М.С. ГОРБАЧЕВ

М.С. ГОРБАЧЕВ
ВЕСЬ
МИР
ИЗДАТЕЛЬСТВО
Москва 2014

УДК 323+327
ББК 66.2
Г 67
Иллюстрации предоставлены:
М.С. Горбачевым, семьей Горбачевых,
Г орбачев-Фондом,
Издательством «Весь Мир»
Горбачев М.С.
Г 67 После Кремля. М.: Издательство «Весь Мир», 2014. - 416 с.: ил.
15ВЫ 978-5-7777-0646-1
УДК 323+327
ББК 66.2
18В№ 978-5-7777-0646-1
Отпечатано в России
© М.С. Горбачев, 2014
© Издание на русском языке
«Весь Мир», 2014

Содержание
К читателю	8
Как меня хоронили. Вместо пролога	9
«У Вас очень много сторонников». Письма	18
I.	Девяностые. Защита перестройки	29
Последний день в Кремле	29
О приватизации квартиры	31
Новое начало — без президентских гарантий	33
«Под шоком»	35
Поиски виновного, угрозы	38
Фонд: первые оценки	40
О декабре 91-го. Политика и нравственность	41
Спасение в работе	46
Меня хотят выбить из колеи	47
«Дело КПСС»	50
Первые итоги «шоковой терапии»	54
Через год после путча	55
Моя твердая позиция	56
Сползание к социальной катастрофе	64
На пороге кризиса	68
Роковые решения, роковые дни	71
Чрезвычайщина — не путь к стабильности	79
Изъяны новой Конституции	83
Год начинается тревожно	85
Экономисты предлагают — власть глуха	87
Н.С. Хрущев: уроки мужества и ошибок	90
Союз можно было сохранить	93
Экономика: что дальше?	94

6
Содержание
Встречи в регионах	95
«Я не сделала ничего, что оскорбило бы честь
моей страны, президента, народа» (Р.М. Горбачева)	96
Чечня: был шанс избежать войны	100
Об интеллигенции	105
Власть и общество	106
Нужна альтернатива	110
Прорывая заговор молчания	115
Дискредитация выборов	122
Первая «пятилетка» Фонда	125
Выборы не принесли стабильности	128
Гром грянул в 1998 году	131
Как выйти из кризиса?	135
II.	Куда идет Россия?	138
Путин: начало	139
Новый президент: надежды, проблемы, тревоги	142
Что такое гласность?	144
Нелегкая ноша президентства	146
Мой социал-демократический выбор	148
Социал-демократия нужна России	153
Все больше вопросов...	158
«Нулевые» годы?	164
Дело ЮКОСа	168
Партия новых бюрократов	170
Второй президентский срок: какие цели?	175
Новый курс или по старым рельсам?	186
К новым выборам	193
Трудности демократического процесса	197
Операция «Преемник»	206
Идеи и люди	210
Авантюра Саакашвили и Запад. Моя реакция	214
Испытание глобальным кризисом	222
Отстаивая кредо перестройки	228
Тревожные тенденции	233
Мое 80-летие	237
Дилеммы российской политики	243
Новый застой?	249
«Рокировка» и думские выборы	252
За честные выборы!	255

Содержание	7
Общество пробудилось	260
Курс на «завинчивание гаек»	265
Нужен диалог между властью и обществом	269
III.	Тревожный новый мир	273
Актуальность «нового мышления»	273
Проблемы глобализации	276
Вызов безопасности	279
Избавить мир от ядерного оружия	281
Последствия расширения НАТО	286
Мир после 11 сентября	289
Бедность — политическая проблема	294
Отвечая на экологический вызов	299
Водный кризис	304
Угроза изменения климата	306
Нужна новая модель развития	308
Встречи в Америке. Джордж Шульц. Рональд Рейган 313
Партнерство должно быть равноправным	323
О роли США в мире	327
«Америке нужна своя перестройка»	330
Избрание Обамы	334
О судьбах Европы	338
В Германии	343
На прочной основе	355
Крупные фигуры европейской политики	359
Взгляд на Восток: Китай	363
Мы и Япония	369
Бурлящий регион	371
История не фатальна	375
Заключение. О перестройке и будущем России	380
Вместо эпилога
(Записали Михаил Казиник, Дмитрий Голубовский).	400
Послесловие	405
Указатель имен	411

К читателю
Прошло несколько месяцев после выхода моей книги «Наедине
с собой». Книга рождалась нелегко, много раз я переписывал
ее страницы. Мне хотелось, чтобы перед читателем предстали
не только политические события, но и люди, чтобы он увидел
и меня, и моих близких, ощутил атмосферу, в которой мы жили
в те годы, человеческие переживания, надежды и разочарова¬
ния. Мне казалось, что это будет моя последняя книга. Так я го¬
ворил моим коллегам в Фонде, так я говорил и в интервью
журналистам.
Осенью 2012 года — для точности, поздней осенью 2012 года —
эта книга вышла в свет. В магазине «Москва» состоялась ее пре¬
зентация. Людей собралось много. В просторном зале на втором
этаже магазина было буквально не протолкнуться. За день были
проданы сотни экземпляров. До полуночи я подписывал книги
читателям, — отказать никому не мог.
Внимание людей к моей книге меня взволновало. Тогда я ре¬
шил продолжить разговор с читателем, рассказать о том, как я
прожил годы после ухода с поста президента.

Как меня хоронили.
Вместо пролога
...8 августа 2013 года на информационных лентах многих агентств
и СМИ было опубликовано сообщение: «Скончался первый и
последний Президент СССР Михаил Горбачев. Такое сообщение
появилось в Тилйег-акаунте РИА «Новости». Ему было 82 года.
Официального подтверждения этой информации пока нет».
Мне позвонил корреспондент агентства ИТАР-ТАСС Андрей
Карплюк, который раньше работал в «Интерфаксе». С ним мы
поддерживаем контакт уже несколько лет.
— Михаил Сергеевич, я Вам часто звоню, но этот звонок, по¬
верьте, необычный.
Я почувствовал смех в его голосе.
— То есть по необычному поводу звоню.
— Ты о чем? — спросил я.
— Да вот, РИА «Новости» сообщило, что Горбачев скончался,
находясь в Санкт-Петербурге. Я не поверил.
— Я тоже не верю, — ответил я, и мы оба расхохотались.
«Новость» исчезла с ленты через 9 минут. А на другой день
я получил от коллектива агентства письмо:
«Уважаемый Михаил Сергеевич!
Мы бесконечно сожалеем, что хакеры использовали Ваше имя
для очередной шумной кампании по дискредитации СМИ. Просим
принять наши глубочайшие извинения за тот недостойный ин¬
формационный шум, который был спровоцирован взломом аккаун¬
тов нашего агентства в социальных сетях и размещением в них
сфальсифицированной информации о Вас.
Произошедшее мы расцениваем не просто как розыгрыш или
хулиганство, а как преступление, которое нужно расследовать.
РИА «Новости» обращается в правоохранительные органы с заяв¬
лением о совершённом взломе каналов РИА в Твиттере, мы сделаем
всё от нас зависящее, чтобы было проведено тщательное расследо¬
10	Как меня хоронили. Вместо пролога
вание и этого инцидента, и всех предыдущих фальсификаций ин¬
формации.
Ситуация со взломом аккаунтов РИА «Новости» - это не
первый случай, когда крупнейшее СМИ используется для распро¬
странения ложной информации. Однако нынешний инцидент
слишком серьезен, слишком аморален и циничен.
Михаил Сергеевич, Вы знаете, с каким глубочайшим уважением
мы к Вам относимся, нам особенно тяжело осознавать, что направ¬
ленная на РИА атака коснулась Вас. Мы готовы к тому, что ин¬
формационные провокации, попытки фальсификаций будут про¬
должаться, и заверяем Вас и всех наших читателей, что сделаем
всё, чтобы их вовремя отразить».
С РИА «Новости» у меня давние отношения. Весной 2013 года
я выступал в здании агентства с лекцией перед большой группой
молодежи. Тема лекции: «Человек меняет политику или полити¬
ка меняет человека?» Говорил о своей жизни, о наболевшем,
о трудном пути России к демократии — пути, который ей еще
предстоит пройти. Слушали внимательно, задали много вопро¬
сов. Тот день запомнился: от общения с молодежью у меня, как
всегда, осталось хорошее чувство.
Вот такой инцидент...
Что стоит за этой провокацией, уже не первой? Сколько раз
уже «хоронили» Горбачева? Зачем? У меня есть ответ.
Хотят свести счеты с перестройкой. И главный инструмент —
ложь. Клевета. Беспардонные измышления и искажение фактов.
Так было в те годы, тем же оружием борются со мной и сейчас.
Примеры этой «борьбы» мне легко припомнить.
На Съезде народных депутатов в декабре 1990 года спикер
Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов в числе первых
почему-то дает слово некой Сажи Умалатовой, призвавшей по¬
ставить в повестку дня вопрос о недоверии президенту Горбачеву.
Делегаты отклонили этот выпад. На апрельском Пленуме ЦК
1991 года устраивают такую «психическую атаку», что я вынуж¬
ден был заявить: «Ухожу, сколько можно быть генсеком сразу
двух, трех или даже пяти партий». Тогда Политбюро упросило
меня остаться...
В следующий раз под предлогом встречи представителей го¬
родов-героев целый сход партийных боссов разного уровня об¬
суждает «назревший вопрос» — как скинуть Горбачева? Летом
1991 года, в момент моей встречи с лидерами республик для за¬
Как меня хоронили. Вместо пролога
11
ключительного обсуждения проекта нового Союзного договора,
на сессии Верховного Совета СССР три министра-силовика вно¬
сят предложение перераспределить полномочия от президента
в пользу премьер-министра и силовых министерств. Не прохо¬
дило дня, недели, чтобы не звучали песни «антиперестроечных
соловьев» — Проханова и других.
И сегодня распускают безумные слухи, изготовляют фаль¬
шивки для распространения в Интернете, показывают по теле¬
видению «документальные» фильмы, в которых сплошная ложь
да злые вымыслы.
С интернет-сайта Горбачев-Фонда:
В конце августа 2008 года с откровенно клеветническими утвержде¬
ниями в адрес М.С. Горбачева и бывшего канцлера ФРГ Коля высту¬
пил в своем интервью «Комсомольской правде» Павел Бородин, зани¬
мающий высокий пост в Союзном государстве России и Беларуси.
Связавшись с Гельмутом Колем, М.С. Горбачев получил его под¬
тверждение, что упомянутые высказывания Бородина - «полный
вымысел». «Горбачев-Фонд» обратился к адвокатам. Они приняли
необходимые меры, после чего в «Комсомольской правде» было опубли¬
ковано опровержение, текст которого приводится ниже.
Опровержение
28.01.2009
В N2127(24154) газеты «Комсомольская правда» от 29 августа
2008 года были опубликованы сведения, не соответствующие дей¬
ствительности
В N0127(24154) газеты «Комсомольская правда» от 29 августа
2008 года и в сети Интернет по адресу к1ф://'ш'шш.кр.ги/
йаИу/24154/369892 было опубликовано интервью Государственного
секретаря Союзного государства России и Беларуси П.П. Бородина
под заголовком «Павел Бородин: "Если Южная Осетия и Абхазия
вступят в Союз России и Беларуси, я тоже готов выпить три
литра"». По утверждению П.П. Бородина, бывший канцлер
Федеративной Республики Германия Гельмут Коль рассказывал
ему, что Михаил Сергеевич Горбачев «за Восточную Европу» по¬
просил 100 миллионов долларов «в фонд себе, 100 млн - в фонд
Шеварднадзе, 100 млн в фонд еще одному товарищу».
Данные сведения, равно как и тот факт, что их сообщил
П.П. Бородину Гельмут Коль, не соответствуют действительно¬
сти, их цель - опорочить достоинство и репутацию М.С. Горбачева.
«Комсомольская правда». 28.01.2009 г.

12
Как меня хоронили. Вместо пролога
Я мешаю российской власти. Нынешняя политическая элита
взяла курс на закрепление своей «вечной власти», обеспечиваю¬
щей ей бесконтрольное правление и материальные блага. И об¬
служивающие ее СМИ шельмуют перестройку, поливая грязью
тех, кто взял на себя огромное и рискованное дело перемен и вы¬
боров в стране, перегруженной проблемами, которые не реша¬
лись десятилетиями.
Свободой слова могут пользоваться и пользуются не только
люди, которые хотят сказать правду или ищут истину, но и люди
с нечистой совестью и недобрыми намерениями.
Меня до сих пор поражает предательство со стороны людей,
которым я оказывал доверие, с которыми был связан годами со¬
вместной работы. Самое яркое свидетельство тому — путч ГКЧП,
который открыл дорогу разрушению страны.
К августу 1991 года после труднейших кризисных месяцев
была разработана и одобрена антикризисная программа, к кото¬
рой присоединились и прибалтийские республики. Завершилась
работа над новым Союзным договором, и 20 августа его должны
были подписать лидеры республик. А осенью мы планировали
внеочередной съезд партии, который развернул бы ее в сторону
социал-демократии и реформаторства. Конечно, в любом случае
и дальше пришлось бы нелегко, но я уверен — если бы не путч,
можно было избежать последующей разрушительной вакхана¬
лии.
Да, демократия — нелегкое испытание. Выборы на Съезд на¬
родных депутатов, состоявшиеся в 1989 году, дали неожиданные
результаты. С одной стороны, 84 процента избранных были чле¬
нами КПСС. С другой — не прошли во власть десятки партий¬
ных чиновников. Избиратели отказали им в доверии. Реакционная
часть партийной номенклатуры развернула яростное сопротив¬
ление перестройке. В открытой политической борьбе моим про¬
тивникам не удалось добиться своих целей. И тогда они пошли
на государственный переворот.
Путч провалился, но он открыл дорогу сепаратистам, радика¬
лам, экстремистам. Последствия этого можно перечислять долго.
Распад союзного государства, откат от демократии практически
во всех республиках, хаос в экономике, которым воспользовались
самые жадные и беспринципные, превратившие чуть ли не всех
остальных в бедноту, межнациональные конфликты и кровопро¬
литие в России и других республиках и наконец — расстрел
Верховного Совета России в октябре 1993 года.

Как меня хоронили. Вместо пролога
13
Меня часто спрашивают, чувствую ли я ответственность за все
это? Говорят, что в конце 1991 года, после Беловежского сговора
мне «следовало действовать более решительно». Отвечаю: я бо¬
ролся за единое государство до последнего. Нельзя было допу¬
стить скатывания ситуации к гражданскому конфликту, а воз¬
можно, и к гражданской войне. Понятно, что это могло означать
в стране, начиненной оружием, не только обычным, но и ядер-
ным. Поэтому после серьезных размышлений я принял решение,
которое и сегодня считаю единственно верным в тех обстоятель¬
ствах, — заявил, что прекращаю исполнение обязанностей
Президента СССР.
К советским гражданам.
Выступление по телевидению Президента СССР
25 декабря 1991 года
«Дорогие соотечественники! Сограждане!
В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества
Независимых Государств я прекращаю свою деятельность на посту
Президента СССР. Принимаю это решение по принципиальным
соображениям.
Я твердо выступал за самостоятельность, независимость на¬
родов, за суверенитет республик. Но одновременно и за сохранение
союзного государства, целостности страны.
События пошли по другому пути. Возобладала линия на расчле¬
нение страны и разъединение государства, с чем я не могу согла¬
ситься.
И после Алма-Атинской встречи и принятых там решений
моя позиция на этот счет не изменилась.
Кроме того, убежден, что решения подобного масштаба должны
были бы приниматься на основе народного волеизъявления.
Гем не менее я буду делать все, что в моих возможностях, чтобы
соглашения, которые там подписаны, привели к реальному согласию
в обществе, облегчили бы выход из кризиса и процесс реформ.
Выступая перед вами последний раз в качестве Президента
СССР, считаю нужным высказать свою оценку пройденного с 1985
года пути. Тем более что на этот счет немало противоречивых,
поверхностных и необъективных суждений.
Судьба так распорядилась, что, когда я оказался во главе государ¬
ства, уже было ясно, что со страной неладно. Всего много: земли,
нефти и газа, других природных богатств, да и умом и талантами

14	Как меня хоронили. Вместо пролога
Бог не обидел, а живем куда хуже, чем в развитых странах, все боль¬
ше отстаем от них.
Причина была уже видна - общество задыхалось в тисках ко¬
мандно-бюрократической системы. Обреченное обслуживать идео¬
логию и нести страшное бремя гонки вооружений, оно - на пределе
возможного.
Все попытки частичных реформ - а их было немало - терпе¬
ли неудачу одна за другой. Страна теряла перспективу. Так дальше
жить было нельзя. Надо было кардинально все менять.
Вот почему я ни разу не пожалел, что не воспользовался должно¬
стью Генерального секретаря только для того, чтобы «поцарство¬
вать» несколько лет. Считал бы это безответственным и амо¬
ральным.
Я понимал, что начинать реформы такого масштаба и в таком
обществе, как наше, - труднейшее и даже рискованное дело. Но и
сегодня я убежден в исторической правоте демократических ре¬
форм, которые начаты весной 1985 года.
Процесс обновления страны и коренных перемен в мировом со¬
обществе оказался куда более сложным, чем можно было предполо¬
жить. Однако то, что сделано, должно быть оценено по достоин¬
ству.
-	Общество получило свободу, раскрепостилось политически
и духовно. И это - самое главное завоевание, которое мы до конца
еще не осознали, и потому что еще не научились пользоваться сво¬
бодой. Тем не менее проделана работа исторической значимости.
-	Ликвидирована тоталитарная система, лишившая страну
возможности давно стать благополучной и процветающей.
-	Совершен прорыв на пути демократических преобразований.
Реальными стали свободные выборы, свобода печати, религиозные
свободы, представительные органы власти, многопартийность.
Права человека были признаны высшим принципом.
-	Началось движение к многоукладной экономике, утверждает¬
ся равноправие всех форм собственности. В рамках земельной ре¬
формы стало возрождаться крестьянство, появилось фермерство,
миллионы гектаров земли отдаются сельским жителям, горожа¬
нам. Узаконена экономическая свобода производителя, и начали на¬
бирать силу предпринимательство, акционирование, приватиза¬
ция.
-	Поворачивая экономику к рынку, важно помнить - делается
это ради человека. В это трудное время все должно быть сделано для
его социальной защиты, особенно это касается стариков и детей.

Как меня хоронили. Вместо пролога
15
Мы живем в новом мире.
-	Покончено с «холодной войной», остановлена гонка вооруже¬
ний и безумная милитаризация страны, изуродовавшая нашу эко¬
номику, общественное сознание и мораль. Снята угроза мировой
войны.
Еще раз хочу подчеркнуть, что в переходный период с моей сто¬
роны было сделано все для сохранения надежного контроля над ядер-
ным оружием.
-	Мы открылись миру, отказались от вмешательства в чужие
дела, от использования войск за пределами страны. И нам ответи¬
ли доверием, солидарностью и уважением.
-	Мы стали одним из главных оплотов по переустройству со¬
временной цивилизации на мирных, демократических началах.
-	Народы, нации получили реальную свободу выбора пути свое¬
го самоопределения. Поиски демократического реформирования
многонационального государства вывели нас к порогу заключения
нового Союзного договора.
Все эти изменения потребовали огромного напряжения, проходи¬
ли в острой борьбе, при нарастающем сопротивлении сил старого,
отжившего, реакционного - и прежних партийно-государственных
структур, и хозяйственного аппарата, да и наших привычек, идеоло¬
гических предрассудков, уравнительной и иждивенческой психологии.
Они наталкивались на нашу нетерпимость, низкий уровень полити¬
ческой культуры, боязнь перемен. Вот почему мы потеряли много
времени. Старая система рухнула до того, как успела заработать
новая. И кризис общества еще больше обострился.
Я знаю о недовольстве нынешней тяжелой ситуацией, об острой
критике властей на всех уровнях и лично моей деятельности. Но
еще раз хотел бы подчеркнуть: кардинальные перемены в такой
огромной стране, да еще с таким наследием, не могут пройти без¬
болезненно, без трудностей и потрясений.
Августовский путч довел общий кризис до предельной черты.
Самое губительное в этом кризисе - распад государственности.
И сегодня меня тревожит потеря нашими людьми гражданства
великой страны - последствия могут оказаться очень тяжелыми
для всех.
Жизненно важным мне представляется сохранить демократи¬
ческие завоевания последних лет. Они выстраданы всей нашей
историей, нашим трагическим опытом. От них нельзя отказы¬
ваться ни при каких обстоятельствах и ни под каким предлогом.
В противном случае все надежды на лучшее будут похоронены.

16
Как меня хоронили. Вместо пролога
Обо всем этом я говорю честно и прямо. Это мой моральный
долг. Сегодня хочу выразить признательность всем гражданам, ко¬
торые поддержали политику обновления, включились в осущест¬
вление демократических реформ.
Я благодарен государственным, политическим и общественным
деятелям, миллионам людей за рубежом - тем, кто понял наши
замыслы, поддержал их, пошел нам навстречу, на искреннее сотруд¬
ничество с нами.
Я покидаю свой пост с тревогой. Но и с надеждой, с верой в вас,
в вашу мудрость и силу духа. Мы - наследники великой цивилиза¬
ции, и сейчас от всех и каждого зависит, чтобы она возродилась
к новой современной и достойной жизни.
Хочу от всей души поблагодарить тех, кто в эти годы вместе
со мной стоял за правое и доброе дело. Наверняка каких-то ошибок
можно было бы избежать, многое сделать лучше. Но я уверен, что
раньше или позже наши общие усилия дадут плоды, наши народы
будут жить в процветающем и демократическом обществе.
Желаю всем вам всего самого доброго».
Беловежский сговор — это история большого обмана. И кроме
того — самообмана его участников, особенно с российской сто¬
роны. Они надеялись, что придуманное ими СНГ станет «Союзом
без Горбачева». Не получилось. Включенные для проформы в бе¬
ловежский документ положения о координации внешней и обо¬
ронной политики были сразу же преданы забвению. Я снова
и снова обращаюсь к ответственности парламентариев — они
должны служить избирателю, отвечать перед ним, а не обслужи¬
вать политических авантюристов. Это ведь Верховные Советы
и России, и Украины, и Белоруссии — практически в полном
составе, в том числе коммунисты, которые сегодня сокрушаются
о распаде страны, ратифицировали беловежские соглашения,
обманув граждан! Почему мы забываем об этом?
Произошло то, что я всеми силами стремился предотвра¬
тить, — союзное государство было разрушено. И в самые послед¬
ние дни своей деятельности на посту президента я видел свою
роль в том, чтобы это не привело к дальнейшему расколу обще¬
ства, к разрыву экономических и человеческих связей, к усиле¬
нию дезинтеграционных процессов. Свои международные кон¬
такты я использовал для того, чтобы призвать западных лидеров
помочь России. Об этом я говорил в телефонных разговорах
Бушу, Миттерану, Мейджору, Колю:

Как меня хоронили. Вместо пролога
17
— Надо помочь Содружеству, прежде всего России. Это сей¬
час — основное. Отбросьте рутинные подходы, поддержите уси¬
лия, направленные на реформы...
Уже не помню, когда я прочитал в «Комсомольской правде»
статью, где приводилась статистика о восхождениях на Эверест.
Цифры поразили меня. Из 1500 человек, поднявшихся на эту
гору, около 200 погибли, причем большинство — при спуске.
Люди гибнут уже после покорения вершины, и особенно на
первом участке, сразу после восхождения.
Те, кто поднимается, не всегда осиливают спуск.
* * *
...В жизни страны и в моей собственной жизни начинался
новый этап. Иллюзий у меня не было — будет трудно, тяжело.
Потоки лжи и напраслины лились на меня вовсю. По мере нарас¬
тания экономических трудностей будут искать «козла отпуще¬
ния», и кандидат — вот он! Так и произошло.
Что поддерживало меня в те первые месяцы после ухода из
Кремля, что не давало согнуться или «прогнуться»?
Поддерживали твердые принципы, которым я был привержен,
характер, опыт борьбы, приобретенный на жизненном пути.
Поддерживали самые близкие мне люди — в первую очередь
Раиса, вся моя семья. Поддерживали друзья и соратники по
годам перестройки и те, с кем я сблизился уже потом, кто не ради
выгоды, а по убеждению помогал мне в работе, в новых проектах.
Но прежде всего — поддерживала вера в перестройку, убеж¬
денность в том, что она была исторически необходима и что, взяв
на себя эту нелегкую ношу, мы несли ее достойно. Несмотря на
ошибки и промахи, вывели страну из исторического тупика.
Дали ей первый опыт свободы, раскрепостили людей, дали воз¬
можность жить своим умом. Положили конец «холодной войне»,
гонке ядерных вооружений.
Для меня было очень важно тогда — и остается важным сегод¬
ня, — что многие мои соотечественники понимали это. И поэто¬
му, заканчивая пролог, я хочу привести лишь некоторые их
письма. Они - от незнакомых мне людей.
Я им благодарен.

«У Вас очень много сторонников».
Письма
Отклики на заявление Президента СССР об отставке.
1991 год.
Спасибо за правду, за мужество.
Капитан Филимонов
от имени рыбаков Беломорья, г. Беломорск
Этот Новый год будет самым печальным. Мы всегда были с Вами,
восхищались, помогали телеграммами и вообще чем могли. Пусть
все президенты придумают Вам место, достойное Вас. Желаем Вам
и Вашей семье здоровья и счастья.
А.П. Валикова
Художник, Москва
Мы с сожалением, но с пониманием узнали о Вашей отставке.
Семя демократии, свободы, гласности, посеянное 5 лет назад, уже
проросло, и мы уверены, пройдут годы, и оно вырастет и принесет
прекрасные плоды. Желаем Вам хорошо отдохнуть, набраться сил
и продолжить начатое дело.
В.С. Гончаров
Фермерское хозяйство, Кантемировка, Воронежская область
Мы благодарны Вам за Вашу свободу мыслить, думать, говорить.
Остальное приложится.
Сотрудники Дальневосточного отделения РАН
Г. Глухоманюк, П. Догвенчев, г. Владивосток
Простите нас, если можете. Здоровья Вам, силы духа, счастья.
Боже, храни Вас!
Адамовка, Оренбургская область

«У Вас очень много сторонников». Письма
19
Уважаемый Михаил Сергеевич!
В трудное для Вас время хочу выразить Вам слова признательно¬
сти.
Поверьте, не все оценивают Вашу деятельность только по
сложившимся трудностям. Это все плохо, но преходяще. «Трудные
времена проходят, лучшие люди остаются» — так в одной из
нравственных проповедей сказал пастор. Ваша отставка — мужественный
и высоконравственный шаг. Лично я восприняла его с сожалением. Но
и с надеждой, что трудности преодолимы, а время внесет коррективы.
Вы — истинный лидер. У Вас очень много сторонников.
Новых Вам сил, творческих успехов и свершений.
Шадурская Елена Георгиевна
Минск. 27 декабря 1991 г.
Из поздравлений с Новым 1992 годом
Уважаемый Михаил Сергеевич!
Поздравляю Вас с Новым годом!
Вы сделали много для страны, России, мира. Спасибо Вам за это.
Вы — первый Президент, сделавший первые шаги на пути
к Демократии. Но Демократии пока еще нет в нашей стране, нет
уважения к Человеку, и Вам придется трудно...
Желаю Вам мужества; дай Бог, здоровья Вам и Вашей семье; всего
Вам доброго в Новом году.
Я — «маленький» человек; но, если нужна будет помощь, поста¬
раюсь быть полезной Вам.
Н.А. Трифонова
Москва
Из писем в период предвыборной президентской
кампании 1996 года
Дорогой Михаил Сергеевич!
...СССР развалили ГКЧПисты, а юридически оформили «бело¬
вежские братья» Ельцин, Кравчук и Шушкевич.
Если можно упрекать Горбачева, то только за то, что он так мило¬
сердно поступил и с теми, и с другими.
Ишков Юрий Андреевич
Пенсионер, член городского клуба избирателей,
Рязань.
26 апреля 1996 г.

20
«У Вас очень много сторонников». Письма
Дорогой Михаил Сергеевич!
Знаю, что Вам сейчас очень тяжело. Мое искреннее письмо,
может быть, хоть чуть-чуть поможет Вам в Вашем многотрудном
деле.
Было время в самом начале перестройки, когда мне казалось, что
Вас любит весь советский народ. Я восхищалась и переживала, когда
Вы были во Франции. Я ликовала вместе с народом Соединенных
Штатов — тысячи людей хотели пожать Вам руку, как я гордилась
Вами!
Но были времена, когда мне было больно и стыдно, не то слово,
я негодовала, возмущалась, когда началась резня в Баку, убийство
невооруженного народа в Тбилиси, Вильнюсе и т.д.
Во всех этих бедах была и Ваша вина.
Я недоумевала, когда Вы колебались то вправо, то влево. За десять
лет я поняла, чего Вы боялись. Вам сверху было виднее, чем мне.
Когда Вы были узником в Форосе, я очень переживала за Вас.
И сейчас думаю, что, если бы не это проклятое ГКЧП, мы бы поти¬
хоньку, но двигались бы к демократии, и, может быть, не было бы
чеченской бойни, таджикской трагедии. Но история не знает сосла¬
гательного наклонения.
Что было, то было.
Я сочувствовала Вам, но Ваш образ был закрыт новым героем —
Ельциным. Стоя на танке у Белого дома, он олицетворял победу де¬
мократии над тоталитаризмом. Опять народ (и я с ним) ликовал.
А на Вас и со стороны демократов, и со стороны коммунистов по¬
сыпались упреки. Во всем виноват Горбачев.
Но я никогда не забывала, что Вы в ООН произнесли речь, кото¬
рая положила конец «холодной войне», а значит, предотвратила
третью мировую атомную войну. Я уверена, что благодарное чело¬
вечество никогда этого не забудет.
Я внимательно слежу за тем, что Вы делаете сейчас. И знаю, что
делаете это не ради себя, а ради России, ради демократии, ради че¬
ловечества.
Вы сейчас несете тяжелый крест на свою Голгофу. И я снова вос¬
торгаюсь Вами. [...]
С уважением, верой и надеждой
член «Движения за ядерную безопасность»
Лучич Светлана Игоревна
16 мая 1997 г.

«У Вас очень много сторонников». Письма
21
Из писем конца 1990-х годов
Господин Президент!
Я давно являюсь Вашим активным сторонником и искренним по¬
читателем. Кажется, всю жизнь. Ведь мне 22 года. Я живу, учусь
и работаю в Нижнем Новгороде. К сожалению, у нас в городе нет
практически никакой информации о Вашей нынешней деятельно¬
сти, о работе возглавляемого Вами Международного Фонда социаль¬
но-экономических и политологических исследований. А очень хоте¬
лось бы быть в курсе всего этого.
Хочу выразить Вам искреннюю признательность за то, каким че¬
ловеком я стал. Да, да, не удивляйтесь, ибо благодаря Вам и начатой
Вами перестройке в нашем обществе стали возможны свобода мыш¬
ления, объективный анализ прошлого и настоящего. Благодаря Вам
у меня было то, чего не было у моих родителей, и есть то, чего,
к большому сожалению, нет у моих нынешних школьных учеников.
На своих уроках я призываю детей не рубить с плеча, подумать,
порассуждать. К сожалению, современные учебники истории тоже
навязывают ребятам уже готовые оценки, с той только разницей, что
лет 10-15 назад они были прямо противоположными. Но, тем не
менее, в школе еще есть ребята, которые искренне интересуются
отечественной историей, особенно XX веком. И здесь мне, как учите¬
лю, очень помогает Ваша последняя книга «Размышления о про¬
шлом и будущем». В ней я нашел много того, что совпадает
и с моими мыслями об истории Советской России. Спасибо Вам за
эту мудрую, интересную и так сегодня необходимую книгу.
Да и другие Ваши работы мне здорово помогли. Взять хотя бы
Ваши мемуары «Жизнь и реформы». Тема моих научных исследова¬
ний — взаимоотношения местных и центральной властей в дорево¬
люционной России. В Вашей работе я нашел четкий анализ истории
этих взаимоотношений, рассуждения о специфике этих отношений.
Не секрет, что сегодня политические темы — одни из самых об¬
суждаемых в нашем обществе. И опять же, благодаря чему и кому
у людей остается это желание — желание рассуждать, думать, вы¬
сказывать свою точку зрения по самым наболевшим вопросам, по¬
чему нет страха, такого реального в сталинский период, нет сонли¬
вой безразличности, свойственной периоду застоя? Для меня ответ
очевиден — благодаря перестройке и Горбачеву. Часто бывает так,
что мое отношение к Вам и периоду Вашего правления среди моих
знакомых, коллег, родных вызывает недоумение: «Да за что его под¬
22
«У Вас очень много сторонников». Письма
держивать? Ведь это Горбачев довел страну до нищеты, развалил
великую державу!» И вот тут начинаешь спорить, доказывать свою
точку зрения. А Горбачев ли? Необходимы были реформы?
Необходимы. Разве Горбачев призывал ломать? Нет, он призывал
перестраивать. И разве такова была конечная цель реформ, разве
в таком обществе мы собирались жить? Нет. Разве вы сами не под¬
держивали действия Горбачева, разве не хотели перемен? И вот тут
многие опускают глаза, не желая говорить дальше. Я долго не мог
понять, почему, а потом понял: им больно вспоминать это время,
свою молодость, свои НАДЕЖДЫ. И я говорю себе: если им больно
за свои несбывшиеся маленькие надежды, то каково же тогда рефор¬
матору, которому суждено было видеть, как рушились надежды
миллионов? Легко во всем обвинить одного человека. Наверное, та¬
кова человеческая натура — уверовать, что в твоих бедах повинен
кто-то другой, а не ты сам. Да, так, наверное, легче. Но не всегда
самый легкий путь бывает самым правильным.
Кипятков Руслан Николаевич
Нижний Новгород.
25 августа 1999 г.
Из писем 2000-х годов
Здравствуйте, Михаил Сергеевич!
Пишу Вам для того, чтобы поддержать и извиниться. Извиниться,
что думал, как и большинство. Вокруг все руководители куролеси¬
ли, мы смотрели на Вас с Раисой Максимовной и думали, что это
показуха. Извините, мы ошибались.
А поддержать Вас хочу. Написать собирался давно. А сегодня по¬
смотрел НТВ — передачу о Вас. И решил написать. Просто для
души. Просто сказать спасибо, что не кинули страну в гражданскую
войну. Ушли спокойно и с достоинством.
Думаю, что тяжело пережить предательство близких соратников.
Вашу порядочность поменяли на беспредел и воровство. Верю, что
история не забудет Вас.
Я маленький человек, не знаю всех тонкостей. Но вижу, что говори¬
те искренне, от души. Жаль, не могу Вам помочь, но если бы Вы бал¬
лотировались президентом, то проголосовал бы за Вас обязательно.
Корчагин Сергей. 30 лет.
Балаково, Саратовская область. 4 октября 2000 г.

«У Вас очень много сторонников». Письма
23
Здравствуйте, уважаемый Михаил Сергеевич!
Что меня удивило, так это то, что кое-кто считает Вас политиком-
неудачником. Лично я так не считаю и вот почему. Страна переста¬
ла быть тем тоталитарным государством, которым она была. Процесс
пошел везде — и в экономике, и в изменении психологии общества.
Страна получила возможность свободно дыхнуть. Правда, дыхнула
она обострением межнациональных отношений и развалом. Но
видно иначе и не могло быть. Партия навязывала много хорошего.
Но все, что она навязывала, должно вырабатываться сознанием всего
общества, тогда есть развитие. Те, кто к Вам проявляет неуваже¬
ние, — бескультурные и глубоко не мыслящие люди.
Наташа
15 декабря 2003 г.
Я поняла, что очень хочу поблагодарить Вас за те изменения,
которые произошли в современном мире благодаря Вам.
Мир стал гораздо более открытым, чем раньше; существующие
сейчас возможности несоизмеримы с теми, что были до 1985 года,
и в первую очередь это касается, конечно, бывших советских граждан.
Я понимаю, о чем говорю, поскольку год моего рождения — 1954.
Спасибо Вам за мужество, ответственность, неравнодушие, кото¬
рые Вы проявляете. В СССР жизнь была даже не за железным зана¬
весом; она была как в ящике с глухими стенками.
Конечно, последствия ломки общественных отношений тяжело
сказались на жизни людей, но это было неизбежно. Зато появились
перспективы для нынешних и будущих поколений...
Валерия Карловна Агеева
Санкт-Петербург. 19 июня 2012 г.
Добрый день, уважаемый Михаил Сергеевич!
Может, это и лишнее, но напишу Вам пару строчек.
Я и мои близкие всегда Вас поддерживали, начиная с той поры,
когда Вы пришли к власти, и заканчивая сегодняшним днем.
Хочу высказать свое мнение по поводу «судилища» над Вами.
Это подло и нечестно по отношению к Вам и в годы перестройки,
и сегодня.
У нашего народа (славян — белорусы, русские, украинцы) уже
сложилась такая традиция: когда человек приходит к власти, его все
прославляют, когда уходит, ему многие плюют вслед — это мерзко.
Я считаю, что вообще вопрос «Виноват Горбачев или не вино¬
ват?» неправильный.

24
«У Вас очень много сторонников». Письма
Как можно судить человека, который дал свободу народу Союза
(свободу слова, перемещения), в конце концов — право выбора.
Президента СССР, который сделал все возможное и невозмож¬
ное, чтобы реформировать Союз, чтобы сохранить все то, что было
в нем хорошего. Но был ГКЧП со всеми его последствиями (цепная
реакция).
А перед Раисой Максимовной я вообще преклоняюсь — это
очень хорошая женщина, жена, мама, бабушка.
Уважаемый Михаил Сергеевич, да хранит Господь Вас и Ваших
родных и близких от всякого зла.
С уважением,
Павел Левада. 35 лет.
Украина, Львов. 6 августа 2012 г.
От Анны из Киева.
Здравствуйте, Михаил Сергеевич!
Меня зовут Аня. Мне 32 года. Я родилась в СССР и помню Ваши
выступления по телевизору. Когда я была ребенком, все было непо¬
нятно, и это совсем не удивительно. Было странно, отчего мои люби¬
мые родители включали новости или заседания и шикали на нас,
детей, чтобы мы не мешали смотреть.
Потом пронеслось слово «путч». И сначала моя бабушка, а потом
и мама перестали Вас любить... С детства я запомнила, что именно
Горбачев виноват во всем.
И только теперь я включаю Ваши выступления, интервью тех
времен и поражаюсь. Как Вы смогли все это выдержать? Как у Вас
хватило сил и мужества принимать те решения и держать за них от¬
ветственность? Ведь люди на то время даже не могли понять —
зачем?
Я понимаю, что Вы вряд ли прочитаете мое письмо, но... Мне
очень хочется сказать Вам, Михаил Сергеевич, что Вы прекрасный
человек! И Президент, который на самом деле хотел изменить жизнь
людей к лучшему. Мне так жаль, что таких людей в нашем правитель¬
стве нет... И очень маловероятно, что в ближайшем будущем будут.
Спасибо Вам, и сразу же прошу прощения за некоторую на¬
ивность, с которой написано.
31 января 2013 г.
Уважаемый Михаил Сергеевич, я, что греха таить, никогда не по¬
нимал сделанного Вами (мягко говоря). Хотя годы 1986-1991 вспоми¬
наются как лучшие в жизни. Свобода!
Только сегодня до меня дошел смысл ТОГО, ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ!

«У Вас очень много сторонников». Письма
25
Вы, родившийся внутри системы, совершили такую огромную
внешнюю работу по отношению к ней. Вы сделали НЕВОЗМОЖНОЕ.
Я не знаю, была ли у Вас команда единомышленников, но тяжесть
этого бремени представляю.
Примите мои искренние слова благодарности за то время.
Я многим не могу объяснить и важность, и смысл этих перемен,
да и не нужно. Время само всё расставляет. Это одно из его свойств.
С уважением,
Константин С. Капустин
5 февраля 2013 г.
Меня зовут Владислав Горвиц.
Я родился и вырос на Украине, и в 1989 году нашей семье разре¬
шили выехать из Советского Союза.
Мне было 16 лет, а теперь мне уже 40 лет.
Я всю свою жизнь мечтал просто отблагодарить Михаила
Горбачева за все, что он сделал для нашей семьи и сотен миллионов
людей по всему миру.
Я просто бескорыстно хочу послать свою благодарность от сотен
миллионов людей, которым он спас жизнь в полицейских тюрьмах,
Афганистане, дал нам свободу. Я вот никогда не плачу, а пишу это
письмо дорогому Михаилу — и просто текут слезы.
Спасибо безвозмездное, дорогой Михаил Горбачев.
Я вставляю мое фото, когда я был маленький, с моими родителя¬
ми, чтобы просто увидели трех человек из сотен миллионов, кото¬
рым Вы улучшили жизнь.
Владислав Горвиц (теперь Влад Джеймс Митчел).
28 февраля 2013 г.
Здравствуйте, уважаемый Михаил Сергеевич!
Меня зовут Иван, мне 34 года, я — предприниматель. Хочу Вас
поблагодарить за Ваш вклад в развитие России. Лично Вам благо¬
дарен за ту свободу, которую я сегодня имею.
Дай Вам Бог здоровья и всего Вам самого наилучшего. Желаю
Вам также, чтобы Ваши достижения развивались и не утрачивались
со временем. Это всем нам очень нужно.
Огромное количество замечательных людей Вам очень благодар¬
ны за то, что Вы сделали.
Спасибо Вам! Счастья Вам! Мира Вам!
С уважением,
Яблонко Иван
3 июня 2013 г.

26
«У Вас очень много сторонников». Письма
Уважаемый господин Горбачев!
Недавно я прочитал Вашу книгу «Наедине с собой» и хочу, если
Вы не возражаете, поделиться с Вами некоторыми своими размыш¬
лениями.
Мне 47 лет, я родился в подмосковном Щелково, а вырос в Арме¬
нии, в Ереване.
В период Вашего президентства я был уже достаточно взрослым че¬
ловеком, чтобы понимать и анализировать все происходящее. Я помню,
что большинство людей были недовольны Вашей политикой.
У меня всегда было ощущение, что мы не имеем всей информа¬
ции, и по этой причине я никогда не возлагаю вину на одного чело¬
века, стараясь быть беспристрастным.
Ваша книга дала мне возможность получить четкую картину
причин произошедшего, и теперь я уверен, что никто не мог бы
предотвратить подобный результат или улучшить ситуацию.
Несмотря на все ошибки, совершенные в прошлом, и ошибки, ко¬
торые все мы, в том числе и я, совершаем, я высоко оцениваю то, что
Вы пытались сделать. Пройдут годы, и новые поколения будут про¬
должать говорить о Вас и чаще вспоминать как человека, развернув¬
шего страну в правильном направлении. Я думаю, это многого стоит.
И я очень уважаю то, как Вы в своей книге вспоминаете Вашу
жену Раису — она была, и по сей день остается, единственной пер¬
вой леди в государстве, которая могла открыто обсуждать проблемы
страны, при этом демонстрируя ум и проницательность. Нашему
народу это никогда не нравилось.
Желаю Вам хорошего здоровья и долгих-долгих лет жизни.
Благослови Вас Господь!
Павел Саркисян
11 июня 2013 г.
Подчеркиваю особо, что Вы являетесь ВЫДАЮЩЕЙСЯ
ЛИЧНОСТЬЮ СВОЕГО ВРЕМЕНИ И ВАШЕ МЕСТО ОПРЕДЕЛЕНО
ИСТОРИЕЙ. Не потому, что Вы якобы «разрушили СССР». Это аб¬
сурд. Вы заметили трещины СССР и приняли меры для исправле¬
ния дел, импульсировали значение человеческого фактора, рефор¬
мировали общество для людей, сняли международную изоляцию
СССР и открыли дороги к современной цивилизации. А СССР раз¬
рушили князьки, любители наслаждаться властью и деньгами.
Если бы имела место перестройка СССР по Вашей модели, то он
существовал бы и сегодня, без вреда населению и нациям.
Сохранилась бы концентрация энергии, экономики и культуры.

«У Вас очень много сторонников». Письма	27
Желаю Вашему Превосходительству успехов, выдержки и креп¬
кого здоровья!
Проф. унив., д-р наук Тео-Теодор Маршалковски
Бельцы. 18 октября 2013 г.
Хочу пожелать Михаилу Сергеевичу здоровья, терпения, удачи
и сказать спасибо за труд в прошлом и настоящем на благо обще¬
ства, за заботу о свободе и справедливости в России. Надеюсь, од¬
нажды народ России все-таки перестанет быть рабом, раскроет глаза
и отдаст дань уважения не сегодняшним «бумажным» реформато¬
рам, а человеку, действительно пожертвовавшему своими благами
и своим положением ради других, и вместо многочисленных памят¬
ников палачам поставит хотя бы один настоящему Человеку.
Т.А. Касумов
Санкт-Петербург. 20 октября 2013 г.
Я верю в искренность человека, который управлял страной,
народ которой находился в нищенском и «опущенном» положении
на протяжении всей истории, и мне думается, что именно эта ис¬
кренность дала толчок к пробуждению гордости народного самосо¬
знания и подарила чувство внутренней свободы многим гражданам
нашей страны.
У истории нет сослагательного наклонения. Союз развалился по
системным причинам, и с этим фактом необходимо давно смирить¬
ся. То, что Россия имеет на сегодняшний день, — это полицейское
государство с недоразвитой политической системой и как след¬
ствие — с отсутствием выбора. Чувство свободы, гордости и взаим¬
ного уважения не уничтожить никогда. Не имеет смысла реагиро¬
вать на подлость, она сама сойдет на нет и издохнет по причине
своей никчемности. Надо заниматься реальными делами — это
единственный способ быть сильнее.
С уважением и искренностью
Илья Алексеев
Архитектор.
Ростов-на-Дону. 12 ноября 2013 г.
Михаил Сергеевич! Я уже много лет Вам очень благодарна за то, что
Вы когда-то избавили меня от ежедневного ожидания ядерной войны,
которая была для меня осязаемой реальностью где-то с 8 лет. Вы и толь¬
ко Вы освободили меня от этого страха, ставшего частью жизни.

28
«У Вас очень много сторонников». Письма
Еще я Вас благодарю за прекрасные книги, которые я смогла про¬
честь в юности, целый поток прекрасной литературы, захлестнув¬
ший сознание всей страны.
За трансляции первого съезда, который смотрела вперемежку
с подготовкой к экзаменам...
С уважением,
Елена Родина
1 декабря 2013 г.
Хотели бы обратиться к уважаемому Михаилу Сергеевичу
Горбачеву со словами поддержки и благодарности. В очередной раз
наткнулись в Интернете на гнусные слухи о нем. Хотели бы, чтобы
Михаил Сергеевич знал, что, несмотря на бесконечную грязную кам¬
панию его очернения, есть люди, которые его любят и боготворят.
Уважаемый Михаил Сергеевич, наше детство и юность пришлись
на те годы, когда Вы были у руля государства. Мы очень благодарны
Вам за политику ГЛАСНОСТИ (и какое красивое это слово!!!), кото¬
рая дала реальный шанс нашей Родине стать свободной и процвета¬
ющей. Жаль, что воспользоваться этим шансом так пока и не уда¬
лось. Может быть, еще не все потеряно.
Здоровья Вам и Вашим близким. И еще раз спасибо.
Александр Ягодкин с семейством.
26 декабря 2013 г.

I
Девяностые. Защита перестройки
Что чувствует человек, ставший волею судьбы главой сверхдержа¬
вы и оказавшийся в ситуации, которая сложилась в первые месяцы
1992 года? Скажу откровенно: пережить все это было непросто.
Последний месяц президентства отличался особым напряже¬
нием и драматизмом. Но я продолжал делать все возможное,
чтобы сохранить перспективы обновления Союза, сотрудниче¬
ства и связей бывших союзных республик, ставших независимы¬
ми государствами. За власть ради власти, власть любой ценой —
не держался.
Было горько, что перестройку оборвали на полпути, а скорее
даже в самом начале. И было уже тогда ощущение, что наследие
тоталитаризма в традициях, умах, нравах оказалось чрезвычайно
глубоким, вошло едва ли не во все поры общественного организ¬
ма. Отсюда — тревога, которая не покидала меня в те дни, да и
двадцать с лишним лет спустя не проходит.
Последний день в Кремле
26 декабря 1991 года я приехал в кремлевский кабинет, кото¬
рый по договоренности с Ельциным обещал освободить к 30 де¬
кабря. Надо было разобрать бумаги и личные вещи. Прежде
всего меня интересовали поступающие отклики из разных краев
страны на заявление об уходе с поста президента. Просмотрел
газеты, корреспонденцию, телеграммы граждан. Большинство —
доброжелательные и сочувственные. Были и другие. Уже зарабо¬
тала машина клеветы и наветов — о «вкладах в швейцарских
банках», «дачах за рубежом». Я подумал: многие еще не поняли,
что теряют страну.

30	I. Девяностые. Защита перестройки
Вот обзор первых телеграмм и других доложенных мне от¬
кликов.
Большинство корреспондентов восприняли мое решение
с пониманием. Во многих обращениях — признательность за
освобождение от угрозы ядерной войны, от страха перед произ¬
волом властей, за прорыв к демократизации и свободе, пожела¬
ния «возвратиться в большую политику», призывы к руководи¬
телям бывших союзных республик «найти Горбачеву достойное
место». Много поздравлений с Новым годом, пожеланий здоро¬
вья, «внутреннего спокойствия», приглашений в гости с семьей.
В других телеграммах — критика моего шага, поскольку
«процесс перестройки не завершен», сомнения в способности
СНГ объединить народы, входившие в Советский Союз, гаран¬
тировать их согласие и реальное равноправие, улучшить жизнь
людей. Много критики решений о СНГ, как недостаточно под¬
готовленных и неправомерных. Есть пожелания помогать
Содружеству или не мешать ему.
Были и обвинения в развале страны, экономической разрухе.
Писали об отсутствии на местах неделями хлеба, молока, других
продуктов питания, о многочасовых очередях в магазинах,
о плохой подготовке к зиме, перебоях в снабжении электроэнер¬
гией, топливом, теплом, о холоде в квартирах. Кричащие прось¬
бы о необходимых лекарствах, жалобы на их нехватку. Писали
о необходимости срочно обратить внимание на статус войск
в бывших союзных республиках, на проблему социальной защи¬
ты военнослужащих. Ряд авторов призывали обратиться за под¬
держкой к армии, которая должна стоять «на защите не только
государства, но и жизни всего народа».
Подписал несколько фотографий для своих ближайших со¬
трудников. Общий смысл: «Мы начинали, жизнь продолжается,
ошибаются те, кто считает, будто эпоха Горбачева кончилась.
Все только начинается».
Пока разбирал почту, позвонила расстроенная Раиса Макси¬
мовна и сообщила, что присланные новой властью управляю¬
щие требуют срочно освободить президентскую квартиру
в Москве, а также служебную дачу, отказываясь при этом предо¬
ставить транспорт для перевозки вещей. Пришлось по-мужски
(и по-русски) объясниться с ретивыми комендантами из новой
администрации.
Недавно в моем архиве нашли записку:

Последний день в Кремле
О приватизации квартиры
31
М.С. Горбачев и Р.М. Горбачева 28 декабря 1991 года за¬
ключили договор с Комитетом по жилищной политике
Правительства Москвы, согласно которому в соответствии со
статьей 7 Закона о приватизации жилищного фонда в РСФСР
приобрели право собственности в равных долях каждый на
занимаемую ими квартиру по улице Косыгина общей полез¬
ной площадью 140 (сто сорок) кв. м, из которых жилая пло¬
щадь 65,1 (шестьдесят пять целых и одна десятая) кв. м.
Граждане М.С. Горбачев и Р.М. Горбачева обслуживают и ре¬
монтируют приватизированную квартиру за свой счет. В этой
квартире ранее жили служащие охраны Президента СССР.
Женщина-нотариус, заверявшая 29 декабря 1991 года копию
договора о приватизации, с удивлением спросила у моего по¬
мощника: «Неужели правда, что у Горбачевых теперь в соб¬
ственности только эта в сущности малогабаритная квартира?»
А срочно освобожденную казенную президентскую квартиру,
в которой мы раньше жили, как мне рассказывали, осмотрел
лично Ельцин, но она ему не понравилась. С одобрения новых
властей ее потом несколько раз перепродавали.
...В тот же день состоялось первое после отставки интервью
с итальянскими журналистами из «Стампы» и «Репубблики».
На первый вопрос итальянцев: «Как Вы себя чувствуете?» —
ответил: «После того как решение принято, как правило, бывает
легче. Перемены в условиях жизни меня не пугают — я и моя
семья не избалованы». Корреспондент «Стампы» Джульетто
Кьеза воспользовался моментом, чтобы задать несколько прин¬
ципиальных вопросов.
«Вопрос: Вы по-прежнему называете себя социалистом?
Считаете ли Вы, что социализм все еще является проектом,
в который можно верить?
Ответ: Потерпел поражение не социализм, а сталинизм
в обличье социализма. Потерпела поражение модель, которая
все нивелировала, исключая всякие поиски. Я же, напротив,
чувствую себя участником коллективных поисков справедли¬
вости, свободы и демократии. Человечество будет продол¬
жать эти поиски, в которых участвуют течения, исповедую¬
щие разные идеалы.

32
I. Девяностые. Защита перестройки
Вопрос: Можно подумать, что Вы цитируете Сахарова...
Ответ: Да, теория конвергенции двух миров. Для меня очень
важна мысль таких людей, как он, их моральный авторитет...
Вопрос: Чувствуете ли Вы себя спокойно? Не боитесь ли
Вы, что Вас превратят в "козла отпущения", если дела будут
плохи?
Ответ: В истории так часто бывает. Когда политики у вла¬
сти терпят поражение или им не удается контролировать си¬
туацию, они стараются отвлечь внимание граждан на другие
проблемы, лихорадочно ищут, на кого списать собственные
ошибки. Следовательно, нельзя ничего исключать».
И российских, и иностранных журналистов интересовало:
не собираюсь ли я возглавить оппозицию?
Я придерживался мнения, что мой переход в оппозицию был
бы ничем не оправданным: ни с политической точки зрения, ни
с точки зрения интересов страны. Совершенно немыслимо,
чтобы Горбачев выступал против политики реформ в России.
Я могу давать советы, высказывать суждения, но я разделяю ос¬
новной курс реформ и заявляю, что мы должны поддерживать
руководство России.
«Не могу даже представить себе мысли о переходе в оппози¬
цию. В оппозицию чему? Демократическим реформам? Пойти
против самого себя? Горбачев не таков, и это все знают». Это
я говорил почти во всех своих интервью в последние недели сво¬
его пребывания на посту президента. И сказал об этом Ельцину.
Вечером 26 декабря я был на прощальном приеме-брифинге,
устроенном моей пресс-службой для журналистов в гостинице
«Октябрьская», переименованной новыми властями в «Прези¬
дент-отель».
Журналисты, русские и иностранные, встретили меня апло¬
дисментами. Более двух часов я отвечал на вопросы, давал авто¬
графы, принимал многочисленные добрые пожелания.
Вот главное из того, что я сказал.
«Сейчас надо отодвинуть в сторону все политические при¬
вязанности, может быть, даже разногласия. Самый высокий
приоритет — помочь стране двинуть реформы.
Это главное. Я и моих коллег приглашал к этому — прежде
всего тех, на ком лежит бремя государственной ответственно¬
сти. Это касается и наших зарубежных партнеров, поскольку

Новое начало - без президентских гарантий	33
то, что здесь будет происходить в ближайшие месяцы, опреде¬
лит, как пойдет весь мировой процесс. Мы хотим, чтобы курс
преобразований сохранялся. Хотим, чтобы реформы продол¬
жались, чтобы демократия укреплялась. И поэтому я просил
бы наших зарубежных партнеров помочь поддержать страну,
может, даже переступить через что-то... ибо цена очень вели¬
ка для всех. На первое место ставлю необходимость поддер¬
жать реально — не только политически, а и во всех отношени¬
ях — Россию. Роль ее будет велика и ответственна».
Журналисты спрашивали о моих планах. Я сказал им, как го¬
ворил всем своим собеседникам в эти дни, что ни в тайге, ни за
границей скрываться не собираюсь. Из политики и обществен¬
ной жизни не уйду. Главным своим делом по-прежнему считаю
всемерное содействие продвижению демократических реформ
в России теперь уже в новом своем качестве, утверждению в мире
нового мышления. Этим целям, надеюсь, будет служить
и Международный Фонд социально-экономических и политоло¬
гических исследований, который мною создается.
На утро 27 декабря было назначено мое интервью японским
журналистам. Я решил последний раз провести его в кремлев¬
ском кабинете. Они уже ждали.
При подъезде к Кремлю мне по телефону в автомобиль сооб¬
щили: «В Вашем кабинете с утра сидят Ельцин, Полторанин,
Бурбулис, Хасбулатов. Распили бутылку. Гуляют...»
Ельцину не терпелось оказаться в президентском кабинете,
который посвященные в кремлевские дела называли «высотой».
Не дождавшись трех дней до 30 декабря, он со своей «компанией»
взял «высоту» досрочно. Устроили победный междусобойчик под
виски — те, кто два года спустя будут стрелять друг в друга при
разгроме парламента! Перед их нетерпеливым появлением по¬
следние личные вещи Президента СССР срочно вывезли куда-то
на тележке. С тех пор я в этом кабинете не появлялся...
Новое начало — без президентских гарантий
Местом моей работы стал и до сих пор остается мой Фонд.
30 декабря 1991 года он был зарегистрирован в Минюсте как
Международный Фонд социально-экономических и политоло¬
гических исследований («Горбачев-Фонд») во главе с президен¬
том Фонда М.С. Горбачевым.

34
I. Девяностые. Защита перестройки
Учредителями Горбачев-Фонда стали Российское националь¬
ное отделение Международного фонда за выживание и развитие
человечества во главе с академиком Евгением Велиховым,
Внешнеполитическая ассоциация во главе с Эдуардом Шевард¬
надзе, Фонд экономических и социальных реформ академика
Станислава Шаталина и граждане России М.С. Горбачев, Г.И. Ре¬
венко и А.Н. Яковлев. Я стал президентом Фонда, мои соратники
по перестройке Ревенко и Яковлев — вице-президентами.
Распоряжением Президента Российской Федерации в пользо¬
вание Фонду были переданы здания бывшего Института обще¬
ственных наук при ЦК КПСС. Содержание зданий, как и дея¬
тельность всего Фонда, обеспечивались без каких-либо матери¬
альных затрат со стороны государства.
Намерение участвовать в работе Горбачев-Фонда выразили
известные экономисты, социологи, политологи, специалисты
ведущих направлений гуманитарных наук и общественные дея¬
тели России, а также ряда стран Европы, США, Канады, Японии.
По моему замыслу, Фонд должен был анализировать процес¬
сы и публиковать материалы, относящиеся к истории демокра¬
тической перестройки в СССР, ее достижениям и просчетам,
очищать эту историю от домыслов, наветов и фальсификаций.
Далее, необходим исследовательский мониторинг важнейших
процессов жизни постсоветской России, возможных вариантов
и альтернатив ее развития. Наконец, третье важнейшее направ¬
ление исследований — международные и глобальные процессы,
в которых живет и развивается наша страна.
Ельцин против моих намерений не возражал и, похоже, на
радостях подписал соответствующий указ. Правда, при этом
с опаской спросил: не собираюсь ли я превратить Фонд в оппо¬
зиционную организацию против него? Я сказал, что пока в Рос¬
сии будут продолжаться демократические реформы, о моей оп¬
позиции речи быть не может. Наоборот, буду поддерживать
и защищать. Однако он оппозиции с моей стороны побаивался.
И этим, думаю, объясняется его заявление при передаче прези¬
дентских документов, что о неприкосновенности Президента
СССР от суда и следствия «не может быть и речи». А «если, мол,
Вы чувствуете за собой вину, то лучше покайтесь, пока Вы еще
президент».
Никаких «президентских гарантий» я и не просил — ни
у Ельцина, ни у его преемников. Ельцин воспринимал это болез¬
ненно.

«Под шоком»
35
Кстати, сам Ельцин, уходя в отставку, обеспечил себе прези¬
дентскую неприкосновенность через особый указ В.В. Путина.
А я тем временем уже двадцать с лишним лет живу, работаю
и отстаиваю свои убеждения без гарантий неприкосновенности.
Рядом со мной дочь Ирина, с 1999 года она вице-президент
Г орбачев-Фонда.
Работать в Фонд пришли мои самые близкие коллеги и по¬
мощники из аппарата Президента СССР — Анатолий Черняев,
Георгий Шахназаров, Вадим Медведев, Вадим Загладин, Павел
Палажченко, Георгий Остроумов, Александр Вебер, Виктор
Кувалдин и другие. Все — профессионалы высокого уровня, с за¬
служенными званиями и учеными степенями. Перешли на рабо¬
ту в Фонд и мои технические помощники, бессменные стеногра¬
фистки — Ирина Вагина и Тамара Мокачева. Все они приняли
свое решение бескорыстно, по убеждению, отнюдь не в погоне за
деньгами и наградами, ведь зарплата в Фонде у них значительно
меньше, чем на госслужбе. Никто, работая в Кремле и на Старой
площади, палат каменных и вилл роскошных не нажил, счетов
зарубежных не имел.
Тогда же или чуть позднее в Фонд пришли бывшие сотруд¬
ники Института общественных наук Александр Галкин, Юрий
Красин, Владлен Логинов, Ирина Маликова, Екатерина Завар¬
зина, из научных институтов — Валентин Толстых, Елена Мар¬
тынова, нынешний исполнительный директор Фонда Ольга
Здравомыслова.
Фонд не получает государственной под держки. Основной ис¬
точник его финансирования — гонорары от моих выступлений
и книг, индивидуальные пожертвования. Оплата сотрудников
очень скромная. Она не идет ни в какое сравнение с доходами чи¬
новников разросшегося российского бюрократического аппарата,
которым недавно вновь значительно повысили зарплату — и это
в условиях, когда многие граждане страны живут очень нелегко.
«Под шоком»
Россия, другие республики бывшего Советского Союза всту¬
пали в «неведомый век». Чего ждать от него? В жизни страны
и десятков миллионов людей произошел перелом. Есть ли на¬
дежда на то, что удастся преодолеть последствия непродуманно¬
го, неправового решения о «роспуске» Союза, выйти на траекто¬
36
I. Девяностые. Защита перестройки
рию рыночного развития экономики, найти новые формы со¬
трудничества народов, веками живших в одной стране?
Скажу откровенно: на эти вопросы у меня тогда не было от¬
ветов. В размышлениях о будущем преобладала тревога. Не за
себя — за страну, за людей. И все-таки хотелось надеяться на
лучшее...
Президент России в новогоднем телевизионном выступлении
назвал наступающий 1992 год особым: «Нам предстоит создать осно¬
вы новой жизни. Говорил не раз и хочу повторить: нам будет труд¬
но, но этот период не будет длинным. Речь идет о 6-8 месяцах».
Верил ли Ельцин в то, что обещал? Конечно, его заверяли
в чудодейственно быстром преодолении трудностей, убеждали
доводами иностранных специалистов о благотворном опыте
«шоковой терапии» в ряде стран Восточной Европы, Латинской
Америки и т.д. Но наверняка ни Ельцин, ни Егор Гайдар, коман¬
де которого он доверил проведение экономических реформ, не
предполагали, что обещанные ими 6-8 месяцев экономических
трудностей обернутся для России, для абсолютного большин¬
ства ее населения долгими и мучительными годами. В течение
почти 15 лет уровень жизни в стране оставался ниже, а в отдель¬
ные годы катастрофически — в два с лишним раза ниже, чем
в советский 1990 год. По официальным данным Росстата, реаль¬
ные доходы населения только к концу 2005 года вышли на уро¬
вень 1990 года — предпоследнего года перестройки.
Вице-премьер России Е. Гайдар, комментируя «отпуск» цен
в Российской Федерации 2 января 1992 года, в интервью россий¬
ским журналистам заявил: «По наиболее благоприятному сцена¬
рию рост цен в январе-феврале составит примерно 100 процен¬
тов в месяц». Фактически же цены на большинство основных
товаров в магазинах сразу повысились в 5-10 раз по сравнению
с декабрем 1991 года, а по сравнению с январем того же года —
в 10-20 раз.
В начале 1991 года минимальный уровень пенсий и зарплаты
держался на уровне 100 рублей, а средняя зарплата была в два —
два с половиной раза выше. В начале 1992 года нижний уровень
дохода населения поднялся в три с половиной раза, средний —
в полтора-два раза. Зато хлеб подорожал в 10-15 раз, молоко —
в 15-20 раз, масло и сметана — в 30 раз, картошка — в 10-20, а на
рынке в 50-100 раз...
Ценовому шоку января 1992 года предшествовало сплошное
опустошение прилавков в декабре. Исчезли спички и соль.
«Под шоком»
37
Крупы, сахар были скуплены мешками... Этому способствовало
заявление Президента Российской Федерации на всю страну
в октябре 1991 года о его выборе в пользу «радикальных эконо¬
мических реформ». Люди понимали, что речь идет о неизбеж¬
ном повышении цен, и бросились скупать товары. Производители
и торговые организации в ожидании повышения цен придержи¬
вали товары на своих складах и базах. В результате еще больше
взвились инфляционные ожидания и в последние месяцы года
оказался практически парализован весь товарооборот. А вину за
многочасовые очереди и пустые прилавки списали на «горбачев¬
скую перестройку»... Так проще. Только вот как «свалить на
Горбачева» тот факт, что среднее потребление продуктов пита¬
ния в РФ приблизилось к соответствующему уровню РСФСР
лишь к середине «нулевых» годов?
Повышение цен оказалось для людей чрезвычайно болезнен¬
ным. Уже в первую неделю января во многих городах России
социально-политическая обстановка стала накаляться, начались
стихийные протесты. Президент Ельцин решил отправиться
в Поволжье, чтобы, как он сказал, «ознакомиться с положением
дел в регионах, как осуществляется либерализация цен, нет ли
перекосов». Сопровождавший Ельцина в поездке журналист
Андрей Черкизов писал:
«Реформа идет тяжко, реформа жесткая, практически не под¬
разумевает никаких социальных подпорок. Реформа на грани
фола». И этим объяснял стремление президента «судорожно ис¬
кать дополнительные агитационные резервы». Вместо того чтобы
подумать, как поддержать людей, смягчить ценовой удар, Ельцин
вдруг завел разговор о Черноморском флоте, высказался против
автономии поволжских немцев. «Сперва начали разыгрывать
черноморскую карту, теперь — немецкую». И все это «с металлом
в голосе». Похоже, делал вывод журналист, «экономические ре¬
формы Ельцина-Гайдара нуждаются в конфронтации».
Градус возмущения ростом цен повышался. Однако я считал,
что с окончательными выводами торопиться не надо. Сказал об
этом журналистам, обступившим меня у подъезда Фонда:
«Наверное, спустя 11 дней после начала либерализации цен еще
рано делать выводы. Сейчас российским руководителям,
я думаю, необходимо, прежде всего, демонополизировать произ¬
водство и защитить население от подскочивших цен».

38
I. Девяностые. Защита перестройки
Поиски виновного, угрозы
Однако с каждым днем становилось яснее: Джульетто Кьеза
был прав, когда предположил, что новой российской власти
может потребоваться громоотвод, а точнее — «козел отпуще¬
ния». «Помощь» им пришла, казалось бы, с неожиданной сто¬
роны. Руководители коммунистической оппозиции, как это еще
недавно делали радикал-либералы, громогласно вынесли на
площадь имя «главного и основного виновника всех бед России
и народа»: Михаил Горбачев!
В Москве по инициативе РКРП, «Союза коммунистов», «Трудо¬
вой России» людей позвали выразить на Манежной площади свой
протест против «дикого» рынка, «дикой» приватизации, развала
страны и армии. Но громче других провозглашались призывы
к «суду над Горбачевым». Газета «День», возглавляемая старым про¬
тивником перестройки Александром Прохановым, в специально
подготовленном выпуске излагала это так: «Площадь требовала
суда над этим страшным, предавшим всех человеком. Волею само¬
го грандиозного собрания в мире были выбраны люди, начавшие
разбирательство по делу Горбачева. Виктор Илюхин возглавил
комиссию, которая приступила к выяснению роли бывшего пре¬
зидента, генсека в невиданном деле сознательного уничтожения
страны в интересах других держав, его внешней политики, истре¬
бившей союзников и партнеров, политики внутренней, толкнув¬
шей обезумевших граждан к гражданской войне...»
Не могу не сказать здесь, что автор подобных перлов и сегодня
не сходит с экранов государственных телеканалов, выступая — во
втором десятилетии XXI века — как активный сторонник и чуть
ли не идеолог нынешней российской власти, разработчик новой
«национальной идеи». Его усердными «учениками» оказались
многие деятели «Единой России» — подхватили не только анти-
горбачевскую риторику, но и угрозы в мой адрес.
Впервые такие угрозы прозвучали в начале 1992 года. Москов¬
ское оргбюро Российской коммунистической рабочей партии
обратилось к Верховному Совету и предстоящему съезду на¬
родных депутатов с требованием «не допустить попыток Гор¬
бачева покинуть пределы Российской Федерации до гласного
и законного рассмотрения выдвинутых против него прокурором
В. Илюхиным и общественностью обвинений, а также до полно¬
го завершения разбирательства с ГКЧП. Действия любого лица,

Поиски виновного, угрозы	39
государственной или общественной организации, способству¬
ющие в любой форме бегству за рубеж бывшего Генерального
секретаря ЦК КПСС, бывшего Президента СССР, бывшего Вер¬
ховного главнокомандующего Вооруженными Силами СССР
Михаила Горбачева, будут рассматриваться как акты враждеб¬
ные и преступные по отношению к народам России и других
республик Союза ССР».
К коммунистам присоединились адвокаты обвиняемых по
делу ГКЧП, потребовавшие допроса Горбачева и запрета на его
выезд за рубеж. За этим последовали и первые угрозы от рос¬
сийских властей. Заместитель генерального прокурора России
Е. Лисов в интервью газете «Ньюсдей», издающейся в Нью-
Йорке, сообщил, что рассматривает Горбачева в качестве «по¬
дозреваемого» по делу о финансировании КПСС зарубежных
компартий.
Позднее на слушаниях дела о финансах КПСС Е. Лисов дал
понять, что, хотя нет прямых доказательств участия Горбачева
в данном деле, он разделяет «коллективную ответственность» за
него, поскольку на заседаниях Политбюро ЦК КПСС, где обсуж¬
дались такого рода вопросы, «никогда не голосовал против».
В общем, обстановку вокруг меня нагнетали со всех сторон.
Я реагировал на это так, как и должен реагировать человек, у ко¬
торого чистая совесть и крепкие нервы. Никуда «бежать» я не со¬
бирался. Запугать меня эти люди не могли. Беспокоило меня то,
что Раиса Максимовна, семья, близкие очень остро переживали
происходящее.
В эти дни меня часто спрашивали: как я оцениваю то, что про¬
исходит в России, как реагировать? Это интересовало и наших
западных партнеров. Встречаясь в январе с послом Великобри¬
тании Родериком Брейтвейтом, я говорил о том, что реформы
в России и других государствах СНГ, которые осуществляются
в трудных условиях с немалыми издержками, нуждаются не
столько в комментариях, сколько в реальной поддержке. На¬
помнил о договоренностях, достигнутых в ходе моего участия
в лондонском саммите «семерки» ведущих индустриальных
стран (июль 1991 года), и вновь призвал к всемерной поддержке
коренных экономических преобразований в России, ибо их крах
означал бы провал всех демократических сил. Что касается бу¬
дущего Содружества Независимых Государств, то важнее всего
помочь сделать его содружеством не на словах, а на деле.

40
I. Девяностые. Защита перестройки
Фонд: первые оценки
Еще до своей официальной презентации Горбачев-Фонд
начал активно работать — мы привлекали к анализу ситуации
в России авторитетных аналитиков, в дело включились мои
коллеги, соратники по перестройке. В конце января собрались,
чтобы попытаться оценить происходящее, нащупать его пру¬
жины, предложить шаги, способные переломить негативные
тенденции. Некоторые оценки, прозвучавшие тогда, оказались
очень точными. Жаль, что к ним не прислушались.
Волновал экспертов вопрос о том, возможна ли новая интегра¬
ция республик распавшегося Союза. Историк Григорий Водола¬
зов высказал идею формирования СНГ как «многоструктурной
общности»: «Пока доминирует идея создания СНГ как унифи¬
цированной формы связи республик, но я бы рекомендовал
создавать в рамках СНГ более тесные (где это возможно) и менее
тесные формы связей».
Меня эти проблемы — долговременные, перспективные —
разумеется, тревожили. Беспокоил и ход экономических реформ,
которые по существу свелись к либерализации цен, обвальной
приватизации, открытию рынка для импорта и надежде на
помощь извне. Настроение мое становилось все более крити¬
ческим. В интервью итальянскому еженедельнику «Панорама»
и «Литературной газете» я напомнил, что в последней беседе
с Ельциным в декабре 1991 года сказал ему, что не собираюсь раз¬
ворачивать оппозиционное движение, но это не означает отказа
от критики слабостей и ошибок. А ошибок всего за месяц было
сделано много. И я сказал об этом:
«Считаю, что освобождению цен должны были пред¬
шествовать меры стимулирования производства, налоговой
и кредитной политики. Нарастание социальной нестабильно¬
сти вызывает тревогу. Если она достигнет таких острых форм,
когда люди выйдут на улицы, тогда встанет вопрос, как вести
дела, как управлять. Вот почему надо сейчас активно действо¬
вать, чтобы не дошло до таких острых проявлений. Я бы опять
выдвинул в этой связи лозунг необходимости согласия. Нель¬
зя допустить, чтобы пошли стенка на стенку представители
разных политических течений.
Самой большой стратегической ошибкой по-прежнему
считаю прекращение функционирования Союза как единой
О декабре 91-го. Политика и нравственность
41
страны, сопровождаемое разрушением культуры, экономи¬
ческого и оборонного пространства, разрывом человеческих
отношений».
А в интервью «Комсомольской правде» прямо заявил, что,
если не будут внесены коррективы в налоговую политику, не
осуществлено стимулирование производства, не будут созданы
действенные институты, способные влиять на экономическое
и политическое положение в СНГ, дело может закончиться
острым политическим кризисом.
О декабре 91-го. Политика и нравственность
Почти весь январь я работал над книгой «Декабрь-91. Моя
позиция». Это документальный рассказ о моих усилиях спасти
Союз уже после августовского путча. В аннотации к книге из¬
дательство отмечало: «Книга М.С. Горбачева вводит читателя
в атмосферу декабря 1991 года — месяца, имевшего огромное
значение для судеб страны и лично Президента СССР. Отрывки
из бесед, интервью, записи телефонных разговоров, заявления
и другие документы объединены комментариями и размышле¬
ниями автора».
Работа над книгой стоила мне больших сил, прежде всего
эмоциональных. Ведь все было еще очень свежо в памяти, кипе¬
ло и болело. Но было огромное желание — сказать правду о том
времени, трезво все проанализировать.
В обращении «К читателю» я писал:
«За последние недели я прочитал много статей об этих
событиях — рассудительных и обвинительных, аргументиро¬
ванных и бездоказательных, бесстрастных и гневных. В них
много сказано правдивого. Но еще больше надуманного или
придуманного...
Я хочу представить свою позицию в ходе декабрьских со¬
бытий, так как для большой части граждан она осталась не¬
известной. Мои аргументы многих не устраивали. Поэтому,
вопреки правилам гласности, мои выступления или замалчи¬
вались, или укорачивались до неузнаваемости.
Корни этих событий уходят и в нашу далекую историю,
и в перестроечные годы. Но уже сегодня можно назвать одну
из главных причин того, что произошло, — дезинтеграцию
общества, набиравшую все более разрушительную силу после
42	I. Девяностые. Защита перестройки
августовского путча. Еще и сейчас можно слышать, что гэка-
чеписты выступили, чтобы предотвратить распад страны, со¬
хранить целостность государства. А кое-кто пытается предста¬
вить путч как стремление обеспечить успех демократических
реформ. Все это домыслы. Подоплека заговора очевидна —
сохранить и возродить старые порядки, не останавливаясь
перед самыми крайними мерами. Действия гэкачепистов
сорвали подписание Союзного договора, реализацию анти¬
кризисной программы, процесс реформирования КПСС.
В книге моя позиция показана в том виде, в каком она была
заявлена в те декабрьские дни и недели, а не осовремененная
и скорректированная с учетом событий уже этого года».
В последний момент перед изданием книги я решил сделать
к ней дополнение — как бы второе предисловие. Наиболее под¬
ходящей по теме мне показалась лекция, с которой я выступил
8 марта 1991 года в Мюнхене во время своего визита в ФРГ. Вот
самое важное:
«За время перестройки допускались, конечно, ошибки,
в том числе и в тактике поведения, были просчеты. Это все
было. Но я хотел бы выделить один принципиальный мо¬
мент, поскольку правильное его понимание многое объясняет
и в прошлом, и в настоящее время. Речь идет о соотношении
политики и нравственности.
Еще на первых этапах перестройки, когда только намеча¬
лось представление о ней, когда формировался сам облик,
контуры концепции перестройки как глубоко революцион¬
ного по существу преобразования всего общества, я, можно
сказать, поклялся сам себе и заявил об этом публично: сделаю
все, чтобы этот революционный переход в обществе впервые
в такой стране, как наша, прошел мирно, без крови, без раско¬
ла на "красных" и "белых", на "черных" и "синих". Без того,
чтобы одна сторона видела бы свою победу в уничтожении
своих противников, всех, не согласных с нею. А ведь именно
такова была до сих пор политическая культура нашего обще¬
ства. Но на основе этой культуры мы не можем построить,
обновить наше общество, достичь тех целей, которые были
выдвинуты в рамках перестройки.
Новое мышление как философия перестройки основыва¬
лось на общечеловеческих ценностях, а не на классовом под¬
ходе, который все время приводил к конфронтации в обще¬
стве, к расколу, к противоборству. Я и сейчас твердо убежден,

43
О декабре 91-го. Политика и нравственность
что это была единственно правильная позиция. На протяже¬
нии всей своей деятельности я придерживался именно этой
позиции. Считаю, что это — не проявление слабости, а наобо¬
рот — силы и решительности.
Президента упрекали в том, что он не использует своих
полномочий. Но дело не в полномочиях президента и не в их
использовании. Дело в его нравственной позиции. Раз мы
признали законность плюрализма и в экономике, и в полити¬
ке, во всей общественной жизни, необходимо было кончать
с административными подходами, с силовым решением про¬
блем, которые встают перед обществом. Это — тоже наука,
которую мы до конца еще не знаем. Ею надо было овладевать
на ходу, а это все не так просто.
Потребовался огромный запас уверенности в правильно¬
сти взятого курса, запас выдержки, с тем чтобы не отказаться
от первоначального выбора.
Вспоминается интересный пример из нашей российской
истории. Царь Александр I в начале своей деятельности. Кто
с ним был рядом? Сперанский, автор реформ России. А кто
заправлял в конце царствования Александра I? Аракчеев. Арак¬
чеевщина, аракчеевский режим. Вот как реформаторы транс¬
формируются под давлением обстоятельств! В противополож¬
ность тому, чего они поначалу хотели, к чему стремились.
Сохранить до конца свою нравственную позицию — самый
трудный вопрос. Но я решил не отступать от этого самого
главного моего политического выбора. Нравственного вы¬
бора. В конце концов, я думаю, вот эта "нерешительность"
президента, его "медлительность" (в кавычки я все это став¬
лю), то есть моя тактика, мой подход, и позволили накопить
в обществе такие силы, которые, как теперь говорят, создали
базу для сохранения и продвижения демократических преоб¬
разований».
Иногда удавалось вырваться в театр. По приглашению Олега
Ефремова 27 января мы с Раисой Максимовной были на вечере
во МХАТе. А 29 января мы были на празднике «Независимой
газеты» в Доме кино. Это было мое первое после ухода с пре¬
зидентского поста появление на большой публике, общение
с множеством людей. Со многими обменялись рукопожатиями,
с некоторыми удалось поговорить, что-то вспомнить, обсудить.
По-разному вели себя представители интеллигенции в годы

44
1. Девяностые. Защита перестройки
перестройки. По-разному складывались потом наши отношения
со многими из присутствовавших в тот день в Доме кино. Но
этот вечер был праздником гласности и свободы. Это завоевание
перестройки надо было беречь и отстаивать, несмотря на все
зигзаги исторического пути России. Об этом я говорил, выступая
перед собравшимися.
28 февраля в Горбачев-Фонде я встречался с молодыми людь¬
ми из демократических партий, слушателями Центра обще¬
ственных знаний Горбачев-Фонда. Большинство участников
представляли Демократическую партию и Народную партию
«Свободная Россия».
Молодые политики произвели на меня хорошее впечатление.
Главное — их интересовали не так называемые «политические
технологии», которые потом вошли в моду и часто сводились
к различным видам политического интриганства, а реальные
проблемы страны, пути ее реформирования. Я поддержал такой
настрой:
«Грамотный демократический политик не поддается ох¬
лократии, а демагоги как раз провоцируют "власть толпы"
и ловят рыбку в мутной воде. В этом сходятся сегодня наши
крайне "левые" и крайне "правые". Очень странно при этом
ведут себя наши демократы, которые сегодня оказались во
власти или около нее».
Вот еще важное из того, что я сказал:
«Хочу, чтобы вы знали — я за успех правительства Ельцина
в продолжении демократических реформ, в противном слу¬
чае — всех нас, Россию ждет беда. А во внешнеполитическом
плане необходимо и дальше придерживаться нового полити¬
ческого мышления, продолжать начатый во второй половине
80-х годов курс, а не изобретать все заново, будто история на¬
чалась с декабря 1991 года, как это заявляет Бурбулис. Нельзя
повторять ситуацию 30-х годов в Германии, когда демократы
спорили и боролись друг с другом, а тем временем власть за¬
брал Гитлер».
Среди вопросов, которые мне задавали, — проблема собствен¬
ности на землю. В аграрных делах был велик соблазн легких реше¬
ний, много было иллюзий. Отвечая, я сказал: «Я за сосуществование
различных форм землепользования, и коллективных и фермер-

О декабре 91-го. Политика и нравственность	45
ских — там, где это оправдывает жизнь. Кстати, на Западе, напри¬
мер, в традиционных аграрных странах — Италии, Франции, Испа¬
нии — индивидуальные крестьянские хозяйства вовлечены в целую
сеть кооперативных связей».
О развитии ситуации в стране в первые месяцы 1992 года
я говорил в интервью «Комсомольской правде». В феврале
правительство внесло некоторые коррективы в свою политику.
К концу месяца это сказалось на ситуации — она была уже не
столь острой. И я констатировал это, потому что никогда не при¬
держивался принципа «чем хуже, тем лучше»:
«Рад, что мой прогноз о политическом кризисе, опубликован¬
ный месяц назад в КП, подтвердился не в полной мере. На мой
взгляд, руководство России, президент улавливают импульсы
реальной жизни».
Однако я должен был во весь голос и на всю страну, в газете
с многомиллионным тиражом, сказать о той клеветнической
кампании, которую развернули вокруг моего имени коммуни¬
сты вот главе с Зюгановым и те, кто их поддержал. Я оказался
в абсурдной ситуации: реваншисты требовали разоблачения
демократа Горбачева, а радикалы — разоблачения партократа
Горбачева. Ни одной газеты ни одного дня не выходило без того,
чтобы скомпрометировать Горбачева.
Отвечая и тем и другим, я сказал:
«Реакция, потерпевшая поражение, мечтает вернуть обще¬
ство в доперестроечные времена и начинает компрометацию
всех авторов реформ. Приурочивается это к наиболее тяжким
в жизни людей моментам. Они эксплуатируют напряжен¬
ность, ищут во мне причину всех бед.
Через вашу газету я обращаюсь ко всем банкирам мира:
я разрешаю сообщить информацию о моих зарубежных вкла¬
дах, назвать суммы и даты вложений. Публикуйте!
Слухи вокруг того, что Горбачев хочет выехать за границу,
там остаться и жить среди своих сбережений, уже перешли все
допустимые границы... Пусть не надеются. Я никуда не сбегу.
Я здесь жил и будут жить. Хотя многим хотелось бы, чтобы
я не вернулся. Не будет этого никогда.
Позицию Президента СССР замалчивали в декабре, и мою
позицию хотят исказить сейчас. В одном из писем мне посо¬
ветовали застрелиться, но в сотнях писем — меня поддержи¬
вают. И пока мне кажется, что я могу быть полезен стране,

46
I. Девяностые. Защита перестройки
я не буду молчать. Меня в 1974 году пробовал прижать Щело¬
ков, когда я начал в Ставрополе снимать взяточников в мили¬
ции. Уже когда был членом Политбюро, выбивали показания
на меня — перед смертью один из замминистров внутренних
дел мне рассказал об этом. Эти люди никуда не делись! Хотят
втянуть народ в эту травлю?
Я считаю необходимым продолжать свою общественно-по¬
литическую деятельность в рамках продвижения нового по¬
литического мышления. И конечно, содействовать реформам,
демократическим преобразованиям внутри страны. Это было
сказано и Борису Ельцину».
Спасение в работе
Свой 61-й день рождения я отметил по-домашнему, в кругу
семьи. Получил очень много поздравлений, причем от многих
ранее совсем не знакомых мне людей. Вся квартира была застав¬
лена цветами. Телеграммы шли отовсюду — из больших городов
и из самой глубинки. Есть совсем короткие — в три-четыре слова.
Желают здоровья, стойкости. Меня и всю мою семью это особен¬
но трогало. Люди понимали, что нам нелегко, и хотели поддер¬
жать нас. Были среди писем очень содержательные, вдумчивые.
Порадовало понимание людьми, гражданами необходимости
перемен, того, что жизнь надо менять.
3 марта состоялась официальная презентация Междуна¬
родного Фонда социально-экономических и политологических
исследований — Горбачев-Фонда. В этот день к зданию Фонда
на Ленинградском проспекте буквально потоком шли сотни
приглашенных. Это были представители московских научных
и творческих организаций, общественные деятели. Среди них
Эдуард Шеварднадзе, Евгений Примаков, Евгений Велихов,
Александр и Егор Яковлевы, Никита Михалков и многие другие
известные фигуры. Было много иностранных гостей, диплома¬
тов, журналистов — в общем, около тысячи гостей. Российские
власти представлял Вице-президент России Александр Руцкой.
В своем кратком выступлении я сказал:
«Мы присутствуем при смене эпох. Поэтому мы реши¬
ли продолжить ту интеллектуальную работу, которая спо¬
собствовала новому пониманию современности и большим
Меня хотят выбить из колеи
47
переменам в мире, открыла новые шансы для отношений
между странами и народами. Отсюда девиз нашего фонда —
"К новой цивилизации".
Мы — не правительственная, а научная организация.
У нас нет рычагов реального воздействия на политику, и мы
не претендуем на прямое участие в политических процессах.
Но Фонд не будет напоминать башню из слоновой
кости и безучастно взирать на происходящее в стране. Цель
Фонда — анализ и исследования, которые должны помочь
России выйти из кризиса».
Объективно исследовать происходящее в стране и в мире,
быть платформой для интеллектуального поиска с участием
представителей широкого спектра политических сил, кроме, раз¬
умеется, экстремистских — так я и мои единомышленники виде¬
ли миссию Фонда. И, оглядываясь назад, могу констатировать:
Фонд с этой задачей справился, Фонд состоялся.
Фонд начал свой путь и все эти годы продолжал его в непро¬
стых условиях. Прежде всего надо было добывать средства на
его деятельность, на исследовательские и благотворительные
проекты. Никакой финансовой поддержки от государства мы не
получали (не получаем и сейчас). Со временем главным источни¬
ком средств стали мои лекционные поездки за рубеж. Стыдиться
этого мне не приходится. Ведь лекция — это не только гонорар,
но и возможность говорить с людьми о том, что происходит
в мире и в России. И при всей сложности ситуации в стране, при
всем критическом отношении ко многим сторонам происходя¬
щего, я всегда говорил своим слушателям — ученым, студентам,
бизнесменам: Россия встанет на ноги, она будет важнейшим
участником мировых процессов. В ее истории и раньше бывали
трудные периоды и смутные времена, но она всегда возрожда¬
лась и многое давала человечеству. Так будет и на этот раз.
Меня хотят выбить из колеи
Постепенно моя послепрезидентская жизнь входила в колею,
складывался очень плотный график. Было много приглашений
выступить за рубежом — из Германии, США, Японии, Италии.
Много времени уходило на подготовку к поездкам. Я совето¬
вался с учеными, экспертами, готовился к ответственным вы¬
48
I. Девяностые. Защита перестройки
ступлениям в парламенте ФРГ и конгрессе США. А тем време¬
нем продолжались попытки выбить меня из седла различными
«обвинениями» — в причастности к путчу ГКЧП, тратах «денег
КПСС» и т.п. Кому-то это очень надо было! Пока клевету рас¬
пространяли люди типа давно позабытого депутата Белозерцева,
на нее можно было не обращать внимания. Но когда подобные
инсинуации прозвучали из уст Президента России, я обратился
к Генеральному прокурору России Валентину Степанкову с за¬
просом о проведении расследования по существу.
15 марта на пресс-конференции в Москве генеральный про¬
курор Степанков, отвечая корреспонденту «Президентского
вестника НФ» Андрею Першину, сообщил, что по моему запросу
прокуратурой было проведено расследование. Ни в материалах
дела о ГКЧП, ни самим Белозерцевым неопровержимых фактов
представлено не было. В этой связи, заявил генеральный проку¬
рор, Горбачеву выдан соответствующий документ.
Беседовал я с генпрокурором и по «делу о финансах КПСС».
Скрывать мне было нечего, и с самого начала было ясно, что
в этом «деле» много надуманного. Я видел, что кое-кто пытается
использовать против меня правоохранительные органы и суд, но
тем не менее считал важным проявить к ним уважение. Разговор
был корректный, и ни о каких «ограничительных мерах» вроде
запрета на поездки за рубеж речь не шла. Договорились о второй
встрече.
Она состоялась в начале апреля и продолжалась около полу¬
тора часов. Вот сообщение агентства «Интерфакс»:
«Михаил Горбачев заявил, что он готов сотрудничать с проку¬
ратурой для выяснения всех фактов по делу о финансовых сред¬
ствах КПСС. По словам М. Горбачева, своей явкой в прокуратуру
он хотел продемонстрировать, что уважение к закону должно
стать в стране "нормой для всех".
М. Горбачев сообщил, что в ходе беседы в прокуратуре ника¬
ких конкретных обвинений ему не предъявлялось. Он выразил
сомнение, что в ходе следствия будут установлены факты сокры¬
тия или незаконного перевода каких-либо средств КПСС в банки
других стран».
В связи с делом о «деньгах КПСС» я ответил также на вопросы
корреспондентов «Известий» В. Белых и В. Руднева:
«Михаил Сергеевич, о финансах партии столько уже гово¬
рено и столько написано... Но все ждут Вашего слова.

Меня хотят выбить из колеи
49
— Скажу откровенно: в этом вопросе на страницах газет
и в разговорах слишком много шума, слишком много до¬
мыслов. И тут я поддерживаю усилия следственной бригады:
надо, наконец, разобраться во всем, поставить точки над Г Но
не надо из этого устраивать сенсаций. И обязательно довести
до людей результаты работы следователей. Никакой тайны
в финансовых вопросах партии быть не должно.
Да их в последнее время и не было. Конечно, в прошлом
бюджет КПСС широко не оглашался, даже не все члены пар¬
тии знали наши доходы и расходы. Но на ХХУШ съезде мы
всю партийную смету предоставили коммунистам открыто.
Иное дело, как мы с этими деньгами обходились. Снача¬
ла ведь партийные деньги лежали мертвым грузом в банке.
Потом, когда мы уменьшили членские взносы, то, естествен¬
но, потеряли часть доходов. И весьма существенную часть.
Встал вопрос: как восполнять потери? Принялись учиться
коммерции: сокращали аппарат ЦК и обкомов, пустили пар¬
тийные деньги в дело, в оборот, чтобы они приносили партии
доход... Делали все это, подчеркиваю, на основании законов.
Другой вопрос — умело ли мы это делали?
— Но в деле о деньгах КПСС говорят о злоупотреблениях,
личной корысти...
— Вот именно — "говорят". Вокруг моего имени уже столь¬
ко слухов и, простите, просто сплетен. Проверяйте какими
угодно способами: следственными, оперативными, журна¬
листскими. Совесть моя — чиста».
Пытались использовать против меня и открытие архивов
КПСС. Пропагандисты новой власти утверждали: «Вот откроем
архивы ЦК и найдем там такие документы-компроматы на Гор¬
бачева, что весь мир содрогнется».
И вот в марте архивы были открыты, в Москве состоялась пре¬
зентация Центра хранения современной документации, создан¬
ного на базе Архива ЦК КПСС. Было заявлено, что более 160 мил¬
лионов документов из архивов КПСС, «отражающих механизмы
власти, существовавшие в СССР до августа 1991 года», будет от¬
крыто для практически любого желающего ознакомиться с ними.
СМИ сообщали: «На выставке, организованной в рамках пре¬
зентации, с грифом "Совершенно секретно", были выставлены
протоколы заседаний Политбюро ЦК КПСС, в том числе датиро¬
ванные 1990 годом, личные дела руководителей партии, номен-

50
I. Девяностые. Защита перестройки
клатурных работников, военачальников (например, Э. Шевард¬
надзе, Г. Жукова, К. Рокоссовского), подлинники партбилетов
и учетных карточек Владимира Ленина, Иосифа Сталина, Ники¬
ты Хрущева, Юрия Андропова, Константина Черненко, Михаи¬
ла Горбачева, другие документы».
Что можно добавить к этому сообщению сегодня — спустя
двадцать с лишним лет? Многие важные документы «уплыли»
в иностранные архивы. А вот компроматов на Горбачева не
нашли до сих пор. Вот уж действительно: трудно найти черную
кошку в темной комнате, тем более когда ее там нет.
«Дело КПСС»
Тем временем ситуация в стране развивалась очень сложно.
Реформы все больше шли по сценарию «шоковой терапии»,
рецептам, разработанным в Международном валютном фонде
для стран с иным типом экономики, чем российская, но при¬
нятым нашими реформаторами в качестве чуть ли не панацеи.
Где-то они работали, хотя и не без издержек, но в России реа¬
лизация этих схем вела к резкому падению производства и мас¬
совому обнищанию людей. Одним из следствий этого стали все
более острые противоречия между Верховным Советом России,
который еще недавно безоговорочно поддерживал Ельцина,
и командой президента, которая настаивала на «решительном»
продолжении курса «шоковой терапии». В апреле на Съезде на¬
родных депутатов России эти противоречия едва не достигли
точки кипения.
Радикальное крыло сторонников и советников Ельцина сове¬
товало ему разогнать съезд. Ельцин на это не пошел и выступил
на съезде с довольно примирительной речью. А после съезда за¬
явил, что в результате удалось сохранить курс реформ. Выступая
на пресс-конференции в Москве, я сказал: «Если бы президент
последовал совету и разогнал съезд, то в обществе была бы тра¬
гедия».
На этот раз худшего удалось избежать. Но сама линия, кото¬
рую настойчиво проводило правительство, вызывала у меня все
большее несогласие. На той же пресс-конференции я сказал: «Да,
время требует жестких мер, но их нельзя принимать сломя голо¬
ву. Народ уже загоняли в коллективизацию, в индустриализа¬
цию, загоняют в "бурбулизацию" — и все это делалось и делается

«Дело КПСС»
51
якобы для счастья народа». Сейчас, сказал я, превозносится образ
решительных политиков. «Однако я боюсь решительных людей,
они могут погубить все, что сделано за последние семь лет. Не¬
обходимо исходить из реальных экономических, политических
и социальных возможностей».
Но чем дальше, тем очевиднее становилось, что президент
и его команда решили идти напролом. Экономика реагировала
на их «решительные действия» ускоряющимся обвалом, жизнь
людей становилась все тяжелее. Видимо, тогда и возникла идея
отвлечь их внимание от тягот «перехода к рынку», затеяв «про¬
цесс над КПСС».
Поводом стало обращение в Конституционный суд группы
депутатов — партийных функционеров с ходатайством о про¬
верке законности указов Ельцина о роспуске КПСС и КП РСФСР.
В ответ секретарь конституционной комиссии О. Румянцев
подал встречное ходатайство о рассмотрении законности самой
КПСС. Суд решил объединить рассмотрение обоих ходатайств.
Так началась эпопея с «делом КПСС» — вредная с самого начала
затея, работавшая на раскол российского общества.
В конце мая на встрече Ельцина с его представителями на за¬
седаниях в Конституционном суде — государственным секрета¬
рем Геннадием Бурбулисом, членом Верховного Совета Сергеем
Шахраем и директором Агентства интеллектуальной собствен¬
ности Михаилом Федотовым — высказывалась мысль о пре¬
вращении процесса над КПСС в «новый Нюрнберг». Это на¬
мерение подтвердил в тот же день на своей пресс-конференции
С. Шахрай. А в ходе рассмотрения «дела» в Конституционном
суде стало ясно намерение организаторов дела, по сути — обеих
сторон, превратить «суд на КПСС» в «суд над Горбачевым».
Не могло быть никаких сомнений: речь идет о попытке ис¬
пользовать российскую юстицию в качестве инструмента давле¬
ния и сведения счетов в политической борьбе. Я не говорю уже
об абсурдности намерения «дать правовую оценку» советской
истории и «конституционности КПСС».
Мое решение было однозначным и непреклонным: я в этой
абсурдной затее участвовать не буду. Не все тогда меня поняли.
Даже некоторые мои соратники говорили: надо проявить уваже¬
ние к суду, найти возможность и форму участия в «процессе». Но
это значило бы играть сразу «за две команды», обе из которых
одинаково хотели свалить все беды на Горбачева и таким об¬
52
I. Девяностые. Защита перестройки
разом обелить себя. Я имею в виду реакционное крыло бывшей
КПСС и крайних радикалов из окружения Ельцина. Идти у них
на поводу — значило бы способствовать дальнейшему нагнета¬
нию напряженности в обществе, его разъединению на противо¬
стоящие «лагеря», отвлечению внимания от острейших проблем,
нараставших подобно снежному кому.
Сигналы, исходившие в те дни от Ельцина, не оставляли
никаких сомнений в его намерениях по отношению ко мне —
унизить меня и, как минимум, заставить меня замолчать. 2 июня
пресс-секретарь президента В. Костиков выступил с заявлением:
«Высказывания бывшего Президента СССР в последнее время
приобретают все более поучительный тон в адрес правительства
и президента, а ряд последних заявлений Михаила Горбачева
нельзя расценить иначе как попытку нагнетания политического
напряжения, в сущности, как дестабилизацию социально-по¬
литической обстановки в стране». Б. Ельцин, говорилось далее
в заявлении пресс-секретаря президента, обращая внимание на
опасность и нетерпимость подобных высказываний М. Горбаче¬
ва, будет вынужден «принять необходимые и законные шаги для
того, чтобы курсу реформ не был нанесен ущерб». Вот, оказыва¬
ется, откуда исходила угроза российским реформам!
Моя реакция на этот «предупредительный выстрел» была вы¬
сказана в заявлении пресс-службы Горбачев-Фонда:
«М.С. Горбачев в последние недели не раз обращал внимание
своих собеседников, в том числе и зарубежных, на крайнюю
важность стабилизации России и успеха реформ. Он подчер¬
кивал, что перед лицом серьезных трудностей надо сохранять
выдержку. При этом он отмечал, что его предложения "идут от
человека, который весьма заинтересован в том, чтобы все начатое
состоялось, чтобы был успех и у Б. Ельцина, и у правительства".
М.С. Горбачев считает, что тон заявления пресс-секретаря
Президента РФ неприемлем. Он выражает убеждение в необ¬
ходимости дальнейшей консолидации российского общества
и укрепления реформаторских сил».
Команда Ельцина тем временем активно готовилась к про¬
цессу в Конституционном суде. Представительство интересов
президента было поручено приближенным к Б. Ельцину долж¬
ностным лицам во главе с государственным секретарем Г. Бур¬
булисом. Накануне процесса он публично выразил уверен¬
ность, что суд примет решение, «содействующее продолжению
«Дело КПСС»
53
реформ командой Б. Ельцина», подтвердит конституционный
запрет КПСС, что «станет путем к нормальной государствен¬
ности в РФ».
С началом скандального, политического по своему назначе¬
нию и содержанию процесса по «делу о КПСС» в Конституцион¬
ном суде я вновь оказался как бы «между двух огней». А вернее
сказать — под сомкнувшейся, синхронной политической и про¬
пагандистской атакой «левых» и «правых» радикалов.
Газета «День», ставшая рупором разношерстных антире-
форматорских сил, требовала посадить Горбачева на скамью
подсудимых в качестве инициатора «переворота» ГКЧП и одно¬
временно освободить всех участников путча.
Ельцинская же сторона грозила «принятием мер», дискреди¬
тацией, плела интриги с целью заставить меня покинуть страну.
И тем, и другим хотелось бы отыграться на Горбачеве, отвлечь
внимание общества от собственных тяжелейших провалов и по¬
следствий их собственной политики.
29 июля, буквально на следующий день после того, как я объ¬
явил о своем решении не участвовать по принципиальным
основаниям в политически мотивированном процессе в Консти¬
туционном суде, Министерство финансов Российской Федера¬
ции в лице его Контрольно-ревизионного управления создало
специальную комиссию для проверки хозяйственно-финансовой
деятельности Горбачев-Фонда.
Комиссия, в составе которой было до десяти опытных кон¬
тролеров под руководством главного контролера-ревизора
Министерства финансов Российской Федерации, начала то¬
тальную ревизию финансовых документов Фонда. И это всего
через пять месяцев после официального начала его работы
и почти за пол года до подведения итогов бюджетного года!
Совершенно очевидно, что такая экстраординарная, чрезвы¬
чайная акция не могла быть предпринята без инициативы
«самого верха». Этот факт на фоне крупнейших хозяйствен¬
ных и финансовых потрясений, разворовывания миллиардов
государственных денег и средств, чиновничьего произвола,
разгула коррупции во всех сферах экономики и государствен¬
ного управления страны предельно красноречиво говорил
о характере, нравственном и интеллектуальном состоянии
тогдашней российской власти.
К сожалению, подобное нередко происходит на наших глазах
и сейчас.

54
I. Девяностые. Защита перестройки
Первые итоги «шоковой терапии»
Лето заканчивалось. Август на этот раз не принес катастро¬
фических событий. Но ситуация в экономике приближалась
к критической. Падение производства продолжалось, и оно было
вызвано прежде всего двумя факторами — «шоковой терапией»
и разрывом хозяйственных связей между республиками бывшего
Союза. Вспоминая то время, Борис Ельцин потом писал: «В сен¬
тябре 1992 года я посмотрел цифры экономических показателей
за девять месяцев. Было от чего прийти в ужас». Там же: «К концу
лета стало ясно, что экономика трещит... Стало окончательно
ясно, что инфляционная, скачущая полоса грозит растянуться
на годы... Целые слои населения сползают к черте бедности...
И при этом резкое социальное расслоение. Богатство одних
контрастирует с нищетой других. Общество вступает в тяжелую
полосу социального отчуждения». Лучше, пожалуй, не скажешь.
А в «активе» — только «ликвидация дефицита товаров». Какой
же ценой она досталась!
К концу года цены выросли в 26 раз, инфляция достигла
5-7 процентов в неделю. Сбережения у тех групп населения, кото¬
рые в советские годы могли быть отнесены к среднему классу, ока¬
зались обесцененными. В результате обвальной либерализации
цен и гиперинфляции по существу произошла экспроприация
сбережений населения — примерно 800 триллионов рублей, или
160-170 миллиардов долларов. Объем валового общественного
продукта в 1992 году упал почти на 20 процентов, продукции про¬
мышленности — на 18 процентов.
Правительство теперь возлагало надежды на скорейшую при¬
ватизацию государственной собственности. Келейно и тайно,
наскоро летом подготовили проект ваучерной приватизации,
схема которой существенно отличалась от проектов «народной
приватизации», которые разрабатывались учеными, в Верховном
Совете России, мэрии Москвы и других учреждениях. И опять:
главное — провести ее побыстрее, без учета чьих-либо мнений.
Указ о введении ваучерной приватизации с 1 октября президент
подписал 23 августа в расчете на то, что он вступит в силу уже
через неделю, то есть до возвращения из отпусков депутатов Вер¬
ховного Совета. А это — прямое нарушение Конституции, со¬
гласно которой приватизация государственной собственности —
компетенция Съезда народных депутатов и Верховного Совета.

Через год после путча
55
Через год после путча
17 августа я пригласил на пресс-конференцию много¬
численных журналистов, просивших об интервью в связи
с первой годовщиной августовского путча. Сегодня, по про¬
шествии многих лет, могу сказать: сколько уже было этих го¬
довщин, и всякий раз они становятся поводом для домыслов
и клеветнических наветов. А тогда это только начиналось.
Путчисты, еще недавно каявшиеся, стали выдвигать одну
за другой новые версии событий с одной целью — обелить
себя и опорочить Горбачева. А тем временем становились все
очевиднее последствия их авантюры. Об этом я прежде всего
и сказал на пресс-конференции.
Путч ГКЧП, сказал я, был преступной авантюрой, которая была
отвергнута гражданами Москвы и страны, но в итоге он сыграл на
руку противникам сохранения единого союзного государства. К со¬
участникам разрушения Союза я отнес также российские власти,
сорвавшие в декабре 1991 года возможность заключения нового
Союзного договора суверенных государств, входивших в СССР.
Отвечая на вопрос о возможности нового путча, я сказал:
«Надо быть идиотом и безумцем, чтобы пойти на это». Но преду¬
предил, что растущие масштабы массового недовольства способ¬
ны породить силы, которые отнюдь не будут демократическими.
«Я думаю, — продолжал я, — что сегодняшнее правительство
проигрывает на том, на чем в свое время проигрывал и Горбачев:
на отставании по ключевым вопросам политики».
Сказал я и о том, что потрясен масштабами продажности ны¬
нешних структур, которым мы сегодня доверили судьбу реформ
и свою судьбу. «Дошло до того, что в Америке вышел путеводи¬
тель, в котором указаны фамилии лиц из наших новых властей,
прочих структур и сколько они берут за решение вопросов».
Мои слова были резкими, но, к сожалению, как оказалось
потом, они попали в точку: «Под видом "народной приватиза¬
ции" задумано ограбление населения: всем дадут по месячной
или полумесячной зарплате, а те, кто наворовал, награбил, будут
скупать ценные бумаги у народа, захватят сперва экономиче¬
скую, а затем и политическую власть».
Пришлось сказать и о неблаговидной роли прессы: «Мои
обращения к людям, к народу зачастую просто заглушаются,
замалчиваются, а если что и опубликуют, то в куцем виде. Так
56
I. Девяностые. Защита перестройки
что пресса тоже стала подстилаться, она стала конформистской,
тоже — лишь бы выжить».
Необходима, заявил я, программа срочных мер для России.
«Нужна новая программа экономических реформ, вокруг кото¬
рой объединятся все демократические патриотические силы. На
основе согласия возможно принятие масштабных, радикальных
решений по стабилизации общества, предотвращению раскола
и дальнейшего обострения обстановки».
Моя твердая позиция
Давление на меня наращивали. От меня требовали участия
в спектакле «суда над КПСС», опасная сущность которого стано¬
вилась все яснее. Я решил, что должен заявить о своей позиции
публично — в виде открытого письма в Конституционный суд.
Привожу его текст целиком.
«Уважаемый Председатель! уважаемые члены Конституцион¬
ного Суда! В связи с принятым вами решением о вызове меня в суд
30 сентября в качестве свидетеля хочу заявить следующее.
В свое время я уже излагал свою позицию в отношении данного
процесса, а также доводы против своего участия в нем и, казалось,
встретил понимание. Но поскольку в силу каких-то причин Суд
все же принял решение о моем вызове, считаю необходимым пред¬
ставить свои соображения в форме открытого письма.
Глубоко уважая Конституционный Суд как важный демократи¬
ческий институт России, я, тем не менее, не считаю возможным
участвовать в процессе, который он ведет по данному делу. Приняв
его к рассмотрению, Конституционный Суд оказался втянутым
в несвойственную ему деятельность, превратившись в заложника
политического противостояния, что наносит ущерб его автори¬
тету и в то же время способствует обострению общественно-по¬
литической ситуации в стране. Поэтому сколь бы профессиональ¬
но, с точки зрения судопроизводства, этот процесс ни проводился,
он не может не носить характера политического процесса. Теперь
уже совершенно очевидно, что он используется противоборствую¬
щими силами в своих узкополитических интересах.
Одна сторона стремится дестабилизировать обстановку, ис¬
подволь пытаясь реабилитировать тех членов партийного руко¬
водства, секретариата ЦК КПСС, других партийных структур,

57
Моя твердая позиция
которые поддержали августовский путч 1991 года или даже при¬
няли в нем прямое участие; путч, нанесший непоправимый удар
по демократическим преобразованиям, сорвавший подписание До¬
говора о Союзе Суверенных Государств, начало реализации анти¬
кризисной программы, проведение внеочередного съезда КПСС, ко¬
торый призван был завершить демократическое реформирование
партии.
Другая же сторона, теряя социальную опору своему курсу и по¬
дыскивая «козла отпущения», сажает на «скамью подсудимых»
нашу историю, чтобы доказать неконституционный характер
партии. Такие попытки могут стать сигналом к подавлению
инакомыслия и вновь создать атмосферу допустимости расправ
за политические взгляды и убеждения. Я категорически возражал
против такого подхода на Верховном Совете РСФСР после путча
и твердо остаюсь на этой позиции.
И еще одно. Я не могу участвовать в этом процессе по мораль¬
ным соображениям. Сейчас общество находится в критическом
состоянии. В преддверии зимы люди в тревоге - как будут решены
вопросы снабжения продовольствием и теплом. Экономическая
реформа в нынешнем виде не оправдала данных народу обещаний.
Миллионы людей уже испытали нищету. В стране нарастает
озабоченность способностью нынешнего руководства вести дело,
тем, какую политику оно собирается проводить дальше и действи¬
тельно ли оно будет налаживать эффективное сотрудничество
с другими государствами Содружества.
Без всего этого нельзя рассчитывать как на решение неот¬
ложных проблем, так и на успешное продвижение по пути реформ
к выходу из кризиса. Попытки реанимировать судебный процесс, по
сути, зашедший в тупик, придать ему сенсационный характер -
это не что иное, как стремление отвлечь внимание граждан от
действительно жизненно важных вопросов. Сейчас же нужен не рас¬
кол общества, не натравливание людей друг на друга, а сплочение,
объединение реформаторских, демократических сил.
Как гражданин России я чту Закон, Конституцию страны.
Участвовал как свидетель в расследовании Прокуратурой дел
о ГКЧП, о финансовой деятельности КПСС, встречался со следова¬
телями, давал показания. Думаю, я не дал повода заподозрить меня
в неуважении к Закону.
Однако я не считаю для себя возможным участвовать в по¬
литическом процессе, который может иметь лишь негативные
последствия. Это для меня неприемлемо.

58
I. Девяностые. Защита перестройки
Что же касается истории, то, какой бы трагичной она ни была,
превращать ее в предмет судебного разбирательства мне представ¬
ляется делом безнадежным. Такие попытки в прошлом уже были и
ни к чему, кроме конфуза, не привели.
Уважаемый Конституционный Суд! Я надеюсь, что изложенные
мною доводы и соображения, равно как и моя нравственная позиция,
будут приняты с должным пониманием.
С уважением
М. Горбачев
28 сентября 1992 года»
Мое открытое письмо в Конституционный суд вызвало край¬
не резкую реакцию инициаторов и исполнителей этой затеи,
поскольку сводило на нет ее главный скандальный смысл — су¬
дилище над Президентом СССР. Суд принял решение, которым
«официально обязал» меня «явиться по вызову для дачи свиде¬
тельских показаний». Председатель суда В. Зорькин обвинил
меня в оскорблении суда. Кто-то из судей, а затем и министр
юстиции РФ Н. Федоров грозили возбудить против Горбачева
уголовное дело за отказ от явки в Конституционный суд, хотя
в Законе об этом суде никаких санкций, кроме штрафа в 100 ру¬
блей, не предусмотрено. Похоже, забыли известный каждому
студенту юрфака классический со времен римского права прин¬
цип пи11ит сптеп, пи11а роепа згпе 1е$е — «никакого преступления,
никакого наказания без закона». Этот классический принцип
надо бы почаще и погромче напоминать некоторым российским
судьям и судам и в XXI веке.
Наконец, дошло до того, что бывшего Президента СССР объ¬
явили «невыездным». Сообщение об этом опубликовала пресс-
служба Конституционного суда. То ли вдруг забыли, то ли, нао¬
борот, решили напомнить всем об эффекте запретов на выезд из
страны в советские времена. Тех самых запретов, стену которых
проломил и разрушил не кто иной, как Президент СССР.
3 октября я направил в Конституционный суд, Министер¬
ство иностранных дел и Министерство безопасности РФ письма
с просьбой сообщить, кем и на основании каких правовых норм
и актов приняты меры, затрагивающие мои гражданские права,
обязанности и законные интересы. На свой запрос я получил
из Конституционного суда ответ: «Все решения Конституцион¬
ного суда, затрагивающие ваши интересы, вам представлены.
С остальными документами можно ознакомиться непосред¬
ственно в Конституционном суде».

59
Моя твердая позиция
Из этого ответа можно было сделать только один вывод: ре¬
шение принималось не в Конституционном суде, в документи¬
рованном виде его предъявить мне не могут. Очевидно, меры,
предпринятые соответствующими ведомствами, были осущест¬
влены на «основании» лишь «телефонного права» и уже поэтому
были незаконными.
А утром 7 октября без предупреждения здание Горбачев-
Фонда было блокировано милицией и опечатано. Сотрудники
Фонда не были допущены на работу. У подъезда собралась толпа
корреспондентов московских и зарубежных СМИ, для которых
опечатывание Горбачев-Фонда — сенсация.
Народу становилось все больше, и мне в автомобиль со¬
общили, что скоро прибудет полк конной милиции. Я просил
передать всем мое предупреждение — соблюдать спокойствие
и порядок. Подъехав к зданию Фонда, я невольно оказался на
импровизированной пресс-конференции. Предположил, что по¬
явление указа о фактическом изъятии имущества Фонда вызвано
моей резкой критикой в адрес Президента России. Охарактери¬
зовал действия властей как демонстративный произвол. Похоже,
сказал я, наступает паралич власти, и поэтому подобными мера¬
ми она пытается как-то проявить себя.
Говоря о положении в России, я сказал, что, бросив Россию
в дикий рынок, власть не знает, что дальше делать. Да, надо идти
в рынок, но делать это надо постепенно, считаясь с интересами
большинства населения. Видимо, с этой целью стоило бы сфор¬
мировать коалиционное правительство.
Сказал я и о работе Конституционного суда, взявшегося
рассматривать «дело КПСС», хотя это совсем не дело Конститу¬
ционного суда. Тем самым организовали политическую драку,
а в это время трещит федерация и усугубляется положение
в экономике.
Как позже выяснилось, накануне указом Президента России
находившиеся в пользовании Фонда здания и имущества во из¬
менение его же указа от 23 декабря 1991 года переданы в хозяй¬
ственное ведение Финансовой академии при Правительстве РФ.
Финансовой академии было предписано предоставить Фонду
Горбачева на условиях аренды по договору помещение площа¬
дью 800 кв. м. Ранее Фонд занимал в этом здании 3500 кв. м.
Начались переговоры между чиновниками Госимущества
и администрацией Фонда. Представители властей не сразу, но

60
I. Девяностые. Защита перестройки
разрешили наконец сотрудникам Фонда пройти на их рабочие
места, чтобы собрать свои служебные материалы и личные вещи.
Все это происходило на глазах у многочисленных представи¬
телей прессы. Тут уже представители властей стали просить со¬
трудников Фонда «успокоить прессу», как-то смикшировать раз¬
носившееся уже по всему миру эхо громкого скандала. И я, и мои
сотрудники как могли прессу действительно успокаивали, сооб¬
щив, что протестовать против произвола властей Фонд намерен
исключительно в рамках закона.
В связи с действиями российских властей Фонд выступил с за¬
явлением:
«Мы заявляем решительный протест в связи с указом Прези¬
дента Российской Федерации об изъятии у Фонда помещений,
которые он занимал в соответствии с распоряжением самого же
Президента. Сделано это в чрезвычайном порядке, без предва¬
рительного уведомления, не говоря уже об обсуждении, путем
блокирования зданий Фонда силами милиции. В нарушение
их трудовых и гражданских прав, сотрудники Фонда не были
допущены на свои рабочие места. Речь явно идет о том, чтобы
лишить Фонд возможности нормально осуществлять свою дея¬
тельность, целиком и полностью отвечающую требованиям За¬
кона и интересам России.
Под прикрытием решения имущественных вопросов осущест¬
вляется целенаправленная политическая акция. Мы понимаем,
что проблемы Фонда несопоставимы с проблемами России. Но
в общем контексте развития страны этот антидемократический
акт нельзя расценить иначе, как проявление авторитарных тен¬
денций, все более заметных в деятельности нынешних властей.
Завтра такой же произвол может быть допущен в отношении
любой не понравившейся правящим кругам общественной орга¬
низации или граждан.
Заявляем, что Фонд будет продолжать свою деятельность
в соответствии со своим Уставом и соглашениями, заключенны¬
ми с российскими и зарубежными научными и политическими
центрами.
Выражая признательность всем российским и зарубежным
организациям и частным лицам за проявленную солидарность,
мы рассматриваем ее как важную часть борьбы против попрания
демократических принципов, за формирование гражданского
общества и правового государств».

Моя твердая позиция	61
Запрет на мой выезд из страны обернулся позором для тех,
кому эта глупость пришла в голову.
9 октября наш Фонд посетил посол Франции Пьер Морель.
По поручению Президента Франсуа Миттерана посол выра¬
зил мне симпатии и поддержку. Посол передал от Президента
Франции пожелание успешной работы Фонда и приглашение
посетить Францию в подходящее для меня время.
Из сообщений печати стало известно, что «тема Горбачева»
затрагивалась в Лондоне на встрече министра иностранных дел
России А. Козырева с премьер-министром Джоном Мейджо¬
ром и министром иностранных дел Великобритании Дугласом
Хэрдом. Козырев назвал «неудачным совпадением» одновре¬
менное введение «временного моратория» на выезд за границу
экс-президента СССР и мер, принятых властями в отношении
Г орбачев-Фонда.
Затем произошло следующее. В связи со смертью бывшего
канцлера ФРГ Вилли Брандта его друзья, а также власти Герма¬
нии передали мне приглашение принять участие в церемонии
похорон этого выдающегося политического и общественного де¬
ятеля, с которым меня связывали многие годы знакомства и кон¬
структивного сотрудничества. С просьбой дать мне возможность
прибыть в Германию на похороны Вилли Брандта обратился
к российским властям канцлер ФРГ Гельмут Коль.
И тут сработало «телефонное право» — а заодно стало ясно,
кто стоит за запретом.
Председатель Конституционного суда сообщил прессе, что
к нему обратился Президент России Борис Ельцин с просьбой
дать согласие на выезд Михаила Горбачева в ФРГ для участия
в похоронах экс-канцлера Вилли Брандта. Конституционный
суд, сказал Зорькин, счел возможным выслушать Михаила Горба¬
чева в качестве свидетеля как до его зарубежной поездки, связан¬
ной с обстоятельствами «гуманитарного характера», так и после
нее. «Конституционный суд тем не менее не отказывается от
своего решения вызвать Горбачева в суд для дачи свидетельских
показаний», — добавил Зорькин.
А в прессу тем временем вбрасывали очередные порции «ком¬
промата» на Горбачева. В ход пошло все. И трагедия со сбитым
на Дальнем Востоке в начале 80-х годов южнокорейским лайне¬
ром, и ввод советских войск в Афганистан, и августовский путч
и, наконец, «последняя сенсация — сокрытие от поляков и мира

62
I. Девяностые. Защита перестройки
истинных виновников катынской трагедии». Этот вброс был
«припасен» к заключительному заседанию Конституционного
суда «по делу КПСС» и пришелся как раз на время моего участия
в церемонии прощания с Вилли Брандтом.
А ведь именно я передал Президенту Польши Войцеху Яру¬
зельскому во время его визита в Москву найденные советскими
историками архивные документы, свидетельствующие об ответ¬
ственности за злодеяния в Катынском лесу Берии и Меркулова.
Об этом сообщалось в заявлении ТАСС от 13 апреля 1990 года,
где выражалось глубокое сожаление советской стороны в связи
с катынской трагедией, представляющей собой одно из тяжких
преступлений сталинизма.
Передавая Ельцину за несколько дней до моего ухода из
Кремля содержание секретного архива ЦК КПСС, в котором
было около трех тысяч «особых папок», я передал ему и хра¬
нившиеся там документы Политбюро с резолюциями Сталина
и его ближайшего окружения на записке Берии от марта 1940
года с приложением о расстреле тысяч польских военнопленных.
Тогда, в декабре 1991 года, мы условились, что Ельцин передаст
эти документы польской стороне. Приходилось только гадать,
почему Ельцин не сделал этого во время визита в Москву Пре¬
зидента Польши Леха Валенсы летом 1992 года. Возможно, при¬
берегал их как раз к «Нюрнбергу» против КПСС и Горбачева.
Несмотря на давление, которое на меня оказывалось, я твердо
стоял на своей позиции. Выражал готовность встретиться с пред¬
седателем Конституционного суда, но не в рамках «процесса».
Я поступал таким образом не из боязни за собственную репута¬
цию и саму жизнь. Не имея президентских гарантий, я был готов
ко всему. Я руководствовался соображениями в высшей степени
принципиальными, считая, что использование юстиции и кон¬
ституционного надзора в политических целях противоправно
и аморально. Это, считал я, равносильно возведению произвола
в политику, разрушению фундаментальных основ современной
государственности и цивилизации.
Видимо, понимая, что своими действиями он сам себя загнал
в тупик, Валерий Зорькин выступил по телевидению с заявле¬
нием, недопустимым для судьи и оскорбительным для меня:
«Я считаю, что своей неявкой в суд Михаил Сергеевич подписал
себе приговор... Может, я нарушаю закон, открывая свои эти, так
сказать, помыслы, но я все более склоняюсь к тому, что Горбачев

Моя твердая позиция
63
в том качестве, в каком он находится сейчас, практически дела¬
ется ненужным России».
Протестуя против заявлений председателя Конституцион¬
ного суда, я в соответствии с законом об информации потребо¬
вал предоставить мне возможность ответить на эти обвинения
и разъяснить свою позицию в прямом эфире в передаче того же
формата и с тем же составом журналистов.
Председатель Всероссийской государственной телерадиокор¬
порации (ВГТРК) Олег Попцов, ссылаясь на то, что передан¬
ная по российскому телеканалу пресс-конференция В. Зорь¬
кина была организована «не по инициативе ВГТРК», отказал
в предоставлении мне телеэфира. В принципе, заявил он, не
исключается показ «в разумных пределах» ответов М.С. Горба¬
чева в видеозаписи в новостных или других программах, однако
в ближайшее время это невозможно главным образом «по техни¬
ческим причинам».
Вот что происходит с людьми, не свободными в своих дей¬
ствиях и не готовыми занять принципиальную позицию. Техни¬
ка у них почему-то отказывает, пропадает у них и в них самих
что-то весьма существенное...
Дискуссии вокруг «процесса над КПСС», как и вся обще¬
ственно-политическая атмосфера в стране, все больше проника¬
лись нетерпимостью, авторитарностью. Взаимная враждебность,
жажда расправы над несогласными и политическими противни¬
ками оставались главным оружием противоборствующих пар¬
тий, кланов. Весь ход первого постсоветского года буквально
день за днем приводил меня к выводу: дело клонится к новому
повороту вспять от начатого перестройкой демократического
процесса и, возможно, даже к полному его срыву.
Об этом я решил заявить при первой же возможности пу¬
блично. Такая возможность представилась в аэропорту, где меня
ждали журналисты по возвращении с церемонии похорон Вилли
Брандта. Вендетта, месть политических противников, сказал
я, это не только дискредитация Горбачева. «Это спланирован¬
ная позиция с целью замаскировать отсутствие продуманной,
перспективной политики. Я не вижу конструктивных ответов на
насущные проблемы жизни страны в выступлениях в Верховном
Совете президента Ельцина. За этим может последовать срыв
демократических процессов в России с далеко идущими послед¬
ствиями для нашей страны, для СНГ, Европы, для всех. И пре¬
64
I. Девяностые. Защита перестройки
зидент, и правительство, называя себя демократами, не желают
никого слушать, игнорируют всех. Между тем время требует
консолидации всех патриотических реформаторских сил. Я не
хочу поражения Ельцину, но хочу, чтобы он нашел формулу
сотрудничества всех тех, кто заинтересован в успешном продол¬
жении реформ. Пренебрегая таким сотрудничеством, президент
терпит поражения». Это было сказано мною меньше чем за год
до расстрела из танков здания Верховного Совета России.
А «процесс по делу КПСС» закончился большим «пшиком».
И я уверен — во многом благодаря занятой мною позиции.
И дело было не в причинах личного характера, а в принципиаль¬
ных соображениях, с которыми, в конце концов, вынужден был
согласиться Конституционный суд.
Суд пришел к единственно возможному рациональному
выводу: дело о проверке конституционности КПСС пришлось
прекратить, так как «КПСС фактически распалась» в августе-
сентябре 1991 года и утратила статус всесоюзной организации.
Но разве такое очевидное решение не могло быть принято сразу,
без шумных политических кампаний?
Провокационный замысел организаторов «суда над КПСС»
был сорван, но, следя за происходящим, мне трудно было изба¬
виться от ощущения, что все это до добра не доведет.
Сползание к социальной катастрофе
Попытки российских властей и застрявших в прошлом ор¬
тодоксальных коммунистов запугать и измотать меня наду¬
манными обвинениями и наветами, конечно, не добавляли
спокойствия, раздражали, но куда больше волновало меня про¬
исходившее в стране, последствия непродуманных, авантюри¬
стических действий правительства. Из газет и разговоров с людь¬
ми возникала тяжелая картина.
На исходе года был опубликован доклад Института соци¬
ально-политических исследований Российской академии наук,
подготовленный совместно с другими исследовательскими цен¬
трами. Вот его основной вывод: «Социальная и социально-по¬
литическая обстановка, складывающаяся на протяжении 1992
года в российском обществе, может быть охарактеризована как
сползание к социальной катастрофе».

Сползание к социальной катастрофе	65
Авторы доклада вынуждены были констатировать, что прово¬
димый на протяжении года курс радикальных реформ закончил¬
ся полным провалом. «Не удалось зафиксировать позитивных
результатов, продвижения вперед ни по одному из направлений
реформ». Это привело к резкому сокращению числа сторонни¬
ков радикального курса. Общество быстро прошло путь от веры
в скорые положительные результаты реформ до состояния от¬
чуждения и неприятия официально проводимой политики.
Эти изменения в массовом сознании россиян, говорилось в до¬
кладе, вызваны катастрофическим падением уровня и качества
их жизни. «Стремительный рост цен, разрушение производства
и игнорирование правительством элементарных социальных
интересов рядовых граждан привели к обнищанию большинства
населения России. Такого снижения уровня благосостояния рос¬
сияне не знали со времен Великой Отечественной войны».
Разгул правовой вседозволенности и невиданная дестабили¬
зация экономики, переходящая в хаос, привели к резкому скачку
коррупции и по существу к власти коррупционеров и мафии. Из
этого авторы доклада делали вывод: «Правительство, которое по¬
ощряет коррумпированную часть чиновничьего аппарата и те¬
невых дельцов к захвату и дележу общенародной собственности,
не может иметь широкой социальной поддержки».
Не удивительно, что депутаты, избранные всего два года
назад прямым голосованием на свободных выборах, не могли
не реагировать на то, что происходило в стране. В декабре
1992 года VII съезд народных депутатов Верховного Совета
России резко раскритиковал ход и результаты экономического
шока. Выступавшие обрушились на правительство и первого
заместителя премьер-министра Егора Гайдара, руководившего
экономическим блоком (формально правительство возглавлял
Ельцин).
В свое время Гайдар был в числе тех, кто участвовал в разра¬
ботке планов перехода советской экономики к рынку. Он произ¬
водил впечатление серьезного, знающего, энергичного человека.
Думаю, если бы перестройка не была оборвана, он нашел бы
свое место в экономической науке, а может быть, и в управле¬
нии экономикой страны. Но распад Союза создал ситуацию,
в которой потенциал этого человека и его молодой команды был
использован группой Ельцина, преследовавшей прежде всего
политические цели. К моменту прихода Гайдара в правительство
финансовая система страны была развалена (не без помощи того

66
I. Девяностые. Защита перестройки
самого Верховного Совета, который сейчас подверг его деятель¬
ность сокрушительной критике). Ошибки, допущенные рефор¬
маторами, наложились на последствия распада хозяйственных
связей на постсоветском пространстве. Гайдар тяжело переживал
происходящее, но был не в состоянии изменить курс или серьез¬
но скорректировать его.
Ельцин, конечно, понимал, что яростная критика депутатов
направлена не только и даже не столько против Гайдара, сколь¬
ко против него самого. Он отреагировал в характерном для него
духе: обиделся, с трибуны съезда обратился к гражданам стра¬
ны, заявив, что съезд «превратился в сплошную реакционную
массу». Сотрудничать с парламентом президент отказался. При¬
звал к всенародному референдуму о доверии и демонстративно
покинул зал.
В ответ съезд громадным большинством голосов отказался
продлить чрезвычайные полномочия президента, но, в конце
концов, принял его предложение избрать Председателем пра¬
вительства Виктора Черномырдина, в прошлом министра газо¬
вой промышленности СССР, а затем руководителя «Газпрома».
Была также достигнута договоренность о проведении в апреле
1993 года референдума об основных положениях новой Кон¬
ституции, в том числе о перераспределении полномочий между
законодательной и исполнительной властями. Но очень скоро
стало ясно, что достигнуто лишь временное, неустойчивое рав¬
новесие в противоборстве двух сторон, каждая из которых была
настроена не на совместную работу, не на компромисс, а на по¬
беду любой ценой.
Я, в отличие от многих, не считал идею всероссийского
референдума конструктивной, способствующей стабилизации
положения и консолидации общества. Наоборот, она казалась
мне непродуктивной и опасной. Цель шумной кампании о ре¬
ферендуме, по сути, состояла в том, чтобы отвлечь внимание
общества от ответа на главный вопрос: почему курс, взятый в ян¬
варе 1992 года, фактически привел общество на грань пропасти?
Свое мнение я высказал в статье в еженедельнике «Московские
новости»: «Вместо сплочения реформистских сил, расширения
демократического пространства референдум лишь углубит рас¬
кол и усилит центробежные тенденции в России».
Обострявшаяся ситуация заставляла высказываться с предель¬
ной прямотой. Политику властей по отношению к народу я на¬
Сползание к социальной катастрофе
67
звал откровенно циничной. «Неэффективность госаппарата,
коррупция достигли беспрецедентного в российской истории,
да и вообще в современном мире уровня».
В этой же статье я высказал мнение, что «дальнейшее расши¬
рение полномочий президента в России чревато формировани¬
ем открыто авторитарного режима», а также обратил внимание
на «разговоры о том, что в президентском окружении обкаты¬
вается идея объявления "переходного периода" с особым режи¬
мом». В стране может создаться ситуация, предостерегал я, при
которой «можно будет оправдать "временное" свертывание
свободы слова и других гражданских свобод, приостановление
деятельности представительных органов власти на период вы¬
работки и принятия новой конституции».
Что нужно делать? В целях сохранения гражданского мира
я рекомендовал Съезду народных депутатов проанализировать
деятельность Верховного Совета и исполнительной власти и по¬
пытаться нащупать пути к восстановлению согласия в обществе.
«Если добиться этого не удастся, остается единственный инстру¬
мент конституционного решения кризиса — досрочные выборы
обеих ветвей власти, и не откладывая их на целый год».
Выборы, считал я, необходимы еще и потому, что российские
властные структуры были сформированы в период существо¬
вания СССР и союзного Центра. «Многие активные и опытные
политики из России не участвовали в тех выборах, так как рабо¬
тали в союзных структурах. Кроме того, за последние два года
на политической сцене России появились новые свежие силы,
способные взять на себя ответственность за развитие России во
всех сферах жизни».
Развитие событий показало, что угрозы, о которых я пред¬
упреждал, были реальными. Они усугублялись продолжавшим¬
ся ухудшением обстановки в стране, новыми тяготами в жизни
людей. В этих условиях противостояние между президентом
и парламентом становилось все более острым и непримири¬
мым. С обеих сторон звучали резкие обвинения и оскорбления.
Ближайшее окружение Ельцина давало понять, что он готов
разогнать парламент. В ответ депутаты обрушивались на «крем¬
левских временщиков», призывали к кампании гражданского
неповиновения, созданию правительства «национального спа¬
сения», которое «наведет порядок в стране». Я следил за проис¬
ходящим с растущей тревогой.

68
I. Девяностые. Защита перестройки
На пороге кризиса
Между тем напряжение в стране продолжало расти. Слухи
о том, что президент собирается ввести некий «особый режим»,
отстранив парламент от выполнения его функций, подтверди¬
лись. 20 марта Ельцин в телевизионном обращении к гражданам
сообщил, что подписал указ об особом порядке управления в Рос¬
сийской Федерации до преодоления кризиса власти: «Нельзя
управлять страной, ее экономикой, особенно в кризисное время,
голосованием, репликами от микрофонов, через парламентскую
говорильню и митинговщину». Председатель Президиума Вер¬
ховного Совета Российской Федерации Р. Хасбулатов и оппо¬
зиция расценили действия президента Б. Ельцина как попытку
государственного переворота. От имени Конституционного суда
его председатель В. Зорькин заявил о неконституционности
выступления и указа президента России. У здания Верховного
Совета — «Белого дома» — начались многотысячные митинги,
на площади сменяли друг друга сторонники и противники пре¬
зидента. Общество было расколото, в воздухе запахло пожаром.
По просьбе агентства «Интерфакс» я высказал свое мнение от¬
носительно обращения Б. Ельцина, назвал указ президента о введе¬
нии президентского правления в стране «серьезным политическим
просчетом, свидетельствующим об узости его политической базы,
о степени его внушаемости и зависимости от взглядов тех людей,
которые готовы, как говорят, сжечь дом, чтобы поджарить себе
яичницу... Неконституционный курс, избранный президентом
России, несмотря на обещания исключить силу из арсенала своих
средств, — сказал я, — подталкивает общество к противостоянию
и может нарушить хрупкий социальный и гражданский мир».
Я призвал исполнительную и законодательную ветви власти
к ответственности в этот критический период развития страны:
«Важно дать людям самим определиться в этой ситуации, при¬
чем сделать это необходимо в форме досрочных выборов, по¬
скольку все остальные рецепты не способны вывести власти из
нынешнего витка противостояния, а лишь затянут кризис, ставя
под угрозу все демократические завоевания последних лет...
Слово сейчас за Съездом, — заявил я. — У него последний шанс
опровергнуть мнение людей, что депутатами движет лишь ин¬
стинкт сохранения власти, а не заботы о судьбе страны. В сложив¬
шейся "разогретой" ситуации очень важно, чтобы правительство
На пороге кризиса
69
и особенно органы правопорядка, а также регионы не дали себя
втянуть в политическое противостояние властей и удержали стра¬
ну от распада, а общество — от конфликта и противостояния».
В том, что происходило впоследствии, были важны, как
представляется мне сегодня, не детали противоборства и даже
не результаты референдума, а намерения участников противо¬
борства. Намерены ли они, найдут ли они в себе политическое
мужество отказаться от бессмысленной схватки, заняться стро¬
ительством институтов демократии: сильной, ответственной
президентской власти, обладающего широкими полномочиями
парламента, независимого суда, политических партий, организа¬
ций гражданского общества, — смогут ли совместно найти пути
осуществления трудных, но необходимых экономических ре¬
форм, защитив людей от их наиболее болезненных последствий?
Так стоял тогда вопрос.
Накануне референдума 25 апреля я высказал мнение, что,
в особенности в принятой его формулировке, он не приведет
к принципиальному разрешению кризисной ситуации во власт¬
ных структурах и в стране в целом.
Итоги референдума формально оказались победой прези¬
дентской команды. Большинство участников ответили «да» на
вопрос о доверии президенту и (чуть больше половины) — на
вопрос об одобрении социально-экономической политики пра¬
вительства. С учетом невысокой явки это составляло немногим
более трети избирателей. Что же касается вопросов о проведе¬
нии досрочных выборов, то за перевыборы президента высказа¬
лось 49,5 процента голосовавших, а парламента — 67,2 процента.
Как интерпретировать этот результат? По моей оценке, на
результатах референдума, несомненно, сказалось нежелание
большинства людей возвращаться в доперестроечное командно-
административное прошлое, чем, по утверждениям президент¬
ской пропаганды, грозила победа сторонников Съезда. «Итоги
референдума, — заявил я, — не позволяют признать абсолютно
выигравшими ни ту, ни другую сторону. Граждане России про¬
тив конфронтации, они хотят стабильности. Они — за про¬
должение реформ, но с существенной коррекцией. И в первую
очередь за облегчение бремени реформ для тех, кто оказался
в особенно тяжелом положении».
Что дальше? Я считал, что новая Конституция, безусловно,
нужна. «Но непозволительно, чтобы она была плодом конъюнк¬
70
I. Девяностые. Защита перестройки
туры, политической борьбы данного момента... Главное в том,
чтобы после выработки ее согласованного проекта принятие Ос¬
новного закона было осуществлено в атмосфере согласия, в рам¬
ках конституционного процесса». И принимать Конституцию
должен новый состав Верховного Совета. Любые форсированные
варианты принятия нового Основного закона означали бы не¬
уважение к мнению граждан. В любом случае, заявил я в конце
мая, «все должно идти на законной, правовой основе. Только
так можно создать гарантии устойчивого функционирования
российской государственной системы, обеспечить нормаль¬
ную жизнь российского гражданского общества, рождающегося
с таким трудом».
Однако Конституционное совещание, созванное с целью раз¬
работать проект новой Конституции, не могло выполнить своей
миссии. Содержательной дискуссии на Совещании не полу¬
чилось. Уже в июне я высказал мнение, что оно превратилось
в бесполезную трату времени. Это, сказал я журналистам, «игры,
которые ни к чему не приведут. Нужна политика, а не полити¬
ческие игры».
Лето 1993 года оказалось для меня очень напряженным. Не¬
сколько поездок за рубеж, в том числе в Голландию и Швейца¬
рию, где я занимался вопросами, связанными с началом деятель¬
ности Международного Зеленого Креста. Благотворительные
дела — 7 июня мы с Раисой Максимовной участвовали в откры¬
тии самого крупного и современно оборудованного отделения
по пересадке костного мозга на базе Республиканской детской
больницы, которой Раиса уделяла постоянное внимание.
В 1990 году Раиса Максимовна стала патроном Междуна¬
родной ассоциации «Гематологи мира — детям», созданной
специально для организации современного лечения самых тя¬
желых болезней крови у детей. В марте 1991 года она передала
Институту детской гематологии благотворительный чек на сто
тысяч долларов. Это позволило обеспечить обучение новейшим
медицинским технологиям и врачей, и медицинских сестер, их
стажировку в самых передовых гематологических центрах США
и Германии.
После декабря 1991 года финансирование строительства
специализированного отделения по пересадке костного мозга
при НИИ детской гематологии прекратилось. Возобновление
и завершение строительства стало возможным благодаря тому,
71
Роковые решения, роковые дни
что нам удалось специально на эти цели собрать миллион дол¬
ларов — половину предоставил по моей просьбе голландский
бизнесмен и основатель благотворительных фондов Фред Мат-
цер, остальное я выделил из гонораров, полученных за лекции
во время поездки в США в 1992 году. Второй миллион долларов,
необходимый для завершения строительства, выделило после
моих обращений правительство России. Через Фонд гуманитар¬
ную и благотворительную помощь российским организациям
оказывали и другие зарубежные друзья. 24 августа мы передали
для больниц Ставрополья медицинское оборудование, закупка
которого была организована Марией Вильмес и группой спон¬
соров из Германии.
Тогда же я закончил работу над книгой «Годы трудных ре¬
шений». В книге — мои выступления, речи, записи бесед и пере¬
говоров 1985-1992 годов. Значительная часть материалов публи¬
ковалась впервые (в частности, протокольные записи острого
обмена мнениями в Политбюро ЦК КПСС 24-25 марта 1988 года
в связи с публикацией статьи Нины Андреевой в «Советской
России»).
Рукопись мы практически одновременно передали россий¬
скому и французскому издателям. Но российского издателя
фактически вынудили отказаться от публикации — весьма
прозрачно дали понять, что в случае издания книги Горбачева
издательству и типографии не избежать «наезда». Первый типо¬
графский набор книги оказался рассыпанным. Заново набирали
в одной из рязанских типографий уже, так сказать, в «конфи¬
денциальном порядке». В результате во Франции книга вышла
в свет раньше, чем в России.
Роковые решения, роковые дни
Тем временем кризис власти, вызванный непримиримыми
противоречиями между Президентом и Верховным Советом,
продолжался и грозил обернуться большой бедой. Глубин¬
ной причиной его была, конечно, все ухудшающаяся ситуация
в стране. Мы провели в Фонде анализ положения, и выводы были
самые неутешительные: «В массе населения растут оппозицион¬
ные настроения и недоверие к центральным властям — и Пре¬
зиденту, и Верховному Совету, но большинство — по разным
причинам — опасается новых крутых перемен. Относительное
72
I. Девяностые. Защита перестройки
равновесие сил между исполнительной и законодательной вла¬
стью в центре весьма неустойчиво ("с нынешним Президентом
никакой парламент не найдет устойчивого согласия").
Правящие элиты на местах, в регионах все больше вбирают
в себя специалистов-управленцев из бывшего совпартактива
и стремятся застраховаться от возможного нового вмешательства
из центра. В случае проведения выборов осенью или зимой этого
года их результаты предсказать невозможно».
Я, однако, был по-прежнему убежден, что надежду на выход из
затянувшегося тупика могут дать только новые выборы. В интер¬
вью «Российской газете» 19 августа я сказал: «Если нынешние по¬
литики хотят добра России, они просто обязаны уже этой осенью
объявить выборы... Россия дрейфует без руля». Выход из кризи¬
са — в обновлении федеральной власти. Надо выводить страну из
хаоса, и «с этим могут справиться только новые люди. К тому же
они получат хоть и небольшой, но все же кредит доверия».
У Ельцина был другой план, и, видимо, к концу лета он
окончательно утвердился в своем намерении решить кризис, из¬
бавившись от парламента. Весь сентябрь президент полностью
был занят подготовкой силового устранения парламента. В со¬
провождении министров обороны и внутренних дел лично про¬
верял готовность расположенных под Москвой элитных дивизий
и воинских частей к выполнению его приказов. Появлялся на
экранах телевидения в военном камуфляже, в краповом берете
с боевой винтовкой в руках.
21 сентября Президент России подписал указ № 1400 о пре¬
кращении полномочий Съезда народных депутатов и Верховно¬
го Совета. Конституционному суду президент «рекомендовал»
прекратить заседания до выборов в новый орган законодатель¬
ной власти — Федеральное Собрание, которые назначались на
12 декабря. Это роковое решение положило начало цепи собы¬
тий, во многом предопределивших те отклонения от демократи¬
ческого пути развития, свидетелями которых мы были в течение
всех последующих лет, вплоть до сегодняшнего дня.
В тот же день Конституционный суд Российской Федерации
признал действия и решения президента в связи с его указом от
21 сентября 1993 года не соответствующими Конституции РФ
и потому служащими основанием для отрешения Президента
Российской Федерации Б.Н. Ельцина от должности или приве¬
дения в действие иных специальных механизмов его ответствен¬
ности в порядке, предусмотренном Конституцией РФ.

Роковые решения, роковые дни
73
22 сентября Верховный Совет России принимает постанов¬
ление, в котором заявляет, что «Президентом Российской Фе¬
дерации совершен государственный переворот». В тот же день
Верховный Совет постановил дополнить Уголовный кодекс
статьей, карающей антиконституционную деятельность нака¬
занием вплоть до смертной казни с конфискацией имущества.
Б. Ельцин расценил этот факт как прямую угрозу, направлен¬
ную лично против него.
Поистине стороны были «достойны друг друга»! убежден,
что вплоть до последних минут, до кровавой развязки 3-4 ок¬
тября шанс на мирное разрешение кризиса был. Рычагов непо¬
средственного воздействия на участников конфликта у меня не
было, но я старался повлиять на их поведение своими публичны¬
ми выступлениями, призывами к благоразумию.
Выступая на пресс-конференции в Москве 25 сентября, я за¬
явил: «Лучшим выходом из сложившегося положения в России
являются одновременные досрочные выборы президента и пар¬
ламента — и чем скорее, тем лучше».
Нужно все вернуть в конституционное русло. Иначе создается
очень опасный прецедент. «Такое обращение с Конституцией,
когда об нее "вытирают ноги" — это большевизм». Еще один
важный момент: в ситуации, когда остается одна власть, которой
принадлежат все средства массовой информации, подчеркнул
я на пресс-конференции, невозможно говорить о свободных вы¬
борах в парламент.
А корень зла заключается в провале политического курса,
который начало проводить российское руководство — и прези¬
дент, и парламент — с конца 1991 года. «Все они одна компания,
и они завязли в этой ситуации. Они должны уйти», — сказал я.
Я рекомендовал Б. Ельцину в ближайшее время вернуть ситу¬
ацию к той, которая существовала до 21 сентября. Естественно,
должны быть отменены и все последние решения Верховного
Совета.
Опасной мне казалась и позиция лидеров стран Запада, без¬
оговорочно поддержавших Ельцина. Они сделали это не разо¬
бравшись, предположил я. Главное, что должен сделать Борис
Ельцин, — это «выступить не как представитель одной полити¬
ческой группы, а как национальный лидер». Думаю, это был его
последний шанс. Он им не воспользовался.
29 сентября с призывом к конфликтующим сторонам не до¬
пустить кровопролития выступил Патриарх Московский и Всея
74
I. Девяностые. Защита перестройки
Руси Алексий II. Церковь подключилась к процессу поисков
компромисса. К нему было готово и большинство членов Вер¬
ховного Совета, заседавшего в здании, оцепленном войсками по
приказу президента. В роли посредников между Верховным Со¬
ветом и администрацией президента, правительством В. Черно¬
мырдина пытались выступить руководители ряда регионов,
президенты российских республик. Даже те, кто поддерживал
президентский указ от 21 сентября, склонялись к компромисс¬
ной схеме выхода из кризиса, близкой к предложенному мной
варианту.
Но во второй половине дня 3 октября обстановка в Москве на¬
калилась. Группы демонстрантов, вооруженных людей и явных
провокаторов во главе с А. Макашовым и В. Анпиловым, прорвав
оцепление вокруг «Белого дома», захватили здание мэрии на
Новом Арбате и направились к Останкинскому телецентру.
К вечеру указом Б. Ельцина в Москве было введено чрез¬
вычайное положение. У телецентра в Останкино завязалась
перестрелка, в результате которой были убитые и раненые.
Погибли десятки людей, несколько журналистов. Безусловно,
надо было брать ситуацию под контроль. К утру 4 октября
это было сделано. Я уверен, что и тогда кризис можно было
закончить без дальнейшего кровопролития. Но именно в этот
момент, в 10 часов утра на мост перед «Белым домом» выдви¬
нулись танки, открывшие стрельбу по зданию! Фактически
в центре Москвы была развязана кратковременная граждан¬
ская война, обернувшаяся гибелью, согласно официальным
данным, 160 человек.
В это время в здании парламента находилось около тысячи
людей — депутаты, сотрудники аппарата, обслуживающий
персонал, журналисты, женщины, дети. Дом загорелся — языки
пламени и клубы черного дыма охватывали его окно за окном,
этаж за этажом.
Вся эта жуткая картина воспроизводилась в режиме реального
времени на экранах миллионов телевизоров в России и по всему
миру — телекамеры «Си-эн-эн» вели прямой репортаж с не¬
скольких точек из соседних со зданием Верховного Совета домов.
«Какой позор!» — думал я, глядя на экран телевизора.
В 14.30 из Дома Советов начали выходить люди с белым фла¬
гом. Руцкой, Хасбулатов, Макашов были арестованы. Б. Ельцин
в обращении к гражданам заявил о подавлении в Москве «воору¬
женного фашистско-коммунистического мятежа».

75
Роковые решения, роковые дни
Моя реакция на события 3-4 октября, первые оценки и выво¬
ды наиболее полно изложены в интервью корреспонденту «Ком¬
сомольской правды» Александру Гамову, которое я дал через
2-3 дня после событий.
«Во время штурма "Белого дома" какая-то часть наших
соотечественников находилась по обеим сторонам баррикад,
а остальные с тревожным любопытством взирали на все про¬
исходящее. Где в это время был Горбачев?
— Сидел у телевизора. Но не был холодным созерцателем
разыгравшейся трагедии.
Начиная с 21-го числа, я внимательно следил за развитием
ситуации и, насколько позволяет мне мое нынешнее поло¬
жение, стремился реагировать на нее. Если говорить о моей
первоначальной позиции, которая была изложена на пресс-
конференции 25 сентября, то она состояла в следующем: я со¬
ветовал президенту Ельцину все обдумать и самому вернуться
к ситуации, складывавшейся до 21 сентября, внести пред¬
ложение об одновременных президентских и парламентских
выборах. Кстати, и "осажденный съезд", как сообщил мне при
встрече Олег Румянцев, также готов был отменить все свои
последние решения и прийти к компромиссу. Таково же было
мнение и Конституционного суда, большинства регионов,
ряда общественных организаций. Даже те, кто поддерживал
президентские акты от 21-го, склонялись к этой же схеме вы¬
хода из кризиса. К переговорному процессу подключилась
Церковь... словом, надежда избежать кровопролития была,
и немалая.
То, что произошло в воскресенье, думаю, для многих
было неожиданным. До того, как я узнал о том, что творится
в "Останкино" и в мэрии, я передал в "Интерфакс" и ИТАР-
ТАСС свое обращение и настоятельно рекомендовал ни
в коем случае не втягивать в это дело армию — я говорил, что,
если в Москву введут войска, будет кровь, будет война. Кста¬
ти, в тот момент я еще не знал, что в городе уже объявлено
чрезвычайное положение и войска вводятся. А кто знал? Теле¬
видение не работало, радио тоже, информации — никакой...
После этого меня обвинили, будто я выступаю против мер,
направленных на прекращение погромов...
— Михаил Сергеевич, но ведь действительно в тот крова¬
вый воскресный вечер Ваша реакция выглядела более чем
странной...

76
I. Девяностые. Защита перестройки
— Не спешите... Как это преподнесли, получается, что
Горбачев чуть ли не оправдывал погромщиков. Повторяю,
мое обращение было сделано днем, а передали его поздно ве¬
чером. Это во-первых. А что произошло дальше? К утру, слава
Богу, ситуацию взяли под контроль, "Белый дом" блокиро¬
вали войска, бронетехника. Люди ехали на работу. И вдруг
перед лицом всей страны, всего мира начался расстрел здания
парламента. Я был поражен!
Ведь буквально накануне представители президентской
стороны говорили о том, что Руцкой и Хасбулатов сделали за¬
ложниками своих преступных замыслов сотни ни в чем не по¬
винных граждан. В Доме Советов, кроме кучки авантюристов,
было немало людей из числа обслуживающего персонала, ра¬
ботников аппарата, журналистов, обманутых "защитников",
наконец, депутатов, искренне отстаивающих конституцион¬
ные принципы... И войска начали безжалостно уничтожать
этих заложников — боевики же и сами зачинщики погромов
пострадали, как оказалось, меньше всего. Вот я о чем пред¬
упреждал еще в воскресенье.
Кстати, как мы теперь узнаем, Руцкой и Хасбулатов —
и через "Интерфакс", и через Грачева — пытались продол¬
жать переговоры, готовы были сдаться. Надо было использо¬
вать этот шанс...
На мой взгляд, то, что произошло у "Белого дома", было
ничем не оправданной местью. Минуло уже несколько суток,
а тела погибших в здании до сих пор не выдают, якобы с ними
работают следователи. Это же кощунство! Создается впечатле¬
ние, будто власти просто пытаются скрыть, что в "Белом доме"
убиты сотни людей. В светлый день! При огромном стечении
народа! Вообще-то говоря, мы уже вступили в первую стадию
сумасшествия — нашу армию заставили пролить кровь. Такое
нельзя простить. Эта трагедия, до которой довели нас руко¬
водители Верховного Совета, президентских структур, испол¬
нительной власти, ставит точку в их деятельности. Сегодня
никто из них не имеет права оставаться у власти.
— Но ведь победивший Кремль не бьет в литавры...
— Хорошо, что смикшировали эйфорию победы и призы¬
вы типа "Задавить гадину!"
Пресса уже заговорила тем языком, в той тональности
и с той тревогой, которые и должны присутствовать в эти
страшные дни. Многие понимают, что после всего случив¬
77
Роковые решения, роковые дни
шегося мы уже не можем быть такими, какими были до сих
пор.
Наконец и президент в своем обращении сказал, что это —
трагедия, а не победа. Объявил траур и тоже нашел такие
слова, которые нужно было произнести в этот день. Но осталь¬
ное... Создается впечатление, будто Ельцин поставил перед
собой задачу — нагнать на страну, на людей еще больше стра¬
ху. Ну а дальше что? Конструктивного я ничего не услышал.
Вот только: советы — фактически разогнать...
— Михаил Сергеевич, вот Вы все критикуете президента...
А между прочим, некоторые выстраивают такую вот логиче¬
скую цепочку: Горбачев породил Ельцина, тот, в свою оче¬
редь, Руцкого и Хасбулатова.
— Это все спрямленный, поверхностный анализ. В ходе
общественного развития появились новые движения, фигу¬
ры. Это было исторически предопределено...
— Я сейчас вспоминаю — в последние годы Вашего правле¬
ния в воздухе тоже витали идеи о грядущей чрезвычайщине.
— Действительно, и при мне часто раздавались требова¬
ния ввести в стране президентское правление, объявить чрез¬
вычайное положение.
Или, говорили, уходи! Была же настоящая осада! Но я на
это не пошел. Для меня были неприемлемы кровавый путь,
деление общества на красных и белых, стремление разогнать
оппозицию. Это не значит, что все так получалось, как хоте¬
лось. Но я говорю о своих глубоких нравственных убежде¬
ниях, которыми руководствовался. Пытался и тех, и других
сдерживать, продвигая демократические процессы с тем,
чтобы они стали необратимыми. А сейчас мы до чего дошли...
Ведь смотрите — снова попираются основополагающие
политические, экономические, социальные, конституцион¬
ные права граждан, опять наступают на горло гласности. Чего
стоят какие-то программы, концепции, если нас, в конце кон¬
цов, втягивают в кровавую бойню?
— Не кажется ли Вам, что истоки трагедии надо искать
не в том, как в эти дни повели себя Ельцин, Хасбулатов или
армия...
— Думаю, реформы нельзя было проводить, не взаимодей¬
ствуя с народом, обращаясь с ним, как со строительным мате¬
риалом для возведения демократической страны. Новые власти
России, по сути, начали кавалерийскую атаку, которая привела
78
I. Девяностые. Защита перестройки
к развалу государства. То есть вместо реформ мы получили
"великие переломы", "маоцзэдуновские скачки". Это — нео¬
большевизм.
Откуда идут корни нынешней кровавой трагедии? Да
с того момента, когда был взят ошибочный политический
курс. Где были тогда Ельцин, Руцкой, Хасбулатов и все осталь¬
ные их сторонники? В одной лодке. Потом Ельцин с Гайдаром
начали внедрять свою "шоковую терапию", форсированный
метод проведения экономической реформы, чтобы показать
Горбачеву и горбачевцам, как надо делать дела в обществе. Но
ведь до этого было одобрение парламента и съезда! А кто дал
право президенту издавать указы нормативного характера?
Верховный Совет и в целом депутатский корпус...
Вспомните, когда у них заварилась эта свара? Когда увиде¬
ли плоды своего совместного труда: СНГ не заработало, стра¬
на разорвана, экономика развалена, вековые человеческие
связи нарушены... 70 процентов граждан оказались на грани
нищеты. Тогда-то президенту и на съезд стали поступать
тревожные импульсы. Депутаты оказались более восприим¬
чивыми к ним, потому что в большинстве своем живут на
местах, всё видят своими глазами. Вот и началось выяснение
отношений, кто больше виноват. Да все они виноваты —
и Верховный Совет, и съезд, и президент. Вместо того, чтобы
осознать это, они начали сводить друг с другом счеты и втя¬
нули Россию в такое состояние, что мы все умылись кровью.
А еще каждая из противоборствующих сторон считает себя
спасителем Отечества...
— Вы настаиваете на том, чтобы нынешнее руководство
ушло. А если народ на новые выборы не придет — ситуация-
то непростая?
— Нет, народ ждет выборы и пойдет на них. И отвергнет
эти власти, которые в течение девяти месяцев ведут борьбу
на российском политическом ковре, а теперь вот и стрельбу
из орудий затеяли. Нам как воздух сейчас нужно согласие —
ради продвижения реформ, ради успокоения общества, ради
стабильности. К этому можно прийти через одновременные
демократические выборы и парламента, и президента.
Я сохраняю оптимизм и по поводу того, что Россия воз¬
родится. На этот счет у меня нет никаких сомнений. Вижу,
как изменились люди. Более 60 процентов руководителей,
хозяйственников уже не хотят возвращаться в прежнюю ко¬
79
Чрезвычайщина — не путь к стабильности
мандную систему. Появился и слой предпринимателей — не
спекулятивного пошиба, а тех, кто по-настоящему ведет дело.
Мы видим, что общество заинтересовано в нормальных,
здоровых, серьезных реформах в рамках демократии и утвер¬
дившейся свободы. Поэтому верю, что выберемся. Правда, мы
можем сделать это через годы, через десятилетия. А можем
и быстрее выйти из кризиса, особенно из нынешнего крити¬
ческого состояния. Это будет зависеть от того курса, который
изберут власти. Вот почему мне бы хотелось, чтобы свое слово
здесь сказал народ, граждане на свободных одновременных
независимых выборах всех ветвей власти и региональных
структур. Тогда мы получим те органы и на местах, и в цен¬
тре, которые получат мандат от народа и будут успешно про¬
водить реформы. Такой вариант обезопасил бы общество от
большого исторического зигзага, от раскола, от гражданского
конфликта».
Чрезвычайщина — не путь к стабильности
В первые дни после кровавой развязки страна, ошеломленная
происшедшим, как будто замерла, оцепенела. Важно было удер¬
жать президента от эйфории победы. Считать то, что произо¬
шло, «победой над коммуно-фашистским мятежом» — опасное
заблуждение, пропагандистский миф. Да, в трагических собы¬
тиях участвовали и одиозные фигуры, и экстремистские груп¬
пы провокаторов. Но были и люди, искренне протестовавшие
против попрания прав и полномочий парламента, требовавшие
возвращения на путь законности. А сколько пострадало ни в чем
не повинных людей! Уже после расстрела парламента власть
учинила массовые избиения граждан на подходах к «Белому
дому». Жертвами, в том числе со смертельным исходом, стали
и ребята-пэтэушники, прорывавшиеся на Красную Пресню из
мальчишеского любопытства. Мать одного из убитых юношей,
оказавшись без средств к существованию, пришла просить по¬
мощи в наш Фонд. Мы, как могли, помогли.
Крайне удивило и обеспокоило меня обращение известных
писателей, поддержавших расстрел парламента. Заголовок их
письма, опубликованного в «Известиях», гласил: «Писатели тре¬
буют от правительства решительных действий». И далее: «Хва¬
тит говорить... Пора научиться действовать. Эти тупые негодяи
80
I. Девяностые. Защита перестройки
уважают только силу». Как мог подписать такое письмо акаде¬
мик Лихачев? Почему под этим вульгарным, грубым памфлетом
стоят подписи Беллы Ахмадулиной, Виктора Астафьева, других
больших писателей? Эти вопросы не давали мне покоя. Многих
из этих людей уже нет с нами. А те, кто живы, думаю, вряд ли
сегодня гордятся своим поступком.
Конечно, не все деятели культуры заняли такую позорную
позицию. Андрей Синявский, Владимир Максимов, Петр Егидес
опубликовали в «Независимой газете» страстную статью, в ко¬
торой осудили кровавую расправу в центре Москвы. А лучшим
ответом тем, кто требовал «раздавить гадину», были, наверное,
стихи Андрея Вознесенского:
«И снайперы целятся с кровель.
Мы жмемся к краям мостовой.
Гуманизм не пишется кровью,
в особенности — чужой».
Начиная эпопею «чрезвычайщины», Ельцин обещал, что она
приведет к стабильности, откроет путь к демократии, облегчит
проведение реформ. Очень быстро стало ясно, что все идет в об¬
ратном направлении. Об этом я сказал в статье, написанной по
просьбе газеты «Стампа».
«Настало время спросить: а что — исход событий 21 сентя¬
бря — 4 октября открывает путь к стабильности?
Данные, а их с каждым днем все больше, заставляют
думать, что это не так. Хотя я и не считаю, что в принципе
возможности для стабилизации обстановки в стране совсем
исчезли. Обстрел из пушек парламента, сотни убитых и ра¬
неных, действия властей в условиях чрезвычайного положе¬
ния — непоправимый ущерб, нанесенный демократии и делу
реформ в России.
Отсутствие легальной оппозиции резко увеличит вероят¬
ность ошибок при выработке и принятии законов, в ходе
реализации реформ. А это очень опасно в критический пере¬
ходный период, чревато такими провалами, которые могут
вызвать взрывы массового недовольства и привести к повторе¬
нию событий, уже пережитых нами.
Не буду приводить других аргументов и сомнений. Одна¬
ко и сказанного, думаю, достаточно, чтобы не питать иллю-

Чрезвычайщина — не путь к стабильности
81
зий насчет того, что Россия уже встала на путь успокоения,
стабилизации и нормализации, что продолжение политики,
которая получила такое шоковое воплощение в действиях от
21 сентября до 4 октября и далее, может спасти демократию
и реформу в России».
Одним из результатов событий 3-4 октября 1993 года было
прекращение уголовного дела против организаторов августов¬
ского путча 1991 года. Избранная в декабре Государственная
Дума одновременно с решением о прекращении расследования
массовой гибели людей в октябре объявила политическую и эко¬
номическую амнистию, которая распространялась и на членов
ГКЧП. Это была, по сути, сделка взаимного освобождения от
ответственности и тех, кто расстреливал парламент, и тех, кто
спровоцировал массовые беспорядки, и тех, кто совершил госу¬
дарственный переворот в августе 1991 года. В этом была своя ло¬
гика: одни «переворотчики» (образца 1993 года) амнистировали
других (образца 1991 года). Все было сделано, как вскоре стало
модно говорить на полууголовном языке, «по понятиям».
12 декабря состоялись выборы в Государственную Думу Рос¬
сийской Федерации. Российскому парламенту было возвращено
историческое название. У президента и его сторонников была
уверенность, что голосование принесет победу проправитель¬
ственной партии «Выбор России» — первой из сменявших потом
друг друга «партий власти». Их ждало горькое разочарование.
Кровавые октябрьские события в Москве обернулись резким
падением числа сторонников президента и ростом протестного
голосования. На «шоковую терапию» по отношению к народу,
на октябрьский кровавый шок народ ответил «шоковой» акцией
по отношению к властям. Небывало большая часть избирателей
проголосовала за «либерально-демократическую» партию Жи¬
риновского, выдвигавшего экстремистские лозунги. По числу
полученных голосов ЛДПР значительно опередила «Выбор Рос¬
сии» и все другие партии.
Организованный в телестудии «Останкино» телемарафон
в ночь с 12 на 13 декабря, посвященный ожидавшейся победе
радикальных демократов, был прерван вскоре после 3 часов
ночи якобы по технической причине. На самом деле причиной
досрочного прекращения передачи стало очевидное и чувстви¬
тельное поражение, понесенное «Выбором России», что никак
82	I. Девяностые. Защита перестройки
не вписывалось в праздничные ожидания организаторов этого
шоу.
В статье «Итоги выборов. Что дальше?» я дал свой анализ
ситуации:
«Произошло то, что должно было произойти, было пред¬
сказуемо и многими предсказывалось. Страна — и те, кто
пришли голосовать, и те, кто отказался это сделать, — в боль¬
шинстве своем выразили протест, неприятие политики, кото¬
рую им навязывают и которая вывела одну треть населения за
черту бедности, а другую поставила у этой черты. Производ¬
ство продолжает падать. Останавливаются крупнейшие заво¬
ды. Мы накануне обвальной массовой безработицы. Ни одно
из обещаний остановить инфляцию, стабилизировать эко¬
номику, восстановить общественный порядок не выполнено.
Реформы провалены. Экономика дрейфует без руля и ветрил.
И не предвыборные грехи средств массовой информации,
и даже не раздрай среди объявивших себя демократами были
причиной провала "Выбора России", а политика, за которую
несут ответственность главные фигуры этого блока.
Протест и разочарование в такой политике — источник
успеха Жириновского. Было бы грубой ошибкой считать, что
проголосовавшие за него готовы отправиться в поход за воз¬
вращение в Россию Польши и Финляндии, одобряют идеи
превращения Украины, Закавказья и т.д. в российские губер¬
нии, что они благословили бы своих сыновей на завоевание
"теплых морей". И вряд ли большинство отдавших Жиринов¬
скому голоса действительно верит, что он одним махом обе¬
спечит процветание России. Поэтому нет оснований впадать
в панику, запугивая себя и Запад угрозой фашизма, которая
якобы нависла над Россией. Хотя такая опасность — в случае
сохранения прежней политики — будет нарастать. И здесь
корень проблемы: что же дальше?
Конституция принята на пределе — всего лишь одной
третью граждан России. Но она принята. И если новый
парламент, все его фракции не проявят должной ответствен¬
ности за страну, если им не хватит разума и здравого смысла
превратить его в конструктивный, деятельный, подлинно
независимый и компетентно работающий законодательный
орган, Конституция будет использована для укрепления ав¬
торитарного режима. И предупреждения на этот счет мы уже
слышим не только из уст журналистов.

Изъяны новой Конституции	83
Со своей стороны, президент и его команда, которую он
себе подберет с учетом происшедшего, не могут не считаться
с ясно выраженной волей народа, на которую любят часто
ссылаться. Не могут не учитывать того, что «главный изби¬
ратель» — это социально-экономическая ситуация в стране,
которая продолжает ухудшаться, и выхода не видно. Нужна
уже не просто корректировка политики, а новая политика,
конечно, основанная на принципах правового государства
и цивилизованного рынка».
Накануне нового, 1994 года я много размышлял об итогах
года уходящего. Преобладали тяжелые мысли и предчувствия.
Об этом я сказал корреспонденту газеты «Рабочая трибуна»
В. Ковалеву:
«Конечно, мне горько видеть, что произошло за последние
два года. Я стараюсь об этом откровенно и честно говорить.
Наверное, это нам сейчас особенно необходимо: откровен¬
ность и честность. Тревожит меня движение вспять от завое¬
ванных свобод: гласности, начавших функционировать демо¬
кратических институтов... Если кто-то думает, что к порядку
и стабильности можно прийти через отказ от демократии —
это большое заблуждение. Если уж говорить о законности,
то она всегда связана с эффективным функционированием
всех ветвей власти, твердым проведением в жизнь законов,
а отнюдь не властным беспределом. Допуская это, мы можем
вернуться к сталинизму, но это не порядок, это уничтожение
страны. Мы не имеем права допустить этого.
Весь опыт подсказывает: России сейчас нужна объединяю¬
щая людей политика, а не раскалывание страны».
Изъяны новой Конституции
Много думал я и о только что принятой новой Конституции,
обсуждал ее с коллегами. И пришел к выводу, что процесс рабо¬
ты над ней должен быть продолжен.
Даже в относительно хорошо проработанном разделе о пра¬
вах и свободах имелись очевидные слабости. Провозглашенный
Основным законом принцип непосредственного действия прав
и свобод останется, скорее, красивой формулой без действенно-

84
I. Девяностые. Защита перестройки
го механизма гарантий. Внимательное чтение некоторых статей
приводило к выводу: если сохранить все без изменений, то нам
скорее всего придется проститься с бесплатным образованием
и здравоохранением. Тут нет необходимой ясности.
Другие разделы, особенно где речь идет об отношениях ветвей
власти, требовали еще большей доработки. Непомерно расшире¬
ны полномочия президента при существенном урезании полно¬
мочий парламента. К тому же полномочия президента прописаны
гораздо более четко, чем полномочия других ветвей. Предельно
усложняется юридический механизм привлечения президента
к ответственности, что становится практически невозможным.
В конечном счете, думал я, не в интересах президента иметь
столь мало значащий парламент, это только обесценивает уже
имеющиеся завоевания демократии. Крупный политик всегда
нуждается в сильных демократических институтах для того,
чтобы обезопасить свою политику от просчетов. Без этого, сколь¬
ко бы ни говорили о демократии, она будет разрушаться.
К сожалению, мои опасения подтверждались. Новая Консти¬
туция, которую стали называть ельцинской, все чаще исполь¬
зовалась для оправдания и обоснования личной власти прези¬
дента. Со всеми ее неизбежными пороками: вседозволенностью
и неприкасаемостью для приближенных, «своих», и произволом
в отношении «чужих», подковерными интригами «двора» и т.д.
Среди разработчиков Конституции были авторитетные спе¬
циалисты в области конституционного права. Сегодня кажется
удивительным, что они «просмотрели» некоторые ее странности.
Например, известное положение о том, что президент не может
избираться более двух раз подряд. А после «перерыва» — пожа¬
луйста. Вполне возможно, что такую возможность имел в виду Ель¬
цин, хотя возраст и состояние здоровья вряд ли позволили бы ему
ею воспользоваться. Это сделал, как мы знаем, Владимир Путин.
Но главный изъян конституции — ее «суперпрезидентский
характер». В сочетании с присущим русскому национальному
характеру особым отношением к высшей власти, нашей мо¬
нархической традицией, это открывало опасные перспективы
создания режима личной власти. Некоторые ученые, участво¬
вавшие в разработке Конституции, например Виктор Шейнис,
надеялись, что со временем дисбаланс полномочий в пользу
исполнительной власти будет исправлен путем расширения
контрольных функций парламента. Надо ли говорить, что
этого не произошло. С каждым годом все сильнее проявлялась
Год начинается тревожно
85
тенденция: демократический потенциал новой конституции
реализовывался в ограниченной степени, зато заложенные в ней
авторитарные моменты проявлялись в полной мере.
Год начинается тревожно
Первые месяцы 1994 года были заняты завершением работы
над книгой «Жизнь и реформы». Два года работы над мемуара¬
ми, вместившими всю жизнь и главное — годы перестройки, не
такой уж большой срок. Нужно было добиться максимальной
точности изложения событий, выверить оценки, критически пе¬
реосмыслить сделанное. Это было важно не только для читателя,
но и ддя меня самого. С тех пор я не раз возвращался к этой книге,
перечитывал ее страницы, и думаю, что она останется важным ис¬
точником для историков и всех, кто хочет понять ту эпоху.
Как и миллионы россиян, я не мог не задавать себе вопрос:
куда пойдет страна после болезненных, трагических событий
октября 1993 года? Будет ли нащупан путь к согласию? Если
президент и правительство поставят своей целью именно это —
согласие в обществе, осуществление реформ на этой основе — то
многие сделанные ошибки еще можно исправить, вину — ис¬
купить. Это определяло и мое отношение к принятому Государ-
ственной Думой решению об амнистии участников событий
августа 1991-го и октября 1993-го.
«Взаимное прощение» людей, неоднократно нарушивших
законы и совместно несших ответственность за то положение,
в котором оказалась страна, вызвало у меня негативную реак¬
цию. Я всегда выступал за то, чтобы суд над членами ГКЧП был
доведен до конца, чтобы были установлены все факты и опреде¬
лена степень вины. Иначе, говорил я, мы не извлечем уроков из
событий августа 1991 года.
«Суть вопроса, — сказал я в интервью "Интерфаксу", —
в мотивах объявления амнистии Госдумой. Если ее целью
было именно национальное примирение, то я готов это по¬
нять. Россия находится сейчас на краю пропасти — ей угро¬
жает распад. Настало время оставить в стороне все распри
и спасать государство и народ от распрей и междоусобиц.
Именно так были ликвидированы последствия гражданской
войны в Испании и правления Франко.

86
I. Девяностые. Защита перестройки
Стране — я имею в виду Советский Союз — был нанесен
в августе 1991 года непоправимый ущерб. Непосредствен¬
ным образом задел путч и меня лично. Это драма. Но выше
собственных интересов я ставлю интересы России и россиян,
при условии, что амнистия действительно поможет сохранить
целостность государства.
Но если завтра представители ЛДПР и коммунисты будут
заявлять о том, что амнистия является их победой над демо¬
кратами, если "Выбор России" вновь станет звать людей на
площади и призывать к разгону Думы — амнистия принесет
только беду».
Дальнейшие события показали, что амнистия не стала шагом
к примирению и согласию. Прекращение «дела ГКЧП» было вос¬
принято подсудимыми как победа, как повод представить оче¬
редную версию событий августа 1991 года с целью обелить себя
и очернить Горбачева. А российские власти не сделали того, что
реально способствовало бы достижению согласия в обществе, —
они не изменили сам характер своей деятельности, способы при¬
нятия решений.
В январе 1994 года правительство покинул Е. Гайдар, отка¬
завшийся от предложенного ему поста первого вице-премьера.
В письме президенту он писал: «Я не могу быть одновременно
и в правительстве, и в оппозиции к нему». Думаю, за его уходом
стояло не только это. Гайдар предлагал стратегию «ускорения ре¬
форм». Но как ускорять то, что принесло плачевные результаты?
Сам Гайдар в статье, опубликованной в «Известиях», писал о «про¬
вале демократической власти»: «В стране — тяжелейший кризис...
большой государственной идеи нет — ни реалистичной, ни даже
утопичной... Нет крупных целей, дисциплина ослаблена, ситуа¬
ция нестабильна, возможности обогащения грандиозны». Однако
статья была посвящена доказательству того, что виноваты во всем
этом кто угодно, только не авторы шоковых реформ.
В интервью «Интерфаксу» я высказал мнение, что уход из пра¬
вительства Егора Гайдара и даже возможный уход других «символов
шоковой терапии» ничего не изменит в стране, так как власть не
имеет четко выработанного курса развития. «Никто в руководстве
по-прежнему не задумывается над проблемой, что делать дальше
и как развивать страну, а потому мы обречены на политический
и экономический дрейф со всеми вытекающими последствиями».

Экономисты предлагают - власть глуха	87
Если те, кто руководит страной, «не прислушаются к пульсу
жизни, то можно быть уверенным в том, что Россию ожидают
новые серьезные политические кульбиты, могущие вызвать се¬
рьезные социальные последствия», — сказал я. Речь, разумеется,
не должна идти о возврате страны к прежней системе. «Курс
на рыночные отношения должен быть продолжен, но серьезно
скорректирован. Рыночные отношения должны интенсифи¬
цироваться в малом и среднем бизнесе, должно быть принято
жесткое антимонопольное законодательство. Но главное — не¬
обходимо серьезно позаботиться о подготовке людей к жизни
в условиях рынка, иначе рыночные отношения без насилия
ввести не удастся».
Экономисты предлагают — власть глуха
В феврале мы собрали в Фонде крупных экономистов, чтобы
обсудить положение в экономике, попытаться нащупать выход
из тупика, в котором оказалась «победившая» в октябре минув¬
шего года российская власть.
Мы хотели выслушать мнения экономистов разных направ¬
лений — как тех, кто в целом поддерживал экономический курс
президента и правительства, так и его критиков. Пришли ака¬
демики Л.Н. Абалкин, Н.Я. Петраков, члены-корреспонденты
РАН В.А. Медведев, В.А. Мартынов, доктора наук С.Ю. Глазьев
(председатель Комитета Госдумы по экономической политике),
А.Я. Лившиц (аналитический центр при Президенте России),
Е.Г. Ясин, А.Н. Илларионов и другие видные ученые-экономи¬
сты, а также журналисты.
Во вступительном слове я призвал участников к конструктив¬
ному диалогу. «Этого требует серьезность положения в стране,
где до сих пор не видно последовательных шагов к преодолению
экономической деградации. Где-то маячит точка, за которой
будет достигнута критическая масса и последует взрыв. И что
же: все мы должны сидеть и наблюдать, когда это наступит, когда
полетит все к чертовой матери и прежде всего те, кто затеял эти
все реформы?.. В конце концов, все — и президенты, и прави¬
тельства приходят и уходят, а Россия остается, и интересы стра¬
ны для нас превыше всего. Я приглашаю вас к ответственному
товарищескому разговору».
Участники дискуссии при всех различиях в оценках причин
и характера глубокого кризисного состояния экономики страны
88
I. Девяностые. Защита перестройки
стремились представить свое видение путей преодоления кри¬
зиса. Преобладали резко критические оценки. Так, бывший ми¬
нистр гайдаровского правительства Сергей Глазьев, подавший
в отставку после событий 3-4 октября 1993 года, заявил:
«С моей точки зрения, экономика вошла в фазу катастрофи¬
ческого разрушения, причем разрушаются те отрасли промыш¬
ленности, с которыми связывались раньше надежды на структур¬
ную перестройку и возможности будущего роста. Тот процесс
деиндустриализации, о котором говорили в течение двух по¬
следних лет, нарастает». Сценарий проведенной приватизации
он назвал самым неэффективным из возможных и предсказал
продолжение депрессии «до тех пор, пока не будет эффективно¬
го собственника».
Еще более резко высказался Леонид Абалкин:
«Нынешняя экономическая политика зашла в тупик. Не¬
обходим коренной ее поворот, и не только в интересах самосо¬
хранения нынешней администрации, а для того, чтобы спасти
реформы вообще. Если не добиться радикального обновления
самой стратегии реформирования, страна будет отброшена не
на годы, а на десятилетия назад.
Если верить данным правоохранительных органов, то ника¬
кой либерализации цен и торговли в стране не произошло. Она
попала под жесточайший контроль криминальных структур.
Более жесткий, чем в административно-командной системе, как
в смысле потока товарных ресурсов, так и в отношении ценоо¬
бразования. До 25-30 процентов прибыли банков идет на защиту
от давления со стороны мафиозных подпольных структур».
Андрей Илларионов критиковал реформаторов с других по¬
зиций:
«На мой взгляд, мы сейчас имеем правительство, у которого нет
идеологической концепции вообще, нет и реальной программы».
Главное, по его мнению, — борьба с инфляцией:
«Какое бы правительство ни было у власти, какую бы полити¬
ку оно ни проводило, какие бы слова при этом ни говорились, но
пока в стране инфляция колеблется на уровне 20-25 процентов
в месяц, оно не имеет шансов усидеть на своем месте. Не было
такого случая в мировой истории».
Что касается сбережений, сказал Евгений Ясин, «я с самого
начала считал, что Гайдар не прав, отказавшись что-либо делать
со сбережениями. Другое дело, что нельзя было их просто индек¬
сировать, надо было искать какие-то другие решения, например,
Экономисты предлагают - власть глуха
89
индексировать вклады лицам пенсионного возраста, хотя и это
обошлось бы недешево».
Что дальше? Мнения разделились. Александр Лившиц не
видел катастрофического сценария: «Страна не погибнет. Про¬
сто все это будет очень дорого стоить, очень долго продолжаться.
Политические эффекты, о которых здесь говорилось — угроза
диктатуры и т.д., — мне не представляются столь очевидными».
Большинство же участников дискуссии согласились с мнени¬
ем академика Абалкина: «Спасти реформы, демократию возмож¬
но только при радикальном изменении курса».
Я выступил в ходе дискуссии дважды. «Надо, — сказал я, —
всем нам набраться мужества и сказать, в чем просчитались,
ошиблись, заблудились, что-то пересмотреть, от чего-то отойти,
но не для того, чтобы остановиться, а наоборот, чтобы уверен¬
нее двигаться вперед. Наиболее тяжелыми для страны были два
последних года. Но я бы не исключал из критического анализа
и предшествующий период. Процесс трансформации страны,
глубочайших преобразований, начавшийся в 1985 году, не мог
быть гладким, легким и безошибочным.
Если же будем заниматься апологетикой, дешевкой, ничего
путного не выйдет. В результате будут лишь бесконечные споры
и раздоры, в том числе между сторонниками реформ, в чем за¬
интересованы лишь крайние политические силы.
Я не одобряю настроения некоторых молодых умов, что по¬
коление 50-60-летних — это уже безнадежная публика, принад¬
лежащая прошлому. А на этой безнадежной публике сейчас еще
в большей степени держится страна. Нужен консенсус, который
бы сохранил и продвинул реформы. Это очень важно. Никак
не выйдем из привычных стереотипов: наши и не наши, белые
и красные, синие, черные, красно-коричневые — и всё тут, вся
наша политическая культура».
Завершая дискуссию, я сказал:
«Здесь собрались очень влиятельные люди, связанные с боль¬
шими научными коллективами, важными государственными
и общественными структурами, широко представленные в прес¬
се и телевидении. Я думаю, что сейчас нам всем крайне важно
взять на вооружение главную идею — реформаторы, озабочен¬
ные судьбами страны, должны постараться понять друг друга.
В этом смысле состоявшийся разговор при всем разнообразии
позиций и мнений оказался полезным, насыщенным и пере¬
90
I. Девяностые. Защита перестройки
живанием за страну, и поиском решений. Хочу поддержать пре¬
обладающее мнение, что шанс есть. И задача не в том, чтобы
разжечь страсти, смести правительство, а наоборот, помочь ему
сделать правильный выбор, выработать политику, адекватную
условиям нынешней тяжелейшей ситуации, оплодотворить ее
ответами по крайней мере на ближайшее время. Нельзя дальше
просто продолжать дрейф, который у нас длится с мая 1992 года.
Все это теснейшим образом связано и с вопросом, какой же
в самом деле мы хотим видеть Россию. Не отвечая на этот вопрос,
мы отдаем пространство и тем, кто стремится вернуть Россию
к дореформенному административно-командному состоянию,
и тем, кто, безоглядно следуя западным рецептам, хотел бы на¬
править развитие страны без учета ее специфики и традиций.
Не разобравшись в этом общем вопросе, мы не сможем находить
и правильные решения частных вопросов...»
Ошибся я тогда, пожалуй, только в одном — когда сказал, что
«здесь собрались очень влиятельные люди». К сожалению, ни
президент, ни правительство не хотели слушать независимых
экспертов, отторгали их мнения, работали в режиме «пожарно¬
го» решения текущих срочных проблем. Особенно ощущалась
их аллергия к позиции Российской академии наук, которую,
кстати, в последующие годы унаследовали многие в путинском
руководстве. Такой подход обрекает на «ручное управление»,
а по сути, на дрейф вместо обдуманной, ориентированной на
перспективу политики. Никак мы не можем от этого избавиться,
и думаю, что это одна из главных неудач нашего затянувшегося
переходного периода.
Н.С. Хрущев: уроки мужества и ошибок
Я не большой любитель «дат и юбилеев», но одна дата 1994 года
напоминала о человеке, жизнь и опыт которого давно меня зани¬
мали, заставляли задумываться о «связи времен», об исторических
параллелях (хотя и говорят, что они всегда рискованные). Прибли¬
жалось столетие со для рождения Никиты Сергеевича Хрущева.
Мы решили провести в Фонде конференцию, посвященную
жизни этого выдающегося человека. Свои размышления о нем
я изложил в статье «Уроки мужества и ошибок Никиты Хрущева».
Драматический опыт Хрущева, писал я, мне очень близок.

91
Н.С. Хрущев: уроки мужества и ошибок
«Такое огромное предприятие, как перестройка, не было
бы возможно без учета этого опыта. Можно сказать, что крити¬
ческие размышления над социализмом и над связью между со¬
циализмом и демократией начались именно с него. И я созна¬
тельно отталкивался от этого, когда в январе 1987 года пошел
на первое серьезное столкновение с партаппаратом, упорно
сопротивлявшимся политическому реформированию страны.
В деятельности Хрущева нетрудно отыскать слабые места,
ошибки и недостатки. Но я хотел бы призвать — не только
для того, чтобы защитить его от несправедливых оценок, но
прежде всего ради исторически правильного подхода к сегод¬
няшним проблемам, — не пытаться судить то время с точки
зрения наших сегодняшних знаний и чувств, не накладывать
их на совершенно иные исторические моменты и ситуации.
Только вернувшись мысленно в ту эпоху, мы сможем оценить
исключительное мужество Хрущева. Он нанес первый удар
по тоталитарной системе, причем тогда, когда сталинская
репрессивная машина еще функционировала, номенклатура
была настроена против любых изменений, стиль работы не
принимал критических подходов, а функционеры были гото¬
вы насмерть бороться за привилегии, за свой пост, за власть.
Его доклад на XX съезде не был результатом дворцовой ин¬
триги. Это был акт высокого гражданского мужества.
Во всех перипетиях внутренней и внешней политики
СССР того времени действовали не только уровень понима¬
ния проблем Хрущевым, но и жесткие рамки, в которые он
был поставлен и с которыми не мог не вступать в противо¬
речие.
Ему бы никогда не пришло в голову отказаться от руково¬
дящей роли партии, это было за пределами его понимания.
Тем не менее он осознал необходимость ослабить ее моно¬
полию, ее власть над всем и вся. Он попытался сделать это
в своем стиле, зачастую импровизированными решениями.
Это стало одной из причин его поражения. Он попытался за¬
ставить систему работать, используя методы самой системы.
Это не могло привести к искомой цели. Не получилось это
у Никиты Хрущева. Но уроки его мужества и его ошибок не
устарели и сегодня».
Научная конференция, посвященная Хрущеву, была не фор¬
мальностью, а живым, заинтересованным обменом мнениями
92
I. Девяностые. Защита перестройки
между людьми, каждый из которых видел эту незаурядную
личность по-своему. Участвовали директор Аграрного инсти¬
тута академик А.А. Никонов, сын Н. Хрущева Сергей, писатель
Виктор Розов, посол О.А. Трояновский, историк Рой Медведев,
драматург Михаил Шатров, историк Зоя Серебрякова, аме¬
риканский биограф Хрущева Билл Таубман, академик РАН
Д.М. Гвишиани, профессор В.В. Загладин, журналист Нина
Хрущева — правнучка Никиты Сергеевича, член-корреспондент
РАН мой помощник Георгий Шахназаров и другие.
Открывая конференцию, я сказал, что мы хотели, во-первых,
отдать дань уважения мужественному политическому деятелю,
нанесшему первый удар по идеологии сталинизма и тоталитар¬
ной системе. А во-вторых — это возможность, хотя и с опоздани¬
ем, серьезного анализа реформаторской деятельности Н.С. Хру¬
щева и откровенного разговора об уроках, которые вытекают из
нее для дня сегодняшнего.
Я поделился с участниками конференции своими размышле¬
ниями и оценками. Думаю, они интересны и сегодня:
«Хрущев не только впервые "сверху" и открыто бросил
в общество сомнения в "правильности" порядков, существо¬
вавших несколько десятилетий. Своими действиями он, воль¬
но и невольно, показал возможность коренного изменения
этих порядков...
Как бы ни пытались очернить Хрущева или даже высмеять
его, он не только занял место в истории со знаком "плюс",
но и по праву дал свое имя целому периоду в жизни нашей
страны.
Опыт Хрущева не пропал даром. Последующее поколение
реформаторов не случайно считало себя "детьми XX съезда".
В годы застоя робкие попытки преобразований ограничива¬
лись сугубо хозяйственной сферой, но даже они не состоя¬
лись, потому что в неприкосновенности оставалась система.
Наше поколение сочло своим долгом возобновить процесс
перемен и пойти дальше. На рубеже 1987-1988 годов мы чув¬
ствовали, что начатым реформам угрожает та же участь, что
постигла курс XX съезда. Все висело на волоске. Номенклатура
поняла, что идейный и политический плюрализм подрывает
ее монополию на власть со всеми вытекающими из этого по¬
следствиями, и начала упорно сопротивляться. Стало ясно,
что продолжить перестройку, жизненно необходимую стране,
Союз можно было сохранить
93
можно только посредством глубокой политической реформы.
Через демократизацию, свободные выборы открыть дорогу
свежим силам, дать возможность народу оказывать решающее
воздействие на большую политику.
Так и произошло. Но мы недооценили коварства сил про¬
шлого. Не удалось до конца удержаться в русле постепенных,
эволюционных преобразований».
Мощная атака на тоталитарную систему, предпринятая во
времена Хрущева, захлебнулась — и после нее наступила реак¬
ция, по сути дела, припудренный неосталинизм. Мир входил
в серьезную структурную перестройку, а у нас начался застой,
и страна отстала на десятилетия... Об этом надо помнить: «Не
столько для Хрущева, сколько для нас самих, для страны, мира
важно возвращаться к опыту прежних реформаторских начина¬
ний, извлекать из них уроки».
Союз можно было сохранить
Еще один важный проект Фонда — работа над сборником
«Союз можно было сохранить». Мы назвали его «Белой книгой»,
как принято называть издания, состоящие в основном из доку¬
ментов, которые говорят сами за себя. Многие из них никогда
раньше не публиковались — записи переговоров о новом Со¬
юзном договоре в Ново-Огарево, заседаний Политбюро. Другие
публиковались в изданиях с ограниченным тиражом и теперь
воспринимались по-новому в свете произошедших событий.
В Фонде состоялась презентация книги и пресс-конференция.
Конечно, сказал я журналистам, история необратима. Те возмож¬
ности, которые существовали раньше, теперь отсутствуют.
Отвечая на один из вопросов, я сказал:
«Нас пытаются убедить, что Россия, мол, к демократии
не готова и что все наши беды из-за того, что мы преждев¬
ременно обратились к демократическим переменам. И жур¬
налистика наша, значительная ее часть, тоже разделяет эти
суждения и более того — их обосновывает. Это большое
заблуждение. Не демократия виновата в наших бедах, а то,
что мало демократии. Олигархические группы устраивает
свертывание демократии, карманный характер представи¬
94
I. Девяностые. Защита перестройки
тельных властей, отсутствие общественного контроля. Отсю¬
да — самый настоящий беспредел. Он даже больший, чем при
монополии КПСС. Я же убежден, что демократия — отнюдь
не своеволие и хаос, не слюнтяйство и всепрощение, а как раз
очень жесткая власть, когда все — от президента до рядового
гражданина — реально соблюдают законы. Это значит и не¬
зависимый суд, прокуратура, которые действуют строго по
закону, не ожидая команды сверху. Все, кто это понимает, кто
разделяет такой подход, отвечающий интересам большинства
населения, могут образовать движение демократической оп¬
позиции. К этому выводу я пришел, наблюдая пагубную для
страны эскалацию курса российских властей».
Экономика: что дальше?
Правительство в первой половине 1994 года поставило своей
главной задачей борьбу с инфляцией. И вновь поставленную
задачу пытались решить кавалерийским наскоком, как будто
это самоцель, причем такая, которую можно достичь быстро.
И вновь результат оказался плачевным — лекарство оказалось
едва ли не опаснее болезни.
Мой коллега, член-корреспондент Российской академии наук
Вадим Медведев в очередной аналитической записке, адресован¬
ной мне как президенту Фонда, писал:
«В начале этого года снижение инфляции достигнуто слишком
дорогой ценой дальнейшего, по сути дела, неконтролируемого
спада народного хозяйства, принявшего угрожающий характер.
За первый квартал этого года промышленное производство со¬
кратилось на 24,9 процента, то есть почти на четверть, в сравне¬
нии с соответствующим периодом прошлого года. Такого резкого,
шокового падения производства не было у нас с начала 1992 года.
Это, по сути дела, новый обвал. Уровень промышленного про¬
изводства впервые оказался более чем вдвое ниже докризисного
уровня. Как никогда страна оказалась близка к экономическому
коллапсу, настоящей экономической катастрофе. Останавлива¬
ются крупнейшие предприятия, составляющие становой хребет
страны, гордость отечественной индустрии (ЗИЛ, Кировский
завод), а многие другие влачат жалкое существование...
В последние месяцы начинается быстрое нарастание масшта¬
бов массовой безработицы. С учетом лиц, работающих в режиме

95
Встречи в регионах
неполной занятости, общий масштаб безработицы, по данным
Госкомстата, составляет в настоящее время 8,8 миллиона человек,
или 11,7 процента экономически активного населения.
Все это — результат того, что, несмотря на заверения руково¬
дителей нынешней администрации о корректировке прежних
методов экономической политики, недопустимости "шоковой
терапии", проводится, по сути дела, та же линия — упование на
всесилие жесткой монетаристской политики при игнорирова¬
нии того, что происходит в самом производстве».
Встречи в регионах
В 1994 году я побывал в Санкт-Петербурге, Красноярске,
Владимире, Уфе, Новгороде. Хотелось поговорить с людьми, по¬
чувствовать их настроение, реакцию на происходящее в стране,
да и отношение ко мне.
В Петербург я поехал по приглашению деятелей культуры,
деловых кругов города, а также мэра Санкт-Петербурга А. Соб¬
чака и главы администрации Кронштадта В. Сурикова.
Неожиданностью оказалось то, что вопреки согласованной
программе визита во встречах участвовал Анатолий Собчак.
Потом мы узнали, что это было результатом прямого давления
на него со стороны Б. Ельцина. Со стороны питерских властей
организацию визита курировал вице-мэр Владимир Путин. Он
встречал нас в аэропорту «Пулково», сопровождал во время пре¬
бывания в Питере, был внимателен и тактичен, проявил знание
городских и не только городских проблем. Очень хорошее впе¬
чатление осталось и от общения с Людмилой Путиной, которая
знакомила Раису Максимовну с творчеством детей города.
Один из вечеров мы провели в Союзе театральных деятелей,
в Доме актера, где встретились с выдающимися питерскими
актерами — Владиславом Стржельчиком, Кириллом Лавровым,
Андреем Толубеевым и другими деятелями культуры.
Помню, Андрей Толубеев, отведя меня на общей встрече
в сторону, доверительно сказал: «Михаил Сергеевич, если Вам
надо будет укрыться от очередных преследований, я Вас на своей
лесной даче спрячу — сам черт не найдет. Можете на меня поло¬
житься». Я посмеялся, хотя он говорил, казалось, всерьез. Сказал,
что тронут его отношением, но нигде прятаться не собираюсь
и не буду.

96
I. Девяностые. Защита перестройки
Побывали мы с Раисой и в Большом драматическом театре, на
спектакле по пьесе М. Горького «Последние».
На встречах с молодыми предпринимателями города они рас¬
сказывали мне о тяжелейших проблемах, которые им приходит¬
ся решать в процессе выживания частного бизнеса.
Встрече со студентами Санкт-Петербургского университета
пыталась помешать небольшая группа пикетчиков. Студенты
их не поддержали, хотели слушать Горбачева. И как всегда на
моих встречах с молодежью, «контакт получился». Проводили
дружными аплодисментами. Между прочим, горячо хлопала
в ладоши и одна из пикетчиц, внимательно прослушавшая все
до самого конца.
Редкой возможностью было для меня интервью в прямом
эфире телерадиокомпании «Петербург — 5 канал», содержа¬
тельной была беседа с главными редакторами петербургских
СМИ. И в целом впечатление осталось хорошее. Поначалу не¬
сколько удивленный «исчезновением» Собчака, я уехал из Пите¬
ра в хорошем настроении.
«Я не сделала ничего, что оскорбило бы честь моей
страны, президента, народа» (Р.М. Горбачева)
В Петербурге я бывал потом не раз. В январе 1999 года при¬
ехал туда с Раисой Максимовной, как оказалось, в последний
раз вместе. Недавно в архиве обнаружилось ее интервью газете
«Смена». Я прочитал его с волнением:
«— Раиса Максимовна, меня удивило, что Вы, а иногда
и Ваш муж ходите в магазины. Как реагируют на это люди?
— Когда я появляюсь в магазинах, то несколько удивляет
то, что уже столько лет меня нет на телеэкранах, но меня все
узнают. Одни люди просто молча наблюдают со стороны,
другие подходят. Но я не слышала оскорблений в свой адрес.
Никогда. Иногда спрашивают о том, как мы живем, как чув¬
ствует себя Михаил Сергеевич. Жалуются, о чем-то рассказы¬
вают. Иногда ко мне подходят и говорят: "Ой, как Вы похожи
на Раису Максимовну!". Я отвечаю: "Да я и есть Раиса Макси¬
мовна". В ответ слышу: "Ой, а почему Вы ходите в магазин, да
еще одна, без охраны?"»
Но все-таки чаще покупками в нашей семье занимается
дочь. Так у нас распределены обязанности. У нее машина, она
и едет за покупками...

Встречи в регионах
97
— Как живет сегодня Ваша семья?
— Мы, наверное, консерваторы. Родители все время были
около нас. Дочь и внучки с нами все время. К сожалению, дочь
развелась с мужем. Я очень болезненно это переживала. Но
что сделаешь? Они люди взрослые, все не так просто в этой
жизни.
— Какой период жизни был самым счастливым для Вас?
— Самым значимым периодом жизни, конечно же, был пе¬
риод, когда Горбачев был во главе государства. А самой безоб¬
лачной, самой светлой была юность, годы, когда мы учились
в Московском университете. Хотя мы были полуголодными,
жили только на стипендию и надеть-то нечего было — весь
мой гардероб состоял из одного штапельного платья, года
два мы даже не могли пальто купить. Все-таки это было пре¬
красное время, это была первая юношеская любовь. Это было
время, когда ты отвечаешь только за себя. Сдали экзамен, ку¬
пили пирожки — и в кино, в театр.
— Многие бывшие соратники Горбачева разошлись с ним
после 1991 года. Кто сегодня самые близкие Ваши друзья?
— Для меня лично мой муж и мои дети всегда были и оста¬
ются лучшими друзьями. Мы пережили, наверное, самое
страшное, что может пережить человек на этом свете, — пре¬
дательство. Чтобы оценить, понять это, наверное, нужно
подняться на вершину власти, видеть этих людей и потом
пережить тот массовый психоз предательства, который мы пе¬
режили. И на этом фоне, конечно, мне особенно дороги люди,
которые остались рядом с нами. А самое главное — появились
люди, которых мы не ожидали, не думали, что они окажутся
с нами в самый тяжелый момент нашей жизни...
Я все эти годы боялась потерять веру в людей. Это было
очень тяжело — переживать предательство, причем массовое.
И слава Богу, были и остались люди, которые помогли пере¬
жить все это...
— И последний вопрос. Вы почти семь лет были первой
леди нашего государства. Что бы Вы могли посоветовать пер¬
вым леди, которые есть и еще будут?
— Я хотела бы сказать, что не отношу реакцию общества
на меня только на счет своих личных качеств. Я определяю
ее как ломку традиций, которая была связана с моим появле¬
нием. До этого у нас не существовало понятия "жена главы
государства", и вдруг появилась я. Реакция общества была

98
I. Девяностые. Защита перестройки
неоднозначной. У меня были тысячи сторонников. От них
шли письма с благодарностью за то, что я достойно предста¬
вила миру российскую женщину. Но появились и ворчуны,
те, кто был недоволен, кто возмущался. Сегодня мне хочется
сказать и тем моим доброжелателям, и тем ворчунам, что
им не должно быть стыдно за их первую леди, потому что
я не сделала ничего, что оскорбило бы и честь моей страны,
и честь президента, и честь моего народа. Я желаю всем, кто
есть и будет первой леди этой страны, достойно нести эту
миссию, поскольку шапка Мономаха не так легка не только
для президента, но и для тех, кто рядом с ним. Учебников, по¬
собий по руководству здесь нет».
Но вернусь в 1994 год. Летом мы с Раисой Максимовной
совершили путешествие в Сибирь, на берега Енисея. Нас при¬
гласил на свой 70-летний юбилей Виктор Астафьев. Большой
писатель, настоящий современный русский классик, и хотя не
во всем я с ним соглашался, — перехлестывал он иногда в своей
любви и ненависти, — не ответить на его приглашение я не мог.
К юбилею при поддержке нашего Фонда вышел в свет сборник
рассказов писателя «Русский алмаз». Встреча наша была сердеч¬
ной, дружеской.
Побывал во Владимире по приглашению молодого губерна¬
тора Юрия Власова. Запомнились совершенно неформальные
встречи на улицах города с владимирцами. Подходили не¬
которые даже вроде бы с сомнением — действительно ли это
Горбачев? Не двойник ли? Или просто очень похожий? Потом —
сыпались самые разные вопросы: «Как Вы сейчас, после Крем¬
ля, живете»? «Где живете?» — ведь людям кто-то старательно
вбивал в голову, что Горбачев уехал, живет то ли в Германии, то
ли в Америке. «То, что сейчас происходит, Вы для этого делали
перестройку?». И еще: «Что Вы думаете о событиях в Чечне?»
Встречался с работниками местных органов власти, при¬
бывшими в эти дни во Владимир на совещание из всех районов
области.
У главных исторических памятников тысячелетнего русского
города — Успенского и Дмитриевского соборов — беседовал
с прихожанами и туристами. В храме совершенно неожиданно
навстречу мне вышел молодой священник, и церковный хор
грянул «Многая лета...». Желали здоровья, спрашивали: «А как
Раиса Максимовна себя чувствует?»

99
Встречи в регионах
Человеческое тепло, которое мы чувствовали, радовало, опро¬
вергало разговоры о чуть ли не поголовной «ненависти к Горба-
чеву». Но на душе было тревожно.
Поездки по стране, встречи, дискуссии на предприятиях, не¬
формальные контакты с самыми разными людьми — молодыми
и не очень, с ветеранами труда, с предпринимателями разного
калибра приводили к выводу: люди все больше теряют веру в де¬
мократические реформы, начинают возлагать надежду на новую
«крепкую руку».
Это побудило меня 26 октября 1994 года обратиться с откры¬
тым письмом к средствам массовой информации.
«Россия переживает труднейшие времена. Тяжело живут
миллионы россиян, их мучает безысходность. Под угро¬
зой безопасность граждан, сама государственность. Терпение
людей на пределе. К сожалению, многие считают: во всем
этом повинна демократия. Все чаще слышатся проклятия в ее
адрес, призывы к диктатуре.
Но оздоровить нашу жизнь без демократической власти,
опирающейся на доверие и поддержку большинства граждан
России, невозможно.
Решающий шаг к установлению демократической власти
я вижу в безотлагательном проведении свободных демокра¬
тических выборов президента, парламента, местных властей.
Мы можем надеяться только на себя. Поэтому предлагаю
создать в центре и на местах общественные комитеты за
свободные выборы в России. Их создание стало бы важным
шагом в борьбе за демократическую альтернативу как ны¬
нешнему режиму, так и попыткам фундаменталистов и уль¬
транационалистов вернуть страну к тоталитаризму.
Созданные самими гражданами комитеты смогут высту¬
пить против нарушений Конституции, содействовать соз¬
данию надежных гарантий нормальных парламентских
и президентских выборов, честной избирательной кампании
и открытого, под демократическим контролем, подведения
итогов голосования».
Средства информации, к которым я обратился, остались
тогда в своем подавляющем большинстве глухи к моим трево¬
гам и предложениям. Политический обозреватель «Известий»
Отто Лацис лишь упомянул о нем, заметив, что в обращении
100
I. Девяностые. Защита перестройки
Горбачева «нет ничего нового». А правительственная «Россий¬
ская газета», приведя лишь несколько отрывочных фраз из этого
письма, обвинила меня в подстрекательстве к конфронтации,
в намерении сформировать антиельцинский фронт. О сути —
необходимости свободных и честных выборов — ни слова. По¬
требовалось почти два десятилетия, чтобы в России появились
молодые неравнодушные люди, активно вступившие в борьбу за
честные выборы.
Чечня: был шанс избежать войны
Последние месяцы и дни 1994 года вошли в новейшую отече¬
ственную историю как начало затяжной кровопролитной войны
в Чечне, в России...
Предыстория этой войны — это целая цепь непродуманных
решений и безответственных авантюр. Началось все с «пара¬
да суверенитетов», спровоцированного Ельциным в борьбе за
власть с союзным Центром. После путча ГКЧП это обернулось
острым кризисом власти в Чечено-Ингушетии.
Я хорошо знал эту республику — ведь это соседи Ставро¬
полья, где я прожил и проработал многие годы. Знал, сколько
болевых точек там накопилось. Весь этот регион требует мак¬
симально осторожного, тщательно выверенного подхода. По¬
литиканство тут чревато непредсказуемыми последствиями. Но
именно политиканство двигало людьми из окружения россий¬
ского президента, когда они сделали ставку на генерала Джохара
Дудаева, подтолкнули его к силовому устранению Верховного
Совета Чечено-Ингушской Автономной Республики, возглав¬
лявшегося Д. Завгаевым. В распоряжении Дудаева оказалось
большое количество вооружений, оставленных федеральными
силами, выведенными из республики Министерством обороны.
Конечно, не будь гэкачепистского путча и развала Союза, такого
не произошло бы.
Дудаев активно укреплял свои позиции, используя лозунги
суверенитета и независимости чеченского народа, в котором
жива тяжелая память о сталинской депортации. Упадок эконо¬
мики и рост криминала, националистическая эйфория и нена¬
висть поразили эту республику особенно глубоко, вынудили
почти четверть населения (почти всех русских) ее покинуть. Со¬
хранялась оппозиция режиму, который все больше опутывали
Чечня: был шанс избежать войны
101
мафиозные сети. На протяжении трех лет федеральным властям
не удавалось восстановить политическое влияние и контроль
в Чечне. Ситуация все глубже заходила в тупик. Преодолеть его
Президент России решил силовым путем.
Мне рассказывали заслуживающие доверия люди, что Ельцин
долго и мучительно колебался — не следует ли пойти на перегово¬
ры с Дудаевым, и вроде бы склонялся к этому. Но кто-то «вовремя»
проинформировал его о весьма нелестном отзыве Дудаева о рос¬
сийском президенте, и он отверг предложение о переговорах. Ему
показалось, что настало время продемонстрировать «решитель¬
ность и волю» путем использования вооруженных сил.
«Президенту нужна была маленькая победоносная война,
чтобы поправить свой рейтинг». Это слова одного из близких
тогда Ельцину людей. То есть было желание продемонстриро¬
вать таким образом дееспособность правительства и припугнуть
оппозицию. Да и Европе, Западу потверже себя показать.
29 ноября 1994 года Ельцин предъявил ультиматум руковод¬
ству Чечни с требованием прекратить огонь и распустить все
незаконные вооруженные формирования, угрожая по истечении
48 часов ввести в республике чрезвычайное положение.
Призыв прекратить кровопролитие я не мог не поддержать.
Но все, что содержалось в обращении дальше, — это ставка на
чрезвычайное положение, на силу. Это означало применение
всех инструментов чрезвычайного положения — войск, танков,
авиации, десантников и т.д. Я считал, что это не тот путь, кото¬
рым надо идти.
В обществе ставка на военное решение была воспринята нега¬
тивно. Пресса осуждала. С заявлением, призывающим вернуться
на путь мирного урегулирования, выступила Дума, которая
потом даже приняла решение создать комиссию по расследова¬
нию всех обстоятельств чеченского кризиса. Совет Федерации
выступил против использования войск и войсковых операций.
Все опросы в Москве и по России показали, что от 65 до 75 про¬
центов граждан — против использования войск. Но исполни¬
тельная власть игнорировала общественное мнение, демонстри¬
руя авторитарность власти.
Я с самого начала увидел огромную опасность взятого пре¬
зидентом курса и в то же время заявил, что готов стать посредни¬
ком в урегулировании, если одна из сторон сделает такое пред¬
ложение. На пресс-конференции в Фонде 29 ноября я заявил:
«Мы можем схлопотать вторую кавказскую войну. Это не тот
102
I. Девяностые. Защита перестройки
путь. Необходимы политические действия, политические кон¬
такты, в том числе и с Дудаевым надо встречаться и вести раз¬
говор. Но только не надо военным путем решать эту проблему.
Это иллюзия, что ее можно так решить. Ни в коем случае нельзя
допустить новых жертв с обеих сторон. Вот почему я готов высту¬
пить посредником».
Дудаев звонил мне и сказал, что согласен на мое посредниче¬
ство. Ни в коем случае не хочу его идеализировать. Но тогда он
мне сказал: мы не мыслим своего будущего без России, мы долж¬
ны жить вместе с Россией. Он не говорил, как именно. Но это
стало бы предметом переговоров. Здесь был ключ к тому, чтобы
вести разговор и искать формы совместного существования. Но
такой подход оказался неприемлемым для Ельцина.
30 ноября президент подписал указ № 2137-с о восстановлении
«конституционной законности и правопорядка на территории
Чеченской Республики», положивший начало крупномасштаб¬
ным военным действиям федеральных сил. А 9 декабря — указ
о пресечении «деятельности незаконных вооруженных формиро¬
ваний» в республике. В Чечню были введены войска Министер¬
ства обороны и Министерства внутренних дел. Дальнейший ход
событий известен.
Накануне Нового года в результате неудавшегося штурма Гроз¬
ного погибли десятки российских солдат, их тела непогребенными
лежали на улицах города. 4 января я выступил с призывом созвать
чрезвычайную совместную сессию обеих палат Федерального Со¬
брания с обязательным выступлением президента. Война в Чечне,
заявил я, приобрела масштабы общенационального кризиса.
Я выступал за то, чтобы остановить кровопролитие, вести
реальные переговоры. С реальными действующими лицами,
а не изобретать в Москве модель правительства и высаживать его
туда. Из этого ничего не получится, предупреждал я. Но маховик
войны был запущен. А война есть война. У нее своя логика.
Вины армии, солдат и военнослужащих в том, что происходи¬
ло в Чечне, не было, была вина политиков и военных стратегов.
Но в действиях наших солдат стал появляться такой мотив, как
месть. И это понятно — когда они увидели, что гибнут их това¬
рищи, что сами они брошены, что на улицах лежат неубранные
трупы, возникло и стало расти чувство мести.
Точно так же и у чеченцев. Что должны чувствовать люди,
когда они потеряли семью, потеряли отца, мать, детей, дом?
Когда разрушено все, что создавалось долгие годы? Было понят¬
Чечня: был шанс избежать войны	103
но: они будут мстить. Поэтому чем дальше, тем тяжелее было
выходить из кризиса.
Война затягивалась, и в феврале 1996 года я выступил с заявле¬
нием, в котором предложил свой план действий, направленных
на политическое урегулирование конфликта.
«Прекратить войну в Чечне — это сейчас главный вопрос
для всех россиян. Ответ на него должен быть найден сегодня,
либо буквально завтра. Каждый день промедления - это новые
жертвы и разрушения с угрозой дестабилизации всей России.
Кто говорит, что существует семь вариантов решения про¬
блемы, на деле не имеет ни одного. Бесконечные комиссии,
словопрения не могут заменить политическую волю высшего
руководства страны.
Чтобы решить проблему, нужно исходить из сложившихся
реальностей и взглянуть в лицо фактам. Они состоят в следу¬
ющем:
—	не оправдали себя попытки российского руководства
решить вопрос силой;
—	не оправдались расчеты Дудаева разжечь "джихад"
и отделить Чечню от России;
—	не оправдалась ставка на урегулирование конфликта
посредством выборов нового руководства республики
во главе с Доку Завгаевым.
Не обещает приемлемого для всех выхода и требование
безоговорочного вывода войск. Без политического урегули¬
рования это почти неминуемо привело бы к возникновению
в Чечне гражданской войны, угрожающей перекинуться на
другие регионы России.
Путь к решению проблемы - прямой диалог с участием
людей, которые несут за конфликт прямую ответственность
и от которых зависит возможность его прекращения. Прези¬
дент Ельцин, Джохар Дудаев, Доку Завгаев и, возможно, дру¬
гие чеченские лидеры должны незамедлительно встретиться
и выработать формулу политического урегулирования.
На мой взгляд, она должна включать соглашение о немед¬
ленном прекращении военных действий, осуждение терро¬
ризма, любых форм применения силы; определение подходов
ко всему комплексу вопросов, подлежащих решению, прежде
всего о статусе Чечни, который учитывал бы как интересы
народа республики, так и интересы России. Должны быть
найдены подходы к урегулированию других проблем, вклю¬
104
1. Девяностые. Защита перестройки
чая вывод войск, проведение свободных выборов на всей
территории Чечни, выработку программы национального
восстановления, решение гуманитарных вопросов...
Войну в Чечне не только нужно, но и можно остановить.
Для этого необходимы политическая мудрость и воля Пре¬
зидента России, и лидеров Чечни».
Лишь после полутора лет бесплодных попыток решить про¬
блему силовым путем российское руководство объявило о не¬
коем «мирном плане», обещая «закончить в Чечне миром». При¬
ближались президентские выборы, и власти решили, наконец,
пойти на переговоры с чеченской стороной. Было подписано
соглашение о прекращении огня.
Однако военные действия продолжались, менялись лишь их
формы. После президентских выборов положение федеральных
сил в Чечне продолжало ухудшаться. Генералу Александру Ле¬
бедю, назначенному Ельциным секретарем Совета безопасности
Российской Федерации, было поручено провести новые пере¬
говоры. Лебедю удалось достичь соглашения, но фактически
ценой признания поражения федеральной власти в этой войне.
Но это было поражение не России, а ельцинского режима.
Призывы «брать столько суверенитета, сколько проглотите»,
развал Союзного государства, расстрел парламента — вот та це¬
почка фактов, которые привели к войне в Чечне. Все, что за этим
последовало, — следствие непродуманной, самонадеянной по¬
литики, ставки на силу, нежелания признать новые реальности
и искать политическое решение, когда оно было возможно.
В интервью «Московским новостям» я сказал, что события во¬
круг Чечни продемонстрировали, с каким режимом мы имеем
дело в России: «Я не могу назвать эту власть демократической».
Власть исчерпала себя и во внутренней, и во внешней политике
и именно поэтому встала на путь авторитаризма. Эти события
еще раз выявили серьезные изъяны действующей Конституции,
которая фактически ставит президентскую власть вне контроля
со стороны представительной власти и общества.
Ельцин санкционировал Хасавюртские соглашения. Но кон¬
фликт тем самым не был урегулирован, скорее, было достигнуто
перемирие, которое неизбежно должно было привести к новому
силовому противостоянию.
1994 год остался отмеченным в истории чередой решений,
в результате которых страну все больше загоняли в тупик,
Об интеллигенции
105
а власть теряла остатки авторитета. Неуклонно ухудшалась
жизнь рядовых граждан. Достаточно сказать, что этот год стал
рекордным по росту в России «сверхсмертности» мужчин в тру¬
доспособном возрасте — от 16 до 60 лет. По негативным демо¬
графическим показателям, а также по числу самоубийств Россия
далеко «обошла» все европейские страны.
Об интеллигенции
95-й был годом десятилетия с начала перестройки, но на¬
строение в первые его дни и недели было далеко не юбилейное.
И тем важнее было продолжать осмысление перестроечного
опыта, связывая его с новыми проблемами и тревогами.
На круглом столе, который прошел тогда в Горбачев-Фонде,
спорили на одну из самых трудных тем - роль интеллигенции
в перестройке. Собрались люди разных убеждений и политиче¬
ских пристрастий - академики Никита Моисеев, Виталий Голь-
данский, Борис Раушенбах, драматурги Виктор Розов и Михаил
Шатров, кинорежиссеры Станислав Говорухин и Никита Михал¬
ков, актер Анатолий Ромашин, журналистка Людмила Сараски-
на, философы Валентин Толстых и Вадим Межуев.
У меня, надо сказать, была богатая практика общения с ин¬
теллигенцией - публичного и доверительного, в широких кругах
и узких. Во время перестройки интеллигенция то превозносила
меня, то резко критиковала и отворачивалась. К этому я был
готов. В истории реформаторы постоянно оказывались в поло¬
жении, когда их то поддерживали и чуть ли не молились на них,
то развенчивали. Интеллигенция, способная осмысливать проис¬
ходящие события и умонастроения людей, может, разобравшись
в сути дела, поддержать реформаторов, помочь обществу понять
их действия и цели.
Выступая на круглом столе, я вспоминал, как ученые (за ред¬
ким исключением), литераторы, публицисты начали шумную
кампанию против намерения правительства поднять на три ко¬
пейки цену хлеба. Теперь это вызвало бы смех, но тогда нам было
не до смеха. Академики, доктора наук, журналисты предавали
анафеме и наши планы, и нас самих. А спустя некоторое время
те же самые люди обвиняли Горбачева в «нерешительности».
Я мог бы долго перечислять ситуации, когда интеллигенция
заявляла: «Горбачев пошел в неверном направлении, сделал не
106
I. Девяностые. Защита перестройки
то, что нужно, и т.д.» Но серьезная политика не делается, когда
под руку тебе дают такие советы. Далеко не сразу становится
ясно, «кто куда пошел», какой путь самый прямой. Так, интелли¬
генция в массе своей поддержала «шоковую терапию», начатую
в январе 92-го года, и это имело тяжелые последствия.
Я говорил, что не хотел бы, чтобы сегодня «разоблачали»
интеллигенцию и занимались обвинениями в ее адрес. Счи¬
тал и считаю, что это вредно, даже опасно. Общество не может
существовать без интеллигенции - без нее общество не может
выразить себя, понять и объяснить свое прошлое и настоящее,
выстроить ориентиры на будущее. Интеллигенция - это дрожжи
нации, без которых не испечешь настоящий хлеб, это элитные
семена, без которых нельзя вырастить хороший урожай. И по¬
тому, начиная перестройку, мы очень рассчитывали на интел¬
лигенцию...
Существует множество задач, которые никакая власть, в том
числе и реформаторская, не может решить без поддержки и по¬
мощи интеллигенции. Говоря это, я имею в виду не только сто¬
личную интеллигенцию, но всех, кто работает в просвещении,
науке, медицине, средствах массовой информации, искусстве.
Эти миллионы людей - бесценный капитал общества.
У интеллигенции есть особая ответственность - за будущее
России, неразрывно связанная с ее обновлением, продолжением
демократических преобразований. Демократия, свобода и куль¬
тура - главное для интеллигенции, она должна уметь это защи¬
щать.
Власть и общество
По договоренности с председателем комитета Государствен¬
ной Думы по законодательству и судебно-правовой реформе
я направил в Думу соображения по проекту закона «О выборах
Президента Российской Федерации». Я предлагал «безотла¬
гательное внесение необходимых дополнений и изменений
в Конституцию РФ, которые позволят восстановить разумный
баланс в разделении властей, исправить явный перекос в сторо¬
ну фактической и юридической бесконтрольности президент¬
ской власти, допущенный благодаря наспех разработанной
и впопыхах, фактически в чрезвычайном порядке принятой
Конституции».

Власть и общество
107
Среди прочего я предлагал принять поправку к Конститу¬
ции, четко регламентирующую условия и порядок досрочных
выборов Президента РФ, а также меры, призванные усилить
гарантии демократического характера выборов Президента РФ,
контроль со стороны избирателей за их ходом и подсчетом голо¬
сов. Иными словами — я требовал гарантий честных и свобод¬
ных выборов.
Отмалчиваться в те напряженные месяцы 1995 года было
просто невозможно. Я много общался с журналистами, ездил
в российские регионы. Поездки в Новосибирск в феврале и в Пе¬
тербург в мае дали основания комментаторам заговорить о моем
возможном участии в президентских выборах в предстоящем
году. Я решил использовать эту возможность, чтобы оценить,
в каком состоянии находится общество, будет ли оно восприим¬
чиво к моим идеям.
В Новосибирске я побывал в Академгородке, встретился с уче¬
ными, встречался с рабочими завода «Станкосиб» и студентами
университета, с предпринимателями. Везде люди были очень
активны, буквально осаждая меня массой острых вопросов, на¬
прочь отвергающих миф об их аполитичности.
В Санкт-Петербурге я провел четыре дня, заполненных до
предела. В Мариинском дворце состоялась конференция, по¬
священная 10-летию начала перестройки. О перестройке мы
говорили с рабочими завода «Балтика», с учеными и писателями,
собравшимися во дворце Кшесинской, с преподавателями и сту¬
дентами Санкт-Петербургского педагогического университета.
И везде в той или иной форме возникал вопрос: «Как Вы видите
будущее России, насколько сегодняшняя политика соответствует
Вашим представлениям, является ли она логическим продолже¬
нием того, что начиналось в 1985 году?» Мой ответ: «Я глубоко
убежден, что то, что происходит после декабря 1991 года, — это
не продолжение перестройки. Конечно, есть процессы, порож¬
денные перестройкой, они продолжают действовать. Возьмем,
например, гласность. На нее наезжают, ее давят с помощью
экономики. Газеты исчезают одна за другой. У независимых
телекомпаний отбирают лицензии и т.д. Мне, например, очень
трудно пробиться на российский канал. И у вас на этот раз я не
получил возможности выступить по телевидению. Тем не менее
гласность, пусть урезанная, работает. Многое из того, что люди
получили, прежде всего в сфере свободы, осталось, и этот шанс
нужно использовать.

108
I. Девяностые. Защита перестройки
Но во всем другом между перестройкой и нынешней полити¬
кой ничего общего».
Острый разговор был у меня в Курске, на предприятии
«Химволокно». Из-за резкого сокращения производства рабо¬
чие и их семьи оказались в тяжелейшем положении, им меся¬
цами не платили зарплату. Поначалу в течение нескольких
минут мне просто не давали говорить сотни возбужденных,
отчаявшихся добиться справедливости людей, в том числе —
множество женщин с детьми. Я выдержал паузу, потом сошел с
трибуны и сделал несколько шагов прямо к первым рядам со¬
бравшихся. Спросил: «Вы собрались пошуметь или поговорить?
Если пошуметь, то, наверное, уже можно заканчивать. Хотите
меня послушать — слушайте!» Зал притих. Начался разговор.
Я не оправдывался, сам начал задавать людям нелицеприятные
вопросы. Почти два часа длилась дискуссия. Проводили меня
аплодисментами.
В Чувашии у меня было запланировано посещение универ¬
ситета и встреча с преподавателями и студентами. Ее перенесли
в зал филармонии — дескать, из Москвы «не рекомендовали»
проводить в вузах встречи с политическими деятелями. В резуль¬
тате зал буквально ломился от людей, они стояли в проходах,
у сцены. Попытка небольшой группы сорвать мое выступление
была пресечена самими собравшимися. А поток вопросов был
такой, что, казалось, разговор никогда не кончится. Были и рез¬
кие вопросы, я отвечал откровенно.
А вечером мы поужинали с президентом Чувашии Николаем
Федоровым — тем самым, который всего три года назад, будучи
министром юстиции, грозился доставить меня в наручниках
в Конституционный суд к Зорькину. Мне показалось, что с тех
пор он помудрел.
Главное, о чем я думал и говорил в те месяцы, — как удержать
страну от скатывания в авторитаризм. Все чаще слышались раз¬
говоры о том, что власть хочет найти способ избежать выборов.
В октябре 1995 года я заявил, что перенос выборов был бы по¬
пыткой отстранить народ от решения собственной судьбы. До¬
пустить это — значит, поставить крест на демократии в России,
на ее судьбе как цивилизованного государства. Парламентские
выборы в декабре состоялись — видимо, чтобы прозондировать
обстановку, оценить соотношение сил, а затем решить, как быть
с президентскими.

Власть и общество
109
Выборы принесли партии власти поражение — «Наш дом
Россия» получил всего 10 процентов голосов. КПРФ — в два
с лишним раза больше и первое место. Жириновцы вышли на
третье место. Впервые запугивание «красно-коричневой» угро¬
зой дало сбой. Голосование за коммунистов и жириновцев было,
конечно, протестным. Общественные настроения проявлялись
и в социологических опросах — они давали Ельцину рейтинг
в 6 процентов.
Экономическая ситуация продолжала ухудшаться, бюджет
трещал по швам. Чтобы решить проблему бюджетных доходов
и одновременно создать финансовую базу для предвыборной
кампании, Ельцин пошел на беспрецедентную приватизацион¬
ную акцию — залоговые аукционы.
Их механизм был предельно прост: небольшая группа бан¬
киров получала в залог (якобы по конкурсу) самые перспек¬
тивные российские предприятия. Государство получало от
них в бюджет «ссуды», несопоставимые с реальной стоимостью
этих предприятий. Если же государство не сможет вернуть эти
суммы, предприятия переходят в собственность людей, ко¬
торых вскоре стали называть «олигархами». Так и случилось.
В подавляющем большинстве случаев — с нарушениями за¬
кона. Произошло слияние власти и бизнеса. Слияние, по сути
дела, коррупционное.
В январе 1996 года Ельцин объявил, что, видимо, даст согласие
баллотироваться на второй президентский срок. А 1 марта, то
есть ровно через полгода после указа о передаче в залог феде¬
ральной собственности, он встретился с семью крупнейшими
владельцами частных банковских структур. Березовский, Гу¬
синский, Потанин, Смоленский, Фридман, Авен, Ходорковский
обязались сделать — и действительно сделали — всё для финан¬
сирования избирательной кампании Ельцина и переизбрания
его Президентом России.
Банковские структуры, вступившие в сделки с властью, кон¬
тролировали, по словам Березовского, более половины россий¬
ской экономики и — что особенно важно — все телевизионные
каналы и почти все медиаресурсы. Власть решила «переизбрать»
сама себя с помощью больших денег, господства в СМИ и адми¬
нистративных ресурсов - любыми средствами.

110
I. Девяностые. Защита перестройки
Нужна альтернатива
На протяжении всего 1995 года меня настойчиво спрашивали,
буду ли я баллотироваться на президентских выборах. Я не спе¬
шил с ответом. Понимал, что препятствия велики. Большинство
моих коллег и друзей были против участия, некоторые — Алек¬
сандр Яковлев, Вадим Медведев — говорили об этом публично.
Не хотела этого и Раиса. Но я не мог примириться с тем, чтобы
выборы свелись к альтернативе — Ельцин или Зюганов. Они,
как говорится, стоили друг друга. Один — разрушил Советский
Союз, расстрелял первый российский парламент, слил власть
и бизнес, дал «зеленый свет» криминалу. Другой — не отказался
от сталинского тоталитаризма, одобрял гэкачепистов в августе
1991 года, уговаривал своих однопартийцев поддержать беловеж¬
ские соглашениями своими голосами в Верховном Совете России.
Я чувствовал, что не имею права оставаться в стороне. Считал,
что надо помочь объединить действительно демократические,
здоровые силы, способные выразить интересы большинства
граждан, стать гражданской альтернативой и ельцинистам, и зю-
гановцам.
Но для этого надо было действовать — убеждать людей,
объясняться с ними о прошлом и говорить о будущем. Предвы¬
борная кампания давала для этого уникальную возможность,
и в конце концов я решил, что от нее нельзя отказываться.
Мои единомышленники создали в феврале 1996 года иници¬
ативную группу поддержки. Она начала сбор подписей — их
надо было собрать не менее одного миллиона. Я тогда своего
внутреннего решения еще не обнародовал, но в одном из ин¬
тервью, отвечая в который раз на вопрос о своем участии в пре¬
зидентских выборах, сказал: логика событий заставляет меня
склоняться к положительному решению.
Я пригласил к диалогу об объединении усилий всех полити¬
ческих лидеров центристской и левоцентристской ориентации.
Были встречи с их представителями.
1 марта 1996 года я направил в средства массовой информа¬
ции обращение ко всем демократическим силам: «Дайте людям
выбор». Там говорилось:
«Президентская кампания еще только начинается. Но
уже ясно, что общественному мнению навязывают сценарий
111
Нужна альтернатива
выбора "меньшего зла", как будто кроме "партии власти"
и КПРФ в политическом пространстве других сил, способных
претендовать на победу, и не существует. Одни пытаются убе¬
дить граждан, что "партия власти" является единственным
гарантом против возвращения к прежним порядкам. Другие,
используя итоги думских выборов, выставляют себя "спасите¬
лями России".
[...] Нынешняя власть загнана в угол. И в этом — большая
опасность. Не менее опасно не разорвавшее пуповину с то¬
талитарным прошлым руководство КПРФ. Нас не должны
обманывать социал-демократические и либеральные лозунги,
которые сейчас в ходу у зюгановцев. Зная этих людей, приро¬
ду номенклатуры, я боюсь, что, получив всю полноту власти,
они остановят реформы, отнимут у общества демократиче¬
ские свободы и вольно или невольно откроют дорогу нацио¬
нал-социализму в России. Для страны, положившей миллио¬
ны жизней на алтарь победы над фашизмом, это означало бы
полный моральный крах.
Короче говоря, стараниями "партии власти" и руководства
КПР нас загоняют в порочный круг, в котором кто бы ни по¬
бедил, результатом будет номенклатурная реставрация...
Несмотря на горечь лишений, потерь, разочарований,
люди не отвернулись от демократии. Сейчас не время для
мелочных расчетов, личных амбиций и обид. Нельзя упустить
исторический шанс сделать Россию свободной и процветаю¬
щей страной. Иначе грош всем нам цена.
Поэтому я вижу только один выход, обеспечивающий
перспективу дальнейшего продвижения по пути демократии
и реформ. Он состоит в следующем: все реформаторские,
демократически настроенные лидеры, партии и движения
должны сплотиться и идти на выборы единой командой,
договорившись о распределении ключевых постов в прави¬
тельстве и сделав эту договоренность достоянием гласности.
Тем самым мы обеспечим легитимность не только будущего
президента, но и правительства.
Поэтому я предлагаю немедленно собрать общероссийский
форум демократов и выработать общий план действий. Наш
святой долг — дать России возможность реального выбора».
Тем временем мои сторонники начали сбор подписей в под¬
держку выдвижения моей кандидатуры на пост президента.
112
I. Девяностые. Защита перестройки
Требуемый для этого миллион подписей был собран быстро,
а 21 марта, когда количество собранных подписей перевалило за
1,5 миллиона, я выступил с заявлением об участии в президент¬
ской гонке. Сделал это после долгих размышлений и колебаний.
Сделал потому, что считал: нельзя оставаться в стороне.
В своем заявлении я предъявил правителям России серьезный
счет:
«Вы позволили небольшой части населения присвоить
огромные богатства, а большинство людей лишили жизнен¬
ного якоря и самого смысла жизни.
Вы говорите, что наполнили прилавки продуктами и това¬
рами. Но десяткам миллионов они просто недоступны.
Своей самонадеянной политикой вы не только не создали
условий для преодоления кризиса экономики, но и обрекли
на прозябание и вымирание отечественное производство.
Вы создали беспрецедентную ситуацию, когда месяцами
не выплачивается людям то, что ими заработано. А скудные
пенсии и стипендии самым незащищенным слоям населения
означают просто нищету. И ни слова от верховной власти
о том, как и почему это случилось.
Вы бросили на произвол судьбы науку, культуру и образо¬
вание, заставив бастовать учителей, врачей, ученых.
Вы превратили страну в полигон и очаг небывалой преступ¬
ности, от которой простому человеку не у кого искать управы.
Вы развязали войну в Чечне, цели которой непонятны
солдатам, жертвы — матерям и близким. И остается только
догадываться, почему эта осуждаемая всей страной война про¬
должается второй год.
Вы так и не начали военную реформу, что сказывается на
моральном состоянии войск, наносит ущерб их боеспособно¬
сти, подрывает престиж армии в обществе.
Вы пустили по ветру доставшийся вам в наследство капи¬
тал внешней политики. Ваша внешняя политика не понятна
ни народу, ни внешнему миру. Она обернулась снижением
международного авторитета страны и ее безопасности. Она
плохо служит обеспечению экономических и политических
интересов России.
И вы, конечно, никогда не признаете то, что очевидно для
всех, — что свалившиеся на миллионы людей беды и напасти
есть результат бездарной политики, которая дискредитирует
Нужна альтернатива	113
понятия "реформа", "рынок", "демократия", "авторитет го¬
сударства".
Поэтому я выражаю свое решительное несогласие с про¬
водимой нынешней властью политикой и настаиваю на ее
изменении.
Я вправе ставить вопрос именно так, ибо осознаю меру
своей моральной ответственности не только за то, что было
начато десять лет назад по моей инициативе и воле. Но и за
то, что происходило и произошло в последние годы без моего
участия и вопреки моим замыслам».
Я заявил, что не скрываю своих целей и намерений: «По
моему глубокому убеждению, существующий режим не заслу¬
живает сохранения ни с политической, ни с моральной точек
зрения. Используя свободные выборы и демократические проце¬
дуры, его нужно сменить и заменить властью, для которой благо
народа, свобода и социальная справедливость — высшие ценно¬
сти, а их соблюдение — важнейший признак и подтверждение
демократичности самой власти.
В своей предвыборной программе, которая вскоре будет пред¬
ставлена на обсуждение избирателям, я исхожу из того, что ре¬
формы проводятся для всех и их плодами должны пользоваться
все, а не какая-то часть общества. Что достаток и благополучие
каждого человека и семьи должны определяться трудом, ини¬
циативой, деловой смёткой, а не умением урвать то, что плохо
лежит или принадлежит не им.
Предпринимателям, прежде всего в сфере малого и среднего
бизнеса, надо создать максимально благоприятные условия для
развертывания их деятельности, а деятелям культуры, науки
и образования — возможность сохранять и развивать духовный
потенциал общества. Стремление сделать Россию страной бога¬
той, процветающей и демократической — вот что может и долж¬
но всех объединять.
Я открыто заявляю, что вступаю в предвыборную борьбу как
независимый, "непартийный" кандидат, не связанный ника¬
кими групповыми интересами и обязательствами. У меня нет
собственной партии и я не стремлюсь ее создать. Я готов со¬
трудничать со всеми, кто ставит общенациональные интересы
и будущее России выше своих партийных пристрастий и личных
амбиций. Моя "партия" — это вся Россия и все россияне, неза¬
висимо от того, как они проголосуют — "за" или "против" меня.

114
I. Девяностые. Защита перестройки
Моя главная цель — объединить Россию, уставшую от расколов
и смут, сделать все от меня зависящее, чтобы она уверенно вошла
в XXI век».
Центризбирком зарегистрировал меня кандидатом на пост
Президента России 13 апреля. Многие, в том числе друзья, да
и самые близкие мне люди, отговаривали меня от участия в пре¬
зидентской гонке. Но решившись вступить в нее, я чувствовал
затем их моральную поддержку. Раиса Максимовна, которая
испытывала не только сомнения, но и опасения (как оказалось,
небезосновательные), была со мной с самого начала и до конца
этой эпопеи. Выдержать психологическую нагрузку ей было не¬
легко, особенно потому, что вся избирательная кампания сразу
же превратилась в игру без правил.
Еще до начала президентской кампании нарушения Закона
о выборах со стороны администрации главы государства и дру¬
гих структур исполнительной власти стали принимать все более
откровенный характер. Власти не останавливались ни перед чем,
благо в финансовых средствах на проведение кампании у них
недостатка не было.
Избирательные штабы Ельцина развернули крупномасштаб¬
ную дорогостоящую пропагандистско-агитационную кампа¬
нию — с оркестрами, танцорами, певцами, со всем шоу-бизнесом
под броскими, отработанными на американских избирателях
призывами: «Голосуй или проиграешь!», «Выбирай сердцем!».
В ту пору гонорары за концерты эстрадных звезд взлетели
до небес. Мой помощник пригласил выступить на одну из моих
встреч с избирателями в Москве известную музыкальную груп¬
пу, которой руководил хорошо знакомый мне музыкант. Но
гонорар, который он назвал по-дружески, «по-божески», был для
нас просто неподъемным.
В ход пошли популистские обещания, призванные привлечь
избирателей на сторону Ельцина. И это при том, что задол¬
женность по зарплате, пенсиям, пособиям составляла в стране
миллиарды рублей. Одновременно шли административные ко¬
манды органам местной власти. Этим занимался штаб, в кото¬
ром работали правительственные чиновники и представители
спецслужб.
Множились инициативные группы, штабы, советы, движе¬
ния, призванные продемонстрировать «всенародную поддерж¬
ку» и соревновавшиеся в этом друг с другом.

Прорывая заговор молчания	115
В нарушение Закона о выборах был образован Совет во
главе с действующим президентом, призванный координиро¬
вать деятельность штабов и общественных организаций по его
переизбранию. В Совет этот вошли все ведущие должностные
лица — от премьера правительства до директора Федеральной
службы безопасности. Ввели туда и руководителя единственного
независимого телеканала (НТВ) — это означало установление
тотального контроля над телевидением. Выборы превращали
в «игру в одни ворота», попирая нравственно-этические и право¬
вые нормы по принципу: цель оправдывает средства. Остано¬
вить, сдержать этот агрессивный беспредел можно было бы толь¬
ко совместными усилиями оппозиционных, демократических
кандидатов в президенты. Но этому мешала слабость российских
демократических и оппозиционных кругов — разобщенность,
неспособность и нежелание взаимодействовать, идти навстречу
друг другу, чем умело пользовалась власть.
Прорывая заговор молчания
С началом избирательной кампании я вновь стал ездить по
стране, встречаться с людьми на улицах и площадях, на пред¬
приятиях, в учебных заведениях, общественных организациях.
Сразу же натолкнулся на множество препятствий, на попытки
мешать моим заранее намеченным встречам. Бывало, отказыва¬
ли в предоставлении помещений или неожиданно переносили
встречи в менее удобные и меньшие по площади. Запретили
встречи в ряде учебных заведений, включая мой родной Ставро¬
польский сельскохозяйственный институт.
Кстати сказать, я выступал в залах и помещениях, как правило,
заполненных до отказа: люди стояли в проходах, сидели на сту¬
пеньках, на сцене, на полу. Собирались толпы у открытых настежь
дверей, там, где это было возможно. Бывало, слушали трансляцию
по местной радиосвязи или через громкоговорители у подъездов.
Я испытал на себе заговор молчания со стороны подконтроль¬
ных властям средств массовой информации и дикие, злобные
выходки со стороны ультракоммунистических и ультранациона¬
листических экстремистских групп. Приходилось сталкиваться
с «холодным хамством» губернского начальства, которое, боясь
показаться мне на глаза, не считало нужным сказать ни здрав¬
ствуйте, ни до свидания.

116
I. Девяностые. Защита перестройки
Но, несмотря на все это, от поездок по стране и от встреч с из¬
бирателями я и не думал отказываться. С марта по начало июня
посетил десятки городов более чем в двадцати регионах, провел
множество встреч с тысячами людей. Они прошли в Санкт-
Петербурге и Нижнем Новгороде, Новосибирске и Красноярске,
Иркутске и Улан-Удэ, Кемерове, Барнауле и Омске, Волгограде,
Ростове-на-Дону и Ставрополе, Самаре и Екатеринбурге, Каза¬
ни, Уфе и Владимире. В каждом городе, как правило, по несколь¬
ко встреч.
В ряде городов достойно и даже по тем временам довольно
смело вели себя некоторые телевизионщики. Так, открытая, без
всяких «усечений» состоялась у меня беседа с тележурналистом
Дмитрием Дибровым в Ростове-на-Дону, где, кстати сказать,
я больше часа отвечал на вопросы сотен ростовчан, собравшихся
в городском парке под открытым небом.
Иногда казалось: чем дальше от Москвы — тем самостоятель¬
нее ведут себя люди, в том числе местное руководство. На Алтае
у меня состоялись встречи с губернатором и председателем
краевого Законодательного собрания, пресс-конференция, вы¬
ступление по краевому телевидению.
Поскольку на Алтае более трети граждан голосовали за комму¬
нистов, я в своем выступлении уделил им особое внимание. Вот
что я тогда сказал избирателям. Думаю, и сегодня это актуально.
«Я, откровенно говоря, не включался бы в нынешнюю кам¬
панию, если бы был уверен, что теперешние коммунисты —
это обновленная партия, с новой программой. Но посмотрите
на окружение Зюганова — то, которое предало Президента
СССР и реформы, которое сорвало подписание Союзного до¬
говора, реформирование партии и реализацию антикризис¬
ной программы. КПРФ сегодня не способна вывести страну
из кризиса.
Да, я знаю, что мне не удалось. Я знаю, в чем я просчитал¬
ся. Я знаю, что никто меня не может освободить от ответствен¬
ности. Я сам себя не могу от нее освободить. И прежде всего от
ответственности за то, что не удалось...
Я нахожусь в контакте с другими лидерами политических
и общественных движений — от Святослава Федорова до
Явлинского. Мы встречаемся, обсуждаем, ищем пути к объ¬
единению, потому что «партия власти» и Компартия, то есть
КПРФ, располагают сегодня примерно 40-45 процентов элек-

Прорывая заговор молчания	117
тората. Остальные — 50-60 процентов, а может быть, и 70 —
еще думают, за кого голосовать.
Наши два "фаворита" очень хотят навязать ложный
выбор — либо Ельцин, либо Зюганов. Ельцин рассчитыва¬
ет выиграть выборы на антикоммунизме. Группа Зюганова
считает, что самый удобный путь выиграть — это критика
нынешнего президента, слабого, растратившего поддержку
народа. Но, думаю, что те самые 50-60-70 процентов элек¬
тората должны отвергнуть эти расчеты. Мы договорились
с Явлинским, Лебедем, Федоровым, что каждый будет рас¬
кручивать свою президентскую кампанию, ездить по стране,
встречаться, и каждый взвесит свои шансы, чтобы в мае прий¬
ти к какому-то итогу, для того чтобы создать возможность для
объединения, создания мощной команды, способной взять на
себя ответственность.
Мы беседовали с Тулеевым и договорились, что незави¬
симо от результатов выборов все кандидаты, от всех партий,
когда список лиц окончательно определится, выступят с за¬
явлением (это предложение Тулеева, я его поддержал), что
мы выступаем за честные демократические выборы, и пусть
россияне разберутся. Они имеют возможность выслушать
программы и планы и свободно высказать свою волю. Думаю,
это важный шаг».
За несколько месяцев предвыборной кампании многое при¬
шлось пережить. Вот лишь один эпизод.
Утром 24 апреля я прибыл в Омск, где заранее было объявле¬
но о моей встрече с избирателями города. Руководители области
встречу игнорировали. Перед началом встречи у Дома полити¬
ческого просвещения собралась толпа враждебно настроенных
людей. Представители местной администрации предложили мне
воспользоваться «черным» ходом. Но я категорически отказался от
этого, спокойно прошел через главный подъезд и через фойе на¬
правился к лестнице, ведущей на второй этаж к переполненному
людьми залу — там было около двух тысяч человек. В этот момент
ко мне подскочил мрачный молодой мужчина и резким движени¬
ем руки нанес сильный удар сзади ладонью по голове, в то место,
куда обычно бьют тренированные десантники. Офицер охраны
успел оттолкнуть нападавшего, и это несколько ослабило удар.
Затем группа людей, стоявших и наблюдавших поначалу в сторо¬
не, попыталась отбить уже задержанного нападавшего...

118
I. Девяностые. Защита перестройки
Начало встречи было задержано, создалась довольно нервоз¬
ная обстановка, которая нагнеталась проникшими в зал груп¬
пами, явно намеренными сорвать встречу. Вот как описывается
финал этого инцидента в газете «Московские новости»:
«...Когда вслед за ОМОНом на сцену вышел Михаил Горба¬
чев, он долго молчал, слушая рев и улюлюканье толпы. И вдруг
во весь голос протрубил:
— Вот так в России начинается фашизм!
Не сразу, но зал притих.
— Вообще-то я после этих слов хотел уйти, — продолжал Гор¬
бачев, — не потому, что боюсь подонков. А потому, что боюсь
за нормальных людей. Их, я вычисляю по лицам, тут половина.
Давки боюсь, за них боюсь. Потому что им нужно голосовать за
новую Россию. Уходите отсюда, люди. И помните, ближайшие
четыре года определят на десятилетия судьбу страны. Не заго¬
няйте сами себя в рабство.
И Горбачев ушел».
Я думаю, нападение на меня и срыв выступления перед оми¬
чами были спланированной акцией.
Потом я узнал, что к этой провокации приложила руку ЛДПР
Жириновского. Об этом проговорился на юбилее Жириновского
пьяный деятель этой «партии»:
— А мы устроили в Омске Горбачеву встречу!
Узнав об этом, я направил полученную мной информацию
в Генеральную прокуратуру Российской Федерации. В ответ по¬
лучил ничего не значащую отписку.
В ряде городов сорвать мои встречи с людьми выкриками,
«захлопыванием» пытались представители Компартии. Но, во-
первых, они получали от меня «по ушам», а во-вторых, им не
давали разгуляться участники встреч.
В ходе встреч избиратели постоянно спрашивали о моих взаи¬
моотношениях с другими кандидатами в президенты — Григори¬
ем Явлинским, Александром Лебедем и Святославом Федоровым:
договорились вы или не договорились о создании команды, коа¬
лиции демократических сил? Если не договоритесь — бесполезно,
это разбрасывание голосов, к которому вы сами подталкиваете.
Причем вопрос ставился довольно остро, вплоть до употребления
резких выражений: неужели Вы, Явлинский и другие не можете
понять, что никакого значения не имеют ваши амбиции, ваши все
переживания перед тем, что нужно для России, — объединением?

Прорывая заговор молчания	119
Я считал Явлинского, Лебедя, Федорова не соперниками,
а скорее партнерами, по большому счету — единомышленника¬
ми. Считал, что по мере раскручивания каждым президентской
кампании станет ясно, у кого лучше шансы, и тогда надо будет
договориться, кто продолжит гонку как единый кандидат от не¬
зависимых демократических сил. Мне казалось, что это вполне
реально, и я говорил об этом публично. Мои поездки по двадца¬
ти с лишним регионам показали, что общество в своем большин¬
стве могло бы отвергнуть навязанный ему фальшивый выбор.
Был запрос на «третью силу».
Но объединения не произошло. Моим потенциальным пар¬
тнерам не хватило политической интуиции, чтобы понять —
в одиночку не получится. К тому же власть активно работала
против единства демократических сил, воздействуя прежде всего
на Лебедя, набиравшего популярность. Сначала ему дали воз¬
можность беспрепятственно провести предвыборную кампанию,
а после первого тура — «соблазнили» должностью секретаря
Совета Безопасности Российской Федерации. В этих условиях
выбора у меня не было: я должен был довести свою кампанию
до конца.
Впервые за несколько лет это дало мне возможность обра¬
титься к людям по Центральному телевидению. Дебатов между
кандидатами не было (российская власть до сих пор их избега¬
ет), но и записанное заранее выступление позволило донести до
телезрителей мою позицию.
«Остановлюсь на главном. Власть. Прежде всего, навести
порядок во власти. Она должна исходить от народа и должна
оставаться всегда ему подконтрольной. России нужен прези¬
дент, а не самодержец, тем более диктатор. Судьба огромной
страны не может зависеть от капризов, настроения, здоровья
одного человека. Нам не нужны палка и царские подарки за
общественный счет.
— Рядом с президентом будут нормально работать парла¬
мент и правительство, располагая для этого необходимыми
полномочиями. Наверху должны быть честные и знающие люди.
— Я намерен принять жесткие меры для того, чтобы раз¬
рушить преступный сговор беспринципных политиков, про¬
дажных чиновников и уголовного мира. Гражданин должен
чувствовать себя защищенным государством везде, где бы он
ни находился — на работе, на улице, дома.

120	I. Девяностые. Защита перестройки
— Пуще глаза будем беречь добрые отношения в нашем
общем доме. Россия была и останется миром миров. Русские,
составляя большинство, всегда жили в ладу со всеми народа¬
ми.
— Надо восстановить авторитет права, законности, всей
правоохранительной системы. Поддержка государства, ника¬
кого вмешательства, независимость юстиции, закон превыше
всего. Вот что нам нужно.
— Нельзя дальше оставлять в таком положении нашу
армию. Я восстановлю престиж Вооруженных Сил.
— Социальная справедливость. Для меня социальная спра¬
ведливость не уравниловка и не иждивенчество. Но разве
можно терпеть, когда одни буквально сорят деньгами по
всему миру, а огромное большинство беднеет и нищает! Нель¬
зя спокойно смотреть, как люди идут на дно.
Мое понимание социальной справедливости таково: рабо¬
ту и достойный заработок всем способным трудиться и под¬
держка остро нуждающимся. В России, наконец, будет вы¬
годнее честно зарабатывать, чем воровать. Даже в нынешней
ситуации я считаю необходимым немедленно помочь тем,
кто оказался в таких условиях, которые находятся ниже про¬
житочного минимума. Я имею в виду пенсионеров. Я имею
в виду инвалидов, учащихся, беженцев.
— Из советского опыта я включил в свою программу то,
что оправдало себя, — бесплатное образование, доступное
каждой семье, независимо от ее доходов, и общедоступную
медицину. Разумеется, надо совершенствовать и платные
услуги, и они также должны пользоваться поддержкой госу¬
дарства.
В моей России не будут нищенствовать учитель, врач, уче¬
ный, интеллигент.
— Экономика. Решение этих задач, огромных социальных
задач, проблем я связываю с подъемом отечественного произ¬
водства. Нельзя полагаться на самотек, надо уметь управлять
инвестициями, кредитами, налоговой политикой, внешнеэко¬
номическими связями.
— Я отвожу большую роль предпринимательству, особен¬
но малому и среднему бизнесу. Все виды собственности — от
частной до государственной — будут надежно охраняться за¬
коном. Надо, чтобы люди спокойно и свободно на законных
основаниях распоряжались своим имуществом и исправно
платили налоги, не больше и не меньше.

Прорывая заговор молчания	121
Как и везде в мире, будем защищать и поддерживать сель¬
ского труженика всей мощью государства.
— Сегодня мы должны строить экономику не вчерашнего,
я бы сказал, завтрашнего дня. А посему Россия должна оста¬
ваться великой научной державой.
— Внешняя политика. Ради международного престижа
России я брошу на весы весь свой опыт и авторитет, которыми
располагаю. В Содружестве надо идти к новому союзу на ос¬
нове взаимовыгодного сотрудничества. В то же время Россия
не должна брать на себя непосильных обязательств.
— И в заключение. Не верьте тем, кто вновь сулит золотые
горы, обещает вновь "лечь на рельсы", дать "каждой женщине
по мужу" и наоборот. Только мы сами, все вместе спасем Рос¬
сию и себя. Россия у нас одна, и мы все за нее в ответе».
Первый тур показал, что власти все-таки удалось навязать
людям выбор «из двух зол»: Ельцин и Зюганов получили около
трети голосов каждый. Единый кандидат демократических сил,
наверное, смог бы составить им конкуренцию, но разобщенно
они смогли все вместе набрать лишь около 25 процентов голо¬
сов. Хотя... кто знает, как было в действительности. Без фаль¬
сификаций и нечистых «избирательных технологий», конечно,
не обошлось. «Подсчет» голосов, поданных за меня в разных
регионах, повсюду давал на удивление одинаковую цифру —
в районе одного процента. И это при том, что опросы и даже
первоначальные цифры, которые, наверное, «по недосмотру»
становились известными, давали иную картину. Да и трудно
было поверить, что кандидат, за выдвижение которого в сжатые
сроки было собрано полтора миллиона подписей, получил так
мало голосов.
Показателен совсем уже дикий случай. Журналист А. Уман¬
ский — мое доверенное лицо — сообщил по телефону из Чечни,
что выезжает в Москву с документами о серьезных фальсифика¬
циях результатов голосования. Как вскоре нам стало известно,
к нему в дом явились вооруженные люди и куда-то его увели.
Он пропал. Наши многочисленные обращения по этому факту
в МВД и Генеральную прокуратуру остались без результата.
Я не раз говорил, что самыми честными за все годы в СССР
и в России были выборы 1989 и 1990 годов. Не случайно никто не
ставил под сомнение их результаты. Все последующее — история
о том, как вместо настоящих честных выборов проводят их ими-

122
I. Девяностые. Защита перестройки
тацию, с каждым годом «наворачивая» все новые методы и спо¬
собы искажения воли людей. Кому от этого лучше? В конечном
счете от этого страдает и экономика, и бизнес, лидеры которого
поддержали кампанию Ельцина деньгами, и интеллигенция,
которая, кстати, не забила тогда тревогу, в большинстве своем
предпочла не заметить нарушений и злоупотреблений, успешно
«обкатанных» в этой гонке.
Я не жалею о своем участии в выборах 1996 года.
Дискредитация выборов
Победа Ельцина во втором туре представлялась его сторонни¬
кам совсем не очевидной. Обострились противоречия внутри его
команды. В результате вышли на поверхность финансовые махи¬
нации вроде известного «дела о коробке из-под ксерокса». В итоге
выяснилось, что обе соперничающие группировки ельцинской
команды развозили по регионам «черный нал» и коробками,
и сумками, и рюкзаками. Да и про свой карман не забывали. Такой
дискредитации выборов никогда прежде не было. И все это ради
того, чтобы оставить все менее адекватного человека в Кремле!
Никто из окружения президента ни на секунду не допускал
мысли, что можно отдать власть. Среди рассматривавшихся
ими вариантов была и отмена второго тура. Это не было особой
тайной. Начальник охраны Ельцина Коржаков еще до выборов
публично «пробрасывал» идею об отмене выборов ради «сохра¬
нения общественного спокойствия». А решились они на второй
тур лишь после того, как смогли использовать в своих интересах
Александра Лебедя, который по неопытности не понял, что от
него избавятся, как только нужда в нем отпадет. А я публично
предупреждал его, что союз как с Ельциным, так и с коммуни¬
стами приведет к потере его собственного политического лица.
У меня не было сомнений в том, что во втором туре повторят¬
ся — только в еще большем масштабе — все нарушения, имевшие
место в первой части избирательной кампании. Но даже выборы,
проведенные далеко не по международному стандарту честных
выборов (кстати, почему об этом очевидном факте молчал Запад?),
показали: Ельцин не имеет поддержки большинства россиян.
Сам я проголосовал во втором туре против обоих кандидатов
(тогда такая возможность была, потом ее отменили). Это был мой
протест против «выборов без выбора». Миллионы избирателей
Дискредитация выборов
123
поступили так же или отказались прийти на второй тур. А со¬
гласно опросу, проведенному после выборов, 45 процентов го¬
лосов, полученных Ельциным, подали те граждане, которые, не
являясь его сторонниками, просто не хотели видеть президентом
Зюганова.
В промежутке между первым и вторым турами голосования
Ельцин был госпитализирован с инфарктом, но от избирателей
это скрыли. В день повторного голосования он не смог даже по¬
явиться на своем избирательном участке — проголосовал в Бар¬
вихе. Мне вспомнилось тогда голосование смертельно больного
Черненко в наскоро замаскированной под кабинет больничной
палате ЦКБ. На публике Ельцин появился только в день инаугу¬
рации, которая прошла по сокращенной программе.
Сразу после выборов на высшие государственные должности
были назначены те, кто возглавлял и финансировал избиратель¬
ную кампанию Ельцина. А. Чубайс был назначен руководителем
администрации Президента России, Б. Березовский — заместите¬
лем секретаря Совета безопасности РФ, В. Потанин — заместите¬
лем Председателя правительства России. Позднее Ельцин перенес
операцию на сердце. К исполнению своих президентских обязан¬
ностей он смог вернуться только в начале следующего года.
Оценивая итоги президентских выборов после объявления
данных второго тура, я в интервью «Интерфаксу» сказал, что
результат свидетельствует о расколе в российском обществе,
преодолеть который можно только изменив политический курс
и кардинальным образом повернув реформы в интересах боль¬
шинства россиян. При сохранении противостояния страна не
выберется из кризисной ситуации.
«По-моему, — сказал я, — нынешний Президент России
и его окружение допустили бы серьезную ошибку, если бы
после выборов увлеклись празднованием победы, сведя все
к медным трубам. Уже есть признаки этого.
Но переизбрание Бориса Ельцина на второй срок не озна¬
чает одобрения его политического курса большинством граж¬
дан. По меньшей мере половина из тех, кто проголосовал за
Ельцина 3 июля, сделали это потому, что не хотят возвраще¬
ния коммунистов к власти. Однако они отнюдь не в восторге
от того, что произошло с Россией за последние 5 лет, в том
числе от событий осени 1993 года, войны в Чечне, разгула пре¬
ступности и огромной социальной цены реформ.

124
I. Девяностые. Защита перестройки
Откровенно скажу: я сомневаюсь, что Б. Ельцин сумеет сде¬
лать правильные выводы, ибо это потребует мужества и при¬
знания больших просчетов в стратегии проведения реформ,
собственных недостатков в руководстве и необходимости
кардинального изменения политического курса».
К сожалению, правящая «элита» сделала из выборов 1996 года
собственный вывод — что она может манипулировать настрое¬
ниями десятков миллионов людей и продолжать свой паразити¬
ческий, разрушительный для общества и страны курс. Однако
в результате такой «победы» всего через два года политический
режим, а с ним и экономика страны оказались перед лицом бан¬
кротства.
В беседе, опубликованной в «Новой газете», мы говорили с ее
главным редактором Дмитрием Муратовым о том, как быть тем,
кто не согласен со сложившейся ситуацией:
«Большая часть интеллигенции оппозицией быть пере¬
стала, средства массовой информации во многом свою ре¬
путацию потеряли. Возможно ли сейчас в стране не "глухое
диссидентство", а цивилизованная оппозиция, если да, то кто,
по вашему мнению, ее представляет?
— Действительно, нынешняя оппозиция в лице КПРФ
будет печься о том, чтобы сохранить себя в Думе. Не более.
Угроза роспуска все время будет висеть над КПРФ, и это от¬
крывает возможность для власти двигать свои проекты, свою
политику, не меняя ее, не считаясь с тем, что нынешняя
власть представляет незначительную часть общества. Но есть
и некоторая надежда. Избранный президент и назначенное
им правительство вряд ли смогут так легко и запросто про¬
игнорировать интересы огромной части общества, которая
высказалась на выборах против президента и его курса.
— Смогут. Легко. Нет никакой обратной связи между вла¬
стью и обществом.
— Вы забываете, что есть еще и инстинкт самосохранения
власти. Если не менять политику, если люди не почувствуют,
что жизнь меняется к лучшему, то, в конце концов, власть по¬
теряет все то, что имеет. Власть цинична, но знает свой инте¬
рес. Им есть что терять...
Пока хвастливо заявляют: будем проводить тот же курс.
Уже пробуют забыть, каким методом добыта победа. И если
125
Первая «пятилетка» Фонда
власть эту победу расценит как одобрение ее политики, уже
в ближайшее время начнется процесс формирования дей¬
ствительно новой, серьезной демократической оппозиции.
Если Вы посмотрите на тех, кто голосовал за Лебедя, на тех,
кто голосовал за Явлинского, если учтете, что 3,5 млн человек
(я думаю, что больше) пришли и проголосовали во втором
туре против обоих кандидатов, Вы поймете, что для демокра¬
тической оппозиции есть огромная социальная база.
Несмотря на все попытки власти, разваливаются и будут
разваливаться карманные партии. Должно быть иное, реаль¬
ное и естественное объединение людей».
Первая «пятилетка» Фонда
В марте 1997 года наш Фонд отметил пятилетие своей дея¬
тельности встречей и дискуссией за «круглым столом». Главная
тема — работа Фонда и поиски выхода России из системного
кризиса.
Во встрече участвовали наши гости и партнеры — видные
ученые, общественные деятели, писатели и публицисты, пред¬
ставители широкого спектра научной, творческой обществен¬
ности Москвы.
Открывая встречу, я поблагодарил всех, кто все эти годы
с нами сотрудничал, кто проявил солидарность в трудные дни,
когда под угрозу было поставлено само существование Фонда.
Это важно было для становления Фонда. Это важно было и
для меня. После ухода с поста президента, сказал я, приходит¬
ся вновь создавать прецеденты на общественно-политической
почве. Создание центров независимой демократической мысли,
их взаимодействие важно для России. Нынешнее политическое
руководство и бюрократия предпринимают поразительные уси¬
лия для того, чтобы оценки и выводы независимых центров и
свободной прессы не доходили до общества. А ведь можно было
бы избежать по крайней мере самых грубых, непростительных
ошибок.
В условиях все более глубокого сращивания государственного
аппарата с мафией как никогда важно вопреки всем трудностям
защищать, культивировать зачатки гражданского общества, не¬
мыслимого без свободы слова и демократической мысли. Не¬
зависимые исследовательские центры, независимые средства
126
I. Девяностые. Защита перестройки
массовой информации могут многое сделать для сохранения,
развития, утверждения демократии и демократической мысли
в России. Без этого не выбраться из той ситуации, в которой мы
оказались.
Пока мы очень разобщены. И это стиль власти. Она пытается
разделить политиков, разделить общество, исповедуя известный
лозунг древних римлян: «Разделяй и властвуй!» Давайте поду¬
маем, призвал я, как преодолевать это опасное состояние. Наш
Фонд открыт к взаимодействию и сотрудничеству с самыми раз¬
ными представителями российской и мировой мысли. Давайте
вместе искать пути выхода России из нынешнего системного
кризиса.
Приведу несколько высказываний участников «круглого
стола», отражающих диапазон прозвучавших мнений и оценок:
Профессор Б.Ф. Славин. Мне кажется, что Фонд является
той уникальной организацией, которая не на словах, а на деле
реализует плюрализм мнений. Здесь может выступить и опубли¬
коваться человек любого мировоззрения, придерживающийся
консервативных взглядов, либеральной или социалистической
ориентации. Сюда приходят люди из различных партий и дви¬
жений. Я думаю, что в этом смысле Фонд имеет громадное демо¬
кратическое значение.
Доктор медицинских наук, профессор Е.Б. Владимирская.
Я представляю врачебную среду, которая занимается лечением
самых тяжелых заболеваний — детского рака, тяжелых заболева¬
ний крови.
Итак, 91-й год. В России от самой страшной и самой частой
опухоли у детей — острого лейкоза — выздоравливают лишь 7
процентов. Прошло 5 лет. Сейчас выживаемость, выздоровление
от этой опухоли составляет в среднем 75 процентов. Уже никто
не просится за рубеж пересаживать костный мозг, мы это можем
сделать сами...
Благодаря Фонду мы обучили более 200 детских врачей
и медицинских сестер за рубежом. С помощью Фонда посто¬
янно проводили образовательные школы с приглашением ве¬
дущих зарубежных специалистов. Более тысячи врачей России
и бывших республик Союза приняли участие в этих школах.
В 18 центрах лечение детей осуществляется по современным
технологиям, и результаты те же, что и в остальном цивилизо¬
ванном мире.

127
Первая «пятилетка» Фонда
Фонд, конечно, не может один обеспечить финансирование
этого дела. Но этого и не надо. Фонд сделал то, что опять-таки
свойственно Михаилу Сергеевичу: он привлек внимание. Из-за
того что мы связаны с Горбачевым, нам хотят помогать в мире.
И действительно пошел поток помощи.
Приведу пример. В 1991 году правительство приняло реше¬
ние профинансировать создание в Москве специализированного
отделения по пересадке костного мозга. После распада СССР
в средствах на закупку импортного оборудования было отказано.
И тут начал работать Горбачев-Фонд. Он взял на себя полови¬
ну расходов — собрал по миру миллион долларов. Я знаю, там
было и личное участие семьи Горбачевых. Фирма все построила.
А еще один миллион долларов дало российское правительство.
Писатель, драматург В.С. Розов. Горбачев-Фонд — это какая-
то совершенно непонятно как оставшаяся частица тех лучших
времен надежд, когда перестройка начиналась. Все мы наде¬
ялись. Но сейчас у меня ощущение, что я вообще живу в чужой
стране, в стране, которую я все время боюсь. Я боюсь указов,
битв в парламентах. Боюсь, удастся ли победить очень уже раз¬
вившиеся эти опасные начала в государстве. Почти всё, как вы¬
ражаются, «схвачено». И ты тоже находишься где-то там. Полная
бесправность и полный разгул какой-то дикой, варварской, не¬
вежественной «новой жизни» с «новыми русскими»...
Да, были времена жестокие, страшные времена. Но, извините
за грубость моего выражения, более поганого времени я за свою
долгую жизнь не видел. Сейчас я стал бояться людей. Люди
стали бояться друг друга.
Предприниматель, глава концерна «Панинтер» А.С. Пани¬
кин. Я хочу сказать честно, что наше производство действительно
выросло из того, что когда-то посеял Михаил Сергеевич. Может
бьггь, это единственный кооператив в производственной сфере, ко¬
торый развился до большого, серьезного концерна. И сегодня мы
способны оказывать реальное сопротивление засилию импортных
товаров на рынке Москвы и, может бьггь, даже и России. Потому
что у нас уже 70 региональных представителей по всей стране.
Я должен сказать, что лично у меня надежда на будущее Рос¬
сии состоит в том, чтобы не смотреть ни на власть, ни на то, что
она думает или выдвигает, а просто делать свое дело — со всей
мощью, которая тебе присуща... Мы стали принадлежать себе.
Вот за это Вам спасибо, Михаил Сергеевич.

128
I. Девяностые. Защита перестройки
Член-корреспондент РАН Г.Х. Шахназаров. Отрекаясь от
всего советского опыта, объявляя его негативным от начала до
конца, мы лишаемся весьма значительной части собственной
истории. Неужели всю эту эпоху можно «обозвать» периодом,
когда жили по лозунгу «Грабь награбленное!». Ведь сколько
было создано! И как раз сейчас идет грабеж, растаскивание пло¬
дов народного труда. Пока мы не определимся по отношению
к советскому прошлому, не поймем, что эти 70 лет так же ценны
для будущего, как вся тысячелетняя история страны, не будет
никаких новых идей, никакого прорыва в будущее.
Заключая дискуссию, я сказал: «Мы знаем, как тяжело сейчас
всем живется, как трудно сейчас стране, всем нашим гражданам.
И вот в этой ситуации мы должны иметь мужество сохранить по¬
зицию, независимую мысль. Я вовсе не думаю, как кто-то сказал
здесь, будто интеллигенция уже умерла. Я не хочу принять этот
тезис, хотя боль о том, что происходит с нами и с интеллигенци¬
ей, разделяю. По-моему, это лишь доказывает, что такие центры
независимой мысли нужны России. И то, что вы пришли и на¬
помнили, как мы создавали Фонд и как потом пошли отсюда
импульсы и возникли другие фонды, с которыми мы сотруд¬
ничаем и обсуждаем отдельные проекты, это хорошо. Важно,
что сохраняются живые ростки гражданского общества. И Фонд
будет продолжать держать в центре внимания прежде всего то,
что происходит в родной нашей стране, и всё будет делать для
того, чтобы вместе со всеми содействовать выходу из кризиса».
Выборы не принесли стабильности
Завершение президентских выборов не принесло России даже
временной политической стабилизации. Хотя власть не замедли¬
ла цинично отказаться от своих предвыборных обещаний, фи¬
нансовая система страны оказалась основательно подорванной.
Стремительно нарастала лавина неплатежей и задолженность
госбюджета, углублялось социальное расслоение, страна все
больше скатывалась в деиндустриализацию, а внятной экономи¬
ческой и промышленной политики государства по-прежнему не
было.
Сообщалось, что огромные массы трудящихся во многих
секторах экономики и во многих регионах не получали зара¬
ботную плату в течение 6 месяцев и дольше. В октябре 1996 года

Выборы не принесли стабильности	129
задолженности по пенсиям выросли до 13,3 триллиона рублей
(2,5 миллиарда долларов).
На конференции судей Татарстана было принято обращение,
в котором говорилось: «Правительство Российской Федерации
не выполняет требований статьи 124 Конституции РФ о том, что
финансирование судов из федерального бюджета должно обе¬
спечивать возможность полного и независимого осуществления
правосудия в соответствии с федеральным законом. Отсутствует
минимально необходимое финансирование деятельности судов
по осуществлению правосудия».
В январе 1997 года опубликовано обращение виднейших уче¬
ных-экономистов к Президенту России. Академики и лауреаты
Нобелевской премии видели главную причину упадка, развала,
расхищения и криминализации экономики в самоустранении
государства от ее регулирования. Отсюда — «ужасающие со¬
циальные последствия», включая огромное увеличение числа
абсолютно бедных людей.
Неизбежные последствия проводимой на протяжении шести
лет политики проявлялись все острее. В статье, опубликованной
в «Российской газете», вице-премьер правительства, министр
внутренних дел А. Куликов писал: «Преступная среда усилила
организованность и быстро прошла путь от разрозненных бан¬
дитских групп до интеллектуально и технически обеспеченных,
хорошо законспирированных преступных сообществ с широко¬
масштабными замыслами. Для демонстрации силы и устраше¬
ния использовались чрезвычайно опасные методы и средства,
включая уголовный террор. Первопричина многих негативных
явлений лежит в области экономических отношений. Все более
отчетливо проявляются криминальные методы хозяйствования.
Стремительно растет число хозяйствующих субъектов, действу¬
ющих нелегально либо с сокрытием от учета и налогообложе¬
ния значительных объемов своих операций. <...> На этом фоне
усугубляется положение рядового россиянина. Падение произ¬
водства, недофинансирование бюджетной сферы, отсутствие
средств на социальные программы и защиту малоимущих по¬
рождают отстраненность основной массы населения от задач,
которые решаются в процессе реформирования собственности
и экономического устройства страны. Растут разочарование,
пренебрежение к моральным нормам и законопослушному по¬
ведению. В противоправную деятельность втягиваются все новые
силы».

130
I. Девяностые. Защита перестройки
6 марта 1997 года Ельцин выступил с обращением к Феде¬
ральному собранию, названным «Порядок во власти — порядок
в стране». Он, конечно, не мог не чувствовать, что народ устал от
хаоса. Надо, сказал он, наводить порядок, но не диктаторский,
а демократический. Реагируя на речь президента, я сказал: «В его
выступлении не было главного — анализа причин тяжелого кри¬
зиса, в котором оказалось наше общество». Создается впечатле¬
ние, что он опять делает ставку не на изменение политического
курса, а на нажим, чтобы продвигать курс, который завел Россию
в тупик. «Если это так, если мои предположения, моя оценка ока¬
жется правильной, то нас могут ждать потрясения».
Опросы общественного мнения фиксировали рост протест¬
ных настроений, но президент и его «обновленная команда» не
хотели прислушаться к мнению людей, видели выход в «более
решительном» проведении прежнего курса. В июне я поделился
своими опасениями с читателями «Новой газеты».
«После провала "шоковой терапии" номер один на Рос¬
сию надвигается ее новое издание. По всей линии поведения
Бориса Ельцина, по всем его действиям в последнее время
видно: он собрался остаться президентом пожизненно, не счи¬
таясь ни с Конституцией, ни с обществом, ни с чем.
Авторитетные экономисты хором высказывают свою
критику. Но линия Кремля, олицетворяемая Чубайсом,
не терпит отклонений. Те, кто не приспособится к пла¬
нам Центра, будут оставлены без средств. Следовательно,
можно прогнозировать рост напряженности в отношениях
Центра с периферией.
Курс радикального монетаризма навязывается стране лю¬
быми средствами. В Кремле знают, что его проведение стол¬
кнется со всеобщей реакцией протеста. Вот почему власть
бесцеремонно стремится заполучить безусловную поддержку
СМИ. Электронные СМИ уже практически взяты под кон¬
троль, настал черед печатных изданий. Завоевание "Комсо¬
мольской правды" уже свершилось. Вокруг "Известий" еще
идет борьба. Послушные СМИ не остановятся ни перед чем,
чтобы услужить новым хозяевам. Они набросились даже на
Русскую православную церковь после того, как Патриарх Всея
Руси Алексий II подверг критике итоги деятельности рефор¬
маторов, поднял голос в защиту обездоленных и лишенных
всякой помощи и поддержки.

131
Гром грянул в 1998 году
В этой атмосфере борьба с коррупцией — всего лишь по¬
казуха для отвлечения внимания людей. Очевидно, что ниче¬
го не получится, тем более что корни коррупции — в самом
режиме.
Россия вступает в сложнейший период, для которого будет
характерно дальнейшее нарастание противоречий и столкно¬
вений — и в верхах, и в низах».
Подводя итоги 1997 года в интервью НТВ, я вынужден был кон¬
статировать, что подтверждаются самые худшие ожидания. «Затея
реанимировать экономику с помощью второго издания "шоковой
терапии" потерпела провал. А ставка на новый виток приватиза¬
ции без оживления экономики, без создания и разворота внутрен¬
него рынка, без наращивания платежного спроса ничего не даст».
Мне запомнились слова, сказанные еще в конце ноября
1996 года на конференции в Горбачев-Фонде академиком Алек¬
сандром Некипеловым: «В конечном итоге нас ждет всеобщий
финансовый кризис». 1997 год не принес никаких сдвигов к луч¬
шему. Долго такая полоса — без ясной цели, без осмысленной
политики — продолжаться не могла.
Гром грянул в 1998 году
Российское государство оказалось в тяжелейшем финансовом
положении. Внешний долг достиг 146,4 процента ВВП. За первые
три месяца 1998 года задолженность государства по зарплатам
бюджетникам выросла до астрономической суммы в 58 миллиар¬
дов деноминированных рублей — около 9 миллиардов долларов.
Доходы населения снизились за два месяца на 7 процентов.
В поисках способа обслуживания растущего долга правитель¬
ство встало на путь строительства финансовой пирамиды, раз¬
мещая государственные краткосрочные облигации (ГКО) под все
более высокие процентные ставки. Увеличивался отток капитала,
усиливалось давление на искусственно завышаемый курс рубля.
Пытаясь оттянуть крах, правительство пошло на жесткое
ограничение денежного предложения, что означало невыплату
зарплат, пенсий, невыполнение обязательств по госзаказу и т.п.
Экономическая стагнация нарастала, бюджетных доходов не хва¬
тало на покрытие платежей по займам. Возрастала социальная
напряженность. Одна за другой вспыхивали забастовки.

132
I. Девяностые. Защита перестройки
Казалось бы, всем должно быть ясно: нужен новый курс
и новые люди. Всем, но не президенту. Главное, заявил он в по¬
слании Федеральному собранию, «преодолеть уныние и хандру».
Послание изобиловало утверждениями, свидетельствовавшими
о том, что президент окончательно оторвался от реальной жизни.
В начале года в статье, опубликованной в «Новой газете», я писал:
«Я был поражен, когда на днях услышал, как президент
в беседе с Борисом Немцовым вдруг сказал: "Так держать!"
А как держать? Так же пытаться посильнее обобрать
людей — через новые жилищно-коммунальные тарифы,
через пенсионную реформу? "Так держать!" — значит так
же залезать во внутренние и внешние долги, распродавать за
бесценок самые важные для государственных интересов куски
государственной собственности? "Так держать!" — значит, на¬
логовый пресс еще усилить?»
Меня возмущало пренебрежение российской власти к людям:
«На днях Конституционный суд принял постановление
о том, что отныне сначала выплачиваются деньги в бюджет —
предприятия платят налоги — и только затем людям выдается
заработная плата...
Это как раз продолжение того, что они делают: видят свою
главную задачу в наращивании фискальной деятельности.
И еще: здесь опять отдает цинизмом, которым пронизаны все
годы осуществления реформ в рамках "шоковой терапии". Не
важна цена, которую платим, неважно, как люди живут, что
они разоряются, что безработица растет, — неважно, неважно,
неважно... А что же важно, если неважно все, что связано с че¬
ловеком? Что остается?»
Ухудшение ситуации в стране и отсутствие осмысленной по¬
литики властей вели к обострению противоречий в окружении
Ельцина. Их пытались скрыть, но 23 марта 1998 года плотину
прорвало: Б. Ельцин своим указом отправил в отставку Прави¬
тельство России во главе с В. Черномырдиным. Отдельным ука¬
зом был уволен первый вице-премьер А.Чубайс.
«По-видимому, — сказал я в интервью газете "Московский
комсомолец", — у Ельцина и его ближайшего окружения ело-
Гром грянул в 1998 году
133
жилось впечатление, что президент теряет контроль над ситу¬
ацией в стране». Шла борьба кланов: «Березовский, Юмашев,
Дьяченко — один клан. Немцов искал свою нишу (и сторонни¬
ков), Чубайс — свою... Черномырдин — еще один клан. Все это
неудержимо расползалось, а удержать "равновесие" президент
был уже не в состоянии. В довершение всего — разговоры о том,
что президент неадекватен. А. Лебедь, находясь в Вашингтоне,
открыто заявил об этом в американском Конгрессе».
Политическая подоплека указа о смене правительства была
мне ясна: Ельцин хотел продемонстрировать решительность
и контроль над ситуацией.
В качестве преемника Черномырдина на посту Председателя
правительства Ельцин предложил Сергея Кириенко — «энер¬
гичного технократа», молодого, способного, но никому не из¬
вестного и не имевшего достаточного опыта работы в сфере
государственного управления.
В связи с решением Ельцина возникали различные полити¬
ческие «варианты» и сценарии, очень далекие от демократии.
В интервью «Интерфаксу» я предупредил об этом. Дума может
не утвердить кандидатуру Кириенко, сказал я, но, может быть,
президентом так и задумано: президент может пойти на роспуск
Государственной Думы. Я предостерег против такого шага и вы¬
сказал надежду, что Ельцин на это все же не решится.
Я сказал: «Налицо типичный кризис власти, корни которо¬
го — в кризисе курса».
Кандидатура Кириенко натолкнулась в Думе на неприятие.
Дважды она отказывалась утвердить его. Ельцин внес ту же кан¬
дидатуру в третий раз. В его распоряжении была возможность,
предусмотренная Конституцией, — в случае третьего отказа рас¬
пустить Думу.
Пожалуй, никогда ранее в России не складывалось такого об¬
ширного фронта самых разнообразных политических сил, убеж¬
денных в том, что президент стал основной причиной нестабиль¬
ности в стране. Невозможно было предсказать, как поведут себя
депутаты при третьем голосовании.
Но с третьего захода Дума все-таки утвердила кандидатуру
Кириенко. Премьер заявил, что правительство предлагает новую
экономическую политику, главный смысл которой — в оживле¬
нии производства.

134
I. Девяностые. Защита перестройки
Но эта новая политика оказалась не более чем миражом. Эко¬
номическая ситуация развивалась по самому неблагоприятному
сценарию. Правительство оказалось не в состоянии ее контроли¬
ровать.
В интервью 8 августа я вынужден был заявить, что правитель¬
ство потерпело провал: ничего им не удастся сделать, потому
что 80% людей сегодня не поддерживают это правительство. За
Кириенко нет признания общества и мощной команды.
Выход из положения мог быть найден только на демократи¬
ческом пути: «Пусть через выборы к власти придут те, кому до¬
веряет народ. Без кредита доверия вывести страну из кризиса не
удастся. Когда-то он был и у Ельцина — но теперь его нет».
Президент и правительство не хотели признать свою несосто¬
ятельность. 14 августа Ельцин публично заверял: «Девальвации
не будет. Это я заявляю четко и твердо. И я тут не просто фанта¬
зирую, это все просчитано...» Но спустя три дня, 17 августа, пра¬
вительство и Центральный банк объявили о реструктуризации
государственного долга по государственным облигациям, что
фактически означало технический дефолт, и переходе к плава¬
ющему курсу рубля. От поддержки курса рубля пришлось от¬
казаться.
Это означало полный крах макроэкономической политики
российских властей, проводившейся в 1992-1998 годах. Экономи¬
ка получила новый тяжелый удар, в несколько раз девальвиро¬
вался российский рубль, а люди опять полностью или частично
потеряли свои сбережения. Произошел значительный спад про¬
изводства и уровня жизни населения, резкий скачок инфляции.
Спекулятивная экономика, коррумпированная власть, разгул
криминала, десятки миллионов людей, брошенных на произвол
судьбы — таков был экономический итог «эры Ельцина». 21 ав¬
густа на заседании Думы большинство депутатов призвало Ель¬
цина добровольно уйти в отставку (в его поддержку выступили
лишь 32 депутата). В Думе зрело намерение объявить Ельцину
импичмент.
Комиссия по импичменту пригласила меня выступить на ее
заседании 24 августа. В ответ я сообщил, что не намерен лично
являться в комиссию, поскольку ее активными участниками
и даже членами являются те, кто был или рядом с ГКЧП, или
участвовал в срыве подписания Союзного договора. Но готов
дать свидетельские показания в письменном виде. Тем временем
Дума приняла постановление, в котором рекомендовала Ельци¬
Как выйти из кризиса?
135
ну досрочно прекратить исполнение своих полномочий. Вопрос
действительно назрел, и я был согласен с такой рекомендацией.
Как выйти из кризиса?
Что было делать президенту? Ельцин решил вернуть Черно¬
мырдина, назначив его исполняющим обязанности премьер-ми¬
нистра.
Я считал, что такое назначение не будет способствовать вы¬
ходу страны из кризиса, так как это не было бы изменением
курса. Дума дважды проголосовала против этого предложения.
В этой ситуации Ельцин вынужден был уступить и 10 сентября,
с подачи Явлинского, предложил на пост премьера кандида¬
туру Е. Примакова, которая на следующий день был одобрена
парламентом. Вместе с ним пришел в новое правительство
Ю. Маслюков — бывший председатель Госплана СССР. Одно¬
временно главу Центробанка Сергея Дубинина сменил Вик¬
тор Геращенко.
Меня буквально осаждали просьбами прокомментировать их
назначение. Это были люди, которых я хорошо знал. «Евгений
Примаков, — заявил я сразу после выдвижения его кандида¬
туры, — это человек, который способен сформировать прави¬
тельство национального доверия, выражающее национальные
интересы, а не интересы 10-12 процентов или 20 процентов
населения России или какой-то группы». Я охарактеризовал его
как самостоятельного и широко мыслящего человека, хорошо
представляющего ситуацию и в России, и в мире, и выразил
уверенность, что его правительство «сделает ставку на то, чтобы
избавиться от радикальных либеральных крайностей и избежать
возврата к прошлому».
Я был уверен, что у Примакова хватит выдержки не поддаться
на давление, стабилизировать ситуацию и создать условия для
проведения досрочных выборов. В этом я видел путь к общему
оздоровлению ситуации в стране.
Правительство Примакова внесло принципиальные изме¬
нения в экономическую политику. Полностью отказалось от
практики ограничения денежного предложения за счет невы¬
плат зарплат, пенсий и невыполнения обязательств по госзаказу.
Объем задолженности по зарплатам бюджетникам в течение

136
I. Девяностые. Защита перестройки
ближайших месяцев существенно сократился. Нормализовалась
финансовая ситуация.
Характеризуя деятельность правительства Примакова, я за¬
явил на конференции в Горбачев-Фонде в ноябре 1998 года:
«Еще до августовских событий мы говорили, что страна на поро¬
ге политических перемен. Теперь мы видим, что правительство
Примакова — это уже некое позитивное отрицание нынешней
системы». Всем теперь ясно, сказал я, что перемены в России не¬
избежны. «Сколько бы ни оставался Ельцин наверху — год-два
или найдут вариант пожизненного президентства, — все равно
эпоха закончилась».
Не понимал этого только сам Ельцин. Вдруг возникла дискус¬
сия — вправе ли он баллотироваться в президенты в 2000 году.
А ведь речь должна была идти не о несбыточных вариантах
продления политической жизни Ельцина, а о его досрочном
уходе и скорейшем проведении парламентских и президентских
выборов. Президент проводил большую часть времени в боль¬
нице. А если президент не действует, говорил я, «то в стране
хромает вся система, поэтому отставка Б. Ельцина в сложившейся
ситуации была бы самым правильным выходом».
Растущий авторитет Примакова и его правительства давал
основания говорить о появлении сильного потенциального кан¬
дидата в президенты. Я сказал об этом в интервью «Независимой
газете»: «Если мы будем реализовывать сегодняшнюю концеп¬
цию Примакова, думаю, страна выберется. И если удача будет
ему сопутствовать, то это лучший кандидат в президенты. А что
касается премьера, тут наиболее подходящей фигурой я считаю
Юрия Лужкова».
Но Ельцин и его окружение не доверяли Примакову и его
кабинету. У них было другое представление о преемственно¬
сти власти. Тем более что Примаков открыто говорил о своем
намерении предпринять решительные действия для борьбы
с коррупцией. А генеральный прокурор Ю. Скуратов заявил
о возбуждении уголовных дел в связи с дефолтом 17 августа
и операциями с государственными ценными бумагами.
Чем ближе подходил срок очередных выборов, тем больше Ель¬
цин и его окружение задумывались о таком правительстве, с кото¬
рым им было бы спокойнее. Вскоре телевизионные комментарии
стали напоминать сводки с фронта: «Ельцин не подал руки При¬
макову», «президент даже не посмотрел в сторону Примакова».

137
Как выйти из кризиса?
В мае в Думе вновь был поставлен вопрос об отрешении
Ельцина от должности. К затее с импичментом у меня было не¬
однозначное отношение. Я объяснил свою позицию в интервью
«Интерфаксу». Инициаторам процедуры импичмента будет
трудно обосновать свои обвинения, сказал я. «Один из примеров:
пункт о развале Союза. Это огромная беда, но ведь беловежские
соглашения были ратифицированы российским парламентом,
который на 85 процентов состоял из коммунистов. Они, стоя, «на
ура» проголосовали за развал Союза, так что это два сапога пара.
И по всем остальным пунктам та же история».
Перед голосованием по импичменту Ельцин предпринял
упреждающий ход: отправил правительство Примакова в отстав¬
ку. Я охарактеризовал это решение президента как ошибочное,
сказал, что оно может привести к разрушению с таким трудом
созданной стабильности. Страна могла оказаться в ситуации
острого конституционного кризиса. Видимо, нежелание дово¬
дить дело до такой ситуации повлияло на позицию Государ¬
ственной Думы: хотя значительное большинство депутатов про¬
голосовало за импичмент Ельцину по пункту о его действиях
в Чечне, для принятия решения этих голосов не хватило. А затем
Дума утвердила предложение президента о назначении пре¬
мьер-министром Сергея Степашина. Он заявил, что будет про¬
должать политику Примакова, не умолчал о достижениях своего
предшественника. Но у меня сразу сложилось впечатление, что
правительство Степашина — временное, техническое. Ельцин
искал более подходящую с точки зрения его интересов фигуру.
Интересы страны вновь оказались для него на втором месте.

II
Куда идет Россия?
9 августа 1999 года Ельцин объявил о назначении Владимира
Путина исполняющим обязанности премьер-министра и назвал
его своим преемником. В постсоветской истории началась «эпоха
Путина».
Назвав Путина преемником, Ельцин признал, что пора ухо¬
дить. Это было запоздалое признание, да и оно, скорее всего, было
вынужденным — слишком уж очевидной была его физическая не¬
мощь. Так или иначе у него был шанс — открыть дорогу для нор¬
мальных конкурентных выборов нового президента. На таких вы¬
борах я был готов поддержать кандидатуру Евгения Примакова.
В самое трудное время после дефолта 1998 года Примаков,
которого Ельцин выдвинул на пост премьер-министра, смог
удержать руль, не дать экономике скатиться в пропасть. Опросы
показывали, что ему доверяет все больше людей. И после отстав¬
ки (точнее говоря, его увольнения Ельциным с поста премьер-
министра) шансы на избрание у него, безусловно, сохранялись.
Но Ельцина Примаков не устраивал. Была организована кам¬
пания в СМИ с целью его очернить и унизить. И Евгений как-то
быстро отступил, как политик не проявил стойкости и воли.
А когда накануне нового 2000 года Ельцин ушел в отставку и на¬
значил Путина исполняющим обязанности президента, стало
ясно, что исход выборов предрешен.
Конечно, осуществленная кланом Ельцина, в том числе Бо¬
рисом Березовским, операция «Преемник» ничего общего с де¬
мократией не имела. Назначенному преемнику были созданы
такие условия, что выборы стали формальностью, актом «рати¬
фикации» принятого решения. По сути дела, это были выборы
без выбора. Люди поддержали Путина, но было ясно, что и стра¬
не, и ему предстоят большие испытания.

Путин: начало
139
Путин: начало
Путин унаследовал хаос — в экономике, в социальной сфере,
в политике. Но главное — хаос в делах федерации, в управлении
страной. Десятки регионов за предшествующие годы приняли
законы и правила, противоречащие конституции Российской Фе¬
дерации. Полыхал Кавказ, банды Басаева вторглись в Дагестан.
В Москве и Волгодонске неизвестными преступниками были
взорваны жилые дома, погибли десятки людей. В августе 1999 года
Путину как новому премьеру надо было принимать очень труд¬
ное, ответственное решение — как действовать в Чечне.
Не он создал эту проблему. Десятки тысяч погибших в первой
чеченской войне и в последующие годы, разрушенные города
и села, беззаконие на части территории страны — все это на сове¬
сти Ельцина, отдавшего в декабре 1994 года приказ ввести войска
в Чечню. Но теперь именно на Путина легло бремя принятия
решения о том, как остановить пожар, распространившийся на
соседнюю республику и грозивший охватить весь Кавказ.
Я и сегодня уверен, что он принял правильное решение. Необ¬
ходимо было покончить с гнездом терроризма в Чечне. О своей
позиции по этой проблеме, которая тогда была, пожалуй, самой
острой, о поддержке решения Путина я заявил открыто: «Этих
людей надо по-настоящему наказывать. Они должны или под¬
чиниться, или им должно быть нанесено поражение».
У некоторых моих друзей моя позиция вызвала удивление.
Критиковали Путина и на Западе. Когда в декабре 1999 года
я оказался в США, политики и журналисты задавали мне много
вопросов на эту тему. Я отвечал: бездействовать в этой ситуации
было нельзя, Путин принял трудное, но правильное решение.
Другое дело — уже тогда, и много раз впоследствии, я сказал, что
наряду с военной стороной вопроса существует и политическая,
и надо заняться поисками политического решения как можно
скорее. Думаю, что здесь Путин допустил промедление.
В конце декабря 1999 года Владимир Путин опубликовал
в «Независимой газете» большую статью «Россия на рубеже
тысячелетий». Многие не придают значения программным
статьям и заявлениям. Но, внимательно читая статью, я увидел
в ней много важного и внушающего надежду. В ней я почувство¬
вал боль за страну и людей. Нашей страны, писал Путин, нет
сегодня в числе государств, олицетворяющих высшие рубежи
140
II. Куда идет Россия
экономического и социального развития современного мира.
И главное: «На протяжении всех лет реформ идет неуклонное
снижение реальных денежных доходов населения». Стержневой
в статье мне показалась мысль, что проблемы России нельзя
решить без восстановления сильного государства. Мы должны,
писал Путин, «сделать российское государство эффективным
координатором экономических и социальных сил страны, вы¬
страивающим баланс их интересов». В то же время он выдвинул
принцип, который содержался в программах социал-демократи¬
ческих партий: «Государства там и столько, сколько необходимо;
свободы там и столько, сколько нужно».
И еще один важный тезис прозвучал в статье Путина: о необхо¬
димости борьбы с бедностью. Для России, писал он, «практически
исключены любые преобразования, меры, которые сопряжены
с ухудшением условий жизни людей. Здесь мы, как говорится,
дошли до крайней черты. Особенно большие масштабы в стране
приобрела бедность. [...] Это самая острая социальная проблема».
Это признание, да и тональность слов Путина, разительно
отличались от подхода, характерного для политики Ельцина.
И надо сказать, что в последующие годы Путин не раз доказы¬
вал, что реальная жизнь людей, их проблемы ему не безразлич¬
ны. И граждане поверили: пришел политик, болеющий за них,
думающий о том, что надо сделать, чтобы жизнь людей была
достойной.
Выбор приоритетов выглядел правильным. Но возникал во¬
прос: кто будет разрабатывать и осуществлять новую политику?
Путин был буквально окружен людьми из прошлого, которым
были чужды эти приоритеты. Эти люди хотели опять приватизи¬
ровать верховную власть и распоряжаться ею по своему усмотре¬
нию. Через СМИ я открыто призывал Путина как можно скорее
освободиться от этого груза, опасного для него и для страны,
отмежеваться от окружения бывшего президента. Парадокс: ему
надо было порвать с тем кругом людей, которые выдвинули его,
привели к власти. А это трудно сделать. После выборов в марте
2000 года у президента Путина появилась возможность осуще¬
ствить серьезный кадровый маневр, и он ею воспользовался.
Но не все его кадровые решения были удачными. В результате
действия правительства нередко вступали в противоречие с уста¬
новками президента.
Первым документом, который подписал Путин еще в качестве
исполняющего обязанности президента, был указ «О гарантиях
Путин: начало
141
президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение
своих полномочий, и членам его семьи». Меня спрашивали, что
я думаю по этому поводу. Я отвечал, что считаю данный указ,
в части неприкосновенности бывшего президента, неконститу¬
ционным и что сам я не нуждался в каких-то особых гарантиях
и не просил о них.
Уже в первые месяцы, когда в преддверии мартовских вы¬
боров Путин был исполняющим обязанности президента, я об¬
ратил внимание не только на его положительные черты — воля,
ум, организованность, умение брать на себя ответственность
и держать удар, — но и на те особенности его характера и стиля,
которые вызывали настороженность. Были у него в эти месяцы
мелкие и серьезные ошибки, просчеты. Но люди не ставили их
ему в вину, и я был с этим согласен. Ошибки в политике неиз¬
бежны, а для человека еще не опытного в делах высшей власти —
тем более. Но вызывали тревогу проявления авторитаризма.
На пресс-конференции 10 марта я об этом сказал откровенно.
Но считал, что некоторая доля авторитаризма в момент, когда
стране нужно сильное, твердое руководство, не должна пугать.
Конечно, сказал я в интервью итальянской газете «Репубблика»,
«Владимиру Путину придется выбрать, работать ли во имя де¬
мократии или попытаться разыграть карту авторитаризма. Но
я думаю, что в конечном итоге он сделает правильный выбор».
Как раз в это время в Горбачев-Фонде заканчивалась работа
над докладом «Самоопределение России». Группой исследова¬
телей руководил мой друг и соратник по перестройке Георгий
Шахназаров. Их вывод был таков: «В ближайшем будущем,
вероятнее всего, в России установится умеренная авторитарная
власть, и это будет положительно воспринято обществом. Поли¬
тическая элита делает выбор в пользу возрождения державной
мощи, и российское общество, по крайней мере его большин¬
ство, вновь надеется достичь благоденствия через державную
мощь».
Доклад был основан на серьезном анализе, сильной социоло¬
гической базе. Он рисовал сложную и во многом убедительную
картину. Но полностью согласиться с выводом доклада о вероят¬
ности перехода России к авторитаризму я не мог или, скорее, не
хотел. Об этом и сказал на представлении доклада в Фонде. Ход
истории не предопределен. Очень многое зависит от человече¬
ского, лидерского фактора. Я воспринимал Владимира Путина
142
II. Куда идет Россия
не как человека, выбранного небольшой группой лиц из преж¬
ней верхушки, а как президента, избранного народом.
Новый президент: надежды, проблемы, тревоги
Сразу после выборов, которые уже в первом туре принесли по¬
беду Владимиру Путину, я выступил со статьей в «Общей газете».
У меня нет ощущения, писал я, что 26 марта страна совершила
ошибку. Наоборот, прошедшие президентские выборы внушают
надежду на серьезные перемены, и это связано не столько с лично¬
стью нового президента, сколько с общественными настроениями.
Главной новостью избирательной кампании было то, что
«70 процентов граждан не разуверились в достойном будущем,
в своей способности изменить ситуацию, тогда как казалось, что
люди уже потеряли надежду что-либо изменить и не поверят
уже никакому лидеру». Избрание Путина стало голосованием
за перемены во власти. Для нового президента «тестом особого
рода будет то, насколько решительно он поведет борьбу с кор¬
рупцией и засильем олигархов».
Не надо ждать от нового лидера немедленного чуда, писал
я в той статье, призывая набраться терпения. Ведь я по собствен¬
ному опыту знал, как тяжело работать, когда вокруг кричат «Ка¬
раул!». Поддержка, особенно на первых порах, важнее, чем самая
справедливая критика.
Но основания для критики и для предостережений были.
Вскоре после выборов началась атака на телеканал НТВ и хол¬
динг «Медиа-Мост». Она была проведена в стиле спецоперации,
который стал затем характерен и для других действий власти:
обыск помещений людьми в масках, требования поднять руки,
лечь на пол и т.п. 15 мая я дал интервью НТВ, в котором выска¬
зался по поводу этого события. В России, стране с недостаточным
опытом демократии, сказал я, нужен страховой механизм от
авторитаризма. Эту роль призваны играть средства массовой ин¬
формации, которые должны информировать страну объектив¬
но, честно, серьезно. В действиях властей я увидел пробу — как
будет реагировать общество: «Это больше, чем попытка нада¬
вить на холдинг, это попытка надавить на СМИ и на общество».
Попытка управлять страной через страх, сказал я, может озна¬
чать «соскальзывание» с той грани, которая отделяет умеренно
авторитарную власть от жестко авторитарной. Я рассчитывал,
Новый президент: надежды, проблемы, тревоги
143
что президент займет в этом вопросе определенную позицию,
остановит силовое давление на СМИ.
В этой ситуации и мне надо было определить свою позицию.
В ответ на обращение руководства и коллектива НТВ я дал согла¬
сие возглавить общественный совет телеканала. В совет вошли
главные редакторы «Общей газеты» Егор Яковлев и «Новой га¬
зеты» Дмитрий Муратов; академики Олег Богомолов и бывший
посол России во Франции Юрий Рыжов; секретарь Союза журна¬
листов России, один из авторов закона РФ «О СМИ» Михаил Фе¬
дотов; генеральный директор Русского ПЕН-центра Александр
Ткаченко; художественный руководитель Театра на Таганке
Юрий Любимов; писатель Чингиз Айтматов; драматург Алек¬
сандр Гельман; декан факультета журналистики МГУ имени Ло¬
моносова Ясен Засурский. Но ответом на усилия, направленные
на спасение независимого телеканала, стал арест главы холдинга
«Медиа-Мост» Владимира Гусинского.
В данном случае было очевидно, что происходит схватка
между группами влияния на президента, одна из которых хоте¬
ла прихватить выгодный информационный актив. Но главной
целью было, конечно, приструнить СМИ, показать, кто хозяин
в российском информационном пространстве. Началась пла¬
номерная осада НТВ, в ходе которой были использованы самые
разнообразные средства — от налоговых проверок и попыток
обанкротить канал до ареста ранее освобожденного из-под стра¬
жи Гусинского в Испании по запросу российских правоохрани¬
тельных органов.
В своих публичных заявлениях я не возлагал на Владимира
Путина непосредственную ответственность за действия, которые
Общественный совет НТВ расценил как «продуманные шаги по
ликвидации не только НТВ, но и других независимых средств мас¬
совой информации как каналов выражения инакомыслия и не¬
зависимых мнений в обществе». Я старался оставить президенту
возможность остановить эскалацию этих шагов. В конце сентября
у нас состоялась встреча. Путин говорил, что не вмешивается
в ситуацию вокруг НТВ, которую он охарактеризовал как «спор
хозяйствующих субъектов» — «Медиа-Мост» и «Газпром-медиа».
Я за независимые и объективные СМИ, говорил Путин. Как не
согласиться с этим? В разговорах с журналистами я приводил эти
слова президента, его заверения, что он за сохранение НТВ и его
журналистского коллектива. Но события с нарастающей скоро¬
стью развивались в противоположном направлении. К концу года

144
II. Куда идет Россия
стало ясно, что судьба НТВ предрешена — он стал добычей хищ¬
ных бизнес-структур, которые разгромили «Медиа-Мост», а вско¬
ре после этого сами были оттеснены людьми еще более хитрыми
и расчетливыми. По российским СМИ был нанесен тяжелый удар.
Все получили сигнал: покоритесь, выполняйте указания, иначе
вам несдобровать!
Что такое гласность?
Борьба вокруг НТВ, в которой я принял участие, была, ко¬
нечно, лишь эпизодом большой борьбы за свободу российских
СМИ. Для меня это имело тогда, и сейчас имеет, принципиаль¬
ное значение. Речь идет о важнейшем наследии перестройки —
гласности и свободе слова.
Что такое гласность? Дмитрий Медведев, когда был президен¬
том, однажды сказал, что гласность — это «паллиатив»: «Я про¬
тив гласности. Это плохой термин. Необходима свобода слова,
а гласность — это паллиатив, изобретенный в советские времена
для того, чтобы не давать этому явлению правильного наимено¬
вания». А Александр Солженицын как-то — в сердцах, наверное,
ведь болело у него сердце за то, что происходит в России, —
бросил: «Все погубила горбачевская гласность». Забыл свои же
слова, сказанные в 1967 году: «Честная и полная гласность — вот
первое условие здоровья всякого общества, и нашего тоже. И кто
не хочет нашей стране гласности — тот равнодушен к отечеству,
тот думает лишь о своей корысти. Кто не хочет отечеству гласно¬
сти — тот не хочет очистить его от болезней, а загнать их внутрь,
чтоб они гнили там».
Моя позиция: гласность — это не только возможность от¬
крыто высказываться и спорить, критиковать власть и требовать
перемен. Гласность — это открытость общественных процессов,
открытость самой власти, ее подотчетность обществу, готовность
к диалогу с людьми. В словаре Брокгауза и Ефрона (издания
1890-1913 годов) очень точно сказано: «В правовом государстве
гласность — одна из гарантий правильного действия органов
политической власти и общественных установлений». Не един¬
ственная, но необходимая гарантия! До перестройки ее у нас
не было.
Большая ошибка — противопоставлять гласность свободе
слова. Гласность, как с самого начала я ее понимал, включает
Что такое гласность?
145
в себя свободу слова, но подразумевает и другое: открытость
и подотчетность власти гражданам, готовность к диалогу. Этого
не было до перестройки. И если бы не гласность, то Александр
Солженицын еще долго колол бы дрова в штате Вермонт и боль¬
шинство граждан России не знали бы его книг, а Дмитрий Мед¬
ведев, наверное, читал бы лекции студентам университета.
Вот почему, уйдя с президентского поста, я считал своим
долгом бороться за свободу СМИ, за гласность, за открытость
власти. Делал это в разных формах — не только в выступлениях,
но и такими действиями, как поддержка коллектива НТВ и уча¬
стие в судьбе «Новой газеты», созданной журналистами «Ком¬
сомольской правды», не согласившимися с «пожелтением» этой
газеты. На первых порах помогал им, в том числе материально,
встать на ноги, в трудные моменты — поддерживал морально,
участвовал в спорах о направлении и содержании газеты, давал
интервью и публиковал свои статьи. Газета стала, можно сказать
без преувеличения, самой смелой, бескомпромиссной среди
наших СМИ. Ее журналистские расследования были бесстраш¬
ными, гражданская позиция — твердой. Не раз положение газе¬
ты оказывалось тяжелым, проект оказывался на грани закрытия.
И дело не только в том, что в изменившихся условиях, когда все
больше людей получают информацию по телевидению и радио
и особенно в Интернете, трудности испытывают все печатные
издания. На газету давили разными способами, не гнушались
и спецоперациями.
В самый трудный момент, когда стало ясно, что надо подста¬
вить газете плечо, мы вместе с известным бизнесменом Алексан¬
дром Лебедевым решили стать акционерами «Новой газеты».
Со стороны Александра это предполагало серьезное финансо¬
вое обязательство, с моей стороны — прежде всего моральную
поддержку. При этом мы договорились, что не вмешиваемся
в работу редакции. Я высоко оценил этот шаг Александра. Это
сильный, неравнодушный человек. Добившись успеха в биз¬
несе, он пошел дальше: занялся политикой, был кандидатом
на выборах мэра Москвы, депутатом Государственной Думы,
участвовал в общественных и благотворительных проектах.
Благодаря его помощи удалось завершить строительство и обо¬
рудование Центра детской онкологии и гематологии имени
Раисы Горбачевой в Санкт-Петербурге. Центр был открыт в год
300-летия города, успешно работает и сейчас, спасает жизнь
сотен детей!

146
II. Куда идет Россия
Нелегкая ноша президентства
Внимательно следя за действиями Владимира Путина, я оста¬
вался на позициях поддержки президента — не безоговорочной,
но твердой. Все-таки в очень трудной ситуации начинал он
свою деятельность. Ведь помимо больших общегосударственных
проблем и задач президент погружен в поток повседневных со¬
бытий, которые требуют постоянного внимания, часто ложатся
на него тяжелым психологическим грузом. Не сразу удалось
справиться с разгулом терроризма, организовать отпор этому
дерзкому, бесчеловечному злу. В августе 2000 года страну по¬
трясла беда — гибель подводной лодки «Курск». В результате
взрыва погибли все члены экипажа — 118 человек. Для общества
это обернулось тяжелым психологическим шоком, для президен¬
та — серьезным испытанием.
Трагедия развертывалась буквально на глазах у всей страны.
Сначала казалось, что часть людей удастся спасти, но вскоре у мно¬
гих стало складываться впечатление, что моряки брошены на про¬
извол судьбы. Люди очень резко высказывались о действиях во¬
енных, критиковали и президента, который находился на отдыхе
и не сразу прервал свой отпуск. В газетах печатались фотографии
Путина, совершающего прогулку на водных лыжах. Создавалось
впечатление, что он либо не получает полной информации, либо
неверно оценивает ее. Это был удар по доверию, которое воз¬
никло между молодым президентом и обществом. Правда, потом
он постарался исправить ошибку, побывал в поселке Видяево, где
базировалась лодка, встретился с вдовами и родными погибших,
выдержал долгий, тяжелый, изматывающий разговор.
В те дни мне задавали много вопросов о происходящем.
В том числе проводили параллели между трагедиями «Курска»
и Чернобыля. Я отвечал на эти вопросы в интервью журна¬
листке Нателле Болтянской на радиостанции «Эхо Москвы».
Вот что я сказал: «Президент несет ответственность за все, так
же как и меня никто не может освободить, по крайней мере,
от моральной ответственности за все то, что происходило. Но
нельзя президента привязывать к каждому факту и событию.
Задача президента, его долг и высшая ответственность в том,
чтобы делать выводы из любого факта и предупреждать повто¬
рение. Потому что речь идет о жизни, о безопасности страны
и государства».

Нелегкая ноша президентства	147
И добавил: «Еще раз — гласность, информация, свободная,
независимая, ответственная пресса. Это ключевые вещи, и надо
отдать должное нашим СМИ».
В те дни я все-таки был уверен, что и президент и общество
правильно отреагируют на эту трагедию. Беда в России всегда
объединяла, сказал я в том интервью, и я вижу, как и эта беда
объединяет. «Я хочу, чтобы и власть сейчас действовала так,
чтобы это объединение вылилось в большее взаимопонимание
общества и власти». Последующие события показали, что моя
оценка оказалась верной.
Главным вопросом в течение всего первого года, да и в после¬
дующие годы, президентства Путина был вопрос о демократии.
Вообще говоря, мне казалось, что Путин привержен демократии.
И своим друзьям, и журналистам — нашим и иностранным —
я так и говорил. В условиях, когда главной заботой было спасе¬
ние государственности и стабилизация экономики, неизбежны
были жесткие меры. Но я считал недопустимыми изменения ав¬
торитарного характера, затрагивающие институты государства
и общества.
Согласно Конституции Президент России и так обладает
огромной властью, поэтому нельзя ослаблять и лишать самосто¬
ятельности другие ветви власти — законодательную и судебную,
а также органы власти в регионах. Но действия федерального
центра все больше шли именно в таком направлении.
Сначала был создан институт полномочных представителей
президента в семи федеральных округах. Это решение не было
должным образом объяснено обществу, а полномочия и круг
обязанностей представителей главы государства не были четко
очерчены.
Затем был изменен порядок формирования Совета Федера¬
ции, который ранее состоял из губернаторов и председателей
законодательных собраний регионов России. Это были люди,
избранные гражданами. Теперь же в состав Совета Федерации
назначались представители губернатора и законодательного
органа, причем, как стало ясно очень скоро, эти люди часто не
имели никакого отношения к региону и по сути назначались из
Москвы. В результате политическое значение Совета Федерации,
и до того не слишком весомое, ослабело еще больше, а создан¬
ный как бы в порядке компенсации Государственный Совет,
в котором губернаторы заседают поочередно, так и не приобрел

148
II. Куда идет Россия
никакого политического веса и существенной роли. Его функ¬
ции размыты, на свои заседания он собирается редко.
Что касается нижней палаты парламента — Государственной
Думы, — то ее «приручали» другими средствами. Она ведь и при
Ельцине не могла играть существенной роли в принятии реше¬
ний по важнейшим проблемам жизни страны. Сказывалось от¬
сутствие сильных политических партий, без которых все осталь¬
ные институты могут оказаться простой имитацией демократии.
Партии, которые существовали в стране на тот момент — на¬
чало 2000-х годов, — производили удручающее впечатление.
«Партия власти», менявшая время от времени название, но неиз¬
менно выражавшая интересы чиновничества и крупного бизне¬
са; КПРФ, не пожелавшая отбросить наследие сталинизма; ЛДПР
во главе с Владимиром Жириновским, крикливо симулировав¬
шая роль оппозиционной партии; застывшая в своем развитии
партия «Яблоко»; «Союз правых сил» с несмываемым пятном
«реформ» 90-х годов, обрекших на нищету десятки миллионов
россиян... Мне было ясно, что с таким политическим спектром
страна не сможет вырваться из тисков старой, скомпрометиро¬
вавшей себя политики.
Мой социал-демократический выбор
И в 1990-е годы, и впоследствии я был уверен: в российском
политическом спектре не хватает сильной социал-демократиче¬
ской партии. Идеи социал-демократии, их воплощение нужны
нашему обществу.
Но я бы покривил душой, если бы сказал, что у меня уже до
перестройки сложилось то представление о социал-демократии,
к которому я в конечном счете пришел.
Сначала присматривался, пытался лучше понять филосо¬
фию, политические убеждения, нравственные позиции людей,
связавших свою судьбу с социал-демократией. Тогда для меня
важнее всего был практический вопрос: есть ли возможность рас¬
ширить диалог, начать политическое взаимодействие с междуна¬
родной социал-демократией?
Выступая в июне 1993 года в Стокгольме с лекцией памяти
Улофа Пальме, я рассказал моим слушателям об эпизоде, ко¬
торый имел место во время XXVII съезда КПСС. В дни работы
съезда пришло сообщение о гибели Пальме, павшего от руки

149
Мой социал-демократический выбор
убийцы. Открывая очередное заседание, председательствующий
предложил почтить память этого выдающегося человека мину¬
той молчания. Все делегаты поднялись со своих мест. Думаю,
в эту минуту молчания произошло что-то важное для нашего
дальнейшего духовного освобождения, понимания значимости
общечеловеческих ценностей.
В идеях и опыте мировой социал-демократии мы искали то,
что можно было бы использовать для реформирования советско¬
го общества. Нельзя было не видеть ее вклад в политику социаль¬
ных реформ, которые реально улучшили жизнь трудящихся во
многих странах Запада.
В этих поисках дня меня немалую роль сыграли встречи и бе¬
седы с видными социал-демократическими деятелями Запада,
особенно с Вилли Брандтом, великим немецким политиком, в те¬
чение четверти века возглавлявшим Социал-демократическую
партию Германии и на протяжении 16 лет — Социалистический
Интернационал. В дни работы XXVIII съезда я получил от него
послание, в котором говорилось: «Несмотря на различия, от¬
носительно которых мы взаимно отдаем себе отчет, Вы должны
знать, с каким вниманием объединенные в Социалистическом
Интернационале партии — и определенно не только они —
следят за работой XXVIII съезда КПСС. <...> Нам не пристало
вмешиваться в ваши дискуссии, однако мы, конечно, с большим
вниманием принимаем к сведению тот новый и разнообразный
интерес, который проявляется к позициям социал-демократиче¬
ских партий и Социалистического Интернационала».
Уже после ухода из Кремля я получил от Брандта письмо
с приглашением принять участие в XIX конгрессе Социнтерна
и выступить на нем. Я охотно принял это приглашение. Брандт
был уже тяжело болен и не смог присутствовать на этом конгрес¬
се. Спустя несколько недель он скончался.
Тяжесть этой потери я ощущал особенно остро. Вилли Брандт
был для меня не только политиком, с которым я вел постоянный
устный и письменный диалог. Он стал моим личным другом. Он
понял идеи нашей перестройки, и не только понял, но и поддер¬
жал ее. Для меня это было большой моральной опорой.
Выступая на XIX конгрессе Социнтерна, я сказал:
«Драматические события конца 80-х — начала 90-х годов
кое-кто поторопился представить как "победу" экономическо¬
го либерализма и "конец истории". Как свидетельство того, что

150
II. Куда идет Россия
либерализм будто бы утвердился как универсальный ответ на
основные проблемы общественного бытия, не оставив места
для каких-либо иных политических взглядов. Эта теория уже
подвергалась критике и, на мой взгляд, справедливой.
Либеральная демократия не сумела найти "окончатель¬
ный" ответ на существенные проблемы бытия. Ни расшире¬
ние экономической свободы, ни политическая эмансипация
сами по себе не дают свободного, просвещенного, нрав¬
ственного индивида. Общественная сфера не защищена от
подчинения публичных институтов частным и групповым
интересам.
Крах тоталитаризма в бывшем Советском Союзе — это
крах определенной системы, которая названа была социа¬
лизмом и многими так воспринималась — будь то с позиций
враждебных, будь то с одобрением и солидарностью, — хотя
на самом деле социализмом не являлась. Однако ценности,
включаемые обычно в социалистическую идею, не утрати¬
ли своей сути. Именно они вдохновляли многие поколе¬
ния поборников свободы, равенства, солидарности, вызывали
к жизни большие, массовые движения.
Сегодня в моей стране сам термин "социализм" у многих
вызывает раздражение. Тем не менее люди не могут не зада¬
ваться вопросом: что дальше? Куда идем? У многих возникает
ностальгия по каким-никаким, но существовавшим ранее
социальным гарантиям. Неслучайно к социал-демократиче¬
ским идеям и лозунгам обращаются и власти, и коммунисти¬
ческая оппозиция, и многие представители так называемой
либеральной интеллигенции. Над этим стоит задуматься тем,
кто действительно привержен принципам демократического
социализма. Я считаю, что политические силы социал-демо¬
кратической ориентации должны и могут играть в современ¬
ной России гораздо большую роль.
Движение в будущее, как я его вижу, не может быть полно¬
ценным и успешным без участия социал-демократии. Вместе
с тем я не сторонник жесткого противопоставления различ¬
ных демократических течений. Реальная политика должна
строиться на синтезе опыта, идей и ценностей, прошедших
проверку и отбор в исторической практике».
О том, как формировались эти взгляды, как постепенно
я и другие сторонники перестройки преодолевали догматиче-

Мой социал-демократический выбор
151
ское мышление, идеологические стереотипы сталинизма, может
дать представление мой диалог с другом со студенческих лет
в МГУ, а позднее — одним из руководителей «пражской весны»
Зденеком Млынаржем.
Судьба свела нас с Млынаржем задолго до этих событий. Мы
вместе учились на юридическом факультете Московского уни¬
верситета. Мы были студентами не только на одном факультете,
на одном курсе, но и в одной группе, посещали одни и те же
лекции и семинары, а по вечерам в общежитии бурно обсуждали
вдвоем и в компании волновавшие тогда всех, особенно моло¬
дежь, проблемы. Зародившаяся тогда взаимная симпатия пере¬
росла в дружбу, которая продолжалась на протяжении почти
полувека, до его смерти в 1997 году.
После того как я вынужден был оставить пост Президента
СССР, у нас созрела мысль обсудить более основательно всё,
что было пережито за прошедшие сорок лет. Мы договорились
провести для этого несколько встреч. Мы хотели прежде всего
разобраться в своих мыслях и чувствах, связанных с нашей по¬
литической деятельностью, помочь друг другу лучше понять,
что и почему каждый из нас делал или не делал, что удалось
и чего не удалось достичь, насколько правильно мы поступали
в те или иные моменты. И поскольку к сходным выводам мы
шли разными путями, нам было важно попытаться объяснить
друг другу взгляды на события, свидетелями и участниками
которых мы были, на проблемы, которые мы пытались решать.
Мы спорили, но это были споры друзей, стремившихся понять
друг друга.
Зденек многие годы мучительно размышлял об уроках «праж¬
ской весны». Это был его звездный час, и он навсегда остался
верным принципам, вдохновлявшим пражских реформаторов
68-го года. Но он остро чувствовал свою ответственность за по¬
следствия «пражской весны», в том числе и за последствия во¬
енной интервенции. Речь, конечно, шла о нашем отношении
к коммунизму как идеологии и как системе. Ведь с этого начи¬
налась наша общая политическая биография, которая впослед¬
ствии сделала его одним из руководителей «пражской весны»,
а меня привела к перестройке.
Мы говорили о судьбах социализма в XX веке, о будущем
социалистической идеи. Мне, как и Млынаржу, потребовалось
время, чтобы постепенно — на основе собственного опыта и зна¬
комства с другими течениями общественной мысли и взгля¬
152
II. Куда идет Россия
дами — преодолеть навязанное еще со студенческой скамьи
(и в условиях закрытого общества!) догматическое понимание
социализма.
Мы не отказались от социалистических ценностей, прежде
всего ценностей свободы, равенства, справедливости, солидарно¬
сти — причем именно в их взаимосвязи. Для меня они означают
равенство возможностей, доступность образования и достойно¬
го медицинского обслуживания, социально ориентированный
рынок, определенный минимум социальных гарантий. Разуме¬
ется, при обязательном участии государства, необходимом тогда,
когда рынок этого не обеспечивает.
Оставшись социалистами по убеждению, мы признавали,
что не отгораживаемся от других течений демократической
и гуманистической мысли. Всякая зашоренность в отноше¬
нии иного, непохожего, всякие проявления фундаментализма
контрпродуктивны и опасны, они уводят в сторону от решения
насущных проблем, с которыми сталкивается глобализирую¬
щийся мир.
Осмысляя опыт перестройки и всей советской истории, раз¬
мышляя о современных реалиях, разных вариантах развития
глобализирующегося мира, я пришел к убеждению, что в наше
время надо говорить о социализме не как о системе, а как о по¬
литике.
Для меня такой вывод логичен: инициируя перестройку,
я имел в виду именно политику, коренное изменение той по¬
литики КПСС, которая завела страну в тупик. Догматики слева
и справа до сих пор упрекают меня за то, что я не представил во
всех деталях программную цель, не предъявил схему, по которой
надо действовать. Я же считал и считаю, что именно фанатич¬
ная вера в чудодейственные схемы, непреложные догмы, планы
и программы как раз и подорвала возможности нормального раз¬
вития нашей великой страны.
Социализм, как я его теперь понимаю, - это мировоззрение.
И я убежден, что в нынешнем мире без социалистических цен¬
ностей невозможно строить политику. Сегодня эти ценности
особенно востребованы. Неравенство воспринимается людьми
как острейшая глобальная проблема, и политики на всех кон¬
тинентах не могут на это не реагировать. Вновь на повестке дня
социал-демократические идеи.

Социал-демократия нужна России
153
Социал-демократия нужна России
В начале XX века социал-демократия была одной из ведущих
политических сил. Но судьба российской социал-демократии
оказалась особенно драматичной. Сталинизм извратил и ском¬
прометировал ее идеи и практику.
В результате победы над фашизмом и после исторических
решений XX съезда КПСС, осудивших теорию и практику
сталинизма, начинается постепенное сближение коммунистов
и социал-демократов. В годы перестройки в Советском Союзе
происходила своеобразная социал-демократизация идеологии
и политики КПСС.
Срыв перестройки и «шоковая терапия» привели к резкой
социальной поляризации. В этих условиях нужна была партия,
способная предложить альтернативную стратегию обществен¬
ного развития. Эту задачу поставила перед собой Российская
объединенная социал-демократическая партия (РОСДП), объ¬
единившая разрозненные организации социал-демократов.
Я стремился сориентировать будущую партию на последова¬
тельную реализацию таких ценностей международной социал-
демократии, как «свобода», «справедливость», «солидарность»,
на разработку проекта модернизации России. Этот проект дол¬
жен выражать интересы не отдельных групп или кланов, а абсо¬
лютного большинства граждан.
В одной из бесед с президентом Владимиром Путиным я ска¬
зал, что создание социал-демократической партии встречает
в обществе понимание и интерес. На это он заметил (передаю его
слова дословно): «А что Вы хотите, страна у нас социал-демокра¬
тическая!» Не знаю, что думает об этом Путин сегодня, во всяком
случае публично ничего подобного он уже давно не высказывал.
Создание массовой социал-демократической партии в Рос¬
сии пришлось начинать фактически с нуля. Было важно, чтобы
человек самостоятельно принимал решение, лично подавал за¬
явление о вступлении в партию.
Уже на первых заседаниях инициативного комитета было вы¬
сказано принципиальное соображение о том, что крайности —
и коммунистическая, и радикально-либеральная — не дают
ответов на вызовы, которые стоят перед страной, не соответ¬
ствуют ожиданиям общества. Мы были убеждены, что следует
разработать и приступить к осуществлению принципиально
154	II. Куда идет Россия
нового, именно социал-демократического проекта. В нем будет
четко заявлено, в чем состоит идеология партии, показано,
в каком состоянии находится страна, какие проблемы волнуют
граждан России и что необходимо сделать в первую очередь для
их решения.
В своем первом Программном заявлении мы писали:
«Страна находится в состоянии системного кризиса. Эко¬
номика поражена монополизмом и протекционизмом, госу¬
дарство — коррупцией, общество — организованной преступ¬
ностью. Появившееся в годы перестройки малое и среднее
частное предпринимательство обложено несправедливыми
поборами и налогами, бандитскими "крышами" и вымога¬
тельством чиновников.
Подорваны основы социального обеспечения населения
страны. Средства, выделяемые государством на науку, культу¬
ру, образование, здравоохранение, практически не обеспечи¬
вают не только их нормальное функционирование, но даже
простое выживание. Доходы работающих недостаточны для
нормальной жизни людей. Рабочие места постоянно сокраща¬
ются. Бедность и обнищание миллионов людей сказываются
на их моральном и физическом здоровье, продолжительности
жизни....
РОСДП считает, что в основе системного социально-эко¬
номического кризиса лежат допущенные ошибки в выборе
стратегии, отрыв власти от народа, ее глубокий моральный
и интеллектуальный кризис. Власти подавляют инициативу
людей, порождая экономическую и социальную пассивность,
неверие в демократию. Если эта порочная тенденция не
будет преодолена объединенными, солидарными усилиями
большинства граждан, Россия будет обречена прозябать на
задворках цивилизации...
В этих условиях РОСДП предлагает не только своим поли¬
тическим сторонникам, но и всему обществу, всем гражданам
социал-демократическую альтернативу развития страны...
....Опыт истории показал, что стратегия догоняющего
развития для России неприемлема. РОСДП считает, что един¬
ственной альтернативой является опережающее развитие
страны через реализацию стратегии прорыва.
РОСДП считает вложения в развитие человека и соци¬
альные программы не благотворительностью, а важнейшим

Социал-демократия нужна России
155
средством модернизации, экономического роста и достиже¬
ния прогресса общества».
Несмотря на препятствия, которые нам чинили, и минималь¬
ные финансовые возможности, удалось создать партийные орга¬
низации и начать деятельность в большинстве субъектов Россий¬
ской Федерации. Это само по себе было немалым достижением.
Я считал, что социал-демократическая партия в России долж¬
на стать массовой партией. Этим во многом объясняется то, по¬
чему мы объединились с Партией социальной демократии, кото¬
рой руководили сначала Александр Яковлев, а затем Константин
Титов. Не все члены РОСДП были согласны с объединением:
многих пугал радикально-либеральный уклон руководства Пар¬
тии социальной демократии. Но в итоге возникла единая Соци¬
ал-демократическая партия России (СДПР).
В рамках СДПР в стране появились десятки новых регио¬
нальных и местных социал-демократических организаций. Но
главное достижение партии мы видели в разработке и распро¬
странении ее программных документов. В них была подробно
изложена стратегия и тактика партии.
Мы исходили из того, что реформы в России не могут опи¬
раться на идеи либерального фундаментализма в экономике,
которые игнорируют историческую и культурную специфику
России. Нам были гораздо ближе концепции Кейнса и Эрхар¬
да, позволившие преодолеть довоенный экономический кризис
в США и послевоенный — в Германии. Эти концепции предпо¬
лагают активную роль государства в экономике, чего придержи¬
вались и европейские социал-демократы и что очень созвучно
нашей стране, где роль государства всегда была велика.
В то же время ясно, что реальной альтернативы рынку в рос¬
сийской экономике быть не может. Как и все социал-демократы,
мы выступаем за рыночную экономику, но не за рыночное обще¬
ство. Мы исходим из того, что помимо рынка в обществе всегда
есть внерыночные сферы: наука, образование, культура. Мы
заявили: рынка должно быть столько, сколько возможно, а госу¬
дарства — сколько необходимо.
Главный рычаг развития экономики мы видели в активиза¬
ции малого и среднего бизнеса. Именно он может в короткое
время насытить рынок товарами и услугами, уменьшить без¬
работицу за счет создания новых рабочих мест, быстро освоить
технические нововведения.

156
II. Куда идет Россия
Мы поставили вопрос об эффективном использовании при¬
родно-сырьевой ренты. По подсчетам экономистов, доходы толь¬
ко от продажи нефти и газа за рубеж составляют сумму, в пять
раз превышающую государственный бюджет. Эти доходы, на
наш взгляд, следует направить на государственные и обществен¬
ные нужды. А капитал, который сегодня оборачивается в ос¬
новном в финансово-спекулятивной сфере, где обеспечиваются
наивысшие прибыли, необходимо через налоговые механизмы
перенаправить в сферу производства.
Мы предложили обществу программу, выполнение которой
дало бы России возможность войти на равных с развитыми
странами в новую постиндустриальную эпоху, овладеть совре¬
менными технологиями и включиться в глобальные процессы.
Мы записали в программе, что главные вложения следует делать
в человека, его образование и воспитание, в развитие науки,
в промышленную политику, которая будет использовать воз¬
можности как государства, так и крупного бизнеса.
Ошибка коммунистов и радикальных демократов состоит
в том, что, говоря о человеке, они на деле всегда обходят его
вниманием. Коммунисты — отодвигая решение его проблем
в далекое будущее, в «светлое коммунистическое завтра». Ра¬
дикалы — ставя на первое место деньги и превращая человека
в рабочую силу, средство их добывания. Мы, социал-демократы,
ставим человека на центральное место.
Мы решительно выступили против расширения платности
образования в ущерб его доступности, поскольку платность на¬
рушает принцип равенства, закрепленный в Конституции, и под¬
рывает возможности свободного развития человеческой личности.
Для социал-демократов чрезвычайно важны и актуальны во¬
просы экологии и здравоохранения. Мы заявили о готовности
к сотрудничеству с «зелеными», резко выступили против ком¬
мерциализации сферы здравоохранения.
В современном мире особенно сложными и трудноразреши¬
мыми остаются национальные проблемы. Успех национальной
политики зависит от реализации двух важнейших принципов со¬
циал-демократии — равенства и интернационализма, от умения
прислушаться к голосу и тревогам каждого народа.
Наша программа привлекла внимание многих активных,
неравнодушных людей. Нам удалось создать Социал-демокра¬
тическую партию России и зарегистрировать ее организации
в 83 регионах.

Социал-демократия нужна России	157
Мне нравилась атмосфера в партии — открытая, публич¬
ная. Люди могли кому угодно, в том числе руководству партии,
сказать всё, что они думают, высказать свое мнение о политике,
свое отношение к президенту, правительству, дискутировать по
любым важным общественным вопросам.
Нам удалось установить связи с Социнтерном и стать в нем
членом-наблюдателем. Это была важная идеологическая и орга¬
низационная работа. Тем не менее, поскольку СДПР не имела на
первых порах собственного политического опыта, мы не смогли
избежать трудностей и ошибок.
Самой большой ошибкой партии я считаю ее отказ идти на
парламентские выборы 2003 года собственным отдельным спи¬
ском. Тогда большинство съезда партии под влиянием К. Титова
выбрало «безболезненный» вариант: идти на выборы только по
одномандатным округам в сотрудничестве с «Единой Россией».
В итоге на выборах в Госдуму партия не сумела себя политически
представить, ее кандидаты-одномандатники из-за малоизвестно-
сти партии потерпели поражение. А кандидаты из «Единой Рос¬
сии» на деле оказались нашими политическими конкурентами,
а не союзниками.
Отрицательно сказалась на судьбе партии и позиция, кото¬
рую занял Константин Титов. В момент выборов он фактически
торговал своим положением председателя партии — решал свои
личные проблемы. Это был корыстный подход, игравший на
руку тем силам, которые не хотели, чтобы СДПР участвовала
в выборах. В такой ситуации я не мог оставаться лидером пар¬
тии и объявил, что покидаю свой пост. Считаю, что поступил
правильно.
Я остался в партии, старался помогать ей, потому что считал,
что обществу нужна народная партия, а не номенклатурная
и бюрократическая организация, беспрекословно выполняю¬
щая любое решение власти. Это понимали даже в Думе, где в то
время хотели создать самостоятельную социал-демократическую
фракцию.
Мне казалось, что такой подход депутатов верен и надо лишь
убедить администрацию Президента. Но уже вскоре я понял,
что ошибся. В президентской администрации этого не хотели.
Они стремились к тому, чтобы сделать все политические партии
и фракции полностью подконтрольными Кремлю. Их раздра¬
жал Горбачев и его партия. Кремль взял курс на «сдерживание»
демократии и неугодных ему политических партий в стране.
158
II. Куда идет Россия
Заместитель руководителя президентской администрации мне
так и сказал: «Зачем Вам социал-демократическая партия? Мы ее
все равно не зарегистрируем». Новый закон о партиях позволил
Кремлю по сугубо формальным причинам ликвидировать ряд
самостоятельных политических партий, включая СДПР.
В борьбе с социал-демократической партией противники
реальной демократии опробовали все средства, которые ак¬
тивно используются сегодня для того, чтобы власть контро¬
лировала все политические процессы в стране, а демократия
превращалась в ее имитацию. Им кажется, что это обеспечивает
стабильность, но в действительности подобная тактика лишает
политическую жизнь смысла, тем самым подрывая стабиль¬
ность общества. Искусственные, выращенные в кремлевских
пробирках, лишенные идеологии и массовой поддержки пар¬
тии могут в любой момент рассыпаться, и что тогда останется
от всей «конструкции»?
Я и сейчас уверен, что идеи и ценности социал-демократии
нужны российскому обществу. В рамках движения «Союз соци¬
ал-демократов» люди социал-демократических убеждений про¬
должают аналитическую и просветительскую работу, потреб¬
ность в которой только возрастает в России и мире.
Скажу откровенно: мне нравится, когда социал-демократы
называют друг друга товарищами. Нельзя забывать, что это
слово воплощает не только партийную, но и социальную, чело¬
веческую солидарность. Уверен, что голос социал-демократов
необходим в широком гражданском диалоге. Каждый из них
способен внести свой вклад в то, чтобы Россия стала современной
демократической страной, которая играет достойную роль в соз¬
дании нового, более стабильного, справедливого и гуманного
мирового порядка.
Все больше вопросов...
В начале «нулевых» годов я не раз встречался с президентом
Путиным. Мы говорили о многом, в том числе о политиче¬
ской системе, партиях. Одна из этих встреч состоялась 17 июня
2002 года, вскоре после регистрации в Министерстве юстиции
созданной при моем активном участии Социал-демократиче¬
ской партии России. Мне запомнилось, что Путин сказал на этой
встрече: партия левого центра необходима обществу, и он от¬
Все больше вопросов...
159
крыт для сотрудничества с социал-демократами. Это полностью
совпадало с моими намерениями, но жизнь показала, что рос¬
сийская власть ориентируется не на взаимодействие с сильными,
самостоятельными партиями, а на слабые партийные структуры,
которые легко игнорировать, подчинить или ликвидировать.
Все больше вопросов вызывало и функционирование судеб¬
ной системы. Под сенью «диктатуры закона», о которой говорил
Владимир Путин в самом начале своего президентства, укре¬
плялось «телефонное право», судебная и правоохранительная
системы все чаще использовались как инструмент устрашения,
для сведения счетов, подчинения бизнеса «сильным мира сего»,
давления на политических оппонентов. А без сильной независи¬
мой судебной власти невозможно было развернуть борьбу с кор¬
рупцией, необходимость которой признавал президент.
В таких условиях трудно было рассчитывать на переход от
стратегии стабилизации к стратегии прорыва, развития. А я все
больше приходил к убеждению, что необходимо именно это —
иначе страна может упустить время, упустить момент, благопри¬
ятный для выхода на новые рубежи. Опубликованная 30 сентя¬
бря 2002 года беседа со мной главного редактора «Новой газеты»
Дмитрия Муратова отразила важный момент моих тогдашних
размышлений.
Вот главное из этой беседы.
«Михаил Сергеевич, "перестройка" закончилась. Вместо
"правового поля" — теперь "разруливание ситуации". Вместо
гласности — ток-шоу. Вместо "свободы личности" — укрепле¬
ние государства как личного бизнеса.
— Мне все-таки кажется понятным и объяснимым многое
из того, что сейчас происходит. У меня нет сейчас оснований
ставить под сомнение главный замысел президента и его де¬
ятельность: это все-таки выход из кризиса, из хаоса, который
ему достался в наследство.
Мы пережили, по сути дела, угрозу распада России. По
крайней мере, регионального феодализма. И, уж конечно, за¬
силье бюрократии, особенно федеральной, где кланы просто
нахально не скрывали, что дали взаймы денег под выборы,
под власть, в расчете, что с ними расплатятся госсобствен¬
ностью. И они ее прихватят. И прихватили. А это оказывало
и оказывает влияние на нравственный климат в обществе.
Поэтому, не восстановив уверенность людей в том, что власть
все-таки думает об общенациональных проблемах, а не об¬
160
II. Куда идет Россия
служивает эти вот кланы, — ничего сделать нельзя. И власти
порой придется быть авторитарной, действовать без долгих
объяснений. Иногда поэтому и непонятны ее шаги.
— Отчего же непонятны? Очень даже понятны.
— Вам, молодым, сразу все понятно. А я похлебал всяких
щей в разные времена, и мне приходится труднее добывать
истину. Да когда страна в таком состоянии... Сам Господь
Бог не хочет связываться с этим, даже он пока не разобрался,
понимаешь?
— Ну да, как обычно. Реформы в обмен на свободу, свобо¬
да в обмен на собственность. Сужение демократического поля
"во имя народа и демократии".
— Я еще раз повторю: необоснованно предъявлять претен¬
зии президенту в антидемократизме. Я сам был в этой шкуре
и могу сказать: то, что удалось сделать Владимиру Путину, —
все-таки в интересах большинства людей.
— А примеры Вы тоже приведете?
— Возьмите образование. Президент за его адаптацию
к современным требованиям, но при этом оно должно быть
бесплатным и общедоступным. Вмешательство в подходы
к реформированию ЖКХ, цель которого — не допустить,
чтобы преобразования проводились за счет населения.
— А цены на бензин просто скачут, машины с правым
рулем отменяют, местный производитель снова важнее мест¬
ного потребителя. Запрещают ввозить старые иномарки —
это что, тоже в интересах большинства?
— Я думаю, что в этом перечислении есть такие вещи, ко¬
торых я бы не делал. Но в принципе-то президент не может
уйти от борьбы за внутренний рынок, как не уходят от нее
самые богатые и развитые страны. Смотри, как они борются
с нашим проникновением на их рынки! ЕС ведет против Рос¬
сии более 60 антидемпинговых процессов. Это что — "новая
глава в наших отношениях"? И в то же время одна треть
доходов крестьян в странах ЕС — это дотации государства.
Значит, поддерживается сельское хозяйство, чтобы было кон¬
курентоспособным.
— Михаил Сергеевич, у них богатый потребитель, он
может обойтись без подержанных семилетних российских
автомобилей. А наш автомобилист, при российских дохо¬
дах, как может обойтись без старых, но дешевых надежных
машин?

Все больше вопросов...
161
— Верно. Но все равно надо стимулировать, поднимать
машиностроение. У нас ведь пока работают в основном сырье¬
вые отрасли, металлургия и химия. Все остальное нуждается
в модернизации, а для этого необходимо время и протекцио¬
нистские меры.
— Короткая жизнь, Михаил Сергеевич. Люди хотят жить
сейчас, ездить на машинах. Отпущенного времени на патрио¬
тизм не всегда хватает.
— А "президентская жизнь" еще короче: четыре года,
в лучшем случае восемь. Ему нужно помочь стране, чтобы она
почувствовала, что может выбраться из этой трясины.
— Есть, как мне кажется, противоречие в том, что Вы
сейчас говорите, с тем, что Вы делали в качестве Прези¬
дента СССР. Горбачев начал политическую реформу, имея
в виду, что без политических свобод и свободных граждан
невозможно построить свободную экономику. Сейчас же
фактически одобряете сужение политического поля. Уже не
модна альтернативность, она не в чести, все говорят: у нас
нет альтернативы, у нас все выбрано на многие годы вперед.
Упразднен фактически Совет Федерации. Государственная
Дума стала абсолютно послушной, марионеточной структу¬
рой. Повторю: действительно ли цена успешного проведения
реформ — сокращение политических свобод? Так можно
сформулировать?
— Ну ты же формулируешь, значит, свобода слова при¬
сутствует.
— В разговоре с Вами...
— Да... Ситуация в России настолько сложна и противоре¬
чива, что и решения по необходимости тоже имеют противо¬
речивый характер.
Мое общение с президентом, мои разговоры с ним меня
убеждают в том, что он привержен демократическим мето¬
дам правления и не мыслит создать какой-то авторитарный
режим, напоминающий пусть даже неосталинистские време¬
на, времена, в которые мы жили и работали. И у меня сомне¬
ния на этот счет нет.
Часто я вижу, как искусственно нагнетается по этим темам
атмосфера напряженности. Но я абсолютно искренне сей¬
час занимаю позицию поддержки Путина. Хочу президенту
успеха. Я думаю, каким-то своим чутьем люди улавливают:
человек все-таки намерен вытащить Россию из трясины,
в которой она застряла. Но очень серьезные силы хотели

162
II. Куда идет Россия
бы, чтобы все оставалось в 8(аН18 цио. ЕЙаШз цио — прежде
всего то, что сложилось за последние десять лет. Идет борьба
между теми, у кого все есть, и реформы только уменьшат их
неподконтрольные доходы, и большинством людей, которые
выживают, а не живут.
Ведь я, откровенно говоря, думаю, что самая главная беда
наша — в том, что у нас подорван моральный дух у людей,
вера в будущее. И для нас, для российского менталитета это
тяжелое и опасное состояние. Потому что так устроено в Рос¬
сии: если унижено достоинство, если человек опять в стороне
от дел — то ничего не получится из проектов на будущее.
Исходя из этого, вся теория 81а1и8 дио, сохранения того,
что есть, продолжения инерции предшествующих десяти лет,
когда правит бал только какая-то группа людей, — гибельный
путь для России.
И президент все больше и больше говорит, что нам
нужна политика инноваций, политика поддержки инициати¬
вы людей. За эти два года с небольшим в несколько раз боль¬
ше принято нужных законов, которые отчасти создали уже
правовую атмосферу, а тебе кажется, что, в общем-то, ничего
не произошло.
— Да. Мне кажется, что ничего не произошло, поскольку
все суды оптом и мелким оптом скупаются крупными олигар¬
хическими структурами для принятия нужных решений. Ав¬
торитаризм — это когда ты не можешь достичь справедливого
решения вопроса, обращаясь в суд. Это когда справедливость
зависит только от того, допущен ты в приемную к первому
лицу, к его уху, или не допущен. А разве не так сейчас про¬
исходит?
— То, что ты говоришь, — это тенденция, которую хочет
переломить Путин. Сейчас созданы предпосылки, чтобы даль¬
ше двигаться. Ведь подготовка судебной и административной
реформ, поиски баланса в распределении полномочий, чтобы
заработал и регион, и местное самоуправление — это все по¬
иски в нужном направлении. Но посмотри, с каким трудом
достигается каждый шаг в этом деле.
Без судебной реформы и без эффективно действующего
независимого суда мы не одолеем ни бюрократию, ни корруп¬
цию. Я думаю, что президент еще только подходит к вопросам
борьбы с коррупцией. А о чем говорит волокита с принятием
закона о борьбе с коррупцией в Думе?

Все больше вопросов...
163
— В какой Думе трудно принять закон? В этой Думе?
— По коррупции — да.
— Достаточно туда позвонить, чтобы закон был принят
в первом, втором и третьем чтении за полчаса.
— Ну, не скажи. Если бы так было... Проект этого закона,
как ты знаешь, давно в думском портфеле, но пока что не
видно, когда он будет принят.
Я далек от того, чтобы заниматься апологетикой политики
президента. Мне это ни к чему. Я далек от тех, кто танцу¬
ет польку-бабочку около президента, соревнуясь за доступ
к телу. Но я знаю от президента его позицию на этот счет. Он
не тот человек, который поддастся лести. И угодничеством его
не сбить с толку. То, что мы видим, это лишь свидетельство
наличия острой ситуации с кадрами. Как-то президент сказал,
что кадровая проблема сейчас самая главная.
Страна подошла к этапу, когда стратегия выживания должна
быть заменена на стратегию развития. Нужны решения по мно¬
гим вопросам. Нам не обойтись без всемерного развития малого
и среднего бизнеса. Нам нужна промышленная политика.
Нужны не диктаторские методы, а законы.
В интересах общего успеха мы должны поддержать пре¬
зидента. Поддержать. Всем нам и президенту должно хватить
сил и политической воли.
Народ понимает президента. Это и есть тот главный ре¬
сурс, который способен преодолеть любое сопротивление».
Так я думал и говорил в сентябре 2002 года. На чем было осно¬
вано мое предположение?
На том, что, несмотря на промахи и ошибки, Путин за первые
годы своей работы сумел завоевать и сохранить доверие людей.
Сумел стабилизировать ситуацию, начать процесс выхода из
экономического кризиса, причем не за счет людей, а дав им по¬
чувствовать первые, пусть небольшие выгоды от восстановления
экономики. Вовремя выплаченная зарплата, прибавка к пенсии,
постепенное уменьшение инфляции — в то время для боль¬
шинства людей это было важнее всего. У меня были основания
смотреть в будущее с осторожным оптимизмом. Но и сомнения,
вопросы, критика, которые высказывал в интервью Дмитрий Му¬
ратов и которые разделяла значительная часть общества, были
совсем не безосновательны. Все зависело от того, какие принци¬
пиальные решения примет Президент России.

164
II. Куда идет Россия
«Нулевые» годы?
Двухтысячные годы у нас принято называть «нулевыми». Нет
ли в этом вольной или невольной метафоры? Не оказались ли
эти годы потерянными для России, годами упущенных возмож¬
ностей? Думаю, окончательный вердикт вынесет история. Мно¬
гое зависело от того, в какую сторону пойдет государство и обще¬
ство в самые первые годы этого десятилетия, когда еще ничего не
устоялось и шли бурные дискуссии о путях развития экономики
и социальной сферы, в том числе образования, науки, здравоох¬
ранения, пенсионной системы. Я внимательно следил за этими
дискуссиями, часто высказывал собственное мнение.
Нам нужно переходить от стратегии выживания к стратегии
развития — вот главная мысль, которую я отстаивал в те годы
в выступлениях, интервью, в многочисленных обсуждениях
в рамках социал-демократической партии и в Фонде, где соби¬
рались политики, эксперты, журналисты. Чувствовалось беспо¬
койство по поводу того, что политика государства в важнейших
областях оставалась невнятной, не предлагала выхода на новые
рубежи развития страны. А многое из того, что предлагалось ка¬
бинетом министров, вызывало у меня тревогу.
Экономическая политика сводилась к обеспечению макро¬
экономической стабильности и бюджетной дисциплины, лик¬
видации госдолга и накапливанию финансовых резервов. Слов
нет, это важно, но без мер по подъему «реальной экономики»,
без эффективной промышленной политики все достижения —
такие как снижение бюджетного дефицита, внешнего долга
и инфляции — оказывались как бы самоцелью, служили сохра¬
нению прежней структуры экономики, ее сырьевой ориентации.
Рецепты, которые предлагали экономисты, близкие к правитель¬
ству, меня решительно не устраивали. Они понимали рынок как
коммерциализацию всего и вся, отказ государства от важнейших
обязательств, которые оно несет перед людьми. Я считал, что это
неприемлемо.
В 2001 году ко мне обратилась большая группа ученых и пе¬
дагогов, крайне обеспокоенных предлагавшейся правительством
реформой образования. Среди них люди, которых я хорошо
знал, которым доверял, — академики Наталья Петровна Бехтере¬
ва, Сергей Петрович Капица, Борис Викторович Раушенбах, лет¬
чик-космонавт Георгий Гречко, историк А.В. Антонов-Овсеенко,
«Нулевые» годы?
165
политолог Ф.М. Бурлацкий. Они считали, что реформа несво¬
евременна, научно не обоснована и окажется разрушительной
для российской системы образования. Я поддержал их позицию,
и в сентябре наше обращение к президенту и парламенту было
опубликовано в печати. Мы били тревогу, и время показало, что
наши предостережения были оправданными.
Прежде всего, писали мы, предлагаемая реформа основана
на неверных, ничем не подтвержденных посылках. Так, утверж¬
дается, что отечественное образование, как в дореволюционный
период, так и в советское время, было отсталым, плохим, что
оно неспособно обеспечить развитие общества в постсоветский
период. На самом деле, возражали мы, российское образование
было одним из лучших в мире. Оно создавалось и поддержива¬
лось выдающимися просветителями, педагогами и мыслителями
России. Современные «реформаторы» предлагали заимствование
зарубежной, в частности американской системы, коммерциализа¬
цию образования. Это отбрасывало его на более низкую ступень
и создавало условия для возникновения чисто «элитарного» об¬
разования, ориентированного на богатых.
В открытом письме мы критиковали ряд конкретных положе¬
ний предлагавшейся правительством реформы — о введении так
называемого «образовательного ваучера», единого школьного
экзамена (ЕГЭ), «оптимизации и реструктуризации» сельских
школ, то есть фактически их массового закрытия, говорили о не¬
допустимо низкой зарплате учителей и преподавателей вузов.
Совершенно неприемлемым было то, что реформа навязы¬
валась обществу без широкого, гласного обсуждения. Ее авторы
проявляли высокомерие по отношению к мнению ученых, круп¬
ных специалистов, практиков. Помню, как мы пригласили на
«круглый стол» в Фонде идеолога этой и других правительствен¬
ных реформ — ректора Высшей школы экономики Я. Кузьми¬
нова. Выступив в безапелляционном тоне в начале обсуждения,
он вскоре после этого уехал, проявив полное пренебрежение
мнением собравшихся. С таким отношением со стороны ради¬
кальных реформаторов мы сталкивались не раз.
В открытом письме мы делали вывод: для того, чтобы по су¬
ществу поддержать образование, реформа в предложенном ва¬
рианте не нужна. Необходим ряд экстренных мер, позволяющих
сохранить и развить существующую систему отечественного
образования.

166
II. Куда идет Россия
Образование, как важнейшая часть культуры, должно стать
одним из главных стратегических приоритетов страны. Обра¬
зование от начального до высшего в государственных учебных
заведениях должно быть общедоступным и бесплатным, то есть
финансироваться через бюджет. Частное образование должно
стать дополнительным и обеспечивать уровень, не уступающий
уровню государственного. Недопустимо принудительное изме¬
нение государственного статуса образовательного учреждения.
Необходимо возродить принципы образования, основывающи¬
еся на базовых, классических предметах и, в первую очередь,
восстановить полноценное изучение в школах русского языка
и литературы, математики, физики, биологии и химии. Го¬
сударство должно поддержать учителей и преподавателей
высшей школы, обеспечив им, по крайней мере, необходимый
прожиточный минимум. Необходима моральная поддержка
учителей, преподавателей руководством страны и в средствах
массовой информации. Очень важно поднять авторитет учи¬
теля, преподавателя, профессора. Важнейшим приоритетом
является вложение средств в обеспечение информационных
технологий в школе.
Борьбу за сохранение и развитие российской системы образо¬
вания, ее достойное финансирование, недопущение коммерци¬
ализации этой сферы, разделения образования на «элитарное»
и «для остальных» я продолжал и впоследствии. Сторонникам
общедоступного, основанного на лучших отечественных тради¬
циях образования удалось добиться от правительства некоторых
уступок, по крайней мере замедлить разрушительные процессы,
в отдельные годы — добиться увеличения расходов на образо¬
вание и повышения зарплаты учителей. Мы рассчитывали на
поддержку Путина, не раз заявлявшего, что он за общедоступное
образование, но не всегда эту поддержку получали.
Сегодня борьба вокруг проблем образования продолжает¬
ся. Люди стали активнее отстаивать свои интересы, интересы
общества, и это проявилось совсем недавно, в 2013 году, когда
правительство попыталось «с налету» осуществить операцию по
«реформированию» — а фактически ликвидации — Российской
академии наук. Волна возмущения и протестов была так велика,
что правительству пришлось отступить. Тем не менее в конеч¬
ном счете закон о «реформе» РАН все-таки был принят. Но
думаю, что точка в этом вопросе еще не поставлена.

«Нулевые» годы?
167
Беспокоило меня в те годы и то, что не принималось реши¬
тельных мер по борьбе с коррупцией. Разумеется, эту проблему
невозможно решить кавалерийским наскоком. Те, кто требовал
«посадок» как главного средства борьбы с этим злом, недооцени¬
вали сложности проблемы, глубины ее корней в государствен¬
ных, экономических, общественных структурах. Но люди хотели
увидеть какие-то реальные результаты, ждали, что будет создана
атмосфера нетерпимости к коррупции на всех этажах власти.
Этого не происходило. Особую тревогу вызывает у меня проник¬
новение коррупции в правоохранительные органы.
В мае 2001 года у меня состоялась встреча с В. Путиным. Сна¬
чала я собирался рассказать о моей поездке в США, и было о чем
рассказать: в Вашингтоне я встречался с президентом Джорджем
Бушем-младшим, недавно приступившим к своим обязанностям,
и мне показалось, что им были сказаны вещи, которые следовало
передать Президенту России. Но разговор оказался гораздо шире.
Речь зашла о структурировании российской политики, то есть
о политических партиях, которые должны отражать весь спектр
существующих в обществе мнений и позиций — левые, правые,
центр. Президент сказал, что согласен с такой точкой зрения.
Я поделился с Путиным своими опасениями по поводу по¬
литики правительства в сфере образования и здравоохранения
и высказал убеждение, что из сложившегося положения в этих
областях надо выходить не через расширение «рыночных отно¬
шений», а используя лучшее из опыта советского времени и, ко¬
нечно, новые возможности и механизмы, но так, чтобы базовое
образование и здравоохранение были доступны всем гражданам
и — что очень важно — чтобы не были ущемлены ветераны,
старики, которые всю жизнь трудились, а сейчас живут трудно.
Не знаю, может быть, президенту мой подход показался
устаревшим. Во всяком случае, последующее развитие событий
показало, что планы правительства по перекройке социальной
сферы не были тогда скорректированы. Однако мое мнение
о намерениях самого президента не изменилось. Я считал, что
он стремится развернуть политику в интересах граждан, преодо¬
леть инерцию ельцинских лет, когда власть не волновала соци¬
альная цена реформ. Группы, оказывавшие решающее влияние
на политику в 90-е годы, все больше отодвигались от центров
принятия решений. В то же время было очевидно, что идет тя¬
желая борьба, и решающих перемен в политике не происходило.

168
II. Куда идет Россия
Сможет ли президент переломить ситуацию? Ответ на этот
вопрос я искал в ежегодном Послании Президента Федерально¬
му собранию в апреле 2002 года. Я отреагировал на него в «Рос¬
сийской газете»:
«...Сильной стороной президента я считаю, что он, под¬
готавливая каждое свое выступление, не забывает о том, что
за ним стоит страна. Две трети народа уже живет у черты бед¬
ности. Куда дальше? Что за миллиарды каждый год вывозятся
из страны? Пора эти деньги вкладывать в свою экономику.
И вообще, откуда берутся эти миллиарды? Я продолжаю
настаивать на том, что стране необходим обоснованный налог
на природные ресурсы. Мне в Европе и в США, других частях
мира задают вопрос: "Что же вы никак не можете с умом рас¬
порядиться теми богатствами, которые у вас есть?" Возможно,
в России необходимо создать фонд развития нации, где бы ак¬
кумулировались, по примеру Норвегии, средства от продажи
полезных ископаемых. Источники доходов у нас есть, нужно
лишь правильно, с пользой для народа ими распорядиться».
Дело ЮКОСа
Тема природных ресурсов и особенно нефти была тогда
чрезвычайно актуальной. Начинался подъем цен на мировых
рынках. Кто станет «бенефициарами» этого процесса — власть,
собственники компаний или все-таки народ?
Особенно громко зазвучала эта тема, когда в 2003 году нача¬
лась эпопея, связанная с делом ЮКОСа. Она не закончилась и по
сей день.
В этой истории перемешано многое — наследие 90-х годов,
широкомасштабное уклонение от налогов, вопросы собствен¬
ности, отношения между властью и «олигархами». И, конечно,
проблема судебной системы — беспристрастности судов и до¬
верия к ним граждан.
Когда над Михаилом Ходорковским начали сгущаться тучи,
информации о сути предъявляемых обвинений было мало, и на
вопросы о моем отношении к этому делу я отвечал: «Мне еще
не хватает данных, чтобы высказываться по существу. Главное,
чтобы действовали в процессуальных рамках, не покушались на
права личности и не наносили ущерб экономике страны».

Дело ЮКОСа	169
Однажды Михаил подошел ко мне на приеме в одном из по¬
сольств:
— Михаил Сергеевич, Вы меня помните?
— Я-то помню, — ответил я. — А Вы меня помните?
Ходорковский был, как мне показалось, смущен таким пово¬
ротом разговора. Как мне было не помнить одного из первых
предпринимателей, который начал свой бизнес в годы пере¬
стройки и прошел большой путь, став богатым человеком, сделав
компанию ЮКОС одним из лидеров отрасли.
Ходорковский и другие так называемые «олигархи» сделали
всё, что могли, чтобы Ельцин был переизбран в 1996 году, и тот
не остался в долгу. «Залоговые аукционы» 1996-1997 годов стали
беспрецедентным в истории актом раздачи государственной
собственности за бесценок небольшой группе людей.
Власть и эта группа совместно провели дележ национального
богатства России, зная, что в собственность государства оно уже
не вернется. В этом отношении за прошедшие годы ничего не
изменилось. Приватизацию 90-х годов большинство граждан
считает несправедливой. И если бы на референдум был постав¬
лен вопрос о национализации отданной тогда собственности,
в результатах такого референдума можно не сомневаться. Как
сказал моему помощнику один из европейских послов, если бы
государство решило отменить итоги «залоговых аукционов», это
встретили бы с пониманием все, в том числе и Запад.
При Путине был провозглашен принцип «равноудаленно¬
сти» власти от олигархов, но зависимость большого бизнеса от
власти осталась прежней — не договорившись с властью на том
или ином уровне, предприниматель и шагу не может ступить.
Наблюдая за происходившим в экономике в те годы, я не
выделял ЮКОС, но обратил внимание на то, что Ходорковский
стал говорить о необходимости большей прозрачности в рабо¬
те крупных корпораций, о создании условий для инвестиций,
для борьбы с коррупцией. Все это звучало правильно и своев¬
ременно. В то же время появлялась информация о том, что его
компания в 90-е годы недоплатила налогов на миллиарды долла¬
ров — и это тогда, когда миллионы людей месяцами не получали
зарплаты и пенсии. Люди знающие говорили, что так вели себя
едва ли не все крупные компании, и власть до поры до времени
смотрела на схемы уклонения от налогов сквозь пальцы.
Когда против него было возбуждено дело, Ходорковский
старался вывести ЮКОС из-под удара и в интересах компании

170
II. Куда идет Россия
покинул ее. В руководство компании пригласили Виктора Гера¬
щенко, которого я хорошо знал как главу Госбанка СССР, а потом
и российского Центробанка. Но буквально с каждым днем дело
принимало все более серьезный оборот. Иностранные предпри¬
ниматели говорили мне, что процесс над Ходорковским может
негативно сказаться на инвестиционном климате. Арест Ходор¬
ковского в грубой, демонстративной форме, с участием людей
в масках и с автоматами вызвал у меня удивление и недоумение.
Об аналогичных делах в США мне рассказывали во время по¬
ездок туда. Заканчивались они по-разному — иногда крупными
штрафами, а иногда и тюремными сроками. Главное — чтобы не
возникало сомнений в объективности суда, в его независимости
от исполнительной власти, чтобы не создавалось впечатления
«избирательности» правосудия.
В конечном счете, снова подчеркиваю, все упирается в поли¬
тику, в наличие демократических институтов, сильных и незави¬
симых друг от друга ветвей власти. Есть они у нас или нет — вот
в чем вопрос.
Приближались выборы. Страна и ее граждане ощущали ре¬
зультаты стабилизации в политике и экономике, темпы роста
постепенно ускорялись, зарплаты росли, прежде всего за счет
притока нефтяных денег — беспрецедентного за всю историю
страны. При Путине улучшилась жизнь двух третей населения,
пострадавших от радикальных «реформ» Ельцина.
Мне было ясно, что в таких условиях у президента есть все
шансы получить новый кредит доверия от граждан, выиграть
выборы уже в первом туре. Но как и для чего будет использована
власть? Для продвижения по пути демократии, модернизации,
реформирования экономики в интересах всех людей? Или в ин¬
тересах прежде всего самой власти и тех, кто с ней связан?
Партия новых бюрократов
Было видно, что формируются новые кланы, группировки, не
менее хищные, чем прежние «сильные мира сего», оттираемые
ими от власти и богатства ради собственных корыстных инте¬
ресов. Выразителем интересов этих людей и связанной с ними
разрастающейся бюрократии все больше становилась партия
«Единая Россия». Перебороть эти негативные тенденции можно
было только, развивая демократию.

171
Партия новых бюрократов
Мои размышления на эти темы были трудными и неспокой¬
ными. Об этом задумывались тогда многие, не только я. В ноябре
2003 года мы разговаривали на эту тему с моим постоянным
собеседником Дмитрием Муратовым. В «Новой газете» нашу
беседу напечатали под заголовком «Нужна ли нам партия новых
бюрократов? Думаю — нет».
«Михаил Сергеевич, а как получилось, что, когда Вы де¬
лали реформы — те, которые мир потом назвал перестрой¬
кой, — свобода слова и гласность реформе помогали? Прошло
не так много времени. И выяснилось, что гласность и свобода
слова мешают нынешним реформам. Почему это произошло?
Я уточню вопрос: почему, например, при Вас прямыми транс¬
ляциями со съездов народных депутатов засматривалась вся
страна? И впервые тогда многое понимали про себя, про Вас,
про народ. А теперь правительственная партия отказывается
от участия в публичных дебатах.
— Вопрос хороший... Что касается того времени, то скажу
прямо: не будь сначала гласности и потом свободы слова,
перестройка как политика, как процесс уникальнейший,
труднейший, рискованный — не пошла бы. Я уверен, убеж¬
ден сейчас еще больше, что ничего бы не получилось.
Теперь об отказе участвовать в дебатах партии власти.
Меня это поразило: кто им дает такие советы? Значит, "Еди¬
ная Россия", еще не выиграв выборы, уже не хочет иметь дело
с другими партиями. Ну а что же будет после выборов? Очень
странное представление о демократии.
Словом, далеко не все еще выдерживают испытание глас¬
ностью, свободой и демократией. Это относится и к прессе.
Нередко бывает так: вы за полную свободу, когда пишете
о других. Но когда обращают внимание прессы на какие-то ее
публикации, то все вы рассматриваете это как покушение на
свободу и бросаетесь на защиту своих коллег.
— А как же Вы хотели! Конечно. Это и есть свобода, соли¬
дарность, корпоративность.
— И там корпоративно защищают свои интересы! Это —
борьба. Поэтому я действительно хочу подтвердить еще
раз, что самое большое завоевание — и с этого все началось,
начались реформы — были гласность и свобода. Я думаю,
и сейчас, после тяжелых и трудных лет правления Бориса
Ельцина, когда в наследство нам достался, можно сказать,
172	II. Куда идет Россия
хаос, — не стоит оправдывать тезис о необходимости «твер¬
дой руки»...
Да и вообще рассуждения о сильном государстве как о чем-
то не связанном с демократией — это абсурд. Самое сильное
государство — демократическое.
Как-то я беседовал с бывшим премьер-министром Фран¬
ции. Он говорит: "Я вижу, в такой ситуации президенту Пу¬
тину не обойтись без использования авторитарных методов
решения отдельных проблем". И спрашивает меня: не полу¬
чится ли так, что это может привести к авторитарному режи¬
му? Я ответил: как я понимаю, как чувствую этого человека,
Владимира Путина, мне кажется, — нет.
— На чем же основываются эти Ваши чувства?
— Я сказал, что чувствую. Чувством политика. Интуицией
политика. И тем не менее, постараюсь ответить на твою ре¬
плику. Смотри, что происходит. По данным ООН, в послед¬
ней четверти XX века с исторической и политической арены
сошли более 80 диктаторских и тоталитарных режимов, то
есть демократический процесс охватил мир. Сколько ушло
диктаторских режимов на основе свободных выборов в Цен¬
тральной и Восточной Европе, в бывшем Советском Союзе?
— Сколько?
— ...Но в самом конце XX века мы наблюдаем: началась от¬
катная волна. Это то, что меня беспокоит уже несколько лет.
На постсоветском пространстве участилась практика автори¬
тарными мерами решать сложные проблемы. А в некоторых
случаях — налицо создание авторитарных режимов. На вы¬
борах во многих странах мира, даже в Европе, избиратели
голосуют за политиков авторитарного толка. Ученые-поли¬
тологи, собравшись в Квебеке на свою Всемирную конферен¬
цию, сделали вывод: проблема в том, что стихийный характер
глобализации обострил международную жизнь и внутренние
процессы. Более того, ученые считают, что авторитарные тен¬
денции могут не только сохраниться, но и набрать силу.
— Проще говоря, XXI век станет веком тоталитаризма?
И это оправдывает происходящее в России?
— Продолжу: я не согласен ни с политологами, ни с дру¬
гими учеными, которые высказываются таким образом. Мне
думается, что это поспешные выводы. От них отдает паникой.
Только в рамках демократических процессов можно обезо¬
пасить политику от ошибок и просчетов не только в нацио¬
Партия новых бюрократов
173
нальных, но и в международных рамках. Самый главный ар¬
гумент: нигде (а мы имеем в своем распоряжении историю!),
нигде эти методы себя не оправдали.
Что касается России. Мы находимся в сложной ситуации.
Но любые, даже самые трудные, проблемы мы сможем решить,
если будем идти по пути демократии. Да, наши националь¬
ные особенности — в менталитете, культуре, истории, опыте,
религии — будут накладывать отпечаток на демократические
процессы. Но так повсюду. С этим все теперь соглашаются.
Я только что прилетел с форума на Окинаве, где присутствова¬
ли представители стран, исповедующих христианство, ислам,
буддизм. Среди них такие политики, как Бжезинский, бывшие
премьер-министры Японии, Малайзии, представители Китая,
Южной Кореи. Публика основательная. И все сошлись на том,
что танками поставить демократический режим во главе стра¬
ны невозможно. Стратегический путь человечества в будущее
может быть успешным на принципах свободы и демократии.
— Я не понял Вас, Михаил Сергеевич. Насаждать демокра¬
тию нельзя, но без нее не обойтись. Уточните.
— Я просто хочу сказать, что если мы имеем дело с переход¬
ными государствами, то должны иметь в виду, что для этого
требуется не "десять дней", не "пятьсот дней", а десятилетия,
может быть — весь XXI век. Это ключ к пониманию. В том
числе и ситуации, в которой действует Владимир Путин.
Не думаю, что президент Путин сегодня поставил во главу
угла подавление общественного мнения, подчинение себе
страны, общества, государства. Это, во-первых, нереально,
а во-вторых, думаю, это противоречило бы его взглядам. Как
предупреждение, что нельзя допустить скатывания к автори¬
таризму, я считаю выступления прессы правильными. Но как
обвинение президента Путина в этом грехе — это не имеет
под собой оснований.
— Но аппарат власти и ее функционирование всегда за¬
висят все равно от субъективных моментов деятельности ли¬
дера. Зависят, никуда от этого не денешься. Вы пытались де¬
монтировать номенклатурную систему, чтобы само общество
вырабатывало в себе новые идеи и осваивало новые ценности.
Нынешняя власть практически монополизировала политику.
— Но тогда общество было задавлено. Что осталось в на¬
следство Путину? Анархическое состояние. Хаос. Угроза рас¬
пада государства.

174	II. Куда идет Россия
— И что это означает — нужно снова создавать партию
номенклатуры?
— Нет. Это означает только одно. У меня одна задача была,
а у него — другая: восстановить, стабилизировать ситуацию,
создать предпосылки для движения по пути демократических
преобразований.
— Но Вам не кажется, что идет планомерное восстановле¬
ние контроля над гражданскими правами и свободами? Если
открыть Конституцию, а потом посмотреть в окно — какие
права соблюдаются, а какие нет, то увидим удивительную
картину: партия — одна, телевидение монополизировано,
пресса находится под давлением.
— По всем пунктам — преувеличения.
— Почему?
— Потому что есть партия "ЯБЛОКО", есть партия СПС,
есть партия Жириновского. Ну и, конечно, КПРФ, СДПР и т.д.
— Я сказал не про это. Я сказал, что для доступа на телеви¬
дение (кроме дебатов) существует фактически одна партия —
"Единая Россия". Это замечают все, над этим смеются.
— Тут ты во многом прав. Введение новых требований
к прессе накануне выборов — это ошибка. Люди не хотят от¬
казываться от свободы информации. Они хотят больше знать
обо всех кандидатах.
— Вот мне тоже так кажется.
— Они не хотят отказываться и от свободы выборов. Но
когда на людей давят, навязывают одну партию, то у них воз¬
никают сомнения относительно участия в выборах.
Народ президента поддерживает потому, что он разво¬
рачивает политику, пытается действовать в интересах нации.
И социальная ситуация, хотя и медленно, но улучшается. Это
главное. Что касается методов работы президента, то люди
оценивают их по-другому».
В этом диалоге, когда я читаю его сегодня, много тревоги,
много критического. И не только у моего более молодого, всегда
беспокойного собеседника, но и у меня. Основания для этого
были. Но единственно правильной для себя стратегией я считал
небезусловную, критическую поддержку президента.
В декабре 2003 года состоялись выборы в Государственную
Думу. По партийным спискам «Единая Россия» получила 37,6 про¬
Второй президентский срок: какие цели?	175
цента голосов — не так уж много для партии, которая подавала себя
как «партия Путина». Популярность президента и начавшееся
улучшение жизни людей, конечно, помогли партии власти. Но по¬
ловина депутатов избиралась по одномандатным округам, и боль¬
шинство из них были избраны как независимые. Сразу же после
выборов их в массовом порядке зачислили в «Единую Россию». В
итоге единороссы увеличили свое представительство в парламенте
почти вдвое и получили конституционное большинство. А как же
воля избирателей, спрашивал я. Много было сведений и о том, что
на выборах в очередной раз применялись известные «технологии»
обеспечения явки и подсчета голосов, которые в конце концов
переполнили терпение людей, вышедших в 2011 году на улицы.
У меня крепло ощущение, что власть взяла курс на формирование
подчиненного, выхолощенного парламента.
В одном из интервью накануне президентских выборах я ска¬
зал: «Я полагаю, что президенту есть о чем поразмыслить,
включая результаты парламентских выборов. Партия "Единая
Россия" действовала бесстыдно, как узурпатор, пользуясь благо¬
желательностью президента. Можно иметь "карманную" Думу,
удобную Думу, однако это может иметь печальные последствия
для демократии».
Самый важный вопрос, продолжал я, что станет делать прези¬
дент Путин после того, как выиграет выборы 14 марта. «Если он
хочет получить власть ради того, чтобы ее иметь, а не ради того,
чтобы осуществить новый этап демократических реформ, это
может привести к тяжелым последствиям для России». Многое
будет зависеть от того, какую команду он выберет:
«Путин унаследовал неоднородное правительство. Ему необ¬
ходимо создать свое правительство, которое будет разделять его
видение ситуации и претворять в жизнь его программу, которая
должна быть направлена на модернизацию экономики, сни¬
жение зависимости от нефти и укрепление малого и среднего
бизнеса».
Второй президентский срок: какие цели?
Мартовские выборы 2004 года подтвердили мой прогноз: Путин
был переизбран уже в первом туре. Реагируя на результат выбо¬
ров, в интервью агентству «Интерфакс» я сказал: «Вот сейчас мно¬
гие эксперты, исходя из предварительных данных голосования,
176
II. Куда идет Россия
говорят, что дальше все должно идти, как и сейчас, что все будет
спокойно, стабильно. Но я думаю, что это ошибочное мнение.
Высокий процент голосов, полученный В. Путиным, — это
своего рода аванс на будущее, это говорит о том, что ожидание
перемен и надежды у людей сохраняются, и поэтому президент
должен осуществить теперь то, что от него несерьезно было тре¬
бовать во время первого срока».
День второй инаугурации Владимира Путина застал меня за
тысячи километров от России, в Латинской Америке. Я послал
ему поздравление, пожелал ему успехов: «На состоявшихся вы¬
борах избиратели подтвердили свое доверие Вам и свои надеж¬
ды. Они видят, что Ваши мысли и заботы — о людях, о будущем
России. Надеюсь, что в предстоящие четыре года будут сделаны
решающие шаги по пути демократии, экономического роста,
укрепления правового государства и строительства гражданско¬
го общества. Пусть Вам и впредь сопутствует широкая поддерж¬
ка граждан России». Именно так мне представлялись приорите¬
ты второго президентства Путина. Устойчивый экономический
рост невозможен без сильного демократического, правового
государства, без активного гражданского общества. Дальнейшие
события, однако, показали, что российское руководство не счи¬
тало развитие и укрепление демократических институтов своей
приоритетной задачей.
Вскоре стало ясно, что новое правительство, которое возглавил
Михаил Фрадков, не сумело выработать внятной и эффективной
стратегии модернизации российской экономики, преодоления
зависимости от экспорта сырья, перехода к «экономике знаний».
А ведь условия для серьезных реформ складывались благопри¬
ятные. Продолжался рост цен на нефть и газ на мировых рынках,
и Россия получала от этого дополнительные средства, которые
можно было использовать не только на создание резервов (что,
конечно, было важно и необходимо), но и на инфраструктурные
проекты и поддержку отраслей, определяющих будущее эконо¬
мики, на финансирование науки, здравоохранения, социальной
сферы. Но этого не происходило.
В прежнем, не реформированном состоянии оставались и во¬
оруженные силы. В последние годы существования СССР мы
начали глубокие изменения в армии на основе новой оборонной
доктрины и договоренностей с Западом о сокращении ядерных
и обычных вооружений. Началась и конверсия оборонной про¬
мышленности. В 1990-е годы об армии просто забыли, вместо
177
Второй президентский срок: какие цели?
реформирования просто лишали ее финансирования, давали
«умереть на корню», оставляя на произвол судьбы десятки тысяч
увольняемых военнослужащих. Мало что изменилось и в «нуле¬
вые» годы. Не решаясь на болезненные, но необходимые шаги,
правительство по существу создавало условия того, что произо¬
шло в последующие годы, когда под видом обновления воору¬
женных сил небольшая группа лиц устроила их ломку, сопрово¬
ждавшуюся масштабной коррупцией.
Беспокоило меня и положение на Кавказе. В Чечне удалось
добиться военной победы над сепаратистами, но политические
процессы в регионе наладить не удалось, не решались острые
проблемы межнациональных отношений. Этим пользовались
сепаратисты и экстремисты, террористические банды.
В сентябре все мы были потрясены трагедией в Беслане. Терро¬
ристы действовали с чудовищной дерзостью и бесчеловечностью.
Захватив 1 сентября более тысячи заложников — детей, их роди¬
телей, учителей, — они в течение двух с половиной дней держали
их в тяжелейших условиях, отказывая во всем и издеваясь над
детьми и взрослыми. Силовые структуры, не сумевшие предотвра¬
тить теракт, оказались не готовы эффективно действовать. Штурм
здания и перестрелка, начавшиеся днем 3 сентября, окончились
большой бедой: погибло 334 человека, в том числе 186 детей.
Уже 4 сентября в Беслан прилетел Владимир Путин. Он посе¬
тил больницу, где находились раненые, выразил соболезнование
пострадавшим, а вечером выступил с телеобращением к народу
России, заявил о необходимости защищать страну и призвал не
поддаваться панике. Тогда же он заявил о том, что в ближайшее
время будут приняты меры по укреплению единства страны
и созданию эффективной антикризисной системы. А 13 сентя¬
бря он огласил программу политических реформ, главными из
которых стали отказ от выборов губернаторов и отмена выборов
в Государственную Думу по мажоритарным округам.
Я воспринял эти меры с недоумением. О своей позиции за¬
явил в статье, опубликованной в газете «Московские новости»:
«До сих пор не могу прийти в себя от того, что произошло
в Беслане. Страшная трагедия, после которой мы все не можем
продолжать жить так, как жили раньше. Самое первое — надо
помочь пострадавшим. Горбачев-Фонд уже перевел деньги на
счет Красного Креста, теперь мы постараемся помогать кон¬
кретным людям, конкретным семьям...

178
II. Куда идет Россия
Не могу смириться с тем, что профессионалы из спец¬
служб не сумели предотвратить ни сам теракт, ни кровавую
развязку событий. Уверен, что и Патрушев, и Нургалиев
должны лично ответить за происшедшее. Думаю, президент
тоже это понимает и сделает выводы.
Я ждал, что власть решительно отреагирует на то, что
произошло. И многое из того, что сказал в своем обращении
президент Путин, мне кажется и важным, и необходимым.
Да, безусловно, надо перестраивать работу спецслужб, надо
бороться с коррупцией, надо заниматься социальными про¬
блемами Северного Кавказа. Терроризм можно победить пре¬
жде всего политикой, а не силой.
Но, в отличие от президента, я считаю, что террористи¬
ческие акты последних недель прямо связаны с военными
действиями на Кавказе. Еще в 94-м, в период первой чечен¬
ской войны, мне было понятно, к каким катастрофическим
последствиям она приведет. К сожалению, я не ошибся...
Значит, снова надо искать политические решения, идти на
переговоры с умеренными боевиками, отсекать их от непри¬
миримых экстремистов.
Убежден, что сегодня власть в своих действиях должна опе¬
реться на общество. Как победить ту же коррупцию без нор¬
мального парламента или свободной прессы? Без контроля со
стороны общества? Но движения в этом направлении как раз
нет. Происходит обратное. Под лозунгом борьбы с террориз¬
мом предлагается резко ограничить демократические свобо¬
ды, лишить граждан возможности прямо выражать свое от¬
ношение к власти — на свободных выборах. Нам предложено
согласиться по сути с назначением губернаторов, отказаться
от выборов в одномандатных округах. И это при том, что мы
сегодня и так имеем преимущественно карманные партии.
Знаю, что говорю: создавая социал-демократическую пар¬
тию, мы на себе почувствовали, как бюрократия вяжет нас по
рукам и ногам. Бороться с терроризмом такая система точно
не поможет. А вот проводить болезненные для избирателей
решения, вроде отмены льгот, будет попроще.
Надеюсь, что для президента Путина это только возмож¬
ный вариант, обсуждаемая идея, а не окончательное решение.
Наша общая задача — сделать все возможное, чтобы проекты,
которые, по существу, означают откат от демократии, не об¬
рели силу закона. Я надеюсь, что политики, избиратели да
Второй президентский срок: какие цели?	179
и сам президент сохранят демократические свободы, которые
нам так нелегко дались».
К сожалению, вскоре стало ясно, что президент не захотел
прислушиваться к сомнениям и предостережениям, которые
высказывал не только я. Министр внутренних дел Нургалиев
и руководитель ФСБ Патрушев остались на своих местах. А объ¬
явленные изменения в политической системе были при помощи
послушного парламента решительно проведены в жизнь.
Я не случайно в своей статье упомянул об отмене льгот. 22 ав¬
густа 2004 года В. Путин подписал закон, начинавшийся слова¬
ми: «Настоящий Федеральный закон принимается в целях за¬
щиты прав и свобод граждан». Если бы так! Каковы бы ни были
намерения авторов этого закона, непродуманность его была
видна невооруженным глазом. «Монетизация льгот» так или
иначе затронула более 40 млн человек — инвалидов, военнос¬
лужащих, участников Великой Отечественной войны, ветеранов
труда, пенсионеров и других граждан, чьи льготы оплачивались
из федерального и региональных бюджетов. Принимать реше¬
ния, касающиеся такого большого числа людей, и так живущих
трудно, можно было только все тщательно взвесив и обсудив,
выяснив мнение самих этих людей. Вместо этого действовали
наскоком: правительство приняло «разработку» главного иде¬
олога монетизации М. Зурабова, Дума и Совет Федерации про¬
штамповали, президент, не заметив, что вопрос этот по своей
сути не финансовый, а политический, подписал! Реакция обще¬
ства была острой.
Протесты начались еще до подписания закона президентом:
в конце июля в Москве митинговали чернобыльцы, 2 августа
акции протеста прокатились по всей стране. К людям надо
было уже тогда прислушаться, еще раз все продумать. А в ян¬
варе 2005 года, когда последствия монетизации ударили по
льготникам и пенсионерам, люди вышли на улицы. Наиболее
широкие масштабы протесты приняли в крупных городах, в том
числе в двух российских столицах — Москве и Петербурге, где
пенсионеры в какой-то момент даже перекрыли основные ма¬
гистрали — Невский и Московский проспекты. О поддержке
требований пенсионеров стали заявлять политические партии,
общественные деятели, с обращением к властям выступил па¬
триарх Алексий II.

180
II. Куда идет Россия
Ситуация накалялась, и президент должен был действовать.
Он провел несколько встреч с правительством, предложил пере¬
смотреть ряд положений пенсионной «реформы», дал поруче¬
ние повысить денежное довольствие военнослужащим. Не знаю,
какой оборот могло бы принять дело, если бы не эти, пусть и за¬
поздалые, действия президента. Свою оценку я сформулировал
на пресс-конференции в Фонде: «В кризисной ситуации с реа¬
лизацией закона о льготах президент действовал решительно,
и сейчас ситуация выправляется. Но правительство заслуживает
только одной оценки — оно сгорело в этом. Все делалось так
лихо и безответственно, что страну и президента загнали в угол».
И еще я сказал на этой пресс-конференции: «Сейчас, может
быть, как никогда трудно президенту, но мы должны ожидать от
него действий в интересах большинства».
Мне кажется, сказал я в те дни в интервью агентству «Интер¬
факс», что президент должен более жестко реагировать на ошиб¬
ки правительства в социальной сфере. «После выборов президент
выступил в Федеральном собрании с Заявлением, которое многих,
и меня в том числе, вдохновило. Он говорил о наступлении на
бедность, о борьбе с коррупцией, о поддержке малого и среднего
бизнеса, о движении в сторону постиндустриального общества.
Но прошло время, и возникает впечатление, что правительство
реализует какую-то другую программу, совсем не ту, что провоз¬
гласил президент... Я не знаю, что мешает президенту если не
полностью менять правительство, то реагировать на это. Прави¬
тельство пользуется безмерным терпением нашего народа».
Моя позиция в сжатом виде была отражена в заголовке очеред¬
ного интервью «Новой газете»: «Я поддерживаю Президента, но
хочу донести до него свое беспокойство». В результате недавних
событий мое беспокойство усугубилось: такое отношение к людям
казалось мне признаком серьезных изъянов в самом подходе вла¬
сти не только к экономике и социальной сфере, но и к политике.
Откат от демократии, о котором я писал в статье в «Московских
новостях», приобретал все более определенные очертания. В раз¬
говоре с Дмитрием Муратовым речь шла об этом, но разговор вы¬
ходил и на более общие, важные для нас обоих вопросы.
«Похоже, Россия становится авторитарной страной. Воз¬
можен ли еще, на Ваш взгляд, поворот к демократическим
формам правления?

Второй президентский срок: какие цели?	181
— Эта тема меня очень занимает и беспокоит, потому что
слишком многое в моей жизни отдано становлению демокра¬
тии. Все будет зависеть от того, какой выбор, в конце концов,
будет сделан нынешней властью. Давайте вернемся к пред¬
выборной президентской компании и проанализируем — кто
что говорил, в том числе и я. Я сказал тогда: то, что победит
президент — нет сомнений. Не было конкурентов! Однако
тогда же я откровенно и с большой ответственностью говорил:
будет большой ошибкой президента использование мандата
на второй срок лишь для того, чтобы и дальше укреплять свою
власть. В интересах президента — работать на страну, на граж¬
дан. Это и есть его главная функция. Если же президент станет
играть во все эти политические игры — я буду разочарован,
и я думаю, будет разочарован каждый гражданин страны. Не¬
зависимо от их политических и идеологических привязанно¬
стей. Пока что главный ресурс, который обеспечил президенту
решительную победу, — административный, но я вам скажу:
никакой ресурс не срабатывает, если в обществе нет поддерж¬
ки. В этом случае что-то можно решить только фальсифика¬
цией. Может, даже и она была на последних выборах. Правда,
ее в больших размерах нельзя допустить, — это все равно
прорвалось бы. 70-процентный рейтинг президента сработал.
Значит, люди связывали с ним свои надежды. В годы первого
срока наступила какая-то стабилизация. Какие-то социальные
шаги были сделаны. Был установлен определенный контроль
над деятельностью государственных органов. Я все-таки ожи¬
дал, что он использует мандат на второй срок правления для
того, чтобы двигаться дальше. И главное — решительно разво¬
рачивать экономическую, социальную и политическую сферу
в интересах людей. С этого начинается демократия. Однако
то, что началось сейчас, меня очень беспокоит. Наверное, Вы
и сами почувствовали, что в моих последних высказываниях,
даже очень коротких, было очень много переживаний.
— Но Вы еще не готовы пополнить ряды оппозиции?
— Я готов к тому, чтобы сказать президенту откровенно
о том, что происходит в стране. А наблюдаю я отступление
от того, что он заявлял. То, что происходит, — совсем не то,
чего ждет страна. Сколько же можно держать людей в таком
состоянии? Монетизация показала, как безразлично, как ци¬
нично обращаются власти с пенсионерами. Это же надо —
довести народ до митингов всякими играми «разработчиков

182
II. Куда идет Россия
закона»! Это черт знает что за разработчики! Их же гнать
надо! Но заметьте: никто не ушел. Никто не ответил. Теперь
вот слышим заверения: президент контролирует процесс.
Однако вот вопрос: что же это за публика, с которой беседует
президент? Люди по-прежнему не знают, что делать, куда
ехать, где что взять. В январе была всеобщая растерянность.
И ярость, которая больных людей, в мороз, в холод вывела
на улицу.
— Что Вас особенно возмутило в дни "пенсионерских
бунтов"?
— То, что за ними последовало — с первых же дней. Пои¬
ски зачинщиков. Их ищут всегда среди людей, которым надо
ехать по делам, покупать лекарства — у них жизнь! В то время
как все зачинщики, конечно, сидят в правительстве. Что это за
аппарат такой? Я попытался было их как-то оправдать. Труд¬
но было поверить, что настолько черствы и циничны люди,
работающие над важнейшими документами, затрагивающи¬
ми миллионы людей. Ведь это же и есть большая политика.
И я с горечью убедился: политика, перелопачивающая судьбы
миллионов, делается лихо, нахально.
Строительство «вертикали власти» породило хаос. Чи¬
новники просто смотрят и ждут, когда их выгонят или со¬
кратят, и просто не понимают, что им делать. Как говорится,
дореорганизовывались. Если этим путем теперь и дальше
пойдут, возникнет очень острая ситуация. Оказывается, еще
в июле-августе правительство замахнулось на образование
и медицину. Я говорю о платных услугах в этой области. Зна¬
ете, на что они замахиваются? На Конституцию. Там в статье
42 зафиксировано право на бесплатное образование. И это
высшая степень демократии: семья, независимо от доходов,
всегда имеет возможность дать детям среднее образование.
Сейчас у народа могут это право отнять.
Это все настолько безответственно и безнравственно. Уже
сделали одну "шоковую терапию" — провели приватизацию,
ограбив народ. Сгорели запасы граждан в Сбербанках. Люди
остались на крошечной зарплате. Сегодня нам говорят: по ны¬
нешней российской статистике, бедных мало в стране. Это все
вранье! Вранье! Мы в Советском Союзе в 90-м году рассмотрели
прожиточный минимум — и подняли его. "Корзина" включа¬
ла не просто набор продуктов для выживания. В нее вошли
и средства на поддержку детей. При Ельцине власти очень

Второй президентский срок: какие цели?	183
просто сделали: в 2 раза сократили прожиточный минимум.
И тут же в 2 раза уменьшилось число бедняков! Но тогда можно
блокадную норму людям дать — и бедных вообще не будет...
Все делается демонстративно, цинично, без уважения к людям.
В этих условиях разговоры о демократии оскорбительны. Я их
просто не принимаю! Возникает вопрос — ну и где же социаль¬
ное государство? Где выполнение конституционных положе¬
ний? Без их гарантии Конституция никому не нужна.
— Правительство утверждает, что, реформируя медицину
и образование, следует западным образцам.
— Все эти отговорки меня крайне раздражают. Если уж вы
так хотите отделаться от людей, снять с себя заботу о гражда¬
нах — на черта вы нужны? Что вы обеспечиваете? И ссылки
на Запад несостоятельны. Тогда уж дайте зарплату пусть не
американскую, так хотя бы французскую, итальянскую, не¬
мецкую... И тогда наши люди скажут — черт с вами, будем
платить. Будут деньги — люди найдут и где полечиться, и где
получить образование. Но сегодня они это делать не в состо¬
янии — многие концы с концами не могут свести. Если идти
таким путем, то у нас в недалекой перспективе могут про¬
изойти события крутые.
— Какого рода?
— Я думаю, люди просто не примут такую политику. Да
и нет здесь никакой политики. Те, кто толкает президента
в этом направлении, — макроэкономические помощники,
действующие всегда с позиции бюджета. Но бюджет пополня¬
ется развитием экономики, новыми рабочими местами, малым
и средним бизнесом... Где это всё? Ничего не происходит
в этой области. Или мало что происходит. И это сейчас прин¬
ципиальный вопрос. У президента есть программа, которую он
огласил на Федеральном собрании, и этой дорогой надо идти.
— Не напоминает ли Вам сегодняшняя ситуация с гласно¬
стью времена застоя?
— При Брежневе мы получили своего рода неосталинизм.
Без репрессий, но — все было под контролем. Однажды то ли
рабочий, то ли инженер, выступая на профсоюзном съезде,
сказал: "А что же Генеральный секретарь? Он же у нас глав¬
ный? Он видит это все? Он отвечает?" Так Политбюро собира¬
лось — ЧП! Как могли допустить, чтобы такой голос прозву¬
чал на съезде? Такая была демократия, такие были гласность,
свобода слова. Вот вам и ответ.

184
II. Куда идет Россия
— Еще одно дежавю — участившиеся выпады в адрес За¬
пада, разговоры о двойных стандартах — не возвращаемся ли
мы к временам «холодной войны»?
— Проблема двойных стандартов — реальная. И об этом
надо говорить прямо и открыто. В отношениях между стра¬
нами неприемлемо давление, окрик. Мы знаем по временам
"холодной войны", к чему это приводит. В чем заинтересова¬
ны все страны — это нормальная атмосфера, диалог, сотруд¬
ничество. Надо торговать, обмениваться технологиями и зна¬
ниями. В изоляции ни одна страна не может рассчитывать на
безопасность.
— Сейчас идет странное оживление прежних установок,
замшелых лозунгов... Что все это значит?
— Я тоже обратил на это внимание. Разве это нормально,
что председатель Думы вдруг стал Сталина превозносить.
Я поражен. Потом, к вечеру уже, Грызлов стал оправдываться.
Утром сморозил, а вечером... Нет, это не сталинизм — это смесь
какая-то. Заговорили о чекизме. Это, знаете, изобретение чисто
российское. Надо идти нормальным путем: свободы, демокра¬
тии, уважения, открытости страны, свободы прессы и мнений.
А они как будто всего боятся. А чего боятся? Самое большее —
они могут власть потерять. Ну и что? Я ведь когда начинал ре¬
формы — говорил, что работаю два срока, и не больше. Потому
что такой застой был в кадрах на всех уровнях, что это страну
буквально сковало, и надо было ситуацию взорвать — но как
взорвать? Не репрессиями сталинскими, а — демократией.
Сегодня многие думают, что людям не до демократии. Да
и в мире появился большой спрос на политиков авторитарного
типа. Но у нас всегда крайности. Или левое радикальное крыло
берет власть, или правое — тоже радикальное. Сумасшед¬
шие. .. Я часто подчеркиваю — надо не впасть в новый застой
и в новый суперконтроль. И в суперцентрализацию.
— Что происходит с Вашей партией?
— Мы ведь создавали новую социал-демократическую
партию. Президент публично нас поддерживал, и даже гово¬
рил: "Наша страна социал-демократическая..." Но в структу¬
рах администрации нас не поддерживали, вставляли палки
в колеса, им нужно, чтобы партии были карманными, управ¬
ляемыми. Чтобы можно было ими управлять, как думскими
фракциями — по пейджеру. Их не устраивало, что Горбачев
ни в какой карман не лезет.

Второй президентский срок: какие цели?
185
Мы создавали партию не так, как это принято делать сегод¬
ня. Когда собирается 30 разных организаций и объявляют себя
партией. Демократической, или сверхпатриотической, или
консервативной... Мы принимали людей по личным заявлени¬
ям. Человек лично должен был его написать. Это совсем другой
процесс. К нам пришли люди, которые много лет никуда не
вступали. Они ждали, когда придет время социал-демократиче¬
ской партии. Они пришли — 32 тысячи человек. Вы знаете, как
интересно проходили наши пленумы и съезды? Я просто с за¬
вистью смотрел на этих молодых людей, свободных, умных...
Надо было целую жизнь прожить, чтобы от сочинения
в 10-м классе "Сталин — наша слава боевая..." прийти
к мысли о необходимости избавления от сталинизма. От всего
его наследия — от тоталитаризма, зацикленности. Надо и се¬
годня освобождать людей от страха перед государством — без
этого не может быть демократического государства. Этот
страх еще не успел уйти, и вот теперь снова появляется...
— Есть ли сегодня политические партии, способные воз¬
главить оппозицию?
— Сегодня — нет. Их надо создавать. И, разумеется, снизу.
Попытки "отпочковать" некую структуру от уже действу¬
ющих обречены на неудачу. Получится то же самое. Вот,
к примеру, создали таким образом "Единую Россию" — про¬
образом ее была КПСС. Но — получилась тень КПСС! Если
бы действительно объединились люди с социал-демократиче¬
скими взглядами — из "Отечества", партии регионов, если бы
подхватили нашу идею — был бы толк.
— Вы оптимист, Михаил Сергеевич?
— Я всегда оптимист. Вот говорят: оптимисты — безответ¬
ственный народ. Нет и нет. Беспокойством сегодня охвачены
все страны — не только Россия. Думаю, что нам нельзя впадать
в панику — история не фатальна. У нее всегда есть в запасе
альтернативы. Всегда существуют альтернативные решения.
Это же не потоп, никак не связанный с нашей деятельностью,
с нашим выбором. Важно вписаться в исторический процесс.
Который не отменишь... Как говорил Бисмарк, надо ухва¬
титься за полу пролетающей истории. Оптимист — человек,
который видит все, анализирует, понимает, но вместе с тем
и дает ответ. Каждое время выдвигает своих героев — людей,
которые, в конце концов, дают ответ.
— Вы видите их среди наших политиков?

186
II. Куда идет Россия
— Пока нет. Ну и что? Я оптимист и в этом случае. Воз¬
можности есть и у президента, и не только у него. Не надо
паниковать».
Новый курс или по старым рельсам?
Ежегодное послание президента Федеральному собранию
в апреле 2005 года было серьезным и содержательным, у меня
сложилось впечатление, что Путин внимательно проанализиро¬
вал события прошедшего года и пришел к верным выводам о не¬
обходимости корректировки политики российской власти. Были
сказаны правильные слова о наступлении на бедность, о борьбе
с коррупцией, о поддержке малого и среднего бизнеса, о дви¬
жении в сторону постиндустриального общества. Сформули¬
рованы приоритеты: образование, здравоохранение, доступное
жилье, сельское хозяйство. Президент заявил о намерении осу¬
ществить в этих областях национальные проекты. Этот подход
казался интересным и многообещающим — ведь повышение цен
на сырье на мировых рынках давало приток средств, которые
можно было использовать для того, чтобы вывести эти области
из прорыва. Послание президента дало мне основание вновь за¬
явить о поддержке курса президента. Но...
Наблюдая по телевизору за президентом и залом заседаний,
в котором в день президентского обращения собрались депутаты
и другие представители российской «элиты», я испытывал боль¬
шие сомнения. Знакомые лица скучающих людей, без признаков
размышлений и волнения за судьбы страны. В зале не чувство¬
валось настроя, не видно было какого-то движения, которое вы¬
ражало бы готовность депутатов и чиновников поддержать то,
о чем говорил президент. Возникло ощущение «уже виденного».
Вспоминая о прошлогоднем послании, серьезном и ответствен¬
ном, в котором были поставлены аналогичные задачи, я думал
о том, что президенту очень трудно.
Прошел год, но вместо того, чтобы взяться за осуществление
поставленных президентом задач, правительство продолжало
ехать по старым рельсам. По сути, оно осуществляло стандарт¬
ный радикально-монетаристский подход, который ставит под¬
держание макроэкономической стабильности выше социальных
задач, промышленной и аграрной политики. В этих областях
мало что было сделано. Взамен мы получили «монетизацию»,
187
Новый курс или по старым рельсам?
которая возмутила и всколыхнула страну. И все свидетельствова¬
ло о том, что на кухне правительства продолжали печь все те же
пироги — проекты, которые сделают образование и медицину
платными или полуплатными, а тарифы ЖКХ непосильными
для большинства семей.
«Я поддерживаю линию президента, его политический курс.
Но состояние механизмов, которые должны его реализовывать,
таково, что возникают большие сомнения, будет ли это сдела¬
но, — сказал я в ответ на вопрос корреспондента "Интерфакса"
о моем отношении к посланию президента. — Думаю, что при¬
шел момент истины для страны, для общества».
Конкретно это означало, что стране нужно новое правитель¬
ство и новый парламент. К такому выводу я пришел после серьез¬
ных раздумий. Заявил о своей позиции публично: «Вопрос уже
стоит так, что нам нужны и новые выборы парламентские, и новое
правительство нужно. Тогда надо президенту внести такое пред¬
ложение обществу. И я уверен, что общество его поддержит.
Нужно действовать».
Мой призыв был воспринят по-разному. Как писала газета
«Известия», тогда еще сохранявшая достойный уровень качества,
ответственности и объективности, «недавние советы Горбачева
президенту Путину стали своего рода сенсацией». Но я, конечно,
стремился не к сенсации. Мне было важно объяснить людям, по¬
чему я считаю правильным именно такой выход из положения,
в котором оказались президент и страна. Я дал большое интер¬
вью корреспонденту «Известий» Алексею Панкину.
«"Известия": Недавно, призвав президента Путина от¬
править правительство в отставку и назначить новые выборы
в Думу, вы "взорвали" подготовленный план нашей беседы на
историческую тему...
Горбачев: Я не знаю, почему так получилось, ведь я, в общем-
то, рассуждал спокойно.
"Известия": Все-таки, когда Президент СССР призывает
Президента России к подобным действиям — это серьезно.
Почему именно теперь?
Горбачев: Конечно, при всей моей натуре, которая остает¬
ся с кипятком, я никогда не терял самоконтроля. Все, что я го¬
ворю, выношено и продумано. Это была моя реакция на обра¬
щение, на послание. Моя реакция могла бы быть совершенно
стандартной, если бы не то, что сказал президент в самом на¬
188	II. Куда идет Россия
чале: не буду повторять того, что было в прошлом послании,
и прошу рассматривать их как два документа и исходить из
этой программы, которая предложена к работе на ближай¬
шее десятилетие. Я скажу, что за прошлым посланием следил
очень внимательно. И с новыми добавками о государстве, пра¬
вах человека, о судебной системе, плюс политические вопро¬
сы... Действительно, картина такая вырисовывается, что этот
проект президента — программа. Это политический курс. Вот
тогда меня это сразу подняло. Да — это серьезно. Да — вот
это я бы поддержал. Но сразу появились комментарии: пре¬
зидент, мол, за сутки политический курс изменил. Почему же,
если он его начал с прошлого года? Я все-таки не считаю, что
это какая-то игра. Нет, все-таки он человек с амбициями, он
человек — сам себя ценит. Это, я думаю, продумано.
Причем, видно, это давалось ему очень тяжело. Когда
он произносил, то, наверное, согласитесь, мысли сжимал,
сжимал, чтобы донести... Говорил, будто задыхаясь, ему не
хватало воздуха. Я еще подумал, что не могу согласиться, что
он как бы хотел формально отделаться. Некоторые и в стране,
и за рубежом говорят: такие нажимы на него за демократию,
за «наезды» на СМИ. Вот он и решил поправить ситуацию.
Нет, я думаю, это несерьезно. Я это принял как выношенный
выбор президента.
Но где же механизм реализации? Вот что меня беспокоит.
Расчеты на парламент? Нынешний парламент, через который
без должной проработки проходят документы огромной со¬
циальной значимости, затрагивающие ту самую часть народа,
о которой государство должно печься. Может, для кого-то
такой парламент удобен, но на кой он нам нужен? Стране-то
он такой не нужен. Ну хорошо, пусть парламент. Его можно
повернуть еще, хотя мало надежд, откровенно говоря.
Но правительство? Это же оно в начале нынешнего года
подбросило закон о монетизации. А в вареве на кухне пра¬
вительства еще и образование, и медицина, и ЖКХ. И там
подход такой: все сделать за счет народа. Я не уверен, что
это правительство способно, вообще говоря, реализовать
программу президента. Я не думаю, что все, что из послания
вытекает, правительство потянет. Не потянет! Они радика¬
лы-либералы и не меньше, чем гайдаровское правительство,
не меньше.
Так что первый шаг — отправить в отставку правительство.

189
Новый курс или по старым рельсам?
"Известия": А у Вас есть в голове, скажем, "теневой каби¬
нет"? Кого бы Вы могли посоветовать в премьер-министры,
министры иностранных дел, обороны, финансов, экономики,
например?
Горбачев: У всех есть на примете, не только у меня. Пони¬
маете, подход "петербургский" не оправдал себя. Нужно все-
таки, "как учила нас партия", — подбирать по политическим
и профессиональным, деловым качествам.
"Известия": Допустим, президент воспользуется Вашим
вторым советом и распустит эту Думу. Давайте допустим, что
выборы пройдут абсолютно чисто: будет объективное телеви¬
дение, не будет административного ресурса. Как Вы думаете,
каким будет новый парламент? Кто, какие силы и в каком со¬
отношении могут быть там представлены?
Горбачев: Я думаю, что при нормальных, без всяких фаль¬
сификаций и мошенничества, выборах, а вот на принципах,
о которых президент говорит, можно получить из нашего сегод¬
няшнего общества довольно активных людей. И прежде всего
нужно получить парламент, который найдет демократические
механизмы освобождения общества от засилья бюрократии.
Как только мы это получим — тогда мы можем надеяться, что
откроются очень многие шлюзы и для предпринимательства,
и для гражданских инициатив. У нас ведь и местные предста¬
вительные органы зависимы и задавлены бюрократией. У нас
перекос в сторону исполнительной власти».
А дальше разговор все-таки пошел об истории — ведь 2005 год
был годом двадцатилетия начала перестройки — и о параллелях
между той эпохой и нынешней. И неизбежно возникла тема
демократии, становления ее институтов, формирования поли¬
тических партий.
«"Известия": Давайте поговорим о нынешних делах с по¬
зиций исторической ретроспективы. Есть такой взгляд, что
Путин — это своего рода новый Горбачев...
Горбачев: Абсолютно разные мы люди. Абсолютно разные
истории, биографии разные. И время другое. Но я уже давно
сказал и остаюсь на той точке зрения, что президент состоял¬
ся. Жизнь показала: человек он работоспособный и амбициоз¬
ный. А сейчас у него ситуация: его задергали все эти группы.
И все никак не закончат делить собственность.

190
II. Куда идет Россия
"Известия": А такая параллель: и Вы, и он пришли после
периода старческой, недееспособной власти. И Вас, и его вы¬
тянули из рядов как молодых, чтобы вы как-то сохраняли
и реанимировали систему. Но молодые взяли и пошли не¬
множечко в сторону....
Горбачев: Путин в первый период поработал достойно.
Если было бы объявлено соревнование, кто больше насчитает
у него просчетов, я, наверное, больше насчитал бы, чем кто-
либо. Но не так же оценивается всё. Когда человек реализует
конкретный проект, решает конкретные масштабные задачи,
то там всегда бывает и отставание, и опоздание, и срывы,
и даже ошибки.
Я должен сказать, что хаос был везде — в социальной
сфере, в науке и образовании, медицине, в армии, в отно¬
шениях федеральной власти и регионов. Все перечислять —
везде хаос. Я думаю, многое уже сделано, по крайней мере,
достаточно, чтобы его запомнить в истории.
А вот теперь встал вопрос: что дальше? Как дальше не
катиться по инерции, которую во многом не удалось преодо¬
леть, по старой колее, намеченной Ельциным? Теперь надо
выходить на новый курс, надо менять курс. Когда его еще
только избирали на второй срок, я говорил: важно, чем он
будет заниматься. Если он полученную власть на новый срок
использует для укрепления своей власти, будет продолжать
процесс создания «управляемой демократии», то в конечном
счете это кончится плохо.
"Известия": Вот Вам еще одна параллель с перестройкой.
Вы тоже последовательно принимали на себя все больше
и больше формальных должностей, а тем не менее Ваша ре¬
альная власть становилась все слабее. Не кажется ли Вам, что
Путин идет тем же путем — тоже собирает на себя все больше
полномочий...
Горбачев: Все-таки разные ситуации. Я должен был это
делать, чтобы через новую Конституцию, через политический
процесс, через свободные выборы создать другой режим власти,
который опирался бы на демократические процедуры, прин¬
ципы. И освободить и государственную власть, и исполнитель¬
ную, и другие власти от той узды, в которой их держала КПСС.
Была задача — создать государственную систему управления
страной, поскольку дело подошло к изъятию статьи 6 Консти¬
туции. А в случае с Владимиром Путиным эта задача уже была
Новый курс или по старым рельсам?
191
решена. Перед ним встала задача другая — создание серьезных
национальных партий, федеральных партий, на которые опи¬
ралось бы становление демократических институтов.
Но я должен сказать, что ничего не может быть более оши¬
бочным, чем попытка создать партии в кабинете Суркова.
Партия возникает из политических движений, каких-то слоев
людей, больших групп. И партии формируются сами по себе
на основе выявления интересов.
Так вот, у нас была задача — освободиться от оков КПСС.
Здесь власть уже есть. А сейчас другое — содействовать фор¬
мированию партий.
"Известия": Еще вопрос из области параллелей. Многие
помнят период 1990-1991 годов, когда в общественном созна¬
нии нарастал катастрофизм и все друг другу говорили: если
не сделать того-то, то будет катастрофа, гражданская война.
Есть ощущение, что и в сегодняшней России тоже нарастает
катастрофизм. Если уже мэр Москвы и руководитель прези¬
дентской администрации позволяют себе говорить о распаде
страны как о реальной опасности... А как велик интерес чита¬
телей "Известий" к "цветным" революциям!
Горбачев: Я думаю, что у нас ситуацию подогрело то, как
ведутся задуманные реформы. Реформа правительства —
она повисла. Административная реформа Козака повисла.
Ну и, наконец, вот эти реформы социального сектора. Ведь
борьба с подходами, которые закладывает правительство со
своими проектами, началась не в январе и феврале. Тут уже
вышли пенсионеры, реагируя на закон о монетизации. А так
ведь уже борьба давно идет: каким быть образованию, что
с медициной, ЖКХ. И вот здесь видно, что пошли по самому
примитивному пути — все за счет людей. Я думаю, что вот
это может вывести людей из равновесия и покоя. Уже страна
проснулась после выступления стариков. И сейчас каждый
день где-то там выступают люди, протестуют против того или
иного мероприятия. Они уже не будут мириться».
И наконец, тема, которую начали все активнее обсуждать
в обществе с приближением новых выборов — о возможном тре¬
тьем президентском сроке Владимира Путина:
«"Известия": Когда Путин говорит: вот программа дей¬
ствий на десять лет вперед, — не подразумевает ли он, что со¬
192
II. Куда идет Россия
бирается все же либо остаться на третий срок, либо в какой-то
другой форме сохранить власть?
Горбачев: Я считал, что он все-таки серьезно продумал,
он же заявляет сам, что не пойдет на третий срок. Следова¬
ние Конституции — это вполне нормальный процесс. Дру¬
гое дело, что могут быть уточнения; все-таки этот вопрос
обсуждается: нужны ли в Конституции изменения статей,
касающихся самой высшей власти? Я думаю, что нужны. Хотя
Путин говорит: не надо трогать Конституцию.
"Известия": Нужны, по-Вашему, в каком направлении?
Горбачев: У меня такое мнение: нам нужен адаптирован¬
ный к нам французский вариант. Я имею в виду: победившая
партия формирует правительство. Но вместе с тем и президент
избирается народом. Все полномочия четко распределены,
и пусть правительство работает. Президент может прийти и на
заседания правительства, как делает Ширак, и проводить за¬
седания кабинета — все, что он считает нужным. Но все-таки
правительство действует, работает таким образом, что руково¬
дит им премьер. Конечно, он с президентом взаимодействует.
А то, что хотят сделать президента-марионетку, избирае¬
мого парламентом... Ну, собрали парламент, как пленум ЦК,
и поступили как с Хрущевым».
...Вновь и вновь я убеждался: в конечном счете все упирается
в политику, в проблему демократии. В те годы я много общался
с моими друзьями, соратниками и нередко оппонентами в годы
перестройки и в последующие годы — Александром Николаеви¬
чем Яковлевым и Егором Яковлевым. Один за другим ушли они
из жизни в 2005 и 2006 годах. Разные люди, с непростым характе¬
ром, сложной судьбой. Прошедшие через многие испытания, ил¬
люзии, разочарования, но сохранившие веру в демократический
путь для России.
Уход Егора Яковлева, с которым мы особенно сблизились
в годы после перестройки, был для меня большим ударом.
При Яковлеве «Московские новости» стали настоящим рупо¬
ром гласности и перестройки, во многом помогавшими и мне
лично в этом многотрудном деле. Конечно, у нас с Егором были
и споры, и разногласия. Помню, незадолго до его смерти мы раз¬
говаривали втроем — он, Александр Николаевич Яковлев и я —
в жанре «бойцы вспоминают минувшие дни», и я им припомнил,
как они требовали, чтобы после вильнюсских событий в январе
К новым выборам	193
1991 года я подал в отставку. Нажим через газету был страшный.
Они пытались отказываться, но я им все доказал. Егор к приходу
в «Московские новости» уже много чего пережил и переделал —
и о Ленине писал, и разные издания возглавлял, и с должностей
его снимали, и снова он поднимался — все это только закаливало
его характер. Он был зрелым и очень глубоким человеком. По¬
этому его слово всегда было весомым, точным и острым.
Взаимопонимание у нас с ним было по многим вопросам,
кроме одного. Он не понимал, как я нахожу возможным оправ¬
дывать то, что происходит, нахожу основания поддерживать Пу¬
тина. Я ему говорил: дорогой мой, если бы ты побывал в шкуре
президента, которому достался этот хаос, этот полураспад, ты бы
понял, что здесь не до учебной демократии, здесь надо спасать,
надо действовать.
В 2005 году я много работал над книгой «Понять перестройку.
Почему это важно сейчас». Вместе с моими соратниками и колле¬
гами — Анатолием Черняевым, Александром Вебером, Георгием
Остроумовым, Александром Галкиным, Борисом Славиным —
мы вновь читали документы тех лет, перебирали в памяти со¬
бытия, анализировали достижения и ошибки. Возвращаясь в ту
эпоху, сопоставляя ее с тем, что произошло потом, я укреплялся
в своем убеждении, что, хотя перестройка оборвалась, не достиг¬
нув всех своих целей, она все-таки победила. Перестройка довела
преобразовательные процессы до той черты, откуда возврата
в прошлое не будет. Но стоять на месте нельзя. Страна должна
идти вперед, и только по демократическому пути. А за это надо
бороться. И хотя силы мои были уже не те, что прежде, начина¬
ли давать о себе знать болезни, я считал, что должен участвовать
в этой борьбе.
К новым выборам
Итоги 2005 года были противоречивыми. Я их проанализиро¬
вал в своей статье, опубликованной в журнале «Большая полити¬
ка» в феврале 2006 года.
Я писал о проблемах, доставшихся в наследство президенту
и до сих пор не преодоленных: «Большинство людей живут
в бедности, не могут применить свои знания, а многие из них
уехали из страны. Бедствуют учителя, врачи, научные работни¬
ки, военнослужащие, работники культуры. В годы правления

194	II. Куда идет Россия
президента Путина ситуация начала улучшаться, но по общим
показателям мы еще не вышли на уровень 1990 года».
Что же дальше?
«Президенту осталось отработать в своей должности всего
два года. По идее, у него может появиться соблазн ничего се¬
рьезного уже не предпринимать. Рейтинг высокий, цены на
нефть зашкаливают, уровень жизни населения стабильный.
Но при всем этом, надеюсь, президент выберет другой путь.
Уже выбрал.
В прошедшем году глава государства предложил сделать
приоритетными четыре национальных проекта — образова¬
ние, здравоохранение, доступное жилье и сельское хозяйство.
По сути, это социал-демократический проект. Президент
взял на себя серьезную ответственность. Видимо, потому, что
работа правительства в области социальной политики его не
удовлетворяет. А кого она может удовлетворять? Социальные
реформы буксуют, и это в условиях, когда денег в стране
благодаря высоким ценам на нефть более чем достаточно.
При этом правительство высокомерно игнорирует критику,
которая идет со стороны общества».
В этой статье я высказался о проблеме, которая волновала
меня, как и все российское общество, и которой власть, по моему
убеждению, не уделяла достаточного внимания:
«Едва ли не самая большая российская беда — коррупция.
Говорят, что это неизбежное следствие присутствия государ¬
ства в экономике. И соответственно критикуют президента
за то, что при нем государство вернуло себе контроль над
нефтяной и газовой отраслями. Не согласен. Я солидарен
с президентом в том, что он делает в этой сфере. А вот воли
чиновникам давать не следует. Они должны служить обще¬
ству. Уж слишком много их развелось. И если этот процесс
не остановить, проблемы с коррупцией будут только нарас¬
тать. Решить проблему коррупции можно только в условиях
демократии.
Сейчас, когда приближаются очередные выборы, в стра¬
не появляются группировки, явно заинтересованные в том,
чтобы оседлать финансовые потоки и использовать их в своих
политических целях.

К новым выборам
195
Действующие политики в принципе должны держать дис¬
танцию от бизнеса. Все. И прежде всего президент. Дело по¬
литиков — сама политика. Иначе они будут руководствоваться
не интересами страны, а соображениями собственной выгоды.
После отставки меня много раз приглашали в бизнес. Всег¬
да отказывался. Я давно сделал выбор в пользу политики».
Много и серьезно размышлял я о предстоящих выборах. Не¬
которыми выводами я поделился с читателями.
«Нам осталось около двух лет до очередных президентских
выборов. Разговоров о них уже много. Еще больше попыток со
стороны разных групп застраховать свои интересы. Все чаще
слышатся разговоры о том, что якобы надо разработать некую
операцию "преемник". Или еще лучше — придумать схему,
которая позволит нынешнему президенту остаться на тре¬
тий срок. Очень вредные разговоры. Зачем нужна операция
"преемник"? Только для того, чтобы не допустить честных
выборов. Значит, опять будут корежить избирательную кам¬
панию. Это удар по демократии, по гражданскому обществу.
Я думаю, сейчас мы должны вокруг этого сосредоточить все
обсуждения предстоящих выборов.
Убежден: президент Путин не станет нарушать Конститу¬
цию и покинет свой пост в те сроки, которые зафиксированы
в Основном законе страны. Он закончит свою биографию
президента достойно. Не исключаю, что его будут подтал¬
кивать к другому решению. Даже могу представить себе ар¬
гументацию: "Владимир Владимирович, народ просит..." Не
думаю, что президент поддастся соблазну. Во всяком случае,
у меня оснований подозревать его в этом нет.
Сегодня все еще говорят о ноябрьских перестановках
в правительстве и администрации президента и гадают, кто
из вновь назначенных может занять место Владимира Влади¬
мировича Путина. Я бы не стал это всерьез обсуждать. Думаю,
президент не будет повторять тот сценарий, по которому
когда-то пошел его предшественник. Уходить с поста досроч¬
но, назначать премьера и.о. президента, рекомендовать его на
высокий пост...»
Как видно, в одном своем прогнозе я оказался прав — Путин
не пошел тогда на третий президентский срок. В другом —
196
II. Куда идет Россия
ошибся: власть в очередной раз осуществила операцию «Пре¬
емник». Правда, по несколько иному сценарию, но сути это не
меняет. Опасность того, что страна может постепенно свернуть
с демократического пути, я видел. И предупреждал о ней.
«Есть серьезная опасность — превращение выборной
кампании в фикцию. Опасность пойти по этому пути су¬
ществует. По моему убеждению, в стране вообще не было
честных выборов после 1989-го, 1990-го и после 1991 года,
когда Бориса Ельцина впервые избрали Президентом Рос¬
сии. Все остальные кампании были ущербными: кандида¬
ты находились в неравных условиях, действовал админи¬
стративный ресурс, результаты прямо подтасовывались.
Говорю это не с чужих слов: во время кампании 96-го я ис¬
пытал все это на себе.
Можем мы заставить власть провести выборы в соот¬
ветствии с демократическими нормами? Можем и должны.
Никто за нас этого не сделает. Гражданское общество обязано
защищать свои права. Надо этому учиться. Выборы не долж¬
ны быть приватизированы партией власти.
Но есть еще один пункт, который меня беспокоит. Выбо¬
ры будут настоящими только в том случае, если в них будут
участвовать сильные политические конкуренты. Уверен, они
появятся, уже появились. А вот называть их не буду. Слишком
хорошо знаю нравы так называемой элиты: тут же съедят».
Последние два абзаца этой статьи отражали противоречи¬
вость ситуации, мои надежды и мои сомнения.
«Президент России Владимир Путин не раз заявлял о том,
что намерен вести страну к такой демократии, пользу от
которой чувствовали бы обычные люди. Я верю, что он не
лукавил. Если он до окончания своего президентского срока
всерьез продвинет страну в этом направлении, выборы в 2008
году пройдут так, как и положено в цивилизованной стране.
Активные избиратели, равноправная кампания, реальная по¬
литическая конкуренция, не подтасованные результаты.
Если же слова останутся словами, а в реальности будут
преобладать авторитарные тенденции, мы получим выборы
без выбора. Эту опасность надо видеть. И сделать все, чтобы
ее предотвратить».

Трудности демократического процесса
197
Трудности демократического процесса
2006 и 2007 годы оказались довольно удачными по темпам
роста экономики, но качество этого роста вызывало большие
сомнения. Ведь он достигался в основном за счет притока в эко¬
номику нефтяных денег и наращивания на этой основе импор¬
та. Серьезных структурных изменений в экономике не проис¬
ходило, она не слезала с «нефтяной иглы» и не переходила на
инновационный путь развития. Не выстраивались механизмы
реализации задач, которые президент подтверждал и развивал
в своих ежегодных посланиях Федеральному Собранию.
Мне не хотелось видеть в посланиях президента лишь ритуал,
привычное «мероприятие», о котором забывают вскоре после его
проведения. И когда я говорил, что разделяю направленность
очередного послания и поддерживаю задачи, поставленные пре¬
зидентом, я хотел побудить его всерьез взяться за механизмы их
реализации. В интервью «Интерфаксу» в мае 2006 года я гово¬
рил: «Я думаю, президент не хочет уйти так просто — сказал,
и всё. У него есть возможность за год-полтора, которые остались
до окончания его президентского срока, запустить процесс реа¬
лизации всего того, что он обозначил в послании. Но для этого
нужно действительно пойти на очень серьезные меры. И воз¬
никает вопрос: кто будет это делать?» Среди существующих
механизмов государственных структур, сказал я, не видно тех,
которые могли бы привести к реализации идей президента.
Меня беспокоили и растущие признаки того, что в россий¬
ской власти усиливается влияние людей, испытывающих аллер¬
гию к демократическим методам управления. Эти люди были
перепуганы «цветными революциями», особенно «оранжевой
революцией» в Украине. Причем тревожили их не столько
издержки и «искривления», которыми сопровождались бур¬
ные процессы в соседних странах (а они действительно были),
сколько сама возможность смены власти в результате выборов.
Начались разговоры об «управляемой демократии», стали воз¬
никать искусственные, финансируемые за государственный счет
группировки типа «Наших» и «Молодой гвардии», «Единой
России». Я сам когда-то начинал в комсомоле, представлял себе,
что такое «молодежная политика» в советское время, и невольно
сравнивал. И если «Единая Россия» казалась мне ухудшенным
вариантом КПСС, то новые молодежные организации выглядели
198
II. Куда идет Россия
не лучше — как инструмент манипулирования, а иногда и запу¬
гивания. В «управляемой демократии» становилось все меньше
демократии и все больше «управления», контроля, давления.
Российская власть явно не доверяла людям, она хотела, чтобы
результаты выборов были всегда предсказуемыми — в ее пользу.
В Фонде и в многочисленных разговорах с друзьями и кол¬
легами, политиками, журналистами мы подолгу обсуждали
происходящее. Речь шла не о каких-то слухах о «закручивании
гаек», «чекизме» и других подобных метафорах, а о вполне кон¬
кретных изменениях, которые вносились в законодательство.
Куда они нас ведут, спрашивал я. Можно сказать, что вся первая
половина 2006 года была посвящена этим тревожным размышле¬
ниям. Их итогом стала статья, опубликованная 19 июля 2006 года
в «Российской газете». Статья остро критическая, тревожная,
и многих удивило, что официальная газета российской власти
предоставила для нее свои страницы. Думаю, это свидетельству¬
ет о том, что мое беспокойство разделяли многие. В умах многих
людей — и рядовых граждан, и близких к власти — накаплива¬
лась критическая масса сомнений и вопросов. Думаю, что статья
стоит того, чтобы привести ее здесь целиком.
«В преддверии недавней встречи "восьмерки" в Санкт-
Петербурге дискуссии о демократии, которые уже шли в Рос¬
сии, приобрели особую остроту. Многое в рассуждениях на эту
тему западных политиков и комментаторов вызвало в нашем
обществе отторжение. Прежде всего потому, что люди счита¬
ют: речь идет о нашей стране, о нашей демократии, и решать,
какой она должна быть, как ее строить, должны мы сами, а не
вице-президент США. Западу давно уже пора понять: любой
нажим на Россию ничего кроме вреда не принесет.
Но, отвергая нажим извне, мы тем более обязаны внима¬
тельно анализировать и критически оценивать состояние
демократических процессов в нашей стране. Для меня отправ¬
ной точкой является то, что выйти на рубежи, к которым мы
стремимся, Россия сможет, только идя по демократическому
пути. Вместе с тем надо понимать, что переход от тоталита¬
ризма к демократии происходит не в безвоздушном простран¬
стве, не в каких-то идеальных условиях, а в контексте нашей
истории. Он оказался очень трудным и потребует немалого
времени и усилий всего общества.
Условия нашего «демократического транзита» особенно
осложнились в результате ошибочной политики российского
Трудности демократического процесса	199
руководства в 1990-е годы. Бедность большинства населения,
хаос во власти, в экономике, угроза распада страны — могла
ли в таких условиях развиваться демократия? Ее по существу
и не было, была ее имитация и дискредитация.
Унаследовав такую ситуацию, Владимир Путин должен
был думать прежде всего о предотвращении распада страны
и о стабилизации экономики и общества в целом. Причем дей¬
ствовать надо было быстро, и тут не обошлось без мер, не пред¬
усмотренных стандартными учебниками демократии. Надо
было, например, заставить региональных «вождей» привести
законодательство регионов в соответствие с федеральным. По¬
требовались решительные шаги по борьбе с терроризмом.
Итогом принятых мер стало преодоление кризиса рос¬
сийской государственности и экономический рост, плоды
которого начинают позитивно сказываться на жизни людей.
Это создало новую ситуацию. Но верно и другое: стабиль¬
ность в обществе и определенное улучшение экономических
показателей сами по себе не снимают вопросов, связанных
с состоянием нашей демократии. Наоборот: ведь если слож¬
ные и даже чрезвычайные обстоятельства, с которыми мы
столкнулись в начале нынешнего десятилетия, преодолены,
то самое время разобраться, насколько наши демократиче¬
ские механизмы и предлагаемые законодательные решения
соответствуют главной задаче — построению в России нового,
свободного, демократического общества.
Здесь есть основания для беспокойства. Спустя двадцать
лет с начала демократических преобразований еще много
у нас неоправданных ограничений, запретов, барьеров —
и старых, и вновь возникающих. Думаю, не случайно пред¬
седатель Центральной избирательной комиссии А. Вешняков
заявил недавно об опасности того, что вместо реальной по¬
литической конкуренции выборы у нас могут превратиться
в фарс. А президент страны вынужден был напомнить, что
оппозиция имеет право на выражение своего мнения, к ко¬
торому следует прислушиваться. Речь здесь идет о самом
главном, ибо конкурентные выборы и реальная оппозиция —
самые существенные черты демократии.
Приходится констатировать: чем ближе парламентские
и президентские выборы, тем заметнее стремление части
российской политической элиты сузить, сократить участие
граждан в политическом процессе. Вместо вовлечения людей
200	II. Куда идет Россия
в политику, в принятие жизненно важных решений через ре¬
ализацию своих конституционных прав, мы видим попытки
ограничить их участие в делах государства, регламентировать
его так, что оно теряет эффективность и даже смысл.
Наибольшее беспокойство вызывают изменения в сфере
избирательного права.
Принятый в прошлом году новый закон отменил выборы
по одномандатным округам. Это был шаг назад: при выборах
по одномандатному округу депутат непосредственно пред¬
ставляет своих избирателей и их интересы. Голосуя же за
партийные списки, избиратель видит лишь фамилии постав¬
ленных во главе списка известных лиц, которые, как правило,
и не собираются работать в Думе. Практика одиозная, прямой
обман — но о ее запрете нет никакой речи. Зато такая система
позволяет партиям провести в Думу «нужных людей», завися¬
щих отнюдь не от граждан, а от руководства партии.
Переход к полностью пропорциональной системе можно
было бы оправдывать при одном условии: если бы в стране
уже сформировалась устойчивая партийная система и пар¬
тии в совокупности адекватно отражали бы интересы всех
социальных групп и слоев. Но до этого у нас пока еще далеко.
В нынешней ситуации такое нововведение совершенно оче¬
видно направлено на монополизацию политического про¬
странства.
Закон о политических партиях, принятый еще в 2001 году,
установил жесткий порядок государственной регламентации
и контроля деятельности партий, впоследствии еще более
ужесточенный дополнительными требованиями по числен¬
ности партий, количеству региональных отделений и т.д.
В свое время я, возглавляя Социал-демократическую партию,
скрепя сердце согласился с этими положениями закона, счи¬
тая, что какая-то правовая база лучше, чем ее отсутствие.
Но жизнь показала, что такая регламентация не согласуется
с демократическими принципами: политическая состоятель¬
ность партий должна определяться избирателями, а не госу¬
дарством.
Но процесс урезания прав и возможностей политических
партий идет дальше: проходной барьер на выборах в Думу
повышен до 7 процентов — с явной целью перекрыть путь
в парламент "нежелательным" оппозиционным партиям. Со¬
гласно новому избирательному законодательству, из 200 тысяч
Трудности демократического процесса	201
подписей, которые должна собрать партия, претендующая на
участие в выборах, допустимая доля признанных недостовер¬
ными и недействительными снижена с прежних 20 процентов
до 5. Ясно, что проверяющие инстанции при желании легко
найдут искомое количество "брака". Возможности дня произ¬
вола огромны.
Одна из последних новаций — отмена в избирательных
бюллетенях графы "против всех". Утверждают, что это повы¬
сит гражданскую ответственность избирателей. Но на деле от
участия в выборах отстраняется значительная часть граждан.
В 2003 году голосовали "против всех" около 13 миллионов чело¬
век. Причем чаще всего голосующие так — образованные люди,
протестующие против отсутствия реального выбора. Вероятнее
всего, большинство из них не примут участия в выборах.
Но и это не всё. Реанимируется идея досрочного голосова¬
ния, чреватого фальсификациями. От участия в наблюдении
за ходом выборов отстраняются общественные организации.
Газетам, учрежденным партиями, запрещено сообщать изби¬
рателям о деятельности этих партий иначе как в последний
месяц перед выборами. Все это делается по инициативе "Еди¬
ной России", использующей свое большинство в четвертой
Думе. Цель одна — любой ценой обеспечить "партии началь¬
ства" гарантированное большинство на следующих выборах.
Частные вроде бы изменения в избирательном законо¬
дательстве в сумме ведут к перерождению избирательной
системы. Она все более превращается в чисто формальный
механизм. Это особенно очевидно в случае с Советом Фе¬
дерации. В нем сегодня заседают назначаемые чиновники,
часто не имеющие никакой связи с "представляемыми" ими
регионами. Недавно вскрылись вопиющие факты корруп¬
ции. Понятно требование председателя Совета Федерации
С. Миронова о пересмотре системы формирования этой
палаты.
Доверие избирателей к выборам, к институтам власти в по¬
следние годы падает. Об этом красноречиво свидетельствует
низкая явка избирателей на недавних выборах и референдумах.
Создается, впрочем, впечатление, что правящая "элита"
даже заинтересована в снижении участия граждан в выборах.
Недаром ведь на федеральном уровне планка для признания
выборов легитимными опущена с 50 процентов до 25, а на
местных выборах она может быть и меньше. Похоже, наша

202
II. Куда идет Россия
бюрократия считает: чем меньше граждан примет участие
в выборах, тем верней она получит нужный ей результат.
Все это происходит на фоне других событий последних
лет. Я имею в виду ограничение информационной неза¬
висимости электронных средств массовой информации; по¬
всеместное использование административного ресурса в ходе
избирательных кампаний; ужесточение законодательства,
регулирующего проведение митингов и демонстраций; при¬
нятие закона о референдумах, который сделал практически
невозможным их проведение иначе как по решению властей;
усиление контроля над деятельностью неправительственных
организаций. А что это значит в условиях, когда все губерна¬
торы состоят в одной партии?
Оправданно ли все это национальной спецификой нашей
демократии или какими-то внешними обстоятельствами?
Думаю, что нет.
Разумеется, демократия должна вырасти на собственной
почве каждой страны и у нее есть своя национальная спец¬
ифика. Но есть и общие принципы. Ограничения, которые
могут оказаться необходимыми в ситуациях, угрожающих
самому существованию государства и жизни людей, должны
рассматриваться как временные, а не возводиться в принцип,
как это делают теоретики «суверенной» или «управляемой»
демократии. Подобные определения искажают суть демокра¬
тии — точно так же, как искажали ее концепции "социалисти¬
ческой" или "народной" демократии.
Нам постоянно напоминают о необходимости бороться
с такими явлениями, как терроризм и экстремизм. Этого не
отрицает ни один разумный человек. Но когда принимается
закон, который дает столь широкое определение экстремиз¬
ма, что его можно использовать для подавления всякой оппо¬
зиции и инакомыслия, с этим нельзя согласиться. Реальную
выгоду от такого законодательства и от ограничений изби¬
рательных прав граждан получает бюрократия, стремящаяся
оградить себя от контроля со стороны общества.
О необходимости обуздать бюрократию говорится в по¬
следнее время очень много. Но действенным противоядием
ее произволу может бьггь только развитое гражданское обще¬
ство, с устойчивым законодательством и обратной связью
власти с населением. Если же бюрократия оказывается вне
подлинного контроля сверху и снизу и к тому же коррумпи-

Трудности демократического процесса
203
рована, то она может превратить демократические порядки
в пустую формальность, дискредитировать и обесценить само
понятие демократии, даже потребность в ней как таковой.
Анализ нынешних трудностей демократического про¬
цесса подводит нас к извечному российскому вопросу: что
делать? Прежде всего надо осознать: на основе такого законо¬
дательства невозможно провести подлинно демократические
выборы, обеспечить действительное участие народа в полити¬
ческом процессе.
Время для того, чтобы исправить положение, еще есть.
Считаю, что президент, обладающий правом вето, должен
сейчас воспользоваться своими полномочиями и большим
авторитетом. Решительный шаг с его стороны способен из¬
менить ситуацию. Сейчас многое зависит именно от него.
Уверен, что действия президента будут поддержаны гражда¬
нами России.
В конечном счете делать выбор предстоит всем нам, рос¬
сийскому обществу. Пойдет ли развитие страны в направле¬
нии реального участия граждан в делах государства? Или воз¬
обладает модель патерналистской опеки бюрократического
государства над гражданами? Я убежден, что Россия достойна
первого пути».
Выбор, который сделала российская власть, обозначался все
более определенно, хотя обсуждение различных вариантов,
связанных с приближающимися выборами, велось кулуарно
и до людей доходили только обрывки кремлевских разговоров.
Все громче звучал хор голосов, советовавших Путину внести из¬
менения в Конституцию, чтобы получить возможность пойти
на третий президентский срок. К этому хору присоединились
и некоторые руководители соседних государств, в частности
Нурсултан Назарбаев, что меня удивило. Конечно, сам он,
а также Александр Лукашенко имели такой опыт, но Путин,
как мне казалось, не хотел его копировать. Возможность про¬
вести через послушный парламент соответствующие изменения
у него, безусловно, была, и хотя он постоянно заявлял, что не
собирается этого делать, видимо, были на этот счет колебания
и обсуждения.
Самое главное — я считал, что следующие выборы должны
стать настоящим выбором среди разных кандидатов и разных
программ. Путин мог дать людям такую возможность, и кон-

204
II. Куда идет Россия
куренция кандидатов, реальная предвыборная кампания, де¬
баты — все это могло бы сильно оздоровить российскую поли¬
тику, дать ей мощный демократический импульс. Этого, однако,
не произошло. Тем не менее решение Путина не баллотиро¬
ваться на третий президентский срок я оценил высоко.
«Я думаю, что он ведет себя правильно — действует по Кон¬
ституции, — сказал я в интервью "Интерфаксу". — Считаю это
важным аргументом, что мы имеем дело с серьезным человеком
и приверженцем демократических ценностей. Если Путин будет
уходить, как демократ, и не назовет преемника, это будет еще
одна его заслуга перед народом».
Я выразил уверенность, что «в будущей жизни президент
Путин, несомненно, найдет место. Думаю, что оно будет серьез¬
ным». И продолжал: «Все должны оценить позицию, занятую
В. Путиным. Она очень важна и для страны, и для мира. Мы
формируем новую страну, и очень важно показать миру, как мы
относимся к Конституции».
Но одновременно происходили события противоположной
направленности. Об этом я сказал откровенно: «"Единая Россия"
шаг за шагом, используя свое большинство в парламенте, демон¬
тировала многие завоевания избирательной системы для того,
чтобы проложить себе дорогу к успеху. Это не демократично,
и вот тут надо было вмешаться президенту».
Продолжались и даже усиливались накаты на прессу, как
в Москве, так и в регионах. Президент заявлял, что пресса долж¬
на быть свободной и в то же время ответственной. Эту формулу
я полностью поддерживал. Но на деле власти нужны были СМИ,
работающие по ее указке. «Откат назад налицо, — говорил я, —
когда раз в квартал по одному телеканалу переходит в собствен¬
ность государства». В итоге у граждан отобрали избирательное
право, у журналистов — свободу слова, а у политиков — возмож¬
ность создавать партии.
Я не был сторонником радикальных шагов, раскачивания
лодки, не хотел, чтобы процессы развивались стихийно. Условий
и оснований для массовых протестов в то время не было. Люди
ощущали плоды улучшения экономической конъюнктуры, мно¬
гие семьи, еще недавно жившие за чертой бедности, почувствовали
облегчение и надежду. И если бы в этих условиях парламентские
выборы прошли по более демократичным правилам, с реальной
борьбой сильных партий, обсуждением платформ и проектов, то
партия власти могла бы получить неплохой результат, хотя и не

Трудности демократического процесса	205
подавляющее большинство. Но власть настроилась именно на то,
чтобы парламент и впредь оставался «не местом для дискуссий»,
как выразился председатель Госдумы Борис Грызлов.
2008 год начинался в российской политике не как еще один,
рядовой год. Предстояли президентские выборы — событие.
Но было ясно, что это событие не станет тем рубежом, который
обозначит шаг вперед в развитии российской государствен¬
ности и российской политики. Ведь любые выборы, результат
которых по существу предопределен, вряд ли могут выполнить
свою важнейшую функцию — способствовать обновлению, при¬
току новых сил, исправлению промахов и ошибок, допущенных
властью.
Надежды и сомнения, которые испытывал в те дни не толь¬
ко я, отразились в моей переписке с Еленой Боннэр, которую
я поздравил с юбилеем. Вдова Андрея Дмитриевича Сахарова
была сложным и противоречивым человеком. Не раз мы спо¬
рили с ней, но я уважаю людей смелых, убежденных, страстно
отстаивающих свое мнение. Вот какими письмами мы с ней
обменялись:
«Дорогая Елена Георгиевна!
Мне очень хотелось поздравить Вас с днем рождения по теле¬
фону, но не получилось, и поэтому мои поздравления с Вашим
юбилеем - в этом письме.
Присоединяюсь ко всем, кто знает и ценит Вас и кто в этот
день желает Вам всего доброго. Ваш ум и Ваше сердце всегда от¬
крыты людям, отзываются на их боль. Вы - из тех, для кого по¬
литика никогда не сводилась к идеологиям или «технологиям», для
кого она проверяется человеческими, нравственными критериями.
Поэтому Вами восхищаются и те, кто не всегда соглашается с
Вами, но разделяет страстное желание, чтобы наша родина стала
демократической страной, правовым государством, чтобы мир
стал справедливее.
Я верю в то, что эти идеалы, которые отстаивал Андрей Дми¬
триевич Сахаров, будут реализованы - благодаря неравнодушию
и деятельным усилиям многих людей, прежде всего таких, как Вы.
Желаю Вам долголетия, бодрости, силы духа, любви и внимания
родных и близких.
Ваш Михаил Горбачев
15 февраля 2008 г.»

206
II. Куда идет Россия
И ответ:
«Дорогой Михаил Сергеевич!
Спасибо за поздравление, за Ваши теплые слова о моем сердце
и прочих достоинствах. Получив Ваше письмо, в первый момент
я подумала: жаль, что не позвонил. Но через минуту одумалась, ведь
в разговоре могли в очередной раз и поругаться. А в день рождения
вроде как-то непристойно.
Я готова разделить Вашу надежду, что идеалы Андрея Дми¬
триевича когда-нибудь будут воплощены на нашей родине. Но путь
к этому мне представляется более долгим и трудным, чем Вам.
Однако это не значит, что страна не сможет его пройти, - рег
азрега ай аз 1га*.
С непроходящей памятью об ушедших близких, еще раз благо¬
дарю Вас и желаю Вам и Ирине с семьей здоровья и всего доброго.
Елена Боннэр
04.03.2008»
Операция «Преемник»
Несмотря на то, что результат президентских выборов не вы¬
звал сомнений, был предсказуемым и даже «заданным», я считал,
что необходимо идти на выборы, голосовать, участвовать в де¬
мократических процессах. Призывал к этому не только близких
и друзей, но и всех граждан России.
Многие у нас отнеслись к этому критически. И сам я видел,
что эти выборы не приблизили страну к подлинной, состояв¬
шейся, живой демократии. Говорил об этом вполне откровенно.
Например, во время очень интересной интернет-конференции
в режиме онлайн с жителями Челябинска. Они задали более 400
вопросов, на многие из них я ответил, не уходил и от острых.
Был среди них и такой: «Как вы относитесь к операции "Преем¬
ник"?» Мой ответ: «Все произошло в рамках Конституции, но не
в духе демократии».
И все же перевешивал другой аргумент: пусть даже механиз¬
мы российской демократии несовершенны, а иногда искажены,
нельзя отворачиваться от политики. Об этом я сказал в интервью
агентству «Интерфакс» сразу после выборов, которые принесли
победу Дмитрию Медведеву в первом туре:
* Через тернии к звездам (лат.).

Операция «Преемник»
207
«Прежде всего, отмечу высокую явку, включая значительную
активность молодежи. Можно только приветствовать, что она
не поворачивается к политике спиной, а сама выстраивает свое
будущее». А комментируя предварительные результаты голо¬
сования, сказал: «Оказались правы те, кто говорил — и я тоже
говорил об этом — что участие Владимира Путина в думской
кампании во многом определит и ход президентских выборов».
Популярность Путина была по-прежнему высока, для очень
многих именно с ним было связано улучшение экономической
ситуации в стране, результаты которого становились все более
ощутимыми. Важно было и то, добавил я, что накануне выборов
и В. Путин, и Д. Медведев «сказали много важных вещей, кото¬
рые конкретизируют шаги по развитию страны на ближайшее
будущее».
Я не скрывал, что мне импонирует Дмитрий Медведев: «Че¬
ловек он умный, трудолюбивый, но, конечно, у него мало опыта
государственной работы. И, как мне кажется, он человек демо¬
кратичный. Примерно в том же тоне восемь лет назад я говорил
о Путине. Нам придется подождать».
В те дни я много размышлял о том, как пойдут события даль¬
ше. Некоторыми выводами я поделился с читателями «Россий¬
ской газеты» в статье, опубликованной начале марта.
«Выборы уже позади, и при всей важности и думских,
и президентских выборов главное сейчас в том, что дальше.
В какой-то мере ситуация прояснилась лишь к самому концу
предвыборной кампании. У избирателей не было возмож¬
ности сопоставить разные проекты претендентов, варианты
решения стоящих перед страной проблем. Да и состав кон¬
курентов оставлял желать лучшего. И все же люди пришли,
голосовали, и это опять-таки результат феномена Путина,
доверия к нему.
Теперь встает главный вопрос, как распорядиться властью.
Оказав доверие Путину и Медведеву, общество вправе ждать
от них выполнения обещаний. Сегодня в России как никогда
остро стоит проблема взаимопонимания между государством,
обществом и человеком.
Как мне представляется, у нас сейчас имеется уникальный
шанс: используя созданные в предыдущие годы предпосылки,
благоприятную международную конъюнктуру, твердо встать
на путь модернизации страны, причем не только в сфере
208
II. Куда идет Россия
производства, но и во всех сферах — политической, эконо¬
мической, социальной. Ключевые направления этой рабо¬
ты — образование, инновации, здравоохранение, управление
и, наконец, преодоление бедности в стране, борьба с засильем
бюрократии и коррупцией.
Очень важно было, что в последние дни и президент
Путин, и кандидат в президенты Медведев в один голос гово¬
рили именно об этом. У меня нет сомнений, что они прило¬
жат к этому максимум усилий. Но этого недостаточно. Важно,
чтобы были созданы механизмы реализации всего комплекса
сложнейших задач.
Очевидно, чтобы выйти на объединение усилий и на фе¬
деральном, и на региональном, и даже на местном уровнях,
потребуется серьезное улучшение кадровой политики. Это
не должно быть кампанией. Работа с кадрами, подготовка их
к решению совершенно новых задач должны быть продуман¬
ной системой. Особенно важно открыть дорогу молодежи.
Если власти этим не займутся, то многие заявления и обеща¬
ния повиснут в воздухе. И никакой пиар не спасет.
Весь мировой опыт свидетельствует о том, что такие мас¬
штабные задачи успешно решаются в условиях реальной
демократии и гражданской активности людей — когда есть
взаимопонимание между обществом и подотчетной ему вла¬
стью и люди не боятся брать на себя инициативу.
Кто-то скажет, что "нельзя отпускать вожжи", что стране
не нужны новые демократические эксперименты, нужна
сильная власть, "твердая рука". Но сильная власть, существу¬
ющая сама по себе, часто оказывается бессильной. Нужна ре¬
альная поддержка людей. Путин почувствовал главное, чего
хотели люди, — восстановления стабильности и государствен¬
ности, и получил такую поддержку. Но сейчас, когда надо
будет решать еще более сложные, поистине исторические
задачи, нужен будет другой уровень обратной связи между
государством и обществом».
И в этой статье, уже в который раз я обратил внимание и об¬
щества, и власти на необходимость изменения избирательной
системы.
«Наша избирательная система нуждается не просто в кор¬
ректировке, а в основательном реформировании. Необхо¬
209
Операция «Преемник»
димы изменения и в организации президентских выборов,
и в выборах в Госдуму, и в механизме выборов губернаторов.
На первое место я поставил бы необходимость возвра¬
щения к смешанной системе голосования: и за партийные
списки, и по избирательным округам. Люди должны иметь
возможность знать конкретных кандидатов и делать выбор.
После парламентских выборов в декабре 113 ведущих канди¬
датов из списков победивших партий не стали получать свои
депутатские мандаты, а просто передали их малоизвестным
людям. 113 мандатов — это 25 процентов! Это просто неува¬
жение к избирателю. Надо понизить барьер прохождения
политических партий в Думу, вернуться к 5-процентному
порогу.
Считаю, что следует восстановить прямые выборы губер¬
наторов, которые сейчас утверждаются региональными за¬
конодательными органами по представлению президента».
Иной раз я высказывался на этот счет еще более резко, чем
в правительственной газете, говорил, что «Единая Россия» пре¬
вращается в ухудшенную копию КПСС. До меня постоянно
доходили разговоры о том, что это вызывает у многих во власти
раздражение и даже больше. Новое поколение функционеров
хотело спокойной жизни, прислушиваться к критике не желало.
Вместо того, чтобы подумать, как вернуть выборам их назначе¬
ние и демократическую сущность, в кабинетах и на совещаниях
кремлевских «политтехнологов» разрабатывались новые схемы
выхолащивания выборов и прямых фальсификаций, продемон¬
стрированных во всей красе в 2011 году.
Весной 2008 года две вещи мне казались важнейшими. Во-
первых, чтобы новый президент взял хороший старт, чтобы он
быстро набирался опыта и уверенности. Во-вторых, чтобы в стра¬
не появилось сильное, обновленное правительство.
7 мая я присутствовал на инаугурации президента Медведева.
Своими впечатлениями я поделился с корреспондентом ИТАР-
ТАСС.
О Медведеве я сказал: «У меня все больше уверенности, что
он справится». Я видел в нем «человека, желающего поддержи¬
вать связь, слушать и слышать голоса россиян. Я бы очень хотел,
чтобы это ему удалось, стало стержнем его деятельности на про¬
тяжении отпущенных президенту четырех лет».

210
II. Куда идет Россия
Главной задачей я назвал мобилизацию исполнительной вла¬
сти: «Это очень тяжелый и очень важный труд, и самая трудная
проблема — это кадры, деятельность всех структур от местного до
федерального уровней, а также при формировании правительства
и аппарата президента». Если Медведев и Путин с этим справятся,
сказал я, тогда перед страной откроются новые перспективы.
Конечно, всех интересовало, как будет складываться сотруд¬
ничество между новым президентом и теперь уже премьером
Владимиром Путиным. Их связку стали называть словом «тан¬
дем». Я знал, что в окружении двух лидеров есть люди, которые
уже работали не на усиление этого сотрудничества, а на ослабле¬
ние или раскол. Разного рода разговоры пошли сразу же после
того, как было объявлено о том, что Путин станет премьер-мини¬
стром. У меня не было сомнений — это политиканство, которое
может оказаться гибельным для страны. Я пожелал Медведеву
и Путину слаженной работы.
Убежден, что не было противоречия между моей критикой
выборов и позицией поддержки нового президента и премье¬
ра, которую я занял после выборов. Я руководствовался своими
убеждениями и в то же время учитывал интересы страны и тре¬
бования политической культуры.
Идеи и люди
Многое, хотя и далеко не всё, предопределялось составом
правительства. Судя по тому, что мы узнавали из СМИ, его
формирование шло непросто. Ведь одновременно определялись
контуры экономической политики, которую будет осуществлять
новое правительство. Какой она будет? В июне в Горбачев-Фонде
прошла интересная дискуссия на эту тему, участвовали автори¬
тетные экономисты Руслан Гринберг, Александр Некипелов,
Владислав Иноземцев, Александр Аузан, Евгений Гонтмахер. Все
сошлись на том, что надо преодолевать провалы 90-х годов и что
времени для этого — в обрез.
Был задан вопрос: что приоритетно — использование уже
имеющихся на Западе передовых технологий и перенаправле¬
ние на эти цели части «нефтяных денег» или собственные инно¬
вационные программы? Большинство считали, что нужно делать
и то, и другое, потому что если в ближайшее время не положить
конец зависимости экономики от экспорта ресурсов и не сделать
Идеи и люди	211
ее инновационной, то этого уже не удастся добиться никогда —
мы просто законсервируем отсталую экономику.
Еще одна очень важная мысль: существенное препятствие для
инновационной экономики — отставание социальной сферы,
особенно образования и здравоохранения, рост социального
расслоения. Главным тормозом модернизационного развития
экономисты назвали отставание государственных институтов —
законодательства, правоприменения, судебной системы, отсут¬
ствие реального разделения властей с абсолютным доминирова¬
нием по сути дела бесконтрольной бюрократии. Это прозвучало
как серьезное предостережение. Готова ли власть всерьез взяться
за эти проблемы?
Эта дискуссия состоялась за несколько месяцев до того, как
сначала в США, а затем в глобальных масштабах разразился
финансово-экономический кризис, потрясший мировую эко¬
номику и не обошедший Россию. Разговор о нем впереди, пока
лишь скажу, что тогда ни наши, ни подавляющее большинство
экономистов других стран ничего подобного не предсказывали.
Все-таки экономическая наука пока еще не дает надежных ин¬
струментов для анализа и оценки многих экономических про¬
цессов, в том числе очень опасных.
Тем временем процесс формирования правительства завер¬
шился, и судя по некоторым признакам у меня возникли на¬
дежды на позитивные изменения. В интервью «Интерфаксу»
я сказал: «Когда раньше высказывались хорошие идеи, я всегда
говорил: меня беспокоит одно — а кто будет выполнять? Но
правительство, по-моему, меняется — и не в худшую сторону.
Может, я ошибаюсь — жизнь покажет». Мне понравилось высту¬
пление на Санкт-Петербургском экономическом форуме перво¬
го вице-премьера Игоря Шувалова. Это было новое для меня
имя, и некоторые высказанные им мысли были неожиданными,
обещали новые подходы.
Конечно, добавил я, за любыми реформами «нельзя забывать
социальный аспект, ради которого все делается... Чтобы из ин¬
новаций не получился совсем уж "большой скачок", как у нас
бывает — с треском».
Большую пищу для размышлений, как и прежде, давали ис¬
следования и дискуссии, проводившиеся в Фонде. Они получали
высокую оценку экспертов. Меня порадовала рецензия академи¬
ка Татьяны Заславской на книгу «Социальное неравенство и пу¬
212
II. Куда идет Россия
бличная политика», которая стала результатом многолетнего
исследования, проведенного в Фонде под руководством моего
соратника по годам перестройки Вадима Медведева. Эта книга,
писала в своей рецензии Т. Заславская, «посвящена главной со¬
циальной проблеме России. Без ее решения страна вряд ли смо¬
жет занять достойное место в мировом сообществе». Вот как она
характеризовала положение, сложившееся в стране в результате
«реформ» 1990-х годов: «Сегодня в географическом простран¬
стве России фактически сосуществуют два социальных сословия.
Одно из них (сравнительно небольшое) объединяет здоровых,
свободных, современно образованных, полноправных и очень
богатых граждан. Это новая "знать", живущая в специально соз¬
данном ею для самой себя жизненном пространстве. У нее особая
среда обитания, специфические образ, качество и стили жизни.
Второе же огромное по численности сословие представлено мас¬
совыми слоями общества, с трудом зарабатывающими себе на
жизнь. Большую часть его составляют малообеспеченные, менее
образованные люди, обладающие ограниченными правами. Они
не отличаются хорошим здоровьем, не получают необходимой
медицинской помощи и обречены на краткую, по современным
меркам, жизнь».
Главную ценность книги автор рецензии видела не столько
в констатации и критике существующего положения, сколь¬
ко в раскрытии глубинных корней сложившейся ситуации,
в конкретных предложениях, «способных придать публичной
политике в этой области системный характер, остановить
или сдержать чрезмерный рост социального неравенства,
минимизировать его последствия, обеспечить равенство воз¬
можностей граждан». Предложенные авторами направления
политики, пишет Т. Заславская, носят в основном социал-
демократический характер. И заключает: «В России пока
нет сильного социал-демократического движения, которое
ставило бы одной из своих главных задач борьбу с необо¬
снованными социально-экономическими неравенствами. Но
книга, о которой идет речь, может рассматриваться как очень
серьезный материал к разработке концепции и программы
такого движения».
Мысли и выводы ученых показались мне очень актуальными,
практически ценными. Уверен, что они остаются важными и се¬
годня.

Идеи и люди
213
Жизнь продолжалась, в ней чередовались события радостные
и печальные, неизбежные, как смена времен года. Два события —
совершенно разные, но каждое из них по-своему для меня очень
значимое — приходят на память, когда я вспоминаю о 2008 годе.
Это кончина Александра Солженицына и рождение моей прав¬
нучки Саши.
С Солженицыным меня связывали отношения взаимного ува¬
жения и критического интереса. Были у нас публичные споры.
Однажды мы встретились на приеме в посольстве Швеции
в честь российских нобелевских лауреатов. Александр Исаевич
был в приподнятом настроении, рад вниманию, которое к нему
проявлялось. Подошел ко мне, мы тепло поздоровались.
— Михаил Сергеевич, — сказал он, — Вы, может быть, обижа¬
етесь на меня. Я ведь в последние годы говорил много критиче¬
ского, и Вас тоже задевал. Но Вы поймите, это не от недоброжела¬
тельства, а потому, что у меня болит душа за Россию.
Его слова звучали искренне, по-человечески. Я ответил:
— Александр Исаевич, сегодня хороший день. Чествуют Вас,
других лауреатов. Думаю, нам с Вами есть что обсудить, и наде¬
юсь, что время найдется. Давайте встретимся и поговорим.
Не довелось. То я болел, то он. И вот настал день прощания.
Я был на панихиде в здании Академии наук, выразил сочувствие
его жене Наталье Дмитриевне, родным и близким Солженицы¬
на. Высказал свое отношение к сделанному им:
«Ушел из жизни великий человек и большой писатель,
нобелевский лауреат, человек уникальной судьбы, имя кото¬
рого останется в истории России. На его долю, как и на долю
миллионов граждан нашей страны, выпали суровые испы¬
тания. Солженицын одним из первых сказал в полный голос
о бесчеловечности сталинского режима и о людях, которых
эти испытания не сломили. "Один день Ивана Денисовича"
и "Архипелаг ГУЛАГ" — книги, которые изменили сознание
миллионов людей, заставляли их переосмыслить прошлое
и настоящее. Вклад, который они внесли в преодоление тота¬
литаризма, невозможно переоценить. Солженицын выполнил
дело своей жизни, он до конца своих дней продолжал бороться
за то, чтобы Россия не только вырвалась из тисков прошлого,
но и обрела достойное будущее, стала по-настоящему свобод¬
ной и демократической страной. Мы многим обязаны ему».

214
II. Куда идет Россия
А в октябре произошло пополнение в нашей семье — у моей
внучки Ксении родилась дочь, моя первая правнучка Алексан¬
дра. Родилась она здоровенькой — весом 3900 граммов и ростом
52 сантиметра. Ксения прислала мне на мобильный телефон
фотографию новорожденной. Девочка очень похожа на маму.
Ксанка с черными бровями — и это такое же дитя. Корреспон¬
дент «Комсомольской правды» Ольга Вандышева сказала мне:
— А знаете, есть такое поверье у буддистов: кто доживает до
правнуков, тот прямиком попадает в рай.
— Что там делать-то? Я привык работать, — ответил я.
В политике вторая половина 2008 года была отмечена двумя
событиями, которые по оказанному ими воздействию можно
сравнить с землетрясением. Не буду пытаться определить мощ¬
ность этих землетрясений, но уже тогда было ясно, что разруши¬
тельные последствия их будут долговременными. Речь, конечно,
о военном конфликте в Закавказье и о глобальном финансово-
экономическом кризисе.
Авантюра Саакашвили и Запад. Моя реакция
В ночь с 7 на 8 августа вооруженные силы Грузии, расстреляв
российских миротворцев, подвергли ракетному обстрелу и за¬
хватили город Цхинвал. Грузинские власти публично заяви¬
ли, что начинают «восстанавливать конституционный порядок»
в Южной Осетии (эта формулировка, кстати, в точности повто¬
ряет ту, которой воспользовался в 1994 году Борис Ельцин, возна¬
мерившись решить проблему Чечни военным путем). Россия вы¬
нуждена была реагировать. В трудных условиях, когда российские
вооруженные силы еще не вполне восстановились после хаоса 90-х
годов, президент Медведев и военные действовали решительно.
Грузинские войска были вытеснены из Южной Осетии.
Я был в это время в отпуске, но, конечно, следил за поступа¬
ющей информацией, старался не пропускать ни одного сообще¬
ния. И пожалуй, не меньше, чем авантюристические действия
президента Грузии Михаила Саакашвили, отдавшего приказ об
обстреле и нападении на мирный город, меня возмутила реак¬
ция многих политиков и большинства СМИ на Западе, которые
объявили Россию агрессором, «напавшим на маленькую Гру¬
зию». Одним из первых с призывом «наказать агрессора» высту¬
Авантюра Саакашвили и Запад. Моя реакция	215
пил вице-президент США Чейни, едва ли не главный инициатор
вторжения войск США в Ирак в 2003 году.
Я откликнулся сразу же — сначала в небольшом интервью
ИТАР-ТАСС, но уже 13 августа более подробно, в большой
статье в «Российской газете». А западные политики и журнали¬
сты в большинстве своем продолжали поливать Россию грязью
(должно было пройти много месяцев, пока в докладе комиссии
Тальявини, подготовленном под эгидой ОБСЕ, было, наконец,
признано, что военные действия начала Грузия). И я буквально
каждый день с этим бился — за несколько дней в российской
и международной прессе были опубликованы две мои статьи,
я дал интервью Ларри Кингу из Си-эн-эн, французским, ита¬
льянским журналистам.
Моя статья в «Российской газете» была на другой день опу¬
бликована в «Вашингтон пост», и сразу же ко мне обратились
«Нью-Йорк тайме» и «Интернэшнл геральд трибюн». Для них
я тоже написал (русский текст опубликовал в «Новой газете»).
Вот эти статьи — первая реакция и «предварительные итоги».
«События последней недели в Южной Осетии не могут не
вызвать у любого человека чувства боли и тревоги, — писал
я в статье, опубликованной в "Российской газете" и "Вашинг¬
тон пост". — Гибель тысяч людей, превращение десятков тысяч
в беженцев, уничтожение городов и сел ничем нельзя оправ¬
дать. Все это настоящая трагедия и предупреждение всем.
Корни нынешней трагической ситуации — в решении
сепаратистского руководства Грузии в 1991 году об упразд¬
нении югоосетинской автономии. Это подвело мину под
целостность Грузии. И каждый раз, когда сменявшие друг
друга грузинские руководители пытались навязать свою волю
силой, это лишь ухудшало положение как в Южной Осетии,
так и в Абхазии, где проблемы во многом аналогичны. К ста¬
рым историческим обидам добавлялись свежие раны.
И все-таки возможность нормализовать обстановку и выйти
на политическое решение была. На протяжении достаточно
длительного периода в Южной Осетии поддерживалось от¬
носительное спокойствие. Смешанный миротворческий кон¬
тингент выполнял свою миссию, и осетины и грузины, живу¬
щие рядом, все-таки находили общий язык.
Важно, что все эти годы Россия занимала позицию при¬
знания территориальной целостности Грузии. Но решить
216
II. Куда идет Россия
проблему на этой основе можно было только мирным путем.
Иных способов урегулирования в цивилизованном мире быть
вообще не должно. Грузинское руководство игнорировало
этот непреложный принцип.
То, что произошло в ночь на 8 августа, обстрел столицы
Южной Осетии Цхинвали из ракетных установок, предна¬
значенных для ударов по площадям, просто не укладывается
в рамки здравого смысла. Не реагировать на это Россия не
могла. Обвинять ее в агрессии против «маленькой, беззащит¬
ной Грузии» — это не просто лицемерная, но и бесчеловечная
позиция.
Сейчас очевидно, что решение грузинского руководства
бросить войска против мирного населения было безответ¬
ственной авантюрой с трагическими последствиями для тысяч
людей разных национальностей. Решиться на такое можно
было, только чувствуя поддержку и поощрение гораздо более
мощной силы. Грузинские вооруженные силы обучали сотни
американских инструкторов, в разных странах закупалась
новейшая военная техника. Это, а также обещания членства
в НАТО, создавало у правящего режима ощущение самоуве¬
ренности и безнаказанности, способствовало возникновению
мысли о "блицкриге" против Южной Осетии.
Словом, Михаил Саакашвили надеялся на безоговороч¬
ную поддержку Запада, и Запад давал для этого основания.
Думаю, что решительный отпор, который получила военная
авантюра грузинских властей, должен заставить задуматься
не только их.
Сейчас нужно как можно скорее прекратить боевые дей¬
ствия и заняться неотложными делами — помощью жертвам
гуманитарной катастрофы, о которой, к сожалению, очень
мало сообщали западные СМИ, восстановлением городов
и сел. Не менее важно серьезно задуматься о путях урегули¬
рования самой проблемы — одной из самых болезненных
в Кавказском регионе. Этот регион требует чрезвычайно от¬
ветственного к себе отношения.
В свое время я говорил, что решение проблем Южной
Осетии и Абхазии возможно на путях создания федерации
с широкой автономией для этих республик. Эта идея была
встречена в штыки, особенно в Грузии. Потом отношение
к ней изменилось. Но после нынешней трагедии даже такого
решения будет достичь еще труднее.

Авантюра Саакашвили и Запад. Моя реакция	217
Память и боль — это такое бремя, которое очень тяжело
нести и еще труднее преодолеть. Это можно сделать только
после долгого лечения, терпеливого диалога и в условиях
обязательного неприменения силы. Некоторые подобные кон¬
фликты в Европе и вне ее требовали для своего урегулирова¬
ния десятилетий. Некоторые до сих пор не преодолены. Тут
нужно не только терпение, но и мудрость. История, опыт
сожительства народов, небольших государств Кавказа доказы¬
вают, что на основе толерантности и сотрудничества можно
обеспечить длительный мир и условия для жизни и развития.
Это — самое главное.
Нужны политические лидеры, которые в полной мере
осознают это и посвятят свои усилия не наращиванию воен¬
ных мускулов, а созданию основ длительного мира.
В эти дни некоторые страны Запада заняли несбалансиро¬
ванную позицию, особенно в Совете Безопасности ООН, что
подорвало его возможности действовать эффективно с самого
начала. Объявив Кавказ, находящийся за тысячи миль от аме¬
риканского континента, зоной своих "национальных инте¬
ресов", Соединенные Штаты допустили очередную ошибку.
Мир в этом регионе действительно отвечает интересам всех,
но элементарный здравый смысл требует признать, что имен¬
но Россия связана с Кавказом общей географией и столетиями
истории. Она не стремится к территориальному расшире¬
нию, но у нее есть все основания иметь законные интересы
в этом регионе.
Долгосрочной целью международного сообщества может
стать создание региональной системы безопасности и со¬
трудничества, которая исключала бы любые провокации
и саму возможность кризисов, подобных нынешнему. Созда¬
ние такой системы — задача чрезвычайной сложности, кото¬
рая может быть решена только самими странами-соседями.
Возможно, внерегиональные державы могли бы оказать со¬
действие в ее решении, но только в том случае, если они будут
занимать взвешенную, объективную позицию. Геополитиче¬
ские игры (не только на Кавказе) опасны, и это еще один урок,
который надо извлечь из последних событий».
Много откликов — на сайте «Нью-Йорк тайме» и в письмах —
вызвала моя вторая статья. В ней — продолжение анализа и вы¬
воды.

218
II. Куда идет Россия
«Россия была втянута в этот кризис. Бездействовать она не
могла.
Острая фаза конфликта, вызванного нападением грузин¬
ских войск на столицу Южной Осетии Цхинвали, позади.
Но просто невозможно стереть из памяти страшные карти¬
ны: ночные ракетные залпы по мирному городу, варварское
уничтожение целых кварталов, гибель людей, загнанных
в подвалы домов, разрушение древних памятников, могил
предков.
Россия не хотела этого обострения. У руководства России
достаточно прочные позиции внутри страны — ему не нужна
была "маленькая победоносная война". Россия была втянута
в этот кризис в результате авантюры Саакашвили, который не
решился бы на нее без поддержки извне.
Бездействовать Россия не могла. Ответ последовал, агрес¬
сия пресечена.
Решение президента Дмитрия Медведева о прекращении
боевых действий — правильный, ответственный шаг. В эти
дни российский президент действовал спокойно, уверенно,
твердо. Если у кого-то был расчет на замешательство в Мо¬
скве, то он провалился.
Сейчас все более очевиден другой расчет: при любом ис¬
ходе свалить вину за осложнение ситуации в регионе и в мире
на Россию. Против нее в западных, особенно американских,
СМИ развернута настоящая пропагандистская атака. В осве¬
щении кризиса, особенно в первые дни, не было и намека на
объективность. Общественность Запада была лишена полной
и объективной информации.
Цхинвали лежал в дымящихся руинах, тысячи людей спа¬
сались бегством из города, в котором еще не было российских
войск, а Россию уже обвиняли в агрессии, воспроизводя фор¬
мулировки зарвавшегося и завравшегося грузинского лидера.
Знал ли Запад о планах Саакашвили — серьезный, пока не
до конца ясный вопрос. Так или иначе, программы обучения
грузинских войск и массированные поставки оружия не спо¬
собствовали миру, а подстрекали к войне.
Ну а если военная авантюра явилась неожиданностью для
патронов грузинского лидера, тоже плохо: получается, что
"хвост виляет собакой". Сколько комплиментов было в адрес
Саакашвили — "союзник, демократ", помогает в Ираке и т.п.
А теперь всем — и нам, и европейцам, а главное — мирным
Авантюра Саакашвили и Запад. Моя реакция
219
жителям, которые ни в чем не виноваты, — приходится рас¬
хлебывать последствия действий "лучшего друга" США.
Прежде чем судить о кавказских делах, а тем более пре¬
тендовать на влияние там, надо хотя бы иметь представление
об этом сложнейшем регионе. Осетины живут и в Грузии,
и в России. И по всему региону так же — буквально во всех
странах этническая чересполосица, народы живут рядом.
И все разговоры типа "это наша земля", "мы освобождаем
нашу землю" надо отбросить. На земле живут люди, надо
думать о них.
Проблемы кавказского региона нельзя пытаться решать
силой. Пробовали не раз — и каждый раз наступали на граб¬
ли. Нужно юридически обязывающее соглашение о непри¬
менении силы. Саакашвили неоднократно отказывался от
его подписания, и теперь ясно почему. Если бы Запад помог
достичь такого соглашения — сделал бы доброе дело. Если же
он пойдет по другому пути — осуждать Россию, перевоору¬
жать Грузию (а об этом американские официальные лица уже
говорят), то неизбежно новое обострение, которое кончится
еще хуже.
В последние дни госсекретарь США Кондолиза Райс, да
и президент Буш пугают Россию изоляцией, американские
политики говорят об исключении нашей страны из "восьмер¬
ки", о ликвидации Совета Россия — НАТО, грозят не принять
ее в ВТО. Пустые угрозы. В России и так задают себе вопрос:
если с нами не считаются, то зачем нам все эти механизмы?
Просто чтобы сидеть за хорошо сервированным столом, где
России читают нотации?
И действительно, все последние годы Россию ставили
перед фактом: вот вам Косово, вот вам выход из договора по
ПРО и размещение противоракетных объектов в соседних
странах, вот вам непрерывное расширение НАТО и т.д. И все
это — на фоне сладких речей о "партнерстве". Ведь это просто
ширма! Кому это понравится?
Сейчас в США звучат призывы "пересмотреть" отношения
с Россией. Думаю, если что и пересматривать, то прежде всего
манеру говорить с Россией свысока, не обращая внимание на
ее позицию и ее интересы. Наши страны могут выработать се¬
рьезную повестку дня подлинного, а не на словах, сотрудни¬
чества. Мне кажется, что это понимают и многие американцы,
и русские. Дело за политиками.

220
II. Куда идет Россия
Недавно создана двухпартийная комиссия по российско-
американским отношениям под председательством бывшего
сенатора Гэри Харта и сенатора Чака Хейгела. В ее составе
серьезные люди, и, судя по опубликованному мандату комис¬
сии, они понимают, что такое Россия и как важно выстроить
конструктивные отношения с ней.
Комиссия заявила, что разработает рекомендации по "про¬
движению американских национальных интересов в отно¬
шениях с Россией". Если думать только об этом, то ничего
путного не получится. Но если учитывать интересы партнера,
интересы общей безопасности, если добавить необходимую
дозу трезвости и реализма, то можно открыть путь к восста¬
новлению доверия и серьезной совместной работе».
И конечно, я не мог не откликнуться на приглашение моего
старого друга Ларри Кинга, самого авторитетного американско¬
го интервьюера, оценил его готовность предоставить возмож¬
ность для ответа на потоки лжи и обвинений в адрес России.
Свои аргументы в этом интервью я высказывал, конечно, более
эмоционально, чем в статьях для печатных СМИ. И надо сказать,
что, судя по многочисленным откликам, это произвело на зрите¬
лей впечатление.
Вот, например, письмо Марка Стивена Риттера:
«Уважаемый господин Горбачев!
Я только что прочитал Вашу статью в газете "Вашингтон
пост" и посмотрел вчера вечером Ваше интервью в ток-шоу Ларри
Кинга. Хочу поблагодарить Вас за то, что дали четкую и взвешен¬
ную оценку ситуации в Грузии и Южной Осетии.
Несмотря на то, что говорят ведущие американские СМИ,
людей на Западе не обманешь постоянным демонизированием
России. Мы понимаем, что именно президент Саакашвили начал
этот конфликт. Меня также поражает, что США смогли оказать
помощь Грузии быстрее, чем своим собственным гражданам после
урагана "Катрина".
Как Вы сказали Ларри Кингу, после "холодной войны" была воз¬
можность сократить военные расходы по всему миру, что дало бы
мир, стабильность и доверие. Вместо этого цифры военного бюд¬
жета США возросли до беспрецедентных уровней, что дало толчок
новой гонке вооружений и поставило под угрозу безопасность всего
мира».

Авантюра Саакашвили и Запад. Моя реакция
221
Вот еще несколько откликов:
«Г-н Горбачев предложил мудрый и обоснованный взгляд на слож¬
ности в регионе. Он также представил заслуживающий одобрения
путь мирного решения этого кризиса. Мы должны прислушаться
к лауреату Нобелевской премии мира! Вместо того чтобы хватать¬
ся за оружие, надо вооружиться знаниями и прочно стоять за мир».
«Я причисляю себя к поклонникам Михаила Горбачева и присо¬
единяюсь к поздравлениям "Вашингтон пост" за публикацию этого
важного материала.
Я думаю, что отмена автономии для Южной Осетии была
классической грубой ошибкой, и считаю, что Грузия должна со
всем вниманием рассмотреть все преимущества федеративного
решения, предложенного Горбачевым».
«"Михаил Саакашвили надеялся на безоговорочную поддержку За¬
пада, и Запад давал для этого основания", - пишет Горбачев. - Кто
действительно инициировал все это, до сих пор до конца не ясно.
Но если грузины думали, что американцы будут таскать для них
каштаны из огня, то в конечном счете они сами остались в дураках».
Важным для меня было и письмо бывшего посла США в СССР
Джека Мэтлока:
«Я знаю, что 17 сентября президент Горбачев будет выступать
в Филадельфии, где ему будет вручаться награда. К сожалению,
я не смогу посетить церемонию награждения, поскольку в тот день
у меня будет ранее запланированное мероприятие в Калифорнии.
Мы шокированы тем, как пресса подает нынешнюю конфронта¬
цию между Грузией и Россией. Интервью и публицистические ста¬
тьи президента Горбачева имеют важное значение, поскольку они
привлекли внимание к событиям 1990-1991 годов - ведь многое из
того, что произошло, уходит корнями в тот период.
Я надеюсь, мы сможем все вместе работать над тем, чтобы вер¬
нуть текущую международную ситуацию в рамки здравого смысла.
Мне уже казалось, что вскоре мы сможем продвинуться в правиль¬
ном направлении по ядерным проблемам, но тут вмешалась и все
усложнила эта ситуация в Грузии».
Через две недели после конфликта Россия признала неза¬
висимость Абхазии и Южной Осетии. Было ли это решение

222
II. Куда идет Россия
наилучшим в данной ситуации? На этот счет у меня были тогда
большие сомнения. Остаются они и сейчас. Теперь найти реше¬
ние политической проблемы в Закавказье будет еще труднее. Но
могу лишь повторить то, что я говорил в те дни: ответственность
за трагические события августа 2008 года и за все их последствия
несет тогдашний президент Грузии Михаил Саакашвили и те,
кто сознательно или сами того не ведая подталкивали его к сило¬
вому решению проблемы.
Испытание глобальным кризисом
А жизнь готовила России и не только ей еще одно испыта¬
ние — глобальный финансово-экономический кризис. Когда он
разразился, я был в США по приглашению бывшего президента
Джорджа Буша-старшего. Буквально накануне вручения мне
награды Национального конституционного центра, который
он возглавлял, стало известно о крахе финансовой корпорации
«Леман бразерс». Не сразу стало ясно, что начинается обвал ко¬
лоссальных масштабов, но уже через два-три дня и до властей,
и до простых американцев дошло, что дело плохо. Может быть,
впервые американцы так откровенно делились с нами своей
тревогой. Причем практически все возлагали и ответственность,
и какие-то надежды на государство или, как принято говорить
в Америке, правительство. И президент Джордж Буш-младший,
отбросив «неолиберальные» догмы о том, что «рынок все сам
исправит», вынужден был согласиться с теми, кто настаивал на
срочном государственном вмешательстве с целью не допустить
коллапса банковской системы.
Мы возвращались домой в тревожном настроении. Через
десять лет после дефолта 1998 года экономике угрожало финан¬
совое цунами — причем на этот раз оно шло не из Азии, а из
самого центра мировой финансовой системы. Это не могло не
затронуть Россию.
Однако дома выяснилось, что российские власти и многие
экономисты не видят в начавшихся событиях ничего страшного.
На протяжении нескольких недель после начала кризиса пре¬
обладали утверждения, что Россия от них не очень пострадает
и даже останется чуть ли не островом безопасности, «тихой гава¬
нью» среди бури. Так заявил на встрече с западными экспертами
из «Валдайского клуба» премьер-министр Путин.

Испытание глобальным кризисом
223
Я хотел разобраться в ситуации, оценить степень ее опасно¬
сти. 29 октября вместе с Национальным инвестиционным сове¬
том мы собрали в Московской школе экономики «круглый стол».
В обсуждении приняли участие авторитетные экономисты, фи¬
нансовые аналитики, парламентарии, журналисты. Все были
единого мнения: «тихой гавани» не будет. Кризис, сказал акаде¬
мик Александр Некипелов, является следствием колоссального
провала рынка в сфере оценки и управления рисками. Власть
не сразу, но осознала, что бездействовать нельзя, и подключи¬
лась к разрешению кризиса. Но насколько адекватны ее шаги?
Участники «круглого стола» предложили различные меры: от
поддержания ликвидности банковской системы и рефинансиро¬
вания ипотеки до поддержки малого и среднего бизнеса и мер
социального характера. Общее настроение можно было резюми¬
ровать так: предстоит тяжелое испытание.
Экономические показатели последних месяцев 2008 года пол¬
ностью подтвердили эту оценку. В середине декабря Министер¬
ство экономики признало: в России наступил спад производства,
и продлится он в лучшем случае по л го да. А это называется ре¬
цессией. «Боюсь, что двумя кварталами дело не ограничится», —
сказал в интервью заместитель министра. Вместо «тихой гавани»
все чаще стали говорить о «вертикальном падении».
Группа экономистов и общественных деятелей обратилась ко
мне в эти дни с предложением принять участие в Общественной
антикризисной инициативе. Свое беспокойство мы выразили
в меморандуме, обнародованном на пресс-конференции в агент¬
стве «Интерфакс».
«Велика опасность, что уже в ближайшей перспективе кри¬
зис приведет к еще большему социальному расслоению, значи¬
тельному повышению риска бедности для большинства насе¬
ления и существенному ослаблению позиций среднего класса.
Принимаемые сейчас меры — это лишь начало огромной
работы по преодолению кризиса, выстраиванию более эф¬
фективных моделей развития и предотвращению аналогич¬
ных ситуаций в будущем.
Несостоятельными оказались сделанные поначалу заявле¬
ния, что Россия переживет кризис, как "тихая гавань". Ссылки
на внешние факторы не могут служить оправданием для от¬
каза от критического анализа экономической политики госу¬
дарства и принятых в последнее время решений.

224
II. Куда идет Россия
Так же как важнейшие решения последних лет прини¬
мались фактически без общественного участия, точно так
же без дискуссии и по существу вне рамок демократического
процесса принимаются сегодня и антикризисные меры. Уси¬
ливается впечатление, что у властей отсутствует стратегия
преодоления кризиса. "Пожарные меры" не дают результата,
а выделенные деньги нередко уходят в песок или в чей-то кон¬
кретный карман. Очевиден факт отсутствия в стране совре¬
менного "кризис-менеджмента", открытых и эффективных
методов принятия решений.
50 миллиардов долларов направляется на погашение
внешних долгов корпораций, принадлежащих самым бога¬
тым гражданам нашей страны, многие из которых продол¬
жают активно использовать схемы ухода от налогообложения
своей прибыли, полученной в России. Это те деньги, которые
можно было вложить в России и получить экономический
и социальный эффект.
Более триллиона рублей перечислено на депозиты трех
крупнейших государственных банков, а короткое время спу¬
стя еще 950 миллиардов выдано в качестве кредита.
Однако доступ к этим средствам ограничен узким кругом
получателей. А на вопрос — куда делся первый транш, — от¬
вета нет хотя бы потому, что правительство не задает его пу¬
блично. Есть все основания считать, что выделенные банкам
денежные ресурсы не дошли до предприятий, а стали ис¬
пользоваться для спекулятивного перекредитования, скупки
долларов и вывоза валюты за рубеж.
Не носят системного характера и решения по социальной
защите населения от кризиса и его последствий».
Но нельзя было ограничиться критикой. В меморандуме со¬
держались и конкретные предложения.
«Первой реальной антикризисной мерой должен был
стать всесторонний анализ внутренних причин кризиса,
открытое обсуждение на альтернативной демократической
основе проекта общенациональной антикризисной про¬
граммы.
Программа могла бы предусматривать комплекс срочных
экономических и социальных мер, среди которых приоритет¬
ными являются следующие:

Испытание глобальным кризисом	225
—	разработка комплекса неотложных мер поддержки со¬
циально уязвимых слоев населения;
—	изменение политики внешних заимствований;
—	поддержание курса рубля и борьба с инфляцией всеми
доступными мерами;
—	усиление поддержки экспорта и дестимулирование
импорта;
—	замораживание тарифов естественных монополий;
—	активизация антимонопольной политики;
—	сокращение государственных управленческих расходов;
—	создание надежной системы страхования на случай по¬
тери работы;
—	экстренные меры по снижению масштабов коррупции».
Мы предложили объединить усилия профессиональных эко¬
номистов и представителей различных общественных сил граж¬
данского общества в анализе ситуации и поисках необходимых
экономике и всему обществу решений. Мы хотели, чтобы наша
инициатива привела к появлению других независимых обще¬
ственных антикризисных инициатив на всех уровнях. Ведь «за¬
крытая от общества власть не в состоянии сама найти верный
путь к решению, преодоление кризиса невозможно без активно¬
го общественного участия и роста доверия».
Нужны были такие решения, которые дают ответы на острей¬
шие проблемы сегодняшнего дня и в то же время закладывают
основы развития страны на долгие годы вперед. Такие решения,
утверждали сторонники Общественной антикризисной инициа¬
тивы, невозможно выработать келейно, узким кругом «допущен¬
ных экспертов».
Этот подход и сегодня кажется мне верным. Могут сказать: в чем
польза общественных инициатив подобного рода? Ведь прави¬
тельство в конечном счете справилось с кризисом, Россия избежала
крупных социальных потрясений и сейчас, плохо ли, хорошо ли,
экономический рост возобновился. Может бьггь, так лучше, и нечего
людям со стороны что-то советовать, «говорить под руку»?
Не могу с этим согласиться. Посмотрим, какой ценой достался
стране выход из кризиса. По масштабам падения производства
и расходования накопленных резервов Россия оказалась в числе
наиболее пострадавших от кризиса стран. И наши партнеры по
БРИК, и большинство развитых стран Запада избежали такого
сокращения ВВП. А главное — не удалось совместить задачи пре-

226
II. Куда идет Россия
одоления кризиса, принятие мер «пожарного» характера с реше¬
нием проблем развития, модернизации экономики, ее перехода
от сырьевой зависимости на инновационные рельсы.
Некоторые из наших рекомендаций правительство реализо¬
вало. Владимир Путин потом не раз говорил, что важнейшим
направлением было принятие мер по поддержке населения в ус¬
ловиях кризиса. Но ведь именно этого не было в первоначально
объявленных планах правительства, и именно к этому мы при¬
зывали. Зато многие другие наши предложения — и в частности
замораживание тарифов естественных монополий и усиление
борьбы с коррупцией — не были услышаны. А жаль. В очеред¬
ной раз оставили «на потом» важнейшие дела, без которых рос¬
сийская экономика не сможет пойти вперед.
Дмитрию Медведеву на посту президента было непросто про¬
явить себя в качестве самостоятельного политика и безусловного
лидера. На него обрушились проблемы, связанные с мировым
финансово-экономическим кризисом и последствиями конфлик¬
та с Грузией. В то же время люди ждали ответа на вопрос: каким
будет президентство Медведева — просто продолжением преж¬
него курса или новым шагом в движении России к современно¬
му обществу? Наблюдая за действиями президента, я приходил
к выводу, что преобладает стремление к преемственности. Можно
было понять молодого политика, который не хотел «ломать сту¬
лья», делать резкие движения в сложной обстановке. Прежде чем
принимать конкретные решения по частным вопросам, надо разо¬
браться в общих — этот принцип я всегда считал ключевым.
В начале 2009 года вместе с главным редактором «Новой газе¬
ты» Дмитрием Муратовым я встретился с президентом Медведе¬
вым. Президент сам предложил эту встречу. Когда мы пришли,
он сказал, что хочет воспользоваться этой возможностью, чтобы
выразить соболезнования коллективу редакции «Новой газеты»
в связи с гибелью журналистки Насти Бабуровой (это вызыва¬
ющее, дерзкое преступление впоследствии было расследова¬
но и виновные — националисты-экстремисты — приговорены
к длительным срокам тюремного заключения). Он поддержал
идею о создании мемориала жертвам сталинских репрессий. Мы
говорили о состоянии и развитии общества в современной Рос¬
сии, о положении журналистики.
В нашем разговоре и в своих выступлениях Дмитрий Мед¬
ведев высказывал важные мысли о необходимости перехода
Испытание глобальным кризисом	227
к инновационной экономике, освобождении бизнеса от бюро¬
кратических пут, продвижении молодых кадров... Но это не
подкреплялось созданием необходимых механизмов, укрепле¬
нием демократических институтов. Главные проблемы — слабая
партийная система, подчиненная роль парламента и судебной
системы, коррупция — оставались нерешенными.
В окружении президента и среди его главных советчиков
вскоре стали задавать тон такие люди, как Владислав Сурков,
Глеб Павловский, продвигавшие концепцию «суверенной демо¬
кратии». Правда, мы не слышали этих слов ни от президента, ни
от премьера, но активное внедрение этого термина в обществен¬
ное сознание шло полным ходом. Меня тогда об этом часто спра¬
шивали. Однажды корреспондент журнала «Ньюсуик» сказал:
« — Выскажите свое отношение к этой идее. Вы же отец рус¬
ской демократии.
— Я уже прадед, — отшутился я».
Но, как говорится, кроме шуток, меня очень волновало то,
как выхолащивается понятие демократии. В том же интервью
я сказал:
«Есть демократия, и есть отсутствие демократии. Когда созда¬
ется демократия, демократическая система, то требуется много
усилий для того, чтобы она выросла, окрепла, пустила корни,
чтобы все институты были свободны, действовали эффективно,
и чтобы не было перекосов в пользу исполнительной власти».
Именно таких усилий я не видел.
В российском обществе отсутствуют глубокие традиции са¬
моорганизации людей, их объединения для решения задач на
разных уровнях — от низового до общегосударственного. Рост¬
ки этого появляются, но их сразу же стараются вытоптать, да
и в самом лучшем случае — это длительный процесс.
И еще одно, о чем я сказал в интервью: «Люди боятся, что еще
хуже будет. Как бы не наломать дров. Но новая власть не должна
обманывать себя. Люди за демократию. И опросы показывают,
что "за"».
Для того чтобы продолжать движение к демократии, нужна
была не только активизация общества, но и готовность власти
создавать условия для формирования реальных политических
сил.
«Все включает избирательная система, — говорил я. — Самое
главное, чтобы не было никаких фальсификаций, чтобы было
выдвижение, соревнование платформ, людей, партий».

228
II. Куда идет Россия
Но именно этого не хотели кремлевские «политтехнологи»,
а их влияние заметно росло. Вместо того чтобы думать о раз¬
витии и укреплении демократических институтов, они разра¬
батывали все новые «схемы» и способы превращения выборов
в пустую формальность, имитацию, их фальсификации.
Отстаивая кредо перестройки
Начало 2010 года для меня и Фонда было связано с 25-летием
начала перестройки. Для нас речь шла не о дежурных «меро¬
приятиях». Было ясно, что вокруг перестройки идет настоящая
политическая борьба, и она будет обостряться.
К юбилею был издан подготовленный сотрудниками Горба¬
чев-Фонда объемистый, почти 1000-страничный том докумен¬
тальных свидетельств о внешней политике перестройки. В книге
«Отвечая на вызов времени» впервые опубликованы хранящиеся
в Архиве Фонда записи моих бесед и переговоров с зарубежными
деятелями, дополненные записями обсуждений в Политбюро
ЦК КПСС и другими материалами. Это уникальное издание по¬
зволяет судить о том, чем мы руководствовались, прокладывая
новый курс в международных отношениях. И дает ответы на
многие вопросы, которые до сих пор остаются предметом спе¬
куляций со стороны недобросовестных комментаторов, упорно
не желающих замечать публикации Фонда, поскольку им «удоб¬
нее» пользоваться домыслами и инсинуациями, когда они пыта¬
ются опорочить перестройку.
В марте 2010 года книга была представлена на международ¬
ной научной конференции в Фонде. Она получила высокую
оценку участвовавших в конференции российских и зарубеж¬
ных экспертов, исследователей, общественных деятелей.
Мы готовились к международной конференции о внеш¬
ней политике перестройки, планировали пресс-конференции
и выступления, встречи со студентами, готовили к публикации
коллективную монографию «Россия-2010. Российские транс¬
формации в контексте мирового развития». Это был совместный
проект Горбачев-Фонда, Фонда «Новая Евразия» и Московской
школы экономики.
Авторами книги, к которой я написал предисловие, стали ве¬
дущие ученые Российской академии наук, давно и плодотворно
сотрудничавшие с Фондом, — Владимир Барановский, Дмитрий
Отстаивая кредо перестройки
229
Фурман, Виктор Кувалдин, Евгений Гонтмахер, Александр Не¬
кипелов, Владимир Петухов. Их точки зрения не во всем совпа¬
дали, но мы и не стремились к единообразию.
В предисловии к этой книге я писал: «Меня часто спрашивали
и спрашивают, пошел бы я на реформы, если бы знал заранее
все то, что мы знаем сегодня. Мой ответ неизменен: так дальше
продолжаться не могло, реформы были абсолютно необходимы.
<...> В то же время справедлив и правомерен вопрос, нельзя ли
было выбраться из советской системы с гораздо меньшими из¬
держками. Думаю, что можно».
Это были выношенные оценки. И отвечая на вопросы людей,
на встречах и в десятках интервью, я отстаивал их, отстаивал
кредо перестройки. Говорил откровенно. Вот фрагмент интер¬
вью газете «Метро», у которой миллионы читателей:
«Трудно было просчитать все последствия?
— Да, в общем-то, ясно было, что будет. Но наш опыт,
наверное, был недостаточен... Нигде опыта не было, чтоб от
коммунизма к капитализму перейти.
— Многие люди именно Вас обвиняли в тех трудностях,
которые пришлось пройти нашей стране. Что помогало не
сломаться под грузом всеобщих обвинений?
— Тяжело было. Но если человек не имеет запаса сил физи¬
ческих, интеллектуальных и моральных, то он не годится для
управления такой страной, как наша. У меня достаточно было
сил и на то, чтобы руководить страной, и на то, чтобы потом
не сломаться.
— Как вы относитесь к людям, которые вас критикуют?
— Они по-своему правы. Пусть ругают меня».
В начале марта мы представили в Фонде доклад «Прорыв
к свободе и демократии», подготовленный коллективом со¬
трудников Фонда по моей инициативе. Смотрю на фотографии
с пресс-конференции, посвященной докладу. Много журнали¬
стов, но присутствуют и те, кто готовил и осуществлял пере¬
стройку.
А в апреле я встретился со студентами МГУ — моей а1та
та1ег. На встречу пришел ректор В.А. Садовничий, собрались
студенты филологического, философского, юридического, по¬
литологического факультетов, журфака и факультета глобаль¬
230	II. Куда идет Россия
ных процессов. Студенты задали много вопросов, я отвечал
больше полутора часов.
Демократизация, спросил один из студентов — это неизбеж¬
ная тенденция развития человечества? Стремление к политиче¬
ской, личной свободе — это общее стремление всего человече¬
ства? Что есть основа для гражданского общества?
Хорошие вопросы, ответил я. «По первому вопросу — да, де¬
мократизация — это неизбежно, это необходимость. Известно,
что в последней четверти XX века в десятках государств в резуль¬
тате демократических процессов, в том числе под воздействием
перестройки, ушли с арены авторитарные режимы.
Но всегда — особенно если ты исследователь — надо быть
честным, наблюдательным и учитывать все факты. А факты
таковы: демократия переживает тяжелые испытания во многих
странах, поэтому в части из них начался отход от демократии.
Такое было и есть в России. Мы живем в нашей стране в пере¬
ходное время.
Я думаю, если говорить о демократическом транзите, который
мы переживаем, то Россия прошла не более чем половину пути.
Одно дело — демократизация и другое — демократия. Когда
есть демократия, укорененная, с действующими институтами —
это одно дело. А процесс демократизации может продолжаться
и сто лет. Так что нам далеко еще до такого состояния, о котором
можно было бы сказать, что это уже демократия.
О стремлении к политической, личной свободе — абсолют¬
но понятный вопрос. Произошло многое, а последние события
в нашей стране показывают, что за политические права, личные
свободы придется бороться. Это вопросы, не решенные до конца».
Еще один вопрос: «Начиная перестройку, что Вы ожидали
увидеть в итоге? И многое ли из этого удалось сделать»?
Удалось многое, сказал я в ответ. «Мне часто задают вопрос:
"Перестройка потерпела поражение?" Согласитесь вы со мной
или нет, но мой ответ таков: перестройка как процесс, как тенден¬
ция не проиграла. А политики, в первую очередь "главный пере¬
стройщик" (назову себя так, думаю, это не очень возвышает меня
над вами), я думаю, проиграли как политики в личном плане. Но
то, что у нас произошло и происходит в связи с перестройкой, во
всем мире считают главным событием последних десятилетий».
25-летие начала перестройки стало и поводом для атаки на
нее и, конечно, на меня. Особенно после того, как я подтвердил
Отстаивая кредо перестройки
231
свои нелицеприятные оценки текущих внутриполитических
процессов. Об этом мы говорили с Дмитрием Муратовым в ин¬
тервью «Новой газете»:
«— Михаил Сергеевич, после Ваших заявлений в "Новой
газете" и на радиостанции "Свобода" о том, что "Единая
Россия" стала напоминать худший вариант КПСС, "тролли"
в Интернете начали с Вами войну: "Перестройка — измена
Родине", "Горбачев плясал под дудку ЦРУ". Как Вы относи¬
тесь к этой новой буре вокруг себя?
— С пониманием, что за это дело наемникам платят день¬
ги. Должны быть благодарны, заработав на мне свой кусок
хлеба.
Вообще же это признак страха. Люди все больше вовлека¬
ются в дела страны, создается новая общественная атмосфера,
возвращаются нормальные ценности. А властным монополи¬
стам — это кость в горле.
Они смертельно боятся свободы людей, демократической
прессы, освобожденного от страха и цензуры общества. Оно
ведь сможет их контролировать! Те, кто прорвался к политиче¬
ской (читай: и экономической) власти, защищают свою наживу,
в том числе и клекотом в Сети. Добавил бы: так называемая
властная элита пользуется всеми преимуществами демократии
для себя (рынок, открытые границы, и т.д.), объясняя вред де¬
мократии для народа. Но этот номер проходить перестал.
— Вы, значит, со спокойствием взираете на информацион¬
ную атаку?
— Ну, им же нужно поносить меня, потому как они кор¬
румпированы по макушку, а демократия — это очень жесткая
власть, требующая регулярной смены правителей, соблюдаю¬
щая законы, не допускающая монополии на власть. Демократия
куда круче, чем любая "сильная рука", противостоит корруп¬
ции. Коррупция приводит к огромным бедам — от личной без¬
опасности людей до лишения страны нормального будущего.
А преодолеть коррупцию можно только через демокра¬
тию. Через демократию и независимый суд. Через то, что
общество знает про власть все. Вот они боятся, набрасываются
на тех, кто стоит на позициях свободы.
— Наш давний спор. С чего Вы уверены, что "обществу"
нужна свобода? Что оно любит демократию больше сильной
волосатой руки?

232
II. Куда идет Россия
— Во-во. Сейчас договоримся до той теории, по которой
Россия вообще не готова к демократии.
Мы ее толком не попробовали, а начали сворачивать. Нам
нужна победа над коррупцией. Обновленная избирательная
система. Измененная система подсчета голосов, исключающая
любые вбрасывания!
А власти всех уровней пытаются мошеннически удержи¬
ваться наверху, дискредитируя в личных целях саму идею
выборов. Ограничение демократии — это ограничение прав
людей влиять на власть, менять жизнь к лучшему. Что оста¬
ется? На митинги идти? Но и митинг у нас провести совсем
непросто.
— Тут уже предложил недавно начальник московской ми¬
лиции за участие в несанкционированных уличных меропри¬
ятиях сажать на 15 суток.
— Ну да, в СССР, когда доводов не было, для облегчения
жизни спецорганам разрешили диссидентов в психушки са¬
жать, пришлось потом это отменять.
Нельзя бояться своего народа. А они боятся своего народа,
ограничивают его... Почему боятся? Потому, что знают, если
в стране работает демократия, за многое придется отвечать.
— И уходить.
— Ну хотя бы уходить.
— Цитирую, к 25-летию апрельского пленума. Вы тогда,
в апреле 1985-го, говорили: "необходимость перемен", "связь
с людьми", "экономическое развитие", "учет общественного
мнения".
Похоже на выступление Медведева очень, но один полито¬
лог остроумно заметил, что Горбачев стал возвращать власть
обществу после того, как Андропов ушел, а Медведев плани¬
рует модернизацию при "живом Андропове".
— А сам что думаешь?
— Я думаю, что модернизация — это демонтаж коррумпи¬
рованной системы, созданной за последние годы.
— Есть недовольство общества своей властной элитой. Она
неэффективна для страны и печется лишь о своем благопо¬
лучии. Система выталкивает честных, общественно активных
людей, бизнесменов, у которых свой взгляд на вещи, которые
не платят откаты, не участвуют в навязанных проектах.
Она, повторю, боится народа, а это приводит к потере
контроля над ситуацией. Надо делать шаг за шагом, строя
Тревожные тенденции	233
современную, сложную демократическую страну. Альтерна¬
тивы нет.
— Некоторые эксперты утверждают, что эффективнее ре¬
формировать страну без помощи демократии.
— Для кого реформировать-то? Люди, не дождавшись, от¬
вернутся от страны. Модернизация без народа или модерни¬
зация с народом — так вопрос не может даже ставиться. Обще¬
ство должно и обязано участвовать в своей судьбе. Иначе под
предлогом реформ только деньги попилят.
Мы должны научиться жить в глобальном мире, а войти
в него авторитарными методами нельзя.
И я не могу и никогда не соглашусь с теми, кто настроен
недоверчиво к народу. Этим они, повторю, прикрывают свой
ужас, что общественный контроль разрушит коррупционный
бизнес.
Власть не может сама определять свою судьбу. Это тупик».
Тревожные тенденции
Тот, 2010, год был переполнен многими событиями, в том
числе поездками за рубеж. Но главным для меня всегда является
то, что происходит в России. В марте страну потряс еще один
теракт — взрыв в Московском метро. Я выступил с заявлением:
«Совершенно очевидно: те, кто стоит за этим античеловеческим
актом, рассчитывали посеять панику, запугать людей и власть.
Уверен, что это не удастся. Было бы ошибкой поддаться на
провокацию, проявить даже минутную растерянность. Наобо¬
рот, всем нам — и власти, и обществу в целом — надо проявить
твердость, принять самые решительные меры, чтобы исключить
возможность злодейских вылазок террористов».
Настораживали попытки использовать предстоящее 65-летие
Победы для «ползучей реабилитации» Сталина. Комитет по
рекламе московской мэрии решил разместить в Москве плакаты
с его портретами. Корреспондент «Интерфакса» спросил меня,
что я об этом думаю. Мой ответ:
«Конечно, из песни слов не выкинешь. Сталин сыграл
свою роль в той войне — это факт. Но мне кажется, мы уже
разобрались со Сталиным, и о том, что было и как, надо объ¬
ективно рассказывать в учебниках и книгах. А если стендами
234
II. Куда идет Россия
со Сталиным заполонить Москву, это вызовет, как минимум,
непонимание и удивление многих людей. Ведь Сталин до¬
пустил много ошибок, особенно накануне войны и на ее на¬
чальном этапе...
Да, мы выиграли ту войну, но жертвы, на которые наш
народ пошел ради этой победы, — это огромная трагедия,
которая еще долго будет восполняться».
Тревожные события происходили и летом. Снова — интервью
«Новой газете»:
«Михаил Сергеевич, жаркое лето, но полно политических
событий — загадочный шпионский скандал, попытки дать до¬
полнительные полномочия ФСБ, мечты установить контроль
над Интернетом, постоянный напряг вокруг митингов по
31-м числам, заявление членов правительства о повышении
пенсионного возраста... Противоречивая, согласитесь, жизнь:
с одной стороны, справедливые тезисы о модернизации,
с другой — "подзакручивание гаек", попытка все поставить
под контроль, как будто заранее силовики готовятся пойти на
крайние меры.
— Действительно, серьезная картина противоречий между
властью и обществом начинает проявляться... Права человека
перестали быть сферой внимания только правозащитников,
перестали восприниматься большинством людей как нечто
абстрактное и чуждое, люди вспомнили о своих правах — на
медицину, образование, жилье и стали искать способы их от¬
стоять. Остро ставится тема социальной справедливости в об¬
ществе. "С нами власть или она живет в другой стране?" — вот
какой вопрос всерьез всколыхнул людей.
— 14, по-Вашему, продолжение диалога возможно? Или
снова сначала ОМОН, потом вставьте зубы, а уж затем пого¬
ворим?
— Диалог необходим и народу и власти. Никуда не деться!
Не надо растаскивать людей по идеологиям: это наши
«наши» — опора режима, а эти, несогласные, — не наши, их
будем прессовать. Есть вещи важнее идеологий. Закон и спра¬
ведливость. Это выше всего. А разделять общество на своих
и чужих — прямой и соблазнительный путь к репрессиям. Рас¬
терянность власти толкает ее к бездумному применению силы.
— Растерянность? Или власти уже все, извините, по фигу?

Тревожные тенденции
235
— Нет, именно растерянность. Неумение наладить диа¬
лог. Искушение объявить оппонентов врагами. Выталкивание
человека из общественной и политической жизни выбивает
систему из равновесия, неминуемо приводит к череде не¬
управляемых социальных конфликтов.
— А, собственно, где же человек может реализовать себя
в общественной или политической жизни, если ее "закатали
в асфальт"?
— Именно поэтому, чтобы общество не взорвалось, нужна
новая политика. Высказаны правильные идеи о модернизации,
о судах, о свободе. Надо обсуждать это с обществом, получить
его поддержку, а не расправляться с ним. Иначе получится так,
что защищать эти идеи окажется некому... Только общество
может их защитить, гражданское общество, а не бюрократия.
Вообще говоря, эта ныне действующая назначенная элита
носит карманный характер. С ней модернизацию не осуще¬
ствишь. Заболтают, а то и разворуют. Таковы плачевные итоги
формирования кадров для этой элиты по принципам земля¬
ческой, служебной или коммерческой близости.
— Что предлагаете, Михаил Сергеевич? Завезти беспош¬
линно новую элиту? Создать новую партию?
— Ну, партию создать не удастся. Не дадут. Разговаривал
как-то с нашим главным "партстроителем", он сказал: "Ну
зачем вам силы тратить? Все равно не зарегистрируем". Верю,
не зарегистрируют. Думаю, это не только его точка зрения.
Будут держаться за свою монополию. Но люди все равно
ищут, как влиять на власть!
Нельзя через парламент? Идут на митинги. Разгоняют
митинги? Безусловно, придумают что-то еще. Неужели непо¬
нятно, что в нынешней ситуации необходим реальный диа¬
лог? Необходимо создавать новый демократический Форум.
Незамедлительно.
— Это что, все же партия?
— Нет. Надпартийное движение, которое от имени обще¬
ства, выражая его мнение, будет влиять на власть.
Новый, независимый партнер власти и общества, пред¬
ставляющий его интересы. Такой, что власть не сможет его
игнорировать.
— Почему?
— Это в Совете Федерации и Госдуме места раздаются
и покупаются. Здесь же, на этом Форуме, соберутся лидеры,
236
II. Куда идет Россия
чей авторитет неподкупен: и не заметить их нельзя, и не ус¬
лышать их невозможно.
Я хотел бы, чтобы читатели газет, пользователи Интернета
да и все ответственные граждане откликнулись, обсудили это.
Назвали лидеров, тех, кто мог бы войти в этот Форум, тех, кто
мог бы создать инициативную группу. И главное, какую про¬
грамму этот Форум предложит обществу и власти.
Форум должен быть собран без партийных нагроможде¬
ний, без разрешений "сверху", без дрожи в коленках, в рамках
Конституции, а не имитационной демократии, чтобы обой¬
тись без переворотов, репрессий. Для реального диалога на
пользу страны».
Вскоре был создан интернет-портал Форума «Гражданский
диалог», а в сентябре состоялось его учредительное собрание.
В нем приняли участие бизнесмен Александр Лебедев, предсе¬
датель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева,
правозащитник Сергей Ковалев, глава Фонда защиты гласно¬
сти Алексей Симонов, сопредседатель «Солидарности» Борис
Немцов, главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов,
общественно-политический деятель Владимир Рыжков, вице-
президент Российского союза промышленников и предприни¬
мателей Игорь Юргенс, уполномоченный по правам детей при
правительстве Москвы Евгений Бунимович, другие обществен¬
ные деятели. Интерес проявили многие, и дело поначалу пошло
неплохо.
В октябре мы выступили с заявлением о проблемах россий¬
ского образования:
«В 2010 году, в связи с принятием известного Закона
о "правовом положении бюджетных учреждений", пробле¬
ма образования оказалась одной из главных болевых точек
российского общества. Резко критически высказались пред¬
ставители партий, православная церковь, эксперты, широ¬
кая общественность. Закон, который, судя по официальным
заявлениям, призван стать важнейшей частью реформы по
модернизации образования и обеспечить повышение его
качества, по сути дела, не был принят российскими граж¬
данами. Они справедливо увидели в новом законе — под
видом перевода образования на рыночную основу — попыт¬
ку подрыва такой важнейшей нормы, как "общедоступность
Мое 80-летие
237
и бесплатность дошкольного, основного общего и среднего
профессионального образования". В последние месяцы си¬
туация обострилась в связи с попытками модернизировать
единый закон "Об образовании", охватывающий все образо¬
вательные учреждения страны, начиная с детских садов и за¬
канчивая вузами. По поводу нового проекта опять поднялась
волна критики».
Мы поддержали инициативу президента Дмитрия Медве¬
дева, поручившего Министерству образования провести об¬
щественные слушания по проекту закона «Об образовании»,
предложили организовать обсуждение ситуации с российским
образованием и высказать предложения по ее изменению —
также в рамках Форума. И самое главное:
«Координационный Совет заявляет о недопустимости ан¬
тиконституционных злоупотреблений и необходимости вер¬
нуть вновь принимаемые законы об образовании на позиции
Конституции».
Надо признаться, что дальнейшего развития инициатива
«Гражданского диалога» не получила. Причин несколько. Во-
первых, следующий год оказался для меня нелегким, стало под¬
водить здоровье, и слишком много времени я провел «по врачам
и больницам». Во-вторых, у тех, кто начинал со мной это дело,
не хватило умения самоорганизоваться и начать настойчивую,
целенаправленную работу. Это наш старый недостаток, можно
сказать, национальная болезнь, которая мешает многим начина¬
ниям. И наконец, 2011 год прошел для российского политическо¬
го класса в волнениях и ожидании ответа практически лишь на
один вопрос: как решится «проблема президентства»? Выборы
должны были состояться в марте 2012 года, но все понимали,
что какая-то невидимая миру борьба уже началась. Вокруг этого
шли многочисленные разговоры и пересуды, которыми была по¬
глощена российская «политическая элита».
Мое 80-летие
В 2011 году мне, конечно, было не отвертеться от юбилея —
80-летия. Честно говоря, не верилось, что дожил до такого воз¬
раста. Вспомнилось, что мы с Раисой и представить себе не могли
238	II. Куда идет Россия
старость, даже семьдесят лет казались чем-то невероятным. Она
не дожила...
А мне надо было как-то справиться с этим возрастом, осознать
его, конечно — отпраздновать... и идти дальше. Подумал, а надо
ли шуметь по поводу 80-летия? Корреспонденту ИТАР-ТАСС
я признался, что мечтал уехать куда-нибудь в тишину и там
отпраздновать юбилей в узком кругу близких людей и друзей.
Этим и ограничиться. Однако друзья нашли подходы через
семью, дочь, внучек и убедили, что праздновать надо публично.
Корреспонденту радио «Голос России» я сказал:
«Я никогда не думал, что мне придется праздновать 80-летие.
Когда мы перестройку делали, то мечтали дожить хотя бы до
2000 года. Я не могу хвастаться своим возрастом и тем, что я такой
вот бодрый старичок... Слишком часто стал посещать больни¬
цы — и не просто посещать, а уже находиться там длительное
время. Но я буду держаться! Я многое пережил, и в свои 80 лет
ощущаю, что прожил уже несколько жизней, а может и все сто
лет... Было много великих радостей и много тяжелых потерь, ис¬
пытаний. Все уместилось в эти годы».
Празднование началось еще в конце января, когда в москов¬
ском Манеже открылась выставка "Михаил Горбачев. Пере¬
стройка". А в Берлине на вернисаж фотовыставки "Из семейного
альбома" пришла канцлер Германии Ангела Меркель, с которой
мы тепло и содержательно поговорили.
2 марта в Москве был праздничный ужин, на который мы при¬
гласили около 300 гостей, в том числе «самых главных» — прези¬
дента и премьер-министра. У них, правда, времени не нашлось, но
те, кто пришел, сделали этот вечер незабываемым. Друзья, работав¬
шие со мной все эти годы, сделали мне прекрасный подарок — на¬
печатанный в количестве всего 10 экземпляров диск с «любимыми
песнями Михаила и Раисы Горбачевых». Там и две песни, которые
я записал вместе с Андреем Макаревичем — «Старые письма»
и «Темная ночь». И другие любимые нами песни, в исполнении
профессионалов — украинская «Дивлюсь я на небо», романс «Утро
туманное», «Карелия», «Берега», «Как молоды мы были»...
Но больше всего тронуло меня поздравление моей дочери
Ирины. Она поднялась на сцену вместе с внучками, Ксенией
и Анастасией. Затаив дыхание, зал слушал ее слова.
«Ты знаешь, что я не большой любитель читать и слушать
что-либо о тебе: все это тревожит память, бывает, и режет
Мое 80-летие
239
ложью по живому. Но в последние месяцы, накануне твоего
юбилея, я прочла и прослушала, пожалуй, почти все, что было
написано о тебе. И вновь каждой клеткой души пережила
твою, нашу драму и триумф твоей, а значит, и нашей жизни.
Теперь ты уже 20 лет не у власти, они по-прежнему все
знают, а страна ровно там, где она есть. В день твоего 80-летия
на правах единственного человека, который знает тебя близко
на протяжении более полувека, хочу сказать кое-что о тебе
как о человеке, а это значит, и о политике.
Наш мир, теперь уже глобальный, отличается крайним
политическим цинизмом. Вся большая политика подчинена
извлечению прибыли либо крупным бизнесом, либо непо¬
средственно властью. Там, где нет сформировавшихся граж¬
данских институтов, главной целью политики является сама
власть и личное обогащение. Ну и, конечно, сферы влияния.
Если посмотреть внимательно вокруг, мы увидим, как цинич¬
но спокойно игнорируются невероятно тяжелые проблемы
целых стран и народов: им отказано в элементарных благах
и свободах.
Почему? Потому что любой транснациональной компа¬
нии в тысячу раз приятнее и проще договориться с любым
авторитарным и диктаторским режимом, то есть фактиче¬
ски с одним-двумя людьми, чем иметь дело с гражданским
обществом, особенно если в стране есть природные ресурсы.
В начале 80-х эту общую картину мира дополняли такие об¬
стоятельства, как политическое противостояние двух систем,
реальная угроза ядерного конфликта, необузданная гонка во¬
оружений, "холодная война". Мир был расколот. В самом же
Советском Союзе, да и в разной степени в странах соцлагеря,
тоталитарный режим отказывал гражданам во многом необ¬
ходимом, но мог существовать еще долго-долго.
И вот пришел ты и сказал, что игнорирование политикой
основополагающих человеческих ценностей, прежде всего
права на достойную жизнь и свободу, делает ее, политику,
аморальной. Это было твое личное убеждение, проистекав¬
шее из твоей человеческой природы, но ты сумел положить
это свое убеждение в основу внешней политики, которая, по
сути, изменила ход мировой истории в конце XX века, и в ос¬
нову изменений в собственной стране. Естественно, на Родине
пришлось действовать в реальной ситуации, имея дело со
страной, которая никогда не жила в условиях демократии

240
II. Куда идет Россия
и свободы выбора, с тотальной общегосударственной соб¬
ственностью, диктатурой КПСС, страшным дефицитом, с ре¬
альным народом, который давно забыл, если и знал, что такое
свобода и право выбора, а потом, когда "процесс пошел", —
и с реальным раскладом политических сил, который изме¬
нялся и приобретал все более острые формы конфронтации.
Со всех противоборствующих сторон неслось, что тебе не
хватает решительности, радикализма — то правого (ты отста¬
ешь), то левого (спешишь). То не знаешь, какую позицию за¬
нять, то боишься. Ни разу в жизни я не видела тебя даже про¬
сто испуганным. В угаре борьбы никто не задумывался о том,
что порой занять одну из крайних позиций — это вступить
в противоречие с собственной человеческой сущностью. Ты
всегда искал истину реформирования страны между крайни¬
ми вариантами. Но истина, как и мера, — это та самая грань,
проходящая между двумя крайностями, найти которую так
же трудно, как пройти по лезвию бритвы.
И ты искал консенсус, то есть то, что могло бы объединить
и граждан, и нации, и народности. А всем было смешно: что
за консенсус и что с ним делать, а главное, зачем? Я никогда
не вникаю в предлагаемые в изобилии темные, запутанные
версии, что ты что-то делал втихаря, про заговоры, в которых
якобы участвовал. Это не ты: хотел бы втихаря — сидел бы
Генсеком. Я до сих пор помню каждую вспышку радикализма
в те годы, каждое столкновение, потому что каждый раз ты
темнел от горя, и мы вместе с тобой.
Ты никогда не был наивен, и я это точно знаю. Говорят,
что ты не знал свой народ. Как это? Человек, рожденный
и выросший в самом народе, откуда бы тебе быть розово¬
наивным? Просто это знание не отменяло твоих убеждений
и веры в способность народа изменяться к лучшему при
других обстоятельствах. Все пошло как пошло, все состоялось
как состоялось, так захотели люди: каждый народ в условиях
открывшихся шансов делал свой выбор, использовал новые
возможности. Наш путь оказался долгим и тернистым.
У тебя хватило мужества не просто остаться в стране, где
тебя фактически свергли, где годами пытаются оболгать не
только тебя, но и твою жену, где даже пытались сделать тебя
главным ответчиком за деяния коммунистической диктатуры
за все 70 лет ее существования, но тебе хватило мужества про¬
должать делать многое во благо своей страны, да и всех людей.

Мое 80-летие
241
В человеческом измерении ты гораздо сильнее и мудрее своих
клеветников и судей.
Мы гордимся тобой, ты корень нашей жизни во всех смыс¬
лах. За тебя!»
Президент Дмитрий Медведев пригласил меня в Кремль,
тепло поздравил и объявил о награждении высшей наградой
России — орденом Андрея Первозванного. Признаюсь, это стало
для меня неожиданностью. Чувства, которые я испытывал, я по¬
пытался передать год спустя, когда накануне своего ухода из
Кремля президент вручал мне орден:
«Уважаемый Дмитрий Анатольевич!
Я принимаю высшую награду Российского государства
с волнением и благодарностью.
Перед глазами проходит вся жизнь. Мне не стыдно за сде¬
ланное. О себе и о тех, с кем вместе четверть века назад мы
решились на кардинальные реформы, могу сказать словами
Вилли Брандта: "Мы старались". Мы пошли на реформы не
ради почестей и славы, а потому, что понимали: перемены
нужны стране как воздух. Люди заслужили свободу. Они
имеют право определять собственную судьбу и судьбу стра¬
ны. Эта мысль была главной.
Мы хотели, чтобы великие перемены прошли без крови.
Полностью избежать ее не удалось, но большой крови
не было. Мы ошибались, и эти ошибки я и сейчас остро пере¬
живаю. И все же за несколько коротких лет удалось пройти
такой путь, что возврат в тоталитарное прошлое стал невоз¬
можен.
Я никогда не соглашусь, что России чужда свобода, что на¬
роду она не нужна. Нужна. Свободных людей в нашей стране
сегодня больше, чем когда-либо прежде.
Уверен, что люди, недавно вышедшие на улицы наших
городов с требованием честных выборов, выражали мнение
миллионов граждан России. Не надо отталкивать этих людей,
не надо смотреть на них как на врагов!
Нам нужны перемены без хаоса, свободная политическая
борьба без раскола в обществе. Это трудно, это требует от всех
зрелости и ответственности. Но это возможно. Я хочу этому
способствовать, и поэтому считаю своим долгом высказывать
свое мнение, говорить откровенно с людьми и с властью.

242
II. Куда идет Россия
Великую, сильную, процветающую Россию будут создавать
нынешние поколения граждан и политических лидеров. Такая
Россия нужна нам, и я убежден, она нужна миру. Еще раз вы¬
ражая признательность за высокую награду, хочу выразить
твердую веру в демократическое будущее нашей страны».
Поздравлений было много — и из России, и из-за рубежа.
Джордж Буш-старший прислал хорошее письмо, а корреспонден¬
ту ИТАР-ТАСС сказал, что «80 лет — это совсем не страшно, а что
касается Горбачева, о старости вообще не может быть и речи».
В конце марта состоялся большой юбилейный и благотвори¬
тельный вечер в легендарном лондонском зале «Роял Альберт
Холл». Скажу откровенно: я не сторонник пышных торжеств,
мне и в голову не приходило подобное мероприятие. Идею пред¬
ложили несколько человек, но потом многие поддержали и под¬
ключились к ее реализации. Окончательно меня убедило то, что
юбилейный вечер стал и благотворительным мероприятием —
на котором были вручены премии «Человек, изменивший мир».
Приехали мои давние друзья и коллеги, люди, которых я знал
давно, и те, с кем ближе познакомился в последнее время. Вы¬
ступили нобелевские лауреаты Шимон Перес и Лех Валенса,
Тед Тёрнер, бывший премьер-министр Франции Мишель Рокар,
губернатор Калифорнии Арнольд Шварценеггер, видеопоздрав¬
ления прислали Джордж Шульц и Билл Клинтон. А концерт
был такой, что хватило бы на несколько вечеров. Звучал мой лю¬
бимый Рахманинов в исполнении Андрея Гаврилова и Лондон¬
ского симфонического оркестра под управлением Валерия Гер¬
гиева, пели Дмитрий Хворостовский, Шерли Бейси, Пол Анка,
Андрей Макаревич и «Машина времени», Игорь Крутой, Лара
Фабиан, группы «Скорпионе» и «Хор Турецкого». Вели вечер
Шэрон Стоун и Кевин Спейси — великолепные актеры, которых
я хорошо знаю, с которыми сохраняю дружеские отношения.
Я поддержал идею, родившуюся во время подготовки к вече¬
ру, вручить премию «Человек, изменивший мир» тем, кто не был
удостоен Нобелевской премии, но внес свой особый, незамени¬
мый вклад в развитие на благо человечества. В трех номинациях
«Перестройка», «Гласность» и «Ускорение» лауреатами стали:
Тимоти Бернерс-Ли — ученый, подаривший миру Интернет;
Тед Тёрнер, изменивший облик телевидения, и кенийский инже¬
нер Эванс Вадонго, который создал фонарь на солнечных бата¬
реях, давший свет миллионам африканцев.

Дилеммы российской политики
243
В конце вечера должен был выступить я. Было нелегко —
меня переполняли эмоции, за долгий, шумный день накопилась
усталость... Пришлось собираться с силами.
Я вышел на сцену. Оглядел огромный, переполненный
людьми зал. Когда-то он был построен королевой Викторией
в память о ее рано умершем муже принце Альберте. Мне вспом¬
нилась Раиса, и я сказал, что этот грандиозный зал — памят¬
ник любви. Тысячи людей затихли. Я поблагодарил артистов,
гостей и зрителей за прекрасный, глубоко растрогавший меня
вечер. И пригласил всех на свое 90-летие. Вот тут зал взорвался
аплодисментами. Думаю, люди хотели поддержать меня и по¬
казать, что они верят: воля к жизни, стремление приносить
пользу и продолжать борьбу за свои убеждения сильнее неду¬
гов и болезней.
Дилеммы российской политики
Тем временем российская политика, что называется, не отпу¬
скала. Политики, журналисты, коллеги, друзья и знакомые — все
хотели знать, что я думаю по поводу сменявших друг друга со¬
бытий. Близился момент, когда обществу надо было узнать, кто
будет участвовать в борьбе за президентский пост. И будет ли
борьба?
Я считал, что этот вопрос существует в контексте гораз¬
до более широких проблем российской политической жизни.
Об этом я говорил, пользуясь всеми возможностями, во многих
интервью, в том числе и тех, которые я давал по случаю юбилея.
Журналистка Людмила Телень написала тогда: «На пороге
своих восьмидесяти Горбачев не выбирает слова и не уходит
от вопросов, даже если они ему явно не нравятся. Он не просто
критичен — почти раздражен и непривычно резок в оценках.
И это оценки человека, который может себе позволить ничего не
бояться и ни на кого не оглядываться».
Посмотрите, как сейчас формируется руководство, сказал
я в этом интервью: «Подбирают своих приятелей, с кем учился,
с кем жил на одной улице, с кем в футбол играл, с кем что-то еще
творил и продолжает творить... То есть главное — личная пре¬
данность, знакомства, приятельские отношения. Я такой подход
не приемлю. Решительно!»
Людмила Телень возражает:

244
II. Куда идет Россия
«Зато "свои" не предают, а Вас Ваше ближайшее окруже¬
ние в августе 91-го предало.
— А то, что эти "свои" предают народ, ничего? Растаскивая
собственность и потихоньку вывозя деньги за пределы страны?
Вместо борьбы с коррупцией — имитация. А в результате? Те
же штаны, только мотней назад, как говорят в народе.
— Ваша главная претензия к сегодняшней российской
власти?
— Она решает вопросы демократии медленно.
— Медленно? Вы очень мягко выражаетесь. Почему, на
Ваш взгляд, ситуация такова?
— Наших устраивает ручное управление! И для этого им
приходится, выполняя фитнес-программы, наращивать му¬
скулы и ломать демократические механизмы...
— Почему люди, которые пришли к власти в России, так
далеки от того, что принято называть идеалами перестройки?
— Потому что их не избирали. К власти пришли люди,
которые по-настоящему не опирались на демократические
процессы и на демократические институты. После 89-го
и 90-го годов, когда в союзных республиках впервые прошли
демократические выборы, свободных выборов у нас вообще
не было.
— Но Владимир Путин победил на выборах. Даже если
предположить, что какие-то подтасовки были, — нет сомне¬
ний: большинство проголосовало за него — и в 2000-м, и в
2004-м.
— Ну, если бы все избирательные кампании были более
свободными, то среди его соперников представителей оппо¬
зиционных сил было бы значительно больше. Выборы стали
бы полнокровнее, и тогда бы это была совсем другая история,
другая политическая среда. Возьмите страны с развитой демо¬
кратией — там в парламенте представлено несколько партий,
ни одна из них не имеет больше 40 процентов, и те, кто в боль¬
шинстве, вынуждены договариваться с оппозицией.
— Почему, на Ваш взгляд, российская власть традиционно
тяготеет к авторитаризму?
— Ну, это зависит от того, кто пришел к власти.
— От личности?
— Да, от человека — от личных качеств, от опыта. У наших
какой опыт? Ручного управления, привыкли страхом удер¬
живать.

Дилеммы российской политики
245
Поэтому я сегодня говорю: самая главная проблема, проб¬
лема номер один — в том, что нам нужна обновленная выбор¬
ная система, которая бы давала возможность людям действи¬
тельно выбирать.
— Похоже, что политическая ситуация в России изменится
нескоро. Вы бы взялись прогнозировать развитие политиче¬
ских событий в России?
— Нет.
— Ну, хотя бы на 10 лет вперед?
— Нет. Сейчас главное, чтобы начали работать надежные
демократические механизмы. Чтобы эти механизмы не по¬
зволяли действовать тем людям, которые покушаются на по¬
литические свободы, на права собственности...
— Вы бы желали России, чтобы, к примеру, в 2018 году ее
президентом стал опять Владимир Владимирович Путин?
— Нет. Думаю, что надо вообще договориться, чтобы боль¬
ше двух сроков никто этот пост не занимал.
— Возможна ли реальная политическая конкуренция на
президентских выборах 2012 года?
— Пока я бы сказал — нет. Пока у российской элиты такая
страсть к власти... У нас же выше Бога власть! Сначала наде¬
лают дел, а потом идут в храм, берут свечки и молятся, чтобы
грехи отпустил Всевышний. Но у меня есть ощущение, что
уже появляется такой целый слой людей, которые найдут
и выдвинут человека, способного претендовать на президент¬
ское кресло.
— Вы же тоже должны были испытать это искушение —
держаться за власть любой ценой.
— Неужели непонятно, что Горбачев еще при Советском
Союзе начал делегировать власть, все больше и больше от¬
давать ее другим. Думаю, я это делал правильно, убежден
в этом. Это мой выбор».
И еще одно откровенное интервью, в котором разговор зашел
об уже недалеких президентских выборах. Я дал его газете «Ком¬
мерсант» (еще одно «детище перестройки»). Много вопросов задал
мне Станислав Кучер — и о перестройке, и нынешних делах.
Я не уходил от ответов, даже сознательно «шел на обострение»:
«Люди считают, что Медведев должен стать двигателем
реформ. Ходорковский сказал, что Медведев стал (в прошлом
246
II. Куда идет Россия
году он сказал) символом реформ, но не стал их двигателем.
И люди толкают Медведева к тому, чтобы он принял волевое
политическое решение и убрал Путина. Тем или иным спо¬
собом. Законно, естественно. Ио при этом противники этой
идеи говорят о том, что тогда Медведев должен оказаться
и быть готовым к роли Горбачева. Что процесс, который он
начнет, так или иначе его же и сметет с политической сцены.
Если Медведев начнет этот процесс, то нет никаких гарантий,
что эта волна не сметет не только Путина, но сметет и его,
и сметет так, что ему придется уезжать из страны. Потому что
он — часть этой системы. Что вы думаете об этой параллели?
— Во-первых, считаю, что их регулярные и все учащающиеся
разговоры о том, что они встретятся, когда нужно будет, сядут
и договорятся, — это, вообще говоря, свидетельствует, по мень¬
шей мере, об их нескромности. Не могут они так вести себя. Их
народ избрал. И решать не они будут, а люди, граждане.
— Так должно быть. Но не факт, что так есть.
— А если так должно быть, то так должно и решать.
— Правильно. Но они-то считают, что они будут решать.
— Мало ли, что они считают. А как они решат? Все равно
же голосование должно пройти.
— Ну, знаете, как у нас голосования проходят. В честные
выборы не верит практически никто.
— Вот и не должно быть так. Это касается всех нас.
— А что сделать тогда, Михаил Сергеевич?
— Вообще говоря, нам нужна новая избирательная система.
В ней должно быть твердо закреплено, что два срока и всё».
Тем временем разговоры о судьбе президентства продолжа¬
лись. Одни говорили, что будет баллотироваться Путин, другие
по-прежнему уповали на Медведева. Ко мне обращались с прось¬
бой подписать письмо на имя Медведева, призвать, чтобы он за¬
явил о намерении пойти на второй президентский срок.
Вообще говоря, это было бы логично. После внесенного
в Конституцию изменения (как же легко у нас это делается!) он
мог претендовать на шесть лет на президентском посту — срок
достаточный, чтобы создать условия для серьезных шагов в на¬
правлении реальной демократии. Это и формирование реаль¬
ных, конкурентных партий, и обеспечение равенства для всех
кандидатов в предвыборной борьбе, и внесение необходимых
изменений в избирательную систему, а главное — создание
Дилеммы российской политики
247
в стране атмосферы подлинной альтернативности и плюрализ¬
ма. И мне кажется, Дмитрий Медведев хотел бы этого. Но не
было у меня уверенности, что у него хватит воли, настойчивости,
самостоятельности. Да и вообще я предпочел бы не маневры
вокруг того, кто из двоих — Медведев или Путин — «пойдет в
президенты», а реальную состязательность, появление новых
кандидатов.
Конечно, наличие в Конституции лазейки, позволяющей
бывшему президенту, отработавшему два срока, после переры¬
ва снова оказаться на президентском посту, — большой изъян
нашей Конституции, и я подозреваю, что допущен он не слу¬
чайно. У меня и в годы моего руководства, и впоследствии были
совсем другие представления на этот счет. Я считал и считаю
сменяемость власти, ее постоянное обновление императивом
современной политики. Разговаривая с журналистами, говорил
без обиняков:
«Если власти не сменяются — это путь назад, в прошлое...
А питерский проект в России себя исчерпал...»
Что касается президента и премьера, то я, конечно, не поддер¬
живал разговоры о «расколе тандема», считая, что уж если они
работают вместе, командой, желать такого раскола было бы про¬
сто вредно для страны. Но различие в их подходах к проблемам
страны все-таки было существенным и со временем становилось
более очевидным. Летом, вернувшись к полноценной деятель¬
ности после операции на позвоночнике, я стал об этом говорить.
В интервью старому знакомому, корреспонденту английской
газеты «Гардиан» Джонатану Стилу я назвал вещи своими име¬
нами:
«План, выдвинутый президентом — модернизации в эко¬
номике, политике и других сферах, — это хорошо, но воз¬
можности президента ограничены. Необходима коалиция сил
гражданского общества, демократических сил.
Но я вижу, что Путин его переигрывает. Путин создает вся¬
кие фронты, так называемый "Народный фронт". Я не знаю,
сколько у него будет этих фронтов. Но это также означает, что
у него не очень много веры в то, чего может достичь "Единая
Россия", и тут нужно отдать ему должное. Он видит, что "Еди¬
ная Россия" не может самостоятельно добиться успеха.
Опять же, что будет опорой модернизации? Владимир Вла¬
димирович призывает к стабильности. Он считает, мы должны
248
II. Куда идет Россия
сохранять статус-кво. Но мы говорим: "Нет, если вы хотите со¬
хранить статус-кво, то о какой модернизации может идти речь?"»
И дальше — еще откровеннее:
«Сейчас мы должны отдавать себе отчет в том, что мы
стоим перед волной социальных проблем, которые определят
будущее страны, ситуацию в области образования, здравоох¬
ранения и другие вещи. Если мы не сможем успешно решить
эти проблемы, модернизации в России не будет. Нам нужна
программа, отличная от того, что отстаивает Путин.
Я даже критиковал Путина за зазнайство. Я отношусь
к нему с уважением как к политическому лидеру и человеку,
но считаю, что его нынешняя политика блокирует движение
страны вперед».
Еще не окончились летние отпуска, а Москва кипела разго¬
ворами о том, «кто будет — Путин или Медведев?» Постепенно
мнение стало склоняться в сторону Путина. Главный редактор
журнала «№уу Тлтез» Евгения Альбац напрямую спросила меня:
« — Вы убеждены, что Путин вернется в Кремль в 2012 году?
— Нет, не убежден, — ответил я».
Мне не известно, как, в конце концов, принималось реше¬
ние. Была ли действительно с самого начала договоренность
о том, что Медведев — «временный президент», как намекнул
однажды Путин, или к этому решению пришли позже? Сегодня
это уже не так важно. Главное — это решение принималось без
совета с гражданами. Их, как и «политическую элиту» просто
поставили перед фактом. Видимо, сыграло роль то, что у Путина
оказалось больше специфического российского политического
опыта и воли.
Был момент в конце 2010 года, когда Дмитрий Медведев по¬
казал себя волевым человеком. Я имею в виду увольнение мэра
Москвы Юрия Лужкова. Я неплохо знал этого человека. В самое
трудное для страны время — после августовского путча — он
был одним из руководителей комитета по управлению народ¬
ным хозяйством СССР, немало сделал для того, чтобы сохранить
систему жизнеобеспечения, управляемость. Много сделал он
и на посту мэра Москвы. И в то же время Лужков — живой при¬
мер того, что не может человек занимать высокие посты на про¬
тяжении десятков лет. Обрастая клановыми связями, личными
Новый застой ?
249
и семейными интересами, «наигранными комбинациями», он
уже не может решать проблемы исходя исключительно из обще¬
ственных интересов. Чем дальше, тем больше начинают преоб¬
ладать другие интересы. Так случилось и с Лужковым. Но уволен
он был, по-моему, не из-за этого, а потому, что раньше времени
включился в интриги вокруг президентства, активно и откровен¬
но давая понять, что он за Путина. Может быть, что-то знал или
слышал. Может быть, хотел по-своему отблагодарить Путина за
то, что тот не уволил его летом 2010 года, когда во время лесных
пожаров и задымления в Москве Лужков умудрился не сразу
вернуться из отпуска. Как бы то ни было, он задел самолюбие
Медведева. Получается, что сработал личный фактор, а не на¬
стоящая политика.
Новый застой?
У меня другое представление о том, как надо «делать по¬
литику». Его я выразил в статье, опубликованной 21 сентября
2011 года в двух газетах с большой читательской аудиторией —
«МК» и «Новой газете».
«Чем больше я встречаюсь с людьми, читаю, наблюдаю за
разворачивающимися событиями и общественными настро¬
ениями, тем больше ощущаю растущее беспокойство людей.
Признание деградации государства и деморализации обще¬
ства становится общепринятым диагнозом.
Все очевиднее, что сложившаяся в России система отноше¬
ний власти и общества не обеспечивает ни личную безопас¬
ность граждан, ни их достойную жизнь, ни настоящее (а не
притворное) уважение к России в мире. Около половины
российских респондентов считают, что Россия идет "в непра¬
вильном направлении". Понимание тупиковости ситуации
ощущается и среди политического класса.
Трудно избежать впечатления, что у российской власти
недостает политической воли и готовности искать реаль¬
ный выход. Она ограничивается косметическими мерами,
а чаще — имитацией реформ и звонкими декларациями. Ви¬
димо, мощные личные и корпоративные интересы завязаны
на сохранении статус-кво.

250
II. Куда идет Россия
Даже многие из тех, кто признает необходимость перемен,
уповают на реформы сверху, ожидая их от Кремля. Неужели
мы до сих пор полагаемся на "царя-реформатора", а не на соб¬
ственные силы? Неужели мы до сих пор считаем народ быдлом?
Другие призывают к "постепенным и эволюционным"
переменам. Я сам противник "великих потрясений". Но есть
перемены, которые просто не могут быть постепенными.
Как постепенно, шаг за шагом вводить верховенство права?
Значит ли это, что действие закона вначале будет распростра¬
няться лишь на отдельные категории населения? Тогда какие
именно? А что остальные — будут находиться в "серой зоне"?
Или в положении людей второго сорта?
А как, скажем, "эволюционно" вводить принцип поли¬
тической конкуренции? И кто будет определять, на кого он
распространяется, а на кого нет?
Нежелание начинать реформы или стремление ограни¬
читься частичными изменениями часто объясняют не стра¬
хом потерять власть, а стремлением избежать нового распада
России. Но именно отсутствие перемен — вот что грозит спро¬
воцировать нестабильность и поставить под вопрос будущее
страны.
Развернувшаяся и уже ставшая шумной и скандальной
избирательная кампания выглядит как очередная "потемкин¬
ская деревня". Власти даже не скрывают стремление оградить
себя от честной конкуренции и гарантировать свое самосо¬
хранение. Неужели пожизненно?
Все это напоминает мне 80-е годы прошлого века. Но мы
тогда все же нашли в себе силы снять с общества "железный
обруч" несвободы. И начался невиданный политический
подъем. Люди все решительнее шли со своими требованиями,
суть которых — "Так дальше жить нельзя!"
Руководство СССР признало, что советская система не¬
эффективна и блокирует развитие. Мы решились на карди¬
нальные реформы — несмотря на все опасности и риски. Мы
начали демонтировать монополию КПСС на власть и пошли
на первые в советской истории настоящие выборы.
Словом, перестройка стала ответом на тогдашний тупик.
Впервые в российской истории люди обрели возможность
собственного волеизъявления. На фоне нынешней безжиз¬
ненности политической сцены и молчаливого общества то
время выглядит настоящим триумфом демократии.

Новый застой ?
251
Но, увы, нам — тогдашней власти и всему обществу —
не удалось довести перестройку до конца и создать систему,
которая основывалась бы на политической конкуренции
и обеспечивала свободу и гласность.
Перестройка была прервана. В 90-е годы власть оказалась
в руках людей, которые под прикрытием демократических
лозунгов осуществляли антидемократический выбор. Более
того, новое всевластие было дополнено олигархическим капи¬
тализмом с криминальным оттенком.
Нулевые годы, создав иллюзию стабильности и благопо¬
лучия, стали периодом проедания сырьевых ресурсов.
Власть заперлась в "бункере" и оградила себя непробивае¬
мым щитом из всяческих уловок, "административного ресур¬
са" и лицемерного законодательства, которое делает смену
власти невозможной. Россия возвращается в брежневскую
эпоху, забыв, чем эта эпоха кончилась. Люди все меньше верят
власти, теряют надежду на будущее, их унижают бедность
и углубляющиеся социальные разрывы на фоне жирующей
гламурной тусовки.
Еще пять-шесть лет по этому пути — и велика вероятность
того, что страна уже не сможет выйти из тупикового состояния.
Как России выбраться из тупика? Наивно было бы наде¬
яться, что для этого достаточно экономической реформы. Да
ее и не будет без системной трансформации: без избавления
нашей избирательной системы от искусственных ограниче¬
ний, не оправданных ничем, кроме стремления нынешней
«элиты» увековечить свое правление, без создания независи¬
мых институтов представительной и судебной власти, мест¬
ного самоуправления, без раскрепощения средств массовой
информации, без гражданского общества.
Сегодня в России исполнительная власть возвышается
над обществом и никому не подконтрольна. Президент
имеет возможность назначать своего преемника, продлить
либо восстановить свою власть за счет управляемых выбо¬
ров. При таком президентстве нет оснований надеяться на
нормальное функционирование других ветвей власти и со¬
хранение гражданских свобод. Назначенчество заменило
выборность.
Те, кто ответствен за нынешнюю ситуацию в стране, не
смогут начать реальные перемены, боясь, что будет поколеб¬
лена их власть. В истории не было прецедента, когда изжив¬
252	II. Куда идет Россия
шую систему реформировали бы те, кто был ответственным
за ее создание.
России как воздух нужны честные и свободные выборы,
политическая конкуренция. Выборность, сменяемость власти
являются необходимым условием нормального развития со¬
временного общества. Но они возможны только при корен¬
ном обновлении нынешней системы и ее несущих опор.
Смена власти при сохранении старых правил игры при¬
ведет лишь к тому, что на место одних придут другие, другой
клан, а караван продолжит свой путь к обрыву.
Реформировать страну придется в сложной внутренней
и международной среде. Но иного пути нет: общество нуж¬
дается в трансформации всех сфер жизни. Нужно заложить
основы государства и системы, которые будут служить обще¬
ству, а не наоборот. По существу такая задача будет решаться
впервые в российской истории, и сегодня ни у кого нет гото¬
вых рецептов — как это сделать. Поэтому нужна широкая об¬
щественная дискуссия о путях строительства новой России».
Но российская власть меньше всего хотела такой дискуссии.
«Рокировка» и думские выборы
Все было решено. 24 сентября 2011 года на съезде «Единой
России», сильно напоминавшем и даже превзошедшем режис¬
суру съездов брежневской, а то и сталинской эпохи, было объ¬
явлено о «рокировке»: Путин будет баллотироваться на пост
президента, а Медведев станет премьер-министром. Российская
номенклатура вздохнула с облегчением и реагировала с вос¬
торгом. Все-таки многие ее представители боялись, что в случае
второго президентского срока Дмитрия Медведева могут начать¬
ся перемены в направлении реальной демократии, и тогда их
спокойной жизни придет конец. С Путиным — надежнее. Зато
демократически настроенные граждане чувствовали себя обма¬
нутыми. И никакие попытки объяснить произошедшее, вроде
слов Дмитрия Медведева о том, что «рокировка» была «честной
как с правовой, так и с нравственной точек зрения», не убеждали.
Не убедили они и меня.
В своей первой реакции я напомнил, что только что охаракте¬
ризовал ситуацию в стране как тупиковую. И добавил, что авто¬
«Рокировка» и думские выборы
253
ром того, что было осуществлено в последнее время и что привело
к нынешнему состоянию, был нынешний премьер-министр. Что
же дальше? Если будущий президент оставит все без изменения
и будет думать только о том, как сохранить власть, а в связи с этим
сохранять и старую команду, которая несет ответственность за то,
что есть, — это будет его ошибкой. Никакого продвижения впе¬
ред не будет, если не будет серьезных перемен — на уровне всей
системы. Иначе мы потеряем шесть лет. Я полагаю, что будущий
президент должен обдумать это очень серьезно».
Первым шагом в реализации сценария, разработанного
в Кремле, были выборы в Госдуму 4 декабря. Власти нужен
был предсказуемый результат, и она готовилась к выборам, ис¬
ходя из этого. Привлечены были все силы и средства — знаме¬
нитый «административный ресурс», грязные «избирательные
технологии», контроль над средствами массовой информации.
Готовились и грубые, наглые методы прямой фальсификации
народного волеизъявления — подтасовки, мошенничество, «ка¬
русели», прямое давление на избирателей. Рассчитывая, что все
пойдет по плану, что в результате будет получен послушный
парламент и граждане примут это как само собой разумеющееся,
российская власть чувствовала себя уверенно. Ей казалось, что
все под контролем. Власть не ощущала подземных толчков обще¬
ственного недовольства.
Хорошо помню, как 5 декабря, на другой день после выборов,
уже утром, до появления официальных результатов, близкие
к власти пропагандисты стали трубить по радио и телевидению
о победе. Дескать, хотя результат «Единой России» несколько
ниже того, что был на выборах Думы предыдущего созыва, это
все равно большинство, и оно позволит власти чувствовать себя
в парламенте уверенно. «Не надо ничего менять, мы все делаем
правильно».
Должен признаться, что в первые часы после выборов мне ка¬
залось, что их можно считать состоявшимися и надо теперь про¬
анализировать их результаты, определившуюся расстановку по¬
литических сил в стране. Ведь несмотря на плохое избирательное
законодательство, неравенство условий, в которых вели борьбу
кандидаты, нарушения демократических норм, я голосовал сам
и призывал голосовать других. Значит, надо уважать результаты
выборов. Но что-то мешало мне остановиться на этой позиции.
Приехав в Фонд, я стал разбираться, как достигнут предъяв¬
ленный обществу результат выборов. И сразу же на меня обру¬
254
II. Куда идет Россия
шился целый вал телефонных звонков. Их лейтмотивом было воз¬
мущение и тревога. А еще день спустя картина стала совершенно
ясной. Мне советовали посмотреть видеозаписи в Интернете,
свидетельствующие о невероятно наглых фальсификациях и под¬
тасовках. Кое-что я посмотрел — действительно оторопь берет!
А потом стала поступать информация о том, что это носило мас¬
совый и повсеместный характер. Значит, мое первое впечатление
было неточным, и надо определяться и в своем отношении к тому,
что произошло, и в своей позиции, как быть дальше. Довольно
быстро я пришел к выводу: согласиться с итогами таких выборов
нельзя! Необходимо требовать не просто пересчета результатов
по отдельным округам и участкам, а нового голосования. Любой
иной подход был бы просто неуважением к миллионам избирате¬
лей, чьи голоса были украдены и искажены.
Так получилось, что первой об этой моей позиции узнала
итальянская журналистка Фьяметта Кукурния. Мы старые зна¬
комые, и у нее есть мой телефон. Она позвонила мне 6 декабря.
Накануне вечером в Москве начались демонстрации с требова¬
нием отмены результатов выборов.
«На данный момент, — сказал я журналистке, — есть только
одно решение, и это также мой совет: аннулировать результаты
выборов и провести новые. Волна нарастает, все больше людей
в стране не верят в результаты выборов. Игнорирование обще¬
ственного мнения дискредитирует власть и дестабилизирует
общество. Правительство должно признать, что имели место
многочисленные фальсификации и подтасовки. Иными слова¬
ми, результаты не отражают волю избирателей. После крити¬
ки, протестов на Чистых прудах стало очевидным, что растет
несогласие с методами подсчета голосов в интересах "Единой
России". Укрепилось мнение, и об этом говорят демонстранты,
что партия Путина набрала не больше 25 процентов голосов,
не то что 50. Все это очень серьезно. Кремль подошел к красной
черте, которую нельзя переступить. Ситуация серьезная. Нель¬
зя обострять противостояние, нельзя подогревать настроения.
Я убежден, что премьер-министр и президент должны высту¬
пить с инициативой, чтобы все держать в рамках демократи¬
ческого процесса. Нам предстоит принять трудные решения,
осуществить большие и неизбежные перемены, и это нельзя
делать без граждан, против граждан. Ложь убивает доверие

За честные выборы!
255
к власти. Поэтому я думаю, что необходимо аннулировать ре¬
зультаты этого голосования и объявить новые выборы».
Я был одним из первых, кто выступил с таким требованием.
От своей позиции я не отступил и впоследствии. Это вызвало
шквал нападок на меня. «Единая Россия» пошла в атаку. Не брез¬
говали угрозами, прямыми и скрытыми — дескать, Горбачев ви¬
новат в развале страны, теперь хочет развалить Россию, и пусть
имеет в виду, что русский народ еще мягко с ним обошелся! Так
заявил спикер Государственной Думы С. Нарышкин. Вот такая
политическая культура на высоких этажах российской власти.
Но испугать меня — пустая затея.
10 декабря десятки тысяч москвичей вышли на самую массо¬
вую за многие годы демонстрацию с требованием отмены итогов
выборов и проведения их заново.
За честные выборы!
Все последующие дни я отстаивал свою позицию в интер¬
вью по радио, агентствам новостей, газетам. Предварительный
итог — в интервью «Новой газете» 23 декабря.
«Дмитрий Муратов: 24-го — митинг. Как Вы полагаете, зачем люди
идут на этот митинг?
Горбачев: Я тебе хотел первым задать этот вопрос.
Д.М .: Я могу сказать, что у нас вся редакция, свободная от выпуска
номера, а иногда и те, кто дежурит, ходили на митинг на Бо¬
лотной. Одно желание, по-моему, — показать, что мы люди, что
нами нельзя манипулировать и мы — современные представите¬
ли современной страны. Вот за этим люди идут. Идут за личной
свободой, за тем, чтобы не шептаться про нее на кухнях, а для
того, чтобы заявить свою позицию и показать свои лица.
Горбачев: Хочу еще раз повторить: я восхищен позицией наших
граждан. И чтобы нас опять запугали — это не пройдет. Я уверен.
Посмотрите, сколько тысяч людей пришли на Болотную!
Д.М.: Настроение изменилось в обществе, согласны? Постылость
исчезла.
Горбачев: Да, настроение изменилось. Подавленность людей прохо¬
дит. Значит, время не прошло даром! Нас за перестройку топта¬
ли, ломали, предавали анафеме. Сейчас восстанавливается связь
256
II. Куда идет Россия
со всем тем, что мы бескорыстно начинали, во имя чего шли на
риск. Свобода, личная честь — мы этого хотели.
Далеко не все удалось. Перестройку мы не смогли довести до
конца. Но я сегодня поражен главным...
Д.М.: Тем, что "ген свободы" может быть в российском человеке?
И он заложен, и сейчас пророс через поколение?
Горбачев: Абсолютно! И всё. И нечего сваливать на народ, что
"народ сам ничего не решит, сам своего блага не знает, у него
своя жизнь, водка есть — и всё". Это опошление нашего народа.
.. .Меня потрясло 10 декабря на Болотной, что когда эти сто тысяч
ушли, они унесли с собой мусор. Чисто! Были попытки мелких
провокаций. Не удалось. Люди быстро этих зачинщиков осади¬
ли. Это, кстати, надо иметь в виду на будущее! Такие попытки,
может быть, и большего масштаба, могут повториться.
Д.М Вы полагаете, в субботу, 24 декабря, будут провокации?
Горбачев: Я думаю, могут быть провокации, потому что граждан¬
ская активность многим не нравится.
Д.М.: Провокации будут со стороны власти или со стороны радикалов?
Горбачев: Ну что ты! Власть же никогда не провоцирует! Неужели
ты не знаешь? Редактор такой известной газеты, информирован¬
ный человек, а про это не знаешь?..
Д.М .: Михаил Сергеевич, Вы первым сказали о том, что результаты
этих выборов надо отменить. Этот лозунг остается или нет?
Горбачев: Я и сейчас еще нахожусь под впечатлением. В тот день
и в ту ночь я внимательно следил за всем происходящим. Слушал
всё, что тогда передавалось "с того и с другого угла". И видел всю
эту "химию" с голосованием и подсчетом голосов.
Д.М .: Мы Вас тоже знакомили со многими документами...
Горбачев: Картиной, которую предоставила наша пресса, я был по¬
трясен. У граждан украли право на выбор. И в это время вдруг
«волшебник» появляется. Я имею в виду председателя избира¬
тельной комиссии.
Д.М.: Интернет называет его "Чуродей"...
Горбачев: Можно еще что-то добавить... Он же твердил все время:
у нас будут "самые честные выборы". Он себя убеждал в этом
и навязывал обществу. И я думаю, он сбил с толку и президента.
Д.М .: То есть Чуров — это топор, который подложил себя под ком¬
пас Д. Медведева? Сбил с курса...
Горбачев: Ты такие сложные вопросы задаешь!
Д.М .: В чем сложные? Уважаемый мною Медведев вдруг возглавил
"Единую Россию"... И именно "Единой России" приписывались
эти голоса.

За честные выборы!
257
Горбачев: Я не думаю, что он все знал. У него еще недостаточно для
этого опыта, который надо пережить, синяки получить, шишки
и даже увечья, чтобы понять, как это все делается... Какие слова
он сказал точно?
Д.М .: Он поздравил "Единую Россию" с тем, что она прошла в пар¬
ламент.
Горбачев: Но и в прессе он сказал: у меня нет замечаний и сомнений
насчет выборов. Вот я думаю, тут Дмитрий Анатольевич поста¬
вил на себе точку.
Д.М.: А мне жалко.
Горбачев: И мне. Ему просто надо было времени больше. А теперь
ему трудно. Над ним издеваются. Ну, надо ему и это выдержать.
Д.М.: А вот все-таки лозунг об отмене выборов сейчас остается или
нет? Или он уже нереалистичен?
Горбачев: Остается! Вот даже самые умные наши друзья говорят:
нет, всё, ничего не получится. Нет, не всё! Потому что как такую
Думу оставлять на пять лет на таком трудном историческом от¬
резке времени?.. Надо правду сказать народу, потому что нельзя
на лжи строить отношения! Правильно сказал Солженицын: на
лжи нельзя строить будущее. А у нас как раз стоит вопрос имен¬
но о будущем: что произойдет в эти пять лет?
Д.М .: На лжи или не на лжи мы построим будущее страны? Так во¬
прос ставите?
Горбачев: Вот так стоит вопрос.
Д.М.: Медведев сказал: итогами выборов доволен. Путин — вопрос
об отмене даже не обсуждается. И это не решается на митингах
и в Интернете. А тогда кому, собственно, предъявлен ультиматум
Болотной площади об отмене выборов?
Горбачев: Властям.
Д.М.: При мне на "Эхе Москвы" и в "Новой" Вы сказали, что отмена
выборов должна быть инициирована властью. Но власть от этой
инициативы отказалась. И что теперь?
Горбачев: Откровенно говоря, я формулу искал, чтобы «отдать им
инициативу» по отмене выборов. Пусть они это сделают сами!
Д.М.: Но они же отказались. Две недели прошло, о которых пред¬
упреждал их митинг на Болотной. А теперь Вы снова предлагаете
апеллировать к ним?
Горбачев: А я еще ничего не предложил. Мы еще до этого не дошли.
Во-первых, этот период между 10-м и 24-м, две недели, дает очень
много уроков...
Д.М.: Каких?

258	II. Куда идет Россия
Горбачев: О стране, о власти, об обществе. Общество начало обнов¬
ляться, меняться!
Д.М .: Можно снова им гордиться?
Горбачев: Оно зазвучало!
Д.М .: Я вот горжусь, например, тем, что я увидел на Болотной. Какие
лица! Узнаю их — это наш читатель. Я был просто счастлив.
Горбачев: Это раз. Мы увидели свою страну, своих людей. И опять
прозвучало, что так дальше жить нельзя, когда народ отодви¬
гают от судьбы страны, потому что он "ничего не может".
Д.М.: Ну, Станиславу Сергеевичу Говорухину, по-моему, так дальше
жить можно. Он же стал руководителем предвыборной кампа¬
нии Владимира Владимировича Путина.
Горбачев: Я выражаю сожаление. Я не просто его уважаю, я его
люблю. Пусть он разбирается сам.
Д.М .: Все же, что, по-вашему, делать людям 24 декабря?
Горбачев: Я думаю, самое главное: мы должны связать это с пре¬
зидентской кампанией.
Д.М.: То есть связать требование отмены выборов в Государствен¬
ную думу с предстоящей избирательной кампанией президента?
Горбачев: Объясню: мы можем доверить голоса только тем кан¬
дидатам, которые поставят вопрос об отмене этих выборов.
Д.М.: " Поставят вопрос" или отменят?
Горбачев: Отменят! Возьмут обязательство: отменить итоги этих вы¬
боров. Мы же не можем такую Думу оставить на пять лет.
Д.М .: А у меня еще вопрос: а вот те люди, которые придут на пло¬
щадь, они кто? Кроме того, что это свободные люди, которые
любят страну и пошли за эту страну, они кто для Вас?
Горбачев: Новые поколения. Они — избиратели. Они уже сегодня
— мощное гражданское объединение избирателей!
Д.М .: С разными взглядами, "беспартийные", но имеющие свое че¬
ловеческое конституционное право на честные выборы?
Горбачев: Я так скажу тебе, избиратели — это и есть патриоты!
Д.М.: Социальные сети, "Фейсбук" допустим, голосованием выби¬
рают для выступления на митинге 24 декабря и не действующую
власть, и не нынешнюю оппозицию. Сети предпочитают Парфе¬
нова, Акунина, Шевчука. "Граждан", а не политиков. Недоверие
всем политикам, а не только правящим. Почему?
Горбачев: Потому что многие политики не хотят слышать граждан.
Вот вам пример. Зюганов называет протестующих — тех, кто от¬
стаивает свои конституционные права, — "оранжевой заразой".
Утверждает, что несистемная оппозиция претендует на что-то
За честные выборы!	259
и на нее вообще не стоит обращать внимания. Сел теперь в крес¬
ло, а остальные уже всё — "несистемные". Вот и недоверие.
...Про власть. Выступление Путина по ТВ после Болотной пло¬
щади. Вся встреча прошла для того, чтобы заморочить людям
головы. Обидно. И стыдно. Мне вот стыдно. Я же чувствовал себя
связанным с Путиным в том смысле, что на первых порах, когда
он пришел к власти, я активно его поддерживал и здесь, и за ру¬
бежом — везде... А теперь?
Д.М.: Власть дает понять организаторам митинга, общественным
активистам, редакторам газет, что "если прольется кровь, то
вина ляжет на оппозицию". Как будто не из-за махинаций власти
люди на площадь пошли...
Горбачев: Задача государства — обеспечить безопасность людей!
Народ начал лично участвовать в важных государственных
делах. Это его право. Охраняйте!
Д.М.: Пройдет митинг в субботу. Начнутся новогодние каникулы,
люди поедут в отпуска. Елки, подарки, похмелье... А что будет
потом? Нужно ли, чтобы площадь, которая будет на проспекте
Сахарова, создала какой-то организованный, постоянно действу¬
ющий орган?
Горбачев: Я тебе даже скажу: это необходимо! Люди, которые со¬
ставили инициативный организационный комитет, эти люди
и могут его возглавить.
Д.М .: Они переругаются между собой, Михаил Сергеевич?
Горбачев: Но сейчас же не переругались. Может, это начало тому,
что демократы договорятся.
Д.М.: До этого они объединялись способом почкования...
Горбачев: Да. Но сейчас появляется ситуация, в которой будут
произрастать иные вещи: закончатся какие-то привязанности
к старым вещам, имеющим сугубо идеологический характер,
и в центре встанет вопрос выборов, а это — с какой стороны
ни подходи — серьезнейший вопрос, главный вопрос для
страны.
Д.М.: Но нынешняя власть объясняет, что на свободных выборах
к власти придут или коммунисты, или нацисты. И тогда вы пой¬
мете, что наша власть была намного лучше, — вот логика.
Горбачев: В любой стране, в любом обществе есть националисты.
Я думаю, что беспокойства нормальных националистов — это
чувства, которые должны реализовываться просто в другой ат¬
мосфере общественной.
Д.М .: Вы знаете таких людей, нормальных националистов? Я — нет.

260
II. Куда идет Россия
Горбачев: Нормальный националист в России — это человек, у ко¬
торого болит душа за свой народ, но который понимает, что
Россия — это страна миров, страна культур, это сложное государ¬
ство, общество, которое формировалось столетиями, и, кстати,
таким оно просуществовало и выросло.
Д.М.: Но для меня современные националисты — это те, которые
убили нашу журналистку Настю Бабурову и адвоката Станис¬
лава Маркелова, те, кто режет таджиков, гастарбайтеров, вот кто
они такие.
Горбачев: Я не могу согласиться, что это националисты. Это пре¬
ступники.
Д.М .: Тем не менее власть пугает: если она не сохранит себя — то,
что она называет стабильностью в стране, то к власти придут
коммунисты или националисты.
Горбачев: Они нам навязывают такую альтернативу, как в 96-м году,
когда говорили: голосуйте за Ельцина, а то придут коммунисты!
Д.М.: А что, было бы лучше, если бы пришли коммунисты?
Горбачев: Тогда они эту игру навязывали и сейчас хотят ее исполь¬
зовать. Это — ложный выбор! При честных выборах уже не надо
бояться их результатов. При честных выборах есть сменяемость
власти.
Д.М.: А митинг 24-го. Что должно там произойти?
Горбачев: Первое. В этот день мы должны подтвердить лозунг: "За
новые, свободные и честные выборы!" Критерий поддержки кан¬
дидатов в президенты — согласиться с этим лозунгом. И второе.
В этот день должен появиться оргкомитет Избирателей России,
назначен день съезда Избирателей России. Это будут люди с раз¬
ными политическими взглядами, но с одной ценностью: выборы
должны быть честными, пресса — свободной, власть — подкон¬
трольной обществу.
Д.М.: Михаил Сергеевич! Все-таки бояться непредсказуемости ис¬
хода честных выборов или не бояться?
Горбачев: Не бояться. И идти на новые выборы после отмены фаль¬
шивых».
Общество пробудилось
Митинг 24 декабря состоялся. Он был по-настоящему массо¬
вым — в холодный, промозглый декабрьский день на проспект
Сахарова пришли десятки тысяч людей. Такого Москва не виде-

Общество пробудилось	261
ла уже много лет. Это был решительный, но мирный протест,
манифестация за честные выборы. Стало ясно: российская по¬
литическая жизнь уже не может быть прежней, власти придется
реагировать на требования людей. Как она отреагирует? В этом
был главный вопрос.
Реакция власти оказалась противоречивой. В своем послед¬
нем послании Федеральному собранию президент Дмитрий
Медведев предложил ряд изменений в политической системе,
в том числе: переход к выборам глав регионов прямым голосо¬
ванием жителей; введение упрощенного порядка регистрации
партий — по заявке от 500 человек, представляющих не менее
50 процентов регионов страны; сокращение количества под¬
писей избирателей, необходимого для участия в выборах Пре¬
зидента РФ, до 300 тысяч, а для кандидатов от непарламентских
партий — до 100 тысяч. И хотя оставались неясными детали
и механизмы реализации предложенных изменений, они могли
стать шагом вперед. Еще важнее было то, что уходящий пре¬
зидент проявлял готовность прислушаться к людям и, судя по
стилистике и тональности выступления, не рассматривал «несо¬
гласных» как врагов.
Но на «реформу политической системы России» послание
президента явно не тянуло. А именно она была продеклариро¬
вана, именно в этом духе комментировались предложения Мед¬
ведева близкими к власти экспертами. Многие из них чуть ли не
захлебывались от восторга.
Я не мог присоединиться к этому хору похвал. В том числе
и потому, что было очевидно: Владимир Путин видит ситуацию
по-своему. А его мнение теперь уже было решающим.
После длительных новогодних каникул ситуация стала прояс¬
няться. Мои опасения подтверждались. Конкретизация предло¬
жений Медведева проявила их неадекватность и даже слабость.
Да и то позитивное, что в них было, все больше отходило на вто¬
рой план. Обращало на себя внимание совсем другое — я имею
в виду тональность выступлений Владимира Путина, его от¬
ношение к предвыборной кампании. Повеяло духом прошлого.
Премьер-министр отказался от дебатов со своими конкурентами.
Телевидение освещало его деятельность, показывало, как он то
там, то здесь управляет ситуацией, «наводит порядок». Но никто
не вел с ним жесткой дискуссии, не задавал неудобных вопросов.
Другие кандидаты выглядели на экранах телевизоров несолид-

262
II. Куда идет Россия
но, суетливо. Зрителям подспудно внушалось: ну, кто они такие,
что они могут противопоставить человеку, который каждый день
«решает проблемы». Выступавшие на стороне Путина «доверен¬
ные лица» всячески подчеркивали его «безальтернативность»
и — что гораздо хуже — внушали людям мысль о том, что любая
оппозиция Путину — это плохо, это враги. На заключительном
митинге предвыборной компании, где Путин наконец появился
в качестве кандидата, он и сам высказался в этом духе.
Митинг проходил под лозунгом «Защитим Россию!» В своем
выступлении Путин сравнил ситуацию в России с Отечествен¬
ной войной 1812 года. «Битва за Россию продолжается, — сказал
премьер-министр. — Победа будет за нами... Как в этой связи
не вспомнить Лермонтова и его чудо-богатырей, которые перед
битвой за Москву клялись в верности отечеству и мечтали уме¬
реть за него». И процитировал строки из поэмы «Бородино»:
«Умремте ж под Москвой, как наши братья умирали! И умереть
мы обещали, и клятву верности сдержали мы в Бородинский
бой».
Мне такой настрой был не по душе, и я этого не скрывал:
«Последнее время один из кандидатов призывал нас умереть
за Родину. За Родину надо жить. Бороться за ее демократическое
будущее. Надо сохранить гражданам возможность и дальше на¬
ращивать мирные средства выражения своего протеста.
И у нас будут честные выборы!»
К сожалению, митинг в поддержку Путина стал предвестни¬
ком стратегии конфронтации с значительной частью общества,
требующей перемен. Под знаком этой конфронтации прошел
весь первый год третьего президентства Владимира Путина.
А положительная программа Путина была изложена в серии
его статей, опубликованных в разных органах печати. В них было
много правильного, были и спорные положения. Но так и оста¬
лось непонятным, какими ресурсами будет обеспечено решение
задач, выдвигавшихся в этой программе, на какие общественные
силы будет опираться президент. Судя по его действиям, он рас¬
считывал прежде всего на поддержку пассивного, консервативно
настроенного «молчаливого большинства», все больше отдаля¬
ясь от критически мыслящей части общества.
Выступая в эфире радиостанции «Эхо Москвы», я сказал, что
считаю решение В. Путина идти на третий президентский срок
ошибкой. Нужна сменяемость власти, ее периодическое обнов¬
ление, и он мог бы подать пример реализации этого принципа:

Общество пробудилось	263
«Пришла бы смена, пусть они двигают дальше процесс. А у него
бы осталось очень много позитива».
Боже мой, что тут поднялось! Деятели «Единой России», озло¬
бленные сетевые тролли, «политологи» — вся эта разношерстная
публика начала в один голос травить Горбачева. Как будто я ска¬
зал что-то подрывное, «антироссийское», антигосударственное.
Первые месяцы 2012 года убедили меня в том, что власть не
смогла, побоялась честно провести предвыборную кампанию.
Свои выводы я изложил, выступая перед студентами и препода¬
вателями Московского международного университета.
«После массовых протестов, начавшихся в декабре, власть
все-таки почувствовала: ее надежда на то, что все обойдется,
пронесет, не оправдается. Но все же она пошла лишь на незна¬
чительные шаги навстречу обществу, а главное хочет оставить
без изменений.
Я считал своим гражданским долгом высказаться во все¬
услышание. В нескольких статьях и интервью я заявил: это
неприемлемо.
Нужны не косметические, а кардинальные изменения.
В том числе необходимо изменить конституционные положе¬
ния, касающиеся структуры властных отношений, исключив
возможность монополизации власти любым человеком или
группой лиц.
Необходимо обеспечить независимость судебной власти от
исполнительной, свободу СМИ.
И очень важно: нужны такие партии, которые отражают
реальные интересы людей и существующие в обществе идей¬
но-политические течения — социал-демократическое, либе¬
ральное, консервативное и другие.
Эти задачи невозможно решить одним махом. Но и терять
время нельзя, потому что без глубокого реформирования,
демонополизации нашей политической системы не будет
никакой модернизации, мы не сможем покончить с корруп¬
цией, сырьевой зависимостью экономики, социальным не¬
равенством».
Итоги президентских выборов и то, что произошло в обще¬
стве в предшествующие им недели, требовали глубокого анали¬
за. О первых впечатлениях я рассказал в интервью телеканалу
«Евроньюз».

264
II. Куда идет Россия
«Я думаю, что нынешние выборы от предшествовавших
отличает то, что уже в ходе предвыборной кампании обна¬
ружилось, что общество выходит из состояния, я бы сказал,
прозябания. Народ начинает участвовать в формировании
повестки дня. Если избранный президент действительно со¬
бирается выполнять ту программу, те обязательства, которые
он взял перед выборами, если это не имитация, а мы должны
воспринимать президента серьезно — то для того, чтобы
выполнить, нужна очень серьезная работа исполнительной,
законодательной власти и граждан, всего общества, <...>
и действовать по старинке, даже если бы он захотел — не по¬
лучится. Больше того, я думаю, что вопрос встанет, и вскоре
встанет, о том, что вскоре нужно и новый парламент изби¬
рать, потому что мы знаем, в каких условиях это происходи¬
ло и как это делалось там. Для того чтобы иметь активный,
действующий парламент, эффективный парламент, нужен
новый парламент, прямо скажу».
За несколько недель в стране сформировалось протестное
движение. Меня спрашивали: что произойдет с ним? Как будет
действовать эта новая сила и как будет действовать власть? Во¬
просы действительно ключевые. Свой ответ я дал в интервью
радиостанции «Свобода».
«Вышли на Болотную, вышли на Сахарова, еще раз на
Болотную... А дальше что?
— И дальше надо выходить. Выходить, подтверждать свои
требования, а когда завершится вся выборная эпопея, на¬
стаивать на выполнении всего того, что было обещано в ходе
избирательной кампании. Пусть Путин объясняется. Пусть
он держит ответ... Давление может быть таким, какого власти
даже не ожидают, да и мы все, может быть, не ожидаем.
— Движение, которое началось на Болотной и Сахарова,
будет расширяться? Или выдохнется после выборов?
— Будет расширяться.
— Путин понимает это?
— Я думаю — да. Он почувствовал это. Раныпе-то никто,
кроме стариков, когда их льгот лишали, не выходил на улицы.
Они, кстати, первыми в мороз вышли и перекрыли дороги.
Пример дали, между прочим, молодым, как надо действовать.
Я убежден, что дело не сдвинется, если не будет нарастать
265
Курс на «завинчивание гаек»
давление. А оно будет нарастать, и оно будет все более ор¬
ганизованным, более политизированным. И это Путин не
сможет игнорировать».
Был ли это прогноз или скорее пожелание, которое я высказы¬
вал избранному президенту? Наверное, и то и другое.
Курс на «завинчивание гаек»
Политическая ситуация после выборов изменилась: уже не
было «тандема», путинская вертикаль власти была воссоздана
в прежнем виде, без всяких «неопределенностей» — реальных
или кажущихся — медведевского периода. В этих условиях
и власть, и оппозиционные силы должны были, на мой взгляд,
действовать так, чтобы не создавать и не усугублять раскол
в обществе. «И власть, и оппозиционные силы не должны допу¬
стить раскола в обществе, и должны сделать всё, чтобы избежать
этого», — сказал я в интервью агентству «Интерфакс» в начале
мая. Но ситуация, к сожалению, развивалась в противоположном
направлении. Нарастало взаимное недоверие, враждебность. Кто
был больше виноват в этом? Я далек от того, чтобы давать «карт-
бланш» оппозиции, но считаю, что больше ответственности —
на власти. После победы на выборах она должна была сделать
все возможное, чтобы начать залечивать раны, искать основу для
общественного согласия.
Что же касается протестного движения, то я выступал за то,
чтобы оно сохранилось как движение за честные и свободные
выборы. На основе этого было можно и нужно выступить еди¬
ным фронтом. Но дальше неизбежно возникал вопрос о поли¬
тическом структурировании и самого протестного движения,
и общества в целом. Поэтому я вновь напомнил — нужны
сильные, идеологически содержательные политические партии.
Нынешние — не годятся. И прежде всего нужна партия, осно¬
ванная на социал-демократической идеологии, доказавшей свою
историческую состоятельность, прежде всего в Европе. Сам я по
мере сил был готов этому содействовать, но, конечно, не мог и не
хотел взять на себя роль лидера — возраст и здоровье не позволя¬
ли. И если говорить о разочарованиях последних лет, то главное
из них — не нашлось людей, которые взялись бы за реализацию
этой альтернативы. Нам по-прежнему не хватает умения орга¬
266
II. Куда идет Россия
низовываться для реализации крупных, долгосрочных поли¬
тических проектов. А у власти, сплотившей вокруг себя новую
номенклатуру, есть свой проект — консервация существующих
порядков.
6 мая, накануне инаугурации президента, десятки тысяч
людей вышли на улицы Москвы, чтобы потребовать перемен.
Что произошло на митинге? Судя по отчету полиции, ставшему
достоянием гласности год спустя, на Болотной площади никаких
чрезвычайных происшествий, а тем более массовых беспорядков,
не было: «В результате проведенных мероприятий органами
внутренних дел г. Москвы задачи по обеспечению обществен¬
ного порядка и безопасности выполнены в полном объеме, чрез¬
вычайных происшествий не допущено». Из того же отчета мы
узнали, что для обеспечения порядка было задействовано почти
13 тысяч силовиков!
Подавляющее большинство участников митинга было на¬
строено спокойно и вело себя мирно. Но из нескольких инциден¬
тов было «сформировано» уголовное дело, разбирательство ко¬
торого тянулось больше года, десятки людей были арестованы.
А месяц спустя Дума в авральном порядке приняла, а прези¬
дент подписал закон о митингах, вводящий целый набор санк¬
ций, штрафы от 10 тысяч до 300 рублей и даже ограничения на
«одновременное массовое пребывание граждан в общественных
местах». Причем формулировки закона таковы, что оставляют
власти возможность путем их «толкования» запретить что угод¬
но. То, что закон находится в вопиющем противоречии с кон¬
ституционным принципом свободы собраний, было настолько
очевидно, что я, как и многие, до последнего момента надеялся,
что президент не подпишет его. А когда он все-таки подписал
закон, я сказал: «Это ошибка. Ее придется исправлять».
Такими же авральными темпами был принят закон о «неком¬
мерческих организациях, выполняющих функции иностранного
агента». Целью его было объявлено недопущение вмешательства
иностранных государств в российскую политику и обеспечение
прозрачности в деятельности общественных организаций, в том
числе в их финансах. Цели вроде бы и правильные, и ничто
не мешало добиваться их в рамках существующих законов. Но
формулировки спешно проштампованного Думой без всяких
обсуждений и подписанного президентом закона, сами слова
«иностранный агент», последовавшие сразу же за этим массовые

267
Курс на «завинчивание гаек»
«проверки» общественных организаций с участием прокурату¬
ры, трактовка любой общественной деятельности как политиче¬
ской — все это не оставляло сомнений: на любую общественную
активность, не одобряемую властью, хотят надеть смирительную
рубашку.
К концу 2012 года окончательно определился курс россий¬
ской власти на полное подчинение себе общества, ограничение
гражданской активности. Среди рьяных защитников этого курса
оказался председатель Конституционного суда Валерий Зорь¬
кин. Оставить без ответа его позицию я не мог. Мой ответ был
опубликован в «Независимой газете».
«Председателю Конституционного суда
Российской Федерации
В.Д. Зорькину
Уважаемый Валерий Дмитриевич!
Ваша статья "В хаосе нет морали", опубликованная в "Рос¬
сийской газете" (11.12.12), попалась мне на глаза с некоторым
опозданием. Не скрою, многое в тексте удивило меня именно
потому, что он принадлежит председателю Конституционного
суда России и представлен в нашей правительственной газете.
Полемизируя с весьма субъективными суждениями аме¬
риканского политолога Л. Арона "о моральном и личностном
выборе при построении российского государства" ("Неза¬
висимая газета" от 28.11.12), Вы абсолютно безосновательно,
вопреки общеизвестным историческим фактам приписываете
горбачевской перестройке отсутствие позитивного морально¬
го содержания. И "инкриминируете" ей "смуту". Как хаос,
в котором нет морали.
Словно не было первых за многие десятилетия истории Рос¬
сии свободных альтернативных выборов в 1989 и 1990 годах.
Не было гласности, позволившей людям свободно говорить
то, что они думают?
Не открывался гражданам широкий доступ к информа¬
ции, ко всему богатству российской и мировой литературы?
Будто не появилась свобода выезда и возвращения граждан
на Родину? А закон о свободе совести и религиозных орга¬
низаций, возвращение храмов верующим? А открытое и ши¬
рокое празднование 1000-летия Крещения Руси? Почему Вы
забыли о восстановлении приостановленной реабилитации
268
II. Куда идет Россия
жертв сталинских репрессий, об освобождении политических
заключенных? Не говоря уже о прекращении "холодной
войны" и реальных шагах к устранению опасности ядерной
войны, сокращению вооружений. Вы не видите во всем этом
«позитивного морального содержания»?
Я хорошо представляю, кому на руку были и возрожда¬
ются сейчас антиперестроечные призывы и команды. Но не
думал, однако, что автор Вашего уровня, разнося в пух и прах
тех, кто "восхваляет" горбачевскую перестройку напрямую,
буквально через запятую станет сопрягать ее с преступления¬
ми и бедами 90-х годов и новой "перестроечной смутой", ко¬
торая якобы имеет целью "усугубить деградацию общества".
Очень странно звучат в Вашей статье, например, следу¬
ющие пассажи. "Разве не очевидно, — пишете Вы, — что
восхваление и оправдание нашей перестройки и расстрела
Ельциным собственного парламента адресует не к прошлому,
а к будущему? Что так моделируется — именно моделиру¬
ется — новая волна абсолютного морального негативизма
к тому, что происходит сейчас и что эту волну абсолютного
морального негативизма многие уже называют "перестрой¬
кой-2". Поскольку все эти беды, судя по Вашей статье, восхва¬
ляет и одобряет Л. Арон, получается, что он и ему подобные
навлекают хаос, аморализм и смуту на нас и сейчас. Так и хо¬
чется кричать "караул!" и сооружать новый "железный зана¬
вес". Но я, однако, убежден, что сейчас гораздо перспективнее
очищать и обновлять нашу власть, как об этом было сказано
недавно с самой высокой кремлевской трибуны.
Перестроечные настроения и движения возникают не
столько по воле "смутьянов", сколько в результате отстава¬
ния политической системы и правящей элиты от запросов
общественного развития, от роста гражданского сознания
населения. Не видеть закономерного назревания граждан¬
ского протеста в условиях застоя, сводить дело к моральной
и правовой "неполноценности" лидеров "требовательных
сограждан" — это опасная близорукость и глубокая ошибка.
И тогда нам действительно ждать драматических потрясений
и революций.
Что же касается оценок горбачевской перестройки в Вашей
статье о хаосе, в котором нет морали, то объективности ради
я позволю себе привести иные данные и признания. Их источ¬
ник — правительственная телеграмма в мой адрес. Вот текст:

269
Нужен диалог между властью и обществом
"Уважаемый Михаил Сергеевич!
Примите сердечные поздравления с 75-летием. Всем известно,
как много усилий Вы приложили для того, чтобы наша стра¬
на сделала исторический поворот в сторону демократических
реформ, возникновения гражданского общества, построения
правового государства.
От всей души желаю Вам доброго здоровья, неиссякаемого
оптимизма и веры в будущее. Успехов во всех делах, счастья и
благополучия Вам и Вашим близким.
Председатель Конституционного суда
Российской Федерации
В.Д. Зорькин
02.03.2006"
Что же побудило Вас так резко, диаметрально изменить
свои суждения и оценки? Может быть, то, что в последние
годы я стал выступать с критикой правящей партии, которая
воплощает в себе худшие бюрократические черты КПСС, пре¬
вратилась в механизм сохранения монополии на власть, в ма¬
шину бездумного штампования любых спущенных сверху
решений и команд.
Уважаемый Валерий Дмитриевич! Ваша честь!
Поверьте, все вышеизложенное мною написано исключи¬
тельно ради правды и справедливости. Ничего личного. Зла
и обид не держу. Желаю Вам здоровья. Светлых праздников
Нового года и Рождества Христова».
Нужен диалог между властью и обществом
Каков может быть итог нынешнего курса власти, если пре¬
зидент не внесет в него изменений? Уверен: сохранение суще¬
ствующих порядков пагубно для страны. Об этом я говорил в пу¬
бличной лекции для молодежи, прочитанной в марте 2013 года
в РИА «Новости». Мне запомнился этот день. Выступление вме¬
сте с ответами на вопросы продолжалось почти два часа.
Вот главное, о чем я сказал молодым людям, заполнившим
зал.
«Политика все больше превращается в имитацию демо¬
кратии. Вся власть в руках исполнительной ветви, прези¬
дента. Парламент лишь штампует его решения.

270
И. Куда идет Россия
Несамостоятельна судебная власть.
Экономика монополизирована, сидит на нефтяной
и газовой игле. Инициатива предпринимателей скована,
малый и средний бизнес сталкивается с огромными барье¬
рами.
Недопустимо велик разрыв в доходах и уровне жизни
между наиболее обеспеченным слоем населения и всеми
остальными. Колоссальные масштабы приобрела коррупция.
Большое беспокойство вызывает состояние таких сфер,
как образование, здравоохранение, наука.
Начиная с 2004-2005 года я постоянно выступал по этим
проблемам. Эти вопросы остро поднимали и другие, не
только я. Но власть по существу не реагировала на сигналы,
идущие от общества. В конечном счете такое отношение
власти к обществу вызвало реакцию.
Общество пробудилось. Оно заявило о своих правах.
Люди вновь потребовали перемен.
Но вместо того, чтобы начать диалог с обществом, власть
прибегла к манипуляциям, цель которых — самосохране¬
ние любой ценой. Ей удалось на время сбить протестную
волну. Но проблемы страны никуда не ушли, и если все
останется по-прежнему, они будут обостряться.
А это значит, что перед российским обществом по-
прежнему стоит историческая задача — осуществить про¬
рыв к реальной демократии.
Влиять на ход истории люди могут только через
участие в политике. Реальность же такова, что у них
практически нет возможности влиять на принимаемые
решения через реально действующие, отражающие их
интересы партийные и общественные структуры. И они
ищут другие пути — через Интернет, через стихийные
и организованные акции протеста, возмущенные звонки
на радио.
Но нужна реальная политическая жизнь. А она, как в во¬
ронку, засасывается в "Единую Россию" и другие офици¬
альные и близкие к ним структуры.
Стоит человеку выпасть из номенклатуры — и начинает¬
ся стремительный процесс его маргинализации, он вытал¬
кивается из политической сферы. Можно назвать десятки
людей, которые были активны в политике пять-десять лет
назад и о которых сейчас, как говорится, ни слуху ни духу.

Нужен диалог между властью и обществом	271
Как бы к ним ни относиться, плохо, что люди просто вы¬
черкиваются из политики.
"Единая Россия" превратилась в "руководящую и на¬
правляющую". Но реальные проблемы людей не решаются,
прорываются на поверхность, требуют "вмешательства на
высшем уровне". "Ручное управление" на глазах превра¬
щается в регулирование уличного движения, в составление
расписания поездов.
Все это делается "во имя стабильности". Да, нам нужна
стабильность, но стабильность демократическая, достига¬
ющаяся через диалог, через соревнование ответственных
политических сил, через предоставление возможностей для
формирования и продвижения конкурирующих программ.
Этого у нас нет, хотя мы прошли часть пути в этом на¬
правлении. Может быть, полпути, а может быть, и меньше.
Если не идти дальше, то нас может отбросить назад, и при¬
дется снова искать дорогу. Потеряем темп, потеряем время,
а это в современном мире — опасно. Ведь наши соседи по
глобальному миру уже сделали рывок или готовятся к нему.
Отставать нельзя. Если не будет модернизации полити¬
ческой сферы, то мы увязнем в болоте и будем скатываться
вниз и на международной арене.
Я думаю, что и власть, и общество должны сделать сей¬
час исторический выбор.
Надо, чтобы и со стороны власти, и со стороны общества
было понимание того, что решить сложнейшие проблемы
страны можно лишь на путях демократического взаимодей¬
ствия. Разрыв между властью и народом больше нетерпим.
Скажу откровенно: сейчас слово прежде всего за вла¬
стью. Идти дальше по пути "завинчивания гаек", принятия
законов, ограничивающих права и свободы людей, насту¬
пления на СМИ и организации гражданского общество —
губительный, бесперспективный путь.
Уверен: если власть выберет путь диалога с обществом,
с его активной, неравнодушной частью, она найдет у них
отклик. В том числе у молодежи.
Молодежь активно проявила себя в период подъема
общественного протестного движения. Меня обрадовала
ее энергия, ее поведение на митингах. Но весь опыт моей
жизни в политике подсказывает: будет трудно, серьезные
изменения легко не даются. Энергия и энтузиазм должны

272	II. Куда идет Россия
быть дополнены настойчивостью, умением организоваться,
серьезно мыслить, слышать и учитывать разные мнения.
В общем, нужно учиться бороться за демократию и жить
в условиях демократии.
Один существенный момент, о котором я хочу сказать
специально, подчеркнуть его значение: не должно быть
раскола — ни между поколениями, ни между разными те¬
чениями демократических сил.
Надо проявить зрелость, подлинный патриотизм —
то есть ответственность перед страной, перед обществом,
перед будущим России. И тем самым доказать, что человек
может менять историю, что граждане России способны
взять будущее страны в свои руки и строить его на пути
демократии. Потому что, по большому счету, другого пути
у нас нет».

III
Тревожный новый мир
Годы «после Кремля» были временем огромных изменений.
И я, конечно, не мог оставаться в стороне от происходящего —
постоянно откликался на события, старался в меру сил и возмож¬
ностей влиять на них, инициировал и поддерживал международ¬
ные проекты, в новых условиях продолжавшие начатое в годы
перестройки. Как рассказать о десятках, даже сотнях встреч,
поездок, конференций, выступлений, статей, посвященных со¬
бытиям в мире? Не потеряется ли в этом калейдоскопе главное?
И я задал себе вопрос: что было главным, что было связующей
нитью в моей международной деятельности этих лет? И ответ
пришел сразу: все эти годы я отстаивал и стремился развить,
применить к условиям быстро меняющегося мира «новое мыш¬
ление» — идеи и принципы, которые я и мои единомышленни¬
ки предложили миру во второй половине 1980-х годов. О них
я хочу напомнить здесь в первую очередь, потому что убежден:
благодаря «новому мышлению» удалось покончить с «холодной
войной». И потому, что верю: эти идеи нужны миру и сегодня.
Актуальность «нового мышления»
«Новое мышление» — не набор догм, не «кодекс». Оно раз¬
вивалось, наполнялось новым содержанием, отражая ход миро¬
вых событий. Но неизменной оставалась его основа: признание
взаимосвязанности и взаимозависимости мира, неделимости без¬
опасности, значения общечеловеческих ценностей и интересов.
В феврале 1986 года я заявил об этом с трибуны XXVI съезда
КПСС. Это стало партийной позицией, а она тогда имела решаю¬
щее значение.

274
III. Тревожный новый мир
«Новое мышление» не было внезапным «откровением», оно
возникло не на пустом месте. У него была предыстория, были
предшественники. Не раз в своих лекциях и выступлениях
в США я цитировал речь президента Джона Кеннеди в амери¬
канском университете в июне 1963 года. Он призвал тогда «не
считать конфликты неизбежными, а договоренности невозмож¬
ными, не превращать международное общение в обмен угроза¬
ми». На пике «холодной войны» он сумел вырваться из порочно¬
го круга демонизации «противника» и стремления к гегемонии
в мире. Будущий мир, сказал он, это не Рах Атепсапа. Или это
будет мир для всех, или его вообще не будет.
Когда мы критикуем коммунистов — нельзя демонизировать
советских людей: они такие же, как мы.
Предшественниками «нового мышления» были выдающие¬
ся мыслители и политики — социал-демократы Улоф Пальме
и Вилли Брандт. Они раньше других смогли почувствовать
и понять вызовы нового времени. Отсюда новаторская концеп¬
ция общей безопасности в ядерный век, которую выдвинул
и отстаивал Пальме, и идеи преодоления конфронтации между
Востоком и Западом, общеевропейского сотрудничества, Боль¬
шой Европы, которые развивали Брандт, Франсуа Миттеран,
Гельмут Шмидт.
«Новое мышление» воспринимало также важные принципы
международного сотрудничества, которые даже в годы «холод¬
ной войны» разрабатывались в рамках Организации Объеди¬
ненных Наций. Его гуманистическое содержание было созвучно
призывам и требованиям антивоенных движений и лидеров
мировых религий.
Итоговый синтез — «новое мышление» — это современный
гуманизм, смысл которого в движении к более стабильному,
более безопасному, более справедливому и человечному обще¬
ству.
Признание взаимосвязанности и взаимозависимости мира
и приоритета общечеловеческих ценностей и интересов отнюдь
не означало пренебрежения суверенитетом государств и госу¬
дарственными интересами. Их значение — равно как и роль
классовых, корпоративных и иных интересов — никто не отме¬
нял. Но теперь они реализуются в новых условиях, когда на пер¬
вый план выходят общие интересы всего человечества. Прежде
всего — императив предотвращения ядерной войны и спасения
человечества от экологической катастрофы.

Актуальность «нового мышления»	275
Добиться этого, считали мы, можно лишь совместными уси¬
лиями всех стран и народов.
А из этого вытекали конкретные задачи и конкретные особен¬
ности внешней политики эпохи перестройки:
—	отказ от идеологической конфронтации с Западом;
—	отказ от милитаризованного подхода к отношениям
с внешним миром;
—	курс на прекращение гонки вооружений, ликвидация ору¬
жия массового уничтожения, сокращение вооруженных
сил, разоружение до уровня разумной достаточности;
—	стремление к интеграции нашей экономики в мировую
и включению страны в общий цивилизационный про¬
цесс;
—	признание свободы выбора для всех, включая выбор
общественного устройства;
—	неприменение силы в международных отношениях
с целью навязывания своей силы другим;
--невмешательство во внутренние дела суверенных госу¬
дарств;
—	акцент на превентивную дипломатию и установление
доверия как важнейший фактор мировой политики;
—	готовность к сотрудничеству со всеми, кто готов к нему,
к взаимодействию по проблемам, ранее не включав¬
шимся в международную повестку дня, — права чело¬
века, экология, решение гуманитарных проблем.
Это было ново для нас, предполагало необходимость измене¬
ний и во внешней политике, и внутри страны. Но я не случайно
говорил тогда своим партнерам по переговорам, лидерам запад¬
ных государств: меняться придется всем, современный взаимоза¬
висимый мир не оставляет никому иного выбора. Последующие
события показали, что не все наши партнеры и далеко не всегда
действовали в соответствии с принципами «нового мышления».
И рано или поздно это дорого обходилось и миру, и им самим.
После ухода в конце 1991 года с поста президента мое поло¬
жение изменилось, но я считал своим долгом добиваться того,
чтобы «новое мышление» утвердилось в мире, несмотря на из¬
менение мирового баланса, вызванного исчезновением с карты
мира Советского Союза. Ситуация выглядела очень противо¬
речивой. С одной стороны, закончилась «холодная война» — за-

276
III. Тревожный новый мир
кончилась, как признавали наши западные партнеры, еще до
распада Союза. Россия и страны Запада не видели друг в друге
врагов, открывались перспективы сотрудничества — как двусто¬
роннего, так и в решении глобальных проблем. Один из первых
моих гостей в Фонде, Генри Киссинджер начал нашу беседу
с того, что сказал: у новой России, начавшей свой путь на миро¬
вой арене, нет врагов. Она может быть уверена: на обозримую
перспективу ее безопасность обеспечена. «И это, — добавил
он, — во многом благодаря Вашим усилиям». Я согласился с ним,
но с одной существенной оговоркой: безопасность, хорошие от¬
ношения и сотрудничество с другими странами — это не что-то
раз и навсегда данное. Чтобы они обрели устойчивость, нужна
политика, стоящая на твердой основе достижений предыдущего
периода и адекватным образом реагирующая на изменения.
Проблемы глобализации
А мир в это время стремительно менялся. Процессы, начав¬
шиеся раньше, приобрели огромную динамику с окончанием
«холодной войны». Глобальное противостояние сдерживало их,
хотя и не могло их остановить. Теперь они ускорились, распро¬
странились практически на всю планету. Ученые и политики
назвали это глобализацией. Она превратилась в доминирующую
тенденцию мирового развития.
С самого начала я и мои соратники в Горбачев-Фонде сделали
это явление одним из приоритетных пунктов наших размышле¬
ний.
Я считал, что глобализация открывает возможности для пере¬
хода к более безопасному и стабильному мировому порядку
и в конечном счете — выхода к новой цивилизации, которая стала
бы синтезом важнейших идей и ценностей, предлагаемых раз¬
ными культурами и идеологиями. Не случайно девизом Фонда
стали слова «К новой цивилизации!». В то же время я был далек от
идеализации глобализационных процессов. Свои мысли об этом
я изложил на конференции, которую мы провели летом 1992 года.
«Объективно обусловленное движение человеческого со¬
общества к взаимодействию и взаимозависимости происходит
настолько быстро, что оно как бы насильно вырывает сотни
миллионов людей из привычных условий существования,
Проблемы глобализации
277
вынуждает ломать сложившиеся стереотипы поведения, цен¬
ностные системы, идейные установки. Именно отсюда, из ин¬
стинктивного стремления простого человека, чувствующего
себя беспомощным перед ветрами перемен, укрыться от них
в своей малой общности — традиционалистской, конфесси¬
ональной, национальной — берет начало волна фундамен¬
тализма, религиозного фанатизма и примитивного национа¬
лизма, затопившая многие регионы мира.
Наш мир совершает большой переход к новому "сожи¬
тельству" народов. Тут встают неотложные проблемы, тре¬
бующие глубокого осмысления и согласованных решений.
Одна из них, может быть, самая сложная: как совместить
имеющиеся ресурсы с желанием многомиллиардного, при¬
том быстро растущего населения планеты жить достойно, по-
человечески?*^... > Сейчас нам важно определить координаты:
где мы, мировое сообщество, оказались, выйдя из "холодной
войны"? Очевидно, мы должны согласиться, что при всех
бесспорных изменениях "глобального ландшафта", системы
международных отношений сами эти изменения пока явля¬
ются промежуточными.
С распадом двухполюсного мира только начинает склады¬
ваться многополюсный, плюралистический мир, в котором
возрастающую роль начинают играть объединенная Запад¬
ная Европа, КНР, Япония и некоторые другие страны.<...>
Вопреки всем препятствиям и противодействиям, в мире скла¬
дывается и будет продолжать складываться система междуна¬
родного регулирования важных общественных проблем. Этот
процесс, при всей его неоднозначности, будет происходить —
я верю в это и надеюсь, что так и будет, — путем доброволь¬
ного делегирования отдельными государствами полномо¬
чий, реализация которых возможна лишь на международном
уровне. Можно предположить, что объем таких полномочий
будет расширяться, и это возможно только на добровольной
основе.<...> Условием эффективности международных ин¬
ститутов должно быть взаимное доверие. В свою очередь, до¬
верие возникает, если участники процесса определяют свою
политику на основе открытых демократических процедур».
Думаю, в этом выступлении мне удалось обозначить и пер¬
спективность процесса глобализации, и острые проблемы, ко¬
торые возникали по мере его развития. Вначале глобализация
278
III. Тревожный новый мир
рисовалась как однозначно позитивный процесс, открывающий
для всех поистине безграничные возможности. Отчасти такое
видение глобализации было добросовестным заблуждением, от¬
части — вызвано стремлением воспользоваться новой ситуацией
для установления монопольного лидерства Запада и прежде
всего США.
В дальнейшем глобализация стала темой одного из главных
исследовательских проектов Горбачев-Фонда. В числе первых мы
обратили внимание на то, что по мере ускорения глобализации
все заметнее проявляются негативные стороны этого процесса,
что глобализации сопутствуют немалые риски. Угрожающими
темпами стала нарастать поляризация богатства и бедности
в мире.
Проблемы глобализации и ее последствий стали постоянной
темой дискуссий на различных международных форумах, в том
числе на самом высоком уровне. В сентябре 2000 года они стали
предметом обсуждения на Саммите тысячелетия, прошедшем
в Нью-Йорке, в штаб-квартире ООН, с участием 160 глав государств
и правительств, и нашли отражение в принятой там «Декларации
тысячелетия», одобренной Генеральной Ассамблеей ООН.
Параллельно там же в Нью-Йорке и в те же сентябрьские дни
2000 года собрался «Мировой форум-2000» — с участием видных
представителей мировой политической элиты. Я был одним
из инициаторов этого форума, председательствовал на нем
и открыл его вступительной речью, в которой проводил мысль
о необходимости внесения начал управляемости в слепой и не¬
контролируемый процесс глобализации.
Итогом нашего проекта по изучению феномена глобализа¬
ции стал коллективный труд — «Грани глобализации. Трудные
вопросы современного развития». В этой книге — не только ана¬
лиз самого явления, противоречий глобализации, «за» и «про¬
тив» этого процесса, но и попытка обрисовать контуры «глоба¬
лизации с человеческим лицом», социально ориентированной
и экологически ответственной глобализации. Разумеется, первая
попытка нащупать альтернативу не могла притязать дать отве¬
ты на все вопросы и проблемы, но это был отклик на реальный
общественный запрос: движение за альтернативную глобализа¬
цию набирало силу, ставило острые проблемы, и оно лишь уси¬
лилось, когда в 2008 году разразился глобальный экономический
кризис, обнажил несостоятельность модели, лежащей в основе
мирового развития.

Вызов безопасности
279
Один из важнейших политических выводов, к которому нель¬
зя было не прийти, изучая мировые процессы, состоял в том, что
ни одна страна и даже группа стран не в состоянии в одиночку
справиться с главными вызовами нового тысячелетия. Это вызов
безопасности, вызов бедности и отсталости и вызов экологиче¬
ского кризиса. Эти вызовы взаимосвязаны и в конечном итоге
требуют комплексного ответа. По своим масштабам, по рискам,
которые в них заложены, они, на мой взгляд, беспрецедентны.
Я не раз обсуждал их с политиками, учеными, активистами граж¬
данского общества, участвовал в десятках конференций и фору¬
мов, давал интервью, публиковал статьи. И утвердился в своем
убеждении, что без «нового мышления» мир не найдет на них
адекватных ответов.
Вызов безопасности
Он предстает в разных обличьях, но самые опасные его про¬
явления — это оружие массового уничтожения и терроризм. Тем
более, что нельзя исключать возможность того, что самое страш¬
ное оружие может попасть в руки экстремистов.
Для меня тема ядерного разоружения — как красная нить,
которая проходит сквозь годы и десятилетия моей деятельности.
Одним из главных достижений политики «нового мышления»
было прекращение гонки ядерных вооружений. После десятиле¬
тий непрерывного наращивания арсеналов начался процесс их
сокращения. Переломным моментом стал Рейкьявик. Несмотря
на то, что зафиксировать договоренности не удалось — пре¬
пятствием стало стремление Рональда Рейгана получить наше
«добро» на испытания и развертывание систем ПРО, в том числе
в космосе — параметры 50-процентного сокращения стратегиче¬
ских наступательных вооружений и ликвидации ракет средней
дальности были согласованы именно там. А затем получили
юридическое оформление в договорах по РСМД в 1987 году и по
СНВ в 1991 году. Осенью 1991 года мы с президентом Джорджем
Бушем обменялись письмами о намерении ликвидировать боль¬
шую часть тактического ядерного оружия. И надо сказать, что
все эти договоренности были впоследствии выполнены. Таких
сокращений самого смертоносного оружия — и такими темпа¬
ми — мир не знал.

280
III. Тревожный новый мир
Сначала казалось, что процесс избавления мира от оружия
массового уничтожения продолжится на той основе, которую
нам удалось создать. В 1992 году президенты Ельцин и Буш под¬
писали договор СНВ-2, была открыта для подписания конвенция
о ликвидации химического оружия. Но вскоре процесс замед¬
лился, а потом и вовсе застопорился. Договор СНВ-2 пролежал
в Конгрессе США и в российской Госдуме несколько лет, но так
и не был ратифицирован. Конвенция о ликвидации химическо¬
го оружия осуществлялась медленными темпами, прежде всего
из-за затянувшегося экономического кризиса в России. Не всту¬
пил в силу договор о всеобщем и полном запрещении ядерных
испытаний. А переговоры о мерах контроля за соблюдением
Конвенции о запрещении биологического оружия окончились
ничем — США блокировали договоренность.
Процесс сокращения и ликвидации оружия массового унич¬
тожения стал заложником общего состояния международных
отношений. А в 90-е годы вместо их постепенного улучшения
и роста доверия движение шло в противоположном направле¬
нии. И я убежден, что главная причина этого состоит в том, что
Запад и прежде всего США неверно оценили события, связанные
с распадом Советского Союза и окончанием «холодной войны».
Запад заявил о своей победе. Значит, к прекращению «хо¬
лодной войны» привели не совместные усилия, не переговоры,
а политика силы. Из этого сделали вывод: надо наращивать силу,
усиливать военное превосходство. Было предано забвению со¬
вместное обязательство, зафиксированное в заявлении руководи¬
телей СССР и США в Женеве: наши страны не будут стремиться
к военному превосходству друг над другом. А ведь данная конста¬
тация была не менее важна, чем другое историческое положение
этого совместного заявления: признание того, что ядерная война
недопустима, что в ней не может быть победителей.
Мир стал свидетелем, как капитал доверия, накопленный
во второй половине 80-х годов, стал растрачиваться, как вместо
нового, более безопасного мирового порядка возникает призрак
мирового хаоса, в котором господствует право сильного. При¬
менение силы против Югославии, расширение НАТО, ракетные
удары по Ираку во второй половине 90-х годов показали, как
США намерены решать проблемы безопасности. Голоса России,
Китая и даже некоторых союзников США не были услышаны.
Политика односторонних действий, сформировавшаяся, кстати,
еще до прихода в Белый дом Джорджа Буша-младшего, превра¬
281
Избавить мир от ядерного оружия
тилась в постоянный негативный фактор мировой политики.
В мире вновь стало утверждаться «право сильного». И другие
страны сделали из этого выводы.
В конце 90-х годов ядерное оружие испытали Индия и Паки¬
стан. По тому же пути пошла Северная Корея. Возникли вопросы
относительно ядерной программы Ирана — действительно ли
она, как утверждало иранское руководство, имеет исключитель¬
но мирный характер. А ведь в мире десятки так называемых
«пороговых» стран, способных при необходимости создать ядер¬
ное оружие. Пример ЮАР, которая после ликвидации системы
апартеида отказалась от ядерного оружия и уничтожила его, так
и остался единичным. Угроза распространения ядерного оружия
и новой гонки вооружений стала реальностью.
В мировой политике цель ликвидации ядерного оружия
была, по сути дела, предана забвению. Наоборот — в военных
доктринах ядерных держав оно вновь стало рассматриваться
как приемлемое средство ведения войны, первого и даже «пре¬
вентивного» удара. Сначала это произошло в американской во¬
енной доктрине, а затем такому примеру последовали и другие.
Пришлось констатировать: возможности, открывшиеся после
окончания «холодной войны», не были использованы, а если ска¬
зать совсем откровенно — были пущены по ветру.
Избавить мир от ядерного оружия
Я считал прежде и убежден сейчас: избавить мир от всех опас¬
ностей, связанных с ядерным оружием, можно только избавив¬
шись от самого этого оружия. В конечном счете иного пути нет.
И в начале 2007 года произошло событие, которое показало, что
понимание этого имеет место в кругах политической и интел¬
лектуальной элиты США — страны, которая внесла наибольший
«вклад» в гонку ядерных вооружений.
4 января 2007 года в газете «Уолл-стрит джорнел» была опубли¬
кована статья «Мир, свободный от ядерного оружия», которую
подписали известные политические деятели США, представляв¬
шие обе ведущие партии: Джордж Шульц, Генри Киссинджер,
Уильям Перри и Сэм Нанн. То, что эти политические «тяжелове¬
сы», люди, не склонные к утопическим прожектам, обладающие
уникальным опытом формирования политики предыдущих ад¬
министраций, решили выступить публично по такому важней¬
282	III. Тревожный новый мир
шему вопросу мировой политики, как необходимость отказа от
ядерного оружия, свидетельствовало о важном сдвиге в настрое¬
ниях американского истеблишмента. Это было знаковое событие.
Я откликнулся на статью американской «четверки» своей ста¬
тьей, напечатанной там же, в «Уолл-стрит джорнел», 31 января.
В ноябре 2006 года, напомнил я, лауреаты нобелевской премии
мира на своем форуме в Риме выступили со специальным за¬
явлением по поводу ядерной угрозы. Напомнил и об иниции¬
рованной ученым с мировым именем, нобелевским лауреатом
Джозефом Ротблатом (он скончался в 2006 году), кампании
по информированию общественности о ядерной опасности,
в которой участвовал и я. О большой работе организации Теда
Тёрнера «Инициатива против ядерной угрозы». Нас объединило
понимание того, что нельзя допустить развала Договора о нерас¬
пространении и что на странах-членах «ядерного клуба» лежит
тут главная ответственность.
Надо, писал я, «вернуться к цели ликвидации ядерного ору¬
жия как реальной задаче, причем не в отдаленной перспективе,
а как можно скорее. Нравственный императив, неприятие этого
оружия с этической точки зрения смыкаются с императивом без¬
опасности. Все очевиднее становится, что в новую эпоху ядерное
оружие не является средством укрепления безопасности, наобо¬
рот — с каждым годом оно все больше превращается в фактор ее
ослабления и разрушения».
Вновь, как и в середине 80-х годов, встал вопрос о политиче¬
ской воле, об ответственности лидеров ведущих государств за
преодоление пропасти между словами о мире и безопасности
и реальными угрозами, которые нависли над миром.
Первейшая задача виделась мне в том, чтобы «в рамках До¬
говора о нераспространении ядерного оружия начать диалог
с участием как ядерных, так и неядерных государств по всему
комплексу проблем, связанных с избавлением человечества от
ядерного оружия». Цель диалога — выработка согласованной
концепции движения к миру, свободному от ядерного оружия.
А ключ к успеху — взаимность обязательств и действий: «Члены
ядерного клуба должны официально подтвердить свою привер¬
женность сокращению и в конечном счете ликвидации ядерного
оружия. Как залог серьезности своих намерений они должны
уже в ближайшее время пойти на два принципиально важных
шага: ратифицировать договор о полном запрещении ядерных
испытаний и внести изменения в свои военные доктрины, сняв

283
Избавить мир от ядерного оружия
ядерные вооружения с режима повышенной боеготовности,
унаследованного от "холодной войны". Одновременно госу¬
дарства, имеющие программы развития ядерной энергетики,
должны заявить об исключении из этих программ военных эле¬
ментов».
Избавление мира от ядерного оружия — не лозунг, а конкрет¬
ная, практическая задача. Как решить ее, что мешает двигаться
в этом направлении? Эти вопросы стали предметом заинтересо¬
ванного, острого обсуждения в рамках Форума мировой полити¬
ки, созданного мною вместе с группой друзей и единомышлен¬
ников.
Идея создания Форума встретила поддержку в политических
кругах многих страх. Учредительная конференция Форума со¬
стоялась 18 мая 2003 года в Турине (Италия).
При открытии учредительной конференции я сказал: «Глав¬
ная цель Форума — способствовать восстановлению диалога
как единственного средства решения накопившихся в мире
проблем, выработке новых правил поведения государств, с тем
чтобы представить их правительствам, политическим силам
и общественности в надежде, что они найдут новые подходы
для решения кризисных ситуаций в международном масштабе,
генерировать политическую волю к реформе международных
институтов и созданию нового, справедливого и безопасного ми¬
рового порядка». А если совсем кратко — мы хотели сократить
отставание политики от темпов мировых перемен.
Одним из важнейших мероприятий Форума была прошед¬
шая 16-17 апреля 2009 года в Риме конференция «Преодоление
ядерной опасности». Вместе с нами в ее организации участвова¬
ли «Инициатива против ядерной угрозы» и министерство ино¬
странных дел Италии. Среди участников были Джордж Шульц,
Уильям Перри, Сэм Нанн, Ганс-Дитрих Геншер, Рууд Любберс,
А.А. Бессмертных, представители законодательных органов
США и России — Дайэн Файнстайн, Михаил Маргелов, Кон¬
стантин Косачев, крупные ученые и эксперты. Конференция
приобрела особую значимость в свете заявления, сделанного
в Праге 5 апреля недавно избранным Президентом США Бара¬
ком Обамой, его призыва к миру без ядерного оружия. Эта цель
была подтверждена и на встрече президентов США и России
в Лондоне. Тем важнее было обсудить вопрос о путях ее дости¬
жения.

284
III. Тревожный новый мир
В своем заявлении при открытии конференции я сказал:
«Ядерное оружие — это крайнее проявление милитаризации
международных отношений и политического мышления. Мы не
преодолели это тяжелое наследие XX столетия». Нужны реши¬
тельные действия. С этим согласился и сопредседатель конфе¬
ренции Джордж Шульц: «Идея уничтожения ядерного оружия
окончательно созрела. Однако время играет против нас. Настало
время осторожных безотлагательных действий».
Все так. Но можно ли считать такую перспективу реалистич¬
ной, если после избавления мира от оружия массового унич¬
тожения одна страна останется с таким количеством обычного
оружия, которое превышает арсеналы вооружений едва ли не
всех остальных стран вместе взятых, если она будет иметь аб¬
солютное военное превосходство в мире? В своем выступлении
я дал на этот вопрос отрицательный ответ: «Буду откровенен:
такая ситуация стала бы непреодолимым препятствием на пути
к избавлению мира от ядерного оружия. Поэтому, если мы не
поставим вопрос о демилитаризации мировой политики, со¬
кращении военных бюджетов, прекращении создания новых
видов оружия, недопущении милитаризации космоса, разгово¬
ры о безъядерном мире повиснут в воздухе».
В свое время, напомнил я, когда мы предложили идти к безъ¬
ядерному миру, наши западные партнеры поставили вопрос
о превосходстве СССР в области обычных вооружений. И мы не
уходили от обсуждения данного вопроса, пошли на переговоры,
которые привели к взаимному сокращению этих вооружений
в Европе. Сегодня такой же подход должны проявить страны
Запада.
Я не раз возвращался к теме ядерного разоружения. В октя¬
бре 2009 года я подробно изложил свою позицию по этой про¬
блеме, выступая в Женевском отделении ООН. В присутствии
представителей десятков стран и Генерального секретаря ООН
Пан Ги Муна я говорил о том, что роль Всемирной организации
в этой сфере необходимо активизировать: «Именно в рамках
ООН можно и необходимо ставить такие вопросы, как, напри¬
мер, подключение к процессу ядерного разоружения ядерных
держав "второго ряда". После заключения Россией и США до¬
говора о новом, юридически обязывающем и контролируемом
значительном сокращении ядерных арсеналов и ратификации

Избавить мир от ядерного оружия	285
США договора о полном запрещении ядерных испытаний этот
вопрос станет особенно актуальным».
Считаю, сказал я, что после этого другие ядерные державы —
как «официальные члены клуба», так и остальные — должны
будут, как минимум, заявить о замораживании своих ядерных
арсеналов и о готовности вступить в переговоры об их ограниче¬
нии и сокращении.
Я предложил также обсудить в рамках ООН военные концеп¬
ции и доктрины, унаследованные от эпохи «холодной войны».
Начать обсуждение этой темы можно было бы в рамках военно¬
штабного комитета при Совете Безопасности, который я пред¬
лагал вывести из спячки еще в 1988 году в своем выступлении на
Генеральной Ассамблее ООН.
В апреле 2010 года президенты России и США подписали
новый договор о сокращении стратегических наступательных
вооружений, пришедший на смену первому договору по СНВ.
И почти сразу этот договор стал предметом нападок и крити¬
ки — как справа, так и слева. Одни говорили, что намечаемые
сокращения опасны, другие — что они слишком незначительны,
что все сводится к «лукавой бухгалтерии». В статье, опублико¬
ванной в «Нью-Йорк тайме» и «Российской газете», я решитель¬
но выступил в защиту договора.
Хотя предусмотренные сокращения, писал я, действительно
невелики по сравнению с тем, что было осуществлено по дого¬
вору, подписанному мной и президентом Бушем в 1991 году, это
тем не менее крупный прорыв.
«Во-первых, договор возобновляет процесс, начатый во
второй половине 1980-х годов и позволивший избавиться от
тысяч ядерных боезарядов и сотен носителей ядерного ору¬
жия.
Во-вторых, стратегические ядерные силы США и России
вновь поставлены под взаимный режим контроля и инспек¬
ций.
В-третьих, США и Россия продемонстрировали способ¬
ность решать сложнейшие проблемы взаимной безопасности,
что позволяет рассчитывать на их более успешное взаимодей¬
ствие в решении глобальных и региональных проблем.
Наконец, в-четвертых, и это, может быть, самое важное:
новый Договор по СНВ позволяет двум крупнейшим ядерным
державам заявить миру, что они всерьез относятся к договору

286	III. Тревожный новый мир
о нераспространении ядерного оружия, который обязывает
их продвигаться к ликвидации ядерного оружия».
В связи с подписанием договора администрация Обамы пред¬
ложила России и Китаю начать диалог по проблемам стратегиче¬
ской стабильности. Я высказал мнение, что предлагаемый диалог
нельзя ограничивать вопросами стратегических вооружений:
«Есть более общие вопросы, от которых нельзя уклоняться, если
мы действительно хотим построить отношения партнерства
и доверия. Это прежде всего проблема военного превосходства».
Я напомнил, что в стратегии национальной безопасности
США, принятой в 2002 году, прямо провозглашается необходи¬
мость глобального военного превосходства США: «По существу,
этот принцип стал неотъемлемой частью американского сгес!о.
Конкретно это выражается в мощнейшем арсенале обычных
вооружений, колоссальном военном бюджете, планах вывода
оружия в космос. Все это нельзя оставить без внимания в пред¬
лагаемом стратегическом диалоге».
Последствия расширения НАТО
Взаимосвязь проблемы сокращения и ликвидации оружия
массового уничтожения с общим состоянием международных
отношений и безопасности — вот то главное, что любой ответ¬
ственно мыслящий политик должен всегда держать в поле своего
зрения. Я уже говорил, что поколение политиков, пришедшее на
смену нашему, не смогло решить задачу укрепления безопасно¬
сти в Европе и в мире. И главной ошибкой здесь было решение
о расширении НАТО и присвоении этой организации функций
«гаранта» безопасности не только в Европе, но и за ее пределами.
Выступая в октябре 2009 года в Совете Европе, я, отдав долж¬
ное вкладу этой организации в строительство Большой Европы,
сказал: «В Европе до сих пор не решен главный вопрос — созда¬
ние прочной основы мира, новой архитектуры безопасности».
Я напомнил о подписанной в 1990 году Парижской хартии для
новой Европы, на основе которой предполагалось выстраивать
эту архитектуру. Сразу после окончания «холодной войны» мы
обсуждали создание новых механизмов безопасности на нашем
континенте. Речь шла о Совете Безопасности для Европы или
своего рода «директории», наделенной реальными, широкими

Последствия расширения НАТО	287
полномочиями. Эту идею поддержали такие крупные политики,
как Ганс-Дитрих Геншер, Брент Скоукрофт, Ролан Дюма. Но со¬
бытия пошли по другому сценарию.
Руководство НАТО при главенствующей роли США взяло
курс на расширение блока, на включение в него стран Цен¬
тральной и Восточной Европы, обосновывая это решение по¬
требностями безопасности. Но ведь безопасность по определе¬
нию предполагает наличие угрозы. А кто и кому угрожал? Кто,
например, угрожал Польше, Венгрии, Чехии, которые рвались
в НАТО и были первыми кандидатами на вступление? Если была
такая угроза, то почему не били в колокола, почему срочно не со¬
зывали по этому поводу заседания органов СБСЕ, Совет Европы,
Совет Безопасности ООН?
В чем тут было дело? Да, многие страны Восточной и Цен¬
тральной Европы подали заявку на вступление в НАТО. Может
быть, зная их историю, было бы трудно после десятилетий
зависимости требовать от них в данном вопросе взвешенного
и хладнокровного подхода. Но это вовсе не означало, что общие
требования равновесия и безопасности надо было подчинять их
эмоциям. Значит, наряду с эмоциями тут преследовались и впол¬
не прагматические интересы, далекие от проблем безопасности.
Россия, сначала не сумевшая занять твердую позицию (во
время визита в Польшу в августе 1993 года Ельцин даже под¬
писал декларацию, в которой было сказано, что если Польша
предпочтет вступить в НАТО, то российским интересам это
не противоречит), затем сориентировалась и заявила о своем не¬
согласии с курсом на расширение Североатлантического альян¬
са. Но ее позиция фактически в расчет не принималась. Говори¬
ли, что у России нет права вето на решения, касающиеся других.
Но этот аргумент, на первый взгляд бесспорный, подразумевает,
что Россию считали вроде бы посторонней в делах всеобщей без¬
опасности.
Максимум, на что были готовы американцы, это немного под¬
сластить пилюлю. Но это ничего не меняло: отношениям России
с Западом был нанесен непоправимый ущерб. Задумывались
ли те, кто ратовал за расширение НАТО, о тогдашнем раскладе
политических сил в России? Разве на Западе не видели, какие
настроения во влиятельных российских кругах возбудила затея
с расширением НАТО?
Должен сказать, что на Западе отношение к планам Североат¬
лантического альянса было в то время далеко не однозначным.

288
III. Тревожный новый мир
Могу сослаться на свои разговоры с такими известными полити¬
ками, как бывший премьер Италии Джулио Андреотти, бывший
английский премьер Эдвард Хит, бывший посол США в СССР
Джек Мэтлок, старейшина американской дипломатии Джордж
Кеннан, видные политики Испании, Португалии, Франции.
К тому времени я уже не раз бывал в США, разговаривал
со многими ведущими политиками — представителями обеих
партий, бизнесменами, интеллектуалами, простыми американ¬
цами и не обнаружил много сторонников расширения НАТО на
Восток. Были, конечно, те, кто готов был без особого энтузиазма
согласиться с этим. Но большинство явно сомневалось в целесоо¬
бразности такого шага, немало было и убежденных противников
расширения. Но к их голосам не прислушались.
А в России планы расширения НАТО превратились тогда
в острейшую внутриполитическую проблему. Этим сразу восполь¬
зовались сторонники конфронтации с Западом и те, кто хотел бы
использовать «внешнюю угрозу» в своих интересах. Засуетились
любители «валить все на Горбачева» и просто плохо информиро¬
ванные люди, утверждавшие, что я не принял мер, которые могли
бы предотвратить расширение НАТО. Дескать, в ходе процесса
объединения Германии надо было «запросить цену» и чуть ли не
«кодифицировать» отказ от расширения НАТО в будущем.
Обвинения, конечно, совершенно абсурдные. Объединение
Германии завершилось, когда еще существовал Варшавский до¬
говор, и ставить вопрос и невступлении его членов в НАТО было
бы полным абсурдом. Да и не может никакая организация дать
юридические гарантии своего нерасширения. Вопрос чисто по¬
литический. И все, что можно было политически сделать в тех
условиях, было сделано. В договоре об окончательном урегули¬
ровании с Германией было сказано, что на территории бывшей
ГДР не будут развертываться дополнительные войска НАТО, не
будет размещаться оружие массового уничтожения. Таким об¬
разом, военная инфраструктура НАТО не сдвигалась на Восток.
Безусловно, решение о расширении НАТО, принятое после
распада Советского Союза, противоречило духу этих договорен¬
ностей. Об этом я не раз заявлял, отклоняя безосновательные
претензии в свой адрес.
Главное же состояло в том, что политика руководства НАТО
таила в себе реальную опасность, причем не только для России.
Дело шло к тому, что спустя полвека после начала «холодной
войны» мир мог быть ввергнут в нечто подобное.

Мир после 11 сентября
289
Расширение НАТО подрывало основы европейского порядка,
установленного хельсинкским Заключительным актом 1975 года.
Это был поворот на 180 градусов от стратегии, совместно разра¬
ботанной всеми европейскими государствами, по выходу из «хо¬
лодной войны». Расшатывались основы Договора о сокращении
обычных вооружений и вооруженных сил на территории Европы.
В Европе прочерчивали новую разделительную линию. НАТО
стала присваивать себе функции европейского и даже мирового
жандарма. Началось это еще в первой половине 90-х годов, когда
НАТО вмешалось в конфликт в распадающейся Югославии.
Самым острым и кровопролитным был конфликт в Боснии
и Герцеговине. И здесь страны Запада, вместо того чтобы всяче¬
ски поддержать усилия посредников — бывшего госсекретаря
США Сайруса Вэнса и лорда Оуэна, — способствовали усугубле¬
нию ситуации. Впервые в своей истории Североатлантический
альянс начал прямое военное вмешательство, причем с одно¬
сторонним уклоном — против боснийских сербов. В 1995 году
Сербия вынуждена был принять условия НАТО и согласиться на
навязанный американцами Дейтонский мир.
Стратегия НАТО, одобренная на сессии Североатлантиче¬
ского совета в Вашингтоне весной 1999 года, в 50-ю годовщину
альянса, предусматривала возможность размещения, развер¬
тывания и использования сил НАТО за пределами зоны непо¬
средственной территориальной ответственности блока, во всем
евроатлантическом регионе. Эта новая стратегия тут же была
применена в Косово, где албанские сепаратисты развернули бое¬
вые действия с целью отделения края от Югославии.
В конце концов, после вмешательства НАТО, бомбардировок
Белграда, Югославия вынуждена была уступить. Была провоз¬
глашена независимость Косово. Сербское меньшинство в крае
оказалось в положении заложников. Был создан опасный пре¬
цедент — военные действия против суверенной страны без
санкции Совета Безопасности ООН, в нарушение Устава ООН
и международного права.
Мир после 11 сентября
И все-таки у мирового сообщества была возможность вернуть¬
ся на путь совместного обеспечения безопасности. Она возникла
после трагических событий 11 сентября 2001 года.

290
III. Тревожный новый мир
Хорошо помню, как я узнал о террористической атаке на
здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Я работал
в своем кабинете в Фонде, когда зашел мой помощник: «Михаил
Сергеевич, что-то невероятное происходит. В Нью-Йорке само¬
лет врезался в небоскреб. Давайте включим телевизор». Дей¬
ствительно, глядя на телеэкран, я не мог поверить своим глазам.
В 1988 году, когда я был в Нью-Йорке и выступал в ООН, я посе¬
тил Всемирный торговый центр, встречался там с бизнесменами.
И вот я увидел эти башни, охваченные огнем и дымом. Казалось,
такое возможно только в фильмах ужасов.
В тот же день через посольство США в России я направил
телеграмму соболезнования президенту Бушу:
«Потрясен беспрецедентным преступлением против США
и всего человечества. Выражаю Вам и всем американцам
самые глубокие соболезнования. Знаю, что все люди доброй
воли сегодня солидарны с народом Америки. Человечество
оказалось перед лицом небывалого вызова. Только общими
усилиями оно сможет остановить это безумие».
Сочувствие и солидарность с американским народом я выра¬
зил также в письме, опубликованном в «Нью-Йорк тайме». Оно
вызвало много откликов, некоторые из них я хочу здесь привести:
«Дорогой господин Горбачев! Спасибо Вам за то, что поддержа¬
ли нас после террористической акции. В мире, охваченном ужасом,
прозвучал Ваш спокойный голос. Вместе с нашей страной Вы разру¬
шали Берлинскую стену. Пусть же теперь Ваш голос поможет раз¬
рушить стену терроризма, выросшую между свободным народом и
самой свободой.
Алина Кеймерер (Монро, штат Огайо)»
«Прекрасно помню, как трудно Вам пришлось, когда Советский
Союз переходил к демократическому правлению и демократической
экономике. Тогда я старался узнать как можно больше о Миро¬
творце из России! Вы были и навсегда останетесь источником
вдохновения для всех нас, переживших эту страшную трагедию.
Конечно, горе пройдет. Жизнь будет продолжаться. С помощью
таких государственных деятелей, как Вы, мы сумеем развернуть
действия солидарности в борьбе со злом, которое грозит всем нам.
Да здравствует Михаил Горбачев!
Дональд Э. Спениер (Луисвилль, штат Кентукки)»

291
Мир после 11 сентября
«Ваши искренние и теплые слова сочувствия и солидарности
очень тронули меня и мою семью. Если вспомнить историю от¬
ношений между нашими странами и то, как эти отношения изме¬
нились, Ваши слова вселяют в меня надежду. Человечество придет
к светлому будущему, если мы отбросим разногласия и совместно
займемся решением проблем, которые омрачают нашу жизнь сегод¬
ня. Еще раз спасибо Вам за поддержку и сочувствие. Вы действи¬
тельно являетесь воплощением самых высоких идеалов, с которыми
люди связывают Нобелевскую премию мира.
Марк Пиллор (Фресно, штат Калифорния)»
«Спасибо, господин Горбачев. Мое детство пришлось на годы
"холодной войны". Я помню, как мы боялись русских. Благодаря
Вам мне стало понятно, что человек всегда боится неизвестного,
когда дело касается самого важного для него и дорогого - его семьи
и близких. Все люди независимо от национальности или религии
хотят жить в мире, хотят благополучия для своих близких. Вы
олицетворяете это стремление. Спасибо Вам за это.
Шерон Суини Мерритт
(Нью-Милфорд, штат Коннектикут)»
Тот факт, что казалось бы недоступная для внешних угроз Аме¬
рика была поражена, можно сказать, в самое сердце, продемон¬
стрировал: в мире больше нет неуязвимых. Жертвой может стать
любой. Вполне естественны те чувства сопереживания и соли¬
дарности, которые охватили тогда большинство людей по всему
миру. Естественно, что призыв США к созданию международной
антитеррористической коалиции встретил положительный от¬
клик. Мир стал свидетелем небывалого явления: единую позицию
заняли Америка, Россия, Европа, Индия, Китай, Куба, большая
часть исламского мира, другие регионы и страны. И это произо¬
шло, несмотря на многие серьезные разногласия между ними. Это
уникальное в современной истории событие напоминало чем-то
антигитлеровскую коалицию времен Второй мировой войны.
Первым из иностранных лидеров, кто позвонил Джорджу
Бушу, чтобы выразить солидарность и поддержку попавшей
в беду Америке, был Президент России Владимир Путин. Заявив
о присоединении к антитеррористической коалиции, президент
Путин занял позицию сотрудничества в борьбе с терроризмом.
Я полностью поддержал его, считая, что в такой момент необхо¬
димо отложить в сторону те раздражители в российско-амери¬
292
III. Тревожный новый мир
канских отношениях, которые возникли на предшествующем
этапе. Об этом я сказал в интервью Ларри Кингу, устроенном
по телемосту между Москвой и США. И добавил: «Сейчас очень
важно действовать так, чтобы не подорвать коалицию, а превра¬
тить ее в механизм для создания нового мирного и справедливо¬
го мирового порядка».
В статье, опубликованной в десятках газет в разных странах
мира, я развил мысль о коалиции за новый мировой порядок.
«Нельзя еще раз, как это случилось в 90-е годы, упустить
шанс для строительства такого порядка. Это ведь факт: из по¬
литического лексикона исчезли такие понятия, как солидар¬
ность и содействие странам "третьего мира" в преодолении
бедности и отсталости. Снова поставить эти задачи в повестку
дня — значит объединить усилия стран и народов, представ¬
ляющих разные культуры и находящихся на разном экономи¬
ческом и политическом уровне.
Если борьба с террором сведется только к силовым дей¬
ствиям, мир в конечном счете окажется в проигрыше. Если
же она станет составной частью совместных усилий по стро¬
ительству справедливого мирового порядка, то выиграют все.
Россия присоединилась к антитеррористической коали¬
ции не на словах, а на деле: она оказала реальную помощь
Америке, когда началась санкционированная ООН военная
акция в Афганистане против режима талибов, делилась ин¬
формацией, координировала позиции со странами Запада
и своими соседями, предоставляла право пролета над россий¬
ской территорией, а также гуманитарную помощь афганско¬
му населению и оружие — Северному альянсу. Вслед за этим
Президент России пошел на односторонние шаги навстречу
США: я имею в виду закрытие центра электронного слежения
на Кубе и военно-морской базы во Вьетнаме.
Не все среди российской элиты и населения страны были
согласны с этой политикой. Одни все еще думали в категори¬
ях старого мышления, другие искренне задавали вопрос: хо¬
рошо ли это, когда самая мощная страна мира бомбит нищий
Афганистан? Третьи говорили: вот мы в трудный час поддер¬
жали Америку, а пойдет ли она нам навстречу по важным для
нас проблемам?»
В своей статье я призывал не отмахиваться от этих
вопросов:

Мир после 11 сентября
293
«Россия, я уверен, будет серьезным партнером в борьбе
с международным терроризмом. Но не менее важно, чтобы ее
голос учитывался в строительстве нового мирового порядка.
Такие вопросы-раздражители российско-американских от¬
ношений, как расширение НАТО и проблема ПРО, да и мно¬
гие другие проблемы, не только российско-американские,
будет легче решить, когда у нас будет выстроена общая, со¬
вместная стратегия движения к новому мировому сообществу».
Однако, чем дальше, тем больше меня и тех, кто надеялся на
серьезный поворот в мировой политике, охватывали сомнения,
вопросы. Сохранится ли коалиция? Будут ли ее участники при¬
держиваться принципа коллективных действий в борьбе с гло¬
бальными угрозами, подстерегающими человечество?
Сомнения нарастали по мере того, как военная акция против
Афганистана принимала все более затяжной характер, и стано¬
вилось ясно, что надежды на быстрый успех не оправдываются.
Все чаще поговаривали о расширении военных действий в про¬
странстве и во времени.
Чем дольше будет длиться война, тем сложнее будет удержи¬
вать единство «большой коалиции», предупреждал я в статье,
опубликованной в ноябре 2001 года. Его могут подорвать по¬
литические и геополитические расчеты, призванные удовлетво¬
рить амбиции того или иного регионального лидера или какие-
то интересы. Или стремление под прикрытием лозунга борьбы
с терроризмом добиваться усиления контроля над другими госу¬
дарствами и расширения собственной сферы влияния.
Мне казалось важным проанализировать глубинные при¬
чины и следствия катастрофы 11 сентября. В той же статье
я писал: «11 сентября ознаменовало конец идеологии однопо¬
лярного мира, поворот, за которым "односторонняя глобализа¬
ция" закончилась. Я думаю, что это — дата трагических похорон
философии, рожденной после окончания "холодной войны"
и развала Советского Союза». Было потеряно целое десятилетие.
«Торжества по поводу смерти коммунизма затянулись, за ними
потерялась из виду сложность мира, его проблемы, его противо¬
речия. Забыты были бедность и отсталость. Забыта была необхо¬
димость строительства нового мирового порядка, более справед¬
ливого, чем тот, который мы оставили за спиной».
Вновь и вновь я призывал не сводить борьбу с террориз¬
мом к чисто военным акциям, тем более — не использовать ее
294
III. Тревожный новый мир
цдя продвижения узкоэгоистических интересов. Но постепенно
стали оправдываться самые худшие опасения.
После первых успехов в Афганистане (оказавшихся потом
временными и эфемерными) в американском руководстве вновь
укрепилась уверенность в том, что США могут самостоятельно
справиться с любой ситуацией, полагаясь на собственную во¬
енную мощь. Там стала усиливаться тяга к односторонним ре¬
шениям и действиям. США заявили об одностороннем выходе
из Договора по ПРО, который прекратил свое действие в июне
2002 года, отказались ввести в действие Договор о всеобщем
и полном запрещении ядерных испытаний, вышли из Киотского
протокола (Буш отозвал подпись своего предшественника) и из
соглашения о Международном уголовном суде.
Мир стал втягиваться в новый виток милитаризации, роста
военных расходов, разработки и производства все более совер¬
шенных, «умных» вооружений. Началась подготовка к военной
операции против режима Саддама Хусейна в Ираке.
Вторжение в Ирак стало кульминацией американской по¬
литики односторонних действий. Я узнал о нем на железнодо¬
рожном вокзале в Токио, когда мне позвонил по мобильному
телефону корреспондент «Интерфакса». И сразу же охаракте¬
ризовал эту акцию как ошибку, которая будет иметь огромные
негативные последствия для США и всего мира. Эти последствия
проявились очень скоро, они ощущаются и по сей день.
Бедность — политическая проблема
Таким образом, в первое десятилетие XXI века стало ясно:
мировая политика не дает адекватного ответа на вызовы без¬
опасности, проблемы ядерного оружия и терроризма. Не лучше
обстояло дело и с двумя другими ключевыми глобальными про¬
блемами. Я имею в виду вызов бедности и отсталости и вызов
глобального экологического кризиса.
В октябре 2004 года мы посвятили проблеме бедности ас¬
самблею Форума мировой политики. Интерес к ней и уровень
участия были беспрецедентными. Среди выступавших на пле¬
нарных заседаниях были заместитель Генерального секретаря
ООН Анварул Чоудхури, бывший премьер-министр Малайзии
Мохатхир Мохамад, бывший премьер-министр Пакистана Бе¬
назир Бхутто, бывший министр иностранных дел Германии

Бедность — политическая проблема	295
Ганс-Дитрих Геншер, бывший Генеральный секретарь ООН Бу¬
трос Бутрос-Гали, вице-президент ЮАР Джейкоб Зума, бывший
премьер-министр Японии Тосики Кайфу, бывший премьер-ми¬
нистр Индии Инд ер Кумар Гуджрал, бывшие премьеры Фран¬
ции Лионель Жоспен и Мишель Рокар, бывший генеральный
директор ВТО Майк Мур, помощник Генерального секретаря
ООН Джеффри Сакс, бывший президент Польши Войцех Яру¬
зельский, бывший президент Португалии Марио Соареш, лич¬
ные представители президентов Нигерии и Киргизии, другие
политические фигуры, а также представители общественных,
правительственных и религиозных организаций и СМИ.
Бедность — политическая проблема, сказал я в своем высту¬
плении при открытии ассамблеи, и эта мысль стала ее лейтмоти¬
вом. Вот главные тезисы моей речи, которые представляются мне
важными и сегодня.
«В 90-е годы прошлого столетия преобладала надежда на
то, что эта проблема будет решаться сама собой по мере раз¬
вития экономики всех стран на "единственно верной" основе
Вашингтонского консенсуса. Мы помним, с каким энтузиаз¬
мом поддержал эту концепцию бизнес, особенно транснаци¬
ональный. Но такой односторонний подход всегда приводит
к плачевным результатам.
От применения этой умозрительной концепции постра¬
дали в первую очередь развивающиеся страны, но не только
они. Во многом по этой причине возможности, которые воз¬
никли по окончании "холодной войны", были упущены.
Стало очевидно: нужны новые подходы.
На Саммите тысячелетия, собравшемся в ООН в 2000 году,
руководители государств и правительств мира сделали важ¬
ный шаг, декларировав свою политическую волю решать
проблему бедности в мире и взяв на себя конкретные, выра¬
женные количественно обязательства по борьбе с этим злом.
Но спустя несколько лет после этого события для сотен мил¬
лионов людей в странах "третьего мира", особенно в Африке,
поставленные цели так и остаются благими пожеланиями.
Обещания содействовать развитию справедливых условий
торговли для развивающихся стран, обеспечению их доступа
на рынки и облегчению долгового бремени не выполняются.
Сегодня, когда в мире достаточно ресурсов и есть дока¬
завшие свою действенность конкретные пути преодоления

296
III. Тревожный новый мир
бедности, нерешенность этой проблемы связана в первую
очередь с недостатком политической воли. Вместо выполне¬
ния своих обязательств ведущие государства, похоже, больше
заняты поиском очередной панацеи.
В качестве своего рода магической формулы сейчас выдви¬
гаются идеи свободной торговли и надлежащего управления,
в том числе оздоровления власти, борьбы с коррупцией и т.д.
Спору нет, и то и другое важно, как и проведение разумной
экономической политики, соблюдение законов рыночной
экономики, — но слишком часто акцент на эти бесспорные
истины выглядит как предлог для уклонения от таких обя¬
зательств, как выделение 0,7 процента ВВП на помощь раз¬
вивающимся странам. В то же время легко находятся десятки
миллиардов долларов на масштабные военные акции и про¬
изводство новых систем оружия.
Бедность является политической проблемой также потому,
что, если она не будет решаться, результатом неизбежно станет
новый раскол мира, последствия которого окажутся еще более
опасными, чем тот раскол, который мы преодолели совместны¬
ми усилиями, покончив с конфронтацией Востока и Запада.
Разделение мира на острова благосостояния и зоны нищеты
и отчаяния опаснее, чем "холодная война", потому что их не¬
возможно отгородить друг от друга. Отчаяние создает почву
для экстремизма и терроризма, не говоря уже о потоках ми¬
грации, эпидемиях, появлении новых очагов нестабильности.
Наконец, бедность является политической проблемой пото¬
му, что она неотделима от проблем демократии, прав человека
и основных свобод. Демократия и развитие ни в коем случае
не противоречат друг другу, но там, где проблемы бедности не
решаются десятилетиями, люди готовы пожертвовать демокра¬
тией и отдать предпочтение политикам авторитарного толка.
Откат демократической волны, преобразившей мир на рубеже
80 —90-х годов, во многом связан именно с этим.
Я убежден, что демократию нельзя навязать танками
и превентивными ударами. Она должна вырастать из эволю¬
ции каждой страны и народа, но для нее можно создать более
благоприятные предпосылки, главная из которых — преодо¬
ление нищеты».
В выступлениях участников форума — политиков и экспер¬
тов — я почувствовал огромную озабоченность критической си-

Бедность - политическая проблема	297
туацией с бедностью в мире. Анализируя опыт различных стран
в борьбе с нищетой, они предлагали пути разрешения этой
проблемы. И все были едины в одном: бедность лежит в основе
практически всех глобальных проблем, с которыми сталкивается
человечество на нынешнем этапе своего развития: ухудшение со¬
стояния окружающей среды, отсутствие безопасности и устойчи¬
вости экономического развития, терроризм, социальная марги¬
нализация и многие другие негативные аспекты глобализации.
Я подчеркивал: нам нужно прислушаться к сигналам, которые
посылает антиглобалистское движение. Хотя среди демонстран¬
тов, призывающих к «альтернативной глобализации», были
хулиганы, агрессивно настроенные смутьяны и просто прово¬
каторы, подавляющее большинство из тех сотен тысяч людей,
которые выходили на улицы - это честные, неравнодушные
люди, выдвигающие справедливое требование: глобализация не
должна быть улицей с односторонним движением, процессом,
который обогащает богатых и забывает о бедных.
Вот реальная ситуация: почти миллиард человек в мире го¬
лодает, в то время как в США каждый четвертый страдает от
ожирения. Из 34 миллионов больных СПИДом 23 миллиона
проживают в Африке. В одном Токио столько же телефонных
линий, сколько во всей Африке. 57 миллионов детей лишены
возможности посещать школу. В Ботсване средняя продолжи¬
тельность жизни — 41 год.
Ликвидация нищеты и голода — на первом месте среди
Целей развития тысячелетия, сформулированных и одобренных
мировыми лидерами на «Саммите Земли» в 2000 году. В качестве
ближайших задач намечалось к 2015 году сократить вдвое (по
сравнению с 1990 годом) долю населения, живущего в нищете,
и вдвое же — долю людей, страдающих от голода. Каковы ре¬
зультаты? Согласно опубликованному в 2013 году докладу ООН,
первую задачу удалось выполнить: доля людей, живущих на
1,25 доллара в день (граница крайней бедности), сократилась
с 47 процентов в 1990 году до 22 процентов в 2010 году.
Как видим, до ликвидации нищеты еще очень далеко. Далеко
еще и до ликвидации голода: за тот же период доля система¬
тически голодающих сократилась, но нет уверенности, что по¬
ставленная задача к 2015 году будет решена. Прогресс есть, но
абсолютно недостаточный и крайне неравномерный. На фоне
заметных успехов Китая, Индии, некоторых других стран осо¬
бенно удручающим выглядит положение в большинстве стран

298	III. Тревожный новый мир
Африки. А помощь богатых стран бедным вместо того, чтобы
увеличиваться, сокращается.
Поэтому понятна обеспокоенность Генерального секретаря
ООН Пан Ги Муна, когда он призывает срочно активизировать
усилия, чтобы ускорить продвижение к решению поставленных
задач. Но услышат ли его лидеры западных стран? Они говорят
о необходимости «переформатирования мира», как это было
недавно в Давосе, но эту риторику мы слышим уже не один год,
однако реальные изменения пока не очень заметны.
Разрыв в мире между крайностями богатства и бедности продол¬
жает увеличиваться. В докладе о растущей концентрации богатства
в руках немногих, представленном Экономическому форуму в Да¬
восе, говорится: почти половина мирового богатства сосредоточена
теперь в руках 1 процента населения. Их общее богатство оцени¬
вается фантастической суммой в 110 триллионов долларов, что
в 65 раз превышает общее богатство беднейшей половины мирового
населения. А состояние 85 богатейших людей мира равно тому, что
имеет беднейшая половина мирового населения.
По данным журнала «Форбс» за 2013 год, число миллиар¬
деров достигло на планете 1426, увеличившись по сравнению
с концом прошлого века более чем в три раза. Их общий капитал
составил 5,4 триллиона долларов, увеличившись по сравнению
с предшествующим годом на 800 миллиардов долларов! Богат¬
ство миллиардеров более чем в три раза превышает то, что имеет
беднейшая половина мирового населения.
Беспрецедентная концентрация богатства в немногих руках
подрывает демократию, угрожает целостности обществ, исклю¬
чает равные возможности для всех. А массовая бедность тормозит
экономическое развитие, ведет к нестабильности, способствует
распространению преступности, терроризма. Сохранение мас¬
совой бедности на фоне продолжающегося накопления личного
богатства на другом полюсе — это серьезнейший вызов мирово¬
му сообществу, угроза миру и всеобщей безопасности.
Но возникает еще один вопрос, от которого нельзя уходить
в прямом и честном разговоре. Я вспоминаю беседу, которая
состоялась у меня в 1992 году с бывшим госсекретарем США
Джорджем Шульцем. Я сказал ему: «Вы, американцы, хотите экс¬
портировать повсюду ваш образ жизни. Но ведь вы потребляете
44 процента всей мировой электроэнергии. Если другие страны
начнут жить по вашим стандартам, все ресурсы планеты ис¬
тощатся за несколько лет». Тогда ни у него, ни у меня не было

Отвечая на экологический вызов	299
ответа на этот вопрос. Я вернусь к нему, когда речь пойдет об
экономическом кризисе, разразившемся в 2008 году.
Ставя этот вопрос, я имел в виду, что развитие мира по преж¬
ней модели — не только «ресурсный», но и экологический тупик.
И все последующие годы мы являлись свидетелями растущего
разрыва между человеком и природой. Одни были свидетелями
безучастными, равнодушными, другие пытались остановить
этот опасный процесс. Я твердо встал на сторону тех, кто обеспо¬
коен экологическим кризисом и стремится действовать.
Отвечая на экологический вызов
В 1992 году параллельно с первым «Саммитом Земли» — Кон¬
ференцией ООН по экологии и развитию, которая проходила
в Рио-де-Жанейро с участием глав государств и правительств —
состоялся форум представителей общественных организаций,
деятелей культуры, парламентских и религиозных лидеров
десятков стран. Они обсуждали, какую роль должно сыграть
гражданское общество в борьбе с экологической угрозой. Участ¬
ники этой встречи обратились ко мне с письмом, напомнив об
инициативе, которую я выдвинул в 1990 году на форуме «За
выживание и развитие человечества»: создать глобальную эко¬
логическую организацию, которая, подобно Международному
Красному Кресту в гуманитарной области, стала бы центром
усилий по спасению планеты от экологической катастрофы. Они
предложили мне возглавить процесс создания Международного
Зеленого Креста. Формулировки письма были искренними и на¬
стойчивыми. Отказаться я не мог.
С детства я был близок к природе, знал на собственном опыте,
насколько зависит человек от ее состояния, от происходящих
в ней изменений. Хорошо помнил пыльные бури в моем родном
Ставрополье. Оказавшись в Москве и получив доступ к доку¬
ментам, я узнал об экологических последствиях строительства
гидроэлектростанций на Волге, о постепенной гибели Араль¬
ского моря в результате отбора воды рек Сырдарья и Амударья
для ирригации. А когда мы провозгласили гласность, то одними
из первых возможностью высказать свое мнение по поводу за¬
грязнения воздуха, пресных водоемов, бесхозного использования
лесов и другой порчи среды обитания воспользовались гражда¬
не. Причем ситуация достигла такой остроты, что по настоятель-

300
III. Тревожный новый мир
ному требованию людей были закрыты десятки промышленных
предприятий, загрязняющих среду обитания. Люди сутками
стояли на площадях, не уходили, пока их требования не были
серьезно рассмотрены.
Обдумывая свой ответ на обращение представителей граж¬
данского общества принять на себя обязанности руководителя
глобальной организации по защите природы, я понял, что не
смогу вести этот проект чисто формально, что впереди много
работы. Я понял, что экологический вызов может оказаться самым
острым из всех, с которыми человечество столкнется в XXI веке.
В интервью японской газете «Асахи» я сказал, что экология стала
моей работой.
Днем основания МЗК считается 18 апреля 1993 года, когда
в японском городе Киото открылась первая генеральная ассам¬
блея этой организации. Этому событию предшествовали острые
дискуссии о том, какой быть нашей организации. Одни утвержда¬
ли, что она должна стать своего рода корпусом спасателей, кото¬
рый будет реагировать на экологические катастрофы, направлять
отряды «зеленых касок» в загрязненные зоны. Другие предлагали
следовать модели «Гринпис», мобилизуя людей на широкомас¬
штабные акции протеста. Мне не казалось перспективным ни то,
ни другое. Поддержку своей позиции я нашел у людей с большим
опытом и глубоким пониманием проблемы. Так, выдающийся
норвежский ученый и путешественник Тур Хейердал сказал на
организационной встрече, предшествовавшей первой ассамблее
МЗК: «Если речь пойдет о "зеленых касках", то мне с вами не
по пути. Нужно другое: организация, целью которой станет из¬
менение мышления людей, переход к экологическому сознанию.
И нужны конкретные проекты, ведущие к этой цели». В ходе
дискуссии, в которой активно участвовали представители США,
России, Японии, Нидерландов, Швейцарии (именно эти страны
составили затем организационный костяк Зеленого Креста), наша
точка зрения получила поддержку.
В Уставе организации мы изложили ее философию: «Жизнь
бесценна. Всем формам жизни присуща уникальная внутренняя
ценность. Все они населяют нашу планету — наш общий дом, —
являя собой взаимозависимую совокупность, в которой все части
абсолютно необходимы для функционирования единого целого.
На нас ложится моральная и этическая ответственность за со¬
хранение жизни во всей ее целостности, за сохранение здоровой
и стабильной планеты для нынешних и будущих поколений».

Отвечая на экологический вызов
301
Начался процесс формирования национальных филиалов
МЗК. В связи с этим я посетил многие страны, принимая участие
в учредительных конференциях. Свою миссию МЗК с самого на¬
чала видел в том, чтобы отвечать на переплетающиеся глобаль¬
ные вызовы безопасности, бедности и деградации окружающей
среды. Задачи МЗК были определены следующим образом:
—	содействовать утверждению правовых, этических и пове¬
денческих норм, которые обеспечивали бы коренные изменения
в ценностях, подходах и действиях правительств, частного сектора
и гражданского общества, необходимые для созидания устойчиво¬
го глобального сообщества;
—	способствовать предотвращению и разрешению конфлик¬
тов, возникающих вследствие деградации окружающей среды
и дефицита естественных ресурсов;
—	предоставлять помощь людям, пострадавшим от экологи¬
ческих последствий войн, конфликтов и других бедствий, вызы¬
ваемых действиями человека;
—	стремиться к воспитанию глобального экологического со¬
знания, воспитанию нового чувства всепланетной взаимосвязан¬
ности и общей ответственности за «налаживание отношений»
между человеком и природой.
На протяжении многих лет я занимал посты президента МЗК
и председателя его руководящего органа — Совета директоров.
В 2008 году мы провели реорганизацию руководства: я сохранил
почетную должность президента-основателя МЗК и остался
членом Совета директоров, президентом же избрали Алексан¬
дра Лихоталя (Россия), председателем Совета — Яна Кульчика
(Польша). Я благодарен им и десяткам других людей, поддер¬
жавшим меня в этом большом проекте и сегодня продолжающим
его с энергией и энтузиазмом.
На протяжении своей деятельности МЗК инициировал ряд
конкретных программ «экологического лечения» Земли. Одна из
важнейших — программа «Наследие», имевшая целью преодо¬
ление экологического наследия «холодной войны» и гонки во¬
оружений (ликвидация запасов химического оружия, токсичных
загрязнений и т.п.). В 2000 году я выступил с крупной инициати¬
вой, призванной преодолеть торможение процесса ликвидации
химического оружия, которого США и Россия, вместе взятые,
накопили более 65 000 тонн. Уничтожение российских арсеналов
химического оружия было тогда приостановлено из-за нехватки
302
III. Тревожный новый мир
средств, а также в связи с выдвинутыми другими сторонами Кон¬
венции о ликвидации химического оружия требованиями и во¬
просами, которые не решались на протяжении нескольких лет.
Я направил руководителям России, США, Великобритании,
Швейцарии и ряда других стран письма с призывом взять на
себя твердые финансовые обязательства в связи с уничтожением
химического оружия. В ответ на этот призыв российское прави¬
тельство значительно увеличило финансирование программы
уничтожения химического оружия. Серьезные шаги были пред¬
приняты и со стороны правительства США.
Еще один важный проект: Международный Зеленый Крест вы¬
ступил инициатором «Диалогов Земли», серии общественных фо¬
румов, посвященных этическим аспектам устойчивого развития.
Первый «Диалог Земли» прошел в Лионе в 2002 году, при участии
премьер-министра Франции и нескольких министров. За Лионом
последовали Барселона, Нью-Йорк, Лахор, подобные же акции со¬
стоялись в России, Италии, а участие в одной из них привело меня
в 2006 году в Австралию, на «Диалог Земли» в Брисбене.
С деятельностью в международном экологическом движении
связано мое участие в проекте «Хартия Земли», целью которого
была выработка своего рода экологического кодекса планеты,
декларации основополагающих принципов и ценностей во имя
создания справедливого, устойчивого и мирного глобального со¬
общества в XXI веке.
Идея «Хартии Земли» была выдвинута еще в 1987 году
Международной комиссией по окружающей среде и развитию
(Комиссия Брундтланд), поддержана в 1992 году тогдашним Ген¬
секом ООН Бутросом Бутросом-Гали на «Саммите Земли» в Рио-
де-Жанейро, но только в 1994 году Морис Стронг, генеральный
секретарь «Саммита Земли» 1992 года, и я через организации,
которые каждый из нас основал (Совет Земли и МЗК), повторно
запустили этот проект как инициативу гражданского общества.
Готовность оказать финансовую поддержку этому проекту вы¬
разило правительство Нидерландов.
В 1996 году была образована комиссия по подготовке «Хар¬
тии Земли», которую в качестве сопредседателей возглавили
я и Морис Стронг. В апреле 1998 года проект «Хартии Земли» об¬
судили на сессии Генеральной ассамблеи МЗК. Я изложил перед
участниками встречи свои соображения о целях и задачах Хартии,
а также сделал большой доклад на тему «Устойчивое будущее».

Отвечая на экологический вызов
303
В окончательной редакции текст «Хартии Земли» был одо¬
брен на заседании комиссии по ее подготовке в штаб-квартире
ЮНЕСКО в Париже. Официально Хартия была представлена
международной общественности 29 июня 2000 года на церемо¬
нии во Дворце мира в Гааге, в присутствии королевы Нидер¬
ландов Беатрикс. Позднее Генеральная конференция ЮНЕСКО
одобрила резолюцию в поддержку «Хартии Земли».
Попытки экологов и экологически мыслящей части мирового
сообщества продвинуть в практику идею экологически устой¬
чивого развития натолкнулись на серьезные препятствия — на
непонимание одних, эгоистические соображения других, на
недальновидность и узкий практицизм третьих. Поддержанная
мировым сообществом в лице ООН, которая облекла ее в кон¬
кретную программу действий, эта идея оказалась отодвинутой
на задний план установкой на поощрение свободной игры
рыночных сил, что подтолкнуло мировое развитие в противопо¬
ложном направлении, в сторону большей неустойчивости.
Это вызывало у многих, в том числе и у меня, серьезную
тревогу. Я стремился привлечь внимание политиков и обще¬
ственности к необходимости заняться реализацией концепции
и ценностей устойчивого развития. Предполагал, в частности,
поехать на конференцию «Рио+10» в Йоханнесбурге в 2002 году.
Подготовил тезисы выступления. Но поехать туда, к сожалению,
не смог.
Я очень жалел, что не удалось выступить в Йоханнесбурге.
Мы в МЗК были обеспокоены тем, что этот форум может постичь
провал. Я направил более чем 100 руководителям государств
и правительств письма с изложением точки зрения нашей орга¬
низации и призывом не допустить провала. Получил ответы от
президентов России, Франции, Польши, от премьер-министра
Англии, от многих других. Все они признавали необходимости
поставить проблемы экологии во главу угла политики и обще¬
ственного движения.
Свыше 100 глав государств и правительств приехали в Йохан¬
несбург, но многие из тех, кого ждали, отказались приехать. Это
был плохой знак. И действительно, надежды на то, что саммит
в Йоханнесбурге станет поворотным пунктом, не оправдались.
Разногласия, эгоистические интересы опять взяли верх. Приня¬
тые там документы носили декларативный характер, не содер¬
жали конкретных и обязывающих положений и вызвали скорее
новый прилив разочарования.

304
III. Тревожный новый мир
Водный кризис
В этой ситуации особое значение приобретали действия,
касавшиеся конкретных экологических проблем. Одной из них,
которой мне пришлось в те годы заниматься, была проблема во¬
дного кризиса — нарастающего в мире дефицита пресной воды.
В июле 2002 года я принял участие в международной конферен¬
ции «Вода для мира», организованной по линии МЗК. В следую¬
щем году участвовал в работе Всемирного форума по воде — они
стали проводиться регулярно, собирая авторитетных экспертов
и политиков, способных предлагать конкретные решения.
В феврале 2009 года в Брюсселе, в Европейском парламенте,
прошла международная конференция «Мир с водой», иницииро¬
ванная Форумом мировой политики. Ее целью было выработать
предложения о мерах по сохранению водных ресурсов, предна¬
значенные для участников переговоров о новом международном
соглашении по климату. Эти предложения были сформулированы
в меморандуме к Международному протоколу о водных ресурсах.
В водном кризисе, говорил я, выступая на этой конференции,
соединились экологические, социальные, экономические, поли¬
тические факторы. Согласно оценке ООН, в мире почти 900 мил¬
лионов людей не имеют доступа к чистой воде, а 2,6 миллиарда
живут в антисанитарных условиях. Спрос на воду постоянно
растет. 80 процентов воды в развивающихся странах забирает
орошаемое земледелие. Проблема обостряется в результате гло¬
бального изменения климата.
Доступ к источникам воды становится причиной между¬
народных конфликтов. Политика с запозданием реагирует на
это поистине чрезвычайное положение, несмотря на многочис¬
ленные исследования, доклады экспертов, экологических орга¬
низаций. Как президент-основатель Международного Зеленого
Креста я сам еще в 2000 году, вместе с тремя бывшими главами
государств — Швеции, Ботсваны и Филиппин, — стал соавтором
одного из таких докладов. Он получил положительную оценку,
но рекомендации, изложенные в нем, так и не были реализованы.
Стержневым положением, которое мы должны отстаивать,
говорилось в этом докладе, должна быть мысль о том, что вода
как важнейший общечеловеческий ресурс является всеобщим
достоянием, а доступ к ней должен быть провозглашен одним из
основных прав человека. Эта идея получила широкое признана,

Водный кризис	305
в ее поддержку выступили правительства многих стран, некото¬
рые лидеры бизнеса.
Я, конечно, отдавал себе отчет в том, что признание на между¬
народном уровне права на воду само по себе — не волшебная па¬
лочка. Чтобы реально обеспечить доступ сотен миллионов людей
к чистой воде, необходимо закрепить его в национальном законо¬
дательстве. Обеспечение людей водой и санитарными условиями
критически важно для решения и других проблем развивающихся
стран — в сфере образования, здравоохранения, регулирования
рождаемости. Здесь и прямая связь с проблемами безопасности.
В марте 2012 года в Марселе прошел VI Всемирный водный
конгресс, на который меня пригласили в качестве докладчика.
Мои основные тезисы были следующие. Вода в отличие от дру¬
гих видов ресурсов ничем не заменима. Доступные нам ресурсы
пресной воды конечны. А водопотребление все растет. Про¬
должение роста водопотребления темпами, характерными для
XX века, далее невозможно. Все более нетерпимо положение, при
котором в бедных странах миллионы людей преждевременно
умирают вследствие употребления неочищенной воды.
Международный Зеленый Крест выступил с инициативой
«Вода во имя жизни», предложив разработать международную
конвенцию о праве на воду. Добиваться этого пришлось на про¬
тяжении многих лет. В 2010 году ООН приняла, наконец, реше¬
ние о включении права на воду и санитарные услуги в число
основных прав человека. Мировому сообществу этот важнейший
шаг дался трудно. Но он все-таки был сделан.
Еще труднее реализовать этот принцип на практике. Лишь
немногие страны включили право на воду в свое национальное
законодательство. В их числе — Франция, которая, кроме того,
выделяет значительные средства для обеспечения доступа к воде
в развивающихся странах. Международный Зеленый Крест, со
своей стороны, принял активное участие в разработке мер по
сохранению и рациональному управлению водными ресурсами.
Даже простые решения, не требующие гигантских вложений,
спасают многие человеческие жизни. Благодаря только одной
пилотной программе МЗК в Гане 40 тысяч человек, проживаю¬
щих в бассейне реки Вольта, получили доступ к чистой питье¬
вой воде и санитарии. Еще одно важное направление наших
усилий — предотвращение конфликтов, связанных с доступом
к водным ресурсам, с их использованием в качестве средства дав¬
ления или диктата.

306
III. Тревожный новый мир
Угроза изменения климата
Другой критически важной проблемой, которая в последние
десятилетия выдвинулась на первый план в мировой политике,
стало глобальное изменение климата в результате расшире¬
ния масштабов хозяйственной деятельности человека. Ситуация
стала с каждым годом драматическим образом ухудшаться. На
встрече «Диалоги Земли» в Австралии я констатировал: мировые
лидеры игнорируют климатический кризис.
Каждый год приносит свидетельства того, что глобальное
потепление, в котором, по мнению большинства ученых, реша¬
ющую роль играет «человеческий фактор», вызывает погодные
аномалии, приводит к гибели людей, несет с собой тяжелые
экономические и социальные последствия. Аномальная жара
в 2010 году была далеко не единственным бедствием. Селевые
потоки в Китае, небывалые засухи в Австралии и Индии, наво¬
днения в Пакистане и Центральной Европе — этот список можно
легко продолжить.
А государства продолжают бездействовать. Сказывается не
только дефицит политической воли, но и то, что щедро финан¬
сируемые корпоративные лобби и топливно-энергетический
бизнес, опасающийся увеличения затрат на сокращение эмиссии
парниковых газов, имеют в своем распоряжении средства, много¬
кратно превышающие то, чем располагают сторонники срочных
мер по борьбе с потеплением. Ежегодно государства расходуют
на субсидии углеводородному (нефть, газ, уголь) сектору то¬
пливно-энергетического комплекса сотни миллиардов долларов.
Правда, представители «двадцатки», то есть ведущих экономик
мира, обязались постепенно отменить эти субсидии, но лишь
«в среднесрочной перспективе».
В общественном мнении растет разочарование, неверие в спо¬
собность государств принять эффективные меры противодей¬
ствия изменению климата. От разочарования рукой подать до
потери интереса и общественной апатии.
Копенгагенская конференция ООН по климату, состоявшая¬
ся в 2009 году, не оправдала ожиданий. Из-за существенных раз¬
ногласий между развитыми и развивающимися странами там не
удалось выработать глобальное соглашение по проблеме клима¬
та, которое должно прийти на смену Киотскому протоколу, срок
действия которого закончился в 2012 году.

Угроза изменения климата
307
А после Копенгагенской конференции дело вообще пошло по
наклонной плоскости. На официальных переговорах наметилась
тенденция к отходу от рекомендаций Межправительственной
группы экспертов по изменению климата. Создается впечат¬
ление, что их участники больше заботятся о том, чтобы «не
завышать ставки», чем о достижении реальных результатов. Ди¬
пломаты и эксперты увязли в технических деталях, и уже разда¬
лись голоса, призывающие согласиться на «наименьший общий
знаменатель». Уже фигурирует как приемлемая возможность
увеличения температуры на планете в течение этого столетия
более чем на 4°С. Это вдвое выше того предельного порога в 2°С,
который определен учеными-климатологами и официально
принят лидерами «большой восьмерки» и других стран.
Не могу с этим согласиться. Равно как и с предложениями
перенести центр тяжести дискуссий в бизнес-сообщество в на¬
дежде на то, что там будут найдены чисто технократические
решения проблемы. Конечно, бизнес с его способностью адапти¬
ровать к своей выгоде новые технологии может и должен сыграть
большую роль в переходе на «низкоуглеродную экономику». Но
надеяться на то, что он станет в этом процессе главным двигате¬
лем, по меньшей мере наивно. Освоение альтернативных и воз¬
обновляемых источников энергии идет медленно. Успехи в этом
направлении отдельных стран мало влияют на общемировую
ситуацию. После всего, что произошло с мировой экономикой
в последние годы, разговоры о том, что «свободный рынок»
решит все проблемы, мало кого могут убедить.
Выход — в проявлении коллективного политического лидер¬
ства и ответственности всех государств. Они должны взять на
себя политические обязательства, адекватные серьезности угро¬
зы. Необходимо устранить «климатическую несправедливость»,
когда изменения климата влекут за собой наиболее тяжелые
последствия для развивающихся стран, у которых нет необходи¬
мых ресурсов для противодействия им.
Лидеры стран Запада должны честно признать масштаб этого
вызова и необходимость принятия системных, а не косметических
мер. В основе нового глобального соглашения должны лежать на¬
учные данные, а не компромисс между групповыми интересами.
Крупные развивающиеся страны, сравнявшиеся по объему вы¬
бросов с промышленно развитыми, также должны взять на себя
серьезные обязательства. С ростом экономической мощи таких
стран, как Китай, Индия, Бразилия, должна возрастать и их эко¬
308
III. Тревожный новый мир
логическая ответственность. Участие в борьбе с изменением кли¬
мата — в их собственных интересах. Но все-таки первыми должны
действовать богатые страны. Их бездействие на протяжении по¬
следних 20 лет не дает им права упрекать в этом других.
В конечном счете пойти на жертвы придется всем. Придет¬
ся научиться выстраивать компромиссные решения с учетом
не всегда и не во всем совпадающих интересов главных игроков
мировой экономики и политики.
Нужна новая модель развития
Финансово-экономический кризис, начавшийся в 2008 году
(и, по-моему, до сих пор не закончившийся), продемонстрировал,
насколько тесно переплетены три главных вызова современного
глобального мира. Действительно: милитаризм, дорогостоящие
военные интервенции, рост военных расходов сыграли решаю¬
щую роль в разрастании бюджетного дефицита, прежде всего
в США, послужившего спусковым крючком кризиса. Другой
причиной стала сама модель экономики, ориентированная на
сверхпотребление и сверхприбыль. И эта же модель обрекает нас
на продолжение экологической деградации. Всё — в одном узле.
Кризис явился полной неожиданностью для мировых лиде¬
ров: за пару месяцев до его начала на саммите «восьмерки» в Япо¬
нии они, похоже, не ощущали никаких «подземных толчков».
Не вполне адекватной оказалась и реакция на кризис.
С самого начала я говорил о том, что нельзя ограничиться
лишь пожарными мерами. И задавал вопросы «двадцатке», соз¬
данной ведущими экономическими державами мира в ответ на
кризис.
Конечно, сам по себе факт, что к лидерам «восьмерки» теперь
уже на равных присоединились руководители Китая, Индии,
Бразилии и еще почти десятка стран, был более чем знаменате¬
лен. По-другому было уже нельзя. В этом — отражение сдвига
в экономическом и политическом балансе в мире.
В начале 2009 года «Нью-Йорк тайме синдикейшн» опублико¬
вала в газетах многих стран мира мою статью, в которой я пере¬
числил возникшие у меня вопросы к «двадцатке». Первый из
них — способны ли ее решения остановить разрастание глобаль¬
ного финансово-экономического кризиса и обеспечить развитие
мировой экономики в устойчивом русле? Я считал, что решения,
Нужна новая модель развития
309
принятые на первых саммитах «двадцатки», адекватны лишь
в качестве первого шага: «Недопущение кризисов, подобных
нынешнему, на мой взгляд, не может быть единственной и даже
главной задачей. Речь должна идти о переходе к новой модели,
интегрирующей не только чисто экономические, но и социаль¬
ные, и экологические факторы».
Другой вопрос касался места «двадцатки» в системе институ¬
тов мирового сообщества. Что это, спрашивал я, — «мировое по¬
литбюро», «клуб сильных», прообраз мирового правительства?
В каких отношениях будет находиться эта группа с ООН — уни¬
версальной всемирной организацией? Никакая группа стран,
писал я, «даже если она представляет 90 процентов мировой эко¬
номики, не сможет заменить собой ООН. Но, безусловно, "двад¬
цатка" имеет право претендовать на коллективное лидерство
в мире. Важно, чтобы она реализовывала это право, уважая мне¬
ние и интересы других. Избежать ошибок можно, лишь действуя
максимально прозрачно и в тесном взаимодействии с ООН.
По крайней мере раз в год саммиты "двадцатки" следовало бы
проводить в штаб-квартире ООН. Доклад о ходе работы и пред¬
лагаемых шагах должен представляться Генеральной Ассамблее
и становиться предметом серьезного рассмотрения по существу».
Я считал, что «двадцатке» нельзя уходить и от тех полити¬
ческих проблем, которые тесно смыкаются с судьбой мировой
экономики. Это прежде всего проблема милитаризации мировой
политики и экономики. Здесь все взаимосвязано, писал я: «Ми¬
литаризация отвлекает ресурсы из реальной экономики, стиму¬
лирует конфликты, создает иллюзию возможности военных, а не
политических решений накопившихся проблем. Лидеры миро¬
вой политики, начав серьезный разговор на эту тему в рамках
"двадцатки", определив политическую позицию, могли бы дать
импульс работе механизмов ООН, ответственных за эту тему».
В рамках Форума мировой политики и саммита нобелевских
лауреатов мы внимательно анализировали ход кризиса и соци¬
альные процессы, которые его сопровождали. В разных странах —
в том числе в США, возникли массовые общественные движения.
Во время поездки в США в 2011 году я стал свидетелем про¬
тестных акций в рамках развернувшегося там движения «Захвати
Уолл-стрит», которое, как известно, распространилось на многие
другие страны. Миллионы людей задавали вопрос: почему за¬
тягивать пояса приходится прежде всего простым людям — ведь
310
III. Тревожный новый мир
кризис разразился не по их вине? Протесты пытались оседлать и
экстремисты, безответственные элементы — это надо было, ко¬
нечно, осудить. Но кое-кто пытался на этом основании осудить
все протестное движение. Я считал и считаю: протесты людей
против крайних проявлений неравенства, несправедливости
в распределении общественного богатства — их законное демо¬
кратическое право.
Люди, вышедшие на улицы и «оккупирующие Уолл-стрит»,
говорил я на конференции Форума в Монпелье в ноябре
2011 года, «справедливо обвиняют в кризисе крупнейшие кор¬
порации, проталкивающие через парламенты выгодные для
себя налоговые лазейки, обвиняют финансовый сектор, оторвав¬
шийся от реальной экономики и награждающий себя гигант¬
скими бонусами. И большую вину они возлагают на политиков.
Они требуют возвращения к принципам равенства, социальной
справедливости, солидарности. Я отношу эти принципы к обще¬
человеческим ценностям, не менее важным, чем ценности прав
человека и свободы. Но в последние 20-30 лет они были оттесне¬
ны далеко на задний план».
Политика, констатировал я, зажата в «железной клетке» тре¬
бований и догм неолиберальной экономики. Но с каждым днем
все яснее: эти догмы не стимулируют экономическое развитие,
а сковывают его.
Модель развития, которая исходит из приоритета исключи¬
тельно экономических факторов — прибыли и потребления,
«перелопачивает» гигантские ресурсы, игнорирует социальную
и экономическую ответственность, продемонстрировала свою
несостоятельность. Она генерирует социальную несправедли¬
вость, неравенство, конфликтность, кризисы и чревата катастро¬
фическими последствиями.
Переход к иной модели — постепенный, но достаточно бы¬
стрый — кажется мне неизбежным. А это, писал я в статье, опу¬
бликованной в «Интернэшнл геральд трибюн» и «Российской
газете» в конце 2009 года, потребует изменения системы ценно¬
стей, поиска новых движущих сил и стимулов экономического
развития: «Экономика должна быть переориентирована на такие
общественные блага, как устойчивая окружающая среда, здоро¬
вье людей в широком смысле слова, образованность, культура,
равные возможности, социальная сплоченность, в том числе
отсутствие вопиющих разрывов между богатством и нищетой.
Все это необходимо обществу не только исходя из нравственных
311
Нужна новая модель развития
императивов. Экономическая эффективность этих «товаров»
огромна. Но экономисты еще не научились ее измерять. Здесь
нужен интеллектуальный прорыв. Без этого не построить новую
модель экономики».
И еще один вопрос необходимо было переосмыслить в связи
с кризисом. Это вопрос о роли государства. «Государство возвра¬
щается» — так была озаглавлена моя статья, написанная в самом
начале кризиса. Более тридцати лет назад, писал я, «началась
атака на государство. Экономисты, бизнесмены, политики объ¬
явили его источником чуть ли не всех проблем в экономике».
В те годы избиратели отдали предпочтение политикам, которые
обещали ограничить роль государственной бюрократии, дать
больше свободы предпринимательству. Этим воспользовались
те, кто под лозунгом «Прилив поднимет все лодки» хотел дать
максимальную свободу рук крупным корпорациям, избавить их
от важных обязательств перед обществом, демонтировать струк¬
туры социальной защиты трудящихся.
Затем на волне глобализации принципы монетаризма и ос¬
лабления роли государства стали внедрять на международном
уровне. Выражением этих принципов, писал я, стал «вашингтон¬
ский консенсус», который был навязан большинству стран.
Что же произошло в результате?
«Выдавливание государства из различных сфер бизнеса
и финансов привело к тому, что многие структуры работали
без всякого присмотра. Один за другим надувались пузыри —
"цифровой", биржевой, ипотечный, финансовый. И хотя
пузыри рано или поздно лопаются, по ходу дела небольшая
группа людей создает себе сказочные состояния, в то время
как уровень жизни большинства в лучшем случае стагнирует.
А обязательства об оказании помощи бедным странам вообще
были преданы забвению.
Ослабление роли государства обернулось разгулом фи¬
нансовых махинаций и коррупции, вторжением в экономику
многих стран организованной преступности, непомерным
возрастанием роли корпоративных лобби. А ведь лоббисты —
это гигантская внегосударственная бюрократия, имеющая
колоссальные средства и рычаги влияния на политику. Это
искажает демократические процессы, имеет тяжелые социаль¬
ные последствия».

312
III. Тревожный новый мир
Кризис принес отрезвление в этом вопросе. Именно госу¬
дарствам, их лидерам пришлось взять на себя ответственность
за вывод экономики из самого опасного за многие десятилетия
тупика. К сожалению, пока мировые лидеры не вышли за рамки
«пожарных мер». Но рано или поздно лидерам государств при¬
дется «вернуться к выполнению своих обязанностей». Обязанно¬
стей перед обществом и перед экологией.
Ведь только государство может определять «правила игры»
в таких вопросах, обострившихся с кризисом, как справедливое
распределение налогового бремени, стимулирование экономиче¬
ского роста, обеспечение необходимого уровня социальной защи¬
щенности людей. Только государство может создать условия для
доступа каждого человека к образованию и здравоохранению, для
развития фундаментальной науки. Только государство способно
мобилизовать ресурсы и средства для стимулирования и внедре¬
ния принципиально новых технологий. Только государство может
установить твердые стандарты и нормативы, без которых немыс¬
лима борьба с грозящей миру экологической катастрофой.
И конечно, только усилиями государств — при активной
роли, постоянном давлении мирового гражданского общества —
может быть создана новая политическая архитектура безопас¬
ности и глобальной управляемости. В ее основе должны лежать
отказ от конфронтационного мышления, от стремления к доми¬
нированию в международных делах, уважение свободы выбора,
многообразия культур и моделей развития, готовность к диалогу
и многостороннему сотрудничеству. И это вновь возвращает нас
к идеям и принципам «нового мышления».
За прошедшие годы я много думал о том, как будут склады¬
ваться в обозримом будущем отношения между государствами,
какую роль в выстраивании новой глобальной архитектуры
будут играть страны, на которых лежит наибольшая ответствен¬
ность за мировой порядок. Оговорюсь сразу: свой вклад в этот
процесс могут и должны внести все государства — большие,
малые, средние. Принцип суверенного равенства государств, за¬
фиксированный в Уставе ООН, сохраняет свое значение. Однако
несомненно и то, что ведущие мировые державы, и среди них
Россия, должны играть в этом деле лидирующую и наиболее от¬
ветственную роль. С них главный спрос истории.
Монополярный мир, в котором одна страна имела бы решаю¬
щий голос, перевешивающий все остальные, не состоялся. В по-

Встречи в Америке. Джордж Шульц. Рональд Рейган	313
следние 20 лет мы стали свидетелями постепенного изменения
соотношения сил в мире. «Коллективный Запад» — США и Ев¬
ропейский союз — все больше должны считаться с мнением и по¬
зицией других действующих лиц мировой политики. Это прежде
всего Россия, Китай, Индия, Бразилия, стремящиеся координи¬
ровать свою политику в рамках нового и, на мой взгляд, перспек¬
тивного объединения — БРИКС. Одновременно центр тяжести
мировой экономики все больше смещается в сторону Азиатско-
Тихоокеанского региона, где сохраняет свою роль Япония, но по¬
явились и другие мощные силы — не только Китай, но и страны
АСЕАН и, по другую сторону океана, страны Латинской Амери¬
ки. Все это, безусловно, будет иметь и политические последствия.
За эти годы я побывал почти во всех упомянутых мной стра¬
нах, встречался с их лидерами, представителями гражданского
общества, учеными, деятелями культуры, молодыми людьми.
Я рад, что мне представилась такая возможность. Увидеть мир
своими глазами, почувствовать в личном контакте настроение
людей, вести с ними диалог — это ничем невозможно заменить.
Встречи в Америке. Джордж Шульц. Рональд Рейган
Вспоминая мои первые поездки после ухода с поста президен¬
та, перечитывая свои выступления, сообщения прессы, интер¬
вью, я вижу, что многое из сказанного не устарело. Надеюсь, что
и мои размышления о роли ведущих действующих лиц мировой
политики в движении к новому, более безопасному и справедли¬
вому мироустройству будут полезны тем, кто принимает на себя
ответственность за мир на планете.
При всех изменениях, которые уже произошли и будут даль¬
ше происходить в мире, Соединенные Штаты Америки остаются
важнейшим участником всех мировых процессов — в политике,
экономике, науке, технологических инновациях. Отрицать это
просто нереалистично. Очень многое в мире зависит от того,
как США будут использовать свой потенциал — конструктивно,
через сотрудничество и диалог, или навязывая свою волю дру¬
гим. Из этого я исходил, готовясь к своей первой «послепрези-
дентской» поездке в Америку.
Приглашений оттуда было множество, из них отобрали более
десятка. Но возник вопрос — когда ехать? По этому поводу меня

314
III. Тревожный новый мир
даже посетил американский посол Боб Страусс. Он передал
просьбу президента Буша о том, чтобы моя поездка состоялась
после официального визита в США Ельцина. Посол дал понять,
что это делается по настоянию российской стороны. Конечно,
такая сложная «комбинация» меня удивила, но уже тогда Ель¬
цин и его окружение взяли курс на мою изоляцию и всячески
избегали общения со мною. А по сути дела тут проблемы вообще
не должно было возникнуть: Ельцин собирался в США в марте,
а моя поездка планировалась в первой половине мая.
Надо сказать, что и потом, по ходу поездки, время от времени
возникали, мягко говоря, шероховатости, вызванные желанием
тогдашней российской власти «окоротить» Горбачева. Россий¬
ский посол в США Владимир Лукин получил указание не участво¬
вать в мероприятиях, связанных с моим визитом; он отсутствовал
на обеде, на который пригласил меня в Белый дом Джордж Буш,
но затем попросил о встрече в гостинице, где я остановился в Ва¬
шингтоне. Откровенно говоря, мне были неприятны такие манев¬
ры, и российскую власть они, конечно, не украшали.
Для меня главным было провести визит так, чтобы он при¬
нес пользу для России, для отношений между нашей страной
и США. Была намечена обширная программа встреч и высту¬
плений. За две недели проделан путь в 14 тысяч километров.
Я с моими спутниками посетил 11 крупнейших американских
городов: Лос-Анджелес, Сан-Франсиско, Чикаго, Атланту, Нью-
Йорк, Бостон и другие. Было много выступлений и встреч, в том
числе выступление в Конгрессе США.
Бывший госсекретарь Джордж Шульц, возглавивший комитет
по подготовке моего визита, много сделал для того, чтобы такой
результат был достигнут.
О Джордже я хочу сказать отдельно. Хорошо помню нашу
первую встречу в 1985 году. Она состоялась во время его приезда
в Москву на похороны К.у. Черненко. Конечно, уже тогда мы
знали, что он представляет реалистическое крыло в администра¬
ции Рональда Рейгана, выступает за поиски выхода из тупика,
в котором оказались советско-американские отношения. Но по
первому знакомству было трудно судить о перспективах нашего
взаимодействия.
Тогда у нас и в руководстве, и среди экспертов было немало
людей, которые считали, что с Рейганом у нас ничего не полу¬
чится — надо дождаться другого партнера, не столь консерва-

Встречи в Америке. Джордж Шульц. Рональд Рейган	315
тивного, менее антикоммунистически настроенного. Я с этим
не соглашался, был убежден, что время терять нельзя. Об этом
я сказал Джорджу Шульцу при нашем знакомстве. И мне показа¬
лось, что я нашел в нем внимательного собеседника.
Началась подготовка к первому после шестилетнего перерыва
советско-американскому саммиту. Шульц приезжал в Москву,
в Вашингтоне побывал Шеварднадзе. Дело шло трудно, чувство¬
валось, что в администрации идея проведения содержательной
встречи — не просто первого знакомства, а серьезного разговора
с существенными результатами — наталкивается на большие
препятствия. Особенно кисло отнеслись американцы к нашему
предложению завершить саммит совместным заявлением, в ко¬
тором была бы намечена программа работы по преодолению
тупиковых ситуаций на переговорах по разоружению и налажи¬
ванию нормальных отношений между нашими странами. Зачем
эта риторика, говорили американцы, нужны конкретные дела.
Под конкретными делами они имели в виду односторонние
уступки, а свои позиции менять не собирались.
Но здравый смысл, в конце концов, возобладал. Буквально
в последний момент Шульц сообщил нам, что американская
сторона готова работать над совместным заявлением. Как мы уз¬
нали, министр обороны Уайнбергер и другие «ястребы» в адми¬
нистрации были взбешены тем, что Шульцу удалось уговорить
президента Рейгана пойти на этот шаг.
Когда работа над текстом началась, мы нашли в Шульце
конструктивного партнера. Мы смогли закрепить в совместном
заявлении важнейшие констатации о недопустимости ядерной
войны и о том, что стороны не будут стремиться к военному пре¬
восходству друг над другом. Потом мы много раз вспоминали об
этом в наших беседах, и надо сказать, что Джордж никогда не
подвергал ревизии эти принципы.
Мы договорились, что переговоры будем вести по офици¬
альным каналам, что наши главные переговорщики — министр
иностранных дел СССР и госсекретарь США, а также послы
наших стран в Москве и Вашингтоне. Шульц был против тай¬
ных визитов, «закрытых каналов» и других подобных методов.
Я с пониманием отнесся к такому подходу. Переговоры надо
вести честно и, насколько это возможно, открыто, без закулисных
интриг и «сюрпризов».
Во время моих многочисленных встреч с Джорджем Шульцем
я постепенно составил представление о его стиле ведения пере-

316
III. Тревожный новый мир
говоров и о подходе к основным проблемам мировой политики.
Шульц проявил себя как настоящий дипломат, умеющий отста¬
ивать свою позицию и в то же время искать точки соприкоснове¬
ния с позицией другой стороны.
Очень важно было то, что в моменты обострений, которые
чаще всего были результатом «подножек» со стороны против¬
ников улучшения советско-американских отношений, Джордж
проявлял сдержанность и терпение, стремился избежать нагне¬
тания страстей. Это проявилось, например, во время «шпионско¬
го скандала» осенью 1986 года, из-за которого чуть не сорвался
саммит в Рейкьявике.
Когда в сентябре Эдуард Шеварднадзе уезжал в Нью-Йорк
на сессию Генеральной Ассамблеи ООН, я поручил ему пере¬
дать Шульцу вопрос, отчасти риторический, но важный: кому
понадобилось провоцировать приступ шпиономании накануне
встречи, от которой зависит судьба переговоров по ядерному
разоружению? Конечно, прямого ответа на этот вопрос я не
ждал. Но надо отдать должное госсекретарю: он лично принял
участие в переговорах, в ходе которых удалось все-таки развя¬
зать этот узел. Это был буквально дипломатический марафон,
отчеты о беседах срочно передавались в Москву. В конце концов,
решение, позволившее обеим сторонам не потерять лицо, было
найдено.
А весной 1987 года, когда Джордж Шульц приехал в Москву
обсуждать подготовку моего первого визита в США, буквально
накануне его приезда разразился новый «шпионский скандал».
Противники улучшения советско-американских отношений
действовали и как противники лично Шульца. Госсекретарь
оказался в трудном положении. В Москве ему пришлось зачитать
текст с обвинениями в адрес Советского Союза. Но мы увидели,
что эта тема не доставляет ему никакого удовольствия. Основное
время на переговорах было уделено конкретным вопросам пере¬
говоров по ядерным вооружениям. И удалось сдвинуть с места
не только вопросы о ракетах средней дальности, но и некоторые
проблемы стратегических вооружений.
Много лет спустя мы с Джорджем, встретившись в Москве,
вспоминали драматические месяцы, предшествовавшие под¬
писанию в Вашингтоне первого соглашения о реальном ядер-
ном разоружении — Договора о ликвидации ракет средней
и меньшей дальности. «Поразительное дело, — говорил мне
Джордж, — когда все поняли, что дело идет к подписанию дого-

Встречи в Америке. Джордж Шульц. Рональд Рейган	317
вора, оказалось, что многие в США и многие западные лидеры не
хотят соглашения, основанного на «нулевом варианте». А ведь
его в свое время предложил сам президент Рейган. Мне казалось,
что довести дело до конца — дело чести. Но далеко не все так
думали. Противники были и в нашей администрации, и вне ее.
Киссинджер был против. Скоукрофт — против. Миттеран, Тэт¬
чер — тоже против. Потребовались большие усилия и политиче¬
ская воля, чтобы договор был, в конце концов, подписан».
В начале 1988 года стало ясно, что Шульц хочет, чтобы пре¬
зидентство Рональда Рейгана завершилось подписанием договора
о сокращении стратегических вооружений. Видимо, хотел этого
и сам президент. Но именно Шульц взял на себя основное бремя.
Несколько раз он приезжал в Москву, его сопровождали большие
группы экспертов, переговоры велись с большой интенсивностью.
Встречаясь в те месяцы с Шульцем, я видел, что ему уже фи¬
зически нелегко нести эту ношу, нередко он выглядел усталым.
В своих мемуарах он впоследствии откровенно написал, как оже¬
сточенно сопротивлялись противники договора в Вашингтоне.
А ведь 98 процентов положений договора были согласованы! Но
на этот раз вашингтонские «ястребы» взяли верх над госсекре¬
тарем. Позже он говорил мне, что это было самым большим его
разочарованием за годы работы в администрации Рейгана.
Отойдя от дел, Шульц сохранил огромный авторитет в аме¬
риканской политике. К его мнению по важным международ¬
ным проблемам прислушиваются. Сохранился у него и интерес
к нашей стране. Все эти годы мы поддерживаем контакты — пе¬
реписываемся, встречаемся на международных конференциях,
во время моих поездок в США и его приездов в Россию.
Моя поездка в США в мае 1992 года началась со встречи
с Рональдом Рейганом. Как оказалось, это была наша последняя
встреча. Рональд и Нэнси пригласили нас в президентскую би¬
блиотеку Рейгана в Долине Сими — большое здание, в котором
расположены экспозиция, библиотека и архив, общественно-по¬
литический центр. Президентские центры — важная американ¬
ская традиция, они строятся на деньги спонсоров и частично
финансируются государством. Я был в нескольких таких цен¬
трах. Каждый из них так или иначе отражает не только деятель¬
ность, но и характер президента. Рядом со зданием Библиотеки
Рейгана Нэнси показала нам место, где, как она сказала, «мы со
временем упокоимся». И добавила: «Но мы не спешим».

318
III. Тревожный новый мир
Побывали мы и на ранчо Рейгана недалеко от Лос-Анджелеса.
За годы совместных усилий мы научились лучше понимать друг
друга. Американскому правому консерватору и мне, человеку,
карьера которого прошла в КПСС, достичь взаимопонимания
и доверия было нелегко, но мы понимали свою ответственность
перед нашими странами и перед миром, это было решающим.
Вспоминаю, как несколько лет назад я спросил Джорджа
Шульца: «А если бы президентом был не Рейган, а кто-то дру¬
гой — удалось бы нам сдвинуть с места дело ядерного разоруже¬
ния, подписать тот первый договор?» Подумав, Джордж ответил:
«Думаю, нет. Рейган был самым консервативным Президентом
США за многие годы, никто справа не мог обвинить его в чрез¬
мерной уступчивости, в недостаточном отстаивании интересов
США. А окажись на его месте демократ — те же правые полити¬
ки, да и многие другие республиканцы набросились бы на него,
и договор невозможно было бы ратифицировать».
Библиотека Рейгана наградила меня «Медалью Свободы».
Я хотел, чтобы моя речь при вручении этой награды была не¬
формальной, не протокольной благодарностью. И прежде всего
напомнил, что еще далеко не везде в мире восторжествовали
четыре свободы, провозглашенные Франклином Рузвельтом, —
свобода слова, свобода вероисповедания, свобода от нужды
и свобода от страха. Все эти свободы, сказал я, складываются в по¬
нятие свободы выбора.
Нашему поколению было нелегко повернуть ход мировых со¬
бытий в направлении, которое сделает возможность реализацию
этих принципов. «Мы выросли в условиях противоборства, иска¬
жающего мышление, деформирующих политическое видение.
Скажу откровенно: среди нас нет политиков, которые не отдали
бы дань конфронтационным стереотипам. Но сначала подспуд¬
но, а затем все более осознанно у нас созревало понимание не¬
обходимости вырваться из их порочного круга».
Думаю, это произошло потому, что мы прислушались к людям.
«Именно в народном сознании были отвергнуты и преодоле¬
ны стереотипы «холодной войны», «образа врага», автоматизм
враждебности к другой стороне. В самые трудные годы многие
американцы и русские тянулись друг к другу, отказывались вос¬
принимать друг друга через призму подготовки к войне».
Тема «холодной войны» и ее преодоления была главной
и в моем выступлении в Фултоне, куда мы отправились из Кали-

Встречи в Америке. Джордж Шульц. Рональд Рейган	319
форнии. В этом небольшом городке в штате Миссури находится
Вестминстерский колледж — тот самый, где за 46 лет до меня
выступал Уинстон Черчилль, произнесший свою знаменитую
речь о «железном занавесе». На склоне пологого холма располага¬
лись длинные ряды скамеек для слушателей, которых собралось
около 15 тысяч (многие приехали из других городов). А позади
трибуны, с которой я выступал, высился массивный монумент,
представлявший собой фрагмент бетонной стены с зияющим
проемом, напоминавшим своими очертаниями фигуру человека.
Фантазия художника выразительно и лаконично передала
драму «холодной войны», неудержимого стремления человека
пробиться сквозь стены отчуждения и конфронтации. Симво¬
лично, что автором этого монумента была внучка Уинстона
Черчилля, которая присутствовала среди слушателей. И не слу¬
чайно, конечно, что ее творение установили именно в Фултоне.
В той речи Черчилль призвал спасти мир от «коммунисти¬
ческой угрозы». Решающую роль должна была сыграть, по его
убеждению, сила, прежде всего — вооруженная сила. Он и речь
свою озаглавил: «Мускулы мира».
Напомнив об этом слушателям, я сказал о своем видении
сложившейся тогда ситуации: «Перед мировым сообществом
открывался уникальный шанс повернуть вектор мирового раз¬
вития, принципиально изменить в нем роль насилия и войны.
И, конечно, в решающей степени это зависело от Советского
Союза и Соединенных Штатов». Но они этот шанс упустили.
Сталинское руководство, приравняв победу над фашизмом к по¬
беде социализма, сделало установку на распространение «своего
социализма» по всему миру. Но и со стороны Запада, в первую
очередь США, тоже была допущена ошибка: «Несостоятельным
и опасным был вывод о вероятности военной агрессии со сторо¬
ны СССР. Этого не могло быть».
Итогом взаимного недоверия и ошибочной интерпретации
событий стала «холодная война». «Под прикрытием фраз о ми¬
ролюбии и защите интересов народов с обеих сторон принима¬
лись решения, которые раскололи мир. Противоборство изобра¬
жалось как неизбежное противостояние добра и зла».
Сегодня главное, сказал я, «не допустить интеллектуальной,
а потому и политической ошибки, истолковав победу над "хо¬
лодной войной" как свою». Сейчас появилась возможность идти
к миру и прогрессу для всех, полагаясь не на силу, которая несет
угрозу всей цивилизации, а на международное право, на прин-

320
III. Тревожный новый мир
ципы равноправия, баланса интересов, свободы выбора и со¬
трудничества, на здравый смысл. И я призвал своих слушателей
осознать важнейшую реальность: уже невозможна ситуация,
когда «отдельные государства или группы государств могли бы
безраздельно господствовать на международной арене».
Так моя речь в Фултоне стала полемикой не столько с Чер¬
чиллем, сколько с теми, кто вынашивал планы глобального до¬
минирования.
За этим выступлением последовали встречи в двух крупней¬
ших американских университетах — Стэнфордском в Калифор¬
нии и Эмори в штате Джорджия. Университетская, студенческая
аудитория — всегда самая внимательная и живая. Присутствова¬
ли и активно, заинтересованно участвовали в разговоре и уму¬
дренные опытом политики — Джимми Картер, Джордж Шульц,
профессора университетов, представители властей.
Одним из главных тезисов, который я развивал в выступлени¬
ях перед слушателями, была мысль о том, что мы не можем по¬
зволить себе фаталистического отношения к будущему. Те, кто
считает, что оно непредсказуемо, что люди бессильны что-либо
изменить в неумолимом ходе событий, ошибаются. И нельзя при
этом ссылаться на историю. Она не фатальна. Мы смогли пре¬
одолеть «логику фатализма», покончить с «холодной войной».
Но сейчас, говорил я, события развиваются со все большим уско¬
рением, и мы должны меняться, чтобы не допустить отставания
интеллектуального и нравственного развития человека от меня¬
ющихся условия существования. Человек не может отказаться от
разумного регулирования объективных процессов. Это было бы
роковой ошибкой.
Я говорил со студентами о правовом государстве (эту тему
предложил Джордж Шульц), о демократии: «Демократия не
гарантирована от поражений. Она всегда будет подвергаться ис¬
пытаниям. У нее есть немало явных или неявных противников
и немало ложных друзей. Демократия не приходит сама собой.
Ее надо постоянно культивировать и выращивать».
Две американские столицы — Нью-Йорк и Вашингтон —
были, конечно, наиболее ответственными пунктами поездки. Это
средоточие американских элит, с их огромными возможностями,
но и с известными особенностями и заблуждениями. Удастся ли
донести до этих влиятельных людей мои мысли и выводы?

Встречи в Америке. Джордж Шульц. Рональд Рейган	321
Выступая в Совете по международным отношениям в Нью-
Йорке, я говорил прежде всего об отношениях между США
и Россией. Насколько можно судить, сказал я, сложились два ос¬
новных подхода к отношениям между нашими странами. «Пер¬
вый ориентирован на то, чтобы извлечь выгоды из нынешнего
положения Российской Федерации, не позволив ей использовать
в оптимально доступной для нее форме статус великой страны.
Второй основывается на том положении, что существование
сильной обновленной демократической России — в националь¬
ных интересах США». Я призвал собравшихся — экспертов
в области международных отношений и военно-политических
проблем — сделать твердый выбор. Перед вами, сказал я, откры¬
вается широкое поле деятельности. Для того чтобы провозглаша¬
емое сегодня партнерство между нашими странами из риторики
превратилось в реальность, еще очень много предстоит сделать.
И прежде всего «следует обратить внимание на необходимость
коренного изменения военно-стратегического мышления. Ведь,
несмотря на все оговорки, оно — во всяком случае в военных
кругах — до сих пор определяется подходом друг к другу как
к потенциальному противнику. Задача состоит в том, чтобы со¬
вместно сформулировать доктрину обеспечения взаимной без¬
опасности, включая военное дело и разведку. Наука тоже могла
бы внести в это свой вклад».
Сегодня, перечитывая это выступление, я могу лишь сожа¬
леть, что по-настоящему за эту задачу не взялись тогда, а сегодня
она кажется многим вообще утопической. Думаю, сейчас, когда
ситуация во многом изменилась, к этой задаче придется вернуть¬
ся. Хотя бы для того, чтобы избежать новых ошибок.
Содержательным и довольно острым получился разговор
в Экономическом клубе Нью-Йорка. Момент, когда он происхо¬
дил, был сложный, противоречивый.
В России начались экономические реформы. Их общее на¬
правление я поддерживал, методы «шоковой терапии» — крити¬
ковал. Так же критически относился я к надеждам на «волшеб¬
ную палочку» в виде рекомендаций американских советчиков
или «донорской помощи». «Никакой донор, — сказал я собрав¬
шимся в клубе бизнесменам и экономистам, — не в состоянии
излечить больной организм, если он сам не борется с болезнями,
не мобилизует свои жизненные ресурсы. Для оздоровления
жизни на таком огромном пространстве, как Россия и СНГ, не
хватит сил и средств даже у самого богатого донора. Наиболее

322
III. Тревожный новый мир
перспективно глубокое взаимовыгодное сотрудничество. "Не
донорство, а инвестиции и торговля", — так я сформулировал
бы этот тезис».
Но американский бизнес явно не спешил идти в Россию. Аме¬
риканского капитала в России практически нет, констатировал
я. Такая сдержанность американских предпринимателей может
обернуться диспропорциями, которые не пойдут на пользу ни
им самим, ни России. Я призвал американцев действовать: «Се¬
годня "поход на Восток" — смелое предприятие, но не авантюра.
Это риск, но поддающийся точному расчету. Тот, кто, невзирая
на все трудности, придет сегодня на российский рынок и оста¬
нется на нем, через некоторое время получит возможность осу¬
ществлять большие проекты».
К сожалению, не многие американские корпорации пошли
по этому пути. Но те, кто пошел, не прогадали. Об этом расска¬
зывал мне руководитель компании «Боинг — коммерческие са¬
молеты» Томас Малейли, с которым мы встретились несколько
лет спустя. С восхищением отзывался о российских инженерах,
говорил, что многие компоненты новейших моделей «Боинга»
производятся в России. Здесь, конечно, возникает другой во¬
прос: почему руководство страны упустило развитие нашего
собственного авиастроения? Думаю, взаимодействие с мировы¬
ми гигантами можно было бы более эффективно использовать
в интересах России.
В Вашингтоне состоялась моя встреча с Джорджем Бушем.
Я входил в Белый дом, где до этого бывал в ходе двух моих
официальных визитов, уже в другом качестве, не претендуя на
какую-то государственную роль. Но это не был протокольный
«визит вежливости». Я провел в резиденции Президента США
более двух часов, и разговор был серьезный, содержательный.
Сначала был ланч в одной из комнат Белого дома, на котором
присутствовали Барбара Буш, Джеймс Бейкер, советник и близ¬
кий друг президента Брент Скоукрофт, брат Джорджа Буша
Престон и сын, Джордж Буш-младший, который тогда еще толь¬
ко готовился баллотироваться на пост губернатора штата Техас.
Вел он себя, кстати говоря, скромно, произвел впечатление вос¬
питанного человека.
Разговор шел о перспективах отношений с Россией. Особенно
много вопросов задавал Скоукрофт. Насколько серьезной кон¬
струкцией является СНГ, спрашивал он, надо ли с СНГ строить
Партнерство должно быть равноправным	323
отношения? Трудный вопрос. Конечно, уже тогда мне было ясно,
что СНГ скорее формальная конструкция. Выстраивать отно¬
шения надо с возникшими после распада Союза государствами,
прежде всего с Россией — и в силу того, что именно в ней будут
происходить главные события, которые решат судьбу демокра¬
тии на огромном постсоветском пространстве, и потому, что
именно с Россией надо будет решать важнейшие военно-поли¬
тические вопросы, сотрудничать в решении региональных про¬
блем. В тоже время я высказал убеждение в том, что государствам,
возникшим в результате распада СССР, придется искать какую-то
форму интеграции. И Америке не следует этому препятствовать.
Потом мы остались втроем с Бушем и Бейкером. Вспомнили
о сделанном совместно, но разговор носил не «мемуарный» ха¬
рактер. Говорили о моих впечатлениях от поездки по Америке,
обменивались мнениями о международных проблемах. Бейкер
с удивлением говорил о том, что вопросы принадлежности и кон¬
троля над ядерным оружием, оставшимся в наследство от СССР,
оказались в СНГ не проработанными. Кравчук и другие украин¬
ские деятели говорили чуть ли не о совместном контроле — «три
пальца на кнопке». Единственно правильным решением было,
конечно, сосредоточение всего ядерного оружия в России. Я по¬
ражался тому, что «наследники СССР» не смогли договориться
об этом сами. Понадобилось посредничество Бейкера.
Я откровенно сказал Бушу и Бейкеру о своем беспокойстве
в связи с событиями в Югославии. Все-таки в нашей стране пока
удалось обойтись без большой крови, сказал я, а в Югославии
все идет к большой беде. Буш ответил, что сам этого опасается
и что США не хотят форсировать события. Как и год назад в Но¬
во-Огарево, он сетовал, что это делают некоторые европейские
страны. Я рассказал о своих беседах в Кремле в ноябре 1991 года
с лидерами Сербии и Хорватии — Милошевичем и Туджманом.
Мне и тогда, и потом казалось, что международное сообщество
недостаточно делает для того, чтобы направить югославские со¬
бытия в русло переговоров.
Партнерство должно быть равноправным
Мне предстояло выступление в Конгрессе США. Я готовился
к нему очень тщательно. Мне был устроен теплый, достойный
прием на самом высоком уровне. В историческом помещении
324
III. Тревожный новый мир
«Ротонда» собрались члены обеих палат Конгресса — Палаты
представителей и Сената, с приветственными речами высту¬
пили лидеры партий большинства и меньшинства. Многих из
присутствующих я знал по встречам и переговорам в Москве и
Вашингтоне. Я понимал, что дело здесь не столько в моей лич¬
ности, сколько в изменившемся характере отношений между
нашими странами.
Об этом сказал в своем приветственном слове спикер Палаты
представителей Томас Фоли: «У американцев впервые появилась
надежда на истинный мир во всем мире, на окончание "холод¬
ной войны" — вопреки всему опыту прошлого, несмотря на дол¬
гие годы разочарований, годы противостояния сверхдержав, —
когда они поняли, что Михаил Горбачев действительно считает,
что разоружение и прекращение напряженности в советско-аме¬
риканских отношениях — это единственный путь к решению
социально-экономических проблем, стоящих перед его страной
и перед всем международным сообществом».
В выступлении Фоли было и понимание того, что произошло
в 1991 году (гораздо более глубокое, чем у многих наших «ана¬
литиков»): «Последовавшее после попытки государственного
переворота в августе 1991 года молниеносное развитие событий
вызвало распад Советского Союза; случилось то, чего так не
хотел президент Горбачев. И все же именно благодаря тому, что
он сделал для блага народов Советского Союза, переход к Со¬
дружеству Независимых Государств оказался мирным. Народы
этих молодых государств должны быть благодарны Михаилу
Горбачеву. Такую же благодарность должно испытывать и все
международное сообщество, равно как и Соединенные Штаты».
Политики несут ответственность за то, чтобы нация правиль¬
но понимала свой жизненный интерес: «Опасно выдавать за него
конъюнктурную, эгоистическую потребность каких-либо влия¬
тельных групп и слоев». Российская Федерация, утверждающая¬
ся как новое государство со своими национальными интересами,
стремится к отношениям равноправного партнерства с США.
Это отвечает и американским интересам. Хотя бы потому, сказал
я, что «Россия непременно станет крупным процветающим госу¬
дарством, удельный вес которого в мире будет соответствовать
его мощным возможностям».
Эту мысль я высказывал в США не раз. И во время первой
своей поездки, и впоследствии. Сохраняю это убеждение и се¬
годня.

Партнерство должно быть равноправным
325
Возвращаясь к главной теме моего выступления — теме равно¬
правного и взаимовыгодного партнерства наших стран, я сказал:
«Мне, конечно, известно, что в США есть люди, считаю¬
щие, что интересам вашей страны более отвечает слабая, раз¬
дробленная Россия, низведенная на второстепенный уровень
в мировых делах. Не буду вступать в полемику с этой точкой
зрения. Просто отмечу в этой связи два, как мне кажется, важ¬
ных положения.
Первое. Целесообразно ли ставить во главу угла политики
неразрешимую задачу? Россию невозможно будет удерживать
"вне игры" мировой политики. Такие попытки в перспективе
безнадежны, и единственным их результатом будет нанесе¬
ние вреда российской демократии.
Второе. Разве Соединенные Штаты не нуждаются в хоро¬
шем и достаточно влиятельном партнере для проведения раз¬
умной внешней политики? Россия может быть таким партне¬
ром. Она не противостоит США и не хочет быть соперником
Америки. К тому же «эпоха супердержав», видимо, все больше
будет отходить в прошлое».
Сейчас, читая эти слова, сказанные более 20 лет назад, кто-то
наверняка захочет обвинить меня в наивности, вспомнив многое,
происходившее в мире и в американской внешней политике за
это время. Но я от них не отказываюсь. Пошли в другую сторону,
захотели вести себя как «гипердержава» — и сильно обожглись!
А к принципам международного права, равноправного сотруд¬
ничества, общей безопасности все равно придется вернуться.
И сейчас многие в Америке это признают. Конечно, куда лучше
было бы, если бы признали все, и гораздо раньше.
Моя поездка подходила к концу. Последним пунктом был
Бостон — диалог со студентами и профессорами в Гарвардском
университете и посещение Библиотеки Джона Кеннеди.
Для многих людей моего поколения Кеннеди — фигура
особая. До сих пор помню, какое впечатление произвела на нас
его гибель. И не могу поверить — говорил об этом откровен¬
но, — что убийство президента было делом рук одиночки. Не¬
сколькими годами ранее я побывал в здании библиотеки в Дал¬
ласе, превращенной в мемориал Кеннеди, смотрел на улицу из
того самого окна, откуда стрелял Освальд. Тяжелые ощущения,
326
III. Тревожный новый мир
мурашки по коже... Оставил запись в книге гостей этого тра¬
гического мемориала, а потом, познакомившись с режиссером
Оливером Стоуном, автором фильма о Кеннеди, рассказал ему
о содержании этой записи: Кеннеди погиб потому, что хотел из¬
менить американскую политику. Стоун согласился со мной.
Часы, проведенные в Библиотеке Кеннеди, были удивительно
теплыми, наполненными человеческим общением. Мы заканчи¬
ваем поездку в кругу друзей, сказал я. Нас приветствовала вдова
президента, Джеки Кеннеди, человек большого обаяния, брат —
сенатор Тед Кеннеди, которого я хорошо знал и ценил, другие
члены многочисленной семьи Кеннеди, на долю которой выпали
большие испытания. Мы с Раисой не скрывали своего уважения
к этим людям.
Мне казалось важным сказать об актуальности наследия
Джона Кеннеди. Вспомнил его слова, сказанные через два годы
после того, как он стал президентом: «Во-первых, проблемы ока¬
зались труднее, чем я предполагал. Во-вторых, способность США
решать эти проблемы небеспредельна».
Сегодня, сказал я, эти слова побуждают к серьезным раз¬
мышлениям. «Мир уже тогда остро нуждался во взаимодействии
государств перед лицом вызовов времени. Мир нуждался в мыш¬
лении, преодолевающем претензии на доминирование, на еди¬
ноличное решение всех проблем».
Напомнил, как я это делал потом не раз в американской
аудитории, о речи президента в Американском университете
10 июня 1963 года: «Призыв "не считать конфликты неиз¬
бежными, а договоренности невозможными, не превращать
международное общение в обмен угрозами" — именно этим мы
руководствовались, начиная огромное дело изменения между¬
народного климата вместе с президентами Рейганом и Бушем.
Но еще актуальнее то, что этот призыв был подкреплен смелым
конкретным шагом — предложением заключить Договор о за¬
прещении ядерных испытаний и решением США не проводить
больше таких испытаний в атмосфере».
На фоне быстрого проведения переговоров и заключения До¬
говора о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, в космосе
и под водой особенно рельефно предстает то, как много возмож¬
ностей было упущено в последующие десятилетия, сказал я. «По¬
литики этого периода оказались способны лишь удержать мир
от ядерной катастрофы. Но они не смогли переломить инерцию
накопления ядерных арсеналов и нарастания угрозы катастро¬
327
О роли США в мире
фы. Чего же им не хватило? Думаю, не хватило способности
видеть дальше сиюминутных задач, делать нравственный выбор
и соответственно действовать».
В этот последний день моей большой поездки по Америке
я подводил итоги. Поделился своими впечатлениями с гостями
этого «заключительного ланча».
«Мне открылась огромная, многоликая страна, й прежде
всего большое впечатление осталось от разговоров с простыми
американцами, от общения на улицах городов, которые мы
посещали. Я увидел Америку не самодовольной, высокомерно
и самоуверенно взирающей на окружающий мир, а думающей,
размышляющей. Америка осмысливает свои проблемы и думает
о справедливости. Она обращает свои взоры к тем, кого пока
еще обошла американская мечта, й пока есть в этом обществе
неудовлетворенность, способность к критической самооценке,
можно быть уверенными: Америка одолеет свои проблемы,
справится с трудностями».
Многие американцы, с которыми я общался, говорили мне,
что прекращение «холодной войны» изменило их жизнь, й это
достаточно просто объяснялось: на протяжении десятиле¬
тий люди жили под дамокловым мечом ядерной угрозы. Ведь
и в Америке, как и у нас, в Советском Союзе, народ инструкти¬
ровали, как надо себя вести в случае ядерного нападения, чем
запасаться, как защищаться от губительной радиации, если не
погибнешь сразу. Прекращение «холодной войны» освобождало
от гнетущего страха, который в силу привычки со временем мог
и приглушиться или забываться, но оставался где-то в подсозна¬
нии.
О роли США в мире
С тех пор я много раз бывал в США, посетил десятки городов
и штатов, выступал с лекциями перед студентами, ассоциациями
бизнеса, исследователями России и международных отношений,
активистами общественных движений. Американцы — внима¬
тельные слушатели. По реакции зала всегда чувствуешь, как они
воспринимают сказанное. А после выступления — всегда ответы
на вопросы, в большинстве из которых — искреннее желание
разобраться в происходящем, понять позицию оратора.

328
III. Тревожный новый мир
Мне всегда интересно узнать, что люди говорят после моих
выступлений. Надо сказать, что американские газеты освещают
их, как правило, подробно и объективно. Мне запомнилось вы¬
сказывание одного американца, который приехал послушать
меня в Денвер (штат Колорадо) из другого города. Он сказал:
«Когда приезжает Горбачев, я всегда стараюсь попасть на его
лекции, иногда еду за десятки миль. Я не всегда согласен с тем,
что он говорит, но мне всегда интересно и я уважаю его мнение,
потому что вижу, что он его высказывает честно и прямо. В том
числе и когда критикует Америку».
Да, мне нередко приходилось критиковать политику США.
Когда общаешься с американцами, обращаешь внимание на то,
что буквально все они — и простые люди, и политики — верят,
что Америка страна особая, исключительная, как сказал как-то
Барак Обама, и имеет право быть лидером в мире. Это может
покоробить, но главное, думаю, не в словах, а в том, каким лиде¬
ром собирается быть Америка — единоличным, монопольным
или лидером-партнером, сотрудничающим с другими странами
и учитывающим их мнение. Этот вопрос после исчезновения
СССР с политической карты мира приобрел принципиальное
значение.
Моя поездка по США весной 1992 года совпала с предвыбор¬
ной кампанией, в которой на этот раз помимо кандидатов от
двух главных партий — президента, республиканца Джорджа
Буша и демократа Билла Клинтона — участвовал третий канди¬
дат, мультимиллионер Росс Перо. Один журналист даже спро¬
сил меня — конечно, в шутку, не готов ли я стать кандидатом
в вице-президенты в команде Перо. Поддержав шутку, я ответил,
что это для меня маловато — я ведь был Президентом.
А если серьезно, первая в новых условиях предвыборная кам¬
пания показала, что американцы требуют от своих политиков
уделить главное внимание внутриполитическим, социально-
экономическим проблемам, а не внешней политике. Но меня
часто спрашивали: что я думаю о роли этой страны в мире после
окончания «холодной войны»? Мой ответ был такой: Америка не
должна пытаться выступать в роли глобального полицейского.
И я почувствовал, что американский народ не склонен такую
роль поддерживать. Но все же роль США в новом мире могла бы
быть даже большей, чем раньше, если бы они присоединились
к многосторонним усилиям по продвижению ценностей демо¬
О роли США в мире	329
кратии и решению глобальных проблем, затрагивающих все
человечество.
Судя по опросам, Джордж Буш отставал от Клинтона. Может
быть, поэтому на заключительном этапе кампании он, что на¬
зывается, сорвался: пытаясь привлечь голоса, стал говорить о по¬
беде США в «холодной войне». Победы на выборах это ему не
принесло.
Я высказывался на эту тему вполне определенно: прекраще¬
ние «холодной войны» не было победой одной стороны. Это
была наша общая победа, победа здравого смысла. А если побе¬
дителем объявляет себя одна сторона, если в Америке возоблада¬
ет мнение, что она всегда права, что ее идеи самые демократиче¬
ские и справедливые, если она решит утверждать эти идеи при
помощи силы как главного аргумента в международных делах,
то недалеко до беды. Единственно правильный путь, вновь
и вновь повторял я, это сотрудничество и партнерство, основан¬
ное на принципах международного права.
Победивший на выборах 1992 года Билл Клинтон не имел
международного опыта и вначале сосредоточил внимание на
внутренних проблемах Америки. И в этом плане он много¬
го добился. Возобновился экономический рост, существенную
поддержку получили образование и наука, новые технологии.
Именно благодаря этому через четыре года он был с большим
преимуществом переизбран. А вот во внешней политике, как
я откровенно сказал ему уже после его президентства, когда мы
познакомились ближе, многое вызывало у меня решительное не¬
согласие.
Политическая элита США, провозгласив победу в «холодной
войне», сделала из этой неверной оценки «соответствующие выво¬
ды». Ставка на силу проявилась не только в военном вмешатель¬
стве в югославский конфликт, но и в ракетных ударах по Ираку.
А «комплекс победителя» сказался в отношениях с Россией.
Внешне все в них обстояло вроде бы неплохо. Взаимные
визиты проходили как хорошо поставленный спектакль с дру¬
жескими объятиями и взаимными похвалами. Но это скорее
раздражало — не чувствовалось подлинного равноправия, духа
партнерства. Когда во второй половине 90-х годов посол США
в Москве спросил меня, что я мог бы посоветовать президенту,
собиравшемуся в Москву, я ответил: не надо похлопывать Рос¬
сию по плечу. Комплименты в адрес политики «шоковой тера¬
пии», которая ослабила Россию и отбросила огромное число рос-

330
III. Тревожный новый мир
сиян за черту бедности, только раздражают людей, откровенно
сказал я послу. Люди спрашивают: неужели слабая, находящаяся
в «полупридушенном» состоянии Россия — это то, что нужно
Америке?
За фасадом внешнего дружелюбия скрывалась политика,
которая не считалась с интересами России. И это проявилось не
только в линии на расширение НАТО. Все более заметным ста¬
новилось стремление изолировать Россию от новых государств
на постсоветском пространстве. Поощрялись антирусские на¬
строения и действия на Украине, шло заигрывание с президен¬
том Узбекистана на антироссийской почве, проблемы Каспия
и нефти обставлялись таким образом, чтобы выключить Россию
начисто. Слабость России использовалась для того, чтобы исклю¬
чить ее из разряда влиятельных игроков в мировой политике.
В середине 90-х годов в одной из газет была опубликована статья
влиятельного американского эксперта под заголовком: «Мир без
России». Политикам надо привыкать к тому, говорилось в ней,
что главные мировые вопросы будут решаться практически без
российского участия.
Я предостерегал против такого подхода. В своих выступле¬
ниях во время поездок в США, статьях, интервью я утверждал:
Россия возродится. В ее истории и раньше были годы смуты и тя¬
желых испытаний, но она всегда выходила из них и становилась
мощной, влиятельной силой, державой, без которой немыслим
мировой порядок.
«Америке нужна своя перестройка»
На завершающем этапе своего президентства Билл Клинтон,
казалось, пришел к пониманию того, что политика односто¬
ронних действий в долгосрочном плане нежизнеспособна. На
саммите ОБСЕ в Стамбуле он вспомнил о Парижской хартии
для новой Европы, говорил о необходимости взаимного учета
интересов всех стран. Но эстафета уже переходила к новому пре¬
зиденту — Джорджу Бушу-младшему.
Какую линию поведения в мире выберет новый президент?
Как будет строить свои отношения с Россией? Заранее на эти во¬
просы невозможно было дать ответ. С одной стороны, он говорил
о том, что внешняя политика США должны быть «более скром¬
ной», назначил государственным секретарем Колина Пауэлла,

«Америке нужна своя перестройка»
331
которого я хорошо знал как реалистически и взвешенно мысля¬
щего политика. Можно было надеяться и на «ген умеренности»,
характерный для его отца. С другой стороны, было известно
о том, что он подвержен влиянию неоконсерваторов, сторон¬
ников агрессивной внешней политики, которых было немало
в его окружении. И главным из них был вице-президент Ричард
Чейни, которого я хорошо помнил по его роли в администрации
Джорджа Буша-старшего как человека, мыслящего категориями
«холодной войны».
В апреле 2001 года я был с очередной поездкой в США, еще
раз исколесил страну с Севера на Юг и с Востока на Запад. Мне
сообщили, что в государственном департаменте и в Белом доме
заинтересованы во встрече со мной. Разумеется, я от этих при¬
глашений не уклонился, тем более что дело было еще до первой
встречи Джорджа Буша и Владимира Путина.
Беседа с Колином Пауэллом была обстоятельной и конкрет¬
ной, она не ограничилась воспоминаниями о совместных уси¬
лиях по прекращению «холодной войны» и гонки ядерных во¬
оружений. В том, что касается отношений с Россией, Пауэлл был
настроен, как мне показалось, конструктивно, подчеркивая воз¬
можности взаимодействия с ней для урегулирования региональ¬
ных проблем, особенно на Ближнем Востоке. Госсекретарь очень
хотел, чтобы его пребывание на этом посту завершилось урегу¬
лированием израильско-палестинского конфликта, но потом он
оказался втянут совсем в другие дела...
Мое посещение Белого дома, где я не был с 1992 года, на¬
чалось с беседы с Кондолизой Райс, назначенной советником
Президента США по национальной безопасности. Она начинала
свою государственную карьеру в администрации Джорджа Бу¬
ша-старшего, участвовала в переговорах по разоружению. Буш
и его советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт
были высокого мнения о ней. В газетах писали, что она претен¬
дует на серьезное влияние на президента.
Через некоторое время после начала нашего разговора в ка¬
бинет вошли президент Буш, вице-президент Чейни и руково¬
дитель аппарата президента Эндрю Кард. Такое «представитель¬
ство» было само по себе сигналом. И разговор был серьезным,
не просто «протокольным». Буш сказал, что понимает значение
и роль России в мире и настроен на сотрудничество с ней. Нам
надо как можно скорее встретиться с президентом Путиным, ска¬
зал он, и я надеюсь, что вскоре будет объявлено о нашей встрече.
332
III. Тревожный новый мир
Дальше он сказал слова, очевидно предназначенные для пере¬
дачи российскому президенту: «Я прямой человек. Путин тоже
прямой человек. Думаю, мы наладим сотрудничество». Этот был,
несомненно, важный сигнал, и я довел его до сведения адресата.
7 мая, по возвращении из США, у меня состоялась встреча с Вла¬
димиром Путиным, во время которой я рассказал ему о своих
впечатлениях от поездки и подробно — о беседах в госдепарта¬
менте и Белом доме.
Я уверен, что возможности для поворота к серьезному, все¬
стороннему взаимодействию между Россией и США, и в более
широком плане — с Западом, тогда были. Они расширились
после событий 11 сентября 2001 года и шагов навстречу США,
предпринятых Владимиром Путиным. Но эти возможности не
были реализованы. Несмотря на все усилия, на многочисленные
встречи на высшем уровне, взаимодействия по большому счету
не получилось, отношения не улучшались. Почему? Думаю, по¬
тому, что, несмотря на заверения о готовности к сотрудничеству
и партнерству, реальная политика США была ориентирована на
создание однополярного мира. В феврале 2007 года в своей речи
на конференции по безопасности в Мюнхене об этом сказал пре¬
зидент Путин. Сказал об одностороннем, нелегитимном приме¬
нении военной силы в международных делах, о пренебрежении
принципами международного права, о том, что доминирование
фактора силы подпитывает тягу ряда стран к обладанию ору¬
жием массового уничтожения. Сказал о попытках превратить
Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе в ин¬
струмент обеспечения интересов одной страны или группы
стран. Высказал претензии России по поводу продолжающегося
расширения НАТО и выхода США из Договора по ПРО.
В ответ Путина обвинили чуть ли не в возобновлении «холод¬
ной войны». Я с этими обвинениями не согласился. «Президент
России, — сказал я в интервью газете "Аргументы и факты", —
в Мюнхене говорил совсем о другом: как не допустить появления
в мире новых разделительных линий и возобновления конфрон¬
тации. Это опасность реальная». Я обратил внимание на то, что
проведенные в некоторых странах опросы показали, что люди
разделяют обеспокоенность нашего президента по поводу ситуа¬
ции в мире. В Германии согласие с его точкой зрения высказали
боле 60 процентов опрошенных.
В мюнхенской речи Путина были довольно резкие формули¬
ровки. Но его можно было понять: несмотря на все его шаги на¬
«Америке нужна своя перестройка»
333
встречу США, за годы президентства Джорджа Буша-младшего
американская администрация не пошла навстречу России ни
по одному из важных для нашей страны вопросов безопасности.
А по самым главным — проблеме расширения НАТО и противо¬
ракетной обороне — прямо-таки глухая стена!
Думаю, что это было лишь одним из проявлений триумфа¬
торских настроений по поводу «победы в "холодной войне"»
и «иллюзий сверхдержавности» (воспользуюсь здесь удачной
формулировкой бывшего посла Джека Мэтлока), которые в пе¬
риод администрации Буша-младшего достигли своего пика.
Именно в этот период начались разговоры о том, что США
уже не просто «единственная оставшаяся сверхдержава», а «ги¬
пердержава», что они в состоянии построить «империю нового
типа». Но мировая политика очень быстро предъявила доказа¬
тельства того, что это невозможно. В статье, опубликованной
в 2008 году в ведущих мировых СМИ, я писал: Америке «придет¬
ся определиться: хочет ли она быть империей или демократией,
хочет она мирового господства или международного сотрудни¬
чества. И вопрос здесь стоит именно так: или — или, одно с дру¬
гим не сочетается, как вода с маслом».
Претензия на доминирование в мире оказалась непосильной
ношей даже для США с их огромным потенциалом. В итоге, как
констатировал в Мюнхене Путин (и я об этом говорил буквально
во всех своих выступлениях в США), мир не стал более безопас¬
ным. Наоборот. Пагубными оказались последствия этого курса
и для самих США. Это и рост антиамериканизма буквально во
всех регионах мира, и острейшие финансово-экономические
проблемы, связанные с астрономическими расходами на воору¬
жения и военные кампании за тридевять земель от американ¬
ского континента, и нерешенность многих социальных проблем
в самой богатой стране мира.
А самое главное — о чем я писал в статье, опубликованной
в газете «Интернэшнл геральд трибюн», — «мир не согласился
на роль "массовки" в сценарии, написанном Вашингтоном».
Выступая в США, я не уставал напоминать американцам
слова Джона Кеннеди из его выступления в вашингтонском Аме¬
риканском университете в 1962 году: «О каком мире я говорю?
К какому миру мы стремимся? Это не Рах Атепсапа, навязы¬
ваемый человечеству американским оружием. Не мир могилы
и не безопасность рабства. Я говорю о подлинном мире, о мире,
который несет людям достойную жизнь на земле, который дает
334
III. Тревожный новый мир
людям и народам возможность развиваться и надеяться, строить
лучшую жизнь для своих детей — о мире не только для Америки,
но для всех людей». Иными словами — или мир для всех, или
мира вообще не будет.
Я задавал аудитории вопрос: а вы хотите, чтобы Америка была
мировым жандармом, чтобы она навязывала народам демократию
танками и ракетами? И ни разу в зале не находилось людей, ко¬
торые ответили бы на этот вопрос утвердительно. Наверное, одни
соглашались со мной, а другие — во всяком случае, задумывались.
Несостоятельность курса на «монопольное лидерство», его
тяжелые последствия становились все более очевидными для
многих американцев, как представителей политической элиты,
так и особенно простых граждан. Люди понимали необходи¬
мость перемен.
Еще до начала президентской предвыборной кампании 2008
года, после моего выступления в Сент-Луисе два молодых чело¬
века из зала задали мне вопрос: «Что Вы посоветуете Америке
сейчас, когда все мы чувствуем, что дела в стране не ладятся?»
Я отговаривался: дескать, это что-то новое, до сих пор сама
Америка давала советы другим. Но молодые люди настаивали.
И я сказал: «Не буду говорить вам, что делать, предлагать "рас¬
писание поездов", но я уверен: Америке нужна своя собственная,
американская перестройка». И люди встали со своих мест, встре¬
тили эти слова овацией.
Избрание Обамы
Не случайно в ходе предвыборной кампании оба кандида¬
та — Барак Обама и Джон Маккейн — говорили о необходи¬
мости перемен. Даже республиканец Маккейн считал нужным
дистанцироваться от своего предшественника.
Победа Обамы на президентских выборах 2008 года стала важ¬
ным рубежом. Вспоминаю разговор с одним старым знакомым,
американцем, который всегда голосовал за демократов. Во время
«праймериз» — первичных выборов среди демократов — он под¬
держал Хилари Клинтон. «Обама симпатичен мне, — говорил
он. — Но я просто не верю, что чернокожий кандидат по имени
Барак Обама может быть избран в нашей стране президентом».
И тем не менее несколько месяцев спустя это стало реальностью.
Избрание Обамы породило большие надежды в мире. При¬
суждение ему Нобелевской премии мира стало своего рода
Избрание Обамы
335
авансом, выражением надежды и поддержки человеку, который
обещал закончить войны и заняться «строительством нации», то
есть решением назревших проблем не на далеких континентах,
а у себя дома.
Я обратил внимание на советы, которые некоторые ветераны
американской политики стали давать Обаме в первые же дни
его президентства. Так, Збигнев Бжезинский предлагал уделить
особое внимание отношениям с Китаем. Его выступление в Пе¬
кине можно было понять как призыв к созданию своего рода
«кондоминиума» Америки и Китая. Реагируя на это предложе¬
ние, я писал: «Значение Китая в мировой экономике и политике
будет, безусловно, и дальше возрастать, но, думаю, тех, кто хотел
бы затеять новую "геополитическую игру", ждет разочарование.
Вряд ли на это пойдет Китай, и вообще время таких игр прошло».
А Генри Киссинджер в своих предложениях, по сути дела,
исходил из нового геополитического раскола мира. И это тоже
могло завести нас совсем «не туда». Нужны, писал я, новые, со¬
временные подходы. Я возлагал надежды на Обаму и был не
одинок в этом.
У меня были две встречи с президентом Обамой. Первая со¬
стоялась весной 2009 года, во время моей поездки в США. Сна¬
чала мы подробно беседовали с вице-президентом Байденом,
прошлись по всему комплексу проблем, потом состоялась крат¬
кая беседа с президентом. Все вместе «потянуло» на телеграмму,
которую я на другой день отправил из нашего посольства прези¬
денту Медведеву. Особенно важным мне показалось понимание
Обамой необходимости преодолеть застой в процессе сокраще¬
ния ядерных вооружений. А для этого, сказал я в беседе, необ¬
ходимы конструктивные шаги США по проблеме ПРО. Как мне
показалось, президент и вице-президент восприняли эту мысль.
И вторая моя беседа с президентом, состоявшаяся во время
его визита в Москву летом того же года, подтвердила мое впе¬
чатление о нем: это серьезный, современно мыслящий человек,
открытый для диалога и способный принимать ответственные
решения.
Обама приехал в Гостиный двор, где он выступал перед сту¬
дентами и где состоялась наша встреча, с часовым опозданием,
вызванным продолжительной беседой с премьер-министром
Путиным. Я сказал президенту, что вполне понимаю важность
этой беседы для них обоих, на что он ответил: «Я был настроен
больше слушать, так как мне казалось, что Путину было очень
336
III. Тревожный новый мир
важно полностью высказаться. Беседа получилась откровенной
и дружественной, и я ею доволен».
Президент добавил, что дома у него много забот и сложных
дел, но он счел очень важным приехать в Россию, не отклады¬
вать начало работы по улучшению отношений после восьми лет,
когда прежняя администрация пустила их на самотек, что и при¬
вело к нынешнему их состоянию. Я поддержал в этом президен¬
та: конечно, проблем много, и, как мы с вами говорили в нашей
первой беседе в Белом доме, рейтинги могут пойти вниз, но дей¬
ствовать надо сейчас, не допускать «пауз для размышления», как
это сделала в свое время, например, администрация президента
Буша-старшего. Вы увидите в своих встречах с представителями
российского общества, сказал я, что люди хотят хороших отно¬
шений с США, но на равных, чтобы к России прислушивались.
В короткой беседе удалось затронуть несколько важных тем —
о ядерном разоружении и его взаимосвязи с ПРО и с проблемой
обычных вооружений, о взаимоотношениях в треугольнике
Россия — США — Китай, об инициативе Дмитрия Медведева
относительно нового общеевропейского договора. Очень важно,
сказал я, чтобы диалог между США и Россией не ограничивался
лишь острыми актуальными проблемами (такими, как ядерные
программы КНДР и Ирана) и чтобы обе стороны чувствовали его
конкретную пользу.
Обама сказал, что будет уделять отношениям с Россией по¬
стоянное личное внимание. Думаю, что это впоследствии под¬
твердилось.
Бараку Обаме многое удалось сделать в свой первый пре¬
зидентский срок — несмотря на сильнейшее противодействие
консерваторов и крайне правых сил. Это относится и к его вну¬
тренней политике, и к внешней. Во внутренней политике он
инициировал и «пробил» важные социальные реформы, в част¬
ности реформу здравоохранения — ввел систему обязательного
медицинского страхования. Он выступил с позиции разумного
регулирования рыночной системы, тогда как его оппонент во
время второй избирательной кампании Митт Ромни защищал
приоритет рыночных сил, которые сами-де устроят все лучшим
образом, если им не мешать.
Есть у Обамы заслуги и в сфере внешней политики. Он вы¬
полнил обещание о выходе из войны в Ираке и в Афганистане.
Открыто поддержал идею мира без ядерного оружия. Высказал¬
ся за ратификацию Договора о всеобщем запрещении ядерных

337
Избрание Обамы
испытаний. Отказался от развертывания систем ПРО в Польше
и Чехии. (Правда, пока рано судить, удастся ли найти взаимо¬
приемлемое для России и США решение по проблеме противо¬
ракетной обороны. В Европе развертываются другие системы,
способные впоследствии повлиять на общий стратегический
баланс. И все же решение Обамы было важным шагом, оно спо¬
собствовало созданию условий для подписания нового Договора
о сокращении стратегических вооружений).
По случаю победы Обамы на выборах в ноябре 2012 года
я направил ему следующее послание: «Понимаю, какая ответ¬
ственность ложится на Ваши плечи в предстоящие годы. Они
будут непростыми для Америки и для всего мира. Я убежден,
что стремление США к лидерству будет успешным, если оно
будет осуществляться на основе партнерства с другими страна¬
ми. Ведь ответы на сегодняшние глобальные проблемы могут
быть найдены только совместными усилиями всех народов».
Я выразил уверенность, что «предпосылки для сотрудничества
наших стран — и двустороннего, и на международной арене —
налицо», и что наши страны, сотрудничая на основе взаимного
уважения и доверия, «могут многое сделать в своих интересах
и в интересах всего мира».
В конце лета 2013 года Обама оказался в нелегком положении
в связи с сирийским кризисом. В ответ на сообщение о примене¬
нии в Сирии химического оружия, он поспешил, не дожидаясь
выводов экспертов ООН, заявить об ответственности сирийских
властей и готовности нанести ракетный удар по этой стране
даже без санкции Совета Безопасности ООН. Когда меня попро¬
сили прокомментировать это (я находился в Женеве на празд¬
новании 20-летия Международного Зеленого Креста), я призвал
президента взвесить свои шаги, разобраться в ситуации. Тогда
большинство комментаторов говорили о неизбежности военного
удара по Сирии. У меня сохранялась надежда на иной сценарий.
Надо, сказал я, воспользоваться саммитом «восьмерки» в Санкт-
Петербурге, чтобы провести встречу президентов США и России.
И такая встреча состоялась. Видимо, на ней начались по¬
иски выхода из создавшегося положения. А перед этим Обама
предложил Конгрессу, в том числе и своим противникам из
Республиканской партии, провести голосование и взять на себя
ответственность за решение. Тем самым он получил тактический
выигрыш — временную паузу, что позволило в дальнейшем,
особенно благодаря инициативе России, подключившейся к раз-

338
III. Тревожный новый мир
решению конфликта, перевести решение проблемы в политико¬
дипломатическое русло. Важен и конкретный результат: Сирия
заявила о присоединении к Конвенции о ликвидации химиче¬
ского оружия. Имеющиеся у нее запасы будут уничтожены (экс¬
перты Международного Зеленого Креста считают, что эта задача
трудная, но выполнимая).
Америка при Обаме еще только нащупывает свою новую
роль в мире, где политика односторонних действий обречена на
неудачу. Не всё, на мой взгляд, делается правильно. Рецидив по¬
литики навязывания демократии танками и бомбами мы видели
в Ливии. Но там, где проявляется реализм и готовность к диа¬
логу — как, например, в последнее время между США и Ира¬
ном, — все мы должны поддерживать лидеров, берущих на себя
ответственность за мирное, а не военное решение.
О судьбах Европы
Европа все эти годы была важнейшей темой моих размышле¬
ний, выступлений, контактов. Что произойдет с общеевропей¬
ским процессом? Продолжится ли движение к Большой Европе?
Эти вопросы волновали меня — в том числе потому, что я имел
прямое отношение к инициативам, которые дали мощный им¬
пульс европейским процессам.
Выступая в декабре 1984 года в парламенте Великобритании,
я произнес слова, которые обратили на себя внимание: «Ев¬
ропа — наш общий дом». Вскоре эта установка превратилась
в важный элемент советской внешней политики, стала составной
частью нашей новой дипломатии.
Хельсинкский Заключительный акт, а затем Хартия для новой
Европы, принятая на саммите в Париже осенью 1990 года, откры¬
ли возможность преодоления того искусственного отчуждения
России от Европы, которое было обусловлено идеологической
конфронтацией и «холодной войной» предшествующих деся¬
тилетий. Однако после распада Советского Союза хельсинкский
процесс замер, стал затухать, о Хартии для новой Европы пере¬
стали вспоминать. Интеграционный процесс в Европе замкнулся
на Европейском союзе, на стремлении подтянуть к нему страны
Восточной Европы и бывшие советские республики. Европу все
больше отождествляли с Западной Европой, фактически отказы¬
вая России в статусе европейского государства. Вместо прежних

О судьбах Европы	339
барьеров обозначились новые, может быть, не столь явные, но
вполне реальные.
При этом продолжали, конечно, звучать слова о готовности
развивать отношения с Россией, о важности сотрудничества, но
их трудно было воспринимать иначе как дань пресловутой полит¬
корректности. Для меня это было тревожным сигналом. Я старал¬
ся обратить внимание западных партнеров на нежелательные по¬
следствия такого развития событий, убедить их вернуться в русло
общеевропейского процесса, показать насущную необходимость
и новые возможности развития сотрудничества с Россией.
Летом 1993 года Стокгольмский институт по проблемам
разоружения (СИПРИ) пригласил меня выступить с лекцией
в рамках традиционного цикла лекций, посвященных памяти
шведского политика Улофа Пальме. Мне предложили тему: «Ев¬
ропейская безопасность».
Я хотел донести до слушателей свою тревогу. Я высказал
твердое убеждение в том, что развитие общеевропейского про¬
цесса становится важнейшим условием решения новых проблем,
возникших в разных частях Европы. В том числе и проблемы от¬
ношений с Россией. Нотки сомнений — а стоит ли содействовать
подъему России, не лучше ли держать ее на положении слабого
соседа, сырьевого придатка Западной Европы — не свидетель¬
ствовали о дальновидном подходе.
Мы подошли или подходим к грани, когда судьба Европы
будет решаться на годы вперед, говорил я на конференции
в Барселоне в апреле 1994 года. Об этом же я говорил во Франк¬
фурте в сентябре 1996 года, выступая на форуме, учрежденном
там двумя годами ранее при моем участии. Тема на этот раз зву¬
чала так: «Объединенная Европа: реальность или утопия?» Уже
велась дискуссия: а существует ли Большая Европа? Те, кто втя¬
гивал европейцев в такую дискуссию, подразумевали, понятно,
что Европа кончается у границ России.
В этом духе выступали и мои старые знакомые — Генри Кис¬
синджер и Збигнев Бжезинский. Если мы знали высказывание
генерала де Голля о «Европе от Атлантики до Урала», то от моих
оппонентов можно было услышать: нет, «Европа от Бреста до
Бреста». А у других появлялось уже три или четыре Европы. Во
всех этих рассуждениях присутствовал элемент отталкивания
России как опасного элемента.
Я всегда был убежден, что Большая Европа реально суще¬
ствует. Ее цивилизационная целостность обусловлена самой

340
III. Тревожный новый мир
историей. Основа ее — общехристианские корни, историческая
общность европейской культуры. И строить будущее Европы
надо не только с Запада, но и с Востока.
Объединенная Европа, говорил я, видится мне не просто как
параллельное развитие отдельных стран на территории нашего
континента, а как новое качественное состояние и движение
к этому состоянию. Очевидно, говорил я на форуме во Франк¬
фурте, что путь к Объединенной Европе будет долгим и труд¬
ным, иллюзии на этот счет неуместны. Но опасен и, по меньшей
мере, непродуктивен отказ от этой идеи.
Направленность моих размышлений о судьбах Европы под¬
держал участвовавший в форуме Ганс-Дитрих Геншер, с ко¬
торым мы познакомились еще в 1986 году и уже тогда нашли
общий язык, — человек умудренный и опытом, и политикой,
человек большого, глубокого ума, способный далеко видеть, что
он не раз доказал, в том числе и в последующие годы.
Но большинство государственных деятелей в Западной Евро¬
пе держались другой логики. В соответствии с Маастрихтским
договором, вступившим в силу в 1993 году, Европейское эконо¬
мическое сообщество преобразовалось в Союз, а это означало
более высокий и расширенный тип интеграции. Продолжалась
линия на его расширение: после того как число западноевропей¬
ских государств — членов Евросоюза увеличилось до 15, процесс
расширения распространился на страны Восточной Европы.
В 2004 году ЕС принял в свои ряды 10 восточноевропейских госу¬
дарств, в том числе Венгрию, Польшу, Чехию и Словакию и три
бывших советских республики — Латвию, Литву, Эстонию. Позд¬
нее, в 2007 году, к ним присоединились Болгария и Румыния.
Одновременно повышался уровень интеграции, она охватила
все основные сферы — экономическую, политическую, право¬
вую, социальную. Евросоюз превратился в крупную экономи¬
ческую величину, стал самостоятельным и весомым фактором
мировой политики. Это была новая реальность, с которой нель¬
зя было не считаться. В 1997 году вступило в силу Соглашение
о партнерстве и сотрудничестве Евросоюза и России, заключен¬
ное тремя годами ранее. В следующем году состоялось первое
заседание Совета сотрудничества ЕС-Россия.
Однако результаты курса на ускоренное расширение Ев¬
росоюза оказались противоречивыми. Постепенно стало ясно,
что темпы и масштабы этого процесса не были тщательно про-

341
О судьбах Европы
думаны. Не ставя под сомнение его позитивные аспекты, я кон¬
статировал: первое десятилетие XXI века стало одновременно
и периодом «триумфального шествия» Евросоюза, и временем
накопления проблем, которые, в конце концов, вырвались на по¬
верхность. Сначала граждане Франции и Голландии отклонили
на референдумах проект европейской конституции. Начали
замедляться темпы экономического роста. Страны ЕС теряли
конкурентоспособность по сравнению с другими, быстро разви¬
вающимися экономиками.
Выступая в 2009 году перед представителями общественно¬
сти в Страсбурге, я сказал: «У каждого процесса, каждого объ¬
единения есть свои пределы возможного по темпам и объемам.
Возможности "переварить" результаты — не беспредельны.
Ожидания, что все проблемы континента будут решаться за счет
строительства Европы только с Запада, оказались завышенными.
Более взвешенный темп объединительных процессов в ЕС дал
бы дополнительное время для выработки модели отношений
с Россией и другими странами, которые в обозримой перспекти¬
ве не станут членами Евросоюза.
Очевидно, что модель отношений с другими европейскими
странами, основанная на максимально быстром «поглощении»
большинства из них в ЕС и в то же время оставляющая взаимо¬
отношения с Россией в зыбком, неопределенном состоянии, ис¬
черпала себя».
Все это привело к тому, что с обеих сторон появились люди,
ставящие под сомнение необходимость тесного сотрудничества
между Россией и ЕС. В 2005 году в статье, опубликованной в «Рос¬
сийской газете», я констатировал: среди российских политиков
и экспертов получает распространение точка зрения, что следует
взять паузу в отношениях с ЕС, не торопиться с углублением ин¬
теграции, обратить внимание на другие перспективные направ¬
ления. Одновременно и некоторые европейские политики стали
высказывать сомнения относительно самой возможности тесных
отношений между ЕС и Россией.
Критика в адрес России — иногда обоснованная, но чаще по¬
спешная — сопровождалась далеко идущими обобщениями. Оказы¬
вается, Россия не способна к освоению демократических принципов
и процедур, к созданию гражданского общества, к отказу от «им¬
перских амбиций», а потому Европе с ней не по пути. Что стоит за
этими обвинениями и основанной на них политикой, спрашивал я.
И отвечал: «Думаю, стремление как можно дольше держать Россию

342
III. Тревожный новый мир
в "полупридушенном" состоянии». Неприятный вывод, но для него
были основания тогда, сохраняются они и сегодня.
И следующий вопрос, который я ставил в той же статье:
а стоит ли отталкивать такого партнера, как Россия? «Партнера,
который по большинству международных проблем занимает по¬
зиции, близкие к ЕС, а нередко дополняющие линию Евросоюза
и таким образом создающие взаимные возможности для проведе¬
ния более эффективной политики?»
В каких формах может осуществляться сближение и партнер¬
ство России и ЕС? Вспоминаю, как в 2002 году на форуме «Чело¬
век в объединенной Европе» в Пассау, на юго-востоке Германии,
мне и Гельмуту Колю задавали прямые вопросы на этот счет.
Я всегда с удовольствием участвую в дискуссиях вместе с Колем.
В его высказываниях концентрируется не только большой опыт
государственного деятеля. Это яркая личность, человек с мгно¬
венной реакцией, человек, который не лезет за словом в карман.
Коль говорил, что обязательно нужны новые, эффективные
отношения с Россией. Я согласился с ним. И тут один молодой
человек задает вопрос: «Если вы оба считаете, что у России и ЕС
много общего, что они должны сближаться, то почему не при¬
нять Россию в ЕС?» Надо было видеть реакцию Коля. Он всем
своим огромным весом буквально подпрыгнул в кресле. И сказал
что-то вроде «этого не произойдет, потому что этого не может
быть никогда». Я был поражен. Реагировал откровенно.
К сожалению, за прошедшие годы ясности в вопросе об отно¬
шениях между Россией и ЕС не прибавилось. Они даже ослож¬
нились. Возникли новые вопросы, ставится под сомнение евро¬
пейский исторический выбор России. Некоторые обозреватели
увидели основания для таких сомнений в речи Владимира Пути¬
на перед участниками «Валдайского клуба» в октябре 2013 года.
В ней Европе предъявляются претензии не только политиче¬
ского и экономического, но и идеологического, философского
характера. И некоторые уже делают вывод: Россия «уходит из
Европы», обращает свои взоры в другом направлении.
Считаю, что этого не должно произойти. Вернее — этого
нельзя допустить. Обеим сторонам надо все тщательно про¬
думать и энергично возобновить поиски путей к партнерству.
В конечном счете Большая Европа и страны североамериканско¬
го континента должны поставить перед собой задачу создания
трансконтинентального сообщества, партнерства, охватывающе¬
В Германии
343
го огромное географическое пространство. На одной из ассам¬
блей Форума мировой политики я напомнил о цели создания
пояса безопасности и сотрудничества от Ванкувера до Влади¬
востока. Трудная, но выполнимая задача, которая, я надеюсь,
окажется по плечу новым поколениям.
В Германии
Говоря о Европе, не могу не сказать отдельно о Германии,
с которой Россию связывают особые отношения.
Именно в Германию я совершил свою первую поездку за
рубеж после ухода с поста президента. Летел на обычном рей¬
совом самолете. До этого — Генсеку и Президенту — по статусу
предоставлялся специальный лайнер. Но мы с Раисой Максимов¬
ной не придавали этому особого значения. Возможно, оттого, что
и раньше подобного рода привилегии для нас не слишком много
значили. Единственное неудобство состояло в том, что, как об¬
наружилось после взлета, тем же рейсом в Германию отправи¬
лась целая группа российских и немецких журналистов. Узнав
о нашей поездке, они получили задание от своих редакций
«сопровождать» чету Горбачевых. И теперь, на высоте 10 тысяч
метров они поочередно подходили то ко мне, то к Раисе — про¬
сто поприветствовать, поговорить, а если выйдет — получить на
ходу (вернее — «на лету») короткое интервью.
Перед нашим приездом немецкая пресса избрала «осто¬
рожную» линию в своих комментариях. Мол, немцы, конечно,
по-прежнему должны быть благодарны Горбачеву за его вклад
в объединение Германии, но теперь он не у дел, и приезд его
носит чисто символический характер. Не следует, намекали газе¬
ты, ожидать повышенного интереса публики к визиту, политиче¬
ское значение его вообще вряд ли будет заметным.
К тому же, как мы узнали, послам Российской Федерации
было дано прямое указание: в случае приезда Горбачева не ока¬
зывать ему никаких знаков внимания.
Вертолет, доставивший нас из Франкфурта в Бонн, призем¬
лился прямо перед отелем на вершине невысокой горы Петер¬
сберг. Отель «Петерсберг», официальная резиденция для гостей
федерального правительства, был нам знаком. Здесь мы останав¬
ливались во время официального визита осенью 1990 года. Здесь
же состоялось подписание «Большого договора» о советско-гер¬
344	III. Тревожный новый мир
манских отношениях. Нас разместили в тех же самых президент¬
ских апартаментах.
Состоялся долгий и откровенный разговор с Гельмутом Колем.
Коль по праву занимает место в ряду крупных фигур миро¬
вой политики второй половины XX века.
В самом начале наши отношения с ним омрачил его извест¬
ный неумный выпад в мой адрес, в адрес нашей перестройки. Но
вскоре он опомнился, повинился. После первых личных встреч
я увидел в нем человека, готового к откровенному разговору
и всерьез нацеленного на сотрудничество. Между нами устано¬
вились отношения доверия. Это доверие сохранилось и тогда,
когда я перестал быть президентом. Приезжая в Москву, Гельмут
обязательно заглядывал ко мне в Фонд.
В нашей маленькой столовой мы устраивали ужин в узком
кругу — Гельмут, его помощник, я, Ирина, кто-нибудь из сотруд¬
ников Фонда. Он с удовольствием выпивал две-три рюмки водки,
обязательно запивая их пивом.
Коль очень гордился своей ролью в создании европейской ва¬
люты. В один из визитов в наш Фонд он расписался на денежной
купюре в 20 евро, поставил дату — 1 января 2002 года — и пода¬
рил ее мне на память.
Запомнился такой эпизод. В 1998 году летом Кёльн празд¬
новал 750-летие с момента закладки знаменитого собора. Нас
с Раисой Максимовной пригласили на торжества. Мы приехали
в собор заранее и оказались на передних скамьях. Рядом сидели
наши хорошие знакомые, социал-демократы, среди них пре¬
мьер-министр земли Северный Рейн-Вестфалия Иоганнес Рау.
Собор постепенно заполнялся гостями. Сзади раздался топот,
большая группа двигалась к передним рядам. Это был феде¬
ральный канцлер Коль со свитой. Увидев меня, он в деланном
удивлении остановился. Дело в том, что на этот раз мы получили
приглашение от социал-демократов, и Коля специально не из¬
вещали о моем приезде, хотя, конечно, он мог узнать об этом из
газет.
Но если он и знал, то виду не подал, наоборот — выразил
удивление. И сделал мне во всеуслышание своеобразный «вы¬
говор»: «Михаил, ты, когда еще будешь приезжать в Германию,
предупреждай хотя бы заранее, чтобы мы могли с тобой назна¬
чить встречу». Видимо, его задело, что он застал меня в окру¬
жении своих политических оппонентов. Через месяц-другой
В Германии
345
предстояли выборы в бундестаг, и между двумя основными со¬
перниками — ХДС-ХСС и СДПГ — как раз разворачивалась ре¬
шающая схватка. Исход ее был неясен. Но Коль к тому времени,
за полтора десятка лет, видно, уверовал в свою непобедимость.
Кивнув, чуть свысока, на Иоганнеса Рау и его товарищей, он,
обращаясь ко мне, но так, чтобы все слышали, произнес: «Пере¬
дай своим соседям по скамье: пусть не надеются. Судьба выборов
предрешена!» И проследовал дальше.
Гельмут Коль пробыл канцлером 16 лет — непревзойденный
рекорд для ФРГ. Но эти выборы проиграл в пух и прах. Канцле¬
ром стал социал-демократ Герхард Шрёдер. Иоганнес Рау год
спустя был избран федеральным президентом.
Две трети нашего разговора с Гельмутом Колем в марте
1992 года были посвящены обсуждению хода реформ в СНГ. Эта
тема его особенно интересовала. На него произвел впечатление
мой рассказ о последствиях распада державы. О том, к примеру,
что человек, живущий в Москве, не имеет возможности переве¬
сти деньги собственной матери, оставшейся на Украине.
Немцам не нужно было долго растолковывать, что значит
резать страну по живому. Ведь они только-только избавились от
Берлинской стены.
После беседы с глазу на глаз в Шаумбургском дворце, рези¬
денции канцлера, супруги Коль пригласили нас на ужин к себе
домой. Для наших отношений с Гельмутом и Ханнелоре Коль
это был, пожалуй, естественный жест. Коль побывал на моей
родине, на Ставрополье. Мы с Раисой Максимовной во время
официального визита осенью 1990 года посетили дом матери
Коля в городке Дайдесхайме.
...Поздно вечером мы вернулись «домой», в отель-рези¬
денцию «Петерсберг». В холле нас ждали полтора десятка
журналистов, русских и иностранных. Работу пришлось про¬
должить.
Основную нагрузку взял на себя, конечно, я. Но вопросы воз¬
никали разные, пришлось и Раисе Максимовне включаться.
«— Михаил Сергеевич, — обратился ко мне один из жур¬
налистов, — помимо политических вопросов ваших друзей
в Германии интересует, как вы оба себя чувствуете после
ухода с политической сцены, так сказать, в личном плане?
Я повернулся к жене:

346	III. Тревожный новый мир
— Я бы хотел, чтобы на этот вопрос ответила Раиса Мак¬
симовна.
— Кстати, — подхватил журналист, — Раиса Максимовна,
как Ваше здоровье?
Об этом ее спрашивали часто. Знали, что после путча в ав¬
густе 1991 года, когда возникла реальная угроза жизни для всей
нашей семьи, у нее возникли серьезные проблемы со здоровьем.
Несколько раз лежала в больнице, лечиться пришлось и дома. Но
к тому времени самое трудное осталось позади, поэтому в ответе
она сделала акцент на другом:
«Как мы оба себя чувствуем? Не просто. Если говорить
о моем здоровье, то, после событий в Крыму в дни путча,
сейчас все пришло более или менее в норму. А вот если вести
речь об общем самочувствии, то все, конечно, очень-очень
сложно. Даже тяжело. Я имею в виду не столько перемены
в личной нашей жизни. Со мной могут не согласиться, но
я все же скажу так: после того, что начал Михаил Сергеевич
в 1985 году, многое изменилось, и сейчас мы очень озабоче¬
ны тем, что у нас происходит. А поскольку сегодня в нашей
стране почти никому не живется хорошо, то откуда же взяться
хорошему самочувствию у нас?»
В холле «Петерсберга» журналисты, сменяя друг друга, под¬
саживались к нам поближе. Получилось одно бесконечное ин¬
тервью в непрерывном режиме. Пробило полночь, значит, в Мо¬
скве — два часа ночи...
Второй день поездки был насыщен политическими беседами
с ведущими политиками крупнейших партий ФРГ. После каж¬
дой встречи — так получилось, хотя это и не было запланирова¬
но — импровизированная пресс-конференция.
Интерес к нам проявили не только действующие политики.
Состоялся разговор с бывшим канцлером ФРГ Гельмутом Шмид¬
том. Социал-демократ Шмидт после отставки в 1982 году вроде
бы отошел от дел. Он стал издателем и автором еженедельной
газеты «Цайт», высоко ценимой в ФРГ, особенно в кругах интел¬
лектуальной элиты. Но, превратившись в «рядового граждани¬
на», Шмидт остался одним из наиболее уважаемых и авторитет¬
ных людей.

В Германии
347
Каждая из 16 западногерманских земель имела в Бонне пред¬
ставительство. Премьер-министр земли Саар Оскар Лафонтен
устроил в нашу честь обед в представительстве своей земли
с участием руководства социал-демократов.
Самой яркой фигурой за столом был Вилли Брандт, почетный
председатель Социал-демократической партии, фигура для Гер¬
мании и Европы историческая. Это ему вместе с единомышленни¬
ками удалось прервать двадцатилетнее, казалось, бесконечное по¬
литическое господство христианских демократов и стать первым
социал-демократическим канцлером Федеративной Республики
Германии.
Это он, во время официального визита в Польшу, в знак пока¬
яния, демонстративно встал на колени у памятника жертвам вар¬
шавского гетто. Хотя ему лично каяться было в этом случае, ка¬
залось бы, не в чем — в юном возрасте левый социалист Герберт
Фрам (это его настоящие имя и фамилия) бежал от нацистов
в Норвегию, затем в Швецию, стал политическим эмигрантом.
Брандт стал первым крупным западногерманским деятелем,
совершившим визит в ГДР. Это он дал импульс «новой вос¬
точной политике» ФРГ, начав, вопреки атмосфере «холодной
войны», строить добрые отношения с Советским Союзом и дру¬
гими восточноевропейскими странами.
Мы с Вилли Брандтом испытывали друг к другу давние взаим¬
ные симпатии. Я знал, что Брандт серьезно болен. Но за столом
и он, и остальные об этом как будто забыли: шутки, «подначки»,
анекдоты — удивительно легкая атмосфера. Брандт выпил пару
бокалов вина. С удовольствием и заразительно смеялся.
О политике на этот раз почти не говорили. Лишь перед за¬
вершением обеда Брандт передал мне приглашение приехать
осенью в Берлин на очередной конгресс Социалистического Ин¬
тернационала и выступить с большим докладом. Я обещал быть
и выполнил обещание. Но сам Брандт на конгрессе появиться не
смог: болезнь уже вступила в последнюю фазу.
Прощание в Бонне было сердечным. Мы оба не знали, что
видимся в последний раз.
На вечер этого же дня был запланирован, как значилось
в официальной программе, «Ужин от имени министра ино¬
странных дел Геншера и госпожи Геншер для М.С. Горбачева
и Р.М. Горбачевой в доме министра иностранных дел».
Среди нескольких наших добрых немецких знакомых Бар¬
бара и Ганс-Дитрих Геншер связаны с нами, не побоюсь этого

348
III. Тревожный новый мир
слова, настоящей дружбой. Конечно, сыграло свою роль то, что
я увидел в Геншере человека, который с глубоким пониманием
отнесся к нашей политике «нового мышления». Но это не озна¬
чало благостной идиллии в отношениях. Я отстаивал интересы
своей страны, Геншер — своей. А они порой не совпадали. Бы¬
вали и такие случаи, когда Геншер отстаивал позицию канцлера
Коля в диалоге со мной, хотя его собственные взгляды в этом во¬
просе отличались, как можно было догадаться, от воззрений его
шефа. Но Геншер и виду не подавал: политическая дисциплина
соблюдалась непререкаемо.
В ходе длительных переговоров, которые Геншер вел с совет¬
ским руководством от имени своего правительства, я проникся
к нему доверием, а вскоре и человеческой симпатией, которую
вызывают у меня натуры цельные, открытые, честные.
В момент нашего приезда Геншер находился по делам в Ко¬
пенгагене, но специально прилетел в Бонн, чтобы встретиться
с нами, а потом вернулся в Данию продолжить свой визит. Такой
жест вице-канцлера и министра иностранных дел, думаю, гово¬
рит о многом.
На следующий день, рано утром мы посетили так называе¬
мую «виллу Хаммершмидт» — президентский дворец. Рихард
фон Вайцзеккер, федеральный президент ФРГ, а с 1990 года —
первый президент воссоединенной Германии, и его супруга при¬
гласили нас с Раисой Максимовной на завтрак.
В 1941 году в возрасте 20 лет офицер гитлеровского вермахта
Рихард фон Вайцзеккер оказался на Восточном фронте — в Рос¬
сии. Он не был почитателем Гитлера, но и не был борцом Сопро¬
тивления, хотя среди его личных друзей были такие, кто участво¬
вал в планах покушения на нацистского диктатора. Вайцзеккер
извлек уроки из пережитого и доказал это, уже находясь на посту
Президента ФРГ. Именно он сформулировал для нынешних по¬
колений немцев новое понимание даты 8 мая 1945 года: «День
ото дня становилось все яснее то, что все мы сообща должны за¬
явить сегодня: 8 мая было днем Освобождения. Оно освободило
всех нас от бесчеловечной системы национал-социалистического
насильственного господства».
Те, кто знаком с послевоенным развитием ФРГ, подтвердят:
даже в продвигавшейся по демократическому пути стране для
политика такого ранга это был смелый политический акт.
Из Бонна мы отправились в Мюнхен.

В Германии
349
В аэропорту, несмотря на дождливую погоду, нас дожидались
сотни людей, только ради того, чтобы сказать доброе слово, по¬
жать руку, передать немудреный сувенир. На протяжении всех
трех дней, проведенных в Баварии, нас не оставляло чувство,
будто мы находимся в эпицентре какого-то землетрясения, но не
пугающего, не грозного, а распространяющего вокруг нас волны
дружелюбия.
На площади Макс-Йозеф-платц состоялась торжественная
встреча с горожанами. Собрались тысячи людей. Все без ис¬
ключения окна прилежащих домов были «оккупированы» же¬
лающими понаблюдать за происходящим. Целые грозди людей
пристраивались где могли, на любых возвышениях — на тумбах,
бетонных вазах для цветов, балконах. С крыш и из окон при¬
ветствовали гостей, размахивая флагами, косынками и даже
какими-то покрывалами.
6 марта премьер-министр Баварии пригласил нас на обед
в «Антиквариум», огромный сводчатый зал, построенный
в XVI веке как музей для коллекции античных древностей, но
вскоре переоборудованный в зал для торжеств. После восстанов¬
ления разрушенного во время войны «Антиквариума» он стал
использоваться для торжественных приемов премьер-министра.
После обеда мы должны были пройти в городскую ратушу
на площади Св. Марии. Мы вышли на балкон под знамениты¬
ми курантами ратуши. Меня попросили сказать несколько слов
жителям города, собравшимся на площади и ждавшим моего
появления.
Первые слова я произнес по-немецки: «Лиебе Мюнхенер!» —
«Дорогие мюнхенцы!» Это вызвало овацию. Речь моя была
предельно краткой: «Я совершенно потрясен этим сердечным
приемом. Выражение вашей симпатии ко мне и к моей жене до¬
ставило нам большую радость».
В Зале Ратуши, где собрались видные горожане, с привет¬
ствием выступил бургомистр: «Вы видите, как Вас принимают.
Импульс, который Вы дали демократическим переменам в Вос¬
точной Европе, падению "железного занавеса", сближению Вос¬
тока и Запада — все это было, есть и останется для мюнхенцев
незабываемым. Но прежде всего незабываема та смелость, с кото¬
рой Вы поддержали стремление немцев к объединению, и за это
мы Вам особенно благодарны...»
В субботу нам предложили стопроцентно туристскую про¬
грамму: замок Нойшванштайн, расположенный в предаль¬
350
III. Тревожный новый мир
пийском регионе, затем церковь Визкирхе (как нам сказали,
красивейший храм в Баварии в стиле рококо), а вечером в Мюн¬
хене — посещение театра.
Порадовались облегченному графику — после вчерашнего
бурного общения с мюнхенцами передышка нам бы не повреди¬
ла. Но не тут-то было.
Вертолет, доставивший нас к подножию «Лебединого
утеса» — в сотне километров к югу от Мюнхена, приземлился,
казалось бы, в пустынной гористой местности. Но спустя бук¬
вально пару минут откуда ни возьмись появились десятки, потом
сотни людей, обступили геликоптер и начали скандировать уже
привычное со вчерашнего дня «Горби! Горби!»
Вскоре вертолет перенес нас в другой альпийский уголок,
к подножию церкви Визкирхе. Мы уже не удивились, когда уви¬
дели, какое множество людей нас поджидает. И все же без сюр¬
призов не обошлось: целый класс ребят из соседней школы при¬
ветствовал нас огромным транспарантом, на котором по-русски
было написано: «Добро пожаловать, Горби и Раиса!»
По-русски обратился к нам и бургомистр городка Виль¬
дштайг Йозеф Таффертсхофер.
Сопровождаемые настоятелем, мы вошли в церковь. Зазвучал
орган.
Видимо, многие любопытствовали, как бывший Генеральный
секретарь ЦК КПСС поведет себя в храме. На другой день га¬
зеты писали: «В недавно отреставрированной церкви Горбачев,
который по самоощущению является атеистом, принял участие
в молитве Объединенных Наций».
Священник Кирхмайер выучил эту молитву по-русски и про¬
износил ее вместе с нами, хотя нам пришлось читать ее по бумаж¬
ке. Это всего десяток строк, и я приведу их здесь целиком:
«Господи! Наша Земля - это лишь маленькая звездочка
В огромной Вселенной.
В наших силах превратить ее в планету,
Чьи создания не будут страдать из-за войн,
Не будут голодать и испытывать страх,
Не будут разобщены бессмысленным делением
По расам, цвету кожи или мировоззрению.
Всели в нас мужество и прозрение,
Дабы мы уже сегодня приступили к этому делу,
Дабы наши дети и дети наших детей
С гордостью носили имя - человек».

В Германии
351
На другое утро мы покидали гостеприимную Баварию. Наш
путь лежал на север, в Северный Рейн-Вестфалию. Эта земля
(провинция) ФРГ, хотя и уступает Баварии в размерах террито¬
рии почти в два раза, зато по численности населения — около
18 миллионов — заметно ее превосходит.
Столица земли — красавец Дюссельдорф. Но нашей целью
был менее известный город в Восточной Вестфалии — Гютерсло,
где расположена штаб-квартира издательского концерна «Бер¬
тельсман», правление которого подготовило программу, распи¬
санную, как и в Баварии, по минутам.
Но, видно, нам не суждено было продемонстрировать немцам
свою пунктуальность. Из-за плотного тумана наш самолет при¬
землился не в аэропорту Гютерсло, а в соседнем Падерборне, где
нас никто не ждал.
С опозданием мы прибыли, наконец, к зданию правления
«Бертельсмана». До входа оставалось пройти несколько десятков
метров, но на это ушло еще минимум десять минут: люди окру¬
жили машины, нам с трудом удалось выйти. Возгласы, рукопо¬
жатия, просьбы дать автограф. Несколько телевизионных камер,
фотографы. Полиция прокладывает нам путь.
В Гютерсло мы наглядно ощутили чувство солидарности по
отношению к России.
Мы познакомились с Петером Дангманом из объединения
«Гуманитас», собравшим и отправившим в Россию 22 самолета
благотворительных грузов.
Другая инициативная группа — «Помощь без границ» — за
два года переслала в Санкт-Петербург 140 тонн продовольствия
и медикаментов.
7,5 тонны гуманитарных грузов собрали супруги Хигсон и Гер¬
мано-британское общество. Фрахт был отправлен на Украину.
Все добрые дела не перечислишь. Уже в самой первой неофи¬
циальной поездке мы столкнулись с огромным желанием немцев
прийти на помощь нашим соотечественникам. И им особенно
хотелось продемонстрировать это нам.
Вечером официальный прием в нашу честь устроил премьер-
министр земли Северный Рейн-Вестфалия Иоганнес Рау.
Следующим, последним пунктом программы нашей поезд¬
ки был Гамбург. Знатоки предупредили нас: Гамбург — это не
Бавария, это север, там свои чувства выражают сдержанно. Но
352	III. Тревожный новый мир
гамбуржцы опровергли все предсказания и встретили нас, я бы
сказал, с «итальянским» темпераментом.
На меня, как и на Раису, Гамбург произвел сильное впечатление.
Никогда не думал, что этот город так красив. Я считал, что
здесь на все наложила отпечаток мощная индустрия, а оказалось,
что в городе удивительно сохранена природа, и архитектура не
вступает в противоречие, а замечательно гармонирует с ней.
Вечером, устав от официальных встреч, мы решили просто
погулять по городу. «Просто погулять» — это только так гово¬
рится. Незапланированный выход в город вызвал легкий пере¬
полох у немецких сотрудников службы безопасности, которые
обеспечивали охрану гостей.
Решили сначала проехаться на машинах. Обогнули озеро
Внутренний Альстер, миновали монументальный памятник
Бисмарку. Потом вдруг оказались на широкой, ярко освещен¬
ной, расцвеченной всеми цветами радуги улице, где в этот уже
вечерний час гуляли толпы народу.
Выходить из машины мы не стали, а проехали дальше к со¬
бору Св. Михаила. Эта церковь в стиле барокко — один из сим¬
волов города. От церкви пошли пешком.
Погода промозглая, для Гамбурга, впрочем, — обычное дело.
Из окон попавшейся по дороге пивной лился уютный свет.
— Зайдем, — предложила Раиса Максимовна.
Все согласились, только немецкая охрана, «гулявшая» сзади,
немного забеспокоилась — не вызвать ли на всякий случай под¬
крепление?
В пивной было на самом деле тепло и уютно, народу немного,
занято всего два столика. Хозяин, узнав нас, сначала изумился, —
видно, думал, что такого рода «визиты» не могут происходить не
по плану, без предупреждения, — но сразу же взял себя в руки
и с профессиональным дружелюбием, без всякой суеты принял¬
ся нас обслуживать (потом, правда, улучил минуту и сбегал за
фотоаппаратом).
А на следующий день я принял участие в дискуссии в Ин¬
ституте исследований проблем мира, который возглавлял тогда
Эгон Бар, известный социал-демократический политик, который
в начале 70-х годов внес большой вклад в разработку «новой вос¬
точной политики» правительства Вилли Брандта.
В это же утро мы посетили Ольсдорфское кладбище на окра¬
ине Гамбурга, где похоронены 384 советских солдата Великой
Отечественной войны, погибшие в немецком плену.

В Германии
353
«Советским солдатам, жертвам фашизма» — венок с такой
надписью мы возложили к памятнику погибшим. Немцы забот¬
ливо ухаживают за их могилами, они рассматривают это и как
свой человеческий долг, и как знак примирения.
В программе значилась и прогулка на яхте Сената в Гамбур¬
ге. (Сенатом называют городское правительство по Альстеру.)
К моменту, когда нам пора было подниматься на борт, повалил
крупный мокрый снег. Ничего себе катание по озеру! Раиса Мак¬
симовна задала, казалось бы, самый естественный вопрос:
— Может быть, отменим?
— Абсолютно невозможно, — ответили ей.
Оказалось, что на каждом причале на берегу озера и на при¬
мыкающем канале, где мы должны были проезжать (или про¬
плывать), уже загодя, невзирая на погоду, собралось множество
людей, чтобы нас поприветствовать. Обмануть их ожидания,
разочаровать их? Это действительно было невозможно.
А накануне, после встреч в ратуше, в огромном, построенном
по всем правилам модернистской архитектуры Доме печати из¬
дательства «Грунер унд Яр», после уже упомянутого моего вы¬
ступления, состоялся большой прием.
В конце приема, как и было задумано, состоялся небольшой
концерт. Гвоздем программы стало выступление Вольфа Бирма¬
на и Нины Хаген.
Нина Хаген — молодая актриса и певица, дочь известной в свое
время в ГДР актрисы Евы-Марии Хаген. Вольф Бирман — человек
с гитарой, певец (или, по нашим понятиям, — «бард»), также про¬
живший почти всю свою жизнь в ГДР. Он пел песни весьма остро¬
го, критического содержания, за что многократно подвергался
всякого рода ограничениям типа «домашнего ареста».
Вместе с Ниной Хаген они преподнесли сюрприз: исполнили
по-немецки и по-русски никогда не слышанную мною прежде
«Песню о Горбачеве». Нам вручили текст с русским переводом,
а Вольф передал записку, в которой рассказал историю ее сочи¬
нения.
Вот эта записка:
«Дорогие Раиса и Михаил Горбачевы!
Четыре года назад Мирра Славутская, немецкая еврейка,
работавшая на Димитрова и Тольятти в Коминтерне, а затем
20 лет (с 1936 по 1956) проходившая обучение в Дальневосточ¬
ной академии общественных наук (как я понимаю, Вольф

354
III. Тревожный новый мир
имеет в виду ГУЛАГ. — М.Г.), привезла с собой из Польши
веселую песенку о Горбачеве. Нина Хаген попросила, чтобы
я перевел ее, но, честно говоря, мне эта песенка показалась
глуповатой. И тогда я написал совершенно новый немец¬
кий текст и новую музыку, которую Вы можете услышать на
пластинке под названием "Гут киршен эссен" ("Хорошо есть
вишни").
Эту песню мы исполняли на сотнях концертов перед
тысячами людей в Германии, в том числе и в бывшей ГДР.
Большинству из них эта песня полюбилась. Им нравится, что,
когда речь заходит о сегодняшнем мире, слышны не только
жалобы и нытье, но что есть человек, которому воздается
хвала, который немножечко спас этот мир. Было ли для этого
сделано достаточно, было ли это сделано своевременно или
слишком поздно — покажет время, да и зависеть это будет от
нас самих.
В мае я впервые буду петь в Москве. Если к этому моменту
у Вас найдется время и желание, то Вы сможете услышать
и несколько других моих песен и сможете сравнить их с Окуд¬
жавой и Высоцким.
С самым сердечным приветом,
Ваш Вольф Бирман».
Песня довольно длинная, приведу ее здесь не целиком. Она,
как и многое другое, — знак эпохи. Из письма Бирмана видно,
что написана песня примерно в 1989 году. Она отражает и эйфо¬
рию, и сомнения, и тревоги того времени:
«Михаил Горбачев,
Кто ты - рыба или мясо ?
Смотри, чтобы никто не сел тебе на голову,
Но и нам на голову не садись.
Михаил Горбачев,
Оставайся умным и оставайся хитрым,
Будь ребенком и будь мужчиной
И будь храбр, как женщина.
Ой, ой, Горби,
Все надежды на то,
Что матушка моя Россия
Двинулась в путь.
Ой, ой, ребята,

355
На прочной основе
Подуйте-ка на огонь!
Огонек, ты меня согреваешь,
А это придает смелости.
Михаил Горбачев,
Повсюду на Востоке и на Западе
У тебя друзья, но немало и врагов,
И они призывают чуму на твою голову.
Михаил Горбачев,
Но я-то, я-то желаю тебе удачи,
Чтоб ты дальше шел своим путем
И не схлопотал пулю в затылок.
Горби, не дай слабину.
Если тебе еще нужно немного силенки,
Я тебе подкину своей».
На прочной основе
«Европа, Германия, Россия между прошлым и будущим» —
так я назвал свое выступление во Франкфурте-на-Майне на
торжественном собрании, посвященном 20-летию объединения
Германии. И первое, что я сказал, поздравив немцев с этим со¬
бытием: «Вы оказались на высоте. Обязательства, которые вы,
немецкая нация, взяли на себя, вы успешно претворяете в жизнь.
Это пример для всех стран, идущих по пути демократии или
ищущих этот путь».
Для того чтобы это произошло, многое должно было изме¬
ниться в мире. Должны были произойти огромные изменения
в жизни общества и народов Советского Союза. Но одновремен¬
но — и перемены в международных отношениях, конец «холод¬
ной войны». Перемены в германских государствах.
Для нас, лидеров того поколения — Джорджа Буша, Маргарет
Тэтчер, Франсуа Миттерана, Гельмута Коля — серьезнейшим
испытанием стал в эти годы германский вопрос, который на про¬
тяжении многих лет оставался острейшей европейской и миро¬
вой проблемой. Это был обнаженный нерв мировой политики,
сказал я.
Я напомнил о вехах пути, который подводил нас к исто¬
рическому рубежу — о визите Конрада Аденауэра в Москву
в середине 50-х годов и установлении дипломатических отно¬
356
III. Тревожный новый мир
шений между СССР и ФРГ, о восточной политике Вилли Бранд¬
та, о встречах Леонида Брежнева и Гельмута Шмидта. Сказал
и о роли ГДР в преодолении «антигерманского синдрома»,
оставшегося после войны у многих советских людей, особенно
среди участников войны.
Еще в июне 1989 года мы с Гельмутом Колем говорили, что
объединение Германии — дело XXI века, напомнил я. «Но уже
через несколько месяцев, в ноябре, пала Берлинская стена.
И дело не в том, что мы оказались плохими пророками. Нет.
Громко и отчетливо заявил свое слово народ. Граждане ГДР
вышли на улицы с требованием — воссоединение без промед¬
ления! Их поддерживало все население Западной Германии:
"Мы — один народ!". Вот что тогда звучало».
Особенно это проявилось во время факельного шествия
в честь 40-летия ГДР. Тогда в Берлин съехались представители
всех округов ГДР. Я вместе с руководителями ГДР и гостями
стоял на трибуне. Видел лица тысяч молодых людей, чувствовал
их особое настроение. Среди их лозунгов был и такой: «Горба¬
чев, останься хоть на месяц». Люди открыто скандировали ло¬
зунги в поддержку объединения. Рядом со мной стояли Войцех
Ярузельский и премьер-министр Польши Мечислав Раковский.
Мечислав обратился ко мне: «Вы понимаете, что это конец?»
Я ответил: «Да, я понимаю, что происходит».
Никто не может проигнорировать такую позицию народа.
Она была услышана. И если мы пошли на демократические пе¬
ремены в своей стране, дали людям свободу, то не могли отказать
в том же гражданам стран Центральной и Восточной Европы, не
могли отказать немецкому народу в праве на объединение.
Во франкфуртской речи я повторил слова, сказанные уже не
раз: «Когда меня спрашивают, кто был главным героем объеди¬
нения, я отвечаю: народ. Два народа. Немцы, которые решитель¬
но и мирно заявили о своей воле к единству. И русские, которые
проявили понимание чаяний немцев, поверили, что сегодняш¬
няя Германия в корне отличается от прежней, и поддержали
волю немецкого народа. Без этого советское правительство не
смогло бы действовать так, как оно действовало в то время».
Сейчас, когда читаешь некоторые комментарии или воспоми¬
нания о том времени, может возникнуть впечатление, что процесс
воссоединения прошел как по маслу, все пришло как манна небес¬
ная, что все это было чуть ли не результатом счастливых случай¬
ностей, а то и наивности некоторых участников. Нет. Это не так.

На прочной основе
357
«Это было непростое дело, — констатировал я, — связанное
с крупными рисками для многих европейских деятелей и для
руководимых ими стран. В каждой стране, подвергшейся в свое
время агрессии, сохранились, почти на генетическом уровне,
опасения перед лицом увеличения мощи Германии, к чему не¬
избежно вело объединение ГДР и ФРГ.
Сегодня мы можем улыбаться над шуткой Президента Фран¬
ции Франсуа Миттерана, который заявлял как-то, что он настоль¬
ко любит Германию, что "предпочел бы, чтобы их было две"».
Можно удивляться нервозности Маргарет Тэтчер, если за¬
быть, что она, как и миллионы англичан, пережила жестокие
бомбардировки британских островов немецкой авиацией. Что
уж говорить о России, которая понесла в этой войне самые тяже¬
лые потери, жертвы и разрушения.
Разве не ясно, что переговоры не могли идти легко? Возникали
острые споры, столкновения мнений, порой казалось, что дело
вот-вот кончится непониманием, провалом этих переговоров.
Но оно завершилось успехом. Оно отвечало объективным
потребностям европейской и мировой обстановки, а непосред¬
ственные участники процесса проявили и дальновидность,
и смелость, и высокую ответственность. Когда наступил реша¬
ющий момент, все они подписали нужные документы, которые
сразу же были названы историческими».
В первые годы после объединения Германия переболела се¬
рьезными болезнями, но она справилась со всеми основными
проблемами. Я вспомнил, как в начале 90-х годов мы с Раисой
приехали в Бонн, беседовали с Гельмутом Колем, и он сказал:
«Ты знаешь, Михаил, мы ожидали, что, будет трудно с экономи¬
кой: нужны большие расходы. Мы должны были пойти на это,
и вся страна приняла это все на себя. Но я поражен, — продол¬
жал он, — что восточные немцы и западные встретились как два
разных народа. Всего-навсего 40 лет прошло, а мы всё "выясняем
отношения" и многое видим по-разному».
Да, как просто разделить целое одним махом и как трудно
потом восстанавливать! Я понимал, что это лишь одна из труд¬
ностей. Позднее, в 1997 году, я приехал в Лейпциг, тоже было
3 октября, годовщина объединения.
В своей речи я вспомнил об этом эпизоде. После моего
выступления немцы стали высказываться, задавать мне во¬
просы. «Я слушал их и чувствовал, что они переживают, они
недовольны. Говорю: вы скажите, вы против объединения?

358
III. Тревожный новый мир
Так еще не поздно, можно пока все развести. Нет, что вы! Нет!
Нет! Нет! Но все-таки, все-таки работы на всех не хватает, да
и к нам, восточным немцам, здесь не очень хорошо относятся.
Проблем много.
Я сказал: знаете, я вам одно могу только сказать — все эти про¬
блемы ваши. Если хотите, я могу сделать одно предложение, —
чтобы в России рассмотрели и приняли решение — поменять
ваши проблемы на наши, российские проблемы. Это вызвало
хохот в зале, и мы таким образом поняли друг друга».
В той речи я говорил о российско-германских отношени¬
ях, констатировал, что все эти годы они успешно развивались.
И в связи с этим рассказал о своем участии в работе форума «Пе¬
тербургский диалог», учрежденного канцлером ФРГ Герхардом
Шрёдером и Президентом России Владимиром Путиным. По
просьбе Путина я в течение восьми лет, пока позволяло здоровье,
был российским сопредседателем этого форума.
С каждым годом в форуме участвовало все большее число
наиболее авторитетных представителей гражданского общества
с обеих сторон, в том числе ученых, бизнесменов, лидеров не¬
правительственных организаций, членов молодежной «мастер¬
ской будущего», представителей средств массовой информации,
деятелей культуры, представителей сферы образования и здра¬
воохранения.
В 2006 году мы могли констатировать: «Петербургский диа¬
лог» состоялся в полном смысле слова. Он востребован обще¬
ством в обеих наших странах. У него хорошие перспективы,
чтобы продолжить плодотворную работу на пользу граждан
России и Германии.
Деятельность «Петербургского диалога» получила обще¬
ственное признание. Европейский фонд культуры присудил
ему престижную премию. Церемония вручения премии проис¬
ходила в Дрездене, в помещении церкви Богоматери. Это один
из прекраснейших архитектурных памятников Дрездена, разру¬
шенный во время Второй мировой войны. Незадолго до того вос¬
становление храма как раз закончилось, совпав с отмечавшимся в
том же году 800-летием Дрездена. Этот шедевр архитектуры стал
одновременно и шедевром исполнения реставрационных работ.
От имени «Петербургского диалога» я и Лотар де Мезьер, быв¬
ший премьер-министр ГДР, в качестве сопредседателей форума
приняли премию из рук бывшего Президента ФРГ Рихарда фон
Вайцзеккера.

Крупные фигуры европейской политики	359
Очень важную роль играет в развитии российско-германских
отношений канцлер Ангела Меркель. Мы много раз встречались,
содержательно и откровенно обсуждали отношения между на¬
шими странами, между гражданским обществом России и Гер¬
мании. Ангела рассказывала мне и о своей жизни, о том, как она
росла и формировалась как человек и будущий политик в Вос¬
точной Германии. Сегодня это сильный, дальновидный политик
в масштабе не только Германии, но и Европы. И, как мне кажет¬
ся, прекрасный пример того, какую роль играет «человеческий
фактор» в политике.
Думаю, можно рассчитывать на серьезные совместные ини¬
циативы России и Германии в строительстве Большой Европы,
Европы без разделительных линий. Европы, где наследие «хо¬
лодной войны» будет окончательно преодолено. Если две такие
страны будут совместно действовать в этом направлении, их
инициатива будет иметь большие шансы на успех.
Крупные фигуры европейской политики
В Большой Европе, как я ее вижу, должна сохраняться роль су¬
веренных государств. Общеевропейские организации и интегра¬
ционные объединения не могут подменить их, вытеснить с меж¬
дународной арены. Такие страны, как Великобритания, Франция,
Польша, в силу своих больших традиций и широких связей могут
претендовать на значительное место в европейском процессе,
и Россия должна уделять отношениям с ними особое внимание.
Мои связи с этими странами и их лидерами — давние и креп¬
кие. Я не раз бывал в них и в послекремлевские годы.
С Великобританией, Лондоном связано у меня многое. Здесь
начались мои контакты с Маргарет Тэтчер — своеобразным
и выдающимся политиком. Я не раз бывал в Лондоне, запомни¬
лись поездки в шотландские города — Эдинбург, Глазго, Абер¬
дин. Прекрасные воспоминания сохранились у меня о благотво¬
рительных вечерах по сбору средств в Фонд по борьбе с детской
лейкемией и раком, на которых присутствовал цвет британского
общества — выдающиеся политики, деятели культуры, бизнес¬
мены, писатели.
Почти всякий раз, бывая в Лондоне, я встречался с Маргарет
Тэтчер. В Великобритании итоги ее деятельности на посту пре-

360
III. Тревожный новый мир
мьера оценивают по-разному. И наши с ней контакты отнюдь не
были идиллическими. Я не раз вспоминал, как во время моего
первого визита в Великобританию в 1984 году на официальном
обеде в Чекерсе мы с ней так разругались, что даже отвернулись
друг от друга. Сидевшая по другую сторону стола и разговари¬
вавшая с мужем Маргарет Раиса Максимовна потом рассказала,
что заметила это и забеспокоилась — как бы не сорвался визит.
Да и потом были в наших отношениях острые моменты. Но нель¬
зя было не признать выдающиеся качества Маргарет Тэтчер как
политического лидера — ясное мировоззрение, волю и упорство
в достижении цели.
Она никогда не отходила от своей позиции поддержки пере¬
стройки. Не подвергала сомнению нашу искренность, верила
в то, что советское руководство твердо стало на путь перемен,
что успех реформ возможен, и от него выиграют все, в том числе
и Запад. При этом она не давала рецептов, как нам нужно дей¬
ствовать.
Помню, как незадолго до отставки, на общеевропейской
встрече в Париже, она сказала мне: «Я понимаю, что Вам сейчас
нелегко, но то, что Вы делаете, закладывает основы на многие
десятилетия вперед. Я уверена, что все получится».
Далеко не все ей нравилось в том, как вели дела с нами запад¬
ные лидеры после того, как она вынуждена была уйти с поста
премьер-министра. Незадолго до моего отъезда с лондонского
саммита «большой семерки» в июле 1991 года она попросила
о встрече со мной в советском посольстве. И, что называется,
с налету стала критиковать западных лидеров за то, что они не
захотели по-настоящему поддержать перестройку.
— Что они наделали! — воскликнула теперь уже бывший пре¬
мьер-министр баронесса Тэтчер. — Сейчас, в самый трудный для
Вас момент, ограничились риторикой, словесной поддержкой. Этим
политикам грош цена! Они ни на что не способны, они подвели Вас!
Конечно, как и любой лидер, она далеко не всегда была права.
Вспомним хотя бы о ее реакции на встречу в Рейкьявике: «Еще
одного Рейкьявика мы не выдержим!» Я не раз говорил ей, что,
видимо, ей удобно сидеть на ядерной пороховой бочке. Ее неоли¬
беральный подход к экономике, хотя и сыграл свою роль в «кор¬
рекции» прежней британской системы, в целом не выдержал ис¬
пытания временем, усугубил многие социальные проблемы.
На протяжении многих лет мы оставались друзьями. В ок¬
тябре 2005 года я сделал остановку в Лондоне по пути в США,

Крупные фигуры европейской политики	361
чтобы поздравить Маргарет с юбилеем — 80-летием. Со мной
была моя дочь Ирина. Размышляли, что подарить, и остановили
выбор на красивой вазе из тонкого фарфора. Но, конечно, беседа
не ограничилась поздравлениями. Обсудили текущие полити¬
ческие события, проблемы, лидеров. Маргарет высказывалась
очень определенно и критически. И вдруг сказала:
— Михаил, а у тебя нет желания опять порулить?
Я удивился. Скажу честно: Маргарет выглядела не очень хо¬
рошо, порой ее подводила память. И вообще я считал, что надо
дать шанс новому поколению лидеров. Так и сказал ей.
— А я бы хотела! — решительно ответила Тэтчер.
Я не раз встречался с преемниками Маргарет Тэтчер, бывал
в офисе британского премьера на Даунинг-стрит 10. Каждый
из них старался сделать для страны максимум возможного, но
масштаб личности и лидерские качества Тэтчер остаются непре¬
взойденными.
Таким же лидером исторического масштаба был для своей
страны, Франции, Франсуа Миттеран. В наших разговорах с ним
всегда находилось место для обсуждения крупных идей, кон¬
цепций. Он глубоко размышлял о судьбах Европы и мира, вы¬
сказывал далеко идущие идеи. Одной из центральных была идея
«европейской конфедерации», которая перекликалась с моими
предложениями о строительстве общеевропейского дома. Жаль,
что преемники Миттерана не смогли развить и утвердить ее в ев¬
ропейской повестке дня. Думаю, что время таких масштабных
идей еще придет.
Миттеран хотел, чтобы голос Франции звучал на мировой
арене по-особому, чтобы его страна ставила в повестку дня
крупные вопросы, затрагивающие интересы и будущее всего
человечества. И в наших разговорах всегда большое место за¬
нимали глобальные проблемы, необходимость преодоления
бедности и экологической угрозы. Он сохранял верность идеям
социальной справедливости. А на лондонской встрече «большой
семерки» с моим участием был одним из тех, кто выступал за
существенные меры по поддержке реформируемой советской
экономики.
Франсуа Миттеран был тяжело болен на протяжении боль¬
шей части своего второго президентского срока. Это ощущалось
во время наших встреч. Последняя из них состоялась в 1995 году
в Колорадо-Спрингс, куда нас пригласил Джордж Буш-старший

362
III. Тревожный новый мир
вместе с Маргарет Тэтчер и Брайаном Малруни для участия
в записи телевизионной программы воспоминаний мировых ли¬
деров. Перед началом записи Тэтчер очень волновалась, а Митте¬
ран был внешне спокоен. Раиса Максимовна вела с ним разговор
и в какой-то момент почувствовала, что ему не по себе, спросила:
— Что с Вами, господин Миттеран?
— Это старость, мадам Горбачева, — ответил он. А потом,
мобилизовав волю, вошел вместе с нами в телестудию и на протя¬
жении более часа под мощным, даже слепящим светом софитов
вел диалог, отвечал на вопросы ведущего.
Через несколько месяцев его не стало.
И еще одна крупная фигура среди моих европейских партне¬
ров — Войцех Ярузельский. Мои отношения с Польшей связаны
прежде всего с ним.
Я познакомился с ним как главой польского государства в пе¬
реломные для Европы времена середины 80-х годов. Непростое
было время — такое, когда в отношениях между лидерами го¬
сударств особенно важно доверие. И у нас с генералом Ярузель¬
ским оно возникло практически сразу. Именно тогда отношения
между нашей страной и Польшей были освобождены от тени так
называемой «доктрины ограниченного суверенитета».
Наши страны несут нелегкое бремя истории взаимных от¬
ношений, отягощенных большими испытаниями и трагедиями.
О них нельзя забывать, но нельзя допустить, чтобы они вечно от¬
равляли отношения между двумя странами и народами. Первый
необходимый шаг к этому — правда, установление истины. Мы
договорились с Ярузельским о создании совместной комиссии
историков. А когда в наших архивах были найдены документы,
свидетельствующие о виновности сталинского руководства в ка¬
тынской трагедии, я передал их Президенту Польши, об этом
было сделано заявление ТАСС.
В моих глазах Войцех Ярузельский — это убежденный поль¬
ский патриот, политик большого масштаба, понимающий важ¬
ность добрососедства с Россией для национальных интересов
своего отечества, для мира и сотрудничества в Европе. Поэтому
я не мог не выразить удивления развернутой против него кам¬
панией, превратившейся буквально в инквизиторскую травлю.
В апреле 2007 года я обратился с письмом к маршалу Сейма
Республики Польша и депутатам сейма. «Сегодня, — писал я, —
более четверти века спустя после известных польских событий
Взгляд на Восток: Китай
363
1981 года, трактовать роль Войцеха Ярузельского в событиях того
тяжелейшего времени в крайне предвзятом и даже криминаль¬
ном ключе — это, на мой взгляд, не что иное как весьма непри¬
глядное сведение политических счетов». Я обратил внимание
депутатов на ту роль, которую сыграл генерал, а затем президент
Ярузельский в движении к политическому примирению и на¬
циональному согласию в Польше, к первому в Восточной Европе
бескровному переходу к демократии в Польше, к обретению ею
независимости и суверенитета.
Я по-прежнему убежден, что актуальная и неотложная про¬
блема для отношений между нашими народами — укрепление
взаимопонимания, добрососедства, взаимовыгодного сотруд¬
ничества. «За нас — граждан России и Польши — этого никто
не сделает», — писал я в своем обращении к польскому парла¬
менту. В этом, по всему моему опыту и глубокому убеждению,
исторический — без всякого преувеличения — долг настоящих
патриотов России и Польши, долг перед будущими поколения¬
ми русских и поляков, а в немалой мере и перед всей Европой.
Взгляд на Восток: Китай
После ухода с поста президента мне не довелось побывать
в КНР. Незабываемый визит в мае 1989 года так и остался един¬
ственным. В ходе этого визита в результате встреч и переговоров
с Дэн Сяопином и другими китайскими руководителями отно¬
шения между нашими странами после 30 лет отчуждения были
восстановлены и направлены в дружественное русло.
Меня часто спрашивают, почему я не пошел по тому же пути
реформирования, по которому повел Китай Дэн Сяопин. И я от¬
вечаю: для этого надо, чтобы в нашей стране жили китайцы.
Разные страны, разные культуры, разные исходные условия —
можно долго перечислять. К тому же у китайцев, прежде чем
начались реформы, произошла «культурная революция», до
основания потрясшая весь политический слой, кадры, номен¬
клатуру, все структуры власти и общества. От меня тоже иногда
требовали «открыть огонь по штабам». Мы на это не пошли.
Конечно, реформы в Китае — огромное достижение, гигант¬
ский шаг вперед. Самое большое достижение в борьбе с бед¬
ностью и отсталостью в мире — это то, что произошло в Китае
и Индии. Они буквально вытащили из бедности сотни миллио¬
364
III. Тревожный новый мир
нов людей. Китай стал всемирной мастерской, создана современ¬
ная инфраструктура, вширь и вверх растут города.
Китайские руководители не забывают о том, что было сдела¬
но в годы перестройки для нормализации советско-китайских
отношений. Приведу цитату из книги министра иностранных
дел Китая (1988-1998 гг.) Цянь Циченя: «Оценку достоинств
и недостатков Горбачева как исторического и политического де¬
ятеля, естественно, будут давать потомки. Однако историческая
миссия, взятая им на себя в этой поездке в Пекин, должна быть
вписана густой тушью в анналы истории китайско-советских от¬
ношений».
Далее в этой книге говорится: «Таким образом сложились нор¬
мальные межгосударственные отношения добрососедства и друж¬
бы». И еще одна очень важная констатация китайского министра:
«Установленные тогда рамки нормализации китайско-советских
отношений послужили основой быстрого создания китайско-рос¬
сийских отношений, вплоть до установления отношений страте¬
гического взаимодействия и партнерства на основе равноправия
и взаимного доверия. Если бы мы упустили тогдашний благопри¬
ятный случай, то развитие межгосударственных отношений двух
стран пошло бы, возможно, совершенно в другом направлении».
Министр приводит мои слова, сказанные на пресс-
конференции в Пекине: «Нормализация советско-китайских
отношений не направлена против интересов третьих стран, не
наносит ущерба интересам третьих стран, органически соеди¬
няется с тенденцией развития современного мира». Об этом же
я говорил президенту Джорджу Бушу. Уверен: именно так надо
строить эти отношения и впредь.
Я рад, что импульс, который дал мой визит в Китай, беседы
с Дэн Сяопином, сохранился, и отношения между Россией и КНР
развиваются теперь уже на основе стратегического партнерства.
В 90-е годы в Китае мои книги не выходили, но в 2002 году
издательство «Синьхуа» опубликовало важную для меня книгу
«Размышления о прошлом и будущем». В ней — мои мысли об
истории, о революции, о путях развития современного мира.
Потом перевели на китайский язык и издали другие мои книги.
Моим мнением интересовались китайские журналисты, дипло¬
маты, содержательным было общение с китайскими учеными
и политиками в рамках Форума мировой политики.
В связи со 100-летием со дня рождения Дэн Сяопина агентство
«Синьхуа» обратилось ко мне с просьбой поделиться воспомина¬
Взгляд на Восток: Китай
365
ниями о встрече с ним, своим мнением об инициированных им
реформах и о российско-китайских отношениях. Думаю, будет
небесполезным привести главные тезисы текста, которым я от¬
кликнулся на эту просьбу. Он датирован 19 августа 2004 года.
«Пятнадцать лет назад по приглашению руководителей
Китая я осуществил официальный государственный визит
в Китайскую Народную Республику. Это произошло после
почти 30-летнего противостояния наших стран.
Чтобы такой визит состоялся, потребовалось многое сде¬
лать и той, и другой стороне. Благодаря совместным усилиям
необходимые условия были созданы к маю 1989 года. Мы
приехали в Китай в непростое время, связанное с волнени¬
ями, прежде всего студенческой молодежи, но и не только.
И тем не менее, мы и руководство Китая, и прежде всего Дэн
Сяопин, считали, что визит должен быть проведен. И я раз¬
делял такой подход. Ибо то, что мы собирались сделать, отве¬
чало самым глубоким национальным интересам и Советского
Союза, и Китая. Большие ожидания были и в мире.
Я оцениваю итоги наших переговоров в Пекине как весьма
успешные. Был совершен один из крупнейших позитивных
поворотов не только в наших отношениях, но вообще в миро¬
вой политике. Были намечены, а потом и реализованы тща¬
тельно выверенные специалистами планы демилитаризации
огромной советско-китайской границы и решения целого
ряда спорных пограничных вопросов. И конечно, в центре
внимания были проблемы экономического сотрудничества,
развитие научных, культурных связей.
Участниками переговоров были все руководители Китая.
Но, несомненно, первую скрипку играл Дэн Сяопин. Говоря
его словами, мы «закрыли прошлое и открыли будущее». От¬
бросили взаимные подозрения, старые счеты и обиды.
Дэн Сяопину в то время было почти 85 лет, но от него ис¬
ходила огромная энергия. Мне запомнились его открытость,
реализм суждений. Да, наверное, мы — и Китай, и Советский
Союз — должны были пройти немалый путь для того, чтобы
на таком уровне и в таком ключе состоялась эта встреча.
Реформы Дэн Сяопина, открытость миру — это все ока¬
зало огромное влияние не только на положение дел в Китае,
но и на мировую обстановку. Мне думается, что важнейшей
составной частью философии, которую исповедовал Дэн

366
III. Тревожный новый мир
Сяопин, было глубокое понимание необходимости сохра¬
нения мира для Китая и его ответственности за позитивные
изменения в мире как великой державы, постоянного члена
Совета Безопасности.
Китай при Дэн Сяопине последовательно выступал про¬
тив доминирования, гегемонизма в международных отно¬
шениях и вместе с тем давал примеры конструктивного
подхода к строительству нового мирового порядка на основе
равноправного, взаимовыгодного сотрудничества, уважения
культурно-исторического многообразия мира. Когда я слышу
заявления сегодняшних руководителей Китая об их привер¬
женности многополюсности мира, об укреплении авторитета
международного права и ООН, то в этом, конечно, проявляет¬
ся конструктивное наследие Дэн Сяопина.
В историю мировой политики Дэн Сяопин войдет прежде
всего как крупнейший реформатор Китая, архитектор его мо¬
дернизации и открытости. Я очень внимательно следил за ки¬
тайскими реформами, отмечая их реализм и эффективность.
Вместе с тем разделяю убеждение Дэн Сяопина о несостоя¬
тельности безоглядного копирования иностранных моделей
и образцов, без учета национальной специфики.
Огромная заслуга Дэн Сяопина, его политических со¬
ратников и наследников — нынешних руководителей новой
формации, на мой взгляд, заключается в том, что они сумели
в условиях самой населенной страны сохранять известный
баланс между политической и социальной стабильностью,
обеспечивая высокие темпы экономического роста и участие
Китая в мировой экономике.
Я приветствую тот динамизм, который характеризует в по¬
следние годы российско-китайские отношения. Приветствую
заинтересованный, деловой подход к ним с обеих сторон,
включающий откровенный диалог для выяснения непростых
проблем. Так и должно быть между партнерами и друзьями.
Это признак здоровых, зрелых отношений. При таком под¬
ходе, какие бы ни возникали проблемы, они могут успешно
решаться».
Этот текст был опубликован в китайской печати.
Не могу не сказать здесь и о моей симпатии к другому круп¬
ному китайскому политику — бывшему Генеральному секрета¬
рю ЦК КПК Чжао Цзыяну. Он скончался в 2005 году. По просьбе
Взгляд на Восток: Китай
367
«Интерфакса» я вспомнил о встречах с ним в 1989 году, сказал
о позитивном впечатлении, которое у меня осталось от нашей
беседы. «Наши встречи, — вспоминал я, — происходили на фоне
многотысячных выступлений на площади Тяньаньмэнь, и Чжао
Цзыян с вниманием и беспокойством воспринимал эти высту¬
пления. Мне кажется, что среди всего руководства Китая он был
ближе всех к этим людям и по своему духу был склонен к демо¬
кратии». В то же время на всех пресс-конференциях Чжао Цзыян
подчеркивал, что является соратником Дэн Сяопина. По-моему,
он очень переживал, находясь в таком сложном положении.
Китаю предстоит решать огромные, колоссальные по своей
сложности задачи. История любого народа развивается не всегда
«линейно». Она выходит на развилки, когда приходится при¬
нимать трудные решения. Для Китая рано или поздно встанет
вопрос о политическом устройстве страны; если называть вещи
своими именами — о демократии.
Все мы должны быть заинтересованы в стабильном развитии
этой великой страны. Вопрос о реформировании политической
системы, о том, когда и как приступать к этому трудному делу,
будут решать только сами китайцы.
В нынешней политической модели Китая, основанной на
однопартийной системе, есть очень важные элементы, которые
уже хорошо послужили целям модернизации страны. Я имею
в виду регулярную, раз в десять лет, сменяемость высшего пар¬
тийного и государственного руководства Китая. Уход Дэн Сяо¬
пина и затем Цзян Цземиня и Ху Цзиньтао продемонстрировал,
что смена поколений, смена власти не подрывает стабильности,
а наоборот — позволяет сохранить ее и избежать застоя. Новое
руководство свободно в своих решениях, а бывшим руководите¬
лям гарантируется уважение и достоинство. В этой и других осо¬
бенностях китайской политической модели проявилось умение
извлекать уроки из ошибок, в том числе наших. И мне кажется,
что, когда придет время, китайцы смогут гибко отреагировать на
требования нового этапа развития страны.
Я верю, что Китай будет играть все более важную роль в миро¬
вой политике, в решении глобальных, экологических проблем.
В своих интервью я не раз говорил, что сейчас мы не можем
предъявлять таким странам, как Китай и Индия, те же экологи¬
ческие требования, что и к индустриально развитым странам,
которые больше других повинны в глобальном потеплении.
Но китайцы понимают: с ростом экономической мощи страны

368
III. Тревожный новый мир
должна расти и ее экологическая ответственность. К этому будет
побуждать и тяжелое экологическое положение во многих китай¬
ских городах.
Я вижу, что мировые державы настроены на сотрудничество
с Китаем. Ни в коем случае нельзя заниматься при этом «геопо¬
литическими играми», поисками собственной выгоды в различ¬
ных «осях» и «треугольниках». На этот счет у нас было полное
взаимопонимание с Джорджем Бушем-старшим. Я говорил об
этом и с Бараком Обамой, и он был согласен со мной.
В марте 1994 года по приглашению ведущих тайваньских
газет я посетил Тайбей. Пожалуй, самым примечательным со¬
бытием визита стало выступление в Мемориальном комплексе,
посвященном первому Президенту Китая доктору Сунь Ятсену.
Огромный торжественный зал был полон. Присутствовали пред¬
ставители всех тайваньских СМИ. Тема выступления — «Пер¬
спективы мирового сообщества».
О перспективах мирового сообщества, сказал я, можно с пол¬
ным основанием говорить именно после завершения «холодной
войны», когда мир перестает бьггь совокупностью блоков и груп¬
пировок, нацеленных на устрашение, подавление и уничтоже¬
ние друг друга. Глубокий поворот в мировом развитии — нра¬
вится это кому или нет — произошел под влиянием перестройки
в СССР.
После выступления мне задали много вопросов. Один из них
был такой: «Как Вы видите Китай после Дэн Сяопина?» В ответ
я пожелал Дэн Сяопину доброго здоровья, а главное — пожелал
успеха крупным и далеко идущим реформам, которые были на¬
чаты под его руководством. Эти слова вся аудитория встретила
бурными аплодисментами, встав с мест.
На нескольких телеканалах прошли встречи в прямом эфире
со студентами, учеными, политиками, бизнесменами, предста¬
вителями общественности. Интересной была встреча с дирек¬
тором Института стратегических исследований генералом Дзян
Вэйго — сыном Чан Кайши. Генерал, бывавший в Москве, на
Тайване отвечал за оборону и поэтому со знанием дела судил об
опасности ядерного противостояния. «Мало кто может на самом
деле представить, во что это могло вылиться». По его мнению,
даже локальный ядерный конфликт, скорее всего, перерос бы
в мировую ядерную катастрофу. В ностальгическом тоне вспо¬
минал он о том, как много общего было в свое время между ком-

Мы и Япония
369
мунистами России и революционным гоминьданом, высказался
за укрепление и развитие отношений между Россией и Китаем.
За время встречи он ни разу не произнес слова критики в адрес
Пекина...
Встречи с тайбейцами, которые в большинстве своем считают
Тайвань частью Китая, запомнились мне. Порой они напомина¬
ли мне своей теплотой общение с жителями Пекина и Шанхая
в 1989 году.
Азия, куда все больше смещается центр мировой политики,
многолика. Мой интерес к ней всегда был велик. В годы, про¬
шедшие после моего ухода с поста президента, я поддерживал
контакты с политиками Индии — Соней Ганди, Чараном Синг¬
хом, И.К. Гуджралом, политическими деятелями Японии, других
стран. Старался следить за тем, что происходит в этих странах,
но прежде всего меня, конечно, интересует, как складываются
их отношения с Россией. Уверен, что наши отношения с Индией
будут развиваться устойчиво. Они уже достигли высокого уров¬
ня, а сейчас возникают новые возможности для взаимодействия.
Мы и Япония
Сложнее обстоит дело с Японией. Потенциал у наших отно¬
шений большой. Но есть и препятствия. Главное из них хорошо
известно — это так называемая территориальная проблема. Когда
в 1992 году я приехал в Японию, у меня еще свежи были в памяти
многочасовые обсуждения этой проблемы с премьер-министром
Тосики Кайфу в ходе моего визита в Японию в апреле 1991 года.
Японская сторона тогда очень жестко ставила вопрос о «се¬
верных территориях», требуя подтверждения нами советско-
японской Декларации 1956 года, допускавшей передачу Японии
островов Хабомаи и Шикотан. Моя позиция была однозначной:
Совместная декларация 1956 года утратила юридическую силу
вследствие изменившихся с тех пор обстоятельств. «Давайте, —
убеждал я японского премьера, — развивать отношения между
нашими странами, выходить на новый уровень доверия и вза¬
имодействия, и когда наше сотрудничество охватит и Дальний
Восток, и Сибирь, и европейские регионы, может быть, отпадет
этот спор, и мы найдем решение, которое будет удовлетворять
и Россию, и Японию».

370
III. Тревожный новый мир
И вот, ровно через год, я снова приехал в Японию. Там был
создан общественный комитет по подготовке и проведению
моего визита, который возглавил бывший премьер-министр Ясу-
хиро Накасонэ. Человек известнейший, авторитетный. В беседах
с ним и многими другими японскими политиками я обратил
внимание на два момента.
Первое: изменения, которые произошли за годы перестройки,
создали возможность строить российско-японские отношения
на новой основе. Я почувствовал изменение тона по самому чув¬
ствительному вопросу — о четырех островах Курильской гряды.
Как я сказал по возвращении из Японии на пресс-конференции
в Москве, создавалось впечатление, что на смену жесткой по¬
зиции приходит более эластичная политика, не исключающая
компромиссов, переходных этапов. А следовательно, работа, ко¬
торую мы провели в апреле 1991 года, во время моих многочасо¬
вых бесед с премьер-министром Кайфу, дала свои первые плоды.
Но на той же пресс-конференции я добавил к сказанному сле¬
дующее: «В то же время надо быть реалистами — не впадать ни
в какие преувеличения. С той стороны политики жесткие, очень
конкретные, очень обязательные со своей стороны и требующие
такой же обязательности другой стороны. И поэтому, наверное,
можно сказать, что все это находится на начальном этапе».
Поездка проходила в хорошей атмосфере, при большом ин¬
тересе со стороны японской общественности. Мы стали свидете¬
лями проявления искренних симпатий и добрых чувств к нам со
стороны тысяч японцев. В какой-то мере это было даже неожи¬
данностью для меня. Единственным, кто не проявил интереса
к моему визиту, был посол Российской Федерации в Японии.
После этого я не раз бывал в Японии. У меня немало друзей
в этой стране, Фонд поддерживает отношения с японскими
университетами и исследовательскими организациями. Вместе
с Дайсаку Икэда — лидером одной из крупных религиозно-по¬
литических движений Японии «Сокка Гакай» — мы написали
книгу диалогов «Моральные уроки XX века», в которой я под¬
робно изложил одну из важнейших для меня мыслей — о необ¬
ходимости сближения политики и морали.
Во время своих поездок в Японию я беседовал с сотнями японцев,
и могу засвидетельствовать: к моей позиции по проблеме островов,
впервые заявленной в 1991 году, большинство из них относятся
с уважением. И в нынешней позиции российского руководства
я вижу преемственность с изложенными тогда принципами.

Бурлящий регион
371
Отношения между Россией и Японией пока еще не стали под¬
линно добрососедскими. Но добрососедство и сотрудничество
нужны обеим нашим странам. Сближение России и Японии не¬
обходимо и для поддержания регионального равновесия.
Бурлящий регион
Оглядываясь назад, не могу не спросить: неужели и дальше
в мировой политике будет преобладать, доминировать фактор
силы, прежде всего военной? Неужели недостаточно доказа¬
тельств, что он не решает, а усугубляет проблемы и конфликты,
а к новым проблемам и вызовам — прежде всего экологиче¬
ским — вообще неприменим? Неужели надо вновь и вновь отхо¬
дить от принципов нового мышления, диалога, многостороннего
сотрудничества, чтобы убедиться в их незаменимости, импера¬
тивности? Из года в год, даже из десятилетия в десятилетие это
происходит на Ближнем Востоке.
Из контактов с лидерами стран региона — а я не раз встречался
с покойным королем Иордании Хусейном, его преемником Аб¬
даллой, президентом Израиля Шимоном Пересом, палестинскими
лидерами — я вынес твердое убеждение: мир в регионе возможен.
На мадридской конференции в 1991 году под сопредседательством
СССР и США были обозначены контуры будущего мирного уре¬
гулирования. Но потом США в очередной раз решили «выстраи¬
вать» мир и порядок на Ближнем Востоке в одностороннем поряд¬
ке. Я не мог не вспомнить тогда слова государственного секретаря
Джорджа Шульца, сказанные мне в 1988 году в Москве: «Мы по¬
пробовали самостоятельно урегулировать ближневосточную про¬
блему, хотели вытеснить Советский Союз из региона. Я сам летал
между ближневосточными столицами, посвятил десятки часов
"челночной дипломатии". Но мы пришли к выводу, что не надо
вытеснять вас из региона. Давайте действовать вместе».
Но соблазн односторонних действий оказался слишком велик.
США решили «демократизировать» регион при помощи ракет¬
ных ударов, а затем и военной интервенции в Ираке. Итоги этого
курса известны. И это заставляет меня высказаться о судьбах
демократии, о путях к демократии — в этом непрерывно бур¬
лящем регионе и в мире вообще. На Форуме мировой политики
мы постоянно обсуждаем этот вопрос — один из центральных
в нынешнем веке.

372
III. Тревожный новый мир
Демократия, заявил я на одной из конференций Форума,
имеет свои общие принципы и ценности, но она не единообраз¬
на: «Она должна отражать особенности культуры, традиций,
менталитета народов. Только тогда она будет успешной, только
так можно избежать срыва в авторитаризм. Это особенно акту¬
ально для переходных стран». И еще одно, не менее важное по¬
ложение: «Будучи безусловными сторонниками демократии, мы
должны понимать: отношение людей к демократии определяет¬
ся и тем, как решаются жизненно важные для них вопросы. По¬
этому можно сказать, что сейчас демократия проходит проверку
и в национальных, и в международных рамках.
Демократия, не решающая проблему бедности, приводит
к тому, что люди начинают делать ставку на политиков автори¬
тарного типа. Поэтому мы видим сейчас замедление процессов
демократизации, а в ряде случаев — откат демократической
волны».
«Арабская весна», за событиями которой все мы внимательно
следили, подтвердила справедливость этих выводов.
В начале 2011 года я откликнулся на народные выступления
в Египте статьей, которая была напечатана в «Интернэшнл ге¬
ральд трибюн» и других газетах в разных странах мира. В много¬
численных комментариях, с которыми выступают политики
и мировые СМИ, писал я, немало тревожных нот: «Едва ли не
основным мотивом стали опасения, что народное движение
приведет к хаосу, а затем к фундаменталистской реакции и кон¬
фронтации между исламским миром и мировым сообществом».
И нельзя сказать, что для таких опасений не было оснований.
«Но народ сказал свое слово. Сначала в Тунисе, а теперь в Египте
люди заявили, что не хотят жить в условиях авторитарного прав¬
ления, что их не устраивают режимы, удерживающие власть на
протяжении нескольких десятилетий. И в конечном счете голос
народа будет решающим».
Слишком долго арабскому миру и мировой политике на¬
вязывалась ложная дихотомия: или авторитарные режимы, или
фундаментализм, экстремизм, терроризм. Люди, пришедшие на
площадь Тахрир в центре Каира, вышедшие на улицы других
египетских городов, хотели вырваться из этого порочного круга.
В «уравнении», которое придется решать в Египте и в других
странах арабского Востока, немало неизвестных, писал я в той же
статье. «Труднее всего прогнозировать роль исламского фактора.

Бурлящий регион	373
Какое место занимает он в народном движении? Каким предста¬
нет ислам по мере развертывания дальнейших событий?»
В истории исламской культуры были целые эпохи, когда она
лидировала в развитии мировой цивилизации. Ее вклад в науку,
просвещение, литературу неоспорим. В исламе заложен мощный
потенциал стремления к социальной справедливости и миру.
Ислам, отстаивающий прежде всего эти ценности, может иметь
большую перспективу. Демократические процессы и социально-
экономические достижения в таких странах, как Турция, Индо¬
незия, Малайзия, стали реальностью уже сегодня, писал я, и эти
примеры дают повод для оптимизма.
В Египте последующие события подтвердили предчувствия
тех, кто считал, что перемены будут трудными, болезненными,
что будут срывы и откаты назад.
Возможно, одна из причин, из-за которых волна перемен не
охватила весь арабский мир и вскоре пошла на спад, — кроме
того, что не все страны одинаково готовы к изменениям (кото¬
рые в конечном счете неизбежны), — заключается и в том, что
действия внешних сил затрудняли и искажали процесс. Это осо¬
бенно проявилось в Сирии.
С одной стороны, Сирия — одна из стран, где правящий режим
удерживает власть на протяжении десятилетий, где руководители
уверовали в свою национальную миссию и не реагируют адек¬
ватно на накапливающиеся социально-экономические проблемы.
Социальный взрыв в таких странах рано или поздно неизбежен.
С другой стороны, внешнее вмешательство в дела таких стран
практически никогда не приводило ни к чему хорошему. Оно не¬
допустимо не только потому, что противоречит международному
праву, но и потому, что его сторонники не представляют себе всей
сложности положения, переплетенных и запутанных связей, ин¬
тересов, исторических обид, религиозных и культурных противо¬
речий. Сирия в этом отношении — одна из сложнейших стран.
Недаром бывший посол США в этой стране сказал: «Мы плохо
знаем эту страну, плохо понимаем, что в ней происходит».
Но как только в Сирии начались волнения, внешние силы
начали соревноваться в «подстегивании» ситуации. Главное
для них было обеспечить себе позиции в «Сирии после Асада».
Такой подход — одна из бед Ближнего Востока, и не только его.
Идея проведения конференции о будущем Сирии с участием
всех сторон, на словах получившая поддержку членов Совета
374
III. Тревожный новый мир
Безопасности ООН, не была реализована. Бывший Генераль¬
ный секретарь ООН Кофи Аннан, назначенный специальным
представителем ООН и Лиги арабских государств по урегули¬
рованию конфликта, вынужден был отказаться от своей миссии.
Недавно, будучи в Москве, он с горечью говорил мне, что не чув¬
ствовал реальной поддержки ведущих держав в своих усилиях по
налаживанию диалога.
Дело дошло до опасной черты, за которой — ракетные удары,
гибель людей, разрастание конфликта. В том, что этого не про¬
изошло, большая заслуга российской дипломатии и всех поли¬
тических и общественных сил, которые решительно высказались
против эскалации сирийского конфликта. Но его коренные при¬
чины не устранены. Продолжающиеся военные действия, сотни
тысяч беженцев, нежелание большей части сирийской оппози¬
ции садиться за стол переговоров в Женеве — все это создает си¬
туацию, которая в любой момент может обостриться, перерасти
в региональный взрыв.
В Египте причины срыва демократического процесса носят
в основном внутренний характер. Не всегда люди готовы вос¬
пользоваться возможностями свободы умело и ответственно. Не
всегда на авансцену выходят лидеры, способные провести народ
через сложные перипетии переходного процесса. В упомянутой
статье я писал: «Надо искать путь к демократии, понимая при
этом, что путь будет нелегкий, что демократия — не волшебная
палочка».
На первом этапе событий основные силы египетского обще¬
ства были едины. Но уже на этапе разработки конституции
и впоследствии, до и после выборов президента, стали проявлять¬
ся противоречия. Начались протесты, столкновения между пред¬
ставителями различных группировок и конфессий, гибли люди.
В тяжелом положении оказались христиане-копты. А самое глав¬
ное — люди не почувствовали, что переход к демократии дает
если не улучшение жизни, то хотя бы перспективу такого улуч¬
шения. Президент, избранный демократически, не смог стать
подлинно демократическим лидером. Городской средний класс
и военные объединились против него, и когда он был свергнут,
людей, готовых решительно поддержать его, почти не нашлось.
Сейчас очень трудно сказать, как будут развиваться события.
Откат демократической волны — явление нередкое. Но и ли¬
История не фатальна
375
деры авторитарных режимов вряд ли могут рассчитывать на
спокойную жизнь. У всех таких режимов один общий изъян —
отрыв власти от общества, нарушение обратных связей, без кото¬
рых власть рано или поздно становится бесконтрольной.
Конечно, их лидеры могут и дальше убеждать себя, что у них
все не так уж плохо, что они «контролируют ситуацию». Но они
не могут не спрашивать себя: насколько устойчив этот «кон¬
троль»? Думаю, в глубине души они понимают, что он не вечен,
что он все больше превращается в формальность. А из этого
вытекает вопрос: как действовать дальше? Плыть по инерции?
Укреплять и дальше структуры и механизмы авторитарного ре¬
жима, или искать пути перехода к демократии?
Второй путь — нелегкий и даже мучительный. Ведь он озна¬
чает, что рано или поздно к власти придет оппозиция. Вскроются
злоупотребления, разорвутся ведущие наверх коррупционные
цепочки, кому-то придется за все это отвечать. Нужна такая пер¬
спектива авторитарному режиму?
И надо набраться мужества и пойти на реальные перемены.
Потому что править бесконтрольно до бесконечности все равно
не получится.
История не фатальна
Почти каждый год я встречаюсь с моими друзьями — лауреа¬
тами Нобелевской премии мира. В саммитах нобелевских лауре¬
атов участвовали Джимми Картер, Шимон Перес, Ясир Арафат,
Лех Валенса, Фредерик де Клерк, Ким Дэ Чжун, далай лама, Хосе
Рамос-Хорта, Ригоберта Менчу, Ширин Эбади, Бетти Уильямс,
Мейрид Корриген-Макгуайр, Адольфо Перес-Эскивель, Карлос
Фелипе Хименес Белу, Вангари Маатаи, Джоди Уильямс, Мохам¬
мед Эль-Барадей, представители таких организаций-лауреатов,
как ООН, Международное бюро мира, Детский фонд ООН,
Международная организация труда, «Врачи без границ», «Врачи
за предотвращение ядерной войны», Управление верховного ко¬
миссара ООН по делам беженцев и другие.
Каждый раз общение с ними обогащает меня новыми мысля¬
ми и верой в то, что в трудных, не всегда предсказуемых услови¬
ях современного мира нельзя предаваться разочарованию и па¬
нике. История не фатальна, в ней всегда есть место инициативе,
творчеству, действию. Все лауреаты, с которыми я встречаюсь,
376
III. Тревожный новый мир
каждый по-своему хотят продолжать участвовать в историческом
процессе, в меру сил влиять на ход событий. Это одно из прояв¬
лений активности мирового гражданского общества, которое не
может передоверить ответственность за мир исключительно про¬
фессиональным политикам сегодняшнего дня. Спору нет: им не¬
легко, и нередко им кажется, что мы своими заявлениями и ини¬
циативами только мешаем, «путаемся под ногами». Но разве не
факт, что, не обращая внимания на требования и предостере¬
жения общества, политики совершили множество ошибок, за
которые расплачиваются чаще всего не они, а простые граждане,
иногда сотни тысяч, миллионы людей? Поэтому мы не молчим.
Свои встречи мы заканчиваем принятием документов — де¬
клараций и заявлений по проблемам, которые нас волнуют.
Иногда они касаются актуальных на данный момент вопросов,
острых конфликтов. Нередко мы высказываемся по принципи¬
альным, критически важным аспектам сегодняшнего мира. Рабо¬
та над нашими заявлениями — всегда творческий процесс, стол¬
кновение и сближение мнений людей, которые не могут стоять
в стороне от событий, равнодушно следить за происходящим.
Среди наших заявлений мне особенно запомнились те, где нобе¬
левские лауреаты высказались на темы, которые на протяжении
целых десятилетий являются предметом моих размышлений.
Это соотношение морали и политики и проблема управляемости
в глобальном мире.
На нашем поколении, заявили нобелевские лауреаты
в 2004 году, лежит этическая ответственность перед грядущими
поколениями. «Мы не имеем права оставить им в наследство
войны и экологические катастрофы. Политика, отвечающая
интересам человека, должна опираться на нравственные цен¬
ности.
Мы выражаем глубокую обеспокоенность в связи с тем, что
нынешняя политика не ведет к созданию достаточно безопасно¬
го и стабильного мира для всех. Поэтому необходим иной курс,
построенный на прочных этических основаниях.
Сопереживание и совесть являются неотъемлемой частью че¬
ловеческой природы, побуждающей нас заботиться друг о друге.
Международное сотрудничество, многосторонний подход явля¬
ются логическим следствием этого принципа. Это должно найти
выражение в более справедливом международном порядке, ос¬
нованном на верховенстве права».

История не фатальна	377
Подчеркнув, что «односторонняя политика, ориентация на
силовое решение проблем, имеющих глубокие экономические,
социальные, культурные и религиозные корни, успеха не обе¬
спечивают», мы потребовали отказа от «доктрин и концепций,
которые рассматривают вооруженное насилие как панацею, про¬
пагандируют превентивные войны, в том числе с применением
ядерного оружия». И сделали вывод о необходимости решитель¬
ного обновления мировой политики.
Мы констатировали: «Человечество создало современные тех¬
нологии уничтожения. Чтобы выжить, ему нужны социальные
и человеческие технологии сотрудничества».
Слишком долго политики, да и значительная часть общества
считали, что политика и мораль несовместимы. Я никогда не мог
с этим согласиться. Золотое правило морали гласит: относись
к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Есть и дру¬
гая формулировка этого принципа: не делай другому того, чего
не хочешь себе. Мы заявили, что этот принцип должен распро¬
страниться на внешнюю политику государств: «Этика междуна¬
родных отношений, этические критерии в политике государств
приобретают ныне ключевое значение. Государства должны
относиться друг к другу так, как они хотят, чтобы относились
к ним, а самые сильные государства должны помнить, что другие
будут поступать так, как поступают они».
И еще один важный тезис из заявления саммита нобелев¬
ских лауреатов хочу здесь привести: «Мы считаем, что как ис¬
пользование новых, беспрецедентно возросших возможностей
человечества, так и отпор угрожающим всем нам опасностям
требуют преодоления стихийности, обеспечения управляемости
мировых процессов». Для того чтобы глобализация стала реаль¬
ным фактором устойчивого развития, «необходимо разработать
более демократичные, транспарентные и ответственные формы
управляемости этим процессом».
О том, как я понимаю этот тезис, я сказал в своем выступле¬
нии:
«Управляемость — это не глобальное правительство. Речь
идет о другом: о сохранении и совершенствовании, обновлении,
адаптации всех уровней сложного механизма, обеспечивающего
определенную упорядоченность мировых процессов». Если же
и дальше будут продолжаться попытки абсолютизировать на¬
циональные интересы одной страны или группы стран, то это —
путь к неуправляемому хаосу.

378
III. Тревожный новый мир
Вот выбор, перед которым оказалось сегодня человечество.
Право сильного, ведущее к разрушительному хаосу, или упоря¬
доченный переход к новой модели мирового развития. К новой
модели международных отношений, основанной на незыблемых
приницпах международного права и сотрудничества государств
и в то же время — адаптированной и постоянно адаптирующей¬
ся к новым проблемам, новым вызовам. Эту модель надо будет
создавать совместными усилиями, причем не только государств,
но и институтов гражданского общества, массовых обществен¬
ных движений.
Я обратил внимание на то, что это начинают признавать
и представители деловой и политической элиты мира. Всемир¬
ный экономический форум 2010 года в Давосе проходил под де¬
визом: «Улучшить состояние мира: переосмыслить, переформа¬
тировать, перестроить». В канун Форума его учредитель Клаус
Шваб призвал «найти новые модели коллективного подхода
к глобальным вызовам и новую модель лидерства, которая была
бы эффективной в современном мире».
Я уверен: новая модель впитает в себя основные постулаты
«нового мышления», опыт тех лет, когда нам удалось развернуть
движение человечества, покончить с «холодной войной».
В заключение хочу задать вопрос: есть ли признаки того, что
в мышлении политиков, в действиях мировых лидеров намечает¬
ся отход от силовых, милитаристских подходов, что мир выходит
на «новый курс» в международных делах?
Пока я не готов дать ответ на этот вопрос. Слишком робки
и непоследовательны конструктивные шаги. Слишком часто
попытки выстроить линию на достижение договоренности,
компромиссные решения обрываются или затухают, едва на¬
чавшись. Слишком большие интересы завязаны на гонке воору¬
жений, торговле оружием, экологически грязных производствах,
религиозных раздорах и неравноправных отношениях. И все же
основания для осторожного оптимизма есть.
Главным из этих оснований является тот простой факт, что
сегодня мы просто не можем позволить себе пессимизма, уны¬
ния, панических настроений. Но не только это. Все-таки нельзя
сказать, что история ничему не учит. Вторая половина XX века,
хотя и была омрачена «холодной войной» и угрозой ядер¬
ного конфликта, все-таки не была повторением первой поло¬
вины столетия, отмеченного катастрофами двух мировых войн.

История не фатальна	379
Совместными усилиями мы уберегли мир от беды и в конце
концов покончили с «холодной войной» и гонкой ядерных
вооружений. И хотя не смогли правильно распорядиться этим
великим достижением, я считаю, что еще не все потеряно. Воз¬
можности выйти к разумному и справедливому мироустройству
сохранились.
Я убежден: история не фатальна. Да, у нее есть своя логика,
свои закономерности. Есть и то, что называется иронией исто¬
рии, ее «капризами». Но главное — в развитии исторических
процессов всегда есть место для альтернатив. Один и тот же
исторический результат может быть достигнут разной ценой,
а она зависит от методов, которые при этом используются.
Очень многое зависит от действий конкретных людей, лидеров,
от выбора, который делает общество и на который мы можем
влиять, от нашей ответственности, мудрости, доброй воли,
решимости.
Пока трудно сказать, последуют ли за отказом от бомбар¬
дировок Сирии эффективные действия по урегулированию
внутрисирийского конфликта, дадут ли результат переговоры
об иранской ядерной программе. Еще труднее будет развязать
узел арабо-израильского конфликта. Но впервые за несколько
лет создается впечатление, что открылось «окно возможно¬
стей». Правда, скептики говорят, что ничего не изменилось, что
соглашение это временное и все неизбежно вернется «на круги
своя». Скептиков всегда хватает, нужны реалисты и оптимисты,
способные опровергнуть уныние скептиков, реализовать аль¬
тернативу.
Оптимист, как я это понимаю, не тот, кто, подобно вольте¬
ровскому герою, смотрит на мир через розовые очки и упорно
твердит, что все хорошо, когда на него обрушиваются несчастье
за несчастьем. Оптимист — тот, кто не удовлетворен существу¬
ющим положением вещей, но не смиряется с этим и сознатель¬
но ищет, в меру своих сил, возможности сделать мир лучше,
помочь решению практических задач, стоящих перед людьми
здесь и сейчас.
В этом смысле я оптимист.

Заключение
О перестройке и будущем России
Эта книга — о связи времен. Размышляя о том, что произошло
со страной и с нами в конце прошлого и начале нынешнего века
и что ожидает Россию в будущем, неизбежно возвращаешься
ко времени перестройки. От него нас сегодня отделяет больше
двух десятилетий. Время окончательных оценок, наверное, еще
не пришло. Говорят, что Чжоу Эньлай на вопрос французского
журналиста о том, как он оценивает Великую Французскую ре¬
волюцию, ответил: «Еще рано судить». И наверное, был прав.
И все-таки многое сейчас видится яснее.
Сегодня в России вновь остро ощущается необходимость
перемен. Общество не может быть удовлетворено тем состоя¬
нием, в котором находится страна. Попытки реформ, предпри¬
нимавшиеся в последние два десятилетия, не были доведены до
конца. Конечно, нельзя сказать, что в жизни людей не произо¬
шло изменений, но многие их ожидания не сбылись. Более того,
подлинного обновления жизни страны в интересах большинства
граждан не произошло.
Тупиковая политическая ситуация, застой в экономике, на¬
копление нерешенных социальных проблем, ущемление прав
и достоинства граждан — все это напоминает предперестроеч-
ное состояние страны, вызывает недовольство людей. И хотя про¬
тестное движение, начавшееся в декабре 2011 года, удалось на
время приглушить, недовольство граждан не могут не ощущать
и те, кто сегодня у власти.
Сегодня уже нельзя, как мы это долгое время делали, повто¬
рять: стране нужно время, перемены такого масштаба не могут
произойти за несколько лет. Это так, и я сам не раз приводил
этот аргумент в своих выступлениях, в разговорах с зарубежны¬
ми политиками. Но процесс перехода к новому обществу длится

Заключение. О перестройке и будущем России
381
уже два с половиной десятилетия, и с каждым годом этот аргу¬
мент становится все менее убедительным.
Возникает вопрос: как реагировать на сложившуюся ситу¬
ацию, что делать? Меня тревожит то, что ответ на этот вопрос
многие ищут не там, где нужно. Думают, что его можно найти,
отказавшись от демократических завоеваний периода пере¬
стройки. Пытаются реабилитировать авторитаризм, вернуться
к его методам — административному давлению, «закручиванию
гаек». Поднимают на щит консерватизм, превращая его в госу¬
дарственную идеологию. Утверждают, что именно он наиболее
соответствует нашим традициям, российскому «культурному
коду».
В выступлениях президента цитируются высказывания рус¬
ских философов консервативного направления — Ивана Ильи¬
на, Константина Леонтьева. Но их невозможно отделить от
времени, когда они жили и размышляли. А мы живем в XXI веке,
веке новых технологий, новых вызовов. Идеология консерватиз¬
ма не может дать ответа на эти вызовы.
Консервативные, традиционные ценности, конечно, нужны
обществу наряду с другими. Но к чему приводила консерватив¬
ная политика в истории нашей страны? Как правило, к застою,
за которым следовали потрясения. Иногда годы застоя были
сравнительно благополучными за счет импульсов, полученных
от проведенных ранее реформ, или благоприятных внешних
факторов. Но эти импульсы рано или поздно исчерпываются,
а внешние условия меняются.
Российской власти не нужно тешить себя надеждами на
консерватизм как чуть ли не панацею от наших проблем, уба¬
юкивать себя верой в то, что ради спокойствия и порядка люди
согласятся с перспективой застоя. Это заблуждение, самообман.
Я все больше убеждаюсь, что за ним стоит стремление выиграть
время, удержать власть ради власти, сохранить те выгоды, кото¬
рые извлекает из нынешнего положения меньшинство.
Люди видят это. И их терпение не беспредельно. Они уже
выходили на Болотную площадь и проспект Сахарова, требуя
перемен. И если перемен не будет, то протест не просто возоб¬
новится, а примет более радикальный характер. А это опасно,
этого надо избежать. России действительно не нужны новые по¬
трясения. России нужны перемены — такие перемены, которые
откроют путь к реальному обновлению общества, улучшению
жизни людей.

382	Заключение. О перестройке и будущем России
О необходимости преобразований в стране я стал задумы¬
ваться еще в годы застоя. Конечно, мысли об этом возникали
не только у меня. Предложения о модернизации социально-
экономических отношений и институтов разрабатывались авто¬
ритетными учеными, были попытки осуществить новаторские
инициативы в ряде регионов. Но они не находили поддержки
у руководства страны, в котором, особенно после 1968 года, воз¬
обладали консервативные подходы. Их принято связывать с име¬
нем Л.И. Брежнева.
Я помню Брежнева в разные периоды его жизни. И тогда,
когда он был открыт к новым подходам, и тогда, когда он пере¬
стал их воспринимать и оказался, по сути дела, заложником
тех людей в своем окружении, которые использовали в своих
интересах его возрастные слабости, а затем болезнь. Их вполне
устраивало застойное положение. В этих условиях они успешно
делали карьеру, продвигали свои интересы и проекты, в том
числе вредные и опасные для страны. Напомню хотя бы о массо¬
вом производстве и развертывании в европейской части страны
ракет СС-20, что испортило наши отношения с Западной Евро¬
пой и привело к развертыванию американских баллистических
ракет в пяти минутах подлетного времени от Москвы. И, конеч¬
но, Афганистан — одного этого слова, думаю, достаточно.
Ю.В. Андропов, придя к власти, начал разбираться в нелегком
брежневском наследстве, в частности в кадровом. Но он понимал,
что дело не только в отдельных людях. Вспомним, как отреагирова¬
ла мыслящая часть общества на фразу, которую он включил в одну
из своих статей: мы по-настоящему не знаем общество, в котором
живем. Люди поняли эту констатацию как признание остроты сто¬
ящих перед страной проблем и неизбежности перемен.
Я на протяжении ряда лет был в контакте с Андроповым,
неформально общался с ним. Знаю, что он часто встречался
и был в активном контакте с учеными, литераторами, деятелями
культуры. Он ощущал потребность в таком общении, видимо,
партийно-бюрократический «формат» тяготил его.
В последние годы жизни Андропова наши контакты были
постоянными. Сегодня многие задаются вопросом: что было бы,
если бы история отвела ему больше времени, мог ли он пойти на
масштабные перемены в развитии страны? На этот счет я при¬
шел к определенным выводам, которые хотел бы здесь повторить.
По масштабу своей личности и интеллекту Юрий Влади¬
мирович, безусловно, выделялся на фоне других. И все же он
Заключение. О перестройке и будущем России	383
оставался деятелем своего времени. Перемены он собирался
осуществлять, используя традиционные методы, администра¬
тивные рычаги, лозунги повышения дисциплины и «наведения
элементарного порядка». К этому, считал он, привыкли и гото¬
вы наши люди, и сам он возлагал на это надежды. Не думаю, что
он пошел бы дальше.
Сильно сказывалось на взглядах и представлениях Андропо¬
ва и его долгое пребывание на посту руководителя КГБ, а еще
раньше — в качестве посла СССР в Венгрии во время событий
1956 года. Борьба с инакомыслием, жесткие меры, вплоть до
помещения людей в психиатрические больницы, против дис¬
сидентского движения, масштабы которого в нашей стране
были довольно скромными, принятие законов и административ¬
ных мер, регламентирующих интеллектуальную и культурную
жизнь — все это делалось по инициативе возглавлявшегося им
Комитета. Андропов был в числе тех, кто готовил и осуществлял
ввод советских войск в Афганистан в 1979 году. Думаю, что через
все это он не смог бы переступить.
Что же касается К.у. Черненко, то он оказался на высшем
посту в стране, когда был уже тяжело болен. Понятно, что с его
стороны не могло быть никаких попыток изменить ситуацию
в стране. Сама постановка вопроса о далеко идущих экономиче¬
ских и политических реформах была невозможной.
В историко-политической литературе начало перестройки свя¬
зывается с избранием меня Генеральным секретарем ЦК КПСС.
Это верно в том смысле, что мое избрание свидетельствовало:
в руководстве партии созрело понимание необходимости обнов¬
ления. Что касается лично меня, то демократический настрой был
присущ моему мироощущению, можно сказать, с молодых лет.
Учеба в Московском университете, где даже в сталинские годы
сохранялась интеллектуальная среда, жизнь в Москве — а это
было для меня новое, широкое информационное и культурное
«пространство», общение с разнообразным кругом людей — все
это формировало меня как личность, готовую к самостоятельно¬
му мышлению. А когда по окончании университета я вернулся
в Ставрополь и стал работать в комсомоле, а затем в партийных
органах, которые тогда действительно «отвечали за все», к этому
добавился опыт конкретной работы, ответственность за людей.
Годы работы в регионе и затем в течение нескольких лет
в высшем эшелоне власти привели меня к острому и тревожному
384	Заключение. О перестройке и будущем России
пониманию накопившихся в стране проблем и необходимости
взяться наконец за их решение. Но считать, что конкретный
план или концепция перестройки уже созрели у меня к моменту
избрания Генсеком, было бы преувеличением.
Впереди — весной 1986 года — был съезд КПСС, на котором
прозвучал сам термин «перестройка», вначале применительно
к деятельности партии. А 8 апреля 1986 года, выступая в городе
Тольятти, я говорил уже о перестройке в том широком смысле,
в каком это понятие вошло в историю. К тому времени в руко¬
водстве партии и страны сформировался круг людей, понимав¬
ших, что переменам нет альтернативы. Это отражало настроение
всего общества. Люди отвергали несвободу, жесткие рамки, ско¬
вывавшие их инициативу и возможности. Они требовали пере¬
мен. Всеобщим было ощущение: так жить нельзя.
Система, созданная в СССР под лозунгами социализма, ценой
чрезвычайных усилий, потерь и жертв позволила заложить
фундамент индустриальной мощи страны. В экстремальных
условиях она работала. Но в нормальных — обрекала страну на
отставание.
Часто задают вопрос: понимали ли мы весь смысл того по¬
ворота, который предстояло осуществить. Да, понимали, но
поначалу лишь в общих чертах. Могу засвидетельствовать, что
у тогдашнего руководства страны было понимание того, что ре¬
формы должны быть глубокими и далеко идущими, что нельзя
останавливаться, ограничиваться полумерами, как это было при
прежних попытках преобразования советской системы.
Было достаточно ясно, от чего нам следует отказаться и от
чего уйти — от жесткой идеологической, политической и эконо¬
мической системы, от лобовой конфронтации на международ¬
ной арене, от гонки вооружений. Это находило поддержку в об¬
ществе, настроенном на обновление жизни — при вынужденном
до определенного момента молчаливом нейтралитете и даже
поддакивании со стороны, как потом выяснилось, заядлых при¬
верженцев сталинизма.
Гораздо труднее было найти ответ на другой вопрос: к чему
идти, к чему стремиться? В поисках его мы за короткое время
проделали большой путь. Начали с концепции ускорения со¬
циально-экономического развития за счет перехода на новые
системы в машиностроении, станкостроении, других важней¬
ших отраслях. Взялись за обновление кадров. Мы полагали, что
это создаст условия для выхода к новым формам организации
Заключение. О перестройке и будущем России
385
производства, распространения их на все отрасли народного
хозяйства. Но столкнулись с тем, что существующая админи¬
стративно-командная система управления экономикой и всей
жизнью общества тормозит и отторгает любые новации. Начав
с идеи ремонта существующей системы, пришли к пониманию
необходимости ее смены, замены ее «несущих конструкций».
Но при этом неизменным оставался гуманистический характер
перестройки, как и вытекающее из него убеждение: перемены,
даже самые радикальные, должны носить эволюционный харак¬
тер, чтобы не ломать страну через колено, избежать потрясений,
больших потерь и, конечно же, крови.
Мы мыслили и начинали перестройку как процесс обновле¬
ния социализма. По-другому было нельзя. Для меня идея очи¬
щения социализма от наследия тоталитаризма сталинской эпохи
была глубоко личной, выстраданной опытом всей предыдущей
жизни. Ошибаются те, кто видит в Горбачеве радикального либе¬
рала, отказавшегося от социалистических идеалов, — но ошиба¬
ются и те, кто считает его ортодоксальным коммунистом, ничему
не научившимся за годы перестройки.
Я не из тех, кто легко «сбрасывает кожу», меняет убеждения
как перчатки. Путь от школьного сочинения на тему «Сталин
наша слава боевая, Сталин нашей юности полет» до отрицания
сталинизма и борьбы с тоталитарной системой был трудным
и не безболезненным.
Большую роль сыграло мое обращение к последним работам
Ленина, его признанию, что «мы сделали ту ошибку, что решили
произвести непосредственный переход к коммунистическому
производству и распределению». Что и говорить, большевики
с военным коммунизмом «наломали дров».
Думаю, Ленин ужаснулся тому, что произошло — развал
экономики, голодные города, Кронштадтский мятеж, восстания
крестьян. И сделал вывод: «Через народ перепрыгнуть нельзя».
Необходимость «коренной перемены всей нашей точки зре¬
ния на социализм», как и слова Ленина о переходе от прежнего,
революционного подхода к «совершенно иному — реформист¬
скому», глубоко запали в мое сознание.
Немалую роль в моем понимании и переосмыслении социа¬
лизма в современном мире сыграли события «пражской весны».
Тогда был выдвинут лозунг — «Социализм с человеческим
лицом». Кстати, впоследствии многие, в том числе у нас, особен¬
но среди интеллигенции, отвергали его — и напрасно. Не хоте-

386
Заключение. О перестройке и будущем России
ли социализма с человеческим лицом — получили капитализм
с бесчеловечным.
Реализовать реформаторские идеи тогда не удалось — про¬
цесс перемен был остановлен вводом советских войск в Чехос¬
ловакию. Я не могу забыть, как отворачивались от нас рабочие
на заводе «Сброевка» в Брно, с которыми мы пытались завязать
разговор во время поездки советской партийной делегации
в Чехословакию в 1969 году. Думаю, они не были противника¬
ми социализма, но хотели самостоятельно решать судьбу своей
страны. Наше тогдашнее руководство не смогло правильно оце¬
нить демократические перемены, начавшиеся в Чехословакии, за
ними видели лишь «происки врагов социализма».
Лозунг нашей перестройки — «К гуманному, демократиче¬
скому социализму» — был созвучен идеям «пражской весны»,
поискам наших интеллигентов-шестидесятников, еврокоммуни¬
стов на Западе. Это был не просто лозунг, а суть того, к чему мы
стремились. И в этой концепции уже содержится отказ от дихо¬
томии, резкого противопоставления социализма и капитализма.
Мы поставили своей задачей демократизацию всех сторон
жизни общества, преодоление отчуждения человека от поли¬
тики, от государства, чтобы дать людям возможность реально
влиять на принимаемые решения, разбудить их инициативу.
Главные рычаги перемен мы видели в гласности, в реальном
диалоге власти и общества; открытом обсуждении любых про¬
блем; отказе от цензуры и давления партии и власти на средства
массовой информации (что, кстати, актуально и сегодня, когда
возможности такого диалога сужаются, втискиваются в формаль¬
ные рамки), в осуществлении прав на свободу собраний, пере¬
движения, вероисповедания, в создании и беспрепятственной
деятельности общественных организаций.
Принципиально важным для сторонников перестройки был
вопрос о темпах перемен. Он оставался спорным на всем протя¬
жении перестроечного периода, не утратил остроты и сегодня.
Мнения высказываются самые разные. С дистанции прошедшего
времени мне представляется, что темп оказался очень и, возмож¬
но, даже слишком высоким для общества, в котором радикализм
существовал наряду с традициями консервативного мышления
и общинной культуры, надеждами на «доброго царя», слабой
способностью к самоорганизации.
Это осложнило процесс перестройки, особенно ее второй
этап, когда бурные политические процессы вскрыли многие

387
Заключение. О перестройке и будущем России
болезненные проблемы, подспудно накапливавшиеся в преж¬
ние годы. Но при всех различиях двух этапов перестройки
у них было общее — гуманистическая направленность процесса
перемен, эволюционный подход, вера в народ, в его способность
к историческому творчеству, доверие к его выбору.
Постепенно — но по историческим меркам очень быстро —
инициаторам перестройки стала ясна и необходимость измене¬
ния роли КПСС: освобождения ее от функций высшей инстан¬
ции, стоящей над всеми государственными и общественными
структурами, и выстраивания правового государства. На пар¬
тийной конференции в июне 1988 года мы добились одобрения
этого курса. Именно тогда движение в направлении демократии
и свободы стало приобретать необратимый характер.
Меня часто спрашивают: почему мы не провели наряду с по¬
литическими преобразованиями и в связи с ними реформу эконо¬
мической системы? Ведь ее архаичность и несоответствие требова¬
ниям времени были, казалось бы, очевидны. Могу напомнить, что
стартовые решения по переходу к рыночным отношениям были
приняты уже в 1987 году на апрельском пленуме ЦК. Но осуще¬
ствить их не удалось: слишком велико оказалось сопротивление
консервативных сил в правительственных кругах и хозяйственном
аппарате, слишком прочны были их позиции. А тем временем на
мировом рынке произошло резкое падение цен на нефть и другие
топливно-сырьевые ресурсы, что привело к сокращению импорта
товаров. Расстройству потребительского рынка и денежного об¬
ращения, сокращению производства способствовала и нарастаю¬
щая активность сепаратистских сил, разрыв хозяйственных связей
между республиками, краями и областями.
Перестройка не могла не коснуться межнациональных про¬
блем, затрагивающих наиболее сложную и тонкую сферу обще¬
ственных отношений. Наш курс был и в этом отношении доста¬
точно ясным: децентрализация, расширение прав и полномочий
национально-государственных образований — союзных респу¬
блик, областей, округов — при сохранении и укреплении Союза.
В этой сфере мы многое недооценили, идеализировали «дружбу
народов», но курс был, я глубоко убежден, верным.
Перестройка оказала глубокое воздействие на нашу внеш¬
нюю политику и роль нашей страны в системе международных
отношений. Наши слова в этой сфере не расходились с делами.
Достаточно упомянуть о моем заявлении от 15 января 1986 года
с призывом к радикальному сокращению ядерных вооружений,

388
Заключение. О перестройке и будущем России
вплоть до их полной ликвидации, за которым последовали да¬
леко идущие договоренности с США, об отказе от «доктрины
Брежнева» в отношениях с социалистическими странами, о
нормализации отношений с Китаем, о конструктивной позиции
в вопросе об объединении Германии.
Даже простой перечень главных направлений перестройки
и ее основных акций и процессов говорит о том, что она отража¬
ла назревшие и реальные потребности нашего общества.
Почему же перестройка была прервана? На этот вопрос
я отвечаю так: перестройка была сорвана несогласными с ней
и противостоящими ей политическими силами.
Оппозиция перестройке «справа», то есть с консервативной
стороны, возникла практически с самого ее начала в кругах
партийного и государственного аппарата, включая ЦК партии,
часть членов Политбюро и Правительства, Верховного Совета,
партийных и государственных руководителей в центре и на
местах. Начавшееся обновление руководящих кадров натолкну¬
лось на немалые трудности и сопровождалось серьезными про¬
счетами. Многие из выдвиженцев периода перестройки, как вы¬
яснилось в дальнейшем, оказались по существу ее противниками
(Лукьянов, Янаев, Павлов, Крючков и другие). Входя в состав
руководства, они тормозили перестроечные процессы. А когда
стало ясно, что страна находится перед решающим поворотом
к демократии и новым общественным отношениям, противники
перестройки пошли в атаку на проводимый курс.
Я не раз говорил и повторю здесь: открытой политической
борьбы они боялись, и каждый раз, когда на пленумах ЦК, съез¬
дах народных депутатов, в Верховном Совете они пытались дать
мне бой, они проигрывали, я получал поддержку большинства.
Поэтому они пошли на авантюру — предприняли попытку госу¬
дарственного переворота. И потерпели полное фиаско.
Но у перестройки нашлись и другие противники. Она ока¬
залась под огнем нарастающей критики с противоположной,
радикал-либеральной стороны. В обстановке усиливающихся
экономических трудностей радикалистские настроения быстро
набирали поддержку в обществе. Их сторонники выступали за
тотальное, «до основания» разрушение советского строя и ско¬
рейшее введение сверху капитализма, о котором большинство
из них имели самое примитивное представление, не говоря уже
о том, что, как потом стало ясно, они совершенно не представляли
себе, каким будет период «транзита» к рыночным отношениям.

389
Заключение. О перестройке и будущем России
Радикально настроенные круги нашли своего лидера в лице
Бориса Ельцина, изображавшего из себя «опального деяте¬
ля». Так бывший «твердокаменный» руководитель свердловских
и московских коммунистов, человек с ярко выраженным автори¬
тарным стилем мышления и практических действий, стал «тара¬
ном» в руках оппозиции, выступавшей под демократическими
лозунгами.
Конечно, нельзя не признать роли Ельцина в срыве путча
в августе 1991 года. Это отвело угрозу реставрации в стране до¬
перестроечных порядков. Но последующие события показали,
что платить за это пришлось слишком дорогой ценой — ценой
распада Союза и шоковых «реформ».
Сегодня невозможно отрицать, что ликвидация Союза имела
самые негативные последствия и для экономики, приведя к прова¬
лу реформ в условиях разрыва межреспубликанских хозяйствен¬
ных связей, и для демократических процессов, для становления
правового государства и утверждения прав человека в новых не¬
зависимых государствах. В большинстве из них возникли режимы
«безальтернативной власти», далекие от реальной демократии
и тормозящие процесс формирования гражданского общества.
Перестройка, таким образом, оказалась прервана под удара¬
ми консервативных и радикал-либеральных сил. Но сделанное
за годы перестройки имело необратимые последствия. Возвра¬
щение в прошлое стало невозможным. Достижения перестрой¬
ки — и прежде всего обретенная гражданами свобода — глубоко
отложились в фундаменте общества. Непреходящими оказались
и результаты перестройки на международной арене. Всего этого
никому не перечеркнуть.
Между периодом перестройки и последними двадцатью
с лишним годами нет «китайской стены», непроницаемого
«брандмауэра». И было бы неверно полностью негативно оцени¬
вать послеперестроечный период. Но не видеть различия между
двумя эпохами глубоко ошибочно. У перестройки и «постпере¬
стройки» были разные цели и разные методы.
Да, в ходе реформ 1990-х годов менялись отношения соб¬
ственности и политические институты, но эти процессы не но¬
сили подлинно демократического характера. Это сказалось и на
результатах реформ, и на их цене.
Мы в годы перестройки делали ставку на эволюционные,
постепенные перемены, стремились «не ломать страну через
390	Заключение. О перестройке и будущем России
колено». Пришедшие к власти после нас избрали путь тоталь¬
ной ломки всего и вся. Мы считали необходимым сохранить
в процессе перехода к рынку регулирующую роль государства.
А реформаторы 90-х годов верили в магическую силу «свобод¬
ного рынка». Мы хотели сохранить все позитивное, что было
в отношениях республик Союза и в наших отношениях с сосед¬
ними странами. Российское руководство сделало выбор в пользу
дезинтеграции.
Многие действия Ельцина были вызваны просто его стрем¬
лением выглядеть радикальнее, сильнее Горбачева. Жертвой та¬
кого подхода стал демократический характер процесса реформ.
Именно недемократический характер процесса предопреде¬
лил те провалы и проблемы, которые не преодолены сегодня
и еще долго будут давать о себе знать. Это социальная поляриза¬
ция — огромный разрыв между богатыми и бедными. Это корруп¬
ция, засилье бюрократии. Деиндустриализация многих регионов.
Но дело не только в социально-экономических последствиях. Еще
опаснее искажение политических процессов, фальсификация вы¬
боров, вооруженные конфликты, рост преступности.
Поэтому одним из главных уроков перестройки и последу¬
ющего периода я считаю предпочтительность эволюционного
подхода по сравнению с радикальным, революционным. Ини¬
циаторы перемен могут ставить перед собой революционные по
сути задачи, но оптимальным путем их достижения должны, тем
не менее, считать эволюционные реформы. Только так можно
достичь действительно устойчивых результатов.
Перемены редко бывают безболезненными. Они затрагивают
судьбы и интересы людей. Поэтому надо делать все возможное,
чтобы смягчить их болезненные последствия. Но нельзя с самого
начала ориентироваться на «шоковые» подходы.
Вспоминаю, как несколько лет назад в Гарвардском универ¬
ситете, где я выступал с лекцией, во время приема у президента
университета ко мне подошел известный историк Ричард Пайпс,
автор многих работ по истории России и революции 1917 года.
В годы президентства Рональда Рейгана он был советником пре¬
зидента, считался сторонником жесткой линии. Он сказал мне:
«Господин Президент, я должен извиниться перед Вами. Когда
в 1987 году Вы были с визитом в Вашингтоне, мы с Вами раз¬
говаривали на приеме в Белом доме, и Вы спросили, читал ли
я Вашу книгу "Перестройка и новое мышление". Я ответил, что
читал, и Вы спросили меня о моем впечатлении. Я откровенно
391
Заключение. О перестройке и будущем России
ответил, что книга не произвела на меня большого впечатления.
Действительно, высказанные там мысли казались мне недоста¬
точно смелыми и радикальными. Но недавно я читал переписку
Екатерины II и Дидро. И обратил внимание на ее слова: "Вы,
господин Дидро, предлагаете большие перемены, но Вы пишете
на бумаге, а она все стерпит. Мне же приходится писать на коже
людей, а она очень чувствительна". Так что теперь я гораздо
лучше Вас понимаю».
Да, реформы в любой стране нельзя проводить по шаблону,
в соответствии с «вашингтонским консенсусом», рецептами
Международного валютного фонда. Это напоминает наши по¬
пытки внедрить советскую модель в других странах. У советчи¬
ков извне редко бывает понимание исторически сложившихся
препятствий и особенностей культуры, менталитета нации,
в которой проводятся реформы. Надо признать, что и мы, ре¬
форматоры второй половины 80-х, учли их не в полной мере.
А радикалы, пришедшие к власти после нас, — тем более.
Перемены, которые предстоят в России и которые нужны ей,
как воздух, не могут и не должны быть повторением перестрой¬
ки. Но избежать перемен не удастся. Чем больше будет оттяги¬
ваться момент их начала, тем болезненнее они окажутся.
Как и перестройка, предстоящие перемены будут проис¬
ходить не в вакууме, а в контексте процессов, происходящих
в мире. Это прежде всего продолжающийся процесс глобализа¬
ции, ускоряющиеся темпы перемен, от которых отстает мировая
политика. Это и необходимость поиска ответов на глобальные
вызовы безопасности, бедности, экологии.
Эти процессы начались не сегодня и не вчера, они оказывали
сильное воздействие на мир и на нашу страну и в годы пере¬
стройки, а после окончания «холодной войны» ускорились. Но
есть одна особенность, которая отличает их нынешний этап. Это
все более остро проявляющаяся исчерпанность той модели раз¬
вития цивилизации, которая сложилась в XX веке и закрепилась
в его последние десятилетия.
Кризис, начавшийся в 2008 году, имеет цивилизационный
характер. И хотя его наиболее тяжелая фаза, кажется, преодо¬
лена, это не должно вводить политиков в заблуждение. Необхо¬
димы поиски новой модели развития. Если оставаться в рамках
нынешней, то мир обречен на дальнейшее нарастание и обо¬
стрение глобальных проблем и угроз. Экономика и политика
392	Заключение. О перестройке и будущем России
сейчас связаны еще теснее, чем раньше. И если глобализация
будет и дальше вести нас к глобальной экономике сверхпри¬
былей и сверхпотребления, а мировая политика не найдет
пути к более справедливому и безопасному мировому порядку,
то человечеству предстоит период глобального хаоса и смуты.
Эти предостережения — не алармизм, не паникерство, а пред¬
чувствия человека, много видевшего и много пережившего на
своем веку.
У меня, конечно, нет рецептов для новой модели развития.
К ней можно прийти только совместными усилиями, через
трудный интеллектуальный и политический поиск. Должно
сложиться общее представление о том, в каком мире люди хотят
жить. И на мой взгляд, такой мир не может быть основан ис¬
ключительно на личном эгоистическом интересе, на постоянном
росте материальных потребностей и их удовлетворении посред¬
ством непрекращающейся промышленной экспансии. Разве не
видно, к чему это ведет: мир превращается в гигантскую маши¬
ну, перемалывающую ресурсы недр и оставляющую после себя
горы отходов, от которых избавляются, закапывая их в землю
и отравляя почву, воздух и воду. А тем временем в быстро раз¬
вивающихся странах и регионах людям нечем дышать. Конечно,
частично с этим вызовом можно справиться при помощи новых
технологий, налоговых механизмов и т.п. Но этого скорее всего
окажется недостаточно. В конечном счете необходима переори¬
ентация мировой экономики, перенос центра тяжести с избы¬
точного индивидуального потребления на такие общественные
блага, как экологическая безопасность, здоровье людей, качество
их жизни, развитие человеческой личности.
Меня могут обвинить в утопизме, а то и в возвращении к ком¬
мунистическим иллюзиям. Или, во всяком случае, в недооценке
личного интереса как фактора развития экономики. Дескать,
всем известно, к чему это приводило, в том числе и в нашей
стране. Скажут, что сотни миллионов людей пока еще не могут
удовлетворить даже самые элементарные потребности. Да, это
серьезные аргументы. И в поисках модели новой цивилизации
надо учитывать ошибки прошлого, одновременно решая теку¬
щие задачи. Именно поэтому она должна оказаться синтезом
разных ценностей — социал-демократических, традиционно¬
консервативных, либеральных, экологических, национальных.
Сторонники всех идеологий должны отдавать себе отчет в том,
что на сегодняшний день у современной цивилизации на многие
Заключение. О перестройке и будущем России	393
вопросы нет ответов, а для того чтобы их найти, нужен синтез
разных подходов, эволюция идеологий.
Поиск новой модели развития цивилизации — задача непро¬
стая, кажущаяся многим неподъемной. Но вспомним: в конце
70-х — начале 80-х годов прошлого столетия мир столкнулся
с угрозой самому существованию человечества. Были накоплены
горы смертоносного оружия, а гонка вооружений ускорялась,
нарастала напряженность, сотни ядерных ракет находились
в состоянии готовности к немедленному пуску. Казалось, выйти
из этого состояния невозможно, что мир неуклонно движется
к катастрофе. Но совместными усилиями мы смогли отойти от
пропасти, добиться прекращения «холодной войны», положить
начало процессу, в результате которого арсеналы ядерного
оружия сокращены в несколько раз! И сейчас мы не можем по¬
зволить себе паниковать, пустить все «по воле волн». Опираясь
на опыт тех лет, надо воспользоваться новыми возможностями,
возникшими с окончанием «холодной войны», и решительно
действовать.
Россия, с ее далеко не раскрытым еще потенциалом, сможет
участвовать в поиске ответов на общечеловеческие вызовы. Но
для этого она должна стать сильной, должна модернизироваться.
Я верю, что Россия может быть такой и будет такой. Но вижу
успех России только на демократическом пути.
В последнее время в выступлениях российских политиков
редко звучит слово «демократия». Разочарование в демократии
есть и среди граждан. И не только в России. Откат демократи¬
ческой волны после ее бурного прилива в конце 80-х — начале
90-х годов прошлого века — явление глобальное. У него есть
серьезные причины. Важнейшая из них состоит в том, что де¬
мократические лидеры далеко не всегда оказывались на высоте
положения, часто не оправдывали ожидания. Но я убежден, что
альтернативы демократическому пути нет.
К демократии по-разному приходят и по-разному воплощают
ее принципы. По историческим меркам совсем недавно многие
страны, где сегодня устойчивая, успешная демократия, пережива¬
ли тяжелые и даже страшные периоды. Это и Германия, и Чили, и
Аргентина, и Япония. Чуть больше столетия назад страны Скан¬
динавии переживали голод. Сегодня демократия в каждой из этих
стран воплощена в тех формах, которые наиболее соответствуют
их особенностям. И России тоже предстоит построить демокра¬
394	Заключение. О перестройке и будущем России
тию, которая будет учитывать и опираться на ее культурные осо¬
бенности, традиции, менталитет, национальный характер.
Но есть черты, без которых демократической системы быть
не может. Некоторые из них для нас особенно важны, потому
что мы еще не можем сказать, что они присутствуют в нашей
жизни. Это регулярные честные выборы, обеспечивающие пери¬
одическую сменяемость власти, устойчивый конституционный
порядок и сбалансированные полномочия всех ветвей власти,
конкуренция политических партий, обеспечение прав и основ¬
ных свобод человека, справедливый и беспристрастный суд,
развитое гражданское общество. Надо выстраивать институты
демократического общества.
В чем причины успеха тех стран, где демократия не просто
устойчива, но и наиболее эффективна, где она обеспечивает
достойную жизнь граждан и стабильный экономический рост?
Я имею в виду, например, Скандинавские страны, Финляндию,
Нидерланды, Германию.
У этих стран — свои особенности, не всегда совпадает эконо¬
мическая, налоговая политика, социальная модель. Но во всех
этих странах — сильное, развитое гражданское общество и силь¬
ное государство. И еще их объединяет то, что на протяжении
многих десятилетий они не обременены милитаризмом и чрез¬
мерными военными расходами.
Мы в России еще не нашли «алгоритм» устойчивой демокра¬
тии. Но это не какой-то рок, тяготеющий над страной. И тем
более не результат «исторической неспособности» или неготов¬
ности нашего народа к демократии. «Народ у нас не тот» — этот
аргумент приходится слышать то «справа», то «слева». Этот ар¬
гумент — всегда плохой.
Русский народ на протяжении своей многовековой истории
освоил и защитил огромные территории, дал миру выдающихся
политических деятелей, мыслителей, писателей, композиторов,
художников. Талантливый народ, способный и на подвиги,
и на упорный повседневный труд. Россияне — и дома, и за ру¬
бежом — добиваются огромных успехов, когда работают в нор¬
мальных условиях.
Что нужно, чтобы талант и возможности народа проявились
в полной мере? Ответ, по-моему, ясен: нужно совершенствовать
общественные отношения и государственный строй.
Нужна крепкая президентская власть. В России очень важно,
чтобы люди верили президенту и верили в президента. Да, Рос¬
Заключение. О перестройке и будущем России	395
сии нужен сильный лидер. Но не «вождь», не Сталин. Призывы
«вернуть Сталина» — опасное заблуждение, недомыслие.
На протяжении практически всей российской истории огром¬
ное значение имела личность человека, оказавшегося у власти.
Характер, предпочтения, психологические особенности царя,
вождя, Генсека, президента накладывали отпечаток буквально
на все происходящее в стране, на судьбы миллионов людей.
Уверен, что в XXI веке России надо преодолеть чрезмерную за¬
висимость от этого субъективного фактора.
Конечно, учитывая российские традиции, менталитет лю¬
дей, огромные масштабы страны, роль и ответственность рос¬
сийского государства в мире, президент страны не может быть
чисто протокольной фигурой, как в большинстве европейских
стран. К пониманию необходимости сильной президентской
власти мы пришли в годы перестройки с опозданием. Не хва¬
тило времени достроить ее. России тоже нужен сильный пре¬
зидент. Но нельзя выводить все политические рычаги на одного
человека. Ведь у него две руки и одна голова, больше Бог не
дал никому. Конечно, в определенных обстоятельствах может
возникнуть необходимость в «ручном управлении» и чрезвы¬
чайных мерах, но такие обстоятельства должны быть четко
оговорены законом.
России нужен сильный, независимый парламент. Сегодня
российский парламент превратился в постоянный объект кри¬
тики, очень резкой и, на мой взгляд, в большинстве случаев
справедливой. Однажды один из спикеров Госдумы сказал:
«Парламент — не место для дискуссий». Наверное, это была
просто оговорка, но оговорка знаменательная. И действитель¬
но, нынешний состав российского парламента без дискуссий
принял такие законы, которые внесли раскол в общество, ском¬
прометировали власть в глазах его мыслящей части. Эти ошиб¬
ки придется исправлять.
Чтобы Федеральное Собрание стало в России подлинным ор¬
ганом власти, необходимо изменить отношения к парламенту со
стороны исполнительной власти, со стороны президента. Разве
президент заинтересован в том, чтобы парламент штамповал ре¬
шения, как он это делает сейчас? Парламент должен иметь силь¬
ный и продуманный механизм парламентских расследований,
слушаний по важнейшим проблемам жизни страны.
Сегодня обе палаты Федерального Собрания состоят факти¬
чески из назначенцев. Политические партии не играют в жизни
396	Заключение. О перестройке и будущем России
страны и в работе парламента той роли, которую они должны
играть в демократической стране. Создание настоящих, облада¬
ющих собственной идеологией, сильных, ответственных полити¬
ческих партий — один из важнейших вызовов нашему обществу
и нашему «политическому классу» в предстоящие годы.
На какой основе пойдет «партийное строительство»?
Думаю, на основе реально существующих в обществе инте¬
ресов, а они разные, не совпадающие, и на основе идейных
течений — социал-демократического, консервативного, ли¬
берального и других. Итогом должно стать формирование
нескольких сильных партий, способных претендовать на пар¬
ламентское большинство.
Я часто размышлял над словами Ленина (вновь и вновь
к нему возвращаюсь, как к политику и мыслителю исторического
масштаба) о том, что социализм — это живое творчество масс.
Думаю, они свидетельствуют о том, что он видел в социализме
народный строй. А значит — демократический. И главное в его
высказывании — слово «творчество».
Но надо видеть и проблему управляемости. Для России она
особенно важна. Связано это в том числе и с размерами страны,
и с ее многонациональным характером. Решать эту проблему
надо на основе федерализма. Другого пути нет. Причем фе¬
дерализм, успешно работающий, например, в США или Гер¬
мании, в нашем случае недостаточен, так как в составе России
есть национально-государственные образования. Любой раз¬
говор об их упразднении — вреден и опасен. Речь должна идти
о другом — как сделать так, чтобы они обладали максимально
широкими полномочиями в решении всех вопросов, оставаясь
неотъемлемой частью России.
С проблемой управляемости тесно связан и еще один болез¬
ненный вопрос — о борьбе с коррупцией. Ведь если государство
годами, десятилетиями не может решить эту проблему, оно
утрачивает доверие людей. А это важнейший капитал. Значит,
мириться — а кое-кто говорит, что надо с этим смириться, что
проблема эта в России в принципе нерешаемая, дескать, как го¬
ворил Карамзин, «Воруют!» — мириться с ней нельзя. Но решать
ее только полицейскими мерами, только запретами и «посадка¬
ми» — не получится. Главное здесь — эффективно работающие
демократические механизмы и здоровая экономика, дающая
людям возможность проявить инициативу, наладить свой бизнес
и пресекающая непомерные аппетиты чиновников.

397
Заключение. О перестройке и будущем России
Я уверен, что мы в России в конечном счете найдем опти¬
мальное сочетание экономической свободы и государственного
регулирования.
Вспоминаю, как все изменилось после пленума по сельскому
хозяйству в 1953 году. Сельским жителям, которые до этого пре¬
бывали чуть ли не в рабском состоянии, развязали руки, дали
поработать. И все изменилось, все появилось!
Или взять «щекинский метод», который позволил при тех же
затратах и ресурсах, на том же оборудовании получать намного
более высокий результат за счет самостоятельности людей. По¬
являлись стимулы — и сразу возникало творчество. Это был пер¬
вый опыт экономической свободы в промышленности. Значит,
даже в советское время можно было раскрепостить инициативу
людей. Тем более это можно сделать сейчас!
Почему же этого не происходит? Уверен: и здесь все упирается
в политику. Нынешний застой в российской экономике, темпы роста
которой приближаются к нулевым, — результат того, что на про¬
тяжении многих лет не меняется принципиально концепция ее раз¬
вития, да и «экономическая команда» — ее главные теоретики и те,
кто практически осуществляет их концепции, — остается в основном
прежней. Преобладают монетаристские подходы, налицо упорное
нежелание применять стимулирующие механизмы — будь то сти¬
мулирование спроса, эффективное использование накопленных
резервов или инфраструктурные проекты. Экономику по-прежнему
держат в «смирительной рубашке» жесткого монетаризма.
В последнее время чаще звучат обращенные к главе государ¬
ства призывы сменить экономический курс. Но я думаю, что
реальная конкуренция экономических концепций возможна
лишь в рамках иной политической модели. Нужны политиче¬
ские партии, способные выдвинуть альтернативные экономиче¬
ские программы, и периодическая сменяемость власти, дающая
возможность коррекции курса. Без этого обращения «на самый
верх» мало что дадут.
Важнейшую роль в создании сильного современного государ¬
ства в России должна сыграть судебная власть. Без справедливо¬
го, беспристрастного суда не может быть правового государства.
Эта цель, впервые поставленная в годы перестройки, далеко не
достигнута. Более того, в этой сфере за последние годы произош¬
ли серьезные деформации. Доверие к суду подорвано. И восста¬
новить его будет нелегко.

398	Заключение. О перестройке и будущем России
Для России с ее огромной территорией и уникальным поло¬
жением в мире всегда актуальна и проблема безопасности. Своей
собственной и глобальной. Решать эту проблему в XXI веке
можно только совместными политическими усилиями. Прошед¬
шие десятилетия подтвердили правоту Улофа Пальме, Джона
Кеннеди и других лидеров, опередивших свое время. «Без¬
опасность может быть только общей, неделимой», — утверждал
Пальме. «Или будет мир для всех, или его не будет», — говорил
Кеннеди. «Только сообща мы сможем покончить с эрой войн.
Нашей общей целью должно стать сотрудничество, сотворче¬
ство, соразвитие», — говорил я, выступая в ООН в 1988 году.
На XXVII съезде партии мы выдвинули принцип — ограни¬
чить военный потенциал пределами разумной достаточности
для обороны. Потому что «характер нынешнего оружия не
оставляет ни одному государству надежды защитить себя только
военно-техническими средствами». Эго актуально и сегодня. Ре¬
шать проблемы своей безопасности государства должны прежде
всего политическими средствами, на основе принципа оборон¬
ной достаточности и нераздувания военного бюджета.
Я убежден: Россия в состоянии обеспечить свою безопасность
на этом пути. В то же время она призвана внести значительный
вклад в построение безопасного мирового порядка. Сегодня роль
России в мировой политике велика. Причем эта роль — незаме¬
нимая и позитивная. Очень важно, что участие России в реше¬
нии важнейших проблем востребовано мировым сообществом
и что ее вклад находит признание в мире.
Россия получила в наследство от разрушителей Союза слож¬
ную проблему отношений с ближайшими соседями, связанными
с ней особыми историческими узами.
Какой-то шутник в свое время расшифровал сокращение
«СНГ» как «Способ насолить Горбачеву». Нелегко выйти на
такие отношения, которые строятся, с одной стороны, на безус¬
ловном признании независимости и суверенитета постсоветских
государств и, с другой стороны, на необходимости тесного со¬
трудничества — если уж кому-то так не нравится слово «инте¬
грация».
Дело не в словах. А в том, что сугубо эгоистический подход
в отношениях государств, на протяжении веков входивших
в единую, хотя и многообразную страну, не работает. Перечер¬
кнуть это просто невозможно. И поэтому процесс налаживания

399
Заключение. О перестройке и будущем России
тесного сотрудничества между Россией и ее ближайшими со¬
седями необходим и неизбежен. Но он пойдет вперед при том
условии, что будут исключены всякие попытки доминирования,
что при решении больших и малых проблем будут учитываться
взаимные интересы.
Мы живем в ответственное время. Начало XXI века оказалось
трудным, полным неожиданностей, оно поставило человече¬
ство лицом к лицу с острейшими проблемами. Накануне ново¬
го столетия я говорил: «XXI век станет либо веком тотального
обострения смертоносного кризиса, либо же веком морального
очищения и духовного оздоровления человечества, убежден,
что все мы призваны содействовать победе человечности и спра¬
ведливости. Тому, чтобы XXI век стал веком возрождения, веком
Человека».
И для нашей страны, России, XXI век может стать решающим.
Нынешние поколения российских граждан, политиков, лидеров
могут наконец вывести страну на путь устойчивого демократи¬
ческого развития. Обновленная Россия может стать ключевым
участником процесса обновления мира. Ей есть что предложить
миру. Есть природные и интеллектуальные ресурсы. Есть уроки
прошлого, которые мы все-таки усваиваем и осмысливаем. Есть
горячее стремление проложить путь к мирному и справедливо¬
му будущему для новых поколений. Этот путь не будет простым.
Но в годы перестройки мы сделали самое трудное — вырва¬
лись из тоталитарного прошлого. Всем нам это далось нелегко.
И тогда, и позже пришлось пережить много драматических
моментов. Но я уверен: все это было не напрасно. Мое послание
России и миру — послание надежды.

Вместо эпилога
(Записали Михаил Казиник,
Дмитрий Голубовский).
Как только тебя спрашивают о мудрости, ты сразу думаешь:
ну, наверное, я уже доживаю последние в жизни дни.
Мое самое первое воспоминание — это голод. В 1933-м мне
было два с лишним года, и я помню, что дед мой Андрей, отец
отца, ловил лягушек в нашей речушке небольшой и варил их
в котле. Помню, что они переворачивались белым брюшком,
когда сваривались. Но я не помню, ел я тогда их или нет. Это
потом уже, во Франции, во время прогулки на катере в центре
Парижа под песни о Париже, мы вместе с Раисой ели лягушачьи
лапки.
В 1935 году я очень серьезно заболел. Называлось это про¬
сто — болезнь. Меня душило. Поставили свечку около кроватки,
плакали и ничего не могли сделать. Деревня, 1935 год — чего
там? И вот одна женщина зашла и говорит: вы хорошего меда
найдите, поставьте ему стакан, пусть выпьет. И я помню: вот
комната, здесь окно, а на подоконник поставили чайничек го¬
лубой — даже не голубой, а синий-синий — с медом. Взял этот
чайник и выпил. Выпил и уронил крышку, а звук ее до сих пор у
меня в голове стоит, даже сейчас.
У меня всегда судороги в августовские ночи — еще с тех
пор, как мальчишкой на комбайне работал.
Закрою сейчас глаза, и пшеница передо мной, моря пшени¬
цы. Особенно в июне месяце, когда растет она, колосится, нали¬
вается, и там свои дела творят перепелки.
И дед мой Андрей, и другой дед Пантелей были крестья¬
нами-бедняками. Советская власть дала им землю, и через
Вместо эпилогоа
401
какие-то десять лет они стали середняками. Дед Пантелей любил
повторять: «Нас спасла советская власть, она дала нам землю.
Остальное на земле мы сами сделали».
Я уже пять лет не был в Привольном (село в Ставрополь¬
ском крае, родина Горбачева. — «Езцшге»), а на днях принял ре¬
шение: обязательно поеду — в сентябре или в октябре. Это самые
прекрасные месяцы: на полях все убрано, и только слышен рокот
тракторов, поднимающих зябь, летят птицы перелетные. И так
все и идет — одно за другим.
У кого нет чувства малой Родины, тот не стоит ничего.
Не люблю тех, кому все равно, где повеселиться, что подло¬
вить и кого подловить. Я из другой группы людей.
С отцом после войны я пять лет работал на комбайне. В это
время мы очень сблизились. У нас было много разговоров, я его
о многом расспрашивал — мы стали мужчинами, у которых есть
какие-то свои отношения. Самое серьезное замечание, которое
отец мне когда-либо делал, он передал через мать. Я уже был
восемнадцатилетним, и он так ей сказал: «Скажи Михаилу, что
он слишком поздно приходит с гулянок. Пусть пораньше воз¬
вращается».
Жизнь идет, а люди уходят.
В одной из телевизионных передач Владимир Познер спро¬
сил меня: «А вот если бы все-таки была такая возможность —
предложили Вам связаться по телефону с теми, кого уже нет, —
с кем бы Вы хотели поговорить?» Я отвечаю: «Думаю, что
касается Горбачева, всем ясно — с женой».
Мы с Раисой прожили сорок шесть лет, и сорок из них
ходили с ней на прогулку каждый день — где бы ни оказались.
В любую погоду — в метель, в снег и в дождь, но Раиса особенно
любила метель. Я говорил: «Послушай, метель же». А она: «Нет,
пойдем». И шли. Шли — и я привык к метелям. Раиса умерла,
и я перестал гулять.
Я часто Раису разыгрывал. Как-то сказал: «Ты меня не вы¬
води из себя». Вздохнул и добавил: «Потому что стоит мне один
раз поднять руку и опустить, один раз ударить — и все, второй
удар не потребуется». А она говорит: «Ты с ума сошел. Ты что,
собираешься меня бить?»

402
Вместо эпилогоа
В старости трудно удержать слезы.
Сейчас я больше, чем когда-либо, занимаюсь своим здоро¬
вьем: хочу выполнить обещание, которое дал своим друзьям, —
пригласить на 90-летие. Это, конечно, нахальство, но я думаю,
так и надо действовать — ставить задачи, которые мобилизуют.
Сегодня я спал хорошо, а вчера была трудная ночь. Я выпил
две дозы обезболивающего, но долго был не в ладах со сном.
Только к утру заснул, и начался сон удивительный. Накануне
я фильм о Гражданской войне смотрел, где было сказано, что в те
годы в России погибло 15 миллионов. Так вот, во сне я с кем-то
ходил, и этот кто-то мне показывал погибших людей. Их было
просто несметное число. И в конце концов после этого путеше¬
ствия выхожу я на большое светлое пространство и спрашиваю:
а что там дальше? А туда, говорит, отправляются все мертвые.
Часто во сне я нахожу ответы на вопросы, которые меня
наяву мучают. Мне говорят: надо в таком случае брать ручку
и блокнот — рядом класть и сразу записывать. Но я раз так сде¬
лал, прочитал потом то, что записал, и думаю: не стоило ради
такого сон перебивать.
Утро — самое хорошее для меня время. Я просыпаюсь
рано — в шесть, в половине седьмого, — сбрасываю одеяло, вы¬
равниваю постель и снова ложусь: начинаю делать зарядку в по¬
стели. Самые простые упражнения — потянуться, повыжимать-
ся. Я даже так говорю: не пойму, или кот потягивается — с меня
пример берет, или я пример с кота беру — потягиваюсь.
Я, может, и охотник, но я не истребитель.
В ракете, которую американцы называют «Сатана», а мы на¬
зываем Р-36М, заключена мощь ста Чернобылей. В одной ракете!
Когда ты это знаешь, да еще на таком посту, как я был, не мо¬
жешь чувствовать себя нормальным человеком.
Когда я слышу слово «совок», я ничего не чувствую. Для
политика такого масштаба и рода, как я, это слово — чепуха,
вообще-то говоря.
В десятом классе на выпускных экзаменах я писал сочине¬
ние и выбрал свободную тему: «Сталин — наша слава боевая,
Сталин — нашей юности полет». За это сочинение я получил
Вместо эпилогоа	403
«отлично». А сегодня могу сказать, что считаю себя одним из
самых убежденных противников сталинщины.
История России сложная. Трудно определить в ней лучшее
время. Всё становление, становление, расширение и освоение
пространств.
Когда меня спрашивают о том, какой будет Россия через
20 лет, у меня язык не поворачивается сказать, что будет хуже.
Главная проблема России заключается в том, что народ вы¬
талкивают из политики.
Между сегодняшними протестами и протестами конца
1980-х и начала 1990-х можно найти и сходства, и различия, но
это не столь существенно. Я думаю, важно другое: сегодняшние
выступления — серьезные. Это не просто какой-то крик и шум.
Это продуманный протест, выражающий фундаментальные же¬
лания и чувства людей. И это нельзя игнорировать.
Теперь иногда я слышу, что лозунг «За честные выборы»
устарел. Я с этим не согласен. Этот лозунг ни в коем случае нель¬
зя снимать. Это самый важный лозунг.
Настоящий лидер — это тот, кто хочет иметь живую, нор¬
мальную, серьезную оппозицию. Слабость нынешних лидеров
России в том, что они этого не понимают. Мягко говоря, они
оппозицию не любят.
Я бы желал, чтобы президент понял, как важно отойти
в какой-то момент — отодвинуть все, открыть дорогу новым
силам. Для этого надо иметь мужество, но именно такие реше¬
ния и говорят о человеке, о масштабе его личности.
Слово, которым можно охарактеризовать все, что сейчас
происходит в нашей стране, — это слово «смута».
Надо идти по пути свободы.
Американцы сделали крупную ошибку. Они больше всех
кричали: нам нужен новый мировой порядок, который был бы
более демократичным и справедливым. И первые отказались от
этого.
Я сейчас недоволен тем, что Европа не может наладить
у себя дела внутренние, чтобы стать наконец мотором перемен
к лучшему во всем мире.

404
Вместо эпилогоа
Моя первая поездка в Канаду была потрясающая. В1983 году
я пробыл там семь дней, так меня по американской радиостан¬
ции успели за это время похоронить: сообщили, что на гулянке
у министра мы перепили, был сердечный приступ, и я скончал¬
ся. Все-таки это их стиль... Им так трудно от этого избавиться.
Дайте автору его книгу! Это моя первая книга воспомина¬
ний, вышедшая в 1995 году. Хочу прочитать вам из нее отрывок
о земле, на которой располагалась наша хата: «Росли там яблони
и груши разных сортов. Каких именно, меня тогда не интересо¬
вало. Помню лишь, очень вкусные, а главное — созревали в раз¬
ное время, так что хватало их на все лето и осень. За яблонями
и грушами — сливы, черные и белые. Сад постепенно переходил
в заросли карагача. Настоящие джунгли, занимавшие чуть ли не
треть территории сада. Были у меня там свои потаенные места,
и, когда однажды попалась мне книжка "Всадник без головы",
именно там исчез я почти на трое суток. Мать с ума сходила, не
знала, что и думать. Но пока не дочитал до конца, не объявился».
В последнее время бывает так, что я иду со второго этажа
на первый что-то сделать, взять, и пока дошел на первый этаж,
забыл, зачем спускался со второго.
Я оптимист. Этой фразой я кончаю многие свои беседы. Вот
давайте и закончим на этом.
Жизнь богаче всех учителей.
(Опубликовано в журнале «Езцшге» в сентябре 2012 г.)

Послесловие
Итак, я закончил работу над книгой.
Откровенно скажу: не думал, что произойдут события, ко¬
торые подвергнут суровому испытанию не только отношения
между Россией и Украиной, но и в целом перспективы мировой
политики, поставят мир на грань большой беды.
Все происходящее я воспринимаю с огромной болью. На
карту поставлено слишком многое, опасности и риски слишком
велики. Это заставляет меня высказать свое видение ситуации
и мысли о том, как искать из нее выход.
Для каждого русского человека Украина и отношения с ней —
особая тема. Исторические, культурные, семейные узы между
нашими странами, долгое время существовавшими в едином го¬
сударстве, такие давние и тесные, что события в соседней стране
мы, можно сказать, пропускаем через себя.
Поводом для кризиса послужил вопрос о подписании Укра¬
иной соглашения об ассоциации с Европейским союзом. У меня
с самого начала вызывал беспокойство тот факт, что эта пробле¬
ма рассматривалась вне связи с другим, не менее важным вопро¬
сом — как это повлияет на отношения Украины с Россией.
Надо было найти механизм переговоров, координации, чтобы
выстроить «треугольник» Россия-Украина-ЕС с учетом интере¬
сов каждой из сторон.
К сожалению, этого сделано не было. Евросоюз отверг саму воз¬
можность взаимодействия с Россией, каких-либо переговоров с ее
участием по этой проблеме. Президент Украины Янукович ма¬
неврировал исходя из собственных политических выгод и в конце
концов принял решение не подписывать соглашение с ЕС. У мно¬
гих на Украине это вызвало непонимание и несогласие. Начались
406
Послесловие
демонстрации и протесты — сначала мирные, но потом инициа¬
тиву стали перехватывать радикалы, экстремисты, провокаторы.
Положение становилось все более тревожным, но я тем не
менее не терял надежду, что украинские политики сами найдут
достойный выход из сложившейся ситуации. Вскоре, однако,
стало ясно, что они с этой задачей не справляются.
События принимали все более угрожающий оборот. 23 ян¬
варя 2014 года я обратился с открытым письмом к президентам
России и США — Владимиру Путину и Бараку Обаме, в котором
призвал их выступить инициаторами переговоров, чтобы до¬
биться немедленного прекращения насилия и предотвратить
массовое кровопролитие.
В письме было сказано:
«В ваших силах добиться этой цели. Противоборствующие
стороны должны сесть за стол переговоров. Главное — остано¬
вить опаснейшую эскалацию.
Нельзя не видеть, что ход событий в Киеве угрожает не
только самой Украине и ее соседям, но и Европе, и всему миру.
Беспокойство людей понятно. Россия и Украина веками
были очень близки. Речь идет не только об исторических свя¬
зях. Эго тесные родственные связи между людьми.
За примерами далеко ходить не надо. В моей семье мать
была украинкой, отец — русский. Моя покойная жена была
украинкой. И таких примеров тысячи. Можно прямо гово¬
рить о кровной связи наших людей, наших народов.
Нельзя допустить, чтобы украинцы воевали с украинцами.
Это страшный абсурд. Но обстановка, видимо, приняла такой
характер, что без помощи, без содействия авторитетных пред¬
ставителей наших двух стран это может привести к катастрофе.
Владимир Владимирович, господин Обама, я прошу вас
найти возможность и сделать решительный шаг, чтобы по¬
мочь Украине вернуться на путь мирного развития.
Я очень на вас надеюсь».
Мое письмо было буквально «криком души». Но он не был
услышан. События продолжали развиваться как бы сами по
себе, стихийно, лавинообразно. «Страшный абсурд», о котором
я предупреждал в своем письме двум президентам, становился
реальностью. Пока министры иностранных дел трех стран ЕС —
Германии, Франции и Польши — вели в Киеве переговоры, хаос
Послесловие
407
в стране нарастал. Достигнутые ими договоренности ничего не
решили. Янукович покинул страну, а парламент под давлением
радикалов начал штамповать решения, ущемляющие права мно¬
гих граждан и статус русского языка.
Даже в этих условиях я сохранял надежду на то, что кризис
удастся остановить, начать нормализацию ситуации. В интервью
агентству «Ассошиэйтед пресс» 23 февраля 2014 года я вновь
призвал к внешнему посредничеству. Надо сделать все, сказал
я, «чтобы кризис на Украине не привел к трагическому расколу.
Надо дать людям шанс достичь согласия».
Уверен, что, если бы этот принцип был взят за основу с само¬
го начала, много плохого можно было бы избежать. Но с каждым
днем положение лишь усугублялось, события развивались едва
ли не по самому худшему сценарию.
Почему это произошло?
На Западе — я имею в виду руководство США и стран
НАТО — во всем винят Россию, видят «руку Москвы». Но не
Россия породила этот конфликт. Корни его — внутри Украины.
Глубинную первопричину украинских событий я вижу
в срыве перестройки и в бездумном, авантюристическом «ро¬
спуске» СССР. Главную ответственность за это несет тогдашнее
руководство России, действия которого усугубляли центробеж¬
ные процессы в союзном государстве. В то же время я должен
напомнить, что руководство Украины саботировало процесс
преобразования Союза — как до августовского путча 1991 года,
так и после него, несмотря на то, что с большинством республик
был согласован текст Союзного договора.
Я боролся за сохранение единого союзного государства всеми
доступными политическими — именно политическими — сред¬
ствами. Предлагал переговоры с Украиной об экономическом
союзе, о единой обороне и внешней политике. В ходе таких пере¬
говоров можно было бы решить все вопросы, в том числе о стату¬
се Севастополя и Крыма, о Черноморском флоте.
Но к моим предложениям и предостережениям тогда не при¬
слушались. Забыв о том, что в отношениях между народами надо
проявлять крайнюю осмотрительность, продумывать послед¬
ствия каждого шага, Верховный Совет Российской Федерации
под аплодисменты одобрил разрушение Союза. Кто-то скажет:
дело прошлое. Нет, прошлое множеством нитей связано с на¬
стоящим, оно вновь и вновь напоминает об ошибках политиков.

408
Послесловие
Как преодолеть конфликт на Украине и международные по¬
следствия кризиса, вызванного украинскими событиями.
Путь здесь один — диалог, поиск согласия.
Нужен взаимосвязанный конструктивный диалог как на меж¬
дународном уровне, так и между украинскими политическими
силами.
Внешним «игрокам» можно предъявить серьезные претензии
по поводу их действий на всех этапах украинского кризиса. Стра¬
ну фактически испытывали на разрыв. Теперь надо помочь ей.
Далее, нужен максимально широкий диалог между всеми от¬
ветственными украинскими силами о том, как спасти страну, по¬
строить национальное согласие. После всего, что произошло —
взаимных обвинений, вражды, крови, — сделать это будет очень
трудно. Иллюзий быть не должно. Но ведь и альтернативы нет.
Надо решаться.
В мае 2014 года Украина избрала президента, на которого
легла огромная ответственность. Очень многое будет зависеть
от того, насколько ответственно и взвешенно будет действовать
новый состав парламента. И надо как можно скорее начать рабо¬
ту реального, представительного Круглого стола.
Хорошо помню, как в 1988 году я обсуждал идею Круглого
стола с президентом Польши Войцехом Ярузельским. Тогда
я сказал генералу: вы можете рассчитывать с нашей стороны
на полное понимание и поддержку. К тому времени в Польше
между властью и оппозицией накопилось много недоверия, даже
враждебности. Но и те и другие смогли поставить превыше всего
общенациональные интересы.
Украине сегодня больше всего нужно общенациональное
согласие о конституционном строе и об основах внутренней
и внешней политики страны. Прийти к такому согласию могут
только сами украинцы. Но обязательное условие — учет интере¬
сов всех национальностей, слоев населения, регионов.
Что же касается внешней политики украинского государства,
то одним из ее важнейших приоритетов должно быть налажива¬
ние отношений с Россией. Я уверен, что большинство украинцев
не только понимают это, но и хотят этого. Это должен понять
и Запад. Его лидерам пора прекратить попытки втянуть Украи¬
ну в НАТО.
Очень хотелось бы надеяться, что Украину перестанет лихо¬
радить, что минские договоренности от 5 и 19 сентября станут
Послесловие
409
первым шагом к примирению и улучшению жизни всех граждан
страны, что украино-российские отношения вновь станут отно¬
шениями двух действительно братских народов.
Украинский кризис спровоцировал серьезное и опасное ухуд¬
шение отношений между Россией и Западом. Президент США
Обама заявил, что Россию необходимо изолировать, он и другие
руководители Запада отказались от переговоров с российским
президентом в рамках «восьмерки». Введены экономические
санкции против России, резко ограничено сотрудничество во
многих областях, принимаются решения об усилении военного
присутствия НАТО в соседних с Россией странах. Все это напо¬
минает о годах «холодной войны».
Что можно и нужно сделать, чтобы остановить опасную тен¬
денцию, не допустить нового раскола Европы и мира?
Я констатирую, что обе стороны — и Россия, и страны За¬
пада — заявили, что не хотят новой «холодной войны». Не все
еще потеряно, определенный уровень взаимного общения под¬
держивается.
В последние недели появились первые признаки того, что
предпринимаются попытки вырваться из порочного круга, в ко¬
тором оказались отношения между Россией и ее западными пар¬
тнерами. Приостановлена — благодаря сдержанности россий¬
ской стороны — эскалация взаимных санкций. Брюссель выразил
готовность договориться о создании зоны свободной торговли
между Евросоюзом и Таможенным союзом России, Белоруссии
и Казахстана. Налаживается — хотя и с трудом — взаимодействие
в рамках ОБСЕ с целью закрепить прекращение огня на Украине.
Но надо правде смотреть в глаза: вывести отношения из
«пике» пока не удалось. И это вредит как России, так и ее запад¬
ным партнерам, Европе в целом.
Вместо того чтобы стать лидером перемен в глобальном
мире, Европа оказалась ареной политических потрясений, со¬
перничества за сферы влияния и, наконец, военного конфликта.
Следствием всего этого является неизбежное ослабление Европы
на фоне быстрого роста других центров силы и влияния, утрата
Европой собственного голоса в мировых делах.
Сейчас очень важно посмотреть на вещи трезво и взвешенно.
Вспомнить о том, что есть глобальные вызовы и общечеловече-

410
Послесловие
ские интересы, проблемы, решение которых невозможно без со¬
трудничества между ведущими мировыми державами.
А значит, необходимо возвращение к основным постулатам
«нового мышления», которое мы предложили миру в момент мак¬
симального обострения отношений между Востоком и Западом.
Тогда главным вызовом была опасность глобального ядер¬
ного конфликта. Эту угрозу удалось отодвинуть, но проблема
ядерного оружия, угроза новой гонки вооружений не сняты с по¬
вестки дня. Одновременно обостряются и другие угрозы, прежде
всего — глобальное изменение климата. Прогнозы ученых с каж¬
дым годом становятся все более тревожными. Последний из них
(в докладе Программы ООН в области окружающей среды) —
повышение среднегодовой температуры на 5 градусов Цельсия
к 2050 году, исчезновение льдов Северного Ледовитого океана.
В таких условиях человечество никогда еще не жило!
Добавьте сюда другие глобальные проблемы: нарастающий
дефицит пресной воды, продовольственных ресурсов, проблемы
международного терроризма, кибербезопасности, предотвраще¬
ния пандемий. Неужели мы допустим, чтобы сотрудничество во
всех этих областях стало жертвой нынешнего кризиса в отноше¬
ниях между великими державами!
Говорят, что нынешнее обострение во многом стало результа¬
том «не сложившихся» личных отношений между президентами
Путиным и Обамой, и, дескать, при нынешнем составе мировых
лидеров на существенное улучшение обстановки рассчитывать не
приходится. Считаю такой подход большой ошибкой. Мы не вы¬
бираем партнеров, и если отношения «не складываются», то долг
лидеров перед своими гражданами и перед миром — переступить
через личное, встать на подлинно государственную позицию.
Я убежден, что в конечном счете возвращение к принципам
нового мышления в международных делах обязательно произой¬
дет. Это неизбежно, если мы не хотим погубить мир, в котором
вместе живем. И поэтому призываю не терять время — сегодня
это самое главное.

Указатель имен
Абалкин Л.Н. 87-89
Абдалла, преемник короля Хусейна
371
Авен П.О. 109
Агеева В.К. 23
Аденауэр К. 355
Айтматов Ч.Т. 143
Акунин Б.Ш. 258
Александр I 43
Александра, правнучка М.С.
Горбачева 214
Алексеев И. 27
Алексеева Л.М. 236
Алексий II, патриарх 74,130,179
Альбац Е.М. 248
Альберт, принц 243
Анастасия, внучка М.С. Горбачева 238
Андреева Н.А. 71
Андрей, дед М.С. Горбачева 400
АндреоттиД. 288
Андропов Ю.В. 50, 232, 382, 383
Анка П. 242
Аннан К. 374
Анпилов В.И. 74
Антонов-Овсеенко А.В. 164
Аракчеев А.А. 43
Арафат Я. 375
Арон Л. 267, 268
Астафьев В.П. 80, 98
Аузан А.А. 210
Ахмадулина Б.А. 80
Бабурова А.Э. 226, 260
Бар Э. 352
Барановский В.Г. 228
Бейкер Д. 322, 323
Бейси Ш. 242
БелуФ.К.Х. 375
Белых В. 48
Березовский Б.А. 109,123,133,138
Берия Л.П. 62
Бернерс-Ли Т. 242
Бессмертных А.А. 283
Бехтерева Н.П. 164
Бжезинский 3. 173, 335, 339
Бирман В. 353, 354
Бисмарк О. фон 185, 352
Богомолов О.Т. 143
Боннэр Е.Г. 205, 206
Бородин П.П. 11
Брандт В. 61-63,149, 241, 274, 347, 352
Брежнев Л.И. 183, 356, 382
Брейтвейт Р. 39
Бунимович Е.А. 236
Бурбулис Г.Э. 33, 44, 51
Бурлацкий Ф.М. 164
Бутрос-Гали Б. 295,302
Буш Б. 322
БушП. 322
Буш-младший Д. 167, 219, 222, 280, 322,
330, 333
Буш-старший Д. 16, 222, 242, 279, 280,
285, 290, 291, 294, 314, 322, 323, 326,
328, 329, 331, 336, 355, 361, 364, 368
Бхутто Б. 294
Вагина И.Г. 35
Вадонго Э. 242
Вайцзеккер Р. фон 348, 358
Валенса Л. 242, 375
Валикова А.П. 18
Вандышева О. 214
Вебер А.Б. 35,193
Велихов Е.П. 35,46
Вешняков А.А. 199
Виктория, королева 243
Вильмес М. 71
Вирганская И.М.,
см. Горбачева-Вирганская И.М.
Владимирская Е.Б. 126
Власов Ю.В. 98
Водолазов Г.Г. 40
Вознесенский А.А. 80
Высоцкий В.С. 354
Вэнс С. 289
Гаврилов А.В. 242
Гайдар Е.Т. 36, 65, 66, 78, 86, 88

412
Указатель имен
Галкин А. А. 35,193
Гамов А. 75
Ганди С. 369
Гвишиани Д.М. 92
Гельман А.И. 143
Геншер Б. 347
Геншер Г.-Д. 283, 287, 295, 340, 347, 348
Геращенко В.В. 135
Гергиев В.А. 242
Гитлер А. 44,348
Глазьев С.Ю. 87, 88
Глухоманюк Г. 18
Говорухин С.С. 105, 258
Гольданский В.И. 105
Гонтмахер Е.Ш. 210, 229
Гончаров В.С. 18
Горбачева-Вирганская И.М. 35, 96, 97,
238,361
Горбачева Р.М. 17, 30, 39, 70, 96, 98,
110,114, 243, 346, 350, 352, 358, 360,
362,401
Горвиц В. 25
Горький А.М. 96
Гречко Г.М. 164
Гринберг Р.С. 210
Грызлов В.В. 184, 205
Гуджрал И.К. 295,369
Гусинский В.А. 143
далайлама 375
Дангман П. 351
Дзян Вэйго 368
Дибров Д. 116
Дидро Д. 391
Димитров Г. 353
Дубинин С.К. 135
ДудаевД. 100-103
Дэн Сяопин 363-368
Дюма Р. 287
Егидес П.М. 80
Екатерина II 391
Ельцин Б.Н. 19, 20, 29, 31-33, 35-37, 40,
44,46, 50-54, 61-68, 72-75, 77, 78,
80, 95,100-104,109,110,114,117,
121-124,130,132-140,148,169-171,
182,190,196, 214, 260, 268, 280, 287,
314, 389, 390
Ефремов О.Н. 43
Жириновский В.В. 82,118,148,174
ЖоспенЛ. 295
Жуков Г.К. 50
Заварзина Е. 35
Завгаев Д. 100,103
Загладин В.В. 35, 92
Заславская Т.И. 211, 212
Засурский Я. 143
Здравомыслова О.М. 35
Зорькин ВД. 58, 61, 62, 68,108, 267, 269
Зума Д. 295
Зурабов М.Ю. 179
Зюганов Г.А. 45,110,116,117,121,123,
258
ИкэдаД. 370
Илларионов А.Н. 87, 88
Ильин И.А. 381
Илюхин В.И. 38
Иноземцев В.Л. 210
Ишков Ю.А. 19
Кайфу Т. 295,369,370
Капица С.П. 164
Капустин К.С. 25
Карамзин Н.М. 396
Кард Э. 331
Карплюк А.В. 9
Картер Д. 320, 375
Касумов Т.А. 27
Кеймерер А. 290
Кейнс Д. 155
Кеннан Д. 288
Кеннеди Джеки 326
Кеннеди Джон 274, 325,326, 333, 398
Кеннеди Т. 326
Ким Дэ Чжун 375
Кинг Л. 215,220,292
Кипятков Р.Н. 22
Кириенко С.В. 133,134
Кирхмайер, священник 350
Киссинджер Г. 276, 281, 317, 335
Клерк Ф. де 375
Клинтон Б. 242, 328-330
Клинтон X. 334
Ковалев В. 83
Ковалев С.А. 236
Козак Д.Н. 191

Указатель имен
413
Козырев А.В. 61
Коль Г. 11, 61, 342, 344, 345, 355-357
КольХ. 345
Коржаков А.В. 122
Корриген-Макгуайр М. 375
Корчагин С. 22
Косачев К.И. 283
Костиков В.В. 52
Кошулько 18
Красин Ю.А. 35
Крутой И.Я. 242
Крючков В.А. 388
Ксения, внучка М.С. Горбачева 214,238
Кувалдин В.Б. 35, 229
Кузьминов Я.И. 165
Кукурния Ф. 254
Куликов А.С. 129
Кульчик Я. 301
Кучер С.А. 245
Кьеза Д. 31, 38
Лавров К.Ю. 95
Лафонтен О. 347
Лацис О.Р. 99
Лебедев А.Е. 145, 237
Лебедь А.И. 133
Левада П. 24
Ленин В.И. 50,193, 385, 396
Леонтьев К.Н. 381
Лермонтов М.Ю. 262
Лившиц А.Я. 87, 89
Лисов Е.К. 39
Лихачев Д.С. 80
Лихоталь А.А. 301
Логвенчев П. 18
Логинов В.Т. 35
Лужков Ю.М. 136,248,249
Лукашенко А.Г. 203
Лукин В.П. 314
Лукьянов А.И. 10, 388
Лучич С.И. 20
Любберс Р. 283
Любимов Ю.П. 143
Маатаи В. 375
Макаревич А.В. 238, 242
Макашов А.М. 74
Маккейн Д. 334
Максимов В.Е. 80
Малейли Т. 322
Маликова И. 35
Малруни Б. 362
Маргелов М.В. 283
Маркелов С.Ю. 260
Мартынов В.А. 87
Мартынова Е. 35
Маршалковски Т.-Т. 27
Маслюков Ю.Д. 135
Матцер Ф. 70
Медведев В.А. 35, 87
Медведев Д.А. 144, 207, 241, 247, 248,
261, 336
Медведев Р.А. 92
Межуев В.М. 105
Мезьер Л. де 358
Мейджор Д. 61
Менчу Р. 375
Меркель А. 238, 359
Меркулов В.Н. 62
Мерритт Ш. 291
Милошевич С. 323
Миронов С.М. 201
Миттеран Ф. 61, 274, 355, 357, 361
Михалков Н.С. 46
Млынарж 3. 151
Моисеев Н.Н. 105
Мокачева Т.П. 35
Морель П. 61
Мохамад М. 294
Муратов Д.А. 124,143,159,171,180,
226, 231, 236, 255
Мэтлок Д. 221,233,288
Назарбаев Н.А. 203
Накасонэ Я. 370
Нанн С. 281,283
Нарышкин С.Е. 255
Наташа 13
Некипелов А.Д. 131, 210, 223
Немцов Б.Е. 132,133, 236
Никонов А.А. 92
Нургалиев Р.Г. 178,179
Обама Б. 328, 334-337,406,409
Окуджава Б.Ш. 354
Освальд Л.Х. 325
Остроумов Г.С. 35,193
Оуэн, лорд 289

414
Указатель имен
Павлов В.С. 388
Павловский Г.О. 227
Пайпс Р. 390
Палажченко П.Р. 35
Пальме у. 148, 274, 339, 398
Пан Ги Мун 284, 298
Паникин А.С. 127
Панкин А. 187
Пантелей, дед М.С. Горбачева 400, 401
Парфенов Л.Г. 258
Патрушев Н.П. 178,179
Пауэлл К. 330, 331
Перес Ш. 242,371,375
Перес-Эскивель А. 375
Перо Р. 328
Перри у. 281,283
Першин А. 48
Петраков Н.Я. 87
Петухов В.В. 229
Пиллор М. 291
Познер В.В. 401
Полторанин М.Н. 33
Попцов О.М. 63
Потанин В.О. 109,123
Примаков Е.М. 46,135-138
Проханов А.А. 11,38
Путин В.В. 35, 84, 94,138-14143,146,
147,153,158-163,166,167,169,170,
172,173,175-179,186,187,189-192,
194-196,199, 203, 204, 207, 208, 210,
222, 226, 244-249, 252, 254, 257-259,
261, 262, 264, 265, 291, 331-333, 335,
358, 406, 410
Путина Л.А. 94
Райс К. 219,331
Раковский М. 356
Рамос-Хорта X. 375
Рау Й. 344,345,351
Раушенбах Б.В. 105,164
Рахманинов С.В. 242
Ревенко Г.И. 34
Рейган Н. 317
Рейган Р. 7, 279, 313-315, 317-319, 321,
326, 390
Риттер М. 220
Родина Е. 28
Розов В.С. 92,105
Рокар М. 242, 295
Рокоссовский К.К. 50
Ромашин А.В. 105
Ромни М. 336
РотблатД. 282
Руднев В. 48
Рузвельт Ф. 318
Румянцев О.Г. 51, 75
Руцкой А.В. 46, 74, 76, 78
Рыжков В.А. 236
Рыжов Ю.А. 143
Саакашвили М. 216, 218-222
Садовничий В.А. 229
СаксД. 295
Сараскина Л.И. 105
Саркисян П. 26
Сахаров А.Д. 32, 205, 259
Серебрякова З.А. 92
Симонов А.К. 236
Сингх Ч. 369
Синявский А.Д. 80
Скоукрофт Б. 287, 322, 331
Скуратов Ю.И. 136
Славин Б.Ф. 126,193
Славутская М. 353
Смоленски А.П. 109
Соареш М. 295
Собчак А.А. 95, 96
Солженицын А.И. 144,145, 213, 257
Солженицына Н.Д. 313
Спейси К. 242
СпениерД. 290
Сталин И.В. 233, 234, 385, 395, 402
Степанков В.Г. 48
СтилД. 247
Стоун О. 326
Стоун Ш. 242
Страусс Б. 314
Стржельчик В.И. 95
Стронг М. 302
Сунь Ятсен 368
Суриков В.Л. 95
Сурков В.Ю. 191,227
Таубман Б. 92
Таффертсхофер В. 350
ТеленьЛ. 243
Тёрнер Т. 242, 282
Титов К.А. 155,157

Указатель имен
415
Ткаченко А.П. 143
Толстых В.И. 35,105
Толубеев А.Ю. 95
Тольятти П. 353
Трифонова Н.А. 19
Трояновский О.А. 92
Туджман Ф. 323
Тулеев А.Г. 117
Тэтчер М. 355, 357, 359-362
Уайнбергер К. 315
Уильямс Б. 375
Уильямс Д. 375
Умалатова С. 10
Уманский А.
Фабиан Л. 242
Файнстайн Д. 283
Федоров Н.В. 58,109
Федоров С.Н. 116,118,119
Федотов М.А. 51
Филимонов, капитан 18
Фоли Т. 324
Фрадков М.Е. 176
Фрам Г. 347
Франко Ф. 85
Фридман М.М. 109
Фурман Д.Е. 229
Хаген Е.-М. 353
Хаген Н. 353,354
Харт Г. 220
Хасбулатов Р.И. 33, 68, 74, 76-78
Хворостовский Д.А. 242
Хейгел Ч. 220
Хейердал Т. 300
Хигсон, супруги 351
ХитЭ. 288
Ходорковский М.Б. 109,169, 245
Хрущев Н.С. 50, 90-92,192
Хрущева Н. 92
Ху Цзиньтао 367
Хусейн С. 294
Хусейн, король Иордании 371
ХэрдД. 61
Цзян Цземинь 367
Цянь Цичень 364
Чан Кайши 369
Чейни Р. 331
Черкизов А. 37
Черненко К.у. 50,123, 314, 383
Черномырдин В.С. 66,132,133
Черняев А.С. 34,193
Черчилль у. 319
Чжао Цзыян 366, 367
Чжоу Эньлай 380
Чоудхури А. 294
Чубайс А.Б. 123,130,132,133
Чуров В.Е. 256
Шадурская Е.Г. 19
Шатров М.Ф. 92,105
Шахназаров Г.Х. 35, 92,128,141
Шахрай С.М. 51
Шваб К. 378
Шварценеггер А. 242
Шеварднадзе Э.А. И, 34,46,50,315,316
Шевчук Ю.Ю. 258
Шейнис В.Л. 84
Шмидт Г. 274, 346, 356
Шрёдер Г. 345, 358
Шувалов И.И. 211
Шульц Д. 242, 281, 283, 284, 298,
313-318, 320, 371
ЭбадиШ. 375
Эль-Барадей М. 375
Эрхард Л. 155
Юргенс И.Ю. 236
Яблонко И. 25
Явлинский Г.А. 118
Ягодкин А. 28
Яковлев А.Н. 34,110,154,192
Яковлев Е.В. 46,143,192
Янаев Г.И. 388
Янукович В.Ф. 405, 407
Ярузельский В. 356, 362, 363
Ясин Е.Г. 87, 88

М.С. Горбачев
После Кремля
Редактор: М.М. Беляев
Корректор: Е.В. Феоктистова
Художник: Е.И. Ильин
Верстка: С А. Голодко
Подписано в печать 30.10.2014. Формат 60 х 90 1/16
Объем 26,0 п.л. + 1,5 п.л. вкл. ил.. Тираж 4000 экз.
Зак. №
ООО Издательство «Весь Мир»
Адрес: 125009, Москва,
ул. Моховая, д. 11, стр. Зв
Тел./факс: (495) 276-02-92
Е-таП: т1о@уе81гпгЬоок8.ги
ЬНр://\у\у\у.уе8т1гЬоок8.ги
Отпечатано в ОАО «Первая Образцовая типография»
Филиал «Чеховский Печатный Двор»
142300, Московская область, г. Чехов, ул. Полиграфистов, д. 1
Сайт: \уичу.сИрк.ги. Е-таП: тагкеНп§@сИрк.ги
факс 8 (496) 726-54-10, тел. 8 (495) 988-63-87
15ВИ 978-5-7777-0646-1
9

После Кремля. 1992 г.
Фото Г. Ритца

Телеобращение Президента СССР М.С. Горбачева. 25 декабря 1991 г.
Фото Ю. Лизунова
На презентации Горбачев-Фонда, 3 марта 1992 г.
А.С. Черняев, И.М. Горбачева-Вирганская, А.В. Руцкой,
Р.М. Горбачева, М.С. Горбачев, Н.С. Михалков.
Фото Ю. Лизунова

«Белый дом». Москва.
Октябрь 1993 г.
Представление книги «Союз можно было сохранить».
Новгород. 1994 г.

Встреча с избирателями в Волгограде. 9 мая 1996 г.
Фото А. Степина
Беседа с академиками А.Н. Сисакяном и В.Г. Кадышевским.
ОИЯ14, г. Дубна. 30 января 1996 г.
Фото Ю. Туманова

Во время встречи с избирателями в Самаре. 25 мая 1996 г.
Возложение венков на Мамаевом кургане. Волгоград. 9 мая 1996 г.
Фото А. Степина

С Л.И. Абалкиным и В.А. Медведевым в Горбачев-Фонде. 2 марта 1999 г.
Встреча с Евгением Евтушенко и главным редактором журнала
«Нейшн» (США) Катриной ван ден Хьювел. Москва. Июль 1992 г.
Открытие нового здания Горбачев-Фонда. Москва, 12 мая 2000 г.

В селе Привольном. Август 2005 г.
Лекция «Россия и современный мир».
Ответы на вопросы студентов. МГу. 24 марта 2010 г.
ФотоД. Белановского

Михаил и Раиса Горбачевы. Горбачев-Фонд. 1998 г.
Фото X. Холлинджер

И.М. Горбачева-Вирганская, Вице-президент Горбачев-Фонда.
Москва. 7 апреля 2005 г.
Фото В. Горячева

М.С. Горбачев, В.В. Путин и глава администрации г. Кронштадта
В.А. Суриков. Санкт-Петербург. Апрель 1994 г.
Фото Ю. Чернина
Встреча с Президентом РФ В.В. Путиным. Москва. Кремль. 10 августа 2001 г.
Фото Пресс-службы Президента РФ

ЙСКОЕ ПОЛИ
А]
На конференции Российского
политического движения
«Социал-демократы».
Санкт-Петербург. 10 августа 1999 г.
Совместная научно-практическая
конференция Российской
объединенной социал-
демократической партии.
Москва. 2001 г.
На учредительном съезде Российской объединенной
социал-демократической партии. Москва. 24 ноября 2001 г.

На радиостанции «Эхо Москвы». Беседа с главным редактором
А.А. Бенедиктовым. 1996 г.
М.С. Горбачев, И.М. Горбачева-Вирганская и главный редактор
Д.А. Муратов в редакции «Новой газеты». 2000 г.

Учредительное собрание Форума «Гражданский диалог».
Горбачев-Фонд. 15 сентября 2010 г.
ФотоД. Белановского
На пресс-конференции в Горбачев-Фонде. 2010 г.

Автограф читателю.
Книжная выставка Ыоп-НсНоп.
Москва, 28 ноября 2008 г.
Фото А. Шароухова
На презентации первых пяти
томов Собрания сочинений.
28 ноября 2008 г.
Фото А. Шароухова
На выставке «Михаил Горбачев. РегеШхпка».
Москва, «Манеж». 24 января 2011 г.
ФотоД. Белановского

г*
* •
I
й
М.С. Горбачев и Президент РФ Д.А. Медведев после вручения
М.С. Горбачеву ордена Андрея Первозванного. Кремль. 3 мая 2012 г.
Фото Пресс-службы Президента РФ

На благотворительном гала-концерте «Человек, который изменил мир».
Лондон, Роял Альберт Холл. 30 марта 2011 г.
И.М. Горбачева-Вирганская, Ксения Горбачева и Анастасия Вирганская
на праздновании 80-летия М.С.Горбачева. Москва. 2 марта 2011 г.
Фото «Новой газеты»

М.С. Горбачев - президент-основатель
Международного Зеленого Креста. 1993 г.

М.С. Горбачев и бывший премьер министр Японии Я. Накасонэ.
Токио. 11 апреля 1992 г.
Встреча с премьер-министром Японии К. Миядзавой.
Токио. 13 апреля 1992 г.

В Фултоне (штат Миссури, США).
Май 1992 г.
Во время поездки в США в 1992 г.
Встреча с Рональдом Рейганом
Выступление на торжествах в связи с 250-летием Томаса Джефферсона
(штат Вирджиния, США). Апрель 1993 г.

Г. Киссинджер, М.С. Горбачев и Г.-Д. Геншер. Германия. Май 1993 г.
Фото У. Якобсхагена
М.С. Горбачев с лауреатами Нобелевской премии мира Шимоном
Пересом и Ясиром Арафатом. Израиль. 11 января 1999 г.

Лауреаты Нобелевской премии мира Бетти Уильямс, Шимон Перес,
Ригоберта Менчу, М.С. Горбачев, Дэвид Тримбл, Фредерик де Клерк,
Джозеф Ротблат. Рим. 22 апреля 1999 г.
Вместе с Гельмутом Колем и Джорджем Бушем на церемонии вручения
премии «Пункт Альфа». Германия. 16 июня 2005 г.

Форум нобелевских лауреатов. Бетти Уильямс, Далай-лама,
М.С. Горбачев, Мухаммед Юнус, Мэйрид Магуайр.
15 декабря 2007 г.
После представления книги основателя СЫЫ Теда Тёрнера
«Зовите меня Тед», Горбачев-Фонд. 4 ноября 2009 г.
ФотоД. Белановского

Встреча в Белом доме
с Президентом США Б. Обамой
(участвуют вице-президент
Д. Байден и М. Макфол).
Вашингтон. 20 марта 2009 г.
М. Горбачев и А. Меркель
на торжествах в связи
с 20-летием падения
Берлинской стены.
Берлин. 9 ноября 2009 г.
На 10-м саммите Форума нобелевских лауреатов
вместе с Фредериком де Клерком и Лехом Валенсой.
Берлин. 11 ноября 2009 г.

На презентации книги «Наедине с собой». Москва, 13 ноября 2012 г.
ФотоД. Белановского
Открытая лекция М. Горбачева в РИА «Новости». Москва. 30 марта 2013 г.
ФотоД. Белановского

Перемены, которые предстоят в России
и которые нужны ей, как воздух, не могут
и не должны быть повторением перестрой¬
ки. Но избежать перемен не удастся. Чем
больше будет оттягиваться момент их
начала, тем болезненнее они окажутся.
Россия, с ее далеко не раскрытым еще
потенциалом, сможет участвовать в поиске
ответов на общечеловеческие вызовы. Но
для этого она должна стать сильной,
должна модернизироваться.
Я верю, что Россия может быть такой и
будет такой. Но вижу успех России только
на демократическом пути.
Михаил Гэрбачев
\л/\л/\лл уез т I гЬоо кз. ги