Автор: Китс Дж.  

Теги: художественная литература   стихи   стихотворения   серия классики и современники  

ISBN: 5-280-00654-8

Год: 1989

Похожие

Смерть Вазир-Мухтара (Классики и современники)

Слово о полку Игореве (Классики и современники)

Русские боги. Стихотворения и поэмы

Стихотворения

Текст
                    Д жон
Кит с
СТИХОТВОРЕНИЯ
И
ПОЭМЫ
Перевод
с
английского
Москва
«Художественная литература»
1989


ББК
84.4 ВЛ
К45 Классики и современники
Поэтическая
биб лиоте ка
JOHN KEATS
POEMS
Составление,
вступительная
статья,
комментарии
И.
Шай тано ва
Худ ожн ик
И.
Ш ипу лин
4703010200-324
К
028(01)-89
128-89
ISBN 5-280 -00654-8
© Составление,
вступ.
статья,
комментарии,
оформление.
Издательство
«Художест­
венная
литература», 1989г.


3
ДЖОН
КИТ С
(1795—1821)
Кит с
умер
молодым:
ему
не
исполнилось
и
двадцати
ше сти
лет.
Это
рано,
оче нь
ра но
даже
не
по
статистике
средней
продолжительности
жизни,
но
по
том у
трагическо­
му
счету,
что
существует
для
поэтов
и
особенно
роман ти ко в,
ср еди
к от орых
не
многие
дожили
до
седин.
При
этом
Китс
и
начал
сравнительно
поздно:
первые
из­
вес т ные
нам
стихи
написаны,
ког да
ему
было
восемнадцать.
Писал
ли
он
раньше
—
в
Эдмонтоне,
где
его
с
брат ья ми
по­
сле
ранней
смерти
родителей
воспитывает
бабушка,
в
Энфи л­
де,
где
он
пошел
в
школу?
Трудно
сказать,
но
художествен­
ную
одаренность
в
сын е
разбогатевшего
владе льц а
коню ш­
ни
мало
кто
уг ады вал
в
школьные
годы.
Ве сь
т вор ческ ий
пут ь
длиной
в
пять-шесть
ле т.
Ст ре ми­
тельное
восхождение!
И
видимо,
спос обност ь
без
учениче­
ской
п оры
яви ть ся
сразу
же
талантом
з релы м,
самостоятель­
ным?
Предположение
не
оправдывается:
Китс
мно го му
и
у
многих
учи л ся.
Сл ово
«подражание»
тра д иц ионно
сопровож­
д ает
разговор
о
его
поэзии.
С реди
имен
тех,
ком у
под р ажал,
чье
вли яние
пережил,
—
и
к ласси ки
и
современники,
порой
малозначительные,
кто
сегодня
и
вспоминается
исключи­
тельно
потому,
что
в
како й-то
момент
оказался
ряд ом
с
Кит­
со м.
В
названиях
многих
стихотворений
—
повод
для
вдохно­
вения:
по
прочтении
Чосера,
Шекспира,
Гом ер а...
В
других
случаях
к омме нтари й
легко
восстанавливает
то,
о
чем
умалчи­
вают
названия.
«Зрелый Китс»
—
эт от
эпитет
обычно
относится
к
очень
узкому
кру гу
про изв ед е ний,
большинство
из
ко то рых
были


4
соз да ны
на
протяжении
нес кол ьких
месяцев
1819 года пре­
имущественно
в
жанре
сонета
и
од ы.
Это
лучшее,
давно
при­
з на нное
классикой;
с
этого
—
пусть
и
в
нарушение
хр он оло­
гического
пор я дка
—
открывается
настоящий
сборник.
Се го дня
поэтическая
репутация
Китса
чрезв ыч ай но
вы­
сока
у
него
на
ро д ине.
П ожалу й,
она
не
уступает
д аже
славе
традиционно
почитаемого
великим
лириком
Вордсворта.
Так
было
дал еко
не
всегда.
При
жизни
Китс
окружен
группой
др у­
зе й,
верных
ценителей
его
дарования,
но
кр уг
этот
невелик.
За
дружест ве нн ую
кр ит ику
Китс у
приходилось
дорого
рас­
плачиваться,
ибо
то,
что
многим
казалось
п реув ели чен ными
похвалами,
уравновешивалось
разносными
рецензиями
с
бес­
пощадным
к
таланту
приговором.
Существует
даже
легенда,
будт о
не
туберкулез
свел
поэта
в
раннюю
могилу:
Кто
у бил
Джона
Китса?
—
Я,
—
ответил
св ир епый
журнал,
Выходящий
од наж ды
в
квартал,
—
Я
мог у
поручиться,
Что
убили
мы
Китса...
(Перев.
С.
М арша ка)
Байрон
в
эпиграмме
повторяет
то,
о
чем
ему
горячо
писал
Шелли,
убеж денн ы й,
что
смерть
Кит са
—
на
совести
крити­
ков.
Байрон
по
этому
поводу
не
упустил
случая
еще
раз
по­
считаться
с
английскими
журналами,
но
все
же
недоумевал
—
н еужел и
отзыв
рецензента,
пусть
н еспр ав едливый,
и
жесто­
ки й,
может
оказаться
смертельным?
Он
может
привести
в
бешен ст во,
заставить
от вети ть
ударом
на
удар
—
это
в
ха­
рактере
Байрона.
У
Китса
был
иной
характер
и
иной
склад
таланта.
Настол ьк о
иной,
что
Байрон
не
ценил
его
совер­
шенно,
в
переписке
с
друзьями
не
стеснял
се бя
в
выраже­
ни ях
и,
лишь
узнав
о
смерти
Китса ,
дал
указание
своему
издателю
не
допускать
этих
отзыв ов
в
печать.
Отно ше ние
Китс а
к
тому,
кто
тогда
царил
на
английском
романтическом
Парнасе,
бы ло
б олее
благожелательным,
по


5
крайней
мере
вначале .
А
е сли
судить
по
ра ннем у
сонету,
к
Байрону
обращенному,
то
в
как ой- то
момент
даже
восторжен­
н ым.
Однако
имя
Б айр она
не
слишком
бр осаетс я
в
глаза,
ибо
является
в
окружении
стихов,
по с вяще нных
или
обр ащен­
ных
к
другим
поэтам.
Среди
них
ест ь
имена,
обладавшие
для
Китса
куда
бо лее
устойчивой
притягательностью.
Прежде
всего
имя
Спенсера.
Давно
и
прочно
с чита ющ ийся
кл ас сико м,
по эт
XVI ве­
ка
Эдмун д
Спенсер
в
романтическую
эпо ху
особенно
попу­
лярен.
Сво е
подражание
ему
(первое известное нам стихо ­
творение)
Китс
пише т
знаменитой
Спенсеровой
строфой1,
к ото рой
незадолго
до
нег о
воспользовался
Роберт
Бёр нс
(«Субботний вечер поселянина») и
—
с
таким
громадным
усп ехо м
—
Байрон
в
«Паломничестве Чайльд-Гар о ль д а» .
Строфическая
форма
с
течением
вре ме ни
ст ала
вме ст и­
лищем
вс ех
ассоциаций,
связанных
с
именем
ее
создателя,
который
более
всего
запомнился
как
мастер
поэтической
ст и­
лизации:
кур ту аз но-ры цар ско й
в
аллегорической
поэме
«Ко ­
ролева
фе й»
и
архаизирующе-просторечной
в
пасторальном
«Календаре пастуха» .
Китс
то же
любит
отраженный
свет
в
слове.
Видим ы й
или
воображаемый
предмет
всегда
будит
в
нем
поэтические
воспоминания,
окутывается
в
них .
Природа
и
Поэз ия
для
него
—
равновеликие
реальности,
и
он
не
ум еет
пис ать
о
первой,
забывая
о
том,
как
она
уже
отражена
во
вто­
рой.
Английский
читатель
Китса
ощущает
эту
его
склонность
иначе,
чем
чит ат ель
переводов:
в
оригинале
зависимость
оче­
виднее,
конкретнее,
как
очевиднее
и
тот
факт,
что
Китс,
в
от­
личие
от
робкого
подражателя,
не
боится
быть
по йманны м
на
заимствованиях.
Он
заимствует
открыто,
ибо
чувствует
в
себе
сил у
рядом
с
чужим
поставить
свое
слово,
отзывающе-
1 Строфа,
сост оящ ая
из
девяти
строк,
восемь
первых
из
к о торых
—
пятистопный,
а
п оследн яя
—
шест ис т оп­
ный
ямб
при
следующем
порядке
рифмовки:
абаббсбсс.


6
ес я,
вступающее
в
перекличку.
В
«Подражании Спенсеру»,
естес тве нно,
повторяются
его
стил истич ес кие
п ри ем ы, «спен-
сер из мы», с которыми что поделать переводчику?
Ра зве
что
передать
их
неким
усло вн ым,
ничьим
пер со нал ьно,
н а летом
языковой
архаики.
Подражательность
ощущается,
но
изящество
уходит;
изящество
сознательной
и
мастерской
ст или за ции,
стремя­
щейся
воспроизвести
ко лори т
средневековой
иллюминиро­
ванной
миниатюры.
По эт ически ,
—
в
слове,
в
образе,
—
Ки тс
всегда
зависим.
Это
его
мышление,
его
в иде ние,
все
в ремя
улавливающие
бли ­
ки
поэтических
ассоциаций.
Китс,
как
немногие,
глубоко
по­
гружен
в
тра д ицию,
в
м ате рию
поэтического
слова.
От
этого
он
так
трудно
переводим.
В
Росси и
его
долго
и
не
переводили.
Сейчас
более
всег о
и зуч ают
—
почему
не
переводили.
Заслонил
ли
его
Бай рон?
Мог
заслонить,
учитывая
его
по пул я рнос ть,
но
в едь
не
все
пот ер яли сь
в
его
тени?
Поэ т
близкого
Китсу
лондонского
кру­
га
Барри
Корнуолл
был
за мече н
Пушкиным,
в
чьей
библио­
те ке
имелся
том ,
вкл юча вш ий
и
стихотворения
Китса,
им,
одн ако ,
не
замеченного,
не
упомянутого.
Предполагают,
что
в
России
Китс
дол жен
был
по каза ть­
ся
чрезмерным
эстетом,
поэтом
«чистого искусства» .
Мо г,
и бо,
когда
его
начали
узнавать,
такое
с ужд ение
держалось
довольно
долго,
в
литературной
науке
вплоть
до
появления
книги
А.
А.
Елистратовой
«Наследие английского романтиз­
ма
и
современность» (1960).
Там
вперв ые
было
сказано
о
том,
что
представление
о
Китсе,
замкнувшемся
в
мире
пре ­
красного,
неверно,
что
оно
легко
опровергается
и
даже
не
столько
отдельными
воль н олю би выми
стихами,
высказ ыва ­
ниями
поэта,
но
вс ем
строем
его
поэзии,
его
пониманием
того,
что
ест ь
Красота.
Главное
для
Китс а
—
эстетическая
идея;
обдумывая
ее,
он
отвечает
на
вопрос
—
как
писать
и
для
чег о
стоит
быть
по­
этом.


7
Китс у
не
свойственна
торжественная
маска
жр еца
или
пророка.
У
него
немало
стихов
на
случа й,
когда
он
просто
—
почти
по
прив ычк е
—
зарифмовывает
впечатления,
в
чем
шутливо
и
винится
адр есатам
тех
писе м,
в
к от орые
включает
св ои
стихотворные
без делк и.
Ч увс тво
вины
не
от
того,
что
поэзия
коснулась
чег о -то
для
себя
запретного,
не под об аю­
щего.
Запретного
для
нее
не
существует,
но
ее
прикоснове­
ние
не
должн о
те рять
своей
волшебной
сил ы
—
преображ ат ь
мир
сл ово м.
Поэт-романтик
часто
мыслит
се бя
тв орц ом,
подобно
бо­
гу,
созидающим
сво й
мир,
ибо
старый
его
не
устраивает.
У
Китс а
сли шко м
силь на
любовь
к
творенью,
чтобы
он
посягал
на
него.
Он
и
не
посягает,
этим
отличаясь
от
многих
своих
со време нн ик ов.
Ни
в
поэтическом
обр азе
Китса,
ни
в
его
лич­
но сти
нет
романтического
ма кс има лизм а.
К итс
восприимчив,
внимателен,
он
всегда
готов
вы слу­
шать.
Не
отсюда
ли
сто ль
длинный
список
«оказавших на не­
го
вли яни е»? Часто его советчики
—
люди,
отнюдь
не
п ро­
славленные:
сын
его
школьного
учителя
Кларк1
или
его
ко л­
лег а
по
м е дицинс ким
занятиям
в
Лондоне
Мэтью...
В
прост­
ранных
стихотворных
посланиях
к
ним
—
первы е
размышле­
ния
Китс а
о
тв орч еств е.
И
так
же
легко,
как
он
выслушивал
советы,
он
их
отвер­
га л,
ни
в
чьем
присутствии
не
те ряя
тв орче ск ой
независимо­
ст и.
Китс
как
будт о
давал
повод
к
тому,
что бы
в
отношениях
с
ним
играть
р оль
мэтра;
на
эту
ро ль
довольно
многие
пр ет ен­
дов али ,
но
ник то
в
ней
не
удерживался.
Это
было
невозможно,
в
чем
убедился
и
то т,
кто
на
нее
боле е
всего
претендовал,
—
Ли
Х ант.
Ли бер альн ый
журналист,
поэт,
критик,
он
по
своему
темпераменту
склонен
был
учит ель ст вов ать ,
объединять;
он
и
считался
главой
школы
лондонских
романтиков,
п резри ­
тельно
прозванной
противниками
«кокни» (по названию лон -
1 Подробнее о круге знакомых Китса,
как
и
вообще
о
фактах
его
биографии,
см.
в
коммент.


8
донского
разговорного
диа л екта ). В эту школу вовлечен Китс
и,
поднимаемый
ею
на
щи т,
вынужден
отв е чать
перед
крити­
ками
за
нее
в
целом.
Сна ча ла
вольномыслие
Ли
Ханта
пр ивле кло
к
нему
Кит­
са.
Затем
—
сх одс тво
вкусов:
Хан т
тоже
це нит
в
поэзии
бо­
га тс тво
памяти,
колористическое
воссоздание
прошлого,
о
котором,
впрочем,
повествует
языко м
легким,
разговорным,
сегодняшним.
Так
что
проз в ище
«кокни»
оправдывалось:
классические
сюжеты
(например из Данте)
Хант
рассказы­
вает
на
н овый
лад.
Эти
уроки
были
полезными
для
Китс а.
Понять
право
на
свой
яз ык
ос об енно
важно,
когда
ты
любишь
откликаться
на
чужие.
Но
по
мер е
тог о
как
в
нем
росло
чувст во
свободы,
Китс
освобождался
и
от
воздействия
Ли
Ханта,
скоро
уже
сожа­
лея,
что
слывет
его
учеником;
в
1818 году в связи с публи­
ка цией
поэмы
«Эндимион»
произошло
охл аж де ние,
ко­
торое
Ки тс
объ ясн ял
те м , «что я не слишком-то
навя ­
зы в аюсь »...
Китс
привлекал
к
себе
людей
и
был
сча стли в
в
дружбе.
Общаясь,
он
восполнял
пр обе лы
своего
литературного
обра­
зо ва ния;
познакомившись
в
Лондоне
с
блестящим
критиком,
эссеистом
У.
Хэзлиттом,
он
посещает
его
лекции
о
по э зии.
Хэз литт
—
знаток
Ше кспир а,
кот ор ый
име нно
теперь
откры­
вается
Китсу.
В
э том
пристрастии
Китс
не
одинок.
В
глазах
романти­
ков
никто
не
выступает
так
часто
в
роли
идеального
поэта,
как
Шекспир,
но
идеал
толкуется
п о-р азн ому.
Китс
ценит
его
за
полноту
отзывчивости,
за
умение
все
познать,
во
все
проникнуть,
все
вместить
в
с ебя
и
одновременно
—
от­
речься
от
своего
«я».
Он
называет
это
«негативной спо­
собностью»:
«Поэт
—
сам ое
непоэтическое
существо
на
свете,
ибо
у
не го
нет
своего
«я»: он постоянно заполняет собой самые раз ­
ные
оболочки.
Солнце,
луна,
море ,
муж чи ны
и
ж енщ ины,
по­
вину ю щие ся
п оры вам
души,
поэтичны
и
обладают
неиз мен ­


9
н ыми
свойствами
—
у
поэта
нет
никаких,
нет
своего
«я»
—
и
он,
без
сомнения,
самое
непоэтичное
творение
Господа»1.
У
Китса
о быч ное
для
романтика
ж елани е
свободы
обор а­
чи ва ется
требованием
свободы
не
для
себя,
а
от
себя.
Ес­
тественно,
что
многие
современники
должны
б ыли
казаться
ему
изл иш не
поглощенными
своим
«я», на нем сосредоточен­
ны ми,
и
даже
наиболее
из
них
це нимо го
—
В ордс во рта
—
он
находит
«величественно -эго истич ес ким» (ЛП,
с.
242).
С
готовностью
подчиняя
себ я
высшей
цели
—
поэзии,
К итс
гораздо
более
сдержа н
и
осторожен,
когда
речь
заходит
о
подчинении
самой
поэзии
ка ким
бы
то
ни
было
целям.
Он
не
разделяет
энтузиазма,
с
которым
Ш елли
провозглашает
поэзию
общественно
значимой
—
чер ез
приобщение
людей
к
кр асо те.
Для
Кит са
(совсем по-п ушкинс ки )
ц ель
поэзии
—
поэзия.
Но
разве
это
не
тез ис
ч ис того
искусства?
Говоря
об
одном
из
своих
при яте ле й,
Китс
заметил,
что
тот
никогда
не
достигнет
истины,
потому
что
всю
жиз нь
ее
ищет.
Находить
то,
о
чем
как
буд то
бы
не
помн иш ь,
дости­
гат ь
целей,
к
которым
как
будто
бы
не
стремишься,
же лая
ли шь
одного
—
и спо лнить
свое
д ело,
дело
поэта.
Откры ть
к ра­
соту,
пережить
ее
и
д ать
пережить
друг и м,
а
что
да льш е,
к
че­
му
это
поведет,
будет
ли
по ль за...
О
прямой
по лез но сти
по э­
зии
Кит с
не
думал,
но
ли шь
о
том,
чтобы
соз дат ь
истинную
по эзию:
м ожет
ли
б ыть
полезным
то,
чег о
нет ?
А
все
подлин­
ное
не
мож ет
быт ь
бесполезным:
В
прекрасном
—
правда,
в
правде
—
кр асо та,
Вот
вс е,
что
знать
вам
на
земле
дано.
(«Ода греческой вазе».
Перев.
Г.
Кружкова)
Одно
входит
в
другое
и
не
существует
ин аче,
чем
в
э том
взаимопроникновении.
Перефразируя
философа,
можно
с ка-
‘Китс Джон.
Стихотворения.
С ерия
«Литератур­
ные
памятники».
Л.,
Наук а, 1986, с.
242—243 .
В
дальней­
шем
при
ссылке
на
это
издание
указываются
аббревиату­
ра
—
ЛП
—
и
страницы.


10
зать,
что
для
Ки тса
действительно
лишь
то,
что
прекрасно;
сущ ес тво ван ие
всего,
лишенного
красо т ы
—
случайно,
пр е­
ходяще.
У
Китса
удивительно
пластическое
чув ство
слова.
Он
ощ ущает
образ
как
пространство,
которое
предстоит
замк­
ну ть
совершенной
формой...
И
в
то
же
вр емя
замкнутое
—
оно
беспредельно.
М оре
остается
мор ем,
когда
его
волны
бьют
в
отточенные
гр ани
сонетной
формы:
Шепча
про
в ечн ость,
с пит
оно
у
шхе р,
И
вдруг,
расколыхавшись,
входит
в
гроты,
И
топит
их
без
жалости
и
счета,
И
чт о-то
шепчет,
вы йдя
из
пе щер.
(«Море».
Перев.
Б.
Пастернака)
Китс
должен
был
прийти
к
сонету.
К
жанру,
который
был
в
ту
пор у
заново
открываем
английской
поэзией.
Всего
л ишь
в
1811 году Вордсворт написал сонет о сонете: «Не презирай
сонета,
кр ит ик. . .» (строка,
в
качестве
эпигр а фа
пов тор енна я
Пуш к ин ым). Но и критик и нередко поэт относились к жан­
ру
с
презрением,
как
к
безделице. «До сих пор я написал всего
оди н
со нет,
—
признается
в
дневнике
1813 года Байрон,
—
и
то
не
всерьез,
в
вид е
упражнения
—
и
больше
не
напишу.
Это
—
самые
плоские,
п ис кляв ые,
идиотски
платонические
пис а ни я». Приблизительно то же самое он говорил и о поэзии
Китса
в
целом.
Китс,
безусловно,
не
заслужил
такой
оценки.
У
Байрона
она
продиктована
пре дубеж ден и ем
(см.
примеч.
к
стихотво­
рению
«Сон и поэзия»), нежеланием вчитаться в формы,
в
язык,
иные,
чем
его
собственные.
А
ложную
аффектацию
Кит с
и
сам
не
вын ос ил
в
любом
жанре,
включая
сонет :
высокопарное
перечисление
красот
Во рдс во ртом
побуждает
его
к
пародийному
от к лику
—
«Обитель Скорби» (автор мис­
тер
Ск от т). ..»
В
своих
лучших
сонетах
Ки тс
прост
не
только
по
язы­
ку
—
по
тону,
он
ест ествен,
ибо
для
него
прекрасное
повею-


11
ду:
и
в
летнем
стрекоте
кузнечика,
и
в
запечной
песне
сверч­
ка,
и
в
мгновенной
потрясенности
человека,
переживающего
минутность
своего
быти я
на
берегу
океана
вечности.
Его
вол­
ны
подхватывают,
уносят
—
брошен
последний
вз гляд
на
то,
что
некогда
было
жизнью
с
ее
мечтой
о
любви,
о
славе...
(«Когда страшусь,
что
смерть
прервет
мой
труд...»)
Мечты
уходят
с
человеком,
пре кр ас ное
же
остается.
Красота
нетленна
и
потому
спасительна
для
причастившего­
ся
ей.
Та кую
эстетическую
вер у
исповедует
Китс.
В
его
сонеты
вы
входите
ле гко
—
вслед
за
фразой
раз­
думья
или
даже
разговора,
долетевшей
до
слуха.
Войдя,
тут
же
оказываетесь
во
власт и
ритма,
во
власти
формы,
в
ко то рых
чувствуете
замысел,
в олю
и
уз на ете
в
ва шем
со бесе днике
Поэта.
Кит с
ран о,
буквально
с
первых
шагов
наш ел
свой
жан р
—
сонет.
Но
только
этим
жанром
он
не
мог
удовлетвориться.
Овладев
ис кус ств ом
в ме щать
безм ернос ть
пространства
в
строгую
ограниченность
мал ой
формы,
он
столь
же
ра но
ощ у­
тил
и
иную
потребность
—
дав
вол ю
воображению,
жив о­
пис ать
мир,
только
графической
моделью
которого
мог
быт ь
сонет.
Живопись
требовала
другой
фор мы
—
п оэмы.
Кажется,
в
отношении
никакого
другого
жанра
Китс
не
бывал
так
н асто йчи в,
упорен
и
в
то
же
время
так
часто
недо­
воле н
собой.
Не
у спев
дописать
очередную
поэ му
(или даже
бросая
ее
на
п олп ути ), он уже чувствовал
—
не
то.
Стиль
не
най де н,
приемы
повествования
на ивны ,
в
луч шем
случае
уда­
ются
отде льн ые
строки.
Ран ние
наброски
так
и
о ста лись
на­
бросками,
вступлением
в
поэму.
Потом
возникает
за мыс ел
«Эндимиона» .
Ли
Хант
от­
гов ари ва ет
от
бо льшо й
п оэмы,
но
Китс
упорствует: «На это
я
до лжен
ответить:
разве
поклонникам
поэзии
не
более
по
душе
нек ий
уголок,
где
они
могут
бродить
и
выби рат ь
ме с­
т ечки
се бе
по
вк усу...» (ЛП,
с. 2 06 .) «Эндимион»
оп убли ко­
ван
в
апреле
1818 года,
а
к
этому
в ремен и
уже
завершена
но­
вая
поэма
—
«Изабелла,
или
Горшок
с
б а зилико м».


12
От
мифологической
аллегории,
изображающей
путь
вос­
хожде ни я
к
прекрасному,
Китс
пе реходи т
к
сю жету
исто рич е­
ск ому,
заимствованному
у
Бок к аччо.
Рас ск аз
о
трагической
любви
Изабеллы
—
это
воз мож нос ть
проверить
се бя
в
пове­
ствовательном
сюжете,
требующем
прорисовки
характеров,
колорита,
энергичного
стиля.
Результатом
Кит с
совершенно
разочарован:
изображение
страсти
требует
опыта,
а
его ,
при­
знается
ав тор,
нет.
Нет
знания
жизни.
В
це лях
во с пит ания
чувств
Китс
отправляется
в
путеше­
ствие
—
к
природе.
Летом
1818 года он совершает паломни ­
чество
по
романтическим
ме ст ам:
Оз ерн ый
край,
Шотландия,
Ирландия...
Горный
пей заж
эт их
мест
будит
воображение,
от в ечает
новому
эстетическому
идеалу
—
Живописного
и
Во звыше нно го .
Путешествие,
однако,
было
прервано
извес­
тием
о
т яжело й
болезни
б рата.
Пусть
и
со всем
не
так ,
как
предполагалось,
но
этот
год
стал
временем
воспитания
чувств.
Свидание
с
природой
с ме­
нилось
месяцами,
проведенными
у
по сте ли
умирающего
То­
ма.
И
в
эти
же
месяцы
—
вст р еча
с
будущей
невестой,
с
Фанни
Брон.
Китс
работает:
много,
напряженно,
несмотря
ни
на
что.
Снова
поэма
и
сн ова
на
мифологический
сюжет
—
«Гипе­
ри он».
В
предшествовавшем
«Эндимионе»
—
миф
любви
и
красоты,
теперь
—
миф
борьбы:
Аполлон
приходит
занять
место
п ос ледн его
из
титано в
—
Гипериона,
являющего
фи гу­
ру
мрачную
и
трагическую.
Прекрасное
ро жд ается
из
духа
трагедии.
Р абота
над
поэмой
уже
далеко
продвинулась,
но
к
нача­
лу
следу ющ ег о
года,
после
смерти
брата,
Китс
оставляет
ее.
Потом
он
еще
раз
в оз вра тится
к
этому
сюж ету :
второй
ва ри­
ант
называется
«Падение Гипериона», и он останется неза­
вершенным.
В
этой
н овой
попытке
возникает
важный
сюжет­
ный
хо д,
подсказывающий,
в
ка ком
направлении
и дет
поиск.
Теперь
мифологические
события
излагаются
не
с
безличной
э пи ческой
объективностью;
появляется
рассказчик
—
Mo-


13
нета,
дочь
богини
Мнем озины ,
и
слушатель
—
человек,
для
которого
все
услышанное
зв учит
вещим
сном.
Так
обозна­
чено
намерение
сд вину ть
ак цент
с
изложения
событий
на
их
восприятие,
представить
пространство
ми фа
возникающим
в
воображении.
«Он описывает то,
что
видит;
я
описываю
то,
что
в ооб­
ражаю». Он
—
это
Б а йрон,
между
к отор ым
и
соб ою
устанав­
ливает
различие
Ки тс.
Ценя
опыт,
знание
жизни,
Китс
не
считает
достаточным
для
поэта
полагаться
только
на
то,
что
увидено
и
осмыслено.
Избыток
описательности,
как
и
избыток
рассудочности,
губителен
для
поэзии.
Об
этом,
вступая
в
пр я­
мой
спор
с
поэтическими
принципами
предшествующего
ст о­
летия,
Китс
пря мо
говорит
в
«Ламии»:
От
прикосновенья
Холодной
философии
—
виденья
Волшебные
не
распадутся
ль
в
пр ах?
Дивились
радуге
на
небес ах
Когда-то
вс е,
а
ныне
—
что
нам
в
ней,
Разложенной
на
тысячу
час тей ?
П одрез ал
разум
ангела
кры ла,
Над
тайнами
линейка
верх
взяла...
Радуга
нер едко
вспыхивала
в
поэзии
XVIII века как символ
вновь
увиденной
к расот ы
прир о ды;
Ньютон
по нял
законы
разложения
светового
луча,
он
н аучил
людей
верному
з ре­
нию,
и
вслед
ему
пошел
поэт.
Кит с
считает,
что
поэт
пошел
ложным
пу тем.
Его
строки
о
радуге
про зв уча ли
в
поэме,
написанной
в
трудном
сомнении,
что
же
предпочесть:
пре­
красный,
но,
быть
может,
г уби т ельный
пр изра к
или
самоуве­
р енный
разум,
разрушающий
ил л юзию,
а
вместе
с
нею
отни­
мающий
жизнь?
В
сюж ете
«Ламии»
замысел
Китса
более
всего
сказался
в
тех
из менен иях ,
к о торые
были
внесены
поэтом.
В
нар уш е­
ние
легенды
в
его
поэме
действуют
не
злая
в олш ебни ц а-обо­
ротень
(см.
примеч.
к
поэме)
и
мудрый
философ,
а
жестокий
моралист
и
существо
таинственно-прекрасное...
Влекущее
к


14
гибели
че рез
обещание
неземного
блаженства?
Бы ть
может,
и
так.
Считают,
что
в
«Ламии», как и в балладе «La Belle
Dame sans Merci», отразилось переживание Китсом своей
лю бви
—
к
Фа нни
Брон.
Несмот р я
ни
на
что,
Кит с
предпочитает
оставаться
на
оп асн ой
грани
двух
миров,
ибо
только
от сюда
и
воз мо жен
взгл яд ,
проникающий
в
прекрасное.
Зыбкая
грань
—
меж ду
с ном
и
явью,
между
дн ем
и
ночью,
быти ем
и
небытием...
Здесь
опыт
жиз ни
встречается
с
воображением;
зд есь
место
дейс тви я
сумеречных
по
ко лорит у
поздних
п оэм: «Канун
Святой
Агне с с ы», «Канун Святого Марка». Обе
—
поэ мы
ве­
щего
вид е ния,
предугадывания.
В
обеих
сквозь
дрему,
темно­
ту
н очи
в
небывалой
жи вопис н ой
ярк о сти
проступает
р еаль­
ность,
расцвеченная
воображением.
Эти
поэмы
одновременны
и
родс тве нн ы
великим
одам
1819 года .
Шест ь
од.
Между
ними
заметили
ту
тесноту
связи,
кото­
рая
позволяет
говорить
о
них
как
о
цикле.
В
них
как
бы
од на
мысль,
играющая
противоречиями,
обращенная
к
нам
то
од­
но й,
то
другой
стороной.
Их
п редм ет:
праздность
и
меланхо­
ли я,
греческая
ваза
и
Психея,
соловей
и
осень.
Что
общ ег о?
Традиционные
темы
поэзии
или
поэ тич е ские
состоя ни я,
со­
путствующие
творчеству.
О
чем
эти
оды?
О
том,
что
лу чше
всего
обозначить
кит -
совской
строкой-вопросом: «Где же он и с кем
—
поэт?»
Это
оды
о
смысле
и
о
достоинстве
прекрасного,
рукотвор­
ного
и
существующего
в
природе.
Это
оды
о
состоянии
и
о
спо соб но сти,
позволяющей
приб лизить ся
к
Красоте,
а
зн а­
чит,
и
о
том,
к ому
в
высшей
степени
даровано
это
приближе­
ни е,
—
о
поэте.
О
человеке,
обладающем
двойным
зрени ем:
видеть
и
воображать.
Ког да
в
«Оде Соловью»
ни сх одит
ночь
и
отступает
в
те м­
но ту
внешний
мир,
когда
боле е
«нет света ...», то хочется про ­
должить
вслед
одному
из
великих
учителей
Ки тса
(чье при­
сутствие
столь
о щ утимо
в
эт ой
оде )
—
вслед
Мильтону: «No


15
light but rather darkness visible» («Нет света,
но
лишь
зримая
ть ма »).
Меркнет
зе мн ое,
отст уп ает
чувственное.
Теперь
лишь
фантазия
вед ет
поэта:
все
выш е,
дальше
за
по ющей
пт ице й...
Улетать,
чтобы
—
во звра ща тьс я.
Сам
Ки тс
уподобля л
вооб ­
ражение
сну
библейского
пра отца
Адама,
когда
тому
приви­
дело сь
сотворение
Е вы : «...он пробудился и
увидел,
что
все
это
—
п р авда» (ЛП,
с.
207).
К огда-т о,
в
ра нних
вещах,
Кит с
начинал
с
аллегориче­
ских
об об щ ен и й : «Покинул день восточный свой дворец .. .»
Зат ем
уже
на
общий
п лан
накладывались
зри тель н ые
под роб ­
ности.
В
поздних
стих ах
он
ча ще
начинает
с
предметных
дета­
лей,
напрягает
зрение
—
до
т емн оты
в
глаз ах,
по ка
не
проль­
ет ся
внутренний
свет
и
сама
сущность
вещей
не
обрет ет
фор­
му.
Некогда
следовавший
чужому
воображению,
он
ис кал
с ебя
в
мифе;
теперь
он
сам
творит
миф.
Сквозь
первоначаль­
но
бег лые ,
чувст вен ные
впечатления
проступает
контур
—
от­
влеченное,
мыс ли мое
является
зримым
образом.
Одна
фигу­
ра,
другая,
застывшие
в
зна чите ль ной
позе,
в
символическом
жесте...
Как
будто
неподвижные,
да же
не яс ные
в
очерта­
ниях,
но
ес ли
всмотреться
в
них ,
как
некогда
умел
всмотреть­
ся
Китс
в
ри суно к
на
греческой
вазе,
если
внимательно
п ро­
сл е дить
мысле нн ым
взором,
то
мы
и
не
заметим,
как
родится
движение,
как
в
застывшем
ко н туре
очнется
жизн ь.
Прозрение
правды
сквозь
реальность.
Но
это
не
з на­
чит
—
не
замечая
реа льно ст и:
ви дет ь,
чт обы
воображать,
и
воображать,
чтобы
понять
смысл
увиденного.
Одно
невозмож­
но
без
др уго го.
Лиш ь
тому,
кто
способен
заметить
«яблоками
отягченный
ст вол », вспученную тыкву,
напы же нны е
шейк и
лесных
орехов,
лишь
е му,
чей
взо р
не
погн ушал с я
малым,
предстанет
то,
что
незримо,
—
сама
Осень,
вступающая
в
м и р: «Кто не видал тебя в воротах риг? . .»
Обращение
«К Осени»
хронологически
завершает
ци кл
од,
на писа нны х
вес ной ;
эта
послед няя
ода,
как
ей
и
подобает,


создана
в
сентябре
все
того
же
1819 года .
После
нее
Китс
по ч­
ти
не
пише т
л ирич е ских
стихотворений.
Он
очень
болен.
А
год
спу стя
становится
ясно ,
что
еще
од ну
зиму
в
Англии
он
просто
не
переживет.
Путешествие
в
Итали ю ,
давно
желан­
ное,
теперь,
у вы,
становится
вынужденным
и
последним.
Утром
23 февраля 1821
года
в
Рим е
умирает
молодой
а нглич ани н
—
Джон
Кит с.
Он
сам
п озабот и лся
о
своей
эп и­
тафии:
«Здесь лежит тот,
чье
имя
начертано
на
воде». О чем хо­
тел
сказать
поэ т?
О
мимолетности
бытия,
к отор ую
он
лиш ь
и
усп ел
узнать
в
своей
краткой
жизни?
Или
в
последний
раз
напомнить
о
том ,
что
и
в
м имо ле тном
сквозит
вечность
—
вечность
Прекрасного?
И.
Шайтанов


18
ИЗ
ПОЭМЫ
«ЭНДИМИОН»
Прекрасное
пл еня ет
навсегда.
К
нем у
не
ост ываеш ь.
Ни ког да
Не
впасть
ему
в
ничтожество.
Все
снова
Нас
будет
влечь
к
испытан но му
крову
С
гот овым
лож ем
и
здоровым
сном.
И
мы
затем
цветы
в
гирлянды
вьем,
Чтоб
привязаться
больше
к
чернозему
Наперекор
томл ень ю
и
над ло му
В ысо ких
ду ш,
унынью
воп ре ки
И
дикости,
загнавшей
в
тупики
Ис ка нья
наши.
Да,
назло
п оро ку,
Луч
красоты
в
од но
мгновенье
ока
Сгоняет
с
сердца
тучи .
Так овы
Луна
и
солнце,
ш ел есты
листвы,
Гурты
овечь и ,
таковы
нарциссы
В
густой
траве,
где
под
прикрытьем
мыс а
Ручьи
защиты
ищут
от
жа ры,
И
точ но
так
ра ссыпа ны
дары
Лесной
гвоздики
на
лесной
пол ян е.
И
таковы
великие
пре дань я
О
сл ав ных
мер твых
первых
дне й
земли,
Что
мы
детьми
сл ыха ли
иль
прочли.


ПОСЛЕДНИЕ
СОНЕТЫ
Н ОДЫ
(1819)


21
♦*♦
Чему
смеялся
я
сейча с
во
сн е?
Ни
знаменьем
н ебес,
ни
адской
речью
Никто
в
тиши
не
от озв ался
мне...
Тогда
спросил
я
сердце
человечье:
Ты,
бьющееся,
мой
вопрос
услыш ь ,
—
Че му
смеялся
я?
В
ответ
—
ни
звука.
Т ьма,
тьма
кр уг ом.
И
бесконечна
мука.
Молчат
и
бог
и
ад.
И
ты
молчишь.
Че му
смея лся
я?
Познал
ли
ночью
Свое й
короткой
жизни
б лаг о дать?
Но
я
давно
готов
ее
отд ать .
Пусть
яркий
ф лаг
изорван
буде т
в
клочья.
Сильны
любо вь
и
слав а
смертных
дней,
И
к рас ота
си льн а.
Но
смерть
сильней.
8 (?) марта 1819


22
С ОН.
ПОС ЛЕ
ПРОЧТЕНИЯ
О ТРЫ ВКА
ИЗ
ДАНТЕ
О
ПАОЛО
И
Ф Р АНЧЕСКЕ
Как
устремился
к
выся м
окрыленно
Гермес,
ед ва
был
Аргу с
усыплен,
Та к,
волшебством
свирели
вдохновленный,
Мой
дух
ско вал,
сломил
и
взял
в
полон
Стоокое
чудовище
вселенной
—
И
ринулся
не
к
холоду
н ебес,
Не
к
Иде
целомудренно-надменной,
Не
к
Темпе,
где
печалился
Зев ес,
—
Нет,
но
туд а,
к
вто ром у
кругу
ада,
Где
горестных
любовников
то мит
Жестокий
дождь,
и
бьет
лавина
града,
И
увлекает
вихрь.
О
скорбный
вид
Бескровных
милых
г уб,
о
лик
прекрасный:
Со
мно ю
он
везде
в
круженье
тьмы
злосчастной!
16 (?) апреля 1819
К
СНУ
О
ты,
хр аните ль
тишины
ночной,
Не
пальцев
ли
твоих
прикосновенье
Дает
глазам,
укрытым
темнотой,
Успокоенье
боли
и
забвенье?


23
О
Сон,
не
дли
молитвенный
обряд,
Закрой
гла за
мои
или
во
мрак е
Дождись,
когда
др емо ту
ра сто чат
Рассыпанные
в
изголовье
маки,
Тогда
спаси
меня,
иль
отсвет
дня
Все
заб луж денья
явит ,
все
сомненья;
Спаси
меня
от
Совести,
тишком
Скребущейся,
как
к рот
в
но ре
горбатой,
Неслышно
щелкни
смазанным
замком
И
ларь
души
умолкшей
запечатай.
{Апрель} 1819
СО НЕТ
О
СОНЕТЕ
Уж
ес ли
су жде но
словам
брести
В
оковах
тесных
—
в
рифмах
наших
дней,
И
до лжен
век
св ой
к оро тать
в
плену
Сонет
пе вучи й,
—
как
бы
нам
спл ес ти
Сандалии
пото ньш е,
понежней
Поэзии
—
для
ног
ее
босых?
П рове рим
лиру,
каждую
струн у,
Подумаем,
что
можем
мы
спасти
Прилежным
слухом,
зоркостью
оч ей.
Как
ц арь
Мидас
ревниво
в
старину
Хранил
св ой
клад,
беречь
мы
будем
стих.
Прочь
м ертв ый
лист
из
лавр овых
венков!
П ока
в
неволе
музы,
мы
для
них
Гирлянды
роз
сплетем
взамен
оков.
Не
позднее
30 апреля 1819


24
СЛАВА. I
Дикарка-слава
избегает
те х,
Кто
следует
за
ней
толпой
послушной.
Имеет
мальчик
у
нее
успех
Или
повеса,
к
славе
рав но душн ый.
Гордячка
к
тем
в люб ленн ым
холодней,
Кто
без
нее
сч астли вым
быть
не
хочет.
Ей
кажется:
кто
говорит
о
ней
Иль
жд ет
ее,
—
тот
честь
ее
пор очит !
Она
—
цыганка.
Нильс кая
волна
Ее
лица
видала
отраженье.
По эт
влюбленный!
За пла ти
сполна
Презреньем
за
ее
пренебреженье.
Ты
с
ней
простись
учти во
—
и
рабой
Она
пойдет,
быть
может,
за
тобой!
30 апреля 1819
СЛАВА.
II
Нельзя
и
пудинг
съесть,
и
ду ма ть,
что
он
есть.
По сло вица
Как
жалок
ты,
живущий
в
укоризне,
В
тревожном
недоверье
к
с мертн ым
дням:
Те бя
пугают
все
страницы
жизни,
И
славы
ты
се бя
лишаешь
с ам;


25
Как
ес ли
б
роз а
роз ы
растеряла
И
сли ва
стерла
матовый
налет
Или
Наяда
карлицею
стала
И
низким
мра ком
затемнила
грот;
Но
розы
на
кусте
благоухают,
Для
благородных
пче л
даря
нек т ар,
И
слива
св ой
налет
не
отряхает,
И
св оды
грота
ловят
сво е
эхо,
—
З ачем
же,
клянча
по
миру
усп еха ,
В
неверии
ты
сам
к раде шь
свой
дар ?
К
незвучным
эт им
снизойдя
стихам,
П ро сти,
б о гиня,
если
я
не
скр ою
И
вет ру
нен адеж ному
предам
Вос пом инань е ,
сердцу
дорогое.
Ужель
я
грезил?
или
ная ву
Узнал
я
взор
Пс ихеи
пробужденной?
Без
ц ели
я
бродил
в
глуши
зелен о й,
Как
вдруг,
за стыв ,
увидел
сквозь
листву
Два
существа
пр ек рас ных:
за
сплетенной
Завесой
стеблей,
трав
и
лепестков
Они
лежали
в ме сте,
и
бессонный
Родник
на
сто
ладов
Баюк ал
их
пев учим и
струя м и.


26
Душистыми,
притихшими
глазами
Ц веты
глядели,
нежно
их
обняв;
Они
по кои лись
в
объятьях
трав,
Переплетясь
руками
и
крылами.
Дых ан ья
их
жива я
теп л ота
В
од но
тепло
сли в алась,
хоть
уста
Ру кою
мягкой
развела
дремота,
Что б
снова
поцелуями
без
счет а
Он и,
с
р умя ным
расставаясь
сном,
Готовы
были
одарять
друг
друга.
Крылатый
этот
мальчик
мне
знако м.
Но
кто
его
сч астл ив ая
п одруг а?
В
семье
бессмертных
младшая
она,
Но
чудотворней,
чем
сама
Природа,
Прекраснее,
чем
Солнце
и
Луна,
И
Вес пер ,
жук
лучи ст ый
небосвода;
Прекрасней
в сех
—
хот ь
храма
нет
у
ней,
Ни
ал таря
с
цветами;
Ни
гимнов,
под
навесами
ветвей
Звучащих
вечерами;
Ни
флейты,
ни
к иф ары,
ни
дымков
От
смол
благоуханных;
Ни
рощи,
ни
свя тын и,
ни
жрецов,
От
заклинаний
пья ных.
О
Светлая!
давно
у мо лкли
оды
Античные
—
и
звуки
пылких
л ир,
Что ,
как
святыню,
воспевали
мир:
И
в оз дух,
и
огонь,
и
твердь,
и
воды.
Но
и
теп ерь,
хот ь
это
все
ушл о,
Вда ли
во сторг ов,
ныне
заповедных,
Я
вижу,
как
меж
олимпийцев
бл е дных
Ис критс я
это
легкое
крыло.


27
Так
разреши
мне
быть
твоим
жрецом,
От
заклинаний
пь яны м;
Киф аро й,
флейтой,
вью щи мся
дымком
—
Дымком
благоуханным;
Свя тили щем ,
и
рощей,
и
певцом,
И
вещи м
исту кано м.
Да,
я
пророком
сделаюсь
тв оим
И
воз ве ду
уединенный
храм
В
л есу
своей
души,
что б
мысли-сосны,
Со
сладкой
болью
прорастая
та м,
Тянулись
ввысь,
г усты
и
мирон ос ны.
С
уступа
на
уступ,
за
стволом
ствол,
Скалистые
они
покроют
гряды,
И
там,
под
гов ор
пт иц,
ручьев
и
пчел,
Ус нут
в
тра ве
пугливые
дри ады.
И
в
этом
средоточье,
в
тишине
Невиданными,
дивным и
цветами,
Гирляндами
и
светлыми
звездами,
Всем,
что
едва
ли
виделось
во
сне
Фантазии
—
ша льно му
садоводу,
Я
храм
укр ашу;
и
те бе
в
угоду
Всех
радостей
оставлю
там
ключи,
Что б
никогда
ты
не
глядела
хмуро,
—
И
яр кий
факел,
и
окно
в
ночи,
Рас кры тое
для
мальчика
Амура!
Апрель
1819


28
ОДА
ГРЕЧЕСКОЙ
ВАЗ Е
I
О
стро га я
невеста
тишины,
Ди тя
в
безвестье
канувших
времен,
Молчун ь я,
на
которой
старины
Красноречивый
сл ед
запечатлен!
О
чем
по
кругу
ты
ведешь
рассказ?
То
смертных
с илу эты
иль
богов?
Те мпе йс кий
дол
или
Аркадский
луг?
Откуда
этот
яростный
экстаз?
Что
за
по го ня,
девственный
испуг?
Флей т
и
тимпанов
отдаленный
зов ?
II
Пускай
напевы
слы шн ые
нежны ,
Н еслышн ые,
они
еще
не жне й;
Так
не
смолкайте,
фле йт ы!
вы
вольны
Владеть
душой
послушливой
моей.
И
песню
—
ни
прервать,
ни
приглушить;
Под
сводом
охраняющей
листвы
Ты,
юн о сть,
будешь
вечн о
молода;
Любовник
с м елый!
никогда,
увы,
Ж елан ия
те бе
не
утолить,
До
iy6 не дотянуться никогда!


29
1П
О
вечно
свежих
ли стье в
переплет,
Весны
н епр еходя щей
торжество!
Счастливый
музыкант
не
устает,
Не
старятся
мелодии
его.
Трикрат,
три кр ат
счастливая
любовь!
Не
задохнуться
ей
и
не
уп а сть,
Едва
оттре пе тав ш ей
на
лету!
Низка
пред
ней
живая
наша
с трас ть,
Что
оставляет
воспаленной
к ровь,
Жар
в
голове
и
в
сер дце
пустоту.
IV
Кто
этот
жрец,
чей
величавый
вид
Внуш ае т
всем
благоговейный
страх ?
К
какому
алтарю
толпа
спешит,
В едя
телицу
в
лентах
и
цветах?
Зачем
с
ут ра
благочестивый
люд
Покинул
этот
мирный
городок,
—
Уже
не
сможет
камень
рассказать.
Пустынных
улиц
там
покой
г лубок ,
В ека
прошли,
век а
еще
пройдут,
Но
никому
не
во роти тьс я
вспять.
V
Высо кий
мир!
Выс ок ая
печаль!
Наве к
смиренный
м рамо ром
порыв!
Холодная,
как
вечность,
пастораль!
Ко гда
и
мы,
дар
жизни
расточив,


30
Уйдем,
и
нашу
скорбь
и
маету
Иная
сменит
скорбь
и
маета,
Тог да,
смыкая
со
звеном
звено,
Им,
будущим,
ск ажи
н ачи ст оту:
«В прекрасном
—
п ра вда,
в
правде
—
к рас ота,
Вот
вс е,
что
знать
вам
на
земле
дано».
Май
1819
ОДА
СОЛОВ ЬЮ
I
И
в
сердце
—
боль ,
и
в
голове
—
туман,
О це пене нье
чувств
или
испуг,
Как
будт о
сонный
выпил
я
дурман
И
в
волнах
Л еты
зах лебн улся
вдруг.
Но
не т,
не
зависть
низкая
во
мне
—
Я
с лиш ком
счастлив
счастием
твоим,
Вечерних
рощ
таинственный
Орфей!
В
певучей
глубине
Ветвей
спл ет енны х
и
густых
теней
Ты
слави шь
л ето
горлом
золотым!


31
II
Глоток
в ина
—
и
улечу
с
тобой!
Прохладного
в ина,
в
ко торо м
вкус
Веселья,
солнца,
зел ени
живой
—
И
п ылкост ь
юны х
Провансальских
му з!
О
к убок
в
ожерелье
пу зыр ь ков,
Мерцающий,
как
южный
небосвод!
О
Иппокрены
огненной
струя,
Что
обжигает
ро т!
О дин
глоток
—
и
мир
ос тав лю
я,
Исчезну
в
темноте
между
ст волов.
III
Исчезну,
растворюсь
в
лесн ой
глуши
И
позабуду
в
благодатной
мг ле
Усталость,
ск ор бь,
напрасный
жар
душ и
—
Все,
что
то мит
жи ву щих
на
з емле,
Где
пожинает
смерть
по сев
людской
И
да же
юн ым
не
дает
п оща ды,
Где
думать
значит
взоры
отравлять
Свинцовою
тоской,
Где
кра с оте
—
всего
л ишь
миг
сиять,
Любви,
роди в шис ь,
гибнуть
без
от рад ы.
ГУ
Прочь,
п рочь
от сюд а!
Я
умчусь
с
тобой
—
Не
кол ес нице й
Вакховой
влеком
—
Но
на
крылах
Поэзии
самой,
С
рассудочностью
жалкой
незнаком!


32
Уже
мы
вме ст е,
рядом!
Но чь
нежна,
По кор но
все
владычице
Луне,
И
звезд
лучистые
глаза
с ветл ы,
И
веет
вышина
Прохладным
блеском,
тающим
на
дне
Тро пин ок
мш и стых
и
зеленой
мглы.
V
Не
вижу
я,
какие
льнут
цве ты
К
мои м
ногам
и
по
лицу
скользят,
Но
среди
волн
душистой
темноты
Угадываю
каждый
аромат
—
Боярышника,
яблони
лесной,
Шуршащих
папоротников,
орля к а,
Фиалок,
отдохнувших
от
жа ры,
—
И
медлящей
пока
Инфанты
ма йско й,
ро зы
молодой,
Жужжащей
кельи
летней
мошкары.
VI
Вот
здесь
впотьмах
о
смерти
я
м ечт ал,
С
н ей,
бе з мя тежной,
я
хотел
уснуть,
И
звал,
и
нежные
слова
ш епт ал,
Ночным
оз ноб ом
наполняя
грудь.
Уж ели
не
б ла женст во
—
умереть,
Без
муки
ускользнуть
из
бытия,
Пока
над
миром
льется
голос
тв ой...
Ты
будешь
так
же
п еть
Сво й
рекв ием
торжественный,
а
я
—
Я
ста ну
глиною
глухонемой.


33
VII
Мне
—
сме рть,
т ебе
—
бессмертье
суж ден о!
Не
поглотили
алчные
века
Твой
чистый
голос,
что
звучал
равно
Для
императора
и
бедняка.
Быть
может,
та
же
песн я
в
стари н у
Мирить
умела
Руфь
с
ее
то ско й,
Привязывая
к
чуждому
жни вью ;
Будила
тишину
Волшебных
о кон,
над
скалой
морской,
В
забытом,
очарованном
кра ю.
VIII
Заб ыт ом!.. Словно стон колоколов,
Тот
зв ук
зовет
ме ня
в
обрат н ый
путь.
Прощай!
Фантазия,
в
к онце
кон цов,
Навечно
нас
не
м ожет
обма н уть.
Про щай,
пр о щай!
Печальный
т вой
напев
Уходи т
за
поля...
через
лист ву
Опушек
дальних...
вот
и
скр ылс я
он,
Х олмы
перелетев...
Мечт ал
я?
—
или
грезил
наяву?
Проснулся?
—
или
это
снова
сон?
Май
1819


34
ОДА
МЕЛАНХОЛИИ
П ост ой,
к
летейским
водам
не
ходи,
От
белладонны
отведи
ладонь,
Гадюк,
ус ну вших
в
чащ е,
не
буди
И
П р озе рпины
горьких
т рав
не
тронь.
Не
на до
че ток
тисовых,
ни
той
Ночной
П сихеи , «мертвой головы»,
Чт обы
печали
совершить
обряд,
Ни
пугала
пуш исто го
с овы,
—
Они
затопят
разум
темнотой
И
сердца
боль
живу ю
усыпят.
Но
если
Меланхолии
порыв
Вд руг
налетит,
как
Буря
с
высо т ы,
Холмы
ап рельс ки м
саваном
укрыв,
Клоня
к
зе мле
намокшие
цветы,
—
Пусть
п ышный
шар
пиона
на поит
Печаль
твою,
—
иль
неба
бирюза,
Или
на
волнах
—
радуги
узор;
А
если
Госпожа
тв оя
вспыл ит,
Сожми
ей
руку,
за гл яни
в
глаза,
Не
отрываясь,
вы пей
дивный
взор.
В
нем
—
Красоты
недолговечный
вз лет,
И
беглой
Радости
прощальный
взмах,
И
жалящих
Усла д
блаженный
мед,>—
В
яд
обращающийся
на
устах.
О,
даже
в
Храме
Наслажденья
скрыт
Всевластной
Мел анх ол ии
алтарь,
И
всяк,
чье
нёбо
жажде т
редких
нег,
Поймет,
вкусив,
что
эта
гроздь
гор чит ,
Что
Счас ть е
—
ненадежный
государь,
И
душ у
Скорби
п ередаст
навек.
{Май} 1819


35
ОДА
П РАЗ ДНОСТ И
Они
не
трудятся,
не
пря д ут.
I
Однажды
утром
предо
мн ой
прошли
Три
тени,
низко
головы
склоня,
В
сандалиях
и
ризах
до
земли;
Ско льз ну в,
они
покинули
меня,
Как
буд то
ваз ы
пл а вный
поворот
У вел
изображение
от
глаз;
И
вновь,
пока
их
вспомнить
я
х отел,
Возникли,
за верш ая
обо ро т;
Но
смут н ы,
бледны
силуэты
ваз
Т ому,
кто
Фид ия
тв орен ья
зрел.


36
II
О
Тени,
я
старался
угадать:
Кто
вас
та кою
тайною
обле к?
Не
со вес тно
ль
—
все
вр емя
ускользать,
Разгадки
не
ос тави в
мне
в
залог?
Блаж енн ой
летней
ле ни
облака
Шли
на до
мной;
я
таял,
словно
вос к,
В
безвольной
растворяясь
теп ло те;
Печаль
—
без
я да,
радость
—
без
в енка
Остались;
для
чего
дразнить
мой
моз г,
Стремящийся
к
одной
лиш ь
пустоте?
III
Они
возн ик ли
вновь
—
и,
ли шь
на
миг
Яви в
мне
лиц а,
скрылись.
День
оглох.
Вдо гонк у
им
я
прянул,
как
тростник,
Взмолясь
о
крыльях
—
я
узн ал
все х
трех.
Вожатой
шла
пр екра сна я
Любовь;
В след
—
Честолюбье,
жадное
похвал,
Измучено
бессон н иц ей
н очной ;
А
тре ть ей
—
Дева,
для
ко го
всю
кров ь
Я
отдал
бы,
к ого
и
кл ял
и
зв ал,
—
Поэзия,
мой
демон
роковой.
IV
Они
исчезли
—
я
хотел
лет еть !
Вздор!
За
лю бовью ?
где
ж
ее
иска т ь?
За
Честолюбьем
жалким?
—
в
эту
сеть
Другим
предоставляю
попадать;


37
Нет
—
за
Поэзией!
Хоть
в
ней
отрад
Мне
не
нашлось
—
таких,
как
сонный
час
Полудня
иль
вечерней
лени
ме д;
Зат о
не
зна л
я
с
ней
пустых
досад,
Не
замечал
ни
сме ны
лу нных
фа з,
Ни
пошлости
назойливых
забот!
V
Они
возникли
вновь...
к
чему?
Увы!
Мой
сон
окутан
был
туманом
гре з,
Во сторг ом
птичьим,
шелестом
тра вы,
Игрой
лучей,
благоуханьем
роз.
Таи ло
утро
влагу
меж
ресниц;
Все
замерло,
предчувствуя
грозу;
Раск р ытый
с
треском
ставень
пр и давил
Зе леную
кур чав ую
лозу...
О
Тени!
Я
не
пал
п ред
ва ми
ниц
И
по кая нных
сл ез
не
уро ни л.
VI
Прощайте,
Призраки!
Мне
недосуг
С
подушкой
трав
за тыл ок
разлучить;
Я
не
ж елаю
ест ь
из
ваших
рук,
Ягненком
в
балаганном
действе
быть!
Сокройтесь
с
глаз
моих,
чт обы
опять
Вернуться
масками
на
ва зу
снов;
Прощайте!
—
для
ночей
мо их
и
дней
Ви дений
бледных
мне
не
зан и мать;
Прочь,
Духи,
прочь
из
памяти
моей
—
В
край
миражей,
в
об ите ль
облаков!
(Июнь) 1819


38
ОДА
К
ОСЕНИ
Пора
плодоношенья
.и дождей!
Ты
вместе
с
солнцем
огибаешь
мы зу,
Советуясь,
во
ск ольк о
штук
гроздей
Одеть
лоз у,
обвившую
карнизы;
Как
яблоками
отягченный
ст вол
У
входа
к
дом у
опереть
на
колья,
И
вспучи ть
тыкву,
и
напыжить
шейки
Лесных
орехов,
и
как
можно
доле
Ра с тить
последние
цветы
для
пчел,
Чтоб
думали,
что
час
их
не
п рошел
И
л ом ится
в
их
кл ей кие
яч ейки.
Кто
не
в идал
тебя
в
во ро тах
риг?
Забравшись
на
задворки
э коном ий,
На
сквозняке,
раскинув
воротник,
Ты,
сидя,
отдыхаешь
на
соломе;
Или ,
лицом
упавш и
наперед
И
бросив
серп
средь
ма ков
недожатых,
На
полосе
х рап ишь,
подобно
жнице;
Иль
со
снопом
одоньев
от
богатых,
Подняв
охапку,
п ерех о дишь
брод;
Или
тисков
п одв ерт ывае шь
гнет
И
смотришь,
как
из
яблок
с идр
сочится.
Где
пес ни
д ней
весенних,
где
они?
Не
вспоминай,
тво и
ничуть
не
хуже,
Ког да
зарею
облака
в
тен и
И
пламенеет
жнивий
полукружье,


39
Звеня,
роятся
мошк и
у
прудов,
Вытягиваясь
в
воздухе
бе ссонн ом
То
веретенами,
то
вереницей;
Как
вдруг
з аблеют
овцы
по
загонам;
Засвиристит
кузнечик;
из
садов
Ударит
к руп ной
трелью
ре пол ов;
И
ласточка
с
чириканьем
промчится.
19 (?) сентября 1819
Де нь
отошел
и
все
с
собой
у нес:
Влюбленность,
нежность,
г убы,
руки,
в зоры,
Тепл о
дыханья,
темн ый
плен
волос,
Смех,
шепот,
игры,
ласки,
шутки,
споры.
Поблекло
все
—
так
вянут
вмиг
цветы.
От
гла з
ушло
и
ск рыл ось
совершенство,
Из
рук
ушло
виденье
Красоты,
Ушел
восторг,
без уми е,
блаженство.
Исчезло
все
—
и
мглою
мир
объя т,
И
день
святой
см енил а
ночь
святая,
Разлив
лю бви
пьянящий
а ром ат,
Для
сладострастья
полог
т ьмы
сплетая.
Весь
часослов
любви
прочел
я
днем
И
вно вь
мол юсь
—
вой ди
же,
Со н,
в
мой
д ом!
10 октября 1819


40
»♦♦
О,
если
б
вечным
быть,
как
ты,
Звезда!
Но
не
сия ть
в
величье
одиноком,
Над
без д ной
ночи
бодрствуя
всегда,
На
Землю
глядя
рав но душн ым
оком,
—
Вер шат
ли
воды
св ой
святой
обряд,
Брегам
люд с ким
даруя
очищенье,
Иль
надевают
зим ний
св ой
на ряд
Гора
и
дол
в
земн ом
круговращенье,
—
Нет,
не изме нны м,
вечным
быть
хочу,
Что бы
ловить
любимых
губ
дыханье,
Щекой
прижаться
к
милому
плечу,
Прекрасной
г руди
видеть
к олыхан ье
И,
в
тишине,
за быв
покой
для
не г,
Жи ть
без
конца
—
или
уснуть
на век.
{1819}


СТИХОТВОРЕНИЯ
и
поэмы
(1814-1820)


43
ПОДРАЖАНИЕ
СПЕНСЕРУ
Покинул
де нь
восточный
св ой
дворец
И
ввысь
шагнул
и,
ста в
на
холм
зеленый,
Надел
на
гребень
огненный
венец.
Засеребрись,
ручей,
еще
студеный,
По
мхам
скользит
ложбинкой
по тае нной
И
все
ру чьи
зовет
с
собой
туда,
Где
о зеро
сверкает
гладью
сонной,
И
отр аж ает
хижины
вод а,
И
лес,
и
небосвод,
безоблачный
всегда.
И
зимородок
ярким
опереньем
Соперничает
с
рыбой,
в
глубине
На
миг
мелькнувшей
радужным
виденьем,
Сверкнувшей
ало й
молнией
на
дне.
А
белый
лебедь,
н ежась
на
волн е,
Колеблет
ар ку
снежно-белой
шеи
Иль
замирает
в
чутком
полусне.
Л ишь
глаз
агаты
ис крятс я,
чернея,
И
сладострастная
к
нему
нисходит
фея .
Как
описать
чудесный
остров
тот
На
гл ади
зыбкой
светлого
сапфира?
С
Дидоны
сп ал
бы
здесь
душев ны й
гнет,
Ушла
бы
скорбь
от
горестного
Лира.


44
Изведавшая
все
широты
мира,
Таких
пр озр а чных
серебристых
вод
Не
зна ет
р ом антич ес кая
лира,
—
Такой
ст ра ны,
где
вечно
с иний
св од
Сквозь
д ымку
легкую
смеется
и
зовет.
И
роскошь
дня
объе млет
всю
приро ду
—
Доли ну,
холм,
лис ты
прибрежных
лоз .
Он
зак люч ил
в
объятья
землю,
воду,
Он
обр ыв ает
ку ст
весенних
роз,
Как
бы
сбирая
дань
пурпурных
слез ,
Цветов
перебирает
он
узоры
И
горд,
как
будт о
яхонты
прине с,
Способные
за тми ть,
ча руя
взоры,
Все
почки,
все
цвет ы
на
ди адем е
Флоры.
К
МИР У
Мир!
Отгони
раз дор
от
на ших
нив,
Не
дай
войне
опять
в
наш
дом
вс ели ть ся!
Тройное
к оро лев ство
осенив,
Ве рни
улыбку
на
жив ые
лиц а.
Я
рад
тебе!
Я
рад
соединиться
С
това рищ ами
—
с
теми,
кто
вдали.


45
Не
порть
нам
рад ост ь!
Дай
над ежд е
сбыться,
И
нимфе
гор
сочувственно
внемли.
Как
нам
—
покой,
Европе
ниспошли
Св обод у!
Пусть
увидят
ко р оли,
Что
стали
п р ошлым
цепи
тирании,
Что
В оль н остью
ты
с тал
для
всей
земли,
И
ест ь
Закон
—
и
он
согнет
их
выи.
Так ,
ужас
прекратив,
ты
счастье
да шь
впер вы е.
1814
Что
за
диковинная
красота!
Отныне
я
из гон яю
из
воображения
все х
же нщин .
Тере нций
Наполни
чашу
до
кр аев
—
Я
ду шу
потопить
готов,
И
колдовского
зелья
вл ей
—
Забыть
о
женщинах
ск оре й!
Не
надо
мне
благой
стру и,
Дарующей
мечты
любви:
Из
Ле ты
жажду
я
глот ка ,
Чтоб
унялась
любви
тоска.
Хочу
скорей
забыть
о
той,


46
Что
ослепила
красотой.
Пусть
милый
образ
навсегда
Во
тьме
исчез н ет
без
следа!
Увы!
Вез де
со
мн ой
она
—
Ст рой на,
прекрасна
и
нежна,
Везде
со
мн ой
лучи ст ый
взгл яд
—
Оби те ль
в сех
земны х
отр ад.
Но
сч ас тье
мне
не
суждено:
Вокруг
у ныло
и
темно,
И
по
классическим
строфам
Невмоготу
ско ль зить
глазам.
Услышь
она
сердечный
стук,
Избавь
улыбкою
от
мук
—
Блаженство
я
бы
испыт ал,
Я
«радость грусти»
бы
познал.
Тосканец
в
северной
с тране
Об
Арн о
по мнит
и
во
сне:
Вот
так
и
ты
со
мной
живи,
Сияя
светочем
любви!
Весна
1814


47
БАЙРОНУ
Как
сладост ен
напев
печальный
твой!
Уча ст ьем
не жным
сердц е
наполняя,
То
Жалость,
к
лютне
голову
склоняя,
Коснулась
с трун
дрож ащею
рук ой,
И,
подхватив
неотзвеневший
стр ой,
Отозвалась
га рм ония
иная
—
Твоя,
чей
блеск
сия ет,
разгоняя
Мрак
гор ес ти
слепящей
красотой.
Так
облако,
затмившее
луну,
По
кр аю
озаряется
св ечен ьем;
Так
прячет
черн ый
мрамор
белизну
Прожилок
с
их
причудливым
сплетеньем.
Пой
песню,
лебедь
—
пой
всегда
одну,
Пленяющую
скорбным
утешеньем.
Декабрь
1814
♦**
Как
голубь
из
редеющего
мрака
Взмывает
ввысь,
приветствуя
восход,
Стремя
к
заре
восторженный
полет,
Так
взмыл
т вой
дух
над
с ир отли вой
рако й
—
К
ми рам
любви
пр евыше
зодиака,
Где
сла ву
и
сия ющ ий
почет
Со нм
ангелов
на
праведников
льет


48
По
мил ос ти
Б ожест венн ог о
Знака.
Там
в
единении
с
бессмертным
хором
Восторженной
хвалой
ты
чт ишь
Творца
—
Иль
к
зв ез дам
устремляешься
до з ором
По
сл ову
Всемогущего
Отца.
У дел
т вой
ви дя
просветленным
взором,
Зач ем
нам
скорбью
ом рач ать
сердца?
Д екабрь
1814
ЧАТТЕРТО Н У
О
Чаттертон!
Удел
печален
твой:
Сын
горести,
несчастьями
вскормленный,
Как
скоро
вз ор
твой,
гением
зажженный,
Заст лала
смерть
суровой
пеленой;
Как
скоро
голос,
пл ам енно
живой,
Умолк,
в
прощальной
п есне
растворенный:
См ени ла
ночь
рассвет,
едва
рожденный,
Ув ял
цв ето к,
застигнутый
зимой.
Но
нет!
Отныне
от
з емн ого
плен а
Тревог
и
тягот
ты
осв обож де н;
Причастный
звездам,
гимн
твой
вдохновенно
С
гармонией
н ебес
соединен;
Оплаканный,
ты
па мя тью
священной
От
низко г о
го не нья
огражден.
1815


49
НА
ОСВОБОЖДЕНИЕ
ЛИ
ХАНТ А
ИЗ
ТЮРЬМЫ
За
сло во
пр авды,
для
властей
нелестной,
Был
ч ест ный
Хант
п оса жен
под
замок.
Что
из
тог о?
—
раз
он
душою
мог
Парить,
как
жаворонок
поднебесный.
Знай,
баловень
судь бы:
т вой
к люч
ж елезн ый
Поэта
взаперти
не
устерег;
Не т,
пут ь
его
был
в олен
и
высо к,
Завиден
ж ребий
узника
чудесный.
В
сад
Спенсера
летал
он;
с
высоты
Очами
Мильтона
глядел,
крылатый,
На
сонмы
звезд;
и
собственной
мечты
Творил
страну;
он,
славою
бог атый ,
Все
буд ет
жи ть,
—
когда
истлеешь
ты
Со
всей
своею
шайкою
проклятой.
2 февраля 1815
К
НАД ЕЖ ДЕ
Ко гда
пред
одиноким
очагом
Мне
сердце
омрачает
размышл енье ,
«Глаза души»
не
грез ят
ди вным
сном
И
жизни
пустошь
не
сулит
цветенья,
—
Над ежда!
Сладостный
бальзам
про ле й,
Лучащимся
крылом
меня
овей!


50
Ког да
блуж д аю
в
чащ е,
где
лу на
Не
ль ет
сквозь
мг лу
ветвей
отра дны й
свет,
И
Горесть,
Вдохновению
стра шн а,
Пугает
Радость,
хмурясь
ей
вослед,
—
С
лу чом
луны
м рак
л еса
освети
И
Радость
от
Унынья
защ ит и!
Отчаянием
—
отпрыском
своим
—
Грозит
ли
сердцу
Разочарованье,
Повиснув
черной
тучею
над
ним
И
же ртву
обрекая
на
закланье,
—
Явись,
Над ежд а
светлая,
и
прочь
Го ни
его ,
как
утро
гонит
но чь!
К огда
со
страхом
жду
я
от
судьбы
О
т ех,
кто
дорог,
горестных
ве сте й,
К
теб е
я
во зно шу
с вои
мольбы:
Зловещий
призра к
блеском
гла з
рас сей
—
Сиянием
небесным
осени,
Своим
крылом
спасительным
взмахни!
Не
даст
благословенья
от чий
дом ,
Иль
в
сер дце
д евы
не
на йду
ответа,
—
Дай
в еру,
что
в
безмолвии
ночном
Во тще
не
растворится
вздох
сонета.
Н адеж да!
С ладо стн ый
бальзам
прол е й,
Лучащимся
крылом
меня
овей!
Да
не
увижу,
как
в
да ли
времен
Померкнет
честь
отчизны
дорогой;
Да
озарит
свобода
Альбион
—
Не
отсвет
слабый,
не
фантом
пустой!
Вз ор
о слепляя
неземным
че лом,
Спасительным
ук рой
меня
кр ыл ом!


51
Пусть
В ольн ост ь,
зажигавшая
сер дца ,
Великая
в
неброском
облаченье,
Пр ед
недостойным
пу рпу ром
дворца
Главою
не
по никне т
в
униженье.
Н аде жда
ясная,
покинь
эфир
И
светом
радужным
наполни
мир!
Как
та
звезда,
что
над
с копл е ньем
туч
Воз н оситс я
с
победным
торжеством,
На
лик
небес
пролив
слепящий
луч,
Так
ты,
Н аде жда,
в
су мр аке
ночном
На
сердц е
радостный
бальзам
пролей,
Лучащимся
крылом
меня
овей!
Ф евра ль
1815
С ТРОК И,
НАПИСАННЫЕ
29 МАЯ,
В
ГОДОВЩИНУ
Р ЕСТАВР АЦИ И
КАР ЛА
II,
ПОД
ЗВ ОН
КОЛОКОЛ ОВ
Британцы,
неужели,
успокоим
Мы
совесть
этим
к олоколь н ым
боем?
Мне
слух
терзает
он.


52
Для
патриотов
он
всего
постыдней:
То
звон
по
Вей ну,
Расселу
и
Сидни,
То
похоронный
зв он.
Май
1815
К
НЕКИМ
М ОЛОДЫ М
ЛЕДИ
Пусть
я
не
сопутствую
вам
и
не
знаю
Диковинных
тро п,
куда
сл ед
ваш
проник,
Не
сл ышу,
как
речи
звучат,
восславляя
Им
дружески
внемлющий
Цинтии
ли к.
Но
сердц ем
отзывчивым
с
ва ми
бр ожу
я
Над
кр у чей,
низвергшей
х рус тальн ый
поток,
Смотрю,
как
он
хлещет,
как
буйствуют
стр уи,
Как
свеж
под
их
брызгами
дикий
цветок.
Что
ж
медлить
в
пути,
не
пройдя
половины?
Что
ст алос ь?
Вам
снятся
блаженные
сны?
О
не т,
—
вы
ус лышал и
плач
соловьиный,
Взывающий
к
сильфам
при
блеске
луны.
А
утром,
едва
лишь
цветы
оросились,
Вам
в змо рье
предстало,
к
прогулке
ма ня,
И
словно
я
вижу,
как
вы
наклонились
И
бе режно
подняли
дар
для
меня.
Когда
б
херувим
на
серебряных
крыльях
Ка мею
п рине с,
укра шав шую
рай ,
И
сквозь
его
см ех
—
торжества
и
всесилья
—
Мне
весть
подала
сладкогласная
Та й,
—
Не
дал
бы
тот
миг
мне
полнее
блаженства,
О
милые
нимфы,
чем
ваш
талисман,
—


53
Из
рак овин
донных
с амо
совершенство
К
прекрасным
ногам
положил
океан.
Воистину
светел
восторг
обладанья
(Счастливец,
к
к ому
снизойти
он
готов!)—
Не
быть
обойденным
толикой
вниманья
Высоких,
из ящ ных
и
чистых
умо в.
Лето
1815
НА
ПО ЛУЧЕН ИЕ
Д ИКО ВИННОЙ
МОРСКОЙ
РАКОВИНЫ
И
РУКОПИСИ
СТИХОВ
ОТ
ВЫШЕУПОМЯНУТЫХ
ЛЕДИ
Не
т вой
ли
алмаз
из
Голконды
слывет
Блестящим,
как
льдинка
с
высокой
вершины,
Как
п ерья
колибри,
когда
он
вспорхнет
В
лучах,
преломленных
сквозь
брыз ги
стремнины?
Не
т вой
ли
тот
кубок,
отлитый
на
славу,
Тот
кубок
для
темных,
искрящихся
вин,


54
Где ,
в
золоте
явлен,
Армиду
лукав у
Лобзает
Ринал ьд о,
гроза
сарацин?
Не
тво й
ли
горячий
скакун
густогривый?
Не
т вой
ли
тот
м еч,
что
врагов
не
щадит?
Не
т вой
ли
тот
рог,
чьи
так
мощны
пр из ывы?
Тебе
ль
Бритомартис
вручила
сво й
щ ит?
Фиалки
и
розы
на
шарфе
твоем
Кто
вышил
по
шелку,
о
юный
воитель?
Склонялась
ли
дам а
твоя
над
шитьем?
К уда
ты
с пеш ишь?
Не
в
ее
ли
о би тель?
О
доблестный
рыцарь,
светла
т воя
младость,
Ты
взыс кан
Фортуной
и
слав ой
по кр ыт.
Послушай
же
песн ю
про
светлую
радость,
Что
властью
поэзии
счастье
дарит.
Вот
свиток,
где
списана
почерком
тонким
Лучистая
песня
про
це пь
и
венок .
Дано
э тим
строк ам
—
и
свет лым
и
звонким
—
Мой
дух
исце ля ть
от
недуга
тревог.
Сей
ку пол
изва ян
в
об ите ли
ф ей,
И
здесь
предавался
тоске
и
смятенью,
Покинут
Титанией
милой
своей,
Король
Оберон
под
причудливой
сенью.
И
лютни
его
безыскусный
нап ев
В
н очи
сол овье в
з ача ровыв ал
хоры,
И
ду хи
внимали
ему,
онемев,
И
слезы
блестели
в
очах
у
Авроры.


55
Н авек
сохранит
этот
маленький
свод
Щемящих
и
нежных
мелодий
томленье.
В
нем
л ютня
вздыхает
и
тихо
поет,
Бессмертно
вов ек
заунывное
пенье.
И
ес ли
я
сч ас тья
и
нег и
алкаю,
То,
сладостным
запахом
роз
упоен,
Я
п есню
про
це пь
и
венок
повторяю,
И
сходит
на
душу
пленительный
сон.
Проща й ,
хр аб рый
Эрик!
Светла
тв оя
младость,
Ты
взыскан
Фортуной
и
славой
покрыт.
Мне
то же
ниспослана
светлая
р адос ть:
Мне
чудо
поэзии
счастье
дарит.
Лет о
1815
♦»♦
О
ж енщ ина!
когда
т ебя
пустой,
Капризной,
лживой
случай
мне
являет
—
Без
доброты,
что
взоры
потупляет,
Раскаиваясь
с
кротостью
святой


56
В
страданьях,
причиненных
красотой,
В
тех
ранах,
что
сама
же
исцеляет,
—
То
и
тогда
в
восторге
замирает
Мой
дух,
пленен
и
восхищен
тобой.
Но
если
взором
н ежным ,
благосклонным
В стреч ае шь
ты,
—
ка ким
огнем
палим!
—
О,
Небеса!
—
пойти
на
бой
с
драконом
—
Стать
Калидором
хра бры м
—
иль
самим
Георгием
—
Леандром
непреклонным
—
Чтоб
только
быть
возлюбленным
твоим!
Глаза
темно-фиалкового
цвет а,
И
руки
в
ямочках,
и
белизна
Гру ди,
и
шелк овых
волос
волна,
—
Кто
скажет
мне,
как
созерцать
все
это
И
не
ослепнуть
от
такого
света?
Краса
всегда
повелевать
вольна,
—
Пусть
да же
скромностью
обделена
И
добр одет елями
не
одета.
Но
все
же
быстролетна
эта
стр а сть:
Я
пообе дал
—
и
свободен
сн ова;
Но
если
прелести
лица
совпасть
Слу чи тся
с
прелестью
ума
жив ого ,
—
Мой
сл ух
распахнут,
как
акулья
пасть,
Чтоб
милых
уст
не
у пус тить
ни
слова.
Ах,
что
за
чуд о
это
существо!
Кто ,
на
него
взирая,
не
добреет?
Она
—
ягненочек,
который
блеет,
Прося
мужской
защ иты .
Божество
Да
покарает
немощью
того,
Кто
погубить
неопытность
посмеет,
Кто
в
низости
своей
не
п ожал еет


57
Сердечка
нежного.
Трудней
всего
Не
думать
и
не
тосковать
о
милой;
Цветок
ли
попадется
мне
такой,
Как ой
о на,
смущаясь,
теребила,
Иль
снова
засвистит
певец
лесной,
—
И
счас ть я
миг
воскреснет
с
п р ежней
силой,
И
мир
дрожит
за
в ла жной
пеленой.
{1815)
К
ОДИНОЧЕСТВУ
О,
ес ли
осужден
я
ж ить
с
тобой,
То
не
средь
этих
пасмурных
строений!
Пускай
Природы
благодатный
ге ний
О веет
нас
над
вольной
крутизной!
И
в
лес
уйдем;
и
вот
над
г ол овой
З елены х
ар ок
шевельнутся
тен и,
Р учей
блеснет
в
кустах,
прыжок
оленя
Спугнет
шмеля
с
качели
травяной.
Да,
это
—
благ о;
но
ловить
в
тиши
Речь
сладкую,
где
от зву ки
душ и
Мечтательной
и
дум
невероломных,
—
Все го
блаженней;
в ыше
нет
отр ад,
Когда
к
тво им
убеж ищ ам
укр ом ным
Два
сход ны х
сердца
вместе
улетят.
{Октябрь) 1815


58
ДЖОР ДЖУ
ФЕЛТОНУ
МЭТЬЮ
П оэзия
дарует
наслажденье:
Вдв о йне
прекрасней
братство
в
песнопенье.
О
Мэтью!
Кто
бы
указать
сумел
Судьбу
отрадней,
радостней
удел,
Чем
то т,
что
выпал
бардам
сто ль
изв ес тн ым?
Они
своим
могуществом
совместным
Венком
почтили
Мельпомены
храм:
И
ль ет
на
сердце
п ылкое
бальзам
М ысль
о
таком
со друже ст ве
свободном,
Возвышенном,
прекрасном,
благородном.
При стра стн ый
друг!
Напрасно
за
тобой
Стремлюсь
в
к рая
поэзии
благой,
Напрасно
вторить
я
б
хотел
певучим,
Несу щ имся
над
гладью
вод
созвучьям
В
Ве не ции,
когда
закат
блестит
И
гондольер
в
его
лучах
скользит.


59
У вы!
Иных
за бот
суровый
ряд
Мен я
зов ет
забыть
лидийский
ла д,
Дер жа
мои
стремления
в
оковах,
И
часто
я
ст рашу сь:
уви жу
ль
снова
На
горизонте
Феб а
первый
луч
И
лик
Авроры
розовой
меж
туч ,
У слышу
ль
плеск
в
ручье
н аяды
юной
И
эльфа
легкий
шорох
ночь ю
лунной?
Подсмотрим
ли
оп ять
с
тобой
вд вое м,
Как
сыплется
с
травы
роса
д ожд ем,
Когда
под
у тро
с
празднеств
тайных
фея
Сп еши т,
нез ри ма
см ертн ым,
по
аллее,
Где
ярк ая
пол ноч ная
луна
Воз ду шной
свитою
окр уже на?
Но
если
б.
мог
я
с
Музой
боязливой
Заб ыть
мгновений
бег
нетерпеливый
—
Во
мраке
ули ц,
ср едь
тревог
и
зла
Дарить
в ос торг
она
б
не
снизошла.
Мне
явит
дева
вз ор
св ой
бла го ск лонн ый
Там,
только
там
—
в
ти ши
уе д иненн ой,
Где ,
полон
ро м античе с ких
пр ичу д,
Поэт
с ебе
отыскивал
пр иют;
Где
се нь
дубов
—
друидов
хр ам
забвенный
—
Хранит
цветов
весенних
блеск
мгновенный,
Где
над
потоком
клонят
купы
ив
Ветвей
свои х
сребристый
перелив,
Где
кассии
поникшие
бутоны
С
побегами
сплелись
в
глуши
зеленой,
Где
из
заглохшей
ча щи
соловьи
Разносят
трели
зв о нкие
свои;
Где
меж
подпор
святилища
лесного,
Под
тенью
густолиственного
крова
Таящимся
фиалкам
нет
числа,
Где
с
наперстянкой
бор ется
пчела.


60
Угрюмая
руи на
там
извечно
Напоминает:
радость
быстротечна.
Но
тщетно
все!
О
Мэтью,
помоги
Услы ша ть
Музы
легкие
шаг и,
П роникну тьс я
высок им
вдохновеньем:
Вдвоем
мы
предадимся
размышленьям
—
Как
Чаттертона
в
запредельный
мир
Пр изва л,
ув ен чан
лаврами,
Ше ксп ир;
Как
м удре цы
к
бессмертной
славе
вящей
Оставили
в
столетьях
сл ед
слепящий.
Нам
стойкость
Мильтона
внушит
почтенье;
Мы
вспомним
тех ,
кто
претерпел
го ненья ,
Жестокость
равнодушья,
боль
презренья
—
И
муки
превозмог,
стремясь
упорно
На
крыльях
гения .
Затем,
бесспор н о,
С
тобой
мы
всем
по
пр аву
воздадим,
Кто
за
сво бо ду
пал,
непримирим:
Швейцарец
Телль,
наш
Альфред
благородный
И
тот,
чье
имя
в
памяти
народной
—
Бесстрашный
Уоллес:
вместе
с
Бернсом
он
Оплакан
буд ет
н ами
и
почтен.
Без
этих,
Фелтон,
воодушевлений
Не
приме т
Муза
от
меня
молений;
К
тебе
она
всегда
благоволит
—
И
сумерки
с иян ьем
озарит.
Ве дь
ты
ког да -то
был
цветком
на
л оне
Прозрачного
источника
на
скл оне ,
Откуда
льются
струи
песен:
раз
Диана
юна я
в
рас св етн ый
час
Там
появилась
и,
рук ой
богини
Тебя
сор вав,
по
голубой
пучине
Навстречу
Фебу
отпустила
в
д ар,
И
Аполлон
го рящею
как
жар
Облек
теб я
златою
чеш уе ю.


61
Ты
у молча л
—
чему
дивлюсь,
не
скрою,
—
Что
стал
ты
гордым
л ебед ем
потом,
И
отразил
кристальный
водоем,
Как
в
зеркале,
вд руг
облик
мне
знакомый...
К
чудесным
превращениям
влекомый,
Ни
разу
не
рас с казы вал
ты
мне
О
том,
что
скрыто
в
ясной
глубине,
О
том,
что
вид ел
ты
в
волне
прибрежной,
Сцел ов ывая
корм
с
ру ки
наяды
нежной.
Ноябрь
1815
К** *
Е сли
б
ты
во
время
оно
Родилась
—
о,
как
влюбленно
Славила
б
т ебя
молва!
Но
опишу т
ли
слова
Нежный
облик
твой
чудесный,
Ослепительно-небесный?
Над
лучистыми
глазами
Брови
тон к ими
че ртами ,
Словно
молн ии ,
легли:
Чернотой
они
б
могли


62
Спорить
с
ворона
кр ыла ми
Над
равнинными
снегами.
Темных
л о конов
извивы,
Словно
ло зы,
пр и хот ливы,
Вяжут
пышные
узлы;
И
за
каждым
клубом
мгл ы,
Будто
тайны
отк ров ен ье
—
П ерлов
дивное
явленье.
Пряди
мягкою
вол ной
Ниспадают
смоляной,
На
концах
змеясь
упрямо,
Точно
кольца
фим иам а
Ясным
дне м.
А
сладкозвучный
Голос,
с
лаской
н ер аз лучный!
А
точеность
ле гких
но г!
Дерзкий
взор
ед ва
бы
смог
Проскользнуть
к
ст упням
ж ел анным
Под
покровом
тонкотканым,
Где
случается
в люблен ным
Подстеречь
их
купидонам.
Но
порой
они
видны
В
блеске
утренней
волны,
Подражая
белизной
Д вум
кувшинкам
над
водой.
Есл и
б
ты
в
те
дни
блистала,
Ты
б
дес я той
Музой
с тала.
Тайну
в сем
узнать
пора:
Талия
—
т воя
сестра.
Пу сть
отныне
в
этом
мире
Будет
Грации
че тыр е!
Кем
бы
ты
была
тогда,
В
баснословные
года
Дивных
рыцарских
де ян ий?
Серебристой
легкой
ткани


63
Прихотливые
узоры
Не
скры вал и
бы
от
взора
Белизну
г руди
твоей,
Если
б
—
нет
судьбины
злей!
—
Панцирь
не
покрыл
бы
тайной
К рас оты
необычайной.
Косы
шлем
покрыл:
средь
туч
Так
гнездится
солнца
луч.
Твой
плюмаж
мол очн опе нн ый
—
Как
над
вазой
д раго ценно й
Х ру пких
ли лий
лепестки,
Белоснежны
и
лег ки.
Вот
слуга
твой
горделиво
Белой
встряхивает
гр иво й,
В ели чаво
выступая,
Сбруей
огн е нной
блистая.
Вижу
я:
в
седле
ты
снова,
К
бранным
подвигам
готова;
Срубит
тво й
мог учи й
меч
Голову
дракона
с
пл еч
—
И
конец
к овар ным
чарам!
Но
волшебников
недаром
Ты
щадишь:
смерт ельн ый
яд
И
твои
глаза
тая т.
14 февраля 1816


64
К***
Когда
бы
ст ал
я
юношей
п рек расн ым,
Тогда
бы
вздохами
пленить
я
мог
Тв ой
нежный
слух
—
ив
сердц е
уголок
Завоевал
бы
обож ань ем
стра стн ым.
Но
не
сразить
мечом,
мне
неподвластным,
С опер ни ка:
д оспех и
мне
не
впрок;
Счастливым
пастухом
у
м илых
ног
Не
трепетать
мне
перед
взором
ясным.
Но
все
ж
ты
пламенно
любима
мно ю
—
И
к
розам
Гиблы,
что
та ят
вин о
Р осы
пьянящей,
ш лешь
мои
мечтанья:
В
п ол ночный
час
под
б ледно ю
луною
Из
них
гирлянду
мне
спл ес ти
да но
Таинственною
силой
заклинанья.
14 (?) февраля 1816
Мне
бы
же нщин,
мне
бы
кружку,
Табачка
бы
мне
понюшку!
Им
готов
служить
всегда
—
Хот ь
до
Страшного
суда.
Для
меня
желанней
рая
Эта
Т роица
святая.
Между
осенью
1815 —
и юлем
1816


65
ВСТУПЛЕНИЕ
В
ПОЭМУ
О
рыцарях
я
должен
ра сск аз ать!
С
плюмажей
белопенных
ли
начать?
Мне
видят ся
волшебные
извивы
Пера,
изысканны
и
го рд ел ивы:
Молочную
волну
скл о няет
в низ
И
тр епе тно
колеблет
легк ий
бриз.
Жезл
Арчимаго
властью
чудодейной
Не
смог
бы
сотворить
изги б
ли лей ный
Слепяще
бело снеж ног о
п ера ...
Сравню
ли
с
ним
я
наши
кивера?
О
рыц аря х
я
должен
рассказать!
Вот
в
битву
устремляется
оп ять
Отважное
копье.
С
выс окой
башн и
Взира е т
дева,
как
герой
бесстрашный
Разит
ее
обидчи ка :
она,
Восторженного
тре пета
полна,
Защитника
приветствует
с
отрадой,
В
плащ
кутаясь
от
утренней
прохлады.
Ко гда
ж
ус т алый
рыцарь
крепко
спит,
Его
копье
в ода
отобразит
Под
ясен ем,
средь
неприметных
гнезд:
Их
в
гущине
листвы
св ив ает
дроз д.
Но
бу ду
ли
рассказывать
о
т ом,


66
Как
мрачный
воин
яростным
копь ем ,
Насупив
брови ,
грозно
потрясает,
Как
древко
в
гневе
бешено
сжимает?
Иль,
войнам
предпочтя
суровый
мир ,
Влеком
он
зовом
чести
на
турнир,
Где,
зрителей
искусством
покоряя,
Метнет
копь е
ру ка
его
стальная?
Не т,
н ет!
Минуло
вс е...
И
как
дерзну
Я
тронуть
лютни
слабую
ст рун у,
Чье
эхо
с лышу
средь
камней
замшелых
И
в
темных
за лах
замков
опустелых?
Сумею
ль
пир
прославить
—
и
вина
Бутыли,
осушенные
до
дна?
А
на
стене
—
до сп ехов
мир ный
сон
Под
се нью
шелком
в ышит ых
знамен;
И
славное
копье,
и
шлем
с
забралом,
И
щит
со
шпорою
на
по ле
алом?
К расави цы
п оход кою
н еслышн ой
Кругом
об хо дят
зал ,
убранством
пыш ный,
Иль
стайками,
бесе дуя ,
толпятся:
Так
в
небесах
созвездия
роятся.
Но
не
о
них
я
дол жен
расс каза т ь!
Вот
смелый
к онь
—
он
рыцарю
под
стать,
И
гордый
всадник
хв атк ою
мо гучей
Обуздывает
нра в
его
кипу ч ий.
О
Спенсер!
На
возвышенном
чел е
Лишь
лавр
на по минае т
о
земле;
Пр ив етлив
взгляд
и
взма х
бров ей
св ободен
—
Как
яс ный
Феб,
т вой
облик
благороден.
Твоим
огне м
ду ша
озарена
И
трепетом
воз вышен ным
полн а.
Вел и кий
бард!
Мне
дерзости
хватило
При зв ать
т вой
ду х,
ч тоб
благость
осенила
Мою
стезю.
Пусть,
милостивый,
он,


67
Внезапностью
смущен,
Не
возревнует,
что
другой
поэт
Пройдет
тр оп ой,
где
лучезарный
след
Либертас
т вой
возлюбленный
ост ав ил.
Я
вымолю,
чтоб
он
меня
представил
Смиренным
в
дерзновеньях
новичком
И
преданным
те бе
учеником.
Услышь
его !
Надеждой
окрыленный, .
Я
буду
жить
ме что й,
что
скоро
склоны
Зеленые
увижу
я
холмов
И
цитадели
в
за росл ях
цве тов.
Весна
1816
КА ЛИ ДОР
Фраг мен т
По
оз еру
в еселый
Калидор
Скользит
в
челне.
Пирует
юный
взор,
Впивая
прелесть
мирного
заката;


68
Заря ,
как
будто
негою
объята,
Счастливый
мир
покинуть
не
с пешит
И
запоздалый
с вет
вокруг
струит.
Он
с мо трит
ввысь,
в
лазурный
свод
про хла дны й,
Душой
взволнованной
вбирая
жадно
Весь
ясный
окоем...
пок а,
устав,
Не
погр уз ится
взглядом
в
зелень
трав
На
взгорьях
и
дерев,
к
воде
склоненных
В
изысканных
поклонах.
Вот
снова
быстрый
взгляд
его
летит
За
ласт очк ой:
с
восторгом
он
следит
Ее
полет
причудливый
и
резкий
И
чер ных
к рыл
коротенькие
всплески,
Где
к
оз еру
юна
прильнула
вдруг,
И
по
воде
за
кругом
легкий
кру г. ..
Че лн
ос трог ру дый
мягко
рассекает
Волну
и
с
тихим
плеском
проникает
В
толп у
кувшинок:
листья
их
кр у пны,
Соц в етья
снежной,
влажной
белизны,
Как
чаши,
к
н ебесам
обра щен ы
И
до
краев
полны
росою
чистой.
Их
защищает
островок
тенистый
Средь
озера.
Здесь
юноше
открыт
На
всю
округу
несравненный
вид.
Любой,
кто
наделен
душой
и
зреньем,
Взир ал
бы
с
трепетом
и
восхищеньем,
Как
всходит
лес
по
склонам
синих
гор
К
седым
вершинам.
Ю ный
Кал ид ор
Приветствует
знакомые
ка ртины .
А
по
кр аям
темнеющей
доли ны
Закатный
све т
играе т
золотой
На
каждой
кроне,
п ышной
и
густой.
Там
кружат
с ойки,
вспархивая
с
вет ок
На
крылышках
затейливых
расцветок.


69
Средь
леса
башня
ветхая
стоит
И,
го рд ая,
о
прошлом
не
скор бит ;
Ее
гу стые
ели
заслоняют,
Что
ж естк ие
п лоды
с
вет вей
роняют.
Невдалеке,
увитая
пл ющо м,
Виднеется
часовенка
с
крестом;
Там
чистит
перышки
в
оконной
ни ше
Сребристый
г олуб ь,
что
взмыв ает
в ыше
Пурпурных
т уч...
А
здесь
от
смуглых
ив
Тень
зыбкая
пересекла
залив.
Ко й- где
в
укромном
с ум раке
полянки
Пок аж ется
бубенчик
наперстянки,
Созвездье
незабудок
над
во дой
Ручья
—
и
ство л
березы
молодой
Изящно-стройный...
Долго
сей
красою
Наш
рыцарь
любо ва лс я:
уж
росою
Кропилися
цвет ы,
когда
вокруг
Серебряной
трубы
раз не сся
зву к.
О
р адост ь!
В
замке
страж
со
стен
высок их
Узрел
в
долине
всадников
да л еких
На
белых
скакунах:
тот
зв ук
сулит
С
друзьями
встречу!
Калидор
с пешит
Чел н
отолкнуть
и
мч ит
к
желанной
цели ,
Не
слы ша
первой
соловьиной
трели,
Не
замечая
спящих
леб едей ,
Стремясь
ув ид еть
до р огих
гостей.
Вот
лодка
обогнула
мыс
зеле н ый
—
Скорей,
чем
облетел
бы
шмель-сластена
Два
спелых
персика,
—
и
замерла
У
лестницы
гранитной,
что
вела
К
угрюмым
стенам
замка.
С
нетерпеньем
Взлетает
ю ный
рыцарь
по
ступеням,
Толкает
створы
тяжкие
дверей,
Бежит
меж
залов,
св одо в,
гале р ей
—


70
Скорей,
ск оре й!
Стук,
топот,
зво н
—
о,
сколько
звук ов
милых!
Волшебной
пляской
фей
лазу рн ок ры лых
Не
так
был
оча ро ван
Калидор,
Как
этой
музыкой!
В
моще н ый
двор
Он
вы бе жал:
два
ск аку на
ретивых
И
две
лош адк и
стройных
и
игр ивы х
Свой
сл ав ный
груз
легко
несут
вперед
Под
грозной
арк ой
поднятых
вор от.
С
каким
смятением
благ ог ове йн ым,
Пыл ая,
он
припал
к
рукам
лиле йн ым
Пр екра с ных
дам !
Как
обмерла
душа,
Когда,
спустить
их
наземь
не
спеша,
Он
не жные
ступни
сжимал
руками...
С
приветными
сл овам и
К
нем у
скл оня л ись
всад ниц ы
с
седла,
И
то
ль
у
них
на
локонах
была
Р оса
—
иль
это
влагу
умиленья
Щекою
ощутил
он ...
В
упоенье
Он
прелесть
вешнюю
благословлял,
Что
бере жно
в
руках
дер жа л.
Н ежнее
пуха,
облака
свежее
Рука
леж ала
у
него
на
шее
Подобьем
белосн еж но го
вьюнка
—
Прекрасная,
округлая
рука;
И
к
ней
прильнув
счастливою
щекою,
Он
замер,
полон
него й
неземною...
Но
добрый
старый
рыца рь
Клеримон
Окликнул
юношу.
Очнулся
он
—
И
сладостную
но шу
ост орожн о
Спустил
на
землю.
Быстро
и
тревожно
Струилась
кровь
по
жил ам
жарких
рук,
Но
радость
н овую
в
нем
вызвал
зв ук
Ро дно го
голоса.
Ко
лбу
с
почтеньем
Прижал
он
дл ань,
что
гибнущим
спасенье


71
Дарила
и
на
сл авн ые
дела
Его
юнцом
безвестным
подняла.
Меж
тем
среди
пажей,
лаская
гриву
Могучего
коня,
стоял
красивый
Изящный
рыц арь:
статен
и
высок,
Плюмажем
пыш ным
он
сшибить
бы
мог
С
верхушки
гроздь
рябины
горьковатой
Или
задеть
Гермеса
шле м
крылатый.
Его
иску сно
скованные
латы
Так
п лавно,
гибко
тело
обл ег ли
—
Нигде
на
свете
их
бы
не
с очли
Стальной
бронею,
панцирем
суровым:
Казалось,
что,
сия ющим
покровом
Одеты й ,
лучезарный
серафим,
Сойдя
с
н ебес,
предстал
очам
земным.
«Вот рыцарь Гондибер!» —
младому
др угу
Сэр
Клеримон
сказал.
Стопой
упругой
Блестящий
в оин
к
юнош е
шагнул
И,
улыбаясь,
ру ку
протянул
В
отв ет
на
взгляд,
горевший
восхищеньем,
И
жаждой
подвигов,
и
нетерпеньем.
А
Калидор,
уже
вводя
гостей
Под
своды
замка,
не
сводил
очей
С
откинутого
грозного
забрала
Над
гор дым
лбом,
со
стал и,
что
св ер кала
И
вс пыхи вала,
холодно-ярка,
При
свете
ламп,
свисавших
с
потолка.
И
вот
в
уютном
зале
все
расселись,
И
гостьи
милые
уж
нагляделись
На
розовые
звездочки
вьюна,
Что
густо
обвился
вокруг
окна;
Сэр
Гондибер
блестящие
до сп ехи
Сменил
на
легкий
плащ
—
и
без
помехи


72
Блаженствует;
его
почтенный
д руг
С
улы бкой
ласковой
глядит
вокруг;
А
юноша
ис тор ий
жаждет
с лавн ых
О
подвигах,
победах,
о
неравных
Б оях
с
нечистой
си лой
и
о
том,
Как
рыц арск им
избавлена
ме чом
Красавица
от
гибели
уж асной .. .
При
этом
Калидор
приник
так
страстно
К
рукам
прелестных
дев ,
и
в зор
младой
Такой
го рел
отвагою
мужской,
Что
в
изумленье
те
переглянулись
—
И
разом
лучезарно
улыб нули сь.
Прохладный
ве тер ок
в
окне
вздыхал
И
пламя
свечки
тихо
колыхал;
В
ночи
сливались
филомелы
пенье,
Медвяных
лип
душистое
цветенье,
И
странный
клич
тр убы,
и
тишина,
И
в
ясном
н ебе
полная
луна,
И
мирный
разговор
людей
сч аст лив ых,
Как
хор
созвучный
духов
хлопотливых,
Что
на
закате
освещают
пут ь
Звезде
вечерней...
Безмятежен
будь
Их
сон!..
{Весна 1816)


73
♦♦♦
Тому,
кто
в
городе
был
заточен,
Такая
радость
—
видеть
над
собо ю
От кр ытый
лик
н ебес
и
на
по кое
Дышать
молитвой,
тихой,
точно
со н.
И
счас т лив
т от,
к то,
сладко
утомлен,
Найдет
в
траве
уб ежище
от
зноя
И
перечтет
прекрасное,
простое
Преданье
о
любв и
б ылых
времен.
И,
возвратившись
к
своему
крыльцу,
У слышав
сол ов ья
в
уснувшей
чащ е,
Следя
за
тучкой,
по
н ебу
скользящей,
Он
п огр ус тит,
что
к
скорому
концу
Под ходи т
день,
чтобы
слезой
блестящей
У
ангела
скатиться
по
лиц у.
Июнь
1816
О,
как
люблю
я
в
яс ный
летний
час ,
К огда
заката
золот о
струится
И
облаков
сребристых
вереница
Обласкана
зефирами
—
хот ь
раз
У йти
от
тягот,
что
терзают
нас ,
На
миг
от
неотступных
дум
забыться
И
с
просветленною
ду шой
укрыться


74
В
заглохшей
чащ е,
радующей
глаз.
Там
подвиги
было го
вспомнить
вновь,
Могилу
Сидни,
Мильтона
гоненья,
Величием
волнующие
кровь,
Взмыть
ок рыле нн ой
рифмой
на
простор
—
И
сладостные
слезы
вдохновенья
Наполнят
мне
завороженный
взор.
Лето
1816
ДРУГУ,
ПРИСЛАВШЕМУ
МНЕ
РО ЗЫ
Бродил
я
утром
по
луг ам
счастливым;
Ко гда
вспорхнувший
жаворонок
рад
Рассыпать
вдруг
росинок
ми ри ад,
Мерцающих
дрожащим
переливом;
Когда
с вой
щит
с
узором
прихотливым
По дъ емлет
рыцарь
—
мой
приметил
взгляд
К уст
диких
роз ,
что
волшебство
тая т,
Как
же зл
Титании
в
рывке
ревнивом.
Я
у поен
душистой
к рас отой
Бу то нов
—
им
на
свете
нет
сравненья,
И
душу
мне
подарок
щедр ый
тво й
Наполнил,
Уэллс,
восторгом
утешенья:
Мне
прошептал
хор
лепестков
жив ой
О
д ружбе
ис тинной
и
сч ас тье
п рими рен ья.
29 июня 1816


75
МОЕМУ
БРАТУ
ДЖОРДЖУ
Как
много
за
ден ь
ви дел
я
чудес!
Прогнало
солнце
поцелуем
слезы
С
ресниц
рассвета,
прогремели
грозы,
И
выси лся
в
закатном
блеске
лес.
И
мор я
в
необъятности
н ебес
П еще ры,
скалы,
радости,
угрозы
О
вековечном
насылали
грезы,
Колебля
край
таинственных
завес.
Вот
и
сейчас,
взгляд
робкий
с
вышины
Сквозь
ш елк
бросая,
Цинтия
таится,
Как
будто
средь
полночной
тишины
Она
блаженства
брачного
стыд и тся ...
Но
без
т ебя,
без
дружеских
бесед
Мне
в
этих
чу дес ах
отрады
нет .
Август
1816


76
МОЕМУ
Б РАТУ
Д ЖОРДЖУ
В
унынии
провел
я
много
дней:
Душа
была
в
смятенье
—
и
над
ней
Сгущалась
мгла.
Дано
ли
мне
судьбою
(Так думал я)
под
высью
голубою
Созвучьям
гармоническим
в нима ть?
Я
острый
вз ор
не
уставал
впе рят ь
Во
мр ак
небес,
где
сполохов
бл ис тан ье;
Там
я
читал
судьбы
п редн ачерт ан ья:
Да,
ли ру
не
вручит
мне
Аполлон
—
Пусть
на
закате
р деет
небосклон
И
в
дальних
облаках,
едва
приметный,
Волшебных
с трун
мерцает
ряд
заветный;
Гуденье
пч ел
среди
лесных
дерев
Не
обращу
в
пастушеский
напев;
У
девы
не
займу
оча рован ья ,
И
сердце
жаром
древнего
преданья,
Увы ,
не
возгорится
никогда,
И
не
восславлю
пр ежн ие
года!
Но
кто
о
лаврах
грез ит,
тот
порою
В озн оси тся
над
горестной
зем лею :
Божественным
на и тьем
озарен,
Поэзию
повсюду
види т
он.
Ведь
сказано,
мой
Д жо рдж:
когда
поэтов
(Либертасу сам Спенсер молвил это)
Охв ат ывае т
сладостный
экстаз,


77
Им
чудеса
являются
тотч ас ,
И
ска чут
кони
в
н ебе
горделиво,
И
рыцари
турнир
ведут
шутливый.
М гно венны й
блеск
распахнутых
ворот
Непосвященный
спол охом
зовет;
Когда
рожок
привратника
играет
И
ч уткий
слух
Поэта
наполняет,
Немедленно
Поэта
зоркий
взгляд
Узрит,
как
всад ни ки
сквозь
све т
летят
На
пиршество,
ок ончи в
подвиг
ра т ный.
Он
соз ерц ает
в
з але
необъятной
Пре крас н ых
дам
у
мраморных
колонн
—
И
ду мает :
то
серафима
сон.
Без
счета
кубки,
до
краев
на литы,
Про чер чи вают
вкру г
столов
орбиты
—
И
капли
влаг и
с
кро мки
золотой
Срываются
падучею
зв ез дой.
О
к ущах
благодатных
в
отдаленье
И
смутное
составить
представленье
Не
в
силах
смертный:
сочини
по эт
О
тех
цветах
восторженный
со нет
—
Склоненный
восхищенно
пе ред
ни ми,
Рассорился
б
он
с
розами
земными.
Все ,
что
открыто
взорам
вдохновенным,
Подобно
водометам
белопенным,
Когда
по токи
серебристых
струй
Друг
другу
да рят
чистый
поцелуй
И
падают
стремительно
с
ве рш ины,
Играя,
как
в есе лые
дельфины.
Такие
чудеса
провидит
тот,
В
ком
гений
по этиче ск ий
живет.
Блуждает
ли
он
в ечеро м
приятным,
Ли цо
подставив
бризам
благодатным,—
П учина
необъятная
до
дна


78
В
алмаз ах
трепетных
ему
видна.
Царица
ль
но чи
в
кр уже ве
волнистом
Прозрачных
туч
взо й дет
на
не бе
мглистом,
Надев
монашенки
святой
убор,
—
Во след
он
устремляет
пылкий
взор.
О,
сколько
тайн
его
подвластно
з рен ью,
Волшебному
подобных
сновиденью:
Случись
мне
вдр уг
свидетелем
их
стать,
О
многом
мог
бы
я
порассказать!
Жд ут
барда
в
жизни
многие
о т рады,
Но
драгоценней
в
будущем
награды.
Глаза
его
тускнеют;
отягчен
Предсмертной
мукой,
тихо
шепчет
он:
«Из праха я взойду к небесным кущам,
Но
дух
мой
об ра тит
к
века м
грядущим
Возвышенную
речь
—
и
патриот,
За слы шав
кл ич
мо й,
в
ру ки
меч
в озьме т.
В
сенате
гром
стихов
моих
разящих
Вла стите ле й
пробудит,
ми рно
спящих.
Раздумиям
в
мо ем
стихотворенье
Живую
действенность
нр авоуче нь я
Придаст
мудрец
—
и,
вдохновленный
мн ою,
Витийством
во згор ит ся
п ред
то лп ою.
А
ранним
май ск им
утро м
пос ел я нки,
Уста в
от
игр
беспечных,
на
полянке
Уся дут ся
белеющим
кр ужк ом
В
траве
зеленой.
Девушка
с
венком
—
Их
кор олева
—
сядет
посредине:
Спле лись
цвета
пурпурный,
желтый,
синий;
Лилея
рядом
с
роз ою
прекрасной
—
Эмблема
страс ти ,
пылкой
и
несчастной.
Фи алк и,
к
ней
прильнувшие
на
грудь,
Тре вог
еще
не
знавшую
н и чуть,
Покойно
дремлют
за
корсажем.
Во т,


79
В
кор зинке
спрятанный,
она
бер ет
Изя щн ый
то мик:
радости
подруг
Конца
и
кр ая
нет
—
теснее
круг,
Об ъятья ,
вскр ики,
см ех
и
воск л иц ань я...
Мно й
сложенные
в
юности
сказанья
Они
усл ышат
вновь
—
и
с
нежных
век
Сорв утс я
перлы,
устремляя
бег
К
неви нным
ям очк а м...
Мо им
стихом
Мла ден ца
убаюкают
—
и
сном,
Прижавшись
к
мате ри ,
заснет
он
мирным...
Про сти ,
юд оль
зе мн ая!
Я
к
эфи рн ым
Просторам
уношусь
неизмеримым,
Ширяясь
крыльями
над
миром
зримым.
Вост ор га
преисполнен
мой
полет:
Мой
ст их
у
дев
сочувствие
найдет
И
юношей
в осп ламен и т!» Мой брат,
Мой
друг!
Я
б
стал
сча стли в ее
сток ра т
И
обществу
полезней,
без
сомненья,
Когда
б
сломил
тщеславные
стр емле нья .
Но
стоит
мысли
светлой
появиться,
Воспрянет
дух
и
сердце
оживи тс я
Куда
сильней,
чем
если
бы
бесценный
Открыл
я
кл ад,
дот оле
сокровенный.
Мне
радостно,
кол ь
ты
мои
сонеты
Пр очт ешь
—
пускай
они
достойны
Ле ты.
Бродили
эти
мысли
в
г олове
Не
столь
давн о:
я,
ле жа
на
траве,
Любимому
за ня тью
предавался
—
С тро чил
тебе;
щек
легкий
бриз
касался.
Да
и
сейчас
я
на
утес
пустынный,
Вознесшийся
над
шумною
пучи ной ,
Взобрался
—
и
среди
цветов
прилег.
Страницу
эту
вдоль
и
поперек,
Легко
колеблясь,
исчертили
т ени


80
От
стебельков.
Я
виж у
в
отдаленье,
Как
ср едь
овса
алеют
там
и
сям
Г олов ки
сорных
маков
—
сраз у
нам
Они
на
ум
приводят
пурпур
алый
Мундиров,
вред
чи ня щий
нам
н ем алый.
А
океана
голубой
покров
Вздымается
—
то
зелен,
то
лилов.
Вот
парусник
над
серебристым
валом;
Вот
чайка
вольн ая ,
крылом
ус т алым
Кру г
опис ав,
с адит ся
на
волну
—
То
вз моет
ввысь,
то
вновь
пойдет
ко
дну.
С мотрю
на
запад,
в
огне нном
сиянье.
Зачем?
С
тобой
прос титьс я ...
На
прощанье,
Мой
милый
Джордж
(не сетуй на разлуку),
Теб е
я
шлю
привет
—
да й,
бр ат,
мне
руку!
Август
1816
ЧАРЛЗУ
КА УДЕ НУ
КЛАРКУ
Ты
видел
ли
порой,
как
л ебедь
важ ный ,
Задумавшись,
ско ль зит
по
зыби
влажной?
То,
шею
гибкую
склон ив
к
волн е,
Св ой
о браз
созерцает
в
глубине,
То
горделиво
к рылья
распускает,


81
Наяд
пленяя,
белизной
бл иста ет;
То
озе ра
расплескивает
гладь,
Алмазы
брызг
пытаясь
подобрать,
Что бы
в
пода ро к
отнести
подруге
И
вм есте
любоваться
на
досуг е.
Но
тех
сок ров ищ
удер жат ь
нельзя,
Они
летят,
сверкая
и
скользя,
И
исчезают
в
радужном
струенье,
Как
в
вечн ост и
—
тек у чие
мгновенья.
Вот
так
и
я
ли шь
время
трачу
зр я,
Под
флагом
риф мы
выходя
в
моря;
Без
мач ты
и
руля
—
напропалую
В
разбитой
лодке
медленно
дрейфую;
Пор ой
увижу
за
бортом
алмаз,
Черпну,
—
а
он
лишь
в спыхн ул
и
погас.
Вот
почему
я
не
писа л
ни
ст р очки
Тебе,
мой
друг;
причина
проволочки
В
том,
что
мой
ум
был
погружен
во
тьму
И
вря д
ли
у годил
бы
тв оему
Классическому
вк усу.
Упоенный
Игристою
струею
Геликона
М оих
дешевых
вин
не
станет
пить .
И
для
че го
в
пустыню
уводить
Того,
кто
на
роскошном
бреге
Байи,
С тра ницы
Тассо
пылкого
листая,
Внимал
во лшеб ным,
звонким
голосам,
Летя щи м
по
Арми ди ным
лесам;
Того,
кто
возле
Мэллы
тихоструйной
Лас кал
несмелых
дев
рук ою
б уйно й,
Бельфебу
видел
в
заводи
речной,
И
Уну
нежную
—
в
т иши
лесной,
И
Арчимаго,
сгорбившего
пле чи
Над
книгой
мудрости
св ерхчело ве чь ей;
Кто
исходил
все
области
мечты,
Изведал
все
оттен к и
кр асот ы
—


82
От
зы бких
сн ов
Титании
пр ел ес тной
До
с тро йных
чи сл
Урании
небесной;
Кт о,
др ужеск и
гуляя,
т олк овал
С
Либертасом
опа льны м
—
и
внимал
Его
рассказам
в
благородном
то не
О
лав ровых
венках
и
Аполлоне,
О
рыцарях,
суровых,
как
ут ес,
О
дамах,
полных
к ротости
и
слез ,
—
О
м ного м,
мне
неведомом
досе ле.
Так
думал
я;
и
дни
мои
летели
Или
ползли
—
но
я
не
смел
начать
Т ебе
сви релью
грубой
докучать,
И
не
посмел
бы,
—
ес ли
б
не
тобою
Я
был
ведом
начальною
тропою
Гармонии;
ты
первый
мне
открыл
Все
тайники
стиха;
свободу,
пы л,
Из ящ ество ,
и
слабость,
и
про тяжно с ть,
И
пафос,
и
то р жеств енну ю
важность;
Взлет
и
па рен ье
Спенсеровых
строф,
Как
п тиц
над
гребнями
мо рс ких
валов;
То рже с тве нные
Мильтона
нап е вы,
Мя теж но сть
Сат аны
и
нежность
Ев ы.
Кто ,
как
не
ты,
сонеты
мне
читал
И
вдохновенно
голос
возвышал,
Когда
до
высочайшего
ак к орда
Доходит
стих
—
и
умирает
гордо?
Кто
слу х
мой
г ро мкой
о дою
потряс,
Которая
под
грузом,
как
Атлас,
Лишь
крепнет?
Кто
сдружил
ме ня
с
упрямой
Зад ирою
—
разящей
эпиграммой?
И
к оролев ски м
ув ен чал
венцом
Поэму,
что
Сатурновым
к оль цом
Объемлет
все?
Ты
подня л
покрывало,
Что
лик
пре крас ной
Кл ио
затеняло,


83
И
патриота
долг
мне
показал:
Меч
Альфреда,
и
Кассия
кинжал,
И
вы стр ел
Телля,
что
сразил
тирана.
Кем
стал
бы
я,
когда
бы
не пре ста нно
Не
ощущал
все й
доброты
твоей?
К
че му
тог да
забавы
ю ных
дней,
Лишенные
всего,
чем
только
н ыне
Я
д ор ожу?
Об
э той
благостыне
Мо гу
ль
неблагодарно
я
забыть
И
д ани
дружеской
не
заплатить?
Не т,
трижды
н ет!
И
если
эти
строки,
По-твоему,
не
слишком
кривобоки,
Как
весело
я
покачусь
в
трав у!
В едь
я
давно
над еждою
живу,
Что
в
некий
ден ь
моих
фантазий
чтенье
Ты
не
с очте шь
за
времяпровожденье
Никчемное;
пусть
не
сейчас
—
потом;
Но
как
отрадно
пом еч тать
о
том !
Гла за
мои
в
разлуке
не
забы ли
Над
св етлой
Темзой
лондонские
шпили;
О!
вновь
уви дет ь,
как
чер ез
луг а,
Пересекая
реки
и
лога,
Бег ут
ко сые
утренние
т ени;
Поеживаться
от
прикосновений
Играю щи х
на
воле
ветерков;
Иль
с луш ать
шорох
золотых
хлебов,
Когда
в
ночи
скользящими
шагами
Проходит
Цинтия
за
обл ак ами
С
ул ы бкой
—
в
свой
сияющий
чертог.
Я
преж де
и
подозревать
не
мог,
Что
в
ми ре
есть
такие
наслажденья,
—
Пока
не
зн ал
тревог
стихосложенья.
Но
сам ый
воз дух
мне
шептал
вослед:
«Пиши!
Прекрасней
дела
в
мире
нет ».


84
И
я
пис ал
—
не
сл ишк ом
обольщаясь
Написанным;
но,
пылом
разгораясь,
Решил:
пока
перо
скребет
само,
Возьму
и
наскребу
тебе
письмо.
К аз алось
мне,
что,
если
я
сумею
Вложить
все
то,
что
сердцем
разумею,
Ничто
с
каракуль
этих
не
сотрет
Мо ей
души
невидимый
н алет.
Но
долгие
недели
миновали
С
тех
по р,
когда
меня
одушевляли
Аккорды
Ар на,
Ге нде ля
порыв
И
М оц арта
божественный
мотив;
А
ты
тогда
сидел
за
клавесином,
То
менуэтом
трог ая
старинным,
То
песней
Му ра
поражая
вдруг,
Л юбое
ч у вство
воплощая
в
зв ук.
Потом
мы
шли
в
поля,
и
на
просторе
Там
душу
отводили
в
разговоре,
К ото рый
и
тог да
не
умол кал ,
Когда
нас
веч ер
с
книго й
заставал,
И
после
ужина,
когда
я
брался
За
шляпу,
—
и
когда
совсем
прощался
На
полдороге
к
городу,
а
ты
Пускался
вспят ь,
и
лишь
из
те мн оты
Шаги
—
все
глу ше
—
по
траве
ш ур шали ...
Но
еще
долго,
долго
мне
зв учали
Т вои
слова;
и
я
моли л
тогда:
«Да минет стороной его беда,
Да
сгинет
з ло,
не
пр ичи нив
дурного!
С
ним
все
на
свете
пра зд ни чно
и
н ово:
Т руд
и
забава,
де ло
и
досуг...»
Я
словно
вновь
сейчас
с
тобою,
друг;
Так
дай
мне
снова
руку
на
прощанье;
Будь
счастлив,
милый
Чарли,
—
до
свиданья.
Сентябрь
1816


85
♦♦♦
Как
много
с лавн ых
бардов
золотят
Пространства
времени!
Мне
их
тв орен ья
И
пищей
были
для
воображенья,
И
ве ч ным,
чистым
кла дезем
от рад;
И
ча сто
этих
важных
теней
ряд
Пр охо дит
предо
мной
в
час
вдохновенья,
Но
в
мысли
ни
разброда,
ни
смятенья
Они
не
внос ят
—
только
мир
и
лад.
Так
звук и
вечер а
в
се бя
вбирают
И
пенье
птиц,
и
пле ск,
и
шум
лесной,
И
благовеста
гул
над
головой,
И
че й-то
оклик,
что
вд али
витает...
И
это
все
не
дикий
разнобой,
А
стройную
гармонию
рождает .
1816
СОНЕТ,
НАПИСАННЫЙ
ПОСЛЕ
ПРОЧТЕНИЯ
ГОМЕРА
В
ПЕРЕВОД Е
ЧАПМЕНА
Бродя
среди
на реч ий
и
племен
В
сиянье
з олот ом
прекрасных
сфер,
В
т иши
зеленых
р ощ,
глухих
пещер,
Где
бардами
прославлен
Аполлон,
Я
слыш ал
о
стране
былых
вр ем ен,
Где
не пре кл онно
властвовал
Гомер,
Но
ли шь
теперь
во
мне
звучит
размер,
Ко т орым
смелый
Чапмен
вдохновлен.
Я
з вез доче т,
который
ви дит
лик
Неведомой
п ланет ы
чуд ных
стран;
А
может
быть,
Кортес
в
тот
вечный
миг,
Когда,
исканьем
славы
обуян,
С
безмолвной
свитой
он
взошел
на
пик
И
вдруг
увидел
Т ихий
океан.
Окт яб рь
1816


86
ЮНОЙ
ЛЕДИ,
ПРИСЛАВШЕЙ
МНЕ
ЛАВ РОВЫЙ
ВЕН ОК
Встающий
день
дохнул
и
св еж
и
бодр,
И
весь
мой
страх,
и
мрачность
—
все
п рош ло.
Мой
ясен
ду х,
грядущее
светло,
Лавр
осен ил
мой
неприметный
о др.
Св ид ете льн ицы
звезды!
Жить
в
т иши,
С мо треть
на
солнце
и
носить
венок
Из
листьев
Феба,
данный
мне
в
залог
Из
белых
рук,
от
ис кре нней
души!
Кто
ск а же т : «брось», «не надо»
—
л ишь
на гл ец!
Кто
ос меет,
пороча,
цел ь
мою?
Будь
он
гер ой,
сам
Цезарь,
—
мой
венец
Я
не
отда м,
как
че сть
не
отдаю.
И,
преклонив
колени
наконец,
Целую
руку
щедрую
твою.
{1816)
ПОКИДАЯ
ДРУЗЕЙ
В
РАННИЙ
ЧАС
Дай
мне
пе ро
и
свиток
вощан ой
—
Белее
све т лой
ангельской
ладони
И
св ета
звезд;
к
юдоли
благовоний,
В
кр ай
лучезарный
дух
у мчи тся
мой .


87
О жи влены
божественной
игрой
Там
колесницы
м чат,
лоснятся
ко ни,
И скр ятся
крылья,
жемчуга
в
ко роне ,
И
взгляды
острые
в
толпе
жив ой.
Как
пень е
услаждает
чуткий
слух!
Строка
моя ,
будь
звучно-величавой,
Когда
торжественный
умолкнет
звук.
Сражается
теперь
мой
высший
ду х,
Чтоб
стих
мой
н ебе сам
служил
оправой.
И
одиноким
не
очнуться
вдруг.
(Октябрь
—
ноя брь) 1816
♦♦♦
С туден ый
вихрь
проносится
по
лог у,
Р вет
на
откосе
черные
кусты;
Мо роз ные
созвездья
с
высоты
Глядят
на
дальнюю
мою
дорогу.
Пусть
э тот
ветер
кре пне т
понемногу,
И
шелестят
опавшие
листы,
И
ле ден еет
серебро
звезды,
И
долог
путь
к
домашнему
порогу,
Я
полон
тем,
что
с лышал
час
назад,
—
Что
дружбе
нашей
вечер
этот
хмурый:


88
Передо
мн ою
Миль т он
бе лок уры й,
Его
Ликид,
оплаканный,
как
бр ат,
Пе трарк а
ве рный
с
мил ою
Лаурой
—
Зеленый,
девичий
ее
наряд.
{Октябрь
—
нояб рь ) 1816
МОИМ
БРАТЬЯМ
Пыла ет
оживленно
наш
очаг ,
Потрескивают
угольки
ую тно,
И
чудится
сквозь
этот
шорох
сму т ный
Бог ов
домашних
осторожный
ша г.
Пок а
я
рифмы
не
найду
ника к,
Мечтой
по
свету
странствуя
беспутно,
Листаете
вы
кни гу
по минутно ,
Душевных
тягот
разгоняя
мр ак.
Мы
празднуем
твой
д ень
рожденья,
Том,
В
спокойствии
и
братском
единенье!
Да
протекут
все
наши
дни
в
таком
Покое
тихом,
как
одно
мгновенье!
И,
призваны
Всев ышни м ,
обретем
Мы
вечный
мир
в
ино м
предназначенье.
18 ноября 1816


89
К
ХЕЙДО НУ
Любовь
к
добру,
возвышенность
души
И
ревностное
славы
почитанье
Живу т
в
сердц ах
людей
пр ос того
званья
—
И
в
шуме
улиц,
и
в
лесной
тиши
У
мнимого
неведенья,
в
глуши
Самоотверженность
найдет
признанье
И
заклеймит
б есстыдн о е
стяжанье,
Награбившее
нищие
гроши.
Вел и кой
ц ели
предан
непреклонно,
Обру ши т
гений
справедливый
гнев
На
выпады
кор ысти
оскорбленной
И
стадо
алчное
загонит
в
хлев,
Х валой
соотчичей
превознесенный,
Го нень я
з лобн ой
Кл еве ты
презрев.
{1816)
К
НЕМ У
ЖЕ
Вел икие
живу т
и
среди
на с:
Оди н
с
природой
сли тый
воедино,
Озе рн ый
край
с
вершины
Хелвеллина
Вбирает
сердцем,
не
смык ая
глаз;
Другой
—
с
улыбкою
ведет
рассказ,
В
цепях
хра нил
он
сто йкос ть
гражданина;
И
третий
—
т от,
чь ей
кистью
испо лина
Как
будто
движет
Рафаэля
глас .
Век
нов ый
в
настоящее
шагнул,
И
многие
вослед
за
ним
пришли


90
Вло жить
ин ое
сердце
в
мирозданье
И
п ульс
ино й.
Уже
могучий
гул
Донесся
внятно
с
то ржища
вд али...
Народы!
Вслушайтесь,
тая
дыханье.
20 ноября 1816
Зеленые
края
—
приют
поэтов...
Повесть
о
Римини
Я
в ышел
на
пригорок
—
и
застыл:
Прохладный
воздух
неподвижен
был,
И
на
ц вет ах,
что
взоры
потупляют
И
стебли
так
стыдливо
изгибают
От
нежного
дых а нья
ветерка,—
Переливались,
трепеща
слег к а,
Алмазы
прослезившейся
ден ни цы;
И
облаков
белели
вереницы,
Как
с нежное
ру но
о ве чьих
стад,
Что
на
лу гах
небесных
сладко
спят.
Порой
лишь
проносился
шелест
краткий,
Как
будто
сам
по кой
вздыхал
украдкой,
Но
те ни
легких
веток
и
л иствы
Не
шевелились
средь
густой
трав ы.
Я
поглядел
вокр уг,
и
вид
отра дны й


91
Нап олни л
и
насытил
вз ор
мой
жадн ый :
Дорога
тем ной
св ежей
полосой
Змеилась
и
терялась
за
черт ой ,
И
сочные
кус т арни ки
на
склонах
Ск рыва ли
русл а
р учейк ов
студеных.
Так
ясно
ви дел
я,
так
широко!
М ерк ури ем,
несущимся
легко,
Я
ощутил
себя .. .
И,
окрыленный
Весной
цв етуще й
—
розовой,
зеленой,
Я
начал
собирать
ее
подарки
В
букет
душистый,
пышный,
нежный,
яркий.
О
майские
цветы
в
жужж ань е
пчел !
Вы
красите
и
сад,
и
лес,
и
дол ;
Люблю,
чтобы
ракита
з олот ая
Вас
осеняла,
и
трава
густая
Ст удила ,
и
темнел
бы
мох
под
ней,
Фи алкам и
пронизан
до
к орне й.
Мне
нужен
и
орешник
в
колкой
плети
Шиповника,
и
легкие
соцветья
На
жимолости,
пьющей
ветерок;
И
не пре м енно
—
молодой
ро сто к,
Какие
тяну тс я
б лиз
древних
буков,
Из
кряжистых
к орне й,
как
стайка
в нуко в.
И
пусть
родник,
что
бьет
из-под
кор н ей,
Журчит
о
прелести
своих
детей ,
Лазурных
колокольчиков;
несчастный,
Он
слезы
л ьет
об
их
красе
напрасной:
Они
умрут
по
пр их оти
люд ско й,
Оборваны
младенческой
рукой.
Но
где
же
ваши
жа ркие
зрачки,
Златые
ноготки?
С
лу чи стых
век
стряхните
в лажн ый
сон:
Вел икий
Ап олло н


92
Сам
п овел ел
в
честь
вашего
рожденья
Под
зв уки
арф
ус тро ить
песнопенья!
Ко гда
же
вн овь
он
поцелует
ва с,
От рада
серДца
моего
и
глаз,
—
Поведайте
ему,
что
в
ва шем
блеске
Мне
чудятся
его
сиянья
всплески.
Вот
дикого
горошка
стебельки
На
цыпо чки
прив ст а ли:
их
цв е тки,
Как
ро зов ые
бабочки,
крыл ат ы,
Но
тоненькие
пальцы
кр епко
сжаты.
Постой
чуть-чуть
на
гнущихся
мостках
Над
ручей ко м,
в
при бр еж ных
тростниках,
—
Какая
голубиная
истома
В
природе,
движущейся
невесомо!
Как
тих о
вдоль
излучины
течет
Здес ь
ручеек:
ни
звука
не
шепнет
Ветвям
ск лоненн ым!
Как
неторопливо
Плывут
травинки
через
т ень
от
ивы!
Успе еш ь
два
сон ета
пр очит ат ь,
По ка
вода
их
вынесет
опять
На
быстрину,
где
свежее
те чен ье
Бормочет
камушкам
нравоученья.
Т ам,
извиваясь,
пескари
стоят
Навс т речу
струям,
и
блаженство
длят
В
лучах
горячих,
смешанных
с
прохладой,
И,
не
н асыт и вшись
св оей
усладой,
Брюшком
в
песок
ложат ся
отдохнуть
На
чи стом
дне ;
ли шь
руку
протянуть
—
Исчезнут
вмиг,
но
ст оит
от ве рн уться
—
Тотчас
же
ос мелею т
и
вернутся.
Малютки-волны
забег ают
в
зн ой
Под
бережок,
где
в
зелени
резной
Они
ос тыну т
и,
в
прохладе
нежась,
Подарят
зелени
пить е
и
свежесть:


93
Таков
обычай
истинных
друз ей
—
Питать
друг
д руга
щедростью
своей.
Порой
щеглы
посыплются
гу рьбою
С
вет вей,
нависших
низко
над
водою:
Попью т
чуть-чуть,
встряхнутся,
щебетнут,
Пригладят
перы шк и
—
и
вдруг
порхнут,
Как
де ти,
п рочь
—
и
зарябит,
мель кая ,
О кра ска
крыль е в
черно-золотая.
Ах,
если
средь
подобной
красоты
Внезапный
зв ук
пре рв ет
мои
мечты,
Пус ть
это
будет
милый
шелест
платья
Над
п ышной
одуванчиковой
ратью,
Разбитой
в
пух,
—
и
легкий
шум
шагов
Среди
у пру гих
стеблей
и
цвет о в.
Ка ким
она
румянцем
вспыхнет
нежным,
За с тигну та
в
раздумье
безмятежном!
Как
улыбнется,
не
подняв
оче й,
Когда
я
помогу
чер ез
ручей
Ей
пер ейти.. .
О,
нежное
к асанье
Ее
руки,
и
легкое
дыханье,
И
из-по д
русых
прядей
быстрый
взг ляд ,
Когда
она
оглянется
на зад!
Что
далее?
Вечернее
свеченье
Росистых
примул,
—
здес ь
отдохновенье
Найдет
надолго
взгляд;
забыться
сном
Сознанье
бы
могло,
к огда
б
кругом
Бутоны
на
глазах
не
раскрывались
И
мо ты льки
вкру г
них
не
увивались;
Когда
б
не
серебристая
кайма
Над
облач ко м;
и
вот
луна
са ма,
Си яя,
в
н ебосвод
вплывает
синий...
О
ты,
поэтов
светлая
богиня,
Вс ех
нежных
душ
отрада
и
краса!
Ты
в
сер ебр е
купаешь
небеса,
Сл иваешь ся
с
хрустальными
ручьями,


94
С
росой
в
ли с тве,
с
та ин ст ве нными
снами,
Хранишь
затворников
и
мудрецов,
М еч тате лей
бродячих
и
певцо в.
Х вала
твоей
улыбк е
благосклонной,
Что
к
вымыслам
склоняет
ум
бессонный;
Вбирая
твой
благословенный
све т,
Фи лософ
м ыслит
и
творит
поэт.
За
строгим
рядом
ст рочек
стихотворных
Нам
видятся
изгибы
со сен
горных;
Неспешное
круженье
п лав ных
фра з
Бо ярышн ик ом
обступают
на с;
Когда
же
вслед
за
сказкою
летящей
Мы
мчим,
вдыхая
аромат
пьянящий,
Цветущий
ла вр
и
розы
л епе стки
Прохладою
касаются
ще ки;
Жасмин
сплетается
над
головою
С
ши пов ни ком
и
щедрою
лоз ою
Хмельного
ви но гр ада;
а
у
ног
Х рус тал ьным
голосом
звенит
поток.
И
все
забыв,
над
ми ром
мы
взмываем
И
по
кудрявым
облакам
ступаем.
Вот
так
певец
безвестный
воспарял,
Что
нам
судьбу
Психеи
описал
И
страсть
Амура:
первы е
кас ан ья
Их
губ
и
щ ек,
и
вздохи,
и
лобзанья,
Объятий
жар,
и
сладость
пылк их
не г,
И
под
устам и
трепет
влажных
ве к;
Запретной
лампы
свет
—
исчезновенье
—
И
гром
и
мр ак
—
ра злу ку
—
злоключенья,
И
как
они
блаженство
обрели
И
З евсу
благодарность
вознесли.
Так
пел
и
т от,
кто,
зелени
завесу
Ра здви н ув,
приоткрыл
нам
тайны
леса,
Где
заросли
ч уть
слышно
шелестят,
Ск рыва я
бы ст рых
фавнов
и
дриад,


95
Та нцу ющих
на
солнечных
по лян ах
В
гирляндах
и
венках
благоуханных.
Ис пуг
Сиринги
он
поведал
нам ,
От
Па на
убегавшей
по
лесам;
О
ним фа
бедная!
О
безутешный
В любленн ый
бог!
К
нему
лиш ь
роп от
нежный
•
Донесся
из
пр иб ре жных
тростников:
Щемящий
ст он
—
или
манящий
зо в.
И
древний
бард,
чьему
воображенью
Предстал
Нарцисс,
к
воде
в
изнеможенье
Приникший,
—
так
ко гда -то
бре л
и
он,
И
вышел
на
прелестную,
как
со н,
Укро мн ую
поляну,
где
сияло
Лесное
озерцо
и
отражало
Лазурь
н ебес
в
своей
чистейшей
г лади
И
д иких
вет ок
спутанные
пряди.
И
тут
он
увидал
про ст ой
цветок:
Н еярок
и
печаль но
о динок,
Он
над
водою
замер
без
движенья
И
к
своему
тянулся
отраженью,
Не
с лыша
ветр а,
из
по следни х
сил
Тяну лс я,
и
томился,
и
любил.
И
бар д
стоял
на
этом
месте
чудном,
Когда
виденьем
ст ран ным
и
по дс пудны м
Перед
его
оч ами
пронеслись
Бедняжка
Эхо
и
младой
Нарцисс.
Но
гд е,
но
на
как ом
к раю
вселенной
Блуждал
соз дат ель
песни
вдохновенной,
Той
вечно
юной,
как
п розра чн ый
ключ,
Как
светлый
л унный
луч,
Что
страннику
в
ночи
дарит
виденья
Чудесные
—
и
неземное
пенье


96
Доносит
от
цветочных
пышных
гнезд
И
шелковистого
сиянья
зве зд?
О,
да лек о!
за
гранями
земного
Нашел
поэт
чарующее
слов о,
И
в
тех
волшебных
даля х
встретил
он
Тебя,
божественный
Эндимион!
Он,
верно,
был
влю блен ,
тот
бар д
старинный,
И
он
стоял
над
ми ртов ой
долиной
На
склоне
Л атма;
ветер,
легкокрыл,
От
алта ря
Диа ны
доносил
Торжественные
г имны
в
че сть
богини,
В ступ а ющей
в
чертог
св ой
з везд но-си н ий.
Был
ясе н
лик
ее,
как
детский
взг ляд ,
И
жертвенного
д ыма
аромат
Ей
сладок
был,
—
но
над
судьбой
жестокой,
Над
этой
кра со тою
одинокой
П оэт
златоголосый
за рыд ал
И
Цинтии
возлюбленного
да л.
Царица
неба!
светлая
царица!
Как
ни
единый
светоч
не
сравнится
С
тобой,
так
нет
предания
светлей,
Чем
эта
повесть
о
л юбви
твоей.
Какой
язык,
м едов ый
и
прозрачный,
Сказать
бы
смог
об
это й
ноч и
бр ачн ой?
Сам
Феб
в
тот
вечер
придержал
коней
И
осветил
улыбкою
своей
Т вой
томный
взор,
и
робость,
и
желанье,
И
тайного
б ла жен ства
ожиданье.
Погожий
ве чер
свежестью
дышал,
В
мужей
он
бодрость
юную
вливал,
И
каждый
шел,
как
во ин
под
знамена,
Как
гордый
Аполлон
к
подножью
трона;
А
жены
пылкой,
трепетной
кр асой


97
Ср авни л ись
бы
с
Вене рою
самой.
Прохладного
зефира
дуновенье,
Входя
в
дома,
дарило
исце ле нье
Больным;
кто
был
горячкой
истомлен,
В пал
нако не ц
в
глубокий,
крепкий
сон,
—
И
вскоре
пробудился:
лихорадка,
Боль,
жажда,
—
все
исчезло
без
остатка,
И
взгляд
в есел ый
обращен
к
друзьям;
А
те,
не
вер я
собственным
глазам,
Воскресшего
целуют
и
ла ск ают,
И
торм оша т,
и
к
сердцу
прижимают.
А
юноши
и
д евы
в
эт от
час
Друг
с
др уга
не
сводили
ярких
г лаз
И
так
стояли
мо лча,
без
движенья,
В
тревожном
и
блаж ен ном
изумленье,
Пока
стихи
не
пролилися
вдруг.
Н икто
не
умер
от
бесп ло дных
мук,
Но
рокот
строк,
в
тот
миг
произнесенных,
Как
шелковая
ни ть,
связал
влюбленных.
О
Цинтия!
Смолкает
робкий
стих
Здесь,
на
по роге
радостей
твоих.
По эт
ли
был
рожден
в
ту
ночь?
Не
знаю...
Парить
в
мечтах
я
дальше
не
дерзаю.
Вторая
по ловина
1816


98
СОН
и
поэзия
—
На
лож е
я
лежал
—
сон
не
смежал
Мне
вежды.
Но
за чем
же
я
не
мог
Вкусить
свой
от дых
в
отведенный
срок
—
Не
ведаю.
Боле зн ь
не
одолела
Мой
д ух;
недуг
мое
не
мучил
тело.
Ч осер
Что
благостнее
в етра
в
летний
зно й?
Что
ус лажд ает
больше,
чем
по кой,
Ко тор ый
нам
не сет
пчелы
жу жжа нье
И
лепестков
призывное
дрожанье?
Что
сла до ст ней
полян,
где
расцв ел и
Букеты
роз
от
гла з
людских
вдали?
Ц елебне е,
чем
тишина
в
долинах,
И
сокровеннее
гнезд
соло вьи ных ?
Что
бе з мя тежней,
трепетней,
н ежней ,
Чем
взор
Корделии?
В
чем
су ть
ясне й?
Сон,
только
со н!
Ты
в еки
нам
сме ж аешь
И
нежной
колыбельной
усыпляешь,
Качаешь,
мягко
нам
подушки
взбив,
Венок
из
маков
и
плакучих
ив.
Красавицам
мнешь
кудри
золотые.
Всю
ночь
секреты
слушаешь
чужие,
А
поутру
твой
гений
жи знь
вер нет
В
те
взоры,
что
приветствуют
вос ход.


99
Но
что
Поэзии
непостижимей?
Ты
го рных
рек
св ежей ,
неудержимей,
Прекрасней
лебединого
крыла
И
царс тв енне й,
чем
мощный
взлет
орл а!
К
че му
сравненья
той,
что
несравненна?
В
ней
сл ава,
лучезарна
и
нетленна,
И
мы сль
о
ней
так
трепетно-свята,
Что
отступают
тлен
и
суета.
То
д альн им
громом
среди
гор
грохочет,
А
то
в
подз емн ой
глубине
клок очет ,
То
сладким
шепотом
замрет
вдали,
Как
тайны
нераскрытые
земли,
Чьи
вз дохи
внят ны
в
гулком
отда л ень е.
Мы
к
небу
устремляем
взор
в
моленье:
Там
жаждем
видеть
лу чез арн ый
све т
Иль
с лышат ь
приглушенный
ги мн
побед.
Вен ок
из
лавров
ветры
там
качдют ,
—
Он
только
в
сме ртн ый
час
нас
увенчает.
Но
радуйся:
из
сердца
рве тся
вдр уг
Небесно-чистый
вдохновенный
зв ук,
Творца
всего
з емн ого
достигает
И
в
шепо те
горячем
замирает.
Кто
ви дел
солнце
светлое
хо ть
раз
И
т яжест ь
туч,
кто
в
лучезарный
час
Пер ед
т ворцо м
из ве дал
очи щен ье,
Тот
знает
высшее
ду ши
горенье,
И
слух
его
не
стану
я
опять
Рассказом
о
прозренье
утомлять.
Поэзия!
Я
страс тный
тво й
ревнитель,
Хо тя
пока
совсем
безвестный
житель
Тво их
небес.
Что
ж,
на
верху
го ры


100
Колени
преклонить
до
той
по ры,
Пока
в
величье
славном
и
в
сиянье
Не
стану
чутким
э хом
мирозданья?
Поэзия!
Пером
тебе
служить
Хочу,
хот я
еще
не
вправе
ж ить
На
небесах
твоих.
Молю
я
ныне:
Дай
причаститься
мне
твоей
святыне,
Пьянящим
духом
на
м еня
дохни,
В
блаженстве
дай
свои
закончить
д ни.
Мой
ю ный
дух
пусть
за
лу чами
солнца
К
жили щу
Аполлона
ввысь
несет ся
И
станет
юной
жертвой.
Хмель
густой
Цветущих
лавр ов
мне
навеет
рой
Вид ений,
чтоб
тенистый
уголок
Стать
вечн ой
книгою
моею
мог;
Я
списывал
бы
ц елые
страницы
О
лис ть ях
и
цветах,
о
взлете
пт ицы
Порывистом,
об
играх
нимф
лесных,
О
ручейках,
о
дев ах
молодых.
Стихи
такие
сладостные
—
чу до,
Они
звучат,
наверное,
оттуда,
С
небес.
В
мо ем
камине
над
огнем
Порхают
тени.
Вот
уже
кругом
Великолепный
дол
от кр ылся
взгляду,
Я
там
брож у,
как
по
аллеям
сада,
В
тен и
блаженной,
и
когда
найд ет
Мой
взор
в
долине
сей
волш ебн ый
грот
Иль
холм,
чью
зелень
не жные
цветы
Прикры л и
тонким
слоем
пестроты,
—
Все
за пишу
—
и
охвачу
я
гла зо м,
Все,
что
вберет
мой
чело вечи й
разум.
И
ста ну
я
могучим,
как
титан,
Которому
ве сь
мир
владеньем
дан:
Вдр уг
пара
крыльев
прорастет
могучих
—
И
пон есет
к
б ессмер т ию
сквозь
тучи.


101
Сто й!
Поразм ыс ли !
Жиз нь
—
лишь
де нь;
она
Лишь
капелька
рос ы
—
обречена
На
гибель
с кор ую,
когда,
катясь,
С
вер ш ины
дерева
сорвется
в
грязь.
Индеец
спит,
пока
его
пирогу
З ан осит
к
смертоносному
порогу.
Зачем
такой
печальный
сл ышен
стон?
Жизнь
—
р озы
нераскрывшийся
бутон,
История,
что
мы
не
дочитали,
Пре дчув стви е
приподнятой
вуали;
Л ишь
голубь
в
ясн ом
небе
л етним
днем,
Мальчишка,
что
катается
верхом
На
ветке
вяза.
Мне
бы
лет
двенадцать,
Чт об
мог
в
твоих
я
тайнах
разобраться,
По эзия !
Я
в
эт от
краткий
срок
Ду ши
стремленья
выполнить
бы
смог.
Тогда
сумею
посетить
те
ст ра ны,
Что
вижу
вда лек е,
и
из
фонт ана
Попробую
про зра чн ого
питья.
Сначала
в
ц ар ство
Флоры
с
Паном
я
Скользну.
Прил яг у
отдохнуть
в
тр аву,
Румя н ых
яблок
на
обед
нарву,
Найду
в
тенис ты х
рощах
нимф
игривых,
Похищу
поцелуи
с
губ
пугливых,
Коснусь
я
рук
—
и
белых
пл еч
потом
—
Почу вст вую
уку с...
Но
мы
поймем
Др уг
друга
в
этом
благодатном
мест е
И
сказку
жизни
прочитаем
вм есте .
Научит
ним фа
голубя,
чт об
он
Крылом
тихонько
овевал
мой
сон,
Др уг ая,
грациозно
приседая,
Под ол
зеленый
чут ь
приподнимая,
Вдруг
в
та нце
закружит
—
то
тут,
то
там,
Деревьям
улыбаясь
и
цв ета м.


102
А
третья
за
со бой
меня
поманит
Сквозь
ветки
м индал я
—
и
зелень
станет
Для
нас
блаженным
сказочным
ков ром ,
А
мы,
как
две
жемчужины,
вдвоем
В
одной
рак ушке...
Неужели
нужно
Покинуть
этот
мирный
край
жемчужный?
Да!
Должен
я
сп ешит ь:
з овет
тру ба
Туда,
где
бур и,
стр ас ти
и
бор ьба
Лю дски х
сердец.
Я
в ижу
кол ес ницу
Над
скалами,
где
бирюза
ис крится ,
Белеет
пена
в
гривах
скакунов,
Воз ница
ждет
ср еди
крутых
ветров.
По
кра ю
ту чи
ск ак уны
несутся,
Гре мят
колеса,
гри вы
бу йно
вьют ся;
Вот
ближе
звонкий
перестук
ко пыт,
И
колесница
в низ
с
холма
скользит,
Стволы
к ачает
в етер,
в
них
резвится,
С
деревьями
беседует
возница,
И
странным
откликом
звучат
в
горах
Восторг
и
с тон,
благоговенье,
страх.
Чу!
Полнится
неясными
тенями
Пространство
сумрачное
меж
дубами,
Под
музыку
нес ет ся
кто-то
вскачь,
—
Я
слышу
голоса,
и
смех ,
и
плач.
Кто
сж ал
в
гримасе
р от,
а
кто
руками
Закрыл
ли цо;
у
тех
во
взоре
пламя;
А
те,
у лыбк ой
освещая
взо р,
Спешат
зловещей
ть ме
наперекор.
Те
озираются,
а
эти
вверх
гл яд ят,
—
Их
тысячи
—
все
движутся
не
в
лад.
Вот
дева
мчи тся
—
щек и
рдеют
в
краске,
Смешались
локоны
в
их
буйной
пляске.
Всех
слушает
таинственный
в оз ница,
Все
прис тал ьне е
вглядываясь
в
лица.


103
Как
ветер
гривы
скакунам
колышет!
Ах,
знать
бы
мне,
что
сей
в о зница
пишет!
Т еней
—
и
колесницы
след
исчез
В
н еясн ом
свете
сумрачных
н ебес.
Реальность
кажется
реал ьн ей
вдвое,
Как
мутная
река,
она
с
собою
В
н ичто
уносит
душу.
Но
опят ь
Вид ени е
я
стану
воскрешать:
Таинственная
эта
колесница
Торжественно
по
свету
мчится,
мчится...
Неужто
нет
в
нас
ныне
прежних
сил,
Чт об
выш е
дух
фантазии
парил?
Где
скакуны,
что
понесут
нас
смело
По
облакам,
сво е
св ерш ая
дело?
Нет
больше
тайн?
Изучены
эфир
И
нераскрытой
почки
не жный
м ир?
Юпитера
суровое
веленье
—
И
нежное
зеленое
цветенье
Луг ов
альпийских?
Был
алтарь
святой
На
этом
острове.
И
песне
той,
Что
здесь
царила,
гармоничной,
пла вн ой,
С
тех
пор
на
свет е
не
быв ало
р ав ной.
Планете
уп одобя сь,
мощный
зв ук
По
пустоте
свершал
за
кругом
кр уг.
Искусство
муз
во
времена
былые
Ценилось
выше:
куд ри
золотые
Расчесывали
музы
кр уг лый
год
И
пели,
заслужив
за
то
почет.
Что
ж,
это
все
за б ыто?
В
самом
деле?
Невежество
и
вар вар ст во
хотели,
Чтоб
Аполлон
м учи тель но
кр асн ел
За
жалкий
царства
своего
удел.
Кто
оседлал
картонную
лошадку,
Тот
полон
был
уверенности
сладк ой :


104
____ _______________
Под
ним
—
Пегас.
О,
дер зо ст ный
обман!
Ре вут
ветра,
взметнулся
океан,
—
Но
вы
глухие.
Бездна
голубая
Раскрыла
грудь
свою.
Роса,
сверкая,
В
но чи
скопилась
—
ив
рассветный
час
Она
разбудит
утро
—
но
не
вас .
Бесчувственные
к
ис тинной
природе,
Вы
слепы,
вы
п одв лас тны
то лько
м оде,
Ваш
сломан
компас,
з аржа вел
секстант
И
сгинул
заблудившийся
тал ан т.
П ритом
вы,
дерзкие,
других
учил и
Про кл адыв ать
ст ихов
негодных
мили.
Бездарностей
несме тн ое
число
Спокойно
превратили
в
ремесло
Поэзию.
И
даже
Аполлона
Подвергли
поношенью
исступленно,
—
И
сами
не
заметили
тог о;
Лишь
в
узкой
мерке
мнилось
торжество,
Виднелось
меж
деви зо в
устарелых
Лишь
имя
Буало.
Но
вы,
кто
смело
Парит
в
сия нье
голубого
дня
И
чье
величье
р адует
меня,
Почтеньем
робким
ду шу
наполняя,
—
Здесь
начертать
святые
имена
я
Не
смею.
Разве
Темзы
скорбь
и
мут ь
Приносят
радость
вам
когда-нибудь?
Неужто
вы
над
Эйвоном
в
печали
Не
собирались,
слез
не
проливали?
Сказали
ль
вы
последнее
«прости»
Краям,
где
лаврам
больше
не
расти?
Или
остались
с
духом
о диноки м,
Кто ,
юность
к ратк ую
воспев,
с
жест оки м
Столкнулся
миром
и
угас?
Но
н ет,
Не
н адо
думать
мне
о
веке
бе д!


_________ 105
Наш
век
—
св етлее :
свежими
ц ве тами
Вы
нас
теперь
благословили
сами.
Акк ор ды
в
хрустале
озерных
вод
—
Их
в
черном
клюве
л ебедь
нам
несет.
А
из
густых
луг ов
светло
и
гордо
Летят
в
долину
звуч ные
акко рды
И
плавно
растекаются
по
н ей.
С вир ель
по ет
отчетливей,
звучней,
—
Вы
счас тл ивы
и
лучезарны
с тали ...
Все
это
так ;
но
вот
затрепетали
В
тех
сладких
песнях
стран н ые
грома:
С
вел ичи ем
смешалась
Мощь
сама.
Но
ведь,
сказать
по
правде,
эти
тем ы
—
Дубинки,
а
поэты-Полифемы
Тревожат
ими
море.
Вечный
свет
—
Поэзия,
ей
иссяканья
нет.
Тих о нько
мощь
в
ней
дремлет,
и
могли
бы
Ее
бровей
и зящные
изгибы
Очаровать.
Ее
не
грозен
вид
—
Она
ли шь
м ано ве нием
царит.
Х оть
родилась
от
муз,
но
эта
си ла
—
Ли шь
падший
ангел;
вм иг
бы
своротила
Деревья
с
корнем;
саван,
черти,
тьма
Ту
си лу
рад у ют,
ее
са ма
Изнанка
жизни,
тернии
пи та ют;
О
си ле
помня,
часто
заб ыв ают
Поэзии
живительный
и тог:
Дать
утешенье
и
вве сти
в
чертог
Высокой
мысли.
Я
лик ую
все
же:
В едь
семя
г орьк ое
д ать
может
тоже
Прек расн ый
гордый
мирт.
И
в
нем
найдут
Лесные
пташки
бла г остн ый
приют,
И
крылья
их
з ахлоп ают
над
сенью,


106
Наполнят
воз дух
щебет
их
и
пень е!
От
т ер ниев
густых
очистим
ствол,
Чтоб ы
оленей
выв одок
нашел
С
цв ета ми
дикими
ков ер
из
дерна,
Когда
отсюда
мы
уйдем
покорно.
Пускай
ничто
не
буд ет
здесь
грозней,
Чем
в здох
влюбленного
в
те ни
вет вей,
Взволнованней,
чем
безмятежный
взгляд
Над
книгой,
чьи
страницы
шелестят,
И
тре пе тней,
чем
склоны
травяные
Холмов.
О
вы,
надежды
золот ые!
Там,
где
царят
покой
и
ти шин а,
Воображенью
бу дет
не
до
сна .
Среди
поэтов
только
тот
король,
Кто
горестных
сер дец
утишит
боль.
До жить
бы
до
поры
блаженной
этой!
Не
скажут
ли,
что
на
венец
по эта
Я
тщетно
мечу;
что
в
бесславный
миг
Л ицо
мне
лучше
спрятать
от
других?
Ск лон ись,
мальчишка
жалкий
и
п л аксивы й,
Пок а
не
грянул
г ром
велеречивый!
Нет!
Если
спрячусь
—
тол ько
в
угол
то т,
Где
све т
Поэзии
сильней
блеснет.
А
если
я
умру,
тогда...
Ну,
что
же:
Под
сенью
тополей
мен я
положат,
И
надо
мною
зашумит
тр ава,
И
начертают
добрые
с лов а...
Но
прочь,
печаль!
Ве дь
тот
еще
не
знает
Отчаянья,
кто
мудро
притязает
Достигнуть
высше й
цели
бытия
И
жаждет
этого.
Пусть
да же
я
Наследства
мудрого
совсем
не
стою,
Не
властен
над
ветров
шальной
игрою,
Пусть
мне
не
сделать
темный
дух
людей
Открытее,
пре крас ней
и
светлей,
—


107
Но
где-то
на
о кра ине
земли
С вет
мудрости
мерцает
мне
вдали,
Поэзии
се к реты
открывая.
Моя
свобода
там,
я
это
знаю.
Мне
так
же
цел ь
поэзии
ясна,
Как
то,
что
чередой
идут
весна
И
ле то,
осен ь
смени тся
зимою;
Как
то,
что
шпи ль
це рк овный
надо
мною
Сквоз ь
облака
п ронз ает
синеву.
Нет ,
я
ничтожным
трусом
прослыву,
Коль
дрогнет
малодушно
хот ь
ресница
И
ск рою
то,
что
ясно,
как
д енница .
Пусть
я
шальным
безумцем
поскачу
Над
пропастью,
пусть
жаркому
лучу
Дам
растопить
дедаловские
крылья
И
рухну
вниз
—
в
Икаровом
бессилье.
Но
разум
успокоиться
велит.
Вдали
в
тумане
океан
блестит;
Усыпан
островками,
бесконечен...
Как
труд
мой
долог,
безнадежен,
вечен!
Ужель
измерить
эту
шир ь
дерз ну ,
Смиренно
отреченье
не
шепну
И
не
скажу:
нет,
невозможно
это!
Нет,
невозможно!
Робких
мысл ей
светом
Я
стану
жить.
И
ст ран ный
опыт
мой
Пусть
завершится
кроткой
тишиной.
Пусть
не
могу
с ейчас
прогнать
тревогу,
Я
в
сердце
дружеском
найду
подмогу!
Ведь
б рат ств ом,
че ст ью,
дружеством
щедра
Тро па
людская
к
торжеству
добра.
Биенье
сердца,
породив
со не ты,
Их
направляет
в
голову
поэта.
Р одят ся
рифмы
в
звонкой
тишине
И
пр аз д нично
ли куют
в
выш ине,


108
Как
бы
посланье
из
грядущей
дали,
Как
книга,
что
с
уютно й
полки
сняли,
Чтоб
завтра
вместе
радоваться
ей
И
наслаждаться
светом
прежних
дней.
Едв а
пером
вожу:
мелодий
стаи,
По
комнате,
как
голуби,
порхая,
Напоминают
о
восторге
дня,
Когда
впе рвы е
трон ул и
меня.
Мелодии
все
крепнут
—
и
вот-вот
Отпра в я тся
в
пленительный
полет
И
образ ов
пробудят
вер ен ицу:
Вакх
выпры гне т
из
легкой
кол есн иц ы,
На
Ариа д ну
вз ор
он
ус тре мит,
Ему
отв ет ит
жар
ее
ланит.
Так
зв учн ые
слова
я
вспоминаю,
Ког да
альб ом
рисунков
раскрываю
И
сквозь
прозрачность
невесомых
с трок
Струится
мирных
образов
поток:
Вот
лебедь
в
камы шах
густых
таится,
А
вот
вс по рхну ла
из
ку стов
синица.
Вот
бабочка.
Раскинула
крыла,
Приникла
к
розе
—
и
насквозь
прожгла
Ее
земная
радость.
Сн ова,
снова
Я
изв ле каю
множество
такого
Из
памяти
—
но
не
забыть
бы
мне
О
маками
увитом
тихом
сн е.
Он
рифмы
мне
подсказывает
споро
И
властен
шумно-дружеские
х оры
Блаженной
тишиною
за ме нить.
Я
об
ушедшем
дне
могу
грустить,
О
радо стях
е го,
в
своей
постели.
То
был
по эта
дом
—
ключ и
звенели
От
храма
радости.
Из
те мно ты
Чу ть
виделись
знакомые
черты
Поэтов
прошлого.
Мертвы
и
з ыбки


109
Их
мраморно-холодные
улыбки.
Как
сча стли в
то т,
кто
будущим
век ам
Свою
вверяет
славу.
Был и
там
Сатиры,
фавны
—
р ез выми
прыжками
Сквозь
листья
устремились
за
плодами
Созревшими.
Вот
храм
передо
мной,
Вот
по
тра ве
беспечною
г у рьбой
П роходят
нимфы
—
и
рукою
белой
Одн а
из
них
уже
почти
з адела
*
Луч
солнца.
А
на
по ло тне
др угом
Скл они ли сь
с естры
—
и
глядят
вдвоем
На
робкие
дви жени я
ребенка.
Вот
нимфы
вместе
слушают,
как
звонко
Пастушья
дудка
на
лу гу
поет.
Вот
ни мфа
покрывало
подает,
Чтоб
выт ер лась
к уп альщиц а
Диана,
И
кончик
покрывала
не пре ст анно
Трепещет
и
соседс твует
с
водой:
Так
оке а нский
пенистый
прибой
Бросает
белизну
св ою
на
скалы,
Ч тобы
она
вдоль
брега
тре пета ла ,
А
после,
пенной
влагой
пои гра в,
Ее
развеет
по
ковру
из
трав.
Покорно
Са фо
гол ову
склонила,
По луул ыбк а
на
устах
застыла,
В
чертах
ее
покой:
давно
сош ла
Печать
уг рюм ых
дум
с
ее
чела.
Вот
рядом
мраморный
Альфред
Вел икий
С
сочувствием
и
жалостью
на
ли ке
К
терзаньям
мира.
Вот
Костюшко
—
он
Страданьем
благородным
изможден.
А
вот
Петрарка
в
рощице
зеленой,
Я влен ьем
Лаур ы
вновь
потрясенный.
Счастливцы!
Мощных
крыл ье в
гордый
взлет


110
Им
виден.
Лик
Поэзии
сверкнет
Меж
ними
—
и
пр ед
ней
такие
дали,
К уда
проникнуть
я
смогу
едва
ли.
Но
м ысль
о
них
меня
лишала
сна,
И
мысль
о
ни х,
и
ли шь
она
од на,
Во
мне
питала
вспыхнувшее
п ламя ...
Р ассвет
своими
ранними
л учами
К осн улся
гл аз,
врасплох
застав
меня,
—
Я
встал
на вст речу
разгоранью
д ня.
Я
за
ночь
от дохну л,
с тал
разум
с вет ел.
Готов
приняться
я
за
строки
эти ,
И,
как
они
ни
в ыйдут ,
я
—
т вор ец,
Они
мне
с ыновь я,
я
им
—
отец .
1816
НА ПИС АНО
ИЗ
ОТВРАЩЕНИЯ
К
ВУЛЬГАРНОМУ
СУЕВЕРИЮ
П ечальн ый
зво н
колоколов
церковных
К
мол ьб ам
иным,
к
иным
скорбям
зовет,
Су ля
наплыв
неслыханных
забот
И
проповедей
мерзость
празднословных.
Наш
дух
во
влас ти
колдовских
тенет.
Он
от
бесед
высоких,
от
любовных
У тех,
лидийских
песен,
безгреховных
Отр ад
у
камелька
нас
оторвет.
Пробрал
бы
ду шу
э тот
звон
п ост ылый
Ознобом,
как
могильный
смрадный
хл ад,


Ill
Но,
как
хиреющей
светильни
ча д,
Как
вздох
последний,
сгинет
зву к
унылый,
А
име на
Бессмертных
с
нов ой
си лой
В
са дах
благоуханных
зазвучат.
22 декабря 1816
К
костюшко
Костюшко!
Меж
прославленных
имен,
Как
дум
высоких
нив а
золот ая ,
Блестит
твое,
гармониями
рая ,
Хоралом
сф ер
земной
тревожа
с он.
И
там,
из
туч
прорвавшись
в
небосклон,
Где
им ена
бессмертные,
блистая,
Ча руют
слух,
как
музыка
святая,
Где
каждому
воздвигнут
звездный
трон,
Оно
пророч ит ,
что
настанет
час
—
И
добрый
дух
повеет
над
землей,
—
Тогда
с
мужами
древности,
с
Альфредом
Т уда,
туда,
где
правит
Бог
живой,
Всемирным
гимном
призовешь
ты
нас
—
К
Великому,
чей
лик
еще
неведом.
Декабрь
1816


112
К
ДЖ.
А.
У.
С
ул ыбк ой
нимфы,
голову
склони,
Ты
взглядываешь
искоса,
украдкой.
В
какой
небесный
миг
своей
повадкой
Ты
обольстительнее
для
меня?
У йдя
ли
в
ла биринт
б еседы
сладкой
Иль
свет лых
дум?
Встречая
ль
проблеск
дня ,
К огда
танцуешь
меж
цветов
с
оглядкой,
Чтоб
их
не
смяла
узкая
ступ н я?
Ты
соз да на
ст оль
сладостно,
что
дух
Займется,
когда,
превращаясь
в
слух,
Полураскроешь
схожие
с
бутоном
Уста...
Не
легче
ль
мне
умом
смущенным
Решить,
какая
Гра ция
бы
двух
Подруг
затмила
перед
Аполлоном?
Декабр ь
1816
♦♦♦
Благословенна
Англия!
Вов ек
Другой
земли
для
сч астья
нам
не
надо;
О
чем
еще
мечтать,
дыша
прохладой
Ее
лесов,
ее
небыстрых
рек?
Но
иногда
мне
мыслится
побег
К
д ол инам
италийским;
и
г ромад ы
С ур овых
Ал ьп
мои
объемлют
взгляды,
И
их
сл епит
вершин
алмазный
снег.
Благословенна
Анг лия!
Нежны
Ее
пр остые
дочери,
безмолвны
Их
ласки,
а
глаза,
как
день,
я сны ...


113
Но
иногда
я
гр ежу
о
других
—
Чей
глубже
взг ляд
—
и
слышу
пенье
их,
И
нас
несут
полуденные
волны...
{Декабрь) 1816
КУЗНЕЧИК
И
СВЕРЧОК
Вовеки
не
замрет,
не
п рек рати тся
Поэзия
земли.
Когда
в
листве,
От
з ноя
ослабев,
умолкнут
птицы,
Мы
сл ышим
голос
в
с коше нной
траве
Ку зне чи ка.
Спешит
он
насладиться
Свои м
участьем
в
летнем
торжестве,
То
зазвенит,
то
снова
притаится
И
помолчит
ми нуту
или
дв е.
Поэзия
земли
не
знает
сме рти .
При шла
зима.
В
полях
метет
мет ель,
Но
вы
покою
мерт во му
не
верь те .
Трещит
свер чок ,
забившись
где-то
в
щель.
И
в
ласковом
тепле
на гр етых
печек
Нам
кажется:
в
траве
звенит
ку знеч ик.
30 декабря 1816
♦»♦
Мрачили
долго
темные
туманы
Р авни ны
наши,
но
повеет
юг
Теплом
желанным
—
и
сой дет
неду г


114
С
боль ных,
небес,
и
сгладятся
изъяны;
И
вот
уж
месяц ,
зал ечи вш ий
раны,
Нам
д арит
м айс кий
день
из
первых
р ук,
Блестят
ресницы,
вздрагивая
вдруг,
Как
ро зы
под
дождем
или
тюльпаны;
И
п ро плыва ют
в
воплощеньях
зримых
Все
мысли:
зеленеющий
лесок
—
Плоды
в
листве
—
луч
солнца
на
овинах
—
Ще ка
Сафо
—
речная
гладь
рассвета
—
Часов
песочных
медленный
п есок
—
Дыхание
ребенка
—
смерть
поэта.
31 января 1817
ПОСВЯЩЕНИЕ.
ЛИ
ХАНТУ,
ЭСКВАЙРУ
Краса
и
слава
не
вернутся
к
нам:
Не
видеть
больше
утренней
порою,
Как
вьется
пред
смеющейся
зарею,


115
Венком
сплетаясь,
легкий
фимиам;
Не
встретить
нимф,
спешащих
по
луг ам
Нежноголосой
пра здн ич ной
толпою
Колосьями,
ц в етами
и
ли ств ою
Украсить
Фл оры
ранний
майский
храм.
Но
ест ь
еще
высокие
мгновенья
—
И
благодарен
буду
я
судь бе
За
то,
что
в
дни,
когда
под
тихой
сенью
Не
ищут
Па на
на
лесн ой
тропе,
Бесхитростные
эти
приношенья
Отраду
могут
под а рить
т ебе.
{Февраль) 1817
СОНЕТ,
зап исанн ый
на
чис той
странице
поэмы
Чосера
«Цветок и лист»
П оэма
эта
—
рощица,
где
дует
Меж
чутких
с трок
прохладный
ветерок;
Ког да
от
зноя
путник
изнемог,


116
Тень
л иств е нная
дух
его
врачует.
Зажмурившись,
он
дождь
росинок
чует
Разгоряченной
к ожей
лба
и
ще к;
И
коноплянки
слыш а
голосок,
Уга ды вае т,
где
она
кочу ет .
Какая
си ла
в
простоте
св ятой !
Какая
бескорыстная
отра да!
Ни
славы
мне,
ни
счастия
не
надо,
—
Ле жал
бы
я
теперь
в
траве
густой
Без
слов ,
без
слез!
—
как
те,
о
чь ей
п ечали
Никто
не
зна л ...
од ни
лишь
пт ицы
знали.
27 февраля 1817
НА
ПОЛУЧЕНИЕ
Л АВРОВОГО
ВЕНКА
ОТ
ЛИ
ХАНТА
Минуты
мчатся ,
но
прозренья
не т:
Досель
мой
разум
неземная
сила
В
дельфийский
ла биринт
не
по гру зил а,
Бессмертной
мысли
мне
не
брезжит
свет.
За
щедрость
чем
воздать
т ебе,
по эт?
Она
две
вет ки
хрупкие
скрепила
И
мне
ве нок
торжественный
вручила,
Но
в
тягос ть
мне
мечты
моей
предмет.
Летят
минуты.
Где
же
упоенье
Высоких
грез?
Увы,
я
их
лишен.


117
Гляжу
на
вечное
ниспроверженье
Венцов
з емн ых,
Тюрбанов
и
Корон,
И
в
стр ан ные
пускаюсь
размышленья
О
всех,
кто
славою
превознесен.
Фе врал ь
1817
ДАМАМ,
КОТОРЫЕ
ВИДЕЛИ
М ЕНЯ
УВЕНЧАННЫМ
Венок
лавровый!
Что
во
в сей
вселенной
С
тобой
сравнится,
о
счаст л ив ый
к руг?
Лун ы
ли
ним б
—
иль
пенье
трех
подруг
В
гармонии
девически
блаженной?
Иль
трепет
моря,
нежный
и
мгновенный,
Что
зимородок
на го няет
вдруг?
Иль
розан
утренний,
росист
и
туг ?
Но
все
ср ав нения
несовершенны.
Сравню
ль
с
т обой
серебряный
п оток
Апрельских
слез ,
иль
майские
луга,
Иль
бабочек
июньс ких
поя вле нье?
О
н ет,
всего
пленительней
—
венок;
Но,
глаз
пр екр ас ных
преданный
слуга,
Он
вам
при нос ит
дань
благоговенья.
Фе врал ь
1817


118
ОДА
А ПОЛЛ ОНУ
Бог
золот ог о
лука,
И
золотой
к иф ары,
Й
золотого
света,
—
О
колесничий
яры й,
Чья
к ол ес ница,
Тьму
разгоняя,
мчи тся ,
Как
же
из бег нул
кар ы
Я,
нацепивший
сдур у
лавровый
тв ой
венок,
Славы
твоей
эмблему,
Дивну ю
диадему
—
Или
червю
такому
ты
не
отмщаешь,
б ог?!
О,
Аполлон
Де л ьф ийский!
Зевс
потрясал
громами,
Спутник
его
крылатый,
Перья
свирепо
вздыбив,
Щерился,
но
рас кат ы,
Словно
под
спудом,
Глохли,
сменя ясь
гудом:
Но
почему
ж
меня
ты


119
Спас
от
рас плат ы
лютой,
но
для
чего
же
ты
Не жные
тронул
струны
И
ус м ирил
перуны;
Э та кой-то
личинке
—
таинство
доброты?!
О,
Аполлон
Дельфийский!
Близилась
ночь.
Плеяды
Был и
уже
в
доз оре ;
И
по
соседств у
с
ним и
Шу мно
трудилось
море,
Эхо
тревожа;
Чуден
был
м ир,
—
и
кто
же,
Кто
же
себе
на
горе
Лавры
себе
присвоил,
а
уж
решил,
что
—
вла ст ь,'
И
ухмылялся
мерзко,
И
похвалялся
дерз ко ,
И
вот
теперь
возжаждал
ниц
п ред
тобою
пасть?!
О,
Аполлон
Дельфийский!
Фе врал ь
—
март
1817
ПРИ
ОСМОТРЕ
ОБЛ ОМКОВ
ПАРФЕНОНА,
ПРИВЕЗЕННЫХ
ЭЛГИНОМ
Изнемогла
душа
моя...
Тя жел
Груз
бренности,
как
вязк ая
дремота;
Богам
под
стать
те
выступы,
те
своды,
А
мне
гласят:
ты
к
смерти
подошел,
—
Так
гибнет,
в
небо
вперившись,
орел.
Од ну
отраду
мне
дала
пр ир ода:
Лить
слезы,
что
не
будит
для
полета
Мен я
п астух
рассветных
туч,
Эол.
Во сторг
у ма,
бессильного
—
пр ичин ой
Тому,
что
сердце
мучает
разлад.


120
Томит
тос ка
от
красо т ы
ста ринной,
В
которой
все:
Эллады
гордый
кл ад,
И
варварство
век ов,
и
над
пучиной
Блеск
утра
—
и
ве личи я
закат.
Не
позднее
3 марта 1817
БЕ НДЖ А МИНУ
РОБЕРТУ
ХЕЙДОНУ
вкупе
с
сонетом,
написанным
при
осмотре
о бло мков
П арф ено на,
привезенных
Элгином
Прости
мне ,
Хейдон:
о
ве лик ом
яс но
Заговорить
мне
недостанет
сил ;
Прости
—
орлиных
не
распра ви т ь
крыл,
Не
оты ск ать
желаемое
страстно.
Но
бу дь
мое
стремленье
не
напрасно
—
С
в ерши ны
той,
где
ключ
кастальский
бил,
Раск ат
м огучи й
я
бы
подхватил
Стихом
бе с тре петны м,
гремящим
вла ст но.
Знай:
был
бы
он
тебе
с
благоговеньем,
Те бе
по
пра ву
пыл ко
посвящен:
Когда
толпа
с
тупым
недоуменьем
На
дар
н ебес
в зир ала
—
озарен
Зв езды
Во ст ока
трепетным
свеченьем,
Ты
первым
к
ней
ступил
—
св ой
принести
п оклон.
Не
позднее
3 марта 1817
НА
ПОЭМ У
ЛИ
ХАНТА
«ПОВЕСТЬ О РИМИНИ»
Ты
любишь
созерцать
зарю
вполглаза,
Прильнув
к
подушке
заспанной
щекой?
Оч аровань ю
этого
рассказа


121
Поддай ся
—
и
проникнешься
тоской
По
луговине
с
плещущей
рекой.
Тво й
медлит
взор:
неб ес ный
блеск
не
сразу
Он
пьет,
скользя
по
Веспера
алмазу.
Теб я
о бъ емлет
зве з дный
свет,
покой,
Как
этот
ст их
о
ночи,
осиянной
Божественной
охотницей
Дианой.
А
если
ты
от час ти
моралист,
Тв ой
дух
найдет
в
бору
приют
желанный,
Где
ель
роняет
ши шки,
воздух
мглист,
Поют
зо рянки ,
сох нет
палый
лист.
Не
позднее
25 марта 1817
М ОРЕ
Ше пча
про
веч ност ь,
с пит
оно
у
шхер,
И
вдруг,
расколыхавшись,
входит
в
гроты,
И
т опит
их
без
жалости
и
сч ета,
И
что-то
шепчет,
выйдя
из
пещер.
А
то,
бывает ,
ти ше
не
в
при ме р,
Оберегает
ракушки
дремоту
На
берегу,
куда
ее
с
излету
Последний
шквал
занес
во
в есь
карьер.
Сюда,
трудом
ослабившие
зр е нье!
Обширность
мор я
д аст
глазам
покой.
И
вы,
о
жертвы
жизни
городской,
Оглохшие
от
мелкой
дребеден и,
З адум айт есь
под
мерный
шум
м орс кой,
По ка
сирен
не
раз лич ите
пень я!
16—17
апреля
1817


122
СТРО КИ
Не слыши мый,
незримый,
Склонился
я
к
любимой
Проститься
с
сер ебри ст ой
истомой
сонных
ру к.
О,
их
прикос но вень е
—
И
счастье,
и
мученье:
Сначала
душу
ран ит,
по том
целит
недуг.
О,
в еки
—
чудн ый
глянец,
И
влажных
губ
румянец,
И
те ни
звуков
с ла дких
вкр уг
них
витают
вновь;
Объят
я
тишиною,
Но
их
слова
со
мною:
«Ни меры,
ни
пределов
не
ведает
лю бов ь».
Наставницы
столь
нежной
Я
ученик
прилежный;
Для
шалостей
сладчайших
был
этот
день
ро жден
—
И
я,
не
промедляя,
В кушу
уте хи
ра я,
Хоть
залился
румянцем
ра ссв етн ый
небосклон.
Не
позднее
17 августа 1817
♦**
Жду
тебя,
лю бо вь,
Под
зел еной
сенью...
Жду
тебя,
любовь!
Слава
—
наслажденью!


123
Ж ду,
где
веш ний
луг
Нам
расстелит
травы!
Жду
тебя,
мой
друг!
Наслаж ден ь ю
—
слава!
Жду ,
где
первоцвет
Жмется
к
изголовью...
Жду
тебя,
мой
свет,
Будь
моей
Любовь ю!
Я
пос тиг,
пост и г!
—
Миг
бесценной
страсти
—
Только
краткий
м иг,
Дуновенье
счастья.
Но
еще
оно
Не
промчалось
ми мо.
Но
еще
да но
Жить
и
быть
любимым.
В
м ире
е сть
любовь!
Жду
ее,
влюбленный!
Умереть
готов,
Счастьем
упое нн ый!
</5/7>


124
[ИЗ ПИСЬМА ДЖ.
Г.
РЕЙНОЛДСУ]
Вот
готический
стиль:
К
небу
тянется
шпиль,
На
колоннах
—
святые
отцы.
Ря дом
арка
и
дом ,
Ар ка
тр ону та
мхом,
Дом
приветствует
—
«Вильсон .
Кв асцы».
Студиозусов
рой :
Не
увидишь
порой
Ни
единого
за
день
профана;
Громоздится
собор,
Заливается
хор,
Ну
и
рек тору
то же
—
осанна!
Очень
много
тра вы,
Очень
много
листвы
И
оленей
—
не
только
для
л и рики;
И
уж
если
раг у
—
«Отче наш»
на
бегу,
И
к
тарел кам
бр ос аются
кл ир ики.
С ен тябрь
1817, Оксфорд
К ***
Не
пе чальс я,
не
бе да:
Туча
сгинет
вскоре.
Лишь
в здохн и
—
и
навсегда
Позабудь
о
горе.
Отчего
грустят
глаза,
Губы
замолчали?
Ведь
одна
т воя
слеза
Смоет
все
пе чали .


125
Так
поплачь
о
го ре
т ом:
Я
слезинки
эти
Сосчитаю,
чтоб
потом
Радостью
стереть
их.
А
от
слез
тво й
взгляд
живой
Ручейка
я снее,
И
п еву чий
шепот
твой
Музыки
нежнее.
Пусть
же
смерти
нашей
час
Подойдет
печальный
—
На
губ ах
умрет
у
нас
Поцелуй
прощальный.
Ноябрь
1817
ИЗ
ПОЭМЫ
«ЭНДИМИОН»
[ГИМН ПАНУ]
...и пел огромный хор:
«О ты,
кто
свой
раскидистый
ш атер
Восставил
на
шер шавые
стволы
Над
морем
тишины
и
полумглы,


126
Цветов
незримых
и
лесной
прохлады;
Ты
наблюдаешь,
как
гамадриады
Расчесывают
влажные
власы,
И
б ессловесн о
долгие
часы
Внимаешь
п есне
тростника
в
вод е
В
мест ах
пустынных
и
злотворных,
где
Плодится
трубчатый
болиголов,
И
вспоминаешь,
грустен
и
суро в,
Как
за
Сирингой
долго
гнался
ты
Ск возь
тра вы
и
кусты,
Внемли
тебе
сл аг аемый
пеан,
Вел ик ий
Па н!
О
ты,
кому
тревожно
и
влюбленно
Воркуют
горлицы
в
листве
зеленой,
Ко гда
ступаешь
ты
через
луга ,
Что
солнцем
обрамляют
берега
Твоих
замшелых
царств;
к ому
н есет
Смоковница
с
почтеньем
каждый
плод ;
Кому
любой
обязан
жизнью
злак
—
Цветущие
бобы,
пшеница,
мак;
Кому
в
полях
широких
спозаранок
Возносятся
на певы
коноплянок
И
для
кого
зеленый
св ой
пок ров
Сплетают
трав ы;
к рылья
мотыльков
Тебя
встречают
праздничным
нарядом,
—
Так
очутись
же
с
нам и
рядом,
Как
ветер,
что
над
соснами
возник,
—
Божественный
лесник!
О
ты,
кому,
вольны
и
своенр ав ны,
Спешат
служить
сатиры
или
фавн ы,
Чтоб
зайца
на
опушке
подстеречь,
От
коршуна
ягненка
уберечь
—


127
По живу
для
прожорливой
у тр обы;
Иль
пастухов
из
сумрачной
чащоб ы
Вернуть
на
им
ж еланн ую
тропу;
Ил ь,
к
берегу
нап рави вши
стопу,
Р акушки
собирать
с
прибрежных
г ряд,
Что б
их
кидать
исп од тишка
в
наяд
И
за
деревья
прятаться
в
усмешке,
Когда
они
че рн иль ные
орешки
И
ши шки
юн ых
пихтовых
дерев
Дру г
в
друга
целить
станут,
осмелев,
—
Во
имя
эха
над
долиной
дикой
—
Явись,
лесной
владыка!
О
ты,
кто
взмахи
ножниц
без
кон ца
Счи т ает,
чт обы
за
овц ой
овца
У шла
остриженной,
—
ты,
в
рог
трубящий,
Когда
кабан,
придя
из
темной
чащи ,
Пш ени цу
топчет,
—
ты,
поля
с вои
Спасающий
от
бу рь
и
спорыньи,
—
Творитель
зву ков ,
что
из-под
земли
Доносятся
на
п уст ошах,
вдали
Средь
вересков
лило вых
угасая,
—
Ты
отворяешь
двери,
ужасая
Безмерным
знаньем
неземных
пучин,
Др иопы
сл ав ный
сы н,
Уз ри
к
тебе
идущих
без
чис ла
С
венками
вкру г
чела!
Ос тан ься
необорною
твердыней
Высок им
душам,
жаждущим
пустыни,
Что
в
н ебо
рвутся,
в
бесконечный
путь,
Питая
разум
свой,
—
закваской
будь,
Которая
тупой
земли
скудель
Легко
преобраз ует
в
колыбель,
—


128
Б удь
символом
вели чия
природы,
Небесной
тв ерд ью,
осенившей
воды,
Стихией
будь,
летучею,
воздушной,
—
Не
будь
ничем
иным!
—
И
мы,
послушно
Соб равш ис ь
п оср еди
лесных
полян,
Теб е
возносим
радостный
пе ан,
—
Вн имай
же
хо ру
голосов,
звучащих
В
твоих
ликейских
чащах!»
[ПЕСНЯ ИНДИЙСКОЙ ДЕВУШКИ]
О
Пе чаль ,
Печаль!
И
т ебе
не
жа ль
Отнимать
у
губ
нежность
краски
алой,
Чтоб
покрыть
ба гря нцем
Розу,
словно
румянцем?
И
не
т воя
ли
ру ка
маргаритки
срывала?
О
Пе чал ь,
Печаль!
И
теб е
не
ж аль
Уга сить
сверкающий
взо р
со кол ин ый,
Чтоб
за жечь
огни
св ет ляч ков
—
Иль
ч тоб
н очью
безлунной
у
берегов
Серебрился
солью
вал
мо рск ой
пу чи ны?


129
О
П ечаль,
Печаль!
И
тебе
не
жаль
Похищать
напев
у
д евы
несчастной,
Чтобы
по
в еч ерам
Внимать
соловьям
Над
росистою
рощей
в
дымке
неясной?
О
Печал ь ,
Печаль!
И
те бе
не
жаль
Гнать
беспечность
с
веселого
празднества
мая?
Не
примнут
башмачки
Ноготков
лепестки
(Пусть не будет их счастью ни меры,
ни
края),
Не
по то пчут
цветы,
Что
вспоила
ты,
Даже
если
плясать
будут,
не
уставая.
Прощай
же,
Печаль!
Устремляюсь
я
вд аль
—
Навсегда
разлучаюсь
с
тобою.
Но
Печаль
—
она
Мне
на веки
вер на
И
любит
меня
всей
душою.
Как
буду
о дна
я
Без
нее
—
я
не
знаю:
Она
любит
м еня
вс ей
душою.
О
странник
милый!
Нет
больше
сил ы
За
сч астье м
скитаться
по
свету.
Мне
оно
не
даровано:
В олш бой
околдована,


1за
Утрач у
я
юность
и
свежесть
расцвета.
О
приди,
Печаль!
Услада
Печаль!
Как
младенца,
теб я
на
г руди
я
взлелею.
Я
хотела
слук ави ть
И
т ебя
оставить,
Но
люблю
все
сильнее,
сильнее.
О,
не ко му,
не ком у,
Больш е
некому
Мне,
о диноко й,
д ать
утешенье.
Ты
нежна
и
добра,
Ты
мне
—
мать
и
сестра,
Ты
мне
брат
и
любимый
под
лис тв енно й
сенью!
18 апреля
—
28 ноября 1817
В
ЗИМНЮЮ
ночь
I
Зимой,
в
ночи
кромешной,
Блаженный
ни щий
сад,
Ты
позабыл,
конечно,
Как
ветви
шелестят.
Пускай
ветрам
неймется,
И
дождь
холодный
льется,
Пр идет
весна
—
вернется
Зеленый
т вой
наряд.


131
II
Зимой,
в
но чи
кромешной,
Блаженный
руче ек ,
Ты
позабыл,
конечно,
Как
летний
сво д
высок.
Тебя
лучи
не
греют
—
В
плену
хрустальном
тлеют,
Но
сон
т ебя
лелеет,
Мо розы
не
том ят.
III
Ах,
если
б
мы
умели
Не
помнить
о
былом!
Но
как
о
днях
веселий
Не
тосковать
потом?
И
где
найти
забвенье,
Пе чали
утоленье,
Х отя
бы
на
мгновенье,—
Стихи
не
говорят.
1817
АП ОЛЛ ОН
К
ГРАЦИЯМ
Аполлон:
Кто
со
мн ой
из
сест ер
Устремится
в
прос т ор?
Бью т
копытами
кон и
на
пор оге
рассвета.
Кто
со
мн ой
из
сестер
Устремится
в
про сто р
По
полям
зол о тым
изобильного
Лета?


132
Грации
(все вместе):
Я
с
тобой,
я
с
тобой!
О
позволь,
Апполон,
мне
с
тобой
улететь
—
И
с
тобою,
с
тобой
Мир
чудесный
узреть.
Будем
вместе
с
тобой
—
Дивной
лиры
тугая
стру на
зазвенит.
Будем
вместе
с
тобой
—
И
напо лнитс я
пением
чистый
зенит.
(Январь 1818)
К ОТУ
ГОСПОЖИ
РЕЙНОЛДС
Что ,
котик?
Знать,
клонится
на
закат
Звезда
твоя?
А
сколь ко
душ
м ышин ых
Сгубил
ты?
Сколько
со ве ршил
бесчинных
Из
кухни
к раж?
Зрачков
зеленых
взгляд
Не
потупляй,
но
расскажи
мне,
б рат,
О
юн ых
дн ях
своих,
гр ехах
и
винах:
О
драках,
о
расколотых
к увши нах,
Как
ты
рыбачил,
как
таскал
цы пл ят.
Гляди
бод рей !
Чего
там
не
бывало!
Пускай
дышать
от
аст мы
т яж ело,
Пусть
колотушек
много
перепало,
Но
шерсть
твоя
мягка,
вс ему
назло,
Как
прежде
на
ограде,
где
мерцало
Под
лунным
светом
битое
стек л о.
16 января 1818


133
ПРИ
ВИД Е
ЛОКОНА
ВОЛОС
МИЛЬТОНА
Влас ти т ель
числ
органа,
Певец
надмирных
сфер!
Нам
дух
тв ой
невозбранно
Являет
ме ру
мер
И
всех
начал
на чало.
Но
л ишь
глупцу
пристало
Т вой
сла ви ть
прах
И,
тща сь
п очтит ь
возвышенный
т вой
гений,
Пытаться
ги мн
для
скорбных
пес но пе ний
Сложить
в
с т ихах.
Ты
пел
для
дух ов
рая ,
Мелодий
храм
живой.
Р азл ада
не
скрывая,
В ос торг
дарил
нам
св ой
И
крылья
вдохновенья.
О,
где
тво и
в ладен ья?
Внемли
моей
Делийской
клятве,—
я
клянусь
тобою,
Твореньями
твоими
и
судьбою,
Твоей
любо в ью
в
облике
земн о м,
Той
красотой,
что
всюду
и
во
всем!
Когда
мой
ст их
от
власти
Незрелых
ф орм
уйдет,—
Я,
верн ый
пр ежн ей
страсти,
Уже
седо й,
из
од,
Из
гимнов
с плав лю
Слово
Во
сла ву
и
трудов
твоих
и
дел.
Но
как
бы
я
желаньем
ни
горел,
Напрасно
вс е,
пока
я
не
с озрел
Для
древней
мудрости
суровой,
Не
испытал
восторг
п еред
лучам и
новой.


134
На
год ы
воздержусь
от
приношений,
Но
запою
—
и
вспомню
все
сполна.
Я
лишь
простой
вассал
твоих
свершений,
Мой
лоб
горяч,
и
кровь
возбуждена.
О,
этот
локон
твой!
Я
о немел
сначала,
К огда
вдр уг
имя
«Мильтон»
прозвучало
Так
близко
пр едо
мной.
Но
кровь
моя
то гда
не
в олн ова лась,
И
все
ж
виденье
в
памяти
осталось.
21 января 1818
ПЕРЕД
ТЕМ
КАК
ПЕ РЕ ЧИ ТАТЬ
«КОРОЛЯ ЛИРА»
О
Лют ня,
что
покой
на
сердце
ль ет!
Ум олкн и,
скройся,
дивная
Сирена!
Холодный
Ветер
вырвался
из
плена,
Рванул
лист ы,
захл опн ул
пер епл ет.
Теперь
—
прощай!
Опять
меня
зовет
Бо рен ье
Рок а
с
Пе рс тью
вдохновенной;
Дай
мне
сгореть,
дай
мне
вк усит ь
смиренно
Сей
горько-сладостный
Шекс пиров
плод.
О
Вождь
поэ т ов!
И
гонцы
неб ес,
Вы,
ту чи
вещие
над
Ал ьби оном!
Когда
пройду
я
этот
грозный
Лес,
Не
дайте
мне
блуждать
в
ме чтан ье
сонном;
Пу с кай,
ког да
душа
моя
сг о рит,
Воспряну
Фениксом
и
ул ечу
в
зенит!
22 января 1818


135
«««
Ко гда
страшусь,
что
смерть
прервет
мой
тру д,
И
выроню
пер о
я
поневоле,
И
в
житницы
томов
не
с обер ут
Зерно,
жнецом
рассыпанное
в
поле,
Когд а
я
вижу
ночи
звездный
лик
И
оттого
в
отчаянье
нем ею,
Что
символов
огромных
не
по стиг
И
никогда
п ос тигнут ь
не
сумею,
И
чувст вую,
что,
созданный
на
час,
Расстанусь
и
с
тобою,
незабвенной,
Что
власт ь
лю бви
уже
не
свяжет
нас,—
Тогда
один
на
берегу
вселенной
Стою,
ст ою
и
думаю
—
и
вновь
В
Ничт о
уходят
Слава
и
Лю бо вь.
Конец
января
1818
О,
не
красней
так,
о,
не
красней!
Иль
теб я
искушенной
сочту
я.
Е сли
ты
улыбнешься
—
и
рум я нцем
зальешься,
Не
поверю
в
невинность
с в ятую.
Есть
краска
стыда
для
«нет,
никогда!»
И
есть
для
«скажите на милость»,
Есть
для
помышленья
и
есть
для
сомненья
—
И
для
«как же это случилось?»
О,
не
вздыхай
так,
о,
не
вздыхай,
Вспоминая
о
Еве
румяной!
Ты
губами
впивалась
в
нежную
алость
И
кусала
ее
неустанно.


136
Дав ай
же
опят ь
станем
яблоки
рвать
—
И
ве сне
от
нас
не
умчаться!
Наступил
как
раз
тот
блаженный
час,
Что бы
ввол ю
нацеловаться.
Вздыхают
«о да!», вздыхают «о
нет!» —
И
вздыхают,
роняя
слезинки...
Но
не
лу чше
ли
нам
райский
п лод
пополам
Разрезать
до
сердцевинки?
31 января 1818
Нет!
Навек
прошли
те
д ни:
Ста ры,
в
седине
они.
Много
дней ,
часов,
минут
Об рело
себе
приют
Под
опавшею
листвой.
Часто,
часто
ветра
вой
Слал
метелям
зимний
зов


137
На
пиры
во
т ьме
лесов.
...Раньше
не
было
невзгод,
И
арен д
не
знал
народ.
Нет,
не
слышен
больше
рог,
Луком
не
зве нит
стрелок.
Не
трубит
рож ок
в п отьмах
Ни
в
степи,
ни
на
холм ах,
И
в
л есу
не
слышно
смеха:
Не
повергнет
больше
эхо
Нынче
путника
в
ис пуг
Шуткой,
в
ча ще
с лышн ой
вдруг.
В
дни
июня
даль
ясна,
В
п уть:
хот ь
солнце
и
лун а
Или
све тл ых
семь
Плеяд
Св ет
в
пу ти
теб е
струят,
Робин
Гуд,
мне
пове рь ,
Не
уви ди шь
ты
теп ерь,
По
пустой
баклаге
с чет
Уж
никто
не
отобьет,
Напевая
песнь
л ов цов,
Этим
скоротать
г отов
Путь
к
веселости
своей
Возле
Трента,
сред ь
полей...
Навсегда
ушли
отсель
Песня ,
шутка,
пряный
эль...
Нет
веселых
плясок
нын е,
Смолкла
песнь
о
Гамелине.
Где
разбойник
удалой,
Ск рытый
в
зелени
пустой?
Век
былой
про шел,
про па л...
Есл и
б
нынче
Робин
встал
Из
могилы
средь
полян,
Если
б
д ева
Мариан


138
Снова
в
это т
лес
пр ишла,
Явь
бы
их
с
ума
свела:
П ова лил
дубы
с
тех
пор
Корабельщика
топор,
И
в
волнах
гниют
они .
Пчелы
смолкли
в
н аши
дни,
Нынче
—
странно!
—
даже
мед
Всяк
за
деньги
лиш ь
во з ьмет!
Будем
пет ь
мы
все
равно:
Сл авь ся
Линкольна
сукно!
Слава
старой
т етиве!
Слава
плещущей
ли ст ве!
Сл авь ся,
старый
громкий
рог !
Славься ,
сметливый
стрелок!
Славься,
Дюжий
Малый
Джо н,
Ко нь
твой
также
вос хв ален !
С лавь ся,
хра бр ый
Робин
Гуд,
Что
в
лесу
нашел
прию т!
Сл авь ся,
дева
Мариан!
Славься,
в есь
разбойный
клан!
Пусть
прошли
те
дни
—
вдвоем
Песню
мы
с
тобой
споем.
Не
позднее
3 февраля 1818
С ТРОКИ
О
ТРАКТИРЕ
«ДЕВА МОРЯ»
Ду ши
бардов,
н ыне
сущих
В
горних
дол ах,
в
райских
кущах!
Разве
этот
л учший
мир
Лучше,
чем
у
нас
трактир
«Дева Моря», где по- ца рс ки
Угостят
теб я
Канарским,


139
Где
оленина
всегда
С лаще
райского
п лода?
Наслаждались
эт им
чудом
Марианна
с
Робин
Гудом,
Как,
быва ло,
в
оны
дни
Пировали
здесь
о ни!
Слышал
я,
что
был о
дело:
С
к рыши
вывеска
слетела,
Поднялась
на
небосвод,
И
под
нею
зв ез дочет
Вдруг
увидел
вас,
веселых,
За
столом
и
в
ореолах,
Осушающих
до
дна
Бочку
д обр ого
вина ,
Возносящих
к
небу
чаши
В
че сть
Созвездья
Дев ы
Нашей!
Души
бардов,
ны не
сущих
В
горных
долах,
в
р айс ких
кущах!
Ра зве
этот
л учший
мир
Луч ше,
чем
у
нас
трактир?
Не
позднее
3 февраля 1818
К
ДАМЕ,
КОТОРУЮ
АВТОР
ВИДЕЛ
ОДНАЖДЫ
В
ВОКС ХО ЛЛЕ
Пят ь
лет
о
берег
бил
прибой
времен,
И
под
приливом
двигались
песк и
С
тех
пор,
как
я
тоб ою
был
пленен,
Ко гда
п ерч атку
ты
сняла
с
ру ки.
Увиж у
я
пол ноч ный
небос вод
—
И
взо ра
твоего
звезда
горит,


140
Уви жу
я,
как
роз а
расцветет,
—
И
вспоминаю
цвет
тво их
ланит,
Уви жу
я
бутон
—
и
слух
гот ов
К
устам
твоим
лететь
на
зов
мечты,
И
ожидать
любовных
нежных
слов,
И
ж ить
обманом...
Затмеваешь
ты
Вос по мин ани ем
в ос торг
любой
И
о т равля ешь
радости
тос кой.
4 февраля 1818
К
НИЛ У
Сын
старых
африканских
лунных
гор ,
Дом
к р окоди лов,
область
пирамид!
Мы
говорим:
ты
благ
и
плодовит,
Но
ли шь
о дну
пустыню
видит
взор.
Народов
см уг лых
нянька
с
давних
пор,
Ты
благостен?
Иль
твой
обманчив
вид
Для
тех,
кого
работа
тяготит,
Кто
до
Каира
строй
могил
простер?
Не т,
мрачная
д ога дка
не
права!
Н ез нанью
чудится
п усты ни
тишь
Во
всем
чужом.
Твоя
во да
жива,
Как
н аши
реки,
поишь
ты
камыш,
И
так
же
омыв аешь
острова,
И
к
мо рю
так
же
весело
сп еши шь.
4 февраля 1818


141
К
СПЕНСЕРУ
О
Спенсер!
Обожатель
твой,
ле с ник,
Пройдя
твой
лес,
вчер а
с
ул ыбк ой
мил ой
Просил,
чтоб
я,
твоей
подвигнут
силой,
Впредь
очищал
английский
мой
язык.
Сказитель
э льф ов!
Кто
ж
из
нас
достиг
—
Из
нас,
живущих
средь
зимы
постылой,
Та ких
выс от,
как
Феб
золотокрылый,
Чт об
раз лив ать
веселье
утра
вмиг?
Кто
может
без
упорного
труд а
Жи ви ть,
как
ты,
свои
произведенья?
Цветок
из
почвы
долго
п ьет
всегда,
Пока
придет
по ра
его
цветенья.
Явис ь
весн ой :
из
ко жи
б уду
лезть,
Ему
на
радость,
а
т ебе
на
честь.
5 февраля 1818
ОТВЕТ
НА
СОНЕТ,
ЗАКАНЧИВАЮЩИЙСЯ
СТРОКАМИ
ДЖ.
Г.
Р ЕЙНО ЛД СА:
«...Дороже темный цвет
В
гл азах,
чем
слабый
отблеск
гиацинта».
Голубизна!
Ты
—
жизнь
небес:
про сто р
Для
Цинтии,
дворец
бескрайний
Феба,
Для
Веспера
со
свитою
шатер,
Хранительница
туч,
пестрящих
небо.
Голубизна!
Ты
—
жизнь
всесветных
вод:
Ни
океан,
кипя
взъ яр енно й
пеной,
Ни
р еки,
сокрушающие
лед,
Не
зат емн яют
с ути
неизменной.


142
Голубизна!
Ты
родственна
лесам,
С
нежнейшей
зеленью
обручена
ты:
Синеет
незабудка,
а
вон
там
—
Фи алка
п рит аи лась. ..
Как
си льна
ты,
Ч уть
проглянув!
Но
власть
тв оя
стократ
Си ль ней,
когда
тобой
си яет
взгляд!
8 февраля 1818
О
ЧЕМ
ГОВОР ИЛ
ДР ОЗД
Строчки
из
письма
к
Дж ону
Г амил ь тону
Рейнолдсу
Ты
—
тот,
кто
ветру
подставлял
лицо,
Кто
ви дел
в
дымке
т учи
обложные
И
вязы
среди
зве зд
заиндевевших;
По жне шь
ты
жатву
—
л ишь
весна
придет,
Ты
—
то т,
к ому
казался
книгой
свет
Кромешной
мглы,
которая
пита ет
Теб я
всю
ночь,
до
появленья
Феба;
Тебе
весна
сторицею
воздаст.
О
знаньях
не
пекись
—
и
будь
как
я:
Ведь
песенке
моей
неведом
холод.
О
знаньях
не
пекись
—
и
будь
как
я:
Мне
вн емле т
В ечер.
То т,
кто
загрустил
При
слове
«праздность»,—
праздным
быть
не
может.
Ли шь
н аяву
ты
думаешь,
что
спишь.
19 февраля 1818


143
НАБРОСКИ
ДЛЯ
ОПЕРЫ
I
Бу дь
я
причтенным
к
божествам
Олимпа,
Всевышнюю
я
утвердил
бы
волю:
Когда
влю бленн ый
устремится
следом
За
красотою,
вдалеке
сок рыто й,
Пу сть
с
каждым
мигом
облик
совершенный
Становится
нежне е
и
прекрасней;
От
д иких
ягод,
сорванных
поспешно,
Пусть
зрее т
поцелуй
на
древе
стр ас ти
И
соком
сладким
наполняет
плод,
Чт об
на
уст ах
паломника
и стая ть.
II
ПЕСНЯ
МАРГ АРИ ТК И
Вел ик
у
солнца
гла з
—
Я
зорче
во
сто
ра з.
Не
подглядеть
луне
То го,
что
видно
мне.
Опять
весна,
весна !
Я
радости
полна:
В
густой
т раве
таюсь,
К
красавицам
тянусь.


144
Я
по дме чаю
то,
Чег о
не
смел
никто,—
И
колокольцев
звон
Баюкает
мой
со н.
III
ПЕСНЯ
ДУРОСТИ
Гудит
на
свадьбе
контрабас,
А
Дурости
—
ура!
Пускаются
дев ицы
в
пляс,
А
Дурости
—
у ра!
Го ршок
со
сливками
—
ввер х
дном,
А
Дур ост и
—
у ра!
Бе лье
промокло
под
дождем,
А
Дурости
—
у ра!
В
бочонке
прохудилось
дн о,
А
Дурости
—
ура!
Кричит
на
ко злах
Китти:
—
Нн о!
—
А
Дурости
—
у ра!


145
Пус ть
пережарен
поросенок,
А
Дурости
—
ура !
Пу сть
ломтик
сыр а
слишком
тонок,
А
Дурости
—
ур а!
Сэр
Чих
беседует
с
юристом,
А
Дурости
—
ур а!
Мисс
Кусь
в
о б нимку
с
трубочистом,
А
Дур ост и
—
ур а!
IV
О,
как
и сте рзан
я
тревогой
мр ач ной!
Быть
может,
зубы
у
нее
—
не
жемчуг,
А
голос
не
похож
на
соловьиный;
Ресницы
же
(сомненье сердце гложет)
Ед ва
ль
длиннее
усиков
оси н ых;
Нет
ни
единой
ям очки
на
щечках
—
О дни
ве снуш к и...
Бо же,
если
ня нька
До
в рем ени
д итя
ходить
у чила
—
Дианы
но ги
сделались
кривыми,
И
покосилась
царственная
шея .
V
Нежданный
гость,
сой дя
с
ко ня,
Ни
слова
не
ск азал :
Он
только
руку
госпоже
Тайком
поцеловал.


146
Нежданный
гость,
вступая
в
до м,
Ни
слова
не
сказал:
Он
прямо
в
губы
госпожу
Тайком
поцеловал.
В
ц ветн ик,
что
господин
взрастил,
За
госпожой
вослед
Нежданный
гость
вош ел
тай ко м,
Тайком
ушел
чуть
свет.
Служанке
он,
вск очив
в
седло ,
Кольц о
украдкой
дал
—
И,
н аклони вш ись ,
горячо
Ее
поцеловал.
VI
Уснула!
Спи,
о
спи,
мой
п ерл
бесценный!
И
дай
склониться
пред
т обой
с
молитвой,
И
дай
п ри звать
неб ес
благословенье
Неслышное
на
твой
покой
счастливый,
Дай
прошептать
о
верности
безмерной,
О
преданном,
внезапном
обож ан ье
—
Сокр ови ще
мое,
любовь
мо я!
Февраль
1818
♦♦♦
Четыре
разных
времени
в
го ду.
Четыре
их
и
у
тебя,
душа.
Весной
мы
пьем
беспечн о,
на
ходу
Прекрасное
из
пол но го
ковша.


147
Смакуя
летом
этот
веш ний
мед,
Душа
лет ае т,
крыл ья
рас пус тив .
А
осенью
от
бу рь
и
непогод
Она
в
ук ромн ый
прячется
залив.
Теперь
она
довольствуется
тем,
Что
сквозь
туман
глядит
на
ход
вещей .
Пуст ь
жизнь
идет
неслышная
совсем,
Как
у
пор ога
льющийся
ручей.
Потом
—
зима.
Безлика
и
мертва.
Что
делать!
Ж изнь
людская
такова.
Ме жду
7и13
март а
1818
СТРОКИ
ИЗ
ПИСЬМА
Зд есь
незаметно
бегут
вечера.
Налево
гора,
Направо
гора,
Р ека
и
речной
песок.
Мо жно
с есть
И
со
слив кам и
съ есть
Теплого
хле ба
к усок.
О дин
ручей
И
другой
ручей
Вр ащаю т
колеса
храбро.
В
ручье
лосось,
Чем
при шлос ь,
Откармливает
жабры.
Здес ь
дикий
бор
И
вел ики й
про с тор
Для
охоты,
паст ьбы
и
порубки;


148
И
у
в сех
дорог
Золотистый
дро к
Цепляется
за
юбк и.
Бор
высок,
В
бо ру
голосок
Нежно
зовет
кого-то;
А
в
по здн ий
час
Веселье
и
пляс
На
ровном
луж ке
у
болота.
К уда
ни
взгляни,
К усты
да
плетни,
Дро зд ам
неплохая
квартира.
Осиный
дом
—
В
обры ве
крутом,
Ч тоб
не
было
слишком
сыро.
Ах
и
ах!
Маргаритки
во
рвах!
Примул
ра скр ыли сь
кубки!
Тронешь
бутон,
И
н авст речу
он
Протягивает
губки.
Я
даром
от дам
Всех
лон до нски х
дам
И
кр итико в
см орчк ов,
Чтобы
на
лу гу
Валяться
в
стогу
И
вспугивать
пес тры х
свер чк ов.
Не
позднее
21 марта 1818


149
ДЕВЧОНКА.
ИЗ
ДЕВОНА
Девчонка
из
Девона,
чем
у
тебя
Набита
ручная
плетенка?
Видать,
со
с ме таны
так
ще ки
румяны,
Не
да шь
ли
сметаны,
девчонка?
Люблю
я
твой
мед
и
цветы
на
лугах
И
оче нь
люблю
т вое
масло,
Но
бо льш е,
признаться,
люблю
целоваться,—
О
только
не
дуйся
напрасно!
Мне
сладки
и
долы
твои,
и
холмы,
И
овцы
кудрявые
в
дол ах,
Но
сладкого
слаще
средь
вереска
в
чаще
Вал ят ься
на
трав ах
медовых.
Так
что
же?
Повесим
на
иву
пл аток ,
А
рядом
поставим
корзинку
И
ляжем
в
теплыни
на
зыбкой
перине
Среди
нез абудок
в
обнимку.
Не
позднее
21 марта 1818
ДЖОНУ
ГАМИЛЬТОНУ
РЕЙНОЛДСУ
Мой
милый
Рейнолдс!
В ечеро м,
в
по сте ли,
Когда
я
засыпал,
ко
мне
с лете ли
Воспоминанья:
дикий,
странный
рой
Порой
смешных,
пугающих
по рой
Видений,—
все,
что
несоединимо:
Взгляд
ведьмы
над
устами
херувима;
Вольтер
в
броне
и
шлеме,
со
щитом;


150
Цар ь
Александр
в
колпаке
ночном;
У
зеркала
Сократ
в
подтяжках
дли н ных;
И
Хэзлитт
у
ми сс
Эджворт
на
крестинах;
И
Юний
Брут,
под
мухо ю
чуть-чуть,
Уве ре нно
держащий
в
Сохо
путь .
Кто
изб ежа л
подобных
встр еч ?
Возможно,
Какой-нибудь
счастливец
б ес тр ево жный,
Кому
в
ок но
не
вс овывался
бес
И
в
сп альн ю
хв ост
русалочий
не
лез;
Ко му
мерещатся
по вс юду
арфы
Э оловы,
венки,
бук еты,
шарфы
И
прочие
отрадные
тона .
Но
жизнь
грубей
—
и
тр еб ует
она
Все
новых
жертв;
взлетает
нож,
как
птица,
В
руке
жреца,
и
белая
телица
М ычит,
изнемогая
от
тоск и;
И,
заглушая
все,
визжат
р ожки,
Творятся
возлиянья
торопливо;
Из-за
зеленых
гор
на
гладь
залива
Выходит
белый
парус;
мо рех од
Бросает
якорь
в
лоно
св ет лых
в од,
И
гим н
плывет
над
морем
и
над
сушей...
Теперь
о
чудном
Ос тро ве
послушай!
Там
Замок
О чар ованны й
стоит,
До
пол ов ины
с тен
листвою
скрыт,
Еще
др ожащ ей
от
меч а
У рг анды...
О,
если
б
Феб а
то чные
к оман ды
Тот
Замок
описать
мне
пом огл и
И
друга
средь
нед уга
развлекли!
Он
мо жет
показаться
чем
угодно
—
Жил ищ ем
Мерлина,
скалой
бесплодной
Иль
призраком;
взгляни
на
островки


151
Озер ные
—
и
эти
р уче йки
Прово рные ,
что
кажутся
живыми,
К
лю бви
и
ненависти
не
глухими,—
И
гору,
что
похожа
на
кур г ан,
Где
спящий
похоронен
вел и кан.
Час ть
Замка,
вместе
с
Троном
чародейским,
Построена
б ыла
Волхвом
халдейским;
Другая
ча сть
—
спуст я
две
тыщ и
лет
—
Б арон ом,
ис пол няю щим
обет;
Одна
из
башен
—
кающейся
тяжко
Лапландской
Ведьмой,
ставшею
монашкой;
И
много
здесь
неназванных
частей,
Построенных
под
стоны
всех
че ртей .
И
каж ет ся,
что
двери
замка
са ми
Умеют
растворяться
п ред
гостями;
Что
ство р ки
ставен
и
замки
дверей
Знакомы
с
пальч ик ам и
нежных
фей;
А
окна
светятся
голубовато,
Как
будто
край
небес
после
заката
Иль
взор
завороженных
женских
гл аз,
Когда
звучит
о
старине
рассказ.
Глянь!
из
туманной
дали
выр аст ая,
Плывет
сюда
галера
золотая!
Три
ряда
весел,
поднимаясь
в
ряд,
Ее
бесшумно
к
берегу
стремят;
Вот
в
те нь
скалы
она
вош ла
—
и
скрылась;
Труба
про пел а,
—
эхо
прокатилось
Над
Озером;
испуганный
пастух,
Забыв
овец,
помчался
во
ве сь
дух
В
деревню;
но
р асск аз
его
о
«чарах»
Не
поразил
ни
молодых,
ни
старых.


152
О,
если
бы
всегда
брала
мечта
У
солнца
заходящего
цвета,
Заката
кр аски ,
яркие
как
пламя!
—
Чт об
ден ь
ду ши
не
омрачать
те нями
Ноч ей
бесплодных.
В
это т
мир
борьбой
Мы
призваны;
но,
впрочем,
вымпел
мой
Не
плещется
на
адмиральском
штоке,
И
не
даю
я
мудрости
уроки.
Высокий
смысл ,
любовь
к
добру
и
злу
Да
не
вменят
вовек
ни
в
похвалу,
Ни
в
порицанье
мне;
не
в
нашей
власти
Су ть
мира
изменить
хот я
б
отчасти.
Но
мы сль
об
э том
муч ит
все
рав но.
Ужел ь
воображенью
су жден о,
Стремясь
из
тесных
рамок,
очутиться
В
чистилище
слепом,
где
век
то мить ся
—
И
пр авды
не
добиться?
Есть
изъян
Во
всяком
сч аст ье:
мысль!
Она
в
ту ман
Полуденное
солнце
облекает
И
пен ье
соловья
нам
отр ав ля ет.
Мой
мил ый
Рейнолдс!
Я
бы
рассказал
О
пов е сти,
что
я
вчера
читал
На
Устри чн ой
скале, —
да
не
читалось!
Был
тихий
вечер,
море
колыхалось
Успокоительною
пел ен ой,
Обведено
серебряной
каймой
По
берегу;
на
спинах
вол н
зеленых
Всплывали
стебли
водорослей
сонных;
Мне
бы ло
и
отрадно,
и
лег ко;
Но
я
вгляделся
слишком
глубоко
В
пучину
океана
мирового,
Где
каждый
жаждет
про г лоти ть
другого,
Где
правят
сила,
голод
и
испуг;


153
И
п редо
мною
обнажился
вд руг
Закон
уничтоженья
беспощадный,
—
И
стало
далеко
не
так
отрадно.
И
тем
же
сам ым
мысли
заняты
Сегодня,—
хоть
весенние
цветы
Я
собирал
и
листья
земляники,—
Но
все
Закон
мне
представлялся
ди кий:
Над
жертвой
Волк,
с
добычею
Сова,
Малиновка,
с
остервененьем
ль ва
Когтящая
че рв я...
Прочь,
мрак
угрюмый!
Чу жие
мысли,
ч ерт
бы
их
п обр ал!
Я
бы
охотно
колоколом
стал
Мисс ионе рс кой
ц еркви
на
К амчатк е,
Чтоб
эту
мер зост ь
подавить
в
зачатке!
Так
будь
же
з д рав,—
и
Том
да
бу дет
здрав!
—
Я
в
пляс
пущусь,
тос ку
пинком
пр ог нав.
Но
сотня
стро к
—
порядочная
д оза
Для
скверных
вир шей,
так
что
«дальше
—
проза»...
25 марта 1818
Чер ез
хо лмы,
чер ез
руч ей,
Лугом
—
на
я рмар ку
в
Д олиш:
Отведать
коврижек
и
ка лачей
И
так
поглазеть
—
всего
лиш ь!
Ш алу нье
Б етти
я
предложил
(Трепал ее юбки ветер):
«Я буду твой Джек,
а
ты
—
моя
Дж ил »,—
И
села
со
мною
Бетти.


154
«Кто-т о
идет!
Кто-то
ид ет !..»
—
«Ах,
Бетти,
это
ли шь
ветер!»
И
без
лишних
слов ,
без
дальних
забот
На
спинку
упала
Бетти.
«Ах,
погоди!
Ах,
п огля ди! ..»
—
«Прикуси язычок,
малышка!»
И
смо лк ла
он а,
внезапно
хмельна,
Свеженькая,
как
пышка.
Ну
как
по
пу ти
не
потерять
С
нею
часок
короткий?
Как
на
лугу
цветов
не
примять
Рад и
т акой
красотки?
26 марта 1818
К
ДЖ.
Р.
О,
будь
неделя
веком
—
и
тог да
На
сотни
лет
год
растянуться
б
мо г;
Разлук,
с вид аний
шла
бы
череда,
Румянец
вс тре чи
не
сходил
со
ще к.
За
миг
мы
вечность
прожили
б
с
тобой,
В
одно
биенье
наши
сл ив
сер дца :
Безмерным
с тал
бы
краткий
путь
дневной,
Чтоб
н аше
счастье
длилось
без
конца.
О,
мчаться
в
с реду
к
И ндс ким
берегам,
В
четв ер г
Левант
рос кош ный
навестить!
Исчез ло
б
время:
удалось
бы
нам
В
мгновении
все
радости
вместить.
Как
исполняются
мечты,
мой
друг,
Вчер а
—
вдвоем
с
тобой
—
уз нал
я
вдруг.
18—20
апреля
1818


155
ИЗАБЕЛЛА,
ИЛИ
ГОРШОК
С
БАЗИЛИКОМ
ИС ТОР ИЯ
ИЗ
БОККАЧЧО
I
Прекрасная,
младая
Изабелла!
Лоренцо,
восхищенный
пилиг рим!
Она
душою
нежною
робела,
За
общей
трапезой
встречаясь
с
ним,
И
юноша
тянулся
к
ней
несмело,
Ее
блаженной
близостью
томим,
—
И
по
ночам
взды ха л
и
плакал
каж дый ,
Об ур еваем ый
любовной
жаж дой .
2
Так
под
единой
крыш ей
много
дней
Любовь
бы ла
и
горем,
и
отрадой;
Он
ежечасно
думал
лишь
о
ней,
В
дому,
в
ле су
или
под
се нью
сада, —
Ей
голос
юноши
зв учал
нежн ей,
Чем
шум
л ист вы,
чем
рокот
водопада,—
И,
обр аз ом
его
увлечена,
Не
раз
губила
вышивку
она .


156
3
Т омясь
в
своем
покое
одиноком,
Он
знал:
она
недалеко
сейчас;
И
проникал
он
соколиным
оком
В
ее
окно,
и
видел
каждый
раз:
По
в ечерам ,
в
с мире нии
глубоком,
Мо лясь,
она
не
опускает
гл аз,
А
н очью
сл ы шать
жаждал
с
нетерпеньем,
Как
ут ром
дева
сходит
по
ступеням.
4
Печа льно
м ин овал
п рекра сный
ма й;
Царил а
гр усть
июньскою
порою.
«О,
завтра
для
меня
наступит
рай
—
Я
сердце
госпоже
моей
открою».
«Коль он меня не любит,
то
пускай
Навек
расстанусь
с
прелестью
земной...»
Так
грезили
в
полночный
час
они ,
Но
тщетно
д лил ись
горестные
дни.
5
Младая
д ева
мучилась
дотоле,
Пока
не
истощился
ц вет
ланит,—
Так
мать,
когда
дитя
кричит
от
боли,
У
колыбели
тает
и
скорбит.
Лоренцо
думал: «Я не в силах боле
Смотреть
на
мук и.
Сердце
мне
велит:
Я
ей
мою
любовь
отк рыт ь
посмею,
Хо ть
для
того,
чтоб
п лака ть
вместе
с
нею ».


157
6
Так
он
одн аж ды
ут ром
воз гл аси л.
Но
сердц е
б ыло
вы прыгну ть
готово
От
робости;
недоставало
сил ;
Сердечный
жар
не
дал
сказать
ни
сл ова
И
всю
его
решимость
погасил,
—
А
мысль
к
невесте
устремлялась
снова.
Кто
лю бит,
тот
в
один
и
тот
же
миг
Бывает
столь
же
кр от ок,
сколь
и
ди к.
7
Еще
о дна
бы
н очь
над
ним
ви се ла,
Тоскою
и
любовью
тя жел а,
—
Когда
бы
не
младая
Изабелла,
Вз ор
не
сводившая
с
его
чел а,
—
Что
в
это
утро
смертно
побледнело.
Она
решилась
и
произнесла:
«Лоренцо! . .»
—
и
ум олк ла
стол ь
же
скоро,
Все
досказ ав
одн им
сияньем
взора.
8
«О Изабелла,
я
мог у
едва
Решиться
м олв ить
о
моей
кручине;
Люблю
тебя,
поверь
в
мои
сл ова,
Как
вери шь
избранной
тобой
свя ты не;
От
мук
ду ша
моя
почти
мертва,
—
Я
не
посмел
бы
говорить
и
нын е,
Но
дольше
не
могу
пр о жить
и
д ня,
В
груди
люб овь
безмолвно
хороня.


158
9
Любовь
моя!
Зима
уйдет,
бушуя,
С
тобой
весна,
луч ис та
и
чиста,
Коснуться
ны не
ал ых
роз
хочу
я,
Б утон ов,
где
таится
теп ло та».
И
вот
—
сомкнулись
рифмой
поцелуя
С
устами
девушки
его
уста;
И,
как
росток
под
нежной
лаской
лета,
Блаженство
их
вступило
в
час
рассвета.'
10
Они
расстались,
будто
два
цветк а ,
Не сомы е
во лна ми
аромата,
—
Но
встреча
вно вь
была
уже
бл изка ,
Девица
пела,
радостью
объята,
Хваля
стрелу
умелого
ст релк а,
А
юноша
стоя л
в
лучах
за кат а,
Следи л,
как
солнце
падало
во
тьму,
И
радовался
чувст ву
своему.
11
И
вновь
сошлись
они
при
первых
зве зда х,
Взошедших
на
хрустальный
с вод
небес,
И
много
раз
встречались
так
при
зв езд ах,
Взошедших
на
хрустальный
св од
небес,
В
беседке ,
где
дыш ал
цветами
в оз дух,


159
Укры ты е
от
суетных
словес,
—
Как
жал ь,
что
все
из менит ся,
что
вскоре
Пойдет
молв а
об
их
вели к ом
горе.
12
Нет ,
им
пе чали
не
было
дано.
Как
много
слез
излито
за
влюбленных,
Как
много
скорби
с
ним и
за одн о,
Как
много
воздыханий
похоронных,
—
Как
много
повестей
сочинено,
Во
злато
и
саф ьян
переплетенных;
Лишь
ту
восторгом
встретить
не
мог у,
Где
А риа дна
ждет
на
берегу.
13
Хотя
в
любви
—
от
гор ечи
вел и кой
Лекарство
в
малой
сладости
найдешь,
—
Дидона
тенью
странствует
безликой,
И
на шей
деве
с ча стья
не
вернешь;
Ее
жени х
индийскою
гвоздикой


160
По
с мерти
не
был
умащен,
—
так
что
ж,
—
Известно
да же
пчелам,
что
нед ар ом
Отравленный
цветок
манит
нектаром.
14
В
до му
у
бра тье в
девушка
жила.
Неисчислимы
были
их
доходы
От
шахт
и
фабрик,
где
царила
мгла,
—
Где
освещались
факелами
свод ы,
Где
под
кнутами
корчились
те ла
Н еволь ни ков,
не
ведавших
свободы,
-
И
люди,
коченея,
день-деньской
Песок
п ер емыв али
золотой.
15
Для
них
ловец
жемчужин
на
Цейлоне
Нырял,
чт обы
не
вынырнуть
потом;
Для
них ,
пр ипав
ко
льду
в
предсмертном
стоне,
Лежа л
тюлен ь ,
прон зе нный
гарпуном;
Для
них
вершились
травли
и
погони;
И
меж
людей,
задавленных
трудом,
Два
бр ата
—
бережливы,
терпеливы
—
Вращали
ловко
жернова
н ажи вы.
16
А
чем
гордиться?
Тем
ли,
что
фонтан
Не
столь
плаксив,
как
нищего
гримаса?
А
чем
гордиться?
Тем
ли,
что
тимьян
Благоуханней,
чем
гнилое
мя со?


161
А
чем
гордиться?
Тем
ли,
что
карман
Наб ит
не
х уже,
чем
ка зна
Ми даса?
А
чем
гордиться?
Пусть
ответ
дадут:
Во
имя
пр авды,
чем
гор дитьс я
тут?
17
Так
жили
оба ,
жизнь
свою
запрятав
По да лее
от
взоров
бедняка,
В
наживе
дос ти гая
результатов,
Как
два
еврея,
два
ростовщика,
Два
мытаря,
два
му ла
для
дукатов,
Два
ястреба,
два
жадных
паука,
Искусно
изучившие
нар ечь я
Иб ерии ,
Тосканы,
Междуречья.
18
Но
как
смог ли
исчадия
контор
Пр овед ать,
что
в
душ е
таи т
деви ца ?
Как
уследить
сумел
их
жадный
вз ор,
К
какой
наживе
юноша
с треми тся ?
О,
лучш е
б
их
сразил
б ибл е йский
мор!
Но
брат ья м
не
случилось
оши би т ься:
Пус ть
каждый,
кто
огнем
любви
объят,
Как
заяц
на
бегу,
глядит
назад.


162
19
Бок ка ччо,
сочинитель
превосходный,
Прошу
прощенья
за
свою
вину,
У
рощ
твоих,
у
нивы
многоплодной,
У
роз
твоих,
что
влюблены
в
луну,
У
мирты,
у
лилеи
благородной,
Что
никнет
у
мелодии
в
пле ну,
—
Простите,
что
в
печальный
тон
рассказа
Закралась
дерз ка я,
чужая
фраза.
20
Прости
меня,
Бок ка ччо,
и
тогда
Рассказ
по йдет
спокойно,
как
пристало;
Прости,
на
строк и
этого
тру да
Взирая
благосклонно
с
пьедестала;
Ты
в
ри фмы
облачен
—
и
не
беда,
Что
проза
старая
поэмой
стала,
Что
ты
стихом
английским
зазвучал,
Что
вет ер
севера
тебя
п ом чал.
21
Проведали
злокозненные
бр атья ,
Что
их
сестра
и
юноша
младой
Друг
другу
да рят
вздохи
и
объятья,
—
Хозяева,
забывшие
покой,
Лоренцо
с лали
тайные
проклятья,
—
Сл уге
остаться
н адлеж ит
сл уго й!
—
Для
бр атье в
бы ло
выгодней
и
проще
Отда ть
сестру
за
фа б рики
и
рощи.


163
22’
Не
раз
кусали
губ ы
два
дельца
И
меж
собою
совещались
много,
Каки м
путем
остановить
юнца,
—
И
во т,
обдумав
все
и
взвесив
строг о ,
Искоренили
ж ал ость
до
кон ца,
Под
планом
подведя
чер ту
ито га,
—
Р ешен ье
бра тьев
было
таково:
Убить
Лоренцо
и
зарыть
е го.
23
Однажды
юноша
пр ед
балюстрадой
Стоял,
встречая
солн ечн ый
восход,
Не
зна я,
что
по
свежим
росам
са да
К
н ему
спешат
хоз яев а,
—
и
вот
Усл ыш ал
он : «Хотя нежна прохлада,
Лоренцо,
но,
однако,
труд
не
ждет:
Садись
в
седло ,
послушайся
совета,
Скол ь
ни
приятен
тихий
час
рассвета,
24
Сег одн я
мы
нам ерен ы
с
утра
Скакать
по
направленью
к
Апеннинам,
Пок уда
солнцу
не
придет
пора
В
ветвях
ши повн ика
пылать
рубином».
Не
зная,
что
за
страшная
и гра
Ведется
ими
с
юношей
невинным,
Склонил
Ло р енцо
свой
покор ный
взгляд
И
поспешил
к
себе
см енить
н аряд.


164
25
Войдя
во
двор,
приблизясь
к
о кнам
дома,
Он
часто
замирал,
едва
д ыша:
Б ыть
может,
ранней
свеже сть ю
влекома,
Она
ок но
откроет
не
спеша,
—
И
трелью
смеха,
музыкой
знакомой
Он
был
вознагражден:
его
душа
Возликовала:
за
резн ой
решеткой
Сверкнула
дева
красотою
кроткой.
26
«Любимая!
Сколь
щедры
не бес а,
Что
вижу
я
теб я,
—
сказал
он
нежно,
—
Бессильны
все
земные
словеса
Поведать,
как
п ечаль
моя
безбрежна:
Простись
со
мной
на
це лых
три
часа
—
Но
встреча
н аша
буде т
безмятежна!» —
«До встречи,
милый!» —
прозвучал
ответ,
И
песнь
летела
юно ше
вослед.
27
Все
трое
ехали
туда,
где
Арн о
Средь
к ам ышей
танцующих
течет,
Где
солнца
луч
трепещет
светозарно
И
пл еще тся
форель
на
глади
вод,
—
Следя
за
жертвой
зорко
и
коварно,
Злодеи-братья
отыскали
бр од
И
с
юношей
—
ошую,
одесн ую
—
Вступили
брат ья
в
гущину
лесную.


165
28
Там
был
уб ит
Лоренцо
и
зарыт .
Любовь
его
нашла
ко нец
в
могиле
—
Душа
свободна,
но
она
болит.
Преступники
меч и
в
ре ке
омыли;
Пр ин явши
сытый
и
дов ольн ый
вид ,
Как
гончие,
что
зверя
затравили,
И
бодро,
в
первы й
раз
за
много
дней,
Они
домой
направили
коней.
29
Они
сестре
истолковали
вскоре
Столь
не поня тны й
юн оши
отъезд:
По
их
делам
уехал
он
за
мо ре
И
не
пр иш лет
вестей
из
да л ьних
мест.
Узнай,
о
дева,
что
такое
г оре,
И
м у жеств енна
будь,
неся
св ой
крест;
Отныне
вдовий
час
все
безнадежней,
И
каждый
д ень
—
печальнее,
чем
пр ежний.
30
Так
первый
де нь
проплакала
о на,
Вк ушая
горечь
и
тоску
разлуки,
Поняв,
что
но чь
любви
не
суж ден а;
Мо лчан ие
удваивало
муки,
И,
вг лядыв ая сь
в
темноту,
одна,
Прекрасные
заламывая
руки,
Ст онал а
дева
о
своей
бе де
И
тихо
призывала: «Где ты,
г де?»


166
31
Но
час
печали
по
себе
не
долог,
—
Над
ней
иные
ду мы
взяли
власть,
Пропал
последний
го ре сти
осколок,
В
те рпен ие
нас тал о
вр емя
впасть,
Над
ней
простерло
ожиданье
полог,
В
ее
душе
не
угасала
с трасть ,
И
мучили
великие
тревоги
О
юноше,
томившемся
в
дороге.
32
В
дни
осени,
когда
баг ря ный
цвет
Сменяют
дерева
на
темно-серый
И
в етры
свой
см ертел ьн ый
менуэт
Иг рают
нежно
на
ветвях
шпалеры,
Чт об
каждый
ств ол
был
донага
раздет,
П ока
зи ма
не
вышла
из
п ещер ы,
—
Теряла
Изабелла
красоту,
И
было
жда ть
уже
не вмог от у.
33
Ло ре нцо
не
вернулся
к
н ей.
С
истомой
Она
к
убийцам
обращала
в зор
—
Зачем
так
долго
друг
вдал и
от
до ма?
Ей
сообщали
братья
разн ый
вздор,
Но
пре ступл е нье ,
словно
дым
Еннома,
Терзало
их,
и
по
н очам
с
тех
пор
Они
стонали,
в идя
сон
фатальный:
Свою
сестру
в
одежде
погребальной.


167
34
И
так
бы
завершились
дни
ее,
Но
нечто,
черным
ужасом
чр еват о,
Разрушило
внезапно
забытье,
—
Так
смерть
от
яда
—
быстрая
оплата
Исп ив шему;
так
острое
копье
Того,
кто
принял
до зу
о пиа та,
В не запно
отвращает
от
ме чты
К
мирским
страданьям,
в
г ущу
с уеты.
35
То
призрак
был.
В
но гах
ее
по сте ли
Возник
Лоренцо
в
тишине
ночной:
Он
горько
пл акал ;
куд ри
потускнели,
Иссушены
гробницею
лесной,
И
голос,
что
звучал
нежней
свирели,
Про никнулся
тоскою
ледяной,
Могила
угасила
взор
невин ный
И
уши
гря зно й
залепила
г линой .
36
Он
говорил,
и
ре чь
его
текла
Печально,
странно,
будт о
панихида,
—
Была
мучительна
и
тяжела
Его
моль ба
из
глуб ин ы
Аида,
—
Он а,
казалось,
ро жд ена
была
Надтреснутою
арфою
друи да:
Звучал
во
мра ке
п риз рачн ый
напев,
Как
в етер
меж
кл а дб ище нских
дерев.


168
37
Он
у см ирил
во
взоре
блеск
оз н оба,
Несвойственного
жителям
земли,
Он
прошлое
приоткрывал
ей:
злоба
Преступных
братьев,
козни,
что
пле ли
Они
кругом,
—
сосновая
чащоба,
К уда
его
убийцы
привели,
И
то пкая
дерновая
лощина,
Где
суждена
б ыла
ему
кончина.
38
«О,
Изабелла,
—
прош е птал а
тень,
—
Я
сплю
в
земле;
лесная
даль
туманна,
Лежит
в
изножье
у
ме ня
к ремен ь,
Шуршат
колючие
п лоды
каштана,
Могилу
осып а я;
каждый
день
За
ре чкой
овц ы
блеют
у тром
рано
—
Приди,
слез у
на
вереск
урони,
Утеш ь
мои
мучи те льн ые
дн и!
39
Я
—
призрак!
Я
навеки
обездолен,
Я
мес су
в
одиночестве
пою
И
звук и
жизни
слышат ь
приневолен
У
бытия
зем ног о
на
кр аю:
Гуд е нье
пчел
и
зв оны
колоколен
Безмерной
болью
ранят
гру дь
мою ,
—
Я
сплю,
печаль
великую
скрывая,
И
ты
чу жда
мне
тем ,
что
ты
—
живая.


169
Когда
бы
призрак
мог
сойти
с
ума,
Я
обезумел
бы
неотвратимо:
Мне
в
памяти
не
отказала
тьма,
Но
вижу
—
ты
печалями
томима,
И
оттого
теплей
моя
т юр ьма,
Как
если
б
я
лю бов ью
серафима
Вла д ел;
я
счастлив
кра сот ой
твоей,
Я
мертв,
но
я
люблю
еще
си льней ».
41
Дух
прорыдал: «Прощай!» —
и
сгинул
в
б езд не,
Оставя
темноту
искриться.
Так,
В
пол ночн ый
час
раздумья
и
болезни,
Нас
угнетает
каждый
пр ошлы й
шаг
И
больше
прочих
—
труд ,
что
бесполезней
В сех
дел
земных,
и
мы
глядим
во
м рак
И
видим
искр ы
тле ющ ие
эти.
О чнулась
дева
то лько
на
рассвете.


170
42
«Увы!
—
она
сказала.
—
Эта
ложь
Была
прикрытьем
нашему
несчастью
—
Я
думала,
от
рока
не
уйдешь,
Сама
судьба
нас
наде л ила
страстью,
—
Но
вижу
я
кровавый
братнин
нож!
О
При зра к
милый!
Ты
нездешней
власт ью
Отверз
мне
очи:
я
приду
к
тебе,
И
да
внимает
Бог
моей
мольбе!»
43
Уж
рассвело,
и
де ва
осторожно
Придумала,
как
брат ьев
обмануть,
Добраться
до
чащобы
и,
возможно,
Найти
к
могиле
драгоценный
путь,
—
И
если
впрямь
видение
неложно,
Из лить
всю
скорбь
любимому
на
грудь.
И
в
ле с,
когда
решение
созрело,
Пош ла
со
старой
ня нь кой
Изабелла.


171
44
Они
спустились
медленно
к
ре ке,
И
дева
здесь
кормилице
украдкой,
Зави дев ши
опушку
вдалеке,
Шепнула
ч т о-то.
«Что за лихорадка
Томит
тебя,
ди тя,
зачем
в
р уке
Ты
дер жи шь
нож?» —
и
страш н ая
разгадка
Нашлась,
когда
к
концу
скл онил ся
день:
Могила
под
каштаном
и
кремень.
45
Кому
не
до во дило сь
на
кладбище,
Бродя
в
тиши,
которой
равных
не г,
Сквозь
почву
видеть
гробовое
днище,
Истлевший
саван,
череп
и
скелет,
Вселя я
душу
мысленно
в
жил ище ,
Пустующее
столько
долгих
лет?
Ах!
В
этих
чу вс твах
скорби
слишком
мало
В
сра внен ье
с
те м,
что
дева
ис пытала.
46
В зор
Иза бе ллы
прон ик ал
до
дна
Сквозь
комья
почвы,
вплоть
до
сердцевины,
Ей
раскрывала
т айну
глубина
Я снее,
чем
хрусталь
речной
ст ремн ин ы.
Так
над
мог и лой
вы силас ь
она
Подобно
лил ии
лесн ой
долины
—
Но
ста ла
вдру г
со
страстию
былой
Копать
ножом
земли
присохший
сло й.


172
47
Над
вышитой
перчаткою
Ло ре нцо
При шло сь
ей
вскоре
тяго с тно
вздохнуть;
Несчастная,
бл ед нее
полотенца,
Перчатку
эту
спрятала
на
грудь,
Что
предназначена
кормить
младенца,
—
Но
тут
же,
не
замешкавшись
ничу ть ,
Продолжила
работу
Изабелла
—
Ли шь
локон
поправляла
то
и
дело .
48
Кормилица,
печ альн а
и
седа ,
Дивилась
отыскавшейся
могиле
И
помогала
девушке.
Тогда,
Усталые
от
тягостных
усилий,
По
завершенье
тр ех
час ов
труд а
Они
в
з емле
холодный
тр уп
отрыли,
—
А
в
н ебе сах
уже
сгустилась
мгла,
—
Но
стойко
де ва
все
перенесла.
49
Ах,
для
чег о
описывать
прос тра нно
ТУ
плоть,
что
тле ла
в
глубине
сырой?
О,
ра ди
чест и
старого
романа
И
наслажденья
чистою
игр ой!. .
Что
ж,
ес ли
для
т ебя,
читатель,
странно
Вним а ть
поэме
—
ты
ее
за кро й,
Поскольку
ожи дат ь
смешно
и
дико,
Что
в
ней
сок ры та
сладкая
му з ыка.


173
50
Не
вспоминать
бы,
как
Персеев
меч
От
тела
отчленил
главу
Горгоны!..
О
нет ,
—
они
отважились
отсечь
Гл аву
Лоренцо.
Др ев ние
законы
Гласят:
любовь
ни
потопить,
ни
сжечь;
В
печ али
дева
сдерживала
стоны,
К
лю бви
своей
с
лобзанием
припав
—
З вала
лю б овь,
любовью
см ерть
п оправ .
51
Верн увш ись ,
ут ая
приметы
клади,
Омыла
девушка
ручьями
сл ез
Главу
Лоренцо;
расчесала
пряди
В
зем ле
давно
слежавшихся
волос,
Освободила,
с
нежностью
во
взгляде,
От
глины
липкой
уши ,
рот
и
но с,
Ра згла дил а
прекрасные
ресн иц ы
И
гор ес тно
рыда ла
до
денницы.
52
А
ран ним
утром
г олову
в
платке,
Что
был
напитан
смолами
Востока,
Возогнанными
на
змеевике
И
в
темноте
хранимыми
до
сро ка,
—
Она
в
цветочном
глиняном
горшке
ТУ
г олову
запрятала
глубоко
И,
слез
не
укр о щая
ни
на
миг,
В
ту
землю
посадила
ба зил ик.


174
53
И
позабыла
голоса
природы,
И
позабыла
чисел
имена,
И
позабыла
пажити
и
во ды
—
И
позабыла,
как
шумит
весна,
—
Не
зная,
дни
проходят
или
г оды,
Она
всегда
сидела
у
окна
И
п лак ала
над
милым
базиликом,
Навеки
в
горе
затворясь
вели ком .
54
Вспоен
слезами,
рос
чуде сн ый
куст,
Служа
бальзамом
наболевшей
ране,
—
Он
становился
и
высок
и
густ,
Как
ни
од ин
подобный
куст
в
Тоскане,
Корнями
в осходя
из
мертвых
уст,
Ланит,
очей,
—
и
то,
что
бы ло
ран е
Истлевшей
о тсеченн о ю
главой,
Взрастало
благовонною
листвой.


175
55
О
Грусть,
помедли,
я
мо лю
—
ни
шага!
О
Музык а,
п еч алью
прозвучи!
О
Эхо,
долети
с
а рх ипел ага
В
летейск их
водах,
—
о,
не
умолчи!
О
Скорби
дух ,
над
камнем
саркофага
С
усмешкой
лей
сребристые
лучи,
Рассеивая
сумрак
живописный
Над
мрамора ми
в
роще
кипарисной.
56
Стенайте,
ямбы
гор я
и
тоски,
Служители
печальной
Мельпомены!
Коснитесь
стру н
в
мистерии
строк и
В
тр агиче с ком
распеве
ка нти л ены,
Пусть
звук и
бу дут
скорбны,
глубоки
—
У вы,
н есет
нам
ветер
пе рем ены:
Исчахнуть
дева
вскорости
долж на,
Как
пальма,
что
ножом
надсечена.
57
Оставьте
п альм у,
ч тоб
она
увя ла
Са ма
собой ,
не
приближайте
ча с!..
Не т,
так
н ельзя :
служители
Ваал а
Приметили
—
в
потоке
сл ез
по гас
Взо р
девы;
это
многих
удивляло
С редь
родичей
ее
уже
не
раз:
Ведь,
пожелай,
она
была
бы
скоро
Невестою
богатого
сеньора.


176
58
Дивило
бра тье в
более
всего,
Зачем
она
проводит
дни,
лаская
Цветок,
—
ис
ним
творится
волшебство:
Он
оживает,
листья
распуская;
И
был и
в
толк
не
в
силах
в зять
того,
Как
от влекла
безделица
такая
Сестру
от
всяких
п омыс лов
о
т ом,
Что
юноша
не
воротился
в
дом.
59
Как
вышло
э то,
как
могло
слу чит ься ?
И
братья
долго
были
на че ку:
Порой
сестра
ходила
причаститься,
Но
тотчас
же,
к
любимому
цв ет ку,
Назад
спешила
в
св ой
покой
девица,
Как
мать
спешит
к
недужному
сынк у,
Садилась,
как
наседка,
терпеливо
И
снова
п лакала
без
перерыва.
60
И
все
же
был
украден
базилик,
Им
удалась
преступная
затея
—
Сколь
ни
был
мерзок
им
представший
лик,
Но
юношу
узнали
два
з лод ея,
—
Откр ыв
с ек рет,
они
в
единый
миг,
От
ужаса
на зад
взглянуть
не
смея,
Беж али ,
не
оставив
ни
следа ,
Из
города
неведомо
куд а.


Yll
61
О
Гру сть,
молю,
не
гов ори
ни
слова,
О
Музыка,
на дежд ой
не
зв учи,
О
Эхо,
Эхо,
долети
к
нам
сн ова
Из
Ле ты
черной,
—
о,
не
умолчи!
О
Ск орби
дух,
не
береди
былого
—
Ве дь
Изабелла
бр оше на
в
ночи:
Она
уг а снет
в
непомерной
муке ,
С
возлюбленным
цв е тком
наве к
в
разлуке.
62
От ныне
деве
не
было
ут ех,
Все
поиски
остались
бесполезны,
С тал
вз ор
ее
безумен,
жалок
смех,
В опр осы
тщетны
и
моленья
с лезн ы;
Она
старалась
разузнать
у
всех,
Где
с прят ан
базилик
ее
любезный,
И
все
зв учал
ее
печальный
к лик:
«Верните мне мой нежный базилик!»
63
Она
скончалась
в
одинокой
спальне,
Похищенный
цветок
вер нут ь
моля.
Со
смертью
д евы
сдела ла сь
п ечал ьней
П ре крас ная
тосканская
земля;


178
Судьбу
ее
и
б л ижний
зна л
и
дальний,
И
до
сих
пор
н апев
поют
пол я:
«О,
сколь
жесток
в
бе зуми и
вели ком
П ох итив ший
горшок
мой
с
базиликом!»
Фев р аль
—
апрель
1818
ГОМЕРУ
Быть
в
стороне,
как
я,
—
удел
невежд.
Но
слы шу
про
тебя
и
про
Ки клад ы,
Как
домосед,
исполненный
надежд
Узреть
в
морях
к ора лловые
клады.
Да,
ты
был
слеп,
но
пелену
Зевес
Со р вал,
открыв
тебе
простор
небесный.
Пан
пеньем
пч ел
зв уч ать
заставил
лес.
Из
пены
Посей дон
ша тер
чудесный
Тебе
соткал.
На
берег
темноты
С вет
хлын ул,
пр опа сти
—
травою
сочной
Оделись,
и
трояким
зреньем
ты
Раскрытье
утра
ви дел
в
час
п олночн ый .
Не
так
ли
Артем и ды
властный
взгляд
Пронзал
три
царства:
н ебо,
землю,
ад?
{Апрель 1818)


179
ОДА
М АЙЕ
Фрагмент
О
мать
Гермеса
юная,
о
Ма йя!
Восславить
ли
тебя
Размерами,
каким
внимала
Бай я?
Иль,
простоту
любя,
Ты
флей те
улыбнешься
сицилийской?
Иль
склонишь
слух
к
отчизне
эолийской
Пев цов ,
на
мягком
дерн е
смолкших
там,
Где
стих
вел ик ий
отдан
был
немногим?
Даруй
ту
силу
и
мо им
строфам
—
И
пусть
они,
торжественны
и
строги,
В
весенней
тишине,
Ср едь
приношений
ранне г о
цветенья,
Умолкнут
в
вы шине,
Нехитрого
вкусив
благодаренья.
1 мая 1818
♦»♦
Ла сков
привет
милых
глаз,
И
голоса
ласков
приве т .
Забы ты
в
счаст л ив ый
час
Прощанья
минувших
лет.
К
щеке
прижата
щек а,
И
трепетна
встреча
рук
На
земле
—
той,
что
так
далека
И
к оторо й
неведом
плу г.
28 июня 1818


180
НА
ПОСЕЩЕНИЕ
МОГИЛЫ
БЕРНСА
Кладбище,
кры ши,
солнечный
заход,
Деревья
и
холмы
вокруг
—
все
мнится
Безжизненно-прекрасным,
будто
снится
Мне
давний
сон...
И
снова
с вет
плывет
Ию ня
бледного;
растоплен
лед
Знобливых
зим
в
сиянии
зарницы;
Сквозь
твердь-сапфир
луч
звездный
чут ь
струится;
Все
—
кра со та
холодн ая.
Лишь
тот
И
счастлив,
кто,
как
Ми но с- судия,
По знал
суть
к расот ы,
свободной
вечн о
От
с песи
и
фантазии
больной,
Ее
мертвящих,
Бернс!
О,
как
сердечно
Я
чту
тебя!
О
тен ь!
С вой
лик
сок рой :
Несправедлив
к
тв оей
отчизне
я!
1 июля 1818
МЭГ
М ЕРРИ ЛИЗ
Старуха
М эг,
цыганка,
Жила,
не
зная
б ед:
Посгелью
вереск
ей
служил,
А
дом ом
—
целый
свет.


181
Она
могла
ср еди
болот
Легко
найти
места ,
Где
слаще
яблока
была
Смородина
с
куста.
Она
п ила
в
рассветный
час
Вино
рос ы
с
в етвей;
Она
читала
вместо
кни г
Надгробья
у
церквей.
Х олмы
ей
были
братьями,
Сестрой
родной
—
сосна.
В
кругу
такой
большой
семьи
Жи ла
она
одна.
Пусть
бы ло
нечего
поесть
С
утра
или
в
об ед,
Зат о
в
час
ужина
над
ней
Струился
лунный
свет.


182
Зат о
венки
из
таволги
Умела
делать
Мэг
И
в
можжевельниках
густых
Готовила
ночл ег .
И
ру ки
сму г лые
ее
В
сплетеньях
тем ных
жил
Пл ели
циновки
из
трав ы
.
Для
тех,
кто
в
селах
жил.
Казалась
Мэг
царицею,
А
был
на
ней
надет
Из
од еяла
кр асн ый
пл ащ,
Со лом ен ный
берет.
Да
будет
мир
ее
душ е
—
Ее
давно
уж
не т!
3 июля 1818
П ЕСЕН КА
О
СЕБЕ
I
Жил-был
од ин
мальчишка
—
Такой-сякой
пострел!
Сидеть
спокойно
дома
Мальчишка
не
хотел.
Вз ял
Дорожный
мешо к,
Уложил


183
Гребешок,
К нижку
С
разн ыми
сл ова ми,
Две
рубашки
С
рукавами,
Кепку
—
Вместо
черпака
И
ночного
кол пака,
Не
заб ыл
И
носков
Запасных
—
Вот
как ов!
Все
собрал,
Увязал
И,
отчаянно
горд,
Он
потопал
прямиком
Курсом
н орд,
Курсом
н орд,
Он
потопал
прямиком
Курсом
норд!
II
Жил -был
один
мальчишка,
Такой-сякой
пострел!
Весь
день
ст ишки
свои
кропать
Он
только
и
ум ел.
Он
взя л
Свой
пе нал
И
чернил
Прихватил
И
умчал ,
Глотая
м или,
В
тучах
пыли,


184
Прямо
в
горы,
На
п рост оры,
К
ручейкам,
Об лакам ,
Во
владения
Привидения
И
почти
что
К
в едьм ам
в
лапы!
—
И
строчил
Что
есть
си л,
—
Если
жарко,
То
без
шляпы,
Если
зябко,
То
в
пальто,
Но
зато
Был
он
го рд,
Что
идет
он
прямиком
Курсом
норд,
Курсом
норд,
Что
и дет
он
п рями ком
Курсом
норд!
III
Жил-был
один
мальчишка
—
Вот
так
он
жил
да
бы л!
Он
бабушке
в
корыто
Рыбешек
напустил.
На
запрет
Несмотря,
Он
ни
св ет
Ни
заря
Поднимался
И
пускался


185
Во
всю
п рыть
—
Поуд ить ;
И
домой
Поспеша,
Нес
ерша-
Малыша,
Ок уня т,
Пескарей
И
плотвят
—
Не
длинней
М ален ько го
Пальчика
Маленького
Мальчика!
Ну
и
дел
Натворил,
Ну
и
кашу
Заварил!
—
Хорошенькую
к ашу
—
Учтите,
В
коры те !
—
Хорошенькую
ка шу
Заварил!
IV
Жил-был
од ин
мальчишка,
Такой-сякой
пост р ел!
Он
п обывал
в
Шотландии
И
кр епко
поум нел:
Он
узнал
Наконец,
Что
свинец
Там
тяжел,


186
Что
осел
Там
упрям,
Что
по
утра м
Солнце
всходит,
Что
морковка
В
огороде
Там
красна,
Что
лун а
Светит
в
ночь,
Пятью
п ять
Двадцать
пять,
—
Все
т очь-в - точь,
Как
и
д ома!
И
стоял
он,
как
чурбан,
И
дивился,
И
дивился,
Он
стоял,
как
ч урбан ,
И
дивился!
3 июля 1818


187
[ИЗ ПИСЬМА ТОМАСУ КИТСУ]
Ах,
если
бы
ты
только
знал,
Кого
я
встретил,
Карабкаясь
по
склонам
ск ал
Сквозь
дождь
и
ветер!
Я
Мэри
отгадать
пр ошу,
Но
по
секрету
С кажу
—
пе ром
не
опишу
К а ртину
эту .
Где
под
скалой
беж ит
руче й,
Под
мр ач ной
высью,
Я
вдр уг
увидел
Лошадей,
Бежавших
рысью.
Тогда
узнать
помчался
я
Ч уть
не
галопом,
Что
там
за
Люди
вдоль
ру чья
Гарцуют
скопом.
Качался
первый
на
седле
Куд р явый
Вилли,
И
как
пожар
на
к ораб ле
Кудряшки
были.
Мать
Пегги
ехала
за
ним,
А
следом
Пегги
И
братец
Роб
—
п утем
одним,
В
согласном
беге.
Спасался
каждый
под
п лащо м,
—
Лились
потоки.
Вз ор
Пегги
чем-то
был
сму ще н,
Ал ели
щеки.
Она ,
легко
держа сь
ве рхом ,
Следила
взглядом
За
ми лови дн ым
жен ихом ,
Трусившим
рядом.


188
Я,
видно,
ввел
родню
во
гнев,
Раз
юн ый
Том
Проехал
мимо,
покраснев,
С
открытым
рт ом.
Ах,
Мэри!
Все
они
домой
Сп еши ли
вместе,
Беспечный
и
счас тли вый
рой ,
Под
ст ать
невесте.
Им
хорошо
с пешить
домой
Хоть
в
дождь,
хоть
в
слякоть.
У
Пегги
свадьба,
боже
мой !
Как
мне
не
плакать?
10—14
июля
1818
СКАЛЕ
ЭЙЛСА
Морская
пирамида
в
бликах,
в
и ле!
К огда
твой
лоб
потоками
был
скрыт?
И
что
т ебе
сегодн я
говорит
К рик
яро стн ый
пте нцов
о
прежней
бы ли?
Как
ветры
сн ова
п уть
к
те бе
открыли?
И
ск ольк о
в ремен и
пр ошл о,
как
с пит
И
дыши т
небом
треснувший
гранит,
С
тех
пор
как
облака
те бя
увили?
Ответа
н ет;
в едь
ты
приют
дремот;
И
жизнь
твоя
—
две
вечн ост и:
с
орла ми
Всегда
одна,
другая
—
м рака
п лод.
Вершина
в
небе,
скользкий
риф
—
с
кита м и.
Земн ой
то лчок
подъял
т вой
торс
из
вод
—
Но
скр ыт
гигантский
остов
под
волнами!
10 июня 1818


189
СТИХИ,
НАПИСАННЫЕ
В
ШОТЛАНД ИИ,
В
ДОМ ИКЕ
Р ОБ ЕРТА
БЕРНСА
Прожившему
так
мало
б ре нных
лет,
Мне
довелось
на
час
занять
со бою
Ч асть
ком нат ы,
где
славы
ж дал
поэт,
Не
знавший,
чем
расплатится
с
судьбою.
Ячме нный
сок
волнует
кровь
мою .
Кружится
гол ова
моя
от
хмеля.
Я
счастлив,
что
с
ве лик ой
тенью
пь ю,
Ошеломлен,
своей
достигнув
цели.
И
все
же,
как
подарок,
мне
да но
Твой
дом
измерить
мерными
шагами
И
в друг
увидеть,
приоткрыв
окно,
Т вой
милый
мир
с
холмами
и
лугами.
Ах,
улыбнись!
Ведь
это
же
и
есть
Земная
слава
и
земная
честь!
11 июля 1818
СТРОКИ,
Н АПИ САН НЫЕ
В
СЕВЕРНОЙ
ШОТЛ АНД ИИ
ПОСЛЕ
ПОСЕЩЕНИЯ
ДЕР ЕВ НИ
БЕРНСА
Как
сладко
полем
проходить,
где
ве ет
тишиной,
Где
слава
одер жала
в ерх
в
бою
за
край
родной,
Иль
—
вересковой
пустошью,
где
был
друидов
стан,
А
ны нче
мох
с едой
шуршит
и
царствует
б урья н.
Все
знаменитые
места
бессчетно
тешат
нас,
О
них
сказанья
повторять
мы
мож ем
сотни
раз,
Но
сладостней
отрад ы
не т,
неведомой
дотоль,
Чем
иссушающая
рот
божественная
бол ь,
Когда
по
торфу
и
песку
волочится
х одок


190
И
по
кремням
прибрежных
ска л
бредет,
не
чуя
но г,
Б редет
к
лачуге
иль
дворцу,
дабы
воздать
поклон
Тому,
кто
вживе
был
велик
и
слав ой
умерщвлен.
Багульник,
трепеща,
вознес
лучистые
цветы,
И
солнц е
песенке
юлы
внимает
с
выс о ты,
Ручь и
лобзают
стрелолист
у
плоских
берегов,
Но
медленных,
тоскливых
вод
невнятен
сла бый
зо в.
За кат
за
черн ым
гребнем
гор
потоки
крови
льет,
Ключи
со ча тся
из
пещер,
из
темных
не др
болот,
Как
бы
дре мл я,
парят
орл ы
средь
синевы
п ус той,
Лесны е
голуби
кружат
над
гробовой
плитой,
Но
вечным
сном
заснул
поэт,
и
вещий
взо р
ослеп,
—
Так
пилигрим
устал ый
спал,
найдя
в
пустыне
склеп.
Порой,
—
ду ша
еще
дитя,
что
мудрости
полно,
Но
сер дце
барда
мир
забыл,
вотще
стучи т
оно .
О,
если
б
снова
мог
прожить
безумец
пол де нь
св ой
И
до
заката
опочить,
но
все
пропеть
с
ли хв ой!
Он
в
трепет
бы
привел
то го,
чей
дух
всегда
в
пути,
Кто
колыбель
певца
сумел
на
севере
найти.
Но
краток
срок,
недолог
взл ет
за
грань
тщеты
земн о й,
Из
жизни
горькой
и
благой,
в
надзвездный
мир
и ной;
Н едо лог
взлет
и
краток
срок,
—
там
бол ьше
быть
нельзя:
Не
то
забудется
т воя
ску де ль ная
стезя.
Как
страшно
образ
по теря ть,
за пом ненны й
в
былом,
Утра ти ть
брата
ясн ый
взгляд,
бровей
сес тры
излом!
Впе ре д,
сквозь
ветер!
И
вби рай
п аля щий
колорит;
Он
жарче
и
мощней
того ,
что
на
холс та х
го рит!
Вид ень я
прошлого
жив ят
былую
смоль
к уд рей,
Седины
скудные
ярят
и
гонят
кровь
б ыстр ей.
Не т,
не т!
Не
властен
этот
ст рах!
И,
натянув
канат,
Ты
счастлив,
чуя,
как
рывком
тебя
влече т
назад.
Блажной,
на
водопад
воззрев,
ты
в
следующий
миг
Заметы
памяти
своей
уже
почти
постиг;


191
Ты
их
читаешь
в
царстве
гор ,
пристроясь
на
углу
Замшелой
мраморной
плиты,
венчающей
скалу.
Хоть
прочен
якорь,
но
всегда
паломник
в
п уть
готов,
Он
мудрость
в
силах
сохранить,
бредя
в
стране
хребтов,
И
зыбку
гения
сыс ка ть
средь
голых,
черн ых
гор,
И
не
сомкнуть
глаза
душ и,
не
замутить
с вой
взор.
18 июля 1818
НА
ПОСЕЩЕНИЕ
СТАФФЫ
Аладдинов
джинн
покуда
Не
творил
такого
чуда;
Колдунам
над
Ди-рекою
И
не
грезилось
такое;
Сам
апостол
Иоанн,
Что
про виде л
сквозь
туман
В
небе,
заревом
объятом,


192
Семь
церквей,
сверкавших
златом,
Не
видал
та ких
к рас от.
Я
вступил
под
стро ги й
свод;
Там
на
мраморе
нагом
Некто
спал
глубоким
сном.
Мор е
брызгами
кропило
Но ги
спящему
и
би ло
О
к аме нья
край
плаща;
Кудри,
по
ветру
плеща,
Вкруг
чела
вились
тяжелым
Зол отис ты м
ореолом.
«Кто сей спящий?
Что
за
грот?» —
Я
ше пнул ,
шагн ув
вперед.
«Что за грот?
И
кто
сей
спящий?» —
Я
ше пн ул,
руко й
др ож ащей
Тронув
юношеский
лик.
Юный
дух
очнулся
вмиг,
Встал
и
молвил
мне
в
ответ:
«Смерть мою воспел поэт.
Лис идасом -па сту хом
я
зовусь,
А
здесь
мой
дом :
Он
воздвигнут
Океаном.
В
нем
вол на
гудит
орг ан ом;
И
паломники
дельфины,
Жители
м орс кой
пуч ины ,
Жемчуга
собрав
на
дне,
В
дар
сюда
несут
их
мн е.
Но
увы
—
сменился
век:
Ныне
дер зк ий
челов ек
Волны
бороздит
упр ям о,
Не
ща дя
Морского
Храма.
Горе
м не,
жре цу:
бывало,
Вод
ничто
не
волновало;
Хор
пернатых
певчих
встарь
В
не беса х
парил;
алтарь


193
Охранял
я
от
людей,
Ризничим
был
сам
Про тей .
А
теперь
людские
взгляды
Сквозь
скалистые
пр ег рады
Проникают
вглубь
—
и
вот
Я
р ешил
покинуть
гро т,
Бывший
мне
укрытьем
пре жде :
Он
д осту пен
стал
невежде,
Яхтам,
шлюпкам,
ч елно кам,
Щеголихам,
щеголькам
С
их
грошовою
кадрилью!
Но,
противясь
их
зас и лью,
Г рот
в
пучину
канет
вс кор е»...
Молвив
так,
он
пр ыгн ул
в
море
—
И
пропал!
23—26
июля
1818
НА
ВЕРШИНЕ
БЕН
НЕВИС
О
М уза,
преподай
мне
св ой
урок
Здесь,
на
вершине,
за тка нной
туманом!
Взгляну
ли
вниз
—
там
в
пропастях
залег,
Клубясь,
туман.
Таким
же
смутным,
ст ранн ым
Нам
ад
рисуется.
Взг ля ну
ли
ввысь
—
И
там
седой
тум ан.
О
небе
знаем
Ничуть
не
больше
мы.
И
глож ет
мысль,
Ко гда
вовнутрь
мы
взоры
обращаем,
Что
и
себя
нам
видеть
не
дано...
И
вот,
ничтожный,
я
достиг
вершины,


194
Но
что
глазам
предстало?
Ли шь
одно:
Что
я
стою
здесь,
а
кругом
—
т ес нины.
Кругом
густой
туман.
Туман
и
тьма
И
зд есь,
и
в
царстве
мысли
и
ум а.
2 августа 1818
[ИЗ ПИСЬМА ДЖОРДЖУ
И
ДЖОРДЖИНЕ
КИТСАМ]
Ноч ь
нисходит,
та йн
полна,
Загорается
луна.
Вот
уже
и
звезды
дремлют
И
сквозь
сон
ко му -то
внемлют
—
Кто
их
слух
привлек?
Это
п есен
ти хий
звон
Потревожил
звездный
сон,
И
ве сь
мир
в
лу ну
в любл ен,
Сл ыша
мой
рожок.
Растворите,
з вез ды,
у ши!
Слушай,
полны й
месяц!
С лушай ,
С вод
небесный!
Вам
спою
Колыбельную
мою,
Песенку
мо ю.
Дремли,
др ем ли,
дремли,
дремли,
Внемли,
внемли,
внемли,
внемли
—
Сл ушай
песнь
мо ю!


195
Пусть
камыш
для
колыбели
Наломать
мы
не
успели
И
собрали
хлопка
м ало,
Что
пойдет
на
покрывало,
Шерстяной
же
п лед
мальца
Носит
глупая
овца,
—
Дремли,
дремли,
дремли,
дремли,
Внем ли ,
вн емл и,
внем л и,
внемли
—
Сл ушай
песнь
мою!
Вижу!
Вон
ты,
предо
мн ою,
Окруженный
т ишин ою!
Я
все
виж у!
Ты,
ма лыш,
На
коленях
мамы
сп иш ь...
Не
ма лыш!
О
нет
же,
нет :
Божьей
ми ло стью
Поэт!
Лира,
л ира
мал ь чуг ана
Свет ом
осиянна!
Над
кр оват кою
висит
И
горит,
горит,
горит
Лира
негасимо.
Ну,
малыш,
очни сь,
проснись,
По см отри
скорее
ввысь:
Пышет
жар
оттуда
—
Чудо,
чудо!
Он
взглянул,
взг ля нул,
взглянул,
Он
дерз ну л,
л ишь
он
дерзнул!
Тянется
к
огню
р учонк а
—
Разом
съежился
огонь,—
Л ира
же
в
ру ке
ребенка
Оживает
наконец
—
Ты
вои стину
певец!
Баловень
богов,
Западных
ветр о в,
Ты
воистину
певец!
Славься,
человек,


196
Ныне
и
во век,
Баловень
богов,
Западных
ветров,
Славься,
человек!
14—31
ок тя бря
1818
Здр авс тву й,
радость,
здравствуй,
гру ст ь,
Дудка
Пан а,
ряс ка
Леты,
Н ынче
пусть,
и
завтра
пусть,
Я
люблю
и
то,
и
эт о:
Хмурый
взгляд
в
по го жий
де нь,
Смех
под
ливнем
разливанным;
Все
мне
лю бо:
свет
и
тень ,
Драма
вместе
с
бала ган ом!
Яркий
луг
над
тле нь ем
скрытным,
Смех
над
чудом
беззащитным,
Вздох
над
площадным
шут ом,
Гр об
—
и
колокольный
гром,
Отрок
с
черепом
в
руке,
Бр иг
разбитый
на
песке,
Волчьи
ягоды
с
малиной,
В
к рас ных
розах
шип
змеиный,


197
Клеопатра
в
царском
платье
С
черным
аспидом
в
объятье,
Хороводы
на
полянах
Бледных
муз
и
муз
румяных,
Сумасшедший
и
здоровый,
Резвый
Мом
и
Крон
суровый,
Смех,
и
вздох,
и
см ех
опять,
О,
как
сладко
горевать!
Так
входите,
лиц
не
пряча,
Музы
пе ния
и
плача,
Одарите
вдохновеньем,
Чтоб
и
мне
забыться
пеньем,
Утоли ть
по
доброй
в оле
Жажду
радости
и
боли.
Так
сплетайтесь
общ ей
кроной,
Темный
тис
и
мирт
зеленый,
Кровом
будьте
на до
мной,
А
могильный
холм
—
ск амьей .
{Октябрь) 1818
ПЕСНЯ
I
Дух
в сеси льный
—
ты
царишь!
Дух
всесильный
—
ты
скорбишь!
Дух
в сеси льный
—
ты
пылаешь!
Дух
всеси льн ый
—
ты
ст р адаеш ь!
О
дух!
Я
поч ил
В
те ни
твоих
крыл,
Поник
головою
всклокоченной.
О
дух!
Как
звездой,
Я
грежу
одной
Твоею
туманною
вотчиной.


198
II
Дух
все силь н ый,
звонкий
смех!
Дух
всесильный,
пьяный
грех!
Дух
все силь н ый,
ты
танцуешь!
Благородный,
ты
ликуешь!
О
дух!
Чере з
кра й
Весе л ье!
Давай
Ло ктя ми
подталкивать
Мома!
О
дух!
Не
ро бе ть,
Вакхически
рдеть
Сумеем
на
пиршестве
Ком а!
(Октябрь) 1818
*♦»
Где
же
он
и
с
кем
—
поэ т?
М узы,
да йте
мне
ответ!
—
Мы
везде
его
найде м :
Он
с
лю д ьми,
во
всем
им
равен;


199
С
нищим
он
и
с
ко рол ем,
С
тем,
кто
низок,
с
те м,
кто
славен;
Обезьяна
ли,
Платон
—
Их
об оих
он
приемлет;
Видит
все
и
знает
он
—
И
орлу,
и
галке
внемлет;
Ночью
рык
зловещий
льва
Или
тигра
вой
уж ас ный
—
Все
звучит
ему
так
ясно,
Как
знакомые
слова
Язык а
родного...
Октябрь
1818
СОВРЕМЕННАЯ
ЛЮБОВЬ
Любовь!
Игрушка
л ени
золотой!
Куми р,
такой
божественно-прекрасный,
Что
юн ос ть,
в
упоенье
расточая
Ей
сотни
тысяч
ласковых
имен,
Сама
с ебя
божественною
мнит
И,
праздная,
без ум ст вует
все
лето,
Гребенку
б ар ышни
приз нав
тиа рой ,
С тр елой
Амура
—
биллиардный
кий.
То гда
ж ивет
Антоний
в
Брунсвик-сквере,
И
Клеопатра
—
в
номере
седьмом.
Но
если
с тра сть
воспламеняла
мир ,


200
Бросала
в
прах
цариц
и
полководцев,
Глупцы!
—
так
вашу
мелкую
страстишку
Сравню
я
только
с
сорною
тр авой .
Восстановите
тот
тяжелый
жемчуг,
Что
ра ство рен
ца рице ю
Египта,
И
хоть
на
вас
к аст оров ые
шляпы
—
Я
вам
скажу:
вы
можете
люб ит ь!
1818
ГИПЕРИОН
Фра гмен т
КН ИГА
ПЕРВАЯ
В
уг рю мой
тьме
затерянной
долины,
Вдали
от
влажной
свеж ест и
за ри,
И
полдня
жгучего,
и
од ино кой
Звезды
вечерней,
—
в
мрачной
тишине
Си дел
Сатурн,
как
тишина,
безмолвный,
Недвижный,
как
не движ ная
ск ала.
Над
ним
леса,
чернея,
громоздились
Под обно
тучам.
Воздух
так
зас тыл,
Что
в
нем
дыханья
б
даже
не
хватило
Пушинку
у нес ти;
и
м ертвы й
лист,
У пав,
не
ш евели лся ;
и
беззвучно
Поток
струился
под
на лег шей
тенью
Н изв е ргнуто го
божества;
Наяда,
Таившаяся
в
темных
тростниках,
К
губам
холодный
палец
приж има ла .


‘01
Вдоль
полосы
песчаной
протянулись
Глубокие,
неровные
сле ды
К
стопам
Сатурна.
На
хо лодн ом
дерне
Покоилась
тяжелая
ру ка
Титана
—
равнодушная,
немая,
Безвластная.
Не
открывая
глаз,
Он
словн о
к
матери
своей
Земле
Клонился,
ожидая
утешенья.
Казалось,
чтобы
пробудить
его,
Нет
сил ы
соразмерной.
Но
пришла
Та,
что
коснулась
родственной
рук ою
Его
широких
п леч,
склонясь
пред
ним
В
по чтите льн ос ти
скорбной
и
глубокой.
Она
была
богиней
на
зар е
Рожденья
мира;
даже
Амазонка
Предстала
б
карлицею
рядом
с
ней;
Она
могла
бы
гордого
Ах ил ла,
За
волосы
схватив,
пригнуть
к
з емле
Иль
И ксио на
ко лесо
—
мизинцем
Остановить.
Ее
п рек расн ый
лик
Был
б оль ше,
чем
у
Сфинкса
из
Мемфиса,
Которому
дивились
мудрецы,—
Но
как
не
походил
на
м ерт вый
мрам ор,
Как
он
светился
красотой
Печ али ,
Печали,
что
превыше
Кр асот ы!
Она
прислушивалась
к
тиш ине
С
тревогой
—
словно
тучи
первых
бедствий
Ра страти ли
уже
с вои
грома
И
новые
отряды
тьм ы
зловещей
От
горизонта
дви г алис ь...
Прижав
Од ну
ладонь
к
груди,
как
будто
ей,
Бог ин е,
что-то
причиняло
бол ь
В
том
месте,
где
у
смертных
бьется
сердце,
Другой
рук ою
тро нув
за
п лечо


202
Сат урн а
и
к
ви ску
его
приблизив
Полур аск р ыт ые
уста,
она
Заговорила
звучн ым,
как
орган,
П евучим
голосом...
Вот
сла бый
отзвук
Тех
слов
(О,
как
ничто жна
н аша
р ечь
В
сравненье
с
др ев ним
языком
богов!):
«Сатурн,
очнись!..
Но
для
чег о
зову
Т ебя
очнуться,
свергнутый
владыка!
Могу
ль
утешить
чем-нибудь?
Ничем.
У вы,
ты
небом
предан,
и
земля
Тебя,
бессильного,
не
признает
Монархом;
океан
вечношумящий
Отп ал
от
скиптра
тв оег о;
и
мир
Лишился
первозданного
вел ич ья.
Твой
гром,
под
власть
ч ужую
перейдя,
Грохочет,
необузданный,
в
эфире,
Доселе
ясном;
молния
твоя
Беснуется
в
неопытных
руках,
Бичуя
все
вокруг
и
о па ляя.
Мучительные,
зл ые
времена!
Мг н овен ья,
бесконечные,
как
годы!
Так
беспощ адн о
давит
эта
боль,
Что
не
передохнуть
и
не
забыться.
Так
спи,
Сатурн,
без
пробужденья
сп и!
Ж есток о
на руша ть
твою
дремоту,
Она
блаж ен ней
яв и.
С пи,
Сатурн!
—
По ка
у
ног
твоих
я
плачу
горько».
Как
в
летнюю
магическую
ночь
Под
пристальным
с ияние м
созвездий
Беззвучно
грезит
ус ыпле нн ый
лес,
И
вдруг
п р оходит
о дино кий
шорох,
Как
в
море
одинокая
волна,—
И
снова
тишина,
—
так
отзв учал и
Ее
слова.
В
слезя х
она
застыла,


203
К
з емле
припав
своим
широким
лбом
И
словно
шелковистое
ру но
Рассыпав
волосы
у
ног
С атур на.
Так
мин ул
месяц ,
сов ерши в
в
но чи
Свои
серебряные
превращенья,
И
целый
месяц
оставались
оба
Недвижны,
словно
изваянья
в
нише:
Оцепенелый
бог,
к
з емле
склоненный,
И
скорбная
сестр а,
—
пока
Сатурн
Не
подн ял
от
земли
померкший
вз ор
И,
оглянувшись,
не
увидел
г ибель
Своей
державы,
весь
угрюмый
мрак
Доли ны
той
—
и
возле
ног
своих
Коленопреклоненную
богиню.
И
вот
он
начал
говорить,
с
уси л ьем
Ворочая
застывшим
язы ком ,
И
мелкою
осиновою
дрожью
Дрожала
бор ода
ег о: «О Тейя,
Супруга
светлого
Гипериона!
Дай
мне
взглянуть
в
твое
лицо,
чтоб
в
нем
Пр очес ть
с вою
судьбу;
скажи,
сестра,
Ужель
ты
узнаешь
Сат ур на
в
это м
Бессильном
образ е?
ужель
ты
слышишь
Сатурна
голос?
или
этот
лоб,
Изрезанный
морщинами
невзгод,
Лишенный
драгоценной
диа демы ,—
Ч ело
Сатурна?
Кто
ис хи тил
силу
Из
рук
моих?
Как
вызрел
этот
бунт,
Когда,
казалось,
я
жел ез ной
хв атк ой
Держал
Суд ьбу
в
мо гу чем
кулаке?
Но
так
сл уч ило сь.
Я
разбит,
раздавлен
И
потерял
божественное
право
Вл иян ия
на
ход
светил
н очных,
Увещевания
ветров
и
волн,
Благословения
людских
посевов
—


204
Всего,
в
чем
мо жет
Высшее
На чало
Излить
сво ю
любовь.
Я
сам
себя
Не
обретаю
в
собственной
груди;
Не
только
трон
—
я
су ть
свою
ут рати л
И
впа л
в
ничтожество.
Взгляни,
о
Те йя!
Открой
св ои
бессмертные
гла за
И
взглядом
обведи
простор
вселенной:
Пространства
мглы
—
и
сгустки
я рких
звезд,
Края,
где
дышит
жизнь,
—
и
ц арс тва
хлада,
Кр уги
о гня
—
и
а дское
жерло.
Вг ляди сь,
о
Тейя,
мо жет
быть,
уви д ишь
Крылатую
какую-нибудь
тень
Иль
буйно
мчащуюся
кол ес ницу ,
Спешащую
отвоевать
обратно
Утраченные
небеса;
пора!
Сату рн
обязан
снова
ст ать
царем,
Блистательной
поб ед ой
увен чат ься!
Мя тежнико в
я
свергну
—
и
услы шу,
Как
трубы
золотые
возвестят
О
т о рж естве,
как
праз дничн ые
гим ны
С
сияющих
пр оль ются
облаков,
П риз ывы
к
ми ру
и
великодушью,
И
переливчатые
зв уки
лир ...
И
много
н ебыв алой
кр а соты
Тогда
родится
в
мир
—
на
удивленье
Всем
дет ям
неба.
Я
отдам
приказ!
О
Тейя,
Те йя!
Что
с
Са турн ом
стал о?»
Одушев лен ный,
он
уже
стоял,
Сжимая
длани;
пот
с
чел а
струился;
Его
седая
гр ива
разметалась,
Пресекся
голос.
Он
уже
не
слышал
Стенаний
Тейи;
л ишь
глаза
св еркн ули ,
И
с
уст
сорвались
гро зны е
слова:
«Что ж!
разве
разучился
я
творить?


205
Не
в
силах
нов ый
мир
создать,
разрушив
И
ун ичто жив
это т?
Дайте
новый
Мне
Ха ос,
д ай те !» Этот грозный крик
Достиг
Олимпа
и
повергнул
в
д рожь
Б унт овщик ов.
Рыдающая
Тейя
Воспряла
и
с
надеждою
в
глазах
Заговорила
с трас тно -т оро плив о:
«О,
это
р ечь
Сатурна!
Так
скорее
Идем
к
собратьям
наш им,
ч тоб
вс ели ть
В
них
мужество.
Я
поведу
те бя».
И,
умоляюще
взглянув
на
бога,
Она
по шла
впе р ед,
за
нею
вслед
—
Сатурн;
пр ед
ними
расступалась
чаща,
Как
облака
пред
горными
орлами ,
Взл етаю щи ми
над
своим
гнездом.
Повсюду
в
этот
час
царила
ск орб ь,
Ст оял
тако й
вел и кий
пл ач
и
ропо т,
Что
смер тн ым
языком
не
передать.
В
укрытьях
тайных
или
в
заточенье
Титаны
в
ярости
судьбу
кл ян ут,
К
Сатурну,
своему
вождю,
взывают.
Во
все м
род у
их
древнем
л ишь
один
Еще
хранит
и
силу
и
величье:
Один
блистающий
Гиперион,
На
о гненно й
орбите
восседая,
Еще
вдыхает
благовонный
дым ,
Курящийся
на
алтарях
земных
Для
бога
С олн ца,
—
но
и
он
в
трев ог е.
Зловещих
предзнаменований
ряд
Его
смущает
—
не
собачий
в ой,
Не
уханье
с овы,
не
темный
п ри зрак
Полуночи,
не
тр епе та нье
све ч,
Не
эти
все
людские
суеверья
—
Но
признаки
и ные
поселяют


206
В
Гипе рионе
страх.
Его
дворец
—
От
треуг о льн ых
башен
золотых
И
обелисков
бронзовых
у
входа
До
всех
бессчетных
стен
и
галерей,
Лучистых
к упо лов,
колонн
и
ар ок
—
Кроваво-красным
светится
огнем,
И
занавеси
облаков
рассветных
Пылают
багряницей;
то
вн ез апно
Затмятся
окна
испо линс кой
тенью
Орлиных
крыл,
то
ржаньем
скакунов
Поко и
огласятся.
В
к ольц ах
ды ма,
К ото рые
вос ходя т
к
небесам
С
холмов
священных,
ощущает
бог
Не
ар ом ат,
но
ядовитый
привкус
Горелого
метал ла.
О ттого -то,
До
гавани
вечерней
доведя
Уст ал ое
светило
и
укрывшись
На
сонном
з апад е,
дабы
вку сить
Блаженный
отдых
на
в ысок ом
ло же
И
мелодическое
за быт ье,
Не
мо жет
он
отдаться
безмятежно
Дремоте,
но
уг рюмо
переходит
Шагами
гру зными
из
зала
в
за л,
Пока
его
крылатые
лю би мцы
По
да льн им
н ишам
и
уг лам
дворца
Прислушиваются,
теснясь
в
испуге,
Как
беженцы
за
городской
с тен ой,
Когда
земле тр ясень е
разрушает
Их
бастионы,
хра мы
и
дома.
Как
раз
теперь,
когда
Сат ур н,
очнувшись
От
ледяного
сна,
за
Тейей
вслед
Ступал
сквозь
дебри
сумрачного
бора,
Гиперион,
потемкам
оставляя
Вл аде ть
землей ,
спустился
на
порог
Заката.
Двери
солнечных
чер то гов


207
Бесшумно
отво ри ли сь,
—
только
трубы
Торжественных
Зеф иров
п розв учали
Чуть
слышным,
мелодичным
дуновеньем,—
И
вот,
как
роз а
в
пурпурном
цвету,
Во
в сем
благоуханье
и
прохладе,
Ве ли колеп ный,
пышны й
эт от
вх од
Раскрылся,
как
бутон,
пр ед
богом
солнца.
Гипе рион
вошел.
Он
весь
пылал
Нег одо ван ьем;
о гненны е
ризы
За
ним
струились
с
рев ом
и
гуденьем,
Как
при
лесн ом
п ож аре,
—
устрашая
Крылатых
Ор.
Пылая ,
он
прошел
Под
сводами
из
радуг
и
лучей,
По
анфиладам
светозарных
залов
И
по
ал ма зным
лестницам
аркад
Сияющих,
—
пока
не
очутился
Под
гл а вным
купо ло м.
Остановись
И
бол ее
не
сдерж ив ая
гнева,
Он
топнул
в
бешенстве,
—
и
в есь
дворец
От
основанья
до
высоких
башен
Сотрясся,
и
тогда,
пер е кр ывая
Протяжный
гром
могучего
удара,
Воскликнул
так: «О сны ночей и дней!
О
т ени
з ла!
О
барельефы
боли!
О
ст рашн ые
фа нто мы
хладной
тьмы!
О
призр аки
болот
и
черных
дебрей!
За чем
я
вас
увидел
и
по знал ?
Зачем
смутил
бессмертный
разум
св ой
Чу дов ища ми
н ебыва лых
страх ов ?
Сатурн
утра тил
власть;
уж ель
на стал
И
мой
черед?
Уж ели
д олжен
я
Утратить
гаван ь
мирного
покоя,
Кра й
моей
славы,
к олыбель
отр ад,
Обит ель
утешающего
света,


208
Хрустальный
сад
колонн
и
к упо лов
И
всю
мою
лучистую
державу?
Она
уже
померкла
без
меня;
Вели к олеп ье,
красота
и
стройность
Исчезли.
Вс юду
—
х олод,
смерть
и
мра к.
Они
про ник ли
даже
и
сюда,
В
мое
гн ездо,
исчадья
темн оты ,
Чт об
мой
по кой
отнять,
за тм ить
мой
блеск,
Похитить
вла сть !
О
нет,
клянусь
Землей
И
скл адка ми
ее
одежд
соленых!
Мне
стоит
мощной
дланью
по гро зить
—
И
затрепещет
громовержец
ю ный,
Мятежный
Зевс,
и
я
верну
назад
Т рон
и
корону
—
старому
Сатурну!»
Он
смолк;
поток
других
угроз,
готовых
Извергнуться,
застрял
в
гортани.
Ибо,
Как
в
переполненном
театре
шум
Л ишь
возрастает
от
призывов: «Тише!» —
Так
пос ле
этих
сл ов
Гипер иона
Фантомы
вкруг
не го
зашевелились
Озлобленней.
Подул
сквозняк.
От
пл ит
Зеркальных,
на
ко то рых
он
стоял,
Поднялся
пар,
как
от
болотной
топ и.
И
судорога
страшная
прошла
По
мускулам
гиганта,
—
как
змея,
Об вив шая ся
медленно
вкр уг
тела
От
ног
до
ше и.
На
пределе
сил
Он
вырвался
из
д а вящих
колец
И
пос пе шил
к
восточному
пор т алу,
Где
шесть
часов
росистых
пред
зарей
Пр овел ,
дыханьем
жа рким
согревая
Пор ог
Восхода,
очищая
землю
От
мрачных
испарений
—
и
дождем
Их
низвергая
в
струи
океана.
Горящий
шар
светила,
на
к оторо м


209
Он
совершал
с
востока
на
закат
Сво й
путь
по
небу,
был
закутан
в
ворох
Tÿ4 соболиных,
но
не
вовсе
скры т
Глухою
темнотой,
—
а
прорывался
Светящимися
линиями
дуг,
Зигзагов
и
луч ей
по
вс ей
ш ир окой
Окружности
эклиптики
—
старинным
Священным
алфавитом
мудрецов
И
звездочетов,
живших
на
земле
Впоследствии
и
овладевших
им
Трудами
веко в ых
пытливых
бдений:
Те
знаки
сохранились
и
теперь
На
мраморе
расколотом,
на
черных
Обломках
камня,
—
но
забыта
с уть
И
с мысл
утраче н ...
Это т
шар
огня
Ст ал
рас прав лят ь
при
появленье
бога
Си яю щие
крылья.
Из
потемок
Являлис ь,
д руг
за
др угом
восходя,
Их
пер ья
серебристые
—
и
вот
Про стер лис ь,
озаряя
поднебесье.
Лишь
самый
дис к
свет ила
пребывал
В
затменье,
ожида я
приказанья
Гипериона.
Но
напрасно
он
Пов елева л,
ч тоб
вспыхнул
новый
де нь.
Не
подчинялись
б ольше
бож ес тву
Природные
с тих ии.
И
рассвет
Застыл
в
начальных
знаменьях
своих.
Серебряные
к рылья
напряглись,
Как
паруса,
готовые
нести
С ветил о
дня;
раскрылись
широко
Ворота
сумрачных
ночных
пространств.
И,
угнетенный
новою
бедой,
Скл они лся
некогда
неукротимый
Тй тан
—
и
по
гряде
ун ылых
туч,
По
кромке
дня
и
ноч и
он
простерся


210
В
свеченье
бледном,
в
горе с ти
немой.
Склонясь
над
ним,
глядели
небеса
Сочу вст в ующи ми
очам и
звезд,
И
вдруг
донесся
из
ночных
глубин
Проникновенный
и
негромкий
шепот:
«О самый светлый из моих детей,
Сын
Неба
и
Земли,
потом ок
тайн,
Непостижимых
даже
мощ ным
силам,
Тебя
зач авши м,
—
отчего
и
как
Находит
это
тихо е
блаженство
И
сла до сть
содроганий,
я
не
знаю,
Но
все,
что
рожден о
от
этих
та инс тв,—
Все
образы,
все
видимые
формы
—
Ли шь
си м волы,
лишь
проявленья
с крыто й,
Прекрасной
жизни,
всюду
разлитой
В
божественной
вселенной.
Ты
возник
От
них ,
о
светлое
дитя!
От
них
—
Тво и
титаны-братья
и
богини.
Жестока
ваша
новая
вражда;
Сын
на
от ца
поднялся.
Видел
я,
Как
первенец
мой
сброшен
был
с
престола;
Ко
мне
он
руки
про ст ира л,
ко
мне
Вз ывал
сквозь
гро м.
А
я
ли шь
побледнел
И
тучами
укрыл
л ицо
от
горя.
Уж ель
и
ты
падешь,
как
он?
Мне
страшно,
Что
ста ли
непохожи
на
бессмертных
Мои
сыны.
Вы
были
рождены
Богами,
и
богами
оставались
И
в
тор ж естве ,
и
в
горести
—
царями
Стихий,
владыкам и
своих
страстей.
А
ны не
я
вас
в ижу
в
с тр ахе,
в
гневе,
Об ъя тыми
сомненьем
и
н адежд ой,
Подобно
см ертн ым
людям
на
земле.
Вот
горький
признак
слабости,
смятенья
И
гибели.
О
сын
мой,
ты
ве дь
бо г!


211
Ты
полон
сил
стремительных,
ты
можешь
Ударам
Ро ка
противопоставить
И
мужество,
и
волю.
Я
—
л ишь
голос,
Живу,
как
волны
и
ветра
живут,
Могу
не
больше,
чем
ветра
и
волны.
Но
ты
бор ись!
Ты
можешь
упредить
Событья
и
схватить
стрелу
за
жало,
Пок а
не
прозвенела
тетива.
Сп еши
на
землю,
что б
помочь
Сатурну!
А
уж
за
солнцем
и
за
смен ой
сут ок
Я
п ригля жу
п ок а». Ошеломленный,
Вос ст ав
и
широко
раскрыв
глаза,
Внимал
Гип ери он
сло ва м,
идущим
С
мерцающих
высот.
Умолкнул
гол ос,
А
он
все
в гля дывал ся
в
небеса,
В
спокойное
сиян ие
созвездий;
Потом
п одался
медленно
вперед
М огучей
г руд ью,
как
ловец
жемчужин
Над
глубиной,
—
ис
края
обл ако в
Бесшумно
р инул ся
в
пучину
ночи.
КНИГА
ВТОРАЯ
В
то
с амое
мгновение,
когда
Гиперион
скользнул
в
шурш ащи й
во зд ух,
Сатурн
с
сестрой
достигли
скорбных
мест,


212
Где
брат ья
побежденные
томились.
То
бы ло
логово,
куда
не
смел
Проникнуть
с вет
кощунственным
лучом,
Что б
в
их
слезах
блеснуть;
где
не
могли
Они
р асс лыша ть
собственных
ст ена ний
За
с лит ным
гулом
стру й
и
водопадов,
Ревущих
в
темноте.
Нагроможденье
Камней
рогатых
и
лобастых
скал,
Как
бы
едва
очнувшихся
от
сна,
Чудовищной
и
фантастичной
кры шей
Вздымалось
над
угрюмым
их
гнездом.
Не
троны,
а
бо ль шие
валуны,
Кремнистые
и
сланцевые
гл ыбы
Служили
им
седалищами.
Многих
Недоставало
здесь:
они
скитались,
Рассеянные
по
земле .
В
цепях
Страдали
Ке й,
Т ифон
и
Бри арей ,
По р фири он,
Долор
и
Гий
сторукий,
И
множество
других
непримиримых,
Из
опасенья
ввергнутых
в
за тв ор,
В
тот
д ушный
мрак,
где
их
те ла
в
оковах
Так
был и
сжаты,
сдавлены,
распяты,
Как
жилы
сер ебр а
в
породе
горной,
И
только
суд орожн о
содрогались
I
Огромные
сердца,
гоня
вперед
Круговорот
бурлящей,
рдяной
кро ви.
Раскинувшись
кто
вдоль,
кто
поперек,
Они
лежали,
мал о
походя
На
образы
живых,
—
как
средь
болот
Окружье
др е вних
идолов
друидских
В
дождливый,
стылый
ве чер
нояб р я,
Когда
под
небом
—
их
алт арн ым
сводом
—
Кромешная
гу с теет
темнота.
Молчали
п обеж денн ые,
ни
словом
Отчаянных
не
вы давая
му к.


213
О дин
из
них
был
Кр ий;
ребро
скалы,
Отколотой
же лез ной
булавою,
Напоминало,
как
ярился
он
Пред
тем,
как
обесси лет ь
и
св ал итьс я.
Другой
был
Иапет,
сжимавший
горло
Придушенной
змеи;
ее
яз ык
Из
глот ки
вывалился,
и
развились
Цветные
кольца:
смерть
ее
настигла
За
то,
что
не
посмела
эта
тварь
Слюною
ядовитой
брызнуть
в
Зевса.
Котт,
распростертый
подбородком
вв ерх,
С
раскрытым
ртом,
затыл к ом
на
холо дном
Кремнистом
кам не,
как
от
дикой
боли,
Вращал
зрачками.
Да льш е,
рядом
с
ним
Лежа ла
Азия,
огро мным
Каф ом
Зачатая;
ни кто
из
сынов ей
Не
стоил
при
рожденье
стол ьк о
б оли
Земле,
как
эта
дочь.
В
ее
лиц е
Задумчивость,
а
не
п ечаль
сквозила;
Она
сво е
провидела
величье
В
гря дущ ем:
пальмы,
храмы
и
двор цы
Близ
Ок са
иль
у
вод
священных
Ганга;
И
как
Надежда
на
железн ый
якорь,
Так
опиралася
она
на
бивень
Гро м адне йше го
из
своих
слонов.
За
н ей,
на
ж естк ом
вы ступ е
гра н итн ом,
Простерся
мрачной
тен ью
Энкелад;
Он,
прежд е
незлобивый
и
см ирен ный ,
Как
вол ,
пасущийся
среди
цвето в ,
Был
ныне
полон
ярости
тигриной
И
л ьв иной
зло бы;
в
мстительных
мечтах
Уже
он
горы
громоздил
на
горы,
Лелея
мысль
о
той
второй
войне,
Что
вскоре
разразилась,
самых
робких
Заставив
спрятаться
в
зверей
и
пт иц.


214
Атлант
л ежал
нич ко м;
с
ним
рядом
Форкий,
Отец
Гор го н.
За
ним и
—
О кеан
И
Тефия,
в
коленах
у
которой
Растрепанная
п лак ала
Климена.
П осередин е
в сех
Фемида
жалась
К
ногам
царицы
Оп с,
почти
во
мраке
Неразличимой,
как
вершины
сосен,
Когда
их
с
тучами
смешает
ночь;
И
мн огие
иные,
чьих
им ен
Не
на зо ву.
Ве дь
если
к рылья
Муз ы
Простерты
для
по ле та,
что
ей
мед лит ь?
Ей
нужно
петь,
как
сумрачный
Сатурн
Со
спу тн ицей,
скользя
и
оступаясь,
Взобрался
к
э той
пропасти
с корб ей
Еще
из
худших
бездн.
Из-за
уступа
С начала
головы
богов
явил ись ,
И
вот
уже
ступили
две
фигуры
На
ровное
подножье.
Трепеща,
Воздела
Те йя
руки
к
мрачным
сводам
Пещеры
—
и
внезапно
взор
ее
Упал
на
лик
Сатурна.
В
нем
чи тала сь
Ужас ная
бор ь ба:
страх,
жажда
мести,
Надеж да,
со жа лень е,
боль
и
гнев,
Но
гл авн ое
—
тоска
и
безнадежность.
В отще
он
их
стремился
одолеть,
Судьба
уже
отметила
его
Елеем
смертных
—
ядом
отре чен ья ;
И
сникла
Те йя,
пропустив
вперед
В ождя
—
к
его
поверженному
вой ск у.
Как
смертного
скорбящая
душ а
Терзается
сильней,
вступая
в
дом,
К ото рый
омрачило
то
же
горе,
Так
и
Сатурн,
войдя
в
печальный
круг,


215
П очувст вовал
растерянность
и
слабость.
Но
Энкелада
мужественный
взо р,
С
надеждой
устремленный
на
него,
Придал
Сатурну
сил,
и
он
воскликнул:
«Я здесь,
тит ан ы!» Услыхав вождя,
Кто
застонал,
кто
попытался
встать,
Кто
в озо пил
—
и
все
пред
ним
склонились
С
благоговением.
Царица
Опс,
О ткину в
траурное
покрывало,
Явила
бле дн ый
изможденный
лик
И
чер ные
запавшие
глаза.
Как
гул
проходит
м ежду
горных
сосен
В
отве т
на
дуновение
Зимы,
Так
прокатился
шум
ср еди
бессмертных,
Когда
Сатурн
им
подал
зна к,
что
хочет
Словами
полновесными
об ле чь,
Исполненными
музыки
и
мощи,
Смятение
свое
и
бурю
чувств.
Но
сосен
шум
сменяется
затишьем,
А
здесь,
едва
нестройный
ропот
смолк,
Глас
бож ест ва
во зр ос,
как
г ром
органа,
Когда
стихают
х ора
голоса,
Сере б ряно е
эхо
оставляя
В
зве ня щем
воздухе.
Так
начал
он:
«Ни в собственной груди,
где
я
веду
Сам
над
собой
д оз нание
и
су д,
Не
от ыск ал
я
ваших
бед
причину,
Ни
в
тех
легендах
первобытных
дней,
К от орые
Ура н
звездоочитый
Н ашел
на
отмели
начал ьной
мгл ы,
Когда
ее
прибой
бурлящий
схлынул,
—
В
той
книге,
что
служила
мне
всегда
Подставкою
для
ног
—
увы,
неверной!
—
Ни
в
символах
ее,
ни
в
чу дес ах
Стихий
—
земли,
огня,
воды
и
ветра
—


216
В
их
поединках,
в
яростной
борьбе
Одн ой
из
них
с
двумя,
с
тре мя
другими,
Как
при
грозе,
когда
иде т
сраженье
Огня
и
в оз духа,
а
с труи
ливня,
Хлеща,
стремятся
их
прибить
к
земле,
В
соитье
четве рн ом
рож дая
серу,
—
Ни
в
э тих
схватках,
в
таинствах
стих ий,
Ко торые
мне
до
глубин
открыты,
Я
не
нашел
причины
ваших
бе д;
Напрасно
вч иты ва лся
в
дивны й
свиток
Природы,
—
я
не
мог
сыск а ть
разгадки,
Как
вы,
перворожденные
из
всех
Бог ов,
что
ося заемы
и
зримы ,
Сла бей шим
поддались.
Но
это
так!
Вы
сло млены,
у ниже ны,
раз би ты.
Что
мне
тепе рь
сказать
ва м,
о
тит а ны?
«Восстаньте»? —
вы
мо лч ите . «Пресмыкайтесь»? —
Вы
стонете.
Что
я
мог у
сказать?
О
небеса!
О
мой
от ец
незримый!
Что
я
могу?
Поведайте
мн е,
братья!
Мой
слух
взыскует
ваше го
совета.
О
ты,
г лу бок ому дрый
Океан!
Я
в ижу
на
твоем
челе
суровом
Печать
раздумья.
Помоги
же
нам!»


217
Сатурн
умолк,
а
вещ ий
бог
морей
—
Хотя
не
ученик
Афинских
рощ,
Но
сум рак а
подводного
философ,
—
Встал,
разметав
невлажные
власы,
И
молвил
дивно-звучным
я зыком ,
Мерношумящим
голосом
п рибо я:
«О вы,
кто
ды шит
только
жаждой
мести,
Кто
корчится,
лелея
бо ль
свою,
Замкните
сл ух:
мой
го лос
не
р аз дует
Кузнечными
мехами
вашу
ярость.
Но
вы,
кто
хочет
пр авду
у сл ыхать,
Внимайте
мне:
я
докажу,
что
ныне
Смириться
поневоле
вы
должны,
И
в
правде
обретете
утешенье.
Вы
с ломл ены
законом
мировым,
А
не
гр ома ми
и
не
си лой
Зевса.
Ты
в
су ть
вещ ей
пр он ик,
Сатурн
вел ики й,
До
атома;
и
все
же
ты
—
мо нар х,
И,
ослепленный
гордым
превосходством,
Ты
у пу стил
из
виду
этот
путь,
Кот орым
я
прошел
к
извечной
п р авде.
В о-п ерв ых,
как
царили
до
тебя,
Так
будут
царст в оват ь
и
за
тобой:
Ты
—
не
нача ло,
не
конец
вселенной.
Прама терь
Ночь
и
Х аос
п ороди ли
Све т
—
первый
плод
самокипящих
сил,
Тех
медленных
брожений,
что
подспудно
Происходили
в
мире.
Плод
созрел,
Явил ся
Свет,
и
Свет
зач ал
от
Ночи,
Своей
родительницы,
ве сь
огромный
Кру г
мировых
вещей.
В
тот
самый
час
Возникли
Небо
и
Земля;
от
них
Произошел
наш
исполинский
род,
Кот ор ый
сраз у
по лучил
в
наследство
Прек расн ые
и
но вые
края.


218
Стерпите
ж
правду,
ес ли
даже
в
ней
Ес ть
боль.
О
неразумные!
—
принять
И
с тойко
выдержать
нагую
правду
—
Вот
вер х
могущества.
Я
го вор ю:
Как
Н ебо
и
Земля
светлей
и
краше,
Чем
Но чь
и
Хаос,
что
царили
встарь,
Как
мы
Земли
и
Неба
превосходней
И
соразмерностью
прекрасных
форм,
И
волей,
и
пос тупкам и,
и
дружбой,
И
жизнью,
что
в
нас
выражены
чище ,
—
Так
нас
теснит
ин ое
совершенство,
Оно
сильней
своею
кр асо той
И
нас
должно
затм ить ,
как
мы
когда-то
За тмил и
славой
Но чь.
Его
триумф
—
Сродни
победе
наш ей
над
начальным
Господством
Хаоса.
Ответьте
мне,
Враждует
ли
питательная
почва
С
зеленым
лесом ,
выр осшим
на
ней ,
Оспаривает
ли
его
гл ав енст во?
А
дерево
завидует
ли
птице,
Умеющей
по рх ать
и
щебетать
И
всюду
находить
себ е
отр ад у?
Мы
—
этот
светлый
лес,
и
наши
ветви
Взлелеяли
не
мелкокрылых
пта х
—
Орлов
могучих,
златооперенных,
Ко то рые
нас
выш е
к рас отой
И
потому
должны
царить
по
праву.
Таков
закон
Природы:
кр ас ота
Дарует
власть.
По
этому
закону
И
победители
познают
ск орбь,
Когда
придет
другое
поколенье.
Видали
ль
вы,
как
юный
бог
морей,
Преемник
мой ,
по
голубой
пучине
Средь
бр ызг
и
п ены
в
колеснице
мчит,
Крылатыми
конями
запряженной?


219
Я
вид ел
это,
—
ив
его
глазах
Такая
красота
мне
просверкала,
Что
я
сказал
печальное
«прощай»
Своей
держ аве,
я
простился
с
властью
И
к
вам
пришел
сюда,
чтоб
разделить
Груз
ваших
бед
—
и
утешенье
дать:
Да
буде т
истина
вам
утешеньем».
Смущенные
ли
мудрой
правотою,
Иль
из
презрения
к
его
сло вам ,
Но
все
хран и ли
тишину,
когда
Смолк
рокот
Океана.
Ли шь
Климена,
Пренебрегаемая
до
сих
пор,
Заговорила
вдр уг
—
не
возражая,
А
только
кротко
изливая
грусть,
Тишайшая
среди
неукротимых:
«Отец,
я
здесь
неискушенней
всех,
Я
знаю
толь ко ,
что
исчезла
радость
И
скорбь-змея
св ила
с ебе
гнездо
В
сердц а х
у
нас,
боюсь,
уже
на веки.
Я
бы
не
с тала
предрекать
беду,
Ко гда
б
сама
мог ла
ее
смирить,
Но
здесь
нужна
могущественней
си ла.


220
По зво льте
же
поведать
мне
о
т ом,
Что
так
заставило
ме ня
рыдать
И
отняло
п о следние
надежды.
Стояла
я
на
берегу
мо рск ом;
Бр из,
вея вший
от
леса,
доносил
Благоуханье
ли с тьев
и
цв ет ов,
Такой
исполненное
чудной
не ги,
Такой
от рад ы,
что
в
тоске
мое й
Мне
за хот ел ось
эту
т ишь
нарушить,
Смутить
самодовлеющий
покой
Печальн ой
п еснею
о
наших
бедах.
Я
села,
раковину
подня л а
С
песка
—
и
ти хо
в
губ ы
ей
подула,
Чтобы
и звле чь
мелодию;
но
вдруг,
Покуда
я
п ытала сь
разбудить
Глухое
эхо
в
св одах
перламутра,
—
С
ко сы
напротив,
с
острова
морского
Донесся
столь
чарующий
н апев,
Что
сраз у
захватил
мое
вниманье.
Я
раковину
бросила,
и
волны
Наполнили
ее,
как
уши
мне
Нап олни ла
отрада
золотая;
Пог иб ельн ые,
колдовские
зв уки
Каскадом
ниспадали
друг
за
другом
—
Стремительно,
как
цеп ь
ж емчуж ин
с
нит и,
А
вслед
ин ые
н оты
воспаряли,
Подобно
горлицам
с
ветвей
оливы,
И
рея ли
над
головой
моей,
Изнемогавшей
от
отрады
дивной
И
скорбной
муки.
Победила
ско р бь,
И
я
безумные
зат кнул а
уши ,
Но
сквозь
дрожащ ую
преграду
пальцев
Прорва лся
нежный
и
пе вучи й
голос,
С
восторгом
во скл и ца вш ий : «Аполлон!
О
ю ный
Аполлон
зо лот ок удры й!»


221
В
смятенье
я
бежал а,
а
за
м ной
Летело
и
звенело
это
имя !..
Отец
мо й!
братья!
если
бы
вы
знали,
Как
было
больно
м не!
Когда
б
ты
слышал,
Сатурн,
как
я
р ыдала ,
—
ты
б
не
стал
Ме ня
корить
за
дерзость
этой
речи».
Как
боязливый
руч еек ,
петляя
По
гальке
п обер еж ья,
медлит
впасть
В
бе з брежно сть
волн,
так
этот
робкий
голос
Струился
вдаль,
—
но
устья
он
до с тиг,
Когда
был,
словно
морем,
поглощен
Взбешенным,
гн евны м
басом
Энкелада.
Он
г овор ил,
на
локоть
опершись,
Но
не
вс тав ая,
словно
от
избытка
Пр е зре ния,
—
и
тяжкие
сл ова
Гр емел и,
как
уд ары
во лн
о
ри фы.
«Кого должны мы слушать
—
сл ишк ом
мудрых
Иль
сл ишк ом
г луп ых,
братья-великаны?
Обр ушь те
на
меня
хоть
все
грома
Бун тов щи ков
с
Олимпа,
взгромоздите
Всю
землю
с
небесами
мне
на
плечи
—
Стр аш нее
я
не
испытал
бы
мук,
Чем
нын е,
слыша
этот
детский
лепет.
Шумите
же,
кр ичит е
и
бушуйте,
Вопите
г ро мче,
сонные
титаны!
Неужто
вы
проглотите
оби ды
И
униженья
от
юн цов
снесете?
Неужто
ты
забыл,
Владыка
во д,
Как
ты
ошпарен
был
в
св оей
стихии?
Что
—
на коне ц
в
теб е
проснулся
гнев?
О,
радость!
знач ит,
ты
не
без надеж ен !
О,
радость!
нак он ец-то
сот ни
гла з
Сверкнули
жаждой
мести!» —
Он
поднялся


222
Во
весь
огромный
рост
и
продолжал:
«Теперь вы
—
пламя,
так
пыла йте
жарче,
Пройдитесь
очистительным
огнем
По
небесам,
калеными
с трел ами
Сп али те
дом
т ще душн ого
врага,
За
облака
занесшегося
Зевса!
Пу сть
он
пожнет
содеянное
зло!
Я
пре зир аю
мудрость
Океана;
И
все
же
не
о дна
потеря
царств
Меня
гнет ет:
дни
мира
улетели,
Те
безмятежные,
благие
дни,
Когда
все
существа
в
эфире
св ет лом
Вним а ли
нам
с
раскрытыми
гл аза ми
И
наши
лбы
не
в едали
мор щи н,
А
губы
—
горьких
стонов,
и
Победа
—
Крылатое,
неверное
созд анье
—
Бы ла
еще
не
рожден а
на
св ет.
Но
вспомните:
Гиперион
мог учий,
Наш
сам ый
с вет лый
б рат,
еще
царит...
Он
здесь!
Взгляните
—
вот
его
сиян ь е!»
Все
взоры
были
скр ещ ены
в
тот
миг
На
Энкеладе,
и
по ка
звучали
Его
слова
под
сводами
у щел ья,
Внезапный
отблеск
озарил
че рты
Сур овог о
гиганта,
что
сумел
Вдо хну ть
в
богов
с вой
гне в.
И
тот
же
отблеск
Коснулся
ос таль ны х,
но
ярче
всех
—
Сатурна,
чьи
белеющие
п ряди
С ветил ись ,
словно
вспененные
волны
Под
сумр а чным
бушпритом
корабля,
Когда
вплывает
он
в
ночную
бухту.
И
вдруг
из
блед но-сер ебр и ст ой
мглы
Слеп ящи й,
яр кий
блеск,
подобно
утр у,


223
Возник
и
залил
все
уступы
скал ,
Весь
этот
горестный
приют
забвенья,
И
кру чи,
и
рас щели ны
земли,
Глухие
про пас ти
и
водопады
Ре вущ ие
—
и
весь
п ещерн ый
ми р,
Одетый
п режде
в
мантию
теней,
Явил
в
его
чудовищном
обличье.
То
был
Гиперион.
В
венце
луче й
Стоял
он,
с
высоты
гранитной
глядя
На
бездну
с ко рби,
что
при
свете
дня
Самой
се бе
казалась
ненавистной.
Сверкали
золотом
его
власы
В
курчавых
нумидийских
завитках,
И
вся
фигура
в
ор еоле
блеска
Являла
царственный
и
страшный
вид,
Как
на
закате
Мемнона
колосс
Для
п ришл еца
с
туманного
Востока.
И,
словно
арф а
Мемнона,
стенанья
Он
испускал,
ладонью
с жав
ладонь,
И
так
стоял
недвижно.
Эта
скорбь
Владыки
солнца
тягостным
уны ньем
О тозв ал ась
в
по ве рже нных
богах,
И
многие
св ои
прикрыл и
лица,
Чт об
не
смотреть.
Л ишь
пылкий
Энкелад
Св ой
в зор
г оря щий
устремил
на
бр ат ьев,
И,
повинуясь
это му
сигналу,
Поднялся
Иа пет,
и
мощ ный
Крий,
И
Форкий,
в елик ан
мо рс кой,
—
и
ст али
С
ним
рядом,
вчетвером,
пле чом
к
плечу.
«Сатурн!» —
р аз дался
их
призыв,
и
сверху
Гиперион
отв ети л
громким
криком:
«Сатурн!» Но старый вождь сидел угрюмо
С
Киб е лой
рядом,
и
в
лиц е
богини
Не
отразилось
радости,
ког да
Из
со тен
глоток
грянул
кл ич : «Сатурн!»


224
КНИГ А
ТРЕТЬЯ
Вот
так
межд у
поко рно сть ю
и
буйством
Метались
п обеж денн ые
титаны.
Теп ерь
оставь
их,
Муз а!
Не
по
с илам
Т ебе
воспеть
т акие
бу ри
бедствий.
Твоим
губам
скорей
печ аль
пристала
И
меланхолия
уединенья.
Оставь
их,
Муза!
Ибо
скоро
встретишь
Ты
множество
бо жест в
пер в она чальн ых,
Скитающихся
в
ми ре
без
приюта.
Но
с
трепетом
коснись
дельфийской
ар фы,
И
пусть
повеет
ветерком
небесным
Мелодия
до рийс кой
нежной
лютни;
Вед ь
эта
песнь
твоя
—
Отцу
всех
песен!
Все
р оз овое
сделай
ярк о-а лым,
Пускай
румянец
ро зы
вспыхнет
ярч е,
Пус ть
облака
восход а
и
заката
Плывут
рун ом
роскошным
над
холмами,
Пус ть
красное
вин о
вскипит
в
бокале
Клю чом
студеным,
пусть
на
дне
морс ко м
Р ак ушек
ро зо вею щие
губы
В
кармин
окрасятся,
пу сть
щеки
девы
Зардеют
жарко,
как
от
поцелуя.
Возрадуйтесь,
тенис ты е
Киклады
И
гл ав ный
остров
их,
свя щен ный
Делос!


225
Возрадуйтесь,
з елен ые
оливы,
И
топол я ,
и
пальмы
на
лужайках,
И
вет ер,
что
по ет
на
побережье,
И
гнущийся
о ре шник
темноствольный:
Об
Аполлоне
будет
эта
песня!
Где
был
он
в
ча с,
когда
в
приют
скорбей
Спустились
мы
за
солнечным
титаном?
Он
спящими
ос тав ил
пр ед
зарею
Ма ть
и
свою
ровесницу-сестру
И
в
полумраке
утреннем
спустился
К
ручью,
чтоб
там
бродить
под
сенью
ив,
По
щиколотку
в
лилиях
росистых.
Смо лк
соловей,
и
начал
песню
дрозд,
И
несколько
п оследн их
зве зд
дрожали
В
ла зу ри.
Не
был о
ни
уголка
На
острове
—
ни
грота,
ни
пещ еры
—
Ку да
не
достигал
бы
ропот
волн,
Ли шь
густотою
леса
пр и глушен ный.
Он
сл уш ал,
и
мерцала
пелена
Перед
гла зам и,
и
стекали
сл езы
По
золотому
луку.
Так
стоял,
Когда
из
чащи
выст упила
вдруг
Богиня
с
грозно-величавым
ликом.
Она
глядела,
как
бы
испытуя,
На
юношу,
и
он,
спеша
пос т ичь
Загадку
взо ра
этого,
воскликнул:
«Как ты прошла по зыбкой глади моря?
Или
незримая
в
незримых
ризах
Доселе
ты
блуж дала
в
этих
долах?
Мне
ка жет ся,
я
слыша л
шелест
платья
По
опали
сухой,
когда
один
Мечтал
я
в
глубине
прохладной
чащи,
Мне
чудилось
волненье
и
шур шан ье
В
густой
нехоженой
траве,
я
ви дел,
Как
поднимали
головы
цветы


226
Вослед
таинственным
шаг ам.
Бог ин я!
Я
уз наю
и
твой
бессмертный
л ик,
И
вз ор
бесстрастный,
—
или
это
только
П рис нил ось
мне ...»
—
«Да,
—
прозвучал
ответ,
—.
Т ебе
приснилась
я,
и,
пробудясь,
Нашел
ты
рядом
з олот ую
лир у,
Коснулся
певчих
струн,
—
и
целый
мир
С
неведомою
болью
и
отрадой
Внимал
рожденью
музыки
чудесной.
Не
странно
ль,
что,
владея
эти м
даром,
Ты
плачешь?
В
чем
пр ичи на
этой
г рус ти?
Меня
печ али т
каждая
слеза,
Пр оли тая
тобой.
Открой
мне
душ у;
Ведь
я
на
это м
острове
пустынном
Была
твои м
хранителем
и
стражем
—
От
дет ских
л ет,
от
первого
цве тка ,
К ото рый
со рв ала
р ука
мл аде нца,
До
дня,
когда
ты
сам
сумел
согнуть
Сво й
лук
ме ткор а зя щий.
Все
поведай
Той
древней
силе,
что
пренебрегла
Своим
престолом
и
своим
покоем
Ради
тебя
и
нов ой
кр асот ы,
Родившейся
на
свет».
С
мо льб ой
в
глазах,
Внез апн о
засиявших,
Аполлон
Проговорил,
из
горла
изливая
Певуч ие
соз в учья : «Мнемозина!
Т ебя
узнал
я,
сам
не
зн аю
ка к.
Зачем,
всеведущая,
ты
п ыт аешь
Меня
вопросами?
Зачем
я
до лжен
Стараться
выразить
то,
что
сама
Ты
можешь
мне
открыть?
Тяжелый
мрак
Неведенья
мне
з асти лает
зренье.
Мне
непонятна
собственная
грусть;
Я
му чусь,
думаю
—
и,
обессилев,
В
стенаньях
опускаюсь
на
траву,


227
Как
потерявший
крылья.
О,
зачем
Мне
эта
тя жесть ,
если
вольный
воз дух
Податливо
струится
под
мо ей
Ст опой
стремительной?
Зачем,
зачем
С
такою
злостью
дер н
я
попираю?
Богиня
милостивая,
ответь:
Оди н
ли
этот
остров
есть
на
свете?
А
зве зды
для
чего?
А
со лнце ?
Солнце!
А
крот к ое
сияние
л уны?
А
тыся чи
созвез ди й ?
Ука жи
Мне
пут ь
к
какой-нибудь
звез де
пре кр ас ной,
И
я
взлечу
т уда
с
мо ею
лирой
И
серебристые
ее
лучи
Заставлю
тре пета ть
от
наслажденья!
Я
слышал
гр ом
из
туч.
Какая
сила,
Чья
длань
властительная
производит
Шум
эт от
и
смятение
ст ихи й,
Кот оры м
я
внимаю
—
без
бояз н и,
Но
в
горестном
неведенье?
Скажи,


228
Печа льн ая
бо гиня ,
—
за клинаю
Тебя
т воей
рыдающею
лирой:
Зачем
в
бреду
и
самоисступленье
Брожу
я
в
этих
рощах?
Ты
молчишь.
Мо лчи шь!
—
но
я
уже
чит аю
сам
Урок
чудесный
на
л ице
безмолвном
И
чувствую,
как
в
бога
п ре вра щает
Меня
громада
знаний!
Имена,
Деянья,
подвиги,
седые
ми фы,
Триумфы,
мук и,
голоса
вождей,
И
жизнь,
и
гибель
—
это
все
потоком
Вливается
в
огромные
п усто ты
Сознанья
и
меня
обожествляет,
Как
будто
я
испил
вина
блаженных
И
приобщен
к
бе с сме рт ью!» Задохнувшись,
Он
смолк,
не
в
силах
взора
оторвать
От
Мнемозины,
и
ме р цали
чу дно
Воспламененные
глаза,
—
как
вдру г
Все
тело
ох ва тило
страшной
дрожью,
И
залил
лихорадочный
румянец
Божественную
бледность,
—
как
бывает
Пред
с мертью
—
и ль,
верней,
как
у
того,
Кто
вырвался
из
лап
холодной
сме рти
И
в
жгучей
муке,
схо дн ой
с
уми ра нь ем,
Жизнь
обр е тает
вновь.
Такая
бо ль
Терзала
Аполлона.
Да же
ку дри
—
Его
зл атые
кудр и
треп етал и
Вокруг
сведенной
ш еи.
Мнемозина
Воздела
руки,
словно
прорицая...
И
вскр икну л
Аполлон
—
и
вдр уг
он
вес ь
Небесно...
Сентябрь
—
ноябрь
1818


229
МЕЧТА
От пуст и
М ечту
в
полет,
Радость
дома
не
живет;
Как
снежинки,
наслажденья
Та ют
от
прикосновенья,
Лопаются
—
посмотри,
—
Как
под
ливнем
пузыри!
Пу сть
Мечт а
тво я
ле та ет,
Где
желает,
как
ж елае т,
Л ишь
на
пользу
не
глядит
—
Польза
радости
вре ди т;
Так
порой
в
листве
росистой
Плод
приметишь
золотистый:
Как
он
сочен,
све ж
и
ал!
Над кус и
—
и
вкус
пр опал .
Что
же
д ел ать?
Лето
минет ;
Осень
взгляд
прощальный
кинет;
Ты
останешься
один.
Дров
сухих
подбрось
в
камин!
Пу сть
тебе
м ер цают
в
очи
Искры
—
д ухи
зимней
ночи.
Не
сл ыха ть
ничьих
шагов,
Только
пахарь
с
баш мак ов
С нег
нал и пший
отряхает,
Да
лун а
меж
туч
мелькает.
В
этот
час
пош ли
Мечту
С
порученьем
в
темноту:
Чтоб
она
т ебе
достала
В се,
чем
год
земля
блистала;
Пус ть
вернет
тебе
скорей
Благодать
июньских
дней,
И
притом
апреля
по чки


230
И
весенние
цветочки,
Зрелой
о сени
покой,
—
И
таинственной
р укой
Пусть,
как
ре дко стны е
вина,
Их
смешает
воедино;
Кубок
осуши
глотком!
—
И
услышишь
майский
гром,
И
шуршащий
спе лый
колос,
И
да ле кой
жат вы
голос;
Чу!
как
будто
в
небе
звон...
Жаворонок?
Точно,
он!
Там
грачи
к
гнезду
родному
Тащат
ве тки
и
с оло му;
Гомон
птиц
и
шум
ручьев
Слух
на полн ят
до
краев.
Ты
увидеть
смож еш ь
рядом
Маргаритку
—
с
виноградом,
Поз дни х
лилий
холодок
—
И
подснежника
ро сто к,
Гиа ц инт
сапфирный
в
чаще,
Рядом
с
лопухом
стоящий;
И
на
всех
листах
вокруг
—
Л ивня
м айс кого
жем чу г.
Ты
приметишь
м ышь -п олевк у,
Пе ре жив шую
зимовку;
Вялую
от
сна
змею,
Сб роси вшу ю
чешую;
В
лозняке,
спугнувши
пт ич ек,
Па ру
крапчатых
яичек;
Перепелку,
что
крыла
Над
птенцами
развела;
Пчел,
роящихся
нестройно,
Раздраженно,
беспокойно;
Ж елу дей
созревших
град,
Ветер ,
осень,
листопад...


231
Пусть
Меч та
живе т
свободно,
С транс твуя ,
где
ей
угодно,
Ли шь
на
пользу
не
глядит
—
Польза
радости
вредит.
Разве
не
поблекнут
ро зы
Под
унылым
взглядом
прозы?
Разве
бу дут
губы
дев
Вечно
свежими,
со зре в?
Разве
ест ь
глаза
такие
—
Пусть
небесно-голубые,
—
Ч тобы
свет
их
не
погас,
Став
обыденным
для
нас?
Как
снежинки,
наслажденья
Тают
от
прикосновенья.
Л ишь
в
Мечте
бы
ты
с ыскал
Ми лую
—
св ой
идеал:
Кро тк ую,
как
дочь
Цереры,
—
Прежде,
чем
в
сво и
пещеры
Царь
т еней
ее
стащил
И
к
угрюмству
приучил;
Белую,
как
ст ан
иль
ножка
Г ебы,
ко ли
вдр уг
застежка
Золотая
отпадет,
И
к
ногам
ее
спадет
Легкая,
как
с он,
туника;
И
вздохнет
Зевес-владыка,
В
кубке
омочив
у с та...
О
кр ылат ая
Мечта!..
Раз орв и
ж
скорее
эти
Здравого
рассудка
сети;
Отпусти
Мечту
в
полет,
Радость
дом а
не
живет.
{Декабрь) 1818


232
ОДА
Написано
на
чисто й
странице
пер ед
трагикомедией
Бомонта
и
Флет ч ера
«Прекрасная трактирщица».
Бар ды
Радости
и
Страсти!
Вам
да но
такое
счаст ь е:
В
мире
жизнью
жить
двойной
—
И
небесной
и
зе мно й!
Там ,
вве рх у,
в
едином
хоре
С
вами
—
со лн це,
зве з ды,
зори;
Шум
небесн ых
р одник ов;
Гул
раскатистых
громов;
Та м,
под
кровлею
дубравной,
Где
па су тся
только
фавн ы,
Вы
вдыхаете
густой
Элисейских
трав
настой;
Там
гигантские
над
вами
Коло коль чик и
—
шатрами;
Маргаритки
—
все
подряд
—
Ис точа ют
аромат
Роз,
а
р озам
для
сравненья
Нет
на
всей
з емле
растенья!
Там
не
просто
солов ьи
Свищут
песенки
свои,
Но
пою т
в ысок ой
темы
Философские
поэмы,
Сказки,
полные
чудес,
Т айны
вечные
небес.
Вы
—
на
не беса х
и
все
же
На
з емле
жи вете
тоже;
В аши
ду ши,
словно
свет,
Нам
указывают
с лед
К
тем
высотам,
в
те
селенья,
Где
ни
скуки,
ни
томленья;


233
Смертным
говорят
они ,
Как
летучи
наши
дн и;
Как
блаж ен ств о
к
г орю
близко;
Как
зав одит
злоба
низко;
Про
вел ичье
—
и
про
стыд;
Что
на
пользу,
что
вредит...
Барды
Радости
и
Страсти!
Вам
дан о
такое
с част ье:
В
м ире
жизнью
жить
двойной
—
И
небесной
и
земной!
{Декабрь) 1818
ПЕСНЯ
Ъ <ше,
милая,
т ише!
на
цыпочках
шаг!
Дом
уснул,
—
но
ти ше,
не
надо
так
смело!
Хоть
подшила
ты
ватой
плеш ив цу
колпак,
Вдр уг
услыши т?..
О
сладостн ая
Изабелла!
Хоть
п оходка
твоя,
как
у
феи,
легка,
Танцующей
на
пузырьках
ручей к а,
Тише,
милая,
т ише!
ступай
осторожно!
Спит
р евн ивец,
но
чут ко
он
спит
и
тревожно.
Смолкли
шорохи,
воздух
застыл
недвижим,
Отреш и лась
ночь
от
летейской
заботы,
Май ски й
жук
м о нотон ным
гуденьем
своим
По гру зил
ее
в
озеро
с му тной
дрем от ы;
И
лу на
ск рыла сь
в
облако,
словно
за
дверь,
Из
с кром но сти
—
или
поняв,
что
тепе рь
Нам
не
ну жно
о гня,
кроме
глаз
твоих
ярких
—
О
моя
Изабелла!
—
и
губ
твоих
жарких.


234
Скинь
щ еко лду!
ах
нет!
—
о сто ро жнее
с
ней!
Нас
пов сюд у
опасности
подстерегают.
Хорошо!
а
теперь
—
дай
мне
губы
ск орей !
Пусть
храпит
старый
дурень
и
звезды
ми гаю т.
Спящей
розе
приснится
любовь,
и
она
На
заре
пр о снет ся,
н ек тара
полна;
Дикий
го лубь ,
воркуя,
к
подруге
прижмется...
Ах,
как
больно
в
груди
по целу й
отдается!
{Декабрь) 1818
КАНУН
СВЯТОЙ
АГНЕС СЫ
1
Канун
Свято й
Агнессы.
Холода.
Сове
—
и
то
в
л есу
не
сладко
б ыло.
Тр аву
в
п олях
одела
корка
льд а.
В
овчар н е
с тадо
смолкшее
застыло.
Монах
пок лон ы
отби в ал
уныло,
Он
мерз .
И
словно
хладный
фимиам,
Всплывающий
от
ветхого
к ад ила,
Неслось
его
дыханье
к
небесам,
И
достигало
их,
и
оставалось
там.
2
Он
д очит ал
молитву
терпеливо.
И,
босоног,
и
немощен,
и
свят,
—
Берет
свет иль н ик
и
неторопливо
Вдол ь
н ефа
темного
бредет
назад,


235
Ми нуя
изваяний
дли нн ый
ря д,
Кол е нопре кло не нные ,
стоят,
—
И
думает
старик,
изнемогая,
О
том ,
как
их
томит
одежда
л едян ая.
3
Свернул
на
север,
в
бо ков ую
дверь.
Шаг ни
вперед
—
и
лаской
муз ык ально й
Он
был
бы
сладко
опьянен
т еп ерь.
Но
колокол
зовет
его
прощальный,
Над
ним
об ряд
свершая
по гре бальн ый .
Бредет
мон ах,
соблазны
гонит
прочь,
Он
выбрал
п уть
недальний
и
печальный:
Лег
наземь,
чтобы
слабость
превозмочь.
За
грешников
молясь,
монах
не
с пал
всю
ночь,


236
4
Он
все
же
с лышал
нежный
звон
прелюдий
Ск возь
множ ест во
распахнутых
дверей,
—
Там,
в
перех од ах,
суетились
люди.
Вот
музык а
становится
слышн ей,
И
зала,
принимавшая
го с тей,
Могла
б
явить
мон аху
блеск
соблазна.
Лепные
анг елы
висят
над
ней,
Де ржа
карниз;
глаза
тара щ ат
праздно,
На
животе
к рыла
сложив
крестообразно.
5
См ех
сер ебр ом
звенит,
и
счету
нет
Цв етам ,
нарядам,
перьям
и
алмазам.
Здесь
рыцарских
ром ан ов
сладкий
бред,
Который
в
юности
дурманит
разум.
Но
отойдем
и
обратимся
разом
К
мечтательнице-деве
у
окна,
Пов ер ивш ей
доподлинным
рассказам,
Что
сл ышал а
от
старых
дам
о на,
—
И
нынч е
ждет
ве сь
день,
надеж дой
пл ене на.
6
В
к анун
Свято й
Агнессы
де ва
может
Во
сне
вкусить
пленительных
усла д
С
л юб имым,
—
сна
ничто
не
потревожит
—
Так
о пытн ые
да мы
говорят;
Лишь
соверши
маг и ческ ий
обряд:
Не
прикасайся
к
лакомствам
и
хлебу,


237
Ложись
в
пос те ль , .не оглянись назад,
Не
шевелись,
глаза
подъемли
к
небу
—
И
у
н ебес
всего,
че го
ты
ждешь,
потребуй.
7
И
Маделина
юн ая
сейчас,
Погружена
в
мечты,
в
те ни
стояла,
—
Потуплен
взор
ее
девичьих
гл аз,
Наскучил
блеск
торжественного
бала,
И
музыка
ее
не
волновала
—
Вот
кавалер
влю блен ны й
подойдет,
За
ним
другой,
—
не
внемля
им
н и мало,
Она
сладчайших
сновидений
жде т,
—
Свят ой
Агнессы
н очь
—
одна
за
целый
год.
8
Священный
час
так
близок.
Каждый
танец
Томителен
был
деве,
по лной
грез:
Глаза
в
тумане,
на
щеках
румянец,
Сре дь
разговоров
в
шутку
и
всерьез,
Любовных
объяснений
и
у гроз
—
Одну
ме чту
скрывала
д ева
свято,
Ждала,
ч тоб
сон
блаж ен ство
ей
пр инес ,
Заранее
во сто рга ми
объята:
Святой
Агнессы
ночь
и
белые
ягнята.


238
9
Но
медлила
он а,
полна
мечтой...
Меж
тем
чер ез
холодн ую
р авни ну
С юда
пришел
По рф иро
молодой,
Тая
в
ду ше
любовную
кр учину,
—
И
у
по рта ла
стал,
наполовину
Укрывшись
от
луны
в
прозрачный
мр ак,
Он
моли т ся:
увидеть
Маделину
Хотя
б
на
м иг,
приблизиться
на
шаг
И
на
к олени
пасть.
Да,
это
б ыло
т ак.
10
Но
е сли
здесь,
при
вс ей
его
отваге,
Он
будет
узнан
—
то
тогда
беда,
Порфиро
знает:
засверкают
шпаги,
Два
благородных
д ома
навсегда
Разъединяет
кровная
вра жд а.
Круг ом
го това
к
драке
и
разбою
Холопов
кровожадная
орд а:
Он
будет
оскорблен
люб ым
слугою.
Одна
старушка
здесь
к
не му
добр а
порою.
11
Счастливый
сл учай!
Вот
она
с
клюкой
Приковыляла
темн ым
коридором
Туда,
где
он
стоял,
окутан
мглой,
Не
обольщен
ни
музыкой,
ни
хором.
Ее
объял
испуг,
но
тусклым
взором
Она
его
окинула
тотч ас


239
И
прошептала
юно ше
с
уко ром :
«Спеши домой,
Порфиро,
скройся
с
гл аз
—
Весь
кровожадный
род
пирует
здесь
как
р аз!
12
Здесь
карлик
Гильдебранд,
—
в
припад ках
бр еда
Он
часто
про клина ет
в
эти
дни
Тебя,
и
твоего
отц а,
и
дед а,
И
да же
землю
все й
твоей
родни;
Ло рд
Морис
ту т,
старик,
—
и
все
они
Т ебе
враги!
Беги,
мой
мальчик
мил ый!» —
«Нет,
тетушка,
присядь
и
объясни
Сначала
в се».
—
«О пресвятые силы!
К оль
не
пой де шь
за
м ной
—
ты
на
кр аю
могилы».
13
Он
двинулся
за
нею,
низкий
сво д
Плюмажем
задевая
то
и
дело.
Старушка
молвила: «Пришли,
ну
вот», —
И
в
комнатку
войти
ему
ве лела


240
Под
лестницей.
В
ок но
лу на
смотрела.
«Где Маделина?
—
сдерживая
с трас ть,
Спросил
Порфиро.
—
О,
скажи,
Ан дж ела,
Во
имя
дев,
которым
Божья
власть
Дозволила
к удель
Свят ой
Агнессы
прясть?»
14
«Святая ночь!
Невинная
Агнесса!
Но
эта
ноч ь
оп асн ост ей
полна.
Нет,
не
ин аче,
молодой
повеса,
Ты
носишь
воду
в
сит е
колдуна
И
с
ф еями
знаком.
Изумлена
Твоей
отваге
я.
Помилуй,
Боже!
Где
Маделина?
Тешит ся
она
Игрою
в
заклинательницу.
Что
же,
Ей
весело
—
позволь
и
мне
смеяться
тоже».
15
Искрится
см ех
в
че ртах
ее
лиц а.
Растет
вниманье
в
юном
господине
—
Так
завлекает
бабка
сорванца,
Мешая
уг ли
в
гас нуще м
камине
И
сказку
оборвав
на
середи не.
В
глазах
По р фиро
св е тится
вопрос:
Что
хо чет ся
увидеть
Ма де лине
—
И,
расспросив,
сдержа ть
не
в
силах
слез:
Как
сладко
с пит
она
в
пл ену
бесплотных
грез .


241
16
Вдруг,
сер дце
озарив
желанным
светом,
На
ум
улов ка
дерзкая
пришла,
—
Но,
ус лы хав
от
юноши
об
этом,
Старушка
в
изумленье
обме рла:
«Мне предлагать подобные дела
Как
ты
посмел,
исчадье
преисподней?
Я
г оспо жу
оберегу
от
зла
—
Прочь,
нечестивец,
я
не
стану
сводней;
Я
думала,
что
ты
г оразд о
благородней».
17
«О нет,
—
воск ли кн ул
юноша,
—
о
нет!
Клянусь
душой
—
грех а
не
пр иум нож у;
Пус ть
больше
не
взгляну
на
Божий
с вет,
Кол ь
д ивный
сон
на
миг
о дин
встревожу
И
хоть
на
шаг
к
ее
при бл ижу сь
ложу.
Анджела,
сжал ьс я,
или
я
теперь
Последний
путь
к
спасенью
уничтожу
И
криком
р азбу жу
в есь
дом,
поверь
—
Пуст ь
каждый
из
врагов
страшней,
чем
дикий
з ве рь».
18
«О,
г оре
мне,
несчастной!
Неужели
Приблизить
хочеш ь
ты
последний
час
Стар у хи
немощной?
Не
о
т ебе
ли
Я
истово
молилась
каждый
раз
—
Чт обы
тебя
Господь
хранил
и
спас?»
Но
в
голосе
Порфиро
зазвучала


242
Такая
стр ас ть,
что
выполнить
наказ
Старушка
наконец
пообещала:
Все
сделает
она
во
что
бы
то
ни
стало.
19
В
опочивальню
к
девушке
тайком
Он
проскользнет,
не
проронив
ни
слова;
Там
спрячется
за
полог
и
потом
Красавицу
увидит
без
покрова;
И,
может
быть,
блаженства
неземного
В
ноч ь
во лш еб ства
добьет ся
господин.
Подобного
св ида ния
но чно го
Влюбленный
не
изведал
ни
од ин
С
тех
пор,
как
за пла тил
св ой
страшный
долг
Мерлин.
20
«Ну,
буд ь
что
будет!
Ночь
Святой
Агнессы!
—
Ст ару шка
молвила.
—
На
пир
ноч ной
Все
лакомства
и
все
деликатесы
Я
принесу.
За
створкою
дверной
Увидишь
лютн ю
ты.
Господь
с
тобой!
Я
так
слаба
и
для
устройства
пира
Не
больно-то
гожусь.
Обет
святой
Ты
дашь,
что
женишься
на
не й,
Порфиро,
—
Иль
нет
покоя
мне
до
преставленья
мира!»
21
Она
ушла.
Вз во лнов анн ый
юн ец
Прож дал
минут
неизмеримо
много,
Пок а
она
вернулась
наконец


243
И
позвала.
Вдоль
га ле рей
дорога
Во
тьме
вилась.
Кругом
жила
тревога.
Но
вот
они
сту пили
на
порог
Одетого
шпалерами
чертога,
Где
молодой
По р фиро
скрыться
мог,
Старушку
отпустив,
не
чу яв шую
н ог.
22
Анджела
шла
по
лестнице
старинной,
Де рж ась
р укой
дрож ащею
своей,
Когда
из
тьм ы
кромешной
Маделина,
Как
ан ге лок,
предстала
п еред
ней
С
у зорн ою
свечой.
Вдо ль
галерей
Старушку
ти хо
отвела
девица
В
ее
покой.
Теперь
держ и сь
смелей,
Порфиро,
—
дева
с коро
возвратится:
Она
уже
идет,
она
ле тит,
как
п тица!
23
Свеча
клонила
пламень
голубой.
В
лучах
луны
скользил
д ымок
лениво.
Девица
дв ерь
закрыла
за
собой ,
Молчанье
соблюдая
терпеливо;
Но
с ер дце .:, сердце стало говорливо,
Стучит
в
гр уди
лилейной
все
сильней,
—
Так
бьется,
умирая
от
надрыва,
В
орешнике
зеленом
соловей,
Вне за пно
онемев
пр ед
гибелью
своей.


244
24
В
алькове
девичьем
вы сок ой
аркой
Венчалось
многоцветное
окно,
Диковинной,
необычайно
яркой,
Тончайшею
резьбой
обрамлено:
В
ней
пр ихо тлив о
было
сплетено
Бесчисленное
множество
прекрасных
Цветов
—
а
в
центре,
алый,
как
ви но,
Был
щит
с
э мб лемой
королей
всевластных
Средь
тысячи
гербов
и
надписей
неясных.
25
В
о кне
сияла
полная
луна,
—
И
сверху
падал
отблеск
багрянистый,
—
Когда
молиться
нача ла
он а.
Он
длани
п ре вращал
в
рубин
лучистый,
Вправлял
в
на грудн ый
крестик
аметисты,
И
вкруг
чела,
как
некоей
святой,
Соткал
ей
нимб.
Казалось,
ангел
чистый
Стои т
—
бе скрыл,
но
окрылен
мечт ой .
Порфиро
обомлел
п ред
э той
красотой.
26
Но
вскоре
ожил.
Де ва
молодая
Прочла
моли т ву
до
конца
—
и
вот,
Шелка
и
драгоценности
бросая,
Она
почти
на гою
предстает,
Как
нереида,
вставшая
из
в од,
Воображенье
дев е
рис ов ало


245
Агнессу
—
и
теперь
пришел
чер ед
По
р итуа лу
ле чь
под
покрывало.
Но
кол ь
скосишь
глаза
—
все
волшебство
пропало.
27
Он а,
дрожа,
на
ложе
возлегла
—
И
тело
девичье
тотчас
сомлело
От
нежного,
снотворного
тепла;
И,
словно
мысль,
ее
душа
от
тела
До
утренней
де нницы
отлетела,
—
Так
девушку
сковал
блаженный
сон,
Так
древний
св иток
с пит
осиротело,
Песком
и
солнцем
надписей
лишен,
Так
роз а
под
дождем
спит,
превратясь
в
бутон.
28
Порфиро,
в
этот
рай
проникший
тай но,
В
мечтах
смотрел
на
брошенный
нар яд
И
слушал
каждый
вздох,
когда
случайно
Вз дых ала
девушка,
—
и
был
он
рад


246
В
молитвах
возводить
влю блен н ый
взгляд
При
каждом
вздохе.
Но,
страшась
открыться,
Ступил
вперед,
волнением
объят,
—
Взглянул
—
и
сер дце
стало
ч аще
би т ься:
Как
б езм яте жно
с пит
пре крас на я
девица.
29
И
расстелил
По рфир о
в
полумгле,
У
кр ая
лож а,
скрытого
от
света,
П арч овый
плат
на
маленьком
столе
—
Сей
п лат,
им евш ий
свойства
амулета,
Был
ярко-красного,
как
пламя,
цвета.
Издалека
донесся
звук
рожка,
Литавры,
приглушенный
тон
кларнета
Коснулись
слуха
юноши
слегка,
—
Но
миг
прошел,
и
вно вь
тревога
далека.
30
А
дева
все
спокойнее,
все
тише,
Сп ала
в
сорочке,
тонк о й,
как
туман,
—
Пок а
Пор фи ро
доставал
из
ниш и
Пунцовые,
как
солнечный
шафран,
С ладча йши е
плоды
из
дальних
стран;
Душистый
м ед,
ис кря щийс я
и
жидкий.
И
Самарканд,
и
Смирна,
и
Ли ван
Благоухали
здесь,
прислав
в
избытке
Да ры
св оих
садов
и
пряные
напитки.


7А1
31
Из
темной
ниши
на
парчовый
пл ат
Яв и лась
драгоценная
посуда.
И
разливался
пряный
аромат
В
ночной,
прохладной
тишине,
покуда
По рфир о
яства
раз лож ил
на
блюда.
«Теперь проснись,
мой
чист ый
серафим,
Открой
глаза,
пускай
свершится
чудо,
—
О,
пробудись!
Твой
д руг
тоской
то мим
—
Иль
он
заснет
сейч ас
последним
сн ом
сво им» .
32
Так
прошептав,
рукою
осто рож ной
Коснулся
он
ее
з ак рытых
в ек,
—
Но
нет
—
разрушить
ч ары
невозможно.
Их
ра ст опить
трудней,
чем
горный
снег,
Чем
лед,
с кова вший
гладь
широких
рек;
А
лунный
све т
бледнел.
Сказать
ко роче ,
Казалось,
не
откроются
вовек
Девич ь и
зачарованные
очи
—
Во
власти
к ол дов ства
необычайной
ноч и.
33
Пор фи ро
л ютню
в
ру ки
взял
тогда,
Коснулся
струн.
Аккорд
ра зд ался
длинный,
Молчань е
разрушая
без
следа:
«La belle dame sans merci»1 —
напев
старинный
Вст ре во жил
с лух
пр ек рас ной
Маделины.
Безжалостная
красота
(фр .)-


248
Она
во
сне
вз дохн ула
—
и
н апев
Умолкнул.
Оборвался
сон
неви нны й,
—
Сверкнули
очи,
в
миг
один
прозрев,
—
А
юно ша
за сты л,
как
м ра мор,
побледнев.
34
Того,
кто
ей
п риснил ся ,
несомненно,
П еред
собой
увидела
она:
М учит ельн о
свершалась
перемена,
Почти
прогнав
оч аро ва нье
сна
—
Красавица
был а
изумлена
И
поскорей
заснуть
желала
снова,
Но
медлила,
волнения
полна,
Стол ь
робким
ви дя
юношу
младого,
Что
пе ред
ней
стоял,
не
говоря
ни
слов а.
35
Она
ск а зала : «Милый,
что
с
тоб ой?
В
мо их
ушах
еще
не
от зв учали
Те
клятвы,
что
шептал
мне
голос
твой.
И
не
б ыло
в
тво их
глазах
п ечали
—
Они
огонь
п рекра сный
и злучал и.. .
О,
возврати,
верни
свой
голос
мн е,
Таким
же
стань,
каким
ты
был
вначале
—
Еще
побудь
со
мно й,
в
прекрасном
с не,
Не
покидай
ме ня
в
холод ной
тишине».


249
36
Такою
ре чью
сладостной
П ор фиро
Был
зачарован
и
воспламенен.
Как
яркая
звезда
среди
эфира
С верк нет,
спеша
взойти
на
н еб ос клон,
Как
в
ар ом ат,
что
ро зой
порожден,
Вплетет
фиалку
нежную
природа,
—
Так
он
вошел
в
ее
прекрасный
сон.
А
за
окно м
—
бушует
непогода
И
медленно
лун а
спустилась
с
небосвода.
37
Темно.
Зернистый
снег
стучит
в
стек ло .
«Нет,
я
не
сон,
мой
ангел
с вет ооки й!»
Тем но.
Ме те лью
все
заволокло.
«Да,
ты
не
сон!
Зачем
же
в
путь
далекий
Пустился
ты?
Кто
так
погряз
в
пороке,
Что
нас
ос та вил
в
ком нате
вдвоем ?
Но
знай,
что
покидаешь
ты,
жестокий,
Лишь
горлинку
с
надломленным
крылом,
—
Т ебя
не
прокляну...
Но
ты
оставь
мой
дом!»
38
«О Маделина!
Милая
н евест а!
Мо их
очей
светлейшая
звезда!
Я
л ишь
затем
проникнул
в
это
место,
Чтоб
стать
тво им
вассалом
навсегда,
—
Я
пилигрим,
и
на
пути
сюда
Мне
встретились
тревоги
и
ненастья,


250
Но
ничего
из
твоего
гнезда,
Кроме
т ебя
самой,
не
стану
крас ть
я,
—
Мол ю,
доверься
мне
—
пр ед
нами
г оды
счаст ья !
39
Чу!
Слышишь
голос
вьюги
колдовской,
—
Он
нас
зовет.
Вставай,
моя
р одна я!
Заря
близка,
и
д ень
не
за
горой,
—
Спеши
за
мной,
сомнения
не
зная,
—
Скор ей ,
в
дорогу!
Брати я
хмельная
Не
в
силах
ни
подняться,
ни
взглянуть,
Над
к ружк ами
рейнвейна
засыпая.
Сквоз ь
снег
и
вереск
пр едсто ит
нам
путь
На
юг,
где
замок
мой,
где
сможем
отдохнуть».
40
И
подчинилась
Маделина.
Скоро,
Превозмогая
р обость
и
испуг,
Она
шагнула
в
темень
коридора,
Хотя
чуд ови щ
видела
вокруг.
За
ней
ступил
ее
вл юбл енн ый
др уг,
И
в
с ум раке
рассвета
мутно-сером
Не
дон оси лся
ни
единый
зв ук
—
Лишь
сквозняки
скользили
по
шпалерам,
По
вытканным
на
них
галантным
к ава лерам.
41
Как
призраки,
в
шир окий
темный
зал
Они
пр ошли
к
железным
балюстрадам
У
входа,
где
привратник
мирно
спал


251
С
огромною
пустой
б утылк ой
рядом;
Пес
приподнялся
и
окинул
взглядом
Свою
хозя й ку.
Снят
с
дверей
замок,
Ск оль зну ла
цепь
—
и
вот
конец
преградам:
Свирепый
ст раж,
встряхнувшись,
снова
лег,
И
юная
ч ета
ступила
за
порог.
42
О,
сотни
ле т,
должно
быть,
пролетели,
—
Следы
влюбленных
сте рты ,
с мете н ы...
В
ту
н очь
барон
метался
по
пос те ли,
И
в сех
его
гостей
душили
сны:
Вампиры,
черти,
ведьмы,
к олдун ы.
А ндж ела
утро м
умерла
от
страха,
Над
ней
молитвы
были
пр очт ены ...
Сто
т ысяч
«Ave» не спасли монаха,
И
он
заснул
н авек
средь
ледяного
праха.
13—17
фе вра ля
1819


252
КАНУ Н
С ВЯ ТОГО
МА РКА
Воскресным
де нь
случился
то т:
К
вечерней
службе
шел
народ,
И
зво н
был
праздничным
вдвойне.
Обязан
г ород
был
весне
С воею
влажной
чис тото й,
Закатный
отблеск
ледяно й
Был
в
окнах
слабо
отражен,
Напоминал
о
свежих
он
Долинах,
з елени
живых
Оград
колючих,
о
сыр ых,
В
густой
осок е,
берегах,
О
ма рг ари тках
на
холмах.
И
звон
был
праздничным
вдво йн е:
По
той
и
этой
стороне
Безмолвной
улицы
нар од
Стекался
к
це ркви
от
забот,
От
очагов
своих
родных,
Степенен,
набожен
и
ти х.
Вдол ь
гал е рей,
забитых
сп лошь,
Струилось
шарканье
подошв
И
крался
шепот
прихожан.
Гремел
под
сводами
орган.
И
служба
началась
потом,
А
Берта
все
листала
том;
Волшебн ый,
как
он
был
помят,


253
Зачитан,
как
прилежный
взгл яд
Пленял
тисненьем
зол оты м!
Она
с
утра,
склонясь
над
ним,
Был а
захвачена
толпой
Кр ыл атых
ангелов,
судьбой
Несчастных,
скорченных
в
огне,
Св яты ми
в
горней
выш ине,
Ей
Иоанн
и
Аарон
Волшебн ый
навевали
со н,
Ей
лев
крылатый
явлен
был,
Ковчег
завета,
что
таил
Немало
та йн
—
и
среди
них
Мышей,
представьте,
золотых.
На
площадь
Минстерскую
взг ляд
С ко сив,
она
увидеть
сад
Могла
е писко пский
в
окне ,
Там
вязы ,
к
кам е нной
стене
Прижавшись,
пышн ою
листвой
Превосходили
лес
любой,
—
Так
з елень
их
роскошных
кр он
За щищена
со
вс ех
сторон
От
ветра
резкого
была.
Вот
Бе рта
с
кни гой
подошла
К
окну
—
и,
лбом
к
стеклу
прип ав ,
Прочесть
еще
о дну
из
гла в
Усп еть
хотела
—
не
см огл а:
Вечерняя
сгустилась
мгла.
Пришлось
поднять
от
к ниги
в згл яд,
Но
с трок
пред
ним
теснился
ряд,
И
кр аска
черная
плыла,
И
шея
больно
затекла.
Был
тишиной
поддержан
мрак,
По рой
неверный
чей-то
шаг


254
Был
слышен
—
поздний
пе шехо д
Бр ел
ми мо
Минсте рс ких
вор от.
И
галк и,
к
веч еру
кричать
Уст ав,
убрались
ночеват ь ,
На
колокольнях
гн езда
свив,
И
колоколь ный
перелив,
Церковный
сонный
перезвон
Не
н аруш ал
их
чутк ий
со н.
Мрак
был
поддержан
ти шин ой
В
окне
и
в
комнате
простой,
Где
Берта,
с
лампы
сдунув
п ыль,
От
у гольк а
зажгла
фитиль
И
книг у
к
лампе
поднесла,
Сосредоточенно
св ет ла.
А
тень
ее
ложи лась
вбок,
На
кресло,
балку,
пот о лок,
Стола
захватывая
кра й,
На
клетку
—
жил
в
ней
по пуга й,
—
На
ра зри со ванны й
экран,
Где
средь
чуде с
из
дальних
стран:
Сиамской
стайки
голубей,
Безногих
ра йских
птиц,
м ышей
Из
Лимы
—
был
прелестней
в сех
Ангорской
кошки
мягкий
мех.
Чи тал а,
те нь
ее
меж
тем
Накрыла
комнату,
со
вс ем,
Что
было
в
н ей,
и
вид
был
ди к,
Как
если
б
в
черном
дама
пик
Яв ила сь
за
ее
спиной
Вздымать
наряд
угрюмый
св ой.
Во
что
же
вчитывалась
так?


255
Святого
Марка
каждый
ша г,
Его
скитанья,
звон
цеп ей
На
нем
—
вн ушали
жалость
ей.
Над
текстом
звездочка
порой
В згляд
отсылала
к
стиховой
Внизу
страницы
ст ае
строк,
Казалось,
мельче
быть
не
мог
Узор
тончайших
б укв
—
из
них
Чудесный
складывался
стих:
«Тому,
кто
в
п олн очь
на
порог
Церковный
встанет,
видит
Бо г,
Дан о
уз реть
толпу
теней,
Печальней
нет
ее,
мертв ей ,
Из
деревень
и
городов,
Из
хижин
ветхих,
из
д ворц ов
К
святому
месту,
как
на
суд,
Чредой
ун ылой
потекут;
Итак,
во
тьм е
кромешной
он
Увидит
тех,
кто
обречен,
Сойдутся
приз раки
толпой
Во
тьме
полуночи
слепой,
С тек утся
те
со
всех
сторон,
Кто
сме рть ю
будет
заклеймен,
Кто
неизбежно
в
этот
год,
В
один
из
дн ей
его,
у мрет. ..
Еще
о
сн ах,
что
видят
те,
Кто
с пит
в
могильной
черноте,
Хо тя
их
принято
считать
Слепыми,
савану
под
стать;
О
то м,
что
может
стать
свят ым
Дит я,
коль
мат ь,
брюхата
им,
Благоговейно
крест
святой
В
тиш и
целует
день-деньской;
Еще
о
то м,
кем
спасены


256
Мы
будем
все;
без
сатаны
Не
обойтись;
о,
много
есть
Тайн
—
все
не
смеем
про из нес ть;
Еще
жестока
и
скупа
Святой
Цецилии
судьба,
Но
ярче
всех
и
днесь
и
впредь
Святого
Марка
жизнь
и
сме рт ь».
И
с
состраданьем
молодым
К
его
мучениям
святым
Она
прочла
об
у рне
той ,
Что
средь
Венеции
златой
Вознесена...
13—17
февраля
1819
ПЕСЕНКА
ЭЛ ЬФА
Вытри
сл езы!
Час
придет
—
И
снова
ро за
расцветет.
В ытри
сл езы!
Пр очь
т оска!
Бутоны
спя т
в
корнях
цв ет ка.
А
я
пою!
Тебе
п ою!
Не да ром
я
узнал
в
раю,
Как
душу
облегчить
свою!
Так
пр очь
тоска!
Глянь
на
н ебо!
В
высоту!
Глянь
на
дерево
в
цвету!
Зд есь
я,
вспорхнувши
над
сучк ом,
Звеню
серебряным
звонком!
Т ебе
пою!
И
радость
ш лю!
И
всех
скорбящих
и сце лю!


257
Прощай!
Прощай!
Не
унывай!
Ле чу
в
лазурный
да льни й
край...
Прощай!
Прощай!
15(?) марта 1819
♦♦♦
«Обитель Скорби» (автор
—
мистер
Скотт)
И
проповедь
в
приюте
Маг далин ы,
И
спор
высокоумный
у
ве р шины
К рутой
горы,
где
друг
теперь
живет;
И
хмель
от
пива,
и
обширный
свод
Нарядных
рифм,
и
тут
же
автор
чи нный ,
И
Хейдоновой
будущей
картины
Величье,
и
верш и на
шляпных
мод,—
О
как
в
п арте ре
маешься
за
нею!
—
И
Кольриджа
басок,
и
чахлы й
с лед
Сле зи нки
на
бульв арно й
ахинее
—
Вес ь
этот
несусветный
винегрет
На
что
уж
дрянь,
но
Вордсворта
сон ет
О
Дувре
—
Дувр!
—
пожалуй,
подряннее!
{Апрель 1819}
[ХАРАКТЕР ЧАРЛЗА БРАУНА]
Сей
юноша,
задумчивый
на
вид ,
С
воздушным
станом,
с
пышной
шевелюрой
—
Как
одуванчик,
прежде
чем
в
зенит
Венец
его
развеют
белокурый
В
игре
с
Зеф ир ом
резвые
Амуры.


258
На
подбородке
легонький
пушок
Едва
пробился
—
и
п е чатью
хмурой
Физиономию
в сеси льн ый
рок
О тмети ть
не
успел:
румян
он,
как
восток.
Не
брал
он
в
рот
ни
хе реса,
ни
д жина,
Не
смешивал
ни
разу
в
чаш е
гр ог;
Вкусней
приправ
была
ему
мякина;
И,
презирая
всей
душой
порок,
С
гуляками
якшаться
он
не
мог ,
От
дев
хмельных
б ежал
быстрее
лан и
К
во ды
потомкам:
мирный
руч еек
П оил
его
—
и,
воздевая
длани,
Левкои
поедал
он
в
предрассветной
рани.
Несведущий,
он
в
простоте
святой
Не
разумел
пр и вольн ого
жаргона
Столичных
переулков,
немотой
Сражен
перед
красоткой
набеленной,
Осипшею,
но
очень
благосклонной;
Не
появлялся
он
в
глухих
углах,
Где
дочери
к удряв ые
Си она
Надменно
выступают
на
ногах,
Гремя
цепочками
и
попирая
прах.
16 апреля 1819


259
LA BELLE DAME SANS MERCI*
БАЛЛАД А
I
Зачем
здесь,
рыцарь,
бродишь
ты
Один,
уг рюм
и
бледнолиц?
Осок а
в
озере
мерт ва ,
Не
слышно
птиц.
II
Какой
ж есток ою
тос кой
Твоя
душ а
пот ряс ена ?
Дупло
у
белки
уж
полно,
И
жа тва
убрана.
III
Бледно,
как
лилии,
ч ело,
Мор щины
—
сле д
горячих
слез.
Согн ал а
скорбь
со
впалых
щек
Цв ет
блеклых
роз.
См.
вступ.
ст ., примеч.
к
с.
263.


260
IV
Я
встретил
девушку
в
л угах
—
Дит я
пл ените ль ное
фей,
Был
гибо к
стан,
воздушен
шаг,
Дик
блеск
очей.
V
Я
сплел
венок.
Я
стройный
стан
Гирляндами
цветов
обвил,
И
ст ран ный
взгляд
сказал:
любл ю,
Вз дох
т омен
бы л.
VI
И
долго
ехали
в
лугах
Мы
с
нею
на
моем
коне ,
И
голос,
пол ный
с тра нных
чар,
Пел
песню-сказку
м не.
VII
Понравились
ей
—
дикий
мед
И
п ища
скромная
моя.
И
голос
нежны й
мне
сказ ал
—
«Люблю тебя».


261
УШ
Мы
в
грот
ее
вошли.
Там
я
Ее
рыдан ья
услыхал.
И
ст ран но
ди кие
глаза
Я
целовал.
IX
Там
убаюкала
затем
Она
меня
—
о,
го ре
м не!
—
Последним
сн ом
забылся
я
В
по кину той
стране.
X
Смертельно-бледных
к оро лей
И
ры царе й
увидел
я.
«Страшись! La Belle Dame sans Merci
Владычи ца
твоя!»
XI
Угрозы
страшные
кричал
Хор
исступленных
голосов.
И
вот
—
проснулся
я
в
стране
П окинут ых
холмов.


262
XII
Вот
почему
скитаюсь
я
Од ин,
угрюм
и
бледнолиц,
Здесь
по
холмам...
Трава
мертва..
Не
слышно
птиц.
21 апреля 1819
♦»♦
Два
букета
приличных
И
три
сорных
травки,
Два-три
носа
античных
И
две -три
бо род ав ки.
Два-три
знатока
И
дв а-три
дуралея,
Д в а-три
кошелька
И
од на
гинея.
Два-три
раз а
чуть-чуть
В
две-три
стукнуть
калитки,
Две
минуты
вздремнуть
Д ве -три
п опытк и.
Два-три
рыжих
к ота
И
два
серых
мышонка,


263
Два
щенка
без
хвоста
И
два-три
котенка.
Две
селедки
соленых,
Две -тр и
звездочки
в
небе,
Дв а -три
франта
влюбленных
И
две
миссис
—
тс с!
—
Эбби.
Дв е-тр и
мил ых
усмешки,
Два-три
вздоха
примерно,
Две-три
мили
в
спешке
И
две -т ри
таверны.
Два
гвоздя
очень
д линны х
Для
дву х
шляпок
изящнейших,
Два
яйца
голубиных
Для
сонетов
п рия тнейш их.
1(?) мая 1819
ЛАМИЯ
ЧАСТЬ
I
В
те
д ни,
ко гда
крылатых
фей
отряды
Еще
не
возмутили
мир
Эллады,
Не
распугали
нимф
в
г луши
зеленой;
Когд а
державный
скипетр
Оберона,
Чье
о деян ье
бриллиант
скреплял,
Из
рощ
дри ад
и
фавнов
не
изгнал,
—
В
те
дн и,
л юбо вью
новой
увлече нн ый ,
Гермес
покинул
тр он
свой
золоченый,
С к ользнул
с
Оли мпа
в
голубой
про с тор
И,
обманув
Зев еса
гр озн ый
взор,
Спасительными
т учами
сокрытый,


264
Унесся
к
берегам
священным
Крита.
Пр ед
н имф ой,
обитавшей
там
в
лесах,
Все
козлоногие
скл оня л ись
в
пр ах;
У
ног
ее,
вдали
от
волн,
тритоны
Жемчужины
роняли
истомленно.
По
тайным
тро па м,
бли з
ее
ручья,
Где
плещется
прохладная
струя,
Столь
щедрые
являлись
приношенья,
Что
р авных
нет
в
ла рце
воображенья.
«О,
что
за
мир
лю бви
подвластен
ей!» —
Гермес
воскл ик нул ;
тотчас
до
ушей
От
пят
крылатых
жар
проник
небесный;
Лилейных
р ак овин
извив
чудесный
Зард елс я
ро зой
в
зав и тках
златых,
Спадавших
пр ядям и
до
плеч
его
нагих.
К
лесам
и
долам
островного
кр ая,
Цветы
дыханьем
страсти
овевая,
Он
устремился
—
у
истоков
рек
Най ти
возлюбленной
нев идим ый
ночл ег .
Но
нет
ее
ни где!
Под
сенью
бу ка
Остановился
он,
охвачен
мукой,
Ревнуя
деву
и
к
лесным
богам,
И
к
яв ор ам,
и
к
вековым
дубам.
Донесся
до
него
из
темной
чащи
Печальный
голос,
жалостью
то мяще й
От з ывчивое
сердц е
пор аз ив:
«О если б,
саркофаг
витой
разбив,
Вновь
во
плоти,
прекрасной
и
свободной,
Мог ла
восстать
я
к
радости
природной
И
к
ра спре
огненной
уст
и
сердец!
О
го ре
мн е !» Растерянный вконец,
Гермес
бесшумно
бросился,
стопами
Едва
касаясь
стебельков
с
цвета м и:
Сви ваясь
в
кольца
яркие,
змея
Пред
ним
трепещет,
м уки
не
тая .


265
Казалось:
уз ел
Гор дие в
пятнистый
Переливался
радугой
огнистой,
Пестрел
как
зебра,
как
павлин
св ер кал
—
Ла зу рью,
чер нью ,
пурпуром
играл.
Сто
лун
сер еб р яных
на
теле
гибком
То
растворялись
вдруг
в
ме рца нье
зыбком,
То
всп ыхив али
искрами,
сп ле тясь
В
причудливо
изменчивую
вязь.
Б ыла
она
сильфидою
злосчастной,
Возлюбленною
демон а
пре кра сно й
Иль
демон ом
самим?
Над
г оловой
Змеиною
сиял
созвездий
рой
Убором
Ариадны,
но
в
печал и
Ряд
перлов
дивных
женские
ус та
скры вал и.
Глаза?
Что
оставалось
делать
им?
—
Ли шь
плакать,
плакать,
горестно
немым:
Так
Персефона
плачет
по
полям
родным.
Отверзся
зев
з меи
’—
но
речи,
словно
Сквоз ь
мед,
з вуч али
сладостью
любовной,
В
то
в ремя
как
Гермес
парил
над
ней ,
Как
сокол
над
добычею
своей.
«Гермес прекрасный,
юн ый,
легкокрылый!
Ты
мне
привиделся
во
ть ме
унылой:
На
тр оне
ол импийско м,
ср едь
богов,
В
веселии
торжественных
пиров,
Задумчиво
си дел
ты,
не
внимая
Н апе вам
Му з,
когда
стр уна
златая
Д рожа ла
нежно :
горестью
том им,
Пред
Аполлоном
был
ты
нем
и
недвижим.
Во
сне
моем
спешил
ты
на
свид ань е:
П одобен
ут ру,
в
ал ом
одеянье,
Стрелою
Феба
т учи
пронизав,
На
критский
бер ег
ты
летел
стремглав.


266
Ты
встретил
деву,
вестник
благородный?»
Гермес
—
над
Летой
светоч
путеводный
—
Змею
тотч ас
же
пылко
воп рос ил:
«Посланница благая вышних сил!
Вене ц,
извитый
с
дивным
совершенством!
В ладе й,
каким
возжаждется,
блаженством,
—
Скажи
мне
только,
где
она
таи т
Св ое
дыхан ье!» — «Кл ятв а
пу сть
скрепит
Посул,
произнесенный
М айи
сыном!» —
«Я кадуцеем поклянусь змеиным,
—
Вскричал
Гермес,
—
тиарою
т воей !»
Легко
его
слова
летели
мрж
ветвей.
Чудесная
змея
проговорила:
«О нежный бог,
тв оя
любовь
бродила,
Вольна
как
ветр,
по
долам
и
лесам,
Невидима
зав и стли вым
оч ам.
Незримо
ст ранс тв уя
по
тропам
мши ст ым,
Она
в
потоке
плещется
сребристом;
С
дерев,
скл оне нных
у
прозрачных
вод,
Невидимой
рук ой
с рыва ет
пло д.
В олш ебный
дар
мой
—
кра со те
защ ита:
Моими
чарами
она
укрыта
От
похоти
Си лен а,
от
лихих
Забав
сатиров
в
зарослях
глухих.
Истерзанная
страхами
бо гиня
Ск ит алась
бесприютно,
но
отныне,
Магической
росой
умащена,
От
домогательств
жадных
спасена.
С реди
дубрав
—
повсюду,
где
угодно
—
Ей
дышится
отрадно
и
свободно.
И спо лни
свой
об ет,
Гермес,
—
и
ты
Уз ришь
ее
желанные
че рты!»
Бог ,
с трас тью
очарован,
уверенья
Возобновил
—
и
жаркие
мо лен ья
Ласкали
с лух
змеи,
как
го рние
хваленья.


267
Она
главу
Цирцеи
подняла,
Зардевшись
пламенем,
произнесла:
«Я женщиной была
—
позволь
мне
снова
Вкуси ть
в осторг и
бытия
земного.
Я
юношу
ко ри нфско го
люблю:
О,
дай
мне
женщиной
предстать
п ред
ним,
молю !
Дыханием
я
твой
овею
лик
—
И
нимф у
ты
уви д ишь
в
тот
же
м иг».
Гермес
приблизился,
сложив
крыла;
Змея
его
дыханьем
об ожг ла
—
И
ним фа
им
предстала,
словно
день,
светла.
То
явь
была
—
иль
сон
правдивей
яви?
Бессмертен
сон
богов
—
ив
долгой
сла ве
Текут
их
дни,
блаженны
и
ясн ы.
Гермес
одно
мгновенье
с
вышины
Взирал
на
нимфу,
красотой
сраженный;
Ступил
неслышно
на
покров
зеленый
—
К
змее,
без
чувств
застывшей,
обернулся,
Жезлом
изви т ым
головы
коснулся.
Потом,
исполнен
нежности
немой,
Приблизился
он
к
ним фе
молодой.
Ущер бну ю
л уну
на пом иная ,
Пр ед
ним
она
потупилась,
ры дая;
С клонил ась,
как
свернувшийся
бутон
В
тот
час,
когда
темне ет
небосклон;
Но
бог
ее
ладони
сж ал
люб овн о:
Р аск ры лись
робкие
ресницы,
словно
Цветы,
когда,
приветствуя
восход,
Они
жужжа щим
пче лам
дарят
мед.
Исчезли
б оги
в
ч аще
вековечной:
Бл аже нс тво
ли шь
для
смертных
быстротечно.
Зм ея
меж
тем
меняться
начала:
Кр овь
быст р ыми
толчками
потекла


268
По
жилам;
пена,
с
жарких
iy6 срываясь,
Прожгла
трав у,
от
мук и
з адых аясь ,
Она
взирала
немо
—
ив
глаз ах
Сухих,
за б ывших
о
благих
слезах,
Метались
искрами
страдание
и
страх.
Изогнутое
тело
запылало
Окраской
огненной,
зловеще-алой;
Орнамент
прихотливый
ск рыл ся
вдруг
—
Так
ла ва
затопляет
пестрый
луг;
И счез
у зор
серебряно-латунный;
Поме рк ли
з везд ы,
и
затмились
луны;
Погас
наряд
диковинно-цветной
И
пепельной
застлался
пеленой;
Совлекся
медленно
покров
лучистый:
Сапфиры,
изумруды,
аметисты
Растаяли,
тускнея,
и
одн а
Осталась
боль
—
уродлива,
бледна.
М ерц ала
ди адем а
еле
зримо
—
И
вот,
во
ть ме
дубрав
неразличима,
Сли лась
с
туманом;
слабый
в ете рок
Развеял
возглас:
неже н
и
далек,
«О Ликий,
Л икий!» —
над
пустой
равниной
Пронесся
он
и
смо лк
за
дальнею
вершиной.
К уда
исчезла
Ламия?
О на,
Вно вь
во
плоти
прекрасной
рождена,
На
полпути
к
Коринфу,
где
полого
Ведет
с
кен х рей ских
берегов
дорога
К
холмам
крутым,
свергающим
ручьи
—
Свят ые
пиэр ийс кие
ключи
—
У
кряжа
гор ного
(грядой отвесной
Он
тянется,
тум анной
и
бе злес но й)
Вплоть
до
Кл ео нии,
на
сам ый
юг.
Там
опустилась
Ламия
на
луг
—
И,
слы ша
в
ро ще
быстрое
порханье,


269
Среди
нарциссов
затаив
дыханье,
Ск лон ила сь
над
прудом
—
узнать
ско ре й,
Пришло
ли
избавленье
от
скорбей.
О
Ликий,
счастлив
ты;
с
ней
не
сравнится
Никто
из
дев,
ч то,
оп ус тив
ресницы
И
платье
расправляя,
меж
цветов
Садятся
слушать
п есни
пастухов.
Невинные
уста
—
но
сер дце
зн ало
Люб ви
науку
с
самог о
нача ла.
Е два
явилась
—
острый
ум
отторг
От
го ря
неразлучный
с
ним
восторг,
Установил
их
вздорные
пределы,
Взаимопревращения
у мело
'
В
об ма нчив ом
хаосе
отыс ка л,
Частицы
разнородные
свя за л,
—
Как
е сли
б
Купидона
обученье
Она
прошла,
но
в
девственном
томленье,
Покоясь
в
праздности,
не
знала
вожделенья.
В
свой
час
узнаете,
зачем
она
В
задумчивости
здесь
сто ит
одн а,
Но
н адобн о
поведать
вам
сначала,
О
чем
она
плененная
мечтала,
Ку да
рва лась
из
пут
з меин ых
прочь,
Где
в
грезах
пре быв ала
ден ь
и
н очь:
То
ей
Элиз ий
представал
туманный;


270
То
как
спуск ает ся
к
богине
океана
Сонм
нереид
по
волнам
утром
ран о;
То
Вакх,
что
под
смолистою
сосной
Неспешно
о сушае т
кубок
сво й;
Сады
Плутона,
сонная
прохлада
—
И
вдалеке
встает
Гефеста
колоннада.
То
в
города
неслась
ее
меч та
—
И
та м,
где
шум
пиров
и
суета,
Сре ди
видений
бытия
зем ног о,
К о ринфян ина
Ликия
младого
Увидела.
Упряжкою
своей,
Как
юны й
Зевс,
он
правил.
Пер ед
ней
Затмился
свет
—
и
сердце
с трас ть
про нзила ...
В
Коринф
вернуться
должен
Ликий
мил ый
Дорогой
этой
в
сумеречный
час,
Чуть
мотыльки
начнут
неслышный
пляс.
С
востока
ветер
дул,
и
у
причала
Галеру
медленно
в олна
качал а,
О
кам ни
ти хо
шаркал
медный
но с.
В
э гинско м
храме
юноша
вознес
Моленья
Зев су
—
т ам,
где
за
порталом
Курится
же р тве нник
под
тяжким
покр ывал ом .
Его
обетам
громовержец
внял;
Путь
о дино кий
юноша
избрал,
Отстав
от
спутников,
чьи
речи
стал и
Ему
несносны;
по
холмам
вначал е
Шагал
бездумно
Ликий
—
но,
когда
Затеплилась
вечерняя
зв езд а,
В
мечтаньях
ввысь
унесся
он,
где
те ни
В кушаю т
мир
Платоновых
с ел ений.
Приблизился
он
к
Ламии
—
и
во т,
Рассеян,
мим о,
кажется,
пройдет:
Сандалии
шур шат
по
тропке
мшистой.
Не зр има
Ламия
в
долине
мглистой;
Следит
за
ним:
п рош ел,
укрыт
пл ащо м,


271
Окутан
та йно й.
Нежным
голоском
Вослед
ему
она
за г ово рила:
«Оборотись,
прекрасное
светило!
Ужель
одну
оставишь
ты
меня?
Взгляни
же,
сострадание
храня».
Он
поглядел
—
о
нет,
не
изумленно,
А
как
взглянуть
бы
мог
Орфей
влюбленно
На
Эвридику:
мнилось,
этих
сло в
Давным-давно
впивал
он
сладкий
зов .
Он
кра сот у
ее
самоз абв енн о
До
дна
ис пил,
но
в
ча ше
сокровенной
Не
убывало;
в
ст ра хе,
что
сейчас
Она
ис чезнет ,
скроется
из
глаз,
Он
волю
дал
вос тор ж енн ому
слову
(И стало ясно ей
—
он
не
порвет
оковы):
«Тебя оставить?
Нет,
бо гиня,
нет!
Забыть
ли
глаз
твоих
небесный
свет?
Из
жа лос ти
не
покидай:
е два
ли
Смогу
я
жит ь,
отвергнутый,
в
п еч али,
Коль
ты
наяда
—
каждый
руч еек
Тебе
послушен
будет,
хо ть
дале к;
Кол ь
ты
дриада
—
утренней
поро ю
Нап ью тся
сами
заросли
рос ою;
А
ес ли
ты
одною
из
Плея д
Сошла
на
землю,
гармоничный
лад
По ддер жат
сестры,
в
выш ине
сверкая.
В
тво ем
привете
музыка
такая
Мне
слышится,
что
тотчас
без
нее
Навек
мое
прервется
бытие.
Молю,
не
покидай!» — «В
земной
юдоли
Мне
стопы
те рнии
пронзят
до
боли.
В
твоей
ли
влас ти
заменить
мне
дом,
То ску
умерить
сладкую
о
не м?
Как
мне
бродить
с
т обою
по
д ол инам
—
Безрадостным,
холодным
и
пустынным,


272
Как
мне
за быть
б есс мерт ия
удел?
Ученостью
ты,
Ликий,
овладел
И
должен
знат ь,
что
д ухи
сф ер
блаженных
Не
в
силах
жить,
дыш ать
в
оковах
бренных.
О
бедный
юноша,
ты
не
вкушал
Нектара,
светом
горним
не
дышал!
Есть
у
т ебя
дворцы,
где
анфилада
Покоев
да рит
утешенье
взгл яд у
И
прихотям
мо им
бесчисленным
от рад у?
Нет-нет,
пр ощ а й!» Простерла руки ввысь,
Еще
мгновенье
—
с
ней
бы
унеслись
Любви
необоримой
упованья,
Но
он
поник
без
чувств
от
горького
терзанья.
Жестокая,
все
так
же
холодна
(Хотя бы тень раскаянья видна
Бы ла
в
глазах,
сверкнувших
пылом
с трасти ),
Ус там и,
вно вь
рожденными
для
счастья,
В
его
уста
жизнь
новую
вли ла
—
Tÿ, что искусно сетью оплела,
Из
одного
забвения
в
ино е
Он
пробужден
—
и
слыши т
неземное
Звучанье
голоса,
в
блаж ен ств е
и
покое
Дарующего
лас ков ый
прив ет :
И
звезды
слу шал и,
лия
дрожащий
свет.
Потом,
в
волнении
сжимая
руки
—
Как
те,
кто
после
д лите ль ной
ра злу ки
На го вори ться ,
встретившись,
спешат
—
Она,
чт об
вытравить
сомнений
яд,
Дрожащим
шепотом
его
мол ила
Сом не нья
отогнать,
затем
что
в
жи лах
У
ней
струится
трепетная
кровь,
А
сердце
безграничная
лю бовь,
Точь-в-точь
как
у
него,
переполняет.
Дивилась,
что
в
л ицо
ее
не
зна ет:
Коринфянам
ее
богатый
дом,


273
Довольства
полный,
хорошо
знаком.
Ей
зол ото
благ а
земли
да ри ло,
И
одиночество
не
тяготило,
Но
вот
случайно
увидала:
он
У
храма
Афро ди ты,
меж
колонн,
Ср еди
кор зин,
г ирля нд
и
св еже сжат ых
Цветов
и
трав
(курились ароматы:
Был
празднества
Адониса
канун)
Задумчиво
стоял,
кр асив
и
ю н...
С
тех
пор
в
тоске
о
нем
сменилось
много
лу н.
И
Ли кий
от
смертельного
забвенья
Очн улс я,
снова
полон
изумленья;
Внимая
сладостным
ее
реч ам,
Он
женщину,
себе
не
вер я
с ам,
Зре л
пред
со бою
—
и
меч той
влюбленной
Летел
к
восторгам,
страстью
окрыленный.
Вольно
без умц ам
в
рифмах
воспевать
Фей
иль
богинь
пле *и2”лпьную стать:
О зер
ли,
водопадов
ли
жил ица
Своими
прелестями
не
сравнится
С
тем
существом
пре к рас ным,
что
ведет
От
Пирры
иль
Адама
древний
род .
Так
Ламия
разумно
рассудила:
Страх
вреден
для
восторженного
п ыла;
С
се бя
убор
б огини
совлекла
—
И
женщиной,
застенчиво
ми ла,
Вновь
сердце
Ликия
завоевала
Тем,
чт о,
ср а зив,
спасенье
обещала.
Красноречиво
Ликий
от в ечал
И
со
сло ва ми
вздохи
об ручал.
На
гор од
ука за в,
спр о сил
в
тревоге,
Страшится
ли
она
ночной
дороги.
Но
путь
не бл изкий,
пройденный
вдв ое м,
Ее
нетерпеливым
волшебством
До
нескольких
шагов
укоротился:


274
Влю блен ный
Ликий
вовсе
не
дивился
Тому,
как
оказались
у
ворот,
Как
незаметно
миновали
вход.
Как
в
забытьи
бессвязный
леп ет
сонный,
Как
см ут ный
рокот
бур и
отдаленной,
В
дворцах
и
хр ама х,
освящавших
блуд,
По
переулкам,
где
тол пилс я
люд ,
Во
всем
Кори н фе
гул
стоял
невнятный.
Сан да лии
прохожих
в
час
закатный
О
камень
шарк ал и;
меж
галерей
Мелькали
вспы шки
пр азд нич ных
огней,
От брасы вая
пляшущие
тен и
На
стены,
на
широкие
ступени:
Тревожно
т ьма
металась
по
угл ам,
Гнездилась
средь
колонн
у
входа
в
шум ный
храм.
Закрыв
лицо,
он
рук у
сж ал
любимой,
Когда
прошел
величественно
мимо
С
горящим
взором
старец,
облачен
В
философа
поно ше нны й
хитон.
В
шир окий
плащ
закутавшись
плотнее,
Поспешно
пр очь
стремится
Л икий
с
н ею;
Дрожь
Ламию
охватывает
вдруг:
«Любимая,
откуда
твой
испуг?
Тв оя
ладонь
р осой
пок р ылась
влажной».
—
«Нет больше сил ...
Кто
этот
старец
важный?


275
Не
вспомнить
мне
н икак
его
черты.
О
Ликий,
почему
ук рылся
ты
От
взгляда
остр ог о
в
тоске
безмерной?» —
«То Аполлоний
—
мой
наставник
верный.
Он
муж
ученый,
но
в
мой
сладкий
с он,
Как
зл об ных
б редн ей
дух,
сейчас
в орва лся
он ».
Меж
тем
крыльцо
пред
Ликием
предстало
С
колоннами
у
пышного
пор т ала;
Сиян ие
светильника
текло
На
темный
мрамор
—
гла дк ий
как
стекло
—
И
в
нем
звездой
мерцало
отраженной;
Переплетались
вязью
уто нч енно й
Про жил ки
в
кам не
дивной
чистоты:
Воистину
богиня
к ра соты
Могла
сту п ать
по
ровным
плитам
п ола.
С
волшебною
мело дией
Эо ла
Д верь
от во рил ась
в
царственный
покой,
Сокрывший
их
от
суеты
мирской.
Уединенье
слуги
разделяли
—
Немые
пер сы;
их
подчас
видали
В
базарном
гв алте ,
но
никто
не
мог
Провед ат ь,
где
хозяев
их
порог.
Но,
истины
во
славу,
стих
летящий
Расскажет
о
печали
предстоящей,
Х оть
многие
ж елали
бы
сердца
Покинуть
любящи х
в
неведенье
кон ца.
ЧАСТЬ
II
Любовь
и
чер ст вый
хле б
средь
нищих
ст ен
—
Про сти ,
Амур!
—
есть
пепел,
прах
и
тлен.
Подчас
любовь
—
ив
золото
о дета
—
Мучительней
поста
анахорета.
Сказания
из
призрачной
страны


276
Непосвященным
чужды
и
темны.
Поведай
Лин ий
о
себе
хоть
слово
—
Нахмурилась
бы
нравственность
сурово,
Но
столь
недолгим
был
восторга
час,
Что
не
послышался
шипя щ ей
злобы
глас.
Сам
Купидон
от
ревности
мгновенной
К
блаженству
п ары
этой
совершенной
Над
ство ро м
две ри,
что
в
покой
вела,
Парил,
раскрыв
шумящие
крыла,
И
п ол ночи
вокруг
рассеивалась
мгла.
Но
вот
пришла
беда:
пе ред
закатом
—
За
пологом,
прозрачно-розоватым
(Подвешенный на нити золотой,
Колеблем
ве тро м,
он
впл ыва л
в
покой
Меж
мраморных
колонок,
от кр ывая
Голубизну
э фира), —
созерцая
Дру г
друга
сквозь
ресницы
в
полусне,
На
ло же,
как
на
троне,
в
тишине
Любовники
покоились
счастливо,
Но
тут
донесся
вдруг
нетерпеливо,
В есел ый
щебет
ласточек
смутив,
Сторожевой
тру бы
пронзительный
призыв.
Очн ул ся
Ликий:
звук
не
повторился,
Но
мы слей
рой
тревожный
оживился.
Вп ервы е
он
пурпуровый
чертог,
Где
обитал
пленительный
порок,
Душой
обесп око енн ой
покинул,
Стремясь
в
тот
шум ный
мир,
что
сам
отринул.
У
Ламии
приметливой
тотчас
Невол ьно
слезы
пол илис ь
из
гл аз.
Она
д ерж авой
радо стей
владела,
Но
Ликия
блаженство
оскудело:
У йдя
в
раздумье,
отдалился
он...
Над
страстью
чудился
ей
погребальный
звон.


277
«О чем ты плачешь,
дивное
тв оре нье?» —
«О чем твое,
скажи
м не,
размышленье?
Оставил
ты
меня
—
и
тяжело
Легла
забота
на
твое
чело.
В
тво ей
груди
мне
места
нет
отныне».
В оскл ик нул
он: «В твоих зрачках,
б огин я,
С ебя
я
созерцаю,
как
в
раю;
Ме чтаю
страстно,
чт об
любовь
свою
Воспламенить
рубиновым
гореньем.
Каким
тво е
мне
сердц е
ухищреньем
В
лов ушк у
заманить
и
взять
в
полон
—
Таить,
как
ар омат
таи т
бутон?
До
дна
испить
блаженство
поцелуя?
Узнать
ты
хочешь,
что
в
ду ше
храню
я?
От
люб опыт ных
вос х ище нных
гла з
Н икто
не
в
силах
редкий
скр ыть
алмаз,
Пред
замершей
толпой
не
возгордиться!
Хочу
я
изумленьем
насладиться
Взво лнов ан н ых
ко ри нфян.
Пусть
ско ре й,
Вс тр ечаем ы
приветствием
друзей
И
недругов
досадою
открытой,
На
улице,
гирляндами
увитой,
Мы
в
колесницу
бр ач ную
взо й дем
Перед
Гиме на
шумным
торжеством».
Но
Ла мия
упала
на
ко л ени:
Не
сдерживая
жалобных
молений,
Ломала
рук и,
горем
ср аж ена.
Переменить
намеренье
она
Возлюбленного
пылко
заклинала.
Зад ет
он
был
и
удивлен
немало,
Но
к рот кую
с тропт ив ицу
склонить
К
согласию
желал
—
и,
может
быть,
Невольно
вл асть ю
упивался
нов ой
Терзать
и
реч ью
бичевать
суровой.
Разгневанный
ее
упорством,
он


278
Стал
так
прекрасен,
точно
Ап ол лон
В
тот
м иг,
когда,
Пифона
поражая,
Вонзилась
в
пасть
з меи
стрела
златая.
Змеи?
О
не т!
Змея
ли
пер ед
ним ?
Безропотно
со
ж реби ем
своим
Она
смирилась,
юноше
покорна,
Во
власть
лю бви
отдавшись
непритворно.
Он
прошептал
в
пол ноч ной
тишине:
«Открой же имя сладостное мне!
Не
спрашивал
о
нем
я,
почитая
Тебя
б огине й.
Гостья
неземная,
Как
среди
смертных
ты
наречена?
Заздравный
кубок
алого
вина
Поднимут
ли
друзья
твои
вы сок о,
Родные
собер ут ся
ль
издалека?» —
«Нет у меня на свете никого,
Кто
б
мог
придти
на
это
торжество.
Без вестн а
я
в
Коринфе
мно голю дно м.
Отец
и
мать
навеки
беспробудным
Почили
сном.
Их
пыльный
склеп
забыт,
Над
урнами
лампада
не
гор ит:
Одна
осталась
я
в
ро ду
злосчастном.
Из-за
тебя
в
пор ыве
сладострастном
Презрела
я
завещанный
обряд.
Зови
го сте й,
но
если
не жный
взгл яд
Имее т
власть,
как
пр ежде,
над
т обою
—
Пусть
Аполлоний
с
праздничной
тол пою
Не
переступит
свадебный
порог».
Смутился
Ликий,
но
никак
не
мог
Добиться
о бъ ясн енья
слов
сто ль
странных,
—
И
вдр уг
умолк
в
объятьях
сна
нежданных.
Обычай
был:
пред
бр ачным
торжеством
Невеста
покидала
отчий
дом
В
час
пр едз ака тны й,
под
фатою
скрыта.


Вслед
колеснице
радостная
сви та
Брос ала
с
песнопеньями
цветы...
Но,
Ламия,
как
одинока
ты!
Без
Лик ия
(отправился он вскоре
На
пир
сзыв а ть
ро д ню), в безмерном горе,
Отчаявшись
безумца
убе дит ь
Любовь
от
глаз
завистливых
таить,
Она
решилась
с
ревностною
страстью
Прид ат ь
великолепие
несчастью.
Откуда
к
ней
явилось
стол ьк о
слуг
И
кто
они
—
не
знал
никто
во кру г.
Под
шум
незримых
к рыл
зажегся
ярк им
Сиян ь ем
зал.
Неслась
к
вы сок им
ар кам
Томительная
музыка
—
о на,
Казалось,
держит
в
воздухе
одна,
Стеная
от
муч ите льн ой
тревоги,
Воздвигнутые
волшебством
чертоги.
Пане ль
из
ке дра
от раж ала
стро й
В ыс оких
пальм:
они
над
г ол овой
Вер шин ами
сплелись,
и
в
пышных
кронах
Зажглись
светильники
ср еди
ветвей
зеленых.
Рос кошный
пир
под
лиственным
шат ром
Благоуханья
источал.
Весь
дом
Она
прошла
—
т иха,
бледн а ,
бесстрастна,
В
наряде
дивном
царственно
прекрасна.
Невидимым
прислужникам
своим
Вел ит
изображением
резным
Вет вей
из
мрамора
и
яш мы
темной
Украсить
каждый
уголок
укромный.
Довольная
убранством,
в
свой
покой
Она
в зош ла,
наедине
с
тоской
Укрылась
в
тиш ине
уединенья
—
И
там
со
ст р ахом
ста ла
ждать
вторженья
Гос тей
зловещих,
буйным
кутежом
Гот овы х
возмутить
затворнический
дом.


280
Вот
час
настал
для
толков
суесловных.
Злосчастный
Ликий!
Тайну
нег
любовных,
С частл и вого
безмолвия
уд ел
—
Зачем,
глупец
тщеславный,
ты‘
презрел?
Явилось
стадо:
шумною
г у рьбою
Теснясь
у
входа,
с
завистью
тупою
Глазели
гости
на
роскошный
дом,
Вознесшийся
мгновенным
волшебством.
На
улице,
с
младенчества
известной
Всем
обитателям
застройкой
тесной,
Возник
дворец
дико в инно-ч у де сны й.
Недоуменно
внутрь
они
сп еша т;
Но
средь
вошедших
некто
острый
взг ляд
В
убранство
дивное
вперил
сур ов о,
Ступил
на
мра м ор,
не
сказав
ни
слова,
Угрюм
и
строг
—
то
Аполлоний
б ыл.
Холодную
усмешку
он
т аил,
Как
будто
мг ла
запутанного
дела
Пре д
мыслью
зоркой
таяла,
яснела.
У
входа
Ликий
встретился
ему...
«Являться не пристало никому
На
пир
сч аст лив ый
гостем
нежеланным,
И
все-таки
присутствием
незваным
Смущу
веселье
юно шей
и
дев
—
И
ты
простишь
м не !» Ликий,
покраснев,
Склонил
чело:
фил ос офа
брюзгливость
Рассеяла
го ряч ая
учти вос ть.
Вступают
вместе
в
пиршественный
зал.
Благоуханий
полон,
он
с иял
Торжественно
зажженными
о гня ми.
В
панелях
я рко
от р ажал ось
пламя


281
Светильников;
затейливо
вил ись
К уре ний
струйки,
устремляясь
вв ысь
С
треножников
священных,
чт о,
под ъя ты
Над
мягкими
коврами,
ар омат ы
Распространяли:
ровно
пятьдесят
Курильниц
с
миррой
выстроилось
в
ряд.
Вдоль
стен
зе рка ль ных
к
по тол ку
взлетая,
Ды мки
сплетались
и
двоились,
тая.
Овальные
ст олы
вознесены
На
львиных
лап ах
и
окружены
Удо бн ым
ложем;
радостно
ме рца ло
Вино,
внесен но е
из
ть мы
п одв ала;
Блестели
чаши,
грузно-тяжелы.
От
яст в
ломились
п ышные
столы,
Щедрей
даров
Церериного
рог а
—
И
каждый
о свя щен
изображеньем
бога.
Р абы,
гостей
в
прихожей
обступив,
Им
вол осы
маслами
умастив,
Отерли
члены
губкой
благовонной
—
И,
облачившись
в
белые
хи тон ы,
Все
двинулись
для
пиршества
возлечь
На
шелк,
ведя
придирчивую
р ечь
Вполголоса,
никак
не
понимая,
Откуда
в друг
взя ла сь
обитель
неземная.
Ч уть
слышно
музыка
плыла
вокруг,
И
разносился
мелодичный
звук
Н апевн ой
реч и
эл линс ко й,
сн ачала
Негромкой,
но
как
только
развязала
Яз ык
ст руя
блажен н ая ,
гостям
Ударив
в
голову,
по дн ялся
гам;
Сильнее
загремели
инструменты
—


282
И
вот
диковинные
позументы
Завес
тя желых ,
в есь
п рос торн ый
зал,
Что
роскошью
невиданной
сиял,
И
Ламия
в
прекрасном
облаченье
Уже
не
повергают
в
изумленье.
Спасительное,
райское
вино!
Блаженством
оде ляеш ь
ты
одно.
В
з енит
вознесся
Вак х,
воспламеняя
Огнем
гла за
и
щеки .
Дверь
резная
Р аск р ылась
—
и
невол ь н ики
внесли
От
Ф лоры
пышный
дар
—
на ряд
земли:
Цв етов
охапки
из
лесной
долины
Переполняли
яркие
корзины,
Сп лет енн ые
из
п рут ьев
золотых
—
Пир у ющим
венк и
для
прихотей
любых.
К акой
венок
для
Ламии?
Ка кой
—
Для
Ликия?
Каким
мудр ец
седой
У ве нчан
будет?
Папоротник
с
ив ой
Пусть
оттеняют
взо р
ее
тоскливый;
Пу сть
лозы
Ва кха
юноша
возьмет
—
Он
в
них
забвенье
страхов
обретет;
Над
лысым
лбо м
фи лосо фа
колючий
Чертополох
пускай
с
крапивой
жгучей
Чинят
раздоры.
От
прикос нов е нья
Холодной
философии
—
виденья
Вол шебн ые
не
р асп адут ся
ль
в
прах?
Дивились
радуге
на
не бес ах
Когда-то
в се,
а
ны не
—
что
нам
в
не й,
Разложенной
на
тыся чу
ча сте й?
Подрезал
разум
ангела
крыла,
Над
тайнами
л инейка
вер х
взяла,
Не
стало
гномов
в
копи
заповедной
—
И
тенью
Ламия
растаяла
бесследной.


283
Вот ,
си дя
с
ней
в
возглавии
стола,
Счастливый
Лик ий
от
ее
чел а
Глаз
не
отводит,
но,
оцепененье
Любви
стряхнув,
он
через
стол
в
смущенье
Украдкой
пос мот рел :
там
хмур ый
лик
К
ним
обратил
мор щин и стый
ст арик .
Хотел
он
кубок,
полный
до
краев,
Поднять
за
мудреца,
но
столь
суров
Был
взгляд
учителя
неблагосклонный,
На
юну ю
невесту
устремленный,
Что,
трепеща,
поникла
та
без
сил.
В
тревоге
Лик ий
за
р уку
схватил
Свою
невесту.
Холодом
могилы
Ему
на
миг
оледен ило
жилы,
Пото м
жестокий
жар
вонзился
в
грудь...
«О Ламия,
ответь
же
что-нибудь!
Испугана
ты
—
чем?
Тебе
знаком
он?»
Забы в
про
все ,
не
слыша
гвалт
и
гомон,
В
глаза
он
впился,
смотрит:
как
чужая,
Глядит
она,
гл я дит,
не
узнавая,
По -пр ежн ему
недвижна
и
бледна
—
Как
будто
колдовством
поражена.
Вскричал
он : «Ламия!» В ответ
—
мо лчан ье ...
Заслыша в
крик
неистовый,
собранье
Притихло;
смолк
вел ичест в енн ый
лад.
Еще
звучала
лютня
невпопад,
Но
мирт
в
венках
ув ял
—
и
постепенно
Безмолвье
воцарилось.
Запах
тле на
По
з але
пробежал
—
и
все
вокруг
Смер т ельн ую
тоску
п очувс твов али
вдруг.
Он
снова: «Ламия!» В порыве диком
—
Отозвалось
ли шь
эхо
слабым
вскриком.
«Сгинь,
м е рзкий
сон!» —
он
во зо пил
в
слезах,
Вгляделся
вновь:
не
бьется
на
висках
Лазурной
нитью
жилка;
краски
нежной


284
На
ко же
щек
не
видно
бело снеж ной ;
Запали
глубоко
глаза
в
глазницы;
Зас тыли ,
как
у
мертвой,
острые
ресницы.
«Прочь,
ты
—
жестокосердый!
Прочь,
палач!
С крой
лживые
глаза,
скорее
спрячь!
Иль
ка ра
справедливая
богов,
Невидимо
вс ту па ющих
под
кров,
Пр о нзит
тебя
внезапной
слепотой,
Ост авит
в
корчах
совести
больной,
—
За
то,
что
ты,
бесчестный
и
пр езр енны й,
Гордыней
нечестивой,
дерзновенной
Могущество
благое
попирал,
Обманом
изо щре нны м
оскорблял.
Коринфяне!
Взг ля ните
на
злодея:
Под
век ам и,
бе зу мьем
адским
рдея,
Взор
демона
г ори т...
И
нет
укрытья
Люб ви
моей...
Коринфяне,
взгляните!»—
«Глупец!» —
с
п рез р ением
со фист
изрек
Охр ип шим
голосом
—
и,
словно
рок
Свершился
неизбежный,
с
жалким
стоном
Пал
Ли кий
пер ед
призр ако м
склоненным.
«Глупец!
—
вновь
Аполлоний
произнес,
Глаз
не
спуская
с
Лам ии.
—
От
гроз
И
бедствий
ж изни
я
т ебя
спасал
Затем
ли,
чт об
з меи
ты
жертвой
стал?»
При
слове
том
у
Ламии
несчастной
Дух
захватило:
беспощадно-властный
Разил
ее,
как
пикой,
острый
взор.
Рукою
слабой
с мертн ый
приговор
Молила
не
произносить
—
напрасно!
Софист
су ровый
с
ясностью
уж асн ой
«Змея!» воскликнул громко...
В
это т
миг
Пос лыш ал ся
сердц а
пронзивший
крик
—
И
Ламия
и счезл а ...
Упоенье
Ушл о
от
Ликия,
и
в
то
ж
мгновенье


285
Угасла
жизнь...
Друзьями
окружен,
Простерт
на
ложе
без
движ ень я
он:
И
обернули
тело
в
свадебный
хитон.
К онец
июня
—
начало
сентября
1819
♦»♦
Сидят ,
враща я
том ным и
очами,
Вздыхают,
зябко
поводя
плечами,
Кро шат
в
задумчивости
сво й
бисквит,
Забыв
про
чай,
забыв
про
аппетит.
Глянь,
разм ечт али сь !
—
вот
нар од
блаженный!
Пусть
уголь
дог ор ел
—
им
невдомек
П озв ать
служанку,
дернув
за
зв оно к.
В
молочнике
барахтается
муха,
Она
жужжит
так
жалостно
для
слуха!
Ср едь
стольких
сострадательных
людей
Уже ль
погибнуть
ей?
Н ет!
Мистер
Вертер
со
слезой
во
взоре
К
ней
тянет
ло жку
помощи
—
и
в ск оре,
Из
гибельной
пучины
с пасен а,
В
родной
эфир
стремит
полет
она.
Ромео,
в ста нь!
Ты
види шь ,
как
в
шандале,
Потрескивая,
свечи
замигали?
Зловещий
знак! «О боже!
Мне
к
семи
—


286
В
дом
семь,
на
Пи кк адилли !
Че рт
возьми!» —
«Ах,
не
отчаивайтесь
так
ужасн о,
Мой
друг!
Сюртук
сидит
на
вас
прекрасно!
Весьма
прелюбопытно
было
б
знать,
Где
ваш
п ортн ой
жив ет». —
«Да- д а,
бежать!
Скорей!
О
ужас!
Я
сойду
с
ум а!..
Согласен
с
вами ,
сэр,
—
в ес ьма,
весьм а !»
17—27
сентября
1819
ИЗ
ПОЭМЫ
«ПАДЕНИЕ ГИПЕРИОНА.
ВИДЕНИЕ»
...Не знаю,
сколько
пролежал
я
так.
Когда
же
я
очнулся
и
воспрянул,
Прекрасные
деревья
и
поляна
Исчезли.
Озираясь,
я
стоял
Средь
каменных
стволов
в
како м-то
древнем
С вят ил ище,
чей
свод
был
вознесен
Так
высоко,
что
облака
мо гли
Плыть
по
нему,
как
по
ночному
небу.
Зд есь
обнажался
страшный
пласт
времен;


287
Все ,
что
я
видел
ран ьше
на
земле:
Седы х
собор ов
купола,
и
башни
В
проломах,
и
обрушенные
стены
(Погибших царств обломки), и еще
Изр ез ан ные
ветром
и
в олн ами
Утесы,
—
это
все
теперь
казалось
Негодной
рухлядью
в
сравненье
с
той
Величественной,
вечною
т ве рдын ей.
Я
различал
на
мраморном
п олу
Сосуды
стр анны е,
и
одеянья,
Как
будто
сотканные
из
асб ест а
Окрашенного,
—
или
в
эт ом
храме
Бессильно
было
т лень е:
так
сияло
Чистейшей
белизною
по ло тно,
Так ой
дышал и
свежестью
узоры
На
риз ах
многоцветных.
Вперемешку
Лежали
тут
жаровня
и
щ ипцы
Для
благовоний,
чаши
золотые,
Кадильницы,
од е жды,
пояса
И
драгоценностей
священных
груды.
С
благоговейным
ст р ахом
отведя
Глаза,
я
попытался
вно вь
объять
Пространство
храма;
с
п отол ка
резного
Спустившись,
вз гляд
мой
перешел
к
столбам
Суровой,
исполинской
колоннады,
Тянувшейся
на
север
и
на
юг,
В
неведомую
тьму,
—
и
к
черным
с тв орам
З акр ытых
наглухо
ворот
восточных,
Рас св ет
загородивших
навсегда.
Затем,
на
запад
обратясь,
вдали
Увидел
я
громадного,
как
т уча,
К уми ра,
и
у
ног
его
—
уснувший
Алтарь,
и
мраморные
с
дв ух
сторон
Подъемы,
и
б ессчет ные
ст упе ни.
Поспешности
стар а ясь
не
явит ь


288
Неподобающей,
я
к
алтарю
Напр а вил ся
и,
ближе
подойдя,
Служителя
з амет ил
у
свят ыни
И
отблески
выс оки е
огня .
Как
в
по лде нь
северный
знобящий
в етер
Сменяется
затишьем,
и
цветы,
Под
теплыми
дождинками
от тая в,
Таким
благоуханием,
такой
Целебной
силой
наполняют
в оз дух,
Что
даже
то т,
кто
гробу
обречен,
Утешится,
—
так
жертвенное
пл амя
Ве се нний
источало
аромат,
Веля
забыть
все,
к роме
наслажденья;
И
из-за
белых
благовонных
струй,
Густых
кл убов
и
занавесей
д ыма
Раздался
г оло с: «Если ты не сможешь
Ступ ен и
эти
одолеть,
—
умри
Т ам,
где
стоишь,
на
мраморе
холодн ом.
Пройдет
немного
ле т,
и
пл оть
твоя,
Дочь
праха,
в
прах
рассыплется;
истлеют
И
выве тр ят ся
кости;
ни
следа
Не
сохранится
здесь,
на
этих
пл итах.
Знай,
истекает
твой
последний
час;
Во
вс ей
Вселенной
нет
руки,
могущей
Перевернуть
песочные
часы
Твоей
по гибше й
жизни,
если
эта
Смолистая
к ора
на
ал таре
Д о тлеет
п режде,
чем
сумеешь
ты
Подняться
на
б ессмер тн ые
сту пени ».
Я
сл уша л,
я
с мотре л;
два
чувства
ср азу
Ж ест око
были
ошеломлены
Угрозой
этой
яростной;
казалась
Недостижимой
цель;
еще
горел
Огонь
на
алтаре,
когда
внезапно
Мен я
сотряс
—
от
головы
до
пят
—


289
Озноб,
и
словно
жесткий
лед
сковал
Те
струи ,
что
пульсируют
у
горла.
Я
закричал,
и
собственный
мой
крик
О жег
мне
уши
бол ью;
я
напряг
Все
силы,
чт обы
вырваться
из
хватки
Оцепенения,
чтобы
достичь
Ступени
ниж не й.
Медленным,
тяжелым,
Смертельно
трудным
был
мой
шаг;
душил
Меня
под
сердц е
подступивший
холод;
И,
пальцы
сж ав,
я
их
не
ощу т ил.
Должно
быть,
за
мгновенье
перед
см ертью
Коснулся
я
замерзшею
ног ой
С туп ени,
—
и
по чувс т во вал,
к осн увш ись,
Как
жизнь
по
ней
вливается.
Легко
Я
вверх
взошел,
как
ангелы
когда-то
По
лестнице
взлетали
приставной
С
земли
на
н ебо. «Праведная сила!
—
Воскликнул
я,
приблизившись
к
огню,
—
Кто
я
такой,
чтоб
так
спастись
от
см ерт и?
Кто
я
так ой,
что
снова
медлит
смерть
Прервать
мою
кощ унс тв енну ю
речь?»
Те нь
отв еча ла
из-под
покрывала:
«Узнал ты ныне,
что
такое
смерть
И
воскрешенье;
слабость
победив,
Ты
отодвинул
миг
неотвратимый».
—
«Пророчица благая!
—
я
сказал.
—
Рассей,
прошу
т ебя,
туман
сомненья
В
моей
душ е!» И тень произнесла:
«Знай:
посягнуть
на
эту
выс оту
Дано
ли шь
тем,
ком у
страданье
мира
Своим
страданьем
стало
навсегда.
А
те,
к от орые
на
свете
ищ ут
Спокойной
гавани,
ч тоб
дни
с вои
Заспать
в
без думье ,
—
если
невзначай
Сю да
и
за бред ают
к
алтарю ,
—


290
Бесследно
истлевают
у
подножья».
—
«Но разве мало на земле других?
—
Сп р осил
я,
ободряс ь.
—
Людей,
г отов ых
На
смерть
за
ближ н его,
принявших
в
сердце
Всю
тита ниче ску ю
мук у
мир а
И
бескорыстно
посвятивших
жизнь
Униженным
собратьям?
я
бы
многих
Увидел
здесь,
—
но
я
стою
од ин».
—
«Те,
о
к ото рых
ты
сказал,
живут
Не
призраками,
—
возразил
мне
голос,
—
Не
слабые
мечтатели
он и;
Им
нет
чу дес
вне
милого
лица,
Нет
музык и
без
радостного
сме ха.
Прийти
сюда
они
не
помышляют;
А
ты
слабей
—
и
потому
пришел.
Ка кая
польза
миру
от
т ебя
И
все х
т ебе
подобных?
Ты
—
лунатик,
Живущий
в
лихорадочном
бреду;
Вз гл яни
на
землю:
где
тв оя
о трад а?
Е сть
у
любого
существа
свой
дом,
И
даже
у
того,
кто
одинок,
И
радости
быв ают,
и
печали
—
Воз в ышенн ым
ли
занят
он
тру дом
Иль
низменной
заботой,
но
отде л ьно
Печаль,
отдельно
радость.
Ли шь
меч тате ль
Сам
отравляет
собственные
дн и,
Св ои
грехи
с
лихвою
искупая.
Вот
почему,
чтоб
жребии
сравнять,
Т ебе
подобных
допускают
час то
В
сады,
где
ты
недавно
побы вал ,
И
в
эти
храмы;
оттого
живой
Ты
и
стоишь
пред
эт им
изваяньем». —
«Так я за бесполезность предпочтен
И
речью
благосклонною
вр ач уем
В
болез н и
не
постыдной!
О,
до
слез


291
Великодушной
тронут
я
наградой!
—
Воскликнул
я,
и
продолжал:
—
Молю,
Тен ь
вели чава я,
ответь:
уж ели
Мир
до
то го
оглох,
что
б еспо лез ны
Ему
мелодии?
или
поэт
—
Не
друг,
не
врачев ате ль
душ
людских
И
не
мудрец?
Что
я
—
ни
то,
ни
это
—
Осознаю,
как
ворон
сознает,
Что
он
—
не
сокол.
Кто
же
я
тогда?
Ты
говор ил а
о
подобных
мне
—
О
к ом?» И тень под белым покрывалом
С
так ою
силою
отозвалась,
Что
всколыхнулись
ск ладк и
по ло тна
Над
золотой
кадильницей,
свисавшей
С
ее
руки.
«О племени сновидцев!
Сн ови дец
и
поэт
—
два
существа
Р азли чн ых,
это
—
антиподы
в
мире.
Од ин
ли шь
растравляет
бол ь,
другой
—
Ль ет
примирительный
бальзам
на
раны».
И
я
вскричал
с
пророческой
тоскою:
«О где ты,
дальновержец
Ап оллон ?
Ве ли
скорей
невидимой
чуме,
Вползающей
сквозь
ще ли,
покарать
Поддельных
лириков,
бахвалов
праздных,
Самовлюбленных,
жалких
стихоплетов;
Пусть
тоже
смерть
вдохну,
—
зато
увижу,
Как
все
они
растянутся
в
гробах!..
О
тень
высок ая ,
прошу,
поведай:
Где
я?
Чей
это
царственный
алтарь?
Кому
зд есь
воскуряют
благовонья?
Каког о
мощного
кумира
лик
Крутым
уступом
мраморных
к олен
Скрыт
от
меня?
И
кто
такая
ты,
Чей
м ягкий
голос
до
меня
снисходит?»
И
тень ,
окутанная
п окрыв ало м,


292
Вд руг
так
заговорила
горячо,
Что
всколыхнулись
ск ла дки
пол отна
Над
золотой
кадильницей,
свисавшей
С
ее
руки,
и
голос
выдавал
Давно,
давно
ко пив шие ся
слезы:
«Заброшенный,
печальный
этот
храм
—
Все,
что
оставила
война
титанов
С
мятежными
б огам и.
Этот
древ ни й
Колосс,
чей
лик
сур ов ый
искажен
Морщинами
с
тех
по р,
как
он
низвергнут,
—
Сатурна
изваянье;
я
—
Мо н ета,
Последняя
богиня
этих
мест,
Где
н ыне
ли шь
печаль
и
запустенье»...
21 сентября 1819
СТРОКИ
К
ФАННИ
Как
мне
воспоминание
сте ре ть,
Слеп ящи й
образ
тв ой
прогнать
из
гл аз?
Час
мин ул
—
только
час !
Е сть
память
р ук;
—
любимая,
от вет ь,
Чем
вытравить
ее,
как
истр еб ить
И
вно вь
свободным
быть?
Вед ь
ра нь ше,
если
бы
мен я
увлек
Преле ст ны й
локон
или
лоб
—
я
мог
Легко
пор в ать
сил ок;
Вед ь
муз а
все
же
у
меня
была,
Пусть
неказиста
с
виду,
но
крыла
Де р жала
наготове,
чт об
лететь
—
Ли шь
стоит
повелеть!
Пестра,
быть
мо жет,
мысл ями
бедна;


293
Но
для
ме ня
божественна
он а,
Божественна!
Какой
из
вол ь ных
птиц
В
просторе
океанском
без
границ
Приспичит
философствовать,
когда
Под
нею
в
муках
корчится
вода ?
Где
взять
мне
сил
Для
об л инявш их
к рыл,
Чт об
снова
воспарить
под
облака
И
ун ести сь
От
Купидона
—
ввысь,
Как
от
порхающего
мотылька?
Ви на
глотнуть?
Но
это
—
пошлый
путь,
Анафемство
и
ересь,
что
тайком
В
канон
лю бви
сумели
проскользнуть;
Пуск ай
счаст ли вый
тешится
вином,
А
на
меня
ид ет
лавина
бед
—
И
прежних
утешений
больше
нет !
Заб ыть
ли
нена в истну ю
страну,
Де ржащ ую
мои х
друз ей
в
плену?
Тот
бере г
злой,
ку да
их
з ан есла
Судь ба
—
но
от
лишений
не
спасла;
Тот
кр ай
у родли вый ,
где
в
струях
рек
—
Мутно-бурливых,
илистых
—
во век
Не
жил и
водяные
божества;
Где
вет ры
холод
ледян ой
несут
С
больших
озер
и
как
п ле тьми
секут
Людей;
где
пастбищ
грубая
трава
Не
вп рок
худым,
измученным
быкам;
Где
аромата
не
дан о
цветам,
А
птицам
—
нежных
трел ей ;
где
густой
И
дикий
лес
кромешной
темнотой
Дриаду
напугал
бы;
где
сама
Природа,
кажется,
сошла
с
у ма.


294
О
чары
дня !
Гоните
адский
приз рак
от
меня!
Светает:
госпожа
моя
пришла
—
И
отступила
мгла!
Позволь
мне
вно вь
душою
отдохнуть,
Припав
к
тебе
на
грудь!
Тв ой
стан
зам кнуть
в
объятия
позволь
—
Утишить
рук
томительную
боль!
Проникнуться
теплом
т воим
насквозь
—
До
кончиков
волос !
Дай
губы
вновь!
Какая
это
боль
—
тв оя
любовь!
Доволь н о!
О,
довольно
гре зить
мне
Тобою,
как
во
сн е!
13 (?) октября 1819
К
ФАННИ
Помилосердствуй!
—
сжалься!
—
п олю би!
—
Любв и
прошу
—
не
мило ст ыни
скудной
—
Но
милосердной,
и скре нней
лю бви
—
Открытой,
б езра здел ьной ,
безрассудной!
О,
дай
мне
всю
се бя
—
вобрать,
вдохнуть
Тво е
тепло
—
благоуханье
—
нежность
Ре сниц,
ладоней,
п леч
—
и
эту
грудь,
В
к ото рой
свет,
блаженство,
безмятежность!
Люби
меня!
—
душой
—
вс ем
существом
—
Хот я
б
из
милосердия!
—
Иначе
Умру;
иль,
сделавшись
твоим
рабом,
В
страданьях
праздных
сам
себя
рас трачу ,
И
сгинет
в
безн ад ежно сти
пустой
Мой
разум,
пораженный
слепотой!
Се редин а
(?) октября 1819


295
ОДА
К
ФАННИ
I
Природа-врач!
Пусти
мне
кровь
души!
Лишь
брось
на
свой
треножник,
и
послушно
Пуст ь
хлынут
из
груди
стихи.
Мне
душно...
От
стихотворства
сердц е
разре ши !
Дай
только
тему,
тему!
Дай
мне
роздых.
Мечта
моя,
ты
видишься
сквозь
мра к.
Но
где
призывный
знак,
Чтоб
выбежал
я
на
морозный
воздух?
II
Любовь
моя!
Ты
—
нежная
о бите ль
На деж д,
печалей,
страхов
и
отрад.
Сейч а с,
во
м гле
ночной,
как
небожитель,
Ты
светишь
—
отгадал
я
без
ош иб ки!
—
Волшебной
красотой
своей
улыбки,
Чей
блеск
мой
б ед ный,
жа д ный,
рабский
взгляд
Вп ив ает
в
изумленье
И
в
сладостном
томленье.
III
Мой
пир!
Т ебя
глазами
ест
обж ора.
Луны
моей
с ере брян ой
см уще нье
Кто
смее т
вызывать
бесстыдством
в зора?
Пусть
говорит
в
нем
стра сть ,
Ру ки
своей
не
позволяй
украсть!


296
И
пульса
учащенного
биенье
Оставь
мн е,
сжалься!
Д аже
невзначай
Ты
сер дца
от
ме ня
не
отвращай.
IV
Хо ть
музыка
звучит
и
сладострастных
Видений
сонм
к олыш ет
воздух
жаркий,
Ты
бой ся
танца
завитков
опасных,
Вдыхая
этот
хмель,
Воздержанная
лилия,
апрель
У лыб ч ивый,
холодный,
яркий.
Дай
гос поди ,
чтоб
не
осталось
втуне
Мое
ме чт анье
о
те пле
июня!
V
Не
п равда ,
скажешь,
Фанни?
К
белоснежной
Г руди
ты
руку
мягкую
прижми
И,
сер дца
зв ук
ус лышав
безмятежный,
Признайся:
верность
женская
мужчине
—
Перо,
что
плавает
в
м ор ской
пуч ин е.
Давным-давно
из вестн о
меж
л юдьм и:
Изменчива
подруга,
Как
одуванчик
луга.
VI
Со зна нье
это
—
горше
всяких
бед
Тому,
кто
одержим
люб ов ью,
Фанни,
Как
я,
чье
сердце
за
тоб ою
вслед


297
Стре ми тся ,
з др авый
смысл
отри н ув
И
св ой
п ост ылый
дом
п оки нув.
С
нас
требует
любовь
жестокой
дани.
Мой
ангел!
Снизойдя
к
тако й
плачевности,
Спа си,
убереги
мен я
от
ре вност и!
VII
О,
если
ценишь
пыл
души
смиренной,
—
Не
блеск
минутный
оболочки
внешней,
—
Пус кай
любви
мо ей
престол
свя щен ный
Никт о
не
осквернит,
и
хл еб
святой
Да
не
пре лом ит
грубою
рукой,
И
не
сомнет
цветок
мой
вешний.
А
е сли
нет
—
я
навсегда
закрою
Глаза,
предавшись
вечному
покою.
{Февраль 1820)
Ру ка
жива я,
те пл ая,
что
пыл ко
Способна
сжать,
—
застынь
она
в
безмолвье
Могилы
ледя ной ,
—
т ебе
бы
дне м
Являлась,
н очью
мучила
б
ознобом,
И
сердца
кровь
ты
б
о тда ла,
что б
жил ы
Мои
наполнить
ал ой
жизнью
вно вь
И
совесть
у спо коить,
—
во т,
гляди,
—
Я
протянул
ее
т еб е...
{Ноябрь
—
декабрь
1819)


298
КОММЕНТАРИИ
За
исключением
не ско ль ких
ма л озна чите льн ых
сти­
хотворений
и
отрывков,
настоящее
издание
представляет
все
печатавшиеся
в
русском
переводе
стихотворные
произ­
ведени я
Китса.
На
сегодняшний
д ень
непереведенными
остаются
лишь
некоторые
крупные
вещи:
отсутствуют
пол ­
ные
переводы
поэм
«Эндимион»
и
«Падение Гипериона.
Ви­
дени е», незаконченной сатирической поэмы « Ш уто вс к ой
к олпа к»
и
опытов
в
жа нре
стихотворной
др амы.
В
ко лич ес тве нном
отношении
знакомство
русского
читателя
с
Китсом
б ыло
значительно
расширено
в
акаде­
мическом
по
типу
издании,
подго тов л енно м
для
се рии
«Ли ­
тературные
памятники»
Н.
Я.
Дьяконовой,
Э.
Л.
Линецкой,
С
Л.
Сухаревым
(Л., 1986 —
при
ссылк ах:
ЛП
с
указ,
стра­
ницы).
Это
издание
воспроизводит
ст рук туру
двух
прижиз­
не нных
сборников
К и тса : «Стихотворения» (1817) и « Л а­
м ия», «Изабелла», «Канун Св.
Агнессы»
и
другие
стихотворе­
н и я» (1820).
В
раз де лах
«Дополнения»
и
«Письма»
дается
все,
не
вошедшее
в
с бо рники.
В
этом
издании
впер вые
на
русском
языке
появились
многие
ра нние
произведения
Китса,
стихи
на
слу ча й,
с ти­
хотворные
вст авки
из
писем...
Однако
новые
переводы
к лас­
си ческ их
произведений
в
большинстве
случаев
не
стали
ша­
гом
вперед,
по
сравнению
с
уже
опубликованными.
Вот
по­
чему
в
настоящем
сборнике,
не
дающем
н овых
перево­
до в,
но
им еющ ем
ц елью
представить
лучшие
среди
сущ е­
ствующих,
мы
не
раз
возвращаемся
к
тому,
что
публикова­
лось
в
следующих
основных
изданиях
русского
Китса:
По эзия
английского
романтизма.
Вступ.
ст.
Д.
Ур нов а.
П рим еч.
Е.
Витковского
(Библиотека всемирной литера­
туры).
М., 1975.


299
Ки тс
Дж.
Лирика.
Предисл.
В.
Потаповой.
Сост.
О.
Холмской
и
В.
Левика.
Прим е м.
В.
Захарова
(Сокрови­
ща
ли риче ск ой
поэзии).
М., 1979;
Шелли
П.
Б.;
К
и
т
с
Дж.
Избранная
лирика.
Сост.
В.
Левика
и
Г.
Кружкова.
Предисл.
и
при меч.
Г.
Кружкова
(Поэтическая библиотечка школьника).
М ., 1981.
Некоторые
переводы
были
заново
отредактированы
и
исправлены.
Тек ст
комментариев
с осто ит
из
дву х
частей:
первая
—
примечания
к
отдельным
произведениям;
вторая
—
словарь
мифологических
и
литературных
имен,
включающий
те
ф ак­
ты,
ко тор ые
особенно
важны
для
по нима ния
тек ста
или
ко­
торые
упоминаются
Китсом
в
менее
известной
мифологиче­
ской
ве рсии .
Для
примечаний
отобраны
сведения
п ре иму­
щественно
биографического
характера
или
уточняющие
ли­
те рат урн ые
отношения
Китса
с
современниками,
его
восприя­
тие
классического
наследия.
ПРИМЕЧАНИЯ
ПОСЛЕ ДНИЕ
СОНЕТЫ
И
ОДЫ
(1819)
В
этом
р аз деле
представлены
вершинные
создания
Китса-лирика,
отн ося щи еся
преимущественно
ко
времени
зам еч ате ль ного
творческого
п одъ ема
—
весенним
месяцам
1819 г.
Лишь
еще
несколько
лири чес ких
стихотворений
бу­
дут
написаны
Китсом
в
оставшиеся
ему
по лто ра
года
жизни.
О
произведениях
этого
периода
см.
подро бнее
во
вступ.
ст.
СТИХОТВОРЕНИЯ
И
поэмы
1814—1820
По дра жа ние
Спенсеру
(с.
43).
—
Эдмунд
Спе нсе р
(1552—1599), английский поэт,
к
которому
Кит с
неоднократно
обращался
в
ст и хах,
чьи
образы
развивал
в


300
наб рос ках
ранних
п оэм: «Вступление в поэму», «Калидор»,
в
послании
«Чарлзу Каудену Кларку»
и
др.
«Н аполни чашу до крае в...» (с. 45). —
Напи­
сано
по
поводу
в стр ечи
в
Воксхолле
(излюбленное место гу ­
ляний
в
Лондо не)
с
незнакомой
дамой,
завладевшей
вообра­
жением
поэта;
к
ней
будут
также
обращены
«Когда стра ­
шусь,
что
смерть
п рер вет
мой
тру д.. .»
и
«К даме,
к отору ю
автор
вид ел
о дна жды
в
Воксхолле».
«Как
голубь
из
ре деющ его
мр ак
а...»
(с. 47).
—
Существует
свидетельство,
что
сон ет
н аписа н
на
смер ть
бабушки
—
миссис
Дженнингс,
—
после
ранней
кон­
ч ины
родителей
Китса
взявшей
на
себя
в ос питани е
сирот.
Она
умерла
в
декабре
1814 г.
Ча тте рт ону
(с.
48).
—
Томас
Чаттертон
(1752—
1770) —
английский
поэт,
доведенный
до
отчаянья
бе д­
ностью
и
от рав ив ший ся;
многих
романтиков
привлекала
и
его
трагическая
судьба,
и
его
увлечение
а тм осферой
сре дн е­
век ов ья,
в
ду хе
которого
он
создал
знаменитую
мистифи­
каци ю:
цик л
поэм
и
баллад,
як обы
принадлежащих
п еру
ср едневек ов о го
монаха.
Ки тс
посвятил
Чат тер то ну
поэму
«Эндимион» .
На
освобождение
Ли
Ханта
из
тюрьмы
(с. 49). —
Джеймс
Генри
Ли
Хант
(1784—1859), —
о
нем
см.
вступ.
с т ., с. 7—8. За нападки в издаваемом им либераль­
ном
жу рн але
«Исследователь»
на
п ринц а-ре ге нта
Ли
Хант
вместе
с
братом
был
осужден
в
1813 г.
на
дв ух лет нее
тюр ем­
ное
заключение.
Ст ро ки,
написанные
29 ма я...
(с.
51 ).
—
Реставрация
на
английском
троне
в
1660 г.
Карла
II Стюар­
та
оз нач ала
поражение
революции.
Обещание
короля
не
по­
сягать
на
установленные
в
стране
пр ава
подданных
не
бы ло
исполнено;
Вейн,
Р ассел ,
Сидни
—
име на
лидеров
оппози­
ции,
осн оват елей
партии
виго в,
казненных
королем
и
при­
обрет ш их
ореол
мучеников
свободы.
Непосредственным
поводом
для
этого
исторического
воспоминания
стало
пр е­


301
быван ие
в
Англии
французского
монарха
Людовика
XVIII,
бежавшего
от
Наполеона
во
вре мя
Ста
дн ей.
К
нек им
молодым
л еди
(с. 52). —
Как
и
сле­
дующее
за
ним ,
стихотворение
обращено
к
кузинам
Дж.
Ф.
Мэтью
(о нем см.
примеч.
к
с. 58). Мэри Та й (1772—
1810) —
популярная
ирл а ндс кая
поэтесса;
интерес
к
ней
связан
с
увлечением
Китса
легкой
музыкальностью
«Ирланд­
ских
мелодий»
—
поэтического
сборника
Т.
Мура.
На
получение
диковинной
морской
раковины
и
рукописи
ст ихо
в... (с. 53).—Эрик
—
рыцарское
им я,
бывшее
дружеским
прозвищем
Дж.
Ф.
Мэтью.
К
од ин очест ву
(с. 57). —
Написано
вскоре
п осле
тог о,
как
Джон
Кит с
р асст аетс я
с
б ратья ми
и
покидает
Эд­
монтон,
чт обы
продолжить
занятие
медициной
в
Лон дон е.
Пе рвое
опубликованное
стихотворение
поэта,
—
5 мая
1816 г.
в
журнале
«Исследователь».
Джо рд жу
Фел тон у
Мэтью
(с.
58).
—
Дж.
Ф.
Мэт ью
(1795—?) был в числе первых увлеченных
литературой
знакомых,
ко то рые
появились
у
Кит са
в
Лон­
доне;
он
также
писал
стихи,
и,
полагают,
в
момент
дружбы
с
ним
в
стихах
Кит са
усиливается
чувствительность,
а
та к­
же
—
в ольн олю би вая
тема;
ее
отголоском
звучат
упомина­
ния
им ен
швейцарского
национального
героя
Ви льге ль­
ма
Телля
(XIV в.), шотландского
—
Уил ья ма
Уоллеса
XIII—XIV вв. )
и
древнеанглийского
короля
Альфреда
fIX в.), сохранившего единство страны в борьбе с датча­
нами.
«Мне
бы
же нщи н,
мне
бы
кружк
у...»
(с. 6 4).
—
Написано
на
конспекте
лекций
одного
из
прия­
тел ей
по
м ед ицинс ким
занятиям
в
Гай
Хоспител
в
Л он­
доне.
Всту пле ние
в
поэму
(с. 65). —
Набросок,
во з­
никший*
под
впечатлением
п оэмы
Ли
Хан та
«История Ри­
м ини», но еще до личной встречи с ее автором.
Либертас
(от liberty —
св обо да)
—
так
Кит с
называет
Ли
Ханта,
ко­


302
торому
год
спустя
посвятит
св ой
первый
стихотворный
сбор ­
ник.
Чарлзу
Каудену
Кларку
(с.
80).
—
Ч.
К.
Кл арк
(1787—1877) —
сын
школьного
учителя
Кит са
в
Энфилде;
одним
из
первых
заметил
художественную
ода­
ренность
мальчика
и
пом ог ал
ее
развить.
Именно
он
покажет
Ли
Ханту
несколько
стихотворений
Китса,
в
том
чи сле
соне­
ты
«К одиночеству», «Как много славных бардов золотят...».
Сон ет,
на писа нны й
п осле
прочтения
Гомера
в
перевод е
Ча пм ена
(с. 85). —
Джордж
Чапмен
(1559—1634) —
поэт
и
драматург
шекспировской
эпо хи,
чей
пер ево д
Гомера
по ра зил
Китса
в
сравнении
с
бо­
лее
из вес тным
в
ту
пору
переводом
А.
Поупа,
выполненным
в
духе
классицистической
правильной
поэзии
(об отноше­
нии
к
Поупу
см.
примеч.
к
с.
98).
Эрн ан
Кортес
(1485—
1547) —
ис панс кий
конкис та до р
в
Америке,
которому
Китс
ошибочно
приписывает
открытие
Тихого
океана.
Мо им
братьям
(с. 8 8).
—
Об ра щено
к
Джо рд жу
и
Т омасу
Китсам
в
ден ь
семнадцатилетия
п ос леднег о
из
ни х.
К
Хейдону
(с.
89).
—
Б енд жамен
Роберт
Хей-
дон
(1786—1846) —
художник,
противник
академической
школы
в
живописи;
дружил
со
многими
поэтами
и
именно
он
познакомил
Китса
с
Ли
Хантом,
к
влиянию
которого
впоследствии
ревновал.
К итс
иронически
следил
за
их
со­
п е рн иче с тв ом : «...Хейдон и Хант знают друг друга много лет,
а
теперь
живут .. .
точн о
завистливые
с осед и » (8.Х.1817.—
ЛП,
с . 205).
К
нему
же
(с. 89). —
Хелвеллин
—
горная
верши­
на
в
Озерном
кра е,
где
в
конце
90- х
годов
XVIII в .
посели­
лись
Вордсворт,
Кольридж
и
Саут и,
положившие
начало
поэзии
английского
романтизма
и
известные
под
именем
«озерной школы» .
Сон
и
поэ зия
(с. 98).
—
П оэ тиче ский
манифест
Китса,
в
котором
он
решительно
бер ет
сторону
современ­
ного
искусства
и
Ше кспир а
(не называя его прямо по име ­


303
ни,
но
поэтич ес ки
указывая
на
мест о
его
рождения
—
Стрэт-
фор д- на-Э йвон е) ; строки 181—206
вызвали
возмущение
Байрона,
который
увидел
в
них
намек
не
на
те ор етика
фран­
цузского
классицизма
Буало
и
не
на
поэзию
предшеству­
юще го
века
вообще,
а
на
Але кс анд ра
Поупа
(1688—1744).
Вразрез
с
романтическим
вкусом
Байрон
находил
в
поэзии
Поупа
идеал
точной
мысли
и
общественного
т емпер а мен­
та;
с
этого
мо ме нта
началось
резкое
не прия тие
Байроном
Китса.
К
Д
ж.
А.
У.
(с.
112).
—
Джорджине
Августе
Уайли,
в
мае
1818 г.
ставш ей
ж еной
брата
Джорджа
и
в
сле дую­
щем
месяц е
вместе
с
ним
эмигрировавшей
в
Америку.
Куз не чик
и
сверчок
(с.
113).
—
Н апис ан
со­
нет
во
время
одного
из
импровизированных
поэтических
сост яз ан ий
в
дом е
Ли
Хант а;
по
ан ал огич ному
поводу
во з­
никли
и
другие
стихотворения
К итс а: «На получение лав­
рового
ве нка
от
Ли
Ха нта », «При виде локона Мильтона»,
«К Нилу».
При
осмотре
облом к ов
Парфенона,
приве з енных
Элгином
(с.
119).
—
Том ас
Брюс
Эл гин
(1766—1841) —
английский
дипломат,
вывезший
из
Греции
многие
о ста тки
античных
статуй,
что
было ,
в
сущности,
действием
беззаконным
(Греция и по сей день
до би ва ется
их
воз вращ ен ия ).
Байрон
на
то
же
событие
откликнулся
сат иро й
«Проклятие Минервы» (1811).
Для
Китса
осмотр
этого
собрания,
закупленного
для
Британ­
ского
му зея
при
содействии
Б.
Р.
Хейдона,
стал
важной
вст реч ей
с
под линной
греческой
классикой.
[Из письма Дж.
Г.
Рейнолдсу] (с.
124). —
Джон
Гамильтон
Рейнолдс
(1794—1852) —
поэт
и
критик;
с
1816 г.
он
и
его
четыре
сестры
стали
друзьями
Китса.
Мно­
гочисленные
письма
Ки тса
к
Рейнолдсу
свидетельствуют
о
единомыслии
и
сход ст ве
вкусов;
в
этих
пис ьм ах
нередко
посылаются
только
что
на пис анные
Китсом
стихи.
Робин
Гуд
(с.
136).
—
В
письме
Дж.
Г.
Р ей нолд­


304
су
с
заглавием: «Дж.
Г.
Р.
в
отв ет
на
его
сонеты
о
Робин
Гуде».
Строки
о
т ракт ире
«Дева Моря» (с. 13 8).—
Как
и
предыдущее,
в
письме
к
Дж.
Г.
Рейнолдсу. «Дева Мо­
ря»
—
трак ти р,
в
котором
собирались
драматурги
и
актеры
в
ше кс пиро вско м
Лондоне.
Написано
Китсом
после
пос е­
щения
«Девы Моря».
О
чем
го в орил
дрозд
(с.
142).
—
Т екст
запи­
сан
в
письме
к
Дж.
Г.
Рейнолдсу
и
предварен
такими
слова­
ми: «Я не читал книг 1—
утро
сказало
мне,
что
я
прав;
я
ду­
мал
то лько
о
красоте
утра
—
и
дрозд
выразил
мне
о до бре­
ние,
словно
сказал
вот
что : ...» (ЛП,
с.
219).
Дж ону
Гамильтону
Рей н олдсу
(с. 149).—
Стихотворное
пи сьмо .
Уильям
Х э злитт
(1778—1830), —
о
нем
см.
вступ.
ст .,
с.
8.
Мэри
Эджворт
(1767—1849) —
писательница,
чьи
рома ны
об
Ирландии
стали
о дним
из
поводов
для
В.
Скотта
обратиться
к
исторической
прозе
на
материале
его
родины
—
Шотландии;
Хэзлитт
испы­
тывал
к
ней
личную
не прияз нь .
Юный
Брут
Бут
(1796—
1852) —
актер,
и спол ните ль
рол ей
в
шекспировских
тр а­
гедиях.
К
Дж.
Р.
(с.
154).
—
Обращено
к
Джеймсу
Райсу
(1792—1832), близкому другу Китса,
с
которым
его
по­
знакомил
Дж.
Г.
Рейнолдс;
в
1819 г.
Китс
писал
о
нем: «Он
самый
рассудительный
и
да же
мудрый
из
всех ,
ког о
я
знаю».
Изабелла,
или
Горшок
с
ба зил иком
(с.
155).
—
Сюжет
поэмы
взя т
из
«Декамерона»
Дж.
Бок­
каччо
(IV, 5). Под влиянием лекций У.
Хэзлитта
о
европей­
ски х
поэт ах,
прослушанных
в
январе
—
феврале
меся це
в
Лондоне,
Китс
предполагал
выпустить
совместный
с
Дж.
Г.
Рей н олд сом
с бо рник
таких
переложений;
замысел
этот
осу­
ществлен
не
бы л.
Ода
Майе
(с. 179). —
Байя
—
античный
г ород
близ
Неаполя,
ос та тки
ро ско шных
д во рцов
и
купален
которого


305
частично
затоплены
морем.
Ты
флейте
у лыбн еш ься
сици­
лийской...
—
В
под раж ан ие
песням
с ицил ийск их
п астухо в
родилась
пасторальная
поэзия,
просл авл енн ым
тв орцо м
к от орой
был
Феокрит
(III в.
до
н.
э .). Отчизна эолийская
—
историческая
область
в
Древней
Греции,
в
которую
входил
о.
Лесбос
—
родина
великих
поэтов
VII—VI вв.
до
н.
э.: Ари­
она,
Алкея,
Сафо.
На
посещение
могилы
Бернса
(с.
180).—
Летом
1818 г.
во
время
путешествия
с
Ч.
Бр аун ом
(см.
при-
меч.
к
с.
257) по Озерному краю,
Шотландии
и
Ирландии
Китс
пос е тил
места,
с вяза нные
с
Робертом
Бернсом
(1759—
1796).
«Ах,
если
бы
ты
только
з на л...» (с.
187). —
Сти хи
составляют
часть
письма
бра ту
То масу
из
Шот лан­
дии
и
сопровождаются
по ясн ение м : «Тут описан свадеб ­
ный
поезд,
который
вс тре тилс я
нам,
как
только
мы
попал и
с юда ...» (ЛП,
с.
234).
Вско ре
известие
о
т яж елой
болез н и
брата
заставит
Кит са
прервать
путешествие
и
вернуться
в
Хэмпстед
(близ Лондона) .
Т омас
умрет
от
т уберк улез а
1 декабря 1818
г.
Стихи,
написанные
в
Шотландии,
в
до­
м ике
Роберта
Бернса
(с.
189).
—
В
письме
к
Дж.
Г.
Рейнолдсу
(11 — 13 . VII.1818) Китс сообщал: «Я на ­
писал
сон ет
то лько
рад и
того,
чтобы
написать
хот ь
что-
нибудь
под
это й
крышей;
стихи
вышли
дрянные,
я
даже
не
реш а юсь
их
п ере пис ыват ь» (ЛП,
с . 232).
На
посещение
Стаффы
(с.
191).
—
Од ин
из
числа
Ге бр идс ких
островов
(к северо-з ап аду
от
побережья
Шо тл а ндии ), на которых показывали пещеры легендар­
ног о
кельтского
героя
Фингала,
воспетого
Оссианом
—
вы­
мышленным
древним
бардом,
от
чьего
имени
был
создан
цикл
поэм
Дж.
Макферсоном
(1736—1796); хотя мисти ­
фикация
была
разоблачена,
Осси анов ы
поэмы
пользовались
славо й
у
романтиков.
В
письме
к
б рату
Китс
так
описывает
сво и
вп еча т ле ния : «Поразительна пещера Фингала,
пр ед­


306
ставляющая
собо й
угл уб л ение
в
тол ще
базальта.
Вообрази,
что
титаны,
восставшие
против
Юпитера,
взяли
всю
эту
ма ссу
черных
кол онн
и
перевязали
их
вместе,
как
пучки
спичек,
а
затем
г рома дны ми
топорами
вырубили
пещеру
в
толще
э тих
колонн.
Понятно,
что
к рыша
и
п ол,
обр азов ан­
ные
обрубками
эт их
к олон н,
должны
быть
неровными»
(ЛП,
с . 238). Колдун
над
Ди-рекою
—
Мерлин.
На
вершине
Бен
Невис
(с.
193).
—
Бен
Невис
(1343 м)
—
верш и на
Бр ита нских
островов
(в Шот­
ла нди и,
в
Грампианских
горах).
Современная
любовь
(с.
199).
—
Антоний
и
Клеопатра.
—
История
любви
римского
пол ко во дца
и
ег и­
петской
царицы
(I в.
до
н.
э.)
стала
символом
безгранично­
го
чувства,
которому
все
приносится
в
жертву.
Согласно
ле­
генде,
на
пиру
Клеопатра
ра ство ри ла
в
бокале
вин а
драго­
ценную
жемчужину.
Брунсвик-сквер
—
пл оща дь,
в
районе
которой
в
Л о ндоне
селились
деловые
лю ди.
Гипе рион
(с.
200).
—
Над
этой
поэмой
Китс
ра­
ботал
в
тяжелые
месяцы
предсмертной
боле зн и
брата
Тома.
О
ней
и
о
ее
в тор ом,
так же
не
законченном
варианте
—
«Падение Гипериона», см.
во
вступ.
ст., с.
12—13 .
Ода
(«Б арды
Рад ос ти
и
Стра ст
и! ..»)
(с. 232). —
Фрэнсис
Бомонт
(1584—1616) и Джон Флетчер
(1579—1625) —
драматурги,
современники
Шекспира,
в
основном
писавшие
в
соавторстве;
соз дат ели
ж анра
траги­
комедии
в
Англии,
изобилующего
неожиданными
пе рипе ­
тиям и
событий,
чередованием
ком ич ес ких
и
драматических
эпизодов.
Канун
Святой
А гн ессы
(с. 234). —
Св.
Агнес­
са
—
раннехристианская
мученица
во
вр еме на
го нений
при
императоре
Диоклетиане
(303 г .).
Почиталась
как
покро­
вительница
девственниц,
чье
имя
ассоциировалось
с
ягнен­
ком
(агнцем), символом непорочности.
Бе
ден ь
—
21 янва ­
ря;
по
распространенному
поверью,
нака ну не
этого
дня
мо жно
во
сне
увидеть
то го,
с
кем
предстоит
вс туп ить
в
брак.


307
Канун
Святого
Марка
(с.
252).
—
Накануне
дня
Святого
Мар ка
(25 апреля), согласно поверью,
бы то­
вавшем у
в
Йоркш ире,
в
течение
ночи
можно
увидеть
вх о­
дящими
в
храм
п ризра ки
людей,
которым
предстоит
тя ж­
ко
з аболет ь
или
умереть
в
те куще м
году.
Символ
этого
свя­
то го
(покровителя Венеции)
—
крылатый
л ев.
... Мышей ,
представьте,
золотых...
—
В
Библии
(Первая Книга Царств,
6, 4) филистимлян,
то
есть
неверных,
присвоивших
ларец
для
хранения
священных
рел иквий
(ковчег завета)
бог
по­
к арал : «...внутри страны
размножились
мыши,
и
бы ло
в
го­
роде
великое
отчаяние».
Избавиться
от
бедствия
удалось,
возвратив
ковчег
наро ду
Израиля
и
вложив
в
него
св ои
дар ы,
среди
к ото рых
—
пять
золотых
м ышей.
«Обитель
С кор би»
(автор мистер
С кот т)...» (с.
257).
—
Соне т
пародирует
названный
в
его
последних
строках
сон ет
У.
Вордсворта,
см.
вступ.
с т.,
с.
10.
[Характер Чарлза Брауна] (с.
257).
—
Ч.
Бра ун
(1787—1842) —
друг
Китса
п оследн их
лет
его
жиз­
ни;
в
его
доме
в
Хэмпстеде
К итс
жил
в
1819—1820
гг.
после
см ерти
бр ата
Тома.
Ч.
Браун,
потерпев
коммерческую
не­
удачу
(он представлял обанкротившуюся торговую фирму
в
Пет ербурге), пишет для театра.
Совместно
с
Китсом
со­
здана
траг е дия
«Оттон Великий», в январе 1820
г.
отвергну­
тая
театром
Ковент
Гарден.
La Belle Dame sans Merci. Ба лл ада (с . 2 59). —
Источники
сюжета
ба лла ды
многочисленны
и
уводят
в
ры­
царскую
средневековую
поэзию,
а
также
к
Спенсеру,
в
чьей
поэме
«Королева фей»
ест ь
обра з
во лш е бницы -ис ку сите ль­
ницы.
У
Китса
это
стихотворение
предвосхищает
сюжет
п оэмы
«Ламия»; поводом для обоих было чувство к Фанни
Б рон
(см.
примеч.
к
с . 292), сильное и исполненное безыс­
ход ност и.
Баллада
неоднократно
переводилась
на
русский
язык;
предлагаемый
перевод
Л.
Андрусона
в первы е
опуб­
лик ован
в
1911 г.


308
Ламия
(с. 263).
—
Основным
источником
для
Ки т­
са
послужил
т ракт ат
английского
фи лософа- мор алист а
Ро берт а
Бертона
(1577—1640) «Анатомия Меланхолии»
(1621), отрывок из которого был приведен вслед за поэмой
в
сборн ик е
1820 г.: «Филострат,
в
четв ер той
книге
написан­
но го
им
труда
«Vita Apollonii», приводит достопамятное
происшествие
подобного
рода,
каковое
не
должно
мне
обо й­
ти
молчанием.
Некто
Ме нипп
Ликий,
юноша
двадцати
п яти
лет ,
на
пу ти
из
Кенхреи
в
Коринф
встретил
сходный
фа н­
том
в
о бл ичии
пре кра сно й
же нщин ы,
которая,
взяв
его
за
руку,
пр ив ела
в
свой
дом
на
окр аине
Коринфа,
от кр ылась
ему ,
что
по
ро жден ию
она
ф ини киянка
и
чт о,
если
он
ос та­
нется
с
не й,
он
услыши т,
как
она
п оет
и
играет,
бу дет
пит ь
вино,
которое
ник то
никогда
не
п ил,
и
ни
ед иный
чел овек
его
не
потревожит;
но
она,
будучи
мил а
и
прекрасна,
буд ет
жить
и
умрет
вместе
с
ним,
милым
и
прекрасным
на
вид.
Ю нош а-ф ил ософ,
прежде
рассудительный
и
благоразумный,
об лад ая
спосо бност ью
умерять
свои
страсти,
пом имо
од­
ной
—
любовной,
п ребыв ал
некоторое
время
с
нею
к
вели­
чайшему
своему
удовольствию
и,
нако нец,
сочетался
с
нею
браком.
На
свадебный
пир
в
чис ле
прочих
гостей
явился
Аполлоний,
который
посредством
р яда
закл юче ний
об на­
ружил,
что
она
змея,
ламия,
и
что
вся
окружающая
ее
об­
становка,
по добн о
золоту
Тантала,
описанному
Гомером,
невещественна,
будучи
простой
иллюзией.
Увидев,
что
тай­
на
ее
раскрыта,
она
со
сле зам и
молила
Аполлония
х ранит ь
молчание,
но
он
остался
непоколебим,
вследствие
че го
она
с ама,
утварь
и
дом ,
вместе
со
всем,
что
в
нем
бы ло,
исчезли
в
мгновение
о ка.
Многие
были
свидетелями
этого
случая,
ибо
он
произошел
в
само м
центре
Гре ци и» (ЛП,
с.
324).
Упоминаемый
Филострат
—
Флавий
Филострат,
позд не ­
р им ский
писатель
(II—III
вв .), автор биографического по­
вествования
«Жизнь АполлЬния Тианского» (русское изд.
М., 1985 в серии « Ли тера турн ые
памятники).
См.
также
вст уп.
с т., с. 13—14. В те дни,
когда
кры латых


309
фей
отряды...
—
Распространенный
в
анг л ийс кой
поэз ии
миф
о
то м,
что
бо г и-о лим пийцы
были
вытеснены
млад­
шим и
божествами:
эльфами,
феями,
духами...
Из
поэмы
«Падение Гипериона .
Виде­
ни е» (с. 286). —
О
поэм е
см.
во
вступ.
ст ., с. 12—13. Поэма
не
была
завершена;
в
русском
переводе
д ается
ли шь
фраг­
мент
существующего
текста
—
строки
57—227 из первой
пе сни.
Строки
к
Фа нни
(с.
292).
—
Это
и
следу ющи е
стихотворения
обращены
к
со се дке
Китса
по
до му
в
Хэм п­
стед е
(принадлежащем Ч .
Брауну)
Фанни
Брон
(1800—
1865). Они познакомились осенью 1818
г. ; 22 декабря 1819
г.
со сто яла сь
их
помолвка.
В
следующем
году,
когда
здоровье
Китса
резко
ухудшилось,
он
предложил
расторгнуть
по­
м ол вку,
на
что
Фа нни
не
дала
согласия;
однако
чув ств о
ревности,
еще
бо лее
мучительное
от
сознания
собств енн ой
беспомощности,
не
оставляло
поэта.
На
время
люб ви
к
Ф анни
Брон
приходится
и
н еобыч айн ый
лирический
по дъем
1819 года,
когда
были
созданы
по следни е
оды
и
сонеты.


310
СЛ ОВ АРЬ
МИФОЛОГИЧЕСКИХ
И
ЛИТЕР АТУ РНЫХ
ИМ ЕН
Альбион
—
на зв ание
Англии
у
римлян;
сохранилось
как
поэтическое.
Андромеда
(греч.)
—
д очь
царя
Э фиоп ии,
отданная
в
качестве
ис купите ль ной
жертвы
на
съеден и е
чудовищу
и
с па­
сенная
героем
Персеем.
Аргус
(греч.)
—
многоглазый
великан,
не усыпн ый
страж,
умерщвленный
Гермесом
(см.).
Ариадна
(греч.) —
дочь
критского
царя
Миноса;
пол ю­
била
г ероя
Те сея,
но
был а
покинута
им.
Оди н
из
сюжетов
о
ней
—
история
ее
любви
с
Ди они сом
(Вакхом).
Армида
—
пр екр асн ая
волшебница
в
поэме
Т.
Тассо
«Освобожденный Иерусалим» (публ .
1580).
Ее
возлюблен­
ный
—
до блест ный
рыцарь-христианин
Ринальдо.
Артемида
(греч.)
—
см.
Диана.
Арчимаго
—
волшебник
из
поэмы
Э.
Спенсера
«Коро­
лева
фей » (публ.
1589—1596).
Бритомартис
(греч.)
—
нимфа,
сопровождавшая
Артемиду;
у
Спенсера
—
символ
чис тот ы.
Веспер
(греч.,римск.)
—
вечерняя
зв ез да;
од но
из
воплощений
Вене ры .
Ге ба
(греч.)
—
богиня
юности;
она
подавала
нектар
и
амброзию
богам
на
Оли мпе .
Георгий
(библ. )
—
святой,
зд. :
наряду
с
ид еаль ным
влюбленным
Леандром
—
воплощение
рыцарского
благород­
ства
и
верности.
Гермес
(греч.)
—
римск .
Меркурий;
сын
Майи,
вест­


311
ник
богов,
исполнявший
поручения
Зевса,
в
том
чис ле
—
по­
х ище ние
Ио,
возлюбленной
громовержца,
обращенной
им
в
кор ову,
что бы
скрыть
от
ревнивой
мести
Геры.
Однако
Ге ра
при ст ави ла
к
ней
Аргуса
(см.), которого Гермес усы ­
п ил,
играя
на
свирели,
и
потом
уб ил.
Гер месу
приписывали
с пособн ост ь
к
во лше бств у;
его
и зоб ражали
с
ма гич ес ким
же зл ом,
увен чан ным
п е рьями
и
обвитым
двумя
змеями.
Гибла
—
гора
в
Сицилии,
обильно
покрытая
ц в етами
и
славившаяся
своим
медом.
Гиперион
(греч.)
—
од ин
из
ти тан ов;
бог
солнца,
чье
место
среди
богов-олимпийцев
займет
Аполлон.
Дрлийская
клятва
(греч.)
—
клятва,
обращенная
к
Аполлону;
от
наз ва ния
острова,
на
котором
бог
был
рож­
д ен,
—
Де лос.
Дельфийский
лабиринт
(греч.)
—
в
Дельфах
нахо­
дилось
святилище
Аполлона,
и
выражение
воспринималось
как
символ
неисповедимого
поэтического
вдохновения.
Диана
(римск.)
—
греч.
Артемида;
б о гиня,
получив­
шая
на зв ание
божества
тр ех
дорог:
на
неб е
она
—
Лу на
(Селена,
Цинтия);на земле
—
охотница,
покровительни­
ца
девственниц;
под
землей
—
богиня
мрак а,
черной
магии,
Геката.
В
позднеримской
литературе
распространен
миф
о
ее
любви
к
юноше
Эндимиону
(см .).
Дидона
(римск.)
—
царица
Кар фа ге на,
покинутая
героем
Энеем
и
в
скорби
покончившая
с
собой.
Ида
(греч.)
—
го ра
на
о.
Крит,
на
склоне
к ото рой
тайно
от
своего
отца
Крона
(см.)
был
воспитан
З евс.
Калидор
—
герой-рыцарь,
побеждающий
Клевету
в
поэме
Э.
Спенсера
«Королева фей» .
Кифара
(греч.)
—
род
лиры,
инстру м ент
Аполлона.
Ком
(Комус) (г
р
е
ч.)
—
бог
празднеств
и
пиров.
Крон
(греч. )
—
римск.
Сатурн;
мла дши й
из
титанов,
зах вати вши й
верховную
вл асть
на
небе.
Отец
бог ов-оли м­
пи йце в,
отсюда
—
Крониды.
Был
побежден
Зевсом.


312
Лам ия
(греч.)
—
возлюбленная
Зевса,
чьи х
детей
Ге ра
умертвила
из
ревности,
превратив
Ламию
в
змею
с
же нс кой
головой
и
грудью.
Не
имея
сил
отомстить
Гере,
Ла мия
заманивала
путников
и
пожирала
их.
Ликид
(Лисидас)
—
под
эти м
именем
Джон
Мильтон
воспе л
смерть
др уга
(1637).
Мем нон
(греч.)
—
один
из
героев
тро янс кой
войны;
его
именем
гр еки
называли
огромную
медную
статую
фа­
раона
Аме нхоте па
III, которая на восходе солнца издавала
жалобный
зву к.
Меркурий
(римск.)
—
см.
Гермес.
Мерлин
(кельте к.)
—
волшебник
в
лег ендах
о
ко­
роле
Ар ту ре.
Пол учив
в
дар
от
своего
отца-демона
волшеб­
ные
чары,
он
не
сохранил
тайну
их
происхождения,
за
что
должен
был
погибнуть.
Ночь
его
гибели
в ыдал ась
особен­
но
бурной
и
была
отмечена
явлением
потусторонних
сил.
Мидас
(греч.)
—
ц арь
Фригии,
п обуж даемы й
ж ад­
н ос тью,
испросил
у
Диониса
дар
п рев раща ть
в
золото
вс е,
к
чему
он
прикасался;
в
результате
этого
дара
е два
не
ум ер
голодной
смертью.
Минос
(греч.)
—
соз да тель
справедливых
законов,
после
смерти
—
один
из
тр ех
с удей
в
царстве
мертвых;
сим­
вол
мудрой
неподкупности.
Мнемозина
(греч.)
—
сестра
б ого в -титано в,
по ки­
нувшая
их
и
перешедшая
на
сторону
Аполлона;
воплоще­
ние
па м яти,
мать
девяти
му з.
Мом
(греч.)
—
бог
см еха,
позволявший
себе
изде­
ва ться
да же
над
Зевсом
и
другими
олимпийцами.
Монета
(греч.)
—
по
некоторым
мифологическим
ис­
точникам,
—
дочь
Мнемозины,
сюж ет ную
роль
ко т орой
она
принимает
на
се бя
во
втором
варианте
по эмы
о
Гипе­
рионе.
Ор фей
(греч.)
—
паст ух
во
Фригии,
п олучи вши й
ли­


313
ру
от
Зевса,
возлюбленный
Эвридики.
Его
игр а
оча ров ывала ,
д елая
послушн ым и
дики х
зве р ей,
деревья,
скалы.
Оры
(греч.)
—
б о гини,
ведавшие
сменой
времен
го­
да,
порядком
в
природе.
Паоло
и
Франче ска
—
ю ные
влю блен н ые,
убитые
ре в­
нивым
муж ем
Франчески
да
Римини.
Данте
п омещает
их
во
втором
круге
Ада,
ср еди
те х,
кто,
наказанные
за
прелю­
бодеян и е,
вечно
гонимы
ледяным
ви хре м.
Персефона
(греч.)
—
римск.
Прозерпина;
до чь
бо­
гини
плодородия
Цер еры,
похищенная
Плутоном
и
став­
шая
царицей
п одз емног о
царства.
Пирра
(греч.)
—
Пирра
и
ее
муж
Девкалион
были
единственными
лю дьми ,
уцелевшими
от
потопа,
в
ко торо м
Зевс
погубил
людей.
Плеяды
(греч.)
—
семь
дочерей
титана
А тл анта,
обращенные
после
смерти
в
созвездие.
П олиф ем
(греч.)
—
одноглазый
великан,
самый
мо­
гу чий
и
ужасный
из
ци кл опов;
ослепленный
Од иссеем,
в
ярости
сок ру шал
скалы,
сбрасывая
их
в
море.
Провансальские
му зы
—
названы
так
по
исторической
области
на
юге
Франции
—
Провансу,
ставшему
в
XI—
XII вв.
родиной
рыц арс кой
поэзии,
одухотворенной
лю­
бовью
к
прекрасной
даме.
П роз ерп ина
(римск. )
—
см.
Персефона.
Психея
(греч.,
римск.)
—
нимфа,
которую
полю­
бил
Амур.
Он
уединился
с
нею
в
пещере,
покинув
мир,
что
вызвало
гн ев
его
м атери
—
Венеры;
бо гиня
погубила
ним ­
фу,
но
Юп ит ер,
по
просьбе
Амура,
даровал
ей
бессмер т ие.
Пси хея
с тала
воплощением
человеческой
души;
ее
образ
—
бабочка.
Римини
—
см.
Паоло
и
Франческа.
Ру фь
(библ. )
—
моавитянка,
которую
увидел
рабо­
тающей
в
п оле
и
пол юбил
богач
Вооз;
ее
по том ком
был
царь
Давид.


Сат урн
(римск.)
—
см.
Кро н.
Се лена
(римск.)
—
см.
Диана.
Сири нга
(греч.)
—
нимфа
в
Аркадии.
Убегавшая
от
преследования
Пан а
на
берегу
реки
Лодоны,
она
была
об­
ращена
в
тро стник,
из
которого
с делана
свирель
Пана.
Те мпе
(Темпейская долина) (г
р
е
ч.)
—
пре крас ная ,
многократно
вос пет ая
долина
в
Греции
ме жду
горами
О лимп
и
Осса.
Титания
—
богиня
лесных
эльфов
в
ко ме дии
Шекс­
пира
«Сон в летнюю ночь», поссорившаяся со своим супру ­
гом
Обероном.
Урганда
—
волшебница
в
рыцарских
романах
об
Ама-
дис е
Галльском.
Цинтия
(римск.)
—
см.
Диана.
Цирцея
(греч.)
—
обольстительная
волшебница,
от­
личавшаяся
ж есток ост ью
к
завлеченным
ею
жертвам.
Элизий
(Елисейские поля) ( г
р
е
ч.)
—
место
обитания
праведных
душ.
Эн дими он
(греч.,
р
и
м
с
к.)
—
прекрасный
юноша,
живший
на
склоне
го ры
Латмос.
Его
по люб ила
Диана,
но
целомудрие
Эндимиона
бы ло
сто ль
ве лик о,
что
только
по
ночам
богиня
мог ла
видеть
его
к рас оту;
Юпитер
даро ва л
ему
вечную
юн ос ть.
Постепенно
его
об раз
ст ал
восприни­
маться
как
образ
филосо фа
или
астронома,
с озерц ающ е­
го
ночное
небо.
Эхо
(греч.)
—
нимфа,
влюбленная
в
Нарци сс а;
по­
гибла,
убитая
его
равнодушием.
И.
Шайтанов


315
СОДЕР ЖА НИЕ
Д жон
Китс
(1795—1812). И.
Шайтанов.................................... 3
Из
по эмы
«Эндимион».
Пер е вод
Б.
Пастернака..............
17
ПОС ЛЕ ДНИЕ
СОНЕТЫ
И
ОДЫ
(1819)
«Чему смеялся я сейчас во сне? ..» Пе р ев од С .
Марш ака
.
21
Со н.
После
прочтения
отрывка
из
Данте
о
Паоло
и
Франческе.
Перевод
С.
Сухарева..................................
22
К
Сну.
Перевод
О.
Чухонцева...............................................
22
Сон ет
о
сонете.
Пер е вод
С.
Маршака..................................
23
Слава.
I («Дикарка -с л ава
избегает
тех...»).
Перевод
С.
Маршака................................................................................24
Слава.
II («Как жалок ты,
живущий
в
укоризне...»).
Пер ево д
О.
Чухонцева...................................................
24
Ода
Пси х ее.
Пер е вод
Г.
Кружкова.....................................
25
Ода
греческой
вазе.
Перевод
Г.
Кружкова........................
28
Ода
Соловью.
Перевод
Г.
Кружкова.....................................
30
Ода
Меланхолии.
Перевод
Г.
Кружкова...............................
34
Ода
Праздности.
Пер ево д
Г.
Кружкова..............................
35
Ода
к
Осени.
Пер ево д
Б.
Пастернака.....................................
38
«День отошел и все с собой унес ...»
Пер ев од
В.
Левика
39
«О,
если
б
вечны м
быть,
как
ты,
Зв е зд а!..»
Перевод
В.
Левика.................................................................................
40
СТИХОТВОРЕНИЯ
И
ПОЭМ Ы
(1814—1820)
Подражание
Спенсеру.
Перевод
В.
Левика........................
43
К
Миру.
Перевод
В.
Левика......................................................
4
«Наполни чашу до краев...» Пе ре вод С.
Сухарева..............
45
Ба йрон у.
Перевод
С.
Сухарева...............................................
47
«Как голубь из редеющего мрака...»
Перевод
С.
Суха­
рева
...........................................................................................
47


316
Чаттертону.
Перевод
С.
Сухарева.......................................
48
На
освобождение
Ли
Ханта
из
тюрьмы.
Перевод
Г.
Кружкова..........................................................................
49
К
Надежде.
Перевод
С.
Шик.................................................
49
Строки,
написанные
29 мая,
в
годовщину
реставрации
Карла
II, под звон колоколов.
Перевод
В.
Вас ил ьева
51
К
неким
молодым
леди .
Перевод
Л.
Петричук....................
52
На
получение
д ико винно й
мо рс кой
раковины
и
рукопи­
си
стихов
от
вышеупомянутых
леди.
Перевод
Е.
Ду­
наевской
............................
53
«О женщина,
когда
т ебя
пу с то й.. .» Перевод Г.
К ружко ­
ва
..............................................................................................
55
К
одиночеству.Перевод
Г.
Кружкова..................................
51
Джо рджу
ФелтонуМэтью.
ПереводС.
Сухарева
....
58
(«Если б ты во время оно...»). Перевод С.
Шик
.
.
61
К* * * («Когда бы стал я юношей прекрасным. .. »). Пе р е­
вод
С.
Сухарева..........................................................................64
«Мне бы женщин,
мне
бы
кр уж ку. ..»
Пер е вод
С.
Шик
64
Вступление
в
поэму.
Перевод
С.
Шик..................................
65
Калидор.
Фра гме нт.
Перевод
М.
Бородицкой.................
67
«Тому,
кто
в
городе
был
заточен...» Перевод
С.
Марша­
ка
..............................................................................................
73
«О,
как
люблю
я
в
ясный
ле тний
ч ас. ..» Перевод С.
Су­
харева
.....................................................................................
73
Другу,
приславшему
мне
розы.
Перевод
С.
Сухарева
.
.
.
74
Моему
брату
Джорджу
(«Как много за день видел я
чу дес!. .»).
Перевод
С.
Сухарева.....................................
15
Моему
брату
Джорджу
(«В унынии провел я много
дней...»).
Перевод
С.
Сухарева.....................................
15
Чарлзу
К а удену
Клар к у.
Перевод
Г.
Кружкова..............
80
«Как много славных бардов золотят.. .» Пе р ев од Г.
К руж­
кова
..........................................................................................
85
Сонет,
написанный
после
пр очт ения
Гомера
в
переводе
Чапмена.
Перевод
Иг н.
Ивановского........................
85
Юной
леди,
приславшей
мне
лавровый
венок.
Перевод
В.
Левика
..............................................................................
86
Покидая
друзей
в
ранний
час..
Перевод
Нат.
Бул га­
ковой
........................................................................................
86
«Студеный вихрь проносится по логу... » Пе ре во д Б.
Ду­
бина
...................................................................................... .87
Моим
братьям.
Перевод
С.
Сухарева.................................
88
К
Хейдону.
Перевод
С.
Сухарева.......................................
89
К
нему
же.
Перевод
С.
Сухарева............................................
89


3Y1
«Я вышел на пригорок
—
и
зас ты л. ..» Перевод М.
Боро-
дицкой
.....................................................................................
90
Сон
и
Поэзия.
Перевод
Г. Ус ово й..........................................
98
На писа но
из
отвращения
к
вул ьга рно му
суеверию.
Пере­
вод
В.
Потаповой...................................................................110
К
Ко ст юппс о.
Перевод
В,
Левика.............................................111
К
Дж.
А.
У.
Перевод
В.
Потаповой
.
.
.
.
112
«Благословенна Англия!
Вов ек...»
Перевод
Г.
Круж­
кова
......................................................................................
112
Кузнечик
и свер чок.
Перевод
С.
Маршака......................
113
«Мрачили долго темные туманы...» Пе р ев о д О .
Чухон-
цева
..................................................................................
113
Посвящение.
ЛиХанту,
эсквайру.
Пер ево д
С.
Сухарева
114
Сонет,
запис анны й
на
чистой
ст ра нице
поэмы
Ч осера
«Цветок и лист». Перевод
Г.
Кружкова....................... 115
На
получение
лаврового
венка
от
Ли
Хан та.
Перевод
Е.
Дунаевской
...................................................................... 116
Дамам,
кот ор ые
видели
ме ня
увен чан н ым.
Перевод
Е.
Дунаевской
...................................................................... 117
Ода
Аполлону.
Перевод
Д,Ш неер сон а.................................... 117
При
осмотре
обломков
Пар фен она,
прив ез енны х
Элги­
но м.
Пер ево д
М.Нов иков ой............................................... 119
Бенджамину
Роберту
Хейдону.
Перевод
С.
Сухарева
.
.
120
На
поэму
Ли
Ханта
«Повесть о Римини». Пе ре во д В .
По­
таповой
...................................................................................... 120
М оре.
Пер ев од
Б.П а ст ерн а ка................................................... 121
Строки
(«Неслышимый,
нез р имый .. .»).
Пер е вод
Е.
Ду­
нае вско й
......................
122
«Жду тебя,
л ю бовь ...»Перевод А.
Жовтиса.............................122
[Из письма Дж.
Г.
Рейнолдсу].
Перевод
Д.
Шнеер­
со на
....................................................................................
124
К *ф ф («Не печалься,
не
б е да . ..»). Перевод А.
Смол я н-
с кого
....................................................................................
124
Из
поэмы
«Эндимион»
[Гимн Пану].
Перевод
Е.
Витковского................................. 125
[Песня индийской девушки] . П е р ев о д С.
Сухарева
...
128
В
зимнюю
ночь.
Перевод
Г.
Кружкова................................. 130
Аполлон
к
Грациям.
Перевод
С.
Сухарева...........................131
Ко ту
госпожи
Рейнолдс.
Перевод
Г.
Кружкова.................132
При
вид е
локона
волос
Мильтона.
Перевод
В.
Ле­
вик а
....................................................................................
133
П еред
тем
как
пе ре чита ть
«Короля Лира».
Перевод
Г.
Кружк ова
.......................................................................... 134


318
«Когда страшусь,
что
смерть
прервет
мой
труд ...» Пере­
вод
В.
Левика..........................................................................135
«О,
не
красней
та к,
о,
не
кр асн ей! ..»
Перевод
С.
Суха­
рева
.............................................................................................135
Робин
Гу д.
Другу.
Пер ев од
В.
Рогова....................................136
Строки
о
тра кт ире
«Дева Моря».
Пер ево д
А.
Жовтиса
138
К
даме,
которую
автор
видел
одн аж ды
в
Воксхолле.
Перевод
В.
Рогова................................................................139
К
Нилу.
Перевод
В.
Рогова.........................................................140
К
Спенсеру.
Перевод
В.
Левика...............................................141
Отве т
на
сонет,
заканчивающийся
строками
Дж.
Г.
Р ей­
н олдса .
Пе ре вод
С.
Сухарева........................................141
О
чем
говорил
дрозд.
Пер е вод
В .Орл а.................................... 142
Наброски
для
оперы.
Перевод
С.
Сухарева....................... 143
«Четыре разных времени в году. ..»
Пе ре вод
С.
Мариш­
ка
................................................................................................. 146
Строки
из
пи сь ма.
Пе ре вод
Иг н.
Ивановского....................147
Девчонка
из
Девона.
Перевод
О.
Чухонцева....................... 149
Джону
Гамильтону
Рейнолдсу.
Перевод
Г.
Круж кова
.
.
149
«Через холмы,
чер ез
руч ей...» Перевод Г.
Кружкова
...
153
К
Дж.
Р.
Перевод
С.
Сухарева..................................................154
Изабелла,
или
Гор шок
с
базиликом.
Перевод
Е.
Ва­
ковского
.................................................................................... 155
Гомеру.
Перевод
В.
Потаповой..................................................178
Ода
Майе .
Фрагмент.
Перевод
С.
Сухарева...........................179
«Ласков привет милых глаз ...» Пе рев о д С .
Сухарева
...
179
На
посещение
могилы
Бернса.
Перевод
Ю.
Го лу бца
...
180
Мэг
Меррилиз.
Пе ре вод
А.
Жовтиса........................................180
П есен ка
о
се бе.
Перевод
Г.
Кр уж кова
.... ......
182
[Из письма Томасу Китсу] . Пе р ев од Иг н.
Ивановского
187
Скал е
Эйлса.
Пер е вод
Нат.
Булгаковой..................................188
Стихи,
написа нные
в
Шо тла ндии,
в
домике
Ро бер та
Бернса.
Пер ев од
С.
Маришка........................................189
Строки,
нап исанны е
в
Северной
Шо тла ндии
после
по­
сещ ени я
деревни
Бернса.
Перевод
А рк.
Ш тей нбер га
189
На
посещение
Стаффы.
Пер ев од
Е.
Баевской....................191
На
вершине
Бен
Неви с.
Перевод
Л.
Уманской....................193
[Из письма Джорджу и Джорджине Китсам] . Пе рё вод
С.
Таска....................................................................................194
«Здравствуй,
радость,
здравствуй,
гр уст ь ...»
Пе ре вод
О.
Чухонцева..........................................................................196
Песня
(«Дух всесильный
—
ты
царишь!..»).
Перевод
В.
Багно
....................................................................................197


«Гдежеонискем
—
поэт?..» Перевод А.
Жовтиса
.
.
.
198
Современная
любовь.
Перевод
В.
Левика...........................199
Гиперион.
Фр агм ент.
Перевод
Г.
Кружкова.......................200
Мечта.
Пер ев од
Г.
Кружкова..................................................... 229
Ода
(«Барды Радости и Страсти!..»). Пе ре вод
Г.
Круж­
к ова
..............................................................................................232
Песня
(«Тише,
милая,
тиш е!..»).
Перевод
Г.
Круж ков а
233
Канун
Святой
Агнессы.
Перевод
Е.В и тко в ск о го...................234
Канун
Свят ог о
Мар ка.
Пе р ев од А. Ку шн ер а........................ 252
Песенка
эльфа
(«Вытри слезы!
Час
п ридет . ..»).
Пере­
вод
А.
Жовтиса...................................................................256
«Обитель Скорби» (автор
—
мистер
Ск отт )...» Перевод
Д.
Шнеерсона......................................................................... 251
[Характер Чарлза Брауна]. Пе рев о д
С . Сух ар ева............ 251.
La Belle Dame sans Merci.
Баллада.
Перевод
Л.
Андр у-
сона
............................................................................................. 259
«Два букета приличных...» Пе ре вод
С.Су ха ре ва...................262
Лами я.
Пе рев од
С.
Сухарева..................................................... 263
«Сидят,
вращая
томн ыми
оча ми ...»
Пе ре вод
Г.
Круж­
кова
............................................................................................ 285
Из
поэмы
«Падение Гипериона.
Видение».
Пер ев од
Г.
Кружкова
......................................................................... 286
Строки
к
Фанни.
Перевод
Г.
Кружкова.................................292
К
Фанни.
Пер е вод
Г.
Кружкова.............................................. 294
Ода
к
Фанни.
Перевод
В.
Потаповой.................................... 295
«Рука живая,
теплая,
что
пыл ко . . .» Перевод
В.
Потапо­
вой
.............................................................................................. 297
Комментарии
И.
Шайтанова....................................................298
С лов арь
мифологических
и
литературных
имен
И.
Шай­
танова
........................................................................................ 310


КИТС
Де
К45
Стихотворения
и
поэм ы:
Пе р.
с
англ. /
Сост.,
вступ.
ста ть я,
коммент.
И.
Шайта-
нова .
Худож.
И.
Шипулин.
—
М.: Худож.
л и т., 1989. — 319 с. (Классики и современ­
ники.
Поэтическая
б-ка).
ISBN 5-280-00654-8
Джо н
Ки тс
(1795—1821) —
вел ик ий
а н глийс кий
по эт
э похи
романтизма,
од ин
из
самых
тонки х
и
проникновенных
лириков.
Прославление
жизни
во
всей
ее
чу вс тве нной
красоте,
противопо­
ставление
иде а лов
гармонии,
чистоты,
прекрасного
миру
буржу­
азного
практицизма
и
ханжества
—
основные
темы
его
поэзии.
В
сбо рни к
вошли
все
наиболее
з начител ьн ые
стихотворения
Китса.
4703010200-324
К
----- ---- ------ ---- ---- -
128-89
028(01)-89
ББК
84.4 ВЛ
К ЛА ССИКИ
И
СОВРЕМЕННИКИ
Поэтическая
б ибли оте ка
ДЖОН
КИТС
Стихотворения
и
поэмы
Редактор
В.
Ф адее ва
Художественный
редактор
А.
М оисе ев
Те хн иче ский
редактор
Г.
Такташова
Кор ре ктор
Т.
Медведева
ИБ
No
5342
Сда но
в
набор
27.02.89 .
Подписано
в
печать
19.10.89.
Формат
70Х
X ЮО'/зг»
Бумага
офс.
No
2.
Гарнитура
«Ъш-таймс».
Печать
оф­
сетная.
Ус л.
печ.
л.
12,96.
Усл.
кр .-о тт.
26,24.
Уч.- из д.
л.
12,87.
Ти­
раж
400 000 экз.
Изд.
No
1-3173.
З аказ
146.
Це на
1р.
10 к.
Ордена
Трудового
Крас н ого
З намен и
издательство
«Художествен ­
ная
ли те ра ту ра ». 107882, ГСП,
М оск ва,
Б-78, Ново-Басманная, 19.
Ордена
Трудового
Кра с ного
Знам е ни
Калининский
полиграфиче­
ский
комбинат
Го судар ств енн ог о
к омитета
СССР
по
печати.
170024,
г.
Ка лини н,
пр.
Ленина, 5.


1р. 10к.
Поэтическая
библиотека
:,Ä