Ежемесячный общественно-политический и литературно-художественный журнал»№
1971
РАБОТНИЦА
Архангельск — один из крупнейших северных портов России. Сюда приходят корабли из многих стран мира. В этой пятилетке порт значительно расширяется, строится новый район, куда корабли смогут заходить круглый год — и летом и зимой. Это позволит увеличить объемы грузов, которые идут через Архангельск за границу и на Крайний Север.
В порту работает немало женщин — диспетчеры, крановщицы, строители. Некоторых из них вы видите на рисунках художника И. Сущенко.
ПРОЙДЕТ ГОД —И СОЮЗ СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК ОТМЕТИТ БОЛЬШУЮ ДАТУ — ПЯТИДЕСЯТИЛЕТИЕ СО ДНЯ СВОЕГО ОБРАЗОВАНИЯ. «В СЕМЬЕ ЕДИНОЙ» —ПОД ТАКОЙ РУБРИКОЙ «РАБОТНИЦА» В КАЖДОМ НОМЕРЕ БУДЕТ РАССКАЗЫВАТЬ О ЖИЗНИ ЖЕНЩИН ОДНОЙ ИЗ ПЯТНАДЦАТИ РЕСПУБЛИК, О ДРУЖБЕ И ОБЩНОСТИ ИНТЕРЕСОВ ЛЮДЕЙ РАЗНЫХ НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ. ОБ ИХ ГОРЯЧЕЙ РАБОТЕ НА КЛЮЧЕВЫХ УЧАСТКАХ НОВОЙ ПЯТИЛЕТКИ.
В ЭТОМ НОМЕРЕ МЫ ПЕЧАТАЕМ НЕСКОЛЬКО МАТЕРИАЛОВ О ЖЕНЩИНАХ РОССИИ.
В СЕМЬЕ ЕЛИНОЙ
Разговор с Родиной
Из поэмы
Андрей ДОСТАЛЬ
КРЕПЧАЙШИЙ СПЛАВ
Л. П. ЛЫКОВА,
заместитель председателя Совета Министров РСФСР
Все, что перед тобою Расстилается — Города, леса, Края степные,— Родиной твоею Называется, Родиной, Россией...
Где тайга века Шумела кедрами — Вышки поднимаются упруго. Горы раскрывают Свои недра, Нефть клокочет В трубах!
Молодые волны Ходят на море, Чайки долетают До Москвы. И Москва блестит В граните, в мраморе, В зелени листвы
Вот она —
Сияет перед нами, В небе оставляя Звездный след,— Древними, Литыми куполами, Росписью Космических ракет!
« * *
Ты слышишь эхо Синих гор, И голоса Долин, И облаков Невнятный спор, И гул морских Глубин.
В просторы, В дальние края Ведешь ты Корабли. Россия — Родина моя, Надежда Всей земли.
1.	«Работница» № 9.
Есть много способов выразить величину и значимость нашей республики в общей семье народов СССР. Можно сказать о ее пространствах: от Балтики до Тихого океана она протянулась на 10 тысяч километров, а от крайней северной точки до южной — на 4 тысячи и занимает более трех четвертей территории Советского Союза. Земли России раскинулись так широко, что солнце никогда не покидает ее: когда в Москве вечер, над побережьем Камчатки загорается утренняя заря.
Можно сказать и о ее населении: я РСФСР живет более 130 миллионов человек — это русские и башкиры, марийцы и чуваши, аварцы и осетины, буряты и коми, тувинцы и чукчи, а всего свыше ста национальностей и народностей.
В составе нашей федерации 16 автономных республик, 5 автономных областей и 10 национальных округов — дружная трудовая семья.
Главное же, чем определяется место Российской Федерации в союзе республик,— это ее вклад в политическое и экономическое могущество Советского государства.
Разве не убедительны такие, например, цифры. Республика дает более 80 процентов общесоюзной добычи нефти, почти две трети электроэнергии, больше половины угля, стали, зерна и мяса.
Девятая пятилетка выведет республику на новые рубежи: во всех ее краях идут интенсивные строительные работы, сооружаются новые промышленные гиганты, расширяются и оснащаются современным оборудованием существующие предприятия.
Особенность нынешней и предыдущей пятилеток заключается в том, что наряду с раз
витием традиционных, существующих издавна индустриальных районов России стремительно развиваются производительные силы Севера, Сибири и Дальнего Востока. В короткой статье нельзя даже назвать важнейшие новостройки.
Это и атомные электростанции на Кольском полуострове, в Ленинграде, Смоленске и под Курском; ГРЭС на Печоре; гигант автомобилестроения в Татарии и Чебоксарский тракторный.
Крупнейшая база нефтяной промышленности создается в Западной Сибири; на Дальнем Востоке войдут в действие первые агрегаты Зейской ГЭС и Приморской ГРЭС, начнется строительство гидроэлектростанции на Колыме.
Другая особенность нынешней пятилетки — формирование крупных территориально-промышленных комплексов. Они создаются в центре республики — на базе богатейших месторождений Курской магнитной аномалии и в Сибири — вокруг Саянской и Братской гидроэлектростанций.
Хочется подчеркнуть, что новые промышленные районы — это не только растущий экономический потенциал страны. Приходят на малообжитые места люди, вместе с заводами они строят школы, больницы и клубы — и преображается местный быт, преображается вся жизнь этих районов. Рождаются новые города: Гай, Стрежевой, Талнах, Бирюсинск, Нижнекамск. Города молодые вдвойне: и по собственному возрасту и по возрасту своих жителей. Новые края обживает главным образом молодежь.
Россия — крупная житница страны. В пятилетке она сделает многое для роста уро
жаев и для развития животноводства. И здесь новая черта, примета времени: производство продуктов сельского хозяйства ставится на промышленную основу. Пример тому — государственные, колхозные и межколхозные комплексы по производству мяса.
Сегодня Директивы XXIV съезда партии — живое дело миллионов и миллионов людей. Запевалами патриотического движения за досрочное выполнение планов пятилетки выступили, как это бывало уже не раз, города-герои Москва и Ленинград. Их поддержали трудящиеся всех республик страны.
Так же, как Братскую ГЭС, например, строили вместе с сибиряками и волжане, и москвичи, и уральцы, и представители всех республик страны, так и стройки на Волге, на Каме и по всем/ нашему Союзу сооружоют сегодня люди разных национальностей. Мы сильны и можем гордиться дружбой народов—этим огромным завоеванием Советской власти, закрепленным и приумноженным в ходе социалистического строительства.
Родилась новая историческая общность людей — советский народ — чудесный, крепчайший сплав.
Как отмечал в докладе XXIV съезду КПСС Л. И. Брежнев, в образовании союза равноправных народов сыграли свою роль все нации и народности нашей страны, и прежде всего великий русский народ. «Его революционная энергия, самоотверженность, трудолюбие, глубокий интернационализм по праву снискали ему искреннее уважение всех народов социалистической Родины»,— говорилось в Отчетном докладе ЦК КПСС.
1
Русский рабочий класс свято выполнил завет В. И. Ленина ликвидировать историческую несправедливость, которую царизм проводил в отношении к малым народам. Давно устранено неравенство в экономике и культуре угнетавшихся прежде национальностей. Это позволило, с одной стороны, всем национальным республикам продвинуться далеко вперед по пути экономического и культурного прогресса, а с другой — перейти от односторонней помощи более развитых республик отставшим нациям к братскому сотрудничеству и взаимопомощи всех народов СССР.
Приведу лишь один пример. Недавно отметила пятидесятилетие со дня победы народной революции Тувинская Автономная Советская Социалистическая Республика.
Страна отсталого скотоводства и примитивного земледелия, народ на грани вымирания— вот что такое Тува до победы революции. Ныне в Советской Туве развиваются электроэнергетика и металлообработка, горнорудная и топливная индустрия. Промышленный потенциал республики особенно возрос после ввода в действие новостроек последнего десятилетия — комбинатов яТуваасбест» и «Тувакобальт». В краю почти абсолютной неграмотности, не имевшем прежде даже своей письменности, работает теперь пять тысяч специалистов с высшим образованием.
Разительные перемены произошли в судьбах тувинских женщин. Внучки и дочери кочевников-аратов избираются сегодня депутатами Советов, управляют производством, директорствуют и учат детей в школах, работают зоотехниками и агрономами в колхозах и совхозах. Председатель Президиума Верховного Совета Тувинской автономной республики — женщина, Байкара Дол-чанмаа. Другая женщина, столь же уважаемая в республике, Хертек Анчима, является заместителем Председателя Совета Министров Тувы.
Уместно сказать, что женщины — государственные деятели есть и в других автономных республиках России. Якутка Александра Яковлевна Овчинникова, в прошлом техник-дорожник, а потом партийный ра
Пролегарии ьее« стран, соединяйтесь! РАБОТНИЦА Журнал основан 8 марта I9I4 года
Издатсльспю «ПРАВДА» Москва «сентябрь 1971
ботник, бессменно, в течение уже нескольких созывов, избирается Председателем Президиума Верховного Совета Якутской АССР. Заместитель Председателя Совета Министров в этой республике —тоже женщина, Александра Тихоновна Корнилова. Осетинка Тамара Хетагурова — Председатель Президиума Верховного Совета Северо-Осетинской автономной республики. Есть у нас в России женщины министры и заместители министров.
Много женщин выдвинуто на ответственную работу в исполкомах краевых и областных Советов. Только заместителями председателей и секретарями областных и краевых исполкомов, Советов Министров автономных республик работает тридцать четыре женщины, и о каждой из них можно отозваться с похвалой.
Назову Тамару Зотеевну Бояршинову, заместителя председателя Оренбургского облисполкома. В Оренбуржье, как известно, рождается новый мощный район по добыче и переработке газа, и у исполкома в связи с этим уйма сложных проблем. Т. 3. Бояршинову, врача по профессии, выдвинули на этот трудный и боевой участок весной нынешнего года, но она уже успела проявить себя незаурядным организатором. В Псковском облисполкоме много лет работает заместителем председателя агроном Анна Тимофеевна Еленко, в Ростове-на-Дону — инженер-химик Людмила Николаевна Воробьева, в Саратове—Мария Васильевна Поцелуева...
Народ с полным правом доверяет своим дочерям государственные дела, и это высокое доверие еще раз продемонстрировали недавние выборы в Верховный Совет республики и местные Советы депутатов трудящихся. Депутатами Верховного Совета РСФСР избрано 309 женщин, 515 631 — депутатами областных, городских, районных, поселковых и сельских Советов.
Женщины России. Они составляют в республике почти половину всех работающих. Они — большая половина специалистов с высшим и средним образованием. Они — на всех участках новой пятилетки.
Честь и хвала рукам, умеющим шить одежду, делать обувь, выращивать хлеб, соби
рать радиоприемники и телевизоры; честь и хвала нашим текстильщикам и пищевикам, работникам торговли и сферы обслуживания. Их место в нынешней пятилетке особое: они находятся на тех участках хозяйства, которые работают непосредственно на человека — выпускают для него товары, производят продукты, помогают устраивать и украшать его быт. Практически в женских руках находится дело просвещения и охрана здоровья трудящихся республики: 76 из каждых ста врачей и 71 из каждых ста учителей — женщины.
В нашей стране образцовая работа на любом участке, творческое и ответственное отношение к делу — лучшая характеристика человека. Мы гордимся женщинами, чья самоотверженность в труде отмечена высокими наградами Родины. Только в последние месяцы славная плеяда Героев Социалистического Труда пополнилась многими женскими именами. Среди них — калининская ткачиха Любовь Ивановна Парфенова, директор подмосковного совхоза «Коммунарка» Александра Никитична Монахова, секретарь Кировского райкома КПСС Москвы Антонина Степановна Тюфаева, врач астраханской городской больницы Нина Семеновна Белякова, учительница из Белогорска Амурской области Мария Иосифовна Лисицина.
А как не сказать о женщинах, сфера деятельности которых— наука! В 1970 году в республике было около двухсот тысяч научных работников-женщин — от ассистента до академика. Многие из них совершили крупнейшие открытия, делающие честь всей отечественной науке. Милица Васильевна Нечкина—действительный член Академии наук СССР, виднейший специалист по истории нашей Родины, недавно награждена орденом Ленина. Алла Генриховна Масевич — заместитель председателя Астрономического совета Академии наук СССР. Наталия Петровна Бехтерева — член-корреспондент Академии наук СССР, директор Ленинградского института экспериментальной медицины. Валентина Александровна Витязева—доктор географических наук, заслуженный деятель науки и техники Коми АССР, возглавляет отдел экономики Коми филиала Академии наук СССР.
Среди лауреатов Ленинских премий в разных областях науки, техники, культуры женщин России немало. Можно назвать биолога Валентину Николаевну Мамонтову, заведующую лабораторией Научно-исследовательского института сельского хозяйства Юго-Востока, занятую выведением высокоурожайных сортов зерновых. Исследования Юлии Фоминичны Домбровской, дейст
вительного члена Академии медицинских наук СССР, привели к резкому сниже-ию заболеваемости и смертности среди детей. Галина Павловна Г олоулина, главный инженер Кировского шинного завода, внесла свою долю в развитие отечественной автомобильной промышленности. В разработке новых методов добычи нефти и их применении на крупнейшем в СССР Ромашкинском месторождении участвовала заместитель директора Татарского нефтяного научно-исследовательского института Мина-дора Макаровна Иванова.
Наша партия постоянно заботится о том, чтобы советская женщина имела больше возможностей для активного участия в общественной жизни, для широкого приобщения к благам культуры, могла наиболее успешно сочетать обязанности труженицы и матери. В истекшем пятилетии ЦК КПСС и правительством были приняты важные меры, имевшие целью улучшить условия труда женщин и одновременно облегчить их домашнюю работу. В частности, порядок предоставления отпусков по беременности был распространен на колхозниц; значительно расширена сеть учреждений и предприятий бытового обслуживания.
Текущая пятилетка предусматривает новые решительные шаги в этом направлении.
Министерства и ведомства РСФСР построят за пятилетку детские сады и комбинаты более чем на полмиллиона мест. Мы откроем согни новых предприятий службы быта, откроем новые лечебные учреждения на 182 тысячи коек. В Уфе, Ростове и Новосибирске, в ряде городов Урала и Дальнего Востока сооружаются целые больничные комплексы.
В характеристике нашей республики есть такой хороший показатель: почти две трети работающего населения имеет высшее и среднее или неполное среднее образование. Прошлая пятилетка открыла в городах РСФСР двадцать восемь вузов, и в их числе восемь университетов. Своими университетами располагают теперь и Чувашия, и Калмыкия, и Северная Осетия — национальные республики и области, в которых в дореволюционное время редкостью была даже обычная школа. Хочется отметить, что девушки составляют почти половину студентов наших вузов.
Труженики Российской Федерации стоят сейчас на вахте новой пятилетки. Они несут эту вахту вместе со всеми народами Советского Союза, объединенные а одну семью общими заботами о счастье Родины, без которого иет счастья ни для кого из нас — будь то русский или украинец, казах или эстонец.
И снова сентябрь... Школьные будни... УРОК. Це хочется называть его обычным. Потому что... Разве может быть обыкновенным открытие? А ребята каждый день, каждый час открывают для себя новое в мире. И для настоящего учителя нет скучных повторений: он строит человеческую личность, открывая заново, вновь и вновь своих учеников.
Нынешний учебный год начинает школьную пятилетку — ведь школа живет в одном ритме со страной, и годы 1971—1975 ставят перед ней значительные цели. Важнейшая из них — достичь всеобщего среднего образования. Уже сегодня 92 процента подростков продолжают учиться после восьмого класса. Завтра образование в объеме средней школы получит каждый.
В последние годы школа наша напоминает огромную лабораторию — идут поиски лучших путей в обучении. Новые программы приблизили к ребятам последние достижения науки и техники. Создано около 60 новых и обновленных стабильных учебников, вышедших миллионными тиражами.
И потому стал сложнее и трижды почетнее труд педагога. Время предъявило повышенные требования к его знаниям, кру
гозору, нравственной культуре И к этой молодой учительнице и к более чем двум с половиной миллионам ее коллег в нашей стране. Чтобы вести за собой юных сегодня, наставнику самому нужно непрестанно учиться.
Начало учебного года всегда праздник. Но праздник особый, «требовательный*. Он и родителям напоминает: впереди много забот, радостных, но нелегких. Внимательны ли к учебе ребенка мать, отец, занимаются ли они воспитанием всерьез и постоянно — от этого многое зависит.
...Снова сентябрь. И снова урок. Не будем называть его обычным. Идет урок, каких много. И очень здорово, что ребятам на уроке интересно, что они активно, «наперегонки* тянут руки. Те 45 миллионов школьников, что сегодня сидят за партами, те, что в сегодняшнем сентябре пришли первый раз в первый класс,— а их около 5 миллионов,— станут зрелыми тружениками в конце 20-го века. Это они будут развивать экономику и культуру страны, это они поведут наше общество и в век 21-й. Так пусть же из этих ребят вырастут хорошие, умные, активные люди. На это вечные наши — и учительские и родительские — справедливые надежды. Активною патриоты. Активные интернационалисты. Активные строители коммунизма.
Фото И. Константинова.
Валентин УРИН
РОДНАЯ
Рассказ
ДУША
Когда старший, Вовка, пошел в школу, забот Рогожиным прибавилось. И как ни думали, как ни прикидывали, а выходило одно: придется Клавдии уходить с работы и сидеть дома, тем более, что был еще Костик, подраставший на пятидневке в детском саду. Вот тут-то и вспомнили про тетку Марью, жившую на деревне, вспомнили и размечтались: если бы тетка согласилась переехать  город, как бы >то было со всех сторон хорошо, как бы все тогда удобно устроилось. Теперь только об этом и думали, и думали так упорно, что вскоре уверились: а почему бы ей и а самом деле не согласиться переехать? Года тетки большие, а живет бобылкой: после смерти сестры, матери Федора, на деревне ни родной души, а тут, у своих-то, поди, плохо ей будет? Одно смущало: жива ли, здорова тетка? Давно, давно не было никаких вестей из Засечья, и успокаивали себя тем, что если бы что и случилось с теткой, то соседи, Рябикины, конечно бы, известили.
Сначала хотели написать письмо, но потом передумали: письмо письмом и останется, ничего не решит, надо ехать самому. Взять отгул за отработанные праздничные дни и ехать...
Рогожин сел в поезд и утром следующего дня сошел на разьезде Сушки, от которого полем до Засечья всего шесть километров.
Федор шагал не торопясь, вглядываясь в знакомые с детства места, удивляясь тому, как же быстро пролетело время. Подумать только) Вот этой самой тропкой бегал когда-то босоногий Федька Рогожин с деревенской ребятней на разъезд встречать и провожать быстрые поезда... По этой же тропке весной сорок пятого возвращался с войны сержант-радист Федор Рогожин, цел-невредим, грудь в медалях. Встретила тогда тетка (мать умерла в начале войны), у нее и жил, пока работал в колхозе. Было это недолго; как только открылся в городе телевизионный завод, сразу же устроился по специальности. В городе и женился. Тетке писал редко, обычно к праздникам, да и то первое время, а потом как-то само собой вышло, что и совсем перестал.
„Теткина усадьба, или как раньше называли— двор,—на другом конце деревни, в вершине овражка, у самого леса. Участок большой, но какой-то неухоженный, заросший высокой травой, этим он сразу бросается в глаза. Изба от времени покосилась, крытая дранкой крыша потемнела. И только две веселые березы, посаженные незадолго до войны и вымахавшие в большие деревья, скрашивают сиротливость места: своими
ветвями они накрывают избу, составляя с ней как бы одно целое.
Рогожин постоял у похилившегося забора; неприютно сделалось: может, померла давно тетка, может, живут тут чужие люди, надо было все-таки написать письмо,— и нерешительно отворил калитку. Дверь избы была на затычке. Возле немудрящего сараюшки бродили куры, купались в золе. Никаких других примет хозяйственной деятельности, кроме разве крохотного, в две грядки, огородишка, приткнувшегося к сараю, на участке не было видно. Прислушался. Тихо. Заглянул за угол избы. На веревке, протянутой от избы к сараю, белье и какие-то дерюжки; у стены собачья конура, а у конуры старый пес. Увидев чужого, он хрипло забрехал, через силу поднялся, проковылял несколько шагов, постоял, виновато виляя хвостом, словно бы говоря: «Стар я, трудна мне эта служба»,— потом вернулся на свое место и, тяжело вздохнув, лег, уткнув морду в лапы.
Надо было спросить соседей. За разросшимися вдоль забора кустами малины дом Рябикиных; к дому, видимо, недавно сделана тесовая пристройка с застекленной террасой. Только хотел пойти, как на крыльцо вышла толстая женщина с распаренным, будто только что из бани, лицом. На голове навито полотенце. Женщина из-под руки стала смотреть на Федора.
— Эй, гражданин-товарищ, что надо?— спросила она.
И Федор по грубому голосу узнал в толстухе Матрену Рябикину, старшую дочь старика Рябикина, умершего в один год с отцом.
— Тетя Мотря,— сказал Федор, подходя к забору.— Что это вы? Иль не уэнали?
— Никак Федор) — удивилась толстуха, сходя с крыльца.— Вот бы уж никак не признала! Ишь какой гладкий стал. Каким это ветром тебя к нам надуло?
— Ветром, не ветром, а вот приехал проведать родню,— сказал Федор, не любивший Матрену за острый язык.
— Проведать родню? — усмехнулась Матрена.— Ну, вспомнил в кой век... Жива, жива Маша...
— А где ж она?
— Только что тута была. Должно, белье полоскать пошла,— ответила Матрена, оглядываясь.— Да вот она, легка на помине.
Из бурьяна, густо разросшегося на задах усадьбы, вышла с полным тазом белья высокая, широкая в кости женщина, тетка Маша, любимая сестра матери.
Увидев людей, тетка остановилась и, не спуская таза с бедра, стала напряженно вглядываться.
— Да иди, иди! Чего смотришь? — крикнула Матрена.— Иди, возрадуйся: племянник родный приехал за сто верст. Об тебе обеспокоился...
Через минуту сидел Федор Рогожин в горнице за столом, накрытым все той же кружевной, домашней вязки скатертью. За исключением двух разномастных стульев и тумбочки, обстановка в избе оставалась прежней: скамья, табуретки, у стены деревянная, под байковым одеялом кровать с горой белоснежных подушек; над кроватью в большой рамке под одним стеклом все те же фотографии: дед в высоком картузе и чуйке; дядя Парфен, муж тетки, фейерверкер крепостной артиллерии, погибший в первую империалистическую; отец с матерью, сестренка Зина, умершая пяти лет; сама тетка в молодости — крупная большеглазая девушка и, конечно же, сержант-фронтовик Федор Рогожин...
Когда первое волнение встречи прошло и тетка засуетилась, пошла ставить самовар, Федор достал из чемоданчика подарки, приготовленные Клавдией: отрез на платье, большой шелковый платок. Все это Федор разложил на кровати, а потом выгрузил из авоськи на стол продукты и угощение: колбасу, консервы, конфеты с печеньем, бутылку портвейна.
Подарки понравились.
— Ну, спасибо, спасибо Клаше.— Тетка поклонилась невидимой Клаше, потом Федору и все убрала в сундук, стоявший у кровати. Сундук был памятный, материн, окованный белой жестью, с музыкой в замке.
Когда снова сели за стол, Федор спросил о здоровье- и, получив в ответ «ничего, бог миловал», принялся рассказывать про свое житье-бытье, говорил о жене, о детях, показывал фотографии, всячески подчеркивал свое благополучие: хорошее жалованье, каждый квартал немалая прогрессивка; квартира отдельная, большая, со всеми удобствами — начертил даже план, где и что,— и, посчитав, что подготовка произведена основательная, приступил к делу.
Прежде всего налил рюмки, чокнулся:
— Ваше здоровье, теть Маш!
Выпил, похрустел огурчиком, а когда тетка пригубила рюмку, сказал, пристально глядя, игриво покачивая головой:
Рисунок А. ПАУКОВА.
— А я ведь, теть Маш, за вами приехал. Что смотрите? Точно, за вами, и один отсюда не уеду...
И, увидев в глазах тетки удивление и даже испуг, поспешил объяснить все так, как уже заранее обдумал. Повинился в долгом молчании — текучка, толмоша. А вот вспомнили Засечье — и всполошились, что живет там на старости лет в одиночестве родная тетка, и решили звать ее к себе в город на постоянное жительство.
— Клавдия, теть Маш, добрая душа,— счел нужным добавить ко всему Федор.— «Поезжай, поезжай,— говорит,— и привози поскорее, чего ей там мучиться. Одну комнату определим для нее, пускай живет на покое, а что до дела, то об этом нечего ей и думать. Всех делов у нее будет чуть — ну,
разве когда присмотреть за ребятишками...» Тетка сидела, положив свои большие рабочие руки на колени, слушала и чему-то грустно улыбалась.
Федор налил себе еще портвейна и спросил:
— На пенсии, теть Маш?
— Десятый год.
— А велика пенсия?
— Колхозная, как и всем.
— Ну, да бог с ней, с пенсией.— Федор обвел глазами избу.— За день-то соберетесь? Соберетесь, конечно, чего тут особо собирать. И послезавтра рано утречком, по прохладе и двинем с вами в город. Так, что ль?
Тетка ничего на это не сказала.
Из-за отсутствия всяких дел и некоторой
дорожной усталости спать Федор лег рано. Мысли были покойные: тетка не возражала, а молчание, известно, знак согласия.
Спал Федор Рогожин крепко и проснулся поздно.
Пока он умывался и одевался, приходил парнишка, спрашивал тетку; потом, откинув занавеску, заглянула в окошко востроглазая девчушка: «Теть Маш!»— и, увидев чужого, звонко ойкнув, прыснула козой. Только позавтракал, приплелся какой-то старик в валяных котах, шамкал беззубым ртом, с трудом можно было понять, о чем. Этот, оказалось, приходил тоже по Марью Дуб-нину.
Сама хозяйка заявилась в обед.
— Где это вы пропадаете? — укорил Федор, перечислив утренних посетителей.— Вы бы хоть говорили, куда уходите. Сижу, как привязанный.
— У Куржанковых была,— сказала тетка, принимаясь убирать со стола.— У Куржанковых.
— Это у каких-таких Куржанковых? — спросил Федор, уже забывший многие фамилии.
— Ну, Куржаи«овых-то ты должен знать. Старик Епнфан с твоим отцом, чай, вместе в солдатах служил...
Федор не помнил никакого Епифана.
— Ну, и что же у них случилось, у этих у Куржанковых? —с какой-то ревнивой неприязнью спросил он.
Тетка охотно пояснила:
— Иха старшая, Дуська, которая за Кобозевым, родила, но вот уж, почитай, вторую неделю болеет. Был врач с района — велел лежать, не вставать, а тут и сама Куржачиха расхворалась — в поясницу вступило. Ну и пришлось обед сготовить, старухе банки поставить, опять же малышку искупать. Хороша такая девочка, аккуратненька, плот-ненька.— И тетка, улыбнувшись, провела рукой по воздуху, словно бы огладила спинку и даже похлопала по задку.
Своего обеда, конечно, у тетки не было. Опять ставили самовар, жарили яичницу с колбасой, пили чай. Федор, докончив портвейн и придя в благодушное настроение, спросил:
— Ну, как, теть Маш, насчет нашего вчерашнего разговору?
— Думала я,— вздохнула тетка.—Думала...
— Ну и как?
Глаза тетки растерянно, виновато закосили.
— Ды-к как же я отседова уеду-то?
— То есть как это «как же»? Очень даже просто: соберетесь и уедете.
— От своего-то дома?
— Ну и что ж такого, что от своего дома? — уже испытывая раздражение, сказал Федор.— Я ведь вас не куда-нибудь зову. Я вас в свое семейство зову, взамен одинокой жизни.
Тетка, потупясь, молчала.
— Удивительное дело! — усмехнулся Рогожин.— Кому сказать — не поверит... Ну, что вы тут теряете, какой-такой дворец оставляете?
— Ды-к тут свои,— робко ответила тетке.
— Свои?— несказанно изумился Рогожин.— Ну, подумайте, что вы говорите? Какие свои? Чужие вокруг вас люди... Эксплуатируют вас почем зря... Я ж вижу. И вам довольно стыдно так говорить — свои.. Родственных чувств у вас нет.
Федор встал и нервно заходил взад-вперед. Неожиданное, нелепое возражение вывело из себя. Обида так и просилась в слова.
— Вы вон чуть свет поднялись и к этим Куржанковым побежали, а что родной пле
мянник, как рыба об лед, бьется в своем затруднении, это вам все равно,— не стерпев, с сердцем выговорил он, хотя вообще-то так открыто пока что говорить не следовало.
Тетка, опустив глаза, молчала, и в этом молчании чувствовалось опять все то же упорство, какое-то глухое несогласие. Надо было менять тактику.
* — Ну, хорошо, хорошо,—сказал он, снова присаживаясь к столу и стараясь держать себя как можно спокойнее.— Я же вас не принуждаю, силком не тащу. Давайте так: вы поедете со мной, поживете неделю-другую, ознакомитесь, оглядитесь, а там воля ваша: понравится—останетесь, нет — вернетесь.
— А когда ехать?
— Завтра.
— А повременить нельзя?
— Никак: у меня отгул всего три дня. Тетка опять вздохнула:
— А изба и вся домашность как же?
Федор не сразу понял, о чем, собственно, речь.
— Изба? — удивился он.— А куда она денется, изба? Запрете, вот и все...
— А куры, а собака?
— Господи, боже мой!—взмолился Федор.— Курей всего пяток, собака старая. Ну, дам я денег Матрене, присмотрит и за курями и за собакой вашей.
Но успокоительные эти слова возымели против ожидания обратное действие: тетка заплакала.
Федор растерянно развел руками;
— Да что ж это такое? Ну, чего, чего вы плачете?
Тетка, жалко всхлипнув, подняла голову. На лице сквозь слезы засветилась виноватая улыбка.
— Расстроилась я совсем, ничего с собой поделать не могу...
— А не надо расстраиваться, только и всего, зачем? — мягко сказал Федор.— Напрасно вы это, ей-богу напрасно. Поверьте, понравится вам у нас,— и уже суше, тверже, настойчивей (дело-то уж почти решенное) добавил: —Давайте, однако, теть Маш, мало-помалу и собираться.
Чтоб не мешать сборам, Федор вышел во двор и, вспомнив, что еще утром хотел повидать своего напарника по тракторной бригаде Савчука — по словам Матрены, он работал на ферме,— отправился на скотный.
На скотном сказали, что Савчук на пруду. День был жаркий, без единого облачка.
«Вот, кстати, и искупаюсь»,— подумал Федор и повернул на пруд. Шел, а беспокойство, несмотря на то, что все уже как будто было решено, не покидало. Кто знает, что еще может взбрести тетке в голову!
Перед прудом был ельник. Помнилось, пробежишь его сухую духоту, скидывая на ходу майку, серебристо блеснет вода меж мелких елочек, и всего опахнет прохлада.
Но вот глухой и высокий ельник кончился. Луг, елочки, ставшие елями, темные стога плакучих ив... Но что это? Там, где играла на солнце вода, там, где даже в безветрие полосой искрилась рябь, было пусто, пусто...
Вода ушла, как можно было понять, прорвав вал в том самом месте, где ивы расступились и берег остался без защиты. Там сейчас стоял бульдозер. Бульдозерист в синем мешковатом комбинезоне и кепке козырьком назад ходил неподалеку, вымерял что-то. Часть земли была уже отсыпана в промыв, в отвалах жирно краснела глина.
Бульдозеристом оказался тот самый Савчук, которого разыскивал Рогожин.
— Тю? — радостно жмурясь, сказал постаревший, но все такой же толстый и коно
патый Савчук.— Откуда ты взялся, Федь?
Федор объяснил, откуда взялся и зачем приехал. Сели, закурили.
— Добре ты надумал,— сказал, выслушав, Савчук.— Стара стала тетка Марья, стара... Конешно, ей у тебя будет легше. В позапрошлом годе дюже сильно болела, думали и не встанет. Ты што ж, рази не знал об этом?
Федор, смутившись, сослался на командировку, пришедшуюся как раз на ту пору, и постарался перевести разговор.
-Ты-то что тут делаешь?—спросил он.
— Не видишь, што ль? Прорех чужой латаю в помощь природе,— усмехнулся Савчук.— Надо было с осени трошки земли в вал подсыпать да хоть две-три сваи забить — всех и делов-то, а тут вона как получилось. Снегу за зиму намело гораздо, весна взялась дружно, ну, и поднаперла с лесу громада воды. Спохватились, да поздно. Теперь не искупаешься...
Вернувшись домой, Федор застал сборы в полном разгаре: стены голы, сундук выдвинут на середину избы. На кровати, на скамье, табуретках какие-то старомодные кофты с кружевными прошвами, ситцевые, яркой расцветки сарафаны, бабкин коричневый шушун и кубовая панева — ни дать ни взять за кулисами заводского клуба, когда готовится самодеятельный спектакль из старого быта.
Тетка сидела на низкой скамеечке возле сундука. Глаза у нее были заплаканные. Она брала вещь, расправляла ее, внимательно оглядывала, что-то шепча при этом, и со вздохом укладывала обратно. За сундуком пришел черед большого, сбитого из дубовых плах ящика с какими-то овчинами и шубами. Федор помог все увязать, сложить в одно место, а потом, в ожидании ужина — у печки, искря в отдушину, уже гудел выручальщик-самовар — вышел покурить.
У ворот рябикинской усадьбы сидела на лавочке Матрена.
— Поди погутарь напоследок-то!— позвала она, указывая на место возле себя.
Гутарить с Матреной особой охоты не было, однако заставил себя: трепливая баба, разнесет по всей деревне, Рогожин-де неуважительный, гордец, да и нужна она покамест — придется еще продавать теткину избу.
Только что прогнали стадо, и в воздухе стоял пресный запах парного молока и пыли. Солнце зашло за лес.
— Уговорил, значит? — сказала Матрена.
— А чего было уговаривать,— ответил небрежно Федор.— Сама поняла, что к чему.
— А плачет чего?
— Так у вас, у баб, глаза завсегда на мокром месте.
— Заплачешь,— вздохнула Матрена.— Ее, Марью, понять надо: родилась тут, сколько лет прожила, отца с матерью схоронила, сестру. Тяжело ей, да и деревенским нелегко. Уж как мы теперь без ее будем, даже и не знаю...
— Понятно,— усмехнулся Федор.— Она у вас служка даровая. Туды-сюды, а плата, как раньше мирскому пастуху: штей, молочкя, творожкю, напуски.
— Ну, ну| Ты-то уж больно заботлив, родимец! — вдруг рассердилась Матрена.— Вот сколько лет молчал, таился, а как жареный петух клюнул, так враз и примчался со своими подарками. Знаем, на што тетку-то зовешь, на какой спокой: в няньки определил? Так ведь?
— Ну, хотя бы и так,— буркнул Федор.
— Хотя бы!— Матрена строго поджала губы и, напыжась, что-то сердито бормоча,
поднялась и поплыла к себе, а Федор закурил новую сигарету.
Тетка была на кухне и, по-видимому, не одна. Слышались какие-то приглушенные голоса, шаги под окном — кто-то приходил и уходил; раз показалось, будто кто-то плачет, потом опять шу-шу-шу, и снова тихо, видно, ушли все.
-.Проснулся Федор рано, только что выгнали стадо. Наскоро позавтракали. Тетка была молчалива, печальна. Убрав все со стола и перемыв посуду, она веничком подмела сор к печи, что-то пошептала под за-гнетком, поколдовала над припечкой и предложила перед выходом присесть. Сели, помолчали. Потом тетка вынесла чемоданчик во двор, навесила на дверь большущий ржавый замок и плача стала прощаться и с избой, и с собакой, и с Матреной. Федор снисходительно наблюдал жалостливое прощание; сам когда-то уезжал из деревни легко, без печали.
Пошли почему-то не улицей, а задами, овражком. Тетка, широко шагая, шла впереди. Федор еле поспевал за ней. Трава в овражке была высокая, росная, сразу промокли туфли и до колен костюмные брюки. От этого испортилось настроение: брюки еще отгладить можно, а выходные туфли наверняка от воды скорежатся.
Думая об этом, и не заметил, как тропка поднялась по склону и сомкнулась с той, хоженой, что вела полем на разъезд.
Дойдя до сворота, где тропка уходила в рожь, тетка остановилась, опустила чемоданчик на землю и обернулась.
Тогда и Федор оглянулся. На бугре у околицы стояли бабы. Баб было много, и все они прощально махали платками.
По лицу тетки катились крупные слезы. Она стояла неподвижно и все глядела, глядела неотрывно, с какой-то неистовостью. Потом низко, касаясь рукой земли, поклонилась; трудно, захлебываясь слезами, выпрямилась, и быстро, уже больше не оглядываясь, пошла по тропинке.
На разъезд пришли за полчаса до прихода поезда. Федор посадил тетку на скамейку в тени липы позади станционного барака и сказал, что пойдет за билетами. Услышав про билеты, тетка опять заплакала.
— Ну, чего, чего вы? — уже сердито, оглядываясь, сказал Федор.— Кто посмотрит, подумает, изверг какой, обижает старую женщину. Перестаньте же! Слышите?
Тетка испуганно вытерла глаза, поджала губы.
— Сидите здесь, дожидайтесь!—кинул он.— Я сейчас...
Взяв билеты — до прихода поезда оставалось еще десять минут,— Рогожин вышел на платформу. Народу было много. «В Балабине еще набьются, нынче там базар,— озабоченно подумал он.— Надо непременно садиться в передние вагоны: в городе первыми будем на автобус». Он закурил сигарету, прислушался: как будто дальний гудок— и спустился с платформы. Тетки на скамье под липой не было. Не понимая, куда она могла деться, и уже беспокоясь, взглянул на тропку у елей. Показалось, будто что-то белое мелькнуло под их темным сводом. Беспокойство перешло в неясную тревогу. Быстро перебежал лужок, вынырнул из-под ели — и замер. По тропке во ржи широким своим шагом, не оглядываясь, уходила тетка Марья...
Хотел крикнуть, остановить, в растерянности сделал вслед даже несколько шагов, но лес уже полнился торопливым перестуком колес, а тягучий басовый гудок тепловоза прозвучал будто над самым ухом. На свету сквозь деревья мелькали вагоны. Подходил поезд...
Т. РЯБИКИНА
Фото Н. МАТОРИНА.
Мы не знали,  какой стороне Обь, и пошли наобум. Асфальтовый чад барнаульского центра сменился тихими улочками, где вечером судачат на лавках опрятные старушки, где парни спорят о вчерашнем футболе, а независимые девочки месят пыль лакировками, оставляя шлейф стойкого запаха духов...
Обходили мы какие-то вагоны, обогнули забор фабрики — и вдруг... Существует все-таки интуиция. Вот она, 0бь-матушка1 Нас вынесло на край крутого обрыва, с которого река как на ладони, во всю свою ширь. Вы замечали, большая вода всегда сообщает душе уверенность, снимает суетность забот. Как огонь костра. Как добрая музыка.
Дух захватило! Слева повис над Обью серебряный мост, а справа вытянулся зеленый язык полуострова. Законченная, уравновешенная картина. И, словно последний мазок мастера, из-за облачного горизонта высунулся краешек нереально алой луны, выше пополз, выше. И когда вся луна освободилась, когда бросила она на воду розовые блики, спутник мой, фотокорреспондент Материн, даже застонал от досады: аппаратура осталась в гостинице, бежать далеко, и такой кадр пропадет!
— Ничего,— успокоила я его.— Еще наснимаешь Обь.
И вроде бы гордость шевельнулась за родную мою реку.
ВОЛЬИАЯ
ВСША
Человек не выбирает место, где ему родиться. Но разве не везение — вырасти на Оби? Собираются мальчишки со двора на реку, и я за ними следом, тайком. Ах, какая она сильная, глубокая, строгая, Обь! Наглотаешься воды, круги перед глазами, а все тянет к невесомости, к борьбе с течением.
Сколько рек привелось увидеть позже, а родную свою так ведь толком и не знала, ни южнее Новосибирска, ни севернее. Теперь, наконец, представилась возможность. Задумали мы побывать на Алтае, у самых истоков Оби, потом добраться до Новосибирска, а оттуда двинуть на север, к Сургуту. Увидеть и реку во всей красе и край, ею вспоенный.
Тысячи километров позади... Блокнот раскрывается на последней исписанной странице. Буквы угадываешь с трудом—страница вся в подтеках. Это следы сургутского гостеприимства: корреспондента радушно обливали чем-то антикомариным. Ках в Узбекистане гостю первым делом предложат пиалу зеленого чая, как в Карелии тут же затопят баню, так летом в тайге перво-наперво поинтересуются: «У вас есть репудин? А, может, дэту хотите?» Иначе никакой беседы не получится, все внимание гостя узурпирует мошка.
Когда наш самолет улетал из Сургута, очень долго от горизонта до горизонта на рыже-зеленом ковре сияли огромные зеркала: длинные, круглые, дугообразные. Обь никак не хотела возвращаться в свои берега. Стояла коренная вода — так называют тут второе, летнее половодье, вызванное таянием снегов на горных вершинах, где-то далеко на Алтае.
И в моих впечатлениях половодье — множество интереснейших людей, рассказов, подробностей. А русло очерка тесно. Расскажу лишь о нескольких встречах.
Первая — в алтайском поселке Иогаче.
Пристань Октябрьская в Новосибирске. Капитан теплохода Людмила Алексеевна Митюкова.
ЕЛЕНА КУКУЕВА: «ЧТО МЫ ОСТАВИМ ВНУКАМ!»
Она приоткрыла характер первой же своей, фразой.
Объясняя интерес к ее работе, я повторила слова главного лесничего:
— Сказал, что вы одна посадили за год тридцать гектаров кедра.
— Тридцать?—заволновалась она.— Неправильно! Двадцать шесть. Берут кругло, четыре гектара туда-сюда. Не шутка.— Елена Ивановна даже покраснела от огорчения.— И почему это одна посадила? Да никто и не поверит. Школьники помогают, уже привыкли, не просишь, не уговариваешь. Надо — и пошли.
По национальности она кумандинка (это одна из народностей
Алтая), но внешне на алтайку похожа мало: рослая, плечистая, с большими яркими глазами. Лишь когда вслушивается в слова собеседника, глаза напряженно сужаются. Сразу видно, таежни-ца, наверняка ружье привычно ей, почти как продолжение руки.
Когда мы договаривались о встрече, она предложила:
— Семь. Ладно? Утром удобно. Сенокос сейчас. Общественный скот обеспечим, а там и свой. Надо.
У нее это любимое слово — «надо».
Семь утра, значит, по-московски три ночи. Все боялась я проспать свидание, поднялась ни свет ни заря. За окном дождик накрапывает, говорят, здесь он постоялец. К Кукуевой еще рано, я пошла гулять по поселку. На деревянном мосту постояла, ощущая ногами его напряжение: сквозь сваи моста сбрасывает свои воды Телецкое озеро, таинственное, холодное. Вот тут, прямо под моими ногами, начинается Бия, спешит на встречу с Катунью, чтобы вместе с ней стать Обью.
Свежим мокрым деревом пахнет — то ли от моста, то ли
от близкой лесопилки, то ли весь воздух тут пропитан теплым духом дерева. Иогач — столица леспромхоза. Леспромхоза необычного, опытного, комплексно использующего кедровую тайгу. Что за богатство кедр, рассказывать, наверное, излишне, в свое время столько писалось о Кедрограде. Йогам практически решает те же проблемы. Заготавливая десятки тысяч «кубиков» древесины, столь необходимой народному хозяйству, здесь в то же время стараются взять побольше дохода от кедровой живицы и пихтового масла, ореха и золотого маральего корня, меда и пушнины. Черпая богатства тайги, стремятся их и пополнять. На лесосеках строго контролируется, чтобы оставалось на гектаре не менее 600 стволов, чтобы не тревожила пила не только молодняк, но и средний лес. Это все заботы лесников. И Елена Ивановна Кукуева одна из них.
Дверь в доме распахнута, стучать не нужно. Сидит Елена Ивановна в кухоньке, покачивает мальчишку лет полутора.
— Дочь в город укатила. Магазины, то да се, сама знаешь. С дитем кто посидит, если не мама?
Малыш пригрелся на бабкиных коленях, грызет печенье.
— Дочь в детсаду заведующая. Педучилище кончала. Я говорю, институт надо, сейчас все за высшим образованием тянутся. А она говорит — любовь. Ну, любовь тоже надо, я не возражала. Надежда есть:
сыновья сестру перегонят, мужики учебу на любовь не меняют.
Самой ей учиться пришлось мало: рано осталась без матери, в двенадцать перешла на самостоятельный хлеб. И в колхозе работала и на золотом прииске. Там застал се сорок первый — «всю войну кайлила да откатывала». Рассказывает, как долго помнится редкое счастье—звякнуть кайлом по самородку, выцарапать его из породы, очистить, отмыть, подержать на ладони, прикидывая: а может, тут лишний пулемет.
— Колычак. Как так не слышала? А люди рассказывали, наш самородок в самом большом музее, в Москве.
Я неуверенно обещаю поискать колычакский самородок в музеях, и Елена Ивановна успокаивается.
— Ох, и работа была! Спина разламывалась. Я считаю, лес — так это отдых. Правда, приходится по горам пешком целый день. Всо удивляются: неужели не устаешь? Устаю. Но надо. У меня гектаров леса четыре тысячи. Горы крутые, лошадь не может. На себя надежда. Пока ничего, здоровье есть.
Напоследок спрашиваю я о браконьерах.
— Бывает,— сдержанно говорит Кукуева.— Но я-то на что? Увидишь человека незнакомого, стараешься понять, что ему от тайги надо. Подойдешь, проверишь документы... Осенью забот много. В урожайный год и с эемли-то шишку не соберешь, а плохой человек ухитряется дерево калечить. Барсование называется. Бьют кедр огромной дубиной, чтоб шишки падали, а кора не выдерживает. Сгубить кедр — плевое дело, а растет он сколько? Сашка вон вырастет, а кедры мои будут еще малышами. Ну ничего, для его детей останутся, для внуков. Для народа.
ГАЛИНА ЭМРИХ: «МОЯ ПРОФЕССИЯ — САМАЯ СИБИРСКАЯ»
Плавпсрегружатель Барнаульского мелькомбината грохочет во всю мощь, перекачивая зерно из баржи в элеватор. Перекрывая грохот, летят над затоном страстные рулады Рафаэля. Снился ли эстрадному кумиру подобный соперник?
Как я понимаю, музыку речники предназначают девушкам, работающим на плавперегружателе, и персонально Галочке Эмрих, дежурному машинисту. Но Галя на музыку не реагирует. Она слушает только голоса своей техники, потому что суть ее дела — внимание, чутье к машине.
Темно-рыжие Галины волосы совсем по-девчоночьи собраны над ушами в кустики. Брюки коротковатые, ковбойка рабочая. И никакой косметики. Губы сжаты твердо. И когда фотокорреспондент просит ее улыбнуться, и еще раз просит, и еще, она из вежливости улыбается, но явно тяготится вниманием.
— Вам же скажут, что я вовсе не лучшая.
— Когда-нибудь станешь лучшей.
— Может, и стану,— говорит она серьезно.— Я свою работу в общем-то люблю. У нас в семье технику уважают: папа шофер,
все братья техникумы окончили, сейчас в Норильске. А я не сразу техникум себе выбрала, после десятилетки на глиноземном заводе поработала. У нас в Ачинске большой глиноземный — не завод даже, а комбинат. И много женщин работает электриками, я тоже захотела. Отец поддержал: самая, говорит, сибирская профессия, и с электричеством связана и с хлебом.
Огромные шланги-хоботы принимаются сосать из баржи зерно. Присвистывают сжатым воздухом, зарываются все глубже. Невидимыми, упрятанными от глаз ручьями поднимается вверх на элеватор хлеб. Не от золота ли пшеницы у Алтая его имя («Алтай» в переводе «золотой»)? Во всяком случае, могу подтвердить из собственного опыта, что хлеб в Барнауле пекут необыкновенный. В фирменном магазине «Алтайский каравай» красуется в витрине реклама: «Хлеб Сибири—лучший в мире». Ну, насчет мира не знаю, и краснодарцы, наверное, поспорят с этим, да и волжане, и украинцы. И все-таки хлеб Алтая имеет особую ценность потому, что кормит раздольные сибирские пространства, позволяет где-то отказаться от дорогостоящего привозного.
— Знаете, какая у нас на перегружателе энерговооруженность? — спрашивает Галя.— Вот считайте, нас тут четверо, а двигатель на двести киловатт. Полсотни на брата. Силища, да? Но понаблюдайте, пройдет время — и на барже возьмутся за плицы, это такие плоские совки. Техника времен царя Гороха.
Пока хоботы сосут вовсю. Но вот один продырявил рассыпчатую толщу зерна до дна, начинает судорожно всхлипывать. И действительно: рабочий спешит подгрести зерно совком, заровнять воронку. И другой машет плицей, не разгибаясь. И третий.
— Спешат, очередь же. Пока что прошлогодний хлеб с пунктов выбираем. Подумайте: полсотни киловатт на человека и рядом ручной, допотопный труд. А в уборку? У меня еще ни одной страды в жизни не было, но можно представить...
Потом нам показывали сложное хозяйство мелькомбината:
пульты управления, машинные залы, город с 64-мотровой высоты элеватора. А когда я снова спустилась к реке, чтобы проститься с девчатами, Галя сказала:
— Вы только не подумайте, что я сама сообразила насчет плиц. Я раньше не замечала. А как-то услыхала: наш главный инженер возмущается, Поликарл Михайлович. Он тут с тридцать девятого, вся механизация при нем началась. Он и говорит: почему это и зерновозы сумели переоборудовать и вагоны переделали, а баржи все прежние? Ведь основной хлеб рекой идет. Важная проблема, правда? Государственная,
КАПИТОЛИНА ВАСИЛЬЕВА: «НЕ СМОГЛА Я БЕЗ ОБИ»
...С войны Капитолина вернулась в октябре сорок шестого.
Вышла на берег Оби и тут только поверила, что наконец-то дома, в Новосибирске!
• Барнаульский мелькомбинат. Здесь работает Галя Эмрих. Она — машинист плавперегружателя (снимок слева).
ф Д Новосибирском порту. К И. Васильева беседует с капитаном теплохода В. Б. Каянцем: он доставит в Нижневартовский срочные грузы.
Река еше не стала. Правда, по утрам схватывались закраины тоненьким стеклом. И, как всегда к концу навигации, порт лихорадило: каждый заказчик доказывал экстренность именно своих грузов; усталые грузчики валились в сон. приемосдатчицы срывали голоса. Привычный, родной, желанный мир.
— Капа? — целовали ее, не верили, тискали, разводили сырость на плече боевой гимнастерки.— Снова придешь к нам? Да ты ведь фельдшер теперь, Капа. Чистая работа. Благородная.
В доме было тихо, горестно. Двое не вернулись под родительский кров. Младший братишка — восемнадцати не исполнилось! — погиб в самом конце войны.
Стоило закрыть глаза, видела Капитолина передовую, рваные края ран, искусанные в муках губы, кровь, кровь, кровь... Стараясь никого не разбудить, одевалась и уходила в порт. Саднили отвыкшие от лопаты ладони. Горы угля, горы соли, горы зерна. Быстрее, быстрее, лишь бы забыться. Правильно это говорят: желанная работа лечит.
Подружки, с которыми в войну кончала медучилище, удивились. Ей так легко давалась наука, в институт могла бы теперь пойти, а то и в академию. А она вернулась в свой порт. Была таксировщиком. Потом заведовала складом. И уже 15 лет начальник причалов на тарно-штучном участке. О том, как работала Васильева все эти годы, говорит недавно врученный ей орден Октябрьской Революции.
Участок — самый сложный в порту. Здесь перегружают из вагонов на суда и обратно, с реки на железную дорогу, тысячи тонн грузов (за прошлую навигацию 224 тысячи тонн). Причем ассортимент — от десятитонных махин до «мелочовки» в спичечный коробок. И все надо перегрузить четко, аккуратно, оперативно. Каждый вид груза проверить, учесть я документах.
Мы сидим с Капитолиной Ивановной в дежурке. Тут хоть прохладно, а на причале жарища. Когда знакомила меня Васильева со своими владениями, когда попутно решала бесчисленные неотложные вопросы, я не переставала изумляться выдержке ее: ходит затянутая в темно-синий форменный китель. А ее. пожалуй, трудно представить в обычном платье. С войны сохранилась выправка, что ли? И говорит спокойно, взвешивая слова. Вот именно такие люди способны прервать цепную реакцию внезапной паники, суматохи или грубости. Работать ей приходится с людьми разными, бывают среди сезонников и совершенно случайные, и ленивые, и, чего греха таить, нечистые на руку — соблаэны-то велики. Выручают, конечно, кадровые: и проконтролируют новичков, и поторопят, и помогут где. Вошло это в привычку.
— Какая гэтээмка? — спрашивает Васильева в телефонную трубку.— Эс т> семьсот семьдесят шесть? Сейчас проверю по блокноту. Есть. А что ты мне молчишь про рулоны?
Не успела трубка лечь на рычаги, как снова трезвонит.
— В понедельник только будут возить? Ладно, мы сегодня вагоны не заказали, а если бы заказали? Семьсот восьмой лих-
t t .
ф Людмила Харламова оператор. Она потомственный нефтяник.
ф Ханты - Мансийский национальный округ, город Сургут. Нефтяные вышки стали характерной приметой здешнего пейзажа.
ф Закончился еще един трудовой день львовских студентов — строителей Сургута. Сейчас Люба Щербатая накормит их вкусным ужином.
ф Вечерами зажигаются в Сургуте голубые экраны телевизоров. Система еОрбитаэ приблизила Москву (снимок внизу).
тер, три вагона соли... Наверх погрузишь рубероид, шифер и масло. Очень нужно в Нижневартовский.
Нижневартовский, Нефтеюганск, Сургут.. Эти далекие адреса слышишь на участке чаще всего. Ведь пока не дотянули до нефтяного севера железную дорогу, все основное стараются забросить туда за навигацию. И здесь, на пересечении Транссибирской магистрали с Обью, крайне важный перевалочный пункт. В последнюю пятилетку грузооборот Новосибирского порта вырос вдвое, и главная виновница — нефть. Речники-ветераны рассказывают: прежде и грузов-то таких тут не видали. Ну, рыбу везли, ягоды в бочках, лес, зерно, а теперь идут трубы огромного диаметра, стекловата, железобетон, шифер, минеральные удобрения. Плывут на Север холодильники и стиральные машины, детские велосипеды и трюмо. Человеку надо всюду жить по-человечески.
Заходит молодая женщина, с порога в крик:
— Отказываюсь! Подготовила человека—снова забирают. Для себя готовила, не для других.
«Погоди»,— успокаивает Васильева жестом. И пока заканчивает очередной телефонный разговор, у пришедшей пыла заметно убавляется.
— Ты ж знаешь, Валентина, у нас не участок, а почти учебный комбинат. После нашего ассортимента человек где хочешь освоится. Вот нашим и доверяют. Не паникуй. Впервой, что ли?
Участок носит имя XXIV съезда партии, занесен на районную Доску почета.
Капитолина Ивановна откидывается на спинку стула:
— Хорошо хоть день сегодня спокойный. Передышка.
ЛЮБОВЬ ЩЕРБАТАЯ: «А СУРГУТ НЕ ТАК И ДАЛЕКО»
Если вы спросите меня: «Что модно нынче в Сибири, что носят?» — я отвечу не раздумывая: крик моды — защитный костюм студенческого строительного отряда.
В Новосибирске в знойное воскресное утро рядом с нами на лавочке поджидали теплоход две девушки. Сумка с провизией, транзистор, ракетки бадминтона. Одеты в форму строителей, по спине надписи: «Саяны-69, Карелия-70». Вроде гордого послужного списка...
Сургут встретил нас еще большим зноем, чем Новосибирск. Вот так Север! И еще неожиданность — сплошной тут песок. Даже не верится, что вокруг болота. Лиловые поля иван-чая пытаются украсить низкорослую тайгу, вырвать ее из рыжей монотонности.
Приведи-ка в здешний детский парк ребенка, выросшего на иных широтах. Вероятно, он усмехнется снисходительно: «И это пари? Травки —и то нет нормальной». Но уже в следующий миг скудность флоры будет позабыта, потому что малыш обязательно заметит средневековый замок. Небольшой, но совсем как настоящий: башни, перекидной мостик, ров— Или наткнется вдруг на бревенчатую избушку — ту самую, на курьих ножках. И посеет из смолистого ее нутра тайной.
Мы застали детский парк в процессе его сотворения. Обросшие, мокрые от усердия парни равняли привозной гравий на дорожках, обводили их надежными бетонными контурами (песок!); окружали соснячок затейливыми хитросплетениями решеток (коровы!). Опробовался водопровод для маленького бассейна, сооружалась изящная эстрада, забавные скульптуры. Мы завороженно остановились у лиловой бетонной глыбы, из которой под ударами топоров начал проглядывать добродушный лев.
Он останется тут символом города, из которого приехали в тайгу эти талантливые, работящие сказочники в форме строительных студенческих отрядов. И будущим летом снова встретит лев посланцев украинского города Львова. И через два года тоже. Потому что маршрут Львов — Сургут стал традиционным, парни и девчата с эмблемами «Верховина» приезжают сюда на свой рабочий семестр шестое лето подряд. И если попервоначалу было их четыреста, теперь уже около двух тысяч.
— Эту школу сделали мы...
— Дорога, по которой едем, наша...
— Видите улицу? Назвали Лесной. Студенты из лесотехнической академии строили...
Где бы мы ни бывали в окрестностях Сургута, с кем бы из студентов ни говорили, суть рассказов их укладывалась в формулу: «Приходим — координаты, уходим — адреса».
На мой взгляд, львовским студентам здорово повезло, что направили их в Сургут еще в то время, когда получили здесь первую промышленную нефть и срочно начинали тянуть нефтепровод, срочно прокладывали по болотам дороги. Надо было
2.	«Работница» № 9.
строить жилье, налаживать быт тысяч новоселов. Дополнительные рабочие руки ценились на вес золота. А это так важно, и именно в юности — понять, что без тебя не обойдутся.
Сургут из тех городов, где резкий скачок нагляден. Он показался мне похожим на музей под открытым небом: вот старинный Сургут с огородами и лохматыми добрыми собаками, с лодками, дремлющими у заборов; а вот Сургут вагончиков-времянок, двухэтажных бараков, которые совсем недавно казались роскошью; и рядом сегодняшний Сургут, крупнопанельный, нарядный, удобный.
За считанные годы так переиначить край! А планы на текущую пятилетку еще грандиознее: добыча нефти поднимется до 10 миллионов тонн в год, вступит в строй Сургутская ГРЭС, местные жители впервые увидят тепловоз, вырастет современный речной порт. Работы хватит!
Люба Щербатая, студентка Львовского политехнического, сказала мне:
— На будущий год и Петро сюда приедет, младший братик. Он в моем же институте, первый курс окончил. Я думаю, возьмут его. У нас ведь настоящий конкурс в Сургут. Правда! Сначала покажи работу где-нибудь поблизости от Львова. Потом пройди курсы, получи специальность — шофера там, бетонщика, крановщика. Ну и, конечно, личные качества...
Познакомились мы с Любой в поселке Западный Сургут. Опрятный палаточный лагерь на фоне громадных серебряных цилиндров, накапливающих нефть. Вечер, но а лагере еще затишье, лишь девушки-поварихи суетятся, а остальные все на строительстве дороги. Стройка тяжелая, да тут и нет легких: болота, тучи гнуса, каждый метр отвоевывается потом. Смена затягивается и на десять и на двенадцать часов.
— Простить себе не могу, что в прошлом году сюда не поехала,— говорит Люба.— Видели бы вы, как во Львове «Верховику* встречают. Весь город на вокзале. Море цветов. Оркестры. Из нашей группы Марийка Шевчук ездила, Володя Лютый, Ша-франский Марьян. А я прибежала их встречать — и так стыдно, что сама-то в это время на пляже жарилась. Анка вон шестимесячного Ростика маме оставила,— кивает Люба на подругу.
Аня Свистун улыбается грустно:
— Знаете, как скучаю? Да сейчас покажу.
И мигом приносит последнее письмо: на листе обведена крохотная кисть и подпись: «Ростик жмет всем лапы*. С фотографий смотрит серьезный малыш, ну вылитый командир отряда Володя Свистун.
— Просто мне надоело: как лето — одна,— смеется Аня,— Володька же одержимый, он и рядовым сюда ездил, потом комиссаром, а теперь вот командиром, Я не знаю, окончим институт, ну как он будет без Сургута?
Девчата говорят со мной, а сами успевают нажарить целый таз рыбы, разлить по кружкам компот, наварить бак манной каши («Неужели любят?* — спрашиваю я. «Обожают, только просят послаще*.)
Ночь скоро. Парней все нет...
Чтобы пояснить общий объем работ, которые выполняют в Сургуте студенты, всего одна цифра: за нынешнее лето, а вернее, за два летних месяца, «Верховика» взялась освоить 8 миллионов рублей. Вот так!
Люба Щербатая и Анка Свистун вроде бы прямого отношения к освоению этих миллионов не имеют. Но кто сумеет освоить миллиомы на пустой желудок? Никто. Так что Анины борщи и Любашины компоты очень даже ощутимо двигают стройку.
Кормить шестьдесят парней. Шутка ли? Считай, ест каждый за двоих. Айя уже предлагает отрядному художнику написать плакат: «Ешь, но в меру!* На юмор здесь повышенный спрос. У столовой вывеска «Кабачок 13 стульев», над одним окошком выдачи — «Пани Зоея», над другим — «Пани Тереза». А где-то видела я плакат. «Основные орудия труда (в натуральную величину^. Нарисованы лопата и ложка одинаковых размеров.
...Парни возвращаются в одиннадцатом часу. От усталости буквально валятся с ног. Разложили после ужина костерик, сели в кружок попеть, так языки едва ворочаются. Люба говорит мне:
— Мой дом от Львова всего полчаса езды. Каждую неделю можно ездить, и все равно вроде скучаю. А тут, мне даже самой неудобно, совсем не скучаю. Честное слово! Я думала: вот уж даль, Сургут! Да не так он и далеко.
ее*
Несет свои воды Обь, великая российская река, река-труженица. Черпает силу из бессчетных притоков, больших и малых. Все они важны. Без них Обь не была бы Обью.
Люди, о которых я рассказала, тоже очень разные. Неодинаков трудовой их вклад в судьбу огромного края. Но все они необходимы Сибири. Без них не освоить ее богатств.
РАПОРТ
Председатель женской комиссии завкома Т. В. Ч арина.
Директор завода И. Ф. Крутиков.
ПО ЖЕНСКОМУ
Председатель женской комиссии цеха Н. И. Малыгина.
Заведующая районной женской консультацией В. Д. Собянина.
ВОПРОСУ
На Уралвагонзаводе принят пятилетний план улучшения условий труда и быта работниц.
Рапорт — так именуется на Уралвагонзаводе еженедельное совещание директора завода с начальниками целое и служб. Темы рапортов разные — качество продукции, трудовая дисциплина, реконструкция предприятия. Но все знают: если вопрос стоит в повестке дня рапорта, значит, он ключевой, важнейший, от него зависит завтрашний день завода.
Сегодня тема рапорта — обсуждение «Плана улучшения условий труда и быта работниц завода». Кроме начальников цехов, на рапорт приглашены председатели женских комиссий цехкомов. Начался рапорт так же, как и все другие,— с краткого сообщения о работе завода за предшествующие сутки. Назывались цифры выполнения плана: какой цех впереди, какой отстал, разбиралось, почему. И это было примечательно, потому что подчеркивало для всех собравшихся непосредственную связь между ежедневной заводской заботой — «дать план» — и заботой об условиях труда женщин.
— Все, что мы выпускаем, наполовину делается женскими руками: 48 процентов трудящихся завода — женщины,— сказал директор завода Иван Федорович Крутя-ков.— Они формуют стержни для отливки деталей, сваривают рамы тележек, грунтуют и красят вагоны. Заводской план наполовину в женских руках. Но всегда ли мы, товарищи, помним о том, что от условий, в которых работают женщины, от того, насколько механизирован их труд, зависит и производительность, и самочувствие, и настроение, а значит, и выполнение заводского плана! Всегда ли мы думаем и о том, что условия труда матерей отражаются на здоровье будущих тагильчан?
Два часа длился этот рапорт. Но подготовительная работа, результаты которой обсуждались в тот день, длилась два года. Участвовало в ней множество людей.
О том, как был составлен план и что он собой представляет, мы попросили рассказать а журнале председателя женской комиссии завкома профсоюза Тамару Васильевну МАРИНУ.
У многих, я уверена, может возникнуть вопрос: а почему, собственно говоря, необходим такой план? Ведь на заводе и без того условия труда меняются к лучшему: механизируются и автоматизируются многие участки, строятся новые бытовые корпуса. Недавно был принят комплексный план социального развития коллектива Уралвагонзавода, он вобрал в себя основные идеи по реконструкции завода, по внедрению передовой технологии. Будет проведено более 200 научно-исследовательских и проектно-конструкторских работ по совершенствованию технологии и организации производства. Стало быть, улучшатся условия труда всех рабочих завода, а значит, и женщин. И все же женщины завода нуждаются еще в особой заботе. Чтобы все стало понятным, расскажу, как мы пришли к пониманию необходимости такого плана.
Женская комиссия завкома и прежде занималась условиями труда женщин, но в поле нашего зрения попадали отдельные участки работы, а общей картины мы себе нс представляли. Не могли бы, скажем, ответить на вопрос, как обстоит дело с разрядами работниц в целом по заводу: ниже или выше они, чем у мужчин, каков образовательный уровень работниц, что конкретно затрудняет женщинам работу на каждом участке, я каждом цехе. Вот мы и решили распространить среди женщин анкету, спросить об этом самих работниц.
Пошли в партком, в завком, в лабораторию НОТ. Идею нашу поддержали. Больше того, решено было выяснить с помощью анкеты не только, каковы условия труда женщин, как растет их квалификация, но и условия их быта.
Вот некоторые вопросы анкеты.
Разряд? Стаж? Профессии, которыми владеете? Что мешает работать, утомляет? Какие меры надо осуществить, чтобы повысить производительность труда? Ваше участие в изобретательстве и рационализации? Где учитесь, а если не учитесь, то почему? Ваш заработок? Устроены ли ваши дети в
ясли, сады! Сколько времени уделяете домашнему хозяйству? Что читаете, какие издания выписываете? — на эти и многие другие вопросы предстояло ответить женщинам.
Когда анкета была готова, мы собрали всех председателей женских комиссий цехкомов на инструктаж. Им раздали анкеты и предложили для начала заполнить самим, чтобы, распространяя анкеты, они могли дать любые пояснения.
Конечно, распространять анкеты помогали и профсоюзные активисты и мастера: одним женским комиссиям это не под силу. Стоило в те дни заглянуть в любую цеховую конторку, где собираются женщины, чтобы увидеть, как заинтересовала эта анкета людей, расшевелила их. Каждая женщина почувствовала, что и в таком большом коллективе, как наш, ее видят, ее мнением интересуются, дорожат. Для многих анкета послужила поводом задуматься об организации работы в цехе, о не использованных еще возможностях и резервах. У работниц словно бы зрение стало острее. Они заметили на своем участке и за его пределами многое из того, что давно вошло в привычку, примелькалось.
Предложения были самые разнообразные. Кто-то прочитал в журнале «Рационализатор и изобретатель» про механическое открывание фрамуг. А почему бы и у нас так не сделать?
Элеватор в литейном называют сердцем цеха. Остановится элеватор—не будет формовочной земли, значит, не будет и формовки, встанет цех. А на его ремонт требуется шесть-семь часов. Одна из работниц на вопрос: «Какие меры необходимо, по вашему мнению, осуществить для повышения производительности труда?» — написала: «Сделать элеватор-дублер».
Десятки интересных предложений внесли работницы по улучшению бытового обслуживания: построить на территории завода магазин заказов, открыть столовую, где продавали бы и полуфабрикаты...
Всего было собрано восемь тысяч анкет. Как раз к этому времени на заводе создали лабораторию социологических исследований. Она-то и занялась анализом ответов.
Результаты исследования показали, что на нашем заводе женщины работают по многу лет: средний стаж — года, причем 9,8 года из них отработано по одной специальности.
Как же обстоит дело с квалификацией женщин, насколько их труд механизирован? Оказалось, что высокомеханизированным трудом заняты 24 процента женщин, легким трудом без применения механизмов — 28 процентов, ручным трудом с незначительным применением механизмов—21 процент, а 27 процентов женщин заняты ручным трудом без применения механизмов.
Особенно велика доля ручного женского труда в металлургических цехах. На высокоразрядных, высококвалифицированных работах, непосредственно связанных с выплавкой металла, в этих цехах женщин использовать нельзя: запрещено правилами охраны труда. Потому-то здесь больше, чем в механических цехах, женщины работают на подсобных, подготовительных операциях— формовке, приготовлении смесей. А эти операции не были механизированы, значит, не требовали и специальных знаний. Поэтому именно в металлургических цехах у женщин самый низкий по заводу уровень образования, они меньше всех за последние годы повысили квалификацию. Не случайно молодые работницы, приходящие на завод после средней школы, сюда не идут, предпочитают механические цеха.
Как изменить условия труда женщин в металлургических цехах, сделать их труд механизированным? Анализ анкет остро поставил перед заводом этот вопрос.
Как устранить загазованность, запыленность, сквозняки, шум и вибрацию, слишком высокую или слишком низкую температуру в цехах, на что сетовали работницы? Анкеты на большом фактическом материале убеждали: да, женщины завода нуждаются в улучшении условий их труда и быта.
Выводы социологов были тщательно изучены директором завода, главным инженером, заместителем главного инженера по технике безопасности, медиками, общественными организациями.
В результате появился специальный приказ директора завода: «Всем начальникам цехов и отделов разработать перспективные планы улучшения условий труда женщин». В приказе были определены и основные направления плана: «Высвобождение женщин с тяжелых ручных работ, замена ручного труда механизированным, улучшение санитарно-гигиенических и производственнобытовых условий».
Два месяца шли кропотливые подсчеты. Парторги, председатели цеховых комитетов, технологи, специалисты из бюро труда и зарплаты анализировали внутрицеховые резервы, прикидывали, обосновывали, что и где можно сделать, чтобы женщинам стало легче работать.
И вот он готов — «Перспективный план мероприятий по улучшению условий труда и быта работниц Уралвагонзавода имени Ф. Э. Дзержинского на 1971—1975 гг.».
В плане собраны воедино все те мероприятия, которые помогут использовать достижения технического прогресса для облегчения условий труда женщин.
Чтобы представить себе масштабы и объем предстоящего дела, которое взялся осуществить завод, давайте хотя бы бегло перелистаем этот план. Он рассчитан иа пятилетку. Для его выполнения требуются большие капиталовложения, специальные,
разработанные инженерами проекты. То и дело мелькает в плане формула: «спроектировать, разработать и внедрить». Но все очень конкретно. В каждом цехе имеется в виду определенное дело. Указаны и точные сроки исполнения и ответственные люди. И еще одна примечательная графа: «Количество женщин, которые в результате данного мероприятия высвобождаются с тяжелых работ». Здесь можно увидеть разные цифры: и 5, и 60, и 70, и 300.
Вот, скажем, в плане записано: «Смонтировать и внедрить установку для окраски кузова полувагона в электростатическом поле высокого напряжения»—и рядом цифра «60». Это значит, что сейчас окраску вагонов производят 60 работниц с помощью краскопультов. Поза у них неудобная, работать приходится в специальных респираторах. После внедрения в 1972 году новой установки эти 60 женщин будут освобождены от вредного труда. Часть из них станет за пульт управления камерой окраски, другие приобретут новые профессии.
Всего по заводу будут улучшены условия труда более 4 тысяч работниц.
Некоторые из предложений, записанных в плане, уже осуществляются. В цехе мелкого стального литья, например, начато коренное переоборудование формовочного участка. Монтируется автоматическая линия по изготовлению форм. Формовщица превратится в оператора, ее работа потребует знаний, квалификации, но не физических усилий. Линия войдет в строй к концу года.
На другом участке этого цеха заработали четыре пескострельных стержневых машины. В результате значительно облегчен труд 25 стерженщиц. Пущен элеватор-дублер, о котором писала в анкете работница.
Еще одна особенность нашего плана: рядом с делами больших масштабов, такими, как реконструкция целых участков, внедрение принципиально новой технологии, учтены предложения женщин, которые касаются так называемой малой механизации, лучшей организации рабочего места. Это вопросы «малые» только по названию. А зависит от них очень много. Поэтому так важно, что в плане не забыты и затирочные машины для штукатурных работ, и 25 поворотных стульев для работы на прессах, и вращающиеся стулья в кабинах электромостовых кранов.
Внедрить «мелочи», естественно, можно значительно быстрее, многое будет сделано уже в этом году.
На транспортных, подсобных работах часто встретишь женщин. Этот труд и тяжелый и малоквалифицированный. Молодежь на эти участки идет неохотно. И работницы средних лет, занятые на погрузке-разгрузке, с радостью бы освоили другие профессии. Поэтому в нашем «женском» плане особое внимание уделено механизации транспортных, погрузочных, уборочных работ. Тут и приобретение машин для уборки тротуаров: скалывания льда, разбрасывания песка во время гололедицы (что освободит от таких работ более 200 женщин, которые пока выполняют их на огромной заводской территории вручную). Тут и приспособление для погрузки и разгрузки кирпича в контейнерах, и захваты для уборки
стружки, и транспортеры для уборки отходов стержнем, и склады с механизированной транспортировкой заготовок, и многое, многое другое.
Не забыты и тележки для транспортировки газированной воды или транспортировки мусора и отходов. Всяком ручной погрузке-выгрузке женскими руками прямо-таки объявлена война.
Когда мы анализировали ответы работниц на вопросы о разряде и повышении квалификации, нас встревожило такое положение: среди тех, кто занят ручным трудом, повысили свою квалификацию лишь 18 процентов. Оказалось, что у этих работниц меньше возможностей для производственного роста. Теперь, когда на многие участки приходит механизация, мы будем /. би-ваться, чтобы именно те женщины, которые работали здесь вручную, овладели новыми механизмами. В нашем плане специальный раздел посвящен профессионально-технической и общеобразовательной учебе работниц. Профессиональный рост работниц план как бы ясе яремя держит я фокусе своего внимания. Если вводится новый метод сварки, план предусматривает: «организовать переподготовку электросварщиц завода с учетом широкого внедрения в производство методов автоматическом и полуавтоматической сварки». Важно подчеркнуть, что переподготовка ведете» в рабочее время, таким образом, чтоб занятия посещали и те женщины, которые по семейным обстоятельствам не могут задержаться в цехе после гудка.
Всячески помогая нашим женщинам, создавая условия для их учебы и роста, мы стремимся, чтоб к 1975 году не менее 120 из них окончили школы рабочей молодежи, 350—вечерний техникум, 150 — вуз, 3 500 — курсы повышения квалификации.
И, наконец, меры по улучшению санитарно-гигиенических условий, в которых работают женщины. Насколько легче станет работать, когда в цехах установят кондиционеры с системой обдувки крановщиков, звуконепроницаемые кабины для машинистов насосов, местное освещение на прессах. Запланировано и расширение бытовок для женщин, оборудование комнат гигиены во всех цехах. Раньше мы, к сожалению, не смогли добиться, чтоб такие комнаты были повсюду.
Третья смена самая утомительная. В плане записано: заводским социологам исследовать возможность перевода на одно- и двухсменный режим работы всех работниц завода.
Выполнены и некоторые пожелания, высказанные в анкетах по поводу улучшения быта. Открыта новая двухэтажная столовая, где можно купить полуфабрикаты. К концу этого года войдет в строй заводской магазин «Сервис», в плане — организация заводского семейного дома отдыха, куда могли бы поехать родители с детьми дошкольного н школьного возраста.
Мы понимаем, что теперь, когда план составлен и принят, забот у женском комиссии завкома не убавится, ведь на нас возложен контроль за его выполнением. И мы обещаем быть придирчивыми и настойчивыми контролерами. •
Новые книги
1 марта 1920 года В. И. Ленин и М. Н. Калинин фотографировались а фойе Колонного хала Дома союзов с членами президиума 1 Всероссийского съезд» трудового казачества. Эта фотография широко известна. В зале было холодно. Все сидели  верхней одежде. И лишь донская казачка Кудрина сбросила плюшевую шубейку, шаль и полушалок и осталась в легкой кофточке.
Владимир Ильич сразу Обратил на нее внимание.
— И не холодно вам, товарищ? — спросил он.
— Что вы. Владимир Ильич,— зарделась Кудрина. —Мы ведь в походах к холодам да степным ветрам-бурана попривыкли...
— Позвольте, позвольте... Это в каких же походах? Вы что. разве участвовали в военных операциях?
— Приходилось воевать,—потупившись, отвечала казачка.
— В таком случае,— решительно смазал Ленин,— изаоль-те-иа иам рассказать все по-
—Два года сражался в рядах красной конницы казан Иван Тютьки и. За храбрость, умение ориентироваться в бою казаки избрали его командиром взвода. Смело водил Иван Тютькин свой взвод в атаки, казаки хвалили его за лихость. А зимой 1919 года, когда в бою под Таганрогом ранило молодого командира, ухнали казаки неожиданную новость: водил их в бон не Иван Тютькин, а казачка Кудрина.
Эту удивительную историю можно прочитать в выпущенной Ростовским издательством книге воспоминаний, очерков, рассказов о женщинах Дона и Северного Кавказа.
Сборник назван «Красные косынки». Среди его героинь те, кто делал революцию, а потом в красногвардейских отрядах защищал Советскую власть от беляков и интервентов, ударницы первых пятилеток и отважные разведчицы, партизанки, медицинские сестры Великой Отечественной войны и наши
современницы, трудом своим заслужившие почет н уважение народа.
Анастас Иванович Микоян, в свое время работавший секретарем Семеро - Кавказского крайкома партии, приедал в издательство такое письмо:
«С большим удовольствием ознакомился я с содержанием сборника «Красные косынки»...
Ушли в область предания те долги» трудные годы, о которых так живо рассказывается • книге. Эти воспоминания помогут молодому поколению понять, в каких условиях шла борьба. Ведь хорошо известно, что понять настоящее можно только тогда, когда знаешь прошлое».
XXIV съезд КПСС еще раз подчеркнул, что необходимо улучшать условия труда женщин и одновременно облегчать их домашнюю работу.
План, который принят на Уралвагонзаводе,— прекрасный пример того, как по-деловому выполняется это указание партийного съезда. Пример партийного подхода к заботам работающих женщин, умения понять причины возникающих трудностей и отыскать пути к их разрешению.
Достойно подражания и то, как уралвагонзаводцы решили проверять выполнение своего плана. Каждый год, перед Международным женским днем 8 Марта, руководство завода намерено докладывать заводскому активу женщин ход выполнения плана облегчения их труда и улучшения их быта.
И. ГЕГУЗИН
«Создать  Западной Сибири крупнейшую а стране базу нефтяной промышленности; довести в 1975 году добычу нефти не менее чем до 120—125 МИЛЛИОНОВ ТОНН...В
(Из Директив XXIV съезда КПСС)
ЖИВЕТ
В ГОРОДЕ У МОРЯ...
В парткоме нефтегазодобывающего управления было людно.
— Не горячись, Володя, не горячись! Ты мне лучше скажи, сколько строилась Москва?— Голос чуть усталый, серые глаза смотрят спокойно.
Бородатый загорелый паренек в огромных унтах отвечает басом:
— Ну, восемьсот с гаком.
— А Стрежевому пять исполнилось— И ты, помнится, от удобств из Москвы сбежал— Как ты тогда выразился? «В поисках точки приложения сил»,— не путаю, кажется? А теперь подавай тебе удобства немедленно.
Парень смущенно трет рукавицей нос, а потом, хохотнув, сообщает:
— Вот отбрила Антонина Дмитриевна, а ведь не ругалась, а?
Я было уже двинулась к Антонине Дмитриевне, но меня опередили: она исчезла за широкими спинами и лохматыми ушанками. Что-то горячо обсуждалось, я слышала только ее повеселевший голос.
А тот бородатый, узнав, что я корреспондент, сказал:
— Хотите написать о Стрежевом? Дело хорошее. Только надо, чтобы спереа кости потрещали от работы, чтобы по болотам помокнуть, чтобы гнус до потрохов поел! — Вихор взъерошен, в глазах веселая ярость, комсомольский значок из-под тулупчика поблескивает.
— Опять горячишься, Володя! — Антонина Дмитриевна уже возле нас.
Хорошо она улыбается. В ней самой та же молодая неуемность, что и в Володе, но еще и мудрая, спокойная сила, которую дают годы.
Почему мне так знакомо ее лицо? Я почти уверена, что видела, знаю ее лицо. И голос. Голос слышала тоже.
— Да, пять с небольшим лет
назад не было здесь ничего. Ни дорог, ни города. И самой томской нефти не было, промышленной нефти—
Антонина Дмитриевна Дарьей ко, инструктор Александровского райкома партии, хорошо помнит, хоть и прошло пять лет, областную партийную конференцию в Томске в канун Двадцать третьего съезда партии. Тогда впервые говорили коммунисты о совершенно новом для области: о создании нефте- и газодобывающих центров Западной Сибири.
Зарубежная пресса кричала: «Сенсация вела!» Это после того, ка> лет десять подряд говорили иное: «Не может быть!»
Нефть искали долго, упорно. Сразу после войны устремились геологи в верховья Иртыша, Оби. Не находили даже признаков нефти и снова некали. Неверящих было больше, чем верящих. Но те, кто верил, верили твердо — гипотеза академика Губкина о структурном строении пластов Сибирской низменности утверждала: должна быть нефть! И не ошибся ученый — нефть нашли.
Нарымский край, болотные топи за шестидесятой параллелью, о под ними море, целое море нефти! Над этим морем и вырос Стрежевой.
С чего начинался Стрежевой? Одни говорят, с тракторного десанта в тайгу, другие — с первой искры электросварки на промысле, третьи — с надписи на палатке, надутой злым сибирским ветром: «Снимите шляпы, здесь будет Нефте-град!»
— Нефтеград? Так уж несколько городов назвали, решили оставить «Стрежевой» — был тут рядом такой поселочек охотников и рыбаков. Да и хорошо: «Стрежевой» — основа, стрежень, стремительное течение,— рассказывает на ходу Антонина Дмитриевна, поскрипывая кругленькими валенками
Ветераны Великой Отечественной войны А. Д. Да-рьенко и И. М. Кеберов в гостях у пионеров Томска.
по белоснежной центральной улице первого микрорайона.
Улица широкая. Степенно, не толкаясь, стоят современные здания. На многих домах большущими буквами значатся названия институтов — это студенческие строительные отряды оставили память о себе. Рядом — второй микрорайон. А там, где киноварью отливают кедры,— каменные многоэтажные корпуса строящегося третьего микрорайона.
Но сердце города — ЦТП — Центральный товарный парк, хотя до него от Стрежевого семнадцать километров. Именно сюда поступает добытая на промыслах нефть. Раньше нефть грузили в баржи, сейчас гонят по трубам нефтепровода большого сибирского кольца: сто тонн нефти в час. За один только 1970 год перекачали более трех миллионов тони!
Перемела дорогу апрельская пурге, уже два часа швыряет нас с Антониной Дмитриевной,
ударяет о потолок кабины вездехода. А она вдруг.
— Хороша дорога зимой, сердце радуется, как еду по снежной этой дороге на промысел или в ЦТП. А летом только вертолетом: болота... Но бетонку тянем. Будет бетонка.
— Трудно приходится? — спросила я, и даже неловко стало: неужели же сама не вижу, что трудно? Но спутница моя ответила серьезно:
— Не знаю, легко-то часто ли бывает? Но дважды в жизни было мне действительно трудно. Первый раз, когда после ранений вернулась в конце войны в Томск. Я ведь комсомолкой была, когда война началась. Ушла на фронт семнадцати лет... Ну, вернулась, пришла в райком к своим ребятам и говорю: «Все, не работник я больше». А они меня выругали... Да еще как! Но и помогли. И выдюжила.
И в другой раз — когда в Стрежевой уезжала работать. Дочку в Томске мы с мужем
одну оставляли. Не маленькая, правда, в институт поступала. А я ночь не спала, думала. Ночью же, известно, все страшнее видится. Утром говорю мужу: «Не поеду, не могу дочь бросить». Поехала...
Она улыбается, а я опять думаю: давно знаю Антонину Дмитриевну. Но где, когда мы встречались? Спросить?
— Вот и ЦТП, приехали!
Огромные серебристые емкости — нефть. Кедры над ними подпирают небо.
На полянке среди кедров двухэтажная контора — клуб, заливается громкоговоритель, убегают в чащобу улочки из вагончиков. У приземистого длинного сооружения, над которым не без юмора значится «Столовая «Три медведя», оживленно беседуют люди. В центре группы — маленькая женщина с обветренным лицом, ловко охваченным платком.
— У тебя же выходной, Гуль-занап Халиуловна, почему ты не отдыхаешь?
— Не на промысле словила ты меня в выходной, Антонина Дмитриевна, не на промысле!— Глаза, быстрые, смеются.— По депутатски*^ делам я тут.
Гульзанап Зияэова... Первый раз ее фамилию я увидела в рапорте коллектива нефтегазодобывающего управления XXIV партийному съезду. Второй — в списке удостоен
ных правительственных наград. А в третий раз это было так. Я сидела в парткоме у Антонины Дмитриевны. Зашел какой-то человек и сказал:
— Ох, уж эта Гульзанап! Говорю ей, переходи в горгаэ, работа там тоже операторская. Не то, конечно, что на промысле, но ведь третья дочка родилась. Она слушает и молчит. Ну, думаю, повлиял... Пошел в горгаэ, договорился. Домой возвращаюсь, а она: «Сам договорился, сам и работай в горгазс».— И рассмеялись оба, и Антонина Дмитриевна и Маги яр Имамутдииович Зиязов.
С 1948 года работает Гульзанап оператором по добыче нефти. В Башкирии работала вместе с Маги яром, потом услышали про Стрежевой.
Промысел от Стрежевого в тридцати километрах. Летом неделю на промысле, неделю дома: вертолетом отправляют смену — вокруг болота, иначе не доберешься, А пост у оператора четырнадцать — шестнадцать скважин. В одну сторону километров пять, в другую— километоов семь. К скважинам на лодке сквозь комариную гущу добираться приходится. Зимой легче — на смену доставляют на вездеходе по замерзшим болотам. Встала на лыжи и пошла от скважины к скважине по тайге. А вечером домой, в тепло, к семье.
Круглые сутки вахта. Каждая скважина, словно живое существо, дышит, вздыхает, кажется,'будто ждет тебя. Переплетение труб, приборы, штурвальчики: поднимается к нефтепроводу темная кровь земли. И не было такого, чтобы Гульзанап недосмотрела чего-то.
...К вечеру мы пришли с Антониной Дмитриевной к Зиязо-вым домой. Тепло, уютно, старшие дочки на кухне хлопочут, помощницы в доме. Гульзанап сидит, улыбается, младшую на руке покачивает.
— Если разговор насчет горгаза, то я его не услышу.
— А что случилось?— Антонина Дмитриевна прищуривается хитро.— Нет, нам с корреспондентом надо посоветоваться с тобой насчет женсовета. Нужен в Стрежевом женсовет.
..Уезжала я на следующее утро. Прощаясь, Антонина Дмитриевна протянула листок бумаги с номером телефона:
— Передайте, пожалуйста, мой привет Ивану Григорьевичу Падерину.
И тут я вспомнила! Вспомнила книгу Ивана Григорьевича Падерина «Комдив бессмертных» — книгу о войне, о событиях, участником которых он был сам, о людях, вместе с которыми воевал. Вспомнила экран телевизора, взволнованные лица Антонины Дмитриевны Даоьенко и маршала Василия Ивановича Чуйкова в день
двадцатилетия победы под Сталинградом. Конечно, это ее фотография: маленький солдат с короткими косичками, торчащими из-под ушанки. Каждый день она с толстой почтовой сумкой за спиной, под вражеским огнем, меж заминированных полей проносила в траншеи письма. Ее называли «Антоном, разносчиком солдатской радости».
В Москве я первым делом кинулась искать книгу. С волнением читаю: «С самого начала боев за Сталинград по два раза в сутки переправлялась Тоня на лодке через Волгу. Иной боец или командир согласится пять раз сходить в атаку, чем один раз переправиться через Волгу, а она без оглядки туда и обратно утром и вечером, затем по окопам и траншеям...»
Звоню автору:
— Иван Григорьевич, я привезла вам привет от Дарьенко, Антонины Дмитриевны.
— От Антона? — Голос в трубке даже осекся.,.
Услышав, что Антонина Дмитриевна работает в Стрежевом, Иван Григорьевич сказал:
— А писала, что поедет жить в город у моря. Море-то, оказывается, нефтяное, под болотами, да и город-то еще надо выстроить. Узнаю! Такие неуемные, как она, всегда на переднем крае.
3.	ИЛЬИНА
Фазу АЛИЕВА, народная поэтесса Дагестана
Дождь радости
Мне бы в руки Ключик-бубенец От ларца волшебного природы. Где хранятся все ее щедроты, Я бы отворила тот ларец.
Я бы приказала в тот же миг, Только б предо мной Ларец раскрылся, Чтобы тут же из него полился Дождь добра и радости на мир.
Это дождик радости идет! Синим-синим дождь мне этот снится, В каждой калле
Солнышко искрится, В каждой капле Музыка живет,
Это дождик радости идет — Тонут все печали на планете.
Целый мир
Я вижу в синем цвете.
Даже роза синяя цветет.
Не видала прежде синих роз, Я впервые синими их вижу... Больше я не вижу в мире слез, Стонов в мире Больше я не слышу.
Нет, не слышу больше я стрельбы Ни в одном из уголков вселенной — Синий дождик Силою волшебной
Ни одной не обошел судьбы.
И не вижу, чтоб в руке одной Было б много, А в другой бы мало.
А иначе бы и не мечтала
Я о синей радости земной.
Дивный дождь!
Не потому ли он
Синий, добрый, льющийся счастливо, Что меж всеми в мире справедливо Он в мечтах моих распределен?
О, моих мечтаний синий дождь,— А мечты сбываются нередко,— Не забудь и о моей соседке, Если ты и вправду вдруг придешь.
Не вернулся муж ее с войны. И с тех пор живет она в печали, Четверть века
Ходит в черной шали,
Четверть века Очи слез полны.
Если вдруг из чудного ларца
Ты прольешься,
Прояви все свойства,
Чтобы дать ей радость,
Чтобы вдовства
Стерлась бы печать с ее лица.
Ведь о ней я думала всю ночь И тебя придумала к рассвету, О мой дождь, Текущий синим светом, Дождик радости, Волшебный дождь!
Перевела с аварского Инна Лненянская.
Римма КАЗАКОВА
Стихи издалека
Звучит вокруг чужая речь, И понимаешь с новой силой: и малостью не пренебречь на родине, родной и милой. Как вглядываюсь в эту даль душой, ко многому готовой, вгляжусь в тот лексикон, который в российских далях слушал Даль. Чужую речь и речь свою намеренно смешав, больнее затороплюсь к своей стране я в прекрасном, но чужом краю. И жадно, как издалека, коснусь всего, что так люблю я. И будет чудо языка сильнее чуда поцелуя.
Была на московском «Фрезере» девчонка, ладная, ловкая и во всем удачливая. На станке работала сноровисто на зависть. В двадцать лет — мастер спорта, на танцах — отбоя нет от парней, первая плясунья. В комсомоле — заводила.
И вдруг такую-то да провожать! Надолго. Может, навсегда-
Кто знает, возможно, именно о ней, о Нине Чупраковой с «Фрезера», сложена песня, которую любили петь комсомольцы тридцатых годов:
Уезжает девушка на Дальний
Восток.
Девушка хорошая — трудно отпускать.
Девушка любимая — лучше не сыскать.
Провожать на вокзал пришла почти вся комсомолия «Фрезера», и не только «Фрезера». В тот день сотни московских комсомолок по призыву дальневосточницы Валентины Хетагуровой отправлялись обживать, обстраивать громадный, во многом еще не изученный, таинственный край.
Фото В. Волошенко.
Нину девчата выбрали старостой одного из отрядов.
Не сохранила память слов, сказанных на прощание (митинг был прямо на платформе возле вагона). Разбросало в разные стороны девушек, уезжавших с нею. Но живет впервые испытанное в тот час разлуки чувство необъятности горизонтов жизни, вдруг распахнувшихся перед ней. Чувство это словно отодвинуло в сторону родной дом с его уютом и привязанностями, заводских друзей, все, что вчера еще заполняло ее жизнь до краев.
Минули десятилетия, а удивление перед широтой жизни осталось.
— Думаю, наш Амурский край со всеми его чудесами тому очень способствует,— закончила свой рассказ Нина Емельяновна Чупракова о том, как очутилась она, москвичка, в Благовещенске.
Мы шагали с ней по набережной. Вечерело. Еще светились голубизной и золотом закатные облака над Амуром.
Широкие ступени вели к песчаным пляжам реки. А чуть дальше, там, где жемчужно-серые, даже на взгляд холодные воды Зеи сливались с Амуром, простор был так необъятен, что терялись все привычные представления, связанные с рекой, с ее берегами.
Нина Емельяновна показывала приезжему человеку город, все его примечательности.
— В том двухэтажном, видите, с башенкой, где теперь Дворец пионеров, жил здешний миллионер. Этот мемориал на площади — память советским воинам, жителям Благовещенска. Его построили недавно. Говорят, он впечатляет.
Объясняет, словно бы нарочно выбирая самые простые слова, словно бы боится показаться нескромной, чем-то выдать свои чувства. А сама следит ревниво за впечатлением. Понимаешь, что каждый дом, каждое дерево, даже каждая водопроводная колонка здесь — это часть ее личной жизни, ее биографии.
Тридцать шесть лет прожито в этом городе.
У слияния Амура и Зеи, у самой водь), ремонтно-эксплуатационная база Амурского речного флота. Здесь Нина работала фрезеровщицей, была секретарем комсомолии, водила отряды лыжников в далекие солки. А там, на берегу Амура, встречалась с любимым. В том здании больницы родились три ее дочки. А с этим деревом связывает ее память о горе. Прижавшись лицом к жесткой его коре, плакала она, когда получала короткие письма из дома, сообщавшие о гибели отца и братьев. Восемь братьев было у Нины. Пятерых отняла война. Работала она тогда в городском комитете партии. Во многих семьях было то же горе. И ей приходилось подбадривать других, держаться самой во что бы то ни стало.
— В том большом здании медицинский институт, и Лариса моя и Надюшка здесь дипломы получали. И зятья у меня тоже медики. Помню, сколько хлопот было, когда открывали институт. В пятьдесят втором — я тогда председателем горсовета была. Особенно тяжелым кадровый вопрос оказался. Где их взять было, док-торов-то наук? Кликнули клич. И заманили все-таки в свои дальневосточные дали.
Простое вроде дело — водопровод, а мы всем городом эту задачку решали. Большой уж город Благовещенск, а водопровода не было. Зимы-то морозные, земля глубоко промерзает. И неизвестно, на какую глубину трубы укладывать. Техники никакой. Сколько воскресников провели — не счесть.
Новое здание обкома партии и облисполкома на широкой площади. Многоэтажное, современное — бетон, стекло.
Еще не выветрился запах стройки, еще только обживается дом. Здесь Нина Емельяновна работает, заведует оргинструк-торским отделом облисполкома, а еще она председатель областного женского совета.
— Как прибыла 1 мая 1937 года во главе девичьего полна, так и теперь вроде женского бригадира в области.
А где же те девушки, что приехали вместе с Чупраковой тридцать пять лет назад! Как сложились судьбы других московских комсомолок?
— Сорок остались в области, и все обжились, укоренились на этой земле. Как понимать «укоренились»? Женщина, она в любом необжитом месте основу жизни закладывает. Одинокие мужчины приедут, поработают и уедут. А появится рядом женщина — образуется семья, дети. Ну и укореняются. Сколько знаю наших хетагуро-вок в Благовещенске да и по всему Амуру. У Августы Демы-гиной, например, четверо ребят тут выросло, у Нади Годовиковой дети здесь институты окончили. Словом, корни пустили крепкие. У многих уж и внуки народились — третье поколение москвичск-дальнево-ст очниц.
Замечаю: и сейчас девчата скорее, чем парни, приживаются. Мы, когда ехали, большого образования никто не имел. Уж потом институты и техникумы кончали. А молодежь приезжает, как правило, образованная. Простор для профессионального роста тут особенный. Сын моей подруги недавно женился тоже на приезжей. Появился на кондитерской фабрике молодой инженер. Зовут Светланой и сама такая светлая, волосы, как лен. Начала что-то переделывать и в технологии и в рецептах — продукция по вкусу и столичной не уступает. Назначили Светлану вскоре директором. Ходко дело ведет.
Позднее среди делегатов XXIV съезда партии я встречала Светлану Николаевну Тихонову, знаменитого директора кондитерской фабрики объединения «Зея».
в в
Если вы попадете в Амурскую область в июньскую жаркую пору, то, верно, на всех дорогах повстречаются вам люди с букетами огромных ярко-розовых цветов — лесных пионов. В приамурской тайге, на рылках — так зовут здесь пологие склоны сопок,— поднимают свои лепестки эти сказочно прекрасные цветы. Кто-то назвал их Марьины коренья. Может быть, в память о тех русских женщинах, которые обживали здешние места, укореняли жизнь на этой земле.
В. ВАВИЛИНА

Т. ПОЛИКАРПОВА
ПОЛЕ
Александра Никифоровна Ковалева, ее муж Андрей Прокофьевич, четверо их детей и многочисленная, особенно со стороны жены. родня живут в колхозе «Родина», что в Миллеровском районе, Ростовской области. Довскне земли — старинная житница России, а люди — издавна хлеборобы.
Жизнь этой семьи позволяет представить ту новую деревню, чей будущий индустриальный облик уже прорастает из нынешнего дня. И дело не только в том, что муж и жена Ковалевы— механизаторы, что оба они руководят механизированными отрядами колхоза: Андрей — звеном, Шура — женской тракторной бригадой — и что в одной этой бригаде, где работают 11 человек, имеется 5 тракторов и 4 комбайна.
Техника техникой — это важно само по себе. Но Шура приоткрыла мне и другое: как техника на человека влияет, отражается в укладе нынешнем деревенском, как она видоизменяет древнюю связь, соединяющую человека с землей, с природой. В свое время Глеб Успенский назвал эту связь властью земли, нарисовав в одноименном очерке удручающую картину зависимости «огромного мужика с большими руками, большими ногами от маленькой тоненькой травки». Выстоит, вырастет травка, созреет хлебом — жив мужик. Погибла она — и мужику нет жизни.
Но та же жестокая зависимость породила и чуткость и родственное понимание ко всему живому вокруг, ко всему, что греет, питает человека.
Утром того первого дня жатвы мы шли с Шурой к полевому стану. Молчали сначала — так было тихо кругом и приветливо от невысокого еще мягкого солнца н свежего блеска травы. Потом Шура сказала:
— Как тихо- Чуете? А включим моторы — все загудит, загремит— аж до ночи! —Шура посматривает на меня, довольно улыбаясь синими глазами. И я вижу, что ей хочется, что ей радостно будет сломать тишину, что она предвкушает этот момент.
Почти одновременно с нами подходят к комбайнам другие женщины из бригады Ковалевой: комбайнеры Надежда Ивановна Пороло, высокая, с величавой, прямо-таки королевской осанкой, и хрупкая, черненькая, серьезная Мария Тараско. Подходит и штурвальная с Шуриного комбайна Анна Федоровна Иванцова, а вскоре мимо нас прокатила на тракторе Екатерина Алексеевна Островская — она нынче на сенокосе.
В работу Шура включается с ходу. Комбайны новые — второй сезон всего и к уборке подготовлены, но во время вчерашней пробы (обжинали поле, на которое пойдут сегодня) ей не понравился дребезжащий звук при работе мотовила, и шланг масляный надо сменить. Женщинам помогают механик и наладчик. Но Шура — чувствуется в ней бригадирская основательность, любовь к порядку— еще раз сама проверяет двигатель, осматривает каждый сегмент ножей жатки, берется за масляный шприц. «160 смазочных точек в машине»,— словами учебника говорит Шура и одобрительно похлопывает свой СК-4 по темно-красному боку.
Идет обычная работа, трактористки привычно управляются со своим громоздким хозяйством, как будто всю жизнь имели дело с техникой. Некоторые и вправду имели. Катя Островская в войну еще села на трактор. И Шура не одни год прицепщиком работала у своего Андрея, бывало, что и сама водила трактор.
А все же нынешние женские тракторные бригады — другое дело. Весь цикл полевых работ, от вспашки до уборки, все полагающиеся по севообороту культуры — зерновые, пропашные, крупяные (просо), сеяные травы — ведет женская бригада наравне с мужскими механизированными звеньями.
Надо лн говорить о возросшей роли женщины в колхозе? Секретарь райкома партии Н. П. Мисюрук рассказывал, как осматривал он весной земли колхоза «Дружба». «Едем мы с председателем, смотрю — всходы хороши. «Чьи,— спрашиваю, поля?» «Женские»,—отвечает. Едем дальше. «А это чей подсолнечник?» «Женской бригады»,— отвечает. Еще сколько-то проехали. «Ну, а это чьи поля?» «Женские!» — опять он мне. «Да что же это,— говорю,— полдня едем, и все женские!» Вот такие дела-»
Руководители Миллеровского района н его хозяйств постарались, чтоб уважение к женщинам прежде всего отражалось в самой организации работ трактористок. Так и в колхозе «Родина». Вся лучшая, самая новая техника отдана им. В первый год работы к их бригаде были прикреплены два наладчика и механик. А самое главное — в женской бригаде установлен семичасовой рабочий день и норма выработки на трактор меньше, чем у мужчин. Работа идет в две смены.
«Сейчас чего ж не работать,— говорит комбайнер Надя Пороло.— Я с шести до часу сделала свое — и дома». У Нади, как и у Шуры, ках у Анны Федоровны Иванцовой, четверо ребятишек, двое из них еще ходят в детский сад. И у остальных женщин — у кого трое, у кого двое.
— Заработок неплохой, по 120 рублей в прошлом году на месяц вышло, и почет нам, все лучшие товары — в женскую бригаду подвозят. — рассказывали женщины — Но в уборочную со временем. конечно, не считаемся: в поле от темпа до темна. Так ведь на то и страда...
От полевого стана к полю комбайны сначала ходко бегут по дороге. Ветер, утренний, свежий, еще не раскален солнцем, холодит лицо, обдает сытным, сладковатым запахом зреющей пшеницы.
Шура озабоченно думает, что сегодня им. пожалуй, не придется валить сплошняком, как собирались на этом, обкошенном накануне поле. К середке своей оио как бы в низину переходит Вспомнилось, как сеяли,— ручей промоннку выбил. «Надо будет глядеть за мотовилом».— сказала она себе.
Ей немного обидно, что первый обкос, пробу, не она делала Механик Геннадий Никифорович сам захотел. Она его. конечно, понимает, Кулешова, старого комбайнера: сама любит начинать. Наверное, поэтому ее и бригадиром выбрали. Что б ни делали, какие б работы ни вели, зачины ее: пахота, сев ли, культивация. Бывало, спросит своих: «Ну, девчата, кто впереди пойдет?» «Да ты что! Давай сама, а мы следочком». Ей правится соображать, с какого края лучше начать, какой ориентир взять, например, на север, чтоб борозды выходили по струнке, а когда культивирует, так даже свесится с трактора: смотреть ей надо непременно на рядки сбоку, чтобы растеньица в линеечку сливались: так четче виден ряд, не помнешь его, не подрежешь. А за ней уж по взятому курсу другим легче.
Ровная дорога кончилась, надо сворачивать к полю.
Развернув машину, Шура поставила ее точно «в строку» со сжатой уже комбайном Нади Пороло полосой, осторожно опустила мотовило, и лопасти его прошелестели по колосьям, словно пшеница слегка вздохнула. И Шура сама вздохнула, чтоб освободить стеснившееся сердце. Оно застучало сильнее, как стучит у спортсмена перед рывком со старта, у артиста перед выходом на сцену — у всех, кто делает первый шаг, начиная свое самое главное дело.
Комбайн двинулся. И пшеница вскипела под его лопастями, точь-в-точь вода под плицами колесного парохода. Потянулся слева от машины аккуратный валок, колосьями против ее движения, пухлый, толстый валок «Центнеров по тридцать выйдет с гектара»,—подумала Шура.
Началась страда. Вторая самостоятельная страда в жизни бригадира Александры Ковалевой.
А вечером мы сидели на крылечке летней кухни Ковалевых. В их чистом дворе из живности лишь куры да кабанчик в хлевушке, зато новенький «Запорожец» в гараже и велосипед у заборчика.
Легко и без споров отказались в Шуриной семье от извечных крестьянских привычек: держать свою корову, печь свои хлебы. Нс оттого, что это обуза, не от лени, а просто нужды пег. Молоко можно купить, хлеб из пекарни не хуже своего.
Шура после работы одета в шелковое, редкого лилового цвета платье с белой полоской отделки у выреза. Так приятно сбросить
пропыленный комбинезон, вымыться, надеть свежее платье. Но четырехлетний Вова, Шурин младшенький, явно не понимает этого: «Ма, не умывайсь! — кричал он, прижимаясь румяной мордочкой к Шуриным рукам, когда она вернулась с поля.— Бензином пахнет!» Шура мне говорила, что и ей приятны запахи машин — бензина, горящей соляркн_ Я смотрю на приодетую Шуру; действительно, уже никак не представишь себе эту молодую, легкую женщину у огромной квашни сразу на двенадцать хлебов. А ведь она не какая-нибудь пришлая из города, все корни ее здесь —и Нехаевы (Шурина семья) и Ковалевы местные издавна. Нестарые еще Шурины родители пережили здесь и войну, и оккупацию, и послевоенные лихие годы, пока не оправился колхоз, а с ним и их семья. Девять сестер Нехае-вых не разбежались по городам. А и трудно же было тогда в деревне! Шура и ее сестры лето за летом носили одни и те же платьишки. Мать, Мария Агафоновна, шила их из солдатской бязи, выкрашенной в грязно-синий цвет, и, глядя на дочек, приговаривала; «Вы у меня как есть из инкубатора...» Но вырастили Мария Агафоновна и Никифор Николаевич дочерей, да таких работящих, таких хозяек, что все нехаевские зятья, даже и те, что «со стороны», охотно садятся на землю «Мы всех до колхоза тянем!—говорит Шура решительно.—Кому треба — помогаем все и сколько можем».
Профессии у сестер самые сельские: есть птичница (Юля), две трактористки (Шура и Надя), Люба учится на трактористку, Наташа и Таня — агрономы, Нина — на строительстве, тоже в колхозе. И только Варя работает швеей в Луганске да младшая—Галя там же, в Луганске, учится на обувной фабрике.
— А я своим детям другой бы доли, чем наша с Андреем, не желала, — сказала Шура, провожая глазами дочку, отправившуюся с подружкой в клуб. — Но у каждого своя судьба, — добавила она ради справедливости и чуть грустно.
И я поняла, откуда грусть; их с Андреем доля украшена любовью, к которой и слово «большая» не приставить: умалишь ее этим словом. Просто любовь. Она и в том, как они говорят один о другом, как посмеиваются друг над дружкой. Она во взгляде Андрея, в спокойном и радостном его выражении, когда он смотрит на Шуру, хлопочущую во дворе. Куда б она нн пошла, поворачивается за ней Андреево лицо, как подсолнух за солнышком. И в том, как часами, нс уставая, толкуют два механизатора о своих делах.
Я знаю по их рассказам, что разговоры эти начались еще в те времена, когда молодой тракторист Андрюша —а ему было пятнадцать - вечера напролет нашептывал своей подружке то, что узнавал днем об устройстве трактора.
— Надо ж было что-то говорить. Книг художественных не было, кино, может, раз в год,— пояснял Андрей,—Эго сейчас и кино на дому (у Ковалевых широкоэкранный телевизор), и газеты, и журналы...
И сколько бы пн говорилось, что нет законов, что нельзя вы вести правил, по которым в одних семьях любовь — недолгая гостья, а в других, как здесь,— хозяйка дома, все ж хочется думать, что семью Ковалевых укрепляет еще и общее дело.
И сегодня незаметно наша беседа свернула к погоде, к урожаю.
— Не помешала бы погода убраться, - говорила Шура. — Как мы старались на севе; выполняли все предписания агронома, соблюдали сроки.
Она говорит простые, будничные слова. А я вспоминаю, что рассказывал о работе женщин парторг колхоза Иван Емельянович Тарасов: «Они за землей смотрят, как за малым дятем. Знаете, как сейчас наука требует: и кормить и поить по часам, по распорядку».
— Я когда работаю — пашу ли, сею или убираю,—так мне хорошо, спокойно: машина гудит ровненько, и удивляюсь, чего всегда так суетятся во время посевной или перед страдой. Все же готово, все поправлено, горючего вдоволь, только дождись хорошего часу, чтобы зерно в сырую землю посеять, чтоб убрать по теплу,— все успеем! Земля суеты не терпит, всему свой черед приходит.
— Нам бы еще хороший, верный прогноз хоть на месяц вперед но именно по нашему району,— размечтались Ковалевы.— Тут ведь как — ив одном колхозе земля не везде одинаково поспевает к севу. Скажем, озимые сеять надо. Ждем дожди. В сухую землю — только зерно гробить. Прошел где-то дождь. Мои земли, скажем, смочил самый чуток. А у соседа — добре. Команда же всем одна: сей! Я ж вижу — толку у меня не будет: пахотный слой на всю глубину сух. Подождать бы, но кто скажет, сколько ждать? Только верный прогноз. А чего ж? Пора бы уже. Спутники метеорологические запускаем, а где точные прогнозы?
Такой разговор о погоде шел у нас на крылечке.
Не оскудело заветное чувство хлеборобов — чувство родства с землей. Оно воспитано в них трудом и трудом держится, но нет
Часто пересекаются рабочие тропки Шуры и Андрея Ковалевых.
Фото Н. Маторина.
уже трепета, приниженности, страха и этой вечной присказки ко всем планам и надеждам: «если бог даст». Новь колхозной жизни одарила крестьянскую дочь, крестьянку Александру Никифоровну, самым большим богатством души — человеческим достоинством, основанным на спокойной уверенности в себе перед лицом природы, земли.
МОСКОБ
ХАКИМЫ
...И остаешься потом, после бесед, наедине с рассказан* иым, как уединившийся в подвале пушкинский Скупой рыцарь перед сундуком сокровищ. Бережешь только что приобретенное, боишься что-то запамятовать, растерять ненароком на тряской дороге времени, где так и хлещет в лицо ветер новых и новых событий.
Советскому госпиталю Красного Креста в Аддис-Абебе эфиопы присвоили имя генерала Бапча, героя борьбы с итальянскими оккупантами. Перед нашими врачами здесь проходят представители всех слоев эфиопского общества.
Занемог член императорской фамилии — его на шикарной машине везут к «москоб хаки-му» — доктору из Москвы; заболел священник — и он шествует в палату, сияя золотым крестом; идет знатный рас, князь, в сопровождении свиты; на ослике прибыл в больницу крестьянин — привязал животное к забору, задал корму, а сам направился в регистрационную. Со столичного рынка привезли беспризорников, не поладивших при дележе добычи: у одного ножевая рана, у другого вывернута рука, у третьего выбит глаз. В этом госпитале лечат всех, кто сюда обращается, раса и человека с улицы, богатого и нищего.
На одну из операций докто
ра медицински! наук Нины Ивановны Колесниковой пришел император Хайле Селас-сие. Перед входом в операционную он надел бахилы из мягкой толстой бумазеи, на военный мундир, увешанный десятками орденских планок, накинул халат, Нина Ивановна отвела ему местечко, и с этого «наблюдательного пункта» престарелый, но бодрый и на редкость любознательный властитель Эфиопии внимательно следил за действиями русской советской женщины, взявшейся за операцию на сердце. Она сложна, эта операция. В здешних условиях сложность еще больше. Во-первых, тут раэре-
В Аддис Абебе.
женный воздух: высокогорье. Во-вторых, организм местных жителей ослаблен частыми постами. Некоторые иностранные медики утверждали, что в Аддис-Абебе вообще нельзя производить операции на сердце и легких.
У Нины Ивановны было на сей счет другое мнение.
Операция длилась час сорок пять минут. Когда хрупкие, умные и всесильные в эти минуты руки Нины Ивановны сделали свое дело, император облегченно вздохнул, направился к доктору и осыпал ее восторженными похвалами. Проследовали в кабинет директора. Хайле Селассие приказал принести шампанского. Сам разлил, предложил Нине Ивановне бокал и сказал:
— В моей долгой жизни было много радостей, но по сравнению с вашими мои радости ничтожны. Вы на моих глазах вернули человека к жизни, чего не могу сделать я, император. Благодарю вас и всех работников госпиталя за то великое дело, которое вы делаете в Эфиопии.
Теперь Нина Ивановна Колесникова работает в Москве, в Институте хирургии имени А. В. Вишневского. В АддисАбебе новая смена. Большинство советских врачей и медсестер в Эфиопии впервые, а Софья Евгеньевна Клигана — «по второму заходу». Была здесь с 1964 года по 1966-й. А в ноябре 1969 года главный терапевт госпиталя «мама Соня» снова приступила к своим обязанностям. О «маме Соне» сказано не случайно: у нее есть эфиопская дочка.
Это произошло в прошлый приезд. На прием к доктору Клитиной пришла беременная женщина. Настроение у будущей матери подавленное: местные знахарки и какие-то врачи внушили ей, что предстоящие роды будут иметь несчастный исход.
Софья Евгеньевна положила роженицу в палату, потолковали наедине. Доктора выручил необходимый запас амхарских слов: с первых же дней работы в госпитале советские врачи постигают родной язык эфиопов и во время приема больных, как правило, обходятся без переводчика.
Слова, с которыми обращалась к эфиопке Софья Евгеньевна, не были какими-то необычными, рассчитанными на непременный эффект. Они просты, как проста житейская правда: «Все мы рожаем, на то мы и матери. И тебя мать рожала в муках, как и меня... Девочка у тебя будет. Так вот ради нее и крепись. А лицо-то у тебя стало совсем-совсем хорошее. И дочурка будет красавицей...»
Роженица принимала все необходимые процедуры, получала отличное питание, главным же был заряд оптимизма, которым делилась с нею эта ученая женщина, знающая такие хорошие слова и готовая помочь, если будет трудно. Роды прошли вполне благополучно. И предсказание доктора сбылось: на свет появилась девочка. Когда роженицу навестил муж, то первым делом спросил, как зовут врача. Вступил в силу народный обычай: ребенка называют именем того, кто спас ему жизнь. С тех пор живет в эфиопской столице Соня Белете, названая дочь советского врача.
Доктор Клитина — кандидат наук, доцент Львовского медицинского института. В ее городе много иностранных студентов, в том числе и из африканских стран. При кинотеатре
«Пионер» функционирует клуб интернациональной дружбы. Но есть и «малый клуб» — квартира Софьи Евгеньевны. Когда она во Львове, заходят к ней эфиопы — будущие врачи. Те-бебе Емане Берхане, считающий Россию своей второй родиной, попросил Софью Евгеньевну, чтобы она по приезде в Аддис-Абебу навестила его родителей. Ему так хотелось отплатить за гостеприимство львовское гостеприимством эфиопским!
— Ну и как, удалось? — спрашиваю Софью Евгеньевну.
— Еще как! Была в гостях у Берхане. Дом у них просторный, но разместить всех приглашенных по этому случаю оказалось невозможным. Собралось человек двести. Отец моего студента выступил с речью. Вот бы какие слова надо печатать! Как сердечно говорил он о советских врачах, как гордился, что сын учится в СССР! Я сидела, словно невеста за свадебным столом, и как никогда ощущала, что такое советский врач за рубежом и что такое твоя Родина...
Бывший военный врач майор медицинской службы Клитина знает цену этому возвышенному слову. Она была военврачом во время войны с белофиннами. Участвовала в освобождении Западной Украины. Перед началом Великой Отечественной служила в танковой бригаде — старший врач полка. Стояли в летних лагерях, около самой границы. Ранним утром 22 июня 1941 года она принимала первых раненых. В составе танкового корпуса была под Сталинградом. В письме, которое прислал ей в АддисАбебу бывший танкист Николай Батаев, упоминается еще один ее военный адрес. «Герою боев под Днепропетровском»,— пишет Батаев...
По фронтовым дорогам пройдены сотни и сотни верст. Свидетельства верности доктора Клитиной долгу — орден Ленина, орден Отечественной войны первой степени, несколько медалей. Ее работа в эфиопском госпитале отмечена новой наградой — орденом Трудового Красного Знамени.
В советском посольстве мне дали прочесть письма, которые приходят сюда со всех концов Эфиопии. Господин Абебе Га-шоу благодарит врачей Софью Клитину и Елену Комарову, медсестер Валентину Карпову и Тамару Ткаченко. Асаф Воль-дексадик, доставленный когда-то в госпиталь с тифом и малярией одновременно, сообщает, что чувствует себя превосходно. Шлет поклон и пожелания добра москоб хакимам.
Вот только покоя им никто не догадается пожелать. Говоря языком поэта, «покой им только снится».
Н. ХОХЛОВ
Аддис-Абеба — Москва.
Римма КОВАЛЕНКО
Ксения Ивановна любила вот такие вечера— Танька в соседней комнате пыхтит над своими чертежами, мама на кухне смотрит телевизор, мир и покой излучают старые, ухоженные вещи: красная вязаная скатерть на столе, самодельный — абажур из молдавской корзины — торшер в углу, ваза с отбитой ручкой на буфете. Ксения Ивановна в такие часы по-особому видела свой дом, ощущала его редкостную индивидуальность. Как это грустно, жить среди новых полированных вещей, у которых нет истории, о которых никто никогда не скажет: вот на этом стуле любил сидеть мой дедушка, а эту скатерть купили на ярмарке, когда бабушка была девочкой. В квартире были и новые вещи, но они знали свое место и не спорили с предками: современный письменный столик кротко нес на себе тяжесть старинных чугунных часов, ветхая, скрипучая табуретка, наверное, даже гордилась, что служит подставкой для зеленого, обтекаемой формы телефона.
Каждый, кто попадал в их дом впервые, непременно говорил: «Ах, как у вас уютно и необычно!» Даже те, у кого в глазах мелькало недоумение — сохранился же, оказывается, в домах этот старорежимный хлам,— тоже воздавали должное и уюту и необычности.
Впрочем, жилье их было мало приспособлено для засуолий с друзьями: посуда разнокалиберная, стульев всего пять,— зато для хозяев оно было на все случаи житейских дел и настроений. Можно было даже вышивать на старинных пяльцах, листать кожаные с медными вензелями альбомы, сидеть в широком, как ладья, кресле и думать... о жизни, о завтрашнем дне. Но все это, разумеется, становилось возможным тогда, когда в доме было тихо и мирно. А это бывало не всегда.
Софья Кирилловна — глава семьи, мама Ксении Ивановны и бабушка Таньки — была женщина с характером, с твердыми, незыблемыми принципами. У Таньки же, наоборот, бабушкиных принципов не было, а характер сложился чересчур общительный и как производное такого ее характера — огромное количество друзей и телефонных звонков.
Мир и покой рушился чаще всего с утра. Софья Кирилловна, прямая и строгая, с аккуратным узлом на затылке, включала электрический самовар, резала сыр тонкими ломтями, особым «итальянским» способом заваривала чай. Ксения Ивановна терпеливо, с уважением взирала на этот утренний ритуал. Танька, у которой терпения было так же мало, как и принципов, закладывала первую мину под эту благостную тишину. Отодвигала в сторону тарелку, шлепала на стол раскрытый учебник и тут же впивалась в него глазами. Как слепая, шарила по столу рукой, находила сыр, хлеб, не отрывая глаз от книжной страницы, принималась жевать.
— Таня! — Этот возглас Софьи Кирилловны всякий раз заставлял Ксению Ивановну сжиматься.
Таня вскидывала голову и невнятно, с набитым ртом, отзывалась:
— Что я опять не так?
— То, что всегда,— отвечала Софья Кирилловна,— отложи книгу, ешь как человек.
— бабушка, тебе это не надоело?
— Отложи книгу.
Ксения Ивановна спокойно, чересчур спокойно пыталась их примирить.
ОХ, УЖ эти
БАБ УШКИ...
Рассказ	Рисунок Ю. ВЕЧЕРСКОГО.
— Таня, отложи книгу. Мама, не обращай на нее внимания.
Вот тут взрыватель совершал свое дело, мина грохала, осколки летели а разные стороны.
— Достаточно того, что на ребенка всю жизнь не обращали внимания,— начинала Софья Кирилловна.— Всю жизнь она росла, как чертополох. И в результате получилась эгоистка, грубиянка, халда.
— Мама! — Это был вопль о пощаде. Ксения Ивановна умоляла мать остановиться, пока не поздно.
— А кто виноват? — Софья Кирилловна не могла остановиться.— Во всяком случае, я своей вины не вижу. Мать, которая летом ползает по горам, а зимой бегает в бассейн, не мать. Таких матерей в благородных семьях не бывает.
— Благородная семья,— подавала голос
Танька,— с самого утра одно сплошное благородство!
— Замолкни,— шипела на нее Ксения Ивановна,—а ты, мама, не перебарщивай и вообще совершай свой воспитательный нокаут по вечерам. А сейчас у меня впереди работа, у Таньки — институт.
Танька поднимала глаза к потолку и как заклинание произносила математическую формулу:
— Предел—это такая постоянная величина, к которой переменная стремится так, что разность между ними... Дамы и господа,— грозно говорила она,— вы не замечаете, что мы уже дошли до предела?
Она первая выскальзывала из кухни, хватала а прихожей плащ, и какое-то время была слышна дробь ее каблуков на лестнице. Ксения Ивановна уходила не спеша, не пряча обиды.
— Мама, я понимаю, что тебе трудно — возраст, и мы с Танакой бываем недостаточно внимательны, но так нельзя.
— Да, да,— говорила ей вслед Софья Кирилловна,—можно есть не руками, а ногами, можно хамить старшим, а вот выслушать о себе правду нельзя.
Но когда наступал в доме мир и покой, это были по-настоящему прекрасные и счастливые часы. Софья Кирилловна, если по телевизору не было международных соревнований, и Танька, если назавтра не было зачета, готовили к приходу Ксении Ивановны одно из своих веселых семейных представлений. Самое любимое называлось «Когда бабушка была маленькой». Зажигали свечи, доставали из буфета остатки старинного чайного сервиза, пекли круглый сладкий пирог с яблоками. Ксения Ивановна, открыв дверь и услыхав запах пирога, спрашивала:
— Простите, здесь живет семья великого трагика, артиста императорского театра, добрейшего Кирилла Николаевича Альбова?
— Это я,— отвечала Танька,— милости просим, входите. Сонечка!— кричала она, сбиваясь с высокого штиля.— Иди сюда и сделай незнакомому дяде реверанс!
Софья Кирилловна заливалась смехом.
Между миром, покоем и взрывами шли дни, не отмеченные особыми приметами. Ксения Ивановна приносила с работы папки с квартальным отчетом, раскладывала их в столовой на вязаной красной скатерти и погружалась в колонки цифр, Танька в такие вечера старалась не объявлять своего присутствия, по телефону говорила тихим голосом: «Не сейчас, завтра все выясним». Софья Кирилловна тоже вела себя кротко, вязала или шила и, как человек сильной воли и стального характера, равнодушно поглядывала на выключенный телевизор.
Короче говоря, если бы в их дверь вдруг постучал социолог с опросными листами, то вопрос: «Дружная ли у вас семья?» — вызвал бы замешательство, а ответ получился бы длинный и бестолковый: «И дружная, и сварливая, и свойская, и чопорная, и буйная, и тихая».
Взрывы случались не только тогда, когда Таня, а иногда и Ксения Ивановна не считались с ритуалами и принципами Софьи Кирилловны. Предвестником самого громкого и разрушительного залпа был телефонный звонок, а затем мужской голос, низкий и доброжелательный:
— Позовите, пожалуйста, Таню.
— Какую Таню? — спрашивала Софья Кирилловна, словно никогда не слыхала такого имени.
Голос умолкал, потом обрадованно сообщал:
— Таню Прохорову!
— Здравствуйте.
— Я ошибся номером?
— Здороваться нужно, молодой человек.
— Здравствуйте. А как вы догадались, что я молодой?
— По вашему незаконченному воспитанию.
— Ах, простите,— произносил мужской голос. Больше он ничего сказать не успевал: Софья Кирилловна вешала трубку. Но тут следовал опять звонок, мужской голос всегда почему-то считал необходимым произнести последнюю фразу в этом диалоге.— До свидания. Вы замечаете, я уже делаю успехи. До свидания.
Взрыв наступал немедленно, и Таня, вернувшись из института, сразу свергалась в воронку.
— Мне кто-нибудь звонил?
— Как всегда, какой-то нахальный муж
ской голос,— длинно и ненатурально вздыхала Софья Кирилловна.
— Его зовут Максим.
— Он женат, Если нет, то наверняка живет в общежитии.— Софья Кирилловна точно знала, какие мужчины не достойны' доверия — женатые и те, которые мечтают поселиться в ее доме.
— Он женат.— Танька сердилась и не хотела выбираться из воронки.— У него четверо детей, а живет он на чердаке в одном высотном доме. Мы, между прочим, решили так: детей делим — двоих берем себе. Очень плохие, невоспитанные дети — за столом чавкают, шею и уши не моют.
Софью Кирилловну это не веселило, она отлично понимала, что Танька морочит ей голову, но улыбнуться — простить — не считала возможным.
— Бедные дети!—говорила она.— Я имею в виду тех двоих, что получат при дележке тебя в мачехи!
Она ждала прихода Ксении Ивановны с грозным и воинственным видом. Таня выбегала в коридор, успевала шепнуть матери: «Они опять поговорили». Ксения Ивановна сначала хмурилась, потом сооружала на лице беззаботное выражение и шла на кухню. Разговор каждый раз переходил в ссору.
— Ты никогда ее не воспитывала, и я знаю, чем это кончится.
— Господи, но что такого случилось?
— Случилось! Когда случится, тогда уже поздно будет говорить.
— Мама, ей уже двадцать лет. Давай будем поменьше вмешиваться в ее дела.
— Вот-вот,—кипятилась Софья Кирилловна,— это как раз то, что ты всю жизнь делала! Это давало тебе возможность летом ползать с рюкзаком по горам...
— А зимой бегать в бассейн,— заканчивала Ксения Ивановна.— Ты же не видела этого Максима, может быть, это очень хороший и порядочный человек.
— Я не знаю никакого Максима! Я знаю только нахальный мужской голос. И я прошу меня оградить от этих бестактных телефонных разговоров!
«Мужской голос» нагрянул в воскресенье, к вечеру, в самое неудачное время: Ксения Ивановна сидела над квартальным отчетом, Таньке завтра надо было сдавать зачет.
Открыла дверь Софья Кирилловна.
— Позовите, пожалуйста, Таню,— сказал длинный, лохматый парень знакомым голосом.
— Какую Таню? — машинально спросила Софья Кирилловна, разглядывая нескладную, длинновязую фигуру вошедшего.
Парень задумался, что-Уо вспомнил и обрадованно изрек:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте,— растерялась Софья Кирилловна.— Таня, к сожалению, очень занята, у нее завтра экзамен.
— Зачет,— поправил парень.— Экзамен у нее через неделю по теоретической механике.
— Вы чересчур в курсе.— Софья Кирилловна окончательно растерялась и сказала современную фразу.
— Да, в какой-то степени осведомлен,— поддержал он ее.— Знаете, когда человек тебе нравится, стараешься быть в курсе его дел.
Софью Кирилловну чуть не хватил удар: парень слоено собрался убить ее своей откровенностью.
— Что же мы стоим в коридоре? Проходите,— сказала она, не понимая, что говорит.
Парень поблагодарил, разделся и, как будто бывал здесь уже сотню раз, напра
вился на кухню. Софья Кирилловна, смущаясь и недовольству» собой за это смущение, включила самовар, порезала тонкими ломтями сыр, заварила чай «итальянским» способом.
— Вы не спешите? — спросила она. Молчание становилось ей в тягость.
— Спешу,— ответил он. Ответил не сразу, в после того, как допил чай и поставил чашку на блюдце.— У меня билеты в театр. Два билета.
— Но ведь у Танечки завтра зачет.
— Да, да, я не забыл,— откликнулся он,— я по-прежнему в курсе. Но билеты! Будет неправильно, если они пропадут.
Софья Кирилловна бросила на него подозрительный взгляд: ага! В театр, по его расчетам, должны пойти она и Ксения, а он и Таня...
— У дочери моей, Ксении Ивановны,— сказала она не своим, а каким-то заискивающим голосом,— квартальный отчет.
— Это я тоже в курсе,— ответил он, поднимаясь,— в театр мы пойдем с вами. Будем смотреть премьеру — «Три сестры».
— Я и вы?— Она хотела сказать «это невозможно», но он перебил ее:
— Я так и знал, что именно на эту пьесу вы пойдете с удовольствием.
Софья Кирилловна невесомо, как тень, выплыла из кухни, вошла в комнату дочери.
— Ксения,— сказала она могильным голосом,— там, на кухне, сидит молодой человек, он пригласил меня в театр.
— Поздравляю,— не отрывая глаз от цифр, спокойно ответила Ксения Иаанов-иа.— Не устраивай только паники, что тебе не в чем идти, надень то черное платье с кружавчиками.
Софья Кирилловна пожала плечами и направилась к Тане.
— Танечка, извини, что отвлекаю, но тот молодой человек, который звонил, его, кажется, зовут Максим...
— Бабушка! — свирепо поглядела на нее Таня.— У меня завтра зачет!
В коридоре она увидела Максима, он стоял у зеркала и причесывал свои лохмы.
Назавтра в полдень раздался телефонный звонок.
— Здравствуйте, Софья Кирилловна.
— Здравствуйте, Максим. Вам Таню? Она только что пришла из института, ест на кухне. Сейчас я ее позову.
— Пусть ест. Я позвоню позже.
— Зачем позже, она сейчас подойдет.
Таня подошла к телефону, сказала небрежным голосом:
— Это ты? Привет! Да, все в порядке. Сегодня? Сегодня не могу. Голова распухла от формул. Слать буду.
Софья Кирилловна слушала и чувствовала, как у нее поднимается давление от Таниных слов.
— Таня,— сказала она ей, когда та вернулась на кухню,— тебе двадцать лет, а прежние времена такой возраст был уже не молодой для девушки.
— О чем ты опять? — спросила Таня и зевнула.
— О том, что такие юноши, как Максим, во все времена — явление не частое. А ты с ним груба и невнимательна.
— Мне не нравится его голос!
— Какой голос?
— Нахальный. И к тому же ты не знаешь о нем самого ужасного: он живет в общежитии.
— Какая ты злопамятная девочка!
Танька не была злопамятной, она просто всю ночь не спала, готовясь к зачету, и теперь машинально, не соображая, что делает, закладывала новую мину.
Взрыв был не за горами.
Что стоит за ♦
«красивым обрядом»
Здравствуй, дорогая «РэЛотницл.!
Я иного думала, прежде чем написать теве. Я учусь а техникуме и скоро  моем житии произойдет большое событие — «мужество. Почему у нас а стране нельзя венчаться в церкви? Ведь это чем-то напоминает старину и, по моему, не подрывает авторитет и принципиальность современного человека. Почему именно за то, что молодые люди хотят закрепить свои союз венчанием, исключают из комсомола?
Инда К.
Вот такое письмо. На него невозможно не обратить внимания. Прежде всего оно искренне, а это всегда застуживает уважения. Но в то же время письмо наивное, полное неверных представлений о вещах очень важных, действительно принципиальных «А что плохого,—спрашивает Лида К,— если мы совершим красивый старинный обряд?»
Об этом и попробуем порассуждать.
Начнем с начала. Неверно, будто бы в пашей стране, как вы утверждаете, нельзя венчаться в церкви. Социологи говорят, что приблизительно каждые две пары из ста вступающих в брак оформляют это событие с помощью религиозной церемонии. Советское законодательство этого не запрещает. Другое дело — отношение к обряду венчания человека, связавшего себя с комсомолом. Ведь само вступление в эту организацию предполагает. что ваши взгляды несовместимы с какими бы то ни было религиозными представлениями. А венчание не просто старинный обряд. Он относится к семи церковным «таинствам», потому-то я считается у люден религиозных брак действительным лишь в там случае, когда происходит в церкви и совершает его священник. Ясно, что для неверующего он теряет всякий смысл.
Давайте-ка, Лида, разберемся, что стоит за красивым обрядом, чего он требует от вступающих в брак.
«Браки заключаются на небесах»,—говорит, вторя религиозным представле-' ниям. старинная пословица. «Кого бог сочетал. того человек да не разлучает»,— утверждает своим учением церковь, запрещавшая расторжение брака. Запрет этот принес бездну горя и нравственных страданий людям многих поколений. Недаром же этот сюжет использован был Пушкиным в его «Метели». А роман Льва Толстого «Анна Каренина»?
Конечно, каждый из нас хочет, чтобы его супружество было крепким и долговечным. Защитники религии н сейчас уверяют, что церковное венчание делает союз молодых людей крепче. А на самом деле относительно большая прочность семьи в прошлом имела своей причиной не религиозные, а чисто экономические обстоятельства. Бесправие женщины перед мужчиной, ее рабское положение в семье, патриархальный уклад жизни лишали женщину возможности распоряжаться собой, своими чувствами. Такого ли «прочного брака» вы хотите?
Вряд ли понравится вам церковный обряд венчания, если вы внимательно вслушаетесь в слова священника.
Долгая, запутанная церемония имеет своей целью соединить вступающих в брак для получения ими «благодати чистого единодушия к благословенному рождению и христианскому воспитанию детей». Таков язык богословия, а если перевести его на обычный: молодые люди берут на себя обязательство воспитывать своих будущих детей людьми верующими, рабами божьими. Не так безобидно, как кажется на первый взгляд, правда?
Церковное оформление брака называется венчанием потому, что на головы жениха и невесты возлагают венцы, символизирующие союз бога и церкви. Обязателен и обряд окуривания ладаном для изгнания «нечистой силы». Обязательна и традиционная формула: «Жена да убоится мужа своего»...
Богословское обоснование, сама церемония не оставляют сомнения в том, что обряд церковного венчания неотделим от религиозного мировоззрения. Значит, те, кто участвует в нем просто так, не веря в бога, с точки зрения верующих кощунствуют над религией Ну, а если люди искренне убеждены в таинственной силе обряда, как это сочетать с коммунистическим мировоззрением? В любом случае подобный поступок беспринципен, несовместим с высоким званием комсомольца.
Вот почему участие в церковном венчании, вопреки вашему мнению, Лида, самым определенным и недвусмысленным образом подрывает н авторитет н принципиальность комсомольца.
Видите, как серьезно нужно подумать, прежде чек делать вывод. Есть, оказывается, тесная связь между сущностью обряда и религиозным мировоззрением, между внешней символикой и сутью соответствующих ей идей.
Вы можете спросить: а как же тогда кольца и фата? Они тоже были тесно связаны с церковным обрядом, а теперь вошли в торжественный гражданский обряд бракосочетания. Или новогодняя елка. Когда-то она была рождественской.
Немного о елке. Она пришла к нам от древних язычников — германцев, которые отмечали торжественным праздником '.•крашения елки поворот года на весну' Этот праздник древнее христианской религии, она включила его в свой круг, потому что не смогла вытеснить привычное торжество из быта людей. Религиозный праздник рождество ушел из нашего быта, а новогодняя елка счастливо осталась.
Вот и в «таинстве» церковного брака
В день свадьбы молодые москвичи приносят цветы великому поэту. Такая ро дилась традиция.
Фото В. Тимофеева.
использованы какие-то более древние обычаи и обряды. К их числу относятся | и кольца. В глубокой древности их считали талисманом, охранявшим от нечистой силы, измены и несчастий. А вид и материал, из которого было сделано кольцо, прямо свидетельствовали, к какой общественной группе принадлежит его хозяин.
Вероятно, это «опознавательное» назначение кольца и легло в основу обряда. возникшего когда-то совершенно независимо от христианства — «обручения». В знак того, что отныне девушка и юноша принадлежат друг другу, совершалась церемония обмена кольцами. Лишь значительно позднее церковь присвоила себе и этот обычаи.
То же произошло и с другим древним обычаем — наряжать невесту в белые одежды в знак ее чистоты и невинности. Не удивительно, что эти, по сути, нерелигиозные обычаи сейчас потеряли религиозное значение и сохранились в нашем гражданском быту.
Остается еще одно соображение по поводу вашего письма. За последнее время среди некоторой части молодежи появилась своеобразная «мода» на все. что имеет отношение к религии,— на иконы, декоративные крестики и т. д. Объясняя свой интерес к этим предметам любовью к нашему национальному прошлому, молодые ревнители старины считают ценностью любой крестик и любую икону и, по существу, оказываются в плену у религиозной атрибутики.
Некритическое отношение к религиозным атрибутам — от религиозного обряда и символа до религиозной идеи — вызвано у части молодежи не только незрелостью ее суждений (это фактор субъективный), но и изменившимся положением церкви и религии в советском обществе, политической лояльностью религиозных организаций к Советской власти. Это последнее обстоятельство мешает некоторым молодым людям ясно представлять всю глубину идейных разногласий между двумя противоположными мировоззрениями — коммунистическим и религиозным.
У Ярослава Смелякова есть стихотворение, отрывок из которого мне хотелось бы привести. Называется оно «Национальные черты».
С закономерностью жестокой и ощущением вины мы нынче тянемся к истокам своей российской старины.
.„Ну что ж! Имеет право каждый, обязан даже, может быть, ту искупительную жажду хоть запоздало утолить.
Но о этих радостях искомых не упустить бы на беду красноармейского шелома пятиконечную звезду.
Не позабыть бы. с обольщеньем в соборном роясь серебре, второе русское крещенье осадной ночью на Днепре...
Вот об этом — о необходимости всегда сохранять ясность убеждений, четкость идейной позиции, об умении правильно сопоставлять и оценивать явления, проникая сквозь внешнюю красивость в их есть и действительный смысл, мне и хотелось напомнить вам сегодня, Лида.
Л. ФИЛИППОВ, кандидат философских наук
Городу
Иванову-100 лет
Городу Иванову вручен орден Октябрьской Революции. На трибуне торжественного заседания Герой Социалистического Труда ткачиха 3. П. П ухова.
Почетные граждане города (слева направо): П. К. Большевиков, Т. И. Шувандина, И. М. Зверев.
Фото Г. Романова.
ХОЗЯЙКИ ТЕКСТ
В августе город Иваново отпраздновал свое 100-летие. Много славных страниц в его историю вписали ивановские женщины. У истоков женского движения стояли видная революционерка О. А. Варенцова, работницы-большевички М. П. Сарментова, М. Ф. Ноговнцина-Икрянистова, М. Н. Лебедева-Разумова и многие другие.
Участие ивановских женщин в революции начиналось с «рабочего университета» на реке Талке, продолжалось в огневые годы гражданской войны и на строительных лесах первых пятилеток. А сегодня его традиции живут в горячем труде дочерей и внучек тех, кто создавал в Иваново-Вознесенске первый Совет рабочих депутатов.
Иваново называют «текстильным цехом страны». За годы минувшей пятилетки Ивановны выработали на каждого жителя страны по 23 метра добротного ситца, сатина, штапеля, костюмного трико, гобеленов и другой текстильной продукции.
Какая же она, ивановская текстильщица, наследница «города красных ткачей», сегодня? Поглядите на нее на улице, в театре — она нарядна н красива. Послушайте ее в аудитории вуза и техникума, в вечерней школе — она упорна в овладении знаниями. Вы видели ее на трибуне партийных съездов и сессий Верховных Советов страны и Российской Федерации и могли оценить ее умение по-государственному мыслить. Она счастливая мать, любящая жена.
Есть еще одно неоценимое качество у наших работниц — общественная активность. Эта сторона характера наших тружениц ярко проявляется в работе женских советов.
♦ ♦ ♦
...Женщина не вошла, а вбежала в комнату. Ее лицо светилось счастьем.
— Я буду матерью! Мы ждем сына. Спасибо вам за все! — скороговоркой выпалила она.
Председатель женсовета Большой Ивановской Мануфактуры Валентина Евлзмпиевна Мотова вспомнила, как года два назад пришла в женсовет посетительница вся в слезах. Казалось, распада семьи не избежать. История эта длинная, в ней много действующих лиц, много волнений. Но вот итог — счастливая улыбка, слова благодарности.
В женский совет идут с самыми разными бедами. Уметь выслушать человека, понять его просьбу, обязательно помочь стало правилом в работе активисток БИМа.
Долгое время женсовет шефствовал над семьей многодетной матери, ткачихи Анны Григорьевны Сироткиной. Помогли сделать пристройку к дому, оборудовать паровое отопление, приобрели детям письменные столы, шкаф. К праздникам ребятам покупали обновки, гостинцы. Каждому ясно, что приготовить обед для десяти детей, обстирать их —дело нелегкое Совет обратился с просьбой к директору фабрики купить семье стиральную машину и газовую плиту. Рада была Анна Григорьевна такому вниманию.
Много горя доставляют женщинам и детям отцы-пьяницы. Конечно, встречи с пьянчужками мало приятны членам женсовета, но, как показала практика, служат хорошим отрезвляющим средством для любителей спиртного. Они боятся «бабьего суда».
Было бы неверно думать, что женсовет заботят лишь семейные дела. Он активен и в решении производственных н бытовых проблем. Тут и проверка качества ремонта жилья и забота о том, как кормят ребятишек в детских садах, как поставлено дело в рабочих столовых.
Женсовет завода расточных станков, ко-
ИЛЬНОГО КРАЯ
торый возглавляет Елена Федоровна Чеснокова, установил постоянные связи со школами, где учатся дети рабочих, приглашает педагогов для выступлений перед родителями, проводит’ беседы со старшеклассниками о профессиях, устраивает экскурсии на завод. Чтобы побудить и нерадивых отцов вникать в школьные дела ребят, провели в школе № 28 конференцию отцов.
Особо заботятся активистки о трудных подростках. Было несколько срывов в поведении воспитанников заводского ПТУ — и женсовет на одно нз своих заседаний пригласил начальника цеха, попросил его рассказать о работе с подростками, о том, как контролируется их учеба.
На фабрике имени Балашова женсовет, возглавляемый Зинаидой Яковлевной Барсуковой, следит за тем, как осваивают женщины новую технику, выполняют технически обоснованные нормы, заботится о создании необходимых условий для высокопроизводительного труда.
В последние годы на фабрике заменено все старое оборудование. В цехах и отделах установлены современные станки, машины. На одном из заседании женсовета шел разговор □ температурно-влажностном режиме в цехах. На заседание были приглашены начальники производств. И вот результаты: в прядильном производстве смонтированы четыре вентиляционные установки, в ткацком— реконструирована система вентиляции, установлены местные отсосы пыли на пневматических станках. Построен новый бытовой корпус прядильной фабрики. Здесь разместилась столовая, душевые установки, отдельные гардеробы для каждой работницы.
Женсовет постоянно следит за тем, чтобы подростки не работали в ночное время и сверхурочно. По заданию совета старшая
медсестра фабричной поликлиники Т. 3. Ли-папская проверяет н цехах, в каких условиях работают женщины, которым врачи по состоянию здоровья дали справки о переводе на легкую работу.
* * »
Городской женсовет —это сорок передовых работниц, партийных активисток, представительниц интеллигенции, ветеранов труда. Возглавляет совет профессор Надежда Александровна Рощина.
Сегодня на заседание совета приглашены руководители фабрик, торгующих организаций, медицинские работники. Докладываются итоги проверки детских дошкольных учреждений текстильных предприятий города. За прошедшее пятилетие в нашем городе на четыре с лишним тысячи увеличилось количество мест в дошкольных учреждениях. А всего в детских яслях и садах воспитывается более 20 тысяч ребятишек. Но, как говорится, всякое хорошее должно неизменно стремиться к лучшему. Кадры воспитателей, оборудование садов и яслей, питание ребят, медицинское обслуживание, содержание воспитательной работы — городской женский совет не могут не интересовать все эти вопросы.
А как улучшить бытовое обслуживание хозяек?
По инициативе горжеисовета вопрос о работе предприятий коммунального хозяйства и сферы обслуживания обсуждался на бюро горкома партии.
Сейчас женский совет принимает активное участие в подготовке пленума горкома партии, который рассмотрит вопросы, связанные с улучшением условий труда женщин на производстве и в быту. Активистки отправляются в рейд по приемным пунктам фабрик химчистки и крашения одежды, проверяют работу парикмахерских.
Таков наш городской женский совет — требовательный и принципиальный, чуткий к труженицам, строгий с теми, кто неуважительно относится к женщинам.
♦ » «
«Ромашка», «Ивушка» — такие романтичные названия носят женские клубы на Большой Ивановской Мануфактуре и на фабрике имени Балашова. А всего в городе десять таких клубов. Девизом их могут стать слова: «Отдыхая, познавай...» Заседание клуба — это встреча с интересными людьми, разговор о том, что волнует жен, матерей.
Все началось с городского клуба женщин, созданного три года назад. Небольшая книжечка в нарядной обложке. Женский профиль. Алая гвоздика. Так выглядит пригласительный билет на встречи городского клуба. На первой страничке обращение совета клуба: «Дорогие подруги! Мы открыли для вас клуб женщин, чтобы помочь разобраться в сложных вопросах жизни, во взаимоотношениях в семье, в вопросах воспитания детей, во всем, что называется бытом.
В нашем клубе вы встретитесь с педагогами. художниками, медиками, лучшими кулинарами, модельерами, артистами».
А дальше —темы встреч:, «Ваши дети пошли в школу», «В чем красота женщины», «Изящно и просто», «Красота жилища», «Музыка в доме», «Основные направления современной моды», «Вашей дочери шестнадцать*.
Когда в редакции областной газеты «Рабочий край» зашла речь о постоянной странице для женщин, все мы, приглашенные на совет, горячо поддержали эту идею. Мы — это группа активисток газеты: художественный руководитель Дома моделей С. В. Суз-дальцева, врач Г. Л. Шушманова, редактор многотиражной газеты камвольного комбината М. Л. Зорина и другие. Сообща думали, как назвать страницу, как и о чем вести разговор с женщинами.
31 октября 1970 года вторая полоса «Рабочего края» вышла под названием «Красная косынка». «Эту страницу,— говорилось в обращении редакции,— мы посвящаем женщинам, чья светлая судьба неразрывно связана с прошлым, настоящим и будущим нашего края. Названием «Красная косынка» мы отдаем дань глубокого уважения ивановским женщинам всех поколений: и тем, кто шел тернистым путем борьбы за освобождение от социального гнета, кто помогал утверждаться Советской власти, отстаивать ее от посягательств врагов, и тем, кто теперь умножает ее славу и гордость».
Вышло девять выпусков «Красной косынки». На ее страницах — рассказы о больших и малых делах жепсовсгов. о передовых людях производства, письма читательниц, ответы на их вопросы, добрые советы. Женская страница в газете пришлась читателям по вкусу, ее признали, полюбили.
* * *
Десятки женских советов. Тысячи активисток. У каждой из них своя работа, семейные обязанности. Но с одинаковым великодушием отдают они свои свободные часы участию в общественных делах. Во всей многообразной их работе проявляется искреннее беспокойство о том, чтобы как можно лучше, полнее воплощалась в жизнь государственная забота о женщине, о ее нуждах и запросах.
В. ПАНКРАТОВА, зам. зав. отделом пропаганды и агитации Ивановского горкома КПСС, член городского женского совета
ПОЛПРЕД МИРА
Как-то А. Гарриман, бывший представители США на четырехсторонних парижских переговорах по Вьетнаму, в неофициальной беседе с журналистами признался: «Не часто в дипломатической практике приходилось мне встречать столь сильных и твердых противников, как Нгуен Тхи Бинь. Она покорила Париж, и если бы французы учредили конкурс на «мисс мира», где учитывались бы прежде всего интеллектуальные данные, госпожа Бинь вышла бы победительницей».
Противники, как известно, комплиментов не говорят, и оценка, которую этот американский дипломат да;. Нгуен Тхи
Нгуен Тхи Бинь.
Бинь,— вынужденное признание ее незаурядности.
Боец, патриот, дипломат, первый министр иностранных дел самой молодой республики Юго-Восточной Азии — Республики Южный Вьетнам — вот кто такая Нгуен Тхи Бинь.
Она родилась в 1927 году в Сайгоне. Ее дед — вьетнамский патриот Фан Тю Чинь, именем которого названы в городах Вьетнама многие улицы. Бинь получила блестящее образование. С юности увлекалась вопросами марксистской философии и политэкономии. Совсем молодой вступила в революционную борьбу. Состояла в Ассоциации прогрессивных
женщин и была одним из руководителей движения южновьетнамских студентов и интеллигенции, известного под названием «Движение Чан Ван Она». Полицейская охранка выследила Бинь. Три года за решеткой.
Освобождение пришло вместе с победой вьетнамского народа в девятилетней войне Сопротивления, в войне против французских колонизаторов и заключением Женевских соглашений 1954 года. А когда в декабре 1960 года в провинции Бенче, в самой дельте Меконга, на конгрессе патриотических сил был создан Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама, Нгуен Тхи Бинь стала одним из его активнейших деятелей. С 1962 года ее имя уже известно повсюду. Она возглавляла многие делегации Национального фронта освобождения Южного Вьетнама за рубежом, выступала на конгрессах и конференциях, призывая всех, кому дороги мир и справедливость, к сплоченности, бдительности, решительному сопротивлению американской агрессии в Индокитае.
6 июня 1969 года родилась Республика Южный Вьетнам. Во Временном революционном правительстве (ВРП РЮВ) Нгуен Тхи Бинь стала министром иностранных дел. 8 качестве главы делегации Национального фронта освобождения Южного Вьетнама и Временного революционного правительства она отстаивает интересы своего народа на четырехсторонних переговорах в Париже.
Бинь — в переводе с вьетнамского означает «мир». Трудно найти имя более созвучное тому делу, которое выполняет полпред Республики Южиый Вьетнам на переговорах в Париже. Суть предложений ее делегации сводится к одному: Соединенные Штаты должны не
медленно прекратить агрессию, вывести из Южного Вьетнама а 1971 году все американские войска и части своих сообщников предоставить народу Вьетнама право самому решать свою судьбу. Представители же США затягивают переговоры, не идут на мирное урегулирование вьетнамской проблемы.
Мирные предложения Временного революционного правительства Республики Южиый Вьетнам, представленные 1 июля 1971 года Нгуен Тхи Бинь и полностью поддержанные делегацией Демократической Республики Вьетнам, открывают перед Соединенными Штатами реальный путь к выходу из грязной войны. Временное правительство Южного Вьетнама предложило американской стороне установить предельную дату вывода своих войск из Южного Вьетнама в 1971 году, отказаться от поддержки Сайгоне кого марионеточного режима; в Южном Вьетнаме должно быть создано широкое коалиционное правительство национального согласия, проведены всеобщие свободные выборы.
Эта принципиальная, справедливая позиция вьетнамских патриотов встречает полное понимание и поддержку в Советском Союзе и в других социалистических странах, вызывает положительную реакцию во многих государствах, ее принимают и миллионы американцев.
Но правительство Никсона продолжает агрессию в Индокитае. Патриоты Вьетнама с оружием а руках сражаются против оккупантов. А в Париже, на авеню Клебер, мужественно отстаивает интересы своей многострадальной родины ее дипломатический представитель Нгуен Тхи Бинь.
М. ИЛЬИНСКИЙ
димирской области, издавна известна своими художественными традициями. Еще в XVIII веке Метера — тогда слобода Богоявленского монастыря — славилась иконописцами.
Позднее художники Метеры творчески переработали традиции древнерусской живописи и создали свою характерную миниатюру на лаке. Сюжеты этих произведений самые разнообразные: русские народные сказки, мотивы, навеянные произведениями русских писателей, героика гражданской войны, события сегодняшнего дня. Стиль этих миниатюр отличен от стиля палешан и федоскинцев.
У палешан фигуры людей четко выде
ляются на черном фоне. Герои миниатюр мстерских мастеров живут среди лесов, полыхающих красками осени, под небом — то голубым, то золотисто-закатным,— возле синих рек и зеленоватых озер... Пейзаж а миниатюрах органичен и многокрасочен. Применяя живопись «плавями» — прозрачными слоями красок,— художники достигают большой глубины и игры тойон. Свои композиции мстерские мастера обычно окаймляют тончайшим золотым орнаментом.
В Метере работает фабрика «Пролетарское искусство», которая выпускает лаковые изделия из папье-маше: шкатулки, ларцы, пудреницы. Изделия зти занимают почетное место в музеях, на художественных выставках и славятся на весь мир.
Сегодня мы знакомим читателей с тремя работами мстерских художников. На вкладке вы видите «Царевну-лягушку» художницы Л. А. Демидовой, «Лебедушку» (фрагмент) Ю. М. Ваванова и «Богатыря Святогора» А. Д. Щедрина.
Лее КОНДЫРЕВ
Где ныряет под вечер В сугробы снегирь, растопырив крыла красноперо, В чернолаковый бор за деревней Сингирь Мечет лунное золото Мстёра.
Синеглаза, пригожа она, высока.
На груди
Родники, словно бусы, вьется шелковой лентою Клязьма-река в волосах
Ее ласковых, русых.
Мастерица, искусница, Девам иным в честь, в пример: Не груба, не спесива, словно в сказке махнет Рукавом кружевным, и творятся предивные дива.
Князя Игоря  сечу Бросается полк, гнутся шлемы, Ломаются кости.
Интригующий Красную Шапочку волк Попадает в капкан
своей злости.
Мчатся годы, за веком Сменяется век...
И деревья глядят, Словно дети.
В звездном шлеме герой, Богатырь-человек, с космодрома Летит на ракете.
Я о всех Чудесах рассказать не берусь. Филигранны, строги их узоры. Это жизнь!
Это свет!
Это мысль!
Это Русь!
Воплощенная в гении Метеры!

ЭКРАН ТРЕВОГИ
И НАДЕЖДЫ
Любителями статистики подсчитано, что чуть ли не ежедневно в различных столицах и больших городах зажигаются огни международных кинофестивалей. В пестрой и многоликой фестивальной карусели московским смотрам мирового киноискусства принадлежит совершенно особое место.
Прошло всего семь кинофестивалей в Москве — не так уж много. Традиции, сложившиеся на этих фестивалях, программы конкурсных и внеконкурсных просмотров отличаются остротой постановки самых насущных проблем вена, вопросов человеческого бытия.
В этом отношении последний, седьмой, фестиваль был одним из самых яриих и серьезных. В фильмах, показанных на экранах, представал человек в современном мире — сложном, насыщенном социальными контрастами и противоречиями, заставляющем делать единственный выбор, более того, требующем этого выбора, если человек хочет остаться а нем человеком.
По-разному делают этот выбор герои показанных лент, и не одинаково к ним, естественно, относятся зрители.
Мужественный, сильный и честный полицейский комиссар («Признание комиссара полиции прокурору республики», Италия) сам вершит свой суд над преступником, спекулирующим не только земельными участками, но и человеческими жизнями. В выстреле номиссара — и сила человека и бессилие закона, попранного мафией.
Японский юноша («Сегодня жить, умереть завтра»), выброшенный капиталистическим миром на задворки неоново-стеклянного благополучия, становится преступником. Вместе с режиссером Нанято Синдо мы сочувствуем бедной матери героя и матерям других подростков, которые, не разгибая спины, работали на своих детей, надеясь, что им удастся выбраться из ужасающей нищеты. А мир капитализма, равнодушный и человеку, безжалостно растаптывает их надежды.
Оба эти фильма удостоены Золотого приза фестиваля.
Многие прогрессивные зарубежные художники не желают молчать, не хотят идти на соглашение с сильными мира сего. В своих фильмах они вскрывают язвы капитализма, взывая к человеческой солидарности, протестуя против всего того, что унижает человека.
В конкурсе документальных фильмов один из главных призов был присужден Иоланде Дю Люар из Франции за ленту «Анджела Дэвис. Портрет революционерки». Весь мир с тревогой и волнением следит за судьбой бесстрашной Анджелы, и режиссер как бы приближает к нам ее мужественный. полный жизни образ. Весь фильм построен на кадрах хроники, где Анджела Дэвис запечатлена еще до того, как полицейская Америка бросила ее в свои застенки. Мы видим Анджелу на занятиях со студентами, слышим ее убежденные и страстные выступления на митингах, мы соприкасаемся с движением ее мысли и понимаем: вот она, истинно просвещенная Америка, которая не хочет смиряться с расизмом и ищет новые пути к социальному равенству и прогрессу. Мы видим слепое окно камеры, где держат сейчас американскую коммунистку. и это тюремное окно проходит через весь фильм, напоминая о сегодняшней судьбе патриотни.
Специального приза фестиваля удостоен японский фильм «Завтрашний день — наш». Режиссер Набуио Аииёсн сняла фильм в простои, неброской документальной манере. Фильм представляет из себя цепь интервью с японскими девушками. Тяжелый ручной труд, монотонный и однообразный, не дающий ни секунды передышки, сделал этих девушек узницами больничных коек. Конвейер выбросил
Б. ПУШКОВ. ПЕСНЯ
(часть триптиха). Марийская АССР.
С выставки произведений художников автономных республик РСФСР.
их со своей ленты, закрыл перед ниьи дорогу в завтра. Но фильм не зря называется «Завтрашний день — наш». Он показывает, как ширится движение японских женщин за свои права.
На прошедшем фестивале сильно прозвучала тема борьбы за мир, и в первую очередь это связано с фильмами, представленными на конкурс Демократической Республикой Вьетнам. Комитет советских женщин присудил свой приз фильму «Девушка Нюн». Это рассказ о сегодняшней героине, каи бы олицетворяющей собой молодежь Вьетнама.
Жюри конкурса короткометражных фильмов присудило один из главных призов документальной ленте «Стальная стена Винь-Линь». Фильм этот стоит того, чтобы сказать о нем подробнее.
На маленький нлочок земли обрушиваются сотни тысяч снарядов, американские бомбардировщики и истребители непрестанно бороздят над ним небо, но разве можно уничтожить жизнь народа, поставить его на колени! Целый подземный город соорудили несгибаемые защитники родной земли, и эта земля дает им иров и силы. Рождаются дети, выращивается рис на полях, а его уборна становится состязанием в скорости со сверхзвуковыми, несущими смерть самолетами. Мотыга а руках и автомат за плечами — вот облик сегодняшних женщин Вьетнама. В фильме есть мимолетный, но очень важный для понимания его пафоса кадр. На иссушенном дереве, опаленном взрывами, обглоданном осколками, вырос скромный цветок. Жизнь — и этот цветок, и борьба, уверенность а ее правоте и победе.
Среди советских кинолент Золотым призом фестиваля удостоена картина Юрия Ильенко «Белая птица с черной отметиной». И хотя в нем немало событий печальных и трагических, его общее звучание светло и оптимистично, что вообще характерно для фильмов социалистических стран. Народные представления о добре и правде сплавились в этом фильме с национальной образностью, заставляющей вспомнить и о классиках украинской литературы, и о таком мастере поэтического кинематографа, нак Александр Довженко.
Золотым призом отмечена работа польского кинорежиссера Анджея Вайды.
За лучшее исполнение женской роли приза удостоена Ада Роговцева, создавшая в фильме И. Хейфица «Салют, Мария!» образ женщины удивительной судьбы. цельности, высшего героизма. Фильм этот хорошо известен советским зрителям, и было приятно видеть, с каким волнением смотрели его гости- Московского фестиваля.
Приз за исполнение женской роли получила и нубинсная актриса Идалия Ан-реус. Картина кубинских кинематографистов посвящена событиям 30-х годов. По сути дела, это тоже исследование народного характера, характера простой крестьянки, темной, забитой, но волею случая оказавшейся на гребне предвыборной кампании. Актриса интересно показывает, нак ее героиня, фанатичная женщина, решившая, что она может исцелять больных, и верящая в это с наивностью, чуждой каких-либо сомнений, столкнувшись с беззастенчивой ложью политиканов, наотрез отказывается быть игрушкой в их рунах. Здесь-то и проявляется в ней то народное, настоящее, что нельзя ни убить, ни купить никакой ценой.
Зрители прощались с фестивалем, благодарные мастерам кино, которые не хотят, чтобы их искусство уводило людей в иллюзорный мир придуманных ситуаций и конфликтов. Московский экран показал нам тревоги планеты, но это был жран надежды, потому что активность, гражданственность лучших лент международного смотра с убедительностью показывают, что народы земли не хотят мириться с мерзостями жизни. И в той борьбе, которая идет сегодня, прогрессивное кино занимает наступательную позицию.
Ал. АВДЕЕНКО
Ада Роговцева в роли Марии.
Ким Зинг в фильме г Девушка Нюн».
Анджела Дэвис.
Идалия Анреус.
ЧТОБЫ ЯСНЫМ БЫЛ ВЕЧЕР
В собесе Октябрьского района города Кирова я была а те дни, когда там, как и во всех отделах соцобеспечения страны, велась лодготоака к начислению пенсий в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР. В районе предстояло увеличить пенсии шести тысячам человек — бывшим колхозникам и пенсионерам по старости.
— Нам пришлось просмотреть все 28 тысяч лицевых счетов,— рассказывает заведующая собеса Мария Михайловна Под-суенко,— установить, кому повышается пенсия, подобрать к ним документы, все подсчитать. И надо было видеть, как относились к делу инспектор В. В. Перевалова, бухгалтер-контролер Н. К. Малькова и другие сотрудники собеса! О каждом думали, за каждого радовались мои товарищи.
Работа, конечно, кропотливая, утомительная, не раз все выверишь, чтобы ни одного промаха, ни малейшей неточности. Но по себе скажу: настроение праздничное.
Если человек стар, одинок или болен, если ему нужна помощь и поддержка, он обращается в отдел собеса. Именно сюда идут люди, искалеченные войной, одинокие старики, инвалиды труда и детства.
Нелегкая эта должность — с утра до вечера встречаться с человеческой бедой.
— Знаете, чего я больше всего страшусь в себе и в наших работниках?— спрашивает Мария Михайловна.— Не притерпеться бы к чужому горю, не стать равнодушными, не выработалась бы своего рода защитная реакция: дескать, всех не пережалеешь, зачем нервы растрачивать? Наша должность, наверное, как никакая другая, обязывает всегда быть чутким, доброжелательным, терпимым; не уставать сочувствовать, сопереживать. В первые годы случалось: все сделаю правильно, по инструкции, меня и упрекнуть вроде бы не в чем, а пенсионеры уходят с затаенной обидой. Нельзя забывать, что старые люди особенно ранимы. Иной человек и не прав, а спорит, сердится. Сумей все так объяснить, так поговорить, чтобы не осталось у него горького осадка.
В кабинет к Марии Михайловне вошла женщина. Жалуется: пенсия у нее небольшая («Работать много не пришлось, детей растила*), а дети выросли, разъехались и про мать забыли. Конечно, можно в суд
подать, на алименты, но не хочется детей срамить.
— Как бы без суда обойтись? — робко спрашивает старушка.
— Ну, вот что,— решает Мария Михайловна,— где ваши дети живут? Дайте мне адреса, попробую я с ними по душам поговорить.»
Вечером она напишет всем пятерым письма. Для каждого найдет слова — о совести, о долге перед матерью, об элементарной порядочности... И будет волноваться: откликнутся ли, дойдут ли до сердца ее слова?
Позднее Мария Михайловна показала мне пачку писем.
— Вот сколько у меня корреспондентов.»
Письма здесь разные — и от сыновей, которые ленятся лишний раз написать матери из армии, и от нерадивых отцов. Кое-кто оправдывается, изворачивается, но большинство благодарят за строгое и справедливое слово. Клянутся, что больше не придется напоминать об их долго.
— Можно? — В кабинет входит юноша.
Сергей заболел в раннем детстве, стал инвалидом. Врачи сделали для него все возможное — Сергей стал ходить, медленно, робко, ио и это уже было счастьем. Однако чувство неполноценности, неуверенности в себе осталось. Весной парень окончил школу, а что делать дальше, не знает.
Есть у нас целая сеть училищ, техникумов, где инвалиды, находясь на полном государственном обеспечении, могут получить различные специальности. Об этом и говорила Сергею Мария Михайловна. Но не только об этом.
Я прислушивалась к беседе и понимала, что происходит не просто консультация на тему «Куда пойти учиться*, а более важное — разговор о месте человека в жизни. Сергей признался в своей мечте — стать радиотехником. Но сможет ли он, справится ли? Да и ехать учиться в другой город боязно. Мария Михайловна и Сережа взвешивали все «за» и «против», обдумывали, ехать или остаться в родном доме... Не знаю, как сложится судьба Сергея, но в нем явно окрепло желание испытать свои силы.
Дверь снова открылась.
— Помоги, Михайловна, мужик-то мой на старости лет совсем с панталыку сбился,—
начала женщина прямо с порога.— Целый день одна забота — «козла» забивать. И выпивать начал. Скандалит. Хоть разводись с ним!
Мария Михайловна нахмурилась:
— Ну что ж, вызовем его на заседание общественного совета...
Еще утром в приемной я заметила пожилого человека, который что-то объяснял посетителю, потом помог написать ему заявление.
— Это дежурный, член общественного совета пенсионеров,— объяснила мне Мария Михайловна,—общественники приходят в собес каждый день.
Мне захотелось подробно расспросить ее о работе общественного совета, но поговорить удалось только вечером, когда мы, возвращаясь домой, решили посидеть на берегу «серебряной реки» Вятки. С той стороны, с лугов, которых было почти не видно — так широко разлилась в этом году река,— ветер доносил запах мокрой травы и полевых цветов. На набережной, носящей имя писателя Александра Грина, то и дело кто-нибудь из прохожих здоровался с Марией Михайловной.
— Это все мои кадры,— улыбнулась она.— Штат у нас в собесе небольшой — двадцать два человека. Разве мы одни смогли бы проследить, кто из двадцати восьми тысяч пенсионеров срочно нуждается в помощи, кому надо улучшить жилищные условия, кому оказать материальную помощь, кого отправить на лечение? ,Все это делают члены общественного совета. Их у нас пятьдесят человек. Женщин, конечно, маловато: им дома, с внучатами забот хватает, а мужчин стараемся привлекать. Многие из них, уходя на пенсию, чувствуют себя словно бы выбитыми из колеи, а энергии еще хоть отбавляй. И главное, есть опыт, умение работать с людьми. Вы заметили высокого, подтянутого мужчину? Это юрист-общественник Серафим Константинович Савин, первый наш помощник.
Пенсионные дела теперь оформляют предприятия — в отделе кадров будущему пенсионеру помогут собрать все документы. Пожилым людям не приходится самим обращаться в разные учреждения то за одной справкой, то за другой. Все эти хлопоты взяли на себя инспектора отдела кадров. Хорошо изучить законы о пенсиях им помогает Серафим Константинович. Он же
консультирует и посетителей собеса по разным юридическим вопросам.
Правда, некоторым людям, например, тем, кто не работал в последнее время или приехал в Киров из другого города, и сейчас приходится самим заниматься оформлением пенсии. Возникают подчас разные недоразумения. Например, дворнику А. Ф. Чики-шевой выдали документ, в котором стаж ее работы в Доме колхозника был указан неточно, видно, писалась справка по памяти. Женщина обратилась за помощью к общественному инспектору А. Д. Ильину. Александр Демьянович установил по книге приказов Дома колхозника, что Чикишева работала там дольше, чем было указано в справке. Не вмешайся Ильин — женщина получила бы пенсию в меньшем размере.
Особое внимание работников собеса к бывшим фронтовикам и их семьям. Мария Михайловна Подсуенко и ее добровольные помощники знают всех наперечет. Знают, кто как живет, в чем нуждается, и никогда не допустят, чтобы кто-нибудь посягнул на права инвалидов Отечественной войны.
Год назад исполком Октябрьского райсовета и районный военкомат порекомендовали предприятиям взять шефство над одинокими и престарелыми людьми, родственники которых погибли на фронте.
У Марфы Николаевны Репиной не вернулся с войны сын, политрук. Осталась совсем одна. Одна? Нет, это не так. Рабочие электромашиностроительного завода Федор Федорович Машкин и его жена Татьяна Прокофьевна вызвались помогать пожилой и больной женщине. Не приходится Марфе Николаевне ходить а магазин или в аптеку: все сделают шефы, вернее сказать, теперь родные люди. Есть с кем старушке скоротать вечер, вспомнить пережитое, поговорить о сыне. 8 семье Машкиных она человек свой, желанный. Мне не удалось встретиться с Марфой Николаевной; она отдыхала в санатории по путевке, которую выдал ей завод. В прошлом году от заводов и фабрик Октябрьского района бесплатные путевки в санатории и дома отдыха получили и другие пенсионеры. Предприятия помогают отремонтировать жилье, доставляют дрова и оказывают материальную помощь подшефным. В Кирове никогда не забудут поздравить ветерана войны с праздником, пригласить на концерт. В местном театре специально для пенсионеров устраиваются дневные спектакли.
Но забота о людях может выразиться и в другом. Как-то вечером меня пригласили на одно любопытное заседание. Повестка дня: разбор жалоб о нарушителях общественного порядка. Члены общественного совета явились в собес подтянутыми: на строгих костюмах ордена, планки—знаки боевой и трудовой доблести.
И ох как неуютно чувствовали себя «виновники торжества», в том числе и муж той женщины, которая приходила жаловаться к Марии Михайловне! Да и как не почувствовать своей вины, когда смотрят на тебя строгие глаза товарищей, с которыми вместе воевали, вместе работали. Верится, для многих этот суровый разговор не пройдет даром. Поможет вспомнить: ты постояннс на глазах у сыновей и внуков, и кому, как не тебе, быть для них примером?
Несколько дней провела я в отделе социального обеспечения Совета депутатов трудящихся Октябрьского района Кирова. Но и по ним можно судить, какая напряженная жизнь у работников собеса. Как много они делают, чтобы претворить в жизнь волю и законы Советского государства, продиктованные заботой о человеке.
В. КОНОНЕНКО
ЦЕНА
АВТОРИТЕТА
Вернемся к письму, которое было опубликовано в июльском номере нашего журнала и называлось «Прости меня, дочка». Автор его, X. Солнцева, поведала читателям житейскую историю: мать незаслуженно обидела дочку. Что делать в подобных случаях?.. «Просить прощения у дочери вроде бы не положено, будет ли после того слушаться?» — спрашивала X. Солнцева.
Многие откликнулись на этот вопрос, поделились своим мнением. Заочный разговор читателей затронул серьезную педагогическую проблему — проблему родительского авторитета.
«Очень удивляет, что родители боятся произносить слова извинения. Разве в железной непогрешимости сила авторитета взрослого?» — пишут студентки из г. Омска Т. Гришечко и В. Потемкина. И вольно или невольно перекликаются их мысли с тем, что писал когда-то замечательный педагог Антон Семенович Макаренко в своей «Книге для родителей».
«Такие родители,—писал он о людях, которые добиваются от детей беспрекословного послушания во имя собственного авторитета,— больше всего боятся, как бы дели не подумали, что папа ошибся, что папа человек нетвердый. Если такой папа сказал: «Завтра будет дождь, гулять нельзя»,— то хотя бы завтра была и хорошая погода, все же считается, что гулять нельзя... Папа наказал ребенка, потом обнаружилось, что ребенок нс так виноват, как казалось сначала, папа ни за что не отменит своего наказания... Жизнь ребенка, его интересы, его рост проходят мимо такого папы незаметно, он ничего не видит, кроме своего бюрократического начальствования в семье*.
Читательницы Никишкина из Москвы, Юденкова из Смоленской области и другие говорят о том, что ошибки, возможные в воспитании, как и н любом человеческом деле, обходятся подчас дороже, чем все прочие: они задевают чью-то душу, подчас ранят, калечат ее.
«За время моей многолетней работы в детских учреждениях мне приходилось встречаться близко с ребятами самого разного возраста (от 3 до 17 лет),— пишет 3. Пир-ская из г. Уральска.— И я знаю, что все они очень остро реагируют на обиду, на несправедливое обвинение, оскорбление». Именно поэтому тов. Пнрская призывает взрослых: сдержи себя, все продумай, семь раз отмерь, одни раз отрежь, прежде чем резко обвинить в чем-то ребенка.
Ложное обвинение — серьезный промах взрослого. Насколько серьезный, может понять лишь тот, кто сознает, что у ребенка есть чувство собственного достоинства, что
Задумаемся над письмом
надо его уважать. Зпачит, не стоит бояться сказать «прости меня» сыну или дочке.
Кстати, многие наши читатели (Г. Нашинская нз Москвы, И. Симоняк из Баку и др.) размышляют о том, что и само извинение за ошибку тоже воспитывает. Это урок уважения к человеку (тем более беззащитному, не умеющему отвести несправедливые нападки); урок мужества в самооценках; наконец, просто урок вежливости. Он не пройдет даром.
Ну, а как же авторитет? Истинный авторитет от признания ошибки не пошатнется. Авторитет воспитывается нс единовременными мерами, предупреждал А. С. Макаренко, а всей атмосферой, всем нравственным климатом семьи. Он «основывается на вашей гражданской деятельности, на вашем гражданском чувстве, на вашем знании жизни ребенка, на вашей помощи ему и на вашей ответственности за его воспитание».
Сегодня мы предлагаем подумать над письмом Вали С.
Она же моя подруга
Я и сейчас люблю мою маму. Но уже не бегу к ней со всякой своей новостью. В отношениях наших есть трещина. И вот почему.
Появилась у меня год назад подруга, тоже десятиклассница. Мне с ней интересно. Она много читает, много знает. Красивая. Со вкусом одевается. Хорошо поет, хорошо танцует. У нас с Галей совпадают взгляды и на книги и на жизнь. Мы даже профессию выбрали одну и ту же, ни за что не расстанемся и после школы.
Но маме показалось, что мы с Галей видимся слишком часто. Начались придирки: «не трать зря время*, гты стала хуже учиться», вне ходи с ней по городу», вона на тебя вредно влияет», to чем можно столько говорить?» Дело дошло до того, что я начала обманывать маму: иду гулять с Галей, а говорю — в школу или библиотеку Гнусно, конечно, но что делать, ведь Га-ля не сделала ничего плохого, только хорошее. Она же моя подруга, и не могу я вдруг порвать с ней только из-за того, что она не нравится моей маме.
Но дальше пошло все совсем ужасно. Мама стала ^выговаривать» самой Гале, почти прогонять ее. Галя гордая, самолюбивая, и ее так оскорбляют. У нас с мамой начались ссоры. Мама кричит, что я не думаю своей головой, что Галино слово — для меня закон. Я доказываю ей, что в дружбе нашей нет ничего плохого, но все бесполезно.
С Г алей мы продолжаем дружить, но в дом я ее, конечно, не вожу. А с мамой мы друг от друга отходим все дальше. Но разве я в этом виновата?
Валя С. г. Майкоп.
ф,ция и
эмансип
/ЛОТ9ЦИЛ7\
— Может ли женщина быть капитаном корабля?
Если вы с таким вопросом обратитесь и тоо. Хнжникоеу, председателю разеедкома Ней-во-Рудяиской геологоразведочной партии Уральского геологического управления, он несказанно удивится.
— А почему бы и нет? — скажет он.— Я с восхищением читаю в газетах и слушаю по радио о трудовых успехах женщин — капитанов дальнего плавания и командиров воздушных лайнеров. Восхищаюсь, ио не удивляюсь. Тан и должно быть.

У В начале этого года пенено- О. Коженкова раньше состояла неона О. Коженкова услышала	на учете, или Хамзннский рай-
собес Ташкента, куда перекочевало ее пенсионное дело? Впрочем, работники обоих собесов и сами не знают. Вот уже много месяцев они препираются между собой.
«В январе Коженкова стала вашей пенсионеркой»,— пишет Алмалыкский горсобвс Хамзин-сиому райсобесу.
«А вот и нет! — упирается Хамзннский райсобес.—Она стала нашей в феврале. А в январе ее дело н нам только ехало».
Почему вместе с делом не приехала январская пенсия, так к остается невыясненным.
нерка О. Коженкова услышала странную новость. Если пенсионер переезжает на другое место жительства, он может лишиться пенсии за одни месяц. Правда, закона такого нет. но бюрократам заной не писан.
О. Коженкова жила раньше в городе Ахангаран, Ташкентской области. Там и получала пенсию. Затем переехала н дочке в Ташкент. И была наказана: пенсию ей за январь не выплатили. За другие месяцы — пожалуйста. А за январь — дудки.
Одно неясно, кто придумал это новшество. Работники Алмалыкского горсобеса, ' где
Но если вы обратитесь и тов. Хижиннову с вопросом: «Может ли женщина водить мотоциня?» — он наверняка ответит отрицательно. Вот какая произошла история.
Техник Нейво-Рудянской геологоразведочной партии Мария Никитична Надиина решила купить мотоцикл. В списке покупателей ее фамилия уже давно значится первой. Однако поступает для продажи геологам одна машина — Надииной ее не продают. Вторая и третья — тоже отказывают. Надиина обратилась к тов. Хижниноау с протестом.
— На данном этапе.— молвил председатель разеедкома. садясь на свой мотоцикл,— вопрос об отоваривании вас мотоциклом пока не стоит о повестке дня. Вот когда все мужчины омотоциклетятся, тогда поговорим.
— Разве есть положение продавать на данном этапе мотоциклы только мужчинам?— удивилась Надиина.
— Ну зачем же тан? — усмехнулся Хижиинов.— Конечно, нет такого положения. Предпочтение отдается передовикам производства.
— Выходит, я отстающая?
— Нет, я бы этого не сказал. Сколько у вас почетных грамот? Девять? А благодарностей а приказах? Девятнадцать? И премии регулярно получаете. Нет, я не могу вас назвать отстающей.
— Тогда в чем же дело?
— Грамоты, благодарности — все это хорошо.— сказал тов. Хижиинов,— Честь вам и хвала, дорогая Мария Никитична. Но если бы вы ио всему прочему были еще и мужчинок, было бы совсем прекрасно. Пусть даже не таким передовым. Самый лучший мотоцикл для вас выбрал бы.
Кадкина попробовала было что-то возразить, но тов. Хиж-ников поспешил умчаться на весело затрещавшем мотоцикле.
Факты, сообщенные нам читателями, хопер-солили»: Р. Берковский. Гр. Крошин, Н. Монахов, А. Степанов. Е. Цугули-ева; авторы хПерсоли-нок» — И. Диордиев, Л. Кожемяка. Л. Крайнов, В. Ломаный, Ю. Скрылев.
Персо.1инки
ТРУД СОЗДАЛ ЧЕЛОВЕКА. А КТО СОЗДАЛ ЛОДЫРЯ?
СОВЕСТЬ ВСЕГДА ИСЧЕЗАЕТ НЕЗАМЕТНО.
МОЖНО МОЛЧАТЬ И С ПОЛНЫМ РТОМ СЛОВ.
КОГДА В ОДНО УХО КРИЧИТ •МАТЬ, А В ДРУГОЕ — ОТЕЦ. В ГОЛОВЕ РЕБЕНКА ДУЕТ ВЕТЕР.
ДЕТИ ИДУТ ПО СТОПАМ РОДИТЕЛЕЙ. КОГДА РОДИТЕЛИ ОСТАВЛЯЮТ СЛЕДЫ.
ПЛОДЫ ВОСПИТАНИЯ ДЕТЕИ РОДИТЕЛИ ПОЖИНАЮТ ПЕРВЫ-
оттуда взяло да и убежало неизвестно иуда. Работники фабрини не столько искали пропавшее одеяло, сколько, фигурально выражаясь, водили за нос его владелицу.
После оперсоливаиия этой истории (см. «Работницу* Nt 5) получен ответ от заместителя управляющего трестом «Московские прачечные» А. Гришина.
«В заметке,— пишет тов. Гришин,— правильно подняты вопросы о недопустимости брака и нетерпимости бюрократического отношения руиоаодства фабрик при рассмотрении претензий заказчиков. Работники, допустившие несвоевременное рассмотрение заявления тов. Казаковой, строго предупреждены. Директору фабрики-прачечной ЛЬ 1 тов. Волковой А. В. объявлено замечание*. Тов. Казаковой выплачена стоимость потерянного одеяла.
I____________________________
Советы врача
ЗАЛОГ ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ
Рак молочной железы — одно из самых распространенных и изученных онкологических заболеваний женщин. Врачи давно заметили странную географию этой болезни: а США, например, ею болеют в шесть раз чаще, чем в Японии. У нас в среднеазиатских республиках эта форма рака встречается редко, а в Прибалтике, напротив, заболеваемость сравнительно высока.
Причины этой закономерности изучаются, но пока, пожалуй, ясно одно: рак не возникает в здоровых тканях организма,— сначала происходят патологические изменения, которые могут составить благоприятную почву для развития опухоли. А они часто связаны с местными особенностями жизни, климатом, укоренившимися привычками. Заболевания молочных желез, на фоне которых может развиться рак, возникают гласным образом у женщин, которые не рожали или мало рожали, делали аборты, не кормили детей грудью. Поэтому редко страдают хроническими заболеваниями молочных желез женщины в среднеазиатских республиках: там почти не прибегают к абортам, имеют много детей.
Наверное, каждый знает, что такое рак: опухоль, которая быстро разрастается, внедряется в окружающие ее ткани и частично разрушает их. В запущенных случаях частицы опухоли с током крови или тканевой жидкости переносятся в другие органы, нередко самые отдаленные, и там могут возникнуть новые очаги болезни, так называемые метастазы.
Рак не заразен. Он не передается от больного здоровому человеку. Если опухоль удалить целиком, наступает полное выздоровление. Поэтому операция считается самым действенным методом лечения. В дополнение к операции врачи прибегают и к лучевому лечению и к лекарственному. Рак молочной железы, по мнению медиков, одна из самых «поддающихся» лечению форм этой болезни. Успешные операции на долгие годы вернули здоровье и полную работоспособность тысячам женщин. Но удалить всю опухоль без остатка можно лишь до того, как она, разрастаясь, распространится за пределы железы. К большому сожалению, врачу порой приходится иметь дело с запущенными
случаями, больные слишком поздно обращаются за помощью.
Рак молочной железы (как, впрочем, и другие формы этой болезни) в начальных стадиях не дает о себе знать ни болью, ни повышением температуры. Это не значит, что он протекает бессимптомно. Симптомы есть, надо только не пропустить их, не оставить без внимания.
Первый из них — появление небольшого безболезненного затвердения. Поначалу оно не изменяет формы молочной
«У меня обнаружили затвердение на груди — с горошину, не больше. Врач говорит, что это не опасно, опухоль доброкачественная, и все-таки настаивает на операции. А я никак не могу решиться.
Тамара Н., г. Симферополь».
• Верно ли, что ран груди излечим и после операции женщина много лет чувствует себя здоровой?
Н. П, г. Бокситогорск».
Ответить на эти письма мы попросили доктора медицинских наук Л. В. ОРЛОВСКОГО.
железы, просто плотный шарик, иногда два-три. Другие признаки заболевания — ставший вдруг втянутым сосок, выделения из него, сыпь или сильное раздражение на коже.
Не нужно, заметив что-либо, сразу впадать в панику: «Рак!» В подавляющем большинстве случаев это мастопатия или другое хроническое заболевание. Но именно они со временем и могут создать почву, благоприятную для возникновения рака.
Сейчас на многих предприятиях, в учреждениях широко проводятся профилактические осмотры. Не избегайте их, пользуйтесь каждым случаем, чтобы лишний раз проверить свое здоровье. Только врач поставит диагноз, назначит лечение. Но обнаружить первоначальные признаки болезни может сама женщи
на, если научится простейшим приемам самообследованн я.
Делать это надо регулярно — скажем, раз в 3—4 недели, в первые дни после окончания месячных. Грудь в такие дни более мягкая, ее легче прощупать.
Сначала внимательно осмотрите белье — нет ли в местах, где оно соприкасалось с сосками, каких-либо пятен, указывающих на выделения. Мы не говорим, конечно, о женщинах кормящих и недавно отлучивших ребенка от груди.
Затем обследуйте соски — нет ли покраснения, сыпи, шелушения. Не стал ли сосок уплощенным или втянутым в толщу железы. Несильно сдавите его между двумя пальцами, проверьте, не появятся ли выделения.
Осмотрите кожу груди. Она должна быть ровной, без покраснения или побледнения, сыпи, эрозий, язвочек. Скрытая в толще железы опухоль иногда придает коже вид лимонной корки с густо расположенными углублениями.
Теперь подойдите к зеркалу и, стоя прямо, постарайтесь определить, одинаковы ли обе груди по размерам и форме, нет ли каких-либо выпячиваний, втяжений или иной деформации. Смотрите на себя сначала с опущенными, а затем с поднятыми руками, медленно поворачиваясь вправо и влево.
И последнее, самое главное: лежа на спине, тщательно прощупайте грудь. Подложите под лопатку свернутое полотенце, чтобы грудь приподнялась, и обследуйте ее сомкнутыми пальцами правой руки, слегка надавливая, но не причиняя себе боли, мелкими круговыми движениями по радиусу, начиная от соска и захватив подмышечную впадину. Особое внимание обратите на верхний наружный участок груди.
Еще раз: не пугайтесь, если обнаружите что-то неладное. Идите к врачу. Он проверит ваши наблюдения, возможно, предложит сделать «диагностическую пункцию», чтобы изучить частичку ткани под микроскопом, или специальное рентгенологическое исследование. Если окажется, что нужна операция,— соглашайтесь без промедления, независимо от того, злокачественная это опухоль или просто мастопатия, безобидный жировик. Это залог вашего выздоровления и долголетия.
Какие блюда можно считать самыми характерными для русской кухни?
Задайте этот вопрос себе, своим друзьям и знакомым — и вы. я думаю, затруднитесь на него ответить. Дело в том, что многие старые национальные блюда — полотки, иоливо, кулага, перепеча, калья — забыты, а другие — щи, каша, яичница, блины — настолько примелькались в повседневном быту, что мы их не воспринимаем как нечто своеобразно национальное.
Попытаемся выделить самые типичные русские блюда, которые любят во всех уголках нашей республики. Заметьте: все они просты. К тому же наша национальная нухня не терпит никаких подливок и соусов, их заменяют сливочное масло и сметана.
Это закуски — студень, редька, заливное и соленья: из супов — ботвинья и окрошка, щи. похлебка; из вторых — жаркое, тельное, наша, яичницы, жареные грибы, печеная рыба. Характерны для русского стола пироги, блины, кисели; на сладкое — пряиики, пастила, а из напитков — квас, сбитни и, конечно, чай.
Рецепты большинства зтнх кушаний хорошо известны. Мы расскажем поэтому лишь о некоторых особенностях приготовления.
Студень готовят из мяса ног и головы, уваривая на медленном огне с луком, чесноком лавровым листом и душистым перцем 3—4 часа. Теперь на до процедить бульон, мясо из мельчить (не рекомендуется npv этом дробить его слишком мелко), залить процеженным бульоном и поставить на холод, чтобы застыл. Подается студень с толченым чесноком, смешанным со сметаной, и с хреном, также разведенным на сметане.
Редька чаще всего теперь употребляется ирупнотертой, с подсолнечным маслом и солью. Однако вкуснее редька, тертая на мелкой терне пополам с морковью, слегка сдобренная солью и мелкосеченым чесноком.
Забыто употребление яичной закуски. Яйца варятся внрутую. Желток растирается с чесноком и красным перцем, а затем смешивается со сметаной в ровную пасту. Белок мелко сечется и подмешивается к пасте. Все слегка солится и разводится квасом, чтобы получилась жидкая кашица.
Приготовление окрошки хорошо известно. а ботвинья— разновидность окрошки,— наоборот, почти вышла из употреблении. А жаль! Готовится она тан: молодые свекольные листья (или листья крапивы, лебеды, щавеля, сныти) слегка отваривают целыми, отжимают, рубят мелко и разводят квасом, добавив столовую ложку тертого хрена, мелнона-резанного зеленого луна, укропа, свежих или малосольных огурцов и печеной, мелкорубленой свеклы. В хорошую ботвинью крошат еще мелкий лед — она непременно должна быть холодной. Ботвинью принято подавать с ианой-нибудь отварной рыбой.
Щи — основное и самое распространенное на Руси горячее блюдо. Настоящие щи (шти) включают шесть компонентов: капусту, морковь, лук, мясо, грибы, сметану. В качестве специй добавляются петрушка, черный перец (горошком), лавровый лист, дольки чеснока. Это «щи богатые». Мясо — грудинка, голяшка; грибы — сухие
РУССКАЯ КУХНЯ
и соленые. Все остальные щи — тольно вариации «щей богатых», от которых отнимается тот или иной компонент. Основное правило при варке щей — вначале сварить навар из грибов и мяса с мелконарезанным луком и только после этого положить капусту и посолить. В заключение кладутся пряности, а на столе щи забеливают сметаной. Делать к щам подболтку из муки, пережаренной с маслом. не рекомендуется: это ухудшает вкуе щей.
Похлебни готовятся очень быстро. В кипящую воду кладут крошеную луковицу, а когда лук распустится и вода приобретет зеленоватый оттенок. добавляют мелконарезан-ные овощи: морковь, картофель, но только что-нибудь одно. Смешивать овощи в похлебке нельзя. Настоящие похлебни всегда прозрачны, и каж
дая имеет свой цвет. В похлебки идут лавровый лист, чеснок, унроп, петрушка — все вместе либо по выбору. Заправляются похлебки сливочным маслом. Конечно, для приготовления вкусного супа тольно из одной, например, картошки требуется умение, Похлебну важно не переварить, едят ее горячей и один раз (нельзя подогревать и оставлять на другой день). Зато это очень полезный, легкий суп и готовится за 15 минут. Не забудьте только, что овощи в похлебну режутся мелко.
Каша — мать наша. Самая любимая на Руси каша — крутая, рассыпчатая гречневая. Готовить ее нужно так: в алюминиевую кастрюлю с закругленным дном положите одну часть гречневой крупы и две части холодной воды (на 1 стакан крупы 2 стакана воды).
вскипятите на большом огне. Как только закипит, сократите огонь вдвое, а как загустеет, еще убавьте наполовину. Все это произойдет в течение 10—15 минут. Затем на очень маленьком огне дайте потомиться наше минут 5—8, а тем временем поджарьте лун на подсолнечном или сливочном масле, посолите, добавьте мелкорубленое крутое яйцо и заправьте нашу после того, как она еще 5 минут постоит, снятая с огня. Это и будет настоящая наша, нак из русской печи,— крупинка к крупнике.
К забытым блюдам русской кухни относится тыновнин, или тыква чиненая. Срежьте у целой небольшой тынвы верх тан, чтобы его вновь можно было приложить, и выберите ложной семечки и сю слизистую часть. Начините начинкой из рубленой говядины с луком, обжаренной о масле и сметане и приправленной листьями петрушки, майорана (или укропа) и черным перцем. Начинив полностью, приложите срезанный верх и прикрепите его спичками, чтобы не смещался. Затем положите тынву в большую кастрюлю, накройте ее и поставьте мягко упариваться в духовке (около часа).
К мясной начинке можно добавить небольшое количество гречневой наши с рубленым яйцом.
А вот еще одно забытое блюдо—тельное. Делается оно из филе любой рыбы. Нарежьте филе маленькими кусочками, взбейте яйцо, всыпьте мелко-крошеный лук, черный перец, унроп и хорошенько разотрите деревянной ложкой в общую массу. Из этой массы, обваляв е муке, наделайте ннели. Их можно отварить в соленой воде. предварительно завернув в льняную салфетку, либо поджарить а подсолнечном или сливочном масле. Тельным же начиняются пироги.
Кстати о пирогах. Это истинно русское, не имеющее себе подобных ни в одной из кухонь мира кушанье. Некоторые считают, что с пирогами слишком много еознн, да и не всегда под рукой бывают дрожжи. Из этого положения есть выход. Возьмите блинную муку и ке-$ир (кило муки на бутылку ие-ира). Замесите тесто и тотчас же, не ожидая, чтобы оно подошло, разделайте под пироги. Начинна — либо тельное, либо яйца с рисом, жареная капуста. Еще быстрее можно приготовить так называемую смоленскую начинку: на сковородне нагрейте подсолнечное масло, слегка поджарьте в нем лук и, когда он зазолотится, «посолите» манной крупой и хорошенько перемешайте. С этой начинкой пироги выйдут такими, что вы пальчики оближете.
в заключение русские н а-питии, холодные и горячие Агрусная водичка: сок крыжовника, немного меда, кипяченая вода, чуть сахара — по вкусу. Так же готовится и клюквенный морс с добавлением дрожжей, только ему дают побродить три-четыре дня. Горячий сбитень готовится в течение 30 минут: воду, мед, сахар кипятят с добавлением пряностей (корицы, имбиря, гвоздики. мяты, кардамона). Выбирают обычно от трех до шести пряностей — по вкусу. Меду кладут не менее 50 г на литр воды. Сахар — по вкусу. Сбитни хороши весной и особенно осенью, в дождливое, сырое время года, не только как приятное питье, но и хорошее профилактическое средство от простуды.
В. ПОХЛЕБКИН
ЧЕРТОВО
ЯБЛОКО
Читаю в сборнике «Пословицы русского народа»: «Картоха проклята, чай двою проклят, табак да кофе —трою». Каково? Кто из вас слышал эту пословицу? Думаю, никто и никогда. Да и с чего бы нам проклинать нашу «милую картошку-тошку-тошку»? Но старинная пословица выражает общее отношение к картошке, диковинке Нового Света, в пору ее появления на Руси. Когда это было? Да не так уж и давно. В конце XVIII века, когда разразился неурожай и Екатерина II повелела сажать картофель повсеместно, ничего нз этой затеи не вышло. В картофель просто никто не верил, и все его не хотели — от губернатора до крестьянина. Царице случалось получать такие донесения: «По божьему изволению ни единого яблока урожая не оказалось». На первых порах признавали только цветы картофеля и разводили в некоторых петербургских садах, как изысканную редкость. Видимо, тут сказалась мода — в Париже еще в шестнадцатом веке, при первом появление картофеля, придворные украшали его цветом свои прически. Но сами клубни к столу продвигались туго.
Даже в середине XIX века крестьян заставляли сажать картофель насильно, вопреки агротехнике и здравому смыслу. Не мудрено, что это очередное насилие послужило поводом к крестьянским восстаниям, которые вошли в историю под именем «картофельных бунтов». Лучше всего об этом сказал Герцен: «...во многих казенных деревнях «земляные яблоки» сажали гораздо прежде «картофельного террора». Но русскому правительству то-то и противно, что делается само собой. Все надобно, чтобы делалось из-под палки».
Еще при жизни Пушкина картофель считался «барской прихотью», «господской едой», а старые люди из простых почитали за грех есть земляные яблоки. И даже в начале нашего века считали полезным издавать популярные очерки о том, что такое картошка, откуда она родом и на что может сгодиться.
В других европейских странах картофель тоже добивался признания не легко и не просто. Доподлинно известно, что европейцы переняли культуру картофеля у индейцев Южной Америки, но вот кто первый ввез ее в Европу — точно не установлено. Говорит ли вам что-нибудь имя Фрэнсиса Дрейка? Ну да, знаменитый пират периода Великих географических открытий, грабивший в пользу английской королевы Елизаветы испанские суда и испанские колония в Америке. Но, кроме того, он был еще и выдающимся мореплавателем, впервые после Магеллана совершившим кругосветное путешествие. Говорят, что он-то и привез в Европу картофель.
В немецком городе Оффенбурге был даже памятник: импозантная фигура с цветком картофеля в руке. На постаменте надпись: «Сэру Фрэнсису Дрейку, распространившему картофель в Европе.
1580 год. Миллионы земледельцев мира благословляют его бессмертную память. Это помощь беднякам, драгоценный дар божий, облегчающий горькую нужду».
Забавны приключения картошки во Франции. Крестьяне встретили ее сначала с опаской. (Что делать, во всем, что касается еды, люди терпеть не могут новшеств.) Но министр Тюрго, понимая государственную выгоду внедрения новой культуры, предпринял хитрый ход: разослал по округам картофель с инструкцией. строго-настрого запрещающей выдавать его для посева. Запретный плод сладок,—картофель разворовали, и скоро нм были засеяны все окрестные поля.
Таких историй про картошку, и достоверных и не очень достоверных, масса. Но, признав наконец эту благодатную культуру, ее сразу возвели в высший ранг: «картофель — второй хлеб». В том же сборнике «Пословицы русского народа» вслед за проклятием стоит уже иная поговорка: «Картошка — хлебу присош-ка».
Наверное, нам пе стоит торопиться осуждать за «непонятливость» наших
Ах, картошка, объеденье...
• Очищенные клубни нарто-феля от соприиоснооения с воздухом темнеют, поэтому кладите их в холодную воду. Но ненадолго! В воде картофель теряет некоторое количество крахмала и витамина С, мякоть грубеет, и он плохо разваривается. Час-полтора можно держать картофель и без воды, покрыв чистой влажной тканью.
• Не наливайте в кастрюлю, где варится картофель, слишком много воды — она
должна покрывать его не больше чем на 1 см.
• Варите картофель иа умеренном огне, чтобы он разбухал равномерно. Если огонь слишком сильный, клубни снаружи развариваются и лопаются, а внутри остаются сырыми. Чтобы картофель не разваривался.
слейте воду минут через 15 после начала кипения и доварите на пару. Другой способ: добавить в воду четверть чайной лежим унсу-са.
• Картофельное пюре нельзя разбавлять холодным молоком, только кипящим, иначе пюре приобретает серый цвет. Чтобы пюре было пышным, добавьте в него масло и, постепенно подливая горячее молоко, взбивайте.
• Поверхность картофельного рулета и запеканки будет гладкой и красивой, если предварительно смазать ее яйцом, посыпать сухарями и сбрызнуть жиром.
• Чтобы тертый картофель, нз которого вы готовите оладьи, не потемнел, впейте
предков, сопротивлявшихся своей же пользе. Картофель, завезенный из Америки,— мелкий, жидкий, невкусный,— был далеко не чета нашему любимцу. За четыре с лишним века селекционеры мира превратили полудикого «заморыша» в великолепного рассыпчатого крепыша. А сортов современного картофеля — не перечесть. В одной только нашей стране сажают более 167 сортов. Из них 107 «районированные», то есть выведенные специально для определенного места, привившиеся там и дающие устойчивые урожаи. Таким проверенным, устойчи вым сортом для средней нечерноземной полосы России стал всем известный «лорх». Правда, н у него свои слабости, но до сих пор равных ему нет. В первые годы нового пятилетия предполагается все картофелеводческие хозяйства перевести на возделывание лучших районированных сортов.
Мы любим картошку и приготовить ее умеем. И все же, может быть, иная хозяйка извлечет что-нибудь для себя полезное из наших советов.
Л. АРХИПОВА
в него немного горячего молока.
ф Перед тем как печь картошку в духовке, наколите ее вилкой, чтобы не полопалась. Печеный картофель подают к етолу горячим, целыми клубнями с кожурой. Он вкусен с маслом, квашеными или маринованными овощами, зеленым салатом, овощной икрой, селедкой.
ф Жареный картофель лучше солить нс сразу, а когда он будет доведен до полуготовности.
Ф Чтобы получить «воздушный. картофель, нарежьте его ломтиками, опустите на 2—3 минуты в кипящий жир, не допуская образования румяной корочки, выньте н затем жарьте до готовности.
ВАШЕМУ МАЛЫШУ
У вас родился малыш. Предлагаем новинку: подогреватель детского питания. Изящный белый прибор включается в сеть — и больше никаких забот: он сам поддерживает нужную температуру, отключаясь автоматически. Бутылочка с молоком, каша, кисель никогда не остынут и не перегреются — будут в самый раз.
Если вы не нашли подогреватель в магазине, выпишите его через Московскую базу Посылторга (Москва. Ж-440, таганская ул., 58). Стоит прибор 6 рублей.
выпущенная Новомосковским химическим комбинатом, поможет продлить срои службы ваших вещей. Туфли заблестят, как новые. А с внутренней стороны ношеную обувь обработайте дезинфицирующим препаратом «Сапожон» — тоже аэрозолем.
ТУФЛИ КАК НОВЫЕ
Туфли еще совсем хорошие, только потерлись, краска облезла. И кожаную куртку, портфель, пояс неплохо бы обновить... Нитрокраска «Люкс» в удобной аэрозольной упаковке,
ДЛЯ КРАСОТЫ
Новый питательный крем «Надежда» выпустила Московская фабрика театральной косметики ВТО. Особенно полезен этот крем для сухой, увядающей кожи — делает ее упругой, мягкой, эластичной, разглаживает морщины. В составе крема только натуральные вещества: ланолин, персиковое и оливковое масла, спермацет.
Другая новинка фабрики — крем-пудра. Она маскирует мелкие недостатки кожи, питает и смягчает ее.
А. Чернышева *
Модельер о модельере
еЯ тебя люблю!»
Фото читательницы Г. Денисовой, г. Минск.
новинки
ПОЗНАКОМЬТЕСЬ:
ТАТЬЯНА ОСМЕРКИНА
Дочь известного советского живописца А. А. Осмеркина. Таня унаследовала тонкое понимание цветовой гармонии, вкус, любовь к искусству. Она окончила Московский текстильный институт н десять лет работала в Общесоюзном Доме моделей одежды, где на практике изучила нелегкую науку создания моды. Сейчас Таня работает в Доме моделей города Химки.
Модели Осмеркиной сразу привлекают внимание. Смелость в поисках нового, интересные цветовые решения, четкость формы, неожиданное применение отделки — все придает ее работам своеобразие и красоту. Недаром они всегда имеют успех и на представительных .международных выставках и на рядовых просмотрах. Главная забота художницы — приблизить выставочные модели к возможностям фабричного производства, сделать массовую продукцию более модной н привлекательной. Таня много работает с самыми обычными тканями — с помощью строчки, стежки, интересной отделки преображает их. придает новизну и свежесть.
Но, пожалуй, самая ценная (и типичная) особенность творческого почерка талантливого модельера — это умение тактично применить в современном костюме элементы народного искусства, русской традиционной одежды. Посмотрите на модели, которые создала Татьяна Осмеркина, а нарисовала Людмила Антонова все они современны, модны и в то же время не стандартны, помогают женщине ярче выявить свою индивидуальность. свой стиль. Надеемся, что они вам понравятся.
Н. ГОЛИКОВА.
художн и н-моде л ьер
На первой странице обложки: Молодая жительница Сургута — Людмила Александровна Кувшинова, оператор перекачки нефти, депутат Тюменского областного Совета.	Фото Н. Материна.
На четвертой странице обложки: «Аленушка». Ковер художницы В. В. Соко-вич (Люберецкий ковровый комбинат). Такой коврик можно вышить н самим с применением аппликации.
К этому номеру дается бесплатное приложение: выкройка платья и узоры для вышивания.
Главный редактор В. Е. ВАВИЛИНА.
Редакционная коллегия:
А. П. БИРЮКОВА, И. Г. ВОЛОБУЕВА, Д. Т. КАРАСЕВА, М. Н. КОЗЫРЕВА, Е. В, КОНОНЕНКО, М. И. РОЖНЕВА, 3. Н. ТИМОФЕЕВА (зам. главного редактора], А. Г. ХРИПКОВА, Р. А. ЭЛЬДАРОВА.
Сдано в набор 30/VII-1971 г.
А 00960. Подписано к печ. 20/V11I-1971 г.
Формат бумаги 60 х 921 2 3 4 5/,.
Усл. печ. л. 5,43. Уч.-изд. л. 9.56.
Тираж 11200 000 экз. (1-й завод: 1 — 10541800 экзЗ. Изд. -Хй 1783. Заказ № 1671
Адрес редакции:
Москва, А-15, ГСП, Бумажный пр„ 14.
ТЕЛЕФОНЫ ОТДЕЛОВ: промышленного — 250-11-72: международной жизни — 250-44-80; литературы н искусства — 250-12-30; семьи и быта — 250-11-93: науки и антирелигиозной пропаганды -253-30-76; худо-жественного оформления — 253 34-70; писем — 250-57-38; массовой работы — 250-44-80; зав. редакцией — 253-30-05.
Ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции типография газеты «Правда» имени В. И. Ленина.
Москва. А-47, ГСП. улица «Правды», 24.
Оформление художника Я. Е. МИРОШНИЧЕНКО.
Технический редактор Т. Н. ЖУРАВЛЕВА.
1. Платье для молодой, стройной жен-
щины — отрезное, с расширенной юбкой из узорчатых набивных платков. Воротник, планка, манжеты, низ юбки и пояс из гладкой ткани, близкой по цвету и фактуре к ткани платка. Это платье можно сшить и из другого материала, набивного или гладкого, и отделать вышивкой, аппликацией.
2. Нарядное платье из гладкой ткани (шелк, шерсть, лен), отделанное вышивкой из шнура и бус. Оно хорошо выглядит и на полной фигуре. Молодые женщины могут носить его с поясоу: из шнура.
3. Простое шерстяное платье полуприлегающего силуэта выглядит очень нарядно благодаря вышивке (или аппликации) по горловине. В торжественных случаях можно носить его с большим платком из той же ткани, с кистями и аппликацией (или вышивкой). Вщкройку платья в натуральную величину, узоры вышивки платка к платья мы даем в приложении.
4. Молодежный комплект из хлопчатобумажной ткани. Юбка гладкая, сильнс расклешенная. Блузка из ткани в горошек, приталенная, с рукавом-фонариком на манжете и воротником-стойкой. Застегивается блузка на мелкие пуговицы. Манжеты и воротник отделаны бейкой из тканн юбки н рюшем.
5. Гладкое шерстяное платье полуприлегающего силуэта подойдет для любой фигуры. Рукава из ткани другого цвета, с аппликацией, выполненной из ткани платья.

ВСЕСОЮЗНАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛОТЕРЕЯ
Вещи, которые вы здесь видите, можно выиграть в художественной лотерее. Всего их 417 тысяч. Это картины и рисунки, эстампы и настольная скульптура, гарнитуры современной мебели и книги по искусству, туристские путевки по Советскому Союзу и зарубежным странам.
Стоимость выигрыша— от 2 до 1000 рублей.
Тираж лотереи состоится 30 ноября 1971 года. Цена билета—50 копеек.
Индекс 70770
Цена 10 копеек.