АКАДЕМИЯ И А у К СССР
ИСТОРИЯ
СССР
С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НАШИХ ДНЕЙ
ГЛАВНЫЙ РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ:
Б. Н. ПОНОМАРЕВ (председатель)
Ц. П. АГАЯН, |Ш. Б. БАТЫРОВI, Г. А. БЕЛОВ, Л. Г. БЕСКРОВНЫЙ, П. В. ВОЛОБУЕВ, Л. С. ГАПОНЕНКО, Я. С. ГРОСУЛ, И. А. ГУРЖИЙ, И. А. ГУСЕЙНОВ, А. А. ДРИЗУЛ, H. М. ДРУЖИНИН, Ю. И. ЖЮГЖДА, К. К. КАРАКЕЕВ, М. Г1. КИМ, И. С. КРАВЧЕНКО, Д. М. КУКИН, В. А. МААМЯГИ, Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ, И. И. МИНЦ, И. М. МУМИНОВ, М. В. НЕЧКИНА, H. Н. НОВИКОВА, А. Н. НУСУПБЕКОВ, Ю. А. ПОЛЯКОВ, П. Н. ПОСПЕЛОВ, 3. Ш. РАДЖАБОВ, Б. А. РЫБАКОВ,
A. М. САМСОНОВ, |М. Н. ТИХОМИРОВ)'. |А В. ФАДЕЕВ|,
B. М. ХВОСТОВ (заместитель председателя)
В двух СЕРИЯХ В ДВЕНАДЦАТИ ТОМАХ
И ЗДАТЕЛЪСТВО //НАуКА'-МОСКВА • 1Ç 6 8


институт ИСТОРИИ
ИСТОРИЯ
СССР
ТГЕРВ А Я СИРИЯ ТОМА IYI
с древнейших ВРЕМЕН ДО ВЕЛИКО^ ОКТЯБРЬСКОЙ
СОЦИ А ли стинеской РЕВОЛЮЦИИ
РЕДАКЦИОННАЯ КОМИССИЯ ПЕРВОЙ СЕРИИ:
Б. А. РЫБАКОВ (главный редактор),
Л. Г. БЕСКРОВНЫЙ (заместитель главного редактора) П. В. ВОЛОБУЕВ (заместитель главного редактора),
Я. С. ГРОСУЛ, А. Н. ГУЛИЕВ, Я. Г. ГУЛЯМОВ, H. М. ДРУЖИНИН, С. Т. ЕРЕМЯН, Ю. И. ЖЮГЖДА,
A. 	К.КАСИМЕНКО, X. X. КРУУС, Г. А. МЕЛИКИШВИЛИ,
B. Д. МОЧАЛОВ, М. В. НЕЧКИНА, А. Н. НУСУПБЕКОВ, И.М. ПУШКАРЕВА, 3. Ш.РАДЖАБОВ, [А. Л. СИДОРОВ!, |м. н. Тихомиров!, ia. в. фадеев| (заместитель главного редактора)% Л. В. ЧЕРЕПНИН, |В. И. ШУНК0В1
ИЗДАТЕЛЬСТВО // НАуКА^МО С КВА 1^6в


1—б—4
подписное издание


том
РАЗВИТИЕ
КАПИТАЛИЗМА
И ПОДЪЕМ
РЕ В О ЛЮДИ ОПП ОГО
ДВИЖЕНИЯ
В ПОРЕФОРМЕННОЙ
РОССИИ
РЕДКОЛЛЕГИЯ ТОМА:
С. С. ВОЛК, Ш. М. ЛЕВИН, В. Д. МОЧАЛОВ (ответственный редактор), А. С. НИФОНТОВ, А. Ф. СМИРНОВ


ВВЕДЕНИЕ
Падение крепостного права в России было крупным рубежом в ее истории. Оно положило начало новой социально-экономической формации — формации капиталистической. С этого момента экономическая структура страны претерпевает коренное изменение. Патриархально-крепостническая Русь постепенно отходит в прошлое. Нарождается новая, буржуазная Россия.
Условия и особенности отмены крепостного права в большой степени определили направление и характер последующего экономического и политического развития России вплоть до падения самодержавия.
Отмена крепостного права произошла не в результате народной революции, а путем реформы, проведенной правительством. Поражение в Крымской войне и революционная ситуация, сложившаяся в стране в конце 50-х — начале 60-х годов, сделали очевидной невозможность сохранения крепостнических порядков.
Реформа 1861 г., осуществленная государством крепостни- ков-помещиков, естественно, была проведена по-крепостнически. «...Пока крепостники не свергнуты,— подчеркивал В. И. Ленин,— никакие реформы,— и особенно аграрные реформы,— невозможны иначе, как в крепостническом виде, крепостнического характера и способа проведения» \ Остались нетронутыми необъятные помещичьи латифундии, часть которых начала преобразовываться в капиталистические экономии. Политые мужицким потом и кровью земельные наделы крестьян, получивших личную свободу, были на lh — lU часть «обрезаны» в пользу помещиков. Оставленные за ними наделы кре¬
1 В, Ш. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 20, стр. 172.
7


стьяне были обязаны выкупать у вчерашних душевладельцев, уплатив за них втридорога.
Такой способ «освобождения» неминуемо должен был привести и привел на деле к экономическому закабалению крестьян бывшими господами. Вместе с тем реформа не могла не ослабить путы, связывавшие производительные силы крестьянского хозяйства. Она положила начало массовому превращению крестьян с их преимущественно натуральным хозяйством в товаропроизводителей и складыванию земледельческого капитализма.
То обстоятельство, что процесс разложения крестьянства на сельскую буржуазию и наемных рабочих происходил в рамках сохранявшихся полукрепостнических отношений, придавало ему особенно затяжной и мучительный характер. Стесненный в своем развитии остатками феодализма, земледельческий и промышленный капитализм не в состоянии был поглотить массу разоряемых, ищущих работы крестьян. В результате крестьянство еще больше, чем от капитализма, страдало от недостаточного его развития. Ни в одной стране мира, отмечал В. И. Ленин, крестьянство не переживало «после „освобождения“ такого разорения, такой нищеты, таких унижений и такого надругательства, как в России»1.
Трудящиеся массы России испытывали двойной гнет — развивавшегося капитализма и отживавшего полукрепостническо- го строя. Уже к концу XIX в. деревня представляла собой арену двух социальных войн — старой войны крестьян против привилегированных землевладельцев и остатков крепостничества и завязывавшейся новой войны, войны крестьянской бедноты и батрачества против сельской буржуазии, кулаков и капиталистических предпринимателей.
Крестьянский вопрос стал центральным вопросом всего экономического и общественно-политического развития России. Разрешить его, разрубить этот гордиев узел и тем самым открыть простор развитию производительных сил страны могла только подлинно народная революция. Под знаком ее назревания и проходят последние десятилетия XIX в.
В то время как в сельском хозяйстве России все большую интенсивность приобретал процесс капиталистического разложения крестьянства, в промышленности росло число крупных фабрик и заводов, применявших машинную технику, формировался класс наемных рабочих, пролетариев. История разложения кустарей и крестьянства была одновременно и историей складывания пролетариата.
1 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений т. 20, стр. 140—141.
8


Царское правительство, подхлестнутое поражением в Крымской войне, которое было обусловлено прежде всего невероятной отсталостью страны, стало усиленно заботиться о строительстве железных дорог и насаждении крупной промышленности. Оно старательно взращивало, опекало и подкармливало буржуазию, не забывая, разумеется, при этом и об интересах «благородного дворянства». Тепличная атмосфера казенных заказов, железнодорожных привилегий, покровительственных тарифов, всевозможных узаконенных льгот и субсидий, в которой на протяжении десятков лет развивалась крупная промышленность, надолго сделала русскую буржуазию в политическохМ отношении покорным слугой самодержавия. Поэтому либеральная оппозиция в это время была представлена почти исключительно некоторыми кругами дворянства, выражавшими так или иначе интересы буржуазного развития, и буржуазными идеологами из интеллигенции.
В первые два — два с половиной пореформенных десятилетия промышленный капитализм развивался сравнительно медленно. Это был еще в известной мере период создания предпосылок для его утверждения в общенациональном масштабе. Такими предпосылками были рост в стране товарного производства и обмена, развитие сети кредитных учреждений, банков, строительство разветвленной сети железных дорог, открывавших новые рынки сбыта для сельскохозяйственного сырья и продовольствия. Во всех этих областях к 80-м годам были достигнуты значительные успехи. Одноврехменно происходил неуклонный рост крупной промышленности. Мелкое производство вытеснялось мануфактурой, мануфактура — фабрикой.
Наиболее интенсивно крупная капиталистическая промышленность развивается в последние полтора десятилетия XIX в., особенно в период промышленного подъема 90-х годов. В течение этих лет была создана необходимая база для более быстрого ее роста. Начали производиться машины для производства машин внутри страны. Много было сделано в отраслях тяжелой промышленности — добыче железной руды и минерального топлива (угля, нефти), выплавке и обработке металлов. Невиданные ранее размеры приняло строительство железных дорог. С техническим переворотом неизбежно было связано изменение старых общественных отношений. Их преобразование под влиянием машинной индустрии явилось настоящей «ломкой устоев». Процесс этот, отмечал В. И. Ленин, «везде, а не в России только, происходил в поражавшей общественную мысль крупной и резкой форме» 1.
В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 247—248.
9


Только после победы крупного производства над мелким во всех основных отраслях промышленности капитализм превратился в господствующий способ производства. Главным социальным последствием этой промышленной революции было вытеснение мелких самостоятельных производителей с их прежних экономических позиций. Часть их превратилась в «наследственных пролетариев», т. е. наемных рабочих, а другая в той или иной форме попала в подчинение капиталу. Таким образом, понадобилось всего каких-нибудь 30 лет, чтобы старая, феодальная организация общества переросла в новую, капиталистическую.
Переходный характер экономики России второй половины XIX в. породил разнообразие социальных антагонизмов, остро проявлявшихся во всей общественной жизни. Крепостнические и полукрепостнические, кабальные формы эксплуатации помещиками «освобожденных» крестьян, нестерпимый налоговый гнет и полицейская опека над крестьянским «миром» со стороны самодержавно-деспотического государства вызывали протест и стихийный отпор в виде не утихавшего, а подчас то там, то здесь вспыхивавшего с особой силой крестьянского движения.
Крестьянское движение послужило исторической почвой для возникновения и развития революционно-демократической идеологии. Идея «крестьянской революции», утопические представления о крестьянине как носителе социалистического идеала владели умами лучших людей эпохи. Ими вдохновлялись передовые борцы за народное дело — великие революционные демократы Н. Г. Чернышевский и А. И. Герцен, революционеры-народники 70-х годов, герои «Народной воли».
Крестьянский вопрос явился основой двух первых революционных ситуаций в нашей стране: в период отмены крепостного права и в конце 70-х — начале 80-х годов.
Крестьянское движение все более перекликалось с развивавшимся пролетарским движением.
Крупная машинная индустрия, в которой к концу XIX в. было занято до 3 млн. рабочих, создала материальные условия и социальные силы, необходимые для победоносной борьбы против царизма. Хищнические формы эксплуатации российского пролетариата буржуазией неизбежно порождали острую классовую борьбу между ними, которая вначале проявлялась в стихийных вспышках возмущений против хозяев и отстаивавших их интересы властей, а в дальнейшем приняла форму более или менее организованных стачек. К концу века пролетариат представлял главную силу назревавшей в стране народной революции.
Освободительная борьба русского народа, принявшая особенно широкий размах в годы первого и второго демократиче¬
10


ских подъемов, испытавшая на себе влияние I Интернационала и Парижской Коммуны, уже в то время выдвинула Россию в первые ряды мирового революционного движения. Не случайно Ф. Энгельс, выражая глубокую веру в огромные потенциальные возможности русской революции, в 1883 г. говорил русскому революционеру Г. А. Лопатину: «Россия,— это Франция нынешнего века. Ей законно и правомерно принадлежит инициатива нового социального переустройства...» 1
Демократическое и социалистическое движение 60—90-х годов являлось не чем иным, как отражением основных классовых противоречий пореформенной России. В освободительном движении этого периода, как известно, В. И. Ленин выделял два этапа: этап буржуазно-демократический, разночинский, народнический, примерно с 1861 г. до середины 90-х годов, и начало пролетарского этапа — со второй половины 90-х годов. Главными деятелями буржуазно-демократического этапа были разночинцы, т. е. демократическая и либеральная интеллигенция по преимуществу недворянского происхождения. Внутри этого этапа ясно выделяется также рубеж — 80-е годы, когда происходит перерождение революционного народничества в оппортунистическое, либеральное, а с другой стороны, в революционных кругах России возникает и все более упрочивается марксистское идейное течение.
Г осподствующей идеологией на буржуазно-демократическом этапе освободительного движения было народничество. Согласно ленинской оценке, народничеству свойственны были три основные черты: 1) отрицательное отношение к капиталистической эволюции России, 2) рассмотрение всех общественных вопросов с точки зрения мелкого производителя, его идеализация и 3) непонимание социального (или исторического) материализма. Народничество выражало собой протест крестьянства против крепостничества и его пережитков и против господства капитала.
Народничество, являясь системой взглядов крестьянской демократии, не оставалось неизменным на всем разночинском этапе. Оно менялось по мере того, как в условиях товарно-денежного хозяйства и капитализма изменялось лицо мелкого производителя, превращавшегося в товаропроизводителя, т. е. мелкого буржуа. Народническая идеология все более утрачивала свои социально-революционные черты. Это обстоятельство заставляет резко отграничивать классическое, революционное народничество 70-х и частью 80-х годов — идеологию крестьянства, утопический «крестьянский социализм», от либе¬
1 «Воспоминания о Марксе и Энгельсе». М., 1956, стр. 208.
11


рального народничества 80—90-х годов — идеологии мелкой буржуазии, мещанского социализма, выступавшего с яростными нападками на возникавшую и укреплявшуюся в этот период марксистскую идеологию.
Уже на буржуазно-демократическом этапе освободительного движения в России наряду с крестьянской демократией стала заявлять о себе и демократия пролетарская. В результате пропаганды революционных народников и в известной мере под влиянием западноевропейской социал-демократии, под воздействием всей окружающей действительности в среде фабричных пролетариев начал образовываться слой передовых рабочих. Но только с появлением в России марксистского идейного течения эта пролетарская струя смогла выделиться из общедемократического потока.
Перед освободительным движением конца XIX в. стояли две основные задачи: организация класса наемных рабочих, пропаганда в его среде великих исторических целей пролетарского движения и одновременно организация сил демократии, главной классовой опорой которой в России являлось крестьянство, обеспечение союза рабочих и крестьян. Крестьянство могло добиться своего освобождения, только сплотившись вокруг самого революционного класса — пролетариата во главе с его передовыми представителями — революционными марксистами.
Эти исторические задачи могли быть успешно решены лишь путем создания самостоятельной политической рабочей партия. Большую роль в подготовке такой партии сыграла деятельность первой марксистской организации — группы «Освобождение труда». Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», руководимый В. И. Лениным, был зачатком революционной пролетарской партии. Глубоко восприняв и творчески применив марксизм к условиям русской действительности, Ленин обогатил теорию марксизма новыми, первостепенной важности научными идеями и тактическими положениями. Героическая деятельность первых русских марксистов, сопровождавшаяся напряженной работой мысли, беспримерной энергией и поистине революционной решимостью, завершилась основанием в 1898 г. Российской социал-демократической рабочей партии.
Массовые стачки петербургского пролетариата в середине 90-х годов («петербургская промышленная война», по выражению В. И. Ленина), возглавленные нарождавшейся русской социал-демократией и нашедшие горячий отзвук в сердцах организованных пролетариев Европы, явились предвестником перемещения центра мирового революционного движения в Россию.
12


Вступив на политическое поприще, революционная социал-демократия России должна была выдержать непримиримую идейную борьбу как с обветшалыми народническими догмами, мещанским народническим социализмом, так и с буржуазным либерализмом, рядившимся на первых порах в марксистские одежды («легальный марксизм»), а также с мелкобуржуазным оппортунизмом в своих собственных рядах («экономизмом»). Победы, одержанные в борьбе с этими антипролетарскими течениями, свидетельствовали о силе и революционном духе зарождавшейся марксистской партии, о ее великой будущности.
Историческая задача, которую поставила перед собой русская революционная социал-демократия, заключалась в том, чтобы, опираясь на прочную базу теории марксизма и революционный опыт предшественников — революционеров-демокра- тов 60—70-х годов, опыт пролетариата Западной Европы, указать российскому пролетариату и крестьянству путь, который приведет их к заветной цели — политической свободе и социализму.
Развитие российского капитализма «вширь» в пореформенную эпоху вызвало большие экономические и социальные сдвиги на национальных окраинах. Рост здесь товарного хозяйства и капитализма ускорял процесс формирования наций. Национально-колониальный гнс! царизма встречает все больший отпор со стороны угнетенных народов. Крепнет их национальное самосознание. Возникает национально-освободительное движение. Руководство им стремилась захватить национальная буржуазия, но она не могла стать последовательным борцом за свободу наций. В страхе перед эксплуатируемой массой собственной нации национальная буржуазия не шла дальше робкой оппозиции царизму, выступая под знаменем либерально-буржуазного национализма. Национальное движение может стать действенной силой только тогда, когда оно опирается на широкие массы, прежде всего на массы крестьянства. Демократическая, крестьянская струя в национальном движении второй половины XIX в. наиболее ярко проявилась в период первой революционной ситуации и особенно в момент восстания 1863 г. в Польше, Литве, Белоруссии и на Украине.
Рано или поздно борющееся крестьянство угнетенных наций должно было обратить свои взоры к пролетариату, который начал складываться в национальных районах по мере развития здесь промышленного капитализма. В лице пролетариата национальное крестьянство вскоре нашло своего идейного вождя и руководителя. Нущцы и чаяния угнетенных наций России выразила в своей программе по национальному вопросу Российская социал-демократическая рабочая партия.
13


Главной твердыней, которую предстояло сокрушить назревшей в стране к концу века народной революции, было царское самодержавие.
Развитие капитализма не могло не наложить отпечатка на государственный строй России. Вслед за крестьянской реформой царизм вынужден был провести земскую, городскую, судебную и другие административные реформы, которые по существу были буржуазными. Тем самым царизм сделал первый шаг по пути превращения страны в буржуазную монархию.
Однако при этом самодержавный строй оставался по своей природе помещичье-крепостническим. Класс помещиков-крепо- стников не только держал в своих руках всю власть в государстве, определял и направлял в своих интересах всю внутреннюю и внешнюю политику самодержавия, но и поставлял высших и средних чиновников для государственного аппарата.
Годы реакции, последовавшие за вторым демократическим подъемом, особенно благоприятствовали крепостникам-поме- щикам в их попытках обкорнать буржуазные реформы, проведенные в период первого демократического подъема. Однако ничто не могло изменить основное направление эволюции государственного строя России. Под давлением экономической необходимости в политике царизма должны были усиливаться буржуазные черты. «Самодержавие,— отмечал В. И. Ленин,— издавна вскармливало буржуазию, буржуазия издавна пробивала себе рублем и доступ к „верхам“, и влияние на законодательство и управление, и места наряду с благородным дворянством...» 1 Особым покровительством со стороны царизма пользовалась крупная промышленная буржуазия. Заботу о ее интересах царское правительство проявляло не только во внутренней, но и внешней политике. Об этом свидетельствовала, в частности, его политика в Средней Азии, на Ближнем и Дальнем Востоке.
После поражения царской России в Крымской войне и по мере роста революционного движения в стране роль царизма как международного жандарма, душителя демократии в Западной Европе постепенно падает. Укрепляется международная реакция в лице буржуазных правительств крупнейших европейских держав, все более активизировавших свою грабительскую империалистическую политику в многочисленных колониях. В мировой политике великих держав занимает свое место и российский военно-феодальный империализм. Он стремится дипломатическими и военными средствами укрепить свое положение на Балканах и Ближнем Востоке, в Средней Азии и на Дальнем Востоке, захватить и подчинить себе новые тер¬
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 17, стр. 359.
14


ритории, упрочить господство над угнетенными народами, обеспечить их военно-феодальную и капиталистическую эксплуатацию.
Вторая половина XIX в. была периодом невиданного в истории России расцвета культуры. На смену сравнительно узкому кругу просвещенного дворянства и одиночкам-демократам на авансцену общественной жизни выступил широкий слой разночинной, демократической интеллигенции, выражавшей интересы и чаяния трудовых масс. Ее освободительные устремления оказали могущественное воздействие на развитие культуры. Глубокая внутренняя связь передовой русской культуры с демократическим движением обусловила такие важнейшие ее качества, как патриотизм и гуманизм, преданность интересам народа, сочувствие его страданиям, ненависть и презрение к его угнетателям. Бескорыстное служение родине, проповедь высоких идеалов социальной справедливости в той или иной мере присущи творчеству лучших мастеров культуры.
Литература и искусство, общественная роль которых неизмеримо возросла по сравнению с предшествующей эпохой, оказывали благотворное влияние на молодое поколение интеллигенции и все сильнее воздействовали на народные массы.
Блестящие достижения деятелей русской передовой науки, литературы, искусства служили действенным средством для установления взаимопонимания и дружбы между народами России.
Замечательные открытия ученых, неповторимые шедевры, созданные русской литературой и искусством, утверждают непреходящее значение русской культуры, которая во второй половине XIX в. получает признание далеко за рубежами нашей Родины. Наряду с русской культурой и под ее влиянием, преодолевая преграды, воздвигаемые царизмом, растет и развивается прогрессивная культура угнетенных народов России.
В основе марксистской историографии пореформенной эпохи, получившей всестороннее развитие за полвека существования Советской власти, лежат фундаментальные идеи и оценки В. И. Ленина, высказанные им многократно в его гениальных трудах по поводу экономической эволюции, освободительного движения и политического строя России, вся ленинская концепция русского исторического процесса.
Что может противопоставить марксистско-ленинской историографии рассматриваемого периода современная буржуазная историография? Ее основной багаж, как известно, составляют импортированные вместе с русской белогвардейской эмиграции
15


ей буржуазно-либеральные догмы «умеренного западничества». Согласно этим догмам, буржуазное реформирование России должно было идти по прусско-юнкерскому образцу, т. е. сверху — совместными усилиями царизма и либералов, а не снизу — путем классовой борьбы и революции. Всемерное возвеличение реформаторства «верхов» и суровое осуждение «экстремизма» революционеров и народных масс — таков лейтмотив современной буржуазной историографии России.
Однако ответ на вопрос о предпочтительности того или иного пути дала сама история. Советские люди, построившие социализм и возводящие здание коммунизма, испытывают чувство гордости от сознания того, что, избрав путь революции и торжественно отпраздновав свой уже полувековой юбилей, наша советская Родина по сравнению с некогда передовой капиталистической Европой ушла вперед на целую историческую эпоху.
Авторами текста данного тома являются: член-корреспондент АН Армянской ССР Ц. П. Агаян, С. Н. Валк, А. Н. Гулиев, академик H. М. Дружинин, академик АН Литовской ССР Ю. И. Жюгжда, Е. И. Корнейчик, академик АН Латвийской ССР Я. П. Крастынь, С. А. Лазутка, III. М. Левин, H. Н. Лещенко, В. Д. Мочалов, Л. И. Нарочницкая, А. С. Нифонтов, академик АН Таджикской ССР 3. Ш. Раджабов, М. К. Рожкова, А. Ф. Смирнов, А. Н. Усманов, академик В. М. Хвостов, У. А. Шустер, Э. А. Янсен, |В. К. Яцунский|. В главе IX ча¬
стично использованы материалы по Средней Азии, собранные Л. А. Потаповой.
Основная библиография и синхронистические таблицы составлены Э. П. Михеевой. Ею же осуществлен подбор иллюстраций.
Авторььи составители карт: Б. Г. Галкович, H. М. Львова, В. Н. Павлова; карты в главах III и VIII составлены автором этих глав
В. К. Яцунским|. Редактирование карт проведено
Б. Г. Галковичем. Бригадир тома Э. П. Михеева.
Научно-вспомогательная и техническая работа выполнена Э. П. Михеевой при участии Н. А. Ивановой, Л. С. Москвиной, М. М. Носачевой, В. М. Покровской, Л. А. Потаповой, К. П. Тена, Д. А. Шириной.
Редакция выражает благодарность всем историкам, участвовавшим в обсуждении и рецензировании тома, за их ценные критические замечания и предложения.


ГЛАВА
ПЕРВАЯ
ПЕРВЫЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ПОДЪЕМ В РОССИИ
И ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
1
Назревание революционной ситуации в конце 50-х годов
Крымская война 1853—1856 гг. оказала сильное влияние на общественную и политическую жизнь России. Перед всем миром раскрылась картина технической и хозяй- Ш6^*857 движение ственной отсталости крепостнического государства, управляемого продажной администрацией, неспособного мобилизовать свои богатейшие ресурсы. Стало ясно, что крепостное право — мертвящая преграда экономическому и культурному развитию страны. Феодальная эксплуатация крестьян сковывала предприимчивость и земледельцев и помещиков; она задерживала развитие сельского хозяйства и была источником бедности, а местами и полного обнищания крепостной деревни. Крепостничество препятствовало образованию капиталов, не давало трудящемуся возможности свободно распоряжаться своей рабочей силой, тормозило рост техники в промышленном производстве и на транспорте. С крепостническим строем были неразрывно связаны и такие явления, как безудержный произвол царской бюрократии, массовая безграмотность не только деревенского, но и городского населения. Чем больше развивались торговля и промышленность, тем тяжелее и ненавистнее становилась феодальная эксплуатация, тем сильнее проявлялось ожесточение крестьян против помещиков и чиновников.
Кризис феодально-крепостнического строя особенно обострился после Крымской войны. Деревня была истощена рекрутскими и ополченскими наборами, чрезвычайными налогами и натуральными повинностями. Больше всего пострадали южные украинские губернии, непосредственно примыкавшие к театру
2 История СССР, том V
17


военных действий,— Екатеринославская, Херсонская и Таврическая. Но и другие районы Европейской России ощутили на себе роковые итоги войны: затяжной недостаток рабочей силы, общий упадок торговли и промышленности, рост податей подорвали и без того расстроенное хозяйство крестьянина. От войны пострадали и массы городских тружеников — ремесленники, рабочие, мелкие служащие. Во второй половине 50-х годов ясно обозначилось усиление нужды и бедствий угнетенных классов.
По сохранившимся сведениям, в 1856—1857 гг. в 45 губерниях произошло более 270 крестьянских выступлений против непосильных барщины и оброка, жестокости помещиков и т. д. Наиболее крупными волнениями сопровождалась попытка массового переселения крестьян в Таврию и Бессарабию. В 1856 г. движение охватило Южную Украину, главным образом Екатеринославщину и Херсонщину. Среди крестьян этих районов распространились слухи, что царь дает землю и волю тем, кто добровольно переселится на разоренное побережье Крыма. Тысячи людей поднялись с насиженных мест и, бросив помещичьи имения, с женами, детьми и домашним скарбом устремились к Перекопскому перешейку. Правительство двинуло войсковые соединения, чтобы остановить все нараставший поток людей, охваченных жаждой свободы и хозяйственной независимости.
Через год вспыхнуло восстание в Грузии, в княжестве Мег- релии. Не менее 10 тыс. крестьян, предводительствуемых Утуа Тодуа и кузнецом Микавой, отказались выполнять барщинные повинности и нести дворовую службу помещикам. Крестьяне были вооружены ружьями, шашками, окованными палками и делились на дружины и сотни. Они выбрали собственных старшин и овладели властью почти во всей сельской местности княжества. Судя по официальным донесениям, в числе их требований были такие: «сословия княжеское и дворянское не должны существовать», «барыши торговые должны быть ограниченны, умеренны и потому устанавливается такса не только на все произведения естественные, но и на все товары вообще». Командующий карательными войсками генерал Колюбакин вынужден был вступить в переговоры с восставшими и, применяя политику уступок и репрессий, после долгих усилий подавил крестьянское движение.
В своих отчетах губернаторы и жандармские штаб-офицеры говорили о глухом брожении, усиливавшемся в крепостной деревне: всюду распространялись слухи о близком освобождении; барщина выполнялась плохо, оброк вносился неаккуратно. В крестьянстве нарастала готовность к открытой борьбе за волю и землю.
18


А. И. Герцен
Революционная агитация А. И. Герцена
только широкой
Сведения о крестьянских волнениях доходили до городов, возбуждая боевое настроение в рядах демократической молодежи и пугая дворянские и буржуазные слои общества перспективой повторения «пугачевщины».
Послевоенные годы были отмечены не критикой самодержавно-крепостнического строя, но и формированием боевого революционно-демократического течения, которое своей опорой имело издания «Вольной русской типографии» А. И. Герцена и журнал «Современник», руководимый Н. Г. Чернышевским и Н. А. Некрасовым.
Очередной и неотложной задачей общественной борьбы Герцен считал ликвидацию царского деспотизма и крепостного рабства. Обосновавшись в Лондоне, Герцен повел настойчивую борьбу против реакционного режима Николая I, против своекорыстия европейской буржуазии и в первую очередь против крепостного права в России. С помощью свободного типографского станка Герцен начал с 1853 г. выпускать боевые революционные воззвания, возложив свои главные надежды на прогрессивные слои русского дворянства. С 1855 г. Герцен стал издавать непериодический орган, носивший то же название, что и литературный альманах декабристов А. А. Бестужева и
2*
19


К. Ф. Рылеева — «Полярная звезда». Этим заглавием, так же как изображением пяти казненных декабристов, Герцен подчеркивал преемственность освободительной борьбы, начатой в 20-е годы.
В первой книжке «Полярной звезды» Герцен давал уничтожающую характеристику царствования Никрлая I и, полный бодрой надежды, сближал события 1812 и 1855 гг. Он спрашивал себя:
«И неужели через сорок лет пройдет даром гигантский бой в Тавриде?., не может быть. Все в движении, все потрясено, натянуто... и чтоб страна, так круто разбуженная, снова заснула непробудным сном?
Лучше пусть погибнет Россия!
Но этого не будет. Нам здесь вдали слышна другая жизнь, из России потянуло весенним воздухом».
Герцен был прав: «Полярная звезда» получила широкий отклик и в Западной Европе, и в России; ее появление приветствовали вождь итальянского освободительного движения Мац- цини, французский писатель-гуманист Виктор Гюго, историк Мишле; ее книжки читали и ими восхищались представители русских прогрессивных кругов, особенно учащаяся молодежь, которая искала у Искандера ответов на животрепещущие вопросы исторического момента. В «Полярной звезде» молодежь находила и боевые статьи на политические темы, и увлекательные воспоминания Герцена о его юности, и запрещенные произведения Пушкина, Лермонтова, Рылеева, пронизанные горячим протестом против деспотизма и рабства.
С 1 июля 1857 г. вместе со своим другом Н. П. Огаревым Герцен начал издавать ежемесячный орган «Колокол», носивший скромное название «Прибавочные листы к Полярной звезде», но имевший еще более широкое и мощное влияние, чем книжки «Полярной звезды». На первом листе «Колокола» был начертан вдохновляющий лозунг «Vivos voco!» («Призываю живых!»). Смысл этих слов раскрывался в предисловии, которое заканчивалось так: «Не завидуя смотрим мы на свежую
рать, идущую обновить нас, а дружески ее приветствуем.— Ей радостные праздники освобождения, нам благовест, которым мы зовем живых на похороны всего дряхлого, отжившего, безобразного, рабского, невежественного в России».
В том же предисловии издатели «Колокола» излагали ближайшую программу журнала. Это была программа-минимум, которая должна была, по замыслу Герцена, мобилизовать и объединить все прогрессивные силы России:
«Освобождение слова от ценсуры!
Освобождение крестьян от помещиков!
Освобождение податного состояния от побоев!»


Н. П. Огарев
В «Колоколе» помещались политические статьи на текущие темы, сообщались сведения о событиях в России, разоблачались вопиющие злоупотребления царской администрации. В разящих метких характеристиках Герцен обличал помещичью власть и своекорыстные действия агентов правительства. Это была смелая революционно-демократическая проповедь полного преобразования одряхлевшей, обреченной на слом николаевской России.
Но Герцен, как и декабристы, принадлежал к помещичьей среде. Он возлагал надежды на просвещенную инициативу прогрессивного дворянства, убеждал нового царя Александра II последовать примеру Петра I и смело расчищать перед собой политический путь от «стропил и лесов концелярий и бюрократии» («Колокол», № 2). Правда, Герцен делал важную оговорку: мы «от души предпочитаем,— говорил он,—путь мирного, человеческого развития пути развития кровавого; но с тем вместе также искренно предпочитаем самое бурное и необузданное развитие — застою николаевского status quo» (прежнего порядка). Надежды на самодержавную власть были крупной ошибкой Герцена, коренившейся в его происхождении и воспитании. Позднее Герцен сам признал ошибочность своей первоначальной
21


Издания герценовской Вольной типографии в Лондоне
позиции и, по выражению В. И. Ленина, «безбоязненно встал на сторону революционной демократии против либерализма» 1. Другой важной ошибкой Герцена было его неверие в революционные силы европейского пролетариата и убеждение в социалистической сущности русской крестьянской общины. Во второй книжке «Полярной звезды», в статье «Вперед! Вперед!», он повторил то, о чем писал ранее в своих зарубежных сочинениях: «Нам надобно освободиться от нравственного ига Европы, той Европы, на которую до сих пор обращены наши глаза... Нашу особенность, самобытность составляет деревня с своей общинной самозаконностью, с мирскою сходкой, с выборными, с отсутствием личной поземельной собственности, с разделом
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 21, стр. 261.
22


полей по числу тягол». Эта утопическая вера в крестьянскую общину имела и другую сторону: она послужила для Герцена могучей точкой опоры для демократической агитации в пользу освобождения крестьян с землей. Статью «Вперед! Вперед!» Герцен заканчивал настойчивым призывом сосредоточить все силы на решении самого важного, неотложного требования молодой, обновляющейся России: «Все знамена теряются в одном— в знамени освобождения крестьян с землею».
Издания Вольной русской типографии тайно переправлялись в Россию, распространялись не только в столицах, но и в провинции, проникали в барские усадьбы, в бюрократические канцелярии, даже в царский дворец; но самыми внимательными и сочувственными читателями Герцена были представители
23


разночинной и прогрессивной дворянской молодежи. В Лондон Герцену и Огареву присылали корреспонденции со всех концов России; люди разных сословий и взглядов приезжали в английскую столицу, чтобы поделиться с Герценом впечатлениями русской жизни, услышать его блестящее смелое слово.
Наряду с сочинениями Герцена все боль- Революционная шее общественное значение приобрётал
пропаганда^ журнал «Современник» и в первую оче-
р к го редь произведения его главного сотрудника, а затем руководителя Н. Г. Чернышевского.
Хотя после смерти Николая I произошло некоторое смягчение правительственной цензуры, но многие вопросы, волнующие современников, оставались запретными. От прогрессивных писателей требовались ухищренные приемы для выражения своих мыслей. Н. Г. Чернышевский обладал в совершенстве искусством проводить свои боевые демократические взгляды через рогатки цензуры.
Мировоззрение Н. Г. Чернышевского сложилось еще в юности, когда он студентом Петербургского университета с захватывающим интересом следил за развитием европейской революции 1848—1849 гг. Уже тогда Чернышевский понял историческую закономерность революционных переворотов. В отличие от Герцена он не испытал тяжелого разочарования после победы европейской реакции в 1849 г.: он верил в жизненные силы народа и был готов на длительную борьбу. Преподавая в саратовской гимназии, Чернышевский старался внушить своим ученикам революционные мысли. Он откровенно признавался своей невесте, что готовится участвовать в революционной борьбе и не испугается плебейских методов предстоящего переворота. В 1853 г. Чернышевский переехал в Петербург, сдал магистерские экзамены и публично защитил диссертацию на тему «Эстетические отношения искусства к действительности». Под этим академическим заглавием скрывалась революционная проповедь материалистического мировоззрения и активного общественного призвания литературы. Выступая против идеалистов, глашатаев «искусства для искусства», Чернышевский говорил: «Прекрасное есть жизнь... Воспроизведение жизни — общий, характеристический признак искусства, составляющий сущность его; часто произведения искусства имеют и другое значение — объяснение жизни; часто имеют они и значение приговора о явлениях жизни» Демократическая молодежь восторженно приветствовала эти новые, свежие мысли, которые, по выражению Н. В. Шелгунова, «сбрасывали с пьедестала» прежнее здание отвлеченной эстетической теории. Шелгунов был прав, когда он сказал о магистерской
1 Н. Г. Ч е р н ы ш е в с к ий. Полное собрание сочинений, т. И. М.,
1949, стр. 90, 92.
24


Н. Г. Чернышевский


диссертации Чернышевского: «Это была первая молния, которую он кинул»
В «Современнике» Чернышевский занял руководящее положение наряду с Н. А. Некрасовым, а позднее и с Н. А. Добролюбовым. О чем бы он ни писал — о статистических исследованиях на хозяйственные темы, о художественных произведениях Пушкина, Некрасова, Л. Толстого, Салтыкова-Щедрина, о просветительской деятельности T. Н. Грановского,— всюду в скрытой форме он вел борьбу против самодержавия и крепостничества, заставляя читателя размышлять над современными политическими проблемами, подводил его к определенным действенным выводам. И широкие круги разночинной молодежи с полуслова понимали недоговоренные мысли любимого писателя, умели разбираться в его условной терминологии и политических намеках. Чернышевский не разделял монархических иллюзий Герцена; хотя форма его статей не была такой яркой и увлекательной, как блестящее слово Герцена, но за его убедительной, логичной аргументацией чувствовалась более последовательная революционно-демократическая программа.
Наряду с Чернышевским огромное влияние на читателей оказывала гражданская поэзия редактора «Современника» Н. А. Некрасова. Его лучшие поэмы и стихотворения рисовали безрадостную жизнь крепостного крестьянства, обличали деспотизм помещиков и их жестокое отношение к народу, звали лучших людей к беззаветной борьбе за счастье родины:
Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь...
Иди и гибни безупречно,
Умрешь недаром: дело прочно,
Когда под ним струится кровь.
С 1856 г. в «Современнике» начал сотрудничать молодой талантливый литературный критик Н. А. Добролюбов. Так же как Чернышевский, Добролюбов был разночинцем; под влиянием Белинского и Герцена у него рано выработались последовательные революционно-демократические убеждения. Еще студентом Главного педагогического института в Петербурге он сплотил вокруг себя единомышленников и, издавая рукописный журнал «Слухи», помещал в нем яркие, боевые произведения. Добролюбов быстро выдвинулся в «Современнике» своими рецензиями и статьями, а с конца 1857 г. стал руководителем ответственного литературно-критического отдела.
Главными читателями и поклонниками «Колокола» и «Современника» были разночинцы, вышедшие из мещанства, ду-  11 Н. В. Шелгунов, Л. П. Ш е л г у н о в а, М. Л. Михайлов. Воспоминания в 2-х томах. М., 1967, т. I, стр. 237.
26


H. A. Некрасов.
ховенства, обедневшего купечества и дворянства. Они ближе стояли к народным массам и приобретали все большее влияние в умственной жизни; именно в этих кругах кипели страстные опоры на социальные, политические и моральные темы, вырабатывалось новое, боевое мировоззрение, выдвигалась зада« ча активного служения народу. «Это было удивительное время...,— вспоминал Шелгунов.— Спавшая до того времени; мысль заколыхалась, дрогнула и начала работать. Порыв ее был сильный и задачи громадные» 1.
Выступления либералов ПоД впечатлением военных неудач, в об- становке растущего демократического подъема не могли оставаться равнодушными к идейной борьбе и верхи дворянского и буржуазного общества. Еще гремели пушки под Севастополем, как началась оппозиционная критика в дворянских салонах и купеческих особняках. Инициатива принадлежала московской буржуазной интеллигенции, связанной с петербургскими либеральными кругами. Уже в начале
1 Н. В. Шелгунов. Указ, соч., т. 1, стр. 93—94.
27


1855 г. по рукам ходили анонимные рукописи, в которых резко критиковалась внешняя и внутренняя политика правительства. После смерти Николая I эта критическая волна поднялась еще выше. Оживились гостиные славянофилов и «западников», стала обсуждаться необходимость ликвидировать вопиющую отсталость государства и в первую очередь покончить с крепостным правом. Николаевская опека йад мыслью, словом и действиями возбуждала негодование и протесты. «Простору нам, простору! — писал в своей рукописи московский публицист Н. А. Мельгунов.— Того только и жаждем мы, все мы, от крестьянина до вельможи, как иссохшая земля жаждет живительного дождя... Наши члены онемели; мы отвыкли дышать свободно. Простор нам нужен, как воздух, как хлеб, как свет божий!» 1 В том же духе высказывался ученый-юрист Б. Н. Чичерин: он требовал постепенной ликвидации крепостного права, введения свободы совести, слова, печати, реформы судебных уч- рещцений. Профессор К. Д. Кавелин и Б. Н. Чичерин просили Герцена напечатать либеральные статьи в его лондонской типографии, но вместе с тем подчеркивали свою лояльно-монархическую позицию, отмежевываясь и от революционно-демократических взглядов Герцена и от проектов ограничения самодержавия. Герцен решил поддержать оппозиционно-либеральное течение и, оговорив свое несогласие с умеренной программой Кавелина и Чичерина, издал их статьи в четырех книжках под заглавием «Голоса из России».
Из сочинений либералов наибольшее значение приобрели рукописные проекты отмены крепостного права. Особенно широкое распространение получил проект К. Д. Кавелина, составленный еще в период войны, в 1855 г. Кавелин хорошо понимал, какой преградой для экономического развития России является отживший институт крепостничества, этот «неиссякаемый источник насилий, безнравственности, невежества, праздности, тунеядства и всех проистекающих отсюда пороков и даже преступлений». Кавелин предупреждал, что восстания крепостных нарастают; изменяя свои формы, они сохраняют тот же опасный характер. В качестве примера Кавелин приводил крестьянские волнения во время Крымской войны. Он предлагал сохранить освобождаемым крестьянам существующий земельный надел, предоставив им право выкупить землю и личность с помощью банковской операции; по мнению Кавелина, такое освобождение нужно было проводить осторожно и постепенно, начиная с западных губерний, где помещики и крестьяне принадлежат к разным национальностям, и сопровождать эту меру «разными косвенными мерами и полумера-  11 	«Голоса из России», ч. I. Изд. 2, London, 1858, стр. 161—162.
28


ми», которые подготовят и облегчат распространение выкупа на другие районы. Кавелин не скрывал, что он исходит из признания «необходимого неравенства людей»: он говорил, что «значение и влияние должны принадлежать не толпе, а образованнейшему и зажиточнейшему сословию», т. е. потомственному российскому дворянству, которое должно получить не только денежное вознаграждение за даруемую свободу, но и широкое участие в местном управлении
Таким образом, уже в первые послевоенные годы наметился резкий водораздел между двумя направлениями общественной мысли: с одной стороны, формировалось революционно- демократическое течение, выражавшее интересы крестьянской массы, с другой — складывалась буржуазно-либеральная группировка, отражавшая мнения имущей верхушки русского общества, затронутой влиянием капиталистических процессов. И хотя либералы составляли небольшую прослойку землевладельческого дворянства и торгово-промышленной буржуазии, своими выступлениями против феодально-крепостнического строя они вносили раскол в ряды господствовавшего сословия.
Отсутствие единства наблюдалось и в пра-
Кризис вящем бюрократическом аппарате: в про-
в правящих кругах *
г тивовес убежденным крепостникам-ари-
стократам здесь выделялась группа менее влиятельных, но более проницательных людей — сторонников реформ, солидарных с платформой Кавелина (братья Н. А. и Д. А. Милютины, Д. П. Хрущов и др.). После падения Севастополя и заключения Парижского мира дух оппозиции проник даже в кабинеты царских сановников. Особенно характерной была рукописная «Дума русского», вышедшая из-под пера курляндского губернатора П. А. Валуева. Она была пронизана горьким сознанием понесенного поражения и критикой недостатков прежнего управления. Валуев обличал формализм и официальную ложь, свойственные деятельности правительства, желание переложить ответственность за свои действия на другие инстанции, несогласованность в работе государственных учреждений и, главное, пренебрежение к человеческой личности и недоверие к обществу. Возлагая надежды на нового монарха, он восклицал подобно либералам: «Уму нужен простор!».
Политическая оппозиция не миновала и царской фамилии. Великих! князь Константин, стоявший во главе морского ведомства, выражал полное согласие с предостережениями и советами либерального лагеря. В своих приказах по морскому ведомству он тоже критиковал систему официального лицемерия и назойливой опеки. Подобные же взгляды высказывала  11 Собрание сочинений К. Д. Кавелина, т. II СПб., 1897, стб. 31, 55, 67.
29


великая княгиня Елена Павловна, открывшая двери своего салона перед представителями либеральной интеллигенции. Таковы были проявления нараставшего «кризиса верхов», которые в создавшихся международных и внутренних условиях оказывались неспособными управлять по-старому. Новому императору Александру II, который благоговел перед памятью своего отца, приходилось прислушиваться к взволнованным речам представителей собственной династии. Заключив унизительный мир и явственно ощущая надлом старого строя, он вынужден был выискивать новые пути, чтобы поднять и укрепить положение шатавшейся монархии.
Либеральные историки изображали Александра II мягкосердечным воспитанником романтического поэта В. А. Жуковского. Правда, Александр II не проявлял такой внешней грубости, как его отец, и не страдал такой фронтоманией, какая была свойственна его предшественникам, но, будучи наследником, он тоже стремился сохранить неприкосновенными крепостнические устои. Заседая в секретных комитетах 40-х годов, он выступал против всяких посягательств на действовавший порядок. Заняв царский престол, он приблизил к себе наиболее реакционных сановников Николая I — графа А. Ф. Орлова, князя В. А. Долгорукова, графа В. А. Адлерберга. Высокомерие соединялось в Александре II с недостатком личной инициативы: он всегда предпочитал идти проторенными путями, боялся принимать ответственные решения и больше всего любил проводить время в привычной обыденной обстановке. Став императором в ответственный исторический момент, Александр II оказался под давлением сталкивавшихся течений: с одной стороны, он шел навстречу требованиям реакционной камарильи, с другой — страшился поднимавшейся волны крестьянского недовольства и усиливавшейся либеральной оппозиции. Бессильный овладеть политическими событиями, он колебался между реакцией и реформой, репрессиями и уступками; такую половинчатую позицию Александр II занимал в течение всего своего царствования. В его мыслях и действиях еще очевиднее, чем в деятельности Николая I, отразился кризис самодержавной власти, выросшей на феодальной основе и вынужденной приспособляться к развитию капиталистических отношений.
Вскоре после окончания Крымской войны Александр II приехал в Москву и здесь, на собрании местных предводителей дворянства, произнес речь, очень характерную для его двойственной, колеблющейся позиции: «Слухи носятся, что я хочу дать свободу крестьянам; это несправедливо, и вы можете скан зать это всем направо и налево; но чувство враждебное между крестьянами и их помещиками, к несчастью, существует, и от этого уже было несколько случаев неповиновения к помещи¬
30


кам, Я убежден, что рано или поздно мы должны к этому прийти. Я думаю, что и вы одного мнения со мною, следовательно, гораздо лучше, чтобы это произошло свыше, нежели снизу» *. Таким образом, Александр II одновременно и успокаивал крепостников и пугал их. И сам он то успокаивал себя мыслью о преходящем характере нараставших событий, то ужасался перспективы возможной революции. Произнеся свою двусмысленную речь, он вернулся в Петербург и не проявил никакой инициативы, чтобы осуществить выдвинутый лозунг «лучше свыше, нежели снизу». Такую инициативу пришлось проявить товарищу министра внутренних дел А. И. Левшину, который долго ожидал приказания свыше и, наконец, через министра С. С. Ланского почтительно запросил монарха, не следует ли принять подготовительные меры для будущего освобождения крестьян. Учитывая создавшуюся обстановку, Александр II дал утвердительный ответ. Таким образом, начавшийся подъем крестьянского и общественного движения непосредственно отразился на внутренней политике правительства.
После Крымской войны обнаружились все признаки назревающей революционной ситуации в том виде, как понимал ее В. И. Ленин: ухудшилось положение трудящихся масс, активизировалась их борьба и возник «кризис верхов», который подготовлялся в течение долгого времени разложением феодально- крепостнического строя1  2.
2
Подготовка и сущность реформы 1861 г.
Приступая к отмене крепостного права, правительство чувствовало себя между двумя огнями: с одной стороны, нарастало крестьянское движение, с другой — подни- Первоначальная мала голову крепостническая оппозиция.
правительства Миллионные массы крестьян, рассеянные
по тысячам имений и лишенные ясного классового сознания, были охвачены стремлением добиться хозяйственной и правовой независимости от помещиков. Дворянство, обладая материальной мощью и политическим влиянием, уже не было внутренне единым: большинство помещиков не хотело слышать ни о какой реформе; многие крупные землевладельцы соглашались предоставить крестьянам гражданские дра¬
1 «Голос минувшего», 1916, № 5—6, стр. 393.
2 См. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 26, стр. 218.
31


ва, но требовали освобождения крепостных без земли; буржуазно настроенная прослойка дворянства высказывалась за полное прекращение феодальных отношений и выкуп земельных наделов крестьянами, т. е. хотела создания условий для капиталистического развития помещичьего хозяйства.
Самодержавие маневрировало между противоположными интересами боровшихся классов. Занимая относительно самостоятельную позицию, отто стремилось сохранить экономические и правовые привилегии дворянства, но в то же время, уничтожая отжившее крепостное право, избежать полного обезземеления крестьян, а следовательно, угрозы крестьянской революции; предоставить крепостным гражданские права, но поставить их под наблюдение и вотчинную власть помещиков; сохранить за дворянством собственность на все земли имения, но оставить в пользовании крестьян строго определенные наделы и обязать их за это отбывать точно установленные повинности. Такова была программа реформы, которую летом 1856 г. подготовило Министерство внутренних дел в лице
А.. И. Левшина. К этим основным условиям, которые намечались еще раньше в проектах М. М. Сперанского и П. Д. Киселева, А. И. Левшин присоединил новое: в условиях развивавшихся товарно-денежных отношений он признавал необходимость экономически привязать крестьян к «оседлости», дав им право выкупить в собственность усадьбу, чтобы устранить опасное «бродяжество», обеспечить хозяйство землевладельца рабочей силой и придать устойчивость дворянскому государству. Таково было содержание докладной записки, представленной Александру II и получившей его одобрение. Чтобы обезоружить крепостническую оппозицию и смягчить классовый антагонизм, выработанную программу надо было провести под флагом добровольной инициативы дворянского сословия. Во время коронации Александра II в августе 1856 г. Левшин старался возбудить такую инициативу у съехавшихся предводителей дворянства. Однако согласие на реформу выразили только представители литовских губерний, да и то при условии, если у крепостных будут отобраны земельные наделы.
3 	января 1857 г. был образован Секретный комитет для тайного обсуждения крестьянского вопроса. Александр II включил в его состав реакционных сановников своего отца: здесь были и убежденные крайние крепостники вроде А. Ф. Орлова и М. Н. Муравьева и сторонники безземельного освобождения вроде князя П. П. Гагарина. Подчиняясь воле монарха, комитет признал, что «крепостное у пас состояние почти отжило свой век» и что «для успокоения умов и для упрочения будущего благосостояния государства» необходим пересмотр прежних постановлений и предположений о крепостных; после
32


этого следует приступить «к освобождению постепенному, без крутых и резких переворотов» К Однако комитет уклонился от утверждения министерской программы А. И. Левшина. Через восемь месяцев комитет вынес новое постановление, рекомендовавшее поощрять «взаимные соглашения между помещиками и крестьянами» и начать собирать необходимые сведения, действуя «с чрезвычайною осторожностию и благоразумием, дабы не растревожить помещиков и не дать излишних надежд крестьянам» 2. Казалось, дело ликвидации крепостного права зашло в тупик, но правительству помогло обращение литовских помещиков, представленное через генерал-губернатора
В. 	И. Назимова, в котором они выражали готовность освободить своих крепостных (правда, на началах полного обезземеления). Было решено сделать это обращение исходным пунктом для более решительной постановки крестьянского вопроса. По предписанию Александра II Министерство внутренних дел в течение нескольких дней подготовило проект императорского рескрипта В. И. Назимову, разрешавшего дворянам Виленской, Ковенской и Гродненской губерний обсудить в выборных комитетах меры «улучшения быта помещичьих крестьян». Проект был составлен на основании программы Левшина. Секретный комитет был вынужден согласиться с ним, и 20 ноября 1857 г. он был утвержден Александром II.
Через две недели правительство воспользовалось предложениями петербургских дворян «упрочить благосостояние своих крестьян» путем безземельного освобождения, и 5 декабря 1857 г. Александр II подписал рескрипт петербургскому генерал-губернатору, по содержанию повторявший рескрипт 20 ноября 1857 г.
По существу правительственная программа, выработанная министерством и легшая в основу обоих рескриптов, оставляла нетронутыми феодальные производственные отношения: она устраняла рабовладельческие наросты на институте крепостного права, но сохраняла систему внеэкономического принуждения и открывала перед помещиками полную возможность определять по своему усмотрению размеры крестьянских наделов и повинностей. Тем не менее опубликование обоих рескриптов, произведенное несмотря на сопротивление крайних крепостников, имело крупное общественное значение: приступ к реформе получил широкую гласность, крестьянский вопрос стал обсуждаться в печати, и правительственная программа сделалась предметом легальной критики. Вскоре Секретный комитет был переименован в Главный комитет по крестьянскому
1 «Журналы Секретного и Главного комитетов по крестьянскому, делу», т, I, Пг., 1915, стр. 1, 3.
2 Там же, стр. 22, 25.
щ.
3 	История СССР, том V


делу и сделан руководящим органом при подготовке реформы. Отклики общественных кругов на опубликованные документы были различны. Один из московских крепостников вспоминал, что весть о рескриптах «разразилась над Москвой подобно громовому удару». Литовские и петербургские дворяне негодовали, что правительство навязывает им невыгодные для них условия освобождения крестьян; впрочем, они утешали себя мыслью, что в ходе подготовки реформы им удастся исправить последствия этого «бюрократического произвола». Зато либералы торжествовали: на организуемых банкетах они прославляли Александра II, произнося высокопарные речи об открывающейся новой эре и благородном самопожертвовании дворянского сословия.
А. 	И. Герцен, еще остававшийся в плену своей веры в великодушные намерения Александра II, приветствовал царя на страницах «Колокола» (№ 9, 1858 г.): «Начало освобождения крестьян сделано им, грядущие поколения этого не забудут!» Однако демократические взгляды Герцена заставляли его сделать при этом важную оговорку: «Но из этого не следует, чтобы он мог безнаказанно остановиться... Гнилое, своекорыстное, дикое, алчное противудействие закоснелых помещиков, их волчий вой — не опасен... Что касается до нас — наш путь вперед назначен, мы идем с тем, кто освобождает и пока он освобождает; в этом мы последовательны всей нашей жизни».
Иную позицию занял Н. Г. Чернышевский в «Современнике». Считаясь с требованиями цензуры, он вынужден был начать свою статью о рескриптах сравнением Александра II с Петром Великим, но все содержание статьи было посвящено сокрушительной критике крепостнических отношений и доказательству преимущества свободного крестьянского труда. По свидетельству Н. А. Добролюбова, главной задачей его и Чернышевского в это время было обезоружить крепостников, доказав необходимость последовательной ликвидации крепостнических отношений. Н. Г. Чернышевский понимал, что подлинное освобождение возможно только революционным путем, но он считал, что, пока не созданы предпосылки для победоносной крестьянской революции, нужно энергично бороться против крепостнической партии. Именно поэтому Чернышевский поместил в следующей книжке «Современника» извлечения из рукописного проекта либерала Кавелина об экономическом вреде крепостного права и необходимости полного прекращения принудительных отношений между помещиками и крестьянами.
Между тем рескрипты литовскому и петербургскому генерал-губернаторам были разосланы начальникам всех губерний Европейской России с неофициальной инструкцией — оказать давление на местных помещиков и постараться побудить их к подаче заявлений о желании отменить крепостное право. Под
34


сильным нажимом со стороны Министерства внутренних дел дворяне стали присылать в Петербург адреса в верноподданническом духе. В ответ следовали единообразно составленные рескрипты с указанием непреложности правительственной программы, опубликованной 20 ноября 1857 г. В первой половине 1858 г, почти во всех губерниях Европейской России происходили заседания губернских дворянских комитетов, избранных на общих дворянских собраниях и призванных составить проекты «об устройстве быта местных помещичьих крестьян» в соответствии с указаниями правительства.
С этого момента крестьянский вопрос приковал к себе внимание легальной печати. Наряду с ранее основанными журналами— «Русским вестником» либеральных западников и «Русской беседой» славянофилов появились новые: московский
«Атеней», издававшийся либералами Б. Н. Чичериным и Е. Ф. Коршем, «Журнал землевладельцев», служивший общей трибуной для выражения помещичьих требований, «Сельское благоустройство», выпускавшееся славянофилом А. И. Кошелевым, и «Экономический указатель» профессора-экономиста И. В. Вернадского, являвшийся рупором промышленных и торговых кругов. Мнения землевладельцев, высказывавшиеся на заседаниях комитетов и на страницах журналов, были крайне разнообразны в зависимости от местных условий: плодородия почвы, особенностей климата, развития товарно-денежных отношений, близости рынка и т. д. Большинство помещиков стремилось удержать за собой как можно больше земли, т. е. произвести полное или частичное обезземеление крестьян, старалось избежать последовательной отмены крепостных отношений и прежней вотчинной власти. Такая точка зрения господствовала в Центральном черноземном районе, где преобладало сельское хозяйство и стояли высокие цены на землю. Наоборот, в Центральном нечерноземном районе, где были развиты промышленность и торговля, многие помещики рассчитывали перейти к доходному капиталистическому хозяйству и поэтому возражали против ограниченной программы рескрипта. Они высказывались за немедленный обязательный выкуп крестьянами не только усадьбы, но и полевого надела,— это ликвидировало бы отсталые феодальные отношения, обеспечивало помещикам капитал для самостоятельного ведения хозяйства и открывало перспективы быстрого экономического развития. На такой позиции стояло большинство Тверского комитета во главе с либералом А. М. Унковским; такую же позицию занимало либеральное меньшинство в Московском, Тульском, Рязанском, Калужском комитетах. Но и эти более прогрессивные представители дворянства старались урезать крестьянские наделы и установить за них более высокие повинности. Борьба между
3*
35


различными течениями оставалась фракционной борьбой в недрах помещичьего класса; она не нарушала единства общедво- рянской программы — сохранения земельных богатств и правовых привилегий в руках дворян.
_ Настоящая классовая борьба кипела за Позиция революционной пределами дворянских губернских комите- демократии тов,— там, Где непосредственно сталкива¬
лись интересы помещиков и крепостных крестьян. Перед лицом неминуемой реформы многие землевладельцы в разных районах стремились самостоятельно решить «крестьянский вопрос»: не ожидая издания подготовляемых законов, они освобождали крестьян без земли (зажиточных — за деньги, бедняков — бесплатно), переводили крестьян в разряд безземельных дворовых, переселяли крепостных на худшие, болотистые или безводные участки, в случае сопротивления сдавали непокорных в рекруты, подвергали их массовым поркам, ссылали в Сибирь на поселение. На это повсеместное наступление крестьяне ответили массовой защитой своих прежних наделов, отказывались покидать свои обжитые усадьбы, унавоженные огороды, засеянные поля, освоенные сенокосы. Местные и центральные органы власти были засыпаны коллективными жалобами сельских обществ. В случае арестов своих вожаков крестьяне освобощцали их силой, а при появлении военных отрядов крестьяне оказывали им активное сопротивление или убегали в леса. В 1858 г. на территории 50 губерний произошло 528 крестьянских выступлений, из которых 99 пришлось подавлять вооруженной силой.
Развернувшаяся классовая борьба произвела сильное впечатление и на правительство и на общество. Чтобы остановить рост крестьянского движения, были опубликованы специальные указы, запрещавшие владельцам произвольно переносить крестьянские усадьбы, переселять крепостных, сдавать их в рекруты и ссылать в Сибирь вопреки действующим законам.
Чем выше поднималось крестьянское движение, тем решительнее и громче звучали голоса революционно-демократического лагеря. Герцен и Огарев внимательно следили за деятельностью губернских комитетов, неустанно разоблачали хищнические притязания помещиков, возмущались колебаниями и репрессиями правительства. В противовес своекорыстным планам крепостников в «Колоколе» был напечатан проект ликвидации крепостного права, основанный на сохранении наделов и проведении обязательного выкупа. Чем дальше, тем больше слабела вера Герцена в либеральную инициативу Александра И. Еще последовательнее была позиция Чернышевского: он напечатал в «Современнике» ряд статей по крестьянскому вопросу, в которых доказывал необходимость сохранения и даже расширения земельных наделов освобождаемых крестьян. Если
36


H. A. Добролюбов
и нужно вознаграждать помещиков за крестьянские земли, писал Чернышевский, то выкуп должен быть произведен за счет государства, без обременения крестьян большими добавочными платежами. Чернышевскому были ясны половинчатость и бессилие либералов. В статье «Русский человек на rendez-vous» в иносказательной форме Чернышевский делал последние предупреждения либералам, убеждая их «понять важность настоящих обстоятельств и действовать сообразно здравому смыслу»
Наряду с вопросом о превращении крестьян в земельных собственников в журналистике и в частных беседах оживленно обсуждался вопрос о преимуществах и недостатках общинного пользования землей. Некоторые буржуазные публицисты во главе с И. В. Вернадским повели настойчивую кампанию за ликвидацию общинного землевладения, не отвечающего требованиям свободного капиталистического предпринимательства. За сохранение общины, исходя из принципов своего мировоззрения, горячо ратовали славянофилы. Чернышевский, как и Герцен, видел в поземельной общине крестьян исходный пункт для перехода к социалистическому производству. Но в отличие от Герцена Чернышевский трезво оценивал характер этого
1 «Атеией», 1858, № 18; Н. Г. Чернышевский. Полное собрание
сочинений, т. V. М., 1950, сгр. 172.
37


института: он говорил, что община — показатель хозяйственной отсталости России и нет основания гордиться ее существованием; однако в данный исторический момент, когда страна находится на пороге капиталистического строя, еще возможен иной, некапиталистический путь ее развития. Вот почему следует сохранить и использовать поземельную общину, чтобы облегчить превращение отсталой крепостной России в передовую социалистическую страну. Чернышевский верил, что близка крестьянская революция, которая сметет и господство помещиков, и царскую власть, и всякую эксплуатацию. Тогда общинное пользование землей поможет трудовым массам перейти к общественному сельскохозяйственному производству.
Публицистическая деятельность Чернышевского сыграла огромную роль в прояснении политического сознания передовой интеллигенции. Обладая всесторонними знаниями, страстной верой в правоту поставленных целей и уменьем спокойно и убедительно обосновывать их разносторонними аргументами, Чернышевский неутомимо пропагандировал свое демократическое мировоззрение. Он печатал в «Современнике» и философские статьи, убеждая читателей в правильности материалистических идей, и статьи по истории Франции, доказывая на фактах необходимость революционного пути развития общества; помещал в журнале политические обозрения текущих событий в Западной Европе с характеристиками и оценками различных классов, партий и деятелей; отдавал много сил анализу экономических процессов, критикуя буржуазную политическую экономию и защищая интересы трудящихся.
Наряду с революционной пропагандой Чернышевского широко развернулась публицистическая деятельность Добролюбова, который помещал в «Современнике» не только критические статьи о литературных произведениях, но и статьи на философские и общественно-политические темы и разящие сатиры в «Свистке» (приложении к «Современнику»). Сильное впечатление на читателей произвели такие сочинения Добролюбова, как «Темное царство», разоблачавшее деспотизм дореформенного русского быта, «Что такое обломовщина?», направленное против созерцательности и половинчатости либералов, «Когда же придет настоящий день?» и «Луч света в темном царстве», звавшие молодое поколение на смелую, активную, самоотверженную борьбу.
Одновременно росла волна демократического движения в рядах разночинной молодежи. В разных городах, преимущественно в университетских центрах, возникали подпольные кружки, которые горячо обсуждали боевые вопросы современности и под влиянием Герцена и Чернышевского переходили к пропаганде революционно-демократических идей.
38


Обострение классовой борьбы в деревне и рост революционно- демократического движения заставили правительство изменить Изменение первоначальную программу реформы,
правительственной Возможность крестьянского восстания ста-
программы новилась все более вероятной. В сентябре
1858 г. один из членов Главного комитета, генерал Я. И. Ростовцев, обратился к Александру II с несколькими письмами по крестьянскому вопросу. Ростовцев не отличался ни умом, ни образованием, ни влиянием в среде аристократии, но слепая преданность самодержавию снискала ему неизменное благоволение Николая и его преемника. Ростовцев больше всего хлопотал о том, чтобы в мирном решении крестьянского вопроса «Россия нашла на долгое время верное застра- хование от государственных потрясений» *. Исходя из классовопомещичьей точки зрения, он убеждал императора допустить выкуп крестьянского надела и, улучшив хозяйственное положение крестьян, ускорить момент их освобождения. Одновременно Ростовцев настаивал на усилении органов государственной власти, которые должны заменить непосредственное влияние помещиков на крестьянские массы. В том же направлении действовали на Александра II советы великого князя Константина и поддерживавшей его великой княгини Елены Павловны.
-Александр II внял этим настойчивым убеждениям, и 29 ноября 1858 г. под его личным председательством Главный комитет занял принципиально новую позицию: «...Необходимо стараться, чтобы крестьяне постепенно делались поземельными собственниками. Для сего следует: а) сообразить, какие именно способы могут быть предоставлены со стороны правительства для содействия крестьянам к выкупу поземельных их угодий, и б) определить условия прекращения срочно-обязанного положения крестьян»1  2. Таким образом, конечной целью реформы становились отмена феодальных производственных отношений и закрепление за крестьянами не только усадеб, но и земельных наделов на правах собственности. Личная свобода крестьянина устанавливалась с момента обнародования реформы. Помещик утрачивал право вотчинной полиции, а крестьяне получали выборные органы управления, находившиеся под властью правительственных чиновников. Эти руководящие начала противоречили прежним рескриптам, расходились с проектами губернских комитетов и не соответствовали планам большинства землевладельцев.
1 Я. П. Семенов. Освобождение крестьян в царствование императора Александра И, т. I. СПб., 1889, стр. 86.
2 «Журналы Секретного и Главного комитетов по крестьянскому делу», т. I, стр. 298.
39


Чтобы выйти из создавшегося положения, правительство решило произвести самостоятельную сводку проектов губернских комитетов и образовать с этой целью «Редакционные комиссии» — особое учреждение, формально состоящее при Главном комитете, а фактически наделенное широкими полномочиями. Председателем Редакционных комиссий стал Я. И. Ростовцев, подготовительная работа была поручена Министерству внутренних дел. Товарищем министра, несмотря на опасения Александра II, был назначен Н. А. Милютин, который и проводил основную работу по реализации нового правительственного курса.
Н. А. Милютин приходился племянником Деятельность графу П. Д. Киселеву и разделял его уме-
ренно-либеральные воззрения. Он считал необходимым вывести Россию на дорогу хозяйственного и культурного развития. В 40—50-е годы он сблизился с либеральным кружком К. Д. Кавелина и в глазах реакционной аристократии завоевал себе репутацию «красного». На самом деле Н. А. Милютин оставался преданным слугой самодержавия, опасался свободного проявления общественного мнения и, подобно Ростовцеву, стремился прежде всего предотвратить угрожавшую государству крепостников «анархию». Н. А. Милютин был активным сторонником выкупа земли крестьянами, но, следуя либеральной программе, признавал обязательным условием реформы сохранение экономических преимуществ и местного влияния за дворянством. В Редакционных комиссиях он сразу занял руководящее положение, не жалел времени и сил при подготовке законопроектов, сумел подчинить своему влиянию Ростовцева и объединил вокруг себя более прогрессивных деятелей реформы. Главной опорой Н. А. Милютина были некоторые члены-эксперты (помещики, приглашенные с мест в дополнение к бюрократическому составу нового учреждения). Особенно крупную роль сыграли при этом либерально настроенные славянофилы Ю. Ф. Самарин и В. А. Черкасский.
На заседаниях Редакционных комиссий возникли споры между представителями различных помещичьих течений. Крупные землевладельцы князь Ф. И. Паскевич и граф П. П. Шувалов решительно возражали против лишения дворян части земельной собственности и прежней вотчинной власти; помещики черноземных губерний А. Д. Желтухин, П. А. Булгаков, М. П. Позен высказывались против обязательного выкупа и стремились максимально понизить крестьянские наделы. Сам председатель все время взывал к благоразумию дворянства перед лицом угрожающих потрясений. Он убеждал членов комиссий, что из политических соображений необходимо закрепить за крестьянами существующие наделы: «Я не хочу преимущества для крестьян, но хочу предупредить бунты в России.
40


Я считаю, что, отрезывая землю от крестьян, мы зажжем Россию» К
Выражая интересы класса помещиков, Редакционные комиссии старались удовлетворить представителей различных районов и точек зрения. На первый план было выдвинуто положение о преимуществе «полюбовных соглашений» между помещиками и крестьянами, т. е. фактически дана возможность землевладельцам, как более сильной стороне, диктовать свою волю крестьянам. Формально было постановлено сохранить за крестьянами существующий надел, но этот принцип был нарушен разрешением при определенных условиях отрезать часть крестьянской земли в пользу помещиков. Выкуп наделов был поставлен в зависимость от добровольного согласия дворяни- на-землевладельца. Было ясно, что Редакционные комиссии отступают перед натиском сплоченных крепостников.
«Колокол» Герцена все настойчивее разоблачал реакционные маневры правительства. Чернышевский и Добролюбов на страницах «Современника» давали отрицательную оценку подготовляемой реформе; Чернышевский прямо говорил, что лучше не освобождать крестьян, если на них возлагаются такие большие жертвы. Однако даже урезанные предложения Редакционных комиссий возбуждали негодование аристократии и ненависть против Н. А. Милютина. Оставалось неясным, какая судьба постигнет проект, когда он поступит на обсуждение Главного комитета и на утверждение Александра И.
Между тем классовая борьба в деревне Борьба приобрела новые, более грозные формы,
против системы В конце 1858 г., но особенно весной и ле-
винных откупов том г ^ сначала в ЛИТВе и Белоруссии,
потом в центральных губерниях и Поволжье развернулось упорное массовое движение против системы откупной продажи вина. Частные предприниматели из купцов и помещиков за высокие суммы получали от государства право монопольной продажи водки в разных губерниях и, задаривая взятками местных администраторов, спаивали крестьянское и городское население. Многочисленные злоупотребления откупщиков и поддержка их государственной властью вызывали протесты со стороны крестьянского и частью городского населения: в глазах трудящихся откупная система была естественным дополнением к институту крепостного права. В обстановке тревожного ожидания «воли» крестьяне стали созывать сельские сходы и выносить мирские приговоры об отказе покупать вино; принятые решения закреплялись торжественными клятвами и суровыми наказаниями отступников от мирского дела. В некоторых губерниях — Пензен-
1 Я. JL С е м е но в. Указ, соч., т. I, стр. 301.
41


ской, Тамбовской, Самарской и др.— движение приняло стихийные, бурные формы: крестьяне закрывали и громили питейные дома, избивали чиновников, оказывали сопротивление войскам. Самарские жандармы доносили в Петербург, что «помещики боятся эффекта питейных бунтов, который может поощрить крестьян к бунтам против их власти» К
В одном 1859 г. было зарегистрировано 938 массовых крестьянских выступлений, из них 636 были связаны с движением против винных откупов. На одном из заседаний Редакционных комиссий, споря по поводу отрезок от крестьянского надела, Ростовцев имел полное основание сказать: «Если у нас за бутылку полугара происходили бунты, то что же произойдет, если мы отрежем десятину?» 1 2.
«Трезвенное движение» нашло живой отклик в среде революционно-демократической интеллигенции: в герценовских изданиях «Колокол» и «Под суд!» были напечатаны специальные статьи о питейных бунтах. Н. А. Добролюбов в «Современнике» тоже отозвался статьей о крестьянском движении под заглавием «Народное дело». Противопоставляя активность поднявшегося крестьянства бесплодной либеральной болтовне, Добролюбов приходил к выводу о солидарности и выдержке крестьян в борьбе за свои интересы. По существу трезвенное движение 1859 г.— и в мирной форме бойкота питейных заведений и в бурных стихийных разгромах — было направлено не только против винных откупов, но и против всей системы феодальной эксплуатации деревни.
В такой обстановке завершился первый Обсуждение проекта период деятельности Редакционных ко-
реформы миссий. Осенью 1859 г. в Петербург бы¬
ли вызваны депутаты губернских комитетов, уже окончивших свою работу; это были преимущественно помещики нечерноземных губерний, настроенные менее реакционно, но все же считавшие себя ущемленными проектом петербургских чиновников. По предложению Н. А. Милютина, поддержанному Ростовцевым и Александром II, деятельность депутатов была ограничена узкими рамками: учитывая оппозиционное настроение дворянства, было решено принимать депутатов поодиночке и получать от них замечания на заранее розданные материалы. Депутаты были отпущены по домам, не получив права коллективного обсуждения проекта Редакционных комиссий. Однако, уезжая, они представили Александру II несколько адресов, в которых высказали свои классовые требования. И кре¬
1 Г. Лурье. Питейные бунты 1859 г. и П. П. Линьков-Кочкин.—* «Звенья», 1934, т. Ill—IV, стр. 439.
2 Н. П. С е м е н о в. Указ, соч., т. I, стр. 285.
42


постники и либералы протестовали против расширения крестьянского надела и понижения повинностей, допущенных проектом. Наиболее прогрессивные ноты звучали в адресе пяти депутатов: ярославских, харьковских и тверского — Унковского. Авторы этого обращения заявляли, что «быт сословий не может быть улучшен без преобразования существующего порядка администрации, полиции и суда...» 1. Они просили царя разрешить немедленный выкуп наделов, образовать всесословное местное самоуправление, учредить независимую судебную власть с судом присяжных и обеспечить «печатную гласность» для обличения недостатков и злоупотреблений местного управления. Это было первое открытое заявление либеральных требований, обращенное к верховной власти.
Авторам адресов были объявлены высочайшие выговоры, а обсуждение крестьянского вопроса на дворянских собраниях было запрещено. Однако помещичья оппозиция сыграла свою роль: Редакционные комиссии пошли еще дальше в своих уступках крепостническому лагерю, нормы наделов были еще больше сокращены, а размеры повинностей еще больше увеличены.
В начале 1860 г. умер Ростовцев, и все здание, возведенное Редакционными комиссиями, сразу оказалось под угрозой. Чтобы успокоить крепостников, Александр II назначил новым председателем комиссий министра юстиции графа В. Н. Панина, высокомерного, ограниченного аристократа, известного своими реакционными взглядами. Он пытался «исправить» некоторые положения проекта, добиться полного обезземеления крестьян, но оказался бессильным изменить намеченную программу. Состояние крепостной деревни в 1860 г. становилось все более тревожным. В своем годовом отчете за 1860 г. шеф жандармов В. А. Долгоруков писал, что помещики и крестьяне тяготятся неопределенностью взаимных отношений и с нетерпением ждут «скорейшей развязки этого жизненного для них вопроса». За 1860 г. количество мирных и вооруженных выступлений крестьян против помещиков еще более выросло.
Несмотря на ожесточенную кампанию со стороны крепостников, деятельность Редакционных комиссий продолжалась в прежнем направлении: принципы, выработанные под председательством Ростовцева, развивались и уточнялись в соответствии с замечаниями дворянских депутатов. К осени 1860 г. была произведена окончательная сводка накопленных материалов, и в январе 1861 г. проекты «Положений о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» были представлены в Глав¬
1 Н. II. Семенов. Указ, соч., т. II. СПб., 1890, стр. 936.
43


Основные положения реформы
ный комитет, а затем в Государственный совет. В обоих учреждениях заседали крупные землевладельцы, настроенные против выработанных положений реформы. Однако Александр И, учитывая обстановку в деревне, настаивал на принятии проекта «Положений» и опубликовании их до начала весенних полевых работ. Из всех редакционных поправок, которые прошли на последней стадии обсуждения законопроекта, наиболее важной была поправка, предложенная П. П. Гагариным: предоставить помещикам право прекращать временнообязанные отношения крестьян, бесплатно отдав им четверть установленного высшего надела,— другими словами, сохранить помещику его землю, за исключением ничтожных клочков, брошенных «в подарок» крестьянам. Манифест и проекты «Положений о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» с новыми редакционными поправками были подписаны Александром II 19 февраля 1861 г. Через две недели, после принятия предупредительных военных мер реформу начали обнародовать во всех губерниях.
В манифесте и во «Введении» к «Общему положению» были изложены руководящие начала реформы. Отмена крепостного права объявлялась добровольным пожертвованием дворянского сословия. Предпочтение при решении крестьянского вопроса в каждом отдельном имении давалось «полюбовным соглашениям» между помещиком и его крепостными. Наряду с личной свободой крестьян провозглашалась собственность помещиков на всю землю имения. Усадьба и хозяйственные угодья, составлявшие надел крестьян, оставались в их пользовании за барщинные и оброчные повинности; однако тут же указывалось, что такое положение — временное, вплоть до выкупа земли крестьянами в полную собственность. После внесения выкупной суммы при содействии правительства «временнообязанные» крестьяне превращались в независимых «крестьян-собственников». В течение ближайших двух лет предписывалось составить «уставные грамоты», определяющие взаимные отношения между помещиком и крестьянами в каждохМ имении. Для урегулирования нового порядка создавались особые органы: губернские присутствия из местных чиновников и помещиков и мировые посредники из местных потомственных дворян. Одной из ближайших задач присутствий и мировых посредников было организовать сельские и волостные общества крестьян.
Нетрудно заметить, что в этих руководящих началах были объединены оба варианта реформы: первоначальный, который сохранял прежние феодальные отношения, и последующий — заменявший эти временные отношения превращением бывших крепостных в самостоятельных собственников. Помещичьи кре¬
44


стьяне с момента обнародования «Положений» переставали рассматриваться как собственность помещиков — их нельзя было продавать, покупать, дарить, переселять по произволу владельцев и пр. Опираясь на существующие законы о государственных крестьянах, правительство объявляло бывших крепостных «свободными сельскими обывателями»,' присваивая им гражданские права — свободу вступления в брак, самостоятельное заключение договоров и ведение судебных дел, беспрепятственное занятие промышленностью и торговлей, право отлучаться с места своего жительства, поступать в любые учебные заведения, переходить в другие сословия.
Общественные права крестьян были установлены тоже на основании законов о государственных крестьянах с небольшими отступлениями от принятого образца. Крестьяне каждого помещичьего имения получали право собираться на сельские сходы для самостоятельного решения местных хозяйственных вопросов и выбирать на три года исполнительные органы — сельских старост и сборщиков податей. Смежные сельские общества объединялись в волости, приблизительно совпадавшие с границами церковных приходов, от 300 до 2 тыс. ревизских душ в каждой. В волостях должны были созываться сходы, на которых присутствовали сельские старосты и выборные от всех домохозяев, по одному от каждых 10 дворов. Волостные сходы избирали волостных старшин, управлявших волостью с участием сельских старост и составлявших вместе с ними «волостное правление», а также волостных судей для решения дел о маловажных проступках и тяжбах крестьян. В отличие от сельского общества волость была преимущественно полицейско-административным органом, наблюдавшим за порядком, объявлявшим и применявшим изданные законы и пр. Старосты и волостные старшины могли подвергать крестьян аресту и назначению на общественные работы до двух дней или штрафу до одного рубля.
Превращение бывших крепостных крестьян в «свободных сельских обывателей» имело крупное историческое значение: оно наносило удар прежней системе крепостнического произвола и создавало условия для победы свободных договорных отношений, а следовательно, для развития капиталистического строя. Правительство выступало здесь наиболее самостоятельно, вопреки притязаниям крайних крепостников. Однако и тут оно действовало непоследовательно, сохраняя многочисленные остатки прежней системы внеэкономического принуждения. На весь период временнообязанных отношений помещик сохранял право вотчинной полиции и мог через сельского старосту предъявлять сельскому обществу различные требования (о помощи во время стихийных бедствий, о поддержании «общест¬
45


венного порядка», о задержании преступников и пр.). Крестьянские выборные должны были подчиняться власти мирового посредника, который получал широкие административные и судебные полномочия, в частности мог присуждать крестьян к наказанию розгами до 20 ударов. От крепостной эпохи сохранялась также круговая порука сельского общества в исправном отбывании повинностей государству, а там, где было общинное землепользование,— и помещикам. В течение первых девяти лет после издания законов 1861 г. крестьянин не мог отказаться от надела, т. е. фактически был прикреплен к земле и стеснен в распоряжении своей рабочей силой. Самое сословие «свободных сельских обывателей», в которое вливались бывшие крепостные, оставалось податным, неравноправным: в отличие от дворянства, духовенства и купечества крестьяне были обязаны по-прежнему платить государству подушную подать, давать рекрутов и могли быть подвергнуты телесным наказаниям.
Экономические взаимоотношения между
Наделы помещиками и их бывшими крепостными
и повинности крестьян тт v
г определялись местными «Положениями»,
которые несли на себе яркую печать классовых помещичьих требований. Устанавливая нормы наделов и повинностей, правительство старалось учесть разнообразие природных и социально-экономических условий помещичьего хозяйства, поэтому территория России была разделена на различные районы, «полосы», «местности» и «разряды». Такой подход яснее всего обнаружился в «Местном положении о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях: Великороссийских, Новороссийских и Белорусских», которое определяло аграрные отношения в 34 губерниях (на территории современных Российской Федерации, Белоруссии и Южной Украины). Вся территория указанных губерний разделялась на три основные «полосы»: нечерноземную, черноземную и степную, а каждая «полоса» — на «местности». Если «полюбовное соглашение» между помещиками и крестьянами не достигалось, то вступали в силу определенные нормы наделов и повинностей, которым должны были подчиниться и помещики и крестьяне.
Для каждой местности нечерноземной и черноземной полос были определены высший и низший земельный надел. Первый колебался от 2,75 до 12 дес., в зависимости от хозяйственных условий, а второй должен был составлять треть высшего. Если средний дореформенный надел сельского общества превышал высшую норму, то от мирской, общинной земли отрезались угодья в пользу помещика, а если о<н не достигал низшей нормы, крестьяне имели право на прирезку из помещичьих земель. При этом высшие и низшие наделы были установлены
46


так, что отрезки крестьянской земли становились правилом, а прирезки — редким исключением. Сокращение крестьянского надела должно было происходить и в других случаях: если у помещика оставалось меньше трети общего количества земли имения, если крестьяне соглашались принять четверть высшего надела в качестве подарка помещика (это был так называемый «дарственный», «нищенский» надел), если крестьяне соглашались отказаться от части земли, чтобы сократить повинности. Закон ставил только одно ограничение — чтобы в результате «полюбовных соглашений» и произведенных отрезок у крестьян осталось не меньше установленного низшего надела. В степной многоземельной полосе, где продолжало господствовать залежное хозяйство, закон устанавливал единый «указной» надел, причем помещик имел право сохранить за собой половину земли имения. За исключением северных лесных уездов крестьяне нигде не получали леса.
В довершение этих односторонних условий помещикам предоставлялось право в течение шести лет требовать разверста- ния общих и чересполосных угодий, переносить за свой счет крестьянские усадьбы, если они стояли слишком близко к усадьбе помещика или вклинивались в барские угодья обменивать крестьянскую землю на другие участки, если помещик открывал полезные ископаемые, хотел организовать осушение я орошение земель и т. д. Земля, закрепленная за крестьянами уставной грамотой, составляла владение сельской общины, но по решению двух третей голосов сельскому сходу разрешалось перейти от общинного землепользования к подворно-наследственному, участковому.
При определении крестьянских повинностей закон тоже отдавал предпочтение «полюбовным соглашениям», причем договоры об отбывании барщины должны были заключаться на три года. Если соглашение не достигалось, входили в силу нормы, установленные законом. Повсеместно отменялись натуральные сборы — ягодами, грибами, пряжей и другими продуктами, так же, как добавочные повинности в форме караулов и «стонов» на помещичьи работы.
Формально барщинные и оброчные повинности крестьян рассматривались как плата за отведенный земельный надел, однако под давлением помещичьих требований они превратились в систему использования не только земледельческих, но и промысловых доходов крестьян. Этой цели служила так называемая «градация повинностей», придуманная либеральным Тверским комитетом. За высший земельный надел полагалась высшая душевая повинность от 8 до 12 руб. в год, которая уменьшалась при сокращении надела, но не пропорционально, а в зависимости от условий местности: в нечерноземной полосе
47


на первую десятипу надела падала половина этой суммы, на вторую — четверть; последняя четверть равномерно распределялась на остальные десятины. Таким образом, при уменьшении высшего надела в результате произведенных отрезок помещик был обеспечен непропорционально большими размерами оброка. Та же система в смягченной форме была применена в черноземной полосе. Подобная же «градация» имела место при «издельной повинности» (барщине). За высший душевой надел полагалось 40 мужских и 30 женских рабочих дней в течение года, причем 3/б из них падало на летнее полугодие, т. е. на горячее время полевых работ. Большее число барщинных дней лежало на первых десятинах надела. Барщина должна была регулироваться специально составленным для каждой губернии «урочным положением». За исправное отбывание повинностей крестьяне отвечали круговой порукой всего «мира».
Правительство стремилось возможно быстрее ликвидировать барщину, которая не могла быть эффективной в условиях личной свободы крестьян. Поэтому сельским обществам и отдельным домохозяевам разрешалось переходить на оброк, но при соблюдении определенных условий: предупредив об этом помещика за год и внеся вперед причитающуюся полугодовую сумму.
В основном такие же принципы были применены и в других районах, но с некоторыми особенностями, вытекавшими из местных условий. «Местное положение о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях малороссийских: Черниговской, Полтавской и части Харьковской» исходило из учета господствовавшей там системы подворно-наследственного пользования землей и связанного с нею разделения крестьян на «тяглых» (отбывавших барщину с тяглым скотом, т. е. более зажиточных) и «пеших» (отбывавших барщину без скота). В пределах мирской земли сохранялись прежние семейные наследственные участки, причем за основу семейного надела принимался высший «пеший» участок; вся остальная земля, обрабатываемая домохозяином, рассматривалась как «добавочный участок», который в известных случаях мог быть сокращен и даже отобран целиком для наделения безземельных и малоземельных односельчан. Крестьянин- барщинник освобождался от тяглой работы, если он сам не заключал о ней добровольного договора с помещиком. Взамен круговой поруки за выполнение барщины и оброка вводилась ответственность каждого отдельного домохозяина.
Несколько иначе было составлено «Местное положение о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях: Киевской, Подольской и Волынской». Здесь, на Правобережной Украине, помещиками были преиму-
48


щественно поляки, а крестьянами — украинцы. При наличии классового антагонизма и национально-религиозных различий царское правительство стремилось привлечь к себе крестьянство «в своей борьбе с польским национально-освободительным движением. Ёще в 40-е годы здесь были введены «инвентаря», определявшие размеры наделов и повинностей. Официально утвержденные инвентари и послужили основой для составления местного «Положения» 19 февраля 1861 г. В пределах закрепленной мирской земли сохранялось потомственное пользование землей, но при наследовании допускалось сосредоточивать в одних руках не более двух усадеб и двух участков, установленных для пеших дворов. Распространенные в этом районе женские и сгонные дни, как и тяглая барщина, отменялись.
Сходные условия существовали в районе Литвы. «Местное положение о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях: Виленской, Гродненской, Ко- венской, Минской и части Витебской» тоже опиралось на ранее составленные инвентари, сохраняя потомственное пользование подворными участками. В отличие от Правобережной Украины здесь допускалась наряду с мужской женская барщина. Пресловутая отрезка земли, которая заняла большое место в «Положениях», касавшихся центральных, южных и западных губерний, на Правобережной Украине и в Литве не имела таких больших размеров.
Второй вариант реформы нашел выраже- Выкуп земли ние в «Положении» о выкупе земли кре-
стьянами. Изданием этого закона правительство стремилось заинтересовать крестьян и помещиков возможностью ликвидировать временнообязанные отношения, предоставляя денежную ссуду на осуществление выкупной операции. Помещик имел право договориться с крестьянами о выкупе земли, но мог и в одностороннем порядке, без согласия крестьян, потребовать такого выкупа. Крестьяне требовать выкупа не могли. Государство выступало в качестве посредника, содействовавшего выкупу: оно предоставляло крестьянам выкупную ссуду, которая погашалась ими в течение 49 лет ежегодными взносами («выкупными платежами»). При определении выкупной суммы за землю правительство исходило из задачи — закрепить за каждым землевладельцем ежегодный доход с имения, равный размерам прежнего оброка; поэтому помещики, приступавшие к выкупу, должны были предварительно перевести временнообязанных крестьян, отбывавших барщину, на оброчные платежи. Годовой оброк капитализировался из 6%, т. е. помножался на 162/3,— другими словами, вычислялся капитал, который при ежегодном обороте приносил в виде 6%  44 История СССР, том Y
49


сумму прежнего годового оброка и добавочную сумму на погашение правительственной ссуды и финансовые расходы. Если крестьяне выкупали весь надел целиком, государство выдавало помещику на руки 4/б вычисленной суммы, а если выкупался уменьшенный надел, помещик получал 3Л капитальной суммы. При согласии крестьян на выкуп им предоставлялось договориться с помещиком о размерах доплаты помещику наличными деньгами. Никакой доплаты с крестьян не требовалось, если выкуп всего надела совершался по одностороннему требованию помещика. Прежде чем рассчитаться с прежним собственником земли, государство вычитало из выкупной ссуды долг, лежавший на имении, а остаток выдавало помещикам сразу процентными бумагами (частью — выкупными свидетельствами, частью — банковыми билетами), беспрепятственно принимавшимися в уплату кредитными учреждениями. Практика показала, что выкупная операция, которой так страшились некоторые финансовые деятели, оказалась очень выгодной для казны: крестьяне переплатили за землю (точнее, за свои феодальные повинности) неизмеримо больше, чем стоили выкупленные наделы.
Из законов о специальных разрядах кре- ^СВабоЖДеНИв дворовыхстьян особенно важными были «Положе- и ра очих Ние 0д устройстве дворовых людей» и
«Правила» о крепостных рабочих и крестьянах мелкопоместных владельцев. Дворовые наряду с остальными крепостными немедленно получали личные и имущественные права, но в течение двух лет были обязаны по-прежнему служить своим господам или уплачивать им установленный оброк. После этого всякие обязательные отношения с помещиками прекращались; дворовые, имевшие земельный надел, могли приписываться к сельскому обществу и заниматься сельским хозяйством, а не имевшие надела (таких было подавляющее большинство) оставались безземельными и должны были приискивать себе заработок.
Рабочие помещичьих фабрик и заводов в течение двух лег переводились на оброк, за ними закреплялись в пользование усадьба и прежние наделы; наряду с другими крестьянами они приобретали право выкупать свою землю. Особое положение заняли горнозаводские рабочие, разделявшиеся на две категории: «мастеровых», занятых заводскими операциями, и «сельских работников», выполнявших вспомогательные работы (углежоги, перевозчики руды и т. д.). Первые освобождались с усадьбой (за нее они обязывались уплачивать 6-рублевый оброк с десятины) и с земельным наделом (преимущественно покосами) , которые они имели при крепостном праве. Однако они не могли получить больше 1 дес. покоса или больше одного высшего душевого надела земли. Сельские работники в течение
50


трех лет должны были равномерными группами переводиться на оброк; если они имели усадьбы и полевые наделы, то продолжали пользоваться ими, если не имели земли, то приравнивались к дворовым.
Для мелкопоместных владельцев, имевших 20 душ и менее, правительство установило особые правила. Если в таких имениях было мало земли, то крепостные переселялись на казенные земли, а земля оставалась у помещика. По желанию мелкопоместного владельца казна могла приобрести его имение и уплатить ему сумму капитализированного оброка.
Опенка «Положений» °™ена крепостного права была буржуаз- 1861 г впопожении,> ной реформой, вырванной у правительства революционной борьбой, но проведенной не восставшим народом, а крепостниками: поэтому она была оплетена множеством феодальных пережитков в интересах класса помещиков. Давая крестьянам юридическую свободу, реформа сохраняла на определенный срок временнообязанные отношения, т. е. систему феодальной эксплуатации; она открывала возможность перед помещиками экспроприировать у крестьян огромные пространства земли и в результате произведенных отрезок поставить крестьян в положение кабальных арендаторов. Толкая помещиков на ликвидацию феодальных отношений, реформа возлагала на крестьян непосильные выкупные платежи— эту тяжелую «дань вчерашним рабовладельцам»1. Наконец, реформа сохраняла остатки внеэкономического принуждения в форме личной и сословной зависимости крестьян от дворянских и государственных органов власти.
Если стихийное движение крестьянства и усилия революционных демократов были направлены на свержение помещичьей власти и земельное обеспечение крестьян, т. е. фактически — на быстрое и свободное развитие капитализма, то задача правительства и стоявшего за его спиной класса помещиков была другая: посредством реформ направить экономическую жизнь страны по мирному пути постепенного аграрно-капиталистического развития, выгодному для дворянства, но мучительному для трудящихся масс крестьянства. Реформа 1861 г. не отвечала интересам и чаяниям трудящихся масс; она создавала условия, которые должны были неизбежно привести к новому взрыву революционной борьбы.
1 	В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 20, стр. 140.
4*
51


3
Подъем крестьянского
и революционно-демократического движения (1861—1863 гг.)
Несмотря на официальные славословия и торжественные молебны, отношение к обнародованной реформе было далеко не однородным. Крепостники открыто осуждали Отношение реформу и надеялись, что она будет «исправ-
н°ре^рмеКОВ лена» в соответствии с требованиями дворянства. Известную опору этим надеждам давала политика самого правительства: в апреле Н. А. Милютин и его покровитель министр С. С. Ланской получили неожиданную отставку и были заменены ставленником крепостников П. А. Валуевым. Это был убежденный защитник сословно-дворянских привилегий; среди бездарных сановников Александра II он выделялся умом, образованием и даром слова, но соображения личной карьеры ставил выше общественных интересов. Высокомерный и самоуверенный, Валуев умело использовал свои придворные связи и, учитывая непрерывные колебания Александра II, искусно приспособлялся к мнениям «высшего общества». «Дума русского» снискала ему репутацию либерала, но дальнейшая служба под начальством М. Н. Муравьева и резкая критика Редакционных комиссий вернули ему благоволение реакционной аристократии. Теперь Валуев был призван проводить в жизнь милютинскую реформу, и крепостнически настроенные помещики были убеждены, что он вполне сумеет оправдать свое назначение.
Либералы встретили реформу восторженным ликованием; они восхваляли инициативу и твердость Александра И, хотя критиковали сохранение временнообязанных отношений и отсрочку выкупной операции на неопределенное время.
Совершенно иначе были настроены революционные демократы. Правда, цри первом впечатлении от чтения манифеста Герцен приветствовал Александра II как «царя-освободителя», но затем, после пристального изучения «Положений» 19 февраля, Герцен и Огарев убедились, насколько призрачно объявленное освобождение крестьян. Огарев тогда же разоблачил реакционные стороны реформы в подробной статье «Разбор нового крепостного права». «Современник» ответил на опубликование реформы полным молчанием: Чернышевскому и его соратникам было ясно, что она несет крестьянству новые бедствия и страдания, что очередная задача народа — свержение самодержавной власти и демократическое решение крестьянского вопроса.
52


Крестьяне надеялись, что долгожданный царский закон обеспечит им полную хозяйственную и личную независимость от барина. Слушая чтение и официальное толкование актов 19 февраля, крестьяне не могли понять кричащего противоречия между провозглашением свободы, с одной стороны, и сохранением барщины, оброка и власти помещика — с другой. Объявление всей земли собственностью помещиков грозило в глазах крестьян отобранием их прежних наделов, несправедливым присвоением «божьей земли» паразитами-дворянами. Тяжелый юридический язык законодательных актов был непонятен деревне; она не верила ни царским флигель-адъютантам, командированным во все губернии, ни предводителям дворянства, ни земским исправникам; охваченная страстной жаждой найти настоящую, «чистую» волю, она выискивала таких чтецов, толкования которых отвечали ее затаенным чаяниям, прислушивалась к голосам деревенских грамотеев, сельских священников, дьячков или случайных прохожих. Везде и всюду читали и толковали манифест и «Положения» по-своему, но одно было ясно крестьянству: если объявлена свобода,— значит, не может быть прежней постылой барщины, не может оставаться прежняя власть бурмистра, управляющего, помещика. Повсеместно, не сговариваясь, крестьяне прекращали отбывать крепостные повинности, не выходили на барщину, не платили оброка, не слушали увещаний и угроз начальства.
Попытки местных властей подчинить себе крестьянскую массу вызывали сопротивление, а появление вооруженных команд порождало столкновения или массовое бегство в леса.
За первые пять месяцев 1861 г. количе- Взрь,в ство массовых крестьянских выступлений
и вызовов военной силы для их подавления выросло до небывалой цифры. По подсчетам, первых было 1370, вторых — 718 1. Донесения о крестьянских «бунтах» приходили из всех губерний Европейской России. Местами волнения принимали бурный характер и становились предметом правительственных сообщений и обсуждения в печати.
Крестьянское движение после 19 февраля приняло наибольший размах в черноземных губерниях, где земельный вопрос стоял особенно остро, а крестьяне были чрезмерно обременены барщинными повинностями. В начале апреля 1861 г. в районе селения Бездна Спасского уезда Казанской губернии образовался центр массового крестьянского протеста, охватившего около 100 деревень. Сюда собирались конные и пешие крестьяне не только из Спасского уезда, но также из смежных районов, не исключая Самарской и Симбирской губерний. Здесь
1 «Крестьянское движение в России в 1857 « мае 1861 гг.» М., 1963,
стр. 736.
53


толковал «Положения» 19 февраля ходокам из близких и отдаленных мест крестьянин-сектант Антон Петров, тихий и скромный на вид, но убежденный и страстный в своей агитации, отвечавшей крестьянским надеждам и чаяниям: «помещику земли — горы да долы, овраги да дороги, и песок да камыш, лесу им ни прута. Переступит он шаг с своей земли,— гони добрым словом, не послушался — секи ему голову, получишь от царя награду». Антон Петров убеждал крестьян не выходить на работу, не слушать ни господ, ни попов, ни чиновников, добиваться истинной воли, а она не будет разыскана, «пока не прольется много крови христианской» К В Бездне и прилегающих деревнях собрались тысячи крестьян. Кругом слышались толки, что нужно «резать, вешать, рубить дворян топорами» 1 2. Исправник и предводитель дворянства были прогнаны из деревни, старосты и сотские заменены новыми выборными, которым доверял народ. Повсюду крестьяне расставили караулы, наблюдавшие за действиями местных чиновников.
Свитский генерал граф Апраксин, командированный Александром II в Казанскую губернию, двинул против крестьян несколько рот пехоты. Вокруг избы Антона Петрова стояла 5-тысячная толпа, готовая защищать правдивого, по ее мнению, толкователя царского слова. На все уговоры священников и начальства толпа отвечала единодушными криками: «Воля! Воля!» Апраксин потребовал выдачи Антона Петрова, называя себя посланцем самого царя. Крестьяне отвечали ему: «нам не нужно посланного от царя, но самого царя давай нам; стреляйте, но стрелять вы будете не в нас, а в Александра Николаевича». По команде Апраксина был дан залп первой шеренгой. Толпа стояла нерушимой стеной и на выстрелы по-прежнему отвечала: «Воля! Воля!» Залпы следовали один за другим, пока крестьянская толпа, видя убитых и раненых, не дрогнула и не побежала. По неофициальным подсчетам, на земле осталось лежать до 300 человек. Антон Петров вышел из избы, держа над головой «Положения» 19 февраля. Он был арестован, предан военному суду и через четыре дня расстрелян на глазах согнанных крестьян. Вокруг его имени стали рождаться легенды: крестьяне считали его святым мучеником. «Слава богу,—говорили они,— теперь воля христианской кровью облилась, будет много уже легче ее взять» 3.
Казанские помещики торжествовали победу и намеревались устроить почетный обед Апраксину. Зато среди казанской передовой молодежи кипело возмущение против царских насиль¬
1 «Крестьянское движение в 1861 г. после отмены крепостного права», ч. I и IL М.— Л., 1949, стр. 63.
2 Там же.
3 Там же, стр. 65—72.
54


ников. В церкви на городском кладбище слушатели университета и Духовной академии организовали панихиду «по невинно убиенным». По окончании панихиды выступил с речью преподаватель академии историк А. П. Щапов. В его словах, звучало негодование против бездненского побоища, а в конце речи впервые открыто и смело было заявлено требование демократической конституции.
Еще активнее и шире проявился крестьянский протест в Чембарском и Керенском уездах Пензенской губернии. Одновременно с событиями в Бездне здесь начались поиски «истинной воли» у местных священников и сельских начальников. Говорили, что царь издал указ со своим знаменем — золотой печатью и георгиевским крестом, но дворяне и исправники утаили эту волю от народа и хотят сохранить прежние крепостнические порядки. В с. Студенки священник Померанцев вычитал из царского манифеста, что крестьянам «не указано работать», и эта весть облетела обширное пространство, захватив прилегающие районы Тамбовской губернии. Крестьяне стали собираться большими толпами в дер. Черногае. Воодушевленные лозунгом «мир — велик человек», крестьянские массы ополчились против бурмистров, конторщиков, исправников, управляющих. «Ни дня, ни минуты барину не будем работать, податей с нас царь не будет требовать двадцать лет, земля вся нам, леса, луга, господские строения — все наше, а барину нет ничего, господ, попов бей, души»,—• говорили крестьяне 1. Их не страшило военное усмирение: «Нам солдаты не солдаты, пушка не пушка, мы на то пошли»,— слышалось среди толпы в с. Покровском2. В Черногае крестьяне, вооружившись кольями, вилами, вступили в сражение с ротой пехоты и, несмотря на ружейную пальбу, заставили ее отступить, арестовали и заковали в кандалы управляющего и исправника.
Когда свитский генерал Дренякин с пятью ротами пехоты подавил движение в Черногае, борьба сосредоточилась в новом центре — с. Кандеевке. Сюда собралось из четырех уездов Пензенской и Тамбовской губерний до 10 тыс. человек. Из крестьян выдвинулись энергичные вожаки, пользовавшиеся огромным влиянием в массах; таков был сектант-молоканин Леонтий Егорцев, которого на тройках развозили по деревням для толкования манифеста. На все увещания начальства крестьяне отвечали: «Земля вся наша! На оброк не хотим, работать на помещика не станем» 3. Ожидая прибытия карателей, крестьяне запасались топорами, насаживали на колья косы, укладыва¬
1 «Крестьянское движение в 1861 г. после отмены крепостного права», стр. 141—142.
2 Там же, стр. 141.
3 Там же, стр. 145.
55


ли на возы движимое имущество, чтобы в случае необходимости бежать в леса. Дренякин двинул против крестьян семь рот пехоты и предполагал зажечь село, чтобы заставить жителей выйти в поле и тоща справиться с ними. На все увещания Дре- някина тысячная толпа отвечала криком: «Не повинуемся, ничего не хотим. Умрем за бога и царя» 1. Прозвучала команда стрелять. Крестьяне падали как подкошенные, но толпа оставалась неподвижной и кричала: «Все до одного умрем, но не покоримся». Второй залп был таким же безуспешным. Сам Дренякин признавался, что он содрогнулся, видя этих «невооруженных, беспримерно неустрашимых» людей. Раздалась команда стрелять третий раз. Толпа по-прежнему не двигалась с места. Усилиями стрелковой роты, действовавшей прикладами, в рукопашной схватке удалось оторвать от массы народа 410 человек, остальные разбежались по домам. На следующий день усмирение продолжалось. Захваченные крестьяне по- прежнему твердили: «Умрем все, но не повинимся». Началась жестокая расправа — прогнание сквозь отрой и сечение розгами, но и после исполнения «приговора» многие говорили: «Хоть убей, но на работу не пойдем и на оброк не хотим». Усмирители прошли все бунтующие селения, истязая жителей шпицрутенами и «исправительными наказаниями» 2. Показавшиеся наиболее активными были сосланы в Сибирь на каторгу и на поселение (Александр II по телеграфу разрешил Дренякину выносить приговоры без суда, по своему усмотрению). Движение в Черногае и Кандеевке показало всю силу накопившейся ненависти и активности крестьян. Народные массы выдвинули ясные и правильные лозунги — передачи им всей земли и обеспечения настоящей и полной свободы, но привычная вера в царя, неспособность разобраться в политической обстановке и распыленность движения подрывали силу массового напора. Вот почему В, И. Ленин говорил: «Крестьянские восстания того времени остались одинокими, раздробленными, стихийными „бунтами“, и их легко подавляли» 3.
Наряду с движением крепостных крестьян прокатилась волна массового протеста среди крепостных рабочих. Недовольство условиями реформы и недоверие к тексту объявленных законов соединялись у рабочих с сознанием своего тяжелого хозяйственного и правового положения. На заводах Урала и центральных губерний рабочие требовали повышения и своевременной выплаты заработка, выдачи установленного продовольственного пайка, прекращения произвола администрации. На некото¬
1 «Крестьянское движение в 1861 г. после отмены крепостного права», стр. 148.
2 Там же, стр. 148—149.
3 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 20, стр. 140.
56


рых предприятиях рабочие объявляли стачки, а иногда толпами шли в губернские города заявлять жалобы на действия заводчиков, На Людиновском заводе крупного калужского крепостника Мальцова рабочие не дали высечь розгами одного из своих товарищей и заставили освободить арестованных «зачинщиков» вспыхнувшего протеста. Заводовладелец приказал снова схватить восемь наиболее смелых рабочих, заковать их в кандалы и отвезти в ближайший город для сдачи в рекруты или ссылки в Сибирь. Однако возбужденное состояние рабочей массы заставило местных чиновников возвратить арестованных обратно, а Александра II — объявить Мальцову выговор за самоуправство.
Мощный взрыв крестьянского протеста был ликвидирован с помощью войск и массовых расстрелов к июню 1861 г., но классовая борьба в деревне не прекратилась — она вступила в новый этап, связанный с реализацией реформы и утверждением уставных грамот, правительственная ставка на «полюбовные соглашения» была бита: крестьяне одинаково не доверяли ни помещикам, ни мировым посредникам; в большинстве случаев они отказывались подписывать уставные грамоты и отбывать повинности. Несмотря на жестокие репрессии, вера в справедливость царя не угасала. Все шире распространялись слухи, что через два года после объявления манифеста, когда закончится составление уставных грамот, будет объявлена «настоящая воля». Эта мечта о грядущей победе мужицкого царя над правящими дворянами на время успокаивала и ободряла крестьян.
Народное движение, развернувшееся вес- Подъем ной 1861 г., произвело сильнейшее впечат-
революционно- ление на революционно-демократические
круги. Кровавые события в Бездне и Кан- деевке окончательно разрушили утопическое мнение Герцена о благодетельных намерениях Александра II. «Крестьяне не поняли,— писал Герцен в августе 1861 г. («Колокол», № 105),—что освобождение обман, они поверили слову царскому — царь велел их убивать как собак; дела кровавые, гнусные совершились». Обращаясь к обманутому крестьянину, Герцен убеждал его: «Ты ненавидишь помещика, ненавидишь подьячего, боишься их — и совершенно прав; но веришь еще в царя и в архиерея... не верь им. Царь с ними, и они его... Он облыжным освобождением сам взялся раскрыть народу глаза, и для ускорения послал во все четыре стороны Руси флигель- адъютантов, пули и розги». Из пережитых событий сам собой вытекал политический вывод: если невозможна мирная демократическая реформа, то необходима открытая вооруженная борьба. Теперь внимание Герцена и Огарева сосредоточилось на подготовке народной революции. Лондонская редакция «Ко-
демократического
движения
57


М. Л. Михайлов
локола» все больше перерастала из идейного в идейно-организационный центр революционно-демократического движения.
В том же направлении развивалась освободительная борьба в самой России. Крестьянское движение весенних месяцев расширило и углубило жизненный опыт Чернышевского и его последователей. К этому времени редакция «Современника» окончательно сложилась как второй, параллельный центр революционно-демократической борьбы. После реформы Чернышевский еще сильнее стал разоблачать бесплодность попыток решать насущные вопросы общественной жизни с либеральнореформистских позиций. В иносказательной форме он говорил о близости народной революции и об условиях ее победы. С этой точки зрения особенно характерна его статья «Не начало ли перемены?» Для того чтобы поднявшийся народ достиг своей цели, говорил Чернышевский, необходима организующая сила в лице самоотверженных руководителей, необходим также сознательный активный элемент в самом народе — люди энергичные и разбирающиеся в обстановке, которые послужат соединительным звеном между вождями революции и трудящимися массами. В сложившейся ситуации Чернышевский видел все необходимые предпосылки революции: и страстный взрыв народного гнева, и действия более сознательных вожа-


ков крестьянства, и объединенный круг подготовленных, революционно мыслящих деятелей. Идите в народ и проясняйте его сознание — таков был смысл статьи Чернышевского.
В эти годы еще выразительнее и глубже стала гражданская лирика Некрасова; наряду с произведениями о тяжкой доле народа и призывами к борьбе за свободу, равенство и братство впервые появились поэмы Некрасова, непосредственно обращенные к народу. Не менее сильное впечатление производили на разночинную молодежь сочинения поэта М. Л. Михайлова, его переводные и собственные стихотворения, а также всесторонне обоснованные статьи в защиту равноправия женщин. Некоторые стихи Михайлова не могли быть пропущены цензурой и расходились по рукам в списках. Ему принадлежит популярное стихотворение, вызванное подготовкой реформы 1861 г. и начинавшееся революционной строфой:
О, сердце скорбное народа!
Среди твоих кромешных мук Не жди, чтоб счастье и свобода К тебе сошли из царских рук 1.
Смерть Добролюбова, подорвавшего свое здоровье напряженной работой, лишила Чернышевского близкого и энергичного соратника. Однако в составе сотрудников «Современника» оставалось немало выдающихся деятелей, в частности Н. В. Шелгу- нов и Н. А. Серно-Соловьевич. Шелгунов помещал в «Современнике» статьи на исторические и общественные темы (в том числе популяризацию книги Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии»), Серно-Соловьевич — статьи по экономическим вопросам. Но оба, следуя за Чернышевским, видели свою главную задачу в подготовке крестьянской революции и не могли ограничиться подцензурными статьями в легальном журнале.
От «Современника» тянулись связующие нити и к кругу передовых литераторов, и к среде прогрессивно настроенных офицеров, и к широким слоям студенческой молодежи. Один из видных деятелей 60-х годов, Н. Я. Николадзе, так характеризовал могущественное воздействие «Современника» на новое поколение: «Если бы ты знал, читатель, какое тогда было время, с каким нетерпением и жаждой мы, молодежь, ожидали того счастливого дня, когда выйдет книга любимого журнала, е каким восхищением и поспешностью, с какой жаждой и неутомимостью принимались мы за чтение... Сколько длинных, бесконечных северных зимних ночей провели мы в его чтении, в разборе его мыслей, в рассуждениях и жарких спорах...» 2.
1 М. Л. М и X ай л о в. Сочинения, т. I. М., 1958, стр. 81.
2 «Н. Г. Чернышевский в воспоминаниях современников», т. I. Саратов, 1958, стр. 390.
5?


Чернышевский не только высказывал свои теоретические взгляды, но и стремился применить их на практике, оказать непосредственное влияние на подготовку крестьянской революции. Для успеха поставленной задачи требовалось открытое революционное обращение к народу. Еще зимой 1860/61 г. Чернышевский и его ближайшие друзья решили написать ряд прокламаций — к крестьянам, солдатам, раскольникам и интеллигентной молодежи. Сам Чернышевский взялся написать доходчивое, убедительное воззвание к трудящимся массам деревни. Оно было озаглавлено «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон». Простым народным языком Чернышевский растолковывал помещичьим крестьянам крепостнический характер реформы 1861 г. и подводил их к мысли о необходимости организованных действий вместе с крестьянами государственными и удельными. Чернышевский стремился нанести главный удар привычным монархическим иллюзиям крестьянства. Он убеждал крестьян, что царь сам помещик, сам владеет удельными крестьянами и пользуется услугами помещиков. «Значит, что он, что они— все одно. А сами знаете, собака собаку не ест. Ну, царь и держит барскую сторону. А что манифест да указы выпустил, будто волю вам даст, так он только для обольщения сделал». Настоящая воля —свободный выборный строй без рекрутчины, паспортов и подушной подати. Чтобы завоевать такую свободную мирскую власть, нужно действовать согласованно, завербовать на свою сторону солдат и надежных офицеров, начать «доброе дело» «во всех местах в одну пору», по заранее полученному сигналу1.
Естественным дополнением к этому воззванию была прокламация Шелгунова «Русским солдатам от их доброжелателей поклон». Шелгунов убеждал солдат не стрелять в крестьян, когда они поднимаются на борьбу за землю и волю, а соединиться с ними в общей борьбе за лучшую жизнь. Шелгуновым была написана и другая прокламация — «К молодому поколению»: в ней были развернуты подробная критика реформы 1861 г. и программа широких социальных и политических преобразовав ний. И здесь главный удар был направлен против монархических иллюзий, а основным требованием выдвинуто обеспечение крестьянских масс землей и самоуправлением. Прокламация звала молодое поколение к непосредственному общению с народом, к смелой агитации в крестьянской и солдатской среде.
Из этих трех прокламаций в лондонской типографии Герцена удалось напечатать только последнюю. Ее экземпляры были привезены из-за границы М. Л. Михайловым, и осенью 1861 г. она была распространена в Петербурге и провинции2.
1 См.: Я. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. VII. М., 1950, стр. 517—524.
2 Я. Я. Шелгунов. Указ, соч., Прилож., стр. 332—350.
60


Почти одновременно Н. П. Огаревым было написано и напечатано в «Колоколе» (№ 102), а затем разошлось по России отдельным изданием воззвание «Что нужно народу?». Оно начиналось словами: «Очень просто, народу нужна земля да воля». По форме и содержанию оно было близко к воззванию Чернышевского и заканчивалось призывом «молча сбираться с силами, искать людей преданных, которые помогали бы и советом, и руководством, и словом, и делом, и казной, и жизнью, чтоб можно было умно, твердо, спокойно, дружно и сильно отстоять, против царя и вельмож, землю мирскую, волю народную, да правду человеческую».
Таким образом, политические позиции лондонского и петери бургского центров совпадали в понимании основных задач и тактических приемов борьбы. Однако, полной договоренности в рядах революционных демократов ёще не было. Чернышевский был не согласен с Герценом в том, что Западная Европа истощила свои силы и что время политических революций окончательно миновало.
Идея общинной самобытности России, будто бы призванной обновить мир, проповедовавшаяся Герценом, отвергалась Чернышевским, но разделялась некоторыми из его друзей, например Шелгуновым. В вопросах революционной тактики были разногласия между сторонниками более радикальных и более умеренных взглядов.
Летом и осенью 1861 г. из кружка Последователей Чернышевского вышло три подпольных листка под заглавием «Великорусе». Давая критику крестьянской реформы и всегс социально-политического строя России, авторы «Великорусов» предлагали предоставить политическую инициативу «образованным классам» и только в случае их бессилия «призвать народ на дело», от которого отказались бы «образованные классы». Ближайшей задачей кружок «Великорусеа» выдвигал созыв депутатов для свободного составления конституции; в качестве тактического приема рекомендовалось «испытать мирные средства»; и подать Александру II адрес с просьбой созвать «представителей русской нации, чтобы они составили конституцию для России». Против подобной тактики решительно выступил автор статьи «Ответ Великоруссу», напечатанной в № 107 «Колокола» (по-видимому, это был ближайший последователь Чернышевского Н. А. Серно-Соловьевич) : «Время надежд и ожиданий прошло... Теперь наступила пора борьбы непрерывной, беспощадной, до последнего издыхания враждебной силы... Надо обращаться не к „обществу“, а к народу...». Надо заводить тайные типографии, распространять прокламации в народе и войске, устраивать братства в полках, привлекать к себе всех недовольных — раскольников, казаков, монахов, привлекать к себе вот
61


3. Сераковский
енных, но не для того, чтобы добиваться монархической конституции, а для того, чтобы завоевать народу землю и власть.
В пореформенный период все сильнее раз- Революционно- горалась борьба против колониальной по-
демократические связи дитики царизма в Польше, Финляндии и с братскими народами друГИХ национальных областях империи. Герцен и Чернышевский горячо поддерживали освободительное движение братских народов — борьбу поляков за независимость, и стремление других национальностей к самостоятельному развитию. Задачу национального освобождения они неразрывно связывали с подготовкой демократической революции, подчиняя национальный вопрос социальному. В этом отношении позиция русских революционных демократов вполне совпадала со взглядами передовых деятелей угнетенных народов.
Последователи Герцена и Чернышевского, служившие офицерами в Польше, вступили в боевое соглашение с польскими революционными организациями. В Петербурге одним из близких друзей Чернышевского был поляк Зыгмунт Сераковский, с юности стремившийся к национальному освобождению и демократическому преобразованию своей родины. В годы революционной ситуации он был основателем и руководителем военно- революционной организации вместе с будущим героем Париж-
62


ской Коммуны — Ярославом Домбровским. Другим учеником и последователем Чернышевского был белорус Константин Калиновский, который по окончании университета приступил к подготовке вооруженного восстания в Литве и Белоруссии. Он был редактором двух нелегальных газет—«Знамя свободы», печатавшейся на польском языке, и «Мужицкая правда», предназначенной для белорусов. Идеи, которые проповедовали обе газеты, совпадали с программой «Колокола» и «Современника»; по меткому выражению одного историка, «Мужицкая правда» 1862—1863 гг. была «как бы младшей сестрой знаменитого „Колокола“». Она призывала крестьян свергнуть самодержавие, покончить с крепостническими порядками и овладеть всей землей, которая составляет народное достояние. Великий украинский поэт Тарас Шевченко, возвратившись из долголетней ссылки, сблизился в Петербурге с Чернышевским и его последователями; революционно-демократические убеждения Шевченко по-прежнему звучали в проникновенных стихах, встречавших сочувственный отклик не только на Украине, но и в России.
В Армении учеником и последователем Чернышевского был М. Л. Налбандян, который еще в 1858 г. помещал свои демократические статьи в армянском журнале «Юсисапайл» («Северное сияние»). Это был выдающийся просветитель армянского народа, писавший на философские, социально-политические и литературные темы; он выступал неустанным глашатаем идей общинного социализма и политической свободы.
Идеи Герцена и Чернышевского проникали и в Грузию, которая также переживала подъем крестьянского движения и была накануне отмены крепостного права. Замечательный писатель грузинского народа Илья Чавчавадзе под влиянием русских революционных демократов защищал в своих произведениях интересы угнетенного крестьянства, проповедуя идеи равенства и свободы. Он стал главой демократического течения, к которому примыкали передовые писатели Грузии, соединявшие борьбу против крепостничества с национально-освободительными стремлениями.
Влияние учеников и последователей Чернышевского, сосланных в Семипалатинск, сказалось на демократическом мировоззрении великого казахского поэта-просветителя Абая Кунан- баева. Связи с демократическими кругами и изучение передовой литературы определили демократическое мировоззрение казахского просветителя Чокана Валиханова.
Так намечалось демократическое братство народов, представленных лучшими выразителями революционных идей, которые распространялись среди разных национальностей царской империи.
63


Пропаганда Герцена и Чернышевского встречала сочувственный отклик в различных концах страны. Расширялись и крепли
„ „ кружки учащейся молодежи, стоявшей на
Образование общества „
«Земля и воля» революционно-демократической точке зре¬
ния. Основное ядро революционных объединений составляли интеллигентные разночинцы; к ним примыкали выходцы из передового дворянства, журналисты, офицеры, служащие учреждений. После обнародования реформы в обстановке подъема крестьянского движения многие кружки стали выдвигать задачи непосредственной политической борьбы.
Правительство решило нанести удар передовой, активной части студенчества. К осени 1861 г. министром народного просвещения был назначен адмирал Е. В. Путятин, ограниченный и бездарный проводник реакционной политики. Были объявлены новые правила, отменявшие завоеванные студенчеством права — собираться на сходки, основывать кассы взаимопомощи и т. д.; все обучавшиеся в университете должны были вносить плату за слушание лекций, что было непосильным для нуждавшихся студентов. Ответом на эти меры было студенческое движение, охватившее прежде всего Петербургский и Московский университеты. Возмущенные студенты собирались на сходки, выносили резолюции протеста и устраивали демонстративные уличные шествия к представителям администрации, требуя отмены изданных правил. Полиция и жандармы подвергали демонстрантов нещадному избиению и производили массовые аресты. Сотни людей были посажены в полицейские участки, а в Петербурге — заключены в крепость. Университеты были закрыты. Это первое открытое столкновение с правительственной властью содействовало еще большему возбуждению передовой молодежи. Герцен отозвался на происшедшие события в № 110 «Колокола» статьей «Исполин просыпается!», закончив ее следующими словами:
«Но куда же вам деться, юноши, от которых заперли науку?.. Сказать вам куда?..
В народ! к народу! —вот ваше место, изгнанники науки... Вы начинаете новую эпоху, вы поняли, что время шептанья, дальних намеков, запрещенных книг проходит. Вы т а й- н о еще печатаете дома, но я в н о протестуете. Хвала вам, меньшие братья, и наше дальнее благословение!»
Лозунг «В народ!», брошенный Герценом и одновременно выдвинутый «Современником», пал на подготовленную почву. Стремление связаться с народом, проникнуть в массы трудящихся города и деревни, поднять уровень их сознания, повести их на борьбу с существующим строем проявилось в революционных круж(ках еще с конца 50-х годов. Вначале эти усилия
64


были разрозненными, не объединенными направляющим революционным центром. После резкого подъема крестьянского движения весной 1861 г. наступил момент, когда необходимость создания единого общества была осознана.
По-видимому, уже летом 1861 г. в редакции «Колокола» было намечено образование тайной организации с участием политических деятелей из России. Крупную роль в ее создании сыграли Николай Серно-Соловьевич и его брат Александр, офицер H. Н. Обручев и А. А. Слепцов. Чернышевский был в курсе их деятельности, давал им указания и советы. Первоначальной программой революционного объединения была взята статья Огарева «Что нужно народу?». Ее лозунг «Земля и воля!», воспроизводивший основное требование крестьянства, послужил позднее названием для созданной организации. Общество сложилось как федерация действующих революционных кружков. В 1862 г. сформировался его Центральный комитет, были установлены связи с Москвой и провинциальными городами, а самые кружки преобразованы в отделения единого общества «Земля и воля». Наиболее многочисленными и сплоченными из них были объединение русских офицеров в Польше, Московское, Казанское и др. Отдельные организации вели систематическую пропаганду, выпуская революционные воззвания, выступая в легальной печати. Однако в целом тайная организация, призванная возглавить крестьянскую революцию, еще не успела выработать четкой программы и единой тактики.
Революционные демократы были убеждены, что взрыв в деревне произойдет весной 1863 г., когда закончится двухгодичный срок составления уставных грамот и сельские массы, не получив настоящей воли, поднимутся против помещиков и правительства. Общество «Земля и воля» своей агитацией и пропагандой должно было подготовить ожидаемую революцию и придать ей организованный всеобщий характер.
Правительство тоже готовилось к этому Обострение моменту: оно старалось заранее обезору-
классовой борьбы жить революционные круги, маневрируя между боровшимися классовыми течениями. Когда весной 1862 г. петербургское и московское дворянские собрания, выражая притязания крепостников, потребовали пересмотра «Положений» 19 февраля и «согласования» их с Жалованной грамотой дворянству 1785 г., правительство признало эти требования неуместными и продолжало реализацию реформы в ранее принятом направлении. Более сурово реагировало правительство на либеральные выступления. В условиях революционной ситуации усиливалось не только движение угнетенных масс, но и «кризис верхов». В начале 1862 г. некото- дые дворянские губернские собрания обратились к Александ-  55 История СССР, том У
65


ру II с всеподданнейшими адресами. Критикуя правительственную политику, они просили императора созвать «выборных от всей земли русской» для решения выдвинутых вопросов. Тверское дворянство, возглавлявшее либеральное течение, заявило о необходимости немедленного обязательного выкупа наделов и развернуло программу буржуазных реформ — преобразования суда, финансов, печати, организации всесословного самоуправления. После дворянского собрания тверские мировые посредники собрались на специальное совещание и, повторив, что необходим немедленный и обязательный выкуп, предупредили правительство, что они будут руководствоваться в своей деятельности не распоряжениями власти, а мнением общества. По предложению министра Валуева мировые посредники были присуждены к двухгодичному содержанию в смирительном доме (вскоре они были «милостиво» прощены Александром II).
Но главный удар самодержавия обрушился не на либералов, а на революционных демократов. Сначала были арестованы и осуждены на каторгу поэт М. Л. Михайлов, ошибочно обвиненный в составлении прокламации «К молодому поколению», и
В. 	А. Обручев — за распространение листков «Великорусса». В июле 1862 г. по обвинению в «сношениях с лондонскими пропагандистами» подверглись аресту Чернышевский, Николаи Серно-Соловьевич и другие революционеры.
Чернышевский спокойно и твердо отражал обвинения следователей. Сидя в Петропавловской крепости, он написал свой знаменитый роман «Что делать?», проникнутый верой в социалистическое будущее и в близость народной революции. Роман был напечатан в «Современнике» без подписи автора и оказал огромное влияние на несколько поколений революционеров в России. Не имея прямых улик против Чернышевского, Сенат воспользовался показаниями предателя Костомарова и специально подделанными документами. Чернышевский был осужден на семилетнюю каторгу и публично предан «торговой казни» 1.
Летом 1862 г. выпуск передовых журналов — «Современник» и «Русское слово» — был приостановлен на восемь месяцев.
Однако правительственная реакция, вызванная и поддержанная крепостническими кругами, не могла остановить разгоревшуюся классовую борьбу. Правда, крестьянское движение 1862 г. не поднялось до той высоты, какой оно достигло после обнародования «Положений»; тем не менее оно продолжалось во всех районах, принимая разнообразные формы — невыпол-
1 Обряд «торговой казни» заключался в том, что осужденный выставлялся у позорного столба и над его головой, в знак лишения прав, ломалась шпага.
66


неяие повинностей, отказы принять уставные грамоты, нежелание переносить свои усадьбы на новое место, освобождение арестованных «подстрекателей», местами — вооруженные столкновения с войсками.
Классовая борьба в деревне служила питательной почвой для продолжающегося революционного движения. В 1862 г. общество «Земля и воля» расширило сеть своих отделений, создало Центральный народный комитет в Петербурге, а в начале 1863 г. образовало в Лондоне руководящий «Совет», в который вошли редакторы «Колокола». Герцен и Огарев продолжали в 1862—1863 гг. пропагандировать идею сплочения всех революционных сил. На первый план они выдвигали задачу военно- крестьянского восстания, которое в случае победы должно было привести к созыву Земского собора — полномочного народного представительства, призванного установить в России новый социально-политический порядок.
Однако в недрах самого общества «Земля и воля» не было полного единодушия, а федеративный принцип, на котором строилось объединение революционных кружков, не обеспечивал централизованного и всестороннего руководства. Некоторые представители революционной молодежи, не удовлетворенные позицией Герцена и Огарева, требовали более радикальной и последовательной программы. Таков был московский кружок П. Г. Заичневского, выпустивший летом 1862 г. прокламацию под заглавием «Молодая Россия». Исходя из резкой критики современного «гнетущего страшного положения», прокламация призывала молодежь к «революции кровавой и неумолимой», к истреблению императорской фамилии и ее сторонников, к созданию революционной диктатуры и к полному переустройству общества. Наряду с образованием федеративной республики «Молодая Россия» требовала немедленного перехода к социализму — «заведения общественных фабрик» и «общественных лавок», уничтожения брака и семьи, общественного воспитания детей*. Авторы прокламации одинаково отмежевывались от «Великорусса» и от «Колокола», считая эти органы политически отсталыми и не имеющими революционного авторитета. В среде самих землевольцев составлялись проекты более радикальной программы, включавшей в себя уничтожение частной собственности, и, в соответствии с этим, национализацию земли и передачу в собственность государства заводов и фабрик2.
1 «Материалы для истории революционного движения в России в 60-х годах». СПб., 1906, стр. 41—46.
2 М. В. Печкина. «Земля и воля» 1860-х годов (по следственным материалам) («История СССР», 1957, № 1); Ее же. Возникновение первой «Земли и воли» («Революционная ситуация в России в 1859—1861 гг.». М„ 1960, стр. 283-298).
5*
67


Хотя революционные прокламации и журналы частично проникали в широкие слои населения, постоянные налаженные связи с народными массами у революционеров еще не сложились. Сами руководители землевольческой организации сознавали, что задача создания прочного руководящего центра ожидаемой революции еще далека от своего завершения. В таком состоянии революционные демократы были застигнуты разразившимся польским восстанием 1863 г.
4
Восстание в Польше, Литве и Белоруссии
После Крымской войны царское правительство должно было пойти на некоторое смягчение военно-полицейского режима, установленного в Королевстве Польском со времени подавления восстания 1830—1831 гг. Было отменено военное положение, объявлена амнистия эмигрантам, возвращены из Сибири ссыльные поляки, в Варшаве открыта Медико-хирургическая академия и дано разрешение основать «Земледельческое общество», скоро ставшее как бы политическим клубом поместной шляхты. Назревание революционной ситуации в России способствовало и здесь оживлению общественного движения.
За прошедшую четверть века Королевство Польское сделало шаг вперед в развитии промышленности. В истории польского капитализма 50—60-е годы отмечены началом промышленного переворота, прежде всего в хлопчатобумажном производстве. При всем том Королевство Польское продолжало оставаться преимущественно аграрной страной, в которой господствовало дворянское землевладение и сохранялись феодальные отношения, хотя крестьяне получили личную свободу в 1807 г.
Изменение экономических условий и опасение массового крестьянского возмущения побуждали шляхетские круги заняться аграрной реформой. Часть землевладельцев отвергала предложения наделить крестьян землей или в обязательном порядке отменить барщину. В 1858 г. было принято постановление об очиншевании крестьян путем добровольных соглашений с ними. Сами крестьяне уклонялись от заключения соглашений, рассчитывая на полную ликвидацию феодальной эксплуатации.
К началу 60-х годов в Королевстве Польском сложилась напряженная политическая обстановка. Предпосылки революционного слома отживших феодальных отношений складывались в обстановке подъема национально-освободительного движения. В деревне нарастало недовольство и возбуждение. Многочисленная прослойка мелкого мещанства, ремесленников, нарождающегося пролетариата все активнее втягивалась в рево¬
68


люционное движение. Буржуазия, преимущественно финансовая и торговая, не ставшая к этому времени самостоятельной общественной силой, признавала, как правило, политическую гегемонию шляхты. Шляхта мечтала о восстановлении Польского государства, соглашаясь на унию Польши с Россией. Значительная часть поместной шляхты отвергала повстанческий способ действий, считая лучшим средством военно-дипломатическое давление на Петербург западноевропейских держав в благоприятствующей этому международной обстановке.
Но поместное дворянство нельзя отождествлять со всем шляхетским сословием. К последнему принадлежали также разорив7 шиеся помещики, мелкие землевладельцы, чиновники, служащие и т. п. Молодое поколение — выходцы из этой разноликой по социальному положению прослойки — становилось наиболее активным элементом общественного движения. Революционное мировоззрение этой молодежи формировалось под воздействием лучших традиций польского освободительного движения и крепнущих связей с русским революционным движением. В 50-х годах пропаганду русско»-польского революционного союза развернули на страницах «Колокола» и «Полярной звезды» Герцен и Огарев. «Мы хотим,— писал Герцен в „Колоколе“ (№ 160),— независимости Польши, потому что хотим свободы России. Мы с поляками, потому что одна цепь сковывает нас обоих». Идею единства революционных сил русского и польского народов развивал и пропагандировал «Современник» во главе с Чернышевским, который, по словам В. И. Ленина, «тоже (подобно Марксу) умел оценить значение польского движения» 1.
В 1858—1859 гг. в Варшаве появились первые тайные кружки, вовлекавшие в движение все более широкие круги ремесленников, городской интеллигенции, учащихся. В то же время польские революционеры создавали свои нелегальные организации в Петербурге, Москве, Киеве, Вильне, сотрудничая с русскими демократами.
В условиях сложившейся в Королевстве Польском революционной ситуации «Земледельческое общество» 25 февраля 1861 г. высказалось за перевод крестьян на чинш. Революционные кружки, назначившие на 27 февраля манифестацию в память о Гроховской битве (в 1831 г.), имели в виду одновременно выразить свое недовольство половинчатым решением «Земледельческого общества». Войска открыли огонь по манифестантам, 5 человек было убито и много ранено. Взрыв общественного возмущения был настолько велик, что правительство растерялось и перешло к политике уступок. Из среды варшавской бур¬
1 В, И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 25, стр. 297.
69


жуазии была избрана так называемая «городская делегация». 27 марта 1861 г. правительство объявило о восстановлении в Королевстве Государственного совета и об учреждении выборных губернских и уездных советов. Маркиз А. Велепольский, назначенный главой Комиссии просвещения, выдвинул программу сотрудничества с царизмом и восстановления автономного Королевства Польского.
Программа Велепольского не нашла в шляхетских кругах поддержки, а революционный лагерь безоговорочно отвергал всякие половинчатые реформы. Правительство перешло в наступление. По совету Велепольского в начале апреля оно распустило «городскую делегацию» и закрыло «Земледельческое общество». Многочисленная демонстрация протеста, состоявшаяся по этому поводу, была обстреляна войсками.
Репрессии царизма и варшавские манифестации всколыхнули городское население в провинции, которое нередко смещало местные власти и образовывало «делегации», наделяя их правами органов городского самоуправления. В целом городское движение носило стихийный характер, так как революционные элементы не в состоянии были возглавить его.
В весенние месяцы 1861 г. в Королевстве Польском усилилось антифеодальное крестьянское движение, охватившее большую часть территории страны. Крестьяне отказывались выходить на барщину, требовали упразднения всех повинностей, рассчитывая на получение в собственность обрабатываемых ими участков, выступали против местной администрации.
Кровавые расправы и репрессии не приостановили революционного брожения. Весной 1862 г. по стране прокатилась мощная волна патриотических манифестаций, носивших ярко выраженный противоправительственный характер. В польском обществе складывались два основных лагеря: один представлял революционно-демократические элементы польского народа (партия «красных»), другой выражал взгляды поместной шляхты и буржуазной верхушки (партия «белых»). В марте 1862 г. в результате консолидации революционных кружков образовался повстанческий «Центральный национальный комитет» (ЦНК) — руководящий центр партии «красных». Наиболее активную его часть составляло левое крыло. Но стремясь сохранить единство лагеря, деятели «левицы» (Ярослав Домбровский, Зыгмунт Падлевский, Бронислав Шварце, Игнатий Хме- ленский и др.) шли на уступки умеренногдемократическому течению (Агатон Гиллер, Оскар Авейде и др.). Объединяли этот блок лозунг вооруженного восстания и программа демократических реформ. «Белые» (руководящий орган — «Дирекция»— возник осенью 1861 г.) были противниками восстания, так как предполагали, что царизм из опасения революции и
70


Я. Домбровский
внешнеполитических осложнений пойдет на уступки. Не желая, однако, противопоставлять себя народу, «белые» уклонялись от сотрудничества с царскими властями, оставаясь в «пассивной оппозиции».
В Белоруссии, Литве и на Украине также сложилась в эти годы революционная ситуация. В ответ на грабительские условия реформы 1861 г. и здесь началось сильное крестьянское движение. Лучшие представители литовской, белорусской и украинской интеллигенции разделяли идеи русской революционной демократии и польского освободительного движения.
Польское национальноюсвободительное движение оказало существенное влияние на классовую борьбу в Белоруссии, Литве, на Украине, где проживало около миллиона поляков. Польские дворяне, которым принадлежала большая часть поместий (в Виленской губернии — 95%, в Минской — 94%, в Киевской— 82% и т. д.), сочувствовали «белым», рассчитывая на включение литовских, белорусских, украинских земель в Королевство, связывая с этим надежду сохранить свои поместья от угрозы революции. В то же время польские ремесленники, однодворцы, шляхта, интеллигенция, учащаяся молодежь приняли активное участие в патриотических манифестациях, прокатившихся в 1861 и 1862 гг. по городам и местечкам края. Среди этой части польского населения было сильно влияние «левицы».
71


Константин Калиновский и другие встали во. главе нелегальных революционных кружков в Белоруссии и Литве, сплотив их в одну организацию (около 3 тыс. человек), руководимую Виленским комитетом. Калиновский и Валерий Врублевский организовали издание «Мужицкой правды», призывая белорусов выступить против царизма и крепостничества вместе с мужиками из-под Варшавы, вместе с народом в Москве, Петербурге и всей России. Антанас Мацкявичюс развернул революционную агитацию среди литовского крестьянства в Ковенской губернии* Стефан Бобровский действовал на Правобережной Украине.
Важным фактором революционного движения явилось возникновение в частях царской армии, находившейся на территории Польши, Литвы и Белоруссии, революционного, интернационального по составу «Комитета русских офицеров в Польше» (ставшего в дальнейшем частью «Земли и воли»). Его организаторами были Василий Каплинский, Андрей Потебня, Ярослав Домбровский, Людвик Звеждовский. Домбровский от имени армейских революционеров предложил Центральному национальному комитету план восстания, намечая его на лето 1862 г. «Мир идет вперед,— говорил Домбровский.— Русские тоже хотят быть свободными, сбросить с себя ярмо ненавистного им царизма. С ними вместе следует нам действовать)).
Проект Домбровского встретил сопротивление со стороны группы умеренных. В то же время царские власти раскрыли офицерскую организацию. По приговору военного суда офицеры Арнгольдт и Сливицкий, унтер-офицер Ростковский были казнены, многие их товарищи осуждены на каторгу или переведены в другие части. Организация, однако, частично уцелела, душой ее после ареста Домбровского стал штабс-капитан Андрей Потебня, установивший связи с обществом «Земля и воля» и с Герценом. После совещания польских и русских революционеров дата восстания была перенесена на весну 1863 г.
Центральный национальный комитет сформулировал программу восстания, в которой провозглашались создание независимой Польши и передача в собственность крестьян обрабатываемой ими земли. Несмотря на неполноту ее аграрной части (в ней ничего не говорилось о безземельном крестьянстве) и двойственность в решении национального вопроса (Польша мыслилась с включением в ее состав части Украины, Белоруссии и Литвы), программа носила прогрессивный характер. Она требовала республиканской формы правления, равноправия всех граждан, введения буржуазно-демократических свобод.
С этой программой представители ЦНК А. Гиллер, принадлежавший к умеренным, и 3. Падлевский, единомышленник Домбровского, а также А. Потебня, представлявший армейских революционеров, прибыли осенью 1862 г. в Лондон для перего¬
72


воров с Герценом, Огаревым и Бакуниным. ЦНК, учтя пожелания Герцена, опубликовал письмо, с разъяснением своей программы. Письмо сочувственно было принято редакторами «Колокола». «Что касается до нас,— отвечали они Комитету,— нам легко с Вами идти: Вы идете от признания прав крестьян на землю, обрабатываемую ими; Вы признаете право всякого народа располагать своей судьбой. Это — наши основы, наши догматы, наши знамена». Герцен обратился с письмом к русским офицерам, призывая их поддержать польское восстание. Переговоры русских и польских революционных деятелей были продолжены в Петербурге. Комитет «Земли и воли» (при участии А, Потебни) заявил о своем полном сочувствии польскому движению и подписал с Падлевским конвенцию, олицетворявшую идеологическую платформу русско-польского революционного сотрудничества и предусматривавшую совместную борьбу с царизмом.
Летом 1862 г. наместником Польши был назначен великий князь Константин, а начальником гражданского управления — Велепольский. Эта мера означала возвращение к политике реформ и примирение со шляхтой. Но последняя, опасаясь усилившихся в массах повстанческих настроений, не решилась отойти от своей оппозиционной платформы. Тогда Велепольский решил разгромить революционный лагерь путем рекрутского набора по именным спискам.
Чтобы предотвратить уход в армию революционной молодежи, Центральный национальный комитет 22 января 1863 г. призвал народ к восстанию.
Программой восстания явились декреты, изданные ЦНК. Они предусматривали ликвидацию сословных привилегий, прекращение феодальных повинностей, передачу в собственность крестьян земель, находящихся в их пользовании, наделение безземельных крестьяннповстанцев небольшими участками земли за счет казенных имений. Декреты были рассчитаны на привлечение к восстанию не только крестьян, но и дворянства и потому оставляли значительную часть земли в руках помещиков. Несмотря на свою ограниченность, декреты имели огромное революционное значение. Они провозглашались и осуществлялись в ходе восстания и способствовали развитию массового движения. Левое крыло повстанческого лагеря (3. Пацлевский, С. Бобровский и др.) стремилось привлечь к борьбе широкие крестьянские массы и городские «низы». Во время восстания, парализовавшего действия царской и помещичьей администрация, обстановка в деревне круто изменилась, крестьянство повсеместно прекращало выполнение повинностей в пользу помещиков и активно откликалось на призыв к оружию, исходивший от демократически настроенных повстанцев. Однако уме¬
73


ренные и правые элементы в среде восставших стремились свести на нет социальные лозунги, препятствовали созыву всеобщего народного ополчения. В разработанной ими инструкции начальникам повстанческих отрядов предусматривались даже репрессии в отношении крестьян, выступавших против помещиков.
Восстание началось без достаточной подготовки, поэтому первые нападения повстанцев на русские гарнизоны не увенчались успехом. Но в феврале — марте восстание расширилось, перекинувшись в юго-западный и юго-восточный районы Королевства Польского.
Главой восстания («диктатором») Центральный комитет назначил Людвика Мерославского, видного деятеля демократической польской эмиграции, имя которого было популярно в кругах революционной молодежи. Поместная же шляхта относилась к нему с предубеждением. Поэтому попытки Мерославского закрепиться на территории Королевства Польского окончились неудачей.
Провал диктатуры Мерославского активизировал «белых». Они хотели возглавить восстание, чтобы лишить его революционных черт и придать ему строго «легальный» характер. Этим путем «белые» рассчитывали приобрести поддержку западноевропейских держав в решении польского вопроса. В результате маневра «белых» диктатором в марте был провозглашен Мариан Лянгевич, бывший офицер прусской армии и участник гари- бальдийского движения. Но через полторы недели Лянгевич, теснимый царскими войсками, перешел на территорию Австрии и был там интернирован.
В мае 1863 г. Центральный национальный комитет официально принял наименование Национального правительства (Жонд народовы), в котором видную роль начали играть «белые» и представители умеренных из партии «красных». Жонд вошел в контакт с консервативной польской эмиграцией и назначил князя Владислава Чарторыйского своим дипломатическим представителем в Европе, что означало ориентацию Жонда на помощь иностранных держав.
Восстание в Польше явилось толчком для начала восстания в Литве и Белоруссии. Литовский провинциальный комитет (К. Калиновский, Б. Длусский и др.) призвал революционные силы Белоруссии и Литвы к восстанию. «Польское дело — это наше дело, это дело свободы»,— заявлял Калиновский. Стремясь придать движению революционно-демократический характер, Калиновский в «Повстанческой инструкции» отдал командирам отрядов приказ немедленно осуществлять аграрные декреты и публично перед крестьянами казнить тех помещиков, которые зверски обращались с крепостными. Весной 1863 г. в литовских
74


и белорусских пущах возникло несколько отрядов, состоявших из крестьян, учащихся, ремесленников, безземельной и мелкопоместной шляхты. Крупную роль в движении сыграл Зыгмунт Сераковский. В течение апреля 1863 г. Сераковский успешно собирал силы, но в начале мая его отряд был разбит, а сам он попал в плен и затем казнен в Вильне. Неутомимую энергию проявил в восстании А. Мацкявичюс. Из среды литовских крестьян выделились отважные командиры отрядов Биттис, Пуй- докас, Лукапионас.
Напуганные отчетливо обнаружившейся тенденцией перерастания восстания в широкое крестьянское движение, царские власти спешно бросили против повстанческих отрядов большие воинские соединения, предприняли ряд демагогических мер для отвлечения крестьян. В марте и мае 1863 г. были изданы указы о немедленном прекращении обязательных отношений между крестьянами и помещиками в Литве, Западной Белоруссии и на Правобережной Украине и об уменьшении на 20% выкупных платежей.
Между тем в самом Королевстве Польском движение нарастало, захватывая все новые районы. В Плоцком воеводстве во главе крупных повстанческих сил действовал 3. Падлевский. В конце апреля 1863 г. он был разбит и в мае казнен царскими властями. В летние месяцы наиболее значительными были действия на Люблинщине, проведенные Гейденрейхом, одним из видных деятелей левого крыла «красных».
Подъем движения выразился в притоке добровольцев, образовании новых отрядов и в перемене настроений у крестьян в пользу восстания. Сложившиеся условия открывали возможности более широкого включения в борьбу крестьян. Но правые элементы в повстанческом руководстве препятствовали созыву всеобщего народного ополчения, тормозили развертывание вооруженной борьбы, все еще питая надежды на поддержку западноевропейских держав.
Крупный вклад в борьбу внесли жители городов. Низшие слои буржуазии, интеллигенция, учащаяся молодежь, ремесленники и рабочие составляли не только самую значительную, но и самую организованную и сознательную часть повстанческих отрядов. Городской элемент олицетворял идеи буржуазно-демократической революции в борьбе за независимость.
Восстание в Королевстве Польском привлекло внимание европейских держав. (См. гл. V, раздел 3, подраздел «Польское восстание 1863 г. и политика держав»).
В то время как они, поглощенные дипломатической борьбой, развернувшейся в связи с восстанием 1863 г., отвернулись от судеб польского народа, европейская демократия выражала свое открытое сочувствие восстанию.
75


В защиту повстанцев в Западной Европе выступили В. Гюго, Д. Гарибальди, Д. Маццини, Л. Кошут. К. Маркс и Ф. Энгельс проявляли глубокий интерес к восстанию. «Литовское движение,— писал Энгельс Марксу 8 апреля 1863 г.,— сейчас самое важное, так как оно: 1) выходит за границы кон- грессовой Польши, и 2) в нем принимают большое участие крестьяне, а ближе к Курляндии оно приобретает даже прямо аграрный характер» 1. Маркс и Энгельс приняли участие в обсуждении плана создания иностранных легионов в помощь восставшим.
Рабочий класс Англии весной 1863 г. на митингах принимал резолюции сочувствия Польше. Немецкий рабочий союз в Лондоне издал специальное воззвание, написанное К. Марксом. «Восстановление Польши,— говорилось в нем,— вот что должно быть огненными буквами начертано на знамени немецкого рабочего класса...» 2 Венгерские, итальянские демократы ставили вопрос о формировании легионов, но повстанческое правительство уклонилось от принятия этого предложения. Тем не менее в рядах повстанцев были добровольцы из Италии, Франции, Венгрии и других стран. В сентябре 1864 г. на митинге рабочих ряда европейских стран в Лондоне, положившем начало I Интернационалу, вновь было заявлено о поддержке рабочими борьбы польского народа за независимость.
Русское общество с напряженным вниманием следило за вооруженной борьбой польского народа. Позицию правящих кругов в польском вопросе выражал прежде всего М. Н. Катков в редактируемых им «Московских ведомостях», ставших центром притяжения всех сил реакции. Катков требовал решительного подавления восстания, отвергал идею автономии Польши. Наконец, либералы, которые до восстания выражали сочувствие полякам и высказывались за политические реформы в Польше, изменили свою позицию и присоединились к лагерю врагов польского народа. Революционные демократы надеялись, что восстание в Польше послужит прологом всероссийской крестьянской революции, что оно через Литву перекинется в соседние русские губернии. М. А. Бакунин принял участие в повстанческой экспедиции в Литву, намереваясь создать там русский легион. Польские и русские революционеры сделали попытку путем подготовки выступления в Поволжье поддержать польскую демократию. Герцен посвятил восстанию ряд горячих статей, защищая его от нападок и клеветы официальной России, от шовинистического угара, охватившего значительную часть русского общества.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 30, стр. 276,
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 15, стр. 597,
76


Польская медаль «Товарищу по оружию»« 1863—1864 гг,
В. И. Ленин высоко ценил эту позицию русских революционеров, подчеркивая, что «Герцен спас честь русской демократии» 1. Ленин осуждал позицию Драгоманова — «националиста- мещанина», нападавшего на Герцена и Чернышевского за поддержку ими польского освободительного движения. «Земля и воля» призывала офицеров и солдат оказать помощь польскому движению. Офицеры Андрей Потебня (погибший в марте 1863 г.), Петр Краснопевцев, Федор Ельчанинов, Матвей Бес- кишкин, Митрофан Подхалюзин, унтер-офицеры Яков Левкин, Иван Павлов были активными участниками восстания. В рядах повстанцев сражались сотни солдат — русских, литовцев, украинцев, белорусов. Немало офицеров царской армии сочувствовало восстанию, оказывало ему посильную помощь. В их числе был поручик К. И. Крупский, отец Н. К. Крупской.
В Королевство Польское были брошены крупные военные силы под командованием графа Ф. Берга. Виленским генерал- губернатором был назначен М. Н. Муравьев. Эти царские генералы, особенно Муравьев в Литве и Белоруссии, встали на путь беспощадного подавления восстания и массовых репрессий,
1 	В. И. Л е ни п. Полное собрание сочинений, т. 21, стр. 260.
77


Ввиду провала надежд на иностранное вмешательство значительная часть поместной шляхты отошла от борьбы. В октябре повстанческие круги сделали попытку оживить клонившееся к упадку восстание. Руководство взял на себя в качестве диктатора Р. Траугутт. Он хотел реорганизовать повстанческие силы, провести в жизнь аграрные декреты, вовлечь в борьбу крестьянские массы. В этом же направлении энергично действовал в Вильне К. Калиновский. Но их усилия саботировались шляхетскими кругами. Тем не менее повстанческая борьба осенью 1863 и весной 1864 г. продолжалась главным образом в южных и восточных районах Польши, в Литве и Западной Белоруссии, где действовали демократы Врублевский, Гейденрейх иЮ. Гаук. Весной 1864 г. Траугутт и Калиновский были арестованы и казнены. К лету 1864 г. восстание в основном было подавлено.
Героическая борьба повстанцев, несмотря на их поражение, заставила царское правительство признать и законодательно закрепить сложившиеся в ходе восстания отношения в деревне. Земли, находившиеся в пользовании крестьян к началу восстания, переходили к ним в собственность, безземельные крестьяне получали наделы (около 1,5 га); в Польше вводилось сельское (гминное) самоуправление и т. д. В условиях восстания царизм был вынужден пойти на большие уступки крестьянству, чем при разработке «Положений» 19 февраля 1861 г.
По своей программе и движущим силам польская революция была буржуазно-демократической. Руководящей силой в восстании являлась революционная шляхта, заинтересованная в проведении буржуазных реформ, но не сумевшая опереться на массовое крестьянское движение. Польская шляхта, отмечал в связи с этим Маркс, в отличие от аристократии, играла в истории своей страны роль, аналогичную роли третьего сословия в западноевропейских странах.
Революция 1861—1864 гг. вошла в историю Полыни как рубеж, начинающий капиталистическую эпоху в жизни польского народа.
5
Реализация реформы 1861 г. и распространение ее принципов на другие категории крестьян и национальные окраины
Реализация реформы 19 февраля 1861 г. проходила в обстановке непрекращавшейся классовой борьбы. Всюду крестьяне выражали открытое недоверие к помещикам и местным органам власти; на барщину выходили неисправно и работали пло¬
78


Составление уставных грамот
хо, нередко производили потравы и порубки в помещичьих угодьях. Крестьяне ждали, что в опубликованную реформу будут внесены изменения, что «подписывать грамот не нужно..., все, что делается теперь, не то, что указано от царя». Помещики тоже требовали исправления «Положений» 19 февраля. Многие из них открыто противодействовали реализации реформы, другие оказывали давление на правительство и домогались издания дополнительных законов, ссылаясь на понесенные потери и грозящее разорение.
Министерство внутренних дел, руководившее реализацией реформы, стремилось создать себе прочную опору в лице местных учреждений по крестьянскому делу. Именно для этого после 19 февраля и были сформированы губернские присутствия, в которые вошли высшие губернские чиновники и местные помещики. По рекомендации местных потомственных дворян назначались мировые посредники, которые старались разрешить возникающие споры и ускорить составление уставных грамот.
Составление уставных грамот встречало упорное противодействие не только со стороны крестьян, но нередко и со стороны реакционно настроенных землевладельцев. Принцип «полюбовных соглашений», торжественно провозглашенный в манифесте и «Положениях», не получил широкого применения. Крестьяне не могли согласиться на крайнее уменьшение наделов, решительно возражали против назначения повинностей, несоразмерных с рыночной ценой на землю, сопротивлялись лишению их права пользоваться лесами. Попытки помещиков перенести крестьянские усадьбы на новое, часто неудобное место вызывали множество столкновений.
Поэтому, несмотря на давление мировых посредников, массовые порки и военные экзекуции, уставные грамоты составлялись и утверждались чрезвычайно медленно, а большинство утвержденных грамот, предъявленных крестьянам, не подписывалось их уполномоченными. По данным Министерства внутренних дел, к 1 января 1863 г. (т. е. за полтора месяца до окончательного срока) было введено в действие 73 195 уставных грамот, охватывавших только 68,6% временнообязанных крестьян *. Но и такой результат был достигнут благодаря чрезвычайной мере Валуева, который добился разрешения вводить в действие уставные грамоты, не принятые и не подписанные крестьянами.
Понимая невозможность дальнейшего сохранения феодальных отношений, правительство старалось подтолкнуть кресть-
1 Отмена крепостного права. Доклады министров внутренних дел о проведении крестьянской реформы. 1861—1862. М.— Л., 1950, стр. 282.
79


ян и помещиков на заключение выкупных сделок, которым дол- жна была предшествовать замена барщинной повинности оборонной.
Однако в течение первых полутора-двух лет, рассчитывая на изменение условий реформы, крестьяне не торопились заявлять о своем желании перейти на оброк. По мнению некоторых мировых посредников, плохое выполнение барщины крестьяне предпочитали строго установленной оброчной повинности. Кроме того, в районах со слабым развитием денежных отношений крестьяне боялись взвалить на себя тяжелую денежную повинность, особенно при сохранении круговой поруки. Но были и обратные случаи: например, стараясь избавиться от изнурительной «панщины», крестьяне Подольской губернии не только продавали скот, но даже прибегали к денежным займам, чтобы обеспечить себе более независимое хозяйственное положение оброчников.
Что касается помещиков, то многие из них уклонялись от составления уставных грамот, чтобы предотвратить ликвидацию барщины и сохранить за собой даровые рабочие руки. Только небр^шая часть землевладельцев, преимущественно в более развитых экономических районах, старалась заменить крепостное хозяйство в своих имениях вольнонаемным.
В 1863 г. количество крестьянских волне-
Заключение ний заметно уменьшилось сравнительно с
выкупных сделок тт
’ предыдущим годом. Надежды разночинной
интеллигенции на повсеместное крестьянское восстание весной 1863 г. не оправдались. Но это не значит, что крестьянская борьба прекратилась. Наоборот, губернаторы и мировые посредники отмечали в своих отчетах, что равнодушие и апатия, характер-» иые для крепостной деревни, стали уходить в прошлое, что крестьяне хорошо изучили «Положения» и умело отстаивают свою точку зрения перед начальством. Утрачивая надежду на землю и волю, крестьяне все больше стремились к ликвидации временнообязанных отношений —к переходу на выкуп или к получению дарственного надела. В многоземельных черноземных губерниях, где стояли более низкие арендные цены на землю, крестьяне, особенно зажиточные, рассчитывали арендовать недостающую землю на более выгодных условиях, избегнув непомерных выкупных платежей. Такое же стремление к прекращению временнообязанных отношений стали обнаруживать и помещики: неисправное отбывание барщины, непрерывные хозяйственные конфликты, неопределенность создавшегося положения неуклонно толкали помещиков в направлении к выкупной операции.
Политика Валуева шла навстречу этому требованию. В отступление от «Положения» 19 февраля Александр II 27 июня
80


1862 г. утвердил мнение Государственного совета о заключении выкупных сделок без предварительного перехода крестьян на оброк. Уже к 1 февраля 1864 г. около 4 млн., т. е. более 39,1%, временнообязанных крестьян вышли на выкуп и стали крестья- нами-собственниками К Одновременно шла ликвидация мелкопоместных имений: к 1 января 1863 г. 1050 мелких владельцев передали государству более 39 015 дес. земли и 9187 крестьян, полуцив за них вознаграждение из казны в размере 1408 тыс. руб. 1 2 Окончательная ликвидация временнобязанных отношений произошла в 1881 г. под влиянием революционной ситуации.
„ ^ Введение уставных грамот и заключение
г ^ выкупных сделок тяжелым бременем легли
на крестьян. У них было отрезано огромное количество земли, особенно в плодородных черноземных губерниях. По новейшим подсчетам, саратовские крестьяне потеряли 42,4% своих наделов, самарские — 41,8%, полтавские — 37,4%, казанские — 29,8 %, харьковские — 28,3 % и т. д. Наименьшие потери понесли крестьяне нечерноземных малоплодородных районов: в Ярославской губернии было отрезано 7,1% крестьянских земель, в Новгородской — 3,4% и т. д. 3 Прирезки имели место преимущественно в Литве, Белоруссии и на Правобережной Украине на основании дополнительной реформы под влиянием восстания
1863 г. Однако все эти прирезки не могли вернуть крестьянам даже той земли, которая была отобрана у них панами ранее 1861 г. За выкупленную землю, которая по рыночным ценам стоила 544 млн. руб., крестьяне внесли 867 млн., т. е. переплатили 323 млн. руб.4 Не менее тяжелые результаты имело для крестьян разверстание угодий, производившееся по требованию помещиков. Качество нарезанных наделов часто было хуже прежних участков; расположение крестьянских наделов сплошь и рядом ставило бывших крепостных в полную экономическую зависимость от помещиков; чересполосица и дальнеполосица общинных полей не были уничтожены. Выкупные платежи, рассроченные на 49 лет и включавшие в себя проценты на капитал, значительно превзошли рыночную стоимость полученных наделов. Самым тяжелым оказалось положение дворовых, которые по истечении двух лет были распущены своими господами без всякого надела и влились в формирующийся пролетариат.
1 Т^ентральный гос. исторический архив СССР (ЦГИА). ф. 1181, on. XV, 1864 г., д. 154, лл. 8-9.
2 Отмена крепостного права. Доклады министров внутренних дел о проведении крестьянской реформы. 1861—1862, стр. 284.
3 Л. Л, Зайончковский. Отмена крепостного права в России. М., 1960, стр. 238.
4 А. Е. Лосицкий. Выкупная операция. СПб., 1906. Прилож.
6 История СССР, том У
81


ИЗМЕНЕНИЕ РАЗМЕРОВ НАДЕЛОВ БЫВШИХ ПОМЕЩИЧЬИХ КРЕСТЬЯН В РЕЗУЛЬТАТЕ РЕФОРМЫ 1861 и УКАЗОВ 1863 г.
Цифрами
карте обозначены губернии и области:
1. Архангельская Ю* Ковенская 19. Тверская 28. Орловская
2. Олонецкая 11. Виленская 20. Ярославская 29. Курская
3. Вологодская 12. Гродненская 21. Владимирская 30. Воронежская
4. Петербургская 13. Минская 22. Костромская 31. Тамбовская
5. Новгородская 14. Витебская 23. Нижегородская 32. Пензенская
6. Псковская 15. Могилевская 24. Вятская 33. Симбирская
7. Эстляндская 16. Смоленская 25. Пермская 34. Казанская
8. Лифляндская 17. Калужская 26. Тульская 35. Уфимская
9. Курляндская 18. Московская 27. Рязанская 36. Оренбургская
37. Самарская
38. Саратовская
39. Астраханская
40. Донская обл,
41. Харьковская
42. Полтавская
43. Черниговская
44. Киевская
45. Подольская
46. Волынская
47. Екатеринославская
48. Херсонская
49. Таврическая 50- Бессарабская
Границы губерний и областей
в XvTU’.e XIX в.


Цифрами на карте обозначены губернии и области:
1. Архангельская 10. Ковенская 19. Тверская 28. Орловская 37. Самарская
2. Олонецкая 11. Виленская 20. Ярославская 29. Курская
3- Вологодская 12. Гродненская 21. Владимирская 30. Воронежская
4. Петербургская 13. Минская 22. Костромская 31. Тамбовская
5. Новгородская 14. Витебская 23. Нижегородская 32. Пензенская
6. Псковская 1$. Могилевская 24. Вятская 33. Симбирская
7. Эстляндская 16. Смоленская 25. Пермская 34. Казанская
8. Лифляндская 17. Калужская 26. Тульская 35. Уфимская
9. Курляндская 18. Московская 27. Рязанская 36. Оренбургская
38. Саратовская
39. Астраханская
40. Донская обл.
41. Харьковская
42. Полтавская
43. Черниговская
44. Киевская
45. Подольская
46. Волынская
47. Екатеринославская
48. Херсонская
49. Таврическая
50. Бессарабская
Границы Российской империя в конце XIX в.
6*


Таковы были основные последствия реформы 1861 г., ясно наметившиеся уже в первые годы после ее проведения в жизнь.
Отмена крепостного права неизбежно вы-
Отмена двигала вопрос о судьбе и других катего-
крепостного права « г
на удельных землях Рии кРестьянства.
Наряду с помещичьими крепостными в Российской империи было 2 млн. удельных крестьян, принадлежавших царской фамилии, лишенных гражданских прав и обложенных феодальным оброком. Почти половину деревенского населения составляли государственные крестьяне, номинально считавшиеся «свободными сельскими обывателями» и платившие феодальный оброк за пользование казенной землей. Кроме того, сохранялось крепостное право в Грузии и у горских народов Кавказа. Оставались в феодальной зависимости от частных землевладельцев поселяне Армении и Азербайджана. Правительство, вынужденное превратить помещичьих крестьян в самостоятельных земельных собственников, должно было считаться с влиянием реформы 1861 г. на эти категории крестьян и, следовательно, с угрозой массовых волнений на удельных, казенных и кавказских землях.
Уже в 1858 и 1859 гг. правительство уравняло в гражданских правах удельных крестьян с государственными, предоставив им личную свободу. Утверждая «Положения» 19 февраля, Александр II подписал указ о подготовке проектов, распространяющих основные начала реформы 1861 г. на удельные и государственные земли. Вначале Министерство двора и уделов предполагало максимально приблизить положение удельных крестьян к правам и обязанностям бывших помещичьих крепостных. Однако впечатление от взрыва крестьянского протеста в марте — июне 1861 г. и ожидание нового подъема крестьянского движения заставили министерство действовать осторожнее. В результате неоднократной переработки первоначального проекта было утверждено «Положение» 26 июля 1863 г., которое предоставило удельным крестьянам некоторые преимущества по сравнению с помещичьими крепостными: в состав крестьянского надела включались не только «тягловые» и «запасные», но также «излишние» земли, с тем чтобы средний надел каждого домохозяина равнялся высшей или указной норме временнообязанных крестьян. Но, что особенно важно, отведенные земли, закрепленные за крестьянами уставными грамотами, подлежали немедленному обязательному выкупу при содействии государственной казны. Если надел оказывался недостаточным, удельное ведомство было обязано прирезать земли из имеющихся излишков. Впрочем, там, где удельные земли еще не прошли предварительной оценки, допускались отрезки от существующего надела, но значительно меньшие, чем у временнообязанных кресть¬
84


Законы
о государственных крестьянах
ян. В отношении управления удельные крестьяне приравнивались к бывшим помещичьим крепостным.
Вопрос о государственных крестьянах был решен лишь в 1866 г.: зная, что казенные наделы намного выше помещичьих и удельных, а гражданские права и так принадлежали «свободным сельским обывателям», правительство не очень торопилось. К тому же разработку законопроекта задержали восстание 1863 г. и связанные с ним дополнительные реформы относительно крестьян Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины. Законом 18 января 1866 г. государственные крестьяне были подчинены системе управления, введенной в помещичьих и удельных имениях. Что касается земельного вопроса, то он был решен менее последовательно, чем в удельных имениях. Законом 24 ноября 1866 г. в 36 европейских губерниях за крестьянами закреплялись существующие наделы, однако не свыше 8 дес. на ревизскую душу в малоземельных уездах и 15 дес. в многоземельных (на Сибирь и Дальний Восток закон не распространялся). Хотя государственные крестьяне объявлялись собственниками наделов, зёмли оставались только в их пользовании. Размеры надела определялись «владенной записью», подобной уставным грамотам. За отведенные угодья крестьяне обязаны были вносить в казну «государственную оброчную подать», которая по существу оставалась прежним феодальным оброком и во многих районах повышалась на 5—12%. Государственным крестьянам — как сельским обществам, так и отдельным владельцам подворных участков — разрешалось выкупать оброчную подать, капитализированную из 6%. Никакой ссуды от казны приобретатели земли не получали, поэтому возможность выкупа была ограничена.
Таким образом, феодальная зависимость государственных крестьян от казенного ведомства не была ликвидирована; эта категория сельских производителей заняла промежуточное место между временнообязанными крестьянами и крестьянами- собственниками. Только через 20 лет, в 1886 г. был произведен обязательный выкуп казенных наделов и бывшие государственные крестьяне превратились в таких же юридических собственников земли, как бывшие помещичьи и удельные.
Одновременно с распространением принципов реформы 1861 г. на удельных и государственных крестьян были проведены соответствующие преобразования на Кавказе. Изменений социального строя в Грузии, Армении и Азербайджане требовали не только растущие экономические связи этих районов с центральной Россией, но и усиливающееся разложение феодальных отношений у самих народов Закавказья.
Отмена
крепостного права в Грузии
85


После Крымской войны брожение крестьянства не раз прорывалось наружу. Наряду с мегрельским восстанием 1857 г., то здесь, то там вспыхивали волнения в отдельных имениях.
В июне 1863 г. наместник Кавказа писал Александру И, что нужно немедленно заняться крестьянским вопросом: «Решение оного необходимо безотлагательно, ибо отношения крестьян к помещикам весьма натянуты во всем Закавказском крае, в особенности это проявилось в здешнем [Ахалцихском] и Горий- ском уездах, так что во многие селения были принуждены послать экзекуции» 1.
Учитывая разнообразие и сложность аграрных отношений, в Закавказье, правительство решило проводить реформу постепенно, начиная с Восточной Грузии (Тифлисской губернии). Уже в 1861 г. местному дворянству было предложено образовать уездные комитеты для подготовки проекта реформы, а для окончательной обработки проектов был учрежден Закавказский центральный комитет, состоявший из местных чиновников и приглашенных экспертов. Большинство дворян высказывалось за безземельное освобождение крепостных, но соглашалось отдать некоторую часть своих земель крестьянам на основе добровольного договора.
Правительство, хотя и нуждалось в политической поддержке грузинского дворянства, не согласилось с такими условиями. Исходя из «Положений» 19 февраля, Закавказский и Главный комитеты по крестьянскому делу выработали проект на тех же основаниях, что и во внутренних губерниях России: между помещиками и крестьянами были установлены временнообязанные отношения, которые с течением времени должны были завершиться выкупом отведенных наделов. Согласно закону 13 октября 1864 г., земли Тифлисской губернии, ввиду огромного значения искусственного орошения на почвах Закавказья, были разделены на две полосы — поливные и неполивные. Для каждой полосы были установлены высшая и низшая нормы наделов: высшая — на поливных землях определялась 10 днями пахоты (5 дес.), на неполивных — вдвое больше. Помещик имел право требовать отрезки земли от крестьянских наделов, если они превышали высшую норму пли если в его руках оставалось меньше половины земель имения. Мелкопоместные владельцы, которых было особенно много в Закавказье, освобождались от обязанности наделять крестьян землей. За пользование землей крестьяне должны были платить ежегодно 3 руб. за усадьбу и четвертую часть урожая с пахотных земель и виноградников.
1 Г. А. Дзидзария. Восстание 1866 года в Абхазии. Сухуми, 1955, стр. 97.
86


Выкуп надела предоставлялся добровольному соглашению сторон, причем за участок однодневного пахания устанавливалась сумма от 15 до 30 руб. на поливных землях и 6т 10 до 20 руб. на неполивных.
Государство оказывало содействие выкупной операции, но, в отличие от «Положений» 19 февраля, размеры предоставляемой ссуды были ничтожны и на крестьян падала огромная доплата наличными деньгами, достигавшая иногда 70% выкупной суммы. Такая постановка дела заранее обрекала грузинское крестьянство на продолжение феодальной эксплуатации в течение многих десятков лет. Кроме того, идя навстречу помещикам, правительство согласилось вознаградить их деньгами за отмену крепостного права: за каждого освобождаемого крестьянина мужского пола помещик получал из казны по 25 руб., а мелкопоместные — до 50 руб. Крестьянское «самоуправление» было еще более бесправно, чем в центральных губерниях. К крестьянам, вовсе не получившим наделы, были отнесены не только дворовые, но и многочисленная прослойка «хизан» («приютившихся»), которые пользовались землей на основе феодальной аренды.
Закон об отмене крепостного права в Восточной Грузии послужил образцом для издания закона в отношении Гурии и Имеретин. Закавказский комитет, рассматривая дворянские проекты, несколько повысил намеченные ими нормы надела до 12 кцев 1 на дым (одно домохозяйство) и уменьшил повинности до четвертой части урожая. Помещику было предоставлено право сохранить в своих руках не менее 30 кцев земли. Вознаграждение за выкуп личности и ничтожная государственная ссуда были установлены в том же размере, что и в Тифлисской губернии. Так появился закон 13 октября 1865 г., предрешивший значительные отрезки земли у местного крестьянства и создавший непреодолимые затруднения для превращения крестьян в самостоятельных собственников.
В Мегрелии крепостное право было отменено законом 1 декабря 1866 г. И здесь была установлена низкая норма высшего надела (20 кцев на дым), а помещикам дано право отрезать у крестьян землю, если наделы были выше установленной нормы или если у владельца оставалось меньше половины земель всего имения. Мелкопоместные владельцы могли сохранить в своих руках не менее 60 кцев земли, а имевшие 30 кцев получали право вовсе не наделять крестьян землей. Выкуп надела целиком предоставлялся добровольному соглашению сторон.
Кцева — 900 кв. сажен.
87


Последней была проведена реформа в горной области Сване- тии. Законом 8 октября 1871 г. здесь была упразднена крепостная зависимость, крестьяне получили в собственность по 4 кце- вы на дым, а помещикам было выдано из казны от 25 до 50 руб. за каждую душу мужского пола.
Земельные отношения в Азербайджане и Аграрная реформа Армении были преобразованы значительно и Армении позднее, чем в основных районах Грузии.
Согласно закону 1847 г., крестьяне, жившие на землях «высшего мусульманского сословия» — беков, агаларов и меликов, считались государственными, лично свободными, но были обязаны нести феодальные повинности за пользование землей. Только 14 мая 1870 г. было опубликовано «Положение о поземельном устройстве» этой категории мелких сельских производителей. Исходя из закона 1847 г., «Положение» признавало за крестьянами право сохранить существующий надел, если он не превышает 5 дес. на душу мужского пола; излишки могли быть отрезаны в пользу землевладельца, если у него оставалось менее трети удобных земель (леса не входили в состав этих угодий). За пользование землей сохранялась повинность продуктами в размере Vio доли урожая для Азербайджана и 4/зо доли для Армении (так называемые малд- жегат или багра). Барщинные повинности переводились на деньги и назначались в размере от 15 до 30 коп. с десятины. Крестьянин имел право выкупить свой участок (не менее 7,5 и не более 15 дес. на дым), но владелец мог удержать в своих руках треть удобных земель и во всяком случае не менее 30 дес. Выкуп мог производиться деньгами и продуктами урожая в специально установленные сроки, но без всякого содействия правительства.
Таким образом, и здесь сохранялись феодальные отношения без всякой надежды для среднего крестьянина стать когда-нибудь самостоятельным собственником.
Впоследствии «Положение» 1870 г. было распространено и на других крестьян Азербайджана и Армении. Бекские крестьяне Кубинского уезда Бакинской губернии (ранджбары) получили личное освобождение и часть из них — ничтожные земельные наделы. Реформа 1870 г. не затрагивала положения государственных крестьян, живших на казенной земле и плативших оброчную подать государству; эта категория феодально-зависимого населения составляла большинство в деревнях Южного Закавказья.
«Освобождение» крестьян в Грузии, Азербайджане и Армении несло на себе еще больший отпечаток классовой помещичьей политики, чем во внутренних губерниях империи. Правительство Александра II, только что покончившее с движением
88


Шамиля, старалось возможно полнее удовлетворить требования местных землевладельцев. Фактически законы 1864—1870 гг. оставляли почти нетронутой систему феодальной эксплуатации в закавказской деревне.
Еще ограниченнее были законы об отмене Отмена крепостного права в менее развитых райо-
в^Абхаз^и ° Права нах Кавказа, где феодальные отношения еще не были изжиты и соединялись с остатками патриархально-родового строя. Так было в Абхазии, где основная масса сельских производителей («анхайю») находилась в феодальной зависимости от князей («тавадов»), платя им продуктовую ренту за земельные наделы, а меньшая часть состояла из крепостных («ахуйю»), обложенных отработочной рентой, и рабов («ахашвала»), служивших в домах у князей и дворян.
Начавшаяся подготовка реформы вызвала у крестьян опасение, что они попадут в худшее положение, чем раньше. Массовое недовольство было усилено грубыми действиями со стороны местных чиновников и вылилось в форму вооруженного восстания. Организованные отряды крестьян напали на Сухум, овладели городом, но не смогли захватить крепость. Восстание было подавлено с помощью абхазских князей и дворян. Подготовка реформы возобновилась, и 19 февраля 1871 г. было опубликовано «Положение о прекращении личной зависимости и поземельном устройстве населения в Сухумском отделе». Согласно этому закону, различные категории зависимых крестьян были обязаны выкупить свои повинности за определенную плату в пользу князей и дворян. Последним отводилась большая часть лучших земель. За крестьянами закреплялись наделы от 3 до 7 дес. на дым (в зависимости от числа душ). Помимо того, князьям и дворянам выплачивалось единовременное вознаграждение в размере, установленном местными властями. Отбывание повинностей крестьянами продолжалось в соответствии с нормой, установленной законом 1871 г.
После окончания борьбы с Шамилем в раз- Отмена личных районах Горного Кавказа были ор-
крепостного права ганизованы комиссии по урегулированию Кавказа земельного вопроса. Кабардинские феода¬
лы, учитывая правительственную точ;ку зрения и настроение крестьян, в 1863 г. объявили все земли Ка- барды общинной собственностью. Феодалы рассчитывали остаться верховными распорядителями этих земель и по-прежнему пользоваться феодальной рентой своих крестьян. Однако правительство использовало этот акт в Своих политических целях: с 1865 г. оно приступило к размежеванию земли между от¬
89


дельными аулами, князьями и дворянами. Итогом этой реформы было крайнее малоземелье крестьян.
В дополнение к аграрной реформе было проведено освобождение лично-зависимых крестьян. На основании закона 1866 г. каждый мужчина в возрасте от 15 до 45 лет должен был внести за себя 200 руб. или отработать эту сумму в течение шести— восьми лет. Половина движимого имущества выкупаемого поступала феодалу. Выкуп происходил на основе добровольного соглашения сторон. И здесь правительство вознаграждало владельцев особым пособием от казны. При отсутствии развитых товарно-денежных отношений внесение установленной суммы оказывалось трудным для крестьянина. Многие отказывались принять предложенные условия; некоторые кабардинские феодалы вынуждены были отпустить своих крестьян на свободу без всякого выкупа. На тех же началах была проведена отмена крепостного права в Балкарии. В течение 60-х годрв такие же меры были осуществлены в Северной Осетии и в отношении кумыков в Дагестане.
При всей ограниченности проведенных реформ, они имели известное прогрессивное значение: предоставление крестьянам личных прав и возможности распоряжаться своей рабочей силой, внесение большей определенности в поземельные отношения содействовали экономическому развитию народов Кавказа.
Своеобразный характер носила отмена кре- Ликвидация _ постного права в Бессарабии, заметно втя¬
гивавшейся в капиталистические отношения. «Положением» 19 февраля 1861 г. крепостные крестьяне здесь были объявлены «свободными сельскими обывателями» и приравнивались к царанам, не имевшим собственной земли и вынужденным пользоваться землей помещиков и казны на условиях феодальной аренды. После проведения реформы, в связи с ростом цен на землю, бессарабские помещики стали выселять царан из своих имений, на что последние ответили упорным сопротивлением. Вопрос об этой категории крестьян приобрел еще большую остроту, когда на территории Южной Бессарабии, отторгнутой от России по Парижскому миру 1856 г., царане получили право выкупить свои наделы. В создавшейся обстановке царское правительство вынуждено было провести дополнительную реформу, тем более, что оно стремилось укрепить свое политическое влияние на Балканах.
Законом 14 июля 1868 г. за царанами были закреплены их наделы в размере от 8 до 13,5 дес. на семью в зависимости от местности. По истечении двух лет барщинные повинности переводились в форму обрбка по 1 р. 20 к.— 2 р. 50 к. за десятину. Каждая семья потомственно пользовалась отведенным участком
феодальных отношений в Бессарабии
90


и имела право выкупить его по добровольному соглашению с помещиком. Размеры наделов и здесь были крайне ничтожны — от 2 до 2,5 дес. на душу.
Назревание и развитие революционной си- Значение туации 1859—1861 гг. имели крупное исто-
подъемаТШ6-1863 гг. рическое значение. Борьба крестьян за
землю и волю была показателем глубокого кризиса, который принял особенно острые формы после Крымской войны. Крестьянские выступления послужили основой для роста сознательного революционно-демократического движения, в котором руководящую роль играла новая общественная сила — разночинная интеллигенция. В отличие от декабристов революционные демократы 60-х годов старались установить связи с трудящимися массами для подготовки всенародной крестьянской революции, чтобы низвергнуть самодержавную монархию и господство помещиков. Движение крестьян и разночинной интеллигенции толкало вперед либеральные слои дворянства и заставило правительство пойти на отмену крепостного права во имя спасения помещичьего класса и его экономических привилегий.
Однако крестьянство было разрознено, политически не развито и при отсутствии сложившегося рабочего класса не могло завоевать землю и волю. Разночинная интеллигенция, будучи небольшой прослойкой, организационно слабо оформленной, не в состоянии была оказать влияние на стихийное и распыленное движение крестьянства. Опираясь на имущие верхи русского общества, испуганное массовым движением крестьянства и восстанием в Польше, самодержавие подавило все проявления массового протеста и ценой новых уступок укрепило свое внутриполитическое положение. Революционная ситуация не перешла в революцию, потому что крестьянство и защитники его интересов не были способны «на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не „упадет“, если его не „уронят“» К Отмена крепостного права осталась половинчатой, полукрепостнической реформой, обрекавшей крестьянство на многолетние тяжелые жертвы в пользу помещиков.
Тем не менее, предоставив крестьянам свободно распоряжаться своей рабочей силой и устранив наиболее отвратительные стороны старого порядка, реформа открыла путь победе и развитию капитализма. Она послужила рубежом между двумя общественными формациями — отжившей феодальной и вновь
1 В. U. Л е и и н. Полное собрание сочинений, т. 26, стр. 219.
91


утверждающейся капиталистической. В условиях ^прекращавшейся, хотя и ослабленной крестьянской борьбы не могло замереть и революционно-демократическое движение разночинной интеллигенции. Вот почему правительство было вынуждено, спасая помещичий класс и самодержавную власть, приспособляться к новым хозяйственным условиям и, лавируя между крепостниками и либералами, предотвращать угрозу новых восстаний частичными уступками, отменять крепостное право также на окраинах империи и вводить буржуазные реформы в управлении, суде, образовании и военном деле.


ГЛАВА
ВТОРАЯ
БУРЖУАЗНЫЕ РЕФОРМЫ 60—70-Х ГОДОВ
1
Реформы 1862—1865 гг.
Отмена крепостного права положила начало буржуазным реформам в России. Перестройка в 60—70-х годах XIX в. центрального и местного управления, порядка судопроизводства, системы народного просвещения, деятельности печати и т. д. явилась прямым продолжением реформы 19 февраля 1861 г.
Буржуазные реформы затянулись в царской России на десятилетия, были непоследовательны и противоречивы. Царское правительство предприняло их, лишь осознав серьезную угрозу существованию самодержавно-крепостнического строя. Чтобы удержать в своих руках политическую власть, крепостники стали проводить буржуазные преобразования сверху путем законодательных мероприятий.
Общий курс правительственной политики при всех ее колебаниях и нерешительности отражал борьбу среди господствующих классов «исключительно из-за меры и формы уступок»
А поскольку пределы таких «уступок» определялись прежде всего размахом и остротой революционного движения в стране, оценка в правящих кругах силы этого движения и перспектив его развития имела решающее значение. Об этом говорят и признания влиятельных сановников царской России. Эти в свое время секретные документы служат, по словам В. И. Ленина, особенно ярким свидетельством, что «сами члены правительства, до министров и царя включительно, сознают шаткость самодержав-  11 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 20, стр. 174.
93


ной формы правления и изыскивают всяческие способы улучшить свое положение, совершенно их не удовлетворяющее» 1.
Исход острой классовой борьбы в России в
Разлад и колебания течение всей первой половины 60-х годов в правительстве VTV
ÄIA в. оставался для современников неясным. В. И. Ленин считал, что «после тридцатилетия николаевского режима, никто не мог еще предвидеть дальнейшего хода событий, никто не мог определить действительной силы сопротивления у правительства, действительной силы народного возмущения» 1 2.
И действительно, в правительственных сферах царской России внутреннее положение в стране рисовалось тогда в самых мрачных красках. Недавно опубликованный дневник министра внутренних дел П. А. Валуева содержит бесспорные свидетельства таких настроений в ближайшем окружении самого Александра II не только в 1861 г., но ив последующие годы. Так, после беседы 12 октября 1861 г. в Царском Селе с сестрой царя Марией Валуев отметил, что она «очень встревожена настоящим положением дел и говорит: через год нас всех отсюда выгонят». Минуло более года, и 20 февраля 1863 г., уже после начала польского восстания, тот же мемуарист писал: «Не одна Польша нас тревожит и затрудняет. Правительство даже внутри империи некоторым образом в осадном положении». Прошло еще почти два года, и неотвратимость рисующейся ему революции в России Валуев передавал в записи 17 января 1865 г. следующим образом: «...Волна поднялась среди моря и идет к берегу. Ее остановить нельзя, а можно только подготовить ей ложе. На это я указывал в сентябре 1861 г., в феврале 1862 г., в апреле и ноябре 1863 г.» В последующие месяцы опасения царского министра продолжали сохраняться. Уже 7 марта 1865 г. он записал в дневнике: «Спокойно и мирно узел не развяжется. Признаки потрясения множатся...» А 4 февраля следующего года Валуев признавался: «...Повеяло ветром, который со временем сметет противупоставляемые ему преграды».
Напряженная обстановка в первой половине 60-х годов порождала у господствующих классов растерянность, граничившую с паникой. Отражением этого в правящих сферах царской России и являлись постоянные колебания внутренней политики правительства. Среди виднейших представителей царской бюрократии при всей пестроте и противоречивости личных суждений наметились две точки зрения.
Сторонники охранительного направления представлены были сановной знатью еще николаевских времен. Это были ми¬
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 25.
2 Там же, стр. 28—29.
94


нистр юстиции граф В. Н. Панин, известный крепостник князь П. П. Гагарин, воспитатель царских сыновей граф С. Г. Строганов, незадачливый командующий крымской армией в 1854— 1855 гг. князь А. С. Меншиков, шеф жандармов князь В. А. Долгоруков; владельцы крупнейших латифундий и десятков тысяч крепостных, они были немногочисленны, но имели особый вес в придворных сферах.
Их подлинные замыслы раскрыл Панин в доверительной беседе с Меншиковым 30 сентября 1861 г. Он заявил: «Предусмотрение событий требует отклонения конституционных вымыслов удержанием самодержавных начал, с твердостью и взыскательностью, что теперь еще нетрудно, пока зараза либеральности не всеобщая, но ограничивается литераторами и университетами и кроме сего небольшим числом молодых людей» 1. Представители крепостнической реакции считали, что еще не поздно расправиться с революционным движением при помощи одних административных репрессий.
Иначе определяли соотношение боровшихся в стране сил сановники нового поколения, пришедшие к власти при Александре II,— военный министр Д. А. Милютин, министр внутренних дел П. А. Валуев, глава путейского ведомства К. В. Чевкин и некоторые другие. Разумеется, и они были убежденными монархистами и также исходили из охраны интересов господствующих классов. Однако внутренняя обстановка в стране рисовалась им более сложной и тревожной, поэтому они считали дальнейшие реформы неизбежными и в наиболее острые моменты не исключали возможности введения в России конституции, правда, весьма ограниченной.
На политический курс царизма сильно влияли придворные интриги, и слабовольный, но упрямый Александр II под воздействием противоречивых советов, по образному определению Валуева, держался «системы невозможных диагоналей». Результатом являлись подчас совершенно неожиданные и случайные решения правительства по важнейшим государственным делам.
Внутренняя политика царизма в пореформенные годы отличалась явной непоследовательностью. После тревожного 1863 года казалось, что революционный натиск царизмом отбит и жесткий курс расправы с массовыми крестьянскими выступлениями и национально-освободительным движением достиг цели. При дворе усилилось влияние крепостников. Во главе Государственного совета и Комитета министров был поставлен убежденный реакционер П. П. Гагарин, который и в польском осво¬
1 Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР( далее — ЦГАОР), ф. 728, on. 1, д. 2538а, л. 138.
95


бодительном движении видел только ненавистную ему «социальную революцию». Летом 1864 г. он настаивал на упразднении Главного комитета по крестьянскому делу, а в конце года предлагал задержать введение судебной реформы. Тогда же приобрел особый вес в придворных кругах М. Н. Катков. В «Московских ведомостях» он ратовал за беспощадное подавление революционного движения и восстания 1863 г. Катков разрешал себе открытые столкновения с министрами, пользуясь особым расположением к нему Александра II.
Однако с конца 1864 г. вновь стало крепнуть мнение о необходимости дальнейших преобразований. Внутренняя обстановка в стране продолжала оставаться напряженной. 1864 г. оказался неурожайным. Финансовое положение все более и более запутывалось. Ознакомившись с отчетом государственного контролера за 1863 г., Меншиков признавал его «почти банкрутским, которому исходу не вижу». Государственный бюджет в 1864 г. был сведен с дефицитом в 47 млн. руб.
Опасения нового революционного подъема вновь усилили в дворянской среде недоверие к правительству. В этом отношении характерно обращение московского дворянства к Александру II: «довершить земские учреждения созывом Общей думы», принятое на губернском собрании 11 января 1863 г. большинством 270 голосов против 36.
В правящих кругах новые уступки «духу времени» снова стали казаться неизбежными. Тот же Валуев признавал, что «взгляды и понятия изменились», и приходил к выводу: «Россия будет повиноваться по-прежнему, но молчать по-прежнему она уже не способна». С предложением о созыве при Государственном совете особых съездов представителей от земств и дворянства теперь согласованно выступили Валуев и Константин Романов. Александр II дал согласие на представление о том особой записки.
Подводя итоги правительственной политики, Валуев 29 октября 1865 г. в дневнике писал: «Что и кто теперь Россия? Все сословия разъединены. Внутри их разлад и колебания. Все законы в переделке. Все основы в движении... Трехсотголовое земство поднимает свои головы, лепечет критики, скоро будет вести речь недружелюбную. Половина государства в исключительном положении. Карательные меры преобладают».
При неустойчивой политике правительства напрасно было бы искать в проводимых им реформах ясный и цельный план. Некоторые из этих реформ задумывались и иногда даже подготовлялись еще в конце 50-х годов одновременно с разработкой закона об отмене крепостного права. Но уже в 1861 г. по мере укрепления влияния крепостников эта предварительная работа подвергалась пересмотру и получала существенно иное направ-
96


ление. Судьба готовившихся реформ не раз менялась в зависимости от остроты политической обстановки и соотношения боровшихся в правящих кругах сил.
Задачи реформ в правительстве понимались по-разному. Крепостники считали, что реформы должны устранить только частные недостатки уже существующих законов. А. А. Половцев, тогда еще молодой чиновник Сената, писал об этом в дневнике 11 марта 1862 г.: «Панин говорит, что новый проект судопроизводства должен лишь исправить кой-какие несовершенства теперешних законов» 1. В отличие от реакционеров-охраните- лей немногочисленные в правительстве сторонники дальнейших буржуазных реформ счдтали, что необходимо изменить основы феодального законодательства. Д. А. Милютин, например, довольно последовательно отрицал сословные привилегии дворян.
Правительство пошло по среднему пути полуреформ. Подлинные мотивы этого раскрывает дневник Валуева. После разговора с женой Александра II 31 июля 1863 г. там было записано: «Из того, что она сказала мне о земских учреждениях, видно, что она, как и многие, преимущественно видит в них средство откупиться от „конституции“». Эту точку зрения разделял и, несомненно, проводил в своей деятельности и Валуев. Состоявший с ним в близком родстве известный реакционер В. П. Мещерский писал в воспоминаниях: «Валуев исходил из мысли, что, создавая в губерниях целую область земских, то есть хозяйственных забот, он этим давал умам сферу деятельности, которая могла бы их оживить, занять и отвлечь от политических мечтаний в общей, так сказать, сфере».
Система земских учреждений была создана для руководства местным хозяйством (обеспечение продовольствием при голоде, устройство дорог и мостов местного значения, агрономическая помощь и т. д.), народным образованием, медицинским и ветеринарным обслуживанием, общественным призрением и т. д. Раньше эти нужды населения удовлетворялись правительственными учреждениями, а чаще всего возлагались на «попечение» помещиков.
Необходимость после отмены крепостного права особых земских учреждений была очевидна. Вопрос о них ставился еще в 50-х годах, и этим начал заниматься Н. А. Милютин. Затем это дело перешло в комиссию под председательством Валуева. Проект положения о земских учреждениях был закончен к весне 1863 г. При обсуждении его в Государственном совете наметились разные точки зрения и под давлением критики Д. А. Милютина, М. А. Корфа и др. реакционные черты проекта были отчасти смягчены (ограничены сословные привилегии дворян*  * 7Земские учреждения
ЦГАОР, ф. 583, д. 3, л. 211.
7 История СССР, том Y
97


несколько расширен состав представительства, немного увеличен круг деятельности земств и уменьшено влияние на него Центральных учреждений). Закон о земстве был утвержден 1 января 1864 г.
Земские учреждения являлись выборными. Избиравшиеся на три года гласные уездных и губернских земских собраний созывались обычно один раз в год на несколько дней. Постоянными органами их были уездные и губернские управы, которые выбирались из состава гласных земских собраний тоже на трехлетие. Управы состояли из председателя и нескольких членов (до шести), которые получали жалованье по решению собрания. Гласные никакого вознаграждения не имели.
Выборы земских гласных не были при этом прямыми. Сначала избиралось равное количество выборщиков от каждого из трех особых собраний—«курий»: 1) от землевладельцев (имеющих не менее 200—800 дес., как устанавливалось по разным уездам), 2) от городских собственников (предприятий с оборотом от 6 тыс. руб. или дома, оцененного в 500—3000 руб., в зависимости от города) и 3) от представителей крестьянских обществ, предварительно выдвинутых на волостных сходах. И уже эти выборщики избирали установленное количество земских гласных (от 10 до 96 по уездам и от 15 до 100 по губерниям).
Установленная система избрания выборщиков по трем куриям ограничивала представительство от массы населения — крестьян и исключала его для городских рабочих и ремесленников. И она же обеспечивала явные преимущества господствующим классам и особенно помещикам-дворянам. Среди 1180 земских гласных 33 губерний, избранных к весне 1866 г., было 854 дворянина. По данным за 1865—1867 гг., на уездных собраниях дворяне и купцы составляли более 50% всех гласных, а на губернских — даже свыше 85%. Крестьяне же на земских собраниях, как правило, оказывались в явном меньшинстве, а в управах встречались в редчайших случаях.
Сфера деятельности земства была строго ограничена узким кругом чисто хозяйственных вопросов. Нарушающие это земцы привлекались к ответственности. К тому же сами земские управы не имели права требовать выполнения своих решений. Они должны были для этого прибегать к помощи царских властей, главным образом полиции. Без содействия уездных исправников земство даже не могло взыскивать недоимки по земским сборам, требовать исполнения натуральных земских повинностей, получать от волостей необходимые сведения и т. д. Ко всему этому правительство поставило земские учреждения в прямую зависимость от Министерства внутренних дел и его чиновников на местах. Они могли по своему усмотрению приостанавливать осуществление любого решения земских собраний, а важнейшие из
98


Земские выборы
таких решений требовали официальной санкции губернатора. Без утверждения последнего были недействительны и выборы председателей уездных земских управ. Председатели же губернских управ утверждались министром.
Министерство внутренних дел явно затягивало создание земских учреждений. Инструкция о порядке проведения выборов в них получила утверждение только к лету 1864 г. Сами же выборы были назначены лишь на конец этого года и на первые месяцы следующего. По свидетельству Д. А. Милютина, проведение закона о земстве в жизнь вызвало полускрытое противодействие как помещиков-дворян, так и царских чиновников. В его воспоминаниях мы читаем: «С одной стороны оно встретило холодный и даже неприязненный прием со стороны некоторой части дворянского сословия, привыкшего барствовать над „мужиком“; с другой —само правительство, едва только установив всесословное самоуправление, как будто спохватилось — не сделало ли оно неосторожного шага, и с самого же приступа к исполнению нового законоположения сочло нужным зорко следить за новыми учреждениями, держать их, так сказать, в узде» К
Следует, наконец, сказать, что даже столь ограниченное местное самоуправление относилось только к 34 губерниям Европейской России. Оно не распространялось на Сибирь, Архангельскую, Астраханскую и Оренбургскую губернии, где почти
1 Государственная библиотека им. В. И. Ленина (ГБЛ), ф.169, карт.
10, д. 20, л. 27.
7*
99


Новые судебные уставы
отсутствовало помещичье землевладение. Оно не касалось польских, литовских, белорусских губерний и Правобережной Украины, где было много помещиков-поляков, а также трех прибалтийских губерний, в которых было оставлено прежнее самоуправление, зависевшее от местных немецких баронов.
Характеризуя сущность реформы, В. И. Ленин писал: «...Земство с самого начала было осуждено на то, чтобы быть пятым колесом в телеге русского государственного управления, колесом, допускаемым бюрократией лишь постольку, поскольку ее всевластие не нарушалось, а роль депутатов от населения ограничивалась голой практикой, простым техническим исполнением круга задач, очерченных все тем же чиновничеством» х.
Дореформенный суд стоял на страже устоев феодально-крепостнического строя. Необходимость коренной судебной реформы официально признавалась с 1856 г. После закона 19 февраля 1861 г. реформа стала неотложной. Упорное сопротивление крепостников, в том числе министра юстиции В. Н. Панина, было преодолено лишь к январю 1862 г., когда решили приступить к разработке совершенно новой системы судопроизводства.
Проекты составленных судебных уставов были утверждены 20 ноября 1864 г. В их основу были положены главные принципы буржуазного права: бессословность суда, состязательность сторон, гласность судопроизводства и независимость судей. В отличие от крепостнических судебных порядков суд объявлялся равным для всех сословий. Вместо заочного разбора тяжб вводилось их рассмотрение в присутствии и с участием тяжущихся сторон. Келейные решения судей сменялись публичностью судебных заседаний с правом освещения их в печати. Прежние судьи, полуобразованные сутяги и взяточники, заменялись юристами со специальным образованием, занимающими формально независимое положение от царских властей.
Значительно упрощена была система судебных учреждений. Первой судебной инстанцией являлись окружные суды (обычно по одному на губернию). Решения их с участием присяжных заседателей считались окончательными; при отсутствии присяжных они могли быть обжалованы в судебную палату, которая объединяла несколько окружных судов. Кассационной инстанцией являлся Сенат, который в случае нарушения по данному делу правил судебной процедуры мог возвратить его на новое рассмотрение. Кроме того, для разбора мелких тяжб (на сумму до 500 руб.) существовали мировые судьи, избиравшиеся на собраниях земских и городских гласных; их решения могли быть обжалованы в уездный съезд мировых судей. Создана была оео-
1 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 35.
100


бая корпорация присяжных поверенных (адвокатов), помощью которых можно было пользоваться за плату.
В царской России новый суд не только защищал основы буржуазного строя, но сохранял очевидные пережитки крепостничества. Наряду с общими судами для всех сословий продолжали существовать крестьянские волостные суды. Духовенство по некоторым делам судилось в особом порядке. Имелись военные суды. Ограничена была подсудность чиновников. Независимость судей подрывалась давлением на них властей путем наград, служебных перемещений и т. д. Присяжные подбирались обычно из обеспеченных людей. Гласность суда отменялась по ряду дел, которые слушались при закрытых дверях.
Практическое осуществление судебной реформы потребовало еще больше времени, чем введение земских учреждений. Открытие двух первых судебных округов в столичных городах было подготовлено лишь в начале 1866 г. (подобран личный состав чиновников, ассигнованы средства, выделены помещения).
В тех районах страны, где правительство не видело для себя надежной социальной опоры, оно не проводило судебной реформы. Уставы 20 ноября 1864 г. не распространялись на Сибирь, Среднюю Азию, северные и юго-восточные окраины. В прибалтийских и польских губерниях все дела в суде решались без присяжных заседателей. На Кавказе судебная реформа осуществлена была только в 1868—1871 гг., причем участие присяжных заседателей там тоже исключалось, а в некоторых горных местностях сохранялись старинные «словесные» суды.
Несовершенство новых судов видели еще современники. И все же следует признать, что судебная реформа при всех ее недостатках явилась одной из важнейших реформ, способствовавших утверждению в царской России буржуазных порядков.
Школьная реформа В условия* быстР° Растущего тяготения народа к образованию правительство стремилось подчинить учебные заведения контролю властей и использовать их в своих интересах. Особенно настороженное внимание царских чиновников привлекало распространение образования среди широких масс.
Утвержденное 14 июля 1864 г. «Положение о начальных народных училищах» разрешало открывать их общественным учреждениям й частным лицам. Но учебная часть в этих училищах подчинялась уездным и губернским училищным советам, состоявшим из чиновников и представителей земств (председателем губернского училищного совета был архиерей). Одной из основных задач начальной школы считалось «утверждение в народе религиозных и нравственных понятий». Обязательными были уроки так называемого «закона божьего», обучения грамоте, четырем правилам арифметики, и церковного пения.
101


Устав для средней школы был утвержден 19 ноября 1864 г. Среднее образование в семиклассных мужских гимназиях объявлялось открытым для всех сословий, но установленная за учение плата делала их недоступными для детей несостоятельных родителей. Гимназии были классические, в которых, кроме общеобразовательных предметов, преподавались латинский, а иногда и греческий языки, и реальные, где вместо древних языков увеличивался объем преподавания математики и естествознания. Оканчивавшие классические гимназии могли поступать в университеты без экзаменов. Реальные гимназии таких прав не давали, завершение их только облегчало поступление в высшие технические училища.
Проект реформы средней школы вызвал в Государственном совете продолжительные и упорные прения. Защитники проекта вынуждены были пойти на две существенные уступки: 1) выбор типа гимназий в каждом отдельном случае предоставить местному начальству, 2) закрыть доступ для оканчивающих реальные гимназии на все факультеты университетов. Активный участник этих прений в Государственном совете Д. А. Милютин в своих воспоминаниях записал: «Цоследняя эта уступка в особенности казалась мне прискорбною; ибо допущение в университет исключительно одних воспитанников классических гимназий, при ограниченном числе и составе специальных высших учебных заведений, лишало большинство учеников реальных гимназий всякого средства получить высшее образование и обрекало эти заведения на приниженную роль и даже на неминуемый упадок» 1.
С конца 50-х годрв стали открываться женские гимназии. Их учебная программа была более ограниченна и, как сказано в «Положении» 10 мая 1860 г., предназначалась для «будущей супруги и матери семейства».
Особую тревогу правительства вызывали университеты в связи с растущим стремлением молодежи к высшему образованию и развитием среди студентов революционных настроений. Строгие «временные правила» 31 мая 1861 г., составленные комиссией С. Г. Строганова, лишали студентов всех прав и вызвали осенью того же года бурные студенческие выступления в Петербурге и Москве.
Новый устав 18 июня 1863 г. восстанавливал академическую автономию университетов, уничтоженную в 1835 г. Совет профессоров руководил всей университетской жизнью. Он избирал ректора, деканов и по выборам замещал вакантные должности преподавателей. За Министерством просвещения сохранялось право утверждать избранных профессоров, а также некоторые
1 ГБ Л, ф. 169, карт. 10, д. 17, лл. 205 об.- 206.
102


Сельская бесплатная школа
решения совета. Студенты подчинялись дисциплинарному суду профессоров, избираемому советом. Никаких корпоративных прав они не получали. Каждый университет обычно имел такие факультеты: историко-филологический, юридический, физико- математический и медицинский. Количество студентов не ограничивалось. Курс обучения оставался четырехлетний. Помимо шести прежних университетов — в Москве, Петербурге, Казани, Киеве, Харькове и Дерите (Тарту), были открыты Новороссийский университет в Одессе (1865 г.) и университет в Варшаве (1869 г.).
Новый университетский устав 1863 г. преследовал двойную цель. Он шел навстречу требованиям либеральной профессуры и пытался привлечь ее для борьбы с революционным движением учащейся молодежи.
Правительственная политика по отношению к печати отличалась характерными колебаниями. Намеченный в 50-х годах курс реформ сверху вызвал смягчение цензурных притеснений. Газеты и журналы на-
Цензурные правила
103


чали обсуждать вопросы внутренней и внешней политики. Возникали десятки новых периодических изданий. Но скоро правительство стало принимать меры к ограничению политического влияния печати. Александр II весной 1859 г., по свидетельству цензора А. В. Никитенко, говорил: «Есть стремления, которые не согласны с видами правительства. Надо их останавливать... Я очень желал бы, чтобы важные вопросы рассматривались и обсуждались научным образом; наука у нас еще слаба. Но легкие статьи должны быть умеренны, особенно касающиеся политики».
Неоднократные попытки в 1857—1861 гг. отразить эту противоречивую «установку» при пересмотре цензурного устава не удавались. После заседания Совета министров 25 февраля 1860 г. Константин Романов писал в дневнике: «Толковали только про цензуру. По-моему мы все переливаем из пустого в порожнее». И все же обострение внутренней обстановки в стране вынуждало правительство спешить. 18 мая 1862 г. были введены «временные правила» о печати. Они разрешали касаться недостатков администрации и реформ только в книгах размером не менее 10 печатных листов или в журналах, которые стоили по подписке 7 руб. и более. За «вредное направление» периодические издания могли быть приостановлены на восемь месяцев. С начала 1863 г. цензура перешла из Министерства просвещения в ведение Министерства внутренних дел.
Новый цензурный устав был утвержден только 6 апреля 1865 г. И на этот раз он именовался «временными правилами», хотя просуществовал вплоть до революции 1905 г. По этому уставу предварительная цензура отменялась для больших книг (в 10 печатных листов и более 20 листов для переводов). Издатели и редакторы их привлекались к ответственности только по суду. Массовые издания, ходившие в широких кругах читателей, подлежали предварительной цензуре. Периодика от нее освобождалась по особым разрешениям и при условии внесения залога в 2,5—5 тыс. руб. Помимо того, газеты и журналы могли подвергаться в административном порядке сначала «предостережению», затем временной приостановке (до полугода) и, на- койец, запрещению. Для провинциальных изданий предварительная цензура сохранялась. Продолжала действовать и церковная цензура.
104


2
Усиление реакции после 4 апреля 1866 г.
4 апреля 1866 г. на Александра II было совершено неудачное
покушение московским студентом Д. В. Каракозовым. Он состо-
в# ял в революционном кружке Н. А. Ишути-
Крепостники у власти r â »
г у на и считал, что цареубийство вызовет но¬
вый подъем освободительного движения. Каракозов был арестован. Верховный уголовный суд вынес ему смертный приговор.
Крепостники использовали это первое покушение на Александра II для перехода в наступление. Организуя монархические демонстрации, они разжигали охранительные настроения и добивались отказа правительства от политики буржуазных реформ. Пытаясь им противодействовать, Д. А. Милютин подал царю записку «О нигилизме и мерах против него необходимых», написанную К. Д. Кавелиным. В ней доказывалось, что только последовательные реформы могут остановить в России революционное движение. Однако записка успеха не имела. Потрясенный Александр II склонился на сторону открытой реакции.
Тогда иронически говорили, что пуля Каракозова, предназначенная для царя, попала «в целую толпу лиц ему близких». Сразу после 4 апреля подал просьбу об увольнении начальник III отделения В. А. Долгоруков, был смещен петербургский генерал-губернатор князь А. А. Суворов, получили отставку столичный обер-полицмейстер Анненков и министр просвещения А. В. Головнин. Носились также слухи о возможности ухода и других министров. Называли имена Рейтерна, Д. Милютина и даже Валуева.
К власти пришли ставленники крепостнического лагеря. Они быстро захватили несколько министерств и составили в Комитете министров наиболее сплоченную группу. Среди них выделялись шеф жандармов П. А. Шувалов, новый министр просвещения известный реакционер Д. А. Толстой, назначенный в 1867 г. министром юстиции К. И. Пален.
Усилению реакции способствовало резкое снижение с середины 60-х годов массового освободительного движения. По подсчетам III отделения, с 1864 по 1869 г. включительно произошло всего 389 крестьянских выступлений. Таким образом, за эти шесть лет их учтено было в общей сложности столько, сколько ежегодно происходило в 1862 и 1863 гг.
Официальная статистика крестьянского движения в 70-х годах неизвестна. Однако на основании сохранившихся архивных дел текущего делопроизводства III отделения и Министерства
105


внутренних дел можно полагать, что по крайней мере до 1875 г. особо крупных выступлений крестьян не происходило! Классовая борьба в деревне, разумеется, не прекращалась и, возможно, даже распространялась вширь. Но она все более принимала форму местных и разрозненных столкновений крестьян с помещиками при размежевании земельных угодий, при тяжбах, при пользовании пастбищами и лесами и т. д. Вначале такие обыденные «хозяйственные» стычки еще не казались опасными.
Ведущую роль в правительстве играл теперь новый начальник III отделения граф П. А. Шувалов. В кругах титулованной внати Шувалов был своим человеком. Его отец, один из богатейших людей того времени, занимал видное положение при дворе. Сам П. А. Шувалов уже имел опыт руководства полицейской службой по Министерству внутренних дел и III отделению. Англоман по вкусам, совершенно не знающий русской деревни, он получил широкую возможность оказывать на Александра II постоянное воздействие. Светский лоск маскировал его холодную жестокость и непомерное честолюбие. Недаром Шувалова именовали Аракчеевым II и Петром IV. Валуев при Шувалове отошел на второй план, но сразу же признал себя его горячим сторонником.
Реакционный курс правительства Шувалов наметил на совещании у Александра II 28 апреля 1866 г. Валуев откликнулся ка это в дневнике так: «Читалась записка гр. Шувалова, весьма хорошо составленная. Ее смысл тот, что нужно поддержать дворянство, собственность, восстановить власть, улучшить полицию и закрыть Главный комитет». Столь откровенные реставраторские планы показались опасными даже Александру II. По свидетельству того же Валуева, царь считал, «что будет неладно, если слишком передадимся на сторону дворянства, что это возбудит массы, которые и без того уже возбуждены и т. д.». Главный комитет, руководивший отменой крепостного права, независимый от министерств, уцелел. Но охранительные положения записки Шувалова были развиты в рескрипте от 13 мая 1866 г. на имя председателя Комитета министров П. П. Гагарина.
Рескрипт излагал программу безоговорочно консервативной политики, следовать которой предписывалось всем министерствам и ведомствам. Александр II объявлял своей задачей «охранять русский народ от тех зародышей вредных лжеучений, которые со временем могли бы поколебать общественное благоустройство». В соответствии с этим воспитание юношества предлагалось проводить «в духе истин религии, уважения к правам собственности и соблюдения коренных начал общественного порядка». Объявлялась полная неприкосновенность нрав собственности, предусмотренных законами, в частности «Положе¬
106


ниями» 19 февраля 1861 г. Запрещалось «возбуждение вражды против дворянства и вообще против землевладельцев».
Вопрос о дальнейших реформах рескрипт обходил полным молчанием. Он преследовал чисто охранительные цели, что Валуев формулировал 25 июля 1866 г. следующим образом: «У нас теперь принцип и идея тождественны. Они состоят в ограждении власти... Власть рассматривается не как средство, но как цель, или право, или имущество... Мы требуем повиновения, но во имя чего требуем мы его? Только во имя обязанности повиноваться и права повелевать». При несколько ироническом оттенке этой записи она предельно обнажает существо крутого поворота правительственной политики в 1866 г., с которым, кстати, соглашался и сам автор дневника.
Охранительный курс правительства в пер- Ограничения реформ ВуЮ очередь подразумевал усиление административно-полицейского надзора на местах («восстановить власть и улучшить полицию», как предлагал Шувалов). Эту цель преследовало решение Комитета министров об усилении власти губернаторов, утвержденное 22 июля 1866 г. Начальникам губерний подчинялись теперь все местные учреждения и все их служащие. Губернатору предоставлялось право закрывать собрания частных обществ, клубов и т. д. «в случае обнаружения в них чего-либо противного государственному порядку и общественным безопасности и нравственности». На губернатора возлагалась также ответственность за деятельность в том же направлении подчиненных ему уездных исправников.
Сторонники крепостнической реакции этим не удовольствовались. Они задумывали если не упразднить, то по крайней мере сильно ограничить те реформы, на которые царизм пошел в первой половине 60-х годов. По свидетельству Валуева, в конце ноября 1866 г. Шувалов ему пространно толковал «о предстоящих по его мнению неизбежных переворотах в отношении к прессе, к земству и к судебной реформе». Шувалов и его единомышленники не решались на крутую ломку реформ 60-х годов. Но они, как заметил А. И. Кошелев, не упускали случая действовать исподтишка — «конфиденциальными циркулярами всячески ограничивать и даже по-своему истолковывать высочайше] утвержденные Положения».
Земские учреждения уже в 1866 г. отдельными циркулярами и законом 21 ноября были еще более ограничены в своих доходах, особенно от обложения сборами торговых и промышленных предприятий. Протест столичного земского собрания привел лишь к его закрытию и к репрессиям против председателя управы и гласных. В 1867 г. земствам разных губерний запрещено было поддерживать взаимные связи, публиковать
107


без разрешения губернатора свои постановления и отчеты, а председателям земских собраний предлагалось их закрывать в случае «нарушения порядка». Никитенко 8 июля 1867 г. писал в своем дневнике: «Напечатаны новые правила о земских учреждениях. Они подчиняются губернским начальствам и предводителям. Не есть ли это первая попытка к их уничтожению? Реакция идет быстрыми шагами».
Судебные уставы 1864 г. были поколеблены еще «Положением» 22 июля 1866 г., которое независимых по закону судей прямо подчиняло власти губернатора. В том же году был издан закон, передававший дела о нарушении цензурных правил из окружных судов в судебные палаты. В 70-х годах изменился порядок судопроизводства по политическим процессам. В связи с делом нечаевцев первоначальные дознания изымались на основании закона 19 мая 1871 г. из ведения судебных следователей и поручались жандармским чинам.
Министр юстиции К. И. Пален, потерявший в обстановке жандармского произвола всякое чувство реальности, в ноябре 1871 г. предложил Александру II ни более, ни менее, как «изменить коренным образом судебные учреждения 1864 г.». А. А. Половцев, сообщая об этом со слов самого Палена, приводит и ответ царя: «Ты меня не понял, я велел только обсудить меры к изменению производства политических дел» !. Этот разговор, сохраненный мемуаристом, подтверждает, во- первых, что царизм стремился изъять расправу с революционерами из сферы обычного гласного судопроизводства и, во-вторых, что указания о том исходили от Александра II.
В таком направлении и шла дальнейшая ломка судебных уставов 1864 г. По закону 7 июня 1872 г. крупные политические процессы вместо судебных палат стали проводиться в особом присутствии Сената. Новый закон 9 мая 1878 г. передал из суда присяжных в судебные палаты дела об антиправительственных выступлениях. С конца того же года многие политические дела стали рассматриваться в военных судах.
Цензурные правила 6 апреля 1865 г., и без того ставившие печать в полную зависимость от царских властей, теперь казались правительству тоже недостаточными. Редакциям временно приостановленных журналов законом 17 октября 1866 г. запрещалось рассылать подписчикам любые издания. Новый министр внутренних дел А. Е. Тимашев в 1868 г. добился распоряжения, которое давало ему право запрещать розничную продажу газет. Закон 7 июня 1872 г. разрешал министру внутренних дел передавать дела о запрещении издания «особенно вредных» произведений печати не в суд, а в Комитет минист¬
1 ЦГАОР, ф. 583, on. 1, д. 9, л. 89.
108


ров. В 1873 г. министр получил право запрещать в периодических изданиях обсуждение вопросов, которые он признает «неудобными». Наконец, «временные правила» 5 апрел'я 1879 г. предоставили генерал-губернаторам на местах право приостанавливать и запрещать издание газет и журналов.
В народном просвещении реакционный курс последовательно проводил преемник Головнина махровый реакционер Д. А. Толстой, сохранявший за собой и место обер-прокурора Синода.
Начальную школу Толстой подчинил прямому надзору министерских чиновников. Для этого в 1869 г. по губерниям были назначены специальные инспектора народных училищ. Но такой штат сочтен был недостаточным, и через пять лет, в 1874 г., новое «Положение о начальных народных училищах» ввело в каждой губернии должности директора народных училищ и уже двух подчиненных ему инспекторов.
Помимо того, к непосредственному надзору за начальной школой правительство решило привлечь представителей местного дворянства. Вопрос этот в конце 1873 г. был внесен на рассмотрение Совета министров Шуваловым, который заявил, что «революционная пропаганда бросилась теперь на народные школы и старается растлить народ». Несмотря на поддержку Толстого, Палена и Валуева, предложение Шувалова вызвало решительные возражения даже со стороны С. Г. Строганова, С. Н. Урусова, А. М. Горчакова, П. Н. Игнатьева, Константина Романова и наследника. Но оно все же было принято по требованию Александра II. Как свидетельствует Константин Романов, царь раздраженно заявил при этом своему сыну (в будущем Александру III), что «для его спасения и его сына он желает, чтоб эта мера была приведена в исполнение» \ Предводители дворянства были сделаны председателями губернских и уездных училищных советов. Как вспоминает Кошелев, им были даны «почти неограниченные права по устранению учителей и по закрытию школ».
Серьезной ломке при Толстом подверглась и средняя школа. Утвержденный 30 июля 1871 г. новый устав предусматривал только классические гимназии, срок обучения в которых увеличивался до восьми лет, а программа по гуманитарным предметам еще более расширялась за счет естествознания. Реальные гимназии были преобразованы в шестиклассные реальные училища. Утвержденный для них 15 мая 1872 г. устав прямо запрещал прием реалистов в университеты. Поступление их в высшие технические училища также было затруднено: к вступительным экзаменам туда допускались только окончившие дополнительный (седьмой) класс. Таким образом, правительство
1 ЦГАОР, ф. 722, on. 1, д. 105, л. 73 об.
109


обеспечивало пополнение кадров чиновников с университетским образованием почти исключительно из дворянской молодежи, прошедшей гуманитарную школу. Для детей же из мелкобуржуазных семей признавалось достаточным обучение в реальных училищах.
В университетах Толстой усилил борьбу с революционным движением студенчества. Правила 25 мая 1867 г. предписывали университетскому начальству уделять особое внимание надзору за «политической благонадежностью» студентов, действуя совместно с полицейскими властями. Изданные через два года новые правила приема затрудняли поступление в университеты, особенно для необеспеченной молодежи. В 70-х годах неоднократно делались попытки ограничить и без того куцую автономию университетов. 5 ноября 1879 г. было издано распоряжение Толстого, утвержденное царем, по которому инспектора университетов подчинялись министерству, Совет университета лишался ряда полномочий и т. д.
Подводя итоги ограничению правительством реформ 60-х годов, Д. А. Милютин в своем дневнике, несколько преувеличивая, в конце 1873 г. писал: «Какое поразительное и прискорбное сравнение с той обстановкой, при которой вступил я в состав высшего правительства 13 лет тому назад! Тогда все стремилось вперед; теперь все тянет назад. Тогда государь сочувствовал прогрессу, сам двигал вперед; теперь он потерял доверие ко всему, им же созданному, ко всему, окружающему его, даже к себе самому».
Политика террора
Реакционные настроения в правящих кругах Шувалов умело использовал для проведения жесткой консервативно-охранительной политики. Он фактически возглавлял правительство до середины 1874 г. Секрет всевластья этого ставленника крепостников хорошо раскрыл 31 июля 1873 г. в своем дневнике Д. А. Милютин: «Все делается под исключительным влиянием гр. Шувалова, который запугал государя ежедневными своими докладами о страшных опасностях, которым будто бы подвергаются и государство и лично сам государь. Вся сила Шувалова опирается на это пугало».
Правительственный аппарат царизма оказался под контролем начальника тайной полиции. Рост беззакония и полицейских преследований с 1866 г. отмечался и современниками. В дневнике Никитенко 27 ноября этого года мы читаем: «Возвысился гр. (Петр А.) Шувалов и делает, что ему заблагорассудится помимо закона и всех установленных государственных учреждений... То же самое делает нынешний обер-полицмейстер Трепов. Они приобрели страшную власть именем злополучного 4 апреля».
110


Под полицейским наблюдением находились даже члены царской семьи. Личная почтовая переписка брата царя — Константина систематически поступала на просмотр министра внутренних дел Тимашева. Он был вынужден в этом сознаться в доверительной беседе с самим Константином, оговариваясь только, что будто бы не показывал этих писем Александру II. Тренов также не раз говорил Константину Романову, что за частной жизнью своих братьев царь следит через полицию.
Неожиданная отставка Шувалова летом 1874 г. возбудила много толков и пересудов. Обычно ее объясняли придворными интригами и усиливающимся недоверием Александра II к властолюбивому начальнику III отделения. Вместе с тем есть основание полагать, что правящие круги убедились в провале восьмилетней политики террора, проводником которой являлся Шувалов.
Революционное движение в России не удалось подавить, несмотря на все старания тайной и явной полиции. Многочисленные вспышки освободительной борьбы в деревне вызывали беспокойство царских властей. Агитация революционных народников среди крестьян приняла к тому времени большой размах и вылилась в широкое движение «хождения в народ». Назревал пересмотр внутренней политики правительства. Когда в марте 1875 г. вопрос о «революционной пропаганде» был внесен на обсуждение Комитета министров поставленным во главе III отделения А. Л. Потаповым, Константин Романов записал в дневнике: «...По моему глубокому убеждению главная причина состоит в том, что мы с 1866 года повернули назад благодаря Шувалову и компании» *.
Такое мнение в правительственных кругах не было единичным.
3
Реформы 70-х годов
За реакционной политикой царизма скрывались давние разногласия в правящих кругах по коренному вопросу — о двух возможных способах предотвращения революционной угрозы. По мере того как становилась очевидной несостоятельность политики голых репрессий, усиливался голос сторонников дальнейших реформ. Стоявшие у власти крепостники были достаточно влиятельны, чтобы еще больше урезать эти реформы и несколько отсрочить их осуществление, но совсем не допустить их клика Шувалова уже не могла. Особенно долго разрабатывались проекты законов о «самоуправлении» городов и введении
1 ЦГАОР, ф. 722, on. 1, д. 108, л. 62 об.
111


всеобщей воинской повинности. Однако в первой половине 70-х годов они были все же закончены и утверждены.
Решение о разработке закона об органах 1870ДСКаЯ ресрорма городского управления «во всех городах империи» было принято весной 1862 г. Его проект был представлен в 1864 г. и после обсуждения и переработки поступил 31 марта 1866 г. на рассмотрение Государственного совета. Два года он пролежал без движения и только с марта 1868 г. стал заново пересматриваться в ряде инстанций — Министерстве внутренних дел, Совете министров и Государственном совете. Пройдя через неоднократные переделки, он вновь поступил в Государственный совет и был утвержден 16 июня 1870 г.
В отличие от дореформенных сословных городских учреждений, в которых преобладали дворяне, почетные граждане и купцы, новый закон объявлял управление бессословным. В ст. 17 говорилось: «Всякий городской обыватель, к какому бы сословию он ни принадлежал, имеет право голоса в избрании гласных» при следующих условиях:
1) русское подданство, 2) возраст не менее 25 лет, 3) владение установленным имущественным цензом и 4) отсутствие недоимок по городским сборам.
На собраниях избирателей, происходивших раз в четыре года, выбирались гласные городской думы по разным городам в количестве от 30 до 72 (для Петербурга число гласных устанавливалось в 250, для Москвы — 180). Городская дума избирала тоже на четыре года городскую управу, состоявшую из городского головы и нескольких членов в количестве двух и более человек по решению гласных, которые устанавливали им и жалованье.
Представительство в учреждениях городского управления по закону 1870 г. было основано на буржуазном принципе единого имущественного ценза. Однако принятая система выборов городских гласных автоматически обеспечивала среди них большинство представителям крупного капитала. Достигалось это искусственной разбивкой списков избирателей на три отдельные курии (собрания). Первая курия состояла из крупнейших собственников, уплачивавших треть общей суммы налогов; обычно их насчитывалось несколько десятков. Ко второй курии относились владельцы средних состояний, тоже вносивших совмести треть поступавших с избирателей налогов; они исчислялись примерно сотнями. Наконец, вся остальная масса мелких собственников, по численности во много раз превышавшая участников первых двух курий, составляла особое, третье собрание. На каждом из этих трех собраний выбирали треть установленного числа гласных для данного города.
112


Таким образом, от выборов в городские думы было полностью отстранено подавляющее большинство жителей городов, не имеющих установленного имущественного ценза, т. е. в первую очередь рабочие, ремесленники, домашняя прислуга, мелкие служащие и т. д. В то же время представители крупной буржуазии и привилегированных сословий получали среди гласных решительное преобладание. Так, в избранных по закону 1870 г. городских думах первого четырехлетия дворяне и лица духовного звания составляли 15% всех гласных, во втором четырехлетии — свыше 18%, а в третьем — более 20%. На домовладельцев же вообще приходилось до 90% городских гласных.
Деятельность городских управ сводилась исключительно к делам, непосредственно касавшимся городского хозяйства. Они были подчинены надзору губернаторов. Городские головы в губернских центрах утверждались министром внутренних дел, а в прочих городах — губернаторами. Как и земские учреждения, городские думы зависели от царской администрации и являлись лишь подсобными органами местных властей. В законе 16 июня 1870 г. усиление крепостнической реакции нашло прямое отражение. В частности, он ограничивал число гласных-нехри- стиан третью общего количества гласных; кроме того, запрещалась избрание евреев на место городского головы или его заместителя. Предусматривалось также создание особого губернского присутствия иод председательством губернатора, которому поручалось рассматривать конфликты между городской управой и председателем этого же присутствия, т. е. тем
же гуоернатором.
Вначале новый закон распространялся лишь на города коренных русских губерний Европейской России и Сибири. На национальных окраинах правительство, несмотря на ограниченность нового городского «самоуправления», вводило его с большим опасением. В белорусско-литовских губерниях этот закон вступил в действие только с апреля 1875 г., а в Прибалтике — с марта 1877 г. Он не распространялся на польские губернии, Финляндию и Среднюю Азию. На Кавказе новое го- родовое положение стало постепенно вводиться в нескольких крупных городах начиная с 1875 г.
Еще нагляднее правительственная реак- Завершение ция отразилась на ходе военных рефорхМ.
Основная их задача — создание крупных обученных резервов при ограниченной армии мирного времени — была решена только в 1874 г., после введения всеобщей воинской повинности. Крепостники отстаивали феодальный принцип укомплектования войск рекрутскими наборами из «податных сословий» при сохранении дворянских офицерских кадров. Узнав, что новый военный министр  8военных реформ 11874 г.)
8 История СССР, том V
113


Д. А. Милютин поднимает вопрос о наборе в армию «со всех без изъятий сословий», Меншиков назвал его «якобинцем».
Развернутый план военных реформ Милютин представил 15 января 1862 г. Он объяснял неотложность их не только быстрым ростом вооруженных сил других государств, но также соображениями «внутреннего спокойствия». Сокращение постоянной армии станет возможным, полагал Милютин, лишь после того, как предотвращена будет угроза крестьянского восстания (когда крестьяне «ознакомятся со всеми благами даруемой им свободы»). Видимо, из тактических соображений в этом документе не говорилось прямо о всеобщей воинской службе; в нем лишь глухо упоминалось о необходимости призыва при рекрутских наборах «по возможности наибольшего числа лиц».
И все же разработка плана военных реформ встретила упорное противодействие сторонников реакции. Тот же Меншиков весной 1863 г. с удовлетворением отмечал, что председатель комитета по пересмотру рекрутского устава Бахтин считал практически невозможным введение всеобщей воинской повинности «при настоящем положении общества». Сначала разлад и колебания в правительстве, а затем открытый поворот к реакции после 4 апреля 1866 г. мешали осуществлению широких планов Милютина. Правда, в 60-х годах ему удалось провести отдельные мероприятия по реорганизации военного ведомства и усилению боеспособности русских войск. Было образовано 15 военных округов, что укрепило военную власть на местах. Военному министерству были подчинены все рода войск и все отрасли военного управления. Увеличены были до 550 тыс. воинские резервы путем увольнения в запас после сокращения сроков военной службы до семи-восьми лет; усилено внимание к боевой подготовке войск и разработан новый устав строевой службы; улучшена система преподавания в военных учебных заведениях; ускорено перевооружение войск более современным оружием и т. д. Однако все эти несомненные улучшения не устраняли главную причину военной отсталости царской России — пережившую свое время феодально-сословную структуру армии. Крепостники же, видя в войске прежде всего опору самодержавия, эту систему считали наилучшей и не шли пи на какие уступки. Военные реформы заходили в тупик.
Практическая необходимость решения этого вопроса стала очевидна в 1870 г. после военного разгрома Франции бисмар- ковской Германией. Милютин в «Воспоминаниях» пишет, что тогда «и у нас» заговорили о том, «достаточны ли наши вооруженные силы для ограждения безопасности России в случае каких-либо новых политических пертурбаций в Европе». Даже при дворе, где сильны были германофильские настроения, раздавались голоса, что в течение ближайших пяти лет вполне вероятна война России с Германией.
114


Для открытой постановки вопроса о введении всеобщей воинской службы Милютин воспользовался запиской на эту тему Валуева, который только что вернулся из-за границы, где его поразила быстрота мобилизации большой прусской армии. По докладу Милютина 4 ноября 1870 г. было принято решение разработать новый порядок бессословного призыва в армию и создания при сокращенном сроке действительной военной службы крупных обученных резервов. Проект нового закона поступил в Государственный совет уже в январе 1873 г. и после обсуждения и доработки был утвержден 1 января 1874 г.
Сторонники крепостнической реакции шли на все, чтобы сорвать новый закон. Князь Барятинский, Шувалов, Д. Толстой и др., прибегая к поддержке Каткова и Победоносцева, не только выступали с придирчивой и вздорной критикой проекта на всех этапах его обсуждения (Шувалов, например, предлагал держать образованную молодежь в армии «отдельно от войска»). Они поощряли выступления в печати противников военных реформ, в которых оглашались секретные материалы о реорганизации русской армии. Хорошо осведомленный об этой закулисной борьбе генерал Н. Г. Залесов писал в своих воспоминаниях: «...Вся эта партия, сама может быть того не сознавая, работала по дудке Бисмарка, боявшегося развития военных сил России и национального направления ее политики» 1. Милютин не без оснований опасался, что клика Шувалова попытается и после утверждения нового закона исказить его или ограничить его действие. Он добился того, что подготовившая этот закон комиссия была сохранена как постоянно действующая высшая инстанция по делам воинской повинности.
Закон 1 января 1874 г. распространял военную службу на лиц мужского пола всех сословий, достигших 20 лет. В армию зачислялась только часть подлежащих призыву: от действительной службы в ней освобождались имеющие льготы по семейному положению, а судьба остальных решалась жеребьевкой. Срок службы устанавливался в шесть лет с последующим зачислением в запас на девять лет (служба на флоте продолжалась семь лет и три года в запасе). Продолжительность действительной службы сильно сокращалась для получивших образование; для окончивших высшее учебное заведение — до шести месяцев, гимназии — полтора года, городские училища — три года и начальные школы — четыре года.
Всеобщая воинская повинность не вводилась на некоторых национальных окраинах, уроженцам которых царское правительство опасалось давать в руки оружие. Так, эта повинность
1 П. Зайончковский. Военные реформы 1860—1870 гг. в России.
М., 1952, стр. 189.
8*
115


не возлагалась на народы Средней Азии и Казахстана, частично и на народы Кавказа. От нее были избавлены также отдельные народности Крайнего Севера.
Военные реформы 60—70-х годов для своего времени имели прогрессивное значение. Они ускоряли ломку сословного строя. Они способствовали развитию русской железнодорожной сети, строительство которой в столь обширной стране становилось необходимым условием быстрого проведения широкой мобилизации уволенных в запас. Льготы по службе в армии оказывались также дополнительным стимулом для распространения народного образования на всех его этапах.
Однако, при всеобщей воинской повинности от нее избавлены были многочисленные группы населения: служители религиозного культа, некоторые сектанты, часть колонистов, а также разные прослойки господствующих классов. Сверх того, офицерский состав, как и раньше, в основном пополнялся дворянской молодежью, которой отдавалось прямое предпочтение при поступлении в военные гимназии (бывшие кадетские корпуса), в юнкерские и военные училища. Крестьянская масса солдат по-прежнему оставалась под началом дворянского офицерства.
В. И. Ленин имел все основания в 1901 г. писать: «В сущности, у нас не было и нет всеобщей воинской повинности, потому что привилегии знатного происхождения и богатства создают массу исключений. В сущности, у нас не было и нет ничего похожего на равноправность граждан в военной службе». В. И. Ленин .называл царскую армию и после реформ 60—70-х годов «школой произвола и насилия». Он подчеркивал, что «казарма насквозь пропитана духом самого возмутительного бесправия. Полная беззащитность солдата из крестьян или рабочих, попирание человеческого достоинства, вымогательство, битье, битье и битье» 1.
4
Итоги правительственной политики 60—70-х годов
Оценивая внутреннюю политику 60—70-х годов под углом зрения поставленной царизмом задачи — подавить революционное движение, результаты этой политики следует считать явно несостоятельными. В середине 70-х годов это стали понимать и в правительственных кругах.
Военный министр Милютин летом 1875 г. с тревогой отмечал в своем дневнике широкие волнения уральских казаков в связи
1 В. И. Ленин Полное собрание сочинений, т. 4, стр. 393.
Неудача
политики царизма
116


с военными реформами. «Волнения и неповиновение в Уральском казачьем войске,— писал он 24 июня,— принимают все большие размеры: приходится выселять уже не сотни, а тысячи казаков, сопротивляющихся введению нового положения о военной службе Уральского войска». Валуев в дневнике неоднократно упоминает о весьма напряженной обстановке в деревне, ссылаясь на свидетельство непосредственных наблюдателей. 14 февраля 1876 г. он сообщал о намерении графа Н. А. Орлова провести следующую зиму в Париже, объясняя это так: «Нынешнюю он проводит в Отраде, но,— говорит он,— и грустно там и становится жутко. Обеднение крестьян наводит на мысль, что общественная безопасность не обеспечена». На следующий день он снова возвращается к этой теме: «Шереметев (бывш. орловский предводитель дворянства) избегает ездить но деревням. Становится там неловко. Можно призадуматься».
Полное разочарование в итогах двух десятилетий правительственной политики при Александре II высказывал той же весной и А. А. Половцев. В его дневнике 30 марта 1876 г. мы читаем: «Грустное, расстроенное положение России (fin de règne), тошнота от 20-летнего самодержавного опьянения, безответственность министров, не говоря о их посредственности и разношерстности» К Упоминание здесь о «конце царствования» в общем контексте приобретает расширительное толкование.
На протяжении 1876 г. в правящих кругах снова стал подниматься вопрос о введении в России конституции. От Валуева мы узнаем, что на эту тему с ним 11 октября 1876 г. беседовал не кто иной, как министр внутренних дел: «Тимашев мне говорил, что ввиду хода дел не мешало бы иметь наготове проект в конституционном духе». А через три месяца такие мысли высказывал столичный обер-полицмейстер Трепов, о чем 15 января 1877 г. пишет Половцев: «Трепов... выражает опасение, что не пройдет трех лет, как государь даст конституцию». К тому времени относится записка самого Половцева «О реорганизации высших органов управления государством» 1 2. Она была подана наследнику, но движения не получила. Внимание правительства тогда было сосредоточено на обострении «славянского вопроса». После некоторых колебаний оно решилось на открытый конфликт с Турцией, который вылился в русско-турецкую войну 1877—1878 гг.
Казалось бы, в данном случае вопросы внутренней политики отступили на второй план перед внешнеполитическими. Но есть все основания полагать, что и на этот раз сказалась прямая связь между реакционной сущностью как внутренней, так
1 ЦГАОР, ф. 583 on. 1, д. 11, л. 20.
2 Там же, д. 13, лл. 24 и 35.
117


и внешней политики царизма. По крайней мере, еще современники отмечали, что усиление внимания царского правительства к делам на Ближнем Востоке в середине 70-х годов вызывалось, в частности, соображениями и внутренней политики. В воспоминаниях К. Головина об этом говорится так: «Многие очень умные люди, как И. С. Аксаков и М. Н. Катков, а пожалуй, и сам канцлер кн. Горчаков — находили, что славянское движение откроет спасительный клапан и примет в свое русло тревожную потребность волноваться и воевать, которая в мирное время отвлекала в революционной стране так много горячих молодых голов».
В этой связи весьма интересные соображения высказывались лицами, близко наблюдавшими настроения в самых высоких правящих сферах как во время войны, так и сразу после ее окончания. Особенно ценны свидетельства А. А. Половцева, который имел широкие знакомства не только в финансовых и дипломатических, но и в правительственных кругах, включая членов царской семьи. 16 сентября 1877 г. он отмечал весьма тревожную обстановку внутри России в связи с неудачным ходом военных действий на Балканах: «Осень надвигается. Война затягивается. Русские солдаты мрут бесполезно. Банкротство политическое и финансовое приближается, а вместе с ним страх о последствиях столь торжественно заявленной несостоятельности правительства, заявленной в глазах невежественного, необразованного, но очень умного народа».
Прошло без малого пять месяцев. Русские войска уже форсировали Балканы и находились всего лишь в нескольких переходах от Стамбула, турецкое правительство запросило мира, а в придворных сферах царской России итоги победоносной войны продолжали обсуждать с учетом внутреннего положения в стране. Этот вопрос 7 февраля 1878 г. явился темой откровенного разговора Половцева с сыном царя Владимиром. Последний только что вернулся с театра военных действий и выражал свои впечатления от исхода войны такими словами: «Успехами мы обязаны исключительно русскому народу, все сделал солдат, а никак не наша братия — генералы. В русском народе за эту войну выказалась такая сила, такая мощь, что страшно становится» К После войны в ближайшем окружении Александра II весьма опасались нового бурного подъема массового освободительного движения.
Еще через год, летом 1879 г., находившийся в заграничной поездке А. А. Половцев, касаясь результатов 20-летней политики царизма, пришел к выводу: «Все выше поднимается волна  11 «Красный архив», 1929, т. 11(33), стр. 175, 184.
118


народного движения толпы, руководимой агитаторами, и все ниже и ниже представляется уровень умственного значения тех сфер, которые будто бы управляют судьбами нашего отечества. Это неравновесие грозно освещает будущее» 1.
Отмена крепостного права и другие бур- Значение жуазные реформы 60—70-х годов создали
уржуазных реформ уСЛ0ВИЯ для более быстрого перехода России от феодализма к капитализму. Поэтому год издания закона об освобождении помещичьих крепостных считается переломной датой установления капиталистического строя в нашей стране. «19-ое февраля 1861 года знаменует собой начало новой, буржуазной России, выраставшей из крепостнической эпохи» 1 2.
Объективный смысл всех правительственных реформ 60— 70-х годов состоял в том, что социально-политический строй царской России постепенно приспосабливался к требованиям складывавшегося капиталистического хозяйства. Такие перемены производились медленно, без общего замысла, от случая к случаю. Но в конечном итоге, они все же способствовали неуклонному движению страны вперед. Как раз это имел в виду В. И. Ленин, когда писал: «Если бросить общий взгляд на изменение всего уклада российского государства в 1861-м году, то, необходимо признать, что это изменение было шагом по пути превращения феодальной монархии в буржуазную монархию. Это верно не только с экономической* но и с политической точки зрения. Достаточно вспомнить характер реформы в области суда, управления, местного самоуправления и т. п. реформ, последовавших за крестьянской реформой 1861-го года,— чтобы убедиться в правильности этого положения» 3.
Отмечая прогрессивность буржуазных реформ 60—70-х годов, необходимо одновременно подчеркнуть их очевидную ограниченность и непоследовательность. Царское правительство отнюдь не ставило перед собой задачу создать наиболее благоприятные условия для развития капитализма в России. Оно преследовало совсем иную цель: в обстановке общественного возбуждения и революционного натиска отстоять самодержавно-помещичий строй ценой второстепенных его изменений, по сути дела безвредных как для самодержавия, так и для поме- щиков-дворян. В. И. Ленин подчеркивал: «Правительство
Александра II, и „задумывая“ реформы и проводя их, ставило себе с самого начала совершенно сознательную цель: не уступать тогда же заявленному требованию политической свободы» 4.
1 ЦГАОР, ф. 583, on. 1, д. 15, лл. 65—66.
2 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 20, стр. 174.
3 Там же, стр. 165—166.
4 В. И. Лени н. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 62.
119


Все это наложило на реформы 60—70-х годов явный отпечаток старых феодальных порядков. Крепостнические пережитки пронизывали весь общественно-политический строй пореформенной России. Они сказывались в существовании самодержавия, стоявшего на страже интересов землевладельцев-дворян. Они открыто проступали в сохранении помещичьих латифундий, в феодальных повинностях временнообязанных крестьян, в выкупных платежах и в той власти над сельскими обществами, которой располагали не только представители местного дворянства — мировые посредники, но отчасти и сами помещики. Они выражались в прямой зависимости земских управ, городских дум, учебных заведений, печати и суда от произвола царских властей. Они, наконец, сводились к приниженному, неполноправному положению в царской России «освобожденного» крестьянства и многих угнетенных народов национальных окраин.
Буржуазные реформы правительства Александра II поставили народные массы в особенно тяжелые условия нищенского существования и политического бесправия.


ГЛАВА
ТРЕТЬЯ
РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ В 60—70-Х ГОДАХ
Два первых пореформенных десятилетия представляют собой начальный период господства в России капиталистической формации. Благодаря созданию сети железных дорог, куда направлялась основная масса капиталовложений, и системы учреждений капиталистического кредита в эти годы сильно увеличились возможности сбыта хлеба и других продуктов сельского хозяйства на внутреннем и особенно на внешнем рынке, вследствие чего возросла товарность земледелия и животноводства.
В ведущих отраслях промышленности завершился технический переворот, т. е. переход на работу с помощью машин в большинстве основных производственных операций. Промышленность России производила по преимуществу предметы потребления. Тяжелая промышленность была еще очень невелика, по росла довольно быстро. Формирование пролетариата развернулось во всех отраслях народного хозяйства.
Правительственная экономическая политика этого периода характеризуется значительным ослаблением стремления государственной власти вмешиваться в экономическую жизнь страны, что было свойственно дореформенной эпохе. Правительство предоставило железнодорожное строительство частному капиталу. Таможенные пошлины были снижены. Был организован Государственный банк для непосредственного кредитования народного хозяйства страны.
121


1
Развитие капитализма и остатки крепостничества в сельском хозяйстве в 60—70-х годах
Необходимой предпосылкой развития всего народного хозяйства и, в частности, повышения товарности сельского хозяйства Соз ание было создание сети железных дорог. Этого
железнодорожной сети требовали также интересы помещиков, так как дореформенное бездорожье препятствовало реализации урожая. Кроме того, Крымская война показала правительству опасность отсутствия железных дорог в военном отношении.
В большинстве стран Западной Европы того времени, а также в США железные дороги строились частным капиталом. На этот путь встало и правительство Александра II. В 1857 г. был утвержден устав «Главного общества российских железных дорог», учрежденного иностранными капиталистами. Это общество получило разрешение (концессию) на строительство наиболее важных линий будущей русской железнодорожной сети. В 1857—1859 гг. было создано еще несколько акционерных обществ для строительства отдельных железных дорог.
Правительство оказывало железнодорожным обществам большую финансовую помощь. Оно гарантировало им получение 5% прибыли на вложенный капитал. Если прибыль была меньше, правительство доплачивало разницу. Без такой гарантии частный капитал не шел в железнодорожное дело.
Больше всего железных дорог было построено в конце 60-х — начале 70-х годов. Они предназначались главным образом для обслуживания хлебного рынка, в первую очередь внутреннего, а в западных губерниях также и для нужд обороны.
Москва, являвшаяся центром внутреннего рынка, стала центром сети железных дорог. Уже в 1862 г. началось движение на линии Москва — Нижний Новгород (ныне Горький), соединившей Москву с важнейшим центром Поволжья и местонахождением всероссийской ярмарки.
Железная дорога Москва — Рязань — Козлов (ныне Мичуринск) — Воронеж (1869 г.) направила на московский рынок хлеб из Рязанской, Тамбовской и Воронежской губерний, откуда он раньше шел сюда гужом, а частью по воде. Линия Москва — Курск — Харьков, открытая для движения в 1868 г., с построенной двумя годами позже ветвью от Курска на Киев имела большое значение для соединения столицы с центрами черноземных губерний — основными поставщиками хлеба на московский рынок — и с Украиной.
В 1871 г. начала работать дорога, идущая на Брест через Смоленск и Минск, благодаря чему Москва получила рельсовую
122


Ремонтные работы на железной дороге
связь с Польшей и через нее с Западной Европой, а с постройкой в конце 60-х — начале 70-х годов линии на Ярославль и Вологду открылся выход в Верхнее Поволжье и далее на Север. В дальнейшем число железных дорог, отходящих из Москвы или ее ближайших окрестностей во все стороны, увеличивалось, и это укрепляло ее роль как центра внутреннего рынка и основного железнодорожного узла России.
Немного позднее развернулось строительство железных дорог для обеспечения хлебного экспорта. В конце 60-х — начале 70-х годов крупнейший черноморский порт по вывозу хлеба — Одесса была связана рядом железных дорог с тяготевшими к ней районами Украины и Бессарабии, а линии Харьков — Николаев, Харьков — Таганрог, Харьков — Севастополь, Воронеж — Ростов резко улучшили транспортные условия для экспорта хлеба из остальной части юга России.
Черноземная полоса была соединена рельсовыми путями не только с Черным и Азовским, но и с Балтийским морем. Железная дорога Рига —Царицын (Волгоград), открытая для движения в 1871 г., соединила с Балтийским морем Нижнее Поволжье и черноземный центр, через который она прошла. Дороги Оренбург — Самара (Куйбышев) — Ряжск — Козлов (Мичуринск) сделали возможным экспорт хлеба из района названных городов
123


через Ригу, а также облегчили доставку хлеба в Москву. Линия Ромны — Либава (Лиепая) связала с Балтийским морем Лево- бережную Украину.
Перевозки по мелководным речным путям, например по верхнему течению Оки, под влиянием постройки железных дорог резко сократились. Однако по Волге и другим основным водным путям перевозки продолжали расти. Волга вместе с подходившими к ней (в семи пунктах) железными дорогами составила единую транспортную систему Европейской России.
Железнодорожное строительство резко сократилось после русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Всего к началу 80-х годов в России было свыше 22 тыс. км железных дорог.
Постройка сети железных дорог очень дорого обошлась народному хозяйству России и легла тяжелым бременем на государственный бюджет. В железные дороги в первое двадцатилетие после ликвидации крепостного права вкладывалось больше капитала, чем в промышленность. Этот огромный капитал был получен под высокие проценты. Злоупотребления разного рода удорожали стоимость строительства. Частные компании не надеялись получить больше гарантированных правительством 5% дохода на вложенный капитал. Поэтому железнодорожное хозяйство велось ими плохо. Это обстоятельство, а также высокая стоимость постройки вызывали большие доплаты по гарантии, делавшие государственный бюджет дефицитным.
Русско-турецкая война 1877—1878 гг. была своего рода экзаменом русских железных дорог и общего состояния их хозяйства. Этого экзамена железные дороги не выдержали: с воинскими перевозками они справлялись неудовлетворительно.
Водный транспорт На УЛУ41™1™6 водных путей в пореформен- н к ную эпоху правительство обращало мало внимания. Состояние волжского водного пути в 60—70-х годах изменилось незначительно. Небольшие улучшения были произведены в Мариинской водной системе, соединявшей Волгу с Петербургом.
Судоходство по внутренним водным путям находилось в руках частного капитала. Число пароходов за первые 20 лет после реформы 1861 г. увеличилось более чем в два с половиной раза. В 70-х годах на Волге появились быстроходные двухпалубные товарно-пассажирские пароходы, построенные по типу пароходов, плававших по р. Миссисипи в США.
Большинство речных пароходов составляли буксиры, тянувшие за собой непаровые суда, в основном деревянпые баржи, на которых размещался груз. Буксирные пароходы в пореформенную эпоху вытеснили не только бурлацкую тягу, но и коноводные машины, а также кабестаны, на которых вместо лошадей работала паровая машина. Как коноводные машины, так и
124


кабестаны сначала отправляли вперед небольшое судно с тяжелым якорем и канатом, а потом, наматывая канат на вал, подтягивались к месту, где был укреплен якорь, после чего якорь опять отправляли вперед и т. д. При такой организации движения суда проходили на кабестане не более 2,5 верст в час, а на коноводной машине — не более 2 верст.
По Волге и ее притокам плавало более половины всех пароходов страны. Далеко отставая от волжского бассейна, следующие места занимали: бассейн Невы, включая соединенные с нею искусственные водные системы, и бассейн Днепра. Днепровское судоходство было разорвано порогами на две не связанные между собой части.
Как и до 1861 г., в пореформенную эпоху внешнеторговые морские перевозки совершались преимущественно на иностранных судах. Участие русского морского флота составляло несколько более 10%. Русские капиталисты неохотно вкладывали средства в отечественный морской транспорт, которому приходилось конкурировать с могущественными иностранными соперниками без защиты таможенными пошлинами, как это было в промышленности. В перевозках между русскими портами по закону могли участвовать только суда под русским флагом.
Строительство железных дорог, а также Рост прогресс судоходства содействовали удов-
товарности земледелия детворению спроса на хлеб и другие сель-
И УВОЛИЧбНИб о
сельскохозяйственного скохозяиственные товары со стороны внут- производства реннего и внешнего рынка. Спрос внутрен¬
него рынка рос благодаря развитию промышленности и приливу населения в города. Спрос внешнего рынка увеличивался вследствие индустриализации стран Западной Европы.
За 20 лет — со второй половины 50-х по вторую половину 70-х годов — экспорт зерна (пшеницы, ржи, овса и ячменя) поднялся более чем в три с половиной раза (с 69 млн. до 257 млн. пудов). Вывоз льна возрос в два с половиной раза.
Роль внешнего рынка для зернового хозяйства России росла. В мировом экспорте хлебов Россия занимала первое место. Накануне отмены крепостного права вывоз хлеба составлял около 5% чистого сбора (т. е. сбора за вычетом семян). К концу 70-х годов он достиг уже примерно 15—17%. Сельское хозяйство России все теснее связывалось с мировым рынком.
В дореформенную эпоху главными поставщиками хлеба на рынок в житнице России того времени — Черноземном центре и Среднем Поволжье — были помещики. Лишь на южной и восточной окраинах основную роль в этом отношении играло крестьянство. После реформы 1861 г. во всех районах стала возрастать продажа хлеба крестьянами. Это было следствием, с одной
125


стороны, роста денежных платежей, падавших на крестьян, а с другой — развития капиталистических отношений в деревне. Создание сети железных дорог значительно уменьшило географические различия в уровне цен на хлеб внутри страны. В то же время мировые хлебные цены в 60—70-х годах были довольно устойчивы.
Рост спроса со стороны внутреннего и внешнего рынка на продукты сельского хозяйства оказывал двоякое воздействие на состояние сельскохозяйственного производства. Стимулируя его расширение в целом, он вместе с тем вызывал усиление районной специализации. В небывалых до этого масштабах стали развиваться торговое земледелие и скотоводство. В каждой местности увеличивалось производство тех сельскохозяйственных продуктов, продажа которых при наличных природных и рыночных условиях давала наибольший доход. Остальные отрасли земледелия и животноводства, приспособляясь к главной, занимали по отношению к ней подчиненное положение.
Еще при крепостном праве в ряде нечерноземных губерний приходилось восполнять недостаток местного хлеба подвозом из черноземной полосы. После реформы 1861 г. благодаря развитию железных дорог, сильно облегчивших доставку хлеба, производство его здесь стало уменьшаться. В то же время в нечерноземных губерниях развивалось молочное животноводство, продукция которого шла на удовлетворение спроса городов с их растущей промышленностью. На северо-западе нечерноземной полосы увеличивались посевы льна, который в значительной степени экспортировался. Черноземная полоса специализировалась на товарном производстве зерна. На лесостепной Украине, кроме того, расширялись посевы сахарной свеклы.
Сельскохозяйственное производство росло в первую очередь за счет распашки новых земель, особенно на южных и восточных окраинах, где их было много. По имеющимся для 60— 70-х годов данным, в черноземной полосе пашня увеличилась за 20 лет примерно на треть; на редконаселенной Степной Украине и в Заволжье этот рост был много больше. В нечерноземных же губерниях размеры пашни уменьшились, так как многие крестьяне предпочитали земледелию занятие промыслами. В Центрально-промышленном районе размеры пашни за двадцатилетие сократились почти на пятую часть.
Прогресс в сельскохозяйственном производстве в первом пореформенном двадцатилетии был весьма скромным. Он выразился в увеличении посевов интенсивных культур — картофеля в западных и центральных губерниях нечерноземной полосы, а также в северной части черноземной полосы и сахарной свеклы на Украине. В части промышленных и северо-западных губерний расширялись посевы кормовых трав и в некоторых мест-
126


ностях начался (правда, в чрезвычайно ограниченных размерах) переход от трехполья к многополью.
Помещики, перешедшие к капиталистической системе хозяйства, стали применять улучшенные сельскохозяйственные орудия, а частично и сельскохозяйственные машины на конной тяге. Улучшенные орудия, а иногда даже и машины появлялись и в более мощных кулацких хозяйствах. Легкий плуг постепенно вытеснял соху в нечерноземной полосе также и в середняцких хозяйствах.
Но дедовская техника по-прежнему широко применялась не только у крестьян, но и в помещичьих имениях, особенно в тех, где хозяйство велось по отработочной системе. Уровень техники был неодинаков в разных районах. Впереди шла Прибалтика, наиболее отставали восточные районы Европейской России и Закавказье. Прогресс техники повлек за собой и небольшой рост урожайности. До реформы урожай хлебов в Европейской России составлял в среднем сам-3,5, в 70-х годах — сам-4.
л В Европейской России в 1877—1878 гг.
Распределение земли ^ г оал тт
был учтен 391 млн. дес. земли. Из этого
количества в частной собственности было 93 млн. дес., крестьянской надельной земли — 131 млн., казенной — 150 млн. и удельной, доходы с которой шли на содержание царской фамилии, — 7 млн. дес. Остальная земля принадлежала другим владельцам.
Казенные земли были расположены преимущественно в северных Архангельской, Вологодской и Олонецкой и северо-восточных Пермской и Вятской губерниях. Казна владела главным образом лесами, а также обширными пространствами северных тундр. У помещиков было много как сельскохозяйственных угодий, так и лесов. В составе надельной земли резко преобладали сельскохозяйственные угодья и было мало лесов. Даже в нечерноземной полосе весьма нередко крестьянские леса не могли обеспечить потребности крестьян в топливе и строительном материале для своих домашних нужд.
Земли сельскохозяйственного значения были сосредоточены в руках помещиков и крестьян. По несколько более поздним данным, на 100 дес. сельскохозяйственных надельных угодий приходилось частновладельческих угодий: в целом по Европейской России — 49 дес., в Новороссии (Степная Украина, Дон и Бессарабия) — 92, на Левобережной Украине — 73, Правобережной — 72, в Прибалтике — 67, в Центрально-черноземном районе — 56, в Белоруссии и Литве — 52, в Центрально-промышленном районе — 30, на Севере — 14, на Северо-Востоке — 6 дес.
Ко времени реформы подавляющая часть частновладельческой земли находилась в собственности дворянства. После реформы дворяне больше продавали земли, чем покупали. Степень устойчивости дворянского землевладения была иеодина-
127


ковой в разных районах России. Наиболее устойчивым оказалось оно в Прибалтике и Литве, в Белоруссии и на Правобережной Украине. Главными покупателями помещичьей земли были купцы и крестьяне. В 60—70-х годах больше покупали купцы, позднее — крестьяне. Крестьяне покупали как крупные, так и мелкие участки земли. Покупка мелкими участками усилилась с 80-х годов. Мелкие участки, приобретаемые крестьянами, хотя и не включались юридически в состав надела, фактически увеличивали площадь надельного землевладения кулацкой верхушки и более зажиточной части середняков. Однако по отношению к общей площади надельного землевладения количество земли, приобретенной крестьянами мелкими участками, было в 60—70-х годах незначительным.
Большинство земель, находившихся в частной собственности, входило в состав латифундий размером свыше 500 дес. Как правило, собственниками этих латифундий были дворяне.
Арендная плата в 60—70-х годах быстро росла. За аренду земли крестьяне платили деньгами или работой на помещичьей земле. Помещики больше земли сдавали в аренду, чем эксплуатировали в собственном хозяйстве. Поэтому их роль в сельскохозяйственном производстве была гораздо меньше, чем в землевладении.
Правительство в своей экономической политике руководствовалось прежде всего интересами крупного дворянского землевладения. Этим были продиктованы все его мероприятия в области аграрной политики. Важнейшим из них в 60—70-х годах был закон 1863 г. о сельскохозяйственных рабочих, ставивший этих рабочих в неравноправное положение по отношению к зем- левладельцу-нанимателю.
После падения крепостного права помещикам пришлось перестраивать свое хозяйство на новых, капиталистических началах. Естественно, эта перестройка не могла быть организована сразу. «Во-первых,— писал В. И. Ленин,— не было еще налицо тех условий, которые требуются для капиталистического производства. Требовался класс людей, привыкших к работе по найму, требовалась замена крестьянского инвентаря помещичьим; требовалась организация земледелия, как и всякого другого торгово-промышленного предприятия, а не как господского дела. Все эти условия могли сложиться лишь постепенно...» 1 Во-вторых, отменой крепостного права «старая барщинная система хозяйства была лишь подорвана, но не уничтожена окончательно» 2. Помещики имели воз-
Переход помещиков от барщинного хозяйства
к капиталистическому
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 185—186.
2 Там же, стр. 186.
128


можность организовать систему хозяйства переходную от барщинной к капиталистической. Малоземельные крестьяне, вынужденные арендовать землю у помещика, нередко не могли предложить ему в качестве арендной платы ничего кроме своего труда. В результате возникла отработочная система хозяйства. С барщинной она была сходна в том отношении, что крестьянин и здесь обрабатывал землю помещика своим рабочим скотом и инвентарем. Но в отличие от барщинной при отработочной системе крестьянин работал на помещичьей земле не вследствие внеэкономического принуждения, а в силу экономической необходимости. Соглашение между нанимателем-помещиком и рабо- чим-крестьянином обусловливало сходство между отработочной и капиталистической системой.
При капиталистической системе ведения хозяйства помещик имел собственный рабочий скот и инвентарь, которых при крепостном праве у него почти не было. Нередко он приобретал сельскохозяйственные машины. Земля в этом случае обрабатывалась трудом батраков, а также сезонных и поденных рабочих.
Отработочная и капиталистическая системы существовали как раздельно, так и вместе в одном и том же имении, когда помещик одни работы производил на основе отработок, а другие путем капиталистического найма.
Между отдельными районами Европейской России имелись большие различия в степени распространения той и другой системы. Капиталистическая система преобладала в западных и южных губерниях, а также в большей части Нижнего Поволжья.
Отработочная система широко использовалась в Черноземном центре и Среднем Поволжье, а также в большей части русских губерний нечерноземной полосы.
Смешанные формы ведения хозяйства получили преобладание в большей части Левобережной Украины, в Восточной Белоруссии и в некоторых соседних с ними русских губерниях.
В 60—70-х годах отработочная система начала постепенно вытесняться капиталистической.
Разложение крестьянства1^1™ изменения, происходившие в со- циальном облике пореформенной деревни, В. И. Ленин назвал разложением крестьянства. Этот процесс состоял в том, что за счет сокращения численности середняцкой массы формировались два новых типа сельского населения — сельская буржуазия и сельский пролетариат. Экономической основой этого процесса было, с одной стороны, неуклонное развитие торгового земледелия, что давало возможность зажиточной верхушке деревни расширять свое хозяйство, с другой — рост рынка рабочей силы, предъявившего спрос на рабочие руки деревенской бедноты.
Разложение крестьянства — это процесс капиталистической  99 История СССР, том У
129


эпохи. В докапиталистической деревне ему предшествовало имущественное неравенство крестьян, которое, согласно учению В. И. Ленина, «есть исходный пункт всего процесса» *. В феодальной деревне всегда были и бедняки, и середняки, и зажиточные крестьяне. Но хозяйственное неравенство среди крестьянства феодальной эпохи не вело к формированию новых классов сельского пролетариата и сельской буржуазии. Социальная структура деревни не изменялась принципиально, хотя в некоторых местностях в одни периоды могло наблюдаться увеличение имущественного неравенства, а в другие — известная нивелировка крестьянских хозяйств. В. И. Ленин установил, что в различных районах России степень разложения крестьянства была не вполне одинакова. Она была меньше там, где было больше пережитков крепостничества. Процессы разложения крестьянства и переход землевладельцев от отработочной к капиталистической системе хозяйства были взаимно связанными процессами развития капитализма в сельском хозяйстве.
В. И. Ленин изучал разложение крестьянства на основании материалов земской статистики 80—90-х годов. За 60—70-е годы данных земской статистики нет, имеются лишь материалы по отдельным местностям, относящиеся к самому концу 70-х — началу 80-х годов. В 1877 г. известный географ и статистик П. П. Семенов-Тян-Шанский описал крестьянские хозяйства Мураевенской волости Данковского уезда Рязанской губернии. Сравнивая социальную структуру деревни 1877 г. и при крепостном праве, он пришел к выводу, что если «с одной стороны, явилась между крестьянами большая пропорция зажиточных и богатых дворов и последние возвысились до небывалого и неизвестного при крепостном праве уровня благосостояния, то пропорция дворов достаточных к недостаточным едва лр[ вообще увеличилась, пропорция же бедных дворов усилилась и появились такие неимущие дворы, которых до 1861 года почти не существовало».
Аналогичные данные за 1881 г. имеются по отдельным местностям Полтавской и Черниговской губерний. А. И. Васильчи- ков, пользуясь данными начала 70-х годов, отметил как новый факт образование в России сельского пролетариата и «распадение крестьянского сословия». Один из основоположников земской статистики, В. Орлов, также указывал на этот факт1  2.
Эти отрывочные, как их характеризует В. И. Ленин, сведения говорят о том, что уже в 70-х годах начинало развиваться разложение крестьянства. В 60—70-х годах заметно усилилась торгово-ростовщическая верхушка деревни. Проведение желез¬
1 В. И. Л е h и н. Полное собрание сочинений, т. 3, стр 166.
2 «Сборник статистических сведений по Московской губернии», т. IV, выи. 1. М., 1879, стр. 14.
130


ных дорог способствовало появлению скупщиков хлеба из наиболее зажиточных крестьян. Эти мелкие скупщики перепродавали собранные ими партии зерна, крупным хлебным торговцам. Развитие денежных отношений в деревне, выкупные и другие платежи увеличивали нужду крестьян в деньгах, в особенности весной, когда многие крестьяне-бедняки ощущали недостаток хлеба, а также когда наступали сроки уплаты податей. Приходилось чаще и больше, чем до 1861 г., прибегать к займам. Эти займы под ростовщические проценты предоставляли крестьянам сельские торговцы и кулаки. В результате продолжавшей тяготеть над крестьянством помещичьей кабалы, усиления налогового гнета и ограбления массы крестьянства кулачеством в российской пореформенной деревне происходил в невиданных в истории масштабах процесс экспроприации массы мелких производителей, их пролетаризация и пауперизация.
В. И. Ленин указывал, что возможны два
Два пути пути развития капитализма в сельском хо-
развития капитализма
в сельском хозяйстве зяистве. Один путь — это медленное перерастание помещичьего хозяйства из крепостнического в буржуазное* Ведущая роль в земледелии в этом случае принадлежит помещику, а основная масса крестьянства осуждена на «десятилетия самой мучительной экспроприации и кабалы» при выделении небольшого количества «крупных крестьян» 1. Этот путь наиболее типическое выражение получил в Пруссии, поэтому В. И. Ленин назвал его прусским путем. Он был характерен для стран Европы, лежащих к востоку от Эльбы, в том числе и для пореформенной России.
Но капитализм в сельском хозяйстве мог развиваться и по другому пути, когда «помещичьего хозяйства нет или оно разбивается революцией». В этом случае ведущая роль в земледелии принадлежит крестьянину, который превращается «в капиталистического фермера»/ Этот путь нашел яркое выражение в США, поэтому В. И. Ленин назвал его американским. В. И. Ленин указывал, что «в экономической истории России совершенно явственно обнаруживаются оба эти типа эволюции» 2.
Преобладал, однако, прусский путь, который имел место в центре и на западе Европейской России. Но «в тех местностях России, где не было крепостного права, где за земледелие брался всецело или главным образом свободный крестьянин (например, в заселявшихся после реформы степях Заволжья, Новороссии, Северного Кавказа), ...развитие капитализма шло несравненно быстрее, чем в обремененном пережитками крепостничества центре» 3.
1 В. И. Л е ни н Полное собрание сочинений, т. 16, стр. 216.
2 Там же
3 Там же, стр. 217.
9*
131


Близкий к американскому путь развития сельского хозяйства имел место не только на южных и восточных окраинах, а прусский — не только в центре и на западе. В. И. Ленин указывал, что два типа аграрной эволюции обнаруживались в России и в центре и на окраинах. Борьба крестьянских и помещичьих интересов, которая проходит красной нитью через всю историю пореформенной России, была борьбой за тот или другой путь буржуазного аграрного развития.
2
Развитие капиталистической промышленности в 60—70-х годах
Мелкое
товарное производство и капиталистическая мануфактура в промышленности
Русская промышленность в своем капиталистическом развитии, как и промышленность других стран, прошла три стадии: «мелкое товарное производство (мелкие, преимущественно крестьянские промыслы) — капиталистическая мануфактура — фабрика (крупная машинная индустрия)»)1. Во время реформы 1861 г. уровень капиталистического развития отдельных отраслей промышленности был неодинаков Многие из них находились еще на стадии мелкого товарного производства, другие — на мануфактурной стадии. Наиболее передовые в организационно-техническом отношении отрасли промышленности, как, например, хлопчатобумажная, уже вступили, хотя и не полностью, в стадию капиталистической фабрики.
Мелкое товарное производство промышленных изделий на широкий рынок стало складываться в России задолго до XIX в. Ко времени падения крепостного права оно развилось очень сильно. Лиц, занятых в мелких промыслах (хозяев мастерских, членов их семей и наемных рабочих), по приблизительным подсчетам тогдашних экономистов, было много больше, чем рабочих крупной промышленности. Производительность труда в мелкой промышленности была, конечно, ниже, но все же можно утверждать, что размеры ее продукции в конце 50-х — начале 60-х годов превосходили выработку мануфактур и фабрик.
Мелкие промыслы были неравномерно разбросаны по всей стране. Существовали районы, где ими занималась весьма значительная часть сельского населения и откуда товары вывозились на крупные рынки.
Наиболее крупных районов мелкого товарного производства промышленных изделий в начале пореформенной эпохи было три: Центральный, Северо-восточный и Северо-западный. Цен¬
1 В. И. Лепи н. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 542.
132


тральный район был наиболее мощным и по количеству работающих, и по разнообразию промыслов, и по степени развития капитализма в этих промыслах. Он охватывал Московскую и Владимирскую губернии с прилегающими частями Тульской, Рязанской, Нижегородской, Костромской, Ярославской и отчасти Тверской губерний. Промышленники этого района работали не только на местном, но и на привозном сырье. Его экономическим центром была Москва.
В Северо-восточном районе местом наибольшего развития мелкой промышленности была Вятская губерния вместе с прилегающими частями Нижегородской и Костромской. В этот же район входили Пермская и Казанская губернии. Экономическим центром этого района была Нижегородская ярмарка.
Северо-западный район включал Новгородскую, Петербургскую, Олонецкую губернии с прилегающими частями Тверской и частично Ярославской губерний. Этот район но характеру промыслов был во многом сходен с Северо-восточным, но намного уступал ему по мощности.
В черноземной полосе и на западе России мелкие промыслы были развиты значительно слабее и мелкие производители работали главным образом на местные рынки.
Мелкая промышленность удовлетворяла спрос прежде всего крестьянского, а также массы городского населения. Она вырабатывала ткани, кожаную обувь, головные уборы, меховую одежду, посуду, замки, самовары, сундуки, кадки и т. п., предметы крестьянского производственного оборудования (сельскохозяйственные орудия, телеги, сани, сбрую, веревки и т. п.) и строительные детали (гвозди, скобяной товар).
Сырье кустари частью получали в собственном хозяйстве (например, лен), но больше приобретали покупкой. В тех случаях, когда сырье получалось от скупщика, обычно в счет платы за изделия, оставался лишь один шаг к превращешпо кустаря в рабочего крупной домашней промышленности. В Центральнопромышленном районе этот шаг в ряде промыслов и прежде всего в ткачестве хлопчатобумажных и шелковых тканей уже совершился. Ткачи получали сырье от раздаточных контор, владельцами которых были хозяева мануфактур и фабрик, и работали за сдельную плату с аршина или куска готового товара. Ткачей, работавших на дому, накануне 1861 г. было значительно больше, чем работавших в помещениях крупных предпринимателей. Наемный труд широко применялся хозяевами мелких предприятий, но было много и мастерских без наемного труда.
Часть мелких промышленников переселялась в новые места, где не было конкуренции работающих рядом собратьев по промыслу. Таким путем происходило расселение мелкого производства по стране.
133


Развитие мелкой промышленности в пореформенную эпоху характеризовалось тремя чертами. Во-первых, увеличились объем производства и количество занятых лиц. Во-вторых, происходило изменение состава отраслей в основном районе мелкого производства — Центрально-промышленном районе. С развитием механического ткачества сокращалось деревенское ткачество, но зато росли другие виды промыслов, связанные с обслуживанием потребностей города, как, например, изготовление платья и пр. В-третьих, в мелких промыслах чем дальше, тем больше развивались капиталистические отношения.
Развитие капитализма выражалось здесь прежде всего в том, что мелкие производители все больше и больше попадали в экономическую зависимость от скупщика, расширялось применение наемного труда и, наконец, из мелких предприятий постепенно вырастали капиталистические мануфактуры. В Московской губернии в конце 70-х годов в наиболее мелких предприятиях средняя годовая сумма производства на одного рабочего составляла 292 руб., в средних nô размерам предприятиях — 362 руб. и в наиболее крупных — 421 руб., т. е. чем больше предприятие, тем выше была производительность труда. В этом причина укрупнения предприятий и образования из них мануфактур.
Хозяева предприятий мануфактурного типа обычно в своих помещениях производили только часть операций. Для выполнения остальных операций они привлекали мастеров, работавших на дому. Мануфактура была в организационном отношении тесно связана с мелким производством. Эта связь далеко не сразу порывалась и при переходе мануфактуры в фабрику.
В первые пореформенные десятилетия Рост „ крупная промышленность была представ-
ry г лена главным образом текстильными и пи¬
щевыми предприятиями, находившимися частично на стадии фабрики, частично на стадии мануфактуры. Хлопчатобумажная промышленность, завоевавшая еще в дореформенную эпоху по объему производства, количеству рабочих и роли в народном хозяйстве первое место не только среди текстильных производств, но и в обрабатывающей промышленности в целом, сохраняла это положение и в 60—70-х годах. Она продолжала пользоваться таможенным покровительством со стороны государства. Росту ее рыночных связей способствовали создание железнодорожной сети с центром в Москве и проведение линии Ки- нешма — Иваново — Новки (станция на железной дороге Москва — Нижний Новгород), имевшей большое значение для Ивановского промышленного района. Размеры производства хлопчатобумажных тканей заметно увеличились. Потребление их на душу населения с 57з м в 1860—1876 гг. возросло до 102/з м в 1876—1880 гг., т. е. за 20 лет удвоилось. Этот рост был достиг¬
134


нут за счет вытеснения потребления домотканых льняных тканей. Хлопчатобумажные ткани были дешевы и имели более нарядный внешний вид по Сравнению с льняными тканями крестьянского изготовления.
Шестидесятые и семидесятые годы характеризуются значительным ростом мануфактур и фабрик пищевой промышленности. Наибольшие успехи сделала свеклосахарная промышленность, находившаяся, как и раньше, преимущественно в руках помещиков Украины, отчасти в руках купцов. Потребление сахара увеличилось с 1 кг на душу населения в 1860—1861 гг. до 2 кг в 1881—1882 гг., и тем не менее размеры производства стали превышать спрос внутреннего рынка. Во второй половине 70-х годов начался экспорт сахара.
В тяжелой промышленности, как и в дореформенную эпоху, важнейшей отраслью была черная металлургия. Она должна была с принудительного труда перейти на вольнонаемный. Этот переход был связан с необходимостью ускорения технической перестройки, которая началась в черной металлургии еще при крепостном4 праве. Техническая перестройка требовала капиталовложений. Горнозаводчики, привыкшие, подобно помещикам, полностью проживать свои доходы, делали капиталовложения в крайне недостаточных размерах. Производство железа в первые годы после отмены крепостного права снизилось. Лишь в 1870 г. выплавка чугуна достигла уровня 1860 г. В дореформенное время Урал страдал от плохой транспортной связи с рынком Европейской России. Отправка железа с Урала по мелким рекам системы Камы производилась только раз в год (весной в половодье). Проведение железной дороги Екатеринбург (Свердловск) — Пермь, прошедшей через ряд горнозаводских округов, существенно улучшило положение, но в общую железнодорожную сеть России Урал еще не был включен.
В 70-х годах черная металлургия развивалась медленно. В 1880 г. выплавка чугуна равнялась 377 тыс. т (без Польши и Финляндии) и превысила выплавку 1870 г. только на 21%. Доля России в мировом производстве чугуна снизилась с 4% в 1860 г. до 2,5% в 1880 г.
В первой половине XIX в. в Донецком бассейне были разведаны залежи железной руды и коксующихся углей. С 70-х годов в Донецком бассейне на заводе, основанном английским капиталистом Юзом, началась выплавка чугуна на минеральном топливе. Юз получил заказ на рельсы по высокой цене, ему выдавалась денежная премия от правительства с каждого пуда выделанных рельсов. Кроме того, ему была предоставлена бесплатно казенная земля с залежами каменного угля, ссуда в 0.5 млн. руб. и концессия на постройку железной дороги. Поселок при заводе Юза, первоначально носивший название Юзовка,
135


в советское время вырос в большой город Донецк, ныне являющийся экономическим центром Донецкого бассейна.
Второй завод был основан в пределах Донской области русским капиталистом Пастуховым (Сулинский завод — ныне Красный Сулин).
Еще во времена крепостного права в Донецком бассейне добывался каменный уголь. Когда через Донецкий бассейн прошла железная дорога, добыча угля начала быстро расти.
Добыча нефти в Баку в дореформенную эпоху была ничтожной. Увеличиваться она стала только с 70-х годов. Керосин вывозился за границу, а также распространялся на внутреннем рынке, вытесняя освещение свечами и лучиной.
Машиностроение возникло в России еще в первой половине XIX в., но его развитие началось лишь после падения крепостного права. Нужды железных дорог в подвижном составе в 60-х и первой половине 70-х годов в основном удовлетворялись импортом. Стремясь обеспечить железные дороги паровозами и вагонами внутреннего производства, правительство стало давать заводам, строившим подвижной состав, льготы, сходные с теми, которые оно давало новым предприятиям черной металлургии. Кроме того, во второй половине 70-х годов строительство железных дорог несколько сократилось, а следовательно, уменьшился и спрос на подвижной состав. В результате со второй половины 70-х годов железные дороги стали в основном снабжаться подвижным составом отечественного производства.
Производство машин для промышленности и земледелия, незначительное в первой половине XIX в., в 60—70-х годах также возросло. Однако удельный вес машиностроения в крупной промышленности был невелик* на машиностроительных заводах в 1880 г. работало менее 5% общего числа рабочих крупной промышленности. Главная роль в снабжении страны машинами принадлежала импорту. Хотя размеры угольной промышленности и машиностроения на первом этапе развития капитализма в России были весьма небольшими, все же эти отрасли имели серьезное экономическое значение.
На первое двадцатилетие пореформенной Технический эпохи приходится завершение техниче-
в^Гомышленности ского переворота в главных отраслях промышленности, начавшегося в России еще при крепостном праве. Между промышленным переворотом в Англии и в России было весьма существенное различие. Промышленный переворот превратил Англию в индустриальную страну, работающую на мировой рынок. Россия же и после завершения технического переворота в промышленности осталась аграрной страной. Техническая перестройка промышленности в Англии опиралась на английские же технические изобретения.
136


Металлургический завод и поселок «Юзовка»
Русские фабрики и заводы могли использовать более передовую, чем отечественная, зарубежную технику. Это облегчало техническую перестройку русской промышленности.
В начале 60-х годов в России в хлопчатобумажной промышленности бумагопрядение находилось полностью на стадии фабрики. В ткачестве же резко преобладала мануфактура, причем большая часть ткачей эксплуатировалась предпринимателями путем раздаточной системы. В 1879 г. на механических ткацких станках было произведено около 9/ю общего количества хлопчатобумажных тканей. Конный привод в ситцепечатании в пореформенном двадцатилетии был вытеснен паровой машиной.
В остальных отраслях текстильной промышленности технические успехи были меньше, но и в них машина стала играть ведущую роль.
В сахарной промышленности и в производстве бумаги технический переворот в основных чертах завершился еще до реформы. В черной металлургии прогресс был меньше, чем в ведущих отраслях обрабатывающей промышленности. Темпы реконструкции заводов Урала, выросших на принудительном труде, были довольно медленными. Только около половины производимого в стране железа вырабатывалось путем пудлингования, а в энергетике более 4/б общей мощности приходилось на водяные колеса, т. е. на двигатель мануфактурного периода.
Заводы Юга были оснащены западноевропейской техникой, хотя и не самой передовой.
Таким образом, в ведущих отраслях промышленности технический переворот завершился к началу 80-х годов. Но энер-
137


Механический станок
говооруженность рабочих оставалась еще очень низкой. По обследованию 1875—1878 гг., во всей крупной промышленности на одного рабочего приходилось только 0,09 лошадиной силы мощности паровых машин.
Урал не мог обеспечить металлом строительство сети железных дорог. Правительству пришлось давать железнодорожным обществам разрешение на беспошлинный импорт. Такие же разрешения получали и машиностроительные заводы.
Минеральным топливом в это двадцатилетие, да и много позднее, Россия еще не была обеспечена. Донецкий уголь покрывал потребности лишь части дорог юга России. Промышленность центра пользовалась главным образом дровами. Фабрики и заводы Петербурга и Риги работали на импортном английском угле. Отечественные заводы далеко не обеспечивали потребность страны в машинах.
Как и в других странах, промышленный переворот в России, кроме технической, имел также и социальную сторону. Главным здесь было формирование нового общественного класса — пролетариата.’Одновременно складывалась промышленная буржуазия.
Промышленные циклы Падение крепостного права ликвидировало принудительный труд в промышленности. При переходе к вольному найму многие отрасли переживали серьезные трудности. Наибольшими они были в металлургии. В суконной промышленности много предприятий, работавших
138


на принудительном труде, не смогли приспособиться к новым условиям и прекратили существование. Сахарная промышленность легче других перешла на вольнонаемный труд. Но и в ней постепенно было ликвидировано немало отсталых в техническом отношении предприятий. Хлопчатобумажная промышленность пережила в первой половине 60-х годов тяжелый кризис в снабжении хлопком, вызванный гражданской войной в США..
Вследствие указанных причин в первьш годы после падения крепостного права размеры производства крупной промышленности сократились. Преодоление трудностей переходного периода в отраслях, где ранее применялся принудительный труд, а также окончание гражданской войны США создали условия для серьезного оживления промышленности, и во второй половине 60-х годов она уже стала удовлетворять спрос рынка.
В 1867 г. оживление сменилось кризисом. Особенно остро его ощущала наиболее развитая в капиталистическом отношении хлопчатобумажная промышленность. В 1869 г. начался новый и довольно значительный подъем, закончившийся кризисом 1873 г., более глубоким, чем кризис 1867 г., и охватившим более широкий круг отраслей производства. Этот кризис во времени совпал с мировым кризисом. В середине 70-х годов промышленность переживала застой. В конце десятилетия опять наступило оживление.
Циклическое развитие промышленности, технические предпосылки для которого были созданы промышленным переворотом, сделалось характерной чертой дальнейшей истории промышленности в России вплоть до Октябрьской революции. Смена подъемов и кризисов, конечно, была создана условиями промышленного развития самой России. Но кризисы в России находились в связи с мировыми кризисами, так как хозяйственная
Формирование
пролетариата
жизнь страны все больше переплеталась с мировой экономикой.
Еще до реформы 1861 г. в крупной промышленности имелись кадры людей, для которых из поколения в поколение работа на предприятиях была основным источником существования. Это прежде всего рабочие Урала. Были такого рода категории рабочих и на других предприятиях с принудительным трудом. Среди вольнонаемных рабочих из мещан, находивших себе заработок на предприятиях Москвы, Петербурга и некоторых других городов, также было немало потомственных рабочих.
Наконец, и среди вольнонаемных рабочих из крестьян было много полностью или почти полностью порвавших с земледе¬
лием и живших в основном на заработную плату. Такими были, например, рабочие Иванова. Эти группы рабочих после отмены крепостного права составили первые кадры промышленного пролетариата России. Следует отметить, что не все рабочие, за¬
139


нятые до реформы 1861 г. на предприятиях с принудительным трудом, остались работать в промышленности. Часть из них, еще не порвавшая окончательно с земледелием, вернулась к сельскому хозяйству.
Развитие промышленности влекло за собой рост численности индустриальных рабочих. В 1865 г., по подсчету В. И. Ленина, в крупной промышленности Европейской России было занято 674 тыс. рабочих. По данным 1879 г., их было уже 998 тыс., т. е. почти в полтора раза больше.
Количество рабочих железнодорожного транспорта с 1865 по 1879 г. увеличилось в шесть раз и достигло почти Vs численности рабочих горной и обрабатывающей промышленности.
Пополнение фабрично-заводских рабочих шло прежде всего за счет разорившихся мелких производителей (в частности, механизация ткачества привела многих деревенских ткачей из их изб и светелок к фабричным воротам). Но оно происходило и за счет других слоев деревенского населения, в том числе и занятых в земледелии. Дворовые были освобождены без земли.
Кроме того, около миллиона крестьян обоего пола получили наделы менее 1 дес. на мужскую душу. На таких участках нельзя было прокормиться. Этим категориям деревенского населения приходилось искать работу по найму. В дальнейшем разложение крестьянства выбрасывало на рынок труда все новые и новые группы людей, которые становились фабричными рабочими или батраками.
В 60—70-х годах в крупной промышленности и на железных дорогах были заняты рабочие не только русской, но и других национальностей, населявших Российскую империю. В последующие десятилетия, по мере промышленного развития национальных территорий, доля рабочих нерусской национальности в составе пролетариата увеличивалась.
Темпы роста буржуазии после реформы 1861 г. усилились. Как и раньше, кадры ее пополнялись выходцами из крестьянства, в меньшей степени — из городских мещан.
Формирование буржуазии за счет кулачества ярко отразилось в пореформенной литературе и публицистике, где имена Колупаевых и Разуваевых стали нарицательными для обозначения разбогатевших кулаков.
В крупной промышленной буржуазии можно выделить две столичные группировки и периферийную буржуазию, причем русская по национальности крупная буржуазия преобладала в Москве и прилегающем к ней Ивановском районе. Преимущественное влияние здесь имели текстильные фабриканты, вышедшие из крестьян, реже — крупных купцов. Для московской про-
Развитие буржуазии
140


мышлениой буржуазии были характерны тесная связь с торговым капиталом и стремление вкладывать накопления в легкую промышленность, обеспечивавшую наибольшие прибыли.
В петербургской группировке крупной буржуазии было значительное число предпринимателей-иностранцев, в большинстве осевших в России надолго. Наибольшее влияние имели владельцы предприятий машиностроения и металлообработки, транспорта и банков.
На периферии преобладала национальная буржуазия, причем преимущественным влиянием пользовались крупные торговцы. Заметная роль старого торгового и торгово-ростовщического капитала в экономике страны в первые десятилетия после реформы неоднократно отмечалась В. И. Лениным. Характерной особенностью этой группы буржуазии являлось то, что входившие в нее промышленники были в большей мере торговцами, чем фабрикантами и заводчиками.
В 60—70-е годы возникли новые общественные буржуазные организации («Общество содействия развитию промышленности и торговли», «Русское техническое общество») и начали созываться торгово-промышленные съезды.
3
Торговля, денежное обращение и кредит в 60—70-х годах
Развитие капитализма в России, как и в других странах, вызвало рост внутреннего рынка и внешних торговых связей. В земледелии оно стимулировало рост его товарности и создавало спрос деревни на промышленные товары. Спрос на них предъявляло и растущее население городов. С другой стороны, городское население, кустари и бедняцкие деревенские хозяйства все больше нуждались в сельскохозяйственных товарах. Все это обусловливало значительный рост товарооборота.
На развитие внутренней и внешней торговли большое влияние оказало строительство железных дорог, которые сделали товарооборот более быстрым и дешевым. Ведущую роль в торговле в дореформенной России играли ярмарки, в том числе и главная из них — Нижегородская. Они продолжали функционировать и в пореформенную эпоху, но с 80-х годов, с развитием железных дорог, торговые сделки все чаще совершались помимо ярмарок. Росла роль товарных бирж. Увеличивалось значение крупных торговых центров, сделавшихся одновременно железнодорожными узлами, прежде всего Москвы, а также таких городов, как Харьков и Вильна.
141


Рост торговли и промышленности, а равным образом потребности государственного управления, развития просвещения и куль-
Развитие средств связи
турнои жизни вызвали увеличение числа
Внешняя торговля
почтовых отправлений (в 1856 г. было отправлено 40 млн. писем, в 1888 г.— 355 млн.). Этому способствовали упорядочение почтового дела и снижение почтовой оплаты. В 1858 г. была введена единообразная оплата — 10 коп. за письмо независимо от расстояния. Позже, когда Россия вошла во «Всемирный почтовый союз», унифицировавший и понизивший почтовые сборы в международном масштабе, оплата внутренней корреспонденции была понижена до 8 коп. (в 1874 г.) и до 7 коп. (в 1878 г.) за письмо. Одновременно росло число почтовых учреждений. Но все же огромное большинство деревень оставалось без почтовой связи. Сельских письмоносцев не было.
Первая телеграфная линия общественного пользования была проведена в России в 1852 г. между Петербургом и Москвой. Крымская война вызвала быстрое развитие телеграфных линий. К началу 70-х годов большая часть России уже имела телеграфную связь. Телеграфной сетью были охвачены почти все губернские и уездные города. Телеграф протянулся на Кавказ и в Среднюю Азию, а также через всю Сибирь до Владивостока. Эта последняя линия была самой протяженной в мире.
Одновременно с внутренней росла и внешняя торговля. Ее развитие определялось в первую очередь состоянием народного хозяйства страны и ее местом в системе мирового хозяйства. Но серьезное значение для внешней торговли имела и таможенная политика правительства.
В дореформенную эпоху правительство придерживалось строгого протекционизма. Привоз ряда товаров был запрещен, а импорт многих обложен высокими пошлинами. В 50-х годах (тарифы 1850 и 1857 гг.) началось смягчение протекционизма. Таможенный тариф 1868 г. был наиболее либеральным за всю историю дореволюционной таможенной политики. Таможенное обложение составляло по отношению к стоимости ввезенных товаров в 1854-1856 гг.-24%, в 1857-1868 гг.-18%, в 1869- 1876 гг.— 13%. Но в конце 70-х годов начался возврат к протекционизму. С 1877 г. было повышено таможенное обложение ряда товаров, а кроме того, пошлины стали взиматься в золоте, что сразу же резко повысило их, так как под влиянием войны с Турцией курс кредитного рубля сильно упал. В 1877—1880 гг. пошлины за ввозимые товары составили уже 16%.
Импорт облагался пошлинами не только для защиты промышленности от иностранной конкуренции, но также и в целях увеличения доходов государства. Поэтому пошлины накладывались и на ввоз таких товаров, которые в России не про¬
142


изводились, но были предметами массового потребления и таможенное обложение которых поэтому приносило казне значительный доход. Типичным таким товаром был чай.
По внешнему товарообороту Россия в 60—70-х годах не только весьма значительно уступала занимавшей тогда первое место в мировой торговле Великобритании и таким крупным капиталистическим странам, как Америка, Германия и Франция, но стояла позади даже небольших государств — Голландии и Бельгии. Экспорт России в пореформенную эпоху, за исключением второй половины 60-х и первой половины 70-х годов, превышал ее импорт. Это превышение уходило на оплату процентов по государственным долгам и инвестициям иностранных капиталистов, а также на оплату фрахтов иностранных судов, обслуживавших внешнюю торговлю России.
В 60—70-х годах и позже Россия вывозила главным образом сельскохозяйственные товары, среди которых основное место занимал хлеб. Быстро рос экспорт льна и леса.
Ввозились в первую очередь машины и другое оборудование для промышленности и транспорта, а также сырье для текстильного производства — хлопок и шелк. Шерсть в начале пореформенной эпохи продолжала еще быть предметом экспорта. В портовые города Балтийского моря — прежде всего в Петербург ввозился из Англии каменный уголь. Из пищевых продуктов заметное место в импорте занимали чай и рыба.
Между вывозом и ввозом по европейской и азиатской границам было существенное различие. В страны Азии экспортировались преимущественно промышленные товары, а импортировались из них сельскохозяйственные. Обороты торговли с европейскими странами были гораздо больше, чем с азиатскими. В начале пореформенной эпохи Великобритания по-прежнему занимала во внешней торговле России первое место.
Ввоз и вывоз промышленных и сельскохозяйственных товаров, как и до 1861 г., производился главным образом на иностранных судах и находился в руках зарубежных купцов.
Крымская война расстроила денежное об- Денежное обращение ращение России, и в полосу буржуазных и кредит реформ страна вступила с неразменным
бумажноденежным обращением. Курс кредитного рубля в 60— 70-х годах все время стоял ниже паритета и был подвержен колебаниям (до 1877 г. был на 14—24% ниже паритета). Вовремя русско-турецкой войны 1877—1878 гг. правительство выпустило в обращение значительное количество кредитных билетов, вследствие чего курс кредитного рубля сильно упал. В 1879 г. он равнялся 63 коп. золотом.
В дореформенную эпоху сделки в кредит имели широкое распространение в оптовой торговле. Но не было сети учреж¬
143


дений капиталистического кредита. Казенные банки привлекали в качестве вкладов очень большие суммы, но они или употреблялись на выдачу ссуд помещикам под залог «крестьянских душ», или использовались для кредитования государства. Правда, один из казенных банков — Коммерческий занимался кредитованием торговли, но он обращал на это лишь небольшую часть собираемых им вкладов, а основную их массу передавал казенному же Заемному банку также для оказания кредита помещикам.
На всю Россию существовало лишь несколько городских общественных банков. Их средства были незначительны, а район деятельности весьма ограниченным.
Незадолго до реформы 1861 г. казенные банки были упразднены и в 1860 г. был основан Государственный банк, производивший весьма крупные коммерческие кредитные операции. В 1864—1873 гг. возникло большинство акционерных коммерческих банков. Их правления находились в Петербурге, Москве и некоторых торгово-промышленных губернских центрах. Для операций в других городах банки открывали свои отделения. Число акционерных банков в 1875 г. составляло 39 и впоследствии почти не менялось (в 1900 г.— 43 банка), так как правительство неохотно давало разрешения на открытие новых банков. Ранняя концентрация банков была особенностью России и являлась главным образом результатом правительственной политики. На местах быстро росли общества взаимного кредита (в 1875 г.— 84 общества) и очень резко увеличилось число городских общественных банков (235). Таким образом, в 60—70-х годах в России сложилась система учреждений коммерческого кредита. В этот же период появились частные земельные банки, которые выдавали ссуды под залог помещичьих имений и городской недвижимости.
Во второй половине 70-х годов совместные операции местных учреждений коммерческого кредита — обществ взаимного кредита и городских банков были крупнее операций акционерных коммерческих банков.
Как и в других капиталистических странах, в России с развитием капитализма росла сумма ценных бумаг всякого рода. В 1861 г. общая стоимость русских ценных бумаг составляла около 1,6 млрд. руб. Это были почти исключительно облигации государственных займов. Акции составляли менее 5% указанной суммы. Треть общей суммы русских ценных бумаг находилась тогда за границей. К 1876 г. сумма русских ценных бумаг возросла почти до 5 млрд. руб. Среди ценных бумаг заметный удельный вес приобрели бумаги железнодорожные и ипотечные (закладные листы земельных банков).


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ОБЩЕСТВЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ 70-Х ГОДОВ И ВТОРОЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ПОДЪЕМ
1
Освободительное движение в середине и второй половине 60-х годов
После подавления царизмом первого революционного натиска обстановка, в которой приходилось действовать демократическим кругам общества, осложнилась.
Тайное общество «Земля и воля» самоликвидировалось к весне 1864 г. Глава революционно-демократического лагеря Н. Г. Чернышевский, арестованный в 1862 г., через два года был сослан на каторгу. Еще раньше, в конце 1861 г., этот лагерь потерял Н. А. Добролюбова. Репрессии начала 60-х годов лишили демократию ряда видных ее представителей. Связи А. И. Герцена и Н. П. Огарева с Россией после 1863—1864 гг. значительно ослабли. Распространение «Колокола» в России сократилось. В студенчестве в течение нескольких лет не было серьезных проявлений массового протеста. Крестьянское движение не прекращалось, но по сравнению с периодом первой революционной ситуации его масштабы резко уменьшились.
При всем том демократическое движение, вопреки всем препятствиям, находило легальное выражение в передовой журналистике, в прогрессивной науке, литературе и искусстве; оно проявлялось и в нелегальных формах — в зарубежной журналистике и деятельности революционной эмиграции, а в самой России — в существовании подпольных кружков и групп.
В начале 1863 г. возобновился выход жур-
«Современник» нала «Современник». Но пора его наивыс-
1863—1866 гг. * ту л осо
шего расцвета была уже позади. Б lobo—
1866 гг. журнал уступал «Современнику» Чернышевского и Добролюбова по выдержанности принципиальной линии и степени влияния на широкие круги читателей. В журнале заметно
10 История СССР, том V
.145


пробивались «самобытнические» тенденции, порой находила место проповедь прудонизма, позитивистских идей. Тем не менее он продолжал играть видную прогрессивную роль. Крупнейшее художественное и общественное значение имела публикация произведений Н. А. Некрасова и М. Е. Салтыкова-Щедрина. Журнал самоотверженно боролся против идейной реакции, отстаивая интересы крестьянства, защищая прогрессивные начала в вопросах культуры. В меру цензурных возможностей (не без тех или иных отступлений) «Современник» стремился продолжать традиции Чернышевского и Добролюбова. Как боевой публицист и критик, сторонник материалистической философии выступал в журнале один из его редакторов, М. А. Антонович.
Одновременно с «Современником» возоб- «Русское^слово» новил свой выход другой демократический
ис р в орган — «Русское слово», издаваемый
Г. Е. Благосветловым при самом близком участии Д. И. Писарева, В. А. Зайцева, Н. В. Соколова, Н. В. Шелгунова. На 1863— 1865 гг. приходится наибольший успех «Русского слова», которым оно обязано в первую очередь сотрудничеству Писарева.
Д. И. Писарев, начало деятельности которого относится к рубежу 50-х и 60-х, а расцвет — к середине 60-х годов, был одним из талантливейших представителей русской критики и публицистики XIX в. В период, когда совершалась ломка феодально-крепостнического строя в России, Писарев выступил необычайно ярким и смелым обличителем крепостничества и его разнообразных пережитков, пламенным борцом за свободу личности и мысли, за подлинный прогресс, передовую науку (он, в частности, был убежденным сторонником индустриального развития России). Революционный демократизм и утопический социализм являлись ведущими началами его творчества. Вопрос о «голодных и раздетых людях» он объявлял основным вопросом, вне которого «нет решительно ничего, о чем бы стоило заботиться, размышлять и хлопотать» *. Враг феодализма и абсолютизма, он был уверен, что и «тираническое господство капитала», подобно им, исчезнет1  2. Но взгляды Писарева были далеко не свободны от противоречий. Вместе с тем они не были неизменными: за свою сравнительно короткую деятельность (1859—1868 гг.) он пережил довольно сложную эволюцию.
Писарев был склонен к переоценке значения в истории интеллектуального фактора и роли интеллигенции. Страстно увлеченный достижениями современного естествознания, наблюдая крушение надежд на близкое крестьянское восстание, Писарев одно время уделял большое внимание поискам мирных
1 Д. И. Писарев. Сочинения, т. 3. М., 1955, стр. 105.
2 Там же, т. 2, стр. 308.
146


Д. И. Писарев
путей преобразования действительности — посредством развития и распространения естественных наук и возможно большего увеличения круга «мыслящих реалистов», способных к широкому и действенному применению в практической жизни выводов естествознания. Все это переплеталось у него (как и у всей группы «Русского слова») с повышенным интересом к проблемам личной морали и «житейских отношений», занимавшим умы в пору крутого исторического поворота от крепостничества к капитализму. Писарев приобрел в 60-х годах множество последователей среди русской молодежи. Но он встречал идо- статочно сильную оппозицию у другой части молодой интеллигенции, по-прежнему делавшей ставку на революционную активность масс и радикальной интеллигенции, на идеалы русского крестьянского социализма. Следует подчеркнуть, что к концу жизни Писарев склонялся к мысли о революционном разрешении общественных противоречий и определяющем вмешательстве трудящихся масс в ход исторических событий. и Среди представителей «антиписаревских»
« у цы» настроений особого внимания заслужи¬
вают «ищутинцы». II. А. Ишутин был руководящей фигурой в революционном тайном обществе, действовавшем в Москве в середине 60-х годов (его начало восходит к 1863 году,
10*
147


причем прослеживаются связи ишутинцев с землевольцами). Ближайшими соратниками Ишутина были П. Ермолов, Д. Юрасов, Д. Каракозов (двоюродный брат Ишутина) и др. В Петербурге одновременно действовала революционная группа, которая в 1865 г. тесно связалась с московской. Самым крупным представителем петербургского подполья был талантливый литератор-фольклорист И. А. Худяков. Период наибольшей активности обеих групп приходится на 1865—1866 гг. Ишутинцы были ярко выраженными крестьянскими демократами, врагами существующего строя, убежденными в необходимости его ниспровержения революционным путем. В подробностях воззрения ишутинцев и до сих пор не вполне выяснены. Это объясняется как недостатком достоверных источников, так и противоречивостью самих взглядов ишутинцев, находившихся еще в процессе становления. Несомненно во всяком случае, что ишутинская организация была в некоторых отношениях переходной от воззрений ведущих деятелей и групп конца 50-х — начала 60-х годов к специфически народническим построениям 70-х годов.
В духе времени и под сильным влиянием романа Чернышевского «Что делать?» ишутинцы создавали производительные ассоциации. При этом ишутинцы имели в виду и пропаганду Делом идеалов утопического социализма, и революционно-организаторские задачи. Они придавали исключительно важное значение сближению с народной средой. Главной целью деятельности ишутинцев был экономический переворот, социальная революция. Чисто политические задачи под воздействием ряда факторов либо отодвигались ими на второй план, либо прямо признавались ненужными и опасными (имеются основания полагать, что глава петербургской группы Худяков держался иных взглядов и склонялся к необходимости борьбы за демократическую конституцию).
В последний период существования ишутинской организации в ней явственно проявлялись заговорщическо-террористические тенденции, усиление которых вызвало, однако, разногласия. При этом цареубийство рассматривалось не как средство борьбы за политическую свободу, а как путь к революционному пробуждению масс.
Обсуждение террористических замыслов послужило толчком к неудачному покушению Д. В. Каракозова на Александра II в Петербурге 4 апреля 1866 г., предпринятому, видимо, без согласования с мнением ядра организации, считавшего этот акт несвоевременным. Каракозов был повешен, его товарищи сосланы на каторгу. Силы крепостнической реакции использовали покушение на царя для перехода в новое, решительное наступление.
148


В. В. Берви-Флеровский
Герцен, осуждая акт Каракозова, вместе с тем писал: «Все люди, слабые верой, думали, что страшные удары, которыми правительство било по молодому поколению..., приостановили движение, начавшееся после Крымской войны. Нисколько. Оно только въелось глубже и дальше пустило корни» 1. Последующий ход событий полностью подтвердил высказывание Герцена.
К 1868—1869 гг. относятся первые явные признаки наступающего нового оживления демократического движения. Оно проявлялось в разнообразных формах. Повысилась активность демократической журналистики. С начала 1868 г. коренным образом обновился журнал «Отечественные записки», долго бывший органом очень умеренного либерализма. Он перешел теперь в руки Н. А. Некрасова, заменив так или иначе закрытый после каракозовского выстрела «Современник». Редакцию новых «Отечественных записок», ставших на полтора десятилетия главным легальным органом демократической мысли, составили Н. А. Некрасов,
Оживление
демократического
движения
в конце 60-х годов
1 Л. И. Г е р ц е н. Собрание сочинений, т. XIX. М., 1960, стр. 128.
149


М. Е. Салтыков-Щедрин, Г. 3. Елисеев. Сотрудниками были Н. К. Михайловский (позже также один из редакторов журнала), Г. И. Успенский, В. А, Слепцов, Марко Вовчок, Н. А. Де- мерт, Д. И. Писарев (в последний год своей жизни), П. Л. Лавров, А. Н. Энгельгардт и многие другие представители демократической публицистической, художественной и научной литературы. Трудно говорить о строгом единстве общественно- политического направления «Отечественных записок», где такие представители революционной демократии, как Щедрин и Некрасов, сотрудничали с некоторыми лидерами ярко выраженного народничества во главе с Михайловским, где революционно-народнические тенденции сосуществовали отчасти с либерально-народническими, где порой находили себе место статьи, написанные буржуазными либералами. Тем не менее «Отечественные записки» в общем были идейно связаны с освободительным движением «семидесятых годов» (считая в том числе конец 60-х и начало 80-х).
С прекращением в 1867 г. издания «Колокола» Герцена и Огарева зарубежная русская печать понесла тяжелый урон. Его не могло целиком восполнить появление «Народного дела», сначала (в 1868 г.) как бакунистского органа, в дальнейшем как органа группы Н. И. Утина и «Русской секции» I Интернационала.
На рубеже 60 и 70-х годов появился ряд публицистических и философско-социологических произведений, с которыми связано окончательное оформление доктрины народничества в различных ее вариантах.
П. Л. Лавров в 1868—1869 гг. выступил на страницах легального журнала «Неделя» со своими «Историческими письмами» (в 1870 г. вышли отдельным изданием). Воззрения М. А. Бакунина нашли выражение в те же годы на страницах «Народного дела», затем в серии брошюр и воззваний, обращенных к революционной интеллигенции. В 1869 г. «Отечественные записки» опубликовали еще одно программное теоретическое произведение народничества — работу Н. К. Михайловского «Что такое прогресс?».
Осенью этого же года вышла книга В. В. Берви-Флеровского «Положение рабочего класса в России», оказавшая серьезное воздействие на демократическую молодежь как своим конкретным материалом, вскрывавшим страшную картину народной нищеты и разорения, так и обширной заключительной частью теоретического характера, вносившей вклад в обоснование народничества.
К концу 60-х годов относится возрождение студенческих волнений в Петербурге и отчасти в Москве.
150


С. Г. Нечаев и нечаевщина
С историей студенческого движения конца 60-х годов связан так называемый «нечаевский» эпизод. С. Г. Нечаев, вольнослушатель Петербургского университета и учитель приходского училища, вместе с группой единомышленников, среди которых был П. Н. Ткачев, пытался овладеть зимой 1868/69 г. ведущей ролью в студенческом движении и направить дело к осуществлению тех целей, которые ставились сколачиваемой им организацией. Человек большой энергии и упорства, преданный интересам крестьянства, Нечаев исходил из уверенности в близости народного восс1ания (возлагались особые надежды на весну 1870 г.). Нечаев чуть ли не с первых шагов начал применять иезуитские приемы, обман, шантаж. Бежав в начале 1869 г. за границу, он вступил там в тесные отношения с Бакуниным. Мифические сообщения Нечаева о положении революционного дела в России временно склонили к поддержке его и Н. П. Огарева, страстно стремившегося приобщиться к борьбе русской молодежи (противоположную позицию занял по отношению к Нечаеву А. И. Герцен). Осенью 1869 г. Нечаев попытался создать в Москве тайную организацию «Народная расправа», но она была быстро разгромлена. Нечаев вторично бежал за границу. Через три года он был выдан царскому правительству и умер в Петропавловской крепости после 10-летнего заключения.
Позиции Нечаева были резко утопическими, проникнутыми духом авантюризма и потому опасными для дела революции. Его деятельность отличали черты мистификаторства и неразборчивость в средствах борьбы. В пору сотрудничества с Бакуниным (в 1870 г. они разошлись) Нечаев выступал как анархист-бунтарь крайнего направления. Но далеко не чужды ему были, особенно перед арестом, и «якобинские» (бланкистские) тенденции.
Если Нечаеву удалось втянуть в свои конспирации известные круги молодежи, то это объясняется их политической незрелостью и горячим желанием поскорее включиться в активную революционную борьбу во имя интересов народа. Но его иезуитские приемы встречали сопротивление в революционной среде, где оспаривались и нечаевские оценки положения в стране.
С целью дискредитации революционеров в общественном мнении правительство организовало в 1871 г. открытый суд по делу «нечаевцев». Но ожиданий царизма суд не оправдал. Вскрытие неблаговидных, аморальных приемов «нечаевщины» объективно пошло на пользу революционным борцам, послужило уроком на будущее. Широкие слои молодежи убедились в честности и искренности демократических стремлений большинства обвиняемых, многие из которых не разделяли взглядов Нечаева.
151


2
Идейные позиции
революционного народничества 70-х годов
Все шире развертывавшееся на протяжении 70-х годов освободительное движение шло под знаком идей революционного народничества, родоначальниками которого были Герцен и Чернышевский.
Самый термин «народники» встречался в литературе 60-х годов, но тогда не успел приобрести значение определенного общественно-политического направления. С ним связывали обычно стремление к изучению народного быта, желание облегчить тяготы жизни масс. На рубеже 70-х годов и в начале этого десятилетия стало складываться более определенное содержание понятия «народничество». Речь шла уже о борьбе за народные интересы, о стремлении опереться на массы, о вере в возможность революционного переворота силами самого народа. Лишь в середине 70-х годов, когда возникла вторая «Земля и воля>>, слово «народничество» было принято как определение господствовавшего тогда в революционном движении течения. В дальнейшем под народничеством в обществе и литературе понимали различные ответвления очень широкого направления, сторонники которого (иногда даже открещивавшиеся от этого наименования) имели те или иные общие черты, хотя и расходились по ряду существенных вопросов. Впоследствии четкое классовое определение народничества как системы взглядов утопического социализма было дано В. И. Лениным, сформулировавшим положение о крестьянской демократии как единственном реальном содержании и общественном значении народничества и видевшим в нем выражение точки зрения крестьянина, мелкого производителя 1.
Революционным народникам 70-х годов Основные черты были присущи некоторые важные обще-
революционного демократические черты. Сюда относятся
народничества ^
70-х годов непримиримая враждебность к царизму,
самодержавно-бюрократическому строю, помещичьему землевладению, убеждение в необходимости революционной борьбы против существующих порядков, преданность интересам крестьянской массы и стремление быть верными и последовательными выразителями ее чаяний.
В то же время народники были не только революционными демократами, но и утопическими социалистами, носителями
1 См. В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 355; т. 22, стр. 305.
152


«крестьянского социализма». В качестве наиболее общего и широкого признака всех разновидностей народничества следует подчеркнуть признание им возможности «особого», некапиталистического пути развития России. Мысль эта была выдвинута еще на рубеже 40-х и 50-х годов Герценом, развивалась потом по-своему и Чернышевским. Но в дореформенное время, когда все внимание общественных деятелей было сосредоточено на борьбе с крепостничеством, вопрос о капитализме ставился в теоретической плоскости, без конкретной разработки его применительно к России, для которой материала еще не давала или почти не давала тогдашняя действительность.
Для народничества 70-х (и последующих) годов проблема эта приобрела животрепещущий характер. В. И. Ленин указывал, что вопрос о судьбах капитализма в России стал для русских социалистов главным теоретическим вопросом почти тотчас же после появления «Капитала» К. Маркса. В самой постановке вопросов, связанных с проблемой капитализма в России, Ленин видел крупную историческую заслугу народничества, но при этом он разъяснял, что решение этих вопросов народничеством было основано на романтической и мелкобуржуазной критике капитализма, которая могла держаться, пока развитие в стране капитализма и свойственных ему противоречий было еще очень слабо 1.
В среде народников по-разному оценивались степень и возможности развития капитализма в России. Одни утверждали, что развитие его продвинулось уже более или менее значительно и имеет тенденцию к дальнейшему росту, другие отрицали его шансы и перспективы или связывали развитие капитализма с ошибками правительственной политики (в целом для народничества все-таки гораздо характернее преуменьшение уровня капиталистического развития России и отрицание условий для его развития в русской пореформенной деревне). Но независимо от этих оттенков для народничества типично отрицание какой- либо положительной исторической миссии капитализма в России, признание его упадком и регрессом. Не только правое, легалистско-либеральное крыло народничества, но и левое, революционное народничество разделяло такой взгляд. Еще в конце 70-х годов один из наиболее теоретически подготовленных революционных народников, будущий основатель первой марксистской организации — группы «Освобождение труда» Г. В. Плеханов, доказывал, что утверждение в России капитализма повлечет в общественном развитии страны «попятный шаг, понижение уровня социальных чувств» народа.
1 См. В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 275; т. 2,
стр. 531.
153


Для народников характерен, таким образом, протест — с позиций мелкого производителя (крестьянина, кустаря) — как против крепостнических пережитков, царско-помещичьего гнета, так и против капитализма. Последний представлялся опаснейшим врагом, для одоления которого потребуются громадные усилия.
Одна из коренных черт народничества — идеализация крестьянина и сельской общины. Веру в социалистические потенции общины разделяли народники самых разных оттенков, хотя среди них было немало людей, видевших уже те или иные признаки разложения общины, общинных «устоев». Именно с общиной в первую очередь связывалась вера в возможность особого, некапиталистического пути развития России.
Народники-революционеры проповедовали, говоря словами В. И. Ленина, «социалистический переворот, исходящий из крестьянской общины с ее мелким сельским хозяйством» К Мечтая о крестьянской «социалистической революции», они прилагали героические усилия для ее осуществления.
Народничеству 70-х годов был свойствен своеобразный аполитизм. В его зарождении и временном упрочении заметную роль сыграли наблюдения над историческим опытом Западной Европы. Там «политические» революции привели к господству буржуазии в государственной и общественной жизни, и это вызывало опасения, что политические перемены, не сопровождающиеся коренным социальным переворотом, приведут в России к аналогичным последствиям и к ускоренному разрушению «устоев». Известное распространение получило мнение о более или менее безразличном отношении самих народных масс к вопросу о политической свободе. Несомненное значение для укрепления народнического аполитизма имели заимствованные у Запада анархо-утопические концепции Прудона и его сторонников; еще сильнее сказалось влияние Бакунина. Следует подчеркнуть тесную связь аполитизма народников с верой в близкую крестьянскую социалистическую революцию, которая, по их мнению, даст народу полное экономическое освобождение, а попутно разрешит и .проблему политической свободы.
Все это, вместе с пренебрежением в отношении дряблого русского либерализма, объясняет, почему революционные народники, движение которых объективно имело серьезное политическое значение, в своем большинстве сравнительно долго избегали выдвижения политической борьбы в качестве самостоятельной и первоочередной задачи. Жизнь заставила в конце концов отказаться от этого тяжелого заблуждения. Но остатки бакунистского предубеждения против «политики» сохранились
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 12, стр. 40.
154


даже в теоретических воззрениях по крайней мере части народовольцев, которые на практике прямо и смело перешли в конце десятилетия к политической борьбе.
Среди народников широким влиянием
у ъективный метод пользовался так называемый суб вктив- в социологии » J
ныи метод в социологии, основоположниками которого в России были П. Л. Лавров и Н. К. Михайловский. Субъективному методу присущи отрицание естественно- исторического характера социального процесса \ непонимание объективных закономерностей общественного развития. Это был не только идеалистический в своем существе метод историко-социологического изучения явлений, но и определенный идеалистический и волюнтаристский взгляд на задачи практической общественной деятельности. С субъективным методом связана утопическая теория о ведущей роли «критически мыслящей личности» в историческом процессе, резко преувеличенное представление о значении и возможностях интеллигенции как совокупности критически мыслящих личностей, носителей «общечеловеческой правды», будто бы независимых от каких- либо материальных, классовых интересов.
Субъективный метод как бы давал теоретическую санкцию вере в возможность сознательно повернуть на желательный путь общественно-экономическое развитие России. В. И. Ленин отмечал народнический взгляд на интеллигенцию, которая «будто бы в состоянии выбирать более или менее благоприятные пути для отечества и стать внеклассовым судьей капитализма, а не выразителем класса, который порождается как раз в силу разрушения старых форм жизни капитализмом»1  2. Известны настойчивые призывы Михайловского «черпать из богатой сокровищницы европейской цивилизации и вместе с тем избегать ошибок, сделанных старой Европой»; к таким «ошибкам» относилось вызванное капитализмом лишение производителей средств производства. Задача борьбы с «развитием буржуазии на русской почве» возлагалась Михайловским и его единомышленниками на интеллигенцию.
Вера в массы своеобразно и противоречиво переплеталась в народничестве с верой в особую, своего рода «провиденциальную» миссию интеллигенции, причем это по-разному проявлялось у отдельных идеологов народничества и также по-разному сказывалось на различных этапах движения.
Ставя вопрос о капитализме, народники, естественно, не могли не столкнуться и с вопросом о рабочем классе. К тому
1 См. В. И. Лени н. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 132, 134, 138, 166.
2 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 9, стр. 192.
155


революционное
движение
же революционеры-народники постоянно имели дело с представителями рабочих, вели среди них пропаганду, вовлекали их в свои кружки и организации. Часть народников сумела практически оценить большую восприимчивость передовых рабочих к проповеди революционных идей. Однако народники еще не видели в рабочих самостоятельного класса. На них они продолжали смотреть как на плоть от плоти трудовой крестьянской массы. Господствовало мнение, что историческая роль, которая выпала на Западе на долю революционного пролетариата, в России будет принадлежать крестьянству.
Связи народничества 70-х годов с международники 70-х годов народным революционным движением и международное были гораздо шире, чем в предшествующее время. Революционные события на Западе оказывали непосредственное влияние на русское движение 70-х годов. Это относится особенно к Парижской Коммуне, к деятельности I Интернационала. Русские революционеры 70-х годов с растущим интересом следили за теоретической работой вождей международного пролетарского движения К. Маркса и Ф. Энгельса. Некоторые из них поддерживали личную связь с основоположниками научного коммунизма. Издание на русском языке первого тома «Капитала» Маркса в 1872 г. (перевод был начат Г. А. Лопатиным, в большей же части выполнен, после нового его ареста, Н. Ф. Даниельсоном) превратилось в весьма крупное событие общественной и культурной жизни страны. Отдельные элементы учения Маркса и Энгельса входили в сознание семидесятников-револю- ционеров. Среди них были и люди, готовые признать себя учениками, последователями Маркса. Но как целостная теория учение научного социализма не было воспринято. Эклектизм, «причудливое сочетание», говоря словами Энгельса *, различных идейных влияний было характерно для народничества 70-х годов. Это подмечали иногда сами участники движения того времени. Лопатин в 1878 г. писал Энгельсу, что русские социалисты из числа его друзей «ухитряются подчас соединять воедино вещи совершенно несовместимые и делают общую смесь (правда, весьма крепкую и весьма революционную) из Прудона, Маркса и Дюрйнга...»1  2 Значительным было, если говорить только о западных источниках, и влияние Ф. Лассаля, воззрения которого обычно не отделялись от марксовых. Исключительно велико было также воздействие русских мыслителей и деятелей, как предыдущего поколения (революционеров 50—60-х годов во главе с Чернышевским), так и современных. Бакунин и Лав-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 39, стр. 344.
2 «К. Маркс, Ф. Энгельс и революционная Россия». М.. 1967, стр. 346.
156


Обложка «Капитала»
ров были тфупнейшими авторитетами в глазах молодежи. Серьезное влияние оказывали Михайловский, Флеровский. Для известной части революционеров привлекательны были взгляды Ткачева. Не следует забывать и об огромном идейном воздействии русской художественной литературы («Что делать?» Чернышевского, сатира Щедрина, поэзия Некрасова, романы Тургенева, произведения Глеба Успенского и т. д.).
В марксистской историографии и публицистике давно установлен факт известного снижения теоретического уровня на- родников-семидесятников по сравнению с наиболее крупными и зрелыми представителями времени Чернышевского. Оно коснулось области философии (отход от материализма в сторону позитивистских воззрений) и социолого-исторических взглядов («субъективный метод», увлечение определенных кругов идеали- стически-волюнтаристскими идеями). Усилилось распространение «самобытнических» воззрений на путь социально-экономического развития России. И это в то время, когда ход общественного развития все более раскрывал сходство путей России п Запада: капитализм неуклонно развивался, упрочивал свои позиции. Прямое отрицание или недооценка борьбы за полити-
157


ческую свободу означали шаг назад от важных общественных программ периода первой революционной ситуации.
Но в то же время значительно расширился круг борцов. Совершенствовались формы организации революционеров. Активно включались в борьбу передовые рабочие. В движение вовлекались женская молодежь и представители различных национальностей. «Хождение в народ» обогащало опыт революционеров, давало знакомство с условиями жизни и настроениями масс. Идейные искания, возникновение и обсуждение новых вопросов, постепенное осознание ошибок и заблуждений, хотя и очень еще неполное, сближение с западным революционным движением — все это не могло пропасть даром. Крепли традиции борьбы, закалялись революционные характеры. Без опыта движения 70-х годов невозможен был бы переход к следующему, высшему этапу революционной борьбы.
В революционном народничестве влиятель- М. А. Бакунин НуЮ СИЛу представляло течение, связанное
и акунизм с именем М. А. Бакунина.
М. А. Бакунин (1814—1876 гг.) принимал участие в идейной и общественной жизни России и Западной Европы с 30—40-х годов. Он был активным участником революционных событий 1848—1849 гг., долго сидел в тюрьмах Саксонии, Австрии и России, приговаривался к смертной казни. В 1861 г. Бакунин бежал из Сибири за границу, сотрудничал с Герценом и Огаревым, с первой «Землей и волей», участвовал в попытках оказать помощь повстанцам 1863 г. в Литве.
Во второй половине 60-х годов окончательно сформировалось анархистское мировоззрение Бакунина, являвшееся в значительной мере переработкой в радикальном духе анархической системы Прудона. Бакунин был знаком с Марксом, называл его величайшим экономистом и социологом, заявлял себя сторонником материалистического понимания истории, но на деле был очень далек от марксизма, враждовал с ним в I Интернационале и пытался, опираясь на своих единомышленников, овладеть руководством в Интернационале и повести последний по анархистскому пути. Дезорганизаторская деятельность Бакунина, направленная против руководимого Марксом Генерального совета, привела к исключению его в 1872 г. из Интернационала.
Бакунин горячо и искренне провозглашал необходимость революционной борьбы против существующего строя. Но основным источником всех общественных зол он считал начало «государственности». Всякая власть, называется ли она «церковью, монархией, конституционным государством, буржуазной республикой или даже революционной диктатурой», признавалась им одинаково «источником эксплуатации и деспотизма» \ Он
1 «Вестник Коммунистической академии», кн. XVIII, 1926, стр. 24.
158


М. А. Бакунин
был непримиримым противником марксистской идеи диктатуры пролетариата. Бакунин отвергал участие рабочего класса в политическом движении в рамках существующих буржуазных государств, использование избирательной агитации, парламентов. Идеалом Бакунина была «свободная федерация» рабочих ассоциаций — земледельческих и фабрично-ремесленных. Тактика Бакунина основывалась на широком применении бунтарских методов, причем особые надежды им возлагались на крестьянство, на городские полупролетарские слои, на люмпен-пролетариат. В. И. Ленин оценивал общую систему анархистских взглядов Бакунина как миросозерцание отчаявшегося в своем спасении мелкого буржуа
В условиях России бакунизм явился одной из разновидностей русского «крестьянского социализма», объективно выражавшей, подобно другим формам последнего, революционные устремления крестьянской демократии. Бакунин называл русский народ, под которым разумел прежде всего крестьянскую массу, «социалистом по инстинкту и революционером по природе» 1 2. Он верил в существование «русского народного идеала», сводящегося к «всенародному убеждению» в принадлежности
1 См. В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 21, стр. 257.
2 М. А. Бакунин. Избранные сочинения, т. III. Пг.— М., 1920, стр. 112.
159


всей земли народу, а права на пользование ею — «целой общине, миру», верил в «решительно враждебное отношение общины к государству». Бакунин внушал молодежи убеждение в постоянной готовности русской народной массы к восстанию. «Ничего не стоит поднять любую деревню»,— утверждал он, высказываясь за полезность каждого бунта. Но вместе с тем он признавал недостаточность «частных вспышек» и призывал революционную интеллигенцию работать во имя того, чтобы «поднять вдруг все деревни», разбить замкнутость и разъединение «крестьянских местных миров» и провести между ними «живой ток революционной мысли, воли и дела» *. Задача революционеров, по Бакунину, заключалась не в том, чтобы «учить» народ, а в том, чтобы его «бунтовать», чтобы сплотить «все разрозненные мужицкие взрывы» в общую народную революцию1  2.
Русской революционной молодежи взгляды Бакунина как теоретика анархизма и бунтарства были^ известны с 1868— 1870 гг. Тогда же и в начале 70-х годов некоторые представители русской революционной среды вступили с Бакуниным в личный контакт (одним из ближайших сподвижников его стал М. П. Сажин). Большую роль в популяризации воззрений Бакунина среди молодежи сыграло появление в 1873 г. его книги «Государственность и анархия» и особенно так называемого «Прибавления А» в ней, содержавшего сводку бакунистских взглядов на перспективы и задачи революционной борьбы в России. П. Л. Лавров, глава течения, соперничавшего с баку- нистским, впоследствии признавал, что бакунисты «встречали в русской молодежи 1873—1875 гг. больше сочувствия и имели в России большее распространение во время того громадного движения ,,в народ“, которое началось в 1874 году» 3. Можно согласиться с высказанным Г. В. Плехановым мнением, что миросозерцание Бакунина наложило отпечаток на взгляды mhofpix из тех социалистов-народников, которые не были его последователями или даже выступали в качестве его противников 4.
Имеются, в частности, основания говорить об известном влиянии взглядов Бакунина на Лаврова при всей остроте идейных столкновений между «лавристами» и «бакунистами».
П. Л. лавров и лавристы П' Л‘ ЛавРов (1823-1900 гг.), энциклопе- дически образованный ученый, литератор, профессор Артиллерийской академии в Петербурге, в 50— 60-х годах принимал участие в общественной деятельности, бу-
1 «Революционное народничество 70-х годов XIX века». Сб. документов и материалов, т. I. М., 1964, стр. 45, 52, 53.
2 М. А. Б а к у н и н. Речи и воззвания. СПб., 1906, стр. 238, 241.
3 Я. Л. Лавров. Избранные сочинения на социально-политические темы, т. I. М., 1934, стр. 84.
4 См. Г. В. П л e X а н о в. Сочинения, т. IL М.— Пг., 1924, стр. 134—135.
160


П. Л. Лавров
дучи близок к левым демократическим кругам столицы. После покушения Каракозова он был арестован и выслан в Вологодскую губернию, откуда бежал в 1870 г. за границу. В ссылке Лавров писал свои «Исторические письма» — одно из главных произведений, закладывавших основы субъективного метода в социологии. Но не только этим повлияли «Исторические письма» на поколение народнической молодежи. В них был поставлен вопрос о «цене прогресса», о том, что «цивилизованное меньшинство» приобрело свое развитие ценой крови, страданий и труда миллионов, и обосновывалась мысль о долге интеллигенции перед народом. Критически мыслящие личности призывались устранить зло, «отыскивая и распространяя более истин, уясняя себе справедливейший строй общества и стремясь воплотить его» «Демократ размышлял о расширении прав и свободы народа, облекая эту мысль в слова о „долге“ высших классов перед народом»,— писал впоследствии В. И. Ленин о народнической идее «долга» 1 2. Видя в критически мыслящих личностях «единственные орудия человеческого прогресса», Лавров в
1 П. Л. М и р т о в [Лавров]. Исторические письма. СПб., 1870, стр. 63.
2 В. /У. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 19, стр. 173.
11 История СССР, том V
161


то же время указывал, что они должны искать объединения между собой, должны стремиться стать «коллективною силою».
«Исторические письма» создали их автору необычайно широкую популярность среди демократической молодежи и сделали возможным в дальнейшем его выступление в качестве лидера одного из основных народнических течений. Однако активное участие Лаврова в движении семидесятников началось под немалым воздействием таких факторов, как деятельность I Интернационала (он сам вступил в 1870 г. в одну из его секций), Парижская Коммуна (он был непосредственно связан с коммунарами), а также личное знакомство с Марксом и Энгельсом, начавшееся в 1871 г. В автобиографическом документе, относящемся к 80-м годам, Лавров свидетельствует, что он не посвящал особых работ экономическим вопросам, «признавая себя учеником Маркса с тех пор, как ознакомился с его теориею» К Но то или иное влияние идей Маркса отнюдь не сделало Лаврова марксистом. Возникшее под его-руководством в 1873 г. «непериодическое обозрение» под названием «Вперед!» и издававшееся в 1875—1876 гг. двухнедельное обозрение «Вперед!» (ближайшими соратниками Лаврова в этих изданиях были В. Н. Смирнов и С. А. Подолинский) являлись органами народнической мысли.
Печатая многочисленные материалы о положении в России, о русском и международном революционном движении, издания «Вперед!» обслуживали в значительной мере народническое движение в целом. В то же время они прежде всего выражали точку зрения одной из народнических фракций — «лав- ризма», имевшей опорные пункты, кроме центров эмиграции, в Петербурге (кружок Л. С. Гинзбурга) и некоторых других городах. Лавров и ранние лавристы имели ряд существенных общих взглядов с бакунистами. Таковы лозунг «социальной революции», которая в России должна выйти «не из городов, а из сел», взгляд на крестьянство с общинным землевладением как на почву, «на которой может развиться будущность большинства русского населения в том смысле, который указан общими задачами нашего времени» (имелся в виду социализм) 1 2. Подобно бакунистам, лавристы ориентировались на массовую революцию.
Но лавристы резко расходились с бакунистами в вопросах тактики революционной борьбы. Лавров недаром называл своих последователей «подготовителями-пропагандистами». Он отвергал положение о готовности народа к революции, утверждал, что и демократическая интеллигенция не подготовлена к ней.
1 П. Л Лавров. Избранные сочинения, т. I, стр. 95.
2 «Вперед!» Непериодическое обозрение, т. I. Цюрих, 1873, стр. И.
162


Он считал поэтому необходимым «подготовление социальной революции в России путем развития научной социологической мысли в интеллигенции и путем пропаганды социалистических идей в народе» 1. Не только среди последовательных бакунистов, но и в широких кругах революционной молодежи особенные нарекания вызывали призывы Лаврова к большой научной подготовке интеллигентов до их выступления на арену революционной работы. Сугубо пропагандистский уклон лавристских кругов воспринимался их противниками как отвлечение от революционной борьбы. Лавров, идя навстречу усилившимся настроениям активной борьбы в России, с течением времени стал добиваться от своей фракции «усиления ее боевого характера», но не встретил поддержки и к концу 1876 г. отошел от руководства изданием «Вперед!»
В вопросе о политической борьбе лавристы, как народническая фракция, были не так далеки от анархистских взглядов и настроений. Лавров в 1874 г. писал, что русская революция должна «разом опрокинуть экономические основы настоящего общественного строя». Он высказывал мнение, что государство бессильно «внести живой элемент в общественную жизнь», что оно всегда — сила «притеснительная», элемент, который «подавляет, развращает общество». В программе «Вперед!» вопрос об участии рабочих «в современном политическом движении Европы и Америки», разделявший борющиеся направления в Интернационале, объявлялся спорным. В дальнейшем личная позиция Лаврова довольно долго оставалась сложной и двойственной. Все же в работе «Государственный элемент в будущем обществе», изданной в 1876 г., он отстаивал положение, что этот элемент является «необходимым в настоящем, необходимым в будущем, и лишь в том строе, который составляет цель рабочего социализма, этот элемент может быть устранен», хотя «при всех обстоятельствах он должен быть доведен до возможного минимума» 2. С начала 8С-х годов Лавров выступал в качестве «союзника» «Народной воли», признавшей идею политической борьбы и принцип «государственности».
Антианархистскую линию в движении
П. Н. Ткачев и русские yQ ГОдОВ отстаивали так называемые яко- народники-бланкисты ^ ^ ч
бинцы (точнее — народники-бланкисты).
Зарождение бланкистской тенденции в русском революционном движении относится к 60-м годам. В первой половине 70-х годов в эмиграции возник небольшой русско-польский бланкистский кружок, в центре которого стоял Каспер-Михал Турский (к его возникновению был причастен Нечаев). С 1874—1875 гг. во гла¬
1 П. Л. Л а в р о в Избранные сочинения, т. I, стр. 104.
2 Там же, т. IV. М., 1935, стр. 390.
11*
163


ве течения русских «якобинцев»-бланкистов находился П. Н. Ткачев (1844—1885 гг.). Это течение имело за рубежом свой печатный орган «Набат» (1875—1881 гг.). Ткачев, одаренный литератор, активно участвовал в революционном движении 60-х годов, привлекался к суду по делу «нечаевцев», в конце 1873 г. бежал за границу. Он разделял веру в силу общинных традиций русского крестьянства, но, в отличие от бакунистов и лавристов, отвергал принцип «освобождение народа посредством народа», считая, что сам народ «не может провести и осуществить в жизни идеи социальной революции». Такие задачи он возлагал на заговор «революционного меньшинства» из интеллигенции. Это меньшинство должно было, используя «разрушительно-революционную силу народа», захватить власть, создать «революционное государство» и положить основание «новому разумному порядку общежития». В своей «реформаторской» деятельности захватившее власть революционное меньшинство, по мнению Ткачева, не могло рассчитывать на активную поддержку народа. Признание идеи революционного государства отделяло Ткачева и его последователей от Бакунина и бакунистов, с которыми он, однако, сходился в утверждении, что народ всегда готов к революции. Он находил, что осуществление социальной революции в России пока не представляет никаких затруднений, так как русское государство еще является «фикцией», висит в воздухе (эти взгляды Ткачева были подвергнуты исчерпывающей критике Энгельсом). Однако «огонь, экономического прогресса“», как выражался Ткачев, имея в виду рост «форм буржуазной жизни», ведет к изменению соотношения сил и подрывает шансы на победу социальной революции. Вследствие этого он настойчиво призывал использовать «настоящий исторический период». «Наша непосредственная цель,— писал Ткачев,— революция... именно теперь, в ближайшем к нам настоящем» *.
Ткачев критиковал «субъективный метод» в социологии. В статье о работе П. Л. Лаврова «Опыт истории мысли» Ткачев упрекал его в том, что он «видит в истории не науку о законах, управляющих развитием обществ, а искусство нанизывания исторических фактов на нитки субъективных идеалов» 1 2. Ткачев считал себя сторонником исторической теории Маркса. Между тем социально-политическая концепция самого Ткачева была проникнута духом волюнтаризма едва ли не в большей даже степени, чем построения других видных идеологов народничества.
1 См. 11. Н. Ткачев. Избранные сочинения, т. III. М., 1933, стр. 66, 71, 90-92, 95-96, 219, 224, 238, 247, 266-268.
2 Там же, стр. 199,
164


Н. К. Михайловский
Круг последователей Ткачева и «Набата» был ограниченным. Большинство революционных народников отгораживалось от них как в силу того, что они отвергали принцип «освобождение народа должно быть делом самого народа», так и вследствие отрицательного отношения их к анархизму. Но к концу 70-х годов некоторые лозунги «набатовцев», в частности требование «дезорганизации и терроризации правительственной власти», оказались в какой-то степени близкими к позициям части действовавших в России революционеров. В «народовольчестве» появился уже и лозунг «захвата власти». Не следует, однако, преувеличивать в этом отношении прямое влияние Ткачева, к чему он сам был весьма склонен. Речь шла в гораздо большей мере о сходстве отдельных идей, да и то эти последние проявились во многом в иных формах и сочетаниях.
w „ К виднейшим идеологам народничества H» Kg Миханловскии тт тл •\г о о
принадлежал и Н. К. Михаиловскии
(1842—1904 гг.), весьма популярный на протяжении десятилетий публицист и литературный критик, один из творцов «субъективного метода». Расцвет деятельности Михайловского приходится на 70-е и 80-е годы. Касаясь отношения Михайловского к революционному поколению 70-х годов, Вера Засулич писа-
165


Е. Л. Томановская (Дмитриева)
ла: «В известном смысле он несомненно составлял нечто единое и нераздельное с этим поколением» 1. Правда, у Михайловского и в 70-е годы звучали порой либерально-народнические ноты, но все же нет оснований оспаривать его идейную связь с движением революционных народников, на которое его творчество оказывало бесспорное влияние. Михайловский одним из первых поставил перед народничеством 70-х годов проблему политической борьбы. Вместе со Щедриным, Шелгуновым и другими пи- сателями-демократами он сыграл значительную роль в противодействии реакции в общественно-литературной жизни 80-х годов.
В 90-х годах Михайловский выступил как противник марксизма. В. И. Ленин, Г. В. Плеханов, H. Е. Федосеев подвергали острой критике выступления Михайловского. Ленин показал связь эволюции Михайловского к 90-м годам с общим процессом перерождения народничества; в Михайловском он видел главную фигуру левого фланга легального народничества. В 1914 г. Ленин дал обобщающую характеристику Михайловского, высо¬
1 В. И. Засулич. Сборник статей, т. И. СПб., 1907, стр. 441.
166


ко оценил его горячее сочувствие крестьянам, его искреннюю и талантливую борьбу с крепостничеством и политическим бесправием, уважение к подполью и помощь ему. Но в то же время Ленин отмечал колебания Михайловского к либерализму и подчеркивал, что он «разделял все слабости буржуазно-демократического движения», что его взгляды в области экономики, философии и социологии были «буржуазно-демократическими взглядами, прикрытыми якобы „социалистической“ фразой» 1.
В отличие от Бакунина, Лаврова и Ткачева, Михайловский не возглавил в 70-х годах какого-либо отдельного течения в народничестве. Своей деятельностью он стремился служить движению народнической интеллигенции в целом. Некоторая связь у него была с Лавровым, близким ему по теоретическим воззрениям, но он все-таки никогда не был «лавристом». Из различных революционно-народнических групп Михайловский имел отношение в начале 70-х годов к «чайковцам», а в конце десятилетия, сохраняя особенности своих позиций, был связан и сотрудничал с народовольцами.
3
Движение революционных народников в 70-х годах
Ответы на вопросы, которые встали перед молодежью, вступившей в жизнь на исходе первого пореформенного десятилетия,
она искала в работах русских революцион- Революционные кружки Но-демократических писателей, в изуче- и группы 1 „ ^ J
в начале 70-х годов нии западноевропейского освободительного
двртжения. Большое влияние на русскую революционную молодежь оказали деятельность I Интернационала и Парижская Коммуна. Среди активных деятелей Коммуны были и русские революционеры — Елизавета Томанов- ская (Дмитриева), Анна Корвин-Круковская (Жаклар) и др. В России усиливается интерес к движению западноевропейского пролетариата, к работам Маркса и Энгельса. Переводятся на русский язык, издаются и распространяются в России «Манифест Коммунистической партии», «Гражданская война во Франции» и др. В 1872 г. вышел на русском языке «Капитал»,— это был первый иностранный перевод гениального труда Маркса. Русские революционеры тех лет в большинстве были идейно солидарны с бакунистским крылом в Интернационале. Вместе
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 24, стр. 333—337.
167


с тем многие сторонники Бакунина не одобряли раскольнических действий своего идейного вождя. Некоторые русские революционеры (например, Г. А. Лопатин) открыто встали на сторону Маркса. Лопатин был введен в состав Генерального совета I Интернационала.
Выдержанную интернационалистическую позицию заняла группа революционеров-эмигрантов, основавшая в начале 1870 г. Русскую секцию Международного товарищества рабочих (она просуществовала около двух лет). В руководство секции входили активные участники революционного движения 60-х годов: Н. И. Утин — член ЦК «Земли и воли», А. Д. Трусов — один из руководителей восстания 1863 г. в Белоруссии и др. Представителем секции в Генеральном совете по просьбе ее руководства стал К. Маркс. Маркс и Энгельс высоко ценили деятельность членов секции за их стремление к объединению революционных сил России с общеевропейским революционным движением. В своем органе «Народное дело» секция помещала важные материалы о западноевропейском рабочем движении, о деятельности Интернационала; она критиковала позиции анархистов и прудонистов, активно участвовала в борьбе Генерального совета с дезорганизаторской деятельностью Бакунина в I Интернационале, выступала против «нечаевщины». «Народное дело» придавало большое значение стачечной борьбе.
Но члены секции не поднялись до подлинного понимания научного коммунизма, усваивали лишь его отдельные положения, которые не смогли применить к русской действительности. В основном они оставались на позициях домарксовского социализма, рассматривали русских крестьян в качестве прямых борцов за социализм идеализировали общинное землепользование. Руководству Русской секции удалось связаться с некоторыми революционными кругами в самой России. Основатели секции, в частности, имели контакт с так называемыми «чай- ковцами» 1 — группой революционной молодежи, первым организатором которой был Марк Натансон. Начало объединения этой части молодежи в Петербурге относится к 1869 г. Работа группы особенно развернулась с 1871 г. К 1873 г. образовалась уже своего рода федерация, объединявшая кружки в Москве, Одессе, Киеве, а в ряде других городов имевшая своих единомышленников и помощников. В эти кружки входили: С. Л. Перовская, Д. А. Клеменц, Н. А. Чарушин, С. С. Синегуб,
С. 	М. Кравчинский, П. А. Кропоткин, Л. Э. Шишко и др.— в Пе-
1 Это название закрепилось за федерацией ряда кружков по имени II. В. Чайковского (видный деятель революционного народничества, впоследствии эсер и белоэмигрант), хотя он не был ни их основателем, ни особо влиятельным руководителем.
168


Г. А. Лопатин
тербурге; Л. А. Тихомиров, Н. А. Морозов, М. Ф. Фроленко, А. И. Желябов, Ф. В. Волховский, П. Б. Аксельрод и др.— в филиалах. Кружки не имели формального устава, их единство основывалось на общности взглядов, на беззаветной преданности революционному делу. У них не было ни единой структуры, ни выборного центра. Функции последнего до известной степени осуществлялись петербургским, наиболее крупным и авторитетным кружком. В этой федерации кружков в период ее расцвета насчитывалось свыше 100 человек, не считая сочувствующих. Конечной целью ее ставилась подготовка в России широкого социалистического движения во имя ликвидации частной собственности и всех форм эксплуатации. Ближайшей задачей являлась подготовка кадров для революционной пропаганды в народе. Кружки объединили в своих рядах цвет передовой молодежи России. Из них вышло большинство виднейших деятелей революционного народничества 70-х годов.
«Чайковцы» вели систематическую пропаганду и организационную работу среди молодежи. Важное значение имело распространение в столице и провинции хорошо подобранной легальной демократической, а затем и нелегальной литературы — работ Чернышевского, Берви-Флеровского, Маркса, Добролюбо-
169


ва, Лаврова, Лассаля, Некрасова, а также естественнонаучных сочинений Дарвина, Сеченова и др,
Молодежь, объединявшаяся вокруг Натансона, Перовской и др., разделяла свойственное народничеству представление о революционных и социалистических возможностях крестьянства и рассматривала деревню как «центр народной жизни». С весны
1872 г. «чайковцы» (Синегуб, Чарушин и др.) начали активно действовать на рабочих окраинах столицы (Невская застава, Выборгская сторона, Васильевский остров, Ижорский завод и т. д.). Распропагандированных рабочих члены кружка намеревались использовать для работы в деревне.
«Чайковцы», среди которых существовали различные оттенки во взглядах, находились под влиянием идей революционеров- шестидесятников, а также Бакунина и Лаврова. С Лавровым они вели переговоры о совместном издании за границей революционного органа, но платформой появившегося в 1873 г. Лавровского журнала «Вперед!» не были удовлетворены. В конце
1873 — начале 1874 г. в петербургском кружке обсуждался и был одобрен подготовленный П. А. Кропоткиным проект программы.
Члены группы в соответствии с идеалами крестьянского социализма чем дальше, тем более нетерпеливо стремились приступить к работе в деревне. Отдельные попытки в этом направлении предпринимались уже в 1872 г. В октябре 1873 г.
С. 	М. Кравчинский и Д. М. Рогачев под видом пильщиков двинулись но деревням Тверской губернии, призывая крестьян к восстанию. Полученные результаты были подвергнуты обсуждению среди членов организации, проживавших в Москве. Рогачев и Кравчинский убеждали товарищей, что народ очень сочувственно встречает пропагандистов социализма, а потому можно самим, без посредников из распропагандированных рабочих, идти в деревни для революционной работы. В этих условиях «занятия» с рабочими теряли первоочередное значение, главным представлялось сосредоточить силы на подготовке похода в деревню. Отъезд ряда революционеров из Петербурга для пропаганды среди крестьян, арест Синегуба, Чарушина, Кропоткина и многих других вызвали прекращение организованной деятельности петербургской группы «чайковцев». Однако связь между ее бывшими членами не прервалась, и это позволило некоторым из них впоследствии выступить в качестве инициаторов создания или видных участников второй «Земли и воли».
Из других кружков начала 70-х годов активную, хотя и кратковременную деятельность развернули в 1872—1873 гг. в обеих столицах и Подмосковье «долгушинцы». В кружок входили интеллигенты А. В. Долгушин, Л. А. Дмоховский, рабочий А. Васильев и др. Агитационные документы кружка (воз-
170


П. А. Кропоткин
звание «Русскому народу», обращение к интеллигенции и др.) пропагандировали уравнительно-демократическую точку зрения, требуя распределения земли «между всеми по справедливости», чтобы всякому досталось «сколько надобно», уничтожения господства дворян-чиновников и установления правительства «из людей, избранных самим народом», а также уничтожения рекрутчины, свободы передвижения населения, устройства «хороших школ». По своим воззрениям долгушинцы были близки к бунтарям. Прокламации долгушинцев, их попытка ведения пропаганды среди крестьян оказали определенное влияние на современников. Они были своеобразными разведчиками, ближайшими предшественниками массового «хождения в народ» *.
Революционная молодежь Киева, не примыкавшая к «чай- ковцам», а частью и связанная с ними, группировалась вокруг киевской «Коммуны» (В. К. Дебагорий-Мокриевич, Е. К. Бреш- ковская и др.)* Это название закрепилось за одной из общих квартир, нанятых молодежью. Ее обитатели, идя в большинстве вслед за Бакуниным, утверждали, что нужно немедленно при-  11 См. Ш. М. Л е в и н. Общественное движение в России в 60—70-е гг. XIX в. М., 1958, стр. 364.
171


ступить к практическому делу, что никакой специальной теоретической подготовки для пропагандиста не требуется. Готовясь к походу в народ, группа «Киевской коммуны» начала пропаганду в городских артелях и мастерских (плотников, сапожников, грузчиков и пр.), шел сбор денежных средств.
В начале 1874 г. подготовка к походу в народ вступила в решающую фазу. Весной самые различные течения революционной народнической молодежи стремились перенести центр своей деятельности в деревню. «Вера в коммунистические инстинкты мужика,— указывает В. И. Ленин,—естественно, требовала от социалистов, чтобы они отодвинули политику и „шли в народ“. За осуществление этой программы взялась масса энергичнейших и талантливых работников» 1.
«Хождение в народ» было подготовлено М87*^875 °гн«арод>> всей предшествующей историей революци- 1 онного движения, вытекало из основных
положений «крестьянского социализма». Народник 70-х годов «„шел в народ“ искать „залогов будущего“ у самих непосредственных производителей»1  2. Из Петербурга, Москвы, Киева, Одессы, Саратова, Самары, Харькова, Нижнего Новгорода революционная молодежь весной 1874 г. двинулась в деревню. Движение не являлось ни централизованным, ни однородным. Правда, зимой 1873/74 г. в народнических кружках велись разговоры о необходимости координации действий, созывались сходки, делались попытки создания общей кассы для финансирования похода, но единого центра создать не удалось. Многие участники движения и не видели надобности в крепкой организации. Они считали возможным действовать, опираясь на личную инициативу, предприимчивость, ибо были уверены во всесилии социалистических идей, которые несли народу.
Среди участников этого движения были представители самых различных направлений народничества: и нетерпеливые единомышленники Бакунина, жаждавшие взрыва общерусской крестьянской революции, и последователи Лаврова, намеревавшиеся вести длительную пропаганду социалистических идей, и лица, стремившиеся хорошо изучить народ, его нужды, помыслы, надежды. Преобладали все же элементы бакунистского толка, склонные к так называемой «летучей пропаганде», к немедленному осуществлению идей крестьянского социализма. Отправляясь в народ, революционеры, по свидетельству Г. В. Плеханова, воображали, что «социальную революцию» сделать очень легко и что она очень скоро, через два-три года, совершится.
1 В И. Л е ни п. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 286,
2 Там же, стр. 455.
172


И. Н. Мышкин
Наибольшего размаха «хождение в народ» получило в Поволжье благодаря усилиям С. Ф. Ковалика, П. И. Войнараль- ского, Д. М. Рогачева, которые были особо авторитетными деятелями движения. С. Ф. Ковалик (1846—1926 гг.) имел широкие связи в кружках Петербурга, Харькова, Киева, Москвы, некоторые из них возникли при его активнейшем участии. П. И. Войнаральский (1844—1898 гг.), происходивший из дворян Пензенской губернии, все свое состояние отдал революционному делу, организуя явочные пункты, печатание и транспортировку нелегальной литературы. Центром его деятельности была Пензенская губерния, но и в других губерниях он сыграл крупную роль в создании кружков для подготовки революционных кадров и проведения пропаганды среди крестьян.
Д. М. Рогачев (1851—1884 гг.) еще в 1873 г. вел пропаганду среди рабочих Петербурга, вместе с Кравчинским пошел в народ в Тверскую губернию, затем очутился на Волге. «Я положил себе,— писал Рогачев,— уйти в народ и не являться до тех пор на свет, пока не изучу все народные элементы». Летом 1874 г., во время массовых арестов участников «хождения в народ», Рогачев скрылся, нанялся в артель бурлаком и ушел вниз по Волге. Этот огромной физической силы человек, обладавший незаурядным даром конспиратора и пропагандиста, не раз ус-
173


кользавший из сетей жандармерии, слыл среди молодежи того времени личностью легендарной. Только в 1876 г. жандармам удалось выследить и схватить Рогачева. Он погиб на каторге.
Одним из опорных пунктов участников «хождения в народ» являлась типография И. Н. Мышкина в Москве. Она была разгромлена полицией во время массовых арестов пропагандистов в 1874 г. Но Мышкину удалось спастись. В 1875 г. он предпринял дерзкую попытку освободить Н. Г. Чернышевского. Переодетый в жандармский мундир, революционер сумел добраться до Вилюйска. Но спасти Чернышевского ему не удалось, он сам оказался в руках жандармов и погиб в 1885 г. в Шлиссель- бургской крепости. В. И. Ленин называл имя Мышкина в числе наиболее выдающихся революционеров 70-х годов.
Из других участников «хождения в народ» следует отметить А. И. Иванчина-Писарева, действовавшего в Даниловском уезде Ярославской губернии. Осенью 1873 г. в своем имении Потапове он основал столярную мастерскую, рабочих которой — молодых крестьян — превратил в распространителей нелегальной литературы по всему уезду. Весной 1874 г. в Потапово прибыло несколько товарищей Иванчина-Писарева (Н. А. Саблин, Н. А. Морозов), ему также помогал Д. А. Клеменц. Хозяин имения устраивал гулянья, собиравшие окрестную молодежь. Народники использовали их для пропаганды, встречались с нужными людьми, вербовали сторонников. Распропагандированные Иванчиным-Писаревым крестьяне помогли ему укрыть в минуту опасности завезенную в имение типографию. Имелись успехи и у пропагандистов, действовавших в других районах.
В Приуралье вели пропаганду члены оренбургского кружка Голоушева. В с. Павлово среди кустарей действовали пропагандисты нижегородского кружка Ливанова. На Украине наибольшую активность проявили участники «Киевской коммуны». Но у них не было крупных успехов. Не лучше шло дело и у братьев Жебуневых в Черниговской губернии, у Лукашевича, действовавшего под Владимиром, и др. Народники-пропагандисты вели работу также на Кубани и Северном Кавказе и в некоторых других районах.
В Закавказье народники, кружки которых, связанные с Петербургом и Москвой, существовали с начала 70-х годов, стремились установить контакты с крестьянскими селениями, охваченными волнениями (в Сванетии, Мегрелии, Гурии). Они пытались привлечь к себе крестьян, убеждали их в преимуществах общинного землевладения, агитировали за создание «сельских ассоциаций», общественных хлебных складов.
Народники старались в какой-то мере учесть специфику национальных районов. Они не только проявляли интерес к особенностям быта и культуры населения окраин и вели пропаганд
174


ду на его родном языке, но и обсуждали пути и формы решения национального вопроса. Некоторые студенты Харьковского ветеринарного института в 1873—1874 гг. призывали крестьян к переделу земли, собирали украинские песни, учили детей грамоте и оживленно спорили о возможности создания «независимой Малороссии» 1.
Летом 1874 г. царское правительство нанесло жесточайший удар «хождению в народ». Массовые аресты молодежи, начавшиеся в Поволжье, прокатились по многим городам страны. Было привлечено к следствию свыше 700 человек, в том числе много женщин. Всего, по оценке П. А. Кропоткина, в движении принимало участие до 2—3 тыс. человек, не считая сочувствующих, оказывавших пропагандистам ту или иную помощь.
Вскоре после большого похода в деревню была сделана попытка ведения пропаганды среди рабочих в целях их подготовки для революционной работы в деревне. Кружок, принявший это решение, составили вернувшиеся на родину члены студенческих кружков в Цюрихе (Лидия Фигнер, сестры Ольга и Вера Любатович, Софья Бардина и др.) и участники кружка грузинских студентов (Иван Джабадари, Георгий Зданович и др.), связавшиеся с передовыми рабочими (Петром Алексеевым, Николаем Васильевым и др.). В феврале 1875 г. кружок принял название «Всероссийская социально-революционная организация» (в литературе обычно именуется «кружок москвичей»). Руководящий центр носил название «Администрация» и комплектовался по соглашению всех членов общества в порядке очередности. Внимание к организационным вопросам выгодно отличает «москвичей» от других кружков того периода. Неудачу «хождения в народ» «москвичи» объясняли неорганизованностью пропагандистов и невежеством крестьян. Они считали необходимым вести первоначально пропаганду среди рабочих, а затем уже с их помощью начать широкую, хорошо организованную работу в деревне. «Москвичи», составлявшие дружный коллектив, считали, что торжество русской социальной революции одновременно обеспечит и освобождение угнетенных национальностей страны. Они поступили рабочими на предприятия Москвы, Иваново-Вознесенска, Тулы, Киева, где создавали небольшие кружки по 5—7 человек.
Члены «Всероссийской социально-революционной организации» решали в основном те же задачи, что и участники «хождения в народ», и по своим взглядам были близки к бунтарям. Их деятельность среди рабочих напоминала «летучую пропа-  11 См. Б. С. Итенберг. Движение революционного народничества. Народнические кружки и «хождение в народ» в 70-х гг. XIX в. М., 1965, стр. 331—338; В. Н. Г.ип е в. Народническое движение в Среднем Поволжье. М.— Л., 1966, стр. 68—77.
175


ганду» в деревне и была направлена скорее вширь, чем вглубь П. Алексеев начал успешную работу среди рабочих в Москве. Весной и летом 1875 г. многие члены организации были арестованы и преданы суду («процесс 50-ти» в феврале-марте 1877 г.). Яркую речь на суде произнес П. Алексеев, закончив ее словами: «Подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда, и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!». В. И. Ленин назвал речь Алексеева великим пророчеством русского рабочего-революционера
«Хождение в народ» дало ничтожно мало в смысле сближения революционной интеллигенции с народом. Оно не вызвало никаких крестьянских выступлений. Тем не менее оно сыграло важную роль в ходе народнического движения, приобщило к движению новые элементы, дало революционерам известное знакомство с народными думами, стимулировало идейные искания в революционной среде.
Участники «хождения в народ» отмечали, что их влияние на народ было поверхностным, что крестьяне не воспринимали социалистическую направленность пропаганды, что эта пропаганда не была в должной степени согласована с насущными нуждами деревни. «Непродолжительный период нахождения нашего в народе,— говорил позже А. И. Желябов в речи на суде по делу «первомартовцев»,— показал всю книжность, все доктринерство наших стремлений, а с другой стороны, убедил, что в народном сознании есть много такого, за что следует держаться, на чем до поры до времени следует остановиться... Мы решились действовать во имя сознанных народом интересов уже не во имя чистой доктрины, а на почве интересов, присущих народной жизни, им сознаваемых».
Приобретенный опыт заставил пропагандистов разувериться в готовности крестьян к немедленному социальному перевороту. Среди уцелевших от ареста революционеров усиливается стремление к единству действий. Ценным результатом критического анализа неудач и ошибок «хождения в народ» было решение о создании единой централизованной организации путем объединения существующих кружков и групп.
Возникшая осенью 1876 г. организация первоначально называлась « Северно-революционной народнической группой». Название «Земля и воля» закрепилось за ней позже. Членами-уч- редителями общества были Александр и Адриан Михайловы, Г. Плеханов, Марк и Ольга Натансон, А. Оболешев, Д. Лизогуб, В. Осинский, М. Попов, А. Квятковский, О. Аптекман и другие профессиональные революционеры. В эту группу позднее вошли  1«Земля и воля» 70-х годов
1 Ш. М. Л е в и н. Указ, соч., стр. 375.
176


М, А. Натансон
В. Фигнер, М. Фроленко, С. Перовская, С. Кравчинский, Д. Кле- менц, Л. Тихомиров, Н. Морозов и др. С местными филиалами в организации насчитывалось свыше 150 человек 1.
«Земля и воля» была построена на началах централизма, хотя еще слабого. Ядром ее был «основной кружок» (около 30 человек), выделивший организационный центр и редакцию печатного органа, находившиеся в Петербурге. Общество делилось на несколько групп в зависимости от назначения: «деревенщики», действовавшие в крестьянстве, «рабочая группа», действовавшая главным образом в пролетарских районах Петербурга, отчасти и в других городах, «интеллигентская группа», проводившая работу среди студенчества. Имелись специальная группа для борьбы с правительственной администрацией и «небесная канцелярия», готовившая необходимые конспираторам документы. Члены организации, размещавшиеся в провинции, образовывали территориальные группы или «общины», автономные в своих местных делах. Эти группы вербовали сторонников, но не делали их членами «Земли и воли» и не посвящали их в
1 См., П. С. Ткаченко. Революционная нарсдническая организация «Земля и воля». М., 1961, стр. 74—84; Ш, М. Л е в и н. Указ,СОЧ, стр. 384— 388.
12 История СССР, том V
177


дела всего общества. Главной задачей провинциальных групп была подготовка крестьянского восстания.
Организацию этого нового революционного общества В. И. Ленин позже назвал превосходной.
Программа общества, принятая в 1876 г., в дальнейшем редактировалась и уточнялась. Она требовала «перехода всей земли в руки сельского рабочего сословия» на общинном праве, осуществления полного мирского самоуправления, «полнейшей свободы исповеданий», содействия «разделению теперешней Российской империи на части соответственно местным желаниям». Признавалось, что осуществление выдвинутых требований возможно «только путем насильственного переворота». Для подготовки народа к революции предполагалось создавать по деревням опорные пункты, вести постоянную агитацию и пропаганду среди крестьян, а также рабочих, сближаться с недовольными элементами (сектантами и пр.), устанавливать связи с либералами («с целью эксплуатации их в свою пользу»), проводить революционную работу в студенческой среде. Предусматривалось также воздействие на армию и правительственный аппарат — привлечение лучшей части офицеров и чиновников на сторону революции, а с другой стороны — «истребление наиболее вредных» лиц из правительства. Землевольцы отказались от «летучей пропаганды», предпочитая надолго поселяться группами в наиболее неспокойных местностях. Революционеры под видом учителей, писарей, медиков и т. п. должны были устанавливать связи с крестьянством и, агитируя словом и делом, т. е. поддерживая и поощряя различные формы протеста, готовить народ к вооруженному восстанию.
Образование «Земли и воли» было большим шагом вперед в истории революционного движения. Возникла централизованная организация, признавшая необходимость тщательной подготовки восстания, стремившаяся к объединению всех недовольных. Существенно важным в деятельности землевольцев было выдвижение на первый план вместо абстрактных идеалов — близких и понятных крестьянству антифеодальных требований, таких, как передача земли трудящимся и равномерное ее распределение. В своей агитационной работе землевольцы широко использовали также недовольство студенчества и интеллигенции в целом административным произволом, бесправием. Все это свидетельствует о том, что землевольцы, подчас стихийно, все более и более приближали свою деятельность к задачам непосредственной борьбы за демократическое преобразование страны. Однако землевольцы смешивали задачи и условия демократической и социалистической революции, не понимали, что крестьянское движение — это не борьба за социализм, а сердце- вина демократической, буржуазной по своему общественно-эко¬
178


номическому содержанию революции. В их программе все еще декларировалась принадлежность к анархизму, хотя и признавалась невозможность полного осуществления анархических идеалов в данный момент, отсутствовало требование конституционных свобод.
Весной 1877 г. землевольцы двинули для организации «поселений» лучшие свои силы как из «основного кружка», так и из местных групп. Они действовали в Поволжье, на Украине, Кавказе, Кубани и Дону. «Мы верили и надеялись,— вспоминал Аптекман,— что там, где 200 и 100 лет тому назад разыгрались величайшие исторические драмы народной жизни,— бунты Стеньки Разина и Пугачева,— где гуляли вольные „ушкуйники“ и „ватажки“, держа в страхе угнетателей народа, где вольное казачество развернуло и развило в полном блеске свои свободные формы жизни, выработало и создало свои исконные устои,— что там нам удастся создать в народе революционную рать, призванную осуществить народную революцию». Особое внимание землевольцы уделяли поселению в Саратовской губернии, направив туда Плеханова, Аптекмана, Ал. Михайлова и др., опиравшихся на поддержку местных революционных кружков. Велась агитация также среди саратовских рабочих и ремесленников.
Больших успехов «оседлая» деятельность все же не имела. По собственному признанию революционеров, «народ был глух к пропаганде». Безрезультатность угнетала их, создавала «удрученное состояние духа». Приток в поселения свежих революционных сил замедлился. В этих условиях революционеры, по словам В. Н. Фигнер, для революционизирования крестьян решили нести в деревню «огонь и меч», «физическую силу для защиты справедливости» — так называемый аграрный террор.
Однако ни в одном из поселений землевольцам и примыкавшим к ним другим группам не удалось развернуть «аграрный террор» или перейти к непосредственному созданию «революционной рати», о которой они мечтали. Даже удачно начатое дело приходилось бросать из-за недостатка сил, преследования властей, отсутствия широкой поддержки крестьян.
Наиболее крупным актом народников периода второй «Земли и воли» в деревне являлся так называемый «Чигиринский заговор», подготовленный группой Я. В. Стефановича (организационно не входившей в состав «Земли и воли»). Видя, что у Чигиринских крестьян, на протяжении ряда лет упорно отстаивавших свои требования, с именем царя связывалось понятие о справедливости, Стефанович, Дейч и др. стали действовать среди них от имени царя, призывая к восстанию против дворян, чиновников и «всех высших сословий». С этой целью они создали из крестьян «тайную дружину», насчитывавшую к моменту
12*
179


разгрома ее полицией в 1877 г. свыше 1000 человек. «Чигирин- ское дело» вызвало оживленные споры. Как вспоминает Г. В. Плеханов, он «никогда не допускал, что революционер может действовать от имени царя», но это мнение разделялось далеко не всеми 1.
Землевольцы основали нелегальную типографию, в которой печатали революционные брошюры, прокламации, издавали органы «Земля и воля», «Листок ,,Земли и воли“». Типография выполняла заказы и других революционных организаций. К ее услугам прибегали рабочие кружки столицы. В ходе борьбы с полицией землевольцы и другие народнические группы осуществили несколько террористических актов, подготовили ряд побегов политических заключенных.
Несмотря на отдельные удачи, землевольцам не удалось создать какую-либо организацию среди крестьян для подготовки переворота. Их поселения разрушались полицией, в неравной борьбе гибли лучшие революционные кадры.
Часть землевольцев стала склоняться к необходимости политической борьбы. Все громче среди землевольцев, особенно на Украине, раздавались голоса, что на силу надо отвечать силой, что только гибель царя может, наконец, встряхнуть народ, поднять его на восстание. Начались споры по тактическим, а затем и программным вопросам. Эти споры в обстановке нарастания революционного кризиса сконцентрировались вокруг вопроса о целесообразности и путях борьбы за политические свободы.
4
Крестьянское и рабочее движение
Крестьянское движение продолжалось и в 70-е годы. Крестьяне нередко заявляли о своем праве на дворянскую землю, их требование всеобщего уравнительного переде- 70 е%ЬЯНов°е движение ла земли, уничтожения помещичьих име- -X годов ний С0ХрадЯЛ0 огромное революционное
значение. Среди крестьян было распространено убеждение, что 19 февраля 1870 г. будет вторая, «настоящая воля». Это убеждение поддерживало их в борьбе с помещиками и местными властями. В 1870 г. произошло около 30 изолированных крестьянских волнений, которые были подавлены царскими властями.
В движении 70-х годов участвовали крестьяне всех категорий: бывшие помещичьи, государственные и удельные, но наиболее активную роль играли бывшие крепостные, частновла¬
1 Г. В. П л e X а н о в. Сочинения, т. XXIV. М., 1925, стр. 123.
180


дельческие крестьяне, частично находившиеся на положении временнообязанных. Главным районом движения являлся земледельческий центр Европейской России, где наиболее остро ощущались крепостнические пережитки и преобладала отработочная система. Большая часть этих «бунтов» была связана с борьбой за землю. В ряде случаев (в Уфимской, Рязанской, Орловской, Саратовской и других губерниях) крестьяне отказывались брать отведенные им скудные наделы.
Часты были столкновения крестьян с властями в связи с межеванием земли, в ходе которого часть крестьянских наделов, как правило, отходила к помещику. III отделение зафиксировало за 1870—1875 гг. около 130 волнений, из которых треть была связана с размежеванием. Затяжной характер волнения приняли в Валуйском и Бирюченском уездах Воронежской губернии в 1874—1875 гг. Они охватывали около 5 тыс. бывших государственных крестьян, имевших ничтожные наделы, лишенных хозяйственных угодий. Волнения были подавлены вооруженной силой.
Своеобразной формой крестьянского протеста было переселенческое движение, начавшееся в 1869—1870 гг. Оно охватило ряд губерний черноземного центра и Украины. Целые села снимались с места в поисках сносных условий жизни. И хотя царские власти признавали, что переселение крестьян вызвано их крайней нуждой, они рассматривали его как «бунт» и не останавливались перед самыми крутыми мерами для его прекращения.
Имел место и отказ крестьян от взноса выкупных платежей. Крестьяне заявляли, что многолетним трудом на помещика они сторицею окупили свои наделы, что за недоброкачественные земли, отведенные им, они не желают платить. Наблюдались также отказ от рекрутской повинности (особенно в Западном крае), потрава помещичьих лугов и посевов, порубка лесов.
В 1870-т-1871 гг. произошли волнения крестьян в Бессарабии (в 123 селах), где в связи с реформой вводились в действие уставные грамоты. В Литве и Белоруссии и после подавления восстания 1863 г. продолжалась упорная борьба крестьян с помещиками ж местными властями по вопросам межевания, пользования лугами и пастбищами. В Белоруссии крестьяне, захватывая помещичьи, а иногда и кулацкие земли, вступали в столкновения с карательными отрядами. В 1870 г. в Лидском уезде Виленской губернии трехтысячная толпа разгромила волостное правление и оказала сопротивление солдатам. В апреле 1872 г. в дер. Смиловичи Игуменского уезда Минской губернии власти начали опись и распродажу скота за недоимки. Крестьяне, вооружившись кольями, вступили в борьбу с полицией и солдатами, а затем ушли в лес, спасаясь от карателей. В Литве из без¬
181


земельных крестьян составились отряды «разбойников», предводительствуемые легендарным «уравнителем мира» Т. Блин- дой (погиб в 1878 г.). Они нападали на помещиков, раздавали их имущество крестьянам.
Наиболее значительными крестьянскими выступлениями народов Кавказа, связанными с выходом крестьян на «волю», являются восстания 1876 г. в Сванетии и Мегрелии и восстание 1878 г. в Кахетии, подавленные силой оружия. Одной из распространенных форм социального протеста на Кавказе был уход крестьян в горы, где они искали спасения от произвола князей, беков и царских чиновников.
В специфических условиях Сибири и Дальнего Востока, где было много свободных земель и отсутствовал гнет помещиков, в первые пореформенные десятилетия основной была борьба всего крестьянства против государственного землепользования. Самовольные «захваты» земли, когда переселенцы садились на полюбившееся место без разрешения властей, протест против ограничения пользования богатствами рек, озер, лесов, отказ от дорожных ямских повинностей — важнейшие формы этой борьбы.
Во второй половине 70-х годов на почве систематических неурожаев, голода, полицейского насаждения православия, чиновничьего произвола, захвата земель русскими купцами, дворянами происходили выступления башкир, татар, чувашей, мордвы против местных властей, отказ от уплаты налогов, столкновения с полицией, отпадение крещеных «инородцев» от православия. Массовые волнения казаков на Урале и Дону, имевшие место в 70-х годах, перепугали царское правительство, привыкшее видеть в них верную опору власти.
Крупнейшее крестьянское волнение на Украине, охватившее более 40 сел в Чигиринском уезде, началось в 1870 г. среди бывших государственных крестьян в связи с люстрацией земель, в ходе которой они потребовали распределения земли по душам. Требование это было выдвинуто беднейшей частью деревни, в то время как зажиточные отстаивали существующие подворные формы землепользования, позволявшие им эксплуатировать своих односельчан. Богатые крестьяне подписали люстрационные акты, беднейшие же настаивали на своем и отправили ходоков в Петербург. Наибольшей остроты волнение достигло в 1875 г. Сопротивление чигиринцев было сломлено массовыми арестами и варварскими избиениями. В 1877 г. арестованных (свыше 300 человек) судили в Киеве и «зачинщиков» отправили в Сибирь. Но и после этого положение в уезде оставалось напряженным. Не случайно народники во главе со Стефановичем начали среди чигиринцев создание «тайной дружины».
182


В пореформенные десятилетия против помещиков выступало единым фронтом все крестьянство. «Острым осмысленным элементом в среде народа» называли жандармы крестьян-отходни- ков, фабричный и заводской люд, появлявшийся в своих родных местах. Они были более грамотны, острее чувствовали гнет, активнее искали выхода из подъяремной нищенской жизни.
Прямым следствием развития товарно-денежных, капиталистических отношений в деревне было перерастание имущественного неравенства в социальное, возникновение борьбы между кулачеством и деревенской беднотой — второй социальной войны, проявления которой стали заметны в 70-е годы. Иногда выступления крестьян против «пауков-мироедов» сливались с протестом против произвола местного начальства, особенно во время выборов сельских старост и волостных старшин (обычно богатеев — ставленников помещиков и царской администрации) и в ходе переделов земли.
Тяжелое положение пореформенной деревни, непрекращав- шаяся крестьянская борьба против остатков крепостничества порождали у лучших представителей демократически настроенной интеллигенции стремление связать свою борьбу против самодержавия, против всякой социальной несправедливости с мужицкими порывами ко «всеобщему поравнению».
Развитие капитализма в пореформенной России, рост крупной машинной индустрии сопровождались созданием кадров потомственных пролетариев. Капитал все шире эксплуатирует труд женщин, подростков и детей. Рабочий день в первые пореформенные десятилетия продолжался 12 —14 часов, а на предприятиях, работавших в одну смену, иногда доходил до 18 часов. Низкая заработная плата была особенно характерна в эту эпоху разгула капиталистической эксплуатации. Трудовое законодательство отсутствовало, рабочие были полностью бесправными, заработная плата, и без того нищенская, урезывалась с помощью штрафов, произвольных вычетов, оплаты продуктами, взятыми по грабительской цене в заводской лавке. Рабочие с семьями ютились в казармах, «балаганах» и землянках. Условия их труда и быта были невыносимы.
По мере увеличения численности рабочего класса, его концентрации на крупных заводах и фабриках усиливалось сопротивление рабочих гнету предпринимателей, учащались стачки. Основными центрами рабочего движения были Петербургский и Центрально-промышленный районы. По числу и размаху выступлений выделялся Петербург с промышленными пригородами. В мае 1870 г. на Невской бумагопрядильне в Петербурге началась стачка 800 рабочих, продолжавшаяся несколько дней. Выдержка, проявленная стачечниками, их требования о повы¬
Рабочее движение
183


шении заработной платы произвели большое впечатление на общественность. Напуганные царские власти в административном порядке сослали «зачинщиков». Рабочие волнения и стачки на Путиловском, Александровском, Невском механическом заводах происходили почти ежегодно. Частыми были также выступления ткачей в Московской и Владимирской губерниях, строителей железных дорог в Европейской части России и рабочих золотых приисков за Уралом.
Упорной была в 1872 г. борьба рабочих — эстонцев и русских — на Кренгольмской мануфактуре, в которой участвовало до 6 тьгс. человек. Массовый характер приняли выступления горнозаводских рабочих на заводах Демидова, С. И. Мальцова и др. Начинают борьбу шахтеры и сельскохозяйственные батраки на Украине. Но основную массу стачечников составляли ткачи и металлисты. За 1866—1874 гг. учтено более 140 выступлений рабочих.
Царское правительство ссылало стачечников, бросало против рабочих полицию и войска. Так, в подавлении Кренгольмской стачки участвовали два полка. В июле 1870 г. был издан специальный циркуляр, предписывавший царским чиновникам расправляться с забастовщиками без промедлений, ссылать участников стачек в административном порядке. Однако эти драконовские меры не остановили нарастания рабочего движения. В борьбу втягивались новые отряды трудящихся.
Отличительной чертой рабочих выступлений этого времени является их экономический и оборонительный характер. В большинстве случаев они возникали в форме протеста против ухудшения условий труда, снижения расценок, увеличения продолжительности рабочего дня, издевательств мастеров, грабительских штрафов и т. д. Выступления были стихийными, иногда сопровождались разгромом заводских контор, избиением ненавистных мастеров, порчей оборудования. У рабочих еще сильны были надежды на царя, они боролись против отдельных капиталистов и их прислужников. Их выступления не были политически осознанными. «Это была первая, начальная ф(}рма рабочего движения, и она была необходима потому, что ненависть к капиталисту всегда и везде являлась первым толчком к пробуждению в рабочих стремления к защите себя» *.
Выступления рабочих свидетельствовали о том, что они постепенно осознавали необходимость коллективного отпора. Рабочие выдвигали из своей среды таких организаторов, как Виктор Обнорский, Петр Алексеев, Вильгельм Прейсман, Василий Герасимов, Степан Халтурин, Петр Моисеенко.
1 В. И. Л е нин. Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 102—103.
184


П. А. Моисеенко
Значительное влияние на развитие рабочего движения этого периода оказали революционные народники, установившие связи с рабочими ряда предприятий: в Петербурге — С. С. Синегуб, Н. А. Чарушин, П. А. Кропоткин, Г. В. Плеханов, М. Р. Попов, в Москве — группа С. Бардиной. Хотя народники рассматривали свою деятельность в рабочей среде главным образом как подготовку кадров для будущей пропаганды идей «крестьянского социализма» в деревне, они активно содействовали пробуждению у рабочих чувства человеческого достоинства, ненависти к угнетателям, приобщали их к революционному движению, знакомили с политической литературой, обучали приемам конспирации. Даже жандармские офицеры признавали, что Кропоткин и его товарищи пробуждали в рабочих Петербурга веру в свои силы и дух единомыслия.
Первой пролетарской организацией в Рос- ;2ГГСИЙСКИЙ СОЮЗ сии явился «Южнороссийский союз рабо- п чих», возникший в Одессе в мае 1875 г.
Инициаторами его создания были передовые рабочие завода Гулье-Бланшарда, не раз уже выступавшие против предпринимателей. Созданная ими касса взаимопомощи, завоевавшая популярность среди рабочих, постепенно переросла в революционную организацию. Крупную роль в ее создании сыграл Е. О. За-
185


славский (1847—1878 гг.). Выходец из старинной, но разорившейся дворянской семьи, он еще в студенческие годы решил посвятить жизнь борьбе за освобождение угнетенного народа.
Кроме Заславского, активную роль в работе «Союза» играли наборщик С. Наумов, кузнец П. Силенко, слесарь Н. Наддачин, железнодорожник Ф. Кравченко, литейщик Я. Рыбицкий, конторщик М. Скверн. Сплочению одесских рабочих способствовал также Обнорский, работавший здесь недолго в конце 1873 г.
Документом, раскрывающим организационную структуру и основные программные положения «Союза», является его коллективно составленный устав. Он провозглашал необходимость пропаганды идеи освобождения рабочих из-под власти капитала и привилегированных классов посредством насильственного переворота. «Союз» стремился к ликвидации всяких привилегий, к уничтожению существовавших в стране экономических и политических порядков. Труд провозглашался основой личного и общественного благосостояния. Призыв к объединению рабочих во имя революции и освобождения труда — нацболее ценное программное положение. Но оно выдвигалось в самой общей форме и не подчеркивало ведущую роль рабочего класса в общедемократическом движении. Членом «Союза» мог быть каждый трудящийся человек, связанный с рабочими, сочувствующий их борьбе за освобождение, ведущий революционную пропаганду, вербующий сторонников, готовый встать на защиту общего дела.
На предприятиях Одессы было создано несколько групп «Союза». В каждой из них было пять-шесть преданных делу рабочих, принимавших деятельное участие в делах «Союза», посещавших собрания и сходки, читавших и распространявших литературу. Всего таких активистов в «Союзе» насчитывалось 50—60 человек. Общее число рабочих, втянутых в деятельность организации, доходило до 200 человек. Вскоре после создания «Союз» направил ряд членов в Ростов-на-Дону, Таганрог, Харьков, Орел, но лишь в Ростове удалось начать организацию рабочих 1.
Важной чертой деятельности «Союза» была пропаганда принципов интернационализма. В организации совместно выступали представители различных национальностей. Летом 1875 г., в связи с восстанием балканских славян против турецкого гнета, собрание депутатов «Союза» вынесло постановление о посылке добровольцев в помощь восставшим, о сборе в их  * б1 См. «Южнороссийский союз рабочих». Николаев, 1924; Б. С. И т е н-
б е р г. Южнороссийский союз рабочих — первая пролетарская организация в России. М., 1954.
186


Е. О. Заславский
пользу денежных средств и оказании помощи болгарским революционерам в закупке оружия и боеприпасов.
В декабре 1875 г. основной состав одесской организации во главе с Заславским был арестован. Хотя деятельность членов «Союза» в самом начале была оборвана полицией, им принадлежит заслуга создания первой пролетарской организации в России. Возникновение «Союза» знаменовало тяготение рабочих к созданию самостоятельной классовой революционной организации, явилось отражением начинавшегося отхода (не всегда и во всем осознанного) передовой части рабочих-революционеров от тех или иных догм народничества.
Середина 70-х годов ознаменовалась нарастанием рабочего движения. В 1875—1876 гг. произошли выступления в Петербурге на Путиловском, Александровском, Невском заводах, бастовали ткачи Серпухова, Москвы, районов Богородска, Белостока, возникли стачки на заводах в Юзовке, Одессе. К борьбе с предпринимателями присоединялись шахтеры южных копей, железнодорожники, торфяники. Наряду с мужчинами в борьбу втягивались работницы и подростки. В движении начинают проявляться элементы пролетарской солидарности и организованности, чему в Одессе способствовала деятельность «Южнороссийского союза».
187


Яркой страницей в истории революционного движения 70-х годов является демонстрация у Казанского собора в Петербурге 6 декабря 1876 г., названная В. И. Лени- «Северный союз ным первой социально-революционной дерусских ра очих» монстрацией в России. Демонстрация бы¬
ла подготовлена землевольцами и связанными с ними кружками питерских пролетариев. На площади у собора собралось около 400 демонстрантов (революционеры-профессионалы, рабочие, учащаяся молодежь), публично заявивших о своей солидарности с борцами за народное счастье. Революционная пропаганда, таким образом, вышла на улицу. Страстную, пламенную речь произнес перед собравшимися Плеханов. «Друзья! — заявил он.— Мы только что отслужили молебен за здравие Николая Гавриловича [Чернышевского] и других мучеников за народное дело... Мы собрались, чтобы заявить здесь перед всем Петербургом, перед всей Россией нашу полную солидарность с этими людьми. Наше знамя — их знамя! На нем написано: земля и воля крестьянину и работнику! Вот оно.— Да здравствует земля и воля!» Над головами собравшихся заколыхалось развернутое молодым рабочим Яковом Потаповым красное полотнище, на котором был начертан лозунг революционных народников: «Земля и воля».
В специально написанной по поводу демонстрации брошюре говорилось о необходимости завоевания политической свободы, о том, что дело народного освобождения переходит в руки самого народа, становится на твердую почву, что этим переходом знаменуется начало сознательного участия русского рабочего, класса в общественной жизни 1.
В 1877 г: произошел ряд выступлений рабочих в столицах и провинции (всего более 20 конфликтов и выступлений). В них участвовали рабочие Путиловского, Балтийского, Александровского, Патронного заводов, землекопы на Мариинском канале, ткачи во Владимирской губернии. В 1878 г. количество выступлений резко возрастает (выявлено их около 50). Вспыхнула забастовка на Новой бумагопрядильне, продолжались волнения на Путиловском, Александровском заводах в Петербурге, на фабриках Белостокского района на Украине, в Московской и Владимирской губерниях, торфяников в Московской губернии и т. д. По числу выступлений на первом месте был Петербург.
К концу 1876 г. в Петербурге (на Васильевском острове** на Выборгской стороне, за Невской заставой и т. д.) существовали ме.стные кружки и группы рабочих, связанные с революционными народниками (Плехановым, Натансоном, Хазовым и др.), которые вели пропаганду среди пролетариев.
1 «Историко-революционный сборник», т. III. М.— Л., 1926, стр. 107.
186


В. П. Обнорский
Деятельность представителей образованной молодежи в рабочей среде обнаруживала и слабые стороны народнической доктрины. Возбуждая рабочих против «властей» и «государства», они не выдвигали конкретных политических задач, выражающих пролетарские интересы. Это было одной из причин неудовлетворенности части передовых рабочих народнической пропагандой.
Процесс объединения петербургских рабочих кружков и групп, ускоренный Казанской демонстрацией и стачками на петербургских заводах в 1877—1878 гг., завершился в конце 1878 г. оформлением «Северного союза русских рабочих». Он вырос из основного ядра петербургской рабочей организации, которое составилось из испытанных революционеров-рабо'чих. <<Союз», по свидетельству его руководителей, насчитывал около 200 активных членов и примерно столько же сочувствующих. Членами «Союза» могли быть только рабочие. В рабочих районах Петербурга были местные кружки, составлявшие ветви «Союза», имевшие свои кассы и конспиративные квартиры. Для заведования делами выбирались местные комитеты, члены которых, согласно воспоминаниям Плеханова, были в то же время членами Центрального кружка. В распоряжении Центрально-
189


го кружка находились общая касса «Северного союза» и его библиотека К Организаторами и руководителями «Союза» были петербургские рабочие В. П. Обнорский и С. Н. Халтурин.
Виктор Павлович Обнорский (1852—1920 гг.) с 1869 г. начал работать на петербургских заводах (Патронном, Нобеля и др.). В начале 70-х годов он был видным участником рабочих кружков в Петербурге, связанных с «чайковцами». Позже он временно жил в Женеве, посетил Лондон, Париж, установил связи с революционной эмиграцией, западноевропейскими и польскими рабочими организациями. На Обнорского произг вели большое впечатление успехи и организованность западноевропейского пролетариата, и он использовал этот опыт при организации «Северного союза».
Степан Николаевич Халтурин (1856—1882 гг.) начал революционную деятельность среди рабочих Петербурга в середине 70-х годов. Уже в 1877 г. он перешел на нелегальное положение. «В рабочих,— по словам Г. В. Плеханова,— видел он самых надежных, прирожденных революционеров»1  2. Халтурин, как и Обнорский, был хорошо подготовлен и теоретически. По свидетельству современников, он много читал, особенно увлекался литературой о революционном движении, о положении рабочего класса.
В январе 1879 г. в нелегальной типографии «Земли и воли» было отпечатано воззвание «К русским рабочим» — программа «Северного союза русских рабочих». Она была выработана на рабочих сходках в конце декабря 1878 г. Программа подчеркивала, что «Союз», тесно примыкая по своим задачам «к социально-демократической партии Запада», стремится рука об руку со своими братьями в других странах к обновлению мира, уничтожению «существующего политического и экономическо-- го строя государства, как строя крайне несправедливого», к учреждению «свободной народной федерации общин».
Программа «Союза» провозглашала «уничтожение поземельной собственности н замену ее общинным землевладением», а также «правильную ассоциационную организацию труда, предоставляющую в руки рабочих-производителей продукты и орудия производства». Учредители «Союза», помимо общих программных положений, выдвинули ряд «непосредственных требований», своего рода программу-минимум, которая предусматривала свободу слова, печати, собраний, уничтожение сословного неравенства, сокращение постоянных войск или замену их вооруженным народом, ликвидацию косвенных налогов, запрещение детского труда и сокращение рабочего врег
1 См. Г. В. Плеханов. Сочинения, т. Ill, М., 1923, стр. 182.
2 Там же, стр. 196.
190


С. Н. Халтурин
мени, отмену паспортной системы и установление свободного передвижения населения. Предусматривались также право сельской общины самостоятельно решать все свои внутренние дела (распределение земли, налогов и пр.) и учреждение производительных ассоциаций, ссудных касс и дарового кредита рабочим ассоциациям и крестьянским общинам.
Рабочее движение уже выдвигало, хотя и не всегда четко сформулированные, собственные задачи, призывая к единству рабочих России и Западной Европы. Передовые рабочие, преодолевая аполитизм народничества, поднимали знамя борьбы за завоевание политических свобод.
Член редакции «Земли и воли» Д. А. Клеменц в специальной статье приветствовал первый опыт самостоятельной социалистической организации русских рабочих, однако упрекал ее в подражании программе немецких социал-демократов и в слишком большом, по его мнению, внимании к требованию политических свобод. Им были сделаны также замечания по аграрному и организационному вопросам.
Руководители «Союза» отвели упрек по основному вопросу — о значении политических свобод. В их ответе, опубликованном на страницах того же журнала «Земля и воля», проводилась резкая грань между пробудившимися к сознательной
191


деятельности передовыми рабочими-революционерами и забит* тыми крестьянами. «Мы сплачиваемся, организуемся,— говорилось в ответе,— берем близкое нашему сердцу знамя социального переворота и вступаем на путь борьбы. Но мы знаем также, что политическая свобода может гарантировать нас и нашу организацию от произвола властей, дозволит нам правильнее развить свое мировоззрение и успешнее вести дело пропаганды,— и вот мы, ради сбережения своих сил и скорейшего успеха, требуем этой свободы, требуем отмены разных стеснительных „положений“ и „уложений“».
Ответ членов «Северного союза» на статью «Земли и воли» свидетельствовал, как и сама программа «Союза», о зарождении у передовых русских рабочих классовой пролетарской сознательности. «Будущий историк революционного движения в России,— указывал впоследствии Плеханов,— должен будет отметить тот факт, что в семидесятых годах требование политической свободы явилось в рабочей программе раньше, чем в программах революционной интеллигенции» 1.
Руководители «Северного союза» стремились оказать действенную помощь рабочим в борьбе с эксплуататорами. В янва.- ре 1879 г. на Новой бумагопрядильне началась забастовка, поддержанная ткачами фабрики Шау. Непосредственное участие в руководстве ею принимали деятели «Союза» и земле- вольцы.
Руководство «Северного союза» пыталось образовать филиал организации в Москве, стремилось к установлению контактов с западноевропейскими и польскими рабочими, к созданию своего подпольного печатного органа. В январе 1879 г. по доносу предателя были арестованы Обнорский и ряд других активных членов организации, что очень отразилось на всей ее деятельности.
Последним актом «Северного союза» было издание в начале 1880 г. в собственной подпольной типографии нелегального листка «Рабочая заря», посвященного характеристике положения рабочих. Листок призывал к единству, сплоченности, указывая на пример рабочих стран Западной Европы, которые, объединившись, стали «грозной силой».
Первые пролетарские организации в России охватывали небольшой круг сознательных рабочих. Тем не менее они сыграли крупную роль в пробуждении классового самосознания, в начальном процессе сплочения передовых пролетариев, в освобождении их от аполитизма. Уже в то время русские рабочие- революционеры знали о деятельности Интернационала, руко-  11 Г. В. Плеханов. Сочинения, т. III, стр. 186.
192


водимого Марксом, овладевали опытом международного рабочего движения, воспринимали идеи пролетарской солидарности. Рабочее движение конца 70-х годов заняло свое место в событиях возникшей в России новой революционной ситуации.
5
Общественное движение в годы второй революционной ситуации
На протяжении 1874—1878 гг. революционное движение испытало ряд ощутимых ударов. Усмирялись свинцом и нагай- Л кой крестьянские «бунты», жёстоко по-
демократическое давлялись рабочие стачки, уничтожались
движение и нелегальные организации. Активных бор-
пиберальная оппозиция ц0в с тиранией ссылали на каторгу, за- fi конце 70-х годов живо замуровывали в крепостных казема- тах. Политические процессы следовали один за другим: расправа с участниками Казанской демонстрации, суд по делу Заславского и его товарищей, «процесс 50-ти», наконец, «Большой процесс» (193-х) по обвинению в пропаганде среди крестьян и рабочих в октябре 1877 — январе 1878 г., который готовился более трех лет и превратился, по словам современника, в упорный поединок между правительством и революционной партией.
В борьбе с революционным движением и проявлениями народного возмущения правительство весной 1879 г. ввело чрезвычайное положение в большей части Европейской России, наделив генерал-губернаторов в Петербурге, Москве, Варшаве, Киеве, Вильне, Одессе, Харькове диктаторскими полномочиями.
Современникам, наблюдавшим схватки революционеров с полицией, подавление крестьянских и рабочих выступлений, вереницы политических заключенных, растянувшихся по Владимирскому тракту от Москвы до бескрайних сибирских далей, временами казалось, что правительство объявило войну своим собственным подданным. В эти дни суровых для революционной России испытаний Ф. Энгельс писал В. Либкнехту: «Поздравляю тебя и всех с Новым годом и русской революцией, которая в этом году (1880 т.— Ред.), вероятно, разразится и тотчас же изменит облик всей Европы» К
В конце 70-х годов в России явно сложилась революционная ситуация. Все элементы общенационального кризиса в крат-  11 К. Маркой Ф. Энгельс, Сочинения, т. 34, стр. 347.
13 История СССР» гом V
193


ком ленинском изложении: « (а) низы не хотят, верхи не могут, (ß) обострение бедствий, (у) экстраординарная активность» 1 были налицо. В стране сохранялось немало остатков крепостного права, которые затрудняли процесс развития капитализма, но остановить его не могли. В развернувшейся борьбе участвовали революционно-демократические, либерально-оппозиционные и крепостнические силы. Реакционеры-крепостники стремились сохранить и укрепить монархию и помещичью собственность на землю, либералы — ограничить самодержавие, не идя при этом дальше верноподданнических ходатайств о желательности конституции. Революционно-демократическое направление боролось за ликвидацию помещичьего землевладения и уничтожение самодержавия.
Назревание революционной ситуации было связано с последствиями русско-турецкой войны, с обострением политической и хозяйственной конъюнктуры конца 70-х годов, усилением нужды и бедствий народных масс. Низкие урожаи и периодические голодовки вконец подорвали экономику деревни. Крестьяне зачастую питались мякиной, лебедой, древесной корой. В конце десятилетия началось резкое сокращение железнодорожного строительства. Падение покупательной способности масс вызывало свертывание производства в ряде отраслей легкой промышленности. Падал курс рубля, усилилось налоговое бремя, увеличился государственный долг. Дороговизна и безработица ложились дополнительной тяжестью на плечи народа. Издержки недавней русско-турецкой войны, особо чувствительные в южных губерниях, вели к разорению народа, порождали глухое брожение.
Борьба крестьян против помещиков шла в различных формах. Увеличивалось число судебных дел по обвинению «в покушении на собственность», как власти квалифицировали порубку лесов, потраву барских лугов, самовольную запашку «отрезков» и пр. Широкую огласку получила упорная борьба крестьян с. Люторичи Тульской губернии, выступивших в 1879 г. против помещика и оказавших сопротивление войскам. Для подавления волнения белорусских крестьян с. Королевцы Виленской губернии был брошен батальон солдат. В 1879 г. в Белоруссии случаи волнений отмечены в нескольких уездах. В Литве крестьяне в ряде имений устраивали тайные сходы, сговариваясь совместно сопротивляться помещикам и полиции.
Продолжались массовые выступления башкир, возмущенных расхищением их земель. В семи уездах Казанской губернии в течение 1878—1879 гг. происходили волнения крестьян- татар, вызванные слухами о насильственном крещении. Подъ¬
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 26, стр. 379.
194


ем крестьянского движения наблюдается у мордвы, чувашей. В связи с проведением межевания земель и выдачей «владен- ных записей» в Пермской, Оренбургской, Ставропольской, Вятской губерниях имели место крупные волнения государственных крестьян, охватывавшие иногда территорию нескольких волостей.
В 1878—1879 гг. резко усилились слухи об изъятии всей земли у купцов и дворян, о всеобщем ее переделе между членами деревенских общин. Царское правительство в июне 1879 г. опубликовало специальный циркуляр, объявив крестьянам, что ни теперь, ни в последующее время никаких прирезок к их участкам быть не может.
В период с 1876 по 1881 г. насчитывается 139 крестьянских выступлений, из которых 29 были подавлены с помощью войск. Наибольшее число волнений приходится на 1879 г.— 46 в 23 губерниях; в восьми случаях вызывались войска К
Рабочее движение становится, по выражению Плеханова, «злобой дня». За 1878—1881 гг. учтено до 170 рабочих выступлений (из них около четверти в Петербурге). В 1879 г. их было около 60 — больше, чем в любой предшествующий год десятилетия. В борьбу включились железнодорожники, шахтеры и металлурги Юга, батраки Украины. Крупными былил выступления 1879 г. в Серпухове на фабриках Коншина (4 тыс. ткачей) и Третьякова (1,5 тыс. ткачей), стачка на фабриках Щербаковых и Моргуновых в Подмосковье в 1880 г. (5 тыс. ткачей), забастовка на Ярцевской бумагопрядильне. Хотя рабочее движение продолжало оставаться стихийным, а рабочие в массе разделяли царистские иллюзии крестьян, оно значительно активиг зировалось.
Заметно усилилось студенческое движение. В 1878 г. в ряде высших учебных заведений произошли открытые выступления студентов, отстаивавших право на создание касс, библиотек, созыв сходок, протестовавших против реакционной, невежественной профессуры и полицейско-бюрократических стеснений академической жизни. Студенты столицы не ограничивались обсуждением своих внутренних академических дел, открыто порицали правительство за полицейские преследования, за гонение на свободу мысли.
Одновременно активизировалось и оппозиционное движение. Русское либеральное общество было буквально ошеломлено катастрофическими для страны-победительницы результатами Берлинского конгресса, обнаружившими международную изоляцию царизма. И. С. Аксаков публично обвинил прави¬
1 См. П. А. Зайо и чковский. Кризис самодержавия на рубеже
1870—1880-х гг. М., 1964, стр. 10-11.
13*
195


тельство в неспособности отстаивать интересы страны и славянского мира.
Широкие общественные круги ожидали, что окончание войны, освобождение Болгарии и превращение ее в конституционное государство неизбежно вызовут внутренние преобразования и в России. Однако эти иллюзии были безжалостно разбиты царизмом. Вчерашних рабов сделали гражданами, а сами вернулись домой рабами — говорили тогда в России. Глубокое недовольство охватывало разночинную интеллигенцию. Роптала либеральная общественность. Нельзя было, славословя «освобождение славян», молчать о рабстве в России. Характерной чертой либерального движения тех лет была его тесная связь с земской оппозицией. Тверское, Самарское, Черниговское и другие находившиеся под влиянием либералов земства были опорными пунктами либерального движения. По своему социальному положению виднейшие деятели земской либеральной оппозиции являлись представителями обуржуазившегося (в основном среднего) дворянства. Органами либерально-оппозиционных кругов были «Вестник Европы» (М. М. Стасюлевича), «Голос» (А. А. КраевскогО), «Русские ведомости» и др. Позже, уже в годы революционного кризиса, к ним присоединились «Земство» (А. И. Кошелева, В. Ю. Скалона), «Порядок» (М. М. Стасюлевича, К. Д. Кавелина и др.) и т. д.
Оживление демократического движения, «хождение в народ», ропот обнищавшего крестьянства отозвались в среде земцев своеобразным эхом. Раздавались голоса о небходимости исследования экономики России, предпринимались первые попытки статистических описаний губерний и уездов, организации ссудо-сберегательных товариществ, артелей и т. п. Большая часть этих начинаний дальше разговоров не продвинулась. Только в годы революционной ситуации земская оппозиция оживилась, оставаясь при этом дворянско-либеральным, верхушечным движением. Либеральная печать заявляла также о необходимости установления «правового порядка», центрального народного представительства и гражданского равноправия. Но и эти скромные пожелания разделялись не во всем и не всеми либеральными группировками.
Кавелин в анонимно изданной за границей еще в 1875 г. брошюре «Чем нам быть? критикуя реакционное направление внутренней политики, одновременно высказывался против «конституционных поползновений». «Насущный наш вопрос совсем не политический, а административный»,— заявлял этот столп либерализма. Он выдвинул проект умеренных реформ, спокойного, мирного развития без толчков и опасных экспериментов путем создания при неограниченной самодержавной власти совещательного государственного учреждения с участием выбор-
196


ных от земств. Идеалом Кавелина «на долгое время» было «хоть сколько-нибудь сносное управление, уважение к закону и данным правам со стороны правительства, хоть тень общественной свободы».
Еще более правые позиции занимали славянофилы. Их идейный руководитель И. С. Аксаков провозгласил лозунг, что не «увенчанием здания>> следует заниматься, а приведением в порядок органов местного самоуправления: «в уезде, как в зерне, наша будущность». Этот призыв к «уездному парламентаризму» сочетался к тому же с утверждением о «достаточности крестьянских наделов», с прославлением церковных школ.
Мечтая о конституции, либералы были не прочь использовать освободительное движение, чтобы оказать давление на власть. Часть их выражала даже сочувствие революционерам, пока последние оставались подпольной организацией, не связанной с массами. С другой стороны, и некоторые народники возлагали определенные надежды на либералов. В «Народной воле» были опубликованы статьи Н. К. Михайловского, призывавшие к союзу с либералами. Но последние на союз не пошли, даже лучшие из них лишь «сочувствовали» подполью.
О 	накале политической атмосферы в России в те дни свидетельствует тот факт, что даже петербургская привилегированная общественность открыто высказала 31 марта 1878 г. сочувствие революционной молодежи. Это был день оправдания Веры Засулич, которая 24 января 1878 г. тяжело ранила петербургского градоначальника Трепова, мстя ему за надругательство над политическими заключенными. Засулич была предана суду присяжных. Отражая всеобщее недовольство действиями правительства, они вынесли ей оправдательный вердикт. По выходе из здания суда Засулич была встречена восторженной толпой молодежи, спасшей ее от вторичного ареста. «Оправдание Засулич,— по словам С. М. Кравчинского,— было торжественным осуждением всей системы произвола, которая заставила эту девушку поднять на палача свою мстительную руку».
В условиях общенационального кризиса и внешнеполитической изоляции правительство испытывало все растущие трудности при проведении своей политики и серьезно опасалось, что народные массы могут подняться по призыву революционеров. В этом царизм усматривал непосредственную угрозу основам государственного и общественного порядка.
Развитие революционно-демократическо- r г го движения, брцжение в крестьянстве,
рабочее движение, рост либеральной оппозиции, ропот и открытые выступления студенчества — все говорило о необходимости политических перемен. В этой обстановке ббльшая часть революционных народников пересмотрела свою тактику
197


и вопреки утопической теории, отрицавшей политическую борьбу, вступила в единоборство с царизмом за политическую свободу посредством индивидуального террора.
В ответ на преследования, мстя за гибель товарищей, народники осуществляют ряд террористических актов. В январе
1878 г. В. Засулич стреляет в Трепова. В начале февраля в Ростове убивают шпиона Никонова, в конце месяца в Киеве совершается покушение на товарища прокурора Котляревского. В мае в Киеве происходит убийство жандармского офицера барона Гейкинга. 4 августа Кравчинский в столице кинжалом поражает шефа жандармов генерала Мезенцова. В феврале
1879 г. в Харькове смерть от руки революционеров настигает губернатора князя Д. Н. Кропоткина. Тогда же в Москве расправляются с провокатором, выдавшим Обнорского, а в марте Мирский совершает дерзкое покушение на шефа жандармов Дрентельна. Во время налетов полиции и жандармов на явочные квартиры революционеры защищаются с оружием в руках. Совершается ряд удачных побегов из тюрем, предпринимаются попытки вооруженного нападения на жандармов с целью освобождения арестованных товарищей.
Эти активные формы борьбы поглощали все больше сил и средств, приток же тех и других в поселения к «деревенщикам» затормозился. Новые поселения почти не возникали. В Киеве и Одессе (сторонники В. Осинского), а затем в Петербурге среди членов основного кружка землевольцев (А. Д. Михайлов, Н. А. Морозов и др.) появилось новое направление, выдвигавшее на первый план завоевание политической свободы и рассматривавшее террор уже не только как средство самозащиты, а как одну из основных, если не основную, форму борьбы. Его представители считали работу «деревенщиков» ненужной и даже ошибочной.
Споры, возникавшие между «политиками» и «деревенщиками», не мешали им первое время оставаться в одной организации, хотя занимались они разными делами. «Деревенщики» вели агитацию в народе, террористы совершали один террористический акт за другим, вербуя новых сторонников.
Назревший с 1878 г. среди части землевольцев поворот в сторону политической борьбы и террора нашел отражение в отдельных публицистических выступлениях. Так, например, в апреле 1878 г. Н. К. Михайловский в «Летучем листке» № 1 прямо говорил, что ближайшей исторической необходимостью для России является борьба за конституцию, за созыв земского собора. Эта борьба, начатая революционными народниками стихийно, постепенно осознавалась, выдвигаясь на первый план.
Споры между землевольцами достигли большой остроты весной 1879 г., когда «деревенщик» А. Соловьев, изверившись
198


С. М. Степняк-Кравчинский
в старой тактике, прибыл в столицу с намерением убить царя, полагая, что этим он подтолкнет народ к восстанию, Соловьев обратился за помощью к «Земле и воле». В ней при обсуждении вопроса о цареубийстве произошел бурный спор. Плеханов и Попов решительно высказались против намерения Соловьева. Они указывали, что после каждого террористического акта происходят полицейские погромы, нарушающие деятельность организации, что поединки с правительством, волнуя воображение молодежи, отвлекают ее от работы среди крестьян.
Однако сторонники политического террора шли своим путем. Соловьев, поддержанный А. Квятковским и А. Михайловым, 2 апреля произвел покушение на Александра II, но был схвачен и казнен. Покушение вызвало многочисленные аресты как в столице, так и в провинции. Ряд поселений народникам пришлось спешно оставить, чтобы уберечься от арестов.
После покушения Соловьева Плеханов и Попов, рассчитывая на сочувствие и поддержку «деревенщиков», поставили вопрос о съезде общества, чтобы пресечь гибельное, по их мнению, увлечение политической борьбой, терроризмом. Сторонники последнего весной 1879 г. образовали внутри «Земли ж воли» обособленную, тайную от остальных членов организации
199


группу с целью осуществления политического террора, назвав ее «Свобода или смерть». В нее вошли А. Квятковский, Н. Морозов, Л. Тихомиров, А. Баранников и др.
12 марта 1879 г. вышел впервые «Листок „Земли и воли“» со штампом «Исполнительного комитета». «Политическое убийство — это осуществление революции в настоящем»,— писал Н. А. Морозов в № 2—3 «Листка». В нем проводилась мысль, что террор— оружие более грозное, чем «годы пропаганды», «волнения молодежи», «века недовольства», что против террористических действий бессильны грозные армии и легионы шпионов. Таким образом, несмотря на то, что среди сторонников терроризма были лица, рассматривавшие его как временную, вынужденную меру, считавшие, что «будущее— время массовых движений», Морозов и некоторые другие увлеклись террором, подменяя им народную революцию.
В. И. Ленин впоследствии определял террор как специфически интеллигентский способ борьбы. Террор, по его словам, был заговором интеллигентских групп, местью отдельным лицам. Он был совершенно не связан ни с каким настроением масс, не «подготовлял никаких боевых руководителей масс. Террор был результатом,— а также симптомом и спутником — неверия в восстание, отсутствия условий для восстания» 1.
В середине июня 1879 г. в Липецке состоялся съезд сторонников политического направления. На нем завершилось их организационное объединение, была намечена программа, уточнена тактика. Участники Липецкого съезда решили по возможности не порывать с «Землей и волей», а завоевать ее изнутри. В качестве первого шага было решено добиваться во время общего съезда внесения дополнений к старой программе в духе новой, выработанной в Липецке. Участников Липецкого съезда объединяло стремление «сломить деспотизм». В понимании этой цели и особенно средств ее реализации между участниками съезда обнаружились расхождения: обозначились три основные тенденции, проявившиеся впоследствии внутри новой партии «Народная воля» 2. Н. Морозов и Г. Гольденберг в качестве решающей формы выдвигали террористическую борьбу («по способу Вильгельма Телля»), Л. Тихомиров, М. Ошанина и др. считали возможным осуществить переворот путем заговора, силой замкнутой боевой организации («захват власти»). Третью группу возглавил А. Желябов, стремившийся дополнить действия заговорщиков-террористов организацией рево¬
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 9, стр. 130; т. 12, стр. 180.
2 С. С. Волк. Народная воля 1879—1882. М.— Л., 1966, стр. 87—92.
200


люционных сил в демократической общественной среде, в народе, в армии. Политический террор признавался им лишь как одна из форм борьбы. Однако на практике и революционеры «Желябовского толка» все более и более увлекались террором. На Липецком съезде Желябов был введен в состав Исполнительного комитета и вскоре стал самым авторитетным руководителем политического направления в народничестве.
Андрей Иванович Желябов родился в 1851 г. в Крыму в семье дворового крепостного крестьянина. С детства запомнил он картины истязания своих родичей помещиками. На путь революционной борьбы Желябов вступил, будучи студентом Новороссийского университета. Через некоторое время он входит в одесский кружок Ф. Волховского, участвует в пропаганде среди рабочих и интеллигенции. Позже он называл эти годы розовой, мечтательной юностью революционного народничества. В конце 1874 г. Желябов был арестован, затем освобожден под залог. По «Большому процессу» (193-х) он был оправдан, уехал на Украину, где работал среди крестьян Подольской губернии, постепенно пересматривая основы революционной деятельности. «Все толкало меня...,— говорил Желябов в речи на суде,— на борьбу с правительственною системою». Узнав об образовании в «Земле и воле» политического направления, он стал сближаться с его сторонниками, что привело Желябова на Липецкий съезд.
Плеханову и Попову, возглавившим борьбу против полити- ков-террористов, не удалось сплотить вокруг себя большинство организации. Растущее разочарование в деревенской работе, требование политических свобод со стороны разных кругов русского общества, жажда мести за гибнущих от рук палачей товарищей — все это влияло на землевольцев, мешало им безоговорочно осудить новое направление.
Сразу вслед за Липецким открылся в Воронеже общий съезд землевольцев. Основная борьба развернулась между Плехановым и Желябовым. Первый доказывал, что террор ослабит не правительство, а революционеров, что в лучшем случае будет «вставка трех палочек, вместо двух при имени „Александр“», что борьба за конституцию — измена народному делу, что нужно сосредоточить все усилия на революционной деятельности в народе под прежним знаменем. Желябов же считал, что работа в деревне при отсутствии элементарных политических свобод бесплодна, что «деревенщики» не революционеры, а культурники. Видя, что большинство не идет за ним, Плеханов покинул съезд.
Постановления съезда носили компромиссный характер, все его участники боялись потери сил от разъединения. Формулировки программы «Земли и воли» давали каждой стороне воз¬


можность толковать ее в свою пользу; Деятельность в народе было решено продолжать, но признавался и политический террор. Орган «Земля и воля» должен был сохранять дух программы общества, а «Листок ,,Земли и воли“» получил санкцию издаваться в качестве агитационного прибавления. Основное решение съезда, сохранившееся в записи Морозова, гласило: «Так как русская народно-революционная партия с самого возникновения и во все время своего развития встречала ожесточенного врага в русском правительстве, так как в последнее время репрессалии правительства дошли до своего апогея, съезд находит необходимым дать особое развитие де~ зорганизационной группе в смысле борьбы с правительством, продолжая в то же время и работу в народе в смысле поселений и народной дезорганизации» 1. В соответствии с этим решением предусматривалось, что часть денежных средств организации (не более трети) будет направляться на финансирование террористической деятельности.
Хотя в решениях съезда террор рассматривался как оборонительная мера и дело не всей организации, а лишь одной из ее групп, все же политики-террористы добились многого. Было признано необходимым усилить их деятельность. Террористы сохранили печатный орган и получили денежные средства. Съезд был использован ими для смотра и сплочения своих сил. Логическим завершением развернувшейся борьбы двух направлений был раскол «Земли и воли» на две организации: «Черный передел» и «Народную волю». Он произошел 15 августа 1879 г. на петербургском съезде общества.
Политическое («народовольческое») направление в народничестве возникло под прямым влиянием трудностей и неудач революционной деятельности среди крестьянства. Представления о коммунистических инстинктах мужика оказались иллюзорными. Но народники из этого сделали вывод, что дело не столько в мужике, сколько в правительстве, не позволяющем им вести агитацию в деревне, и вся работа была, по словам В. И. Ленина, направлена на борьбу с правительством, которую вели уже одни только интеллигенты и некоторые примыкавшие к ним рабочие.
«Народная воля» частично наследовала свое организационное устройство от «Земли и воли». У партии был хорошо организованный и дисциплинированный руководящий центр — Исполнительный комитет. Все общепартийные функции и общероссийские дела находились в его ведении. «Я старался вызвать к жизни,— говорил Желябов на суде,— организацию единую, централизованную, состоящую из кружков автономных,
«Народная воля»
«Архив „Земли и воли“ и „Народной воли“». М., 1932, стр. 150.
202


С. Л. Перовская и А. И. Желябов
но действующих по одному общему плану в интересах одной общей цели». Сплоченные, дисциплинированные группы, возглавлявшиеся Исполнительным комитетом, именовались «организацией». От этого единого ядра сами народовольцы отличали значительно более широкий круг своих единомышленников, организационно не сплоченных,— «Партию „Народной воли“».
В Исполнительный комитет вошли А. И. Желябов, А. Д. Михайлов, Н. А. Морозов, С. Л. Перовская, А. А. Квятковокий, В. Н. Фигнер, Л. А. Тихомиров, А. И. Баранников, М. Ф. Фроленко, М. Ф. Грачевский и др. Это был небольшой, но тщательно подобранный круг лиц с большим революционным опытом и разносторонними дарованиями. Дело, которому они посвятили себя, было живительным источником их революционного энтузиазма. Историческая заслуга народовольцев состоит в том, что они направили все свои силы на решительную борьбу с самодержавием, стремясь привлечь к этой борьбе всех недовольных.
Программные положения «Народной воли» были тесно связаны с положениями русского «общинного социализма». «По основным своим убеждениям мы — социалисты и народники»,— заявлялось в программе Исполнительного комитета. Да-
203


лее говорилось, что народ в России находится в состоянии полного экономического и политического рабства, доводится до физического вырождения. Основная причина этого,— «государственно-буржуазный нарост», своего рода новое татарское иго, которое препятствует развитию исконно народных принципов (право на землю, общинное самоуправление и пр.). Задачи партии — «снять с народа подавляющий его гнет современного государства, произвести политический переворот с целью передачи власти народу». При этом предусматривался созыв Учредительного собрания, в котором партии предстояло добиваться одобрения своих идеалов, как-то: народного представительства, областного самоуправления, принадлежности земли — народу, фабрик и заводов — рабочим, осуществления политических свобод — слова, собраний, печати и т. п.
В теории и практике народовольцев было много противоречий. Ставя целью борьбу за политическую свободу, они сближали задачи партии с назревшими потребностями демократического преобразования России и тем самым, по словам В. И. Ленина, сыграли громадную роль в русской истории, несмотря на узость тех общественных слоев, которые их поддерживали, несмотря на то, что знаменем движения служила вовсе не революционная теория1. Но теряя веру в революционные возможности масс, народовольцы переоценивали значение интеллигенции, считали, что она сама в состоянии выбирать более или менее благоприятные пути для отечества. Народовольцы, по определению Г. В. Плеханова, были народниками, изверившимися в народе2.
Среди виднейших членов организации не было полного идейного единства. Часть их готова была довольствоваться установлением конституционного режима. Другие полагали, что, обеспечив демократические свободы, можно постепенно достигнуть и конечной цели — социализма. Но все же в их среде преобладали те, которые рассматривали захват власти как средство для осуществления не только политического, но и социального (в смысле социалистического) переворота.
Видным публицистом партии был Л. А. Тихомиров (впоследствии ренегат) — ярый сторонник заговорщических, по существу бланкистских тенденций. В самый славный период деятельности организации большое влияние на ее программу и тактику оказывал А. И. Желябов, за которым шли и такие видные революционные деятели, как С. Л. Перовская, Н. И. Кибальчич и др.
Желябов считал, что борьба за демократические свободы,
1 См. В. Й. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 4, стр, 170.
2 См. Г.В.Плехано в. Сочинения, т. XXIV, стр. 147.
204


Н. И. Кибальчич
лозунг созыва Учредительного собрания позволит партии объединить всех способных к активному политическому протесту, что для насильственного переворота нужна «организация революционных сил в самом широком смысле».
За борьбой народовольцев с царизмом сочувственно следили демократическая общественность и социалисты Западной Европы. Маркс и Энгельс были знакомы с некоторыми деятелями и программными документами партии. Они, конечно, не разделяли теоретических основ их воззрений, но «героическая борьба малочисленной кучки русских революционеров с могущественным царским правительством находила,— по словам В. И. Ленина,— в душах этих испытанных революционеров самый сочувственный отзвук»
В отношении к научному социализму и его творцам между народовольцами не было единства. Если Желябов, Кибальчич и др. стремились установить связи с Марксом и Энгельсом, проявляли интерес к их работам, то Тихомиров разделял теорию насилия Дюринга.
Предшественники народовольцев отрицательно относились  11 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 13.
205


к политике, государству и основывали все свои надежды на коммунистических инстинктах крестьян. Практика народовольцев развивалась в прямо противоположном направлении. Они рассчитывали осуществить все свои планы именно путем захвата и последующего использования в своих целях государственного аппарата. Деятельность народовольцев, таким образом, стихийно влекла их к отходу от основных теоретических положений народничества, требовала пересмотра всего теоретического багажа. Ио этого на деле не произошло.
Желябов и его товарищи проявили в трудной и неравной борьбе с огромным аппаратом жандармско-полицейского сыска чудеса храбрости, стойкости, самоотверженности. Благодаря отлично поставленной конспирации руководители «Народной воли» не только ускользали на протяжении многих месяцев от царских ищеек, но и нанесли царизму ощутительные удары. Борьбой с жандармерией ведал член Исполнительного комитета А. Д. Михайлов. На службу в III отделении революционерам удалось еще раньше устроить члена организации Н. В. Клеточникова, который предупреждал их о замышлявшихся жандармами обысках и облавах, о засылаемых в революционную среду шпионах. Прекрасно была законспирирована типография «Народной воли», находившаяся в Петербурге (в Саперном переулке). Только случайность привела к провалу в январе 1880 г. этой первой народовольческой типографии. Находившиеся там революционеры в течение нескольких часов отстреливались от полиции, успев уничтожить часть находившихся в помещении документов.
Важнейшим предприятием партии, стоявшим в центре ее внимания, являлось осуществление смертного приговора царю. Этим и были прежде всего заняты члены Исполнительного комитета, привлекавшие к подготовке покушения отдельных народовольцев — офицеров, студентов, рабочих.
Смертный приговор Александру II был Убийство Александра И. вьшесен Исполнительным комитетом еще Упадок «Народной воли»26 августа Ш9 г Осенью был ра3работан
обширный план покушения на царя при его возвращении в столицу. Желябов, Перовская, Ширяев и др., всего около 50 человек, занятых организацией цареубийства, казалось, предусмотрели все возможное и гарантировали успех. 19 ноября под Москвой народовольцы взорвали царский поезд, но Александра II в нем не оказалось.
Неудача не охладила заговорщиков. Степан Халтурин, примкнувший к народовольцам, предложил взорвать Зимний дворец. Великолепный краснодеревщик, Халтурин без особого труда устроился на работу в Зимний. Он установил, что как раз над подвалом, где были размещены столяры, хотя и через
206


этаж, находилась царская столовая. 5 февраля 1880 г. грянул взрыв и Зимний погрузился во мрак. Но царь, случайно опоздавший к обеду, и на этот раз остался жив.
Террористические акты «Народной воли», следовавшие один за другим, несмотря на неудачи попыток цареубийства, производили огромное впечатление на современников. Значительная часть демократической молодежи, из среды которой революционное народничество главным образом вербовало сторонников, сочувствовала народовольцам. Создавалась удобная обстановка для роста партии. Она не была так сильна, как казалось,— узкий круг героических лиц, занимавшихся подготовкой покушений на царя, исчерпал почти все свои возможности и вынужден был на время прекратить «охоту» за ним. Партия сосредоточила свои усилия на организационной и пропагандистской работе. Усилилась деятельность среди учащейся молодежи, рабочих, интеллигенции, в армии; было положено начало студенческой, рабочей и военной организациям «Народной воли», налажено издание «Рабочей газеты». А. И. Желябов, С. Л. Перовская, И. П. Каковский, рабочие А. К. Пресняков, T. М. Михайлов были главными организаторами «рабочего дела» народовольцев в Петербурге. Вокруг них группировалось около 100 рабочих-революционеров. Народовольцы вели пропаганду среди рабочих в Москве, Киеве, Одессе и других городах. Делались попытки возобновить пропаганду в деревне. К 1880 г. относятся первые контакты народовольцев с польскими революционерами.
В военно-революционной деятельности народовольцы особое значение придавали работе среди офицеров как более доступных влиянию партии. Военно-революционная организация партии в период наибольших успехов имела свои кружки в 25 городах (Петербург и Кронштадт, Николаев, Одесса, Москва, отдельные города Северо-Запада и т. д.).
Включив в свою организацию некоторое число революционно настроенных офицеров, установив тесную связь с частью передовых рабочих столицы, народовольцы вовлекали ряд участников созданных ими групп рабочих и военных и в подготовку цареубийства. Готовя последнее покушение на царя, Желябов обратился за содействием к рабочей группе.
Демократический натиск на самодержавно-крепостнический строй сопровождался активизацией либерального движения. Оживилась либеральная печать, участились требования конституции. Центром либералов в столице был кружок М. М. Стасюлевича— редактора журнала «Вестник Европы» и газеты «Порядок», вокруг которой, по выражению И. С. Тургенева, должна была сгруппироваться слабосильная «конституционная партия».
207


Особенно оживились либералы после образована i 12 февраля 1880 г. «Верховной распорядительной комиссии» во главе с генерал-адъютантом М. Т. Лорис-Меликовым. Генерал-диктатор начал с туманных обещаний и призыва к общественности об оказании помощи правительству в борьбе с революцией. Либеральная печать называла управление Лорис-Меликова «диктатурой сердца и мысли». В честь «победителя турок и чумы», «спасителя России» завсегдатаи английских клубов поднимали тосты, предсказывая наступление в стране «новой эры», «эпохи благих веяний», постепенного перехода к конституционным формам правления, призывая диктатора осторожно открыть шлюзы, чтобы спасти страну от революции.
Еще весной предыдущего года на съезде в Москве виднейшие деятели либерально-земской оппозиции (всего около 40 человек, в том числе братья Петрункевичи, В. А. Гольцев,
А. 	И. Чупров и др.) высказались за организацию периодических общеземских съездов, за пропаганду конституционных идей. Пожелания выдвигались в самой умеренной форме, сопровождаясь изъявлением верноподданнических чувств. Либеральная пресса рекомендовала «не забегать вперед», не раздражать царя и диктатора-реформатора «чрезмерными просьбами». Только немногие губернские земские собрания (Тверское, Самарское, Новгородское) сделали попытки выработать петиции правительству с просьбой «выслушать голос народа» или обратились с соответствующими телеграммами к диктатору. «Земство» в январе 1881 г. также заявило «о необходимости крупных реформ, о предоставлении обществу более широкого участия в государственном управлении, о своевременности венчания здания». Однако и в этот период высшего развития политического кризиса либерально-земская оппозиция сторонилась совместной с революционными силами борьбы с правительством, по-прежнему возлагая надежды на просвещенных царедворцев и «доброе сердце августейшего монарха» и даже предлагая свои услуги для подавления «крамолы». Но царизм не помышлял о введении народного представительства, хотя я давал расплывчатые, туманные обещания.
Политика Лорис-Меликова, образно определенная Н. К. Михайловским как сочетание «волчьей пасти» с «лисьим хвостом», была ярким проявлением кризиса «верхов», банкротства методов исключительных мер и полицейского сыска. Руками Лорис- Меликова царизм стремился расширить социальную базу власти, опереться на либеральную «здравомыслящую» часть общества в борьбе с «нигилистами». Стремясь ослабить народное недовольство и предотвратить надвигавшийся взрыв, царизм лавировал, сочетал полицейское насилие с социальной демагогией, широко разрекламированными уступками.
208


Силой, вынуждавшей царизм отступать, были прежде всего не либералы-земцы, не профессора-«конституционалисты», а проявления недовольства крестьянских и рабочих масс, активность революционеров-народников.
Полицейские преследования выхватывали из состава Исполнительного комитета народовольцев одного члена за другим: Квятковский, Ширяев, Зунделевич, Михайлов, Морозов, Баранников и др. были арестованы. Остававшиеся на свободе продолжали готовить новое покушение на Александра II. Первоначально предполагалось, что убийство царя явится сигналом к вооруженному восстанию всех сил партии, поддерживаемых недовольным народом. Но на специальном заседании Исполнительного комитета, состоявшемся в первой половине февраля 1881 г., выяснилось, nö словам È> Н. Фигнер, что силы партии были слишком малочйслейны, чтобы OtKpbiTôè выстуйлёние могло иметь серьезный характер. В это время Исполнительный комитет, насчитывал около 20 человек. К нему примыкало известное число распропагандированных рабочих, студентов-ре- волюционеров, члены военных кружков. Но даже в случае мобилизации всех сил число заговорщиков в столице исчислялось бы несколькими сотнями, что, конечно, было явно недостаточно для вооруженного выступления. Правда, Желябов высказывал мысль, что цареубийство если и не приведет к перевороту, то все же повысит авторитет организации, позволит ей раскинуть свою сеть во всех сферах общества и заставит правительство пойти на уступки.
27 февраля 1881 г. полиция схватила Желябова — главного организатора готовившегося покушения, но 1 марта руководимые Перовской народовольцы подстерегли царскую карету на берегу Екатерининского канала и взорвали ее. Однако лишь вторая бомба, брошенная И. И. Гриневицким, смертельно ранила деспота. Погиб и покушавшийся. Приговор царю был, наконец, приведен в исполнение.
Немало царедворцев полагало, что взрывы, унесшие жизнь императора, лишь сигнал к восстанию. «Можно было ожидать уличных волнений; нужно было опереться на войско»,— отмечал Валуев в дневнике. Сразу же после покушения Зимний дворец был окружен поднятыми по тревоге гвардейцами. Тщательно охранялся и Аничков дворец, в котором находился Александр III. Столичный гарнизон был приведен в боевую готовность. По улицам патрулировали наряды полиции и войска. Придворная знать, толпившаяся в залах Зимнего, с тревогой наблюдала за народными толпами, стекавшимися на Дворцовую площадь. Но уже к вечеру стало ясно, что массовых революционных выступлений не последует. Придворная камарилья постепенно приходила в себя.
14 История СССР, том V
209


В первые недели после убийства Александра II некоторые народники все еще надеялись, что крестьянство, пробужденное взрывами на Екатерининском канале, возьмется за топоры. Среди крестьян распространились слухи, что царя убили помещики, мстя ему за намерение дать мужикам землю. Основная масса крестьянства по-прежнему ожидала от царя земли и воли. В этих условиях террористическая деятельность народовольцев не способствовала разрушению у крестьян царистских иллюзий. После 1 марта антиправительственных выступлений в деревне не произошло. Не поддержали народовольцев и рабочие, в среде которых партия имела слишком незначительное влияние, чтобы увлечь их за собой хотя бы в столице. Весной 1881 г. заметных политических выступлений рабочих не было.
Оказавшись не в состоянии осуществить переворот, лишенные поддержки масс, народовольцы в письме к Александру III выдвинули своего рода программу-минимум. В случае провозглашения в стране политических свобод они обещали прекратить свою террористическую деятельность при условии «общей амнистии» и созыва «представителей от всего русского народа» для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни.
Но правительство игнорировало обращение революционеров и продолжало полицейские облавы. Либералы не отважились на активную поддержку революционеров. В неравной борьбе революционеры потерпели поражение. Большая часть Исполнительного комитета попала в руки жандармов. За решеткой оказались и многие другие народовольцы и связанные с ними рабочие, выданные Рысаковым — одним из участников покушения на царя. Только немногим руководителям партии (Фигнер, Тихомирову, Ошаниной и др.) удалось ускользнуть из полицейских сетей. Желябов, Перовская, Кибальчич и некоторые другие организаторы и участники покушения были преданы суду Сената (процесс «первомартовцев» 1881 г.).
В ходе судебного разбирательства подсудимые не отрицали своей принадлежности к «Народной воле», подчеркивали, что боролись за освобождение народа. Желябов говорил, что целью его жизни было служить общему благу. Кибальчич в крепости, проявив удивительнейшее самообладание, продолжал свои научные изыскания и разработал проект ракетоплана. Царскому судилищу Кибальчич заявил, что если бы не было в стране деспотизма, он обратил бы всю изобретательность, проявленную им в создании метательных снарядов, на мирную научную
►
Суд над первомартовцами
210


14*


деятельность, на улучшение орудий труда. В апреле 1881 г. пер- вомартовцы были казнены.
С весны 1881 г. постепенно обозначается спад революционного движения. В этих условиях немногие уцелевшие члены Исполнительного комитета, прежде всего В. Н. Фигнер, пытались возродить организацию. При этом особое внимание уделялось офицерским революционным кружкам; делались попытки объединения с «Черным переделом». Эти усилия не увенчались успехом. Тяжелый удар нанес партии провокатор Дегаев, выдавший царским властям Фигнер и военно-офицерскую организацию «Народной воли». Фигнер была арестована в Харькове в начале 1883 г. Тихомиров и Ошанина скрылись раньше за границу. Оказавшись во главе партии, Тихомиров и Ошанина настойчиво пропагандировали идею захвата власти посредством заговора. Утратив организационное единство, народовольцы вступают в полосу затяжного организационного разброда и глубокого идейного кризиса.
„ В «Черный передел» вошли видные дея-
«Черный передел» г г
r г тели революционного народничества, счи¬
тавшие необходимым продолжать агитационно-пропагандистскую и организационную деятельность среди крестьянских масс. В их числе были Г. В. Плеханов, В. И. Засулич, М. Р. Попов, Я. В. Стефанович, Л. Г. Дейч, О. В. Аптекман, П. Б. Аксельрод, Н. Преображенский, В. Н. Игнатов, Ю. М. Тищенко, Н. П. Щедрин, Е. Н. Ковальская и др. К моменту раскола «Земли и воли» сторонники Плеханова не провели предварительной перегруппировки своих сил, как это сделали их бывшие товарищи, создавшие группу «Свобода или смерть». «Черный передел» должен был выявить и сплотить сторонников, выработать программно-уставные документы, создать типографию. Работа разворачивалась в обстановке растущих полицейских преследований. Только к концу 1879 г. новому обществу удалось создать типографию, в которой печатался первый номер органа партии «Черный передел». Вскоре, однако, выданная предателем типография была разгромлена. В полицейские сети попал и ряд членов организации. Спасая руководителей от ареста, чернонередельцы в январе 1880 г. переправили за границу Плеханова, Стефановича, Засулич, Дейча. Работу чер- нонередельцев в Петербурге временно возглавил П. Б. Аксельрод. Основной чернопередельческий кружок в Петербурге насчитывал около 40 активных членов (А. П. Буланов, К. Я. Загорский и др.), которые вели пропаганду среди рабочих, учащейся молодежи (гражданской и военной), во флотских экипажах Кронштадта и Гельсингфорса. Они были связаны и с польской революционной молодежью в столице.
Единой организации, охватывающей территорию всей стра-
212


В. Н. Фигнер
ны, чернопередельцы не создали. Они строили общество по принципу федерации кружков, связанных единством цели. Многие кружки в провинции, оставшиеся на землевольческих позициях, не были к тому же организационно связаны с «Черным переделом». Осенью 1880 г. Аксельрод заявлял, чтоучер- нопередельцев «нет организации и общего плана действий». Функции центру организации выполнял ее основной петербургский кружок, как наиболее активный, сплоченный и влиятельный. Большую роль играли также московский кружок, а из провинциальных — казанский, киевский и минский. Кружки и группы чернопередельцев или близкие им по направлению существовали также в Харькове, Одессе и других местностях. Революционеры пытались действовать среди крестьян в некоторых районах Поволжья, на Смоленщине, Украине и т. д.
В конце 1880 г. в Минске была создана тайная типография. В ней были напечатаны «Черный передел», № 3, 4, 5, несколько номеров газеты «Зерно» — специального органа, издававшегося чернопередельцами для рабочих, а также ряд воззваний. В конце 1881 г. типография была разгромлена полицией. Последовавшие за этим аресты нанесли тяжелый урон обществу. Примерно с 1882 г. чернопередельцы совсем утрачивают какое-
213


либо организационное единство. Однако отдельные группы на- родническо-чернопередельческого направления продолжали действовать и позже.
В 1879—1882 гг. червопередельцы создали ряд программных документов, развернули пропаганду и разъяснение их основных положений в своих изданиях, в письмах к видным деятелям революционного движения. С этой же целью ими устраивались, особенно в сочувствующей студенческой среде, диспуты с народовольцами.
214


Народнические нелегальные издания 1870-х гг.
Между «Черным переделом» и «Народной волей» шла серьезная идейная борьба. Чернолередельцы выступали против увлечения народовольцев терроризмом, указывали, что кинжал революционера — недостаточная опора для здания политической свободы, что социалистическая партия без опоры в народе — это штаб без армии, а потому величина мнимая. Только путем победоносной народной революции может совершиться дело социализма. В этом чернолередельцы продолжали одну из лучших традиций русского демократического движения.
215


Несмотря на острые споры, чернопередельцы и народовольцы часто сотрудничали между собой. В проведении ряда акций народовольцам активную помощь нередко оказывали чернопередельцы, подчас велась совместная работа в рабочих кружках. У чернопередельцев деятельность в пролетарской среде стихийно выдвигалась на первое место. Она давала большие результаты при несравненно меньшей затрате сил, чем работа в деревне.
В 1881 г. в результате эволюции взглядов чернопередельцев на соотношение экономических и политических задач русского революционного движения среди некоторых из них наметилось стремление к объединению с народовольцами. Последние, оказавшись в послемартовский период в тяжелом положении, были заинтересованы в сближении со своими старыми товарищами. Часть чернопередельцев (Я. В. Стефанович, А. П. Буланов и др.) примкнула к «Народной воле». Другие ведущие члены «Черного передела» некоторое время сохраняли верность старонародническим традициям. Г. В. Плеханов скептически относился к идее объединения с народовольцами, о чем писал тогда же П. Л. Лаврову. У него постепенно «исходною точкой» во взглядах на политическую борьбу становилась уже, по свидетельству Л. Г. Дейча, не вера в особенности русского народа и лучшую часть интеллигенции, а марксизм *. Однако Плеханов тоже пошел на переговоры с народовольцами, рассчитывая привлечь их к марксизму. С этой целью он готов был войти в редакцию вновь создаваемого за границей «Вестника Народной воли», журнала, призванного, как тогда думали, объединить все фракции революционеров. Убедившись в тщетности попыток сдвинуть Тихомирова и Ошанину с позиции террористов-заговорщиков, Плеханов отказался от сотрудничества с народовольцами. В 1883 г. он с товаршцами-эмигрантами (В. Засулич, Л. Дейч, П. Аксельрод, В. Игнатов) образовал группу «Освобождение труда». Этим завершился переход видных основателей «Черного передела» на позиции научного социализма.
1 См. Сб. «Группа „Освобождение труда“». М.— Л., 1926, № 4, стр. 137.


ГЛАВА
ПЯТАЯ
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ ПОСЛЕ ПАРИЖСКОГО МИРА. РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА (1877—1878 ГГ.]
1
Новый курс во внешней политике России после Крымской войны
Крымское поражение было ударом по самодержавно-крепостнической системе. Россия утратила роль сильнейшей военной державы. Хотя царизм все еще оставался одним из главных столпов реакции, но влияние его в Европе было поколеблено. «Верховенство в Европе перешло из Петербурга в Париж. Луи Наполеон является в настоящее время дипломатическим властелином Европы»,— писала одна нью-йоркская газета.
Одновременно усилилась мировая колониальная и морская гегемония Англии. Ее торговая монополия достигла своего высшего подъема. Преобладающее влияние на Ближнем Востоке перешло к Англии, Франции и Австрии. Эти державы добились серьезного ослабления России на Черном море.
В Крымской войне царское правительство понесло не только военное, но и дипломатическое поражение. Принцип солидарности «законных монархов», которого намеревался придерживаться Александр II при своем воцарении, не выдержал испытания: во время войны Австрия примкнула к противникам России. Внешнеполитическая система Николая I потерпела полное крушение.
В записке «О политическом положении России после заключения Парижского мира», составленной в Министерстве иностранных дел в марте 1856 г., указывалось, что Россия не может рассчитывать на «систему солидарности» легитимных монархов, должна вести «сдержанную» политику и не вмешиваться в дела
217


других государств, если ее интересы не затронуты. Прежнюю систему внешней политики записка объявляла «бесплодной», так как Россия оказалась изолированной.
Царизм и в дальнейшем был заинтересован в сохранении дворянской реакции внутри России и в соседних странах. Но, продолжая по мере своих сил поддерживать реакцию на Западе, царское правительство уже не могло за пределами.Российской империи действовать .так, как в 1849 г. в Венгрии. Сдержанная политика на Западе диктовалась также активизацией колониальной экспансии царизма в Азии.
Поворот во внешней политике России после Парижского мира сопровождался сменой лиц в дипломатическом ведомстве. Вместо К. В. Нессельроде министром иностранных дел был назначен князь А. М. Горчаков, принадлежавший к русской родовитой знати. Более 20 лет он занимал этот пост и вошел в историю как один из выдающихся дипломатов XIX в.
Нессельроде не взлюбил Горчакова и долго не давал ему хода. Только в 1850 г. он получил пост чрезвычайного и полномочного посланника при Германском союзе, во Франкфурте-на-Майне, где встречался с молодым Бисмарком, писавшим впоследствии, что он брал уроки «дипломатического искусства» у Горчакова. В годы Крымской войны Горчаков занимал важнейший пост посла в Вене. Уже тогда он приобрел известность в дипломатических кругах Европы.
Горчаков отвергал слепое преклонение перед принципом легитимизма. Свою деятельность он понимал не как узкое служение только царю и династии, а постоянно твердил об интересах России, но, разумеется, был далек от всякой мысли об ограничении самодержавия. Его «либерализм» не шел дальше поддержки реформ 60-х годов.
Как дипломат Горчаков обладал богатым опытом, умел использовать противоречия между другими державами для достижения своих целей. Литературное дарование сделало его мастером дипломатической переписки, хотя нередко в своих депешах ему приходилось прикрывать ослабление царской России многословием и звонкими фразами.
Горчаков не был единственным вершителем внешней политики. Не меньшее влияние оказывали на нее военный министр Д. А. Милютин и Министерство финансов. Важнейшие внешнеполитические решенйя представлялись на утверждение царя после предварительного рассмотрения их на тайных совещаниях высших сановников. Царь обычно санкционировал решения этих совещаний.
Внешняя политика России по-прежнему определялась интересами помещичьего класса и особенно его правящих «верхов» во главе с царским двором и высшей бюрократией. Все возра-
218


А. М. Горчаков
стающую, хотя и подчиненную, роль играли выгоды купечества и промышленников. Главной целью внешней политики после Крымской войны царское правительство ставило отмену Парижского мира 1856 г. и осуществление новых территориальных захватов в Азии. Восстановление права России иметь военный флот на Черном море и возвращение Южной Бессарабии провозглашались важнейшей задачей. Такое внимание к черноморскому вопросу имело свои причины.
Для экономических связей России с другими странами первостепенное значение имели черноморские проливы, через которые из южных областей империи экспортировался хлеб. В 1856—1860 гг. через Азовское и Черное моря шло 77,1% всего русского экспорта пшеницы, в среднем по 29,4 млн. пудов в тод, а в 1866—1870 гг. тем же путем было вывезено в среднем по 65,5 млн. пудов, или 85% всего экспорта пшеницы.
Вопрос о проливах имел и военно-политическую сторону. Уязвимость южного побережья России и ограничение ее прав на Черное море мешали восстановлению и расширению ее влияния на Балканах. Кроме того, царское правительство стремилось завершить завоевание Кавказа и овладеть обширными территориями в Средней Азии. Предоставление английскому и
219


французскому флотам возможности прохода в Черное море затрудняло проведение этой политики.
Сразу после Крымской войны царское правительство перешло к активной политике на Востоке. Русские помещики и буржуазия хотели без больших усилий овладеть здесь новыми землями, рынками сбыта и сырья. Эта политика облегчала развитие капитализма «вширь» при сохранении в центре помещичьего землевладения и незыблемости самодержавия.
Осуществление указанных задач, а также назревших внутренних преобразований было невозможно без ослабления вмешательства царского правительства в западноевропейские дела. Вскоре Горчаков заявил об этом перед всей Европой. В циркуляре от 21 августа (2 сентября) 1856 г. он объявлял, что прежнее сотрудничество великих держав в деле поддержания решений Венского конгресса 1815 г. более не существует и что Россия будет проводить активную внешнюю политику лишь тогда, когда «положительные интересы России потребуют этого безогово-
?очно». «Россию упрекают в том, что она изолируется и молчит.
оворят, что Россия дуется. Россия не дуется, она собирается с силами».
Эта знаменитая фраза Горчакова облетела всю Европу и восторженно перепевалась в русской помещичье-буржуазной прессе. Слова о том, что Россия «собирается с силами», не были пустым звуком. Они указывали на то, что действительно главное внимание царского правительства было перенесено на реформы внутри страны, территориальные захваты в Азии и подготовку отмены Парижского мира.
2
Русско-французское сотрудничество в Европе в 1859—1863 гг.
Дальний Восток
Для пересмотра Парижского трактата царская Россия нуждалась в поддержке какой-либо европейской державы. Союз или сотрудничество с Францией казались воз- Причины сближения можными с тех пор, как во время Париж- р 4 ского конгресса Наполеон III по ряду
пунктов поддержал Россию против Англии и Австрии. Крымская война не принесла Франции территориальных приобретений. Французская буржуазия мечтала о захвате Савойи, Ниццы и левого берега Рейна. Правительство Наполеона III намеревалось использовать итальянское национально-освободительное движение против Австрии, а в войне с нею ему
220


нужен был союзник. Наполеон III решил сблизиться со своим недавним противником — Россией. Русское правительство со своей стороны хотело разъединить участников Парижского мира и при содействии Наполеона III добиться его пересмотра.
На торжестве в Москве по случаю коронации Александра II в августе 1856 г. присутствовал один из самых доверенных лиц Наполеона III, его сводный брат герцог де Морни, давнишний сторонник сближения с Россией, впоследствии женившийся на русской и слывший в Париже главой «русской партии». Русская аристократия принимала его с распростертыми объятиями. В те же дни Париж восторженно принимал нового русского посла П. Д. Киселева.
Морни в беседах с царем и Горчаковым распространялся о пользе франко-руссжого сближения. Французскому министру иностранных дел Валевскому он писал, что Россия — «единственная держава, которая согласится на любое увеличение территории Франции», и что она поможет «нейтрализовать Германию», если когда-либо придется «перекроить карту Европы». Сам крупный капиталист, Морни добивался от царского правительства экономических льгот для французских фабрикантов и купцов. «Я вижу в России рудник для французской эксплуатации»,— писал он.
В сентябре 1857 г. в Штутгарте состоялось свидание Наполеона III с Александром II при участии министров иностранных дел. Французского императора интересовали прежде всего итальянские дела. Он напрямик спросил царя, какую позицию займет Россия, если Франция начнет войну в Италии. Александр II ответил, что не собирается «повторить 1849 г.» и не станет поддерживать Австрию. Взамен царь желал получить от Наполеона III согласие на пересмотр Парижского мира. В туманных выражениях Наполеон III обещал содействовать царскому правительству в этом вопросе и вообще в ближневосточных делах.
Дальнейшие беседы протекали менее гладко. Наполеон III поддерживал польских эмигрантов, имея в виду в будущем отторжение Польши от России и превращение ее в зависимое от Франции государство. Он сказал царю, что есть вопрос, который может стать «щекотливым» в отношениях между Россией и Францией,— это Польша. Здесь он, французский император, имеет обязательства перед «общественным мнением» и не может от них отречься. Александр II был взбешен. Все газеты приводили слова, гневно сказанные царем своим приближенным: «Со мною осмелились заговорить о Польше!» Тем не менее царское правительство рассматривало штутгартское свидание как некоторый успех. Киселев писал Горчакову: «Мы вышли из изоляции». Было положено начало сотрудничеству
221


России с Францией в итальянских и балканских делах. Однако французский император не дал ясного согласия на пересмотр Парижского мира.
После переговоров с царем Наполеон III Русско-французский ускорил подготовку к войне с Австрией. Россия** 3 марта 1859 Г В 1858 г. на свидании с главой пьемонт- и объединение Италии ского правительства Кавуром он обещал в союзе с Пьемонтом 1 вступить в войну против Австрии и не складывать оружия, пока австрийцы не будут изгнаны из Италии. Кавур же за это обязывался передать Франции Савойю и Ниццу. Наполеон III надеялся втянуть в эту войну и Россию. В начале ноября 1858 г. в Петербург прибыл личный агент французского императора — барон ля Ронсьер ле Ну- ри. Привезенный им проект франко-русского союзного договора предусматривал, что во время войны Россия придвинет к австрийской границе войска, способные «парализовать действия 150-тысячной армии». В случае вступления России в войну Наполеон III соглашался на присоединение к ней Галиции. Обещание согласиться на пересмотр Парижского мира и на этот раз было дано в выражениях, ни к чему не обязывающих.
Союз на таких условиях принес бы огромные выгоды только Франции. Горчаков вручил ля Ронсьеру свой проект договора. Основная статья его касалась обязательства Наполеона III поддержать Россию в деле пересмотра Парижского трактата.
Русский проект договора в Париже не приняли. Договор все же был подписан 3 марта 1859 г. в Париже Киселевым и Валев- ским. По его условиям Россия обязывалась соблюдать нейтралитет во время войны Франции с Австрией, но в нем не говорилось ни о сосредоточении русских войск на галицийской границе, ни об отмене наиболее тяжелых для России статей Парижского мира. Россия соглашалась на расширение владений Сардинского королевства при условии сохранения территориальных прав итальянских государей, которые не примут участия в войне, обещала повлиять на Пруссию с целью удержать ее от вмешательства в войну. Лишь устно царь обещал придвинуть свои войска к австрийской границе. Договор этот ускорил начало войны в Италии, облегчив Франции и Сардинии победу над Австрией, ослабление которой было в интересах России. Война 1859 г. дала толчок революционной борьбе за национальное объединение Италии. Французский император был напуган революционным подъемом и неожиданно для всех заключил перемирие, оставив Венецию под пятой Австрии. Вероломство Наполеона III усилило революционно-демократическое движение во главе с Гарибальди. Правители мелких итальянских госу¬
1 Сардинским королевством.
222


дарств лишились своих престолов. Почти вся Италия объединилась вокруг Сардинского королевства (Пьемонта), а Савойя и Ницца по требованию Наполеона III отошли к Франции. В 1861 г. было провозглашено образование Итальянского королевства: в его состав не вошли только Рим и Венеция.
Отношение царского правительства к итальянскому объединению было двойственным. Превращение Сардинского королевства в сильное государство не противоречило интересам царской России. Оно ослабляло Австрию и создавало противовес империи Наполеона III у самых ее границ. Вместе с тем царь болезненно воспринимал известия о свержении с престола ряда итальянских государей. Но о вооруженном вмешательстве России в их защиту не могло быть и речи. Только летом 1860 г., когда дело дошло до ликвидации Неаполитанского королевства, царское правительство заговорило на языке Священного союза: оно разорвало дипломатические отношения с Пьемонтом и в течение двух лет не признавало вновь созданное Итальянское королевство. Однако вскоре царское правительство убедилось в бессмысленности такой политики.
Война в Италии вызвала различные отклики в русском обществе. Реакционеры из придворной знати сожалели о поражении Австрии, боясь, что ее ослабление даст толчок революционному движению в Венгрии и Польше. Либералы всех мастей сочувствовали объединению Италии «сверху» и превозносили умеренную политику Кавура.
В противоположность «России Зимнего дворца» и либералам русские революционные демократы горячо приветствовали борьбу итальянского народа за независимость и объединение страны в единое национальное государство. Они хотели видеть Италию демократической республикой. А. И. Герцен сокрушался, что «из клерикально-деспотической» Кавур сделал Италию всего лишь «буржуазно-парламентской». Восхищаясь героизмом Гарибальди и его волонтеров, Герцен сожалел, что он затем действовал в «едином стане» с Кавуром. Н. Г. Чернышевский желал, чтобы освобождение Италии произошло вместе с аграрной революцией «силою массы итальянского населения», и писал, что искать защиты против Австрии нужно было не в союзе с «иностранной реакцией», т. е. с Наполеоном III, а «в своем народе». Блестящие статьи Н. А. Добролюбова с революционно- демократических позиций осуждали умеренность Кавура и пробуждали горячие симпатии передовых людей русского общества к освободительной борьбе итальянского народа во главе с Гарибальди.
223


Хотя после 1856 г. отмена наиболее тяжелых статей Парижского мира и провозглашается важнейшей задачей внешней полити-
политика России ки ЧаРСК0Г0 правительства, решить эту
на Ближнем Востоке задачу немедленно оно было не в состоя-
в годы русско- нии. «Для России было бы в тысячу раз
французского сближениявыгоднее отсрочить день открытия турец- (1856—1862 гг.) кого насЛедства и не затрагивать восточ¬
ного вопроса, пока превосходство на стороне западных держав»,— писал П. д. Киселев. Того же мнения был и Горчаков. Но царское правительство вовсе не стояло за статус-кво на Балканах. Оно в известных рамках поддерживало освободительную борьбу народов Балканского полуострова против турецкого гнета, благосклонно относилось к расширению их автономии, добивалось международных акций в их пользу в целях укрепления своего влияния на Балканах. Балканские народы видели в России свою защитницу.
Ф. Энгельс писал, что «Христианское население Европейской Турции, как греческое, так и славянское, более, чем когда-либо, стремится сбросить с себя турецкое иго и... видит в России своего единственного защитника» *.
Политика России вызывала противодействие Австрии и Англии. Пальмерстон грозил, что если Россия провозгласит принцип самоопределения народов на Востоке и попытается воспользоваться им, то «интересы Англии повелительно потребуют без промедления занять Константинополь».
Опираясь на поддержку Франции, Россия в 1856 г. поставила вопрос о судьбе Молдавии и Валахии, оккупированных австрийскими войсками. Этот вопрос получил особую остроту вследствие подъема там национально-объединительного движения. Руководящая роль в нем принадлежала обуржуазившейся части помещиков-бояр. Главари «унионистов» — сторонников объединения обоих княжеств в единое государство боялись крестьянского восстания. Поддержку они искали у наполеоновской Франции, которая надеялась превратить новое румынское государство в оплот своей политики на Балканском полуострове.
Ярыми противниками объединения княжеств и расширения их автономии были Турция и поддерживавшие ее Англия и Австрия. В ноябре 1856 г. Россия и Франция добились вывода австрийских войск из княжеств, что вызвало бурный восторг их населения. Английская эскадра тоже покинула Черное море лишь по настоянию России.
Подъем революционного движения румынского народа ускорил ход событий. В Молдавии и Валахии в 1859 г. был избран один и тот же князь — ставленник унионистов — Александр Ку-
1 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ъ с. Сочинения, т. 12, стр. 637.
224


за. Личная уния княжеств рассматривалась как первый шаг к образованию единого национального государства. Европейские державы не ожидали этого. Турция грозила двинуть в княжества свои войска.
Для России было важно, что соединение обоих княжеств под властью Кузы подрывало устои Парижского мира и предупредило «беспорядки». Россия признала Кузу правителем обоих княжеств и заявила, что не допустит турецкой интервенции. В Бессарабии стояла наготове русская армия в 80 тыс. человек.
Объединение румынских княжеств совершилось при поддержке России и Франции. Султанское правительство, Англия и Австрия вынуждены были признать совершившиеся факты. Но решающее влияние на правительство Кузы приобрела наполеоновская Франция.
Русское правительство поддерживало и Черногорию в ее борьбе за независимость. После Парижского мира западные державы высказались в пользу признания зависимости Черногории от Турции. Россия заняла противоположную позицию.
Наполеон III вначале действовал в пользу Турции. После штутгартского свидания Франция стала поддерживать Россию.
Положение осложнилось, когда весной 1858 г. турецкие войска стали готовить вторжение в Черногорию. Россия протестовала самым энергичным образом. Наполеон III поддержал этот демарш. В пользу русских предложений вынуждена была высказаться и Англия, не желавшая обострять отношения с Францией. В конце апреля того же года три державы предъявили правительству султана требования воздержаться от военных действий. Предостережение, однако, опоздало. Турецкие войска вторглись в Черногорию. У Грахова черногорцы 13 мая 1858 г. наголову разбили 20-тысячную турецкую армию. Порта согласилась на приостановку военных действий, но добилась признания Черногории частью Турецкой империи. Царь и Наполеон 111 категорически отклонили эти условия.
Черногорский вопрос обсуждался в Константинополе на конференции послов великих держав. 8 ноября 1858 г. участники конференции подписали протокол, несколько расширивший границы Черногории. Турции не удалось установить свой сюзеренитет над этой страной.
Вскоре в Герцеговине вспыхнуло антитурецкое восстание, которому помогали черногорцы. Весной 1862 г. 60-тысячная турецкая армия вновь вторглась в пределы Черногории. Англия и Австрия поощряли турок. Пальмерстон заявил, что «черногорские бунтовщики будут наказаны войсками султана при рукоплесканиях Англии». Но Россия и Франция поддерживали
15 История СССР, том V
225


черногорцев: из Франции они получали хлеб и оружие, а из России — боеприпасы. Правительства обеих держав заявили Турции протест по поводу вторжения ее войск на черногорскую территорию. Хотя черногорцы были разбиты подавляющими силами турецких войск, русское правительство при поддержке Франции не допустило размещения их на черногорской территории и Черногория сохранила свою независимость.
Особенно большое значение царское правительство придавало укреплению своего влияния в Сербии. Сербы все еще испытывали гнет султана, хотя и пользовались внутренней автономией. Турецкие войска занимали цитадель в Белграде и ряд других крепостей. Между турками и сербами происходили частые столкновения. Экономически Сербия находилась в зависимости от Австрии, куда шел экспорт сербских продуктов сельского хозяйства. Австрия, владея частью сербских земель, не желала укрепления экономической и политической самостоятельности Сербии.
Когда сербский князь Михаил Обренович увеличил армию и объявил о превращении княжества в наследственную монархию, Порта при поддержке Англии и Австрии потребовала отмены этих мер. Россия же и Франция высказались в пользу Сербии.
Столкновения между турками и сербами в это время усилились. 5 июня 1862 г. во время похорон убитых в очередной стычке сербов турки из крепости начали артиллерийский обстрел Белграда. В ответ на это 12 тыс. сербов осадили крепость.
По настоянию России белградские события обсуждались на специальной конференции держав, подписавших Парижский мир. Конференция открылась 10 июля 1862 г. в Канлидже, близ Константинополя. За два дня до ее открытия в Париже между Россией и Францией по инициативе Петербурга было подписано соглашение по сербскому вопросу. Обе державы условились твердо настаивать на срытии внешних укреплений белградской крепости, упразднении в городе всех турецких военных постов, а также всех турецких фортов на сербской территории, подчинении сербской юрисдикции всех турок, проживавших на территории Сербии, и признании за ней права увеличивать свои военные силы в той мере, в какой это будет сочтено ею необходимым для поддержания порядка и безопасности. Горчаков высказывал пожелание обсудить вопрос о предоставлении Сербии «полной независимости» и о снесении турецкой крепости в Белграде 1. Однако в соглашение этот пункт включен не был.
1 Архив внешней политики России, МИД, Канц., 1862 г., д. 14, лл. 70—88,
226


После долгих споров с представителями Англии и Австрии 4 сентября 1862 г. в Канлидже был подписан протокол, по которому число турецких крепостей в Сербии подлежало сокращению до трех, но белградская цитадель расширялась. На последнем условии настаивал представитель Англии. Турецкие пушки по-прежнему грозили Белграду со стен крепости. Сербское правительство не было удовлетворено достигнутыми результатами и продолжало увеличивать армию. В России Сербия получила заем в 300 тыс. австрийских дукатов и 25 тыс. ружей, которые тайно были переправлены в Белград. Но открытое выступление Сербии против Турции в Петербурге считали преждевременным, опасаясь, что оно может стать первым эпизодом «большого восточного вопроса», к чему Россия была совершенно не готова.
После Крымской войны царизм активизи-
Присоединение ровал свою политику в Азии. Весьма важ-
Приамурья r J
и Приморья к России ным вопросом правительство считало укрепление своих позиций в Приамурье. Как известно, по Нерчинскому договору 1689 г. Россия вынуждена была согласиться на уступку Китайской (Цинской) империи значительных пространств в Приамурье, хотя эти земля никогда не принадлежали Китаю и ранее уже заселялись русскими поселенцами. Территория к югу от р. Уды, т. е. приморские районы, оставлена была неразграниченной.
Несмотря на формальную передачу Китаю Среднего Приамурья, фактически эти земли не вошли в состав Китайской империи. Малочисленное население этого обширного края экономически не было связано с Китаем и не платило ему дани. В то же время русские поселенцы в Забайкалье и Якутии расширяли торговлю с жителями Приамурья.
Русские помещики, купцы и военно-административные круги, заинтересованные в упрочении позиций России на Тихом
океане, обращались к правительству с призывами ускорить решение вопроса о разграничении земель по Амуру. Особую активность в этом направлении проявлял генерал-губернатор Восточной Сибири H. Н. Муравьев. Большое беспокойство вызывали у него последствия «опиумных войн» Англии, а затем и Франции, положивших начало колониальному закабалению Китая западными капиталистическими державами и открытию для них морских портов на китайском побережье Тихого океана.
Возникла угроза проникновения на Амур кораблей Англии, Франции и США. Множество зверопромышленников из США уже занимались в Охотском море китобойным промыслом. Еще в 40-х годах Муравьев советовал поскорее занять устье Амура. Но до 50-х годов царь и наиболее влиятельные петербургские
15* 227


сановники полагали, что Россия не должна отвлекать свои силы к Тихому океану.
В 1849 г. экспедиция Г. И. Невельского подтвердила, что устья Амура доступны для морских судов и о. Сахалин отделен от материка судоходным проливом. Это географическое открытие имело огромное значение. В 1850 г. Невельской основал на Амуре пост Николаевск и поднял там русский флаг. В 1853 г. был основан русский военный пост на о. Сахалине.
Во время Крымской войны Муравьеву удалось добиться царского разрешения на отправку вниз по Амуру войск с артиллерией и снаряжением и полномочное ведение переговоров с Китаем о признании левого берега Амура владением России.
Положение Китая осложнилось второй опиумной войной с Англией и Францией и восстанием тайпинов. В Пекине стали серьезно опасаться нападения англо-французов на Северо-Восток Китая. В сложившейся обстановке цинское правительство сочло целесообразным согласиться на возвращение России некоторой части земель, отторгнутых у нее по Нерчинскому договору. 28 мая 1858 г. в Айгуне был подписан договор, по которому земли по левому берегу Амура признавались владением России, а земли от р. Уссури и до моря, остававшиеся неразгра- ниченными со времен Нерчинского договора, признавались в общем владении «впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами». По обеим пограничным рекам допускалось плавание только русских и китайских судов. Разграничение в этих районах было произведено по Пекинскому договору, заключенному между Россией и Цинской империей 14 ноября 1860 г. К России при этом отошло Приморье (Уссурийский край).
С заключением 1(13) июня 1858 г. Тяньцзинского договора Россия добилась распространения на русских подданных права вести торговлю с Китаем и по морским границам.
С 1859 г. усилилось переселение в Приамурье русских крестьян. В 1860 г. был основан Владивосток, гавань которого большую часть года оставалась свободной ото льдов и могла служить стоянкой для русского флота. Некоторое время царская Россия избегала конфликтов с Цинской империей и старалась уладить спорные вопросы путем переговоров, так как еще не имела на Дальнем Востоке достаточного количества войск и флота на Амуре. Соотношение сил изменилось с появлением более сильного русского флота на Тихом океане и созданием речной флотилии на Амуре.
Резкое возрастание военной силы царского правительства на Дальнем Востоке наступило с сооружением Сибирской железной дороги, т. е. в 90-х годах.
228


Мятеж рабовладельческого Юга и гражданская война в США (1861 —1865 гг ) привлекли серьезное внимание европейских держав. Американские рабовладельцы ближение России и СШАвозлагали главные надежды на помощь в годы гражданской * ^
войны 1861 1865 Англии и Франции, которые получали из
Южных штатов хлопок для своих текстильных фабрик. Западноевропейская буржуазия проявляла заинтересованность в сохранении рабовладельческого хозяйства на юге США. Пальмерстон и Наполеон III готовили интервенцию в защиту рабовладельцев. В Англии эти планы были сорваны протестами со стороны рабочего класса г. Серьезной помехой для планов Пальмерстона оказалась и позиция России.
Русские крепостники-помещики питали симпатии к рабовладельцам Юга. Царь и его сановники отрицательно относились к республиканскому строю — Южные штаты поставляли хлопок и в Россию. Но не эти обстоятельства оказались решающими. Царское правительство было заинтересовано в том, чтобы США остались крупной и сильной заокеанской державой, служившей внушительным противовесом Англии и Франции на морях и в самой Америке, где Россия владёла Аляской Горчаков видел в США «незаменимый элемент мирового равновесия». Русскому посланнику в Вашингтоне Э. А. Стеклю он писал: «Мы не признаем другого правительства в США, кроме вашингтонского» 1 2. В 1862 г Александр II и президент А. Линкольн обменялись дружественными посланиями.
Либеральная печать в России выражала сочувствие правительству Линкольна. Свою солидарность демократическим силам США высказывали А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский и другие русские революционные демократы. На стороне Севера сражались отдельные русские добровольцы. Отставной русский офицер Турчанинов командовал полком волонтеров.
Но царизм стремился использовать сближение с США не для борьбы с рабством, а в собственных целях. Когда в 1863 г. вспыхнуло польское восстание и царское правительство опасалось войны с западными державами, оно послало в США свои военные корабли для возможных крейсерских операций против английских торговых судов в случае войны с Англией. В сентябре 1863 г. в Нью-Йорк прибыла русская балтийская эскадра под командованием капитана Лесовского, а русская дальневосточная эскадра под командованием контр-адмирала Попова стала на якорь в Сан-Франциско. Русских моряков ожидала восторженная встреча. Американские газеты наперебой запугивали Англию союзом между Россией и США. Хотя такого союза в действительности не было, объективно позиция России помогла победе Севера над рабовладельцами Юга.
1 См. К. М ар к с и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 1 6 стр. И.
2 «Красный архив.), 193G, т. 38, стр. 154 - 155, 158.
229


3
Россия и западные державы в 1863—1875 гг.
Польский вопрос был одним из узловых вопросов международной политики — его выдвинуло польское национальное движение, имевшее в условиях 60-х годов обще- 1863* гКОе восстание европейское значение.
и политика держав Восстание, вспыхнувшее в январе 1863 г., вызвало страх не только в Петербурге, но и в Берлине, где опасались революционного взрыва в польских владениях Пруссии. К царю с предложением о сотрудничестве был направлен генерал Альфенслебен. 8 февраля Аль- фенслебен и Горчаков подписали конвенцию, по которой войскам обеих сторон разрешалось «переходить границы для преследования восставших», оказывая при этом друг другу содействие 1.
Бисмарк, занимавший пост прусского министра-лрезидента, полагал, что царская армия в Польше может понести поражение и это откроет Пруссии дорогу к новым территориальным захватам в польских землях. Узнав из донесений русского посланника в Берлине о планах Пруссии, царь встревожился и велел Горчакову предупредить Бисмарка, что «ни один пункт обоюдных территорий не будет оккупирован иначе, как лишь в случае крайней необходимости». Горчакову поручено было заявить, что при заключении конвенций не было и речи о вооруженной интервенции, а имелась в виду лишь взаимопомощь между двумя пограничными государствами в целях «поддержания порядка», что данный характер «должен быть сохранен за нашим соглашением». Прусское правительство вынуждено было примириться с этим. Бисмарк сообщил в Петербург, что прусские войска вообще не будут переходить русскую границу.
Часть повстанцев рассчитывала на поддержку Франции и Англии. Хотя правительство Наполеона III официально осудило восстание, но французский император был не прочь под предлогом «заступничества» за восставших ослабить Россию, восстановив фактически зависимое от Франции шляхетское государство. Новый русский посол в Париже Будберг предупреждал царя, что главной целью Наполеона III является не столько помощь полякам, сколько захват левого берега Рейна. Но французские планы совсем не отвечали интересам Англии. Лондонский кабинет хотел бы восстановления Польши, но под скипетром австрийского эрцгерцога, а не под эгидой Наполеона III. О том же мечтал и венский двор.
1 Б. Н о ль д е. Внешняя политика. Пг., 1915, стр 183.
230


Общее желание ослабить Россию побудило Австрию и Англию вступить в сговор с правительством Наполеона III. 5(17) апреля 1863 г. послы трех держав вручили Горчакову ноты. Английская нота, самая резкая по тону, требовала амнистии для повстанцев и восстановления конституции 1815 г. в соответствии с Венским трактатом. Нота французского посла не содержала ссылок на венские договоры, а намекала на необходимость «восстановления» Польши. Австрийское правительство предъявило ноту самую умеренную, выражая озабоченность «возбуждением» в Галиции.
Горчаков отлично понимал, что, несмотря на совместный характер выступления западных держав, между ними имеются серьезные разногласия. Свою задачу он видел в том, чтобы выиграть время для подавления восстания. В ответных нотах от 26 апреля Горчаков отвергал ссылки на Венский трактат 1815 г., но соглашался на обмен мнениями о будущем устройстве Польши.
1 июня царь предложил Пруссии союз, намекая, что война «кончится на Рейне». От союза король, по совету Бисмарка, отказался. Он предоставил России самой выпутываться из затруднений, но все же дал знать западным державам, что, если их войска высадятся на русских берегах Балтийского моря, Пруссия не останется нейтральной. Тем временем царские полки двигались к западным границам империи. Франция и Англия демонстративно вели военные приготовления.
Крайнего обострения положение достигло в конце июня, когда Англия, Франция и Австрия предъявили Горчакову новые ноты с требованием амнистии повстанцам, предоставления Польше конституции и созыва международной конференции для рассмотрения польского вопроса.
Царское правительство серьезно готовилось к войне с западными державами. Последние, однако, не могли достичь между собой согласия. Английский кабинет никогда серьезно не думал о войне из-за Польши и дал понять Горчакову, что Англия воевать не намерена. Главная цель ее — поссорить Францию и Россию — была уже достигнута. Поддерживать же притязания Наполеона III на левый берег Рейна лондонский кабинет не собирался. Становилось ясно, что и Австрия не рискнет воевать с Россией, а Наполеон III один ничего не сделает. 8 июля 1863 г. совещание высших сановников в присутствии царя решило отклонить требование западных держав. 13 июля Горчаков направил им длинные и высокомерные ноты, вызвавшие взрыв шовинистического восторга в помещичье-буржуазных кругах России. Наполеон III был в ярости по поводу «вероломства» Англии, но не решился на войну.
Вмешательство западных держав в польский вопрос не об-
231


легчило положения восставших, но имело важные международные последствия. Оно до крайности обострило русско-французские рунршения и содействовало сближению России с Пруссией. «Русского царя,— писал Ф. Энгельс,— Бисмарк привлек на свою сторону полицейскими услугами, оказанными ему в 1863 г. в борьбе против восставших поляков» Подавление восстания и сближение с Пруссией развязало царскому правительству руки для экспансии в Средней Азии.
Обострение отношений России с западны- Россия ми державами во время восстания 1863 г.
в 1864—1866 гг. было на руку Бисмарку, давно замышляв¬
шему объединение Германии «железом и кровью» под главенством Пруссии. Ранее все великие державы совместно с Россией препятствовали установлению прусской гегемонии в Германии. Они не допускали объединения Германии не только «снизу», революционным путем, но и «сверху» — вокруг реакционной Пруссии. Теперь обстановка изменилась, и Бисмарк решил, что настало время действовать. В феврале 1864 г. Пруссия в союзе с Австрией напала на Данию и отторгла от нее герцогства Шлезвиг и Гольштейн, занимавшие важное стратегическое положение у берегов Балтики и Северного моря. В 1866 г. в новой войне Пруссия нанесла поражение своей вековой сопернице Австрии. Результатом .австро-прусской войны явилось создание Северо-германского союза под верховенством Пруссии.
Во время этих войн царская Россия, как и западные державы, оставалась нейтральной. Буржуазные историки часто объясняют эту перемену в политике России родственными отношениями царя с его дядей — королем прусским или «благодарностью» Александра II за поддержку, оказанную царизму Пруссией во время польского восстания. Но нейтралитет России вытекал из более глубоких причин.
Необходимость проведения реформ, страх перед революцией, слабость военных сил и расстройство финансов побуждали царское правительство к сдержанности. Военный министр Д. А. Милютин считал, что Россия должна возможно дольше избегать «вмешательства в европейскую войну». Держаться такой политики вынуждала и внешнеполитическая изоляция России. Англия, Франция и Австрия стремились увековечить условия Парижского мира. Добиться его пересмотра с помощью Наполеона III не удалось.
В таких условиях царь и его министры решили не противодействовать Пруссии, рассчитывая в будущем использовать ее поддержку для отмены Парижского мира. Укрепления отно-
1 К. U а р к с и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 21, стр. 444.
232


шений с нею требовала и экспансия в Среднюю Азию, отвлекавшая силы России на Восток.
Однако неправильно думать, что Александр II и Горчаков с самого начала были в сговоре с Бисмарком. Напротив, царское правительство хотело сохранения статус-кво в Германии. Перспектива усиления Пруссии всегда вызывала у правящих кругов России серьезную тревогу. Еще в 1848—1850 гг. Пруссия дважды начинала войну с Данией из-за Шлезвига и Гольштейна, но каждый раз ее останавливала рука Николая I, Англии и Франции. Однако действовать так царское правительство уже не могло. Правда, Горчаков, любивший звонкие фразы, говорил: «Никогда Россия не допустит, чтобы Бельт стал вторым Босфором». Но Бисмарк считал, что «Россия ничего не может сделать».
Пруссия могла не опасаться и вмешательства западных держав. Наполеон III рассчитывал за свой нейтралитет получить согласие Пруссии на присоединение к Франции земель по левому берегу Рейна. Лондонский кабинет также покинул Данию на произвол судьбы, опасаясь, что английское вмешательстве послужит Наполеону III предлогом, чтобы двинуть войска к Рейну. К тому же царь, как и французское и английское правительства, считал прусскую монархию оплотом против революционного движения в Германии. Таким образом, царское правительство, Франция и Англия фактически открыли Пруссии путь к объединению Германии «сверху».
Франция и Россия при взаимном согласии могли бы заставить Пруссию отказаться от войны с Австрией. Для Бисмарка это не было тайной. Но нежелание Наполеона III пойти навстречу России в вопросе о пересмотре Парижского мира исключало возможность их совместных действий против Пруссии.
Решающее значение Бисмарк придавал позиции Наполеона III. Готовясь к войне с Австрией, Бисмарк дважды ездил на свидания с французским императором и обещал ему компенсации на левом берегу Рейна за нейтралитет. Обе стороны надеялись перехитрить друг друга. Наполеон III надеялся на затяжную изнурительную войну и взаимное ослабление Австрии и Пруссии, после чего рассчитывал выступить в роли посредника, диктующего свои условия. Бисмарк же хотел закончить войну молниеносно и оставить Наполеона III ни с чем.
Царское правительство избегало обострения отношении с Пруссией, чтобы не толкнуть Бисмарка на сговор с французским императором. Тщетно царь призывал прусского короля к «умеренности». Не имели последствий и попытки Горчакова предложить великим державам совместный демарш, чтобы поставить «моральный барьер прусским насилиям». Победа Пруссии у Садовой была воспринята русскими правящими кругами
233


как полный переворот в «европейском равновесии». Русские газеты забили тревогу. «Голос» писал, что Россия не может позволить создать на своей границе «громадное военное государство».
Еще больший страх вызвали в Петербурге слухи о переговорах с Пруссией, начатых Наполеоном III. Горчаков поручил русскому послу во Франции Будбергу при удобном случае вновь позондировать почву относительно пересмотра условий Парижского мира «с условием, что если мы поддержим виды императора Наполеона, то он поддержит наши». Но Будберг доносил, что французское правительство держит курс на сговор с Пруссией.
18(30) июля 1866 г. Горчаков обратился к великим державам с официальным предложением созвать конгресс для обсуждения претензий Пруссии, но оно не получило поддержки. Лондонский кабинет видел в сильной Пруссии противовес России и Франции. «...Для нас нет проигрыша, а скорее, выигрыш в том, чтобы поместить прочный барьер между двумя великими агрессивными державами континента»,— писал министр иностранных дел Англии лорд Стенли. Наполеон III в это время еще не потерял надежду вырвать у Бисмарка согласие на присоединение к Франции немецких владений по левому берегу Рейна. Конгресс мог лишь помешать этому.
В начале августа 1866 г. в Петербурге было решено достичь прямого соглашения с Пруссией о пересмотре Парижского трактата путем специальных переговоров, о чем и было сообщено в Берлин к великой радости Бисмарка.
9 августа в Петербург прибыл личный представитель прусского короля генерал Мантейфель. Когда генерал зачитал программу прусских аннексий, царь пришел в ужас. Он говорил, что ликвидация «законных династий» и создание общегерманского парламента породит «революционную опасность».
На следующий день, 10 августа, Мантейфель повел разговор с князем Горчаковым. Сначала он пытался перенести внимание России на Среднюю Азию, Галицию или дунайские княжества. Но Горчаков дал понять, что не эти вопросы могут быть предметом сделки. Когда же Мантейфель упомянул о договоре 1856 г., Горчаков сказал: «Это другое дело. Этот договор не жизнеспособен. Он умрет своей естественной или квазиестествен- ной смертью, и, когда речь будет идти о том, чтобы похоронить его, мы убеждены, что Пруссия, которая не :.меет никаких непосредственных интересов в этом вопр'^е, тогда как он задевает наше национальное чувство, даст нам сердечно и со всей решимостью свой голос» ].
1 Цит. по кп.: Л. И. Н а р о ч пи цк а. я. Россия и войны Пруссии в 60-х годах XIX в. за объединение Германии «сверху». М., 1960, стр. 145.
234


Россия
и Ближний Восток в конце 60-х годов
В результате переговоров было достигнуто устное соглашение. Мантейфель заверил Горчакова и царя, что Пруссия будет поддерживать требование России об отмене наиболее тяжелых для России статей Парижского мира; взамен царское правительство согласилось не мешать созданию Северогерманского союза во главе с Пруссией. Миссия Мантейфеля привела к укреплению русско-прусских отношений.
Восточный вопрос оказал решающее влияние на позицию России во время австро- прусской войны. Он продолжал оставаться главным во внешней политике царского правительства и в последующие годы. Значение его увеличивалось с ростом вывоза хлеба и других товаров из России через черноморские проливы и бурным экономическим развитием ее южных окраин. В 1866 г. положение на Ближнем Востоке резко осложнилось в связи с новым подъемом национально-освободительного движения среди народов Балканского полуострова.
Отношение правящих кругов России к этим событиям оставалось двойственным. Они были не прочь поддержать освободительную борьбу греков и славян с целью усиления русского влияния. Панслависты, и в числе их русский посол в Константинополе Н. П. Игнатьев, старались подтолкнуть правительство к решительным действиям, мечтая об объединении всех славянских народов под «сенью крыл русского орла». Но царь, Горчаков и большинство влиятельных сановников считали, что Россия еще не подготовлена к немедленному «разрешению» восточного вопроса. Царское правительство продолжало попытки достигнуть соглашения с Францией и тщетно пыталось склонить Наполеона III к оказанию более действенной поддержки национально-освободительному движению на Балканах.
В первой половине 1866 г. в центре ближневосточной политики находились события в румынских княжествах. В феврале князь Куза, вызвавший своей политикой недовольство крупных бояр, был свергнут. В Петербурге считали Кузу марионеткой Франции и радовались его падению, но опасались возведения на бухарестский престол нового ставленника Наполеона III. В мае 1866 г. на румынском престоле утвердился Карл Гоген- цоллерн — родственник прусского короля.
Создание единого румынского государства подрывало устои Парижского мира и в конечном счете было выгодно России. Царское правительство примирилось с избранием на престол Гоген- цоллерна, но старалось воспользоваться этим в своих интересах. Горчаков рассчитывал в будущем урегулировать с Румынией вопрос о возвращении России Южной Бессарабии, а Карл со своей стороны старался сблизиться с царским правительством. В 1868 г. последовало официальное признание его Россией.
235


В августе 1866 г. население Крита восстало против турецкого господства и потребовало присоединения к Греции. Против восставшего острова была брошена 40-тысячная турецкая армия, но борьба затянулась на долгие месяцы.
Царское правительство с самого начала выступило в защиту восставших и высказалось за немедленную передачу Крита Греции. Но Англия и Австрия не поддержали это предложение. Франция же выдвинула проект реформ в Турецкой империи, которые имели целью «централизовать» ее и облегчить размещение в ней французских капиталов. План этот отвергли в Петербурге, ибо царской России было выгодно расширять автономию угнетенных Турцией христианских народов, а не помогать укреплению над ними турецкого владычества. «Я занят только христианами»,— сказал Горчаков.
Тем временем на Крите турецкие войска продолжали громить восставших. Россия настаивала на вооруженном вмешательстве держав, но Франция высказалась против, не желая присоединения острова к Греции. Позиция Франции привела к тому, что Турция отвергла предъявленные ей требования и подавила восстание.
Русская дипломатия действовала и в пользу Сербии, давно уже требовавшей вывода турецких войск из Белграда и двух других крепостей. Вначале турецкие министры заявили русскому послу Игнатьеву, что уступки белградской цитадели можно добиться, «только перейдя через их трупы», но события на Крите и страх перед возможностью всеобщего восстания народов Балканского полуострова против турецкого владычества вынудили Порту уступить. В 1867 г. турецкие гарнизоны, наконец, покинули сербские крепости, и лишь турецкий флаг рядом с сербским напоминал в них о вассальной зависимости Сербии от султана. Игнатьев и другие панслависты поддерживали попытки сербского князя Михаила Обреновича подготовить союз Сербии с Черногорйей, Грецией и Румынией и связаться с болгарским революционным движением. Турция и Австро-Венгрия не желали допустить этого. В 1868 г. в Белграде произошел государственный переворот. Князь Михаил был убит, и в Сербии укрепилось влияние Австрии.
Непримиримость Франции в вопросе о пе-
Ро1сия v ресмотре Парижского договора продолжа-
и франко-прусская воина1 r ^ г г
<1870—1871 гг. ла оказывать решающее влияние на пози¬
цию России накануне и во время франкопрусской войны. Здесь Австро-Венгрия, старинная соперница России на Балканах, оказалась дальновиднее французского императора. Мечтая о реванше за Садовую, австрийское правительство стремилось привлечь на свою сторону Россию В январе 1867 г. глава венского кабинета Бейст сообщил в ‘Петербург
236


о желании Австрии достичь согласия с Россией по восточному вопросу на основе отмены нейтрализации Черного моря и предлагал созвать европейскую конференцию. Одновременно Бейст склонял к этому Францию, но получил решительный отказ.
Визит царя и Горчакова в Париж летом 1867 г. по случаю открывшейся там всемирной выставки не способствовал сближению между обеими странами. Горчаков пытался начать с французским правительством переговоры о Парижском мире, но Наполеон III и его министры остались немы. 6 июля, когда царь вместе с французским императором возвращались в открытой коляске с военного парада, поляк Березовский стрелял в Александра II, но промахнулся. На процессе Березовского адвокат произнес обличительную речь о зверствах Муравьева в Польше, и суд приговорил обвиняемого только к принудительным работам, что вызвало ярость русской реакционной печати.
Все это послужило толчком для еще более тесного сближения России с Пруссией. В 1868 г. царское правительство официально заявило, что в случае войны Пруссии с Францией оно придвинет к австрийской границе 100-тысячную русскую армию, чтобы удержать Австро-Венгрию от выступления на стороне Франции. Взамен Бисмарк и король согласились поддержать требование России об отмене нейтрализации Черного моря. Это устное соглашение 1868 г. между Россией и Пруссией имело силу договора.
Между тем Наполеон III не придавал позиции России серьезного значения, преувеличивал силу своей армии и был уверен в предстоящей победе над Пруссией. Как писал Горчаков русскому послу в Вене, Франция «уничтожала сама себя своею ложною политикою».
С осени 1869 г. французским послом в Петербурге стал генерал Флери. Это был блестящий вельможа, но человек самоуверенный и пустой, лишенный элементарной наблюдательности. Флери не подозревал о существовании русско-прусского соглашения и переоценивал любезности, оказываемые ему при царском дворе. Близость России с Пруссией он объяснял только родственными узами царя с королем прусским и полагал, что влияние этих династических связей ослабляется враждебностью к Пруссии наследника престола великого князя Александра Александровича, женатого на датской принцессе Дагмаре. Последняя способствовала антипрусским настроениям своего супруга и поддерживала тесные отношения с датским двором, помнившим унижения 1864 г.
Со своей стороны царское правительство не извлекло необходимых выводов из военного усиления Пруссии и крайне переоценивало мощь Второй империи. Царь, Горчаков и Милютин
237


считали наиболее вероятной победу Франции, особенно в случае австро-французского союза. Позднее Горчаков писал, что победа Наполеона III и поражение Пруссии привели бы к тому, что «мы имели бы перед собой Германию, во главе с Австрией, союзницей католической и полонофильской Франции, т. е. политическую комбинацию, самую неблагоприятную для наших интересов. Это убеждение определило позицию, принятую правительством во время войны 1870 г., в такой мере способствовавшую политическим и военным успехам Пруссии». В случае поражения Пруссии царь и Горчаков считали возможным оказать ей поддержку.
Царское правительство не хотело ни победы Наполеона III, ни чрезмерного усиления Пруссии. Наиболее выгодным для России Горчаков продолжал считать соглашение с Францией о пересмотре Парижского мира. В начале января 1870 г. он снова завел об этом беседу с Флери. Но тот выслушал его с холодной сдержанностью: Наполеон III предписывал послу твердо отстаивать статус-кво на Востоке.
20 июля 1870 г. Франция объявила Пруссии войну, а 23 июля царь предупредил австрийского императора, что Россия гарантирует границы Австро-Венгрии, если последняя останется нейтральной, в случае же военных приготовлений с ее стороны Россия тоже приступит к вооруженным мерам. Русский поверенный в делах в Париже заявил правительству Наполеона in, что если Австрия атакует Пруссию, то Россия атакует Австрию. Царское правительство официально объявило о своем нейтралитете.
Капитуляция 2 сентября 1870 г. французской армии во главе с императором Наполеоном III означала крах бонапартистского режима. 4 сентября в Париже совершилась революция. Вторая империя была низвергнута. Французское «правительство национальной обороны» делало запоздалые усилия привлечь на свою сторону Россию и другие государства. Тем временем прусская армия осадила Париж.
Перспектива создания германской империи тревожила Горчакова и Милютина. Наследник престола великий князь Александр Александрович в дневнике писал, что «Россия рано или поздно» узнает «прусскую дружбу и благодарность». Но царь надеялся на «традиционный союз России с Пруссией». Русское общество было застигнуто врасплох разгромом Франции. Рухнули надежды, что в ходе войны ослабнут обе воюющие державы и «соперничество с ними станет несравненно легче». Газета «Голос» высказывала опасения по поводу чрезмерного усиления прусского «военно-бюрократического государства», символ которого она видела в памятнике Фридриху II, где «под хвостом его лошади стоят горемычные Лессинг и Кант».
238


«Московские ведомости» стали призывать к военным приготовлениям для обуздания Пруссии. «Русский вестник» сетовал по поводу ослабления Франции как «единственно сильного в Европе естественного союзника России». «Вестник Европы» вначале заявлял, что Германия ведет войну за свое «единство», но затем писал, что требование Эльзаса и Лотарингии вызывает «омерзение» даже у лучших представителей немецкой нации. Журнал же «Отечественные записки» видел в победе Германии торжество реакции, милитаризма и варварства.
В общем помещичье-буржуазная печать одобряла позицию нейтралитета, занятую Россией, и настаивала лишь на более энергичном дипломатическом давлении на Пруссию для смягчения условий мира. Но царское правительство было прежде всего озабочено вопросом об отмене нейтрализации Черного моря и опасалось вызвать недовольство Пруссии.
Уже осенью 1870 г. Горчаков пришел к выводу, что настало время потребовать от Бисмарка расплаты за русский нейтралитет, пока Пруссия еще нуждалась в поддержке России.
31 октября Горчаков уведомил европейские правительства о том, что Россия не может более признавать обязательным для себя запрещение иметь военный флот на Черном море. Это вызвало взрыв бессильной ярости в Англии. Некоторые английские министры настаивали на войне. Но без сильных союзников воевать с Россией Англия не могла. Франция была разбита. Одной австрийской армии было недостаточно для военных действий против России. Пруссия поддержала Россию. Бисмарк подал мысль о созыве в Лондоне специальной конференции для обсуждения черноморского вопроса. Это предложение было принято. Горчаков дал согласие на участие России в конференции только после того, как английское правительство заранее обязалось признать восстановление прав России на Черном море.
13 марта 1871 г. участники конференции подписали Лондонскую конвенцию об отмене статей Парижского мира, ограничивавших права России и Турции на Черном море. Конвенция подтверждала принцип закрытия черноморских проливов в мирное время для военных -судов всех держав, но с оговоркой о праве султана открывать их для военных кораблей «дружественных и союзных деря^ав».
В конце сентября 1870 г. в Петербург прибыл представитель нового французского правительства Тьер, объезжавший столицы Европы в поисках помощи. Он предлагал заключить русско-французский союз, но в ответ Горчаков посоветовал возможно скорее заключить мир и попытаться «спасти» хотя бы Лотарингию.
Во время переговоров о мире Франция получила поддержку Англии и России только по вопросу об уменьшении контрибу¬
239


ции. Мирный договор, подписанный 10 мая 1871 г. во Франкфурте-на-Майне, предусматривал аннексию Эльзаса и Лотарингии Германией и уплату Францией 5 млрд, франков контрибуции. Прогрессивное дело объединения Германии совершилось в самой реакционной форме — путем создания юнкерско-буржуазной империи.
Правительства всех европейских государств враждебно отнеслись к революционным событиям во Франции. Парижская Коммуна вызывала у них ненависть. Страх перед Коммуной еще более сближал царизм с Пруссией. Царское правительство было довольно кровавой расправой версальцев над Коммуной. Помещичье-буржуазная печать обливала Коммуну грязью, не отставая в этом от западноевропейской буржуазной прессы. Корпус жандармов получил предписание не пропускать в Россию лиц, связанных с Коммуной.
Передовая демократическая Россия выражала сочувствие Коммуне. Сатирический журнал «Искра» называл «майскую неделю» террора в Париже «резней». М. Е. Салтыков-Щедрин, поэт-демократ В. С. Курочкин и многие другие передовые люди России были на стороне революционного Парижа. Ряд русских революционеров-эмигрантов участвовал в борьбе коммунаров.
Образование Германской империи в корне изменило соотношение сил в Европе и вызвало замешательство в русских правительственных кругах. «...Самодержавная Россия,— указывал К. Маркс,— должна чувствовать для себя опасность со стороны Германской империи с Пруссией во главе» К В таких условиях дальнейшее ослабление Франции представлялось царскому правительству невыгодным. Правительство Наполеона III, стоявшее на страже Парижского мира 1856 г., более не существовало. Россия нуждалась теперь в сильной Франции, способной быть противовесом новоявленной Германской империи. Русская пресса почти единодушно высказывалась за сближение с Францией. Настроения эти разделялись значительной частью придворных кругов во главе с наследником престола. Милютин писал в дневнике, что «в русском обществе большинство людей мыслящих сознавало опасность, грозившую нам в будущем». «Опасность преобладания» Германии и слишком большое ослабление Франции беспокоили и Горчакова. «Нам нужна сильная Франция»,— неоднократно заявлял русский канцлер.
Заявления эти подхватывались в Париже. Для ослабленной и политически изолированной Франции выгодно было сблизиться с Россией. Однако предпосылки для их более тесного сбли-
«Союз
трех императоров» (1873 г.)
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 17, стр. 278.
240


жения и союза еще не сложились. Причины этого коренились отнюдь не в политическом строе Франции. «Республика без республиканцев» не внушала тревоги царскому самодержавию, хотя его симпатии были, разумеется, на стороне монархистов. Более важное значение имели причины, побуждавшие царское правительство укреплять свои отношения с Германией.
Царская Россия в 70-х годах продолжала укрепляться в Средней Азии, а это вело к дальнейшему обостроению ее отношений с Англией. Британское правительство претендовало на утверждение своего протектората над Афганистаном и расширяло экспансию в Средней Азии. Соперничество обеих держав грозило появлением британского флота в Черном море. Любой политический кризис в Турецкой империи также поставил бы Россию лицом к лицу с Англией. В таких условиях царское правительство было крайне заинтересовано в тесном сотрудничестве с Германией, чтобы обеспечить безопасность своих западных границ. Занятая завоеванием Средней Азии, Россия вела сдержанную политику на Балканах и потому желала временно договориться и с Австро-Венгрией о поддержании в этом районе статус-кво.
Когда Франц-Иосиф в сентябре 1872 г. прибыл в Берлин, царь дал знать, что он тоже хотел бы участвовать в этом свидании и, получив приглашение, прибыл в германскую столицу вместе с Горчаковым.
Все это как нельзя более соответствовало планам Бисмарка, который стремился к сближению с царской Россией и габсбургской монархией для изоляции Франции и нового ее разгрома.
Однако во время берлинского свидания трех императоров Горчаков дал понять Бисмарку, что Россия не станет поддерживать Германию против Франции. В беседе с французским послом в Берлине русский канцлер заявил: «Я вам говорил и повторяю — нам нужна сильная Франция». Все же берлинское свидание было шагом к новому русско-германскому соглашению. Уже в мае 1873 г. Вильгельм I в сопровождении Бисмарка и Мольтке прибыл в Петербург, лде их ожидала пышная встреча. Здесь же 6 мая между Россией и Германией была подписана военная конвенция. Ее первая статья гласила, что если третья держава нападет на одну из договаривающихся сторон, то другая «в возможно кратчайший срок получит помощь в виде армии из двухсот тысяч человек боеспособного войска» К Царское правительство рассчитывало использовать эту конвенцию против Англии, а Бисмарк — против Франции.
1 «Русско-германские отношения».— «Красный архив», 1922, т. I,
стр. 29.
16 История СССР, том Y
241


В июне 1873 г. царь вместе с Горчаковым, впервые после Крымской войны, посетили Вену. Они желали добиться присоединения императора Франца-Иосифа к русско-германской конвенции. Но Австро-Венгрия опасалась оказаться втянутой в войну, да еще с Англией, чьей поддержкой она всегда пользовалась против Росши. Вместе с тем австро-венгерское правительство тоже было не прочь держать под контролем действия России на Балканах и предложило заключить соглашение о том, что в случае военных осложнений оба императора должны «сговориться между собой, чтобы согласиться насчет образа действий, какого следует держаться сообща» *. Соглашение это было подписано в Шенбрунне (под Веной) в июле 1873 г., а в октябре к нему присоединилась и Германия. Сближение трех монархов дало повод для громкого названия «Союз трех императоров», хотя подписанный ими акт и не содержал союзных обязательств.
Сближение с Германией и Австро-Венгрией облегчило царской России новые завоевания в Средней Азии. Уже в 1873 г. после военного похода на Хиву над этим ханством был установлен русский протекторат. Недаром английские министры всячески поносили «Союз трех императоров», именуя его «северным заговором».
Задумав осуществить новый разгром Франции, Бисмарк стал провоцировать конфликты. Весной 1875 г. кризис во франко- германских отношениях достиг такого напряжения, что грозил привести к войне. Предлогом на этот раз послужил принятый во Франции новый закон о реорганизации армии. Немецкие газеты угрожали Франции войной, приписывая ей намерение напасть на Германию. Газетную кампанию дополняли воинственные заявления германских дипломатов и генералов.
Французский посол в Петербурге генерал Лефло просил русское правительство о поддержке. Александр II и Горчаков ответили на это самыми обнадеживающими обещаниями. Лефло доносил своему правительству, что переговоры в Петербурге дали «важный неожиданный результат», который является для Франции «свидетельством полной безопасности, хотя речь и не шла о совместном участии в войне».
В разгар военной тревоги Александр II вместе с Горчаковым отправился в Берлин, чтобы затем проследовать в Эмс для обычного лечения на водах. В беседе с Бисмарком и Вильгельмом I царь совершенно недвусмысленно высказался против новой вой- ны с Францией. Бисмарк понял, что нападение на Францию вы-
1 «Русско-германские отношения».— «Красный архив», 1922, т. I, стр. 31.
Россия
и военная тревога 1875 г.
242


зовет столкновение с Россией и гибельную для Германии войну на два фронта. «Железный канцлер» притворился невинным агнцем, во всем обвинил прессу и биржевиков и стал утверждать, что приписывать ему намерения напасть на Францию «равносильно обвинению его в идиотизме».
Уезжая из Берлина, Горчаков разослал русским дипломатам циркулярную депешу, гласившую, что «император покидает Берлин вполне уверенный в господствующих здесь миролюбивых намерениях. Сохранение мира обеспечено». В печать эта телеграмма попала в виде лапидарной фразы: «Теперь мир обеспечен» и вызвала у Бисмарка приступ бешенства. Телеграмма подчеркивала решающую роль России в ликвидации конфликта.
События весны 1875 г. имели важнре значение. Самодержавная Россия использовала франко-германские противоречия для укрепления своего влияния в Европе: «Давно Россия не была в такой выгодной роли»,— записал Д. А. Милютин в своем дневнике.
4
Внешняя политика России
во время восточного кризиса 1875—1877 гг.
Начало
восточного кризиса и движения в защиту славян
После военной тревоги 1875 г. разыгрались события, которые послужили началом политического кризиса на Ближнем Востоке.
Турецкая империя все более расшатывалась под напором национально-освободительного движения славянских народов. Весной 1875 г. началось восстание в Герцеговине, а затем в Боснии. Движение за оказание помощи повстанцам охватило Сербию и Черногорию. Положение еще более осложнилось, когда в апреДе 1876 г. восстание вспыхнуло и в Болгарии.
Балканские события приковали внимание всей Европы. Они разыгрались в условиях резкого обострениях борьбы за раздел мира между великими державами. Особенно активно действовала Англия. Англо-русское колониальное соперничество в Азии развертывалось на громадном протяжении от Черного моря до Тихого океана. Английское правительство поддерживало Турцию против России и национально-освободительных движений на Балканах. Турецкое владычество на Балканах поддерживала и Австро-Венгрия, угнетавшая миллионы южных славян и надеявшаяся округлить свои владения за счет Боснии и Герцеговины.
16*
243


Несколько иной была позиция России. Поддержка национально-освободительного движения угнетенных Турцией народов была традиционным средством политики царизма, который таким путем утверждал свое влияние на Балканах. Но к войне Россия не была готова. Царское правительство боялось полного развала Турецкой империи, главные выгоды от которого в условиях военной слабости России достались бы Англии и другим западным державам. Поэтому в начале ближневосточного кризиса царское правительство стремилось не допустить, чтобы восстание славянских народов переросло во «всеобщее возмущение», и добивалось от султана реформ в пользу христианского населения империи.
Но добиться от Порты этих уступок методом дипломатического давления одной России было невозможно. Горчаков рассчитывал использовать в этих целях «Союз трех императоров». Канцлер хотел убедить Австро-Венгрию в необходимости широкой автономии для Боснии, Герцеговины и Болгарии. Но Австро-Венгрия желала разгрома восставших, а не их автономии. В итоге составленный Горчаковым проект реформ был так урезан австро-венгерским министром Аидраши, что йота, врученная Турции 31 января 1876 г. от имени великих держав, упоминала лишь о зачатках административного самоуправления этих областей и была отвергнута самими повстанцами.
В мае 1876 г. царь и Горчаков прибыли в Берлин для переговоров с Бисмарком и Андраши. Австро-венгерское правительство сделало все, чтобы свести русские предложения к минимуму. Выработанный в ходе этих переговоров «Берлинский меморандум» содержал лишь предложения Порте заключить перемирие с повстанцами на два месяца и принять некоторые их требования. Об автономии Боснии и Герцеговины в нем не говорилось ни слова. Английское правительство наотрез отказалось присоединиться даже к этому меморандуму.
Пользуясь английской поддержкой, Турция учинила зверскую расправу над болгарским населением. Страна была залита кровью; свыше 30 тыс. болгар было убито, множество сел превращено в пепелища.
Сообщения о турецких зверствах с возмущением были восприняты английским народом. Тем не менее английский посол в Константинополе Эллиот в официальном донесении, не стесняясь, писал, что английская политика не должна меняться от того, будет ли убито 10 или 20 тыс. болгар. Британский флот появился у входа в Дарданеллы и стал на якорь в Безикской бухте, чтобы оказать Турции помощь, если ее попытаются принудить принять Берлинский меморандум.
Восстания в Герцеговине, Боснии и «болгарские ужасы» вызвали в России широкое общественное движение в защиту ела-
244


Русские добровольцы в Сербии
вян. На Балканы стали отправляться тысячи русских добровольцев. По всей стране собирались пожертвования, закупалось оружие, одежда, лекарства и продовольствие, снаряжались госпитали для повстанцев. «Две трети пожертвований внес... бедный, обремененный нуждою, простой народ»,— писал И. С. Аксаков. По Ярославской губернии, например, сумма пожертвований выражалась в следующей пропорции: 80% пожертвовано крестьянами, 15% —«служащим сословием» и 5% —дворянством и купечеством.
Национально-освободительная борьба южных славян нашла горячий отклик в русском революционном движении. Революционные народники были первыми добровольцами, отправившимися из России в Герцеговину. Туда прибыли и многие русские эмигранты. По словам А. И. Желябова, народники хотели «на деле возрождения славян помочь политическому воспитанию самого русского общества». Добровольцами отправились на
245


Балканы известные художники В. Д. Поленов, написавший несколько этюдов на сербские темы, и К. Е. Маковский, запечатлевший в картине «Болгарские мученицы» кровавые события в Болгарии. В роли военного корреспондента побывал в Сербии писатель-демократ Г. И. Успенский. Его «Письма из Сербии», проникнутые горячей симпатией к борющимся славянам, печатались в «Отечественных записках». Выдающийся русский хирург Н. В. Склифосовский возглавил русские санитарные отряды в Черногории, а известный врач-терапевт С, П. Боткин — в Сербии. Горячее участие в сборе средств на нужды славян принял критик-искусствовед В. В. Стасов. Скульптор М. М. Антокольский пожертвовал на нужды повстанцев бюст Петра I своей работы.
Далеко не столь бескорыстной, но шумной и крикливой была в России агитация панславистов. Они выражали интересы тех кругов русских помещиков и буржуазии, которые считали, что для России настало время «разрешить восточный вопрос», т. е. изгнать Турцию из Европы, создать на Балканах славянскую федерацию под эгидой ^русского царя с центром в Константинополе и, таким образом, овладеть «ключами от своего дома» — черноморскими проливами. Призыв к «защите братьев- славян» был для них прежде всего средством осуществления этих планов.
«Гражданин», «Русский вестник», «Новое время» призывали к войне с Турцией. Русские реакционные круги надеялись, что общественное возбуждение в пользу славян «откроет спасительный клапан» и разрядит революционные настроения в русском обществе. Будущий обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев призывал правительство взять движение в защиту балканских славян «в свои руки». Царь и Горчаков поощряли отправку на Цалканы добровольцев. Александр II разрешил объявить в печати о сборе пожертвований в пользу восставших, и сам первый внес 10 тыс. руб.
Русские революционные демократы понимали, что общественное возбуждение в пользу славян консерваторы и либералы пытаются использовать для отвлечения внимания народа от борьбы с самодержавием. Салтыков-Щедрин писал, что царские власти воспользовались увлечением общества славянским вопросом, чтобы под шумок «кому-нибудь зажать рот, перервать горло, согнуть в бараний рог».
Отклонение Турцией требований держав грозило царизму падением престижа России среди славян. Панслависты и часть придворных кругов призывали к войне с Турцией. Курс на войну находил поддержку у императрицы, наследника престола — будущего Александра III, брата царя великого князя Николая Николаевича и некоторых других царских сановников. При¬
246


дворные дамы, окружавшие императрицу, произносили на французском языке пламенные славянофильские речи. Победоносцев считал войну лучшим средством отвлечь силы русского общества от быстро растущего революционного движения.
Однако царь и влиятельные правительственные круги не верили в скорое крушение Турецкой империи. Они хорошо помнили крымское поражение и больше всего боялись, как бы России не пришлось вторично отражать натиск почти всей Европы. Незавершенность военной реформы 1874 г., расстройство финансов и боязнь усиления революционного движения внутри страны в случае неудач во внешней политике также побуждали их испробовать прежде всего средства дипломатического давления на Турцию. Такой линии держались Горчаков, бывший шеф жандармов Петр Шувалов, занимавший пост русского посла в Лондоне, министр внутренних дел С. И. Тимашев, а главное — Д. А. Милютин и министр финансов М. X. Рейтерн, считавший, что война приведет к государственному банкротству. Царь разделял их точку зрения, хотя и испытывал колебания.
Царское правительство ввиду неготовности к войне стремилось удержать от выступления Сербию. Вместе с представителями Австро-Венгрии и Германии оно официально рекомендовало сербскому правительству «воздержаться в интересах страны» от прямого вооруженного выступления в защиту повстанцев. Но сербский народ был охвачен всеобщим возмущением против Турции. В Сербии собрались крупные отряды добровольцев из России. В Белград прибыл отставной генерал М. Г. Черняев — ярый панславист, член Петербургского славянского комитета. Он принял сербское подданство и был назначен главнокомандующим сербской армией. 30 июня 1876 г. Сербия и Черногория объявили Турции войну.
Выступление Сербии и Черногории осложнило положение русской дипломатии. В случае их поражения правительство России намеревалось начать войну с Турцией и старалось заранее помешать образованию европейской коалиции против России. Царское правительство предприняло попытку договориться с Австро-Венгрией. В июне 1876 г. в замке Рейхштадт в Чехии состоялось свидание двух императоров и их министров. В итоге этой встречи Горчаков и Андраши обменялись записями условий достигнутого соглашения. Они договорились, что в случае турецкого поражения три славянские области — Болгария, Босния и Герцеговина получат автономию, а территория Сербии, Черногории и Греции будет увеличена. Предусматривалось, что Россия вернет потерянную по Парижскому миру Южную Бессарабию и на Кавказе приобретет Батум; Австро- Венгрия же получит часть Боснии и Герцеговины. Обе держа¬
247


вы условились «не оказывать содействия образованию большого славянского государства» на Балканах, а Константинополь предполагалась сделать «вольным городом» 1.
Будущий нейтралитет двуединой монархии покупался высокой ценой. Ясно, что этот сговор царское правительство держало в строжайшем секрете.
Тем временем Сербия потерпела поражение. Сербский князь Милан обратился к царю с мольбой о помощи. Царское правительство считало, что, отдав сербов на растерзание Турции, оно лишится всякого престижа на Балканах. 31 октября Россия предъявила Турции ультиматум: в 48 часов заключить с Сербией перемирие. Не готовая к войне с Россией, Порта приняла это условие. Вмешательство России предотвратило занятие турецкой армией Белграда.
Однако Порта и стоявшее за ней английское правительство продолжали маневрировать. В ноябре английское правительство предложило созвать в турецкой столице конференцию держав, подписавших Парижский мир, для обсуждения реформ в пользу христианских подданных Турции. В России уже была проведена частичная мобилизация, но правительство боялось связанного с войной рискам и желало использовать оставшиеся шансы на мирное урегулирование балканского кризиса. Н. П. Игнатьев достиг соглашения с английским представителем на конференции Солсбери об автономии Боснии, Герцеговины и Болгарии. 23 декабря, когда конференция открылась, ее участники были внезапно оглушены артиллерийским салютом и турецкий уполномоченный объявил изумленным собеседникам, что султан даровал своим подданным конституцию, а потому труды конференции излишни. Не был удивлен только английский посол в Константинополе Эллиот, заранее подстроивший всю эту комедию.
Россия оказалась перед выбором — демобилизовать армию, оставшись ни с чем, или решиться на войну. Готовясь к войне, царское правительство хотело знать, может ли оно рассчитывать на нейтралитет Германии, если Россия окажется в состоянии войны не только с Турцией, но и с Австро-Венгрией. Ответ Бисмарка гласил, что Германия не допустит разгрома двуединой империи. После этого Горчаков решил уточнить и официально оформить соглашение, достигнутое с Австро-Венгрией в Рейхштадте. 15 января 1877 г. русский посол в Вене Новиков и Андраши подписали секретную, так называемую Будапештскую конвенцию об условиях нейтралитета Австро-Венгрии в предстоящей войне. Это было соглашение о разделе турецких владений. Австро-Венгрия получила согласие Россия
> «Красный архив», 1922, т. ï, стр. 36-^39.
248


на оккупацию своими войсками всей Боснии и Герцеговины. Действия русских войск не должны были распространяться на эти области, а также на Сербию и Черногорию, а войск Австро- Венгрии — на Болгарию и Румынию. В дополнительной конвенции от 18 марта подтверждались условия Рейхштадтского соглашения о возвращении России Южной Бессарабии, о том, что Константинополь «мог бы стать вольным городом», и о недопущении создания на Балканах большого славянского государства.
Горчаков, министр финансов Рейтерн и некоторые другие сановники и на этот раз высказывались против войны, для которой не хватало средств. Милютин находил, что отступление России без всякого, хотя бы минимального, удовлетворения ее требований нанесет удар ее престижу среди балканских народов. Царское правительство искало способа отступить без крайнего унижения. Н. П. Игнатьева под предлогом лечения отправили в поездку по европейским столицам в поисках нового соглашения. 31 марта 1877 г. представители шести великих держав подписали Лондонский протокол: Турции еще раз предлагалось провести хотя бы некоторые реформы в пользу ее христианских подданных на Балканах. 9 апреля Порта отклонила Лондонский протокол.
Отступить теперь, когда армия была мобилизована, а Турция отвергла все русские требования, царское правительство не могло. К войне его толкал и внутренний кризис. Революционная волна усилилась. В этих условиях успешную войну с Турцией царизм считал средством укрепления своего положения внутри страны и восстановления престижа России среди балканских славян. Колебания кончились. 24 апреля царь подписал манифест об объявлении войны Турции.  55
Русско-турецкая война 1877—1878 гг.
Перед войной вооруженные силы России находились в переходном состоянии. Проведение в жизнь военной реформы, начатой Д. А. Милютиным еще в 1862 г., не было
Русская армия завершено. Создание в 60-х годах военных
накануне воины „
1 округов облегчило комплектование войск и
управление ими. Для лучшего обучения офицеров основали военные гимназии, но их было мало. Подготовке нужного числа офицеров продолжали мешать ограничения доступа к офицерским званиям для лиц недворянского происхождения. При мобилизации дополнительная потребность армии в офицерах исчис-
249


лялась в 17 тыс. человек, но взять их было неоткуда. В 1874 г. была введена всеобщая, точнее — всесословная воинская повинность и сокращен срок военной службы с 25 до шести лет, что позволяло намного увеличить численность обученного запаса. Но к началу войны по новому закону было проведено лишь два призыва новобранцев. Запас армии был еще малочислен.
Слабость русской военной промышленности замедляла начатое в 60-х годах перевооружение русской армии. Только 20% солдат имели усовершенствованные винтовки «бердана № 2». У остальных были менее дальнобойные винтовки или даже ружья старого образца, заряжавшиеся с дула. Многосистем- ность стрелкового оружия затрудняла боеснабжение. Производство патронов не отвечало потребности, и нехватка их в ходе войны сковывала боевые действия русских войск. Полевая артиллерия состояла главным образом из легких бронзовых пушек. Не было стальных пушек повышенной дальнобойности и тяжелых орудий, способных навесным огнем разрушать окопы и другие земляные укрепления противника.
Боевая подготовка войск улучшилась, но также находилась в переходной стадии. М. И. Драгомиров, М. Д. Скобелев и ряд других генералов призывали отказаться от увлечения плацпа- радной муштрой, выступали за приближение военного обучения к потребностям боевой обстановки. При поддержке Д. А. Милютина они стремились обучить войска действию стрелковыми цепями вместо колонн, перебежкам и самоокапыванию под огнем противника. Но среди консервативного большинства генералов и старших офицеров преобладала рутина — преклонение перед внешней картинностью войсковых учений, слепая вера в силу сомкнутых линейных порядков.
За шесть лет после отмены Парижского мира почти ничего не было сделано для восстановления флота на Черном море. Имевшиеся там легкие корабли могли нести лишь оборону побережья, но не годились для действий в открытом море. Перед более сильным турецким флотом они имели только два преимущества — отличную боевую выучку своих команд и находив- шиеся на вооружении мины.
План войны был разработан генералом H. Н. Обручевым и Д. А. Милютиным в апреле 1877 г., т. е. незадолго до начала военных действий. Он имел ярко выраженный наступательный характер и был рассчитан на быстрое доведение войны да победного конца путем перехода русской армии через Балканы и, если потребуется, занятия Константинополя. Записка
>
Проводы новобранца
250


Обручева от 10 апреля 1877 г. особо подчеркивала, что возможность овладения Константинополем имелась в виду исключительно «в военном смысле», как временная мера, но отнюдь не в целях присоединения его и черноморских проливов к России. Политическую цель войны записка определяла в самом общем виде, как «уничтожение турецкого владычества на Балканском полуострове».
В правительственных сферах преобладало мнение, что война с Турцией будет легкой и закончится быстро. По своей организации, уровню подготовки офицеров турецкая армия стояла намного ниже русской. Турецкая артиллерия была ничтожной. Но по стрелковому оружию, закупленному в США и Англии, турецкие войска не уступали русским и даже превосходили их. Английские офицеры играли в турецкой армии роль военных советников, руководили боевой подготовкой турецкого флота. Порта надеялась на вмешательство западных держав, подстрекавших ее к войне.
Быстрому сосредоточению русских войск для наступления на Балканском полуострове мешали не только финансовые затруднения, нехватка офицеров и вооружения, но и внешние причины. Ненадежность позиции Германии и Австро-Венгрии, боязнь ослабить силы, расположенные в Польше, побуждали царское правительство не снимать более трети войск из Варшавского и Виленского военных округов.
Главнокомандующим на балканском театре военных действий царь назначил великого князя Николая Николаевича — самоуверенного и недалекого человека. Важные посты в армии получили и другие великие князья. Главнокомандующий окружил себя бездарными штабными и придворными генералами. Приезд в армию царя Александра II, известного своей нерешительностью и частой сменой мнений, еще более затруднил руководство военными действиями.
Но в ходе войны отличились и выдвинулись на первый план многие способные военачальники — М. И. Драгомирсв, И. П. Гурко, Н. Г. Столетов, М. Д. Скобелев и ряд других генералов и офицеров, пользовавшихся большим авторитетом в армии.
Россия вступала в войну без союзников. Сербия была разбита. Маленькая героическая Черногория продолжала сражаться, но нге могла отвлечь на себя крупные турецкие силы. Успехом русской дипломатии было заключение конвенции с Румынией от 16 апреля 1877 г. о проходе русских войск через ее территорию. Взамен Россия гарантировала получение Румынией полной независимости от Турции. Полтора месяца спустя Румыния официально вступила в войну с Турцией. 24 апреля в Кишиневе был обнародован царский манифест, и в тот же день русские войска перешли румынскую границу. Целью
252


войны объявлялось «улучшение и обеспечение судьбы» христианских народов, находившихся под турецким игом.
К началу войны Россия сосредоточила на Балканах 185-тысячную армию. Турецкая армия в Северной Болгарии насчитывала 160 тыс. человек.
Первой задачей русской армии была пе- Наст Лщ1ениеЬ1 реправа через Дунай. Огромной массе
русскиГвойск за Дунаем войск предстояло форсировать под огнем противника самую большую реку Западной Европы в ее нижнем многоводном течении, шириной 650— 700 м с обрывистым и удобным для обороны противоположным берегом. Эта небывалая по своим размерам операция потребовала долгой и тщательной подготовки. Большую пользу принесло создание русской Дунайской флотилии. Она заградила минами доступ турецким морским судам в Дунай и успешно действовала против турецкой речной флотилии.
27 июня неожиданно для противника передовые части русских войск на гребных железных понтонах в глубокой темноте под прикрытием артиллерийского огня двинулись через реку в районе Зимница — Систово. После упорного боя г. Систово был взят. За Дунаем русские войска развернули наступление от Систова по трем направлениям — на запад, юг и восток. Болгарское население восторженно встречало русскую армию, в которой оно видело свою освободительницу от многовекового турецкого ига.
С приходом русских войск в Болгарии стало шириться национально-освободительное движение. При русской армии образованы были болгарские добровольческие регулярные воинские дружины. В селах и городах стихийно возникали народные партизанские отряды — четы. В боях болгары показали высокий боевой дух. По свидетельству очевидцев, они шли в бой, как «на веселый праздник». Но царское правительство боялось широкого размаха народного движения и старалось ограничить участие болгар в войне.
После перехода через Дунай наступавший к востоку 70-тысячный отряд русских должен был сковать турецкие силы, расположенные в районе крепости Рущук. В задачу Западного отряда (около 35 тыс. человек) входило взятие Плевны — важнейшего узла дорог в северо-западной Болгарии. Главная же задача возлагалась на войска, которым предстояло развить наступление на юг с целью овладения горными проходами, связывающими Северную Болгарию с Южной. Особенно важно было занять Шипкинский перевал, по которому шла наиболее удобная дорога через Балканы на Адрианополь. Первоначально эта ответственнейшая задача была возложена на малочисленный Передовой отряд под командованием генерала Гурко.
253


В отряде этом, включая и несколько болгарских дружин, было всего 12 тыс. человек при 40 орудиях. Затем на юг двинули 8-й корпус генерала Ф. Ф. Радецкого и другие части.
Передовой отряд к 12 июля уже достиг подножья Балкан. Оставив в стороне хорошо охраняемый турками Шинкинский проход, отряд Гурко перешел через Балканы по одному из соседних перевалов и спустился в Южную Болгарию. Разбивая турецкие войска по частям, его отряд занял г. Казанлык, а затем ударил на Шипку с тыла. Одновременно с севера Шипку атаковали войска генерала Радецкого. Взятие Шипкинского прохода представляло большие трудности. Надо было преодолевать крутые горные подъемы, ведя бои с противником, засевшим за камнями и терновником. Попав в тяжелое положение, турки внезапно выкинули белый флаг и через парламентеров договорились о сдаче, но это была хитрость. Получив подкрепление, они вновь открыли огонь и нанесли русским войскам значительный урон. После двухдневных ожесточенных атак Шипкинский горный перевал был взят. Турецкие войска в беспорядке отступили. Большую помощь русской армии во время боев за Шипку оказывало болгарское население.
Успешно развивалось вначале наступление и на других направлениях. Западный отряд с боем овладел турецкой крепостью Никополь. Наступавшие к востоку русские войска сковали турецкие силы в районе Рущука. Успехи вскружили головы в штабе Дунайской армии. Придворные круги в ставке воображали, что театр войны «скоро перенесется к окрестностям Царьграда». Кампания обращалась в триумфальное шествие. Война как будто приближалась к концу. Однако ход событий внезапно круто изменился.
19 июля крупный турецкий отряд под командованием Ос- мана-паши, преодолев за шесть дней расстояние в 200 км, опередил русских и занял оборону в районе Плевны. Русские же войска, в задачу которых входило взятие Плевны, находились Есего в 40 км от нее (около Никополя) и два дня стояли в полном бездействии и неведении. Направленный затем к Плевые небольшой отряд был огброшен с большими потерями.
Сосредоточение в Плевне значительных турецких сил создавало угрозу флангового удара по Дунайской армии. Вторая атака Плевны, предпринятая 30 июля 30-тысячным корпусом, также была отбита. Царские генералы, действовавшие под Плевной, не понимали особенностей боя против полевых укреплений противника. Они заставляли пехоту под сильным обстрелом действовать тесно сомкнутыми колоннами. Это было главной причиной больших потерь русской армии под Плевной.
Для правительства стала очевидной невозможность немедленного перехода Балкан главными силами Дунайской армии.
254


В записке от 7 августа, поданной царю, военный министр Д. А. Милютин ставил вопрос о необходимости временного перехода Дунайской армии к обороне до прихода подкреплений иэ России. Милютин требовал «бережливости на русскую кровь». «Если будем по-прежнему рассчитывать на одно беспредельное самоотвержение и храбрость русского солдата,— писал он,— то в короткое время истребим всю нашу великолепную армию».
Шипка и Плевка
Между тем турки сосредоточили в Южной Болгарии 40-тысячную армию под начальством Сулеймана-паши. В середине августа его войска вынудили отряд Гурко с тяжелыми боями отступить за Балканы. После этого Сулейман-паша обрушился на Шипку, стремясь овладеть этим важным перевалом. Оборонял Шипку пятитысячный русский отряд, в который входило и несколько болгарских дружин. Сил этих было явно недостаточно, и генерал Столетов, командовавший отрядом, правильно оценил обстановку. Еще 17 августа он донес командующему войсками южного фронта генералу Радецкому: «...Весь корпус Сулеймана-паши, видимый нами как на ладони, выстраивается против нас в 8 верстах от Шипки. Силы неприятеля громадны, говорю это без преувеличения; будем защищаться до крайности, но подкрепления крайне необходимы» Ч Однако Радецкий, введенный в заблуждение разведкой, ждал наступления Сулеймана-паши на левом фланге. Появление турок у Шипки он рассматривал как ложную демонстрацию и не послал Столетову резервы.
Ранним утром 21 августа Сулейман-паша начал штурм русских позиций. В течение трех суток малочисленный русско- болгарский отряд сдерживал натиск противника, имевшего пятикратное превосходство в силах. У защитников Шипки было мало патронов, а им приходилось отбивать в день до 14 атак. Часто солдаты встречали противника градом камней и штыками отбрасывали его. Положение усугубляли нестерпимая жара и недостаток воды. Единственный источник — ручей находился под обстрелом турок, и путь к нему устилали ряды трупов, число которых с каждым часом росло.
На исходе третьего дня боев положение героев Шипки стало отчаянным. Турки окружили русские позиции с трех сторон. У обороняющихся вышли из строя орудия, кончились снаряды и патроны. Атаки врага отбивали ручными гранатами и штыками. Нависла угроза полного окружения. В этот момент пришла, наконец, долгожданная помощь. Радецкий сам привел на Шипку стрелковую бригаду. За ней шла дивизия генерала Дра- гомирова. Изнемогавшие от усталости после тяжелейшего мар-
1 «Описание русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на Балканском полуострове», т. IV, ч. 1. СПб., 1906, стр. 78.
255


ша по горам в сорокаградусную жару, прибывшие солдаты сразу ;ке бросились в бой. Над Шипкой грянуло русское «ура!». Угроза окружения была устранена. Ночью защитники Шипки полупили воду и горячую пищу, патроны и снаряды. Атаки Су- леймана-паши продолжались и в следующие дни, но успеха не имели. В конечном итоге турки отступили. Шипкинский проход остался в руках русских, но южные склоны его удерживали турки.
Перейдя к обороне на других участках театра, командование Дунайской армии накапливало силы для новой атаки Плев- ны. Сюда были брошены прибывшие из России гвардейские и гренадерские части, а также войска Румынии (28 тыс.). Всего к Плевне было стянуто 87 тыс. человек при 424 орудиях. У Ос- мана-паши к этому времени насчитывалось 36 тыс. человек и 70 орудий. Обеспечив значительное превосходство в силах, русское командование надеялось на легкую и решительную победу.
Эта самоуверенность дала плохие плоды. План предстоящего штурма, выработанный в штабе Дунайской армии, свидетельствовал о весьма малой искушенности в военном искусстве и продемонстрировал недостаточную осведомленность о расположении сил противника. Уроки двух первых штурмов учтены не были. Как и во время предыдущих боев под Плевной, главные силы направлялись на самый мощный участок турецких укреплений — Гривицкие редуты. План атаки строился в расчете только на доблесть русского солдата. Предварительный четырехдневный обстрел турецких позиций из легких орудий не дал существенных результатов.
Невзирая на дождь и непролазную грязь, третий штурм Плевны был назначен на день царских именин — И сентября. Атаки на Гривицкие редуты были отбиты. Другие участки турецких позиций русские полки атаковали разрозненно и тоже потерпели неудачу.
Успешно действовал только отряд генерала Скобелева на левом фланге русских войск. Используя густой туман, он скрытно подошел к противнику и стремительной атакой прорвал его укрепления. Но, не получив подкреплений, отряд Скобелева вынужден был на следующий день отойти обратно.
Третий штурм Плевны окончился полным провалом. Эта неудача и тяжелые потери войск под Плевной произвели удручающее впечатление на армию и русское общество. Война явно затягивалась. В передовых общественных кругах росло негодование против правительства. В известной народной песне «Дубинушка» появились слбва:
В именины царя, чтоб ему угодить,
Много тысяч солдат уложили...
256


После третьей неудачи русской армии под Плевной турецкие войска сделали попытку перейти в наступление и прорваться в Северную Болгарию. Главные силы армии Сулейма- на-паши в ночь на 17 сентября вновь атаковали Шипку, но безуспешно. После 17 сентября турецкое командование не предпринимало решительных атак на Шипку, но держало русский отряд под непрерывным огнем в надежде, что он не выдержит обороны в зимних условиях.
Испытывая жестокие лишения, русские войска и болгарские ополченцы в течение четырех месяцев удерживали Шип- кинский перевал. Горячую пищу и воду на передовые позиции доставляли по ночам, а во время снежных бурь подвоз прекращался. Число обмороженных иногда доходило до 400 человек в день. Когда на Шипке поднимался снежный буран и стрельба затихала, в петербургских газетах писали: «На Шипке все спокойно». Эта стереотипная фраза из донесений командовавшего войсками на Шипке генерала Радецкого послужила названием для знаменитой картины В. В. Верещагина. Главные потери русские войска несли на Шипке от холода и болезней. С сентября по декабрь 1877 г. русские и болгары потеряли 700 человек убитыми, а обмороженными, больными и замерзшими 9500 человек.
«Шипкинское сидение» — славная страница в истории боевого содружества болгарского и русского народов. На вершине горы высится теперь памятник-гробница с изображением двух воинов, склонивших головы,— болгарина и русского.
Успешная оборона Шипки предотвратила вторжение турецкой армии в Северную Болгарию и неминуемую в этом случае массовую резню болгарского населения. Она намного облегчила успешную блокаду Плевны и последующий переход русской армии через Балканы.
В трех штурмах Плевны русские потеряли 32 тыс., румыны — 3 тыс. человек, а поставленная пель достигнута не была. Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич совершенно растерялся и считал, что русская армия должна возвратиться за Дунай. 13 сентября на военном совете Д. А. Милютин настоял на другом решении — держаться на прежних позициях и ждать прибытия подкреплений.
Для выработки плана дальнейших действий из Петербурга был вызван генерал Э. И. Тотлебен, считавшийся со времен обороны Севастополя крупнейшим авторитетом по вопросам крепостной войны. Выяснив положение на месте, Тотлебен пришел к выводу, что следует обложить Плевну и взять ее голодом. При отсутствии тяжелой артиллерии, способной навесным огнем уничтожить турецкие укрепления, затевать новый штурм Плевны было делом явно безнадежным.
17 История СССР, том V
257


Военные действия в Закавказье.
Осада и штурм Карса
В Плевненском укрепленном лагере была окружена 50-тысячная турецкая армия. Снабженные в изобилии патронами и ружьями, турки имели запасов продовольствия всего на 21 день. Можно было ожидать, что они попытаются прорвать кольцо блокады. Поэтому русские войска из ночи в ночь строили новые и переоборудовали старые укрепления. На случай прорыва заранее были подготовлены резервы для контрудара. Приготовления эти были весьма своевременны. Когда запасы продовольствия и фуража в Плевне истощились, армия Осма- на-паши прорвала русские позиции, но была отброшена подоспевшим резервом. 28 ноября (10 декабря) она капитулировала. В плен было взято 43 338 человек во главе с Османом- пашой.
Падение Плевны было крупной победой. Турция лишилась своей лучшей армии и единственного талантливого полководца. В ходе войны произошел решающий перелом, достигнутый, однако, ценой жизни десятков тысяч русских солдат. Об этом напоминает памятник погибшим под Плевной, установленный в Москве. В Болгарии день падения Плевны отмечается как знаменательная дата в истории страны.
Затяжной характер приняли военные действия и в Закавказье. Главнокомандующий кавказской армией (свыше 100 тыс. человек с 276 орудиями) великий князь Михаил Николаевич не проявил ни искусства, ни энергии при выполнении своих обязанностей. Более трети войск было размещено в разных пунктах Кавказа на случай восстаний, которые турецкие эмиссары старались поднять среди мусульман, и для обороны морского побережья. Для военных действий был создан 60-тысячный Действующий кавказский корпус под командованием генерала Лорис-Меликова. В первый же день войны он был двинут в наступление против 70-тысячной турецкой армии. Вначале продвижение русской армии было успешным. 16 мая один из отрядов штурмом овладел крепостью Ардаган. Другой отряд занял Баязет и осадил Карс. Но царские генералы вследствие плохой разведки преувеличивали силы противника и действовали так медленно и нерешительно, что турецкое командование успело подтянуть крупные подкрепления. Осаду Карса пришлось снять, а русский гарнизон в Баязете был окружен и с огромными усилиями отражал турецкие атаки, пока посланный на выручку русский отряд не прорвал окружение и не открыл путь к отступлению. Удерживая Ардаган, русская армия перешла к обороне. Турецкие десанты высадились в Абхазии, но были вытеснены оттуда.
Только с прибытием сильных подкреплений в октябре 1877 г. было решено начать новое наступление на Карс и Эр-
258


зерум. Большую роль в его подготовке играли новый начальник штаба Кавказской армии генерал H. Н. Обручев и командир одного из отрядов генерал А. Н. Лазарев. 15 октября русские войска с трех сторон атаковали турецкую армию Мухтара-па- ши у Аладжинских высот и разгромили ее. Потеряв около 20 тыс. человек, турки в беспорядке отступили. Но предпринятая затем попытка русских войск штурмом овладеть Эрзерумом окончилась неудачей. Выдающимся успехом русской армии явилось взятие в ноябре Карса, считавшегося неприступной крепостью. Французский военный агент генерал де Курси, уезжая с Кавказа, говорил русскому главнокомандующему: «Я видел карские форты, и одно, что я могу посоветовать,— это не атаковать их, на это нет никаких человеческих сил. Ваши войска так хороши, что они пойдут на эти неприступные скалы, но вы положите их всех до единого и не возьмете ни одного форта». Сильными сторонами Карской крепости было отсутствие выгодной артиллерийской позиции для атакующего, взаимная оборона фортов и широкий фронт обстрела перед ними. Гарнизон Карса насчитывал 30 тыс. чел. со 122 орудиями. По плану Обручева и Лазарева русские войска стали готовиться к штурму. Произвести его решено было ночью, когда туркам приходилось вести огонь наугад. Местные проводники-армяне взялись указать проходы к фортам В ночь на 18 ноября внезапной атакой русские войска за несколько часов захватили все важнейшие укрепления Карса. Большая часть гарнизона (18 тыс. человек, в том числе пять пашей и английские офицеры, руководившие обороной крепости) была взята в плен. Ночной штурм Карской крепости явился выдающимся достижением русского военного искусства.
Но Карс находился далеко от турецкой столицы. Его падение не могло вынудить Турцию принять русские условия мира. Решающее значение имели операции на Балканах.
Падение Плевны в корне изменило воен- Завершающий этап ную обстановку. Высвободилась для даль- ВОЙНЬ| нейших действий почти 100-тысячная ар¬
мия с 394 орудиями. Русские победы вызвали новый подъем национально-освободительной борьбы балканских народов против турецкого ига. Сербия объявила Турции войну и двинула свои войска в наступление. Черногорцы заняли порт Антивари.
Русской армии предстоял еще труднейший переход через Балканы. Начальник германского генерального штаба Мольтке заявлял, что русские войска не смогут с боями в зимних условиях перейти Балканский хребет, и разрешил прусским военным наблюдателям при русской армии уехать в отпуск. Бисмарк сложил карту Балканского полуострова и сказал, что до
17* 259


весны она ему не понадобится. Так думали и английские военные специалисты. Но откладывать переход через Балканы до весны было нельзя. Для зимовки русских войск в Болгарии не было ни жилья, ни запасов продовольствия. За несколько месяцев турецкая армия оправилась бы от потерь, а Англия и Австро-Венгрия могли подготовиться к выступлению против России. Д. А. Милютин настаивал на немедленном переходе в наступление, чтобы использовать расстройство турецкой армии после падения Плевны и предотвратить вмешательство западных держав.
Русская армия располагала в то время 314 тыс. человек с 1343 орудиями против 183 тыс. турецких войск с 441 орудием, что давало почти двойное превосходство в силах.
12 декабря на военном совете с участием царя, великого князя Николая Николаевича, Д. А. Милютина и других генералов было принято решение нанести главный удар в направлении на Софию и Адрианополь правым флангом русской армии, т. е. войсками генерала Гурко через Западные Балканы. Остальные войска русской Дунайской армии должны были идти на Балканы через горные проходы Троян и Шипку.
Главные силы 60-тысячного отряда Гурко 25 декабря двинулись через перевал Чурьяк. В поход отобрали лучше одетых и обутых здоровых солдат. В батареях оставлено было только по четыре орудия. Снаряды вынимали из зарядных ящиков и несли на руках, завязав в башлыки. Орудия были закреплены за ротами. Их тащили на лямках. На крутых горных подъемах делали по нескольку десятков шагов, подкладывали под колеса камень или бревно и отдыхали. На обледенелых дорогах делали насечки на льду и камнях. Еще труднее был спуск. 26 декабря после дождя разразилась метель, ударил мороз. От сверкания снега и метели у многих воспалились глаза. Одежда обледенела. Болгары расчищали дорогу, давали продовольствие и вьючных лошадей, указывали путь. Переход войск генерала Гурко через Балканы занял шесть дней и совершался днем и ночью, часто в полной темноте.
Отбросив передовые отряды турок, русские войска 4 января 1878 г. вступили в Софию, где были захвачены огромные турецкие склады продовольствия и патронов.
В тот же день начался переход через Балканы другого русского отряда под командованием генерала Карцова (6 тыс. человек с 24 орудиями). Отряд этот двинулся по крутым склонам в районе перевала Троян. Турецкие позиции на перевале были сначала искусно обойдены высланной вперед колонной, и как только она показалась в тылу турецкого редута, русские войска с фронта ударили в штыки. Умелый маневр позволил преодолеть трудный перевал с небольшими потерями. Задача
260


отряда Карцова состояла в том, чтобы поддержать переход через хребет войск генерала Радецкого.
Сражение 54-тысячный отряд генерала Радецкого
у Шипки — Шейново располагался севернее Шипки против 23- è—9 января 1878 г. тысячной армии Весселя-паши. Главные силы турок сосредоточились у южного выхода из Шипкинского прохода в укрепленном лагере у селения Шейново, опоясанного редутами, траншеями и артиллерийскими батареями. Решено было обойти Шейново. Для этой цели была выделена колонна генерала Скобелева в 16 500 штыков с задачей перейти Балканы западнее Шипки. Другая колонна в 18 тыс. штыков должна была двинуться на Шейново через перевалы, расположенные восточнее Шипкинских позиций.
Наступление началось 5 января. Войска левой колонны перешли Балканы и подошли к турецким редутам. Более трудным был переход через Балканы колонны генерала Скобелева. Три километра ей пришлось двигаться по обледенелому покатому карнизу над пропастью, а затем следовал спуск крутизной в 45°,— по нему солдаты съезжали на «природных салазках». 8 января левая колонна начала атаку, но колонна Скобелева еще не закончила спуск с гор и не была готова вступить в сражение. Неодновременность действий отдельных колонн осложнила сражение и привела к лишним потерям. 9 января Радецкий предпринял лобовую атаку на турецкие укрепления, но смог занять только передовые траншеи. Исход боя решил переход в атаку колонны Скобелева. Ее успех был обеспечен хорошей подготовкой атаки. Стрелковые цепи двигались перебежками, совершавшимися в то время, когда залегшие стрелки огнем поддерживали бегущих вперед. Приблизившись к турецким редутам на 300 шагов, роты поднялись и пошли в атаку. Турецкие редуты были взяты. Гарнизон Шейнова был полностью окружен и капитулировал вместе с турецкими войсками, засевшими на южном скате Шипкинского прохода. Всего было взято в плен свыше 20 тыс. человек. Путь на Адрианополь был открыт.
К середине января 1878 г. за Балканами была сосредоточена почти 160-тысячная армия, вдвое превосходившая силы турок, в беспорядке отступавших на Филиппополь (Пловдив). Массовое дезертирство сократило турецкие войска еще на 18— 20 тыс. человек. Спасаясь от угрозы окружения, турки оставили Пловдив без боя. Трехдневное сражение к югу от этого города совершенно расстроило остатки турецкой армии. 20 января русские войска без боя торжественно вступили в Адрианополь, встреченные восторженными приветствиями болгар и греков. Дороги к югу города были запружены бегущими турецкими войсками. Русская кавалерия, преследуя отступающих,
261


вышла к побережью Мраморного моря. Крупные силы русских стали сосредоточиваться возле Константинополя и поблизости от Дарданелл. РазгрОхМ турецкой армии был полным.
Во врехмя наступления русской армии болгарское население повсеместно вооружалось и захватывало земли турецких помещиков. В Северной Болгарии их земли, скот и другое имущество еще ранее были переданы болгарам. Царские власти видели в этом военную меру, объективно же ликвидация турецкого феодального землевладения в Болгарии в ходе русско- турецкой войны явилась социальным переворотом, расчищавшим путь для буржуазного развития страны.
Английское правительство подстрекало
н*КР Турцию к продолжению войны и распро- линскии конгресс СТраняло СЛуХи о намерении России овладеть Константинополем и проливами. В ответ на ноту английского правительства Горчаков 18 мая 1877 г. дал знать, что захват турецкой столицы и проливов в целях «постоянного обладания ими» не входит в намерения России. Но угрозу вступления русских войск в турецкую столицу русское правительство рассматривало как лучшее средство принудить Турцию к капитуляции. Вопрос о дальнейшем положении Константинополя h проливах оно заранее соглашалось передать на общее решение держав. Английский министр иностранных дел Дерби ответил, что занятие Константинополя явится сигналом к выступлению Англии.
Под влиянием военных успехов и призывов болгарского населения о похмощи царь и Горчаков решили добиваться предоставления автономии не только для Северной, но и для Южной Болгарии. Об этих намерениях 9 декабря 1877 г. царь уведомил германского и австрийского императоров. Проект создания большого автономного болгарского государства был, однако, сразу же отвергнут в ответном письме Франца-Иосифа. Узнав о намерениях России расширить размеры автономной Болгарии, Австро-Венгрия и Англия стали настаивать на созыве европейской конференции.
Переход русской армии через Балканы вынудил турецкое правительство просить перемирия. 13 января султан обратился к царю с просьбой о прекращении военных действий. В ответ русское правительство потребовало от Турции принятия предварительных условий мира, предусматривавших полную автономию всей Болгарии, Боснии и Герцеговины, независимость Сербии, Черногории и Румынии, территориальные уступки в пользу России, уплату Турцией контрибуции, очищение
►
Через Балканы
262


турецкими войсками придунайских крепостей и Эрзерума, свободу торгового мореплавания через проливы. Имелось в виду, что в будущем «для охранения прав России в проливах Босфорском и Дарданелльском» между султаном и царем состоится особое соглашение. Русская армия быстро двигалась к Константинополю, и 31 января Турция вынуждена была подписать перемирие на предложенных Россией условиях.
Предварительные условия мира стали известны в Лондоне и вызвали протест английского правительства. Британский флот вошел в Мраморное море и бросил якорь у Принцевых островов. Царское правительство опасалось войны с Англией, занятия турецкой столицы английским флотом и прохода его в Черное море. Русские войска стояли у Сан-Стефано вблизи Константинополя, готовые вступить в него по первому приказанию. Горчаков заявил, что Россия не займет Константинополь, если этого не сделает Англия. Н. П. Игнатьеву было поручено поскорее закончить в Сан-Стефано мирные переговоры с турецкими уполномоченными, чтобы поставить предстоящую европейскую конференцию перед «совершившимися фактами».
ч 3 марта 1878 г. Игнатьев подписал с турецкими уполномоченными Сан-Стефанский мирный договор. Вся Болгария от Дуная до Эгейского моря становилась автономным княжеством, продолжавшим платить дань султану, но во внутренних делах вполне самостоятельным. Срок оккупации Болгарии русскими войсками устанавливался в два года. Сербия, Черногория и Румыния получали полную независимость и значительное приращение своей территории. Румынии передавалась Добруджа. Южная Бессарабия, Батум, Карс, Ардаган и Баязет присоеди нялись к России.
Кроме того, Турция обязывалась уплатить 310 млн. руб. контрибуции. Сан-Стефанский договор давал освобождение болгарскому народу, и день его подписания празднуется и теперь в Болгарии как национальный праздник.,
Англия я Австро-Венгрия отказались признать условия Сатт Стефанского мира. Английский флот готовился к нападению на черноморское побережье России и в любой момент мог пройти через проливы. Царское правительство не располагало силами для войны с Англией и Австро-Венгрией и боялось, что новая война повлечет за собой революцию в России. Но прежде чем согласиться на созыв европейского конгресса, оно направило Н. П. Игнатьева в Вену, чтобы узнать, какую цену запросит Австро-Венгрия за поддержку русских условий мира. Оказалось, что австрийские аппетиты превзошли все ожидания царского правительства. Венский двор добивался не только оккупации Боснии и Герцеговины, но и согласия России на уста-
264


РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА 1877—1878 гг.


БАЛКАНСКИЕ ГОСУДАРСТВА ПОСЛЕ БЕРЛИНСКОГО КОНГРЕССА


ковление его господствующего влияния в Сербии, Черногории и Албании. Узнав об этом, царское правительство решило предварительно войти в сговор с Англией. Русский посол в Лондоне Петр Шувалов заключил соглашение с английским правительством о том, что вопрос о создании «Великой Болгарии» на конгрессе будет пересмотрен, а Англия взамен за это обязывалась признать ряд других условий мира. Только после этого русское правительство согласилось на свое участие в будущем конгрессе.
Конгресс открылся 13 июня 1878 г. в Берлине и продолжался ровно месяц. В нем принимали участие представители шести великих держав и Турции.
Россию на конгрессе представляли князь Горчаков, Петр Шувалов и посол в Берлине Убри. Формально 80-летний канцлер был главой русской делегации, но он находился уже на закате своей деятельности и стал слишком дряхл для подобной миссии. Фактически решающую роль среди русских представителей на конгрессе играл Шувалов.
Положение русской делегации оказалось трудным. Россия была полностью изолирована. Ее открытые противники Англия и Австро-Венгрия действовали заодно. Бисмарк объявил себя «честным маклером» лишь на словах, но на деле стоял на стороне Австро-Венгрии. Россия могла бы еще лавировать на конгрессе, если бы ее поддержала Франция. Однако французский министр иностранных дел Ваддингтон поддерживал Англию, надеясь получить от нее уступки в колониальных делах. Глава английского правительства Биконсфильд явился на конгресс, имея в кармане конвенцию, по которой Англия за обещание защищать Турцию на конгрессе получила от султана право оккупировать о. Кипр.
Самая острая борьба завязалась на конгрессе по вопросу о Болгарии. Вынужденная согласиться на ее раздел, русская делегация не хотела допустить полного подчинения султану Южной Болгарии (Восточной Румелии) и выступала против предоставления Турции права держать там войска, на чем настаивали Австро-Венгрия и Англия. Бесконечные споры вызвал вопрос о границах Болгарии. Англия категорически возражала против передачи ей Софийского санджака и Варны. Дело дошло до того, что Биконсфильд даже грозил покинуть конгресс. В конце концов Россия добилась, чтобы София и Варна были оставлены за Болгарией, но взамен русским представителям на конгрессе пришлось согласиться на предоставление султану права вводить свои войска в Восточную Румелию.
Пользуясь изоляцией России, Англия добивалась для британского флота права входа в черноморские проливы, чтобы в любое время угрожать русским берегам. Однако на этот раз
265


решительными противниками Биконсфильда оказалась не только делегация России, но и Турции. В итоге английское предложение было отвергнуто.
13 июля был подписан Берлинский трактат. Он резко изменил Сан-Стефанский мирный договор в ущерб России и славянским народам. К северу от Балкан было создано Болгарское княжество, самоуправляющееся, но платящее дань султану. Срок оккупации его русскими войсками уменьшался до девяти месяцев. Южная часть Болгарии (Восточная Румелия) была оставлена под властью Турции и получила только административную автономию. Македония и Фракия остались под властью Турции. Подтверждалась полная независимость Сербии и Черногории, но территориальные приращения, полученные ими по Сан-Стефанскому миру, были существенно урезаны. России возвращалась Южная Бессарабия. В Закавказье она удерживала за собой Карс, Ардаган и Батум.
Огромные выгоды получили западные державы. Австро-Венгрия за свой «бесславный нейтралитет», как остроумно заметил один из участников конгресса, получила право оккупировать Боснию и Герцеговину. Конгресс санкционировал также оккупацию о. Кипра Англией. По существу Берлинский трактат свелся к частичному разделу Турции.
На Берлинском конгрессе Россия потерпела дипломатическое поражение. Она лишилась значительной части плодов своей победы. Не удивительно, что в записке, представленной царю, Горчаков писал: «Берлинский конгресс есть самая черная страница в моей служебной карьере». Царь пометил: «И в моей также». Вынужденное отступление царизма на конгрессе было предрешено предварительными соглашениями России с Австро-Венгрией и Англией. Эти соглашения были тайными. Не зная о них, русская и западноевропейская печать преувеличивала дипломатическое поражение царского правительства. Оно было серьезным, но не таким, как это казалось тем, кто не знал о существовании Рейхштадского соглашения и Будапештской конвенции.
Среди панславистов Берлинский трактат был встречен бурей негодования. Они во всем обвиняли русскую дипломатию. В речи на заседании Московского славянского комитета И. С. Аксаков с горечью спрашивал: «Ты ли это Русь — победительница... на скамье подсудимых, как преступница, каешься в святых подъятых тобой трудах, молишь простить тебе твои победы?» За свою речь Аксаков был выслан из Москвы.
Политика царизма преследовала реакционные и завоевательные цели. Но объективно русско-турецкая война имела прогрессивное значение — она содействовала освобождению балканских народов от турецкого ига, хотя результаты побед
266


России и были серьезно урезаны постановлениями Берлинского конгресса.
Война еще больше обнажила отсталость и разложение царского режима. Казнокрадство чиновников, бездарность высшего командования особенно ярко выступили на фоне героизма и самопожертвования русских солдат и офицеров. Тяготы мобилизации и огромные потери русской армии усиливали недовольство народа. Надежды царского правительства на то, что война отвлечет внимание русского общества от острых вопросов внутренней жизни, не оправдались. После войны в России возникла революционная ситуация.


ГЛАВА
ШЕСТАЯ
ПРИСОЕДИНЕНИЕ СРЕДНЕЙ АЗИИ
1
Народы Средней Азии в середине XIX в. и их экономические связи с Россией
и население Средней Азии
На территории Средней Азии находились три феодальных ханства: Коканд, Бухара и Хива. В XVIII и начале XIX в. в ханствах шел процесс централизации, но к Территория середине XIX столетия феодальная раз¬
дробленность еще не была полностью преодолена. Некоторые области (Гисар, Шах- рисябс и др.) не были окончательно покорены бухарскими эмирами. В Хивинском ханстве происходили частые восстания туркмен и каракалпаков. Каратегин и Дарваз оставались полунезависимыми владениями, несмотря на попытки кокандских ханов подчинить их своей власти.
Хивинское ханство было расположено по нижнему переднему течению Аму-Дарьи, Бухарское занимало территорию долины Зарафшана, горный район Нур-ата и некоторые местности по Аму-Дарье. Кокандское ханство находилось в долине Ферганы; к середине XIX в. ему принадлежала также территория с городами Ташкентом, Чимкентом, Туркестаном и др, Среди населения всех трех ханств преобладали узбеки. Северная часть территории, населенной таджиками, была предметом постоянных раздоров бухарского эмира и кокандского хана. Остальная часть современного Таджикистана состояла из ряда независимых и полузависимых владений. Отдельные туркменские племена жили в пределах Хивинского и Бухарского ханств. Основная территория Туркмении, расположенная к востоку от Каспийского моря по границам с Персией, Бухарой и Хивой, была объектом настойчивой агрессии со стороны шаха, эмира и хана. Каракалпаки жили в дельте Аму-
268


Киргизские кибитки на реке Чу
Дарьи и были покорены хивинскими ханами. Киргизы (особенно население Южной Киргизии) находились в зависимости от кокандского хана. Более свободными были киргизские племена, жившие на севере Кокандского ханства. По временам они даже не признавали власти хана. Казахи, заселявшие северную часть Хивинского и Бухарского ханств, находились в тяжелой зависимости и от хана и от эмира.
Территория Средней Азии в основном пред- озяиство ставляет собой пустыни и горы. Здесь
было возможно только кочевое скотоводство. Население, занимавшееся земледелием, преимущественно поливным, жило в базисах, расположенных в Хорезме, в Самаркандской и Ташкентской областях, в Ферганской долине, в Ахал-Текинском оазисе, около Мерва, в районе озера Иссык-Куль, в низовьях Сыр-Дарьи и в некоторых других районах. Поливное земледелие было чрезвычайно трудоемким, особенно в Хорезмском оазисе, где для орошения полей приходилось применять водо- подъемные колеса — чигири, приводившиеся в движение лошадьми, верблюдами или ослами.
269


Сельскохозяйственные орудия Средней Азии конца XIX в.
Тем не менее вследствие благоприятных климатических условий и благодаря трудолюбию среднеазиатского крестьянства земледелие давало хорошие урожаи, которые нередко снимались два раза в год.
Наиболее высокой культурой поливного земледелия отличались районы Самарканда, Ташкента и Ферганской долины, где была и наибольшая плотность населения.
В Средней Азии производились пшеница, хлопок, рис, джугара, просо, ячмень, люцерна и другие культуры, а также овощи и фрукты. В некоторых районах было особо развито садо-* водство. Существовало также шелководство.
В районах скотоводства казахи и киргизы разводили по преимуществу овец, каракалпаки — главным образом крупный рогатый скот, туркмены — верблюдов, лошадей. Скот и продукты скотоводства (шерсть, кожи, мясо, молоко и др.) использовались в собственном хозяйстве кочевника и частично обменивались на хлеб и ремесленные изделия.
Кроме домашней промышленности, составлявшей неотъемлемую часть как оседлого, так и кочевого крестьянского хозяйства, в Средней Азии существовали ремесла. Особенно было распространено производство тканей, которые, как и другие ремесленные изделия, выделывались ручным способом. Отличительной чертой ремесла являлась его узкая специализация.
Среднеазиатские ремесленники объединялись в цехи. Во главе цехов стояли аксакалы, или колонтары, избиравшиеся на цеховых собраниях из богатых владельцев мастерских и
270


Ручной станок для очистки хлопка от семян
утверждавшиеся ханом. Низший слой ремесленников составляли ученики (шагирды). Переход ученика в подмастерье (хальфа) затруднялся не только сложностью испытаний, но и весьма обременительным условием угощения всего цеха. Поскольку хозяева мастерских были заинтересованы в бесплатном труде учеников, шагирды десятками лет не могли перейти в подмастерья. Переход хальфа на положение мастера (усто) был еще труднее, так как для этого требовалось приобретение собственного дома и ремесленного оборудования. Нередко бывало, что человек всю жизнь оставался подмастерьем, подвергаясь эксплуатации со стороны мастера.
Ремесло и торговля обычно находшшсь в одних руках. Что касается внешней торговли, то ею занимались купцы и велась она главным образом с Россией.
Разработка земных недр в Средней Азии производилась в небольших размерах и примитивными способами. Добывали черные, цветные и драгоценные металлы, каменную соль, селитру. Нефть в сравнительно больших количествах добывалась туркменами на острове Челекен. Горное дело не развивалось. Необходимые металлические предметы предпочитали производить из привозного, преимущественно русского металла.
271


Социальный строй
В среднеазиатских ханствах было сравнительно много городов. Точных сведений о численности городского населения не существует. Одним из самых больших городов Средней Азии был Ташкент. К моменту его присоединения к России в нем насчитывалось примерно 80 тыс. жителей.
Города являлись средоточием ремесла и торговли. Торговля в Средней Азии основывалась на разделении труда между скотоводческими и земледельческими районами, а также была обусловлена наличием в городах и селах ремесла. Не следует, однако, преувеличивать значение торговли, учитывая слабое развитие ремесла и сохранение в значительной степени замкнутого натурального хозяйства. Хотя и медленно, но происходил рост товарно-денежных отношений.
В ханствах существовало три вида землевладения: 1) амляковые или подшалыч- ные земли, принадлежавшие государству, находившиеся в распоряжении ханов, 2) мульки, бывшие большей частью частной собственностью представителей феодальной знати, и 3) вакуф- ные земли, принадлежавшие мусульманской церкви и находившиеся в распоряжении мусульманского духовенства; существовали также светские вакуфы — земли, превращенные их владельцами в нераздельное и неотчуждаемое имение. Нередко ханы отдавали населенные государственные земли крупным феодалам с правом взимания всего или части налога. Обеленные земли, т. е. земли, владельцы которых приобретали налоговый и административный иммунитет, назывались мульки-хурри-ха- ллс. Служилые люди хана наделялись землями на праве временного пользования. Со временем эти земли (танхо) превращались в их полную собственность. Таким образом, земли были собственностью ханов, светской и духовной знати. Крестьяне, обрабатывавшие эти земли, находились в зависимости от землевладельцев и ханов, которые их жестоко эксплуатировали.
Как в сельском хозяйстве, так и в ремесленном производстве при найме рабочих господствовали кабальные формы. По существовавшему обычаю рабочие получали от хозяев так называемый бунак, т. е. определенную сумму денег в размере от 4 до 40 руб. При уходе рабочий обязан был возвратить бунак. Поскольку он часто не имел для этого средств, то попадал в кабалу.
В Средней Азии господствовал феодальный способ производства.
До присоединения к России в среднеазиатских ханствах существовало рабство. В рабов превращались захваченные в плен. Больше всего рабов было в Хивинском ханстве. По свидетельству ряда источников, в Бухаре и Хиве рабский труд применялся не только в домашней жизни, но и в сельском хозяйстве.
272


Чрезвычайно тяжелым в ханствах Средней Азии был налоговый гнет. Основной дохед ханов составляли налоги с земли: хераджный сбор — в Бухаре, Коканде, дахьяк или ушр — в Хиве. Хераджная подать взималась в виде определенного количества зерна, денег или доли урожая. Дахьяк собирался в размере Vio урожая с земель, орошаемых при помощи чигирей, и Vs о земель, орошавшихся самотечной системой. Самый способ взимания земельной подати был исключительно обременителен для дехкан. В Бухарском ханстве перед жатвой сборщик податей (амлякдар) определял на глаз размер хераджа. До приезда его крестьяне не имели права убирать хлеб. Расходы на содержание амлякдара и сопровождавших его административных лиц причислялись к сумме хераджа. Злоупотребления со стороны сборщиков были обычным явлением. Сады, огороды, клеверные поля облагались особой потанапной (танап — земельная мера) податью. Поддержание в порядке ирригационной системы было натуральной повинностью населения. Существовал и ряд других сборов. Со скотоводческих хозяйств также взимался налог деньгами или скотом, так называемый зякет, содержание сборщиков зякета оплачивалось населением.
При перевозке товара с одного места в другое взимались торговые пошлины. Особый налог — байпули — платили купцы крупных городов ;при получении специальных ярлыков под видом займов хану, никогда не возвращавшихся.
Отсталость социальных отношений в ханствах Средней Азии, выражавшаяся в наличии рабства, в господстве феодального способа производства, задерживала развитие производительных сил. Междоусобные войны, произвол восточных правителей наносили огромный ущерб хозяйственной деятельности, мешали развитию ремесел и торговли. Деспотизм ханов и эмира, фанатизм мусульманского духовенства сковывали общественную жизнь, сеяли неуверенность и страх среди населения, тормозили рост культуры.
Все это ослабляло среднеазиатские ханства как политически, так и экономически, а эта слабость содействовала тому, что территория Средней Азии превращалась в арену соперничества двух великих держав — России и Англии.
Русская промышленная буржуазия прорусская буржуазия являла большую заинтересованность в при- и рынок Средней Азии ^ п
г обретении внешнего рынка. Отсталость
экономики русской деревни мешала сбыту изделий промышленности. При сохранении в деревне пережитков крепостничества капитализм в России развивался медленно.
«Развитие капитализма вглубь в старой, издавна заселенной, территории,— писал В„ И. Ленин,— задерживается вследствие колонизации окраин. Разрешение свойственных капитализму
18 История СССР, том V
273


и порождаемых им противоречий временно отсрочивается вследствие того, что капитализм легко может развиваться вширь» К
По западной границе из промышленных товаров в сколько- нибудь значительном количестве могли сбываться только металлы и изделия полотняной и пеньковой промышленности. Но даже сбыт этих товаров, главным покупателем которых были англичане, по мере замены парусного флота паровым и роста металлургической промышленности в самой Англии, заметно сокращался. В результате этого вопрос о торговле с Азией для русской буржуазии становился очень важным.
На Востоке Россия вела торговлю с Персией, Китаем (в основном через Кяхту) и ханствами Средней Азии. Персидским рынком еще в 30-х годах овладели английские купцы, товары которых вытеснили здесь изделия русской промышленности. В 40-х и в первой половине 50-х годов торговля России со Средней Азией сократилась. Но с конца 50-х годов она несколько возросла в связи с падением русской торговли с Китаем, которое было вызвано господством в Кяхте устаревшей системы торговли (монополия и меновой торг), а также ростом морской торговли с Китаем западноевропейских держав.
Развитию русской торговли со Средней Азией мешали плохие пути сообщения, английское соперничество, низкая покупательная способность населения. Отрицательно сказывались также притеснения, которым подвергались русские купцы: они принуждены были платить более высокие пошлины, чем купцы- мусульмане. С 1852 г. русские купцы перестали ездить в Среднюю Азию и начали посылать туда приказчиков, по преимуществу казанских татар, которые, как магометане, пользовались льготами при уплате торговых пошлин.
Однако затруднения в торговле со Средней Азией заключались не только во внешних обстоятельствах, они были связаны также с пассивностью, косностью самой русской буржуазии, объяснявшимися отсталостью русской экономики, обремененной феодальными пережитками.
Русская буржуазия привыкла к привилегиям и монополии, к помощи и покровительству государства. Поэтому русские купцы все чаще обращались к правительству с просьбой устранить препятствия, стоявшие на пути развития русской торговли в Средней Азии. Однако устранение их дипломатическим путем было весьма трудным вследствие особенностей внутреннего политического строя ханств и в связи с общей международной обстановкой на Востоке. Единственный выход русская буржуазия видела в воздействии на ханов военной силой.
1 В. И, Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 596.
274


Ташкент. Улица близ цитадели
Вопрос о торговле России со Средней Азией приобрел в глазах русских промышленников особенно актуальное значение в первой половине 60-х годов, когда гражданская война в США вызвала мировой хлопковый кризис.
Русская хлопчатобумажная промышленность работала главным образом на американском и египетском хлопке. Еще в первый год гражданской войны в Соединенных Штатах по европей- сжой границе России было привезено 2 491388 пудов хлопка- сырца, что составляло более 94 % всего импорта хлопка. На привоз по азиатской границе приходилось только 6% (151 756 пудов). Из Средней Азии импортировалось в Россию в 1861 г. около 120 тыс. пудов, т. е. 4,5%, Положение резко изменилось в 1862 г., когда по европейской границе импорт хлопка в Россию составил лишь 52% (444 731 пуд), а по азиатской границе вырос до 47,7% (404839 пудов), в том числе из Средней Азии привоз составил 40,2% (341421 пуд). Таким образом, Средняя Азия не только потенциально, но и фактически становилась важным источником необходимого для русской промышленности сырья.
Русское купечество предпринимало практические шаги для
18
275


обеспечения русских фабрик среднеазиатским хлопком. К 1862 г. относится ходатайство за подписью 15 московских купцов, обращенное к министру финансов. Купцы просили урегулировать торговлю с Бухарой и учредить там русское консульство. В записке, представленной правительству «Московским торговым обществом», особое внимание было обращено на важность среднеазиатского сырья, в первую очередь хлопка.
В 1863 г. купечеством, торгующим со Средней Азией, была составлена «Записка о неравноправности международной торговли России с Хивою, Кокандом и Бухарою, подвергающей русскую торговлю большим затруднениям в совершенный ущерб нашего государства». В ней купцы подчеркивали, что ограниченность их деятельности в Средней Азии особенно неприятна в годы, когда русская промышленность вследствие гражданской войны в США остро нуждается в хлопке.
Дело не ограничилось обращениями к правительству. Отдельные русские купцы предпринимали в годы хлопкового кризиса поездки в Среднюю Азию с тороговыми целями. М. А. Хлудов, владелец бумагопрядильни в г. Егорьевске Рязанской губернии, осенью 1863 г. выехал в Оренбург и просил дать ему охранный лист для поездки в Бухару. Цель этой поездки, по словам Хлудова, состояла в покупке хлопка и других местных товаров. Хлудов хотел «лично изучить тамошнюю местную торговлю и изыскать средства возможно более направить ее к выгодам России». Прибыв в Бухару, Хлудов установил торговые отношения с местными купцами. По данным приведенной «Записки», в Бухаре в то время находились приказчики пяти русских купцов.
В записках русских купцов, в статьях, пу- Англо-русское бликовавшихся в периодической печати,
торговое в отдельных изданиях часто обсуждался
соперничество ^
в Средней Азии вопрос об английской торговле в средне¬
азиатских ханствах, сообщались сведения о приходе караванов из Индии через Кабул в Бухару с зеленым чаем и английскими текстильными изделиями. Английская экспансия в Средней Азии вызывала серьезную тревогу у русского купечества, но англичане, несмотря на все старания, не могли вытеснить русские изделия со среднеазиатских рынков. По сравнению с Англией у России в торговле со среднеазиатскими ханствами были преимущества. Они заключались в том, что в Россию вывозились из Средней Азии изделия местного производства (хлопок, правда, в небольшом количестве, хлопчатобумажные ткани и пр.) в обмен на русские товары, в то время как английские торговцы сбывали свой товар главным образом за звонкую монету. Вследствие этого население Средней Азии было больше заинтересовано в торговле с Россией, чем с Ост-Индиеп.
276


По свидетельству побывавшего в Индии маклера ташкентского базара Хаджи-Юнусова, а также двух индийских и одного афганского купцов, успехи английской торговли в Азии зависели от приспособления их товаров к вкусам потребителей: так, в Индию ввозились одни изделия, в Персию — другие. Так как торговля англичан в ханствах Средней Азии была незначительной, английские фабрики не приспосабливали свою продукцию к вкусу населения этих ханств.
Англичан гораздо больше интересовал рынок Западного Китая — Кашгара. Между тем русские купцы также считали важным для себя этот рынок. Поэтому стремление англичан захватить рынок Кашгара вызывало беспокойство русского купечества
2
Военные экспедиции в Среднюю Азию
Мотивы, которыми руководствовалось царское правительство, организуя военные экспедиции в Среднюю Азию, заключались в стремлении его путем новых территориальных приобретений укрепить свое положение и престиж внутри и вне страны, сохранив по возможности в неприкосновенности устои помещичьего государства, которое оно представляло. С этим было связано его стремление приблизить свою азиатскую границу к колониальным владениям Англии и таким образом связать английское правительство в его действиях на Ближнем Востоке, в международной европейской политике.
Еще в конце 50-х годов русский военный агент в Лондоне Н. П. Игнатьев писал в одной из своих записок: «В случае разрыва с Англией только в Азии можем мы вступить в борьбу с нею с некоторой вероятностью успеха и повредить существованию Англии».
Генерал М. Г. Черняев, завоеватель Ташкента, вспоминал, что в 1863 г., «когда отношения наши с Англией были весьма натянуты», Военное министерство послало его в распоряжение директора Азиатского департамента для разработки «на всякий случай» вопроса о продвижении в Среднюю Азию. «Целью движения,— писал Черняев,— предполагалось не занятие какой-либо части английских владений, а тем менее изгнание англичан из Индии, но принудить их усилить там свои войска и тем ослабить в Европе». При этом думали, что отправка английским правительством войск в Индию потребовала бы увеличения налогов, что «неминуемо ведет за собой в Англии восстановление
277


общественного мнения противу правительства, которое по необходимости тогда должно сделаться уступчивым» К
В 1865 г. в лондонском ежеквартальном обозрении отмечалось, что, хотя царское правительство не предполагало вторжения в Индию, было бы странно подозревать его в незнании того, что известно всему миру: если у Англии имеется ахиллесова пята, то это на Востоке, и, следовательно, чем сильнее русская позиция в Средней Азии, тем более высоким тоном может Россия дискутировать всякий вопрос европейской политики.
0 значении, которое царское правительство придавало продвижению в Среднюю Азию в связи с его столкновениями с английским правительством, свидетельствует и утвержденная царем докладная записка Д. А. Милютина «Относительно наших действий в Средней Азии на случай войны с Англией» 1 2, представленная в 1878 г. В за|писке вопрос о наступлении по азиатской границе тесно увязывался со стремлением возбудить опасения Англии в отношении Средней Азии и тем сделать ее более уступчивой в общих международных вопросах.
Дело заключалось именно в демонстрациях в направлении индийской границы. В планы русской правительственной политики на Востоке завоевание Индии и продвижение к ее границам в XIX и XX вв. не входило, да и не могло входить, так как это было задачей неосуществимой.
Английское правительство также понимало неосуществимость вторжения царских войск в Индию. Беспокойство в правящих кругах Англии было связано с тем, что русская экспансия в Среднюю Азию способствовала активизации антиколониальных выступлений населения на северо-западе Индии. Об этом имеются многочисленные свидетельства русской и английской прессы и английских политических деятелей.
Крымская война прервала постепенное
Образование продвижение русских войск к границам
Новококандскои линии ^ о
ив пределы среднеазиатских ханств. Со
стороны Оренбургской линии оно закончилось взятием коканд- ской крепости Ак-Мечеть в 1853 г. Со стороны Сибирской линии в 1850 г. было взято укрепление Копал, а в 1854 г. заложено укрепление Верное на месте казахского селения Алма-Ата. Таким образом возникли новые пограничные линии: Сыр-Дарьин- ская и Ново-Сибирская. Был поставлен вопрос о соединении линий, но предполагавшееся для этой цели дальнейшее продвижение было приостановлено войной, которая потребовала напряжения всех военных и экономических сил России.
1 Гос. Исторический музей, Отдел письменных источников, ф. Черняева (208), св. 1.
2 Центральный гос. исторический архив Москвы (ЦГИАМ), ф. 728, on. 1, ч 2, д. 3048.
278


23 февраля 1863 г. состоялось заседание Особого совещания, на котором обсуждались действия в Средней Азии. Сторонниками немедленных военных действий были военный министр Д. А. Милютин и оренбургский генерал-губернатор А. П. Безак. Министр финансов М. X. Рейтерн и министр иностранных дел
А. 	М. Горчаков, наоборот, выступили против военных операций и против соединения Оренбургской и Сибирской пограничных линий. Генерал-губернатор Западной Сибири А. О. Дюгамель высказался за образование из Ташкента независимого ханства. Комитет постановил отложить соединение линий, «как оно ни желательно», и пока ограничиться продолжением рекогносцировок. Основными препятствиями для завоевания новых территорий были опасения английского вмешательства и необходимость денежных затрат.
Однако 20 декабря 1863 г. Александр II приказал: «С будущего 1864 г. приступить к соединению передовых Оренбургской и Сибирской линий..., чтобы впоследствии перенести границу на Арыс, проведя оную на Аулие-Ата через Чимкент» 1
Еще раньше этого общего решения о наступлении на Ко- кандское ханство полковник Черняев летом 1863 г. овладел крепостью Сузак и объявил ее «под покровительством России». Не только Милютин, но и Горчаков одобрил взятие Сузака. «В настоящее время, — писал он Милютину 16 июля 1863 г., — пело жение вопроса существенно изменилось. Успешные действия полковника Черняева без особых расходов и пожертвований приблизили нас к цели, которая имелась в виду первоначально».
В мае 1864 г. со стороны Сибирской линии из Верного вышел отряд под начальством полковника Черняева. 4 июня он взял штурмом Аулие-Ата. Навстречу ему выступил из форта Перовский отряд под начальством полковника Веревкина и занял 12 июня г. Туркестан. Со взятием этих укрепленных пунктов было осуществлено соединение пограничных линий и образована передовая Новококанд|ская линия. Но Черняев, с согласия командующего войсками Западной Сибири Дюгамеля, решил двинуться далее и занять Чимкент, который и был взят 22 сентября 1864 г. после упорного сопротивления кокандцев.
Сравнительная легкость и быстрота побед русского оружия в Средней Азии объясняются более высоким уровнем военной техники, обусловленной в свою очередь более высокой ступенью социально-экономического строя России. Сказалась также разница в военной организации противников: среднеазиатское феодальное ополчение не могло равняться с отрядами русской регулярной армии.
1 А Л. П о п о в. Из истории завоевания Средней Азии.— «Исторические записки» т. 9 М., 1940, стр. 211.
27?


Эти преимущества русских войск и связанная с ними легкость наступления толкали Черняева к дальнейшему продвижению в глубь среднеазиатской территории. Непосредственно после взятия Чимкента осенью 1864 г. он попытался овладеть Ташкентом, но потерпел неудачу и возвратился в Чимкент.
2 февраля 1865 г. Черняеву было дано зятие ашкенга предписание не предпринимать завоева¬
ния Ташкента до получения подкреплений. Между тем весной этого года эмир бухарский начал военные действия против Коканда и занял крепость Ходжент. Оренбургский генерал-губернатор Крыжановский собирался двинуться к Ташкенту. Черняев не стал дожидаться ни эмира, ни Крыжановского и выступил в направлении к Ташкенту, имея в своем распоряжении, по официальным данным, всего лишь двухтысячный отряд и 12 орудий.
Сначала Черняев овладел крепостью Нияз-бек (расположенной на р. Чирчик), от которой зависело снабжение Ташкента водой и хлебом. Взятие через некоторое время крепости Чиназ, расположенной у впадения Чирчика в Сыр-Дарью, еще больше ухудшило снабжение противника продовольствием и преградило дорогу к Ташкенту отрядам бухарского эмира. После этого Черняев приступил к осаде Ташкента, гарнизон которого составлял 30 тыс. человек во главе с правителем Коканда Алимкулом. После длительной осады города в ночь на 15 июня 1865 г. начался штурм. 15 и 16 июня происходили ожесточенные бои на улицах. Алимкул был убит. 17 июня депутация почетных жителей и аксакалов Ташкента явилась к Черняеву и начала переговоры о сдаче города. Царское правительство, раньше склонявшееся к тому, чтобы отложить поход Черняева, теперь приветствовало занятие им Ташкента. Черняев был награжден и получил поздравительную телеграмму от царя.
Русская буржуазия использовала взятие Ташкента для развития торговли со Средней Азией. Русский вывоз в среднеазиатские ханства увеличился с 4740 тыс. руб. в 1864 г. до 10 275 тыс. руб. в 1867 г. Ввоз в Россию из Средней Азии также поднялся. Уничтожение прежнего порядка взимания пошлин и других препятствий в торговле привлекло в Ташкент русских купцов. В 1867 г. в ташкентских караван-сараях было 26 лавок, принадлежавших 10 русским купцам Оренбургской, Вятской, Московской и Петербургской губерний.
В 60-х годах в связи с походами царских отрядов против Кокандского ханства, в частности с походом Черняева на Аулие-Ата со стороны Сибирской линии, в подданство Российской империи вступали племена Северной Киргизии, угнетавшиеся кокандскпм ханом и администрацией китайского правительства.
280


Война
с бухарским эмиром
Таким образом, Северная Киргизия была присоединена к России мирным путем. Южная же Киргизия, остававшаяся под властью кокандского хана, вошла в состав Российской империи в 1876 г., когда ханство было присоединено к России.
После занятия русскими войсками Ташкента начались столкновения с Бухарой. Эмир бухарский, продвигавшийся в глубь территории Кокандского ханства, требовал освобождения Ташкента. 8 мая 1866 г. русские войска нанесли войскам эмира тяжелое поражение у Ирджара. 24 мая был взят Ходжент. В августе Ташкент, Ходжент, Зачирчикский край были включены в пределы Российской империи. Попытка эмира заключить мир не увенчалась успехом. 2 октября 1866 г. была взята бухарская крепость Ура-Тюбе, 18 октября — г. Джизак, через некоторое время — Яны-Курган. Таким образом, в 1864—1866 гг. к Российской империи были присоединены части владений Кокандского ханства и часть земель Бухарского эмира. Из всех этих земель в 1867 г. было образовано Туркестанское генерал-губернаторство.
К. П. Кауфман, назначенный туркестанским генерал-губернатором, вел мирные переговоры с эмиром, которые время от времени прерывались военными действиями. Но выступить решительно против Бухары Кауфман боялся, так как не был уверен в спокойствии населения завоеванного края. Свои опасения Кауфман выразил в письме военному министру Милютину от 13 ноября 1867 г. Он считал нужным прежде заняться организацией внутреннего управления в Туркестанском генерал-губернаторстве и, кроме того, заключить соглашение с кокандским ханом Худояром.
По этому вопросу возникли разногласия. Представители Военного министерства стояли за активные действия против эмира, им возражало Министерство иностранных дел. Царь поддержал точку зрения Военного министерства.
Весной 1868 г. бухарский эмир, отказав- Заключение договоров шись подписать договор, предложен-
и кокандским ханом ныи емУ Кауфманом, объявил «газават» (войну против неверных) и послал эмиссаров в Коканд, Кашгар, Хиву, Афганистан, Турцию и Ост- Индию.
В ответ на появление бухарских отрядов у Джизака и Яны- Кургана Кауфман предпринял наступление в направлении Самарканда, который занял без боя 2 мая. Взятие Самарканда облегчалось тем, что в этом городе, как и в Бухаре в целом, происходила борьба между отдельными группами населения. Сторонники сдачи города открыли войскам Кауфмана городские ворота.
2в1


На мирные предложения Кауфмана эмир не дал определенного ответа, и царские войска продолжали продвигаться в глубь территории Бухары. Главные силы эмира были разбиты Кауфманом 2 июня под Зерабулаком. Но в это время в Самарканде вспыхнуло восстание. Немногочисленный русский гарнизон в Самарканде был осажден в крепости и подвергался атакам превосходящих сил бухарцев. Узнав о положении в Самарканде, Кауфман двинулся на помощь гарнизону и, преодолев упорное сопротивление восставших, снова овладел городом. После этого эмир бухарский был вынужден заключить с Кауфманом соглашение. По договору от 23 июня 1868 г. эмир уступил России Самаркандский и Катта-Курганский округа, согла ¬ сился уплатить 500 тыс. руб. сер. контрибуции, признал над собой царский протекторат, предоставил русским купцам свободный въезд в Бухару и уравнял их с мусульманами в платеже торговых пошлин.
Ёще до взятия Самарканда, в феврале 1868 г., Кауфман заключил договор с кокандским ханом Худояром, по которому хан отказался от занятых русскими кокандских городов, разрешил русским купцам пребывание в ханстве, допустил транзит русских товаров через Коканд. Заключение договора с кокандским ханом возбудило среди русского купечества интерес к соседнему Кашгару.
Кашгар тогда не подчинялся китайскому правительству, во главе его стоял бывший правитель Ак-Мечети Якуб-бек, захвативший власть в Кашгарии в 1867 г. Царское правительство вступило с ним в переговоры для установления нормальных торговых отношений и получило устное согласие. В то же время Англия стремилась оказать на Якуб-бека давление и сделать Кашгарию рынком для своих товаров. К Якуб-беку неоднократно посылались английские агенты. Поскольку Якуб-бек был связан с англичанами, царское правительство со своей стороны летом 1871 г. оккупировало Илийский край (Кульд- жинский район), чтобы преградить Якубу путь из Кашгарии на север через Музарайский перевал на Тянь-Шане. После этого местное семиреченское начальство, пользуясь поддержкой Кауфмана, намеревалось начать военные действия против Якуб-бека. Но царское правительство, опасаясь английской агрессии, не дало на это согласия, ограничившись тем, что не допустило Якуба в Кульджу. В апреле 1872 г. в Кашгар было отправлено посольство во главе с капитаном Каульбарсом, который заключил с Якуб-беком торговый договор. Такой же договор с ним в 1874 г. заключили и англичане. В 1877 г. Якуб- бек умер, и вскоре в Кашгарии и вообще в западных провинциях Китая восстановилась власть китайского правительства, которому в 1881 г. Россия возвратила Кульджу.
282,


Занятие побережья
Красноводского
залива
В результате военных действий и дипломатических актов в 60-х годах царское правительство утвердило свое влияние в Коканд- ском ханстве и Бухарском эмирате. Это дало возможность поставить вопрос о занятии части юго-восточного побережьья Каспийского моря как отправного пункта для движения на Восток. Внимание как кавказских и туркестанских властей, так и центрального правительства в Петербурге было обращено на Красноводский залив.
Туркмены, населявшие восточное побережье Каспийского моря, подвергавшиеся притеснениям со стороны Персии, Хивы и соседних казахских родов, неоднократно через своих ханов, еще в XVIII в., обращались к царскому правительству с просьбами о покровительстве и принятии их в подданство России. Царское правительство постоянно им в этом отказывало, опасаясь возбудить подозрения Англии и враждебное отношение со стороны Персии. И в 60-х годах XIX в. оно придерживалось той же тактики: в 1865 г. оно отказалось принять в русское подданство туркмен части иомудского племени во главе с Ка- дыр-ханом, населявших остров Челекен. Так же поступило правительство в отношении хана Ата-Мурада, просившего защиты от хивинского хана. Разрешив ему перекочевать с 10 тыс. кибиток к Балханскому заливу, оно, однако, отказало ему в подданстве.
Воздерживаясь от военных действий на побережье Каспийского моря, царское правительство стремилось развивать с турк- менами-иомудами мирные отношения посредством торговых связей и научных экспедиций.
Неудача военно-топографической экспедиции полковника Дандевиля в 1859 г., встретившей противодействие туркменских старшин, вынудила царское правительство временно отложить обсуждение вопроса о занятии побережья Красноводского залива. Оно вернулось к нему лишь в конце 1864 г. В 1869 г. на побережье Красноводского залива со стороны Кавказа был высажен десант.
После занятия побережья Красноводского залива и постройки укрепления жизнь края несколько оживилась. Установились дружественные отношения с иомудами. Наладились регулярные пароходные рейсы между Баку и Красноводском. На побережье было основано русское поселение, в котором, кроме русских, к весне 1870 г. постоянно жило до 2,5 тыс. туркмен и персов.
В начале 70-х годов из двух приставств — Мангышлакского и Красноводского был образован Закаспийский военный отдел с центром в Красноводске. Отдел находился в ведении кавказских властей. Этот акт укрепил положение России на восточном побережье Каспийского моря.
283


Русская буржуазия проявила большой интерес к Красновод- ску. Ее представители высказывали пожелание об установлении торгового пути от Каспийского моря на Восток. Первый съезд русских фабрикантов и заводчиков отметил в своей резолюции от 16 июня 1870 г., что открытие пути через Красноводск привело бы к удешевлению среднеазиатского хлопка.
Вопрос о походе на Хиву обсуждался не- Хивннский поход однократно. В марте 1871 г. Александр II
одобрил выступление против Хивы, но оно задержалось вследствие осложнений, возникших в Западном Китае.
Английское правительство добилось согласия Петербурга на присоединение к Афганистану находившихся в сфере его влияния ханств Бадахшан и Вакхан, на которые притязал бухарский эмир. Благодаря этому царское правительство обеспечило себе фактическое согласие Англии на установление протектората над Хивинским ханством.
План похода состоял в том, чтобы в ханство одновременно вступили четыре отряда: из Ташкента, Оренбурга, с Мангышлака и из Красноводска. Два последних отряда вынуждены были возвратиться с половины пути из-за недостатка верблюдов и других трудностей. Когда остальные отряды подошли к Хиве, ханские войска не оказали сопротивления. 29 мая 1873 г. Хива открыла ворота.
12 августа 1873 г. с хивинским ханом был заключен мирный договор. Согласно этому договору, хан уступал России земли, лежавшие по правому берегу Аму-Дарьи. Из них был образован Аму-Дарьинский отдел, на территории которого было воздвигнуто Петро-Александровское укрепление. Хан согласился отказаться от самостоятельных внешних сношений, отменить институт рабства, предоставить русским купцам право беспошлинной торговли и другие права, а русским судам — право свободного плавания по Аму-Дарье. Хива должна была в течение 20 лет уплатить контрибуцию в размере около 2 млн. руб.
Часть хивинских земель по правому бе~
Договор регу Аму-Дарьи царское правительство ус-
с бухарским эмиром * «
1 г тупило бухарскому эмиру, который до¬
говором от 28 сентября 1873 г. обязался предоставить русским подданным те же права, какие они получили в Хиве, отменить в своем владении рабство и пойти еще па ряд уступок, усиливавших степень зависимости Бухары от России.
Англия поставила перед царским правительством вопрос о разграничении сфер влияния в Средней Азии. Она требовала от России признания независимости Афганистана и гарантии неприкосновенности Мерва. Соглашаясь признать Афганистан вне сферы русского влияния, Горчаков отказался признать за
284


Англией право влиять на отношения России с туркменами. Продолжавшиеся в последующие годы переговоры о нейтральной зоне были безрезультатными, поскольку в Англии с приходом к власти в 1874 г. консервативного кабинета Биконсфиль- да восторжествовала линия на усиление агрессии в Средней Азии и началась подготовка войны против Афганистана ради
полного его подчинения.
Из трех ханств Средней Азии были подчи-
КокандёкоГо6 ханства яеНЫ Р°ССИИ БуХара И Хива' Кокандский хан, также зависевший от царского правительства, оставался более самостоятельным. Но положение его в собственном владении было шатким. Именно внутренние противоречия в ханстве были причиной полной потери им независимости. Значительная часть Кокандского ханства была присоединена к России в 60-х годах, но основное его ядро — Ферганская долина со столицей Кокандом — сохранялось в руках Худояр-хана.
Рост налогов и податей в ханстве вызвал протест со стороны народных масс — киргизов и узбеков. В ханстве началось восстание, которое было подавлено (1873—1874 гг.). Летом 1875 г. вспыхнуло другое восстание, во главе которого встал Пулат-хан. Худояр-хан с помощью русского посольства бежал из пределов ханства. Ханом был провозглашен его сын Насред- дин-бек, с которым Кауфман заключил договор, признав его ханское достоинство. Кокандцы, выступавшие против хана, продолжали вести бои, занимали столицу ханства Коканд, а также вторгались в пределы Туркестанского генерал-губернаторства. Царские войска вели бои с повстанцами. Решительное сражение произошло у Андижана, который был занят русскими войсками в начале 1876 г. После ликвидации восстания Коканд- ское ханство было упразднено. Из него была образована под управлением генерала М. Д. Скобелева Ферганская область, вошедшая в состав Туркестанского генерал-губернаторства.
Занятие побережья Красноводского залива и установление протектората над Хивой и Бухарой привело к распространению влияния России на значительную часть Туркмении.
Вопрос о подчинении остальной ее части возник в связи с англо-русским соперничеством в Средней Азии, в частности с англо-афганской войной 1878—1880 гг. Захват английскими войсками крепости Кветты, расположенной к югу от Афганистана, вызвал недовольство афганского эмира Шир-Али. Английское правительство потребовало принять в Кабуле миссию во главе с Невилем Чемберленом, но получило отказ эмира, надеявшегося на помощь со стороны России. Тогда в ноябре 1878 г. Англия начала военные действия против Афганистана.
Взятие Геок-Тепе.
285


Заняв в конфликте Англии с Афганистаном нейтральную позицию и учитывая активизацию английских происков в Туркмении, царскее правительство решило воспользоваться англо- афганской войной для отправки из Красноводска военной экспедиции в Ахал-Текинский оазис с целью овладения им и его укрепленным центром Геок-Тепе. 12-тысячный отряд под начальством генерала Лазарева, смененного во время похода генералом Ломакиным, выступил из Красноводска в июле 1879 г. и, подойдя к Геок-Тепе, 28 августа начал штурм крепости. К моменту штурма русский отряд состоял из 3 тыс. солдат. После ожесточенного боя, понеся большие потери, отряд генерала Ломакина принужден был отступить.
Неудача под Геок-Тепе была не только ударом по престижу царского правительства, но могла иметь и весьма серьезные последствия, принимая во внимание деятельность английских агентов среди туркмен Ахал-Текинского оазиса. На совещании в феврале 1880 г. Милютин, выступая по вопросу о походе в Туркмению, сказал: «Без занятия этой позиции Кавказ и Туркестан будут всегда разъединены, ибо остающийся между ними промежуток уже и теперь является театром английских происков, в будущем же может дать доступ английскому влиянию непосредственно к берегам Каспийского моря» \
«Московские ведомости» писали, что неудача у Геок-Тепе «отзовется во всем Туркестане, а потому нужно принять своевременные меры, чтобы к весне восстановить наше утраченное влияние» 1 2.
В 1880 г. была снаряжена вторая экспедиция в Ахал-Текинский оазис во главе с генералом Скобелевым. На этот раз была проведена тщательная подготовка. Отряд был гораздо лучше вооружен, на пути его следования были созданы хорошо организованные базы. Кроме того, в связи с походом была начата постройка первой линии железной дороги в Средней Азии — от побережья Каспийского моря в глубь туркменских степей.
В мае 1880 г. начался поход царских войск. После трехнедельной осады и последовавшего затем штурма Геок-Тепе крепость пала 12 января 1881 г. 18 января царские войска заняли аул Ашхабад, а затем и другие селения. Бои под Геок-Тепе носили ожесточенный характер. Туркмены упорно защищали крепость, но преимущества были на стороне несравненно лучше вооруженных и организованных русских войск.
1 Центральный гос. военно-исторический архив (ЦГВИА), ф. ВУА, д. 6935, л. 82. Цит. по кн.: «История Туркменской ССР», т. I, кн. 2. Ташкент, 1961, стр. 126.
2 «Московские ведомости», № 269, 23 октября 1879 г.
286


6 	июня 1881 г. Александр III утвердил представление кавказского наместника, согласно которому вцавь занятые земли Ахал-Текинского оазиса вместе с Закаспийским военным отделом образовали Закаспийскую область с центром в г. Асхаба- де, основанном рядом с аулом Ашхабад. Область была подчинена кавказскому наместнику.
Для упрочения своего господства в занятых землях и в целях распространения влияния на еще не завоеванные территории Туркмении царские власти стремились подарками и чинами привлечь на свою сторону туркменскую знать. И это им в значительной степени удалось. Среди изъявивших покорность туркменских феодалов были такие видные лица, как один из активнейших руководителей оборопы Геок-Тепе Тыкма-сердар, сын и преемник хана Ахала и Мерва Нурберды-хана Махтум кули-хан, возглавлявший сопротивление царским войскам.
« .. После взятия Геок-Тепе Скобелев полу-
к чил распоряжение Милютина приостано¬
вить дальнейшее движение в глубь Туркмении. Таким образом, Мерв пока оставался вне военных планов царской политики в Средней Азии. Но царское правительство предполагало занять его в будущем. Об этом свидетельствует отправка в Мерв каравана владельца крупного текстильного предприятия H. Н. Коншина. Инициатива организации этого каравана принадлежала Военному министерству. В феврале 1882 г. с караваном в Мерв прибыли доверенный фирмы С. Я. Косыха и прапорщик М. Алиханов под видом приказчика. Предприятие, таким образом, имело характер разведки.
Между тем англо-афганская война закончилась подписанием английским правительством 10 июля 1880 г. соглашения с афганским эмиром Абдурахманом, который признал зависимость Афганистана от Англии во внешних сношениях: с 1883 г. Абдурахман стал получать постоянную субсидию от англо-индийского правительства для защиты северо-западной границы Афганистана.
Осенью 1883 г. в Мургабском оазисе появились англо-афганские агенты, которые вели агитацию против России. Под влиянием этой агитации отдельные отряды туркмен перешли границу персидской провинции Хорасан. Это дало повод командующему войсками Закаспийской области генералу А. В. Комарову направить в конце 1883 г. к р. Теджен (в направлении к Мерву) отряд под начальством полковника А. Муратова. Подойдя к Карры-Бенту, Муратов отправил в Мерв офицера М. Алиханова с конвоем, в сопровождении Махтум кули-хана. Алиханов уговаривал влиятельных ханов признать власть царского правительства. Вдова текинского хана Нурберды ханша Гюль Джамал согласилась созвать всех «родовых старшин». На
287


этом съезде (генгеше), состоявшемся 1 января 1884 г., присутствовал и Алиханов, который в своей речи сказал: «Теперь прошел и для Мерва предварительный период увещаний и доброго слова, неуспех которых привел Хиву и Ахал к падению» ]. В сложившейся обстановке туркменские старшины решили принять русское подданство. В конце января 1884 г. из Мерва в Асхабад прибыли четыре хана и 24 старшины и приняли присягу на подданство России. В марте русские войска вошли в г. Мерв, встретив лишь незначительное сопротивление. Вслед за Мервом в 1884 г. в русское подданство перешли турк- мены-сарыки Иолотанского оазиса и салыры (салоры) Сарахса. Последний оазис был окончательно присоединен к России в 1886 г.
Но борьба за установление границы Рос-
Туркестанского края сии в Азии продолжалась. В 1884 г. возросла активность Англии в районе Герата. Афганские отряды выступили с целью занять Зульфагарский проход (от Герата в Туркмению) и другие стратегические позиции. Англо-индийское правительство своими директивами поощряло продвижение афганцев. В ответ на это вдоль афганской границы стали продвигаться русские пограничные части. В марте 1885 г. русский отряд под начальством генерала Комарова занял Таш-Кепри. Здесь произошел бой между афганскими войсками, руководимыми английскими офицерами, и русским отрядом. Афганцы были разбиты.
10 сентября 1885 г. царским и английским правительствами был подписан протокол, согласно которому оазис Пенде до р. Кушки отошел к России, а Зульфагарский перевал был признан владением Афганистана. Англия выступала от лица Афганистана в соответствии с договором о протекторате.
Так закончилось включение в пределы Российской империи туркменских земель. Основная часть Туркмении была непосредственно присоединена к России, некоторая часть туркмен оставалась во владении Хивинского и Бухарского ханств, находившихся под протекторатом империи.
Русская граница с Афганистаном на Памире была определена в 1895 г. договором с Англией. Границей была признана р. Пяндж, которая разделяла отдельные бекства. Части Роша- на, Шугнана и Дарваза по левому берегу Пянджа отошли к Афганистану, части этих бекств, лежавшие по правому берегу реки, вошли в пределы России.
1 М. Н. стр. 149.
Тихомиров. Присоединение Мерва к России. М., 1960,
288


СРЕДНЯЯ АЗИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX
19 История СССР, том V


3
Значение присоединения Средней Азии к России
Завоевание Средней Азии имело для нее двоякие последствия. С одной стороны, оно означало превращение Средней Азии в колонию царской России, с другой — вело к сближению среднеазиатских народов с русским народом, способствовало ликвидации рабства и работорговли, ограничению ханского произвола. Закладывались основы развития хозяйства и культуры среднеазиатских народов. Постепенно трудящиеся массы народов Средней Азии вовлекались в общероссийское революционное движение, испытывали благотворное воздействие русской демократической культуры.
Присоединение Средней Азии к России Изменения положило конец феодальным войнам и
Средней Азии грабительским набегам на караваны. Зто
создало более благоприятные условия для развития сельского хозяйства, торговли и промышленности. Не только на территории, непосредственно включенной в пределы Российской империи, но и в ханствах, находившихся под протекторатом России, рабский труд был ликвидирован специальными статьями договоров, заключенных царским правительством с хивинским ханом и бухарским эмиром в 1873 г.
Важное значение в жизни Средней Азии в последующий период приобрела колонизация края. Русские поселения возникали чаще в степных районах, где преобладало кочевое население.
В Семиреченской области по берегам озера Иссык-Куль русские поселенцы-крестьяне появились еще в 60-х годах, но широкая колонизация края началась в конце XIX в. Толчком к массовому переселению послужили неурожаи первых лет 90-х годов. С 1875 по 1890 г. в Туркестане за 15 лет возникло всею лишь 19 русских поселений, а за первые два года последнего десятилетия XIX в.— 25. Колонизация сельских кочевых районов способствовала взаимному общению народов и переходу в связи с этим части кочевого населения Средней Азии к оседлому быту и занятию земледелием. Однако в то же время колонизация края сопровождалась изъятием у местного населения
пастбищных и сенокосных земель и тем самым наносила ущерб скотоводческому хозяйству местных жителей.
Не меньшее значение имело и появление русских в среднеазиатских городах. Пришлое население располагалось обычно в непосредственной близости к издавна существовавшим городам. Возникали новые города — административные центры.
290


Большую роль в развитии экономики среднеазиатских ханств играл рост посевов хлопчатника, связанный с потребностями русской хлопчатобумажной промышленности. Вывоз хлопка- сырца из Средней Азии в Россию в 60-х годах составлял всего 350—550 тыс. пудов. Первые опыты расширения посевов хлопчатника относятся к 70-м годам, когда выращивали среднеазиатские сорта. С середины 80-х годов начинают сеять американский хлопчатник. К 1884 г. американского хлопка-сырца было вывезено из Туркестана в Россию около 100 пудов, в 1888 г.— уже 873 092 пуда, в 1890 г,—2 673 270, в 1894—3 759 049 пу- дов
Рост посевов хлопчатника, особенно его американских сортов, содействовал развитию торговли с Россией, а следовательно, и развитию товарно-денежных отношений в крае.
В Средней Азии, превращавшейся в сырьевую базу русской промышленности, стали развиваться отрасли промышленности, связанные с обработкой сельскохозяйственного сырья: возрастало число хлопкоочистительных и маслобойных заводов и предприятий пищевой промышленности.
Значительному увеличению вывоза из Средней Азии в Россию хлопка-сырца и других продуктов сельского хозяйства и местной промышленности способствовало проведение Закаспийской железной дороги.
Вопрос о строительстве железной дороги в Среднюю Азию с торговыми целями возник вскоре после завоевания ханств. Однако практически постройка железной дороги началась по стратегическим мотивам, в связи с походом в Ахал-Текинский оазис, в 1881 г. Это определило и отправной пункт и направление дороги. Первый отрезок ее шел от Михайловского залива (впоследствии от Красноводска) до Кзыл Арвата, в середине 80-х годов дорога была продолжена до Асхабада и Мерва, а затем до Чарджоу и Самарканда (в 1888 г.). Само направление дороги по Туркмении показывает ее стратегический характер. Но впоследствии она приобрела и коммерческое значение, содействуя расширению торговли в Средней Азии, втягиванию среднеазиатского хозяйства в мировой товарооборот.
Рост предприятий по переработке сельскохозяйственного сырья и постройка Закаспийской железной дороги, которая, по выражению В. И. Ленина, «стала „открывать“ для капитала Среднюю Азию» 1 2, способствовали возникновению здесь первых кадров рабочих.
Состав
и положение рабочих в Средней Азии
1 А. И. Шахназаров. Сельское хозяйство в Туркестанском крае, СПб., 1908, стр. 143.
2 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 82.
19*
291


На хлопкоочистительных и маслобойных заводах и на предприятиях пищевой промышленности Туркестанского края, по приблизительным данным, из 10 тыс. рабочих свыше 70% составляли представители местного населения К
На строительстве железной дороги формировались кадры строительных и железнодорожных рабочих. Начало строительству было положено первым железнодорожным батальоном, сформированным в Москве и отправленным в Закаспийский край в 1880 г. Как первый, так и второй железнодорожный батальоны, посланные сюда, состояли из железнодорожных рабочих Киевской, Московской, Курской, Тифлисской и других губерний России и Кавказа. Кроме рабочих железнодорожных батальонов, в строительстве принимали участие и наемные рабочие: русские, узбеки, таджики, туркмены, персы, лезгины, армяне, татары и др. На самаркандской линии земляные работы производились узбеками и таджиками из Бухары. На участке Самарканд — Андижан были заняты преимущественно узбеки. Служба эксплуатации железной дороги в 90-х годах насчитывала свыше 5 тыс. человек, четвертую часть которых составляли туркмены, таджики, узбеки, персы. Таким образом, на строительстве и эксплуатации железной дороги формировались многонациональные кадры рабочих.
Условия труда в промышленности Туркестана были значительно тяжелее, чем в центральной России. В 80-х и 90-х годах рабочие Средней Азии были еще недостаточно организованы, но все же они время от времени выражали протест против эксплуатации предпринимателей. Нерусские рабочие нанимались на более тяжелых условиях, чем русские. Их заработная плата была ниже. В этом сказывалось колониальное положение края.
В 80-х годах недовольство рабочих условиями труда выража - лось в отказе от работы и в массовом уходе с предприятий и строек. В 90-х годах выступления рабочих приобретают более активный характер. К 1895 г. относятся волнения рабочих на красноводском участке строительства Закаспийской железной дороги.
В 1898 г. произошли волнения среди рабочих-строителей в Коканде и рабочих винокуренных заводов в Самарканде. Рабочие протестовали против низкой заработной платы и систематического обсчета.
Таким образом, в последнее десятилетие XIX в. в Средней Азии уже имелись рабочие как русского, так и местного происхождения. Намечается и новое явление: зарождение совместной борьбы национальных рабочих кадров с русскими рабочи-  11 «История Узбекской ССР», т. I, кн. 2. Ташкент, 1956, стр. 123.
292


Средняя Азия — колония
ми против классовой и колониальной эксплуатации. Особенно ярко эта борьба проявилась в период революции 1905—1907 гг.
После занятия Ташкента в 1865 г. из завоеванной территории была создана Туркестанская область, подчиненная оренбургскому генерал-губернатору, а в конце 1867 г. образовано Туркестанское генерал-губернаторство во главе с генералом К. П. Кауфманом, наделенным особыми полномочиями вплоть до права объявления войны и заключения мира с окружающими Туркестан владениями. По мере завоевания новых территорий они включались в Туркестанское генерал-губернаторство, которое состояло из областей Сыр-Дарвинской, Семире- ченской (с 1882 по 1898 г. входившей в состав Степного генерал-губернаторства) , Зерафшанской (позднее переименованной в Самаркандскую), Ферганской и Аму-Дарьинского отдела (включенного в Сыр-Дарьинскую область).
Генерал-губернатор, подчиненный Военному министерству, представлял и военную и гражданскую власть; высшие и средние административные должности занимались почти исключительно военными. Управление низшими административными единицами находилось в руках представителей местных жителей, которые выбирались населением и затем утверждались туркестанскими властями. Эти выборные представители населения в волостях, аулах и кишлаках принадлежали обычно к зажиточным слоям. При выборах имели большое распространение подкуп и другие злоупотребления. В случае выбора неугодных начальству лиц оно их не утверждало и назначались вторичные выборы. Эта административная система в крае была названа «военно-народным управлением». Один путешественник по Средней Азии отмечал в 1891 г., что «вместо ожидаемого цивилизующего влияния» выборы внесли в жизнь «лишь порчу нравов, разврат, разорение» 1.
Организация административного устройства края вызвала наплыв в Среднюю Азию военных и гражданских чиновников, жаждавших орденов и наживы. На этой почве пышным цветом расцвели взяточничество и коррупция, к которым были причастны не только рядовые чиновники, но и лица, занимавшие высокие должности. Прибывшие из России спекулянты и авантюристы, которым великий русский сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин дал меткое прозвище «господа ташкентцы», не стесняясь грабили население: захватывали участки минеральных месторождений, конфисковывали земли населения и спекулировали ими.  11 В. Д. Южаков. Итоги двадцатилетнего управления нашего Туркестанским краем. СПб., 1891, стр. 23.
293


В 1886 г. были изданы «Положение об управлении Туркестанским краем» и «Правила о введении поземельного податного устройства в Туркестанском крае». Первый параграф «Правил» утверждал за оседлым населением земли, «состоящие в постоянном, потомственном его владении, пользовании и распоряжении (земли амляковые) на установленных местным обычаем основаниях». Переход земли из рук в руки разрешался согласно местным обычаям, а переход ее в руки пришлого населения должен был оформляться купчей крепостью. При этом покупатель приобретал «те только права на купленную землю, которыми пользовался продавец». Усадебные участки городских жителей признавались их собственностью. Мульки были приравнены к податным амляковым землям. Количество вакуф- ных земель было сокращено, и учреждение новых вакуфных земель ограничено. Земли кочевого населения были объявлены государственной собственностью *.
Таким образом, мероприятия 1886 г. нанесли серьезный удар привилегиям крупной феодальной (светской и духовной) знати. Земля переходила во владение других слоев населения.
Крупные земельные владения теперь концентрировались у ростовщиков, баев и спекулянтов, которые скупали земельные участки дехкан, а также захватывали общинные земли. Основной формой эксплуатации дехкан была, как и раньше, издольная аренда. Широко было распространено чайрикерство, при котором крестьяне в разных районах и в зависимости от условий ведения хозяйства (наличия или отсутствия скота, орудий производства и т. п.) получали пятую или четвертую часть, а иногда и половину урожая. В период хлопковой горячки 80-х годов была сделана попытка устройства плантаций хлопчатника, но она потерпела неудачу; в начале 90-х годов владельцы плантаций стали разоряться. Причина этого заключалась в господстве в Средней Азии феодального способа производства: не хватало свободных рабочих рук, и, кроме того, было более выгодным эксплуатировать мелкое дехканство путем ростовщичества и кабалы.
Мелкие производители хлопка и других земледельческих продуктов не могли быть непосредственно связаны с фабрикой, поэтому посредниками выступали скупщики-баи. Отсутствие кредитных учреждений предоставляло им полную свободу для ростовщических операций. Такая эксплуатация дехкан приводила к разорению их и сопровождалась продажей земельных участков.
Расширение посевов хлопчатника привело к сокращению земельной площади под пшеницей, которая раньше была здесь  11 ПСЗ, изд. 3-е, т. 6, 1886, № 3814.
294


основной зерновой культурой. Вследствие недостатка собственного хлеба в Среднюю Азию стал ввозиться русский хлеб.
Наплыв русских товаров в Среднюю Азию вызвал снижение внутреннего спроса на местные изделия, особенно ткани, вытеснявшиеся с рынка более дешевыми привозными. Последствием конкуренции русских товаров был упадок местной кустарной промышленности. В Ташкенте, например, из 300 красильных заведений, имевшихся в 60-х годах, к 1892 г. осталось только 20. Пострадали и другие отрасли. По данным губернаторских отчетов, в 1871 г. в Ташкенте было 341 кожевенное предприятие, а в 1892 г. их осталось только 66 *. Сильно сократилась металлообработка.
Падало производство и добывающей промышленности. Только в конце XIX в. она начинает расти. Увеличивается число шахт, рудников, нефтепромыслов и т. д.
Колониальный гнет царизма порождал недовольство трудящихся, которое время от времени выливалось в массовые восстания. Эти выступления народных масс стремились использовать светские и духовные феодалы, желавшие возвращения утерянных привилегий. Объявляя лозунг «газавата», становясь во главе движения, представители духовенства и светских феодалов искали и часто находили поддержку у бухарского эмира и турецкого султана. Последние шли на это, пользуясь советами англо-индийского правительства, заинтересованного в ослаблении позиций России в Средней Азии. Стремление феодалов обратить в свою пользу недовольство и протест народных масс не меняет того положения, что колониальный гнет тяжело отражался на сельском и городском, на оседлом и кочевом населении Средней Азии и вызывал с его стороны активное противодействие.
1 «История народов Узбекистана», т. II. Ташкент, 1947, стр. 271.


ГЛАВА СЕДЬ МАЯ
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РОССИИ В 80—90-Х ГОДАХ
Социально-экономическая жизнь России во втором пореформенном двадцатилетии характеризуется в основном развитием тех черт, которые были свойственны ей в предыдущий период. Но в этом развитии появился ряд новых моментов.
Мировой аграрный кризис конца XIX в. привел к снижению цен на хлеб, что сильно ударило по сельскому хозяйству страны. Правительство усилило консервирование крепостнических пережитков в деревне. Жизненный уровень широких масс крестьянства снизился. Однако сельское хозяйстве России все же развивалось. Осваивались под земледелие новые территории на окраинах — в Степной Украине, Молдавии, на Дону, в Предкавказье, в Заволжье и Предуралье. Медленно, но все же улучшалась сельскохозяйственная техника. Увеличивалась продукция сельского хозяйства.
Роль механизированного производства в промышленности в 80—90-х годах была значительно выше по сравнению с предшествующим периодом. На Украине был создан второй металлургический район, обогнавший по размерам продукции старый Урал. Резко увеличился приток иностранных капиталов. Росла концентрация производства. Уже в 80-х годах появились первые монополистические организации в промышленности. Заметно возросли кадры пролетариата. Усилилось рабочее движение, вступившее в середине 90-х годов в новый этап.
Восьмидесятые-девяностые годы характеризуются нарастанием непосредственного государственного вмешательства в экономическую жизнь страны. Правительство изменило свою железнодорожную и промышленную политику и постепенно возвращалось к усиленному протекционизму.
296


Второе пореформенное двадцатилетие, несмотря на ряд свойственных ему общих черт, позволяющих рассматривать его как единый период, все же не было вполне однородным в экономическом отношении. Оно распадается на два неравных отрезка времени, различающихся не столько чертами экономического развития, сколько темпами его.
В 1881—1892 гг. все нараставшее в связи с падением хлебных цен обнищание крестьянства завершилось катастрофой — голодом, охватившим большую часть черноземной полосы. В промышленности периоды оживления были слабыми и непродолжительными, а периоды депрессии — длительными и тяжелыми. Железных дорог в эти годы строилось значительно меньше, чем раньше.
В 1893 г. начался период наиболее сильного и длительного в истории капиталистической России промышленного подъема, продолжавшегося до конца столетия. Этот подъем принял особенно широкий размах в тяжелой индустрии. Было завершено создание угольно-металлургической базы на Юге, ставшей основным районом тяжелой промышленности страны. Строительство железных дорог достигло в 90-х годах невиданных размеров. Приток иностранных капиталов в народное хозяйство тоже был максимальным в истории России. К одному признаку монополистического капитализма, возникшему в 80-х годах,— синдикатам присоединился другой — сращивание банков с промышленностью, хотя оно находилось еще на самом первоначальном этапе своего развития. Падение хлебных цен во второй половине 90-х годов остановилось. В целом период 1893— 1900 гг. представляет собой заключительную стадию эпохи домонополистического капитализма в социально-экономическом развитии России.
\
Сельское хозяйство России в 80—90-х годах
В последней четверти XIX в. сельское хозяйство Европы находилось в состоянии депрессии. В экономической литературе того времени это состояние характеризовалось как мировой аграрный кризис. Его основным проявлением было падение хлебных цен, которое началось со второй половины 70-х годов и продолжалось в течение двух десятилетий. За это время цены на хлеб упали примерно вдвое. Это было вызвано главным образом увеличением ввоза в импортирующие государства Европы де-
Мировой аграрный кризис конца XIX в. и русский сельскохозяйственный рынок
297


шевого хлеба из заокеанских стран, прежде всего из США. Таким образом, мировой аграрный кризис по существу был не мировым, а европейским, так как заокеанские страны серьезных затруднений от снижения цен не испытывали.
В США, а также Канаде, Аргентине, Австралии в то время было много еще не вовлеченных в обработку плодородных целинных земель. Их использование не было обременено высокой земельной рентой, как в Европе. Обширные участки земли, находившиеся во владении заокеанских фермеров, позволяли в больших масштабах, чем в Европе, применять сельскохозяйственные машины на конной тяге. Поэтому себестоимость хлеба здесь была намного ниже, чем в хозяйствах европейских крестьян и помещиков, несмотря на более высокий по сравнению с Европой уровень заработной платы в сельском хозяйстве. Кроме того, вследствие технического прогресса в морском транспорте снизились фрахты на перевозку грузов через океан. Этими обстоятельствами и объясняется падение хлебных цен на мировом рынке.
Падение мировых хлебных цен повлекло за собой падение цен на хлеб и в России. Между тем, товарность земледелия в России продолжала расти, и, следовательно, мировой аграрный кризис оказывал все более и более угнетающее воздействие как на помещичье, так и на крестьянское хозяйство.
В 80—90-х годах сельскохозяйственный экспорт продолжал увеличиваться, но медленнее, чем в 60—70-х годах. В 80—90-х годах сильно увеличился экспорт яиц, коровьего масла и жмыхов, которые раньше вывозились в очень небольших количествах. Однако главным предметом сельскохозяйственного вывоза остался все же хлеб. За 20 лет экспорт хлеба возрос примерно в полтора раза — с 287 млн. пудов в среднем в год в 1876— 1880 гг. до 444 млн. пудов в 1896—1900 гг. При этом почти все увеличение вывоза приходится на 80-е годы, в 90-х годах росс экспорта хлеба приостановился. Экспорт льна, наоборот, был стабильным в 80-х годах и вырос на 30 % в 90-х годах. Доля экспорта по отношению к чистому сбору хлебов в Европейской России составляла в 80—90-х годах около Vs. Пшеницы вывозилось в 90-х годах около 2/б ее чистого сбора, ячменя — около трети. Роль внешнего рынка для сельского хозяйства России росла.
Правительство считало развитие хлебного экспорта одним из основных средств поддержания активного баланса внешней торговли и курса кредитного рубля. «Сами недоедим, а вывезем»,—говорил один из министров финансов того времени И. А. Выщнеградский.
Спрос внутреннего рынка на хлеб рос в 80—90-х годах, в противоположность 60—80-м годам быстрее, чем экспорт.
?98


Пахарь
Увеличение посевных площадей е 80—90-х годах является продолжением тенденции, наметившейся еще в 60—70-е годы.
Но рост земледелия в производящих районах был более медленным, чем раньше. Посевная площадь особенно значительно возросла на южных и восточных окраинах. Этот рост был до-
Сельскохозяйственное
производство
стигнут главным образом освоением под земледелие еще сохранившихся здесь целинных земель, а отчасти вследствие начавшегося вытеснения залежной системы полеводства трехпольем. Расширению посевов в этих районах содействовала постройка железных дорог. Самаро-Златоустовская железная дорога, доведенная в начале 90-х годов до Челябинска, и линия Уральск — Покровская слобода (ныне г. Энгельс на Волге) имели большое значение для расширения хлебопашества в Заволжье и Южном Приуралье. Линии Тихорецкая — Новороссийск и Ставрополь — Екатеринодар (ныне Краснодар) дали хлебу Предкавказья удобный выход к Черному морю. Продолжение железной дороги от Тихорецкой к Царицыну (Волгограду) предоставило этот выход также и хлебу Нижнего Поволжья. Ряд железнодорожных линий местного значения был построен в Степной Украине. На юге рост посевов был больше, чем на востоке, так как юг был ближе к рынкам сбыта.
299


В старой житнице России — в Черноземном центре и Среднем Поволжье уже раньше было распахано едва ли не все, что можно было распахать. В Среднем Поволжье посевная площадь почти не изменилась за 1881 —1900 гг., а в центральных черноземных губерниях она даже сократилась на 4% вследствие эрозии почвы и обнищания местного крестьянства. В лесостепной Украине посевы немного увеличились. В черноземной полосе, включая южные и восточные окраины Европейской России, посевная площадь выросла на 14%.
В нечерноземной полосе увеличение посевной площади составило всего 7%. Большая часть этого прироста приходилась на долю западных губерний. В Центрально-промышленном районе посевы продолжали в 80—90-х годах уменьшаться в силу тех же причин, что и раньше.
Территория, где своего хлеба недоставало, в 80—90-х годах продолжала расширяться и к концу XIX в. охватила почти всю нечерноземную полосу.
Начавшаяся еще в 60—70-х годах районная специализация сельского хозяйства продолжала углубляться. В центре, на севере и частично на западе нечерноземной полосы развивалось молочное животноводство. В Прибалтике и Западной Белоруссии к нему присоединилось свиноводство. В Ярославской, Тверской, Смоленской, Псковской губерниях и прилежащих к этой территории уездах Вологодской, Новгородской и Московской губерний крестьянское хозяйство специализировалось на льноводстве в сочетании с молочным животноводством. В большей части Белоруссии, а также в прилегающих к ней северных частях Волынской и Черниговской губерний, северо-западных уездах Орловской губернии и в Калужской губернии занимались преимущественно разведением картофеля и свиноводством.
Во всех этих районах посевы зерновых все же играли большую роль в местном земледелии, удовлетворяя основную потребность крестьянства в хлебе. Во всех почти местностях нечерноземной полосы, за исключением столичных губерний и территории Крайнего Севера, привозной хлеб был лишь добавлением к хлебу местного производства.
На востоке нечерноземной полосы — в Вятской и Пермской губерниях земледелие имело (за исключением отдельных уездов) потребительский характер. Здесь были небольшие избытки хлеба. Лен крестьяне этих губерний сеяли преимущественно для собственного потребления и частично для продажи.
В черноземной полосе главный центр производства зерна в 80-х годах передвинулся из Черноземного центра и Среднего Поволжья на южные и восточные степные окраины Европей-
300


Косцы
ской России, включая Предкавказье, сделавшиеся основным поставщиком хлеба для внешнего и внутреннего рынка. В этих районах было развито также разведение крупного рогатого скота на мясо, и, кроме того, в южных степях разводили в большом количестве свиней, а в восточных — овец. Прежняя житница России сохранила зерновую специализацию. Но роль ее в хлебном балансе страны уменьшилась. В Черноземном центре некоторое развитие получили посевы картофеля и свиноводство, в Среднем Поволжье развивалось овцеводство.
Лесостепная Украина вследствие густого населения имела, подобно Черноземному центру, умеренные избытки хлеба, но она сделалась главным в России районом разведения сахарной свеклы.
Кроме того, здесь исстари было развито свиноводство и выращивалось много мясного рогатого cKoia.
Обширная территория Астраханской губернии, обычно вкдючавшаяся в экономической литературе в черноземную полосу, в действительности по своим почвенно-климатическим условиям была пригодна лишь для пастбищного скотоводства мясного направления.
Несмотря на развитие во многих местностях посевов незерновых культур, их удельный вес был все же невелик. В конце
301


XIX в. около 9/ю всей посевной площади Европейской России было занято зерновыми.
Сельскохозяйственная техника продолжала улучшаться в тех же направлениях, что и в 60—70-х годах. Этот прогресс по-прежнему был медленным, но все же немного ускорился. Поэтому урожайность выросла несколько больше, чем в предыдущем двадцатилетии. В 90-х годах средняя урожайность хлебов на крестьянских полях Европейской России была на треть выше, чем в 60-х. В помещичьем хозяйстве урожайность поднялась немного больше — на 40%.
Все же к концу XIX в. урожайность оставалась очень низкой — около 6 ц с гектара на крестьянских землях и около 7 ц на помещичьих. Более высокий уровень ее в помещичьих хозяйствах был следствием лучшего качества земель, а отчасти и лучшей их обработки. Как и до реформы 1861 г., урожайность хлебов резко колебалась по отдельным годам в зависимости от условий погоды.
Под влиянием аграрного кризиса увеличилась задолженность помещиков земельным банкам и продажа дворянами земли; за двадцатилетие — 1882—1902 гг.— дворянство потеряло около четверти своих земельных владений. Как и раньше, наиболее устойчивым оказалось дворянское землевладение прибалтийских и западных губерний.
Правительство, желая помочь поместному дворянству, учредило два банка — в 1885 г. Дворянский банк и тремя годами ранее Крестьянский банк. Задачей Дворянского банка было предоставление дворянам-помещикам под залог имений более льготного, чем в земельных банках, кредита. Крестьянский банк, согласно его уставу, должен был помогать крестьянству в покупке помещичьей земли мелкими участками. Банк предоставлял крестьянам-покупателям кредит, который обеспечивался купленной землей. Но фактически Крестьянский банк больше помогал дворянству, чем крестьянству. Земельные цены в пореформенную эпоху систематически росли. Крестьянский банк помогал тем помещикам, которые уже не могли держать землю при помощи льготного кредита Дворянского банка и должны были продать ее крестьянину-покупателю, согласному дать наиболее высокую цену.
Таким образом, сохранение в пореформенную эпоху помещичьего землевладения и политика правительства, направленная на всемерную поддержку помещичьих привилегий, были большим тормозом для развития крестьянского хозяйства и налагали на крестьянство тяжелое бремя платежей в пользу крупного землевладения.
302


РАЙОННАЯ СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ В КОНЦЕ XIX


ИЗМЕНЕНИЕ РАЗМЕРОВ ПОСЕВНОЙ ПЛОЩАДИ В ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ В 1881—1900


Разложение
крестьянства
Для 80—90-х годов имеются материалы земской статистики и военно-конских переписей, на основании которых В. И. Ленин в труде «Развитие капитализма в России» нарисовал картину разложения крестьянства в конце XIX в. По подсчетам В. И. Ленина, бедняцкие хозяйства составляли не менее половины общего числа крестьянских дворов, на долю которых приходилось около 2/s всего крестьянского населения. В их руках находилось нередко менее Vs и даже в наиболее благоприятных случаях — менее трети всей площади посевов и количества рабочего скота. Многие бедняки, не имевшие рабочего скота, не могли обработать свои наделы и были вынуждены сдавать их в аренду зажиточным односельчанам. Площадь
сданной в аренду надельной земли у крестьян этой группы была больше находившейся в их руках площади купчей и арендованной земли.
С другой стороны, зажиточные по численности дворов составляли, вероятно, не более Vs, а по количеству населения примерно около 3/ю всего крестьянства. Они имели подавляющую часть купчей и половину или более арендованной земли, вследствие чего в их распоряжении находилось более трети, а нередко и более половины всей посевной площади и всего рабочего скота, более 70% всех улучшенных сельскохозяйственных орудий. От половины до трех четвертей числа дворов, нанимавших батраков, были зажиточными дворами. Но из этого не следует, что все зажиточные дворы пользовались наемным трудом. Им пользовалось лишь меньшинство их.
Разложение крестьянства порождало противоречие между бедняцкой и зажиточной частями деревни. Но основным классовым противоречием в деревне все же было противоречие между всем крестьянством, с одной стороны, и помещиками — с другой.
Для широких масс бедняков и середняков 80—90е годы были тяжелым временем. Вследствие роста сельского населения увеличивалось малоземелье. Крестьянство стремилось расширять свое землепользование путем аренды и покупки помещичьей земли. Возрастание земельных цен делало все более и более трудным достижение этой цели. Из-за снижения хлебных цен уменьшилась денежная выручка крестьян от реализации урожая, а налоги, падавшие на крестьянство, увеличивались. Особенно тяжелым было экономическое положение крестьян Черноземного центра, где условия ликвидации крепостного права создали острое малоземелье и сохранили сильные пережитки крепостничества.
303


Сельское хозяйство окраин
Развитие сельского хозяйства на окраинах имело существенные особенности.
В Латвии и Эстонии помещичьи имения, принадлежавшие немецким баронам, в большинстве случаев были значительно крупнее имений помещиков внутренних губерний России. Крестьяне латыши в Курляндской и южной половине Лифляндской и эстонцы в северной половине Лифляндской и Эстляндской губерний жили хуторами. Крестьяне разделялись на две группы: дворохозяев, арендовавших в первой половине XIX в. у помещиков хуторские участки (имевшие обычно гораздо более крупные размеры, чем наделы крестьян остальной России), и прочую массу сельского населения, которая по численности превосходила дворохозяев примерно втрое. К этой части сельского населения принадлежали прежде всего батраки, работавшие в имениях помещиков и на хуторах дворохозяев, и разного рода издольщики и бобыли.
После отмены в Прибалтике в первой четверти XIX в. личной крепостной зависимости дворохозяева в качестве арендной' платы за свои участки отбывали барщину на земле помещика. В барщинной работе принимали участие и жившие у них батраки. Позже аренда в виде барщинной повинности начинает сменяться денежной арендой, но до 60-х годов преобладала барщинная аренда. В 60-х годах помещики в целях перестройки своего хозяйства на капиталистический лад усиленно переводят дворохозяев на денежную аренду и начинают продавать им арендуемые ими хуторские участки в собственность. К началу XX в. в Латвии и Южной Эстонии большинство, а в Северной Эстонии около 40% хуторов стали собственностью дворохозяев.
Большая часть крестьянской земли в Латвии и Эстонии была в руках крупных хуторян, владевших участками по 30— 50 га. Такие участки нельзя было обработать силами одной семьи. Крупные хуторяне держали трех-четырех и больше батраков, имели по 20 и более голов крупного рогатого скота, нескольких лошадей, приобретали сельскохозяйственные машины. Они стали превращаться в сельскохозяйственную буржуазию, более мощную, чем верхушка русской деревни (в народе они получили насмешливое прозвище «серых баронов»). Владельцы же мелких участков постепенно пролетаризировались. Таким образом, в Латвии и Эстонии капиталистическое расслоение крестьянства было выражено гораздо сильнее, чем во внутренних губерниях России. Помещики Прибалтики перестроили свои хозяйства в крупные сельскохозяйственные предприятия капиталистического типа.
В техническом отношении как помещичьи имения, так и крестьянские хутора стояли много выше уровня сельского хо-
304


На миру
зяйства внутренней России. Многопольные севообороты вытесняли традиционное трехполье. Широкие размеры приняла мелиорация заболоченных земель. На дерново-подзолистых почвах Прибалтики урожайность хлеба была выше, чем в большинстве черноземных губерний России. Сельское хозяйство как у крестьян, так и у помещиков приняло молочное направление. Значительно развилось также свиноводство. Рынком сбыта, кроме городов самой Прибалтики, служил Петербург. Масло шло отсюда также и на внешний рынок.
Кавказ разделялся в пореформенную эпоху на три основные части: равнинное Предкавказье, заселенное русскими, Кавказский хребет и Дагестан и Закавказье.
20 История СССР, том V
305


Предкавказье имело редкое население, состоявшее из казаков в Кубанской и Терской областях и крестьян в Ставропольской губернии. Помещичьего землевладения там почти не бы-» ло. Земледелие обслуживало только местные нужды. Животноводство, главным образом разведение овец, имело товарный характер. Распашка целинных земель Степной Украины в первом двадцатилетии после отмены крепостного права вызвала переселение оттуда части крупных овцеводов в Предкавказье и дальнейший рост животноводства в крае. С другой стороны, уже в середине 70-х годов Предкавказье было прорезано железной дорогой Ростов — Владикавказ (ныне Орджоникидзе), которая стимулировала развитие в крае товарного земледелия. Железнодорожное строительство 80—90-х годов дало выход хлебу Предкавказья на внешний рынок. Животноводство постепенно оттеснялось на восток, в местности, менее благоприятные или совсем неудобные для земледелия. Целинные земли давали хорошие урожаи пшеницы, ячменя и кукурузы. К началу XX в. Предкавказье стало одним из крупных сельскохозяйственных районов России с большими избытками товарного зерна.
Развитие земледелия требовало рабочих рук. В край устремился поток населения из Европейской России. Но переселенцы не могли получить здесь землю в собственность, так как в казачьих областях она была закреплена за казачеством, а в Ставропольской губернии находилась в руках местного крестьянства. Пришлым крестьянам приходилось наниматься в батраки или снимать землю в аренду. Поселившееся на Кубани и в Терской области пришлое население получило, как и в расположенной рядом Донской области, название «иногородних». На Кубани иногородние к концу XIX в. составляли треть населения, и их численность продолжала увеличиваться. Социальные противоречия между казачеством и иногородними в Предкавказье и на Дону были очень значительными.
В хозяйстве горских народов Кавказского хребта и Дагестана, ранее почти исключительно натуральном, складывались товарно-денежные отношения. Росла численность бедноты, сдавленной малоземельем. Многие дагестанцы, не будучи в состоянии прокормиться у себя в горах, шли работать на нефтяные промыслы Баку.
В Закавказье ликвидация крепостного права произошла позже, чем в Европейской России. Пореформенная эпоха для большей части Грузии начинается лишь со второй половины 60-х, а для Азербайджана, Армении и Абхазии — с 70-х годов.
После крестьянской реформы помещики Закавказья стали сдавать землю крестьянам в аренду из доли урожая и к капиталистическому хозяйству в полеводстве не перешли. Среди крестьянства исстари существовало неравенство, в пореформен-
306


В дороге. Смерть переселенца
яую эпоху упрочились товарно-денежные отношения, но земледельческий капитализм еще не получил заметного развития.
Основными отраслями сельского хозяйства в пореформенную эпоху оставались производство зерновых хлебов (кукуруза в Западной Грузии и Абхазии, пшеница и ячмень в остальной части Закавказья и в сравнительно небольших размерах рис, главным образом в Азербайджане, отчасти в Армении) и пастбищное (в Азербайджане в значительной мере кочевое) скотоводство, частично сочетавшееся с земледелием. Их размещение определялось природными условиями — характером рельефа местности и количеством осадков.
Сельскохозяйственная техника в 60—-70-х годах по-прежнему была примитивна. В 80—90-х годах в Закавказье стали ввозиться улучшенные сельскохозяйственные орудия, но распространялись они очень медленно. Урожайность полей не только не росла, но в 80—90-х годах даже несколько снизилась. В скотоводстве прогрессивным явлением был усилившийся в 70-х годах переход к оседлости части кочевого населения Азербайджана. Вызванный ростом городского населения Закавказья спрос на хлеб настолько увеличился, что удовлетворить его местное производство в крае не могло. Хлеб начали ввозить из Предкавказья н Нижнего Поволжья.
20* 307


Виноградарство и садоводство всегда занимали видное место в сельском хозяйстве Закавказья. Вино исстари было необходимой частью в пищевом рационе грузинского и армянского населения. В этой отрасли, если не считать шелководства в Азербайджане, которое имело товарный характер еще в дореформенные времена, стала прежде всего развиваться торговая специализация.
Виноградники большей частью находились в руках крестьян. Некоторые помещики в 60—70-х годах организовывали капиталистические винодельческие хозяйства, особенно в Кахе- тии. Наиболее крупные винодельческие хозяйства капиталистического типа принадлежали удельному ведомству, купившему в 1886 г. громадное имение Чавчавадзе в Кахетии с виноградниками в селениях Цинандали, Мукузани, Напареули и в 1894 и 1899 гг. большие имения Багратион-Мухранских в Карталинии.
Высокотоварной культурой в Закавказье сделался хлопок, хотя удельный вес его был небольшой. В Армении разведение хлопка американских сортов началось в 80-х годах. В 90-х годах эта культура распространилась в Азербайджане, который в дальнейшем превратился в главный район хлопководства в Закавказье. Хлопок вывозился на фабрики центральной России, а в самом конце XIX в. частично стал перерабатываться и на местных фабриках. По сравнению со Средней Азией роль Закавказья в снабжении русских фабрик хлопком была невелика.
В Западной Грузии, Азербайджане, а особенно в Абхазии широкое распространение получило разведение табака.
Торговая специализация в сельском хозяйстве Закавказья в 80—90-х годах заметно продвинулась вперед. Сельское хозяйство края теснее связывалось с рынком России.
Сибирь по сравнению с Европейской Россией имела в сельскохозяйственном отношении две отличительные особенности: отсутствие в ней помещиков и наличие свободных, еще не освоенных земель. Но все же до 80-х годов количество переселенцев там было небольшим. В 60—70-х и первой половине 80-х годов в среднем в Сибирь переселялось из Европейской России около 12 тыс. человек в год. Эта цифра в несколько раз меньше естественного прироста населения Сибири в то время.
Путь в Сибирь был дорог и труден. Правительство, желая обеспечить помещиков Европейской России дешевыми рабочими, не оказывало действенной помощи переселенцам и старалось вообще ограничить переселение. Кроме того, Новороссия и Заволжье, расположенные гораздо ближе к внутренним губерниям Европейской России, еще могли поглощать пришлое население. Но в 80—90-х годах переселение за Урал сделалось основным направлением переселенческого движения крестьянства.
308


В 90-х годах была построена Сибирская железная дорога. Она начиналась от Челябинска и прорезала наиболее заселенную часть Сибири, проходя через Омск, Красноярск, Иркутск и далее через Верхнеудинск (теперь Улан-Удэ) и Читу. Томск остался к северу от магистрали и был соединен с нею веткой. На пересечении железной дорогой р. Оби возник город, названный по имени наследника престола Ново-Николаевском и получивший после Октябрьской революции имя Новосибирска. Из Забайкалья дорога была проведена к Владивостоку через территорию Китая, Такое направление было связано с захватнической политикой царского правительства в Маньчжурии. Владивосток был соединен железной дорогой с Хабаровском, расположенным на Амуре. Очень трудным было сооружение пути вдоль Байкала. Дорогу приходилось вырубать в скалах. Этот участок был закончен в начале XX в., во время войны с Японией.
Еще до постройки железной дороги переселение в Сибирь стало усиливаться. Сооружение дороги сделало путь в Сибирь гораздо более легким. Во второй половине 90-х годов сюда ежегодно переселялось более 100 тыс. человек, что было уже значительно больше естественного прироста населения в крае. Всего за последние 20 лет XIX в. в губернии Сибири и Дальнего Востока переселилось около миллиона крестьян. Переселенцы шли преимущественно в Западную Сибирь, особенно г» южную часть тогдашней Томской губернии (в современные Алтайский край и Новосибирскую область), где природные условия были наиболее благоприятны для земледелия.
Железная дорога имела большое значение для развития сельского хозяйства Сибири и его связей с рынком Европейской России и Западной Европы. Она вызвала в Сибири развитие товарного маслоделия, — сибирское соленое масло пошло на экспорт в Англию и на внутренний рынок.
Приамурье и Приморье в 50-х годах были слабо заселены. С конца 50-х годов начали возникать станицы вдоль Амура. Позже они появляются на р. Уссури. Создаются два новых казачьих войска — Амурское и Уссурийское для охраны границы и хозяйственного освоения пограничной полосы.
К началу XX в. на Дальнем Востоке образовалось два основных сельскохозяйственных района с русским населением — один в Приамурье по нижнему течению рек Зеи и Бурей с центром в Благовещенске и другой в Приморье, около озера Ханка с центром в г. Никольске-Уссурийском (ныне Уссурийск).
Присоединение Казахстана к России было завершено в середине 60-х годов, когда в ее состав была включена его южная часть. По «Временному положению» 1868 г., вся земля в Казахстане была объявлена собственностью казны и передавалась
30?


в пользование казахских общин. Объявление земли государственной собственностью дало правительству в 80—90-х годах и позднее юридическое основание для изъятия земли под переселенческие участки.
Казахское население в это время продолжало заниматься почти исключительно кочевым скотоводством. Хотя площадь под посевами в крае увеличивалась, ее размеры продолжали оставаться небольшими. Казахские скотоводы усиливали связи с русским рынком, участвуя в ярмарках, куда они пригоняли скот для продажи русским купцам.
В 80—90-х годах в Казахстане заметно выросло земледелие, что было следствием переселения в край русского и украинского крестьянства. Переселенческое движение в Казахстан, незначительное до 80-х годов, в этом десятилетии сильно увеличилось и еще более возросло в 90-х годах. Этому способствовала Сибирская железная дорога, прошедшая через крайний север Казахстана. Переселенцы направлялись преимущественно в северную часть Казахстана и на юго-восток страны. Под влиянием примера переселенцев казахское население стало расширять свои посевы. Основной культурой у казахов было просо, у переселенцев — яровая пшеница. Но кочевое скотоводство продолжало преобладать. По данным 1900 г., кочевники составляли три четверти населения Казахстана.
Промышленность и железные дороги в 80-х годах
Промышленность и транспорт в 80—90-х годах
Темпы промышленного развития в 80-х — начале 90-х годов были вялыми. На состоянии промышленности тяжело отразился аграрный кризис, лимитировавший покупательную способность деревни. Государственные финансы были расстроены войной с Турцией. Поэтому правительство сдержанно относилось к проектам дальнейшего развития железнодорожного строительства. Опыт предыдущих десятилетий, когда в железнодорожном деле неограниченно хозяйничал частный капитал, заставил внести существенные коррективы в железнодорожную политику. Было решено, не ограничиваясь предоставлением концессий на постройку железных дорог частному капиталу, как это было в 60—70-е годы, строить дороги также и средствами государства. Одновременно начался выкуп некоторых частных дорог в казну. В начале 80-х годов только 4% всех железных дорог принадлежало государству, в начале 90-х — больше трети, к началу XX в. — немного меньше двух третей.
310


Одновременно правительство взяло в свои руки установление железнодорожных тарифов и усилило контроль над хозяйством частных железных дорог. В целях унификации правил ведения железнодорожного хозяйства в 1885 г. был издан общий Устав российских железных дорог.
Продукция всей крупной промышленности, как обрабатывающей, так и добывающей, за десятилетие 1880—1890 гг. выросла на 36%. Но тяжелая промышленность росла значительно быстрее. Добыча угля в Донбассе с 1880 по 1892 г. увеличилась в два с половиной раза (с 1,4 млн. до 3,6 млн. т). Быстрыми темпами росла добыча нефти, которая за 12 лет увеличилась в 14 раз (с 344 тыс. т в 1880 г. до 4853 млн. т в 1892 г.).
Выплавка чугуна выросла в два с половиной раза (с 0,4 млн. т в 1880 г. до 1 млн. т в 1892 г.), особенно сильно черная металлургия развивалась на юге страны. Потребление хлопчатобумажных тканей на душу населения увеличилось с 10 2/з м во второй половине 70-х годов до 12 м в 1890 г.
В 1893 г. начался промышленный подъ-
Промышленный подъем ем КОТОрый отличался исключительной си- 90-х годов I г
лои и длительностью и закончился тяжелым кризисом 1900 г. Подъем охватил все отрасли промышленности, но больше всего тяжелую индустрию. Продолжительности и мощности подъема содействовали огромные государственные вложения в строительство железных дорог и весьма значительный приток иностранного капитала. Средства, затраченные казной на железные дороги, были получены как от обложения народных масс, так и путем государственных займов.
Во время подъема 90-х годов ежегодно строилось в среднем более 2,5 тыс. км железных дорог, т. е. в четыре раза больше, чем в 80-х — начале 90-х годов (тогда сооружалось в год около 600 км) и в два с половиной раза больше по сравнению с периодом 60—70-х годов. За 10 лет, с 1893 по 1902 г., железнодорожная сеть увеличилась на 27 тыс. км, т. е. на величину, почти равную ее протяженности в конце 1892 г. (31 тыс. км). Линии строились частным капиталом и государством.
Для промышленности большое значение имели включение Урала в общую сеть железных дорог России (линия Екатеринбург (Свердловск) — Челябинск), строительство дорог в Донецком бассейне и проведение Сибирской железной дороги. Железные дороги соединили с центральной Россией Закавказье, а также северную и северо-восточную окраины страны. Как и в 80-х годах, было построено несколько дорог стратегического значения в западных губерниях. Огромное железнодорожное строительство сильно увеличивало спрос на продукцию тяжелой индустрии.
В противоположность железнодорожному, водный транспорт
311


был мало затронут промышленным подъемом 90-х годов. Он развивался более равномерно.
По переписям речного флота, с 1884 по 1900 г. число паровых судов и их мощность возросли в два с половиной раза. Число непаровых судов увеличилось ненамного, но их грузоподъемность возросла почти вдвое. Судоходство не испытывало ни застоя в 80-х, ни резкого подъема в 90-х годах.
В распределении грузооборота между водными и железнодорожными путями в 80—90-х годах существовала большая устойчивость: около 70% всех перевозок шло по железным дорогам и около 30% — по рекам.
По водным путям перевозились главным образом громоздкие грузы, прежде всего лес, а также хлеб. На Волге, на долю которой вместе с притоками приходилась в конце XIX в. примерно половина всего внутреннего водного грузооборота, серьезное значение имели также перевозки нефти и соли. В 90-х годах была произведена капитальная реконструкция Мариинской системы, в том числе шлюзование р. Шексны. Тогда же были достигнуты заметные успехи в борьбе с мелководьем отдельных участков Волги путем применения новых методов землечерпа- лия.
В морском транспорте доля русского флота по-прежнему оставалась весьма скромной.
За годы подъема добыча угля в Донецком бассейне увеличилась втрое — с 3,6 млн. т в 1892 г. до 11 млн. т в 1900 г.
Добыча нефти возросла вдвое, выплавка чугуна — почти втрое (с 1 млн. до 2,9 млн. т), производство машин — втрое, переработка хлопка — на 60 %.
Продукция всей крупной промышленности за время подъема 90-х годов, согласно имеющимся приблизительным данным, почти удвоилась. В эти годы промышленность России росла быстрее, чем в Германии и Соединенных Штатах Америки, отличавшихся тогда бурными темпами промышленного развития.
Благодаря усиленному росту тяжелой в^труюуре индустрии отраслевая структура русской
промышленности промышленности в 80—90-х годах сущест¬
венным образом изменилась. Доля горно- металлургической и металлообрабатывающей промышленности, составлявшая в начале названного периода менее Vs общей стоимости продукции всей крупной промышленности, повысилась в 1900 г. до 73. Однако отрасли, изготовлявшие предметы потребления, продолжали производить изделия на значительно большую сумму, чем отрасли тяжелой промышленности.
Текстильные производства сохранили свое значение главных отраслей обрабатывающей промышленности, хотя их роль в этой промышленности заметно уменьшилась. Среди текстиль-
312


Элеватор в г. Ельце
иых производств, как и прежде, первое место принадлежало обработке хлопка, в которой было занято более половины всех рабочих-текстилыциков. Уже в 80-х годах русские фабрики стали, кроме импортного, перерабатывать также закавказский и среднеазиатский хлопок. Дальнейший рост хлопководства в Средней Азии повысил долю отечественного хлопка в 1900 г. до 37% (без фабрик Польши). В 1890 г. на русских фабриках было 4% мирового количества хлопчатобумажных веретен, а в 1900 г.— уже 6%. По числу веретен Россия превосходила Францию и лишь немного отставала от Германии. Потребление хлопчатобумажных тканей на одного жителя составило в 1900 г. 18,5 м в год.
Из других отраслей текстильной промышленности обработка шерсти сохранила по размерам производства и экономическому значению второе место после хлопчатобумажного производства, но она росла более медленными темпами.
Накануне отмены крепостного права крупная льняная промышленность находилась в критическом положении. Но она окрепла в 60-х годах вследствие выгодной рыночной конъюнктуры, созданной гражданской войной в Соединенных Штатах, когда снабжение Европы хлопком резко сократилось. В дальнейшем благодаря механизации производства ей удалось окончательно выйти из кризиса. Но работала она уже только на внутренний рынок.
313


Домашнее производство крестьянами льняных тканей, несмотря на сокращение его размеров, продолжало во много раз превосходить фабричное. Все же производство льняных тканей крестьянами сокращалось. Производство льна в стране и его экспорт росли. В конце XIX в. около половины всего производимого льна вывозилось, % перерабатывались крестьянами для себя и частично для продажи и Vs перерабатывалась на фабриках.
Среди многочисленных отраслей пищевой промышленности большое значение продолжало сохранять производство сахара. Потребление сахара внутри страны постепенно росло и достигло к началу XX в. 5 кг на душу населения в год. Но крестьяне и рабочие из-за высокой цены потребляли мало сахара.
Мелкая промышленность в 80—90-х годах продолжала развиваться в том же направлении, что и в предыдущем периоде. В ней, как и прежде, было занято больше работах, чем в крупной промышленности, легкой и тяжелой, вместе взятых. Но по стоимости продукции крупное производство к концу XIX в. обогнало мелкую промышленность.
Основным районом добычи угля продол- Тяжелая жал оставаться Донецкий бассейн. Продук-
пром^шленность цИЯ Подмосковного бассейна, Урала, Си-
в -X годах бири, Средней Азии и Грузии, вместе взя¬
тых, была в несколько раз меньше, чем Донецкого бассейна. В 1880 г. он дал 70% всей добычи угля в России (не считая Домбровского бассейна в Польше). В 1900 г. его доля превысила 90 %.
Геологические условия залегания угля в Донецком бассейне были менее благоприятными, чем в Германии и Англии. Поэтому, а также из-за менее совершенной техники производительность труда донецкого шахтера была много ниже, чем в этих странах. Главными потребителями донецкого угля в конце XIX в. были металлургические заводы и железные дороги.
Нефтяная промышленность росла в 90-х годах очень быстро. В 80-х годах потребление керосина распространилось не только в городе, но и в деревне. Экспорт керосина уже в конце 80-х годов превышал его внутреннее потребление и в период подъема 90-х годов рос быстрее, чем спрос на него внутри страны. Причиной низкого потребления керосина в России были высокие цены на него. На внутренний рынок, кроме керосина, шел в большом количестве мазут. В 90-х годах началась разработка нефтяных месторождений в районе г. Грозного на Северном Кавказе. Но добыча не достигала и 5% бакинской Добычи в 1900 г.
В черной металлургии России конца XIX в. основным событием было развитие нового металлургического района на Юге страны. В начале 80-х годов были открыты залежи вы-
314


Баку. Буровые вышки
сококачественных железных руд в Кривом Роге. В середине десятилетия Кривой Рог был соединен железной дорогой с Донецким бассейном.
В 80-х годах к двум металлургическим заводам, основанным на Юге в предыдущем десятилетии, прибавилось еще два, а в 90-х здесь было построено 13 заводов. Почти все заводы Юга принадлежали иностранным капиталистам, которым правительство оказывало большую материальную помощь предоставлением заказов по высоким ценам и выдачей премий за каждый пуд выделанных рельсов. Заводы Юга резко отличались от уральских. Они были гораздо более мощными и лучше оснащены технически. Работали эти заводы на минеральном топливе.
Производительность труда рабочего на Юге в 1900 г. превосходила производительность труда уральского рабочего примерно в три с половиной раза.
Выплавка металла на Юге росла гораздо быстрее, чем на Урале. В 1900 г. Юг выплавил почти в два раза больше чугуна, чем Урал, при числе заводов в несколько раз меньшем.
В начале 90-х годов Россия обогнала по выплавке чугуна Бельгию и Австро-Венгрию, а в 1900 г. (с учетом производства Польши) — также и Францию. Доля России в мировом производстве чугуна поднялась до 7%. Рост металлургии позволил обеспечить страну собственным металлом. В 1870 г. только 35% общего потребления металла в России было покрыто внутренним производством. В 1900 г. этот процент поднялся до 86.
315


Паровоз, построенный Коломенским заводом
Цены на железо в России в 80-х и 90-х годах были значительно выше цен мирового рынка.
Создание нового металлургического района было большим достижением в народном хозяйстве России. Но заплатить за него пришлось дорогую цену — отдать в значительной мере в руки иностранного капитала новый промышленный район.
Машиностроение в 80-х годах росло медленно. Во время подъема 90-х годов его продукция увеличилась в три раза, расширился ассортимент машин, улучшилось их качество. Но общая структура машиностроения изменилась мало. Огромный размах железнодорожного строительства резко поднял спрос на паровозы и вагоны. Увеличилось производство на старых заводах. Подвижной состав стали строить заводы, которые прежде его не производили. Были созданы новые заводы: Харьковский и Луганский паровозостроительные заводы и несколько вагоностроительных заводов в Центрально-промышленном районе, на Украине, Урале и в Прибалтике.
Строительство транспортных средств сохранило роль ведущей отрасли машиностроения России. На производство подвижного состава для железных дорог и на судостроение в 1900 г. приходилась половина общей продукции машиностроения. За исключением морских судов транспортное машиностроение удовлетворяло спрос внутреннего рынка.
Спрос помещиков и зажиточной верхушки деревни стимулировал значительный рост сельскохозяйственного машиностроения. Производство сельскохозяйственных машин сосредо-
31$


точилось преимущественно на Украине. Но по-прежнему внутреннее производство не покрывало спроса. Около половины и притом более сложных машин импортировалось.
Многие виды машин, как и прежде, не производились в России. Особенно слабо развивалось производство оборудования для тяжелой промышленности. Спрос на него внутреннее производство удовлетворяло примерно наполовину.
Химическая промышленность в пореформенную эпоху получила некоторое развитие, однако большая часть спроса удовлетворялась импортом.
Недостаточное развитие машиностроения и химической промышленности осталось характерной чертой промышленности России вплоть до Октябрьской революции.
До реформы 1861 г. иностранные ка- Иностранные питаловложения в народное хозяйство
капиталы w России были незначительны. В порефор-
в народном хозяйстве
России менную эпоху стал развиваться импорт ка¬
питала. В 60—70-х годах иностранный капитал направлялся в железнодорожное строительство и в гораздо меньших масштабах в другие отрасли народного хозяйства. В строительство железных дорог иностранный капитал привлекался в основном в форме займов. В других отраслях иностранцы сами организовывали предприятия.
В 80-х годах приток иностранных капиталов в промышленность усилился. Особенно велик он был в период промышленного подъема 90-х годов. В Западной Европе в это время имелось много свободных капиталов, ищущих цриложения, а в России уровень прибыли был намного выше, чем там. Огромную сумму составляли железнодорожные займы за границей. Из отраслей промышленности иностранный капитал устремился прежде всего в южную металлургию и добычу донецкого угля. Велик был удельный вес иностранных капиталов и в бакинской нефтяной промышленности. На Урале иностранных капиталов было тогда немного.
Иностранные капиталы в больших количествах вкладывались также в обработку металлов, машиностроение и химическую промышленность. Намного меньше их было в текстильной промышленности.
Из кредитных учреждений иностранный капитал устремился главным образом в петербургские коммерческие банки.
В коммунальном хозяйстве городов иностранные капиталисты получали концессии на организацию конных железных дорог, трамваев и электрического освещения.
Иностранные капиталы притекали в Россию в основном из четырех стран Западной Европы, из которых по размерам капиталовложений первое место занимала Франция, второе — Ве¬
317


ликобритания, третье — Германия и четвертое — Бельгия. Французские и бельгийские капиталисты наибольший интерес проявляли к металлургической и угольной промышленности Юга России. Кроме того, особенным вниманием французов пользовались машиностроительная и металлообрабатывающая промышленность и коммерческие банки, а бельгийцев — коммунальное хозяйство городов. Английские капиталисты вкладывали средства главным образом в добычу нефти. На Юге английскому капиталу принадлежал только старейший из иностранных металлургических заводов — завод Юза в Донецком бассейне. Немецкие капиталы были вложены преимущественно в машиностроение, обработку металлов, электротехнику, химическое машиностроение, а также в банки и городское хозяйство. Французские, бельгийские и английские капиталисты по большей части сами не переселялись в Россию, ограничиваясь посылкой руководящих служащих, а иногда и поручая эту роль русским подданным.
Немецкие капиталисты нередко переселялись в Россию и привозили с собой больше технического персонала, чем капиталисты других национальностей. Кроме того, германские предприятия в России часто были филиалами предприятий, находившихся в Германии.
Привлекая иностранный капитал в Россию, правительство стремилось возместить недостаток отечественных средств. Иностранные капиталисты получали разного рода льготы.
Прибыли со своих предприятий в России иностранные капиталисты частично обращали на расширение производства, частично вывозили за границу. За границу также шли проценты по заключенным там займам на строительство железных дорог. Металл, уголь, машины и другая продукция принадлежавших иностранцам предприятий поступала на внутренний рынок. Железные дороги, построенные на деньги, занятые за границей, обслуживали транспортные потребности России. Другими словами, эти предприятия и дороги способствовали развитию народного хозяйства страны. Но за это приходилось платить немалую дань иностранным капиталистам.
В. 	И. Ленин, приводя в своем труде «Развитие капитализма в России» цифры, показывающие рост горной промышленности юга России в последней трети XIX в. благодаря иностранным капиталовложениям, писал: «Из этих цифр ясно видно, какая техническая революция происходит в настоящее время в России и какой громадной способностью развития производительных сил обладает крупная капиталистическая индустрия» 1. В другом месте он указывает, что иностранный капитал «в тех
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 489.
318


Общий вид Нижне-Салдинского завода
Районы крупной промышленности к концу XIX в.
странах, куда он направляется, оказывает влияние на развитие капитализма, чрезвычайно ускоряя его» 1.
Кроме займов на железнодорожное строительство, правительство заключало за границей также займы на так называемые общие государственные потребности — в основном на покрытие дефицитов в бюджете.
В пореформенную эпоху к старым районам промышленности — Центрально-промышленному району и Уралу добавились новые : южный угольно-металлургический район и нефтяной Баку. Угольно-металлургический район в основном был расположен на Украине и охватывал смежную часть Донской области. Большинство южных металлургических заводов находилось в Донецком бассейне. Несколько заводов имелось в Приднепровье и на берегу Азовского моря. Украинские машиностроительные заводы находились, как правило, там же, где и металлургические. Крупным центром машиностроения сделался Харьков. Район сахарной промышленности охватывал почти всю лесостепную полосу Украины и часть Центрально-черноземного района. Удельный вес Украины в крупной промышленности империи сильно увеличился.
Быстро развивалась промышленность Петербурга, а также
1 В. И. Л е н и п. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 362.
319


Риги и Нарвы. В Прибалтике появились новые промышленные центры — Либава (Лиепая) и Ревель (Таллин). Последний только в конце XIX в. стал складываться как промышленный центр, его формирование относится уже к началу XX в. Особенностью Прибалтийского промышленного района было сосредоточение промышленности в немногих больших городах и почти полное отсутствие кустарных сел, столь характерных для центральной России. Роль Петербурга и Прибалтики в крупной промышленности России значительно возросла.
В старых районах, особенно в Центральном, промышленность заметно выросла, но ее размещение изменилось мало.
В Центрально-промышленном районе сохранилось преобладание текстильных производств, но развились также машиностроение и отчасти химическая промышленность.
Технический прогресс в промышленности Технический прогресс ускорился. В 1875—1878 гг. на одного ра-
в 80—90-хЛгодахТИ бочего приходилось 0,09 лошадиной силы
в двигателях, в 1891 г. — 0,27 и в 1900 г.— 0,65. Однако между отдельными отраслями промышленности существовало большое различие в уровне механизации.
В черной металлургии первые опыты получения стали при помощи бессемеровских конвертеров и мартеновских печей были сделаны уже через несколько лет после их изобретения, но в практику эти новшества внедрялись очень медленно. В 1884 г. на долю мартеновских печей и бессемеровских конвертеров приходилась лишь четвертая часть всей выплавки. В 1894 г. она уже превысила половину, а к концу столетия роль пудлингования почти сошла на нет.
В сахарной промышленности еще в 70-х годах стал распространяться новый способ получения свекловичного сока при помощи диффузии. В 90-х годах он полностью вытеснил старый способ путем прессования.
Прогресс техники повлек за собой значительное повышение производительности труда рабочих. За 12 лет, с 1878 по 1890 г., в обрабатывающей промышленности она поднялась на 12%, с 1890 по 1900 г., за 10 лет, — на 25%.
Во всех капиталистических странах происходил процесс концентрации производства, так как крупные предприятия обычно обладают техническим преимуществом перед мелкими. В России благодаря ряду исторических особенностей, которые во многом были следствием ее экономической отсталости, концентрация производства достигла больших размеров, чем в передовых капиталистических странах. Особенно велика была она в хлопчатобумажной промышленности, в машиностроении и в черной металлургии Юга.
Концентрация
производства
320


СХЕМА РАЗВИТИЯ РУССКОЙ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОЙ СЕТИ С 1838 ПО 1902 г.


СДВИГИ В РАЗМЕЩЕНИИ НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX


В хлопчатобумажной промышленности концентрация производства стала развиваться раньше, чем в других отраслях. Когда еще в 40—50-х годах в России начало быстро расти бумагопрядение, постройка бумагопрядильных предприятий обходилась дорого. Естественно, что за их основание взялись владельцы наиболее крупных ситцепечатных производств, раздававших крестьянам-кустарям импортную пряжу для ткачества. Когда несколько позже эти предприниматели перешли к замене раздаточной системы механическим ткачеством, им пришлось вследствие больших размеров их производства строить обширные фабрики. Так в хлопчатобумажной промышленности складывались производственные комбинаты, объединявшие в одном предприятии (в противоположность Англии, где преобладали специализированные фабрики) бумагопрядение, ткачество и ситцепечатание и занимавшие тысячи рабочих.
Спрос на отдельные виды машин в России был сравнительно невелик. Рассчитывать на экспорт своей продукции русское машиностроение не могло. Владельцам машиностроительных заводов приходилось вырабатывать разнообразный ассортимент машин и даже изготовлять другие изделия из металла. Это было под силу только очень крупным предприятиям.
Что касается предприятий транспортного машиностроения, то здесь паровозо- и вагоностроительные заводы получали финансовую поддержку от казны.
В металлургии Юга иностранный акционерный капитал предпочитал строить крупные предприятия, как дающие наибольшую прибыль. Нужды концентрации производства часто делали необходимой организацию акционерных предприятий, так как отдельные капиталисты далеко не всегда располагали средствами для постройки больших фабрик и заводов.
Акционерные промышленные предприятия, по подсчетам С. Г. Струмилина, обладали к началу XX в. капиталами в 1401 млн. руб., в то время как на долю единоличных приходилось только 631 млн. руб., т. е. меньше половины общей суммы акционерных капиталов крупной промышленности.
Концентрация производства является, Синдинатские как известно необходимой предпосыл-
соглашения „ ^ г
кои образования синдикатских соглашений промышленников. Последнее вызывается обычно падением цен и другими затруднениями сбытового характера в годы депрессий. В России первые соглашения промышленников син- дикатского типа появились в 80-х годах. Наиболее ранними и весьма непрочными были синдикатские соглашения производителей рельсов, гвоздей и железнодорожных креплений, возникшие в первой половине и середине 80-х годов. Более устойчивыми оказались сахарный и керосиновый синдикаты.
21 История СССР, том Y
321


Сахарный синдикат образовался в 1887 г., когда цена на сахар стала снижаться. В начале 90-х годов в него входило свыше 90% сахарных заводов. Чтобы поднять цену на сахар, синдикат ограничил его поступление на внутренний рынок путем назначения каждому заводу — члену синдиката — нормы, выше которой он обязывался не продавать сахара на внутреннем рынке. Участники синдиката взяли на себя обязательство в случае производства сахара выше установленной нормы продавать разницу между фактическим производством и своей нормой на внешнем рынке. Из-за нарушения этого обязательства ' одним из участников синдикат в 1895 г. распался.
Но интересы сахарозаводчиков были особенно близки правительству, так как большинство заводов принадлежало крупным помещикам, многие из которых занимали влиятельные государственные посты. Поэтому когда синдикат прекратил свое существование, был издан в 1895 г. закон о сахарной нормировке. Согласно ему, все сахарные заводы должны были продавать сахар на внутреннем рынке по правилам, близким к тем, которые были установлены в синдикатском договоре. Таким образом, в данном случае правительство взяло на себя функцию синдиката.
В 1893 г. владельцы нефтяных предприятий организовали синдикат экспортеров керосина для поднятия цен на внешнем рынке, что содействовало также и повышению цен на внутреннем рынке. Одраако через четыре года, вследствие борьбы между отдельными фирмами внутри синдиката, он распался.
Монополистические объединения в России делали только еще первые шаги. К тому же во время подъема 90-х годов цены имели тенденцию к повышению, что не благоприятствовало образованию синдикатов.
3
Торговля, денежное обращение и кредит в 80—90-х годах
Во внешней торговле усиливалась протекционистская политика
правительства. В 80-х годах были повышены пошлины на ряд
товаров, в частности, на чай. Увеличение
Торговля пошлин завершилось введением в 1891 г.
и денежное обращение г х
нового таможенного тарифа, явившегося
наиболее ярким выражением протекционизма в таможенной политике России эпохи капитализма.
Повышение пошлин производилось не только для защиты промышленности от иностранной конкуренции, но и в целях увеличения доходов государства.
322


По отношению к стоимости ввезенных товаров пошлины составляли: в 1877—1880 гг.— 16%, в 1881 — 1884 гг.— 19%, в 1885—1890 гг. — 28% и, наконец, в 1891 —1900 гг. — 33%. Вследствие протекционистской политики правительства цены на промышленные товары в России были значительно выше цен мирового рынка, в особенности на продукцию металлургии; так, в 90-х годах цены на чугун в России вдвое превышали цены на пего в Англии. При отсталости России по сравнению с передовыми капиталистическими странами таможенное покровительство промышленности было необходимым средством для индустриального развития страны. Но чрезвычайный протекционизм стал тяжелым бременем для народных масс, вынужденных переплачивать за промышленные изделия. Он сужал внутренний рынок и задерживал технический прогресс.
Доля России в мировой торговле как в середине XIX в., так и в конце его составляла около 3,5%. Доля Великобритании, занимавшей по размерам оборотов первое место в мировой торговле, была в конце XIX в. около 18%, Германии —11%, ^США — 10%. Впереди России, как и в 60—70-х годах, стояли по размерам внешней торговли также Франция, Голландия и Бельгия. Состав импорта и экспорта в 80—90-х годах изменился по сравнению с предыдущим десятилетием несущественно. В экспорте основное место по-прежнему занимали сельскохозяйственные товары. Заметное значение в экспорте получил вывоз нефтепродуктов. В импорте сократилась роль металла, зато повысился ввоз шерсти.
В конце XIX в. первое место во внешней торговле России заняла Германия, оттеснившая Великобританию на второе место.
Большую часть второго пореформенного двадцатилетия Россия имела неразменное бумажноденежное обращение.
Восстановление размена кредитного рубля на металлическую монету потребовало от правительства длительных усилий и крупных затрат. Прежде надо было накопить большое количество золота и устранить колебание курса рубля. К середине 80-х годов эти цели были достигнуты. Уже в 70-х годах на мировом рынке стало дешеветь серебро по отношению к золоту. Поэтому крупные капиталистические страны Европы перестроили свои денежные системы, положив в основу денежных единиц золото и чеканя из серебра только разменную монету. Денежной единицей в России до прекращения размена был серебряный рубль. Восстанавливая размен кредитного рубля на звонкую монету, пришлось в качестве денежной единицы установить золотой рубль. Министр финансов С. Ю. Витте провел в 1897 г. денежную реформу, согласно которой содержание золота в рубле было определено в 66 2/з прежних металлических копеек, что соответствовало тому курсу кредитного рубля, который ус-
21*
323


тановился к этому времени в результате мероприятий правительства. Благодаря этому денежная реформа не отразилась на ценах на товары. Были выпущены в обращение новые золотые монеты, на которые кредитные билеты стали обмениваться рубль за рубль.
Установление твердой валюты способствовало развитию капитализма в стране. Оно отвечало интересам буржуазии, а также всех получателей фиксированных доходов. Твердая валюта, установленная денежной реформой Витте, просуществовала в России до первой мировой войны.
В 80-х годах операции системы учрежде-
Ценнь|ТеЬбемагиЖДеНИЯ" н™ коммеРческого кредита, взятой в це- у лом, увеличились незначительно.
В период промышленного подъема 90-х годов все учреждения коммерческого кредита увеличили свои операции, но особенно развили свою деятельность акционерные банки. Среди последних все больше возрастала роль петербургских банков.
С 80-х годов правительство усиленно расширяет сеть сберегательных касс, которых раньше было очень немного. В кассы начался приток сбережений мелкой буржуазии, до того хранившихся дома «в кубышках». Вклады в сберегательных кассах на первое января 1875 г. составляли менее 2% суммы вкладов и текущих счетов в акционерных коммерческих банках, а на первое января 1900 г. уже превысили ее, несмотря на то, что благодаря подъему 90-х годов банки смогли намного увеличить эту сумму. В целях поддержания государственного кредита правительство помещало вклады сберегательных касс в государственные займы и гарантированные государством ценные бумаги.
Бурный рост промышленности в 90-х годах вызвал устремление акционерных банков, главным образом петербургских, в новую для них область —- кредитование и финансирование промышленности. Однако сращивание банков с промышленностью в это время было еще непрочным.
Денежная реформа 1897 г. сделала Государственный банк эмиссионным банком. Одновременно в годы промышленного подъема увеличился удельный вес этого банка в непосредственном кредитовании народного хозяйства.
Сумма русских ценных бумаг в 1900 г. превысила 12 млрд, руб. Несколько более четверти этой огромной суммы приходилось на государственные займы, заключенные правительством на общегосударственные потребности, т. е. прежде всего на военные нужды. Треть составляли государственные займы на строительство железных дорог, а также акции и облигации железнодорожных обществ. На акции и облигаций промышленных предприятий падало всего 16%. Ипотечные бумаги (закладные листы земельных банков) составляли 21% общей суммы рус¬
324


ских ценных бумаг. 60% ее находилось внутри страны п 40 % — за границей. Следует подчеркнуть, что огромное количество ипотечных ценных бумаг, размещенных почти полностью в России, отвлекало средства внутреннего денежного рынка на кредитование главным образом помещичьего землевладения, кредитование, имевшее почти исключительно непроизводительный характер: земля обычно закладывалась помещиками не для получения средств на улучшение хозяйства, а на чисто потребительские нужды.
4
Город и деревня в пореформенной России
Развитие капитализма в России, как и в других странах,
повлекло за собой рост городов. В России того времени не
^ было точного соответствия между юриди-
Ррст городов
г ческим и экономическим смыслом самого
термина «городское поселение». До Великой Октябрьской революции городами в юридическом смысле слова являлись городские поселения, бывшие центрами губерний (или областей) и уездов (или округов). Лишь немногие центры уездов были не городами, а селами. С другой стороны, немного было городов, которые не были бы центрами уездов.
В Центрально-промышленном районе, а частично и вне его было много неземледельческих поселений, образовавшихся как центры мелкого товарного производства,—так называемых кустарных сел. Нередко мелкое товарное производство в таких центрах перерастало в мануфактуру, а мануфактура в дальнейшем перерастала в фабрику. Поселения, где происходил такого рода процесс, превращались в фабрично-заводские села. Некоторые из них назывались посадами, но огромное большинство сохранило название сел. В качестве примера кустарных сел можно назвать в Нижегородской губернии с. Павлово на Оке (12 тыс. жителей по переписи 1897 г.) и с. Богородское (12 тыс. жителей), с. Кимры Тверской губернии.
Примером фабричных сел могут служить многочисленные центры текстильной промышленности: Раменское (7 тыс. жителей) иОзеры (11 тыс.) Московской губернии, Тейково (6 тыс.) и Кохма (3 тыс.) Владимирской губернии и многие другие.
Фабрично-заводские села не только возникали из кустарных сел, но и образовывались вокруг крупных предприятий, основанных капиталистами в новых местах. Таким было, например, с. Ярцево Смоленской губернии (6 тыс. жителей), где была построена хлопчатобумажная фабрика.
325


К числу фабрично-заводских сел должны быть причислены и поселки металлургических заводов Юга и Урала, из которых последние были основаны как мануфактуры с принудительным трудом еще в XVIII в. Эти поселки по числу жителей стояли впереди многих уездных городов (например, Юзовка, ныне г. Донецк,— 28 тыс., с. Кайенское, ныне г. Днепродзержинск,— 17 тыс.).
При некоторых станциях железных дорог, в особенности при железнодорожных узлах, выросли значительные торговые поселения, как, например, Лозовая на Украине и Тихорецкая в Предкавказье.
В западных губерниях издавна наряду с городами существовали небольшие неземледельческие поселения, так называемые местечки, население которых занималось преимущественно торговлей и мелким товарным производством. После Октябрьской революции весьма многие из подобных поселений получили права городов. Более мелкие считаются рабочими поселками или поселениями городского типа.
Таким образом, статистика дореволюционной России преуменьшала численность городского населения и не учитывала, в частности, формирование новых поселений городского типа, порожденных капитализмом, таких, как Юзовка или Ярцево. Но все же данные этой статистики дают представление как о росте городского населения пореформенной России, так и об изменении соотношения между численностью городского и сельского населения.
По подсчетам В. И. Ленина, в Европейской России за 1863— 1897 гг. городское население почти удвоилось, в то время как сельское увеличилось примерно в полтора раза *. Рост городского населения был вызван в первую очередь притоком людей из деревень и лишь частично естественным приростом. Удельный вес городского населения возрос с 10% в 1863 г. до 13% в 1897 г. Таким образом, несмотря на быстрый рост городского населения, его удельный вес в составе всего населения Европейской России по-прежнему был довольно скромным. Россия оставалась деревенской страной.
В 1863 г. только три города имели свыше 100 тыс. населения. Это были обе столицы и Одесса, в которой насчитывалось 119 тыс. жителей. В 1897 г. в Европейской России таких городов было уже 14: Петербург (1267 тыс. жителей), Москва (1036 тыс.), Одесса (405 тыс.), Рига (282 тыс.), Киев (247 тыс.), Харьков (174 тыс.), Вильна (155 тыс.), Казань (130 тыс.), Саратов (137 тыс.), Астрахань (ИЗ тыс.), Ростов-
1 См. В. И. Лени н. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 559—5G0.
326


на-Дону (120 тыс.), Екатеринослав (ныне Днепропетровск, 113 тыс.), Тула (115 тыс.), Кишинев (109 тыс.). Характерно, что четыре из них находились на Украине, три — в Поволжье, один, и притом из тех, что росли наиболее быстро,— в Западном крае (Вильна).
На Кавказе и в Средней Азии было три города с населением свыше 100 тыс.—Тифлис (160 тыс.), Баку (112 тыс.) и Ташкент (156 тыс.).
Население городов, имевших свыше 100 тыс. жителей, увеличилось с 1863 по 1897 г. почти в три с половиной раза, а городов с числом жителей менее 50 тыс.— только на 27%.
Средй городов России особенно выделялись обе столицы. Они имели всероссийское экономическое и культурное значение, в них были сильно развиты торговля и промышленность. Но в то же время в экономическом отношении Петербург и Москва заметно различались. Москва исстари была центром внутреннего рынка. Создание железнодорожной сети сделало ее основным железнодорожным узлом страны и тем самым усилило эту ее роль. Петербург был первым портом России.
В пореформенную эпоху Петербург не только сохранил свое техническое превосходство, приобретенное им еще до 1861 г., но и обогнал Москву по размерам продукции и численности рабочих.
Петербург сделался главным центром машиностроения в России. Текстильная промышленность хотя и была в нем сильно развита, но стояла на втором месте. Получила развитие в Петербурге и химическая промышленность. В промышленности Москвы преобладало текстильное производство. Машиностроение и химическая промышленность развивались, но по размерам продукции значительно уступали текстильной промышленности.
Петербург имел промышленные пригороды. Но далее за ними в Петербургской губернии почти не существовало промышленности. Это был крупный промышленный центр всероссийского значения, лишенный ближайшего промышленного окружения. Москва была центром самого большого в стране промышленного района.
Различие в составе отраслей промышленности между Москвой и Петербургом обусловило большую долю в составе петербургского пролетариата квалифицированных рабочих. Вследствие этого Петербург занял ведущее место в рабочем движении России.
Петербург превратился в банковский центр страны. Московские банки кредитовали торговлю Центрально-промышленного района. Москва была цитаделью русского национального капитала и русской национальной буржуазии. В Петербурге среди
327


буржуазии было больше выходцев из-за границы и сильнее ощущалось влияние иностранного капитала.
Из остальных городов наибольшими были города, в которых в различных пропорциях сочеталось развитие как промышленности, так и торговли. В крупнейшем из таких городов — Одессе торговля значительно преобладала над промышленностью. То же можно сказать о Киеве и Ростове-на-Дону.
Наиболее развитым в промышленном отношении городом этой группы была Рига, предприятия которой работали на рынок всей страны, а порт имел всероссийское значение. По численности населения Рига уступала Одессе, но немного превосходила Киев. Сходными с нею по хозяйственному облику были и некоторые города, где число жителей было много меньше 100 тыс., например Ярославль и Тверь, которые имели хозяйственное значение лишь в пределах Центрально-промышленного района.
Некоторые из городов этой группы, например Рига и Киев, были крупными культурными центрами своего района.
Чисто торговые города, в которых крупная промышленность была развита слабо, иногда достигали довольно больших размеров, как, например, Вильна, Тифлис, Ташкент. Чисто промышленные города, большинство жителей которых было занято на фабриках и заводах, по размерам сильно уступали торгово- промышленным городам. Типичным и сравнительно большим (54 тыс. жителей в 1897 г.) был Иваново-Вознесенск, меньшими по размерам и значению — Егорьевск, Серпухов, Шуя, Вязники, Нарва, Кинешма и др. К этому же типу следует отнести фабрично-заводские и кустарные села.
Немалое количество уездных городов, особенно тех, которые, как Руза и Верея Московской губернии или Суздаль Владимирской, совсем не получили промышленного развития и оказались невключенными в сеть железных дорог, сохранили свой дореформенный облик. Хозяйственная жизнь в них была вялой, население почти не росло.
Некоторые губернские города, как, например, Новгород, Псков, Владимир, Каменец-Подольск, в которых почти не было промышленности, а торговля имела лишь чисто местное значение, росли очень медленно, несмотря на то, что через них прошли железные дороги. Это были не столько экономические, сколько административные центры.
Старинный центр Сибири Тобольск, который остался далеко в стороне сначала от Сибирского тракта, сместившегося к югу еще в дореформенную эпоху, а потом и от железной дороги, переживал процесс медленного увядания.
В планировку городов пореформенная эпоха, за редким исключением, не внесла чего-либо существенно нового. Петербург
328


Водонапорные башни у Крестовской заставы в Москве
с самого основания получил правильную планировку. Москва продолжала и после 1861 г. сохранять извилистые улицы и кривые переулки. Одесса, молодой по возрасту город, еще з первой половине XIX в. имела широкие и прямые улицы. Существенно изменилась планировка Риги, где вместо уничтоженных городских укреплений были устроены бульвары, а на месте старинного рва — пруды, расположенные вдоль этих бульваров. Единственно новым в планировке больших торгово-промышленных городов и в том числе обеих столиц был рост обширных рабочих окраин, куда переносились предприятия из внутренних частей города и где основывались новые фабрики и заводы.
В Средней Азии в старинных туземных городах с узкими и кривыми улочками и домами, спрятанными за глиняными заборами, стали возникать новые кварталы с прямыми и широкими улицами, обсаженными деревьями, и с домами русского типа. Такие кварталы получили название «европейского» города.
В столицах и наиболее крупных городах в пореформенную эпоху получило распространение строительство четырех- и пятиэтажных кирпичных многоквартирных домов. Обычно они составляли целые комплексы в каждом домовладении. Зелени в таких домовладениях не было. На лучших улицах комнаты
329


в домах были большие, с высокими потолками и широкими окнами. Каждая квартира состояла из пяти — семи и большего числа комнат. Ближе к окраинам или в глубине дворов квартиры были меньше и хуже, но зато стоили дешевле. Для постройки таких, как их тогда называли, доходных домов сносились маленькие домики, вырубались деревья на старых юродских усадьбах, переходивших от владельцев-дворян в руки буржуазии.
Наиболее богатые фабриканты и купцы строили себе роскошные особняки, часто выбирая вследствие отсутствия вкуса самые причудливые стили построек. Сооружавшиеся крупные общественные здания также далеко не всегда были удачными в архитектурном отношении. Капиталистическая эра мало способствовала повышению художественного уровня архитекгур- ного оформления городов России.
В дореформенное время в городах комму- Коммунальное нальное хозяйство было развито слабо. Во
ХОЗЯЙСТВО городов .. VTV ,
второй половине XIX в. оно делает заметные успехи. Многие улицы мостятся (обычно булыжником). Лучше выглядели еще с дореформенного времени мостовые Петербурга, где центральные улицы мостили торцом. Тротуары к концу века на центральных улицах нередко покрывались асфальтом. Иногда их выкладывали кирпичом. В северных городах, в том числе и в губернских, тротуары были деревянными. Широкое распространение деревянные тротуары получили и во многих городах западных губерний, в том числе в Вильне, а также в небольших городах Украины.
На Украине вдоль городских улиц исстари высаживались пирамидальные тополя. Зелеными были и города Прибалтики. В русских городах деревья вдоль улиц встречались редко.
Во второй половине XIX в. значительно улучшилось освещение городских улиц. В дореформенную эпоху оно существовало в столицах и некоторых более крупных городах. В качестве осветительного материала употреблялось обычно конопляное или льняное масло. Незадолго до реформы в столицах появились спиртовые фонари, а в Петербурге еще с 1835 г. кое-где применялся газ. В 60-х годах в столицах и в ряде крупных городов (Риге, Ревеле, Вильне, Одессе, Твери, Таганроге) стало распространяться керосиновое освещение улиц, затем газовые фонари начали оттеснять керосиновые из центра на окраины.
В 70-х годах газовое освещение вводится еще в нескольких крупных городах (Киеве, Харькове, Казани, Ростове-на-Дону) и в двух сравнительно небольших городах Прибалтики — Ли- баве и Юрьеве (Тарту).
В самом конце 70-х годов на улицах Петербурга появляется электричество. В начале 80-х годов электрические фонари зажи¬
330


гаются на улицах Москвы, в начале 90-х годов — на улицах Киева.
Водопровод до 1861 г. существовал только в Москве, Саратове, Вильне, Ставрополе и маленьком уездном городке — Торжке. В 60-х годах водопровод был построен в Петербурге и семи губернских городах (Риге, Ярославле, Твери, Владимире, Костроме, Воронеже и Ревеле) и в Ростове-на-Дону, который был крупным портовым городом. В 70-х годах водопроводы возникли еще в 10 городах, в том числе в Одессе, Киеве, Харькове, Казани и Минске, а из маленьких городов — в Алексине Тульской губернии и Мензелинске Уфимской. В 80-х годах водопроводы были построены уже в 13 городах, в том числе в Тифлисе и инти других губернских центрах. В 90-х годах они появились еще в 17 городах, из них в 12 губернских (Туле, Нижнем Новгороде, Кишиневе, Екатеринодаре, ныне — Краснодар и др.).
Таким образом, строительство водопроводов в городах России, развернувшееся лишь в пореформенную эпоху, шло нараставшими темпами. Однако водопровода в то время не было в подавляющем большинстве небольших городов центральных губерний, а также ни в одном из городов Сибири и Средней Азии.
Еще в XVIII в. в Петербурге, Риге и Вильне существовала довольно примитивная канализация. В первой половине XIX в. канализация была построена в Феодосии (Крым) и Старой Руссе, уездном городе Новгородской губернии, а в конце века — в Москве, Киеве, Одессе, Тифлисе и в некоторых мелких городах Европейской России.
В начале 80-х годов в городах России появился телефон. В 1882 г. состоялось открытие телефонных линий в Петербурге, Москве, Одессе и Риге.
В 1886 г. телефонное сообщение было организовано еще в пяти городах: Нижнем Новгороде, Либаве, Ревеле, Баку и Ростове-на-Дону, а в конце 80-х годов — в Киеве, Харькове, Казани и Саратове. В 90-х годах развитие телефона пошло быстро, и к концу XIX в. почти все значительные города имели телефонные линии. Но абонементная плата была высокой. Поэтому общее число абонентов было сравнительно небольшим — около 30 тыс.
В 1882 г. была проведена первая междугородная телефонная линия Петербург — Гатчина.
В конце 80-х годов вступила в действие телефонная линия Москва — Петербург, одна из длиннейших линий Европы и Америки того времени.
В 90-х годах было организовано телефонное сообщение между Одессой и Николаевом и между Ростовом-на-Дону и Таганрогом.
331


Рост населения больших городов вызвал в пореформенную эпоху постройку в них конных железных дорог. Первая городская «конка», как называли эти дороги, была организована в начале 60-х годов в Петербурге. В 70-х годах конка стала работать в Москве и Одессе, в 80-х — в Риге, Харькове и Ревеле, в 90-х — Киеве, Вильне, Астрахани, Саратове, Минске, Ташкенте и некоторых других городах.
В 90-х годах конки начали сменяться трамвайным сообщением. Первый трамвай в России пошел в Киеве в 1892 г., второй — в Казани, третий — в Нижнем Новгороде. В Москве первая трамвайная линия была проведена в конце 90-х годов. Кроме названных городов, трамвай был пущен еще в Либаве, Курске и в нескольких южных городах (Тифлисе, ЕкатериноДаре, Николаеве, Севастополе, Елизаветграде (Кировограде), Кременчуге и др.). Петербург получил трамвай лишь в XX в.
Коммунальное хозяйство обычно охватывало только центральную часть городов. Окраины даже в столицах оставались неблагоустроенными. Изменялся быт городского населения. Отходила в прошлое полусельская жизнь больших городских дворянских усадеб. Европеизировался быт купечества. Трудовое население, раньше жившее в маленьких домиках, все больше стало скучиваться в каменных громадах, снимая там не только каморки, но и койки у хозяев маленьких квартир.
Особенно заметной была смена способов освещения жилищ. Свечи и бытовавшая кое-где в городах лучина уступили место керосиновым лампам. В конце века в домах наиболее крупных городов, хотя и очень медленно, стало распространяться электрическое освещение.
Сельские поселения
В планировке сельских поселений и в типе Деревенских жилищ, сложившихся в продолжение многих веков, капиталистическая эра почти ничего не изменила. По-прежнему в нечерноземной полосе преобладали небольшие деревни с деревянными избами, вытянутыми вдоль сельской улицы. Как и прежде, чем дальше на север, тем мельче были поселения. На Крайнем Севере продолжали сохраняться двухэтажные избы, причем первый этаж нередко использовался как хлев для скота. В степной полосе огромные размеры поселений, вызывавшиеся условиями водоснабжения, не изменились. Сохранились и тип мазанки и беспорядочное размещение хат в селениях Украины. Но кое-какие изменения все же произошли. Сельские богатеи стали все чаще крыть избы железом и обзаводиться мебелью городского типа. Улучшились жилища «серых баронов» в Прибалтике. Они начали строить хорошие дома, благоустроенные помещения для скота. Усадьбы их, обсаженные деревьями, напоминали усадьбы западноевро-
332


пейских гроссбауэров. Почти всюду в России постепенно отошли в прошлое курные избы.
В деревне распространялось керосиновое освещение. Обложенный акцизом керосин был дорог для крестьянина, поэтому избы освещались крохотными лампочками, дававшими мало света. В глухих углах еще продолжали жечь лучину. В быту сельского населения сильно увеличилось потребление промышленных изделий и даже некоторых импортных продуктов, например чая.
Гораздо более существенными были изменения в размещении сельского населения.
Еще с середины XVI в. русский и украинский народы начали колонизацию лесостепи, а позднее и степной полосы, которые тогда не были освоены земледельцами. Ликвидация крепостного права улучшила условия заселения степей юга и востока Европейской России. В первые два пореформенных десятилетия сюда, а также в Предкавказье, особенно на Кубань, направлялась основная масса переселенцев. С 80-х годов переселенческий поток устремляется главным образом в Сибирь и Казахстан. Переселялись преимущественно крестьяне из черноземных губерний.
С 1863 по 1897 г. количество жителей в Новороссии и в Самарской, Уфимской и Оренбургской губерниях увеличилось в два, а в Предкавказье — в три раза. Население Сибири увеличилось за это время на 80%, а центральных губерний — только на 30%. Соотношение этих цифр показывает интенсивность колонизации южных и восточных степей в это время. Население здесь росло не только за счет притока извне, но и вследствие более высокого естественного прироста. В этих местах условия жизни были лучше и смертность ниже.
5
Изменение классовой структуры населении в пореформенной России
В 1860 г., по исчислению Центрального статистического комитета, в России (не считая Финляндии) проживало около 74 млн. человек, т. е. примерно столько Рост населения же, сколько во франции и на территории
и изменение г тГ^ г
его классовой структуры необъеДиненнои еЩе Т0ГДа Германии, вместе взятых. Население состояло из двух основных классов-сословий феодального общества: крестьянства (включая ряд родственных в социальном отношении групп) и дворянства. Кроме того, имелись еще купцы и весьма
333


немногочисленные по сравнению с крестьянами мещане. Купечество представляло собой торговую буржуазию, т. е. класс, свойственный не только капиталистическому, но и феодальному обществу. Мещане частично занимались ремеслом, частично мелкой торговлей. Но феодальные отношения накануне реформы 1861 г. находились в стадия разложения, которое, с одной стороны, затронуло старые классы-сословия, с другой — вело к зарождению новых капиталистических классов пролетариата и буржуазии.
Развитие крупной промышленности создало в дореформенной России кадры рабочих, основным источником существования которых была заработная плата. Эти рабочие в большинстве являлись помещичьими крестьянами, платившими из своей заработной платы оброк помещику. Кроме того, часть рабочих была занята в промышленности в принудительном порядке. Промышленных рабочих дореформенной России еще нельзя считать пролетариатом, но предпролетариатом они, несомненно, были.
Одновременно из владельцев мануфактур и фабрик с вольнонаемным трудом в Центрально-промышленном районе уже начала складываться промышленная буржуазия — класс капиталистического общества. Однако ведущая роль в составе буржуазии продолжала принадлежать крупным торговцам и откупщикам.
В конце XIX в., по переписи 1897 г., в России насчитывалось около 126 млн. жителей, т. е. столько, сколько во Франции, Германии и Великобритании (без Ирландии), вместе взятых. Главной причиной столь большого увеличения населения России являлся его высокий естественный прирост. Рождаемость в России была гораздо выше, чем в Западной Европе, и, несмотря на значительно более высокий уровень смертности, естественный прирост был выше западноевропейского.
Рос б ж зии В 80—90-х годах происходило дальнейшее
ост уржуазии экономическое усиление буржуазии.
К 80-м годам сложился новый слой российских предпринимателей в сфере тяжелой промышленности и транспорта. В него входили представители мелкой буржуазии, беспоместного дворянства, бюрократии, военные инженеры, путейцы, частично прежние откупщики, банкиры и купцы. Характерными особенностями этого слоя буржуазии была тесная связь с правительственными кругами и неустойчивость состава. В то время как в текстильной промышленности образовались крупные фирмы, являвшиеся на протяжении десятков лет собственностью одних и тех же семейств — Морозовых, Коноваловых, Рябушинских и др. (внешне это было замаскировано формами акционерных компаний, товариществ и т. гх.), в тяжелой промышленности и
334


на транспорте предприятия вследствие банкротств их владельцев переходили в руки правительства и иностранного капитала. Именно приток последнего создал прочную базу для тяжелой промышленности в 90-х годах (исключением была нефтяная промышленность).
Но прилив иностранных капиталов происходил в этот период главным образом в акционерной форме, и их владельцы по большей части не переселялись в Россию. Поэтому число иностранцев в составе русской буржуазии увеличивалось значительно медленнее, чем доля иностранного капитала в русской промышленности.
Акционерные общества в тяжелой промышленности и на транспорте учреждались в Петербурге, и здесь же обосновались банки, в которых иностранный капитал играл важную роль. Семейные предприятия, типичные для Центрально-промышленного района, в Петербурге составляли меньшинство. В Петербурге сложился крупнейший экономический центр, фондовая биржа которого, единственная в стране, имела всероссийское значение.
Текстильная промышленность Московско-Ивановского района продолжала развиваться исключительно высокими темпами, принося фабрикантам огромные прибыли. Даже в 90-е годы, когда тяжелая промышленность испытывала наибольший подъем, уровень прибыли в хлопчатобумажном производстве был выше, чем в металлургии и угольной промышленности, и лишь немного ниже, чем в нефтяной. При этом уровень прибыли в текстильной промышленности был намного устойчивее.
Металлообрабатывающих предприятий в Московско-Ивановском районе было немного, и они принадлежали не местной буржуазии, а сторонним предпринимателям.
Капиталисты из крестьян и купцов предпочитали вкладывать капиталы в знакомые им сферы легкой промышленности и торговли, дававшие быстрые и большие прибыли. Поэтому развитие тяжелой промышленности и транспорта требовало государственных субсидий. Государство же значительную часть доходов направляло на военные нужды, а также на помощь помещикам и само нуждалось в средствах. Это создало благоприятные условия для привлечения иностранных предпринимателей.
Образование после реформы избытка дешевой рабочей силы, расширение внутреннего рынка обеспечивали буржуазии большие прибыли. Правительство оказывало ей прямую финансово- экономическую и политическую помощь. Этим объясняется отсутствие у буржуазии сколько-нибудь выраженной политической активности в этот период. По своим политическим взглядам представители крупной буржуазии пореформенной России бы¬
335


ли по большей части реакционерами, в лучшем случае весьма умеренными либералами. Крупная буржуазия никакой борьбы с самодержавием не вела. Напротив, она искала в нем опоры в борьбе с рабочим движением. В своей экономической политике правительство все больше и больше считалось с интересами буржуазии. Но на первом плане для него до конца XIX в. оставались интересы «первенствующего сословия» — дворянства.
Развитие капитализма в районах с нерусским населением влекло за собой формирование национальной буржуазии. Но нередко русская буржуазия имела там торговые и промышленные предприятия. Происходило развитие капитализма вширь.
На Украине были капиталисты украинской, русской и еврейской национальностей. Мелкая буржуазия деревни — «куркули», как на Украине называли кулаков, была украинской по национальности, мелкая буржуазия многочисленных местечек — еврейской.
В Белоруссии и Литве среди буржуазии городов и местечек резко преобладали евреи, но были также белорусы, литовцы, русские и поляки.
В Латвии и Эстонии крупная, а также часть средней и мелкой буржуазии состояла из прибалтийских немцев.
На Кавказе ведущую роль играла армянская буржуазия, среди которой были как крупные, так и мелкие капиталисты. В Азербайджане имелись также и капиталисты азербайджанцы. В Грузии в составе буржуазии удельный вес грузин был незначительным.
В Средней Азии буржуазия состояла как из представителей местных национальностей, так и из русских.
После утраты дарового труда крепостных Социальное положение дворяне-землевладельцы стали терять зем- ворянства лю, переходившую в руки других сословий.
Среди помещиков все больше и больше оказывалось купцов и даже разбогатевших крестьян, хотя преобладание в составе помещичьего класса продолжало сохраняться за дворянами. Кроме того, дворяне-помещики, как, впрочем, и помещики из других сословий, сдавали часть земли в аренду крестьянам. Благодаря этому роль дворянства в сельскохозяйственном производстве падала. В разных районах это уменьшение роли дворянства в земледелии было различным. Наиболее устойчивым оказалось дворянское хозяйство в Прибалтике и западных губерниях. Больше всего упало участие дворян в сельском хозяйстве русских нечерноземных губерний.
Еще до 1861 г. было немало дворян, не имевших земли. После реформы их численность благодаря постоянной утечке земли из рук дворянства непрерывно возрастала. Дворяне-помещики стали уже составлять меньшинство в дворянском сословии.
336


Безземельные дворяне были вынуждены искать должностей на государственной службе и иных заработков. В конце XIX в. одна принадлежность к дворянскому сословию еще не определяла социальное положение человека. Но в управлении государством помещики-дворяне, главным образом верхний слой их — владельцы латифундий, сохраняли руководящую роль. Из дво- рян-помещиков состояло правительство. Поместное дворянство занимало большинство наиболее крупных постов в центральной и местной администрации. Дворянству принадлежало руководство в земствах.
Далеко не все дворяне — владельцы дореформенных вотчинных предприятий обрабатывающей промышленности сумели перестроить свои фабрики и заводы на капиталистических началах. Лучше удалось это сахарозаводчикам. Многие владельцы вотчинных предприятий были вынуждены ликвидировать их или продать представителям буржуазии. Уральские металлургические заводы в пореформенном сорокалетии еще оставались в руках старых хозяев или их наследников.
Дворяне в пореформенную эпоху редко брались за организацию промышленных предприятий, за исключением сахарных, винокуренных и некоторых других, связанных с переработкой продуктов их имений. Дворяне встречались среди железнодорожных и банковских дельцов, но преобладали там представители буржуазии.
Социальную структуру населения России в конце XIX в. выразил в цифрах В. И. Ленин по материалам переписи 1897 г. По его подсчетам, из 125,6 млн. жителей пролетариев и полупролетариев вместе с семьями было 63,7 млн. чел., т. е. чуть больше половины населения страны. Из них полупролетариев было почти вдвое больше, чем пролетариев. Беднейших мелких хозяев в деревне и в городе и членов их семей было 35,8 млн., что составляло 28% всего населения. Зажиточных мелких хозяев вместе с семьями В. И. Ленин насчитал 23,1 млн. чел., т. е. немного меньше Vs всех жителей страны.
Численность господствующей верхушки — помещиков, крупной буржуазии, высшего чиновничества и т. п. составляла только 3 млн., т. е. лишь несколько более 2% всего населения России.
22 История СССР том V
337


6
Формирование промышленного пролетариата
Рост кадров пролетариата
Первые кадры пролетариата, как уже говорилось в главе III, образовались из рабочих дореформенных фабрик и заводов, а также из крестьян, не получивших надела при ликвидации крепостного права. Развитие промышленности и строительства железных дорог вызвали рост численности пролетариата. В обрабатывающей и горнозаводской промышленности и на железных дорогах Европейской России работало: в 1865 г.— 706 тыс., в 1879 г.—1189 тыс., в 1890 г.— 1432 тыс. и в 1900— 1903 гг.— 2208 тыс. человек. Из этих цифр видно, что темпы роста численности рабочих крупной промышленности и железнодорожного транспорта в 80-х годах замедлились, а в период промышленного подъема 90-х годов сильно возросли. За треть века численность рабочих Европейской России увеличилась втрое, а количество населения — только в полтора раза. Статистические данные о численности наемных рабочих в мелкой промышленности, в строительстве, в земледелии и других отраслях народного хозяйства отсутствуют. По приблизительной оценке В. И. Ленина, всего в России к концу XIX в. было около 10 млн. наемных рабочих. Вхместе с семьями они составляли 18% населения страны.
Основным источником пополнения кадров пролетариата являлось разложение земледельческого крестьянства. Пролетаризирующиеся крестьяне были вынуждены наниматься на работу как в деревне, так и в фабрично-заводских поселках.
Меньшим по значению, но более ранним хронологически источником формирования пролетариата были мелкие самостоятельные и полусамостоятельные товаропроизводители города и деревни, которые пролетаризировались в процессе подчинения мелкого производства капиталу.
Развитие неземледельческих промыслов, доставляя крестьянам более верный и выгодный заработок, чем земледелие, уже во второй половине XVIII — первой половине XIX в. отрывало их от земли. В пореформенный период этот процесс усилился под воздействием развития мануфактурной и фабрично-заводской промышленности.
По неполным данным, относящимся только к 148 уездам 19 губерний Европейской России, в 80-х годах 52—53% мужчин в рабочем возрасте занимались промыслами (кроме работ на надельной и арендованной земле). «Несомненно,—указывал
В. 	И. Ленин,— что большинство этих „промышленников“ — на-
Источники пополнения рядов пролетариата
338


емные рабочие в земледелии и промышленности» *. Многие из них, особенно работавшие в промышленности, лично уже не занимались земледелием. Их число непрерывно возрастало. Анализ подворных переписей конца 90-х годов показывает, что в Московской губернии не занималось земледелием 44% крестьянских семей, во Владимирской лично не обрабатывало землю 56% мужчин в рабочем Еозрасте и т. д. В уездах, где происходила концентрация промышленности, процент местных крестьянских семей, не занимавшихся земледелием, был еще выше (например, в Богородском уезде их было 56%, в Бронницком — 62%). Эти семьи работали в сферах промышленности, транспорта, торговли и личных услуг, хотя официальная статистика относила их к сельскому населению. «Отсутствие свободы передвижения, сословная замкнутость крестьянской общины,— писал В. И. Ленин,— вполне объясняют ту замечательную особенность России, что в ней к индустриальному населению должна быть отнесена не малая часть сельского населения, добывающая себе средства к жизни работой в промышленных центрах и проводящая в этих центрах часть года» 1 2.
Число отхожих рабочих в пореформенный период непрерывно увеличивалось. Так, по неполным данным, в 1861—1870 гг. населению 50 губерний Европейской России было выдано 1285,6 тыс. краткосрочных паспортов для отхода на заработки, в 1871—1880 гг.—3684,5 тыс., в 1881—1890 гг.—4937,8 тыс. и в 1891—1900 гг.—6952 тыс. паспортов, т. е. в 90-х годах их количество увеличилось по сравнению с 60-ми в пять раз.
Чем дальше, тем больше в составе рабочих фабрик и заводов оказывалось людей, отцы которых уже были рабочими. В этом отношении характерны данные по промышленной Московской губернии. В середине 80-х годов там из рабочих старше 60 лет 29% имели отцами рабочих же, а из рабочих-подро- стков 64% были детьми рабочих.
Во Владимирской губернии в 1897 г. из 116,8 тыс. фабричных рабочих 37,2% являлись потомственными рабочими, причем удельный вес их оказался более высоким в металлической, стекольной и фарфоровой промышленности. Эти цифры наглядно показывают, как складывались кадры потомственных пролетариев.
Превращение мануфактуры в фабрику усиливало отрыв рабочего от земли. В Московской губернии в 80-х годах из ткачей хлопчатобумажных мануфактур летом уходило на полевые работы 82%, а из ткачей хлопчатобумажных фабрик —12%. Ра¬
1 В. И. Лени п. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 236.
2 В. И. Лени н. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 569.
22* 339


Особенности формирования пролетариата в отдельных местностях и его национальный состав
бочие, не уходившие на полевые работы, далеко не всегда полностью порывали связь с деревней. Многие из них оставляли в деревне семьи, которые продолжали заниматься земледелием. Так, в с. Спас-Корко дин Клинского уезда в 1886 г. большинство мужчин в рабочем возрасте и часть женщин работали на находившейся в селе ткацкой фабрике, в то время как их родители занимались хлебопашеством.
В поисках работы многие крестьяне уходили далеко от родных мест. Из деревень Центрально-промышленного и Северо- западного районов, а также из северной части центральных черноземных губерний крестьяне шли на заработки в столицы и на фабрики промышленных губерний.
Из остальных губерний Черноземного центра и Левобережной Украины крестьяне шли на работу в помещичьи имения и кулацкие хозяйства Южной Украины, Дона, Предкавказья, а частично на украинские шахты и заводы. Крестьяне Среднего Поволжья шли работать на кулаков и помещиков Заволжья.
Процесс формирования пролетариата имел довольно значительные особенности в отдельных районах России. В Петербург стекались рабочие из многих губерний нечерноземной полосы, в том числе из Прибалтики. Особенно много было ярославцев и тверяков. Работали на предприятиях столицы и уроженцы Финляндии.
Развитие промышленности в Петербургском уезде вызвало усиленный приток рабочих. В 1882—1885 гг. на предприятиях уезда работало 25 619 пришлых рабочих и всего 1942 местных. В 1900—1902 гг. в Петербургском хлопчатобумажном районе работало только 11,8% местных рабочих, а из пришлых большинство являлось уроженцами Тверской (26%), Псковской (12,8%). Смоленской (9,5%) и Витебской (8,6%) губерний.
Рабочие Москвы комплектовались преимущественно из жителей Московской и соседних с нею губерний. Не только в Москве, но и в наиболее крупных^ фабричных центрах губернии (Глухово, Озеры и др.) пришлые* рабочие преобладали над местными.
В то же время данные по многим сельским фабричным центрам показывают преобладание рабочих из ближайших селений. Так, на Нарофоминской фабрике большинство рабочих было из ближних селений Верейского и Боровского уездов. То же наблюдалось на коншинских фабриках под Серпуховом, на Покровской мануфактуре в Дмитровском уезде и на других предприятиях. Рабочие Ивановского промышленного района вербовались тоже из селений, находящихся вблизи фабрик и заводов.
340


Крестьяне в городе на заработках
Изучение истории отдельных предприятий показывает, что это было не случайно. При выборе места для основания фабрики или завода, помимо наличия сырьевой, топливной базы и удобных путей сообщения, учитывалась также возможность привлечения местных рабочих. Так, Кольчугинский металлообрабатывающий завод был выстроен в районе, где издавна существовали мелкие чугуно- и меднолитейные предприятия и, следовательно, имелись подготовленные кадры рабочих. Климов- ский машиностроительный завод под Подольском был основан в районе, где был сильно развит отход на заработки. Особенно ярко это проявлялось в текстильной промышленности, где подавляющее большинство предприятий было основано в районах крестьянского ткачества.
Таким образом, в Центрально-промышленном районе в 80— 90-х годах на фабрики и заводы шли крестьяне, которые в большинстве совсем или почти совсем забросили земледелие, являясь мануфактурными рабочими, рабочими-отходниками или (в незначительном числе) кустарями.
Наличие большого количества местных рабочих было выгодно фабрикантам, так как привязанность к своему дому и
341


подсобному хозяйству затрудняла объединение рабочих в целях классовой борьбы. В фабричных центрах в сельской местности фабрикант чувствовал себя хозяином.
На Урале рабочие старых металлургических заводов жили в собственных избах, имели покосы и огороды, держали коров, мелкий скот, домашнюю птицу. Работы на заводах не хватало. Но рабочие, стремясь сохранить свои усадьбы, соглашались работать за плату более низкую, чехм в других районах. Более того, многие из них имели так называемые «гулевые дни», т. е. работали неполную неделю. Некоторым уральским рабочим все же пришлось искать работу за пределами Урала. Приток на Урал рабочей силы со стороны был весьма небольшим. Он направлялся на вновь возникавшие предприятия (например, на Надеждинский завод на Северном Урале), которых там было немного.
На Украине кадры рабочих тяжелой индустрии складывались преимущественно из выходцев из соседних русских губерний. Рабочие сахарных заводов и других отраслей пищевой промышленности были главным образом украинцами из ближайших к предприятиям селений. Среди рабочих Украины имелись также евреи и поляки. Развитие в 80—90-х годах металлургии и металлопромышленности юга России привлекло туда многочисленных рабочих. Среди населения поселка Юзовка Екатеринославской губернии, например, в 1884 г. было только 24% местных семей и 41% — из центральных губерний. В 90-х годах в Донбассе местные составляли всего Vs общего числа рабочих.
В Молдавии немногочисленные рабочие крупной промышленности состояли из русских, евреев и молдаван.
В Белоруссии и Литве, кроме местных национальностей, в составе пролетариата были еще евреи, особенно в мелкой промышленности, и частично поляки.
В составе пролетариата Латвии и Эстонии преобладали латыши и эстонцы. Но много было также русских рабочих и литовцев.
Очень разноплеменным был состав рабочих Баку. Кроме азербайджанцев, русских, армян, на нефтяных промыслах работали горцы из Дагестана и выходцы из Южного Азербайджана, находившегося под властью Ирана.
В составе небольшого по численности пролетариата Грузии, кроме грузин, были также армяне и русские.
В Средней Азии и Казахстане на железных дорогах преобладали русские рабочие. Среди малочисленных промышленных рабочих имелись как представители местных национальностей, так и русские.
342


7
Развитие капитализма вширь
«Процесс образования рынка для капитализма,—писал В. И. Ленин,— представляет две стороны, именно: развитие капитализма вглубь, т. е. дальнейший рост капиталистического земледелия и капиталистической промышленности в данной, определенной и замкнутой территории,—и развитие капитализма вширь, т. е. распространение сферы господства капитализма на новые территории» К
В пореформенной России капиталиЗхМ развивался как вглубь, так и вширь.
Капитализм разлагал натуральное хозяйство коренных народов Кавказа, Средней Азии и Казахстана. Развитие хлопководства в Средней Азии чем дальше, тем больше превращало местное земледелие в товарное. На деньги, вырученные от продажи хлопка, приобретались промышленные изделия, в том числе и ситцы, выработанные из среднеазиатского хлопка на московских и ивановских фабриках. Привозные из Центральной России фабричные изделия вытесняли из потребления продукцию местных кустарей. Благодаря росту торговли увеличивалось население среднеазиатских городов за счет притока в них жителей не только из местных деревень, но и из Европейской России. Во главе торговли оказались русские фирмы, но в то же время росла и национальная торговая буржуазия. В частности, мелкие скупщики хлопка почти сплошь были представителями коренных национальностей края. Таким путем хозяйство Средней Азии приобретало типично колониальный характер. Колониальными были и методы управления царской администрации в Средней Азии. Аналогичный процесс происходил и в Казахстане и на Кавказе.
Продукты бакинской нефтяной промышленности шли за пределы Азербайджана. На развитие народного хозяйства Закавказья эта отрасль промышленности оказывала сравнительно слабое влияние.
В Предкавказье близость к морю, благоприятные почвенноклиматические условия, строительство железных дорог и мощный приток в край населения из Центральной России создавали в пореформенную эпоху чрезвычайно выгодные условия для развития товарного земледелия. В то же время там почти не было крупного дворянского землевладения. Благодаря этому, как указывал В. И. Ленин, там нашел выражение американский путь развития капитализма в сельском хозяйстве. Развитие ка-  11 В. IL Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 595.
343


питализма вширь, следовательно, получило в Предкавказье не- сколько*иной характер, чем в Закавказье и у горцев Кавказского хребта, где были сильны докапиталистические пережитки и где натуральное хозяйство в деревне сохранилось в весьма значительной степени. Но, как и Закавказье, Предкавказье было аграрным районом и служило рынком сбыта для промышленных товаров Центральной России.
На Южной Украине, на Дону и в степях Заволжья помещичье землевладение существовало, но благодаря земельному простору не могло сохранить крепостнических пережитков такой силы, как в центре. В. И. Ленин считал, что развитие капитализма вширь на этих территориях имело характер, аналогичный с его развитием на Северном Кавказе 1.
Удаленность Сибири от рынков сбыта и плохое состояние путей сообщения сильно задерживали развитие в ней капиталистических отношений. Но развитие капитализма в России вширь захватывало и Сибирь. Проведение Сибирской железной дороги весьма содействовало этому. В земледельческой части Сибири, где было русское население, этот процесс проходил примерно в тех же формах, что и на Северном Кавказе и на южных и восточных окраинах Европейской России.
Жестокому национальному угнетению со стороны самодержавия подвергались не только колонии Российской империи. «Этот гнет распространялся на все территории страны с нерусским населением. Но из этого не вытекает, что все эти территории были колониями в экономическом отношении. По уровню капиталистического развития, как это было показано выше, Украина, Молдавия, Белоруссия, Литва, Латвия и Эстония не уступали внутренним губерниям.
; Уровень экономического развития отдельных местностей России был к концу XIX в. весьма различным. Как передовые в хозяйственном отношении, так и отсталые районы имелись и на территориях с русским населением и на территориях, где жили другие народы. Народное хозяйство России к концу XIX в. отличалось многоукладностью. Наряду с районами развитого капитализма в стране были местности с преобладанием докапиталистических и даже полупатриархальных отношений. Больше того, на одной и той же территории нередко сочетались развитая капиталистическая промышленность и отсталое сельское хозяйство, очепь слабо связанные друг с другом в социально- экономическом отношении. Такое сочетание имело место не только на некоторых окраинах, как, например, в Азербайджане, где рядом сосуществовали нефтяная промышленность Баку и  11 См. В. И. Лени н. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 252—254, 592-594.
344


КРУПНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ РОССИИ В КОНЦЕ XIX


полукочевое сельское хозяйство, но даже (правда, не в столь ярко выраженной форме) и во многих местностях Центральнопромышленного района. Здесь в деревнях, соседствовавших с гигантскими текстильными фабриками, земледелие велось при помощи дедовской техники.
Характеризуя народное хозяйство России начала XX в., В. И. Ленин подчеркивал, что в стране сочетается «самое отсталое землевладение, самая дикая деревня — самый передовой промышленный и финансовый капитализм» *.
За пореформенное сорокалетие доля России в мировом промышленном производстве, согласно имеющимся в экономической литературе приблизительным подсчетам, увеличилась с 3,1 до 5%. Но уровень промышленного производства в последнем пятилетии XIX в. был в четыре раза ниже, чем в Великобритании, в три с половиной раза ниже, чем в Германии, и заметно уступал Франции, доля которой тогда составляла 7,1% мирового производства. А население России, так уже говорилось, равнялось населению трех названных стран, вместе взятых.
По удельному весу промышленности в народном хозяйстве и по уровню народного дохода на душу населения Россия стояла наравне с Испанией и уступала даже бедной природными ресурсами Италии.
Несмотря на то, что общий уровень экономического развития, достигнутый Россией к началу XX столетия, был невысоким, он все же был достаточным для создания мощных кадров пролетариата, а тяжелые жизненные условия, складывавшиеся в ходе этого развития для рабочего класса, сделали его особо восприимчивым к усвоению революционных идей.
Одновременно нарастало противоречие между крестьянами и помещиками, служившее почвой для непрекращавшегося революционного крестьянского движения.
1 В. IL Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 16, стр. 417.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА КОНЦА 70—90-Х ГОДОВ
1
«Кризис верхов»
и «диктатура» М. Т. Лорис-Меликова
20 апреля 1879 г. Д. А. Милютин, в течение уже почти двух десятилетий занимавший пост военного министра, писал в своем дневнике: «Все наше государственное уст-
в°|ГонЖеН70 X ТоТ ройство требует коренной реформы, снизу в конце -X годов доверху». Другая министерская опора тогдашнего правительства, П. А. Валуев, почти одновременно с Милютиным признавался в своем дневнике 3 июня 1879 г.: «Чувствуется, что почва зыблется, зданию угрожает падение; но обыватели как будто не замечают этого, а хозяева смутно чуют недоброе, но скрывают внутреннюю тревогу».
«Недоброе» сказывалось во всех областях общественно-политической жизни страны. С разных концов России шли донесения губернаторов о том, что среди крестьян усилились толки о близком «черном переделе» земель, о предстоящей отмене подушной подати. Толки эти проникли даже в армию. В Черниговской губернии, как сообщал губернатор, унтер-офицеры одной из частей отказались оставаться на сверхсрочной службе, опасаясь остаться в стороне при предстоящем, по их убеждению, близком переделе земель. Министр внутренних дел Л. С. Маков 19 июля 1879 г. издал объявление, распространенное во многих тысячах экземпляров, гласившее, что «ни теперь, ни в следующее время никаких дополнительных нарезок к крестьянским участкам не будет и быть не может». Реакция крестьян на это объявление была двойственна. Одни, не потерявшие веры в царя как защитника крестьянских интересов, заявляли, что это «неправда и быть этого не может», что «это дело господ, а не правительства» и «землю нам всю разделят, хоть и запрещают
346


говорить». Но некоторые губернаторы сообщали и о других голосах. Тульский губернатор приводил слова крестьян: «землю на раздел, а царя на расстрел»; псковский — «хотя и стреляли в царя, но жалко, что не убили, ибо он земли не дает» 1.
Не могло не возбуждать тревог в правительственной среде и то новое, что обнаруживалось в поведении рабочих к концу 70-х годов, особенно в столице. После первой же крупной стачки на Новой бумагопрядильне (1878 г.) помощник петербургского градоначальника А. А. Козлов писал, что «преступная пропаганда глубоко пустила корни в среде фабричных рабочих этой фабрики». Общее число стачек возросло по сравнению с началом 70-х годов в три раза; сведения о них стали публиковаться в легальных газетах; среди рабочих-стачечников появляются такие выдающиеся руководители, как П. А. Моисеенко, Лука Абраменков и др.
Однако правящие круги еще не осознавали всего значения новых явлений в рабочем движении. Гораздо больше внимания уделяло правительство студенческому движению. С 1878 г. почти по всем высшим учебным заведениям поднялась волна студенческих выступлений. Как правило, они ограничивались требованиями права сходок, выбора депутатов, организации касс и т. п. — все в рамках внутренней академической жизни. Однако бывало и иначе. На мартовских сходках 1878 г. студенты Петербургского университета заговорили о «преследованиях пропагандистов социальных и других теорий, свободно развивающихся в других странах». Процесс 193-х нашел отклик среди петербургских, московских и харьковских студентов. Волнения перекатывались из города в город, особенно в конце 1878 г. Д. А. Милютин отметил 6 декабря 1878 г. в своем дневнике, что «преобладающим предметом забот правительства и городских толков были опять волнения студенческой молодежи» 2.
Революционное движение именно к концу 70-х годов претерпело существенное изменение. Поворот к политической борьбе и террору как средству борьбы с правительством оказался особенно чувствительным для правительства.
Постоянный петербургский осведомитель М. Н. Каткова Б. М. Маркевич писал ему в ноябре 1879 г., что здесь «возобновились с новым жаром и обычною бестолковостью разговоры о конституции» и что, «к сожалению, мысль эта, кажется, бродит по дворцам». Валуев отметил в своем дневнике еще 8 июня 1879 г., что Александр II «сам заговорил о конституционных толках». В декабре 1879 г.—январе 1880 г. дело дошло до об¬
1 ЦГИА, ф. 1282, оп. 2, д. 1081, лл. 71, 119, 169, 207, 227, 271; ф. 544, он. 3, д. 77, л. 16.
2 ЦГИА, ф. 733, оп. 150, д. 561, л. 10 и сл.; д. 560, л. 85 и сл.
347


и первые шаги его деятельности
суждения у царя давних «конституционных» записок Валуева и великого князя Константина Николаевича. Но наследник, будущий Александр III, заявил при этом, что «ничего делать не следует, потому что призванные представители сословий будут неудобные крикуны, адвокаты и т. п.». В итоге Валуев сделал для себя вывод, что «без неожиданного и притом неизбежного критического события, без потрясения более сильного, без нужды более крайней, чем нынешние потрясения и нужды, исхода нет».
Валуев оказался в некотором роде пророком. Таким потрясающим событием для придворной среды оказалось еще одно покушение на жизнь Александра II — устроенный Степаном Халтуриным 5 февраля 1880 г. взрыв в Зимнем дворце.
8 февраля Александр II созвал совещание Лорис-Меликов для обсуждения необходимых «экстрале¬
гальных» (выражение царя) мер. На этом совещании наследник, возможно, не без влияния М. Н. Каткова, предложил образовать по испытанному в 60-х годах образцу новую следственную комиссию. Это предложение не встретило сочувствия даже у самого царя.
Но уже на следующий день, 9 февраля, Александр II объявил собранным в несколько другом составе министрам, что учреждается Верховная комиссия во главе с графом М. Т. Лорис- Меликовым. «Неожиданность впечатления выразилась на всех лицах»,— пишет об этом в своем дневнике Валуев. «Такое неожиданное решение изумило не одного меня»,— отмечает Д. А. Милютин, который не поддержал накануне предложения наследника и не был приглашен на настоящее заседание.
«Неожиданность» и «изумление» обоих министров были вызваны, конечно, не только самим учреждением Верховной комиссии, но и выбором лица, поставленного во главе ее. Еще вчера одни предполагали, что исполнителем «экстралегальных» мер будет Трепов, зарекомендовавший себя подходящим для таких целей; другие ожидали назначения еще более жестокого усмирителя, одесского генерал-губернатора Э. И. Тотлебена. Никто не предполагал увидеть на этом посту харьковского генерал-губернатора М. Т. Лорис-Меликова.
Вся предшествующая служебная деятельность Лорис-Меликова протекала в рядах армии, на Кавказе. В годы русско-турецкой войны он особенно прославился штурмом Карса, сильнейшей турецкой крепости. 1879 год оказался решающим в новой полосе карьеры Лорис-Меликова. Когда в Ветлянке (Астраханской губернии) вспыхнула чума, для борьбы с нею был назначен, в должности генерал-губернатора, Лорис-Меликов. Он подоспел туда уже к концу эпидемии, и с его именем оказалась связанной отмена там исключительных мероприятий. Вслед за
348


Арест пропагандиста
тем, после покушения Александра Соловьева на царя Лорис-Ме- ликов был назначен харьковским генерал-губернатором. Здесь своим поведением, по свидетельству М. И. Семевского в его неизданных записках, он «приобрел доверие и симпатии» «общества». Не раз беседовавший с Лорис-Меликовым А. Ф. Кони в статье, ему посвященной, отметил, что он не знал общественных отношений в России; революционное движение было для него «наносным явлением», которое, как он считал, исчезнет «при первых же шагах правительства по либеральному путт- в то же время, веря в, «могущественную силу» печати, он несоразмерно преувеличивал возможную роль так называемого «общества» в политической жизни страны.
Представляя 2 февраля 1880 г., почти накануне взрыва в Зимнем дворце, Александру II доклад о своем харьковском генерал-губернаторстве, Лорис-Меликов особо отмечал две черты своего управления. Одна — это были меры против революции: «строгое карание и преследование зла не только совершенного, но и злоумышления». Вторая касалась «общества». Лорис- Меликов считал ее «наиболее существенной частью» возложеи-
349


noro na nero поручения п к выполнению ее приложил «все заботы и умение». Ее характеризовали «меры, которые способствовали бы успокоению благонадежных элементов в обществе и, охраняя законные их интересы, восстановили бы в них ослабевшее доверие к власти» К
Вышесказанное делает понятным, почему во главе чрезвычайной следственной комиссии был поставлен Лорис-Меликов, совсем не соответствовавший видам ни Каткова, ни крайней реакции вообще.
12 февраля был издан указ, которым учреждалась Верховная распорядительная комиссия и главным начальником ее назначался Лорис-Меликов. Ее задачей являлось «положить предел беспрерывно повторяющимся в последнее время покушениям дерзких злоумышленников поколебать государственный и общественный порядок».
То, о чем говорилось в указе, было знакомо и даже привычно для правящей бюрократии и вдохновлявшей ее реакционной печати. Однако Лорис-Меликов, для которого его назначение было такой же неожиданностью, как и для всех других, понял свое назначение как одобрение политики, изложенной им всего за неделю до того в уже цитированном докладе.
Припоминая царю в докладе 28 июля 1880 г. обстоятельства, при которых он пришел к власти, Лорис-Меликов считал «неопровержимым фактом», что в тот момент «проявления вредных социальных учений достигли в нашем отечестве таких размеров, при которых дальнейшее их развитие могло возбудить основательные опасения относительно сохранения в будущем не только общественного спокойствия, но даже существования государства» 1 2. Предлагаемый Лорис-Меликовым путь был рассчитан на то, чтобы привлечь к борьбе с «крамолой» те слои либерального буржуазного общества, которые до сих пор сами стояли в известной оппозиции к правительству и были у нею под подозрением. Эта политика была основана на недооценке всей глубины социального кризиса, в котором находилась страна, и на невероятной переоценке сил и способностей либеральнобуржуазной среды.
Первый шаг правительственной деятельности Лорис-Мели- кова был совершенно необычен. 14 февраля в «Правительственном вестнике» появилось его обращение «к жителям столицы». Вполне в духе своего доклада Лорис-Меликов здесь говорил, имея в виду революционеров, о наказании без «малейшего послабления» «преступных действий, позорящих общество». В то же время он обещал «оградить законные интересы его здраво¬
1 ЦГИА, ф. 544, оп. 3, д. 72, лл. 5—25.
2 Там же, д. 79, л. 5.
350


мыслящей части» и заявил, что смотрит на «поддержку общества» как на «главную силу, могущую содействовать власти».
Либеральный «Голос» встретил назначение Лорис-Меликова возгласом: «Слава богу! На душе стало легче». «Голос» видел в этом назначении «новую программу, новую систему» и обещал тотчас же «нравственно поддержать» Лорис-Меликова. В действиях же возглавляемой им комиссии, «столь устрашающих крамолу», «Голос» видел «наше спасение».
Впрочем, сама Верховная распорядительная комиссия, по выражению, несомненно, близко знавшего ее деятельность публициста, «осталась мифом». После пяти заседаний (последнее — 1 мая) она больше не обнаруживала своего существования. В то же время Лорис-Меликов принялся за проведение своей двойственной политики, за которой прочно установилась данная ей Н. К. Михайловским кличка политики «пушистого лисьего хвоста» и «волчьей пасти».
Не прошло и недели после назначения Лорис-Меликова, как в него 18 февраля стрелял Ипполит Млодецкий. 20 февраля Млодецкий был повешен. Вслед за тем последовали меры, направленные к усилению политического розыска и сосредоточению всех дел политической полиции в ведении Лорис-Меликова.
5 марта Лорис-Меликов пригласил в заседание Верховной распорядительной комиссии представителей городской думы. Затем он приступил к пересмотру дел о политических поднадзорных (их накопилось тогда почти 7 тыс.), и тотчас в печати появляются ободряющие «общество» сведения о «неожиданно благоприятных итогах» этого пересмотра 1.
Уже 11 апреля Лорис-Меликов в докладе царю писал, что он «не ошибся в своих ожиданиях» и что на его «призыв» откликнулись «сотни людей всяких профессий, общественных положений и состояний».
Последствием этого доклада было увольнение самого ненавистного из министров, Д. А. Толстого, которого Александр II считал «своим лучшим и верным слугой» и защищать которого приезжал в Петербург сам М. Н. Катков. Толстого сменили в должности министра народного просвещения А. А. Сабуров, слывший по деятельности своей в Юрьеве (Тарту) либералом, и К. П. Победоносцев на посту обер-прокурора Синода. Назначение пока еще только товарищем министра финансов киевского профессора H. X. Бунге, по мнению Лорис-Меликова (его письмо наследнику 31 июля 1880 г.), должно было «способствовать восстановлению в обществе поколебленного дове- рия к нашей финансовой администрации».  11 «Страна», 1880, № 17 и 19.
351


Деятельность революционной партии, как террористическая, после взрыва 5 февраля, так и литературная, после ареста типографии в Саперном переулке, казалось, «дикта%рьь>И°Д заглохла. Лишь в июле появился неболь-
Лорис-Меликова шой «Листок „Народной воли“». Не было
и значительных проявлений массового движения. Кажущееся успокоение в стране и неумеренное восхваление Лорис-Меликова в либеральной печати поощрили его к проведению несколько более решительного курса. В докладе 28 июля Лорис-Меликов, подводя итоги своей деятельности, считал, что теперь наступило «удобное время» закрыть Верховную распорядительную комиссию и сосредоточить все политические дела в Министерстве внутренних дел, присоединив к нему и дела III отделения.
По поводу указа 6 августа, упразднявшего Верховную распорядительную комиссию и III отделение, либеральный «Голос» в восторге писал, что «административный произвол отныне осужден в своей сущности и личная безопасность всякого частного гражданина становится неприкосновенною». На самом деле упразднение III отделения оказалось только его переименованием в Департамент государственной полиции, находящийся в составе Министерства внутренних дел. Лорис-Меликов, назначенный теперь министром внутренних дел, сосредоточил тем самым в своих руках огромную власть.
Последующие месяцы были заполнены оживленной деятельностью Лорис-Меликова. Показательным для двойственности его политики было приглашение им для беседы ряда редакторов, что уже само по себе не могло не быть лестным для либералов, жаждавших доверия со стороны правительства. Здесь Лорис-Меликов заявил, что печати будет дана возможность «обсуждать различные мероприятия», но с тем, чтобы она «не волновала напрасно общественных умов» «мечтательными иллюзиями», особенно относительно каких-либо представительных собраний, так как ничего подобного в виду не имеется. Успокоительная часть объявленной программы (на пять — семь лет) была сведена Лорис-Меликовым к обещанию дать земствам пользоваться теми правами, которыми они по закону уже обладали, упорядочить дела полиции и выяснить «желания, нужды, состояние населения разных губерний».
Беседа Лорис-Меликова достигла цели. По словам выдающегося либерального деятеля А. И. Кошелева, слухи и сведения о ней «быстро и везде возбудили надежды и оживление»; для либералов она казалась «так же благонамеренной, как и разумной» К Либеральным чаяниям отвечали и образование ко-  11 А. //. Кошеле в. Записки. Берлин, 1884, стр. 252, 253.
352


(Миссии для пересмотра законодательства о печати, обещания заменить здесь административный произвол судебными решениями.
Ни крестьяне, ни рабочие не стояли на сколько-нибудь заметном месте в планах и декларациях Лорис-Меликова. Однако обстановка в стране властно требовала, чтобы правительство занялось, наконец, также и их нуждами. Положение крестьянских и рабочих масс значительно ухудшилось в 1880 г. в связи с неурожаем и неизбежным его спутником — голодом, а также с началом экономического кризиса.
Экономический кризис, захвативший и деревню и город, расстроил финансовое хозяйство империи. Недавняя русско- турецкая война дорого обошлась России; курс кредитного рубля упал до 63 коп. в 1879 г. Государственный долг возрастал. По настоянию Лорис-Меликова министром финансов был назначен А. А. Абаза, либерал в среде бюрократии, родственно связанный с Д. А. Милютиным. Абаза оказался весьма пригодным для той политики, которую проводил Лорис-Меликов. Он понимал, что без поднятия платежеспособности крестьянского населения невозможно никакое улучшение доходных статей государственного бюджета.
Первым в этом направлении делом Абазы была давно требуемая прогрессивной публицистикой отмена налога на соль, составлявшего не малую доходную статью бюджета (в 1880 г. соляной доход дал казне около 19 млн. руб.). Настоятельно требовали решения и вопросы об уменьшении выкупных платежей и отмене подушной подати. Они обсуждались и раньше, но теперь Абаза предпринял попытку приступить к их разрешению и внес первый вопрос непосредственно в Главный комитет по устройству сельского населения. Однако дальнейшая судьба обоих вопросов оказалась уже в руках его преемников.
Не малое место в политике Лорис-Меликова занимала борьба со студенческими «беспорядками». Студенческие волнения вспыхнули в октябре 1880 г. во многих высших учебных заведениях страны. Новому министру народного просвещения А. А. Сабурову, а также и Д. А. Милютину казалось, что, удовлетворив отдельные корпоративные требования, можно отвлечь от волнений часть студенчества. Некоторым университетам было разрешено устройство читален, столовых, а также сходок. Но эти меры не были проведены в общегосударственном масштабе вследствие ярого сопротивления К. П. Победоносцева и будущего министра народного просвещения И. Д. Делянова.
Помимо либеральной и либеральствующей печати, одобрительные отклики политика Лорис-Меликова нашла и в земских кругах. А. И. Кошелев, один из издателей вновь возникшего
23 История СССР, том V
353


в 1880 г. «Земства», неоднократно, по его словам, толковал с Лорис-Мелнковым и если не во всем с ним соглашался, то все же «вынес из этих разговоров убеждение, что министр внутренних дел расположен все возможное сделать для оживления и утверждения наших учреждений».
Полагая, что он найдет и даже уже находит опору для борьбы с революционным движением и угрожающим государству общественно-политическим кризисом в поддержке «обществом» его политики, Лорис-Меликов не мог не считаться с настроениями и пожеланиями этого «общества». Когда А. И. Кошелев в конце 1880 г. в своих разговорах с Лорис-Меликовым затронул вопрос об общегосударственной «Земской думе», Лорис-Меликов сказал, что «имеет в виду собрать общую, довольно многочисленную комиссию из выборных от земств, а где таковые еще не образованы, из лиц, приглашенных правительством».
„ .В начале 1881 г., когда Лорис-Меликову
Преобразовательный ^
проект Лорис-Меликова казалось, что его политика солижения с
«обществом» и борьбы с рв1ВОлюцией принесла уже значительные плоды, он решил дать ей дальнейшее развитие. В докладе царю 28 января Лорис-Меликов писал, что политика эта «удовлетворяет в значительной степени внутренним стремлениям благомыслящей части общества и укрепляет временно поколебленное доверие населения к силе и прочности правительственной власти в России». Лорис-Меликов полагал, что «таким настроением необходимо воспользоваться». «Великие реформы» остались, убеждал Лорис-Меликов царя, «отчасти незаконченными». Но решиться на то, чтобы «увенчать» незаконченное здание реформ СО-х годов так, как этого хотели бы газетные и земские либералы, Лорис-Меликов не посмел. Поэтому он отбрасывал в своем докладе как «западные формы народных представительств», которые внесли бы в России «полную смуту», так и старинные русские, которые явились бы «опасным опытом возвращения к прошлому». Напомнив о подготовке крестьянской реформы, Лорис-Меликов предложил и теперь образовать две подготовительные комиссии (административно-хозяйственную и финансовую) для обсуждения законопроектов, которые затем рассматривались бы в общей комиссии, составленной из выборных представителей земств и городов, а также из назначенных правительством лиц. Но итоги работ этой общей комиссии, собираемой на срок не более двух месяцев, подлежали бы далее обычному бюрократическому ходу обсуждения в Государственном Совете, куда уже никого не выбирали, а приглашалось лишь 10—15 человек, обнаруживших «особенные познания, опытность и выдающиеся способности». Лорис-Меликов с полным правом подчеркнул, что его проект «не имеет ничего общего с западными конституционными формами».
354


2
«Первое марта» и правительственные колебания. Министерство Н. П. Игнатьева
1 марта утром Александр II одобрил доклад Лорис-Меликова и предложил Валуеву созвать для его обсуждения 4 марта заседание Совета министров, собиравшегося под Александрит ^ ^ личным председательством императора и . . о едоносцев теперЬ X0JIbKl0 в самых исключительных
случаях. Но через несколько часов Александр II был убит бомбой, брошенной И. И. Гриневицким.
На престол вступил Александр III.
Новый император был вторым сыном Александра II, и поэтому его готовили не к государственной, а к военной деятельности. Став наследником в 1865 г. после смерти своего старшего брата, Александр так и остался недоучкой; к тому же он сам признавал, что ум у него «нескладный». Панегирист Александра III, прекрасно его изучивший, С. Ю. Витте писал в своих воспоминаниях, что царь «был совершенно обыденного ума, пожалуй, можно сказать, ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования». Однако у Александра III были свои взгляды, корнями уходившие еще в недавнее дореформенное прошлое и не мирившиеся с новыми явлениями, обусловленными ростом капиталистических отношений в стране. По выражению министра иностранных дел Н. К. Гирса, Александр III был «архимонархистом»; французское республиканское правительство царь не стеснялся в разговоре с германским послом называть «гнусным» и «канальями», а об Англии говорил австрийскому послу, что ее «почти нельзя назвать монархией».
В. И. Ленин отмечал, что «помещичья монархия Александра III пыталась опираться на „патриархальную“ деревню и на „патриархальность“ вообще в русской жизни» К Александру III действительно ближе и понятнее был «патриархальный» уклад крепостной России, чем новые складывающиеся отношения, требовавшие применения хотя бы минимума буржуазной законности. «Гораздо было бы полезнее и проще», по мнению Александра III, «хорошенько посечь, а не предавать суду» участников волнений в Ростове на-Дону' в 1883 г. 1 2
Время правления Александра III всегда связывается с именем К. П. Победоносцева. О характере их отношений может свидетельствовать одно из писем Победоносцева, написанное на-
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 20, стр. 329.
2 Р. Кантор. Александр III в заботах о своем народе. Музей революции. Сб. I. Пг., 1923, стр. 52, 54.
23 *
355


следнику в 1879 г. после покушения 19 ноября на Александра И. Uод влиянием слухов о конституции Победоносцев писал тогда будущему Александру III, что в существующее правительство его отца «так уже все изверились, что ничего от него не чают»; последующие слова Победоносцева — «всю надежду возлагают в будущем на вас» — напоминают терминологию времен старых дворцовых переворотов.
Общепринято мнение об огромном влиянии Победоносцева на Александра III во все время его царствования. Ю. В. Готье, например, называет Победоносцева «вице-императором». Однако Победоносцев не был крупным государственным деятелем, и мнение о его всемогущем влиянии на государственные дела крайне преувеличено. По словам графа С. Г. Строганова, «Победоносцев отлично знает, что не надо, но никогда не знает того, что надо». То же говорил Александр III в разговоре с С. Ю. Витте в 1893 г., уже на склоне своего царствования: «Победоносцев — отличный критик, но сам никогда ничего создать не может». Победоносцев пережил страх перед революцией в начале 60-х годов. Теперь он переживал его в гораздо более острой мере; напоминая, что «никакая страна в мире не в состоянии была избежать коренного переворота», он говорил Е. М. Феоктистову, что, «вероятно, и нас ожидает подобная же участь»
Всем этим объясняется политическая роль Победоносцева. В тот момент, когда понадобилось ниспровергнуть проекты Ло- рис-Меликова, Победоносцев оказался на месте. Но по мере развития основного направления реакционной политики его влияние все уменьшалось, и он оказался вне круга ее руководителей, исключая разве только сферу синодской деятельности. В упомянутом выше разговоре с Витте Александр III говорил, что он «уже давно перестал принимать во внимание» советы Победоносцева, так как «одною критикою жить нельзя». И сам Победоносцев жаловался впоследствии Николаю И, что он «уже чувствовал в последние годы (т. е. в последние годы царствования Александра III.— Ред.), что на меня что-то насказано».
Первым делом нового царствования дол- Правительственные жен был быть, естественно, созыв наме-
колебания ченного еще утром 1 марта заседания Со-
и манифест 29 апреля п о
^ г вета министров. Оно состоялось 8 марта.
Характерно, что на заседание, помимо министров, царем был приглашен престарелый представитель феодальной аристократии граф С. Г. Строганов. Д. А. Милютину сперва казалось, что это заседание окажется «одною формальностью», так как проект заготовленного Лорис-Меликовым сообщения уже был утвержден Александром II.
1 «Воспоминания Е. М. Феоктистова». Л., 1929, стр. 220.
356


Однако случилось иначе. Все заседание Совета министров прошло под знаком вступительного заявления Александра III, что «вопрос не следует считать предрешенным». Первым, по предложению царя, выступил со своим мнением граф Строганов. Его короткая речь свелась к утверждению, что предложения Ло- рис-Меликова поведут к передаче власти «из рук самодержавного монарха, который теперь для России безусловно необходим, в руки разных шалопаев», а то и вообще «прямо к конституции». Последнее ужасающее слово было подхвачено царем, который тотчас поддержал Строганова замечанием: «Я тоже опасаюсь, что это — первый шаг к конституции». После речей Д. А. Милютина, А. А. Абазы и самого Лорис-Меликова, защищавших проект, начал свою речь К. П. Победоносцев. Сам Победоносцев, характеризуя оказанное его речью впечатление, писал, что слова его «громом упали» на совещание. «Многие из нас,— отметил в своем дневнике Д. А. Милютин,— не могли скрыть нервного вздрагивания от некоторых фраз фанатика реакционера». Победоносцев обрушился на всю совокупность реформ 60-х годов и прежде всего на крестьянскую реформу: крестьянам дана была свобода, но не было «устроено над ними надлежащей власти, без которой не может обойтись масса темных людей»; земские и городские учреждения — это «говорильни», в которых орудуют «люди негодные, безнравственные», «вносящие во все всякую смуту»; судебные учреждения — это «говорильни адвокатов», благодаря которым «самые ужасные преступления... остаются безнаказанными»; наконец, свобода, предоставленная печати, создала «самую ужасную говорильню». Теперь, закончил свою речь Победоносцев, надо думать не о новой, «верховной» говорильне, но «нужно действовать». Речь Победоносцева оказала воздействие на царя, несмотря на возражения со стороны защитников проекта Лорис-Меликова. Александр III, не решаясь прямо отвергнуть проект, одобренный отцом, предложил обсудить его «как можно основательнее и всесторонне» в небольшой комиссии, затем в Комитете министров.
Дальнейшая судьба проектов.Лорис-Меликова, да и всего направления правительственной политики, зависела от сложившегося в стране соотношения сил. Характеризуя этот исключительный историко-политический момент, В. И. Ленин писал: «Революционеры исчерпали себя первым марта, в рабочем классе не было ни широкого движения, ни твердой организации, либеральное общество оказалось и на этот раз настолько еше политически неразвитым, что оно ограничилось и после убийства Александра II одними ходатайствами» *.
1 ß. И. Лепи н. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 44.
357


В первый момент после убийства царя в «верхах.» кое-кто опасался возникновения волнений. Однако ничего похожего на революционное восстание ни 1 марта, ни в последующие дни не произошло.
В. Н. Фигнер в своих воспоминаниях описала совещание, созванное Исполнительным комитетом «Народной воли» в первой половине февраля, которое должно было решить вопрос о возможности одновременно с покушением сделать попытку «инсур- рекции». Уже тогда выяснилась невозможность даже малейшего революционного взрыва.
В рабочей среде в эти месяцы не отмечено ни одного заметного волнения. Характерно в этом отношении изданное народовольцами после 1 марта воззвание «От рабочих, членов партии Народной воли». В нем нет никакого призыва к революционному действию.
Поощренные бюрократическим либерализмом Лоряс-Мели- кова, столичные и земские либералы подали свой голос в печати и в адресах, надеясь этими мало надежными средствами побудить власть к удержанию лорис-меликовского курса внутренней политики. Так, «Порядок» писал 3 марта о «необходимости в устройстве общественной организации для служения вместе с правительством на благо» России, о том, чтобы нужные мероприятия внушались правительству «представителями русской земли». Такие призывы либералов соединялись (например, у земского деятеля В. Ю. Скалона) с их самыми горячими контрреволюционными заверениями в стремлении «стать щитом священной особы» царя, получить «возможность принять участие в борьбе с врагами русского народа» К
В этот переходный момент правительственной политики снова выступил М. Н. Катков. Метя в Лорис-Меликова, он обличал в «Московских ведомостях» «администраторов», которые сами заговорили языком если не «Земли и воли», то фельетонов «Голоса». Он требовал «очищения русской земли от крамолы», призывая правительство «к исполнению забытых обязанностей».
В ближайшие после заседания 8 марта недели в правительственном курсе не было ясности. Как отмечает в своем дневнике Е. А. Перетц, под влиянием Лорис-Меликова царь назначил двух новых министров: графа Н. П. Игнатьева — министром государственных имуществ и барона А. П. Николаи — министром народного просвещения.
Однако вскоре царь предложил именно Победоносцеву составить проект манифеста, который положил бы конец этой политической неопределенности. Характерно, что Победоносцев указал царю в качестве образцов два «прекрасных манифеста»
1 В. Ю. С к а л о н. По земским вопросам. СПб., 1905, стр. 84, 87.
358


его деда, Николая I, один, изданный после подавления восстания декабристов (19 декабря 1825 г.), и другой — после казни пяти из них (13 июля 1826 г.). Составленный Победоносцевым, при помощи Каткова, манифест был опубликован 29 апреля. В нем, говоря словами В. И. Ленина, заявлялось «об утверждении и охране самодержавия». Царь провозглашал в манифесте, что он становится «бодро на дело правления», «с верой в силу и истину самодержавной власти».
Опубликование манифеста произвело ошеломляющее впечатление на группу министров, против политики которых он был направлен. Уже на следующий день Лорис-Меликов подал в отставку; затем последовала отставка А. А. Абазы и несколько позже — Д. А. Милютина. Их преемниками стали граф Н.П. Игнатьев на посту министра внутренних дел, H. X. Бунге как министр финансов и П. С. Ванновский как военный министр.
Назначение Н. П. Игнатьева на важней-
НИгГСТИРСТВ° ший в импеРии пост министРа внутренних
гнатьева цел было явным показателем того, что,
несмотря на категорические выражения манифеста 29 апреля, власть считала еще невозможным непосредственный переход от примирительной но отношению к «обществу» политики Лорис- Меликова к политике проведения провозглашенных манифестом начал.
В. И. Ленин, отмечая, что Игнатьев «выступал не раз как чистейший демагог и обманщик», называет его «дипломатом, имевшим назначение прикрыть отступление правительства к прямой реакции» *.
Новый министр внутренних дел получил сомнительную из* вестность еще в качестве русского дипломата. Как посол России в Турции он приобрел славу «ментир-паши» (т. е. «лжеца-па- ши»), «отца лжи», «черной лисы». По словам одного тогдашнего немецкого дрипломата, Игнатьеву здесь не верили «ни христиане, ни мусульмане». Вскоре после Сан-Стефано Игнатьев был уволен с занимаемого им поста «по расстроенному здоровью» и навсегда распрощался с дипломатической деятельностью.
Начало своей министерской деятельности Игнатьев ознаменовал, подобно Лорис-Меликову, аналогичным же обращением к «общественному» мнению. В день вступления в должность Игнатьева, 6 мая, в газетах был напечатан его циркуляр губернаторам. В нем Игнатьев в виде первой задачи правительственной политики ставил «искоренение крамолы». Он не мог обойти и тревояшвший правительство вопрос о крестьянских настроениях и стремлениях. Призывая, подобно Макову, крестьян «не внимать вредным слухам», Игнатьев, однако, демагогически
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 46.
359


обещал облегчение положения крестьян. Больше всего давалось обещаний «обществу». Здесь были заверения о предстоящих «дружных усилиях правительства и общества» в обеспечении «наибольшего успеха живому участию местных деятелей в деле исполнения высочайших предначертаний», о «полной неприкосновенности» прав дворян и городского сословия, а также «русского земства».
Уже 14 августа 1881 г. было утверждено «Положение об усиленной и чрезвычайной охране», согласно которому после объявления какой-либо местности на положении усиленной или чрезвычайной охраны власти на местах получали право издания обязательных постановлений. Нарушение этих постановлений каралось административным путем: арестом до трех месяцев или штрафом до 500 руб. при усиленной охране и до 3 тыс. руб. при охране чрезвычайной. Местные власти могли также выслать из подведомственных им районов нежелательных им лиц, закрывать торгово-промышленные предприятия, передавать судебные дела на рассмотрение военного суда вместо обычно гражданского. При чрезвычайной охране они получали также право секвестра недвижимостей и наложения ареста на движимое имущество, приостановки периодических изданий и закрытия учебных заведений. Наконец, при Министерстве внутренних дел было образовано Особое совещание, которое могло без всякого суда ссылать любое лицо, сроком до пяти лет, в самые отдаленные места империи. Французский историк А. Леруа-Болье не особенно преувеличивал, когда писал, что «Положение» предоставляет администрации права, которые «принадлежат главнокомандующему во вражеской стране».
Изданное как временное, «Положение 14 августа 1881 г.» каждые три года подтверждалось и просуществовало до самого падения самодержавия. В. И. Ленин недаром назвал это «Положение» «фактической российской конституцией» К
Нельзя обойти и другой факт в том же духе, хотя сам Игнатьев отношения к нему не имел. В 1881 г. при участии высокопоставленных и близких ко двору лиц возникла «Священная дружина» — добровольная тайная контрреволюционная организация, призванная восполнить неудовлетворительную с точки зрения ее устроителей деятельность существующей тайной и явной полиции. Провокация, шантаж и шпионаж — таков был арсенал ее средств. Деятельность «добровольцев» скоро перестала быть тайной, и организация была закрыта.
Случай привлечь «общество» к содействию при решении правительственных мероприятий представился Игнатьеву, когда царь, не утвердив мнение Государственного совета по воп¬
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 21, стр. 114,
360


росу о выкупных платежах, предложил обсудить этот вопрос еще раз на совещании трех министров с участием «экспертов». Состав «сведущих лиц» (несколько предводителей дворянства и несколько земцев, в их числе Д. Самарин, князь А. Васильчи- ков, Н. Колюпанов и др.) был умело подобран Игнатьевым. Как он писал впоследствии в докладе Александру III, работа их оказалась «настолько успешной, что их решено было пригласить в большом числе для обсуждения питейного и переселенческого дела» 1. Второй созыв «сведущих лиц» для обсуждения этих вопросов сопровождался большой газетной шумихой. Игнатьев в своей вступительной речи заявлял, что «земские сведущие лица» призваны, дабы «самые жизненные вопросы не были решаемы без выслушания местных деятелей». Никакого практического значения этот сбор «сведущих людей», как и следовало ожидать, не имел, и больше о созыве их Игнатьев уже не заикался.
Показной политический курс Игнатьева сказался также в учреждении комиссии для выработки проекта реформы местного управления. Во главе этой комиссии был поставлен один из ближайших сотрудников Лорис-Меликова — М. С. Каханов. Поскольку, как указывал Игнатьев в своем докладе царю от 4 сентября 1881 г., «административное устройство, установленное при существовании крепостного права..., очевидно, не может удовлетворять своему назначению», комиссия должна была выработать новый проект. Создание этой комиссии было еще одним жестом навстречу либеральному «обществу».
Таковы были приемы заигрывания Игнатьева с «обществом».
Более сложными оказались для Игнатьева вопросы правительственной политики по отношению к крестьянству. В первые же недели после цареубийства среди крестьянства силен был слух, будто царь убит помещиками и что теперь опять закрепостят крестьян. О беспокойстве, которое эти настроения внушали правительству, можно судить по циркуляру Лорис- Меликова от 27 марта. В нем губернаторам предлагалось «крайне осторожно» разъяснять крестьянам, что «одно из коренных сословий русского государства», т. е. дворянство, не причастно к делу 1 марта. Манифест 29 апреля кое-где был воспринят крестьянами как манифест о переделе земель, в ожидании которого крестьяне прекращали полевые работы. Два циркуляра (23 мая и 6 июня) предписывали губернаторам «немедленный объезд тех мест, где по тем или иным обстоятельствам возможно предполагать возбужденное настроение умов» 2.
1 ЦГИА, ф 1281, 1881 г., д. 3461, л. 104.
а «Красный архив», 1931, т. 45, стр. 153, 160—161.
361


Первым, наскоро составленным актом в крестьянском вопросе были временные правила 10 июля 1881 г., которые имели задачей внести некоторый порядок в поток крестьянских переселений главным образом в Сибирь и на Дальний Восток. Эти правила даже не были опубликованы и по существу нисколько не облегчили условия крестьянского переселения.
Указы об обязательном выкупе и понижении выкупных платежей последовали одновременно 28 декабря 1881 г. На обязательный выкуп 1 января 1883 г. должно было перейти около 1,5 млн. крестьян, т. е. 15% всего количества бывших помещичьих крестьян. Выкупные платежи были понижены на 1 рубль с душевого надела, а на Украине — в размере 16% с существовавшего оклада выкупных платежей. Общая сумма понижения платежей составила 12 млн. руб., а за 1862— 1880 гг. государство получило с крестьян по выкупной операции почти 84 млн. руб.
Однако тогда уже было ясно, что эти мероприятия не смогут хотя бы частично успокоить крестьян. Среди других мер, которые должны были облегчить положение крестьян, в первую очередь намечалось учреждение Крестьянского поземельного банка.
Закон о Крестьянском поземельном банке был утвержден 18 мая 1882 г. Радикальное «Дело» в 1883 г. писало, что «Крестьянский банк никого уже не пугает и даже не мешает уверенности, что скоро наступит дворянская эра». Покорное правительственным веяниям «Новое время» убеждало читателей, что Крестьянский банк «есть настолько же банк помещичий», так как ту часть своей земли, которую помещики не в силах обработать, они продадут при посредстве Крестьянского банка. Вскоре и крестьяне поняли, как это было, например, в Екатеринославской губернии, что Крестьянский банк основан «для панов, чтобы сбыть крестьянам бездоходные панские земли..., а затем прогнать крестьян с земли и обратно передать их господам» *.
Действительно, задача удержать в своих руках покупаемую через Крестьянский банк землю была почти непосильной для малосостоятельного крестьянина. Цена такой земли была выше рыночной (для 1888—1892 гг. в среднем 42,6 руб. против 31,9 руб.), а платежи в банк были во многих местах выше арендной платы. При таких условиях число малоземельных покупщиков все уменьшалось (42% в 1884 г. и 24,7% в 1891 г.) 1 2.
1 В. Вдовин. Крестьянский поземельный банк. М„ 1959, стр. 50.
2 А. 3 а к. Крестьянский поземельный банк. М., 1911, стр. 30, 163; А. К р а с и к. Крестьянский банк. Юрьев, 1910, стр. 110.
362


К этой же области правительственной политики должен быть причислен закон 18 мая 1882 г., которым было положено запоздалое начало полной отмене подушной подати. Однако брешь, образовавшаяся в доходном бюджете вследствие отмены подушной подати, была переложена на крестьян же, именно бывших государственных. Оброчная подать, которую они платили, была в среднем значительно ниже выкупных крестьянских платежей. Переведя теперь их на выкуп, H. X. Бунге повышал на 45% платимую ими подать, обещая, что в 1931 г. они станут собственниками земли, которой они на деле уже владели в течение столетий. 28 мая 1885 г. был издан закон о полной отмене подушной подати, а 12 июня 1886 г.— о переводе бывших государственных крестьян на выкуп.
Все эти частные мероприятия, крайне ограниченные по целям и средствам, конечно, не могли существенно облегчить положение крестьянства.
Национальная политика Игнатьева особенно резко сказалась во временных правилах 3 мая 1882 г., поводом к изданию которых послужили еврейские погромы, охватившие Украину, Белоруссию и Польшу. Эти правила запрещали евреям селиться вне городов и местечек, а также торговать в праздничные дни.
В политике Игнатьева оказалась еще одна сторона. Он был близок с московскими славянофилами, в частности с самым выдающимся из них, издателем «Руси» И. С. Аксаковым. Уже в начале министерской деятельности Игнатьева под влиянием этих кругов у него возникла мысль, что значение правительства следует утвердить на «народной» основе, что «надлежало бы спросить мнение земли по самому настоятельному и общественному вопросу» — касательно борьбы «с крамолой». В марте 1882 г. Игнатьев решил приступить к осуществлению идеи о созыве земского собора, приурочив его к предстоявшей в 1883 г. коронации Александра III.
Победоносцев в своем письме Александру III 4 мая 1882 г. писал, что осуществление игнатьевского проекта будет «революцией, гибелью правительства и гибелью России». В свою очередь и Катков разразился 11 мая в «Московских ведомостях» передовой, в которой то, что «эвфемистически» называют «Земским собором», провозгласил «торжеством крамолы», требованием «Нечаевых и Желябовых». Игнатьевский проект был единодушно отвергнут в созванном царем 27 мая совещании. Этим была решена судьба и самого Игнатьева — он получил отставку.
За год игнатьевского режима в стране произошли значительные сдвиги. В борьбе с революционным движением правительство одержало заметные успехи. Крестьянское движение не
363


утихало, но при всей многочисленности отдельных выступлений не выходило за обычные рамки. В земстве, которое раньше служило одним из оплотов деятельности либералов, все большую силу приобретало реакционное дворянство. Характеризуя сессии земских собраний, прошедшие в 1881—1882 гг., А. И. Кошелев писал в августе 1882 г., что на них «проявились опять казавшиеся схороненными разные крепостнические понятия и стремления»1. Все это давало возможность правительству перейти на путь уже неприкрытой реакции. Показав, как Игнатьев надувал общество созывом «сведущих людей» и обещаниями призвать «представителей страны к участию в законодательной работе», В. И. Ленин писал: «Прикрытие правительственного перехода на решительно новый курс этими проделками Игнатьева закончилось, и назначенный 30 мая 1882 г. министром внутренних дел Д. А. Толстой недаром заслужил себе прозвище „министра борьбы“» 2.
3
Политика прямой реакции.
Первые мероприятия Д. А. Толстого
Программу крепостнической реакции, уже провозглашенную в манифесте 29 апреля, Толстой принялся осуществлять незамедлительно. Содержание первого разговора Толстого с царем сохранилось, со слов самого Толстого, в записи дневника П. А. Валуева от 29 октября 1882 г. Толстой заявил царю, что он «не признает крестьянской России», и прибавил, говоря о дворянстве: «Ваши предки создали Россию, но они нашими руками ее создали». После этого замечания Толстого, гласит запись Валуева, царь «покраснел и отвечал, что он этого не забывает». Так характер деятельности Толстого в роли проводника крепостнической реакции был твердо и определенно намечен при первом же его свидании с царем. Как увидим, однако, не все могло быть в полной мере осуществлено, как того хотелось дворянству; препятствием служило развитие капиталистических отношений, оказывавшее все возрастающее воздействие на общее направление правительственной политики.
Печать и школа стали первыми жертвами наступающей реакции. Однако и здесь пока еще Толстой проявлял некоторую осторожность.
1 А. И Кошелев. Указ, соч., стр. 271.
2 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 47.
364


В декабре 1882 г. Толстой писал Победоносцеву о печати, чп> «почти вся наша пресса отвратительна, многие газеты желательно было бы прекратить, но не благоразумнее ли действовать потише, постепенно»1. Толстым был проведен через Комитет министров новый закон о печати в виде «временных правил», утвержденных царем 27 августа 1882 г. Согласно этим правилам, периодические издания, приостановленные после третьего предостережения, при возобновлении своего выхода должны были представлять очередные номера в цензуру накануне выхода, к 11 часам вечера, и цензор мог задерживать номер по своему усмотрению. Естественно, что при таких условиях выход газеты, лишенной свежего материала, который обычно поступал в редакцию позднее 11 часов вечера и даже глубокой ночью, становился невозможным. Один пункт правил был направлен специально против возможности участия в печати революционеров и эмигрантов: по требованию Министерства внутренних дел редакции были обязаны сообщать имена авторов статей, помещаемых под псевдонимами.
В ближайшие два года (1883—1884) перестали выходить все радикальные и значительная часть либеральных изданий, в том числе и радикальное «Дело», в котором важную роль играл Н. В. Шелгунов и сотрудниками которого были также видные революционеры-эмигранты. Конечно, это торжество реакции было обусловлено не только мероприятиями правительства, но и поведением либералов, которые все более и более обнаруживали свою трусость и капитулировали. Запрещение выхода «Отечественных записок», руководимых М. Е. Салтыковым-Щедриным, стало крупным общественным событием. Это сознавало само правительство, мотивировавшее этот свой акт в пространном сообщении, перечислявшем существующие и несуществующие «прегрешения» журнала. Однако никто из либералов не только не выразил печатно своего отношения к этой, говоря словами Салтыкова-Щедрина, переполнившейся «мере беззакония», но даже не откликнулся на это и частным образом: «хоть бы одна либеральная свинья выразила сочувствие»,— писал по этому поводу Салтыков2. На этот разгром откликнулась лишь радикальная интеллигенция в подпольных листках и изданиях, преимущественно студенческих.
Наряду с печатью удары реакции направлены были и на школу. Министром народного просвещения незадолго до того был назначен И. Д. Делянов, ближайший помощник Толстого в бытность последнего министром народного просвещения. Ос-
1 «К. Победоносцев и его корреспонденты», т. 1, полутом 1. М., 1923, стр. 265.
2 Н. Щедрин (Ш Е. Салтыков). Полное собрание сочинений, т. XX. М., 1937, стр. 44.
365


яовное правило политики Делянова проф. Н. И. Кареев в своих неизданных воспоминаниях охарактеризовал словами: «Он только угождал, а по сути ему одинаково было мало дела до всего» *. Моральные качества Делянова заставили Б. Н. Чичерина в разговоре с Победоносцевым, выдвинувшим эту кандидатуру, назвать Делянова «отребьем человеческого рода» 1 2.
Средней школе Министерство народного просвещения посвятило специальный циркуляр 20 ноября 1882 г. Циркуляр этот отмечал, что за последнее время в 18 школах произошли «крупные коллективные беспорядки или же неслыханные и почти невероятные бесчинства отдельных учеников», а в 24 школах «обнаружились на отдельных учениках более или менее значительные следы пагубного влияния преступной пропаганды». Циркуляр предлагал строго выполнять все распоряжения по дисциплинарной и воспитательной части, которые были изданы во времена Толстого.
В отношении высшей школы Делянов принялся за осуществление старых толстовских планов. Теперь наступило благоприятное время для возобновления давнишней борьбы Толстого против университетских порядков, созданных уставом 1863 г. Проект нового университетского устава был вновь внесен в Государственный совет. 23 августа 1884 г. он стал законом.
Новый устав полностью ликвидировал автономию университетов и отдал их во власть министра и попечителя учебного округа. Все выборные по уставу 1863 г. должности — ректора, деканов и профессоров подлежали замещению по назначению, причем при назначении данного лица учитывались «не одни ученые качества и заслуги», но и «религиозно-нравственное и патриотическое» направление (т. е. политическая благонадежность). Непосредственным начальником и полновластным распорядителем университета становился попечитель. Попечитель ведал университетской инспекцией и, охраняя «порядок и дисциплину» в университете, имел право превышения своей власти «в случаях чрезвычайных».
В дни коронации Александра III, в мае 1883 г., крепостническая реакция пошла дальше. Всего год тому назад с крестьянством заигрывали, понижая выкупные платежи, устанавливая обязательный выкуп, учреждая Крестьянский банк. Теперь же Александр III громко заявил крестьянству в лице собранных на коронацию волостных старшин и тминных войтов: «Следуйте советам и руководству ваших предводителей дворянства и не
1 Музей Ленинградского университета. Копия воспоминаний Н. И. Ка- реева, стр. 289.
2 Б. Н. Чичерин. Воспоминания. М., 1934, стр. 106.
366


верьте вздорным и нелепым слухам и толкам о переделах земли, даровых прирезках и тому подобному».
Вместе с этим категорическим признанием политической роли дворянства оно получило также материальное вознаграждение в обмен на некоторые уступки крестьянству, сделанные правительством. Таким вознаграждением за обязательный выкуп были, в частности, дополнительные платежи помещикам в размере У12 части выкупной суммы. Правда, и с крестьян была снята часть недоимок, но для оценки этого мероприятия надо не забывать о том, что взыскать недоимки было делом безнадежным.
Для полной ликвидации вынужденных уступок начала царствования оставалось упразднить так называемую Кахановскую комиссию, закончившую выработку проекта «Положения об устройстве местного управления», что и было сделано И апреля 1885 г.
4
Социальная политика дворянской реакции
Один из ярых крепостников, алатырский предводитель дворянства А. Д. Пазухин, выступил в «Русском вестнике» в 1885 г. с программной статьей, которая еще раньше в рукописи ходила по рукам, а теперь сыграла роль своего рода манифеста дворянской реакции.
В этой статье Пазухин открыто проповедовал возврат к старым крепостническим порядкам. Он напоминал, что, когда было отменено крепостное право, восстановления которого он прямо все же не решался потребовать, дворяне получили новое право — выставлять мировых посредников, ставших «естественными руководителями крестьянства». Но земская реформа, по Па- зухину, начала разрушение «исторических сословий», поставив на их место «случайные группы имущественников». В своем обличительном рвении Пазухин договаривался до утверждения, что «там, где поместное дворянство теряет влияние на ход дела, власть очень быстро переходит в грязные руки представителей новых элементов», что там «земство находится в руках простой шайки негодяев». Последующие реформы продолжили, по словам Пазухина, начатое земской реформой разрушительное дело. Средство лечения вызванных реформами язв Пазухин видел только в решительном восстановлении крепостнических сословных порядков и обратной «замене бессословного начала сословным». Дворянству надо вернуть его былое значение, и оно должно стать «снова служилым и вместе с тем земским сословием».
Эта статья, по свидетельству ряда мемуаристов, повела к приглашению Пазухина Толстым в правители дел канцелярии
367


министра с предложением ему разработать план контрреформ. В течение ближайших лет при прямом участии Пазухина его крепостнические идеи получили воплощение в проектах ряда законодательных актов.
Внешним проявлением решительного поворота правительственного курса было устранение последних двух министров, уцелевших еще от дотолстовского времени. Первой жертвой пал министр юстиции Д. Н. Набоков, занимавший этот пост с 1878 г. Еще в 1882 г. в ответ на требование Победоносцева об изменении Судебных уставов 1864 г. Набоков отвечал, что это невозможно. Теперь Александр III, по рассказу самого Набокова, писал ему в связи с отставкой, что его давнишнее желание «изменить к лучшему нынешние порядки судопроизводства... к сожалению, доселе не исполняется» и что поэтому явилась «необходимость» отставки Набокова. По совету Победоносцева на место Набокова был назначен сенатор Н. А. Манасеин, который ревностно приступил к требуемым реакцией изменениям судебных порядков.
Еще большее симптоматическое значение имела отставка министра финансов H. X. Бунге. Сторонник вульгарной политической экономии и настойчивый критик теорий Маркса, Бунге стремился способствовать буржуазному развитию пореформенной России и видел в дворянстве «сословие вымирающее». Однако он постоянно делал существенные уступки тем, кого он сам называл «современными феодалами, земельными и фабричными». В конце 1885 г. Катков, имея в виду именно Бунге, прямо провозгласил в одной из своих громовых передовых, что «партия, точнее коалиция партий и разных честолюбий, потерпевшая поражение в день 29 апреля 1881 г., возлагает теперь свои надежды только на Министерство финансов». Толстой внушал царю, что Бунге окружен «неблагонадежными» лицами. 1 января 1887 г. Бунге был заменен И. А. Вышнеградским.
В течение двух с лишним порефор-
Дворянское менных десятилетий помещичье хозяйст-
законодательство и
во неуклонно шло к упадку. Новые отношения, давшие сильнейший толчок капиталистическому развитию, все более разрушали то, что оставалось от крепостных времен. Как только дворянство почувствовало, что новый правительственный курс ему благоприятствует, оно засыпало власти ходатайствами о поддержке дворянского землевладения и восстановлении крепостнических форм эксплуатации крестьян.
Идя навстречу дворянам, правительство учредило Дворянский земельный банк. К столетию екатерининской Жалованной грамоты дворянству, 21 апреля 1885 г., было возвещено об устройстве этого банка. Его задача состояла в поддержке дворянского землевладения. Если дворянин, должник банка, прода¬
368


вал свои земли недворянину, последний обязан был уплатить ссуду в пятилетний срок, дабы он не пользовался льготами, принадлежавшими исключительно дворянству. Дворяне могли закладывать в банке только земельные владения, но не фабрики, заводы и т. д. Дворянский банк предоставлял ссуду из 4,5% годовых, в то время как Крестьянский банк — из 6,5%. В 1886 г., нервом году своей деятельности, Дворянский банк выдал ссуд почти на 69 млн. руб., в то время как Крестьянский — на 11 млн. руб. с небольшим.
Тогда же дворянство особенно настойчиво добивалось изменения законодательства о найме сельскохозяйственных рабочих. Новый закон 12 июня 1886 г. в значительной мере вернул дво- рянину-помещику утерянное им «властное положение» над наемным рабочим. «Договорный лист», обязательно составлявшийся при найме, обеспечивал помещику бесспорность его иска; суд обязан был рассматривать дела по искам помещиков в отношении рабочих в ускоренном порядке; наказание по этим делам налагалось судом не в гражданском, а в уголовном порядке, не в виде денежного взыскания, а в виде ареста.
Стремясь к восстановлению дореформен-
Крестьянское ных общественных отношений, дворянство
законодательство 7 „ г
встречало на своем пути стихийную силу
развивавшегося капитализма и прогрессировавшее разорение крестьянского хозяйства. Устранить это разорение могла только полная ликвидация помещичьего землевладения. Реакция искала выход из положения не в расширении площади крестьянского землевладения, а, наоборот, в консервировании крепостнических пережитков, мешавших развитию буржуазных отношений. Орудиями своей политики реакция хотела сделать крестьянскую семью и крестьянскую общину.
Крестьянские наделы после 1861 г. постепенно мельчали, и одной из причин этого был рост числа семейных разделов. Толстой видел в этих разделах «великое зло, ведущее к обеднению населения». Новый закон 18 марта 1886 г. должен был воспрепятствовать семейным разделам и порождаемому ими, по официальной терминологии, «духу своеволия и распущенности». Утверждая старые начала «патриархальности», закон рассматривал крестьянскую семью как «рабочую семью», как «союз родственников, подчиняющихся главенству старшего члена и трудящихся в общую пользу». Раньше для раздела требовалось лишь согласие большинства сельского схода, теперь же не только большинство было увеличено до 2/з, но основным становилось .согласие на раздел родителя или старшего в семье.
Среди крепостников не было единодушия во взглядах на крестьянскую общину. Одни из них были сторонниками сохранения общины. Они видели в ней средство против образования
24 История СССР, том V
369


безземельного крестьянства, что, по их мнению, прямо повело бы к аграрной революции. Они усматривали в общине также полицейское и фискальное учреждение, разрушение которого ослабило бы аппарат государственной власти. Другие считали общину главным препятствием к развитию кулачества, в котором видели опору частного землевладения в деревне.
Толстой уже в 1883 г. занялся вопросом, как воспрепятствовать переделам земли в крестьянских общинах. Но и этот и ряд других возбужденных им вопросов пришлось доводить до конца уже его преемнику И. Н. Дурново.
О 	Дурново В. Н. Ламздорф записал в дневнике, что он, «будучи лишен всякого здравого смысла и инициативы, будет неукоснительно проводить систему своего предшественника». Но скоро оказалось, что Дурново не руководится никакой системой, ни прежней толстовской, ни какой-либо своей. По вопросу о земельных переделах Дурново утверждал в Государственном совете, что еще преждевременно говорить о пользе или вреде общинного землевладения. Поэтому в своем окончательном виде закон 8 июня 1893 г. явился отражением средней линии в столкновении мнений. Он не запрещал переделов, но обусловил их разрешение длительным сроком (12 годами), а также согласием схода, земского начальника и уездного съезда. Эти ограничения, ведущие к фактическому запрещению переделов, должны были ублаготворить сторонников сохранения общины.
По мнению крепостников, задержать растущее крестьянское малоземелье могло также дальнейшее ограничение прав крестьянина в распоряжении надельной землей. По закону 14 декабря 1893 г. досрочный выкуп надельной земли разрешался только е согласия общества, а выкупленная земля могла быть продана только в крестьянские же руки. Залог этих земель был запрещен полностью. Как показало будущее, закон 14 декабря повел на деле к полному прекращению выкупа.
Крестьянское движение как в дореформенные, так и пореформенные десятилетия оказывало сильнейшее воздействие на правительственную политику. Не так было с рабочим движением. В дореформенные годы оно частью сливалось с крестьянским движением. Там же, где оно проявлялось самостоятельно, разрозненные выступления рабочих сравнительно легко подавлялись властями. Лишь несомненный рост рабочего движения в 60—70-х годах и особенно яркие его проявления в конце 70-х годов, в частности в столице, заставили правительство вступить на путь регламентирования безграничной до тех пор эксплуатации труда рабочих. Немалое значение для обращения правительства к изданию рабочих законов имела также сложившаяся в это время революционная ситуация. Государственный
Рабочее
законодательство
370


совет, обсуждая рабочий вопрос в феврале 1880 г., отмечал, что «злоумышленники», т. е. революционеры, «постоянно возбуждают рабочих против нанимателей».
Труд малолетних, наиболее вопиющее явление в области эксплуатации наемного труда, стал предметом внимания властей еще в 1859 г. Когда теперь, наконец, приступили к его законодательной регламентации, то, по воле Александра III, к участию в обсуждении проектов были приглашены владельцы крупнейших фабрично-заводских предприятий. Московский фабрикант T. С. Морозов откровеннее, чем другие, весьма решительно заявил себя противником какого бы то ни было рабочего законодательства, утверждая, что «основанием найма рабочих служит на практике добровольное с ними соглашение фабриканта в отношении всех условий найма» 1. Все же 1 июня 1882 г. появился закон, правда, в виде весьма урезанном под усиленным давлением предпринимателей. К тому же он не только не был немедленно введен в действие, но тотчас подвергся существеннейшим ограничениям. По этому закону совершенно запрещалось использование в качестве рабочих детей, не достигших 12 лет. Малолетние (12—15 лет) не допускались к работе на «вредных и изнурительных» производствах, и рабочий день их был ограничен восемью часами с перерывом через четыре часа. В воскресные и «высокоторжественные» дни малолетние вовсе освобождались от работы. Не имеющим одноклассного образования полагалось отводить не менее трех часов для посещения школы, и с целью наблюдения за этим учреждалась фабричная инспекция. Однако уже при утверждении закона было определено, что министр финансов может допускать применение труда 10-лет- пих и 4-часовой ночной труд малолетних. По закону же 1884 г. 4-часовая работа малолетних с министерского разрешения могла быть удлинена до шести часов; относительно школьного образования Государственный совет теперь полагал, что в этом вопросе существующее законодательство «не допускает какого-либо принуждения». В итоге закон об обучении оказался мертвой буквой, и постепенно даже рубрика об обучении исчезла из отчетов фабричных инспекторов.
Кризис, разразившийся в промышленности, вызвал сокращение производства. В этих условиях был выработан новый закон о труде, который в первую очередь имел целью освободить промышленников от излишков рабочей силы. Изданный временно, на три года, закон 3 июня 1885 г. запрещал ночную работу женщин и подростков до 17 лет на фабриках нескольких отраслей текстильной промышленности (впоследствии круг этих отраслей был расширен).
1 И. Т а т а р о в. Классовая борьба вокруг законов о труде и образовании рабочей молодежи во второй половине XIX в. М.—Л., 1928, стр. 118.
24* 371


1885 год ознаменовался крупнейшей по тем временам стачкой на Никольской мануфактуре T. С. Морозова. Эта стачка не только всколыхнула рабочий мир, но своим размахом и организованностью вызвала тревогу правительства.
Изданный год спустя (3 июня 1886 г.) закон явно обнаруживал прежде всего цели «полицейского благоустройства». Для борьбы со стачками он устанавливал уголовное наказание арестом до одного месяца за досрочный отказ от работы (т. е. за гражданское правонарушение) ; по этому закону рабочий не имел права обжалования взысканий, налагаемых на него администрацией. Вместе с тем для некоторого успокоения рабочих закон впервые весьма скромно ограничил царивший до сих пор «патриархальный» произвол предпринимателя. Он предписывал при найме рабочего вносить в расчетную книжку условия найма, предупреждать об увольнении за две недели, заработную плату выдавать не реже двух раз в месяц и притом деньгами, делая вычеты только по утвержденной таксе. Штрафы теперь не могли быть выше установленного размера. Контроль над исполнением закона возлагался на фабричную инспекцию. Подробно разъясняя рабочим значение этого закона, В. И. Ленин отмечал, «как несправедлив к рабочим новый закон, как малы уступки рабочим сравнительно хотя бы с теми требованиями, которые были выставлены морозовскими стачечниками, ...как оставлены были повсюду лазейки фабрикантам, желающим нарушить закон» 1.
Заключительным звеном этого фабричного законодательства был закон 24 апреля 1890 г., который санкционировал все ухудшения, которые до того вводились «временно»: теперь уже постоянно допускалась работа детей 12—15-летнего возраста в течение девяти (вместо восьми) часов в сутки, а также работа в воскресные дни.
5
Местные учреждения и реакционное законодательство 1889—1892 гг.
Начатое уже с первых лет управления Д. А. Толстого исправление «роковых ошибок» предшествующего царствования получило завершение в серии законодательных актов 1889—1892 гг. Эти законы должны были вернуть дворянству его роль «первенствующего» сословия в основных областях общественной жизни.
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 60.
372


Самым жгучим для дворянства был вопрос о его отношениях с крестьянами. В официальных записках, составляемых
Земские начальники А' Д- Пниным, содержались утвержде- ния вроде того, что «народ, изъятый из ведения твердого, хотя и патриархального, управления помещиков, утратил предания повиновения и порядка и является нередко буйной толпой»; что иначе было, когда «власть над крестьянами была предоставлена исключительно членам нашего высшего служилого сословия».
Конечно, вернуть полностью дворянству его прежнее положение было невозможно при общественных отношениях развивающегося буржуазного строя. По закону 12 июля 1889 г. в управлении крестьянскими делами на местах появилось новое лицо — земский начальник («земским» он был назван потому, что должен был происходить из «поместных земских людей», т. е. местных потомственных дворян, и лишь при недостатке их — из других сословий). Земский начальник был полновластным распорядителем жизни деревни и даже личности крестьянина. Деятельность крестьянского схода ставилась в полную зависимость от земского начальника. Он мог не утвердить любой приговор схода, касавшийся и чисто хозяйственных вопросов, в частности земельных. Даже в Государственном совете раздавались голоса, что в дореформенные времена «лучшие помещики никогда не позволяли себе вмешиваться в имущественные дела подчиненного им сельского мира». Крестьяне так и говорили: «Чего на сход ходить, когда земский начальник решает». Волостной мировой суд, до тех пор не зависимый от администрации, упразднялся. Судьи, как и другие должностные лица волости, назначались земским начальником из предложенных обществом кандидатов; приговоры судей могли быть им приостановлены, а сами судьи отстранены. Весьма реакционный министр юстиции Манасеин заявил по этому поводу, что новые судебные порядки являются «орудием для достижения целей, не имеющих ничего общего с целями правосудия» 1.
Однако наибольший произвол в действиях земских начальников проявлялся в результате предоставленной им власти налагать, без права обжалования, штрафы размером до 6 руб. и подвергать аресту до трех дней (должностных лиц — соответственно до 5 руб. и до семи дней).
Одновременно с выработкой закона о земских начальниках Толстым было предпринято также изменение земского положения 1864 г. Как отмечал В. И. Ленин, «всемогущая чиновничья клика не могла ужиться с выборным всесословным представитель-
Земское положение 1890 г.
«Министерство юстиции за сто лет. 1802—1902». СПб., 1902, стр. 203.
373


ством и принялась всячески травить его» Не могло упустить удобный политический момент для достижения своих целей и дворянство. По Пазухину, именно земская реформа явилась причиной «социальной нивелировки», которая повела к «распадению дворянства как корпорации» и к утрате им служебных привилегий. Корень зла, утверждал Толстой, лежал в том, что земство было учреждением «выборным, на бессословном представительстве основанным». Та ничтожная доля самостоятельности, которая в 1864 г. была предоставлена земским учреждениям, обозначала, по словам Толстого, «полную обособленность их от правительственных органов управления».
По новому закону 12 июня 1890 г. дворянство приобрело существенные преимущества. Установлена была сословность избирательных курий, было сохранено преобладание дворянства среди земских гласных; крестьянское же представительство фактически было сведено на нет, так как теперь крестьяне-гласные назначались губернатором из числа избранных по волостям кандидатов.
В представлении министра внутренних дел Государственному совету 1 марта 1891 г. говорилось, что «по установившемуся плану работ в устройстве местного управления за земскою реформою должна следовать, по надлежащему согласованию с ней, городская». И далее обосновывалась необходимость изменения городового положения 1870 г. Цель здесь была та же, что и раньше: установить даже в городском управлении преобладание дворянства путем преодоления «тяготеющего влияния на выборы торгово-промышленного класса». Как и в вопросе о земстве, существенным для реакции был вопрос о расширении до возможных пределов прав вмешательства административной власти в дела городского самоуправления. Основными избирателями по закону И июня 1892 г. оказались владельцы недвижимых имуществ (с оценкой от 300 до 3000 руб.); мелкие торговцы и приказчики были лишены избирательных прав; остались, однако, избирателями купцы 2-й гильдии. Установленное ранее губернское по земским делам присутствие было преобразовано в присутствие по земским и городским делам; выборный член его от городов подлежал утверждению администрацией.
Таким образом, все три законодательных акта были призваны возвратить дворянству его былое положение в обществе и государстве.  11 	В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 35.
374


6
Национальная политика реакции
Национальная политика 80—90-х годов характеризовалась резким усилением угнетения отдельных народов. Сложный национальный состав населения империи и разница политического прошлого отдельных ее частей предопределяли различие приемов правительственной политики в национальном вопросе.
Финляндия с ее старинными конституционными учреждениями являлась яркой аномалией в составе традиционной самодержавной империи. В 1890 г. началось издание актов, целью которых было постепенно свести Финляндию на положение обычной имперской окраины. В этом году была упразднена самостоятельность финляндской почты. Служащие на почте обязаны были знать русский язык. Тогда же был введен обязательный прием в Финляндии русской монеты. В 1891 г. рескрипт царя на имя финляндского генерал-губернатора провозгласил необходимость установления более тесного объединения Финляндии с Россией. Манифест 1899 г.— о порядке издания общегосударственных законов — ознаменовал начало наступления на политические права Финляндии. За ним последовало в 1900 г. введение русского языка в делопроизводство ряда финляндских учреждений, а в 1901 г. был издан новый устав о воинской повинности в Финляндии. Согласно последнему, уничтожались самостоятельные финские войска.
В несколько ином положении находилась к началу 80-х годов Польша. После восстания 1863 г. конституционное название ее «Царство.Польское» стало заменяться в официальной терминологии «Привислинским краем». Ничтожные уцелевшие осколки былого отдельного государственного существования Польши теперь решительно искоренялись. В 1885 г. Польский банк был превращен в Варшавскую контору Государственного банка и было прекращено обращение мелкой монеты польского чекана. Предметом самой ожесточенной русификации оказалась польская школа. Русский язык в качестве обязательного языка преподавания был введен в 1885 г. даже в начальных школах; польский язык преподавался, как любой иностранный язык, на русском же языке. С целью усиленной русификации в Варшавский университет был открыт доступ, вопреки общим правилам, семинаристам. Русский я&ык был введен на железных дорогах и в деятельности частных обществ; на вывесках, этикетках и т. п. на первом месте предписывалось помещать русские названия.
Своеобразными оказались условия и последствия проведения националистической политики в Прибалтике, где почти в
375


полной неприкосновенности сохранились многие средневековые феодальные порядки в администрации и суде. Уездная полиция здесь выбиралась дворянством; в полной мере господствовала вотчинная полиция, которую даже официальный документ называет «остатком верховных прав ливонских рыцарей над населением завоеванного ими края». В 1888 г. эта феодальная полиция была заменена правительственными чинами. Однако, что характерно для социальной политики реакции, вотчинная полиция с несколько урезанными правами была сохранена в качестве «могущественного и дарового орудия поддержания порядка на мызных землях» *. В 1889 г. было покончено и со средневековым сословным судом. Но в устройство новых общих и мировых судов в отличие от судебных уставов, действовавших в собственно России, вносились некоторые изменения: не был введен суд присяжных, а мировые Судьи назначались, а не выбирались.
Преследованиям подвергались язык и литература украинского народа. Употребление украинского языка было поставлено в самые стеснительные рамки еще в 1876 г. В 1891 г. украинский язык претерпел дальнейшие гонения; цензура «в целях чисто государственных» обязана была сокращать число выходящих на украинском языке книг.
Резко усилился национальный гнет по отношению к евреям, для Которых ограничен был доступ к образованию, к государственной службе и которые были лишены права жить в ряде местностей, где они жили до этого десятилетиями.
Иной характер получила национальная политика этих лет в Поволжье, Сибири и Средней Азии. Здесь она была тесно связана с церковной политикой Синода, затрагивая и религиозные и социальные отношения у народов этих местностей. Синод в отношении этих народов оказался сторонником замены «непригодного для христианского просвещения и обрусения инородцев родового начала в инородческом управлении выборным» 1 2. Разумеется, и в интересах самодержавия было лишить здесь родовую и феодальную знать ее традиционного значения и поставить на ее место правительственный бюрократический аппарат. В 1892 г. правительство упразднило у калмыков существовавшие еще крепостные отношения, а улусовладельцев и родовых зайсангов лишило прав на подвластных им скотоводов-крестьян.
Что касается народностей Сибири, а также народов Поволжья — чувашей, марийцев, удмуртов, мордвы, среди которых преобладали язычники, то для Синода они были «дикарями».
Одним из самых ярких фактов преследования этих народов явилось так называемое Мултанское дело (1892—1896 гг.) по
1 «Отчет по Государственному совету за 1888 г.». СПб., 1889, стр. 88 и сл.
2 «Обзор деятельности ведомства православного вероисповедания во время царствования Александра III». СПб., 1901, стр. 228.
376


обвинению группы крестьян-удмуртов в приношении человеческой жертвы языческим богам. Клеветнический характер обвинения в целях разжигания межнациональной розни взволновал всю передовую общественность. В защиту обвиненных со страстной обличительной речью выступил В. Г. Короленко. Движение протеста заставило суд оправдать невинно осужденных.
7
Начало краха реакционной политики
В 1894 г. умер Александр III. С вступлением на престол 26-летнего Николая II некоторым казалось, что наступит изменение во внутренней политике правительства.
Провинциальный наблюдатель Н. Ф. Бунаков писал: «Россия многого ожидает от молодого императора, и рассказы сенсационного характера расходятся по самым глухим ее уголкам». Особенно сильны ожидания перемен были в земской среде. По словам известного нижегородского земца А. А. Савельева, «оживление было очень большое, затеялись разговоры о конституции, об устранении стеснений и пр.». В некоторых адресах царю, особенно в адресе тверского земства, нашла выражение скромнейшая надежда на то, что «в общении с представителями всех сословий русского государства» царь найдет «новый источник силы и залог успеха» 1.
Вступивший на престол Николай II был вначале загадкой даже для таких близких ко двору людей, как министры Витте и Дурново. Витте считал его «совсем неопытным, но и неглупым..., весьма воспитанным молодым человеком». Дурново же возражал Витте, что Николай II — «это будет нечто вроде копии Павла Петровича». Позже Витте убедился в том, что в характере Николая II совмещались черты и Павла I и Александра I — «мистицизм, хитрость и даже коварство», а его образование было образованием «гвардейского полковника хорошего семейства».
Впрочем, Николай II не замедлил рассеять возникшие недоумения. 17 января 1895 г. в обширном Николаевском зале Зимнего дворца по случаю свадьбы царя собралось около 600 представителей от дворянских обществ, городов и казачьих войск. Николай II в своей краткой речи, написанной для него Победоносцевым, разрушил все возлагавшиеся на него надежды в отношении «участия представителей земства в делах внутреннего управления», назвав их «бессмысленными мечтаниями». «Пусть все знают,— заявил царь,— что я... буду охранять начало само-
1 «Записки Н. Ф. Бунакова». СПб., 1909, стр. 222; А. А. Савельев. Два восшествия на престол русских царей.— «Голос минувшего», 1917, № 4, стр. 92.
377


Державин так же твердо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный покойный родитель».
Как и в 1881 г., после изданця манифеста 29 апреля, «Московские ведомости» торжествовали. «Таившиеся остатки прежней мути снова поднялись», писали они, но «одного слова из царских уст было довольно», чтобы они исчезли. Однако даже в бюрократической среде слова о «бессмысленных мечтаниях» не всеми были встречены одобрительно. Победоносцев в письме к Николаю II писал, что «по поводу этой речи поднялся... глухой ропот в среде чиновничества и интеллигенции». В другой речи, обращённой к дворянству, царь подчеркнул, что последнее «всегда будет, как оно и было, опорою престола», что царю «известно трудное время», переживаемое поместным дворянством, и что он «не забудет его нужд».
Действительно, дворянство тотчас получило удовлетворение своих настоятельных требований. В 1897 г. было образовано Особое совещание по делам дворянского сословия. В 1899 г. последовало издание закона о временно-заповедных имениях, хшеющего целью поддержку дворянского землевладения, а в 1900 г. другой закон ограничил приток новых лиц в состав дворянства.
Однако продолжение реакционного курса во внутренней политике становилось все более затруднительным. Чуткий наблюдатель меняющихся общественных настроений, Н. В. Шел- гунов в самом начале 1890 г. писал в одном из очередных своих «Очерков русской жизни», что «есть несомненные признаки, что в волшебном фонаре наших общественных течений уже началась смена картин», что «несомненно... девяностые годы заключают в себе не один календарный смысл»
Правда, в 90-х годах крестьянское движение не приняло размеров ни периода 1861—1862 гг., ни даже конца 70-х —начала 80-х годов, но все же оно доставляло правительству все больше забот. В последнем десятилетии века прежде стихийное и разрозненное рабочее движение было возглавлено революционной социал-демократией.
Рост революционного движения ставил перед правительственной политикой ряд новых крупнейших проблем.
Характеризуя вторую половину 90-х годов, В. И. Ленин отмечал «гигантский шаг вперед, который сделало наше движение с 1894 (приблизительно) по 1901 г.» 1 2. Если во второй половине 90-х годов воздействие этого роста только начало сказываться на правительственной политике, то в полной мере ее кризис обнаружился в самых первых годах нового столетия.
1 Н. В. Ш е л г у н о в. Сочинения, т. III. СПб., 1904, стр. 903.
2 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, г. 6, стр. 87.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ УГНЕТЕННЫХ НАРОДОВ РОССИИ
Разложение феодальных и развитие капиталистических отношений в России, как и повсюду, сопровождалось превращением народностей в нации: создавалась общность экономической жизни, отмирали племенные и территориальные диалекты, возникал общенациональный язык, росла и крепла национальная культура, формировалось национальное сознание.
Народы, входившие в состав Российской империи, находились на разных стадиях социально-экономического развития. Ко времени буржуазных реформ процесс образования наций у украинцев, белорусов, латышей и др. был уже близок к завершению. У других народов он ясно обозначился. У народов Средней Азии и Казахстана процесс консолидации их в нации развернулся после включения их в состав Российского государства.
В пореформенный период в связи с развитием капитализма вширь в национально-колониальной политике царизма значительно усиливаются буржуазные тенденции. Южные и восточные окраины империи постепенно превращаются либо в колонии чистейшего типа (Средняя Азия), либо в колонии в экономическом смысле (как, например, Степное Предкавказье). Но и в таких экономически развитых районах, как Украина, Польша, Прибалтика, резко сказывался национальный гнет.
В царской России, где государственная власть принадлежала крепостникам-помещикам, широко практиковалась полуфеодальная эксплуатация «инородцев». В период присоединения Кавказа и Средней Азии, в ходе борьбы против польских и литовских повстанцев царизм создал на национальных окраинах сильный военно-бюрократический аппарат. Русские дворяне в
379


захваченных районах получали доходные военные и гражданские должности. Лучшие земли превращались в собственность государства, императорской фамилии и дворян, отдавались колонистам. Это не могло не порождать трений и подчас острых столкновений между царизмом и местной аристократией, на стороне которой выступали высшее духовенство, часть национальной интеллигенции, увлекавших за собой представителей других сословий. Так создавалась почва для феодально-клерикальных выступлений, которые имели место в 70—90-е годы в Средней Азии, Казахстане, на Северном Кавказе.
Во вновь присоединенные районы проникал русский торгово-ростовщический и промышленный капитал. Русская буржуазия и охранявшее ее интересы царское правительство стремились превратить национальные окраины в поставщиков хлопка, каракуля, шерсти, шелка, вина, фруктов и пр., сбывая туда взамен промышленные товары. Создавалась специализация районов, развивался единый общероссийский рынок, возникали экономические и культурные связи между различными районами страны. Постепенно формировалась местная буржуазия. Процесс капиталистического развития более отчетливо обозначился и происходил быстрее на западных окраинах, в Закавказье и был более замедлен в Казахстане и Средней Азии.
Национальное угнетение окраин русским царизмом и буржуазией, разгул великодержавного шовинизма, принудительное насаждение православия, насильственные формы удержания захваченных территорий — все это, естественно, сильно тормозило экономическое и культурное развитие народов, ущемляло коренные интересы населения окраин, вызывало недовольство широких масс. В таких условиях рождались национальные движения.
«Национальные движения,— указывал В. И. Ленин,— не впервые возникают в России и не одной ей свойственны. Во всем мире эпоха окончательной победы капитализма над феодализмом была связана с национальными движениями. Экономическая основа этих движений состоит в том, что для полной победы товарного производства необходимо завоевание внутреннего рынка буржуазией, необходимо государственное сплочение территорий с населением, говорящим на одном языке, при устранении всяких препятствий развитию этого языка и закреплению его в литературе... Образование национальных государств,, наиболее удовлетворяющих этим требованиям современного капитализма, является поэтому тенденцией (стремлением) всякого национального движения» 1.
1 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 25, стр. 258—259.
380


В первые пореформенные десятилетия из-за слабого развития капитализма буржуазные национальные движения еще юлько зарождались или делали первые шаги, выражаясь преимущественно в защите национальной культуры и языка. Политические же требования, присущие уже развитым национальным движениям, начали появляться лишь в самом конце XIX в. и то далеко не повсеместно.
Было бы, однако, ошибочно думать, что против царизма, его национально-колониальной политики выступало единым фронтом все население окраин. Феодальная знать, высшее духовенство и часть местной буржуазии, связанная (через банки, выгодные подряды, поставки и пр.) с казной и русским капиталом, как правило, стремились ладить с царизмом. Поэтому освободительная борьба угнетенных народов на окраинах направлялась также против привилегий местной феодальной аристократии и высшего духовенства. В ней в той или иной мере участвовали все остальные классы и прослойки угнетенных наций: крестьянство, городские «низы», интеллигенция, частично и национальная буржуазия. Последняя, протестуя против царской политики, выдвигала ряд таких требований (защита национальной культуры, создание национальной школы), которые отвечали интересам самых широких народных масс, более последовательно выступавших против национального и социального гнета.
В силу своей эксплуататорской природы национальная буржуазия, как правило, была заинтересована в сохранении ряда феодально-крепостнических пережитков. В первые пореформенные десятилетия на окраинах буржуазия была по преимуществу сельской; там еще более, чем в центре, царил торговоростовщический капитал, широко прибегавший к кабальным средневековым формам ограбления масс. Дальнейшее развитие капитализма, образование промышленной буржуазии не сделало ее, однако, более радикальной, так как усиление ее позиций шло одновременно с формированием рабочего класса, нарастанием борьбы трудящихся за социальное освобождение.
Идеологией национальной буржуазии поэтому являлся национал-либерализм, заключавшийся в отстаивании собственных классовых интересов под видом заботы о нации в целом, поиски особых прав и преимуществ для себя («своей нации») главным образом путем реформ сверху, вымаливания государственной гарантии этих прав, национально-культурной автономии и пр. Отсюда отрицание социального неравенства, классовой борьбы внутри «своей» нации, стремление отвести от себя недовольство «своих» угнетенных масс путем разжигания межнациональной и религиозной вражды.
Таким образом, национально-освободительное движение уг-
381


иетенных народов было направлено против царского самодержавия и поддерживавших его местных «верхов». В нем более или менее отчетливо проявились два основных направления: буржуазно-либеральное, реформистское, подчас окрашенное в националистические тона, отстаивавшее интересы национальной буржуазии и обуржуазившихся дворян, и революционно- демократическое, отражавшее чаяния крестьян, ремесленников, т. е. эксплуатируемой массы населения.
Классовые антагонизмы внутри угнетенных наций отразились и на поведении национальной интеллигенции. По определению В. И. Ленина, интеллигенция «всего сознательнее, всего решительнее и всего точнее отражает и выражает развитие классовых интересов и политических группировок во всем обществе» 1. Демократическая часть интеллигенции, отстаивая интересы трудящихся масс, выступала за полное уничтожение всяких пережитков крепостничества, всех видов угнетения, в том числе национального. Другая часть национальной интеллигенции, обслуживавшая буржуазию, становилась на ее точку зрения. Наконец, некоторые слои интеллигенции связали свою судьбу с феодальной аристократией.
Огромное влияние на развитие национального движения оказали революционная борьба русского народа, революционная идеология, русская демократическая культура. Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, А. И. Герцен были идейными учителями, а часто и личными друзьями многих видных деятелей освободительной борьбы Польши, Украины, Белоруссии, Прибалтики, Закавказья и Средней Азии. Русские революционные демократы выдвинули и обосновали программу радикального преобразования экономического и политического строя царской России, выражавшую коренные интересы всех народов страны.
Деятели русского революционного движения и русской демократической культуры неизменно выступали против национальных, религиозных, расовых привилегий и преимуществ, никогда не противопоставляли русский народ другим народам страны, указывали на общность их исторических судеб, интересов и задач. Самоотверженная борьба русских революционеров с царизмом, героическое сопротивление русского народа иноземным захватчикам и внутренней реакции, реалистическое отражение этой борьбы в творчестве художников-демократов оказывали благотворное воздействие на весь ход жизни в национальных районах, пробуждая массы, вовлекая их в русло сознательной борьбы с самодержавием и содействуя появлению и развитию своей национально-демократической культуры.
1 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 7, стр. 343.
382


Важнейшей чертой революционно-демократического решения национального вопроса всегда было подчинение его задачам социального освобождения трудящихся, независимо от их национальной и религиозной принадлежности. Революционные деятели эпохи падения крепостного права были убеждены, что уничтожение самодержавия, помещичьего землевладения принесет народу избавление от всех форм угнетения, в том числе и национально-религиозного. Революционные народники, действовавшие в пореформенные годы, подчиняли национальный вопрос задачам социального освобождения крестьянства, в своей революционной практике они протягивали руку братской помощи деятелям освободительного движения окраин.
По мере роста русского революционного движения, укрепления его связей с западноевропейским пролетариатом и социал- демократическими партиями в России стали распространяться произведения основоположников марксизма. Они не могли не оказать влияния на национальное движение и демократическую культуру угнетенных царизмом народов. Принцип интернациональной солидарности, право наций на самоопределение, выдвинутые пролетариатом, подчинение национального дела общим задачам классовой борьбы благоприятно сказались на развитии национально-освободительного движения.
В своем развитии национальное движение в России прошло ряд этапов. В дореформенный период оно в развитой форме существовало у поляков, у других народов только зарождалось и было представлено немногочисленной, преимущественно дворянской интеллигенцией. Крестьянство и его идеологи в этот период в нем еще не участвуют или участвуют очень слабо. Их протест против национального гнета еще не выходил за рамки общих антифеодальных лозунгов, ибо все основные вопросы сводились к борьбе с крепостничеством. В годы первой и второй революционных ситуаций на арене борьбы за национальную свободу появился разночинец, обративший свои взоры к крестьянству, связывавший завоевание национальной независимости с радикальным аграрным переворотом, со свержением самодержавия.
В последующие десятилетия, особенно под влиянием пробуждения пролетариата и создания в России марксистской партии, происходят качественные изменения и в национальном движении. Наиболее последовательные демократические силы каждой нации все более сближаются с борьбой рабочего класса и начинают связывать решение национального вопроса с его победой. В то же время окрепшая национальная буржуазия объединяется под знаменем буржуазного национализма.
Национальное движение в различных районах страны имело свои особенности, вызванные местными условиями. Так, в Лит¬
383


Украина и Молдавия
ве, Белоруссии, на Украине оно было направлено не только против царизма, но и польских панов, тесно переплетаясь с польским освободительным движением. Латышский и эстонский народы подымались на борьбу против немецких баронов. В Средней Азии, Казахстане, Азербайджане, Поволжье, отстававших в экономическом и политическом развитии, национально-освободительное движение наряду с борьбой против русского военно-феодального империализма было направлено также и против местной аристократии. Остро ставился вопрос о борьбе против догм ислама, освящавших средневековые порядки, традиции и предрассудки.
К концу 50-х годов XIX в. украинская, а в известной степени pi молдавская нации уже сложились. Окончательное завершение этого сложного процесса произошло после реформ 60—70-х годов.
Положение трудящихся масс Украины отягощалось тем, что наряду с украинскими и русскими капиталистами и помещиками здесь господствовали польские, а к концу века укрепились и иностранные эксплуататоры. Показательно, что капиталистическим предпринимательством занялись не только представители торгово-ростовщического капитала, но и титулованная аристократия, в руках которой были сосредоточены лучшие земли. Усилились и позиции национальной, преимущественно сельской буржуазии.
Царизм не признавал национальную самостоятельность украинского и молдавского народов и подавлял их национальную культуру. Власти утверждали, что «никакого особенного мало- российского языка не было, нет и быть не может», что это простонародное наречие, испорченное польским влиянием. Специальные указы царя категорически запрещали издание на украинском языке книг, «назначаемых для первоначального чтения народа». Воспрещались также сценические постановки на украинском языке, равно как и печатание на нем текстов к музыкальным произведениям.
Угнетательская политика царизма ярко проявлялась и в его отношении к школам. Ассигнования на народное образование составляли ничтожную долю расходной части бюджета. В школах запрещалось употребление украинского и молдавского языков.
В национальном движении на Украине с самого начала обнаружились два направления: либерально^буржуазное, проникнутое националистическими идеями, и революционно-демократическое. Идеологами первого течения были представители украинской либеральной интеллигенции, которые в начале 60-х годов объединились в организации, именовавшиеся «громадами». Громадовцы видели основной смысл своей деятельности в раз-
384


Т. Г. Шевченко
витии украинской культуры, распространении грамотности, изучении истории, этнографии. Подобные начинания имели положительное значение, но, естественно, не могли свободно развиваться в условиях самодержавия. А против основ помещичье- буржуазного строя громадовцы как раз и не выступали.
Идеи громадовцев нашли отражение на страницах ежемесячного общественно-политического журнала «Основа», выходившего в Петербурге в 1861—1862 гг. под редакцией В. Белозерского. Это был единственный легальный украинский орган в России. В нем наряду с произведениями либерального и буржуазно-националистического характера печатались и труды украинских писателей демократического направления, а также публиковались ценные историко-этнографические материалы.
Деятельность громадовцев в области развития украинской культуры продолжалась и в последующие десятилетия. Кружок киевской интеллигенции, именовавшийся «Старой громадой», в 60—70-х годах издавал литературу на украинском языке, отстаивая национальную самостоятельность народа и его
25 История СССР, том V
385


культурные традиции. В связи с репрессиями часть членов «Старой громады» во главе с ироф. М. Драгомановым в 1876 г. эмигрировала в Швейцарию, где организовала печатание сборников «Громада» на украинском языке. В этих сборниках помещались исторические, литературно-критические й публицит стические статьи, с либеральных и демократических позиций велась критика царизма.
Заметное оживление в деятельности украинских громад наблюдается в начале 80-х годов. Оно было связано с выходом в свет либерально-буржуазного журнала «Киевская старина», сгруппировавшего вокруг себя членов «Старой громады». Украинские либералы осуждали национальный гнет царизма-, но не выступали против основ существующего строя. Будучи националистическим, это течение охватывало верхушечные слои либеральной буржуазии и украинской дворянско-буржуазной интеллигенции. Их идеологами являлись историки и писатели Н. И. Костомаров, В. Б. Антонович, IL А. Кулиш, А. Я. Конис- ский и др. Вопреки исторической действительности они распространяли ложные утверждения о так называемом «едином потоке» в развитии украинской нации, о ее «бесклассовости» и «безбуржуа-зности». Эта «теория» наиболее ярко проявилась в работах проф. М. М. Грушевского — глашатая идей украинского буржуазного национализма. Украинские громадовцы в 80-х годах встали на путь сближения с либеральными народниками и земцами. В конце XIX — начале XX в. большинство громадов- цев вошло в буржуазно-националистические партии и группы.
Либерально-буржуазному, националистическому течению противостояли революционеры-демократы, подлинные выразители и защитники интересов крестьянства, неутомимые борцы за свободу народа. Среди них следует прежде всего назвать великого украинского поэта, революционера-демократа Т. Г. Шевченко.
Т. Г. Шевченко был первым украинским революционным деятелем, кто ясно осознал, что только в союзе и дружбе с другими народами страны украинцы могут освободиться от тяжелого социального и национального гнета. Все силы, весь свой огромней поэтический талант отдал Шевченко объединению революционных устремлений народов России, прежде всего украинцев, русских, поляков, в борьбе против общего врага — царизма и крепостников-помещиков. Тем самым он заложил прочные революционно-демократические традиции в освободительном украинском движении.
Революционная солидарность в годы первого демократического подъема проявилась в попытках передовых украинских деятелей соединить массовое крестьянское движение Украины и России в целом с революционно-демократическими силами
386


Польши. Большую работу проводил среди русских войск славный сын украинского народа Андрей Потебня, возглавлявший «Комитет русских офицеров в Польше». На Украине с осени 18.62 г. усилилось распространение революционных листовок и прокламаций, предпринимались попытки организовать крестьянские выступления в помощь польским повстанцам. Одну из них осуществила в декабре 1862 г.—апреле 1863 г. группа украинской молодежи, возглавлявшаяся Владимиром Синегубом. В январе 1863 г. в Одессе была раскрыта организация, содействовавшая подготовке восстания, в которой наряду с поляками принимали участие русские и украинцы. Тогда же в селах Правобережной Украины распространялись листовки «Земли и воли», призывавшие к поддержке польского освободительного движения.
В ряде мест Правобережной Украины крестьяне готовы были поддержать польских повстанцев. Правда, в критический момент борьбы, когда на Волыни стали действовать отряды Ружицкого, украинские крестьяне в основной массе оказались не на их стороне. Но это объясняется влиянием шляхты на руководство восстанием, ограниченностью аграрной программы повстанцев, притязаниями на украинские земли. К тому же польские повстанцы часто смешивали царское с русским, за- дёвали религиозные чувства православного населения. Объединению польских повстанцев с украинским крестьянством мешали также темнота и отсталость последнего. В этой связи В. И. Ленин указывал, что крестьянин был еще настолько дикий, сонный, что из-за своей законной ненависти к польскому пану не мог понять значения борьбы этих панов для всероссийской демократии 1.
Сочувственно отнеслись к восставшим крестьяне Бессарабии, где в июле 1863 г. некоторое время действовал отряд 3. Милковского. Милковский рассчитывал на помощь членов революционных кружков в русской армии и поддержку местного населения, к которому обратился с воззванием. Молдавские крестьяне снабжали повстанцев продовольствием, давали им проводников, предупреждали о приближении войск.
Межнациональные связи получили дальнейшее развитие в деятельности революционных народников. Многие члены народнических кружков Киева, Одессы, Харькова, Крыма (А. И. Желябов, В. А. Осинский, П. Б. Аксельрод, Я. В. Стефанович и др.) сыграли видную роль в общероссийском революционном движении. Протест против национального гнета, стремление к единству трудящихся всех наций ясно прослеживаютря и в деятельности первых пролетарских организаций на Украине, многона¬
1 См. В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 25, стр. 297.
25*
387


циональных по составу. Такими были «Южнороссийский союз рабочих» в Одессе и возникший в 1880 г. рабочий союз в Киеве.
Революционная борьба украинского народа оказала заметное влияние на национально-освободительное движение в Галиции, Буковине, Закарпатье, где оно было направлено против династии Габсбургов и польских аристократов. Еще в 60-х годах охваченная энтузиазмом молодежь «подняла,— как отмечал И. Франко,— и в Галиции знамя украинской народности, народного языка в разговоре и литературе, а вместе с этим и некоторого, точно не определенного, демократизма в политических делах» К С самого начала это движение «народовцев» не было единым. В нем преобладала националистическая струя.
Вместе с тем народовское движение выдвинуло и демократических деятелей. К их числу, в частности, принадлежал Владимир Навроцкий.
Национально-демократическое движение в западноукраинских землях возглавлялось великим сыном украинского народа, пламенным революционером-демократом Иваном Франко. Он был одним из основоположников и идейных вдохновителей «Украинско-русской радикальной партии», созданной в 1890 г. Являясь продолжателем революционно-демократических традиций Шевченко, Франко вел решительную борьбу против социального и национального гнета, отстаивал идею крестьянской революции. Он перевел на украинский язык некоторые труды Маркса и Энгельса, а также многие лучшие произведения русской и западноевропейской литературы. Он горячо призывал народы западноукраинских земель к объединению со своими единокровными братьями — восточными украинцами и русскими, к воссоединению Галиции, Буковины и Закарпатья, подчеркивал тягу украинского народа к русской демократической культуре. «Мы все русофилы, слышите, повторяю еще раз, мы все русофилы,— восклицал Франко.— Мы любим великорусский народ и желаем ему всякого добра, любим и изучаем его язык... И российских писателей, великих светочей в духовном царстве, мы знаем и любим... чувствуем себя солидарными с ними во всем, что для нас дорогое и святое, и высокое» 1 2.
Идеи единения трудящихся различных национальностей в борьбе против царизма, помещиков и буржуазии решительно отстаивали и пропагандировали Павел Грабовский, Леся Украинка и Михаил Коцюбинский, которые были знакомы с марксизмом и разделяли ряд положений научного социализма. Призы¬
1 1в. Франко. Шелл зЧзду украшських радикал1в.— «Kurier Lwowski», 1891, № 283.
2 /. Франко. «Штературыо-критичщ статть Киш, 1950, стр. 53—54.
388


вая массы Украины к совместной с русским и другими народами революционной борьбе, Грабовский решительно выступал как против националистов, проповедовавших обособленность и бесклассовосгь украинской нации, так и против космополитов, отрицавших само существование наций.
Революционно-демократическая тенденция в национально- освободительном движении молдавского народа отражала интересы крестьянства и ремесленников. Ее представителями в пореформенное время были народники. Освобождение от национального гнета народники связывали с задачами общедемократических социальных преобразований. Их борьба с национальным и социальным угнетением сливалась с общероссийским революционным движением. Многонациональный состав населения Бессарабии (но переписи 1897 г. молдаване составляли 47 %, украинцы — 20, езреи — 12, русские — 8, болгары — 5, немцы — 3 и другие — 5 % ) содействовал развитию у трудящихся чувства братской солидарности.
В XIX в. в Бессарабии отсутствовали высшие учебные заведения. Молдавская молодежь завершала образование в университетах Одессы, Киева, Петербурга, Харькова, Юрьева (Тарту) , где она вовлекалась в общероссийское демократическое движение.
Русские революционные деятели проявляли особый интерес к Бессарабии в связи с нелегальной транспортировкой литературы через границу. Здесь действовали агенты герценовского «Колокола», позже этим занимались народники (Судзиловский, Зданович, Кулябко-Корецкий и др.). При участии первого из них в 1879 г. в Яссах издавалась газета «Бессарабец». Бывал в Бессарабии и выдающийся болгарский революционер Христо Ботев.
С транспортировкой революционной литературы связано имя крупнейшего представителя революционного народничества в Бессарабии Н. П. Зубку-Кодряну (1850—1878 гг.). Созданные ери его активном участии народнические кружки в Кишиневе и Яссах вели среди крестьян пропаганду социализма.
Зубку-Кодряну был врагом всех форм эксплуатации, борцом за свободу и дружбу народов. «Тираны используют слова о Свободе для того, чтобы заковать в кандалы народ,— писал он.— Подымитесь, вы, уснувшие народы! Сбросьте ярмо тиранов! Подайте друг другу руки и объединитесь воедино, чтобы человек человеку был братом! Установите на земле безмятежную жизнь и сделайте так, чтобы вся земля стала единой родиной для всех людей» 1. Зубку-Кодряну писал статьи и корреспондент
1 См. И. Г. Вуда к. Общественно-политическое движение В Бессара¬
бии в пореформенный период. Кишинев, 1959, стр. 153—154.
38?


ции в народнические органы. Он установил контакты с румынскими и болгарскими революционерами, вел пропагандистскую работу в войсках во время войны 1877—1878 гг., в которой участвовал в качестве военного врача. Зубку-Кодряну принимал учабтие в издании в Бухаресте газеты «Социалист», популяризировал произведения К. Маркса.
Национально-либеральное движение в Бессарабии вплоть до конца века оставалось крайне слабым, организационно неоформленным. Незначительная прослойка молдавской буржуазии и основная часть бояр, теснейшим образом связанные с рынками России (куда поставлялись фрукты, овощи, вино, табак), в своих программных требованиях не выходили за рамки культурно- национальной автономии края, вернее, даже борьбы за «теплые местечки» в органах местного административного управления и земства. Добиваясь контроля над этими органами, молдавские помещики и торгово-промышленные дельцы время от времени поднимали вопрос о желательности введения молдавского языка в школах, суде и т. п.
Царские администраторы неизменно отвергали подобные просьбы, руководствуясь тем, что в пограничной Бессарабии «все русское должно быть поддерживаемо с особой тщательностью». Правда, сами царские чиновники вынуждены были признать, что молдавский народ «очень туго поддается обрусению».
Сопротивление народа национальному гнету пыталась использовать в своих целях националистически настроенная часть интеллигенции, связанная с буржуазно-боярскими кругами в Бухаресте. Это сепаратистское националистическое течение открыто проявилось среди студенчества (в Юрьевском университете — Ион Пеливан и др.) лишь в самом конце века, но значительного числа приверженцев оно не имело.
Белоруссия Первый демократический подъем явился
ру поворотным пунктом в развитии нацио¬
нально-освободительного движения и в Белоруссии. В студенческих и офицерских кружках, возникших в Петербурге, Москве, Вильне, Гродно, Минске, под влиянием русской и польской революционно-демократической мысли, сформировалось поколение белорусской революционной молодежи, возглавившей борьбу своего народа против социального и национального гнета со стороны русского царизма, польской аристократии и реакционного духовенства. Из ее рядов вышел Константин Калиновский (1838—1863 гг.) — вождь восстания 1863 г. на белорусских и литовских землях.
Калиновский и его единомышленники (Антон Трусов — впоследствии секретарь Русской секции I Интернационала, Франц Богушевич и Феликс Рожанский — белорусские поэты-демократы) подчиняли национальный вопрос задачам социального осво-
390


К. Калиновский
бождения народа и падение национального гнета связывали с развитием общероссийского революционного движения. В качестве первоочередной задачи Калиновский выдвигал ликвидацию помещичьего землевладения. Отстаивая вслед за русскими революционными демократами принцип самоопределения народов, он полагал, что вопрос о будущих судьбах белорусов и литовцев должны решать они сами. Калиновский призывал белорусов и литовцев к объединению с польским и русским народами в общей борьбе против царизма и крепостников-помещиков. «Польское дело — это наше дело. Это дело — свобода»,— разъяснял он крестьянам. «Народ московский,— писал Калиновский в январе 1863 г.,— нашим свободным братом, а не угнетателем хочет быть» 1.
Освободительное движение в Белоруссии в пореформенные годы протекало в условиях развивавшегося капитализма, при наличии пережитков крепостничества и засилия помещичьего землевладения. Князьям Витгенштейну и Радзивиллу, графам Потоцким и другим магнатам принадлежали сотни тысяч гек-
1 См. А. Ф. С м up и о в. Кастусь Калиновский. Минск, 1963, стр. 68, 88.
391


таров земли. Помимо гнета помещиков, белорусские крестьяне подвергались эксплуатации и со стороны быстро растущей национальной, преимущественно сельской буржуазии. В 70— 80-х годах кулаки, разбогатевшие на торгово-ростовщических операциях, скупали земли разорившихся крестьян и промотавшихся дворян. Близкой к кулачеству была зажиточная белорусская шляхта. Именно из ее среды вышли многие представители белорусской буржуазной интеллигенции.
Напуганный героической борьбой повстанцев в 1863 г., царизм сохранял в Белоруссии систему полувоенной администрации, преследовал национальную культуру. Царские чиновники презрительно именовали белорусский язык «мужицким», запрещали его употребление. Все это создавало серьезные препятствия свободному общению населения, формированию белорусской нации, затрудняло развитие ее культуры, языка.
Протест трудящихся масс белорусского народа против социального и национального гнета выражала разночинная интеллигенция. Активно участвуя в создании демократической культуры, литературного общенационального языка, она, естественно, была особенно чувствительна к царской политике русификации и жестоко преследовалась царизмом. Видные деятели революционного движения и демократической культуры в Белоруссии либо физически истреблялись, либо ссылались на каторгу, либо вынуждены были покидать родину. Кастусь Калиновский был повешен, сотни участников восстания сосланы в Сибирь. Антон Трусов и Феликс Рожанский эмигрировали.
В начале 70-х годов движение демократической интеллигенции снова оживилось. В Могилеве, Минске, Гродно, Витебске, Пинске, Слуцке, Горы-Горках в среде учащейся молодежи возникли народнические кружки, из которых вышли видные деятели революционного народничества. Широко распространялись анонимные публицистические произведения, в которых разоблачалась грабительская сущность политики царизма и пропагандировались идеи демократической революции. В брошюре «Дядька Антон» анонимный автор призывал белорусский народ совместно с русскими рабочими и крестьянами бороться против царизма. Из разночинной интеллигенции выдвинулись белорусские писатели и поэты Ф. Богушевич, Я. Лучина (Иван Неслу- ховский) и А. Гуринович, заложившие основы белорусской реалистической литературы.
Свободолюбивые идеи особенно сильны в произведениях Франца Богушевича (1840—1900 гг.). Воспитанный на идеях русских и польских революционных демократов, участник студенческих волнений и восстания 1863 г., Богушевич до конца своих дней отстаивал интересы крестьянства. В его произведениях выражен протест против социального угнетения и нацио¬
392


нального бесправия народа, против презрительного отношения шляхты и царских чиновников к белорусскому языку. Однако Богушевичу были присущи иллюзии «надклассового» буржуазного демократизма. Ограниченность взглядов Богушевича привела его к идеализации исторического прошлого белорусов, к недооценке классовой борьбы, к ошибочному объяснению причин возникновения социального неравенства. Ошибки Богушевича были впоследствии использованы буржуазными националистами.
На рубеже 70-х годов среди белорусской учащейся молодежи в Петербурге возникла при участии И. И. Гриневицкого народническая организация «Социально-революционная группа белорусов». Она входила в состав «Народной воли», разделяла ее программу и тактику. Организация имела своих представителей в Витебске, Минске, Гродно, Слуцке, Могилеве и ряде высших учебных заведений России. Зимой 1881/82 г. на сходках ее петербургского кружка была выработана программа, распространявшаяся в виде воззвания «От социально-револющюнной белорусской народной партии». В 1888 г. были выпущены и другие прокламации, а с 1884 г. в Петербурге начал выходить на русском языке гектографированный журнал «Гомон» (было издано два номера — в январе и ноябре).
На страницах «Гомона» организация популяризировала свою программу. «Мы революционеры,— говорилось во втором номере «Гомона»,—потому что, разделяя программу борьбы „Народной воли“, считаем необходимым принять участие в этой борьбе; мы социалисты, потому что нашей главной задачей является экономическое улучшение страны на началах научного социализма». Средством осуществления своей главной задачи гомо- новцы считали свержение самодержавия и переход помещичьих земель в руки крестьян. Они проводили тайные собрания кружков, собирали денежные средства, распространяли нелегальную литературу, вели пропаганду среди рабочих в Минске, Гродно, Гомеле, Бобруйске.
Гомоновцы не видели происходившей в белорусском народе классовой дифференциации, утверждали, что в нем почти нет кулаков-мироедов, которых так много в Великороссии.
«Гомон» полемизировал с «Вестником „Народной воли“». Он осудил как ошибочную статью Л. Тихомирова «Чего нам ждать от революции?», в которой автор обнаружил непонимание прогрессивного значения национальных движений на окраинах царской России. Однако в борьбе с национальным нигилизмом Л. Тихомирова «Гомон» впал в другую крайность. Он защищал национальное движение без учета его характера и роли в общей борьбе против социального угнетения народных масс. Первое место в освободительном движении он отводил «прин-
393


пипу областной самостоятельности», подчиняя ему все социальные и политические проблемы, т. е. по существу скатывался на националистические позиции. В 1885 г. «Гомон» прекратил существование.
В середине 80~х годов под влиянием общероссийского рабочего движения в Белоруссии стал пробуждаться к политической жизни пролетариат. Среди демократической интеллигенции усилился интерес к идеям марксизма. В 1892 г. в Петербурге возник «Кружок молодежи польской, литовской и белорусской». Одним из его организаторов и руководителей был Адам Гури- нович, белорусский поэт-революционер. В кружке насчитывалось около 40 человек, преимущественно студентов. Свою задачу они видели в политическом просвещении крестьян и особенно рабочих «для изменения в будущем экономического и социального положения в России». Среди книг, заказанных членами кружка за границей через группу «Освобождение труда», были произведения Маркса, Энгельса, Бебеля, Лассаля и Плеханова. Летом 1893 г. кружок был разгромлен полицией.
В 80-х и особенно 90-х годах внутри формировавшейся белорусской нации ясно обозначилась борьба классов, активизироваг лась деятельность национальной интеллигенции, развернулось изучение истории культуры, быта и языка белорусского народа. Выходили труды и сборники по этнографии и фольклору, исторические и краеведческие работы. В условиях реакции, отсутствия массового революционного движения подобное просветительство было наиболее распространенной формой проявления оппозиционных, политически не оформленных настроений, присущих белорусской интеллигенции.
Видным национальным деятелем был один из крупнейших белорусских писателей XIX в., В. И. Дунин-Марцинкевич (1807—1884 гг.). Его творчество проникнуто идеей классового мира во имя сплочения всех сословий угнетенных народов (белорусов, поляков, литовцев) для завоевания национальной независимости. В социальных вопросах он стоял на либеральных позициях и ведущей силой в национально-освободительной борьбе считал шляхту. Созданные писателем реалистические полотна правдиво отражали жизнь и способствовали развитию национально-освободительного движения.
Буржуазно-либеральный лагерь в национальном движении не был идейно однородным. Правое крыло его представляли идеологи белорусских помещиков и шляхты: писатели
А. В. Пщелка, А. П. Ельский, О. Г. Орловский, Ш. И. Ядвигин, историк А. А. Сапунов и др. В их литературных произведениях, проникнутых духом клерикализма, культивируются нравы и традиции шляхетской старины, идея покорности угнетенных масс эксплуататорским классам, идеализируется средневековое
394


А. Мацкявичюс
прошлое. Вместе с тем А. А. Сапунов и др. издали немало ценных документов и памятников по истории и культуре белорусского народа. В буржуазно-либеральный лагерь входила и та часть интеллигенции, которая выражала интересы белорусской, преимущественно аграрной буржуазии: историк и этнограф М. В. Довнар-Запольский, крупный знаток белорусской филологии, впоследствии академик Е. Ф. Карский, этнограф H. Е. Ян- чук и др. Органом данной группы была газета «Минский листок». Представители этого направления подняли в своих трудах ряд важных вопросов по истории и этнографии белорусского парода, его литературе и языку.
В отличие от революционных демократов 60—70-х годов либерально-буржуазная интеллигенция выдвигала на первый план национальный вопрос, затушевывая социальные противоречия, классовую борьбу внутри нации. Поэтому ей никогда не удавалось привлечь на свою сторону широкие слои белорусского народа, а ее движение оставалось всегда узкоинтеллигентским, верхушечным.
Борьба литовского народа против феодально-самодержавного строя в эпоху падения крепостного права объективно носила и национально-освободительный характер. Аграрное движение в Литве слилось с восстанием 1863 г. Крестьянство выступало против местных
395


помещиков, большей частью поляков, и царизма, попиравших социальные и национальные чаяния литовского народа.
Основной движущей силой восстания были крестьяне и городская беднота, но в нем приняли участие также либеральная шляхта и отдельные представители католического духовенства. Либеральное шляхетское движение в Литве не было однородным, но даже левые его элементы отрицали право литовцев на самостоятельное национальное существование.
Уже в ходе восстания либеральное шляхетское движение пошло на убыль. В начале лета 1863 г., перед лицом развертывающейся крестьянской борьбы и растущих репрессий царизма, либеральная шляхта и католическое духовенство встали на позиции сотрудничества с царизмом. Они проводили эту политику и в последующие годы.
Один из руководителей восстания, революционный демократ Антанас Мацкявичюс, вопрос национального освобождения литовского народа тесно связывал с его социальным освобождением. Мацкявичюс требовал наделения крестьян землей. Понимая, что литовский народ сможет добиться освобождения лишь в тесном союзе с польским, русским и другими народами, Мацкявичюс выступил за объединение этих народов для совместной борьбы против царизма.
Хотя восстание 1863 г. потерпело поражение, выдвинутые революционной демократией в ходе его программные требования оставались руководящими в национально-освободительном движении Литвы вплоть до появления на политической арене пролетариата.
Жестокий террор и репрессии, начатые Муравьевым-вешате- лем, продолжались долгие годы. В некоторых районах военное положение было снято только в 1872 г. Литература, культура, обычаи народа беспощадно преследовались. В школах, даже в так называемых народных, которые содержались на средства крестьян, было запрещено преподавание литовского языка. Под запретом находилось и литовское книгопечатание.
В осуществлении политики подавления национальных прав литовского народа верными пособниками царизма выступали помещики и католическое духовенство. Правда, часть либерального дворянства Литвы, участвовавшая в восстании 1863 г., подверглась временным репрессиям. Однако, убедившись, что самодержавие защищает их интересы, помещики скоро забыли «старые обиды». «Коренное местное дворянство,— писал генерал-губернатор Потапов,— особенно владеющее достаточною поземельною или другою собственностью, не заявляет какого-либо враждебного настроения против правительства» К
1 ЦГИА Лит. ССР, ф. 373, оп. 121, д 625, л. 74.
396


Клерикалы всех толков выступали против демократического освободительного движения, уверяя, что «мятеж и революция чаще всего не только не приносят никакой пользы, но еще несчастья и вред создают».
Идеологи литовской буржуазии утверждали, что после подавления восстания 1863 г. Литва была охвачена «летаргическим сном». Но тот же генерал-губернатор Потапов признавал, что под наружным спокойствием скрывалось «много горючих элементов». Крестьянство Литвы отстаивало не только свои социальные интересы, но и свободу языка, национальной культуры. Этот протест крестьянских масс являлся основой национально-освободительного движения в Литве вплоть до середины 90-х годов. В деревнях появились своеобразные подпольные школы, в которых детям преподавали основы литовской грамоты. Крестьяне — «книгоноши», борясь с царским запретом литовской печати, переправляли через границу и распространяли литературу, издаваемую за рубежом.
В условиях реакции часть революционеров, продолжая традиции 60-х годов, участвует в общероссийском освободительном движении, связывая с его победой надежды на социальпое и национальное освобождение литовского народа.
Демократические писатели и публицисты конца XIX в. И. Адомайтис-Шярнас, И. Мачис-Кекштас, С. Матулайтис, П. Вайчайтис, Ю. Жемайте и др. выступали как активные просветители народа, пропагандисты гуманистических идей. В их творчестве выражено глубокое сочувствие тяжелому положению крестьянства, звучат национально-освободительные мотивы.
В начале 80-х годов на арену политической борьбы в Литве выходит либеральная, преимущественно аграрная, буржуазия. Ее идеологи (И. Басанавичюс, В. Кудирка, И. Шлюпас и др.) организуют за границей выпуск ряда периодических изданий. И. Басанавичюс (1851 —1927 гг.), известный историк, фольклорист, публицист, позднее названный буржуазией «патриархом» Литвы, был одним из издателей и редакторов газеты «Аушра» («Заря»). И. Шлюпас (1861—1944 гг.), широко образованный публицист, один из редакторов «Аушры», редактор и издатель «Апшвета» («Просвещение») и других органов, активно защищал интересы буржуазии. В. Кудирка (1858—1899 гг.) — один из редакторов «Варпаса» («Колокола»), наиболее радикального издания либеральной буржуазии, крупнейший ее идеолог, публицист и писатель-реалист.
Названные периодические издания, нелегально распространяемые в Литве, несмотря на умеренные, буржуазно-либеральные взгляды их редакторов и ограниченность программы, сы- 1рали положительную роль в истории национально-освободи¬
397


тельного движения. Печатавшиеся в них статьи по вопросам языка, культуры, истории литовского народа поднимали его национальное самосознание, будили в массах протест против царского режима. Главное внимание эти органы уделяли защите интересов литовской буржуазии.
Идеологи буржуазии настойчиво призывали литовцев к занятию торговлей и ремеслом, к вытеснению из Литвы «чужой», нелитовской буржуазии. «Дети литовцев,— писал Кудир- ка,— могут разбогатеть, занимаясь торговлей, иметь хороший хлеб, занимаясь ремеслом, получать доходы от разных отраслей промышленности». Разбогатеть за счет эксплуатации трудящихся, вытесняя конкурентов другой национальности,— таков был идеал литовской буржуазии. Свои узко классовые интересы буржуазия Литвы объявляла делом всего народа, пытаясь сплотить под своим националистическим знаменем массы, объявить себя «вождем» национально-освободительного движения.
Либеральная литовская буржуазия ясно видела, что царизм охраняет средневековые пережитки и тормозит развитие страны. Поэтому вышеназванные издания, особенно «Варпас», резко критиковали «крайности» политики царизма, ратовали за развитие литовской культуры, просвещения, языка и печати. Журнал часто разоблачал жестокость, взяточничество начальников уездов, исправников, пособничество им со стороны ксендзов, старшин, писарей и т. д. В некоторых статьях В. Кудирка выступал ж против «двуглавого северного орла», привыкшего «питаться живой плотью своих подданных», заявлял, что царизм «тяжестью своей неограниченной власти давит прогресс», толкает Россию «в мрачные подземелья средневековья».
Иногда на страницах «Варпаса» появлялись и более радикальные изречения: «Не спасет Литву ни царь, ни папа..., мы должны искать помощи в самих себе». В подобных высказываниях слышался отголосок демократических требований народных масс. Однако литовская буржуазия прекрасно понимала, что тот же самый русский царь дает ей возможность накапливать капиталы, что он является надежной защитой от нарастающего классового гнева крестьянства и пролетариата. Будучи экономически слабой, не имея опыта политической борьбы, буржуазия Литвы в отношении царизма вела соглашательскую политику.
Критикуя царских сатрапов, буржуазия не призывала народ к решительной борьбе с ними. Выражая недовольство пережитками феодализма, сословно-дворянскими привилегиями, она не боролась против их основы — помещичьего землевладения, а лишь требовала от дворян, чтобы они стали «хорошими литовцами». Либеральная буржуазия выступала решительным про¬
398


тивником аграрного движения, как и вообще всякой классовой борьбы, проповедовала «национальное единство», заявляя, что «мы все единым путем, не разделяясь ни на какие партии, ни сословия, будем защищать свое право на жизнь». Критикуя «плохих» ксендзов, она не выступала против религии в целом, а лишь требовала более «дешевой» и рациональной церкви, высказывала пожелание, чтобы католическое духовенство «возвратилось к своему забытому народу и приняло бы литовский язык за домашний». В то же время либеральная буржуазия была далека от мысли о необходимости свержения самодержавия. «Не нужно желать установления для себя новой политики,— писала в 1885 г. газета «Аушра».— Пусть нами правят, если правят, только справедливо, будемте все благодарны». «Аушра» призывала народные массы обращаться к царю с петициями, принимала активное участие в их составлении.
К концу XIX в., не говоря уже о клерикалах, которые открыто поддерживали антинародную политику царизма, либеральная буржуазия также перешла на позиции более тесного сотрудничества со всеми реакционными силами, сплачивая их под знаменем национализма для противодействия все нараставшему революционному движению рабочего класса и его марксистской партии.
В 60-х годах под давлением экономического развития и народных волнений царские власти провели в Прибалтике реформу волостного самоуправления и расширили свободу передвижения крестьян. Тем не менее латышские и эстонские крестьяне все еще были бесправным феодальным сословием. Сепаратизм прибалтийско-немецких помещиков обратил на себя внимание русской общественности, выступившей в 60-е годы XIX в. с критикой особого «баронского порядка». Она имела место как в панславистско-консервативной, так и в либерально-буржуазной периодической печати. Страстно встала на защиту угнетенного латышского и эстонского народа русская революционная демократия.
Встревоженные прибалтийские бароны поднялись горой за свои средневековые привилегии. На помощь им пришли пасторы, бюргеры, городской патрициат. Порядок, о защите которого взывали ко всему «цивилизованному миру» весьма образованные и маститые немецкие публицисты, на деле означал угнетение народных масс небольшой кучкой крепостников, предки которых в прошлом вторглись с огнем и мечом в Восточную Прибалтику. Хотя прибалтийские немцы заявляли, что в течение семи столетий только тем и занимались, что приобщали к цивилизации эстонцев и латышей, на деле они не считали их ва людей и не допускали мысли о предоставлении крестьянам элементарных гражданских прав.
Латвия и Эстония
399


Немецкие помещики, бюргеры и пасторы безраздельно господствовали и в культурной жизни Прибалтики. Для распространения своей реакционной идеологии они располагали множеством газет и журналов; в их руках находилось книгоиздательство, им подчинялись церковь п школа. В то же время эстонская и латышская печать подвергалась жесточайшим притеснениям помещичьей и царской цензуры. Борьба латышского и эстонского народов за приобщение к образованию и культурным ценностям являлась важной частью общенародного сопротивления произволу прибалтийских помещиков.
Для дальнейшего развития капитализма необходимо было устранение многочисленных пережитков крепостничества. Как отражение этой необходимости в Латвии и Эстонии развилось национально-освободительное движение, в котором приняли участие все прогрессивные силы общества. Однако это движение не было единым. Отчетливо наметились в нем крестьянско-демократическое и буржуазно-либеральное направления. Их представители вначале выступали совместно против средневековых привилегий немецкого меньшинства, но резко расходились между собой за пределами этих общих антифеодальных задач. Демократы (П. Д. Баллод и др.) стремились в первую очередь к решению аграрного вопроса путем ликвидации помещичьего землевладения. Немецких баронов они рассматривали как социальных и национальных угнетателей своего народа. Для идеологов же латышской и эстонской буржуазии главным был национальный вопрос, в баронах и бюргерах они видели своих конкурентов. Поэтому недовольство народных масс они старались ввести в рамки антинемецкого движения, ограждая тем самым свои классовые интересы от угрозы социальной революции. Отсюда стремление латышской и эстонской буржуазии к решению всех вопросов путем соглашений, реформ, верноподданнических просьб, поиски компромиссов.
Основной силой в борьбе с пережитками крепостничества и засилием немецких баронов являлись крестьяне, требовавшие земли и отмены мызных повинностей. Правда, среди крестьянства Прибалтики уже происходил интенсивный процесс капиталистической дифференциации, но против помещиков выступали все его слои. Крестьяне искали правды у царских администраторов, подавали прошения. Челобитчиков жестоко преследовали.
Пробовали крестьяне переселяться на свободные земли в другие районы России, но на их пути встали воинские заслоны. Бароны не желали лишаться даровой рабочей силы.
В 1863 г. в Курземе (Курляндии) доведенные до отчаяния нуждой и голодом крестьяне отказывались от работы на баронов, от кабальных арендных договоров, сопротивлялись выселе¬
400


нию из усадеб. Среди них зрела мысль о вооруженном выступлении против эксплуататоров. Зная об этом, один из руководителей восстания в Литве, 3. Сераковский, двинулся с крупным повстанческим отрядом в Курземе, намереваясь поднять латышских крестьян против баронов. Однако он был разбит царскими войсками весной 1863 г. Немецкие бароны выделили в помощь карателям, брошенным против Сераковского, специальный отряд егерей.
В Латвии буржуазно-либеральное течение в национально- освободительном движении было представлено группой интеллигенции, получившей название «младолатыши», и выражавшей интересы нарождавшейся городской и сельской национальной буржуазии. Наиболее видными ее представителями были К. Валдемар, Ю. Алунан, К. Барон, издававшие в Петербурге газету «Петербургас авизес» («Петербургская газета»). Младо- латыши активно содействовали развитию национальной культуры, языка, просвещения, создали первые художественные переводы произведений Пушкина, Лермонтова, Гете, Гейне. Младолатыши ориентировались на Россию, стояли за сближение с русским народом.
В борьбе с феодальными пережитками младолатыши не поднялись до последовательного демократизма. Ликвидация земельной собственности баронов не входила в их программу. Они хотели добиться лишь ограничения привилегий прибалтийских баронов и бюргеров мирным, реформистским путем.
В отличие от реформистов-младолатышей борьба крестьян была направлена против всей системы помещичьей эксплуатации. Крестьяне стремились полностью освободиться от господства баронов. Среди латышской интеллигенции были лица, вставшие на сторону крестьян. Поэт-публицист П. Миглиниек, испытавший на себе сильное влияние творчества Н. А. Некрасова, в 70-х годах был руководителем движения латгальских крестьян. В некоторых местностях Латвии (в районах Валмие- ры, Смилтене, Вецпиебалга, Яуниебалка и др.) латышские демократы составляли воззвания, призывавшие народ подняться на борьбу против произвола помещиков. Памфлеты и воззвания оглашались у дверей храмов после богослужения и в других людных местах.
Во время назревания второй революционной ситуации в Прибалтике происходят отдельные стихийные выступления рабочих, батраков, ширится крестьянское движение, среди демократической интеллигенции создаются нелегальные кружки. Народнические идеи воспринимали в то время главным образом латышские студенты, учившиеся в Москве, Петербурге, и некоторые передовые латышские офицеры. В начале 80-х годов в Риге и Двинске (Даугавпилсе) были созданы народовольческие
26 История СССР, том V
401


военные организации. В числе наиболее активных членов рижского кружка были К. Айзуп, известный народный писатель А. Пумпур, Ю. Тиденис и М. Кратинь. Не успев развернуть свою деятельность, эти кружки были разгромлены царской жандармерией.
В 70—80-х годах в связи с развитием капитализма, обострением классовой борьбы произошли изменения в позиции младо- латышей. Буржуазия, в значительной степени удовлетворившись проведенными царским правительством реформами, отходит от передовых идей. Латышская буржуазия все больше интересовалась собственным обогащением, а младолатышское движение, утратив свои прогрессивные черты, постепенно вырождается в национал-шовинистическое.
В 80-х годах на сцену выступает прогрессивное демократическое движение, которое в начале 90-х годов получило название «Новое течение» («Яуна страва»).
П. Стучка датирует начало «Нового течения» 1893 годом. Именно в этом году его сторонники активизируют свою работу, выступают с докладами, устраивают вечера вопросов и ответов, разоблачая национал-шовинизм латышской буржуазии, обличают царизм, пропагандируют идеи классовой борьбы. Они вели и нелегальную работу — помогали создавать марксистские кружки, привозили из-за границы революционную литературу, переводили ее на латышский язык и распространяли среди рабочих.
«Новое течение» не было сплоченным ни в организационном, ни в идейном отношении. Научно-литературные кружки действовали разрозненно. Наряду с революционно настроенными деятелями (Я. Райнисом, II. Дауге, Ф. Розинем, Я. Ковалевским и др.), составлявшими руководящее ядро, имелись сторонники реформ (А. Дауге, К. Касггарсон и др.). Между революционными новотеченцами и мелкобуржуазными попутчиками были разногласия. В дальнейшем из среды революционных представителей «Нового течения» вышли видные деятели латышской социал-демократии.
«Новое течение» сыграло прогрессивную роль в истории латышского народа. Оно нанесло сильный удар буржуазному национализму, воспитывало у рабочих классовое интернационалистическое сознание, сделало первые шаги по распространению марксистских идей в Латвии и этим расчистило почву для развития в ней социал-демократического движения. «Новое течение» оказало значительное влияние и на развитие латышской демократической культуры. В 1897 г. «Новое течение» подверглось разгрому, его актив (138 человек, в том числе почти все виднейшие руководители рабочих кружков) был арестован.
В Эстонии национально-освободительное движение также
402


К.-Р, Якобсон
было направлено против засилья немецких баронов, бюргеров, пасторов в экономике, общественно-политической и культурной жизни. Вопрос о земле, освобождении крестьян от мызной неволи оставался и здесь основным. Годы первой революционной ситуации и в Эстонии ознаменовались упорной борьбой крестьянства. В 1858 г. в Северной Эстонии у мызы Махтра произошло столкновение крестьян с царскими войсками, вызванными баронами. Волнения продолжались и в последующие годы. Среди крестьян ходили упорные слухи о предстоящем всеобщем разделе земли, о выделении всем подушных наделов. Эстонское крестьянство, ведя упорную, стихийную борьбу против немецких баронов, возлагало надежды на помощь далекого царя. В 1864 г. в Южной Эстонии началась массовая подача крестьянами петиций царским чиновникам с просьбой об отмене барщины, установлении справедливых норм земельной аренды и прекращении произвольного нарушения ее условий помещиками. Значительную роль в этом движении сыграла демократи-
26'
403


ческая интеллигенция: Петр и Адам Петерсоны, Й. Келер, сын бедного крестьянина-арендатора из Вильяндиского уезда, впоследствии знаменитый художник, и К.-Р. Якобсон, школьный учитель, автор ряда учебников. Широкое распространение в Южной Эстонии получила нелегальная литература, направленная против помещиков и лютеранской церкви.
Едва успела улечься волна петиционного движения в Южной Эстонии, как из ее северной части сотни и тысячи крестьян стали переселяться на Кавказ, где надеялись найти землю, хлеб и избавление от мызной неволи. С помощью военной силы их возвращали на старые места.
Одновременно с проявлениями классовой борьбы крестьянства в Эстонии началось национальное движение. Эстонцы в это время уже вступили в стадию становления буржуазной нации, у них складывалось чувство национального единства. Угнетение со стороны прибалтийских немцев вызывало все усиливавшийся протест. К требованиям, направленным против экономического и политического господства баронов, прибавились такие, как защита родного языка и культуры.
Основными силами в национальном движении Эстонии являлись крестьянство и интеллигенция. Принимали участие в нем и низшие слои городского населения. Эстонская буржуазия в это время была еще крайне слаба. Командные посты в экономической жизни принадлежали помещикам и буржуазии немецкой национальности.
С национальными требованиями в области языка и культуры выступали в 60-е и 70-е годы представители интеллигенции. Среди них особо следует отметить выдающегося просветителя Ф. Р. Крейцвальда и известного фольклориста Якоба Хурта.
В начале 60-х годов у крестьян и представителей сельской интеллигенции Вильяндиского уезда возникла мысль учредить народную школу высшего типа с обучением на родном языке. С большим трудом от царского правительства удалось получить на это разрешение. В Эстляндии и Лифляндии начался сбор денег, стали создаваться соответствующие комитеты. Даже бедняки, батраки и батрачки жертвовали свои гроши для учреждения национальной школы. Так, в Эстонии возникла просветительская организация, которая в начале 70-х годов стала одним из зачинателей эстонского национального движения. Появились и другие культурные организации. В 1869 г. был проведен первый общеэстоыский певческий праздник.
В качестве выразителей идей национального движения в то время выдвинулись Й. Келер и К.-Р. Якобсон. Они стремились к уничтожению власти помещиков и укреплению фермерского землевладения крес1ьянства. Якобсон и Келер обращались к широким народным массам, стараясь привести крестьянство в дви¬
404


жение с помощью печатного слова на его родном языке. По своим взглядам они являлись буржуазными демократами. Одной из прогрессивных черт деятельности Якобсона и его единомышленников была борьба против сепаратизма прибалтийских помещиков. Они добивались более тесных связей Эстонии с другими частями страны, выступали за сближение эстонского и русского народов, их демократических культур.
В годы второй революционной ситуации снова усилилось брожение среди эстонских крестьян, сопротивление гакенрихте- рам (судьям из дворян) и жандармам, наблюдается подъем в национальнохм движении. Важную роль в борьбе с пережитками феодализма в то время сыграла буржуазно-демократическая газета «Сакала», которую в 1878—1882 гг. редактировал Якобсон. «Сакала» утверждала, что большинство эстонского крестьянства бедствует по вине помещиков. Газета осуждала средневековый сословный строй и указывала, что находящиеся в руках помещиков органы самоуправления, судебные и полицейские учреждения являются лишь прикрытием их самоуправства. Прогрессивные деятели требовали широкого строительства школ, обучения в них на родном языке, создания условий для всестороннего развития национальной культуры. «Сакала» боролась против религиозного обскурантизма, разоблачала лютеранских пасторов как угнетателей народа, сеявших темноту и невежество. Газета пользовалась большой популярностью среди крестьян.
В 80-х годах в связи с развитием капитализма в общественном движении произошли существенные изменения. Экономически крепнущая эстонская буржуазия более открыто выдвигает либерально-националистическую программу. Ее представители создают новые газеты, обращаются с верноподданническими просьбами о проведении сверху некоторых реформ национально-культурного характера, не выдвигая, однако, радикальных социально-политических требований*
В 70-е годы встает на путь борьбы против капиталистов я рабочий класс Эстонии (Кренгольмская стачка 1872 г. и др.). В 80-х и 90-х годах наблюдается подъем стачечного движения.
Идеи марксизма распространяются вначале среди революционно настроенной части студенчества Тарту, а также среди более передовых рабочих Таллина и Нарвы.
Подъем рабочего движения, идеи марксизма оказали влияние на эстонских мелкобуржуазно-демократических деятелей. Редактор газеты «Вирулане» Я. Ярв поддерживал связи с ре- вельскими рабочими. В газете он помещал сведения -/рабочем движении, об условиях жизни и труда промышленного' пролетариата, отстаивал право рабочих на забастовки. Им. был опубликован краткий некролог о К. Марксе. Цензура жестоко пре¬
405


следовала эту газету. В 1888 г. царские власти по доносу буржуазных националистов отправили Ярва в ссылку. Издание «Вирулане» прекратилось.
Наиболее крупным революционно-демократическим деятелем Эстонии 80—90-х годов был писатель Эдуард Вильде. Он начал свои первые публичные выступления в качестве сотрудника редакции «Вирулане». Идеи марксизма, с которыми Вильде познакомился в середине 90-х годов, позволили ему выступить с острой критикой пороков капитализма. Вильде стал основоположником эстонского критического реализма, одним из наиболее выдающихся его представителей.
С целью пропаганды материалистического мировоззрения представители революционно-демократической интеллигенции, ознакомившиеся с идеями марксизма, издавали в конце XIX — начале XX в. научно-популярный сборник «Развлечение и наука», журнал «Занимательная народная газета». Таким образом, последовательный революционный демократизм в Эстонии возник сравнительно поздно, в пору развитого рабочего движения и начавшегося распространения марксистских идей.
Эпоха падения феодально-крепостнического ру ия строя в Грузии, как и во всей России, ознаме¬
новалась подъемом демократического движения, возникновением революционной ситуации. В 1857 г. вспыхнуло крупное крестьянское восстание в Мегрелии. Восставшие стремились к ликвидации феодального гнета, заявляя, что все люди братья. Крупные выступления крестьян произошли в Имеретии, Гурии, Абхазии, но все эти стихийные волнения были подавлены царскими войсками.
В период крестьянской реформы выразителем интересов трудящихся масс, прежде всего крестьянства, явилась демократически настроенная интеллигенция, так называемые тергда- леулеби (буквально: «испившие воды Терека»). Так именовали молодых грузин, получивших высшее образование по ту сторону р. Терек, т. е. в России. Тергдалеулеби развивали лучшие традиции грузинской культуры. Формированию их общественно-политических воззрений во многом способствовала русская революционно-демократическая идеология.
В годы первого демократического подъема в Петербурге училось около 30 студентов-грузин, среди них Илья Чавчавад- зе, Акакий Церетели, Нико Николадзе, Георгий Церетели и др. Некоторые из них были связаны с руководителями общероссийского освободительного движения. В 1861 г. грузины участвовали в студенческих волнениях, за что 13 из них были арестованы. После подавления волнений лишь часть грузинских студентов осталась в Петербурге и принимала участие в работе русских революционных организаций и кружков. Большинство
406


Н. Николадзе
молодежи вернулось на родину, где развернуло борьбу против социальной несправедливости и национального гнета царизма.
Грузинские шестидесятники, начертавшие на своем знамени буржуазно-демократические лозунги свободы, равенства и братства, в национальном вопросе выдвинули сформулирован^ ное И. Чавчавадзе требование: «Мы должны принадлежать самим себе» 1.
Наиболее радикальная молодежь Грузии связывала освобождение своего народа от социального и национального угнетения с перспективой общероссийской революции, частью кото-1 рой считала и собственное движение. Борясь против грузинских феодалов — прислужников царизма, тергдалеулеби выступали и против тех, кто впадал в узкий национализм. Н. Николадзе, в молодости разделявший социалистические идеи «Колокола», подчеркивал, что, соединив свою судьбу с русским революционным движением, с борьбой русского народа против крепостничества и капитализма, «Грузия скорее доберется до воз-
1 П. К. Р а т и а н и. Илья Чавчавадзе. Философские и социально политические воззрения. М, 1958, стр. 142,
407


можно лучшего устройства своего положения, чем находясь в союзе или под покровительством (мы не говорим о владычестве) какой бы то ни было европейской нации, не говоря уже о Турции или о Персии». Он указывал, что, укрепившись в Грузии, Франция или Англия принялись бы «цивилизовать» ее «на манер Алжира или же эксплуатировать на манер Индокитая»
Выступления крестьян, боровшихся за полное уничтожение помещичьего гнета, находили отражение и поддержку у тергдалеулеби прежде всего в их замечательных художественных и публицистических произведениях. Некоторые из этих произведений (поэмы И. Чавчавадзе «Видение» и «Разбойник Ка- ко», повесть Д. Чонкадзе «Сурамская крепость» и др.) звучали как призыв к крестьянству расправиться со своими поработителями. В «Записках проезжего» И. Чавчавадзе впервые на грузинском языке употребил слово «революция».
Приступая к реформе, царское правительство, по словам Николадзе, «думало заткнуть глотку крестьянам Имеретин, Гурии и Мегрелии перспективою будущего освобождения, не задевая в то же время интересов дворянства этих областей», оно и «закончило» крестьянский вопрос в Грузии «переименованием крепостных крестьян в крестьян, поселенных на помещичьих землях». По мнению Н. Николадзе, реформа была «узаконением грабежа и разбоя, подлости и преступления». Вслед за Огаревым, используя его оценку «Положений» 19 февраля, Николадзе заявил: «Народ царем обманут!»
Тергдалеулеби выступали за демократизацию суда, за распространение земской реформы на Кавказ. «Вводили новые реформы;— писал А. Церетели,— по названию все было хорошо, а по существу ничего не годилось. Например, какие плоды можно было ожидать от суда, в котором воспрещался народный язык и народ вследствие незнания языка судопроизводства попадал в руки шкуродеров и грабителей».
Тергдалеулеби полагали, что отмена крепостного права, полпая ликвидация всех его пережитков позволит народу добиться гражданских свобод, национальной независимости, а затем всеобщего благополучия.
В 1876 г. тергдалеулеби торжественно отметили 10-летие своего органа — газеты «Дроэба». Но еще до этого между ними возникли разногласия, приведшие к расколу. Как единое течение тергдалеулеби перестало существовать вследствие обострения противоречий, возникших в ходе капиталистического развития пореформенной Грузии, Если в период борьбы против крепостнического строя крестьяне, неимущее городское населе-  11 Р и о Н е ли (Н. Николадзе). Освобождение крестьян в Грузии.— «Колокол», № 198, 15 июня 1865 г.
408


яие, зарождавшаяся буржуазия выступали вместе, то к концу 70-х годов все отчетливее стал проявляться антагонизм между буржуазией и массой мелких производителей, задавленных остатками крепостничества и эксплуатируемых капиталом. Это не могло не найти отражения в сфере идейной жизни.
Группа Н. Николадзе (Г. Церетели, С. Туманишвили и др.) выражала интересы подымавшейся грузинской буржуазии и на первом этапе своего существования активно выступала против царизма и реакционного дворянства. Она сплотилась вокруг газеты «Обзор», а затем вокруг газет «Новое обозрение» и «Ква- ли» («Борозда»). Члены группы заявляли, что единственным спасителем нации и страны от нищеты и рабства была, есть и будет буржуазия. В дальнейшем эта группа, позабыв «интересы нации и страны», стала постепенно отходить от демократии. Н. Николадзе отказался от идеалов 60-х годов, квалифицируя свою критику крестьянской реформы как ошибочное порождение «юного энтузиазма». В 90-х годах группа Николадзе нашла приют в лагере национал-либерализма.
Другая группа общественных деятелей — И. Чавчавадзе, А. Церетели, Важа Пшавела, А. Казбеги, Я. Гогебашвили, Р. Эриставл в современной грузинской историографии иногда именуется поздними тергдалеулеби. В период 80—90-х годов эта группа все еще продолжала дело просветительства и проповедь общедемократических идей. Однако почва, на которой выросли эти идеи, все более уходила из-под ног (если не считать горных районов, почти не затронутых капитализмом). Появились новые антагонистические классы — буржуазия и пролетариат, между которыми развертывалась острая борьба. Усилилось расслоение крестьянства.
Крестьяне, ремесленники, формирующийся рабочий класс -поднимались на самостоятельную борьбу за свое социальное и национальное освобождение. Выразителями интересов грузинского крестьянства, кустарей и ремесленников в 70-е годы являлось революционное народничество, представленное прежде всего студенческой, разночинной молодежью (И. Джабадари, Г. Зданович-Майашвили и др.). Члены тайных народнических организации (Э. Иоселиани, И. Кикодзе, М. Кипиани, С. Мга- лоблишвили, Ш. Давиташвили, Г. Читадзе и др.), подобно своим русским друзьям, двинулись «в народ». Грузинские революционеры принимали активное участие и в общероссийских народнических организациях. Тайные народнические кружки воз- Егикали также среди студентов-грузин, обучавшихся в Цюрихе, где в середине 70-х годов образовалась группа «Угели» («Ярмо»).
Общественно-политические взгляды грузинских народников в основном совпадали со взглядами их русских единомьнплен-
409


ников. Грузинские народники выдвигали на передний план социальные проблемы и подчиняли им национальный вопрос, связывая освобождение своей родины от колониального ярма с победой общероссийской революции. Они установили тесные контакты с русскими народниками. По словам Ш. Давиташвили, грузинские революционеры стремились подготовить население всего Кавказа, независимо от национальности, к всеобщему восстанию и быть готовыми в час борьбы к выступлению совместно с революционными силами всей страны. Революционная агитация и тактика «хождения в народ» и в Грузии не принесли сколько-нибудь значительного практического результата. В 1876 г. организация грузинских революционных народников была разгромлена.
В конце 70-х и начале 80-х годов, когда в стране сложилась революционная ситуация, вновь оживилась деятельность грузинских народников. В своих органах «Имеди» («Надежда»), «Шрома» («Труд»), издаваемых легально в 1881—1883 гг., А. Пурцеладзе, М. Асатиани, С. Чрелашвили и др. подчеркивали, что они ставят своей целью защиту крестьянина-земле- дельца. Критикуя сторонников выдвижения на первый план национального вопроса, публицисты «Имеди» указывали: «В первую очередь должно обратить внимание на распределение земли» 1.
В период 80—90-х годов большинство грузинских народников отказалось от революционной борьбы против самодержавия и перешло на позиции либерального народничества.
В годы реакции, наступившей после второй революционной ситуации, усилилось гонение на грузинский язык, литературу, прессу и театр. В официальных документах чиновники избегали даже упоминания слова «Грузия», предпочитая пользоваться названиями «Тифлисская» и «Кутаисская» губернии. В обоснование колониальной политики царизма распространялись теории, что времена малых наций якобы ушли в прошлое, что эти нации обречены историей на поглощение более крупными соседями.
Грузинская интеллигенция в этих условиях активизирует борьбу против национально-колониального гнета царизма. Даже автор грабительского проекта условий «освобождения» крестьян Д. Кипиани выступил с протестом против действий чи- новников-русификаторов и поддерживавшего их церковного клира, за что был отстранен от должности губернского предводителя дворянства и сослан.
Активную роль в национально-освободительном движении Грузии в эти годы продолжала играть группа общественных
1 Г. И. Мегрелишвил и. Грузинская общественно-экономическая мысль второй половины XIX в., т. II. Тбилиси, 1959, стр. 36.
410


деятелей, объединившаяся вокруг газеты «Иверия» («Грузия»). В рядах грузинской интеллигенции, выражавшей интересы растущей буржуазии и либерального дворянства, шла борьба за руководство национальным движением. И дворянство, и буржуазия пытались говорить от имени всей нации, выдавая свои узкоклассовые интересы за общенародные. На страницах «Иве- рии» национальный вопрос объявляется важнейшим вопросом общественной жизни. Возникает так называемая теория «примирения классов» — одна из характернейших черт идеологии поздних тергдалеулеби. Согласно этой теории, развитие классовой борьбы среди грузин ослабило бы нацию и облегчило бы царизму уничтожение ее самобытности. Поздние тергдалеулеби призывали грузин без различия сословий, общими силами защищать свою национальную самобытность, язык, культуру. Защита трудящимися своих социальных прав, их борьба против социального гнета снимались или отодвигались до завершения задач национального освобождения. Это препятствовало демократизации национально-освободительного движения, вовлечению в его ряды крестьян и городских «низов», страдавших от произвола и эксплуатации феодалов и буржуазии, в том числе, разумеется, и грузинских.
По мнению сторонников теории «примирения классов», аграрный вопрос был в основном уже решен «великой реформой» и причина отсталости страны крылась в отсутствии национальной независимости. При этом прошлое Грузии освещалось односторонне. Феодалы изображались исключительно как героические предводители борьбы за национальную независимость, сословное же неравенство и угнетение крестьян замалчивались.
Теорию «примирения классов» поддерживал своим огромным авторитетом И. Чавчавадзе, предоставляя ее сторонникам страницы редактируемой им газеты «Иверия». В некоторых его собственных статьях также указывалось, что главное в общественной жизни Грузии — борьба против национального угнетения, защита национальной культуры, языка, школы, что никакой другой, более жгучей и необходимой цели не может иметь сын современной Грузии. Чавчавадзе полагал, что борьбу за национальную независимость должна возглавить цросве- щенная часть дворянства, сплачивая вокруг себя все остальные социальные силы. Подобные надежды, разумеется, не имели жизненной основы. Да и сам И. Чавчавадзе своими высокохудожественными произведениями, правдиво отражающими грузинскую действительность, выносил смертный приговор теории «сословного мира» и «примирения классов». Созданные им портреты дворян воспринимались современниками не как призыв к возвеличению «первого сословия», а как разоблачение этого паразитического класса. Всем своим художественным творче¬
411


ством И. Чавчавадзе, преодолевая ошибочные, утопические черты собственного мировоззрения, как бы убеждал общественность в невозможности «перебросить мост» между сословиями, примирить их. Этим самым он объективно сыграл крупную роль в защите интересов грузинского крестьянства, в мобилизации демократической интеллигенции на борьбу с пережитками средневековья, с национальным угнетением.
Для защиты и развития грузинской культуры группа И. Чавчавадзе, лучшие представители грузинской интеллигенции создавали различные культурно-просветительные учреждения. Наиболее важным из них было «Общество по распространению грамотности среди грузин», возникшее в 1879 г. Оно открывало школы и читальни, заботилось об охране памятников, издавало учебники, собирало лучшие образцы народного творчества. Однако ни это общество, ни другие ему подобные не являлись массовыми демократическими учреждениями. Они охватывали лишь верхушечные слои народа, интеллигенцию и не могли поднять национальное движение на уровень общенародного протеста против царизма и эксплуататорских классов. Трудящиеся Грузии относились с сочувствием и симпатией к борьбе демократической и либеральной интеллигенции за поруганные права нации, но для них оставалась чуждой проповедь примирения сословий, возведение «просвещенного» дворянства в ранг выразителя общенациональных чаяний.
В 90-х годах в Грузии создались условия для распространения среди интеллигенции и передовых рабочих идей марксизма. Зарождавшаяся революционная социал-демократия, опираясь на научный социализм, наметила правильный путь решения выдвинутых жизнью как социального, так и национального вопросов применительно к условиям Грузии.
Развернувшееся в середине прошлого столетия рмения в Армении национально-освободительное дви¬
жение было вызвано изменениями в социально-экономической жизни народа, связанными с развитием капитализма, формированием армянской буржуазной нации. Общественное движение в России охватило и лучшую часть армянской молодежи. В Мдскве, Петербурге, Харькове, Одессе, Юрьеве, во многих городах Западной Европы учились армянские студенты. Они общались с передовой интеллигенцией, испытывали благотворное влияние демократических идей. Возвращаясь на родину, молодежь включалась в активную борьбу против отсталости, социального и национального гнета. Передовая армянская интеллигенция в тесном содружестве с демократическими силами России выступала против общего врага — царского самодержавия. В то же время она боролась за освобождение западных армян, которые физически уничтожались турецкими
412


М. Налбандян
феодалами. Освободительное движение западных армян находило живейший отклик среди народных масс Восточной Армении, поддерживалось революционными деятелями России. Общественные деятели Армении не могли не учитывать и того обстоятельства, что присоединение части армянских земель к России в результате русско-турецких войн избавляет армян от террора и истребления со стороны турецких феодалов.
В эпоху падения крепостного права известную роль в общественной жизни Армении играли просветительские идеи. Самым крупным их выразителем был С. Назарян (1812— 1879 гг.) — редактор журнала «Юсисапайл» («Северное сияние»), выходившего в 1858—1864 гг. в Москве. Назарян считал распространение просвещения важным фактором прогресса народа, выступал горячим поборником армянского литературного языка — ашхарабара. Осуждая деспотический режим Николая I, Назарян и его единомышленники стремились путем просвещения и реформ преодолеть отсталость страны, выступали против клерикально-феодальной реакции.
Интересы широких слоев трудового народа выражало демократическо-просветительское движение, внутри которого зрщш идеи крестьянской революции, завоевания социальной и национальной свободы, установления демократических форм государ-
413


ственной власти. Во главе этого движения стоял Микаэл Нал- бандян (1829 —1866 гг.).
Последователь А. И. Герцена и Н. Г. Чернышевского, Нал- бандян был врагом национальной ограниченности, борцом за свободу всех народов. Освободительное движение армянского народа он связывал с революционно-демократическим движением в России, в котором сам активно участвовал. В вышедшем в 1862 г. труде «Земледелие как верный путь» он утверждал, что освобождение народа возможно лишь на основе решения аграрного вопроса. Налбандян и его единомышленники выступили как последовательные защитники интересов крестьянских масс. Отстаивая идею аграрной революции, они считали вопрос о земле главным для национального и социального освобождения. Налбандян вел решительную борьбу как против либералов, так и против национал-консерваторов. Его последователем в Западной Армении был Арутюн Свачян, который в 1856—1872 гг. издавал газету «Мегу» («Пчела»). По определению М. Налбан- дяна, эта газета являлась «чистым голосом молодежи и живого народа, справедливым выразителем всех бед и радостей нации». Выдающимся демократом-просветителем был также Матевос Мамурян (1830—1901 гг.), который считал, что своего социального и национального освобождения народ должен добиться собственными силами, не ожидая внешних «спасителей».
В 50—60-х годах и в Западной Армении образовалась группа демократической интеллигенции (С. Восканян, А. Сваян и др.), которая не мирилась с угнетением и деспотизмом турецких феодалов. Некоторые из них, например Степан Восканян, принимали участие в февральской революции 1848 г. во Франции. Издаваемые ими в Париже демократические газеты «Аревелк» («Восток») и «Аревмутк» («Запад») внесли значительный вклад в развитие передовой общественной мысли армян.
Большое оживление в общественную жизнь турецких армян внесла борьба за так называемую «национальную конституцию», составленную Н. Русиняном, С. Виченяном, Г. Отяном и др. «Национальная конституция» была направлена против клерикалов и амирайского сословия и в известной мере ограждала права армянского населения от произвола турецких феодалов. После длительной борьбы под давлением масс султанское правительство вынуждено было в марте 1863 г. утвердить «национальную конституцию», хотя и в сильно урезанном виде. Однако вскоре турецкая реакция, встав на путь физического истребления армянского населения, лишила его всяких прав.
Реформы 60—70-х годов в России способствовали развитию капитализма, усилению либерально-буржуазного направления в армянском общественном движении. Его деятели во главу угла ставили национальный вопрос, сняв радикальные социальные ло¬
414


зунги М. Налбандяна и его единомышленников. Выразительницей этого направления с 1872 г. стала газета «Мшак» («Работник»), выходившая под редакцией крупного публициста и общественного деятеля Григора Арцруни. Газета призывала к объединению национальных сил вокруг буржуазии, приветствовала развитие капитализма, требовала основания промышленных предприятий, школ и культурно-просветительных учреждений. Борясь против феодально-клерикального крыла общественной мысли, пережитков крепостничества, «Мшак», однако, отвергала революционную борьбу, выступала за постепенное преобразование общества путем реформ.
В условиях реакции, наступившей в России после первого демократического подъема, в Армении появились тайные демократические организации— «Баренпатак» («Благое намерение») в Александрополе в 1869 г. и «Айреники сиро грасеняк» («Любовь к отечеству») в Караклисе в 1874 г., которые в той или иной мере выражали освободительные чаяния народа. Возглавляемые А. Критяном, П. Айказуни и др;, эти организации ставили перед собой задачу просвещения масс и достижения национальной независимости.
В начале 70-х годов в Армении началось распространение идей русского революционного народничества, возникли тайные революционные кружки. Армянские народники (К. Мамико- нян, О. Манучарян, С. Кардашян, Г. Абазян, Тамара Адамян, братья Тер-Григорян и др.) входили в общероссийские революционные организации, распространяли нелегальную литературу и вели пропаганду народнических идей среди учащейся молодежи. Освобождение армянского народа они связывали с победой революции в России. При этом на первый план они выдвигали решение социального (аграрного) вопроса, подчиняя ему национальный. Многие из них установили тесный контакт с грузинскими революционными народниками, состояли с ними в одних и тех же организациях.
Выдающимися проводниками национально-освободительных идей в армян.ской литературе 70—80-х годов, выразителями национального пробуждения являлись крупнейшие писатели Р. Патканян и Раффи. В своих стихах Патканян прославлял борьбу за национальную свободу, воспевал труженика, его честность и героизм, обличал деспотов. Он обрушивался на армянских богачей, которые ради наживы жертвовали интересами нации. Церковь он считал важным средством нравственного воспитания нации. «Армянская религия, армянский язык — вот наш девиз»,— писал он, выступая за буржуазный путь развития, идеализируя его. Бедственное положение армянского народа он объяснял прежде всего потерей своей государственности и гнетом иноземных поработителей.
415


Великий романист Раффи в своих талантливых произведениях («Хент», «Давид Бек», «Искры» и др.) утверждал идею освобождения армянского народа от ига Турции путем вооруженного восстания. Героическую освободительную борьбу балканских народов он ставил армянам в пример. Решающую силу, способную освободить западных армян, Раффи видел в мощи России, помогать которой призывал население Восточной Армении. В истории освободительной борьбы армянского народа произведения Раффи сыграли исключительную роль.
В 80—90-х годах усилился реакционный характер национально-колониальной политики царизма, преследовались армянский язык, школа, пресса, ограничивались права армянской церкви. Армения была всецело отдана во власть царских чиновников, проводников великодержавной политики. Для защиты армянского языка и культуры возникли различные культурно-просветительные организации и благотворительные общества, которые содействовали изданию армянских книг, поддерживали армянские школы и т. п.
В истории армянского народа важнейшей общенациональной задачей по-прежнему оставалась борьба против угнетения и физического его истребления турецкими феодалами. В ходе этой борьбы нередко народ с оружием в руках поднимался против поработителей, отстаивая свою безопасность. Турецкая реакция зверски обрушилась на население Западной Армении. Тысячи армянских деятелей были брошены в тюрьмы, было запрещено издание прогрессивных газет и журналов. Началось массовое истребление армян. Одним из оплотов сопротивления армян был Зейтун — горный район Киликии, население которого не раз героически отбивало наступление султанских войск. В борьбе с турецкой реакцией не меньший героизм проявляло крестьянство Сасунского нагорья.
Политика геноцида, проводившаяся турецкой реакцией, вызвала всеобщее негодование прогрессивной общественности мира, поднявшей голос в защиту армянского народа. Однако великие державы по-прежнему рассматривали армянский вопрос как разменную монету в своей дипломатической игре. В результате преступного бездействия и прямого попустительства западных держав и царского правительства национально-освободительное движение в Турецкой Армении было потоплено в крови.
Классики марксизма дали правильную оценку национально- освободительной борьбе народов Востока. Энгельс разоблачал захватнические планы английских колонизаторов и царизма на Ближнем Востоке и связывал освобождение Армении с победой русской революции. В. И. Ленин в армянских волнениях конца XIX в. видел одно из проявлений борьбы народов за освобождение буржуазного общества от оков феодализма.
416


Национально-освободительное движение западных армян усилилось во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг., в ходе которой армяне активно помогали русским войскам, связывая с их победой свое освобождение от турецких поработителей. Турецкая военщина, обозленная поражениями, обрушилась на мирное население, встав на путь его массового избиения.
По условиям Берлинского договора Турция обязывалась провести в Западной Армении реформы, обеспечивающие права и безопасность населения. Однако эти обязательства не были выполнены. Армянский народ, ставший объектом самого жестокого, ничем не ограниченного порабощения и прямого истребления, поднялся на защиту своих попранных нрав, стремясь отстоять свое национальное существование. Освободительная борьба армянского народа развертывалась в различных формах. Ряд горных труднодоступных районов был превращен в подлинные крепости, на протяжении длительного времени успешно сопротивлявшиеся регулярным войскам султана. Шла и партизанская борьба, возникали нелегальные организации, направлявшие борьбу с турецкими поработителями. К их числу принадлежали патриотические общества в городах Ване (1879) и Эрзеруме (1881) и др. В эти общества входили крестьяне, ремесленники, торговцы и представители интеллигенции. Тайные армянские общества были основаны и в Грузии, а также в Москве и Петербурге. Их члены вели работу в поддержку своих соотечественников в турецкой Армении.
Во Франции, в Марселе, М. Португаляном с 1885 г. издавалась газета «Армения». Вокруг этого органа создается «Союз армянских патриотов» (по имени официального органа союза члены его называли себя «арменаканами»). Союз ошибочно связывал освобождение армянской нации с политикой великих держав.
По мере роста национально-освободительной борьбы возникают армянские политические партии. В 1887 г. в Женеве группа студентов (Аветик Назарбек, Маро Назарбек, Рубен Хана- зат и др.) создала «Организацию армянских социалистов-рево- люционеров», получившую впоследствии по имени ее центрального органа название «Гнчак» («Колокол»). Гнчакисты развернули активную деятельность в Западной Армении, стремясь путем вооруженных выступлений и террористических актов освободить армян от владычества турецких феодалов.
В Закавказье, где к концу века усилилось рабочее и социал- демократическое движение, мелкобуржуазная организация «Гнчак» в 1903 г. приняла название «Армянской социал-демократической партии». Это, однако, не изменило ни ее социальной природы, ни программы, по-прежнему остававшейся далекой от научного социализма.
27 История СССР, том V
417


В 1890 г. в Тифлисе возникает буржуазная националистическая партия «Дашнак-цутюн» («Армянский революционный союз»). Ограниченность своей программы, не отражавшей интересы трудящихся масс Армении, дашнаки с избытком восполняли шумной саморекламой, социальной демагогией, пытаясь выдать себя за выразителей и защитников народных интересов. Этим самым они спекулировали на чаяниях армянского народа, стремившегося освободиться от тяжелого ига султанской Турции. Националистическая политика дашнаков мешала объединению трудящихся масс в борьбе против социального и национального гнета. Их ориентация на империалистические державы оказалась губительной для народных масс. И если большая часть армянского народа спаслась от зверств и насилий, то это благодаря тому, что лучшие его люди судьбу Армении всегда связывали с передовой революционной Россией.
А „ В Азербайджане на всем протяжении 6Û-X го-
р дов не было массового крестьянского движения.
Демократическая общественность не была столь сильна, чтобы оказать сколько-нибудь существенное влияние на ход крестьянской реформы. Поэтому царское правительство проводило ее здесь в еще более урезанном виде, чем в Центральной России.
В 70—80-х годах в Азербайджане также шло развитие капитализма и вместе с тем формирование буржуазной нации. Центром этих процессов был Баку, основой — быстро растущая нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая промышленность и обслуживающие ее отрасли производства (механические заводы, железнодорожный и морской транспорт и пр.). Сравнительно слабой азербайджанской промышленной буржуазии пришлось вести борьбу с мощными конкурентами — армянским, русским и иностранным капиталом (Кокорев, Лианозов, Ман- ташев, бр. Нобель и др.), сосредоточившим в своих руках большинство крупных и средних нефтяных предприятий и контролировавшим значительную часть других отраслей промышленности. Знаменем азербайджанской буржуазии становится национализм, направленный не столько против буржуазии державной нации, сколько против армянской буржуазии, укрепившейся в Азербайджане. Национальное движение проявляется в форме нерешительных попыток молодой азербайджанской буржуазии оградить свои интересы от натиска инонационального капитала, защиты «родного края», национальной культуры и языка от различных притеснений, борьбы против средневековой отсталости и мракобесия.
В пореформенном Азербайджане, исключая Баку, развитие капиталистических отношений сдерживалось множеством феодально-патриархальных пережитков, консервировавшихся ца-<
418


рпзмом. Это накладывало отпечаток па формы эксплуатации и угнетения трудового народа, отражалось на общественно-политической мысли, обусловливало слабость национально-освободительного движения.
Часть азербайджанской интеллигенции в силу своего происхождения была связана с земельной аристократией и духовенством. Из этой среды вышло немало чиновников царской администрации на Кавказе, верой и правдой служивших самодержавию. Выразителем их взглядов была газета «Зия («Свет»), издававшаяся в Тифлисе с 1879 г. Сеидом Унсизаде — членом духовного управления Закавказья. Среди лиц, объединившихся вокруг газеты, преобладали представители духовенства. Они начертали на своем знамени девиз: «Будем следовать по пути наших предков», понимая под этим верность бекам и ханам, раболепие и покорность перед царем, слепое почитание религиоз-8 ных вероучений.
Широко затрагивала вопросы политики, экономики и культуры газета «Кешкюль» («Сума дервиша», издатель Джелал Унсизаде), выходившая в Тифлисе в 1880—1891 гг. Она выступала против восточного деспотизма и фанатизма, предоставляла иногда страницы передовым национальным буржуазным деятелям, апеллировавшим к «низам». Характерно, что именно «Кешкюль» впервые употребила понятие «азербайджанская национальность». На ее страницах не раз звучали призывы к повышению активности азербайджанской буржуазии, слишком равнодушно взиравшей на деятельность предпринимателей и торговцев иных национальностей, захватывавших богатства Азербайджана. «Кешкюль» обращалась и к молодой азербайджанской интеллигенции с призывом служить делу национального обновления.
Интересы растущей национальной буржуазии выражала также газета «Каспий», издававшаяся на средства крупного азербайджанского нефтепромышленника Тагиева. Но протест против реакции и национального гнета здесь был очень робким и непоследовательным.
В Азербайджане по существу не было оформившегося буржуазного оппозиционного движения, направленного против феодально-клерикальных сил. Идеологи буржуазно-помещичьих кругов не ставили вопрос о революционной борьбе с царизмом, его колониальной политикой. «Кешкюль», а тем более «Каспий» не заводили даже и речи о ликвидации остатков феодализма. Не покушались подобные издания и на основы мусульманской религии.
Политическим устремлениям части буржуазно-помещичьих и клерикальных кругов Азербайджана отвечала идеология пантюркизма — одной из разновидностей буржуазного национализ¬
27*
419


ма. Националистические идеи были чужды азербайджанскому народу. Повседневно общаясь с трудящимися других национальностей, особенно широко представленных среди рабочих нефтепромыслов, массы убеждались в единстве интересов азербайджанцев, армян, русских, грузин и др. Буржуазно-националистические группировки в Азербайджане не имели массовой базы. Идеологи воинствующего национализма позже выродились в злейших врагов азербайджанского народа.
Освободительное движение в Азербайджане развивалось вопреки буржуазно-помещичьей идеологии, преодолевая ее влияние. Идеи и настроения крестьянства и городских «низов» выражала передовая часть азербайджанской интеллигенции, испытавшая влияние русских революционных демократов и выступавшая за преодоление пережитков средневековья, за ликвидацию национального угнетения.
В пореформенную эпоху в русских культурных центрах увеличивалось количество азербайджанской учащейся молодежи. Вращаясь в среде русской демократической интеллигенции, она втягивалась в освободительное движение, участвовала в студенческих выступлениях в Москве и Петербурге, в деятельности нелегальных кружков и организаций. Так, по делу Каракозова к ответственности были привлечены и выходцы из Азербайджана. Участие азербайджанской молодежи в русских революционных кружках прослеживается и в 70—80-е годы. Народнические кружки и группы возникают и в Восточном Закавказье, в Баку, Гяндже (Елизаветполе) и др. Пропаганда народнических идей не прекращалась и после их разгрома.
Несмотря на свою малочисленность, демократическая интеллигенция Азербайджана образовала сильное левое крыло в «движении обновления» жизни, выдвигала требования, отвечавшие интересам масс: просвещение народа, ликвидация национального гнета и др.
Во главе движения за национальное и социальное освобождение Азербайджана в 60—70-х годах стоял М. Ф. Ахундов, сыгравший громадную роль в пробуждении национального самосознания народа. Выступая против феодальных порядков, восточного деспотизма, догм ислама, отстаивая равноправие женщин, Ахундов писал: «Наша цель заключается в том, чтобы высоко поднять знамя свободы, справедливости и дать народу возможность спокойно строить свою жизнь, идти к благоденствию и достигать зажиточного существования» К
В пореформенный период в деятельности и творчестве Ахундова происходит серьезный сдвиг. Если в 40—50-х годах он
1 М. Ф. Ахундов. Избранные философские произведения. Баку, 1953, стр. 281.
420


М. Ф. Ахундов
идеализировал «просвещенных правителей», пытаясь словами, вложенными в их уста, воздействовать на современников, то теперь он более отчетливо осознает силу народа, обращается к нему, встает на защиту его поруганных прав, призывает его к борьбе с угнетателями. Из работ Ахундова азербайджанский народ впервые узнал о содержании таких понятий, как цация, революция, прогресс, демократия, конституция и т. п. Высту- пая против феодально-религиозного миросозерцания, Ахундов писал: «Я считаю все религии абсурдом и пустой фантазией» Важная роль в борьбе против феодально-клерикальной реакции, в пропаганде демократических идей принадлежала азербайджанской газете «Экинчи» («Пахарь»), выходившей в 1875— 1877 гг. Ее издателем и редактором был крупный прогрессивный общественный деятель, ученый-дарвинист Гасан-бек Меликов (Зардаби). Вокруг газеты сплотились передовые деятели Азербайджана Н. Б. Везиров, С. А. Ширвани, А. Адигезалов и др. Выход «Экинчи» восторженно приветствовал Ахундов. Газета явилась выразительницей идей крестьянской демократии. Она боролась против отживших форм в экономике, общественном и политическом строе, высоко подняла знамя науки, просвещения, общественного прогресса.
1 М. Ф. Ахундов. Избранные философские произведения. М., 1962, стр. 315.
421


Отстаивая интересы крестьянства, Зардаби идеализировал общинное землепользование. Но при всей исторической ограниченности его миросозерцания, борьба с феодализмом и клерикальной идеологией, которую он вел, была прогрессивным явлением. В противовес реакционерам из газеты «Зия», призывавшим сохранять верность отжившим обычаям предков, «Экинчи» выдвинула лозунг: «Мы погибнем, если пойдем по пути предков».
«Экинчи» развенчивала дедовские феодальные порядки, освящавший их шариат, разоблачала жестокость и произвол беков, старшин, ростовщиков, купцов, грабивших крестьян, ратовала за организацию крестьянских обществ взаимопомощи и кредита, выступала в защиту женщин. Крупной заслугой «Экинчи» является пропаганда идей братства и дружбы народов, борьба против межнациональной вражды.
Зардаби был горячим противником подчинения школы церкви, он открыл на страницах «Экинчи» дискуссию о характере образования, доказывал необходимость просвещения народа. Разоблачая фанатиков-реакционеров, он писал: «Эти люди объявляют всех мусульман, идущих в школы, еретиками, вероотступниками. Эти беки вовсе не заинтересованы в том, чтобы народ стал образованным, грамотным. Они этого не хотят, ибо в таком случае народ сбросит их ненавистное ярмо».
Борьба передовых деятелей Азербайджана за реформу школы отражала объективные потребности развивавшейся промышленности, транспорта, торговли. Усилиями интеллигентов- просветителей стали создаваться школы с новой программой обучения. Так называемые новометодные школы впервые возникли в 70—80-х годах в Шемахе, Шуше, Ордубаде, Нахичёвани. Кроме шариата, в них преподавались на родном языке светские дисциплины: история, география, естествознание. Обучение в этих школах русскому языку способствовало овладению русской культурой. «Дорогой к свету» называл русский язык С. А. Шир- вани.
Крупную роль в просветительском движении играл Нариман Нариманов (1870—1925 гг.). После долгих хлопот ему удалось в 1894 г. открыть в Баку первую в Азербайджане публичную библиотеку-читальню. При читальне быстро образовался актив, содействовавший распространению прогрессивной литературы, здесь начали проводиться беседы и диспуты по острым общественным вопросам. Полицейские агенты сообщали, что молодежь, собираясь в ней, ведет антиправительственные разговоры. В 1898 г. библиотека-читальня за «вредную деятельность» была закрыта царскпми властями.
Свежие веяния в общественной жизни, становление новой школы, пропаганда просветительских идей, развитие матерпа-
422


Среднее Поволжье и Приуралье
диетической и атеистической философии, подвергавшей суровой критике феодально-религиозную идеологию, появление новых национально-культурных учреждений, прессы на родном языке и т. д. содействовали пробуждению национального самосознания народа. Но в тех исторических условиях борьба демократической интеллигенции за национальный прогресс не переросла в сильное оппозиционное движение против царизма, в движение за преодоление отсталости азербайджанской деревни.
Выдвигая на первый план проблему просвещения народа, развития науки, просветители не понимали, что без ломки социально-экономических и политических порядков, обрекавших народ на нищету и безграмотность, невозможно решить задачу культурного и экономического подъема страны.
Народы Среднего Поволжья и Прикамья — татары, башкиры, чуваши, мари, мордва и удмурты проживали на территории многих районов империи. Но основная их масса была сосредоточена в Казанской, Вятской, Симбирской, Пензенской, Нижегородской, Уфимской и Оренбургской губерниях. Уровень социально-экономического развития этих народов был неодинаков. Относительно более высок он был у татар и башкир, хотя и они, особенно башкиры, намного отставали в социально-экономическом развитии от русских. У мари и удмуртов весьма живучи были еще патриархально-родовые отношения. До 1863—1865 гг. башкиры находились в военном ведомстве и несли военную службу как казаки. 2 июля 1865 г. они перешли в податное сословие.
Среднее Поволжье и Башкирия во второй половине XIX в. уже являлись составной частью общероссийского рынка, здесь также шел процесс развития капитализма, хотя еще сильны были остатки крепостничества и пережитки патриархально-родовых отношений. Развивалось товарное земледелие, росла зависимость крестьян от рынка. Татарская, башкирская, чувашская, мордовская, удмуртская и марийская деревня постепенно оказалась во власти скупщиков, появились местные кулаки, ростовщики и торговцы. Наиболее сильной торгово-ростовщическая буржуазия была у татар.
В пореформенный период углубляется процесс классового расслоения деревни. У татар, башкир и мордвы он шел быстрее, чем у чувашей, мари и удмуртов. Не находя работы в своей деревне, беднота зачастую уходила на заработки, занималась отхожими промыслами.
В торговлю и промышленность проникал национальный, прежде всего татарский, капитал. Последний приобретал неоспоримую силу в хозяйстве края. Конец века ознаменовался формированием татарского пролетариата, трудившегося рядом с
423


русскими рабочими не только на предприятиях Казанской губернии, но и на многих заводах и фабриках Урала* Оренбурга и других мест.
Татары издавна жили во многих районах страны, но наиболее компактно татарское население было сосредоточено на территории современной Татарской республики. В развитии национальной культуры важную роль играла Казань. Она являлась основным центром подготовки татарской буржуазной интеллигенции. Здесь было немало духовных школ — мектебе (начальных) и медресе (средних). В Казани раньше, чем в других центрах, появляется национальная печать, формируется литературный язык. Татарская буржуазия была активной силой также в Уфе, Оренбурге, Троицке. Если к концу XIX в. все признаки, характеризующие буржуазную нацию, в татарском обществе были налицо, то этого нельзя сказать о других народах края. Чуваши, удмурты, мари и мордва в социально-экономическом отношении отставали от татар, у них имелись лишь отдельные элементы и признаки нации.
Несколько иначе обстояло дело в Башкирии. Развитие капитализма здесь проходило в тесной связи с колонизацией края, сопровождавшейся массовым ограблением населения. Объектом грабежа были прежде всего башкирские земли. Под видом упорядочения земельных отношений по закону 10 февраля 1869 г., дополненному другими актами, началось новое размежевание башкирских земель 1. Его истинный смысл заключался в создании условий для захвата земель казной, помещиками и чиновниками под видом покупки на весьма льготных условиях. К землям башкир потянулись жадные руки высокопоставленных царских чиновников. Министерство государственных имуществ, организовавшее расхищение башкирских земель, Салтыков-Щедрин назвал «Департаментом Расхищений и Раздач». В. И. Ленин по поводу книги Н. В. Ремезова «Очерки из жизни дикой Башкирии» отмечал, что это «живое описание того, как „колонизаторы“ сводили корабельные леса и превращали „очищенные“ от „диких“ башкир поля в „пшеничные фабрики“. Это — такой кусочек колониальной политики, который выдержит сравнение с какими угодно подвигами немцев в какой-нибудь Африке» 2.
Среди «покупателей» земель были также башкирская и татарская знать, купцы и чиновники. Усиление колонизации края, массовые расхищения земельных богатств, связанные с процессом первоначального накопления капитала, и последующее развитие буржуазных отношений в деревне вели к крупной ломке
1 ПСЗ, II. T. XLIV. отд. 1, До 46750.
2 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 3, стр. 253,
424


башкирского хозяйства. Особенно это сказалось в западной, оседло-земледельческой Башкирии; в восточной же ее части еще сохранялся полукочевой образ жизни, хотя и здесь коренные жители, теряя пастбище и скот, все более переходили к земледелию и оседлости. Беднота, не имея семян и сельскохозяйственных орудий, сдавала свою землю в аренду зажиточным башкирам или соседним русским и татарским крестьянам и шла к «своим» арендаторам в батраки или уходила на отхожие промыслы. Зажиточные же башкиры, увеличивая посевные площади и применяя наемный труд, усиливали товарность своего хозяйства.
К концу XIX в. социальный состав башкирского общества был довольно сложным. Сохранились еще пережитки патриархально-родовых отношений, но имелась уже торговая и появлялась промышленная буржуазия. Последняя, несмотря на относительную слабость, приобрела известный вес в экономике и старалась упрочить свое положение на местном рынке. Шел процесс формирования башкирской буржуазной нации. Однако не все признаки нации проявлялись с достаточной полнотой даже к концу века. В частности, весьма ощутительно было наличие диалектов в башкирском языке.
Руководящая роль в экономической жизни края принадлежала татарской буржуазии, которая стремилась (и не без успеха) установить свое безраздельное господство над остальными тюркоязычными и другими нерусскими народами Среднего Поволжья, Приуралья, Сибири и Средней Азии. В борьбе за рынки ей пришлось столкнуться с более могущественными русскими конкурентами, на стороне которых выступало к тому же и царское правительство. Борьба за обладание рынком явилась экономической основой возникновения буржуазного национализма.
Усиление буржуазно-национального движения среди народов Среднего Поволжья вызывалось и колониальной политикой русского самодержавия. Правда, применявшиеся ранее средства, как, например, насильственное крещение, сожжение мечетей, языческих молелен, аресты и ссылки «отступников» и т. п., оказались теперь неэффективными. В новых условиях царизм решил несколько изменить свою политику, прибегнув к более утонченным средствам идеологического воздействия для распространения «православия». Так возникла система Ильминского, рекомендовавшая использовать для укрепления христианства среди народов Поволжья, Прикамья, Казахстана и Средней Азии миссионеров, священников, учителей, вышедших из среды тех же «инородцев». С этой целью допускалось печатание церковных и других религиозных книг на их разговорном языке, но русскими буквами, открывались так называемые русско-туземные начальные школы для подготовки миссионеров. Однако ца¬
425


ризм не отказался и от применения грубой силы и разнузданной шовинистической пропаганды.
Народы Поволжья и Приуралья вели упорную борьбу против своих угнетателей, как русских, так и местных. В 1878— 1879 гг. имели место массовые, охватившие территорию более семи уездов Казанской губернии, волнения крестьян-татар, возмущенных непосильным налоговым гнетом и религиозными преследованиями. В некоторые пункты власти двинули карательные силы. В период революционной ситуации 1879—1881 гг. и в последующие годы антиколониальное движение развернулось в Башкирии. Башкиры выступали против расхищения их общинных земель и лесов, боролись за возвращение отнятых у них казной, чиновниками и помещиками пахотных и лесных угодий, совершали самовольные захваты земель у помещиков. При этом они не считались ни с национальной принадлежностью дворян, ни с духовными званиями землевладельцев-цер- ковников.
Против царской национально-религиозной политики, против засилия и произвола чиновников, феодалов, мусульманского и православного духовенства, фанатизма и невежества поднимает свой голос и татарская демократическая интеллигенция. В Поволжье появляются в местной среде просветители (К. На- сыри, X. Ямашев и др.), демократическая литература, выражающая интересы прежде всего крестьян.
Религия ислама, служившая сохранению феодальных отношений, стала преградой и для растущей национальной, прежде всего татарской буржуазии. Национальная буржуазия стремилась приспособить религию и связанные с нею учреждения к своим классовым интересам, которые пришли в противоречие с феодально-клерикальными догмами. Сторонники сохранения старых, схоластических и мистических устоев в религии, культуре и быту назывались кадимистами, а их противники — джа- дидами (от арабского «усул-и-джадид|» — новый метод). В пореформенный период, особенно с 80-х годов, между ними разгорелась острая борьба, внешним выражением которой были споры вокруг методов обучения в мусульманских школах.
Кадимисты, следуя догмам ислама, держали народ в духовном порабощении: «правоверным» нельзя было петь, изображать живые существа, писать стихи на житейские, лирические темы, не допускалось развитие театрального и некоторых других видов искусства. Мусульманин должен был быть послушным рабом аллаха и его представителя на земле — царя. В руках священнослужителей находилось все дело воспитания детей и юношества, вся система образования. Наука, как и в мрачные годы средневековья, рассматривалась ими как служанка богословия.
426


Полное господство духовенства над мусульманской школой в Поволжье, Приуралье, Средней Азии, Азербайджане, Казахстане, Крыму исключало возможность светского образования, усугубляло отсталость местной буржуазии, лишая ее возможности пользоваться достижениями европейской цивилизации в конкурентной борьбе. В духовных школах царили догматизм и формализм, догмы религии принимались как бесспорные истины. Долгие годы находясь в стенах тесных, грязных мектебе и медресе, обучаясь у невежественных мулл и ишанов, учащиеся выходили духовно искалеченными.
Буржуазии окраин нужна была своя национальная интеллигенция: учителя, адвокаты, врачи, инженеры, нужны были грамотные люди для ведения торговых и промышленных дел. Русские же школы готовили их в ничтожном количестве. Так, с 1834 по 1867 г. 1-ю Казанскую гимназию окончил только 31 ученик из татар и башкир. Среди татарской буржуазии возникает движение за реформу старой системы мусульманского образования.
Сторонники этой реформы — джадиды до возникновения массового революционного движения в Поволжье и Приуралье сыграли положительную роль, выступая против ряда существенных проявлений феодально-клерикального мракобесия, в полном сокрушении которого были заинтересованы прежде всего широкие массы трудящихся мусульман.
Движение джадидов отражало некоторые общедемократические требования в деле улучшения преподавания в школе, способствовало распространению грамотности среди населения. Коран запрещал общение с «иноверцами», сковывал науку, просвещение, культуру, закрепощал женщин. Джадиды выступали против подобных преград, за развитие среди мусульман литературы и искусства, за европейскую одежду и быт, за отказ от обычаев, запрещающих общение с христианским населением.
Джадидизм никогда не был однородным течением. В рядах его сторонников все более разгоралась борьба двух тенденций — либерально-националистической и демократической. Эти тенденции ясно наметились в 80-х годах, отразившись в трактовке задач первых же новометодных школ, в их программах и учебниках. Позже споры охватили вопросы политики, путей развития, ориентации мусульманских народов России. Идеологи националистической либеральной буржуазии выступали противниками демократических идей, идей братства и интернационализма, проникавших в среду мусульман, были врагами освободительного движения. Националистическими лозунгами о единстве интересов всех «правоверных» они старались отвлечь трудящихся от социальных вопросов.
Джадидам этого направления никогда не были близки ин¬
427


тересы трудового народа. Они и не ставили задачу ликвидации социального угнетения и неравенства, считая их установленными от бога. Они стремились лишь несколько реформировать мусульманскую религию, приспособив ее к потребностям капиталистического развития. Не удивительно, что по мере усиления реакционности буржуазии, выступавшей к концу XIX в. в союзе с феодалами и мусульманским духовенством против революционного движения, идеологи мусульманской буржуазии утратили свои прогрессивные черты. Впоследствии их деятельность приняла открыто контрреволюционный характер.
Демократическая часть мусульманской интеллигенции Поволжья и Прикамья выражала интересы крестьянских масс и трудящихся горожан, боровшихся против колониального и национально-религиозного гнета царизма, местных феодалов и буржуазии. Участвуя в реформе школ, демократы-просветители Татарии и Башкирии связывали с успехами науки, с развитием образования свои сокровенные надежды на освобождение народа от всех форм угнетения и эксплуатации. Благодаря усилиям прежде всего демократов-просветителей новометодная школа сыграла значительную роль в распространении элементарных научных знаний и ознакомлении коренного населения национальных районов с русской культурой.
«Духовным отцом» джадидйзма считается крымский обуржуазившийся землевладелец Исмаил (Исмагил)-бек Гасприн- ский. Он получил воспитание в Московской военной гимназии и, по собственному признанию, испытал сильнейшее влияние идей М. Н. Каткова, о котором весьма лестно отзывался. Позже Гаспринский много лет жил в Турции, где завел обширные связи. Если к этому добавить, что он, по отзывам современников, обладал немалым состоянием, то будет ясно, чем руководствовался, из каких источников черпал вдохновение этот идеолог татарского буржуазного национализма.
Появление джадидизма, естественно, нельзя связывать исключительно с деятельностью Гаспринского. Джадидизм был вызван глубокими социально-экономическими, общественно-политическими изменениями в жизни тюркских народов России, происходившими в пореформенный период. Гаспринскому же принадлежит лишь более четкая формулировка принципов и требований джадидизма.
С 1883 г. Гаспринский стал издавать в г. Бахчисарае газету «Терджиман» («Переводчик»), ставшую главным органом джа- дидов. Уже в 1884 г. им была разработана новая система школьного обучения, по которой наряду с религиозными предметами предполагалось введение в программу и светских дисциплин *— математики, географии, истории, русского языка, общих сведений о коммерции. В том же году в Бахчисарае открылась ново-
422


методная школа. Во второй половине 80—90-х годов подобные школы открываются в Казани, Уфе, Оренбурге и других городах Среднего Поволжья и Приуральд. В 1890 г. в Уфе было открыто новометодное медресе «Усмания», в 1896 г. в Оренбурге — медресе «Хусаиния», а в Троицке—«Расулия». Обучение в них велось прогрессивным звуковым методом. Одной из положительных сторон новых школ явилось изучение русского языка, что давало возможность учащимся несравнимо шире и глубже усвоить основы наук. Еще большим шагом вперед было введение в них преподавания родного языка.
В реформе школы принимали активное участие представители татарской, башкирской, позже также узбекской, таджикской и казахской интеллигенции. Они составляли учебники для начальных и средних школ на родном языке, организовывали любительские театральные группы, открывали читальни, библиотеки, книжные магазины. Во многих школах был принят новометодный букварь. Наибольшей известностью пользовался учебник, составленный татарским учителем 3. Шимухаммедо- вым в 1894 г. С турецкого и русского языков был переведен на татарский язык ряд учебников для средних школ. Борьбу за реформу школы поддерживал известный деятель татарской демократической культуры Каюм Насыри — составитель первых татарских учебников по географии, арифметике и физике, а также башкирский просветитель, автор ряда учебников Мухаммед Салим Умидбаев.
Несмотря на преследование со стороны кадимистов, население охотно отдавало детей в новометодные школы. Число их из года в год увеличивалось. Новые медресе содержались за счет крупных промышленников и купцов, а начальные школы (мек- тебе) — за счет сельских обществ.
К концу XIX в. последователи Гаспринского все больше отходят от тех ограниченно-просветительских задач, которые они вначале ставили, и сосредоточивают свое внимание на обосновании идей национальной исключительности. Играя на религиозных чувствах мусульман, джадиды попытались заразить их ядом буржуазного национализма и пантюркизма. Татарский поэт-демократ Габдулла Тукай позднее писал в связи с этим, что Исмаил Гаспринский живет во имя капитала, торгует национализмом во имя капитала Ч
Следует подчеркнуть, что в Поволжье и Прикамье, особенно в мусульманской деревне, джадидизм нередко выходил за ограниченные пределы реформы школы. Трудящиеся мусульмане развертывали борьбу не только против устаревших форм об-
1 См. Г. Тукай. Сочинения, т. II. Казань, 1961, стр. 37.
429


разования, но и против реакционных канонов ислама, против патриархально-феодальных устоев в быту.
Сре няя Азия После присоединения к России Средней Азии и и Казахстан Казахстана в экономике и культуре населяющих их народов происходят большие изменения. У кочевых народов наблюдается переход к оседлости, занятию земледелием, растет товарное производство.
Царское правительство стремилось сделать вновь завоеванные районы поставщиками дешевого сельскохозяйственного сырья, прежде всего хлопка, и рынками сбыта промышленных товаров. Специализация районов и областей на производстве различных продуктов сельского хозяйства вела к оживленному обмену между ними, к разрушению былой замкнутости.
Развивается промышленность по первичной переработке сельскохозяйственного сырья, а также пищевая (маслобойная, фруктово-консервная, винокуренная и т. д.). Около половины этих предприятий принадлежало местной буржуазии. Появляются рабочие из среды местного населения.
Процесс образования единого рынка, территориальной консолидации, возникновения культурной общности у народов Средней Азии и Казахстана только начинался. Более развитыми в социально-экономическом и культурном отношении были оседлые узбеки и таджики, стоявшие на стадии перехода от феодального строя к капиталистическому. Другие же народности находились на стадии патриархально-феодальных отношений, не освободились полностью от пережитков родового строя. Экономических и других условий общности национальной жизни у них еще не было.
Присоединение Казахстана и Средней Азии к России создавало предпосылки для объединения трудящихся масс всей страны в борьбе против царизма и местных феодалов. Вопреки колониальной политике царизма, тирании бухарского эмира и хивинского хана, в Среднюю Азию и Казахстан проникала русская демократическая культура, сыгравшая важную роль в раз- виши национального самосознания и культуры узбекского, киргизского, туркменского, таджикского и казахского народов. Население Средней Азии втягивалось в русло общероссийского освободительного движения.
Жестокая эксплуатация, варварские методы взимания налогов, грабеж со стороны чиновников заставляли народ подыматься на борьбу за свои права. Крупными выступлениями против царизма и местных деспотов являлись восстание в Бальд- жуанском бекстве (1872 г.) и вооруженный стихийный бунт Юттысячной толпы в Ходженте (1870 г.) против местной царской администрации, поводом к которому послужила прививка оспы. В 1873 г. вспыхнуло восстание в Киргизии против ко-
430


Абай Кунанбаев
кандского хана. После начавшейся вслед за ним междоусобной борьбы между различными группами феодальной знати за ханский трон, борьбы, в которую были широко втянуты и народные массы, царские власти упразднили Кокандское ханство.
Начиная с 80-х годов волнения среди трудового народа Средней Азии становятся все более частыми. Дехкане нападают на чиновников, сборщиков налогов, должностных лиц, разрушают водоразборные сооружения, уничтожают межевые знаки. В 1885—1886 гг. крестьяне Кулябского, Ширабадского бекств и других мест отказывались от уплаты налогов, требовали ограничения произвола. В Ферганской области с 1889 по 1895 г. число народных выступлений возросло с 57 до 145 1. Одним из наиболее крупных было восстание 1888 г. в Бухарском ханстве во главе с бедняком Восе.
В 1892 г. произошло восстание в Ташкенте, поводом к которому послужило попрание царскими властями старинных мусульманских обычаев во время эпидемии холеры.
В конце XIX в. в Средней Азии имели место и неорганизованные выступления тогда немногочисленных и политически
* .«История Узбекской ССР», т. I. Ташкент, 1956, стр. 131.
431


незрелых рабочих (например, бунт на Зауран-Кштутском руднике).
В Туркестанском крае и Степном генерал-губернаторстве царское правительство провело ряд административно-экономических реформ, ущемивших интересы местной аристократии. Высшее духовенство, лишившееся вакуфных земель, бывшие ханы, султаны, их приближенные и челядь в борьбе за «утраченный рай» пытались использовать народное недовольство действиями царских администраторов. Однако их выступления, проходившие под реакционным лозунгом «газавата» — священной войны против «неверных», не получили широкой поддержки народа.
В столь сложных условиях освободительной борьбы позиция национальной интеллигенции, крайне немногочисленной и политически еще незрелой, естественно, не могла быть единой. Некоторая ее часть открыто сотрудничала с царской администрацией, выступая в качестве апологетов политики национального гнета.
Ханско-султанская, байско-манапская идеология нашла выражение в реакционном литературно-общественном течении «Зарзаман». Участники его (Мурат, Шортомбай, Дулай, Арстан- бек и др.) изображали падение влияния кочевой аристократии как эпоху «плача и скорби», выступали против оседлого образа жизни, европейской цивилизации и культуры вообще, воспевали патриархальное средневековье.
Выразителями интересов трудящихся масс Средней Азии и Казахстана были просветители-демократы, а также народные певцы и сказители (у кочевых народов, не имевших письменности). В их творчестве отразилась идея дружбы народов России. Акын-просветитель Токтогул Сатылганов, брошенный на каторгу царскими властями и вырвавшийся на волю с помощью простых русских людей, восклицал:
«Вижу рядом: казах, русский, киргиз, узбек,
Вижу: стоят вокруг, несчастные, как и я,
Каждый мне брат и друг...» К
Понимание единства исторических судеб народов России, Средней Азии и Казахстана, борьба с социальным и национальным гнетом, страстные выступления в защиту русской демократической культуры, против реакционного мусульманского духовенства — великая историческая заслуга таких деятелей, как Абай Кунанбаев, Токтогул Сатылганов, Чокан Валиханов и др.
Высоко ценили русскую демократическую культуру, звали к дружбе народов и выступали против произвола феодальной аристократии и национально-колониального гнета передовые  11 См. «История Киргизии», т. I. Фрунзе, 1956, стр. 348.
432


Ч. Валнханов
общественные деятели, просветители, мыслители, поэты Ахмад Дониш, Фуркат, Валиханов, Мукими, Завки и др. Для этих представителей примитивной крестьянской демократии характерно осуждение средневековых порядков, дикости, невежества, междуусобиц и грабительских набегов на соседние племена.
Расцвет своей родины, «всеобщее спокойствие и благополучие» народа, его просвещение и овладение силами природы Дониш связывал с ликвидацией ханского произвола. С помощью русского народа мечтал преобразовать свою родину Фуркат, заявивший, что народу нужно быть с русскими вместе, подражать всему хорошему у них для собственной пользы. Завки разоблачал реакционные действия Мадали-ишана, поднимавшего в 1898 г. народ на «газават».
Чокан Валиханов— известный путешественник и казахский просветитель — хорошо знал русскую культуру, со многими ее славными деятелями был знаком лично. Валиханов ближе всех других просветителей Средней Азии подошел к правильному пониманию значения русской демократической культуры в решении исторических судеб своего народа. Но и он нс связывал установление всеобщего равенства и благополучия с революционными действиями, а ожидал разумных актов от мудрых правителей.
28 История СССР, том V
433


Высоко оценивая работу первых просветителей, закладывавших основы демократической культуры народов Средней Азии и Казахстана, не следует забывать, что перед нами не широкое общественное течение, а самоотверженная деятельность одино- чек-энтузиастов. Они пробивали лишь первые бреши в цитадели средневекового мракобесия и религиозного фанатизма. Мечети, шариат, муллы и шпаны господствовали над умами крестьян и горожан, а дети последних одурманивались в мектебе и медресе.
Только в последние десятилетия XIX в. в Казахстане, Ферганской долине, а затвм в Киргизии, Хиве и Бухаре стали возникать русско-туземные, а затем и новометодные школы.
Реакционное духовенство, беки и ханы чинили всякие препятствия реформе школы. К тому же царская администрация в крае после некоторых колебаний встала на защиту мусульманской духовной школы. Такое отношение к школе и просвещению вполне соответствовало общему направлению царской колониальной политики в Туркестане.
Несколько иной курс проводило царское правительство в Казахстане (Степном генерал-губернаторстве). Здесь оно в сравнительно широких масштабах применяло систему Ильминского, основывая русско-туземные школы для подготовки кадров миссионеров, но дальше этого не шло. Сам Ильминский цинично заявлял, что давать казахам «слишком высокое воспитание... даже вредно». Царские администраторы стремились к русификации населения степей. С этой целью в конце 80-х годов в Омске при канцелярии генерал-губернатора Степного края была создана «Киргизская степная газета», выходившая на казахском и русском языках.
Царские чиновники пытались превратить казахских просветителей в проводников политики обрусения «инородцев». Известный педагог Ибрагим Алтынсарин был назначен в 1879 г. инспектором училищ Тургайской области. Следуя системе К. Д. Ушинского, он в короткий срок организовал несколько школ-интернатов, сельскохозяйственных и ремесленных училищ, развернул подготовку кадров учителей, перевел некоторые произведения Л. Н. Толстого, И. А. Крылова, К. Д. Ушинского, создавал и оригинальные работы, реформировал алфавит. Просветительская деятетьность Алтынсарина внушала царской администрации подозрения и страх. Просветителя начали травить. Подорвав свои силы в этой тяжелой неравной борьбе, Алтынса- риц скончался в 1889 г. в возрасте 48 лет.
Идеологией местной буржуазии в Средней Азии стал джади- дизм, идеи которого проникли сюда в конце 80-х годов.
Слабость процесса формирования наций у народностей Средней Азии и Казахстана, сохранение феодально-теократических деспотий в Хиве и Бухаре, общая отсталость кочевых племен
434


не создавали условий для массовых национальных движений. Трудящиеся вели еще стихийную борьбу со своими угнетателями. Вспышки их протеста без особого труда подавлялись царскими войсками. То обстоятельство, что восставших иногда возглавляла родовая феодальная знать, стремясь использовать недовольство народа в своих корыстных целях, отнюдь не содействовало ни успеху восставших, ни развитию национального и классового сознания народов Средней Азии и Казахстана.
Национально-освободительные движения в пореформенной России, направленные против национально-колониального гнета царизма и связанные с ломкой феодального строя и развитием капитализма, способствовали вовлечению населения окраин в борьбу с пережитками средневековья в экономике, политике и культуре. Поэтому они были движениями прогрессивными, подрывавшими устои реакции, наносившими удар одному из самых застарелых остатков феодализма — царизму.
Как уже отмечалось, из-за разнообразия социально-экономических условий обширной страны национальные движения в разных ее районах имели свои особенности. Борьба двух тенденций — демократической и либерально-националистической прослеживается в более развитых движениях Прибалтики, Украины и менее заметна у народов Средней Азии, Казахстана и др. Однако и на западных окраинах национальное движение было еще недостаточно развитым. Борьба различных социальных, классовых сил отражалась на страницах прессы в столкновениях по вопросам просвещения, религии и т. п. Для появления развитых буржуазных национальных движений не везде еще созрели условия. Сказывалось засилье феодально-крепостнических, а в Средней Азии, Азербайджане, у народов Сибири, Дальнего Востока — и патриархальных пережитков.
В период первого и второго демократического подъема в России (60—70-е годы) в национальных общественно-политических движениях активную роль играли революционно-демократические деятели. Они выдвигали на первое место борьбу против самодержавия и помещичьего землевладения, призывали народы России к совместному выступлению против угнетателей, а национальный вопрос подчиняли социальному, задачам и потребностям общероссийского освободительного движения, которое рассматривали как составную часть общеевропейской революционной борьбы. Благодаря этому революционные демократы завоевали на свою сторону значительную часть разночинной интеллигенции, студенчества и других демократических
28*
435


сил, заинтересованных в полном уничтожении пережитков феодализма.
Наличие в национальных движениях революционно-демократического направления вело к возникновению межнациональных революционных связей, к разрушению национальной замкнутости, обособленности. В начавшейся борьбе с силами реакции, с шовинизмом и национализмом постепенно вызревали условия для создания общего фронта борьбы революционных сил всех народностей и наций с царизмом, что имело немаловажное значение для судеб освободительного движения в нашей многонациональной стране. С борьбой против социального и национально-религиозного угнетения неразрывно связано возникновение и развитие национальных демократических культур. Активное участие в национальных движениях передовых деятелей культуры — писателей, композиторов, художников, создателей реалистических произведений, правдиво отражающих труд и борьбу, страдания и надежды народа, содействовало пробуждению масс, развитию общедемократического движения на окраинах страны.
Царизму, поддержанному аристократической знатью, реакционным духовенством, верхушкой торгово-промышленных сословий окраин, удалось отбить первый и второй общедемократические натиски и обеспечить временное торжество реакции. Период после 1881 г. на национальных окраинах отмечен разгулом шовинизма, свирепым подавлением «инородцев» и «иноверцев». В годы реакции и временного ослабления революционно-демократических сил, укрепления экономических позиций национальной буржуазии, роста ее рядов (особенно в связи с расколом деревни и усилением кулачества) на окраинах страны в национальных движениях активизируется либерально-буржуазная, националистически настроенная интеллигенция. Этот процесс в некоторых районах совпадает с другим явлением — широким распространением в кругах разночинной интеллигенции либерально-народнической идеологии с ее проповедью «малых дел». На общественно-политическом движении на Украине, в Литве и в Белоруссии, где традиционно оно тесно переплеталось с борьбой польского народа за национальную независимость, не могло не сказаться то обстоятельство, что после поражения восстания 1863 г. польская шляхта, буржуазия, и обслуживающие их круги интеллигенции отказались от борьбы с царизмом, проводя политику лояльности и «органического сотрудничества» с правящими кругами держав, осуществивших раздел Польши.
Общедемократическое содержание (протест против угнетения), имевшееся в буржуазно-национальных движениях 70— 90-х годов, все более ограничивалось и приглушалось пропо-
436


ведъю национальной исключительности, замкнутости, стремлением национальной буржуазии обеспечить для себя путем сговора с царизмом особые права и преимущества за счет народа, за счет «своих» крестьян и рабочих. Национальная буржуазия срасталась своими интересами с помещиками, землевладельцами. Ее идеологи выдвигали в качестве первоочередных задач народа борьбу за национальную школу, богослужение на национальном языке и тому подобные цели, обходя социальные вопросы и прежде всего аграрный. Но крестьяне стремились решить в свою пользу в первую очередь именно вопрос о земле, они не сочувствовали национализму.
Национальная буржуазия с ее либерально-националистической идеологией оказалась, таким образом, не в состоянии поднять знамя борьбы за национальную свободу, стать руководящей силой национального движения, объединить вокруг себя массы. Имея в виду это обстоятельство, В. И. Ленин указывал, что Россия была тюрьмой народов не только в силу военно-феодального характера царизма, поддерживаемого великорусской буржуазией, но и потому, что национальная буржуазия свободу наций, демократизм принесла в жертву интересам капиталистической наживы *.
Если в годы падения крепостного права трудящиеся угнетенных народностей вместе с идейными представителями нарождающейся буржуазии боролись против царизма, русской и местной аристократии, то к исходу XIX в. они на собственном опыте все более убеждались, что национальная буржуазия склонна предавать интересы нации и переходить в лагерь ее угнетателей. Передовые демократические деятели, выступавшие за полное освобождение народа от социального и национального угнетения, начинают обращать свои взоры в сторону растущего рабочего движения. Пролетариат и его марксистская партия приняли на себя, среди других нерешенных демократических задач, и задачу освобождения народов России от национально-колониального гнета.  11 См. В. И. Л е и и и. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 257.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В РОССИИ В 80—90-Х ГОДАХ. ОСНОВАНИЕ РСДРП
Конец XIX в. отмечен коренным переломом в общественно-политическом движении России. В течение 80-х годов революционное народничество стало отходить на второй план. В буржуазно-демократическом движении получает преобладание либеральное народничество. С середины 90-х годов начинается новый, пролетарский этап освободительного движения. В России рельефно обозначаются три главные политические силы, выступившие в революциях XX в.: промышленный пролетариат, демократическое крестьянство и либеральная буржуазия.
1
Положение рабочего класса в 80—90-х годах
Первые успехи промышленного капитализма в России, как и в других странах, были куплены ценой беспощадной эксплуатации, страданий и вымирания целых по-
Рабочий день колений рабочего класса. К. Маркс в пер-
и условия труда и*
вом томе «Капитала» имел все основания
констатировать, что на «русской почве, столь обильной всяческими безобразиями, находятся в полном расцвете старые ужасы младенческого периода английской фабричной системы» 1.  11 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 572.
438


Стремление капиталистов выжать посредством машин как можно больше прибыли приводило к безмерному удлинению рабочего дня. Конкуренция фабрики в свою очередь повлекла за собой еще большее увеличение его «в пограничных областях капитализма» — в мануфактуре, домашней промышленности и ремесле, основанных на ручном труде. В начале XIX в. продолжительность дневного труда работника, согласно ремесленному положению Екатерины II, держалась в пределах 10 часов, теперь же она нередко достигала 14 и 15 часов.
Более длинный рабочий день приходился на фабрики, работавшие в одну смену. При двухсменной работе, обычной во время промышленного оживления, каждая смена работала по 12 часов, иногда же ночная — 11 часов, зато дневная — 13 часов. Особенно пагубной для рабочих была система шестичасовых смен, когда рабочие и работницы, поспав урывками по три-четыре часа, должны были в течение суток дважды приходить на фабрику, чтобы отработать свой дневной урок.
На шахтах и рудниках Донбасса, работавших в две смены, рабочий день на подземных работах продолжался также 12 часов, а при односменной работе — 13—15 часов. Такой же рабочий день был и в других отраслях производства. Исключение составляли металлообрабатывающие предприятия, обычно имевшие рабочий день короче на полтора-два часа. Но часто практиковавшиеся на них сверхурочные работы делали рабочий день и здесь таким же длинным, как и везде.
Большую часть суток рабочий должен был проводить в помещении фабрики, как правило, грязном и полутемном. Узость проходов между машинами, иеогражденность механизмов постоянно грозили жизни и здоровью рабочего и работницы. А для подростков и детей, число которых было весьма значительно, особенно на хлопчатобумажных фабриках, эти условия были прямо-таки губительными. Не случайно подавляющее большинство рабочих на хлопчатобумажных фабриках не доживало до 40 лет.
Еще более каторжными были условия труда на шахтах и заводах Донбасса, рудниках Криворожья. «Нужно привыкнуть к мысли о смерти и не дорожить совсем жизнью,— писали земские статистики о труде углекопа,— чтобы решиться на рудничный труд, где малейшая оплошность рабочего, недосмотр администрации и т. и. могут окончиться смертью или погребением заживо...» 1
В подобных же условиях находились рабочие золотопромышленности, нефтяного дела и др.
1 «Сборник статистических сведений но Екатеринославской губернии», вып. III. 1886, стр. 383.
439


Кочегар
Фабричная система повлекла за собой применение в больших масштабах труда женщин и детей. Машина облегчила физический труд, но в то же время и сильно удешевила его. Для прокормления семьи стало недостаточно труда мужчины. Капиталист имел тем большую возможность безнаказанно эксплуатировать труд женщин и детей, что они были менее способны к отпору. Число женщин-работниц в 80-х годах на предприятиях по обработке волокнистых веществ достигало 38,3% всех рабочих, а на ткацких фабриках женский труд преобладал над мужским. О размерах применения детского труда на фабриках дают представление следующие цифры. По данным опроса 53 тыс. рабочих Московской губернии, произведенного в начале 80-х годов, третья часть их пришла на фабрику в возрасте от 12 до 14 лет. Газета «Голос» в 1879 г. писала: «У нас множество детей на фабриках в таком возрасте, например, до 12-ти и да-
440


же 10-ти лет, в каком фабричный труд невозможен без загуб- ления всей жизни человека» *.
Заработная плата
В 80-х годах средний месячный заработок рабочих Московской губернии составлял: мужчин — 14 руб., женщин — 11 руб. Заработок подростков равнялся половине заработка взрослого мужчины, а малолетних — половине заработка женщины. Несколько выше заработная плата была у мастеровых на фабриках — 17 руб. и рабочих машиностроительных заводов (например, Коломенского) — 22 руб. Более высокой была заработная плата у фабричных рабочих в Петербурге — 15—17 руб. в месяц и у заводских — 25—30 руб. В Донбассе забойщик, отбивавший уголь в узком подземном штреке обушком, получал 21 руб., саночник, доставлявший его оттуда на тачке ползком к продольным штрекам,— 16 руб. На заводах Урала, где дольше всего сохранялись пережитки крепостной эпохи, рабочие владели собственными усадьбами и пользовались земельным наделом, покосом и выгоном ст заводовладельца, что привязывало их к заводу. Поэтому заработная плата была здесь вдвое ниже, чем в других местах.
В целом заработная плата рабочих в России была в два с лишним раза ниже, чем в Англии, и в четыре раза ниже, чем в США.
Но и эту плату рабочий не получал полностью. Основным средством ее уменьшения были штрафы. Штрафы налагались не только за прогул, но и за «пение песен во дворе фабрики», «появление в конторе не по одиночке», «выход за ворота фабрики», «курение табаку» и т. п. Размеры и мотивы штрафов, писал один из фабричных инспекторов, «определяются только волей хозяина или фабричной администрацией, не дающими в этом отношении никому отчета» 1 2.
Однако хозяева этим не ограничивались. Капиталисты, обзаведясь своими «харчевыми лавками», а также лавочники и кабатчики, которые лепились вокруг больших фабрик, усиленно наживались на снабжении рабочих съестными припасами и другими предметами потребления. Это была, по выражению К. Маркса, «вторичная эксплуатация, сопровождающая первичную, которая осуществляется непосредственно в самом процессе производства» 3.
На большинстве фабрик заработная плата выдавалась не регулярно, а по «милости» хозяина или расчеты с рабочими производились три-четыре раза в год — на пасху, рождество, покров день и т. п. До очередной получки рабочий вынужден был полу¬
1 И. И. Я н ж у л. Очерки и исследования, т. IL М., 1884, стр. 131.
2 «Фабричный быт Московской губ.» СПб., 1884, стр. 79.
3 К. М а р к с и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 25, ч. II, стр. 159.
441


чать свое продовольствие, кредитуясь в фабричной лавке или у ближайшего лавочника. Цены на продукты, отпускаемые в кредит из «харчевой лавки», обычно самого дурного качества, были намного выше рыночных.
Пища рабочего была самой скудной. Фабричный инспектор Владимирского округа, касаясь фабрик Шуйского уезда, писал: «Здесь рабочие совсем почти не употребляют говядины и питаются единственно почти одним только хлебом, пустыми щами, да гречневой крупой с салом или постным маслом» *. Таково было питание рабочих, живших при фабрике и объединявшихся в «харчевые артели». Рабочие, пользовавшиеся наемными квартирами, питались, как правило, всухомятку, съедая где-либо в углу мастерской принесенный с собой кусок хлеба с картошкой и селедкой.
Наблюдавшееся к концу века некоторое увеличение заработной платы было вызвано главным образом ростом цен. В результате реальная заработная плата рабочих если и повысилась, то весьма незначительно.
Ä ^ Одной из характерных особенностей фаб-
ричного быта в России являлось устройство на крупных предприятиях особых жилых помещений для рабочих (казарм). «Понятно, что там, где устраиваются отдельные жилые помещения,— констатировал исследователь быта московских рабочих Е. М. Дементьев,—для рабочих облегчается возможность перетащить из деревни на фабрику свою семью, чему фабриканты нисколько не препятствуют, так как это служит к прямой их выгоде — пользованию более дешевым женским и детским трудом» 1 2.
Часть казарм отводилась под общие спальни, а часть разгораживалась на небольшие каморки. В общих спальнях вдоль стен устраивались нары в виде досчатых помостов; иногда эти нары настилались в два яруса. На них располагались на ночлег взрослые и дети, мужчины и женщины, женатые и холостые. Для семейных пар места на нарах отделялись одно от другого невысокими перегородками. Спальни обычно были чрезмерно переполнены жильцами, а при сменной работе служили двойному «комплекту» рабочих; часто не успевшее еще остыть спальное место занимал уже другой. Жившие в спальнях тут же стирали и сушили белье. По свидетельству санитарных врачей, для спален «была совершенно заурядной непомерная грязь стен, полов, потолков и нар..., мириады клопов и пруссов, покрывающих потолки и верхнюю часть стен, иногда буквально сплошь...» 3
1 «Фабричный быт Владимирской губ.» СПб, 1884, стр. 107—108.
2 «Сборник статистических сведений по Московской губ.», т. IV, ч. II. М., 1893, стр. 220.
3 Там же, стр. 239.
442


Обстановка каморок, отводимых обычно для семейных рабочих, была такой же убогой, как и общих спален. Но и эти каморки редко предназначались для одной семьи, разве только самые маленькие из них. Обычно же в каморке поселялось от двух до семи семей.
Таковы были рабочие казармы не только в Центрально-промышленном районе, но и повсюду в России — ив Петербурге, и на Украине, и в Баку. «Без ужаса и содрогания, — говорил один из предпринимателей на XIII съезде нефтепромышленников Баку,—нельзя пройти мимо рабочих казарм. Рабочие, все в засаленных и закопченных лохмотьях, покрытые толстым слоем копоти и пыли, кишат, как пчелы, в своих необычайно грязных и тесных помещениях. Отвратительная вонь ударит вам в нос, как только вы попробуете подойти близко к окну» 1. О казармах сахарных заводов Украины современник писал, что жизнь в них «не походит на человеческую».
В Донбассе, помимо казарм, шахтеры с семьями селились в землянках. Екатеринославские статистики оставили красочное описание этих землянок: «Едва заметные возвышения над поверхностью земли вокруг шах ты указывают на жилища рабочих..., дверь низка, пройти в нее можно только согнувшись... Пол земляной, потолка нет, его заменяет крыша подземелья на стропилах... Сквозь крышу и стену проникает в подземелье сырость и влага, и от всего этого в жилище постоянно, даже летом, воздух затхлый и гнилой. Крошечные окошечки с нечисто содержимыми стеклами пропускают внутрь жилища полусвет» 2. Так, шахтер, находясь 12 и больше часов глубоко под землей, в забое или штреке, без дневного света, не видел его и в своем жилище.
В других случаях, когда на фабрике или руднике отсутствовали казармы для рабочих, они размещались за наемную плату в ближайшем округе.
До самого конца века жилищные условия массы рабочих в России почти не улучшились: только больше стало казарм, семейные рабочие с нар общих спален перешли в каморки, для мужчин и женщин стали выделяться отдельные спальни.
Русский рабочий был настоящим рабом своего хозяина, обязанным под угрозой штрафа или изгнания с фабрики беспрекословно ему повиноваться. «Наши фабрики представляли ни для кого не доступное государство в государстве» 3,—писал в начале 80-х годов известный исследователь быта русских рабочих
1 К. А. П а ж и т н о в. Положение рабочего класса в России, т. II. Л., 1924, стр. 92— 93.
2 «Сборник статистических сведений по Екатеринославской губернии за 1886 г.», т. И, 1886, стр. 283.
3 «Сборник статистических сведений по Московской губ.», т. IV, ч. II. М., 1893, стр. X.
443


ученый-гигиенист Ф. Ф. Эрисман. Еще более бесправны, задавлены эксплуатацией были рабочие окраин, так называемые «инородцы» — татары, азербайджанцы и др.
Таким образом, фабрика являла собой, по глубокому определению Ф. Энгельса, «наиболее острое и обнаженное проявление» социальных бедствий, свойственных капитализму, а положение рабочего класса сделалось действительной основой и исходным пунктом самых передовых социальных движений современности К
Пролетариат мог отстоять свое человеческое достоинство, избежать голодной смерти и вырождения только в непримиримой борьбе с хозяевами фабрик и стоявшим на страже интересов помещиков и капиталистов самодержавным государством. Ненависть и возмущение рабочего класса против буржуазии, классовая борьба пролетариата становятся главной движущей силой исторического прогресса общества.
2
Рабочее движение в 80-х — начале 90-х годов
Забастовки начала 80-х годов
Крупные промышленные центры — большие города и промышленные села — сделались главными очагами массового рабочего движения. Но на протяжении 80-х и начала 90-х годов оно в основном не вышло из стадии разрозненных выступлений, стихийных возмущений и стачек-бунтов. Рабочее движение продолжало оставаться, по выражению В. И. Ленина, «гораздо более проявлением отчаяния и мести, чем борьбой» 1 2.
Заметный подъем рабочего движения совпадает с периодом промышленного кризиса первой половины 80-х годов. Кризис особенно тяжело отразился на главной в то время отрасли промышленности — текстильном производстве. При первой же заминке со сбытом товаров к началу 80-х годов хозяева фабрик начали сокращать производство, отменять ночные смены, останавливать фабрики, увольнять рабочих. Неурожаи предшествующих лет и общее обеднение деревни способствовали еще большему застою в промышленности. В то же время в поисках заработка из деревни приливали новые массы разорившихся крестьян, пополняя ряды безработных. В городах наблюдался необычайный рост нищенства.
1 См. К. М а р к с и Ф. Э н г е л ъ с. Сочинения, т. 2, стр. 238.
2 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 6, стр. 30.
444


Всю тяжесть разразившегося кризиса капиталисты стремились переложить на рабочих: одновременно с массовыми расчетами они снижали заработную плату, увеличивали штрафы и т. п. Сопротивление наступлению капитала стало стихийно прорываться в форме бурных стачек.
Стачка осенью 1881 г. на громадной Ярцевской мануфактуре купца Хлудова (в Смоленской губернии), отличавшейся особенно грубыми и обнаженными формами эксплуатации, сопровождалась, по терминологии властей, «буйством» рабочих. Для ее подавления были вызваны войска. В 1882 г. произошли большие и стойкие забастовки на Кренгольмской мануфактуре и суконной фабрике в Нарве. В их подавлении также участвовали войска. Среди рабочих были произведены аресты. В дальнейшем стачки возникали неоднократно. В 1883 г. бастовали рабочие Жирардовской мануфактуры в Царстве Польском, рабочие Вознесенской мануфактуры в Дмитровском уезде, Богородско-Глу- ховской мануфактуры в г. Богородске (Московской губернии), Ярославской Большой мануфактуры и др. В следующем году повторилась стачка на Воскресенской мануфактуре и произошла забастовка на Екатерингофской мануфактуре в Петербурге. 1885 год начался знаменитой Морозовской стачкой.
.. Никольская мануфактура Тимофея Моро-
Морозовская стачка п \ ~
зова (близ Орехово-оуева) была самой
крупной из хлопчатобумажных фабрик России и включала полный цикл производства от бумагопрядения до отделки тканей. Число рабочих на ней доходило до 12 тыс. Орехово-Зуево представляло собой типичный фабричный центр. Побывавший здесь 10 лет спустя В. И. Ленин писал: «Чрезвычайно оригинальны эти места, часто встречаемые в центральном промышленном районе: чисто фабричный городок, с десятками тысяч жителей, только и живущий фабрикой. Фабричная администрация — единственное начальство. «Управляет» городом фабричная контора. Раскол народа на рабочих и буржуа самый резкий» 1. Именно здесь и разыгралась крупнейшая стачка, явившаяся высшим моментом подъема рабочего движения в 80-х годах.
На Морозовской мануфактуре продолжали еще держаться такие кабальные формы эксплуатации, как наем на полугодие — с покрова дня до пасхи и с пасхи до покрова, рабочие обирались посредством хозяйской «харчевой лавки» и т. п. С наступлением кризиса на мануфактуре пять раз снижалась заработная плата. Резко усилились штрафы, доходя до 24 коп. с заработанного рубля, а у отдельных рабочих отнимая до половины заработка. Особенно неистовствовал по части штрафов ткацкий мастер Шорин.
1 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 46, стр. 8—9.
445


Нараставшее с каждым днем возмущение рабочих рано или поздно должно было вылиться наружу.
Организаторами Морозовской стачки выступили Петр Моисеенко и Василий Волков. Моисеенко не был на фабрике новичком. Здесь работал его отец. Сам он начал работать вместе с ним еще в малолетнем возрасте. Став ткачом, он потом переехал в Петербург, где принимал участие в нескольких стачках текстильщиков. Моисеенко был знаком с Г. В. Плехановым и Степаном Халтуриным, входил в «Северный Союз русских рабочих». После разгрома стачек на Новой бумагопрядильне и на фабрике Шау в 1879 г. он вместе с Лукой Абраменковым, также участником «Союза», был сослан в Сибирь.
По возвращении из ссылки П. Моисеенко и Л. Абраменков, лишенные возможности жить в столице, направились в Орехо- во-Зуево, где один поступил работать на Никольскую мануфак- туру, а другой — на фабрику Смирнова, близ Орехово-Зуева. Во время Морозовской стачки выдвинулся в качестве вожака и также снискал горячие симпатии рабочих молодой ткач В. Волков.
Мысль о забастовке, поданная Моисеенко морозовским ткачам, нашла подготовленную почву. Организаторы стачки устроили две тайные встречи с наиболее надежными рабочими и договорились 7 января остановить фабрику.
В этот день утром рабочие с криками: «Кончай работу!» вышли из всех фабричных корпусов на улицу. Возбужденная толпа начала громить квартиры директора и мастера Шорина, харчевую лавку. Перепуганная администрация слала телеграммы хозяину мануфактуры, владимирскому губернатору, министру внутренних дел. К ночи того же дня в Орехово-Зуево начали прибывать войска. На другой день на опустевших улицах появились солдатские патрули и конные разъезды.
На уловку Морозова — одновременно с подавлением стачки с помощью войска успокоить рабочих обещанием возвращении! штрафных денег за два месяца — бастующие ответили требованием выдачи расчета всем рабочим «по пасху». В один из последующих дней, в момент переговоров губернатора с подступившей к главной конторе тысячной толпой рабочих, ему была передана Волковым тетрадь с заранее выработанными «Требованиями по общему согласию рабочих». Главные их пункты гласили: 1) чтобы по изданному государством закону штрафы не превышали 5% с заработанного рубля; 2) чтобы вычеты за прогул не превосходили 1 руб.; 3) чтобы по изданному государством закону были полностью изменены условия найма и рабочий имел право уйти с предприятия, заявив об этом за 15 дней, а хозяин в свою очередь обязан был объявить рабочему о его расчете также за 15 дней; 4) чтобы приемка
446


готовых изделий от рабочих производилась при свидетелях от их товарищей, работающих поблизости, и записывалась в ш- вароприемяую книгу; 5) чтобы при несогласии рабочих на необъявленные при найме расценки для их выравнивания был установлен государственный контроль; 6) чтобы выдача жалованья не задерживалась далее 15-го числа каждого месяца или первой субботы после 15-го. Кроме того, рабочие требовали возвращения к заработкам, какие были до кризиса, увольнения тех служащих и мастеров, которых найдут нужным уволить рабочие, и т. д.
Сообщение губернатора о том, что требования рабочих отвергнуты Морозовым, привело к,усилению волнений. Во время объяснений губернатора с толпой незаметно был оттеснен от нее солдатами и арестован Волков вместе с еще 51 рабочим. Это вызвало новый взрыв негодования толды, которая бросилась освобождать арестованных. При этом произошла схватка рабочих с воинским караулом. Последовали новые аресты по обвинению в нападении на караул. Тем временем продолжались массовые высылки рабочих «на родину». Всего было выслано свыше 800 рабочих. Под влиянием репрессий стачка постепенно пошла на убыль. Наконец, властям удалось арестовать остальных руководителей стачки — Моисеенко и Абраменкова. 18 января во всех отделениях фабрики работы возобновились.
Состоявшийся в следующем году суд над морозовскими стачечниками с участием присяжных заседателей заставил еще раз заговорить о стачке всю страну. Видя, сколь безобразными были порядки на фабрике Морозова, присяжные ответили своим «нет» на все 101 вопрос, поставленный обвинением, и вынесли оправдательный приговор подсудимым. Редактор реакционных «Московских ведомостей» Катков в бессильной ярости назвал этот приговор 101 салютационным выстрелом «в честь показавшегося на Руси рабочего вопроса».
Историческое значение Морозовской стачки очень велико. Она ясно засвидетельствовала, что в России, как стране капиталистической, началась война между трудом и капиталом. Стачка убедительно показала, какую грозную и опасную для правительства силу представляют рабочие, когда они действуют сообща, прямо заявляя и отстаивая свои требования. В отличие от большинства стачек этого периода, носивших стихийный характер, стачка на мануфактуре Морозова была подготовлена. Организаторами ее явились затронутые социалистической пропагандой передовые рабочие. Морозовская стачка имела не только экономический, но и политический характер, поскольку рабочие предъявили свои требования не только хозяину, но и правительству.
447


Влияние
Морозовской стачки
Правительство должно было пойти на уступки, издав известный закон 3 июня 1886 г., ряд статей которого является прямым ответом на требования морозовских стачечников.
Морозовская стачка и ее последствия сказались на всем дальнейшем ходе рабочего движения.
Помимо Морозовской стачки, в 1885 г. з Центрально-промышленном районе имели место и другие крупные стачки. Почти одновременно с ней вспыхнула большая забастовка на Измайловской мануфактуре в Московском уезде, также подавленная с помощью войск. В феврале-марте объявили стачку 4 тыс. ткачей и прядильщиков Тверской мануфактуры, потребовав скидки трех четвертей общей суммы штрафов. Подобные же требования предъявили рабочие фабрики купца Залогина, близ Твери. В сентябре-октябре вспыхнули забастовки на семи крупнейших иваново-вознесенских фабриках. Всего в 1885 г. в стачках приняло участие 26 тыс. человек.
Морозовские рабочие в своих требованиях выразили и обобщили главные требования массы стачечников и других фабрик. Стало быть, здесь имело место то, что К. Маркс характеризовал как перерастание разрозненных экономических движений рабочих в «политическое движение, то есть движение класса, стремящегося осуществить свои интересы в общей форме, то есть в форме, имеющей принудительную силу для всего общества» х.
После Морозовской стачки рабочее движение продолжало подниматься в гору. Во второй половине 80-х годов среднее количество забастовок за год по сравнению с первой половиной десятилетия увеличилось более чем в полтора раза (с 19 до 32). В 1886 г., вскоре после издания закона о штрафах, в Петербурге забастовало свыше 3 тыс. рабочих мануфактур Паля и Максве- ля, требуя увеличения заработной платы и уменьшения штрафов. Власти силой подавили стачку, арестовав 72 и выслав 21 рабочего. В следующем году повторились стачки текстильщиков в Петербурге. Произошел ряд крупных забастовок в Московской губернии: на Рябовской (Серпуховский уезд), Высоковской (Клинский уезд) и других мануфактурах.
В конце 80-х годов дважды выливалась в крайне острые формы стачечная борьба текстильщиков городов Шуи, Иваново- Вознесенска и Коврова Владимирской губернии. Рабочие громили фабрики и дома фабрикантов, нападали с камнями на полицейских. Для прекращения «буйства» рабочих власти вызвали войска. Стачка на Большой Ярославской мануфактуре в 1890 г. также переросла в стихийное выступление 4 тыс. рабочих. Возмущенная толпа разнесла фабричный лабаз, побила стекла
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 33, стр. 283.
448


в фабричных корпусах и квартирах служащих. Против полиции, вызванной на фабрику, рабочие пустили в ход поленья и кирпичи. Лишь с помощью вооруженной силы властям удалось восстановить «порядок».
Новый толчок рабочему движению дал
Стачечное движение голодный 1891 год. Миллионы крестьян в начала 90-х годов м г
результате неурожая полностью разорились. Они массами бросали свое хозяйство и устремлялись в города. Толпами собираясь у ворот фабрик и заводов, крестьянская беднота за бесценок предлагала свои рабочие руки. Пользуясь этим, владельцы предприятий стали ухудшать условия труда, снижать заработную плату, увеличивать штрафы. Недовольство рабочих хозяйскими прижимками порой приобретало крайне бурные формы протеста, выливалось в погромы. Стачки вспыхивали не только среди фабричных и заводских рабочих, но и на рудниках и угольных копях. Приход в промышленность новых рабочих, вчерашних крестьян, способствовал сохранению стихийного характера рабочего движения.
Более сознательный и планомерный характер носили в это время стачки в Царстве Польском. В 1891 г. 12 тыс. рабочих Жирардовской мануфактуры, расположенной в предместье Варшавы, впервые в России отметили 1 Мая стачкой солидарности. Пр и этом польской социал-демократической партией «Пролетариат» в Варшаве были распространены в большом количестве первомайские воззвания. День 1 Мая был также отмечен агитацией социалистов, стачкой и распространением воззваний на мануфактуре акционерного общества Познанского в Лодзи. Обе стачки сопровождались «беспорядками», которые удалось прекратить только путем вызова войск. В следующем году в первомайской всеобщей стачке в Лодзи приняло участие 30 тыс. человек. При подавлении стачки царские войска стреляли в рабочих, среди которых имелись жертвы. По этому поводу передовые петербургские рабочие обратились с открытым письмом к польским рабочим, в котором писали: «Честь вам, а позор я презрение царю и всем его подлым опричникам! Вас страшно преследуют, но вы счастливее нас, вы вступили уже в открытую борьбу, мы только к ней готовимся, но скоро уже вслед за нашими братьями других стран вступим и мы в борьбу с общим нашим врагом: царем, барами, фабрикантами, попами!» *.
В Центральной России начало 1892 г. ознаменовалось большой стачкой на фабрике Залогина, близ Твери. Только введя на фабрику, по словам самих властей, «внушительную воинскую
1 «Рабочее движение в России в XIX веке», т. III, ч. 2. М., 1952,
стр. 131.
29 История СССР, том V
449


силу» в размере четырех рот солдат и арестовав организаторов стачки, ее удалось прекратить.
В 1893 г. разразилась в весьма острой форме стачка 5 тыс. рабочих Хлудовской фабрики в Рязанской губернии. Рабочие потребовали удаления мастеров-иностранцев, безобразно обращавшихся с рабочими, повышения расценок, уничтожения произвольных штрафов. Очевидец стачки спустя 10 лет писал о ней в «Искре»: «Я хорошо помню „бунт“ 1893 года, когда весь фабричный двор Хлудовской бумагопрядильни в несколько десятин размером был засыпан, как снегом, клочками конторских счетов, квитанций и пр.; когда речка Гуслянка, протекающая около фабрики, чуть не выступила из берегов, заваленная кусками коленкора, мотками пряжи и т. п. Разгром был полный... Были вызваны спешно войска». При подавлении стачки были арестованы многие рабочие, «зачинщиков» судили.
Почти одновременно с «бунтом» на Хлудовской мануфактуре забастовали 2,5 тыс. рабочих Тверской мануфактуры; вновь произошли стачки в Шуе с участием почти 4 тыс. рабочих, протекавшие очень бурно. Стачки на текстильных фабриках з Московско-Владимирском районе, в Петербурге, Польше, Казани и других местах не утихали и в последующие годы.
Все более частыми становились стачки и волнения рабочих на заводах и шахтах юга России. Летом 1892 г. чрезвычайно бурный характер приняло выступление 15 тыс. заводских рабочих и шахтеров Юзовки. Во время начавшихся «беспорядков» подверглись разгрому питейные заведения, хозяйские дома и лавки. Спешно вызванные войска стреляли в рабочих. Брожение среди рабочих захватило также Луганск, Мариуполь и Ека- теринослав (Днепропетровск).
В следующем году забастовка на Сулинском чугунолитейном заводе Пастухова в Области Войска Донского приняла столь угрожающий характер, что заводская администрация бежала с зàвoдa, «увезя с собой кассу и документы».
Стачки и волнения часто вспыхивали на заводах и рудниках Урала. В политическом обзоре Пермского жандармского управления за 1893 г. отмечалось, что «между горнозаводскими рабочими развивается и все больше и больше крепнет корпоративный дух». Поводами к стачкам здесь служили не только вопросы, связанные с длительностью рабочего дня, заработной платой и штрафами, но и протесты против пережитков крепостничества, высоких казенных и земских денежных повинностей. Так, взыскание недоимок с рабочих Нижне-Тагильского завода зимой 1893/94 г. вызвало большие волнения среди рабочих заводов Нижне-Тагильского, Каслинского, Кыштымского и др., подавленные при участии войск путем такой средневековой варварской расправы, как поголовная порка розгами участников
450


волнения. Как сообщалось в листке № 5 «Фонда Вольной рус« ской прессы» от 30 апреля 1894 г., «пороли всякого, без разбору и не щадя живота...»
Раскинувшаяся по всей России сеть железных дорог обусловила появление в разных уголках ее нового большого отряда пролетариата — железнодорожных рабочих и рабочих железнодорожных мастерских. В железнодорожные мастерские, нуждавшиеся в квалифицированной рабочей силе, часто устраивались передовые рабочие, высланные из крупных пролетарских ценг-
Рост самосознания рабочего класса
ров. Под их влиянием стачки на железных дорогах, особенно в железнодорожных мастерских, обычно проходили даже более организованно, чем стачки на фабриках и заводах.
Все усиливавшаяся стачечная борьба оказывала заметное влияние на развитие политического сознания рабочих. Крепостнические законы против стачек, объявлявшие участие в них уголовным преступлением, при каждой забастовке ставили рабочих лицом к лицу не только с их хозяевами, но и с правительством. Как только вспыхивала стачка, на фабрику являлись полиция, прокурор, а то и сам губернатор. Фабричная инспекция вместо защиты интересов рабочих брала на себя полицейские функции. При обострении положения в помощь полиции прибывали войска, следовали аресты и высылка стачечников. Своими действиями правительство убедительно свидетельствовало, что оно является защитником капиталистов и злейшим врагом рабочих, а отнюдь не «радетелем об их интересах», как оно пыталось выставить себя в глазах народа.
Эту истину все более начинали усваивать рабочие в ходе стачечной борьбы, которая в данных условиях неизбежно становилась не только экономической, но и политической, революционной борьбой. Актами политической борьбы русских рабочих, хотя и осуществлявшимися большей частью несознательно, стихийно, были, как отмечал В. И. Ленин, и расправы «своими средствами» с полицейскими, и освобождение силой своих арестованных товарищей, и прямые уличные схватки во время стачек с полицией и войском \
Одновременно с классовым воспитанием неуклонно происходил процесс культурного подъема массы рабочих, особенно ее передового слоя. Техническая революция в промышленности вынуждала капиталистов содействовать образованию рабочих, создавать для них вечерние и воскресные школы. В этом же направлении развернулась деятельность разных либеральных просветительных обществ, издательств популярных книг для народа, комитетов грамотности и т. д. Передовые рабочие всякий
1 См. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 4, стр. 313—314.
29*
451


Шахтерке
свободный или, вернее, отнятый от сна час отдавали чтению, приобретению знаний, на последние гроши заводили библиотечки из произведений лучших писателей. Классическая русская литература с ее благородными идеями, гуманизмом и критическим взглядом на действительность приобрела нового читателя, вышедшего из самой гущи народа,— русского пролетария.
В один из реакционнейших в истории России периодов — 80-е годы — успешно совершался процесс созревания нового класса, класса пролетариев, готовившегося выступить на общественную арену со своей программой борьбы. Оглядываясь на это время, Г. В. Плеханов в середине 90-х годов писал: «В продолжение царствования Александра III ни в одном из наших общественных классов не происходило такой живой работы мысли, ни один из них не обнаружил такой огромной жажды знания, такого лихорадочного стремления к свету, как именно рабочий класс... Восьмидесятые годы были временем упадка нашец в,ин-
452


теллигенции“. Но эти же годы были временем умственного подъема русского народа и, прежде всего, передового отряда этого народа, наших промышленных рабочих. Одного этого довольно, чтобы ободрить всех истинных друзей народа и показать им, что их дело теперь гораздо ближе к своему торжеству, чем оно было когда-либо прежде» *.
Однако, для того чтобы подняться на высоту своей исторической задачи, рабочее движение должно было не останавливаться на ступени повседневной борьбы за одни экономические уступки со стороны эксплуататоров, т. е. на ступени тред-юнионизма, как это имело место в ряде стран Западной Европы и в Америке. Пролетариату необходимо было глубоко проникнуться классовым сознанием, т. е. сознанием непримиримой враждебности ко всему общественному и политическому строю буржуазного общества, стремлением к его уничтожению и в первую очередь к свержению самодержавия.
Выполнить задачу развития классового сознания пролетариата, содействовать его организации и указать ему настоящую цель и пути борьбы может только самостоятельная политическая рабочая партия. Выработка такой партии — длительный процесс, потребовавший в Западной Европе многих десятилетий. В России, передовые люди которой имели перед собой богатый опыт Европы и могли опереться на одержавшую победу в международном рабочем движении передовую революционную теорию — марксизм, процесс складывания революционной марксистской партии, ставшей во главе рабочего движения, занял около двух десятков лет. Это были годы, наполненные напряженной работой революционной мысли, острыми схватками с идейными противниками во имя торжества дела пролетариата.
3
Группа «Освобождение труда».
Критика народничества Г. В. Плехановым
Первым русским социалистом, который указал на пролетариат
как на новый революционный класс, на его историческую мис-
_ _ _ сию, был Г. В. Плеханов. Плеханов и его
Г. В. Плеханов ^ ^
групда «Освобождение труда» положили
начало переходу русского революционного движения от утопического крестьянского социализма к научному социализму.
Георгий Валентинович Плеханов родился 29 ноября 1856 г. в с. Гудаловке Липецкого уезда Тамбовской губернии, в семье мелкопоместных дворян. Мать его, урожденная М. Ф. Белинская, племянница великого критика, дала ему прекрасное вос¬
1 Г. В. Плеханов. Сочинения, т. IX, стр. 287—288.
453


питание. В 1874 г. Плеханов стал студентом Горного института в Петербурге. Обнаружив блестящие способности в области естествознания, он, однако, вскоре отдается изучению социальных наук. Одновременно он ведет работу в рядах народников-бунта- рей, а после произнесения публичной речи во время демонстрации 1876 г. на площади у Казанского собора полностью переходит на нелегальное ,положение. Плеханов становится видным деятелем тайного общества «Земля и воля» и одним из его теоретиков и публицистов.
Много времени Плеханов отдавал революционной пропаганде среди петербургских рабочих, участвовал в организации стачек. Он был хорошо знаком с внутренней историей «Северного союза русских рабочих», о чем свидетельствуют его яркие воспоминания — «Русский рабочий в революционном движении». Деятельность Плеханова среди рабочих сыграла значительную роль в последующем переходе его на позиции марксизма.
После раскола «Земли и воли» Плеханов, продолжая придерживаться народнической идеи крестьянской революции, вместе с П. Б. Аксельродом, В. И. Засулич и другими «деревенщиками» создает новую организацию — «Черный передел». Однако усиление преследований заставляет его в январе 1880 г. бежать за границу.
Здесь Плеханов получает возможность ближе познакомиться с опытом западноевропейского рабочего движения, пополнить свой политический и идейно-философский багаж. Он жадно изучает социалистическую литературу. Неизгладимое впечатление оказало на Плеханова чтение «Коммунистического Манифеста» К. Маркса и Ф. Энгельса. Вдохновленный его идеями, он переводит «Манифест» на русский язык.
Подобную же идейную эволюцию пережили и соратники Плеханова по «Черному переделу», вынужденные, как и он, эмигрировать за границу: П. Б. Аксельрод, В. И. Засулич, Л. Г. Дейч и В. Н. Игнатов. Приобщение к марксизму заставило их по-новому взглянуть на весь исторический путь русского революционного движения. Они извлекли урок из факта крушения последней крупной революционной народнической организации — «Народной воли» и обратили свои взоры к пролетариату.
Образование группы Сложившаяся группа единомышленнлков «Освобождение труда» во главе с Плехановым открыто заявила о себе опубликованием 25 сентября 1883 г. за границей программного документа «Об издании „Библиотеки современного социализма“». В нем были подчеркнуты важные положения, которые вытекали из опыта всей истории развития социалистической мысли и революционного движения в России: 1) окончательный разрыв со старыми анархическими тенденциями народничества; 2) признание необходимости и
454


Г. В. Плеханов


важности борьбы с абсолютизмом; 3) признание, что революционная интеллигенция «слишком игнорировала» задачи организации рабочего класса и пропаганды социализма в его среде, и призыв к работе по организации русского рабочего класса «в особую партию с определенной социально-политической программой».
Отсюда следовала и та практическая программа, которую наметила для себя группа «Освобождение труда» и которая определила направление ее деятельности в течение всех 20 лет ее существования. Это, во-первых, распространение идей научного социализма путем перевода на русский язык важнейших произведений К. Маркса и Ф. Энгельса. Во-вторых, критика господствовавших среди русских революционеров утопических учений и разработка важнейших вопросов общественной жизни с точки зрения научного социализма и интересов трудящегося населения России.
Группа обратилась ко всем кружкам и лицам в России и за границей, сочувствующим ее взглядам, с предложением установить связи и оказывать поддержку друг другу с целью выработки более полной программы практической деятельности.
Так, в 1883 г., омраченном смертью К. Маркса, ,под великое знамя, высоко поднятое им над миром, встала первая организация русских революционеров — группа «Освобождение труда», положившая начало распространению марксизма в России.
Поставив перед собой задачу научного ос- Изучение К. Марксом вещения русских социально-экономиче-
и Ф. Энгельсом ских отношений и критики утопически-со-
русских г J
общественных отношенийЧиалистических теоРии русского народничества, группа «Освобождение труда» при этом опиралась не только на теорию и методологию марксизма, но и непосредственно продолжила то, что было уже сделано в этой области К. Марксом и Ф. Энгельсом.
Намереваясь в своем главном труде — «Капитале» — широко осветить и проиллюстрировать конкретно-историческим материалом .проблему земельной ренты, Маркс в течение последних 10—12 лет своей жизни глубоко и всесторонне изучил аграрные отношения в России, положение русского крестьянства, овладев с этой целью русским языком. Поэтому Маркс и Энгельс могли с полным знанием дела судить о характере эволюции социально-экономического строя России и перспективах его развития. Они подвергли критике многие взгляды виднейших идеологов народничества. М. А. Бакунина они беспощадно осуждали за его эклектизм, проповедь воздержания от политической борьбы, а также за раскольническую деятельность и интриги в международном рабочем движении. П. Н. Ткачева они критиковали за его непонимание социальной природы самодержавия и классо-
456


Издания группы «Освобождение труда»
вых отношений в русском обществе, за утопические «сверхребяческие представления о ходе революции».
Маркс и Энгельс глубоко верили в силу будущей русской революции и возлагали на нее большие надежды. Следя с горячим сочувствием за героической борьбой русских революционеров против самодержавия и находясь с некоторыми из них (Г. А. Лопатиным, П. Л. Лавровым и др.) в дружеских отношениях, Маркс и Энгельс в то же время не могли не видеть слабых сторон народнического движения как в теоретическом, так и в политическом отношении. Критика теоретиков народничества Марксом и Энгельсом во многом послужила отправным пунктом для деятельности Плеханова-марксиста.
Теория народничества не давала пра-
Аполитическая борьба» вильного ответа на вопрос об отношении социализма к политической борьбе, хотя самим ходом революционного движения в России вопрос о борьбе с самодержавием за политическую свободу выдвигался на первый план. Эти ошибочные взгляды на «политику» и подверг прежде всего критике Г. В. Плеханов в своей ярко написанной брошюре «Социализм и политическая борьба».
Вся история общества, указывал он, свидетельствует, что
457


всегда и везде столкновение противоречивых интересов разных классов неизбежно приводило их к борьбе за политическое господство. Политическая борьба с оружием ли в руках или путем мирных соглашений с феодалами, поскольку этому способствовало усиление экономических позиций буржуазии, неизменно служила ей средством достижения политической власти, являющейся главным рычагом общественного переворота и окончательного утверждения господства подымающегося класса. Равным образом и пролетариат как самый передовой класс современного общества, развивал свою мысль автор, не сможет осуществить социалистическую революцию, отстраняясь от политической борьбы, от захвата власти. Буржуазное государство есть крепость, служащая оплотом и защитой для господствующих классов, «крепость, которой можно и должно овладеть..., но невозможно обойти, полагаясь на ее нейтралитет». Только диктатура рабочего класса является подлинной гарантией торжества дела пролетариата и его окончательной победы над буржуазией. Социалистическая революция «есть только последний акт в длинной драме революционной классовой борьбы, которая становится сознательной лишь постольку, поскольку она делается борьбой политической» 1.
Не менее ошибочной, чем теория воздержания от политической борьбы, утверждал Плеханов, была и другая народническая теория — немедленного «захвата власти» с целью совершения в России социалистического переворота. Будучи утопистами, народники не допускали мысли, что в России стоит на очереди не социалистическая революция, а революция буржуазно-демократическая. Но именно потому, что России предстояло прежде всего пережить последнюю, революционная партия, не увлекаясь фантастическими планами немедленного «захвата власти», должна была важнейшей своей задачей поставить борьбу за политическую свободу и демократическую конституцию, чтобы в ходе этой борьбы пролетариат подготовил себя к осуществлению политического господства — диктатуры рабочего класса в будущей социалистической революции. Непременным условием для этого является выработка уже сейчас элементов для образования в будущем самостоятельной рабочей партии.
Таковы основные идеи брошюры Г. В. Плеханова «Социализм и политическая борьба», которую В. И. Ленин назвал первым «исповеданием веры» русской социал-демократии.
Другой непререкаемой догмой, помимо воздержания от политики, являлось для народников убеждение, что поскольку в России еще сохранилась сельская община и русский крестьянин по инстинкту кол¬
1 Г. В. П л e X а к о в. Сочинения, т. II, стр. 58—59,
458


лективист, то страна может в своем развитии миновать капитализм. В духе своего субъективно-идеалистического мировоззрения они ставили вопрос так: «должна» или «не должна» Россия пройти через горнило капитализма? И, разумеется, на этот вопрос они отвечали в отрицательном смысле.
Но, как убедительно показал Г. В. Плеханов во второй своей работе — «Наши разногласия», вышедшей через год после первой, жизнь говорила совсем иное: Россия уже вступила на капиталистический путь. В обрабатывающей промышленности, прежде всего в бумагопрядильном и ткацком производствах, капитализм уже достиг высокой ступени развития. В других отраслях происходил процесс перехода домашней промышленности в мануфактуру, пока и здесь не пробил час введения машин и быстрого превращения домашнего производства и мануфактуры в фабричное производство.
В деревне под влиянием развития денежного хозяйства и товарного производства община переживала тяжелый кризис, организм ее надломился,— шел процесс разложения общины. Она превращалась в общину кулаков, закабалявших деревенскую голытьбу.
Капитализм повсеместно выбивал самостоятельных производителей из их непрочных позиций, покорял их и создавал армию рабочих. Крупный капитал готовился стать полновластным хозяином России, товарное производство уже легло в основу ее хозяйства.
G каким же классом в таком случае социалисты должны связывать будущее России: с крестьянином или рабочим?
Не ветхозаветный крестьянин, превращавшийся в условиях товарного производства в мелкого буржуа, а современный пролетарий, олицетворяющий исторический прогресс,— был человеком будущего. Поэтому социалисты должны связывать свои надежды с умственным и политическим пробуждением пролетариата, с его сплочением и организацией. Именно решению данной задачи они должны посвятить все свои силы. Ключ к разрешению всех экономических и политических противоречий в России заключается в скорейшем образовании революционной рабочей партий, способной стать во главе борьбы пролетариата и всех трудящихся.
Ознакомившийся с книгой «Наши разногласия» вскоре после появления ее в свет, Энгельс высоко оценил ее как свидетельство успешного приложения исторической теории Маркса к экономическим и политическим условиям России. «Я горжусь тем,— писал он в 1885 г.,—что среди русской молодежи существует партия, которая искренне и без оговорок приняла великие экономические и исторические теории Маркса и решительно порвала со всеми анархистскими и несколько славянофильски¬
459


Проекты программы русской
социал-демократии
ми традициями своих предшественников. И сам Маркс был бы так же горд этим, если бы прожил немного дольше. Это прогресс,—добавлял Энгельс,—который будет иметь огромное значение для развития революционного движения в России» 1.
Большим историческим делом Г. В. Плеханова и группы «Освобождение труда» была также выработка проекта программы русской социал-демократии. В составленном группой первом (1883 г.) и особенно втором проекте программы (1885 г.)ясно указывалась цель — осуществление коммунистической революции посредством передачи средств и орудий производства в общественную собственность, устранение товарного производства и организация общественного производства по заранее составленному плану. Непременным условием такой революции является захват рабочим классом политической власти, его временное господство для подавления сопротивления эксплуататоров и уничтожения классов и классовой борьбы.
Но на пути рабочего класса к этой цели в России стоит абсолютизм. Поэтому первой политической задачей является низвержение абсолютизма и завоевание демократической конституции. Программа выдвигала ряд ближайших требований в рабочем вопросе, а также ставила задачу радикального пересмотра аграрных отношений, т. е. условий выкупа земли и наделения ею крестьянских обществ, предоставления крестьянам права отказа от надела и свободного выхода из общины. Конец царству капитализма, провозглашала в заключение программа, может быть положен только рабочей партией и увлеченным ею беднейшим крестьянством. Это стремление опереться на боевой, решительный демократизм крестьянских масс было одним из ценных элементов проекта программы русской социал-демократия и главных плехановских произведений 80-х и 90-х годов.
Первые проекты социал-демократической программы не были полностью свободны от пережитков народнических и лассальянских идей, вроде признания метода индивидуального террора в борьбе с правительством и неоправданных надежд на помощь производственным ассоциациям рабочих и крестьян со стороны государства.
В целом же во втором проекте программы правильно формулировалось существо деятельности социал-демократии—организация классовой борьбы пролетариата с целью завоевания им политической власти (диктатуры пролетариата) для построения социалистического общества. В нем правильно определялась основная задача русской социал-демократии — организация рабочей партии, ближайшей целью которой являлось свержение са¬
К. М а р к с и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 36, стр. 260.
460


модержавия. Наконец, проект программы правильно намечал путь, идя которым только и можно было привести рабочий класс к завоеванию политической свободы и победе социализма.
Второй проект программы группы «Освобождение труда» был вполне зрелым продуктом русской марксистской мысли; он отвечал условиям русской действительности. Фактически он был принят всеми социал-демократами, действовавшими в России. Не случайно, что в конце прошлого века В. И. Ленин считал возможным «положить в основу программы русской социал- демократической рабочей партии именно проект группы „Освобождение труда...“» *.
Помимо всесторонней критики народниче- Распространение ских теорий, группа «Освобождение тру-
марксистской да>> успешно решила и другую из постав-
литературы в России денных ею задач — распространение главнейших произведений К. Маркса и Ф. Энгельса путем перевода их на русский язык. В переводах Плеханова и других членов группы были изданы «Коммунистический Манифест» Маркса и Энгельса, «Нищета философии» и «Наемный труд и капитал» Маркса, «Развитие социализма от утопии к науке» и «Людвиг Фейербах» Энгельса и др. Примечательно, что эти переводы осуществлялись при ближайшем содействии Энгельса, с которым члены группы «Освобождение труда» состояли в переписке, а позднее получили возможность общаться и лично. Найдя перевод одного из своих произведений превосходным, Энгельс заметил: «Как красив русский язык!» 2 Благодаря выполненным членами группы «Освобождение труда» переводам ряд трудов Маркса и Энгельса в 80—90-х годах нашел доступ к сравнительно широким кругам русской революционной молодежи.
Группа «Освобождение труда» предприняла также издание «Рабочей библиотеки», состоявшей из научно-популярных и агитационных брошюр, написанных в доступной для каждого развитого рабочего форме. Некоторые из брошюр этой серии, как, например, С. Дикштейна «Кто чем живет?», «Первое Мая 1891 года. Четыре речи рабочих, произнесенные на тайном собрании в Петербурге», снабженные предисловиями Плеханова, вместе с остальными изданиями группы «Освобождение труда» составляли непременную принадлежность почти каждой библиотеки социал-демократических кружков в России.
Свои связи с Россией и транспортировку марксистской литературы группа «Освобождение труда» осуществляла главным образом через русских студентов, обучавшихся за границей, и изредка путем посылки в Россию представителей группы.  11 В, И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 4, стр. 217. $ М арке ц Ф. Э н г е л ъ с. Сочинения, т. 36, стр. 106.
461


С появлением в 80-х — начале 90-х годов в России социал- демократических кружков и групп все они так или иначе начинают получать литературу, издававшуюся группой «Освобождение труда», а некоторые из них устанавливают непосредственную связь с нею. При обысках полиция находила марксистскую литературу в Петербурге, Москве, Казани, Саратове, Харькове, Киеве, Одессе, Минске, Риге, Тифлисе.
Значение группы Группа «Освобождение труда» с самого
«Освобождение начала встала на интернационалистиче-
труда» ские позиции. В международной социали¬
стической прессе печатались статьи Г. В. Плеханова; он представлял нарождавшуюся русскую социал-демократию на международных социалистических конгрессах. В вопросах философии Плеханов выдвинулся как самая крупная после Энгельса теоретическая сила международной социал-демократии. Он состоял в переписке и поддерживал друясеские связи с В. Либ- кнехтом и Бебелем, с Лафаргом и Гэдом, неизменно сохранял братские отношения с революционными деятелями Болгарии, Польши, Румынии и других стран.
В распоряжение только еще возникавшего в России движения пролетариата и его передовых представителей группа «Освобождение труда» предоставляла, по выражению В. И. Ленина, большой запас теоретических знаний, широкий политический кругозор, богатый опыт русского и западноевропейского революционного движения.
Глубокая и всесторонняя критика Плехановым народничества вывела русскую революционную мысль на правильный путь. Была развенчана неверная социалистическая доктрина, долгие годы господствовавшая над умами революционной молодежи и передовых рабочих. Этим была оказана историческая услуга русскому революционному движению. Отныне оно выходило на дорогу, освещенную светом революционного марксизма.
С именем Плеханова и группой «Освобождение труда» связано возникновение и упрочение в России теории марксизма, программных положений социал-демократии. Основание русской социал-демократии В. И. Ленин считал главной заслугой группы «Освобождение труда». С ее появлением марксизм в России сложился как идейное течение, выразившее сущность и интересы пролетарского движения. Но, основав идейно, теоретически русскую социал-демократию, группа «Освобождение труда» сделала лишь первый шаг навстречу рабочему движению.
Талантливая пропаганда Г. В. Плехановым марксистских идей, успешное применение им теории марксизма к объяснению русской действительности, распространение произведе¬
462


ний К. Маркса и Ф. Энгельса в русских переводах, ознакомление русских революционеров с опытом западноевропейского рабочего движения — все это создало прочную идейную базу для появления нового поколения борцов, поколения револю- ционеров-марксистов, которые нашли правильный путь к соединению научного социализма с рабочим движением.
Социал-демократические кружки в России
Наряду с заграничной группой «Освобождение труда» марксистские кружки и группы стали появляться и в самой России.
„ «В самодержавной стране вообще,— писал
Группа Благоева г> тл тт
В. И. Ленин,—в тех условиях, которые
созданы были всей историей русского революционного движения в особенности, социалистическая рабочая партия не могла развиться иначе, как из кружков. Кружки, т. е. тесные, замкнутые, почти всегда на личной дружбе основанные, сплочения очень малого числа лиц, были необходимым этапом развития социализма и рабочего движения в России» К Главным содержанием деятельности социал-демократических кружков и групп на этом историческом этапе, занявшем целое десятилетие, была пропаганда марксизма, имевшая целью завоевание на его сторону пролетарского авангарда.
Первой марксистской группой, возникшей в России, была образовавшаяся в конце 1883 г. в Петербурге «Партия русских социал-демократов», вошедшая в историю под названием группы Благоева, по имени одного из ее организаторов, студента Петербургского университета Дмитрия Благоева, впоследствии основателя и вождя Коммунистической партии Болгарии. Знакомство с «Капиталом» К. Маркса и разочарование в народнической теории и тактике заставили Благоева обратиться к марксизму. Вместе с разделявшими его взгляды другими студентами Петербургского университета В. Г. Харитоновым и В. Е. Благославовым он организовал группу из девяти человек.
Уже самим названием группа открыто заявляла, что по своим воззрениям она примыкает к международной социал- демократии и порывает с народническими взглядами. Однако на деле группа в первое время ее существования, утвердившись в основном на социал-демократических позициях, еще не вполне освободилась от традиций прошлого. По позднейше¬
1 В. II. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 16, стр. 105.
463


му признанию Благоева, их тогдашние взгляды представляли собой «смесь марксизма с лассальянством и с остатками старых утопических взглядов...» 1
После ареста Благоева и высылки весной 1885 г. в Болгарию группой продолжали успешно руководить В. Г. Харитонов, Н. П. Андреев, П. А. Латышев. Группа пополнялась новыми членами. Ее деятельность встала на еще более твердую почву после того, как благоевцы в конце 1884 г. вступили в переписку с плехановской группой «Освобождение труда», начали получать от нее литературные материалы, советы.
Основные усилия группы Благоева были направлены на создание рабочих кружков на заводах и фабриках Петербурга. Все наиболее деятельные члены группы являлись организаторами кружков и вели пропаганду в них. В частности, студенты- технологи, проходя практику на заводах Петербурга, стремились завязать связи с передовыми рабочими. Кружки имелись за Невской и Московской заставами, на Васильевском острове, Выборгской стороне. Всего насчитывалось до полутора десятка кружков.
В целях социал-демократической пропаганды группа Благоева наладила издание брошюр и листовок в специально устроенной нелегальной типографии. Выпуском в 1885 г. двух номеров газеты «Рабочий» она положила начало созданию в России периодической социал-демократической печати.
Петербургская группа завязала некоторые связи с другими городами. Об этом, в частности, свидетельствует перечень пунктов, где полиция смогла выловить отдельные номера газеты «Рабочий»: Москва, Тула, Самара (Куйбышев), Саратов, Киев, Одесса, Кременчуг, Таганрог.
После выхода в январе 1885 г. первого номера газеты «Рабочий» последовал первый крупный провал членов группы. В следующем году группа трижды подвергалась разгрому. Но несмотря на аресты, ее деятельность продолжалась. Только повальные аресты среди революционного студенчества, вызванные неудавшимся покушением на царя группы молодых народовольцев во главе с А. И. Ульяновым 1 марта 1887 г., привели к прекращению существования первой социал-демократической организации в Петербурге. Однако эти аресты почти не затронули участников рабочих кружков, созданных благоевцами. Распропагандированные рабочие продолжали вести работу на заводах и фабриках города. Семена марксизма, посеянные группой Благоева, не пропали даром и вскоре дали свои всходы.
Д. Б л а г о е в. Мои воспоминания. М., 1928, стр. 54.
464


П. В. Точисский
В период, когда под градом репрессий начала угасать деятельность благоевской группы, в Петербурге развернула работу дру- „ „ гая социал-демократическая организа-
руппа очисского цИЯ — группа Точисского. П. В. Точисский
происходил из дворянской семьи, с которой он рано порвал. Став рабочим, он всецело посвятил себя делу освобождения пролетариата. В основанную им организацию под названием «Товарищество С.-Петербургских мастеровых» входили преимущественно рабочие, в том числе В. А. Шелгунов, Е. А. Климанов (Афанасьев), Г. А. Мефодиев, ставшие впоследствии известными социал-демократами. В созданных «Товариществом» кружках рабочие изучали «Манифест Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса, знакомились с произведениями Г. В. Плеханова «Социализм и политическая борьба», «Наши разногласия» и другими социал-демократическими изданиями.
Работа «Товарищества С.-Петербургских мастеровых» была хорошо законспирирована. Поэтому, когда оно в 1888 г. подверглось разгрому, связи с рабочими кружками на заводах и фабриках не были раскрыты. Это обстоятельство сыграло существенную роль в последующем развитии пропаганды среди петербургских рабочих, в сохранении преемственности между груп-
30 История СССР, том V
465


пой Точисского и социал-демократическими кружками, возникшими в Петербурге позднее.
Группа Бруснева Несравненно более значительной и развет-
ру р вленной, чем две предыдущие организации
петербургских рабочих, была группа М. И. Бруснева. Она сложилась осенью 1889 г. в Петербурге из студенческих кружков Технологического института и университета. Сам Бруснев, студент Технологического института, выделялся среди революционно настроенной молодежи как убежденный марксист и талантливый организатор.
Наиболее активные участники этой новой группы: Бруснев, братья Л. Б. и Г. Б. Красины, В. С. Голубев, Г. М. Род- зевич, В. Ф. Цивинский и др. установили связи с рабочими кружками, в которых вели пропаганду марксизма. Помимо этого, в Петербурге существовали кружки, в которых пропагандистами являлись сами передовые рабочие, получившие идейно-политическую закалку еще в период деятельности групп Благоева и Точисского и уцелевшие после их разгрома. Брус- невцы объединили все эти рабочие кружки в единую организацию, которой руководил Центральный рабочий кружок, составленный из представителей районов.
Целью пропагандистской работы группы Бруснева было вооружение рабочих знаниями, подготовка из них политически зрелых руководителей движения — «русских Бебелей». Группа располагала для этого важнейшими произведениями К. Маркса и Ф. Энгельса: «Манифестом Коммунистической партии», «Капиталом» и др. Она имела .несколько экземпляров книг Г. В. Плеханова «Социализм и политическая борьба»’ и «Наши разногласия», программы группы «Освобождение труда», а также другие ее издания. Но прежде чем знакомить членов кружков с основными идеями названных произведений, приходилось обучать их чтению, письму и счету. Затем им сообщался определенный круг элементарных знаний по природоведению. После этого начиналось изучение истории революционного движения, зачатков политической экономии и научного социализма. Лишь кружок высшего типа, объединявший руководителей организации и имевший целью подготовить пропагандистов из числа самих рабочих, занимался по повышенной программе. Этим кружком руководили Бруснев и Л. Красин. Всего за период деятельности группы Бруснева исследователями устанавливается существование 27 рабочих кружков, действовавших почти на всех крупнейших заводах Петербурга.
Группой Бруснева были сделаны первые робкие попытки выйти за рамки конспиративных кружков, перейти от пропаганды к агитации. Во время стачек зимой 1890/91 г. на фабри-
466


М. И. Бруснев
ке Торнтона и судостроительном заводе «Новое адмиралтейство» группа выпустила две листовки, напечатанные на гектографе, в которых обличались порядки на этих предприятиях и формулировались требования забастовавших рабочих. Листовки имели большой успех среди стачечников и распространялись также на других фабриках и заводах.
В результате деятельности группы Бруснева была создана организация, которая простирала свое влияние на все районы столицы и послужила основой для последующего развития социал-демократического движения не только в Петербурге, но и в других городах страны.
Группа Бруснева подготовила почву для первых политических выступлений русского пролетариата.
В состоявшихся 15 апреля 1891 г. похоронах писателя-де- мократа Н. В. Шелгунова, которые приобрели характер политической демонстрации, приняло участие до 100 рабочих-круж- ковцев. Они несли венок, увитый красной лептой с надписью: «Указателю пути к свободе и братству от петербургских рабочих». Необычный вид участников демонстрации в костюмах рабочих привлек всеобщее внимание и еще более усилил впечатление от этого открытого политического выступления.
30*
467


Большой успех «Шелгуновской демонстрации» побудил группу Бруснева отпраздновать в 1891 г., впервые в центральной России, международный пролетарский праздник 1 Мая. На одной из сходок в лесу под Петербургом собралось до 80 передовых рабочих. Произнесенные рабочими на тайных собраниях политические речи свидетельствовали о пробуждении пролетариата как класса Напечатанные сразу же нелегально на гектографе в Петербурге, а затем брошюрой за границей, они долгое время служили агитационным материалом для социал- демократических кружков.
Историческое значение двух указанных выступлений петербургского пролетариата высоко оценил В. И. Ленин, который писал: «...1891-й год — участие петербургских рабочих в демонстрации на похоронах Шелгунова, политические речи на петербургской маевке. Перед нами социал-демократическая демонстрация передовиков-рабочих при отсутствии массового движения» 1.
По окончании Технологического института Бруснев переехал в Москву и стал работать в мастерских Брестской железной дороги. Еще до этого для установления связей с рабочими Москвы сюда приехал другой участник группы Бруснева, Ф. Афанасьев, поступивший работать ткачом на Прохоровскую мануфактуру. Благодаря их усилиям возникло ответвление брус- невской группы в Москве.
Однако названные выше политические выступления повлекли за собой усиление полицейских преследований, а затем и разгром всей организации. После неудавшейся второй маевки в 1892 г. в Петербурге последовали массовые аресты, которые привели к прекращению деятельности брусневской группы.
Большое значение в распространении идей Марксистские кружки революционного марксизма в России имели едосеева также федосеевские кружки в Казани в
конце 80-х годов. Еще в юношеском возрасте H. Е. Федосеев примкнул к марксизму. Во время студенческих волнений в декабре 1887 г. он был исключен из восьмого класса Казанской гимназии за чтение запрещенной литературы и «политическую неблагонадежность». Его родители — дворяне после этого совершенно отвернулись от него, и он, живя на грошовые уроки, целиком отдался пропаганде марксизма в организованных им кружках. В одном из федосеевских кружков с осени 1888 г. до весны 1889 г. принимал участие В. И. Ленин.
Вспоминая эти годы, В. И. Ленин писал: «H. Е. Федосеев был одним из первых, начавших провозглашать свою принадлежность к марксистскому направлению... Особенно осталось в моей памяти, что Федосеев пользовался необыкновенной симгха-
1 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 9, стр. 250.
468


H. E. Федосеев
тиеи всех его знавших, как тип революционера старых времен, всецело преданного своему делу...» 1
Несмотря на короткий срок существования федосеевских кружков, они оставили большой след. Из этих кружков вышло немало убежденных марксистов (М. Г. Григорьев, Н. А. Мотовилов и др.), которые потом продолжали вести пропаганду марксизма в Поволжье и в других районах страны.
Кружки рабочих, начинавших знакомиться с марксистской литературой, в конце 80-х годов возникают и в ряде других городов. Вокруг отдельных социал-демократов, появившихся к тому времени в Москве, Киеве, Одессе и Вильне и установивших связи с плехановской группой, также образовываются социал-демократические кружки из революционной молодежи.
Резко обнаружившаяся после голода 1891 г. классовая дифференциация крестьянства и последовавший затем быстрый рост промышленного капитализма явились новым подтверждением правильности марксистского анализа русской действительности, способствовали усилению влияния социал-демократических идей.
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 45, стр. 324—325.
Голод 1891 г, и усиление социал демократического движения
469


Голод в Поволжье
В связи с голодом Г. В. Плеханов выступил с двумя брошюрами: «Всероссийское разорение» и «О задачах социалистов в борьбе с голодом в России», в которых он проанализировал причины голода, его вероятные последствия и определил тактические задачи русских социал-демократов. Брошюры сослужили немалую службу марксистским кружкам на местах.
Общественное оживление начала 90-х годов способствовало созданию благоприятных условий для дальнейшего роста социал-демократического движения. Одним из центров его становится Москва.
Здесь еще в первой половине 80-х годов группа революционной молодежи (В. Т. Распопин, II. А. Аргунов и др.) образовала «Общество переводчиков и издателей», которое в числе другой социалистической литературы в литографированном виде издало ряд произведений К. Маркса и Ф. Энгельса. Участники кружка установили также связь с группой «Освобождение труда».
В первой половине 90-х годов в Москве появилось несколько социал-демократических кружков с участием как студентов, так и рабочих. Наиболее видные члены этих кружков — А. Н. Винокуров, М. Н. Лядов, С. И. Мицкевич и др. в 1893 г. образовали центральную группу, так называемую «Шестерку», ко-
470


торая взяла на себя руководство всей пропагандой в студенческих и рабочих кружках. В 1893—1894 гг. в Москве возникли новые социал-демократические кружки — В. В. Воровского, В. Д. Бонч-Бруевича, Н. А. Семашко, впоследствии видных деятелей большевистской партии. Активной участницей социал-демократического движения в Москве была А. И. Елизарова (старшая сестра В. И. Ленина), через которую поддерживалась переписка с Петербургом и группой «Освобождение труда». Становится систематической пропаганда среди московских рабочих.
В обстановке общественного подъема, на- Начало революционной ступившего после голода 1891 г., начал деятеттости свою активную социал-демократическую
деятельность В. И. Ленин. В анкете для делегатов X съезда партии на вопрос, принимал ли участие в революционной деятельности до 1917 г., он написал: « 1892— 1893. Самара. Нелегальные кружки с.-д...» 1. В эти годы Ленин сформировался как выдающийся марксист-революционер, деятельный участник подпольных социал-демократических кружков.
Владимир Ильич Ленин (Ульянов) родился 10(22) апреля 1870 г. в г. Симбирске (Ульяновск), на Волге. Отец его, директор народных училищ, скончался, когда Ленину не исполнилось еще и 16 лет. Вскоре семью Ульяновых постиг новый страшный удар: в Петербурге за участие в подготовке покушения на царя был казнен старший брат Ленина — Александр Ильич Ульянов. Несмотря на то, что в гимназии Ленин обнаружил блестящие способности и окончил ее с золотой медалью, ему, как брату «цареубийцы», отказано было в поступлении в Петербургский университет. С большим трудом в 1887 г. Ленину удалось попасть в Казанский университет. Но уже через несколько месяцев, за участие в студенческих волнениях, он был арестован и выслан в дер. Кокушкино, в 40 верстах от Казани.
В вынужденном деревенском уединении Ленин со всей страстью продолжал учиться. «Кажется, никогда потом в моей жизни, даже в тюрьме в Петербурге и в Сибири, я не читал столько,— вспоминал он потом,— как в год после мо*ей высылки в деревню из Казани. Это было чтение запоем с раннего утра до позднего часа» 2. Помимо чтения университетских курсов, поскольку не была утрачена надежда вернуться в университет, и художественной литературы («Что делать?» Чернышевского, стихов Некрасова и др.), Ленин погрузился в чтение оказав¬
1 В. В о ли н. Ленин в Поволжье. М., 1956, стр. 90.
2 «В. И. Ленин. Биография». М., 1963, стр. 11.
471


шихся под руками передовых русских журналов эпохи реформы и пореформенных лет («Современник», «Отечественные записки» и др.).
По возвращении осенью 1888 г. в Казань Ленин участвует в одном из федосеевских кружков. Он основательно изучает труды К. Маркса и Ф. Энгельса — «Капитал», «Коммунистический манифест», «Развитие социализма от утопии к науке», знакомится с работами Г. В. Плеханова. Только благодаря отъезду в Самару Ленин избежал нового ареста при разгроме полицией федосеевских кружков в Казани.
В последующие годы Ленин, получив после долгих хлопот разрешение сдать экзамены экстерном за полный курс юридического факультета Петербургского университета, усиленно занимается учебными дисциплинами по университетской программе. Свои наезды в связи с этим в Петербург Ленин использует для получения марксистской литературы и установления связей с марксистами других городов. Осенью 1891 г. Ленин успешно сдает государственные экзамены и получает диплом первой степени об окончании Петербургского университета. Вскоре он вступает в должность помощника присяжного поверенного при Самарском окружном суде, где по преимуществу берет на себя ведение судебных дел крестьянской и городской бедноты.
Годы пребывания в Самаре были для Ленина в значительной мере годами накопления того богатейшего идейного и научного багажа, который позволил ему с первого момента вступления на политическую арену выдвинуться в качестве выдающегося теоретика и политического вождя русской социал-демократии.
В Самаре вокруг Ленина образовался кружок убежденных марксистов (А. П. Скляренко, И. X. Лалаянц и др.), вместе с которыми он начал изучение экономического строя деревни. В блестяще написанных рефератах, оживленно обсуждавшихся на собраниях кружка и на диспутах с самарскими народниками, Ленин подверг ъчубокой критике труды столпов народничества — В. В. (В. П. Воронцова), Николая — она (Н. Ф. Даниэльсона) и др., посвященные экономическому обоснованию народничества. Один из таких рефератов, содержавший разбор книги В. Е. Постникова «Южно-русское крестьянское хозяйство», послужил основой для первой известной работы В. И. Ленина «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни». Ленин состоял в переписке с H. Е. Федосеевым, П. П. Масловым и другими, обменивался с ними мнениями по назревшим вопросам нарождавшегося нового марксистского направления общественной мысли. Кружок самарских марксистов, организованный В. И. Лениным, благодаря своему высокому идейному уровню, сделался одним из самых влиятельных в России.
472


В. И. Ленин


И хотя кружок просуществовал только до конца 1893 г., тем не менее он помог многим молодым революционерам прочно утвердиться на позициях научного социализма.
Поселившийся после отбытия тюремного заключения в 1892 г. во Владимире, H. Е. Федосеев стал центральной фигурой существовавшего здесь кружка (С. П. Шес- тернин и др.). Кружок имел связи с передовыми рабочими фабрики Морозова в Орехово-Зуеве, проводил сходки рабочих.
В другом крупном индустриальном центре Владимирской губернии, славившемся своими текстильными фабриками,—Иваново-Вознесенске в это время также возник марксистский кружок, начало которому положил студент-технолог, участник брусневской группы Ф. А. Кондратьев. Через год кружок насчитывал уже десяток-лолтора участников, в большинстве рабочих (Н. Кудряшев, М. Багаев, К. Отроков и др.). В 1893 г. кружок организовал первую в городе маевку. Влияние кружка стало распространяться и на близлежащие промышленные пункты — Шую, Кохму и др.
Перебравшиеся в Нижний Новгород участники казанских кружков П. Н. Скворцов и М. Г. Григорьев вместе с брусневца- ми братьями Л. и Г. Красиными образовали в 1891 г. довольно сильный кружок, который; отстояв в острой полемике с местными народниками социал-демократические позиции, привлек симпатии революционной молодежи. Кружок завязал связи с передовыми рабочими заводов Нижнего Новгорода и Сормова.
В Казани и после разгрома федосеевских кружков социал- демократическая пропаганда не прекратилась. В 1891—1892 гг. по почину А. М. Стопани и Н. Э. Баумана здесь возникают новые марксистские кружки из учащейся молодежи. В большом ходу в кружках были издания группы «Освобождение труда». Образуется местный социал-демократический центр, который организует кружковую работу на заводах.
Высланные в Тулу за участие в стачках влиятельные члены петербургского Центрального рабочего кружка В. Буянов и Г. Мефодиев основали там социал-демократическую группу. Разбросанные после высылки по разным городам (Кострома, Курск, Череповец и т. д.), другие члены брусневской группы также продолжали пропаганду социал-демократических идей.
Очень рано возникают социал-демократические кружки в Ростове-на-Дону. Начало им было положено еще в конце 80-х годов. Руководителям образовавшихся позднее кружков В. Я. Алабышеву, А. А. Машицкому и др. удалось установить прочные связи с рабочими Владикавказских железнодорояшых мастерских и других крупных предприятий. В кружковую работу
Социал-
демократическое движение в промышленных центрах России
473


было вовлечено до 150 рабочих. Уже в марте 1894 г. организация руководила большой железнодорожной забастовкой.
На Украине марксистские кружки прежде
демократические ВСег0 появляются в Киеве, Харькове, Одес-
кружки на Украине се’ Екатеринославе. В середине 80-х годов в Киеве имелись два кружка. Один из них был связан с группой Благоева, а другой — с плехановской группой «Освобождение труда». Но оба кружка просуществовали всего по нескольку месяцев. Возникшие в начале 90-х годов социал-демократические кружки с участием Я. М. Ляховского, Б. Л. Эйдельмана, Ю. Д. Мельникова оказались более жизнеспособными. Большая заслуга в этом, в частности, принадлежит Мельникову. Группа Мельникова наладила связи с социал-демократическими кружками Петербурга, Москвы, Нижнего Новгорода, Тифлиса. До того как Мельников начал свою деятельность в Киеве, он уже отбыл тюремное заключение в петербургских «Крестах» за участие в рабочем кружке в 1887—1889 гг. в Харькове. В первой половине 90-х годов в Харькове развернул энергичную деятельность социал-демократический кружок студентов Ветеринарного института. Кружок сыграл заметную роль в пропаганде марксизма среди харьковских рабочих.
В Одессе социал-демократические идеи были восприняты отдельными молодыми революционерами еще в 80-х годах от бла- гоевцев и группы «Освобождение труда». В первой половине 90-х годов здесь уже существовало несколько социал-демократических кружков, участниками которых были главным образом студенты Новороссийского университета. Наиболее влиятельным социал-демократическим кружком, установившим прочные связи с рабочими порта, железнодорожных мастерских, нескольких фабрик и типографий, явился кружок в составе Г. В. Циперовича, Ю. М. Стеклова, И. М. Калашникова, М. П. Вельтмана (Павловича) и др., развивший свою деятельность в 1892-1894 гг.
В кружках революционной молодежи Екатеринослава в начале 90-х годов также происходит отмежевание социал-демократического направления от народнического. Образуется несколько марксистских кружков. Активными участниками их были Людмила Сталь, Г. Д. Лейтейзен (Линдов) и др. Появление в Екатеринославе уже сложившихся социал-демократов — П. В. Точисского, А. Н. Винокурова, Г. Н. Мандельштама придало новые силы существовавшим кружкам. Благодаря этому пропаганда идей марксизма становится более систематической. Возникает первый социал-демократический рабочий кружок на металлургическом заводе, в котором ведут работу местные и приезжие марксисты. Создаются рабочие кружки и на других предприятиях города.
474


Социал-
демократическое движение в Польше, Прибалтике и Закавказье
В западных районах империи распространение социал-демократических идей облегчалось близостью Западной Европы. В Польше уже в 80-х годах развернули энергичную деятельность организации марксистского типа: партия «Пролетариат», а после ее разгрома — «Второй „Пролетариат“». В 1889 г. социал-демократы Польши создают очень влиятельный, тесно связанный с рабочим движением «Союз польских рабочих», который вместе с интернационалистическими элементами «Второго „Пролетариата“» в 1893 г. преобразуется в единую организацию — «Социал-демократию Королевства Польского». Виднейшими деятелями этих организаций являлись Людвик Варынский, Ф. Я. Кон, Ю. Ю. Мархлевский, Роза Люксембург.
Хотя первые социал-демократические кружки в Минске и Вильне были созданы еще в конце 80-х годов, они не оставили после себя заметного следа. В конце 80-х — начале 90-х годов в Белоруссии и Литве кружковая работа более широко велась среди еврейского пролетариата, но она носила по преимуществу просветительно-профессиональный характер, с уклоном к национализму.
В Латвии и Эстонии на рубеже 80-х и 90-х годов социал-де¬
мократические идеи распространялись главным образом через студентов латышей, русских и эстонцев, обучавшихся в Петербургском и Юрьевском университетах (П. Стучка, Я. Райнис и др.). Они же являлись и первыми организаторами социал-демократических рабочих кружков в Риге, Либаве и Юрьеве.
В Закавказье идеи марксизма стали распространяться раньше всего в Грузии тремя путями: во-первых, через высланных сюда студентов — участников первых социал-демократических групп в Петербурге и Москве (Г. Я. Франчески, И. И. Лузин, В. К. Родзевич-Белевич) ; во-вторых, через молодых грузин, которые обучались в Варшаве и Москве и участвовали в имевшихся там марксистских кружках; в-третьих, через распропагандированных марксистами передовых русских рабочих, оседавших в Закавказье, спасаясь от преследований полиции и в поисках заработка (Ф. Афанасьев, Ф. Майоров и др.). Первыми грузинскими социал-демократами были писатель Э. Ф. Ниношвили, М. Г. Цхакая, Ф. Н. Махарадзе и др. В 1894 г. они открыто заявили о себе как о новом течении общественной мысли Грузии, представляющем начавший просыпаться рабочий класс.
Таким образом, первое десятилетие существования марксистских кружков в России (1884—1894 гг.) можно разделить на два периода. Рубежом, отделяющим один период от другого, служит голодный 1891 год. В течение первого периода суще¬
475


ствовали лишь единичные социал-демократические кружки — в Петербурге, Казани и некоторых других городах. Они и являлись, наряду с заграничной группой «Освобождение труда», первыми рассадниками марксистских идей в России.
Во втором периоде марксистские кружки появляются не только в столицах и крупных культурных центрах, но и в промышленных городах на периферии. Усиливаются сношения между социал-демократическими кружками разных городов. Кружки обмениваются опытом, литературой, упрочиваются связи между ними. Наряду со студенческой молодежью деятельное участие в руководстве кружками начинают принимать передовые рабочие. Растет число рабочих кружков. Социал-демократическое движение набирает силу и распространяется по всей стране. Формируются молодые марксистские кадры.
Важнейшим условием успеха распространения марксизма на этом этапе было то, что группа «Освобождение труда» теоретически, идейно проложила путь социал-демократическому движению в России и тем самым создала необходимые предпосылки для его победы над народничеством. Но марксистские кружки в России, как и группа «Освобождение труда», делали только первые попытки сближения с рабочим движением. Социализм и рабочее движение продолжали еще существовать раздельно.
5
Революционно-демократическое движение
Революционно-демократическое движение в условиях реакции 80-х годов проявлялось в стихийных, подчас весьма бурных крестьянских волнениях, отдельных выступлениях революционной части студенчества, в деятельности народовольческих и народнических кружков, переживавших идейный кризис и дезорганизованных преследованиями.
„ Резкое оскудение деревни и массовое разо-
Крестьянское движение г
рение крестьянства, продолжавшего оставаться «низшим» бесправным сословием, служило неизменной почвой для непрекращавшегося крестьянского движения. Лишенные наиболее ценных участков надельной земли, задавленные непосильными налогами и выкупными платежами, опутанные помещичьей кабалой и отработками, крестьяне не переставали выражать свое недовольство.
Наиболее высоко волна крестьянского движения поднялась в годы, следовавшие непосредственно за второй революционной ситуацией, являясь как бы последним ее всплеском. За четырехлетие 1881 —1884 гг. происходило в среднем 77 крестьянских выступлений в год. 1884 год был высшей точкой подъема — 110
476


крестьянских выступлений. В последующее десятилетие их число сокращается, а в конце века заметно новое оживление движения. Динамика крестьянского движения по пятилетиям такова
Годы
Количество выступлений (в среднем за год)
1885—1889
55
1890-1894
40
1895-1900
72
В 1896 г., когда число выступлений достигло самого высокого уровня за последнее пятилетие (114 выступлений), была несколько превзойдена высшая точка крестьянского движения начала 80-х годов.
С наибольшей силой крестьянское движение проявилось в западных и юго-западных губерниях (в Литве, Белоруссии и на Правобережной Украине), а также в губерниях Черноземного центра (Орловской, Воронежской, Курской и др.). При этом крестьянские «беспорядки», по свидетельству властей, отличались двумя чертами. Во-первых, своей «заразительностью»: «возникнув первоначально в одном уезде, легко переходят в соседние и последовательно обходят почти всю губернию, нередко заражая и соседнюю». Во-вторых,—устойчивостью: захватив новые местности, они «более или менее упрочиваются в них» 1 2.
Наличие в России громадных помещичьих латифундий и крепостнических пережитков придавало крестьянскому движению ярко выраженный аграрный характер. Борьба за землю была основным его содержанием. «Самовольное нарушение межевых знаков, захват помещичьих земель и самоуправное пользование ими повторяются так часто в разных уездах, что становятся положительно хроническим недугом»,— писал в 1896 г. исполняющий должность витебского губернатора в своем отчете царю.
В числе поводов для крестьянских выступлений первое место занимало требование возвращения земель, отрезанных помещиками во время реформы.
С не меньшим ожесточением крестьяне сопротивлялись по¬
1 См. «Крестьянское движение в России в XIX — начале XX века». Сборник документов. Под ред. акад. H. М. Дружинина. Приводимые ниже сведения взяты из томов «Крестьянское движение в России в 1881—1889 гг.», М., 1960, и «Крестьянское движение в России в 1890—- 1900 гг.» М 1959
2 «Красный архив», 1938, № 4—5 (89— 90), стр. 218.
477


пыткам помещиков лишить их права пользоваться лесными и пастбищными угодьями в неразмежеванных дачах.
Недостаток земли, отсутствие необходимых угодий, помещичий произвол породили у крестьян стремление к переселению в Западную Сибирь, на Амур и в другие места, манившие к себе земельным привольем. Переселенческая лихорадка не раз охватывала десятки тысяч крестьян западных и юго-западных губерний. При этом крестьяне говорили: «Если нас не пустят, мы сделаем мятеж, как в 1863 г.,— тогда паны желали подушить нас, а теперь мы их подушим и будем жить свободнее».
В 1890 г. жители многих волостей Чериковского и Климо- вического уездов Могилевской губернии, распродав за бесценок все свое имущество и переуступив соседям земельные наделы, снялись с насиженных мест и стали стекаться к условленным пунктам, чтобы всей массой двинуться на восток. Лишь экстренные меры, принятые властями, остановили поток переселенцев и вынудили их вернуться на прежние места жительства.
Волнения на аграрной почве составляли в конце XIX в. около 3/б общего числа всех крестьянских выступлений.
Другой распространенной причиной крестьянских волнений были чрезмерные налоговые тяготы и повинности, вконец разорявшие крестьян. Взимание податей и недоимок по ним с крестьянской бедноты, сопровождавшееся продажей имущества и уводом скота, подчас вызывало стихийный взрыв недовольства всей деревни, нападения на приставов, урядников, сборщиков податей. Примерно пятая часть всех крестьянских выступлений представляла собой сопротивление крестьян налоговому гнету, в особенности выколачиванию недоимок, взысканию по суду или в административном порядке «долгов» и штрафов в пользу помещиков.
Поводы для остальных крестьянских выступлений были самые различные. На первое место здесь выдвигается протест крестьян против сословной неполноправности и полицейской опеки. Резкое противодействие вызвало введение в 1889 г. института земских начальников, этой якобы «близкой к крестьянам» власти. «Известен,—писал В. И. Ленин,—факт растущего возмущения в крестьянстве (в котором даже убогие обрывки образования начали уже пробуждать чувства человеческого достоинства) против дикого произвола той шайки благородных оборванцев, которую напустили на крестьян под именем земских начальников» *. Крестьяне, как признавали сами царские власти, в законе 1889 г. усмотрели возвращение к «панщине» и «крепостной зависимости».
1 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 4, стр. 228.
478


К концу XIX в. не только помещичий и самодержавный гнет поднимал массы крестьян на борьбу, которую В. И. Ленин называл первой социальной войной. Наряду с ней в недрах деревни стала разгораться вторая социальная война, война крестьянской бедноты и сельскохозяйственных рабочих против новых землевладельцев — купцов-предиринима- телей, капиталистических фермеров, субарендаторов-кулаков и т. п.
В 1884 г. черниговский вице-губернатор, рассматривавший дело о захвате крестьянами нескольких селений Нежинского уезда помещичьих пастбищ, перепродававшихся крестьянам втридорога посредниками-арендаторами, писал: «Очевидно, что ныне возникла серьезная экономическая борьба между собственниками земли и крестьянами и систематический поход крестьян против арендаторов, или, лучше сказать, против всякого рода посредников между ними и собственниками земли, безразлично, к какой бы вере, званию, состоянию и сословию эти посредники ни принадлежали... Подобные личности не одиноки, их целый многочисленный класс...»
Участились забастовки сельскохозяйственных рабочих, главным образом на юге России и на Украине. В некоторых экономиях имели место «учиненные скопом» поломки сельскохозяйственных машин.
По своему характеру крестьянское движение, в силу раздробленности земледельческого производства, разбросанности сел и деревень, темноты и забитости крестьян, являлось по преимуществу локальным и стихийным. При этом численно преобладали пассивные формы выражения недовольства крестьян — подача жалоб и прошений властям, отказ от выполнения повинностей и уплаты штрафов за потравы и пр., неявка в суд и отказ от составления сходами разного рода приговоров по требованию властей.
Недовольство крестьян выливалось и в насильственные действия против помещичьей и казенной собственности (запашка помещичьей земли, порубки леса, выгон скота на господские луга, поджоги помещичьего имущества и т. п.).
Воронежский помещик Станкевич в 1884 г. жаловался министру внутренних дел, что «поджоги, порубки и потравы в помещичьих имениях сделались заурядным явлением в Острогожском уезде». Помещик просил министра поставить в имении «небольшую воинскую команду, преимущественно из казаков...»
Имели место и иные формы противодействия помещикам и властям. Крестьяне уничтожали межевые знаки и прогоняли землемеров, избивали лесную стражу и помещичьих служащих, решительно противились аресту вожаков.
479


Средством, к которому неизменно прибегали власти, чтобы подавить разраставшееся крестьянское движение, был вызов регулярных войск и казаков. Наиболее частыми вызовы войск были при подъеме крестьянского движения в начале 80-х годов: до 10—15 раз в отдельные годы и непосредственно после объявления закона о земских начальниках (1890 г.) — до семивосьми раз в год.
Случалось, что вызванные для усмирения крестьян войска встречали вооруженное сопротивление. Прибывший с отрядом казаков в слободу Должик Харьковского уезда губернатор приказал окружить собравшуюся на площади толпу крестьян, протестовавших против закона о земских начальниках. «Увидя себя окруженными,— говорилось в жандармском донесении об этом выступлении,— крестьяне оцепенели. В этот момент совершенно неожиданно из-за углов домов и построек выскочили жены и подростки крестьян с кольями, палками, вилами и другими орудиями, бросились к казакам, нанося им и их лошадям удары, передавая вместе с тем дреколья окруженным крестьянам, которые также вступили в драку с казаками...» Казаки дрогнули и готовы были отступить; только голос командира заставил их снова построиться, чтобы очистить площадь от сопротивлявшихся крестьян.
Одновременно с некоторым подъемом крестьянского движения в нем все чаще наблюдаются признаки организованности. В качестве вожаков крестьян наряду с отставными солдатами и пользующимися уважением «мира» деревенскими стариками выступают и высланные из города за революционную деятельность промышленные пролетарии или поддерживавшие связь с деревней рабочие.
В среде крестьянства все заметнее проявляются чувство человеческого достоинства и вера в силу общего отпора. Власти реже осмеливаются прибегать к розге. Спустя 40 лет после отмены крепостного права помещик имел перед собой уже иного крестьянина. «...Времена изменились, и вместо избитых, раздавленных рабов он встретил бодрое молодое поколение, готовое постоять за свои права человека и гражданина»,— должен был признать в своем донесении (в 1899 г.) один из жандармских начальников.
Таким образом, все более подготовлялась почва для того мощного подъема крестьянского движения в России, которым было отмечено наступление нового века.
Ярким выражением открытого протеста лучших представителей русской интеллигенции против существующего строя являлось не прекращавшееся и в годы реакции студенческое движение. Новым университетским уставом 1884 г. устанавливался настоящий пи-
Студенческое движение
480


Курсистка
лицейский надзор за студентами. Протест против подобных стеснений академической свободы был, однако, лишь ближайшим поводом для студенческих выступлений.
«Коренная причина студенческих волнений,— отмечал позднее Плеханов,— заключается не в недостатках университетского устава и не в отсутствии у нас академической свободы, как ни велики эти недостатки и как ни печально это отсутствие. Она лежит глубже... Недовольство, выражающееся в студенческих волнениях, коренится в общем недовольстве интеллигенции» 1.
Лучшая часть студенчества была не только оппозиционным общественным элементом, но и резервуаром революционных сил, откуда черпали свое пополнение революционные партии. Захваченные передовыми идеями студенты шли «в народ»: в деревню — в эпоху революционного народничества, на фабрики и заводы — в конце века.
1 Г. В. П л e X а и о в. Сочинения, т. XII, стр. 141.
31 История СССР, TOiM V
481


Оппозиционное настроение этой части молодежи проявлялось как в форме студенческих волнений, так и в виде выступлений по разным «благовидным» поводам (таким, например, как похороны общественных деятелей), носивших характер политических демонстраций. Одним из подобных выступлений явилась так называемая «Добролюбовская демонстрация» студентов в Петербурге 17 ноября 1886 г., в день 25-й годовщины со дня смерти Н. А. Добролюбова.
Большими студенческими волнениями отмечен 1887 год. После неудавшегося покушения на Александра III, предпринятого А. И. Ульяновым, П. Я. Шевыревым и другими студентами Петербургского университета, репрессии против студентов повсеместно усилились. Ответом было сильное оппозиционное брожение.
Сигналом к студенческим «беспорядкам» послужило выступление студентов Московского университета. 22 ноября на студенческом концерте один из студентов дал пощечину инспектору Брызгалову, снискавшему особую ненависть студентов за осуществлявшуюся им слежку за профессорами и студентами. Студент был тут же арестован. Через день пришло в движение все студенчество Москвы. Сходка во дворе университета закончилась рукопашной схваткой с полицией. В конце года состоялись открытые выступления студентов Петербургского, Казанского, Харьковского и других университетов. Протесты и требования студентов находили сочувствие у передовой части профессуры.
Университетское начальство, будучи бессильным справиться с волнениями, обратилось к полиции. Во всех университетских городах произошли многочисленные аресты и высылки студентов. В числе высланных студентов был В. И. Ленин. Чтобы пресечь волнения и искоренить «крамолу», правительство на время закрыло пять университетов и два института.
Не прошло и двух лет после этих репрессий, как студенческое движение снова оживляется — активизируют свою деятельность землячества и студенческие кружки, развертываются дискуссии, в ходе которых постепенно одерживает верх социал-демократическое направление (особенно в Петербурге). На смерть Н. Г. Чернышевского петербургские студенты отозвались устройством 24 октября 1889 г. панихиды во Владимирском соборе, вылившейся в политическую демонстрацию с участием 1500 человек.
Введение в высшей технической и сельскохозяйственной школах тех же порядков, какие устанавливались новым университетским уставом, повлекло за собой новую волну студенческих волнений. Весной 1890 г. произошли бурные выступления студентов в Технологическом институте и в универси-
482


Студент
тете в Петербурге, в Петровской сельскохозяйственной академии в Москве, в Сельскохозяйственном институте в Новой Александрии и т. д. Студенты требовали университетской автономии и возвращения к уставу 1863 г., отмены ограничений при поступлении в университеты, свободы преподавания и студенческих корпораций и т. д.
Новые расправы, обрушившиеся на революционно настроенную молодежь, привели к затишью в студенческом движении. Но уже в 1894 и 1896 гг. оно вновь активизировалось.
Студенты не переставали требовать изменения университетского устава. В 1894 г. московские студенты решили но этому поводу обратиться с петицией к молодому царю Николаю II. Петиция была перехвачена полицией. Последовали многочисленные аресты студентов. Возмущение студентов действиями властей открыто проявилось на очередной лекции проф. В. О. Ключевского в университете. Его панегирик умершему царю Александру III был встречен протестующими криками и свистом. Начались сходки студентов, сопровождавшиеся
31
483


столкновениями с полицией, арестами. Волнения студентов в Москве и других городах повторились и в 1896 г.
К середине 90-х годов политические тенденции в студенческом движении заметно усиливаются. Собравшийся в 1896 г. в Москве съезд представителей объединенных землячеств должен был поставить в повестку дня вопрос об отношении студенчества к социалистической пропаганде. При этом было признано желательным, чтобы «возможно большее число участников студенческих групп переходило в ряды рабочей партии» \ Все большее сближение лучших элементов студенчества с социал-демократией было одним из свидетельств наступления нового этапа в освободительном движении в России.
В самый канун нового века — в 1897 и 1899 гг.— студенческие волнения в Петербурге, Москве и других городах России вспыхнули с новой силой.
Революционное народничество в 80-х го- Группы революционных дах все более отодвигалось на второй план народников либерально-народническим течением.
908хго~оваЧаЛв Знаменитый Исполнительный комитет
-X годов «Народной воли» в течение года-двух не¬
прерывными арестами был уничтожен. Только немногие из его членов успели скрыться за границу. На периферии продолжали существовать народовольческие группы, объединявшие вокруг себя революционную молодежь и отдельных передовых рабочих. Ореол «Народной воли» и ее героев долго держал в плену воображение многих лучших представителей русской молодежи. Однако все попытки восстановить центральную организацию «Народной воли» терпели неудачу.
Прибывший весной 1884 г. из-за границы Г. А. Лопатин с целью возрождения «Народной воли» объехал многие города России. Начатая им работа по объединению уцелевших народовольческих групп и восстановлению центральной организации была прервана его арестом в октябре 1884 г. Отобранная у него записная книжка с адресами и явками дала полиции возможность арестовать многих видных народовольцев на местах и в ряде случаев начисто уничтожить остатки народовольческих организаций.
Еще одна попытка объединения сохранившихся народовольческих организаций была сделана Б. Д. Оржихом в 1884— 1886 гг. на юге России, с тем чтобы потом восстановить связи с народовольцами в Петербурге и других северных городах. Оржиху вместе с В. Г. Тан-Богоразом удалось издать очередной и последний (11-12-й) номер «Народной воли». Но снова произошел провал всей организации.
1 С. Мелъгуно в. Студенческие организации 80—90-х гг. в Московском университете. М, 1908, стр. 100.
484


Из других народовольческих организаций в 80-х годах больше других проявили себя «Молодая партия „Народной воли“» и «Террористическая фракция „Народной воли“». Самым видным деятелем первой из них был поэт П. Ф. Якубович-Мель- шин. Молодые народовольцы отстаивали идею фабричного и аграрного террора в отношении наиболее злостных притеснителей народа. «Террористическая фракция „Народной воли“» во главе с А. И. Ульяновым хотя и испытала на себе некоторое влияние марксизма, но, как показывает ее программа, главным средством борьбы с самодержавием считала систематический террор. Неудавшаяся попытка 1 марта 1887 г. повторить акт цареубийства привела к разгрому организации и казни ряда ее участников.
Общественный подъем в начале 90-х годов вызвал появление еще одной народовольческой организации — «Группы народовольцев» в составе М. С. Александрова (Ольминского), А. А. Федулова, А. А. Ергина и других, в дальнейшем из-за арестов сильно обновившейся. Группа имела значительные связи среди рабочих Петербурга, свою типографию, в которой были напечатаны некоторые издания петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».
Преодоление влияния народовольческих теорий на рабочих было одной из важнейших задач молодой русской социал-демократии. «В 80-х и начале 90-х годов,— писал В. И. Ленин,— когда начинали практически работать в России социал-демократы, они видели перед собой, во-1-х, народовольцев, которые упрекали их в том, что они отстраняются от политической борьбы, завещанной русским революционным движением, и с которыми социал-демократы вели упорную полемику, а во-2-х, российское либеральное общество, которое тоже недовольно было поворотом революционного движения от народовольчества к социал-демократии» \ В полемике, которая велась в середине 90-х годов с народовольцами по вопросу о политической борьбе, смогли уже принять участие передовые рабочие, прошедшие марксистскую подготовку в кружках под руководством революционных социал-демократов.
После разгрома партии «Черный передел» кружки чернопе- редельцев в течение 80-х годов еще продолжали существовать в Перми, Пензе, Харькове и других городах. Они вели пропаганду среди крестьян и рабочих, но без большого успеха. Отдельные участники этих кружков, перейдя на позиции марксизма, вошли затем в состав первых социал-демократических организаций. Некоторая часть бывших чернопередельцев влилась в общий поток либерального народничества.
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 4, стр. 266.
485


6
Либеральное движение.
Борьба революционных марксистов с мещанским социализмом и ревизионизмом
Буржуазно-демократическое движение в России, кроме радикального, демократического крыла, имело умеренное, либеральное крыло.
В общественной жизни 80-х и первой половины 90-х годов на авансцену выступает либеральное течение. Не случайно этот период В. И. Ленин называл «буржуазно-либеральной эпохой».
Помещичий либерализм нагляднее всего Земское движение ^ ^ 'тт
проявился в земском движении. Новое
земское положение 1890 г. отнимало почти всякую возможность для легальной оппозиции самодержавию со стороны земства. Земские либералы не могли без конца мириться с произволом самодержавной власти. «Земцы — цензовики и предводители дворянства,— писал В. И. Ленин,—суть демократы, поскольку они выступают против самодержавия и крепостничества. Их демократизм ограничен, узок и непоследователен, как ограничен, узок и непоследователен... весь и всякий буржуазный демократизм» 1. Земский либерализм, при всей его дряблости и непоследовательности, в течение долгого времени был наиболее заметным проявлением конфликта между старым и новым господствующими классами — крепостниками-помещиками и буржуазией (пока главным образом в лице обуржуазившихся помещиков). Земские либералы продолжали вести линию легальной оппозиции самодержавию, которая, по словам Ленина, состояла в том, чтобы «десятки лет только и делать, что трусить, благодарить и униженно ходатайствовать» 2. Иногда они осмеливались лишь пассивно противодействовать тому или иному мероприятию царской бюрократии, направленному против земства.
Восшествие на престол нового царя — Николая II породило среди земских либералов новые надежды на «дарование» конституции сверху. Но, после того как царь объявил эти надежды «бессмысленными мечтаниями», земцы надолго присмирели.
Важную роль в земствах играла интеллигенция. Именно она и заставляла самодержавие подозрительно относиться к земству. С расширением деятельности земств в области врачебной и агрономической помощи населению, народного образования увеличивалась и численность земской интеллигенции,
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 9, стр. 184.
2 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 94.
486


пополнявшейся за счет статистиков, врачей, агрономов, ветеринаров, педагогов, техников. Среди них было немало лиц, которые пошли на земскую службу движимые горячим сочувствием к народу. В земской интеллигенции было много народнических элементов, подвергавшихся в прошлом репрессиям за революционную деятельность, а к концу века на службу в земства стали поступать и отдельные марксисты.
Особенно заметной была роль земской интеллигенции в общественном подъеме, начавшемся после голодных 1891 — 1892 годов. Земские статистики собирали сведения о пораженных неурожаем местностях, количестве голодающих, размерах требуемой продовольственной помощи. Земства закупали на собранные средства хлеб для голодающих. Земские врачи, учителя и прибывшие из городов студенты открывали столовые, устраивали медицинские пункты для населения, страдавшего от эпидемии тифа и холеры.
Земская интеллигенция поддерживала связь с либеральными и народническими литераторами, либеральными профессорами Петербурга, Москвы и других университетских центров. Благодаря этому ареной для выступлений представителей земской интеллигенции сделались также «Вольное экономическое общество» в Петербурге, «Юридическое общество при Московском университете» и другие научные общества.
В первой половине 90-х годов возникла нелегальная организация демократической интеллигенции, имевшая целью осу- идею буржуазного либерализма — идею борьбы за политическую свободу, за конституцию. Это была партия «Народного права». В программе, изданной в 1894 г., ее инициаторы насущным вопросом считали объединение всех оппозиционных сил во имя уничтожения самодержавия.
Характерной особенностью провозглашенной программы было смешение воедино чисто демократических идей и требований (представительное правление, свобода вероисповедания, признание прав национальностей, независимость суда, свобода печати, свобода сходок и обществ, неприкосновенность личности) с псевдосоциалистическими идеями в духе народничества. Сами организаторы партии «Народного права» (М. А. Натансон, О. В. Аптекман и др.) и близкий к ней Н. К. Михайловский продолжали исповедовать народническую доктрину.
Партия «Народного права» не сумела опереться на оппозиционные буржуазные слои и мелкобуржуазные демократические элементы города и деревни, которые только и могли придать ей силу, будучи заинтересованными в демократических преобразованиях. Просуществовав всего около года, партия «Народного права» была разгромлена.
Партия
«Народного права»
гцествить основную
487


Отражением усилившегося процесса разложения крестьянства явилось вырождение социально-революционного народничества в либеральное народничество, в мелкобур- Либеральное жуазный, мещанский социализм,
народничество к 90-м ГОдам либерально-народническое
течение сделалось господствующим среди прогрессивной интеллигенции. Народнические идеи пропагандировались не только на страницах толстых журналов (например, «Русской мысли»), но и некоторых центральных газет («Русские ведомости»), проводились в земских исследованиях, сборниках, описаниях и т. п. Они провозглашались с трибун всевозможных съездов и собраний прогрессивной интеллигенции города и деревни. Это широкое распространение народничества казалось его громадным и неоспоримым успехом.
В. И. Ленин по этому поводу писал: «Но только ведь это совсем не народничество (в старом, привычном значении слова), и успех этот и это громадное распространение вширь достигнуты ценой опошления народничества, ценой превращения социально-революционного народничества, резко оппозиционного нашему либерализму, в культурнический оппортунизм, сливающийся с этим либерализмом, выражающий только интересы мелкой буржуазии»
Главной идеей либерального народничества была мысль о диаметральной противоположности крестьянского «трудового хозяйства» буржуазному хозяйству. Теоретики либерального народничества считали, что принцип манифеста 19 февраля 1861 г.— наделение крестьян землей был каким-то совершенно особенным принципом, отличным от того, на котором покоился хозяйственный строй западноевропейских буржуазных государств. Они заявляли, что «доставление самим производителям орудий труда» служит залогом особого, некапиталистического пути развития России.
На самом деле реальная тенденция эволюции мелких производителей — крестьян, при господстве в стране товарного хозяйства, вела к превращению их в товаропроизводителей, в мелких буржуа. А поскольку в своих реформаторских планах, направленных на поддержку мелкого «народного производства», народники не сходили с почвы существующего общественно-экономического строя, оставляли в неприкосновенности товарное хозяйство, то их социализм был на деле мелкобуржуазным, мещанским социализмом. Прикрытием этого факта и служила либерально-народническая теория о возможности для России миновать капитализм, о неклассовом характере русской демо¬
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 283.
488


Поход народников против марксистов
кратической интеллигенции и пр. «Эта теория,— писал В. И. Ленин,— была теорией утопического мещанского социализма, т. е. мечтанием мелкобуржуазных интеллигентов, которые искали выхода из капитализма не в классовой борьбе наемных рабочих с буржуазией, а в воззваниях ко „всему народу“, к „обществу“, то есть к той же буржуазии>>1.
В начале 90-х годов литературной цитаделью либерального народничества сделался журнал «Русское богатство», перешедший в руки группы Михайловского. В нем принимали также участие и другие теоретики народничества — на первых порах В. В. (В. П. Воронцов), автор книги «Судьбы капитализма в России» (1882 г.) и долголетний корреспондент К. Маркса и Ф. Энгельса Николай — он, автор другого основополагающего народнического труда — «Очерки нашего пореформенного общественного хозяйства» (1893 г.). Теоретическое обоснование народничества сопровождалось отказом от революционной борьбы, критикой марксизма и травлей русских социал-демократов.
В условиях общественного оживления, начавшегося после голодного 1891 и холерного 1892 годов, либеральное народничество главную для себя опасность видело в марксизме, который все более распространялся и упрочивался на русской почве. Либеральные народники, будучи сторонниками мирного прогресса, ополчались против революционных марксистов, желавших, по словам В. И. Ленина, оставаться «сторонниками социальной революции и обучать, руководить и организовать действительно революционные общественные элементы» 2.
Поход против марксистов открыл самый авторитетный и талантливый либерально-народнический публицист — Н. К. Михайловский. С осени 1893 г. он начал печатать в журнале «Русское богатство» серию статей, в которых, использовав выгоды привилегированного положения легального органа, яростцо обрушился на революционных марксистов, лишенных возможности отвечать ему публично. Михайловский и другие либеральные народники клеветали на марксистов и извращали марксизм, чтобы легче было его «опровергнуть». Революционную доктрину, которая являлась последним словом общественной науки и соединяла в себе строгую научность с последовательной революционностью, они изображали в виде какой-то фаталистической «схемы» самопроизвольного превращения индивидуальной собственности в общественную. Михайловский заявлял, что «марксисты прямо настаивают на необходимости разрушить нашу экономическую организацию, обеспечивающую трудяще¬
1 В. И. Л е пи н. Полное собрание сочинений, т. 24, стр. 321.
2 В. И. Л е ни н Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 184.
489


муся самостоятельное положение в производстве», что они готовы поступить на службу к капитализму. С ответом народникам выступил П. Б. Струве. В 1894 г. он напечатал «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России», в которых попытался открыто противопоставить в легальной печати народническому мировоззрению якобы марксистские взгляды. В предисловии к этой книге автор заявлял, что он примыкает к марксизму только «по некоторым основным вопросам» и что «ортодоксией он не заражен». Взгляды Струве в самом деле были весьма далеки от марксизма. Его выступление дало повод либерально-народнической прессе для новых многочисленных нападок на русских марксистов.
В самом конце 1894 г. против философских
Выступление и социологических воззрений Н. К. Михай-
Г. В. Плеханова ^ г
в защиту марксизма ловского, против «субъективного метода» в
социологии, в защиту и с обоснованием диалектического материализма выступил Г. В. Плеханов, по характеристике В. И. Ленина, «самый знающий по философии марксизма социалист». Под псевдонимом Н. Бельтов ему удалось издать легально в Петербурге книгу под названием «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю».
В своем труде Плеханов показал, что диалектический материализм К. Маркса и Ф. Энгельса, приверженцами которого являлись русские революционные марксисты, вобрал в себя и обобщил результаты векового развития западноевропейской философской и исторической мысли. Характеризуя современный материализм, Плеханов мастерски обрисовал исторические взгляды Маркса, его теорию исторического материализма, согласно которой отношения производства, экономика служат основой для идеологической надстройки — политики, науки, философии, искусства и т. д. Он показал, что материалистическое объяснение истории подготовлено всем предшествующим развитием науки об обществе, тогда как «субъективный метод» народников — всего лишь воспроизведение давно отвергнутой наукой (после исчерпывающей критики Маркса и Энгельса) идеалистической философии «самосознания» братьев Бауэров, впервые перенесенной на русскую почву П. Л. Лавровым.
Большой заслугой Плеханова было то, что в своей книге он развенчал идеалистическую теорию «героев и толпы» Михайловского, противопоставив ей марксистское понимание роли личности, роли народа, роли передовых революционных классов в истории.
Книга Плеханова (Бельтова) сыграла важную роль в повороте передовой мыслящей молодежи к марксизму, который произошел в середине 90-х годов. По свидетельству современника, «Бельтовым клялись. Бельтова читали запоем в каждом гимна-
490


Обложка третьего выпуска работы В. И. Ленина «Что такое „друзья народа" и как они воюют против социал-демократов?»
Борьба В. И. Ленина с народничеством
зическом кружке. „Народник“, „субъективист“ стали бранными словами... народнические храмы пустели все более и более». Не случайно В. И. Ленин отмечал, что на книге Плеханова воспиталось целое поколение марксистов.
Однако одной критики «субъективного метода» народников и противопоставления ему философии марксизма — диалектического и исторического материализма — было еще недостаточно для победы нового направления. Требовалось, во-первых, критически рассмотреть всю систему взглядов либерального народничества и, во-вторых, что было еще более насущной задачей,— на основе марксистского метода проанализировать всю русскую действительность и, исходя из этого, наметить программу практических действий революционной социал-демократии. Эту задачу выполнил В. И. Ленин уже в первых своих работах. Весной и летом 1894 г. появились изданные нелегально три выпуска книги «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?» В 1895 г. увидела свет статья «Экономическое содержание народничества», напечатанная в сборнике «Материалы к характеристике нашего хозяйственного развития». Сборник был вскоре сожжен по распоряжению цензуры, но 100 экземпляров его удалось распространить. Значение этих
491


работ очень велико. В них впервые была оформлена целая система важнейших идей, которые позднее были всесторонне развиты Лениным и, получив в XX в. наименование большевизма, сыграли всемирно-историческую роль в судьбах русской революции и международного коммунистического движения.
В своих работах В. И. Ленин впервые показал полную научную несостоятельность теоретических основ либерально-народ- ничесЖого направления, раскрыл его философское и экономическое содержание и дал марксистскую оценку народничества в целом, с учетом всех этапов его эволюции. Тем самым он определил отношение революционных марксистов к их предшественникам.
Сущность народничества, по Ленину, состояла в представительстве интересов и идей русского мелкого производителя, крестьянина, в отражении его точки зрения. Господство народнической идеологии в пореформенной России было связано с наличием в стране массы мелких производителей, которых продолжали угнетать остатки крепостничества, с одной стороны, и начинал теснить крупный капитал — с другой. Народничество и выразило протест мелкого производителя против того и другого гнета.
Содержание народнической идеологии менялось по меле экономической эволюции самих мелких производителей, превращавшихся в товаропроизводителей, мелких буржуа. Поэтому В. И. Ленин всегда отличал старое, классическое, революционное народничество — русский «крестьянский социализм» от либерального народничества — мещанского, мелкобуржуазного социализма. Как социалистическая доктрина утопический русский «крестьянский социализм» представлял собой относительна стройную систему взглядов. Основой ее являлась «вера в особый укладу общинный строй русской жизни; отсюда — вера в возможность крестьянской социалистической революции» 1. Исповедовавшие эту веру революционные народники считали крестьянскую общину зачатком и фундаментом социализма, а кре- стьянина-общинника — готовым социалистом. Видя буржуазный характер пореформенной России, они искали «залогов будущего» в «общинном быте» народа. Политику они отвергали, как якобы выгодную одной лишь буржуазии, а к либерализму русского «общества» относились отрицательно, так как за ним видели вожделения той же буржуазии. Чтобы поднять крестьянство на социалистическую революцию, призванную разрушить самые основы буржуазного общества, они «шли в народ».
Но крестьянство, поставленное после реформы 1861 г. в условия развивавшегося товарного хозяйства и капитализма, проник¬
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 271.
492


нутое частнособственническим индивидуализмом, осталось глухим к призывам народников. Вера в особый (общинный) уклад крестьянского хозяйства оказалась иллюзией, которая при первом же столкновении с жизнью развеялась как дым. После этого народники решили, что отозваться на их призыв крестьянам мешает правительство, и все свои силы обратили на борьбу с ним, ведя ее с исключительной энергией и самоотверженностью. Главным средством борьбы они избрали индивидуальный террор с целью дезорганизации сил правительства и его свержения.
Перейдя, вопреки своей доктрине, к борьбе за политическую свободу, народники сделали большой шаг вперед, хотя и понимали эту борьбу слишком узко — в первую очередь как организацию заговора. И вели ее они во имя прежней цели — крестьянской социалистической революции, т. е. на основе несостоятельной теории.
Исторической заслугой революционных народников, этих, по характеристике В. И. Ленина, «лучших людей своего времени», были боевой демократизм, создание превосходной конспиративной революционной организации, беззаветная преданность делу революции, бесстрашие и героизм.
Что же касается революционной теории и тактики, то здесь революционное народничество, в основном дало лишь отрицательный опыт. Заслугой народничества было то, что оно поставило перед русской общественной мыслью вопрос о капитализме. Но решило оно этот узловой вопрос пореформенной эпохи в корне неправильно — с позиций устарелых западноевропейских социалистических учений. Из ложных теоретических установок вытекало и неправильное решение народниками программных и тактических вопросов. Не случайно, касаясь исторических уроков русского революционного движения, Ленин отмечал, что прогресс последнего состоял «не в завоевании каких-либо положительных приобретений, а в освобождении от вредных иллюзий. Мы освободились от иллюзий анархизма и народнического социализма, от пренебрежения к политике, от веры в самобытное развитие России, от убеждения, что народ готов для революции, от теории захвата власти и единоборства с самодержавием геройской интеллигенции» К
С 80-х годов революционное народничество стало неуклонно вырождаться в либеральное, в мелкобуржуазный реформизм. «Тускнела вера в особый уклад крестьянского хозяйства, в общину как зародыш и базис социализма, в возможность миновать путь капитализма посредством немедленной социальной револю¬
1 В. И. Ленин Полное собрание сочинении, т. 5, стр. 71—72.
493


ции» {. Программа либеральных народников свелась к требованию от «общества» и правительства мероприятий по укреплению мелкого крестьянского хозяйства и кустарных промыслов («народного производства»), т. е. не была направлена на уничтожение существующего строя, а вполне укладывалась в его рамки.
Перерождение революционного народничества в либеральное было естественным и неизбежным, поскольку само крестьянское хозяйство, вынужденное работать на рынок, становилось товарным, предпринимательским, т. е. по своему типу хозяйством буржуазным, или же постепенно разорялось, пролетаризировалось; крестьянство раскалывалось на деревенскую мелкую буржуазию и сельский пролетариат. Заботясь о мерах для поднятия экономического уровня крестьянского хозяйства, народники объективно пеклись об интересах сельской мелкой буржуазии. Таким образом, само экономическое развитие отняло всякую почву у мифа об особом (общинном, т. е. небуржуазном) укладе крестьянского хозяйства. «От прикосновения с действительностью,— отмечал В. И. Ленин,— миф рассеялся, и из крестьянского социализма получилось радикально-демократическое представительство мелкобуржуазного крестьянства» 1 2.
В идеологии народничества нельзя не видеть двух сторон: прогрессивной, революционно-демократической, и реакционной, поскольку сам класс мелкой буржуазии, класс крестьянства, интересы которого народники отражали, имел двойственный характер. Реакционным было стремление мелкой буржуазии сохранить свое положение как класса. Вместе с тем под лозунгом «уравнительности» крестьянство боролось против феодального землевладения, средневековых привилегий и всех остатков крепостничества. В этом заключалась прогрессивная сторона его устремлений. Общедемократические требования самоуправления, предоставления крестьянам гражданских прав, подъема мелкого хозяйства путем удешевления кредита, улучшения техники, организации сбыта, отмены выкупных платежей, возвращения отрезанных земель — вплоть до полной конфискации помещичьего землевладения и национализации земли — это были требования класса, революционно настроенного, готового к решительной борьбе с абсолютизмом и остатками крепостничества, и пролетариат готов был их поддерживать. «...Борьба рядом с радикальной демократией против абсолютизма и реакционных сословий и учреждений,— писал В. И. Ленин,— прямая обязанность рабочего класса, которую и должны внушать ему социал- демократы...» 3 Борьба за демократические требования в союзе
1 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 8, стр. 77.
2 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 286.
3 Там же, стр. 301.
494


Обоснование
В. И. Лениным задач
пролетарской партии
с крестьянством была средством, облегчавшим пролетариату борьбу против самодержавия и буржуазии.
Таким образом, в результате всесторонней критики народничества В. И. Ленин показал исторические истоки, экономическое содержание и обнажил классовые корни народничества как революционно-демократического течения. Одновременно с этим он сформулировал одну из основных идей большевизма — идею союза пролетариата с крестьянством в борьбе с абсолютизмом и остатками крепостничества.
В полемике с либеральными народниками В. И. Ленин блестяще защитил основы марксистского мировоззрения и мастерски применил теорию марксизма к объяснению русской истории и русской экономической и политической действительности, обосновал историческую миссию российского пролетариата и задачу создания революционной пролетарской партии. Отстаивая материализм и диалектику, применяя глубоко и цельно усвоенное учение Маркса об общественно-экономических формациях и смене их как естественно-историческом процессе к истории России, Ленин впервые подвел подлинно научный фундамент под изучение русской истории и действительности.
Всесторонне проанализировав русскую экономическую действительность, Ленин убедительно доказал, что основу ее составляют система товарного хозяйства, переросшего в капитализм, и отживающие феодально-крепостнические отношения. Свои плодотворные идеи об экономическом строе и складывающихся общественных классах в России Ленин широко развил в последующих трудах. Так, его статья «Экономическое содержание народничества» во многих отношениях, как он сам отметил, являлась конспектом позднейших «экономических работ (особенно „Развития капитализма“) » 1.
Глубоко исследовав все стадии развития капитализма в сельском хозяйстве и промышленности России, Ленин показал, что только крупная машинная индустрия смогла создать подлинно революционный класс —• класс пролетариев. Последний был естественным представителем «всего трудящегося и эксплуатируемого населения... потому, что эксплуатация трудящихся в России повсюду является по сущности своей капиталистической, если опустить вымирающие остатки крепостнического хозяйства». Рабочий класс — это единственный до конца последовательный борец за освобождение всего эксплуатируемого населения, так как «крупный капитализм неизбежно разрывает всякую связь рабочего со старым обществом, с определенным ме¬
1 В. IJ. Л е н и н Полное собрание сочинений/ т. 16, стр. 98.
495


стом и определенным эксплуататором, объединяет его, заставляет мыслить и ставит в условия, дающие возможность начать организованную борьбу» 1. Ленин указал, что историческая миссия российского рабочего класса заключается в осуществлении его руководящей роли, гегемонии в борьбе трудящихся масс за уничтожение всех видов угнетения и эксплуатации, в великом деле построения коммунистического общества.
Определив, что историческое назначение и сущность социал- демократии состоит в соединении социализма с рабочим движением, Денин выдвинул на первый план, поставил на практические рельсы задачу организации социалистической рабочей партии, которая призвана осуществить это соединение. Ближайшими задачами социал-демократии, по мысли Ленина, являлись: 1) теоретическая разработка марксистского понимания русской истории и действительности, 2) пропаганда марксистской теории среди рабочих и 3) выработка подходящей для русских условий формы организации для сплочения рабочих в политическую силу.
Наряду с этим Ленин в «Друзьях народа» выступил последовательным сторонником применения к России марксовой идеи перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.
Последние строки этой книги явились поистине великим пророчеством: «...Русский рабочий, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет русский пролетариат (рядом с пролетариатом всех стран) прямой дорогой открытой политической борьбы к победоносной коммунистической революции»2.
Поход, начатый вожаками либерального народничества против революционного марксизма, не только не принес им лавров, но и послужил началом поворота передового общественного мнения от народничества к марксизму. Именно с этого момента марксизм становится массовым и самым влиятельным общественным течением в России.
Вот что писал об этом В. И. Ленин, вспоминая время, отмеченное первыми и явными успехами марксизма в России: «Это было вообще чрезвычайно оригинальное явление, в самую возможность которого не мог бы даже поверить никто в 80-х или начале 90-х годов... Внезапно пробивает себе дорогу в подцензурную литературу теория революционного марксизма, излагаемая эзоповским, но для всех „интересующихся“ понятным языком. Правительство привыкло считать опасной только теорию
Поворот передовой общественной мысли от народничества к марксизму
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 311.
2 Там же, стр. 312.
496


Обложка первого издания книги В. И. Ленина «Развитие капитализма в Россини
(революционного) народовольчества, не замечая, как водится, ее внутренней эволюции, радуясь всякой направленной против нее критике. Пока правительство спохватилось, пока тяжеловесная армия цензоров и жандармов разыскала нового врага и обрушилась на него,— до тех пор прошло немало (на наш русский счет) времени. А в это время выходили одна за другой марксистские книги, открывались марксистские журналы и газеты, марксистами становились повально все, марксистам льстили, за марксистами ухаживали, издатели восторгались необычайно ходким сбытом марксистских книг» 1.
В числе этих марксистских книг были такие, как имеющий эпохальное значение труд В. И. Ленина «Развитие капитализма в России», его же «Экономические этюды и статьи», упоминавшаяся выше знаменитая полемическая работа Г. В. Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» и др.
Марксисты Поволжья в 1896—1897 гг. легально издавали в течение нескольких месяцев газету «Самарский вестник», в списке авторов которой фигурировали Г. В. Плеханов, П. П. Маслов, А. Н. Потресов и другие марксисты. В 1897 г. в Петербурге
1 В. И. Л е нии. Полное собрание сочинений, т, 6, стр. 15—16.
32 История СССР, том V
497


к марксистам перешел журнал группы народников — «Новое слово», но после девятой книжки он был закрыт. В 1899 г. стал издаваться другой легальный марксистский орган — «Начало», на пятом номере также закрытый властями. В конце 90-х годов марксисты получили возможность печататься в прогрессивных журналах «Научное обозрение», «Образование», «Жизнь».
Это кратковременное процветание марксизма в легальной литературе, способствовавшее быстрому распространению марксистских идей в России, в большой мере сделалось возможным благодаря союзу с попутчиками из буржуазно-демократической интеллигенции, в который вошли революционные марксисты для борьбы с народничеством. Для этих попутчиков — Струве, Ту- гаи-Барановского, Булгакова, Бердяева и др. марксистский флаг являлся лишь прикрытием, средством в борьбе с мелкобуржуазными утопиями народников в целях утверждения своих либерально-буржуазных позиций. «Это были,— характеризовал В. И. Ленин главных представителей легального марксизма,— буржуазные демократы, для которых разрыв с народничеством означал переход от мещанского (или крестьянского) социализма не к пролетарскому социализму, как для нас, а к буржуазному либерализму» 1.
Союз с легальными марксистами В. И. Ленин считал первым действительно политическим союзом русской социал-демократии. «Благодаря этому союзу,— отмечал он,— была достигнута поразительно быстрая победа над народничеством и громадное распространение вширь идей марксизма (хотя и в вульгаризированном виде) » 2.
На союз с легальными марксистами рус-
Борьба В. И. Ленина ские социал-демократы пошли на опреде- с ревизионизмом f, г
ленных условиях. 1 лавным здесь являлась
возможность для революционных марксистов раскрывать враждебную противоположность интересов рабочего класса и буржуазии, т. е. воспитывать социалистическое сознание пролетариата. В 1895 г. совместно с легальными марксистами был издан сборник «Материалы к характеристике нашего хозяйственного развития». Публикуя в сборнике свою статью «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве», В. И. Ленин совершенно ясно отмежевался от автора книги, подвергнув сокрушительной критике все его отступления от марксизма. Еще более резко это было им сделано в положенном в основу статьи реферате. О направленности содержания реферата говорило уже само название его: «Отражение марксизма в буржуазной литературе».
1 В. И. Лепин. Полное собрание сочинений, т. 16, стр. 96.
2 В. И. Лен и н. Полное собрание сочинений, т. 6, стр. 16.
498


Главный порок книги Струве В. И. Ленин усматривал в том, что ее автор ограничивался лишь признанием необходимости развития капитализма, его объективной закономерности и причинной обусловленности, но закрывал глаза на порождаемые им антагонизмы, не указывал на противостоящие друг другу классы, из которых один класс господствующий, а другой — угнетенный и эксплуатируемый, не становился открыто на точку зрения определенного класса.
Струве «соглашался» с марксовым анализом капитализма, но отвергал «прогноз» Маркса — смену капитализма социализмом. «Если мы,— писал он,— под марксизмом будем разуметь безусловно объективную часть воззрений Маркса и примем во внимание, что его „прогноз“, прямо как таковой, не может иметь безусловно обязательного характера для всякого исследователя (хотя бы и принимающего все остальное учение Маркса), то мы должны будем допустить, что можно быть марксистом, не будучи социалистом» 1. Признавая «марксизм без социализма», Струве давал свой «прогноз», который явился лейтмотивом всей его книги: «Россия из бедной капиталистической страны долоюна стать богатой капиталистической же страной» 2.
Таким образом, в полемике со Струве В. И. Ленин ясно обрисовал два принципиально разных подхода к объяснению и критике русского капитализма: идеолог буржуазии доказывает закономерность и прогрессивность капитализма; марксист не ограничивается этим, а вскрывает присущие капитализму непримиримые классовые противоречия и тем самым показывает его исторически преходящий характер.
Как себе представлял Струве будущее капитализма, поскольку он стоял на точке зрения закономерности его развития?
«Экономический прогресс требует социальной реформы»,— писал он. Вслед за немецкими катедер-социалистами (Брента- но, Шульце-Геверницем и др.) он в сущности признавал, что экономический прогресс непосредственно приводит к прогрессу социальному, так сказать, естественно, без всякой классовой борьбы.
Развивая свои оппортунистические мысли, Струве несколько позднее прямо заявил: «Теперь о том насильственном перевороте, который предносился деятелям „Народной воли“, никто серьезно не помышляет». На это Ленин вполне резонно ответил: «Говорите только за себя!.. И какое же это было бы „революционное“ движение, если бы из его участников никто серьезно не помышлял о насильственном перевороте?» 3
1 77. Струве. Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России. СПб., 1894, стр. 69.
2 Я. Струве. Указ, соч., стр. 250.
3 В. Я. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 56.
32'
499


Реальный смысл выдвинутых Струве реформистских идей в полной мере обнаружился, когда он в своих «Критических заметках» перешел к обсуждению практических вопросов экономической политики. «Разумной» и «прогрессивной» он считал только либерально-буржуазную политику, политику поддержки крупного капитала. Отсюда его знаменитый призыв: «пойдем на выучку к капитализму».
В «Критических заметках» Струве откровенно выступил против учения Маркса о «резком падении, крушении капитализма», т. е. идеи социалистической революции и диктатуры пролетариата, противопоставляя ей борьбу за реформы. На самом же деле борьба за реформы, указывал Ленин, нисколько не противоречит учению «о пропасти и резком падении, так как эта борьба ведется с открыто и определенно признанной целью — дойти именно до „падения“» ]. Идея «крушения» отнюдь не «увлечение» молодого Маркса, как утверждал Струве. Все сочинения Маркса представляют собой не что иное, как обоснование и развитие идеи «крушения капитализма», идеи социалистической революции.
Буржуазно-либеральный характер воззрений Струве особенно наглядно виден из его отношения к государству. Он считал плодом «односторонности» взгляд Маркса и его последователей, что государство является орудием классового господства, что оно есть продукт и свидетельство непримиримости классовых интересов в обществе. «Государство,— заявлял Струве,— есть прежде всего организация порядка». Поэтому отличительный признак государства он видел в наличии принудительной власти. «Принудительная власть,— отвечал на это Ленин,— есть во всяком человеческом общежитии, и в родовом устройстве, и в семье, но государства тут не было» 1 2. Струве утверждал, что государство должно сохраниться также и в обществе, в котором уничтожены классы. Он всемерно затушевывал существенный признак государства — наличие особого слоя лиц (бюрократии), в руках которых сосредоточивается власть.
«Легальный марксизм» был первым открытым проявлением ревизии марксизма не только в России, но и на международной арене. Его главный представитель — Струве не случайно гордился тем, что выступил с ревизией марксизма на пять лет раньше Бернштейна, предвосхитив его главные идеи. «Основные мотивы критического поворота в марксизме,— писал Струве в 1902 г.,— были предвосхищены, правда, в очень несовершенной и рудиментарной, но все-таки довольно явственной форме в
1 В. И. Л е ни и. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 461.
2 Там же, стр. 439.
500


моей книге 1894 года». В свете этого свидетельства особенно ясно выступает значение защиты Лениным революционного марксизма от ревизионистского извращения его со стороны Струве, историческое значение ленинского вклада в борьбу с ревизионизмом на международной арене.
Струве, Туган-Барановский и др. начали с несогласия с «некоторыми» сторонами теории марксизма. Но на этом эволюция буржуазных демократов, рядившихся в марксистский наряд, не закончилась. Под флагом «дальнейшего критического развития» марксизма они захотели привить либерально-буржуазную идеологию рабочему классу и тем самым развратить его сознание. Стало ясно, что революционным марксистам было с ними не по пути. Разрыв с «легальными марксистами» привел к «уходу» последовательных марксистов из легальной прессы. Из союзников бывшие «легальные марксисты» вскоре превратились в злейших врагов революционного марксизма.
В ходе идейной борьбы, которую развернули русские марксисты в конце XIX в. с мещанским социализмом либеральных народников не только на страницах нелегальных изданий, но и в легальной печати, явно обрисовались три столкнувшихся между собой мировоззрения: 1) мелкобуржуазный, мещанский социализм, 2) буржуазный либерализм и 3) пролетарский социализм. Каждое из этих мировоззрений выражало точку зрения и интересы основных классов русского общества: класса мелкой буржуазии, главным образом крестьянства, класса капиталистов и рабочего класса. Борьба революционных марксистов с идеологами буржуазной и мелкобуржуазной демократии была не чем иным, как борьбой за гегемонию пролетариата по отношению к массе крестьянства и городской бедноты в назревавшей народной революции.
Начальный этап этой идейной схватки, включавший в себя кратковременный союз революционных марксистов с буржуазными демократами в целях ускорения победы над господствовавшим до этого в общественно-политическом движении мелкобуржуазным народничеством, был этапом интенсивной работы марксистской мысли. Он имел место накануне подъема в России массового рабочего движения, наступившего со времени знаменитой «промышленной войны» петербургского пролетариата во второй половине 90-х годов.
Разгром либерального народничества с позиций последовательного марксизма, беспощадная критика ревизионизма В. И. Лениным ясно говорили, на каком идейном фундаменте Ленин призывал русских марксистов строить социалистическую рабочую партию. Это было поистине великим началом закладки идейных основ большевизма, основ ленинизма, основ Коммунистической партии Советского Союза.
501


7
Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса»
С приездом В. И. Ленина в августе 1893 г. в Петербург наступил новый период в его деятельности. По характеристике Н. К. Крупской, это был период «чрезвычайно важ- Приезд В. И. Ленина ной, но невидной по существу, незаметной в етер ург работы... В ней не было внешнего эффек¬
та. Вопрос шел не о геройских подвигах, а о том, как наладить тесную связь с массой, сблизиться с ней, научиться быть выразителем ее лучших стремлений, научиться быть ей близким и понятным и вести ее за собой. Но именпо в этот период петербургской работы,— подчеркивала Крупская,— выковался из Владимира Ильича вождь рабочей массы».
После разгрома в 1892 г. брусневской социал-демократической организации уцелели только немногие из ее участников. Двое из них — С. И. Радченко и Г. Б. Красин положили начало организации нового марксистского кружка. В него вступили студенты-технологи Г. М. Кржижановский, В. В. Старков, А. А. Ванеев, студент университета М. А. Сильвин и др. Преемственность кружка с группой М. И. Бруснева выражалась уже в самом его наименовании, под которым он стал известен,— кружок «стариков». Кружок «стариков» отличался высоким уровнем марксистской подготовки его членов и строгой конспирацией. Но он был мало связан с жизнью, с передовыми рабочими. Вскоре после своего появления в Петербурге в группу «стариков» вступил В. И. Ленин.
Вступление в кружок Ленина влило в его работу новую, свежую струю. Теория стала тесно связываться с живой практикой. Этому способствовало то, что Ленин, отличаясь необыкновенно глубоким знанием учения Маркса, умел мастерски применить его к условиям русской действительности, обладал блестящим организаторским талантом и непоколебимой верой в победу рабочего класса.
Начиная с зимы 1893/94 г. участники группы «стариков» широко развернули пропагандистскую работу на заводах и фабриках Петербурга. Ленин руководил рабочими кружками за Невской заставой, на Петербургской стороне и Васильевском острове. Как и другие участники группы, он вел занятия по политической экономии, изучая с рабочими «Капитал» К. Маркса. Один из кружков Ленина собирался в квартире И. В. Бабушкина, рабочего Семянниковского завода.
502


В своих воспоминаниях Бабушкин рассказывает, как происходили занятия в кружке Ленина: «Лектор излагал нам эту науку словесно, без всякой тетради, часто стараясь вызвать у нас или возражения, или желание завязать спор, и тогда подзадоривал, заставляя одного доказывать другому справедливость своей точки зрения на данный вопрос. Таким образом, наши лекции носили характер очень живой, интересный... Мы все бывали очень довольны этими лекциями и постоянно восхищались умом нашего лектора» 1. Чтобы приучить членов кружка к самостоятельной работе, Ленин раздавал им листки с вопросами, для ответа на которые требовалось наблюдение над заводской и фабричной жизнью. Таким путем достигалась тесная связь кружковых занятий с жизнью, с борьбой рабочих за улучшение своего экономического положения.
Другие члены марксистской группы «стариков» (Г. М. Кржижановский, В. В. Старков, А. А. Ванеев, М. А. Сильвин, П. К. Запорожец) также руководили рабочими кружками в разных районах Петербурга. Кое-кто из них вел по два-три кружка. Всего группа «стариков» объединяла около 20—30 рабочих кружков. Число передовых рабочих, входивших в кружки и связанных с группой «стариков», которая постепенно стала играть роль центральной группы, достигало 100—150 человек. Центральная группа насчитывала 10—16 человек и была наиболее законспирированной. Одновременно в Петербурге появились и другие социал-демократические кружки (группа «молодых», кружок Тахтарева).
Постепенно кружковая социал-демократи- Переход к агитации. ческая пропаганда в Петербурге приобре- Создание да значительные размеры. Однако кружки,
«Союза борьбы» содействуя росту политического сознания
отдельных передовых рабочих, мало затрагивали массу. Вставал вопрос о необходимости перехода от пропаганды в замкнутых кружках к политической и экономической агитации среди массы рабочих. Осенью 1894 г. этот вопрос неоднократно обсуждался в группе «стариков» и на совещаниях представителей рабочих кружков. Энергично отстаивая на этих совещаниях переход к новой тактике — тактике массовой агитации, Ленин при этом полагал возможным воспользоваться опытом агитации на почве повседневных нужд рабочих, накопленным Виленскими социал-демократами и обобщенным ими в рукописной брошюре «Об агитации». Вместе с тем он предостерегал против одностороннего увлечения только экономической агитацией, присущего брошюре, считая необходимым сочетать в агитации
1 «Воспоминания Ивана Васильевича Бабушкина. 1893—1900 гг.». М.,
1955, стр. 44.
503


повседневные экономические требования с самыми широкими политическими задачами, прежде всего с задачей ниспровержения самодержавия.
Петербургским социал-демократам вскоре представился повод на практике перейти к злободневной экономической и политической агитации. Накануне рождества, в декабре 1894 г., на Невском судостроительном и механическом заводе (бывшем Се- мянникова) стихийно вспыхнул «бунт» из-за задержки накануне праздников заработной платы. Толпа рабочих разгромила проходную контору и заводскую лавку, побила стекла в фабричных корпусах. Для подавления волнений были вызваны казаки, полиция, жандармы. Заработная плата рабочим была в тот же вечер выплачена. По поводу этих событий Ленин, при деятельном участии Бабушкина, составил листок к семянников- ским рабочим, который был затем переписан от руки в нескольких экземплярах. После праздников листок был распространен в мастерских завода и вызвал весьма сочувственный отклик рабочих. Еще более сильное действие произвел второй листок иод названием «Чего добиваться портовым рабочим», выпущенный центральной группой в феврале 1895 г. в связи со стачкой в Новом порту, вызванной произвольным удлинением администрацией рабочего дня. Вслед за этим вновь вспыхнули волнения на Семянниковском заводе, в связи с чем также была выпущена прокламация. Так было положено начало экономической и политической агитации на заводах и фабриках Петербурга.
Это был важный перелом в работе русских социал-демократов, которые в своей деятельности, наконец, вышли за рамки узких кружков и, развернув злободневную агитацию, стали устанавливать прочные связи с рабочей массой, подымая ее на борьбу путем организации стачек. Это обстоятельство не осталось незамеченным царским правительством. Министр юстиции докладывал царю, что пропаганда петербургских марксистов «не прошла бесследно и с конца 1894 года на многих фабриках и заводах стали нередко возникать волнения и беспорядки, выражавшиеся в прекращении работ и устройстве стачек» *.
В апреле 1895 г. В. И. Ленин уехал за границу, где провел четыре с лишним месяца. Целью его поездки было установление связей с группой «Освобождение труда» и привлечение последней к содействию развивавшемуся русскому рабочему движению, главным образом путем издания- популярной марксистской литературы. Ленин побывал в Женеве, Париже и Берлине. Oïi познакомил Плеханова и других членов группы «Освобождение труда» с состоянием социал-демократического  11 «Революционное движение в России в докладах министра Муравьева». СПб., 1907, стр. 21.
504


Группа членов «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»


движения в России, договорился о совместном издании периодического сборника «Работник» для передовых рабочих.
В состоявшихся беседах Ленина с Плехановым и другими членами группы «Освобождение труда» обнаружилось принципиальное расхождение между Лениным и Плехановым, во- первых, по вопросу о политической роли либеральной буржуазии и, во-вторых, по проблеме русского феодализма и его остатков. Верная постановка последнего вопроса являлась ключом к правильному пониманию роли крестьянства в буржуазнодемократической революции. Между тем Плеханов отрицал применимость термина «феодализм» к истории России. Он был склонен переоценивать значение либеральной буржуазии в борьбе с самодержавием. «Вы поворачиваетесь к либералам спиной, а мы — лицом»,— упрекал Ленина Плеханов. Эти взгляды Плеханова в дальнейшем явились исходным пунктом его оппортунистической тактики в русской революции.
Во время пребывания за границей Ленин встречался с виднейшими западноевропейскими социалистическими деятелями — Лафаргом и В. Либкнехтом, слушал в парламентах и на собраниях речи Гэда и Бебеля, работал в крупнейших библиотеках, посещал собрания рабочих в городских предместьях, знакомился с их жизнью и бытом.
Возвращаясь в Россию, Ленин с большим для себя риском, в чемодане с двойным дном, привез партию нелегальной марксистской литературы.
По возвращении Ленина из-за границы центральная группа, идя навстречу быстро разраставшемуся рабочему движению, еще более активизировала свою деятельность. Объединив разрозненные социал-демократические кружки и группы Петер^ бурга, она осенью 1895 г. создала единую и стройную организацию, позднее принявшую название «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», и встала во главе его. «Союз борьбы» имел литературный и организационный центр в лице Ленина, Кржижановского, Старкова, позднее пополненный Мартовым и Ванеевым; центральная группа руководила районными группами «Союза», которые в свою очередь через рабочих организаторов направляли работу кружков на заводах и фабриках, предоставляли для них пропагандистов и т. д.
Организация «Союза борьбы» помогла петербургским социал-демократам выйти на широкую арену массовой агитации. Главной задачей рабочих кружков стала подготовка сознательных агитаторов. Массовая агитация путем издания «Союзом» листков, распространения брошюр и формулирования требований рабочих различных мастерских, фабрик и заводов с каждым днем приобретала все больший размах. Вокруг «Союза» стали образовываться рабочие кассы взаимопомощи на случай
505


стачек. В результате всей этой деятельности «Союз борьбы» превратился в действительно влиятельную организацию.
Осенью 1895 г. начался подъем стачечно- Соединение социализма го движения в Петербурге, послуживший с раоочим движением »
началом полосы подготовки народной революции. В ноябре происходило сильное брожение среди ткачей суконной фабрики Торнтона. Причиной его были снижение расценок и безобразная система штрафов. «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», у которого и до этого были связи с фабрикой, с помощью рабочих собрал сведения о положения на фабрике и выступил с листовкой «Чего требуют ткачи», под влиянием которой забастовало 500 ткачей. Через несколько дней «Союз» издал еще одну листовку ко всем рабочим фабрики Торнтона с призывом поддержать ткачей. Стойкость и боевой дух, проявленные торнтоновскими рабочими во время стачки, заставили хозяина пойти на уступки.
Почти одновременно разразилась весьма бурная забастовка папиросниц фабрики Лаферм, по поводу которой «Союз» снова выступил со специальным листком. В декабре произошли новые забастовки и волнения — на Путиловском заводе, на фабрике Кенига и др. На стачки «Союз» немедленно откликался выпуском листовок, в которых говорилось о произволе предпринимателей, нищенской жизни и полном бесправии рабочих и формулировались их требования к хозяевам и правительству.
Организованная «Союзом борьбы» массовая агитация вызвала среди рабочих готовность поддержать стачками требования к предпринимателям. Появление листовок на фабриках служило как бы объявлением войны хозяевам, которые нередко, не дожидаясь ее, предпочитали идти на уступки.
Ставя перед рабочим движением широкие политические задачи и стремясь к организации рабочего движения в масштабе всей страны, «Союз борьбы» наряду с выпуском листков приступил к подготовке печатного органа — газеты «Рабочее дело». В передовой статье, написанной Лениным для первого номера газеты, обрисовывалась историческая роль русского рабочего класса и прежде всего выдвигалась задача завоевания политической свободы. Рабочие призывались к борьбе с фабрикантами за человеческие условия жизни, к борьбе с произволом и всевластием правительства. Однако подготовленный номер «Рабочего дела» был захвачен полицией и не вышел.
Встревоженные подъемом стачечного движения, царские власти решили принять «меры». В ночь на 9 декабря были арестованы многие участники «Союза борьбы», в том числе руководящие его деятели Ленин, Кржижановский, Старков, Ванеев и др. Но это не остановило развертывавшегося движения. Уже в выпущенном через неделю листке говорилось, что «Союз
506


борьбы за освобождение рабочего класса» «остается невредимым и будет продолжать свое дело. Полиция ошиблась в адресе. Ничто не может прекратить стачек и борьбы, пока рабочий класс не освободится вполне от гнета капиталистов» «Союз борьбы» продолжал пополняться новыми силами. Через две-три недели снова закипела работа в кружках и возобновилась агитация с помощью листовок и брошюр.
Хотя в начале января 1896 г. были произведены новые аресты, листки продолжали регулярно появляться на фабриках и заводах; их получали по почте фабричные инспекторы и даже жандармское управление и градоначальник. Рабочие не переставали говорить о листках. Под влиянием этой агитации произошли новые стачки и волнения на фабрике Лебедева, в Новом адмиралтействе, на Сампсониевской мануфактуре, в мастерских Варшавской железной дороги, на бумагопрядильне Воронина, на Сестрорецком и Балтийском заводах. Особенно сильное действие произвел первомайский листок «Союза борьбы» 1896 г., выпущенный в количестве свыше 2 тыс. экземпляров. Вызванный им подъем боевого духа среди рабочих подготовил почву для грандиозной стачки текстильщиков Петербурга.
Небывалый успех агитации на экономической почве и теоретическая неподготовленность части социал-демократов — интеллигентов породили одностороннее увлечение экономической борьбой и забвение политики. Постепенно это увлечение переросло в целое направление, получившее название «экономизма». Вспоминая об этом времени, Н. К. Крупская писала: «„Экономизм“ носился в воздухе: успех, который имела агитация среди рабочих на экономические темы, кружил голову. Противостоять экономизму могли лишь те, у кого была более или менее серьезная революционная подготовка, кто отчетливо представлял себе задачи развития рабочего движения»1  2. «Экономизм» в Петербурге в то время был представлен группой «молодых» социал-демократов из числа студентов-технологов, группой Тахтарева, состоявшей из студентов-медиков, и некоторыми другими социал-демократами.
Однако в период деятельности в Петербурге группы «стариков» «экономизм» не выходил из зародышевого состояния, проявляясь главным образом в спорах в местных кружках, в обвинениях «стариков» в централизме, «диктатуре» и т. п. Поэтому идейное единство социал-демократии не нарушалось. Ее главное внимание было направлено на борьбу с народничеством и развитие практической партийной работы. Только с арее-
1 «Рабочее движение в России в XIX веке», т. IV, ч. 1. М., 1961, стр. 41.
2 «Первый съезд РСДРП. Документы и материалы». М., 1958, стр. 130,
507


гом «стариков» и постепенным возобладанием в петербургском «Союзе борьбы» молодых социал-демократов «экономизм» стал приобретать силу, пока, наконец, с середины 1898 г. не сделался на время господствующим течением.
Историческое значение «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» очень велико. Он дал пример социал-демократической деятельности: наряду с пропагандой научного социализма «Союз» развернул широкую агитацию среди рабочих, принимая участие во всех проявлениях борьбы рабочего класса, во всех столкновениях рабочих с капиталистами из-за рабочего дня, заработной платы, условий труда и т. п., помогал им точнее формулировать свои требования к хозяевам. Развивая классовое сознание пролетариата, он связал борьбу за социализм с пропагандой в массах демократических лозунгов и требований. Зная, что всякая классовая борьба есть борьба политическая, деятели «Союза» стремились использовать каждое проявление полицейского гнета и насилия для политической агитации против самодержавия.
Таким образом, русская социал-демократия, представленная вначале группой «Освобождение труда» и немногими группами внутри России, к середине 90-х годов, завладев умами лучшей части революционной молодежи, сделалась составной частью массового движения рабочего класса. Так начало осуществляться соединение великих социальных и политических идеалов с классовой борьбой пролетариата, соединение научного социализма с рабочим движением. Преобразовательные стремления русских революционных марксистов отныне стали опираться на твердую почву — экономическую и политическую борьбу пролетариата. Это сразу придало им громадную политическую силу.
Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» был первым зачатком революционной марксистской партии, опиравшейся на рабочее движение и руководившей классовой борьбой пролетариата против капитала и абсолютизма. Создание «Союза борьбы» знаменовало собой начало нового периода в истории освободительного движения в России, когда русская социал-демократия встала во главе рабочего движения.
Глубина народного движения, начавше-
Петербургская гося в России с подъемом стачечной борь-
«промышленная воина» ^ y ^ -
бы фабрично-заводских раоочих в середине
90-х годов, особенно ярко проявилась в майско-июньской стачке текстильщиков Петербурга в 1896 г., названной В. И. Лениным «знаменитой промышленной войной». Продолжением этой забастовки явилась январская стачка 1897 г. Именно с этих пор рабочее движение неизменно выступает как самый могучий фактор русской революции.
508


СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ РОССИИ НАКАНУНЕ ПЕРВОГО СЪЕЗДА РСДРП


Ближайшим поводом к исторической стачке 1896 г. послужил отказ петербургских фабрикантов выдать рабочим обычную заработную плату за дни «коронационных торжеств», которые они вынуждены были «прогулять» (свои верноподданнические чувства фабриканты хотели выразить за счет кармана рабочих!). В ответ на это 27 мая дружно забастовали рабочие Российской (Калинкинской) и Екатерингофской мануфактур. 28 мая стали бумагопрядильня Кенига и Митрофаньевская мануфактура. В последующие три-четыре дня забастовка распространилась на другие петербургские мануфактуры. В стачке приняло участие свыше 30 тыс. текстильщиков.
Главным требованием петербургских стачечников была не столько оплата за коронационные дни, сколько сокращение рабочего дня. Общие требования всех рабочих получили окончательное оформление на тайном собрании представителей рабочих бастующих фабрик, состоявшемся в конце мая в Екатерин- гофском парке. Они были тотчас же изданы «Союзом борьбы» в виде листка под названием^ «Чего требуют рабочие петербургских бумаге прядилен». В листке говорилось:
«Мы хотим, чтобы рабочий день у нас везде продолжался от
7 час. утра до 7 час. вечера, вместо теперешних 6 час. утра до
8 час. вечера.
Чтобы обеденное время длилось полтора часа и, таким образом, рабочий день продолжался до IOV2 ч. вместо 13.
Чтобы расценки везде были повышены...
Чтобы шабашили по субботам везде одновременно в 2 часа...
Чтобы было сполна заплачено за коронационные дни».
Рабочие отстаивали выдвинутые ими требования, по признанию самих властей, с редкой выдержкой, «стойкостью, дисциплиной и благопристойностью». Это, разумеется, не было случайностью. Под влиянием непрерывной социал-демократической агитации классовое сознание рабочих сильно выросло. На фабриках создалась атмосфера, насыщенная духом недовольства и борьбы.
Одновременно начались волнения среди металлистов Невского, Путиловского и других заводов. Поднялся на ноги весь рабочий Петербург. Собрания на фабриках и за городом происходили непрерывно. «Союз борьбы» развернул энергичную деятельность, выпуская листок за листком о положении на отдельных фабриках, обращения ко всем рабочим Петербурга. Всего за время стачки «Союзом» было издано 13 прокламаций. Социал-демократическая агитация приобрела небывалые размеры.
Правительство встревожилось не на шутку. Начались повальные обыски, аресты и высылки «на родину».
Вместе с тем кое-какие требования рабочих фабриканты удовлетворили, другие правительство обещало рассмотреть впо¬
510


следствии. Угрозами и подачками упорство стачечников было сломлено. Одна фабрика за другой стали возобновлять работу. 18 июня стачка прекратилась.
Петербургская стачка заставила заговорить о себе. Правительство вынуждено было сообщить о ней в специальном извещении, которое перепечатали все газеты. Весть о стачке облетела всю Россию и встретила сочувственный отклик у рабочих за рубежом.
Стачка стоила петербургскому пролетариату огромных жертв. Одних арестованных было свыше 1000 человек. Однако рабочие и не думали отступаться от своего главного требования — сокращения рабочего дня. Поскольку правительство не намеревалось выполнять свои туманные обещания на этот счет, зимой на фабриках Петербурга снова началось еще более сильное брожение. «Союз борьбы» в листках напоминал о необходимости борьбы за сокращение рабочего дня.
2 	января 1897 г. снова забастовали рабочие Петровской и Спасской мануфактур (Максвеля). Правительство, не забывшее стачку 1896 г., переполошилось. По фабрикам было разослано объявление о подготовке законопроекта об урегулировании рабочего дня. Фабрикантам было разрешено, не дожидаясь издания закона, приступить к сокращению рабочего дня. Тем временем стачка разрасталась. Забастовавшие рабочие предъявляли майские требования. К стачке на этот раз присоединились Александровский, Невский и частично Путиловский заводы. Всего бастовало до 20 тыс. человек. Однако уже через неделю путем репрессий и новых обещаний сократить к весне рабочий день правительству удалось сломить сопротивление рабочих и подавить январскую стачку.
Громадное историческое значение майской стачки текстильщиков Петербурга, продолжением которой явилась январская стачка, было оценено В. И. Лениным в следующих словах: «1896-ой год: петербургская стачка нескольких десятков тысяч рабочих. Массовое движение с началом уличной агитации, при участии уже целой социал-демократической организации. Как ни мала еще... эта почти исключительно студенческая организация, все же ее сознательное и планомерное социал-демократическое вмешательство и руководство делают то, что движение приобретает гигантский размах и значение против морозовской стачки. Правительство опять идет на экономические уступки. Стачечному движению по всей России положено прочное основание» 1.
Благодаря руководству стачками со стороны «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» разрозненные забастовки на
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 9, стр. 250—251,
511


текстильных фабриках Петербурга были слиты в единую мощную общую стачку, борьба за насущные нужды переросла в классовую борьбу, частные требования, предъявленные рабочими отдельных фабрик, были обобщены в едином требовании повсеместного ограничения рабочего дня. Таким образом, экономическая борьба рабочих против тех или иных капиталистов по существу поднялась на ступень политической борьбы, направленной против всего класса капиталистов и стоявшего на страже их интересов самодержавия.
Под напором этого небывалого по силе движения в рабочем классе, проходившего под руководством социал-демократии, правительство вынуждено был поспешно уступить. 2 июня 1897 г. был издан закон о сокращении рабочего дня на фабриках и заводах (при дневной работе — до IIV2 час., а при ночной — до 10 часов в сутки) и об установлении праздничного отдыха.
Закон 2 июня 1897 г. свидетельствовал об огромном успехе русского рабочего движения. Поскольку закон имел силу для всей страны, полем борьбы рабочих с фабрикантами за применение нового закона скоро сделалась вся Россия.
Наряду с Петербургом в середине 90-х годов происходит подъем стачечной борьбы и в других промышленных центрах. В апреле 1895 г. из-за снижения расценок вспыхнула бурная стачка 7 тыс. рабочих Большой Ярославской мануфактуры Корзинки- на. Вызванные для ее подавления части 2-го гренадерского Фа- нагорийского полка стреляли по толпе рабочих. 6 человек было убито и 18 ранено. На рапорте командира полка об этой зверской расправе над безоружными рабочими Николай II написал: «Спасибо молодцам фанагорийцам за стойкое и твердое поведение во время фабричных беспорядков». Таким образом, новый царь встретил подымавшееся рабочее движение усилением кровавых репрессий. Это больше, чем что-либо другое, свидетельствовало о бессилии правительства. Не случайно Ф. Энгельс всего за два месяца до ярославской стачки, перефразируя Гете, пророчески писал: «И уж если дьявол революции схватил кого- либо за шиворот, так это — Николая II»1.
Петербургские стачки 1896—1897 гг. способствовали пробуждению сознания и поднятию боевого духа рабочего класса всей России. Непосредственным отголоском их явились стачки в Москве летом 1896 г. в мастерских Курской и Смоленской железных дорог, волнения на заводе Гужона, на Измайловской и Прохоровской мануфактурах и т. д. Московский «Рабочий
Подъем массового рабочего движения
1 «Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями». М., 1951, стр. 338.
512


союз» организовал большую сходку рабочих и выпустил листовку, призывая поддержать рабочих Петербурга.
В декабре 1897 г. вспыхнула общая стачка на текстильных фабриках Иваново-Вознесенска. Стачка выделялась своей организованностью и сплоченностью, что объяснялось участием в ней местной социал-демократической организации — «Иваново-Вознесенского рабочего союза». Всего бастовало до 14 тыс. рабочих. Стачка длилась свыше трех недель.
Но одновременно с этим в ряде забастовок второй половины 90-х годов еще явно сохраняются черты старых «бунтов». Стачки в январе 1897 г. и в апреле 1899 г. на фабрике Коншина в Серпухове, забастовка в июле 1899 г. на Сормовском заводе, волнения в мае 1898 г. на Александровском заводе в Екатерино- славе сопровождались битьем стекол в фабричных зданиях и директорских квартирах, разбрасыванием инструментов, разгромом фабричных лавок и т. п.
Всего во второй половине 90-х годов на фабриках и заводах, подчиненных фабричной инспекции, было следующее количество стачек 1:
Годы
Число
стачек
Бастовавших раб о lux
Ид
текстильщи¬
ков
'них
металлистов
1895
68
31 195
26 350
2 201
1896
118
29 527
25 235
2 359
1897
145
59 870
50 161
3157
1898
215
43150
29 281
7116
1899
189
57 498
26 864
19 603
В среднем ежегодно происходило 147 стачек с участием свыше 44 тыс. бастующих. В самом конце века наряду с текстильщиками большую роль в стачках начинают играть металлисты. 62 % всех стачек в эти пять лет были коллективными, что говорит о росте организованности и солидарности в рядах рабочего класса. Однако в большинстве случаев стачки оканчивались не в пользу рабочих. Стачки были не столько выигранными сражениями, сколько необходимой школой борьбы.
Стачки второй половины 90-х годов знаменовали собой наступление нового этапа рабочего движения — этапа массовой
1 В. Е. В ар з ар. Статистические сведения о стачках рабочих на фаб¬
риках и заводах за десятилетие 1895—1904 гг. СПб., 1905, стр. 22, 17.
33 История СССР, том V
513


организованной борьбы. Хотя стихийный элемент еще не был изжит, но он уже имел меньшее значение. Ведя в эти годы в основном экономическую борьбу, в ряде случаев наступательную, рабочий класс одновременно получает и уроки политического воспитания, поскольку всякая стачка в обстановке самодержавного режима неизбежно превращалась в акт политической борьбы, закалявшей, сплачивавшей и просвещавшей рабочий класс.
Так со времени стачек петербургских текстильщиков началась полоса непрерывного массового рабочего движения, тесно связанного с социал-демократическим движением. Поднятие рабочего движения на новую ступень явилось исторической заслугой молодой русской социал-демократии.
8
Первый съезд РСДРП
Период с конца 1894 до начала 1898 г., отмеченный интенсивной деятельностью ленинского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», был знаменательным для
Образование социал-демократического и рабочего дви-
«Союзов борьбы» ^ т-г
на местах жения не только в столице России — Пе¬
тербурге, но и во всей стране. В. И. Ленин следующим образом характеризовал этот период: «С быстротой эпидемии распространяется повальное увлечение интеллигенции борьбой с народничеством и хождением к рабочим, повальное увлечение рабочих стачками. Движение делает громадные успехи... Борьба заставляла учиться, читать нелегальные произведения всяких направлений, заниматься усиленно вопросами легального народничества. Воспитанные на этой борьбе социал-демократы шли в рабочее движение, „ни на минуту“ не забывая ни о теории марксизма, озарившей их ярким светом, ни о задаче низвержения самодержавия. Образование партии весной 1898 года было самым рельефным и в то же время последним делом социал-демократов этой полосы» *.
В это время социал-демократические организации и кружки возникают почти во всех более или менее крупных городах и промышленных местностях центральной России, Украины, Белоруссии, Прибалтики, Закавказья и Сибири. Тяга к объединению и сплочению среди социал-демократических деятелей и передовых рабочих приводит к появлению «Союзов борьбы за освобождение рабочего класса» и «Рабочих союзов» в Москве, Иваново-Вознесенске, Киеве, Екатерияославе и Западном крае.  11 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 6, стр. 180—181.
514


«Союзы борьбы» и социал-демократические группы повсюду переходят от пропаганды в узких кружках к широкой экономической и политической агитации в массах рабочих.
Уже в 1895 г. в Москве социал-демократические рабочие кружки объединились в «Рабочий союз», который, как и петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», стал переходить от пропаганды к агитации на почве повседневных нужд рабочих. На первой нелегальной маевке, проведенной в том же году, присутствовало до 300 человек. Московский «Рабочий союз» наладил систематический выпуск листков и популярных брошюр для рабочих, руководил стачками.
В следующем году «Союз» сумел собрать под приветственным адресом, посланным парижским рабочим по случаю 25-летия Парижской Коммуны, подписи 605 рабочих, занятых на 28 крупных фабриках и заводах Москвы. Союз поддерживал регулярную связь с петербургским «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса» и с группой «Освобождение труда». Его влияние распространялось на многие подмосковные промышленные местности. Последовавшие вскоре аресты сильно ослабили «Рабочий союз», но он все же продолжал свою деятельность. Стремясь поддержать в 1896 г. стачку текстильщиков в Петербурге, «Рабочий союз» проводил интенсивную подготовку всеобщей стачки рабочих фабрик и заводов Москвы. Властям и капиталистам путем некоторых уступок рабочим и репрессий по отношению к «вожакам» стачку удалось предотвратить. В начале 1898 г. «Рабочий союз» принял наименование московского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».
Одновременно с московским «Рабочим союзом» возник «Иваново-Вознесенский рабочий союз», наиболее деятельные и энергичные участники которого (Ф. А. Афанасьев, Н. И. Махов, М. А. Багаев) выступали как вожаки и агитаторы во время крупных стачек текстильщиков Иваново-Возпесенского района. Видную роль в «Союзе» играли интеллигенты социал- демократы С. П. Шестернин, О. А. Варенцова. Союз содействовал образованию социал-демократических групп в Шуе и Кох- ме, поддерживал связи с московским «Рабочим союзом».
В ряде других городов Центрально-промышленного района, Поволжья, Урала, Сибири и Юга — в Твери, Ярославле, Костроме, Туле, Нижнем Новгороде, Казани, Саратове, Орле, Екатеринбурге, Уфе, Томске, Чите, Ростове-на-Дону и др. продолжали существовать и вновь создавались социал-демократические кружки, не прекращалась социал-демократическая пропаганда, во время стачек и на маевках велась агитация и т. п.
На Украине наиболее сильной социал-демократической организацией была киевская. Под влиянием опыта петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» и стачки
33*
515


текстильщиков 1896 г. социал-демократические кружки и группы Киева также перешли к агитации в массах. Только в 1897 г. на 25 фабриках и заводах было распространено 6,5 тыс. листовок. Доказывая необходимость перехода от пропаганды к широкой агитации, один из деятелей киевской социал-демократической организации, Ю. Д. Мельников, образно говорил: «Лучше поднять массу на один дюйм, чем одного человека на второй этаж». В этом же году социал-демократические кружки Киева объединились в «Союз борьбы за освобождение рабочего класса».
Еще в 1896 г. из киевских социал-демократов, отстаивавших наряду с борьбой за повседневные интересы рабочих необходимость политической борьбы, выделилась самостоятельная группа (Ю. Д. Мельников, Б. Л. Эйдельман, П. Л. Тучапский, Н. А. Вигдорчик), которая после ареста основного ядра петербургского «Союза борьбы» взяла на себя почин издания общерусского печатного органа — «Рабочей газеты». Она установила связи с социал-демократическими организациями Петербурга, Москвы, Иваново-Вознесенска, Екатеринослава, Харькова, Одессы, Николаева и Вильны.
Вслед за Киевом «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» образовался также в Екатеринославе. Видными деятелями его были ученик В. И. Ленина И. В. Бабушкин и участник созданного Лениным марксистского кружка в Самаре И. X. Лалаянц. «Союз борьбы» организовал рабочие социал-демократические кружки на всех крупных заводах города и его окрестностей. Он развернул широкую агитацию в рабочих массах, выпуская листки, организуя стачки. Влияние екатерино- славского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» распространялось на весь промышленный юг Украины.
В конце 90-х годов усиливаются пропаганда марксизма и деятельность социал-демократических кружков в Закавказье. Революционное крыло грузинской социал-демократической организации «Месаме-даси» («Третья группа») в составе А. Г. Цулукидзе, В. 3. Кецховели, И. В. Сталина, М. Г. Бочоридзе и др. начинает играть роль центральной группы. Не ограничиваясь объединением социал-демократических кружков Тифлиса, группа устанавливает связи и помогает налаживать работу в Батуме и Баку. По примеру петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» здесь также осуществляется переход от кружковой пропаганды к тактике массовой агитации на маевках и во время стачек.
Социал-демократические организации в Польше и Литве, пустившие глубокие корни в рабочем движении, в лице'своих лучших интернационалистских элементов выступали за прочный союз с русским революционным движением. Значительные
516


размеры приобретает социал-демократическое движение в Латвии и Эстонии.
Социал-демократические кружки и «кассы борьбы», объединявшие еврейский ремесленный пролетариат в Западном крае, в 1897 г. образовали единую организацию — «Всеобщий еврейский рабочий союз в России и Польше» («Бунд»).
Таким образом, к концу XIX в. почти вся Россия покрылась сетью социал-демократических организаций, кружков и групп. Но они не были сплочены в единую организацию, не были объединены в партию. Начало созданию партии было положено созывом первого съезда РСДРП.
рслрп Сразу же после создания петербургского
съезд д «Союза борьбы за освобождение рабочего
класса» В. И. Ленин поставил задачу подготовки созыва первого съезда РСДРП. В ночь на 9 декабря 1895 г. Ленин был арестован. В тюрьме он составил «Проект программы» будущей партии. Летом 1896 г. Ленин пишет «Объяснение программы». Тогда же по его поручению Н. К. Крупская совершила поездку на юг для встречи с киевскими социал-демократами по вопросам подготовки съезда. Однако ссылка Ленина и других революционных социал-демократов в Сибирь и постепенное усиление в «Союзе борьбы» влияния «экономистов» исключили возможность продолжения этой работы. Инициативу созыва съезда взяла на себя хорошо законспирированная киевская социал-демократическая группа «Рабочей газеты». Ее участники осуществили объезд крупнейших социал-демократических организаций с целью приглашения их на съезд. Группа разработала порядок дня съезда.
Первый съезд собрался в марте 1898 г. в Минске. На нем присутствовало всего девять делегатов — от петербургского, московского, киевского и екатеринославского «Союзов борьбы за освобождение рабочего класса», группы «Рабочей газеты» и «Бунда».
Съезд принял решение слить все «Союзы борьбы», кружки и организации русской социал-демократии в единую Российскую социал-демократическую рабочую партию. Слово «российская» в названии партии означало, что она объединяет в своих рядах не только русских пролетариев, но и пролетариев всех национальностей России, что партия строится на принципах интернационализма. Одновременно съезд высказался за признание за каждой нацией права на самоопределение.
Съезд сформулировал некоторые основные положения организационного построения партии: высшим органом партии был признан съезд, а исполнительным органом — Центральный комитет; местные организации партии стали называться комитетами; наряду с признанием принципа централизма съезд
517


высказался за автономию местных комитетов, при этом особо была оговорена автономия «Бунда».
В избранный на съезде Центральный комитет вошли С. И. Радченко (делегат петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»), Б. Л Эйдельман (представитель группы «Рабочей газеты») и А. И. Кремер (делегат «Бунда»). Официальным органом партии была признана «Рабочая газета».
В выпущенном от имени съезда Манифесте определялись ближайшие и конечные цели РСДРП, указывалось, что социал- демократия продолжает социалистические и демократические традиции всего предшествовавшего революционного движения в России. В Манифесте подчеркивалось, что русскому пролетариату прежде всего необходима политическая свобода. Однако завоевание политической свободы есть лишь первый шаг к осуществлению исторической миссии пролетариата, которая состоит в создании такого общественного строя, в котором не будет эксплуатации человека человеком. Перед пролетариатом ставилась задача борьбы за полную победу социализма. При этом в Манифесте совсем не говорилось о том, что главным средством достижения пролетариатом социалистических целей является завоевание им политической власти (диктатуры пролетариата). Этот недостаток Манифеста был исправлен В. И. Лениным в комментариях к нему, в которых Ленин не только подчеркивал необходимость завоевания пролетариатом политической власти, но и развил идею союза пролетариата и крестьянства, идею гегемонии пролетариата по отношению к крестьянству.
Опубликование Манифеста и решений I съезда, провозглашавших общие идейные и организационные принципы российской социал-демократии, явилось крупным шагом в ее развитии.
Однако I съезду не удалось до конца выполнить свою задачу: не были выработаны программа и устав партии; и после съезда не было руководства из одного центра, и поэтому не могло быть единой линии в работе местных организаций. К тому же избранный на съезде Центральный комитет вскоре был арестован. «Рабочая газета», признанная официальным органом партии, перестала выходить.
В период после I съезда партия, как писал В. И. Ленин, превратилась «в бесформенный конгломерат местных партийных организаций (называвшихся комитетами). Единственная связь, объединявшая эти местные комитеты, была идейная, чисто духовная связь» !. Эта связь способствовала усилению единства в рядах социал-демократов на местах, породила сознание, что каждый местный комитет есть часть единого целого.
В. И. Лен и н. Полное собрание сочинений, т. 9, стр. 51.
518


Историческое значение I съезда заключается в том, что он провозгласил создание Российской социал-демократической партии, основал ее. Съезд завершил собой важный период в развитии русской социал-демократии, когда в результате слияния социализма с рабочим движением возникает единое социал- демократическое движение, когда социал-демократия появляется на свет как политическая партия, опирающаяся на рабочее движение.
Таким образом, весь ход общественного развития в 80—90-х годах наглядно свидетельствовал, что многонациональный пролетариат России с невиданной быстротой вырос в громадную политическую силу. Он первый из всех классов русского общества создал собственную политическую партию, выступившую вождем народа в революциях XX в., партию, которая возглавила Великую Октябрьскую социалистическую революцию, открывшую эпоху всеобщего революционного обновления мира — эпоху перехода от капитализма к социализму.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ 11878—1898 гг.|
1
После Берлинского конгресса
Англо-русские
противоречия
Русско-турецкая война была предпринята царским правительством в значительной мере для того, чтобы укрепить свое положение внутри страны. Война была выиграна, но вместо укрепления авторитета царской власти она привела к росту всеобщего недовольства и подъему революционного движения. В стране возникла революционная ситуация.
Международное положение царизма было не менее тяжелым, чем внутреннее. Россия пребывала в состоянии дипломатической изоляции. Англия и Австро-Венгрия были ее прямыми врагами.
Больше всего трудностей доставляла Англия. Правительство Биконсфильда воспользовалось русско-турецкой войной и ослаблением России в целях широкой экспансии и усиления британского влияния на всем Востоке — в Турции и на Балканах, в Иране и Туркмении, в Афганистане и Китае.
С Берлинского конгресса Биконсфильд возвратился в Англию триумфатором. Он добился пересмотра Сан-Стефанского договора. Англия захватила Кипр. Закрепление доминирующего влияния Англии в Турции составляло одну из главнейших составных частей экспансионистских замыслов британского правительства. Фактически после русско-турецкой войны Англия стала хозяйкой проливов. «При теперешнем положении дел,— записал Д. А. Милютин в своем дневнике 22 марта 1879 г.,— Англия уже владеет фактически и Константинополем, и проливами. Настоящий хозяин в столице Турции не султан, а представи¬
520


тель Англии». Английский флот оставался в Мраморном море до весны 1879 г., и вплоть до этого времени чувство тревоги ни на минуту не покидало правящие круги Петербурга. Между тем правительство Биконсфильда подготовляло новый акт колониальной экспансии — войну против Афганистана.
Со своей стороны царское правительство стремилось ослабить положение Англии в Турции, не допустить ее в Афганистан — к рубежам Туркмении и среднеазиатских владений России. Ради этого и был предпринят, говоря словами Маркса, «шахматный ход русских в Афганистане»
В мае 1878 г., в разгар англо-русского конфликта из-за Балкан и Турции, когда в Англии был объявлен призыв резервистов, царское правительство сосредоточило войска в районах, примыкающих к Афганистану. Затем в Кабул была направлена миссия во главе с генералом Столетовым. Цель ее заключалась в том, чтобы, создавая угрозу британским интересам в Средней Азии, отстаивать позиции России на Балканах. Имелось также в виду предотвратить английскую экспансию, направленную на подчинение Афганистана, а также Туркмении, на которую царское правительство имело собственные виды.
После нескольких недель пребывания в Кабуле Столетов был вызван в Россию для доклада царю. В афганской столице остался генерал Разгонов. Созванное для обсуждения доклада Столетова специальное совещание высших сановников под председательством Александра II пришло, однако, к выводу, что военной помощи Афганистану Россия оказать не может и вынуждена ограничиваться дипломатической поддержкой.
В ноябре 1878 г. английские войска напали на Афганистан. Началась англо-афганская война.
Русское правительство предложило свое содействие для урегулирования конфликта при условии, что Англия «будет уважать независимость Афганистана». После долгих переговоров русский посол в Лондоне Петр Шувалов в обмен на отзыв русской миссии из Кабула добился подтверждения прежнего обязательства английского правительства о соблюдении «целостности» Афганистана и его «независимости». Обязательство это было подтверждено в письмах, которыми обменялись Шувалов и Солсбери 19(7) декабря 1878 г., но сопровождалось со стороны английского министра устными оговорками о необходимости «исправления границ» между Афганистаном и Британской Индией, что существенно умаляло ценность достигнутого соглашения.
Еще за несколько дней до его оформления русской миссии в Кабуле было послано указание покинуть афганскую столицу. Как раз в это время эмир Шир Али ввиду приближения англий-
1 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Сочинения, т. 34, стр. 71.
521


ских войск решил оставить Кабул и искать убежища в России. Но добраться до русских пределов ему не удалось: он заболел и умер в пути.
В мае 1879 г. английское правительство навязало Афганистану Гандамакский договор, который превращал страну в английский протекторат. «Независимость» Афганистана была нарушена так же, как и его «целостность». В Средней Азии победителем на данном этапе, как и на Ближнем Востоке, оказался британский империализм.
Неблагоприятно складывались и отноше- Русско-германские ния с Германией. После 1871 г. Герман-
ская империя в военном отношении стала для России самой опасной державой в Европе. Борьба против Англии была для царизма немыслимой без твердой уверенности в безопасности западной границы. Значительна была экономическая и финансовая зависимость России от Германии. Поэтому, несмотря на явно враждебный характер германской политики, русское правительство после окончания Берлинского конгресса, подавив обиду, продолжало искать благоволения Германии и ее канцлера.
Тем не менее в октябре 1878 г. Бисмарк предпринял новый шаг, враждебный в отношении России. Шла работа международных комиссий, созданных Берлинским конгрессом в целях установления новых границ на Балканах и реализации других постановлений конгресса. Германский канцлер предписал представителям Германии в этих комиссиях занять по всем спорным проблемам позицию, весьма неблагоприятную для России. Царское правительство крайне болезненно восприняло такой поворот в германской политике.
Еще более важным источником охлаждения русско-германских отношений явились экономические противоречия. Германия была одним из важнейших рынков для продукции русского сельского хозяйства. В 1879 г. она поглощала около 30% экспорта России. В качестве потребителя русских товаров она стояла на втором месте, непосредственно за Англией. Мировой аграрный кризис, начавшийся в 70-х годах, чрезвычайно обострил борьбу за рынки продовольственных и сырьевых товаров. По требованию прусских юнкеров Бисмарк под видом карантинных мероприятий в январе 1879 г. установил почти полный запрет ввоза русского скота. В том же году в Германии были введены пошлины на импортный хлеб. Это жестоко ударило по карману русских помещиков и грозило подорвать русскую денежную систему.
Ухудшение русско-германских отношений усилило разногласия в правительственных кругах России. В них после Берлинского конгресса не было единодушия по вопросам внешней
522


политики. Горчаков, озлобленный против Бисмарка, считал, что прогерманская ориентация себя изжила и что необходим поворот в сторону сближения с Францией. Защищаясь от нападений панславистской печати, Горчаков все неудачи русской политики приписывал предательству германского канцлера. Связанная с Горчаковым петербургская газета «Голос» включилась в антигерманскую кампанию славянофильской печати.
Русско-германские отношения были тесно переплетены с общеевропейской ситуацией. Полемика русской и германской печати объективно отражала тот факт, что Россия и Германия оказывались в противоположных политических лагерях. Осенью 1879 г. был заключен австро-германский союз. Это событие, казалось бы, не могло не форсировать франко-русского сближения.
Однако на деле такого сближения не последовало. На пути его стоял целый ряд препятствий. Первым был страх перед Германией «умеренных республиканцев», стоявших тогда у власти во Франции. Они представляли интересы буржуазных кругов, заинтересованных в колониальной экспансии. Активная колониальная политика была для Франции чревата конфликтом с Англией. И это побуждало тогдашних французских правителей избегать обострения отношений с Германией.
Вторым препятствием для франко-русского союза был англо-русский антагонизм, который заставлял Россию не столько искать сотрудничества с Францией против Германии, сколько добиваться от последней гарантии безопасности русской западной границы, т. е. обеспечения тыла на случай конфликта с Англией.
В 1882 г. Горчаков по старости ушел в отставку, и министром иностранных дел стал Н. К. Гире. Новый руководитель внешней политики хорошо понимал трудности положения России. Осторожность была едва ли не главным свойством Гирса, причем нередко она переходила у него в робость и нерешительность. Эти качества проявлялись не только в политике. Боязнь потерять свой пост, страх перед сильными мира сего никогда не покидали нового министра.
До 1881 г., т. е. до смерти Александра II, на русскую внешнюю политику продолжал оказывать большое влияние военный министр Д. А. Милютин, представлявший собой куда более значительную личность, нежели Гире. Главную задачу Милютин усматривал в завершении преобразования русской армии. С этой целью он, как и Гире, стремился к сохранению мира и особенно мира с Германией.
Эти соображения разделял и новый царь Александр III, прослывший «миротворцем». Такая репутация объяснялась в первую очередь печальным состоянием царской казны, повелитель¬
523


но диктовавшим необходимость осторожной политики, а также недостаточной военной готовностью и учетом горького опыта Берлинского конгресса.
Экономические мероприятия Бисмарка, ущемлявшие интересы русских помещиков, выявили серьезные противоречия между Россией и Германией. Но и в 80-х годах Германия по-прежнему оставалась важнейшим рынком для русского хлеба и сырья. Поэтому в условиях аграрного кризиса 80-х годов интересы помещичьего класса требовали поддержания дружественных отношений с Германией.
К русско-германскому сближению толкала и монархическая солидарность обоих дворов, страх правящих классов обеих стран перед революцией. Большое значение сохраняла также давняя взаимная заинтересованность России, Германии и Австро-Венгрии в господстве над польскими землями. Курс на восстановление сотрудничества с Германией должен был обеспечить безопасность западной границы России, выигрыш времени для реорганизации армии и свободу рук для борьбы против Англии, для проведения активной политики в Средней Азии.
Преобразование армии тормозилось недостатком средств. «Наша слабость по сравнению с нашими противниками,— писал Гире Шувалову 24 декабря 1878 г.,— заключается главным образом в том, что, как известно, наши финансы истощены. В связи с этим лучшее средство для того, чтобы вновь стать достаточно сильными и иметь возможность импонировать нашим противникам, заключается в восстановлении нашего финансового равновесия, а для этого прежде всего необходимо избегать бесполезных и неуместных осложнений». Этими соображениями и определялась внешняя политика царского правительства в рассматриваемые годы.
Константинопольский Начало 1879 г. принесло русскому прави- мирный договор и тельству некоторое облегчение в области воссоздание Болгарского внешней политики. Поскольку султан за- национального тягивал подписание мирного договора, ко-
государства торый должен был урегулировать вопросы,
не затронутые Берлинским трактатом, Россия прибегла к давлению: задержала эвакуацию своих войск из Османской империи. Эта мера возымела свое действие, и, наконец, 8 февраля (27 января) 1879 г. в Константинополе был подписан мирный договор. Согласно ему, условия Берлинского трактата заменили те статьи прелиминарного Сан-Стефанского договора, которые подверглись пересмотру на Берлинском конгрессе. Остальные же условия Сан-Стефанского прелиминарного договора были Константинопольским договором утверждены.
Военное вознаграждение, причитающееся России, было определено в сумме 802,5 млн. франков, не считая претензий рус¬
524


ских подданных за убытки, понесенные ими во время войны. Общая сумма таких претензий, согласно договору, впрочем, не должна была превышать 26,7 млн. франков. Кроме того, Турция обязывалась оплатить часть расходов по содержанию турецких военнопленных.
Эти постановления имели не столько финансовое, сколько политическое значение: наличие финансовых обязательств Турции перед Россией стало в руках царского правительства рычагом для давления на Порту.
После подписания мирного договора русские войска в течение февраля — марта 1879 г. были эвакуированы со всех турецких территорий, за исключением провинции Восточная Румелия и Болгарского княжества, где на основании Берлинского трактата они оставались до лета 1879 г.
22(10) февраля 1879 г. в Тырнове русский комиссар открыл болгарское Учредительное собрание, призванное принять первую конституцию Болгарского государства. Конституция носила либеральный характер. В день годовщины Сан-Стефанского договора Собрание вручило комиссару адрес, где говорилось о великом значении этого священного дня, который будет «символом беспримерной в истории братской любви народа русского к болгарам».
29(17) апреля 1879 г. на основе принятой конституции в Тырнове открылось Великое народное собрание для выборов князя. Царское правительство провело на этот пост своего кандидата — представителя одного из многих немецких княжеских домов принца Александра Баттенберга. Порукой его верности России было в глазах царя то, что он доводился племянником российской императрице. Вскоре выявилась полная несостоятельность такой «гарантии».
2
Русское правительство и новое «соглашение трех императоров»
Между тем продолжалась работа международных комиссий по реализации постановлений Берлинского трактата. Они еще не завершили демаркации намеченных в трактате новых границ. Представители Англии и Австро-Венгрии при этом всегда выступали против России. Многое зависело от позиции германского делегата. Но германское правительство обычно поддерживало Австро-Венгрию и соответственно инструктировало своего представителя в международных комиссиях.
Это побудило Александра II обратиться лично с письмом к
Возобновление
«соглашения
трех императоров»
525


кайзеру Вильгельму. Царь жаловался на «поведение различных германских дипломатических агентов в Турции», которое «вот уже несколько времени как проявляется, к несчастью, в духе, враждебном России» 1.
Бисмарк в это время вел переговоры о союзе с Австро-Венгрией. Поскольку кайзер был противником этой комбинации, Бисмарк использовал письмо царя, чтобы изобразить перед своим престарелым монархом неуклюжий шаг Александра в качестве грубого выпада против Германии. Он уверял, что за письмом царя скрывается угроза войной, хотя на деле смысл письма был противоположным: Александр II просил помощи.
Осенью 1879 г. германский канцлер прибыл в Вену, где его ожидала пышная встреча. Там были выработаны условия союзного договора, который по форме имел оборонительный характер, предусматривая обоюдную помощь в случае нападения России на одного из союзников. Но, поскольку война с Россией скорее всего могла возникнуть из-за австро-русского, а не непосредственно русско-германского конфликта, решение вопроса о том, имеет ли место «нападение» и кого именно следует считать нападающей стороной, практически оказалось прерогативой германского правительства. В итоге австро-германский договор послужил становым хребтом агрессивного блока, возглавляемого Германией и направленного против России и Франции.
Заключая союз с Австро-Венгрией, Бисмарк остро ощущал опасность ответного франко-трусского союза. Но он надеялся использовать изоляцию России, чтобы приковать ее к Германии и удержать от сближения с Францией. Почти до самого конца 80-х годов ему удавалось с большой ловкостью разыгрывать в свою пользу австро-русские и англо-русские противоречия, ставя в зависимость от благорасположения Германии обоих соперников — и Россию, и Австро-Венгрию.
Эту игру Бисмарку должно было облегчить возобновление «соглашения трех императоров». Оно же, по мысли немецкого канцлера, должно было содействовать предотвращению франкорусского союза. Вскоре после заключения Союза с Австро-Венгрией, направленного против России, Бисмарк был готов заключить «дружественное» соглашение с этой последней.
Царское правительство было заинтересовано в возобновлении соглашения с Германией. Оно было крайне озабочено антагонизмом с Англией и еще не знало о заключении австрогерманского союза. Царскому дипломату П. А. Сабурову, установившему личный контакт с канцлером, было поручено отпра¬
1 С. С. Татищев. Император Александр II, его жизнь и царствование, т. II. СПб., 1903, стр. 665.
526


виться в Германию, чтобы начать с ним переговоры. При этом русское правительство предпочитало заключить с Германией соглашение вдвоем, без Австро-Венгрии.
Бисмарк оказал Сабурову любезный прием, но поставил условием, чтобы в соглашении, кроме России и Германии, участвовала также и монархия Габсбургов.
Переговоры продолжались долго — около полутора лет. Русское правительство не сразу согласилось на привлечение Австро- Венгрии. Правящие круги габсбургской монархии также вначале избегали сближения с Россией. В Вене предпочли бы договор с Англией, направленный против России. Австро-венгерский министр иностранных дел Андраши, как и его преемник Гаймерле, до тех пор не желал идти на мировую с Россией, пока не потерял надежды на возможность тесного сотрудничества с Англией.
Эта надежда угасла в апреле 1880 г. В Англии пал кабинет Биконсфильда, и к власти пришло правительство либеральной партии во главе с Гладстоном. Это означало, что Англия ослабляет поддержку Османской империи против России и балканских народов, практиковавшуюся Биконсфильдом. Новое британское правительство совместно с русским принудило Турцию уступить Греции Фессалию, а также осуществить исправление границ Черногории, предусмотренное Берлинским трактатом. Это свидетельствовало о временном улучшении англорусских отношений. Австро-венгерское правительство убедилось, что от Англии ему нечего ждать помощи. Приходилось договариваться с русским правительством.
18(6) июня 1881 г. был, наконец, подписан секретный австро- русско-германский договор, вошедший в историю, подобно договору 1873 г., под громким названием «Союз трех императоров», хотя скорее это было лишь соглашение о нейтралитете. Все три договаривающиеся стороны взаимно обязались соблюдать благожелательный нейтралитет в случае, если бы одна из них оказалась в состоянии войны с четвертой великой державой. В переводе с языка дипломатических формул это означало, что Россия обязывается перед Германией соблюдать нейтралитет во франко-германской войне, а Германия и Австро-Венгрия гарантируют то же самое России на случай войны с Англией. Гарантия нейтралитета распространялась и на случай войны России с Турцией, при том, однако, условии, чтобы между всеми тремя участниками договора было предварительно заключено соглашение относительно результатов этой войны.
Участники договора обязывались сообща следить за тем, чтобы Турция не допускала исключения из правила закрытия Черноморских проливов для военных кораблей в пользу какой-либо воюющей державы. Это постановление обеспечивало России ди*
527


пломатическое содействие Германии и Австро-Венгрии в предотвращении пропуска Турцией английского флота в Черное море.
Согласно особому протоколу, составлявшему приложение к договору, Австро-Венгрия сохраняла за собой право аннексировать оккупированные ею турецкие провинции Боснию и Герцеговину «в тот момент, который она найдет для этого подходящим». Протокол также предусматривал совместное предотвращение участниками договора появления турецких войск в Восточной Румелии. Он обязывал все три державы не противиться воссоединению Восточной Румелии с Болгарией, чего добивалась Россия.
Уязвимым местом всей дипломатической комбинации, нашедшей выражение в договоре трех императоров, было то, что их согласие могло держаться лишь до тех пор, пока вновь не обострятся австро-русские противоречия, иначе говоря, пока положение на Ближнем Востоке оставалось более или менее спокойным.
3
Борьба с Англией в Средней Азии
Утверждение английского влияния в Афганистане побуждало царское правительство поторопиться с утверждением своей власти в Туркмении.
Афганскийкрнзис 1885 г.® 1881 г‘ РУсские войска плод начальством Сжооелева захватили Ахал-1екинскии оазис. В 1884 г. в состав России вошел Мерв, где взяли верх сторонники присоединения к русскому государству.
Английские агенты в Афганистане усиленно провоцировали эмира на конфликт с Россией. В 1884 г. афганские войска, руководимые английскими офицерами, захватили оазис Пенде. населенный туркменами, в то время, когда к нему приближались русские войска. В марте 1885 г. афганцы переправились на левый берег р. Кушки, которая разделяла русских и афганцев. Произошел бой, в котором афганские отряды потерпели поражение и вынуждены были отступить.
Английское правительство потребовало, чтобы при предстоявшем разграничении Россия передала Афганистану Пенде, а также некоторые другие туркменские территории. Русское правительство отказалось выполнить это требование, ссылаясь на то, что эти земли населены туркменами и никогда не принадлежали Афганистану. В результате непрошеного вмешательства Англии в пограничные споры между Россией и Афганистаном англо-русские отношения, несколько улучшившиеся после отставки Биконсфильда, вновь стали весьма напряженными.
528


После боя на р. Кушке возникла даже опасность войны. В своей таблице главнейших кризисов в международной политике великих держав В. И. Ленин отмечал: «1885: Россия на волосок от войны с Англией» ].
Начиная конфликт, английское правительство рассчитывало воевать против России на суше — в Закавказье — турецкой кровью. Оно добивалось от Турции пропуска английского флота в Черное море: намечались десант на Кавказском побережье и морская диверсия против Одессы. Предполагалось также нападение на Владивосток.
Между тем Россия была в то время почти безоружна не только на Дальнем Востоке, но и на Черном море. Правда, в 1881 г. на особом совещании под председательством Александра III было постановлено приступить к сооружению черноморского флота. Но к 1885 г., когда разразился англо-русский конфликт, первые русские черноморские броненосцы только что были спущены на воду, и до их вступления в строй было далеко.
Однако русской дипломатии удалось предотвратить англо- турецкий сговор и обеспечить соблюдение турецким правительством принципа закрытия проливов. Воздействие на Турцию через Германию и Австро-Венгрию на основе договора трех императоров сыграло свою роль. Кавказ и русское Черноморское побережье оказались неуязвимыми для Англии. Учитывая возможность английского нападения на Балтике, русское правительство принимало дипломатические меры также и к обеспечению нейтралитета Швеции и Дании. Англия оказалась в изоляции — тем более полной, что отношения с Францией у нее крайне осложнились после того, как в 1882 г. английские войска оккупировали Египет. Британское правительство должно было отказаться от своих требований в отношении Пенде и признать оазис владением России. В обмен царское правительство согласилось на переход к Афганистану Зульфагарского перевала. Достигнутое соглашение было зафиксировано в протоколе, подписанном в Лондоне 10 сентября (29 августа) 1885 г.
Помогая России, Бисмарк надеялся разжечь англо-русские противоречия. Он опасался, что, оставшись без поддержки, русское правительство пойдет на уступки Англии и переориентирует свою политику против Германии. «Если бы возник англо-русский союз,— писал Бисмарк в докладной записке кайзеру,— он смог бы в любой момент усилить себя посредством присоединения Франции». Этот союз «стал бы основой такой коалиции, ничего опаснее которой для Германии и быть не может» 1 2.
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 28, стр. 668.
2 «Die Grosse Politik der europäischen Kabinette 1871—1914» (далее — «Die Grosse Politik...»), Bd. I, t. IV. Berlin, 1922, № 777.
ЗА История СССР, том V
529


В афганском кризисе 1885 г. «Союз трех императоров» себя полностью оправдал с точки зрения интересов царской России, но события, развернувшиеся в том же году в Болгарии, стали могилой этой политической комбинации.
4
Болгарский кризис 1885—1886 гг. и конец «Союза трех императоров»
Отношение Болгарии к России, если говорить о болгарском народе, определялось традиционной дружбой и признательностью
«Болгарский вопрос» 33 П0М°ЩЬ в освобождении от турецкого ига. В свою очередь русский народ, вся прогрессивная общественность России продолжали с неизменным сочувствием относиться к братскому болгарскому народу и его национальным интересам.
Но если обратиться к отношениям между правящими кругами, то здесь положение было иным. Болгарский крупный капитал был экономически связан с Австрией. Царскому правительству пришлось убедиться в том, что принц Баттенберг, посаженный им на болгарский престол, ведет себя словно австрийский и английский агент.
Уже через несколько месяцев после своего приезда в Болгарию Баттенберг стал замышлясь ликвидацию Тырновской конституции. Между либеральным большинством Народного собрания и князем возник конфликт. Русское правительство вначале советовало князю придерживаться существующей конституции. Оно рассчитывало, что Народное собрание будет в известной мере отражать действительные настроения болгарского народа и, следовательно, будет настроено дружественно по отношению к России. Именно вследствие этого английские, австро-венгерские и германские представители в Софии всемерно поддерживали Баттенберга в его стремлениях упразднить конституцию и стать абсолютным монархом.
Однако царское правительство не удержалось на занятой им позиции. Это и неудивительно, ибо симпатии царя, естественно, склонялись на сторону князя. Весной 1881 г. Баттенберг совершил государственный переворот, установив самодержавное правление. Главой правительства он назначил русского генерала Эрнрота, находившегося на болгарской службе в должности военного министра. Александр III поддержал (потенциально уже враждебного России) князя против дружественного России большинства болгарского парламента. Таким образом, русское правительство оказалось как бы соучастником антинародной политики Баттенберга, который поспешил укрепить свои
530


связи с Австро-Венгрией, с тем чтобы опереться на нее против того самого русского правительства, которое его усердно поддерживало.
В Болгарии нарастало возмущение против князя и придворной клики. В конце концов и царское правительство поняло двойную игру Баттенберга. В 1883 г. оно вновь изменило курс и добилось от князя восстановления Тырновской конституции. Либеральная партия возвратилась к власти. Но отношения с князем стали теперь у русского правительства крайне напряженными.
В такой обстановке в сентябре 1885 г. в Филиппополе (Пловдиве) произошло народное восстание. Восставшие изгнали турецкого губернатора, провозгласили воссоединение «обеих Болгарию) и направили князю Александру приглашение распространить свою власть на Восточную Румелию. Баттенберг согласился, будучи заранее посвященным в планы повстанцев.
Создавшееся положение стало предметом обсуждения на конференции послов великих держав в Константинополе и в переговорах между правительствами. Было решено сохранить в силе букву Берлинского трактата. Восточная Румелия оставалась турецкой провинцией, однако только номинально: ее губернатором султан должен был назначить болгарского князя. Фактически в обеих частях Болгарии — северной и южной — устанавливалась единая власть. Русское правительство настояло при этом, чтобы в указе султана был назван не персонально «князь Александр», а «князь болгарский». Это означало, что во главе Южной Болгарии был поставлен не лично Баттенберг, а глава Болгарского государства.
Баттенберг рассчитывал, что фактическое воссоединение Северной и Южной Болгарии упрочит его положение в стране. Но он ошибся: недовольство его абсолютистскими замашками и ориентацией на Австрию усиливалось. В рядах либеральной партии не без содействия представителей русского правительства составился заговор против князя. В конце августа 1886 г. князь был низложен и выдворен за пределы Болгарии. Его сменило дружественное России временное правительство во главе с митрополитом Климентом и лидером либералов Данковым.
Но положение оставалось напряженным, и через несколько дней в Софии произошел новый переворот. Он привел к установлению регентства во главе с С. Стамбуловым — консерватором, который представлял крупный капитал и придерживался австрийской ориентации.
Царское правительство стремилось поправить дело, добившись избрания на освободившийся болгарский трон взамен Баттенберга дружественного России кандидата. В Болгарию с этой
34* 531


Борьба
протекционистских кругов буржуазии за новый
курс внешней политики
целью был направлен царем генерал Каульбарс. Но его миссия потерпела провал из-за противодействия Стамбулова и стоявшей за ним болгарской буржуазии, связанной с венской биржей.
Правительство Александра III пыталось оказать нажим на Стамбулова дипломатическими методами, используя «Союз трех императоров». Бисмарк был склонен пойти навстречу России, так как боялся толкнуть ее на сближение с Францией, но, с другой стороны, он не желал ослаблять австро-германский союз, а правящие круги габсбургской монархии и слышать не хотели об оказании помощи России. Под их влиянием Бисмарк вместо поддержки дал русской дипломатии совет согласовать свои действия с Австро-Венгрией.
К этому времени в Западной Европе распространились ложные слухи, будто царское правительство замышляет оккупацию Болгарии. Используя этот повод, австро-венгерское правительство объявило в ноябре 1886 г., что появление русских войск в Болгарии означало бы для Австро-Венгрии войну против России.
Банкротство «соглашения трех императоров» показало несостоятельность внешней политики Александра III и Гирса, которые ориентировались на сотрудничество с Германией и Австро-Венгрией.
Против этого политического курса среди части русской буржуазии нарастала оппозиция. Неудачи царского правительства в Болгарии дали повод противникам прогерманской политики развязать в. печати кампанию против Германии и Австро-Венгрии, хотя в действительности главное недовольство сотрудничеством с ними было вызвано вовсе не болгарским вопросом. Летом 1886 г. Катков, редактор газеты «Московские ведомости», начал кампанию против Гирса и его политики. Закипела полемика.
Германская ориентация Гирса отвечала интересам помещичьего класса, заинтересованного в германском рынке и питавшего традиционные симпатии к прусской монархии. Эта политика вполне устраивала и некоторую часть буржуазии — банковские и биржевые круги, в первую очередь петербургские, связанные с германским капиталом и заинтересованные в его привлечении в Россию. К ним примыкали железнодорожные грюндеры и представители машиностроительной промышленности, преимущественно петербургской, работавшей на импортных угле и металле, а также владельцы так называемых переделочных заводов, расположенных в западных губерниях.
Но в 70-х и особенно 80-х годах среди русской буржуазии на первое место стала быстро выдвигаться другая группировка: владельцы металлургических и угольных предприятий Урала и Донецкого бассейна, московские и ивановские текстильные
532


фабриканты, добивавшиеся защиты от иностранной конкуренции.
Требования протекционистов совпадали с фискальными интересами царской казны: повышение пошлин должно было помочь устранить прорехи в государственном бюджете. В связи с восточным кризисом, расходами на подготовку к войне и падением курса русских ценных бумаг царское правительство 10 ноября 1876 г. издало постановление о взимании таможенных пошлин в золоте. Учитывая курс бумажного рубля, эго было равносильно общему повышению пошлин почти наполовину. В последующем, особенно после 1882 г., импортные пошлины повышались неоднократно, но протекционистские элементы русской буржуазии не переставали требовать их дальнейшего роста. В лице Каткова они нашли энергичного и искусного защитника своих требований.
Русский промышленный протекционизм весьма серьезно задевал интересы германской промышленности. До второй половины 70-х годов ее изделия находили в России почти беспрепятственный сбыт. Еще в 1879 г. около половины русского импорта продолжало поступать из Германии. Но к 1889 г. доля германских товаров в русском импорте понизилась до трети. При этом абсолютная ценность германского экспорта в Россию за те же годы упала с 266 млн. до 124 млн. руб.1
Германская буржуазия сочла себя жестоко ущемленной. Громче всех жаловались на свою участь воротилы германской тяжелой промышленности — металлургической и угольной. Бисмарк, верный защитник интересов германского капитала, не остался глух к их жалобам. В 1886 г. он добился отказа русского правительства от уже запроектированного нового повышения пошлин на уголь и металл. Забота правительства о дружественных отношениях с Германией стала, таким образом, главным препятствием для дальнейшего усиления промышленного протекционизма в России.
Еще в первой половине 80-х годов «Московские ведомости» восторгались реакционной политикой Бисмарка. Но теперь Катков стал доказывать, что германская ориентация не принесла России никакой пользы. Он писал, что Бисмарк задался целью поставить Россию «в те отношения к Германии, в каких Турция и Египет находятся по отношению к Англии и Франции», что он хочет «обратить Россию в рынок преимущественно германских произведений в подрыв русской промышленности».
Требуя большей самостоятельности в отношениях с Германией, Катков настаивал на сближении с Францией. Алек¬
1 «Statistical abstracts for the Prinsipal and other foreign countries,
in each year from 1879—1889», № 17. London, 1900, p. 114—115.
533


сандр III был разочарован позицией германского канцлера. Царь высоко ценил реакционные убеждения Каткова. Он стал выказывать ему все умножавшиеся знаки внимания, обнаруживая даже склонность принести ему в жертву своего министра иностранных дел.
Борьба Каткова против Гирса разверну- Россия и опасность лась в момент, когда в Западной Европе франко-германской надвинулась опасность новой франко-гер-
ВОИНЫ В 1887 Г. и и тт
манскои воины. Царское правительство вынуждено было решать вопрос о том, какую позицию ему следует занять перед лицом военной угрозы, нависшей над Францией.
Мысль о новом разгроме Франции не покидала германского канцлера. Соотношение вооруженных сил Франции и Германии во второй половине 80-х годов давало немцам верные шансы на успех. Но Бисмарк был опытным и расчетливым хищником и допускал возможность войны лишь при условии, что она останется локализованной. Нейтралитет Австро-Венгрии после заключения австро-германского союза был обеспечен. С Англией в данном вопросе можно было не особенно считаться ввиду незначительности ее наземных сил. Задача заключалась в том, чтобы обеспечить нейтралитет России.
«Соглашение трех императоров», казалось, решило эту задачу. Однако уже вскоре после его подписания у русского правительства стала вызывать опасения безоговорочная, формулировка обязательства России сохранять нейтралитет во франкогерманской войне. В русских правящих кругах было распространено мнение, что разгром Франции приведет к гегемонии Германии в Европе, поставит Россию в зависимость от Германии. В связи с этим в 1884 г. при продлении договора русское правительство добилось от германского правительства письменного заверения, что Германия ни в коем случае не намеревается напасть на Францию.
Бисмарк искал более надежного средства обеспечить прочный нейтралитет царской России на случай франко-германской войны. Канцлер полагал, что этого можно достигнуть, вовлекая царское правительство в какую-либо авантюру на Востоке, которая сковала бы силы России. Чтобы добиться этого, канцлер был теперь готов обещать Петербургу поддержку на Балканах и в Турции. Поощряя царское правительство к экспансии в этих районах, он рассчитывал связать ему руки, сделать его бессильным оказать помощь Франции.
Крайне озабоченный положением в Болгарии, Александр III направил в январе 1887 г. в Берлин Петра Шувалова, поручив ему как близкому другу немецкого канцлера вместе со своим братом Павлом, послом в Германии, добиться от нее обязатель-
534


с^ва не допустить возвращения Баттенберга на болгарский трон. Бисмарк удовлетворил домогательства царя.
Но братья Шуваловы в беседах с Бисмарком пошли дальше того, что им было предписано их правительством. Они предложили Бисмарку возобновить договор 1881—1884 гг., срок которого истекал, но на этот раз уже без участия Австро-Венгрии. При этом Россия обещала бы Германии свой нейтралитет в случае франко-германской войны, «безразлично, нападет ли Франция на Германию или вы начнете против нее войну и наложите на нее 14 миллиардов контрибуции или даже посадите прусского генерала в качестве парижского губернатора» ]. В обмен Шуваловы просили у Бисмарка обязательства не препятствовать России утвердить контроль над Черноморскими проливами и восстановить свое влияние в Болгарии. Бисмарк согласился с величайшей охотой. За бутылкой шампанского все трое составили проект договора, и Петр Шувалов повез его в Петербург царю на утверждение.
Бисмарк тут же приступил к делу. 11 января 1887 г. он выступил в рейхстаге с речью, полной угроз по адресу Франции. Затем он предписал наместнику Эльзас-Лотарингии предпринять репрессии против неблагонадежных французских элементов в аннексированных провинциях. В последующие дни со стороны германского правительства последовал длинный ряд провокаций против западной соседки1  2. На парижской и берлинской биржах разразилась паника. В конце января германское правительство решило призвать резервистов и сосредоточить их на французской границе под предлогом учебных сборов. «Теперешний план заключается в том,— записал в интимном дневнике Гольштейн, один из близких и наиболее информированных сотрудников Бисмарка,— что мы сражаемся против Франции, а Россия в качестве платы за свой нейтралитет получает свободу рук на Ближнем Востоке» 3
План провалился. Плод личной дипломатии Шуваловых — проект русско-германского договора — был начисто отвергнут русским правительством. Павлу Шувалову было предписано при встречах с германскими представителями воздерживаться от каких-либо дальнейших разговоров по поводу этого проекта.
В результате германских провокаций Франция была объята тревогой. 21 января французский министр иностранных дел Флуранс посетил русского посла в Париже барона Моренгейма и в большом волнении заявил, что правительство Французской
1 «Die Grosse Politik...», Bd. VI, № 1062, S. 212—213.
2 B. M. X в о с г о в. Россия и германская агрессия в дни европейского кризиса 1887 года.— «Исторические записки», т. 18.
3 «Die geheimen Papiere F. von Holsteins» Berlin — Frankfurt, 1957, S. 374.
535


республики желало бы иметь уверенность в моральной поддержке России на случай, если бы Германия потребовала от Франции одностороннего разоружения или предъявила ей другие провокационные требования.
Гире не склонен был поддерживать французов. Он намеревался ответить Флурансу, что русское правительство не сомневается в миролюбии Бисмарка. Но такой ответ не получил одобрения со стороны царя. На представленный Гирсом проект ответа Александр III наложил следующую резолюцию: «Мы ничего не знаем про намерения князя Бисмарка, так что же мы будем их (т. е. французов.— Ред.) успокаивать. От Бисмарка можно всего ожидать». На просьбу Франции о моральной поддержке в случае, если Германия потребует ее разоружения, царь ответил: «Конечно, да» 1.
Поскольку русский посол упорно отмалчивался по поводу проекта русско-германского договора, Бисмарк понял, что проект не получил одобрения, и счел себя вынужденным изменить политику. Во франко-германских отношениях наступила временная разрядка.
20 февраля 1887 г. в заграничном официозе русского правительства брюссельской газете «Nord» появилась статья, которая положила конец всяким сомнениям относительно позиции России. В статье было заявлено, что в случае новой франкогерманской войны Россия не сможет соблюдать .такой же благожелательный в отношении Германии нейтралитет, как в 1870 г., ибо петербургский кабинет не может допустить нового ослабления Франции. Чтобы иметь на случай франко-германской войны руки свободными, Россия будет избегать всякого конфликта с Австро-Венгрией и Англией.
Отказ русского правительства гарантировать Германии нейтралитет России в случае франко-германской войны избавил Францию от угрожавшей ей опасности.
Однако германский канцлер не оставил на- «Договор дещды при наступлении благоприятной об-
перестраховки» становки возвратиться к своим планам но¬
вого разгрома Франции. Он начал с того, что попытался посредством давления и угроз побудить русское правительство ввести свою политику в русло, угодное Германии. Германскому послу в Константинополе было предписано прекратить всякую поддержку русской дипломатии в болгарском вопросе. В Софии германское правительство теперь подавало болгарским регентам советы восстановить Баттенберга на престоле. В то же время Бисмарк в глубокой тайне работал над организацией англо- австро-итальянского союза в целях противодействия России на
1 «Дневник В. Н. Ламздорфа (1886—1890)». М.—Л., 1926, стр. 46.
536


Ближнем Востоке, а Франции — в Средиземном море и в Северной Африке. Канцлер побуждал британского премьера пригласить турецкого султана присоединиться к этому блоку. Германское правительство и пресса грозили России новым повышением ввозных пошлин на хлеб. «Все неудовольствие Бисмарка ясно,— написал Александр III на одном из донесений русского посла в Берлине,— он понял, что раздавить Францию ему не дадут».
И в то же время германское правительство продолжало предлагать царю сделку: свобода рук на Востоке в обмен за такую же свободу рук для Германии против Франции. Германский посол в Петербурге Швейниц заверял при этом, что Германия не аннексирует Францию, а лишь «включит ее в сферу своего влия- ния» 1. Что и говорить, германский канцлер не страдал недостатком аппетита!
Русское правительство отвергало сделку, которую предлагал Бисмарк. Во-первых, согласие на разгром Франции означало бы неприемлемое для России усиление Германии и зависимость от нее; во-вторых, захват проливов, который предлагал Бисмарк, при отсутствии флота на Черном море и противодействии Англии, Австро-Венгрии и Италии был делом явно неисполнимым. «Мы дали бы Германии немедленную выгоду,— писал по поводу предложений Бисмарка Жомини, советник российского Министерства иностранных дел,— а в обмен получили бы преимущество эвентуальное и отдаленное».
Однако враждебные действия германского правительства создавали России весьма серьезные трудности. Это позволило Гир- су добиться у царя согласия на возобновление переговоров с Германией относительно замены «соглашения трех императоров», истекавшего в июне 1887 г., новым, уже не трех-, а двухсторонним — русско-германским договором; участие Австро-Венгрии в результате обострения «болгарского вопроса» и крайней ее враждебности стало для России неприемлемым.
В мае 1887 г. русский посол в Берлине Павел Шувалов приступил к обсуждению с Бисмарком нового проекта русско-германского договора. И тут почти с первых же слов еще раз подтвердилось, что объективная международная обстановка создает для русско-германского соглашения довольно узкие рамки. Первоначальный русский проект, видимо, рассчитанный на отклонение со стороны партнера, гласил: «В случае, если одна из высоких договаривающихся сторон окажется в войне с третьей великой державой, другая будет со своей стороны соблюдать благожелательный нейтралитет и приложит усилия к локализации
1 Беседа Гирса со Швейницем, записанная рукой Ламздорфа.—Архив
внешней политики России, ф. Секретного архива МИД, д. 107.
537


конфликта» 1. Вокруг этого-то условия и возникли основные разногласия.
Бисмарк открыл портфель, извлек из него документ и, к изумлению Шувалова, прочитал ему текст австро-германского союзного договора, согласно которому в случае нападения России на Австро-Венгрию последней была обеспечена военная помощь Германии. Бисмарк лицемерно рассыпался в сожалениях по поводу того, что обстановка 1879 г. принудила его заключить этот союз. Но он подчеркнул, что бесповоротно связан договором. Ссылаясь на это, Бисмарк предложил ограничить содержание будущего русско-германского соглашения, оговорив, что указанные в нем обязательства не распространяются на случай нападения России на Австро-Венгрию.
Шувалов согласился на германское требование, но поспешил со своей стороны внести в договор не менее важное «уточнение». Он заявил, что нейтралитет России не будет распространяться на случай нападения Германии на Францию. При этом Шувалов дал понять, что гарантия великодержавности Франции в той или иной форме является для русского правительства обязательным условием для заключения договора с Г ерманией.
Бисмарк был разочарован чрезвычайно. Он не скупился соблазнять русское правительство различными выгодами на Востоке, достижению которых он якобы готов содействовать. В первой же беседе канцлер предложил Шувалову добавить к договору сугубо секретную статью, в которой он готов был обещать царскому правительству содействие в случае, если бы оно решило овладеть Босфором. В дальнейшем ходе переговоров Бисмарк по собственному почину предложил включить в договор еще одно добавление — обязательство Германии не давать согласия на реставрацию Баттенберга на болгарском престоле.
Основное содержание договора сводилось к следующему: в случае, если бы одна из договаривающихся сторон оказалась в состоянии войны с третьей великой державой, другая сторона обязывалась соблюдать благожелательный нейтралитет и приложить все старания к локализации конфликта. Далее говорилось, что это обязательство не относится к войне против Австро- Венгрии или Франции в случае, если бы таковая возникла вследствие нападения на какую-либо из этих двух держав одной из договаривающихся сторон.
В договоре также устанавливалось, что Германия признает «права, исторически приобретенные Россией на Балканском полуострове, и особенно законность ее преобладающего влияния в Болгарии и в Восточной Румелии». Обе стороны обязывались
1 «Die Grosse Politik...», Bd. VI, № 1076, S. 230.
538


не допускать никаких изменений территориального статус-кво на Балканском полуострове без предварительного соглашения между ними. По вопросу о закрытии проливов воспроизводились условия договора 1881 г., с той разницей, что вместо трех договаривающихся сторон теперь говорилось о двух. Договор был заключен на три года и должен был сохраняться в тайне.
К договору был приложен дополнительный, совершенно секретный протокол, согласно которому Германия обязывалась оказывать России содействие в восстановлении в Болгарии «законного правительства» и не давать согласия на реставрацию Бат- тенберга. Кроме того, в случае, если бы русское правительство оказалось «вынужденным принять на себя защиту входа в Черное море в целях ограждения интересов России», Германия обязывалась соблюдать благожелательный нейтралитет и «оказывать моральную и дипломатическую поддержку тем мерам», к каким русский император «найдет необходимым прибегнуть для сохранения ключа к своей империи».
Договор был подписан Шуваловым и Бисмарком 18 (6) июня 1887 г. Он получил в Германии название «договора перестраховки»: застраховав себя с помощью «Тройственного союза» (в 1882 г. к австро-германскому союзу присоединилась Италия), Германия как бы перестраховывалась посредством договора с Россией.
Согласно новому русско-германскому договору, Бисмарк обещал России нейтралитет в случае нападения на нее Австро- Венгрии. Еще в 1879 г. он гарантировал Австрии военную помощь в случае нападения на нее России. Но, как уже говорилось, решение вопроса, кто на кого напал, Бисмарк оставлял за собой. Таким образом, он создавал себе орудие для давления и на Россию, и на Австро-Венгрию.
Не менее примечательно и то, что, приглашая царскую Россию овладеть проливами и указывая — добавим при этом — на соглашение с Турцией как на путь к достижению этой цели, Бисмарк в то же время способствовал англо-турецкому сближению. Пытаясь заманить Россию в авантюру на Востоке, обещая ей содействие в захвате проливов и даже Константинополя, обещая препятствовать английскому флоту войти в Черное море, германское правительство одновременно поощряло создание англо-австро-итальянского блока с целями, прямо враждебными тем, которые выдвигал русско-германский договор: блок был рассчитан на то, чтобы не допустить Россию в проливы. Таким образом, одной рукой германское правительство приглашало Россию двинуться на Восток, а другой — оно подталкивало Англию, Австрию и Италию оказать ей энергичный отпор.
539


5
Кризис русско-германских отношений в конце 1887 г. Франко-русский союз
Договор 1887 г. не улучшил русско-германских отношений. Бисмарк не сумел втянуть царское правительство в экспансионистскую политику на Востоке, не смог во- Обострение влечь Россию в фарватер своей политики
противоречий^КИХ и обеспечить себе свободу действий про-
тив Франции. Но он не сложил оружия. Вскоре германская дипломатия вновь принялась интриговать в Болгарии, поддержав избрание на болгарский престол принца Фердинанда Кобургского — кандидатуры для России совершенно неприемлемой. Бисмарк по-прежнему содействовал сколачиванию англо-австро-итальянского блока и вовлечению в него Турции.
Со своей стороны русское правительство продолжало проводить меры, направленные на ослабление экономических позиций германского капитала в России. 24 (12) мая 1887 г. был обнародован указ о запрещении иностранным подданным владеть недвижимостью в западных губерниях России. Им запрещалось также занимать там должности управляющих имениями. Эти меры в основном были направлены против немцев. Затем последовало повышение пошлин на железо, сталь и металлические изделия, на уголь и кокс, против чего давно и упорно возражало германское правительство. Были также предприняты новые шаги к сближению с Францией: летом 1887 г. русское правительство поддержало ее против Англии в египетском вопросе. После совместных протестов России и Франции султан отказался ратифицировать конвенцию, предусматривавшую легализацию оккупации Египта английскими войсками.
Сближение России и Франции вызвало тревогу в германском правительстве. Оно возобновило давление на Россию, предприняв попытку подорвать русский государственный кредит. Германия к тому времени стала главным кредитором царского правительства. Во время афганского кризиса 1885 г. лондонские банки произвели массовую распродажу принадлежавших им русских ценных бумаг. Большая часть их перешла в германские руки. В Германии было теперь сосредоточено около 60% русских государственных и частных иностранных обязательств. Летом 1887 г. германская печать принялась сеять сомнения в платежеспособности русского правительства. В ноябре последовал указ Рейхсбанку о запрещении ему принимать в залог русские ценные бумаги. Это должно было подорвать государственный кредит России. В декабре рейхстаг принял закон о новом зна-
540


чительном повышении пошлин на хлеб. Все эти мероприятия наносили ущерб экономике России, ее финансам и валюте.
Генеральный штаб шел дальше: он предлагал начать вместе с Австро-Венгрией превентивную войну против России. Эти планы не получили одобрения канцлера. Войны с Россией он всегда опасался. Но уже само наличие таких планов, ставших известными в Петербурге, еще более накалило обстановку.
В результате враждебных мероприятий, предпринятых германским правительством против русских финансов и экспорта, а также враждебной кампании в печати русско-германские отношения в ноябре — декабре 1887 г. достигли значительного напряжения.
Предпринимая нажим на Россию, германский канцлер в отличие от генерального штаба не думал в самом деле начать войну. Он лишь хотел запугать Россию и добиться от нее отказа от поддержки Франции. Не достигнув цели, он в начале 1888 г. сбавил тон в своих отношениях с Петербургом.
Своим давлением на Россию Бисмарк лишь Начап<> ускорил русско-французское сближение.
сб^женияССК°Г° Денежные средства, которые были нужны
царскому правительству и в которых ему отказывал Берлин, оно нашло в Париже. В 1887 г. царское правительство заключило первый заем во Франции. В последующие два года на парижском денежном рынке была произведена крупнейшая операция по конверсии русского государственного долга из более низкого процента. Роль главного кредитора царской России от Германии перешла к Франции. Тогда же во Франции был размещен заказ на изготовление 500 тыс. винтовок для русской армии.
Предпосылки франко-русского союза коренились во всей европейской ситуации, сложившейся после франко-прусской войны, воссоединения Германии и заключения австро-германского союза. Они коренились в опасениях, которые в обеих странах вызывала агрессивная военная мощь Германской империи. Но установление тесных финансовых связей между царским правительством и французской финансовой олигархией создало новый фактор, содействовавший заключению союза между Россией и Францией.
Франко-русское сближение продолжало беспокоить германское правительство. Сознавая, что ему нечем заменить уходившую «русскую дружбу» и что он сам способствовал потере благорасположения России, Бисмарк попытался сохранить от этой дружбы все, что еще было возможно. На рубеже 1889 и 1890 гг. он начал с русским правительством переговоры о возобновлении «договора перестраховки», срок которого истекал ближайшим летом.
541


Российское Министерство иностранных дел в лице Гирса отнеслось к намерению канцлера самым сочувственным образом. Но в Германии проект Бисмарка встретил решительную оппозицию со стороны прусского генерального штаба. Военные круги имели собственную политическую концепцию, весьма отличную от политики канцлера. Представители генералитета полагали, что Германии не удастся избежать войны на два фронта и что все усилия Бисмарка, направленные на изоляцию Франции, обречены на неудачу. В кругах генерального штаба считали, что следует усилить «Тройственный союз» путем привлечения к нему Англии и начать против России превентивную войну. Новый кайзер Вильгельм II, вступивший на престол в 1888 г., находился под влиянием этих идей.
В марте 1890 г. Вильгельм II уволил Бисмарка. Хотя главные причины отставки коренились в ненависти кайзера к канцлеру и в разногласиях по вопросам внутренней политики, вопросы русско-германских отношений также сыграли свою роль. Вначале Вильгельм уверял русского посла Шувалова, что с уходом Бисмарка политика Германии по отношению к России останется неизменной, что он готов возобновить договор. Однако новый рейхсканцлер генерал Каприви придерживался линии генерального штаба. Война с Россией представлялась ему неизбежной. Каприви считал, что возобновление договора, если бы он стал известен австрийцам, поставило бы под угрозу существование «Тройственного союза». Пользуясь подобными аргументами, он убедил Вильгельма II отказаться от слова, данного Шувалову.
Решение кайзера и его нового канцлера отказаться от возобновления договора в Петербурге некоторое время оставалось неизвестным. Только в июне германский посол Швейниц, наконец, сообщил об отказе германского правительства от возобновления договора.
Гире был этим крайне озабочен. В отличие от него Александр III, с большой недоверчивостью относившийся к политике Германии, особенно при новом кайзере, не был огорчен отказом немцев. Но сам факт разрыва его насторожил. «Нам надо быть готовым ко всяким случайностям»,— гласил его вывод.
Отказ Германии от «договора перестраховки» ускорил заключение франко-русского союза. Правда, когда в первой половине 1891 г. французское правительство зондировало почву в Петербурге относительно возможности заключения союзного договора, оно потерпело неудачу. В ответ царскому правительству было отказано в очередном займе.
Было бы, однако, неправильно представлять дело так, что уже в начале 90-х годов Россия попала в тяжелую финансовую зависимость от Франции. Это случилось много позже. В 90-х го¬
Заключение
франко-русского союза
542


дах положение было иным. В военном союзе были заинтересованы обе стороны, но Франция была заинтересована в нем больше, чем Россия, и в силу этого именно она домогалась его заключения.
В 1891 г. последовало демонстративное возобновление Тройственного союза Германии, Австро-Венгрии, Италии, и появились признаки их сближения с Англией. Это побудило царское правительство пойти навстречу Франции. 27 (15) августа 1891 г. между французским министром иностранных дел Рибо и русским послом во Франции Моренгеймом было заключено соглашение, облеченное в форму обмена письмами. Оба правительства выразили готовность «совещаться между собой по кащцому вопросу, который может угрожать всеобщему миру», и в случае, «если бы мир оказался действительно в опасности, и в особенности в том случае, если бы одна из двух сторон оказалась под угрозой нападения, обе стороны уславливались договориться о мерах, немедленное и одновременное проведение которых... окажется в случае наступления означенных событий настоятельным для обоих правительств». В письме Рибо предлагалось начать переговоры, чтобы заранее уточнить характер этих «мер». Но царское правительство, соблюдая осторожность, на первых порах уклонилось от таких переговоров.
Достигнутое соглашение еще не было союзом. Это был скорее консультативный пакт, обязательства которого звучали довольно неопределенно. Соглашение от 27 (15) августа было секретным. Однако предшествовавший ему визит эскадры французского военно-морского флота в Кронштадт в июле 1891 г. явился публичной демонстрацией франко-русского сближения и сделал его очевидным для всех.
В 1892 г. в связи с предполагавшимся новым значительным увеличением численности германской армии русское правительство решилось на дальнейший шаг. Теперь в Петербурге между представителями русского и французского генеральных штабов состоялись переговоры, которые уже давно предложила французская сторона. Речь пошла о заключении военной конвенции.
Первоначальный французский проект предусматривал взаимные военные меры в случае мобилизации или нападения на Россию или на Францию Тройственного союза (как целого) или же одной Германии. Русский генеральный штаб возражал. Он требовал аналогичных взаимных мероприятий также в случае мобилизации или нападения со стороны одной Австро-Венгрии. По этому вопросу имела место довольно острая дискуссия. В конце концов сошлись на следующей редакции:
«Если Франция подвергнется нападению Германии или Италии, поддержанной Германией, Россия употребит все свои наличные силы для нападения на Германию.
543


Если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной Германией, Франция употребит все свои наличные силы для нападения на Германию».
Таково было содержание первой статьи подписанного документа.
В статье второй предусматривалось, что «в случае мобилизации сил Тройственного союза или одной из входящих в него держав Франция и Россия немедленно по поступлении этого известия и не ожидая никакого предварительного соглашения мобилизуют немедленно и одновременно все свои силы и придвинут их как можно ближе к своим границам».
Третья статья гласила: «Силы, которые должны быть направлены против Германии, будут со стороны Франции равняться 1 300 000 человек, со стороны России — от 700 000 до 800 000 человек. Эти силы будут целиком и со всей быстротой введены в дело так, чтобы Германии пришлось сражаться сразу и на Востоке и на Западе».
10 августа (29 июля) 1892 г. франко-русская конвенция была подписана представителями генеральных штабов: генералами Обручевым и Буадефром.
Французская сторона торопилась с ратификацией конвенции. Царь, «одобрив проект в принципе», послал его на заключение министру иностранных дел. Но Гире продержал документ у себя несколько месяцев.
Русско-германские отношения тем временем продолжали ухудшаться. Давно уже нараставшие таможенные конфликты привели в 1893 г. к открытой таможенной войне, что, конечно, отнюдь не содействовало улучшению отношений между обеими державами. В связи с этим царское правительство приняло решение об ответном визите русского флота во французские порты. В 1893 г. русская эскадра посетила Тулон, где ей был оказан самый торжественный прием. В декабре 1893 г. Александр III одобрил проект военной конвенции, формальная ратификация которой состоялась в январе 1894 г. Тем самым был окончательно оформлен франко-русский союз.
Заключение франко-русского союза означало существенный сдвиг в европейском международном положении. До этого Франция была изолирована. Германия стояла во главе значительной группировки держав. Теперь положение изменилось. «Крупные военные державы континента разделились на два больших, угрожающих друг другу лагеря: Россия и Франция, с одной
стороны, Германия и Австрия — с другой» К Англия пока осталась вне обеих военно-политических группировок, пытаясь использовать их взаимную борьбу в своих интересах.
1 К. Маркс и Ф. Э н г е ль с. Сочинения, т. 22, стр. 44.
544


Дальневосточный вопрос
Франко-русский военный союз, будучи следствием образования военного блока, возглавляемого Германией, в то же время значительно облегчил и России, и Франции осуществление колониальной империали- и 3Д а л ьн ий°Восто к стической экспансии. Для царской России
франко-русский союз и связанный с ним приток французских капиталов явился необходимым условием широкой экспансии на Дальнем Востоке, развернувшейся во второй половине 90-х годов.
В 70—80-х годах царское правительство на Дальнем Востоке в военном отношении было весьма слабо подготовленным. В связи с этим оно отступало перед начавшейся экспансией молодой 'Японской империи. В условиях конфликта с Англией на Ближнем и Среднем Востоке оно стремилось обеспечить плохо защищенный тыл на Тихом океане. В частности, оно старалось оградить от притязаний Японии о. Сахалин. 7 мая 1875 г. царское правительство заключило с Японией договор, по которому передало ей издавна принадлежавшие России Курильские острова за отказ Японии от ее (совершенно необоснованных) притязаний на Сахалин.
В 1885 г., во время англо-русского конфликта на северной границе Афганистана, английское правительство провоцировало, хотя и без успеха, цинское правительство Китая на антирусские выступления. Захватив о. Комуньдо в Корейском проливе, Англия подготовляла базу для действий своего флота против русского Тихоокеанского побережья.
Большую тревогу вызвала в Петербурге японская экспансия в Корее, где в декабре 1884 г. японцами был поддержан государственный переворот, едва не поставивший у власти про- японскую группировку. Правда, правительство, ориентировавшееся на Японию, просуществовало всего два дня и было свергнуто своими противниками, опиравшимися на Китай, который номинально считался сюзереном Кореи. Несмотря на провал про- японского путча, и царская Россия, и Китай были крайне обеспокоены возможностью захвата Кореи Японией. В 1885 г. царское правительство делало попытки направить в Корею военных инструкторов, а в октябре 1886 г. заключило соглашение с Китаем, по которому обе стороны взаимно обязались не изменять существующего положения Кореи, соблюдать ее территориальную неприкосновенность, а также энергично настаивать на эвакуации англичан с захваченного ими острова (что последним и пришлось сделать в феврале 1887 г.).
События в Корее грозили осложнить обстановку на Дальнем Востоке. Между тем царская Россия располагала там ничтож-
35 История СССР, том V
545


ными силами. Переброска же войск через необозримые пространства Сибири могла осуществляться лишь походным порядком, в лучшем случае гужом, на лошадях, что требовало весьхма длительного времени. Весьма трудным было и содержание значительных войск на Дальнем Востоке (ввиду крайней скудости местных ресурсов и затруднительности подвоза).
После афганского инцидента и появления английских военно-морских сил в Корейском проливе царское правительство занялось проектами сооружения железной дороги через Сибирь до Владивостока. Конечно, строительства такой дороги требовали экономические интересы русского капитала. Но военные и внешнеполитические потребности царского правительства, несомненно, ускорили дело, а деньги французского союзника доставили средства, необходимые для столь крупной стройки. В 1891 г. было принято решение о сооружении железнодорожного пути до Владивостока.
С. 	Ю. Витте, назначенный в 1892 г. министром путей сообщения, а затем министром финансов, представил Александру III записку «о способах сооружения Великого сибирского пути», в которой наметил широкую экономическую и политическую программу. По мысли Витте, новая дорога должна была отвлечь грузы от Суэцкого канала, стать проводником русских промышленных изделий на китайский рынок и содействовать экономическому овладению им. Витте писал, что дорога «обеспечит русскому военному флоту все необходимое и даст ему твердую точку опоры в наших восточных портах». Он высказался за создание флота, способного господствовать «над всем международным коммерческим движением в тихоокеанских водах». В это время правящие круги Японской империи готовили новую попытку захватить Корею.
Крестьянское восстание, вспыхнувшее в Корее в 1893 г., было использовано японскими милитаристами для вооруженного вмешательства, что вызвало конфликт с Китаем.
Цинское правительство, напуганное японской агрессией, искало посредничества у Англии, а потерпев неудачу — у России. Оно с полным основанием полагало, что вторжение Японии на материк не может не вызвать в Петербурге неудовольствия и опасений. Тем не менее царское правительство после некоторых колебаний отказалось от активного посредничества между Китаем и Японией. Оно опасалось вовлечения в конфликт на далекой окраине, где располагало столь незначительными силами. Поэтому свою помощь Китаю царское правительство ограничило малым: 30 июня 1894 г. русский посланник в Токио
Россия и японокитайская война
Вид Владивостока и его порта


посетил японского министра иностранных дел Муцу и порекомендовал ему вывести войска из Кореи. Японское правительство пришло, однако, к выводу, что за демаршем посланника вооруженного выступления России не последует. II оно не ошиблось.
Английское правительство тоже не проявляло склонности к активному вмешательству. Обстановка была для Японии благоприятной, и 24 июля ее вооруженные силы напали на Китай без предварительного официального объявления войны — случай в те времена почти беспрецедентный.
Япония довела войну до победного конца и навязала Китаю тяжелые условия мира. Договор, подписанный в Симоносеки 17 апреля 1895 г., означал водворение японцев на Тайване, в Ляодуне, а также их фактическое господство в Корее, откуда изгонялось противостоявшее ранее Японии влияние Китая.
Правительственные сферы Петербурга начали осознавать действительные масштабы опасности. На Дальнем Востоке появилась новая великая держава — сильная и в высшей степени агрессивная. Как строить с ней отношения? Этот вопрос стал в столице Российской империи предметом обсуждения нескольких Особых совещаний.
В правящих кругах России конкурировали два политических курса. Один заключался в том, чтобы, не мешая Японии грабить Китай, компенсировать себя захватом какой-либо территории. Намечалось приобретение не хватавшего России незамерзающего порта в Корее для зимовки русского Тихоокеанского флота или отторжение у Китая части Северной Маньчжурии для спрямления пути Сибирской железной дороги. Фигурировали и иные объекты.
Другой курс предусматривал отпор Японии под флагом защиты целостности Китая и независимости Кореи, с тем чтобы не позволить победителю укрепиться у русских границ и запереть для русского флота Корейский пролив.
Витте полагал, что следует придерживаться политики невмешательства, действовать «сообща с Англией», но принять меры к увеличению военно-морских сил на Тихом океане.
Было постановлено начать переговоры с Англией и Францией. Три державы решили сначала разведать, в чем состоят условия, которые Япония предъявляет Китаю.
Японские дипломаты твердили, что Япония и не помышляет о захвате Кореи. Они умели хранить тайну, и условия мирного договора оставались неизвестными. Только 21 февраля 1895 г., когда в Пекине уже было принято решение согласиться на территориальные уступки, японское правительство сочло целесообразным информировать Петербург о своем намерении потре-< бовать у Китая Порт-Артур или Вэйхайвэй.
548


Царское правительство больше месяца никак не могло определить свое отношение к требованиям Японии. Отчасти это объяснилось тем, что Министерство иностранных дел осталось без хозяина: Гире умер за год перед тем, и только в марте 1895 г. был назначен новый министр — посол в Вене князь Лобанов- Ростовский.
Лобанов был умелым дипломатом с многолетним опытом. Сначала он склонялся к мнению, что недостаток сил вынуждает Россию встать на путь «сотрудничества» с Японией и обеспечить себе компенсации. Николай II одобрил эту идею. Он предполагал захватить порт в Корее с полосой земли, соединяющей его с русской территорией.
Однако новый министр учитывал и другую возможность: потребовать у японцев отказа от Порт-Артура, обладание которым было чревато подчинением китайского правительства влиянию Японии. «Но если они отвергнут наше требование,— спрашивал себя Лобанов,— что тогда? Должны ли мы прибегнуть к принудительным мерам и можем ли мы в таком случае рассчитывать на содействие других держав?»
Вот это-то существенное обстоятельство Лобанов и постарался выяснить. У англичан он успеха не имел. Британский посол заявил, что его правительство не пойдет на принудительные меры против Японии. За последнее время, говорил он, общественное мнение Англии все более склоняется на сторону Японии. В действительности английское правительство, убедившись в значительности военной мощи Японии, старалось наладить с ней отношения, рассчитывая использовать ее в дальнейшем против России.
В Лондоне считали, что японские захваты ущемляют в первую очередь интересы России, и решили предоставить ей самой ссориться с Японией, не без удовольствия предвкушая выгоду, которую можно извлечь из русско-японской распри.
Но Лобанов не ограничился выяснением позиции Англии. Он предложил Франции и Германии совместно заявить в Токио протест против захвата Порт-Артура. Запрос русского министра пал в Берлине на благоприятную почву. К этому времени там стал очевидным провал попыток сближения с Англией. Резкое обострение колониального и торгового соперничества с нею породили к этому времени у кайзера и канцлера, преемника Каприви князя Гогенлоэ, стремление вновь сблизиться с Россией. Это способствовало прекращению тахможенной войны и заключению в 1894 г. русско-германского торгового договора на условиях некоторого взаимного компромисса. Но в Берлине желали большего — восстановления политической близости. 8 апреля 1895 г. германское правительство выразило согласие незамедлительно предпринять демарш в Токио одновременно с Россией.
549


В Берлине решили вмешаться в японо-китайские переговоры, чтобы усилить позиции Германии на Дальнем Востоке, в частности захватить военно-морскую базу в тихоокеанских водах.
После согласия Германии французское правительство уже не могло отказать России в поддержке: иная позиция означала бы публичную демонстрацию слабости франко-русского союза. Обеспечив себе поддержку двух великих держав, царское правительство стало действовать энергично. Большинство членов нового Особого совещания во главе с Витте И апреля 1895 г. высказалось за изгнание Японии с материка. Хотя и не без колебаний, Николай II отказался от идеи «компенсации», т. е. от порта в Корее, и утвердил журнал совещания. Таким образом, Россия взяла на себя роль «защитника Китая» от посягательств Японии.
23 (11) апреля 1895 г. представители России, Германии и Франции в Токио одновременно, но каждый в отдельности потребовали от японского правительства отказа от Ляодунского полуострова. Выступление трех великих держав, располагавших совместно значительными силами в дальневосточных водах, произвело на японцев отрезвляющее действие. 10 мая (28 апреля) 1895 г. японское правительство заявило о возвращении Китаю Ляодуна (правда, оно выговорило себе за это увеличение контрибуции на 30 млн. лап). В ноябре 1895 г. было подписано японо-китайское соглашение о пересмотре Симоносекского мир¬
ного договора.
Достигнутый успех был шагом к развертыванию русской экспансии на Дальнем Востоке.
Царская дипломатия использовала край-
иУконце«иТГквжд нюю НУЖДУ Китая в Деньгах для уплаты контрибуции японцам. Китайское правительство завязало переговоры с лондонскими, парижскими и берлинскими банкирами, но они соглашались дать заем только при условии международного контроля над китайскими финансами. Появление в Пекине органов такого контроля умалило бы там влияние России.
Воспользовавшись соперничеством французских и немецких банкиров, Витте предложил китайскому правительству заем в 150 млн. руб. золотом под гарантией русского правительства и без установления контроля. Китайское правительство приняло это предложение.
В конце 1895 г. по инициативе Витте был основан Русско- Китайский банк. Он был учрежден группой французских банков и Петербургским международным банком под покровительством царского правительства, которое обеспечило своим представителям влиятельное положение в правлении.
550


Оборонительной, весьма осторожной политике, которой придерживалась Россия на Дальнем Востоке в 70—80-х годах, теперь наступал конец. Как раз в это время началась ожесточенная борьба за железнодорожные концессии в Китае. В ней приняли участие капиталистические группировки Англии, Франции и США, опиравшиеся на поддержку своих правительств. Прямым конкурентом русского железнодорожного строительства в Маньчжурии явился американский банковский синдикат, который проектировал дорогу Кантон — Ханькоу — Пекин и далее через Маньчжурию на соединение с Сибирской магистралью. Осуществление этого проекта означало бы установление железнодорожной связи Маньчжурии с Центральным и Южным Китаем с его открытыми портами, где царил европейский капитал. Витте, напротив, стремился изолировать Маньчжурию от иностранного капитала и привязать ее экономически к Сибирской магистрали, т. е. к России. Этому должно было служить сооружение железной дороги в Северной Маньчжурии, соединявшей Забайкалье с Владивостоком почти по прямой линии через китайскую территорию.
Переговоры о предоставлении концессий было решено перенести из Китая в Россию, подальше от конкурентов. Для переговоров приехал ведущий сановник цинского правительства Ли Хун-чжан; предлогом явилось представительство Китая на коронации Николая II. 3 июня 1896 г. в Москве был заключен русско-китайский договор об оборонительном союзе против Японии. В случае ее нападения на Китай, на Корею или на восточноазиатские владения России каждая из договаривающихся сторон должна прийти другой на помощь всеми сухопутными и морскими силами, какими она будет располагать в тот момент; ни одна из сторон не заключит мира без согласия другой. Китай соглашался на сооружение железной дороги через Северную Маньчжурию на Владивосток. Постройка и эксплуатация дороги предоставлялись Русско-Китайскому банку.
Контракт на постройку и эксплуатацию Китайско-Восточной железной дороги был подписан представителем китайского правительства и Русско-Китайским банком 8 сентября 1896 г. Для сооружения и эксплуатации дороги банк учреждал Акционерное общество Китайско-Восточной железной дороги. Особое значение получило право общества на «безусловное и исключительное управление своими землями», т. е. всей полосой отчуждения. Условия концессионного договора превращали ее в нечто вроде большого, вытянутого вдоль железной дороги русского сеттльмента. Через 80 лет железнодорожная линия согласно контракту безвозмездно передавалась китайскому правительству.
В дальнейшем экспансия царского правительства на Дальнем Востоке была тесно связана с деятельностью Русско-Китайско¬
551


го банка и Общества Китайско-Восточной железной дороги. Эти предприятия в свою очередь находились в тесном контакте с крупнейшими банками Парижа и Петербурга и с Министерством финансов Российской империи. Руководство дальневосточной политикой царизма с 1896 г. все более переходило к Витте, хотя он и не занимал поста министра иностранных дел.
рост русского влияния Крупных успехов достигла русская дипло- в Корее матия в Корее. К моменту окончания япо¬
но-китайской войны японцы были там хозяевами положения. Однако в феодальных кругах Кореи существовала сильная антияпонская группировка, возглавлявшаяся королевой Мин. Она поддерживала связи с русской миссией. 6 июля 1895 г. по инициативе королевы из правительства были изгнаны японские ставленники. Вместо них король назначил сторонников русской ориентации. Но в ночь на 8 октября 1895 г. японский посланник организовал убийство королевы и произвел новую смену правительства. Японцы подготовляли низложение короля и возведение на трон своего ставленника.
11 марта 1896 г. король бежал из дворца и вместе с наследником престола укрылся в русской миссии. Он уволил из правительства сторонников Японии и снова заменил их приверженцами России. Японцы вынуждены были уступить: 14 мая 1896 г. в Сеуле было заключено русско-япоцское соглашение, которое утверждало нечто вроде совместной опеки над королем при явном преобладании России, поскольку фактически корейское правительство состояло из дружественных ей лиц.
Вскоре в Москву по случаю коронации прибыл маршал Яма- гата — лидер японской военщины. Лобанов подписал с ним соглашение о Корее. Этот документ, вошедший в историю под названием «Соглашение Лобанов — Ямагата», подтверждал и расширял совместный русско-японский протекторат над Кореей. Япония была вынуждена отказаться от монопольного положения в Корее. Японское правительство предлагало русскому разделить Корею на сферы влияния по 38-й параллели, но получило отказ.
Японская агрессия против Китая и Кореи, а также ответные меры русского правительства имели далеко идущие последствия. Дальний Восток выдвинулся на авансцену мировой политики. Обострение дальневосточной проблемы отвлекло часть сил и внимание царской России от Европы и Ближнего Востока, усилило русско-английские противоречия, породило глубокие противоречия между Россией и Японией, а также между Россией и США.
В 1895 г., когда победа Японии над Китаем привела к осложнению обстановки на Дальнем Востоке, в результате подъема национально-освободительного движения в Армении, Македонии и
552


и ближневосточный кризис 1895—1897 гг.
на Крите обострилось внутреннее положение в Турции. Турецкие власти организовали массовую резню армян.
Царское правительство, поглощенное проб- Царская Россия лемами Дальнего Востока, стремилось по¬
мешать Англии использовать турецкий кризис в своих целях и преуспело в этом. Опираясь на поддержку Германии и Франции, оно отклонило делавшиеся из Лондона прозрачные намеки о соглашении насчет раздела Турции, связанные с признанием английского владычества в Египте, что было чревато разрывом союза с Францией.
Отклоняя сделку с Англией за счет Турции, вместе с Германией царское правительство выступило против национально- освободительного движения в Османской империи. Традиции русской политики, требовавшие поддержки христианских подданных султана, были теперь на несколько лет отброшены царским правительством.
Несмотря на это, соперничество России с Австро-Венгрией на Балканах продолжалось. Во второй половине 80-х годов, особенно после воцарения в Болгарии Фердинанда Кобургского, на всем Балканском полуострове установилось экономическое и политическое преобладание Австро-Венгрии. Исключение представляла только Греция, где по-прежнему господствовал английский и французский капитал. Одно время русское влияние первенствовало на Балканах только в такой небольшой стране, как Черногория.
Однако австрийское засилье вызвало в балканских государствах новый поворот в пользу России. В Болгарии после падения Стамбулова (в 1894 г.) министерство Стоилова искало примирения с Россией, стремилось добиться признания царским правительством Фердинанда Кобургского князем Болгарии. И такое признание последовало, а вместе с ним и восстановление дипломатических отношений. Тем самым был положен конец политической монополии, которой в течение восьми лет привыкла пользоваться в Болгарии Австро-Венгрия.
В апреле 1897 г. император Франц-Иосиф и его министр иностранных дел граф Голуховский нанесли визит в Петербург. Их ожидал наилучший прием. К этому времени Николай II нашел преемника скончавшемуся незадолго перед тем Лобанову: министром иностранных дел был назначен граф М. Н. Муравьев. Между ним и Голуховским состоялись переговоры. Было достигнуто соглашение о совместном поддержании статус-кво на Балканах. Стороны при этом обязывались договориться об обоюдных интересах, которые им необходимо будет учесть при возможных территориальных переменах на Балканском полуострове, если таковые все же произойдут.
Было согласовано, что вопрос о Константинополе и проливах
553


имеет «общеевропейский характер» и не должен служить предметом сепаратных австро-русских соглашений. Австро-Венгрия подтвердила принцип закрытия проливов как обеспечивающий «законную безопасность» России.
Соглашению была придана форма обмена письмами. Эта форма выявила разногласия, сохранявшиеся между договаривающимися сторонами. Австро-венгерский министр иностранных дел в своем письме от 8 мая 1897 г. выговаривал для своей страны право превратить в случае необходимости оккупацию Боснии и Герцеговины в аннексию и, кроме того, присоединить Новобазарский санджак. Если поддержание статус-кво станет невозможным, Голуховский предусматривал образование независимой Албании и раздел остальной части Балкан между существующими балканскими государствами с тем, однако, чтобы между ними не было нарушено «равновесие сил». Оставаясь злейшим врагом славянства, Австрия по-нрежнему не допускала образования большого славянского государства.
В своей ответной ноте Муравьев отказывался фиксировать все эти «вопросы будущего». Вопрос об аннексии Боснии, Герцеговины и Новобазарского санджака, по его мнению, потребовал бы «специального рассмотрения». Говорить о создании Албании и разделе Балкан между малыми балканскими государствами «преждевременно». Соглашение свелось в сущности лишь к пункту о сохранении статус-кво — пока это возможно.
Впрочем, на этом этапе такая договоренность имела реальное значение, так как обе стороны были заинтересованы в том, чтобы на некоторое время, по образному выражению Лобанова- Ростовского, «заморозить» восточный вопрос.
Австро-русское соглашение оказалось довольно прочным, оставаясь в силе около 10 лет.
^ „ . В конце XIX в. в политике великих дер-
жав усилились империалистические стремления к разделу Китая, к прямым захватам его территории. Почин положила Германия. Кайзеровское правительство старалось приобрести военно-морскую базу в дальневосточных во* дах. Выбор пал на бухту Цзяочжоу на южном побережье Шань- дунского полуострова. Но Россия располагала согласием китайского правительства на стоянку русских военных кораблей в этой бухте. Виду этого в августе 1897 г. Вильгельм II посетил царя в Петергофе и постарался выяснить, не грозит ли захват Цзяочжоу конфликтом с Россией. Николай заявил, что не станет возражать, если германские суда воспользуются бухтой Цзяочжоу, но только по согласованию с командованием русского Тихоокеанского флота.
В начале ноября 1897 г. в Шаньдуне были убиты два немецких миссионера. Это дало германскому правительству желанный
554


предлог для решительных действий. Вильгельм II сообщил царю, что «вынужден» занять Цзяочжоу. Кайзер, ссылаясь на петергофские переговоры, выражал надежду, что Николай II не станет возражать.
Ответ гласил, что Цзяочжоу не принадлежит России и царь не может ни одобрить, ни осудить отправки туда германской эскадры. Получив этот уклончивый ответ, Вильгельм II тем не менее отдал своим кораблям приказ войти в бухту.
Русское правительство заявило протест. Муравьев напомнил, что Россия получила от Китая обязательство в случае его готовности передать Цзяочжоу иностранной державе сохранить за Россией право первой претендовать на эту гавень *. Русской Тихоокеанской эскадре было приказано отправиться в Цзяочжоу тотчас же, как только туда войдут германские корабли.
Правительство кайзера было раздражено выступлением Муравьева. Но оно считало целесообразным решить спор посредством компромисса: пусть Россия не возражает против захвата Цзяочжоу Германией и вознаградит себя приобретением другого порта! Не дожидаясь конца переговоров, немцы применили свой излюбленный дипломатический прием — поставили партнера по переговорам перед совершившимся фактом, высадив 14 ноября 1897 г. десант на побережье бухты. Возникла угроза русско-германского конфликта.
Однако, учитывая непреклонность Германии, царское правительство вскоре пересмотрело свою позицию, решив не перечить немцам и «компенсировать» себя за счет Китая. В декабре 1897 г. российская эскадра бросила якорь на рейде Порт-Артура. Кайзер и его правительство с восторгом приветствовали этот шаг.
Витте возражал против захвата Порт-Артура. Он указывал, что это мероприятие противоречит духу московского договора о русско-китайском союзе. 26 ноября 1897 г. под председательством царя состоялось совещание министров. Витте предлагал не искать «компенсаций в неприязненных действиях против Китая», а «направить нашу эскадру в Цзяочжоу и приказать ей стоять там, доколе Германия не покинет этого порта». Военный и морской министры тоже не поддержали идею захвата Порт- Артура. На совещании было решено воздержаться от этого шага. Но вопреки этому решению Николай II утвердил предложение Муравьева, отвечавшее собственным желаниям царя.
Появление русских кораблей на порт-артурском рейде вызвало недовольство в Лондоне. Летом 1897 г. между Россией и Англией обострилась борьба за влияние на китайское правитель-
1 Б. А. Романов. Очерки дипломатической истории русско-японской войны. М.—Л., 1955, стр. 56.
555


ство, которое нуждалось в новом займе для уплаты Японии очередного взноса в счет контрибуции. Английские капиталисты по-прежнему обусловливали предоставление займа учреждением иностранного контроля над финансами Китая. Поэтому 14 декабря 1897 г. цинское правительство обратилось с просьбой о займе к российскому министру финансов. Витте согласился устроить новый заем, причем и на этот раз без установления контроля, но при условии предоставления русским подданным монополии на железнодорожные и промышленные концессии в Маньчжурии и Монголии. Он требовал выдачи «Обществу КВЖД» концессии на сооружение линии, которая соединила бы магистраль, строившуюся к Владивостоку, с какой-либо китайской гаванью на побережье Желтого моря.
Об 	этом предложении Ли Хун-чжан тотчас же «по секрету» уведомил Лондон. Он рассчитывал, что это известие заставит английских капиталистов быть уступчивее. Он не ошибся: английские банкиры умерили свои претензии. В то же время английское правительство забеспокоилось, как бы царская Россия не прибрала Маньчжурию к рукам, а Англия не осталась бы без компенсации. Оно заявило в Пекине протест против займа на русских условиях. Но царское правительство не менее категорично протестовало против английского займа. Британские корабли вошли в порт-артурскую бухту и бросили якорь рядом с русскими. Наступила очередь царского правительства проявлять беспокойство и возмущение.
Однако, направив эскадру в Порт-Артур, показав, так сказать, когти, британский премьер лорд Солсбери решил сделать попытку договориться с Россией. Английские корабли вскоре получили приказ покинуть Порт-Артур. 17 января 1898 г. Солсбери поручил английскому послу в Петербурге О’Конору «спросить г. Витте, не представляется ли возможным, чтобы Англия и Россия действовали в Китае совместно... Мы пойдем далеко навстречу коммерческим целям России,— писал Солсбери,— если увидим, что она желает сотрудничать с нами» К
О’Конор переговорил вместо Витте с Муравьевым. Не очень точно выполнил он поручение и по содержанию. Он высказался перед русским министром о желательности соглашения относительно «всей сферы наших взаимных интересов»—не только по вопросам Дальнего Востока. И Муравьев, и Витте, с которым позже О’Конор тоже встречался, выразили согласие начать об этом переговоры. В качестве сферы русских интересов оба указали северные районы Китая. Царь, встретившись с послом на балу, подтвердил ему готовность к соглашению с Англией.
1 «British Documents on the Origins of the War 1898—1914», vol. 1, London, 1927, № 5. Телеграмма Солсбери О’Конору от 17 января 1898 г.
556


РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ В КОНЦЕ XIX


Узнав о положительной реакции русского правительства, британский премьер поручил О’Конору предложить в Петербурге грандиозный план раздела Китайской и Османской империй на сферы влияния при сохранении номинально целостности и той, и другой. Долину Хуанхэ и области к северу от нее Солсбери готов был предоставить России в качестве сферы ее преобладающего влияния. Бассейн р. Янцзы должен был быть признан сферой такого же влияния Англии. В Турции царской России в качестве сферы влияния предназначались области, прилегающие к Черному морю, включая проливы, а также Северная Месопотамия. Для Англии Солсбери хотел получить Южную Месопотамию с Багдадом, Аравийский полуостров и турецкие владения в Африке (включая, конечно, Египет) *.
Царское правительство решило в переговорах с Англией прежде всего получить согласие на захват Ляодунского полуострова. В этом случае оно выразило готовность отказаться в пользу английских банкиров от предоставления займа Китаю и открыть порт Даляньвань для международной торговли.
И вдруг во время переговоров в Петербург пришло тревожное известие: цинское правительство уже подписало с английским банком контракт о займе в 16 млн. фунтов стерлингов! Гарантией служили доходы от морских и внутренних таможен.
Вопрос о займе был предметом англо-русских переговоров. Поэтому в Петербурге это соглашение было воспринято как проявление крайней нелояльности со стороны коварного Альбиона. Вдобавок пришла и другая весть: предстояло подписание германо-китайского соглашения (оно состоялось 6 марта 1898 г.), по которому Китай передавал Германии порт Циндао с окрестной территорией на побережье бухты Цзяочжоу на началах аренды сроком на 99 лет. Таким образом, обе соперницы России — и Англия, и Германия — уже добились весьма больших успехов. В таких условиях царское правительство отнюдь не намеревалось отказаться от притязаний на военно-морскую базу в Порт- Артуре. Оно опасалось, что если промедлить, то Порт-Артур захватят англичане.
Царское правительство потребовало от Китая сдачи России в аренду Ляодунского полуострова с портами Артур и Даляньвань и выдачи концессии на железную дорогу от какого-либо пункта на КВЖД до этих портов.
Цинское правительство опять капитулировало, на этот раз перед Петербургом. 27 (15) марта 1898 г. был подписан договор об аренде Россией Ляодунского полуострова сроком на 25 лет. Даляньвань объявлялся портом, открытым для иностранной тор-
1 Там же, № 9, 16, стр. 8. 12—13.
557


говли. Китайское правительство давало согласие распространить концессию, дарованную им «Обществу КВЖД», на сооружение железной дороги от владивостокской линии до Да- ляньваня.
Царское правительство, становясь следом за Германией и Англией на путь захвата китайской территории, подрывало свое влияние в Пекине и разрушало сотрудничество с цинской монархией, которое установилось было у него с весны 1895 года.
После получения Китаем займа у Гонконг-Шанхайского банка дипломатическая борьба между Англией и Россией возобновилась с удвоенной силой. Англия вырвала у Китая порт Вей- хайвей. Чтобы ущемить Россию в Маньчжурии, английское правительство завязало с китайским переговоры о сооружении железной дороги от Тянь-цзиня в глубь Маньчжурии. Оценивая это как явную угрозу своим интересам, царское правительство пошло на сделку с Англией, хотя и более ограниченного масштаба, нежели та, которую предлагал британский премьер в январе 1898 г. 28 (16) апреля 1899 г. было достигнуто соглашение о размежевании сфер железнодорояшого строительства в Китае. Великобритания обязывалась не домогаться концессий к северу от Великой китайской стены и обещала не препятствовать русским ходатайствам о концессиях в этой зоне. Россия принимала аналогичные обязательства в отношении бассейна р. Янзцы. Это соглашение стороны довели до сведения китайского правительства.
Опасаясь англо-японского сговора, царское правительство решило пойти на уступки Японии в Корее, что было зафиксировано в соглашении от 25 (13) апреля 1898 г. Правительства России и Японии обязывались «воздерживаться от всякого непосредственного вмешательства во внутренние дела этой страны», не назначать военных инструкторов и финансовых советников без предварительного соглашения между собой. Поскольку советники корейского правительства были тогда русскими, то следствием соглашения был их отзыв царским правительством. Только что учрежденный Русско-Корейский банк прекратил свою деятельность. Царское правительство обязалось также не препятствовать «развитию торговых и промышленных сношений между Японией и Кореей», тем самым фактически соглашаясь на экономическое завоевание Кореи японским капиталом. Таким образом, захват Порт-Артура не только ослабил русское влияние в Пекине. Этот акт заставил царское правительство сделать серьезные уступки в Корее.
К концу 90-х годов совершился раздел значительной части Китая на сферы влияния. Богатейшая часть страны — долина р. Янцзы и области к югу от нее, включая Гуандун с Кантоном,— была сферой влияния Англии. Россия приобрела в каче¬
558


стве сферы влияния северо-восточные провинции (Маньчжурию), Германия — Шаньдун, Франция — области, пограничные с северным Вьетнамом (Тонкином). Япония в 1898 г. вернула себе преобладающее влияние в Корее, потерянное ею после пересмотра Симоносекского мира. «Одно за другим, европейские правительства так усердно принялись грабить, то-бишь „арендовать“ китайские земли, что недаром поднялись толки о разделе Китая» *. Так еще на заре империалистической эпохи В. И. Ленин осудил захватническую политику капиталистических держав на Дальнем Востоке.
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 4, стр. 348—349.


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
РАЗВИТИЕ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ И КУЛЬТУРЫ НАРОДОВ РОССИИ
1
Введение.
Школа и просвещение
Эволюция от крепостничества к капитализму сопровождалась большими изменениями в культурной жизни. К 50—60-м годам относится переход руководящей роли в освободительном движении и культуре от дворянской интеллигенции к разночинной.
Разночинная интеллигенция была сосредоточена главным образом в городах, хотя немало ее находилось и в деревне, где она обслуживала преимущественно земские учреждения. Рост городов был существенным показателем капиталистического развития. Городам (столицам — Петербургу и Москве, Киеву, Одессе и Харькову, Тифлису, Риге и другим местным центрам) принадлежала ведущая роль в культурном развитии страны. В них находились научные учреждения, учебные заведения, издательства, редакции журналов и газет, театры, музеи. Города являлись очагами революционного движения, с ходом которого были близко связаны судьбы культуры.
Сдвиги в общественном сознании, политическое возбуждение, усиление активности масс в периоды революционного подъема стимулировали творческую деятельность во всех областях культуры.
В культуре отражались и сталкивались разнородные и даже противоположные течения, отвечавшие антагонистичным классовым интересам и побуждениям. Царизм, ставя перед собой задачу насильственной русификации нерусских национальностей, был резко враждебен и по отношению ко всем прогрессивным явлениям в культуре самого русского народа. В темноте масс он видел залог прочности своего всевластия. Правительство и его главная социальная опора — крепостническое дворян¬
560


ство всеми средствами насаждали и поддерживали реакционные элементы в школе, науке, печати. Одним из орудий реакции служила цензура, направленная на подавление демократических, а часто и умеренно-либеральных идей.
Большую реакционную силу представляла церковь. По данным переписи 1897 г., численность духовенства разных исповеданий составляла около четверти миллиона человек. В то же время всех работников просвещения (включая частных преподавателей) было только около 172 тыс., литераторов и ученых, художников, актеров и музыкантов — около 21,5 тыс.
Идеологи реакции выходили прежде всего из среды царской бюрократии. Показателен в этом смысле пример всесильного царедворца, обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева. Он не только как администратор душил малейшие проявления свободомыслия, но и выступал в качестве публициста-мракобеса. Ратуя против «безумия человеческой мудрости», Победоносцев защищал «великое значение» «силы инерции», в забвении которой усматривал «главный порок» новейшей истории человечества. Победоносцева справедливо называли апостолом бесправия и рабства. Другим «философом» реакции был К. Н. Леонтьев, призывавший «подморозить» Россию, мечтавший хотя бы в войне «прихлопнуть» «анафемскую демократию» Европы. К «идейным» главарям реакции принадлежали М. Н. Катков (редактор «Московских ведомостей» и «Русского вестника»), В. П. Мещерский (его органом был «Гражданин»), А. С. Суворин (издатель «Нового времени»).
Энергичным поборником передовой культуры был демократический и революционный лагерь России. Революционные демократы 50—60-х и 70-х годов, лучшие представители общественности и литературы 80-х годов, русские марксисты разоблачали реакцию, боролись за подлинную культуру, создавали культурные ценности, служившие делу прогресса России и всего человечества. Деятельность революционных кругов, освободительная борьба демократической интеллигенции и народа благотворно отражались на творчестве многих из тех мастеров культуры, которые сами не поднимались до сознательно революционного мировоззрения. Выдающийся вклад в культуру внесли сотни прогрессивных ученых, педагогов, писателей, художников. К лагерю передовой культуры принадлежали, наряду с вождями революционно-демократической общественной мысли, такие деятели науки, литературы, искусства, как Сеченов и Мечников, Тургенев и Островский, Лев Толстой и Чехов, Стасов и Мусоргский и многие другие.
Капиталистическое развитие ломало унаследованный от крепостнического строя быт, подрывало патриархальный уклад жизни, разобщенность между отдельными местностяхми.
36 История СССР, том V
561


Реформа 1861 г. и пореформенное развитие породили новые веяния в деревне. Рушились старинные формы труда. Происходили массовые передвижения населения, интенсивно развивалось отходничество, благодаря которому население втягивалось в водоворот общественной жизни, повышались грамотность и сознательность, прививались культурные привычки и потребности. Пореформенная эпоха положила реальное основание начальной сельской школе. Правда, правительство до крайности суживало объем преподавания в начальных училищах, подчиняло их деятельность бдительному надзору чиновников и полиции, дворянства и духовенства. Оно неприязненно относилось к земской школе, представлявшей относительно лучший тип народных училищ, и в противовес ей всячески поощряло церковноприходскую школу — детище Победоносцева. Крупнейшим тормозом в деле образования являлось нищенское положение крестьянской массы. Однако вопреки всем препятствиям сельская школа, благодаря моральной, а порой и носильной материальной поддержке со стороны населения, благодаря энергии педагогического персонала, давлению передовых общественных кругов на органы земства, расширялась и понемногу повышала уровень своей работы. И все же рост школы чрезвычайно отставал от народных потребностей. В конце 90-х годов в начальных сельских школах насчитывалось лишь около 3,5 млн. учащихся (из них 800 тыс. девочек). Значительная часть населения деревни приобретала грамотность и начатки знаний путем самообразования.
Повышению уровня сознания крестьянства содействовало распространение книги. В книжном потоке, шедшем в деревню, в котором лубочная литература и религиозные книги составляли крупную долю, значительно увеличивался удельный вес подлинно художественной литературы и образовательной книги. Царизм боролся с распространением в деревне книг прогрессивного содержания, но власти не могли полностью парализовать деятельность передовой части общества в этом направлении.
Изменяющиеся экономические условия, подвижность населения, расширение общения с городом, усиление интереса к общественным событиям в стране, рост числа школ и повышение грамотности, проникновение серьезной книги в деревню — все это вызывало перемены в духовном облике крестьян. Недаром наблюдатели деревенской жизни все чаще — особенно в 80-х и 90-х годах — отмечали рост в крестьянстве, в первую очередь в молодом его поколении, чувства личного достоинства, жажды свободы. К концу столетия все сильнее сказывалось воздействие на деревню рабочего класса, рабочего движения.
В пролетариате стремление к образованию очень заметно с
562


самого начала капиталистического периода. Уже в пору кресть янской реформы это выразилось в движении воскресных школ, поднятом демократической интеллигенцией и встретившем отклик у рабочих. В 70-е годы, наряду с революционной пропагандой народников среди рабочих, в нелегальных рабочих кружках часто велась общепросветительная работа. 80-е и тем более 90-е годы характерны неуклонным ростом сознательности и культурных запросов в рабочем классе. В конце 90-х годов В. И. Ленин писал: «...Среди рабочих растет страстное стремление к знанию и к социализму, среди рабочих выделяются настоящие герои, которые — несмотря на безобразную обстановку своей жизни, несмотря на отупляющую каторжную работу на фабрике,— находят в себе столько характера и силы воли, чтобы учиться, учиться и учиться и вырабатывать из себя сознательных социал-демократов, „рабочую интеллигенцию“» *. В литературе тех лет подчеркивались вера в науку, тяга к «умной книге» со стороны интеллигентного слоя рабочих. Однако и среди пролетариата, кадры которого постоянно пополнялись за счет разорявшейся деревни, еще и в конце века сохранялся высокий процент неграмотных.
Развитие капитализма и связанное с ним усложнение жизни вызывали повышенный спрос на интеллигентные силы.
Армия работников интеллигентного труда не была однородной. В составе интеллигенции имелись представители различнейших течений. Было немало аполитичных элементов. Однако именно из интеллигенции рекрутировались в подавляющем большинстве деятели освободительного движения. Демократическая прослойка интеллигенции (в основном разночинцы, к ко ¬ торым примыкали и наиболее (передовые представители интеллигенции из дворян) видела свою цель в борьбе за интересы народа, крестьянства. Интеллигенты — демократы и революционеры не отделяли культурную работу от освободительных задач. Во все ее отрасли они стремились внести дух демократической идейности. Наука, литература, искусство, педагогика — все должно было тесно связываться с жизнью, с нуждами народа, с борьбой за его освобождение.
В духовном развитии страны наибольшую роль играли литераторы, некоторые круги ученых, деятели искусства, передовое учительство. Студенчеству также принадлежало здесь видное место. В начале XX в. В. И. Ленин писал о студенчестве: «...Оно является самой отзывчивой частью интеллигенции, а интеллигенция потому и называется интеллигенцией, что всего сознательнее, всего решительнее и всего точнее отражает и выража-  11 В. И. Л е ни н. Полное собрание сочинений, т. 4, стр. 269.
3 о*
563


ет развитие классовых интересов и политических группировок во всем обществе» 1.
Интеллигенция, разночинство выступают не только как созидатель культурных ценностей, но и как главный их потребитель. Читателями художественной и тем более научной литературы, журналов, газет были в первую очередь интеллигенты. Посетителями музеев, выставок, зрителями в театрах, слушателями концертов также являлись в очень большой доле представители интеллигенции. Известная демократизация культурной жизни, типичная для пореформенной эпохи, находила выражение и в возрастании удельного веса интеллигенции (в частности, ее средних и низших слоев) среди массы читателей, зрителей и т. д.
Переход культурной гегемонии от дворянской интеллигенции к разночинной не означал, что первая утратила всякое значение в культурном творчестве. Лучшие люди из дворян, внесшие важный вклад в сокровищницу национальной культуры еще в дореформенное время, с большим успехом продолжали творческую деятельность.
Дворянство по своему культурному облику представляло весьма разношерстную среду — от сравнительно узкой группы наиболее интеллектуально развитой дворянской интеллигенции до «диких помещиков», увековеченных в сатире Салтыкова-Щедрина. Столичное дворянство в общем было культурнее провинциального, но и у него внешний лоск часто преобладал над серьезными культурными интересами. У большей части дворянства встречала полное сочувствие и поддержку реакционная печать. На «благонадежных» дворян-помещиков правительство возлагало надзор за деятельностью школ. При определении своего курса в делах культуры власти особенно считались с пожеланиями и вкусами дворянства, в первую очередь высшего.
С укреплением экономических позиций крупной и средней буржуазии замечается усиление ее влияния и в области культуры. В массе, российское купечество цепко держалось за патриархальные нравы, но часть его не избежала процесса бытового и культурного «обновления». К началу 80-х годов «Вестник Европы» отмечал нарождение нового типа буржуа, который не только занимает различные общественные должности, но начинает поддерживать своими капиталами «умственные и художественные» интересы, учреждает стипендии, делается «покровителем» ученых обществ, учебных заведений. В основе деятельности большинства таких буржуазных «меценатов» лежали «грубые инстинкты чванства», но были в этой среде лица, исходившие из действительных культурно-общественных инте-  11 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 7, стр. 343.
564


ресов, Много сделали для развития искусства, издательского и школьного дела П. М. и С. М. Третьяковы, С. И. Мамонтов, М. П. Беляев, К. Т. Солдатенков, Н. А. Варгунин.
Однако в целом крупнобуржуазные круги придерживались политики, мешавшей широкому распространению культуры в народе, поощрявшей антидемократические тенденции в культурной сфере.
И? $$*$$$*
Важный и плодотворный этап в развитии культуры, обусловленный революционным движением 50—60-х годов и падением крепостного права, принес большое оживление общественнопедагогической мысли (выступления по вопросам просвещения представителей революционной демократии, деятельность К. Д. Ушинского, Н. И. Пирогова, Л. Н. Толстого) и первые серьезные сдвиги в начальном, среднем и высшем образовании. Наблюдаются небывалый подъем научного творчества и рост интереса к науке в обществе, расширение книгоиздательского и журнального дела. На тот же период приходится невиданное оживление литературной жизни в целом, начало особенно большого расцвета русского романа, социально-бытового очерка и рассказа, появление талантливых писателей-разночинцев. В искусстве прочно утверждаются реалистические и демократические принципы.
Временный спад революционного движения и усиление реакции в середине 60-х годов не заглушили общественно-культурного движения, хотя осложнили внешние условия его развития. В 70-х годах, когда назревает новая полоса подъема освободительного движения, завершившаяся к концу этого десятилетия второй революционной ситуацией, культурный процесс ознаменован образованием «Товарищества передвижных художественных выставок», появлением крупнейших созданий участников «могучей кучки» композиторов, новых замечательных произведений Льва Толстого, Тургенева, Достоевского, Щедрина, Некрасова, Островского, Глеба Успенского.
Реакция 80-х годов больно ударила по печати, университетам. Она породила упадочные настроения у части интеллигенции. Однако духовная жизнь страны не остановилась. Достаточно вспомнить о деятельности в эти годы Щедрина или молодого Чехова, о подъеме творчества Репина, Сурикова, Левитана, замечательных достижениях Чайковского и Римского-Корсакова, об успехах ученых-натуралистов. Огромное значение для судеб культуры имело зарождение марксистского направления в русской общественной мысли и революционном движении.
565


В 90-х годах начался новый — пролетарский — период в революционном движении России, неразрывно связанный с именем В. И. Ленина. Примерно к середине того же десятилетия относится начало нового этапа в истории культуры.
********
В период между 60-ми и 90-ми годами заметно повысился уровень грамотности населения. Ко времени падения крепостного права доля грамотных во всей массе жителей была близка к 1/15. К 1897 г. она возросла до 1/5 (21,1%). Процент грамотных среди населения старше 10 лет был выше; для возрастов 10— 39 лет доля грамотных достигала примерно четверти — трети. Грамотность городского населения к концу века превышала грамотность сельского приблизительно в два с половиной раза. В деревне грамотных мужчин было примерно в два с половиной раза больше, чем женщин. В городах среди мужчин грамотных было несколько более половины, а среди женщин — более трети. Уровень грамотности сильно колебался по районам. На Кавказе и в Сибири он лишь чуть поднимался над 12%. На последнем месте находилась Средняя Азия, где грамотность едва превышала 5 %.
В пореформенную эпоху, как уже отмечено, была заложена более или менее серьезная основа начального народного образования. Однако успехи его были весьма ограниченными. Несмотря на развитие земского школьного дела, особенно в 90-х годах, известный педагог Н. Ф. Бунаков говорил уже на пороге нового, XX в., об «убогой» школе, сообщающей крестьянину одну лишь грамотность. Много хуже, чем в великорусских губерниях, обстояло дело с начальной школой в большинстве национальных районов. Здесь крайне отрицательно сказывались плоды русификаторской политики правительства, вовсе не признававшего прав национальных языков и постепенно вытеснявшего их из школы. Во многих национальных районах не были введены земские учреждения и, следовательно, отсутствовали земские школы. Эато часто там усердно насаждались школы церковно-приходские.
В пору общественного подъема 50—60-х годов свежая струя ворвалась в среднюю школу. Правительство было вынуждено пойти на уступки в постановке гимназического образования. Но устав гимназий, изданный в 1864 г., не удовлетворил пожеланий прогрессивного общественного мнения. В то же время реакционеры во главе с Катковым настойчиво вели кампанию за полное торжество «классической» системы, основанной на схоластическом и сухом обучении мертвым языкам и призванной уничтожить так называемый «нигилизм». 70-е годы, а затем правление Александра III являются временем «толстовской» ж
566


«деляновской» гимназии с ее грубым полицейским режимом и во многом порочной организацией учебного процесса.
С 60-х до 80-х годов число учащихся в гимназиях возросло в два с половиной — три раза (до 70 тыс.). Кроме гимназий, существовали реальные и коммерческие училища, десятки духовных и военных учебных заведений. К середине 90-х годов в мужских средних школах всех ведомств учащихся было более 150 тыс. Изменение бытовых условий, тяга женской молодежи к просвещению и самостоятельности, давление передовой общественности вели к расширению женского среднего образования. В период крестьянской реформы появились открытые женские училища, преобразованные затем в гимназии. В середине 90-х годов было около 200 женских гимназий, 30 женских институтов и около 60 епархиальных училищ. В них в общей сложности обучалось более 75 тыс. человек. Процент учащихся средних школ ко всей массе детей среднешкольного возраста был крайне низок.
Вторая половина XIX в. ознаменована ростом высшей школы — университетов и специальных учебных заведений. Однако условия политической жизни, страх властей перед вольнолюбивыми стремлениями молодежи, их недоверие к профессорской корпорации тормозили развитие университетского образования. Это выразилось и в колебаниях на протяжении конца 50— 80-х годов числа студентов. В общем итоге число студентов в университетах между 1862 г. и серединой 90-х годов возросло примерно втрое, и к 1900 г. их насчитывалось около 17 тыс. Одновременно демократизировался состав студенчества. Этот процесс шел неравномерно по разным университетам. По вычислениям, опубликованным в 1897 г. журналом «Образование», в Петербургском университете доля детей дворян и чиновников составляла примерно две трети, а в Харьковском она в среднем за ряд лет не достигала и 40%.
На рубеже 60-х и 70-х годов появились первые зародыши высшего женского образования. Видную роль сыграли Петербургские женские курсы (Бестужевские). Этот «женский университет... в настоящем смысле слова», как говорил И. М. Сеченов, возник в 1878 г. и просуществовал до революции, когда отпало раздельное обучение мужской и женской молодежи. Кроме Петербурга, женские курсы были открыты в Москве, Казани, Киеве. В ходе их возникновения и деятельности им приходилось преодолевать всевозможные препоны, создаваемые властью. Порой высшее женское образование из-за враждебности правительства было на грани полного уничтожения.
При всей тяжести условий, в каких работала высшая школа, она сумела стать весьма существенным фактором культурной жизни и научного прогресса. Это относится и к центральной
567


России и к национальным районам. Так, для культурной и общественной жизни Украины большое значение имели Киевский, Харьковский, Новороссийский (в Одессе) университеты. Университет в Юрьеве (Тарту) был важным культурным центром Прибалтики, а Казанский — районов востока и юго-востока России. В конце 80-х годов был основан университет (пока в составе одного медицинского факультета) в Сибири — в Томске. Особенно крупная роль принадлежала Московскому и Петербургскому университетам, притягивавшим к себе молодежь со всех концов России.
********
Важным фактором развития культуры наряду со школой разных ступеней и типов была печать. Царская Россия не знала свободы печати. Конфискации, приостановка и прекращение изданий, «предупреждения», запрещение розничной продажи газет, уничтожение тиражей отпечатанных книг, массовые изъятия из библиотек неугодных властям произведений, административная и судебная расправа над деятелями литературы — все эти способы порабощения мысли щедро применялись царизмом. Но, несмотря на это, к началу 70-х годов на русском языке выходило около 350 периодических изданий, из них пятую часть составляли издания литературно-общественного содержания. В 1900 г. число периодических изданий превысило тысячу.
В середине XIX в. окончательно определился характерный для русской жизни тип «толстого» (обычно ежемесячного) журнала, дававшего читателю литературно-художественный, публицистический, критико-библиографический, научный материал. Выразителями определенных идейно-общественных течений были демократические органы «Современник» и «Русское слово», «Отечественные записки» и «Дело» и др., либеральные — «Русский вестник» первых лет существования, затем «Вестник Европы», «Русская мысль», славянофильские — «День», «Русь». В пореформенное время все более растет издание, распространение и влияние газет. Однако левые, демократические круги из-за цензурных условий редко имели возможность пользоваться этой формой периодической печати. Журналы и газеты выходили не только на русском языке, но и на языках ряда других народов.
На протяжении второй половины XIX столетия значительно увеличилось издание книг. В 1861—1865 гг. выходило в среднем за год около 1800 названий. В 1895 г. появилось около 11,5 тыс. книг (из них три четверти на русском языке). Книги издавали правительственные учреждения (официальные издания), научные учреждения и высшие учебные заведения, общественные
568


организации и органы местного самоуправления. Но главное место в издательском деле принадлежало частным фирмам (И. Д. Сытина, М. О. Вольфа, А. Ф. Маркса, М. М. Стасюлевича и др.). Среди издателей встречались люди, имевшие в виду чисто идейные задачи. К их числу следует, например, отнести Ф. Ф. Павленкова, деятельность которого началась и развивалась под влиянием просветительских идей, воспринятых им в 60-е годы. К видным издателям-общественникам принадлежал Н. П. Поляков, с именем которого связано первое русское издание «Капитала» К. Маркса.
Пути распространения книг были разнообразны. В городах расширялась сеть книжных лавок. По сравнению со второй половиной 60-х годов число их выросло к концу 90-х годов примерно в шесть раз, приблизившись к 3 тыс. В сельских местностях книги продавались через земские книжные склады. Не утратили значения «офени» — странствующие разносчики-торговцы. Значительна была роль в снабжении деревни книгами и таких общественных организаций, как состоявший при «Вольном экономическом обществе» Петербургский комитет грамотности (закрыт правительством в 1895 г.). О распространении прогрессивной и демократической книги в меру своих возможностей заботились революционные круги. На них целиком лежало распространение нелегальных изданий.
Демократическая интеллигенция проявляла широкую инициативу в открытии библиотек и читален. Несмотря на реакционные меры правительства, в начале 60-х годов и позднее библиотечное дело развивалось. В 80—90-х годах в городах число библиотек, открытых общественными учреждениями и органами самоуправления, равнялось семи-восьми сотням. В деревнях земства и крестьянские общества создавали небольшие библиотечки — их насчитывалось в конце XIX в. несколько тысяч. Существовали и нелегальные библиотеки, устраивавшиеся революционными кругами и содержавшие издания вольной печати и те легально изданные книги и журналы, которые правительством изымались из обращения. Видное место в научной и культурной жизни России принадлежало ее крупнейшим книгохранилищам — Публичной библиотеке и Библиотеке Академии наук в Петербурге, Библиотеке Румянцевского музея в Москве.
Серьезное научное, экономическое или художественно-воспитательное значение имели музеи и разнообразные выставки, общероссийские и местные. Основные музеи были сосредоточены в Петербурге (в частности, музеи Академии наук) и Москве. В 70—90-х годах было учреждено около 80 местных музеев. Из выставок особое внимание привлекли Политехническая 1872 г. и Всероссийская художественно-промышленная выстав¬
569


ка 1882 г. в Москве, крупнейшая дореволюционная торгово-промышленная выставка 1896 г. в Нижнем Новгороде; много устраивалось сельскохозяйственных выставок. Широкий интерес вызывали специально художественные выставки, в первую очередь выставки «Товарищества передвижников».
Таким образом, благодаря усилиям прогрессивной общественности, просвещение в пореформенное время достигло известных успехов. Однако политика господствовавших в государстве реакционных сил крайне тормозила развитие народного образования. Его развитию препятствовало также угнетенное, нищенское положение трудящихся масс. Поэтому итоги роста просвещения во второй половине XIX столетия нимало не соответствовали запросам и потребностям великого народа великой страны.
2
Естественные и общественные науки
В середине и второй половине XIX в. в России все прочнее и глубже утверждались капиталистические отношения, что не могло не стимулировать развитие науки и техники.
Общественный подъем в период падения крепостного права дал значительный толчок научной деятельности. Передовая общественная и философская мысль достигла к 50—60-м годам исключительно высокого по тому времени уровня. Наряду с таким замечательным мыслителем, как Герцен, на общественную арену вышли вожди разночинной демократии Чернышевский и Добролюбов; велико было влияние наследия не так давно умершего Белинского. Все они, внесшие бесценный вклад в общественные науки, содействовали развитию и естествознания. К ним надо присоединить Писарева с его неутомимой пропагандой естественных наук. Белинский и Герцен, Чернышевский, Добролюбов, Писарев воспитывали в лучших представителях научной мысли чувства демократизма и патриотизма, сознание огромной роли науки в жизни, в выработке мировоззрения. Неоценимое значение для научного прогресса имела материалистическая философия, положения которой отстаивали и развивали корифеи революционно-демократической мысли.
Крупнейшие успехи естествознания, начиная с 60-х годов, были во многом подготовлены предшествующими достижениями отечественной науки от Ломоносова до Лобачевского, Бэра и Пирогова. Но русская наука развивалась, разумеется, не изолированно. Ее поступательное движение было связано с развитием всей мировой науки, органическую часть которой она составляла. Обмен опытом между русской и западной наукой, ко-
570


С. В. Ковалевская
торая, по словам К. А. Тимирязева, в ту пору вступила в полосу «блестящего расцвета естествознания», становился все более оживленным, принося возрастающую пользу обеим сторонам.
Развитие экономики, общественный подъем, материалистическая проповедь вождей демократической общественной мысли, плодотворные национальные научные традиции, а также успехи мировой науки благоприятствовали развитию русской науки.
Но немало было и тормозящих обстоятельств, замедлявших как развитие самой науки, так и практическое приложение научных достижений.
Самодержавный режим был враждебен науке. История России за вторую половину XIX в. знает множество случаев преследования ученых. Выдающийся ученый-революционер Чернышевский был отправлен на каторгу, историк-демократ А. П. Щапов сослан в Сибирь. Нередко отстранялись от преподавания в высшей школе не только демократически, но и либерально настроенные профессора (В. И. Семевский, М. М. Ковалевский, А. С. Пос- ников, С. А. Муромцев и др.). Биолог И. И. Мечников, математик С. В. Ковалевская вынуждены были работать за рубежом.
Следует иметь в виду крайнюю скудость казенных ассигнований на содержание научных учреждений, неповоротливость и равнодушие официальных лиц при решении вопросов о прак-
571


тяческом использовании открытий и изобретений. Безразличие, недоверие к отечественным достижениям проявлялись порой и теми представителями промышленных кругов, от которых непосредственно зависела реализация новых изобретений. Наконец, относительно низкий уровень развития производительных сил, отсталость экономики страны сами по себе создавали преграду для использования части научных достижений. Так, замечательные идеи электротехников П. Н. Яблочкова и А. Н. Лодыгина не получили необходимого осуществления на родине. Оставались в стадии проектов многие плодотворнейшие идеи Д. И. Менделеева, касавшиеся промышленного и сельскохозяйственного прогресса.
Высшим научным учреждением страны по-прежнему оставалась Академия наук. Однако ее авторитет в обществе был не очень высок. Правительство ставило во главе Академии людей консервативного и реакционного образа мыслей. Протесты общественности против порядков в Академии принимали иногда острый характер (так было, например, в 1880 г., когда физико- математическое отделение Академии забаллотировало при выборах в академики гениального Менделеева). Тем не менее в Академии проводились ценные исследования. В ее составе находились математики В. Я. Буняковский, П. Л. Чебышев, химики H. Н. Зинин, А. М. Бутлеров и другие видные ученые. В конце века в Академию вступили математик А. А. Марков, химик H. Н. Бекетов, астроном Ф. А. Бредихин, биолог А. О. Ковалевский, геолог А. П. Карпинский. Положительный вклад был сделан рядом ученых, работавших в Академии в области языкознания и литературоведения (Ф. И. Буслаев, А. Н. Веселовский), востоковедения (В. В. Радлов, В. Р. Розен), византиноведения (В. Г. Васильевский), античной истории (В. В. Латышев).
Важными центрами научной мысли были университеты. «Современник» утверждал в середине 60-годов, что «во многих отраслях науки представители нашей университетской учености не только не уступают, но даже превосходят своими достоинствами представителей учености академической». Велико было значение и ряда специальных высших школ — Медико-хирургической (Военно-медицинской) академии, Технологического и Горного институтов в Петербурге, Петровской сельскохозяйственной академии под Москвой, Московского высшего технического училища. Специальные учебные заведения -возникли в некоторых национальных районах (Харьковский технологический институт, Рижский политехникум и др.).
Большую роль в развитии естествознания и общественных наук играли научные общества. В дореформенное время число их было незначительно. Среди них выделялись «Вольное экономическое общество», «Минералогическое общество», «Москов-
572


А. Г. Столетов
ское общество испытателей природы», «Русское географическое общество», «Общество любителей российской словесности при Московском университете». Для пореформенной эпохи, наряду с оживлением работы этих обществ, характерно образование многих новых. При университетах возникли общества естествоиспытателей и математические. Серьезный вклад в науку внесли «Русское химическое (позднее — «физико-химическое») общество», «Русское астрономическое общество», ряд медицинских. Общества, занятые изучением природы, появились на Урале, в Поволжье; существовали они и в Прибалтике. На Украине, в Сибири, на Кавказе, в Средней Азии были открыты отделы «Географического общества». Многочисленные отделения имело учрежденное в 1866 г. «Русское техническое общество».
С историей юридических и социально-экономических наук связана деятельность «Московского юридического общества». «Русское историческое общество» в Петербурге, «Общество истории и древностей российских» в Москве (основанное еще в начале XIX в.) развернули работу по публикации исторических документов. В Киеве работало «Историческое общество Нестора- летописца», в Одессе — местное «Общество истории и древностей», в Казани — «Общество археологии, истории и этногра-
573


фии». Некоторые общества целиком посвятили себя археологическим исследованиям.
В числе факторов научного прогресса следует назвать съезды специалистов в различных областях знания. По инициативе известного зоолога К. Ф. Кесслера, при поддержке Н. И. Пирогова, в 1861 г. в Киеве состоялся местный съезд естествоиспытателей. Лишь через шесть лет удалось добиться разрешения на созыв всероссийского съезда естествоиспытателей и врачей (зимой 1867/68 г.). До конца века прошло 10 подобных съездов. Если первые съезды собирали сотни, то позднейшие — тысячи участников. Большой общественный отклик находили медицинские «Пироговские съезды», созывавшиеся с 1885 г. Между 1869 и 1899 гг. состоялось 11 археологических съездов. Россия не раз избиралась местом международных научных съездов. Русские ученые участвовали в международных конгрессах в западных центрах.
С расширением деятельности ученых обогащалась периодическая научная литература. По подсчетам библиографа H. М. Лисовского, в 1855 г. в России выходило 61 научное или специальное издание, из них 44 в Петербурге, 10 в Москве и только семь во всей провинции. К 1900 г. существовало 525 научных и специальных изданий: 263 в Петербурге, 83 в Москве, 179 в провинции. Для гуманитарных наук важнейшее значение имели общие журналы. На страницах прогрессивных журналов публиковались работы лучших представителей общественной мысли по философии, политической экономии, истории, литературоведению.
Большими успехами отмечено в обозреваемый период развитие математики. П. Л. Чебышев сделал важнейшие открытия в математическом анализе, теории чисел, теории вероятностей. Он ярко выразил характерное свойство русской прогрессивной науки — стремление к установлению тесной связи теории и практики. Чебышев положил начало прославленной «петербургской» математической школе, из которой вышли такие ученые, как А. А. Марков, А. М. Ляпунов; со школой Чебышева была связана Софья Ковалевская. В развитии физики выдающуюся роль сыграл А. Г. Столетов, автор ценных исследований в области фотоэлектрических явлений, занявших видное место в подготовке современной электронной техники. Создатель школы русских физиков в Московском университете, защитник материалистических идей в естествознании, друг студенчества, Столетов не был допущен в 90-х годах реакционными элементами в Академию наук. Крупные заслуги принадлежат Н. А. Умову, разрабатывавшему учение о движении энергии. Воспитанник
574


А. М. Бутлеров
Московского университета виднейший астроном Ф. А. Бредихин создал учение о кометных формах.
К величайшим мировым открытиям в области физико-математических наук относится изобретение радио А. С. Поповым. 25 апреля 1895 г. на заседании «Русского физико-химического общества» он доложил о достигнутых им результатах в изучении проблемы использования электромагнитных волн для передачи сигналов на расстоянии и продемонстрировал созданный им прибор — грозоотметчик, явившийся первой в мире приемной радиостанцией. Этот день (7 мая по новому стилю) считается днем изобретения радио. В дальнейшем Попов провел серию успешных опытов и предпринял настойчивые попытки внедрить радиосвязь в практику военно-морского флота, но встретил сопротивление косных рутинеров, державших в своих руках управление морским ведомством.
Выдающимися электротехниками были П. Н. Яблочков и А. Н. Лодыгин. Яблочков создал дуговую лампу («свеча Яблочкова») и первым осуществил трансформацию переменного тока. Лодыгин, работавший над проблемой создания летательного аппарата и его электрооборудования, изобрел более совершенную лампу накаливания. М. О. Доливо-Добровольский трудился над решением задачи передачи электроэнергии на большие рас-
575


стояния. Важное значение для развития промышленной технологии имели работы H. Н. Бенардоса и Н. Г. Славянова, создаю- лей электрической дуговой сварки металлов. Далеко за рамками военого дела нашли применение труды группы ученых, занимавшихся усовершенствованием артиллерии. К их числу принадлежали Д. К. Чернов, заложивший основы современного металловедения, И. А. Вышнеградский, обосновавший теорию автоматического регулирования, Н. В. Маиевский, основавший русскую школу баллистики, А. В. Гадолин и В. Л. Кирпичев, которые наряду с Д. И. Журавским много сделали для разработки теории упругости и теории сопротивления материалов. И. В. Мещерский создал основы механики тел переменной массы. С развитием железнодорожного строительства были связаны успехи мостостроителей. Построенные по проектам Н. А. Белелюбскоги, Л. Д. Проскурякова и других инженеров мосты не уступали лучшим европейским и американским образцам. Техническими проблемами морского дела много занимался известный флотоводец, являвшийся одновременно крупным географом, С. О. Макаров. В конце XIX в. над проблемами теории корабля успешно работал механик и математик А. Н. Крылов.
Общеизвестны заслуги русских ученых и изобретателей в области воздухоплавания. А. Ф. Можайский создал в 70—80-х годах первый самолет. В последней четверти XIX в. начал свои исследования К. Э. Циолковский, своими открытиями в реактивной технике предвосхитивший современные гигантские достижения в освоении космоса. К 90-м годам относятся ранние работы H. Е. Жуковского по теории авиации.
Шестидесятые годы и ближайший к ним период недаром именуют «золотым веком» химии в России. А. М. Бутлеров обессмертил свое имя созданием теории химического строения, основополагающей для современных представлений о природе химических соединений. Ученики Бутлерова А. М. Зайцев (казанский профессор) и В. В. Марковников (профессор Московского университета) успешно продолжили его дело. Один из главных своих центров химия имела и на Украине — в Харьковском университете, где на протяжении десятилетий работал известный фи- зико-химик H. Н. Бекетов.
К 50-м годам относится начало деятельности титана научпой мысли Д. И. Менделеева, открывшего один из основных законов природы — периодический закон химических элементов. Менделеев дал первый набросок периодической системы в 1869 г. Окончательно сформулировав к 1871 г. свой закон, он предсказал свойства еще неизвестных науке элементов. Блестящее подтверждение этих предсказаний обеспечило всеобщее признание гениального открытия Менделеева. Круг исследований Менделеева был крайне разнообразен (учение о растворах, работы по
576


Д. И. Менделеев
воздухоплаванию, метрологии и т. д.). Химия, как впоследствии указывал С. И. Вавилов, в трудах Менделеева «получила новую основу, реформировавшую все химическое мышление». Работы Менделеева имели неоценимое философское значение, нанося неотразимые удары идеализму, подтверждая правильность диалектико-материалистического подхода к изучению явлений природы.
Среди естественных наук, получивших во второй половине XIX в. особое развитие в России, наряду с химией стоит биология. Руководящей мыслью большей части биологических работ, осуществленных в это время русскими учеными, И. И. Мечников справедливо назвал учение Дарвина о преемственности видов. Знаменитый биолог при этом отмечал, что дарвиновское учение, столкнувшееся на Западе с многочисленными предрассудками, в России «привилось сразу и легло в основание множества специальных исследований». Конечно, и в России находились ожесточенные противники дарвинизма (вроде небезызвестного автора «России и Европы» Н. Я. Данилевского). Но враги дарвинизма не могли похвалиться успехами. Русская биология много сделала для подкрепления дарвинизма новыми экспериментальными данными и дальнейшего углубленного его развития.
37 История СССР, том V
577


Исключительно важны достижения русской физиологии. «Отец русской физиологии» И. М. Сеченов заложил основы материалистической физиологии и психологии. И как великий ученый-исследователь, и как замечательный популяризатор науки Сеченов оказывал большое влияние на самые широкие круги, что настораживало и пугало правящие сферы. Огромный отклик, в частности, получили сеченовские «Рефлексы головного мозга», напечатанные впервые в 1863 г. в специальном медицинском органе — после запрещения их публикации в некрасовском «Современнике» (цензурные обстоятельства вынудили и к отказу от первоначального заглавия труда — «Попытка ввести физиологические основы в психические процессы»). Учеником Сеченова был И. П. Павлов, крупнейший физиолог мира новейшего времени, деятельность которого началась в 70—80-х годах. Велики заслуги в области зоологии А. О. Ковалевского и И. И. Мечникова, которые создали сравнительную эволюционную эмбриологию. Мечников позже перенес свою исследовательскую работу в область сравнительной патологии и микробиологии, сделав и здесь важные открытия (учение о фагоцитозе, защитных свойствах организма). Брат А. О. Ковалевского — В. О. Ковалевский явился родоначальником эволюционной палеонтологии.
Гениальным ученым, передовым общественным деятелем был ботаник К. А. Тимирязев, исследователь процесса фотосинтеза растений, виднейший историк естествознания, блестящий популяризатор научных знаний. Страстный поборник дарвинизма, Тимирязев творчески развивал учение Дарвина в трудах о наследственности, естественном отборе, проблеме вида. Придавая огромное значение практическому приложению выводов науки, Тимирязев стал одним из основоположников научной агрономии.
В неразрывной связи с успехами биологии и естествознания в целом находилось развитие медицинской науки. В середине и второй половине XIX в. продолжалась деятельность великого хирурга и анатома Н. И. Пирогова. На вторую половину века падает творчество продолжателя дела Пирогова — Н. В. Склифосовского. Тогда же работал знаменитый ученый и врач-тера- левт С. Г1. Боткин, являвшийся, по отзыву И. П. Павлова, лучшим олицетворением союза медицины и физиологии. Нельзя не назвать и Ф. Ф. Эрисмана, возглавлявшего в 80—90-х годах кафедру гигиены Московского университета. Именно Эрисман придал гигиене в России серьезное практическое, общественное значение.
Разносторонни исследования русских ученых в широкой области геологии. С 60-х годов в ней работал А. А. Иностранцев, исследователь Кавказа, Донецкого бассейна, Урала. Несколько позже началась деятельность иследователя Сибири И. Д. Чер-
578


И. М. Сеченов
ского (участник польского восстания 1863 г., сосланный в Сибирь). Большой вклад в науку внес И. В. Мушкетов, автор трудов о Средней Азии, Кавказе, монументальной «Физической геологии». В 1866 г. окончил Горный институт А. П. Карпинский, которому суждено было стать основателем школы русских и советских геологов. Он дал выдающиеся исследования о геологическом прошлом Европейской России, геологии Урала. Замечательным геологом был Е. С. Федоров. Один из основоположников современной науки о кристаллах, он оставил богатый след и в минералогии, петрографии. В молодости Е. С. Федоров принимал активное участие в революционном движении 70-х годов. Прогрессивным духом проникнута вся его последующая научно-общественная деятельность (как академика, директора Горного института).
Славу самого крупного минералога России по праву стяжал В. И. Вернадский. Он положил начало новой науке — геохимии.
Его учителем был В. В. Докучаев, которому наука и сельское хозяйство обязаны созданием новой дисциплины — научного почвоведения. Классический труд Докучаева «Русский чернозем» вышел в 80-х годах. Большие заслуги в почвоведении имеет и П. А Костычев.
37*
579


И. П. Павлов
Деятельность ряда геологов непосредственно смыкается с комплексом географических наук, в которых русские ученые добились во второй половине XIX в. больших успехов. Важную роль в развитии этих наук сыграло «Русское географическое общество»— одно из старейших в мире, возникшее в 1845 г. В его истории почетное место принадлежит П. П. Семенову (Семено- ву-Тяя-Шанскому), возглавлявшему его в течение десятилетий. Семенов занимался географией, геологией, ботаникой, энтомологией, был видным статистиком. Как географ и путешественник Семенов особенно прославился исследованием Тянь-Шаня, осуществленным им в 1856—1857 гг. Оно явилось толчком к целой полосе исследований Средней и Центральной Азии. С «Географическим обществом» связаны путешествия H. М. Пржевальского. На протяжении 1867—1885 гг. он совершил пять экспедиций, из них четыре — в Центральную Азию, давшие богатейшие научные результаты. Составленные Пржевальским описания его путешествий, при строгой научности, отличались высокими литературными достоинствами и завоевали популярность во всем мире. Рядом с Пржевальским следует назвать имена М. В. Певцова, Г. Н. Потанина. Изучение Сибири в географическом и геологическом отношении заняло крупное место в научной деятельности П. А. Кропоткина, соединявшего в своем лице выдающе¬
580


К. А. Тимирязев
гося ученого и активного революционера. Исследованию природы Туркестана посвятил много сил путешественник, зоогеограф Н. А. Северцов.
Блестящие открытия по географии и этнографии Новой Гвинеи и Малакки связаны с именем путешественника H. Н. Миклухо-Маклая. Прекрасный знаток географии, зоологии, этнографии и антропологии, Миклухо-Маклай подолгу жил среди папуасов, собрал во время своих экспедиций исключительно ценный материал, касавшийся Океании и ее населения. Миклухо- Маклай выступал решительным сторонником видового единства и взаимного родства рас человека, отвергал деление рас на высшие и низшие, горячо протестовал против гнета, грабежа и насилий, которым подвергалось местное население со стороны европейских колонизаторов. Большие заслуги в борьбе против расистских взглядов имеет и Д. Н. Анучин, географ, антрополог, этнограф, археолог, создатель русской «университетской» географической школы.
К числу наиболее крупных деятелей географических наук второй половины XIX и начала XX в. принадлежит А. И. Воейков, автор капитального труда «Климаты земного шара, в особенности России» (1884 г.), составившего эпоху в климатологии.
581


Творчество русских естествоиспытателей и деятелей в области техники во второй половине XIX в. заняло большое и важное место в развитии мировой науки. Выступая при открытии IX съезда русских естествоиспытателей и врачей в 1894 г., К. А. Тимирязев говорил: «Возьмите теперь любую книгу иностранного научного журнала, и вы почти наверное встретите русское имя». Ученый подчеркнул с гордостью, что русская наука «заявила свою равноправность, а порою и превосходство» особенно в сфере больших теоретических обобщений, как, например, раскрытие основных законов истории развития организмов, основных законов химических явлений. Выдающиеся естествоиспытатели, двигая вперед отдельные отрасли науки, вносили крупнейший вклад в построение и пропаганду целостного передового научного мировоззрения, в развитие философской мысли.
^ «J* ÿ jjç
К середине XIX в. в русской философии сложилась солидная материалистическая традиция, упроченная и развитая в дальнейшем. Н. Г. Чернышевский обогатил достижения своих ближайших предшественников Герцена и Белинского. Он опирался также на успехи западноевропейской мысли. Философия Чернышевского выражала интересы угнетенных масс и была полностью поставлена на службу борьбе за их освобождение. Чернышевский считал себя учеником Фейербаха, но преодолел некоторые из присущих ему слабостей. Он стремился материалистически переосмыслить диалектику Гегеля. В силу отсталости русской жизни Чернышевский, как разъяснял В. И. Ленин, не мог подняться до диалектического материализма Маркса и Энгельса. Тем не менее его боевая материалистическая проповедь имела большое значение для воспитания передовых кругов общества, для развития демократической культуры. Ленин говорит о нем как великом русском писателе, который с 50-х до конца 80-х годов оставался на уровне цельного философского материализма и боролся со всякими уступками идеализму, агностицизму, мистике 1.
Вокруг выступлений Чернышевского («Антропологический принцип в философии», 1860 г. и др.) развертывалась острая борьба, в которой вместе с ним шли Н. А. Добролюбов, сотрудник « Современника », талантливый философ-материалист
М. А. Антонович, Д. И. Писарев. Возглавляемый Чернышевским и Добролюбовым лагерь материалистов наносил тяжелые удары представителям идеализма и поповщины — П. Д. Юркевичу,
1 См. В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 18, стр. 383—384; т. 24, стр. 335.
582


Н. И. Пирогов
С. 	С. Гогоцкому и пр., а также активно поддерживавшему их Каткову.
Среди демократических деятелей, пришедших на смену Чернышевскому и Добролюбову и принадлежавших к народническому лагерю в тесном смысле слова, наблюдается понижение уровня философской мысли. Значительное распространение получил среди них позитивизм, «партия середины» в философии, претендующая стать выше материализма и идеализма, путающая, по словам В. И. Ленина, по каждому отдельному вопросу материалистическое и идеалистическое направления 1.
Под влиянием позитивизма, агностицизма находился Н. К. Михайловский, принимавший, по собственному признанию, «основные положения позитивизма о границах исследования», объявлявший «сущность вещей» — «вечной тьмой». К позитивизму был довольно близок другой народнический теоретик — П. Л. Лавров, отличавшийся, впрочем, эклектизмом (как и Михайловский), находивший, что и позитивизм, и материализм, и «эволюционизм» дали «важные частные указания»
1 См. В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 18, стр. 360—361.
583


для построения научной философской системы. От увлечения Контом, одним из основоположников позитивизма, не был свободен и М. А. Бакунин, хотя у него заметно стремление трактовать Конта в материалистическом духе.
Учение Конта и позитивизм в целом оказали влияние на определенные либеральные круги. К видным позитивистам принадлежал живший за границей Г. Н. Вырубов. С позитивизмом связана деятельность ряда либеральных историков, социологов, литературоведов — М. М. Ковалевского, Н. И. Кареева, В. О. Ключевского, А. Н. Веселовского, А. Н. Пыпина и др.
Не все либеральные ученые и литераторы, однако, ориентировались на позитивизм; часть из них выступала против него справа. Среди либералов были «чистые» идеалисты, недовольные уступками материализму, которые они усматривали в позитивизме. Чем ближе к концу века, тем резче проявлялись именно эти тенденции. Либерально-оппозиционные политические мотивы соединялись с крайним идеализмом религиозно-мистического характера у В. С. Соловьева, влиятельнейшего представителя идеалистической философии в России последней трети XIX в. Идеализм и поповщину защищали изо всех сил откровенные реакционеры из профессуры духовных академий и университетов.
В 80—90-х годах с появлением и утверждением социал- демократии в России открывается новая глава в передовой русской философии. Выдающимся теоретиком и пропагандистом марксизма был Г. В. Плеханов. С именем В. И. Ленина связан новый этап в истории марксизма.
Уже в ранних ленинских произведениях наряду с анализом экономических и политических проблем получили разностороннее и глубокое освещение важнейшие вопросы марксистской философии и боциологии в свете задач наступавшей новой исторической эпохи.
В историографии, как и в философии, наиболее передовые позиции в домарксистский период занимали представители революционной демократии. Чернышевский и Добролюбов в понимании исторического процесса во многом еще оставались под влиянием просветительско-идеалистических взглядов. Но у них были и серьезные зачатки материалистического подхода к истории, проявлявшиеся в признании закономерности истории, внимании к «обстоятельствам экономической жизни» и их влиянию на остальные стороны жизни, к борьбе классов, к роли народных масс, которую они выдвигали на первый план в историческом процессе. Дававшиеся ими трактовки вопросов о социальной природе российской монархии, реформах Петра, народных движениях в России и на Западе, их общие методологические взгляды имели очень крупное значение для развития прогрес-
584


H. M. Пржевальский
сивной исторической мысли и формирования исторических представлений широких демократических кругов.
Одним из главных представителей демократической школы историков был А. П. Щапов. С демократических, в значительной мере народнических, позиций он освещал историю раскола, органов самоуправления древней Руси, прослеживая роль народа в исторических судьбах страны. С историческими работами выступали такие представители демократического лагеря, как Г. 3. Елисеев, Н. В. Шелгунов, И. А. Худяков, И. Г. Пры- жов и др.
Н. И. Костомаров, историк России и Украины, был умеренным либералом и к тому же находился под влиянием романти- чески-националистических воззрений. Но современники из демократического лагеря ценили оппозиционный дух, который в большей или меньшей мере был присущ его трудам, его внимание к «внутренней» истории, к народу.
Взгляды Щапова и других историков-демократов, в некоторой степени и Костомарова, противостояли позициям и направлению исследований «государственной школы», начало формирования которой относится к 40-м годам. Ее виднейшими представителями были G. М. Соловьев (при некоторых, правда, особенностях его взглядов), К. Д. Кавелин», позже Б. Н. Чиче-
585


рин. В свое время воззрения либерально-буржуазной государ- ственной школы и постановка вопроса о внутренней законосообразности исторического процесса встречали общественное сочувствие. В 60—70-е годы работы московского профессора С. М. Соловьева, наиболее крупного из буржуазных историков середины века,— и прежде всего его капитальный труд «История России с древнейших времен»,— вызывали критику в демократической среде за решительное преобладание в них истории государственной власти, идеализацию роли последней, за осуждение народных движений. В то же время большинство критиков признавало большое значение труда Соловьева как богатейшего свода источников; принимался ряд его частных выводов. Наследовавший после Соловьева кафедру русской истории в Московском университете В. О. Ключевский в свою очередь являлся одним из крупнейших представителей буржуазной исторической науки. Связанный с концепциями «государственной» школы, Ключевский расширил тематику исследований. Он проявил серьезный интерес к социальной и экономической истории, исследовал вопросы, связанные с историей крепостного права в России. Ключевский соединял исследовательский дар с незаурядным литературным и лекторским талантом, что обеспечивало большой успех его лекционного курса. Появившийся в печати лишь в начале XX в. его «Курс русской истории», насыщенный богатым материалом и яркими характеристиками, вместе с тем отразил умеренно-либеральные (даже подчас с консервативным уклоном) воззрения историка и эклектичность его общей методологии.
В последней трети XIX в. заметную роль в науке истории России играли историки чисто народнического направления. Положительной стороной их работ было большое внимание к судьбам крестьянства и истории освободительного движения. Видное место среди историков-народников занимает В. И. Се- мевский, преподававший одно время в Петербургском университете и отстраненный министром-мракобесом Деляновым. «Честный русский историк крестьян», как о нем писали демократически настроенные студенты после его увольнения, Семевский издал в 80—90-х годах (и частью в первые годы XX в.) книги «Крестьяне в царствование Екатерины II», «Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века», «Рабочие на сибирских золотых приисках». Позже Семевский создал ценные, несмотря на идеалистическую методологию автора, труды о декабристах и петрашевцах. Труды по истории общины в России опубликовали историки-народники П. А. Соколовский, А. Я. Ефименко. Одним из пионеров изучения истории революционного движения с народнических позиций был П. Л. Лавров, давший в конце века богатую фактами работу о движении
586


народников 70-х годов. Лавров создал труд о Парижской Коммуне, написанный под известным влиянием Маркса и занявший почетное место в литературе по истории Коммуны.
Разумеется, наряду с учеными, освещавшими прошлое России с демократических, народнических или либерально-буржуазных позиций, существовала группа «казенных» историков, откровенно услужавших царизму и энергично поддерживаемых правительством, которое старалось обеспечить им господствующее положение в преподавании, в учебной литературе (например, Д. И. Иловайский и др.).
Много сделано русскими учеными по всеобщей истории. Россия выдвинула крупных исследователей истории древньего мира (египтолог В. С. Голенищев, ассириолог М. В. Никольский, историки античности Ф. Ф. Соколов, В. В. Латышев).
Целая плеяда ученых разрабатывала историю средневековья и нового времени. Несмотря на ограниченность их методологических и общественно-политических позиций, были достигнуты успехи, сыгравшие во многих случаях определяющую роль в мировой науке. Раньше других начал свою работу профессор Московского университета В. И. Герье; его учениками были П. Г. Виноградов и Н. И. Кареев. Видное место в науке заняли И. В. Лучицкий и М. М. Ковалевский. Виноградов прославился трудами по истории феодальных отношений в Англии и Италии. Лучицкий исследовал историю реформации и религиозных войн во Франции и французское землевладение XVIII в. Весьма разносторонними были работы Ковалевского и Кареева. Ковалевский опубликовал труды «Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства», «Происхождение современной демократии»; особое значение имеют его работы о происхождении и судьбах крестьянской общины. Маркс и Энгельс положительно оценили г-ти работы, а также книгу Н. И. Кареева «Крестьяне и крестьянский вопрос во Франции в последней четверти XVIII века». Работами Лучицкого, Кареева, Ковалевского и др. была создана «русская школа» в изучении «старого порядка» и революции во Франции. Как историк и литературовед мировое признание получил А. Н. Веселовский.
Характерен для русской науки большой интерес к византиноведению и славяноведению. Среди византинистов наибольшие заслуги принадлежат В. Г. Васильевскому и его ученику Ф. И. Успенскому. Изучение социально-экономических отношений занимает в их трудах важное место. Оба историка много сделали для освещения византийско-славянских отношений. В славистике тесно переплетались исторические, лингвистические, историко-литературные интересы. Эти же черты едва ли не в большей степени присущи востоковедению. И. П. Минаев явился основателем выдающейся русской индологической шко¬
587


лы; его учениками и продолжателями были С. Ф. Ольденбург и Ф. И. Щербатской. С иранским языкознанием связаны имена R. Г. Залемана, В. Ф. Миллера. Изучением тюркских языков занимался В. В. Радлов. В. Р. Розен был виднейшим авторитетом в области арабистики. Один из основателей факультета восточных языков Петербургского университета (в 50-х годах), В. П. Васильев, положил, совместно с Н. Я. Бичуриным, начало китаеведению в России.
Для передовых представителей русского востоковедения типично глубокое уважение к культуре восточных народов, признание важности их вклада в мировую цивилизацию. В связи отчасти с востоковедением следует указать на ценные труды по этнографии, социологии, языкознанию, археологии, выполненные ссыльными революционерами на восточных и северо-восточных окраинах России (работы Д. А. Клеменца, В. Г. Богораза-Тана, Л. Я. Штернберга, В. И. Иохельсона, Э. К. Пекарского и др.).
Многие ученые трудились в области общего и сравнительного языкознания, русской филологии, истории русской литературы; велись исследовательские работы по западным литературам и языкам. Во второй половине XIX в. продолжали работать известные филологи, историки древней русской литературы Ф. И. Буслаев и И. И. Срезневский. Эпоху в развитии науки о языке составили труды русского и украинского филолога, профессора Харьковского университета А. А. Потебни. Филологические исследования в Московском университете в последней четверти XIX в. возглавил Ф. Ф. Фортунатов. К 80-м годам относится начало деятельности замечательного филолога и исследователя русского летописания А. А. Шахматова.
Древнерусскую литературу плодотворно изучал и H. С. Ти- хонравов, занимавшийся также изданием сочинений Гоголя. Изучению биографии Пушкина и изданию его произведений посвятил себя П. В. Анненков. Связавший впоследствии свое имя с пушкиноведением С. А. Венгеров внес немалый вклад в изучение русской литературы XIX в.; он был вместе с тем одним из самых энергичных библиографов. Для ознакомления общества с историей русской литературы, этнографии, общественной мысли немало сделал А. Н. Пыпин.
С литературоведением связаны работы по изучению фольклора, составлявшие, впрочем, лишь часть богатой и разносторонней области по исследованию материальной и духовной жизни народа — «народоведения». В 1861 — 1868 гг. выходило в свет первое издание известнейшего «Толкового словаря живого великорусского языка», составленного на протяжении нескольких десятилетий писателем, лексикографом, этнографом
588


В. И. Далем. Литературовед и фольклорист А. Н. Афанасьев, один из видных представителей «мифологической» школы в фольклористике, автор трехтомного труда «Поэтические воззрения славян на природу» (1866—1869 гг.), опубликовал в 50— 60-х годах знаменитый сборник «Народные русские сказки» и сборник «Народные русские легенды», а также исследование о русской сатирической журналистике XVIII столетия. В конце 50-х годов «Современник», отдавая должное Афанасьеву как составителю сборника «Народные русские сказки», выдвигал программу более тесной связи работы собирателей с изучением всей внутренней и внешней обстановки народной жизни. По этому пути стремился идти ряд фольклористов и этнографов, принадлежавших к революционно-демократическому лагерю или более или менее близких к нему. Сюда относятся, например, П. И. Якушкин, П. Н. Рыбников, П. С. Ефименко, известный по каракозовскому делу И. А. Худяков, участник нечаевского дела И. Г. Прыжов.
В связи с развитием историко-филологических наук, этнографии, фольклористики нельзя не подчеркнуть значения исследований, посвященных отдельным народам России. Серьезную роль в этом отношении сыграли научные общества, в частности «Русское географическое общество» с его отделами, созданными в национальных районах: Юго-Западным в Киеве (закрыт правительством в 1876 г. по полицейско-политическим мотивам), Северо-Западным в Вильне и др. Немало сделали по истории, языкам, фольклору разных народов и русские ученые и ряд ученых из местных национальностей. В Киеве, Вильне, Тифлисе были изданы десятки томов исторических документов («Архив Юго-Западной России», «Акты, издаваемые Виленской археографической комиссией», «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией» и пр.). Все растущее выдвижение ученых из числа местных деятелей было знаменательным явлением. Наиболее объективное и отвечавшее интересам освободительного движения освещение истории и культуры народов давалось представителями демократических и революционных кругов, обращавшимися к прошлому своих народов в публицистических или специально исторических работах (И. Франко на Украине, М. Налбандян в Армении и др.)- Часть национальных историков принадлежала к либерально-буржуазным кругам. В сочинениях таких историков нередко сказывались националистические тенденции и настроения.
Главой буржуазно-националистического течения в украинской историографии был автор многочисленных трудов по истории и археологии, профессор Киевского университета В. Б. Антонович (он занимался также историей Белоруссии и Литвы).
589


Сложными и противоречивыми были научные взгляды ученого, публициста и общественного деятеля М. П. Драгоманова. В украинскую историографию внес серьезный вклад А. М. Лазаревский, позиции которого по существу противостояли положению Антоновича о «бесклассовое™» украинской нации. Александра Ефименко в украинской (как и в русской) историографии представляла народническое направление.
С изучением белорусской культуры тесно связано имя П. В. Шейна, неутомимого собирателя народно-поэтического творчества — как белорусского, так и великорусского. Е. Ф. Карский явился в 80-х годах основоположником белорусской филологии; позже, с самого начала XX в., стал выходить его фундаментальный труд «Белорусы». В Литве в области истории и этнографии работал И. Басанавичюс. Исторические и фольклорные исследования в Латвии связаны во многом с деятельностью младолатышей. В Эстонии работали Ф. Ви- деман, М. Веске (филологи), Я. Хурт, известные писатели-просветители Крейцвальд, Якобсон. В Грузии большое значение имела деятельность группы шестидесятников, возглавляемой И. Чавчавадзе. Д. Бакрадзе, историк, археолог и этнограф, основатель грузинской либерально-буржуазной историографической школы, испытал влияние этой группы. В Петербургском университете протекала работа видного грузинского лексикографа Д. Чубинашвили, в Московском университете (и в Лазаревском институте восточных языков, важном центре востоковедения) — деятельность А. Хаханашвили, автора фундаментальной истории грузинской литературы. В Петербургском же университете работал К. Патканян, автор ряда трудов по армянской истории и языкознанию. Азербайджан дал одного из видных востоковедов России, профессора Казанского и Петербургского университетов Казем-бека. Исторические, филологические, этнографические труды посвящались народам Молдавии, Поволжья, Сибири, Средней Азии. Много сделал для изучения народов Казахстана и Средней Азии выдающийся сын казахского народа Ч. Валиханов.
Большое научное и общественно-политическое значение имела разработка экономических проблем. Величайшим экономистом в домарксистский период русской общественной и научной мысли был Н. Г. Чернышевский — непримиримый враг феодально-крепостнического строя и вместе с тем глубокий критик капитализма; свою экономическую теорию, остававшуюся еще в целом в рамках утопического социализма, он называл политической экономией трудящихся. Существенное место в воззрениях Чернышевского занимает его учение об общине, послужившее к обоснованию социально-экономических концепций народничества. Борьбу Чернышевского против буржуазных экономи¬
590


стов высоко оценил К. Маркс. Глубину критики капитализма Чернышевским подчеркивал В. И. Ленин.
Особое внимание общественности привлекали работы экономистов, статистиков, публицистов, посвященные положению деревни, трудящихся масс. Большой материал содержали очерки Скалдина (Ф. П. Еленева) «В захолустье и в столице», печатавшиеся в конце 60-х годов в «Отечественных записках» и затем изданные отдельно. В 1869 г. вышла известная книга В. В. Берви-Флеровского (в отличие от Скалдина — демократического общественного деятеля и писателя) «Положение рабочего класса в России». Книге Флеровского, как разоблачению истинного экономического положения царской России, важное значение придавал Маркс. В конце следующего десятилетия появился труд ученого-статистика либерального направления Ю. Э. Янсона «Опыт статистического исследования о крестьянских наделах и платежах», в котором автор показал недостаточность крестьянских земельных наделов и полную несоразмерность лежавших на крестьянах платежей с их доходами от земли.
Многие экономические работы вышли на протяжении 70— 90-х годов из-под пера народников, главным образом либерально-народнических писателей. Обоснованием экономической стороны народнической доктрины занимались В. В. (псевдоним В. П. Воронцова) и Николай — он (псевдоним Н. Ф. Даниельсона). В книге «Судьбы капитализма в России» и других работах Воронцов пытался доказать невозможность успешного развития в России капиталистического производства. Даниельсон, переводчик «Капитала» на русский язык, долгие годы находился в переписке с Марксом и Энгельсом. Он выдавал себя за истинного последователя Маркса, но на деле в оценке экономических процессов России коренным образом расходился с духом марксова учения. В «Очерках нашего пореформенного общественного хозяйства» он старался доказать, что развитие капитализма подрывает существование России и русского народа, и призывал «прекратить ломку» старых форм производства. Ошибочные положения либерально-народнической экономической литературы были подвергнуты глубокой и исчерпывающей критике в работах В. И. Ленина. Критике их много внимания уделено и в произведениях Г. В. Плеханова.
С историей народнической экономической литературы связано имя А. Н. Энгельгардта, химика и гясоаомиста-публициста, автора известных писем «Из деревни».
К некоторым идеям либерального народничества довольно близок был А. И. Чупров, профессор Московского университета, один из видных деятелей русского либерализма. Среди множества его работ по общим вопросам политической экономии,
591


истории экономических идей и пр. выделяется специальное исследование «Железнодорожное хозяйство», которое Маркс использовал при освещении в «Капитале» роли транспорта.
Работа многочисленного отряда земских статистиков (В. И. Орлов, П. П. Червинский, Н. Ф. Анненский, Ф. А. Щербина, Д. И. Рихтер, В. Е. Варзар и др.) имела выдающееся значение в изучении сельского хозяйства и социально-экономических отношений пореформенной деревни. Больным пунктом земской статистики В. И. Ленин считал обработку ею собранных богатых данных. Большинство среди работников земской статистики составляли народники разных оттенков. Ошибочные представления народничества о характере социальных отношений в крестьянстве неблагоприятно отражались на анализе данных земской статистики. К концу XIX в. круг работников земской статистики стал пополняться марксистскими элементами, и это способствовало повышению ее уровня. Следует отметить статистико-экономические исследования по рабочему вопросу, производившиеся в последние десятилетия XIX в. Санитарное обследование предприятий Московской губернии было, осуществлено Ф. Ф. Эрисманом, А. В. Погожевым и Е. М. Дементьевым в конце 70-х и в 80-х годах. Дементьев опубликовал ценную книгу «Фабрика, что она дает населению и что она у него берет». Много данных о положении фабрично-заводского пролетариата напечатал И. И. Янжул.
В России сравнительно рано стали известны экономические труды Маркса и Энгельса. В 60—70-х годах некоторые важнейшие их работы являлись предметом полемики в русской печати. К крупным фактам, связанным с ознакомлением русских читателей с марксистской литературой, относится появление в 1861 г. в «Современнике» статьи Н. В. Шелгунова «Рабочий пролетариат в Англия и во Франции». Много откликов вызвал выход в Петербурге в 1872 г. перевода первого тома «Капитала» Маркса — первого иностранного издания великого труда основоположника научного коммунизма.
В истории проникновения марксистских идей в Россию видное место принадлежит Н. И. Зиберу, ученому-экономисту, работавшему одно время в Киевском университете. Наряду с рядом журнальных статей, в которых Зибер популяризировал экономическое учение Маркса, он опубликовал большой труд «Давид Рикардо и Карл Маркс в их общественно-экономических исследованиях». Впрочем, сам Зибер еще не был в подлиншш смысле марксистом, он не усвоил идеи пролетарской революции и диктатуры пролетариата, выступал с реформистско-утопическими планами.
Новый этап в истории общественных наук в России связан с возникновением и развитием русской социал-демократии.
592


Группа «Освобождение труда» в лице Плеханова дала марксистскую оценку развития русской экономики, показала, ,что Россия вступила в капиталистическую эпоху, разъясняла передовую роль пролетариата в борьбе за освобождение страны. Плеханов создал ценные марксистские труды как по экономическим вопросам, так и по философии, социологии, лрггературной критике. Большое место в научном творчестве Плеханова заняли работы, посвященные истории общественной мысли (труды о Белинском, Чернышевском и т. д.). Хотя работы Плеханова и не лишены слабых сторон,— его деятельность знаменовала крупнейший шаг вперед в развитии обществознания в России.
В. И. Ленин открыл новую эру в развитии русской и мировой науки, подняв на высшую ступень, соответствующую условиям новой эпохи всемирной истории, марксистское учение. Гений Ленина озарил все области науки об обществе. Ленин дал последовательно марксистское освещение экономического развития России со всеми его характерными чертами и особенг ностями; он создал глубокую концепцию русской истории — и социальной и политической. Ленин уделил огромное внимание истории общественных идей в России, он дал четкую классовую оценку различных течений общественной мысли и литературы, блестящий анализ социальной природы народничества, определив его объективный исторический смысл. Теория и практика были самым органическим образом слиты в деятельности Ленина. Своими трудами публицистического, экономического, философского, социологического, исторического содержания он выковал победоносное идейное оружие революционного рабочего класса России.
3
Русская литература. Фольклор
Середина и вторая половина XIX в. явились эпохой расцвета критического реализма, связанного непосредственно с гоголевской школой, продолжавшего реалистические традиции Пушкина. Проникновение и правдивое отражение действительности в ее важнейших типических чертах, смелая критика ее отрицательных явлений, страстная дума о судьбах родины, народа, глубокое внимание к человеку, к его внутренней жизни в связи с условиями его личного и общественного существования характеризовали литературу критического реализма, в которой обличение существующего зла шло об руку с поисками и утверждением положительных нравственных и общественных идеалов.
38 История СССР, том V
593


Развитию и углублению художественного метода критического реализма способствовали сдвиги в литературно-общественной жизни, совершившиеся в период падения крепостного права. Все шире становится новый круг читателей, принадлежавших к демократической среде. Вместе с тем нарождается новый тип писателя — пиоателя-разночинца. Более близкий к народной массе по положению и психологии, он пришел в литературу со своими проблемами, со своим новым — демократическим, часто революционно-демократическим — взглядом па вещи. Тема жизни трудящейся массы разрабатывалась наиболее настойчиво и разносторонне преимущественно писателями- разночинцами.
В достижениях литературы критического реализма велики заслуги передовой эстетической мысли. Вслед за Белинским дальнейшую разработку демократической и материалистической эстетики взяли на себя в середине XIX в. Чернышевский и Добролюбов. Чернышевский тесно связывал проблемы эстетики с задачами преобразования действительности в интересах трудящихся. В борьбе против идеалистической эстетики, провозглашающей полнейшую самоцелыюсть искусства, Чернышевский выдвинул тезис: «Прекрасное есть жизнь»; «прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям...» Значение искусства Чернышевский видел в воспроизведении и объяснении «интересных для человека явлений действительной жизни», а также в «приговоре над изображаемыми явлениями». Чернышевский доказывал, что литература не может не быть служительницей того или иного направления идей. Поэзия, заявлял Чернышевский, есть жизнь, действие, борьба, страсть.
Опыт русской передовой литературы вместе с опытом мировой литературы служил исторической основой, на которой созидалась революционно-демократическая и материалистическая эстетика Чернышевского. Его литературно-критические статьи были образцом принципиальной и последовательной, проницательной и прозорливой критики. Чернышевский с позиций революционной демократии дал развернутый анализ «гоголевского периода» в литературе, он впервые определил славное и своеобразное место Щедрина, пророчески предсказал великое будущее Толстого, с несравненной чуткостью и тактом боролся за Островского, Тургенева, ясно видел бессмертное значение творчества Некрасова.
Эстетическую платформу Чернышевского разделял Добролюбов, автор глубоких и вдохновенных работ о творчестве Островского и Гончарова, Тургенева и Достоевского, Кольцова, Щедрина, о литературе XVIII и начала XIX в., об общих путях развития современной ему литературы. Добролюбов понимал
594


И. С. Тургенев
литературу как одну из сил, «движущих общество». Он определял талант как «уменье чувствовать и изображать жизненную правду явлений». Как и Чернышевский, Добролюбов боролся за народность литературы. В отражении стремлений народа и защите его интересов видели Чернышевский и Добролюбов важнейшие элементы народности.
Эстетические взглядь! вождей демократии не всегда были свободны от полемических увлечений. Некоторые крайности эстетической позиции революционной демократии наиболее резкое выражение получили у Писарева. Слишком узкое понимание «полезного» в искусстве приводило его порой к отрицанию для данной эпохи роли несловесных искусств (изобразительного искусства, музыки), будто бы отвлекающих общество от жгучих вопросов, от разрешения проблемы о голодных людях. Писарев допускал ошибки в оценке литературного наследия и некоторых современных литературных явлений. Но в целом деятельность Писарева как теоретика и критика литературы имела


выдающееся значение в развитии демократической культуры. Писарев признавал литературу великой общественной силой. В статье «Реалисты» он доказывал, что настоящий поэт должен чувствовать пульсацию общественной жизни, всем своим существом любить то, что кажется ему добрым, истинным и прекрасным, и ненавидеть святой и великой ненавистью все мешающее идеям истины, добра и красоты превратиться в действительность.
В последней трети XIX в. видное место в критике принадлежало известному народническому теоретику Н. К. Михайловскому. Михайловский-критик выступал как крестьянский демократ, отстаивал связь искусства с жизнью, с интересами народа, боролся против реакционных тенденций в литературе и искусстве. До рубежа 70-х и 80-х годов видную роль в народнической критике играл П. Н. Ткачев.
Среди самих мастеров художественного слова не было единства как по теоретическим вопросам искусства, так и по общественно-политическим вопросам. Писатели, принадлежавшие к лагерю революционной демократии, горячо отстаивали его эстетическую платформу. Некрасов рассматривал литературу как «представительницу умственной жизни народа», всемерно поддерживал «живое и честное» направление «обличения и протеста». Глубокие мысли о задачах литературы как «благороднейшей и драгоценнейшей выразительницы народного гения», «главного органа общественного самосознания» высказал Салтыков-Щедрин.
Отдельные крупные писатели, оспаривая те или иные стороны эстетики революционной демократии, на деле испытали серьезное воздействие идей школы Белинского — Чернышевского. Силой могучего реалистического таланта и патриотической заинтересованностью в судьбах родины они неудержимо влеклись к общественно-значимым темам, к разрешению вопросов, поставленных действительностью. Пример тому — И. С. Тургенев. Ему, говоря словами В. И. Ленина, «претил мужицкий демократизм Добролюбова и Чернышевского»1. Однако у него были существенные точки соприкосновения с эстетикой Белинского, Добролюбова и Чернышевского. В «Литературных и житейских воспоминаниях» Тургенев выразил свой символ веры в словах: «Точно й сильно воспроизвести истину, реальность жизни — есть высочайшее счастье для литератора, даже если эта истина не совпадает с его собственными симпатиями».
Характерная для русской литературы связь с общественными интересами, с развитием освободительного движения нашла в творчестве И. С. Тургенева многообразное и яркое проявле-
1 В. И. Л е н и н. Полное собрание сочинений, т. 36, стр. 206.
596


Ф. М. Достоевский
ние. Зрелость Тургенева-писателя совпадает с порой расцвета русского классического реалистического романа — особенно емкого литературного жанра, в рамках которого оказалось возможным воссоздать широкую картину современной жизни, отразить движение общественных идей. Тургенев заявил себя великим мастером социально-психологического, «социально-идеологического» (по словам исследователей) романа и близкой к роману большой повести, где неповторимо прекрасными художественными средствами он отобразил судьбы дворянской и разночинной интеллигенции 40—70-х годов (серия романов: «Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне», «Отцы pi дети», «Дым», «Новь»). У Тургенева бывали размолвки с передовой радикальной средой по поводу той или иной односторонности в обрисовке современного героя, зависевшей отчасти от либеральной идеологии автора. Но по своему общему смыслу его творчество было незаменимым двигателем нравственного и умственного развития общества.
В творчестве Тургенева блистательно выразилась и другая замечательная черта русской литературы — единство, слитность совершенной художественной формы с глубиной идейного и этического содержания. Необыкновенное мастерство построения
597


сюжета, поэтическая речь, жизненность характеристик в сочетании с мягким лиризмом, теплотой чувства сделали Тургенева одним из любимейших авторов и в России и за рубежом.
Русская литература и вся передовая русская культура развивались в тесном взаимодействии с мировой культурой. Шекспир, Гете, Шиллер, Гейне, Байрон, Бальзак, Диккенс были близки культурному слою России. Тургенев теснейшим образом был связан с литературой Запада. Подолгу живя в Париже, он сблизился с Флобером, Мериме, Жорж Санд, Гонкурами, Золя, Мопассаном, Додэ, и это сближение было взаимоблаго- творным. Тургенев оказал глубокое влияние на творчество многих не только французских, но и немецких, английских, американских, скандинавских, итальянских писателей, на литературы славянских народов. Трудно переоценить его роль пропагандиста русской литературы в западных странах.
Выдающимся мастером реалистического романа был и старший современник Тургенева И. А. Гончаров. Из трех романов Гончарова, связанных, по мысли автора, идеей «перехода от одной эпохи русской жизни к другой», первый — «Обыкновенная история» — появился в конце 40-х годов, при жизни Белинского, оценившего его как страшный удар по романтизму, мечтательности, сентиментальности, провинциализму. Позже Добролюбов выступил революционным истолкователем объективного идейно-художественного смысла центрального произведения Гончарова — романа «Обломов». В период резкого обострения общественных противоречий накануне крестьянской реформы этот второй гончаровский роман, вышедший в 1859 г., прозвучал как беспощадный приговор феодально-крепостнической России. Благодаря огромному искусству обобщения, типизации, свойственному Гончарову, понятие «обломовщины» пережило крепостную эпоху и осталось в языке синонимом неповоротливости и косности, разъедающей и мертвящей лени, страха перед трудностями. Человек умеренных политических взглядов, Гончаров в последнем романе «Обрыв» (1869 г.) попытался, в противовес революционным стремлениям, представить будто бы утверждающую и умиротворяющую силу поместно-дворянского быта и морали, а образом Волохова, говоря словами демократической критики, «бросил камень» в ищущую, передовую молодежь эпохи. Но и «Обрыв» покоряет сочностью бытовых картин, пластичностью характеристик, тщательностью отделки деталей, гибкостью и чистотой языка.
Сложен был творческий путь великого романиста, выступившего тоже в 40-х годах, Ф. М. Достоевского. Один из главных представителей гоголевской школы, многим обязанный Белинскому, участник утопическо-социалистических и демократических кружков петрашевцев, подвергшийся за это жестокой каре
598


М. Е. Салтыков- Щедрин
(смертный приговор, замененный ссылкой на каторгу), Достоевский затем пережил глубокий духовный кризис. Некоторые идейные противоречия сказывались, впрочем, в творчестве Достоевского уже в ранние годы. С каторги он вышел надломленным, растерявшим многие прежние верования. После недолгого «переходного» периода (конец 50-х и начало 60-х годов, когда созданы и напечатаны такие произведения, как «Записки из Мертвого дома», «Униженные и оскорбленные») Достоевский окончательно утверждается на религиозно-монархических позициях и выступает противником революционной демократии. И все же гуманистические мотивы, составлявшие ценнейшую основу его деятельности до каторги, громко звучали в последующем его творчестве. Достоевский в ряде больших романов («Преступление и наказание», «Идпот», «Подросток», «Братья Карамазовы») и в произведениях более мелких форм с редкой силой показал страдания угнетенного человечества, распад личности в эксплуататорском обществе, под неумолимой властью


денег. Он будил сочувствие к участи маленьких людей, к судьбе угнетенных, обиженных.
Достоевский — мастер психологического, социально-философского романа. В нем справедливо видят одного из величайших психологов мировой литературы. Вместе с тем его часто влекло к изображению больной, «уязвленной» души. Ненавистник капитализма и буржуазии, одновременно вскрывавший разложение моральных устоев среди крепостнического дворянства, Достоевский мечтал о братстве людей, об этически чистой жизни. Однако, поддаваясь воздействию отсталых общественных взглядов, он отвергал реальные пути преобразования действительности, призывал к «смирению».
Начиная с 80-х годов Достоевский стал одним из популярнейших в мире авторов. Некоторые из зарубежных литераторов, не веря в способность человека обеспечить счастливое будущее, пытаются найти себе поддержку в слабых сторонах мировоззрения Достоевского. Но главное, лучшее в Достоевском, бесспорно, представляет собой выдающееся достояние гуманистической культуры мира.
На совершенно иных, чем Достоевский, идейных позициях стоял М. Е. Салтыков-Щедрин, крупнейший в художественной прозе представитель революционно-демократического образа мыслей. Щедрин также был в 40-е годы связан с кругом петрашевцев. После ссылки в середине 50-х годов он привлек к себе всеобщее внимание своими «Губернскими очерками». Циклы очерков, рассказов оставались и в дальнейшем излюбленной формой великого сатирика, отвечая его горячему стремлению к активному вмешательству в общественную борьбу. Писатель создал и ряд своеобразных романов, как «История одного города», «Господа Головлевы», «Пошехонская старина» и др.
В. И. Ленин называл Щедрина одним из писателей «старой» народнической демократии. Щедрин был пламенным защитником интересов крестьянства, непримиримым врагом самодержавия и крепостничества. Скорбя об отсутствии революционного сознания в крестьянстве, он мечтал о пробуждении народа, который скажет в истории свое решающее слово. Грозный обличитель царизма, бюрократии, помещичьего класса, Щедрин заклеймил и хищников первоначального капиталистического накопления — Деруновых, Колупаевых, Разуваевых. Он внимательно следил за наступлением капитала на деревню, растущим расслоением крестьянства. Воюя с самодержавием, крепостниками и реакционерами всех мастей, Щедрин подвергал также осмеянию трусливых либералов.
Русская литература обличала реакционные силы не только внутри страны. Она не раз вскрывала социальное зло, происки реакции за рубежом. Эта черта присуща в большой степени
600


Л. Н. Толстой
Щедрину. Объектами уничтожающей щедринской сатиры были и расстрелявшая Коммуну французская Третья республика, и прусско-германский милитаризм с его претензией на «вселенское господство», и англо-саксонские колонизаторы.
Беспощадный враг угнетателей народа, Щедрин с сердечным сочувствием относился к преданной трудящимся демократической интеллигенции. Молодежь жадно прислушивалась к его голосу. Слово Щедрина проникало и к передовым рабочим.
Огромная полоса русской жизни — от начала XIX до начала XX в.— нашла отражение в творениях великого писателя земли русской Л. Н. Толстого. Его деятельность представляет собой вершину критического реализма, шаг вперед в художественном развитии человечества. К шедеврам мировой литературы принадлежат романы «Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение», трилогия «Детство», «Отрочество», «Юность», «Севастопольские рассказы». Еще на первом этапе своего творчества Лев Толстой провозгласил правду своим «героем», которого
601


он любит всеми силами души. Высокая правдивость осталась навсегда отличительной чертой Толстого. Толстой был великим сердцеведом, несравненным знатоком и изобразителем движений человеческой души. Любовью к народу, к человеку, глубоким гуманизмом и нравственной чистотой проникнуто его творчество, богатое и многоцветное, как сама жизнь. Стремление проникнуть в душевный мир простого человека, критическое отношение к жизни «светского» общества, характерные для Толстого с первых его шагов, приняли особенно яркое и последовательное выражение после пережитого им на рубеже 70-х и 80-х годов идейтого кризиса, повлекшего за собой полный переход Толстого на позиции патриархального крестьянства. «Адвокат стомиллионного земледельческого народа» (его слова), он в произведениях последнего периода с неотразимой силой обличал помещичье государство, официальную церковь, царский суд, милитаризм и войну, экономическое порабощение масс. В. И. Ленин называл Толстого глубоким наблюдателем и критиком буржуазного строя 1. Вместе с тем он вскрыл кричащие противоречия в мировоззрении Толстого, совмещавшего могучий протест, негодование, срывание всех и всяческих масок с отрицанием политики и революционной борьбы, с проповедью «непротивления злу насилием». Ленин разъяснил, что противоречия Толстого — «зеркало тех противоречивых условий, в которые поставлена была историческая‘Деятельность крестьянства» в русской революции 2.
Бессмертный художник оказал могучее влияние на литера- туру русского и других народов России, на советскую литературу, на многих писателей за рубежом. Роллан, Франс, Роже Мартен дю Гар во Франции, Гауптман, Томас и Генрих Манны в Германии, Гарди, Голсуорси, Шоу в Англии, Норрис, Драйзер в США, Ожешко, Прус, Вазов, Ирасек в славянских литературах творчески тесно связаны с Толстым. В конце XIX и особенно в начале XX в. влияние Толстого широко проникло в страны Востока — Японию и Китай, Индию, Иран и Турцию, в Египет и другие арабские страны. Лучшие деятели мировой культуры видят в Толстом смелого обличителя социальной несправедливости, глашатая реализма, народности, гуманизма.
Крупное место в истории художественной прозы принадлежит А. Ф. Писемскому и H. С. Лескову. Писемский обладал недюжинным реалистическим талантом, большой наблюдательностью и дал выразительные картины действительности. Во многих произведениях (наиболее популярный его роман «Тысяча душ», повести «Тюфяк», «Богатый жених» и др.) им облича¬
1 См. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 149.
2 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 17, стр. 209—210; т. 20, стр. 21.
602


ются крепостнические нравы и порядки. Но у Писемского не было ясного общественного миросозерцания, и в период подъема освободительного движения он оказался в конфликте с демократическим лагерем, против которого был открыто направлен его «антинигилистический» роман «Взбаламученное море» (1863 г.). В позднем творчестве Писемского заметны некоторые антикапиталистические черты.
В литературной борьбе против демократических сил участвовал на определенном этапе своей деятельности (в 60-х — начале 70-х годов) и Лесков, тоже публиковавший «антиниги- листические» романы. Высокое место Лескова в литературе определяется теми многочисленными его сочинениями (повести, рассказы — «Запечатленный ангел», «Очарованный странник», «Тупейный художник», «Леди Макбет Мценского уезда», роман, хотя частью и противоречивый, «Соборяне» и т. д.), где он проявил себя редким знатоком русского быта, блестящим мастером сюжета и речи. Позже в творчестве Лескова все усиливающуюся роль играла антицерковническая тенденция.
Изображение положения и быта, настроений и стремлений народных масс и демократической интеллигенции было целью большой группы беллетристов-демократов. Прежний тон литературы о народе уже не вполне удовлетворял выступившее в 50—60-х годах литературное поколение. Оно находило в предшествующей литературе элемент снисходительности к «меньшому брату». Чернышевский приветствовал в 1861 г. рассказы- очерки Николая Успенского, отмечая, что они говорят правду о народе «без всяких прикрас». В появлении такой правды Чернышевский видел признак совершающейся перемены в обстоятельствах исторической жр1зни народа, выдвигающих перед ним требование энергичной борьбы за изменение своей судьбы.
Еще более яркой фигурой, чем Н. В. Успенский, среди писа- телей-демократов был Ф. М. Решетников, прозванный в критике «Колумбом» народа — «реального, живого мужика». Сильное впечатление произвели его «Подлиповцы», правдивая повесть о нравах и полной тяжелых бедствий жизни тружеников глухих местностей Приуралья. Решетников в числе первых стал писать о рабочих. Романы «Глумовы», «Горнорабочие», «Где лучше?» рассказывали «трезвую правду» (как о творчестве писателя выразился Тургенев) о народных низах, об условиях их существования, о пробуждении в них чувства достоинства и протеста.
Как автор реалистических очерков и повестей большую известность приобрел Н. Г. Помяловский, выступивший в «Очерках бурсы» с разоблачением ужасающей системы «воспитания» в духовной школе, а в «Мещанском счастье» и «Молотове» поставивший вопрос о новой, «плебейской» интеллиген¬
603


ции, ее росте, столкновениях с барством, о ее неудовлетворенности мещанским «счастьем».
Задачу показа «новых людей» эпохи с их самой лучшей и сильной стороны разрешил Н. Г. Чернышевский в романе «Что делать?», напечатанном в «Современнике» в 1863 г. Это был программный политико-философский роман, рассказывавший об идеале освобождения труда, о перспективах революционной борьбы, проповедовавший новую, светлую мораль, равноправие женщины. Громадное впечатление на поколения демократической молодежи произвел в романе Чернышевского образ «высшей натуры» — революционера Рахметова. Не только шестидесятники и семидесятники, но и многие социал-демократы нравственно формировались под влиянием романа Чернышевского. На нем воспитывался В. И. Ленин. Уже в Сибири Чернышевский создал роман «Пролог», в котором исключительно рельефно и убедительно изображен период подготовки крестьянской реформы, в живых образах показаны столкнувшиеся тогда на общественной арене силы демократии, крепостничества и либерализма.
В литературу обозреваемой эпохи свой глубоко оригинальный вклад внес А. И. Герцен, бывший не только великим публицистом, но и замечательным писателем-художником. Почетнейшее место в литературе занимают художественные мемуары Герцена «Былое и думы», создававшиеся в 50-х и 60-х годах.
В 70-х годах получает широкое развитие собственно народническая беллетристика. Свойственная народничеству идеализация деревни, крестьянства, его «общинного» духа неизбежно проникала и в художественную литературу. «Идеализирующей» тенденции в народнической беллетристике немалую дань отдал H. Н. Златовратский. Описывая в своих повестях и очерках общинные распорядки, он подчеркивал в качестве будто бы их основы гарантии нравственной индивидуальной свободы и равного экономического благосостояния всех крестьян. Эта тенденция отнюдь не исключала безусловно ценных реалистических черт в произведениях Златовратского. Он останавливал внимание читателя на явлениях обострения противоречий деревенской жизни, показывал переживаемый деревней этап как «эпоху критическую», «эпоху борьбы».
Особую струю в литературе о народе представлял Глеб Успенский. Войдя в писательскую среду еще в первой половине 60-х годов, Г. И. Успенский в начальном периоде творчества был бытописателем городской бедноты («Нравы Растеряевой улицы», «Разоренье»). В 70-х годах Успенский перешел к крестьянской теме. Один за другим появляются циклы его очерков — «Из деревенского дневника», «Крестьянин и крестьянский труд», «Власть земли», отличающиеся, подобно другим его
604


Г. И. Успенский
сочинениям, необычайной искренностью, колоритным языком, превосходными зарисовками людей и быта. Успенского возмущали эксплуатация трудящихся, поругание человеческого достоинства. В «мужике» он видел главную общественную силу. Ему страстно хотелось верить в прочность и жизненность «простой правды» крестьянского существования. Но это не мешало Успенскому более глубоко, чем другие писатели и общественные деятели народнического толка, видеть происходящие в действительности процессы. В очерках Успенского конца 80-х годов отражено пришествие «капитализма, меркантилизма или просто- напросто господина Купона...» Произведения Успенского будили мысль, вызывали «какое-то особенно тревожное и актуальное чувство», как свидетельствует, вспоминая о 80-х годах, М. Горький.
Ведущей фигурой демократической поэзии является Н. А. Некрасов. Основы его демократического миросозерцания сложились еще в 40-х годах под сильным влиянием Белинского. Примерно через полтора десятка лет он встретился и сошелся с Черпышевским и Добролюбовым, и это привело к упрочению
605


его революционно-демократических позиций. Благодаря редкой созвучности с духом времени, с идейными требованиями эпохи, а также великому мастерству поэзия Некрасова заняла в уме и сердце демократического читателя первое место.
Стихи Некрасова, его поэмы «Коробейники», «Орина, мать солдатская», «Мороз, Красный нос», «Железная дорога» в топе глубокого понимания и сочувствия развертывали картину народной жизни, труда и страданий. Особенно потрясает эта картина в неоконченной поэме «Кому на Руси жить хорошо», писавшейся в 60-х и главным образом в 70-х годах. Здесь со всей остротой поэт поставил проблему «народного счастья», вопрос о причинах бедствий деревни. Безмерная любовь к народу соединялась у Некрасова с ненавистью к его врагам, с презрением к его ложным «друзьям». Некрасов с огромной болыо отобразил «неисходное горе» народное — крестьянское прежде всего. Но он никогда не «умилялся» терпением к угнетению и насилию; напротив, его возмущала «покорность без конца». Некрасов искал и находил у народа проявления силы и протеста. Не раз поэт прославлял подвиг борьбы за свободу. Он воспел декабристов и их самоотверженных жен («Дедушка», «Русские женщины»), создал поэтические образы славных деятелей русского освободительного движения — Белинского, Чернышевского, Добролюбова; в его творениях живо отразилась борьба революционно-народнического поколения 70-х годов.
Форма некрасовской поэзии находится в полной гармонии с ее демократическим и реалистическим содержанием. Это глубоко народная форма по построению стиха, по языку.
Некрасов был в высшей степени самобытным мастером стихотворного пейзажа. Он искренен и задушевен в выражении интимного личного чувства; личное и гражданское в его лирике внутренне связаны, слиты.
Некрасов прокладывал новые пути в поэзии, он был признанным главой большой поэтической школы. Велико влияние Некрасова на литературу народов России. Влияние его отчетливо сказывается и поныне в советской поэзии. Поэзия Некрасова рано стала пользоваться популярностью у поляков, чехов, южных славян.
Родственной творчеству гениального поэта крестьянской демократии была поэзия Н. П. Огарева. Она достигла полной зрелости в эмигрантский период жизни поэта — революционера и публициста и составляла неотъемлемую часть всей деятельности зарубежной вольной русской прессы. Ряд общих с Некрасовым мотивов имела поэзия И. С. Никитина, особенно в последний, самый плодотворный период творчества поэта, приходящийся на вторую половину 50-х и рубеж 50—60-х годов.
606


Одним из наиболее крупных и последовательных представителей революционно-демократической поэзии был М. Л. Михайлов. Стихотворения Михайлова (периода перед арестом и пребывания в тюрьме и на каторге) проникнуты убеждением в необходимости и неизбежности революции и открытым призывом к ней. Михайлов был талантливым переводчиком. Особое место в его творчестве занимают переводы из Гейне и Беранже. Часто и с большим успехом переводили иностранную поэзию и многие другие поэты, как из демократической школы (А. Н. Плещеев и др.), так и из школы так называемого чистого искусства. Переводческая деятельность русских поэтов способствовала духовному сближению общества с другими народами, расширяла кругозор читателей и самих писателей.
В качестве переводчика произведений Беранже приобрел свою первую известность В. С. Курочкин, дававший, как отмечал еще Добролюбов, мысли Беранже «самостоятельный оборот». Вскоре Курочкин возглавил группу демократических поэтов и беллетристов-сатириков. объединившихся вокруг редактируемого им еженедельника «Искра» (1859—1873 гг.). Поэты «Искры» (В. и Н. Курочкины, Д. Д. Минаев, П. И. Вейнберг, Л. И. Пальмин, В. И. Богданов и др.) вписали оригинальную и красочную страницу в историю поэзии. «Искра» в 60-х годах была некоторым образом дополнением к «Современнику», при котором, кстати, тоже издавалось специальное сатирическое прибавление «Свисток» (Добролюбов был его душой).
С некрасовской школой связаны революционно-народнические поэты 70-х годов, призывавшие интеллигенцию к беззаветной борьбе за освобождение народа, обращавшиеся и к народной массе. Среди создателей поэзии народничества находились героические деятели подполья Н. А. Морозов, С. С. Синегуб, Ф. В. Волховский, Д. А. Клеменц, позже В. Н. Фигнер и др. С революционными стихами выступал один из главных народнических идеологов, П. Л. Лавров. Народовольческий этап в революционном движении выдвинул поэта П. Ф. Якубовича, даровитого представителя политической лирики.
Многие стихотворения поэтов-демократов стали боевыми песнями: «Смело, друзья...», приписываемая М. Л. Михайлову, «Не плачьте над трупами павших борцов» Л. И. Пальмина, «Отречемся от старого мира» П. Л. Лаврова, «Замучен тяжелой неволей» Г. Мачтета и др.
Рядом с некрасовской школой существовала другая поэзия, которая выступала под знаменем «чистого искусства», из чего, впрочем, вовсе не следует, что она на деле всегда служила одним художественным целям, чуждалась политики и злободневности.
607


А. А. Фет представлялся современникам наиболее цельным воплощением сознательного эстетства в поэзии. Поэтическое мастерство Фета наиболее сильно проявилось в пейзажной лирике; множество его стихов посвящено и теме любви. Особенностью Фета было тяготение к передаче неопределенных и безотчетных, «невыразимых» впечатлений и настроений. По своим убеждениям талантливейший поэт принадлежал к наиболее правым кругам общества.
Лирика природы занимает большое место и у А. Н. Майкова. Друг Майкова и Фета Я. П. Полонский по видимости составлял с ними «верный тройственный союз». На деле принадлежность Полонского к школе «чистого искусства» гораздо условнее. В его творчестве переплетались мотивы, характерные для школы «чистого искусства» и для гражданской поэзии, и недаром о нем говорили, что часто он протягивал руку Некрасову. Условно также причисление к школе «чистого искусства» А. К. Толстого. И в своей драматургии, и в сатирических произведениях, и в исторических балладах или былинных стилизациях А. Толстой в форме экскурсов в прошлое затрагивал проблемы, имевшие далеко не только исторический интерес. Сатира и юмор А. Толстого метко обличали и высмеивали бюрократию; с другой стороны, будучи политическим противником демократического движения, он нападал и на так называемый «нигилизм». А. Толстой — выдающийся лирический художник, занимающий почетное место в интимной поэзии эпохи.
В историю литературы еще первой половины XIX в. яркую страницу вписал один из замечательнейших поэтов России — Ф. И. Тютчев. Его творчество не прерывалось в последние десятилетия жизни, в 50-х — начале 70-х годов. По общественным симпатиям он тяготел к славянофильству. Хотя Тютчев был далек от представителей демократии, тем не менее они высоко ценили великий дар поэта-философа. Некрасов относил стихотворения Тютчева к лучшим проявлениям поэтического гения, отмечая его живое и «пластически верное» изображение природы, проникнутое глубокой мыслью и страстным чувством.
Важные достижения имела в обозреваемое время русская драматургия. Творения ряда больших драматургов, во главе с Островским, явились весьма существенным вкладом в развитие литературы, в дело упрочения и утверждения русского критического реализма (см. ниже о драматическом театре).
$*$$****
К началу 80-х годов второй — со времени крестьянской реформы — подъем освободительного движения сменился новым наступлением реакции.
608


А. П. Чехов
Трудные условия общественной жизни сказывались на состоянии литературы. Правительство наносило удар за ударом прогрессивным литературным кругам (закрытие «Отечественных записок», фактический разгром журнала «Дело» и т. д.). Некоторые критики (например, из «Недели») поднимали на щит тех писателей, в которых замечалось «стремление реабилитировать действительность». Происходило отречение от идеалов, которыми жили передовые люди 50—70-х годов. В литературе усиливались чисто натуралистические тенденции (П. Д. Боборыкин, И. Н. Потапенко и др.). Одновременно появились зачатки развернувшихся впоследствии модернистских течений. Но демократическая литература и критика не сдавали своих позиций, не останавливалось творчество писателей-реа- листов. Щедрин жил и работал до конца 80-х годов; в обстановке того периода его голос звучал необычайно веско и сильно. Работал на протяжении реакционного периода Глеб Успенский. Продолжалась деятельность Льва Толстого; тогда родилось «толстовство» с его «непротивлением», но одно за другим по-
39 История СССР, том V
609


являлись и ярко обличительные сочинения великого писателя (нередко тенденции узкого толстовства и решительного обличения хозяев жизни тесно переплетались в одних и тех же произведениях).
Весьма важным фактом было появление плеяды новых, молодых писателей демократического направления. Одним из них был В. М. Гаршин, замечательный мастер социально-психологической новеллы. На его творчестве лежит печать трагизма и скорби, порожденная соединением необычайной чуткости к человеческим страданиям, «мировому злу» и сомнений в успехе освободительной борьбы, ибо писатель не видел ясно те силы, которые'могут довести до победы эту борьбу. «Живое трепетание чуткой совести и мысли» (слова Короленко) делало Гаршина близким современникам.
В. Г. Короленко дебютировал в литературе почти одновременно с Гаршиным (в конце 70-х годов), но, будучи оторван от литературы продолжительной ссылкой, известность приобрел с середины 80-х годов. Воспитанный на народнических идеях, он жил думой о судьбах народа, мечтой о его освобождении. Короленко был не только выдающимся беллетристом, но и крупным публицистом, общественным деятелем, борцом против реакции, произвола, национального угнетения.
В 80—.90-х годах вошел в литературу Д. Н. Мамин-Сибиряк, выдающийся талант которого был отдан изображению быта и людей Урала, важной теме развития российского капитализма (серия романов, проникнутых глубокой демократической тенденцией, — «Приваловские миллионы», «Горнов гнездо», «Три конца», «Золото» и др.).
Четверть века продолжалась начавшаяся в 80-е годы деятельность гениального беллетриста и драматурга А. П. Чехова, достойного преемника Гоголя, Тургенева, Щедрина. В его творчестве органически сочетались тонкий, умный юмор, сатира, мягкий и нежный лиризм. Писатель ненавидел несправедливость общественных отношений, насилие, ложь. Своими глубоко самобытными художественными средствами, беспримерно экономными и одновременно исключительно выразительными, он метко поражал пошлость, мещанство, всевозможные проявления произвола, издевки над личностью, порождаемые господством реакции. В многочисленных лаконичных новеллах — жанре, доведенном им до совершенства, в ряде повестей, пьес Чехов нарисовал широкую картину жизни разных слоев русского общества конца XIX — начала XX в. Всем своим творчеством он отвергал существующий порядок вещей, отрицал окружающую действительность во имя идеала свободы, красоты, достоинства личности, вф имя мечты о раскрепощении и расцвете родной земли. В последний период своей рано оборвавшейся жизни Чехов все
610


явственнее предчувствовал приближение в России «здоровой, сильной бури».
Чехов — один из тех деятелей русской культуры, которые завоевали особенно широкую популярность и любовь во всем мире.
Переходом к следующему периоду русской литературы, окончательно обозначившемуся в начале XX в., была литература 90-х годов. 90-е годы стали временем оформления русского «декадентства», но они же ознаменованы новыми плодотворными явлениями в развитии литературы критического реализма. Конец века принес литературе новые видные имена писате- лей-реалистов, творчество которых продолжалось и, частью, достигло наивысшего расцвета в XX столетии (А. С. Серафимович, Н. Г. Гарин-Михайловский, И. А. Бунин, В. В. Вересаев, А. И. Куприн).
Максим Горький (А. М. Пешков) был наиболее выдающимся среди молодого поколения писателей и по своему гениальному художественному дару, и по идейной глубине, революционному размаху творчества. Замечательный продолжатель традиций литературы критического реализма XIX столетия, он сочетал их с революционной романтикой. Его произведения (Горький появился в печати в 1892 г.) отвечали потребности в героическом, возбуждающем, ярком, которую он сам отлично чувствовал. Горький был воодушевлен стремлением «строить новую, свободную для человека жизнь на обломках старой, тесной». Горький стал рано осознавать историческую миссию рабочего класса. Все ближе связываясь с революционным движением пролетарских масс, обретя потом в В. И. Ленине друга и мудрого наставника, Горький положил начало новому этапу в литературном развитии — социалистическому реализму.
Русская литература второй половины XIX в. — от Тургенева, Некрасова, Льва Толстого до Чехова и раннего Горького— накопила гигантские ценности. Радуя читателей художественным совершенством, она отличалась гармонией яркой формы и богатого содержания, глубокой идейностью и высоким моральным чувством. Передовая литература была связана с освободительным движением и во многом способствовала его росту. Наряду с народностью, патриотической думой о судьбах родины всепроникающий реализм был коренной и определяющей чертой литературы. Страстно обличая общественное зло, она билась над вопросом о путях его преодоления.
Русская литература не замыкалась в себе. Она развивалась во взаимодействии со всей мировой литературой, творчески воспринимая все лучшее. Со своей стороны русская литература обогащала литературы других стран, мощно воздействовала на них и вообще на духовный мир народов. «Русская литература стала
39* 611


факелом, ярко светящим в самых темных углах русской национальной жизни. Но свет этого факела разлился далеко за пределы России, — он озарил собой всю Европу», — так заявляла большая группа писателей Англии в начале XX в. по поводу столетия со дня рождения Гоголя. Это было типичное признание, — его могли повторить представители любой другой национальной культуры, притом не в одной Европе.
$ * * * * * * *
Одним из источников народности русской литературы XIX столетия было плодотворное воздействие на нее устного народного поэтического творчества. Влияние фольклора ярко сказалось на протяжении века в творчестве поэтов, беллетристов, драматургов (Пушкин, Гоголь, Кольцов, Лермонтов, позже — Некрасов, Л. Толстой, А. Толстой, Островский, Щедрин, Успенский, Лесков, Короленко, Горький и многие другие).
Фольклор играл важную роль в быту, общественно-культурной жизни народных масс. В связи с большими переменами, которые несла новая капиталистическая формация, в судьбах фольклора, при всей силе его традиций, многое менялось. Некоторые жанры, хотя и широко еще бытовавшие в народе, сохранялись главным образом как отголосок более или менее далекого прошлого. Другие, заметно преобразовываясь, выдвигались на передний план, отражали новые жизненные явления.
Наряду с известным «угасанием» эпоса, упадком значения в народном быту обрядовой поэзии растет роль обличительно-сатирических жанров в народной поэзии. В бытовых сказках, постепенно оттесняющих сказки волшебные (последние в свою очередь претерпевают изменения, сближаясь с бытовой сказкой), в пословицах и поговорках находят выражение народные представления о справедливости, критика, подчас весьма едкая, общественных «верхов», чиновничества, нравов духовенства. Пореформенные варианты сказок отражают и расслоение деревни, обличают не только помещика, но и мироеда-кулака.
Характерное явление для фольклора второй половины XIX в.— частушка. Как жанр она сложилась примерно в середине XIX в. и в дальнейшем приобрела широкую популярность в деревне и в городской рабочей среде, особенно у молодежи. Преобладающие темы частушек — любовь, семейные отношения. Однако даже чисто бытовая частушка часто отражала общие условия существования и психологию народа. Говоря о стремлении народа откликнуться частушкой на «разнообразнейшие явления обыденной жизни», Г. И. Успенский указывал, что тщательное изучение частушек могло бы дать точное представление о нравственной жизни народа. Со временем в частушку все более
612


открыто вторгалась общественная, политическая тема. Эта тенденция сказалась со всей силой в XX в.
Частная и общественная темы своеобразно переплетались и в причитаниях (похоронных, свадебных, рекрутских). Вершиной этого жанра явилось во второй половине XIX в. творчество талантливейшей народной поэтессы-вопленицы Ирины Федосовой, в некоторых плачах которой непосредственно отразились великие тяготы жизни пореформенного крестьянства. «Это истинно народная поэзия, это тот стон, который создал народ, наша стомиллионная масса», —писал Горький о Федосовой.
Капиталистическая эволюция России вызвала развитие рабочего фольклора, облеченного в форму рабочей песни, частушки, прозаического рабочего сказа. Истоки рабочего фольклора, как известно, восходят еще к XVIII в., но широкое распространение он получает, естественно, в пореформенную пору. В 60—80-х годах происходит обновление прежде сложившихся произведений рабочего фольклора и зарождение новых. Принципиально новый этап в рабочем фольклоре наступает в конце века, в связи с началом пролетарского периода революционного движения в России. Ранний рабочий фольклор отражал с большой достоверностью и конкретностью условия труда рабочих и самый производственный процесс. Для него характерно сравнение фабричного или шахтерского труда с каторгой. Теперь на смену проклятиям по адресу фабрики, машин постепенно приходит мотив рабочего протеста, появляются произведения, прямо посвященные реальным фактам борьбы рабочих против дикого произвола предпринимателей. Все ярче и острее выражается чувство возмущения, ненависти к угнетателям.
На ранних стадиях рабочий фольклор во многом продолжает крестьянскую фольклорную традицию. Но вместе с тем — чем дальше, тем резче — в нем проявляется воздействие литературы, усиление личного начала, индивидуального творчества.
Рабочий фольклор конца XIX —■ начала XX в. тесно связан с историей революционной песни. Уже в народнический период освободительного движения значительное распространение в кругах передовых рабочих получили песни, созданные представителями революционной интеллигенции того времени. На рубеже XIX и XX вв. революционеры-марксисты создали (в ряде случаев путем творческой переработки возникших за пределами царской России боевых песен) тексты новых революционных песен, таких, например, как «Смело, товарищи, в ногу» (Л. Радина), «Варшавянка» (Г. М. Кржижановского), которые стали потом массовыми рабочими песнями. В самом начале XX в. поэт- революционер А. Код написал русский текст боевого международного пролетарского гимна «Интернационал». Рабочая революционная песня сыграла выдающуюся роль в массовом освободительном движении в России.
613


4
Русский театр 1
Театр второй половины XIX в. неразрывно связан с именем А. Н. Островского. Продолжатель дела Фонвизина и Грибоедова, Пушкина и ближайшего своего предшественника Гоголя, Островский внес неоценимый вклад в историю театра. Драматургии и театру посвящена вся сорокалетняя деятельность Островского, на протяжении которой он создал около 50 пьес большого художественного и общественного значения (среди них «Свои люди — сочтемся», «Доходное место», «Гроза», «Лес», «Волки и овцы», «Бесприданница», «Таланты и поклонники» и др.).
1853 год, когда на сцене впервые получила воплощение драматургия Островского, стал преддверием новой эпохи в театре.
Мелодрама и водевиль, преимущественно подражательные и переводные, занимавшие большое место в репертуаре при Николае I, с началом нового периода в общественной жизни все больше отступали на задний план. Оригинальные комедия и драма, прежде всего творения Островского, яркие по форме, полные глубокого содержания, многосторонне отражавшие русскую жизнь — современную и прошлую,— увлекли лучшую часть и зрителей и актеров.
Островский был демократом-просветителем, врагом произвола, самодурства, писателем, обладавшим, по словам Добролюбова, «великим уменьем изображать резко и живо» самые существенные стороны русской жизни. Островский развернул широкую картину действительности, изобразил «темное царство» самодержавно-крепостнической России, купеческого и дворянско-помещичьего быта. Зоркий наблюдатель исторического процесса, он показал ломку старого жизненного уклада, рост буржуазных отношений. С течением времени Островский все больше сосредоточивал внимание на изображении новых типов дельцов и хищников, удачно приспособляющихся к условиям складывающейся капиталистической России. В противовес самодурам и насильникам разных мастей Островский с любовью рисовал чистых душой людей, искренних и честных, в доступной им форме протестующих против подавления человеческого достоинства, власти денежного мешка.
Островский изумительно знал и чувствовал язык своего народа во всем его неограниченном разнообразии и с неподражаемым искусством умел передавать и обогащать его. По заслугам он стяжал себе славу чародея русского слова.
1 О музыкальном театре см. в разделе «Русская музыка».
614


А. Н. Островский
Островский не был избалован благоволением «начальства» — высших сфер и цензуры. Драматическая литература находилась под двойным гнетом: пьесы, зависевшие от общей цензуры при печатании, требовали специального разрешения при постановке на сцене. Театральная цензура была еще придирчивее общелитературной — воздействия театра на общество правительство опасалось даже в большей степени, чем влияния литературы. Не раз становился Островский жертвой цензуры.
Еще пагубнее сказался гнет цензуры на А. В. Сухово-Ко- былине. Близкий по духу творчества к Гоголю, Островскому и Щедрину, Сухово-Кобылин написал в 50—60-х годах выдающуюся трилогию, состоящую из комедии «Свадьба Кречинско« го», драмы «Дело» и своеобразной публицистической трагикомедии «Смерть Тарелкина». Эта смелая и глубоко впечатляющая сатира на порядки крепостнической и чиновно-бюрократической России отличается яркостью и типичностью характеров, динамичностью действия, сочностью языка. Для сцены доступной оказалась в период написания трилогии одна «Свадьба
615


Кречинского», сразу занявшая место среди самых репертуарных пьес.
Тяжелые цензурные мытарства пришлось пережить пьесам других больших писателей эпохи — Писемского, Щедрина, Алексея Толстого, Льва Толстого.
На сцене был поставлен ряд пьес Писемского («Горькаясудьбина», «Самоуправцы», «Ваал» и др.). Наибольшее внимание привлекла трагедия из крестьянской жизни «Горькая судьбина», написанная накануне отмены крепостного права и воспринимавшаяся, вопреки заметной идейной неполноценности (на нее указывали Добролюбов и Щедрин), как резкая критика порожденного крепостничеством деревенского уклада.
Невелик по объему, но многозначителен вклад Щедрина в драматическую литературу. В центре его драматургического творчества стоит «Смерть Пазухина», опубликованная в 1857 г. Изображенная в пьесе жестокая, не гнушающаяся никакими средствами борьба из-за наследства богатого купца раскрывала растленные нравы социальной среды, в которой разыгрывается действие. Пьеса могла появиться на сцене лишь в конце 80-х— начале 90-х годов. Другая большая пьеса Щедрина — «Тени», остро разоблачающая самодержавие и бюрократию (в том числе «либеральную»), дождалась постановки лишь в XX в. (по существу ее сценическая история началась в советском театре).
К классикам драматургии принадлежит А. К. Толстой. Им в 60-х годах создана драматическая трилогия — «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис». Трилогию справедливо относят к шедеврам драматургии. Такое место ей обеспечивают интересная психологическая разработка образов, колоритный, высокохудожественный язык, живые картины быта и нравов старой Руси. В трилогии нашли выражение враждебность А. Толстого к деспотизму и произволу, воплощением которых он считал московское самодержавие, романтическая идеализация удельного периода. Правительство допустило на сцену (да и то с ограничениями) «Смерть Иоанна Грозного», впервые поставленную в 1867 г. Остальные части трилогии ожидали сценического воспроизведения десятилетия.
Из наследия Льва Толстого-драматурга важнейшее значение имеют «Власть тьмы», «Плоды просвещения» и посмертно поставленный «Живой труп». Народная драма «Власть тьмы» написана в 1886 г. В ней сказался Толстой — проповедник морали «совершенствования» и покаяния. Но прежде всего в пьесе виден Толстой — великий протестант, обличитель, психолог, несравненный знаток крестьянства, сумевший показать ужас и «тьму» задавленной, разоряющейся пореформенной деревни
616


и создавший незабываемые образы людей из народа. Драма Толстого смогла появиться на русской публичной сцене лишь в 1895 г. К этому времени она успела обойти многие западноевропейские сцены. Комедия «Плоды просвещения» — сатира на общественные «верхи», которым противопоставлены представители крестьянской среды. Пьеса имеет глубокий социальный смысл — в ней ярко показаны угнетенное положение крестьянства, его великая земельная нужда, пробуждающаяся готовность к протесту.
Плеяду замечательных драматургов эпохи замыкает Чехов. Первым из крупных чеховских сочинений для сцены был «Иванов», поставленный в 1887 г. Вскоре был написан «Леший», позже послуживший основой для «Дяди Вани». В середине 90-х годов появилась «Чайка», на самом рубеже XX в.— «Три сестры» и незадолго до смерти автора — «Вишневый сад». Драматургия Чехова отразила переживания значительных кругов интеллигенции 80-х — начала 900-х годов и через них общую обстановку русской жизни этого периода.
Чехов и в драматургии выступил как новатор. Отказ от внешних эффектов, предельная жизненность, чуткий психологизм, тонкий лиризм, особенная внутренняя музыкальность, сложное сплетение драматического и комического, неподражаемое умение экономными штрихами убедительно вскрыть конфликт между порывом людей к чистой, духовно богатой жизни и окружающими их мещанством и обывательщиной характерны для творческого метода Чехова, оказавшего и продолжающего оказывать огромное влияние на мировой театр.
Островский и другие классики русской драматургии подняли ее на исключительную высоту. Их произведения вместе с наследием корифеев прошлых времен сыграли огромную роль в жизни театра. Однако сочинения этих авторов далеко не занимали в репертуаре того места, на какое имели право. Ведущие театры страны (Малый — в Москве, Александринский — в Петербурге), пользовавшиеся до начала 80-х годов монополией на публичные театральные представления в столицах, состояли в ведении Министерства двора. Дирекция «императорских» театров поощряла постановки безыдейных произведений, а по возможности продвигала на сцену и откровенно реакционные пьесы, сочинители которых стремились дискредитировать освободительные идеи. На репертуар оказывали воздействие вкусы отсталой, обывательской части публики и, конечно, привилегированной верхушки. О тормозящей роли цензуры уже было сказано выше. В этих условиях вопрос о репертуаре служил предметом острой идейной борьбы. Он неизменно беспокоил подлинных друзей театра и передовых театральных деятелей.


Достижения сценического искусства в середине и второй половине XIX в. в особо большой степени связаны с Московским Малым театром. В период творчества Островского Малый театр сохранял положение главного центра театральной культуры. Малый театр звали «Домом Щепкина», в нем живы были и развивались традиции отца сценического реализма. Вместе с тем Малый театр по праву зовется и «Домом Островского»: драматург был с ним связан теснейшими узами и оказал исключительное влияние на всю его историю.
Обходя цензурные рогатки, преодолевая так или иначе давление со стороны правящих сфер, Малый театр объективно занимал значительное место в освободительном движении. С его подмостков раздавалось слово обличения, направленное против гнетущих народ темных сил.
В Малом театре, наряду с чисто реалистической линией, с правдивым и истинно художественным воспроизведением быта и психологии разных слоев общества, развивалась героикоромантическая линия, но не отвлеченная, а также наполненная жизненным содержанием, по-своему проникнутая той естественностью и простотой, которые отличали стиль этого театра.
Малый театр называли театром актера. Его труппа состояла из талантливых мастеров, каждый из которых представлял собой своеобразную творческую индивидуальность. В то же время в театре давало себя знать стремление к коллективному творчеству, к слиянию (как говорил один из видных его деятелей, артист и драматург А. И. Южин-Сумбатов) в сплоченное целое всех крупных индивидуальностей. Центральной фигурой в Малом театре середины века был Пров Садовский. Его имя неотделимо от Островского. «Счастлив писатель,— указывал в связи с этим «Современник»,— нашедший такого истолкователя и исполнителя своих произведений...; счастлив... и актер, нашедший писателя, доставившего ему возможность обнаружить перед публикою всю силу, великость и разнообразие своего таланта». Садовский был актером покоряющей естественности и правдивости, искренности и человечности, глубокой народности, актером-граждаиином, игра которого придавала необычайную силу воздействия исполняемым произведениям.
К одному поколению с Садовским принадлежали выдающиеся артисты, ученики Щепкина И. В. Самарин и С. В. Шуйский. Во второй половине 40-х годов на сцену Малого театра вступила Л. П. Никулина-Косицкая, трагическая актриса, захватывавшая зрителей «бездной чувства», ярким и приподнятым воплощением образов страдающих и протестующих русских женщин, — первая Катерина в «Грозе». Видное место в жизни театра заняла и ее сверстница Е. Н. Васильева. Пришедший
618


Г. Н. Федотова
в конце 40-х годов в Малый театр ее муж С. В. Васильев, наряду с Провом Садовским, много сделал для утверждения репертуара Островского, в пьесах которого им проникновенно исполнен ряд основных ролей. Более 40 лет, с начала 60-х годов, играла на сцене Малого театра, Г. Н. Федотова, замечательная актриса высокой комедии, а одновременно драмы и трагедии, создавшая вдохновенные образы в драматургии Шекспира, Мольера и Шиллера и во всем русском репертуаре от Грибоедова до Льва Толстого.
Эпоху в истории театра составила деятельность М. Н. Ермоловой (на сцене — с 1870 г.). Ермолова была величайшей русской трагической актрисой, актрисой могучих порывов, героического пафоса. «Героической симфонией русского театра» назвал ее К. С. Станиславский. В ее творчестве нашли гениальное воплощение образы отечественного и иноземного, классического и современного репертуара. В пьесах Островского Ермолова играла Катерину («Гроза»), Ларису («Бесприданница») и другие роли. В Негиной («Таланты и поклонники») она достигла
619


наивысшего совершенства. Историческими событиями стали выступления Ермоловой в ролях Лауренсии в «Овечьем источнике» Лопе де Вега (1876 г.) и Жанны д’Арк в «Орлеанской деве» Шиллера (1884 г.). Ермолова ярко олицетворяла ту связь театрального искусства с общественной жизнью, с передовой литературой, которая характеризует расцвет Малого театра. В период подъема революционного движения разночинной интеллигенции — в 70-х годах — творчество Ермоловой явилось на сцене его своеобразным поэтическим отголоском. В пору реакции 80-х годов оно поднимало в зрителях ослабнувшие гражданские чувства, звало к подвигу.
С Малым театром связана судьба А. П. Ленского, артиста редкого обаяния и мягкости, одного из крупнейших художников сцены. Ленский был и теоретиком театра, режиссером, педагогом. Видя назначение театра в служении «великому делу народного развития», Ленский с негодованием говорил о драматургическом «мусоре», засоряющем театр, боролся с казенщиной и рутиной.
Блестящим актером по преимуществу героического амплуа был А. И. Южин-Сумбатов. Вместе с Ермоловой и Ленским, Южин энергично пропагандировал героико-романтический репертуар.
Среди актеров Малого театра нельзя не назвать М. П. Садовского, сына Прова Садовского, одареннейшего исполнителя главным образом бытовых ролей, и его жену, знаменитую актрису О. О. Садовскую; она играла в пьесах Грибоедова, Гоголя, Льва Толстого и особенно прославилась исполнением ролей старух в пьесах Островского. Здесь она играла с совершенством, которое приводило в восхищение самого драматурга.
Петербургский Александринский театр в большей степени испытывал давление правящих сфер. Его связи с общественностью были слабее. Здесь ремесленные пьесы чаще оттесняли серьезную драматургию. Особенно уступал Александринский театр Малому в постановке высоких образцов западноевропейской драматургии (Шекспир, Мольер, Лопе де Вега, Лессинг, Шиллер, Гюго). Тем не менее и Александрийская сцена была одним из важнейших факторов театральной жизни.
Крупнейшим актером, подвизавшимся в Александрийском театре, был А. Е. Мартынов. Вторая половина 50-х годов (он умер в 1860 г.) была порой его наивысших достижений, связанных с воплощением образов Островского, Тургенева и др. В лице Мартынова Александринский театр ближе всего подошел к передовой общественной мысли и литературе, деятели которой восторженно ценили его творчество, проникнутое духом демократизма и гуманизма, всесторонне отвечавшее авторским замыслам и жизненной правде.
620


М. Н. Ермолова
Почти одновременно с Мартыновым, еще в середине 30-х годов, начал работу в Александрийском театре В. В. Самойлов. Он покорял зрителя филигранной техникой, безграничной способностью к перевоплощению, исключительным вниманием к внешнему рисунку роли, редкостной «характерностью» своего исполнения. Критика отмечала цельность образов Самойлова, от которых «так и веет жизнью». Значительно более молодой и годами и стажем работы на Александрийской сцене П. В. Васильев был силен задушевностью и человечностью, теплотой и страстностью исполнения, прекрасным знанием русского быта.
Господствующее положение на петербургской сцене с 70-х годов занимала М. Г. Савина — великая комедийная актриса, прославившаяся вместе с тем и как исполнительница многих драматических ролей. Смелая правда, чуткое проникновение в замысел драматурга, безукоризненная верность обстановке, социальной среде, глубина и острота психологического анализа, тонкость отделки — все это характеризовало игру Савиной, представившей обществу огромную галерею женских типов разных эпох и состояний. Незабываемы ее заслуги в воплощении многих образов в пьесах Гоголя, Тургенева, Островского, Льва Толстого.
В 80-х годах на Александрийской сцене выступала П. А. Стрепетова, также одна из крупнейших представив ель-
621


ниц театрального искусства. Молодежь, демократическая публика любила Стрепетову, очень «народную» актрису, потрясавшую сердца своим исполнением, полным вдохновения, внутреннего огня. Ее лучшими ролями считались Лизавета в «Горькой судьбине» и Катерина в «Грозе». Островский, видя в ней явление «феноменальное», подчеркивал: «Ее среда — женщина низшего и среднего классов общества; ее пафос — простые, сильные страсти».
Имена великих актеров К. А. Варламова и В. Н. Давыдова на протяжении 40—45 лет неразрывно связаны с Александрийским театром. Это — гениальные комики, однако глубоко потрясавшие публику и в драматических ролях. Варламов переиграл более тысячи ролей — исполнял русскую классику и современный репертуар, блестяще играл Мольера и Шекспира. Больше всего он поклонялся, по собственному признанию, Гоголю и Островскому. Если Варламов был преимущественно артистом интуиции, чутья, то секрет очарования давыдовского искусства заключался в органическом сочетании вдохновения, интуиции с высочайшим мастерством до предела разработанной техники исполнения. В Давыдове видели достойного наследника Щепкина и Мартынова.
Императорским театрам, как уже отмечено, принадлежала монополия на публичные театральные представления в столицах. Правительство держалось за нее по мотивам прежде всего охранительно-полицейским. Монополия была уничтожена лишь в 1882 г. (эта мера тогда расценивалась как отмена «крепостного состояния» театра). Впрочем, еще задолго до того передовые общественные и театральные круги старались обойти ее геми или иными способами. Одной из отдушин являлись в этом смысле спектакли, устраивавшиеся в различного рода «общественных собраниях», клубах.
В Москве с конца 60-х годов серьезное значение приобрела деятельность театра при «Артистическом кружке» — объединении деятелей искусства, возникшем по инициативе Островского и Н. Г. Рубинштейна. Ценное начинание представлял собой «Народный театр», устроенный при Всероссийской политехнической выставке в Москве (1872 г.) под руководством артиста, режиссера и драматурга А. Ф. Федотова. «Народный театр» охотно посещался массовым зрителем. Почетное место в истории театральной культуры занимает московский театр А. А. Бревко. Молодая артистка Малого театра, тяготившаяся «императорской неволей», положила основание частному (отчасти товарищескому) театральному предприятию, известному под названием «Пушкинского» (по местонахождению близ открытого перед тем памятника Пушкину). В репертуаре театра широко был представлен Островский. С успехом шла «Горькая
622


А. П. Ленский
судьбина», был поставлен лермонтовский «Маскарад». Исполнялись также пьесы Шекспира, Мольера, Шиллера. По воспоминаниям современников, в театре Бренко звучал народнический протест.
В 1882 г. место закрывшегося из-за финансовых трудностей «Пушкинского» театра занял «Русский драматический театр» Ф. А. Корша. Он оказался самым долговечным из частных театров, дожив до первых лет Советской власти. Коршев- ский театр играл очень заметную роль в театральной жизни страны конца XIX и начала XX в.
В 1888 г. в Москве состоялся первый спектакль любительской труппы «Общества искусства и литературы». Новое начинание, душой которого был К. С. Станиславский, стало важной вехой в развитии русского театра. Событием в театральной истории явилась постановка Станиславским в 1891 г. «Плодов просвещения». Через несколько лет, в связи с представлением «Уриэля Акоеты», журнал «Артист» писал о спектаклях «Общества»: «Это истинные праздники сценического искусства».
Одновременно с режиссерской деятельностью Станиславского в «Обществе» в драматическом классе Московского филармонического училища развертывалась в 90-х годах преподава-
623


тельская деятельность В. И. Немировича-Данченко. Драматург, беллетрист, критик, Немирович-Данченко много сил отдавал воспитанию молодых артистов, способных к решению больших идейно-художественных задач.
При оценке этой работы Станиславского и Немировича-Данченко следует учесть, что к концу века в жизни русского театра, при всех его достижениях, отмечались тревожащие признаки, позволявшие историкам театра говорить об элементах кризиса. В меньшей степени, чем прежде, театр удовлетворял запросам прогрессивной общественности. Сильнее чувствовалась неудовлетворенность репертуаром, назревала мысль о том или ином обновлении самих приемов и методов актерского творчества. На очередь все настоятельнее вставал вопрос об ансамбле и режиссуре.
Станиславский и Немирович-Данченко, яркие носители новых устремлений в области сценического искусства, сблизились между собой на почве общей им обоим решимости реализовать свои новаторские замыслы и положили начало новому, полностью свободному от казенной опеки театру. Так возник в 1898 г., на пороге XX столетия, Московский Художественный театр, открывший новый этап в развитии мирового театрального искусства.
Театральное дело в провинции находилось в исключительно трудных условиях, создаваемых зависимостью от начальства, от вкусов и претензий «столпов» местного дворянского и купеческого общества, невысоким уровнем запросов городского мещанства, шаткостью и неопределенностью материальной базы. Непосредственными вершителями судеб театральных трупп на местах были антрепренеры, которые в большинстве случаев преследовали чисто коммерческие цели. Все же история провинциальной сцены знает истинных подвижников театрального искусства, которые, вопреки бесчисленным трудностям, умели донести до зрителя сокровища русской и мировой драматургии, делали из театра подлинное орудие культуры, рупор передовой мысли. Их энергией и трудом удавалось в ряде городов создавать значительные центры театральной культуры. Нельзя забывать и того, что именно провинциальная сцена дала столичным театрам многих самых выдающихся их деятелей, таких, как Щепкин, Пров Садовский, Савина, Стрепетова, Давыдов.
Популярнейшим артистом провинции был H. X. Рыбаков, замечательный трагик, с выдающимся успехом игравший Гам- лета, Лира, Отелло, Шейлока, ставший с появлением драматургии Островского одним из лучших ее истолкователей. Большими художниками сцены были В. Н. Андреев-Бурлак, по меткой характеристике современников, комик с сильным уклоном к тра-
624


М. П. Садовский
гизму, М. Т. Иванов-Козельский, Н. П. Рощин-Инсаров, Е. Я. Неделин и др.
Не только ряд провинциальных актеров, но и отдельные передовые антрепренеры (тоже, впрочем, из актерской среды) внесли важный вклад в театральную культуру. Начавшаяся в 60-х годах и продолжавшаяся почти три десятилетия антрепренерская деятельность даровитого актера П. М. Медведева имела крупное значение в истории театра. Медведев работал в Саратове, Астрахани, Орле, Нижнем Новгороде, Харькове и других городах. Особенно тесно его имя связано с Казанью. Из других прогрессивных антрепренеров следует назвать H. Н. Соловцова, H. Н. Синельникова, Н. И. Соболыцикова-Самарина.
5
Русская музыка
Вторая половина XIX в.— это время расцвета творчества русских композиторов, развития музыкальной критики и теоретической мысли о музыке. Совершился перелом в организации музыкального образования. Поднялся уровень музыкальной сцены, развилась концертная жизнь, достигнуты были небывалые
40 История СССР, том V
625


успехи в исполнительстве. Расширился во много раз и демократизировался контингент слушателей.
Порой «бури и натиска», «музыкальной революции» называют 60-е и 70-е годы. Тогда действовали «могучая кучка» композиторов и близкий к ней А. С. Даргомыжский, работали А. Н. Серов и братья Рубинштейны, переживал первый этап своего творческого пути П. И. Чайковский. Сравнительно с 60—70-ми годами более «спокойным» характером отличалось музыкальное движение 80-х и начала 90-х годов, когда место боевой «могучей кучки» занял неоформленный и неоднородный в эстетическом и общественном смысле кружок музыкантов, связанных с начинаниями известного мецената М. П. Беляева (авторитетнейшим представителем беляевского кружка являлся участник «могучей кучки» Н. А. Римский-Корсаков), когда достигло вершин творчество Чайковского и развивалась деятельность учеников Римского-Корсакова — А. К. Глазунова, А. К. Лядова, ученика Чайковского — С. И. Танеева.
Композиторы второй половины XIX в. в строительстве национальной музыкальной культуры были продолжателями дела, начатого М. И. Глинкой. Среди композиторов старейшим но возрасту и по стажу деятельности был А. С. Даргомыжский. Его творчество в большей своей части приходится на глинкин- скую пору. В операх «Русалка» (поставлена в 1856 г.) и «Каменный гость» (поставлена в 1872 г., после смерти автора), в романсах он выступал одним из предшественников и до известной степени зачинателем той школы русской музыки, которая связана с именами композиторов «могучей кучки». Музыка Даргомыжского, исполненная и драматизма, и юмора, проникнута народностью, отличается блестящим мастерством музыкальной характеристики. Типичным для него было стремление к максимальной правде выражения, к наибольшей слитности музыки с текстом. Б произведениях Даргомыжского получила яркое и глубоко творческое отражение народная песня как крестьянская, так и городская. Социальные мотивы выражены не только в «Русалке», но и в романсах Даргомыжского, являвшихся откликом на жизненные проблемы, которые разрабатывались в литературе и изобразительном искусстве 40—60-х годов. Свойственные Даргомыжскому реформаторские тенденции особенно полно проявились в «Каменном госте» (на почти неизмененный текст Пушкина). Вслед за «Русалкой» эта предсмертная опера Даргомыжского, построенная почти целиком на мелодическом речитативе, оказала влияние на формирование эстетики русской оперы.
Во второй половине 50-х годов началось формирование «могучей кучки» (ее именовали также «новой русской музыкальной школой» и «балакиревским кружком»). Полный ее состав
626


М. ГК Мусоргский
сложился в первой половине следующего десятилетия. В 70-х юдах она, как сплоченная ячейка, распалась, но большинство ее представителей продолжало поддерживать творческий контакт. Основными участниками «могучей кучки» были М. А. Балакирев, М. П. Мусоргский, Н. А. Римский-Корсаков, А. П. Бородин и Ц. А. Кюи. Очень важна в деятельности «кучки» роль критика и искусствоведа В. В. Стасова, который наряду с Балакиревым был вдохновителем этой группы композиторов, страстным поборником их дела в печати. Выразителем взглядов «кучкистов» в литературе был и Кюи.
Во взглядах «кучкистов» с большой ясностью сказалось воздействие на музыку идейного движения 40—60-х, а затем (особенно у Мусоргского) и 70-х годов.
«Кучкисты» требовали от музыки содержательности, правдивости выражения человеческих чувств и мыслей. Одной из коренных черт эстетики и творческой практики «могучей кучки» было стремление к утверждению народно-национального характера искусства. Национальное своеобразие музыки «кучкистов» проявилось во всем ее складе и стиле, в опоре на музыкальный фольклор, широчайшем обращении к народной — крестьянской — песне, для собирания, изучения и обработки
40*
627


которой ими было много сделано (знаменитый «Сборник русских народных песен» Балакирева, изданный в 1866 г., сборники песен Римского-Корсакова 70—80-х годов и т. д.). Народная масса стала героем ряда произведений, созданных композиторами «могучей кучки». Прежде всего это относится к опере, привлекавшей большое внимание «кучкистов», которые исходили из признания идеала «оперы-драмы», добивались в опере органического слияния музыки и поэтического текста, стремились к реалистической трактовке избранных тем. Разумеется, забота о глубине, самобытности самой оперной музыки занимала исключительно большое место. Оперное творчество «кучкистов» в значительной части посвящено исторической теме, но влечение к изображению в музыке прошлого своего народа соединялось и с современными общественными интересами.
«Могучая кучка» с самого начала выказала себя врагом рутины и консерватизма в искусстве. Ее лозунгами были дерзание, независимость от отживающих преданий, стремление, по словам Мусоргского, к «новым берегам». После, в самостоятельной переоценке как наследия, так и явлений современного искусства представителями «кучкизма» иногда допускались некоторые крайности. Это, в частности, имело место в критической деятельности Стасова и Кюи.
Продолжая традиции Глинки, опираясь на достижения Даргомыжского, «кучкисты» из богатств западной музыки особенно дорожили поздним творчеством Бетховена и исключительно высоко ценили Шумана, Берлиоза, Листа; им были близки также Шуберт и Шопен.
«Кучка» проявляла большой интерес к музыкальному фольклору не только русского, но и других народов. «Кучкисты» обрабатывали украинские, сербские, чешские, польские, испанские народные темы, всегда чутко улавливая подлинный дух народно-музыкальных культур. Особенно богат в музыке «кучки», как и вообще в русской музыке, восточный элемент.
В 1869 г. на оперной сцене появился «Вильям Ратклиф» Кюи (на сюжет Гейне в переводе Плещеева) —первая опера, вышедшая из среды «могучей кучки». Через несколько лет (1873 г.) была поставлена опера Римского-Корсакова «Псковитянка» (по драме Мея), одно из наиболее характерных для «могучей к>чки» произведений. Опера богата чисто музыкальной красотой и содержанием своим отвечала интересу передовой общественности к исторической жизни народа, к «вечевой» старине, вольным городам древней Руси. 1874 год принес постановку гениальной оперы Мусоргского «Борис Годунов». Сам композитор тогда работал уже над другой народной музыкальной драмой—«Хованщиной», которую ему не удалось за-
628


H. A. Римский-Корсаков
вершить до конца жизни,— она была докончена Римским-Корсаковым (постановка «Хованщины» на большой сцене встретила в тот период противодействие со стороны консервативных элементов). Названные оперы Мусоргского, смелого новатора, убежденного реалиста, мощного художника-психолога, представляют собой особо ценный вклад в сокровищницу русской и мировой культуры. Подлинно народные по складу музыки, демократические по идейной сущности, они ставили жгучие проблемы взаимоотношений народа и власти. Народ в них показан не только как страждущая, угнетенная масса, но и сила протестующая, поднимающаяся на борьбу. «Жизнь, где бы ни сказалась; правда, как бы ни была солона; смелая, искренняя речь к людям» —в этом сам Мусоргский видел свою «закваску»; она в полной мере выразилась в его оперном творчестве, по поводу которого его лучший интерпретатор Ф. И. Шаляпин впоследствии говорил: «В его произведениях не только слово и звук сливаются в одно целое, но это целое сливается с действительностью».
Примерно в те же годы, когда начинали работу над «Псковитянкой» и «Борисом» Римский-Корсаков и Мусоргский, Бородин приступил к созданию своей единственной оперы «Князь
629


Игорь» (по «Слову о полку Игореве»). Композитор писал ео до самой смерти; Римский-Корсаков и Глазунов довели работу над «Князем Игорем» до конца, и в их редакции сочинение увидело сцену в 1890 г. Бородин дал русской культуре монументальную эпико-героическую оперу, проникнутую большим национально-патриотическим содержанием, захватывающую щедростью музыкальных красок, ярким сопоставлением русской и восточной стихий.
Огромную работу в области оперы вел Римский-Корсаков, проявив в первую очередь именно в оперной музыке свой творческий гений. В исходе 70-х и начале 80-х годов им были созданы «Майская ночь» (по Гоголю) и «Снегурочка» (по Островскому). Позже, до конца века, были сочинены «Млада», «Ночь перед рождеством» (по Гоголю), «Садко» (на былинной основе), «Царская невеста» (по Мею), «Сказка о царе Салтане» (по Пушкину) и др. Композитора увлекали чаще всего темы сказочные, легендарные, но при всей склонности к фантастике Римский-Корсаков никогда не терял живого ощущения реальности. Его оперы выражали светлое мироощущение автора, любовь к жизни, природе, народу, к его художественному творчеству. В оперном творчестве Римского-Корсакова нашли отклик и политические освободительные мотивы («Псковитянка», «Ка- щей Бессмертный», тонко сатирический «Золотой петушок», создание которых относится уже к XX в.).
Симфоническое творчество представителей «могучей кучки», отразившее во многих образцах их тяготение к «программной» музыке, носит героико-эпический и лирико-эпический характер. Первый особенно отличает симфоническое творчество Бородина, ярче всего его вторую симфонию, названную Стасовым «Богатырской». Дух бородинских симфоний дал основание рассматривать их как «детище общественного подъема 60-х годов». В 1865 г. прозвучала в Петербурге Первая симфония Римского- Корсакова. Общепризнанный шедевр мировой симфонической литературы — «Шехеразада» Римского-Корсакова, созданная в конце 80-х годов. В редакции Римского-Корсакова широко известна пленительная симфоническая фантазия Мусоргского «Ночь на Лысой горе». Как симфонист талантливо проявил себя Балакирев, автор программных увертюр, музыки к трагедии Шекспира «Король Лир», двух симфоний (Вторая относится к началу XX в.). Видное место в его творчестве занимает симфоническая поэма «Тамара» (на стихотворение Лермонтова), являющаяся одним из наиболее совершенных музыкальных произведений, вдохновленных Востоком.
Камерное инструментальное творчество, получившее широкое развитие в России во второй половине XIX в., также привлекло к себе «кучкистов». И здесь очень значительна роль
630


А. Г. Рубинштейн
Бородина, нашедшего в камерной музыке простор для полного выявления лирической стороны своего дарования. Камерную инструментальную музыку писали Римский-Корсаков, Кюи. Почетное место в мировой фортепианной литературе заняли «Картинки с выставки» Мусоргского. Балакирев создал ослепительно яркую фортепианную фантазию «Исламей».
Богатая история русского романса многими страницами связана с деятельностью композиторов из «могучей кучки». Содержательны, темпераментны романсы Балакирева, особенно охотно выбиравшего для них тексты Лермонтова, Кольцова. Много романсов написал Кюи; лучшие из них принадлежат к наиболее жизнеспособной части его наследия. Бородин оставил сравнительно мало романсов, но созданное им в этой области отмечено высокими достоинствами; в некоторых бородинских романсах преломились мотивы освободительной борьбы. Превосходные образцы вокальной лирики дал Римский-Корсаков, автор почти 80 романсов, главным образом на слова Пушкина, Майкова, А. К. Толстого. Оригинальнейший, неоценимый вклад в развитие художественной песни и романса сделал Мусоргский, насытивший, по словам критики, романс драмой, широко пользовавшийся и оружием сатиры. Многие


романсы и песни Мусоргского (на собственные тексты, на слова Некрасова и др.) носят острый социально-обличительный характер, проникнуты щемящей скорбью о тяжелой доле народа, ярко отражая демократические настроения композитора.
В истории мысли о музыке, как и музыкального творчества, крупный след оставила деятельность А. Н. Серова. Он был видным музыкальным критиком и исследователем. Не одну «игру звуками», а «язык души» видел Серов в музыке; он требовал от нее эмоциональной и идейной содержательности, «правды выражения», сливающейся «с чисто музыкальною, мелодическою красотою». Он подчеркивал значение народной песни, видя в ней «неисчерпаемый клад» для труда и вдохновения музыкантов. Слабой стороной его как критика русской музыки была недооценка творчества представителей «могучей кучки», исключая молодого Римского-Корсакова. Из западной музыки он пропагандировал в первую голову Бетховена и Ваг- неоа. Он считал себя последователем оперной реформы Вагнера, но в собственном его творчестве вагнерианские элементы представлены довольно слабо. При жизни Серова на сцене появились его оперы «Юдифь» (1863 г.) и «Рогнеда» (1865 г.); после смерти Серова была поставлена «Вражья сила», народнобытовая опера по пьесе Островского «Не так живи, как хочется». Произведения Серова немало способствовали развитию оперного творчества в России и дали благодарный материал большим артистам (Корсов, Ф. Стравинский, Шаляпин, Фелия Литвин и др.) для создания ярких музыкально-сценических образов.
Исключительную роль в истории музыкальной культуры сыграли братья А. Г. и Н. Г. Рубинштейны. Антон Рубинштейн — знаменитый пианист, композитор, дирижер; Николай Рубинштейн — также замечательный пианист, дирижер. В 1859 г. по инициативе Антона Рубинштейна было организовано «Русское музыкальное общество». Созданные в Петербурге при обществе музыкальные классы в 1862 г. были преобразованы в консерваторию — первую в России. В 1860 г. возникло московское отделение общества, а в 1866 г.— Московская консерватория; душой этих учреждений был Николай Рубинштейн. Отделения «Музыкального общества» с училищами при них йотом открылись во многих городах.
В 1862 г. Балакирев совместно с видным хормейстером Г. Я. Ломакиным создал в Петербурге «Бесплатную музыкальную школу» — не только как учебно-просветительное, но и концертное учреждение, которое вело пропаганду сочинений «новой русской музыкальной школы». Деятельность «Бесплатной школы» принесла плодотворные результаты. Но и «Русское музы-
632


П И. Чайковский
кальное общество», при всех недостатках, коренившихся в его зависимости от «высоких» сфер и наличии в его руководстве ретроградных элементов, имело важное значение; к тому же масштабы его работы были гораздо шире в сравнении с «Бесплатной школой». Вполне оправдал себя почин А. Г. Рубинштейна в создании консерваторского образования; консерватории чрезвычайно много сделали для воспитания русских музыкальных кадров, для развития музыкальной культуры. С 70-х годов в деятельности Петербургской консерватории огромную роль играл Римский-Корсаков. С Московской консерваторией связано имя П. И. Чайковского как профессора (сам Чайковский был воспитанником Петербургской консерватории).
Во взглядах и композиторском творчестве Антона Рубинштейна были заметные противоречия. Горячо преданный интересам музыкальной культуры в России, он, однако, недооценивал значение национального характера музыки, особенно в области оперы, симфонии. Его собственное творчество носит на себе следы влияния Мендельсона, отчасти Шуберта, Шумана. Рубинштейн теоретически невысоко ставил вокальную музыку и оперу, тем не менее он написал почти 20 опер и ораторий и около 200 романсов и хоров. К лучшим его сочинениям для голоса принадлежит цикл «Персидские песни». Среди его опер вы-
633


деляются «Демон» (по Лермонтову, поставлена в 1875 г.) и «Маккавеи» (по драме О. Людвига). «Демон» до сих пор является популярнейшим из крупных творений Рубинштейна. Рубинштейн оставил симфонии и симфонические поэмы, много сочинений для фортепиано и различных инструментальных ансамблей. Высокоталантливый и разносторонний, хотя и неровный композитор, Рубинштейн был гениальным пианистом. Он выразил лучшие черты русской фортепианной школы, главным основоположником которой его следует считать.
Учеником А. Рубинштейна по Петербургской консерватории был П. И. Чайковский, один из величайших гениев русской и мировой музыки. Он начал свою деятельность в середине 60-х годов, примерно в то время, когда окончательно сложилась балакиревская «кучка». Чайковский был лично связан с некоторыми ее участниками; одно время (в конце 60-х и начале 70-х годов) он был близок к балакиревскому кружку в целом. Но сближение оказалось непрочным, хотя между ним и «кучкой», несомненно, было много важных точек соприкосновения.
Чайковский видел в искусстве явление, отвечающее глубоким потребностям общества. Он был гениальным художником-реа- листом, не чуждым, впрочем,— как и «кучкисты» — романтических влечений. Музыка его, независимо от характера избираемых сюжетов и программ, всегда имеет национальный внутренний склад. Чайковский до глубины души связан со своим народом, с родиной. В демократическом музыкальном языке Чайковского сказывается воздействие крестьянской песенности и большое место принадлежит городской песне и романсу. Подобно композиторам «могучей кучки» и Серову, Чайковский с благоговением относился к Глинке; он был продолжателем его дела.
Чайковский — один из крупнейших в мировой музыке симфонистов, создатель жанра русской лирико-драматической симфонии; он автор семи симфоний (включая не нумерованную программную симфонию «Манфред»), симфонических поэм («увертюр», «фантазий») «Ромео и Джульетта», «Франческа да Римини» и др., сюит, инструментальных концертов. Фортепианная музыка и инструментальные ансамбли Чайковского весьма обогатили область камерной музыкальной литературы. В сфере оперы Чайковский обращался к историческим и сказочно- фантастическим сюжетам, но больше его влекло к лирико-психологической и лирико-бытовой опере. Лирические сцены «Евгений Онегин» и музыкальная трагедия «Пиковая дама» являются вершинами оперного творчества Чайковского (первые постановки — в 1879 и 1890 гг.). Как композитор сценической музыки Чайковский создал и три поэтичнейших балета: «Лебединое озеро», «Спящая красавица» и «Щелкунчик» (постанов¬
634


ки — в 1877, 1890, 1892 гг.), ставшие новым словом в хореографическом искусстве. Чайковский в сильнейшей степени сблизил балет с симфонией. При сказочности сюжетов его балеты, проникнутые духом гуманизма, наполнены правдивым чувством, в них появились яркие, индивидуально очерченные образы героев.
Чайковский написал более 100 романсов. В них, как в свое время заметил P. М. Глиэр, он «раскрыл душу» ряда русских и переводных поэтических произведений и сделал многие из них «в подлинном смысле народными». Искренность, простоту, правдивость в выражении человеческих чувств Чайковский справедливо признавал характерными чертами своего дарования. Его сочинения, отличающиеся неповторимой мелодической красотой, мастерством гармонии и инструментовки, обладают редкостной силой эмоционального воздействия. Чайковский чутко улавливал движения человеческой души. Непрестанная дума о судьбе человека, сочувствие к его боли, страданию, мечта о человеческом счастье — таковы основы творчества Чайковского. Черты трагедийности, бесспорно, присущие музыке Чайковского, проявлялись особенно в таких произведениях, как его лебединая песнь — бессмертная Патетическая (Шестая) симфония. Но его не покидала вера в народ, у которого он искал нравственной поддержки, вера в творческие силы человека.
Последние десятилетия XIX в. ознаменованы появлением новых композиторов. А. К. Глазунов, ученик Римского-Корсакова, принадлежит к виднейшим деятелям музыкальной культуры. Уже в 1882 г., в 17-летнем возрасте, он выступил со своей первой симфонией. Преимущественно симфонистом он оставался всю жизнь. Им созданы, не считая неоконченных, восемь симфоний (из них шесть — до конца XIX в.), ряд сочинений в жанре симфонической поэмы, много танцевальной музыки, произведения для струнного квартета, фортепиано, скрипки, романсы. Три балета Глазунова («Раймонда», «Барышня-служанка», «Времена года») , поставленные в 1898—1900 гг., относятся к высшим достижениям балетной музыки и вслед за балетами Чайковского продолжают линию «симфонизации» балета. Близость к народным истокам искусства, светлое мироощущение, широта размаха, ясность форм, мелодическая красота, мастерство и богатство оркестровки отличают музыку Глазунова. В нем законно (видят композитора, который сочетал черты, близкие к эпико-героическому стилю бородинского симфонизма, с элементами лирико-драматического симфонизма Чайковского.
С. И. Танеев является одним из виднейших в русском и мировом искусстве мастеров крупных форм камерной музыки, выдающимся симфонистом, автором высокосодержательной оперы «Орестея» (по Эсхилу, поставлена в 1895 г.), кантат, глубоким
635


музыкальным теоретиком, педагогом (среди его учеников — Рахманинов, Скрябин, Метнер, Глиэр, Палиашвили).
А. С. Аренский, вышедший из школы Римского-Корсакова, по характеру творчества тяготел к Чайковскому. Его деятель- пость была разнообразна — он оставил оперы (лучшая — «Сон на Волге» по «Воеводе» Островского, поставлена в 1890 г.), балет «Египетские ночи», симфонии, сюиты, популярный поныне фортепианный концерт, романсы, много камерной инструментальной музыки. Произведениям мягкого лирика Аренского присущи сердечность, простота и прозрачность формы, мелодичность, изящество. Замечательным мастером фортепианной, вокальной, оркестровой миниатюры был ученик и друг Римского-Корсакова А. К. Лядов, чье творчество теснейшим образом связано с русским фольклором. Недолго творил рано умерший В. С. Калинников, успевший, однако, оставить серьезный след в русской музыке прежде всего как автор двух симфоний, из которых наибольшей любовью пользуется первая (1895 г.), теплая и задушевная, проникнутая духом народной песенности. Главным образом оперным композитором заявил себя М. М. Ипполитов-Иванов. В конце века выступают со своими ранними сочинениями крупнейшие представители музыкального искусства С. В. Рахманинов и А. Н. Скрябин, А. Т. Гречанинов.
Весьма плодотворной была деятельность Э. Ф. Направника, композитора и дирижера. Чех по национальности, он больше полувека прожил в Петербурге и неразрывно связал себя с русской культурой. Из его сочинений, написанных под значительным влиянием Чайковского, сохранила популярность опера «Дубровский» (на пушкинский сюжет). Выдающееся значение имела дирижерская деятельность Направника, с конца 60-х годов руководившего музыкальной частью в петербургской «императорской» опере — Мариинском театре. «Эпоха Направника» в Мариинском театре была временем нарастающего подъема русской оперы. Впрочем, его начало следует отнести к несколько более раннему периоду — примерно к середине 50-х годов: оно совпадает с началом общего подъема русской общественной и культурной жизни.
Громадные достижения русских композиторов на поприще создания новых опер, разумеется, имели исключительное значение для развития оперной сцены. С другой стороны, успехи оперного исполнительства влияли на композиторов, стимулируя их творчество в области оперы. Постановка произведений русских авторов часто встречала препятствия в силу равнодушия и даже открытого недоброжелательства влиятельных сфер и зависимого от них театрального управления. Это особенно относится к операм композиторов «кучкистов» и всего больше — великого Мусоргского.
636


С. И. Танеев
От предшествующего исторического периода петербургская опера унаследовала таких видных исполнителей, как бас О. А. Петров и контральто Д. М. Леонова. В 60-х годах на сцену петербургской оперы вступили сопрано Ю. Ф. Платонова, тенор Ф. П. Комиссаржевский, баритон И. А. Мельников, контральто Е. А. Лавровская, в 70-х годах — бас Ф. И. Стравинский. Все они внесли большой вклад в развитие музыкальной культуры.
Для истории «театра Чайковского» в Петербурге крупное значение имеют имена H. Н. Фигнера, М. А. Славиной, Э. К. Павловской, Л. Г. Яковлева, И. В. Тартакова, Е. К. Мра- виной, Медеи Фигнер.
Большой театр, уступая во второй половине XIX в. Мариинской опере, имел и в то время выдающихся исполнителей. В 60—70-х годах несла на себе почти весь репертуар А. Д. Александрова-Кочетова. Ученицей ее была Е. П. Кадмина, музыкальный и драматический талант которой привлек к ней глубокую симпатию публики, прежде всего молодежи. Гордостью московской оперной сцены 80—90-х годов, любимцем общества, особенно студенчества, был баритон П. А. Хохлов, отличавшийся редкой способностью вшиваться в образ. «Художником
637


с головы до ног» признавали критики другого певца-артиста — Б. Б. Корсова (тоже баритон).
Однако наличие талантливых певцов, появление артистов-ху- дожников, искавших новых путей в искусстве, деятельность плеяды энтузиастов национального репертуара Hie могли вполне преодолеть рутинную во многом постановку дела в казенном оперном театре и игнорирования им ряда ценных явлений отечественного искусства. Стремлением к дальнейшему подъему оперной культуры было продиктовано создание «Московской русской частной оперы» (С. И. Мамонтова). Кружок мецената Саввы Мамонтова включал художников В. М. Васнецова, В. Д. Поленова, В. А. Серова, И. И. Левитана, К. А. Коровина, М. А. Врубеля, принявших горячее участие в организации оперы на новых началах. Свою труппу мамонтовская опера формировала из молодых сил, восприимчивых к художественным реформам, новаторству.
Первый этап мамонтовской оперы относится к середине 80-х годов, второй, особенно значительный,— к 90-м годам. В ма- монтовском театре в 90-е годы был но-настоящему «открыт» Ф. И. Шаляпин. Тут выдвинулись сопрано Н. И. Забела-Врубель и Е. Я. Цветкова, тенор А. В. Секар-Рожанский. Опера Мамонтова тесно была связана с Римским-Корсаковым. У Мамонтова был воскрешен или впервые поставлен не один шедевр русской оперной классики из находившихся в пренебрежении у казенной дирекции.
Со второй половины XIX в. заметно развивается оперное дело в провинции. «Оперньши городами» считались в первую очередь Киев («третья музыкальная столица» России, по меткому определению одного из мемуаристов), Одесса, Харьков, Тифлис, Казань, Саратов, Вильна, Рига.
В Мариинском и Большом театрах, вопреки казенной опеке, в мамонтовской опере и на лучших провинциальных сценах формировались основные черты русской оперно-вокальной школы. У нее было мнюго родственного с передовой школой русского драматического искусства. Стасов не случайно сопоставлял корифеев оперного и драматического театров. «Петров, Мельников, Стравинский,— писал он, — обладали очень крупными талантами и принадлежали к одной категории сценических художников с великими Мартыновым, Щепкиным и Садовским; все с равной любовью искали правды, национальности и жизненности». Русская вокальная школа сильна связью с культурой народной песни. В этой связи — глубокий источник естественности, сердечности и душевности, отличающих школу. Стремление к органическому слиянию высокого вокального мастерства с правдивым и ярким воплощением живых образов типично для лучших выразителей русской оперно-вокальной школы.
638


В. В. Стасов
К области музыкального театра, наряду с оперой, принадлежит и балет. Балет испытывал особенно сильное давление вкусов «высшего света», искавшего в нем бездумного, внешне эффектного зрелища. Но и в балете не мог не сказаться в той или иной мере общий дух, в каком развивалось русское искусство. Передовая эстетическая мысль в сфере балета отстаивала понятие о нем как хореографической драме, требовала, чтобы художественные средства балета служили выражению характеров, мыслей и чувств, чтобы балет стремился к правде и простоте. Развитию балета в огромной степени содействовала деятельность выдающихся русских композиторов. Прекрасные образцы танцевальной музыки были созданы Глинкой и Даргомыжским, Балакиревым, Бородиным и Мусоргским, Чайковским, А. Рубинштейном, Римским-Корсаковым, Глазуновым —в виде танцевальных номеров в операх или специальных концертных пьес. Чайковский и Глазунов вторглись непосредственно в область балета. Созданная ими музыка неизмеримо превосходила произведения тех «штатных» композиторов (Пуни, Минкус), которые много лет состояли при «императорских» театрах для сочинения музыки к балетным спектаклям. Таким образом, в исходе XIX в. началась новая эра в искусстве балета.
639


Крупным прогрессивным деятелем петербургского балета в середине XIX в. был балетмейстер Жюль Перро, поборник осмысленности и содержательности балетного спектакля, вводивший танец в общее действие хореографической драмы. Петербургский, отчасти и московский балет второй половины столетия тесно связан с именем балетмейстера Мариуса Петипа. Более, чем Перро, склонный к парадности, декоративности, Петипа, однако, отнюдь не игнорировал сюжета и стремился к выразительности и психологической насыщенности танца. Петипа был неистощимо изобретательным постановщиком танцев — классических и характерных. Большую роль сыграл в истории балета Лев Иванов, ставивший одновременно и, частью, в сотрудничестве с Петипа балеты в конце XIX в. Имена Петипа и Иванова неразрывны с петербургскими постановками балетов Чайковского. Петипа поставил впервые балеты Глазунова. Обе столичные балетные труппы располагали превосходными кадрами артистов-солистов и отличными кордебалетами. На балетной сцене Петербурга подвизались замечательные танцовщицы Н. К. Богданова, М. Н. Муравьева, Е. О. Вазем, артист П. А. Гердт. В конце века появились О. О. Преображенская, М. ф. Кшесинская. В Москве первое место принадлежит II. Г1. Лебедевой. Сочетание исключительных хореографических данных с драматическим талантом, свойственное лучшим деятелям русского балетного искусства, в высшей степени характерно для Лебедевой, которую считали «идеалом мимистки-танцовщицы». Некоторые русские балерины с огромным успехом выступали в Западной Европе. С другой стороны, высокий уровень балетного искусства в России, оставлявшего уже позади сцены других стран, привлекал на работу в русских театрах виднейших представительниц западного балета.
Рассматриваемый период сыграл важную роль в формировании русской школы инструментального исполнительства. Крупный исполнительский талант, в частности, проявили видные композиторы.
Некоторые композиторы выступали в качестве дирижеров. Выдающимися гшанистами-композиторами, кроме А. Рубинштейна, были Балакирев, Мусоргский, Танеев, Рахманинов, Скрябин. Русскую музыкальную культуру прославили пианисты-дирижеры Н. Рубинштейн, В. И. Сафонов, Ф. М. Блумен- фельд, А. И. Зилоти. Замечательной пианисткой была воспитанница Петербургской консерватории, а потом ее профессор А. Н. Есипова. Л. С. Ауэр был одним из самых прославленных скрипачей своего времени; в Петербургской консерватории он создал скрипичную школу мирового значения. К главным деятелям той же консерватории принадлежал К. Ю. Давыдов, но имевший соперников во второй половине XIX в. среди виолон-
640


челистов мира; достойным продолжателем Давыдова стал А. В. Вержбилович.
В Москве работал гениальный чешский скрипач Фердинанд Лауб; его преемником стал тоже выходец из Чехии И. В. Гржимали, проработавший в Московской консерватории (подобно Ауэру в Петербурге) около полувека. С московской музыкальной жизнью связана деятельность талантливейшего виолончелиста А. А. Брандукова.
Глубокое постижение авторских замыслов, идеи произведения при постоянной оригинальности и свежести трактовки, правдивость и человечность, яркая эмоциональность, певучесть, техническое совершенство и одновременно подчинение чисто виртуозных элементов задачам раскрытия содержания музыки — таковы свойства передовой школы русского инструментального исполнительства.
Разносторонние успехи русской музыки — в творчестве и исполнительстве, в музыкальной критике и педагогике — оказали благотворное влияние на музыку других народов России. Учась у русских музыкантов, музыкальные деятели народов сохраняли и развивали национальные черты своего творчества.
Русская музыка развивалась в тесном общении с музыкой Запада. Творения Баха, Моцарта и Бетховена, Шуберта и Шумана, Шопена и Листа, Берлиоза и Вагнера, Верди и Грига играли важную роль в русской музыкальной жизни.
Вместе с тем сама русская музыка все шире выходит на мировую арену. Начинаются постановки опер русских композиторов на сценах славянских и западноевропейских стран. Помимо появления все в большем числе произведений отдельных русских авторов в концертных программах время от времени проходят специальные русские концерты. К большим друзьям, частью и пропагандистам русской музыки принадлежали композиторы Берлиоз, Лист, Григ, Дворжак, Сен-Санс и др., позже Дебюсси, Равель, Яначек, Малер. Известный французский знаток и собиратель народных песен Бурго-Дюкудре говорил слушателям Парижской консерватории: «Русские... окунулись в народ и вынесли оттуда новое живительное начало... Изучайте русскую музыку, ее влияние будет спасительно для нас».
Во Франции, Испании, Италии, Бельгии, у славянских народов в конце XIX и начале XX в. изучение русской музыки стимулировало рост новых национальных музыкальных школ и направлений. Запад постепенно выдвинул большую плеяду таких замечательных интерпретаторов русской музыки, как Бюлов — пианист и дирижер, первый исполнитель Первого фортепианного концерта Чайковского, дирижеры Никиш, Малер и многие другие.
41 История СССР, том V
641


Народность и гуманизм, правдивость, богатство идейного и эмоционального содержания русского музыкального искусства, яркость формы, новаторский дух обеспечивали ему все более глубокое и сильное влияние на судьбы мировой культуры.
6
Русское изобразительное искусство
Общественный подъем, в обстановке которого рушилось крепостное право, захватил лучшую часть художественной интеллигенции.
Передовое общественное мнение выдвигало перед художниками задачу служения народу, прогрессу страны. «Современник» поместил в 1859 г. симптоматичную статью М. Л. Михайлова, в которой художники призывались оставить «битую колею рутины», вдохновляться «историей и движением современного общества».
Олицетворение рутины видели в то время в Академии художеств, оказавшейся в стороне от подъема общественного сознания. Академия стояла на страже отживающих традиций, «высокого» стиля и «высоких» тем, связанных с античной мифологией, религиозными, ложноисторическими сюжетами. Она боялась близкого соприкосновения искусства с жизнью, инициативы и самостоятельности молодых художников.
Немалый отклик находила критика академической рутины Владимиром Стасовым, который именно на рубеже 60-х годов выдвинулся как влиятельный художественный критик реалист, пропагандист демократической эстетики, поборник национального искусства. Восторженно говорил Стасов в 1861 г. о том, что русское художество принялось «за все, что глубоко и просто, правдиво и прекрасно», за свои сюжеты и задачи. Особенно приветствовал он тяготение художников к жанровой живописи.
В картинах из русской действительности, все в большем числе появляющихся с конца 50-х — начала 60-х годов на выставках, усиливаются обличительные черты; растет критический реализм, стремление к вмешательству в жизнь и к воздействию на нее в интересах народа. Сочувственно приняты были передовой публикой и критикой в начале 60-х годов жанровые картины художников В. И. Якоби (известный «Привал арестантов»), А. И. Корзухина, А. И. Морозова, Ф. С. .Журавлева и др. В 1863 г. были показаны картина В. В. Пукирева «Неравный брак», за которую, как потом писал Стасов, «горячо схватилось» русское общество, и «Тайная вечеря» H. Н. Ге, с большой психологической глубиной трактовавшая столь хорошо знакомый сюжет.
642


41*
Группа передвижников


Типична для живописи 60-х годов фигура В. Г. Перова. Перов учился в Арзамасской художественной школе и Московском училище живописи и ваяния. Училище живописи и ваяния (с 1865 г. — живописи, ваяния и зодчества) отличалось от Академии художеств более свободным духом, в нем гораздо легче пробивали себе дорогу прогрессивные веяния.
Имя Перова стало популярным с последних предреформен- иых лет; одно за другим появляются его полотна, посвященные разным сторонам русской жизни, изображению различных социальных типов, с небывалой остротой обличающие чиновничество, церковь, духовенство («Приезд станового на следствие», «Первый чин»; в начале 60-х годов — «Сельский крестный ход на пасху», «Проповедь в селе», «Чаепитие в Мытищах»). В середине и второй половине 60-х годов появились картины Перова «Проводы покойника», «Тройка», «Приезд гувернантки в купеческий дом», «Утопленница», «Последний кабак у заставы», где внимание художника привлечено к тяжелой доле крестьянства, к жертвам социальной несправедливости. Позже Перов проявил себя превосходным портретистом (портреты Островского, Даля, Погодина, Тургенева, в некотором роде символический, олицетворяющий целый социальный пласт портрет купца Камынина, знаменитый портрет Достоевского — одна из вершин портретной живописи). Творчество В. Г. Перова отличают неподкупная правдивость, глубокое чувство, дар психологического проникновения.
Воздействие творений Перова, проповеди Стасова и других борцов за передовое искусство, авторитета, завоеванного среди молодежи Николаем Ге, но прежде всего, конечно, вся идейно-общественная атмосфера эпохи сказались на памятных событиях 1863 г. в Академии художеств. Большая группа ее выпускников, допущенных к конкурсу на золотые медали первого достоинства, потребовала свободного выбора сюжетов конкурсных работ. Руководство Академии отвергло это требование, настаивая на обязательных темах, первой из которых была «Валгалла» — из скандинавской мифологии. Возмущение навязыванием обязательных сюжетов и подавлением личности и общественных стремлений художников вызвали с их стороны отказ от участия в конкурсе и демонстративный выход из Академии художеств. Это произошло 9 ноября 1863 г. Группа протестантов состояла из 13 живописцев (И. Н. Крамской, А. И. Корзухин, Ф. С. Журавлев и др.) и одного скульптора. Ее вдохновителем и вождем был И. Н. Крамской. «Бунт 14-ти», их решение организоваться в художественную артель насторожили правительство. За «направлением составленного ими общества» было установлено негласное наблюдение. «Артель петербургских художников» являлась профессиональным объеди¬
644


нением, выполнявшим всевозможные заказы, и одновременно бытовой «коммуной» и своеобразным идейно-художественным центром, где формировалось общественное мнение художественной среды. Глава «Артели» Крамской, вышедший из низов художник — гражданин и мыслитель, проницательный критик, страстно проповедовал идеал реалистического, национально-оригинального искусства, неразрывно связанного с прогрессивными, гуманистическими стремлениями передового общества.
Дело «Артели» оказалось нелегким и сложным. В ней через несколько лет начали возникать внутренние недоразумения. В 1870 г. Крамской покинул «Артель», и это послужило прологом к ее ликвидации, ставшей тем более неизбежной, что к этому времени зарождается «Товарищество передвижных художественных выставок».
Заслуживает внимания, что в середине 60-х годов в Петербурге существовала и вторая художественная артель, возникшая по примеру начинания Крамского и его товарищей. Участники обеих артелей, особенно первой, в значительной степени определяли характер живописи 60-х годов, обращенной к русской действительности, проникнутой сердечным вниманием к жизни и переживаниям простых людей. Но ими не исчерпывался круг художников-шестидесятников новой, реалистической школы. Уже шла речь о деятельности Перова. К 60-м годам относятся лучшие произведения Н. В. Неврева, такие, как «Торг» (продажа молодой крестьянки помещиком), и серия картин, близких к темам Островского. Об образах Островского напоминает и популярная картина «Шутники» (1865 г.) известного в дальнейшем передвижника И. М. Прянишникова. В тот же период развернулось творчество художника-сатирика, бытописателя городской бедноты Л. И. Соломаткина. В. Г. Шварц прокладывал новые пути в исторической живописи, внося в нее черты реализма, психологизма, в известной степени и обличительства. В области пейзажа уже проявляли себя А. К. Саврасов, М. К. Клодт, И. И. Шишкин.
Художественное движение 60-х годов подготовило почву для образования «Товарищества передвижных художественных выставок». Инициатива создания этого объединения, сыгравшего огромную роль в русской культуре, принадлежала Г. Г. Мясое- дову. Предпринятые им в конце 60-х годов шаги получили поддержку Перова, Ге, Крамского. В ноябре 1870 г. был утвержден устав «Товарищества», через год открылась первая его выставка. Масштабы деятельности «Товарищества» все расширялись. Число городов, посещаемых выставкой передвижников, к 80-м годам увеличилось в несколько раз (15-я выставка 1886 г. объездила 14 городов). Передвижники хотели «высвободить искусство
6*5


Семейный раздел
из чиновничьего распорядка» (письмо группы инициаторов «Товарищества»), развить его национальные особенности, «расширить его аудиторию, раскрыть в нее окна и двери, впустив свежего и свободного воздуха» (слова Мясоедова). «Товарищество» как целое последовательно отстаивало принципы критического реализма и народности. По своему духу оно было связано с разночинно-демократическим этапом освободительного движения.
Передвижники с наибольшей полнотой показывали жизнь крестьянства, его нужду, бесправие, страдания, иногда его суеверия, но вместе и величие характера, чувство достоинства в трудовых людях деревни. Некоторые передвижники большое внимание уделяли жизни города. В передвижнической живописи с середины 70-х годов появляются произведения, посвященные рабочим. В творчестве передвижников важное место заняли образы вольнолюбивой интеллигенции.
646


Передовые общественные элементы с исключительным сочувствием встретили образование «Товарищества передвижников» и в дальнейшем морально поддерживали его, отстаивали от нападок со стороны реакционных кругов. Наиболее удачные передвижные выставки превращались в крупные общественные события.
Для передвижников характерен особенный интерес к социально-бытовому жанру. В области преимущественно жанра работали такие передвижники, как Мясоедов (главным образом в первую пору своего творчества), Максимов, Савицкий и др., причем виднейшее место именно в жанровых картинах принадлежало крестьянской теме.
В. М. Максимова прославили картины «Приход колдуна на крестьянскую свадьбу» (передвижная выставка 1875 г.), «Семейный раздел» (1876 г.); особую популярность завоевала позже картина Максимова «Все в прошлом» (1889 г.), посвященная теме распада дворянских гнезд, затрагивавшая и другую тему — взаимоотношений помещиков и крестьян. Подкупает зрителей убедительным изображением общественных контрастов, теплой симпатией к народу лучшая картина Г. Г. Мясо- едова «Уездное земское собрание в обеденное время» (1872— 1873 гг.). Признание принесла Мясоедову воспевающая труд «Страдная пора» («Косцы», 1887 г.). Изображению народной жизни, в частности крестьян, пришедших на заработки в город, много сил отдал К. А. Савицкий. Его «Ремонтные работы на железной дороге» (1874 г.) —одна из первых картин о рабочем труде. Известная картина «На войну» (80-е годы) навеяна впечатлениями русско-турецкой войны.
В. Е. Маковский посвятил себя преимущественно городскому жанру. Жадное внимание к окружающей действительности, мастерство психологической характеристики определяют облик Владимира Маковского, творчество которого проникнуто интересом и сочувствием к маленьким людям, обиженным и страждущим. Широко известны произведения Маковского «Осужденный» (1879 г.), «Крах банка» (1881 г.), «Свидание» (1883 г.), «На бульваре» (1886—1887 гг.). Некоторые картины Маковского являются откликом на освободительную борьбу против царизма: «Узник», «Вечеринка», относящиеся уже к началу XX в. «Допрос революционерки», «9 января 1905 г.»
В городском жанре работал и Н. А. Ярошенко, тесно связавший свое творчество с общественно-политическим движением эпохи. Расцвет его творчества приходится на годы второго демократического подъема. Революционная тема нашла отражение в таких полотнах Ярошенко, как «Заключенный» (1878 г.), «У Литовского замка» (1878—1881 гг.). С той же темой связаны картины «Студент» (1881 г.) и «Курсистка» (1880 и
647


1883 гг.), в которых даны яркие образы молодежи народнического периода. В картине «Кочегар» (1878 г.) Ярошенко выступил в числе пионеров рабочей темы в искусстве как горячий протестант против нечеловеческих условий рабочего труда. Ярошенко принадлежит к крупным мастерам портретной живописи. Он оставил галерею портретов представителей литературы, искусства, науки, общественной жизни (Глеба Успенского, Михайловского, Короленко, Стрепетовой, Ге, Менделеева и др.).
Портретная живопись занимала значительное, а в отдельных случаях и главное место в творчестве ряда передвижников. Работа над портретом открывала возможность показа положительных деятелей современности. Выдающимся мастером портрета был И. Н. Крамской. Внимательное изучение натуры, глубокое проникновение в характер, яркая жизненность изображения составляли отличительные черты дарования Крамского. К лучшим его работам относятся автопортрет (1867 г.),портреты Льва Толстого, Гончарова, Щедрина, Некрасова, актера В. В. Самойлова, Шишкина. Крамской не раз создавал образы крестьян. Неподдельным, глубоким чувством проникнута картина Крамского «Неутешное горе» (1884 г.). В написанной двенадцатью годами раньше картине «Христос в пустыне» изображен критический момент в жизни мыслящего и страдающего человека, решающего вопрос о выборе пути.
Сподвижник Крамского по «Товариществу передвижников» H. Н. Ге, автор исторических («Петр I допрашивает царевича Алексея») и морально-философских полотен (уже названная «Тайная вечеря», произведения последнего периода жизни художника, когда он был увлечен учением Толстого), также был и большим портретистом. В портретах Герцена (1867 г.) и Льва Толстого (1884 г.) — деятелей, сыгравших особенно важную роль в духовной жизни самого Ге, сильнее всего проявился его дар художника-психолога.
В начале 70-х годов выступил со своими первыми крупными произведениями И. Е. Репин. Ученик Академии художеств 60-х годов, он, однако, в первую очередь был духовным воспитанником Крамского. В самой Академии он многое получил от лучшего из ее педагогов, П. II. Чистякова (к ученикам его принадлежали Суриков, В. Васнецов, Поленов, Врубель, Серов). Мировоззрение и творческая личность Репина складывались в обстановке общественного и умственного движения эпохи Чернышевского, революционного народничества. Гениальный мастер рисунка, композиции, колорита, непрерывно стремившийся
»
Крах банка
648


к совершенствованию, к самой яркой и выразительной художественной форме, Репин одновременно особенно подчеркивал роль идей, содержания в искусстве.
Репин был художником поразительной разносторонности. В области жанра его полотна явились вершиной передвижничества. «Бурлаки на Волге» (1870—1873 гг.), «Крестный ход в Курской губернии» (1880—1883 гг.) —своеобразные поэмы народной жизни. Здесь и в других картинах, посвященных труду и быту народа, даны разнородные живые типы, в незабываемых образах показано подневольное положение массы и в то же время нашла выражение вера передовых людей в силу народа, в его лучшее будущее. Ряд репинских жанровых картин проникнут искренней симпатией к подвигу революционных борцов («Под конвоем», 1876 г., «Арест пропагандиста», 1878—1892гг., «Отказ от исповеди», 1879—1885 гг., «Не ждали», 1883 и 1884 гг., и др.). Великий психологический дар Репина сказался в огромной галерее созданных им портретов. Репин-портретист с неподражаемой глубиной, силой, меткостью запечатлел облик Толстого, Стасова, Писемского, Гаршина, Мусоргского, Сурикова, Стрепе- товой, Пирогова и др. Правящую верхушку царской России на рубеже двух веков с беспощадной правдивостью изобразил Репин в групповом портрете «Торжественное заседание Государственного совета» и в этюдах к нему. Репин принадлежит к замечательным историческим живописцам. На передвижной выставке 1885 г. зрители были потрясены картиной «Иван Грозный и сын его Иван», воспринятой как взволнованный протест против деспотизма. К началу 90-х годов была закончена в наиболее известном варианте картина «Запорожцы, сочиняющие письмо турецкому султану». В ней художник выразил свободолюбие народа, подъем духа и энергии, испытываемый им в борьбе за независимость и вольность. Не будучи сам революционером, И. Е. Репин внес свой вклад в духовную подготовку революции.
Некоторые репинские полотна подвергались в той или иной форме преследованию властей, стремившихся оградить публику от их влияния («Иван Грозный» — в 80-е годы, «Арест пропагандиста» — на первой персональной выставке Репина в Петербурге в 1891 г.).
Исторической живописи было отдано в основном творчество другого великого художника — В. И. Сурикова. Наивысший расцвет его творческих сил относится к 80—90-м годам. Натура «страстная», «с глубоким драматизмом», как определял его Репин, Суриков был художником масс. Суриковская трактовка исторических тем была бы невозможна впе того напряженного и любовного интереса к народу, тех новых представлений об историческом процессе и месте в нем масс, которые отличают де-
650


Не ждали
редовую общественную мысль н литературу эпохи разночинца. Для Сурикова характерно влечение к переломным моментам отечественной истории, к периодам больших социально-политических и духовных конфликтов, проявлений народной борьбы против официальной государственности и церковности.
«Утро стрелецкой казни», созданное Суриковым в 1878— 1881 гг., его «Боярыня Морозова», написанная в 1881 —1887 гг.,— это высочайшие вершины суриковского творчества. С исключительной силой сказалась в них способность художника к проникновению в дух прошлого, к бесконечно правдивой характеристике людей и обстановки их жизни. Моральное величие, мужество, готовность русского человека к подвигу во имя захва-
651


тившпх его убеждений воспевал Суриков. «Есть нечто великое в человеке, идущем сознательно на гибель за то, что он считает истиной», — этими словами откликнулся Короленко на «Боярыню Морозову». Во всем богатстве и красоте проявился в картине колористический и композиционный гений Сурикова. Между «Утром стрелецкой казни» и «Боярыней Морозовой» Суриков написал поражающую глубиной психологической характеристики и живописными качествами картину «Меншиков в Березове», а после «Морозовой», уже в 90-е годы, он создал такие выдающиеся образцы батальной живописи, как «Покорение Сибири Ермаком» и «Переход Суворова через Альпы».
Задолго до появления батально-исторических полотен Сурикова мировую славу завоевал в батальной живописи В. В. Верещагин. Он создал циклы картин, посвященных военным действиям в Туркестане и русско-турецкой войне. Творчество Верещагина знаменовало новый этап в русской и мировой батальной живописи. Он восстал против парадного изображения войны и показал ее в суровой и неприкрашенной правде. Верещагин сделал героем своих картин народ. Осуждая милитаризм, подвергая резкой критике «верхи», Верещагин показывал героизм и выдержку русского солдата, выносящего на своих плечах всю тяжесть и опасности войны. Написанные им картины и этюды индийского цикла имели одной из задач разоблачение английского колониализма.
Верещагин, далекий от революционного образа мыслей, не знал истинных путей избавления человечества от войн; тем не менее его обличающее войну творчество безусловно оказывало влияние на умы и в России и за рубежом. Значительный интерес представляет созданная Верещагиным в 90-х годах серия картин об Отечественной войне 1812 г.
Свое особое слово в русской живописи сказал В. М. Васнецов. Васнецов — художник русского народного эпоса, былины, сказки. По мотивам «Слова о полку Игореве» им создана картина «После побоища Игоря Святославича с половцами» (1878— 1880 гг.), а вскоре написан широко известный «Витязь на распутье». Знаменитая «Аленушка», задушевнейшее создание живописи, появилась на передвижной выставке 1881 г. Около двух десятилетий работал Васнецов над картиной «Богатыри» (окончена в 1898 г.), давшей олицетворение той «красоты, мощи, смысла родных наших образов, нашей русской природы и человека», выражение которых художник признавал задачей искусства. Эскизами декораций и костюмов к постановке «Снегурочки» Островского в домашнем театре С. Мамонтова и затем к опере «Снегурочка» Римского-Корсакова в публичном мамон- товском оперном театре он прокладывал новые пути в театрально-декорационном искусстве.
652


На протяжении ряда лет (1885 — 1896) Васнецов был занят росписью Владимирского собора в Киеве. И в этой работе проявилось высокое мастерство художника, но мечтания его возродить общественно-моральное значение религиозной живописи были утопичны и служили отражением мистико-идеалистических веяний, которыми в конце XIX в. были охвачены определенные круги общества. Подлинный источник воздействия Васнецова на развитие искусства — в народности, поэтическом одушевлении, героическом пафосе его творчества.
Богатый раздел искусства эпохи составила пейзажная живопись. Выдающиеся ценности здесь создали и многие художники, для которых пейзаж обычно играл роль фона картины (жанровой или исторической) либо портрета, хотя и эти художники временами обращались к «чистому» пейзажу. Так, огромное дарование в изображении природы проявили Репин, Суриков, В. Васнецов, Серов, Врубель, М. В. Нестеров. Нестеровский пейзаж, тонкий и вдохновенный, привлекал к художнику и сердца людей, равнодушных к религиозным исканиям, характерным для него в дореволюционный период.
Вместе с тем пейзаж является вполне самостоятельной отраслью искусства, которой многие художники отдавали все или главные силы. Почетнейшее место в развитии пейзажной живописи занял реалистический пейзаж передвижников. Вместо парадных, экзотических пейзажей (итальянских, швейцарских ит. д.),к которым тяготели художники академического направления, передвижники утвердили в пейзаже национальную тему, они раскрыли красоту в том простом и естественном, что повседневно окружало их. В пейзажах передвижников часто явно ощущался социальный подтекст.
Одним из основоположников передвижнического пейзажа был И. И. Шишкин. Главный представитель эпической линии в пейзажной живописи, Шишкин с исключительным знанием и мастерством, с редкой любовью писал преимущественно лес средней и северной полосы России, раскрывал богатство, ширь, мощь родной природы («Сосновый бор», «Сосны, освещенные солнцем», «Утро в сосновом лесу», «Корабельная роща» и т. д.). Другой основатель пейзажной живописи передвижников — А. К. Саврасов, начавший свою деятельность одновременно с Шишкиным в 50-х годах, достиг творческого расцвета в 70-е годы. Саврасов открыл лирическую линию русского пейзажа второй половины века. Его картина «Грачи прилетели», показанная на первой передвижной выставке, была воспринята как откровение благодаря небывалой задушевности, поэтичности, скромной и естественной красоте.
В создании лирического пейзажа незабываемы заслуги Ф. А. Васильева, замечательного, несмотря на свой юношеский
653


возраст, мастера (он умер 23 лет), проникнутого гуманистическими и демократическими настроениями, запечатлевшего образ родины в картинах, написанных на пороге 70-х годов.
Своеобразен творческий облик А. И. Куинджи, мастера широкой и свободной кисти, новатора в области света и цвета; природа Украины особенно привлекала внимание выдающегося пейзажиста («Украинская ночь», 1876 г., «Ночь на Днепре», 1880 г.).
В разных родах живописи работал В. Д. Поленов; им созданы картины на исторические и евангельские сюжеты, жанровые произведения, портреты.
Однако наибольшую известность он приобрел как пейзажист, покоряющий искренностью и теплотой, светлым гуманистическим чувством, огромным мастерством в передаче света, воздуха («Московский дворик» — с значительными элементами жанра, «Бабушкин сад», 1878 г. и др.).
К более молодому поколению художников принадлежал И. И. Левитан. Опираясь на достижения своих предшественников в русской и западной живописи и прежде всего Саврасова, Васильева, Поленова, он сделал новый шаг вперед. Левитан, непрерывно совершенствуясь, в наиболее зрелый период своего творчества (конец 80-х и 90-е годы) блестяще владел всеми выразительными средствами современного ему искусства. Он восторженно любил родную природу, глубоко чувствовал «бесконечную красоту окружающего» (слова художника из письма к Чехову). Сложнейшая гамма переживаний выражена в его полотнах, в которых часто звучат элегические, грустные, иногда и подлинно трагические ноты, но есть и ощущение счастья, радости жизни. Гражданская тема нашла особенно яркое отражение в знаменитой картине «Владимирка» (1892 г.), навеянной мыслью о судьбе тысяч ссыльных. К любимейшим народом произведениям Левитана относятся также «Вечер на Волге», «У омута», «Над вечным покоем», «Золотая осень». К. Ф. Юон, видный деятель предреволюционного и советского искусства, метко писал о Левитане: «Картины Левитана — стихотворного строя... Живопись Левитана поет о глубинных чувствах русской души и человеческого сердца».
В 80-х годах у передвижников впервые появились пейзажи Аполлинария Васнецова, H. Н. Дубовского, И. С. Остроухова.
На протяжении второй половины XIX в. продолжалась деятельность известного мариниста И. К. Айвазовского.
ИВ конце века среди передвижников наблюдается падение интереса к социально-бытовому жанру. На выставках реже экспонировались острые, захватывающие картины из современной жизни. С завершением буржуазно-демократического этапа освободительного движения, с которым идейно связана деятельность
654


передвижников, уходит в прошлое руководящая роль интелли- гента-разночинца в этом движении. В старшем поколении передвижников заметны колебания, снижение боевого духа, увлечение «нейтральными» темами, в частности пейзажем. В то же время из молодых передвижников вырастают художники, чуткие к новым общественным явлениям. Не ограничиваясь достижениями своих предшественников, они расширили и обновили круг тем и образов.
С. А. Коровин, живописец крестьянской и отчасти солдатской темы, в превосходной картине «На миру», показанной в 1893 г., художественно убедительно отразил социальное расслоение в пореформенной деревне. Крестьянская тема была господствующей в творчестве крупного мастера конца XIX — начала XX в. А. Е. Архипова, жанриста и пейзажиста. «Многотемным художником» называют С. В. Иванова, известного как жанрист и исторический живописец. В 80-х годах Иванов создал прочувствованную серию картин и этюдов о судьбах крестьян-переселен- цев. В начале XX столетия он неоднократно обращался к теме борьбы рабочего класса и интеллигенции и стал выдающимся художником революции 1905 г.
С пролетариатом связал свою творческую судьбу Н. А. Касаткин. Положение, жизнь, типы рабочих составляют содержание его важнейших произведений 90-х годов, написанных на основе внимательного изучения шахтерского Донбасса («Шахтерка» — едва ли не лучшее в дореволюционной живописи изображение женщины-работницы, «Углекопы — смена»). Позднее Касаткин стал одним из видных художников — изобразителей пролетарской борьбы эпохи первой революции.
В молодом поколении художников, связанных в определенный период с «Товариществом передвижников», рано выделилась фигура В. А. Серова. Ученик Репина и Чистякова, Валентин Серов уже в возрасте 22—23 лет создал такие шедевры живописи, как «Девочка с персиками» (портрет Веры Мамонтовой, 1887 г.), «Девушка, освещенная солнцем» (портрет Марии Симонович, 1888 г.) — вдохновенные гимны светлой юности. Серов — гениальный мастер, работавший в различных областях искусства (портрет, пейзаж, частью связанный и с жанром, историческая живопись, театрально-декорационное искусство, графика) . Портретное искусство все же стояло у него на первом месте. Много всемирно известных портретов, потрясающих своей правдивостью и глубиной, написано Серовым в начале XX в., когда его деятельность приобрела наибольший размах и художественно-общественное значение. Но еще в конце 80-х и в 90-х годах он дал выдающиеся по живописи, по верности и остроте психологической характеристики портреты деятелей литературы, искусства, науки (отца — композитора А. Н. Серова, Римского-
655


Корсакова, итальянских певцов Таманьо и Мазини, Левитана, К. А. Коровина).
В конце XIX и в первые годы XX в. работал М. А. Врубель, художник резко самобытного таланта, вечно ищущий, сложный и противоречивый. Творчество Врубеля в целом — оригинальный и смелый вклад в искусство. Не только замечательное формальное мастерство, но патетичность, человечность, прославление сильной и свободной личности, протест против обыденщины завоевали Врубелю большое признание. Всегда тяготевший к монументальному искусству, Врубель в 80-х годах создал известные фрески и образа в Кирилловской церкви в Киеве. Среди ранних картин Врубеля особенно интересны «Девочка на фоне персидского ковра», «Испания». Всю жизнь Врубеля влекла к себе поэзия Лермонтова, он создал много вариантов образа Демона, выразительнейшие иллюстрации к собранию сочинений поэта.
Приблизительно в одно время с Серовым и Врубелем выдвигается их товарищ и друг Константин Коровин, младший брат С. А. Коровина, художник большой искренности и непосредственности, феноменальной одаренности, особенно в области колорита. К. Коровин писал пейзажи и натюрморты, жанровые картины и портреты. Он был выдающимся мастером театрально-декорационного искусства. Коровин, не ставя перед собой общественно-философских задач, стремился к тому, чтобы его живопись давала людям радость, «гармонию красоты». Своими живописными находками он оказал большое влияние на многих современников.
Достижения, хотя в общем меиыпие по сравнению с живописью, имела скульптура. И в скульптуре с успехом велась борьба за преодоление академических канонов, за реалистическое национальное искусство. Ф. Ф. Каменский одним из первых обратился в скульптуре к родным жанровым темам. В 60-х и начале 70-х годов он создал «Мальчика-скульптора», «Вдову с ребенком», наиболее известную свою группу «Первый шаг», удачный скульптурный портрет Тараса Шевченко. Разносторонне проявил себя М. А. Чижов, автор проникнутой демократическим чувством, психологически выдержанной композиции «Крестьянин в беде» (1872 г.) и других жанровых работ, ряда скульптурных портретов.
А. М. Опекушин занял видное место в монументальной скульптуре. Его памятник Пушкину в Москве, открытый в 1880 г., принадлежит к лучшим достижениям скульптуры. Опекушин вылепил фигуры Суворова, Румянцева, Державина и др. на памятнике Екатерине II в Петербурге. М. О. Микешин, художник, окончивший Академию художеств по классу батальной живописи, посвятил себя главным образом работам в области монументальной скульптуры. По его проектам сооружены па¬
656


мятники «Тысячелетие России» (в Новгороде), Богдану Хмельницкому (в Киеве) и др.
Наиболее выдающуюся роль в скульптуре второй половины XIX в. сыграл М. М. Антокольский. Он формировался в 60-е годы под влиянием Стасова, Крамского, передовой эстетики и литературы. Антокольскому в русском искусстве было дорого то, что оно «старается понять человеческую душу, дух народа, его радости и горе, его настроение и стремление». В 1871 г. появилась скульптура Антокольского «Иван Грозный», которую Тургенев тогда же назвал шедевром по историческому проникновению, психологии и выполнению. Скульптура эта открыла серию произведений Антокольского на темы из русской истории: «Петр I» (по мысли автора, как бы противопоставление Грозному), «Нестор-летописец», «Ярослав Мудрый», «Ермак». Комментируя идейный смысл этих произведений, Антокольский указывал, что в них он воспевал будущность России. Увлеченно Антокольский работал и над другим циклом — морально-философским, над образами тех, в ком видел мучеников «за светлые идеи, за любовь к человечеству» («Христос перед судом народа», «Умирающий Сократ», «Спиноза»).
Богатое результатами реалистическое и демократическое направление в изобразительном искусстве — живописи и скульптуре, графике — сблизило искусство с обществом, сильно расширило круг интересующихся искусством.
В обществе появились деятели, ставившие целью систематическое собирание произведений русского искусства, содействие ознакомлению с ними публики. Первое место среди них принадлежит П. М. Третьякову. Он начал собирать картины русских художников с 1856 г. Опираясь на советы Перова и Крамского, Стасова, Репина, Верещагина, Третьяков неутомимо расширял свое собрание, ставшее главным средоточием замечательных сокровищ русского искусства. Ему были близки передвижники, которым он своими покупками оказывал действенную поддержку. С 70-х годов собрание Третьякова стало понемногу доступным для публики, с 80-х годов допуск в него сделался свободным. Г алерея широко популяризировала произведения русского искусства в обществе. Вместе с тем она представляла собой незаменимую школу для новых поколений мастеров живописи. В 1892 г. Третьяков передал собрание городу Москве. В дальнейшем галерея росла под руководством видных деятелей искусства начала XX в. После Великой Октябрьской социалистической революции В. И. Ленин подписал декрет, который объявил галерею государственной собственностью. В уважение огромных заслуг П. М. Третьякова перед русским искусством советское правительство назвало музей «Государственной Третьяковской галереей».
42 История СССР, том V
657


В 1898 г. был открыт другой общероссийского значения музей русского искусства — Русский музей в Петербурге. Его судьбы связаны уже со следующим историческим периодом.
Реалистическое изобразительное искусство России выделяется в мировом искусстве эпохи гражданской направленностью, связью с жизнью народной массы и стремлением выразить ее чаяния, близостью к освободительным идеям, вдохновлявшим передовые общественные силы, правдой выражения человеческих чувств и характеров. Оно дало России и миру ряд крупнейших мастеров, многие шедевры, обогатившие художественное развитие всего человечества.
7
Литература народов России
Переход от крепостничества к капитализму, усиленный процесс формирования буржуазных наций, развитие революционного движения, национально-освободительной борьбы, рост взаимного общения между народами — все это стимулировало развитие литературы и искусства народов России.
Передовая русская культура оказывала благотворное влияние на народы России своим гуманизмом и демократизмом, глубоким реализмом, связью с освободительными стремлениями масс и прогрессивной интеллигенции.
Передовые силы России с симпатией следили за ростом национальных литератур, национального искусства, поддерживали их. Постепенно все более возрастал вклад отдельных народов в общую сокровищницу культуры России, в совместную освободительную борьбу.
Лучшие, сознательные представители народов отдавали себе ясный отчет в коренной противоположности целей и стремлений России народной, прогрессивной и казенной, официальной, видели, что существует «две России». Характерны в этом смысле высказывания великого сына украинского народа Ивана Франко. Обращаясь к славянам Австро-Венгрии, он призывал их к единению с «благороднейшей частью русского общества» — с Россией Тургенева, Салтыкова, Чернышевского, Добролюбова, Писарева, которую он противопоставлял России Мещерского, Суворина и Каткова. Замечательный деятель грузинской культуры поэт Акакий Церетели писал: «Есть молодая Россия, с которой мы желаем идти рука об руку не только для осуществления национальных, но и общечеловеческих идеалов, которые называются братством, единением, равноправием».
658


*******
Демократический подъем 50-х и начала 60-х годов благотворно отразился на украинской литературе. Среди литераторов Украины не было единства воззрений. Некоторая их часть выражала взгляды помещичьих и плутократических, националистически настроенных кругов. В ходу были утверждения о «бес- клаосовости» украинской нации; предпринимались усилия для отвлечения интеллигенции, трудящихся Украины от общероссийской демократической борьбы. Подлинными выразителями интересов и чаяний народной, трудовой Украины были писатели-демократы.
В начале обозреваемого периода еще жив был Тарас Шевченко, величайший поэт украинского народа, выдающийся представитель мировой литературы, мужественный революционер, глубокий мыслитель-гуманист. Вернувшись из ссылки, он принял деятельное участие в общественно-литературной жизни предреформенных лет, будучи связан и идейно солидарен с крутом Чернышевского, с польскими революционными кругами. В своих стихах и поэмах («Неофиты» и др.) он с небывалой остротой и силой обличал царскую монархию, русских, польских и украинских крепостников, религию, как одну из главных опор враждебных народу сил, и призывал к непримиримой борьбе за народную волю и счастье. Передовая общественность с энтузиазмом встретила появление в 1860 г. нового издания бессмертного шевченковского «Кобзаря».
Марко Вовчок (М. А. Вилинская-Маркович) была ближайшей сподвижницей и наследницей Шевченко. «Обличителем жестоких и ненасытных» назвал ее сам Шевченко. Неизгладимое впечатление произвели изданные в 50-х годах ее «Народш опо- вщання» («Народные рассказы»), тогда же переведенные на русский язык Тургеневым. Марко Вовчок, писавшая и по-украински и по-русски, была связана с Чернышевским и Добролюбовым, с Герценом, Некрасовым, Писаревым. Они высоко ценили талант и благородное направление творчества писательницы, боровшейся за свободу и социальную справедливость, глубоко заглядывавшей, по словам Добролюбова, в душу народа.
Писатели-разночинцы — баснописец Л. И. Глибов, поэт С. В. Руданский, поэт, прозаик, этнограф А. П. Свидницкий (автор романа «Люборацкие») внесли свой вклад в украинскую литературу. Со второй половины 60-х годов стал печатать свои произведения популярнейший писатель дореволюционной Украины И. С. Нечуй-Левицкий. Ему были присущи либерально-на^ ционалистические колебания, но в своих лучших произведениях (к ним относятся повести 70-х годов «Микола Джеря», «Бурлач-
42* 659


ка», «Семья Кайдашей») он показал себя большим мастером- реалистом, правдиво изображавшим положение и быт украинского крестьянства и других слоев населения.
Талант писателя-реалиста и демократа Панаса Мирного (А. Я. Рудченко) сложился под влиянием Шевченко и русской литературы (Гоголя, Щедрина, Чернышевского). Горячей любовью к народу Украины проникнуто его творчество. В романах и повестях («Разве ревут волы, когда ясли полны», «Гулящая», «Голодная воля», «Лиходеи») им дана широкая картина украинского села, показано нарастание в нем социальных противоречий в пореформенное время, нарисованы яркие образы протестантов из народа и интеллигенции.
Западная Украина дала видного буковинского писателя Ю.-И. Федьковича. Открыв, как говорила о нем Леся Украинка, Буковину для литературного мира, Федькович стал выразителем настроений буковинского крестьянства, его ненависти к австрийским поработителям. Огромную роль сыграл выдающийся революционный демократ И. Я. Франко, поэт и прозаик, ученый, критик и публицист. Его деятельность протекала в Галиции, но неоценимое значение приобрела она и для российской Украины. Превосходный знаток мировой литературы, переводчик на украинский язык многих зарубежных авторов, Франко особо подчеркивал важность для Украины передовой русской литературы. Произведения русских писателей, заявлял он, «пробуждали нашу совесть, пробуждали в нас человека, пробуждали любовь к бедным и обиженным». Наследие Франко огромно — в нем насчитывается несколько тысяч произведений разных жанров. Сборник стихотворений Франко «Вершины и низины» (1887 г.) сравнивают по значению с «Кобзарем». Франко принадлежит к тем деятелям украинской культуры, которые уже испытали влияние идей научного социализма, марксизма. Посвящая свою прозу разным слоям украинского общества, он явился пионером в изображении жизни западноукраинского пролетариата.
На рубеже 90-х годов на литературную арену вышел П. А. Грабовский, участник революционного народнического движения на Украине в конце 70-х и в 80-х годах (он умер в сибирской ссылке). Грабовский был боевым поэтом-демократом, талантливым переводчиком, критиком, поборником передовых эстетических и общественных взглядов. В последние годы жизни он все сильнее чувствовал тяготение к марксизму, видя в сторонниках последнего выразителей всего «живого, подвижного и деятельного» в России. К концу XIX в. относится ранний этап деятельности знаменитых представителей украинской передовой культуры — писателя-прозаика М. М. Коцюбинского и поэтессы Леси Украинки (Ларисы Косач). Расцвет их творче-
660


М. А. Маркович (Марко Вовчок)
ства приходится на пролетарский период освободительного движения, с которым оно духовно связано.
Значительную отрасль украинской литературы составляла драматургия (И. К. Карпенко-Карый, М. Л. Кропивницкий, М. П. Старицкий), о которой будет речь в связи с историей украинского театра.
В Белоруссии вождь восстания 1863 г. К. Калиновский, воспитанник Петербургского университета, последователь Чернышевского, положил начало революционно-демократической публицистике (подпольные органы «Мужицкая правда» и «Знамя свободы») и способствовал развитию национального литературного языка.
Исключительный вклад в развитие белорусской литературы внес Ф. К. Богушевич, участник восстания 1863 г. Один из представителей некрасовских и шевченковских традиций в литературе народов России, он был борцом за интересы белорусского крестьянства, за национальные права своего народа. Его стихотворные сборники («Дудка белорусская», «Смычок белорусский») появились за рубежом в начале 90-х годов. Другим крупным деятелем белорусской литературы был Янка Лучина (И. Л. Неслуховский), также выразитель стремлений крестьянских масс, выступавший со своими демократическими и патрио¬
661


тическими стихами в 80—90-х годах. В пореформенный период продолжалась деятельность видного представителя белорусской литературы XIX в. В. И. Дунина-Марцинкевича.
Боевой, революционный характер отличает рано оборвавшееся творчество младшего современника Богушевича и Лучины— поэта и публициста А. К. Гуриновича, уже значительно затронутого влиянием марксизма и рабочего движения.
Характерным для Белоруссии было широкое распространение в рукописях анонимных произведений резко обличительного содержания, таких, как «Дядька Антон», где острая критика царской власти сопровождалась призывом к борьбе — совместно с русским народом — за свержение всех угнетателей.
Передовая литовская литература развивалась в борьбе и с гнетом самодержавия и с влиятельным в крае католическим клерикализмом. Творчество ряда писателей было внутренне противоречиво, совмещая прогрессивные патриотические стремления и реалистические черты с более или менее явно выраженными буржуазно-националистическими идеями. Не мог преодолеть либерально-буржуазной ограниченности и Винцас Кудирка, автор сатирических произведений, написанных под влиянием Гоголя и Щедрина, стихотворений, проникнутых демократическими настроениями, удачных переводов из русской, польской, немецкой литературы, поборник связи литературного творчества с требованиями жизни. Сложное сплетение прогрессивных и буржуазно-националистических элементов характеризует творчество видного поэта, представителя позднего романтизма Майрониса (псевдоним Ионаса Мачюлиса), выступившего в конце века.
Ярким носителем передовых идей и стремлений был Ионас Мачис-Кекштас, начавший свою деятельность в 80-х годах демократическими стихами, переводчик Пушкина, Лермонтова и Некрасова, Мицкевича, Петефи и Гейне. Эмигрировав позднее в Америку, он сблизился с рабочим движением и создал выдающиеся революционные стихотворения — «Гимн трудящихся» и др. Исключительно большую роль в утверждении начал критического реализма и боевого демократизма в литовской литературе сыграла Жемайте (Юлия Жимантене). Ее литературная деятельность началась в последнем десятилетии XIX в. и блестяще продолжалась в XX столетии. В произведениях разных жанров и редкой художественной силы Жемайте показала раздираемую классовыми противоречиями литовскую пореформенную деревню, боролась против царских властей, помещиков, кулацкой эксплуатации, против религиозных суеверий и церковников, против угнетения женщины, за свободу и права народа, человеческой личности.
Крупнейшее значение в развитии эстонской культуры имела
662


Ф.-Р. Крейцвальд
деятельность «отца песни» эстонского народа, выдающегося просветителя Фридриха-Рейнгольда Крейцвальда. Главное дело его жизни — составление и издание эпоса «Калевипоэг» (впервые вышел в свет в 1857—1861 гг.), в котором органически связаны народные сказания и собственное творчество Крейцвальда. Внутреннюю основу эпоса составляют идеи творческого труда и борьба за освобождение народа. Ценным достижением эстонской прозы были «Старинные эстонские народные сказки», вышедшие из-под пера Крейцвальда в 60-х годах. Не будучи революционером, Крейцвальд тем не менее отстаивал прогрессивные идейные позиции, боролся против крепостничества, против засилия немецких помещиков и мракобесия лютеранских пасторов. Огромное значение придавал он сближению с русской культурой. Крейцвальд вел борьбу против носителей клерикально-патриархальной идеологии, среди которых особенно видная роль принадлежала писателю и публицисту Иоханну-Вольдема- ру Яннсену. Сподвижником Крейцвальда в этой борьбе был писатель, журналист, педагог Карл-Роберт Якобсон. Следует назвать и Михкеля Веске, филолога, поэта и фольклориста, опуолЩювавшего в конце 70-х и начале 80-х годов антологию
663


«Эстонские народные песни»; он неутомимо трудился в области культурного общения между эстонским и русским народами.
В середине 60-х годов выступила со своими первыми стихами Лидия Койдула (Яннсен), вдохновенная представительница патриотической лирики, поэтесса, драматург, беллетрист. После выхода ее сборника «Соловей с берегов Эмайыги» Крейцвальд пророчески предсказал, что песни Койдулы будут жить, пока существует эстонский язык. К концу XIX в. достигло зрелости творчество прозаика Юхана Лийва, прокладывавшего путь критическому реализму в Эстонии, с глубоким проникновением изображавшего жизнь эстонской деревни. Почти ровесником его был Эдуард Вильде (Вилде), который прочно утвердил метод критического реализма в эстонской литературе. Он стал в XX в. признанным классиком литературы эстонского народа. В поэзии конца века выделились Якоб Тамм, Анна Хаава.
Заслуживает признания деятельность фольклориста Якоба Хурта, организатора сбора и публикатора народных песен.
В Латвии как собиратель и издатель народных песен прославился Кришьянис Барон, видный представитель буржуазно-национального движения «младолатышей», опубликовавший ценнейшее многотомное собрание песен. Один из деятелей младолатышского движения, Ю. А. Алунан, много сделал как поэт, переводчик, сатирик, боровшийся за свободу латышской культуры, обличавший баронов, пасторов и тех, кто перед ними раболепствовал. Талантливыми поэтами национального возрождения были также Аусеклис (М.-Е. Крогземью Микус) и Андрей Пумпур. Борьбе латышского народа против немецких поработителей посвящено известнейшее произведение Пумпура — эпическая поэма «Лачплесис» (1888 г.), в основе которой лежит древняя народная легенда. В конце 70-х годов братья Матис и Рейнис Каудзит создали первый латышский роман «Времена землемеров», в котором дана реалистическая картина крестьянской жизни периода 60—70-х годов, ломки патриархального уклада, развития капиталистических отношений. В конце XIX столетия выдвинулся крупный писатель-реалист Рудольф Блауман, автор написанных с демократических позиций рассказов из крестьянской жизни, отразивших рост недовольства и протеста в массах.
Весьма плодотворное влияние на латышскую литературу оказали революционно-демократические идеи так называемого «нового течения», лучшие представители которого тяготели к марксизму и со временем заложили основы латышской социал- демократии. В числе других с ним был тесно связан молодой революционный поэт и мыслитель Эдуард Вейденбаум. «Новое течение» дало латышской литературе ее замечательнейшего представителя Яна Райниса (Плиекшана). В 80-х годах началась
664


Лидия Койдула
его литературно-общественная деятельность, расцвет которой относится к XX в. Райнис стал революционным певцом латышского пролетариата. Гениальный поэт, творчество которого приобрело мировое значение, положил в Латвии начало социалистической литературе. Райнис испытал большое влияние русской литературы (Пушкина, Щедрина, Чехова, Горького), он любовно переводил русских классиков. Ему принадлежат также превосходные переводы корифеев западной литературы.
Во второй половине XIX в. выросла культура народов Кавказа и прежде всего их литература. Большие богатства накопила литература Грузии. Еще в конце 50-х годов появилась реалистическая повесть Даниэла Чонкадзе «Сурамская крепость», проникнутая горячим протестом против крепостнического строя. Борьба против крепостничества и его пережитков, сохранившихся в изобилии после крестьянской реформы, составляла в дальнейшем один из основных мотивов грузинской прогрессивной литературы. Наряду с этим чрезвычайно важное место занимала тема национально-освободительной борьбы.
Трудно переоценить значение в грузинской литературе Ильи Чавчавадзе. Это был деятель широчайшего размаха — поэт, беллетрист, драматург, переводчик, ученый, публицист.
665


Разносторонне образованный, живо откликавшийся на явления мировой культуры, Чавчавадзе, как ряд его сверстников и соратников (Акакий Церетели, Георгий Церетели и др.), испытал глубокое влияние русской общественной мысли и литературы — Пушкина и Белинского, Чернышевского и Добролюбова. О годах, проведенных им в молодости в Петербурге (в 1857—1861 гг. он учился в Петербургском университете), Чавчавадзе говорил, что они стали фундаментом его жизни. «Каждого из нас, — писал он впоследствии,— вырастила русская литература». На рубеже 60-х годов Чавчавадзе возглавил борьбу «детей» против «отцов» в грузинской литературе, ратуя за подлинно народный литературный язык, за тесную связь литературы с жизнью, за критический реализм. Во вдохновенной лирике, в своих поэмах, повестях, рассказах («Разбойник Како», «Видение», «Отшельник», «Рассказ нищего», «Человек ли он?», «Вдова из дома Отарова» и др.) Чавчавадзе боролся против тяготевшего над Грузией национального гнета, против крепостников; он отстаивал человеческие права людей труда, воспевал героев, готовых к жертве за родину, за свободу. Мировоззрение Чавчавадзе не лишено противоречий, заметно проявившихся особенно в последний период его жизни, когда серьезно сказывались у него утопические мечтания о сближении крестьянства и дворянства, о свободном от классовых столкновений пути развития Грузии. Однако это не может умалить его великий вклад в историю Грузии как основоположника новой грузинской литературы, видного просветителя, страстного поборника национального освобождения, сочувствовавшего бедствиям угнетенных масс.
Славу родоначальника новой грузинской литературы и языка с Чавчавадзе делит другой «шестидесятник» — Акакий Церетели, воспитанный, подобно Чавчавадзе, на лучших традициях грузинской культуры, на народном грузинском творчестве, обязанный во многом русской литературе. А. Р. Церетели был пламенным борцом за свободу родины, за интересы ее трудового народа. Он близок по духу Лермонтову и Пушкину, Некрасову и Шевченко, Гюго и Беранже. Великий мастер стиха, неподражаемо певучего и легкого, А. Церетели был и выдающимся прозаиком, драматургом, публицистом. Его главные произведения— поэмы «Торнике Эристави», «Натэла», историческая повесть «Баши-Ачук». Защитник активной общественной роли искусства, желавший, чтобы его «чонгури», вторя «многозвучной жизни», служила правде и вооружала мысль на бой, А. Церетели создал множество стихов, завоевавших всенародную любовь.
Для развития грузинской художественной прозы и публицистики немало сделал Георгий Церетели. Видный представитель буржуазно-демократической идеологии в Грузии, Г. Е. Церетели
666


Ян Райнис
в социально-психологических романах («Первый шаг», «Гулкая»), в повестях и рассказах нарисовал реалистическую картину жизни разных слоев грузинской нации, положения крестьянства, вторжения капитализма, вытеснения дворянства буржуазией. Большими достижениями отмечена деятельность позже выступившего другого прозаика-реалиста — Александра Казбе- ги, писавшего о грузинах-горцах, с любовью изображавшего патриотизм и свободолюбие народа. Патриотические мотивы, искреннее сочувствие трудной судьбе крестьянства отличают поэзию Рафаэля Эристави. Крестьянской теме посвятила свое творчество целая группа грузинских писателей-народников — Антон Пурцеладзе, Екатерина Габашвили и др. Как народник начинал и Эгнате Ниношвили (Э. Ф. Ингороква), выразивший в историческом романе «Восстание в Гурии» и других сочинениях интересы и стремления трудящихся деревни, сельской бедноты. К концу жизни он перешел на марксистские позиции и явился одним из главных публицистов марксистской группы «Месаме-даси».
На последние два десятилетия XIX в. и начало XX столетия приходится деятельность гениального грузинского поэта и прозаика Важа Пшавела (Л. П. Разикашвили). Автор более 30 поэм («Алуда Кетелаури», «Бахтриони», «Гость и хозяин»
667


и др.), нескольких сот стихотворений, лирических новелл, драм, статей, Важа Пшавела. художник одновременно романтического и реалистического склада, писал о жизни и нравах горцев, о мужестве и доблести в защите родины, в борьбе за свободу человека, о душевной чистоте и благородстве. Важа Пшавела был непревзойденным певцом природы — «он человек, с которым говорит, как мудрая сестра, сама природа»,— сказал о нем поэт H. С. Тихонов.
Значительно шагнула вперед и литература Армении. Общественный подъем в России эпохи падения крепостного права нашел отражение в передовых кругах армянского общества. Глубокий след в общественном движении и культуре армянского народа оставила многогранная деятельность Микаэла Налбан- дяна. Философ-материалист, революционный публицист, критик и поэт, Налбандян внес яркую демократическую струю в армянскую общественную мысль. Он смело выступал против феодально-клерикальной и националистической идеологии, в литературе и искусстве он боролся за принципы реализма и народности, призывал к правдивому изображению жизни масс.
Национально-освободительными и в той или иной мере социально-обличительными мотивами проникнуты произведения по- этов-шестидесятников Р. Г. Патканяна, С. С. Шахазиза — автора популярной поэмы «Скорбь Левона» (1865 г.). Известно красноречивое признание Шахазиза о его всегдашнем увлечении Пушкиным, чьи творения он сравнивал с прекрасным цветущим садом. На рубеже 50—60-х годов началась деятельность Перча Прошяна (псевдоним О. Тер-Аракеляна), автора романов из крестьянской жизни «Сое и Вартитер», «Из-за хлеба», «Мироеды» (60—80-е годы), в которых показаны углубляющиеся социальные противоречия деревни, угнетенное положение народной массы. Почти одновременно с Прошяном на литературное поприще вышел один из крупнейших художников слова в армянской литературе — Раффи (Акоп Мелик-Акопян). Расцвет его творчества относится к 70—80-м годам. Он создал романы на современные и исторические темы («Джалаледдин», «Хент», трилогия «Кайцер» («Искры»), «Да- вид-бек», «Самвэл»). Основной пафос его произведений заключается в протесте против чужеземного порабощения, страстном призыве к борьбе против ига султанской Турции, в обличении феодальных отношений и пережитков, отчасти и буржуазного хищничества. Габриэль Сундукян сыграл виднейшую роль в армянской драматургии. Выступивший позже Александр Шир- ванзаде (Мовсесян) ,проявил себя как романист и драматург, большой мастер литературы критического реализма.
В последние десятилетия XIX в. очень обогатилась поэти-
668


И. Г. Чавчавадзе
ческая культура армян. Почетное место принадлежит здесь Иоаннесу Иоаннисиану. Он был прямым предшественником Туманяна и Исаакяна. «Мы — лжи и зла заклятые враги, мы — истины поборники свободные!»,— писал Иоаннисиан в стихотворении «Певцу». Он создал новые художественные формы в армянской поэзии. Иоаннисиан известен и как переводчик Пушкина, Лермонтова и Некрасова, Гете, Шиллера и Гейне, Мицкевича, Гюго.
На рубеже 80-х и 90-х годов впервые в печати появилось имя великого армянского поэта Ованеса Туманяна, который неизменно стремился быть и действительно сумел стать «сердцем своего народа». Уже в 90-е годы Туманян напечатал первые сборники своих стихов.
В армянской культурно-общественной жизни историческое значение имели запись и опубликование в 70—80-х годах первых вариантов эпоса «Давид Сасунский», являющегося вершиной народного творчества Армении.
В Азербайджане главой нового литературного движения оставался Мирза Фатали Ахундов, выступивший впервые еще в 30-х годах. Поэзия Пушкина, идеи декабристов оказали большое влияние на формирование его взглядов. Ахундов заложил основу новой азербайджанской художественной прозы
669


(повесть «Обманутые звезды», 1857 г.); с его именем связано рождение азербайджанской драматургии — его недаром прозвали «азербайджанским Мольером» (в течение 1850—1855 гг. написаны шесть комедий Ахундова: «Молла Ибрагим Халилу алхимик», «Мусье Жордан, ботаник», «Приключения скряги» и др.). В 60-х годах создан известный философский труд Ахундова «Три письма...» Ахундов отстаивал материалистические взгляды, настойчиво боролся против религии, косности, отсталости, пропагандировал идеи о справедливом общественном устройстве. Защищая реалистическое отображение действительности в искусстве, он подчеркивал обличительные задачи последнего. Ахундовым был составлен в начале 70-х годов новый азербайджанский алфавит. Деятельность Ахундова оказала огромное воздействие на культурную жизнь Азербайджана. Она плодотворно повлияла на культуру и литературу Ирана, Афганистана и других стран Востока.
Одним из сподвижников Ахундова был просветитель-публицист, критик, педагог Гасан-бек Зардаби (Меликов), поборник реализма, противник религиозной литературы. В жанре сатирической поэзии с большим успехом работал прогрессивный литературно-общественный деятель Сеид Азим Ширвани. С конца XIX в. развертывается деятельность столь известного в дальнейшем в качестве писателя, ученого, революционного деятеля-коммуниста Наримана Нариманова.
Для культурной и общественной жизни народов Северного Кавказа неоценимое значение имела деятельность замечательного осетинского поэта 80—900-х годов, пламенного борца за свободу Коста Хетагурова. Он известен также как прозаик, драматург, публицист, живописец. Горячий патриот своей маленькой родины — Осетии, Хетагуров соединял привязанность к ней с глубоким интернационализмом. Хетагурову были особенно близки Лермонтов и Некрасов. Он писал и печатался и на осетинском, и на русском языках. Часть произведений Хетагурова опубликована в конце 90-х годов в его сборнике «Ирон фандыр» («Осетинская лира»), подвергшемся преследованию со стороны царских властей. Репрессии испытал и сам поэт, которого агенты правительства стремились держать вдали от родного края.
Вторая половина XIX в. ознаменована деятельностью ряда просветителей в Казахстане. Объектом критики казахских просветителей были отрицательные явления, связанные с феодально-родовыми отношениями и обычаями, реакционная роль религии и духовенства, насилия царских администраторов и местных богатеев над народом. Просветители казахского народа боролись за светское образование, прославляли научные знания. Огромное значение в преодолении отсталости своего
670


народа, в борьбе за его лучшее будущее они придавали общению и сотрудничеству с прогрессивными силами России, с русской культурой, наукой.
Чокан Валиханов, первый просветитель Казахстана, за свою короткую жизнь (он в 1853 г. окончил Омский кадетский корпус, а умер уже в 1865 г.) сумел внести крупнейший вклад в науку как востоковед-путешественник, этнограф, историк. Он живо интересовался вопросами литературы, народно-поэтического творчества. Валихановым записана и переведена на русский язык часть киргизского народного эпоса «Манас». Тесными и плодотворными были его связи с людьми русской науки и общественности (петрашевец С. Ф. Дуров, дружба с которым оказала особенно большое влияние на выработку его миросозерцания, Достоевский, Потанин, Семенов-Тян-Шан- ский). Называя казахов «братьями русских по отечеству», он возлагал надежды в отношении прогресса своего народа на поддержку со стороны передовых кругов России.
На страницах настоящего тома, посвященных национально- освободительным движениям, охарактеризована просветительская деятельность казахского педагога-писателя Ибрагима Ал- тынсарина.
Велика роль в культуре казахского народа Абая Кунанбае- ва, основоположника современной письменной казахской литературы и литературного языка. В наследии Абая — поэта и прозаика, демократа-просветителя, реалиста и гуманиста — творчески преломились влияния казахского фольклора и русской литературы, корифеев персидской и арабской литератур. В своих произведениях Абай отразил жизнь всего казахского общества. Он обличал угнетателей народных масс, славил труд, отстаивал права женщины. Абай, по словам его биографа Мухтара Ауэзова, стал творцом новых форм в казахской поэзии. Он мастерски переводил (иногда внося в текст оригинала свои изменения, варианты) Крылова, Пушкина и Лермонтова, Байрона и Гейне. Наряду с множеством лирических стихов Абай создал ряд поэм и многоплановую прозаическую книгу «Назидания».
Просветительские тенденции проявились в тот же период у таджиков и узбеков. Ахмад Дониш начинает историю новой таджикской литературы. Его деятельность протекала в Бухарском эмирате. Он осуждал порядки эмирата, скорбел о тяжелом и бесправном положении народных масс. Надеясь в начале своей деятельности на возможность серьезных реформ, которые проведет эмир, Дониш в дальнейшем все более склоняется к мысли о необходимости решительной борьбы самих трудящихся за свое счастье.
В Узбекистане плодотворную деятельность развил поэт- просветитель, демократ, противник социального неравенства
671


Фуркат. Он знал произведения Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Увлеченный достижениями русской культуры, Фуркат горячо призывал следовать примеру русских, ценящих просвещение, науку. Сам он восторженно говорил о науке, видя в ней «бессмертие и бытия алмаз».
Единомышленником Фурката был сатирик и лирический поэт Мукими. Глубоко преданный интересам трудящихся масс, Мукими резко обличал враждебные народу элементы — духовенство, байство, колониальное чиновничество. И Фуркат, и Мукими защищали мысль о важном гражданском назначении литературы, призывали ее быть прямой и правдивой, служить требованиям жизни.
Творчество Дониша и группы его последователей, Фурката, Мукими противостояло занимавшей господствующее положение в Таджикистане и Узбекистане реакционной литературе, обслуживавшей правящие слои, защищавшей застой, поддерживавшей религиозный фанатизм.
Поэтическая культура туркменского народа в середине XIX в. представлена Молланепесом, выдающимся поэтом-лири- ком, автором знаменитого дастана «Зохре и Тахир». Творчество Молланепеса отличают блестящая форма и гуманистическое содержание. В нем нашли выражение народные мечты о справедливости, о счастье. В последние десятилетия XIX в. творил туркменский поэт Мискин-клыч (или Молла Клыч), писавший, подобно Молланепесу, вдохновенные лирические стихи. В ряде его произведений отражены внутренние (племенные и родовые) взаимоотношения среди туркмен.
Выразителями народных чаяний в дореволюционной Киргизии, не знавшей письменной литературы на родном языке, были народные певцы — акыны. Виднейшее место среди них занимает Токтогул Сатылганов. Он создавал песни о любви и труде. Громко звучали в его творчестве гражданские обличительные мотивы. Токтогул восторженно приветствовал Октябрь и стал зачинателем киргизской советской литературы. Настроения и стремления народа выражал и другой видный представитель киргизской акынской поэзии — Тоголок Молдо.
В самом тесном взаимодействии развивалась литература татарского и башкирского народов. Первым выдающимся татарским ученым-просветителем был Каюм Насыри, разносто* ронняя деятельность которого имела важное значение как для татарской, так и для башкирской литературы. Автор учебников по математике и географии, ботанике и сельскому хозяйству, Насыри был вместе с тем литературоведом, этнографом. Крупнейшую роль сыграла его деятельность по созданию татарского литературного языка, близкого к разговорному. Насыри сам создавал оригинальные литературные произведения и
672


переводил на татарский язык художественную литературу других народов. Он учил татар русскому языку, публиковал на русском языке труды по истории и этнографии татарского народа. В 80-х годах развернулась деятельность татарского писателя Загира Бигеева, автора романов, в которых обличались буржуазная мораль, консерватизм татарской школы. Посмертно опубликованное публицистическое сочинение Бигеева «Путешествие по Междуречью» подвергало критике отсталость феодального Востока. Г. Ильяси положил в 80-е годы начало татарской драматургии. Дальше него пошел выступивший в самом конце века Галиаскар Камал.
Среди башкир и татар популярны были стихи и афоризмы башкирского поэта-просветителя Акмуллы. Акмулла славил разум и знания, обличал баев и мулл. Значителен и разнообразен вклад в башкирскую литературу и культуру в целом М. И. Умидбаева, историка, филолога, фольклориста, поэта, убежденного сторонника приобщения своего народа к русской культуре (по политическим воззрениям он был, впрочем, умеренным деятелем,— его идеалы не выходили за рамки реформированной монархии).
Просветителем чувашского народа стал И. Я. Яковлев. В. И. Ленин отмечал, что Яковлев 50 лет работал над национальным подъемом чувашей. Яковлев был видным педагогом, опиравшимся в раннюю пору своей деятельности на поддержку отца Ленина, И. Н. Ульянова. Создатель чувашского алфавита, он в книгах для чтения помещал собственные рассказы из жизни народа и обработанные им фольклорные произведения.
В своеобразных исторических условиях развивалась литература Молдавии. Испытывая большое влияние со стороны литературы русского и украинского народов, молдавская литература в то же время родственными узами была связана с литературой румынской. Во второй половине XIX в. продолжалась деятельность (начавшаяся на рубеже 30-х и 40-х годов) известного молдавского и румынского писателя Василе Алек- сандри. Поэт, драматург, публицист, фольклорист, Александри защищал идею буржуазного просветительства, боролся против феодального гнета. Противником крепостничества выступал писатель, историк, журналист Богдан Хашдеу. С позиций крестьянской демократии критиковал существующие общественные порядки талантливейший писатель-реалист, особенно тесно связанный с фольклором, Ион Крянгэ. Крянгэ — автор новелл, сказок, «Воспоминаний детства» — правдиво изобразил быт и нравы молдавской деревни; он выступал против землевла- дельцев-бояр, обличал реакционное духовенство. 70—80-е годы — время расцвета творчества великого румынского и молдавского поэта-романтика Михаила Эминеску. Эминеску — заме-
43 История СССР, том У
673


па тельный лирик, писатель-патриот и демократ, критик капиталистического общества. Несмотря на известные пессимистические тенденции в его творчестве (главным образом после разгрома Парижской Коммуны), Эминеску сумел стать ярким выразителем мечтаний народа о свободной и справедливой жизни.
Вторая половина XIX в. знаменует важный этап в истории новой еврейской литературы. Крупную роль в ее развитии сыграл один из основополояшиков современного еврейского литературного языка, Менделе-Мойхер-Сфорим (Ш.-Я. Абрамович), выступавший как талантливый сатирик, бытописатель еврейской бедноты. Виднейшим представителем следующего поколения в еврейской литературе был Шолом-Алейхем (Ш. Н. Рабинович). Его деятельность началась на рубеже 70-х и 80-х годов XIX в. и продолжалась в начале XX столетия. Наряду с Менделе-Мойхер-Сфоримом его учителями были Гоголь, Щедрин, Толстой, Диккенс, Гейне; впоследствии на него оказал влияние Горький. Шолом-Алейхем — новеллист, романист и драматург, литературный критик. С реалистических и демократических позиций, особенно широко пользуясь оружием сатиры и юмора, Шолом-Алейхем запечатлел жизнь всех слоев еврейского общества в период разложения патриархальных устоев и развития капиталистических отношений. Художник, отличавшийся, по известной оценке Горького, славной, добротной и мудрой любовью к народу, Шолом-Алейхем, обличая социальную несправедливость и национальное угнетение, непоколебимо верил в победу над общественным злом. Почетное место в еврейской литературе принадлежит И.-Л. Перецу, поэту и прозаику, в творчестве которого, насыщенном обличительными и освободительными мотивами, переплетаются реалистические и символистско-романтические элементы.
8
Искусство народов России
Развитие искусства народов России отмечено во второй половине XIX в. серьезными достижениями.
На пути развития украинского театра стояли исключительные трудности. Указ Александра II 1876 г. воспрещал «сценические представления и чтения» на украинском языке. Новое постановление 1881 г. ставило разрешение представлений украинских пьес в зависимость от усмотрения местных властей. Юридическая база деятельности украинского профессионального театра, возникшего в 80-х годах, была, таким образом, весьма неопределенной и шаткой. Тем не менее 80—90-е годы озна¬
674


менованы подъемом украинской драматургии и большими успехами театрального искусства. Этому способствовало высокое гражданское одушевление, которое вносили в свое дело пионеры нового украинского театра.
Драматургия и театр Украины развивались на основе традиций И. П. Котляревского и Т. Г. Шевченко, под влиянием русской драматургии (Гоголя, Островского), в содружестве с русской сценой.
М. П. Старицкпй, антрепренер и участник украинской труппы, созданной в начале 80-х годов под режиссерством Кропив- ницкого, был известным драматургом и поэтом. Среди десятков его драматических сочинений выделяются пьесы «Не суждено», «Ой, не ходи, Грицю, тай на вечерницю», исторические драмы «Богдан Хмельницкий», «Оборона Буши». Около 40 пьес написал М. Л. Кропивницкий («Пока солнце взойдет, роса очи выест», «Мироед, или Паук», «Дай сердцу волю — заведет в неволю», «Олеся» и др.). Особо крупное место в драматургии принадлежит Карпенко-Каро му (И. К. Тобилевичу), из пьес которого наиболее популярны драмы «Наймичка», «Бесталанная», комедии «Разумный и дурень», «Мартин Боруля», исторические драмы «Бондаривна», «Савва Чалый». Ряд драматических произведений создан писателями (Франко, Нечуй-Левицким, Пана- сом Мирным), основная сфера деятельности которых лежала вне драматургии. С конца века появляются замечательные пьесы Леси Украинки.
Произведения украинских драматургов второй половины XIX в. написаны в духе критического реализма (порой дают себя знать романтические тенденции). Центральное место в тематике драматургии занимала жизнь украинской пореформенной деревни, в освещении которой заметно сочувствие авторов к крестьянской массе, стремление к защите ее интересов.
Украинский театр быстро достиг выдающихся успехов. Выступая не только на Украине, но и в Петербурге и Москве, в Белоруссии, Закавказье, украинцы (вместо первоначальной единой труппы потом действовало несколько украинских трупп) привлекали горячие симпатии зрителей и стройностью ансамбля и дарованиями отдельных исполнителей.
Замечательным актером, талантливым режиссером, организатором, театральным педагогом был М. Л. Кропивницкий, по отзывам современников,— художник большого темперамента, мастер тонких психологических переходов, умевший глубоко раскрывать мысли и чувства героев. Безыскусственность и горячность исполнения, яркую типичность образов отмечала критика у Миколы Садовского (М. К. Тобилевпча), который внес важный вклад в украинское искусство не только как актер, но и как руководитель театральных коллективов; впоследствии им
43*
675


был создан постоянный украинский театр в Киеве. К корифеям украинской сцены принадлежал и младший брат Садовского — Панас Саксаганский. Величайшей актрисой украинской сцены была М. К. Заньковецкая. Глубочайшая правдивость, простота, яркий темперамент, поразительная верность психологической стороне роли, выразительнейший голос обеспечивали артистке беспримерный успех у самых требовательных зрителей. Впоследствии К. С. Станиславский писал: «Такие украинские актеры, как Кропивницкий, Заньковецкая, Саксаганский, Садовский,—блестящая плеяда мастеров украинской сцены,—вошли золотыми буквами на скрижали истории мирового искусства».
Велико было значение театра в культурной и общественной жизни Грузии. Началом нового грувинского театра считается 1850 год, когда талантливый драматург-реалист Георгий Эри- стави создал профессиональную сцену, продержавшуюся тогда до 1856 г. и прекратившую существование из-за преследований и недоброжелательства властей и реакционных кругов. Основу репертуара театра Эристави составляли пьесы самого основателя («Раздел», «Тяжба», «Скупой») и его последователя — Зураба Антонова, показывавшие разложение феодальной аристократии, обличавшие крепостничество, ростовщический капитал. В 1879 г., через два с лишним десятилетия, в течение которых действовали любительские кружки, возродился постоянный грузинский профессиональный театр.
Грузинская драматургия последних десятилетий XIX в. выражала национально-освободительные идеи, обличала пережитки крепостного строя, существующие административные порядки, показывала нарастание капиталистических отношений. Видное место в драматургии занимали пьесы А. Церетели («Маленький кахетинец», «Коварная Тамара» и др.), И. Чав- чавадзе («Сцены у мирового посредника», «Мать и сын»), А. Казбеги («Арсен»), Д. Эристави («Родина»), А. Цагарели («Иные нынче времена», «Ханума»). Много внимания грузинский театр уделял Грибоедову, Гоголю, Тургеневу, Островскому, Сухово-Кобылину. В авторском переводе шли пьесы Г. Сундукяна. Из западного репертуара ставились пьесы Шекспира, Мольера, Бомарше, Шиллера, Гольдони.
В грузинском театре вырос ряд прекрасных актеров. Один из его основоположников, Васо Абашидзе, блестящий комик, создал яркие образы в грузинской, русской, армянской драматургии. Виднейшим деятелем сцены был Ладо Месхишвили, трагик и характерный актер, режиссер, воспитатель большой плеяды работников грузинского театра. На женских ролях особенно выдвинулись Н. Габуния, М. Сапарова-Абашидзе. Как и другие национальные сцены, грузинский театр был творчески
676


связан с русским, особенно с Московским Малым театром; в лице А. И. Южина-Сумбатова (Сумбаташвили) между грузинской сценой и Малым театром существовала непосредственная живая связь.
Профессиональный армянский театр возник в Тифлисе в 1863 г. под руководством Геворга Чмшкяна; несколько позже начались спектакли в Эривани (Ереване). Национальный репертуар вначале состоял в значительной части из романтических исторических драм, а также некоторых бытовых комедий (М. Патканяна и др.), подготовивших появление армянского классика Габриэла Сундукяна. Воспитанник Петербургского университета, Сундукян проникся любовью к театру под сильным влиянием Гоголя и Щепкина. В его творческих устремлениях много было общего с Островским. В популярнейшей пьесе «Пэпо» (впервые поставлена в 1871 г.), комедиях «Переполох» и др. Сундукян с необыкновенным талантом и наблюдательностью отобразил жизнь армянского общества, сатирически обличая господствующие слои (прежде всего купечество), противопоставляя им простых, честных тружеников, показывая зарождение протеста против угнетения. Творчество Сундукяна заложило прочную основу армянской реалистической драматургии и театра. Большое значение имело также творчество западноармянского драматурга Акопа Пароняиа.
На армянской сцене шли пьесы Грибоедова, Гоголя, Лермонтова, Островского, Сухово-Кобылина, классиков западной драматургии. Из актеров огромную известность завоевал трагик Петрос Адамян. Как исполнитель шекспировских ролей (Гамлет, Отелло, Лир) Адамян успешно соперничал с прославленными Сальвини и Росси. Любовью общества пользовалась Сирануйш (Кантарджян). Великий армянский композитор Комитас восторгался показанной ею «галереей жизни», ее умением «формировать души и сердца». С 80-х годов работал Ованес Абелян, выдающийся актер-демократ, глубокий и смелый реалист, оставивший серьезный след в истории армянской культуры.
Семидесятые годы имели важное значение в становлении азербайджанского театра — сначала еще на любительских началах. Одним из основоположников азербайджанского театрального искусства был Зардаби (Меликов), рассматривавший театр как «мощный рычаг для развития народа». Пьесы Ахундова легли в основу репертуара азербайджанского театра. За Ахундовым последовал Наджафбек Везиров, испытавший большое влияние Островского, автор ряда комедий, в которых он обличал отсталость, показывал разложение дворянства, самодурство купечества, защищал человеческие права. Ему же принадлежит первая азербайджанская трагедия «Горе Фахредди-
677


на» с центральным образом молодого протестанта против феодально-патриархальных порядков. В 90-х годах выступил Абдурагим Ахвердов, мастер реалистической драматургии, в ярких образах показывавший борьбу со старым косным бытом, угнетенное состояние трудового крестьянства. Тогда же выступил как драматург и Нариман Нариманов (известная историческая драма «Надир-Шах» и др.). В 1897 г. Зардаби создал первую профессиональную труппу. Среди актеров азербайджанского театра выделяются имена Джангира Зейналова, Г. Мах- мудбекова и др. Позже появляется выдающийся азербайджанский трагик Гусейн Араблинский.
В Эстонии и Латвии национальное возрождение, которым отмечена вторая половина XIX в., существенно проявилось в театре. Правда, в Эстонии дело пока не шло дальше любительских (или полулюбительских) сцен. Зарождение эстонского театра связано с именем поэтессы Лидии Койдула, видевшей в нем «неоценимое средство воспитания народа». Под ее руководством в 1870—1871 гг. в городе Тарту были поставлены первые эстонские спектакли (ее же пьесы «Двоюродный братец из Сааремаа» и др.)* Под влиянием Койдула начал свою деятельность драматург Йохан Кундер, в творчестве которого отражены обстановка жизни, расслоение эстонского крестьянства. К основоположникам эстонской драматургии относится Аугуст Кицберг, впоследствии крупнейший эстонский драма- тург-реалист. Театральное дело в Эстонии в последней четверти XIX в. возглавлял режиссер Аугуст Вийра. Лучшая пора его деятельности падает на 80-е годы, когда им ставились пьесы Койдула, Кундера, Якобсона, произведения мировой классики.
Основоположником латышского театра стал актер, режиссер и драматург Адольф Алунан. В течение 1870—1885 гг. он руководил театром (на первых порах еще любительским) при «Рижском латышском обществе», в котором ставил, кроме латышских, пьесы русских и западных авторов (одной из первых была постановка «Ревизора», где Алунан талантливо сыграл Хлестакова). Алунан написал пьесы, пользовавшиеся большим успехом: «Бондарь и его жена», «Кто пел поздно вечером», «Старшины Лиелпилсской волости». В его произведениях показаны жизнь латышского общества, отдельные моменты классовых противоречий и дифференциации крестьянства. Вокруг латышской сцены развертывалась в конце XIX в. борьба прогрессивных элементов против консервативно-националистических, стремившихся бездумными пьесами отвлечь зрителей от острых жизненных проблем. 90-е годы ознаменованы подъемом латышской драматургии, повышением ее художественного уровня. Ранние пьесы Аспазии (Эльзы Розенберг-Плиекшан,
678


жены Райниса) проникнуты протестом против крепостничества, мещанской морали, горячо пропагандировали освобождение женщины. Крупное место в драматургии занял Рудольф Блауман. Из актеров латышского театра особенно выдвинулись Даце Акментыня, разносторонняя и высокоодаренная исполнительница в пьесах Асназии и Блаумана, Гете и Шиллера, Ибсена, позже — Горького, и Екаб Дубур, драматический актер, певец, режиссер, видный театральный педагог.
В Литве запретительная политика правительства делала невозможным открытое существование театра на родном языке. Литовские спектакли осуществлялись в нелегальных любительских кружках. Лишь в 1899 г. в Паланге состоялся первый публичный любительский спектакль. В аналогичном положении находился театр белорусского народа. Потребность в театре удовлетворялась в Белоруссии и Литве русскими труппами. Надо подчеркнуть, что русский театр вносил важный вклад в культуру и в тех национальных районах, где уже имелся свой театр на родном языке.
Административные преследования крайне стесняли развитие еврейского театра, деятельность которого в описываемый период особенно тесно связана с именем режиссера, драматурга, композитора Абрама Голыдфадена.
В Казахстане и Средней Азии бытовали разные виды традиционного народного театра, с участием танцоров и певцов, клоунов и т. д. В репертуаре часто фигурировали сатирические произведения, обличавшие господствующие слои.
Немалыми достижениями отмечена музыкальная культура народов России.
Заметной вехой в истории украинской музыки было появление комической оперы С. С. Гулак-Артемовского «Запорожец за Дунаем». Музыкальный воспитанник Глинки, известный певец, долгие годы выступавший на оперных сценах в Петербурге, Гулак-Артемовский создал свое произведение в начале 60-х годов. В 1863 г. опера была поставлена в Мариинском театре. На украинской сцене «Запорожец за Дунаем» впервые был дан в 1884 г.
Среди музыкальных деятелей Украины надо назвать П. И. Нищинского, П. П. Сокальского — композитора и видного музыковеда (ему принадлежит известное исследование о русской и украинской народной песне), композитора и критика В. И. Сокальского, М. Н. Калачевского, автора написанной в 1876 г. «Украинской симфонии».
679


Вершины своей украинская музыкальная культура достигла в творчестве Николая (Миколы) Лысенко, замечательного композитора, фольклориста, организатора музыкального просвещения и концертной деятельности на Украине, хорового дирижера, пианиста. Н. В. Лысенко, получивший в 60-х годах образование в Лейпцигской консерватории, потом прошел в Петербурге школу Римского-Корсакова и был близок ко всему кругу «кучкистов». Он отстаивал необходимость тесного взаимодействия духовных богатств русской и украинской культур. В 80-х годах Лысенко писал Ивану Франко: «Учиться музыке на великих образцах русского искусства никогда не откажусь». Композиторская деятельность Лысенко была многогранна. Он дал блестящие образцы обработки народных песен (им опубликовано более 600 произведений украинского музыкального фольклора). Лысенко был кровно связан с традициями и наследием Тараса Шевченко, на тексты которого он написал множество произведений различных вокальных жанров. Им создано значительное число инструментальных произведений. Неоценим его вклад в украинскую оперу. В 1883—1885 гг. были поставлены «гоголевские» оперы Лысенко «Рождественская ночь» (третья редакция) и «Утопленница». К концу того же десятилетия создана популярнейшая его опера «Натал- ка-Полтавка» (по И. П. Котляревскому). Десять лет (1880— 1890) работал Лысенко над монументальной оперой «Тарас Бульба». Эта яркая героическая опера, насквозь проникнутая духом народной песенности, увидела сцену уже в советскую эпоху. К. С. Станиславский говорил, что Лысенко, «чудесного и пленяющего красотой своей музыки композитора, мы смело можем назвать солнцем украинской музыки».
В 60—90-х годах обозначается подъем музыкальной культуры Грузии. Пробуждается большой интерес к грузинской народной песне. Значительную роль сыграли хоры, организованные в 70-х и 80-х годах Харлампием Саванели, воспитанником Петербургской консерватории, и Ладо Агниашвили. К 80-м годам относится начало деятельности Мелитона Баланчивадзе, ученика Римского-Корсакова. Баланчивадзе более четверти века прожил в Петербурге, наезжая периодически в Грузию. Близкая связь с русской музыкальной жизнью оказала на него большое влияние. Грузинская песня — городская и крестьянская — служила интонационной основой произведений Баланчивадзе, в которых ярко проявилось его тяготение к воплощению в музыке идей и образов классиков национальной литературы — А. Церетели и И. Чавчавадзе. Баланчивадзе, по отзыву его младшего современника Д. Аракишвшги, положил «первый камень в фундамент грузинской художественной музыки»; им заложены основы грузинской оперы и романса.
680


Деятельность Димитрия Аракишвили, композитора, учено- го-этнографа, педагога, воспитанника Московского филармонического училища, долгие годы тесню общавшегося с Танеевым, Аренским, Ипполитовым-Иваш>вым, развернулась в XX в. Его ранние произведения приходятся на 90-е годы.
К области хоровой музыки относится не обширное, но важное наследие Николая Сулханишвили. Его сверстник Захарий Палиашвили, ученик Танеева, начинавший в середине 90-х годов, в первые десятилетия XX в. вырос в крупнейшего оперного композитора и стал главной фигурой грузинской музыкальной культуры.
Плодотворно развивалась деятельность армянских музыкантов. К старейшим из них принадлежит Христофор Кара- Мурза, насаждавший в Армении искусство хорового пения, пионер в деле многоголосной обработки армянской народной песни. С 80-х до начала 900-х годов Кара-Мурза, разъезжая по городам с армянским населением, организовал 90 хоров. Он создал несколько сот обработок народных песен и много оригинальных произведений. Николаю Тиграняну, фольклористу, композитору, много работавшему в области инструментальной музыки, принадлежат ценные обработки армянских народных танцев.
К 90-м годам относится начало творчества виднейшего классика армянской музыки Комитаса (Согомона Согомоняна). Комитас был страстным энтузиастом народного искусства; «величайший творец — народ, идите же и учитесь у него»,—го- горил он. Комитас записал более 3 тыс. песен (сохранилась из них часть) и дал прекрасные обработки песенного фольклора. Им написаны глубокие музыковедческие исследования.
В полной мере воспитанником русской музыкальной школы был армянский классик Александр Спендиаров, ученик Римского-Корсакова. Глазунов, один из его друзей, высоко ценивший «чистоту и благоухание», «яркий красочный колорит» сочинений Спендиарова, отмечал, что он является живым воплощением духовной связи армянской и русской музыкальных школ.
В Западной Армении Тигран Чухаджяи создал в конце 60-х годов первую армянскую оперу — «Аршак II».
В истории грузинской и армянской музыки большую роль играл Тифлис, центр музыкальной жизни и образования в Закавказье. Здесь систематически давались оперные спектакли, концерты, действовало отделение «Русского музыкального общества». Для развития музыкальной культуры много сделано в Тифлисе Ипполитовым-Ивановым. По убедительной оценке одного видного музыкально-общественного деятеля, подъем музыкальной культуры в Тифлисе был «одним из могучих звень¬
681


ев в цепи тех культурных начал», которые объединяли разноплеменное население Кавказа.
В Прибалтике развивалось певческое движение, имевшее, безусловно, демократическую основу, несмотря на попытки консервативно-националистических элементов использовать его в своих целях. Существенную роль в развитии хоровой культуры в Латвии сыграли учителя пения и дирижеры хоров, подготовлявшиеся в учительских семинариях.
Первый латышский общий певческий праздник состоялся в Риге в 1873 г. В Эстонии всеобщий певческий праздник впервые прошел в 1869 г. в Тарту. Одним из организаторов первых латышских певческих праздников бьгл композитор Карл Бауманне. Большие заслуги в развитии латышской музыкальной культуры имеет Эрнест Вигнер, первый латышский музыкант, получивший образование в русской высшей музыкальной школе (ученик Чайковского но Московской консерватории), композитор, дирижер и педагог. Почетное место в развитии латышской культуры занял Андрей Юрьян, учившийся в Петербургской консерватории (по композиции — в классе Римского-Корсакова). Из его записей народных песен (около 3 тыс.) часть опубликована в его «Материалах латышской народной музыки». Юрьян стал основоположником латышской симфонической музыки.
Вслед за Юрьяном выступил выдающийся латышский композитор Язеп Витол. Ученик Римского-Корсакова по Петербургской консерватории, высоко ценимый своим наставником, он стал преподавателем (с начала XX в.— профессором) этой консерватории. Вместе с Римским-Корсаковым, Глазуновым, Лядовым он был участником «беляевского кружка». Большое дарование и мастерство Витола проявились в разных жанрах; он был симфонистом, автором камерной инструментальной музыки; им написано около 100 романсов, обработаны сотни народных песен. Витол придавал огромное значение содружеству латышских музыкантов с русскими и сам его олицетворял.
Конечно, латышская музыка (это относится и к эстонской), испытывая самое плодотворное влияние со стороны русской, следуя заветам Глинки, «могучей кучки», Чайковского, опиралась и на опыт мировой музыкальной культуры в целом, на опыт Баха и Бетховена, Шумана, Вагнера.
Серьезными достижениями отмечена деятельность композиторов Эстонии. Источником вдохновения служили для них народные песни, поэтический текст «Калевипоэга», патриотическая лирика, особенно Лидии Койдула. В числе первых композиторов, много сделавших в отношении обработки для хора народных песен, были Александр Кунилеид, Александр Томсон, Фридрих Сэбельман. Карл-Аугуст Херман, один из глав-
682


А. А. Спендиаров
ных руководителей /певческих праздников, создал более 300 хоровых песен и обработок народных мелодий. Хоровые и сольные песни, ряд кантат написал воспитанник Петербургской консерватории Йоханн ос Каппель. Разносторонней была деятельность воспитанника Дрезденской консерватории Александра Ляте, который выступал как композитор, дирижер, критик. Наряду с хоровыми песнями (более 250) он писал романсы и инструментальные сочинения. Ляте — автор первой эстонской симфонической увертюры и первого струнного квартета.
В Литве в конце XIX в. была начата работа по собиранию, обработке и изданию народных песен. Значительна в этом заслуга писателя Винцаса Кудирки, издавшего в середине 90-х годов сборники народных песен. С 90-х годов вел музыкально-общественную деятельность педагог, органист, композитор Юозас Науялис. К рубежу XX столетия относится начало деятельности композитора и дирижера Микаеа Петрауска- са, учившегося в Петербургской консерватории и ставшего впоследствии основоположником литовской оперы.
683


Музыкальная культура народов Средней Азии была тешо связана с устной народной поэзией и в своих передовых и демократических проявлениях отражала условия быта и настроения народной массы. Проводниками музыкальной культуры были народные певцы — акыны. Токтогул Сатылганов и То- голок Молдо были одновременно творцами и исполнителями киргизской музыки. Выдающаяся роль в развитии казахской музыкальной культуры принадлежит великому поэту-просве- тителю Абаю Кунанбаеву. Как отмечает исследователь музыки народов Средней Азии и Казахстана В. М. Беляев, мелодии Абая отличаются широкой напевностью, выразительной лаконичностью стиля; Абай вводил в свои мелодии интонации русской городской песни. В Узбекистане было сложено много песен на стихи прогрессивных поэтов Мукими и Фурката.
Следует отметить искусство азербайджанских народных певцов — ашугов, а также «сазандаров» и «ханенде» (городских певцов), широкое развитие «мугамов» — азербайджанских крупных вокально-инструментальных произведений циклической формы, позднее исследованных композитором, основоположником (в начале XX в.) азербайджанской оперы Узе- иром Гаджибексивым.
В различных национальных районах крупное значение для роста музыкальной культуры имели отделения «Русского музыкального общества» и создаваемые при них музыкальные училища, спектакли русских оперных трупп, гастрольные выступления русских, а часто и зарубежных музыкантов-испол- нителей.
Вторая половина XIX в. принесла с собой значительный подъем изобразительного искусства народов России. В 90-х годах И. Е. Репин приветствовал быстрый рост художественного дела на окраинах России и выражал пожелание, чтобы каждый край воспроизводил «свои излюбленные идеалы в искусстве» ио- своему, уверенно и искренне. На развитие национальных школ изобразительного искусства оказали большое влияние передвижники. Ответвления «Товарищества передвижных выставок» возникли на Украине — в Киеве и Одессе. Ряд национальных художников состоял в числе членов и экспонентой «Товарищества». Некоторые видные передвижники подолгу жили на Украине, на Кавказе. Для развития искусства в национальных районах существенное значение имела и Академия художеств: многие художники g мест получили в ней профессиональную выучку; другие учились в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.
684


С художественной жизнью Украины во второй половине XIX в. были связаны Репин — сам уроженец Украины (в его творчестве украинская тема занимала очень заметное место), H. Н. Ге, И. Н. Крамской, А. И. Куинджи, Г. Г. Мясоедов, Н. А. Ярошенко, И. И. Шишкин.
На рубеже 50-х и 60-х годов в Петербурге работал Тарас Шевченко, который был, как известно, и замечательным ху- дожником-демократом.
К старшему поколению украинских художников принадлежал К. А. Трутовский, живописец и график, автор картин, из быта Украины, иллюстраций к протаведениям Шевченко, Гоголя, Крылова.
Н. И. Мурашко, сверстник и друг Репина, выступал как пейзажист. В 1875 г. в Киеве им была организована рисовальная школа, которая своими достижениями, по его собственному свидетельству, во многом обязана передвижникам. Среди ее учеников были украинские художники Н. К. Пимоненко, И. С. Ижакевич, А. А. Мурашко.
Деятельность Н. К. Пимоненко охватывает около трех десятков лет (начиная с 80-х годов). Пимоненко — член «Товарищества передвижников» — был талантливым художником-реали- стом, жанристом и пейзажистом, изобразителем жизни украинского села. Старший современник Пимоненко К. К. Костанди, также жанрист и пейзажист, был идейно вскормлен передвижничеством и с 80-х годов связан с объединением, а в 1890 г., кроме того, стал одним из основателей «Товарищества южнорусских художников» в Одессе, родственного передвижникам. Поэтичный талант Костанди, правдивость и выразительность его полотен («У больного товарища», «В люди» и др.) встречали признание у Репина, Стасова. Будучи ведущим педагогом Одесской рисовальной школы (потом — «Художественное училище»), Костанди вырастил плеяду художников-реалистов, среди которых — И. И. Бродский, М. Б. Греков, А. А. Шовкуненко.
Крупным представителем пейзажной живописи Украины был С. И. Васильковский, работавший и над историческими темами. Выдающийся украинский и русский пейзажист передвижник С. И. Светославский учился у А. К. Саврасова. Тонкий мастер лирического пейзажа, Светославский посвящал свое творчество изображению природы и родной Украины, и Москвы, и Средней Азии. С украинской культурой связано имя популярного портретиста Н. Д. Кузнецова.
Украина дала талантливого скульптора-реалиста Л. В. Позе- на. Его работы «На волах», «Шинкарь», «Кобзарь», «Переселенцы», «Нищий», портретные скульптуры, появлявшиеся с 80-х годов на передвижных выставках, вызывали одобрение верностью жизни, демократическим чувством.
685


Одаренные художники выросли в Литве. Часть из них получила образование в Московском училище живописи и в Академии художеств. Пребывание в столицах России, главных центрах русского общественного движения, оказало серьезное воздействие на мировоззрение молодых литовских художников. Ряд художников участвовал в восстании 1863 г.: М.-Э. Андриол- ли, В. Слендзинскас, Б. Длусский-Яблоновский, К. Альхимович; скульптор Г. Дмаухаускас пал в рядах повстанцев. После подавления восстания некоторые художники были сосланы в Сибирь. По возвращении оттуда, лишенные возможности жить в Литве, они работали в Варшаве, Кракове, Львове.
Слендзинскас был портретистом и жанристом, бытописателем литовского крестьянства. Жанровые картины писал Альхимович, многие работы которого были посвящены также истории, мифологии, природе Литвы. Портретистами были Длусский-Яблоновский, К. Рафаловичюс (его работы относятся к кануну реформы). М.-Э. Андриолли дал интересные графические работы, в частности на историко-революционную тему.
Основанная в 60-х годах под руководством И. Г1. Трутнева Виленская рисовальная школа сыграла значительную роль в воспитании ряда литовских художников.
С середины XIX в. происходило формирование латышской национальной художественной школы.
К родоначальникам латышского реалистического искусства принадлежит Карл Гун, большой мастер композиции и рисунка, воспитанник, а затем преподаватель Академии художеств, один из первых деятелей «Товарищества ^ передвижных выставок». Гун был жанристом (произведения из жизни деревни и городской бедноты),, историческим живописцем, портретистом.
В Академии художеств учились и другие представители латышского искусства — Феддерс, Алкснис, Вальтер, Розенталь, Пурвит. Юлий Феддерс — основоположник реалистического пейзажа в латышской живописи. С любовью изображал Феддерс природу как Латвии, так и Великороссии, Украины, Кавказа, Крыма. В 80—90-х годах в латышском искусстве усиливаются социальные мотивы, обостряется его демократическая направленность. Адам Алкснис становится в конце века руководителем передового кружка латышских художников в Петербурге «Рукис» («Труженик»). Алкснис писал на исторические и бытовые темы, изображал жизнь латышского крестьянства. Крестьянская тема занимает большое место и в творчестве ученика В. Е. Маковского Яна Вальтера. Крупнейшую роль в латышской живописи конца XIX и начала XX в. сыграл Ян Розенталь, также ученик В. Е. Маковского, выдающийся мастер жанра, портрета, пейзажа. Почти одновременно с Розенталем и Вальтером начал свою деятельность ученик
686


А. И. Куинджи, прославленный поэт латышской природы Вильгельм Пурвит.
Во второй половине XIX в. были заложены основы эстонского национального изобразительного искусства, в котором также сильны реалистические и демократические тенденции. Велики заслуги Йохана Келера, деятельного участника эстонского национально-освободительного движения. Келер был воспитанником, потом профессором Академии художеств. Он жил и работал преимущественно в Петербурге, но всегда был тесно связан с родной Эстонией. Дарование Келера проявилось особенно полно в его реалистических портретах. Крупным представителем эстонской пейзажной живописи был Евгений Дюккер. Как пейзажист выступал и ученик Дюккера Оскар Гофман, которому принадлежат и колоритные, жизненные изображения эстонских крестьян. В 90-е годы выступили братья Рауд. Пауль Рауд был талантливым представителем эстонской портретной живописи, а вместе с тем жанристом и пейзажистом. Кристьян Рауд работал как график над темами из жизни крестьян, ремесленников и из эстонского фольклора. В становлении эстонского искусства весьма значительна роль Аугуста Вейценберга, создателя скульптурных портретов эстонских деятелей (Крейцваль- да, Койдула, Веске) и скульптур на мифологические темы. Известным скульптором был Амандус Адамсон, автор памятников, произведений из жизни эстонских тружеников, работ на фольклорные темы.
Серьезными достижениями отмечено развитие изобразительного искусства на Кавказе. Во второй половине XIX в. (до 80-х годов) продолжалась деятельность армянских портретистов Акопа Овнатаняна и Степаноса Нерсесяна; с именем Нер- сесяна связано и основание армянского бытового жанра. Вместе с тем выдвигается новое поколение художников. Арутюн Шам- шинян, ученик П. П. Чистякова по Академии художеств, известен портретами и яркими жанровыми картинами из крестьянской жизни. Вардгес Суренянц положил начало армянской исторической живописи; он иллюстрировал произведения русских и западных писателей, работал с успехом как театральный художник в Петербурге и Москве. Геворг Башинджагян, ученик М. К. Клодта (в Академии художеств), испытавший и влияние А. И. Куинджи, заложил основы армянской пейзажной живописи как самостоятельного жанра (виды Севана, Арарата). В истории армянского искусства следует отметить значение И. К. Айвазовского — он был в известном смысле связующим звеном между русской и армянской живописью. Влияние Айвазовского, несомненно, сказалось в творчестве вдохновенного мастера, художнпка-патриота Башинджагяна.
В Грузии в 60—70-х годах продолжал свою деятельность ее
687


старейший художник, в прошлом крепостной крестьянин, Г. И. Майсурадзе, ученик К. П. Ешэллова, видный портретист. В 80-х годах ярко проявил себя Романоз Гвелесиани, близкий по духу к передвижникам, автор ряда ценных портретов. Ему же принадлежат реалистические картины и рисунки из жизни Грузии. Одновременно с ним начинал Александр Беридзе, портретист, создавший правдивые образы людей труда, запечатлевший крупных деятелей грузинской культуры, один из первых театральных художников Грузии. К 80-м годам относится начало деятельности главного основоположника новой грузинской живописи Гиго Габашвили, которого называли грузинским Репиным. Наследие его огромно (более 2 тыс. произведений). Расцвет его творчества приходится на 90—900-е годы. Ярче всего сочный, реалистический (не лишенный, впрочем, и романтических черт) талант Габашвили сказался в жанровых картинах и портретах. Ученик В. Д. Поленова, Александр Мревлишвили создал на рубеже двух веков мастерски написанные, идейно насыщенные картины, которые отражают тяжелое положение грузинских крестьян, смело и остро обличают их угнетателей.
В изобразительном искусстве Азербайджана зарождаются новые для него формы — станковое искусство, графика. Реалистические элементы проявились в творчестве видного азербайджанского художника Мирзы Надыма Эривани. Они сказывались и в работах известного художника (также поэта и музыкального деятеля) Мир Мовсума Навваба, хотя он еще был в определенной степени связан традициями старых мастеров миниатюрной живописи.
Быт и природа Туркестана и Казахстана нашли отражение в живописи некоторых русских художников, например В. В. Верещагина. В развитие казахской живописи внес свой вклад Чокан Валиханов. Видную роль в художественной жизни Казахстана сыграл Н. Г. Хлудов. По окончании в 70-х годах Одесской рисовальной школы он поселился в Казахстане и посвятил ему всю свою творческую деятельность. Полотна Хлудова называли впоследствии своеобразной «энциклопедией Казахстана».
Для Татарии крупное значение имело открытие в 1895 г. Казанской художественной школы. Инициатива в этом принадлежала кружку художников, состоявшему из бывших учащихся Академии художеств (П. Н. Белькович и др.).
********
В условиях реакционнейшего царского режима, при нищете широких масс и неграмотности значительного большинства населения культура в России во второй половине XIX в. тем не менее достигла немалых успехов.
688


Все ярче проявляла себя тяга народа к знанию, встречавшая искренний отклик и горячую поддержку со стороны лучшей части интеллигенции. В пореформенные десятилетия появились новые и заметно оживились прежние научные центры, расширился круг работников науки, упрочились и развились международные связи русских ученых. К этому времени относится множество крупнейших открытий и изобретений, возникновение научных школ мирового значения (деятельность Сеченова, Менделеева, Бутлерова, Столетова, Тимирязева, братьев Ковалевских, Мечникова и др.). Общественные науки испытывали особенно тяжелый гнет самодержавия. Однако в тесной связи с развитием освободительных идей и революционного движения шла разработка различных отраслей науки об обществе, обязанная в первую очередь видным представителям революционно- демократической мысли (Чернышевскому и Герцену), к концу века — пионеру русского марксизма Плеханову, а с 90-х годов — великому Ленину.
Органически была связана с освободительным движением передовая культура русского народа, как и передовая культура других народов России, на которую оказывала могучее влияние русская культура. Не только наука, но и литература, искусство развивались в близком взаимодействии с культурой других стран. Писатели, живописцы, композиторы, артисты внимательно изучали и творчески использовали опыт всей мировой художественной культуры.
С другой стороны, все сильнее сказывалось глубокое влияние гуманистической и реалистической литературы и искусства России на развитие культуры в других странах. Творчество Тургенева, Толстого и Достоевского, Некрасова и Шевченко, Чайковского, Мусоргского и Римского-Корсакова, Репина и Сурикова волновало и восхищало ценителей и любителей искусства в различных концах мира. К нему внимательно прислушивались за рубежом деятели культуры, чуткие к жизненной правде, к идеям свободы и справедливости.
Если человеконенавистническая политика царских властей и связанных с ними реакционно-крепостнических кругов вызывала за рубежом резкое осуждение и прямой отпор в прогрессивном общественном мнении, то революционная борьба демократической интеллигенции и сознательной части народа и передовая культура России всемерно способствовали духовному сближению и сотрудничеству русского, украинского и других народов России с народами Западной Европы, южным и западным славянством, народами Америки и Азии. Все это имело неоценимое значение не только для тогдашних, но и для будущих взаимоотношений народов России и передовой мировой общественности.
44 История СССР, том У


R I
ПРИЛОЖЕНИЯ
44*


Синхронистическая таблица
Россия
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
1857—1867 — «Колокол»
Конец 50-х—начало 60-х гг. Первая революционная ситуация в России 1860 — Учреждение Государственного банка
1857-1859 —Восстание в Индии против Англии
1861 — Падение крепостно-
1861, 18 февраля — От-
1861, 4 ноября —
го права в России.
крытие итальянского
Государствен¬
19 февраля подписаны
парламента в Турине.
ный перево¬
и 5 марта опубликова-
Провозглашение Италь-
рот прияцаГу¬
ны «Манифест» и
янского королевства
на. Начало ре¬
«Положения» о кресть-
гентства Цы-
янах, вышедших из крепостной зависимости
1861 — 1862 — Прокламации «Великорус», «К молодому поколению», «М ол одая Р оссия» 1861— Студенческие волнения в Петербурге, Москве, Казани 1861, осень — Основание тайного общества «Земля и воля»
си (Китай)
1861—1863 — Подъем кре¬
1861, апрель—Начало граж¬
стьянского движения в связи с реформой 1861 г.
1861, апрель.—Военное усмирение крестьянских выступлений в селах Бездна и Кандеевка
данской войны в США
1862—1883 — Арест и ссы¬
1862, январь — Начало
1862 — Крестьянское восста¬
лка Н. Г. Чернышев¬
французской интервен¬
ского
ции в Мексике
ние в Корее
1863—1864 — Восстание в
1863, январь — Вступление в действие проклама¬
«Королевстве Поль¬
ском», Литве и Запад¬
ции Авраама Линколь¬
ной Белоруссии
на об освобождении рабов, принадлежащих мятежникам
1863, май — Основание Ф. Лассалем Всеобщего германского рабочего союза
693


Продолжение
Россия
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
1863 — Университетская реформа. Новый университетский устав
1863 — Циркуляр министра внутренних дел П. А. Валуева об ограничении издания книг на украинском языке
1863 — Выход в свет романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?»
1863— 	1866 — Деятельность революционной группы «ишутинцев»
1864 — Основание Петербургского частного коммерческого банка — первого акционерного банка в России.
1864 — Положение о земских учреждениях (земская реформа)
1864 — Положение о начальных народных училищах. Новый устав гимназий (школьная реформа)
1864 — Аграрная реформа в польских губерниях, в Тифлисской губернии
1864 — Судебная реформа в России
1864— 	1885 — Присоединение Средней Азии
1865 — Взятие Ташкента русскими войсками
1865 — Временные правила о печати (цензурная реформа)
1863, август — Установление французского протектората над Камбоджей (Индокитай)
1864, февраль — октябрь — Война Пруссии
и Австрии против Дании
1864, 28 сентября—Основание Международного товарищества рабочих (I Интернационал)
1865, январь — Запрещение рабства в США
1865, 25—29 сентября — Первая конференция Международного товарищества рабочих в Лондоне
694


Продолжение
Россия
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
1866, 4 апреля — Покушение Каракозова на Александра II 1866 — Усиление реакции. Закрытие «Современника» и «Русского слова» 1866 — Положение о государственных крестьянах
1866 — Крестьянская реформа в Кутаисской губернии
1866, июнь — Начало войны Пруссии и Италии против Австрии 1866, октябрь — Венский мир Австрии с Италией. Присоединение Венецианской области к Италии
1866 — Основание Московской консерватории
1867, Март—Договор о продаже Аляски Соединенным Штатам Америки 1867 — Образование Туркестанского генерал-губернаторства
1867, февраль — Конституционная реформа в Австрийской империи. Образование дуалистической Австро-Венгерской монархии 1867, февраль—март— Восстание фениев в Ирландии
1867, апрель — Образование Северогерманского союза
1868—1884 — Журнал «Отечественные записки» Некрасова, Салтыкова- Щедрина, Елисеева, Михайловского
1867, сентябрь — Выход в свет первого тома труда К. Маркса «Капитал» 1867, 2—8 сентября —
Второй конгресс Международного товарищества рабочих в Лозанне
1868 — 1869 — «Исторические письма» Мир- това (П. Л. Лаврова)
1868 — Крестьянская реформа в Молдавии
1868 — Временное положение об управлений в степных областях Оренбургского и Западно-Сибирского генерал-губернаторства
1868, 17 сентября — Вос¬
стание в Кадисе. Начало революции в Испании
1868, апрель — Первый конгресс тред-юнионов в Манчестере
1868, 6—13 сентября — Третий (Брюссельский) конгресс Международного товарищества рабочих
1868 — Буржуазная революция в Японии
695


Продолжение
Россия
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
1869—Открытие первых жен-
1869, 7—9 августа — Учре-
ских курсов в Петер-
дительный съезд Со-
бурге
циал-демократической
1869—1874— Деятельность революционно-народнической группы «чайков-
рабочей партии Германии в Эйзенахе
1869, 6—11 сентября — Чет-
1869, 17 ноября —
цев» в Петербурге и
вертый (Базельский)
Открытие Су¬
некоторых других горо-
конгресс Международ-
эцкого канала
дах
ного товарищества рабочих
1870, 10 (22) апреля —
1870, 19 июля — Начало
Родился В. И. Ульянов (Ленин)
франко-прусской войны
1870 — Городовое положе-
1870, 4 сентября — Вое-
ние (городская рефор-
стание в Париже. Па-
ма)
дение Второй империи во Франции. Образование «правительства Национальной обороны»
1870, начало — Основание
1870, 19 сентября — На¬
Русской секции I Ин¬
чало осады Парижа
тернационала
прусской армией
1870 — Стачка на Невской
1870, 20 сентября — Вступ¬
бумагопрядильле в
ление итальянских
Петербурге
войск в Рим. Лишение папы светской власти 1870 — Основание В. Лев- ским и Л. Каравело- вым Национального революционного комитета (Болгарии)
1871 — Начало работы за¬
1871, 18 января — Про¬
вода Юза в Донецком
возглашение Герман¬
бассейне
ской империи 1871, 28 января — Капитуляция Парижа и подписание перемирия Франции с Пруссией 1871, январь — Завершение объединения Италии 1871, 18 марта — Вос¬
стание в Париже. Провозглашение Парижской Коммуны 1871, 16 апреля — Принятие имперской конституции в Германии
696


Продолжение
Россия
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
1872 — Вышел русский перевод первого тома «Капитала» К. Маркса
1872 — Стачка рабочих на Кренгольмской мануфактуре под Нарвой
1872— 	1873 — Деятельность кружка А. В. Долгушина в Петербурге и Москве
1873 — Основание П. Л. Лавровым журнала «Вперед»
1873 — Заключение «Союза трех императоров» — России, Германии и Австр о-В енгрии
1873— 	1875 — Промышленный кризис в России
1874 — Массовое «хождение в народ»
1871! 10 мая — Франкфуртский мирный договор между Францией и Германией
1871—1890 — Канцлерство Бисмарка в Германии
1871, 28 мая — Падение Парижской Коммуны
1871, июнь— Издание книги К. Маркса «Гражданская война во Франции»
1871, 17—23 сентября — Лондонская конференция 1 Интернационала
1871 — 1880 — «Культу р- кампф» в Германии
1872, 2—7 сентября — Гаагский конгресс 1 Интернационала
1873—1879 — Мировой экономический кризис
1874, декабрь — Оформление радикального течения чешской национальной партии в самостоятельную партию младочехов
1872 — Крестьянские волнения в округах Бенгалии (Индия)
697


Продолжение
Россия
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
—
1874 — Введение всеобщей воинской повинности (военная реформа)
1874 — Новое положение о начальных народных училищах
1875 — Деятельность «Южнороссийского союза рабочих» в Одессе
1875 — Деятельность народнической организации «москвичей»
1875 — Основание журнала П. Н. Ткачева «Набат»
1875—1876 — Издание за границей газеты «Работник» народнического (бакунинского) направления
1876, 5 июня — Циркуляр министерства внутренних дел о запрещении печатания книг на украинском языке
1876, 8 июля — Рейхпггадт- ское соглашение между Россией и Австро- Венгрией
1876 — Основание революционной народнической организации «Земля и воля»
1876, 6 декабря — Демонстрация на Казанской площади в Петербурге. Выступление Г. В. Плеханова
1875, 24—25 февраля — Принятие основных конституционных законов Третьей республики во Франции
1875, апрель—май— «Военная тревога» в Европе в связи с обострением отношений между Францией и Германией
1875, 23—26 мая — Основание Социалистической рабочей партии Германии на съезде в Готе (с 1890—соц.-дем. партия Германии)
1875, май — Работа К. Маркса «Критика Готской программы»
1875, июль — Национально-освободительное восстание в Боснии и Герцеговине
1876, апрель — Восстание в Болгарии против турецкого господства
1876, 15 июля — Решение конференции членов I Интернационала, собравшихся в Филадельфии, о его роспуске
1876, 2—11 октября — Первый конгресс французских рабочих в Париже
1876 — Образование Рабочей партии в США (в 1877 г. переименована в Социалистическую рабочую партию)
1876, 23 декабря— Провозглашение конституции в Турции
698


Продолжение
Россия
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
1877, февраль-март — «Процесс 50-ти». Речи Петра Алексеева, Софьи Бардиной
1877, апрель — 1878, ян-
1877, 21 мая— Провозглаше-
варь—Русско-турецкая
ние независимости Ру-
война
мынии
1877, октябрь — 1878, ян-
1877, 10—18 сентября —
варь — «Процесс 193-х»
Международный раб о-
Речь И. Н. Мышкина
чий конгресс в Генте
1878, январь — Покушение
1877—1878 — Выход в свет
В. И. Засулич на петер-
работы Ф. Энгельса
бургского градоначаль-
«Анти-Дюринг»
ника Д. Ф. Трепова 1878 — Подписание Сан-
1878, апрель — Создание
Стефанского мирного
в Чехии социал-демо-
договора между Рос-
кратической партии
сией и Турцией
1878, 13 июня — 13 июля —Берлинский конгресс 1878 — Основание «Север¬
1878, 19 октября —Утвер¬
1878, 21 ноября —
ного союза русских ра¬
ждение рейхстагом «ис¬
1880, 22 ию¬
бочих» в Петербурге
ключительного закона»
ля — Вторая
Конец 70-х — начало 80-х
против социалистов
англо-афган¬
годов — Вторая рево¬
ская война
люционная ситуация в России
1878 — 1879 — Рост стачеч¬
ного движения рабочих в Петербурге и в других городах
1879, 2 апреля — Покуше¬
1879, 28 апреля — Приня¬
ние А. К. Соловьева на
тие Учредительным со¬
Александра II
бранием в Тырнове кон¬
1879, июнь — Липецкий и
ституции Болгарии
Воронежский съезды народников. Раскол «Земли и воли» на «Народную волю» и «Черный передел» Студенческие волнения
1879, октябрь — Основание
в Петербурге, Москве,
Французской рабочей
Киеве, Харькове
партии
699


Продолжение
Россия
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
1880, 5 февраля — Взрыв в Зимнем дворце, произведенный Степаном Халтуриным
1880, 12 февраля — Учреждение Верховной распорядительной комиссии и назначение ее начальником М. Т. Лорис- Меликова
1880, 6 августа — Закрытие Верховной распорядительной комиссии
1881, 1 марта — Убийство Александра II народовольцами
1881 — Манифест о незыблемости самодержавия
1881 — Положение об усиленной и чрезвычайной охране
1881 — Законы об обязательном выкупе и о понижении выкупных платежей
1882 — Вышел второй русский перевод «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса, сделанный Г. В. Плехановым
1879 — Создание «Земель ной лиги» в Ирландии
1879 — Создание Испанской социалистической рабочей партии
1880 — Принятие программы Французской Рабочей партией на съезде в Гавре
1881, 17 ноября — Осно¬
вание федерации организованных тред-юнионов и рабочих союзов в США (с 1886 г.— Американская федерация труда)
1882, 20 мая — Подписание секретного союзного договора между Германией, Австро-Венгрией и Италией (Тройственный союз)
1880, И ноября — начало восста ния буров против английского гос подства
1881, октябрь — Основание в Японии либеральной партии («Дзию- то»)
1881—1900 — Освободительное движение в Судане
1882, 23 июля — Восстание в Сеуле против японских захватчиков
700


Продолжение
Россия
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
1882 — Учреждение Кре-
1882, сентябрь — Раскол
1882, июнь — сен¬
стьянского поземельно-
Рабочей партии во
тябрь — На¬
го банка
Франции
ционально-ос¬
вободительное
восстание в Египте под ру¬
ководством
Араби-паши
1882 — Закон об отмене
1882 — Образование в Ми-
1882, июль — сен¬
сословной подушной подати
лане Итальянской рабочей партии
тябрь— Оккупация Египта Англией
1882 — Закон о детском труде и учреждение фабричной инспекции
1882, 30 августа — Подписание Кореей
1882 —Образование в Поль-
неравноправ¬
ше рабочей партии «Пролетариат»
ного Инчон- ского договора с Японией
1882—1883 — Окончатель¬
ный разгром Исполнительного комитета «Народной воли»
1883 — Основание первой
1883, 14 марта — Смерть
русской марксистской
К. Маркса
организации — группы «Освобождение труда» во главе с Г. В. Плеха¬
новым
1883 — Возникновение в
1883, август-сентябрь —
Петербурге социал-демократической группы Д. Н. Благоева
Народное восстание в Хорватии
1884 — Закрытие «Отечест¬
1884, декабрь — 06pa30Baj
венных записок». Ре¬
ние Социалистической
акционный университетский устав
лиги в Англии
1884 — Открытие Екатери¬
1884 — Выход в свет кни¬
нинской железной до¬
ги Ф. Энгельса «Про¬
роги, соединившей Кривой Рог с Донецким
исхождение семьи, частной собственности и
бассейном
государства»
1884 — Неудачная попытка
1884 — 1885 — Франко-ки¬
восстановления цент¬
тайская война
ральной организации «Народной воли» Г. А. Лопатиным и др.
1
701


Продолжение
Россия
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
1885 — Стачка рабочих
1885, сентябрь — Воссоеди-
1885, декабрь —
на фабрике Морозо-
нение Восточной Руме-
Основание
ва в Орехово-Зуеве
лии с Болгарией
партии Ин¬
1885 — Выход книги Г. В.
дийский на¬
Плеханова «Наши раз-
циональный
ногласия»
конгресс
1885, 3 июня — Закон о
1885 — Изгнание
ночной работе жен-
англо-египет¬
щин и подростков
ских войск из
1885 — Учреждение Дво-
Судана. Соз¬
рянского банка
дание шах-
1885 — 1888 — Группа То-
дистского го-
лтт TT G n^TDQ
чисского («Товарище-
ЬуДарС! üd
ство С.-Петербургских мастеровых») социал- демократического направления
1886 — Законы о кресть-
1886, 1 мая — Массовые
янских семейных раз¬
стачки и демонстрации
делах, о найме на сель¬
в США с требованием
скохозяйственные ра¬
восьмичасового рабоче¬
боты, о переводе го¬
го дня
сударственных крестьян на выкуп
1886 — Открытие Закавказской железной дороги
1887, 1 марта — Покуше¬
1887—1889 — Буланжист-
ние А. И. Ульянова,
ское движение во Фран¬
П. Я. Шевырева и др.
ции
на Александра III 1887, 18 июня — «Договор о перестраховке» между Россией и Германией 1887 — Волнения в Московском и других университетах. Первый арест В. И. Ленина (декабрь) за участие в волнениях в
Казанском университете
1888 — 1889 — Социал-де¬
1888, декабрь — 1889, ян¬
мократические кружки
варь — Учредительный
H. Е. Федосеева в Ка¬
съезд Социал-демокра¬
зани
тической партии Авст¬
рии в Гайнфельде
702


Продолжение
Россия
Западная Европа и Америка
Атя и Африка
1888 — Создание Всеобщего союза трудящихся— единой всеиспанской профсоюзной организации
1889 — Закон о земских начальниках
1889—1892 — Социал-демократическая «группа Бруснева» в Петербурге
1890 — Земская контрреформа. Новое (реакционное) положение о земских учреждениях
1889, октябрь—Первая панамериканская конференция в Вашингтоне
1889, 14—20 июля —Учредительный конгресс II Интернационала в Париже.
1890 — Создание Социал- демократической партии Венгрии
1890, август—Англо-французское соглаш ние о колониальных владениях в Африке
1891, 15 апреля—Демонстрация на похоронах Н. В. Шелгуновав Петербурге
1891, 5 мая — Первая русская маевка (в Петербурге)
1891 — Протекционистский таможенный тариф
1891—1892—Голод во многих губерниях Европейской России
1891 — 1905 — Строительство Сибирской железной дороги
1892 — Городская контрреформа
1892 — 1893 — Марксистский кружок В. И. Ленина в Самаре
1891, 20 июля — Основание Болгарской социал- демократической партии
1891, 14—21 октября —
Принятие программы на съезде германской социал-демократии в Эрфурте
1891, декабрь — «Табачный бунт» в Иране
1892 — Основание Итальянской социалистической партии
1892—1893 — Основание социал-демократической партии Румынии
703


Продолжение
Россия
1893 — Образование «Социал-демократии Королевства Польского»
1893 — Закон об ограничении права распоряжении надельными землями
1893 —1899 — Промышленный подъем в России
1893 — Оформление франко-русского союза
1893—1895 — Деятельность В. И. Ленина в Петербурге
1894 — Смерть Александра III. Вступление на престол Николая II
1894 — Выход в свет книги В.И. Ленина «Чтотакое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?»
1894 — Выход в свет книги Г. В. Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю»
1895 — Создание в Петербурге «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» под руководством В. И. Ленина
1895, декабрь — 1900, январь — Арест, тюремное заключение и ссылка В. И. Ленина
1896, май—июнь — Стачка текстильщиков в Петербурге под руководством «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»
1896 — Русско-китайский договор о союзе и строительстве Китайско- Восточной железной дороги (КВЖД)
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
1893, 1 февраля — Аннексия Гавайских островов США
1893, апрель — Всеобщая политическая забастовка в Бельгии
1893 — Образование Независимой рабочей партии Англии
1894—1900 — Дело Дрейфуса во Франции
1894, 25 июля — Начало японо-китайской войны
1894 — Создание Сунь Ят-се- ном «Союза возрождения Китая»
1895 — Установление французского протектората над Мадагаскаром
1895, 5 августа — Смерть Ф. Энгельса
1895—1896 — Итало-эфи опекая война
1895, 17 апреля— Подписание Симоносекс- кого договора между Японией и Китаем
1896,27 июля — 1 августа— Лондонский конгресс II Интернационала
1896, август-сентябрь — Восстание на Филиппинах против испанского господства
704


Окончание
Россия
Западная Европа и Америка
Азия и Африка
1897 — Январская стачка в 1897, 18 апреля — 19 мая — Петербурге Греко-турецкая война
1897 — Денежная реформа в России
1897 — Первая всеобщая перепись населения в России
1897, 2 июня — Закон о
продолжительности рабочего дня
1897 — Студенческие волне пия
1897—1898 — Образование «Союзов борьбы за освобождение рабочего класса» в Москве, Киеве, Екатеринославе
1898, 1-—3 марта — I съезд РСДРП в Минске
1898, 28 марта — Принятие германским рейхстагом военно-морской программы Тирпица 1898, апрель — август — Испано-американская война
1898, 10 декабря — Парижский мирный договор между США и Испанией
1898, 11 июня «Сто дней реформ» в Китае
1899 — Массовые студенческие волнения в России
1899 — Выход в свет работы В. И. Ленива «Развитие капитализма в России»
1900 — 1903 — Промышленный кризис в России 1900,24(11) декабря — Выход первого номера ленинской газеты «Искра» за границей 1900«—1905—Первая эмиграция В. И. Ленина
1899, 6 сентября » Про¬
возглашение государственным секретарем США Хэем доктрины «открытых дверей» в Китае
1900, 23—27 сентября —
Конгресс II Интернационала в Париже
1899—1901 -= Народное восстание ихэтуаней в Китае. Интервенция империалистических держав
1899,12 октября— 1902, 31 мая— Англо-бурская война
1899—1902 — Восстание на Филиппинах против американского господства
4Ь История СССР, том V
705


БИБЛИОГРАФИЯ
Классики марксизма-ленинизма
Архив К. Маркса и Ф. Энгельса, т. 1—13. М, 1932—1955.
Маркс К. Британское владычество в Индии.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 9, с. 130—136.
Маркс К. Вопрос об отмене крепостного права в России.— R. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, с. 605-608.
Маркс К. Заметки о реформе 1861 г. и пореформенном развитии России.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, с. 422—441.
Маркс К. и Энгельс Ф. Избранные письма. М., 1953.
Маркс К. Капитал. Критика политической экономии, т. 1—3.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, с. 1—907; т. 24, с. 1—648; т. 25, ч. 1 и 2.
Маркс К. Критика Готской программы.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, с. 9—32.
Маркс К. и Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, с. 419—459.
Маркс К. Об освобождении крестьян в России.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, с. 692—701.
Маркс К. Учредительный Манифест Международного Товарищества Рабочих.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 17, с. 445—460.
Маркс К. Общий Устав и Органи¬
зационный регламент Международного Товарищества Рабочих.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 17, с. 445—460.
Маркс К. и Энгельс Ф. Предислювие ко второму русскому изданию «Манифеста Коммунистической партии».— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, с. 304—305.
Энгельс Ф. Послесловие к работе «О социальном вопросе в России».— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, с. 438—453.
Энгельс Ф. Продвижение России в Средней Азии.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 614—619.
Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, с. 185—230.
Энгельс Ф. Эмигрантская литература.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, с. 501—548.
Ленин В. И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? — ПСС, т. 1, с. 125—346.
Ленин В. И. Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве.— ПСС, т. 1, с. 347—534.
Ленин В. И. Проект и объяснение программы социал-демократической партии.— ПСС, т. 2, с. 81— 110.
706


Ленин В. И. К характеристике экономического романтизма. Сисмон- ди и наши отечественные сис- мондисты.— ПСС, т. 2, с. 119— 262.
Ленин В. И. Задачи русских социал- демократов.— ПСС, т. 2, с. 433— 470.
Ленин В. И. От какого наследства мы отказываемся? — ПСС, т. 2,
с. 505—550.
Ленин В. И. Развитие капитализма в России. Процесс образования внутреннего рынка для крупной промышленности.— ПСС,
т. 3, с. 1—609.
Ленин В. И. Протест российских социал-демократов.— ПСС, т. 4, с. 163—176.
Ленин В. И. Проект программы нашей партии.— ПСС, т. 4, с. 211— 239.
Ленин В. И. Попятное направление в русской социал-демократии.— ПСС, т. 4, с. 240—273.
Ленин В. И. Гонители земства и Аннибалы либерализма.— ПСС, т. 5, с. 21—72.
Ленин В. И. Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения.— ПСС, т. 6, с. 1-192.
Ленин В. И. Роль сословий и классов в освободительном движении. — ПСС, т. 23, с. 397—399.
Ленин В. Я. Мелкобуржуазный и пролетарский социализм.— ПСС, т. 12, с. 39—48.
Ленин В. И. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов.—ПСС, т. 16, с. 193—413.
Ленин В. И. Аграрный вопрос в России к концу XIX века.— ПСС, т. 17, с. 57—137.
Общие работы Источники
Группа «Освобождение труда» (Из архивов Г. В. Плеханова, В. И. Засулич и Л. Г. Дейча). Под ред. Л. Г. Дейча. Сб. 1-6. М.-Л., 1924—1928.
Ленин В. И. Иван Васильевич Бабушкин (Некролог).— ПСС, т. 20,
с. 79—83.
Ленин В. И. Пятидесятилетие падения крепостного права.— ПСС,
т. 20, с. 139—142.
Ленин В. И. По поводу юбилея.—* ПСС, т. 20, с. 161—170.
Ленин В. И. «Крестьянская реформа» и пролетарски-крестьянская революция.— ПСС, т. 20, с. 171—» 180.
Ленин В. И. Памяти Герцена.— ПСС, т. 21, с. 255—262.
Ленин В. И. О народничестве.— ПСС, т. 22, с. 304—308.
Ленин В. И. Народники о Н. К. Михайловском.— ПСС, т. 24, с. 333— 337.
Ленин В. И. Две утопии.— ПСС, т. 22, с. 117-121.
Ленин В. И. Из прошлого рабочей печати в России.— ПСС, т. 25, с. 93-101.
Ленин В. И. О национальной гордости великороссов.— ПСС, т. 26,
с. 106-110.
Ленин В. Я. Империализм, как высшая стадия капитализма.— ПСС,
т. 27, с. 299—426.
Ленин В. И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме.— ПСС, т. 41, с. 1—104.
Ленин В. И. Несколько слов о H. Е. Федосееве.— ПСС, т. 45, с. 324—325.
Ленин Я. Я. Письма. ПСС, т. 46, 50. Ленин В. Я. Тетради по империализму.— ПСС, т. 26, с. 1—768. Ленинские сборники III, IV, VI, VII, VIII, X, XI, XIII, XV, XIX, XXV, XXXIII. М.-Л., 1924-1940.
Историко-революционный сборник. Под ред. В. И. Невского. T. 1— 3. М.- Л., 1924-1926. Крестьянское движение в России в XIX — начале XX в. Сборники документов. Под ред. акад. H. М. Дружинина. М., 1960—1962.
История СССР, том V
45*
707


Рабочее движение в России в XIX веке. Сборник документов и материалов, т. 1—4 (т. 1—3 под ред. А. М. Панкратовой, т. 4 под ред. Л. М. Иванова). М., 1950—1963.
Очерки истории СССР, 1861—1904. Под ред. С. С. Дмитриева. М.. 1960.
Трофимов А. С. Рабочее движение в России в 1861—1894 гг. М., 1957.
Литература
Всемирная история, т. VI—VII. М., 1959—1960.
Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. T. I, ч. 2; т. II, вып. 1— 4; т. III, вып. 1—2; т. V, вып. 1— 2. М., 1928—1934.
История Азербайджана, т. II. Баку,
1960.
История БССР, т. I, гл. XI—XIV. Минск, 1961.
История Грузии, т. I. Тбилиси,
1962.
История дипломатии, т. II. Изд. 2-е. М., 1959.
История Кабарды с древнейших времен до наших дней, гл. X, XI. М., 1957.
История Казахской ССР, т. I. Алма-Ата, 1957.
История Киева, т. I. Киев, 1964.
История Киргизии, т. I. гл. VI, VII. Фрунзе, 1963.
История Коммунистической партии Советского Союза, т. I. М., 1964.
История Латвийской ССР, т. II. Рига, 1954.
История Литовской ССР, ч. I. Вильнюс, 1953.
История Молдавской ССР, т. I. Кишинев, 1965.
История Москвы, т. IV. М., 1954.
История СССР, т. II (1861—1917). Изд. 2-е. М., 1965.
История таджикского народа. М., 1955.
История Узбекской ССР, т. I, кн. 2, гл. 2—5. Ташкент, 1956.
История Украинской ССР, т. I, гл. X. Киев, 1953.
История Эстонской ССР, т. II. Таллин, 1966.
Очерки истории Адыгеи, т. I. Майкоп, 1957.
Очерки истории балкарского народа. Нальчик, 1961.
Очерки истории Каракалпакской АССР, т. I. Ташкент, 1964.
Очерки истории Ленинграда, т. II. М.— Л., 1957.
Глава первая
Первый демократический подъем в России и отмена крепостного права 1
Источники
Бездненское восстание 1861 года. Сборник документов. Казань 1948.
Второе издание материалов Редакционных комиссий для составления положений о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости, т. 1—3. СПб., 1859— 1860.
Герцен А. И. Былое и думы.— Собр. соч., т. VIII—XI. М., 1956—1957.
Добролюбов Н. А. Собр. соч., т. IV— VII. М,— Л., 1962—1963.
Журналы и мемории общего собрания Государственного совета по крестьянскому делу. Пг., 1915.
Журналы Секретного и Главного комитетов по крестьянскому делу, т. I—II. Пг., 1915.
«Колокол» — газета А. И. Герцена и Н. П. Огарева. Факсимильное издание в И выпусках. М., 1960—1964.
Крестьянское движение в 1861 г. после отмены крепостного права, ч. 1 и 2. Донесения свитских генералов и флигель-адъютантов, губернских прокуроров и уездных стряпчих. Отв. ред. акад. H. М. Дружинин. М.—Л., 1949.
Отмена крепостного права. Доклады министров внутренних дел о проведении крестьянской реформы 1861—1862. Отв. ред. С. Н. Валк. М.— Л., 1950.
Положение 19 февраля 1861 года о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости. М., 1916; СПб., 1861 (ПСЗ, изд. 2-е, т. XXXVI, Л» 36650, 36652, 36657— 36675).
i См. также библиографию к гл. IX.
708


Приложение к Трудам Редакционных комиссий для составления положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. Отзывы членов, вызванных из губернских комитетов, т. 1—3. СПб, 1860.
Семенов Я. Я. Освобождение крестьян в царствование императора Александра И, т. 1—3. СПб, 1889—1892.
Семенов-Тян-Шанский Я. Я. Мемуары, т. 3—4. Пг, 1915—1916.
Скребицкий А. Крестьянское дело в царствование императора Александра II, т. 1—4. Бонн-на-Рейне, 1862-1868.
Чернышевский Я. Г. Полное собрание сочинений в пятнадцати томах, т. Ill—X, XIV—XVI (доп.). М, 1947—1953. (Особенно см.: Устройство быта помещичьих крестьян. Труден ли выкуп земли? — T. V, с. 500—570; Барским крестьянам от их доброжелателей поклон.— T. VII, с. 517—524; Письма без адреса.— T. X, с. 90— 116).
Шелгунов Я. Я, Л. П. Шелгунова, М. Л. Михайлов. Воспоминания в 2-х томах М, 1967
Литература
Базилева 3. Я. «Колокол» Герцена (1857—1867). М, 1949.
Восстание 1863 г. и русско-польские революционные связи 60-х годов. Сборник статей и материалов. М, 1960.
Дружинин Я. М. Конфликт между производительными силами и феодальными производственными отношениями накануне реформы 1861 года.— «Вопросы истории», 1954, № 7.
Зайончковский П. А. Отмена крепостного права в России. Изд. 2-е. М, 1960.
Зайончковский П. А. Проведение в жизнь крестьянской реформы 1861 г. М„ 1958.
Зевин В. Я. Политические взгляды и политическая программа Н. Г. Чернышевского. М., 1953.
Козъмин Б. Я. Из истории революционной мысли в России. М, 1961.
Левин Ш. М. Общественное движение в России в 60—70-е годы XIX века. М, 1958.
Лемке М. Очерки освободительного движения «шестидесятых годов». СПб, 1908.
Лемке М. Политические процессы в России в 1860-х гг. Изд. 2-е. М.— Пг, 1923.
Лещенко Я. Я. Крестьянское движение на Украине в связи с проведением реформы 1861 г. (60-е гг. XIX ст.). Киев, 1959.
Линков Я. И. Революционная борьба А. И. Герцена и Н. П. Огарева и тайное общество «Земля и воля». М, 1964.
Найденов М. Е. Классовая борьба в пореформенной деревне (1861— 1863 гг.). М, 1955.
Революционная ситуация в России в 1859—1861 гг. Сборники статей. Ред. коллегия: М. В. Нечкина (отв. ред.) и др. М, 1960—1965.
Сладкевич Я. Г. Очерки истории общественной мысли России в конце 50-х — начале 60-х годов XIX в. Л, 1962.
Глава вторая Буржуазные реформы 60—70-х годов
Источники
Дневник П. А. Валуева, т. I—II. М„ 1961.
Дневник Д. А. Милютина, т. 1—4. М, 1947—1950.
Дневник А. В. Никитенко (1804— 1877 гг.), т. I—II. Изд. 2-е. М, 1955.
Историческая записка о ходе работ по составлению и применению положения о земских учреждениях (1 января 1864 г.). СПб, б. г.
Кони А. Ф. На жизненном пути, т. I. СПб, 1914.
Материалы, относящиеся до нового общественного устройства в городах империи (Городовое положение 16 июня 1870), т. I— VI. СПб, 1877.
709


Материалы по земскому общественному устройству (Положение о земских учреждениях 1 января 1864), т. I—И. СПб., 1885—1886.
Материалы, собранные Особою комиссией, высоч. учрежденной 2 ноября 1869 г. для пересмотра действующих постановлений о цензуре и печати, ч. IV. СПб., 1870.
Сборник постановлений по Министерству народного просвещения, т. 3—7. СПб., 1865—1885.
Своды замечаний на проект устава общеобразовательных учебных заведений по устройству гимназий и прогимназий. СПб., 1863.
Судебные уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны, изданные Государственною канцеляриею, ч. 1—4. Изд. 2-е, дополненное. СПб., 1867.
Феоктистов Е. М. Воспоминания... За кулисами политики и литературы. 1848—1896. Л., 1929.
Литература
Арсеньев К. К. Законодательство о печати. СПб., 1903.
Веселовский Б. История земства. СПб., 1911.
Гармиза В. В. Подготовка земской реформы 1864 года. М., 1957.
Гессен И. В. Судебная реформа. СПб., 1905.
Головачев А. А. Десять лет реформ. 1861—1871. СПб., 1872.
Зайончковский П. А. Военные реформы 1860—1870 годов в России. М., 1952.
Лемке М. Эпоха цензурных реформ 1859—1865 годов. СПб., 1904.
Пажитнов К. А. Городское и земское самоуправление. СПб., б. г.
Рождественский С. В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. СПб., 1902.
Филиппов М. А. Судебная реформа в России, т. I—II. СПб., 1871— 1875.
Глава третья Развитие капитализма в России в 60-70-х годах
Глава седьмая
Капиталистическое развитие России в 80—90-годах
Источники
Бернштейн-Коган С. В. Очерки географии транспорта. М.— Л., 1930.
Гливиц И. Б. Железная промышленность России. СПб., 1911.
Кублицкий Г. Великая речная держава. М., 1048.
Левин И. М. Свеклосахарная промышленность в России. СПб., 1910.
Лященко П. И. Очерки аграрной эволюции России, т. I. Изд. 4-е. Л., 1925.
Лященко П. И. История народного хозяйства СССР, т. И. Изд. 4-е. М., 1956.
Покровский В. И. Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли. СПб., 1902.
«Россия в конце XIX в.». Под ред. В. И. Ковалевского. СПб., 1900.
«Транспорт СССР». М., 1926.
Литература
Гиндин И. Ф. Русские коммерческие банки. М., 1948.
Мочалов В. Д. Крестьянское хозяйство в Закавказье к концу XIX в. М., 1958.
Покшишевский В. П. Заселение Сибири. Иркутск, 1951.
Рашин А. Г. Население России за сто лет. М., 1956.
Рашин А. Г. Формирование рабочего класса России. М., 1958..
Яцунский В. К. Промышленный переворот в России,— «Вопросы истории», 1952, № 12;
710


Глава четвертая
Общественное движение 70-х годов
и второй демократический подъем
Источники
Аптекман О. В. Общество «Земля и воля» 70-х гг. По личным воспоминаниям. Изд. 2-е. Пг., 1924.
Архив «Земли и воли» и «Народной воли», Ред. и предисл. С. Н. Валка. М., 1932.
Бакунин М. А. Избр. соч., т. I—V. Пг.—М., 1919—1922.
Воспоминания Льва Тихомирова. М.- Л., 1927.
Государственные преступления в России в XIX веке. Сборник извлеченных из официальных изданий правительственных сообщений. Сост. под ред. Б. Базилевского (В. Богучарского). T. I—III. СПб., 1906.
Дебагорий-Шокриевич В. К. От бунтарства к терроризму, кн. I—И, М.— Л., 1930.
Кропоткин П. Записки революционера. М., 1966.
Лавров П. Л. Избранные сочинения на социально-политические темы, т. I—IV. М., 1934—1935.
Литература партии «Народная воля»: «Народная воля», «Листок Народной воли», «Рабочая газета». Документы. Под ред. А. В. Якимовой-Диковской, М. Ф. Флоренко, М. И. Дрея. М., 1930.
Михайловский Н. К. Что такое прогресс? Пг., 1922.
Моисеенко П. А. Воспоминания. 1873—1923. М., 1924.
Морозов Н. А. Повести моей жизни, т. I—II. М., 1965.
Народническая экономическая литература. Избр. произв. под ред. Н. К. Каратаева. М., 1958.
Нечаев и нечаевцы. Сборник материалов. Подгот. к печати Б. П. Козьмин. М.—Л., 1931.
Покушение Каракозова. Стенографический отчет по делу Д. Каракозова, И. Худякова, II. Ишу- тина и др. T. I—II. М.—Л., 1928—1930.
Революционное народничество 70-х годов XIX в., т. 1—1870—1875 гг. М., 1964; т. IJ—1876—1882 гг. М.— Л, 1965.
Сгепняк-Кравчинский С. Сочинвг ния в двух томах. М., 1958.
Ткачев П. Н. Избр. соч., т. I—VI. М., 1932—1937.
Фигнер Вера. Запечатленный труд. Воспоминания в двух томах. М.,
1964.
Флеровский Н. (Берви В. В.). Положение рабочего класса в России. М., 1938.
Фроленко М. Собр. соч., т. I—II. М., 1930—1931.
Чарушин Н. А. О далеком прошлом, ч. I и II. Кружок чайков- цев. Из воспоминаний о революционном движении 1870-х гг. М., 1926.
«Черный передел». Орган социали- стов-федералистов 1880—1881 гг. М.— Пг., 1923.
Энгельгардт А. Н. Письма -из деревни. М., 1936.
Южнорусские рабочие союзы. Под ред. В. В. Максакова и В. Н. Невского. М., 1924.
Литература
Богучарский В. Я. Активное народничество семидесятых годов. М., 1912.
Богучарский В. Я. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. XIX в. Партия «Народной воли», ее происхождение, судьбы и гибель. М., 1912.
Виленская Э. С. Революционное подполье в России (60-х годы XIX в.). М., 1965.
Волк С. С. Народная воля (1879— 1882). М.-Л., 1965.
Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870— 1880-х гг. М., 1964.
Итенберг Б. С. Движение революционного народничества. Народнические кружки и «хождение в народ» в 70-х годах XIX в. М.г
1965.
Итенберг Б. С. «Южнороссийский Союз рабочих» — первая пролетарская организация в России. М., 1954.
711


Книжник-Ветров И. С. Русские деятельницы Первого Интернационала и Парижской Коммуны. М.—Л., 1964.
Козъмин Б. П. Из истории революционной мысли в России. М.,
1961.
Козъмин В. П. Русская секция Первого Интернационала. М., 1957.
Королъчук Э. А. «Северный союз русских рабочих» и революционное рабочее движение 70-х годов в Петербурге. Л., 1946.
Кунисский С. Д. Русское общество и Парижская Коммуна. М., 1962.
Кунклъ А. А. Долгушинцы. М., 1932.
Лавров П. Л. Народники-пропагандисты 1873—1878 гг. Изд. 2-е. Л., 1925.
Левин Ш. М. Общественное движение в России в 60—70-е гг. XIX в. М., 1958.
Левин Ш. М. «Черный передел» и проблема политической борьбы.— Сб. «Вопросы истории сельского хозяйства, крестьянства и революционного движения в России». М., 1961.
Невский В. И. От «Земли и воли» к группе «Освобождение труда». М., 1930.
Общественное движение в пореформенной России. Сборник статей. М., 1965.
Плеханов Г. В. Соч., т. XXIV. М., 1927 (раздел «Из истории революционного движения 70-х и 80-х гг.»).
Плоткин Л. А. Писарев и литературно-общественное движение шестидесятых годов. М.— Л., 1945.
Смирнов А. Ф., Соколов О. Д. Новая советская литература о революционных разночинцах. «Коммунист», № 20, 1966.
Стеклов Ю. М. Михаил Александрович Бакунин, т. I—IV. М.— Л., 1926—1927.
Ткаченко П. С. Революционная народническая организация «Земля и воля» (1876—1879 гг.). М., 1961.
Троицкий Н. Большое общество пропаганды 1871—1874. Саратов,
1963.
Филиппов Р. В. Революционная народническая организация Н. А.
Ишутина — И. А. Худякова. Петрозаводск, 1964.
Хейфец М. И. Вторая революционная ситуация в России. М., 1963.
Глава пятая
Внешняя политика России после Парижского мира. Русско-турецкая война 11877—1878 гг.J
Глава одиннадцатая Внешняя политика России (1878—1898 rr.J.
Источники
Автобиография Абдурахман-хана, эмира Афганистана, т. I. Русский перевод. СПб., 1901.
Афганское разграничение, ч. 2. Переговоры между Россией и Великобританией. 1872—1885. СПб., 1886.
Боткин С. U. Письма из Болгарии. 1877 года. СПб., 1893.
Дневник В. Н. Ламздорфа. 1886— 1890. М., 1926.
Дневник Д. А. Милютина, т. I—IV. М., 1947—1950.
Дневник А. В. Никитенко, т. И— III. М., 1955-1956.
Катков М. Н. Собрание передовых статей «Московских ведомостей» за 1879-1887 гг. М., 1898.
К истории русско-американских отношений во время гражданской войны в США.— «Красный архив», 1939, т. 3(94).
К истории франко-русского соглашения 1859 г.— «Красный архив», 1938, т. 88.
Мартенс Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией) с иностранными державами, т. XV, стр. 297.
Неведенский С. Катков и его время. СПб., 1888.
Нелидов А. И. Записка А. И. Нелидова в 1882 г. о занятии проливов.—* «Красный архив», 1931, т. XLVI.
Описание русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на Балканском полуострове, т. I—IX. СПб., 1901— 1912,
712


Освобождение Болгарии от турецкого ига. Документы в трех томах. М., 1962.
Павлович П. П. Авантюры русского царизма в Болгарии. Сборник документов. М., 1935.
Посылка двух русских эскадр в Северную Америку. Вводная статья А. В. Ефимова.— «Историк-марксист», 1936, кн. 3(55).
«Русско-германские отношения 1873—1914». М., 1922.
Русско-китайские отношения 1689— 1916. Офиц. документы. М., 1958.
Сборник договоров России с другими государствами 1856—1917. М., 1952.
Соединенные Штаты в эпоху гражданской войны и Россия. С пре- дисл. Е. Адамова.— «Красный архив», 1930, т. 1(38).
Die Auswärtige Politik Preussens. 1858—1871. Diplomatische Akten- stüke, Bd. 1—VI, VIII. Oldenburg, 1932—1939.
Busch M. Tagebuchblätter, vol. 3. Leipzig, 1899.
Cecil G. Life of Robert Marquis of Salisbury..., vol. II—IV. London, 1931—1932.
Corti A., Count E. Alexander von Battenberg. Sein Kampf mit dem Zaren und Bismarck. Viena, 1920.
Fitzmaurice E. G. Life of Granville, vol. 1—2. London, 1905.
Die geheimen Papiere F. von Holsteins, Bd. 1—4. Göttingen, 1957— 1963.
Goblet R. Souvenirs de ma vie politique. L’Affaire Schnaebele.— «Revue politique et parlementaire», CXXXVII, p. 1777—1797; 10 November 1928.
Die Grosse Politik der europäischen Kabinette, 1871—1914, Bd. 1—11. Berlin, 1922—1927.
Hohenlohe Schillingsfürst, Ch. Denkwürdigkeiten..., Bd. 1—2, Stuttgart — Berlin, 1931.
Les origines diplomatiques de la guerre de 1870—1871.
Letters of Queen Victoria. Ed. by G. Buckle. Ser. II, vol. Ill; Ser. Ill, vol. I—III. London, 1928—1932.
Livre jaune. L’Alliance Franco-Russe. Paris, 1918.
Lucius von Ballhausen R. Bismarck- Erinnerungen... Stuttgart — Berlin, 1920.
Ministère des affaires étrangères. Documents Diplomatiques Français, 1871—1914, 1-ere série, vol. 1—10. 1871—1893, Paris, 1929.
Monnypenny W. F. and Buckle G. E. The Life of Benjamin Disraeli, earl of Beaconsfild vol. VI. London, 1920.
Pribram A. Die politischen Geheimverträge Österreich - Ungarns, 1879—1914, Bd. 1—2. Wien, 1920.
«Recueil des documents officiels des affaires étrangères», t. 1—28, Paris, 1910—1931.
Schweinitz H. L. Denkwürdigkeiten... Bd. 1—2. Berlin, 1927.
Statistical abstracts for the foreign countries, 1879—1889.
Temperley H. W. and Penson L. M. Foundations of Britich Foreign Policy (1792—1902). Cambridge, 1938.
Waldersee A. Denkwürdigkeiten... Bd 1—3. Stuttgart, 1922—1925.
Wertheimer E. Graf Julius And- rassy... Bd .1—2. Stuttgart, 1910— 1913.
Литература
Беляев H. И. Русско-турецкая война 1877—1878 гг. М., 1956.
Берти Д. Россия и итальянские государства в период Рисорджи- менто. М., 1959.
Борисов Ю. В. Русско-французские отношения после Франкфуртского мира. М., 1951.
Виноградов В. Н. Россия и объединение румынских княжеств. М., 1961.
Горяйнов С. М. Босфор и Дарданеллы. СПб., 1907.
Дебидур А. Дипломатическая история Европы, т. II. М., 1947.
Зайончковский А. М. Подготовка России к империалистической войне. Очерки военной подготовки и первоначальных планов. М., 1926.
Зайончковский А. М. Подготовка России к мировой войне в международном отношении. Л., 1926.
Овсяный H. Р. Русское управление в Болгарии в 1877—79 гг., т. I— II. СПб., 1906.
Сказкин С. Д. Конец австро-русско- германского союза. М., 1928.
713


Соболев М. И. История русско-германского торгового договора. Пг.. 1915.
Татищев С. С. Император Александр II, т. II. СПб., 1903.
Хвостов В. М. Россия и германская агрессия в дни европейского кризиса 1887 г.— «Исторические записки», т. 18.
Albertini L. Le origini della guerra del 1914, vol. 1—3. Milano, 1942— 1943.
Bourgeois E. L’Allemagne et la France au printemps de 1887.— «Revue de sciences politiques», XLVII, p. 5—17, 1924, janvier — mars.
Bourgeois E. et Pagès G. Les origines et les responsabilités de la Grande Guerre. Paris, 1922.
Daudet E. Histoire diplomatique de l’alliance franco-russe. Paris, 1894.
Erdmann Ada von. Nikolay Karlovic Giers, russischer Aussenminister 1882—1895; eine politische Biographie.— «Zeitschrift für osteuropäische Geschichte», IX, 1935.
Frank V. und Schule E. Graf Pavel Andreevic Suvalov».— «Zeitschrift für osteuropäische Geschichte», VII, 1933.
Fuller /. Bismarck’s Diplomacy at its Zenith. Cambridge, Mass., 1922.
Goriainov S. The End of the Alliance of the Emperors.— «American Historical Review», XXIII, p. 324—50, january 1918.
Griining Irene. Die russische öffentliche Meinung und ihre Stellung zu dem Grossmächten, 1878—1894. Berlin, 1929.
Hauser H. Histoire diplomatique de l’Europe. 1871-1914. Vol. 1-2. Paris, 1929.
Ibbeken R. Das aussenpolitische Problem Staat und Wirtschaft in der Deutschen Reichspolitik 1880— 1914. Schleswig, 1928.
Langer W. L. The Franco-Russian Alliance, 1890—1914. Cambridge, Mass., 1929.
Medlicott W. N. Diplomatie Relations after the Congress of Berlin.— «Slavonic Review», VIII, June 1929.
Moltke Graf. Die deutschen Aufmarschpläne 1871—1890. Berlin,
1929.— «Forschungen und Darstellungen aus dem Reichsarchiv», № 7.
Rassow P. Der Plan des Feldmarschalls Grafen Moltke für den Zweifronten-Krieg, 1871—1890.
Breslau, 1926.
Vergniol C. L’Affaire Schnaebele.— «Revue de France», II, p. 406—25, 645—68, April 1 and 15 1919.
Глава шестая Присоединение Средней Азии 1 Источники
Гире Ф. К. Отчет ревизующего по высоч. повелению Туркестанский край тайного советника Гирса. СПб., 1884.
Присоединение Туркмении к России. (Сборник архивных документов). Ашхабад, 1960.
Проект всеподданнейшего отчета ген.-адъютанта К. П. фон Кауфмана 1-го по гражданскому управлению и устройству в областях Туркестанского генерал- губернаторства. 7 ноября 1867 — 25 марта 1881 г. СПб., 1885.
Проникновение революционных идей и развитие революционного движения в Туркменистане в 1881—1907 годы. (Документы и материалы). Ашхабад, 1962.
Россия и Туркмения в XIX в. Сборник документов. Ашхабад, 1946.
Туркестанский край. Сборник материалов для истории его завоевания. Собрал А. Г. Серебренников. Ташкент, 1908—1915 (14
томов).
Литература
Аминов А. М., Бабаходжаев А. X. Экономические и политические последствия присоединения Средней Азии к России. Ташкент,
1966.
Ахмеджанова 3. К. К истории строительства первых железных дорог в Средней Азии. Рукопись канд. дисс., хранится в Гос. бпб- ке им. В. И. Ленина.
1 См. также раздел библиографии «Общие работы».
714


Галузо П. Г. Аграрные отношения на юге Казахстана в 1867— 1914 гг. Под ред. С. М. Дубровского. Алма-Ата, 1965.
Джамгерчинов В. Д. Добровольное вхождение Киргизии в состав России. Изд. 2-е. Фрунзе, 1963.
Джамгерчинов В. Присоединение Киргизии к России. М., 1959.
Исмаилов М. А. Капитализм в сельском хозяйстве Азербайджана на исходе XIX — начале XX в. Баку,
1964.
Попов А. Л. Борьба за среднеазиатский плацдарм.— «Исторические записки», т. 7.
Попов А. Л. Из истории завоевания Средней Азии.— «Исторические записки», т. 9.
Терентьев М. А. История завоевания Средней Азии, т. I—III. СПб., 1906.
Тихомиров М. Н. Присоединение Мерва к России. М., 1960.
Халфин Н. А. Политика России в Средней Азии (1857—1863). М.,
1960.
Глава восьмая Внутренняя политика конца 70—90-х годов
Источники
Витте С. Ю. Воспоминания, т. I. М., 1960.
Голицын Н. В. Конституция гр. Ло- рис-Меликова.— «Былое», 1918, № 4—5.
Дневник П. А. Валуева. 1877—1884, т. I—II. М., 1961.
Дневник Д. А. Милютина, т. III— IV. М., 1947—1950.
Перетц Е. А. Дневник 1880—1883„ М.— Л., 1927.
Победоносцев К. П. Письма к Александру III, т. 1—2. М., 1925—1926
Победоносцев К. П. и его корреспонденты. Письма и записки, т. I. М., 1923.
Литература
Вдовин В. А. Крестьянский поземельный банк. 1883—1895. М
1959.
Зайончковскчй П А Кризис самодержавия на рубеже 1870—1880-х годов. М., 1964.
Маму лов а Л. Г. Земская контрреформа 1890 г.— «Научные доклады высшей школы. Исторические науки», 1960, № 4.
Татаров И. Л. Классовая борьба вокруг законов о труде и образовании рабочей молодежи во второй половине XIX в. М.— Л., 1928.
Хейфец М. И. Вторая революционная ситуация в России. М., 1963.
Глава девятая
Национально- освободительное движение угнетенных народов России
Бартольд В. В. История культурной жизни Туркестана. М., 1927.
Бейсембиев К. Б. Из истории общественной мысли Казахстана второй половины XIX в. Алма-Ата, 1957.
Будак П. Г. Общественно-политическое движение в Бессарабии в пореформенный период. Кишинев, 1959.
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Алма-Ата, 1961—1964.
Восстание 1863 г. и русско-польские революционные связи. Сборник статей и материалов, т. I— И. М., 1960.
Герцен А. И. Полное собрание сочинений и писем, т. XVI и XVII. М., 1959.
Дей О. /. YnpaiHCbKa революцшно- демократична журналистика. Ki- Тв, 1959.
Дьяков В. А., Миллер И. С. Революционное движение в русской армии и восстание 1863 г. М., 1964.
Ер хин X. А. Присоединение Туркестана к России и развитие национально-освободительного и революционно - демократического движения. Ташкент, 1959.
ТКюгжда Ю. И. Развитие демократического движения в Литве в 60-х годах XIX в. и влияние на него русского революционно-де¬
715


мократического движения.— «Исторические записки», т. 45.
Заславсъкий Д. 1. Романченко 1. С. Михайло Драгоманов ( 1841—
1895). Життя i литературео-дос- лщвицька д1яльшсть. KnÏB, 1964.
Ионнисян А. Энгельс и армянский вопрос. М., 1931.
Лазутка С. А. Революционная ситуация в Литве. 1859—1862 гг. М., 1961.
Мегрелишвили Г. И. Грузинская общественно - экономическая мысль второй половины XIX в., т. i—III. Тбилиси, 1960—1962.
Муминов И. М. Из истории общественно-философской мысли в Узбекистане в конце XIX и начале XX в. Ташкент, 1955.
Назаренко /. Д, Сусшльно-политич- ш, фшософсьт, естетичш та ате- icTH4Hi погляди Т. Г. Шевченка. Khïb. 1964.
Налбандян М. Избранные философские и общественно-политические произведения. М., 1954.
Общественно-политическое движение на Украине. Дакументы и материалы. T. 1—4856—1862 гг.; т. 2 - 1863—1864 гг. Киев, 1963— 1964.
Раджабов 3. Ш. Из истории общественно-политической мысли таджикского народа во второй половине XIX — начале XX в. Душанбе, 1957.
Раджабов 3. Ш. К вопросу об исторических корнях дружбы народов Средней Азии с великим русским народом Душанбе, 1954.
Ратиани П. К. Из истории революционной деятельности грузинских шестидесятников. Тбилиси,
1962.
Революционный подъем в Литве и Белоруссии в 1861—1862 гг. Материалы и документы. М., 1964.
Смирнов А. Ф. Восстание 1863 года в Литве и Белоруссии. М., 1963.
Смирнов А. Ф. Кастусь Калиновский. Минск, 1963.
Типеев Ш. Национально-освободительное движение в Башкирии в 70—80-х гг. XIX в.— «Историк- марксист», 1939, № 5—6.
Фасеещв К. Ф. Из истории татарской передовой общественной мысли. Казань, 1955.
Фомченко А. П. Русские поселения в Бухаре, их роль в экономическом развитии ханства и участие в революционном движении. Ташкент, 1958.
Глава десятая
Общественно- политическое движение в России в 89—90-х годах. Основание РСДРП
Источники
Бабушкин И. В. Воспоминания 1893-1900. М., 1955.
Благове Д. Мои воспоминания. М., 1928.
Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине, ч. I. М., 1956.
Воспоминания родных о В. И. Ленине. М., 1955.
Георгиевский А. Краткий очерк правительственных мер и предначертаний против студенческих
_ беспорядков. СПб., J890.
Дементьев E. М. Фабрика, что она дает населению и что она у него берет. Изд. 2-е М., 1897.
Крестьянское движение в России в 1881—1889 гг.— Сборник документов. М., 1960, Крестьянское движение в России в 1890—1.900 гг. Сборник документов. М., 1959.
Листовки Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». 1895—1897 гг. М., 1934.
Литература Московского рабочего союза Материалы и документы. М., 1930.
Литературное наследие Г. В. Плеханова, т. VIII, ч. 1. М., 1938.
Моисеенко П. А. Воспоминания старого революционера М., 1966.
На заре рабочего движения в Москве. Воспоминания участников рабочего союза (1893—1895 гг.) и документы. М., 1932.
От группы Благоева к «Союзу борьбы» (1884—1894 гг.). Сборник статей и воспоминаний. Ростов-на- Дону 1921.
I съезд РСДРП. Март 1898 г. Документы и материалы. М., 1958.
716


Песков П. А. Фабричный быт Владимирской губернии. СПб., 1884.
Плеханов Г. В. К вопросу о развитии монистического взгляда на историю. Соч., т. VII. М.— Л., 1925.
Плеханов Г. В. Наши разногласия. Соч., т. II. М.— Пг., 1923.
Плеханов Г. В. Социализм и политическая борьба. Соч., т. II. M.- Пг,, 1923.
Рабочее движение в России в XIX в. Сборник документов и материалов, т. II—IV. М., 1952—1963.
Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел санитарной статистики, т. IV, ч. 1 и 2. Общая сводка по санитарным исследованиям фабричных заведений Московской губ. за 1879— 1885 гг. М., 1890 и 1893.
Сергиевский Н. Л. «Рабочий». Газета русских социал-демократов (благоевцев), 1885 г. Л., 1928.
Статистические сведения о стачках на фабриках и заводах за десятилетие 1895—1904 гг. Сост. В. Е. Варзар. СПб., 1905.
Тахт ар ев К. М. Рабочее движение в Петербурге 1893—1901 гг. Л., 1924.
Федосеев H. Е. Статьи и письма. М., 1958.
Янжул И. И. Фабричный быт Московской губернии. СПб., 1884.
Литература
Балабанов М. С. Очерки по истории рабочего класса в России, ч. 4—2. Киев, 1923-1924.
Белоконский И. П. Земское движение. Изд. 2-е. М., 1914.
Валк С. Н. Общественное движение в Петербурге в 90-х и начале 900-х годов. Ленинский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса».— «Очерки истории Ленинграда», т. III. М.— Л., 1956.
Вилкс Б. Я. Оформление промышленного пролетариата в Латвии во второй половине XIX в. Рига, 1957.
Волин Б. М. В. И. Ленин в Поволжье. 1870—1893. М., 1955.
Жуйков Г. С. Группа «Освобождение труда». М., 1962.
Казакевич Р. А. Социал-демократи¬
ческие организации Петербурга конца 80-х — начала 90-х гг. (Кружки П. В. Точисского и М. И. Бруснева). Л., 1960.
Невский В. И. Очерки по истории Российской Коммунистической партии, т. I. Л., 1925.
Овсянникова С. А. Группа Благое- ва. М., 1959.
Пажитнов К. А. Положение рабочего класса в России, т. II. Изд. 3-е. Л., 1924.
Парасунъко О. А. Положение и борьба рабочёго класса Украины (60—'90-е годы XIX в.). Киев,
1963.
Полевой Ю. 3. Зарождение марксизма в России. 1883—1Ö94 гг. М.,
1959.
Стригунов И. В. Из истории формирования бакинского пролетариата (70—90-е годы XIX в.). Баку,
1960.
Чахвашвили Н. А. Рабочее движение в Грузии (1870—1904). Тбилиси, 1958.
Глава двенадцатая
Развитие русской культуры и культуры народов России
Ленин о культуре и искусстве. Сост. Н. И. Крутикова. Вступ. статья Б. С. Мейлаха. М., 1956. Ленин В. И. О литературе и искусстве. Вступ. статья Б. Рюрикова. Изд. 3-е. М., 1967.
Просвещение. Наука.
Абрамов К. И., Васильченко В. Е. История библиотечного дела в СССР до 1917 года. М., 1959. Ганелин Ш. И. Очерки по истории средней школы в России второй половины XIX века. Изд. 2-е. М.. 1954.
История Московского университета, т. I. 1755-1917. М., 1955. Константинов II. А., Струминский В. Я. Очерки по истории начального образования в России. Изд. 2-е. М„, 1953.
К у фае в М. Н. История русской книги в XIX в. Л., 1927.
46 История СССР, том V
717


Лисовский Н. М. Русская периодическая печать 1703—1900 гг. (Библиография и графические таблицы). Вып. I—IV. СПб., 1895—1915.
Медынский Е. Н. История русской педагогики до Великой Октябрьской социалистической революции. 2-е. М., 1938.
Очерки по истории русской журналистики и критики, т. II. Вторая половина XIX в. Л., 1965.
Рашин А. Г. Грамотность и народное образование в России в XIX и начале XX в.— «Исторические записки», т. 37.
Труды Научно-исследовательского института музееведения, вып. 1. История музейного дела в СССР. М., 1957.
* * *
Арбузов А. Е. Краткий очерк развития органической химии в России. М.— Л., 1948.
В ер г Л. С. История русских географических открытий. М., 1962. Борьба за науку в царской России. Неизданные письма И. М. Сеченова, И. И. Мечникова и др. М.— Л., 1931.
Воронцов-Вельяминов В. А. Очерки истории астрономии в России. М.,
1956.
Галактионов А., Никандров П. История русской философии. М.,
1961.
Гнеденко В. В. Очерки по истории математики в России. М.— Л., шб. в
Дмитрий Иванович Менделеев.
Жизнь и труды. Л., 1957.
История Академии наук СССР, т.
II (1803—1917). М.—Л., 1964. История русской экономической мысли, т. I. Эпоха феодализма, ч. 2. 1800—1861. М., 1958; т. II. Эпоха домонополистического капитализма, ч. 1—2, М., 1959—1960. История философии, т. IV. М., 1959. Капустинский А. Ф. Очерки по истории неорганической и физической химии в России от Ломоносова до Великой Октябрьской социалистической революции. М.—i Л., 1949.
Коштоянц X. С. Очерки по истории физиологии в России. М.— Л., 1946.
Лазарев П. П. Очерки истории русской науки (Физика). М.—Л.,
1950.
Люди русской науки. Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. Математика. Механика. Астрономия. Физика. Химия. М., 1961; Геология. География. М., 1962; Биология. Медицина. Сельскохозяйственные науки. М., 1063; Техника. М., 1965. Очерки истории исторической науки в СССР. Под ред. М. В. Неч- киной (гл. ред.) и др., т. 2, М.,
1960.
Очерки по истории философской и общественно-политической мысли народов СССР, т. II. М., 1956. Погожее А. В. Двадцатипятилетие (1861—1886 гг.) естественнонаучных съездов в России. М., 1887. Роль русской науки в развитии мировой науки и культуры, т. I— III.— «Ученые записки Моек. гос. ун-та им. М. В. Ломоносова», вып. 91—92, 103-104, 106—107, 1946—1947.
Сеченов И. М. Автобиографические записки. М., 1952.
Тимирязев К. А. Пробуждение естествознания в третьей четверти века.— В кн.: «История России в XIX веке», т. VII. СПб., б. г. Ср: Тимирязев К. А. Соч., т. VIII. М., 1939.
Шателен М. А. Русские электротехники XIX в. М.—Л., 1955.
Русская литература Фольклор
Азадовский М. К. История русской фольклористики, т. II. М., 1963. Ардене H. Н. (Апостолов Н.). Творческий путь Л. Н. Толстого. М.,
1962.
Горький М. О литературе. М., 1961. Добролюбов Н. А. Литературная критика. М., 1961.
Ермилов В. А. П. Чехов. М., 1959. История русского романа в двух томах. М.— Л., 1962, 1964.
История русской критики, т. И. М.- Л., 1958.
История русской литературы, т. VIII, ч. 1—2. Литература шести¬
718


десятых годов. М.— Л., 1956; т. IX, ч. 1—2. Литература 70—80-х годов. М.— Л., 1956.
История русской литературы в трех томах. Гл. ред. Д. Д. Благой, т. III (Литература второй половины XIX — начала XX в.). М., 1964.
Луначарский А. В. Статьи о литературе. М., 1957.
Мейлах Б. Ленин и проблемы русской литературы конца XIX — начала XX в. Изд. 3-е. Л., 1956.
Михайловский Н. К. Литературнокритические статьи. М., 1957.
Петров С. М. И. С. Тургенев. М. 1961.
Писарев Д. И. Литературно-критические статьи. М., 1940.
Плеханов Г. В. Литература и эстетика, т. I~-II. М., 1958.
Покусав в Е. Революционная сатира Салтыкова-Щедрина. М., 1963.
Русский фольклор. Материалы и исследования. I—X. М.— Л.,
1956—1964.
Русское народное поэтическое творчество, т. II, кн. <2. Очерки по истории русского народного поэтического творчества второй половины XIX — начала XX в. М.—Л., 1956.
Устная поэзия рабочих России. Сборник статей под ред. В. Г. Базанова. М—Л., 1965.
Творчество Ф. М. Достоевского. (Сборник статей). М., 1959.
Чернышевский Н. Г. Эстетика и литературная критика. М.— Л.,
1951.
Чуковский К. Мастерство Некрасова. Изд. 4-е. М., 1962.
Щербина В. Р. Ленин и вопросы литературы. М., 1961.
Русский
драматический театр
Александр Иванович Южин-Сумба- тов. Записки. Статьи. Письма. Изд. 2-е. М., 1951.
Альтшуллер А. Александр Евстафьевич Мартынов. Л.— М., 1959.
Брянский А. Владимир Николаевич Давыдов. Л.— М., 1939.
Гоян Георг. Гликерия Федотова. М.— Л., 1940.
Данилов С. С. Очерки по истории русского драматического театра. М.— Л., 1948.
Дурылин С. Н. Мария Николаевна Ермолова. М., 1953.
Зограф Н. Г. Малый театр второй половины XIX века. М., 1960.
Ленский А. П. Статьи. Письма. Записки. М., 1950.
Лотман А. Л. Н. Островский и русская драматургия его времени. М.— Л., 1961.
Луначарский А. В. О театре и драматургии, т. I. М., 1958.
Московский Малый театр. 1824—* 1924. М., б. г.
Островский А. Н. О театре. Изд. 2-е. М.— Л., 1947.
Семья Садовских. Сборник под ред. Вл. Филиппова. М.—Л., 1939.
Станиславский К. С. Моя жизнь в искусстве. М., 1962.
Сто лет. Александринский театр — Театр госдрамы. Л., 1932.
Шнейдерман И. Мария Гавриловна Савина. Л.— М., 1956.
Русская музыка
Альшванг А. П. И. Чайковский. М., 1959.
А. 	С. Даргомыжский. Автобиография. Письма. Воспоминания современников. Пг., 1921.
Асафьев Б. В. Избранные труды, т. Il—IV. М., 1954—1955.
Асафьев Б. В. Русская музыка от начала XIX столетия. М.— Л., 1930.
Балакирев М. А. Воспоминания и письма. Л., 1962.
Баренбойм Л. Антон Григорьевич Рубинштейн, т. I—II. Л., 1957, 1962.
Бернандт Г. С. И. Танеев. М.— Л., 1950.
Глазунов. Исследования. Материалы. Публикации. Письма, т. I—II. Л., 1959—1960.
История русской музыки, т. II — III. М., 1958, 1960.
Келдыш Ю. История русской музыки, ч. 2. М.— Л., 1947; ч. 3. М., 1954.
Красовская В. Русский балетный театр второй половины XIX века. Л.— М., 1963.
Луначарский А. В. В мире музыки. М., 1958.
Милий Алексеевич Балакирев. Исследования и статьи. Л., 1961.
46*
719


Орлова А. Труды и дни М. П. Мусоргского. М., 1963.
Письма А. П. Бородина, вып. I— IV. М., 1928, 1936; М.—Л., 1949, 1950.
Римский-Корсаков Н. А. Летопись моей музыкальной жизни. М., 1955.
Серов А. И. Избранные статьи, т. I—II. М.— Л., 1950, 1957.
Соловцов А. Жизнь и творчество Н. А. Римского-Корсакова. М.,
1964.
С о хор А. Н. Александр Пор- фирьевич Бородин. М.— Л., 1965.
Старк Э. (Зигфрид). Петербургская опера и ее мастера. Л.— М., 1940.
Стасов В. В. Избранные сочинения в трех томах. Живопись. Скульптура. Музыка. М., 1952.
Туманина H. М. П. Мусоргский. Жизнь и творчество. М.— Л.,
1939.
Чайковский П. И. Музыкально-критические статьи. М., 1953.
Чайковский И. Полное собрание сочинений, т. V—XI. Литературные произведения и переписка. М., 1959, 1961—1966.
Шавердян А. Большой театр Союза ССР. М., 1952.
Русское
изобразительное искусство
Беккер И. И., Бродский И. А., Исаков С. К. Академия художеств. Исторический очерк. Л.— М.,
1940.
Боткина А. П. Павел Михайлович Третьяков в жизни и искусстве, изд. 2-е. М., 1960.
Гольдштейн С. Н. Иван Николаевич Крамской. Жизнь и творчество. М. 1965.
Гомберг-Вержбинская Э. Передвижники. Л.— М., 1961.
Грабарь Игорь. Валентин Александрович Серов. Жизнь и творчество.
Грабарь Игорь. Репин, т. Г—II. М., 1963—1964.
Кеменов В. Историческая живопись Сурикова. М., 1963.
Крамской И. Н. Письма. Статьи, т. I—II. М., 1965—1966.
Лебедев А. К. Василий Васильевич Верещагин. М., 1958.
Мальцева Ф. С. Мастера русского реалистического пейзажа, вып. 1—2. М., 1953, 1959.
Марк Матвеевич Антокольский. Его жизнь, творения, письма и статьи. Под ред. В. В. Стасова. СПб. — М., 1905.
Михайлов А. Михаил Васильевич Нестеров. М., 1958.
Моргунов Н., Моргунова-Рудницкая И. Виктор Михайлович Васнецов. М., 1962.
Очерки по истории русского портрета второй половины XIX века. М., 1963.
Перов В. Г. Документы, письма и рассказы, каталог произведений, библиография. Текст А. А. Федорова-Давыдова. М., 1934.
Пику лев И. Иван Иванович Шишкин. М., 1955.
Прыткое В. Николай Александрович Ярошенко. М., 1960.
Репин И. Далекое близкое. Изд. 6-а. М., 1961.
Русская жанровая живопись XIX — начала XX в. Очерки. М., 1964.
Русское искусство. Очерки о жизни и творчестве художников. Вторая половина девятнадцатого века, т. I. М., 1962.
Сарабьянов Д. Народно-освободительные идеи русской живописи второй половины XIX века. М., 1955.
Стасов В. В. Избр. соч., т. 1—3. М.,
1952.
Федоров-Давыдов. А. А. Исаак Ильич Левитан. Жизнь и творчество. Документы. Материалы. Библиография. М., 1966.
Литература
и искусство народов России 1
А бое Г. Габриел Сундукян. Жизнь и творчество. Ереван, 1956.
Азербайджанская музыка. Сборник статей. М., 1961.
Амиранишвили Ш. История грузинского искусства. М., 1963.
Арутунян Б. Армяно-русские театральные связи. Ереван, 1956.
Архимович Л., Шреер-Ткаченко А., Шеффер Т., Карышева Т. Музы-
1 См. также библиографию к главе девятой.
720


кальная культура Украины. М.,
1961.
Барамидзе А., Радианы Ш., Жген- ти Б. История грузинской литературы. Тбилиси, 1958.
Беляев В. Очерки по истории музыки народов СССР, вып. 1. Музыкальная культура Киргизии, Казахстана, Туркмении, Таджикистана и Узбекистана. М., 1962; вып. 2. Музыкальная культура Азербайджана, Армении и Грузии. М., 1963.
Брагинский И. С. Очерки из истории таджикской литературы. Ста- линабад, 1956.
Бухникашвили Г. Грузинский театр за сто лет. Тбилиси, 1950.
Василе но к С. И. Белорусская литература. М., 1951.
Гайнулин М. Каюм Насыров и просветительское движение среди татар. Казань, 1955.
Ганаланян О. Т. Очерки армянской поэзии XIX—XX веков. Изд. 2-е. Ереван, 1964.
Гравитис Ольгерт. Краткие биографии латышских композиторов. Рига, 1955.
Грузинская музыкальная культура. Сборник статей. М., 1957.
«Дружба». Статьи. Очерки. Исследования. Воспоминания. Письма. Об армяно-русских связях. Сост. и автор вступ. очерка Ашот Арзуманян. Кн. 1—2. Изд. 4г-е. Ереван,, 1960.
Дурилш С. М. Мар1Я Заньковецька. 1860—1934. Кшв, 1955.
Жгенти Бесо. Илья Чавчавадзе. Тбилиси, 1957.
Из истории русско-украинских музыкальных связей. Ред.-сост. Т. И. Карышева. М., 1956.
Измайлова Т., Айвазян М. Искусство Армении. М., 1962.
Иосипенко Микола. Великая дружба. Очерки исторических взаимосвязей двух театральных культур. Киев, 1961.
История Литератур народов Средней Азин И Казахстана. М., I960,
История украинской литературы, т. I. Дооктябрьская литература. Киев, 1954,
Канапин А. К., Варшавский Л. И. Искусство Казахстана. Алма-Ата, 1958.
Кары-Ниязов T. Н. Очерки истории культуры Советского Узбекистана. М., 1955.
Касим-заде Ф. Очерки по истории азербайджанской литературы XIX века. Баку, 1962. Кобылецкий Ю. Иван Франко. М., 1960.
Кожин Н. А. Украинское искусство XIV — начала XX в. Львов, 1958. Кравченко Г. И. Коста Хетагуров.
Орджоникидзе, 1961.
К pay линь К. Я. Ян Райнис. М.,
1957.
Кундзинъ К. Э. Латышский театр.
Очерк истории. М., 1963.
Лундберг Е. Г., Гогоберидзе Е. Д. Важа Пшавела. изд. 3-е. Тбилиси, 1959.
Майхрович С. К. Жизнь и творчество Ф. Богушевича. Минск, 1961. Мамедов Н. Художественное творчество М. Ф. Ахундова. Баку,
1962.
Маргвелашвили Г. Акакий Церетели. Тбилиси, 1960.
Об эстонской литературе. Литера- турно^критические статьи. Таллин, 1956.
Перепелицына Л. А. Влияние русской культуры на культуру народов Средней Азии. Ташкент,
1960.
Прийма Ф. Я. Шевченко и русская литература XIX века. М.— Л.,
1961.
Реалистическое искусство в Эстонии. С XIX века до настоящего времени. (Каталог). Таллин, 1956. Ременик Г. Шолом-Алейхем. М.,
1963.
Русско-украинские литературные связи. Сборник статей. М., 1951. Силъченко М. С. Творческая биография Абая. Алма-Ата, 1957. Федоров-Давыдов А. Художники латышского народа.— «Искусство», 1956, № 2.
Чукубаев А. А. Токтогул. Фрунзе,
1958.
Шавердян А, Очерки по истории армянской музыки XÎX—XX веков. Досоветский период. М., 1959.


СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ И КАРТ
Иллюстрации
А. И. Герцен 19
Н. П. Огарев 21
Издание Герценовской Вольной типографии в Лондоне 22—23 Н. Г. Чернышевский .... 25
Н. А. Некрасов ...... 27
Н. А. Добролюбов 37
М. Л. Михайлов 58
3. Сераковский 62
Я. Домбровский 71
Польская медаль «Товарищу по оружию», 1863—1864 гг. Государственный историче¬
ский музей (ГИМ) ... 77
Земские выборы. Худ. К. Тру- товский. 1869 г. Литография
с рисунка. ГИМ 99
Сельская бесплатная школа.
Худ. А. И. Морозов 1865 г. Масло. Государственная Третьяковская галерея
(ГТГ) 103
Ремонтные работы на железной дороге. Худ. К. А. Савицкий, 1874 г. Масло. ГТГ 123
Металлургический завод и поселок «Юзовка» (Донбасс).
Худ. Э. Сигов. 1875 г. Акварель. ГИМ 137
Механический ткацкий станок с Кренгольмской мануфактуры. Производство английской фирмы Пратт .... 138
Д. И. Писарев 147
В. 	В. Берви-Флеровский . . . 149
Обложка «Капитала», т. I. СПб.,
1879 г 157
М. А. Бакунин 159
П. Л. Лавров 161
Н. К. Михайловский .... 165
Е. Томановская (Дмитриева) 166
Г. А. Лопатин 169
Н. А. Кропоткин 171
И. Н. Мышкин 173
М. А. Натансон 177
П. А. Моисеенко ..... 185
Е. О. Заславский 187
B. П. Обнорский 189
C. Н. Халтурин 191
С. М. Степняк-Кравчинский . 199
С. Перовская и А. Желябов.
Худ. Пясецкий. 1881 г. Рисунок. ГИМ 203
Н. И. Кибальчич 205
Суд над первомартовцами. Гравюра по рисунку Д. Веера. 1881 г. ГИМ 211
В. Н. Фигнер 213
Народнические нелегальные
издания 1870 г 215
А. М. Горчаков 219
Русские добровольцы в Сербии 245
Проводы новобранца. Худ.
И. Е. Репин. 1879 г. Масло.
Гос. Русский музей .... 251
Через Балканы. Худ. П. О. Ковалевский. 1880 г. Масло.
Гос. Русский музей . . . 263
722


Киргизские кибитки на реке Чу. Худ. В. В. Верещагин. 1869—1870 гг. Масло. ГТГ . Сельскохозяйственные орудия Средней Азии конца XIX в. Ручной станок для очистки
хлопка от семян
Ташкент. Улица близ цитадели. Худ. Вележев. Литография с рисунка. ГИМ . . . Пахарь. Худ. П. П. Соколов. 1888 г. Масло. Гос. Русский
музей
КосцЫ. Худ. Г. Г. Мясоедов. 1887. Масло. Гос. Русский
музей
На миру. Худ. С. А. Коровин.
1893 г. Масло. ГТГ .... В дороге. Смерть переселенца. Худ. С. В. Иванов. 1889 г.
Масло. ГТГ
Элеватор в г. Ельце .... Баку. Буровые вышки . . .
Паровоз, построенный Коломенским заводом
Общий вид Нижне-Салдиноко-
го завода
Водонапорные башни у Крестовской заставы в Москве Крестьяне в городе на заработках
Арест пропагандиста. Худ. И. Е. Репин. 1878 г. Масло.
ГТГ
Т. Г. Шевченко
К. Калиновский
A. Мацкявичус
К.-Р. Якобсон
Н. Николадзе
М. Налбандян
М. Ф. Ахундов
Абай Кунанбаев
Ч. 	Валиханов
Кочегар. Худ. Н. А. Ярошенко.
1878 г. Масло. ГТГ .... Шахтерка. Худ. Н. А. Касаткин. 1894 г. Масло. ГТГ . .
Г. В. Плеханов
Издания группы «Освобождение труда»
П. В. Точисский
М. И. Бруснев
H. Е. Федосеев
Голод в Поволжье. 1891 г. Масло. ГИМ
B. И. Ленин
269
Курсистка. Худ. Н. А. Ярошенко, 1880 г. Масло. Гос. Русский музей
481
270
Студент. Худ. Н. А. Ярошенко. 1881 г. Масло. ГТГ . .
483
271
Обложка первого издания книги В. И. Ленина «Что такое
273
«друзья народа» и как они воюют против социал-демо- кратов?»
491
299
Обложка первого издания книги В. И. Ленина «Развитие капитализма в России» . .
497
301
Группа членов «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»
505
305
Вид города Владивостока и его порта. Худ. Л. Блинов. Мас¬
547
ло. 1890-е годы. ГИМ . . .
С. В. Ковалевская
571
307
А. Г. Столетов
573
313
А. М. Бутлеров
575
315
Д. И. Менделеев
577
И. М. Сеченов
579
316
И. П. Павлов
580
К. А. Тимирязев
581
319
Н. И. Пирогов
583
H. М. Пржевальский ....
585
329
И. С. Тургенев
595
Ф. М. Достоевский
597
341
М. Е. Салтыков-Щедрин . . .
599
Л. Н. Толстой
601
Г. И. Успенский
605
349
А. П. Чехов
609
385
А. Н. Островский
615
391
Г. Н. Федотова
619
395
М. Н. Ермолова
621
403
В. В. Ленский
623
407
М. П. Садовский
625
412
М. П. Мусоргский
627
420
Н. А. Римский-Корсаков . . .
629
431
А. Г. Рубинштейн
631
433
П. И. Чайковский
633
С. И. Танеев
637
440
В. В. Стасов
639
Группа передвижников . . .
643
452
Семейный раздел. Худ. В. М.
455
Максимов. 1876 г. Масло.
ГТГ
646
457
Крах банка. Худ. В. Е. Маков¬
465
ский. 1881 г. Масло. ГТГ
649
467
Не ждали. Худ. И. Е. Репин.
469
1884 г. Масло. ГТГ ....
650
470
М. А. Маркович (Марко Вов- чок)
661
473
Ф.-Р. Крейцвальд
663
723


Лидия Койдула
665
ского хозяйства Европей¬
Ян Райнис
667
ской России в конце XIX в.
303
И. Чавчавадзе
669
Изменение размеров посевной
А. А. Спендиаров
Карты
683
площади в Европейской России в 1881—1900 гг. . . . Схема развития русской железнодорожной сети с 1838 по
303
Изменение размера наделов бывших помещичьих крестьян в результате реформы
1902 г
Сдвиги в размещении населения России во второй поло¬
321
1861 г. и указов 1863 г. . . Русско-турецкая война 1877—
83
вине XIX в
Крупная промышленность Рос¬
321
1878 гг
Балканские государства после
265
сии в конце XIX в. . . . Социал-демократические орга¬
345
Берлинского конгресса . .
265
низации России накануне
Средняя Азия во второй поло¬
Первого съезда РСДРП . .
509
вине XIX в
289
Российская империя в конце
Районная специализация сель-
XIX в
557
В оформлении использованы:
На переплете — фрагмент силуэта Путиловского механического завода в Петербурге. С фото 1880-х годов
На первой странице суперобложки — репродукция с картины Г. В. Ивановского. «Выступление рабочего П. Алексеева на суде 10 марта 1877 г.»
На четвертой странице суперобложки — репродукция с картины К. А. Савицкого «Ремонтные работы на железной дороге».


ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение (В. Д. Мочалов) , 7
Глава первая
Первый демократический подъем в России и отмена крепостного
права (H- М. Дружинин) 17
1. Назревание революционной ситуации в конце 50-х годов . . 17
Крестьянское движение 1856—1857 гг.— 17. Революционная агитация
А. И. Герцена —19. Революционная пропаганда Н. Г. Чернышевского — 24. Выступления либералов — 27. Кризис в правящих кругах —
29.
2. Подготовка и сущность реформы 1861 г 31
Первоначальная программа правительства — 31. Позиция революционной демократии — 36. Изменение правительственной программы — 39. Деятельность Редакционных комиссий — 40. Борьба против системы винных откупов — 41. Обсуждение проекта реформы — 42. Основные положения реформы — 44. Наделы и повинности крестьян — 46. Выкуп земли крестьянами — 49. Освобождение дворовых и рабочих — 50.
Оценка «Положений» 1861 г.— 51.
3. Подъем крестьянского и революционно-демократического движения (1861—1863 гг.) 52
Отношение современников к реформе — 52. Взрыв крестьянского протеста — 53. Подъем революционно-демократического движения — 57. Революционно-демократические связи с братскими народами — 62. Образование общества «Земля и воля» — 64. Обострение классовой борьбы в 1862 г.— 65.
4. Восстание в Польше, Литве и Белоруссии (У. А. Шустер) . , 68
5. Реализация реформы 1861 г. и распространение ее принципов
на другие категории крестьян и национальные окраины ... 78
Составление уставных грамот — 79. Заключение выкупных сделок ~
80. Итоги реформы 1861 Г.— 81. Отмена крепостного права на удельных землях — 84. Законы о Государственных крестьянах — 85. Отмена крепостного права в Грузии — 85. Аграрная реформа в Азербайджане и Армении — 88. Отмена крепостного права в Абхазии — 89. Отмена крепостного права в горных районах Кавназа — 89. Ликвидация феодальных отношений в Бессарабии — 90, Значение демократического подъема 1856—1863 гг.—91,
725


Глава вторая
Буржуазные реформы 60—70-х годов XIX в. (А. С. Нифонтов) . . 93
1. Реформы 1862—1865 гг 93
Разлад и колебания в правительстве — 94. Земские учреждения — 97.
Новые судебные уставы—100. Школьная реформа—101. Цензурные правила— 103.
2. Усиление реакции после 4 апреля 1866 г 105
Крепостники у власти — 105. Ограничения реформ 60-х годов — 107. Политика террора — 110.
3. Реформы 70-х годов 111
Городская реформа 1870 г.—112. Завершение военных реформ
(1874 г.) — ИЗ.
4. Итоги правительственной политики 60—70-х годов 116
Неудача политики царизма—116. Значение буржуазных реформ—119.
Глава третья
Развитие капитализма в России в 60—70-х годах (|В. К. Яцунский|) 121
1. Развитие капитализма и остатки крепостничества в сельском
хозяйстве в 60—70-х годах 122
Создание железнодорожной сети — 122. Водный транспорт — 124. Рост товарности земледелия и увеличение сельскохозяйственного производства —125. Распределение земли — 127. Переход помещиков от барщинного хозяйства к капиталистическому — 128. Разложение крестьянства —> 129. Два пути развития капитализма в сельском хозяйстве —
131.
2. Развитие капиталистической промышленности в 60—70-х годах 132 Мелкое товарное производство и капиталистическая мануфактура в промышленности — 132. Рост крупной промышленности — 134. Технический переворот в промышленности—136. Промышленные циклы —
138. Формирование пролетариата—139. Развитие буржуазии—140.
3. Торговля, денежное обращение и кредит в 6Ö—70-х годах . . 141
Развитие средств связи—142. Внешняя торговля — 142. Денежное обращение и кредит — 143.
Глава четвертая
Общественное движение 70-х годов и второй демократический
подъем (А Ф. Смирнов) 145
1. Освободительное движение в середине и второй половине 60-х
годов (Ш. М. Левин) 145
«Современник» 1863—1866 гг.— 145. «Русское слово» и Д. И. Писарев — 146. «Ишутинцы» — 147. Оживление демократического движения в конце 60-х годов—149. С. Г. Нечаев и нечаевщина—151.
2. 	Идейные позиции революционного народничества 70-х годов
(Ul. М. Левин) 152
Основные черты революционного народничества 70-х годов—152.
Субъективный метод в социологии — 155. Народники 70-х годов и международное революционное движение — 156. М. А. Бакунин и бакунизм— 158. П. Л. Лавров и лавристы—160. П. Н. Ткачев и русские народники-бланкисты — 163 Н. К. Михайловский — 165.
726


3. Движение революционных народников в 70-х годах *67
Революционные кружки и группы в начале 70-х годов — 167. «Хождение в народ» (1874—1875 гг.) — 172. «Земля и воля» 70-х годов — 176.
4. Крестьянское и рабочее движение 180
Крестьянское движение 70-х годов — 180. Рабочее движение — 183. «Южнороссийский союз рабочих» — 185. «Северный союз русских рабочих» — 188.
5. Общественное движение в годы второй революционной ситуации 193 Революционно-демократическое движение и либеральная оппозиция в конце 70-х годов — 193. Кризис в народничестве—197. «Народная воля» — 202. Убийство Александра II. Упадок «Народной воли» — 206* «Черный передел» — 212.
Глава пятая
Внешняя политика России после Парижского мира. Русско-турецкая
война (1877—1878 гг.) (Л. И. Нарочницкая) 217
1. Новый курс во внешней политике России после Крымской войны 217
2. Русско-французское сотрудничество в Европе в 1859—1863 гг.
Дальний Восток 220
Причины сближения с Францией — 220. Русско-французский договор 3 марта 1859 г. Россия и объединение Италии — 222. Политика России на Ближнем Востоке в годы русско-французского сближения (1856—
1862 гг.)—224. Присоединение Приамурья и Приморья к России —
227. Сближение России и США в годы гражданской войны (1861—
1865) — 229.
3. Россия и западные державы в 1863—1875 гг 230
Польское восстание 1863 г. и политика держав — 230. Россия и германская проблема в 1864—1866 гг.— 232. Россия и Ближний Восток в конце 60-х годов — 235. Россия и франко-прусская война 1870—1871 гг.—
236. «Союз трех императоров» (1873 г.)—240. Россия и военная тревога 1875 г.— 242.
4. Внешняя политика России во время восточного кризиса 1875—
1877 гг 243
Начало восточного кризиса и движения в защиту славян — 243 5. Русско-турецкая война 1877—1878 гг 249
Русская армия накануне войны — 249. Начало войны. Наступление русских войск за Дунаем — 253. Шипка и Плевна — 255. Военные действия в Закавказье. Осада и штурм Карса — 258. Завершающий этап войны — 259. Сражение у Шипки — Шейново 8—9 января 1878 г.—261. Сан-Стефанский мир и Берлинский конгресс — 262.
Глава шестая
Присоединение Средней Азии (М. К. Рожкова) 268
1. Народы Средней Азии в середине XIX в. и их экономические
связи с Россией 268
Территория и население Средней Азии — 268. Хозяйство — 269. Социальный строй — 272. Русская буржуазия и рынок Средней Азии — 273. Англо-русское торговое соперничество в Средней Азии — 276.
2. Военные экспедиции в Среднюю Азию 277
Образование Новококандской линии — 278. Взятие Ташкента — 280.
Война с бухарским эмиром — 281. Заключение договоров с бухарским
727


эмиром и кокандским ханом — 281. Занятие побережья Красноводского залива — 283. Хивинский поход 1873 г.— 284. Договор с бухарским эмиром — 284. Упразднение Кокандского ханства — 285. Взятие Геок- Тепе — 285. Занятие Мерва — 287. Установление границ Туркестанского края — 288.
Значение присоединения Средней Азии к России 290
Изменения в Экономике Средней Азии — 290. Состав и положение рабочих в Средней Азии — 291. Средняя Азия — колония — 293.
Глава седьмая
Капиталистическое развитие России в 80—90-х годах ([в.К.Яцун- ский\) 296
1. Сельское хозяйство России в 80—90-х годах 297
Мировой аграрный кризис конца XIX в. и русский сельскохозяйственный рынок — 297. Сельскохозяйственное производство — 299. Разложение крестьянства — 303. Сельское хозяйство окраин — 304.
2. Промышленность и транспорт в 80—90-х годах 310
Промышленность и железные дороги в 80-х годах — 310. Промышленный подъем 90-х годов — 311. Изменения в структуре промышленности — 312. Тяжелая промышленность в 80—90-х годах — 314. Иностранные капиталы в народном хозяйстве России — 317. Районы крупной промышленности к концу XIX в.— 319. Технический прогресс в промышленности в 80—90-х годах — 320. Концентрация производства —
320. Синдикатские соглашения — 321.
3. Торговля, денежное обращение и кредит в 80—00-х годах . . . 322
Торговля и денежное обращение — 322. Кредитные учреждения. Ценные бумаги — 324.
4. Город и деревня в пореформенной России 325
Рост городов — 325. Коммунальное хозяйство городов — 330. Сельские поселения — 332.
5. Изменение классовой структуры населения в пореформенной
России 333
Рост населения и изменение его классовой структуры — 333. Рост буржуазии — 334. Социальное положение дворянства — 336.
6. Формирование промышленного пролетариата 338
Рост кадров пролетариата — 338. Источники пополнения рядов пролетариата — 338. Особенности формирования пролетариата в отдельных местностях и его национальный состав — 340.
7. Развитие капитализма вширь 343
Глава восьмая
Внутренняя политика конца 70—90-х годов XIX в. (С. Н. Валк) . 346
1., «Кризис верхов» и «диктатура» М. Т. Лорис-Меликова .... 346
Положение в стране в конце 70-Х годов — 346. Лорис-Меликов и первые шаги его деятельности 348. Второй период «диктатуры» Лорис- Меликова — 352. Преобразовательный проект Лорис-Меликова — 354.
2. «Первое марта» и правительственные колебания. Министерство
Н. П. Игнатьева . 355
Александр III и К, П Победоносцев — 856. Правительственные колебания и манифест 29 апреля — 356. Министерство Н. П. Игнатьева —•
859.
728


3. Политика прямой реакции. Первые мероприятия Д. А. Толстого 364
4. Социальная политика дворянской реакции , 367
Дворянское законодательство — 368. Крестьянское законодательство —
369. Рабочее законодательство — 370.
5. Местные учреждения и реакционное законодательство 1889—
1892 гг 372
Земские начальники — 373. Земское положение 1890 г.— 373.
6. Национальная политика реакции * . . 375
7. Начало краха реакционной политики 377
Глава девятая
Национально-освободительное движение угнетенных народов России
(А. Ф. Смирнов, H. Н. Лещенко, Е. И. Корнейчик, Ю. И. Жюгжда,
С. А. Лазутка, Я. П. Крастынь, Э. А. Янсен, Ц. П. Агаян, А. Н. Гулиев, А. Н. Усманов, 3. Ш. Раджабов) 379
Украина и Молдавия — 384. Белоруссия — 390. Литва — 395. Латвия и Эстония — 399. Грузия — 406. Армения — 412. Азербайджан — 418. Среднее Поволжье и Приуралье — 423. Средняя Азия и Казахстан — 430.
Глава десятая
Общественно-политическое движение в России в 80—90-х годах.
Основание РСДРП (В. Д. Мочалов) 438
1. Положение рабочего класса в 80—90-х годах 438
Рабочий день и условия труда — 438. Заработная плата — 441. Фабричный быт — 442.
2. Рабочее движение в 80-х — начале 90-х годов 444
Забастовки начала 80-х годов — 444. Морозовская стачка — 445. Влияние Морозовской стачки — 448. Стачечное движение начала 90-х годов —
449. Рост самосознания рабочего класса — 451.
3. Группа «Освобождение труда». Критика народничества Г. В. Плехановым 453
Г. В. Плеханов — 453. Образование группы «Освобождение труда» —
454. Изучение К. Марксом и Ф. Энгельсом русских общественных отношений — 456. «Социализм и политическая борьба» — 457. «Наши разногласия» — 458. Проекты программы русской социал-демократии —
460. Распространение марксистской литературы в России — 461. Значение группы «Освобождение труда» — 462.
4. Социал-демократические кружки в России 463
Группа Благоева — 463. Группа Точисского — 465. Группа Бруснева —
466. Марксистские кружки Федосеева — 468. Голод 1891 г. и усиление социал-демократического движения — 469. Начало революционной деятельности В. И. Ленина — 471. Социал-демократическое движение в промышленных центрах России — 473. Социал-демократические кружки на Украине — 474. Социал-демократическое движение в Польше,
Прибалтике и Закавказье — 475.
5. Революционно-демократическое движение 476
Крестьянское движение — 476. Студенческое движение — 480. Группы революционных народников в 80-х — начале 90-х годов — 484.
6. Либеральное движение. Борьба революционных марксистов с
мещанским социализмом и ревизионизмом 486
729


Земсков движение — 486. Партия «Народного права» — 487. Либеральное народничество — 488. Поход народников против марксистов — 489. Выступление Г. В. Плеханова в защиту марксизма — 490. Борьба В. И. Ленина с народничеством — 491. Обоснование В. И. Лениным задач пролетарской партии — 495. Поворот передовой общественной мысли от народничества к марксизму — 496. Борьба В. И. Ленина с ревизионизмом — 498.
7. Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» 502
Приезд В. И. Ленина в Петербург — 502. Переход к агитации. Создание. «Союза борьбы» — 503. Соединение социализма с рабочим движением — 506. Петербургская «промышленная война» — 508. Подъем массового рабочего движения — 512.
8. Первый съезд РСДРП 514
Образование «Союзов борьбы» на местах—514. I съезд РСДРП—517.
Глава одиннадцатая
Внешняя политика России (1878—1898 гг.) (В. М. Хвостов) .... 520
1. После Берлинского конгресса 520
Англо-русские противоречия — 520. Русско-германские отношения —
522. Константинопольский мирный договор и воссоздание Болгарского национального государства — 524.
2. Русское правительство и новое «соглашение трех императоров» 525
Возобновление «соглашения трех императоров» — 525.
3. Борьба с Англией в Средней Азии 528
Афганский кризис 1885 г.— 528.
4. Болгарский кризис в 1885—1886 гг. и конец «Союза трех императоров» 530
«Болгарский вопрос» — 530. Борьба протекционистских кругов буржуазии за новый курс внешней политики — 532. Россия и опасность франко-германской войны в 1887 г.— 534. «Договор перестраховки» — 536.
5. Кризис русско-германских отношений в конце 1887 г. Франкорусский союз 540
Обострение русско-германских противоречий — 540. Начало франкорусского сближения —» 541. Заключение франко-русского союза — 542.
6. Дальневосточный вопрос 545
Внешняя политика царской России и Дальний Восток — 545. Россия и японо-китайская война — 546. Русско-китайский банк и концессия на КВЖД — 550. Рост русского влияния в Корее — 552. Царская Россия
и ближневосточный кризис 1895—1897 гг.— 553. Захват Порт-Артура —
554.
Глава двенадцатая
Развитие русской культуры и культуры народов России
(Ш. М. Левин) 560
1. Введение. Школа и просвещение . , * 560
2. Естественные и общественные науки 570
3. Русская литература. Фольклор 593
730


4. Русский театр . . * 614
5. Русская музыка 625
6. Русское изобразительное искусство 642
7. Литература народов России 658
8. Искусство народов России 674
Приложения
Синхронистическая таблица 693
Библиография 706
Список иллюстраций и карт 722


ИсторияСССР
с древнейших времен до наших дней
Серия первая. Том V
Развитие капитализма и подъем революционного движения в пореформенной России
Утверждено к печати Институтом истории АН СССР
Редактор Г. Н. Пастернак Редакторы издательства А. Г. Синельников и Е. А. Шаров Художественно-технический редактор А. П. Гусева
Сдано в набор 30/IX 1967 г. Подписано к печати 20/VI 1968 г. Формат 60x 907ie. Бумага № 1 Уел. печ. 46*75. Уч.-изд. л. 44,3 Тираж 45 200. Т-09238. Тип. зак. 3515 Цена 2 р.
Издательство «Наука»
Москва, К-62, Подсосенский пер., 21 2-типография издательства «Наука» Москва, Г-99, Шубинский пер., 10