(I
j СЕР1Я УЧЕВНИКОВЪ ПО Б1ОЛОГ1И.
Альфредъ Руссель Уоллэсъ.
ДАРВИНИ
ИЗЛОЖЕН!
е>лио г
ы
институт ьг
ТЕОР1И ЕСТЕСТВЕННАГО ПОДБОРА-^’

И Н-ВКОТОРЫХЪ ИЗЪ ЕЯ ПРИЛОЖЕН®.
ПЕРЕВОД*
проф. М. А. Мензбира,
а
 i-'yfteHie.Mb его статьи. „А. Уоллэсъ и его научное эначен!е“.
щдчб £ъ рисунками въ текста.
S;  -л-
Издан ie второе, дополненное.
Г
W-	—	----- г
МОСКВА.
Издание М. и С. Сабашниковыхъ.
1911.
0ГЛАВЛЕН1Е.
Стр.
Отъ переводчика къ 1-му и 2-му русскому надавлю............. IX—X
Отъ автора..................................................XI—XIV
Альфредъ Руссель Уоллэсъ и его научное значенве. Статья М. Мензбира . .	........................................XV—XXV
ГЛАВА I.
Что такое „виды“ и что разумеется подъ ихъ „происхожден1емъ“.
Опред^леше термина явидь‘:.—Независимое твореше-—Раинве приверженцы Идеи изменяемости видовъ.—Воззр!)тя, господство-вавппя въ науке до Дарнина.—Определеше задачи до Дарвина.— Изменеше во взглядахъ, произведенное Дарвиномъ.—Теория Дарвина.—Избранный для этой книги порядокъ изложешя предмета. .1—14
ГЛАВА II.
Борьба за существование.
Ея зиачете.—Борьба растеши. — Борьба животныхъ.— Примеры.—Последовательная смена деревьевъ въ лесахъ Данви.— Борьба за существоваше въ пампасахъ.— Размваожеше животныхъ идетъ въ геометрической прогрессвя.—Примеры чрезмернаго размиожешя животныхъ.—Быстрое разм'ноженве и пвирокое рас-пространеше растенШ.—Большая плодовитость не безусловно необходима для быстраго увеличешя нъ числе. — Борьба между близко-родственными видами особенно ожесточенна.—Борьба за сувцествовате по отношению къ этике.................. 15—44
ГЛАВА, III. ;
Изменяемость видовъ въ естестве’нномъ состоянви.
Важное значенве изменяемости.—Распространенный взглядъ на нее.—Изменяемость низшихъ животныхъ.—Изменяемость иасе~ комьвхъ.—Изменяемость ящерицъ.— Изменяемость птицъ. — Два-граммы изменяемости птицъ.— Количество изменяющихся особей. — Изменяемость Млекопитающихъ.— Изменяемость внутрсн-нихъ органонъ. — Изменяемость черепа.—Изменяемость привы-чекъ животныхъ.—Изменяемость растеивй.—Мало измеияющвеся виды.—Заключительный вамечашя........................ 45—-88
IV
ГЛАВА IV.
Изменяемость прирученныхъ животныхъ и культурных!» растеншй.
Стр.
Явдешя изменяемости и искусствепный подборъ.—Доказательства общераспространенности изменяемости.—Изменяемость яб-локъ и дынь.— Изменяемость цветовт».—Изменяемость домашинхъ животныхъ.—Домашн1е голуби.—Акклиматнзащя.—Условшя, бла-гопр!ятствующ1я подбору со стороны человека.—Условия, благо-пргятстиующшя изменяемости.—Заключительный замйчашя . . . 89—ЛОЯ
Г Л А В А V.
Естественный подборъ путемъ изменяемости и переживали способ нейшихъ.
Результата борьбы за существоваше прн неиэм£няющихся услов!яхъ.—То же при изменяющихся услов!яхъ.'—Расхожден!е признаковъ,—У насекомыхъ.—У лтнцъ.—У млекопитающихъ.— Расхождеше ведетъ за собой maximum органическихъ формъ на любой площади.—Самые близкие виды яаселяютъ разныя области.—Приспособлешя къ услоз!ямъ существовавши въ разные пе-рюды жизни.—Продолжающееся существоваше низшихъ организ-мовъ,—Вымирашя низшихъ формъ среди нысшихъ животныхъ.— Обстоятельства, благопршятствующшя происхождению ноиыхъ ии-довъ.—Вероятное происхождеше водяныхъ норобьевъ.—Значение уедннеяшя,—Усовершенствовате организации естественнымъ под-боромъ.—Сводка сказаннаго въ первыхъ пяти главахъ.—Приба-влеже къ главе пятой....................................109—138
ГЛАВА VI.
Затруднен1я, встречаемый теор!ей, и сделанный на нее возражен!я.
Затруднения, представляемый малыми размерами нзмЬнеий и появлежемъ требуемыхъ изменений.—Первое появление важныхъ органовъ.—Млекоотделительиыя железы.—Глаза камбалъ.—Про-исхождеше глазъ. — Безполезные или неприспособленные признаки.—Новейшее расширение области полезныхъ особенностей у растеши.—То же у животныхъ.—Польза хвоста.—Польза роговъ оленей.— Польза скульптуръ, украшающихъ чешую гадонъ. — Непостоянство неприспособленныхъ особенностей.— Законъ Дель-бёфа.—Н4тъ такого „видового" признака, безполезность котораго была бы доказана.—Поглощающее вл!ян!е скрещинан!я.—Уедиие-	1
Hie нъ качеств^ фактора, препятствующего скрещиванию.— Гу-ликъ о значеши уединешя. — Случаи, когда уединеше ие ны1етъ зиачешя ....... ...................................... 139—167
ГЛАВА VII.
О безплод!и помесей, происшедшнхъ отъ скрещиван!я между отдельными видами, и обычномъ безплод!и ихъ потомковъ.
Стр.
Постановка вопроса- — Крайняя воспр!ямчивость воспронзводи-тельныхъ фупкцдй.—Взаимное скрещнваше. — Индивидуальный различая по отношен!» къ перекрестному оплодотворен!». — Дн-морфнзмъ н триморфизмъ растений.—Случаи плодовитости гнбри-довъ и безплод!я ублюдковъ.— Результаты скрещивашя близкихъ родственниковъ.—Возражеше мистера Хётса.—Плодовитые гибриды у животныхъ.— Плодовитость гибридовъ у растенш.—Примеры безплод!я ублюдковъ.—Параллелизмъ между скрещивамемъ н изм^нейемт, услов!й.— Замйчашя на фактическая данный по вопросу объ образовали помесей.—Безплод!е, вызываемое измй-иешемъ условий и обыкновенно находящееся нъ соотношешн съ другими особенностями, преимущественно окраской.—Соотноше-н!е между окраской и особенностями организации, — Уединете разновидностей подборомъ при совместной жизни.—Вл!яи!е есте-ственнаго подбора на развит! е безплод!я и плодовитости. — Фи-зюлогическш подборъ.—Сводка и заключительный замйчан!я . , 168—207
ГЛАВА VIII.
Происхожден1е и польза окраски животныхъ.
Дарвинова теор!я пролила новый свйтъ на окраску жнвот-иыхъ.— Опредйлен!е задачи. — Постоянство окраски животныхъ указываете на ея пользу.— Окраска и окружающая среда. — По-лярныя жнвотныя бйлаго дейта.—Исключения доказываютъ справедливость правила.—Пустынныя, лйсныя, Ночиыя и океаническая жнзотиыл.—Теор!и, объясняющая окраску животныхъ.—Изменяющаяся покровительствующая окраска.— Опыты Пультона.— Спе-щальныя и мйстныя приспособлен!я окраски.—Подражан!е отдйль-нымъ предметамъ.— Какъ оно могло произойти.— Специальная покровительствующая окраска бабочекъ.—Покровительствующее сходство у морскихъ животныхъ. — Самозащита устрашен!емъ нраговъ.—Окраска, служащая для приманки.—Окраска птнчьнхъ янцъ.—Окраска, какъ средство для того, чтобы узнавать другъ друга.— Сводка сообщенныхъ снйд'Ьнй.— Вд!яи!е на окраску местности и климата.—Заключительный замйчанхя.—Прибавлен! е къ главй восьмой................................... 208—259
ГЛАВА IX.
Предостерегающая окраска и маскировка.
Американская вонючка, какъ примйръ предостерегающей окраски.—Предостерегающая окраска у насбкомыхъ—Бабочки.—Гусеницы.— Маскировка.— Какъ развилась маскировка. — Heliconi-
VI
Стр, dae.—Совершенство подражашя.—Друпе примеры маскировки у Lepidoptera.—Маскировка въ затцитенныхъ труп пахт,.—Ея объяснено.— Расширение, н приложеше принципа. — Маскировка въ другихъ группахъ насЬкомыхъ.—Маскировка у позвоночныхъ.— Зм^н.—Гремучая зм-Ия и кобра.—Маскировка у птицъ.—Возра-жен1'я иа теорию маскировки.—Заключительный замйчашя о предостерегающей окраскЬ и маскировка.................. 260	298
ГЛАВА X.
Окраска и украшен!я, принадлежащая разнымъ поламъ.
Половая окраска у сдизняковъ в ракообразныхъ. — У насбко-мыхъ.—У дневныхъ и иочныхъ бабочекъ.— Вероятный причины этнхъ нидовъ окраски.— Половой подборъ въ качеств^ предполагаемой причины развит цветности. — Половая окраска у птицъ. — Причина тусклой окраски у самокъ птицъ,— Отношение половой окраски къ привычкамъ въ перюдъ гя^здовашя.—Полония окраска другихъ позвоночяыхъ.—Половой подборъ, основанный на борьба самцовъ.—Половыя особенности вызываются есте-ственнымъ нодборомъ.—Украшаюшдя перья самцовъ и ихъ ил1Ян!е на самокъ.—Щеголянье самцовъ украшающими перьями.—Теор!я окраски животныхъ.—Развит дополнитедьныхъ перьевъ и щеголянье ими.—Результатъ оказываемаго самками предпочтешя долженъ нейтрализоваться естественнымъ подборомъ.—Основные
законы окраски животиыхъ.— Заключительная зам^чашя.— Прибавление къ rxaei десятой . . .  .................. 299—337
ГЛАВА XI.
Окраски растенЩ, ихъ нроисхожден!е и назначен!е.
Общее значеше окрасокъ у растетй.— Окраски плодовъ.— Значеше орЬховъ. — Съедобные или прнмаииваюпйе плоды.— Окраски цв'Ьтковъ.—Приспособлена, обезпечивающ1я перекрестное оплодотворение.—Объяснение этихъ фактовъ.—Перечисление даль-н-Ьйшихъ фактовъ, касающихся о плодотворен 1я помощью насЬко-мыхъ. — Оплодотворено помощью птицъ.—Самооплодотворение у цв£тковъ.—Сомн^юя и возражения.—Перекрестное оплодотворение не представляется обязательно полезным!,.— Кажупцяся вредный послЬдств!я скрсщивашя близкихъ родичей.— BxiflHie борьбы за существоваше на цветки.—Цветки, какъ результатъ возд,Ьйств1я насЬкомыхъ на растешя.— Заключительный замЬчатя объ окрас-кахъ въ природЬ...................................... 338—383
ГЛАВА XII.
Географическое распространение организмовъ.
Факты, подлежащ!е объяснешю. — Условия, опредЬляюпця распространение организмовъ.— Постоянство океановъ.— Океаииче-ек!я и коятнневтальвыя области.—Мадагаскаръ и Новая Зелан-д!я.—СлЬдствтя, выводимый изъ изучения лииш, ограничивающей
vn
Стр. глубину въ тысячу фатомовъ. — Распространеше двуутробокъ. — Распространете тапировъ.—Способы распространения, иллюстрируемые островными формами.—Птицы и на&Ькомыя въ открытомъ морЬ.—НасЬкомыя на большой высоте.—Распространите расте-юй.—Разнесете сЬмянъ ветромъ.—Переносимый вЬтромъ минеральным вещества.—ОтвЬтъ на возражения противъ теорш разве-	,
сешя сЬмянъ в'Ьтромъ. — Объяснение присутств!я растений сЬвер-	,
наго умЬреннаго пояса въ южиомъ полушарш.—Отсутствие дока-зательствъ ледниконаго периода подъ тропиками.—Для объяснения извЬстныхъ фактовъ нЬтъ надобности въ низкой температурь.— Заключительный замЬчашя.—Прибавлеше къ главЬ двенадцатой. 384—426
ГЛАВА XIII.
ГеологиЧеск1я доказательства эволюц!и.
Чего мы можемъ ожидать. — Количество извЬстныхъ видовъ вымершихъ животяыхъ.— Причины неполноты геологической летописи.—Геологичесгая доказательства эволюции. — Моллюски.— Крокодилы.—Носороги.—Родословная семейства лошадей.— Раз-вит!е роговъ оленей.—Развит1е головного мозга.—МЬстяыя отношения между ископаемыми и живущими животными. — Причины вымирашя крупныхъ живоТиыхъ.—Указате на обшее прогрессивное развипе растеши н жнвотныхъ.— Прогрессивное развит!е растеши. — Вероятная причина неожиданно поздняго появлетя двусЬмядодьныхъ.—Геологическое распространеше насЬкомыхъ.— Геологическая последовательность позвоночныхъ.—Заключительный замечания........................................ 427—465
ГЛАВА XIV.
Основный задачи, стоящ!я въ связи съ изменяемостью и наследственностью.
Оснонныя затруднения и возражешя.—Указываемые Г. Спен-серомъ факторы органической эволюцш.— Неупотребление органом. и результаты отсутств!я естестиеннаго подбора.— Предполагаемые результаты неупотребления органовъ у дикихъ живот-ныхъ.— Затрудиеше, встречаемое при объяснена одновременна™ приспособлена разныхъ частей путемъ изменяемости и подбора.— Прямое вд!яше окружающихъ услоз!й. — Американская школа эволютонистовъ. — Пронсхождеше конечностей копытныхъ жи-вотиыхъ,—Предполагаемое вл!ян1е ума животныхъ.— Семперъ о прямомъ вл1ян1и окружающихъ услов!й. — Teopia изменяемости растетй, предложенная профессоромъ Гедде.—Возражения на эту теор!ю.— О происхождеши шиповъ. — Изменяемость и подборъ сильнее, употреблешя и неупотреблешя органовъ.—Предполагаемое вл1яше среды въ качестве причины, вызывающей измЬне-шя.—Предложенная Вейсманнрмъ теощя вархЬ^ственщизхи.—Причины изменяемости. — Объ отсутстши насйдствённой передачи для благопрюбрЬтенныхъ особенностей. — Теория инстинкта.— Заключительный замЬчашя. —- Прибавление къ главЬ четырнадцатой ..........................................    .	466—507
VIII
Г Л А В A XV.	#
Дарвинизмъ въ приложен^ къ человеку.
Стр.
Общее сходство организации человека и животныхъ.—Зачаточные органы и изменяемость какъ указания на отношение человека къ другимъ млекопитающимъ.— Эмбр1оиальное развипе человека и другихъ млекопнтающихъ.— Болезни, общ! я человеку съ другими животными. — Животныя, наиболее близк1я къ человеку.— Головной мозгъ человека и обезьянъ.—Внешняя отлич!я человека отъ обезьяиъ.—Обпцй обзоръ животныхъ особенностей человека.—Геологическая древность человека.—Вероятное место происхождешя человека.—Происхождение иравствнной и умственной природы человека.—Доказательства, выводимый изъ постепенности развнпя. — Происхождение математическихъ способностей.—Происхождеше музыкальныхъ и художествеииыхъ способностей.—Непосредственное доказательство того, что эти способности развились не подъ вл1яи!емъ естествениаго подбора..— Толковав!е фактовъ.—Заключительный замечашя. — Прибавлеше къ главе пятнадцатой................................... 508—545
ПРИБАВЛЕШЕ.
Современное состоите дарвинизма.
Нео-ламаркизмъ.—Мутацюнная теор!я Де-Фриза.—Менделизмъ. 546—562
Алфавитный указатель................................ 563—577
Отъ переводчика, къ первому русскому изданию.
Издаваемая ныне въ русскомъ переводе книга Уолласа вышла въ начала 1889 года первымъ издашемъ, а спустя нисколько мЬсяцевъ — вторымъ. ЗагЬмъ она немедленно была переведена на нЪмецкй, французсшй и др. европейск!е языки. Такимъ образомъ, скорее надо бы объяснить не то, почему это сочинеше выходить въ русскомъ переводе, а то, почему оно выходить такъ поздно. Въ чемъ состоитъ его задача, можно увидеть изъ предисловия автора; отъ себя позволю прибавить, что Уоллэсъ сум’Ьлъ чрезвычайно коротко и поразительно ясно изложить современное состоите эволюцюннаго учешя, снабдивъ свое изложеше множествомъ дЬльныхъ критическихъ замечаний на разныя теорш, предложенный отчасти въ защиту, отчасти въ дополненхе къ теорш естествениаго подбора. Такъ какъ имя автора „Дарвинизма11 известно у насъ более по паслышкЪ, я счелъ нужнымъ приложить небольшую вступительную статью объ его жизни и трудахъ. Излишне было бы и прибавлять, что, не всегда соглашаясь со взглядами автора, я съ особеннымъ вни-машемъ старался передать возможно ближе именно rb места, съ которыми не могь согласиться; но произвольный сокращешя, допущенныя некоторыми изъ прежнихъ переводчиковъ Уоллэса, заставляюсь меня сделать эту оговорку.
X
Считаю пр!ятнымъ для себя долгомъ выразить мою искреннюю благодарность М. II. Голенкину за переводъ одиннадцатой и части четырнадцатой главы, который, по своему содержанте, выходили изъ моей спещальности.
Москва, 5-го февраля 1898 г.
Ко второму русскому издаш'ю.
Второе русское издаше „Дарвинизма “ выправлено и дополнено по 6-му изданте оригинала. КромЬ того, къ нему прибавлена статья того же автора „Современное состоите дарви-низма“, напечатанная въ августовской книжкЬ Contemporary Review за 1908 г. Статья эта, разбирающая некоторый новыя теорш, каковы „нео-ламаркизмъ“, „мутационная теор!я“ и „менделизмъ“, по ихъ отношенте къ учетю Дарвина, является естественнымъ добавлетемъ къ „Дарвинизму “ и представляетъ большой интересъ для русскихъ читателей, въ свою очередь излишне увлекающихся новыми теор!ями.
Москва, 25-го января 1911 г.
ОТЪ АВТОРА.
Эта книга посвящена изложение вопроса о происхождеши видовъ на основаши тЬхъ же общихъ положешй, который были приняты Дарвиномъ, но съ нисколько иной точки зрЪшя, выработанной почти тридцатилЬтнимъ обсуждешемъ вопроса, при помощи множества новыхъ фактовъ и какъ многихъ новыхъ, такъ и старыхъ теорш.
, Не задаваясь намерешемъ говорить хотя бы въ самыхъ общихъ чертахъ о всемъ эволющонномъ учеши, я хотЪлъ только изложить теорпо естествениаго подбора такимъ образомъ, чтобы всякШ образованный читатель могъ составить себе ясное по-нят5е о труде Дарвина и до известной степени понять действительное значеше его великаго принципа.
Дарвинъ писалъ для поколыши, которое не принимало эво-лющоннаго учешя и съ пренебрежешемъ говорило о тЬхъ, которые производили видъ изъ вида на основаши закона постепенна™ изменешя. И онъ сдЬлалъ это столь убедительно, что „происхождеше путемъ постепенна™ изменешя1* теперь принято всеми, какъ нечто господствующее въ органическомъ Mipe, и новое поколеше натуралистовъ едва ли можетъ представить себе новизну идеи или понять, почему ихъ отцы смотрели на нее какъ на ученую ересь, которую надо скорее осуждать, чемъ разбирать съ научной точки зрешя.
Сделанный на Дарвинову Teopiio возражешя касались не са-маго. факта изменешя видовъ, а техъ способовъ, которыми это изменение происходить. Противники Дарвина старались умалить значеше вл1яшя естествениаго подбора и подчинить его зако
хи
намъ изменяемости, употреблешя и неупотреблешя органовъ, проявлешя мыслительной способности и закону наследственности. Эти взгляды и возражения были высказаны съ большой смелостью и еще съ большей самоуверенностью, и по большей части исходили отъ лабораторныхъ натуралистовъ новой школы, для которыхъ особенности и различ!я видовъ,’какъ таковыхъ, ихъ распространеше и сродство представляли лишь небольшой интересъ по сравнению съ задачами гистолопи, эмбрюлогш, фи-зюлогш и морфолопи. Ихъ труды по этимъ отделамъ весьма интересны и полны значешя, но эти работы не таковы, чтобы сами по себе позволяли составить здравое суждеше о вопро-сахъ, которые связаны съ закономъ естественнаго подбора. По-слЪдше более касаются внешнихъ и жизненныхъ отношенш видовъ въ естествениомъ состояши, того, что Семперъ удачно назвалъ „физюлопей организмовъ“, нежели анатомш и физю-логш органовъ.
Слабымъ'мйстомъ въ трудахъ Дарвина всегда считалось то, что онъ преимущественно основывалъ свою теор!ю на явлешяхъ изменяемости одомашненныхъ животныхъ и культурныхъ растеши. Поэтому я постарался найти прочное основаше для его Tcopin въ фактахъ изменяемости организмовъ въ естествениомъ состояши; а такъ какъ точное определеше размеровъ и характера этихъ' изменешй имеетъ весьма важное значеше для многочисленныхъ вопросовъ, возникающихъ въ связи съ при--ложешемъ теорш къ объяснешю явлешй природы, то я приложить все старашя, чтобы путемъ д!аграммъ наглядно представить изменяемость достаточнаго количества изследованныхъ въ этомъ отношеши видовъ. Этимъ способомъ читатель можетъ составить себе не только более правильное и ясное представле-ше объ изменяемости, нежели изъ изучешя таблицъ изменяемости или примеровъ крайней личной изменяемости, но и получить фактическое основаше для суждешя о томъ, что говорится за и противъ изменяемости видовъ; какъ будетъ видно далее, я часто въ своей книге ссылаюсь на эти д!аграммы и иллюстрируемые ими факты, подобно тому, какъ Дарвинъ постоянно ссылается на изменяемость собакъ и голубей,
xnt
Я сделалъ также, согласно съ моими взглядами, важное изменение въ расположены разныхъ главъ книги. Вместо того, чтобы начать съ трудныхъ и мало извЪстныхъ подробностей изменяемости, я начинаю съ борьбы за существоваше, которая пред-ставляетъ собою основное явлеше, обусловливающее естественный подборъ, и, къ тому же, частные примеры, иллюстрирующее эту борьбу, более или менее знакомы и очень интересны. Затемъ это имеетъ еще то преимущество, что, говоря объ изменяемости и результатахъ искусственнаго подбора, мы вместе съ темъ въ состоянии объяснить, какимъ образомъ действуете естественный подборъ.
Что касается сообщаемыхъ въ этой книге новыхъ интерес-ныхъ данныхъ, имеющихъ важное значеше для теорш естествен-наго подбора, то они следующая; 1) доказывается, что все видовые признаки либо полезны сами по себе (теперь или были полезны прежде), либо связаны съ полезными особенностями (глава VI); 2) доказывается, что естественный подборъ можете вести въ известныхъ случаяхъ къ усилешю безплодгя гибри-довъ (гл. VII); 3) подробно говорится объ особенностяхъ окраски животныхъ, при чемъ приводятся дополнительные факты и доказательства происхождешя половой разницы окраски (гл. VIII—X); 4) сделана попытка къ устранешю затруднешя, представляемаго существовашемъ и очень простыхъ, и очень сложныхъ спосо-бовъ перекрестнаго опылены растеши (гл. XI); 5) приведены некоторые новые факты и доказательства въ пользу разнесения семянъ ветромъ, чемъ объясняется широкое распространеше многихъ полярныхъ и альшйскихъ растешй (гл. XII); 6) приведены некоторые новые примеры, доказываюпце, что npio6pe-тенныя особенности не передаются наследственно, и указано, что если бы даже результаты употреблешя и неу потреблен in передавались наследственно, вл!яше естественнаго подбора сильнее этого (гл. XIV); и наконецъ, 7) приведено новое доказательство для выяснешя характера и происхождешя нравствен-ныхъ и умственныхъ способностей человека (гл. XV).
Хотя я указываю и даже подчеркиваю разницу между некоторыми изъ моихъ взглядовъ и взглядами Дарвина, вся моя
XIV
книга направлена къ тому, чтобы доказать господствующее значеше естествениаго подбора надъ всЬми другими факторами, участвующими въ новообразовании видовъ. Такймъ образомъ, я становлюсь на ту точку зрЬшя, на которой Дарвинъ стоялъ прежде, но отъ которой онъ нисколько удалился въ позднЪй-шихъ издашяхъ своего сочинейя, и вместе съ тЪмъ стараюсь показать, что направленный противъ этого критичесшя заменами и возражешя безосновательны. Даже отказываясь отъ того, что половой подборъ зависите отъ выбора самокъ, я тЬмъ самымъ настаиваю на болыпемъ значенш естествениаго подбора. Это и есть именно Дарвиново учете, и потому я считаю, что моя книга выступаете въ защиту чистаго Дарвинизма.
Пользуюсь случаемъ выразить мою благодарность Фрэнсису Дарвину за предоставлеше въ мое распоряжеше нЪсколькихъ неизданныхъ зам^токъ его отца, и многимъ другимъ изъ моихъ друзей за разныя сообщешя, которыя, надеюсь, везде указаны или въ тексте, или въ примечашяхъ. Мистеръ Джемсъ Саймъ былъ такъ добръ, что читалъ мои корректуры и далъ мне много полезныхъ совФтовъ. Также признателенъ я профессору Мельдола, мистеру Гемслею и мистеру Э. Б. Пультону за важ-ныя указашя и поправки, сделанный ими въ последнихъ гла-вахъ, где затрогиваются вопросы ихъ специальностей.
Годальмингь, февраль 1891 г.
Альфредъ Руссель Уоллэсъ и его научное значеше.
А. Р. Уоллэсъ родился въ 1823 году въ ЮпгЬ, въ Моимаут-шире, и первоначальное образоваше получилъ въ начальной школй въ Хертфорде. Въ юношескомъ возрасти онъ въ течете н'йсколькихъ лйтъ изучалъ подъ руководствомъ своего стар-шаго^брата профессии зсмлемйровъ и гражданскихъ инженеровъ и въ то же время началъ изучение ботаники. Въ 1844 году Уоллэсъ занялъ место учителя коллепальной школы въ Лей-честерй, пробылъ въ этой должности полтора года и тогда же заинтересовался собиратемъ насЬкомыхъ. Затймъ онъ въ течете нйсколькихъ л'Ьтъ занималъ ту же должность въ Южномъ Уэльсе, пока, наконецъ, оставилъ этотъ родъ занятай, решившись отправиться въ путешеств!е. Въ 1848 году, 25 лйтъ отъ роду, Уоллэсъ выйхалъ вместе съ Г. У. Бэтсомъ, съ которымъ познакомился еще въ ЛейчестерЪ, въ Пару и провелъ четыре года въ долине Амазонки. Но въ 1852 году сильно пострадавшее отъ лихорадки здоровье заставило Уоллэса возвратиться въ Англ1ю. Обратный перейздъ сопровождался катастрофой: судно, на которомъ Ъхалъ Уоллэсъ, загорелось среди океана, и пассажирамъ, для спасешя жизни, пришлось броситься въ лодки. При этомъ пропали все коллекщи, собранный Уолэссомъ въ*течеше двухъ последнихъ летъ, вывезенныя имъ живыя жи-вотныя, почти вей рукописи и эскизы. Десять дней оставались пассажиры сгоревшаго судна среди океана въ лодкахъ, пока ихъ не взяло другое судно, и только въ октябре 1852 г. до
XVI
стигли Англш. Несмотря на эти тяжелый обстоятельства, Уоллэсъ изда.ть, по возвращены на родину, описаны своего путешеств!н по АмазонкЬ и Ио-Негро и отдельную брошюру „Пальмы Амазонской рйки“.
Оправившись пос.тЬ бол’Ьзни, въ 1854 году, Уоллэсъ снова собрался въ путешеств!е, на этотъ разъ избравъ ц^лью своихъ изслфдоваши Малайскгй архипелаги, гд'Ь онъ провелъ восемь лЪтъ, изучая естественную исторю" страны на протяженш отъ Малакки до Новой Гвинеи. Область оказалась благодарной во всЬхъ отношешяхъ и тщательное изучите острововъ съ физической и геологической стороны вмйстй съ ихъ фауной и флорой прежде всего навело Уоллэса на мысль о зависимости гео-графическаго распространения видовъ отъ геологическихъ изменены. Это было для Уоллэса первымъ шагомъ къ признанно происхождешя новыхъ видовъ путемъ изменяемости существо-вавшихъ до нихъ, но написанная объ этомъ въ 1855 г. въ Сараваке на Борнео статья не содержала въ себе ясной формулировки взглядовъ автора, такъ какъ, по его же собствен-нымъ словамъ, онъ тогда не составилъ себе яснаго предста-влешя о сущности процесса. Однако, спустя три года, въ Тер-нате, Уоллэсъ, размышляя во время припадковъ перемежаю-' щейся лихорадки, надъ объяснешемъ происхождешя видовъ, наткнулся на счастливую мысль приложить къ животному Mipy воззр'Ьшя Мальтуса, и тутъ-то у него впервые явилась идея о существоваши „естественнаго подбора1*. Написанная сейчасъже по выздоровлеши и отправленная въ Европу статья „О стре-мленш разновидностей безконечно удаляться отъ перноначаль-наго типа" послужила поводомъ къ тому, чтобы Ч. Дарвинъ, по настояшю своихъ друзей, издалъ извлечете изъ своего труда о происхождеши видовъ, такъ какъ было очевидно, что и оиъ, и Уоллэсъ шли, независимо другъ отъ друга, однимъ и темь же путемъ и даже оба были натолкнуты на идею о существовании естественнаго подбора приложешемъ къ животному царству закона Мальтуса.
Содержите этой замечательной статьи состоять въ слЪдующемъ. Прежде всего Уоллэсъ указываетъ на то, что почерпаемый изъ
хгп
изучен!я домашнихъ животныхъ доказательства того, что разница между видами первобытна и постоянна, вовсе не убедительны, такъ какъ домаштя животныя находятся въ совершенно ис-ключительныхъ, создапныхъ для ннхъ челов’Ькомъ, услов!яхъ. Обращаясь же къ дикимъ животнымъ, мы видимъ, что вся ихъ жизнь есть борьба за существование. Bch ихъ способности, всЬ ихъ средства употребляются для спасешя ихъ собственной жизни и для сохранения ихъ малол'Ьтняго потомства. Особь, точно такъ же, какъ и цЬлый видъ, не была бы въ состояши существовать если бы не имЪла возможности нрюбр'йсти ceoh пищу въ продолжение неблагопр!ятнаго времени года и избежать на-падокъ своихъ самыхъ опасныхъ враговъ. Этими обстоятельствами объясняется очень просто то, почему изобил!с особей вида вовсе не стоить въ связи съ ихъ размножешемъ. Некоторый птицы, песупря по одному, по два яйда, чрезвычайно многочисленны, тогда какъ друп’я, кладущ1я до десятка, гораздо бол’Ье р-йдки. Все дйло въ томъ, что только ничтожное количество ежегодно рождающихся особей выживаетъ, большинство же гибнетъ въ борьба за существоваше. Th, которыя выжи-ваютъ, им’йютъ преимущество для этой борьбы, лучше одарены, и потому при изменяющихся жизненныхъ услов!яхъ онТ могутъ даже окончательно вытЬснить друпя особи вида. Такимъ обра-зомъ можетъ возникнуть новая разновидность, которая при мз-В’йстныхъ услов!яхъ совершенно вытеснить прежнш видъ. Въ противность мн'Ьнио Ламарка, будто воля животныхъ участвуетъ въ ихъ приспособлении къ окружающпмъ условёямъ, Уоллэсъ указываетъ, что воля здйсь не при чемъ: жираффа npiooph.ia длинную шею совс’Ьмъ не потому, что постоянно ее вытягивала, .доставая вЬтви высоких'!, деревьевъ, а просто потому, что особи, пм’Ьюпця длинную шею, могли найти пищу выше тйхъ в’Ьтвей, которыя были уже объЬдены ихъ собратьями съ болЬе короткой шеей, а вслЬдситае этого оп Ь могли лучше сохраниться во время голода. Такимъ образомъ, Уоллэсъ определили, и постоянно длящуюся въ природ-Ь борьбу за существованге, и присутств!е того фактора, который иоздггйе былъ пазванъ Дарвиномъ естественным* подбором*, и вотъ почему въ этомъ отпошеши Уол-
XVIII
лэса ставятъ наравнй съ Дарвиномъ. Однако, по его собствен-нымъ словамъ, здйсь останавливаются его права на первенство. „Я всегда сознавалъ и теперь сознаю,—пишетъ онъ въ преди-елов1и къ своему сочинетю „Естественный подборъ“,—что Дар-винъ началъ заниматься этимъ вопросомъ гораздо раньше меня, и исполнеше трудной задачи—изложеше происхождешя видовъ— не выпало на мою долю. Давно уже я испытывалъ свои силы и убедился, что ихъ бы не хватило на эту трудную задачу. Я чувствую, что у меня н'Ьтъ,—какъ у многихъ другихъ, преимущество которыхъ я сознаю, — того неутомимаго терпйшя при собиранш многочисленныхъ, самыхъ разнообразныхъ фактовъ, той удивительной способности выводить заключетя, тйхъ точ-ныхъ и богатыхъ физюлогическихъ познашй, того остроум!я при опредйлеши плана опытовъ и той ловкости при ихъ выполнении, наконецъ, того безподобнаго слога — яснаго и въ то же время убйдительнаго и точиаго,—словомъ, вс'Ьхъ тЬхъ ка-чествъ, которыя д’Ьлаютъ изъ Дарвина человека совершеннаго и, быть-можетъ, наиболее способнаго для того громаднаго труда, который онъ предпринялъ и выполнилъ". Однако, добровольно уступивъ Дарвину всестороннее объяснеше происхождения видовъ, Уоллэсъ направилъ свои богатыя способности и обширныя знашя на тотъ же предметъ, хотя въ болЪе узкихъ границахъ, и въ течете своей жизни болЪе, ч’Ьмъ кто-либо, сдЬ-лалъ для выяспешя современна™ географическаго распространения организмовъ и вопроса объ окраскахъ въ природЪ. То и другое определяется первыми шагами его научной деятельности: окраскою животныхъ онъ заинтересовался еще во время своего перваго путешествия по АмазонкЪ, гд/fe Бэтсъ открылъ маскировку бабочекъ, географическимъ распространешемъ — па Малайскомъ архипелаг^, всестороннее изучеше природы кото-раго привело его къ теорш естествопнаго подбора. Возвращаемся къ этому путешеств!ю.
Оно длилось восемь лЪтъ, въ течете которыхъ Уоллэсъ тщательно коллектпровалъ въ п'Ьсколькихъ наиболее важныхъ пупк-тахъ архипелага, обращая въ то же время внимаше на физико-географичесщя услов!я этой области, и однимъ изъ наиболее
XIX
важныхъ результатовъ его путешествия было установление точ. ной пограничной лиши между западной, аз!атской, и восточной, австралийской, половиной малайской фауны. Эта граница, названная въ честь путешественника Уоллэсовои пшуаннчнон лн.н1еи, проходить между маленькими близлежащими островками Бали и Лёмбокъ, затймъ сл-Ьдуетъ Макассаровымъ проливомъ и, да-лЬе, огибая съ юго-востока Филрппинсккз о-ва. Острова, лежащее на западъ отсюда, разделены неглубокими моремъ, имЬютъ однородную фауну и флору и въ относительно подавши геологически передъ, безъ сомнйшя, соединялись съ аз1атскимъ материкомъ, образуя его часть; нанротивъ, острова къ востоку отъ Уоллэсовой липш стоять въ такомъ же отношении къ Австралийскому материку. Исключение составляетъ только Целебесъ, окруженный болйе глубокими моремъ и, судя по его естествеп-нымъ произведениями, прошедппй бо.гйе сложную исторпо. Такими образомъ, Уоллэсъ блестящимъ примйромъ доказалъ, что не столько ширина, сколько глубина проливовъ им’Ьетъ значе-Hie при разграничен^ фаунъ, такъ какъ обыкновенно чймъ глубже проливъ, тЬмъ онъ и древнйе.
KpoM'li того, Уоллэсъ далъ нисколько систематическихъ ра-ботъ, посвящеяныхъ описание разныхъ группъ животныхъ Ма-лайскаго архипелага, превосходную, полную глубокаго общаго интереса статью „О явлешяхъ измйнешя и географическагр распредЪлешя Papillionidae Малайской области*1 и, наконецъ, спустя шесть лйть посл’й своего возвращешя въ Англию, общее описаше путешеств!я. Это описаше подъ назвашемъ „Малайский архипелага, страна орангь-утана и райской птицы" было издано и въ русскомъ перевод!;. Изложенное такъ, что съ глубокими интересомъ можетъ быть прочтено даже неспещалистомъ, сочинеше Уоллэса содержитъ описательную часть его путешествия и множество данныхъ по бюлогш и географическому рас-предйлешю организмовъ, освященныхъ TeopieS естественнаго подбора, для которой они вмйст-Ь съ тЬмъ служатъ подтвер-ждешемъ. Чтобы судить о трудй Уоллэса наМалайскомъ архипелаг!), укажемъ, что имъ было собрано 310 экземпляровъ лмекопитающихъ, 100 пресмыкающихся, 8050 птицъ, 7500 мол-
XX
люсковъ, 13100 бабочекъ и т. д., а всего около 125 J/s тыслчъ остествешго-историчоскихъ предметовъ.
Пока продолжалась обработка упомянутыхъ коллекетй и подготовлялось общее описаете путешествья, Уоллэсъ напочаталъ нисколько сталей по бюлопи, съ цйлью развить и указать частные случаи приложено! для теорш естествениаго подбора. Эти статьи вм'ЬстЬ съ двумя первыми и статьей о Papillionidae Малайской области и составили интересный томъ подъ загла-nieM'b „Естественный подборъ". Друпя статьи этого тома слЬ-дуюшДя: „Маскировка и друпя охранительный сходства животныхъ „Объ инстннктЬ человека и .животныхъ", „Философ]я птичьихъ гнйздъ", „Теория птичьихъ пгЬздъ", „Твореетя по закону", „Развитге челов’Ьческихъ расъ по закону естествен-наго подбора", „О предйлахъ естествениаго подбора въ приложили къ человеку".
Разстроенное состояше здоровья Уоллэса, обусловленное долговременным» пребываетемъ его въ тропическихъ страиахъ, не позволило ему предпринимать новыхъ путешествий и онъ остался на всю свою последующую жизнь въ Англии, разрабатывая вопросы общей бюлогш.
Въ 1876 тоду Уоллэсъ издалъ въ двухъ томахъ свое обширное сочинеше „Географическое распространено животныхъ". Въ изучеше этого вопроса авторомъ было положено уб’Ьждешс, вынесенное изъ изучешя природы Малайскаго архипелага, что современное распространеше животныхъ можетъ быть понято только въ связи съ ихъ историей или геологическимъ распро-странешемъ; а отсюда, въ свою очередь, вытекало, какъ необходимый выводи, что тщательное изучеше современнаго рас-простраиешя организмовъ, если принять во внимаете ихъ средства къ распространенно, можетъ служить хорошимъ способомъ для возстановлешя прошлаго распре,дйлетя материковъ и морей. Нанеся на карты разный глубины, Уоллэсъ весьма наглядно представилъ передъ читателемъ, как!я площади суши» должны были вступить въ соединеше между собою, при ограничеииыхъ подняпяхъ дна моря, а тщательно разобравъ постоянные и случайные способы разсолошя организмовъ, сумЪлъ мастерски >
ххг
набросать общи! ходъ изменен!!! фаунъ разяыхъ зоологичоскпхъ областей, начиная съ древпЪйшихъ времена. Здесь невозможно даже o'hf.To ознакомиться ;съ (массою матср!ала, собраннаго и нереработанлаго Уоллэсомъ въ его книге, по, чтобы составить себе объ этомъ некоторое представлетпе, достаточно остановиться на содержан1и отд-Ьльныхъ главъ.
Авторъ разематриваетъ последовательно способы распростра-нетня разиыхъ животныхъ, ихъ перюдичесшя странствовашя, BjiijiHic пастоящихъ и прошлыхъ физнко-географическихъ усло-в!и на распределение животныхъ, устапавливаетъ поняпе о зоологическихъ областяхъ, какъ объ естественныхъ областяхъ земного шара, разбираетъ соотношеше между изучешемъ геогра-фическаго раснред’Ьлен!я организмовъ и ихъ классификации!, знакомить съ вымершими животными Стараго и Новаго Св’Ьта и т. д. После этихъ, такъ сказать, предварительныхъ св’Ьд’Ь-нш дается обзоръ зоологическпхъ областей земного шара и тщательная характеристика не только болыпихъ зоологическихъ областей, но и ихъ подразделено!, и, наконецъ, указывается распространение отдфльныхъ группъ животныхъ, не только отря-довъ и семействъ, но даже родовъ.
Въ связи съ этимъ болыпимъ сочинсшемъ Уоллэсъ выпустили еще два, служащая ему отчасти дополнешемъ: „Тропическая природа“ (1879) и „Островная жизнь" (1880).
Въ первомъ авторъ подробно останавливается на описаши тропическаго пояса Стараго и Новаго Света, который ему такъ хорошо знакомъ по многолетнему личному опыту. Своеобразный современный м!ръ растенШ и животныхъ тропическихъ странъ продставлястъ для натуралиста огромный интересъ по своей связи съ вымершими формами, воторыя некогда населяли умеренную зону. Мы въ праве думать, что тропики въ значительной степени напоминаютъ собою северпыя и умеренный страны далекихъ геологическихъ перюдовъ, и потому даютъ намъ возможность проверить справедливость пашихъ выводовъ о природе и климате далекаго прошлаго, сделанные па основаши изучешя ископаемыхъ остатковъ. Кроме того, тропическ!й поясь, издавна представляющ!п весьма однообразный фпзико-географи-
ххп
,ческ!я и былогичешйя условия, даетъ намъ наипоразителыгМ-niie примеры такихъ сложныхъ явлены, какъ маскировка животныхъ, развиты характерной окраски, вслйдствю необходимости для животныхъ одного и того же вида узнавать другъ друга, п т. д. На этнхъ прпмйрахъ наглядно проявляется вл!-яше естественнаго подбора, какъ могущоствоннЪйшаго фактора въ ироизвсдсши бсзконечнаго разнообразия животныхъ и расти-тольиыхъ формъ, а кромЬ того, изложены этнхъ вопросовъ у Уоллэса, помимо паучнаго интереса, представляется для читателя гЬмъ болЬе заманчивыми, что согрйто ясно просвечивающей въ каждой строк!) любовью автора къ тЬмъ странами, гдЬ онъ провели двенадцать Л'Ьтъ, вдали отъ общества цивн-лизованныхъ людей, съ глазу па глазъ съ тЬми загадочными явлен!ями, которыя требовали разъяснешя. Весьма интересно также небольшое прнбавлешо къ этому сочиненно, где авторъ обсуждаетъ вопросъ о древности и происхожденья человеческаго рода на основами нЬкоторыхъ сделанныхъ въ Америке нахо-докъ. Поскольку дйло въ вопросе о происхождении человека касается физической природы последняго, Уоллэсъ Henorpi-шимъ въ своихъ выводахъ, и каждый разъ, какъ онъ затроги-ваетъ этотъ вопросъ, невольно удивляешься его уменью освещать отдельная отрывочная данным, связывать ихъ въ одно целое и несколькими штрихами уносить воображение за много тысячелепй назадъ.
„Островная жизнь11, по словами самого автора, содержать въ себе пополнение къ его большому труду о географическомъ распространены животныхъ. Но въ этой книге разработаны съ особенной тщательностью три темы, которыя только между прочими обсуждались Уоллэсомъ ранее, а именно: 1) прерывча-тость въ распространены разныхъ группъ организмовъ объясняется ихъ происхождетемъ отъ группъ съ более широкими распространешемъ; 2) изменения въ распределены материковъ и морей не такъ велики, какъ это думали последователи,Ляйелля, и наконецъ, 3) климатическ!я изменешя въ течете геологиче-скихъ першдовъ. Последняя тема разработана съ особенной полнотой, и тЪ главы, въ которыхъ говорится о причияахъ
ххш
ледникового пергода и его сл-Ьдствгяхъ, сдЪлали бы честь и спещалисту-метеорологу. „Островная жизнь11 делится на двй части, изъ которыхъ въ первой трактуется объ общихъ вопро-сахъ географическаго распространешя организмовъ, а во второй разсматриваются фауны и флоры океаническихъ и коити-иентальныхъ острововъ для объяснешя ихъ происхождешя съ точки зрЪшя принимаемыхъ авторомъ принциповъ.
Последнее по времени иоявлеш'я сочинеше Уоллэса, въ ко-торомъ онъ говорить объ общихъ вопросахъ,—„Дарвинизмъ*1. Такъ какъ авторъ въ предисловш ясно указалъ, что онъ им'Ьлъ въ виду при составления этой книги, то мы не будемъ останавливаться на этомъ еще разъ, а, перечисливъ важнФинпе труды Уоллэса, попытаемся дать общую опфику его научной деятельности.
Прежде всего мы должны признать полную самостоятельность Уоллэса. Онъ подмФтилъ въ природ^ борьбу за существование и открылъ великШ законъ естественнаго подбора исключительно путемъ глубокаго изучешя богатой тропической фауны и флоры. Нужно имЪть велик!й талантъ улавливать связь между отдельными мелкими явлешями растительной и животной жизни, чтобы изъ разрозненныхъ фактовъ построить сложную пфпь явлений и уловить господствующей въ природФ принципъ. Тотъ путь, которымъ шелъ Уоллэсъ, намъ кажется весьма простымъ. Въ самомъ д'ЬлФ, „такъ какъ дшйя животныя размножаются въ геометрической прогрессш, между тймъ какъ число ихъ не меняется, то ясно, что ихъ ежегодно столько же вымираетъ, сколько и родится. Если же мы отвсргпемъ законъ естествеп-наго подбора, то при поставленномъ положснш неизбежно должны допустить, что индивидуумы сильные, здоровые, быстро б'Ьгаю-шДе, съ хорошимъ мФхомъ,—словомъ, хррошо организованные во вс'Ьхъ отношешяхъ, не обладаютъ никакимъ преимуществомъ и въ средпемъ ио живутъ дол-Ье ипдивндуумовъ слабо органи-зовалныхъ. Такое положеше, очевидно, по будстъ поддерживать ни одипъ челов’Ькъ съ здравымъ смысломъ. Все это просто и строго логично, но, тЬмъ нс мен'Ье, до этого простого логи-*чсскаго вывода не только додумались лишь Дарвинъ и Уоллэсъ,
XXIV
J
но даже, когда законъ естественнаго подбора былъ указанъ ими, понадобились года, чтобы его признало большинство на-туралистовъ. Не им'йя возможности, въ течете своего пребы-вашя на Малайскомъ архипелаге, подробно разработать законъ естественнаго подбора въ качестве принципа, производящаго виды, а потомъ естественно отстранившись отъ этого вслЪд-ствге выхода въ свете большого сочинешя но тому же предмету Дарвина, Уоллэсъ придавали, естественному подбору даже большее значете, нежели Дарвииъ. ПослЪдшй, какъ известно, не нашелъ возможнымъ объяснить разницу въ окраске самцовъ и самокъ только естественнымъ подборомъ и вывелъ въ допол-неше къ этому принципу законъ полового подбора. Уоллэсъ съ своей стороны употребилъ все усилия доказать, что половой подборъ какъ самостоятельный принципъ не существуете, что это только частный случай естественнаго подбора. Точно такъ же Уоллэсъ въ самыхъ широкихъ размЬрахъ прим-Ьнилъ принципъ естественнаго подбора къ объяспешю другихъ случаевъ окраски и удивительно остроумно объяснилъ появлеше разныхъ отмЪ-тинъ и пятенъ, существоваше яркой окраски гусеницъ, пора-зительнаго сходства личинокъ и взрослыхъ пас’Ькомыхъ какъ съ растешями, на которыхъ они живутъ, такъ и съ другими предметами, явлешя маскировки и проч. Зат-Ьмъ онъ употребилъ все старашя доказать, что дик1я животныя представляюте такой огромный запасъ измйневш, который вполне обезпечи-ваетъ существоваше необходимой для естественнаго подбора почвы, и прим’йнилъ чрезвычайно наглядный графически спо-собъ къ указанно пред’Ьловъ и характера этихъ изменений.
Но особенно много сд-Ьлалъ Уоллэсъ въ области зоологической геотрафш. Въ этомъ направлении онъ переработалъ огромный запасъ матер!ала. и сумйлъ придать множеству, частныхъ фактовъ глубокШ интересъ внесешемъ историческаго элемента. Всегда несколько сухой въ сносмъ изложенш, онъ простымъ сопоставлешемъ фактовъ умЬетъ вызывать въ воображеюи читателя вереницу событш изъ исторш животнаго населешя земли, возстановляетъ былыя климатичесюя услов!я, ихъ вл!яше на* жизнь организмовъ, оцениваете значете случайныхъ способовъ
XXV
распространешя организмовъ и на отдельныхъ группахъ живот-ныхъ показываете, какимъ путемъ шло ихъ историческое раз-виНе. Отрешившись отъ учешя о всецеломъ перем^щенш ма-териковъ и морей, Уоллэсъ широко набрасываетъ ие только истор!ю разселешя животныхъ по разнымъ материкамъ, но и возможные способы заселешя острововъ, отдельныхъ горныхъ пиковъ и пр., вб-время останавливая своими критическими за-м-Ьчашями отъ тЬхъ или другихъ увлечешй.
Но въ двухъ направлешяхъ Уоллэсъ удивительнымъ обра-зомъ уклоняется отъ прямого логическаго пути мышления. Во-первыхъ, признавая генетическую связь человека съ низшими животными въ физическомъ отношенш, онъ кладете резкую грань между ними со стороны ихъ умственной и психической деятельности, а во-вторыхъ, онъ не находите возможнымъ объяснить простыми законами переходъ неорганической матерш въ организованную, переходъ безсознательиаго существовашя къ сознательному и появлеше высшихъ душевныхъ способностей человека. Эта оригинальная точка зр^шя, вводящая въ историю развит1я нашей планеты отъ времени до времени совершенно посторонни факторъ, была бы весьма неожиданна въ авторе „Дарвинизма11, если бы не была высказана имъ еще 35 летъ тому назадъ. Теперь же приходится только удивляться, что Уоллэсъ такъ непоколебимо держится своего прежняго взгляда, несмотря на огромный прогрессь физическихъ и бюлогическихъ наукъ за указанный перюдъ времени. Говоря, напримеръ, что растительная клетка, способная, благодаря своему хлорофиллу, расщеплять углекислоту и отлагать запасы углерода, есть нечто новое, необъяснимое никакими физико-химическими законами, Уоллэсъ совершенно неправъ; наши знашя въ области химш такъ обширны, что для объяснения указанныхъ явлевш нЬтъ никакой надобности прибегать къ сверхъестественному. Точно такъ же сознательная деятельность вовсе не служите наиболее резкимъ различ!емъ между животными и растешями, такъ какъ низппя животныя совершенно лишены ея и такимъ образомъ зачатковъ ея надо искать вместе съ осложнсшемъ животной организации. Почему, наконецъ, Уоллэсъ находите
xxrr
невозможнымъ вывести удивительно развития математическая, музыкальный и художественный способности цивилизованныхъ людей изъ первыхъ попытокъ считать, сочетать звуки и изображать rfe или друпе предметы дикарей? Невидимому, эти скачки находять себ'Ь объяснеше въ стремлен'!и Уоллэса объяснить все, даже протрессъ человека, съ научной стороны, исключительно прннципомъ сохранения или переживания наилучше приспосо-бленнаго. А такъ какъ естественный подборъ въ его основной форме не можетъ считаться исключительнымъ факторомъ въ прогрессе человечества, то Уоллэсу и приходится, отказываясь отъ признашя поддающихся изучешю факторовъ, заменять ихъ т±мъ, что стоитъ вн’Ь предЬловъ нашего позиашя. Впрочемъ, я не стану останавливаться на этомъ долее, отсылая читателя, который желалъ бы познакомиться съ этими вопросами подробнее, къ моей статье „Естественный и искусственный подборъ по отношешю къ человеку" (Сборникъ „Памяти Дарвина", М., 1909 г.).
'	М. Мензбирь.
Москва.
5. II. 1898/25. I. 1911.
ГЛАВА I.
Что такое „виды"' и что разумеется подъ ихъ „происхождешемъ".
Определение термина ,,видъ“.—Независимое твореше.—Pannie приверженцы идеи изменяемости видовъ.—Воззр4шя, господствовавппя въ наук’Ь до Дарвина.—Определите задачи до Дарвина.—Илм-Ьпеше во взглядахъ, произведенное Дарвиномъ.—Теор1я Дарвина.—Избранный для этой книги порядокъ изложетя предмета.
Заглав1е большого труда Дарвина таково: О происхождети видовъ путемъ естественна™ подбора, или о сохранении избран-ныхъ породъ въ боръбп за жизнь. Чтобы какъ слЪдуетъ понять цЬль и содержание этого труда и оценить значеше переворота, пронзведеннаго имъ не только въ естественныхъ, но и во мно-гихъ другихъ наукахъ, необходимо составить себ’Ь ясное пред-ставлеше о томъ, что разумеется подъ терминомъ „видъ“, ознакомиться съ господствовавшими взглядомъ на это въ перюдъ появления книги Дарвина и ясно представить себ’Ь,что онъ самъ понималъ и что вообще понималось подъ „происхождешемъ" видовъ. Именно отсутств!с этихъ элсментарныхъ свЬдЪшЙ у большинства лицъ, не обладающихъ естественно-историческимъ образовашемъ, служить причиной того, что они съ такой готовностью принимаютъ безчисленныя возражения, критику и за-труднешя, приводимый противниками Дарвина въ доказательство несправедливости его теорш, тогда какъ съ другой стороны это же самое дГлаетъ ихъ неспособными оценить или даже составить ceot хоть некоторое представлеше о томъ огромномъ пе-реворотй, который теория Дарвина произвела во множеств-^ взглядовъ и мп'Ьшй по столь важному вопросу, какъ эволюшя/ Терминъ „видъ“ получилъ такое опредЪлеше отъ знаменитаго ботаника де-Кандоля: „Видъ есть собраше особей бол'Ье похо-
1
— 2 —
жихъ другъ на друга, чемъ на кого бы то ни было еще, спо-собныхъ при взаимномъ оплодотвореши давать плодушдя особи и въ свою очередь размножающихся также половымъ путемъ, почему по аналоги можно думать, что oirfe все произошли отъ одной особи". Зоологъ Свенсонъ даетъ подобное же опредйле-Hie: „Видъ, какъ обыкновенно понимаютъ этотъ терминъ, есть животное, которое, въ естествениомъ состояши, отличается отъ другого по н’йкоторымъ особенностямъ наружного вида, величины, окраски и пр. Онъ производить, сообразно съ своими признаками, особей совершенно похожихъ на родителей; следовательно, его особенности постоянны" J).
Чтобы пояснить эти определения на примере, возьмемъ двухъ обыкновеиныхъ англшскихъ птицъ — грача (Corvus frugilegus) и черную ворону (Corvus cocone). Это разные виды, во-первыхъ, потому, что они отличаются другъ отъ друга по некоторымъ особенностямъ строения, наружнаго вида и привычекъ, и во-вторыхъ, потому, что грачи всегда производятъ грачей и вороны — воронъ, тогда какъ другъ съ другомъ эти птицы не плодятся. Отсюда было сделано заключение, что все грачи, каше только существуютъ, произошли отъ одной пары грачей и подобнымъ же образомъ все черныя вороны отъ одной пары черныхъ воронъ, такъ какъ считалось невозможнымъ, чтобы вороны произошли отъ грачей или обратно. „Происхождеше" каждой первоначальной пары составляло тайну. Подобное же замечаше можно сделать относительно двухъ нашихъ обыкно-венныхъ растеши — ф1алки пахучей (Viola odorata) и ({палки собачьей (Viola canina). Они точно такъ же производятъ себе подобныхъ, и никогда одно изъ нихъ не производить другое, и никогда они не плодятся другъ съ другомъ; а потому предполагалось, что каждое изъ нихъ произошло отъ особи, „происхождеше" которой оставалось неизвестно. Но, кроме черной вороны и грача, въ разныхъ странахъ земного шара есть еще около тридцати другихъ видовъ птицъ, до того похожихъ на наши виды, что ихъ всехъ назвали воронами; при этомъ некоторый изъ нихъ отличаются другъ отъ друга менее, чемъ ворона отъ грача. Это все виды рода Corvus, относительно ко-торыхъ думали, что они всегда были такъ же отличны другъ
!) Geography and Classification of Animals, p. 350.
— 3 —
отъ друга, какъ теперь, ни более, ни менее, и что каждый изъ нихъ произошелъ отъ одной прародительской пары воронъ того же самаго вида, „происхождеше** которыхъ вмЬстЬ съ т’Ьмъ было неизвестно. Что касается ф!алокъ, то ихъ более ста видовъ въ разныхъ странахъ света, ncf> они очень мало отличаются другъ отъ друга и образуютъ виды рода Viola. Но такъ какъ они производятъ себе подобныхъ и не плодятся другъ съ другомъ, то составилось Mirhnie, что каждый изъ нихъ всегда столько же отличался отъ другихъ, какъ и ныне, что все особи каждаго вида произошли отъ одного предка, но что „происхо-ждеше** сотни этихъ несколькихъ различныхъ предковъ неизвестно. По словамъ сэра Джона Гершеля, цитируемыми Дарви-номъ, происхождеше такихъ видовъ была „тайна изъ тайнъ**.
PaHHie приверженцы идеи изменяемости видовъ.
Некоторые изъ великихъ натуралистовъ, пораженные весьма небольшими различгями между многими видами, многочисленными связующими формами между крайне различными животными и растешями, а также тЬмъ, что очень мноле виды значительно изменяются по своему наружному виду, окраске и образу жизни, остановились на мысли, что они могли все произойти одинъ отъ другого. Самымъ выдающимся между этими писателями былъ веливдй французкш натуралистъ Ламаркъ, издавппй обширный трудъ Philosophic Zoologique, где онъ старался доказать, что решительно все животныя произошли отъ другихъ видовъ жи-вотныхъ. Онъ приписывалъ изменяемость видовъ влгяшю измене-HiS жизненныхъ условш, каковы климатъ, пища и пр., и особенно желашямъ и усил!ямъ самихъ животныхъ улучшить свое существование, что вело къ изменешю въ наружиомъ виде и размерахъ известныхъ частей, согласно хорошо известному физшлогическому закону, что всЬ органы развиваются отъ употреблешя и уменьшаются или даже совершенно утрачиваются при неупотреблеши. Однако, доказательства Ламарка не удовлетворили натуралистовъ и хотя некоторые изъ нихъ согласились со взглядомъ, что близкие виды произошли одинъ отъ другого, общее мнение ученыхъ было то, что каждый видъ произошелъ путемъ „отдельнаго творчсскаго акта**, совершенно независимо отъ другихъ; вместе съ темъ большинство натуралистовъ думало, что изменеше одного вида
1*
-- 4 —
въ другой въ силу какого бы то ни было закона или причины невозможно, и что „происхождеше видовъ“ оставалось неразрешенною и, вероятно, неразрешимою задачей. Кроме сочинения Ламарка, еще было только одно крупное сочинеше, занимавшееся этимъ вопросомъ, это Слтъды мгроздатл, изданное анонимно, но, какъ теперь известно, принадлежавшее покойному Роберту Чэмберсу. Въ этомъ сочиненш воздЬйств1е основ-ныхъ законовъ прослежено для всей вселенной въ ея посте-пенномъ развитш и на этомъ основаши выведено заключеше, что разные виды животныхъ и растеши постепенно произошли другъ отъ друга въ силу неизвестныхъ законовъ развит, при участш внешнихъ условш. Хотя названное сочинеше оказало большое вл1яше на подготовку мпйш'я публики къ тому, что учете о независимомъ „отдельномъ творенш“ каждаго вида крайне невероятно, на натуралистовъ оно произвело только слабое впечатление, потому что въ немъ не было сделано попытки решения задачи въ частностяхъ, не было указано на отд'Ьльныхъ примерахъ, какъ могли произойти близше виды какого - нибудь рода, сохранивъ свои незначительныя и, невидимому, безполезныя отлич!я другъ отъ друга. Не было найдено ни ключа къ понимашю закона, въ силу котораго какой-нибудь видъ можетъ дать начало одному или- несколькимъ видамъ съ слабыми, но постоянными отлич1ями; ни объяснешя, почему ташя мелкая, но постоянный отли’пя вообще могли бы существовать.
Воззрения, господствовавшая въ науке до Дарвина. .
Чтобы показать, какъ мало влштя имели названные^авторы на господствовавшее мнете, я. приведу несколько отрывковъ изъ сочиненш сэра Чарльза Ляйелля, такъ какъ они выражаютъ собою мнешя наиболее передовыхъ мыслителей въ перюдъ непосредственно предшествовавши} труду Дарвина. Делая обзоръ фактамъ и доказательствамъ въ пользу неизменяемости и постоянства видовъ, онъ говоритъ следующее: „Уклопеше отъ коренной формы, къ какимъ бы изм-Ьнешямъ они ни вели, обыкновенно происходятъ въ течете короткаго периода времени, после чего никакое дальнейшее уклопеше, подъ вл!яшемъ даже весьма постепеннаго изменешя окружающихъ условш, невозможно; неограниченное уклопеше, будетъ ли оно по пути улуч-
шешя или ухудшешя, невозможно, и даже ничтожное наруше-aie положеннаго предала гибельно для существования оеоби“. Въ другомъ Miert онъ говорите, что „разновидности какого-нибудь вида могутъ разниться болЪе, ч-ймъ друпе виды разнятся другъ отъ друга, вовсе не подрывая этимъ нашей вйры въ реальность видовъ". Затймъ онъ приводитъ некоторые факты изъ геологш, которые по его мнЪшю, „фатальны для теорш прогрессивна™ развиНя", и объясняете столь обыкновенный факте существовашя разныхъ видовъ въ странахъ съ одинаковымъ климатомъ и растительностью „отдйльнымъ твор-чествомъ для каждой страны; и эти заключенья были сдйланы послй тщательнаго изучешя труда Ламарка, откуда большое извлечете было приведено въ первыхъ издашяхъ Основъ геологии, 1).
Профессоръ Агассицъ, одинъ изъ величайшихъ натуралистовъ посл'Ьдияго поколотя, пошелъ еще дальше и утверждалъ не только то, что каждый видъ былъ созданъ отдельно, но и то, что онъ былъ созданъ въ томъ же относительномъ количеств^ и въ тйхъ же областяхъ, гд-fe мы его находимъ теперь. Следующее извлечете изъ его крайне поучительной книги о Верх-немъ озерй, поясняете этотъ взглядъ: „У животныхъ суще-ствуютъ особыя характерный для каждаго вида приспособивши, относительно которыхъ нельзя думать, чтобы они произошли отъ второстепенныхъ причинъ. Нельзя думать, чтобы живот-ныя, живушдя стадами, были созданы отдельными парами. Нельзя думать, чтобы тй, который идутъ на кормъ другимъ, были созданы въ такомъ же относительномъ количеств^, какъ и тй, которыя живутъ ими. Встр’йчакищяся вездй въ огром-номъ количеств^ должны были быть созданы въ числй доста-точномъ для поддержания нормальнаго отпошешя между ними и живущими въ обособленныхъ областяхъ, и вмйстА съ тймъ постоянно болЪе малочисленными. Все это потому, что, какъ мы знаемъ, гармошя въ численномъ соотношении животныхъ есть одинъ изъ великихъ законовъ природы. Распространите вида въ опред’йлепныхъ границахъ тамъ, г;гф ничто не препятствуете его болЪс широкому распространена, ведете далЪс
’) Цитируемым мЬста находятся ш. глапЪ IX первыхъ издинШ (до дов>«-taro) Principles of Geology.
— б —
къ тому, что эти границы указаны ему съ самаго начала, и потому мы должны притти къ окончательному заключен!®, что господствующ!!} въ природе порядокъ предопред'Ьлснъ заранее, регулируется границами, намеченными въ первый день создали, и остается неизменнымъ въ течете в1зковъ, если не считать т'Ьхъ измЪнешй, которыя более высок!я умственный способности человека могутъ вызвать на кой-какихъ изъ немно-гихъ ближе стоящихъ къ нему животныхъ*1 J).
Эти взгляды некоторыхъ изъ наиболее выдающихся и авто-ритетныхъ ученыхъ до-Дарвиновой эпохи кажутся намъ теперь или совершенно устаревшими, или прямо нелепыми; и темъ пе менее они выражають собою мнЬше наиболее передовыхъ людей по вопросу о природе и происхождешя видовъ. Отсюда ясно, что ни обширныя познашя и остроумный объяснешя Ламарка, ни более общее изложеше предмета авторомъ Смъдовъ лирозданы не помогли сделать перваго шага къ удовлетворительному объяснешю происхождешя одного вида отъ другого. Такхе выдающееся натуралисты, какъ Жоффруа Ст. Илеръ, Динъ Гербертъ, профессоръ Грантъ, фонъ-Бухъ и друпе, высказали свое убеждеше, что виды возникаютъ въ качестве простыхъ разновидностей и что виды каждаго рода произошли отъ общаго предка; но ни одинъ изъ нихъ не далъ ключа къ попимашю закона или метода, производящаго эти изменешя. Это все еще было „великой тайной**. Что касается сл!дую-щпхъ вопросовъ—какъ далеко могла распространяться общность происхождешя, могли ли произойти одно отъ другого столь различныя семейства, какъ вороны и дрозды, или могутъ ли быть все птицы, съ столь различными типами, какъ корольки, орлы, страусы и утки, только измененными потомками общаго прародителя, и еще далее—могутъ ли млекопитающ!я, птицы, гады и рыбы иметь общее происхождеше,—все эти вопросы едва затрогивались; было очевидно, что пока не сделано перваго шага по пути „трансмутацш видовъ** (какъ тогда называли это), все разеуждешя о томъ, какъ далеко можно итти въ этомъ направлеши или куда этотъ путь приводить, были совершенно безполезны.
’) L. Agassiz, Lake Superior, р. 377.
— 7 —
ОпредЪлеИе задачи до Дарвина.
Само собою очевидно, что то, что понималось подъ словами „происхождеше", или „трансмутащя" видовъ до появлешя труда Дарвина, было сравнительно простымъ вопросомъ, произошли или не произошли близкие виды каждаго рода одинъ отъ другого и, въ более отдалеиномъ прошломъ, отъ общаго предка, путемъ того же обыкновенна™ способа размножешя и подъ влхянхемъ тйхъ же законовъ и условш, которые могутъ быть тщательно изучаемы и теперь. Если бы въ то время спросить какого-нибудь натуралиста, стало ли бы „происхожде-н!е видовъ" изв'Ьстнымь и великая тайна открытой, после того какъ удалось бы доказать происхождеше видовъ каждаго рода отъ общаго предка и вполне разъяснить какъ появлеше сла-быхъ уклонешй въ наружныхъ признакахъ, окраске и строе-Н1и, такъ и образоваше р^зныхъ особенностей въ образе жизни и географическомъ распространеши, то, конечно, онъ отвйчалъ бы на это утвердительно. Только, по всей вероятности, онъ прибавилъ бы къ этому, что не им'Ьетъ никакой надежды на возможность подобнаго чудеснаго открыт въ течете своей жизни. И, однако, это, несомненно, сделано Дар-виномъ не только по признашю его учениковъ и поклонни-ковъ, но и по мнешю техъ, которые сомневаются въ справедливости его объяснешй въ ихъ полномъ объеме. Почти все возражешя и препятсттая относятся къ те.мъ болыпимъ разли-ч!ямъ, которыя существуютъ между родами, семействами и отрядами, а не къ тому, что отличаетъ одинъ видъ отъ другого близкаго къ нему или отъ остальныхъ видовъ того же самаго рода. Какъ затруднешя для теорш, вследств1е недостаточно удовлетворительнаго ихъ разъяснешя, приводятся такхе случаи, какъ первое появлеше глазъ, образоваше млекоотде-лительныхъ железъ млекопитающихъ, удивительные инстинкты пчелъ и муравьевъ, сложныя приспособлеш’я для оплодотворе-н!я орхидей и многхя друпя особенности строешя и образа жизни. Но, очевидно, что эти особенности берутъ свое начало въ очень далекомъ прошломъ земного шара, и никакая Teopifl, какъ бы ни была она полна, не можетъ для нихъ предложить ничего, кроме вероятна™ объяснешя. Наше незнакомство съ состояшемъ земной поверхности и услов!ями жизни въ этоть
8 —
отдаленный перюдъ весьма велико; тысячи животныхъ и растетй, о которыхъ мы не имйемъ никакого понятая, могли существовать въ то время; что же касается привычекъ и образа жизни, то обыкновенно мы не знакомы съ этимъ даже для тЬхъ изъ нихъ, отъ которыхъ сохранились некоторые остатки; поэтому, даже самая вероятная и полная теор1я не можетъ разрешить намъ вспхъ трудныхъ задачъ, связанныхъ съ исто-piefi развит жизни на земномъ шаре.
Все, что мы можемъ ждать,отъ достоверной теорш, сводится къ тому, чтобы она разъяснила намъ и помогла проследить на частныхъ примерахъ тй измйнешя въ наружныхъ призна-кахъ, строении и соотношети животныхъ и растеши, который, выражаясь языкомъ геологовъ, произошли въ коротки! проме-жутокъ времени и продолжаютъ развиваться теперь. Можемъ ждать удовлетворительнаго объяснешя происхождешя неболь-шихъ внйшнихъ отличш одного вида отъ другого. Можемъ ждать, что она прольетъ светъ на взаимный отношешя животныхъ и растеши, живущихъ въ одной стране, и дастъ рацю-нальное объяснеше ихъ распространешя въ разныхъ странахъ света. Наконецъ, можемъ ждать отъ нея устрансшя многихъ затруднешй и разъяснешя многихъ кажущихся противоречит, вызываемыхъ крайней сложностью родственныхъ и взаимныхъ отношешй между живыми существами. И все это, безъ сомне-шя, дается Дарвиновой Tcopieii. Она показываетъ намъ, почему, подъ вл!яшемъ немногихъ общихъ и постоянно дййствую-щихъ законовъ, новые виды необходимо должны образоваться, а старые вымирать; помогаетъ намъ понять, какимъ образомъ постоянное воздййств1е этихъ законовъ въ течете тйхъ дол-гихъ перюдовъ, съ какими имеютъ дйло геологи, могло вызвать болышя различ!я, характеризующая собою рода, семейства и отряды, по которымъ организмы распределяются натуралистами. По природп эти различая татя же, катя суще-ствуютъ между видами обширныхъ родовъ, только гораздо болыпаго размпра; и потому они вей могутъ быть объяснены влтятемъ немногихъ общихъ законовъ и вымиратемъ боль-шаго или меныпаго количества переходныхъ видовъ. Можно ли объяснить различья между высшими таксономическими группами, каковы классы и типы, точно такимъ же образомъ, является гораздо болйе труднымъ вопросомъ. Различхя между
— 9 —
млекопитающими, птицами, гадами и рыбами, хотя и велики, невидимому, того же рода, какъ и различ!я между мышью и слономъ или ласточкой и гусемъ. Но позвоночныя, моллюски и пас'Ькомыя такъ существенно разнятся по всей своей орга-низащи и плану строешя, что противники теорш не безъ основания могутъ сомневаться въ ихъ происхождеши отъ общаго предка въ силу тЪхъ же самыхъ законовъ, которыхъ достаточно для дифференцировки разныхъ видовъ птицъ или гадовъ.
Изменение во взглядахъ, произведенное Дарвиномъ.
Я хочу особенно отмЬтить следующее. До появлешя труда Дарвина большинство натуралистовъ и почти вся безъ исклю-чешя общеобразованная публика твердо держались того мнЬшя, что виды действительно существуютъ и вовсе не произошли отъ другихъ видовъ какимъ-нибудь понятнымъ для насъ образомъ; на разные виды воронъ и фналокъ смотрели такъ, что они всегда были столь же различны, какъ теперь, и произошли какимъ-то неизвестными для насъ, столь непохожимъ на обыкновенное размножеше, образомъ, что о немъ обыкновенно говорилось какъ объ „особомъ творенш". Вопросъ о происхождеши семействъ, отрядовъ и классовъ совс'Ьмъ не затрогивался, потому что самый первый шагъ въ этомъ направленш, „происхождеше видовъ", считался неразрешимою задачей. Но теперь все изменилось; не только весь научный м!ръ, но и общеобразованная публика считаетъ происхождеше видовъ отъ другихъ близкихъ видовъ путемъ обыкновенна™ размножешя за нечто несомненное. Мысль объ отдельномъ твореши или о какомъ-нибудь другомъ исключительномъ способе появлешя видовъ теперь совершенно отброшена. Даже больше того: та же самая точка зрешя прилагается ко многимъ высшимъ группамъ, и даже самые стропе критики Дарвина отказываются допустить „особое твореше" первичной птицы, гада или рыбы. И это полное, безпримерное изменеше во взглядахъ публики было ре-зультатомъ труда одного человека и совершилось въ течете короткаго промежутка времени около двадцати летъ! Вотъ ответь тому, кто продолжаетъ утверждать, что „происхождеше видовъ" еще не открыто, что въ этомъ отношешй существуютъ сомнЬшя и затруднешя, что несходство въ строеши бываетъ
— 10 —
такъ велико, что мы ие можемъ понять, откуда оно беретъ свое начало. Все это можно допустить, какъ можно допустить огромный затруднешя, встрЪчаемыя па пути къ полному понимание происхождешя и строешя всЬхъ частей солнечной системы и зв'Ьздиаго Mipa. Но мы съ пошымъ правомъ должны признать Дарвина Ньютономъ естествознашя, потому что какъ Ньютонъ открьтемъ закона тяготами внесъ порядокъ на место хаоса и положилъ этимъ прочное основаше всЬмъ будущимъ изслЪдовашямъ звйзднаго неба, такъ и Дарвинъ своимъ откры-т!емъ закона естественнаго подбора и указашемъ великаго принципа сохранения полезныхъ измЪнешй въ борьбе за жизнь не только пролилъ лучъ света на развита всего органическаго м1ра, но и положилъ прочное основаше всякому будущему изучена природы.
Чтобы познакомиться со взглядомъ самого Дарвина на его трудъ и узнать, что онъ считалъ за сделанное только имъ, .достаточно прочесть со внимашемъ заключительный отрывокъ изъ его введения къ „происхождешю видовъ4’. Вотъ это место: „Хотя многое еще темно и надолго останется темнымъ, въ результате самаго тщательнаго изучешя и безпристрастнаго обсуждешя, на какое я только способенъ, я ни мало не сомневаюсь, что воззрите, до недавняго времени разделявшееся большинствомъ натуралистовъ и бывшее также и моимъ — а именно, что каждый видъ былъ созданъ независимо отъ остальныхъ,—что это воззреше неверно. Я вполне убежденъ, что виды изменчивы и что все виды, принадлежапце къ одному роду, непосредственные потомки одного какого-нибудь, по большей части вымершаго, вида, точно такъ же какъ признанныя разновидности одного какого-нибудь вида считаются потомками этого вида. И дальше, я убежденъ, что естественный подборъ былъ если и не единственнымъ, то самымъ важнымъ факторомъ, которымъ было осуществлено это измените “.
Осебенно следуетъ отметить то, что все, указанное въ этомъ отрывке, теперь почти всеми признано, такъ какъ критическая замечашя на труды Дарвина относятся почти исключительно къ темъ много числе ннымъ вопросамъ, которые, по его словамъ, еще надолго останутся темными.
— II —
Teopifl Дарвина.
Такъ какъ для установлены основъ, на которыхъ лежать Teopifl естественнаго подбора, необходимо привести въ слЪдую-щихъ главахъ большое количество фактовъ почти по всЬмъ отд-Ьламъ естественныхъ наукъ, я хочу прежде всего кратко изложить эту Teopiro, чтобы, съ одной стороны, читателю легче было оцЬпить необходимость такого множества частныхъ слу-чаевъ, съ другой—внушить къ нимъ большш интересъ. МноНя изъ прнводимыхъ данныхъ такъ новы и такъ замечательны, что, конечно, будутъ оценены каждымъ, кто интересуется изу-чсшсмъ природы; но пока для насъ не выяснится необходимость знакомства съ ними, можетъ явиться мысль, что время понапрасну потрачено на любопытный подробности и удивительные факты, не имЬюпце большого значенья для интересу-ющаго насъ вопроса.
Teopin естественнаго подбора покоится иа двухъ главныхъ факторахъ, которые, будучи приложимы ко всЬмъ организмамъ безъ исключенья, прюбрЬтаютъ значенье основныхъ принципов!» или законовъ. Первый изъ нихъ—способность организмовъ быстро размножаться въ геометрической прогрессы^ второй—постоянное слабое отличье нотомковъ отъ родителей, хотя въ общемъ они очень сходны съ ними. Изъ перваго, какъ необходимое сл±дств1е, вытекаетъ постоянная борьба за существованье, такъ какъ, несмотря на то, что потомки численно всегда превосходятъ родителей, и обыкновенно въ огромныхъ размЪ-рахъ, все количество живущихъ на св'Ь'гЬ организмовъ не возрастаете и не можетъ возрастать годъ отъ году. Следовательно, ежегодно въ среднемъ сколько растеши и животныхъ рождается, столько и умираете, и большинство преждевременно. Уби-ваютъ они другъ друга тысячью различныхъ способовъ; мнопя умираютъ съ голода, потому что необходимая для нихъ пища потребляется другими, мнопя въ огромномъ количеств^ уничтожаются силами природы—холодомъ и жарой, дождемъ и бурями, наводненьями и огнемъ. Постоянная борьба идете между тйми, которыми суждено жить, и тйми, которымъ ыадлежитъ умереть, и эта борьба чрезвычайно ожесточенна, потому что только иемпопя могутъ остаться въ живыхъ—одинъ изъ пяти, десяти, часто одинъ изъ сотни и даже одинъ изъ тысячи.

12 —
Отсюда является вопросы почему одни больше способны жить, чЪмъ друпя? Если бы все особи вида были совершенно сходны между собою во всЬхъ отношсшяхъ, мы могли бы только сказать, что это дело случая. Но oirh не сходны. Мы нахо-димъ, что one варшруютъ въ разныхъ направлешяхъ. Одне сильнее, друпя быстр-Ье, некоторый крепче по своей органи-зацш, некоторый ловчее. Однимъ темная окраска помогаете, легче укрываться, другимъ острое зрЬше облегчаете возможность находить добычу или ускользать отъ врага. Растетямъ самыя малыя уклонешя могутъ быть или полезны, или вредны. Paimie и сильные побеги, наприм’Ьръ, могутъ избавиться отъ слизняковъ; ихъ большая крепость даетъ имъ возможность раньше цвести и раньше иметь семена въ сырую осень; ра-стетя, наилучше защищенный и шипами и волосками, могутъ избежать опасности быть съеденными; т'Ь, у которыхъ наиболее заметные цветы, могутъ быть скорее оплодотворены насекомыми. Вообще мы не можемъ сомневаться, что благопрь ятныя уклонешя обезпечиваютъ обладающимъ ими особямъ бблыпую вероятность персживашя въ ужасной предстоящей имъ борьбе за существоваше. Конечно, кое-что можетъ зависеть и отъ случая, но вообще наилучше одаренный долженъ пережить.
Затемъ мы должны обсудить другой важный факторъ—прин-ципъ наследственности или передачи уклонешй. Если мы годъ изъ году разводимъ какое-нибудь растете или животное и сами уничтожаемъ или удаляемъ тотъ приросте, который не хотимъ сохранять, растешя или животныя остаются теми же самыми; но если мы ежегодно будемъ тщательно отбирать для посева только лучппя семена и для приплода лишь самыхъ красивыхъ или ярко окрашенныхъ животныхъ, въ такомъ случае мы скоро найдемъ улучшеше и въ среднсмъ повышеше качества нашей породы. Именно этимъ путемъ были получены все xopomie сорта нашихъ плодовъ, овощей и цветовъ, равно какъ и превосходный породы домашнихъ животныхъ; и некоторый изъ нихъ стали до того непохожи на давппя имъ начало дик!я породы, что даже ихъ едва можно узнать какъ таковыхъ. Вместе съ тЕмь доказано, что если какое-нибудь изменеше сохраняется и поддерживается размножешемъ, оно можетъ развиться до огромныхъ размеровъ, что имеете весьма важное значеше въ вопросе о
— 13 —
происхожденш видовъ. Действительно, если въ каждомъ поколыши какого-нибудь животнаго или растешя наилучше одаренный переживаютъ и оставляютъ по себе потомство, то каково бы ни было уклонеше, делающее ихъ въ данномъ случае „наилучше одаренными", оно должно развиваться и сохраняться до тпхъ поръ, пока будетъ полезно для вида. Но когда оно достигнешь предала своей полезности и въ борьбу вступятъ новый уклонешя, переживать станутъ особи, уклоняюпцяся именно въ новомъ направленна Такимъ образомъ, видъ можетъ постепенно изменяться сначала въ одномъ направлеши, потомъ въ другомъ, пока не станешь отличаться отъ родоначальной формы настолько, насколько борзая отличается отъ какой-нибудь дикой собаки или цветная капуста отъ дикаго растешя. Но животныхъ и растешя съ подобными отлич!ями въ дикомъ состоя-ши мы всегда считаемъ за отдельные виды и, следовательно, можемъ видеть отсюда, какимъ образомъ, путемъ постояннаго переживания наилучше одаренныхъ или сохранешя избранныхъ породъ въ борьбе за жизнь, могутъ происходить новые виды.
Этотъ самъ собою совершаюпцйся процессъ, который посред-ствомъ немногихъ легко уловимыхъ факторовъ вызываешь из-менеше органическаго Mipa и ставить каждый видъ въ соответ-ств1е съ услов1’ями его существовашя, некоторымъ кажется столь яснымъ и простымъ, что не требуетъ никакихъ даль-нейшихъ разъяснешй. Но для большинства натуралистовъ и ученыхъ удивительное разнообразхе животныхъ и растеши и чрезвычайно запутанный отношешя какъ между отдЬльными видами, такъ и между группами видовъ создаешь безконечныя затруднешя и возражешя. Чтобы ответить на возможно большее число этихъ возражешй и показать, что чЬмъ более мы познаемъ природу, шЬмъ более находимъ въ ней гармоши, Дар-винъ посвятилъ всю свою жизнь на сборъ наблюдешй и производство опытовъ, что отчасти и изложено имъ въ двенадцати мастерски написанныхъ томахъ.
Избранный для этой книги пдрядокъ изложения предмета.
Не подлежишь сомяЫшю, что жизненность всякой теорш обусловливается, абсолютно прочно установленными фактами, ле
— 14 —
жащими въ ея основе. Поэтому, намъ необходимо доказать, на множестве частныхъ случаевъ, что животныя и растешя действительно постоянно изменяются въ требуемомъ направлен! и и размере, и что это относится какъ къ дикимъ, такъ и къ одомашненнымъ формамъ. Необходимо далее доказать, что все организмы стремятся къ увеличен!» въ числе и что такое увеличеше действительно происходитъ при благо пр!ятныхъ ус-лов!яхъ. Наконецъ, мы должны доказать, что всевозможный изменили могутъ быть усилены и накоплены путемъ подбора, а борьба за существоваше въ указанныхъ здесь пределахъ действительно имеетъ место въ природе, приводя постоянно къ сохранен!» полезныхъ измепсшй.
Все это изложено въ следующихъ четырехъ главахъ, хотя и въ несколько иномъ порядке, а именно: на первомъ месте поставлена борьба за существоваше и способность къ быстрому размножен!», какъ причина этой борьбы, потому что эти явлешя особенно важны и могутъ быть отлично объяснены безъ всякихъ ссылокъ на мало понятный въ общемъ виде явлешя изменяемости. За этими главами следуетъ обсуждеше некото-рыхъ затруднешй и труднаго вопроса о помесяхъ. Затемъ идетъ довольно полное изложеше наиболее важныхъ случаевъ изъ сложныхъ отношешй организмовъ другъ къ другу и къ окружающими услов!ямъ, насколько они окончательно разъяснены или же только освещены Дарвиновой теор!ей. Наконецъ, заключительная глава посвящена происхожден!» человека и его отношешямъ къ низшимъ животными.
ГЛАВА U.
Борьба за существование.
Ея значение.—Борьба растеши.—Борьба животныхъ —Примеры.—Последовательная см^на деревьевъ въ л^сахь Даши.—Борьба за существоваше въ пампасахъ.—Размножеше животныхъ идетъ въ геометрической прогрести.— Примеры чрезмерного размиожешя животныхъ.—Быстрое размножеше и широкое распространеше растетй.—Большая плодовитость не безусловно необходима для быстраго увеличения въ числе.—Борьба между близко-родственными видами особенно ожесточенно.—Борьба за существоваше по от-ношешю къ этике.
Быть можетъ въ природй тгЬтъ другого явлешя, которое въ одно и то же время было бы столь полно значешя, столь всеобще и столь мало понятно, какъ постоянно происходящая между организмами борьба за существоваше. Для большинства лицъ природа кажется спокойной, стройной и миролюбивой. Они видятъ птицъ, поющихъ на деревьяхъ, наейкомыхъ, пор-хающихъ надъ цветами, бйлку, лазящую въ древесныхъ вер-шинахъ, и вей живыя существа здоровыми, сильными, охваченными радостью счастливаго существовашя. Но они не видятъ и едва ли когда-нибудь думаютъ о томъ, чймъ достигаются красота, гармошя и наслаждеше. Они не видятъ постоянныхъ и ежедневныхъ поисковъ за кормомъ, недостатокъ котораго влечетъ за собою болйзнь или смерть, постоянный уси.пя избежать неприятеля, постоянно возобновляющуюся борьбу съ силами природы. И, однако, эта ежедневная и ежечасная борьба, никогда не прекращающаяся война, есть именно то, что обу-словливаетъ существоваше въ природй большей части присущей ей красоты, тар моши и радости, что составляешь также одинъ изъ самыхъ важныхъ элсментовъ въдйлй происхождения видовъ. Поэтому мы должны посвятить некоторое время на ознакомлено какъ съ различными формами этой борьбы, такъ и съ п'Ь-
— 16 —
которыми любопытными явлешями, берущими въ ней свое начало.
ВсгЬмъ хорошо известно, что если въ саду не принимать м-Ьръ противъ сорныхъ травъ, то out скоро заглушатъ большее или меньшее количество цв’Ьтовъ. Но не такъ хорошо известно, что если садъ совершенно запустить, то первыя сорныя травы, часто покрываюпця все пространство какими-нибудь двумя-тремя видами, въ свою очередь, будутъ вытеснены другими, и что черезъ нисколько л±тъ одинаково исчезнуть какъ pocinie въ саду когда-то цв±ты, такъ и первыя изъ появившихся здесь сорныхъ травъ. Это —одинъ изъ наипростЬйшихъ случаевъ борьбы за существоваше, выражающшся въ последовательной замене одной группы видовъ другою; но причины этой замЬпы вовсе не такъ просты. Все растешя могутъ быть совершенно здоровы, все могутъ свободно развиваться изъ семянъ и все-таки каждая группа, будучи предоставлена на несколько летъ сама себе, будетъ постепенно замещаться другой, пока, черезъ довольно значительный промежутокъ времени, можетъ-быть, черезъ сто летъ, а можетъ-быть и черезъ несколько столе™, уцелеетъ едва одинъ изъ видовъ, первоначально исключительно занимавшихъ эту землю.
Другое аналогичное явлеше представляете собою различная судьба дико растущихъ растешй и дикихъ животныхъ, перене-сенныхъ въ страны, настолько же подходящая для нихъ по своимъ услов!ямъ, какъ те, которымъ они собственно принадлежать. Агассицъ говорить въ своемъ труде о Верхнемъ озере, что раступця по дорогамъ северо-восточныхъ Соединенныхъ Штатовъ сорныя травы, въ количестве до 130 видовъ, все европейскаго происхождешя, тогда какъ местный сорныя травы можно найти только далее на заладь, Въ Новой Зеландш также не менее 250 видовъ акклиматизировавшихся европей-скихъ растешй, изъ коихъ более 100 широко распространены въ стране и часто заменяюте собою местную растительность. Съ другой стороны изъ несколькихъ соте чужеземныхъ растешй, хорошо выдерживающихъ нашъ климате и обильно прино-сящихъ семена въ нашихъ садахъ, лишь очень немнопя одичали и едва ли одно изъ нихъ сделалось обыкновеннымъ. Даже попытки акклиматизировать полезный растешя обыкновенно не удаются. А. де-Кандоль говорить, что некоторые ботаники Па-
— 17 —
рижа, Женевы и особенно Монпелье высЪвали семена нискольких!. сотъ видовъ экзотичоскихъ растешй въ м-Ьстахъ, казавшихся наиболее пригодными для этой ц-Ьли, но что едва ли хоть одно изъ нихъ размножилось и акклиматизировалось Ч.
Даже такое растете, какъ картофель, столь широко разводимое, такъ хорошо переносящее пашъ климать и столь приспособленное къ размножен!» посредствомъ клубней, и то нигдТ. не привилось въ ЕвропЪ въ дикомъ состояши. Можно бы думать, что австралшсшя растешя должны легко размножаться въ дикомъ состояши въ Новой Уеландги. По сэръ Джонъ Гукеръ сообщаетъ намъ, что покойный мистеръ Бидуэлъ во время своихъ продолжитольныхъ странствовашй по Новой Зеландш обыкновенно высЬвалъ сймена австралшскихъ растешй, и что только два или три вида удержались въ этой странЬ, и то лишь на возделанной или недавно поднятой почв!;.
Этихъ немногихъ прим-Ьровъ достаточно, чтобы показать что всЬ растешя той или другой страны, какъ говорить де-Кандоль, находятся въ постоянной войшЬ между собою, что каждое стремится захватить для себя м^сто на счетъ своего сосЬда.- Но, помимо этой прямой борьбы, существуетъ другая, съ немень-шимъ значешемъ, обусловливаемая тймъ, что почти вей растеши подвержены уничтожен!» со стороны животныхъ. Почки уничтожаются птицами, листья—гусеницами, сЬмена—личинками жуковъ; одни насЬкомыя сверлить стволы, друпя—вйтви и листья; улитки пойдаютъ молодыя растеньица и нйжные побеги, круглые черви—корешки. Травоядныямлекопитающ1я поЬдаютъ некоторый растешя цЪликомъ, у другихъ только вырываемые клубни.
У животныхъ больше .всего терпятъ отъ разныхъ враговъ яйца и молодь, у растешй—только-что пробивающееся ростки. Чтобы доказать это на прим^рЪ, Дарвинъ окопалъ клочекъ земли въ три фута длины и два ширины и отМ'Ьчалъ па немъ всЬ вновь пробивающаяся сорныя травы и друпя растешя, судьбу которыхъ сл'Ьдилъ дал-fee. Всего ихъ было 357 и изъ нихъ не менйе 295 были уничтожены улитками и насекомыми. Прямая борьба растешя сь растешемъ является не менйе роковой, какъ скоро бол Ье сильнымъ ничто не мЬшаетъ заглу-
’) Geographic Botamguii,-
2
— 18 —
шить более слабыхъ. Если лугъ скошенъ или низко объ'Ьденъ животными, то некоторое количество сильныхъ и слабыхъ ра-стешй существуешь на немъ вм!>ст1;, потому что ни одному не дается вырасти выше другихъ; но Дарвинъ нашелъ, что если оставить траву расти свободно, то более сильный растешя за-глушаютъ бол’Ье слабыя. На клочке луга въ четыре фута длины и три ширины было найдено двадцать разныхъ видовъ, изъ которыхъ не мсн'Ье девяти погибло, какъ только остальные могли начать расти безпрепятственно ').
Кром’Ь самозащиты противъ другихъ растеши и вредныхъ животныхъ, растешя должны выдерживать борьбу съ еще более опаснымъ врагомъ—силами неорганической природы. Каждый видъ можетъ выносить только известную степень тепла и холода, каждый нуждается въ известное время въ опред’йленномъ коли-чествомъ влаги, для каждаго необходимо известное количество свЕта и солнечныхъ лучей, равно какъ и присутствте различ-ныхъ веществъ въ почве. Отсутств1е того или другого изъ этихъ условш неорганической природы въ извЕстпомь ра.зм1зр± влечетъ за собою болезнь, которая скоро приводитъ къ смерти. Следовательно, борьба за существоваше между растешями въ высшей степени сложна и разнообразна, и результата ея выражается въ замечательно неравноМ'Ьрномъ распредйлеши ихъ на поверхности земного шара. Не только каждая страна имеешь свою собственную флору, но каждая долина, каждый склонъ холма, почти каждая живая изгородь отличается растительностью отъ соседней долины, рядомъ лежащаго склона, ближайшей живой изгороди, если не всегда по составу флоры нзъ различныхъ видовъ, то, по крайней мере, по относительному количеству последнихъ, такъ какъ виды, рЕдше въ одной, являются изобилующими въ другой. Отсюда происходить, что неболышя изменешя въ местныхъ услов(яхъ часто вызываютъ болышя измйнешя въ флоре страны. Такъ', въ 1740 и двухъ следую-щихъ годахъ гусеница одной ночной бабочки (Phalaena graminis) произвела тавдя опустошешя на некоторыхъ лугахъ Швещи, что количество травы значительно уменьшилось, и мнопя растешя, который прежде заглушались травою, после этого поднялись, и поверхность запестрела множествомъ различныхъ
О The Origin of Species, p. 53, Русек, издаше, стр. 47—48.
- 19 -
цвФтовъ. Введете козъ на о. Св. Елены повело за собой уни-чтожеше тамошнихъ л-Ьсовъ, состоявшихъ приблизительно изъ ста различныхъ видовъ деревьевъ и кустарниковъ, такъ какъ козы объ-Ьдали поросль, едва она показывалась. Верблюдъ еще вреднее для развитая лесной растительности, нежели козы, и Маршъ думаетъ, что въ аравшскихъ и африканскихъ пусты-пяхъ обширные участки покрылись бы въ короткое время л-fe-сомъ, если бы только удалить отсюда верблюдовъ и козъ ’). Даже въ н1;которыхъ частяхъ нашей страны произрасташе древесной растительности зависитъ отъ отсутств!я porataro скота. На обширныхъ, нокрытыхъ верескомъ пространствахъ, близч. Фарнгама въ Сёрре-Ь Дарвинъ нашелъ нисколько группъ ста-рыхъ шотландскихъ. сосенъ, но ни одного молодого деревца на протяженш н-Ьсколькихъ сотъ акровъ. Однако, нисколько участ-ковъ вересковаго поля было огорожено за нисколько л-Ьтъ передъ т’Ьмъ и на нихъ молодыя сосны засФли такъ густо, что въ будущемъ не могли бы даже расти всЬ; т-Ьмъ не мен-fee ихъ здЪсь не с'Ьяли, не сажали, и даже съ землей ничего не было сделано, кром-fe Того, что нисколько участковъ было огорожено отъ домашняго скота. Убедившись въ этомъ, Дарвинъ былч> такъ поражонъ своимъ открыпемъ, что принялся за поиски между верескомъ на неогороженныхъ м-Ьстахъ и нашелъ здЬсь множество деревцовъ и только что взошедшихъ растеньицъ, постоянно уничтожаемыхъ скотомъ. На одномъ квадратномъ ярд-fe, въ разстоянщ около ста ярдовъ отъ одной изъ группъ старыхъ сосенъ, онъ насчитали тридцать два деревца и одно изъ нихъ имйло двадцать-шесть годовыхъ колецъ, что указывало, какъ много л-Ьтъ оно безуспешно старалось подняться надъ верескомъ. Къ тому же верескъ былъ очень высоки и сухъ, и никто нс могъ бы представить себЪ, что домашшй скотъ такъ старательно и успешно отыскиваетъ себй въ немъ кормъ,
Среди животныхъ конкуренция и борьба выражаются бол-fee наглядно. Растительность извйстнаго участка можетъ прокормить только определенное количество животныхъ, и травоядныя должны вступать изъ-за нея въ борьбу другъ съ другомъ. Кром'Ь того, они им-Ьютъ конкурснтовъ въ нас-Ькомыхъ, кото-
*) The Eal'th as Modified by Human Action, p. 51.
2*
— 20 —
рыя, въ свою очередь, уничтожаются птицами, въ чемъ по-слЪдшя помогать млекопитающимъ. Но хищныя млекопитаю-|ц!я уничтожаютъ травоядныхъ, тогда какъ, съ другой стороны, маленькие грызуны, какъ леммипгъ или полевая мыть, часто уничтожаютъ такое количество растительныхъ веществъ, что этимъ существенно посягаютъ на удовлетворено потребностей другихъ животныхъ. ВЬтры, наводненья, суровый зимы, бурн и ураганы также въ разной степени вредятъ животнымъ, изъ нихъ же ни одно не можетъ уменьшиться въ числЬ, чтобы ото по отразилось болЪе или менЬе сложнымъ образомъ на осталь-ныхъ. Приведемъ примеры такого взаимнаго вльятпя.
Примеры борьбы за существовало.
Сэръ Чарльзъ Ляйелль сдЬлалъ наблюдете, что если количество лососей уменьшается отъ пресл'Ьдовашя тюленями или другими морскими животными, то тЬмъ самымъ сокращается кормъ выдръ, живущихъ внутри страны, .и послЬдшя иачинаютъ нападать на птенцовъ птицъ и молодыхъ млокоиитающихъ; та-кимъ образомъ, возрастало въ числЬ морскихъ животныхъ можетъ повлечь за собою уменыпеше количества наземныхъ на разстояши сотенъ миль отъ берега. Дарвинъ внимательно из-училъ результаты засаждеш’я нЪсколькихъ сотенъ акровъ об-ширнаго прежде невозд-Ьлываемаго вересковаго поля въ Стаффордшире шотландскою сосной. Когда хвойныя деревья достигли приблизительно двадцатипятилйтняго возраста,"въ местной растительности произошли бблышя измЬнешя, чКмъ те, который можно наблюдать при переходе съ одной почвы на совершенно другую. Помимо большого измЬнешя въ относительность количестве М'Ьстныхъ вересковыхъ растетй, на илантацш хорошо росли двенадцать видовъ, которыхъ не было на вересковомъ поле. Изменен)я въ составе фауны наейкомыхъ, вероятно, было еще больше, потому что въ хвойныхъ насаждешяхъ въ болыиомъ числе жило шесть видовъ насекомоядныхъ птицъ, отсутствующихъ въ верескахъ, тогда какъ въ последнихъ, въ свою очередь, жило два или три другихъ вида насекомоядныхъ птицъ. Чтобы точно определить разницу въ органической жизни двухъ участковъ одного и того же поля, надо бы продолжать наблюдешя несколько лЪтъ кряду, но фактовъ, приведенныхъ
— 21 —
Дарвиномъ, достаточно, чтобы показать, какое большое измЪ-нсн!е можетъ быть вызвано введешемъ одной древесной породы, при ox pant ея отъ домашняго скота.
Следующий прим'Ьръ я приведу въ описаши самого Дарвина: „Въ нйкоторыхъ частяхъ света существоваше скота определяется присутствшмъ нас'Ькомыхъ. Можетъ быть, Парагвай представляетъ самый разительный тому иримЪръ, такъ какъ въ немъ не одичали ни лошади, ни рогатый скотъ, ни собаки, хотя южнее и севернее его они кишатъ въ одичаломъ состояши. Азара и Реннгеръ показали, что это зависитъ отъ встречающейся въ Парагвай въ громадныхъ количествахъ известной мухи, кладущей свои яйца въ пупки новорожденныхъ животныхъ. Дальнейшее размножеше этой мухи, какъ она ни многочисленна, должно быть ограничено какимъ-нибудь препятствии, вероятно, другими паразитными насекомыми. Отсюда, если бъ число насекомоядныхъ птицъ убавилось въ Парагвае, паразитным насекомыя размножились бы, а это уменьшило бы число мухъ, кладущихъ яйца въ пупки; тогда рогатый скотъ и лошади одичали бы, а это значительно изменило бы (какъ я наблюдали въ нйкоторыхъ частяхъ Южной Америки) характеръ растительности, что снова отразилось бы на насекомыхъ, а эти, въ.свою очередь, какъ мы только что видели въ Стаффордшире, повл!яли бы на насекомоядныхъ птицъ — и такъ далйе, все шире и шире расходящимися и безконечно сложно сплетающимися кругами. Не следуетъ, однако, думать, чтобы въ природе взаимныя отношешя когда-нибудь были такъ просты, какъ въ этомъ примере. Битвы следуютъ за битвами съ постоянно колеблющимся успехомъ, и, тймъ не менее, въ длип-номъ итоге силы такъ тонко уравновешены, что внЬшшй обликъ природы въ течете долгихъ перюдовъ остается неизменнымъ, хотя самое ничтожное обстоятельство можетъ обусловить победу одного организма надъ другими“ !).
Быть можетъ подобные выше приведенными случаи могутъ показаться исключительными, но мы имеемъ полное основаше думать, что они нередки, что это лишь примеры происходя-щаго въ любой части света, только намъ трудно проследить въ каждомъ отдЬльномъ случае всю сложную цепь соотиошешй.
!) The Oriyin of Species, p. 56. Русск. издаше, стр. 50,
— 22
Поверхностному наблюдателю можетъ казаться, что дик!я жи-вотныя и растешя живутъ мирно и безъ большихъ волнешй, что каждое изъ нихъ хорошо приспособлено къ известному месту и окружающимъ услов!ямъ и, следовательно, безъ труда можетъ жить здесь. Прежде чемъ показать, что такой взглядъ положительно несправедлив^ мы познакомимся еще съ однимъ изъ указанныхъ Дарвиномъ примеровъ сложныхъ взаимныхъ отношений между разными организмами; этотъ примерь часто приводится, какъ одинъ изъ самыхъ замечательныхъ. Хорошо известно, что Mrforie цветы для произведешя семянъ нуждаются въ оплодотворснш съ помощью насйкомыхъ, и въ нйкоторыхъ подобныхъ случаяхъ оплодотвореше можетъ быть произведено только съ помощью насекомыхъ известнаго вида, для чего цветокъ имеетъ особыя приспособлешя. Два вида нашихъ обык-повенпыхъ растешй, ф!алка (Viola tricolor) и красный клеверъ (Trifolium pratensc), оплодотворяются почти исключительно съ помощью шмелей, и если этимч> насеко^ымъ не удается посещать названныхъ цветовъ, то последше или совсймъ не даютъ семянъ, или даютъ ихъ въ поразительно маломъ количестве. Известно также, что полевыя мыши разоряютъ шмелиные соты и гнезда, и полковники Пьюманъ, весьма интересовавппйся этими насекомыми, думаетъ, что въ Англш гибнетъ более двухъ третей всего количества шмелиныхъ пгЬздъ. Но количество мышей въ значительной мере зависишь отъ количества кошекъ, и тотъ же наблюдатель говоритъ, что въ окрестностяхъ горо-довъ и селешй шмелиныхъ гнездъ встречается больше, чемъ въ другихъ мЬстахъ, что онъ объясняете истреблешсмъ мышей кошками. Такимъ образомъ, устанавливается сложная цепь явлешй, связывающая другъ съ другомъ столь различные организмы, какъ хищныя млекопитаюпця и медоносный растешя, и обшпе или редкость однпхъ вполне срответствуетъ оби.шю и редкости другихъ.
Прекраснымъ примйромъ по интересующему насъ вопросу служить борьба разныхь древесныхъ породъ въ лесахъ Даши, съ чемъ насъ знакомятъ изследовашя Ганстенъ-Блангстеда ’). Наиболее крупными соперниками здесь являются букъ и береза, изъ которыхъ первый везде одерживаетъ верхъ. Исключительно
>) Nature, vol. XXXI, р. 63.
— 23 —
березовые .rhea могутъ быть найдены теперь лишь въ пустын-ныхъ, иесчаныхъ местахъ; тамъ же, где древесный породы смешаны и почва плодородна, букъ быстро выгЬсняетъ березу. Последняя отъ соприкосновешя съ букомъ теряетъ ветви и всю силу роста сосредоточиваете въ вершине, поднимающейся надъ букомъ. Въ такомъ виде она можетъ прожить долгое время, но въ концЬ-концовъ гибнетъ, если не по какой-либо другой причине, то отъ старости, такъ какъ въ Даши продолжительность жизни березы короче жизни бука. Цитируемый авторъ думаетъ, что господство бука объясняется светомъ или, скорее, тенью: у бука более развитыя, чемъ у березы, ветви, и тогда какъ последняя пропускаетъ солнечные лучи сквозь свою листву до самой почвы, густая кустистая вершина бука даетъ много тени у его поднож!я. Едва ли какое-нибудь молодое растете, кроме поросли самаго бука, можетъ расти подъ нимъ; и тогда какъ букъ процветаетъ въ тени березы, береза въ короткое время гибнетъ подъ букомъ. Береза спаслась отъ полнаго уничтоже-шя въ Даши только благодаря тому, что принимала учасые въ образовали датскихъ лесовъ задолго прежде, чемъ букъ про-никъ въ эту страну, а также благодаря тому, что некоторый места вовсе не пригодны для произрастания бука. Но какъ только почва несколько удобрится опавшею березовою листвой, борьба возгорается. Кроме того, береза процветаетъ по берегами озеръ и на другихъ влажныхъ местахъ, где ея врагъ нс можетъ существовать. Точно такимъ же образомъ въ лесахъ Зеландш букъ вытеснилъ сосну; если эти два дерева предоставлены сами себе, сосна очень скоро заменяется букомъ. Борьба между последнимъ и дубомъ продолжительнее и упорнее, потому что ветви и листья дуба толще и задерживаютъ больше света; кроме того, дубъ долговечнее; но рано или поздно и онь уступаетъ, такъ какъ не можетъ развиваться въ тени бука. Древнейпие леса Даши состояли изъ осины, съ которой вмёсте росла и береза; мало-по-малу страна поднялась, и климатъ сталь мягче; тогда появилась сосна и образовала обширные леса. Это дерево господствовало въ продолжеше столеЦй и затЪмъ уступило место каменному дубу, который теперь отступаете передъ букомъ. Такимъ образомъ, осина, береза, сосна, дубъ и букъ представляютъ собою отдельный стадш въ борьбе за переживание способнейшаго между лесными деревьями Данш.
— 24 —
Къ этому можно прибавить, что во времена римляпъ, какъ и теперь, букв былъ господствующим-!, деревомъ въ лЬсахъ Даши, тогда какъ въ бол-fee равны бронзовый в-Ькъ, судя по поздн-Ьйшимъ остаткамъ въ торфяникахъ, здЬсь пли совс1змъ но было, или было очень мало бука, дубъ же преобладалъ; еще ран-fee, въ каменный перюдъ, господствующимъ деревомъ была сосна. Букъ является характернымъ деревомъ ум-Ьреннаго пояса и его сЬверный пред-Ьлъ лежитъ значительно южн-fee сйвериаго пред-Ьла дуба, сосны, березы и осины, такъ что его появление въ Даши было, безъ сомн-Ьшя, вызвано смягчешемъ климата посл-fe окончашя ледниковаго перюда. Такимъ образомъ, мы ви-димъ, что происходящая постоянно климатичесюя изм-Ьнешя, вызываются ли они космическими или географическими причинами, могутъ вызвать борьбу между растешями, которая можетъ длиться тысячи л-Ьтъ и существенно изменить отношения, уста-новивппяся между животными, такъ какъ существоваше не только безчисленныхъ нас-Ькомыхъ, но дажо многихъ птицъ и млс-копитадощихъ находится въ бол-fee или мен-fec полной зависимости отъ извйстпыхъ видовъ растешй.
Борьба за существовала въ пампасахъ.
Другой примЪръ борьбы за существоваше, съ участаемъ въ ней какъ растеши, такъ и животныхъ, мы находимъ въ пампасахъ южной части Южной Америки. Отсутствие древесной растительности на этой обширной равнин-b, по предположение Дарвина находить себ-fe объяснеше въ томъ, что тропическтя и под-тропичесгая южно-американск!я формы з д-feci, не могутъ произрастать, другихъ же источниковъ для развитая древесной растительности въ этой области не им-йется. Это. объяснеше было принято такими выдающимися ботаниками, какъ Боль и Пр. Аза Грей, но мн-fe оно всегда казалось неудовлетворительнымъ, какъ всл-ЬдстВ1е обилия лЪсовъ въ умГрепныхъ областяхъ Андъ и по всему западному побережью материка до Огненной Земли,такъ и по несоотв-йтстапю съ т-Ьмъ, что мы знаемъ о быстрой способности видовъ изм-Ьняться и приспособляться къ новымъ усло-в!ямъ. Бол-fee удовлетворительное, на мой взглядъ, объяснеше дано гражданскпмъ инженеромъ Эдвииомъ Кларкомъ, тщательно изучавшимъ естественную исторйо страны въ течете его почти
— 25 —
двухл-Ьтнлго пребывашя въ ной. Онъ говорить следующее: „Характерную особенность этихъ обширпыхъ совершенно плоскихъ равнинъ, съ поразительной монотонностью спускающихся отъ Андъ къ большому речному бассейну, составляешь, съ одной стороны, oTCyi’CTBie р-Ькъ и вообще водохранилищу съ другой— перюдичеейя засухи, такъ называемый ,,si:cos“, въ л±ппе месяцы. Эти два услошя опред'йляютъ собою своеобразный харак-торь какъ флоры, такъ и фауны.
„Почва отъ природы здесь плодородна и весьма пригодна для роста деревьевъ, который действительно достигаютъ рос-кошнаго развитая тамъ, где ихъ охраняютъ.- Эвкалипты по-крываютъ обширныя пространства тамъ, где ихъ защищатотъ; ивы, тополи и фиги также растутъ во всехъ защищенных!» мЬстахъ.
„Открытый равнины покрыты стадами лошадей и домашняго скота и всюду населены безчисленными грызунами, коренными жителями памиасовъ. Въ продолжение долгихъ перюдовъ засухи, являющейся положите ль нымъ бичомъ для страны, эти животныя гибнуть тысячами отъ голода, уничтожая въ устшяхъ поддержать свое существоваше всякш признакъ растительности. Во время моего тамъ пребывашя, въ одну изъ такихъ „siccos“, отъ голода и жажды погибло не менЬе 50.000 головъ рогатаго скота, овецъ и лошадей, после того, какъ предварительно ими были уничтожены глубоко въ почве все слфды растительности, до корней травъ пампасовъ включительно. При такихъ услов!яхъ существоваше незащищеннаго дерева невозможно. Единственный растешя, которыя выдерживаютъ здесь, кроме крайне стойкаго чертополоха, травы и клевера, небольшое травянистое OxaJis, производящее замечательно живуч(я выводковыя почки, несколько ядовитыхъ растешй, въ цодг1; болиголова, немнопе виды твердыхъ, колючихъ малорослыхъ акащй и столь жестше камыши, что отъ нихъ отказывается даже близкая къ голодной смерти крыса.
„Что касается домашняго скота, то онъ разведенъ въ стране недавно, но безчисленные местные грызуны всегда могли мешать произрастание другихъ видовъ растешй; обширныя пространства и теперь . еще опустошаются похожей на гигант-скаго кролика вискашей, но, кроме того, существуешь много и другихъ грызуновъ, каковы; крысы, мыши и зайцы въ пам
— 26 —
пасах-ь, большая нутрия и карпиихо (Capybara) по берегамъ р Ькъ“ *)•
Кларкъ говорить далее объ ожесточенной борьбе за существоваше въ прилежащихъ плодородныхъ областяхъ, гд± реки и болотистыя пространства даютъ возможность развиться бол-fee роскошной и разнообразной растительной и животной жизни. Описавъ, какъ река поднимается иногда на 30 футовъ, въ течете всего восьми часовъ, причиняя страшныя опустошешя, упомянувъ о множеств-fe крупныхъ хищныхъ млекопитающихъ и огромпыхъ гадовъ на ея берегахъ, онъ говорить затЬмъ следующее: „По съ.особенной силой проявляется принципъ естс-ственнаго подбора у растеши. Въ такой стране, которая опустошается грызунами и одичавшимъ скотомъ, затопляется во время наводнешй, уносящихъ целые острова растетй, и во время засухъ высыхаетъ до того, что на ней исчезаютъ не только озера, но и реки, обыкновенный растешя не могутъ существовать даже на плодородныхъ и обильныхъ водою аллюв!альныхъ образовашяхъ. Единственный растешя', который могутъ уцелеть отъ скота, или ядовитая, или колюч!я, или смолистая, или, наконецъ, крайне жестюя. Отсюда большое количество впдовч. Solanum, Tala, акацш, эвфорб!й и лавровъ. Лютикъ замененъ неболыпимъ ядовитымъ желтымъ Oxalis съ его выводковыми почками; страстоцветы, асклеши, бигноши, Convolvulus и ползучая бобовыя спасаются какъ отъ наводнешй, такъ и отъ скота темь, что забираются на высочайппя деревья и распускаютъ свои цветы надъ ихъ вершинами. Наземный растешя представлены портулаками и видами Turnera и Oenothera, горькими и недолговечными, которые растутъ на голыхъ скалахъ и не нуждаются въ другой влаге, кромЬ росы. Понтедерш, виды Alis-ma и Plantago, трава и осока поддерживаются глубокими, ясными прудами. И хотя на первый взглядъ, лесъ—„monte“, безъ сомнЬшя, производить на путешественника впочатлйше самаго дикаго безпорядка, однако, при более вниматсльномъ отношо-ши, мы найдемъ его гораздо более зам-Ьчательнымъ, именно со стороны господствующихъ въ немъ гармоши и порядка. Вместе съ темъ это поразительный примерь удивительной способности растешй, подобно животнымъ, приспособляться къ местнымъ
A Visit to South America, 1878; также Nature, vol. XXXI, pp. 263— 339.
— 27 —
особенностямъ занятой ими области, будетъ ли это подъ благодатной тенью пышнаго ,,inonto“, или на бозплодныхъ выж-женныхъ равнинахъ бозлйсныхъ пампасовъ'1.
Любопытный примерь борьбы между растениями сообтцилъ мне мистеръ Джонъ Эннисъ изъ Новой Зеландш. Англшскп! брун-крессъ такъ прекрасно растетъ въ этой страна, что реки совершенно зарастаютъ имъ; иногда онъ бываетъ даже причиной неожиданныхъ наводнешй и обыкновенно требуетъ болыпихъ издержекъ для расчистки рйкъ. По теперь противъ него найдено естественное средство, состоящее въ посадке по берегамъ рЬкъ ивъ. Корни этихъ деревьевъ, пронизывая дно реки во всЬхъ иаправлешяхъ, лшпають брункрессъ необходимаго количества пищи, и онъ долженъ постепенно исчезать,
Размножен!е живыхъ существъ идетъ въ геометрической прогрессии.
Приведенные факты служатъ достаточнымъ доказательствомь, что въ природе происходить постоянная конкуренция и борьба, что какъ среди животныхъ, такъ и среди растеши, каждый видъ находится въ очень сложныхъ и часто совершенно неожиданныхъ отношешяхъ къ другимъ. Теперь мы постараемся выяснить основную причину этой борьбы и доказать, что она постоянно происходить въ природе и что Н'йтъ ни одного вида, который мргъ бы остаться внЬ ея вл!яшя. Эта причина заключается въ быстромъ размножеши (въ геометрической nporpeccin) животныхъ и растеши. Особенно быстро происходить размножеше въ низшихъ группахъ; мясная муха (Musca carnaria) производить около 20.000 личинокъ, которыя развиваются такъ быстро, что достигаютъ полнаго роста въ течеше пяти дней; вотъ почему великШ шведсшй натуралистъ, Линней, сказалъ, что павшая лошадь можетъ быть такъ же быстро съедена тремя мухами, какъ и львомъ. Каждая изъ личинокъ остается въ стадш куколки пять или шесть дней; следовательно, въ течете двухъ недель численность мухъ должна бы увеличиться, по крайней мЬрЬ, въ 10.000 разъ. Предположив^ что столь быстрое размножеше продолжается только три лётнихъ месяца, мы полу-чимъ вместо каждой мухи, существовавшей въ начале лета, сотню триллюновъ въ конце его, число, вероятно большее,
— 28 —
ч+>мъ когда-либо существовало мухъ на всемъ зомномъ шар-Ь. И это лишь по отношен!» къ одному виду, тогда какъ суще-ствуютъ тысячи другихъ, размножающихся съ такою же поразительною быстротой, такъ что если бы въ этомъ отношсши не было никакихъ препятств!й, весь воздухъ переполнился бы мухами, и какъ весь кормъ животныхъ, такъ и множество самихъ животныхъ, было бы уничтожено. Но это страшное размноже-nie предотвращается постоянными паиадеш'ями на насЪкомыхъ какъ со стороны насйкомоядныхъ птицъ и гадовъ, такъ и другихъ насйкомыхъ, либо въ личиночной стадш, либо въ стадш взрослаго животнаго; кромгЬ того, ихъ уничтожаетъ дождь, градъ, засуха и многое другое. ТЪмъ не меп-Ье, мы совсЬмъ не зам-Ьчаемъ этой постоянной борьбы, несмотря на то, что, быть можетъ, благодаря ей, избавляемся отъ голода и мора.
Разсмотримъ теперь не столь крайшй и бол’Ье обыкновенный случай. Довольно много птицъ, какъ, наприм’Ьръ: зорянка, воробей, синицы, сйрый и черный дроздъ, живутъ въ нашей страна круглый годъ. Въ среднемъ онЪ кладутъ по шести яицъ, но такъ какъ некоторый изъ нихъ имЪютъ дв’Ь и бол’Ье кла-докъ въ годъ, то средин! годовой прироста для нихъ можно принять въ десять особей. Эти птицы часто выживаютъ отъ пятнадцати до двадцати л-Ьтъ въ нево.тй, и намъ нЪтъ основанья думать, что безъ особыхъ причинъ он-Ь живутъ мешЬе на свобод;!;; однако, чтобы избежать даже малййшаго преувеличе-шя, мы примемъ среднюю продолжительность ихъ жизни въ десять Д’Ьтъ. Теперь, если мы возьмемъ только одну пару, которая можетъ безпрепятственно жить и гн-йздиться въ течете десяти л’Ьта, что совершенно допустимо относительно довольно большаго острова съ пышною растительною и обил!емъ насЪ-комыхъ, при отсутствш соревнующихъ или враждебныхъ птицъ и млекопитающихъ,—то число ея‘ потомко'въ за это время превысить двадцать миллюновъ. Но мы отлично знаемъ, что наше птичье населеше въ среднемъ не больше, ч-Ьмъ было десять л'Ьтъ тому назадъ. Суровая зима или как!я-нибудь друпя причины могутъ отозваться на немъ одинъ годъ больше, другой меньше, но въ общемъ оуо не увеличивается. Что же д-йлается съ огромнымъ ежегодпымъ приростомъ населешя?
Очевидно, что онъ гибнетъ или естественной, или насильственной смертью, и такт, какъ годовой прироста въ среднемъ
— 29 —
стоить въ отношены пяти къ одному, то отсюда вытекаетъ, что, принявъ число всЬхь живущихъ на нашихъ островахъ птицъ въ десять миллюновъ, что, вероятно, гораздо меньше действительности, мы получимъ, что ежегодно естественной или насильственной смертью уничтожается пятьдесятъ миллюновъ птицъ, если въ томъ числЬ считать и яйца. Однако, мы не ви-* димъ ничего или почти ничего изъ этого ужаснаго, происходя-
щая вокругъ насъ упичтожешя невннныхь существъ. Въ суровую зиму случается найти нисколько умергнихь птицъ; небольшое количество иерьевъ и другихъ остатковъ указываюсь на м'Ьсто гибели голубя или другой птицы въ когтяхъ ястреба, но никому не придетъ въ голову, что каждую весну гибнетъ въ пять разъ больше птицъ, чЬмъ ихъ существуетъ въ стране. ТГЬтъ никакого сомнЪшя, что значительное число ихъ погибастъ нс зд'Ьсь, а во время или послЬ перелета въ друпя страны, но эта убыль уравновешивается прилетающими къ намъ птицами, которыя гнЬздятся бол’Ье или мен'Ье далеко отсюда. Дал’Ье, такъ какъ птенцовъ въ четыре пли пять разъ бол’Ье, чЬмъ родителей, въ концЬ лЬта мы должны имЬть во столько же разъ болЬе птицъ, нежели въ началЬ его, но и въ этомъ случаЬ не-cooTB’bTCTBie въ числЬ, конечно, не такъ велико, какъ должно бы быть. Д'Ьло въ томъ, что истреблешс начинается, и, вЬ-роятно, даже въ наиболее жестокой формЬ, съ гнЬздовыхъ птенцовъ, которые часто забиваются сильными дождями, сносятся вЬтромъ, умираютъ съ голода при гибели родителей; съ другой стороны, они являются совершенно беззащитными отъ галокъ, соекъ и сорокъ и въ пемаломъ числе выбрасываются изъ гн’Ьздъ ихъ сводными братьями —кукушками. Какъ только птенцы начинаютъ летать и оставляютъ гнездо, они въ боль-:	шомъ количестве уничтожаются лунями, перепелятниками и со-
рокопутами. ТЬ, которые улетаютъ отъ насъ осенью, въ боль-шомъ числЬ гибнуть на морЬ или какъ-иибудь иначе, прежде чЬмъ достигнуть надежнаго убЬжища; наконецъ, тЬ, которые остаются съ нами на зиму, сильно уменьшаются въ числЬ оть холода и недостатка пищи въ суровый зимы. И совершенно то же происходить съ каждымъ видомъ дикаго животнаго и растешя отъ самыхъ низшихъ и до самыхъ высшихъ. Каждый размножается съ такою быстротой, что потомство только одного вида, при безпрепятственномъ размноженш, въ немного лЬть
— 30 —
захватило бы всю землю; но общая численность особей всЬхъ видовъ удерживается въ опред'Ьленныхъ границахъ разными задерживающими причинами, такъ что хотя колебанья въ численности отдельныхъ видовъ возможны, но постоянное увеличение въ числе однихъ не можетъ происходить иначе, какъ при про-порщональномъ уменьшен!и количества другихъ.
Примеры чрезмЪрнаго размножен!я животныхъ.
Такъ какъ изложенное до сихъ поръ представляетъ основу разематриваемой теорш, и мы постоянно должны помнить о чрезмЬрномъ размножеши и постоянномъ уничтожеши живыхъ существъ, необходимо привести примеры чрезм-йрнаго размно-жешя, действительно имЪвгше место въ природе. То, что даже крупныя млекопитаюшдя, размножающаяся сравнительно медленно, значительно увеличиваются въ числе при благопр!ят-ныхъ условьяхъ въ новыхъ странахъ, доказывается быстрымъ размножешемъ въ Америке рогатаго скота и лошадей. Колумбъ, во время своего второго путешествья, оставили на С.-Доминго нисколько штукъ чернаго рогатаго скота, который одичалъ и такъ быстро размножился, что, спустя двадцать семь лйтъ, стада отъ 4000 до 6000 головъ были здесь довольно обыкновенны. Позднее рогатый скотъ былъ перевезешь съ этого острова въ Мексику и друия части Америки, и въ 1587 г., черезъ шестьдесятъ пять л±тъ после завоеванья Мексики, испанцы вывезли 64,350 головъ изъ этой страны и 35,444 съ С.-Доминго, что указываетъ на то, какое множество этихъ животныхъ существовало здесь, такъ какъ пойманный и убитыя составляли, конечно, только небольшую часть всего количества. Въ пампасахъ Буэносъ-Айреса въ конце прошлаго столе™ было около двенадцати милль оновъ рогатаго скота и трехъ миллюновъ лошадей, не считая большого числа этихъ животныхъ въ другихъ частяхъ Америки, обильныхъ хорошими пастбищами. Ослы, черезъ пятьдесятъ лЪтъ после ихъ введешявъ Квито, одичали и до того размножились, что испанскш путе-шественникъ Уллоа говоритъ о нихъ, какъ о вредныхъ животныхъ. Они паслись вместе большими стадами, защищались зубами и если къ нимъ попадала лошадь, то все набрасывались на нее и до тЬхъ поръ кусали и били ногами, пока не заби
— 31 —
вали до смерти. Колумбъ оставилъ свиней на С.-Доминго въ 1493 г., а потомъ испанцы взяли ихъ отсюда въ друпя колоши; въ результат^ получилось, что приблизительно черезъ пол-стол'Ьмя эти животныя были найдены въ болыпомъ числй на значительномъ протяжеши Америки, отъ 25° северной до 40° южной широты. Въ новейшее время одичавпйя свиньи до того размножились въ Новой Зеландш, что начали серьезно вредить земледйл1ю. Чтобы дать некоторое понятие объ ихъ численности, достаточно привести, что въ провинщи Нельсонъ въ течете двадцати мЬсяцевъ было убито 25,000 одичавшихъ свиней *). Теперь же относительно всйхъ этихъ животныхъ мы зпаомъ, что, какъ въ ихъ коренной странй, такъ и въ Америк'Ь, они вовсе не увеличиваются въ числй; слйдовательно, ихъ нормальный годовой приростъ ежегодно истребляется или естественными, или искусственными мйрами.
Быстрое размножеше и широкое распространена ра-стешй.
Растешя обладаютъ еще большею способностью размножаться и у нихъ результаты размножеши еще очевиднее. Въ Ла-Плагй сотни квадратныхъ миль покрыты двумя или тремя видами волчца, часто при полномъ отсутствии какого-либо другого растешя, тогда какъ на своей родинй волчецъ, за исключешемъ воздй-лываемыхъ и заброшенныхъ полей, играетъ весьма второстепенную роль въ составй растительности. Некоторый американ-сшя растешя, какъ жабникъ (Asclepias curassavica), стали въ настоящее время обыкновенными на значительномъ протяжеши троническаго пояса. Бйлый клеверъ (Trifolium repens) растетъ въ умЬренномъ полой всего земного шара, и въ Новой Зеландш далее вытЬсняетъ мнопя туземныя растешя, въ томъ чиелй ново-зеландскш ленъ (Phormium tenax), крупное растете съ листьями ириса въ 5—6 футовъ длины. В. Л. Траверсъ тща-
1) Еще замечательнее размножеше въ Новой Зеландш и Австралш кро-ликовъ. Изъ первой страны въ одинъ годъ было вывезено не меиТе семи мнлл1оновъ кролнчьихъ шкурокъ на сумму 67,000 фунтовъ стерлипговъ. Въ общихъ странахъ овцеводство значительно пострадало отъ обил!я кроликовъ, испортнвшнхъ пастбища; некоторый изъ послЬднихъ пришлось даже со-вебмъ оставить.
— 32 —
'только изучалъ судьбу перенесенныхъ въ Новую Зеландно ра-стен!й и между ними отмЪчаеть слЬдуюпця, какъ наиболее заслуживающая внимашя. Обыкновенная птичьи гречиха (Polygonum aviculare) разрастается такъ пышно, что отдельный особи покрываютъ пространства въ 4—5 футовъ въ д!аметр'Ь и пу-скаютъ корни на 3—4 фута въ глубину. Крупный водяной щавель (Rumex obtusifolius) во множеств'!, покрываетъ каждое ручное ложе, даже высоко вь горахъ. Осотъ (Sonchus oleraceus) растетъ во всей стран-b, поднимаясь до 6000 футовъ надъ уров-иемъ моря. Врункрессь (Nasturtium officinale) развивается въ н-Ькоторыхъ р'Ькахъ такъ сильно, что его стебли достигаютъ 12 футовъ длины при 3/4 дюйма въ д1аметрЪ, и р-Ьки даже совершенно зарастаютъ имъ. Очистка отъ этого растешя Звона подъ Кристчерчемъ ежегодно обходится въ 300 фунтовъ стер-линговъ. Щавель (Rumex acetosella) покрываетъ краснымъ ко-вромъ сотни акровъ и, образуя густую заросль, вытйспяетъ друпя растешя и м'Ьшаетъ земледелие. Однако, опъ можешь быть въ свою очередь вытЬсненъ посЬвомъ краспаго клевера, который также побеждаешь Polygonum aviculare. По наиболее вредною сорною травой в ь Новой Зеландш является Hypochaeris radicata, крупное сложноцв'Ьтнос съ желтыми цв-Ьтами, которое довольно обыкновенно у насъ на лугахъ и въ пустынныхъ мЬ-стахъ. Оно было за.везено изъ Англш съ семенами травъ и оказалось крайне вроднымъ. Доказано, что въ течете трехъ Л'Ьтъ этою сорною травой было уничтожено прекрасное пастбище, съ котораго она вытеснила решительно вс+, друпя растешя. Она растетъ на любой почв-b и, какъ говорятъ, вытЬсняетъ даже б'Ьлый клеверъ, вообще легко завладевающий м'Ьстомъ.
Другое сложноцветное, называемое капскою сорною травой (Cryptostemma calendulacenm), также наделало много б1;дъ въ Австралш, и въ 1833 г. баронъ фонъ-Хугель даже назвалъ ее „неподдающейся истреблению сорною травой1*; но послР сорокалетиям господства этого растешя оказалось, что оно не можетъ удержаться на лугу, густо зас-Ьяиномъ люцерной и хорошими травами.
Твайтсъ говорить въ своемъ церечнЬ цейлонскихъ растеши (Enumeration of Ceylon Plants), что одно изъ нихъ, введенное на этотъ островъ меп-Ье, ч’Ьмъ пятьдесятъ лЕтъ тому назадъ, способствуешь изм’Ьненпо характера растительности до высоты
— 33 —
въ 3000 футовъ. Это Lantana mixta изъ вербеновыхъ, занесен-ныхъ изъ Вестъ-Индш и, какъ кажется, нашедшая собе на Цейлон^ вполне подходящую почву и климатъ. Она покрываетъ своею густою листвой тысячи акровъ, совершенно завладЬваетъ запущенными или невозделанными участками, отбиваетъ почву у всЪхъ другихъ растешй и даже уничтожаетъ неболышя деревца, до вершины которыхъ можетъ добраться своими полу-ползучими стеблями. Плоды этого растешя такъ нравятся плодо-яднымъ птицамъ, что при ихъ посредстве оно распространяется съ чрезвычайною быстротой и, занявши какое-нибудь мЬсто, ведетъ къ совершенному истребление коренной растительности.
Большая плодовитость не безусловно необходима для быстраго увеличешя въ числЪ.
Довольно обыкновенные случаи многочисленности слабо пло-довитыхъ животныхъ служатъ очевиднымъ доказательствомъ того, что численность животныхъ и растеши определяется тЬмъ, насколько они подвергаются уничтожешю, а не степенью ихъ плодовитости. Странствующей голубь (Ectopistes migratorius) весьма многочисленъ, или, по крайней мере, былъ весьма мно-гочисленъ, въ известной области Северной Америки и его огромный нерелетныя стада, затемняюгщя собою на нисколько ча-совъ дневной св±тъ, часто служили предметомъ описанья; однако эта птица несетъ только два яйца. Глупышъ въ огромномъ числе живетъ на о. С.-Кильда и въ другихъ своихъ колошяхъ, но кладетъ только одно яйцо. Съ другой стороны, большой сорокопутъ, пищуха, поползень, ореховка, удодъ и мнопя друпя птицы несутъ отъ четырехъ до шести и даже до семи яицъ, и все-таки нигде не бываютъ многочисленны. Точно также у растешй, обил5е особей того или другого вида, имеетъ очень слабое или даже не имеетъ никакого соотношешя съ количествомъ производимыхъ сймянъ. Некоторый травы и осоки, дикш ria-цинтъ и MHOrie лютики встречаются въ огромномъ количестве на протяженш обширныхъ площадей, хотя производясь сравнительно мало С'ймянъ; напротивъ, некоторые виды колокольчи-ковъ, горчанокъ, царскихъ скипетровь и гвоздикъ, даже кой-кавде изъ сложноцветныхъ вь изобилш производить мельчайппя семена, который во многихъ случаяхъ могутъ легко разноситься
3
11лм? tutvt пгт н . । rridsFx С У ГЫ 1
— 34 —
вЪтромъ, и тГмъ не менее эти растения редки и нигде не занимаюсь обширной области.
Вышеупомянутый странствующий голубь представляете такой прекрасный примЬръ крайней многочисленности птицы, при сравнительно маломъ ежегодномъ приросте ея количества, полной безпомощностн и значительномъ истреблении многочисленными врагами, что следующее описаше одной изъ гнездовыхъ колоши и странствованш этого голубя, сделанное знаменитымъ амери-канскимъ натуралистомъ Александромъ Вильсономъ, представляем» несомненный интересъ.
„Недалеко отъ Шедьбивилля, въ штате Кентуки, около пяти летъ тому назадъ, было одно изъ такихъ гнездовыхъ поселены, тянувшееся черезъ лесъ полосою въ несколько миль ширины, почти прямо съ севера на югъ, какъ говорятъ, более, чемъ на 40 миль. Почти каждое дерево этой колоши было покрыто гнездами всюду, где только сучья представляли къ тому удобства. Голуби появлялись здесь около 10 апреля и улетали отсюда уже съ молодыми ранЬе 25 мая. Когда птенцы достигали полнаго роста, но еще оставались въ гнездахъ, много-численныя парты местныхъ жителей притекали сюда со всехъ месте съ фургонами, топорами, постелями и кухонными принадлежностями, MHorie въ сопровождены большей части своихъ семействъ, и на несколько дней раскидывались лагеремъ около этого огромнаго голубипаго питомника. Некоторые изъ нихъ говорили мне, что стоявпцй здесь шумъ пугалъ лошадей, слышать же другъ друга можно было, только крича надъ самымъ ухомъ. Земля была усЬяна древесными ветвями, яйцами и вывалившимися изъ гнездъ голубятами, которыхъ истребляли стада свиней. Ястреба, сарычи и орлы въ большомъ количестве держались около, выхватывая изъ гнездъ птенцовъ по своему выбору, тогда какъ, начиная съ 20 футовъ отъ земли и до самыхъ древесныхъ вершинъ носилась буквально туча голубей; удары ихъ крыльевъ раздавались точно удары грома и смешивались съ частымъ трескомъ отъ падавшихъ деревьевъ, такъ какъ, наконецъ, приступлено было къ рубкЬ топорами наиболее обильныхъ гнездами деревьевъ, при чемъ последшя подрубались такъ, чтобы въ своемъ падеши могли свалить и друпя. Благодаря этому, одно большое дерево давало въ своемъ падей!и до 200 голубить, величиною съ взрослаго голубя; жирны же
— 35 —
они были до того, что казались почти кусками сала. На нЬ-которыхъ, отдельно стоявшихъ деревьях!., бывало болЬе, чЪмъ по сту гн'Ьздъ и въ каждомъ только по одному голубенку, что известно далеко не всЬмъ натуралистамъ !). Находиться подъ этими носящимися миллюнами птицъ было положительно опасно, такъ какъ часто даже толстыя вЬтви обламывались подъ тяжестью насЬвшихъ на нихъ голубей, давя послЪднихъ въ своемъ па-деши. Одежда же проходившихъ по этому лЪсу людей была совершенно покрыта голубиными пометомъ.
„Эти подробности были сообщены мнЬ многими заслуживающими дов'Ьргя местными жителями и отчасти подтверждены моими собственными наблюдешями. Я проЪхалъ нисколько миль по этой гнездовой колон1и, гдЪ каждое уц-Ьл-Ьвшее дерево было покрыто гн-Ьздами. Въ н-Ькоторыхъ М’Ьстахъ я насчиталъ бол-Ье, ч’Ьмъ по девяносто гн'Ьздъ на каждомъ дерев-h; но голуби покинули это М'Ьсто для другого, въ разстояши 60 или 80 миль отъ перваго, по направленно къ Зеленой р'ЬкЪ, гдЬ, говорятъ, они были въ это время столь же многочисленны. Судя по большому числу голубей, пролетавшихъ надо мною какъ къ этой колоти, такъ и отъ нея, я не им'Ью никакого основашя сомиЬ-Ваться въ истин-b сказаннаго.
„Такъ какъ кормъ въ Кентуки былъ почти истребленъ, голуби каждое утро, незадолго до солнечнаго восхода, отправлялись на территорйо Ищцаны, ближайшая часть которой отстояла миль на шестьдесят,. Часть ихъ возвращалась panto 10 часовъ, главная же масса появлялась на обратномъ пути, спустя нФко-торое время посл'Ь полудня. Чтобы осмотреть гн’Ьздовую коло-iiiio подъ Шельбивиллемъ, я свернулъ съ проТзжой дороги и пошелъ къ Франкфурту черезъ л-Ьсъ съ ружьемъ, когда, около 10 часовъ, голуби, которыхъ я вид'Ьлъ утромъ летавшими преимущественно къ С'Ьверу, начали возвращаться въ такомъ огром-номъ количеств!,, какъ я этого никогда не видФлъ раньше. Выйдя на открытое мЬсто къ рЬкЪ, чтобы легче было наблюдать, я съ удивлешемъ увидЬлъ, что голуби летЬли очень быстро
Ч Позднй'ппе наблюдатели доказали, что обыкновенно сносятся два яйца и выводятся два птенца, но возможно, что нт, большинства слу-чаевъ въ каждомъ гн'Ьзд’Ь полнаго развитая достигает!, только одинъ го-лубенокъ.
3*
— 36
и безостановочно, на высоте болЬе ружейнаго выстрЬла, въ нисколько рядовъ другъ надъ другомъ и такъ тесно, что съ одного выстрела можно бы убить нЬсколькихъ, если бы ружье хватило на такомъ разстояши. Этотъ потокъ тянулся справа налЬво, насколько хваталъ глазъ, и везде казался одинаково густымъ. Желая определить, какъ долго могъ продолжаться этотъ перелета, я взялъ часы и началъ наблюдать. Было половина второго; я просидЬлъ болЬе часа, но вместо ослаблешя перелета скорее казалось, что онъ усиливается какъ по количеству пролетавшихъ птицъ, такъ и по быстроте перелета; желая достигнуть Франкфурта до наступления ночи, я всталъ и пустился въ путь. Около четырехъ часовъ я перешелъ реку Кентуки подъ Франкфуртомъ, но живой потокъ надъ моею головой казался столь же обильнымъ и обширнымъ, какъ прежде. Долго еще после этого, до 6 часовъ вечера, я видйлъ черезъ каждый 6—8 минуть болышя стада, за которыми следовали друпя отставляя, при чемъ всЬ летели въ одномъ и томъ же юго-восточномъ направлен^. Наибольшая ширина главнаго потока соответствовала, какъ мне кажется, ширине гнездовой колоши, последняя же, какъ мне говорили несколько лицъ, нроехавшихъ черезъ нее незадолго передъ тЬмъ, была шириной въ несколько миль“.
Основываясь на различныхъ наблюдешяхъ, Вильсонъ вычи-слилъ, что число голубей въ наблюдавшейся имъ массе достигало по крайней мере двухъ тысячъ миллюновъ, но это была только одна изъ многихъ колошй, известныхъ въ разныхъ частяхъ Соединенныхъ Штатовъ. Данное описаше беззащитныхъ птицъ или еще более беззащитныхъ птенцовъ, подверженныхъ нападешямъ много численныхъ враговъ, живо рисуетъ передъ нами одну изъ фазъ постоянно длящейся борьбы за существоваше; но если мы обратимъ внимаше иа сохраняющееся громадное количество этихъ птицъ, несмотря на ихъ слабый ежегодный прироста, мы можемъ быть убеждены, что по отношение къ большинству птицъ, размножающихся гораздо быстрее и все-таки никогда не достигающихъ такой численности, борьба съ многочисленными врагами и враждебными силами природы должна быть и ожесточеннее и упорнее.
— 37 —
Борьба за жизнь между близко родственными животными и растешями часто бываетъ особенно ожесто-ченна.
До сихъ поръ мы разсматривали случаи прямой борьбы между животнымъ или растешемъ съ одной стороны и его врагами съ другой,—безразлично, будутъ ли эти враги пожирающими животными или уничтожающими силами природы. Но, кром’Ь этого, есть другой видъ борьбы, часто происходящей въ одно и то же время между близкими видами и почти всегда приводящей къ уничтожешю одного изъ нихъ. Вь видй примера этого рода борьбы Дарвинъ приводить, что въ нЬкоторыхъ частяхъ ПТот-ланднт недавнее увеличеше количества дрозда-дерябы повело за собой уменьшеше числа ийвчаго дрозда 1). Черная крыса plus rattus) была обыкновенна въ Европй, пока въ началЪ восемнадцатаго столЪНя не появилась на нижней ВолгЬ большая С'йрая крыса (Mus decumanus); отсюда последняя распространилась бо.тЬе или менЪе быстро по всей Европ-Ь и отовсюду вытеснила черную крысу, которая въ большей части странъ стала посл’й этого очень редкой, а местами даже совсЪмъ исчезла. Благодаря торговымъ сношешямъ, сЪрая крыса распространилась по всему земному шару и на Повой Зелаидш совершенно истребила местную крысу, завезенную туда маори съ ихъ родины въ Тихомъ океанЬ; въ этой же самой стран'й местная муха вытЬснепа европейской. Въ Россш маленькш аз!ат-сшй таракапъ (такъ называемый „прусакь“) вытЬсняетъ крупный местный видъ; въ Австралии ввезенная сюда пчела вытЪсяила туземную пчелу безъ жала.
Причина этого рода борьбы за существоваше станетъ понятна, если мы примемъ во внимаше, что близюе виды занимаютъ почти одно и то же м-Ьсто въ экономш природы. Они нуждаются почти въ одной и той же пищ-Ь, подвержены пресл’йдо-вашю однихъ и тЬхъ же непр!ятелей и тЬмъ же самымъ опас-ностямъ. Отсюда, если одинъ обладаете хотя даже слабымъ преимуществомъ надъ другимъ въ добываши пищи, въ сред-
0 Origin of Species, р. 59. Русское изданы, стр. 52. Однако, проф. Ныотонъ сообщаетъ мнй, что эти виды не сталкиваются другъ съ другсмъ такъ, какъ объ этомъ зд4сь говорится.
— 38 —
ствахъ избежать опасности, въ болЪе быстрой плодливости или жизненной энергш, онъ будете быстр-be увеличиваться въ числЪ и тЪмъ самымъ заставить другой уменьшиться и часто даже совсЬмъ исчезнуть. Въ нЬкоторыхъ случаяхъ, безь сомнЬшя, происходить настоящая борьба между двумя видами, въ которой болЪе сильный побеждаете болЪе слабаго; ио въ этомъ вовсе н’Ьтъ необходимости и можетъ случиться, что побЬда останется даже на сторон'Ь физически бол’Ье слабаго, или благодаря его способности быстрее размножаться, или благодаря большей стойкости противъ дурного вл'яшя климата, или благодаря большему ум'Ьнью противостоять нападешямъ общаго непр!ятеля. Тотъ же самый принципъ объясняете намъ, почему некоторым горныя разновидности овецъ заставляйте погибать голодной смертью друпя, которыхъ, такимъ образомъ, нельзя держать вм'Ьст'й съ ними. У растешй наблюдается то же самое. Если нисколько разновидностей пшеницы посеяно вместе и потомъ семена опять берутся изъ смйшаннаго зерна, то некоторый разновидности, или лучше приспособленный къ иочвй и климату, или огь природы болЬе плодовитыя, будутъ вытеснять друпя, давать бол’Ье сЬмянъ и, такимъ образомъ, въ нисколько Л’ЬтЪ совсймъ вытеснять ихъ.
Какъ результате этого принципа, мы редко паходимъ блпзюе виды животныхъ и растешй живущими вместе, и часто вь разныхъ, хотя и сос'Ьдиихъ участкахъ, гдЬ условья для жизни нисколько различны. Такъ, мы находимъ одинъ видъ буквицы (Primula veris) на лугу, другой (Primula vulgaris) въ лесу, и тотъ и другой въ изобилш, но редко растущими вмЬстЪ. На томъ же самомъ основаши какъ травяной лугъ, такъ и вересковая заросль, состоять изъ крайне разнообразной смеси разныхъ растешй, такъ что на пространстве немного менйе квад-ратнаго ярда Дарвинъ нашелъ двадцать разныхъ видовъ, при-надлежащихъ восемнадцати родамъ и восьми отрядамъ, что указываете на крайнее разнообразие ихъ организации. На томъ же основаши, чтобы получить хороши лугъ, высЬвають разные сорта травы и клевера, вместо одного; и сЬна, какъ найдено, собирается въ большемъ количестве съ луга, покрытаго разными травами, нежели засКяннаго одной.
Можно бы подумать, что леса составляйте исключение изъ этого правила, такъ какъ въ северной умеренной и арктиче-
— 39 —
свой области существуютъ обширные сосновые и дубовые леса. По помимо всего, это явлеше исключительное и характерное только для такихъ областей, климате которыхъ мало благо-пр]ятенъ для развитая лесной растительности. Въ тропической зоне и теплой части умеренной, при достаточномъ количестве влаги, л^са представляютъ такое же разнообразие видовъ, какъ луга нашихъ пастбищъ; вь экватор]альномъ же д-Ьвственномь лёсу разнообраз!е формъ такъ велико и онЬ до того перемешаны, что путешественникъ часто находить труднымъ найти второй экземпляръ какого-нибудь особепиаго замЬченнаго имъ вида. Даже леса умЬреннаго иояса, при благопр]ятныхъ усло-в!яхъ, представляютъ значительное разнообраз1е деревьевъ разныхъ родовъ и семействъ, и только съ приближешемъ къ гра-иицамъ лесной растительности, где засуха, ветеръ и суровая зима препятствуютъ произрастание большинства деревьевъ, встречаются обширныя площади, занятыя однимъ или двумя видами. Даже Канада имеетъ более шестидесяти различныхъ видовъ деревьевъ, а восточные Соединенные Штаты — сто пятьдесятъ; Европа несколько беднее и насчитываете. только около восьмидесяти, леса же восточной Азш, Японш и Манчжурш весьма богаты и для нихъ известно уже стосемьдесятъ видовъ. И во вс’Ьхъ этидъ странахъ разные виды растутъ смешанно, такъ что каждый большой лёсъ представляете значительное разно-образ]е, какъ это можно видеть на немногихъ остаткахъ нашихъ первобытныхъ лесовъ, напримЬръ, „Epping-Forest*1 и ,,New-Forest“. Тоте же самый законъ прилагается и къ живот-нымъ, хотя, благодаря ихъ способности переменять место и прятаться, это не такъ легко заметить. Въ ряду примеровъ можно указать волка, который распространенъ въ Европе и северной Азш, и шакала., живущаго въ южной Азш и сЬверной Африке; древесный дикобразъ (Erethizon) представленъ двумя близкими видами, изъ которыхъ одинъ живете въ восточной, другой въ западной половине Северной Америки; заяцъ-русакъ (Lepus timidus) живете въ центральной и южной Европе, тогда какъ северная занята белякомъ (Lepus variabilis); обыкновенная сойка (Garrulus glandarius) распространена въ Европе, другой видъ (С. brandti) идетъ черезъ Аз1ю отъ Уральскаго хребта до Японш; наконецъ, мнопе виды птицъ въ восточныхъ Соединен-ныхъ Штатахъ заменены близкими въ западныхъ. Правда,
— 40 —
близкие виды можно найти и въ одной страна, но почти всегда они принадлежать разнымъ станщямъ, разнятся по своимъ при-вычкамъ и, такимъ образомъ, не сталкиваются прямо другъ съ другомъ; следовательно, совершенно такъ, какъ и у растеши, среди которыхъ близше виды могутъ жить въ одной области, но одни предпочитаютъ луга лЪсамъ, друпя—известковую почву песчаной, третьи—сырыя мйста сухимъ. Только, благодаря неподвижности растешй, мы легко зам'Ьчаемъ особенности ихъ стаяцш; что же касается дикихъ животныхъ, встрЪчаемыхъ лишь изредка, то надо внимательное и продолжительное наблюдете, чтобы подм'Ьтить особенности въ ихъ образй жизни, благодаря которымъ предотвращается всякое прямое столкновеше между близкими видами, живущими въ одной и той же области.
Борьба за существовате по отношению къ этикЪ.
Описаше явлешй борьбы за существовате уместно заключить зам^чашями объ этическомъ значети этой борьбы. Теперь, когда происходящая въ природЪ война стала лучше известной, MHorie .писатели указываютъ, что опа сопровождается такими жестокостями и страдашями, которыя должны возмущать наши челов'Ьчестае инстинкты, тогда какъ, съ другой стороны, она является камнемъ преткновешя для вЬрующихъ въ премудрость п милость Властителя вселенной. Такъ, блестящи! писатель говорить следующее: „РазвЪ горе, страдаше, болезнь и смерть есть выражеше божеской любви? Развй то, что ни одно животное не можетъ совершенствоваться иначе, какъ становясь роковымъ для жизни другихъ, есть законъ милосерднаго Создателя? Напрасно говорить, что за страдашемъ сл'Ьдуетъ милосердое, за кровопролийемъ — ирощете. Какъ можетъ быть, чтобы зло было матер!аломъ для добра? Страдаше остается страдашемъ, если даже ведетъ къ польз!,; убшетво — уб!й-ствомъ, хотя бы вело къ преуспеяние. Руки остаются обагренными кровью и вей благовошя Аравш не смоютъ ее“ ’).
Даже писатель, столь богато одаренный мыслью, какъ иро-фессоръ Гексли, придерживается подобныхъ взглядовъ. Въ недавно вышедшей стать-Ь „Борьба за существовате “ онъ гово-
r) Wimvood Keadc’s Martyrdom of Man, p. 520,
— 41
ритъ о безчисленныхъ иокол'Ьшяхъ травоядныхъ животныхъ, „терзаемыхъ и пожираемыхъ хищнымио хищныхъ и травоядныхъ, какъ объ одинаково „подверженныхъ всЬмъ страда-шямъ, происходящимъ отъ старости, болЬзни и чрезм’Ьрнаго размножешя“, и о „болйе или менЬе продолжительномъ стра-дати“ какъ побежденных!,, такъ и победителей. Онъ заключаете все это гЬмъ, что такъ какъ нашъ слухъ достаточно остръ, чтобы ежеминутно тысячи разъ слышать вызываемые страдашями вздохи и стоны, подобные тЪмъ, которые слышалъ Данте у вратъ ада, то ьпръ не можетъ быть управляемъ тЪмъ, что мы называемъ милосерд!емъ *).
Я думаю, что мы имЪемъ большое основаше считать это за значительное проувеличеше; едва ли предполагаемый „страда-1пя“ и „мучешя“ животныхъ существуют!, въ действительности, такъ какъ обыкновенно за нихъ принимаютъ воображаемый ощущешя культурныхъ людей, попавшихъ въ подобный иоложешя, действительный же страдашя, причиняемый живот-яымъ борьбой за существоваше, должны быть совершенно ничтожны. Поэтому познакомимся ближе съ фактами, на которыхъ основаны эти тяжелыя обвинешя.
Прежде всего мы должны помнить, что животнымъ совершенно чуждо страдаше, причиняемое ожидашемъ смерти, стра-даше въ большинстве случаевъ гораздо более тяжелое, ч-Ьмъ сама смерть. Вероятно это и обусловливаете, что они почти постоянно наслаждаются жизнью, такъ какъ не только стара-ше остеречься отъ опасности, но даже попытка избежать врага, является для нихъ пр!ятнымъ упражнешемъ въ силе и ловкости, безъ примеси серьезнаго страха. Далее, очевидно, что насильственная смерть, если наступаете быстро, не сопровождается страдашями и можетъ почесться легкой даже для человека, нервная система котораго, вероятно, гораздо soenpi-имчив’Ье къ страдашямъ, ч'1змъ нервная система другихъ жи-вотпыхъ. Лица, спасшаяся отъ нападешя льва или тигра, говорить, что душевно и телесно они страдали при этомъ очень мало или даже совсЬмъ не страдали. Ливингстонъ такимъ образомъ описываетъ хорошо известный случай, когда онъ сделался было добычею льва. „Поднявшись п осмотревшись,
'j Nineteenth Century. Fcbrnary, 1888, pp. 162, 163,
— 42 —
я увидйлъ льва какъ разъ въ тотъ моменть, когда онъ прыг-нулъ на меня. Я былъ на неболыпомъ возвышенш; прыгнув-ппй левъ ударилъ меня въ плечо, и мы вмйстй скатились внизъ. Ужасно зарев'йвъ надъ самымъ моимъ ухомъ, онъ встряхнулъ меня, какъ терьеръ трясетъ крысу. Испытанное мною потрясете привело меня въ столбнякъ, похожей на столб-някъ мыши послЪ перваго нападет я на нее кошки. Оно вызвало родъ дремотнаго состоянья, находясь въ котором*, я не чувствовал* ни малпйшаго страдатя им страха, хотя совершенно ясно сознавалъ все происходившее. Оно напоминало собою то, что испытываютъ, судя по описание, захлороформированные пащепты, видяшде всю операцпо, но не боянцеся ножа. Это удивительное состоите вовсе не было результатами мыслительнаго процесса. Потрясете уничтожило страхъ и со-вс/Ьмъ не давало появляться этому чувству при взгляд^ на зв-Ьря".
Отсутствие страха наблюдается не только у т'йхъ, которые дЪлаются жертвами зверей, но одинаково вызывается и вся-кимъ другимъ потрясетемъ нервной системы. Вимперъ' описы-ваетъ случай, бывшш съ нимъ въ одно изъ его первыхъ вос-хождетй на Маттергорнъ. Онъ сорвался съ нЪсколькихъ сотъ футовъ высоты и падалъ съ утеса на утесъ, пока, къ счастью, не завязъ въ снЬгу на краю ужасной пропасти. Онъ говоритъ, что во время паденья, чувствуя толчокъ за толчкомъ, онъ не потерялъ сознания, не испытывалъ страдатя, но спокойно думали, что еще нисколько толчковъ и для него все будетъ кончено. Отсюда мы имЪемъ право заключить, что если смерть наступаетъ вскор-h послЪ сильнаго потрясенья, она наступаетъ настолько легко и безъ страданий, насколько это вообще возможно; и, очевидно, это именно тотъ случай, когда животное делается добычей хищнаго звОря. Посл'Ьдшй охотится ради добыванья себЪ пищи, а не ради удовольств!я, и сомнительно, чтобы хищное животное пустилось на преслЪдоваше добычи прежде, чЬмъ его принудитъ къ этому голодъ. Если животное поймано, то оно очень скоро поддается и, следовательно, за первымъ же потрясешемъ слфдуетъ почти не сопровождаемая страдап1ями смерть. Даже тЬ, который умираютъ отъ холода и голода, не очень страдаютъ. Холодъ обыкновенно усиливается ночью, вызываетъ сонь и вм'йстй съ тЬмъ спокойную
— 43 —
смерть. Голодъ, съ другой стороны, едва ощущается во время перюдовъ возбуждешя, если же корма мало, то возбуждеше, вызываемое поисками за нимъ, достигаешь наиболыпихъ раз-мЪровъ. Кроме того, по всей вероятности, большинство голод-ныхъ животныхъ для утолешя голода Ьдятъ все, что можно, и для нихъ смерть при постепенномъ истощепш и ослаблеши вовсе не является необходимо тяжелой, если только они еще ранее не дЬлаются добычей какого-нибудь врага или жертвой холода1).
Теперь посмотримъ, что составляешь радостную сторону жизни для большинства животныхъ. За правило можно считать, что они родятся въ такое время года, когда нища наиболее изобильна и климатъ наиболее подходящъ, то-ссть весною въ умеренномъ поясЬ и въ начал !; сухого времени года подъ тропинками. Благодаря обилш пищи, они развиваются сильными и крепкими, а когда достигнуть зрелости, ихъ жизнь представляешь постоянную смЪну здороваго движешя и возбуждешя съ состояшемъ покоя. Ежедневные поиски дневного пропиташя напрягаютъ все ихъ способности и вызываютъ къ деятельности все органы, и эта же самая деятельность приносить съ собою удовлетворено всЪхъ физическихъ потребностей. Даже по отно-шешю къ себе мы не можемъ дать более совершеннаго опрс-дЪлешя благоденств!я, какъ смЪны такого рода деятельности и удовлетворешя разнообразныхъ потребностей; и потому мы можемъ сделать заключено, что животныя нормально пользуются по-своему полнымъ благоденствгемъ. Это нормальное со-стояше благоденствгя не нарушается, какъ у насъ, продолжительными, часто всю жизнь длящимися, перюдамп нужды, нездоровья или ноудовлетвореннаго жслашя удовольствш, до-ступныхъ другимъ и недоступныхъ намъ. Болезнь и то, что у животныхъ соответствуешь нужде — продолжительная голодовка,— влекутъ за собою непредотвратимую и почти несопровождаемую страдашями смерть. Мы заблуждаемся, приписывая
1) Пустельга, обыкновенно кормящаяся мышами, птицами и лягушками, иногда утоляетъ свой голодъ земляными червями, что дЬлаютъ и некоторые изъ америкапскихъ сарычей. Пчело^дъ иногда Т;стъ не только земля-ныхъ червей и слизняков*, но даже зерна; одинъ же с-Ьверо-амерякансюй сарычъ (Buteo borealis), обыкновенно иитаюпцися зверками и птичками, иногда Тетъ раковъ.
— 44 —
животнымъ чувства и ощущешя, которыхъ у нихъ н'Ьтъ. Для насъ видъ крови, разорваннаго или оторваннаго члена тяжелъ, потому что вызываемая имъ мысль о страданш раздираетъ намъ сердце. Мы страшимся насильственной и неожиданной смерти, потому что думаемъ о неожиданно пресекшейся, миого-обйщавшей жизни, о несбывшихся надеждахъ и ожидашяхъ, и о горЬ родныхъ, оплакивающихъ потерю. Но все это не имеетъ места по отношешю къ животнымъ, для которыхъ насильственная и неожиданная смерть является лучшимъ изъ того, что ихъ ждетъ. Такимъ образомъ выражеше поэта: „Природа съ зубами и когтями, побагровевшими отъ убийства", даетъ изображеше въ крайне преувеличенномъ виде, вызвап-номъ нашимъ воображешемъ; действительность же содержитъ существовашя, нолныя довольства и счаспя, существовашя, заканчивающаяся самыми покойными и наименее мучительными видами смерти.
Вообще мы должны пригти къ заключенно, что столь распространенный взглядъ, будто борьба за существование приносить съ собою животнымъ лишь б+3дств1я и страдашя, извращаеть истину. Въ действительности она приносить съ собою наибольшее количество жизни и наслаждешя жизнью съ наименыпимъ количествомъ страданш и мученш. Признавая необходимость смерти и размножешя—безъ этого не могло бы итти прогрессивное развипе органическаго Mipa,—даже трудно себе представить, какая другая система обезпечивала бы еще больше постоянство благоденств!я. И таковъ былъ, очевидно, взглядъ самого Дарвина, который заключаетъ главу о борьбе за суще-ствоваше следующими словами: „Размышляя объ этой борьбе, мы можемъ утешать себя глубокимъ убйждешемъ, что война въ природе не непрерывна, что ощущешя страха нетъ, что смерть обыкновенно разить быстро, и что сильные, здоровые и благоденствуюпце переживаютъ и размножаются".
ГЛАВА III.
Изменяемость видовъ въ естественномъ состоя Hi и.
Важное значеше изменяемости.—Распространенный взглядъ па нее.—Изменяемость низшпхь животныхъ.—Изменяемость насЬкомыхъ.—Изменяемость ящерицъ.—Изменяемость птицъ.—Д1аграммы изменяемости птицъ.—Количество изменяющихся оссбеи.—Изменяемость млекопитающихъ.—Изменяемость внутренпихъ органовъ.—Изменяемость черепа.—Изменяемость при-вычекъ животныхъ.—Изменяемость растепш.—Мало изменяющееся виды.—
Заключительным замйчашя.
Основу Дарвиновой теорш составляетъ изменяемость видовъ, и совершенно безполезно пытаться даже понять эту теорпо, не говоря уже о томъ, чтобы оценить значеше приводимыхъ въ ея пользу доказательствъ, прежде ч-Ьмъ будетъ составлено ясное представлеше о характер^ и пред’Ьлахъ изменяемости. Наиболее частое и наиболее ошибочное возражеше нротивъ вл!яшя естествениаго подбора происходитъ отъ незнакомства съ этимъ предметомъ, незнакомства присущаго и многимъ натуралистамъ, такъ какъ систематическое собираше и оиисаше разновидностей началось лишь пос.тК того, какъ Дарвинъ указалъ на ихъ значеше; да и въ настоящее время лишь очень немноНе коллекторы и натуралисты посвящаютъ имъ столько внимашя, сколько онК заслуживают!,. Что же касается старыхъ патура-листовъ, то они смотрЬли на разновидности, особенно если о нА были многочисленны, незначительны и обыкновенны, положительно, какъ на язву, потому что ихъ существоваше д-Ьлало почти невозможнымъ точное опредАлеше видовъ, что считалось конечною Ц'Ьлью описательныхъ естественныхъ наукь. Отсюда вошло въ обычай описывать предполагаемую „типичную форму11 вида, и большинство коллекторовъ удовлетворялось, имАя въ
— 46 —
своихъ кабинетах!, только эти типичный формы. Въ настоящее время, напротивъ, значеш'е коллекщи возрастаешь пропорщо-нально количеству содержащихся въ ней представителей разновидностей вида, для пЬкоторыхъ были даже изданы соотв-Ьт-ствуюпця описашя, и въ пашихъ рукахъ имеется теперь довольно обширный матер! алъ по этому предмету. Пользуясь этимъ матер!аломъ, мы постараемся дать некоторое предста-влеше о характере и пред'Ьлахъ изменяемости видовъ у животныхъ и растешй.
Многие держатся того мнЬшя, что широкая изменяемость, принимаемая за характерную особенность домашнихъ животныхъ и культурныхъ растешй, въ значительной степени обусловлена неестественными услов!ями ихъ существовашя и что мы не им'Ьемъ прим'Ьровъ соответствующей изменяемости въ естественномъ состояши. Говорятъ, что дивдя животным п растешя постоянны въ своихъ призпакахъ, если же у нихъ разновидности и появляются, то обыкновенно незначительный н затрогиваюпця лишь внешшя особенности, или же, если и наблюдаются разновидности бол’Ье крупныя и бол-fee существен -наго значешя, то это бываетъ такъ р’Ьдко, что не приносить никакой помощи въ объяснеши образовашя новыхъ видовъ.
Это возражеше, какъ будешь показано, совершенно безосновательно; но такъ какъ оно касается сущности вопроса, то необходимо болгЬе или мепЪе подробно познакомиться съ примерами изменяемости существъ въ естественныхъ услов!яхъ. Это тЬмъ бол-fee необходимо, что относящейся сюда матер!алъ, который былъ собранъ Дарвиномъ, никогда не былъ изданъ и лишь сравнительно незначительная часть его была приведена въ Происхоо/сдети видовъ; а, кром’Ь того, значительное количество относящихся сюда фактовъ стало изв'Ьстнымъ уже по выходе посл-Ьдняго издашя названнаго сочинешя.
Изменяемость низшихъ животныхъ.
Къ самыми низшими и наиболее древнимъ морскими организмами относятся, между прочими, Foraminifera, представляющая собою маленьше комочки живого студневиднаго вещества, на видъ безструктурнаго, но одЬтаго красивою раковинкой, часто совершенно симметричной, настолько же разнообразной
— 47 —
по формЬ, какъ раковины моллюсковъ, но гораздо бол’Ье сложной. Они составляли предметъ тшательнаго изучешя для мно-гихъ выдающихся натуралистовъ, и покойный в. Б. Карпен-теръ въ своемъ обширномъ трудЬ: Introduction to the Study of the Foraminifera, такимъ образомъ выражается объ ихъ изменяемости: „Н'Ьтъ ни одного вида растет й и животныхъ, пределы изменяемости котораго были бы изучены путемъ сравнешя столь большого количества экземпляровъ, какъ прошедшее пе-редъ глазами Вильямсона, Паркера, Руперта Джонса и моими во время нашихъ изучений типовъ этой группы"; и въ рс-зультагЬ сравнешя столь большого количества особей онъ говорить: „Размеры изменяемости у Foraminifera такъ велики, что обнимаютъ собою не только особенности, считаемыя обыкновенно за видовыя, но даже ташя. на которыхъ основано большинство родовъ этой группы, и иногда даже особенности, характерный для ея отрядовъ“ 1).
Относительно выше стоящей группы морскихъ анемонъ П. Г. Госсъ и друпя лица, писавпля о нихъ, часто останавливаются на колебашяхъ въ ростЬ, въ толщшгЬ и длишЬ щупалецъ, въ формЬ ротового диска и ротового отверсПя, въ строенш поверхности колонки и на огромномъ колебаши въ окраскЬ мио-гихъ видовъ. Подобный видоизмЬнешя встречаются во всЬхъ группахъ морскихъ безпозвоночныхъ и особенно многочисленны , въ обширномъ типй моллюсковъ. Д-ръ С. П. Вудвардъ говорить относительно ихъ, что у многихъ наблюдается очень сложная сумма уклонешй, происходящихъ, какъ онъ думаетъ, отъ различнаго рода пищи, различной глубины и степени солености воды; но мы знаемъ, что мнопя уклонешя совершенно не зависать отъ подобныхъ причинъ, и остановимся на нЬсколькихъ примЬрахъ, относительно наземныхъ моллюсковъ, гдЬ эти укло-нешя были изучены съ большею тщательностью.
Въ небольшой лЬсной области Оагу, на одномъ изъ Санд-вичевыхъ острововъ, найдено около Г75 видовъ наземныхъ моллюсковъ, съ 700 или 800 разновидностей, и преп. Д. Т. Гу-ликъ, внимательно изучившш ихъ, говорить, что „мы часто встрЬчаемъ рода, представленные въ рядомъ лежащихъ д'оли-нахъ близкими видами, которые живутъ или на томъ же са-
!) Foraminifera, preface, р. X.
— 48 —
момъ, или на разныхъ растешяхъ. Въ каждомъ такомъ случае ближайшая долины заселены и ближайшими видами; и полный рядъ разновидностей каждого вида представ.гяетъ строго постепенный переходъ формъ между крайними типами, занимающими наиболее удаленным другъ отъ друга области*.
У большинства наземныхъ моллюсковъ замечается большое разнообраз!е въ окраска, пестринахъ, величине, форме и стрости поверхности даже у особей, собранныхъ въ одномъ и томъ же м-ЬстЬ. Такъ, одинъ французскш авторъ перечисляетъ не мен-Ье 198 разновидностей обыкновенной лесной улитки (Helix nemo-ralis); для столь же обыкновенной садовой (Helix hortensis) описано девяносто разновидностей. Пресноводные моллюски также подвержены большимъ уклонешямъ, такъ что относительно числа ихъ видовъ существуете очень большая неопределенность; особенно многочисленны уклонешя у Planorbidae, у которыхъ встречаются весьма своеобразный уклонетя отъ типичной формы, уклонетя, въ большинстве случаевъ отражающаяся и на наружномъ виде самого животпаго. Въ отчете Ингерсолля о современныхъ моллюскахъ Колорадо приведены мног1я изъ этихъ замечательныхъ разновидностей и, кроме того, указано, что одинъ видъ (Helisonia trivolvis), изобилуюшдй въ нЬкоторыхъ прудахъ и озерахъ, едва ли имеете две совершенно одинаковый раковины и что некоторый изъ нихъ похо-дятъ на друпе, совершенно отличные виды *).
Изменяемость насекомыхъ.
Изменяемость пасЬкомыхъ весьма обширна, хотя очень пе-мног1е энтомологи занимаются ея изучешемъ. Первые примеры мы заимствуемъ изъ книги покойнаго Т. Вернонъ Волластона, On the Variation of Species; примеры эти относятся къ очень обыкновенным^ хотя и редко упоминаемымъ случаямъ. Такъ, онъ говорите о маленькомъ жуке изъ Carabidae какъ объ „очень непостоянномъ въ скульптуре и окраске", объ обыкно-венномъ Calathus mollis, какъ о такомъ, у котораго „задшя крылья то очень велики, то зачаточны, то почти совсемъ от-сутствуютъ", и о такой же неправильности въ крыльяхъ у мпо-
*) United States Geological Survey of the Territories, 1874.
— 49
гихъ прямокрылыхъ и у Fulgoridae (Homoptera). Вествудъ въ своей Modern Classification of Insects утверждаетъ, что „виды Gerris, Hydrometra и Velia обыкновенно бываютъ совершенно безкрылыми, иногда же имЬютъ хорошо развития крылья".
Но наиболее многочисленны примеры изменяемости, во вся-комъ случае, у бабочекъ (Lepidoptera), и каждая хорошая кол-лекщя этихъ насЬкомыхъ содержитъ поучительные образцы. Прежде всего я сошлюсь на свидетельство Бэтса, который говорить про бабочекъ долины Амазонки, что одне изъ нихъ представляютъ безчисленныя местныя разновидности или породы, тогда какъ друпя обнаруживаюсь большую индивидуальную изменяемость. Про красивую Mechanics Polymnia онъ говорить, что у Эга, на верхней Амазонке, „она вар!ируетъ не только по общей окраске и пятнамъ, но даже весьма значительно по форме крыльевъ, особенно у самцовъ". Затемъ, Ithomia Orolina образуетъ у Ст. Пауло четыре разновидности, встречаюнцяся вместе и разняпцяся не только по окраске, но и по форме, такъ какъ у одной изъ нихъ передшя крылья самца очень удлинены, а у другой гораздо шире, и „задшя крылья самцовъ также изменчивы по своимъ очерташямъ“. Про Heliconius Numata Бэтсъ говорить следующее: „Этотъ видъ настолько непостояненъ въ своихъ признакахъ, что трудно найти две сходныя особи", при чемъ „онъ варшруетъ и въ строенш и въ окраске. Крылья бываютъ то шире, то уже, у однихъ съ ровными краями, у другихъ съ зубчатыми". Для другого вида того же рода, II. melpomene, описано десять разновидностей, более или менее полно связываемыхъ переходными формами, и четыре изъ нихъ были найдены вместе на берегу Амазонки, у Серпа. Ceratina Ninonia представляетъ собою другой весьма непостоянный видъ съ несколькими местными породами, который, однако, не совершенно выделились и связываются переходными формами; разные виды рода Lycorea варшруютъ столь ^сильно, что почти сливаются, и Бэтсъ думаетъ, что ихъ съ полнымъ правомъ можно считать только за разновидности одного вида.
Обращаясь къ восточному полушарпо, мы находимъ въ Papilio Severus видъ съ болыпимъ количествомъ простыхъ изменешй, выражающихся въ присутствж или отсутствш блКднаго пятна на верхнихъ крыльяхъ и бурыхъ отметинъ у края нижнихъ, въ \	4
— 50 —
формЪ и развит!и желтой полосы, а также въ величине особей. Какъ крайняя формы, такъ и переходный часто встречаются вместе въ одномъ и томъ же участке. Одна маленькая бабочка (Terias hecabe) распространена по всей индийской и малайской области, до Австралш, и везде образуетъ крупныя разновидности, которыя часто описывались какъ виды; но одинъ госпо-динъ въ Австралш получилъ две изъ этихъ разновидностей (Т. hecabe и Т. Aesiope) и несколько переходныхъ формъ изъ группы гусеницъ, собранныхъ на томъ же самомъ растеши ‘). Отсюда весьма вероятно, что значительное число предпола-гаемыхъ видовъ представляетъ собою только типы личныхъ уклонешй. Примеры изменяемости бабочекъ, подобные выше-приведеннымъ, могутъ быть умножены до безконечности, но особенно следуетъ отметить, что даже такой важный признакъ какъ жилковаше крыльевъ, на чемъ часто устанавливаются признаки родовъ и семействъ, и то подверженъ колебашямъ. Преп. Р. П. Мёррей въ 1872 г. представилъ Энтомологическому обществу примеры такихъ уклонешй у шести видовъ бабочекъ, и съ техъ поръ были описаны трупе случаи такого же рода. Гусеницы бабочекъ также представляютъ множество уклонешй, и одинъ наблюдатель упоминаетъ въ Proceedings of the Entomological Society за 1870 годъ не менее шестнадцати разновидностей гусеницъ одного сфинкса (Deilephela galii).
Изменяемость ящерицъ.
Переходя отъ низшихъ животныхъ къ позвоночнымъ, мы на-ходимъ у нихъ и болЬе многочисленный, и более рг1;зк1я лич-ныя уклонешя. Я начну съ примера, относящагося къ чешуй-чатымъ гадамъ и заимствованнаго изъ неизданныхъ рукописей Ч. Дарвина, которыя были любезно переданы мне Фрэнсисомъ Дарвиномъ. „Мильнъ Эдварсъ (Annales des Sc. Nat., 1 ser., tom. XVI, p. 50) далъ интересную таблицу измерешй четырнадцати особей Lacerta muralis; принявъ длину головы за еди-' ницу, онъ находитъ очень болышя колебашя какъ въ длине шеи, туловища, хвоста, переднихъ и заднихъ конечностей, такъ и въ окраске, и бедренныхъ порахъ; то же самое въ большей
*) Proceedings of the Entomological. Society of London, 1875, p. VII.
— 51 —
или меньшей степени относится и къ другимъ видамъ. И только такой, ничтожный на видъ, признакъ, какъ расположено щит-ковъ на голове, представляетъ единственно, что остается по-стояниымъ“.
Такъ какъ помянутая таблица измерены не можетъ дать яснаго представлешя о характере и размерахъ личныхъ измй-нешй безъ тщательнаго изучешя ея и сравнешя съ рисунками, я постарался найти более наглядный способъ передачи фак-товъ, чтобы, пользуясь имъ, можно было легко схватить и оценить ихъ. На прилагаемой д!аграмм'Ь личныя изменены въ длине разныхъ органовъ названнаго вида показаны разными кривыми. Для головы дана прямая лишя, такъ какъ, невидимому, она не представляетъ колебаны. ЗатЪмъ слЬдуетъ туловище, для чего особи подобраны такъ, что начало ряда представлено самой маленькой № 1, а конецъ самой большой № 14; дйствительная длина каждой особи получится, если провести горизонтальную лишю на соотв’Ьтствующемъ разстояны внизъ отъ кривой, въ данномъ случай на разстояши двухъ дюймовъ отъ ея середины, такъ какъ средняя длина туловища 14 экзем-пляровъ равняется двумъ дюймамъ. Относительная длина шеи, конечностей и пальца задней лапки каждой особи получится такимъ же точно образомъ, при проведены горизонтальныхъ лин1й на изв’Ьстномъ разстоянш отъ соотв’Ьтствующихъ кри-выхъ. Мы видимъ, кроме того, что личныя измёнен!я этихъ органовъ не стоять ни въ какомъ опред'Ьленномъ отношены къ личнымъ изм’Ьнешямъ въ длине туловища или другъ къ другу. За исключешемъ № 5, у котораго все органы сходны въ томъ, что уклоняются въ одномъ направлены, у другихъ можно вид’Ьть полную независимость каждаго, что выражается искривлешемъ лшпй часто въ противоположномъ направлены; такимъ образомъ, тогда какъ одна часть является удлиненной, другая—укороченной. Действительный размерь измй-нешй весьма значителенъ, такъ какъ у шеи достигаетъ */« ея средней длины, у задней лапки значительно более */4, и это только у 14 экземпляровъ, попавшихъ вместе въ одинъ музей.
Для доказательства того, что это вовсе не единственный случай, профессоръ Мильнъ Эдварсъ приводить также таблицу личныхъ изменены у музейскихъ экземпляровъ шести обыкно-4*
Въ таблиц^ длина дана въ миллпметрахъ, но для показания средпихь велнчинъ миллиметры переведены на дюймы.
Рис. 1. ..Тпчныя измйношя Lacerta mnralis.
— 53 —
Lacerta ocellata	*•	  Шея. 				- .T"t4i7. 		~3ад. лапки
Lacerta uiridis	М	.Шея. 	Т1ж. Н		 Зад. папки.
Lacerta agilis	М	Шея. 	-Tino. ЧС	-Зад.	папки.
Lacerta muralis	*4	Шея |аааац	_Т*ло. ИмаанШИ	—Зад.	лапки.
Lacerta velox	1—	-Шея. НааивчЧ- - - Ttno. )маи	-Зад. лапки. 1	Хвоста.
Lacerta deserti	ИЧ	  Шея. 	  Tino. (•Ч-	   -	.Зад.	лапки.
тли каждаго
Длина головы (мнаамж| принята за одишща изъ вышеназванпыхъ видовъ.
Рпе. 2. Личным naMtneHia ищерицъ.
— 54 —
венныхъ видовъ ящерицъ, при чемъ голова опять берется за единицу и изменешя другихъ частей даются по отношение къ голове. На приложенной д!аграмме (рис. 2) эти измЬнешя показаны лишями разной длины. Само собою понятно, что какъ бы особи ни изменялись по величине, при сохранен»! определенного отношенья между частями, лишя, выражающая коле-бате въ длине органа, всегда будетъ низведена къ точке, какъ, напримеръ, лишя, указывающая длину шеи, у L. velox, которая не представляетъ колебашй. Различный соотношения лишй, выражающихъ личныя изменешя каждаго вида, могутъ указывать или действительные пределы изменяемости, или же только изменяемость небольшого и различнаго числа особей; потому что, какова бы ни была изменяемость немногихъ особей, опа, очевидно, значительно увеличится, если для изучешя будетъ взято гораздо большее число особей. Что изменяемость вообще значительна, это можно видеть изъ сравнешя колебашй длины разныхъ органовъ съ действительной длиною головы (она указана подъ диаграммой), которая принята за единицу при определеши размеровъ изменяемости, такъ какъ представляется постоянною величиной *).
Изменяемость птицъ.
Переходя теперь къ классу птицъ, мы находимъ гораздо более многочисленные примеры изменяемости. Отчасти это объясняется темъ, что орнитология разрабатывается, быть можетъ, болыпимъ числомъ лицъ, нежели какая-нибудь другая отрасль естествознашя (за исключешемъ энтомологш); отчасти среднею величиной большинства птицъ, и, наконецъ, отчасти темъ, что форма и размеры крыльевъ, хвоста, клюва и ногъ представляютъ лучппе родовые и видовые признаки, такъ какъ все эти части легко могутъ быть измерены и сравнены. Наиболее систематическое изучеше личныхъ вар!ацш у птицъ сделано Дж. А. Алленомъ, въ его замечательной статье „Млеко-питаюшдя и зимуюпця птицы восточной Флориды, матер!алы къ изучешю некоторыхъ изъ такъ называемыхъ видовыхъ особен-
.-bin. des Sc. Nat., tom. XV’J, p. 50.
— 55 —
ностей птицъ и очеркъ орнитологической фауны восточныхъ частей Северной Америки *). Въ этой работе даны точныя из-мерен!я наружныхъ частей большого числа видовъ обыкновен-ныхъ американскихъ птицъ, при чемъ для каждаго вида было промерено отъ двадцати до шестидесяти и даже более особей, такъ что мы можемъ определить уже съ некоторою точностью характеръ и пределы наиболее частыхъ вар!ащй. Алленъ го-воритъ: „Факты показываютъ намъ, что колебашя въ величине въ пределахъ отъ 15 до 20 процеитовъ, и подобный же колебашя въ относительиыхъ размерахъ различныхъ частей, можно всегда встретить у особей одного и того же вида и пола, взя-тыхъ изъ одной местности, а въ нйкоторыхъ случаяхъ эти колебашя и еще больше1'. Затемъ онъ старается показать, что каждая часть подвержена значительными изменешямъ независимо отъ другихъ, такъ что, когда изменяется общая величина, отношеше между различными органами часто изменяется еще более. Крыло и хвостъ, напримеръ, помимо изменешй въ длине, изменяются также въ относительной длине каждаго пера, что вызываете болышя изменешя въ ихъ очерташяхъ. Клювъ, въ свою очередь, изменяется по длине, ширине, вышине и кривизне. Плюсна представляетъ колебашя въ длине и то же наблюдается независимо на каждомъ пальце. И все это не въ такой ничтожной степени, что могло бы быть обнаружено лишь тщательными измерениями, а бросается въ глаза безъ всякихъ измерений, такъ какъ колебашя достигаютъ въ среднемъ */6 и даже */* всей длины органа. У двенадцати обыкновеппыхъ видовъ воробьиныхъ птицъ изменешя длины крыла (на 25—30 особяхъ) достигаютъ въ среднемъ отъ 14 до 2J процента и хвоста отъ 13,8 до 23,4 процента. Изменешя въ форме крыла можно легко доказать, отметивъ, какое перо самое длинное, какое следуете за нимъ и т. д., помечая перья Цифрами 1, 2, 3 и т. д., начиная съ крайняго. Какъ примеръ неправильныхъ постоянныхъ изменешй, можно привести то, что наблюдалось на 25 особяхъ одной славки (Dendraeca coronata).
l) On the Mammals and Winter Birds of East Florida, with an examination of certain assumed specific characters in Birds, and a sketch of the Bird Faunae of Eastern North America. Bulletin of the Museum of comparative Zoology at Harvard College, Cambridge, Massachusetts. 1871.
— 56 —
Цифры, соединенный скобками, показываютъ, что соответствую-щш имъ перья были одинаковой длины х).
Отношение длины первыхъ маховыхъ въ крыле Dendraeca coronata.
Зд^сь мы им'Ьемъ передъ собой пять различныхъ комбинацы относительной длины маховыхъ, изъ которыхъ каждая часто считается достаточной для характеристики особаго вида птицы, и хотя это является въ высшей степени замечательными Алленъ уверяетъ, что „сравнение, сделанное въ форме таблицы лишь для немногихъ видовъ, дало бы те же самые результаты и для болыпаго числа ихъ“.
Одновременно съ изменешями въ размерахъ и отношены частей наблюдаются болышя изменешя въ общей окраске и от-метинахъ. „Разница въ напряженности цвета между крайними формами окраски въ ряде изъ пятидесяти или сотни особей какого-нибудь вида, собранныхъ въ одной местности и приблизительно въ одно время года, часто бываетъ не меньше, чемъ между действительно различными видами Но и въ подробно-стяхъ окраски наблюдается большая индивидуальная изменчивость въ одномъ и томъ же виде. Птицы съ полосками и пятнами на своемъ оперены представляютъ крайнее разнообраз1е въ размерахъ, очерташи и количестве отметинъ у разныхъ особей одного и того же вида, въ зависимости отчего изменяется,
*) См. Winter Birds of Florida, p. 206, Table F.
— 57 —
конечно, и общШ характеръ окраски. „У п-Ьвчаго воробья (Ме-lospiza melodia), рыжаго воробья (Passerella iliaca), болотнаго воробья (Melospiza palustris), пЬгой пищухи (Mniotilta varia), водяной трясогузки (Seiurus novaeboracencis) и разныхъ дроз-довъ (Turdus fuscescens и близшя формы) разница въ разм-Ь-рахъ пестринъ часто бываетъ весьма значительна. У пЬвчаго воробья он-Ь варшруютъ въ такихъ предЬлахъ, что иногда низведены до узкихъ черточекъ, иногда же до того расширены, что, покрывая собою большую часть груди и боковъ, даже почти сливаются на середине груди въ сплошное пятно“.
Алленъ даетъ затЬмъ частное описаше разныхъ видовъ съ такими изменешями окраски, приводя примеры того, какъ дв-Ь особи, добытая въ одномъ и томъ же м’ЬстЬ и въ одинъ и тотъ же день, представляли собою крайшя видоизм-Ьнешя окраски. Дал-fee онъ описывастъ другой рядъ измЬнешй. „Столь обыкновенный на крыльяхъ и хвостахъ птицъ б-Ьлыя отм-Ьтины, каковы полосы, образованный б-Ьлыми вершинами болыпихъ верх-нихъ кроющихъ крыла, бЬлыя пятна, случайно появляющаяся на основаши первостепенныхъ маховыхъ, или белая полоса, идущая поперекъ ихъ, и б'Ьлыя пятна у конца крайнихъ руле-выхъ, также до крайности склонны къ изменчивости какъ по разм-Ьрамъ, такъ и по числу перьевъ, на которыхъ они разви-ваются“. При этомъ надо отметить, что все эти нзменешя не стоятъ въ зависимости отъ времени года, возраста или пола, и иногда таковы, какимъ въ другихъ видахъ придается видовое значеше.
Съ подобными изменешями въ цвете нельзя познакомить иначе, какъ на ряде тщательно исполненныхъ таблицъ, но, желая представить передъ читателемъ сделанный Алленомъ для иллюстрации изменений въ величине и отношешй органовъ измпрены бол-fee ясно, я приготовилъ рядъ д!аграммъ, передающихъ наиболее выдающееся факты и ихъ значеше для Дарвиновой теорш.
Именно, первая изъ нихъ (рис. 3) должна указать действительный пределъ изменяемости длины крыла и хвоста въ край -нихъ случаяхъ ихъ развитая у тридцати особей каждаго изъ трехъ видовъ. Затененная часть полосы даетъ наименьшую длину, светлая—прибавочную длину до ея наибольшихъ разме-ровъ. Особенно надлежитъ отметить то, что размеры изменяемости въ каждомъ изъ этихъ обыкновеиныхъ видовъ приблизи-
'Я;
— 58 -
Рис. 3. Изменяемость крыльевъ и хвоста.
— 59 —
тельно одни и те же и настолько значительны, что сразу могутъ быть замечены. Речь идетъ теперь не о „чрезвычайно малыхъ“ или „бсзконечно малыхъ“ изменешяхъ, которыя только и существуютъ по мнЪшю многихъ; они не могутъ быть даже названы и просто малыми; и все-таки, судя по всему, чемъ мы располагаемъ, такой размерь измЬненш характеризуетъ большинство обыкновенныхъ видовъ птицъ.
Однако, можно возразить, что эти крайше пределы изменяемости встречаются у двухъ-трехъ особей, тогда какъ у большинства наблюдается лишь слабая изменяемость или ея совсемъ неть. Друпя д!аграммы покажутъ, что это не такъ; но если бы даже такъ было действительно, это вовсе не служило бы возражешемъ, потому что указанный предельный колебашя въ размерахъ найдены только на тридцати особяхъ. Мы можемъ съ уверенностью принять, что эти тридцать особей, взятыя на удачу, не могутъ оказаться подобранными во всехъ этихъ ви-дахъ, и потому мы можемъ ожидать найти, по крайней мере, еще ио две соответственно варшруюпця особи въ каждыхъ до-бавочныхъ трехъ десяткахъ. Но количество особей даже въ очень немногочисленныхъ видахъ, вероятно, около тридцати тысячъ и даже более, а что касается обыкновенныхъ видовъ, то, быть можетъ, около тридцати или даже трехсотъ миллюновъ. Даже одна изъ тридцати особей, варшрующая въ преде-лахъ, указанныхъ д!аграммой, можетъ дать по себе, по крайней мере, миллюнъ въ общей численности обыкновенной птицы, и среди этого миллюна мнопя представляли бы вар!ащи въ еще большихъ пределахъ, чемъ крайше случаи изъ каждыхъ трехъ десятковъ. Отсюда мы имеемъ большое обил!е особей, варш-рующихъ въ широкихъ пределахъ въ длине крыла и хвоста и представляющихъ богатый матерталъ для изменешя этихъ органовъ естественнымъ подборомъ. Теперь мы постараемся показать, что и друпя части тела варшруютъ одновременно, но независимо, въ равной степени.
Первая птица, которую мы беремъ для примера, обыкновенная рисовка (Dolichonyx oryzivorus); для нея на дхаграмме (рис. 4) нанесены изменены семи важныхъ особенностей у двадцати взрослыхъ самцовъ Эти особенности—длина тела, крыла,
*) См. Табл. I, р. 211 у Аллепа, Winter Birds of Florida.
— 60 —
Рнс. 4. Doliehonyx oryzivorus. 20 самцовъ.
— 61 —
хвоста, плюсны, средняго пальца, вн'Ьшняго пальца и задняго пальца,—все, что можно съ удобствомъ изобразить на д^аграм-м-Ь. Длина ткла не дана Алленомъ, но такъ какъ она представляетъ удобную величину для сравнешя, я вычислилъ ее, вычтя длину хвоста изъ приведенной Алленомъ общей длины птицы. Д1аграмма построена следующимъ образомъ: двадцать особей расположены въ рядъ по длине ихъ тЬла (этотъ разм’йръ можно принять опред'Ьляющимъ величину птицы), начиная отъ самой малой и кончая самою большой, и для каждой особи проведена вертикальная лишя. Въ данномъ случай (и везде, где можно) длина тйла измеряется отъ нижней лиши диаграммы, благодаря чему показана и действительная длина птицы и ея действительный измйнешя. ПослЪдшя легко вычислить посред-ствомъ горизонтальной лиши, проведенной на середине разсто-яшя между наименьшею и наибольшею длиной, откуда можно видеть, что пятая часть всего т±ла особей представляетъ большая колебашя какъ въ ту, такъ и въ другую сторону, и эти колебашя, естественно, были бы еще больше при сравнены сотни или бол’Ье особей. Длина крыла, хвоста и другихъ частей нанесена на той же д}аграмме ниже, и на ней ясно можно видеть, какъ относительный изменешя разм'Ьровъ этихъ частей у каждой особи, такъ и действительный пределъ этихъ изменешй. Все это даетъ намъ возможность придти къ изв’Ьстпымъ важнымъ выводами.
Во-первыхъ, мы видимъ, что изменешя разныхъ частей вовсе не следуютъ за изменешями собственно тела, и въ неко-торыхъ случаяхъ идутъ даже въ совершенно противоположномъ направлены. Такъ, самое длинное крыло мы находимъ при сравнительно маломъ туловище, самый длинный хвостъ при туловище среднихъ размеровъ, самыя длинныя плюсны и пальцы ЛИШЬ при ДОВОЛЬНО болыпомъ теле. Кроме того, соответствующая части вовсе не постоянно изменяются въ одномъ направлены, часто представляя независимый измйнешя, какъ это можно видеть изъ отсутств!я параллели между кривыми, выражающими эти изменешя. У № 5 (рис. 4) крыло очень длинно и хвостъ средней длины, тогда какъ у № 6 крыло много короче, а хвостъ значительно длиннее. Плюсна представляетъ сравнительно мало колебашй-, что же касается трехъ пальцевъ, то хотя и можно сказать, что вообще они изменяются вместе, но
— 62 —
Рис. 5. Agelaeus phoeniceus. 40 самцовъ.
— 63 —
и въ этомъ отношены бываютъ различ!я; такъ отъ № 9 къ К» 10 внЪшнш палецъ становится длиннее, а задней значительно короче, тогда какъ въ №¥ 3 и 4 среди! й палецъ изменяется въ направлены, обратномъ внешнему и заднему.
На следующей д!аграмме (рис. 5) мы имйемъ передъ собою изменен! я, наблюдаемый у сорока самцовъ краснокрылой монашки (Agelaeus phoeniceus), съ темъ же самымъ общимъ ха-рактеромъ особенностей. Одна пятая всего количества особей обладаете большими колебаньями въ размерахъ или ниже, или выше среднихъ, при чемъ крылья, хвосте и голова изменяются совершенно независимо отъ тела. Крыло и хвостъ, хотя и обнаруживайте до некоторой степени однородный изменешя, однако, не менее чемъ въ девяти случаяхъ варшруютъ въ совершенно противоположныхъ направлешяхъ, какъ и у предыдущаго вида.
Ближайшая д!аграмма (рис. 6), передающая вар!ащи у тридцати одного самца кардинала (Cardinalis Virginian us), выражаете эти особенности еще резче. Размеръ Bapiauift по ртношешю къ величине птицы здесь гораздо больше, хотя Bapianjn крыльевъ и хвоста не только, не стоятъ въ соответствья съ вар1ац1ями тела, но даже очень мало и другъ съ другомъ. Не менее чемъ въ двенадцати или тринадцати случаяхъ Bapianjn идутъ въ про-тивоположномъ направлены, но и въ техъ случаяхъ, когда оне идутъ въ одномъ направлены, размеры ихъ часто весьма не-пропорщональны.
Такъ какъ размеры плюсны и пальцевъ у птицъ имеютъ большое в.йяше на ихъ образъ жизни и привычки и этимъ часто пользуются какъ видовымъ и даже родовымъ признакомъ, я со-ставилъ дщграмму (рис. 7), чтобы показать варьащи только этихъ частей у двадцати особей каждаго изъ четырехъ видовъ, приведя только по 4—5 наиболее уклоняющихся. Искривлетя этихъ лин1й въ вертикальномъ направлены указываюте на истинные размеры варьацш, и если мы примемъ во внимаше небольшую длину пальцевъ этихъ маленькихъ птицъ, достигаю-щихъ всего % дюйма, то увидимъ, что варьапди въ действительности очень велики; вместе съ темъ расходящаяся кривыя и направленные въ разный стороны углы указываюте на большею частью независимое изменеше каждой части. Очевидно, что, сравнивъ не двадцать, а тысячи особей, мы получимъ та-
— 66 —
кой запасъ различныхъ уклонешй, встр'Ьчаюшдйся каждогодно, который позволить быстро развиться почти любому ВИДОИЗМ'Ь-нешю этихъ важныхъ органовъ.
Чтобы устранить возражеше, что указанный здесь большой запасъ личныхъ уклонена приведенъ исключительно на основами показаний одного лица и для птицъ только одной страны, я просмотрев каталогъ птицъ Лейденскаго музея проф. Шлегеля; въ немъ обыкновенно приведены пределы колебанш наиболее важныхъ размЬровъ по музейскимъ экземплярамъ (обыкновенно ихъ не меп'Ье двенадцати и редко более двадцати). Это совершенно подтвердило показами Аллена, давъ такой же запасъ личныхъ изменешй при достаточномъ количестве сравни-ваемыхъ экземпляровъ, что, однако, бывало не часто. Относящаяся сюда д!аграмма (рис. 8) указываеть действительную разницу въ размерахъ пяти органовъ пяти видовъ, взятыхъ безъ всякаго особаго выбора изъ каталога. Это еще разъ даетъ намъ, что Bapiapin действительно велики даже при маломъ количестве особей. И, такимъ образомъ, все факты говорить намъ противъ безосновательности общепринятаго мнешя, что естественные виды состоять изъ особей почти совершенно одинаковыхъ, или что ихъ личныя особенности „безконечно малы“ или даже просто „малы**.
Относительное количество особей съ большимъ запа-сомъ личныхъ особенностей.
Убеждение, что Bapianin представляютъ собою сравнительно исключительное явлеше и что значительный уклонешя во вся-комъ случае встречаются очень редко относительно числа не изменяющихся особей, пустило столь глубоко корни, что необходимо всеми возможными способами показать, насколько это противоречить действительнымъ фактамъ. Для этого я приго-товилъ несколько д!аграммъ, въ которыхъ каждая. измеренная особь птицы представлена пятномъ, помещеннымъ на соответ-ствующемъ разстоянш справа или слева отъ срединной лиши, смотря по тому, увеличенъ или уменыпенъ известный органъ сравнительно съ его средними размерами. Такъ какъ этотъ рядъ д!аграммъ долженъ показать количество особей съ большими личными особенностями сравнительно съ мало или совсемъ
— 67 —
8*
— 68 —
не варшрующими, масштабъ д!аграммъ былъ увеличенъ, чтобы разместить пятна, не закрывая ими другъ друга.
На первой изъ этихъ д!аграммъ (рис. 9) приведены двадцать самцовъ балтиморскаго скворца (Icterus Baltimore), чтобы пока-
В а р i а ц i и Icte r'n's Baltimore. 20 самцовъ.
Плюсна.
Сред, палеиъ
Клюеъ, ширина
Рие. 9.
зать относительное количество особей, варшрующихъ более или менее въ длине хвоста, крыла, плюсны, средняго и задняго пальцевъ и клюва. СлЬдуетъ обратить внимание, что пятна не скучены здесь около срединной лиши, определяющей средше размеры органовъ, а въ значительномъ количестве лежать на разномъ разстояши съ каждой стороны отъ нея.
На следующей д!аграмме (рис. 10), передающей вар!ащи сорока самцовъ Agelaeus phoeniceus, приближеше къ равномерному распределена уклонешй еще яснее; тогда какъ на рис. 12, изображающемъ распределите личныхъ уклонешй на пятидеся
— 69 —
ти восьми самцахъ кардинала (Cardinalis virginianus), мы видимъ весьма замечательное расположеше пятепъ, выражающихъ для нЬкоторыхъ органовъ наклонность образовать две или бол’Ье группы особей, значительно уклоняющихся отъ средней формы.
Чтобы вполне оценить указашя этихъ д!аграммъ, мы должны помнить, что характеръ и размЬры уклонешй, найденные на небольшомъ числЬ сравненныхъ здЬсь особей, должны значительно измениться и принять болЬе правильную форму, ели бы количество промеренныхъ и отмЬченныхъ особей было гораздо больше—равнялось тысячамъ или миллюнамъ.
Bapianin 40 самцсвъ Agelaeus phoeniceus.
Длина клюва.
Длина WlUUjal.
Длина
чвоста
Длина
крыла.
Рис. 10.
Размйръ uapiaijiS.
Для клюва */в	Для всей длины Ч»
Для хвоста Че	Для крыла	Че
. На основаши общаго закона, управляющего уклонешями отъ средней формы, мы знаемъ, что съ увеличешемъ количества увеличиваются и варгащи каждой части, сначала довольно быстро, потомъ медленнее; сначала постепенно заполнились бы и
— 70 —
выровнялись пробелы и неравномерность въ распределены пя-тенъ, и наконецъ ихъ распределеше явилось бы въ виде довольно правильныхъ двухъ кривыхъ (рис. 11). Большая разбросанность пятенъ даже при сравнены небольшого количества особей указываете, что кривая, при болыпомъ числе, стала бы плоской,
Рис. 11. Кривыя, передающая личныя измЁиетя.
подобно нижней кривой нашего рисунка. Если это такъ, то отсюда следуете, что большая часть всего количества особей, составляющихъ видъ, значительно уклоняется отъ средней величины по строешю каждаго органа, а изъ ранее приведенныхъ д!аграммъ личныхъ вар!ацш (рис. 1—7) мы знаемъ, что каждая
Cardinalis virginianus. 58 особей. Флорида.
(Изъ Аллена, Birds of Florida, р. 281).
..... . . Рис. 12.
••
часть значительно изменяется независимо отъ другихъ. Темъ и другимъ постоянно дается обильный и разнообразный матерылъ для проявлешя действия естественнаго подбора и можно сказать, что ему представляются почти все возможный комбинацш въ уклонены разныхъ частей. Какъ мы увидимъ далее, это
71
устраняете одно изъ самыхъ веских* возражений, который были сделаны противъ значения естественнаго подбора въ образованы новых* видовъ, родовъ и высшихъ групп*.
Изменяемость млекопитающих*.
При госнодствующихъ болыпихъ размерах* животныхъ итого класса и сравнительно небольшомъ числе занимающихся ими натуралистовъ, значительное количество особей одного вида только случайно становилось предметом* изучешя и сравнешя, и потому матер!алы для решешя вопроса объ изменяемости мле-копитающихъ въ естественных* условьях* сравнительно скудны. Но тотъ факте, что наши домашшя животныя изъ этой группы, особенно собаки, представляютъ крайнее разнообраз!е и не уступаютъ въ этомъ отношешй даже голубямъ и курамъ, делаете въ высшей степени вероятнымъ существоваше изменяемости въ техъ же самыхъ пределахъ въ дикомъ состояши. Это подтверждается и на примере, именно на одной белке (Sciu-rus carohnensis), шестнадцать особей которой, все самцы, добытые во Флориде, были промерены для составлешя таблицы Алленомъ. Приведенная д!аграмма (рис. 13) показываете, что какъ общШ пределъ изменяемости, такъ и независимая изменяемость отдельныхъ частей тела находятся въ полном* согла-сш съ темъ, что- обыкновенно наблюдается у птицъ; но пределъ и самостоятельность изменешй здесь даже больше, чемъ обыкновенно.
Изменяемость внутреннихъ органовъ животныхъ.
На случай возражения, что приведенные примеры изменяемости касаются только наружныхъ частей, и что мы не имеем1* доказательства такой же изменяемости внутреннихъ органовъ, полезно доказать, что и такая изменяемость существуете. Однако, у насъ нйтъ возможности привести такой же запасъ до-казательствъ и для этой категорш уклонешй, такъ какъ рфдко Кто занимался труднымъ деломъ вскрыля большого количества особей одного и того же вида, и мы должны .опираться лишь на отдельный наблюдешя анатомовъ, упоминаемый въ ихъ обычных* курсахъ.
Рис. 13. Sciurus carolinensis. 32 особи. Флорида..

— 73 —
- Здесь надо, однако, отметить, что большое количество уже упомянутыхъ изм'Ьнен1й во вн'Ьшнихъ органахъ животнаго необходимо стоить въ связи съ известными внутренними нзмйне-щями. Длина ногъ изменяется, п. ч. изменяется длина костей; если изменяются относительные размеры головы, туловища, конечностей и хвоста, изменяются также и кости скелета; и если даже перья крыла или хвоста становятся длиннее и многочисленнее, можно быть увереннымъ въ соответствующемъ изменена и поддерживающихъ ихъ костей, и движущихъ ими мышцъ. Какъ бы то ни было, я все-таки приведу немнопе непосредственно изученные случаи подобной изменяемости. Франкъ Э. Беддардъ любезно сообщилъ мне некоторый замечательный измйнешя, которыя ему удалось наблюдать на внутреннихъ органахъ одного вида земляныхъ червей (Perionyx excavatus). Нормальные признаки этого вида слйдуюшде:
Щетинки образуютъ полное кольцо кругомъ каждаго сегмента.
Две пары сймеир5емниковъ, въ форме сферическихъ меш-ковъ безъ расширешй, въ 8 и 9 сегментахъ.
Две пары сйменниковъ въ 11 и 12 сегментахъ.
Одна пара яичниковъ въ 13 сегмент!;.
Яйцеводы открываются общимъ отверспемъ посередине 14 сегмента.
Выводящее протоки семенниковъ открываются отдельно въ 18 сегменте и каждый снабженъ у своего окончашя большою железой.
Было вскрыто оть 200 до 300 особей и у тринадцати изъ нихъ найдены слйдуюшдя крупныя особенности:
1)	Число се.мепр1емниковъ изменяется отъ 2 до 3 и 4 паръ, при чемъ изменяется также и ихъ положе Hie.
2)	Случайно наблюдались две пары яичниковъ, каждый съ своимъ собственнымъ яйцеводомъ; положеше ихъ наружныхъ отверстий было различно, приходясь на 13 и 14, 14 и 15 и, наконецъ, 15 и 16 сегменты. Где случайно было одно нормальное отверстие яйцевода, положеше его изменялось, одинъ разъ находясь на 10, другой—на 11 сегменте.
3)	Мужсюя половыя отверсия изменяютъ свое положеше отъ 14 до 20 сегмента. Однажды было найдено две пары отверетчй вместо нормальной одной и при этомъ каждое изъ отверст!й было снабжено своею железой.
7 4 —-
Беддардъ замечаетъ, что все или почти все изъ выше пере-численныхъ вар!ащй нормально встречаются также въ другихъ родахъ и видахъ.
Принявъ въ соображеше огромное количество земляныхъ червей и сравнительно небольшое число изследованныхъ экземпляровъ, мы можемъ быть уверены не только въ томъ, что подобный уклонения встречаются часто, но что должны быть и еще более существенный уклонешя отъ нормальной организащи.
СлЬдуюшдй примерь заимствованъ изъ неизданныхъ рукописей Дарвина. „Въ некоторыхъ видахъ землероекъ (Sorex) и по-левокъ (Arvieola) прей. Л. Дженинсъ (Ann. Nat. Hist., vol VII, pp. 267, 272) нашелъ весьма болышя колебашя въ длине ки-шечнаго канала. Такую же изменчивость онъ нашелъ въ числе хвостовыхъ позвонковъ. У трехъ особей полевокъ имъ найдены весьма различный степени развитая желчнаго пузыря, и есть основаше думать, что иногда его нетъ совсемъ. Проф. Оуэнъ указали то же самое для жираффы".
Др. Криспъ (Proc. Zool. Soc., 1862, р. 137) нашелъ желчный пузырь у однехъ особей оленя (Cervus superciliaris) и не нашелъ его у другихъ; точно такъ же онъ не нашелъ его у трехъ вскрытыхъ имъ жираффъ. Парный желчный пузырь былъ найденъ у овцы, а у небольшого животнаго, сохраняемаго въ Гёнтерскомъ музее, имеется три отдельныхъ желчныхъ пузыря.
Длина пищеварительнаго канала подвержена болыпимъ изме-нешямъ. У трехъ взрослыхъ жираффъ, описанныхъ проф. Оуэ-номъ, онъ былъ отъ 124 до 136 футовъ; одна вскрытая во Францш, имела кишечникъ въ 211 футовъ. Др. Криспъ приводить одинъ изъ крайне длинныхъ кишечниковъ жираффы въ 254 фута. Подобный же колебашя въ размерахъ упоминаютъ и для другихъ животныхъ J).
Количество реберъ изменяется у разныхъ животныхъ. Георгъ Майвартъ говорить: „У высшихъ формъ приматовъ семь паръ истинныхъ реберъ, но у гиббоновъ ихъ иногда бываетъ восемь. У мартышекъ (Semnopithecus) и колобъ (Colobns) иногда семь, иногда восемь паръ истинныхъ реберъ. Въ семействе Cvbidae ихъ. обыкновенно семь или восемь паръ, но нъ роде Ateles иногда девять" (Proc. Zool. Soc., 1865, р. 568), Въ той же
*) Proc. Zool. Soc., 1864, р. 64.
— 75 —
— 76 —
самой статье указано, что число спинныхъ позвонковъ у человека обыкновенно двенадцать, очень редко тринадцать. У шимпанзе нормально тринадцать спинныхъ позвонковъ, но случайно ихъ бываетъ четырнадцать или только двенадцать.
Изменяемость черепа.
У девяти взрослыхъ самцовъ орангъ-утана, собранныхъ мною на Борнео, черепа весьма замечательно разнятся между собою какъ по величине, такъ и по отношешю частей. Орбиты изменяются какъ по ширине, такъ и въ высоту, гребень бываетъ или простой, или парный, то более, то менее развитой, значительно изменяется развитее и скуловой дуги.
Я особенно обращаю внимаше на то, что эти особенности вовсе не стоятъ въ определенномъ отношешй другъ къ другу, такъ что большая височная мышца и широкая скуловая дуга могутъ быть и на -болыпомъ, и на маломъ черепе.
Такимъ же образомъ объясняется курьезное различ!е между черепами съ простымъ и парнымъ гребнемъ, что, какъ думали, характеризует» различные виды. Какъ одинъ изъ примеровъ изменяемости череповъ совершенно взрослыхъ оранговъ, я на-шелъ разстояше между орбитами снаружи у одной особи только въ 4 дюйма, у другой же въ целыхъ 5 дюймовъ.
Точныя сравнительныя измерешя длиннаго ряда череповъ млекопитаюшихъ не легко найти, но изъ годныхъ для этой цёли я составилъ три д!аграммы (рис. 14, 15 и 16), чтобы указать изменяемость этого столь важнаго органа. Первая знакомить насъ съ изменяемостью десяти череповъ обыкновеннаго волка (Canis lupus) изъ одной и той же области Северной Америки, и мы видимъ изъ нея не только большой запасъ личныхъ из-мененШ, но и значительную независимость въ измененш отдельныхъ частей ’)•
На д!аграмме 15-й мы видимъ измЬнешя восьми череповъ ищцйскаго губастаго медведя (Ursus labiatus), по измерешямъ покойнаго Д. Э. Грея въ Британскомъ музее. Указанный здесь пределъ изменяемости—отъ одной восьмой до одной пятой сред-
’) J. A. Allen, on Geographical Variation among North American Mammals. Bull. U. S. Geol. and Geog. Survey, vol. П, p. 314 (1876).
— 77 —
(По таблиц!; д-ра Д. Э. Грея. Р. Z. S. 1864, р. 700).
Рис. 15. Изменяемость восьми череповъ Ursus labiates.
78 —
i. 16. Изменяемость череповъ Sns cristatus.
— 79 —
яяго размера -весьма значителенъ, и притомъ здесь имеется огромное число не стоящихъ между собою въ связи особенностей.
На д!аграмме 16-ой передана длина и ширина двенадцати череповъ взрослыхъ самповъ инд!йскаго кабана (Siis cristatus), также по даннымъ д-ра Грея, и здесь въ обоихъ рядахъ изме-решй наблюдается колебаше более, чемъ на одну шестую, съ весьма болыпимъ запасомъ самостоятельныхъ изменен^ *).
•Количество фактовъ, приведенныхъ здесь для иллюстрацш изменяемости внутреннихъ органовъ животныхъ, можетъ быть увеличено до безконечности просмотромъ многочисленныхъ со-чинешй сравнительныхъ анатомовъ. По и сообщенные факты, вместе съ более полнымъ указан'юмъ изменяемости внешнихъ органовъ, приводить насъ къ заключенно, что какихъ бы укло-нешй мы ни искали между болыпимъ коли чествомъ особей более обыкновенныхъ видовъ, они, наверное, будутъ найдены; что размеръ личныхъ уклоненхй весьма значителенъ, часто достирал 20% общей величины органа; что, наконецъ, они въ значительной степени не зависятъ другъ отъ друга, и этимъ дается почти любая комбинащя уклонешй, въ которой можетъ встретиться нужда.
Особенно надо иметь въ виду, что весь приведенный рядъ д!аграммъ личныхъ особенностей (за исключешемъ трехъ, иллю-стрирующихъ количество изменяющихся особей) даетъ для каж-даго случая действительный пределъ изменяемости, въ его есте-Ственных'ь, а не въ увеличенныхъ или уменьшенныхъ разме-рахъ. Въ дтаграммахъ указано, на сколько дюймовъ или на сколько десятыхъ дюйма варшруетъ видъ въ томъ или другомъ изъ своихъ органовъ, и, пользуясь обыкновенною линейкой или циркулемъ, читатель можетъ изучить и сравнить изменешя раз-Выхъ частей совершенно такъ же, какъ если бы животныя были передъ нимъ, только съ еще большею легкостью.
' Въ моихъ лекщяхъ о Дарвиновой теорш, читанныхъ въ Америке и въ этой стране, я также пользовался разными д!аграм-мами для иллюстращи большого количества независимыхъ личныхъ изменений, но эти диаграммы были не такъ просты и не Такъ легко схватывались. Настоящий методъ представляетъ со-
!) Proc. Zool. Soc. Land., 1864, p. 700, 1868, p, 28.
— 80 —
бою видоизменение метода, которымъ Фрэнсисъ Гальтонъ пользовался въ своихъ изсл'Ьдовашяхъ теорш изменяемости; верхняя лишя (указывающая изменяемость тела) въ д!аграммахъ 4-ой, 5-ой, 6-ой и 13-ой проведена по методу, которымъ онъ пользовался въ своихъ опытахъ съ душистымъ горошкомъ и въ родословной происхождешя бабочекъ '). По тщательномъ об-суждеши и испробовавъ различный д!аграммы, я прихожу къ заключешю, что лучшаго способа для изображения какъ преде-ловъ, такъ и особенностей личныхъ уклонешй нельзя найти.
Изменяемость привычекъ животныхъ.
Въ тесной связи съ уже описанными изменешями во вну-треннемъ и внйшнемъ строенш находятся изменешя въ привыч-кахъ некоторыхъ особей, или целаго вида, такъ какъ это, конечно, должно зависеть отъ некотораго соответствующаго изменешя головного мозга или какой-либо другой части организма; такъ какъ эти изменешя весьма важны для теорш инстинкта, остановимся на несколькихъ относящихся сюда при-мерахъ.
Въ горной области средняго изъ Ново-Зеландскихъ о-въ жи-ветъ интересный попугай „ки“ (Nestor notabilis). Онъ принад-лежитъ къ семейству щеткоязычныхъ попугаевъ и въ есте-ственныхъ условшхъ питается нектаромъ цветовъ, насекомыми, посещающими ихъ, и теми или другими плодами и ягодами. До недавняго времени это составляло весь его кормъ, но съ техъ поръ, какъ заселенная имъ страна была занята европейцами, онъ сделалъ опытъ перейти на хищный кормъ и съ весьма печальными результатами. Онъ началъ съ нападешя на бараньи шкуры, повешенный для просушки, и на заготовляемое впрокъ мясо. Около 1868 года были замечены первый попытки съ его стороны нападать на живыхъ овецъ, которыя стали часто встречаться съ ужасными ранами на сппнахъ. Затемь убедились, что птица действительно выедаегь мясо живой овцы, добираясь до почекъ, которыя составляютъ для нея особенное лакомство. Естественнымъ следств(емъ было то, что птицу начали уничтожать со всей возможной поспешностью, и одинъ изъ рЬдкихъ
J) См. Trans. Entomological Society of London, 1887, p. 24.
— 81 —
и интересныхъ представителей ново-зеландской фауны, безъ сошгЬшя, скоро перестанетъ существовать. Этотъ случай особенно замечателенъ тЪмъ, что лазаюшдя ноги и загнутый крюч-комъ сильный клювъ, употреблявшиеся для одной цели, потомъ были применены къ совершенно другой, и это указываетъ также, какъ мало постоянно то, что намъ кажется наиболее определенными привычками. До известной степени подобное же измЪнеше въ пище упоминается герцогомъ Аргайльскимъ, а именно: гусь, выкормленный орломъ-беркутомъ, былъ пр)ученъ его пр!емнымъ отцомъ есть мясо, что онъ и продолжалъ постоянно, невидимому, съ большимъ удовольств)емъ 1).
Изменеше привычекъ часто является результатомъ подражашя, и Тегетмейеръ приводить для этого несколько хорошихъ при-меровъ. Онъ утверждаетъ, что если голуби вскормлены исключительно на мелкихъ зернахъ, каковы пшеница или ячмень, они умрутъ съ голода, но не станутъ есть бобовъ. Но если во время ихъ голодовки къ нимъ пустить голубя, который есть бобы, то и они следуютъ его примеру и затЬмъ усвоиваютъ себе эту привычку. Точно такъ же куры иногда не едять кукурузы, но видя, что друпя делаютъ это, и сами принимаются за нее, становясь затЬмъ даже очень жадными до этого корма. Мнопе замечали, что ихъ желтый шафранъ поедался воробьями, тогда какъ синяя, пунцовая и белая разновидность того же растешя оставались нетронутыми; но Тегетмейеръ, разводивгшй только послЬдше колера, нашелъ, что, спустя два года, воробьи начали нападать на эти сорта, а затЬмъ объедали ихъ такъ же охотно, какъ и желтый. И онъ объясняетъ это темъ, что какой-нибудь болЬе дерзшй воробей подалъ имъ въ этомъ примерь. Чарльзъ С. Абботтъ справедливо замечаетъ по тому же поводу: „Изучая привычки нашихъ американскихъ птицъ,—и я думаю, что это верно относительно птицъ вообще,—никогда не надо забывать, что достоинство ихъ привычекъ гораздо менее, чемъ обыкновенно думаютъ. И никакое описаше привычекъ какого бы то ни' было вида не ознакомить подробно со всеми ихъ частностями для каждаго участка занятой имъ области “ 2).
О Nature., vol, ХТХ, р. 554.
®) Nature, vol. XVI, р. 163, и vol. XI, р. 227.
6
— 82 —
Чарльзъ Диксонъ сообщаетъ о замечательно мъ изм-Ьнеши въ способе постройки гнезда у обыкновенныхъ зябликовъ, пере-везенныхъ въ Новую Зелашию и тамъ выпущенныхъ на свободу. Онъ говоритъ: „Чашечка гнезда мала, свита непрочно, нови-димому, была выстлана перьями, и стенки постройки продолжаются дюймовъ на 18, свободно свешиваясь съ поддерживающей ихъ ветки. Вся постройка напомцнаетъ несколько висяч!я .гнезда трушаловъ (Icteridae), съ тою разницей, что луночка находится на вершине. Ясно, что у этихъ ново-зеландскихъ зя.бликовъ но было никакого плана при постройке гнезда. У нихъ не было ни образцовъ постройки, ни гнездъ другихъ птицъ ихъ вида, которыя они могли бы копировать, ни старыхъ птицъ, которыя могли бы помочь имъ указашями, и въ результате явилась сейчасъ описанная мною ненормальная постройка*1 *).
Этихъ немногихъ примеровъ достаточно, чтобы показать, что какъ привычки, такъ и инстинкты животныхъ подвержены изменчивости; а при достаточномъ количестве подробныхъ наблю-дешй мы, вероятно, нашли бы, что эти изменешя настолько же многочисленны, насколько разнообразны, настолько же значительны, насколько самостоятельны, подобно тому, что мы видели на особеиностяхъ строешя.
Изменяемость растешй.
ИзмЬняемость растешй очень хорошо известна и доказывается не только безконечными уклонешями, которыя наблюдаются .везде, где производится въ широкихъ размерахъ садовая культура, но также и большими трудностями, встречаемыми ботаниками при определена границъ видовъ въ некоторыхъ боль-шихъ родахъ. Какъ примеры, иллюстрируюпце сказанное, можно взять розы, малины и ивы. Въ Обзорп британскихъ розъ (из-данномъ Линнеевскимъ Обществомъ въ 1863 г.) Бэкеръ соеди-няетъ подъ видомъ Ros*» canina—обыкновенной розы—не менее двадцати восьми такъ называемыхъ разновидностей, различающихся более или менее постоянными признаками и часто при-надлежащпхъ определсннымъ областямъ, и къ нимъ отнесено около семидесяти видовъ, принимаемыхъ английскими и конти-
') Ibid., vol. XXXI (1885), р. 533.
— 83 —
нентальными ботаниками. Изъ рода Rubus, т.-е. рода малины, въ Руководствп къ британской флорп (Handbook of the British Flora) Бентама приведено пять британскихъ видовъ, тогда какъ въ пятомъ изданш Руководства Бабингтона (Manual of British Botany), изданномъ около того же времени, описано не менке сорока пяти видовъ. Изъ ивъ (Salix) тк же книги перечисля-ютъ одна пятнадцать, а другая тридцать одинъ видъ. Ястре-бинки (Hieracium) представляютъ татя же затруднения, п. ч., .тогда какъ Бентамъ принимаетъ только семь британскихъ видовъ, профессоръ Бабингтонъ описываетъ ихъ не менке тридцати двухъ, помимо нксколькихъ разновидностей.
Французски ботаникъ А. Жорданъ собралъ многочисленный формы обыкновеянаго мелкаго растешя, весенней крупки (Draba verna); послк нЬсколысихъ лктъ культуры онъ заявилъ, что ,он4 неизменно сохраняютъ свои особенности, и къ этому еще лрибавилъ, что каждое видоизмкнеше выходить изъ сЬмянъ и, следовательно, обладаетъ вскми особенностями настрящаго вида. Жорданъ описалъ не менке пятидесяти двухъ такихъ видовъ «или. постоянныхъ видоизменений, которые век были найдены на ТОгк Францш, и приглашаетъ ботаниковъ поелкдовать его примеру, т.-е. собирать, описывать и культивировать век подобныя «разновидности, встречающаяся въ той или другой области. Такъ какъ это растете очень обыкновенно почти во всей Европк <и распространено до Скверной Америки и Гималая, число такихъ видоизменений во всей занятой имъ области, вкроятно, доходить, по крайней мкрк, до сотенъ, если не до тысячъ.
Категор1я сообщенныхъ фактовъ, конечно, можетъ быть приведена въ доказательства того, что какъ въ нккоторыхъ боль-шихъ родахъ, такъ и въ нккоторыхъ отдкльныхъ видахъ, имкетея весьма большой запасъ уклонешй, дклающихъ совершенно невозможными соглашеше относительно границъ видовъ. Теперь мы приведемъ несколько выдающихся случаевъ личной -изменяемости.
‘ Знаменитей ботаникъ Альфонсъ де-Кандоль занимался спе-шДальнымъ изучешемъ дубовъ всего света и указали нккоторые Замечательные факты ихъ изменяемости. По его словами, онъ нашелъ елкдуюшдя уклонешя на нккоторыхъ дубовыхъ вкткахъ: 1) въ длинк черешковъ, которая изменяется въ отношеши 1 къ 3; 2) въ форме листьевъ, или эллипсоидальной или яйцевидной,
6‘
— 84 —
съ пр!остреннымъ концомъ, напра^леннымъ къ черешку; 3) въ характере края, или прямомъ, или выр-Ьзанномъ, или даже перистомъ; 4) въ вершине, то острой, то тупой; 5) въ осно-ваши, или остромъ, или тупомъ, или сердцевидномъ; 6) въ поверхности, то покрытой волосками, то гладкой; 7) въ цветоч-номъ покрове, изменяющемся по глубине и выр'Ьзкамъ; 8) въ числе тычинокъ, изменяющемся независимо отъ чего-либо; 9) въ пыльникахъ, то заостренныхъ, то округлыхъ; 10) въ стебель-кахъ плодовъ, изменяющихся по длине въ отношеши 1 къ 3; 11) въ количестве плодовъ; 12) въ форме основашя плодовой чашечки; 13) въ форме чешуекъ чашечки; 14) въ размерахъ желудей; 15) во времени ихъ созревашя и падешя.
Кроме того, мнопе виды образуютъ ясно выраженныя разновидности, который были описаны и получили свои назвашя, и он-е многочисленнее въ лучше изученныхъ видахъ. Нашъ британскШ дубъ (Quercus robur) образуетъ двадцать восемь разновидностей; Quercus Lusitaniea —одиннадцать; Quercus callipri-nos—десять; Quercus coccifera—восемь. Самый замечательный примерь изменения частей обыкновеннаго цветка приведснъ Герман. Мюллеромъ. Онъ изучилъ двести пвЬтковь Myosurus minimus, среди которыхъ нашелъ тридцать пять соотношешй чашелистиковъ, лепестковъ и пыльниковъ, при измЬненш числа первыхъ отъ 4 до 7, вторыхъ отъ 2 до 5 и третьихъ отъ 2 до 10. Пять чашелистиковъ было найдено въ 189 изъ двухсотъ цветковъ, но 105 изъ нихъ было съ тремя лепестками, 46 съ четырьмя и 26 съ пятью; въ каждой изъ этихъ группъ число пыльниковъ изменялось отъ 3 до 8 или отъ 2 до 9. Въ этомъ случае мы имеемъ передъ собой точно такой же примерь са-мостоятельныхъ изменений, какой мы наблюдали на разныхъ органахъ птицъ и млекопитающихъ; а это можетъ служить иллю-стращей характера и степени изменяемости неболыпихъ и мало спещализированныхъ цветковъ ’).
У обыкновенной анемоны (Anemone nemorosa) наблюдается почти такая же степень изменяемости, и я самъ собиралъ въ одномъ месте цветы, д!аметръ которыхъ колеблется между ’/» и 1®/* дюйма, прицветники имели въ поперечномъ направлеши отъ I1/, до 4 дюймовъ, и лепестковидные чашелистики, то ши-
l) Nature, vol. XXVT, р. 81.
— 85 —
poKie, то узк!е, находились въ числЬ отъ 5 до 10. Хотя обыкновенно цветки сверху чисто бЬлаго цвЬта, иногда они бываютъ пунцовыми, иногда голубыми.
Дарвинъ говорить, что онъ тщательно наследовали большое количество Geranium phaeum и G. pyrenaicum (быть можетъ, не туземныя британсюя растешя, но во всякомъ случае часто находимыя въ дикомъ состоянш), которыя были избавлены отъ всякой культуры и разводились изъ сЬмянъ прямо на по.тЬ; по его словамъ, „сеянцы вар!провали почти во всехъ своихъ ча-стяхъ, какъ въ цветкахъ, такъ и въ листьяхъ, до такой степени, которую едва ли можно превзойти; и это несмотря на то, что они не могли подвергнуться слишкомъ большому измЬнешю условш существовав я “ ’).
. Следующее примеры изменяемости существенныхъ частей растений были собраны Дарвиномъ и заимствованы мною изъ его неизданныхъ рукописей:
„Де-Кандоль (Mem. Soc. Phys, de Geneve, tom. II, part. II, p. 217) говорить, что Para ver bra cteatum и P. orientale имЬютъ то два чашелистика и четыре лепестка, то три чашелистика и шесть лепестковъ, что довольно редко наблюдается у другихъ видовъ этого рода“.
„У Primulaсеае и обширнаго класса, къ которому принад-лежитъ это семейство, одногнездная завязь открытая, но Дю-бюри (Mem. Soc. Phys, de Geneve, tom. II, p. 406) часто на-ходилъ тайя особи Cyclamen Lederaefolium, у которохъ осно-ваше завязи на треть ея длины срослось съ нижнею частью чашечки
„Авг. Ст. Илеръ (Sur la Gynobase, Mem. des Mus. d’llist. Nat. tom. X, p. 134), говоря о нЬкоторыхъ особяхъ Gomphia deaefolia, относительно которыхъ онъ думалъ, что оне пред-ставляютъ особый видъ, замЬчаетъ: „VoilA done dans un meme individu des loges et un style qui se rattachent tantot a un axe verti al, et tantot A un gynobase; done celui-ci n’est qu’un axe veritable; mais cet axe est deprime au lieu d’etre vertical“. Къ этому онъ прибавляетъ (р. 151): „Не должно ли все это указывать, что природа попробовала въ сем. Rutaceae произвести
>) Animals and Plants under Domestication, vol. II, p. 258. Русек, изд.
Т. II, стр. 281.
— 86 —
известнымъ образомъ изъ одиночной многопгЬздной завязи, симметричной и съ однимъ пестикомъ, нисколько одногнездныхъ, каждая съ собственнымъ пестикомъ*1. И затЪмъ онъ указываете, что въ Xanthoxylum monogynum „часто случается находить на одномъ и томъ же растеши, на одной и той же метелке цветы и съ одной и съ двумя завязями"; а насколько это важно, доказывается Т’Ьмъ, что сем. Rutaceae, куда относится р Xanthoxylum, помещается въ группу естественныхъ семеЙствъ характеризующихся одиночною завязью".
„Де-Кандоль разделилъ Cruciferae на пять подотрядовъ, смотря по положешю корешковъ и семсдолей, но Т. Гей (Ann. des Scien. Nat., ser I, tom. VII, p. 389) нашслъ на шестнадцати семенахъ Pctrocallis Pyrenaica, что форма зародыша здесь такъ неопределенна, что онъ не могъ решить, куда его поместить, въ подотрядъ „PJenrorhizee*' или „Notorhizce"; кроме того. Гей изучилъ (р. 400) двадцать девять зародышей Cochlearia saxatilis, изъ, которыхъ шестнадцать были несомненно „pleurorhizees", девять переходная характера между pleuro- и notorhizees и четыре настоящихъ nob >rhiz6es.
„Распайль уверяете (Ann. des Scien. Nat., зёг. I, tom. V, p. 440), что одна трава (Nostus Borb<miens) до того изменяется по организащи своихъ цветковъ, что изъ ея разновидностей можно бы сделать семейство съ достаточно многочисленными родами и видами, — замечать, указывающее на изменяемость этихъ важныхъ органовъ".
Мало изменяюпцеся виды.
Предыдущая данныя относительно большой изменяемости животныхъ и растенШ доказываю™ не то, что все виды изменяются въ одной и той же степени или вообще изменяются, а только то, что большое число видовъ каждая класса, отряда и семейства подвержены изменяемости. Можно заметить,,что все примеры большой изменяемости взяты на обыкновенныхъ ви-дахъ, т.-е. видахъ съ широкимъ распространешемъ и больщимъ количествомъ особей. Дарвинъ, на основами внимательная изу-чешя фаунъ и флоръ различныхъ обособленныхъ областей, также пришелъ къ заключешю, что обыкновенные, широко распространенные виды нормально подвержены и наибольшей изме
87
няемости, тогда какъ виды, ограниченные въ своемъ распространена тесными пределами и, следовательно, сравнительно немногочисленные, и наименее изменяются. Подобпымъ же срав-нешемъ доказано, что виды обширныхъ родовъ изменяются более, чемъ виды малыхъ. Эти факты до известной степени объясняютъ намъ, почему прежде господствовало мнете, что изменяемость видовъ происходить лишь въ узкихъ размерахъ и исключительиомъ направленна. Натуралисты прежней школы, и въ сущности все коллекторы, тЬмъ боггЬе интересовались впдомъ, чемъ онъ былъ реже, и потому въ ихъ коллекшяхъ редюе виды часто были представлены большимъ количествомъ особей, чемъ самые обыкновенные. А такъ какъ редис виды изменяются вообще менее обыкновенныхъ и вънекоторыхъ случаяхъ вообще едва изменяются, то совершенно естественно, что преобладала уверенность въ постоянстве видовъ; но, какъ мы уви-димъ, не редгае, а обыкновенные и широко распространенные виды производятъ новыя формы, и неизменяемость небольшого числа редкихъ или местныхъ видовъ не представляетъ никакого затруднешя для эволющонной теорш.
Заключительный замЪчажя.
, Мы достаточно подробно развили, рискуя даже показаться скучными, что личная изменяемость является общпмъ свойствомъ всехъ обыкновенныхъ и широко распространенныхъ видовъ животныхъ и растенШ, далЬе было указано, что, насколько мы анаемъ, эта изменяемость распространяется на каждую часть и каждый органъ, какъ наружный, такъ и внутреншй, а равно й на умственный способности. Еще важнее то обстоятельство, что каждая часть, или органъ, изменяется въ широкихъ пре-делахъ независимо отъ другихъ частей Еще мы доказали съ полнейшей очевидностью, что размерь изменяемости весьма широкъ, обыкновенно достигая 10—20 и иногда даже 25 про* центовъ средняго размера изменяющейся части; при этомъ подобную изменяемость можно наблюдать не на одномъ или двухъ, а на 5—10 процентахъ изеледуемыхъ особей. Эти факты весьма ясно изложены передъ читателемъ при помощи многочисленныхъ д!аграммъ, вычерченныхъ въ известномъ размере и показываю-щихъ настоящую изменяемость въ дюймахъ, такъ что нетъ
— 88 —
возможности отрицать ни общности явлешй изменяемости, ни ея размеровъ.
Значеше столь разносторонний) обсуждешя вопроса будетъ ясно изъ следующихъ главъ, где намъ часто придется ссылаться на сообщаемые здесь факты, особенно, когда придется коснуться теорШ новейшихъ писателей и критики Дарвиновой теорш.
Подробное изложеше фактовъ относительно изменяемости ди-кихъ животныхъ и растешй темъ более необходимо, что сравнительно лишь немнопе изъ нихъ были приведены въ трудахъ Дарвина, тогда какъ самые важные стали известны после того, какъ было приготовлено последнее издаше Происхождетя видовъ-, и ясно, что самъ Дарвинъ не зналъ вполне действительно существуюшаго огромнаго запаса личныхъ изменешй. Это указывается какъ его частыми ссылками на незначительность изменешй, для которыхъ изменяемость доставляете матер!алъ, такъ и частымъ употреблешемъ подоб-ныхъ выраженш, какъ следующее: „Разновидность, разъ образовавшаяся, быть можетъ, пос.т большого промежутка времени, можетъ опять измениться и дать начало личнымъ особен-ностямъ, столь же благопр1ятнымъ, какъ прежшя** (Происхож-деше видовъ, стр. 66). И еще, сказавши объ изменеши условий, „чтб представляетъ наибольшую вероятность для появяешя благопр!ятныхъ уклонешй1*, онъ прибавляете: Пока ихъ нптъ, естественному подбору нечего дплать (ibidem, р. 64). Эти вы-ражешя едва ли совместимы съ существовашемъ постояннаго большого количества уклонешй каждой части во всевозможныхъ направлешяхъ,—уклонешй, несомненно, встречающихся въ каж-домъ поколеши всехъ более многочисленныхъ видовъ и пред-ставляющихъ собою богатый запасъ благоир{ятныхъ изменешй въ какомъ угодно направленш; вместе съ темъ эти выражения были подхвачены некоторыми авторами и приведены въ доказательство чррзвычайныхъ трудностей, встречающихся на пути теорш. Эта глава и была написана съ темъ, чтобы показать, что этихъ трудностей не существуете, при полной уверенности въ томъ, что лишь достаточное знакомство съ явлешями изменяемости можетъ служить надежнымъ основашенъ для Дарвиновой теорш происхождешя видовъ.
ГЛАВА IV.
Изменяемость прирученныхъ животныхъ и куль-турныхъ растений.
Явления изменяемости и искусственный подборъ.—Доказательства общераспространенности изменяемости.—Изменяемость яблокъ и дыиь.—Изменяемость цветовъ.—Изменяемость домашннхъ животныхъ.—Домашюе голуби.— Акклиматизащя.—Услов>я, благопр1ятствующ5я подбору со стороны человека.—Условия, благопр1ятствующ!я изменяемости.—Заключительный заме-чашя.
После подробна™ обсуждешя изменяемости въ естественныхъ условгяхъ, н'Ьтъ надобности отводить столько же места приру-ченнымъ животнымъ и культурнымъ растешямъ, тЬмъ более, что Дарвинъ издалъ два замечательные тома, посвященные этому предмету, гдЬ всяки! желаюпцй можетъ найти самыя подробный свЪдешя. Однако общи! очеркъ наиболее важныхъ фактовъ надо дать, какъ для того, чтобы показать, насколько относя-пцяся сюда данный стоять въ соответствш съ изложеннымъ въ предыдущей главе, такъ и для того, чтобы остановиться на об-щихъ законахъ, иллюстрируемыхъ ими. Поэтому необходимо объяснить, какимъ образомъ уклонешя усиливаются и умножаются искусственнымъ подборомъ, чтобы вместе съ темъ лучше Понять вл1яше естествениаго подбора, о чемъ будетъ говориться въ следующей главе.
Явлежя изменяемости и искусственный подборъ.
ВсякШ знаетъ, что въ каждомъ помете котятъ или щенятъ нетъ двухъ, совершенно схожихъ между собою. Въ томъ случае, когда несколько штукъ совсемъ сходны по окраске, для внимательна™ наблюдателя между ними всегда уловимы
— 90 —
друг!я отличш. Они могутъ разниться по величине, по относи-тельнымъ размЪрамъ тела и конечностей, по длине или строению шерсти и особенно по своему характеру; каждый изъ нихъ имЪетъ свое собственное выражеше, почти настолько же изменяющееся, если его изучать внимательно, какъ у человека. И не только овцеводъ узнаетъ каждую овцу въ своемъ стаде, но мы все знаемъ, что каждый котенокъ вь слЬдующихъ другъ за другомъ пометахъ нашей старой любимой кошки имеетъ свое собственное выражение, отличающее его отъ его братьевъ и се-стеръ. Эги личныя особенности существуютъ у всехъ живот-ныхъ, которыхъ мы можемъ наблюдать вблизи, если даже оба родителя очень сходны между собою и были спарены, чтобы ихъ признаки сохранились въ ихъ потомкахъ.. То же самое наблюдается и въ раститсльномъ царстве. ВсЬ выращенный изъ сЬмянъ растешя более или менЬе разнятся между собою. На каждой гряде цветовъ или овощей мы, при внимательномъ осмотре, найдемъ безчислеиныя мелшя различая въ величине, характере роста, въ форме и окраске листьевъ, въ форме, окраске и отмЬтинахъ цветковъ, въ величине, въ форме, окраске и вкусе плодовъ. Эти различ!я обыкновенно мелки, но все-таки могутъ быть легко замечены, а въ своей крайней форме даже весьма значительны; отличительное ихъ свойство—наклонность передаваться следующимъ поколешямъ, и потому при тщательномъ уходе, одно уклонеше или целая группа уклоне-нШ могутъ быть доведены до огромныхъ размеровъ, невидимому даже до какихъ угодно, лишь бы они были совместимы съсу-ществовашемъ, ростомъ и размпожешемъ растешя или живот-наго.
Достигается это искусственнымъ подборомъ, и для насъ весьма важно цопать какъ самый процессъ, такъ и его результаты. Предположимъ, что мы имеемъ растеше съ мелкими съедобными сЬменами и хотимъ увеличить размеръ его семянъ. Мы разводимъ столько растений, сколько возможно, и, когда семена созрели, тщательно выбираемъ изъ нихъ несколько са-мыхъ крупныхъ или, просто просеявъ, отдйляемъ вообще более крупный. На следующей годъ мы сеемъ только эти крупный семена, стараясь доставить имъ подходящую почву и удобреше, и въ результате получается, что среднШ размпръ семянъ больше, чемъ былъ въ первомъ сборе, и что самый крупный
— 91 —
Семена теперь и больше, и многочисленнее. Высевая только последшя, мы получасмъ еще небольшое увеличете размеровъ семянъ, н въ несколько летъ намъ удается вывести значительно улучшенную породу, которая будетъ всегда давать более крупныя семена, че.мъ неулучшенная, если даже ее б у дуть возделывать безъ особеннаго старашя. Такимъ образомъ были выведены все наши сорта овощей, плодовъ и цветовъ, все улучшенный породы скота и домашней птицы, наши удивительный скаковыя лошади и безконечное разнообраз!е собакъ. Общераспространенное, но ошибочное мнейе приписываетъ улучше-ше породъ животныхъ скрещивайю и откармливайю, и расте-йй—более тщательной культурЬ. Къ скрещивавхю прибегаютъ иногда, если хотятъ получить соединейе особенностей, встре-чаемыхъ въ двухъ различныхъ породахъ, и еще потому, что это, какъ найдено, способствуете усилейю организации; но каждая порода, обладающая какою-либо исключительною особенностью, является результатомъ подбора уклонешй, образующихся годъ за годъ и накопленныхъ сейчасъ описаннымъ спо-србомъ. Основайе всякаго улучшейя нашихъ домашнихъ породъ животныхъ и растейй лежитъ въ чистокровности породы, прн повторномъ подборе наилучшихъ уклонейй каждаго помета.
Доказательства общераспространенности изменяемости.
 Другое весьма распространенное ошибочное мнейе заключается въ томъ, будто изменяемость представляетъ собою исклю-чейе, и даже редкое исключейе, а что одновременно она проявляется только въ одномъ направлейи, т.-е. что одновременно бываютъ только одно или два изъ многочисленныхъ воз-можныхъ уклонейй. Однако, опытность заводчиковъ и садово-довъ говорить намъ, что изменяемость составляетъ правило, а не исключейе, и что въ большей или меньшей степени она проявляется почти въ любомъ направлейи. Это доказывается темъ, что разные виды растейй и животныхъ должны были обладать различными категор!ями уклонейй для приспособлена ихъ къ нашимъ потребностямъ и что мы никогда не терпели недостатка въ уклонейяхъ въ томъ именно направлении, которое нужно было для образования путемъ ихъ услилейя уклонейя въ большихъ размерахъ. Садоводы снабжаютъ насъ безчислен
— 92 —
ними примерами этого свойства растетй. Въ капусте и латуке мы нашли уклонетя въ размерахъ и характере роста листьевъ, давпия намъ возможность вывести подборомъ почти бесчисленный разновидности, то въ виде плотныхъ головъ изъ листьевъ совершенно не похожихъ ни на какое растете въ естествен-номъ состоянии, то съ прихотливо сморщенными листьями, какъ у савойской капусты, то темно-краснаго цвета, какъ у красной салатной капусты. Изъ того же самаго вида капусты (Brassica oleracea) произошла цветная капуста и брокколи, у которыхъ листья мало изменились, ветвистые же. пучки цвЪтковъ разрослись въ компактную массу, составляющую одну изъ самыхъ нежныхъ овощей. Брюссельская капуста представляетъ другое видоизменим того же самаго растешя, где изменился весь ха-рактеръ роста, съ образовашемъ многочисленныхъ мелкихъ го-ловокъ, листьевъ или кочней по всему стволу. Въ другихъ раз-новидностяхъ утолщены жилки листьевъ, давая собою съедобную овощь,—у брюквы самый стволъ утолщенъ наподоб!е репы сейчасъ же надъ землею. И, однако, все эти замечательно различныя растешя происходятъ отъ одного вида, который еще растетъ въ дикомъ состояши на нашихъ берегахъ; такимъ образомъ, онъ долженъ былъ изменяться во всехъ указанныхъ направлешяхъ, потому что иначе уклонешя не могли бы развиться до наблюдаемыхъ ныне пределовъ. Но цветы и семена остались почти безъ изменешя, потому что не было сделано ни одной попытки усилить те слабый уклонешя, которыя, безъ сомнешя, встречаются въ нихъ.
Если мы теперь обратимся къ другой группе растешй, къ репе, редьке, моркови и картофелю, то найдемъ, что ихъ корни или подземные клубни удивительно увеличены и улучшены, изменившись вместе съ темъ по своему наружному виду и окраске, тогда какъ стебли, листья, цветки и плоды остались почти неизмененными. У разныхъ сортовъ гороха и бобовъ предме-томъ подбора были стручья или семена, которые подверглись большому изменешю; и здесь очень важно отметить, что хотя все эти растешя культивировались на весьма различной почве и въ весьма разномъ климате, при разномъ удобреши и системе ухода, ихъ цветки изменились лишь въ малой степени, такъ что цветки бобовъ-лопатокъ, красной фасоли и садоваго гороха остались почти одними и теми же во всехъ разновидностяхъ. Это
— 93 —
указываете намъ, какъ мало изменешй производится культурой н разницей въ почве и климате, если подборъ не сохраняете и ие накопляете неболыпихъ постоянно встречающихся уклонешй. Но если большой запасъ уклонений достигнуть въ одной стране, то перемена места оказываете огромное вл!ян!е на растете. Такъ, найдено, что некоторый изъ многочисленныхъ разновидностей маиса, выведенныхъ и разводимыхъ въ Соединенныхъ Щтатахъ, значительно изменились не только по величине и окраске, но и по наружному виду сЬмянъ после ихъ разведе-шя въ течете несколькихъ лете въ Гермати (). На всехъ на-шихъ культурныхъ плодовыхъ деревьяхъ плоды безконечно ва-ршруютъ по форме, величине, цвету, вкусу, времени созревания и въ другихъ отношетяхъ, тогда какъ ихъ листья и цветки обыкновенно разнятся такъ мало, что едва ли кто, кроме самаго внимательнаго наблюдателя, уловите разницу между ними.
Изменяемость яблонь и дынь.
Наиболее замечательный уклонешя существуютъ у яблокъ и дынь, и некоторый изъ нихъ можно привести для иллюстращи результатовъ слабыхъ уклонешй, усиленныхъ подборомъ. Все наши яблони, какъ известно, произошли отъ обыкновенной дикой яблони изгородей (Pyrus malus), изъ которой выведено, но крайней мере, съ тысячу разновидностей. Оне весьма разнятся между собою по величине и форме плодовъ, ихъ цвету и строе-нпо кожицы. Далее разница наблюдается во времени созревашя, во вкусе и способности сохраняться; но яблонныя деревья различаются также и по некоторымъ другимъ особенностямъ.
Листья разныхъ разновидностей часто можно различить по ихъ форйе и окраске, и, кроме того, они разнятся весьма сильно по времени своего появлешя; у некоторыхъ листва едва начинаете появляться, когда дерево уже въ полномъ цвету, у другихъ листья развиваются такъ рано, что почти скрываютъ цветки. Цветки разнятся по величине и окраске, а у одной разновидности и по строешю, именно у яблони св. Валерш, где они имеютъ двойную чашечку съ десятью подразделешями и
!) Darwin, Animals and Plants under Domestication, vol. I, p. 322. Русек, изд. t. I, стр. 337.
— 94 —
14 пестиковъ съ косыми рыльцами, но безъ тычинокъ и лепест-ковъ. ВслЪдств1е этого цветки для произведенья плодовъ должны быть оплодотворяемы пыльцою другихъ разновидностей. СЬмечки также разнятся по форме, величине и цвету; одцЬ разновидности бол-he склонны къ заболевание, чЪмъ друпя, а разновидность „Winter Majetin" и одна или две другихъ обладаютъ страннымъ свойствомъ никогда не подвергаться заболЬвашю ржавчиной, если даже ею поражены все остальныя деревья сада.
ВсЬ огурцы и тыквы изменяются въ огромныхъ размЬрахъ, но дыня (Cucumis melo) превосходить всЬхъ ихъ въ этомъ отношены. Французскш ботаникъ Нодэнъ посвятилъ шесть л-Ьть ея изучение. Онъ нашелъ, что прежше ботаники описали, по ихъ мнЬнпо, тридцать различныхъ видовъ, которые въ действительности представляютъ собою только разновидности дынь. ОнЬ разнятся преимущественно своими плодами, но также очень сильно листьями и характеромъ роста. НЬкоторыя дыни величиною лишь съ небольшую сливу, друпя вЬсятъ до 66 фунтовъ. У одной разновидности плодъ красный, у другой не бол’Ье дюйма въ поперечникЬ, но за то иногда болЬе ярда (3 фут.) въ длину и извивается во всЬхъ направлешяхъ, подобно змЬЬ. НЬкото-рыя дыни совершенно похожи на огурцы; а алжирская разновидность, когда созрЬетъ, лопается и распадается на кусочки, совершенно какъ дикая тыква (С. momordica)1).
Изменяемость цвЪтковъ.
Обращаясь къ цвЬткамъ, мы находимъ, что въ томъ же са-момъ родЬ, куда относятся смородина и крыжовникъ, разводимые ради ихъ плодовъ, имЬются некоторые виды, разводимые для украшешя, какъ Ribes sanguinea; и у нихъ цветки изменены подборомъ для выведены темно-красной, розовой и белой разновидное™. Если какой-нибудь цветокъ входить въ моду и разводится въ болыпомъ количестве, у него всегда находятъ достаточное количество уклонешй, чтобы вывести многочислен-
’) Эти факты заимствованы изъ труда Дарвина Domesticated Animals and Cultivated Flants, vol. I, pp. 359, 360, 392—401; vol. II, pp. 231, 275, 330. Русек, изд. т. I, стр. 370—372, 380—382; т. II, стр. 380 и др.
— 95 —
ныя разновидности оттЪнковъ и рисунка, что доказывается нашими розами, аврикулами и герашями. Если нужно вывести различные листья, то обыкновенно находятъ, что растешя достаточно варшруютъ и въ этомъ направлеши, и мы имЬемъ герани съ росписными листьями, пестролистные плющи, остролисты съ золотистыми и серебристыми метками и мнопя друпя.
Изменяемость домашнихъ животныхъ.
Переходя теперь къ нашимъ домашнимъ животнымъ, мы встречаемся съ еще более поразительными случаями; невидимому, можно получить любое видоизм-Ьнеше какого-нибудь животнаго, стоить только разводить его въ достаточномъ количестве, тщательно подбирая необходимым уклонешя, и производить подборъ достаточно долгое время. Такъ, у овецъ вывели необычайно развитую волну и способность быстро откармливаться и (жиреть; у коровъ—давать много молока; у лошадей—силу, выносливость и быстроту, вместе съ большимъ разнообразщмъ въ складе, росте и масти; у куръ—разнообразную окраску, крупные размЬры и способность почти постоянно нестись. Но особенно удивительный изменешя достигнуты на собакахъ и голу-бяхъ, и потому эти животныя заслуживаютъ особаго внимашя. . Предполагаюсь, что наши домашшя собаки произошли отъ .несколькихъ дикихъ видовъ, такъ какъ въ каждой стране свЬта . местныя собаки походятъ на дикихъ собакъ или волковъ той же страны. Поэтому, возможно, что несколько видовъ волковъ и .собакъ были приручены еще въ очень отдаленной древности, и .отъ нихъ-то, нутемъ скрещиващя и подбора, произошли ны-.нешшя породы собакъ. Но это смешеше отдельныхъ видовъ играло только очень малую роль въ выведеши особенностей разныхъ собачьихъ породъ, такъ какъ мнопя изъ нихъ совершенно не походятъ ва дикихъ животныхъ. Таковы: борзыя, -ищейки, бульдоги, болонки, терьеры, моськи, доги, пойнтера и мнопя друпя; все оне настолько различны по величине, складу, цвету и цовадкамъ, а также ио относительному развитие частей, .что ихъ происхождеше отъ какого бы то ни было извкстнаго вида дикихъ собакъ, волковъ или другихъ блпзкихъ животныхъ, кажется совершенно невозможнщмъ, такъ какъ ни у одного изъ последнихъ мы не находимъ такихъ колебашй въ указанномъ
— 96 —
направлеши. Въ этомъ случае мы имЬемъ удивительное доказательство того, что изменчивость не ограничивается поверхностными признаками—окраской, шерстью или внешними придатками, а весь скелеть изменяется, какъ у борзой и у бульдога, въ двухъ совершенно различныхъ направлешяхъ, резко отличаясь отъ скелета другихъ извЬствыхъ животныхъ, какъ современныхъ, такъ и вымершихъ. Эти изменешя являются ре-зультатомъ приручешя и подбора въ течете несколькихъ ты-сячелет!й, при чемъ разный собаки употреблялись и сохранялись для разныхъ целей; но некоторый изъ лучшихъ породъ, какъ известно, выведены и усовершенствованы въ последнее время.
Около половины прошлаго столепя была выведена новая улучшенная порода гончихъ; борзая также была улучшена въ конце прошлаго сто лет) я, и около того же времени доведенъ до совершенства настояний бульдогъ. Водолазъ такъ изменился съ техъ поръ, какъ эта порода была только что выведена, что теперь совсемъ не походить на местныхъ собакъ Ньюфаундленда ’).
Домашние голуби.
Наиболее замечательнымъ и поучительнымъ примеромъ изме-нешй, достигнутыхъ при помощи искусственная подбора, слу-жатъ различным породы домашнихъ голубей, какъ потому, что эти изменешя достигаютъ весьма большого размера и крайняя разнообраз!я, такъ и потому, что, вне всякаго сомнешя, все породы домашнихъ голубей произошли отъ одного дикая вида— сизаго голубя (Columba livia). Такъ какъ последнее обстоятельство очень важно, надо показать, на чемъ оно основано. ДикШ голубь сизаго цвета, съ черною полосой на конце хвоста, двумя черными полосами поперекъ крыла и съ белымъ краемъ основашя крайнихъ рулевыхъ. Этой комбинацш признаковъ не наблюдается ни у какого другого дикая голубя. Что же касается домашнихъ, то все перечисленный особенности, даже белый край основашя крайнихъ рулевыхъ, иногда бываютъ очень хорошо выражены даже у самыхъ уклоняющихся породъ.
!) См. Darwin’s Animals and Plants under Domestication, vol. I. pp. 40—42. Русск. изд. т. 1, стр. 42—43.
— 97 —
При скрсщиванш особей разныхъ породъ, простомъ или повтор-номъ, хотя бы ни одна изъ этихъ породъ не была сераго,цвета и вообще не имела никакихъ изъ перечисленныхь отмЪтинъ, ублюдки очень склонны прюбрЪтать эти особенности, и Дар-винъ приводить случаи, когда ему самому удавалось наблюдать это. Такъ, онъ произвелъ скрещиваше б'Ьлыхъ трубастыхъ съ черными индийскими, и ублюдки получились черные, бурые и пятнистые. Онъ также произвелъ скрещиваше индейскаго съ пятнистымъ, который бйлаго цвета, съ рыжимъ хвостомъ и ры-жимъ пятномъ на лбу, и ублюдки были бурые и пестрые. Скрещивая затЬмъ тЬхъ и другихъ ублюдковъ между собою, онъ получилъ птицу прекраснаго сизаго цвета, съ полосатымъ, съ белою оторочкой, хвостомъ и двойною полосой на крыльяхъ, следовательно, весьма похожую на дикаго голубя. Эта птица была получена во второмъ покол’Ьши отъ скрещивашя чисто-белаго голубя съ чисто-чернымъ, изъ коихъ каждая порода отличается замЪчательнымъ постоянствомъ въ своихъ призна-кахъ. Эти факты, хорошо известные опытнымъ любителямъ голубей, вместе съ привычкой птицъ гнездиться въ разсЬлинахъ скаль или голубятняхъ, а не на деревьяхъ, подобно большинству другихъ голубей, привели къ общей уверенности въ единстве происхождешя всехъ различныхъ породъ.
Чтобы дать некоторую идею о громадномъ разнообразна домашнихъ голубей, здесь полезно привести выдержку изъ статьи Дарвина объ этомъ предмете. Онъ делить голубей на одиннадцать породъ, изъ которыхъ некоторый имеютъ еще иодпороды.
Порода I. Дутыши.—Особенно отличаются своимъ страшно раздутымъ зобомъ, который иногда такъ великъ, что изъ-за него не видно клюва. Тело очень удлинено, ноги больппя; дутыши держатся прямо и потому имеють весьма оригинальный видь. Околеть этихъ голубей также измененъ, такъ какъ у нихъ ребра шире и позвонковь больше, чемъ у другихъ голубей.
Порода II. Гонте голуби.—Больппя птицы съ длинною шеей, длиннымъ заостреннымъ клювомъ и мясистыми наростами вокругъ глазъ и у осяовашя клюва. Ротъ разевается очень широко. Сюда относится несколько подпородъ, изъ которыхъ одна на-нывается „Dragons".
Порода Ш. Испансте или римскге голуби;—Одень крупные голуби съ длиннымъ клювомъ и голою кожей вокругъ глазъ.
7
— 98 —
Крылья обыкновенно очень длинны, ноги большая, ступня ши-рокая, кожа на шеЪ часто краснаго цв'Ьта. Имеется нисколько подпородъ, весьма различныхъ между собою и образующихъ рядъ переходовъ отъ этихъ голубей къ обыкновенному сизому.
Порода IV. Индпйсте или польские голуби.—Отличаются очень короткимъ и толстымъ клювомъ, до того не похожимъ на клювъ большинства голубей, что заводчики сравниваютъ его съ клювомъ снегиря. У нихъ имеется также голая бугристая кожа вокругъ глазъ и вздутая кожа надъ ноздрями.
Порода V. Трубастые голуби. — КороткотЬлые, съ довольно короткимъ клювомъ и непомерно развитымъ хвостомъ, содер-жащимъ отъ 14 до 40 рулевыхъ, вместо 12, существующихъ у всЬхъ другихъ голубей, домашнихъ и дикихъ. Хвостъ рас-пущенъ вЪеромь и обыкновенно поднимается вертикально, тонкая шея же до того закидывается назадъ, что голова касается хвоста. Ступня маленькая, благодаря чему птицы ходятъ плохо.
Порода VI. Голуби-чайки и совы.—Перья вдоль шеи и груди взъерошены, образуя бахромку. У голубей-чаекъ на голов’Ь хохолъ, и у тЪхъ и другихъ очень короткШ клювъ.
Порода VII. Турманы.—Съ небольшимъ тйломъ и короткимъ клювомъ, замечательные своею оригинальною привычкой кувыркаться налету. Одна изъ подпородъ, инд'Ьйсшй или земляной турманъ, если его слегка встряхнуть и посадить на землю, немедленно же начинаетъ кувыркаться и продолжаетъ это, пока его не возьмутъ въ руки и не успокоятъ. Предоставленные сами ce6t, н-Ькоторые изъ нихъ закувыркиваются до смерти, что наблюдается и на Н'Ькоторыхъ англшскихъ турманахъ. Одинъ писатель, цитируемый Дарвиномъ, говорить, что эти птицы начи-наютъ кувыркаться почти сейчасъ же, какъ выучатся летать. „Трехм-Ьсячные кувыркаются хорошо, но обладаютъ еще силь-нымъ полетомъ; пяти- или шестимесячные преимущественно кувыркаются; двухгодовые же почти перестаютъ летать, потому что кувыркаются крайне много и падаютъ почти до самой земли. Некоторые летаютъ стаей, описывая круги и кувыркаясь черезъ каждые нисколько аршинъ, пока усталость до изнеможешя не заставить ихъ сесть отдохнуть. Это такъ называемые воздушные турманы, совершающее въ минуту отъ 20 до 30 правильные кувыркашй. У меня былъ одинъ красный самецъ, кото
— 99 —
рый, по моимъ наблюдешямъ, прод'Ьлывалъ 40 кувыркашй въ минуту. Сначала они перекувыркиваются одинъ разъ, потомъ два, и наконецъ это движете становится непрерывнымъ, совершенно исключая собою полетъ, потому что если турманъ расправляетъ крылья въ нйсколькихъ аршинахъ отъ земли, онъ рпять начинаетъ кувыркаться. Благодаря этому, одинъ у меня разбился, другой—-сломалъ ногу. Некоторые изъ нихъ перекувыркиваются всего въ Н'Ьсколькихъ дюймахъ отъ земли и успеваюсь перекувырнуться два-три раза, перелетая черезъ чер-дакъ. Это такъ называемые домовые турманы, получивппе это иазваше отъ своей манеры кувыркаться въ доИгЬ. Актъ кувыркания, невидимому, не подчиненъ контролю птйцы и даже, быть можетъ, представляетъ собою невольное движете, которое она старается предотвратить. Я видЬлъ, какъ птица иногда старалась подняться на одинъ-два аршина прямо вверхъ и противъ своего жолашя опускалась внизъ" “).
Коротколобый турманъ является улучшенною подпородой, цочти утратившей способность кувыркаться, но высоко ценимой за чрезмерное развгте другихъ особенностей. Эта птица очень мала, съ почти круглою головой и очень маленькимъ клювомъ, такъ что любители сравниваютъ ея голову съ вишней, къ которой приставлено ячменное зерно. Некоторые изъ нихъ вЪсятъ менЪе семи унщй, тогда какъ дишй сизый голубь вЪситъ около четырнадцати. Ноги очень малы и среднШ палецъ всего съ 12—13 щитками вместо 14—15. КромЪ того, у нихъ часто" бываетъ только девять первостепенныхъ маховыхъ, вместо де сяти, какъ у всЬхъ другихъ голубей.
. Порода VIII. йндпмскёе лохмачи.—У этихъ птицъ клювъ очень коротокъ и перья на всемъ тЪл'Ь завернуты назадъ.
Порода IX. Якобинцы.—У этой см-Ьшной птицы перья воротника такъ длинны, что почти закрываюсь голову и сходятся на передней сторонЪ шеи. Крылья и хвостъ необычайно длинны.
Порода X. Трубачи.—Отличаются пучкомъ перьевъ,‘загибающихся впередъ надъ клювомъ, и густо оперенными ногами. Свое
*) Mr. Brent въ Journal of Horticulture, 1861, р. 76: цитируемое Дарвиномъ въ Animals and, Plants under Domestication, vol. J, p. 151. Русек, изд. т. I, стр. 151.	.	.............
— 100 —
иазваше получили за голосъ, не похояйй на голосъ другихъ голубей. „Гуу“ повторяется очень быстро, не прекращаясь въ течете н-Ьсколькихъ минуть. Ноги покрытия такими большими перьями, что часто походятъ на крылышки.
Порода XI. Сюда относятся пересмпшники, монахи, пят-начи, и ласточки, въ общемъ очень похож1’е на обыкновенна™ сизаго голубя, но каждый съ небольшими свойственными ему особенностями. Пересмешники отличаются особымъ голосомъ, въ которомъ видятъ сходство со смЪхомъ. Монахи бйлыс, съ головой, хвостомъ и первыми маховыми чернаго или краснаго цвета. Пятначи тоже белые, но съ краснымъ пятномъ на лбу и такимъ же хвостомъ. Ласточки тонкаго склада и белаго цвета, съ серой или буроватой головой и такими же крыльями. Помимо этихъ породъ и подпородъ, описаны еще и друпя, такъ что въ Общемъ насчитываютъ до 150 различныхъ видоизменешй голубей. Любопытно отметить, что почти каждая часть птицы, уклонешя которой сделались предметомъ подбора, варшруетъ въ огромныхъ размерахъ, и некоторый изъ изменешй въ окраске и скелете такъ же велики, какъ это наблюдается на многочис-ленныхъ видахъ обширныхъ родовъ. Форма черепа и клюва до того изменчива, что, напримеръ, черепъ коротколобаго турмана и некоторыхъ изъ гончихъ разнятся между собою даже более, чемъ у дикихъ голубей, относимыхъ въ разные рода. Ширина и количество реберъ, равно какъ и ихъ отростки, ва-ршруютъ въ свою очередь; точно такъ же изменяются по величине и форме вырезки грудины. Кобчиковая железка очень изменчива по степени своего развитая и иногда совершенно отсутствуешь. Изменяется число маховыхъ и рулевыхъ, и что касается последнихъ, то въ огромныхъ размерахъ. Длина ногъ, развитее ступни и число щитиковъ также изменчиво. Яйца некоторыхъ породъ разнятся какъ по величине, такъ и по форме, и точно такъ же варшруетъ степень развипя пухового опере-шя на только что выклюнувшихся птенцахъ. Наконецъ, посадка, походка, полетъ, голосъ,—все представляетъ замечательный изменешя *).
9 Этотъ очеркъ домашнихъ голубей по большей части заимствоваиъ изъ уже цитировапиаго сочинения Дарвниа.
— 101 —
Акклиматизац1я.
Одинъ изъ очень важныхъ видовъ изменяемости представляетъ собою то органическое изменеше, которое обозначается назва-шемъ акклиматизации и д'Ьлаетъ организмъ годнымъ для посте-пеннаго приспособлешя къ иному климату, нежели тотъ, въ ко-торомъ жили его родители. Такъ какъ близко родственные виды часто населяютъ страны съ совершенно различнымъ климатомъ, мы можемъ надеяться найти примеры подобной изменяемости среди нашихъ домашнихъ животныхъ и культурныхъ растешй. Несколько примеровъ надо, однако, привести въ доказательство того, что такое органическое изменение действительно происходить.
Среди животныхъ тавде примеры не многочисленны, потому что систематическихъ опытовъ подбора уклонешй, обладающихъ именно этимъ качествомъ, не было сделано. Однако, намъ из-вестно, что хотя ни одна европейская порода собакъ не прививается хорошо въ Индш, водолазъ, уроженецъ суроваго климата, можетъ быть смело воспитываемъ здесь. Можетъ быть, еще лушшй примерь даютъ мериносы, которые не выносить этого климата, если ихъ перевозятъ туда прямо изъ Англш, и разводятся съ гораздо большими успехомъ, если были взяты изъ стадъ, привыкшихъ къ переходному климату мыса Доброй Надежды. Впервые перевезенные въ Боготу гуси несли черезъ болыте промежутки очень мало яицъ и лишь немноше изъ птенцовъ оставались въ живыхъ. Однако, постепенно это улучшалось, и приблизительно черезъ двадцать летъ все пришло къ тому же, что существуетъ въ Европе. По свидетельству Гар-цилазо, первыя ввезенный въ Перу куры не неслись, теперь же рне несутся здесь не хуже, чемъ въ Европе.
Растешя даютъ намъ гораздо более поучительные примеры. Наши садоводы отмечаютъ въ своихъ каталогахъ более или менее стойвдя породы плодовыхъ деревьевъ, что имеетъ особенное значеше въ Америке, где только известный разновидности и въ состояши переносить суровый климатъ Канады. Одна порода груши, „Forelle", и въ Англш, и во Франши переносить морозы, которые убиваютъ цветъ и завязь на всехъ Другихъ грушахъ. Пшеница, растущая на столь большомъ про-тяжеши земного шара, приспособилась къ извйстнымъ клима-
— 102 —
тамъ. Пшеница, вывезенная изъ Индш и высеянная на хорошую почву въ Англш, даетъ очень тошде колосья; точно такъ же, пшеница, перенесенная изъ Франщи на Вестъ-Индсше острова, даетъ или совершенно пустые колосья, или колосья съ двумя-тремя ничтожными зернами, тогда какъ Вестъ-Инд-смя семена даютъ колоссальные урожаи. Апельсинъ былъ очень Н’Ьжеиъ вскорЪ посл'Ь того, какъ его ввели въ Италии, и оставался такимъ, пока его разводили черенками; когда же деревья были выведены изъ сЪмечекъ, мнопя изъ нихъ оказались гораздо болЪе стойкими, и въ настоящее время апельсинъ превосходно акклиматизировался въ Италш. Душистый горошекъ (Lathyrus odoratus), перевезенный изъ Англш въ ботанически садъ Калькуты, цв’Ьлъ очень плохо и совс'Ьмъ не далъ сЪмянъ; взятый изъ Франщи, цвЬлъ нисколько лучше, но тоже не далъ сЪмянъ; а растешя, выведенный изъ С'Ьмянъ изъ Даржелинга въ Гималаи, и по своему первоначальному происхождешю также принадлежащая Англш, весьма обильно пвЬли и давали семена въ Калькуте т).
Но, быть можетъ, особенно поучительно наблюдеше, сделанное самимъ Дарвиномъ. Онъ говорить следующее: „24 мая 1864 года въ Кенте былъ большой морозь и две гряды крас-ныхъ бобовъ (Phaseolus multiflorus) въ моемъ саду, съ 390 ра-стешями одного возраста и одинаково посаженными, были побиты и погибли, такъ что уц'Ьл'Ьло всего съ дюжину растешй. На соседней гряде съ фульмеровыми бобами (Phaseolus vulgaris) осталось только одно. Спустя нисколько дней морозь повторился съ еще большей силой, и изъ двенадцати раньше уц'Ьл'йвшихъ растешй осталось только три; они не были ни больше, ни крепче другихъ и тЬмь не менее сохранились такъ, что даже кончики ихъ листьевъ не побурели. Не было возможности видеть эти три экземпляра среди ихъ почернЬвшихъ, свернувшихся и погибшихъ собрапй и не притти къ заключению, что они резко отличались отъ нихъ своей органической способностью сопротивляться морозу11.
Этотъ очеркъ изменены, встречающихся у домашнихъ животныхъ и культурныхъ растешй, показываетъ намъ, и сколь
*) Animals and Plants under Domestication, vol. II, pp. 307—ЗН.Русск. изД. т. И, стр. 335—338.
— 103 —
обыкновенны, и какъ велики эти изм-Ьнетя; поэтому, мы им'Ьемъ полное основате думать, что подобный измЪнешя присущи всЬмъ организованнымъ существамъ.
Между рыбами, напримйръ, одинъ видъ (серебряный и золотой карась) давно разводится на Восток^ и представляете больппя измененья не только въ окраскЪ, но также въ формЪ и строеши плавниковъ и другихъ внЪшнихъ органовъ. Подоб-иымъ же образомъ, у единственныхъ одомашненныхъ насЪко-мыхъ, пчелъ и шелковичнаго червя, мы видимъ множество из-мйнешй, выведенныхъ подборомъ случайныхъ уклоненШ, какъ это известно для растенш и высшихъ животныхъ.
Обстоятельства, благоприятствующая подбору MenoBiKOMb.
Можно думать, что систематически! подборъ, которымъ пользуются въ ц’Ьляхъ улучшешя породъ животныхъ и растенШ, полезныхъ человеку, сравнительно недавняго происхождешя, хотя, какъ известно, разный породы существовали еще очень давно. Но Дарвинъ показалъ, что безсознательный подборъ моги .начаться вм-Ьст-Ь съ прирученхемъ животныхъ и культурою ра-стенгй. Очень скоро должны были заметить, что животныя и растешя производить похожихъ на нихъ потомковъ, что сймена ранней пшеницы даютъ раннюю пшеницу, что щенки быстрыхъ собакъ также быстры, н такъ какъ каждый долженъ былъ стараться им'Ьть скорее хорошую, чЪмъ дурную породу, это необходимо должно было повлечь хотя слабое, но зато постепенное улучшеше всЬхъ животныхъ и растенш, ставшихъ предме-томъ заботь человека. Отсюда очень скоро должны были возникнуть разный породы, смотря по тому, для чего пользовались животными и растешями. Отъ собакъ требовалось уменье преследовать одну дичь въ одной части страны и другую въ другой; поэтому, для однЪхъ важно было чутье, для другихъ — быстрый б'Ьгъ, для третьихъ—сила и смЪлость, для четвертых^—способность сторожить и понятливость, и все это должно было повести скоро къ образованно очень различныхъ породъ. Что касается растешй и плодовъ, то могло быть найдено, что тЪ или друпя породы лучше подходите къ изв'Ьстнымъ усло-в!ямъ почвы и климата; одни могли быть предпочтены за до-
— 104 —
сбавляемое имя количество пищи, друпе—за сочность и нежность, третьи могли оказаться болЪе полезными, благодаря своему созревашю въ известное время года, и все это, въ свою очередь, могло повести къ образование разныхъ породъ. Хо-рошимъ примЪромъ безсознательнаго подбора, приведшаго въ новейшее время къ извЪстнымъ результатам^ являются два стада лейчестерскихъ овецъ, происшедппя отъ одного и того же корня и тщательно охраняемыя отъ примеси посторонней крови ихъ собственниками, мистеромъ Беклей и мистеромъ Бюр-гессъ. Одинъ изъ величайшихъ авторптетовъ по выведешю домашнихъ породъ, мистеръ Юаттъ, говорить объ этомъ следующее: „Ни у кого изъ знакомыхъ съ этимъ дЪломъ не явится подозр'Ьшя, что тотъ или другой собственникъ этихъ стадъ въ чемъ-либо уклонился отъ чистокровнаго оригинала Бэкъуелла, и, однако, разница между овцами, принадлежащими этимъ го-сподамъ, такъ велика, что оне кажутся совершенно различными породами". Въ этомъ случай не было никакого желашя уклониться отъ чистокровной породы, и различ!е могло возникнуть отъ Н'Ькотораго несходства во взгляде и суждеши при каждо-годномъ подборе производителей для новаго приплода, быть можетъ, вместе съ прямымъ воздЪйств^емъ небольшой разницы въ почве и климате на двухъ фермахъ.
Большинство домашнихъ животныхъ и культурныхъ растен!й попало къ намъ изъ древнейшихъ разсадниковь цивилизацш въ западной Азш и Египте и, сделавшись после этого въ те-чеше нЪсколькихъ тысячел1тй предметомъ попечешя и подбора со стороны человека, привело къ тому, что во многихъ случаяхъ мы даже не знаемъ т-Ьхъ дикихъ прародичей, которые впервые дали имъ начало. Лошадь, верблюдъ, обыкновенная корова теперь нигде не живутъ въ дикомъ состоянш и были одомашнены въ глубокой древности. Прародичъ домашней курицы еще теперь живетъ въ дикомъ состояши въ Инд1и и на Малайскомъ архипелаге и былъ одомашненъ въ Индди и Китае приблизительно за 1400 летъ до Р. X. Въ Европу онъ былъ ввезенъ около 600 г. до Р. X. Несколько различныхъ породъ было известно римлянамъ около начала хриспанской эры, после чего оне распространились по всему цивилизованному Mipy и сделались предметомъ какъ сознательнаго, такъ и безсозна-тельнаго подбора, подпали подъ вл1яше разнаго климата н корма;
— 105 —
въ результате появилось обил!е породъ, представляющихъ такое же замечательное разнбобраз!е, какъ и описанныя породы голубей.
Въ растительномъ царстве большинство воздЪлываемыхъ хлЪб-ныхъ злаковъ—пшеница, ячмень й др.—не известны въ качестве действительно дикихъ растенш, и то же самое относится къ овощамъ, такъ какъ, по словамъ де-Кандоля, изъ 157 по-лезныхъ возделываемыхъ растенш 32 совершенно неизвестны въ дикомъ состоянш, а происхождеше 40 более или менее сомнительно. Не лишено верояпя, что большинство ихъ еще су-ществуетъ въ дикомъ состоянш, только тысячелетия культуры изменили ихъ до неузнаваемости. Персикъ неизвестенъ въ дикомъ состоянш, если только не выведенъ изъ обыкновенна™ миндаля, относительно чего между ботаниками существуете большое разноглаше.
Безконечная древность происхождешя большинства нашихъ культурныхъ растенш достаточно объясняете бросающееся въ глаза отсутствуй столь полезныхъ произведший въ Австралш и на мысе Доброй Надежды, несмотря на то, что здесь и тамъ флора очень богата и крайне разнообразна. Такъ какъ до сравнительно недавняго времени эти страны были населены только дикими племенами, здесь не было ни достаточно продолжительной культуры, ни подбора. Зато въ Северной Америке, где цивилизащя, хотя и на очень низкой ступени развипя, относится еще къ глубокой древности, какъ это доказывается замечательными плотинами, земляными сооружешями и другими доисторическими остатками, возделывался маисъ, хотя, по всей вероятности, ввезенный сюда изъ Перу, и какъ отсюда, такъ и изъ Мексики берутъ свое начало не менее тридцати-трехъ полезныхъ культурныхъ растенш.
Условия, благопр!ятныя для развит!я изменеш'й.
Растешя и животным могутъ быть улучшены и изменены въ сколько-нибудь значительной мере только въ томъ случае, если необходимое уклонеше повторяется более или менее часто. Для образовали же уклонешй, повидимому, особенно благо-пр1ятны следую|щя три услов!я: 1) многочисленность вида или разновидности; 2) его широкое распространеше, при разнооб-
— 106 —
pasiff физико-географическихъ условШ, и 3) возможность скре-щивашя съ отличной, но очень близкой породой. Первое изъ этихъ условШ, быть можетъ, является самымъ важнымъ, такъ какъ возможность появлешя той или другой особенности увеличивается пропорцюнально количеству коренной породы и ея ежегоднаго прироста. По существующимъ наблюдешямъ, только тФ изъ заводчиковъ могутъ улучшить свою породу, которые им-Ьютъ болыше стада; потому-то голуби и куры и могли образовать столь удивительный и многочисленный породы, что они размножаются очень легко и быстро и содержатся чрезвычайно многочисленными лицами. Равнымъ образомъ садоводы, произ-водяпце въ большомъ количестве цветы и плоды, им-Ьютъ большое преимущество передъ любителями въ дФлФ выведешя новыхъ разновидностей.
Хотя, на основании данныхъ, о которыхъ будетъ сказано далЬе, я думаю, что известная степень изменяемости является постояннымъ и необходимымъ свойствомъ всехъ организмовъ, однако, повидимому, она усиливается при изм-Ьнеши условш жизни, какъ отъ ихъ прямого возд-Ьйетшя на организмъ, такъ и отъ непрямого на воспроизводительную систему. Отсюда развито цивилизащи, благопр!ятствуя одомашнешю при измЬненныхъ услов!яхъ, облегчаетъ и самый процессъ измЬнешя. ТЬмъ не менЬе это измЬнеше, какъ кажется, не составляете существенная услов!я, потому что нигдЬ разнообраз!е растешй и цвЬ-товъ не достигло такой степени, какъ въ Япоши, а между тЬмъ главнымъ факторомъ въ этомъ случае былъ тщательный под-боръ въ течете многихъ поколешй. Случайное скрещиваше часто выражается въ большой изменчивости, но оно способствуете также непостоянству признаковъ и потому имъ крайне редко пользуются для выведешя постоянныхъ, ясно очерчен-ныхъ породъ. Вследств1е этого, его надо даже старательно избегать, такъ какъ только обособлеше и скрещиваше особей чистой крови можетъ повести къ усилешю желаемаго свойства путемъ подбора. Потому-то у дикарей, домашшя животныя которыхъ находятся въ полудикомъ состояши, улучшеше породы имеете очень ничтожные размеры; трудность уединешя объясняете также и то, почему такъ редки чистокровный кошки разныхъ породъ. Широкое распространите полезныхъ животныхъ и растешй съ очень отдаленной эпохи, безъ сомнешя,
— 107 —
было серьезною причиной ихъ измЪнешй, потому что породы, впервые введенныя въ страну, часто сохранялись въ течете многихъ лЪтъ чистокровными, подвергаясь небольшой разнице въ услов!яхъ ихъ существовашя. Съ другой стороны, онЪ становились въ каждой области нредметомъ подбора ради тЬхъ или другихъ целей, и потому изъ нихъ въ скоромъ времени могли образоваться новыя породы.
Важное физюлогическое значеше скрещивашя породъ и ко-ренныхъ формъ и роль этого фактора въ экономш природы будетъ разъяснено въ следующей главе.
Заключительныя замЪчажя.
Приведенныхъ прим'йровъ изменяемости, — число ихъ можно увеличить до безконечностн,—совершенно достаточно для того, чтобы показать, что едва ли есть такой органъ или такое свойство животнаго и растешя, на которомъ не было бы замечено изменена; и далее, что если какое-нибудь изъ этихъ изменешй оказалось полезно для человека, онъ могъ довести его до огромнаго развит простымъ способомъ постояннаго размножешя только наиболее уклоняющихся особей. Вместе съ большими изменешями появляются случайно и малыя, иногда внешшя, иногда внутреншя, такъ какъ даже кости скелета представляютъ часто неболышя уклонешя въ форме, величине и числе; но такъ какъ эти второстепенныя уклонешя не имеютъ значешя для человека и не были бы для него предметомъ постояннаго подбора, то обыкновенно они и не достигаютъ большого развит, за исключешемъ техъ случаевъ, когда тесно связаны съ сильно развивающимися внешними уклонешями.
Такъ какъ человекъ понимаетъ пользу исключительно съ своей точки зрешя, руководясь удовлетворешемъ своей любви къ красоте, новизне или чему-нибудь странному и забавному, выведенный имъ разновидности часто походятъ на уродства. Часто полученный изменешя не только не имеютъ значешя для животнаго и растешя, но прямо вредны ему. Такъ, напримеръ, у турмана привычка кувыркаться иногда такъ сильна, что ве-детъ къ смерти птицы; мнопя изъ нашихъ породистыхъ животныхъ такъ нежны, что весьма подвержены болезнямъ; у другихъ особенности формы и строешя таковы, что животное
— 108 —
совершенно не могло бы жить въ дикомъ состояши. У растешй махровые цвфты и фрукты во многихъ случаяхъ совершенно утратили способность давать сЪмена и ташя формы могутъ быть разводимы только отводками. Это особенное свойство домашнихъ организмовъ р^Ьзко отличаетъ ихъ отъ дикихъ видовъ и разновидностей, которые, какъ мы это еще неоднократно увидимъ, необходимо приспособлены всЪми частями своей организащи къ тймъ услов!ямъ, въ которыхъ живутъ. Ихъ зиачеше для насъ обусловливается т4мъ, что они постоянно обладаютъ небольшими уклонешями во всЬхъ своихъ частяхъ и передаютъ характерный особенности родителей къ д-Ьтямъ; а далЪе, эти не-болышя уклонешя могутъ быть усилены подборомъ до весьма значительныхъ размЪровъ, обусловливая тЬмъ значительное от-лич!е потомковъ отъ прародительской формы.
Такнмъ образомъ мы видимъ, что изменяемость животныхъ и растенш, подъ вл1яшемъ одомашнешя, строго соотв'Ьтствуетъ тому, что, какъ доказано, существуетъ въ естественномъ со-стоянш. И въ этомъ нЪтъ ничего удивительнаго, если принять во внимаше, что всЬ одомашненные и культивируемые челов'й-комъ виды были до того въ естественныхъ услов)яхъ, и всЪ встрЪчаюпйяся измЪнешя вызваны также естественными причинами. Къ тому же, сравнивая изм^нетя любой генерацш домашнихъ животныхъ съ тКмъ, что намъ известно относительно дикихъ, мы не находимъ никакого указашя на большую индивидуальную изменяемость первыхъ сравнительно съ последними. Результаты подбора, производимаго челов-Ькомъ, кажутся намъ болЪе осязательными только потому, что мы привыкли считать разновидности домашняго животнаго за одно ц-Ьлое, тогда какъ разновидности дикаго принимались нами за существенно различный. Борзая и болонка поразительно различны, если ихъ разсматривать какъ разновидности одного и того же животнаго, выведенный при подбор^ человФкомъ; напротивъ, разница между лисицей и волкомъ, лошадью и зеброй въ пашихъ глазахъ вовсе не велика, такъ какъ мы привыкли говорить о нихъ какъ о совершенно различныхъ животныхъ, а не какъ о результат^ естественна™ подбора измЪнешй общаго прародителя.
ГЛАВА V.
Естественный подборъ путемъ изменяемости и переживажя способнЪйшихъ.
Результата борьбы за существоваше при неизм'Ьняющихся услов!яхъ.— То же при изменяющихся услов'|яхъ.—Расхождеше призиаксвъ.—У нас-Ь-комыхъ.—У птицъ,—У млекопитающихъ.—Расхождеше ведетъ за собой maximum органическихъ формъ па любой площади.—Самые близшс виды иаселяютъ разиня области.—Приспособлешя къ услов!ямъ существовала въ разные перюды жизни.—Продолжающееся существоваше низшнхъ орга-низмовъ.—Вымираше низшихъ формъ среди высшихъ живстныхъ.—Обстоятельства, благоприятствующая происхождению иовыхъ видовъ.—Вероятнее происхождеше ведяныхъ ворсбьевъ.—Зиачеше уедиисшя.—Усовершенство-ваше организащи естествениымъ нодборомъ.—Сиодка сказаниаго въ пер-выхъ пяти главахъ.
Въ предыдущихъ главахъ приведено достаточно фактическихъ данныхъ, чтобы мы могли заняться теперь самою сутью инте-ресующаго насъ вопроса—образовашемъ видовъ путемъ естественна™ подбора. Мы видели, какъ ожесточенна постоянно происходящая въ природе, вследствие быстраго размножешя организмовъ, борьба за существование; мы убедились въ присущей каждому органу изменяемости, при чемъ уклонешя органовъ происходить одновоеменно, но по большей части независимо другъ отъ друга; мы видели также, что эта изменяемость очень велика и абсолютно, и относительно, распространяясь вместе съ темъ на большое количество особей обширныхъ и наиболее распространенныхъ видовъ. Наконецъ, мы видели, что подобный же изменешя, встречающаяся у домашнихъ животныхъ и культу рныхъ растешй, могутъ быть удержаны и усилены, давая начало удивительнымъ разновидностями плодовъ, цветовъ и овощей, прирученныхъ животныхъ и домашнихъ любимцевъ, изъ которыхъ многие отличаются другъ отъ
— 110 —
друга по своимъ наружнымъ признакамъ, иривычкамъ и ин-стинктамъ гораздо болЬе, чемъ дише виды. Теперь мы должны проследить, существуете ли въ природе какой-нибудь аналогичный процессъ, который бы вызывалъ постоянный изменешя и производилъ новыя породы и разновидности.
Результатъ борьбы за существование при неизмЪняю-щихся услов!яхъ.
Разсмотримъ сначала, въ чемъ скажется результатъ борьбы за существоваше на окружающихъ насъ животныхъ и расте-шяхъ, если услов!я ихъ жизни не изменяются заметно годъ изъ году или изъ стол'Ьпя въ столе™. Мы видели, что каждый видъ въ течете всего своего существовашя подверженъ многочисленнымъ и разнообразнымъ опасностямъ, и что только тщательнымъ приспособлешемъ своей организащи — включая сюда привычки и инстинкты—къ окружающему онъ можете продолжать жить до т'Ьхъ поръ, пока произведете потомковъ, способныхъ заменить его после того, какъ онъ перестанете существовать. Мы видели также, что лишь очень небольшая часть годового прироста выживаете; и хотя переживаше въ отдельныхъ случаяхъ можете быть обусловлено скорее случайностью, чЪмъ действительно существующимъ превосходством^ однако, мы не можемъ сомневаться, что въ течете долгаго времени пережнваютъ тЬ, которыя наиболее способны, вследств!е особенностей своей организации, избежать окружающихъ ихъ опасностей. Это „переживаше способнейшихъ“ и представляете собою то, что Дарвинъ назвалъ „естественнымъ иодборомъ", такъ какъ приводите въ естественныхъ услов!яхъ къ темъ же результатамъ, которые достигаются подборомъ человека на домашнихъ животныхъ и культурныхъ растешяхъ. Очевидно, что прежде всего его вл!яше скажется въ сохране-нш каждаго вида здоровымъ и сильнымъ, и каждой части его организащи въ полной гармоши съ услов!ями его существовашя. Онъ предотвращаете всякое возможное ухудшеше органи-ческаго м!ра и вызываете ту полную жизни, радости, здоровья и красоты картину, которая доставляете намъ такъ много удо-вольств!я, производя на поверхностнаго наблюдателя впечатле-ше, будто миръ и спокойсте царствуюте повсюду въ природе.
— Ill —
результаты борьбы за существоваше при изменяющихся услов!яхъ.
Но тотъ же самый процессъ, который при существенно не-изменяющихся условгяхъ помогаетъ сохранешю каждаго вида животнаго и растешя въ его наилучшемь состояши, при изменившихся услов!яхъ вызоветъ у нихъ необходимое изменеше или въ строеши или въ привычкахъ. Къ изменение условш мы относимъ все то, что, какъ намъ известно, происходило въ течете всего геологическаго перюда въ каждой части света. Суша и вода постоянно изменяли свое относительное положе-ше; однЬ области опускались, уменьшаясь въ площади, други поднимались, выигрывая въ томъ же направлены; cyxia пространства превращались въ болота, болота высыхали или даже поднимались плоскогор!ями. Климатъ также постоянно изменялся, или вследствие подняпя горъ подъ высокими широтами, что вело къ накоплешю снега и льда, нли вследств!е изменешя въ направлетяхъ вЬтровъ и морскихъ течешй, вызывае-мыхъ погружешемъ или подняиемъ странъ, что вызывало соединеше материковъ и разъединен! е океановъ. Вместе съ этими изменен!ями происходили не менее важныя изменешя и въ распространены видовъ. Растительность значительно изменялась подъ вл1яшемъ изменены климата и высоты места; каждое соединеше прежде разделенныхъ странъ вело за собою обширное разселеше животныхъ въ повыя страны, нарушая прежде существовавшее равновейе между ихъ организмами, ведя за собою вымираше однихъ видовъ и размножеше другихъ.
Очевидно, что если татя физичесшя изменешя имеютъ место, мнопе виды должны или измениться, или перестать существовать. При изменены въ характере растительности, травоядныя животныя должны привыкать жить на новомъ и, быть-можетъ, менее питательномъ корме; изменеше климата изъ влажнаго въ сухой должно по необходимости вызывать въ известное время переселеше, чтобы избежать гибели отъ засухи. Все это подвергаетъ виды новымъ опасностямъ и вызываешь соответствующая изменешя въ строеши. Большая быстрота, увеличивающаяся ловкость, ночной образъ жизни, изменеше окраски, способность влезать на деревья и жить некоторое время ихъ листвой или плодами,—все это можетъ быть сред-
— 112 —
ствами, которыми животныя пользуются, чтобы поставить себя въ гармошю съ новыми услов!ями, а переживаше только такихъ особей, которыя достаточно уклоняются именно въ потреб-номъ направлен!;!, вызываете и необходимый изменешя въ строеши и отправлен!яхъ, совершенно подобно тому, какъ человЬкъ можетъ вывести борзую, которая охотится, руководясь зрЬшемъ, или гончую, разыскивающую чутьемъ, и получить изъ одного и того же дикаго растешя столь различныя формы, какъ цветная и- брюссельская капуста. Теперь мы разсмотримъ отдельные случаи изменешя видовъ, по всей вероятности происшеднпе этимъ путемъ, и разберемъ, насколько это сходно съ тЬмъ, что мы наблюдаемъ въ природе.
Расхождение признаковъ.
Въ видахъ съ обшпрнымъ распространешемъ борьба за существоваше часто бываете причиной того, что несколько особей или целая группа особей усваиваете себЬ новый привычки Съ целью занять свободный места тамъ, где борьба за существоваше менее ожесточенна. Одне, живупця въ большихъ болотахъ, могутъ стать более водными; друпя, живупця тамъ, где много леса, могутъ стать более древесными. И въ томъ, и въ другомъ случае мы не можемъ сомневаться, что изменешя въ строеши, необходимый для новаго образа жизни, появятся очень скоро, такъ какъ намъ известно, что изменешя какъ внешнихъ органовъ, такъ и ихъ частей весьма многочисленны и значительны. Что подобное расхождеше признаковъ действительно существуете, мы имеемъ несколько прямыхъ указашй. Дарвинъ говорите, что въ Катскильскихъ горахъ, въ Соединенныхъ Штатахъ, встречаются две разновидности волка: одна светлая, съ складомъ борзой собаки и преследующая оленей, другая, более тяжелая, на более короткихъ иогахъ и чаще нападающая на овецъ1). Другой Хороппй при-меръ представляютъ собою насекомыя Мадейры, изъ которыхъ мнопя или совсемъ утратили крылья, или имеюсь ихъ столь мало развитыми, что они совсемъ не годятся для полета, тогда какъ те же виды на Европейскомъ материке имеюте совер-
1) Origin of Species, р. 71. Рубек, издание, стр. 61.
— 113 —
шонно развитыя крылья. Друпя безкрылыя формы Мадейры х’бтя и близки, но отличны отъ крылатыхъ видовъ Европы. Объяснеше Этого изменешя состоитъ въ томъ, что Мадейра, подобно многимъ океаническимъ островамъ ум-Ьрсннаго пояса, весьма подвержена неожиданнымъ порывамъ вйтра, и такъ какъ большая часть плодородныхъ участковъ расположена здЬсь по берегу, то летакищя нас-Ькомыя могли бы легко попадать въ море и погибать. ВслЬдств!е этого, особи съ короткими крыльями или наименее пользовавппяся ими годъ за годъ сохранялись преимущественно передъ другими и такимъ образомъ произвели наземныя безкрылыя или не вполне крылатыя породы. Что таково действительное объяснеше этого страннаго факта, доказывается другими подкрепляющими обстоятельствами. На Мадейр-Ь есть нисколько пос'Ьщающихъ цвЪты на-сЪкомыхъ, для которыхъ крылья существенно необходимы, и у нихъ крылья даже нисколько больше, чЪмъ у тФхъ же видовъ на материк+>. Следовательно, на Мадейра вовсе н±тъ общаго стремлешя къ утратЪ крыльевъ, и это представляетъ собою просто примЪръ приспособлешя къ новымъ услов!ямъ. НасЬкомыя, для которыхъ крылья не были абсолютно необходимы, избегали серьезной опасности, оставляя ихъ безъ упо-треблешя, и потому крылья или уменьшались въ размЬрахъ, или совершенно утратились. Но гд^Ь они были нужны, они ’сд-Ьлались больше и сильн-Ье, всл-Ьдстае чего насЬкомоо получило возможность бороться съ в'йтромъ и спасаться отъ гибели въ мор'В. Мнопя изъ летающихъ насЬкомыхъ, не представляя достаточныхъ изм-Ьнешй, погибли прежде, ч-Ьмъ могли обезопасить себя, чЪмъ и можно объяснить полное отсутсте на Мадейра ц'Ьлыхъ семействъ летающихъ насЬкомыхъ, которыя должны были имЪть много случаевъ достигнуть этихъ остро-вовъ. Таковы обширныя группы скакуновъ (Cicindelidae), хрущей (Melolonthidae), щелкуновъ (Elateridae) и мнопя друпя.
Но особенно интереснымъ и уб'Ьдительпымъ подтверждешемъ этой части Дарвиновой теорш служатъ о-ва Кергуэленъ. Они были посещены экспедищей, наблюдавшей прохождеше Венеры. Это одно изъ самыхъ бурныхъ мЪстъ на земномъ шар-Ь, всл-Ьд-CTBie почти постоянныхъ вЪтровъ, и при полномъ отсутств!и .тЬса, почти совершенно лишенное какого бы то ни было уб'Ь-жища. Преп. А. Э. Итонъ, опытный энтомологъ, сопровождав-
8
— 114 —
ш1й экспедищю, крайне прилежно собиралъ немногихъ найден-ныхъ здесь насЬкомыхъ. Все они не могли летать и большинство изъ нихъ было совсЬмъ безъ крыльевъ. Въ томъ числе были ночныя бабочки, нисколько двукрылыхъ и многочисленные жуки. Такъ какъ эти насЬкомыя едва ли могли бы достигнуть острововъ въ своемъ безкрыломъ виде, если бы даже была извёстна страна, где они живутъ, чего на самомъ Д'ЬлЬ 1гЬтъ, то мы должны принять, что, подобно насЬкомымъ Мадейры, они сначала были крылатыя, но утратили способность летать, какъ оказавшуюся для нихъ вредной.
Несомненно, что именно по этой причине некоторый бабочки на небольшихъ и открытыхъ островахъ имеютъ крылья уменьшенными въ размерахъ, что, напримеръ, наблюдается на крапивнице (Vanessa urticae) съ о-ва Мэнъ, достигающей всего половинной величины того же вида изъ Англ1и или Ирландш; мистеръ Волластоиъ сообщает, также, что Vanessa callirhoe, южно-европейская форма, близкая къ нашему адмиралу, постоянно меньше на неболыпомъ пустынномъ о-ве Порто Сайто, чемъ на большой и лесистой соседней Мадейре.
Очень хороппй примерь сравнительно недавняго расхождешя признаковъ, вследствие новыхъ условШ жизни, представляетъ собою наша шотландская куропатка. Эта птица, Lagopus scoticus натуралистовъ, ограничена исключительно Британскими островами. Однако, она очень близка къ бЬлой куропатке (Lagopus albus), распространенной въ Европе, северной Азш и Северной Америке, но въ отлич!е отъ нашей одевающейся на зиму вЪ белый цветъ. Разницы ць складе и строеши обеихъ птицъ нй найдено, но онЬ такъ резко отличаются по окраскЬ—наша пГица зимою обыкновенно несколько темнее, чемъ лЬтомъ, и, кроме того, существуютъ небольппя отлич1я въ голосе и при-вычкахъ.—что ихъ обыкновенно считаютъ за два отдельныхъ вида. Однако, различ!я являются столь очевидными приспосо-блешями къ изменившимся услов!ямъ, что мы едва ли можемъ сомневаться, что въ начале ледниковаго порюда, когда наши оотрова были соединены съ материкомъ, наша куропатка не отличалась отъ белой куропатки остальной Европы. Но позднее, когда холода миновали и наши острова окончательно отделились отъ материка, приобретя мягкий, равномерный климатъ съ малымъ количествомъ снега зимою, смена
окраски въ это время года на белую сделалась опасной, такъ какъ не помогала птиц-h прятаться, а, напротивъ, делала ее еще бол-Ье заметной. Поэтому, окраска начала постепенно изменяться вследств1в личныхъ уклонены и естественнаго подбора, и такъ какъ птица нашла себе превосходное убежище среди вереска, покрывающаго наши болота, для нея было более по-лезнымъ походить на окружаюпце ее бурые и ржавые цвета, чемъ на снегъ высокихъ горъ. Интересными подтверждеМемъ того, что дело, действительно, обстояло такимъ образомъ, служить случайное нахождеше въ Шотландш птицъ съ большими развипемъ белаго цвета въ зимнемъ наряде. Это разсматри-вается какъ возврати къ прародительскому типу, совершенно подобно тому, какъ сизая окраска съ темными полосами на крыльяхъ дикаго сизаго голубя появляется отъ времени до времени на нашихъ искусственныхъ домашнихъ породахъ *).
Законъ „расхождешя признаковъ" распространяется на все организмы, отъ низшихъ группъ до высшихъ, какъ это можно хорошо видеть на классе птицъ. На нашихъ м-Ьстныхи пти-цахъ онъ хорошо выраженъ въ группахъ синицъ, щеврицъ и чеккановъ. Синица-кузнечикъ {Parus major), благодаря своей большой величине и сильному клюву, приспособлена къ ловле крупныхъ насекомыхъ и, какъ говорятъ, даже нападаетъ на небольшихъ и слабыхъ птицъ. Меньшей величины и не такая сильная черная синица (Parus ater) более приспособлена къ растительной пище и кормится какъ семенами, такъ и насекомыми, разыскивая ихъ и на земле, и на деревьяхъ. Изящная •маленькая лазоревка (Parus coeruleus), съ ея очень маленькимъ клювомъ, питается мелкими насекомыми и червячками, которыхъ добываетъ въ щеляхъ коры и почкахъ плодовыхъ де-ревьевъ. Гаичка (Parus palustris) получила свое латинское на-зваше за то, что любитъ пизк1я, сырыя места; хохлатая синица (Parus cristatus) является северною птицей и живетъ исключительно въ хвойныхъ лесахъ, питаясь преимущественно семенами хвойныхъ деревьевъ. Что касается щеврпцъ, то три нашихъ обыкновенныхъ вида—лесная (Anthus arboreus), луговая (Anthus pratensis) и горная (Anthus obscurus)—также зани-маютъ разный места въ природе, обладая для этого спещаль-
*) Yarrell’s British Birds, fourth edition, vol. Ш, p. 77.
— 116 —
ными приспособлешями, что хорошо выражено въ размерахъ и форме задняго пальца и когтя каждаго вида. Точно такъ же и разные чекканы — черногрудый (Saxicola rubicola), луговой (Saxicola rubetra) и попутчикъ (Saxicola oenanthe)—нисколько расходящаяся формы одного типа, различающаяся между собою по строешю крыла, ногъ и клюва, смотря по приспособлена къ нисколько различному образу жизни. Луговой чекканъ, самый маленький, живетъ на выгонахъ, поляхъ и лугахъ, питаясь червячками, насекомыми, мелкими слизняками и ягодами; за нимъ следуетъ черногрудый, очень деятельная, живая птичка, любящая вересковый поля и склоны холмовъ и живущая у насъ оседло, тогда какъ два другихъ вида перелетные; наконецъ, самый большой и заметный чекканъ-попутчикъ, кроме того, что кормится червями, жуками и пр., можетъ ловить насеко-мыхъ на лету, какъ это дЬлаютъ мухоловы.
Эти примеры достаточно разъясняютъ влгяше закона расхо-ждешя признаковъ, указывая, какъ онъ могъ вызвать у много-численныхъ видовъ приспособлешя къ тому или другому образу жизни, съ разнообразнымъ кормомъ, различными привычками и врагами, которые, конечно, являлись спутниками подобнаго раз-нообразгя. Переходя къ высшимъ группамъ, мы встречаемся съ указашями на подобное же расхождеше признаковъ и спе-щальныя приспособления, иногда даже въ еще болыпихъ размерахъ. Такъ, болыше соколы охотятся на птицъ, тогда какъ более мелгао виды, напримеръ, чеглокъ (Falco subbuteo), довольствуются предпочтительно насекомыми. Настояшде соколы ловятъ добычу на лету, ястребы на земле или надъ землею, преследуя зайцевъ, кроликовъ, белокъ, куропатокъ, голубей и куръ. Коршуны и сарычи, съ другой стороны, схватываютъ добычу на земле, при чемъ первые въ болыпомъ количестве истребляютъ какъ гадовъ и разные отбросы, такъ птицъ и млекопитающихъ. ДруПя выбрали главнымъ кормомъ рыбу и скопа таскаетъ свою добычу изъ воды съ ловкостью чаекъ и крачекъ, южно-американсюя каракары (Polyborus) усвоили себе привычки грифовъ и питаются падалью. Съ несходствомъ привычекъ мы встречаемся въ каждой большой группе. Такъ, существуютъ наземные, горные и лесные голуби, одни питавшиеся семенами, друпе—плодами; вороны, питаюпцяся то падалью, то насекомыми, то плодами. Даже зимородки—одни водяные,
— 117 —
друпе наземные по образу жизни; одни питаются рыбой, дру-rie—насекомыми, третьи—гадами. Наконецъ, что касается глав-ныхъ подразделешй птицъ, то мы и здесь встречаемся или съ чисто-наземными (Ratitae), каковы; страусы, казуары, или водяными, каковы: утки, бакланы, чайки, чистики и др., или воздушными и древесными, какъ большинство воробьиныхъ. Подобные же факты могутъ быть найдены и во вС'Ьхъ другихъ классахъ животныхъ. Среди млекопитающихъ, серая крыса, напримеръ, животное и рыбоядное, и мясоядное, и зерноядное, что, безъ сомнешя, помогло ей разселиться по всему свету и вытеснить местныхъ крысъ другихъ странъ. Между грызунами мы находимъ водяныхъ, наземныхъ и древесныхъ. Изъ куницъ и кошекъ одне держатся более на деревьяхъ, другая—на земле; белки разбились на земныхъ, древесныхъ и летающихъ; наконецъ, въ летучихъ мышахъ мы имеемъ настоящихъ воздуш-ныхъ, а въ китахъ—настоящихъ водныхъ животныхъ. Такимъ образомъ, мы видимъ расхождеше привычекъ и приспособлеше къ разному образу жизни какъ въ разновидностяхъ одного и того же вида, такъ и въ близкихъ видахъ, родахъ, семействахъ и отрядахъ, что указываетъ на учасНе известнаго общаго за-' кона въ развит!и органическаго Mipa. Но, чтобы вл!яше этого закона проявилось, оно должно быть полезно, и Дарвинъ ясно пОказалъ намъ, въ чемъ заключается его польза.
' - . * Расхождеше ведеть за собой maximum органических!* , : .	формъ на любой площади.
’ Расхождеше признаковъ имеетъ двоякое значеше и пользу. Прежде всего оно даетъ возможность виду, который начинаетъ уступать соперникамъ или вымирать вследствие преследовали' врагами, сохраниться, путемъ усвоешя новыхъ прйвычекъ или’ занимая свободный места въ природе. Это прямое и очевидное’ Minnie принципа расхождешя признаковъ сказалось во всехъ' многочисленныхъ приведенныхъ нами примерахъ. Но другой, мёнее бросающейся въ глаза результатъ состоять въ томъ, что чемъ больше разнообразия въ организмахъ, населяющихъ какую-нибудь область или учасТокъ, темъ больше общая сумма!' организмовъ, которые могутъ жить здесь. Отсюда "постоянно’ длящаяся борьба за существоваше должна стремиться къ про-
— 118 —
изведешю въ каждой области все большаго и большаго разно-образ1я, что и действительно можно доказать разными способами. ПапримГръ, уголокъ луга, въ три фута ширины и четыре длины, какъ было найдено Дарвиномъ, содержалъ двадцать видовъ растешй, принадлежащихъ восемнадцати родамъ и восьми отрядамъ, что ясно указываетъ на степень отлич!я ихъ другъ отъ друга. Фермеры знаютъ, что etna больше получается съ почвы, засеянной разными травами, клеверомъ и пр., чемъ съ луга, покрытаго однимъ или двумя видами; и тотъ же самый принципъ прилагается къ севообороту, такъ какъ наиболее разняпцяся между собою растешя даютъ и наилучппе результаты. Точно такъ же на неболыпихъ островахъ съ однообраз-нымъ характеромъ и въ неболыпихъ пресноводныхъ бассей-нахъ, хотя и растешя и насекомыя но обильны, за то удивительно разнообразны.
То же самое наблюдается при акклиматизащи человекомъ животныхъ и растешй въ отдаленныхъ странахъ, потому что именно те виды наилегче вводятся и удерживаются, которые не только въ значительной степени варшруготъ сами, но и наиболее отличаются отъ местныхъ обитателей. Такъ, въ Северныхъ Соединенныхъ Штатахъ, по свидетельству д-ра Аза Грея, имеется 260 натурализованныхъ цветковыхъ растешй, принадлежащихъ не менее чемъ къ 162 родамъ, изъ коихъ 100 родовъ не принадлежать къ Соединеннымъ Штатамъ. Точно такъ же въ Ав-стралш кроликъ, совершенно не похожей ни на какое местное животное, разможился въ такой степени, что, вероятно, пре-вышаетъ численностью всехъ местныхъ млекопитающихъ; въ Новой Золандш кролики и свиньи размножились въ такой же степени. Дарвинъ замечаетъ, что „преимущества, доставляемый обитателямъ той же страны разнообраз!емъ ихъ строешя, въ сущности, те же, которыя доставляются индивидуальному организму физюлогическимъ разделошомъ труда между различными его органами. Ни одинъ физюлогъ не сомневается въ томъ, что желудокъ, приспособленный къ переваривашю исключительно мяса или исключительно растительныхъ веществъ, извлекаетъ наибольшее количество питательныхъ веществъ изъ тЬхъ и другихъ. Такъ и въ общей экономии какой-нибудь страны, чемъ более, чемъ полнее разнообразш животныхъ и растешй по отношешю къ ихъ образу жизни, темъ более бу-
— 119 —
деть то число нод'Ьлимыхъ, которыя найдутъ для себя средства существовашя “ *).
Самые близше виды населяютъ разныя области.
Однимъ изъ интересныхъ результатовъ общаго вл^ятя этого принципа является то, что наиболее близше виды, т.-е. таюе, отлич1я между которыми, несмотря на ихъ значеше, едва могутъ быть уловлены кЬмъ-нибудь, кроме натуралиста, встречаются обыкновенно не въ той же самой, а въ далеко отстоящихъ странахъ. Такъ, ближайппе родственники нашей европейской золотистой ржанки находятся въ Северной Америке и восточной Аз1и; ближайшей родственники нашей европейской сойки живетъ въ Японш, хотя въ западной Asin и северной Африке и есть несколько другихъ видовъ соекъ; и хотя въ Англш есть несколько видовъ синицъ, они не очень близки между собою. Наиболее близкая къ нашей лазоревке форма представлена лазоревкой центральной Asin (Parus cyanus); алжирская Parus ledouci очень близка къ нашей Parus ater, южно-европейская и мало-аз!атская Parus lugubris ближе всего къ нашей гаичке. Четыре вида нашихъ дикихъ голубей—вяхирь, клинтухъ, сизый голубь и горлица вовсе не очень близки другъ къ другу, по мнешю некоторыхъ орнитологовъ, принадлежать даже каждый особому роду или подроду, и имЬютъ своихъ ближайшихъ род-ственниковъ въ разныхъ частяхъ Азш и Африки. У млекопи-тающихъ наблюдается то же самое. Каждая горная область Европы и Азш имеетъ обыкновенно свои виды горныхъ бара-новъ и козловъ, иногда также антилопъ и оленей, и такимъ образомъ, въ каждой области наблюдается очень большое раз-Hoofipasie животныхъ этого класса, что же касается родствен-ныхъ видовъ, то они населяютъ разныя и часто далеко отстоя-пця области. То же господствуетъ и у растешй. Разные впДы водосбора встречаются въ центральной Европе (Aquilegia vulgaris), восточной Европе и Сибири (A. glandulosa), на Аль-пахъ (A. alpina), въ Пиренеяхъ (A. pyrenaica), въ горахъ Трещи (A. Ottonis), и на Корсике (A. Bernardi), но редко два вида находятся вместе. Точно такъ же каждая страна света
*) Origin of Species, р. 89. Русск. ивдаше, стр. 74.
— 120 —
имЬетъ свои собственные виды .елей, сосенъ, кедровъ, но над-. бол'Ьо близки виды и разновидности почти . всегда населяютъ отд-Ьльныя области. Наприм-йръ, кедры гималайски!, ливанскШ и сЪверо-африкансшй очень близки между собою, но принадлежать разнымъ областямъ; точно такъ же и многочисленные очень близюе виды сосенъ (рода Pinus) почти всегда растутъ въ разныхъ областяхъ или занимаютъ разныя станщи. Теперь, Мы разсмотримъ некоторые изъ другихъ способовъ вл!ян!я естественнаго подбора на приспособлеше организмовъ къ изменяющимся услоиямъ существованья.
Приспособлеше къ услов!ямъ существовашя въ разные nepioflbi жизни.
< На домашнихъ животныхъ и культурныхъ растешяхъ найдено, что уклонен!я, встречающаяся въ изв-Ьстномъ порюд-Ь жизни, появляются у потомковъ въ томъ же пергодЪ и могутъ быть закреплены и усилены подборомъ безъ изм-Ьноиш другихъ частей организации Такъ, особенности гусеницъ или коконовъ тутоваго шелкопряда, куриныхъ яицъ, сЪмянъ и молодыхъ ра-стеньицъ овощей усиливались до тЬхъ поръ, пока не были изменены и улучшены сообразно съ потребностями человека. Судя по этому, организмы могутъ легко изменяться, чтобы избежать опасностей, ожидающихъ ихъ въ какой-либо перюдъ жизни. Поэтому-то столь мнопя семена стали приспособленными къ разнымъ способамъ высЬвашя и защиты. Одни изъ нихъ имЪ-ЮТЪ КрЫЛЫШКИ ИЛИ ПОКрЫТЫ ПуХОМЪ И ВОЛОСКаМИ, ЧТО I103BO-ляетъ имъ проноситься черезъ болышя пространства по воздуху; друпя снабжены оригинальными крючками и прицепками, что даетъ имъ возможность крепко цепляться за шерсть зверей и перья птицъ; третьи заключены въ сладгае и сочные или ярко окрашенные плоды, которые поддаются птицами, тогда какъ твердый сладшя с'Ьмсна проходятъ черезъ ихъ тЬло въ состояние готовомъ ,къ прорастай!ю. Въ борьб’Ь за существоваше для растешя можетъ быть благопр!ятно увеличеше способовъ распространена сЬмянъ и вм^стЪ съ тЬмъ увеличеше возможности развитая, молодыхъ растеньицъ на разной почвЪ, въ разныхъ услов!яхъ, что увеличиваетъ для нЬкоторыхъ изъ нихъ шансы избежать враговъ и достигнуть зрелости. Одяако, всФэтарсо-
— 121 —
бенности, несомненно, могутъ произойти путемъ изменяемости и переживашя способнейшая, подобно тому какъ длина и качество хлопка на семенахъ, дающихъ хлопокъ растешй, могутъ быть усилены подборомъ со стороны человека.
Такимъ образомъ произошли удивительный изменешя личинокъ насекомыхъ, помогающая имъ избегать многочисленныхъ враговъ, нападешямъ которыхъ оне подвержены въ этотъ пе-рюдъ своего существовашя. Ихъ окраска ирисунокъ сделались поразительно приспособленными къ тому, чтобы скрывать ихъ въ листве кормового растешя, но эта окраска часто утрачивается после последней линьки, когда личинка сходитъ на землю для закукливашя и когда покровительственнымъ становится не зеленый, а бурый цветъ. Друпя приобрели странный привычки и болыше глазки, что придаетъ имъ сходство съ головой гада, или же снабжены странными рогами и окрашен-йыми выпячивающимися придатками, которые отпугивають враговъ; но большинство прибрело выделсшя, служащая имъ защитой противъ прикосновешя враговъ, и ташя личинки всегда украшены бросающимися въ глаза пятнами или яркими цветами, что служить вывеской ихъ негодности въ пищу и предостере-гаетъ отъ безполезныхъ нападешй. Однако, это является частью Обширнаго вопроса объ окраске и разрисовке организмовъ, что подробно будетъ развито и пояснено примерами въ особой главе.
1 Такимъ путемъ разовьется всякое возможное изменеше животная и растешя, будетъ ли оно въ окраске, форме, строеши или привычкахъ. если только оно можетъ быть полезно ему или его потомству въ какой-либо перюдъ его жизни. Существуютъ некоторые странные органы, имеюпце значеше въ жизни организма только однажды, но темъ не менее важные для его существовашя, и они весьма напоминаютъ собою нечто намеченное разумною силой. Таковы болышя челюсти некоторыхъ насекомыхъ, употребляемый исключительно для прогрызашя кокона, и твердый накрнечникъ на клюве птенцовъ, служащШ Для пробивашя яичной скорлупы. Увеличеше толщины или прочности коконовъ и яичныхъ скорлупокъ, безъ сомнешя, полезно для предохраношя противъ враговъ и разныхъ случайностей и, по всей вероятности, произошло постепенно, такъ какъ постоянно должно было регулироваться необходимостью
— 122 —
соотвЬтствующаго измЬнетя личинки или птенца, которымъ приходилось побеждать возраставшее сопротивлеше со стороны болЬе прочнаго кокона или болЬе твердой скорлупы, А такъ какъ мы видимъ, что каждая часть организма варшруетъ независимо, хотя и въ разной степени, то нЬтъ никакого осно-ван!я думать, что необходимость въ двухъ или бол'Ье однород-ныхъ измЬнешяхъ можетъ помешать ихъ развитие.
Продолжающееся существовало низшихъ организмовъ.
Такъ какъ виды постепенно претерпЬваютъ измЬиешя, даю-щ(я имъ преимущество передъ другими или позволяющая занимать свободный мЬста въ ыриродЬ, то можно спросить, почему продолжаютъ существовать низппе организмы? Почему же они не улучшились и не развились въ бол'Ье высот формы? Ответь на это, по всей вЬроятности, заключается въ томъ, что . эти низппя формы заннмаютъ въ природЬ так!я мЬста, которыя не могутъ быть заняты высшими, и что у нихъ нЬтъ или очень мало соперниковъ; поэтому они и продолжаютъ существовать. Такъ, земляные черви лучше приспособлены для ихъ образа жизни, чЬмъ могли бы быть приспособлены при бол'Ье высокой организацш. Точно такъ же въ океанЬ, микроскопически малыя фораминиферы и инфузорш и больппя губки и кораллы зани-маютъ мЬста, которыя не могутъ выполнить болЬе высоко организованный создашя. Они образуютъ какъ бы основу великаго здашя царства животныхъ, на которой покоятся высьшя формы, и хотя въ течете вЬковъ могутъ претерпЬть нЬкоторыя измЬ-ненья и уклоненья въ формЬ и отроеньи, соотвЬтственно съ из-мЬняющимися условьями жизни, въ существенныхъ чертахъ они, вЬроятно, остались тЬми же самыми съ начала жизни на зем-номъ шарЬ. Низко стоящая водныя Diatomaceae и Confcrvae вмЬстЬ съ низшими грибами и лишайниками занимаютъ подобное же положеше въ растительномъ царствЬ, выполняя въ природЬ мЬста, которыя при существованья только высоко орга-низованныхъ растешй оставались бы свободными. Поэтому нЬтъ Ничего, что уничтожило бы или существенно измЬнило ихъ, и они, по всей вЬроятности, удержались въ течете всЬхъ гео-логическихъ пер!одовъ, претерпЬвъ лишь слабыя видоизмЬнешя.
— 123 —
Вымираые низшихъ формъ среди высшихъ животныхъ.
Но какъ скоро мы приближаемся къ бол'Ье высоко стоящимъ и полнЬо развитымъ группамъ, мы встречаемся съ указашями на повторяющееся выгЬснеше низшихъ формъ высшими. Это указывается существовашемъ болыпихъ пробеловъ между млекопитающими, птицами, гадами и рыбами, тогда какъ низпия формы каждаго изъ этихъ классовъ всегда немногочисленны и ограничены небольшими областями. Таковы кизиля млекопитаюпця—ехидна и утконосъ Австралш; низппя птицы—киви Новой Зеландаи и казуары Новой Гвинеи; тогда какъ низшая рыбка, ланцетникъ, совершенно изолированъ и, повидимому, выжилъ исключительно благодаря своей привычке зарываться въ песокъ. Большое раз-лич!е между хищными, жвачными, грызунами, китами, летучими мышами и другими отрядами млекопитающихъ; между хищными, голубями и попугаями въ птицахъ; между пауками, перепончатокрылыми, мухами и бабочками среди членистоногихъ,—все это указываете на огромные размеры вымирашя между сравнительно низко стоящими формами, которыя, по всякой эволющонной Toopin, должны были предшествовать этимъ выше стоящимъ и более спещализированнымъ группамъ.
Обстоятельства, благопр!ятствующ!я происхождежю но-выхъ видовъ путемъ естественного подбора.
Мы уже видфли, что при отсутствш изменений въ физическихъ или органическихъ условшхъ страны результате естественна™ подбора выражается въ сохранена всехъ населяющихъ ее видовъ въ нормальномъ состояши и полномъ развитш, равно какъ и въ поддержаши уже существующаго равновЬйя между разными группами организмовъ. Но если физичесшя или органически условия изменяются, то, какъ бы ни мало было это из-меше, оно непременно отразится на фауне и флоре, такъ какъ едва ли можно допустить, что при ожесточенной борьбе за существоваше и сложныхъ отношешяхъ между различными организмами это изменеше не окажется благопр!ятнымъ для однихъ видовъ и вреднымъ для другихъ. Самымъ обыкновеннымъ сдЬд-ств1емъ будете увеличеше въ числе однихъ видовъ и уменьшение другихъ; если же какой-нибудь видъ и безъ того былъ ма-
— 124 —
лочисленъ, то дальнейшее уменыпеше его въ числе можетъ повести къ вымирашю. Это дастъ место для размножешя другого вида и такимъ образомъ можетъ произойти значительное изменеше во взаимныхъ отношешяхъ разныхъ видовъ. Если же изменеше условй было более или менее значительно и въ такой степени вл!яло на существоваше многихъ видовъ, что делало труднымъ ихъ сохранеше безъ значительныхъ изменешй въ строеши или привычкахъ, въ такомъ случае они могли подчиниться закону изменяемости и естествениаго подбора и дать новые разновидности или виды. Поэтому намъ надо рассмотреть, как!е виды более всего пригодны для такого изменешя и каше, не поддаваясь изменение, должны пострадать отъ изменешя услов!й и вымереть.
Самымъ важными услов!емъ изменешя, безъ сомнешя, является1 то, чтобы уклонешя были достаточно велики, достаточно разнообразны и распространялись на большое число особей; тогда матер!алъ для естествениаго подбора будетъ совершенно готовъ. И какъ мы видели, это происходитъ если не на всехъ, то на большинстве широко распространенныхъ и господствую-щихъ видовъ. Отъ такихъ, следовательно, обыкновенно должны происходить новые виды, приспособленные къ изменившимся услов!ямъ; и въ особенности это должно иметь место при довольно быстромъ изменеши условШ, когда только соответствующее быстрое изменеше вида и можетъ спасти его отъ вымирашя. Но если изменешя происходить очень постепенно, тогда даже не особенно многочисленные и не очень широко распространенные виды могутъ измениться въ новыя формы, особенно если вымираше большаго числа редкихъ видовъ оставляете свободный места въ экономш природы.
Вероятное происхождеже водяныхъ воробьевъ.
. Хорошимъ примйромъ того, какъ ограниченная группа видовъ можетъ сохраниться, приспособившись къ одному изъ такихъ-„вакантныхъ месте" въ природе, служате интересный неболь-ппя птички, называемый водяными воробьями или оляпками и образуюпця родъ Ornelas и семество Cinclidae въ системе. Эти птицы походятъ несколько на неболыпихъ дроздовъ съ корот-' кими крыльями и хвостомъ - и очень густымъ оперешемъ. ОпЬ
125 —
держатся по горнымъ потокамъ преимущественно сЪверйагопо-лушар!я, хотя спускаются въ Америке далеко къ югу по Андамъ, и добываютъ свой кормъ, состояний изъ водяныхъ жучковъ, мотылей и другихъ личинокъ насекомыхъ вместе со множе-ствомъ мелкихъ пресноводныхъ слизняковъ, всецело въ водЪ. Не очень удаляясь по своему строешю отъ дроздовъ и крапив-никовъ, он'Ь обладаютъ замечательною способностью летать подъ водой, такъ какъ, по свидетельству лучшихъ наблюдателей, именно таково ихъ нырян1е въ поискахъ за добычей, при чемъ ихъ густое, несколько нитчатое onopeiiio задерживаетъ такъ много воздуха, что вода не можетъ дойти до ихъ тела или намочить перья на мало-мальски значительномъ протяжеши. Сильный ноги съ длинными кривыми когтями даютъ имъ возможность .стоять на камняхъ дна, останавливаясь для поимки насекомыхъ, улитокъ и пр. Такъ какъ эти птицы, держатся преимущественно на самыхъ быстрыхъ и бурпыхъ потокахъ, где есть скалы, пороги и водопады, съ никогда не замерзающей водой, оне могутъ жить здесь даже среди лютой зимы. Количество видовъ оляпокъ очень невелико и все виды Стараго Света такъ сходны съ нашею британскою птицей, что некоторые орнитологи счи-таютъ ихъ только за местный породы одного вида; въ Северной же Америке и северныхъ Андахъ есть два другихъ вида.
Въ водяныхъ воробьяхъ мы имеемъ, такимъ образомъ, птнцъ, которыя по своему строеино очень близки къ мелкимъ типич-нымъ воробьинымъ, но отличаются отъ всЪхъ своихъ родствен-никовъ привычками и образомъ жизни, и прюбрЪли для себя такое место въ природе, где у нихъ очень немного соперни-ковъ и враговъ. Мы можемъ легко допустить, что въ одинъ изъ отдаленныхъ перюдовъ по большому северному материку широко распространилась птица, быть-можетъ, бывшая общимъ предкомъ дроздовъ, славокъ, кранивниковъ и др., которая и образовала многочисленный разновидности, приспособленный къ спещальнымъ услов!ямъ жизни. Одна изъ нихъ могла иметь привычку кормиться по берегамъ светлыхъ ручьевъ, добывая техъ изъ личинокъ насекомыхъ и слизняковъ, которыхъ могла достать въ мелкой воде. Когда кормъ становился менее обиль-нымъ, птички могли делать попытки доставать его изъ. более глубокой воды, при чемъ въ холодное время мнопя изъ нихъ замерзали и гибли отъ голода. Но особи съ бодее густымъ и
— 126 —
волосистымъ (по характеру) оперешемъ, чЬмъ остальныя, опе-ретемъ, не пропускавшимъ воду, должны были переживать и отсюда могла возникнуть порода, которая все болЬе и бол'Ье становилась въ зависимость отъ указаннаго способа добывания корма. Потомъ, разселившись по течешю незамерзающихъ по-токовъ въ горы, онЬ получили возможность жить здЬсь и зимою, а такъ какъ подобный мЬста доставляли имъ защиту отъ враговъ и надежное убЬжище для ихъ гнЬздъ и птенцовъ, приспособление должно было развиваться дальше, пока эти на-земныя птицы не прюбрЬли удивительную способность нырять и летать подъ водою.
Что подобный привычки действительно могли развиться подъ давлешемъ необходимости, становится въ высшей степени вЬ-роятнымъ изъ фактовъ, сообщаемыхъ хорошо извЬстнымъ аме-риканскимъ натуралистомъ, докторомъ Абботомъ. Онъ говорить, что „водяныя трясогузки (Seiurus sp.) постоянно ходятъ въ воду и часто, замЬтивъ маленькаго слизняка на днЬ потока, погру-жаютъ въ воду голову и шею, такъ что значительная часть т^ла остается на несколько секундъ подъ водою. Такъ какъ оперошо этихъ птицъ пропускаете воду, ихъ перья могутъ намокнуть и склеиться, но птицы обладаютъ способностью такъ сильно встряхиваться, что могутъ лететь уже спустя минуту по выходе изъ воды. Такимъ образомъ, водяныя трясогузки Seiurus ludovicianus, S. auricapillus и S. noveboracensis) сделали много предварительныхъ шаговъ къ тому, чтобы стать такими же водяными птицами, какъ оляпки; и въ этомъ отношенш отъ нихъ не отстаетъ ни канадскш крапивникъ, ни мариландская желтогрудка" *).
Другой любопытный примЬръ того, какъ могутъ изменяться виды, чтобы занимать новыя мЬста въ природЬ, намъ предста-вляютъ собою разныя животныя, живупця во влагалищахъ ли-стьевъ многочисленныхъ чужеядныхъ видовъ бромел!2. Фрицъ. Мюллеръ описалъ личинку одной фриганиды, живущую въ та-кихъ листьяхъ и превращающуюся въ куколку, которая изменилась приспособительно къ окружающей обстановке. Куколки фриганидъ, живупця въ ручьяхъ, имЬютъ на лапкахъ волоски, помогающее имъ выбраться на поверхность послЬ того, какъ
J) Nature, vol. XXX, р. 30.
— 127 —
out оставить свой домикъ. Но для вида, живущаго на листь-яхъ бромол in, итЬтъ никакой надобности въ уменья плавать, и вместе съ гЬмъ лапки у него голый. На томъ же самомъ растеши во множеств^ найдены оригинальные малоныйе рачки, нигде но встречающиеся въ другомъ месте. Они составляютъ особый родъ, но наиболее близки къ морскому роду Cythere. Предполагаютъ, что разселеше этого вида съ одного дерева на другое происходить при помощи молодыхъ рачковъ, которые, будучи очень мелки, прицепляются къ жукамъ, также въ боль-шомъ количестве (наземные и водные) населяющимъ листья бромолШ; а такъ какъ известно, что некоторые изъ водяныхъ жуковъ посещаютъ море, то, быть-можетъ, именно при помощи ихъ, первые эмигранты и проникли въ свое оригинальное новое жилище. Бромелш часто бываютъ весьма многочисленны на прибрежныхъ деревьяхъ и это должно было облегчить рачкамъ переходи отъ морского къ древесному образу жизни. Фрипъ Мюллерь нашелъ также среди листьевъ бромелШ маленькую лягушку, которая носить икру на спине и имеетъ некоторый друг!я особенности строенья. Разныя красивыя водяныя расте-шя изъ рода Utricularia также живутъ на листьяхъ бромелш, посылаютъ побеги къ соседнимъ растешямъ н такимъ образомъ очень быстро разселяются.
Значен1в уединен1я.
Уединеше, безъ сомиешя, значительно помогаетъ деятельности естественнаго подбора, какъ это доказывается темъ, что на островахъ часто бываетъ такъ много своихъ видовъ; то же самое наблюдается на противоположныхъ склонахъ горныхъ хребтовъ и на противолежащихъ берегахъ материка. Buiniiie уодиношя бываетъ двоякое. Прежде всего, оно ведетъ къ тому, что все особи вида ограничены въ своемъ распространен^ и подвержены въ течение долгаго времени действдо однихъ и техъ же условШ. Какъ прямое вльяше окружающей среды, такъ и естественный подборъ исключительно уклонешй, пригодныхъ для этихъ условш, могутъ, такимъ образомъ, проявляться въ полной силе. На второмъ месте стоить то, что процессъ из-менетя не встречаетъ помехи со стороны скрещиватя съ другими особями, являющимися приспособленными къ несколько
инымъ услов1ямъ въ соседней области. Но вопросъ о поглоща-ющемъ значеши скрещиватя будетъ разсмотренъ вь другой главе.
Дарвинъ былъ того мнЪшя, что, вообще говоря, обширность области, занятой видомъ, является бол-йе важнымъ факторомъ въ произведший новыхъ видовъ, нежели уединеше, и я совершенно согласенъ съ этимъ. Однако, надо вспомнить, что уеди-неше часто имеетъ место и въ сплошной области, когда видъ изменяется соответственно изменяющимся услов!ямъ или раз-личнымъ станщямъ. НапримЬръ, широко распространенный видъ можетъ измениться въ северной холодной части своей области въ одномъ направленш, и въ южной—въ другомъ; и хотя переходная форма продолжаетъ еще долго существовать въ промежуточной области, опа все-таки рано или поздно вымираетъ, какъ потому, что немногочисленна, такъ и потому, что въ разныя времена года более или менЬо терпитъ оть новыхъ разновидностей, изъ которыхъ каждая является лучше приспособленной къ крайностямъ климата.
Точно такъ же, когда одна часть наземнаго вида переходить более на древесный, а другая на водный образъ жизни, уеди-нен1е каждой изъ нихъ достигается изменешемъ въ привычкахъ. Кроме того, какъ это будетъ подробно указано въ одной изъ следующихъ главъ, разница въ привычкахъ или местожительстве обыкновенно ведетъ къ иекоторымъ изменешямъ въ окраске или рисунке, что является средствомъ защиты отъ вра-говъ, и есть основаше думать, что эти изменешя усиливаются естественнымъ подборомъ, такъ какъ помогаютъ узнавать другъ друга особямъ той же самой разновидности или начинающагося вида. Далее наблюдалось, что особи окрашенной известнымъ образомъ разновидности дикихъ животныхъ или одичавппя до-машшя держатся вместе и не спариваются съ иначе окрашенными, и все это, въ свою очередь, должно сохранять породы столь же совершенно обособленными, какъ при физическомъ уединеши.
Усовершенствоваже организации естественнымъ подборомъ.
Такъ какъ влхяше естествениаго подбора происходить только путемъ сохранешя полезныхъ изменешй, т. е. такихъ, которыя
— 129 —
являются благопр!ятными для организма при окружающихъ его услов!яхъ, результатомъ этого непременно будетъ то, что каждый видъ или группа должны постепенно улучшаться относительно данныхъ условШ. Это даетъ намъ основаше ожидать, что болышя группы каждаго класса животныхъ и растешй, которыя дошли до нашего времени и были многочисленны во все геологичесше перюды, необходимо должны были достигнуть высокой степени развитья какъ физическаго, такъ, у животныхъ, и умственнаго.. И доказательства этому можно видЬть всюду. Среди млекопитающихъ хищныя все более и бол’Ье специализировались, начиная съ эоценоваго перюда, пока не достигли наивысшаго пункта своего развипя въ кошкахъ и собакахъ, которыя не уступаютъ другимъ животнымъ ни по степени своего умственнаго развипя, ни по организации. Съ другой стороны, травоядныя специализировались для жизни исключительно на растительномъ корме, образовавши группы: барановъ, бы-ковъ, оленей и антилопъ. Семейство лошадей, начавшись съ эоценоваго перюда четырехпалымъ предкомъ, развивалось далее, при' постепенномъ увеличеши въ росте и превосходномъ прис-пособлеши по устройству конечностей и зубовъ къ жизни на открытыхъ равнинахъ, пока достигло наивысшей степени своего развитья въ лошадяхъ, ослахъ и зебрахъ. У птицъ мы также видимъ прогрессивное развит, начиная съ птицъ мезозойной эры, которыя имели зубы и хвостъ ящерицъ, и кончая такими изъ современныхъ намъ формъ, какъ соколы, вороны и ласточки. Точно также палеозойные и мезозойные папоротники, хвощи, хвойныя и односЬмедольныя развились въ удивительное разнообраз!е высшихъ двусЬмедольныхъ, украшающихъ ныне земной шаръ.
Но это замечательное прогрессивное развит высшихъ и об-ширныхъ группъ вовсе не служить указашемъ на существоваше общаго закона прогрессивнаго развит, потому что въ то же самое время мы видимъ многочисленные примеры (какъ это уже было указано) сохранешя низшихъ формъ и регрессивнаго развит. Такъ, змеи развились изъ какой-то ящерицеподобной формы, утратившей конечности, и хотя эта утрата дала имъ возможность занять свободный места въ природе, развиться далее и даже достигнуть удивительнаго разнообраз!я, однако, этотъ ходъ развит надо считать скорее регрессивнымъ, чемъ
9
— 130 —
прогрессивнымъ. То же самое можетъ быть сказано о китахъ между млекопитающими, о сл-Ьпыхъ амфиб!яхъ и насЬкомыхъ большихъ пещеръ, и, что касается растетй, о многочисленныхъ цветкахъ, сначала приспособленныхъ къ оплодотворение насекомыми, но позднее утратившихъ свои удивительные венчики и спещальныя приспособления и путемъ регресса приспособившихся къ опылешю ве-громъ. Таковы бананы, бедринцы и даже, какъ думаютъ некоторые ботаники, наши камыши, осоки и злаки. Причины, приведппя къ такому регрессу, будутъ разобраны въ следующей главе; но самые факты неоспоримы и по-казываютъ намъ, что хотя изменяемость и борьба за существоваше въ общемъ могутъ вести къ постепенному совершен-ствовашю организацш, однако, во многихъ случаяхъ приводятъ къ регрессу, если только регрессъ можетъ помочь въ деле сохранена какой-нибудь формы при новыхъ услов!яхъ существо-вашя, Это приводитъ также къ сохранение, съ слабыми изменениями, многочисленныхъ низко организованныхъ формъ, вы-полняющихъ места, невполне пригодный для ихъ занят1я высшими формами, или живущихъ въ услов!яхъ, не пригодныхъ для существовашя последнихъ. Таковы глубины океановъ, почва, или глубок!я пещеры, подземныя воды и пр. И въ такихъ-то ме-стахъ, а также на некоторыхъ океаническихъ островахъ, куда не могли проникнуть высппе соперничествуюпце организмы, мы и на-ходимъ множество интересныхъ остатковъ древняго м!ра, которые на открытомъ воздухе, подъ солнечнымъ светомъ, и на большихъ материкахъ давно вымерли или вытеснены высшими формами.
•
Сводка сказаннаго въ первыхъ пяти главахъ.
Теперь мы закончили более или менее подробный обзоръ главныхъ фактовъ, на которыхъ основана теория „происхожде-шя видовъ путемъ естественнаго подбора". Въ следующихъ главахъ мы займемся преимущественно приложешемъ этой тео-р!и къ объяснение разнообразныхъ и сложныхъ явлешй орга-ническаго Mipa и разсмотримъ также некоторый изъ тооргй но-вейшихъ авторовъ, предложенный или какъ более основательный, чемъ дарвинова, или въ дополните къ ней. Одиако, прежде чемъ приступить къ этому, полезно будетъ суммировать въ немногихъ словахъ уже приведенные факты и доводы, потому
— 131 —
что, только усвоивъ ихъ, можно вполне оценить значеше этой теорш и понять ея приложите.
Самая теор1я до крайности проста, а факты, положенные въ ея основу, хотя весьма многочисленны и распространяются на все организмы, могутъ быть сгруппированы въ небольшое число легко опред'Ьлимыхъ категорш. На первомъ месте должна быть поставлена способность всехъ организмовъ чрезвычайно быстро размножаться въ геометрической прогрести и неизбежная борьба за существоваше; на второмъ месте следуютъ многочисленный индивидуальный изменешя и ихъ наследственная передача. Изъ данныхъ этихъ двухъ категорий, которыя относятся ко всемъ организмамъ и не могутъ быть оспариваемы, какъ необходимое следствш вытекаетъ, по выражошю Дарвина, „сохра-неше избранныхъ породъ въ борьбе за жизнь", а последнее необходимо приводить при постоянномъ изменеши услов!й существовашя какъ со стороны неорганической природы, такъ и Mipa организмовъ къ образовашю или развитие новыхъ видовъ.
Но хотя эти общ!я положешя не могутъ быть оспариваемы, все-таки для того, чтобы усмотреть ихъ приложешя при крайне сложныхъ услов!яхъ, обыкновенно существующихъ въ природе, необходимо всегда помнить, съ какимъ огромнымъ напряжешемъ и какъ постоянно выражается ихъ деятельность. Мы не должны никогда ни на минуту упускать изъ вида способность всехъ организмовъ къ поразительно быстрому размножешю, примеры чего приведены во второй главе этой книги, равно какъ и определено результатовъ ничемъ не задерживаемаго прироста въ течете несколькихъ летъ. Затемъ, никогда не забывая, что животное и растительное населеше какой-нибудь страны въ об-щемъ численно не изменяется, мы всегда должны стараться определить размеры не прекращающаяся уничтожения огром-наго годового прироста и, въ каждомъ отдельномъ случае, причины гибели многихъ, переживашя немногихъ. Мы должны понять причины гибели каждаго организма—будетъ ли это семя, молодой ростокъ, выросшее растете, большое дерево, кустарники, трава и опять плодъ или семя, яйцо, новорожденное животное, молодое или вполне развитое. Затемъ, мы всегда должны помнить, что то, что происходить съ каждою особью или небольшою группой, распространяется на миллюны и даже многие милл1оны особей, входящихъ въ составь почти каждаго вида,
9’
— 132 —
и совершенно отбросить мысль, что случай опрод-Ьдяетъ гибель одной особи и переживаше другой. Иногда смерть, конечно, можетъ быть вызвана случайными обстоятельствами и вовсе не служить указашемъ на относительное несовершенство гибнущей особи, но мы не можемъ допустить этого, какъ нормальнаго хода вещей. Растете, напримЪръ, не можетъ размножиться, пока не представится для развитая его семянъ подходящихъ свободныхъ м^стъ или такихъ участковъ, где оно можетъ одержать верхъ надъ другими, не столь сильными и крепкими, ра-стешями. Семена всЬхъ растешй, благодаря разнообразнымъ способамъ распространешя, могутъ быть высеяны вне обыч-ныхъ MiscTb ихъ произрастанья, и мы не можемъ сомневаться, что въ течете долгаго перюда времени особи, обладающая наи-большимъ количествомъ семянъ, наилучшими средствами къ распространенно и наибольшею силой роста, оставить по себе болЬе многочисленное потомство, чемъ особи того же самаго вида, уступающая имъ въ этихъ отношешяхъ, хотя тамъ и сямъ отдельный семена бол'Ье слабыхъ особей, конечно, могутъ случайно попасть на такое место, где будутъ расти и развиваться. Это правило прилагается въ каждомъ возрасте жизни и относительно всякой опасности, угрожающей растешямъ или живот-нымъ. Наилучше организованный, наиболее здоровыя, наиболее дЬятельныя, лучше защищенный или бол-Ье одаренный умственно въ течете долгаго промежутка времени непременно возьмутъ верхъ надъ теми, которыя уступаютъ имъ въ этихъ отноше-шяхъ; это и значить, что наилучше приспособленный должны пережить, такъ какъ наилучше приспособленными въ каждомъ случае являются тЬ, которыя обладаютъ въ наибольшей степени известнымъ свойствомъ, обусловливающимъ собою ихъ благополучие. Въ известный перюдъ жизни, для того, чтобы избежать однЬхъ опасностей, необходимо скрыться; въ другое время, для избежашя другихъ, нужна резвость; еще далее нужна сообразительность и хитрость; затемъ, способность переносить дождь, холодъ и голодъ; и все те особи, которыя обладаютъ этими качествами въ наибольшей степени, нормально пе-реживутъ друпя.
Совершенно овладЬвъ этими данными и познакомившись съ вытекающими изъ нихъ безконечно сложными следств!ями, мы разсмотрели затемъ явлешя изменяемости, чему посвящены
— 133 —
третья и четвертая главы; наибольшимъ затруднетпемъ въ этомъ отношеши, быть можетъ, является правильная оценка значешя этого фактора. У всЬхъ до того вошло въ привычку говорить объ изменяемости, какъ о чемъ-то исключительномъ и сравнительно редкомъ, какъ о ненормальномъ уклоненш отъ однооб-раз!я и постоянства видовыхъ признаковъ, и даже между натуралистами столь ncMHorie производили тщательное сравнеше большого числа особей, что представлеше объ изменяемости, какъ общемъ свойстве всехъ многочисленныхъ и широко распространенных!» видовъ, притомъ въ болыпихъ размерахъ и распространяющейся не на немногихъ, а на значительное число особей, входящихъ въ составь вида,, было совершенно новымъ. Одинаковую важность представляетъ и то, что изменяемость распространяется на все органы, какъ наружные, такъ и внутренне; но, быть можетъ, особенно важно то, что разный части изменяются независимо другъ отъ друга, что каждая изъ нихъ изменяется безъ всякой постоянной или хотя бы обыкновенной зависимости отъ другихъ частей, или совместно съ ними. Безъ сомнешя, известное соотношеше въ признакахъ отдель-ныхъ видовъ существуешь; такъ, более развитый крылья чаще всего являются при слабыхъ ногахъ и обратно, но это обыкновенно представляетъ полезное приспособление, выработанное естественнымъ подборомъ, и не мешаетъ закону индивидуальной изменчивости въ пределахъ вида.
Вследсттае огромной важности закона изменяемости, съ одной стороны, и установившагося на него неправильна™ взгляда—съ другой, мы изложили относящееся сюда факты настолько подробно, что на некоторыхъ читателей это можетъ произвести впечатлеше утомительныхъ и ненужныхъ подробностей. Вместе съ шймъ MHorie натуралисты скажутъ, что нужно еще больше фактовъ, и действительно, ихъ можно бы привести больше, даже въ какомъ угодно размере. Однако, я надеюсь, что приведенных!», примеровъ изменяемости въ разныхъ направлешяхъ достаточно, чтобы убедить большинство читателей въ ея существовали; къ тому же они взяты изъ столь обширной области, что должны служить указашемъ на всеобщи законъ природы.
Если же мы теперь взвесимъ какъ можно тщательнее разнообразный следствия изменяемости, очень быстраго размножешя
- 134
и борьбы за существоваше, тогда, передъ нами исчезнетъ большинство трудностей въ объяснеши происхожденья видовъ пу-темъ естествениаго подбора. Потому что, какъ скоро какой-нибудь видъ подвергается новымъ опасностямъ вслЪдств1е измЪ-нешя климата, высоты надъ уровнемъ моря, качества почвы, величины страны и т. д. и долженъ охранить себя и обезопасить свое потомство въ новыхъ и болЪе трудныхъ услов!яхъ существовашя, 'опять-таки изменяемость всЪхъ наружныхъ и внутрепнихъ органовъ, а также привычекъ и умственной деятельности, представляете собою средство для образовашя укло-нешй, которыя, навЬрно, поставите видъ въ соответств!е съ новыми услов!ями. И если мы припомнимъ, что все изменешя физическихъ условш происходятъ медленно и постепенно, мы увидимъ, что суммы изменений, встречаемыхъ въ каждомъ но-вомъ поколйнш, совершенно достаточно, чтобы уклонеше и при-способлеше развивалось въ той же мере. Дарвинъ до некоторой степени былъ склоненъ преувеличивать действительную медленность воздейств!я естествениаго подбора; но при нашемъ теперешнемъ знакомстве съ большимъ количествомъ и разме-ромъ индивидуальныхъ изменешй, повидимому, не представляетъ затруднешя, что сумма изменешй совершенно равная съ той, которая обыкновенно определяете разницу между близкими видами, иногда образуется менее, чемъ въ столеНс, если какое-нибудь быстрое изменеше въ услов!яхъ существования делаете необходимыми, и столь же быстрое приспособлено. Это часто могло происходить или съ переселенцами въ новую страну, или съ теми, чья область, вследств!е опускашя суши, становилась отрезанной отъ большей и более разнообразной страны, где они были распространены и ранее. Если же изменешя въ усло-в!яхъ существовашя не происходите, виды могутъ оставаться неизмененными въ течеше долгаго времени, и это производите обманчивое впечатлеше постоянства видовъ, что даже въ наше время часто выставляется какъ доказательство противъ эволю-ц!и путемъ естествениаго подбора, но что на самомъ деле совершенно согласно съ этой Teopiefi.
На основаши законовъ и фактовъ, кратко сгруппированныхъ въ этомъ параграфе, мы имели возможность указать въ настоящей главе, какъ действуете естественный подборъ, какъ
— 135 —
развивается расхождеше признаковъ, какъ происходить приспособление къ окружающими услов1ямъ въ разные периоды жизни, почему продолжаюсь существовать низшее организмы, что наиболее благопр;ягствуегь образованно новыхъ видовъ и, нако-нецъ, насколько усовершенствоваше организации высшихъ ти-повъ обязано вл!яшю естествениаго подбора. Теперь мы перей-демъ къ разсмотренно нЪкоторыхъ изъ наиболее важныхъ воз-ражешй и препятствШ, сделанныхъ и указанныхъ знаменитыми натуралистами.
ПРИБАВЛЕШЕ КЪ ГЛАВЪ ПЯТОЙ.
Заметка о попыткахъ доказать существование подбора у дикихъ животныхъ.
Всл'Ьдств1е весьма распространеннаго возражешя, что принципъ естественнаго подбора существуетъ только въ теорш и, будучи вЪроят-нымъ, темъ не менее никогда не былъ доказанъ существующимъ въ действительности, въ последнее время были сделаны неоднократный попытки устранить этй возражешя при помощи опытовъ. О двухъ изъ нихъ мы и сообщимъ здесь вкратце.
Въ своей президентской речи передъ зоологической секщей Британской Ассощацш въ 1898 г. профессоръ У. Ф. Р. Уэльдонъ описалъ опыты, произведенные въ течеше трехъ разныхъ летъ надъ изменешемъ обыкновенного берегового крабба, въ определенномъ участке Плимутской бухты. Мнопя сотни этихъ краббовъ были собраны въ августе и сентябре 1893, 1895 и 1899 гг. и разсортироваяы по группамъ на осно-ван!и длины головогрудного щита; всего было сделано 25 группъ, разнящихся между собою всего на одну пятую миллиметра (менее ,/100 дюйма). Въ общемъ оне укладывались въ пределахъ колебашя величины щитка отъ 10 до 15 миллиметровъ. Кроме того была измерена лобная ширина этихъ краббовъ и для каждой изъ 25 группъ вычислено отношеше этой ширины къ длине щитка. Сравнивая эти отношешя для трехъ летъ, нашли, что они уменьшались съ удивительной правильностью, такъ что въ 1895 г. это отношеше уже ни въ одной изъ 25 группъ не было такимъ, какъ въ 1893 г., а въ 1898 г. не было такимъ, какъ (въ соответствующихъ группахъ) въ 1898 г.
Это замечательное однообраз!е результата измененШ указываете на постепенное развитае последнихъ, къ тому же чрезвычайно быстрое по сравнению съ изменешями, которыя вообще принимаются въ эволюцш новыхъ видовъ; вместе съ темъ эти изменешя, по всей вероятности, обусловливаются постепеннымъ изменешемъ окружающихъ условш, сказывающихся въ подборе животныхъ. Постепенное изменение условШ существовашя, конечно, выражается въ загрязненш воды, вследствге роста населешя и развитая мореплавашя, и особенно вследств!е все болыпаго и болыпаго накоплешя въ бухте глины, приносимой сюда потоками, благодаря все более и болёе развивающейся разработке глины для гончарныхъ изделий.
— 137 —
На этомъ основаши профессоръ Уэльдонъ сделалъ опыты надъ вл!яшемъ действ!я глины на краббовъ, содержимыхъ въ чанахъ съ не-болыпимъ количествомъ глины, постоянно загрязняющей воду. При этомъ часть краббовъ погибла, и спустя некоторое время мертвые и живые краббы были тщательно измерены; оказалось, что выживппе имели меньшую лобную ширину, что совпадаетъ съ изменешями, происшедшими въ течете несколькихъ летъ более слабаго воздейств!я глины въ естественныхъ услов!яхъ. Чтобы проверить эти результаты еще тщательнее, въ тЪхъ самыхъ местахъ побережья, откуда были добыты краббы для первыхъ опытовъ, былъ собранъ тончайшей осадокъ и результатъ его воздейств!я оказался т^мъ же самымъ, указавъ на такое вл!яше подбора въ связи съ загрязнешемъ воды, которая влечеть за собой изменеше въ пропорпдяхъ краббовъ. Если бы этотъ подборъ продолжался въ течете столе™, наружный видъ животныхъ настолько изменился бы, что получился бы т. наз. новый видъ.
Опыты въ указанномъ направлен^ продолжаются, при чемъ приняты все необходимыя меры предосторожности, чтобы получить достоверные результаты. Невидимому, едва ли можно сомневаться, что въ этомъ случае мы, такъ сказать, видимъ естественный подборъ въ разгаре его деятельности.
B.iiffliie подбора на воробьевъ въ Америкп. Другой опытъ съ одинаково интересными результатами былъ произведенъ въ Америке.
Въ феврале 1898 г., после сильной бури со снегомъ, дождемъ и крупою, 136 англшекихъ воробьевъ были найдены окоченевшими и доставлены въ анатомическую лаборатор!ю университета на о. Роде. При совершенно одинаковыхъ услов!яхъ 72 изъ этихъ птицъ отошли и ожили, а 64 погибли. Профессору Г. Ц. Бумпусъ пришла счастливая мысль убедиться, были ли как!я-нибудь физичесюя особенности, отличающая одну группу отъ другой, другими словами, имела ли буря какое-нибудь значеше въ качестве ^агента подбора, устранившаго техъ, которые наименее могли ей сопротивляться. Съ этой целью проф. Бумпусъ внимательно изеледовалъ какъ умершихъ, такъ и живущихъ птичекъ, которыя къ счастью были приблизительно въ одномъ и томъ же числе, и пришелъ къ следующимъ заключешямъ.
1.	Что касается пола, то было найдено, что самки пострадали более самцовъ. Изъ первыхъ 21 уцелела и 28 погибло, тогда какъ изъ по-следнихъ 51 уцелелъ и только 36 погибло. Отсюда ясно, какъ и следовало ожидать, что самки имеютъ более слабую организаций, менее способную сопротивляться невзгодамъ климата, нежели самцы.
2.	Величина. Сравнеше сделано отдельно старыхъ самцовъ съ молодыми и старыхъ самокъ съ молодыми. Во всехъ этихъ трехъ группахъ погибпне въ среднемъ были длиннее оставшихся въ живыхъ. Изъ 35 уцелевшихъ взрослыхъ самцовъ менее половины достигали 160 милли-метровъ, тогда какъ изъ 24 погибшихъ, за исключешемъ двухъ, все были этой длины и выше. Изъ самокъ менее четверти уцелевшихъ достигали той же величины, тогда какъ изъ погибшихъ почти половина. У моло-дыхъ самцовъ отношеше было почти то же. Очевидно, что въ этомъ
138 —
случае ни одна группа не имела преимуществ!., такъ какъ подборъ во всбхъ трехъ группахъ сказался съ одинаковой силой, показавъ, что въ среднемъ крупный птицы (того же вида, возраста и пола) менее способны сопротивляться ветру и холоду, нежели мелшя.
3.	ВЪсъ. Выяснев1е значеюя веса даетъ те же результаты, что й относительно длины, т.-е. уц±.т6вш!я особи въ среднемъ были легче по-гибшихъ, въ среднемъ на одну двадцать пятую общаго веса.
4.	Длина грудины. Этотъ признакъ далъ довольно неожиданные результаты, такъ какъ уц1мг6вппя птицы имели несомненно более длинную грудину, нежели погибппя. Разница равняется около 0,13 длины; но такъ какъ въ общемъ уцелели более медк!я птицы, то] очевидно, что ихъ грудина сравнительно очень длинна. Такъ какъ величина грудины указываетъ на величину грудной мышцы, это можетъ служить подтверждешемъ того, что уцелевппя птицы обладали сильнымъ поле-томъ и что поверхность грудной мышцы относительно всего тела достигала у нихъ большого развит, давая вместе съ темъ лучшую защиту внутренностями
Результата всего этого изследовашя является весьма удовлетвори-тельнымъ, такъ какъ ясно указываетъ на подборъ со стороны такихъ условш, въ которыхъ находятся птицы, какъ и друпя животныя. Одно изъ возраженШ, наиболее часто делаемыхъ теорш естествениаго подбора, состоите въ томъ, что сравнительно небольшое количество инди-видуальныхъ изменешй, на которыхъ дарвинисты основываютъ теорпо происхождешя новыхъ видовъ путемъ приспособлешя къ новымъ усло-В1ямъ, ни въ какомъ отношенш не можетъ считаться достаточнымъ, чтобы определить собою возможность жизни или необходимость смерти или, какъ выражается профессоръ Ллойдъ Морганъ, не имеетъ силы въ вопросе о переживаши. Но въ приведенномъ случае мы имеемъ решительное доказательство, что таюя изменешя имеютъ это значеше.
Неболышя колебашя въ величине и отношенш частей тела, найденный на измеренныхъ птицахъ, так!я, как!я всегда существуютъ на особяхъ всехъ обыкновенныхъ видовъ, живущихъ въ естественныхъ услов!яхъ, и какъ доказано, они имеютъ значеше для „переживаши".
Беря эти наблюдешя вместе съ наблюдешями надъ краббами, указывающими на постепенное изменеше наружнаго вида животнаго въ зависимости отъ новыхъ и неблагопр!ятныхъ услов!й, нельзя утверждать долее, что естественный подборъ только теор!я и никогда не былъ доказанъ действительно существующимъ въ природе. Быть можетъ сообщенныхъ здесь вкратце наблюдешй недостаточно и они должны быть расширены въ будущемъ; но то, что добыто, вполне подтверждаете, что если теор1я естествениаго подбора верна, въ естественныхъ услов!яхъ должно постоянно происходить подобное сообщенному и служить доказательством^ что переживаше наилучше приспособленнаго является не только теор1ей, но подтвержденнымъ фактомъ.
Приведенное здесь является извлечешемъ изъ лекцш, экземпляръ которой присланъ мне авторомъ.
ГЛАВА VI.
Затруднения, встрЪчаемыя Teopieft, и сдЪланныя на нее возражения.
Затруднешя, представляемый малыми размерами из>г6иешй и появлешемъ требуемыхъ измЬнен1й.—Первое появлеше важныхъ органовъ.—Млекоотд'6-лительныя железы.—Глаза камбалъ.—Происхождение глазъ.—Безполезные или неприспособленные признаки.—Повившее расширеше области полезныхъ особенностей у растен'|й.—То же у животныхъ.—Польза хвоста.— Польза роговъ оленей.—Пользу скульптуръ, украшающихъ чешую гадовъ.— Непостоянство неприспособлеииыхъ особенностей.—Законъ Дельбёфа.—Him. такого „видового41 признака, безполезность котораго была бы доказана.— Поглощающее вл!яше скрещивашя.—Уединёше въ качеств^ фактора, пре-пятствующаго скрещивашю.—Гуликъ о значенш уединения.—Случаи, когда уединеше не имйетъ значешя.
Въ настоящей главЬ я намЬренъ обсудить наиболее важным и наичаще повторяемый возражения противъ Дарвиновой теорш и выяснить, насколько они въ состоянш ослабить ея значеше, какъ вЬрнаго и удовлетворительна™ объяснения происхождешя видовъ. Наиболее серьезный затруднешя, касаюшдяся столь основиыхъ вопросовъ, какъ причины и законы изменяемости, мы оставляемъ до следующей главы, когда мы лучше освоимся съ приложешями Teopin къ бол’Ье важнымъ случаямъ приспо-соблешя и соотношешя животныхъ и растешй.
Одно изъ первыхъ и наичаще повторяемыхъ возражешй co-стоить въ томъ, что „трудно представить, на какомъ основаши могутъ быть сохранены безконечно малыя измЬнешя въ извЬст-номъ направлеши", или понять, какъ могли произойти наиболее сложный приспособлешя организмовъ „изъ безконечно ма-лыхъ данныхъ". Прежде всего, этотъ терминъ „безконечно малое", употребленный хорошо изв-Ьстнымъ раннимъ критикомъ Происхождешя видовъ, никогда не былъ употребленъ самимъ
—— 140 —
Дарвином'!., который говорить о „слабыхъ“ изменен!яхъ и о «слабыхъ разм'Ьрахъ1" изменешй, подвергающихся вл(яшю подбора. Но и эти термины, безъ сомнешя, давали возможность сделать вышеприведенное возражеше, что иеболышя и неважный изменешя не могутъ иметь действительная значешя и обусловить переживаше особей, им-Ьющихь ихъ. Однако, мы видЬли въ нашей третьей главе, что едва ли веренъ даже и терминъ Дарвина, такъ какъ изменяемость многихъ видовъ весьма значительна и часто можетъ быть названа очень большой. Такъ какъ это найдено на животныхъ и растешяхъ, во всехъ ихъ большихъ группахъ и подразделешяхъ и прилагается ко всемъ наружнымъ и внутреннимъ органамъ, мы можемъ считать за доказанное, что въ среднемъ сумма изменешй такова, что не представляется никакого затруднения къ признанно действ!я естественнаго подбора. Здесь можно упомянуть, что, готовя последнее издаше Происхождетя видовъ, Дарвинъ не зналъ тогда только что вышедшаго труда Д. А. Аллена изъ Гарвардская университета, а въ этой книге въ первый разъ было собрано большое количество точныхъ сравнешй и измерешй, указывающихъ на болыше размеры изменяемости. Съ техъ поръ были собраны факты, еще более подтверждающее это, и потому мы теперь въ состяши гораздо лучше оценить данныя, облег-чаюиця понимаше вл!яшя естественнаго подбора, чемъ это могъ сделать самъ Дарвинъ.
Второе подобное же возражеше состоитъ въ томъ, что вероятность говорить противъ появлешя нужнаго изменешя или комбинацш несколькихъ изменешй сейчасъ же, какъ только въ нихъ является надобность, и далее, что ни одно изменеше не можетъ удержаться, если оно не сопровождается соответствующими измейешями другихъ частей; большая длина крыла птицы, напримеръ, не принесетъ большой пользы, если не сопровождается увеличешемь объема или силы движущихъ имъ мышцъ. Это возражеше казалось очень важнымъ, пока предполагалось, что изменешя появляются только черезъ болыше промежутки; но теперь оно утрачиваетъ всякое значеше, после того, какъ стало известно, что изменешя появляются одновременно въ разныхъ органахъ и распространяются на большое количество особей вида. Такимъ образомъ, ежегодно большое количество особей обладаетъ нужными комбинащями признаковъ, и можно
141
считать вйроятнымъ, что если двй особенности таковы, что ихъ значете сказывается при совмйстномъ существовали, между ними устанавливается такое соотношеше, что они часто появляются вмйстй. Но другое соображеше, невидимому, указываете, что такая одновременность измйнешя вовсе не необходима. Вей животныя въ естественномъ состояши поддерживаются^ благодаря постоянной борьбй за существовало и переживание способнййшихъ, въ такомъ совершенномъ здоровый и съ такимъ избыткомъ силъ, что въ обыкновенныхъ условьяхъ этотъ избы-токъ сказывается въ каждомъ органй и потребляется только въ случай крайней необходимости, когда опасность угрожаетъ жизни. Отсюда слйдуетъ, что всякое усилен!е одной изъ состав-ныхъ частей органа будете полезно; такъ, напримйръ, въ крылй усилеше его мышцъ, измйнеше его формы, увеличенье длины,— все можете дать нпсколысо болйе сильный полетъ; и поочеред-ныя измйнешя, въ одномъ поколоти мышцъ, въ другомъ—са-маго крыла, могутъ быть такъ же действительны для постоян-наго улучшешя летагельныхъ способностей, какъ и совмйстныя измйнешя, появляюпцяся черезъ бол'Ье долле промежутки. Во всякомъ случай указанное возражеше не имйетъ большой цйны, если принять во вниманье большое количество совмйстныхъ из-мйнешй, существоваше которыхъ доказано.
Первое появление важныхъ органовъ.
Теперь мы переходимъ къ возражение, которое, быть можетъ, особенно часто дйлалось и которому самъ Дарвинъ придавалъ большое значеше, именно—къ вопросу о первомъ появлеши разныхъ важныхъ органовъ, какъ, напримйръ, крыльевъ, глазъ, млечныхъ железъ и т. д. Указывается, что почти невозможно представить, какая могла быть польза отъ первыхъ зачатковъ этихъ органовъ; если же они не были полезны, въ такомъ случай они не могли сохраниться и развиться далйе подъ влья-шемъ естественнаго подбора.
Первое, что можно замйтить по поводу вейхъ подобныхъ возражений, состоитъ въ томъ, что въ дййствительности это выходитъ за предйлы вопроса о происхождеши вейхъ суще-ствующихъ видовъ отъ близкихъ видовъ, не особенно удален-ныхъ отъ нихъ по времени, что собственно Дарвинъ и хотйлъ
~ 142 —
объяснить своей теор!ей. Закладка органовъ, подобныхъ названным^ относится къ очень отдаленному перюду, когда земной шаръ и его обитатели весьма отличались отъ того, что наблюдается ^теперь. Требовать отъ новой теорш, чтобы она точно возстановила передъ нами, что было въ отдаленный геологиче-сшя эпохи, совершенно неосновательно. Самое большее, что отъ нея можно потребовать, это—указаше вйроятнаго или возможна™ способа происхождешя, по крайней мйрй, нйкоторыхъ изъ такихъ органовъ, а это Дарвинъ далъ намъ. Одинъ или два примера здйсь можно привести въ короткихъ словахъ, если же кто хочетъ узнать, какъ много любопытныхъ фактовъ и на-блюдешй нужно для разъяснешя подобныхъ случаевъ, тотъ пускай внимательно прочтетъ все относящееся сюда въ Происхождении видовъ', отсюда мы можемъ заключить, что далыгЬй-ппя открьгпя, вероятно, прольютъ свйтъ и на остающаяся еще затруднешя 1).
Что касается млечныхъ железъ, то, какъ замЪчаетъ Дарвинъ, допускается близость прародичей нынйшнихъ млекопитающихъ съ сумчатыми. У такихь млекопитающихъ, на самомъ дйлй почти не заслуживающихъ этого назван!;!, новорожденные могли выкармливаться жидкимъ выдйлешемъ внутренней стороны сумки, подобно тому, какъ это наблюдается у одной рыбки (Hippo-' campus), у которой икринки также развиваются въ похожемъ на сумку мтЬшк'Ь. Въ такомъ случай у особей, выдйлявшихъ большее количество питательной жидкости, молодь должна была получать, какъ болйо обильный, такъ и лучнпй кормъ, вслйд-ств1е этого могла, конечно, переживать другихъ, достигать здоровой половой зрелости и развиваться далйе подъ вл!яшемъ естественнаго подбора.
Въ другомъ случай, который выставляется въ качеств^ особенна™ затруднешя, дано еще болйе полное объяснеше. Камбалы, какъ известно, не симметричны. Онй живутъ и движутся на одной изъ своихъ боковыхъ сторонъ и нижняя обыкновенно бываетъ окрашена иначе, нежели верхняя. При этомъ глаза этихъ рыбъ весьма курьезно смйщены оба на верхнюю сторону, что только и допускаетъ какое-нибудь пользоваше ими. Мистеръ Майвартъ сдйлалъ возражеше, что внезапное перемйщеше глаза
*) См. Origin of Species, рр. 176—198. Русское издаше, стр. 140—160.
— 143 —
съ одной стороны на другую недопустимо; если же перемЬще-Hie было постепенно, то первая его стад!я не могла принести пользы, пока глазъ не былъ сдвинуть съ нижней стороны. Но, какъ это доказано Дарвиномъ ссылками на наблюдешя Мальма и другихъ, мальки этихъ рыбъ совершенно симметричны и по-зволяютъ наблюдать весь процессъ измйнешя въ течете своего развит. Начинается съ того, что рыбка (вмйстЬ съ увеличе-шемъ вышины тЬла) не можетъ держаться вертикально и па-даетъ на одну сторону. При этомъ она, насколько можетъ, поворачиваетъ нижшй глазъ къ верхней сторонй,—а такъ какъ кости черепа въ этомъ возрастЬ мягки и гибки, то постоянное повторение этого движешя заставляетъ глазъ постепенно двигаться кругомъ головы на верхнюю сторону. Теперь, если мы представимъ себЬ, что этотъ процессъ, совершаюпцйся у маленькой рыбки въ течете нйсколькихъ дней или нед-Ьль, длился у тысячи поколйшй въ течете развит этихъ рыбъ, при чемъ обыкновенно переживали тЬ особи, у которыхъ глаза все болЬе и болЬе занимали то положеше, которое имъ старается придать молодая рыбка, то измйнеше станетъ понятнымъ. Это одинъ изъ самыхъ замЬчательныхъ случаевъ измЬненгя органнзащи, благодаря которому симметрхя, являющаяся столь общимъ свой-ствомъ высшихъ животныхъ, утрачивается, чтобы животное могло приспособиться къ новому образу жизни, позволяющему ему лучше избегать опасности и поддерживать свое существоваше.
Самымъ труднымъ случаемъ изъ всЬхъ является возникнове-ше глазъ, размышлеше о чемъ, какъ говорить Дарвинъ, приводило его въ недоумйше; однако, и это не осталось необъяснимым^ конечно, при допущеши воспршмчивости къ свйту нЬкоторыхъ видовъ нервной ткани. Дарвинъ показалъ, что у нЬкоторыхъ низшихъ животныхъ имеются зачаточныя глаза, состояние только изъ пигментныхъ клЬтокъ съ покрывающею ихъ прозрачною оболочкой, которые, вероятно, служатъ для того, чтобы отличать мракъ отъ свйта, но никакъ не болЬе. Потомъ мы находимъ пигментныя клЬтки съ зрительнымъ нер-вомъ; затЬмъ полость, выполненную студневидною массой выпуклой формы,—первый зачатокъ хрусталика. Мнопя изъ слЬ-дующихъ стадай утеряны, какъ это и должно быть, въ виду преимущества каждаго измЬнешя, обусловливавшая усилеше
— 144 —
ясности зр±шя, вс.тЬдств1е чего формы, обладавнпя этими из-мЪнешями, переживали, а друпя, стоявнпя ниже, вымирали. Но мы легко можемъ понять, какимъ образомъ, после того, какъ первые шаги были сделаны, каждое изменеше, ведущее къ усовершенствованно зр'Ьшя, было сохранено, пока привело къ совершенному глазу птицъ и млекопитающихъ. Однако какъ мы знаемъ, органы зргЬшя у этихъ животныхъ не абсолютно, а относительно совершенны. Ни хроматическая, ни сферическая аберращя не устранены въ полной M'fep'fe; дальнозоркость и близорукость, разныя болезни и несовершенства глазъ, можно разематривать какъ остатки того несовершеннаго состояшя, изъ котораго этотъ органъ былъ выведенъ путемъ изменяемости и естествениаго подбора.
Этихъ немногихъ прим'Ьровъ затруднений, встречающихся при объяснеши замечательныхъ и сложныхъ органовъ, для насъ достаточно; но читатель, желающий найти дальнейппя подробности по этому вопросу, долженъ внимательно прочесть всю шестую и седьмую главу последняго издашя Происхождения видовъ, где какъ эти, такъ и мнопе друпе случаи изложены съ значительными подробностями.
Безполезные или неприспособленные признаки.
Мнопе натуралисты держатся, повидимому, того мнешя, что значительное количество [признаковъ, которыми различаются виды, не имеетъ значешя для своихъ обладателей и потому не могли ни появиться, ни усилиться подъ вл1яшемъ естествениаго подбора. Профессора Бронь и Брока сделали это возражеше на материке. Въ Америке известный палеонтологъ, д-ръ Копь, сделалъ уже давно то же самое возражеше, заявивъ, что не-выработанные приспособлешемъ признаки такъ же многочисленны, какъ и приспособительные; но онъ резко отличается отъ большинства^защитниковъ того же общаго взгляда темъ, что относить таюя особенности только „въ признаки классовъ, отрядовъ, семействъ и другихъ высшихъ группъ". Такимъ образомъ, его возражение совершенно отлично отъ того, въ ко-торомъ доказывается безполезность „видовыхъ признаковъ". Позднее^проф. Д. Ж. Ромэнсъ остановился на этомъ затруд-ненш въ своей статье „Физюлогичесюй подборъ". (Journ. Linn.
— 145 —
Soc., vol. XIX, pp. 333, 344). Онъ говорить, что признаки, „которыми различаются близше виды, часто, если не всегда, такого рода, что естественному подбору съ ними нечего делать", такъ какъ не имеютъ полезнаго значешя. Еще онъ говорить объ „огромномъ количестве“, а далее о „безчдсленномъ множестве" безполезныхъ видовыхъ особенностей; наконецъ, заявляешь, что этотъ вопросъ не нуждается въ дальн’Ьйшемъ доказательстве, „такъ какъ въ послЬднемъ издаши своего труда Дарвинъ открыто признаешь, что большое количество видовыхъ различш можно считать безполезными для обладающихъ ими видовъ".
Напрасно я старался найти въ книге Дарвина что-нибудь похожее на такое признаше и думаю, что мистеръ Ромэнсъ не достаточно вникъ въ различ!е между „безполезными особенностями" и „безполезными видовыми признаками". Пересмотревши все указанный имъ места, я нашелъ, что Дарвинъ очень осто-роженъ относительно безполезности видовыхъ признаковъ. Его наибольшее „допущеше" относительно этого состоять въ сле-дующемъ: „Но когда, вследств!е природы организма и условий среды, появляются изменешя, не имеюиця значешя для благо-денств!я вида, они могутъ и, повидимому, часто действительно передаются почти въ томъ же самомъ виде многочисленнымъ потомкамъ, измпненнымъ въ другомъ направлети“ (Origin, р. 175). Набранныя курсивомъ слова ясно указываютъ, что так!я особенности обыкновенно не бываютъ „видовыми", т.-е. не отличаютъ одинъ видъ отъ другого, а просто встречаются во многихъ близкихъ видахъ. И еще: „Прямому и не прямому результату естествениаго подбора можно, конечно, указать шнроше, даже не определимые размеры; но прочтя статью Нэгели о растешяхъ и заметки р азныхъ авторовъ относительно животныхъ, особенно недавно сделанныя Брока, я теперь допускаю, что въ первыхъ издашяхъ моего Происхождешя видовъ я, быть можетъ, приписалъ уже слишкомъ многое вл!яшю естествениаго подбора или переживашю способнейшихъ. Поэтому, я сделалъ изменешя въ пятомъ издаши Происхождешя видовъ, съ целью исправить мои замечашя о приспособитель-ныхъ изменешяхъ организации; но поелгь того, какъ столь многое выяснилось даже въ течете поелпднихъ лгътъ, я убп-жденъ. что весьма разнообразный особенности, кажущаяся намъ
10
— 146 —
теперь безполезными, со временемъ будутъ признаны полезными и вмпстп съ т>ъмъ окажутся подчиненными вл!ян1ю естественнаго подбора. Однако, ранее я недостаточно обратилъ внимаше на существоваше особенностей, которыя, насколько мы можемъ судить объ этоуъ~ теперь, не являютея ни полезными, ни вредными, и я думаю, что это одинъ изъ самыхъ большихъ недо-смотровъ въ моемъ труде". Зам'Ьтимъ, что ни въ этихъ отрыв-кахъ, ни въ другихъ меи-fec опред'йленныхъ выражешяхъ своего мн-Ьшя по этому вопросу Дарвинъ нигде не допускаетъ безполезности „видовыхъ признаковъ*1, т.-е. особенностей, от-личающихъ одинъ видъ отъ другого, не говоря уже о томъ, чтобы, по выражешю мистера Ромэнса, онъ открыто признавалъ „большое количество" таковыхъ. Съ другой стороны, въ на-бранномъ курсивомъ отрывке онъ ясно высказывается, что многое изъ того, что мы считаемъ безполезнымъ, кажется намъ такимъ только благодаря нашему незнашю. И такъ какъ, что касается многихъ, такъ называемыхъ, безполезныхъ признаковъ, я считаю объяснеше Дарвина совершенно в'Ьрнымъ, то здесь не лишнимъ будетъ дать краткШ очеркъ 'прогресса нашихъ знашй относительно перенесешя признаковъ изъ одной категории въ другую.
Намъ стоить возвратиться назадъ только на одно 'поколете и мы увидимъ, что ни одинъ, даже самый глубокомысленный, ботаникъ не могъ предполагать действительной пользы для каждаго вида растешй отъ безконечно разнообразной формы, размеровъ и окраски цветковъ, очерташй и расположен!я ли-стьевъ и многочисленныхъ другихъ внешнихъ признаковъ ni-лаго растешя. Но съ тЬхъ поръ какъ Дарвинъ показали, что растешя выигрываютъ какъ въ силе, такъ и плодовитости отъ скрещивашя съ другими особями того же вида, и что такое перекрестное опылеше производится обыкновенно насекомыми, которыя въ поискахъ за нектаромъ или пыльцою переносятъ последнюю съ одного растешя на цвЬтки другого, почти каждая особенность оказалась имеющей свою цель и значеше. Очерташя, величина и окраска лепестковъ, даже украшаюшдя ихъжнлки и пятна, способъ ихъ прикреплешя, движеше тычинокъ и пестика, особенно во время и сейчасъ же после оплодотво-решя, оказались во множестве случаевъ столь удивительными приспособлешями, что современные ботаники считаютъ все
— 147 —
вегЬшшя особенности цвЪтовъ или полезными, или ран-fee приносившими пользу виду.
Кернеромъ и другими ботаниками было также указано, что еще особая группа особенностей им-Ьетъ значеше въ деле предупреждения муравьевъ, улитокъ и другихъ животныхъ отъ по-сёщешя пвЬтовъ, такъ какъ эти создашя могли бы уничтожать или повреждать цвЕты, не оплодотворяя ихъ. Шипы, волоски и клейшя железы на стебляхъ, курьезныя щетинки и чешуйки, окружаюшдя цвЕты, или, наконецъ, такая гладкая, блестящая наружная сторона лепестковъ, что только немнопя насЬкомыя могутъ зд-Ьсь удержаться, какъ показано, служить для охраны отъ возможнаго вторжешя этихъ „незванныхъ гостей" 1). Еще позднЕе Грантъ Алленъ и сэръ Джонъ Леббокъ сдЕлали попытку объяснить потребностями самихъ растешй безчисленныя измЕнен1я въ формЕ, строеши и расположеши листьевъ, и едва ли можно сомн-Ьваться, что так!я попытки увенчаются наконецъ успЕхомъ. ЗатЕмъ, какъ цвЬты бывають приспособлены къ простому и перекрестному опылешю, такъ и плоды развиваются применительно къ распространенно семянъ; какъ доказано, ихъ форма, величина, мякоть и окраска спещально приспособлены къ облегчешю этого распространен! я при помощи птицъ и мле-копитающихъ, а съ другой стороны то же самое достигается опушеными семенами, которыя разносятся по воздуху, семенами съ крючочками и прицепками, которыя пристаютъ къ коже, волне и перьямъ.
Такимъ образомъ, въ растительномъ царстве пределы области полезныхъ особенностей чрезвычайно обширны и даже, быть-можетъ, охватываютъ собою все видовые признаки растешй. Действительно, виды растешй обыкновенно характеризуются различ1емъ въ форме, размерахъ и окраске цветовъ и плодовъ; особенностями въ очерташяхъ, размерахъ, зазубринахъ и рас-положенш листьевъ; особенностями въ шипахъ, волоскахъ и пухе, од-Ьвающихъ разпыя части растешя. По отношенпо къ растешямъ во всякомъ случа-Ь можно принять, что ихъ „видовые" признаки преимущественно приспособительные; и хотя, быть-можетъ, некоторые и не таковы, однако, все перечислен-
*) Для знакомства съ многочисленными другими особенностями растешй, которыя считаются приспособительными и полезными, см. Kerner’s Flowers and their Unbidden Guests.
10*
— 148 —
ные Дарвиномъ, какъ таше, как!е считаются разными ботаниками за безполезные, принадлежать или родамъ, или высшимъ группамъ, или, наконецъ, встречаются только у нЬкоторыхъ особей вида, т.-е. являются индивидуальными, а не видовыми признаками.
Что касается животныхъ, то границы сферы полезныхъ признаковъ для нихъ значительно увеличились последними изслЬ-довашями ихъ окраски и отмЬтинъ. Всегда было известно, что некоторый создатпя находятъ себе защиту въ сходстве съ постоянно окружающими ихъ условтями, какъ, напримеръ, бЬ-лыя полярныя животныя, окрашенный въ желтые или бурые тона пустынный, зеленый птицы и насекомыя тропическаго лЬса. Но въ послЬдше годы число и разнообраз1е такихъ примеровъ значительно увеличилось, особенно, что касается животныхъ, подражающихъ отдЬльнымъ предметамъ окружающей ихъ обстановки; сюда же пришлось отнести и друпе виды окраски, которые долго считались не приносящими пользы. Большое количество животныхъ, особенно насекомыхъ, отличаются очень яркой окраской, будучи или сплошь окрашены въ ярга'Й цветъ, или неся на себе разныя отметины, что дЬлаетъ ихъ очень легко заметными. Теперь найдено, что почти во всехъ этихъ случаяхъ животныя обладаютъ какимъ-нибудь свойствомъ, которое предохраняетъ ихъ отъ нападешя враговъ, если только это свойство известно ихъ врагамъ, и, слЬдовательно, яркая или заметная окраска служить предостерегающимъ или сигнальнымъ флагомъ противъ нападешй. Множество окрашенныхъ такимъ образомъ насЬкомыхъ имеютъ противный вкусъ и потому несъедобны; друпя, какъ осы и пчелы, вооружены жаломъ; третьи слишкомъ тверды, чтобы ихъ могли есть мелюя птицы; ядовитый змеи имеютъ также разные признаки, въ роде погрем-ковъ, раздутой шеи и необыкновенной окраски, указываюпце, что лучше оставить ихъ въ покое.
Но есть еще одинъ видъ окраски, сь сиещальными отметинами въ виде полосъ и кятенъ или яркаго цвета, или белыхъ, весьма различныхъ у разныхъ видовъ, часто совершенно скры-тыхъ, пока животное находится въ покойномъ состоящи, но заметныхъ при движеши; таковы столь обыкновенный полосы и пятна на крыльяхъ и хвосте птицъ. Теперь мы съ полнымъ основашемъ думаемъ, что эти спешальныя отметины служатч.
— 149 —
для того, чтобы особи одного и того же вида могли узнавать другъ друга даже на разстояши, особенно, дети родителей и особи разнаго иола; это распознавало часто можетъ быть весьма важнымъ факторомъ въ обусловливали безопасности особей и, следовательно, въ благосостоянш и поддержании вида. Подробнее эти интересный особенности будутъ описаны въ одной изъ следующихъ главъ, здесь же о нихъ пришлось упомянуть вкратце съ целью показать, что самый обыкновенный изъ от-личительныхъ видовыхъ признаковъ—общая окраска и отметины—можетъ также считаться приспособлениымъ или полез-нымъ.
Но, помимо цветныхъ особенностей, виды почтя всегда различаются еще особенностями строедпя и, что касается многихъ изъ послЬднихъ, для нихъ часто тоже можно указать приспособительный характеръ. У птицъ, напримЬръ, имеются разли-ч!я въ размерахъ и форме клюва и ногъ, длине крыла и хвоста, , въ относительномъ развитш маховыхъ и рулевыхъ перьевъ. Все эти особенности такихъ органовъ, отъ которыхъ зависитъ самая жизнь птицъ, определяющая собою характеръ полета, большую или меньшую способность беганья или лазанья, жизнь на земле или на деревьяхъ и родъ пищи наиболее легко доставаемой для нихъ и ихъ потомства, конечно, должны быть полезны; но въ отдельныхъ частныхъ случаяхъ, благодаря нашему незнакомству съ подробностями образа жизни птицы, мы . бываемъ совершенно неспособны усмотреть ихъ пользу. У млекопитающихъ видовые признаки, кроме окраски, обыкновенно выражены въ длшгЬ и форме ушей и хвоста, въ относительной длине ногъ, въ длине и качестве шерсти на разныхъ частяхъ тела. Что касается ушей и хвоста, то возражешя профессора Вронна относятся именно къ этимъ органамъ. Онъ указываете на различную длину этихъ органовъ у разныхъ видовъ зайцевъ и мышей и думаете, что такое различ!е не можетъ иметь значешя для техъ, кому оно свойственно. Но на это возражеше Дарвинъ отвечаете, что, какъ показалъ д-ръ Шебль, уши мышей „снабжены въ огромномъ количестве нервами д, безъ сомнения, служить органами осязашя". Поэтому, останавливаясь на образе жизни мышей, пру,1Ъ4шляющихъ себё кормъ или • ночью, или въ темныхъ и скрытыхъ уголкахъ, естественно думать, что длина ушей въ каждомъ случае представляете собою
— 150 —
одно изъ приспособленш къ жизни въ совершенно особенныхъ услОв!яхъ. Что касается хвоста, то у болыпихъ млекопитаю-щихъ онъ часто служить для того, чтобы сгонять съ гЬла мухъ и другихъ насЬкомыхъ; и если мы примемъ во внимаше, какъ много странъ, гдЪ насЬкомыя вредны и даже гибельны для крупныхъ млекопитающихъ, мы увидимъ, что особенности этого органа могли развиться приспособительно къ потребностямъ, созданнымъ тою страной, где образовался видъ. Кроме того, можно думать, что хвостъ служить животному въ качеств!» органа равновЪс!я, помогая легче и быстрее поворачиваться, подобно тому, какъ мы пользуемся своими руками во время бега; а затЪмъ существуютъ тгЬлыя группы, где онъ является органомъ хваташя, изменяясь согласно съ привычками и потребностями каждаго вида. У мышей онъ употребляется молодыми особями. Дарвинъ пишетъ, что покойный профессоръ Генслоу держалъ въ неволЬ нисколько полевыхъ мышей и на-блюдалъ, что окЬ часто сгибали свои хвосты вокругъ ветокъ находящегося въ ихъ клетке кустика, помогая этимъ себе въ лазаньи; а д-ръ Гёнтеръ наблюдалъ даже, что мышь висела на своемъ хвосте (Origin, р. 189).
Далее, мистеръ Лоусонъ Тэтъ обратилъ внимаше на употре-блеше хвоста кошками, балками, якомъ и многими другими млекопитающими, какъ средства для сохранешя теплоты тела во время ночного и зимняго сна. Онъ говорить, что въ холодную погоду животным съ длиннымъ и пушистымъ хвостомъ лежать свернувшись, тщательно прикрывая ноги хвостомъ, какъ одЬяломъ, и всунувъ носъ въ шерсть хвоста, который, такимъ образомъ, употребляется совершенно съ тою же целью и такъ же, какъ наши респираторы ’).
Другой примерь намъ представляютъ рога оленей, особенно развесистые, относительно которыхъ думали, что они предста-вляютъ опасность животному при быстромъ беге черезъ кустарники. Но Сэръ Джемсъ Гекторъ утверждаетъ, что с-Ьверо-аме-риканскш вапити закидываете голову на спину, кладя рога вдоль боковъ спины, и можетъ такимъ образомъ мчаться сквозь самяя гусШя заросли. Нередко передше отростки защищаю™ при этомъ мЪрду и глаза, оговдьные—шею и бока. Въ этомъ
Ч Nature, vol. XX, р. 603.
151
случай органь, безъ сомн^шя, развивппйся первоначально въ качеств^ полового вооруженья, увеличившись въ разм'Ьр'Ь, изменился такимъ образомъ, что сталь употребляться для другой цели. Подобное употреблеше оленями роговъ известно также въ Инд! и *).
Разныя категории фактовъ, приведенныхъ нами, указывают!, относительно двухъ высшихъ группъ—млекопитающихъ и птицъ— что почти все признаки, отлнчаюпце одинъ видъ отъ другого, ' или являются особенностями приспособлешя, или могутъ быть таковыми. Эти два класса животныхъ были предметомъ самаго тщательнаго изучешя, и мы считаемъ ихъ образъ жизни наилучше известнымъ. Поэтому, утвсрждеше со стороны знаменитаго натуралиста, что два важныхъ органа безполезны, было сейчасъ же опровергнуто тщательными данными какъ изъ анатомш, такъ и бюлопи. Этотъ примерь вместе съ длиннымъ рядомъ уже перечисленныхъ особенностей, которыя за послфдше годы попали изъ категорш „безполезныхъ" въ категорпо „полезныхъ", дол-женъ убедить насъ, что утверждеше о „безполезности" какого-нибудь органа или особенности, если только это не зачаточный органъ и не соотносительная особенность, не служить и не можетъ служить утверждешемъ факта, а является просто выра-жешемъ нашего незнакомства съ его значешемъ и происхо-ждешемъ * 2).
1) Nature, vol. XXXVIII, р. 328.
2) Весьма замечательный примерь функцш, невидимому, безполезнаго украшенья приведенъ Семперомъ. Онъ говорить следующее: „Какъ известно, тело рептидш одето чешуями. Эти чешуи отличаются различною скульптурой, весьма характерной для разныхъ видовъ. Противно своему систематическому значению, эта скульптура, повидимому, не имеетъ цены въ жизни животнаго; однако, ее ечнтаютъ украшешемъ, не обращая вниманья на микроскопически характеръ и слишкомъ большую нежность для того, чтобы ее могли раземотреть друпя животныя того же вида. Поэтому, могло бы казаться безнадежнымъ доискаться необходимости ея существовашя, въ силу принциповъ Дарвина, и показать, что это физюлогически деятельный ор-гаиъ. Темъ не мепес последшя исследованья показали, что это возможно.
„Известно, что мнопя рептилии, и прежде всего змеи, при линьке сбра-.сываютъ сразу всю кожу, тогда какъ у человека это происходить постепенно. Если какъ-иибудь случайно имъ не удастся сделать этс, они непременно погибаютъ, такъ какъ кожа делается такою толстой и твердой, .что это мешаетъ росту животнаго. Линька начинается оъ образованья на
— 152 —
Непостоянство неприспособленныхъ особенностей.
Повидимому, одно весьма вЬское возражеше противъ того взгляда, что видовые признаки могутъ быть совершенно безпо-лезны (или совершенно не связаны съ полезными органами соотношешемъ развит), пропущено гЬми, которые защищали частое присутств!е этихъ признаковъ, а именно, ихъ необходи- < мое непостоянство. Дарвинъ указалъ на крайнюю изменчивость вторичныхъ половыхъ признаковъ, каковы: рога, наросты, перья и т. д., встречающееся только у самцовъ, причиной чего является то, что хотя они до некоторой степени и полезны, однако, не им-Ьютъ такого прямого и важнаго значешя какъ те особенности и приспособлешя, отъ которыхъ зависитъ благосо-стояше и даже существоваше животныхъ. Но что касается совершенно безполезныхъ особенностей, если только это не остатки некогда полезнаго органа, мы не можемъ найти ничего, что обезпечивало бы за ними хоть какое-нибудь постоянство. Одинъ изъ такихъ примеровъ, которому Ромэнсъ придаете очень поверхности глубже лежащаго эпидермиса слоя очень тонкихъ и равномерно распределенныхъ волосковъ, которые, очевидно, служатъ для меха-ническаго поднятая старой кожи, благодаря своей упругости и положенно. Эти волоски можно назвать волосками линьки. Что они служатъ для указанной цели, для меня очевидно нзъ наблюденШ д-ра Брауна, что сбрасы-ваше черепка речного рака пронсходитъ совершенно такъ же путемъ об-разоватя слоя волосковъ, которые механически отделяютъ старую кожу отъ новой. Далее, наблюдешя Брауна и Карие показали, что эти волоски линьки, имеющее одинаковое назначете въ двухъ столь далеко стоящихъ другъ отъ друга въ системе группъ, после линьки отчасти превращаются въ концеитрнчесгая полосы, шипики, ребрышки и бугорки, которые укра-шаютъ наружные края чешуи рептилш, и панцырь рака“ (Die natiirlichen Existenzbedingungen dor Thiere, S. 23). Профессоръ Семперъ прибавляетъ, что этотъ примерь, вместе съ другими подобными, говорить намъ, что мы не должны терять надежду объяснить морфологичесюя особенности, исходя изъ Дарвиновыхъ принциповъ, хотя понять ихъ часто бываетъ трудно.
Во время недавняго обсуждения этого вопроса на страницахъ Nature, Ст. Георгъ Майвартъ привелъ несколько примеровъ того, что онъ назы-ваетъ безполезными видовыми признаками. Между ними находятся недоразвитой указательный палецъ лемура потто и лишенный большнхъ пальцевъ руки обезьяны Colobus и Ateles, относительно которыхъ онъ считаетъ не-вероятиымъ, чтобы это было проявлеше „полезнаго для жизии вл1яшя“. По этому поводу можно сделать два замечан!я. Прежде всего, это ие еидо-
153 —
большое значеше въ своей стать!; „Физ1ологическ1й подборъ“ (Journal Linn. Soc., vol. XIX, p. 384), представляюсь мясистые придатки на челюстныхъ углахъ нормаидскихъ и некого-рыхъ другихъ породъ свиней. Ио относительно ихъ положительно замечено, что они непостоянны; они бываютъ „часто*1 или „случайно**, но „не бываютъ строго наследственными, потому что встречаются даже не у вс.'кхъ животныхъ одного и того же помета"; кроме того, они не всегда симметричны, иногда появляясь только съ одной стороны морды. Следовательно, какъ бы мы ни объяснили эти придатки, ихъ нельзя ставить въ одну категорйо съ „видовыми признаками**, существенно отличающимися ткмъ, что бываютъ всегда симметричны, передаются наследственно и появляются постоянно. Допущеше, что эти своеобразные придатки (какъ мистеръ Ромэнсъ выражается довольно смело, „случайно мы знаемъ, что это такъ**) совершенно безполезны и излишни, скорее служить возраже-шемъ противъ того, что таково же зпачеше видовыхъ признаковъ, потому что посл'йдше никогда не бываютъ такими, какъ эти своеобразный особенности.
вые, а родовые признаки; три указанныхъ рода стоять довольно уединенно, указывая на значительную древность и вымираше миогихъ близкихъ формъ. Это важно потому, что требуетъ длиннаго перюда времени для большого изм^нетя условш среды съ тТхъ поръ, какъ появились указанный особенности организащи; а безъ знашя этихъ измЬненш мы не можемъ съ уверенностью утверждать, что какая-нибудь частность строешя не была полезна. Во-вторыхъ, веб три случая относятся къ зачаточнымъ или недо-развитымъ органамъ, а это объясняется нсупотреблешемъ, которое ведетъ къ уменьшен™ размера, поел!; чего редукщя происходить подъ вл1яшемъ принципа экономш въ ростЬ. Но, разъ уменьшившись, зачатокъ можетъ сделаться безполезнымъ и даже вреднымъ и тогда естественный подборъ поможетъ его полному уничтожение; другими словами, уничтожеше органа будетъ полезнымъ и подчинится закону переживашя способнЬйшаго. Къ ро-дамъ Ateles и Colobus относятся наиболее древесныя по образу жизни обезьяны, и нетрудно убедиться, что постоянное употребление длинныхъ пальцевъ для лазанья съ дерева на дерево и раскачиватя на в’Ьтвяхъ, чтобы прыгнуть дад’бе, должно было направить всю нервную энерпю и мускульное развит! е на остальные пальцы, такъ какъ зачаточный большой былъ безполезенъ. Примйръ потто является бол’Ье труднымъ какъ потому, что это бол’Ье древняя форма, такъ и потому, что его теперешни образъ жизни совершенно неизв^стень. Эти примеры, такимъ образомъ, вовсе не годятся въ доказательство того, что положительный видовыя особеииости, а
— 154 —
Эти безполезныя или неприспособленный особенности, невидимому, того же харакетра, какъ и то, что составляетъ пред-метъ „спорта“ въ нашихъ домашнихъ породахъ, и что, какъ показалъ Дарвинъ, безъ подбора скоро исчезаетъ, хотя некоторый изъ этихъ особенностей могутъ иметь соотношеше съ особенностями, которыя полезны теперь или были полезны ранее. Некоторый изъ этихъ соотношений весьма курьезны. Мистеръ Тегетмейеръ сообщилъ Дарвину, что птенцы белыхъ, рыжеватыхъ и бурыхъ голубей родятся почти голыми, тогда какъ у другихъ бываютъ густо покрыты пухомъ. Если бы эта .разница наблюдалась у дикихъ различно окрашенныхъ видовъ, то можно бы сказать, что голая кожа птенцовъ не приносить пользы. Но окраска, съ которой связана эта особенность, какъ доказано, можетъ быть полезна въ разныхъ отношешяхъ. Кожа и ея различные придатки, каковы: рога, копыта, волосы, перья и зубы,—образовали одного рода и между ними существуютъ весьма удивительный соотношешя въ развитая. Въ Парагвае не зачаточный, характеризующая цйлые роды, бываютъ въ какомъ-нибудь случай безполезны.
Далйе Мистеръ Майвартъ возражаетъ противъ предполагаема™ постоянства шпяшя естественнаго подбора на томъ основами, что случается находить раненыхъ или уродливыхъ животныхъ, очевидно прожнвшихъ долгое время въ своемъ неудовлетворительномъ состояши. Но это просто доказываешь, что они жили прн временно благопр!ятныхъ услов1яхъ и что борьба за существоваше въ этомъ случай пока еще не нмйла мйста. Мы, конечно, должны допустить, что когда наступаетъ голодъ и даже превосходно организованный куницы гибнуть отъ недостатка корма, одноногое животное, приводимое Майвартомъ, погибнетъ первымъ; и то же самое относится къ упоминаемымъ имъ зайцамъ съ ненормальными зубами и ревматичнымъ обезьяиамъ, которыя, тймъ не менйе, живутъ очень хорошо при благо-пр1ятныхъ услов!яхъ. Борьба за существоваше, подъ вл!яшемъ которой совершилось развита вейхъ животныхъ и растешй, перемежается и до крайности неправильна въ своемъ повторешн и своей гапряжеиности. Она болйе жестока и гибельна для молодыхъ особен; если же животное достигло зрелости и къ тому же прюбрйло опытность въ течете нйсколькнхъ лйтъ своего существовашя, оно можетъ просуществовать прн такихъ услов1яхъ, которыя были бы гибельны для молодыхъ и неопытныхъ особей того же самаго вида. Такимъ образомъ, приведенные Майвартомъ примеры ннкоимъ образомъ не доказываютъ твердости природы какъ руководителя или крайней жестокости постоянно возобновляющейся борьбы за существоваше. (См. Nature, vol. XXXIX, р. 127.)
155 —
существуютъ лошади съ курчавыми волосами и у нихъ всегда копыта какъ у мула, а грива и хвостъ короче, чемъ обыкновенно. Если бы одна изъ этихъ особенностей была полезна, друпя, связанный съ нею, могли бы быть сами по себе безпо-лезны и все-таки оставаться постоянными, всл'Ьдстшс зависимости отъ полезнаго органа. Такъ, клыки и щетина кабана связаны между собою въ своемъ развитая, но полезными могутъ быть или только первые, или и то и другое.
Затруднешя въ томъ отношешй, какимъ образомъ личныя особенности или „особенности спорта" могутъ упрочиться и передаваться наследственно, если они даже совершенно безпо-лезны, обходятся теми, кто утверждастъ, что эти особенности -крайне обыкновенны. Мистеръ Ромэнсъ говорить, что, основываясь на его теорш физюлогическаго подбора, „совершенно -понятно, что если уклоняющаяся форма обособилась оть родительской вследстапе безплодгя (при ихъ скрещиваши между собою), вместе съ этимъ у нея могутъ возникнуть и неболышя безполезныя особенности строешя или привычекъ, которыя закрепятся путемъ наследственности", пока опять не исчезнуть вслйдств1е неупотреблешя. Но это значить совершенно обходить вопросъ. Могутъ ли безполезныя особенности, относительно которыхъ мы допускаемъ, что оне часто возникаютъ сами по себе, даже закрепиться во всехъ особяхъ разновидности или породы безъ подбора человекомъ или естественнаго подбора? Ташя особенности сами по себе нестойки и должны оставаться такими, пока не будутъ сохранены и усилены подборомъ; следовательно, онй никакъ не могутъ стать „видовыми" признаками, пока не вступятъ въ соотношеше съ какими-нибудь важными и полезными особенностями.
Коснувшись этого вопроса, мы должны сослаться на такъ называемый законъ Дельбёфа, который такимъ образомъ формулируется въ короткихъ словахъ мистеромъ Мёрфи въ его тишгё Habit and Intelligence, р. 241. „Если въ какомъ-нибудь виде некоторое количество особей каждаго поколешя, представляющее не безконечно малую величину въ сравнеши съ общимъ количествомъ особей, обладаетъ уклон ешемъ, которое не является ни благодетельнымъ, ни вреднымъ, и если это уклонеше не исчезаетъ путемъ регресса, тогда отношеше новой разновидности къ коренной форме будетъ возрастать до
— 156 —
т±.хъ поръ, пока не станетъ безконечно близкимъ къ равенству".
Шзтъ ничего невозможна™, что некоторый резко обозначенный разновидности, какъ, наприм'Ьръ, меланистическая форма ягуара или кайра съ уздечкой, произошли именно такимъ образомъ; но такая разновидности нестойки уже отъ природы и постоянно происходить отъ коренныхъ формъ въ разномъ количестве. Следовательно, он-Ь никогда не составить вида, пока ихъ уклонеше не станетъ полезнымъ и не закрепится естественнымъ подборомъ. Правда, по словамъ Дарвина, „не можетъ быть сомнешя, что стремлен! е къ изменешю въ томъ же направивши иногда обнаруживалось съ такою силой, что все особи того же вида изменялись сходнымъ образомъ, безъ вся-каго учасПя какого бы то ни было подбора" J). Но этому не приведено никакихъ доказательствъ и это настолько противоречить всему что ’мы знаемъ объ изменяемости отъ самого Дарвина, что важное слово „все" вйрно вкралось по недосмотру.
Вообще изъ всего сказаннаго я не только выношу убеждение, что не доказана безполезность „огромнаго количества видовыхъ особенностей", и, какъ следствие отсюда, то, что естественный подборъ служить „не теорией происхождешя видовъ", а Teopiefi приспособлен^, встречающихся во многихъ видахъ или, чаще, въ родахъ и семействахъ; но настаиваю еще на томъ, что даже не доказано, чтобы какой-нибудь „видовой" признакъ, самъ по себе или въ комбинащи съ другими отличаюпдй видъ отъ близ-кихъ ему формъ, былъ совершенно неприспособленнымъ, без-полезнымъ или излишнимъ; а съ другой стороны, какъ множество фактовъ, такъ и разные весив аргументы, въ свою очередь, доказываютъ, что видовые признаки развились и закрепились, и могутъ развиться и закрепиться, только путемъ естествениаго подбора, вследетше ихъ полезности. Мы можемъ допустить, что при огромномъ количестве постоянно появляющихся изменешй и „особенностей спорта" некоторый безполезны, не будучи вредными; но не указано никакой причины или фактора, которые были бы въ состоянш закрепить эти особенности и сде-
1) Origin of Species,- р. 72. Русек, из, tame, стр. 61.
дать ихъ постоянными для огромнаго количества особей какого-нибудь изъ бол-be распространенныхъ видовъ *).
Поглощающее вл!ян)е скрещивания.
Это, повидимому, непреоборимое затруднеше въ первый разъ было указано въ статье North British Review за 1867 г. Особенное внимаше къ нему вызвало признаше со стороны Дарвина, что здЬсь ему было доказано, что „своеобразный изм'Ь-нешя“ или „особенности спорта*1, если когда-нибудь и упрочиваются въ естественныхъ услов!яхъ, то крайне ргЬдко, тогда какъ сначала онъ думалъ, что это отъ времени до времени возможно. Но онъ всегда считалъ, что преимущественный, а подъ конецъ—даже исключительный матер!алъ, надъ которымъ работаетъ естественный подборъ, доставляется личными особенностями или суммой непостоянныхъ изм'Ьнешй, присущихъ всймъ организмамъ во всФхь ихъ органахъ. Другче писатели остановились на томъ же самомъ возражеши и высказались даже противъ личной изменяемости, повидимому, совершенно не зная ея характера и разм^ровв. Совсемъ недавно профессор. Ромэнсъ привелъ его какъ одно изъ такихъ затруднешй, которыя устраняются только его reopieii физюлогическаго подбора. Онъ настаиваетъ, что одно и то же изменеше не встречается одновременно у многихъ особей одной и той же области, и что утверждать это было бы полнФйшимъ произволомъ; однако, онъ соглашается, что „если бы подобное допущеше было доказано, то со вс±ми трудностями было бы покончено; потому что, если бы достаточное количество особей было изменено
*) Интересно последнее ми’Ьшс Дарвина по этому вопросу, такъ какъ Ивъ него видно, что онъ былъ склоненъ возвратиться къ своему бол’Ье раннему взгляду, что решительно всЬ видовые признаки полезны. Въ письме къ Семперу (отъ 30 ноября 1878 г.) онъ пишетъ следующее: „По М'Ьр’Ь того, какъ наши знашя подвигаются впередъ, очень слабый различ!я, раз-сматрйваемыя систематиками, какъ но им1;ющ!я значешя для организма, постоянно оказываются функционально важными; и я особенно былъ пора-женъ этнмъ у растенш, наблюдошями надъ которыми ограничивался за поелйдше годы. Поэтому мне кажется нисколько преждевременнымъ считать слабыя различ1я между заменяющими другъ друга видами, иаприи’Ьръ, между вйдами, населяющими разные острова одного и того же архипелага, за Hensrtiomie функщональнаго зиачешя и ни въ какомъ отношенш не обязанный естественному подбору11 (Life of Darwin, vol. Ill, p. 161).
— 158 —
одновременно въ одномъ и томъ же направлена, тогда разновидности не представлялось бы дальнейшей опасности быть поглощенной при скрещиваши1*. Въ доказательство того, что подобная одновременная изменяемость есть факте, а не допущение, мне можно только отослать моихъ читателей къ третьей главе этой книги; но, даже, считая это доказанными, задача все-таки является не совсемъ разрешенной, и относительно изменяемости существуете такое разноглазо, и самый процессъ происхождешя новыхъ видовъ такъ темень, что дальнейшее обсуждеше и освещеше предмета весьма желательно.
Въ одной изъ начальныхъ главъ своего недавняго труда о ржанкахъ (Gharadriidae) Зибомъ, въ свою очередь, обсуждаете вопросъ о дифференцировке видовъ и выражаете мнеше, довольно противоречащее мнешю объ этомъ другихъ натуралистовъ. Говоря о поглощающемъ вл1яши скрещивашя, онъ замечаете: „Это, безъ сомнешя, очень большое затруднеше и, по-моему, даже фатальное для теорш случайныхъ уклонешй**. Въ другомъ местЬ онъ пишете следующее: „Одновременное появлеше и повтореше въ последовательныхъ поколешяхъ по-лезнаго уклонешя на болыпомъ числе особей изъ одной и той же области не можете быть приписано случаю". Эти замечашя, на мой взглядъ, вполне выражаютъ неправильное понимаше того, какъ появляются уклонешя и какъ естественный подборъ пользуется ими для изменешя видовъ. Я уже показалъ, что въ обыкновенныхъ видахъ каждая часть организма варшруете въ весьма большихъ размерахъ у многихъ особей изъ одной и той же области; единственно, что остается обсудить, „полезно" ли одно или несколько изъ такихъ изменешй. Но каждое изъ этихъ изменешй представляете собою или увеличеше, или уменыпеше органа, или его усилеше или ослаблеше; все изменешя, поэтому, могутъ быть разделены на две группы: или обусловливающая усилеше деятельности, или ея ослаблеше, т.-е. или полезный, или вредныя. Если бы уменыпеше величины тела было полезнымъ, въ такомъ случае, такъ какъ половина изменешй въ величине выше и половина ниже сред-няго размера вида, появилось бы и необходимое полезное из-менеше; если бы понадобилась более темная окраска и более длинные клювъ и крылья, въ такомъ случае всегда имеется значительное число особей более темныхъ и более светлыхъ,
— 159 —
чЬмъ средняя окраска, съ болЬе длинными и болЬе короткими клювами и ногами, и потому необходимый измЬнеш’я также всегда могутъ появиться. И такъ по отношение къ каждой части, органу, функщи или привычка; потому что, такъ какъ измЬнешя, какъ намъ известно, всегда бываютъ и могутъ быть только въ двухъ направлешяхъ—увеличенш и уменьшены, сравнительно съ среднею величиной, то какое бы изменеше ни было нужно, оно всегда имеется въ большемъ или меныпемъ развитш, и затруднение относительно появленЫ „полезныхъ" изменены, какъ будто бы они были исключительно редки, па-даетъ само собой. Безъ сомнения, некоторые органы могутъ изменяться въ трехъ и болЬе отношенЫхъ, какъ, напримЬръ, клювъ въ длину, ширину, вышину и по степени искривленности. Но всЬ эти измЬненЫ можно брать и отдельно, каждое изъ нихъ представляетъ свое „болЬе" или „менЬе", и потому, пока какЫ-нибудь измЬнешя имеются, „полезный" всегда могутъ быть выражены; но мы совершенно не знаемъ, чтобы въ какомъ-нибудь обширномъ или господствующемъ видЬ, въ той или другой его части, органЬ или функцш не было измЬненШ. А если бы подобный случай и былъ найденъ, онъ ничего не доказы-валъ бы собою, пока изм'ЬненЫ были бы известны на многихъ другихъ видахъ, такъ какъ мы знаемъ, что большое число видовъ и цЬлыхъ группъ вымерло въ течете геологическихъ перюдовъ, не оставивъ потомковъ, и вполнЬ понятнымъ объ-яснешемъ этого служить то, что они недостаточно варЫровали въ то время, когда вар!ацЫ были нужны, чтобы поставить ихъ въ соотвЬтств!е съ изменившимися условиями. Поэтому, возра-жеше относительно „нужныхъ" или „полезныхъ" измёнешй въ известное время не имеетъ никакой цены въ виду несомнЬн-наго существовашя измЬнешй.
. Уединеже въ качеств^ фактора, препятствующаго скрещиваши).
Большинство авторовъ, касающихся этого вопроса, считаетъ уединеше части вида очень важнымъ факторомъ въ образованы новаго вида, друпе—безусловно необходимыми ПослЬдшй взглядъ беретъ свое начало изъ преувеличеннаго значешя скрещивания въ подавлении разновидности или начинающагося вида,
— 160 —
путемъ его слипа съ родительскою формой. Но, очевидно, что это можетъ быть только съ такими измЪнешями, которыя не полезны или, если и полезны, встречаются у очень немногихъ особей; а изъ такого рода изменешй, новые виды, конечно, не могутъ образоваться. Полное уединеше, какое встречается на океаническихъ островахъ, безъ сомнешя, можетъ ускорить дейс'пяе естественнаго подбора въ силу различныхъ причинъ. Прежде всего, отсутств!е соревновашя даетъ возможность но-вымъ переселенцамъ быстро увеличиваться въ числе до пре-дельныхъ размеровъ. Затемъ, между ними начнется борьба и путемъ переживашя способнейшихъ они скоро приспособятся къ новымъ услов!ямъ среды. Органы, нужные прежде всего для самозащиты или для того, чтобы избежать враговъ, утративъ свое значеше, становятся излишнимъ бременемъ, отъ котораго надо отделаться, тогда какъ способность добывать и питаться новымъ разнообразнымъ кормомъ будетъ прюбретать все большее и большее значеше. Этимъ способомъ можно объяснить происхождеше такого большого количества нелетающихъ, тя-желыхъ формъ птицъ на океаническихъ островахъ, каковы казуары, вымерппе дронтъ и моа. Кроме того, пока этотъ про-цессъ происходить, полное уединеше мешаетъ его задержке вследствие появлешя новыхъ соревнователей и враговъ, что, по всей вероятности, было бы въ сплошной области; съ другой стороны, скрещиваше съ неизмененною коренною формой также является совершенно устраненнымъ. Если, теперь, прежде чемъ это изменеше зайдетъ очень далеко, разновидность раз-селится на соседше, но относительно далеко лежапце острова, несколько различныя условш среды на каждомъ изъ послед-нихъ могутъ повести къ образованно различныхъ формъ, образую-щихъ, такъ называемые, представительные виды; именно это находимъ мы на разныхъ островахъ Галапагосова архипелага, Вестъ-Индскихъ и другихъ древнихъ группъ.
Но подобные указаннымъ случаи могутъ привести къ образованно только^немногихъ характерныхъ видовъ, происшедшихъ отъ переселенцевъ, которымъ посчастливилось достигнуть остро-вовъ, тогда какъ въ обширныхъ областяхъ и на контннентахъ изменеше и приспособлеше происходить въ гораздо болыпихъ размерахъ и, въ зависимости отъ значительныхъ измйнешй въ физическихъ услов!яхъ, даже съ большею быстротой. Гораздо
— 161 —
большая сложность въ окружающихъ услов1яхъ, вм-ЬстЬ съ из-М'Ьиешями въ строеши и привычкахъ, часто влечетъ за собою бюлогическое уединеше, приводящее къ результатамъ настоя-щаго физическаго уединешя. Какъ уже было объяснено, одинъ изъ наиболее обыкновенныхъ способовъ дЬйстшя естественнаго подбора состоитъ въ приспособивши нЬкоторыхъ особей вида, къ нисколько иному образу жизни, что даетъ имъ возможность занять свободный мйста въ природЬ и уединяеть отъ родительской формы.
Предположимъ, для примера, что одна часть вида, обыкновенно живущаго въ л'Ьсахъ, спускается въ открытия равнины и, найдя кормъ въ изобилш, остается здЬсь. Пока борьба за существоваше не особенно ожесточенна, двЬ части вида могутъ оставаться почти безъ изм’Ьнешя; но, допустивъ, что присут-CTBie на равнинахъ новыхъ переселенцевъ привлекало сюда но-выхъ враговъ, мы увидимъ, что изменяемость и естественный подборъ поведутъ за собой сохранеше особей, наилучше спо-собныхъ справляться съ затруднешями, н живущая въ открытой области группа изменится въ новую разновидность или Особый видъ; вмЬстй съ тймъ очевидно, что шансовъ на замед-леше въ образовали этихъ изменений скрещивашемъ съ родоначальной формой, которая осталась въ лЬсу, вовсе немного.
Другой способъ уединешя состоитъ въ томъ, что разновидность, вызвана ли она образомъ жизни, климатомъ или особенностями организации, размножается въ нисколько иное время, ч-Ьмъ коренная форма. Какъ известно, это приводить къ полному уединенно многихъ разновидностей растешй. Еще другой способъ уединешя состоитъ въ изм'Ьнеши окраски, всл,Ьдств1е того, что въ дикомъ состояши животным, одинаково окрашенный, предпочитаютъ держаться вмЬстЬ и отказываются спариваться съ особями, иначе окрашенными. Вероятное объяснеше и польза этой привычки будутъ приведены въ другой глав'Ь, самый же фактъ хорошо иллюстрируется одичавшими рогатымъ скотомъ Фалкландскихъ острововъ. Зд'Ьсь наблюдается нисколько различныхъ окрасокъ, но всЬ одинаково окрашенный особи об-разуютъ одно стадо, и каждое изъ такихъ стадъ часто держится только въ одной части острова; одно изъ этихъ измЪ-ненш, мышинаго цв'Ьта, какъ говорятъ, размножается М'Ьсяцемъ ран-be другихъ, такт, что, если бы оно населяло обширную
11
— 162 —
площадь, оно очень скоро сделалось бы отдельною разновидностью или видомъ *). Следовательно, когда изменешя въ привычкахъ или станщяхъ еще больше, какъ въ томъ случае, когда наземный животныя становятся водными или водиыя на-чинаютъ жить на вершинахъ деревьевъ, что мы видимъ, напри-мЬръ, на некоторыхъ лягушкахъ и ракообразныхъ (стр. 127), опасность скрещивавдя низведена до mimmum’a.
Однако, некоторые авторы, не довольствуясь указанными здесь непрямыми следствиями уединен!я, утверждаютъ, что оно само по себе является причиной изменяемости и въ конце концовъ образовашя новыхъ видовъ. Таково было содержашс статьи мистера Вернонъ Волластона „Variation of Species'1, напечатанной въ 1856 г., и это же принято прей. Д, Г. Гули-комъ въ его статье „Diversity of Evolution under one Set of External Conditions" (Journ. Linn. Soc. Zool., vol. XI, p. 496). Выраженная здесь мысль, повидимому, состоите въ томъ, что существуете врожденное стремлеше къ измйпешю по изве-стнымъ расходящимся лишямъ и что, когда одна часть вида уединена, хотя бы въ тождественныхъ услов!яхъ, это стремлс-ше ведете къ изменешямъ, которыя все более и более удаляете данную часть вида отъ его основной формы. Этотъ взглядъ выставленъ опирающимся на примерь наземпыхъ слизняковъ Сандвичевыхъ острововъ, которые, безъ сомиешя, представляютъ некоторый въ высшей степени замечательный явле-шя. Въ этой сравнительно небольшой области имеется 300 видовъ наземныхъ слизняковъ, которые почти все принадлежать къ одному семейству (или подсемейству) Achatinellidae, не встречающемуся нигде более. Интереснымъ является крайне ограниченное распространено видовъ и разновидностей. Въ среднемъ область каждаго вида занимаете всего 5 или 6 миль, некоторые распространены всего на одной—двухъ квадратныхъ миляхъ и только очень немнопе распространены ио всему острову. Лесная область одного изъ горпыхъ хребтовъ о-ва Оагу тянется приблизительно па 40 миль въ длину и 5—6 въ ширину, и эта небольшая площадь имеете около 175 видовъ съ 700 — 800 разновидностями. Мистеръ Гуликъ утверждаете, что растительность разныхъ долинъ одного и того же склона этого
’) См. Variation of Animals and Plants, vol. 1, p. 86. Рлс. изд. стр. 90.
— 163 —
хребта въ существенныхъ чертахъ одинакова, однако, каждая изъ этихъ долинъ по фаун!; слизняковъ разнится отъ другой. „Мы часто находили,—говорить онъ,—одинъ родъ представлен-нымъ въ сос'Ьднихъ долинахъ близкими видами, иногда питающимися одними и т'Ьми же, иногда разными растешями. Въ каждомъ такомъ случай более близкая между собою долины имели и наиболее близше виды; и полный рядъ разновидностей каждаго вида представляетъ полнейшую градащю формъ между двумя крайними типами наиболее удаленныхъ другъ отъ друга местностей". Онъ настаиваетъ, что эти постоянныя изменешя не могутъ быть приписаны естественному подбору, потому что встречаются въ разныхъ долинахъ на той же самой стороне горы, где пища, климата и враги одни и те же; а также и потому, что при переходе съ сырого на сухой склонъ горъ разница здесь не больше, чемъ при переходе изъ одной долины въ другую на такомъ же разстояши на томъ же самомъ склоне. Въ большой статье, представленной Линнеевскому обществу въ последиемъ году, подъ заглав!емъ: „Divergent Evolution through Cumulative Segregation", мистеръ Гуликъ постарался развить свои взгляды въ виде полной теорш, главнымъ пунктомъ которой, быть-можетъ, является следующШ отрывокъ: „Нетъ такихъ двухъ группъ вида, которыя въ среднемъ обладали бы совершенно одинаковыми свойствами, и первоначальный разлшия всегда такимъ образомъ реагируютъ на окружаю-пця услов!я и другъ на друга, что постоянно обезпечиваютъ все увеличивающееся въ каждомъ поколеши расхождеше, пока особи двухъ группъ предохранены отъ скрещивашя"*).
Едва ли нужно говорить, что взгляды Дарвина и мои совсемъ не вяжутся съ темъ, что какое-нибудь постоянное расхождеше можетъ иметь место, если услов!я среды совершенно одинаковы для двухъ уединенныхъ группъ вида. По ошибочно думать, что то, что намъ кажется тождественными услов!ями, действительно тождественно для такихъ маленькихъ и нежныхъ организмовъ, какъ наземные моллюски, относительно потребностей и неблагопр1ятныхь обстоятельствъ которыхъ въ течете последовательныхъ стадш ихъ существовашя, начиная съ только-что отложеннаго яйца и кончая взрослымъ животнымъ,
*) Journal of the Linnerm Society, Zoology, vol. XX, p. 215.
11*
— 164 —
мы совершенно ничего не знаемъ. Точное количественное отно-шен!е разныхъ видовъ растешй, количество каждаго вида на-с'Ькомыхь и птицъ, особенности более или менее сильнаго вл!яшя вЪтра и солнечнаго света въ известные критичесюе периоды и друг! я слабый различ!я, совершенно не им±юшдя для насъ значешя и не улавливаемый нами, могутъ иметь огромное значеше для этихъ хрупкихъ созданы и оказаться совершенно достаточными для того, чтобы вызвать слабый изменешя въ величине, наружномъ виде и окраске, чемъ можетъ воспользоваться естественный подборъ. Все, что мы знаемъ о явле-шяхъ изменяемости, заставляетъ насъ думать, что безъ воз-дТ>йств1я естественнаго подбора во всей области развился бы рядъ непостоянныхъ видоизмЪпешй, перемйшанныхъ вмЬсгЬ, а не правильное собраше формъ, изъ которыхъ каждая приурочена къ своей собственной области.
Дарвинъ показалъ, что въ распространены и изменены видовъ бюлогичесшя услов!я имёютъ большее значеше, чемъ фи-зичесшя, такъ какъ борьба съ другими организмами часто бываетъ бол^е жестокой, чемъ съ силами природы. Особенно это заметно на растешяхъ, изъ которыхъ мног!я, будучи охранены отъ конкуренцш, процветаютъ на почве, въ климате и атмосфере весьма различныхъ отъ соответствующихъ условш ихъ родной области. Такъ, мнопя альшйсмя растен!я, произрастающая только около вечныхъ снеговъ, хорошо развиваются въ нашихъ садахъ на уровне моря; точно такъ же тритомы съ жаркихъ равнинъ южной Африки, юкки съ голыхъ холмовъ Техаса и Мексики, фуксы съ влажныхъ и угрюмыхъ береговъ Магелланова пролива. Очень удачно сказано, что растешя жи-вутъ не тамъ, где хотятъ, а тамъ, где могутъ, и это же самое прилагается къ животному Mipy. Лошади и рогатый скотъ дичаютъ и размножаются какъ въ Северной, такъ и въ Южной Америке; кролики, прежде ограниченные южной Европой, сами размножились у насъ и въ Австралы; а курица, родина которой тропическая Инд1я, отлично размножается въ любой части умереннаго пояса.
Если мы даже допустимъ, что при отделены одной части вида отъ остального необходимо является слабое различ!е въ признакахъ обеихъ группъ, отсюда вовсе не следуетъ, что эта разница можетъ иметь большое в.ияше на особенности, имею-
165
идя развиться въ течете продолжительнаго уединен!я. Прежде всего, разница сама по себе должна быть очень мала, если только видъ не обладаетъ исключительною изменяемостью; затемъ, если въ общемъ признаки вида служатъ выражешемъ его нолнаго приспособления къ среде, то при совершенно одинаковой среде и уединенная часть необходимо должна обладать теми же самыми признаками. Но въ действительности невозможно, чтобы окружающая обстановка уединенной части вида вполне соответствовала обстановке главной массы вида. Это должно быть такъ и съ физической стороны, такъ какъ две обособленныя области не могутъ быть тождественны по климату и почве, да если бы даже это и было, то, наверное, они разнились бы по географическимъ особенностямъ, размерамъ, очерта-шямъ, господствующимъ ветрамъ, по отношение къ морямъ и рекамъ. Что же касается бюлогической стороны, то различ!я, конечно, должны быть велики. Обособленная часть вида почти всегда должна находиться въ гораздо меньшей области, чемъ та, которая занята всемъ видомъ, отсюда разница прежде всего но отношешю къ особямъ того же вида. Отношешя между другими видами животныхъ и растешй, конечно, также различны въ двухъ областяхъ, и некоторые виды, распространенные на большихъ площадяхъ, почти всегда отсутствую™ на малыхъ. Все эти различая должны сказаться весьма сложно на уединенной части вида. Борьба за существоваше должна отличаться и по своимъ размерамъ, и по подробностямъ отъ того, что вл1-яетъ на главную часть вида. Отсутствие некоторыхъ изъ на-секомыхъ и другихъ существъ, вредящихъ молодымъ живот-нымъ или растешямъ, можетъ вызвать большую разницу въ услов1яхъ ихъ существовашя и сделать необходимымъ изменеше внешнихъ и внутреннихъ особенностей въ совершенно иномъ иаправлеши, чемъ это можно было ожидать, основываясь на признакахъ первыхъ уединенныхъ особей.
Изъ всего сказаннаго мы вообще приходимъ къ заключешю, что хотя уединеше служить важнымъ факторомъ въ изменеши некоторыхъ видовъ, оно вл!яетъ не само по себп, а потому, что всегда необходимо сопровождается изменешями въ окружающихъ услэв!яхъ, какъ физическихъ, такъ и бюлогическихъ. Затемъ естественный подборъ начинаетъ действовать, приспособляя обособленную часть къ новымъ услов!ямъ, и, благодаря
— 166 —
уедииешю, это происходить легче и скорее. Однако, какъ мы вид'Ьли, есть основаше думать, что географическое или местное уединеше вовсе не существенно необходимо для обособлешя видовъ, потому что то же самое достигается тЬмъ, что зачи-нающШся видь прюбр'Ьтаетъ новыя привычки или занимаетъ новыя сташци; а также и потому, что разный разновидности одного и того же вида, какъ изв-Ьстно, предпочитаютъ спариваться со сходными особями, что приводить къ весьма совершенному физюлогическому уединешю. Но на этой сторон^ вопроса мы еще остановимся, когда будемъ обсуждать дал'Ье до крайности трудный задачи, представляемый образовашемъ помесей1).
Случаи, когда уединеше не им-Ьетъ значешя.
Одно изъ возражешй на мнЪшя гЬхъ, кто, подобно мистеру Гулику, считаете. самое уединеше причиной изм'Ьпешя видовъ, заслуживаете особеннаго внимания, а именно: полное отсутств!е измГнешя тамъ, гдф мы могли бы ожидать его, если бы уединение было въ эгомъ случай vera causa. Превосходный прим'Ьръ въ этомъ отиошеши намъ представляете Ирландия, которая, какъ известно, отделена отъ Великобриташи съ конца ледни-коваго перюда, т.-е. въ течете многихъ тысячъ л’Ьтъ. Едва ли зд'Ьсь можно найти хоть одно изъ млекопитающихъ, репти-лШ и паземныхъ моллюсковъ, которое претерпело бы даже очень слабое измЬнеше, тогда какъ разница въ окружающихъ услов!яхъ, какъ неорганическихъ, такъ и органическихъ, конечно, существуете.
!) Въ своей последней стать!) (Journal of Linn. Soc. Zool., vol. XX. pp. 189—274) мистеръ Гуликъ обсуждаетъ разные перечисленные случаи уединешя, распределяя ихъ не менЬе какъ въ 38 отдЬловъ н подъотдйловъ, съ тщательною терминолопей и доказываете что разные виды уединешя часто приводить къ постепенному образованно расходящихся формъ безъ вся-каго изм^нетя въ окружающей обстановка л какого бы то пн было воз-vhiicTBiH естественнаго подбора. Сделанный зд’Ьсь разборъ этого труда, какъ я надеюсь, достаточно обнаруживаете лежащую въ его сенов!; ошибку; но приведенные въ иемъ примеры разнообразныхъ и часто скрыты-хъ спо-собовъ, которыми достигается уединеше, можетъ помочь въ устранены одного изъ наиболее часто указываемыхъ затруднешй для деятельности естественнаго подбора въ образовали новыхъ видовъ.
Что зд’Ьсь не произошло изменены подъ вл1яшемъ естественнаго подбора, быть можетъ, обусловливается не особенно ожесточенною борьбой за существоваше всл'Ьдеттае малаго количества соревнующихъ видовъ; но если бы самое уединеше было производящею причиной, которая постоянно дЬйствуетъ, накопляя различая, невероятно, чтобы въ течете тысячелетий не произошло изменешй. Такъ какъ ни въ этомъ, ни въ другихч» случаяхъ уединешя изм’Ьнешя не произошло, то, невидимому, не уединеше служить причиной изм^нетя.
Большое число затруднешй и возражешй связано съ вопро-сомъ о пом’Ьсяхъ, который настолько важенъ, что требуетъ для соотв'Ьтствующаго обсуждешя отдельную главу.
ГЛАВА VII.
О безплодщ помесей, происшедшихъ отъ скрещивания между отдельными видами, и обычномъ безплод!и ихъ потомковъ.
Постановка вопроса. — Крайняя воспршмчивость воспроизводительных!, функцш.—Взаимное екрсщинан1е.—Индивидуальный различ1'я по отношенш къ перекрестному оплодотворешю.—Диморфизмъ и триморфизмъ растешй.— Случаи плодовитости гибридовъ и безпло.ря ублюдковъ.—Результаты скре-щивашя близкихъ родственниковъ.—Возражеше мистера Хётса.—Плодовитые гибриды у животныхъ.—Плодовитость гибридовъ у растенш.—Примеры безплод!я ублюдксвъ.—Параллелизмъ между скрещивашемъ и измйнешемъ условны—Замй.ча 1:1я на фактически, данный по вопросу объ образованы помйсей. — Безплод(е, вызываемое изм'йлешемъ условш и обыкновенно находящееся въ соотпошеши съ другими особенностями, преимущественно окраской.—Ссотиошешо между окраской и особенностями организации—Уеди-неше разновидностей подборомъ при совместной жизни.—J’.iinnie естествен-наго подбора на развитее безплод!я и плодсвитости.—Физюлогичесюй подборъ.—Сводка и заключительный замйчапзя.
Одно изъ самыхъ болыпихъ и, быть можетъ, даже самое большое затруднен!е въ приняли теорш естествениаго подбора, какъ полнаго объяснешя происхождешя видовъ, составляетъ замечательная разница между разновидностями и видами по отношетю къ ихъ плодовитости при скрещиванш.
Говоря вообще, разновидности всякаго вида, какъ бы ни . резко оне разошлись между собою по наружнымъ признакамъ, при скрещиванш всегда плодущи, равно какъ и ублюдки, происшедшие этимъ путемъ; съ другой стороны, разные виды, какъ бы ни было велико между ними наружное сходство, при скрещиванш обыкновенно безилодны, если же отъ нихъ п происходить гибриды, то последше всегда безилодны.
— 169
Обыкновенно это разсматривали какъ строго определенный законъ природы, въ которомъ видели не подлежащей сомнешю критерш вида по отношению къ разновидности; и пока думали, что виды являются результатомъ отдельныхъ творческихъ ак-товъ или, во всякомъ случае, по происхождение совершенно отличны отъ разновидностей, этотъ законъ не могъ иметь исключено!, потому что, если оказывалось, что два вида пло-души при скрещиванш, такъ же какъ и ихъ гибриды, это считалось за доказательство, что имели дело не съ видами, а разновидностями. Съ другой стороны, если было найдено, что две разновидности при скрещиванш не даютъ потомства, или ихъ ублюдки безплодны, то считали себя въ праве сказать, что это не разновидности, а настоянце виды. Такимъ образомъ, прежняя теоргя заключала все разеуждеше въ замкнутый кругь, а то, что являлось только довольно обыкновеннымъ фактомъ, было возведено въ законъ, не представляюпцй исключешй.
Тщательная и многосторонняя разработка этого вопроса Дар-виномъ, который собралъ массу данныхъ изъ наблюдешй сель-скихъ хбзяевъ и садоводовъ, равно какъ и научныхъ изеледо-вателей, показала, что въ природе .вовсе не существуетъ такого определеннаго закона, какъ предполагалось. Дарвинъ доказалъ, что некоторый разновидности при скрещиванш или даютъ безплодныхъ ублюдковъ, или даже совершенно безплодны, тогда какъ некоторые виды при скрещиванш плодущи; доказалъ, что при этомъ наблюдается масса любопытныхъ явлешй, которыя делаютъ невозможнымъ допущеше, что безплод!е представляетъ собою что-нибудь более случайнаго свойства вида, обусловленнаго крайнею нежностью и восприимчивостью воспроизводительной системы, что зависитъ отъ физюлогическихъ причинъ, которыя мы еще не въ состоянш определить. Темъ ие менее, фактъ, что большинство видовъ при скрещиванш даетъ гибридовъ, не способныхъ къ дальнейшему размножению, какъ это мы видимъ на хорошо извЬстномъ примере съ му-ломъ, тогда какъ почти все домашшя разновидности при скрещиванш даютъ ублюдковъ совершенно плодливыхъ при скрещиванш между собою, этотъ фактъ остается. Теперь я постараюсь дать такой очеркъ этого вопроса, который, по крайней мере, познакомилъ 6$ читателя съ его сложностью, отсылая за дальнейшими подробностями къ труду Дарвина.
— 170 —
Крайняя воспршмчивость воспроизводительныхъ функцш.
Однимъ изъ наиболее интересныхъ фактовъ, указывающихъ на крайнюю отзывчатость воспроизводительныхъ способностей животныхъ на изменешя въ услов1яхъ или слабый органичесюя изменешя, является трудность заставить размножаться животныхъ, содержимыхъ въ неволЬ; вместе съ т±мъ это часто служитъ единственнымъ препятств!емъ къ одомашнешю даннаго вида. Такъ, слоны, медведи, лисицы и мнопе виды грызуновт. очень редко размножаются въ неволе, тогда какъ друпе виды д'Ьлаютъ это довольно легко. Ястреба, грифы и коршуны едва ли когда-нибудь выводятся въ неволе, и равнымъ образомъ никогда не выводятся сокола, содержимые для охоты. Изъ многочисленныхъ зерноядныхъ птицъ, содержимыхъ въ птичникахъ, почти ни одна не гнездится, что относится и къ большинству попугаевъ; куриныя обыкновенно гнездятся въ неволе, но и1>-которыя представляютъ въ этомъ отношешй исключение; и даже гуаны и краксы, содержимые южно-американскими индейцами, никогда не размножаются въ прирученномъ состоянш. Это указываешь, что климатичесгая измёнешя въ этомъ случае не имеютъ значешя и, действительно, те виды, которые не размножаются въ Европе, почти никогда не размножаются въ прирученномъ состоянш или въ неволе и въ родныхъ странахъ. Неспособность къ размножению не объясняется и нездоровьемъ, такъ какъ мнопя изъ такихъ животныхъ совершенно здоровы и живутъ очень долго.
Съ другой стороны, наши собственно домашшя животцыя вполне илодущи и весьма мало зависишь отъ изменешя условий. Такъ, обыкновенная курица, уроженка тропической Индш, живешь и размножается почти въ каждой стране света, и то же самое надо сказать о нашемъ рогатомъ скотЬ, овцахъ, козахъ, собакахъ, лошадяхъ и особенно голубяхъ. Однако, вполне вероятно, что способность размножаться при измененныхъ усло-в!яхъ была прирожденнымъ свойствомъ видовъ, которые чело-векъ сделалъ домашними, такъ какъ это свойство более всехъ другихъ помогало ему одомашнить ихъ. Но и по отношешю къ нимъ существуютъ указашя, что большая изменешя въ окружающихъ услов!яхъ дурно отражаются на ихъ плодливости. Въ
171
высоко лежащихъ долинахъ Андской цепи овцы мало плодущи; гуси, перенесенные на высоктя ллоскогор!я Боготы, сначала были почти безплодны, и только черезъ нисколько поколЪнШ возвратили свою плодовитость. Какъ эти, такъ и многие дру-rie факты, повидимому, указывают, что у большинства животныхъ даже незначительное изменеше въ услов!яхъ существовашя можетъ вызвать частичное или полное безплод!е, а также и то, что, спустя некоторое время, когда животное совершенно акклиматизировалось въ новыхъ услов1яхъ, безплод1е въ некоторыхъ случаяхъ или уменьшается, или совсгЬмъ про-падаетъ. Бехштейнъ утверждает, что канарейки долгое время были безплодны и что только въ посл'Ьдше годы стали давать хорошие выводки; но въ этомъ случае изменешю, безъ сомне-шя, способствовать подборъ.
Въ доказательство того, что эти явлешя зависите отъ глубоко лежащихъ причинъ и имеютъ всеобщее приложеше, интересно отметить, что они наблюдаются также въ растительномъ царстве. Принимая во внимаше все обстоятельства, которыя, какъ известно, устраняют образоваше семянъ, какъ-то: пышную листву, недостатокъ или избытокъ тепла, отсутств!е насе-комыхъ для перекрестпаго опылешя, Дарвинъ показалъ, что MHorie виды, раступце и цветущее у насъ, повидимому, въ хо-рошемъ состояши, все-таки никогда не производятъ семянъ. Друпя растешя зависят даже от очень слабыхъ изменешй въ услов!яхъ существовашя, обильно производя семена на одной почве, а не на другой, хотя, повидимому, развиваются одинаково хорошо тамъ и здесь; въ нБкоторыхъ случаяхъ подобные результаты даете даже разное местопребываше въ одномъ и томъ же саду *).
Взаимное скрещиваше.
Другимъ указашемъ на крайнюю деликатность приспособивши въ обоихъ полахъ, необходимую для успешной плодовитости, служить то, чТо наблюдается на многихъ видахъ и разновид-ностяхъ при взаимномъ скрещиваши. Лучше всего это можете быть показано на несколькихъ примерахъ, собранныхъ Дарви-
Darwin’s Animals and Plants under Domestication, vol. II, pp. 163—170. Русск. изд. т. II, стр. 179—190.
172 --
номъ. Два разныхъ вида растенш, Mirabilis jalapa и М. longi-flora, легко скрещиваются и даютъ здоровыхъ и плодущихъ гибридовъ, если пыльца послЬдняго вида переносится на рыльце перваго. Но тотъ же самый экспериментаторъ, Келрейтеръ, сд'Ьлавъ болЬе двухсотъ опытовъ въ течете восьми лЬтъ, напрасно старался достигнуть перекрестнаго опыленгя, перенося пыльцу М. jalapa на рыльце М. longiflora. Въ другомъ случай два растешя настолько близки, что некоторые ботаники счи-таютъ ихъ только за разновидности (Matthiola annua и М. glabra), и тЬмъ не менЬе обнаруживают!, ту же большую разницу при взаимномъ скрещиваши.
Индивидуальный различ1Я по отношеыю къ перекрестному оплодотворежю.
Еще бол’Ье замЬчательнымъ примЬромъ удивительнаго равно-в'Ьс1я организации, необходимаго для размножения, служатъ индивидуальный различ!я животныхъ и растешй, сказывающаяся какъ въ ихъ способности скрещиваться съ другими особями, или другимъ видомъ, такъ и въ плодовитости ихъ потомковъ.
Что касается домашнихъ животныхъ, то Дарвинъ утверждаетъ, что вовсе не рЬдкость встрЬтить самцовъ и самокъ, которые не размножаются другъ съ другомъ, но, какъ известно, пло-дущи съ другими самцами и самками.
Подобные случаи извЬстны у лошадей, рогатаго скота, свиней, собакъ и голубей; и надлежапце опыты были произведены такъ часто, что сомневаться въ этомъ невозможно. Профес-соръ Г. Д. Ромэнсъ утверждаетъ, что ему известны новые случаи подобнаго индивидуальнаго безплод!я при схожденш двухъ особей, изъ которыхъ каждая является плодливой съ другими особями.
При многочисленныхъ опытахъ, сдЬланныхъ надъ гибридиза-щей растешй, наблюдались подобный же особенности, такъ какъ однЬ особи оказывались способными, друпя—неспособными къ скрещивашю съ другимъ видомъ. Эти индивидуальный особенности найдены на разновидностяхъ, видахъ и родахъ. Келрейтеръ скрестилъ пять разновидностей обыкновеннаго табака (Nicotiana tabacum) съ другимъ видомъ, Nicotiana gluti-nosa, и всЬ они дали бозплодныя помйси, но гибриды отъ
— 173 —
одной разновидности были во всехъ опытахъ менее безплодны, тгЬмъ отъ четырехъ другихъ. Затемъ были скрещены другъ съ другомъ почти все виды Nicotiana и легко дали гибридовъ; только одинъ видъ, N. acuminata, не отличаюпцйся чемъ-ни-будь особеннымъ отъ другихъ, не могъ ни оплодотворять, ни быть оплодотвореннымъ ни однимъ изъ остальныхъ восьми видовъ, взятыхъ для опыта. Изъ родовъ мы находимъ некоторые—таковы: Hippeastrum, Crinum, Calceolaria, Dianthus,— почти все виды которыхъ оплодотворяютъ друпе виды и даютъ гибридовъ; друпе же роды, напримеръ, Zephyranthes и Silene, несмотря на все возможный усил!я, не дали ни одного гибрида даже отъ наиболее близкихъ видовъ.
Диморфизмъ и триморфизмъ.
Особенности въ воспроизводительной системе разныхъ особей одного и того же вида достигаютъ своего наиболыпаго разви-тгя въ такъ называемыхъ гетеростильныхъ, или диморфныхъ и триморфныхъ цветкахъ, съ чемъ связаны явлешя, которыя повели къ одному изъ наиболее замечательныхъ открытш Дарвина.
Нашъ обыкновенный первоцветъ, точно такъ же, какъ и мно-rie друпе виды рода Primula, имеетъ два сорта цветковъ почти въ одномъ и томъ же количестве. У однихъ изъ нихъ коротки, помещаюпцяся около середины трубки венчика, тычинки и длинный пестикъ, съ шаровиднымъ, 'лежащимъ въ центре откры-таго цветка, рыльцемъ. У другихъ длинныя, лежапця въ центре цветка, тычинки и коротки пестикъ съ рыльцемъ, которое приходится на половине длины трубки венчика, тамъ, где у первой формы лежатъ тычинки. Эти две формы давно были известны флористамъ подъ назватемъ „булавчатыхъ“ (pin-eyed) и „нитчатыхъ“ (thrum-eyed) цветковъ, но Дарвинъ назвалъ ихъ формой съ длиннымъ и короткимъ пестикомъ (см. рис. 17). . Значите ц-польза этихъ различныхъ формъ были совершенно неизвестны, пока Дарвинъ не открылъ, что во-первыхъ, примулы совершенно безплодны, если ихъ не посещаютъ насекомым, и, во-вторыхъ, что еще более замечательно, что каждая форма совершенно безплодна при опылеши собственной пыльцой, мало плодуща при скрещиванш съ другимъ растешемъ той же самой формы и нормально плодуща, если пыльца цветка
174 —
съ длиннымъ пестикомъ переносится на рыльце цветка съ ко-роткимъ пестикомъ или обратно. На прилагаемыхъ рисункахъ можно видеть, что строете цвЪтковъ таково, что насекомое, посещающее цветки, перенесетъ пыльцу съ длинныхъ тычи-
Рис. 17.
Форма съ длиниымъ Форма съ короткими пестикомъ.	пестикомъ.
Primula veris (иервоцв^тъ).
нокъ цветка, имеющаго короткш пестикъ, на рыльце формы съ длиннымъ пестикомъ, но никогда не достигнетъ рыльца другого растешя съ короткимъ пестикомъ. По насекомое, посетившее сначала растете съ длиннымъ пестикомъ, можетъ оставить пыльцу на рыльце другого растешя той же самой формы, если перелетитъ на него; это, вероятно, и есть причина, почему дик!я растешя съ короткимъ пестикомъ почти всегда более производительны по отношешю къ семенамъ, такъ какъ они все должны быть оплодотворяемы другою формой, тогда какъ растешя съ длиннымъ пестикомъ могутъ быть оплодотворяемы тою же самой. Все устройство, какъ бы то ни было, приспособлено къ перекрестному опылешю, последнее же, какъ показали Дарвинъ своими многочисленными опытами, способству-етъ и большей силе, и большей плодовитости почти всехъ растешй и животныхъ.
— 175 —
Кроме семейства примулъ, мнопя друпя растешя разныхъ естественныхъ группъ представляютъ подобный же явлешя, и зд’Ьсь можно упомянуть еще объ одномъ или двухъ наиболее интересныхъ. Красивый красный ленъ (Linum grandiflorum) имеетъ также двй формы цветковъ, разняпцяся только длиною пестиковъ, и въ этомъ случае Дарвинъ нашелъ при помощи многочисленныхъ опытовъ, повтореиныхъ и подтвержденных!, другими, что каждая форма совершенно безплодна при опло-дотвореши пыльцою другого растешя той же самой формы и очень плодовита при скрещиванш съ растешемъ другой формы. Въ этомъ случай пыльца двухъ формъ совершенно неразличима подъ микроскопомъ (тогда какъ у двухъ формъ первоцвета она разнится какъ по форме, такъ и по величине), но обладаетъ замечательными свойствомъ оставаться бездеятельной на рыль-цахъ половины особей своего вида. Скрещивашя различныхъ формъ, производящая потомковъ, названы Дарвиномъ „законными1* скрещивашя техъ же самыхъ формъ, не даюпця потомковъ,— „незаконными“. При этомъ онъ замечаетъ, что здесь мы имй-емъ въ пределахъ вида такую степень безплод1'я, которая обыкновенно встречается только у растешй, принадлежащихъ не только къ разными видамъ, но и къ разными родамъ.
Есть еще и другая группа растешй, триморфныхъ, у которыхъ пестики и тычинки имеютъ по три формы—длинную, среднюю и короткую, и у нихъ возможно восемнадцать раз-лцчныхъ скрещивашй. Путемъ тщательныхъ опытовъ доказано, что шесть законныхъ скрещивашй, то-есть такихъ, когда растёте оплодотворено пыльцою съ ТЫЧИНОКЪ, ПО длине соответ-ствующихъ пестику двухъ другихъ формъ, всегда даютъ многочисленной потомство, тогда какъ двенадцать незаконныхъ, т.-е. когда растете оплодотворяется пыльцою сь тычинокъ другой длины, чемъ его пестики, во всйхъ трехъ формахъ приводятъ къ сравнительному или полному безплодпо ’).
Въ этихъ случаяхъ мы имйемъ удивительный запасъ орга-ническаго различая въ воспроизводительныхъ органахъ отдйль-наго вида,—запасъ, превышающий собою то, что обыкновенно
*) Дм полнаго ознакомлешя съ этими интересными фактами и вытекающими изъ нихъ вопросами читатель додженъ обратиться къ сочинетю Дарвина The. Different Forms of Flowers in Plants о/ the same Species, chaps. I—IV.
— 176 —
встречается у многочисленныхъ различныхъ видовъ одного рода или группы родовъ; и все это разнообраз!е развилось въ тЬхъ же самыхъ цЪляхъ, которыя достигнуты разными другими, и, повидимому, бол^е простыми, изменешями въ строеши или от-правлешяхъ у другихъ растешй. Какъ кажется, это прежде всего указываете намъ, что изменешя во взаимныхъ отноше-шяхъ воспроизводительныхъ органовъ разныхъ особей должны быть столь же часты, какъ это известно относительно измене-ши въ строеши; а также и то, что безплод1е само по себе нс можетъ считаться признакомъ видового различ!я. Но это можно еще более выяснить, познакомившись и разобравъ друпя сложный явлешя гибридизащи.
Случаи плодовитости гибридовъ и безплод!я ублюдковъ.
Я хочу привести теперь несколько примеровъ, въ которыхъ опытами доказано, что гибриды отъ двухъ разныхъ видовъ плодовиты при скрещиваши другъ съ другомъ, а также разобрать, почему таше случаи немногочисленны.
Обыкновенный домашшй гусь (Anser ferus) и китайский гусь (A. cygnoides) весьма различные виды, настолько различные, что некоторые натуралисты помещайте ихъ даже въ различные роды; однако, они размножаются при скрещиваши, и мистеръ Эйтонъ получилъ отъ пары такихъ гибридовъ выводокъ изъ восьми штукъ. Это подтверждено и Дарвиномъ, который получилъ несколько прекрасныхъ птицъ отъ присланной ему пары гибридовъ *). По словамъ мистера Бляйса и капитана Хёттона, въ Индш держатъ целыя стада этихъ гибридовъ въ разныхъ частяхъ страны, где нетъ ни одного изъ чистыхъ родоначаль-ныхъ видовъ, и такъ какъ ихъ содержатъ изъ барышей, то, конечно, они совершенно плодущи.
Другой настолько же поучительный примеръ представляютъ собою индШскш зебу и обыкновенный рогатый скотъ, виды настолько различные остеологически, по привычкамъ, голосу и строенпо, что никакъ не могутъ считаться очень близкими; однако, Дарвинъ уверяете, что онъ имеете несомненный доказательства того, что гибриды этихъ животныхъ прекрасно плодятся другъ съ другомъ.
t) Nature, до1. XXI, р. 207.
177 —
Собакъ часто скрещивали съ волками и шакалами, и какъ найдено,^ихъ гибриды плодятся другъ съ другомъ до третьяго или четвертаго покол’Ьшя, после чего начинаетъ обнаруживаться безплод!е или ухудшеше. Волкъ и собака первоначально могли быть однимъ видомъ, но шакалъ, несомненно, отли-ченъ; появлеше у гибридовъ безплод!я и слабости, по всей вероятности, во всехъ случаяхъ обусловливалось темъ, что во всехъ такихъ опытахъ для скрещивашя брались потомки одной пары, обыкновенно изъ одного и того же помета, а это уже одно оказываетъ иногда въ высшей степени пагубное вл!яше. Такъ, мистеръ Лоу говорить следующее въ своемъ болыпомъ труде Domesticated Animals of Great Britain: „Если мы станемъ размножать пару собакъ изъ одного и того же помета и потомъ скрещивать потомковъ этой пары, мы сразу получимъ очень слабую4породу;»если же это будетъ повторено въ одномъ или двухъ поколешяхъ, семейство выпреть или станетъ неспособно къ поддержашю породы. Одинъ господинъ въ Шотландш про-извелъ таше опыты въ большихъ размерахъ надъ некоторыми гончими и получилъ поистине уродливую породу, которая потомъ вымерла11. Тотъ же авторъ говорить намъ, что подобные опыты были произведены и надъ свиньями. „Спустя немного поколешй на взятыхъ для опыта животныхъ обнаружилось систематическое изменеше: они стали меньше, щетина у нихъ заменилась волосами, конечности стали слабыми и короткими, приплодъ сталь,являться реже и количество поросятъ въ ка-ждомъ помете уменьшилось, матери утратили способность кормить детей, и если бы опыть продолжался далее, то слабые и часто уродливые потомки перестали бы выживать и испорченная порода, наконецъ, погибла бы“1).
Этихъ точныхъ указашй одного изъ нашихъ величайшихъ авторитетовь по домашнимъ животнымъ достаточно, чтобы показать, что фактъ безплодгя или вырождешя, появляющагося у потомковъ гибридовъ спустя несколько поколешй, нетъ надобности объяснять тЬмъ, что первые родители были разные виды, такъ какъ совершенно то же наступаетъ и у животныхъ одного вида, размножающихся при сходныхъ наблагопргятныхъ усло-1Йяхъ. Но во всехъ произведенныхъ до сихъ поръ опытахъ
Low’s Domesticated Animals of Great Britain, Introduction, p. LXA I.
12
— 178 —
надъ скрещиван!емъ разныхъ видовъ ни мало не заботились устранить скрещиваше между близкими особями введешемъ въ опытъ гибридовъ отъ совершенно другого корня и произведе-шемъ опыта сразу надъ двумя или бол’Ье группами гибридовъ, чтобы ихъ можно было действительно скрещивать между собою. А пока этого нетъ, никакой опытъ, подобный разсмотрЬннымъ до сихъ поръ, не можетъ считаться состоятельнымъ, въ доказательство постояннаго безплод!я гибридовъ при скрещиванш другъ съ другомъ.
Однако, мистеръ А. X. Хётсъ отрицаетъ въ своей интересной книге The Marriage of Near Kin, что скрещиваше между близкими родственниками вредно само по себе; въ доказательство онъ приводитъ какъ то, что лучппя породы всегда размножаются такимъ образомъ у многочисленныхъ заводчиковъ, такъ и друпе примеры, каковы кролики Порто-Санто, козы Жуанъ Фернандеца и пр., где одичавпия животныя размножились въ огромномъ количестве, оставшись здоровыми и сильными, хотя все произошли отъ одной пары. Но во всехъ этихъ случаяхъ слабый и безплодныя особи удалялись суровымъ нодборомъ, благодаря чему вредный после детая скрещивашя близкихъ родственниковъ, впЬ всякаго сомнешя, устранялись на долгое время; следовательно, это никакъ не доказываетъ, что въ этомъ случае совсемъ нетъ вредныхъ послЬдствШ скрещивашя. И самъ мистеръ Хётсъ указываете на Алл1е, Обе, Стефенса, Джиблетта, сэра Джона-Себрайта, Юатта, Дрюса, лорда Уэстона и другихъ известныхъ заводчиковъ какъ на та-кихъ, которые опытомъ нашли, что скрещиваше близкихъ родственниковъ производите дурныя послйдств!я; а едва ли можно предположить подобное единодуппе во взглядахъ на этотъ предмете, если бы указанный вредъ былъ воображаемъ. Мистеръ Хётсъ доказываетъ, что дурные результаты зависятъ не отъ самаго скрещивашя близкихъ родственниковъ, а отъ сопровождающей его наклонности закреплять дурныя особенности организма или друпе наследственные недостатки; онъ старается доказать это темъ, что „если бы скрещиваше вл!яло само по себе, а не способностью устранять наследственные недостатки, то чемъ больше была бы разница между двумя скрещиваемыми животными, тЬмъ благодетельнее было бы вл!яше скрещивашя'1. Затемъ онъ доказываетъ, что чемъ больше разница, темъ
— 179 —
меньше хорошее вл1яше скрещивашя, и выводить отсюда за-ключеше, что скрещиваше само по себе не приносить хорошихъ посл'ЬдствШ. Подобнымъ образомъ можно бы доказывать, что перемена континентальнаго воздуха на морской или воздуха низменностей на горный не приносить пользы сама по себе, •потому что, если бы это было такъ, то переселеше подъ тропики или въ полярный страны было бы еще полезнее. И въ томъ, и въ другомъ случай вполне возможно, что для совершенно здоровой особи отъ этого нЪтъ никакой пользы, но въ действительности „совершенно здоровыхъ“ нетъ между людьми, и по всей вероятности такой особи, которая была бы абсолютно свободна отъ физическихъ недостатковъ, нетъ между животными. Опыты Дарвина, указывающее на значительные размеры хорошаго прямого вл!яшя скрещивашя между расте-шями разныхъ корней, не могутъ быть объяснены иначе, равно какъ и безчисленныя приспособлешя для перекрестнаго опыле-, шя при помощи насЬкомыхъ, о чемъ подробно мы будемъ го-
ворить въ одиннадцатой главе. Вообще, находящейся въ на-шемъ распоряжеши матер!алъ доказываетъ, что, какова бы ни была основная причина, скрещиваше родственныхъ особей приводить къ дурнымъ результатамъ; и только крайне строгимъ подборомъ, естественнымъ или искусственнымъ, можно совсемъ устранить проистекающую отсюда опасность.
Плодовитые гибриды у животныхъ.
Мы должны привести одинъ или два примера плодовитыхъ гибридовъ у животныхъ и уже затемъ перейти къ соответ-ствующимъ опытамъ надъ растешями. Профессоръ Альфредъ Ныотонъ получилъ отъ одного друга пару гибридныхъ утокъ, происшедшихъ отъ кряквы и шилохвостки. Отъ этой пары онъ имелъ четырехъ утятъ, но носледше, выросши, оказались неплодными и более не размножались. Въ этомъ случае передъ нами результаты скрещивашя близко родственныхъ особей, происшедшихъ отъ весьма различныхъ видовъ, что вместе взятое привело къ безплодпо; однако, тотъ фактъ, что подобная пара гибридовъ дала здоровое потомство, заслуживаете уноминашя.
Еще необычайнее следующее сообщеше мистера Лоу; „Овце-водамъ давно известно, хотя некоторые натуралисты и сомне
12*
180 —
ваются въ этомъ, что гибриды овцы и козы плодовиты. Эти смешанный особи многочисленны въ северной Европе" *). Повидимому, объ этихъ гибридахъ ничего неизвестно ни въ Скандинавы, ии въ Италш, но профессоръ Джильоли изъ Флореищи любезно сообщилъ мне несколько полезныхъ указашй работъ, где эти гибриды описаны. Следуюпцй отрывокъ изъ его письма представляетъ большой интересъ: „Едва ли есть надобность писать Вамъ, что существоваше подобныхъ гибридовъ въ настоящее время признано всеми. Бюффонъ (Supplements, tom. Ill, р. 7, 1756) получилъ одного такого гибрида въ 1751 г. и восемь въ 1752. Сапсонъ (La culture, vol. VI, р. 372, 1862) упоминаетъ случай, наблюдавппйся въ Вогезахъ (во Франщи). Жофф. Ст. Илеръ (Hist. Nat. Gen. des reg. org., vol. Ill, p. 163), какъ я думаю, первый упомянулъ, что въ разныхъ частяхъ Южной Америки бараны чаще спариваются съ козами, чемъ овцы съ козлами. Хорошо известные чилшыйе „pellones" происходить отъ второго и третьяго поколенья такихъ гибридовъ (Gay, „Hist, de Chile", vol. I, p. 466, Agriculture, 1862). Гибриды отъ козы и овцы называются „chabin" во Франщи и „саЬ-runo" въ Испаши. Въ Чили тагае гибриды называются „cameras lanudos"; ихъ скрещиваше другъ съ другомъ, повидимому, не всегда бываетъ успешно и его часто начинаютъ сызнова для получешя гибридовъ, у которыхъ было бы */8 крови козла и s/8 овцы, или 3/8 барана и 5/s козы; так!е гибриды считаются лучшими".
Въ виду этихъ многочисленныхъ фактовъ, сообщенныхъ компетентными наблюдателями, мы едва ли можемъ сомневаться какъ въ существовали разныхъ гибридовъ между названными весьма различными видами, такъ и въ ихъ значительной способности плодиться при скрещивашй другъ съ другомъ. Уже приведенные аналогичные факты заставляютъ насъ верить, что каковъ бы ни былъ размерь безплод1я въ самомъ начале, оно можетъ быть устранено тщательнымъ подборомъ, если только гибриды получены въ болыпомъ количестве и разводятся на большой площади. Этотъ примерь особенно важенъ для насъ въ томъ отношеши, что онъ показываете, насколько осторожны мы должны быть въ признаши безплоддя гибридовъ, если опыты
’) Low’s Domesticated Animals, р. 28.
— 181
были произведены съ потомками одной пары и распространялись только на одно или на два поколыши.
Для насЬкомыхъ упоминается, кажется, только одинъ случай. Гибриды двухъ шелкопрядовъ (Bombyx cynthia и В. arrin-dia), какъ доказано въ ПарижЬ по свидетельству Катрфажа, размножались при скрещиванш <>рц1ъ п друюлп до восьмого по-колФшя.
Плодовитость гибридовъ у растений.
Среди растешй примеры плодовитыхъ гибридовъ болЪе многочисленны, съ одной стороны, всл’Ьдств!е того, что они разводятся въ болыпомъ количеств!; любителями и садоводами, съ другой—вслЪдствге большой легкости въ произведена! надъ ними опытовъ. Дарвинъ говорить, что Кёлреитеръ нашелъ десять случаевъ, въ которыхъ два растешя, считаемыя ботаниками за отдельные виды, были совершенно плодовиты при скрещиванш, отчего онъ пом’Ьстилъ ихъ всЬ въ разрядъ разновидностей. Въ нЪкоторыхъ случаяхъ они воспитывались до 6—10 послЪдовательныхъ генерацш, послЪ чего ихъ плодовитость уменьшалась точно такъ же, какъ у животныхъ и, вероятно, всл’Ьдотше той же самой причины, именно—вслЪдств1е скрещивания слишкомъ родственныхъ особей.
' Деканъ Гербертъ, занимавппйся этими опытами съ большимъ внимашемъ и прилежашемъ въ течете многихъ лЪтъ, нашелъ много прим-Ьровъ гибридовъ, плодовитыхъ при скрещиванш между собою. Crinum capense, оплодотворенный тремя другими йидами—С. pedunculatum, canaliculatum и С. defixum (все весьма различный формы)—даетъ вполн'Ь плодовитыхъ гибридовъ; дру-rie же виды, хотя и мен-be отличные по наружнымъ призна-камъ, совершенно безплодны при скрещивашй съ С. capense.
ВсЬ виды рода Hippeastrum даютъ гибридовъ неизменно пло-дущихъ при спариваши другъ съ другомъ. Lobelia syphylitica и L. fulgens, два весьма различныхъ вида, дали гибрида, на-званнаго Lobelia speciosa и весьма обильно размножающагося. Мнопе изъ красивыхъ пеларгошевъ нашихъ оранжерей—гибриды; такъ, Р. ignescens произошелъ отъ скрещивашя Р. citri-nodorum и Р. fulgidum, вполнЪ плодовитъ и сделался родона-чальникомъ безчисленныхъ разновидностей красивыхъ растешй. ВсЬ разнообразные виды Calceolaria, какъ ни велика между
182 —
ними разница, скрещиваются съ чрезвычайною легкостью, и bcIs ихъ гибриды болЬе или менЬе плодовиты. По особенно замечательный случай представляютъ собою два вида Petunia, о которыхъ Деканъ Гсрбертъ говорить следующее: „Весьма, замечательно, что несмотря на большую разницу въ формЪ цвЬтка, особенно трубки, Р. nyctanigenaeflora и Р. phoenicea, ихъ гибридъ не только плодовитъ, но размножается даже гораздо легче, чЬмъ тотъ или другой изъ родителей... Изъ одной капсулы вышеназваннаго гибрида, на который не могла попасть никакая другая пыльца, кромЪ его собственной, я полу-чилъ большое количество сЬянцевъ, совершенно не разнящихся между собою; и очевидно, что этотъ гибридъ, если бы его посадить одного въ подходящемъ климагЬ, размножался бы совершенно какъ особый видъ; по крайней м-Ьрй, его можно бы считать таковымъ съ такимъ же правомъ, какъ мноття каль-неолярш различныхъ частей Южной Америки" *).
Мистеръ К. Нобль сообщилъ Дарвину, что онъ разводить на дички для прививки гибрида между Rhododendron ponticum и R. catambiense и что этотъ гибридъ приносить сЪмена въ такомъ изобилш, какъ только можно себ-b представить. Онъ при-бавляетъ, что садоводы разводить цЬлыя гряды одного и того же гибрида, и это одно даетъ ему вполнЬ подходящую обстановку, потому что, благодаря сод-Ьйствпо насЬкомыхъ, разныя особи свободно скрещиваются другъ съ другомъ и такимъ образомъ устраняется вредное вл!яше скрещиваши между близкими родственниками. Если бы плодовитость гибридовъ, при хорошемъ уходЬ, постоянно убывала въ каждомъ последующемъ поколыши, какъ это думалъ Гертнеръ, то этотъ фактъ былъ бы хорошо извЬстенъ садоводамъ, имйющимъ дЬло съ питомниками 2).
Примеры безплод1я ублюдковъ.
Явлеше противоположное плодовитости гибридовъ, безплод!е ублюдковъ или помЬсей между разновидностями того же самаго вида, сравнительно рЬдко, однако, примеры его находятся вн’Ь сомнЬши. Гертнеръ, вЪривппй въ основную разницу между
Ь Amaryllidaceae, by the Hon. and Hev. William Herbert, p. 379.
3) Origin of Species, p. 239. Русское издате, стр. 185.
— 183 —

видомъ и разновидностью, имЪлъ дв-1; разновидности маиса: карликовую съ желтыми семенами и высокую ст. красными; естественным!, путемъ между ними никогда нс происходило скрещиваши, когда же его сдЪлали искусственно, только одна посадка дала семена, и то всего пять зеренъ. Однако, эти ci-мена были плодущи, такъ что хотя первое скрещиваше было почти безплодно, происшедппе отъ пего гибриды были способны къ размножешю. Подобнымъ же образомъ несходно окрашенный разновидности Verbascum, по наблюдешямъ двухъ изсл’Ьдова-телей, оказались сравнительно неплодовитыми. Два бедринца (Anagallis arvensis и A. coerulea), считаемые болыпинствомъ ботаниковъ за разновидности одного вида, после повторныхъ опытовъ оказались совершенно безплодпыми при скрещиваши.
Для животныхъ подобные примЪры неизвестны, но, зная, какъ мало опытовъ было произведено у нихъ съ естественными разновидностями, это и неудивительно; что же касается исключительной плодовитости домашнихъ разновидностей, то мы имЪемъ полное основаше объяснять это отчасти тЬмъ, что одно изъ условш одомашнивания состояло въ плодовитости при изм'Ьнен-ныхъ условгяхъ, отчасти гЬмъ, что продолжительное одомаш-ниваше считается усиливающимъ плодовитость и устраняющими, безплодье. Это доказывается темъ, что мнопя домашшя живот-* ныя произошли отъ двухъ или более различныхъ видовъ. Это более или менЪе достоверно для собакъ и вероятно по отношешю къ свиньямъ, коровамъ и овцамъ; все эти разныя породы теперь превосходно плодятся при скрещиваши другъ съ другомъ, хотя мы тгЬемъ полное основаше думать, что при первоначальномъ скрещиваши основные виды должны были обладать некоторою степенью безплод!я.
Параллелизмъ между скрещивашемъ и изменежемъ УСЛОВ1Й.
Во всемъ этомъ ряде явлешй, начиная съ благодетельнаго вл1яшя скрещиваши между особями разныхъ корней и гибель-наго вл!яшя скрещиванья между близкими родственниками и кончая частичнымъ или полнымъ безплод!емъ при скрещиваши между видами разныхъ родовъ, мы имеемъ, согласно Дарвину, любопытный параллелизмъ съ тшяшемъ измененья окружающихъ
— 184 —
услов!й. Хорошо известно, что небольшая измЬнешя въ уело-в!яхъ жизни полезны для всФхъ живыхъ существъ. Растешя, постоянно разводимый изъ своихъ сФмянъ на одной и той же. почвФ, въ одномъ и томъ же wfeerh, значительно улучшаются прибавлешемъ сЬмянъ изъ какой-либо другой местности.
То же самое прилагается къ животнымъ и даже изв-йстная намъ изъ личнаго опыта польза отъ „перемены воздуха" иллю-стрируетъ то же явлеше. Но разм-Ьръ изм-Ьнешя, которое полезно, имйетъ свои границы, и очень большое измЬнеше является вредными. Изм’Ьнеше климата съ повышешемъ или понижешемъ температуры на нисколько градусовъ можетъ быть полезно, переселеше же подъ тропики или въ полярный страны можетъ быть вредно.
Такимъ образомъ, мы видимъ, что слабыя измйнешя въ усло-В1яхъ среды и неболыше размеры скрещивашя полезны; край-шя же степени изм^нвшИ, точно такъ же, какъ и скрещиваше особей, очень далеко стоящихъ другъ отъ друга по строенпо,— вредны. И въ этомъ случай имеется не только параллелизм!., но даже прямая связь между двумя группами явлешй, потому что, какъ нами уже было указано, мнопе виды животныхъ и растешй делаются отчасти или даже совсЪмъ безплодными при nepeMiHi естественныхъ услов!й существовашя, попадая въ одомашненное состояние или подвергаясь культурЪ; съ другой стороны, увеличеше силы организма и его плодовитости, всегда сопровождающее скрещиваше въ надлежащихъ пред’Ьлахъ, можетъ быть также достигнуто и надлежащими изм1>нешемъ въ климат’Ь и другихъ условгяхъ. Въ одной изъ сл’Ьдующихъ главъ мы увидимъ, что эта возможность замены благопр!ятнаго вл!я-шя скрещивашя вл}яшемъ новыхъ условш и обратно служить для объяснешя нйкоторыхъ весьма загадочныхъ явлешй въ форм!) и экономии цв^ткови.
ЗамЪчажя на фактически данный по вопросу объ образована помесей.
Хотя приведенные факты и не особенно многочисленны, ихъ достаточно для доказательства несправедливости стараго мнФ-шя, будто гибриды никогда не бываютъ плодущи, тогда какъ ублюдки всегда плодущи. Учеше о существовали такого все-
185 —
общаго закона никогда не было ч'Ьмъ-нибудь ииымъ, кроме удобнаго обобщения, осиованнаго на иемпогихъ неубйдитель-ныхъ фактахъ, добытыхъ на прирученныхъ животныхъ и куль -турныхъ растешяхъ. Эти факты были и остаются неубедительными по многимъ причинамъ. Прежде всего, они касаются того, что бываете съ животными въ домашнемъ состояши, а какъ было показано, одомашниваше ведете къ усилешю плодовитости и само сделалось возможнымъ вследствие такой зависимости плодовитости некоторыхъ видовъ отъ изменешя условш существованья. Исключительная плодовитость всехъ породъ домашнихъ животныхъ вовсе не указываете на существоваше подобной же плодовитости у естественныхъ разновидностей. Затемъ, обобщеше было основано на скрещиваши между слишкомъ далекими видами, каковы, напримЬръ, лошади и ослы, наиболее различные и далеко отстояние виды рода Equus, настолько да-леше, что некоторые натуралисты считаютъ ихъ принадлежащими даже разнымъ родамъ. Скрещиваше двухъ видовъ зебры, или даже зебры съ кваггой и квагги съ осломъ можетъ привести къ совершенно другимъ результатамъ. Наконецъ, въ до-Дарвиново время было такъ распространено пользоваться круговою аргументащей и говорить, что плодовитость потомковъ, происходящихъ отъ скрещивашя, доказываетъ принадлежность ихъ родителей къ одному виду, что опыты надъ образовашемъ помесей обыкновенно производились съ весьма далекими видами и даже съ видами разныхъ родовъ, чтобы устранить воз-ражеше: „они оба въ действительности составляюте одинъ видъ“; безилодде же гибридовъ, происшедшихъ отъ такого да-лекаго скрещивашя, въ свою очередь, служило для доказательства справедливости распространеннаго мнЬшя.
Теперь, когда мы пришли къ другому основному взгляду и разумЪемъ подъ видами не самостоятельный единицы, обязанный своимъ происхождешемъ отдельнымъ творческимъ актамъ, а собраше особей, несколько измененныхъ по своему строешю, наружному виду и пр. приспособительно къ несколько отлич-нымъ услов1ямъ жизни, особей, которыя могли произойти отъ другихъ подобныхъ собрашй, производите подобныхъ себе и обыкновенно спариваются другъ съ другомъ, мы нуждаемся въ новомъ ряде опытовъ для решетя столь важнаго вопроса, какъ тотъ, всегда ли таше виды при скрещиваши съ близкими даютъ
— 186
иотомковъ бол’Ье или меийе безплодпыхъ при спариваши inter se. Богатый матер!алъ для такихъ опытовъ мы им’Ьемъ въ много-числениыхъ „представительныхъ видахъ'1, населяющихъ отдЬль-пыя области материка или разные острова одной группы, равно какъ и въ живущихъ въ одной и тон же области, но въ нисколько различныхъ сташцяхъ.
Чтобы произвести эти опыты съ какимъ-нибудь удовлетвори-тельнымъ результатомь, необходимо избежать вреднаго вл!яшя неволи и скрещивашя между очень близкими родственниками. Если взять для опыта птицъ, имъ должна быть предоставлена возможно большая свобода, долженъ быть отведенъ участокъ земли съ деревьями и кустарниками, покрытыми сЬтью, въ родй большого открытаго птичника. Взятый для опыта видъ долженъ быть въ значителыгомъ количеств-fe и самый опытъ должно производить вдвойнЬ, чтобы въ одномъ случай были взяты самки одного вида и самцы другого, а въ другомъ наоборотъ (см. стр. 172). Во второмъ поколйши надо произвести скрещиваше иотомковъ двухъ корней, во избйжаше вредныхъ послйдствш отъ скрещивашя слишкомъ родственныхъ особей. Такими опытами, тщательно произведенными надъ разными группами животныхъ и растешй, можно получить запасъ фактовъ, содержащихъ все то, чего намъ не хватаетъ теперь*и безъ чего нельзя надеяться подойти къ полному рйшешю этой трудной задачи. Однако, на этотъ вопросъ существуютъ и друпе взгляды, которые намъ также надо разсмотрйть, остановившись особенно на нйкоторыхъ теоретическихъ соображешяхъ, послЪ чего мы будемъ въ состоянш сделать обпцй выводъ изъ находящихся въ нашемъ расноряженш фактовъ и соображешй.
Безплод!е, вызываемое измйнежемъ условш и обыкновенно находящееся въ соотношежи съ другими особенностями, преимущественно окраской.
Уже приведенное доказательство крайней воспршмчивости воспроизводительной системы и курьезная неправильность, съ которой неполное и полное безплод!е проявляется при скрещиванш однихъ видовъ и разновидностей и совершенно отсут-ствуетъ при скрещивашй другихъ, повидимому, служить указа-шемъ на постоянное стремлеше безплоддя проявляться или са
— 187 —
мому по себе, или въ связи съ другими особенностями. Какъ известно, особенно часто оно обнаруживается при изм^неши условш жизни; а такъ какъ это изменеше является обыкновенно исходной точкой и причиной развитая новаго вида, то мы вместе съ тЬмъ нашли и объяснеше, почему безплодае такъ часто обнаруживается, если виды вполне дифференцировались.
Почти во вс'Ьхъ случаяхъ неполнаго и полнаго бсзилодтя при скрещивашй разновидностей и видовъ существуютъ некоторым BHimiHifl особенности, съ которыми оно связано; и хотя эти особенности не велики и размЬръ безпло’ця не только не всегда пропорггдоналенъ внЬшнимъ различ(ямъ между двумя скрещивающимися формами, но даже обыкновенно нспронорцюналепъ, мы можемъ думать, что между тЬмъ и другимъ существуетъ некоторое соотношеше. Особенно это приложимо къ окраске, и Дарвинъ собралъ множество фактовъ въ доказательство того, что окраска, вместо того, чтобы быть ничтожнымъ и неваж-нымъ признаномъ, какъ это думали прежше натуралисты, въ действительности имеетъ большое значеше, такъ какъ, безъ сомнешя, часто бываетъ связана съ важными органическими особенностями. Затемъ, окраска является однимъ изъ самыхъ обыкновенныхъ отличительныхъ признаковъ между близкими видами, и если мы знаемъ, что наиболее близюе виды растешй даютъ гибридовъ, которые не плодятся другъ съ другомъ, тогда какъ более удаленные даютъ плодущихъ, то это обыкновенно означаетъ, что первые отличаются окраскою своихъ цветковъ, тогда какъ после дше— формою цветковъ или листьевъ, образомъ жизни и некоторыми другими особенностями строешя.
Въ высшей степени курьезно и поучительно, что во всЬхъ упомянутыхъ случаяхъ, где безплод1е является результатомъ скрещивашя между разновидностями одного и того же вида, эти разновидности отличаются другъ отъ друга по окраске. Безплодныя разновидности Verbascum — съ желтыми и белыми цветами, маиса—съ красными и желтыми зернами, бедринца— съ красными и голубыми цветами. Точно такъ же различно окрашенный разновидности мальвъ, хотя растутъ вместе, даютъ изъ семянъ каждая цветки своей собственной окраски, что указываетъ на ихъ неспособность къ свободному скрещивашю. Однако, Дарвинъ утверждаетъ, что содейстше насекомыхъ для пере-несешя пыльцы съ одного растешя на другое необходимо, такъ
— 188 —
какъ въ каждомъ цвЬтке пыльца осыпается прежде, чЪмт, рыльце готово къ ея принятие. Поэтому, мы им'Ьемъ здесь или почти полное безплод!е при перекрестномъ опылены растены съ различно окрашенными цветками, или преимущественное опылеше цвЬтковъ одинаковой окраски, что даетъ тотъ же самый результатъ.
Подобныхъ явлены не упоминается для животныхъ, но этому нечего удивляться, если принять во внимаше, что большинство пашихъ чистыхъ, высоко цЬнимыхъ домашнихъ породъ характеризуется въ качестве ихъ отличительныхъ признаковъ определенною окраской, почему ихъ редко скрещиваютъ съ породами другой окраски; но если где такое скрещиваше и имело место, н’Ьтъ никакого упоминашя хотя бы о слабомъ уменьшены ихъ плодовитости, что, конечно, могло бы быть отъ разных!, причинъ. Поэтому мы им’Ьемъ основаше думать, что плодовитость усилилась подъ вл!яшемъ продолжительнаго одомаш-нивашя, въ придачу чему идетъ исключительная плодовитость коренной формы; что же касается различно окрашенныхъ разновидностей дикихъ животныхъ, то надъ этимъ не было сделано никакихъ опытовъ. Во всякомъ случай передъ нами находится большое число интересныхъ фактовъ, доказывающихъ, что окраска животныхъ и растешй часто связана съ замечательными особенностями организацы, а такъ какъ последней стоять въ близкомъ отношены къ затронутому зд'Ьсь вопросу, то мы и представили ихъ здесь въ краткомъ изложены.
Соотношеше между окраской и особенностями орга-низацш.
Связь белой окраски и голубыхъ глазъ съ глухотой у ко-товъ и существоваше трехцветной окраски только у кошекъ представляетъ собой хорошо известный, но въ высшей степени замечательный фактъ. Въ равной степени замечательно и то, что, по сообщение мистера Тегетмейера Дарвину, у бйлыхъ, палевыхъ, бурыхъ и рыжеватыхъ голубей всехъ породъ птенцы родятся голыми, тогда какъ у всехъ другихъ—покрытыми пу-хомъ. Здесь мы имеемъ передъ собой случай, где окраска имеетъ, повидимому, большее физюлогическое значеше, чемъ разныя особенности строешя, различаюнця породы и подпороды
голубей. Въ Виргиши существуеть растете, называемое тамъ красящимъ корнемъ (Lachnanthes tinctoria), которое, если свиньи съедать его, окрашиваетъ ихъ кости въ розовый цв-Ьть и вызываешь отпадете копытъ у вс’Ьхъ, кром-Ь черныхъ *). Цветущая гречиха, какъ говорить, вредна для бЪлыхъ свиней, но не для черныхъ. Въ Тарентино черныя овцы безъ вреда для себя поедаютъ Hypericum crispum, видъ близкШ къ зверобою, тогда какъ это убиваетъ бЪлыхъ овецъ. БЪлые терьеры больше всего страдають отъ болезней собакъ, белые цыплята—отъ типуна, белыя лошади и рогатый скотъ подвержены накожнымъ бол’Ьз-нямъ, отъ которыхъ свободны темно окрашенный особи; въ Тюрингш и Вестъ-Индш замечено, что белый или светлый рогатый скотъ гораздо больше терпитъ отъ мухъ, чемъ бурый и черный. Тотъ же самый законъ распространяется и на нас-Ько-мыхъ, такъ какъ найдено, что шелковичные черви, произво-дяпце белые коконы, гораздо лучше сопротивляются болезнетворному грибку, чемъ тй, которые имеютъ желтые коконы 2). "Что касается растетй, то въ Северной Америке есть сливы съ желтыми и зелеными плодами, которыя не страдаютъ отъ бо-
!) Origin ot Species, sixth edition, p. 9. Русск. издание, стр. 15.
3) Д-ръ Огль сообщила вт> Medico-Chirwrgical Transactions, vol. LIII, (1870), нисколько любопытныхъ физюлогическихъ фактовъ относительно прйсутств1я и отсутствия б’ЬлоП окраски у высшихъ животныхъ. Онъ утверждаешь, что черный пигмеитъ въ обонятельной области ноздрей имТ,етъ существенное значеше для хорошаго обопяшя и что этотъ пигмептъ всегда есть, исключая совершенно бйлыхъ животныхъ, у которыхъ почти н'Дтъ ни обоняшя, ни вкуса. Онъ рЬшаетъ, что пи въ одномъ изъ вышеприведенным случаевъ не можетъ считаться доказанным!,, будто черныя животныя действительно 1;дятъ ядовитые корпи иди растешя: эти же самые факты легко понять, если чувства обоняшя и вкуса лависятъ отъ пигмента, котораго шбтъ у б^лнхг животныхъ, такъ какъ посл’Ьдшя могутъ поэтому Ьсть ядовитый вещества, которыя оставляются особями съ нормально развитыми чувствами. Однако, такое объяснеше едва ли вяжется со вс/Ьми фактами. Мы не можемъ допустить, что вс1: овцы па CBiii (большею частью б^лыя) лишены обоняшя и вкуса. Паксжныя болезни на б'1:лы\ъ пЬкннахъ лошадей, особенная склонность къ забо.тбиашю б-Ьлыхъ терьеровъ, къ типуну б$лыхъ цыплятъ и къ болезни, вызываемой грибкомъ, шелковичныхъ червей съ желтыми коконами не объясняются этимъ. Аналогичные примеры на рас-тешяхъ также указываютъ на существоваше связи между особенностями организма и окраской, а не на простое ослаблеше чувства обоняшя и вкуса.
— 190 —
лЬзни, поражающей деревья съ красными плодами. Персики съ желтою мякотью плода терпятъ бол'Ье отъ болЬзни, чЬмъ тЬ, у которыхъ мякоть бЬлая. На Маврикш бЬлый сахарный трост-никъ подвержеиъ болезни, которою не страдаетъ красный. БЬ-лый лукъ и вербены весьма склонны къ забол-Ьванпо ржавчиной, а красные пацинты страдаютъ отъ суровыхъ зимъ въ Голла,идти болЬе, чЬмъ всЬ остальные сорта *).
Это интересное и необъяснимое соотношеше между окраской и особенностями организащи, существующее какъ у животныхъ, такъ и у растешй, дЬлаетъ вЬроятнымъ, что найденное у нЬ-которыхъ растешй соотношение между окраской и безплод!емъ можетъ быть также перенесено на дикихъ животныхъ; а если такъ, это имЬетъ огромную важность, такъ какъ проливаетъ свЬтъ на происхождеше безплод!я у многихъ близкихъ видовъ. Однако, это станетъ болЬе понятнымъ послЬ ознакомлешя съ фактами, къ описашю которыхъ мы теперь переходимъ.
Уединеше разновидностей подборомъ при совместной жизни.
Въ послЬдней главе я показалъ, что значеше географиче-скаго уединешя въ дЬлЬ образовали новыхъ видовъ путемъ естественнаго подбора значительно преувеличено, такъ какъ измЬнеше въ услов!яхъ существовашя, которое и даетъ тол-чокъ къ образовашю такихъ новыхъ формъ, также приводитъ къ местному или станцюнному обособление находящихся въ процессе изменешя группъ. Но, кроме этого, весьма серьезная причина для уединешя лежитъ въ душевной деятельности животныхъ—въ ихъ симпаНяхъ и антипаНяхъ; вероятно, этимъ и объясняется сравнительная редкость гибридовъ въ естествен-ныхъ услов!яхъ. Различно окрашениыя стада рогатаго скота на Фалкландскихъ островахъ, изъ которыхъ каждое держится отдельно, уже были упомянуты; къ этому можно прибавить, что разновидность мышиной масти, повидимому, уже выработала себе физюлогическую особенность—размножешя месяцемъ раньше, чЬмъ у другихъ. Впрочемъ, подобные факты наблюдаются также у нашихъ прирученныхъ животныхъ и хорошо
ВсЬ эти факты см. у Дарвина, Animals and Plants under Domestication, vol. II, pp. 335—338. Русск. изд. II, стр. 366—369.
— 191 —
известны заводчикамъ. Профессоръ Доу, одинъ изъ величай-гпихъ авторитетовъ относительно домашнихъ животныхъ, говорить следующее: „Суки, если имъ предоставлена свобода, всегда выбираютъ самцовъ, при чемъ дворняжка дворняжку, терртеръ Teppiepa и т. д.“. II еще: „Мериносовыя и шотланд-ек1я овцы, если два стада см-Ьшались, всегда спариваются каждая съ особью своей породы
Дарвинъ собралъ много фактовъ, иллюстрирующихъ это. Одинъ изъ изв’Ьстн’ййшихъ въ Англш голубиныхъ охотниковъ сообщилъ ему, что голуби, имЪя свободу выбора, всегда пред-почитаютъ спариваться съ своею собственною породой.
Одичавппя лошади въ Парагвай стадятся по мастямъ и ве-личин’Ь; на Кавказ^ есть три породы лошадей, получивппя особый назвашя, и, находясь на свобод^, оггЬ не только не скрещиваются между собою, но даже нападають другъ на друга. На одномъ изъ Фарерскихъ острововъ, не бол’Ье полумили въ д1аметрф, полудивдя мйстныя черныя овцы не скрещиваются съ ввезенными белыми. Въ Динскомъ и .„Новомъ" лЪсй стада тем-ныхъ и блйдныхъ ланей никогда не смешиваются между собою; и даже курьезная недавно выведенная анконская овца, какъ показываютъ наблюдешя, держится отдельно отъ остального стада, если ее загоняютъ вмёстЬ съ нимъ. То же самое относится и къ птицамъ, и преп. В. Д. Фоксъ сообщилъ Дарвину, что его стада бйлыхъ простыхъ и китайскихъ гусей всегда держались отдельно ').
Это постоянное предпочтете животныхъ къ себЬ подобнымъ, даже въ случай мало различныхъ разновидностей одного и того же вида, очевидно является фактомъ огромной важности въ объяснеши происхождетя видовъ путемъ естественнаго подбора; оно указываетъ намъ, что какъ скоро наступила хотя бы слабая дифференцировка въ наружномъ ви,тЬ или окраскЪ, уединение сейчасъ же начинается вслфдств1е подбора животныхъ другъ съ другомъ; такимъ образомъ, камень преткновешя, столь решительно выдвигаемый многими натуралистами въ вид’Ь „по-глощающаго вл!яшя скрещивашя", совершенно устраняется съ нашего пути.
*1 Animals and Plants under Domestication, vol. II, ]>]> 102, 103.
Русек, изд. т. И, стр. 110.
192 —
Если теперь мы свяжемъ эти факты съ соотношешомъ окраски и важныхъ особенностей организации, а вь нЪкоторыхъ случаяхъ окраски и безплод!я, и затймъ примемъ во внимаше интересный параллелизмъ, который, какъ указано, существуетъ между вл!яшемъ изм’Ьненныхъ условШ и скрещивашемъ въ уси-ленш или уменьшен! и плодовитости, мы во всякомъ случай найдемъ исходный пунктъ для развитая безплоддя, столь характерна™ при скрещиванш другъ съ другомъ различныхъ видовъ. Все то, чего намъ теперь не хватаетъ, это тЬ или друпе способы усиленья и развитая вновь появляющейся наклонности; къ разбору этой стороны вопроса мы и переходимъ теперь.
Вл!ян!е естествениаго подбора на развитае безплод!я и плодовитости.
У мпогихъ являлась мысль, что неполное или полное безпло-Д1О вновь образующихся видовъ, которые занимаютъ одну и ту же или сос’Ьднш области, будучи полезно для нихъ подавлешемъ результатовъ скрещивашя, можетъ усилиться подъ вл!яшемъ естествениаго подбора. Это становится еще вйроятнйе, если допустить, что изменяемость степени безплод!я встречается, быть можетъ, такъ же часто, какъ и друпя изм^нешл, на что, какъ мы видЬли, у насъ есть полное основаше. Дарвинъ говорить, что одно время это казалось ему в’йроятнымъ, но задача была крайне сложной; кромЪ того, на его мнЬше противъ этого вл!яли разныя соображешя, которыя, казалось, заставляли при-знать^весьма нев'Ьроятнымъ такое происхождеше неполнаго или полнаго безплодгя при скрещиванш видовъ. Одно изъ затрудне-нш состоять въ томъ, что виды, занимающее разныя области и нигд'Ь не сталкивающееся другъ съ другомъ, часто бываютъ совершенно безилодны; но, быть можетъ, это можно устранить тЬмъ, что, занимая теперь обособленный области, они могли и часто должны были соприкасаться при своемъ возникновеши. Нажн’Ье другое воз ражен! е, что естественный подборъ не могъ произвести такого различ!я, которое часто наблюдается при взаимномъ скрещиванш и состоять въ томъ, что одинъ видъ плодовить, другой же безплоденъ. Крайнее разнообраз!е въ степени частичпаго и полнаго безплодгя, существующее у разныхъ видовъ одного и того же рода, часто безъ всякаго отно-
шешя къ степени различ!я между скрещиваемыми видами, служить также важнымъ возражешемъ. Но ни одно изъ этихъ возражешй не имело бы большого значешя, если бы можно было съ очевидностью доказать, что естественный подборъ въ састоянш усилить безплод1е зачинающагося вида, точно такъ же, какъ онъ въ состоянш усилить и развить всЬ полезный изМ'Ьнешя въ форме, строеши, инстинКтахъ и привычкахъ. Причины безплод!я, какъ указано, лежать въ природе орга-йизмовъ и законЪ соотношешя; содЪйств1е естествениаго подбора нужно только для усилешя явлешй, вызываемыхъ этими Причинами, и для подведения конечныхъ результатовъ его къ большему однообраздо и большему соответствие съ существующими фактами.
Около двадцати л£тъ тому назадъ я много переписывался' и беседовали съ Дарвиномъ по этому вопросу. Я думалъ тогда, что могу разъяснить вл!яше естествениаго подбора на усилен!е безплодгя, но мне не удалось убедить въ этомъ Дарвина въ виду крайней сложности процесса при такихъ условгяхъ, который онъ считали наиболее вероятными. Ви последнее время я опять возвратился къ этому вопросу и, располагая новыми запасомн фактовъ изменяемости, я думаю теперь можно доказать, что естественный подборъ, по крайней мере, въ некото-рыхъ случаяхъ, въ .состоянш усилить изменешя въ степени безплодгя при скрещивашй зачинающихся видовъ.
: Простейшимъ случаемъ является тотъ, когда две формы или Две разновидности вида, занимающаго обширную область, приспособляются къ несколько различному образу жизни въ той ate самой области. Если эти две формы свободно скрещиваются между собою и производить ублюдковъ, вполне плодовитыхъ при скрещиванш inter se, дальнейшая дифференцировка формъ Въ> два разныхъ вида задержится или даже совсемъ остановится, потому что потомство, происшедшее отъ скрещивашя, именно Въ силу этого окажется, быть можетъ, более сильными, хотя и менее приспособленными къ услов!ямъ существовашя, чеме особи чистой крови; а это, безъ сомнешя, окажетъ сильное противодейств1е дальнейшей дифференцировке двухъ форме.*
Теперь предположимъ появлеше частичнаго безплод^я у ги-бридовъ отъ двухъ возникающихъ формъ, что Можетъ стоять» въ связи съ ихъ разными образомъ жизни и небольшими внеш
— 194 —
ними или внутренними особенностями организацш, и что, какъ мы видйли, составляете истинную причину безплод!я. Резуль-татомъ будете то, что, даже при свободному образовали гибридовъ оте двухъ формъ, гибриды не будуте увеличиваться въ числй такъ быстро, какъ двй чистыя формы; а такъ какъ послйдшя, по существу дйла, лучше своихъ гибридовъ приспособлены къ услов1ямъ жизни, они не только будутъ размножаться быстрее, но будутъ стремиться къ подавлешю гибридовъ вездй, гдй борьба за существоваше особенно ожесточенна. Поэтому, чймъ полнее безплод!е гибридовъ, тймъ скорее они вымрутъ и тЬмъ скорее останутся только чистыя, произведппя ихъ формы. Отсюда следуете, что если безплод!е при скрещиваши двухъ формъ въ одной части области больше, чймъ въ другой, эти формы сохранятся въ бол’Ье чистомъ видй тамъ, гдй преобладаете безплод!е между гибридами, будутъ поэтому въ выигрышй въ любой моменте упорной борьбы за существоваше н, наконецъ, побйдятъ находящаяся въ другихъ частяхъ области формы съ неболыпимъ безплодаемъ или полной плодовитостью ихъ гибридовъ. Такимъ образомъ, во взятомъ для примера случай естественный подборъ сохраните тй части двухъ формъ, которыя наиболее безплодны при скрещиваши другъ съ другомъ, или чьи гибриды особенно безплодны; и слй-довательно, если измйнешя плодовитости будутъ возникать постоянно, естественный подборъ будетъ стремиться къ усилешю безплод!я. Особенное виимаше слйдуете обратить на то, что это явится результатомъ сохранения безплодныхъ уклонешй не вслйдствге ихъ безплодгя, а вслйдсттае меньшаго совершенства гибридовъ, которые, будучи малочисленны, вмйстй съ тймъ менйе способны къ поддерживашю породы и хуже приспособлены къ условгямъ существовашя, чймъ каждая изъ чи-стыхъ формъ. Это несовершенство гибридовъ существенно важно; и такъ какъ количество гибридовъ будетъ постоянно меньше тамъ, гдй существуетъ наибольшее безплод!е, то тй части двухъ формъ, у которыхъ безплод1е достигаете наибольшей степени, будутъ имйть преимущество и въ концй-концовъ окажутся пережившими въ борьбй за существоваше.
Дифференцировка двухъ формъ въ различные виды, при по-степенномъ усилеши безплод!я при скрещиваши ихъ между собою, можетъ въ значительной мйрй облегчаться учасйемъ двухъ
— 195 —
факторовъ. Какъ раньше было указано, вместе съ изменешямй jrj, строеши и привычкахъ, а особенно въ окраске, у двухъ формъ является нежелаше спариваться другъ съ другомъ; это ведать къ уединешю, которое въ значительной мере участвуешь въ изм^Ьненш формъ приспособительно къ разнымъ усло-^1ямъ жизни. Кроме того, мы привели доказательства того, ’ «го изменеше условш существовашя и образа жизни является существенною причиной въ нарушеши функцш воспроизводн-тельной системы и, следовательно, въ появлеши безплодгя. На этомъ основаши мы должны заключить, что по мере того какъ две формы все более и более приспособляются къ разному *	образу жизни, быть можетъ, прюбретая въ то же время осо-
\	бенности строешя и окраски, безплод!е при скрещиваши ихъ
между собою будетъ возрастать и становиться более общимъ; ‘ . а' такъ какъ мы видели, что каждое такое усилеше безплод!я даетъ той части вида, въ которой появляется, преимущество ,г  надъ другими, где две разновидности при скрещиваши обла-даютъ большею плодовитостью, то все это будетъ и сохранять появившееся безплод1е, и усиливать безплод!е между двумя JL формами вида.
«л ’ ОТС1°Да следуетъ, что спещализащя приспособительно къ раз-иймъ услов1ямъ жизни, дифференцировка внешнихъ особенностей, неохота къ взаимному скрещивашю и безплод!е гибридовъ, Дг происшедшихъ такимъ образомъ, все идетъ pari passu и должно у. привести въ конце - концовъ къ образованно двухъ разныхъ формъ, имеющихъ все признаки, какъ по отправлешямъ, такъ вч и по строешю, настоящихъ видовъ.
Г ’ Во взятомъ нами для примера случае мы предположили, что Ж- некоторое общее безплод!е можетъ возникнуть въ связи съ Л/ разнымъ образомъ жизни двухъ разновидностей или зачинаю-Д Щихся видовъ. Значительное количество уже приведенныхъ фак-товъ делаетъ вероятнымъ, что таковъ именно и есть способъ Ж? возникновешя широко распространеннаго безплодая; а если такъ, ЯВ? то этимъ доказано, что безплод!е можетъ постепенно усили-ваться подъ вл!яшемъ естественнаго подбора и известныхъ за-коновъ образоваи!я разновидностей. Но если предположить, что JaB бйзплод1е при скрещиваши двухъ формъ появляется только Як’’ изредка и на небольшомъ числе особей, занимающихъ изве-ДК стиую область, трудно, если не невозможно, доказать, что такое Ж	13*
— 196 —
бевплод!е им-Ьетъ какую-нибудь наклонность къ усилен, ю и ока-зываетъ какое-либо, кроме вреднаго, вл!ян1е. Если, наприм’Ьръ, пять процентовъ каждой формы изменено такъ, что остаются безплодными при скрещиваши съ другой формой, едва ли это даетъ уловимый результатъ, такъ какъ скрещивающаяся и даю-тщя гибридовъ особи составляю™ очень малую часть всего вида; вместе съ тймъ гибриды, находясь въ неблагопргятныхъ усло-в!яхъ въ борьбе за существоваше и будучи безплодными, скоро вымерли бы, такъ какъ гораздо более многочисленный плодо-витыя группы двухъ формъ стянуть быстро размножаться и дадутъ достаточное количество чистокровныхъ потомковъ каждой формы на место ниже стоящихъ, происшедшихъ отъ нихъ, гибридовъ всюду, где борьба за существоваше становится ожесточеннее.
Мы должны допустить, что нормально плодовитыя формы пе-редадутъ своимъ потомкамъ плодовитость и немнопя безплод-ныя—безплодае; но последняя по необходимости потеряютъ половину своего прироста, вслЪдств1е безплод1я своихъ гибридовъ, происшедшихъ отъ скрещивашя съ какою-нибудь другою формой; если же они скрещиваются съ тою формой, которой принадлежать, наклонность къ безплод!ю исчезнетъ у нихъ, за исключешемъ небольшого количества особей, въ размере пяти процентовъ (одной двадцатой), которыя случайно могутъ спариться съ подобными себе. При такихъ услов!яхъ возникающее безплодае между двумя формами будетъ быстро устраняться и никогда не поднимется значительно выше того, которое ежегодно доставляется случайными изменешями.
. Вероятно, обсуждеше некоторыхъ изъ такихъ случаевъ и привело Дарвина къ заключешю, что безплод!е, появляющееся при скрещиваши между зачинающимися видами, не можетъ усилиться подъ вл!яшемъ естественнаго подбора. Это тЬмъ более вероятно, что онъ всегда былъ склоненъ умалять какъ распространенность, такъ и размеры даже изменены въ строеши.
Теперь мы должны упомянуть еще одинъ способъ вл!яшя естественнаго подбора, благопр1ятствуюпцй и удерживаюпцй всякое [безплод!е, возникающее при скрещиваши двухъ зачинающихся видовъ. Если несколько разныхъ видовъ изменяются въ одно и то же время въ одной и той же области, приспособляясь. КЪ ВОЗНИКШИМЪ здесь новымъ условгямъ, то веяюй
— 197 —
видь, у котораго особенности стрцешя или окраски, возникни» между нимъ и его разновидностями или близкими формами, связаны съ безплодхемъ при скрещиваши съ последними, долженъ иметь преимущество надъ соответствующими разновидностями другихъ видовъ, не обладающихъ этою физюлогическую особенностью. Такимъ образомъ, зачинаюпцеся виды, безплодные при скрещиваши между собою, должны иметь преимущество надъ другими видами, плодовитыми въ томъ же случае, и если борьба за существоваше становится жестокой, должны побеждать ихъ и занимать ихъ места. Такое безплод!е, будучи связано се особенностями организащи, по всей вероятности, какъ его уже предположено, должно усиливаться вместе съ усиле-темъ отличШ; а потому, къ тому времени, когда новый видъ совершенно дифференцируется отъ своей родоначальной формы (или братской разновидности), безплодае должно стать настолько же определившимся, какимъ мы его обыкновенно находимъ между разными видами.
Это разсуждеше приводить насъ къ некоторыми замечашямъ величайшей важности относительно трудной задачи определешя причины безплод!я гибридовъ между разными видами. Принимая, какъ нечто въ высшей степени вероятное, что изменешя въ плодовитости стоять въ соответствш съ нзменеюями въ при-вычкахъ, окраске и строеши, мы видимъ, что пока так1Я( изменения спорадичны и приходятся на долю небольшого количества особей какой-нибудь области, безплод!е не можетъ усилиться подъ вл!яшемъ естественнаго подбора, а будетъ стремиться къ исчезновешю почти такъ же быстро, какъ появилось. Однако, если оно столь тесно связано съ физическими изменешями или разнымъ образомъ жизни, что,’хотя бы въ слабой степени, распространяется на значительную часть особей двухъ формъ, живу-Щихъ въ одной области, оно должно сохраняться подъ вл!я-шемъ естественнаго подбора и часть изменяющагося вида съ Этой особенностью должна увеличиваться на счетъ другихъ частей, которыя более плодовиты при скрещиваши. Каждое дальнейшее изменеше въ направлеши безплодгя при скрещивайш $®У?ъ формъ также будетъ сохраняться, и такимъ образомъ Выявляющееся безплод!е гибридовъ должно усиливаться пока станетъ почти полными безплодаемъ. Еще далее мы видели, что если несколько соревнующихъ видовъ одновременно изме
— 198 —
нялись въ одной области, то тй, чьи разновидности были без-плодны между собою, им’Ьли преимущество надъ гЬми, чьи разновидности оставались плодовиты inter se, и, наконбцъ, должны были вытйсиить ихъ.
Какъ можно видЬть, это доказательство зависитъ всец-Ьло отъ допущешя, что некоторая степень безплодит характеризуетъ собою разновидности, находяпцяся на пути дифференцировки въ виды; поэтому можно возразить, что такое безплод!е не доказано. Это, конечно, вЬрно, но можно заметить, что приведенные факты дЬлаютъ безплод!е вЪроятнымъ, по крайней м^рЪ, въ нккоторыхъ случаяхъ, а это все, что нужно. Вовсе нйтъ надобности, чтобы есть изм^иетя обладали зачаточнымъ без-плод!емъ, достаточно и нЬсколькихъ. Мы знаемъ, что изъ без-численныхъ встречающихся изменешй только некоторый развиваются въ отдельные виды, и можетъ статься, что отсутств!е безплодгя, которое устраняетъ последствия скрещивашя, и есть одна изъ обыкновенныхъ причинъ ихъ гибели. Все, что я старался доказать, это то, что если зачаточное безплодае появляется въ связи съ другими особенностями, оно можетъ и должно усилиться подъ вл!яшемъ естествениаго подбора; а это, какъ мие кажется, является значительными шагомъ впереди кн решешю задачи1).
!) Такъ какъ следить за этимъ доказательствомъ довольно трудно, а между т®мъ оно им®етъ очень большое теоретическое значеше, я р®шилъ дать здйсь следующее краткое изложеше сказаннаго, въ вид® ряда положений; съ немногими изм®неш’ями это кошя того, что было написано мною по этому вопросу около двадцати л®тъ тому назадъ. Для нккоторыхъ читателей будетъ легче следить за такимъ изложеюемъ, ч®мъ за полнымъ со-держашемъ текста.
Можетъ ли полное безплод!е гибридовъ развиться подъ вл1ян1емъ естествениаго подбора?
1.	Представимъ себ® видъ, давппй начало двум формамъ, которыя приспособлены [къ нзв®стнымъ существующимъ услов!ямъ лучше родительской формы и быстро вытйспяготъ ее.
2.	Если эти деть формы, существугощ(я, по нашему предположена, вм®ст® въ одной и той же области, ие скрещиваются между собою, естественный подборъ будетъ накоплять вс® благоприятный уклонешя, пока эти формы станутъ хорошо приспособленными къ услов!ямъ ихъ жизни и образуютъ два н®скодько различныхъ вида.
— 199 —
Физюлогическш подборъ.
По предположен!» профессора Г. Д. Ромэнса, существуетъ к еще форма безшквдя, которая способствуетъ развит™ характерна™ частичнаго или полнаго безплод!я гибридовъ. Она основана на уже упомянутомъ фактЪ, что извЪстныя особи нккоторыхъ видовъ обладаютъ т’Ьмъ, что можно на-ввать безплод!емъ, подчиняющимся подбору (selective sterility), т.-е., что, будучи плодовитыми при скрещиванш съ одними
3.	Но если эти двгъ формы свободно скрещиваются между собою и даютъ гибридовъ, также вполне плодущихъ при скрещивашй inter ее, образование двухъ разныхъ расъ или видовъ задержится и, быть можетъ, даже совершенно остановится, потсму что потомки смкшаинаго происхождешя стммиье, нежели простого, хотя и менпе приспособлены къ услов!ямъ жизни, чкмъ чистокровиыя особи.
4.	Теперь допустимъ появление [ограниченна™ безплод!я у довольно большого количества гибридовъ этихъ формъ; такъ какъ оно, по всей вероятности, вызывается некоторыми специальными услов!ями жизни, мы можемъ свободно предположить, что оно появляется въ некоторой ограниченной области, занятой двумя формами.
б.	Въ результат^ будетъ то, что въ этой области гибриды (хотя прй нервомъ скрещивашй они будутъ являться почти такъ же свободно, какъ' Прежде) не будутъ увеличиваться въ чиыгб такъ быстро, какъ чистокровный формы; и такъ какъ об£ чистокровиыя формы, по услов!ямъ задачи,' Лучше приспособлены къ разиымъ услов1ямъ жизни, ч^мъ гибриды, он® неизбежно будутъ и размножаться быстрее и постоянно стремиться къ вы-’ Ткснешю Гибридовъ вездк при всякомъ усилеши борьбы за существоваше.'
6.	Точно такъ же мы, конечно, можемъ допустить, что какъ скоро появляется какая-нибудь степень безплод1я, появляется и иежелаше скрещиз еаться, а это ведетъ дал'бе къ уменыпешю образовашя гибридовъ.
7.	Въ другой же части области, гд^з образовало помесей происходить совершенно свободно, гибриды разныхъ степеней могутъ образоваться пока сравняются въ числй или даже превзойдутъ чистокровные виды,—то-есть зд'Ьсь зачииаюпцеся виды способны поглотиться путемъ скрещивашя.
8.	Отсюда первымъ сл'бдстмемъ частичнаго безплодгя помесей, появляю-Щагося въ одной части области, занятой двумя формами, будетъ то, что зд£сь большинство особей будетъ представлено чистокровными, тогда какъ ®ъ остальной ohS будутъ составлять меньшинство. Нс это то же самое; какъ если высказать, что новая физголочыческая разновидность юухъ формъ лучше приспособлена къ условгямъ существоваи!я, чЬмъ остальная часть, которая физиологически не изменяется.
— 200 —
особями вида, онЬ безплодны съ другими, и это безъ всякой зависимости отъ какихъ бы то ни было изменешй въ форм’Ь, окраскЬ и етроенш. Въ томъ видЪ какъ оно наблюдалось; это явлейе состоять „въ неполномъ или полномъ безплод1и двухъ особей, изъ которыхъ каждая совершенно плодуща при скрещиваши со всякой другой но мистеръ Ромэнсъ думаетъ, что „вовсе не такъ замечательно или физюлогически невероятно, что подобная половая несовместимость можетъ распространяться на всю породу или племя" ’). Допуская, что это возможно,
9.	Но если борьба за существоваше становится ожесточенной, та разновидность, которая наилучше приспособлена къ услов!ямъ существовашя, всегда вытеснить ту, которая не особенно приспособлена; поэтому, подъ вшяшемъ естественнаго подбора будутъ переживать только тЬ разновидности, которыя при скрещиваши безплодны.
10.	Теперь представимъ себ1, что измййешя въ степени безплодгя и нежелание скрещиваться съ другою формой продолжаютъ появляться также въ извЬстныхъ частяхъ области распространен: слйдстшемъ будетъ тотъ же самый результатъ н потомство новой физиологической разновидности со временемъ заиметь всю область.
11.	Есть и еще одно обстоятельство, которое можетъ облегчить этотъ процессъ. Повидимому, является вЬроятиымъ, что измгъненгя въ сторону безплодгя до некоторой степени совместны, а быть можетъ даже и зависать отъ видовыхъ особенностей; такимъ образомъ, совершенно соответственно съ возрастающимъ расхождешемъ двухъ формъ и ихъ усиливающимся при-епособлешемъ къ услов!ямъ существовашя, увеличивается и степень ихъ безплодая при скрещиваши. Если бы это было такъ, то естественный подборъ должеиъ бы действовать съ удвоенною силой и т4, которые наилучше приспособлены какъ по строенью, такъ и физшлогически, конечно, н переживали бы.
*) Случаи этого рода приведены на стр. 172, 173. Однако, надо заметить, что подобное безплодде, начинающееся съ перваго же скрещивашя, встречается настолько же р-Ьдко между разными видами одного рода, насколько и между особями одного и того же вида. Мулы и друпе гибриды свободно происходить отъ весьма различиыхъ видовъ, но почти иди даже совершенно безплодны при скрещивании другъ съ друтомъ; ииенно это без-длод1е гибридовъ, а не полное безплод!е, начиная съ церваго же скрещивав н1я, и характерно для видовъ (прежде его даже считали критерьемъ вида), поэтому мы не можемъ надеяться найти постоянное безплод!е съ перваго же скрещиватя между различными разновидностями, дающими начало новымъ видамъ, а только слабый размерь безплодья у ихъ ублюдковъ. Отсюда сл$-дуетъ, что предложенная мистеромъ Ромэисомъ теор!я физгологическаго
— 201 —
хотя въ настоящее время мы не имйемъ этому доказательству намъ предстоить разсмотрЪть, могутъ ли такая физюлогичесюя разновидности удержаться сами по себе, или же, какъ въ panto разомотр-Ьнныхъ случаяхъ спорадичнаго безплод!я, оне необходимо вымираюту если не связаны съ полезными особенностями. Мистеръ Ромэнсъ думаетъ, что онЪ должны сохранить-' и доказываешь это тЬму что всюду, гд-Ь встречается подобное изменеше, оно не можетъ избежать охранительного вмянгя физюлогическаго подбора. Поэтому, если бы даже оказалось, что изменеше, влияющее такимъ образомъ на воспроизводительную систему, сравнительно редко, его вл!яше въ производстве видовыхъ типовъ все-таки должно быть усиливающим, такъ какъ оно должно сохраняться, где бы ни появлялось Напе-чатанныя здесь курсивомъ положительный утверждешя должны заставить большинство читателей думать, что указываемый фажтъ. доказать тщатедьнымъ изследовашемъ процесса въ каких^- либо определенныхъ случаяхъ. Однако, ничего подобнаго ив сделано мистеромъ Ромэнсомъ въ его статье; а такъ какъ это является необходимымъ теоретическимъ соображешему отъ котораго вполне зависишь значеше новой теорш, и такъ какъ Э^з,; невидимому, столь противоречить самоуничтожающему влщнно простого безплод!я, которое было указано въ случае  Зкрещивашя одной части двухъ разновидностей, то мы должны разобрать это возможно тщательно. Приступая къ этому, я доруркаю, что требуемое изменеше встречается не „редко", а • Довольно часто, и приблизительно въ томъ же размере подновляется каждый годъ, что даетъ теорш все возможный пре-^Мущества.
{! ^редположимъ, что данный видъ состоишь изъ 100,000 особей '	пола, съ обычнымъ запасомъ внешней изменяемости.
Рускдй далее возникнешь физюлогическое изменеше, такъ $тобы 10 процентовъ всего количества особей, т.е. 10,000 ка-»^аго пола, оставаясь вполне плодовитыми при скрещиваши *№кду. собою, были совершенно безплодны съ остальными 90,000.
особенность не стоить въ связи ни съ какими внешними
яоооора, принимающая полное безплод1е при первыхъ же скрещивашяхъ, основное поможете въ своемъ объявивши видовъ, не согласуется съ общими явлениями образования помесей въ естествеппомъ состояши.
— 202 —
отлич1ями въ форме или цвете, или такими особенностями, которыя могутъ нравиться или не нравиться, обусловливая собою выборъ при спаривании особей. ТТосмотримъ, какой отъ этого будетъ результата.
Взявши прежде всего 10,000 паръ такого физюлогического или ненормального измененья, мы видимъ, что каждый самецъ можетъ спариться съ любою особью изъ всего количества 100,000 другого пола. Если, такимъ образомъ, ничто не огра-Ничиваета ихъ выборъ известными особями какого-либо видоизменения, то, по теорш вероятности, 9,000 изъ нихъ спарятся съ особями другого изменешя и только 1,000 съ особями своего собственнаго, т.-е. 9,000 дадута безплодныя пары и только одна плодовитыя.
Взявши затемъ 90,000 нормальныхъ особей каждаго пола, мы найдемъ, что каждый изъ самцовъ имеетъ для своего спаривания выборъ изъ 100,000 самокъ. Отсюда, ®/ю всехъ самцовъ, т.-е. 81,000, по теорш вероятности, спарятся съ нормальными особями, 9,000 же ,съ ненормальнымъ изменешемъ, образовавши безплодныя пары.
Теперь, такъ какъ количество особей, образующихъ видъ, говоря вообще, остается годъ изъ году постояннымъ, въ сле-дуюпцй годъ мы будемъ иметь опять 100,000 паръ, въ которыхъ два физюлогичесшя изменешя стоять въ отношеши 81 къ 1, или 98,780 паръ нормальнаго изменешя на 1,220 ’) не-нормальнаго, что выражаетъ собою отношеше плодовитыхъ паръ каждаго. Въ этотъ годъ мы найдемъ на основаши той же теорш вероятности, что только 15 самцовъ ненормальнаго изменешя спарятся съ подобными себе самками, давши плодовитыя пары, тогда какъ 1205 образуютъ безплодныя пары съ самками нормальнаго изменешя. Въ следуЮщШ годъ общее количество 100,000 паръ будетъ состоять изъ 99,984 особей нормальнаго и только 16 ненормальнаго изменешя; при этомъ, на основаши вероятности, все ненормальный особи, въ виду огромнаго пре-обладашя иормальиыхъ, дадуть безплодныя пары и такимъ образомъ физюлогическое изменеше на третьемъ годе должно исчезнуть.
' !) Точно это число равняется 1219,51, но для простоты дробь опускается.
— 203 —
Если же теперь во второй и во всЬ послЬдующ!е годы фи-зюлогическое измЪнеше будетъ подбавляться все въ томъ же количеств^, какъ и первоначально (въ размере 10 проц.), на счетъ нормальнаго измйнешя, уменыпеше пойдеть въ томъ же разм’Ьр'Ь и, по самому благопр!ятному нечисленно, физюлоги-ческое измЬнеше никогда не превысить 12,000 особей на 88,000 нормальной формы вида, какъ это показываетъ следующая табличка:
1-й годъ. 10,000 особей физюлогическаго изм^нешн на 90,000 нормальн. 2-й „	1,220-4-10,000 вновь образовавшихся.
3-й „	16-|-1,220-4-10,000 вновь образовавшихся	=11,236
4-й „	0-f- 16-4- 1,220-|-10,000 вновь образовавшихся =11,236
5-й „	О-+-	16-f-1220-|-10,000 вновь образовавш. = 11,236
и т. д. для вейхъ последующих'!. поколйпш.
Въ этомъ разеужденш мы дали теорш Ромэнса преимущество, допустивъ, что исключительное изменеше ежегодно появляется въ разм’Ьр’Ь 10 процентовъ всего количества особей и, какъ мы видели, даже столь благопр1ятныя условия не способны поднять число особей этого измЬнешя сколько-нибудь значительно выше первоначальиаго, такъ какъ оно вполне зависитъ отъ своего постояннаго возобновления, безъ чего очень быстро уничтожилось бы. Повидимому, эта форма безплод!я особей въ предЪлахъ одного вида не можетъ усиливаться ни естествен-нымъ, ни какимъ другимъ видомъ подбора и заключаете въ самой собе причину своего уничтожешя.
Если попытаться выйти изъ затруднешя, принявъ болышй проценте ежегоднаго возникновешя измйпеюя, намъ не удастся изменить закона постепеннаго уменыпешя изм’Ьненныхъ особей, пока мы не приблизимся къ равному количеству двухъ изменешй. Но при такомъ увеличении физюлогическаго изменешя видъ неизбежно долженъ страдать отъ слишкомъ большого количества безплодныхъ союзовъ въ своей среде, такъ какъ это поставите его въ очень невыгодныя услов1я при соревнова-нш съ другими вполне плодовитыми видами. Поэтому, естественный подборъ долженъ всегда стремиться къ удаленно вида съ слишкомъ большою наклонностью его членовъ къ безплодйо, и это должно предотвратить развгпе безплод!я въ качестве общей характеристики изменяющихся видовъ, что требуется разбираемою Teopiefi.
— 204 —
Вообще, после всего сказаннаго становится яснымъ, что никакая форма ограниченна™ или неограниченна™ безплодгя между особями вида не можетъ усилиться подъ вл!яшемъ естественна™ подбора, пока не станетъ въ связь съ какой-нибудь полезною особенностью, такъ какъ всякое безплод!е, стоящее вне подобной связи, постоянно стремится къ своему собственному уничтожешю. Но противоположное свойство, плодовитость, имеете жизненное значеше для каждаго вида и даетъ потом-камъ тЪхъ особей, которыя обладаютъ ею, вслЪдств1е ихъ количественна™ преобладания, значительный щансъ на пережива-ше въ борьба за жизнь. Поэтому оно находится подъ прямымъ контролемъ естествениаго подбора, который действуете какъ сохраняя плодовитыя, такъ и уничтожая неплодовитыя семьи, за исключешемъ т"Ьхъ случаевъ, когда неплодовитость соотносительна и полезна, и потому является предметомъ усилешя для естествениаго подбора.
Сводка и заключительный замЪчажя объ образована помесей.
Чтобы освоиться съ этимъ крайне труднымъ вопросомъ, особенно важны тЬ данный, которыя указываютъ на крайнюю восприимчивость воспроизводительной системы какъ у растешй, такъ и у животныхъ. Мы видели, какъ тЬ и друпе организмы могутъ стать безплодными вследств1е измененья условш, не ока-зывающихъ вл1ян!я на ихъ здоровье, вследствие неволи* и скре-щивашя между близкими родственниками. Мы видели также, что безплод!е часто связано съ различьемъ въ окраске или другими признаками, вовсе не соответствуете степени различи организацш и изменяется при взаимномъ скрещивашй между парами одного и того же вида, такъ что въ случае съ диморфными и триморфными цветками различный скрещивашя между той же самою парой особей могутъ быть въ одно и то же время и плодовиты, и безплодны. Повидимому, плодовитость зависите отъ такого тонкаго приспособлешя мужскихъ и женскихъ органовъ другъ къ другу, что если бы она не охранялась постоянно сохранешемъ самыхъ плодовитыхъ осебей, безплодье всегда могло бы появиться. Это сохранение постоянно существуете въ пределахъ каждаго вида, какъ потому, что плодовитость имеете
— 205 —
огромное значеше для поддержанья породы, такъ и потому, что полное и, въ меньшей степени, неполное безплод!е сами уни-чтожаютъ себя, будучи вредными для вида. Поэтому, пока видъ остается нераспавшймся на разновидности и занимаешь сплошную область, его плодовитость поддерживается вльяньемъ есте-ственнаго подбора; но если онъ распался, или путемъ геогра-фическаго уединешя, или вслЪдстше подбора, или всл-Ьдств!е разницы въ станщяхъ и привычкахъ, на породы, н^тъ ничего, что препятствовало бы развийю безплод!я между двумя отдельными частями, хотя каждая часть при спариваши ея особей между собою вполне плодовита. Такъ какъ две части вида необходимо должны находиться въ несколько различныхъ усло-вьяхъ жизни и прюбрести некоторую разницу въ форме и окраске, что, какъ мы знаемъ, или вызываетъ безплод!е, или связано съ нимъ, то некоторое безплодье между близкими, но по местности или физюлогически разделенными видами, представляетъ собою какъ разъ то, что мы можемъ ожидать.
Причину того, почему разновидности не обладаютъ обыкновенно подобными же размерами безплодш, не трудно объяснить.
1 Наиболее распространенный заключенья относительно этого были сделаны по наблюдешямъ надъ домашними животными, а, какъ мы видели, первое существенное условье того, что они стали домашними, состоять въ ихъ способности размножаться при измененныхъ услов!яхъ жизни. Въ течете медленнаго процесса образовашя новыхъ разновидностей путемъ сознательиаго или безсознательнаго подбора плодовитость всегда была существенною особенностью, которая неизменно сохранялась и усиливалась; кроме того, существуютъ указанья, что одомашнива-Hie само способствуетъ усилешю плодовитости.
•У растешй диюе виды и разновидности чаще служили предметомъ для опытовъ, чемъ у животныхъ, и мы находимъ относительно ихъ многочисленные примеры того, что разные вйды вполне плодовиты при скрещиванья и что ихъ гибриды плодовиты при скрещивашй между собою. Равными образомъ у насъ есть несколько примеровъ и противоположнаго явленья, когда разновидности одного и того же вида при скрещиванья не только давали- безплодныхъ потомковъ, но даже и сами оставались безплодны.
Мысль, что безплод!е или географическое уединенье совер
— 206 —
шенно необходимы для образования новыхъ видовъ, чтобы удалить поглощающее вльяше скрещивашя, доказана неосновательной, потому что разновидности или зачинаюпцеся виды въ большинства случаевъ достаточно уединены приспособлешемъ къ разному образу жизни или пребывашемъ въ разныхъ станпдяхъ; кроме того, действительное уединеше достигается путемъ подбора даже при заняты двумя формами одной и той же области.
На основаши разныхъ указанныхъ соображений Дарвинъ при-шелъ къ заключенью, что полное или неполное безплодье при скрещиваши видовъ другъ съ другомъ, безразлично, выражается ли оно въ трудности получения гибридовъ отъ перваго скрещивашя, или въ безплодш полученныхъ гибридовъ, вовсе не служить постояннымъ и необходимымъ результатомъ видового различья, а появляется на основаши неизв-Ьстныхъ особенностей воспроизводительной системы. Эти особенности постоянно стремятся возникнуть при изменены условий, вследств!е крайней воспрымчивости этой системы, и обыкновенно связаны съ особенностями формы и окраски. А такъ какъ определенный раз-личья въ форме и окраске, постепенно развивающаяся подъ вл!яшемъ естественнаго подбора, вследствие приспособлешя къ измененнымъ условьямъ, являются существеннымъ признакомъ разныхъ видовъ, то некоторый размерь безплод!я при скрещиваши видовъ является обыкновеннымъ результатомъ.
Дарвинъ остановился на этомъ въ изслЬдоваши вопроса, но, какъ мы показали, въ решены его можно подвинуться далее. Если мы примемъ, что некоторая степень безплод!я, хотя бы очень слабая, довольно часто сопровождаешь внешнья различья, постоянно возникающая въ естественномъ состояши между разновидностями или зачинающимися видами, то можно доказать, что естественный подборъ обладаетъ способностью усилить это безплод!е совершенно такъ же, какъ онъ обладаетъ способностью усилить друпя полезный изменешя. Такое усилеюе без-плодья, несомненно, полезно, если только новый видъ возникаешь въ одной области съ родоначальной формой; и такимъ образомъ можно видеть, какъ изъ колеблющагося и весьма не-равномернаго запаса безплод!я, связаниаго съ физическими измененьями, можетъ возникнуть гораздо болышй и более постоянный его размерь, обыкновенно характеризующьй собою хорошо обозначивьшеся виды.
— 207 —
Большое количество фактовъ, сжато изложенныхъ въ этой главе, несмотря на ихъ неудовлетворительность съ экспериментальной точки зр-Ьшя, все приводить къ сделанному заключен!» и даютъ довольно удовлетворительное решенье задачи о гибри-дизме по отношешю къ вопросу о происхождешн видовъ путемъ естественнаго подбора. Дальнейшее опыты необходимы для бо-дфе полнаго освещены вопроса; но пока они будутъ получены, никакой новой теорш для объясненья этихъ явлешй ненужно.
ГЛАВА УШ.
Происхождение и польза окраски животныхъ.
Дарвиновская теор!я пролила новый св4тъ на окраску животныхъ.—Опре-дблеше задачи.—Постоянство окраски животныхъ указываете на ея пользу.— Окраска и окружающая среда.—Полярныя животныя б^лаго цвЬта.—Исклю-чеюя доказывайте справедливость правила.— Пустынный, лйсныл, ночиыя и океанически животныя. — Teopin, объясняющая окраску животныхъ. — Изменяющаяся покровительствующая окраска. — Опыты Пультона. — Спе-щальныя и местный приспособлешя окраски. — Подражате отдйльиымъ предметамъ.—Какъ оно могло произойти.— СпепДальная покровительствующая окраска бабочекъ.—Покровительствующее сходство у морскихъ животныхъ. — Самозащита устрашешемъ враговъ. — Окраска, служащая для приманки.—Окраска птичьихъ яицъ.—Окраска, какъ средство для того, чтобы узнавать другъ друга.—Сводка сообщеииыхъ свйдЬнш.—Bjiflnie на окраску местности и климата.—Заключительный замйчашя.
Между многочисленными приложешями Дарвиновой теорш къ объяснен!» сложныхъ явлешй, им’Ьющихъ мЪсто въ органиче-скомъ Mipt, и наиболее удачнымъ и наиболее интереснымъ является то, которое занимается окраской животныхъ и растешй. Для старой школы натуралистовъ окраска была весьма обыкновенною особенностью, въ высшей степени непостоянной и ненадежной для опред'йлешя видовъ; имъ казалось также, что въ большинства случаевъ она не приносить никакой пользы и вообще не имЪетъ никакого значешя для того, кто ею обладаетъ. Яркая, часто удивительная окраска насЪкомыхъ, птицъ и цвЪт-ковъ разсматривалась ими созданной для доставлешя удоволь-ств1я человеку или обязанной своимъ происхождешемъ неиз-В’Ьстнымъ и, быть можетъ, непостижимымъ законамъ природы.
Изсл’Ьдовашя Дарвина совершенно изменили взглядъ на этотъ предмета. Онъ ясно показалъ, что одни цв-Ьта полезны, друпе вредны для животныхъ, и былъ того мнЪшя, что некоторый изъ самыхъ яркихъ окрасокъ развились подъ вльяшемъ поло
— 209 —
вого подбора. Однако, его великШ обпцй принципъ, что все постоянный особенности живыхъ существъ развиваются подъ вл1яшемъ закона полезности, неуклонно приводить къ тому заключению, что столь значительная и бросающаяся въ глаза особенность, какъ окраска, часто составляющая наилучппй отличительный признакъ одного вида отъ другого или одной группы отъ другой, также должна была развиться вследствие пережи-вашя способнейшая и, следовательно, въ большинстве слу-чаевъ должна иметь некоторое отношеше къ благосостояние того, кто ею обладаетъ. Постоянный наблюдешя и изследовашя, произведенный множествомъ натуралистовъ въ течете послед-нихъ тридцати летъ, показали, что это действительно такъ, но задача оказалась гораздо более сложной, чемъ думали сначала. То, какимъ образомъ окраска приносить пользу разнымъ орга-низмамъ, весьма разнообразно и, вероятно, еще неизвестно во всехъ подробностяхъ, тогда какъ безконечное разнообраз1е и удивительная красота окраски въ некоторыхъ случаяхъ таковы, что делаютъ безнадежнымъ полное и удовлетворительное объяснено ея въ каждомъ частномъ случае. Однако, уже столь многое достигнуто, столько любопытныхъ фактовъ объяснено и столько света пролито на некоторый изъ самыхъ загадочныхъ явлешй природы, что этому вопросу должно быть отведено выдающееся место въ каждомъ изложен!и Дарвиновой теорш.
Определение задачи.
Прежде чемъ заняться различными изменешями окраски въ животномъ царстве, необходимо сказать несколько словъ объ окраске вообще, объ ея широкомъ распространен^ въ природе и о томъ, почему окраска животныхъ и растешй нуждается въ особенномъ объяснеши. То, что мы называемъ окраской, есть субъективное явлеше, обязанное своимъ происхождешемъ строение нашего головного мозга и нервной системы; объективно же окраска представляетъ собою явлеше световыхъ колебашй въ виде различной длины волнъ, посылаемыхъ или отражаемыхъ различными предметами. Каждый видимый предмета долженъ иметь окраску, потому что для того, чтобы быть видимымъ онъ долженъ посылать къ нашему глазу лучи света. Но свойства посылаемаго света изменяются молекулярнымъ строев!емъ,
14
— 210 —
или характеромъ поверхности предмета. Пигменты поглощаютъ одни лучи и отражаютъ друпе, и эта отраженная часть пред-ставляетъ для нашихъ глазъ определенный цветъ, дополнительный къ поглощеннымъ лучамъ для образовашя бЪлаго. Интерференция цвЪтныхъ лучей обусловливается тонкими перепонками и очень тонкой испорченностью поверхностей предметовъ, что заставляетъ лучи съ известною длиной волнъ нейтрализовать другъ друга, оставляя другие, которые и вызываюсь цветное впечатлеше. Такова окраска мыльныхъ пузырей или стали и стекла, исчерченныхъ чрезвычайно тонкими черточками; эта окраска часто производить впечатлеше металлическаго блеска и служить причиной большинства металлическихъ цветовъ птицъ и насекомыхъ.
Такъ какъ окраска зависитъ отъ молекулярнаго или хими-ческаго строешя и тончайшихъ особенностей поверхностей различныхъ гЬлъ и такъ какъ вещество, изъ котораго состоять организмы, будучи образовано весьма сложными и крайне нестойкими химическими соединешями, въ свою очередь является предметомъ безчисленныхъ измененш во время роста и развитая, мы естественно должны ожидать, что явлешя окраски въ этомъ случае являются более разнообразными, чемъ въ менее сложныхъ и более постоянныхъ соединешяхъ. Мы на-ходимъ богатую и разнообразную окраску даже и въ неорга-ническомъ Mipe; земля и вода, металлы, драгоценные камни и минералы, небо и океанъ, вечершя облака и радуга—все имеетъ свою окраску. Въ этомъ случае мы не задаемся вопросомъ о польз окраски для предмета, и почти также мало, видя красный цветъ крови, яркую красную окраску снега и разныхъ низшихъ водорослей и грибовъ, и даже обпцй зеленый покровъ, одеваюпцй столь большую часть земной поверхности. Существование этой окраски или даже разныхъ яркихъ цветовъ какъ у животныхъ, такъ и у растешй не нуждается въ другомъ объяснеши, нежели цветъ неба или океана, рубина или изумруда, т.-е. въ этихъ случаяхъ мы довольствуемся чисто физическимъ объяснешемъ. Наше внимаше обращаетъ на себя удивительная индивидуальность окраски животныхъ и растешй, то, что цвета распределены здесь по определенному образцу, иногда въ зависимости отъ особенностей строешя, иногда совершенно независимо отъ этого; при этомъ окраска часто раз
— 211 —
личается на близкихъ видахъ весьма резко и въ высшей степени своеобразно. Это заставляетъ насъ видеть въ окраске не только физическую, но и бюлогическую особенность, которая дифференцировалась и осложнилась подъ вл^яшемъ естественнаго подбора и потому должна иайти себе объяснеше въ принципе приспособлешя или полезности.
Постоянство окраски животныхъ указываегь на ея пользу
Что окраска животныхъ вообще и различный ея видоизмененья въ частности были приобретены въ силу основного закона полезности, доказывается однимъ общимъ фактомъ, который до сихъ поръ очень мало останавливалъ на себе внимаше. За правило надо принять, что окраска и рисунокъ весьма постоянны въ каждомъ виде дикаго животнаго, тогда какъ почти у всехъ домашнихъ животныхъ это подвержено большой изменчивости. Мы видимъ это на нашихъ лошадяхъ и рогатомъ скоте, на собакахъ н кошкахъ, на голубяхъ и курахъ. Существенное различ!е между услов!ями существовашя одомашнен-ныхъ и дикихъ животныхъ состоитъ въ томъ, что первый находятся подъ охраною человека, тогда какъ последшя сами заботятся о себе. Крайнее разнообраз!е окраски, немедленно проявляющееся на одомашненныхъ животныхъ, указываегь на ихъ наклонность изменяться въ этомъ направлении, а случайное появленье белыхъ, пегихъ, или какихъ-либо другихъ своеобразно окрашенныхъ особей въ разныхъ видахъ дикихъ животныхъ указываегь, что та же наклонность существуете и у нихъ; но такъ какъ эти своеобразно окрашенный особи лишь очень редко или даже никогда не увеличиваются въ числе, то, очевидно, есть какая-нибудь сила, постоянно подавляющая ихъ. Этою силой можете быть только естественный подборъ или переживаше способнейшаго, и ею определяется въ каждомъ случае, что одни цвета полезны, друпе вредны. Взявши этотъ принципъ своимъ руководителемъ, посмотримъ, какъ далеко мы можемъ пойти съ нимъ въ объяснеши общей и частной окраски животныхъ.
Окраска и окружающая среда.
Первое, что поражаете насъ при изученш окраски животныхъ вообще,—тесное соотношеше между этой окраской и окружаю
14*
— 212 —
щею средой. Такъ, бЪлая окраска преобладаете у полярныхъ животныхъ, желтая или бурая у пустынныхъ видовъ, зеленая является общимъ колеромъ только въ в'Ьчно зеленыхъ тропи-ческихъ л’йсахъ. Остановившись на этихъ случаяхъ вниматель-и1зе, мы найдемъ, что они доставляюте намъ превосходный матер!алъ для суждешя о разныхъ теортяхъ, предложенныхъ для объяснены окраски животныхъ.
Въ полярныхъ странахъ существую™ какъ татая животныя, которыя остаются белыми круглый годъ, такъ и таки, которыя становятся белыми только на зиму. Къ первымъ относятся 60-лый медведь, полярный американски заяцъ, бОлая сова и гренлаидсюй кречетъ; ко вторыми—песецъ, полярный заяцъ, горностай, бОлая куропатка. Постоянно бОлыя почти весь годъ остаются среди снОга, тогда какъ бОлОюпця только на зиму живуте въ страна, гд-Ь лОтомъ нОтъ сяЬга. Объяснеше этой окраски состоите въ томъ, что она служите покровительствующей, помогая травоядными видами скрываться отъ враговъ, а хищными—незаметно приближаться къ своей добычО. Однако, было предложено еще два объяснены. Одно изъ нихъ состоите въ томъ, что преобладаше бОлаго цвОта въ полярныхъ странахъ прямо вызываете бОлую окраску животныхъ или подоб!емъ фотографическаго, т.-е. химическаго воздОйстшя на кожу, или путемъ рефлекса при участи зрОшя. Другое говорите, что 60-лый цв’Ьте весьма полезенъ какъ препятствие для лучеиспуска-Н1я, чЪмъ достигается сохранное животной теплоты во время суровой полярной зимы. Первое составляете частный случай общей теори, что окраска есть результате дОйеттая цвОтныхъ лучей на предметы, объяснено чисто гипотетичное, не имеющее за себя, какъ я думаю, никакихъ фактовъ. Второе предполо-жеше—также гипотеза, такъ какъ опытомъ не доказано, что бЪлый двОтъ самъ по себгь, независимо отъ окрашенныхъ въ него волосъ и перьевъ, можетъ имОть какое-нибудь вл!яше въ смысл’Ь задержки лучеиспускания умеренно нагрЪтаго тЬла, подобно животному. Но и то и другое объяснеше достаточно опровергаются интересными исключешями изъ общаго правила господства бОлой окраски въ полярныхъ странахъ, тогда какъ эти исключешя находятся въ полномъ согласи съ теоргей покровительствующей окраски.
Какъ скоро мы находимъ полярныхъ животныхъ, для кото-
рыхъ б’Ьлый цв’Ьтъ почему-либо не оказываете защиты, ни холодъ, ни блескъ cnira не оказывайте никакого гшяшя на ихъ окраску. Соболь сохраняете свою бурую окраску въ тече-. Hie всей сибирской зимы, но въ это время года онъ держится на деревьяхъ и не только кормится отчасти плодами или ci-менами, но даже можетъ ловить птицъ въ вЪтвяхъ хвойныхъ деревьевъ, на кору которыхъ его цвЪтъ такъ походите. ЗатЬмъ, настоящее полярное животное, мускусный овцебыкъ, весьма замЪтенъ по своей бурой окраска, но это—стадное животное и его безопасность обусловливается тЬмъ, что оно собирается въ маленькая стада. Къ тому же для него важнее илгЬть возможность распознавать на далекомъ разстоянш животныхъ своего вида, ч'Ьмъ быть скрытымъ отъ враговъ, противъ которыхъ онъ можете хорошо защитить себя, держась стадомъ. Но самый поразительный примЪръ представляетъ обыкновенный воронъ, который можетъ считаться настоящею полярною птицей, и даже среди зимы найденъ такъ далеко къ северу, какъ только идутъ зв^ри и птицы. Вм^стЬ съ т’Ьмъ онъ всегда сохраняете свою черную окраску и, съ нашей, точки зр-Ьшн,. по весьма понятной причии1>. Воронъ сильная птица и не боится враговъ, а, будучи стервятникомъ, онъ совсЬмъ не нуждается въ прикрыли, чтобы приближаться къ добыч-fe. Вм’ЬстЬ съ.тЬмъ окраска, какъ ворона, такъ и мускуснаго овцебыка не вяжется ни съ какою другою Teopien, кромЪ той, что бфлая окраска полярныхъ животныхъ была прюбрЪтена для укрыла ихъ, а этой теорш они оба служате хорошей поддержкой. Туте перрдъ нами налицо удивительный примЪръ исключешя, доказывающая правило.
Въ пустынныхъ областяхъ земного шара мы находимъ еще большее общее соотв!>тств1е между окраской и окружающею средой. Левъ, верблюдъ и пустынный антилопы, вей бол'Ье или менЪе окрашены въ цвЪта песка и скалъ, среди которыхъ они живутъ. Египетская и пампасская кошка песочная или землистая цвЪта. Австралшск1я кенгуру тЬхъ же самыхъ оттЬнковъ и первоначальная окраска дикой лошади, какъ думаютъ, также была песочная или глинистая. Птицы такъ же хорошо защищены цветами, сходными съ окружающимъ. Жаворонки, перепели, козодои и рябки, изобилуюпце въ сЬверо-африканскихъ и аз1атскихъ пустыняхъ, всгЬ окрашены и испещрены такъ, что
— 214 —
весьма близко походить на обпцй цвете почвы населённыхъ ими участковъ. Тристрамъ, столь хорошо знакомый съ этими областями и ихъ естественною ncTopiefi, говорить такъ: „Въ пустыне, где ни деревья, ни кустарники, ни волнистый характеръ поверхности не представляютъ даже малейшей защиты для населяющихъ ее животныхъ, изменеше окраски соответственно съ характеромъ местности для ннхъ совершенно необходимо. Поэтому верхняя сторона всехъ птицъ безъ исключе-шя, будутъ ли это жаворонки, чекканы, славки или рябки, шерсть всехъ мелкихъ млекопитающихъ и кожа всехъ змей и ящерицъ однообразно желтоватаго нли песочнаго цвета".
Переходя въ тропическую область, мы находимъ въ ея вечно зеленыхъ лесахъ целыя группы птицъ, характеризующихся общею зеленою окраской. Попугаи обыкновенно зеленые, на востоке мы встречаемъ большую группу зеленыхъ плодоядныхъ голубей, что же касается букко, щурокъ, бананоедОвъ, Phyl-lornis, Zosterops н многихъ другихъ родовъ, то въ ихъ опере-н1и столько зеленаго цвета, что это значительно помогаете имъ укрываться въ густой листве. Что эта окраска прюбретена какъ покровительственная, не можете быть сомнен!я, потому что во всехъ умеренныхъ областяхъ, где листья опадаюте, обпцй характеръ окраски большинства птицъ, особенно сверху, ржаво-бурый въ разныхъ оттенкахъ, весьма сходный съ корою, завядшими листьями, лишаями и сухими ветвями, среди кбто-рыхъ птицы живутъ осенью, зимою и особенно раннею весной, когда очень мнопя изъ нихъ гнездятся. Ночныя животныя представляютъ другой примерь того же самаго правила, такъ какъ темная окраска мышей, крысъ, летучихъ мышей и кротовъ и мягкое пестрое опорете совъ и козодоевъ делаете ихъ почти совершенно незаметными въ сумеречномъ свете и помогаете имъ укрываться днемъ.
Наконецъ, еще примерь сходства между общею окраской животныхъ и окружающими ихъ услов1ями мы имеомъ на глу-боководныхъ животныхъ. Проф. Мозелей, принимавппй учаспе въ экспедицш корвета „Чэлленджеръ", въ своихъ лекщяхъ по этому предмету говорите следующее: „Самая замечательная особенность пелагическнхъ животныхъ—почти хрустальная прозрачность ихъ тела. Ихъ прозрачность такъ велика, что мнопя изъ нихъ почти невидимы, когда плаваютъ въ воде, друпя
— 215 —
едва заметны, когда содержатся пойманными въ стеклянномъ сосуде. Покровы, нервы, мышцы и друпе органы совершенно стекловидны и прозрачны, печень и кишечникъ часто остаются матовыми, желтаго илн бураго цвета и въ водЬ въ высшей’ степени походятъ на плаваюпця водоросли". Съ другой стороны, MopcKie организмы значительной величины и постоянно или случайно плаваюпце на поверхности, сверху окрашены въ превосходный голубой цвЬтъ, удивительно гармонирующШ съ цвЬ-томъ моря, какъ это можно видеть на морскихъ птйцахъ; на-противъ, нижняя сторона ихъ бЬлаго цвЬта и потому ихъ враги, находяпцеся подъ поверхностью, не могутъ отличить ихъ отъ пЬны морскихъ волнъ и облаковъ. Такова окраска красиваго голожабернаго моллюска Glaucus atlanticus и многнхъ другихъ.
Teopin, объясняюнря окраску животныхъ.
Теперь, прежде ч’Ьмъ применить принципъ полезности къ объяснешю некоторыхъ наиболее зам’Ьчательныхъ явлешй окраски въ животномъ царстве, скажемъ объ общихъ теор!яхъ или, выражаясь точнее, о господствующихъ ходячихъ мнЬшяхъ относительно пронсхождешя окраски животныхъ. Наиболее распространенным^ безъ сомнЬшл, надо считать тотъ взглядъ, что яркость и разнообраз!е окраски являются сл,Ьдств1емъ прямого возд’Ьйетя света и теплоты; этотъ взглядъ, конечно, вытекаете изъ обил1я ярко окрашенныхъ птицъ, насЬкомыхъ и цветовъ въ тропическнхъ областяхъ. Но противъ этого миЬ-шя есть два сильныхъ возражешя. Мы уже видели, какъ общераспространенно отсутств1е ярко окрашенныхъ животныхъ въ пустынё, и, однако, свЬтъ и теплота достигаю™ здЬсь maximum своего развипя, такъ что если бы только эти факторы имели значеше въ развитш окраски, то пустынный животныя должны бы быть самыми яркими. ЗатЬмъ всЬмъ натуралистамъ, жив-шимъ въ тропическнхъ странахъ, извЬстно, что отношейе ярко окрашенныхъ къ тускло окрашеннымъ видамъ здЬсь немногимъ болЬе того, что наблюдается въ умЬренныхъ зонахъ, но кроме того во многихъ тропическнхъ группахъ яркая окраска совершенно неизвестна. Ни одна часть света не представляете такого богатства ярко окрашенными птицами, какъ Южная Америка, и, однако, здесь есть семейства, содержания сотни видовъ,
— 216 —
окрашеиныхъ въ общемъ такъ же, какъ птицы нашихъ умЪ-ренныхъ широтъ. Таковы семейства кустарныхъ сорокопутовъ и дроздовъ-муравыЬдовъ (Formicariidae), сорокопутовъ-тирановъ (Tyrannidae), американскихъ пищухъ (Dendrocolaptidae), а также мнопя изъ древесныхъ славокъ (Mniotiltidae), вьюрковъ, кра-пивниковъ и пр. Въ восточномъ полушарш мы также нм'Ьемъ семейства бормотушекъ (Timaliidae), кукушечьихъ сорокопутовъ (Campephagidae), медососовъ (Meliphagidae), и разный друпя неболышя группы, окрашвнныя, въ общемъ, не ярче птицъ ум’Ьренныхъ широтъ. Далее, мнопя семейства распространены по всему свету, какъ въ ум’Ьренномъ, такъ и въ тропическомъ поясе, и среди нихъ тропические виды редко обладают, исключительною яркостью окраски. Таковы: дрозды, козодои, хищники, ржанки и утки, изъ которыхъ среди посл’Ьдннхъ наиболее ярко окрашены формы умеренной и полярной зоны.
Те же факты наблюдаются и среди насекомыхъ. Хотя между тропическими насекомыми некоторый обладаютъ самою яркою окраской, какую только мы встречаемъ въ природе, однако тысячи и даже десятки тысячъ окрашены такъ же, какъ и въ нашей туманной стране. Огромное семейство хищныхъ жуже-лицъ (Carabidae) достигаешь наибольшей пышности въ умерен-номъ поясе, тогда какъ наибольшее количество болыпихъ се-мействъ длиннорогнхъ жуковъ и долгоносиковъ тускло окрашены даже подъ тропиками. Между бабочками, безъ сомнеюя, большинство ярко окрашеиныхъ принадлежишь тропикамъ; но, останавливаясь на семействахъ, приблизительно, одинаково распро-страненныхъ на земномъ шаре, каковы Pieridae и Satyridae, мы не найдемъ большой разницы въ окраске между видами умеренныхъ и тропическихъ странъ.
Перечисленныхъ нами фактовъ, несмотря на краткость изло-жешя, достаточно для доказательства, что солнечный светъ и теплота не служатъ прямыми причинами окраски животныхъ, хотя могутъ благоприятствовать развитие окраски, если, какъ въ тропикахъ, постоянно высокая температура благопр1ятствуетъ развипю maximum’a жизни. Теперь мы разсмотримъ следующее предположило, что светь, отраженный отъ окружающихъ окра-шенныхъ предметовъ, имеетъ свойство вызывать соответствующую окраску животныхъ.
Эта теор1я основана на небольшомъ количестве весьма лю-
— 217 —
бопытныхъ фактовъ, доказывающихъ, что такое изменеше иногда происходить и, действительно, зависите отъ окраски окружающихъ предметовъ; но эти факты сравнительно редки и исключительны, и Toopia цЪликомъ, конечно, не им^еть приложешя къ безконечно разнообразной окраске высшихъ животныхъ, нзъ которыхъ мнопя въ течете всего своего активнаго существовашя находятся среди постоянно изменяющихся услов!й осве-щешя и окраски. Однако краткш очеркъ этихъ зависимыхъ изменешй окраски, несомненно, будетъ здесь полезенъ.
Изменяющаяся покровительствующая окраска.
Два разнаго рода изменешя окраски животныхъ обусловливаются окраской окружающей обстановки. Въ одномъ случае это изменен! е вызывается рефлекторнымъ актомъ, благодаря тому, что животное видитъ ту окраску, которой надо подражать, и это изменеше окраски можетъ повториться столько разъ, сколько животное перемените свое место. Въ другомъ случае окраска изменяется только разъ и, вероятно, это вызывается не сознательнымъ, или чувствующимъ актомъ, а какимъ-лнбо прямымъ воздейств!емъ на поверхность тканей во время линьки или перехода въ стад!ю куколки.
Наилучшнмъ прнмеромъ перваго рода является хамелеонъ съ его переменой окраски въ белую, бурую, желтоватую или зеленую, смотря по цвету того предмета, на которомъ онъ находится. Эта перекраска производится посредствомъ трехъ ка-Teropifi пигментныхъ клетокъ, синяго, бураго и желтаго цвета, заложенныхъ глубоко въ коже. Благодаря сокращенно этихъ клетокъ, то всехъ трехъ категорШ одновременно, то лишь одной нзъ нихъ, цвете кожи можетъ значительно изменяться отъ грязнобелаго до зеленаго или буроватаго.^Хамелеоны весьма неповоротливы н беззащитны и способность изменять окраску въ соответствш съ непосредственно окружающими ихъ предметами, безъ сомнешя, оказываете имъ огромную услугу. Мнопя изъ камбалъ также способны менять свой цвета, смотря по цвету дна, на которомъ оне находятся; до некоторой степени тою же способностью обладаюта лягушки. Между ракообразными некоторый также могутъ менять свой цвета и наиболее развита эта способность у мнзисъ (Mysis Chamaeleon), серой
— 218 —
на пескЬ, и бурой или зеленой среди бурыхъ и зеленыхъ водорослей. Опытами доказано, что если животное ослеплено, перекраски у него не наблюдается. Во всЬхъ этихъ случаяхъ мы, несомненно, имЬемъ какую-то форму рефлекса или чув-ствующаго акта, обусловливающего собою перекраску, вероятно, при помощи пигментныхъ кл’Ьтокъ, лежащихъ въ общихъ пок-ровахъ, какъ у хамелеона.
Вторую категор!ю перекраски мы видимъ на гусеницахъ и куколкахъ, которыя претерпЬваютъ изменеше окраски, находясь подъ вл!ян1емъ различно окрашенныхъ окружающихъ пред-метовъ. Этотъ вопросъ тщательно изсл'Ьдованъ Э. Б. Пульто-номъ, сообщившимъ результаты своихъ опытовъ передъ Королев-скимъ Обществомъ1).
Было известно, что некоторые виды личинокъ, кормящихся разными растешями, имеютъ окраску бол’Ье или менЬе со-отвЬтствующую именно тому растенпо, на которомъ личинка кормится. Многочисленные случаи этого рода приведены проф. Мельдола въ его статьЬ „Variable Protective Colouring" (Proc. Zool. Soc., 1873, p. 153) и тогда какъ общая зеленая окраска приписана здесь присутств1ю хлорофилла подъ кожей, спещаль-ная, соответствующая каждому кормовому растению, была объяснена особымъ отправлешемъ, развившимся подъ вл!яшемъ естествениаго подбора. Позднее, въ примЬчанш къ переводу Вейсманновской „Теорш происхождешя", проф. Мельдола, повидимому, расположенъ думать, что изменешя окраски нЬко-торыхъ видовъ могутъ быть фотографическая, т.-е. могутъ быть обязаны прямому дЬйств!ю различно окрашенныхъ листьевъ, которыми питается животное. Опыты Культова въ значительной мЬрЬ освЬтили этотъ вопросъ, весьма убедительно доказавъ на гусенице павлиньяго глаза (Smerinthus ocellatus), что изменеше цвета объясняется не кормомъ, но цветными лучами, отражаемыми листьями. Это было доказано кормлешемъ двухъ парпй гусеницъ на одномъ и томъ же растеши, но при различной окружающей окраске, которая была получена сшива-шемъ листьевъ, такъ что въ одномъ случае была видна только ихъ темная верхняя, а въ другомъ—беловатая нижняя поверх-
b Proceedings of the Royal Society, X» 243, 1886; Transactions of the Royal Society, vol. CLXXVIII. B. pp. 311—441.
— 219 —
иоеть. Результатомъ въ томъ и другомъ случае было соответствующее изменеше цвета гусеницы, что было подтверждено опытами на разныхъ особяхъ одного и того же выводка гусеницъ, выкармЛиваемыхъ различными кормовыми растешями или подвёргнутыхъ различно окрашеннымъ лучамъ.
Еще интересн-Ье рядъ опытовъ съ окраскою куколокъ, ко-торая, какъ известно, во многихъ случаяхъ обусловливалась темъ, где куколки претерпевали свой метаморфозъ. Покойный Т. В. Вудъ доказалъ въ 1867 г., что куколки обыкновенныхъ капустницъ (Pieris brassicae и Р. гарае) были светлыми, темными или зелеными, смотря по окраске ящиковъ, въ которыхъ оие воспитывались, или по окраске заборовъ, стенъ и т. д., служащихъ имъ для прикреплешя. Г-жа Барберъ въ южной Африке нашла, что куколки Papilio nireus претерпеваютъ подобное же изменеше, будучи темно-зелеными, если прикреплены къ апельсиновымъ листьямъ того же цвета, бледно-желтоватозелеными на окрашенныхъ въ этотъ цветъ полузасохшихъ листьяхъ колебы (Crescentia Cujete) и желтоватыми, когда прикреплены къ деревянному остову ящика. Некоторые друпе наблюдатели отметили подобные же факты, но ничего больше не было сделано, пока тщательный рядъ опытовъ Пультона надъ гусеницами разныхъ обыкновенныхъ нашихъ бабочекъ не разъяснилъ многихъ важныхъ пунктовъ. Онъ показалъ, что вл!яше цветныхъ лучей сказывается не на самой куколке, а на гусенице, и лишь въ течеше ограниченна™ перюда времени. Отъевшись, гусеница начинаетъ странствовать, пршскивая подходящее место для своего превращешя. Найдя его, она остается на день или на два' въ покое и ткетъ паутину, чтобы подвеситься; именно въ течеше этого перюда покоя и, быть можетъ, одного или двухъ часовъ после подвешивашя вл!яше окружающей окраски и обусловливаетъ въ значительной мере окраску куколки. Производя изменеше окружающей окраски въ течеше этого перюда, Пультонъ могъ изменять окраску куколокъ обыкновенной бабочки кропивницы отъ почти черной до светлой и даже до блестящей золотистой, и куколокъ Pieris гарае отъ Темной черезъ красноватую до бледно-зеленой. Интересно отметить, что получаемый окраски куколокъ во всехъ случаяхъ соответствовали цветамъ только такой обстановки, въ которой обыкновенно находится известный видъ, такъ что тавде цвета,
— 220 —
которыхъ не имеется въ окружающей обстановка, иапримеръ, темно-красный или сити вызывали то же самое сл,Ьдств1е) какъ бурый или черный.
Самыя тщательныя наблюдешя были произведены, чтобы убедиться, обусловливается лн это явлеше учаспемъ зрешя гусеницы. Глазки были густо покрыты чернымъ лакомъ, но ни это, ни срезывашо шнповъ на гусеницахъ кропивницы съ nt лью проверить, не могутъ ли они быть какимъ-либо органомъ чувствъ, не имело никакого вл!ятя на развийе окраски. Поэтому, Пуль-тонъ замечаетъ, что цветное вл!яше, вероятно, распространяется на всю поверхность тела, обусловливая собою физюлогический процессъ, который сказывается въ соотвйтствующемъ изменены окраски куколки. Подобный измЬнешя не могутъ, однако, считаться, ни всеобщими, ни даже обыкновенными у куколокъ съ покровительствующею окраской, такъ какъ у Ра-pilio machaon и нЬкоторыхъ другихъ, послужившихъ предметомъ для опыта, и здесь, и въ другихъ странахъ, нельзя было вызвать никакого измЬнешя въ окраске куколокъ, несмотря на то, что ихъ помещали въ самыя разнообразный услов1я окраски. Лыбопытно, что гусеницы кропивницы, помещенный въ присут-cTBin позолоченныхъ поверхностей, давали куколокъ съ золо-тымъ блескомъ; объяснеше этого предполагается въ обилш слюды въ естественномъ мЬстообиташи вида и въ томъ, что куколки находили себЬ защиту, прикрепляясь на слюдяныхъ утесахъ. Останавливаясь, однако, на широкомъ распространена вида и сравнительно ограниченной области, гдё встречаются слюдяные утесы, такое объяснеше кажется мало вероятнымъ, и потому вопросъ о присутствш металлическаго блеска въ ку-колкахъ долженъ еще считаться открытымъ. Къ тому же эта форма куколокъ обыкновенно не встречается у насъ въ естественномъ состояши.
Разсмотренные здесь два рода изменяющейся окраски являются, очевидно, исключительными и имеютъ очень мало отноше-шя, если только вообще имеютъ какое-нибудь, къ окраске техъ деятельныхъ создашй, которыя постоянно мЬняютъ место въ окружающей среде, почти не меняя нн окраски, ни рисунка въ течете всей жизни особи и (за исключетемъ половой разницы) во всехъ особяхъ вида. Теперь мы перейдемъ къ краткому обзору наиболее распространенныхъ въ природе видовъ
— 221 —
окраски и проистекающей отъ нихъ пользы; такъ какъ покровительствующая окраска, ставящая животныхъ въ соотв,Ьтств1е съ общимъ характеромъ окружающей обстановки, уже обсуждалась нами, мы остановимся теперь только на такихъ случаяхъ, когда сходство въ окраска имеете бол'Ье местный или спе-пдальный характеръ.
Спещальныя и мЪстныя приспособлежя окраски.
Этого рода приспособлеше окраски обыкновенно бол'Ье выражено въ рисункЬ, чЬмъ только въ цвЬтЬ, и настолько распространено среди насЬкомыхъ и позвоночныхъ, что мы можемъ привести лишь нисколько относящихся сюда поучительныхъ примЬровъ. Среди нашихъ птицъ бекасъ н вальдшнепъ по цвЬту и рисунку удивительно походятъ на завядшую болотную и лесную растительность, среди которой они проводить время; горная куропатка въ лЬтнемъ наряда испещрена и окрашена совершенно сходно съ лишаями, покрывающими камни высокихъ горъ; съ другой стороны, нелетаюпце птенцы ржанокъ, благодаря своей пятнистости, удивительно походятъ на прнбрежныя гальки, среди которыхъ укрываются, что превосходно воспроизведено для одного нзъ британскихъ видовъ въ естественно-историческомъ музеЬ въ Южномъ КенсингтонЬ.
Для млекопитающихъ мы отмЬтнмъ частое присутете большихъ круглыхъ пятенъ на крупныхъ лЬсныхъ и древесныхъ животныхъ, каковы лесные олени и кошки, тогда какъ тЬ изъ нихъ, которыя держатся въ тростникахъ или травЬ, напримЬръ, болотныя антилопы, тигръ, покрыты вертикальными полосами.
Я давно былъ убЬжденъ, что яршя желтыя и черныя полосы на тигрЬ имЬютъ значеше приспособлешя, но только недавно получилъ доказательство этому. Опытный охотникъ за тиграми, майоръ Вальфордъ, сообщаетъ въ письмЬ, что мЬста жительства тигра нензмЬнно покрыты высокою травой, сухою и желтою, по крайней м-ЬрЬ, въ течете девяти мЬсяцевъ въ году, которая покрываетъ почву всюду, гдЬ есть вода въ дождливое время. Къ этому онъ прибавляете: „Однажды, преследуя ра-ненаго тигра, я, по крайней мЬрЬ, цЬлую минуту не могъ разсмотрЬть его въ травЬ подъ деревомъ на разстояши всего двадцати ярдовъ, въ открытыхъ джунгляхъ, но туземцы замЬ-
— 222 —
тили его, а наконецъ, и мне удалось настолько хорошо раз-смотрЪть его, что можно было стрелять, хотя и тогда я не могь разобрать, въ какую часть тёла я стреляю. Не можетъ быть никакого сомн^шя, что окраска и тигра и пантеры д'Ь-лаетъ ихъ почти невидимыми, особенно при яркомъ свете, когда они находятся въ траве, и едва ли можно различить на нихъ полосы и пятна прежде ихъ смерти". Густая тЬнь между травянистыми растешями соответствуете чернымъ полосамъ тигра, а съ другой стороны, т-Ьни въ виде пятенъ, отъ листьевъ, въ лЪсу до того гармонируютъ съ пятнами оцелота, ягуара, тигровой кошки и пятнистаго оленя, что это даетъ имъ превосходную защиту.	*
Въ нЬкоторыхъ случаяхъ животныя скрываются благодаря такой резкой и своеобразной окраске, что никто изъ невидав-шихъ ихъ въ естественной обстановке не можетъ представить себе подобную окраску покровительствующей.
Подобный примерь представляетъ намъ пестрый тиморскш голубь, который, благодаря чисто-белой голове и met, чернымъ крыльямъ и спине, желтому брюху и сильно изогнутой черной полосе поперекъ груди, является очень красивою и заметною птицей. Но вотъ что говорить объ этомъ Г. О. Форбсъ: „Въ жаркое время дня белоголовый голубь сидитъ въ большомъ количестве на выдающихся ветвяхъ деревьевъ, но, даже зная деревья, на которыхъ были эти голуби, и мне, и моему остроглазому служителю нзъ туземцевъ было до крайности трудно заметить ихъ" ’). Упомянутыя деревья принадлежать къ роду эвкалиптовъ, въ изобилш растущихъ на Тиморе. У нихъ беловатая или желтоватая кора и очень редкая листва, такъ что при яркомъ солнечномъ свете падаюпця на ветви тени, белая и желтая кора и темно-синее небо, просвечивающее сквозь листву, производить такое своеобразное смЬшеше разныхъ цве-товъ и теней, что окраска и пестрины названныхъ птицъ весьма близко подходятъ къ этому.
Даже столь ярко и пышно окрашенный птицы, какъ нек-тарки Африки, по свидетельству превосходнаго наблюдателя, часто обладаютъ покровительствующею окраской. Г-жа М. Э. Барберъ замечаете объ этомъ следующее:
• ’) A Naturalist’s Wanderings in the Eastern Archipelago, p. 460.
— 223 —
„Случайный наблюдатель едва ли можетъ представить себе, что столь разнообразная и яркая окраска оперешя, какъ разныхъ видовъ нектарокъ, можетъ оказывать имъ защиту, но, однако, въ действительности это такъ. Самый опасный моментъ въ жизни этнхъ птичекъ тотъ, когда оне порхаютъ между цветами, и къ тому же въ это время оне наименее осторожны. Различные виды алоэ, цветупцо другъ за другомъ, доставляютъ имъ наиболышй запасъ корма зимою, множество другихъ красиво цветущихъ растеши—весною и летомъ; но цветы алоэ отличаются особенно яркою окраской и удивительно гармони-руютъ съ яркою окраской разныхъ видовъ нектарокъ. Даже острому глазу ястреба не удается открыть ихъ здесь, до того оне походятъ на цветы, которые посещаютъ. Нектаркн отлично знаютъ это и, какъ только оставляютъ цветы, становятся очень осторожны и быстры, стрелою проносясь по воздуху и редко оставаясь на виду. Черная нектарка (Nectarinea ame-thystina) никогда не оставляешь великолепныхъ лесныхъ де-ревьевъ „Kaffir Boom“ (Erythrina сайга); целый день слышится ея веселый голосъ среди развеснстыхъ ветвей, но обпцй видъ дерева, съ громаднымъ количествомъ ярко-красныхъ и пурпу-ровыхъ, почти черныхъ цветовъ, безъ признака листьевъ между ними, до того сливается съ окраскою черныхъ нектарокъ, что дюжина ихъ можетъ сидеть среди цветовъ, не только не обращая на себя внимашя, но даже не будучи видимой11 *).
Друпе примеры служатъ дальнейшей иллюстрашей къ тому, что окраска даже очень заметныхъ животныхъ можетъ быть приспособлена къ ихъ местообиташю.
Покойный Свинго говорить следующее о Kerivoula picta, которую онъ наблюдалъ на Формозе: „Тело этой летучей мыши оранжеваго цвета, а крылья расписаны желто-оранжевымъ и чернымъ. Она была найдена висящей на пучке плодовъ дерева Nephelium longanum, которое принадлежишь къ числу вЬчно-зеленыхъ и, круглый годъ сменяя часть своей листвы, всегда несешь отдельные завядппе листья оранжеваго н чернаго цвета. Поэтому, названная летучая мышь можешь во всякое время года подвешиваться къ его ветвямъ и обманывать своихъ враговъ сходствомъ съ листьями дерева" * 2).
J) Trans. Phil. Soc. (? of S. Africa), 1878, part IV, p. 27.
2) Proc. Zool. Soc., 1862, p. 357.
— 424 —
Еще любопытней то, что наблюдается на лЪнивцахъ,—без-защитныхъ животныхъ, питающихся листьями и свешивающихся съ ветвей деревьевъ спиною внизъ. Большая часть ихъ видовъ имеетъ на спине пятно глинистаго цвета, круглой или овальной формы, и часто съ темнымъ краемъ, какъ будто для того, чтобы сделать его еще более заметнымъ. Это было большимъ затруднен!емъ для натуралистовъ, потому что длинная, грубая, серая или зеленоватая шерсть, похожая на древесный мохъ, очевидно имела покровительственное значеше. Но еще одинъ изъ старыхъ писателей, баронъ фонъ-Слакъ, въ своемъ „Путе-шествш въ Суринамъ" (1810) объяснилъ значеше этого пятна. Онъ говорить: „Цвете и даже видъ волосъ въ высшей степени походятъ на завядшш мохъ, и помогаютъ животному скрываться на деревьяхъ, особенно если оно имеетъ глинистое пятно между плечами и плотно прижимается къ дереву; тогда ленивецъ въ высшей степени походить на обломанную ветвь и часто вводить этимъ охотниковъ въ обманъ“. Даже такое большое животное, какъ жираффа, какъ говорить, совершенно скрывается, благодаря своей окраске и своему виду, находясь между сухими и сломанными деревьями, которыя такъ часто встречаются на опушкахъ зарослей, где кормятся жи-раффы. Болышя, похожхя на бугры, пятна и своеобразный видъ головы и роговъ, напоминающихъ сломанные сучья, до того помогаютъ животному укрываться, что известны случаи, когда даже ястребиные глаза туземцевъ ошибались, принимая то деревья за жираффъ, то жираффъ за деревья.
Безчисленные примеры этого рода покровительствующей окраски встречаются также у насекомыхъ; жуки то пестры, какъ кора деревьевъ, то походятъ на песокъ, камень и мохъ, где они живутъ; зеленый гусеницы удивительно сходны съ общимъ цветомъ листвы, которой кормятся; но, кроме этого, существуете множество случаевъ тщательнаго подражашя насекомыхъ отдельнымъ предметамъ и это заслуживаете краткаго особенна™ описашя 1).
*) Что касается общаго сходства насекомыхъ съ окружающею обстановкой, то особенно поучительны следующая зам4чан!я Пультона. Онъ говорить: „Держа гусеницу Sphinx ligustri въ одной рук'Ь и вЬтку его кормового растешя—въ другой, мы удивляемся не ихъ сходству, но нхъ различаю, и но пнимеаемъ, откуда берется затруднеи!е различать столь непохож!е другъ
— 225 —
Подражаже, въ цЪляхъ защиты, отдЪльнымъ предметами
Насйкомыя, въ наибольшей степени обладающая этимъ сход-ствомъ, принадлежать къ сем. Phasmidae или иасЪкомымъ-листьямъ и палочкамъ. Хорошо известны я и листоподобныя нас); комы я Цейлона и Явы, изъ рода Phyllium, такъ замечательно окрашены и покрыты жилками на листоподобныхъ рас-ширешяхъ пожекъ и груди, что никто изъ десяти челов’йкъ не заметить такое насЬкомое на кормовомъ растенш прямо передъ своими глазами. Друпя походятъ на вЬточки съ почками и сучками, представленными поясками, очень грубаго вида и несим-метричнаго строеши. Я часто былъ не въ силахъ отличить одно изъ такихъ насекомыхъ отъ ветки и, только дотронувшись до него, убеждался, что оно живо. Одинъ видъ, принесенный мнЬ на Борнео, былъ покрыть нежными полупрозрачными зелеными листовидными придатками, въ совершенстве похожими на печеночные мхи, которые покрываютъ собою гяи-лыя ветки въ сырыхъ лесахъ. Друпя по окраске и форме походятъ на cyxie листья, а чтобы судить, насколько совершенно достигнутое ими сходство и въ какой степени оно для нихъ важно, можно привести следующее поучительное наблю-
ла друга предметы. И, однако, покровительствующее сходство здесь, действительно, существуетъ, потому что непривычный глазъ не замйтитъ гу-сеницъ, хотя бы наблюдателю и сказали, что передъ нимъ есть большая гусеница. Даже опытный энтомологъ можетъ пропустить гусеницъ после продолжительныхъ поисковъ. Въ этомъ и заключается общее покровительствующее сходство, которое зависать отъ общаго сходства наружности организма съ окружающею его обстановкой. Попять значеше этого сходства для какой-либо личинки, не видя ея на кормовомъ растенш и въ совершенно нормальной обстановка, н’бтъ возможности. Артистически эффектъ зеленой листвы сложнее, чемъ мы часто воображаемъ: безчисленныя измйнешя вызываются игрой света и тйней на окраскй, которая и сама по себе вовсе не однообразна. У гусеницы Papilio machaon покровительствующее сходство, действительно, имеетъ значеше, когда гусеница находится на своемъ кормовомъ растеши, и едва ли можетъ быть вообще признано, если ихъ разсматривать самостоятельно1'. Многочисленные друпе примеры приведены въ статьй „Mimicry и трупе виды покровительствующаго сходства у животныхъ11 въ моихъ Очеркахъ meopiu естествениаго подбора.
15
— 226 —
деше, сделанное Бельтомъ въ бытность его въ Никарагуа. Описывая полчища муравьевъ-фуражировъ въ лесу, где они пожираютъ всякое встреченное ими насекомое, онъ говоритъ: „Я былъ весьма удивленъ поведешемъ зеленаго листоподобнаго кузнечика. Это насекомое стояло совершенно неподвижно среди иолчищъ муравьевъ, изъ которыхъ мнопе бегали по его нож-камъ, не замечая, что это былъ отыскиваемый ими кормъ. Инстинктивная уверенность въ томъ, что его безопасность зависать отъ неподвижности, такъ сильно укоренилась въ немъ, что онъ совершенно безпрепятственно позволилъ мнй взять себя н положить опять среди муравьевъ. Этотъ видъ весьма близко походитъ на зеленый листъ“ *).
Среди гусеницъ мы также находимь большое количество формъ съ весьма болыпимъ сходствомъ между ними и теми растешями, на которыхъ он!; живутъ. Питающаяся травой исчерчены продольно, питающаяся листьями всегда покрыты косыми полосами. Некоторые примеры весьма совершеняаго покровительствующего сходства можно найти на гусеннцахъ изображенныхъ въ Lepidopterous Insects of Georgia Смита и Абботта, работе, изданной въ самомъ начале текущаго столеНя, когда еще не было предложено никакихъ теорш покровительствующего сходства. Таблицы къ этой работе превосходно исполнены по рисункамъ Абботта, представляющимъ пасекомыхъ на тЬхъ растешяхъ, которыя они посЬщаютъ, при чемъ въ опи-сатяхъ нетъ ни малейшаго указашя на замечательный особенности покровительствующей окраски, переданный на табли-цахъ. Прежде всего, мы видимъ личинокъ Sphinx fuciformis, кормящихся на растенш съ длинными, какъ у травы, листьями и мелкими синими цветочками; насекомое такого же зеленаго цвета, какъ листья, соответственно съ ихъ формой продольно полосато и имЬетъ голову сияяго цвета, и по окраске, и по размерамъ подходящую къ цвЬтамъ. Другой видъ (Sphinx tersa) изображспъ кормящимся на растеши съ маленькими красными цветами, сидящими въ мЬстахъ соединошя листьевъ съ стеблемъ; на этой гусенице есть полоса изъ семи красныхъ неравной величины пятенъ, и по цвету и по размЬрамъ весьма сходныхъ съ цветами. Два другихъ изображешя гусеницъ сфинкса весьма
*) The Naturalist in Nicaragua, p. 19.
__. 227 __
курьезны. Гусеница Sphinx pampinatrix кормится на дикомъ винограде (Vitis indivisa) съ зелеными усами, и у этого вида кривой рогь на заднемъ конце тела зеленаго цв4та и точно передаетъ свонмъ изгибомъ конецъ винограднаго уса. У другого же вида (Sphinx cranta), живущаго на лисьей лозе (Vitis vulpina), рогъ очень длиненъ и краснаго цв4та, сходно съ длинными, на конце красными, усами растешя. Обе гусеницы зеленыя съ косыми полосами, въ роде жилковашй виноградныхъ листьевъ; но для посл4дняго вида дано также изображение той стадш, когда гусеница перестала кормиться, ставши бурой и совершенно утративъ свой рогъ. Это объясняется темъ, что после этого она спускается на землю, чтобы зарыться, при чемъ зеленый цвЬтъ и красный рогъ становятся ей опасны; и вотъ онаутра-чиваетъ то и другое вместе съ последнею линькой. Подобное измЬнеше окраски наблюдается у многихъ видовъ гусеницъ. Иногда смена бываетъ по временамъ года, и у н4которыхъ изъ тЬхъ, которыя перезимовываютъ у насъ, бурая осенняя окраска, являющаяся приспособлешемъ къ опадающей листве, заменяется весною зеленой, въ связи съ вновь распускающеюся листвой *).
Некоторые изъ высшей степени курьезныхъ примеровъ крайне выраженнаго сходства можно найти на гусеницахъ рода Geo-metra, всегда бурыхъ или красноватыхъ, похожихъ по виду на тоншя в’Ьточки того растешя, которымъ эти гусеницы кормятся. Находясь въ покойномъ состояши, он4 им4ютъ обыкновеше, поднявши одинъ конецъ, становиться косо къ вЬтви, за которую держатся заднею парой ножекъ, и неподвижно оставаться въ такомъ положен!и целые часы. Говоря объ этомъ покрови-тельствующемъ сходстве, Дженнеръ Уейръ разсказываетъ следующее: „Будучи 30 л4тъ энтомологомъ, я однажды самъ ошибся и взялъ мой садовый ножъ, чтобы срезать со сливы сучокъ, какъ я думалъ, пропущенный мною. Но это оказалась гусеница Geometra въ два дюйма длиною. Я показали ее н4-сколькимъ членами моей семьи, и, хотя она находилась на разстояши всего четырехъ дюймовъ, пикто не признали ее за гусеницу*1 * 2).
Можно привести еще одинъ прим4ръ гусеницы, защищенной
!) R. Moldola въ Proc. Sool. Soc., 1873, р. 155.
2) Stature, vol. Ш, р. 16G.
15*
!Г*
— 228 —
покровительствующимъ сходствомъ. А ^вереттъ иишеть изъ Сарауака на Борнео следующее: „Mirfc принесли гусеницу, которую мой мальчики см!шалъ съ другими предметами, поел! чего я приняли ее за комочекъ мха съ двумя красивыми крас-новато-бЬлыми споровыми капсулами. Однако, я скоро замЬтилъ, что она движется, и, разсмотр’йвши бол’Ье внимательно, узналъ что это было. Она была покрыта волосками, съ двумя небольшими красными пятнышками на верхней сторон!, при общей зеленой окраскЬ. Движешя ея крайне медленны, а при ЬдЬ она подтягиваете голову подъ мясистый подвижной выросте, такъ что акте Ьды ничЬмъ не выражается снаружи. Она была найдена на известковыхъ скалахъ Бьюзана, гд! мхи достигаютъ наи-болыпаго развит и разнообраз!я, покрывая собою почти вс! выдающееся уступы скалъ“.
Какъ могли развиться подобный явлешя подражажя.
Мнопе сочтутъ за невозможное, что столь совершенное и полное сходство, какъ описанное,—а это лишь отдельные примеры изъ тысячей подобныхъ же, наблюдаемыхъ въ разныхъ странахъ свЬта,— могло развиться сохранешемъ случайныхъ полезныхъ уклоненей. Но это перестанете казаться столь уди-вительнымъ, если мы вспомнимъ факты, сообщенные въ первыхъ главахъ,—быстрое размножеше, энергичную борьбу за существоваше и постоянную изменяемость всЬхъ организмовъ. Да-л'Ье, мы должны помнить, что всЬ эти удивительным приспо-соблешя являются результатомъ процесса, продолжавшаяся милл1оны лЬтъ, и что мы теперь наблюдаемъ лишь небольшой проценте преуспЬвшихъ среди мир!адовъ погибшихъ. Со времени перваго появлешя насЬкомыхъ и ихъ различныхъ враговъ потребность въ защит! все возрастала и обыкновенно наиболее легко эта потребность удовлетворялась измЬнешемъ окраски. Поэтому мы можемъ быть уверены, что самыя раншя листояд-ныя насЬкомыя прюбр!лн зеленый цв!тъ, какъ пЬчто необходимое для ихъ существовашя; а когда видъ изменялся и сне-шализировался, то тЬ изъ нихъ, которыя держались лишь на изв'Ьстныхъ растешяхъ, быстро прюбрЬли необходимые цвЬта и отметины, наилучше пригодные для того, чтобы животныя могли скрыться на этихъ растешяхъ. Отсюда, даже небольшое
— 229 —
уклонешо, которое, быть можетъ, разъ въ сто летъ привело къ сохранение нЬсколькихъ личинокъ, благодаря ему нисколько лучше скрытыхъ, чЬмъ друйя, и то должно было стать точкою отиравлешя въ дальнЬйшемъ развиты, приведшемъ въ конце концовъ къ поражающему насъ совершенству подражашя даже въ мслочахъ. Изсл-Ьдовашя д-ра Вейсманна иллюстрирують постепенный ходъ нриспособлошя. Очень молодыя гусеницы разныхъ видовъ—зеленыя или желтоватыя, безъ всякихъ отм-Ьтинъ; затЬмъ, при слЪдующихъ линькахъ, оне прюбретаютъ извЬст-ныя отметины, часть' которыхъ часто утрачивается прежде, ч-Ьмъ гусеница достигнетъ полнаго роста. Раншя стадш тЬхъ видовъ, которые, какъ у Chaerocampa, снабжены удлиненными и втягивающимися передними сегментами, съ большими глазо-подобными пятнами, для подражашя голове позвоночныхъ, сначала похожи на виды безъ втягивающагося передняго конца, такъ какъ ихъ передше сегменты такой же ширины, какъ остальные. После первой линьки они становятся сравнительно ужо; но глазки начинаютъ появляться только после второй линьки и достигаютъ своего полиаго развийя не раньше третьей. Это постепенное развийе особи—онтогешя—даетъ намъ ключъ къ понимание развит!я целой породы—къ филогенш; и мы мо-жемь представить себе очень слабыя постепенный изменешя, которыми было достигнуто ныне существующее совершенное приспособлеше. У нЬкоторыхъ гусеницъ большая изменчивость существуетъ и поныне, такъ что у ппхьщаблюдается по два и больше различно окрашенныхъ видоизменешй, обыкновенно темное и светлое или бурое и зеленое. Такимъ образомъ ва-ршруютъ гусеницы Macroglossa stellatarum, у которой д-ръ Вей-сманнъ получилъ пять разныхъ формъ изъ яицъ, отложенныхъ одною и тою же бабочкой. Оне кормятся на видахъ подмаренника (Galium verum и G, mollugo) и такъ какъ зеленыя формы менЬе многочисленны, чЬмъ бурыя, то, вероятно, недавно произошло какое-нибудь изменеше или въ кормовомъ растеши, или въ привычкахъ гусеницъ, что сдЬлЛло бурый цветъ болЬе защищающимъ.
Спещальная покровительствующая окраска бабочекъ.
Теперь мы разсмотримъ несколько случаевъ спещальной покровительствующей окраски взрослыхъ бабочекъ. Манзель Уилъ
— 230 —
утверждаете, что въ южной Африке существуете положительное преобладаше белой и серебристой листвы и коры, иногда поразительно блестящихъ, и что мнопя насЬкомыя и ихъ личинки несутъ на собе покровительственные серебристые цвета; у трехъ видовъ бабочекъ нижняя сторона серебристаго нвЪта и это даетъ имъ несомненную защиту въ состоянш покоя ’). Одна изъ обыкновенныхъ африкапскихъ бабочекъ (Aterica meleagris) всегда садится на землю съ сложенными крыльями, и посл-Ьд-шя до того походятъ на почву, что сидящую бабочку едва можно разсмотрыть; при этомъ окраска крыльевъ изменяется въ разныхъ местахъ въ зависимости отъ окраски почвы. Особи изъ Сенегамбш, где почва представлена красноватымъ песча-никомъ н железистой глиной,—буроватаго цвета;' изъ Калабара и Камеруна, где почва состоите изъ светло-бурой глины съ кварцевыми зернышками, — светло-бурыя съ многочисленными мелкими белыми пятнышками; изъ другихъ месте, где цвете почвы более разнообразенъ, и бабочки варшруютъ въ окраске. Въ этомъ случай мы имеемъ прнмеръ изменяемости въ преде-лахъ одного вида, который въ разныхъ областяхъ приспособился такъ или иначе къ цвету почвы 2).
Мнопя бабочки во всехъ странахъ света походятъ своею нижнею стороной -па cyxie листья, но наиболыпаго развит)я этотъ видъ покровительственнаго сходства достигаете у восточ-наго рода Kallima. Въ Индш К. inachis, а на болыпихъ Ма-лайскпхъ островахъ К. paralekta принадлежатъ къ числу весьма обыкновенныхъ видовъ. Это довольно болышя и заметныя бабочки, сверху оранжеваго и синеватаго цвета, съ весьма быстрыми полетомъ и живущая въ сухихъ лесахъ. Обыкновенно оне всегда садятся тамъ, где есть сухая и опавшая листва, и, благодаря очертатямъ и окраске крыльевъ (съ нижней стороны), а также повадкамъ пасекомаго, оне въ этомъ положеши удивительно похожи па сухой листъ. Достигается это темъ, что бабочка всегда садится на ветку, прикасаясь къ ней короткимъ хвостовымъ прндаткомъ заднихъ крыльевъ, который изображаете черешокъ листа. Отсюда темная искривленная полоса идете вдоль крыльевъ къ удлиненной вершине передняго, пе-
1) Trans. Ent. Soc. London, 1878, p. 185.
Ibid, Proceedings P- XL11.
— 231 •—
редавая собою среднюю жилку, а справа и слева отъ нея, походя на обыкновенный молк(я жилки листа, идутъ косыя лиши, отчасти образованный жилками крыльевъ, отчасти пестринками. Голова и усики зажимаются при этомъ между сложенными верхними крыльями и нисколько ио участвуютъ въ очорташяхь бабочки, которая и въ этомъ отношоши совершенно сходна съ не со вс’Ьмъ иравильнымъ очерталпемъ сухихъ п завядшихъ листьевъ. Окраска въ высшей степени замечательна по своей изменчивости, представляя переходы отъ темно-красновато-бу-рой до оливковой и бледно-желтой, такъ что едва ли можно найти двухъ совершенно сходныхъ особей, но все ея видоизме-нешя находятся въ пределахъ окраски листьевъ на разныхъ стад!яхъ увядашя. Еще интереснее тотъ фактъ, что болышя бледныя крылья, подражаюпця наиболее сухимъ листьямъ, обыкновенно покрыты мелкими черными точками, часто расположенными въ виде круглыхъ скоплены и до того похожихъ на микроскопические грибки на опавшихъ листьяхъ, что сначала едва можно поверить, что само насекомое не тронуто этими грибками. Обусловливаемая этимъ удивительнымъ подражаяioMt. возможность прятаться въ высшей степени совершенна, и на Суматре я часто виделъ, какъ бабочка влетала въ кустъ и за-тЬмъ моментально пропадала. Однажды мне удалось точно заметить место, где село насекомое; но даже и въ этомъ случае я потерялъ его изъ глазъ на некоторое время и только после настойчивыхъ поисковъ нашелъ, что оно было совсемъ у меня передъ глазами ’). Здесь мы имеемъ доведеннымъ до крайней степени одинъ изъ видовъ подражашя, который весьма обыкновененъ въ менее совершенной формЬ, и результатомъ его является многочисленность вида въ весьма широкой области распространения.
Покровительствующее сходство у морскихъ животныхъ.
Этотъ видъ защиты весьма обыкновененъ у морскихъ животныхъ. Проф. Мозелей сообщаетъ намъ, что все обитатели Сар-гассоваго моря весьма замечательно окрашены въ целяхъ защиты и укрывательства, походя на водоросли. „Рачки и крабы,
’) Wallace. Malay Archipelago, vol. I. p. 204, съ puc.
— 232 —
во множестве живупце въ водоросляхъ, того же самаго жслтаго оттенка, какъ и водоросли, и покрыты белыми пятнами, представляющими колоши Membranipora. Небольшая рыбка, Anten-narius, окрашена точно такъ же въ цвЪтъ водорослей съ белыми пятнами. Даже живупце въ водоросляхъ планарш и слизнякъ, Scyllaea pelagica, такого же желтаго цвета". Тотъ же самый авторъ говорить, что „множество маленькихъ крабовъ, найден-ныхъ прикрепленными къ плавниками слизняка съ голубою раковиной, Janthina, были также окрашены въ соответствуюпцй голубой цвйтъ для укрывательства “ 1).
Проф. Э. С. Морзъ въ СалемЬ (Массачусеттъ) нашелъ, что большинство морскихъ моллюсковъ Новой Англш обладаютъ покровительственною окраской. Какъ примеры онъ приводить маленькаго краснаго хитона на скалахъ, покрытыхъ красными известковыми водорослями, и Crepidula planula, живущаго въ отверспяхъ раковинъ крупныхъ видовъ брюхоногихъ слизней, и чисто бЬлаго цвета соответственно этому месту жительства, тогда какъ близюе виды, держапцеся на водоросляхъ или на наружной стороне темныхъ раковинъ,—темно-бураго цвета * 2). Еще интереснее случай, приводимый Георгомъ Брэди. Онъ говорить: „Среди Nullipora, выполнявшихъ промежутки между корнями ламинарШ въ Фирзъ-Кляйде, ютились многочисленным малепыйя морсшя звезды (Ophiocoma bellis), которыя были совершенно неотличимы отъ известковыхъ ветвей водорослей, если не производили движешй; ихъ твердые, угловато изогнутые лучи до того походили на полипнякъ и такъ точно передавали его темно-пурпуровый цветъ, что, хотя я держалъ въ рукахъ корень съ полдюжиной этихъ иглокожихъ, я совершенно не могъ заметить ни одного изъ нихъ, пока они ни начали двигаться" 3).
Этихъ немногихъ примеровъ достаточно, чтобы показать, что принципъ покровительствующей окраски точно также находить себе место въ океане, какъ и на земле; и если мы сообра-зимъ, какъ велико наше незнакомство съ привычками большинства морскихъ животныхъ и окружающей ихъ обстановкой, то
') Moseley, Notes Ъу a Naturalist on the Challenger.
2) Proceedings of the Boston Soc. of Nat. Hist., vol. XIV. 1871
3) Nature, 1870, p. 376.
— 233 —
можно надеяться, что мнопя нзъ окрасокъ тропичоскпхъ рыбъ, которыя кажутся намъ крайне оригинальными и бросающимися въ глаза, въ действительности окажутся покровительствующими, обусловленными столь же оригинальными и яркими формами коралловъ, актинш, губокъ и морскихъ водорослей, среди которыхъ проходить жизнь этихъ рыбъ.
Самозащита устрашежемъ враговъ.
Большое число совершенно безоружныхъ насЪкомыхъ нахо-дятъ себе защиту противъ иЬкоторыхъ изъ враговъ или npi-обрЬтешемъ сходства съ опасными животными, или въ своей страшной и необыкновенной внешности. Достигается это или изм’Ьнешемъ только наружнаго вида, повадокъ и окраски, или всего этого вмЪстЬ. Простейшую форму подобной защиты представляетъ собою обыкновеше гусеницъ бражниковъ поднимать вертикально передшй конецъ своего тйла, что придаетъ имъ отдаленное сходство съ сфинксомъ, откуда и назваше всего семейства (Spliingidae). ЗатЪмъ, некоторые виды находятъ собй защиту въ томъ, что втягиваютъ три передше сегмента, тогда какъ четвертый несетъ съ каждой стороны болыше глазки; благодаря этому, гусеница, поднявъ переднш конецъ, получаетъ сходство съ змФей, въ угрожающемъ положены.
Кровяно-красный вилообразный придатокъ, выступаюпцй на шей гусеницъ р. РарШо, когда имъ что-либо угрожаетъ, безъ сомнЬшя, служитъ защитой противъ нападешя на'Ьздниковъ и можетъ также пугать мелкихъ птичекъ; а обычай поднимать кверху хвостъ, что наблюдается у беззащитныхъ Staphylinidae, внушаетъ мысль, что ошЬ могутъ жалить, и вероятно имЬетъ то же значеше. Даже необыкновенная угловатая форма, придающая сходство съ согнутою вйточкой или какимъ-либо не-органическимъ предмотомъ, можетъ оказаться покровительствующей; такъ, Пультонъ думаетъ, что именно подобный случай мы имЬемъ въ курьезной гусениц^ Notodonta ziczac, которая, благодаря нискольким!. бугоркамъ на своемъ rkrfe, можетъ принимать неправильную форму и чрезвычайно походитъ на неорганически предметы Но, быть-можетъ, наибол-Ье совершенный прим’Ьръ подобнаго сходства представляетъ собою большая гусеница Bombyx regia, живущая въ Южныхъ Штатахъ Северной
234 —
Америки, гдЬ ее зовутъ „орЬховымъ рогатымъ чортомъ*1. Это большая зеленая гусеница, часто достигающая шести дюймовъ длины и украшенная на голове болыпимъ в'Ьнцомъ оранжево-красныхъ бугорковь; обезпокоенная, она поднимаетъ ихъ и съ угрожающимъ видомъ начинает. покачивать ими изъ стороны въ сторону. Негры той же страны, гдЬ живетъ эта гусеница, убеждены, что она такъ же ядовита, какъ гремучая змея, хотя на самомъ дЬлЬ совершенно безвредна. Зеленый цветъ ея тЬла позволястъ думать, что ея предки им Или покровительствующую окраску; но, достигнувъ слишкомъ большихъ размЪровъ, чтобы прятаться, она прюбрЪла привычку качать головой, чтобы прогонять своихъ враговъ, а наконецъ, пр'юбрТ.ла и вЪнецъ щу-иалецъ, какъ дополнеше къ своей устрашающей мимике. Этотъ видъ превосходно изображенъ у Абботта и Смита въ Lepidopterous Insects of Georgia.
Окраска, служащая для приманки.
Помимо многочисленныхъ насЬкомыхъ, находящихъ себе защиту въ своемъ сходстве съ естественными предметами окружающей ихъ обстановки, некоторый пользуются своимъ наря-домъ не для того, чтобы скрываться, а прямо какъ средствомъ для овладЬвашя добычей, приманивая ее къ себ’Ь. До сихъ поръ известно лишь нисколько случаевъ подобной окраски у пауковъ и богомоловъ (Mantidae), но, безъ сомнЬшя, если бы на это было обращено больше внимашя въ тропическнхъ стра-пахъ, такихъ случаевъ нашли бы гораздо больше.
Г. О. Форбсъ описалъ въ высшей степени интересный при-м’Ьръ подобнаго рода сходства съ о-ва Явы. Преследуя въ джунгляхъ большую бабочку, онъ былъ остановленъ густымт. кустарникомъ, гд'Ь на одномъ изъ листьевъ заметилъ бабочку, сидящую на пометЬ птицы. „Я часто замЬчалъ, говоритъ онъ, неболыпихъ голубыхъ бабочекъ на подобныхъ же пятнахъ на земле и всегда удивлялся, какъ могли такгя нЬжныя и красивый бабочки, какъ изъ семейства Lycaenidae, собираться на столь мало подходящемъ для бабочекъ корме, каковъ птичш пометь. Чтобы посмотреть, что дЬлала эта бабочка, я осторожно приблизился, держа наготовЬ сетку. Насекомое не только подпустило меня совсЬмъ близко, по даже позволило взять его
— 235 —
пальцами, только, къ моему удивленно, часть тЬла бабочки оторвалась, прилипши, какъ я думалъ, къ экскремонтамъ. Я внимательно присмотрелся и, наконецъ, дотронулся до помета пальцемъ, чтобы узнать, насколько онъ клеекъ. Но, къ моему приятному удивлен!», оказалось, что мои глаза совершенно ошиблись, и что то, что я принялъ за экскременты, былъ артистически раскрашенный паукъ, который лежалъ на спине, плотно прижавъ скрещенный ножки". Затемъ, Форбсъ даетъ подробное описаше подобныхъ экскрементовъ и окраски разныхъ частей паука въ цЬляхъ подражашя, даже до той жидкой части экскрементовъ, которая обыкновенно несколько стекаетъ по листу. Это превосходно передается частью тонкой паутины, которую паукъ ткетъ, чтобы самому прикрепиться къ листу, и и такимъ образомъ, какъ замЬчаегъ Форбсъ, для бабочекъ и другихъ насекомыхъ создается столь искусно сделанная живая приманка, что можетъ обмануть даже внимательный глазъ человека 1).
Одинъ местный видъ паука (Thomisus citreus) обладаетъ до некоторой степени подобнымъ же приманивающимъ сходствомъ, подражая бутонамъ калины (Viburnum lantana). Онъ чисто кремоваго цвета, съ брюшкомъ, и по виду, и по цвету похо-жимъ на нераспустивпняся цветочныя почки, где онъ обыкновенно находится; и многократно наблюдалось, что онъ ловить подлетающихъ къ цветамъ мухъ.
Но наиболее курьезный и поучительный примерь примани-вающаго сходства представляетъ собою безкрылая индийская Mantis, по виду и цвету похожая на красную орхидею или какой-нибудь другой цветокъ прихотливой формы. Все насекомое ярко-краснаго цвета, при чемъ широкое и овальное брюшко походить на цветочную губу (labellum) орхидеи. ДвЬ задшя ножки, съ неимоверно расширенными и сплющенными бедрами, изображаютъ съ каждой стороны лепестки цветка, тогда какъ передняя часть туловища и передняя ножки подражаютъ верхнему чашелистику и колонке орхидеи. Насекомое сидитъ неподвижно, симметрично расположивъ свои члены, среди ярко-зеленой листвы, и потому чрезвычайно заметно, но оно до того походить на цветокъ, что бабочки и друпя насекомыя по-
*) /1 Naturalist's Wanderings т lhe Eastern Archipelago, p, 63.
— 236 —
стоянно садятся на пего и постоянно же ловятся. Это—живая ловушка, приманивающая самымъ соблазнительнымъ образомъ довЪрчнвыхъ посЬщающихъ цветы насекомыхъ, чтобы поймать ихъ ').
Окраска птичьихъ яицъ.
Окраска птичьихъ яицъ долгое время служила затруднешсмъ для теорш покровительствующей окраски, потому что въ очень многихъ случаяхъ не легко было определить, въ чемъ можетъ заключаться польза той или другой окраски, иногда столь яркой и заметной, что скорее можно бы считать ее привлекающей внимаше, чемъ помогающей прятать яйца. Однако, более тщательное обсуждеше вопроса во всехъ его подробностяхъ показало, что въ большинстве подобныхъ случаевъ мы имеемъ дело съ примерами покровительствующей окраски. Если же иногда мы не можемъ определить значешя окраски, то можемъ предположить, что она играла роль покровительствующей у какой-либо прародительской формы и, не будучи вредной, сохранилась при измененныхъ услов!яхъ существовашя, которыя сделали покровительство безполезнымъ.
Мы можемъ разделить яйца, въ нашихъ целяхъ, на две болыпихъ группы: белыя или почти белыя и различно окрашенный или испещренныя. Такъ какъ яичная скорлупа глав-нымъ образомъ состоять изъ углекислой извести, мы можемъ думать, что первоначально яйца были белаго цвета, каковой цветъ и поныне преобладаетъ у другихъ яйцеродныхъ позво-почныхъ,—ящерицъ, крокодиловь, черепахъ и змей; вместе съ темъ мы можемъ ожидать, что белая окраска продолжаетъ сохраняться тамъ, где отъ нея н§тъ вреда. И действительно
*) Превосходный рисунокъ этого рйдкаго насЬкомаго (Ilymenopns bicor-nis), въ стадш нимфы иди движущейся куколки, былъ любезно прислаиъ мне Вудъ-Масономъ, храннтелемъ Индшскаго музея въ КалькутЬ. Весьма близюй видъ живетъ на Яве, где, говорятъ, походить на красную орхидею. Друггя Mantidae, изъ рода Gongylus, имеютъ переднюю часть тЬла расширенной и окрашенной въ белый, красный или пурпуровый цв4тъ; эти виды до того походятъ на цветы, что, но словамъ Вудъ-Масона, одинъ изъ нихъ, съ яркпмъ фюлетово-синимъ переднегруднымъ щитомъ, былъ найдепъ въ Пегу ботанпкомъ, который на мгновенье приняли его за цвй-токъ. Proc. Put. Soc. London, 1878, p. L1II.
мы находимъ, что у всйхъ тЪхъ птицъ, яйца которыхъ кладутся въ закрытия места, будутъ ли это дупла деревьевъ, норки въ землЬ или простыя гнезда, яйца или белыя, или очень бл'Ьдныя, однообразнаго цвета. Таковы зимородки, щурки, пингвины и пуффины, гнЬздятщеся въ земляныхъ норахъ, обширная группа попугаевъ, дятлы, сизоворонки, удоды, трогоны, совы и некоторый друпя, все гнйздяпцеся или въ дуплахъ, или иныхъ закрытыхъ мйстахъ; точно такъ же ласточки, кро-пивники, некоторый нЬночки и австралшсше вьюрки строятъ закрытый гнезда и обыкновенно имеютъ бЬлыя яйца.
Однако мнопя птицы несутъ белыя яйца въ открытыхъ гнЪздахъ и это представляетъ нисколько весьма интересныхъ прим'Ьровъ различныхъ способовъ, посредствомъ которыхъ яйца могутъ быть скрыты. Такъ, это наблюдается у утокъ, нырковъ-поганокъ и фазановъ; но эти птицы имеютъ обыкновеше, сходя съ гнЬзда, прикрывать яйца сухими листьями или ч'Ьмъ-ни-будь другимъ, и въ действительности у нихъ какъ бы закрытый гнезда. Друпя птицы, каковы болотная сова, козодой, куропатка, некоторые изъ австралшскихъ земляныхъ голубей, несутъ свои белыя или бледныя яйца на голую землю; но въ этихъ случаяхъ сами птицы покровительственно окрашены и почти незаметны, когда сидятъ на земле; а такъ какъ оне имеютъ обыкновеше сидеть на гнезде очень крЬпко и почти не слетаютъ съ него, яйца и въ этомъ случае прикрыты.
Голуби и горлицы представляютъ весьма любопытный при-меръ того, какъ могутъ быть защищаемы яйца. Обыкновенно они выстраиваютъ татя непрочныя легкая гнезда изъ сучковъ и веточекъ, что они совершенно просвечиваютъ снизу, тогда какъ обыкновенно хорошо прикрыты листвой сверху. Яйца этихъ птицъ белыя и блестящая, но снизу очень трудно открыть, есть въ гнездЬ яйца или нетъ, сверху же они отлично защищены густою листвой. Гигантск1е козодои Австралии строятъ подобный же гнЬзда, и ихъ белыя яйца защищены подобнымъ же образомъ. Некоторым больппя и сильныя птицы, какъ, на-примеръ, лебеди, цапли, пеликаны, бакланы и аисты, несутъ свои белым яйца въ открытыхъ гнйздахъ, но они тщательно охраняютъ ихъ и могутъ защитйть отъ наиадепш. Вообще изъ приведенныхъ фактовъ можно видеть, что эти бЬлыя яйца очень заметны и потому особенно подвержены нападение разныхъ лю-
— 238 —
бящихъ яйца животныхъ, зато ихъ прячутъ самыми разнообразными способами. Поэтому, мы можемъ предполагать, что когда, повидимому, яйца и не закрыты, мы просто недостаточно знакомы со всеми услов!ями, въ которыхъ они находятся, чтобы составить себе объ этомъ правильное суждеше.
Теперь мы переходимъ къ изучешю обширной группы окра-шенныхъ или богато испещренныхъ яицъ, при чемъ наша задача становится гораздо труднее, хотя, безъ всякаго сомнешя, мнопя яйца обнаруживаютъ покровительствующую окраску. Такъ, две изъ нашихъ птицъ, гнездящихся на песчаномъ побережье, малая крачка и зуекъ-галстушникъ, обе несутъ яйца песочнаго цвета, но первая—испещреиныя сходно съ крупными гальками, вторая—мелко обрызганный похоже на песокъ, соответственно съ характеромъ почвы, избираемой тою и другою птицей для своихъ гнездъ. „Яйца зуйка по окраске до того походятъ на то, что ихъ окружаетъ, что найти ихъ вовсе не легкое дело, какъ это можетъ подтвердить каждый, кто пробовалъ искать ихъ. Яйца чибиса, темнаго основного цвета, съ крупными крапинами, находятся въ полной гармонш съ жохлыми цветами болота и ветоши, на чемъ и основана ихъ безопасность. Яйца гагарь представляютъ другой примеръ покровительствующей окраски; обыкновенно они кладутся у самаго края воды, среди разныхъ наносовъ, и здесь ихъ темная окраска и черныя пятна делають ихъ невидимыми, благодаря ихъ сходству съ окружающими предметами. Бекасы и песочники представляютъ без-численное множество примеровъ яицъ съ покровительствующею окраской. Во всехъ этихъ случаяхъ безъ исключешя птица, сходя съ яицъ, оставляешь ихъ непокрытыми и, следовательно, ихъ безопасность зависишь исключительно отъ ихъ окраски11 ’).
Удивительный цвета и пестрины яицъ чистиковъ могутъ быть приписаны недостуннымъ утесамъ, на которыхъ они гнездятся, что совершенно защищаешь ихъ отъ враговъ. Точно такъ же бледный или голубой основной цвета яицъ близкихъ къ нимъ формъ, кайръ и пуффиновъ, сталь интенсивнее и покрылся удивительно разнообразными пестринами, такъ какъ здесь со-
’) С, Dixon вь History of British Birds Знбома, Introduction, p. XXVI. II Miiorie другие приводимые зд'Ьеь примеры взяты изъ этой же высоко интересной КИНГИ.
— 239 —
воршенно не имйлъ места направленный къ защите яицъ подборъ личныхъ уклонешй.
Обыкновенная лысушка имеетъ яйца, окрашенныя совершенно особенно въ цйляхъ защиты. Вилл!амъ Маршаль пишетъ, что она гнездится только тамъ, гдй много камыша (Phragmites arundinacea). Яйца лысушки покрыты по желтовато-с Ьрому фону черными пятнами и точками, и точно такъ же окрашены cyxie листья камыша, съ черными точками отъ неболыпихъ парази-тирующихъ грибковъ изъ сем. Uredo; именно эти листья и образуютъ подстилку, на которой лежать яйца. Яйца и листья до того сходны по цвету и пестринамъ, что въ высшей степени трудно различить ихъ на н-Ькоторомъ разстояши. При этомъ сл'Ьдуетъ заметить, что лысушка никогда не покрываетъ своихъ яицъ, какъ это дйлаетъ близкая къ ней водяная курочка.
Красивыя голубыя или зеленоватыя яйца лФсной завирушки, пйвчаго дрозда, чернаго дрозда и малой чечетки на первый взглядъ кажутся нарочно окрашенными такъ, чтобы привлекать внимаше, но можно сомневаться, чтобы они действительно были такъ заметны даже на неболыпомъ разстояши въ ихъ обычной обстановке. Въ самомъ дЬле, гнезда этихъ птицъ помещаются или въ вечнозеленыхъ заросляхъ, напримйръ, остролиста и плюща, или среди нйжныхъ зеленыхъ тоновъ ранней весенней растительности, и потому голубой цвйтъ яицъ можетъ весьма хорошо гармонировать съ окружающею обстановкой. Большинство яицъ нашихъ пташекъ такъ испещрены белыми и черными пятнышками и черточками по тому или другому фону, что, находясь въ тени гнезда, среди разиаго цвета коры и мха, красноватыхъ почекъ и нежнозеленой или желтой листвы, при сложной игре овЬта и круглыхъ теней, какая бываетъ отъ весенняго солнца и искрящихся капель дождя, они должны ишЬть совсЬмъ иной видъ сравнительно съ темъ, что представляютъ собою вне ихъ естественной обстановки. Въ этомъ случае мы, вероятно, имЬемъ передъ собою примерь общаго иокровительствующаго сходства, подобный тому, который представляютъ зеленый гусеницы съ прекрасными белыми или красными полосами и пятнами; хотя опЬ очень заметны сами ио себе, но въ действительности совсймъ незаметны среди сложной игры света и теней той листвы, где кормятся.
— 240 —
У кукушки, кладущей свои яйца въ гнйзда многихъ другихъ птицъ, яйца подвержены большей изменчивости въ окраске, но самый обыкновенный типъ ихъ походить на яйца коньковъ, трясогузокъ и славокъ, въ гнезда которыхъ они наиболее часто кладутся. Также часто откладываются они и въ гнезда завирушки, ярко-голубыя яйца которой вовсе не похожи на нихъ, хотя, какъ говорятъ, на материке это и бываетъ. Мно-rie орнитологи держатся того мнешя, что каждая самка кукушки несете яйца одного и того же цвета и что обыкновенно она выбираетъ так<я гнезда, собственники которыхъ несутъ до некоторой степени похожая на ея яйца, хотя это вовсе не является общимъ правиломъ. Хотя птицы, въ гнездо которыхъ положено яйцо кукушки, повидимому, не перестаютъ заботиться о немъ изъ-за его отличной окраски, однако это иногда вероятно бываетъ; и если, какъ мы должны думать, кладка каждой птицы защищена ея сходствомъ съ окружающимъ, то присут-CTBie большого и весьма отлично окрашеннаго яйца можетъ быть опасно для кладки и повести къ ея полному уничтоже-шю. Поэтому те кукушки, которыя наиболее часто клали свои яйца въ гнезда видовъ, имеющихъ съ ними сходный яйца, могли въ длинномъ ряде оставить большое количество потомковъ, и такимъ-то образомъ могло выработаться сходство въ окраске.
Некоторые авторы предполагали, что разнообразная окраска птичьихъ яицъ первоначально обязана вл!яшю окружающихъ цветныхъ предметовъ на высиживающую самку; и не мало изобретательности было потрачено на выдумываше предметовъ, обусловившихъ у однйхъ птицъ голубыя, у другихъ—бурыя, у третьихъ—красныя яйца1). Но до сихъ поръ не представлено никакого доказательства, чтобы подобная причина могла вызвать хоть какое-нибудь следеттае, тогда какъ вовсе не трудно объяснить эти факты индивидуальною изменчивостью и вл!ян!емъ естественнаго подбора. Изменешя, наступающая въ услов1яхъ существовашя птицъ, могли иногда сделать ихъ яйца менее совершенно скрытыми, чемъ это было прежде; и если вслЬдств1е этого возникаете какая-нибудь опасность, она мо-
*) См. А. II. Lucas, въ Proceedinyx of Royal Society of Victoria, 1887, p. 56,
— 241 —
жетъ быть отклонена или нЬкоторымъ измЬнеюемъ окраски яицъ, или постройки и положешя гнЬзда, или, наконецъ, большею заботливостью птицъ о яйцахъ. Такимъ образомъ, могло возникнуть все то разнообраз!е, которое теперь такъ часто приводить насъ въ смущеше.
Окраска какъ средство для того, чтобы узнавать другъ друга.
Останавливаясь на привычкахъ и образЬ жизни бол'Ье или менЬе стадныхъ животныхъ, куда относится большинство тра-воядныхъ, нЬкоторыя хищныя и значительное количество птицъ разныхъ отрядовъ, мы найдемъ, что возможность узнавать особей своего собственнаго вида на извЬстномъ разстояши, при быстромъ движенш, въ темнотЬ или при нЬкоторомъ прикрыты, имЬетъ болышя преимущества и часто ведетъ къ сохранешю жизни. Тавдя животныя обыкновенно не допускаютъ чужестранца въ свою среду. Держась вмЬстЬ, они обыкновенно безопасны отъ нападения, но отдельно держащаяся особь дЬлается легкою добычей враговъ; поэтому въ такомъ случаЬ весьма важно, чтобы отбившееся животное могло легко узнать своихъ компань-оновъ на томъ или другомъ разстояши въ предЬлахъ зрЬшя.
Известная возможность легко узнавать своихъ имЬетъ прямо жизненное значеше для молодыхъ и неопытныхъ особей стада; точно такъ же это важно для того, чтобы узнавали другъ друга особи одного и того же вида, но разнаго пола, что устраняетъ бЬдств!е безплоднаго скрещивашя, и я склоненъ думать, что эта необходимость имЬла болЬе широкое вл!яше на развит! е разнообраз!я окраски животныхъ, нежели какая бы то ни была другая причина. Этимъ же можно объяснить тотъ странный фактъ, что тогда какъ двусторонняя симметричность окраски обыкновенно утрачивается домашними животными, она везд-Ь господствуетъ въ естественныхъ услогйяхъ; потому что, если бы одна сторона животнаго не походила на другую, и такое разнообраз!е окраски, какое наблюдается у домашнихъ животныхъ, существовало также у дикихъ, взаимное распознавало среди близкихъ формъ сдЬлалось бы невозможнымъ J). Удиви-
1) Проф. Вм. Г. Брыоеръ изъ 1елъ-Колледжа показалъ, что бЬлыя пятна или пйжины домашнихъ животныхъ р’Ьдко бываютъ симметричны, нм4я
16
— 242 —
тельное разнообразие окраски и отмЬтшгь, особенно у птицъ и нас!комыхъ, обязано тому, что одна изъ иервыхъ потребностей новаго вида—держаться отдельно отъ наиболее близ-кихъ къ нему, а это легче всего можетъ быть достигнуто ка-кимъ-нибудь легко схватываемыми отлшпсмъ. Немногихъ при-м!ровъ достаточно, чтобы показать вл1яше этого принципа въ природ!.	»
Прежде всего мое внимаше на этотъ вопроси было обращено зам!чашемъ Дарвина, что хотя „заяцъ представляетъ обыкновенный прим!ръ возможности прятаться при помощи своей окраски, однако, принципъ охраны ие строго выдержанъ у близкаго вида, кролика; когда посл!днш б'Ьжитъ къ своей нор!, онъ видепъ и охотнику и, безч> сомн!н!я, вс!мъ хищ-пымъ животными, благодаря своему поднятому кверху б!лому хвосту" *). Но небольшого размышлоюя пади привычками жи-вотнаго достаточно, чтобы вид!ть, что поднятый съ б!лымъ низомъ хвостъ им!етъ большое значеже и, какъ выразился одинъ авторъ въ „The Field“, действительно можетъ быть на-званъ „сигналомъ о приближающейся опасности". Кролики обыкновенно является сумеречными животными, кормящимся или вскор! поел! захода солнца, или въ лунныя ночи. Потревоженный или испуганный, онъ бросается къ своей нор!, и поднятый кверху б!лый хвостъ передового служить и указателемъ, и сигналомъ для т!хъ, которые были дальше, для молодыхъ и слабыхъ; тогда они бйгутъ за одними или двумя, которыхъ видятъ передъ собой, и, благодаря этому, могутъ съ наимепь-
склонность чаще появляться иа лЬвой сторон!;. Такъ, это наблюдается на лошадяхъ, рогатомъ скотй, собакахъ и свиньяхъ. Среди дикихъ животиыхъ вонючка весьма изменчива по развитию б'Ьлаго цвЛиа на тЬ.т4, и у неяэто также найдено преимущественно на лйвой сторон^. Внимательное изучение многочислениыхъ полосатыхъ или пятнисты.хъ видовъ, каковы: тигръ, лео-пардъ, ягуаръ, зебра и пр., показало, что двусторонняя симметрия у нихъ	й
не совершенно выдержана, хотя общее впечатлите отъ той и другой стороны одно и то же. Это какъ разъ то, что можно ожидать, если симметр!я не есть результатъ общаго закона организации, а по крайней м$р4 отчасти вызвана и закреплена въ видахъ пользы отъ взаимнаго распознавашя животными одного и того же вида, и особенно разнаго пола и возраста.
См. Proc, of the Am. Ass. for Advancement of Science, vol. XXX, p. 246.
l) Descent of Man, p. 542. Русск. изд., стр. 368.
— 243 —
шимъ рискомъ достигнуть сравнительно безопасиаго места. Такимь образомь, то, что кажется опаспымъ, въ действительности служить наилучшимъ средствомъ къ защите.
Тотъ же самый обшДй принципъ помогаетъ намъ понять своеобразный и часто бросаюпцяся въ глаза отметины на столь многихъ стадпыхъ травоядныхъ животныхъ, который вообще имеютъ покровительствующую окраску. Такъ, американская антилопа имЬетъ белое пятно сзади и черную морду. Сайга, централыю-аз1’атск1’й аркаръ, явскШ быкъ, разные виды оле-
Рпс. 18. Gazella Soemmerringi.
ней и большое количество антилопъ имеютъ подобный же за-метныя белый пятна сзади, который, вследствие контраста съ темнымъ теломъ, помогаютъ ихъ обладателямъ еще издалека быть видимыми и вести за собой своихъ сочленовъ. Тамъ, где несколько видовъ, сходныхъ по размйрамъ и общему виду, населяютъ ту же самую область, какъ, напримеръ, антилопы Африки, мы видимъ много разныхъ отметинъ подобнаго рода. У газелей на морде разныя поперечныя и продольный полосы, а, кроме того, сзади и на бокахъ белыя пятна, какъ это можно видеть на прилагаемомъ рисунке. У шпрингбоковъ белое пятно на морде, по белому пятну съ каждой стороны и курьезная бЬлая полоса надъ хвостомъ, которая почти закрыта складкой
16*
— 244 —
кожи, когда животное въ покое, но отлично видна во время движения, что представляетъ полную аналопю съ приподня-тымъ б'Ьлымъ хвостомъ кролика. У антилопы палла белое пятно на крупе обведено чернымъ, а своеобразная форма роговъ позволяетъ еб узнать спереди. У саблерогой антилопы, разныхъ видовъ орикса, антилопы каама, бунтбока и адда суще-ствуютъ подобный же отметины, но, кроме того, они характеризуются рогами, весьма отличными въ каждомъ видй и столь бросающимися въ глаза, что, по всей вероятности, особенности ихъ длины, толщины и кривизны выработались скорйе въ качеств^ распознавательныхъ признаковъ, чемъ въ цйляхъ спепдальной защиты, такъ какъ по образу жизни эти виды очень сходны.
Интересно отметить, что эти отличительные признаки весьма слабо развиты у лЪсныхъ и болотныхъ антилопъ. Такъ, антилопа гризбокъ почти одноцветна, исключая длинныхъ ушей съ черными концами, и живетъ въ лесистыхъ горахъ. Дуйкербокъ и роодбокъ осторожные обитатели кустарныхъ зарослей и не имеютъ другихъ отметинъ, кроме белаго пятна сзади. Лесные бушбоки держатся парами и едва ли имеютъ кашя-нибудь заметный отметины на своей шоколадно-бурой шерсти, но у нихъ только самцы имеютъ рога. Большая, красивая антилопа куду держится въ кустарникахъ, и ея вертикальный белыя полосы, безъ сомнешя, имеютъ покровительственное значеше, тогда какъ великолепные, спиралью закрученные рога служатъ хоро-шимъ распознавательнымъ признакомъ. Оленья антилопа, живущая въ открытой местности, легко узнается по своей величине и складу; ио дербШская оленья антилопа живетъ въ ле-сахъ и имеетъ покровительственно-полосатые бока. Подобнымъ же образомъ прекрасная антилопа Спика, держащаяся исключительно въ болотахъ и камышахъ, имеетъ бледныя вертикальный полосы на бокахъ, въ качестве покровительствующей особенности, и белыя отметины на морде и на груди, какъ распознавательный признакъ. Но просмотръ изображены антилопъ и другихъ животныхъ въ „Естественной Исторш“ Вуда или другихъ иллюстрированныхъ книгахъ даетъ более полное представлеше о распознавательныхъ отметинахъ, чемъ даже подробное описаше.
Друпе примеры подобной окраски можно найти въ темныхъ
245
• forbesi.	Charadrius bifrontatns.	C. tricollaris.
Рис. 19. Распознавательные признаки трехъ афрнканскихъ ржанокъ.
— 246 —
цв'Ьгахъ мускуснаго овцебыка и сЪвернаго оленя, для которыхъ возможность быть узнанными издалека на си'Ьжпыхъ рав-нинахъ важнее, чЪмъ способность спрятаться отъ ихъ немно-гочисленныхъ враговъ. Ясная полосатость зебры и квагги, вероятно, обязана тому же, и, быть можетъ, то же значеше имеютъ махры на лицевыхъ частяхъ и вообще на голове обезьянъ и лемуровъ ’).
У птицъ эти распознавательный отметины особенно многочисленны и заметны. Виды, живупце въ открытыхъ мЬстахъ, обыкновенно бываютъ покровительственно окрашены, но, кромЬ того, они имеютъ весьма ясный отметины, съ целью ихъ лег-каго распознавали своими какъ въ покойпомъ состоянш, такъ и на лету. Таковы белыя полосы и пятна на груди и брюхе многихъ птицъ, особенно же отметины на голове и шеЬ, въ форме белой или черной тапочки, ошейниковъ, надбровныхъ полосъ и лобныхъ пятенъ. Примеры этого можно видеть .па трехъ видахъ африканскихъ ржапокъ, изображенныхъ на стр. 245.
Распознавательный метки на полете весьма важны для всехъ птицъ, которыя или постоянно живутъ стаями, или собираются вместе во время перелетовъ; и, конечно, для нихъ очень важно, чтобы эти метки, оставаясь сколь возможно более заметными, не мешали общей покровительствующей окраске вида при его покойнрмъ состоянш. Поэтому обыкновенно oirb состоятъ изъ
1) Можно бы подумать, что столь р’Ьзюя отметины, какъ у зебры, могутъ представлять большую опасность въ стране, изобилующей львами, леопардами и другими хищными зверями, по въ действительности это по такъ. Зобры обыкновенно живутъ стадами п такъ быстры и осторожны, что днемъ имъ не угрожаотъ большой опасности. Опасность угрожаетъ имъ обыкновенно вечеромъ и въ лунныя ночи, когда они отправляются на водопой; но Фрэне. Гальтонъ, изучивппй этихъ животныхъ па ихъ родине, ув’Ьряетъ меня, что они вовсе не заметны въ сумеркахъ, такт, какъ б4лыя и черныя полосы до того сливаются въ серый цветъ, что ихъ очень трудно раземотрйть даже на небольшомъ разстояши. Мы пэгбемъ въ этомъ случае удивительный примерь того, какъ очень ясная пестрота, развившаяся въ и,4ляхъ распознавания, вътоже самое время является покровительственной особенностью именно тогда, когда такое покровительство особенно нужно. И вместе съ т'Ьмъ это показываете., насколько для пасъ невозможно признать безполезиость какой бы то ии было окраски, безъ тщательпаго изучения привычекъ животнаго въ его родной стране.
— 247
Рис. 20. Oedimiemus vermiculaius (вверху) и Oed. sene^alensis (внизу).
— 248 —
резко очерченныхъ полосъ на крыльяхъ или на хвосте, совершенно скрытыхъ въ нокойномъ состояши и ясно видимыхъ, когда птица летитъ. Так1я отметины можно хорошо видеть на четырехъ видахъ нашихъ британскихъ сорокопутовъ, изъ которыхъ каждый имеетъ свои особенный пятна на раскрытомъ крыле и хвосте; то же самое наблюдается у трехъ нашихъ видовъ каменокъ (Saxicola), легко различимыхъ на лету, особенно если смотреть на нихъ сверху, какъ это и должно быть,
Cursorins chalcopterus. С. gallicus.
Рие. 21. Второстепенный маховыя.
когда другая каменки зовутъ ихъ въ компаньоны. Прилагаемые рисунки крыльевъ двухъ африканскихъ видовъ авдотокъ (Oedic-nemus), местами встречающихся въ одной и той же области, хорошо передаютъ эти распознавательные признаки. Хотя на нашъ взглядъ разница между ними и не очень велика, однако ея достаточно для остраго зрЬшя самихъ птицъ.
Помимо указанныхъ здесь белыхъ пятенъ на большихь ма-ховыхъ, второстепенный маховыя иногда, въ свою очередь, окрашены такъ, что образуютъ весьма заметный признакъ на
— 249 —
Рис. 22. Scolopax megala (вверху) и S. stenura (внизу).
— 250 —
лету, какъ это можно видЬть на среднихъ второстепенныхъ маховыхъ африканскихъ бЪгунковъ (рис. 21).
Однако, особенно характерны отметины на крайнихъ руле-выхъ и о назначен! и ихъ можно безошибочно судить потому, что во время покоя они закрыты двумя средними перьями, которых не имЬютъ помЬтокъ и окрашены покровительственно вмЬстЬ съ верхнею стороной тЬла. Это различ!е можно вид'Ьть на приложенныхъ изображешяхъ развернутыхъ хвостовъ двухъ восточно-аз^атскихъ видовъ бекасовъ, области распространешя которыхъ отчасти покрываютъ други друга. Но часто разница бываетъ еще больше, а измЬнешя могутъ итти въ безчислен-пыхъ иаправлешяхъ (рис. 22).
Подобный отмЬтины можно видеть на голубяхъ, хищныхъ птицахъ, вьюркахъ, славкахъ, уткахъ и безчисленномъ множестве другихъ птицъ; такъ какъ онЪ до крайности сходны по своему характеру съ отмЬтинами, описанными для млекопи-тающихъ, то мы не можемъ сомневаться, что one имеютъ и то же назиачеше *).
Птицы, живушдя въ тропическихъ лЬсахъ и нуждаюпуяся въ такихъ отмЬтинахъ, который были бы видимы во всякое время среди густой листвы, а не исключительно или преимущественно на полете, обыкновенно имЬють пеболышя, но ярюя цвЬтныя пятна на головЬ и шеЬ, часто не мЬшаюпця общей покровительствующей окраскЬ оиерешя. Таковы ярюя сишя, красныя и желтый пятна, которыми обыкновенно различаются букко восточной области; подобный же яршя пятна характеризуютъ разные виды небольшихъ зеленыхъ плодоядныхъ голубей. Вероятно, той же самой необходимости въ спещальной окраскЬ, посредствомъ которой птица узнаетъ свопхъ, обязано своимъ происхождешемъ удивительное разнообраше чрезвычайно кра-
*) Этотъ пркпцппъ окраски въ ц'Ьляхъ paciioaiianauin, какъ it думаю, въ первый разъ былъ укпзанъ мною въ стать’Ь „The Colours of Animals and Phuils", помещенной въ Macmillan’s Magazine, it бол'Ье полно развить въ моей книг'Ь Tropical Xalwre. ЗаНмъ г-жа Барберъ привела нисколько подобных!, примФров'ь въ mats'll „Indicative or Banner Colours", ио приложила это oflwicitCHie только къ окраскЬ самцовъ, которую я объясняю, исходя изъ другого приiiit.iiиа, хотя п указанный здЬсь можетъ имЬть при этомъ значеп1е.
— 251
сивыхъ оперешй въ некоторых'!. группахъ птицъ. Герпогъ АргайльскШ, говоря о колибри, дЪлаетъ такое заитЬчаше: „Топазовый хохолокъ не имеетъ преимуществъ въ борьбе за существовало передъ сапфировым*. Жабо, оканчивающееся изумрудными блестками, не лучше въ битве за жизнь, нежели жабо съ рубиновыми блестками. Пригодность или непригодность хвоста для полета не изменяется оттого, боковыя или сродшя рулевыя украшены белым* цветомъ". II онъ старается затЬмъ доказать, что красота и разнообраз!е существуют* именно только въ цЬляхъ красоты и разпообраз1я. Но, на осно-ванш высказанныхъ здесь принципов*, несходство полезно само по себе и можетъ развиться pari passu съ особенностями строе-шя, на чемъ основана дифференцировка видовъ; такимъ обра-зомъ мы объяспяемъ курьезный фактъ, что заметная разница въ окраске часто различает!, виды, въ других* отношешяхъ очень близше между собою.
У насекомыхъ принципъ распознавательной окраски, вероятно, игралъ роль въ выработке удивительнаго разпообраз1я окраски и отметин*, наблюдаемых* во всехъ группахъ, но особенно у бабочекъ; и здесь ближайшее назначение окраски должно состоять въ томъ, чтобы помогать спаривашю особей одного и того же вида. У некоторых* ночныхъ бабочекъ это достигается особым* запахомъ, которымъ самцы приманивают* самокъ на известном* разстояши; но мы не имеем* указами, что это применимо вообще къ насекомымъ или даже только къ бабочкамъ, тогда какъ характерная окраска и отметины, вместе съ величиной и наружною формой, служат*, по всей вероятности, распознавательным'!, признаком*. Это указывается, например*, ткмъ, что „обыкновенная белая бабочка часто подлетает* къ валяющимся па земле, кусочками белой бумаги, безъ сомненья, принимая их* за одного изъ своих*", тогда какъ, по словами. Коллингвуда, па Малайском* Архипелаге „мертвая бабочка, наколотая па торчащей ветви, часто оста-павливаетъ насекомое того же самаго вида во время его быст-раго полета, давая возможность накрыть его сЬткой, особенно если бабочка была другого пола" *). Для многих* насекомых* ихъ наружность, движения, жужжаше и тот* или другой запах*
') Приводится Дарвпномь ит> Descent of Man, р. 317, Русы:, изд., стр. 224.
— 252 —
служатъ для отличгя одного вида отъ другого, и это особенно имеете мЬсто ио отношешю къ ночнымъ насйкомымъ или окра-шеннымъ почти однообразно, всл1здств!с потребности въ покровительствующей окраск^; но неизмеримо большее количество дневныхъ и деятельныхт. насекомыхъ обладаете разнообразною окраской и отметинами, что служите наиболее яснымъ отли-ч!емъ между близкими видами и что, по всей вероятности, выработалось въ цЪляхъ избежать скрещиваши между близкими видами “ *).
Сомнительно, чтобы этотъ принципъ имелъ приложеше къ более низко стоящимъ животнымъ, хотя, быть можете, онъ и оказалъ вл1яше на высшихъ слизняковъ. Но что касается морскихъ животныхъ, то, повидимому, ихъ окраска, несмотря на ея красоту, блескъ и разнообраз!е, въ большинстве случаевъ является покровительствующей, то подражая различнымъ ярко окрашениымъ морскимъ водорослямъ, то другими животнымъ, подражаше которымъ полезно“ * 2).
Сводка сообщенныхъ св1д1н1й.
Прежде чемъ продолжать обсуждеше некоторыхъ изъ наиболее загадочныхъ случаевъ окраски животныхъ, полезно бросить хотя беглый взглядъ на уже пройденный путь. Покровительствующая окраска въ ея различныхъ видоизм’йнешяхъ, вероятно, оказала вл!яше на наружный видъ половины всехъ животныхъ, паселяющихъ земной шаръ. Белая окраска поляр-ныхъ животныхъ, желтоватые тоны пустыпныхъ формъ, темные цвета сумеречныхъ и ночныхъ видовъ и прозрачные, синеватые тоны морскихъ создашй даютъ уже очень большое количество
*) Въ American Naturalist., за мартъ 1888 г., Д. Э. Тода помйстилъ статью „Directive Coloration in Animals11, въ которой онъ приводить миопе изъ сообщенныхъ здйсь примйровъ, нркбавивъ къ нимъ еще нисколько другихъ. Однако, по моему MHiiHiio, оиъ отиоситъ къ разсматриваемой зд’бсь категорш различные случаи окраски, каковы, паприм'Ьръ, „бледное брюхо и светлая внутренняя сторона ногъ11, которые въ действительности не принадлежать сюда.
2) Многочисленные примеры покровительствующей окраски морскихъ животныхъ см. у Moseley, въ Voyage of the Challenger и у Dr. Е. S. Morse, въ Proc, of Bost. Soc. of Nat. Hist., vol. XIV, 1871.
— 253 —
разныхъ видовъ окраски; по мы имеемъ столько же разныхъ окрасокъ, приспособленныхъ къ тропической листве, корЬ де-ревьевъ, почвЬ и сухимъ листьямъ, где обыкновенно держатся разныя животныя. ЗатЬмъ слЬдуютъ неисчислимые частные случаи приспособлешя по окраске и форме къ листьямъ, вЬтвямъ и цвЬтамъ, къ коре или мху, къ скаламъ и галькамъ, въ чемъ нашло себе защиту такое множество насЬкомыхъ. Мы видЬли, что эти различные виды окраски нашли себе также место въ водахъ морей и океановъ и вообще распространены столь же широко, какъ и жизнь на земномъ шаре. Сравнительно небольшое число формъ, обладающихъ „устрашающей" или „привлекающей" окраской, могутъ быть отнесены въ общую кате-гор!ю покровительствующей окраски.
Но подъ назвашемъ распознавательной окраски мы имеемъ совершенно особую группу явлешй, до известной степени стоя-щихъ въ противоречь или же только дополняющихъ собою нервыя, такъ какъ ихъ основной принципъ состоитъ не въ томъ, чтобы скрывать, а въ томъ, чтобы делать видимыми.
Я думаю, мнЬ удалось доказать, что этотъ видъ окраски имЬетъ такое же важное значеше, такъ какъ онъ не только помогаетъ сохранение существующихъ видовъ и поддержашю чистокровныхъ породъ, но, быть можетъ, служилъ ранее даже не маловажнымъ факторомъ въ образовали этихъ формъ. Ему мы обязаны и наибольшимъ разнообразхемъ, и значительною долей красоты въ окраске животныхъ; распознавательная окраска обусловила и двустороннюю симметрпо и общее постоянство типа; и весьма возможно, что область ея воздЬйств!я такъ же обширна, какъ и укрывающей окраски.
BniflHie на окраску местности и климата.
Известное соотношеше между местностью и окраской уже издавна было указано. Гульдъ замЪтилъ, что птицы изъ внутреннихъ частей страны или континентальныхъ местностей окрашены ярче прибрежныхъ или островныхъ, и думалъ найти объяснено этого явлешя въ большей прозрачности атмосферы внутреннихъ местностей *). Подобные же факты наблюдались
>) См. Origin of Species, р. 107. Русск. изд., стр. 87.
— 254 —
многими американскими' натуралистами, которые говорить, что яркость окраски птицъ и млекопитающихъ увеличивается отъ сЬвера къ югу н вмЬстЬ съ увеличешемъ влажности. Дж. А. Алленъ ирпписываотъ ото прямому вл!янпо окружающихъ условш. Онъ говоритъ: „Относительно соотношешя между яркостью окраски животныхъ и степенью влажности, быть можетъ, бол'Ье согласовалось бы и съ причиной, и съ результатомъ такое вы-ражеше закона соотношения, что уменъшеше яркости окраски зависитъ отъ уменъшыйя влажности, такъ какъ блЬдные цвЬта, очевидно, зависать отъ прямого воздЬйеттая солнечнаго св-Ьта и сухой, часто весьма нагрЬтой атмосферы. Съ уменьшешемъ количества осадковъ развиие лЬсовч. и защита, представляемая древесною растительностью, также уменьшается, равно какъ и защита отъ облаковъ, такъ какъ крайне влажный области вмЬстЬ съ тЬмъ и наиболЬе богаты облаками, cyxia же сравнительно безоблачны1 11 *). Почти то же наблюдается на птицахъ и приписывается Алленомъ подобнымъ же причинами.
Изъ этого можно видЬть, что Гульдъ и Алленъ приписы-ваютъ совершенно противоположный воздЬйсттая одной и той же причинЬ, такъ какъ, по мнЬипо перваго, яркость или густота окраски обусловливается прозрачностью атмосферы, а по мнЬшю послЬдняго, слишкомъ яркое солнце вызываешь поблЬд-нЬше. На основаши принциповъ, установленныхъ изучешемъ полярныхъ, пустынныхъ и лЬсныхъ животныхъ, мы пришли къ заключенно, что въ этомъ случа'Ь нЬтъ прямого воздЬйств!я, что наблюдаемые результаты обусловливаются большей или меньшей потребностью въ защитЬ. БлЬдная окраска, господствующая въ пустынныхъ мЬстностяхъ, стоить въ соотвЬтствш съ общими тонами поверхности; болЬе яркая и болЬе темная окраска какъ въ южныхъ, такъ и влажпыхъ страиахъ достаточно объясняется болыпимъ прикрыИемъ, обусловливаемыми болЬе роскошною растительностью и сравнительно короткою зимой. Защитники теорш, что напряженность свЬта прямо тшяетъ на окраску организмовъ, попадаютъ въ постоянный затруднешя. То яркая окраска тропическихъ птицъ и насЬко-мыхъ приписывается горячему тропическому солнцу, то та же
1) „Geographical Variation of North American Squirrels11, Proc. Bost.
Soc. of Nat. Hist., 1874, p. 284; и Mammals and Winter Birds of Florida, pp. 233—241.
— 255 —
самая причина призывается для объяснения ивыцвйташя“. Съ одной стороны, сравнительно темные и неяршс цвйта нашей северной фауны считаются за результатъ облачнаго неба, съ другой—говорятъ, что облачное небо и влажная атмосфера усиливаютъ цветность.
Въ моей книгй Tropical Nature (рр. 257—264) я уже обра-тилъ внимание на то, что, быть можетъ, самымъ курьезнымъ и несомнйннымъ соотношсшемъ между окраской и местными усло-1йями, какое только наблюдалось, является преобладание у островныхъ бабочекъ л птицъ бйлыхъ отмйтинъ. Это доказывается столь многочисленными примерами съ разныхъ остро-вовъ восточнаго и западнаго полушар!я, что сомневаться въ существованш какой-нибудь общей причины для этого нйтъ основашя; и теперь, поелй всесторонняго изучения вопроса объ окраскй, мнй кажется вйроятнымъ, что и въ этомъ случай мы имйемъ одинъ изъ безчислспныхъ розультатовъ в.йяшя принципа покровительствующей окраски. За правило надо принять, что бйлый цвйтъ рйдокъ у животныхъ, ио, вйроятно, только потому, что очень замйтенъ. Тамъ, гдй онъ является покро-вительственнымъ, какъ у поляриыхъ животныхъ и водяныхъ птицъ, онъ развивается довольно часто; вмйстй съ тймъ мы знаемъ, что бйлые выродки встрйчаются у многихъ видовъ въ дикомъ состоянии и что бйлыя илнн ннйгня особи очень часто появляются среди домашнихъ животныхъ. Что касается остро-вовъ, гдй наблюдаются птицы и бабочки съ исключительно развитыми бйлыми отмйтинами, то мы находимъ здйсь два обстоятельства, дйлаюпця бйлыя отмйтнны менйе вредными: роскошную тропическую растительность и положительную рйд-кость хищныхъ звйрей и птицъ. Поэтому бйлая окраска не вытйсняется естествениымъ подборомъ; но уклонения въ этомъ направлении могутъ привести къ выработкй отмйтинъ, которыя и вездй имйютъ значеше, а здйсь, на островахъ, не имйютъ надобности быть ни такими мелкими, ни такими незамйтными, какъ въ другихъ мйстахъ.
Заключительный замйчашя.
Обозрйвая все, сказанное здйсь, мы должны притти къ заключению, что ничто не доказываетъ развитая индивидуальной
— 256 —
и общей окраски организмовъ вслЬдсттае прямого вл1янтя свйта, тепла и влажности; съ другой стороны, два основныхъ принципа—потребность скрываться отъ враговъ или отъ добычи и распознавать особей своего вида—им-Ьютъ такое широкое приложено, что на первый взглядъ распространяются почти на всЬ случаи животной окраски. Однако, хотя они чрезвычайно общи и до сихъ поръ недостаточно изучены, мы знакомы и съ другими видами окраски, иного происхождешя. По большей части они относятся къ весьма своеобразной категорш предостерегающей окраски, въ которой берутъ свое начало еще бол-fee необыкновенный явлешя маскировки; но это открываете передъ нами такое интересное поле для изслЬдовашя и представляете столько вопросовъ, что заслуживаете особой главы. Еще одна глава отдана обсуждение вопроса о половой дифференцировк-Ь окраски и украшений, такъ какъ, что касается ихъ происхождения и развитая, я пришелъ къ другимъ заключешямъ, нежели Дарвинъ. Описавъ и изобразивъ разные случаи окраски, мы въ состоянш будемъ сд'Ьлать и обпцй очеркъ основныхъ законовъ, опред-Ьляющихъ собою вообще окраску животнаго Mipa.
ПРИБАВЛЕШЕ КЪ ГЛАВЪ ВОСЬМОЙ.
1) Г. Абботъ Г. Дзайеръ, американок^ художникъ, далъ объяснение того, почему животныя, держащаяся на земле и на ней отыскивающая свой кормъ, хотя обыкновенно окрашены покровительственно сверху, почти всегда снизу гораздо светлее и часто даже совсемъ белы. Онъ показалъ на очень простыхъ и наглядныхъ опытахъ, что даже чистобелая нижняя сторона млекопитающаго или птицы представляетъ существенное дополнеше къ покровительственной окраске всего животнаго. Причина этого заключается въ томъ, что тогда какъ верхняя сторона является вполне освещенной, нижняя остается въ более или Meirte полной тени. Для не-художника это кажется невозможнымъ, но г. Дзайеръ доказать, что это именно *такъ. Онъ сдЬлалъ несколько яйцевидныхъ моделей величиной приблизительно въ тело куропатки, вальдшнепа и другихъ наземныхъ птицъ. Однехъ изъ нихъ онъ сплошь покрылъ темъ самымъ цветомъ, какъ почва, на которой онъ ихъ поместили, поставивъ на проволочныхъ ногахъ. Друпя были покрыты темъ же самымъ цветомъ сверху, светлее на бокахъ и белымъ на нижней стороне. Поставивъ ихъ на землю, онъ отвелъ приглашеннаго для этого господина на разстояше около 40 ярдовъ и спросилъ, что онъ видитъ въ указанномъ направленш. Въ ответь на это неизменно сообщается одно и то же число сплошь окрашенныхъ моделей, тогда какъ друпя остаются совершенно незамеченными. Тогда онъ пригласили посетителя медленно идти къ ними, но оне продолжали оставаться невидимыми, пока къ ними не подошли на 6—7 ярдовъ, но и тогда выступили въ виде слабыхъ теней. Часто можно было подойти совсемъ близко къ одной изъ этихъ моделей птицъ и заметить ее только на разстояши 1—3 ярдовъ, когда она вдругъ бросалась въ глаза. Не присутствуя при этихъ опытахъ, никто не можетъ поверить, до какой степени белый цветъ нижней стороны помогаетъ предмету оставаться невидимымъ, въ чемъ MHorie натуралисты могли убедиться благодаря любезности Дзайера, когда онъ несколько летъ тому назадъ былъ въ Англш.
Онъ показалъ также, что, если животное защищено общей окраской, ярк!я, резко очерченный пятна, цветныя или бе.тыя, на голове н верхней стороне нисколько не делаютъ его заметнее. Это потому, что все очерташе птицы остается незаметнымъ и пятна, являясь разсеянными, могутъ быть приняты за цветы, упавшие листья, белые камни и другие предметы, находящееся на земле, позади птицы. Это объясняетъ, почему
17
258
столь мнопя покровительственно окрашенный птицы и млекопитаюпця им'Ьютъ теми не менее б'Ьлыя и ярки пятна въ качестве распознана-тельнаго признака, какъ это будете указано далее. Г. Дзайеръ опубли-ковалъ отчетъ объ этихъ опытахъ въ журнале The Айк за апрель и октябрь 1896 г.
2) НасЪкомыя, описанный на стр. 203 и 204 по рисунками изъ труда Abbot’a Lepidojrierous Insects of Georgia, теперь известны подъ следующими названиями: Sphinx fuciformis=llemaris diffinis, Sphinx tersa= —Chaerocampa fersa, и Sphinx painpina(rix=Ampelophaga myron.
Заметна о покровительственной окрасив ящерицы.
Весьма интересный примерь покровительственнаго сходства у ящерицы, до некоторой степени сходный съ теми, что описано для лйнив-цевъ на стр. 202, сообщилъ мне преп. Дж. Сибри и, сколько мне известно, является первымъ этого рода. Онъ говорить следующее: „Древесная ящерица такъ походить на кусокъ коры, что, взобравшись на дерево, делаетъ невозможными сказать, где она и где дерево. Рисун-комъ своей кожи она такъ точно подражаете не только шероховатости и трещинами коры, но даже лишаямъ—зелеными, черными и белыми, что трудно допустить, что сама ящерица не обросла тайнобрачными. Иногда же она походите на хамелеона". Я считали достаточно необыкновенными, увидйвъ Phasma, описанную мною въ Natural Selection and Tropical Nature (p. 47), какъ бы покрытую живыми наро-стомъ печеночниковъ, но то, что рептшпя могла развить так!е покровительственные наросты на своей коже, еще замечательнее.
Заметка о происхождении распознавательной окраски у островныхъ видовъ.
Капитанъ Хёттонъ въ своемъ труде Darwinism and Lamarkism возражаетъ противъ моей теорш „распознавательныхъ отметишь", какъ не объясняющей различ!я въ окраске, что, по его мнение, особенно доказывается разными видами мелкихъ плодоядныхъ голубей (Ptilopus), на.ходимыхъ обыкновенно каждый на одномъ острове или на небольшой группе острововъ Тихаго океана. Описавъ разный цветныя отличгя, характеризующая эти островные виды, онъ говорите:
„Невидимому, является вероятными, что большинство этихъ видовъ развились порознь, каждый на своемъ собственномъ острове. Если же такъ, то окраска, которой различаются между собою разные виды, не можете быть распознавательной, такъ какъ на каждомъ острове нетъ другого вида голубей, съ которыми бы можно было смешать особей перваго вида". Ошибочность этого соображения, повтореннаго покойными д-ромъ Майвартомъ по отношение къ красиво окрашенными попугаями-лори папуасскихъ и тихоокеанскими острововъ, совершенно очевидна при нЬкоторомъ размышлении Въ самомъ деле, если бы на
— 259 —
званные авторы задали себе вопросъ, изъ чего развились яти островные виды, они увидели бы, что каждый видъ долженъ былъ развиться изъ какого-нибудь другого вида, случайно попавшаго на островъ. Въ течете процесса измененья, которымъ старый видъ ставился въ соответ-ств!е съ новыми условьями его новаго местообитанья, необходимо должно было быть время, когда две формы жили рядомъ другъ съ другомъ,— переселяюьцьйся видъ и. отчасти измененный формы или зачинающшея видъ, имеющш заменить первый; но для того, чтобы процеесъ измене-шя и приспособленья къ новымъ услов1ямъ могъ продолжаться и закончиться, всеми признается, что скрещиванье двухъ формъ такъ или иначе должно было быть устранено. Такъ какъ отличительные признаки, помогаюпре особямъ каждаго вида узнавать другъ друга, являются въ этомъ случае одной изъ лучшихъ гарантий въ достиженш этого, все изменешя въ окраске и отметинахъ, не приносяьцья вреда въ другомъ отношеши, должны были сохраняться и постепенно усиливаться при процессе развитья новаго вида. Когда это было закончено, быть можетъ черезъ сотни или тысячи летъ, первоначальный видъ, будучи менее приспособленнымъ къ нОвымъ услов!ямъ существованья, долженъ былъ быть вытесненъ, и следовательно оставалась только изменённая форма, сохраняющая те особенностщокраски и отметинъ, который намъ кажутся бэзполезными, но который въ действительности имели существенное зиачеше при образовали новаго вида.
Отсюда следуетъ, что островной видъ долженъ былъ развиться точно такимъ же способомъ, какъ всякш другой видъ, и что его отличительные признаки имели существенное значеше во время развитья новаго вида. Этимъ же дается рацюнальное объяснение тйхъ различи! въ украшешяхъ самцовъ столь многихъ птицъ и насекомыхъ, который, появившись въ качестве распознавательныхъ особенностей, иногда до-стигаютъ очень большого развитья благодаря причинамъ, который разбираются въ нашей десятой главе.
ГЛАВА IX.
Предостерегающая окраска и маскировка.
Американская вонючка, какъ прим^ръ предостерегающей окраски.—Предостерегающая окраска у нас'Ькомыхъ.—Бабочки.—Гусеницы.—Маскировка.— Какъ развилась маскировка.—Heliconidae.—Совершенство подражашя.—Друпе примеры маскировки у Lepidoptera.—Маскировка въ защищенныхъ груп-пахъ.—Ея объяснен!е.—Расширеюе и ириложеше принципа.—Маскировка въ другихъ группахъ нас^комыхъ.—Маскировка у позвоночныхъ.—Зм!зи.—Гремучая змйя и кобра.—Маскировка у птицъ.—Возражешя на теорш маскировки.—Заключительным зам$чатя о предостерегающей окраск'Ь и маскировка.
Теперь намъ предстоитъ заняться явлешями окраски, совершенно противоположными разсмотр'Ьннымъ ранее, такъ какъ вместо того, чтобы служить для укрывательства животныхъ или распознавания одпЬхъ особей другими, этотъ родъ окраски развить въ ц’Ьляхъ д’Ьлать виды заметными. Причина этого заключается въ томъ, что татя животныя или обладаютъ некоторыми крайне опасными вооружениями, каковы жала и ядовитые зубы, или несъедобны и потому настолько непр!ятны для своихъ обыч-ныхъ враговъ, что никогда не подвергаются со стороны ихъ нападение, если послЪднимъ известны ихъ особенныя свойства. Поэтому для нихъ очень важно, чтобы они не могли быть смешаны съ беззащитными или съедобными видами, такъ какъ въ такомъ случай они могли бы пострадать и даже погибнуть, прежде чЪмъ нещлятсль успЪетъ открыть безполезность или опасность своего нападешя. Следовательно, они нуждаются въ какомъ-нибудь предостерегающемъ сигнале, который удержи-валъ бы ихъ враговъ отъ нападешя, и таковой они получаютъ въ виде заметной или яркой окраски, весьма отличной отъ по-кровительственныхъ тоновъ близкихъ къ нимъ беззащитныхъ животныхъ.
— 261 —
Американская вонючка, какъ примЪръ предостерегающей окраски.
Остановившись въ поле 1887 года на нисколько дней въ Вер-шинномъ отеле на центральной Тихоокеанской железной дороге, я прогуливался вечеромъ после обеда не далее, какъ въ пятидесяти шагахъ отъ дома, и вдругъ зам’ЬтиЛъ, что ко мне приближается красивое маленькое животное, съ пушистымъ хвостомъ, окрашенное въ белый съ чернымъ. Такъ какъ оно шло очень тихо и не обнаруживая никакого страха, я сначала было подумалъ, что это какое-нибудь домашнее животное, какъ вдругъ догадался, что это была вонючка. Она подошла ко мне всего на пять или па шесть шаговъ, затемъ спокойно вскарабкалась по низкой ст’Ьн’Ь и скрылась въ небольшомъ амбаре, какъ потомъ объяснилъ мне влад-Ьлецъ, въ поискахъ за цыплятами. Какъ известно, это животное выделяете весьма вредное вещество, которое можетъ выбрасывать на враговъ, что и предохраняете его отъ нападения. Запахъ этого вещества настолько силенъ, что проникаетъ и делаете негоднымъ все, до чего оно коснется или что только будетъ близко отъ него. Полежавшая около него провиз!я негодна въ пищу, замаранная имъ матер!я удерживаетъ запахъ въ течете шЬсколькихъ недель, если ее даже повторно мыть и сушить. Капля жидкости, попавшая въ глаза, вызываете слепоту и, какъ говорите, индейцы довольно часто теряюте зреше отъ этой причины. ВслгЬдств1е этой замечательной способности самозащиты вонючка редко подвергается нападешямъ другихъ животныхъ, а ея белая съ чернымъ шерсть и пушистый белый хвостъ, который она поднимаете кверху въ возбужденномъ состояши, служатъ предостерегающимъ сигна-ломъ, легко узнаваемымъ незащищенными животными въ сумер-кахъ или при лунномъ свете. Сознаше, что ей надо быть только замеченной, чтобы быть безопасной, придаете ей и медленность движешй, и безбоязненный видъ, который, какъ мы увидимъ, характеризуетъ большинство животныхъ, защищенныхъ подоб-нымъ же образомъ.
Предостерегающая окраска у насЪкомыхъ.
Наилучше развита и наичаще встречается предостерегающая окраска у насекомыхъ. Все мы знаемъ, какъ пестро и заметно
262
окрашены жаляиця осы и пчелы, изъ которыхъ ни въ одной части свйта нйтъ ни одной формы съ покровительствующею окраской, подобно большинству беззащитныхъ насйкомыхъ. Большинство изъ обширной группы Malacoderma среди жуковъ отвратительны для насекомоядныхъ животныхъ. Наши красныя и черныя Telephoridae, обыкновенно называемый „солдатами и моряками", какъ нашелъ мистеръ Дженнеръ Уейръ, не употребляются въ пищу мелкими птицами. И отъ нихъ, и отъ близ-кихъ Lampyridae (светящееся жуки и червячки), въ Никарагуа решительно отказывалась ручная обезьяна мистера Бельта и его куры, хотя онй охотно ели большинство другихъ насЪко-мыхъ. Coccinellidae, или божьи коровки, представляютъ собою другую несъедобную группу, и ихъ яркоокрашенное, своеобразно испещренное тело даетъ возможность легко отличить ихъ отъ всехъ другихъ жуковъ.
Ташя несъедобныя насйкомыя, повидимому, многочисленнее, чемъ думаютъ, хотя намъ известно уже безчисленное множество защищенныхъ подобнымъ образомъ. Самыя замечательный изъ нихъ три семейства бабочекъ — Heliconidae, Danaidae и Acraeidae, — заключающая свыше тысячи видовъ и характери-зуюпця собою три обширныя тропичесшя области—Южную Америку, южную Азно и Африку. Вей эти бабочки имйютъ особенности, служанця для ихъ распознавали отъ всякой другой группы соответствующей области. У вейхъ у нихъ болышя, но довольно слабый крылья и тихш полеть; оне всегда весьма многочисленны; все имеютъ яркую окраску или отмйтипы, настолько отличныя отъ того, что наблюдается въ другихъ се-мействахъ, что вместе съ ихъ своеобразною формой и спосо-бомъ полета ихъ можно отличить уже издали. Друпя важный отлич1’я этихъ бабочекъ состоять въ томъ, что окраска верхней и нижней стороны ихъ крыльевъ почти одинакова; что он#-никогда не прячутся, оставаясь на верхней сторонЪ листьевъ и цвйтовъ; и, наконецъ, вей имйютъ выдЪлеше съ такимъ силь-пым'ь запахомъ, что если какъ-пибудь раздавить тйло одной из'ь этихъ бабочекъ между пальцами, ея выдЪлеше краептъ пальцы въ желтый цвйтъ и оставляетъ запахъ, который можетъ быть удаленъ только повторнымъ мытьемъ рукъ.
ЗатЬмъ мы имйемъ весьма прямыя указашя, что хотя этотъ запахъ не особенно противень намъ, онъ именно таковъ для
— 263 —
большинства насЕкомыхъ. Мистеръ Бэтсъ наблюдалъ, что экземпляры Jleliconidae, выставленные для сушки, мало подвергались нападешю червей; и какъ онъ, такъ и я заметили, что они не подвергались нападешю насЕкомоядныхъ птицъ и стре-козъ, равно какъ ихъ крылья не были найдены на лЕсныхъ тро-иинкахъ среди многочисленныхъ крыльевъ другихъ бабочекъ, тЕла t которыхъ были съЕдены. Мистеръ Бельтъ однажды наблюдалъ, какъ пара птицъ ловила бабочекъ для своихъ птенцовъ; и хотя Jleliconidae кипгЬли поблизости и могли быть легко пойманы, благодаря ихъ медленному полету, ни одна изъ нихъ не была преследуема, тогда какъ друпя бабочки становились добычею. Его ручная обезьяна, большая охотница до другихъ бабочекъ, также никогда не Ела Jleliconidae, и хотя иногда пробовала ихъ, но потомъ всегда мяла руками и бросала.
Подобное же указаше существуете у насъ на несъедобность восточныхъ Danaidae. Уважаемый мистеръ Джёстайсъ Льютонъ, прилежно коллектировавшш и собирающий свЕдЕшя о Lepidop-, tera окрестностей Бомбея, сообшилъ мистеру Бётлеру изъ Бри-танскаго музея, что большая и быстро летающая бабочка Charaxes psaphon постоянно преследуется птицей буль-буль, такъ что ему редко удавалось добыть экземпляръ этого вида съ совершенно неповрежденными задними крыльями. Одну такую бабочку онъ далъ птице, содержащейся въ клЕткЕ, и она жадно съЕла ее, тогда какъ, что касается Danais, то только настойчивымъ пред-ложешемъ ему удалось заставить птицу дотронуться до нея *).
Кроме этихъ трехъ семействъ бабочекъ, существуютъ некоторый группы обширнаго рода Papilio — настоящая ласточко-хвостыя бабочки—со всЕми признаками несъЕдобныхъ насЕко-мыхъ. ОнЕ имЕютъ спещальную окраску, обыкновенно изъ краснаго и чернаго цвЕта (по крайней мЕрЕ, у самокъ), медленный полете, весьма многочисленны и обладаюте особеннымъ запахомъ, нисколько наггоминающимъ запахъ Heliconidae. Одна > изъ этихъ группъ обыкновенна въ тропической АмерикЕ, другая въ тропической Asin, и любопытно, что, вовсе нс будучи особенно близкими, оиЕ имЕютъ тЕ же самые красные и чер-
1)	Nature, vol. HI, р. 185. Профессор!. Мельдола замЬтилъ, что виды Danais rr Маркса въ коллекщяхъ мало подвергаются нападешю клещей (Proc. Ent. iSoc., 1877, р. XIIj, что подтпсрЯцасть и мистеръ Дженнеръ Уейръ.
— 264 —
ные цвета и весьма отличны отъ всЬхъ другихъ бабочекъ своей страны. Это даетъ основаше думать, что мноНя изъ яркоокра-шенныхъ и медленно летающихъ дневныхъ бабочекъ, каковы, напр., великол’Ьпныя тропически! Agaristidae и бедринцовыя бабочки, защищены подобнымъ же образомъ, и что ихъ бросающаяся въ глаза окраска служитъ указашемъ несъедобности. Обыкновенная бедринцовая бабочка (Anthrocera filipendula) и столь же замЬтная крестовниковая (Euchelia jacobeae), какъ доказано, не употребляются въ пищу насекомоядными животными.
Однако наиболее интересный и поучительный примеръ предостерегающей окраски представляюсь собою гусеницы, по отношешю къ которымъ факты тщательно проверены на опы-тахъ вполне компетентными наблюдателями. Въ 1866 году, подбирая доказательства въ пользу предполагаема™ вл!ян!я полового подбора на развит!с яркой окраски высшихъ живот-ныхъ, Дарвинъ былъ пораженъ темъ фактомъ, что яркой, заметной окраской обладаютъ мпопя гусеницы, къ которымъ половой подборъ является неприложимымъ. Такихъ гусеницъ много и у насъ, и оне характеризуются не только яркими цветами, но и темъ, что не прячутся. Таковы гусеницы ко-ровьяка и крыжовника, волчьихъ ягодъ, гусеница „бычья го-лова“ и мнопя друпя. Некоторый гусеницы удивительно заметны, какъ, напримеръ, одна упомянутая Бэтсомъ южно-американская, въ 4 дюйма длиной, съ черными и темными поперечными полосами и ярко-красной головой, ножками и хвостомъ. Она останавливала на себе внимание каждаго проходящаго на разстоя-ти даже многихъ аршинъ.
Дарвинъ спросилъ меня, не попытаюсь ли я найти какое-нибудь объяснеше этой окраски, и, занимаясь въ то время вопросомъ о предостерегающей окраске бабочекъ, я высказала предположено, что и въ этомъ случае наблюдается что-нибудь подобное, т.-е. что эти бросаюпцяся въ глаза гусеницы не употребляются въ пищу птицами и другими насекомоядными животными, и что ихъ яркая, не покровительствующая окраска и обыкновеше выставлять себя на показъ дали возможность ихъ врагамъ сразу отличать ихъ отъ съедобныхъ видовъ и научили не трогать ихъ. При этомъ надо помнить, что тело гусеницъ, пока оне растутъ, такъ нежно, что поранеше клювомъ птицъ
— 265 —
быть можетъ настолько же гибельно, какъ если бы ихъ съй.ти *). Тогда въ этомъ отношенш не было сделано ни одного опыта или даже наблюдения, но после того, какъ я изложилъ этотъ вопросъ передъ Энтомологическимъ обществомъ, два господина, содержавпие птицъ и другихъ ручныхъ животныхъ, занялись опытами надъ разными гусеницами.
Мистеръ Дженнеръ Уейръ первый сдйлалъ опытъ съ десятью видами мелкихъ птицъ въ своемъ птичнике и нашелъ, что ни одна изъ нихъ не хотела есть слйдующихъ замйтпыхъ гладко-кожихъ гусеницъ: Abraxas grossulariata, Diloba coeruleocephala, Anthrocera filipendula и Cucullia verbasci. Онъ нашелъ также, что онЬ не хотели касаться гусеницъ, покрытыхъ волосками и шипами, и убедился, что причиной этого были не волоски и шипы, а невнятный вкусъ, потому что въ одномъ случай молодая гладкая гусеница волосатаго вида, а въ другомъ куколка шиповатой гусеницы равнымъ образомъ были отброшены. Съ другой стороны, вей зеленыя и бурыя гусеницы такъ же, какъ и походяпця на вйточки, поддались съ большой жадностью 2).
Мистеръ А. Г. Бётлеръ сдйлалъ въ свою очередь опыты съ нисколькими зелеными ящерицами (Lacerta viridis), который жадно йдятъ все, включая сюда разныхъ мухъ, пауковъ, пчелъ, бабочекъ и зеленыхъ гусеницъ; но онй не хотйли дотронуться до гусеницы крыжовницы (Abraxas grossulariata) или до взрослой бедринцовой бабочки (Anthrocera filipendula). То же самое было съ лягушками. Когда имъ въ первый разъ дали гусеницъ крыжовницы, „онй прыгнули впередъ и жадно схватили ихъ въ ротъ; однако онй, невидимому, сейчасъ же сознали свою ошибку и сидйли съ открытыми ртами, ворочая языкомъ, пока отделались отъ противныхъ кусковъ, оказавшихся совершенно неповрежденными, после чего быстро ускакали прочь“. Пауки, невидимому, также не любятъ этихъ гусеницъ. Эта и другая заметная гусеница (Halia wavaria) не были тронуты двумя видами—садовымъ паукомъ геометромъ (Epeira diadema) и пау-комъ охотникомъ ®).
>) См. Дарвина Descent of Man, р. 325. Русск. изд., стр. 230.
2)	Transactions of the Entomological Society of London, 1869, p. 21.
3)	Ibid., p. 27.
— 2G6 —
Друпе опыты съ ящерицами были сд-Ьланы профессоромъ Вейсмапномъ и совершенно подтвердили болФе раншя наблюдения; а въ 1866 г. мистеръ Э. Б. Пультонъ изъ Оксфорда предпринялъ длинную cepiio опытовъ съ разными другими видами гусеницъ и другими видами ящерицъ и лягушекъ. Мистеръ Пультонъ провФрилъ весь вопросъ, собравъ все относящееся сюда факты, вмёстТ. съ дополнительными наблюдешями Дженнера Уейра, сделанными въ 1866 г. Более сотни видовъ личи-нокъ и взрослыхъ насекомыхъ разныхъ группъ послужили пред-метомъ изеледовашя, и результаты вполне подтвердили мое предположеше. Почти въ каждомъ случае покровительственно окрашенный личинки охотно поедались всеми видами насеко-моядныхъ животныхъ, тогда -какъ въ огромномъ большинстве случаевъ заметныя, волосатыя или ярко окрашенный личинки отбрасывались или некоторыми, или всеми. Въ однихъ слу-чаяхъ несъедобность личинокъ переходить на взрослыхъ насекомыхъ, въ другихъ не переходить. Въ первомъ случае взрос-лыя насекомыя обыкновенно отмечены заметными цветами, какъ, напримеръ, бедринцовая бабочка и крыжовница? но у „бычьей головы11 бабочка походить на отломанный кусокъ гнилого дерева и все-таки отчасти несъедобна, такъ какъ ящерицы отказываются отъ нея. Впрочемъ, весьма сомнительно, чтобы оне были ея главнымъ врагомъ, и покровительственная форма, и окраска могутъ быть нужны противъ насекомоядныхъ звЬрей и птицъ.
Мистеръ Самуэль Г. Скёддеръ, выводивппй въ большихъ размерахъ северо-американскихъ бабочекъ, нашелъ, что такъ много яицъ и гусеницъ истребляется перепончатокрылыми и двукрылыми паразитами, что, по его мнТшю, 9/10, а можетъ быть и болФе всего количества не достигаете зрелости. Вместе съ темъ онъ ни разу не встрФтиль указашя, чтобы эти паразиты нападали па яйцо 'или личинку несъедобной Danais archippus, такъ что въ этомъ случае насекомое противно своимъ главнымъ врагамъ во всехъ стад!яхъ своей жизни, что объясняете какъ его многочисленность, такъ и распространение почти йо всему земному шару *).
Только въ одиомъ случае было найдено, что покровитсль-
Р Nature, vul. Ill, p. 147.
г
— 267 —
ственно окрашенная гусеница и, кроме того, такая, которая, судя по ея привычкамъ, вполне полагалась на свое уменье спрятаться для изб'Ьжашя враговъ, всегда была выбрасываема ящерицами, после того, какъ онЪ схватывали ее, очевидно, подъ т'Ьмъ впечатл'Ьшемъ, что по окраске она должна быть съедобна. Это гусеница очень обыкновенной бабочки—Mania typica; и мистеръ Пультонъ думаетъ, что въ этомъ случай скверный вкусъ является случайнымъ результатомъ какихъ-пибудь физюлогическихъ процессовъ въ организме, тогда какъ самъ по себе представляетъ довольно безполезное свойство. Очевидно, что гусеница не стала бы прятаться такъ старательно, какъ дЪлаетъ это, если бы у нея не было н'Ькоторыхъ , враговъ, и по всей вероятности между птицами и мелкими зверками, такъ какъ ея кормовыми растешями, какъ говорить, служатъ щавель и вербейникъ, вовсе не указывающее на места, посещаемый ящерицами; опытомъ же доказано, что ящерицамъ и птицамъ не всегда нравится одно и то же. Этотъ случай интересенъ въ томъ отношенш, что указываетъ на случайное t присутств1е противныхъ выд'Ьлешй, которыя могутъ быть уси-[	лены естественнымъ подборомъ, въ	цЪляхъ защиты. Другой
[	исключительный случай мы им4емъ	въ очень заметной гусе-
I	нице молочайной бабочки (Deilephila	euphorbiae), которая одна-
s.	жды была съедена ящерицей, хотя,	судя по тому, что эта гу-
сеница держится на кормовомъ растенш на виду и местами « весьма многочисленна, она почти наверное противна птицамъ или какимъ-нибудь другимъ животнымъ, которыя иначе употребляли бы ее въ пищу. Потревоженная во время кормежки, она, какъ говорятъ, оборачивается со злостью къ врагу и выбра-сываетъ некоторое количество зеленой жидкости, кислой и не-пр!ятной на вкусъ, подобно молочному соку кормового расте-П1Я, только еще хуже *).
Эти факты вместе съ показашемъ мистера Пультона, что ,	некоторый гусеницы, выброшенный ящерицами сначала, темъ
не менее поедались ими, если oirb были очень голодны, указывают^ что есть разница въ степени непр1ятнаго вкуса, и дЬлаютъ вероятными», что при недостатке другого корма мно-
'	*) Staintun’s Manual of Bui/er/ltes and Moths, vol. 1, p. 93; E. B. Poul-
ton, Proceediwjs of the Zool. Soc. of London, 1887, pp. 191—274.
I -«
— 268 —
ria изъ этихъ замЬтныхъ нас'Ькомыхъ могутъ быть съедены. Только изобил10 съ'Ьдобныхъ формъ даетъ преимущество небольшему числу несъЪдобныхъ, и вероятно это и служитъ причиной, почему столь мнопя насекомыя бол'Ье полагаются на покровительствующую окраску, чЪмъ на прюбр’Ьтеше другого рода защищающихъ особенностей. Въ длинномъ ряде способы нападешя и защиты должны уравновешивать другъ друга. Поэтому мы видимъ, что даже сильное жало пчелъ и осъ защищаете ихъ только противъ Н'Ькоторыхъ враговъ, такъ какъ развилась целая группа птицъ (пчелояды), которыя охотятся за ними, а случайно это Д'Ьлаюте также некоторый лягушки и ящерицы.
Предыдущей очеркъ достаточно разъясняете свойства „предостерегающей окраски" и то, для чего она служите въ природе. Есть и друпя интересный видоизмЬнешя этой особенности, но мы будемъ въ состоянш лучше оценить ихъ, познакомившись съ замечательнымъ явлешемъ „маскировки", которое связано съ „предостерегающей окраской" и даже совершенно зависите отъ нея; въ некоторыхъ случаяхъ „маскировка" является глав-нымъ указашемъ на существование защищающей особенности, которая обсзпечиваетъ безопасность подражаемаго вида.
Маскировка (mimicry).
Этотъ термипъ приданъ той форме покровительствующаго сходства, въ которой одинъ видъ до того походите на другой по своей форме и окраске, что можетъ быть принять за него, хотя на самомъ деле они могутъ быть вовсе не близки и часто принадлежать къ разнымъ семействамъ и отрядамъ. Одно созда-н!е какъ бы переряжается съ целью походить на другое; отсюда термины „подражате", „маскировка"—mimicry, подъ которыми отнюдь не разумеется добровольнаго акта со стороны подражателя. Существоваше подобнаго сходства известно давно, напримеръ, относительно, бабочекъ съ прозрачными крыльями изъ сем. Sesiidae и Aegeriidae, изъ которыхъ мнопя походятъ на пчелъ, осъ и ихневмоповъ и получили назвашя, указываются на такое сходство; таковы паразитныя мухи изъ рода Volu-cella, весьма близко походяпця на пчелъ, личинками которыхъ кормятся личинки этихъ мухъ.
— 269 —
Однако большинство такихъ случаевъ оставалось неотмЪчен-нымъ и самый фактъ трактовался какъ одинъ изъ необъяснимых!, курьезовъ, пока мистеръ Бэтсъ не изучили этого явле-н!я на бабочкахъ реки Амазонки, давши ему, по своемъ возвращение на родину, первое ращональное объяснеше
Факты, относяпцеся сюда, коротко говоря, сл'Ьдуюпце. Въ этой благодатной для энтомолога страна всюду въ изобилёи встречаются ярко окрашенныя Heliconidae, со всЬми своими особенностями, которыя я отм-Ьтилъ, описывая этихъ бабочекъ въ качеств-b примера „предостерегающей окраски". Но вместе съ ними случайно попадаются и друпя бабочки, которыя, хотя частью принимаются за Heliconidae вследств!е большого сходства съ ними по наружному виду, окраске и характеру полета, после тщательнаго осмотра оказываются принадлежащими къ весьма отличному семейству Pieridae. Мистеръ Бэтсъ перечи-сляетъ пятнадцать различныхъ видовъ Pieridae, принадлежа-щихъ къ родамъ Leptalis и Euterpe, изъ которыхъ каждый въ высшей степени походитъ на одинъ изъ видовъ Heliconidae, живупцй въ той же области и посещающей те же места. Надо помнить, что эти два семейства совершенно различны по строе-ндо. Личинки Heliconidae покрыты бугорками и колючками, куколки подвешиваются головой впизъ, во взросломъ состоянш самцы съ недоразвитыми передними ножками; у Pieridae поверхность гусеницъ гладкая, куколки подвешиваются на нити такъ, что голова держится прямо, передшя ножки вполне развиты у обоихъ половъ. Эти различ!я настолько же велики и существенны, какъ разлшня между -свиньями и овцами или между ласточками и воробьями; хотя для нашихъ энтомологовъ будетъ понятнее, если предположить, что одинъ видъ Pieris въ этой стране по окраске и наружности походитъ на небольшую пеструю кропивницу, а другой на континенте—на траурницу, и что сходство въ обоихъ случаяхъ таково, что бабочекъ можно смешать на лету и распознать только после раз-сматривашя. Какъ примеръ этого сходства, на прилагаемомъ рисунке изображена пара бабочекъ съ простою окраской изъ сочетания оливковаго, желтаго и чернаго цвета, но съ
') См. Transactions of the Linnean Society, vol. ХХШ, pp. 495—566 съ раскрашенными таблицами.
— 270 —
весьма различным!, жилковашемъ крыльевъ и разною формой головы и туловища.
Кроме этихъ Pieridae, мистеръ Бэтсъ кашель четырехъ на-стоящихъ Papilio, семь Erycinidac, трехъ Castnia (родъ днев-пыхъ бабочекъ) и четырнадцать видовъ дпевныхъ Bombyci-dae, которые все подражаютъ п-Ькоторымъ живущими, въ той
Рис. 23. Methona psidii (Heliconidae). Lcptalis orise” (Pieridae).
же области видамъ Heliconidae; и особенно надо отметить то, что ни одно изъ этихъ насЬкомыхъ не было столь же многочисленно, какъ взятая за образецъ подражашя форма Heliconidae,—обыкновенно они были гораздо рЬже, такъ что, по вычислешю листера Бэтса, отношеше въ нЬкоторыхъ случаяхъ было одной къ тысяче. Прежде ч1>мъ привести многочисленные замечательные случаи маскировки въ другихъ странахъ свЬта, какъ въ разныхъ группахъ насЪкомыхъ, такъ и у выс-
— 271
шихъ животныхъ, лучше теперь же объяснить коротко пользу и значение этого явлешя, равно какъ и путь его развитая.
Какъ развилась маскировка.
Птакъ, установлено, что Heliconidae обладаютъ противными занахомъ и вкусомъ, которые почти совершенно избавляютъ ихъ отъ нападения насЬкомоядпыхъ животныхъ; он'Ь обладаютъ особою формой и полетомъ и не стараются прятаться; нако-нецъ, ихъ окраска, хотя очень разнообразная, начиная интенсивной черно-синей съ белыми, желтыми и ярко-красными полосами и пятнами и кончая весьма нежными полупрозрачными крыльями, украшенными блЬдно-бурыми или желтыми отметинами, всегда весьма заметна и не похожа на окраску живу-щихъ въ той же страйк бабочекъ другихъ семействъ. Отсюда ясно, что если бы какая-нибудь другая бабочка той же страны, съедобная и весьма преследуемая насекомоядными животными, стала походить на одинъ изъ этихъ носъедобныхъ видовъ въ такой степени, что ея враги ошибочно принимали бы ее за несъедобную, она достигла бы этимъ безопасности отъ преследовали. Это служитъ очевиднымъ и вполне достаточнымъ объяснешемъ, почему подражаше полезно и почему оно встречается въ природе. Теперь намъ предстоять указать вероятный путь его развитая и то, почему еще большое количество преследуемыхъ груипъ не воспользовалось этимъ простымъ средствомъ къ защите.
На основаны многочисленности Heliconidae *) во всей тропической Америке, большого количества ихъ родовъ и видовъ и ихъ резкихъ отличш отъ другихъ бабочекъ, можно притти къ заключение о глубокой древности этой группы, постепенно спещализировавшейся въ течете вековъ и ставшей, вследствк особыхъ преимуществъ, господствующей и подавляющей другихъ. Но когда оне сначала произошли отъ какого-нибудь прародительскаго вида или группы, которая, вследств!е корма личинокъ или какихъ другихъ причинъ, обладала непр1ятными
1) Эти бабочки теперь разделены иа два подсемейства, изъ которыхъ одно сближено съ Danaidae; ио, во изб$жан)е путаницы, я везд'Ь буду говорить объ американских!, родахъ подъ старымъ иазваиемъ Heliconidae.
— 272 —
выд'Ьлешями, делавшими ее противной ея обычнымъ врагамъ, он'Ь по всей вероятности ни по форме, ни по окраске не разнились отъ многихъ другихъ бабочекъ.
Въ это время онЬ должны были быть предметомъ постоян-ныхъ нападешй со стороны нас'Ькомоядныхъ животныхъ, и даже если последшя въ концЬ-концовъ выбрасывали ихъ, оне все-таки часто получали смертельный повреждешя. Отсюда явилась необходимость въ какомъ-пибудь отличительномъ признаке, по которому истребители бабочекъ могли бы узнать, что эти бабочки несъедобны; и всякое измЬнешс, приводящее къ ихъ распознавай!ю, обусловливалось ли оно формой, окраской или характеромъ полета, должно было сохраняться и усиливаться подъ вл!яшемъ естественнаго подбора, пока прароди-тельсшя Heliconidae не стали резко отличаться отъ съ'Ьдобныхъ бабочекъ и тЪмъ самымъ освободились отъ преследовали. Тогда для нихъ наступило хорошее время. ОнгЬ стали ленивы, начали летать медленно. Потомъ размножились въ очень боль-шомъ числЪ и разселились по всей стране, при чемъ гусеницы стали кормиться разными растешями и приобрели разныя привычки; что же касается самыхъ бабочекъ, то оне варшровали въ значительныхъ размерахъ и такъ какъ окраска была для нихъ не вредна, а полезна, то оне и распались постепенно на большое число разнообразно и красиво окрашеиныхъ формъ, которыя мы видимъ теперь.
Но въ течеше раннихъ стадш этого процесса некоторымъ изъ Pieridae, живущимъ въ той же области, посчастливилось настолько походить на Heliconidae, что случайно ихъ смешивали съ ними. Естественно, что ташя переживали, тогда какъ ихъ компаньоны поедались врагами. Те изъ потомковъ пер-выхъ, которые еще более походили на Heliconidae, въ свою очередь, переживали, и, наконецъ, подражаше должно было сделаться довольно совершеннымъ. Потомъ, когда защищенная группа распалась на разные различно окрашенные виды, подражающая группа случайно могла последовать за ней съ подобными же изменешями,—процессъ, который продолжается и теперь, такъ какъ, по сообщешю мистера Бэтса, онъ нашелъ въ каждомъ изъ вновь посещенныхъ имъ участковъ близюс заместительные виды или разновидности Heliconidae и вместе съ ними варшруюпце въ томъ же паправлеши до полнаго под-
— 273 —
ражашя виды Leptalis (Pieridae). Но этотъ процессъ подра-жашя могъ бы задерживаться вс.т§дств1'е развитая догадливости птицъ и другихъ животныхъ, которыя, если бы съ’Ьдобныя Leptalis были многочисленны, могли бы быть уверены, что пайдутъ ихъ, и нападали бы какъ на нихъ, такъ и на ихъ друзей Heliconidae съ темъ, чтобы съесть первыхъ и бросить посл'Ьдпихъ. Но Pieridae обыкновенно менее многочисленны, потому что пхъ гусеницы, часто покровительственно окрашенный, съедобны, тогда какъ гусеницы Heliconidae наделены предостерегающей окраскою, шипами, бородавками и несъедобны. Молено считать в-Ьроятнымъ, что гусеницы и куколки Heliconidae первый прюбрйли свойство пе годиться па ёду въ качестве покровительствующей особенности; въ этомъ насъ у беж даетъ какъ то, что на этихъ стад!яхъ бабочки более беззащитны и более подвержены гибельнымъ повреждешямъ, такъ и то, что въ настоящее время мы находимъ много примеровъ непригодности въ пищу гусеницъ и съедобности взрослыхъ на-секомыхъ, тогда какъ я не знаю ни одного обратнаго случая. Гусеницы Pieridae начали теперь прюбретать защищающая вы-дЬлешя, но не выработали соответствующей заметной окраски, тогда какъ взрослыя насекомыя остаются съедобными, за исклю-чешемъ, быть можетъ, некоторыхъ восточныхъ группъ, нижняя сторона крыльевъ которыхъ имеетъ яркую окраску, хотя эти части видны при покойномъ положенш животнаго.
Очевидно, что если бы большинство какъ личинокъ, такъ и взрослыхъ Lepidoptera прюбрело эти свойства пегодиться въ пищу, такъ что вслЬдств1е этого значительно уменьшилось бы количество корма пасекомоядпыхъ птицъ и птенцовъ, последше подъ вл!яшемъ необходимости изменили бы свои вкусы и стали съ удовольстапемъ есть то, что теперь едятъ только подъ влгя-шемъ голода. Изменяемость и естественный подборъ скоро вызвали бы это изменеше.
Мнопе авторы отрицали возможность развитая подобнаго удивительна™ сходства путемъ иакоплешя постепенныхъ изменений; но если читатель вспомнитъ огромное количество изменешй, которыя, какъ доказано, существуютъ у всехъ организмовъ, исключительно быстрое размножеше насекомыхъ и постоянно происходящую ожесточенную борьбу за существоваше, затрудне-nie потеряетъ свою силу, особенно, если къ этому прибавить,
18
— 274 —
что природа должна была произвести свою работу въ об'Ьихъ группахъ на одномъ и томъ же основномъ матер!ал1>, при общемъ сходств'!; въ наружномъ видЕ, на сходныхъ по crpoeniio и очертание крыльяхъ, и, вероятно, даже при нЬкоторомъ сходств-b въ окраскй и отмЕтинахъ. КромЕ того, очевидно, что этотъ процессъ встрЬчаетъ болышя затруднешя, такъ какъ при находящихся въ ея расиоряженпг срсдствахъ природа могла бы произвести иначе гораздо бол’Ье такихъ „переодЕтыхъ" формъ, чЕмъ ихъ имЕется. Одна изъ причинъ подобныхъ трудностей, ио всей вероятности, состоите въ томъ, что изменяемость подражателей, всегда болЬе малочисленныхъ, не можетъ находиться въ соотв'Ьтствпг съ изменяемостью болЬе многочисленныхъ под-ражаемыхъ формъ; другая причина можетъ заключаться въ постоянно возрастающей догадливости враговъ, которые все болЬе и бол'Ье открывали подмЕпъ и уничтожали слабую породу прежде, чЬмъ она успЕвала измениться далЬе. Результа-томъ этой возрастающей сообразительности враговъ и было то, что тЕ „переодЕтыя особи", которыя пережили другихъ, какъ справедливо замЕчастъ мистеръ Бэтсъ, обиаруживаютъ „пора-жащую насъ степень сходства", а также и то, что „природа иаиболЬе занималась тЬми чертами портрета, которыя наилучше вели къ обману въ естественной обстановке насЬкомыхъ", И действительно, никто изъ лицъ, не видЬвшихъ этихъ бабочекъ въ ихъ родныхъ мЬстахъ, пе можетъ понять всего совершенства подражашя. Въ общемъ, сходство такъ велико, что почти въ каждомъ изъ ящиковъ съ бабочками, присылаемыхъ любителями изъ тропической Америки, можно найти некоторые виды изъ подражающихъ Pieridae и Erycinidae и подражаемыхъ Heliconidae, помещенные вмЕстЕ вслЕдсте ошибочнаго принятая ихъ за одинъ видъ. Еще поразительнее, что это сходство обманываетъ даже самихъ насЬкомыхъ. Мистеръ Трайменъ утверждаетъ, что самецъ Danais chrysippus иногда вводится въ ошибку самкой Diadema bolina, которая подражаотъ этому виду. Д-ръ Фрицъ Мюллеръ въ своемъ пнсьмЕ изъ Бразилш къ профессору Мельдола говорить следующее: „Одна изъ нашихъ па-иболЕе интересныхъ мимитирующихъ бабочекъ—Leptalis melite. Только самка этого вида подражаетъ одной изъ нашихъ обыкновенныхъ бЬлыхъ Pieridae и копируетъ ее такъ хорошо, что часто вводить въ ошибку даже своего собственнаго самца, такъ
— 275
какъ я не разъ виделъ ея самца въ преследовали подражаемаго вида, и только, приблизившись и зам^тивь свою ошибку, онъ быстро улеталъ прочь" *). Очевидно, въ этомъ случай мы ие имеемъ дела съ истиннымъ подражашемъ, такъ какъ подра-жаемый видъ не им!>етъ покровительственной особенности; но возможно, что мен'Ье многочисленная Leptalis, смешиваясь съ самками Pieridae, отчасти находить себе въ этомъ защиту отъ нападешя. Мистеръ Кирби изъ энтомологическаго департамента британскаго музея сообщаете мне, что самка Leptalis melite походитъ на несколько видовъ южно-американскихъ Pieridae. Случай этотъ, какъ бы то ни было, интересенъ какъ доказательство того, что сами бабочки обманываются сходствомъ, которое даже не такъ велико, какъ у некоторыхъ подражающихъ видовъ.
Друпе примеры маскировки у Lepidoptera.
Въ тропической Азш, на востокъ до Тихоокеанскихъ остро-вовъ, Danaidae запимаютъ место американскихъ Heliconidae какъ по многочисленности и своей заметной окраскй, такъ по медленному полету и явлешямъ маскировки. Родъ Euploea наиболЬе многочисленъ и по количеству видовъ и особей, и содержите красивыхъ ширококрылыхъ бабочекъ блестящаго или металлическаго сине-чернаго цвета, украшенныхъ чистобелыми, светло-голубыми и темными отметинами по краямъ крыльовъ. У Danais крылья обыкновенно длиннее, полупрозрачны, зелоноватаго или чисто-бураго цвета съ раддальными или краевыми бледными пятнами; красивая Hestia достигаете огромной величины, полупрозрачнаго белаго цвета съ темными или черными пятнами и пестринами. Каждая изъ этихъ группъ служите примЬромъ подражашя для разныхъ видовъ рода Ра-pilio и обыкновенно въ такой степени, что 'ихъ совершенно невозможно отличить на лету Разные виды Diadema, рода близкаго къ нашему Vanessa, также иодражаютъ данаидамъ, но это распространяется только на ихъ самокъ, что будетъ разобрано въ другой главе.
В. Mtddola въ Ann. and May. of Nat. Hist. I'ch. 1878, p. 158.
2) Cm. Trans. Linn. Soc., vol. XXV. Wallace, On Variation of Malayan Papilionidae; и Wallace’s Contributions io Natural Selection, chaps III and IV, гд15 проведены полный подробности.
18
— 276 —
Другая покровительственно защищенная группа въ троппче-скихъ частяхъ восточнаго полугаар!я представлена красивыми дневными бабочками, образующими семейство Agaristidac. Обыкновенно онй украшены самыми яркими цветами или. бросающимися въ глаза отмйтипами, медленно летаютъ въ лЪсу среди прочихъ бабочекъ и другихъ дневныхъ насйкомыхъ, и ихъ большое количество достаточно указываете на то, что онй бо-лйе или менйе непригодны въ пищу, чймъ спасаются отъ на-падешя. При такихъ услов!яхъ можно ожидать встрйтить другихъ бабочекъ, пе обладающихъ этими особенностями, въ ка-чествй подражателей защищенными,, и онй действительно существуйте. Одинъ изъ обыкповенныхъ и широко распростра-пенныхъ видовъ (Ophtalinis lincca), найденный па островахъ отъ Амбонна до Новой Ирландии, удивительными, образомъ копируется одной изъ Liparidae (семейство, къ которому принадлежать наши монашки). Этотъ новый видъ собранъ на Амбоиий экспедищей Чэллепджера и назвапъ Artaxa simulans. Оба на-сйкомыя чериыя съ охристой окраской вершинъ переднихъ крыльевъ и ярко-оранжевой наружною половиною заднихъ кры-льевъ. Прилагаемый рисунокъ (за пользоваше которымъ я обя-занъ мистеру Джону Мёррею, состоявшему па Чэлленджерй) хорошо перед,аетъ замйчательпое сходство между двумя бабочками .
Въ Африкй наблюдается совершенно подобное же явлеше: тамъ виды Papilio и Diadema удивительно точно копируют Danaidae и Acracidae. Мистеръ Траймепъ, запимавпнйся этимъ вопросомъ въ южной Африкй, упоминаете восемь видовъ или разновидностей Diadema и восемь же Papilio, подражающихъ пйкоторымъ видами, Dana is; съ другой стороны, восемь видовъ или разновидностей Рапораеа (другой родъ Nymphalidae), три Melanitis (Eurytelidae) и два Papilio настолько же удачно по-дражаютъ пйкоторымъ видамъ Асгаеа Онъ наблюдалъ также совершенно самостоятельно самые важные факты, объясняющее описанное явлеше: непр!ятный запахъ Danais и Асгаеа, присущий также ихъ гусеницамъ и куколкамъ, ихъ многочисленность, медленный полете и отсутствие привычки прятаться; вмйстй
J) Саг. Tzans. Luui. vol. XXVJ, ст» 2-мя раскрашен. табл, рисуй-ковъ, пллюгтрпрующпхъ случаи iini,pa;i;aiiiji.
— 277 —
съ тЬмъ онъ утверждаете,, что хотя ящерицы, богомолы и стрекозы охотятся за бабочками и брошенным крылья последних’!, во множестве находятся въ пЬкоторыхъ мЬстахъ ловли, крыльевъ Danais и Асгаеа никогда не бываетъ между ними.
Две группы обшириаго рода Papilio (настоящихъ ласточко-хвостыхъ бабочекъ), который уже были упомянуты въ качестве бабочекъ съ особенностями иесъЬдобпыхъ иасЬкомыхъ, также имеютъ подражателей въ другихъ группахъ; а это подтверждаете справедливость замЬчашя относительно ихъ несъедобности, вы-веденнаго преимущественно на основаши ихъ предостерегающей окраски и ихъ своеобразныхъ привычекь.
Въ Южной Америк !’. н исколько видовъ группы „Aeneas" этихъ бабочекъ копируются разными Pieridae и дневными бабочками родовъ Cas-tnia и Pericopis. На востоке Papilio hector, Р. diphilus и Р. liris, все изъ несъедобной группы, копируются самками другихъ видовъ Papilio весьма отличной группы. Въ сйворной Индди и Китае Mnori я прекрасный дневныя
бабочки (Epicopeia) прюбр'Ьли оригинальную форму и своеобразную окраску нЬкоторыхъ изъ крупныхъ песъедобиыхъ Papilio той же области.
Въ Северной Америке большая, красивая Danais archippus, съ ярко-красно-бурыми крыльями, весьма обыкновенна и удачно копируется Limenitis misippus, бабочкой близкой къ нашему „белому адмиралу", но прюбревшей окраску, совершенно отличную отъ окраски большинства своихъ родственников'!.. Но въ той же самой стране есть и еще более интересный случай. Красивая темная бронзово-зеленая бабочка, Papilio philenor, несъедобна какъ въ стадш гусеницы, такъ и взрослаго насе-комаго, и копируется также темной Limenitis ursula. Кроме того, въ южныхъ и западиыхъ штатахъ имеется темная форма самки
Рис. 24. Ophtalmis lineea (Agaristidae). Artaxa simnlans (Liparidae).
— 278 —
желтой Papilio turnus, которая, по всей вероятности, находите себе защиту въ своемъ общемъ сходстве съ Р. phiienor. Мистеръ У. Г. Эдвардсъ убедился многочисленными опытами, что темныя и желтыя самки за немногими исключешями всегда производите похожихъ на себя особей. Вместе съ темъ онъ думаете, что темная форма имеете преимущество въ более от-крытыхъ местностяхъ и прер!яхъ, где многочисленны насекомоядный птицы; но такъ какъ здесь сама по себе она была бы настолько же заметна, какъ и желтая, если даже не больше, то сходство ея съ несъедобнымъ видомъ является здесь более нужнымъ *).
Единственный вероятный случай маскировки въ нашей стране мы видимъ на бабочке Diaphora mendica, у которой только самки белыя, и гусеницы обладаютъ покровительственною окраской, почему она почти наверное съедобна. Гораздо более многочисленная бабочка приблизительно такой же величины и появляющаяся около того же времени—Spilosoma menthrasti также белая, но, какъ доказано, несъедобная ни въ стадш гусеницы, ни въ стадш взрослой. Поэтому бЬлая окраска самокъ Diaphora, будучи весьма заметной ночью, вероятно, была приобретена въ цЬляхъ сходства съ несъедобной Spilosoma, что даетъ некоторое преимущество * 2).
Маскировка въ защищенныхъ (несъедобныхъ) родахъ.
Прежде чемъ сделать очеркъ многочисленныхъ другихъ слу-чаевъ предостерегающей окраски и маскировки, встречающихся въ животномъ царстве, мы должны отметить еще одно любопытное явлеше, уже издавна заинтересовавшее энтомологовъ, но только недавно получившее удовлетворительное объяснеше.
До сихъ поръ мы принимали, что маскировка можете встречаться только тогда, если сравнительно редвдй и сильно преследуемый видъ получаете выгоду отъ своего большого наруж-
!) Edward’s Butterflies of North America, second series, part VI.
2) Проф. Мельдола сообщаете мп-f;, что онъ упомянулъ еще о другомъ случай маскировки у британскпхъ бабочекъ, именно о томъ, гдй Acidalia subsericata подражаетъ Asthena candidata. См. Ent. Mo. Mag., vol. VI, p. 163.
— 279 —
наго сходства съ гораздо болЬе многочисленнымъ несъ'Ьдобнымъ видомъ, живущимъ въ ого области; и это правило, безъ соми'Ь-шя, приложимо къ большинству подражающихъ видовъ всего земного шара. Но мистеръ Бэтсъ нашелъ также некоторое количество видовъ разныхъ родовъ Heliconidae, настолько же близко походящихъ другъ на друга, какъ и описанные уже подражающие виды; а такъ какъ всЬ эти насЬкомыя, повидимому, одинаково защищены ихъ несъедобностью и одинаково свободны отъ пресл’Ьдовашя, то не легко было понять, почему такое курьезное сходство существуете. и какъ оно произошло. Что оно не обязано близкому родству, доказывается тЬмъ фактомъ, что сходство наичаще встречается между двумя разными подсемействами, па которыя, какъ это впервые было указано мистеромъ Бэтсомъ, Heliconidae естественно делятся на основами важныхъ особенностей строетя. Одно изъ этихъ подсемействъ (собственно Не-liconinae) состоитъ только изъ двухъ родовъ, Heliconius и Enei-des, другое (данаидныя Heliconinae) не менее, какъ изъ шестнадцати. Въ разбираемомъ теперь случае маскировки однимъ ? изъ двухъ или трехъ похожихъ другъ на друга видовъ является р обыкновенно видъ обширнаго и красиваго рода Heliconius, а дру-|	гимн виды родовъ Mechanitis, Melinaea и Tithorea, хотя разные
*	виды и другихъ данаидныхъ родовъ также подражаютъ другъ
ДРУГУ- Слёдуюпцй сиисокъ даетъ некоторое представлеше о количестве этихъ курьезныхъ подражающихъ формъ и объ ихъ Г присутствш въ каждой части неотропической области. Виды, пе-редъ которыми стоить общая скобка, походятъ другъ на друга % до такой степени, что на лету различить ихъ невозможно.
Въ области нижней Амазонки найдены:
Heliconins sylvana.
Melinaea egina.
Heliconius numata. Melineea mneme. Tithorea harmonia.
Methona psidii.
Thyridia ino.
Ceratina ninonia.
Melina» mnasias.
— 2-80 —
Въ	Центральной А.мерикА найдены: 1 Heliconins zuleika. Никарагуа 1 Melinsea hezia. 1 Mechanics sp. f Heliconins formosus.. ( Tithorea penthias. ( Heliconins telchina. Гватемала Ме];пгва jmjtata.
Въ	области верхней Амазонки найдены: f Heliconins pardalinus. V Melinsea pardalis. ( Heliconins aurora. 1 Melinsea Inciter.
Въ	Новой ГренадЪ: ( Heliconins ismenins. 1 Melinsea messatis. t Heliconins messene. <! Melinsea mesenina. 1 (?) Mechanics sp. / Heliconins hecalesia. \ Tithorea hecalesina. | Heliconins hecuba. 1 Tithorea bonplandi.
Въ	восточномъ Перу и Боливии: [ Heliconins aristona. < Melinsea cydippe. 1 (?) Mechanics mothono.
Въ	Пернамбуко: ( Heliconins ethra. \ Mechanics nessea.
Въ	Pio - Жанейро. I Heliconins eucrate. ( Mechanitis lysimnia.
Въ	южной Бразилии ( Thyridia megisto.
Itnna ilione.
Легка thalia.
Eucides' pavana.
— 281 —
 Кроме этого, некоторые виды Ithomia и Napeogenes, Napco-gcnes и Menchanitis настолько походятъ другъ па друга, что также  могутъ быть смешаны на полетЬ, и, безъ сомнЬшя, существуютъ еще и друпе замечательные, но до сихъ поръ неизвестные случаи подобнаго сходства.
Приложенные рисунки переднихь и заднихъ крыльсвъ двухъ I	изъ выше перечисленныхъ нодражающихъ видовъ, заимствован-
ные изъ статьи д-ра Фрица Мюллера въ Kosmos, показываюсь, насколько значительно различно въ основныхъ чертахъ жилко-
Рис. 25. Крылья liana llionnc (самецъ).
Крылья Tryridia megislo (самецъ).
ваша крыльевъ этихъ бабочекъ, которыя въ действительности принадлежать къ весьма различиымъ, а вовсе не близкимъ ро-дамъ. Другие важные признаки следующее: 1) существование небольшой основной ячейки на заднихъ крыльяхъ Ituna, чего нФтъ у Thyridia; 2) подраздЬлеше ячейки между жилками 1 b и 2 на заднихъ крыльяхъ первой формы, чего н'Ьтъ у второй; и 3) су-ществоваш'е у Thyridia пучковъ пахучихъ волосковъ на верх-немъ крае задняго крыла, чего нетъ у Ituna; но вместо этого у нея есть способные выпячиваться отростки на конце брюшка, которые также издаютъ занахъ. Эти отлич{я характеризуютъ собою два большихъ подраздЬлешя данаидныхъ Ileliconinae, изъ ко.торыхъ каждое содержитъ несколько родовъ; кроме того, эти подразделешя распознаются по весьма различной формЬ гусеницъ; гусеницы Ituna всегда имеютъ па спипЬ отъ 2 до 4 ни-
— 282 —
тевидныхъ щупалеш., у гусеницъ Thyridia ихъ нЬтъ. Первый кормятся обыкновенно на Asclepiadeee, последшя на Solanacen; и Scrophulariaceae.
Два изображенные вида, хотя принадлежать къ столь раз-личнымъ и даже отдаленнымъ родамъ, прюбр'Ьли почти одинаковые цвета и отметины и стали до крайности похожи другъ на друга. Поверхность крыльевъ у обоихъ просвечивающая желтоватая, съ черными поперечными полосами и белыми краевыми пятнами, у обоихъ гЬло съ одинаковыми черными и белыми пестринами и длинныя желтыя сяжки. Д-ръ Мюллеръ утверждаетъ, что обе бабочки отдаютъ предпочтете однимъ и темъ же цвйтамъ, растущимъ по краямъ лесныхъ дорожекъ ‘).
Теперь мы попытаемся дать объяснение этого курьезнаго сходства, которое вызывало полное недоумеше еще двадцать летъ тому назадъ. Мистеръ Бэтсъ, впервые описавъ его, вы-сказалъ предположено, что оно можетъ обусловливаться неко-торымъ параллельнымъ измйнешемъ въ зависимости отъ вл!я-шя климата; я съ своей стороны привелъ друпе примеры одинаковыхъ местныхъ измененШ въ окраске, которые, невидимому, не могли быть объяснены какимъ-нибудь родомъ подражания 2). Но никто изъ насъ не додумался до простого объяснена, предложеннаго д-ромъ Фр. Мюллеромъ въ 1879 г.
Его 'reopin основана на вероятномъ допущеши, что насекомоядный птицы только путемъ опыта выучиваются отличать съедобныхъ бабочекъ отъ несъедобныхъ и при этомъ, по необходимости, безъ пользы умерщвляютъ некоторое количество последнихъ. Количество насекомоядныхъ птицъ въ тропической Америке огромно, и количество молодыхъ птицъ, ежегодно научающихся путемъ опыта различать годные въ пищу виды бабочекъ и негодные такъ велико, что ежегодно понапрасну уничтожается весьма значительное число несъедобныхъ видовъ, что для сравнительно немногочисленныхъ или редкихъ видовъ имеетъ огромное значеше. Количество такихъ напрасныхъ жертвъ определяется количествомъ молодыхъ птицъ и числомъ опытовъ, необходимыхъ для уменья отличать на будущее время
*) Изъ переведенной проф. Мель.щла статьи д-ра Ф. Мюллера, въР'.Ьс. Ent. Soc. London, 1879, р. хх.
2) Island Life, р. 255.
— 283
несъедобные виды, а вовсе не всЬмъ количествомъ составлню-щихъ видъ особей. Отсюда, если два вида настолько похожи, что могутъ быть приняты другъ за друга, определенное число ежегодно напрасно гибнущихъ отъ исонытныхъ птицъ должно разделиться между ними и обоимъ это будетъ выгодно. Но если два вида количественно неравны, то польза будетъ сравнительно мала для болйе многочисленнаго вида и очень велика для рйдкаго. Для послйдняго она замйнитъ уничтожеше бла-годенств!емъ.
Пояснимъ это грубымъ примЬромъ па числахъ. Предполо-жимъ, что въ данной ограниченной области живутъ два вида Heliconidae, одинъ состояний только изъ 1000 особей, а другой изъ 100.000 и что ежегодная убыль отъ уничтожешя въ этой области бабочекъ молодыми птицами равняется 500 для каждаго вида. Для многочисленнаго вида такая потеря едва ли чувствительна, для малочисленнаго же опа является ожесто-ченнымъ пресл’Ьдовашемъ, выражающимся въ потере всего насел ешя. Но пускай два вида настолько походятъ другъ на друга, что птицы не могутъ различить ихъ. Въ такомъ случае ежегодная дань въ 500 особей должна сбираться съ соеди-неннаго населешя въ 101.000 бабочекъ и, принимая пропор-щональную потерю для каждаго, малочисленный видъ вместо прежней потери 500 особей потеряетъ только 5. Намъ известно, что разные виды Heliconidae неодинаково многочисленны, некоторые даже очень редки; такимъ образомъ, выгода, получаемая въ последнемъ случае, должна быть весьма велика. Некоторая уступка въ быстроте полета или въ средствахъ избежать нападешя можетъ также служить причиной опасности для малочисленнаго несъедобнаго вида и въ такомъ случае его слипе съ другимъ гораздо болйе многочисленнымъ видомъ путемъ прюбрЬтен1я внйшняго сходства должно иметь преимущество.
Вопросъ состоитъ въ томъ, преследуютъ и ловятъ ли моло-дыя птицы этихъ противныхъ бабочекъ, пока познаютъ горь-кимъ опытомъ, какой видъ должны бросать? Относительно этого д-ру Мюллеру посчастливилось добыть некоторый прямыя указанья поимкой разныхъ Асгаеа и Heliconidae, очевидно, схва-ченныхъ птицами, но потомъ избавившихся отъ нихъ, такъ какъ у нихъ были оторваны куски крыльевъ и притомъ иногда.
— 284 —
симметрично, что указываешь, что насЬкомое было поймано въ сидячемъ положена съ сложенными крыльями. Однако общее уб-Ьждеше склоняется къ тому, что это знан!о передается наследственно, а не прюбрЬтается молодыми птицами на опыте; въ иодтверждешо этого взгляда мистеръ Дженнеръ Уейръ приводишь, что его птицы всегда узнавали несъЬдобныхъ гусеницъ. Когда пмъ давались^ день за день, въ ихъ клЬткЬ разныя личинки, годный въ пищу съедались немедленно, несъедобныя же останавливали на себе впимашо не болЬе, какъ если бы пти-цамъ давались камни.
Но эти случаи не совсемъ пригодны для сравнешя. Птицы не были молодыми по первому году; а что еще важнее, съедоб-ныя гусеницы имеютъ сравнительно простую окраску бураго или зеленаго цвета, и гладкую кожу, тогда какъ несъедобныя гусеницы съ своей стороны отличаются самою заметною окраской и покрыты волосками или шипами. По отношенж къ ба-бочкамъ такого контраста не существуешь. СъЬдобныя бабочки обнимаютъ не только бурые или белые виды, но сотни ’\ympha-lidae, Papilionidae, Lycaenidae и т. д., окрашенныхъ весьма ярко и съ безконечнымъ разнообраз{емъ пестринъ. Окраска и пятна несъедобныхъ видовъ также очень изменчивы, но часто также весьма ярки; и совершенно невозможно предположить, что какой бы то ни было по своему размеру инстинктъ или унаследованная привычка (если что-нибудь подобное суще-ствуетъ) можетъ служить молодымъ насекомояднымъ птицамъ для отлич!я всЬхъ видовъ одного рода отъ всехъ другого. Кроме того, имеются доказательства, что животныя опытомъ научаются, что есть и отъ чего отказываться. Мистеръ Пуль-тонъ слышалъ отъ преп. Г. Д. Гёрша, что очень молодые цыплята едятъ насекомыхъ, которыхъ потомъ бросаютъ. Ящерицы также часто хватаютъ личинокъ, негодныхъ въ пищу, и въ конце-концовъ бросаютъ ихъ.
Хотя Heliconidae вообще представляютъ большое разнообра-3ie въ окраскЬ и пестринахъ, однако сравнительно съ количе-ствомъ видовъ въ каждой области, типы окраски немногочисленны и резко выражены, и это облегчаешь птице и всякому другому животному возможность узнать, что все принадлежащее къ этимъ типамъ несъедобно. Это составляешь несомненное преимущество названнаго семейства не только потому, что
— 285 —
лишь немнопя особи каждаго вида должны быть принесены въ жертву, чтобы ихъ враги воспользовались урокомъ узнать, что несъедобно, ио и потому, что они легче узнаются на разстоя-нш и могуте спастись даже будучи преследуемы. Такимъ обра-зомъ, этотъ родъ подражанья между близкими видами такъ же, какъ и между видами разпыхъ родовъ, ведете къ известному выгодному результату. Это можно видеть па четырехъ или пяти разныхъ видахъ рода lleliconius, которые все имеютъ одинъ и тотъ же особый типъ окраски—желтую полосу поперекъ верхнихъ крыльевъ и краспыя рад1альиыя полосы па нижнихъ — и все встречаются въ тЬхъ же самыхъ лЬсахъ нижней Амазонки; на многочисленныхъ очень похожихъ видахъ Ithoinia съ прозрачными крыльями, находимыхъ въ каждой части той же области, и на весьма многочисленныхъ видахъ Papilio группы „Aeneas11, которые все имеютъ одинаковый характеръ отмЬ-тинъ, при чемъ у самокъ сходство особенно велико. Таковъ же весьма однообразный тшгь окраски черно-сииихъ Euplaea и желтыхъ Асгаеа1). Во всехъ этихъ случаяхъ сходство близ-кихъ видовъ такъ велико, что различить виды на некоторомъ разстояши на лету крайне трудно. По это большое наружное сходство вовсе не служите указашемъ на очень близкое родство; даже поверхностное сравпеше указываетъ отлич{я въ форме и жилкованш крыльевъ, въ пестринахъ тела и нижней стороне крыльевъ, что обыкновенно не характеризуете близ-кихъ видовъ. ДалЕе следуете, отметить, что присутсттее группъ весьма сходных/. вндовъ одного рода въ одной Ъбласти вовсе не можетъ считаться обыкновеннымъ у нсзащищенныхъ видовъ. Обыкновенно виды одного рода, находимые въ одной области, хорошо обособлены и принадлежать къ несколько различнымъ типамъ, тогда какъ близк/я формы, те, который нуждаются въ подробномъ сравнеши, чтобы быть признанными за отдельные виды, обыкновенно встречаются въ отдйльныхъ областяхъ и иредставляютъ то, что пазываютъ заместительными (викари-рующимп) видами.
>) Это развит!;; теорш маскировки было сделано проф. Мельдола гл уже помянутой стать/;, гд/; опт. весьма вДско отв'Ьчаетъ на возражения, сдй-ланпыя протнвъ -rcopiir д-ра 'T'.JMxwopa. См. Annals and Mag, of Nat. Hist., 1882, p. 417.
— 286 —
Сделанное нами развипе теор!и маскировки важно въ томъ отношешй, что даетъ возможность объяснять гораздо болышй запасъ явлешй окраски, чемъ это было первоначально связано съ Teopieft маскировки. И это въ наиболее богатой бабочками области земного шара—въ долинЬ Амазонки,—что мы нахо-димъ и наиболее многочисленные примЬры трехъ группъ фактовъ, которые всЬ основаны на одномъ и томъ же общемъ принципе. Впервые объясненный Бэтсомъ видъ маскировки характеризуется присутств1емъ въ каждой области извЬстныхъ бабочекъ или другихъ пасйкомыхъ, съ-Ьдобныхъ и происшедшихъ отъ съЬдобныхъ группъ, которыя нашли себе защиту въ прюбрЬтеши большого сходства съ некоторыми несъедобными бабочками той же самой области, которыя, какъ думали, совсЬмъ не подвержены нападешямъ насекомоядныхъ птицъ. ЗатЬмъ это положеше было расширено д-ромъ Фр. Мюллеромъ и перенесено на тотъ случай, когда виды разныхъ родовъ не-съЬдобныхъ бабочекъ походятъ въ такой же степени другъ на друга, какъ въ первомъ случае и точно такъ же встречаются въ одной и той же области. Они находятъ взаимную выгоду въ томъ, что сходятъ, по внешности, за одинъ видъ, съ кото-раго ежегодно берется известная дань на обучеше молодыхъ насЬкомоядныхъ птицъ тому, что эти бабочки несъедобны. Если даже два или болЬе видовъ приблизительно сходны количественно, каждый изъ нихъ извлекаеть большую выгоду изъ соединешя ихъ силъ; но если одинъ видь рЬдокъ или бли-зокъ къ вымиранию, выгода становится огромна, на самомъ дЬлЬ строго соответствуя потребности вида.
Третье примЬнеше того же самаго принципа объясняетъ группировку близкихъ видовъ одного рода несъЬдобныхъ бабочекъ въ ряды, изъ которыхъ каждый имЬетъ свой типъ окраски и состоять изъ пЬкотораго числа видовъ, едва ли раз-личимыхъ на полетЬ. Это можетъ быть полезно совершенно такимъ же образомъ, какъ въ послЬднемъ случай, раскладывая неизбежную дань насЬкомояднымъ птицамъ и другимъ животнымъ па несколько видовъ. Это же объясняетъ большое сходство многихъ видовъ несъЬдобныхъ пасЬкомыхъ топ же самой местности—сходство, которому не существуешь ничего нодобнаго среди съЬдобныхъ видовъ. Объясните разныхъ явлешй сходства, и маскировки, пред,ставляемыхъ негодными въ
— 287 —
пищу бабочками, можетъ теперь считаться совершенно закон-чеинымъ.
Маскировка въ другихъ группахъ насЪкомыхъ.
Весьма краткШ очеркъ этихъ явлешй дается здесь преимущественно съ цТлыо показать общее господство этого принципа въ природЬ, т.-е. показать, что если довольно большая группа защищена или негодностью въ пищу, или оборонительными орудиями, некоторые съедобные и беззащитные виды обыкновенно находятъ себе защиту въ подражанш первымъ. Уже упоминалось, что Telephoridae, Lampyridae и друпя семейства мягко-крылыхъ жуковъ негодны въ пищу; а такъ какъ они многочисленны во всЬхъ странахъ свЬта, особенно подъ тропиками, то нечему удивляться, что имъ подражаютъ насЬкомыя многихъ другихъ группъ. Особенно это наблюдается относительно длиннорогихъ жуковъ, весьма преслЬдуемыхъ насекомоядными птицами; везде подъ тропиками некоторые изъ нихъ встречаются въ такой степени переряженными, что ихъ можно принять за виды защищенной группы. Какъ Бэтсъ, такъиясамъ привели этому многочисленные примЬры, и здйсь я сообщу только несколько новыхъ.
Въ недавно изданныхъ томахъ о длиннорогихъ и мягкоко-жихъ жукахъ Центральной Америки ’) имеется множество пре-красныхъ раскрашенныхъ изображений новыхъ видовъ, и, пересматривая ихъ, мы были поражены курьознымъ сходствомъ некоторыхъ изъ длиннорогихъ съ некоторыми изъ мягкокожих ь. Въ некоторыхъ случаяхъ наблюдается полная маскировка, и, обращаясь къ описашямъ, мы всегда иаходимъ эти пары происходящими изъ одной и той же области. Такъ, Otheostethus melanurns, одипъ изъ I’rionidae, подражаетъ мягкокожему Lu-cidota discolor по формЬ, своеобразной окраске и величине, и оба найдены у Хопталесъ вт. Никарагуа, при чемъ подражае-мый видъ, какъ обыкновенно, имЬетъ болЬе обширное распро-странете. Курьезный и очень рЬдкш маленькш видъ длинно-роговъ Tethlimmena aliena, совершенно не нохожШ на своихъ ближайшихъ родственниковъ въ топ же стране, представляетъ
1) Godman and Sulvin's Biologia Centrali-Americana, Insecla, Coleoptera. vol. Ill, paid II, and vol. V.
— 288 —
собою точную Koniio, лишь въ нисколько уменьшенпомъ разм^рЪ, мягкокожаго Lygistoptcrus amabih’s, и оба найдены у Хонталесъ. Красивый длиннорогъ Callia albicornis точно походнтъ на виды
мягкокожихъ жуковъ (Silis chalyboipennis и Colyphus signati-collis), всЬ три представляютъ собою мелкихъ жуковъ съ красною головой и грудью и ярко-синими надкрыльями, и всЬ три
— 289 —
найдены у Панамы. Мнопо друпе виды Callia также походятъ на другихъ мягкокожихъ, а родъ Lycidola изъ длиннороговъ даже получилъ назваше за свое сходство съ разными видами Lycidae; одинъ изъ изображенныхъ въ помянутыхъ томахъ видъ (Lycidola belti) является удачнымъ подражателемъ Calopteron corrugatum и некоторыхъ другихъ близкихъ видовъ; вей они приблизительно одинаковой величины и найдены у Хонталеса. Въ этихъ случаяхъ, а такясе и въ большинстве другихъ, длип-норопе виды утратили общую форму и обликъ своихъ родственниковъ, чтобы заимствовать то и другое у совершенно чуждаго имъ семейства. Некоторый друпя группы, какъ Е1а-teridae и Eucnemidae, также копируютъ мягкокожихъ.
Осы и пчелы часто весьма удачно копируются насекомыми другихъ отрядовъ. Мнопе тропические длиннорогое жуки въ совершенств^ подражаютъ осамъ, пчеламъ и муравьямъ. На Борнео большая черная оса, имеющая близъ вершины крыльевъ по большому белому пятну (Mygnimia aviculus), превосходно копируется жукомъ изъ группы Heteromera (Coloborhombus fasciatipennis), который, противно привычйамъ жуковъ, держитъ крылья раскрытыми, чтобы показать ихъ белыя вершинныя пятна, тогда какъ надкрылья, какъ это видно на рисунке, низведены до неболыпихъ овальныхъ чешуекъ. Это наиболее замечательный случай маскировки, потому что здесь жукъ прюбрелъ множество особенностей, неизвестныхъ у близкихъ ему формъ (исключая другого вида съ Явы), именно: раскрытый крылья, белыя пятна на нихъ, овальный чешуевидныя надкрылья ’). Другой замечательный случай отмечаетъ мистеръ Невилль Гудманъ: въ Египте одна изъ обыкновенныхъ осъ (Vespa orientalis) точно копируется по окраске, величине, наружному виду, манере держаться во время покоя и характеру полета, жукомъ изъ рода Laphria 2).
Жуки скакуны (Cicindelidte) служатъ также предметомъ под-ражашя со стороны более боззащитныхъ насекомыхъ. На Ма-лайскомъ архипелаг^ я нашелъ жука изъ группы Heteromera, который точно походилъ на Therates, и оба вместе держались на стволахъ деревьевъ. Длиннорогой жукъ (Collyrodes Lacor-
*) Trans. Ent. Soc., 1885, p. 369.
Proc. Cambridge Phil. Soc., vol. Ill, part II, 1877.
19
— 290 —
dairei) подражаетъ Collyris, другому роду того жо семейства; а на Филиппинскихъ островахъ одинъ сверчокъ (Condylodeira tricondyloides) до такой степени походить на жука скакуна изъ
Рис. 27.
a. Doliops sp. (.циияоуснкъ), подражающШ Pacliyrhynclius orbifae, Л) (дол-гоносикъ).
с. Doliops curculionoides, подражающей Pachyrhynchns sp. (<7).
e. Sccpastns pachyrhynchoides (прямокрылое), подражающш Apocyrtns sp. (f) (долгоносикъ).
g. Doliops sp., подражающш Pachyrhynchns sp. №).
i. Phoraspis (прямокрылое), подражающш Coceinella (к).
Все эти насбкомыя съ Филиппинскихъ о-въ. Точное восироизведевёе окраски самими насекомыми д^лаетъ подражало въ действительности гораздо более совершенным!,, ч'кмъ это кажется на приложенных!, рисупкахъ.
рода Tricondyla* что даже столь опытный энтомологъ, какъ профессора Воствудъ, сначала помЬстилъ его въ коллекщи между последними насекомыми.
Одяимъ изъ сродствъ къ защит!, для нйкоторыхъ жуковъ
- 291 —
служить крайняя прочность ихъ надкрьшй и покрововъ. Этимъ спасаются отъ нападешя разные роды долгоносиковъ (Curculio-nidae) и имъ часто подражаютъ виды съ более мягкими общими покровами и более годные въ пищу. Въ Южной Америке родъ Heilipus одинъ изъ твердопокровныхъ, и какъ Бэтсъ, такъ и бельпйскш энтомологъ Рёловсъ, говорятъ, что виды другихъ родовъ отлично копируютъ ихъ. Точно такъ же на Филиппинскихъ островахъ имеется группа долгоносиковъ, образующая родъ Pachyrhynchns, всЬ виды котораго украшены до крайности блестящими металлическими цветами, весьма своеобразны, покрыты полосами и пятнами, имеютъ очень гладкую поверхность и твердые покровы. Друпе роды долгоносиковъ (Desmido-phorus, Alcides), обыкновенно окрашенные совсймъ иначе, имЕ-ютъ на Филиппинскихъ островахъ виды, подражаюице Pachy-rhynchi; и здЕсь же имеются разные длинноусики (Aprophata, Doliops, Acronia и Agnia), которые также подражаютъ имъ. Кроме этого, друпе длинноусики и цетоши, въ свою очередь, воспроизводить те же цвета и отметины, и даже одно прямокрылое насЬкомое (Scepastus pachyrhynchoides) прюбрЕло наружность и своеобразную окраску этихъ жуковъ, чтобы избегать враговъ, принимаю щихъ его за несъедобное *). Прилагаемый рисунокъ даетъ и другие примеры этихъ подражающихъ иасекомыхъ.
Кроме этихъ, известны безчисленные друпе примеры подра-жашя у тропическихъ насЕкомыхъ; но теперь мы можемъ перейти къ обзору гораздо более рЕдкихъ, но въ высшей степени замечательныхъ случаевъ подражашя у высшихъ животныхъ.
Подражание у позвоночныхъ.
Можетъ быть, наиболее замечательными изъ всехъ извЕст-ныхъ намъ примеровъ подражашя являются случаи подражашя беззащитныхъ змей ядовитымъ. Живущш въ тропической Америке родъ Elaps содержитъ ядовитыхъ змЕй, не принадлежа-щихъ къ семейству виперъ (въ последнее входятъ гремуч1я змеи и большинство всЬхъ ядовитыхъ) и не имЬющихъ харак-
1) Compte-Rendu, cle la Societi Eutomologique de Belgique, series If, As 59, 1878.
19
— 292 —
терной для послйдняго широкой трехугольной головы. Окраска ихъ совершенно своеобразна и состоитъ изъ поочередно распо-ложенныхъ колецъ краснаго и чернаго или краснаго, чернаго и желтаго цвйта, разной ширины и различно сгруппированныхъ у разныхъ видовъ; этотъ характеръ окраски не наблюдается ни въ какой другой группй змйй на всемъ земномъ шарй. Но въ тйхъ же странахъ встречаются три рода неядовитыхъ змйй, иринадлежанце къ другимъ семействамъ, и некоторые виды этихъ родовъ подражаютъ Elaps и притомъ такъ совершенно, что ихъ только съ трудомъ можно отличить отъ него. Такъ, Elaps fulvius въ Гватемале точно копируется беззащитной PHocerus equalis; Elaps corallinus въ Мексике—неядовитой Homalocranium semicinctum и Elaps lemniscatus въ Бразилш— Oxyrhopus trigeminus. Въ другихъ частяхъ Южной Америки также изв'Ьстиы подобные случаи подражай!я, при чемъ иногда два неядовитыхъ вида подражаютъ одному.
Кроме того, упоминается еще несколько другихъ случаевъ подражашя въ этой группе. Напримйръ, въ южной Африке живетъ питающаяся яйцами змйя (Dasypeltis scaber), у которой нйтъ ни ядовитыхъ, ни вообще зубовъ, но она весьма похожа на ядовитую клото (Clothes atropos), и разсерженная становится еще болйе похожею па нее, благодаря расширенно головы и манерй бросаться впередъ съ шипйшемъ, какъ бы съ целью укусить врага ’). Д-ръ А. Б. Мейеръ нашелъ также, что тогда какъ некоторые виды рода Callophis (нринадлежащаго къ тому же семейству, къ которому относится американски родъ Elaps) имеютъ болыше ядовитые зубы, друг!е виды того же рода ихъ не имйютъ; при этомъ одинъ изъ поелйднихъ (С. gracilis) до такой степени походитъ на ядовитый видъ (С. intestinalis), что только при тщателыюмъ сравнеши можно найти между ними разницу въ окраскй и пестринахъ. Подобное же сходство, какъ говорятъ, существуешь между другой неядовитою змйей, Ма-gaerophis ttaviceps, и ядовитой Callophis bivirgatus. И какъ въ томъ, такъ и въ другомъ случай неядовитая змйя рйже ядовитой, что наблюдается во вейхъ случаяхъ истиинаго подражашя 2).
») Nature, vol. XXXIV, р. 547.
2) Proceed, of the Zoolog. Soc. of London, 1870, p. 369.
Въ уже упомянутомъ родй Elaps своеобразный характеръ окраски и пестринъ, очевидно, является „предостерегающею окраскойвъ цйляхъ указать птицамъ и млекопитающимъ, которыя йдятъ змйй, что эти виды ядовиты; а это, въ свою очередь, ироливаетъ свйтъ и на значеше погремковъ гремучей змйй, о чемъ такъ долго спорили. Эта змйя въ одно и то же время лйнива и труслива и можетъ быть легко поймана тймъ, кто знаетъ ея привычки. Если ее тронуть осторожно палкой по головй, она свертывается въ кольцо и лежитъ смирно, только приподнимая хвостъ и стуча погремками. Тогда ничего не стоитъ ее поймать. Это указываетъ, что погремки служатъ предостережешемъ для ея враговъ, что опасно доводить ее до крайности; и, по всей вероятности, змйя прюбрйла эту особенность строешя и привычку потому, что живетъ въ откры-тыхъ, скалистыхъ мйстахъ, гдй покровительствующая окраска нужна, чтобы защититься отъ остраго зрйшя сарыча и другихъ птицъ-змйеядовъ. Совершенно таково же по значение раздува-н!е шеи у индшекой кобры, которая также принадлежать къ сем. Elapidae. Это, безъ сомнйнгя, производится съ цйлью предупреждения враговъ, а вовсе не ради устрашешя добычи; и прюбрйтенъ былъ этотъ капюшонъ, какъ и погремки гремучей змйй, потому что покровительствующая окраска была вообще полезна, и какой-нибудь другой признакъ понадобился для от-лич!я отъ покровительственно окрашеиныхъ, но безвредныхъ змйй. Оба вида кормятся быстрыми животными, которыя могутъ легко ускользнуть, завидя врага на среднемъ разстоянш.
Маскировка у птицъ.
Разнообраз1е въ формй и привычкахъ птицъ не благо пр!ят-ствуетъ образована у нихъ явлешй предостерегающей окраски и маскировки, а крайнее развитае инстинктовъ и сообразительности вмйстй съ живостью и способностью полета даетъ имъ обыкновенно друпя средства избйгать враговъ. Однако, и у нихъ имйется нйсколько примйровъ несовершенной и два очень совершенной маскировки. Менйе совершенные примйры представляютъ разные виды кукушекъ, крайне слабой и беззащитной группы птицъ. Наша кукушка по общей окраскй и пестри-иамъ весьма походить на ястреба-перепелятника. Па восток!»
— 294 —
разныя маленыйя черныя кукушки близко походятъ на дерз-кихъ сорокопутовъ дронго той же области, и маленыйя металлически окрашенный кукушки—на блестящихъ скворцовъ; па-конецъ, на Борнео большая земляная кукушка (Сагрососсух radiatus) какъ по наружному виду, такъ и по окраскЬ походитъ на одного изъ красивыхъ фазановъ (Euplocamus) того же острова.
Болйе совершенные случаи маскировки наблюдаются между некоторыми неярко-окрашенными иволгами Малайскаго архипелага и родомъ большихъ мсдососовъ (Tropidorhynchus) или „птицъ-монаховъ“. ПослЪдшя представляютъ собою сильныхъ и крикливыхъ птицъ, которыя держатся маленькими стайками. Клювъ у нихъ длинный, изогнутый и острый, когти сильные и хватаюпце; благодаря этому, oirh могутъ превосходно защищаться и прогоняютъ даже воронъ и хищныхъ птицъ, которыя осмеливаются подлетать къ нимъ на слишкомъ близкое разстоя-Hie. Иволги, съ другой стороны, слабый и робмя птицы и, чтобы избавиться отъ преслЪдовашя, или полагаются на свое уменье прятаться, или стараются улететь. Па каждомъ изъ большихъ острововъ Австралшско-Малайской группы имеется свой собственный видъ Tropidorhynchus и тамъ же вмЪсгЬ съ нимъ иволга, которая весьма близко копируетъ его. У всехъ видовъ рода Tropidorhynchus имеется голое пятно черной кожи вокругъ глазъ и воротникъ изъ курьезныхъ свЪтлыхъ загну-тыхъ перьевъ на затылке, откуда и назваше „птицы-монахи“, вс.тЬдсппе сравнешя этого воротника съ капюшономъ мона-ховъ. Иволги подражаютъ этимъ особенностямъ пятнами изъ перьевъ соответствующей окраски, и различные цвета двухъ видовъ каждаго острова соответственно совершенно одинаковы. Такъ, на Буру обе птицы землисто-бураго цвета; на ЦерамЪ обе съ желто-охристымъ отгЬнкомъ; на Тиморе нижняя сторона бледная и зобъ почти белый, а недавно мистеръ Т. О. Форбсъ открылъ на острове Тиморъ-Лаутъ еще одну такую пару. Близкое сходство въ разныхъ парахъ этихъ двухъ птицъ весьма различныхъ семействъ совершенно соответствуетъ тому, что уже сказано о многихъ насекомыхъ. Сходство такъ велико, что обманывало даже натуралистовъ; такъ, въ большой французской книге Voyage de Г Astrolabe иволга съ Буру тщательно описана и нарисована за медососа; и мистеръ Форбсъ
— 295
въ свою очередь сообщаете, что когда его птицы были переданы д-ру Склэтеру для описашя, иволги и медососы, прежде тщательнаго изслЬдоваюя, были приняты за одни и тЬ же виды.
Возражения на теор!ю маскировки.
Чтобы съ достаточною полнотой изложить разнообразный поразительный явлешя маскировки, нужно написать большой томъ съ многочисленными рисунками; и для натуралиста, имЬющаго доступъ къ нашимъ обширными коллекщямъ и располагающаго необходимыми временемъ, не можетъ быть болЬе интереснаго заняпя, какъ разыскивать многочисленные случаи маскировки, которые скрываются въ нашихъ музеяхъ. Однако, и приведен-наго краткаго очерка этого предмета достаточно, чтобы познакомить съ его сущностью и обнаружить слабость возражений, сдЬланныхъ первоначально по этому поводу. Говорили, что вл!яше „сходныхъ условш“ вмЬстЬ съ „случайными сходствомъ" и „возвратомн къ прародительскому типу" можети обняснить эти явлешя. По если мы обдумаемъ всЬ приведенные здЬсь факты и ихн замечательное постоянство, мы увидимъ, насколько недостаточны эти причины, какъ каждая порознь, такъ и взятия вмЬстЬ. Постоянныя особенности разсмотрЬнныхъ явлешй слЬдуюпця:
1.	Подражаюпце виды встречаются въ той же самой области и въ тЬхъ же самыхъ станщяхъ, какъ и подряжаемые.
2.	Подражатели всегда бол'Ье беззащитны.
3.	Подражатели всегда малочисленное.
4.	Подражатели всегда отличаются отъ большинства своихъ родственниковъ.
5.	Подражательное сходство, даже и самое совершенное, всегда бываетъ внгьшнимъ и -кажущимся, никогда не распространяясь на внутреншя особенности организацш или ташя, которыя не имЬютъ отношешя къ наружному виду.
Эти пять характерныхъ особенностей маскировки показыва-ютъ, что маскировка дЬйствительно представляете собою исключительную форму покровительствующаго сходства. Разные виды одной группы могутъ находить себЬ защиту разными путями: одни—общими сходствомъ съ окружающею средой; друпе—бо
— 296 —
лее полнымъ сходствомъ съ окружающими предметами, напри-мйръ, корой, листьями, цветами; наконецъ, третьи настолько же защищаются, прюбрЪтая сходства съ некоторыми видами, которые, въ силу какихъ бы то ни было причинъ, почти такъ же безопасны отъ нападешя, какъ листья и цветы. Это обстоятельство можетъ зависать или оттого, что они негодны въ пищу, или оттого, что опасны, или оттого, что сильны; подражаше имъ въ целяхъ участия въ ихъ безопасности и составляеть маскировку.
Заключительная замЪчашя о предостерегающей окраскЪ и маскировке.
Те виды окраски, которые были прюбрЬтены въ качестве вывески, предостерегающей о негодности въ пищу или о су-ществоваши опасныхъ защищающихъ вооружены, по всей вероятности, многочисленнее, чемъ это до сихъ поръ предполагалось; а если это такъ, мы въ состояны объяснить огромное распро-странеше въ природе окраски, для которой до сихъ поръ не могли подобрать полезнаго значешя. Ярше и разнообразные цвета морскихъ анемонъ и многихъ полиповъ, по всей вероятности, относятся сюда же, такъ какъ намъ известно, что они обла-даютъ способностью выбрасывать изъ разныхъ частей своего тела такъ называемый стрекательныя нити, что делаетъ ихъ совершенно несъедобными для большинства животныхъ. Мистеръ Госсъ описываетъ, какъ полувзрослая рыбка Cottus bubalis, которая некоторое время не получала корма, сразу раскрыла ротъ и заглотнула посаженную въ аквар!умъ Anthea, но сейчасъ же и выбросила ее. Потомъ она схватила ее вторично, но, подер-жавъ ‘ некоторое время во рту, опять выбросила, после чего уплыла и спряталась въ щель. Однако, некоторый тропическхя рыбы изъ родовъ Tetrodon, Pseudoscarus, Astrasion и немно-гихъ другихъ, повидимому, выработали въ себе способность ловить полиповъ и медузъ; и что касается красивыхъ полосъ и пятенъ или общей яркой окраски, часто украшающихъ ихъ, то оне могутъ быть или покровительствующими во время охоты въ углублешяхъ коралловыхъ построекъ, или, въ некоторыхъ слу-чаяхъ, предостерегающими, чтобы показать, что сами рыбы ядовиты и несъедобны.
— 297 —
ЗамЬчательнымъ примКромъ широкаго распространена предостерегающей окраски и ея строго опред'Ьленнаго назначен!;! въ природе служить то, что можно назвать „лягушкой мистера Бельта“. Лягушки во вейхъ частяхъ света имЪютъ обыкновенно покровительствующую окраску изъ сочеташя зеленыхъ и бу-рыхъ тоновъ; маленьюя лее древесныя лягушки или зеленаго цвета, подобно листьямъ, на которыхъ держатся, или оригинально испещрены въ видахъ подражашя коре и сухимъ листьямъ. Но некоторый лягушки окрашены весьма ярко, и та-к1я не прячутся подобно другимъ. Такова маленькая жаба, найденная Дарвиномъ въ Baria - Бланка, которая окрашена въ интенсивный черный и киноварно-красный цвЪтъ и держится на припеке по сухимъ песчанымъ холмамъ и безводнымъ равни-намъ. Въ Никарагуа мистеръ Бельтъ нашелъ маленькую лягушку, великолепно одетую въ красный и сишй щгйтъ; она вовсе не пыталась прятаться и была весьма многочисленна, что, вместе взятое, привело его къ заключешю, чго она несъедобна. Поэтому онъ взялъ несколько штукъ ея съ собою домой и далъ курамъ и уткамъ, но ни одна изъ последнихъ не дотронулась до нихъ. Наконецъ, набросавъ кусочковъ мяса, до котораго его птицы были большими охотниками, онъ достигъ того, что молодая утка схватила одну изъ маленькихъ лягушекъ. Однако, вместо того, чтобы проглотить ее, утка сейчасъ же выбросила ее изо рта и начала трясти головою, какъ будто старалась отделаться отъ какого-нибудь нещйятнаго ощущешя ').
Возможность предсказывать, на что можно надеяться въ из-вестномъ случай, всегда считается решительнымъ доказатель-ствомъ истинности Teopin, а если такъ, то теор!я предостерегающей окраски и маскировки можетъ почесться хорошо обоснованной. Между организмами, по всей вероятности, обладающими предостерегающею окраской какъ признакомъ несъедобности, надо поместить и ярко окрашеиныхъ голожаберныхъ моллюс-ковъ, и своеобразныхъ аннелидъ—Nereis и Aphrodite или „морскихъ мышей" и много другихъ морскихъ животныхъ. Яркая окраска гребешковъ (Pecten) и некоторыхъ другихъ двуствор-чатыхъ, быть можетъ, служить указашемъ на прочность ихъ раковины и проистекающую отсюда несъедобность, какъ это
1) The Naturalist in Nicaragua, 321.
— 298 —
наблюдается у твордокожихъ жуковъ; и не лишено вЬрояпя, что некоторый изъ фосфоресцирующихъ рыбъ и другихъ мор-скихъ организмовъ могутъ также, подобно светящемуся червячку, зажигать свою лампу въ видЬ предупреждешя враговъ1).
Въ Квинсленде есть до крайности ядовитый паукъ, укусъ котораго убиваетъ собаку и причиняетъ тяжелое страдаше съ жестокой болью человеку. Окраска его—черная съ ярко-крас-нымъ пятпомъ посередине тЪла и онъ настолько легко узнается, благодаря этой заметной окраске, что его избЬгаютъ даже охотящаяся за пауками осы 2).
Кузнечики обыкновенно окрашены въ зеленый покровительствующей цвЬтъ, но некоторые тропические виды украшены более разнообразно краснымъ, синимъ и черными цветами. На томъ же самомъ основании, почему мистеръ Бельтъ предсказалъ несъедобность легко заметной лягушки, мы съ уверенностью можемъ сказать это также относительно насекомыхъ, но, къ счастью, мы имермъ доказательство, что они действительно защищены такимъ образомъ, такъ какъ мистеръ Чарльзъ Горнъ утверждаетъ, что одинъ изъ ярко окрашенныхъ индШскихъ кузнечиковъ отбрасывался какъ птицами, такъ и ящерицами, когда его давали имъ 3).
Приведенные примеры заставляютъ насъ притти къ заключенно, что окраска, прюбретенная какъ знакъ опасности для враговъ, имеетъ весьма широкое распространение и вместе съ соответствующею окраской подражающаго вида даетъ намъ ра-цюнальное объяснеше значительнаго количества окрасокъ жи-вотиыхъ, кроме техъ, которыя были прюбретены или въ качестве защиты, или для распознавашя. Однако, остается еще одна категор!я окрасокъ, преимущественно высшихъ животныхъ, которая, будучи связана съ некоторыми изъ наиболее интересныхъ и спорныхъ вопросовъ естествознашя, должна быть раземотрена въ особой главе. 
1) Мистеръ Бельтъ первый сдПлалъ это предположено отпосительно пользы CBi'ienin Lanipyridae (св^тяпцеся черви н мухи)—Naturalist in Nicaragua, р. 320. Мистеръ Вернлль и проф. Мельдола едЬлалн то же самое предположенie относительно медузъ и другихъ фосфоресцирующихъ мор-скнхъ организмовъ. Nature, vol. XXX, рр. 281, 289.
2)W. S. Arrnit, въ Nature, vol. XVIII, p. 642.
3) Proc. Ent. Soc., 1869, XIII.
ГЛАВА X.
Окраска и украшежя, принадлежащ!я разнымъ поламъ.
Половая окраска у слизняком, и ракообразпыхъ.—У насекомыхъ.—У днев-ныхъ и ночиыхъ бабочекъ.—Вероятный причины этихъ видовъ окраски.— Половой подборъ въ качестве предполагаемой причины развшчя цветности.— Половая окраска у птицъ. — Причина тусклой окраски у самокъ птицъ.— Отношен ic подовой окраски къ привычкамъ въ перюдъ гнездования. — Половая окраска другихъ позвопочныхъ.—Половой подборъ, основанный на борьбе самновъ.—Половыя особенности вызываются естественнымъ подбо-ромъ.—Украшающая перья самцовъ и ихъ вл1ян(е на самокъ.—Щеголянье самцовъ украшающими перьями. — Teopifl окраски животныхъ. — Развптче дополнительных! лерьевъ и щеголянье ими.—Результата оказываемаго самками предпочтешя долженъ нейтрализоваться естествоннымъ подборомъ.—
Основные законы окраски животныхъ.—Заключительная зам’Ьчамя.
Въ предыдущихъ главахъ мы коротко познакомились съ окраской животныхъ какъ разной въ разиыхъ видахъ; при этомъ мы видТ.ли, что, для огромнаго большинства случаевъ, можно доказать определенное значеше окраски и ея пользу или какъ средства къ укрывательству, или для предупреждешя враговъ, или для взаимнаго распознавашя особей одного и того же вида. Теперь намъ предстоитъ раземотрйть явлеше мечгйе важное, но также весьма распространенное: различ!е окраски или укра-шающихъ придатковъ у разныхъ половъ одного и того же вида. Эти различ!я, какъ найдено, стоятъ въ извТстномъ отношеши къ тремъ разобраннымъ категор!ямъ окраски, во многихъ слу-чаяхъ подтверждая уже данное объяснеше ея значешя и пользы, и BMtcrb съ тТ,мъ оказываютъ весьма большую помощь въ формулировали общей теорш окраски животныхъ.
Сравнивая окраску въ обоихъ полахъ, мы находимъ строгую постепенность, начиная съ совершенно одинаковой и кончая столь различной, что даже трудно подумать, что подобный дв’Ь
— 300 —
формы могутъ принадлежать одному виду; и это половое раз-лич!е окраски вовсе не стоить въ какомъ-нибудь опред'Ьленномъ отношешй съ родствомъ или систематическимъ положешемъ. И у нас’Ькомыхъ, и у птицъ мы находимъ примеры какъ полнаго сходства, такъ и крайняго разлшпя въ окраске; и подобная разница иногда встречается въ одномъ и томъ же семействе, иногда даже въ одномъ и томъ же роде.
Половое различ!е въ окраске делается замФтнымъ только у высшихъ и более деятельныхъ животныхъ. У моллюсковъ оба пола, конечно при раздельнополости, всегда сходно окрашены и лишь очень редко представляютъ слабое различ1е въ форме раковины. Въ огромной группе ракообразныхъ надо принять за правило тождество окраски у обоихъ половъ, хотя у нихъ часто наблюдается различ!е въ задерживающихъ органахъ; однако, въ очень редкихъ случаяхъ здесь проявляется разница и въ окраске. Такъ, у бразильскаго берегового краба (Gelasimus) самка серовато-бурая, тогда какъ у самца задняя часть головогруди чисто белая, а передняя ярко-зеленая. Эта окраска npi-обретается самцами только въ зрелости и способна къ быстрому изменешю въ течеше нЬсколькихъ минуть въ бурый тонъ *). У некоторыхъ пресноводныхъ дафшй лишь самцы украшены красными и синими пятнами, у другихъ подобная окраска су-ществуетъ у обоихъ половъ. У науковъ, хотя обыкновенно оба вида окрашены сходно, имеется несколько исключена, когда самцы украшены на брюшке яркими цветами, тогда какъ самки темнаго цвета.
Половая окраска у нас-Ькомыхъ.
Только подходя къ крылатымъ насекомымъ, мы находимъ большой запасъ особенностей половой окраски, но и здесь это выражено лишь въ известныхъ отрядахъ. Двукрылый (Diptera), полужесткокрылый (Hemiptera), цикады (Homoptera), саранча, кузнечики и сверчки (Orthoptera) имеютъ лишь немного и при-томъ неважныхъ половыхъ различи въ окраске; но у послед-нихъ двухъ группъ существуетъ спещальный музыкальный органъ, весьма хорошо развитый у самцовъ нЬкоторыхъ видовъ,
1) Darwin’s Descent of Man, 271. Русек, изд., стр. 195.
— 301 —
что, безъ сомнешя, помогаетъ поламъ находить и узнавать другъ друга. Однако, въ некоторыхъ случаяхъ, когда самка обладаетъ покровительствующею окраской, какъ это наблюдается у pairhe упомянутыхъ нас-йкомыхъ листьевъ (стр. 304), самецъ меньше и какъ его окраска, такъ и наружный видъ изменены гораздо менее въ ц'Ьляхъ покровительствующего сходства. У пчелъ и осъ (Hymenoptera) полы нормально имеютъ также одинаковую окраску, хотя на некоторыхъ одиночныхъ пчелахъ наблюдается разная; у Anthophora retusa самка черная, а самецъ бурый, тогда какъ у Andraena fulva самка окрашена ярче самца. То же можно сказать объ огромномъ отряд!; жуковъ (Coleoptera). Хотя окраска этихъ насйкомыхъ во многихъ случаяхъ очень ярка и разнообразна, окраска половъ обыкновенно сходна, и Дарвину удалось найти не более двенадцати случаевъ съ сколько-нибудь заметною половою разницею '). За то у жуковъ наблюдаются многочисленный половыя особенности въ длине сяжковъ, въ чрезмерно развитыхъ и курьезно измененныхъ рогахъ, ножкахъ и челюстяхъ самцовъ.
Въ семействе стрекозъ (изъ Neuroptera) мы впервые встречаемся съ многочисленными случаями разной половой окраски. У некоторыхъ Agrionidae самцы съ ярко-синимъ теломъ и черными крыльями, а самка съ зеленымъ теломъ и прозрачными крыльями. У северо-американскаго рода Hetaerina только у самцовъ по карминно-красному пятну при основами крыльевъ. Однако, въ другихъ родахъ полы едва различаются между собой.
Большой отрядъ Lepidoptera, куда относятся дневныя и ночная бабочки, даетъ намъ и более многочисленные и более резюе примеры половой разницы въ окраске. У ночныхъ бабочекъ разница обыкновенно не велика и выражается только въ большей интенсивности окраски у малокрылыхъ самцовъ; но въ некоторыхъ случаяхъ заметная разница наблюдается и въ этой группе, папримеръ, у Hepialus humuli, где самецъ чисто-белый, а самка желтая съ темными краями. Быть можетъ, это служить для распознавали, помогая самке легче находить себе супруга; некоторымъ подтверждешемъ этого слу-
!) Darwin’s Descent of Wav, p. 294 и примйчаЮе. Русск. изд., стр. 210 и прим^ч.
— 302 —
житъ то, что на Шотландскихъ о-вахъ самецъ почти такого же желтаго цвета, какъ самка, что объясняется тймъ, что въ середине лета, когда летаетъ эта бабочка, подъ этими высокими широтами света достаточно’ въ течете всей ночи, и потому спешальная окраска здесь безполезна ').
Дневныя бабочки даютъ намъ поразительное количество примеровъ половой разницы въ окраске, и въ некоторыхъ слу-чаяхъ настолько замечательной, что разные полы одного вида целые годы оставались подъ разными назвашями и считались за совершенно различные виды. Но вместе съ тймъ мы нахо-димъ строго постепенный переходъ отъ полнаго тождества до совершеннаго разлшпя, и въ некоторыхъ случаяхъ можемъ даже найти причину для подобнаго различ!я. Начиная съ са-мыхъ выдающихся случаевъ подобнаго различ1я, беря, напри-меръ, Diadema misippus, гд,е самецъ черный, украшенный боль-шимъ белымъ пятномъ на каждомъ крыле, обведенномъ ярко отливающимъ синимъ цветомъ, тогда какъ самка оранжево-бурая съ черными пятнами и полосами, мы находимъ этому объяснеше въ томъ, что самка подражаетъ несъедобной Danais, находя собе въ этомъ защиту во время откладывашя яичекъ на низюя растешя вместе съ названнымъ насекомымъ. У близ-каго вида, Diadema bolina, самки также очень сильно разнятся отъ самцовъ, но темно-бураго цвета, очевидно, покровительственна™ и представляющаго болышя колебашя, при значи-тельномъ общемъ сходстве некоторыхъ особей съ несъедобною Euplaeas; следовательно, въ этихъ случаяхъ мы видимъ одну изъ ранее упомянутыхъ формъ покровительствующей окраски. Замечательная половая разница въ окраске некоторыхъ южно-американскихъ Pieridae находитъ себе подобное же объяснеше. Самцы Pieris pyrrha, Р. lorena и некоторые друпе съ редкими черными полосами и краевыми пятнами, подобно многимъ сво-имъ родственникамъ, тогда какъ самки пестро окрашены въ желтый и бурый цветъ и весьма близко походятъ на некоторые виды несъЬдобныхъ Heliconidae той же области. Точно такъ же па Малайскомъ архипелаге самка Diadema anomala блестящаго металлически-синяго цвета, тогда какъ самецъ бурый; объяснеше этого извращешя общаго правила состоитъ въ
!) Nature, 1871, р. 489.
— 303 --
томъ, что самка точно копируетъ яркую окраску’обыкновенной, но несъедобной Euplaea midamus, находя себе въ этомъ защиту. У красивой Adolias dirtca самецъ черный съ немногими охристо-желтыми пестринками и широкою краевою каймой яр-каго металлическаго зеленовато-синяго цвета; что же касается самки, то она буровато-черная, сплошь покрытая рядами охристо-желтыхъ пятенъ. Если разсматривать бабочку въ кабинете, последняя окраска не кажется покровительствующей, но въ действительности это такъ. Я наблюдалъ самку этой бабочки на Суматре, когда она сидела въ лесу на земле, и ея желтый пятна до того гармонировали съ скользящими по сухимъ листьямъ лучами солнечнаго света, что открыть насекомое стоило вели-чайшихъ усилш.
Можно привести сотню другихъ примеровъ, где самка или окрашена незаметнее самца, или находить себе защиту въ подражаши какому-нибудь несъедобному виду; и каждый, кому приходилось наблюдать такихъ самокъ въ то время, какъ онС медленно перелетаютъ съ места на место въ поискахъ за растс-шями, где бы отложить яички, безъ труда пойметъ, насколько важно для нихъ не привлекать на себя внимаше насекомояд-ныхъ птицъ слишкомъ заметною окраской. Количество птицъ, ловящихъ насекомыхъ на лету, въ тропическихъ странахъ гораздо больше, чемъ въ Европе, и быть можетъ, это является причиной, почему наши ярко окрашенные виды одинаковы или почти одинаковы въ обоихъ полахъ, но покровительственно окрашены на нижней стороне, которая видна въ покойпомъ со-стояши; таковы наши бабочки павлишй глазъ, крапивница и адмиралъ. Подъ тропиками же мы чаще находимъ, что самки менее заметно окрашены сверху, даже будучи покровительственно окрашенными снизу.
Здесь можно заметить, что приведенные факты очевидно доказывайте, что какъ самка, такъ и самецъ могутъ быть изменены въ окраске независимо отъ другого пола. У Pieris pyrrha и близкихъ ей формъ самецъ удерживаете общш типъ окраски всего рода, тогда какъ самка прюбрела иной и своеобразный характеръ окраски. Съ другой стороны, у Adolias dirtea, по-видимому, самка удерживаете нечто подобное первоначальной окраске и отметинамъ обоихъ половъ, изменившись, быть можетъ, въ целяхъ более совершенной защиты; что же касается
— 304 —•
самца, то онъ постепенно пр1обр1мъ бол-fee интенсивные и ярк!е цвета, сохранивъ первоначальныя пестрины въ виде немногихъ маленькихъ желтыхъ пятенъ у основашя крыльевъ. У более яркихъ Pieridae, для которыхъ за типъ можно принять нашу бабочку аврору, мы видимъ на самке полную прародительскую окраску группы, тогда какъ самецъ прюбр-Ьлъ ярко-оранжевые кончики крыльевъ, вероятно, въ качестве распознавательнаго признака.
У видовъ съ покровительственно-окрашенною нижнею стороной мы часто видимъ верхнюю сторону одинаковой въ обоихъ полахъ, только обыкновенно у самца нисколько бол-fee яркой. Но въ некоторыхъ случаяхъ бол'Ье заметны самки, наприм-Ьръ, у Licaonidae, где самка ярко-голубого цвета, самецъ же настолько темнее и тусклее, что кажется менее ярко-окрашен-нымъ изъ двухъ.
ВЪроятная причина этихъ видовъ онрасни.
Эти различные результаты, вероятно, были достигнуты при участш различныхъ причинъ. Такъ, у самцовъ большинства животныхъ, особенно птицъ и нас-Ькомыхъ, повидимому, суще-ствуетъ постоянное стремлеше къ постепенному развиНю интенсивной окраски, часто переходящей въ блестяшце металличесме сише и зеленые цв-Ьта или наиболее ярюе переливающее от-тЬнки; BM-fecrfe съ тЬмъ естественный подборъ постоянно раз-виваетъ свое вл!яше, или предупреждая прюбретеше тЪхъ же самыхъ цветовъ самками, или изменяя ихъ окраску въ разныхъ направлешяхъ, чтобы доставить имъ защиту иногда сход-ствомъ съ окружающимъ, иногда копировкой другихъ защищен-ныхъ формъ. Въ то же самое время должна быть удовлетворена потребность въ распознавали другъ друга, что, повидимому, привело къ разной окраске близкихъ видовъ, и то самки, то самцы претерпевали очень болышя изменешя, смотря по тому, кто из’ь нихъ могъ изменяться съ наибольшею легкостью, не нарушая благосостояшя вида. Отсюда и происходить, что иногда самцы близкихъ видовъ варшруютъ особенно сильно, напри-меръ, въ разныхъ видахъ Epicalia, иногда самки, что наблюдается на великолепныхъ зеленыхъ видахъ Ornithoptera и на группе „Aeneas" изъ Papilio.
— 505 —
Важное значеше двухъ принциповъ,—необходимости въ защите и распознавали, поскольку они касаются измЬнешя окраски разныхъ половъ бабочекъ, прекрасно иллюстрируется примерами изъ такихъ группъ, которыя защищены своей несъедобностью, и чьи самки, поэтому, ие нуждаются въ покровительстве, исходящемъ изъ темной окраски.
Въ большихъ семействахъ Heliconidae и Acraeidae мы находимъ, что два пола почти всегда одинаковы, и, за очень немногими исключешями, если самки и окрашены отлично отъ самцовъ, то никакъ не бледнее или менйе заметно, чемъ по-следше. У Danaidae преобладаетъ то же самое, но,, быть можетъ, у нихъ чаще, чемъ въ двухъ первыхъ семействахъ, наблюдаются случаи, когда самцы окрашены ярче самокъ. На-противъ, что касается восточной и американской группъ не-съедобныхъ Papilio съ предостерегающею окраской и маскировкой, то въ этомъ отношешй между ними наблюдается курьезное различ!е. Въ восточной группе, для которой типами можно взять Р. hector и Р. coon, оба пола почти одинаковы, и только некоторые самцы окрашены интенсивнее и съ мень-шимъ количествомъ блйдныхъ пестринъ; въ американской группе, представленной Р. aeneas, Р. sesostris и близкими къ нимъ, существуетъ удивительное различ!е, такъ какъ у самцовъ на переднихъ крыльяхъ имеются ярко-зеленыя или сишя пятна, а у самокъ чисто бйлыя полосы и пятна, не всегда соотвЬт-ствуюшдя по своему положенно зеленымъ пятнамъ самцовъ. Однако, существуютъ переходный формы, благодаря которымъ можно проследить полный рядъ переходовъ отъ близкаго сходства между особями разныхъ половъ до значительнаго отлич!я: и, быть можетъ, это является только крайнимъ примеромъ-более интенсивной окраски и более развитыхъ пятенъ, что служить вообще преобладающею характеристикой самцовъ бабочекъ.
Действительно, имеются многочисленный указашя на правильную последовательность тоновъ, путемъ чего, въ разныхъ группахъ бабочекъ, шло развитае окраски изъ основныхъ серо-ватыхъ или буроватыхъ оттенковъ. Такъ, въ группе ,,Aeneas“ рода Papilio, у Р. triopas пятна на верхнихъ крыльяхъ желтоватая, у Р. bolivar—оливковыя, у Р. erlaces—бронзово-серыя съ белымъ пятнышкомъ, у Р. iphidamas—более зеленоватая и
20
— 306 —
рыжеватый, постепенно переходящая въ прекрасный сишя у Р. brissonius, и великолепный зеленый у Р. sesostris. Точно такъ же ярко-красныя пятна на нижнихъ крыльяхъ могутъ быть прослежены шагъ за шагомъ, начиная съ желтыхъ или ры-жихъ, которыя можно считать одними изъ самыхъ распростра-ненныхъ цвЬтовъ у бабочекъ. ВмЬстЬ съ т-Ьмъ болЬе чистые и интенсивные цвета, повидимому, обыкновенно сопровождаютъ более острия крылья, указываются на большую силу и быстроту полета.
Половой подборъ въ качеств^ предполагаемой причины развиля цветности.
Какъ хорошо известно, Дарвинъ весьма сильно отстаивалъ взглядъ, что блестящая окраска и разнообразный пятна на крыльяхъ бабочекъ развились подъ вл!ян!емъ полового подбора, т.-е. благодаря постоянному предпочтен™, оказываемому самками бабочекъ более яркимъ самцамъ; развившаяся такимъ образомъ окраска иногда передается только однимъ самцамъ, иногда обоимъ поламъ. Этотъ взглядъ всегда казался мнЬ недостаточно опирающимся на факты и вместе съ тЬмъ совершенно неудовлетворительно объясняющимъ разные факты. Единственное прямое наблюдете, какъ это было признано со свой-ственнымъ ему чистосердеч!емъ самимъ Дарвиномъ, противоречило этому взгляду. Мнопе энтомологи уверяли его, что у ночныхъ бабочекъ самки вовсе не выбираютъ самцовъ, и д-ръ Уоллэсъ изъ Кольчестера, воспитывавший въ большомъ количестве красиваго Bombyx cynthia, подтвердилъ это свидетельство. У дневныхъ бабочекъ часто несколько самцовъ преследуют. одну самку, и Дарвинъ говорить, что здесь спариванье совершенно зависело бы отъ случая, если бы самка не делала: выбора. Но, конечно, выборъ долженъ останавливаться на бо-, лее сильномъ или болЬе настойчиво преслфдующемъ самце, а вовсе не на одномъ изъ более яркихъ и разнообразно окра-шенныхъ; это же представить собою случай настоящаго „есте-ственнаго подбора11. Какъ упомянуто, бабочки предпочитаютъ одни цветы другимъ, но это нисколько не доказываетъ и даже не делаетъ вероятиымъ предпочтете известнаго колера самого но себе, а только предпочтете цвЬтовъ известной окраски, или .
— 307 —
1
вследствие болЬе пр]ятнаго, или всл'Ьдстше более обильнаго у нихъ нектара. Д-ръ Шёльтъ обратилъ внимаше Дарвина на тотъ фактъ, что у Diadema bolina яршй сишй цв’Ьтъ, окру-жающш б'Ьлыя пятна, виденъ только тогда, когда мы смотримъ въ. сторону къ голове насЬкомаго, и это верно относительно разныхъ переливчатыхъ цвЬтовъ бабочекъ, обусловливаясь, по всей вероятности, направлешемъ чергочскъ на чешуйкахъ. Однако, было высказано предположеше, что эти красивые цвета замечаются самкой на приближающемся самце и развились подъ вл!яшемъ полового подбора *). Но въ большинстве случаевъ самцы гонятся за самкой, становясь относительно ее въ такое положение, которое более или менее исключаетъ для нея возможность видеть своеобразную окраску или пятна на ихъ верхней стороне; чтобы видеть все это, самка должна подняться выше самца и лететь за нимъ, становясь изъ преследуемой преследователемъ, а это совершенно противоречить фактамъ. Поэтому я совершенно не могу допустить, что указанное предположите говорить сколько-нибудь въ пользу полового подбора окраски самками бабочекъ. Но мы вернемся къ этому, познакомившись съ фактами половой окраски у нозвоночныхъ.
Половая окрасна у птицъ.
По отношение къ позвоночнымъ за правило надо принять, что оба пола окрашены одинаково. За немногими исключениями, это вполне применимо къ рыбамъ, гадамъ и млекопитающимъ; но у птицъ половая разница въ окраске весьма обыкновенна и, по всей вероятности, въ большей или меньшей степени распространяется более, чемъ на половину всехъ известныхъ видовъ. Поэтому классъ птицъ даетъ намъ наилучппй мате-р!алъ для решетя задачи и это, быть можетъ, приведетъ насъ къ удовлетворительному выяснетю причинъ, обусловливающихъ половую окраску.
Въ интересующемъ насъ отношен!и самою- резкою характеристикой птицъ служить большая цветность самцовъ. Это наблюдается на ястребахъ и соколахъ, на многихъ дроздахъ, славкахъ и вьюркахъ, на голубяхъ, куропаткахъ, пастушкахъ,
1) Дарвинъ въ Nature, 1880, р. 237.
20*
— 308 —
ржанкахъ и мпогихъ другихъ. Если окраска въ значительной степени покровительственна или состоитъ изъ однообразныхь неяркихъ тоновъ, какъ у мпогихъ дроздовъ и славокъ, то разные полы окрашены почти или совсемъ сходно; но если npio6-р'Ьтены кашя-нибудь ярк1я отметины или общая яркая окраска, ихъ почти никогда не бываетъ или же они гораздо слабее у самки, какъ это мы видимъ на черноголовой славке и ЗЯблИКЬ.
Наиболее замечательные примеры половой разницы въ окраска мы находймъ въ тропическихъ областяхъ, где окраска по разнымъ причинамъ достигаешь своего наиболыпаго развитая. Наиболее роскошно окрашены райсюя птицы, котинги, танагры, колибри и фазаны, вместе съ павлинами. У всехъ нихъ самки не только гораздо менее ярки, но даже въ большинстве слу-чаевъ замечательно, однообразно и тускло окрагиенныя птицы. У райскихъ птицъ самки не только совершенно лишены укра-шаютцихъ перьевъ, ошейниковъ и хохловъ, но даже и яркихъ цветовъ, и въ этомъ отношены стоять не выше нашихъ дроздовъ, То же самое можно сказать и о колибри, съ темъ исключешемъ, что у нихъ самки часто бываютъ зеленаго цвета, и иногда съ металлическимъ оттенкомъ, хотя, благодаря своей малой величине и однообразной окраске, никогда не бросаются въ глаза. Великолепные сише, пурпуровые, чисто-белые и ярко-красные цвета самцовъ котингъ заменены у самокъ оливково-зелеными или бурыми, что относится и къ танаграмъ, у которыхъ самцы удивительно пестры. У фазановъ роскошный перяныя украшешя самцовъ совершенно отсутствуютъ у самокъ, которыя, хотя часто имеютъ украшешя, всегда сравнительно тусклее и покровительственно окрашены. То же самое относится и ко многимъ другимъ группамъ. Въ тропическихъ областяхъ восточнаго полушар!я существуютъ мнопя ярко-окрашен-ныя птицы изъ семействъ славокъ, мухоловокъ, сорокопутовъ и пр., но ихъ самки всегда тусклее самцовъ и часто даже совершенно невзрачны.
Причина тусклой окраски у самокъ птицъ.
Причину этого явлешя вовсе не трудно найти, если принять во внимаше наиболее важныя услов!я существовашя птицъ, и
— 309 —
главнейшую функщю, которую надлежитъ выполнить ихъ сам-камъ. Чтобы видъ могъ продолжать свое существоваше, должны быть выведены птенцы и для того самки должны старательно высиживать яйца. Такъ какъ въ это время самки легко могутъ быть замечены и подвергнуться нападешю многочисленныхъ истребителей яицъ и птицъ, для нихъ настоятельно необходимо иметь покровительствующую окраску на гЬхъ частяхъ тела, которыя незакрыты при высиживаши. Въ видахъ этого самки не прюбрели ни яркихъ цветовъ, ни пышныхъ украшешй самцовъ и часто остаются окрашенными въ тусклые цвета, которые, по всей вероятности, сначала принадлежали всей группе птицъ. Различная степень цветности, прюбретенная самками, безъ сомнешя, обусловливается особенностями образа жизни и окружающей среды, равно какъ и средствами къ защите и укрывательству того или другого вида. Дарвинъ показалъ намъ, что естественный подборъ можетъ вызвать не абсолютное, а только относительное усовершенствование; а такъ какъ покровительствующая окраска служить однимъ изъ многихъ средствъ, которыми самки птицъ могутъ достигнуть безопасности своихъ нтенцовъ, то те, которые лучше ограждены въ другихъ отно-шешяхъ, способны прюбретать и более яркую окраску, чемъ те, на долю которыхъ должна выпасть более жестокая борьба за существоваше.
Отношен!© половой окраски къ привычкамъ въ пер!одъ гнездоважя.
Въ этомъ отношеши замЬчательнымъ примЬромъ являются многочисленный птицы, у которыхъ оба пола окрашены одинаково и притомъ ярко, въ нЬкоторыхъ случаяхъ настолько же ярко, какъ самцы многихъ вышеупомянутыхъ группъ. Таковы обширныя семейства зимородковъ, дятловъ, тукановъ, попу-гаевъ, турако, трушаловъ, скворцовъ и мнопя друпя менышя группы', все виды которыхъ окрашены заметно или даже очень ярко, при чемъ у всехъ нихъ самки окрашены или совершенно одинаково съ самцами, или, если различно, то настолько же заметно. Отыскивая какую-нибудь причину для этого, невидимому, оригинальна™, исключения нзъ общаго правила о покровительствующей окраске самокъ, я напалъ на фактъ, прево
— 310 —
сходно объясняющей это; дЕло въ томъ, что во всЕхь этихъ случаяхъ безъ исключения птицы или гнездятся въ норахъ и дуплахъ, или строятъ крытое гнездо, совершенно скрывающее высиживающую птицу. Въ этомъ случаЕ мы имЕемъ полную параллель съ бабочками, защищенными ихъ несъедобностью, при чемъ ихъ самки точно такъ же или совершенно сходны съ самцами, или, если и отличны, то столь же заметны. Едва ли можно думать, что такая полная параллель можетъ существовать между столь удаленными классами животныхъ иначе, какъ подъ вл!яшемъ общаго закона; и въ представляющейся для всехъ беззащитныхъ животныхъ, а особенно для самокъ птицъ и насЕкомыхъ, необходимости найти себе покровительство мы и имеемъ такой законъ, который, какъ доказано, имЕлъ вл!я-nie на окраску значительна™ количества представителей животнаго царства *).
Общее отношеше, существующее между способомъ гнЕздовашя и окраскою половъ въ такихъ группахъ птицъ, которыя нуждаются въ защитЕ отъ враговъ, можетъ быть выражено такъ: тамъ, гдЕ оба пола имЕютъ яркую или замЕтную окраску, гнЕздо таково, чтобы скрыть сидящую птицу; если же самецъ ярко окрашенъ, а самка сидитъ на гнЕздЕ не прячась, тогда она всегда окрашена не такъ ярко и вообще въ темные и покровительственные цвЕта.
При этомъ надо думать, что способъ гнЕздовашя обусловли-валъ собою окраску, а не окраска способъ гнЕздовашя, и я лично убЕжденъ, что такъ было вообще, хотя, быть можетъ, и не безъ исключешй. По крайней мЕрЕ, намъ извЕстно, что окраска измЕняется быстрЕе и можетъ быть легче измЕнена и закреплена подборомъ, чЕмъ всякая другая особенность; что же касается привычекъ, особенно связанныхъ съ строешемъ и присущихъ цЕлой группЕ, то онЕ гораздо постояннее и гораздо труднЕе поддаются измЕнешю, какъ это доказывается, напри-мЕръ, привычкой собакъ повернуться два-три раза прежде чЕмъ лечь, что принимается за привычку прародительскаго дикаго вида, который приминалъ траву, чтобы устроить себЕ удобное мЕсто для лежашя. Мы видимъ, что извЕстный способъ гнЕздо-
1) См. главу VII въ моей кингЬ Contribnlions to Natural Selection, rji это обсуждалось впервые.
— 311 —
вашя характеризуете собою цКтыя семейства, весьма разнящаяся по величине, общему виду и окраске. Такъ, все зимородки и родственный имъ формы во всехъ странахъ света гнездятся обыкновенно въ береговыхъ норахъ и только иногда на деревьяхъ. Момоты (Prionites) и букко (Bucconidae) строятся въ подобныхъ же м'Ьстахъ; туканы, Capitonidae, трогоны, дятлы и попугаи—все устраиваютъ гнезда въ дуплахъ деревьевъ. Такая привычка, свойственная всемъ членамъ обширной группы, должна быть, судя по этому, весьма древней, темъ более, что она, очевидно, зависите въ некоторой степени отъ строешя птицы, такъ какъ клювы и ноги птицъ всехъ этихъ группъ не годны для свивашя древесныхъ гнЪздъ *)• Вместе съ тЬмъ во всехъ этихъ семействахъ окраска весьма изменяется по ви-дамъ, и постояннымъ въ ней остается только сходство обоихъ половъ или то, что самки и самцы одинаково заметны, даже если разно окрашены.
Когда я въ первый разъ высказалъ свой взглядъ на соотно-шеше между способомъ гнТздостроешя и окраскою самокъ, я формулировалъ этотъ законъ въ нисколько иныхъ выражешяхъ, которыя дали поводъ къ недоразумешямъ и вызвали многочисленный критическ!я замечания и возражешя. Было указано нисколько случаевъ, когда самки были окрашены гораздо менФе ярко, чемъ самцы, хотя имФли закрытый гнезда. Это наблюдается, напримФръ, у Maluridae или австралШскихъ славокъ, у которыхъ самцы окрашены очень ярко въ перюдъ спарива-шя, а самки совершенно просто, хотя и строятъ закрытый гнезда. Но въ этомъ случае почти нетъ сомнешя, что крытыя гнезда защищаютъ яйца отъ дождя или некоторыхъ спещаль-ныхъ враговъ, такъ какъ сами птицы покровительственно окрашены въ обоихъ полахъ и только самцы прюбрФтаютъ на короткое время въ течете гнездового перюда яркую окраску, по всей вероятности, это стоить съ связи съ темъ, что они живутъ на открытыхъ равнипахъ и въ рйдкихъ кустарныхъ по-росляхъ Австралш, где покровительствующая окраска вообще столь же полезна, какъ и въ нашихъ северныхъ умеренныхъ странахъ.
1) Относительно этого см. мою книгу Contributions to Natural Selection, гд. V, 1.
— 312 —
Въ томъ виде, какъ мною теперь выраженъ тотъ же законъ, я не думаю, чтобы изъ него были исключешя, тогда какъ подавляющее количество фактовъ говоритъ за него. Между прочимъ было сдЬлано такое возражеше, что крытыя гнЬзда многихъ птицъ такъ же заметны, какъ и самыя птицы, и потому не могутъ оказывать покровительствующаго вл1яшя ни на самихъ птицъ, ни на ихъ птенцовъ. Но въ действительности они защищаютъ отъ нападешя, такъ какъ хищпыя птицы п вороны не могутъ разорить ихъ, потому что въ такомъ случай имъ пришлось бы подвергнуться нападешю цЬлой колоши; если же соколъ или ястребъ пользуется возможностью схватить высиживающую птицу или птенца съ налета, то послЬдше совершенно безопасны отъ нападешя. НЬтъ сомнЬшя, что каждый родъ крытаго гнезда приноровленъ къ защите отъ нападешя самыхъ опасныхъ враговъ вида; такъ, гнЬзда въ форме ко-шельковъ, часто до ярда длиной, подвЬшенныя на самыхъ кон-цахъ тонкихъ ветвей, иредохраняютъ отъ нападешя змей, который, пытаясь достать гнездо, могутъ легко сорваться и упасть на землю. Таюя птицы, какъ сойки, вороны, сороки, ястреба и друпе хищники, также указываются какъ исключе-ше; но это все сильныя и смелый птицы, способный защитить себя, и потому имъ не нужно какое-нибудь особенное прикры-Tie для высиживающихъ самокъ. Некоторый птицы, строяпця крытыя гнезда, сравнительно темно окрашены, напримЬръ, мнопе ткачи, друпя гораздо ярче и притомъ одинаково въ обоихъ полахъ, что никакимъ образомъ не противоречить общему правилу. Указываюсь еще на ивологъ, какъ на очевидное исключен! е изъ общаго правила, потому что ихъ самки им'Ьютъ яркую окраску, но строясь открытия гнЬзда. Однако, самки ивологъ не такъ ярки, какъ самцы, и сверху то зеле-новатаго, то оливковаго цвЬта; вмЬстЬ съ тЬмъ они старательно прячутъ гнЬзда въ густой листвЬ, а ихъ самцы достаточно см^лы и драчливы, чтобы прогнать большинство напа-дающихъ.
Съ другой стороны, весьма замечательно, что единственным маленьюя и ярко-окрашенный птички пашей страны, у кото-рыхъ оба пола одинаковы,—синицы и скворцы,—или гнездятся въ дуплахъ, или строятъ закрытия гнезда; точно такъ же красивые южно-американсще Icteridae всегда строятъ закрытый или
— 31
кошелевидныя гнезда и, вместе съ темъ, одинаково ярки въ обоихъ полахъ, къ полной противоположности съ Cotingidae и танаграми той же страны, у которыхъ самки неизменно менЪе заметны, чЪмъ самцы. По приблизительному счисленпо, имеется около 1200 видовъ птицъ съ яркою окраской самцовъ и самокъ, строящихъ закрытый гнезда; и, по всей вероятности, около того же количества видовъ съ яркою окраской самцовъ и незаметною окраской самокъ, строящихъ открытый гнезда. За вычетомъ ихъ остается большинство всехъ известныхъ птицъ, распределяющихся по такимъ группамъ, которыя или окрашены более или менее покровительственно въ обоихъ полахъ, или, по своей организащи и цривычкамъ, совсемъ не нуждаются въ покровительственной окраске, каковы мнопя хищныя, больппя голенастыя и океаническая птицы.
Мы знаемъ также несколько въ высшей степени курьезныхъ примеровъ того, что самки окрашены ярче самцовъ и все-таки эти птицы имеютъ открытый гнезда. Такова глупая ржанка (Eudromias morinellus), разные виды плавунчиковъ, австралийская пищуха (Clymacteris- erythropus) и несколько другихъ; но у всехъ у нихъ отношеше половъ къ гнездовашю обратное нормальному, такъ что самцы берутъ на себя обязанности по высиживашю яицъ, а самки и сильнее и драчливее. Следовательно, и этотъ случай стоить въ полномъ соответствии съ основ-нымъ закономъ покровительствующей окраски *).
Половая окраска другихъ позвоночныхъ.
Мы должны познакомиться еще съ несколькими примерами половой окраски у другихъ позвоночныхъ, следуя Дарвину. У рыбъ, хотя обыкновенно полы окрашены одинаково, въ нй-сколысихъ видахъ самцы окрашены ярче, имеютъ более развитые плавники, шипы и друпе придатки, у немногихъ видовъ наблюдается даже совершенно различная окраска. Въ перюдъ нереста самцы часто дерутся другъ съ другомъ и вообще гораздо живее и возбужденнее самокъ; вероятно съ этимъ и можно связать ихъ болЬе яркую окраску.
У лягушект, и жабъ полы окрашены или одинаково, или же
1) Seebuhm’s History of British Birds, vol. 1J, introduction, p. ХШ.
— 314 —
окраска немного ярче у самцовъ, что можно сказать и о большинства змей. У ящерицъ мы впервые встречаемся съ большими половыми различ!ями, такъ какъ у нихъ во многихъ ви-дахъ имеются горловые мешки, брыжжи, спинные гребни и рога, или только у самцовъ, или у самцовъ и самокъ, но у первыхъ въ более развитомъ состояши; при этомъ так1я укра-гисшя имеютъ яркую окраску. Однако, въ большинстве слу-чаевъ окраска ящерицъ покровительствующаго характера, и самцы только несколько ярче; въ крайнихъ случаяхъ разница можетъ быть обусловлена необходимостью половой окраски для самки, которая, во время откладывашя яицъ, и неподвижнее самца, и менее его способна избежать враговъ, и потому должна была выработать более покровительствующую окраску, какъ это наблюдается у столь многихъ насекомыхъ и птицъ 1).
У млекопитающихъ часто наблюдается несколько большая яркость окраски самцовъ, но редко существенная разница въ окраске. Однако, самка большого краснаго кенгуру нежно-сераго цвета, а у мадагаскарскаго Lemur macaco самецъ совершенно черный, самка же бурая. У многихъ обезьянъ также существует» разница въ окраске, особенно на лицевыхъ ча-стяхъ. Половыя вооружения и украшешя самцовъ млекопитающихъ, каковы рога, наросты, грива, подгрудокъ и пр., хорошо известны и отличаются какъ многочисленностью, такъ и разно-образ!емъ. Познакомившись теперь вкратце съ фактами, обратимся къ основаннымъ на нихъ теор!ямъ.
Половой подборъ, основанный на борьбе самцовъ.
У высшихъ животныхъ, самцы обыкновенно дерутся за обла-даше самками. Это ведетъ, особенно у полигамовъ, къ тому, что более сильные или лучше вооруженные самцы становятся родителями ближайшаго поколешя, а последнее, въ свою очередь, наследует» особенности родителей; путемъ постояннаго развит!я у самцовъ этихъ сильныхъ защищающихъ вооружешй и выработались таюя приспособивши, какъ сила и рога быка, клыки кабана, рога оленя, шпоры и драчливость бойцовыхъ петуховъ. Однако, дерутся между собою самцы почти всехъ
б Подробности см. въ Darwin's Descent of Man, chap. ХШ.
— 315
животныхъ, въ томъ числе и не им^юнце спещальиыхъ воору-жешй; даже зайцы, кроты, белки и бобры дерутся на смерть и ихъ часто находятъ изгрызенными и израненными. То же самое относится почти ко всЪмъ самцамъ птицъ и подобныя битвы наблюдались у птицъ столь различныхъ группъ, какъ колибри, вьюрки, козодои, дятлы, утки и кулики. Для пресмыкающихся битвы самцовъ известны у крокодиловъ, ящерицъ и черепахъ; для рыбъ у лососей и колюшекъ. Даже у насЪкомыхъ преобладаем то же самое, и самцы разныхъ жуковъ, кузнечиковъ и бабочекъ часто сражаются между собою, что наблюдается и на самцахъ пауковъ.
ВслЬдсттае чрезвычайной распространенности этого явлешя необходимо развивается особая форма естественнаго подбора, которая ведетъ къ развит! ю силы и способности самцовъ драться, такъ какъ более слабые изъ нихъ постоянно или погибаютъ, или бываютъ ранены, или, по крайней мере, прогоняются. Если бы самцовъ всегда было больше самокъ, то вл!яше подбора сказывалось бы сильнее, но Дарвину не удалось найти этому несомнЪннаго доказательства, даже после продолжитель-ныхъ поисковъ. Однако, тотъ же самый результата получается въ некоторыхъ случаяхъ, вслЪдств!е особенностей строешя или привычекъ животнаго; самцы насЬкомыхъ обыкновенно первыми выходятъ изъ куколокъ, и среди перелетныхъ птицъ самцы же первыми появляются какъ па нашихъ берегахъ, такъ и въ Северной Америке. Благодаря этому, борьба усиливается и более сильные самцы первыми производить потомство. По всей вероятности, это имеетъ большое значеше, такъ какъ ранее гнездяпцеся получаютъ преимущества въ добываши корма, и молодыя птицы раннихъ выводковъ .уже достаточно сильны, чтобы охранять себя въ то время, когда птенцы позднихъ выводковъ только что появляются на света.
Это и есть та форма соревновашя самцовъ, котирую Дарвинъ назвалъ сначала ,, половыми. подборомъ“. Значеше его въ природе очевидно, такъ какъ именно ему мы должны приписать развиНе удивительной силы, величины и энергш самцовъ, вместе съ спещальными вооружешями для нападешя и защиты, и всехъ другихъ особенностей, или проистекающихъ изъ развит указанныхъ или связанныхъ съ ними. Но Дарвинъ распростра-нилъ затемъ этотъ принципъ на совершенно другой родъ явле-
— 316 —
нШ, которыя не отличаются ни постоянствомъ ни неизбежностью результатовъ, характеризующихъ естественный подборъ, подъ видомъ соревновашя самцовъ, потому что огромное большинство явлешй, которыя онъ старался объяснить прямымъ вл!яшемъ полового подбора, можетъ быть объяснено только при допущены непосредственнаго значешя выбора или предпо-чтешя со стороны самокъ. Именно этимъ способомъ объясняетъ онъ происхождеше второстепенныхъ половыхъ признаковъ, каковы: гребни и добавочныя перья птицъ, разные звуки насЪ-комыхъ, мозолистые наросты и борода обезьянъ и другихъ млекопитающихъ, блестящая общая окраска и пятна самцовъ птицъ и бабочекъ. Онъ идетъ даже далее и приписываете влияние того же принципа большое количество блестящихъ цветовъ у обоихъ половъ, принимая, что уклонешя, встрЪчающ1яся лишь въ одномъ поле, иногда передаются только тому же полу, иногда обоимъ, смотря по особенностямъ наследственной передачи. Въ приняты полового подбора въ такомъ широкомъ смысле, чтобы сюда включить и выборъ или предпочтеше со стороны самокъ, вмЬсте съ приписывашемъ последнему принципу такого огром-наго значешя, я совершенно не могу следовать за Дарвиномъ и теперь приведу некоторый основашя тому, почему я считаю его взгляды безосновательными.
Половыя особенности вызываются естественнымъ подборомъ.
Помимо приобретения самцами вооружены для дракъ между собою, имеются и друпя половыя особенности, которыя должны были развиться подъ вл1яшемъ естественнаго подбора. Таковы разные звуки и запахи, при помощи которыхъ самцы или при-маниваютъ самокъ или даютъ знать о своемъ присутствы. Очевидно, это служить важнымъ дополнешемъ къ средствамъ для распознавашя разныхъ половъ и кроме того указываете на на-ступлеше перюда яра. Появлеше, усилеше и дифференцировка этихъ звуковъ и запаховъ, конечно, находится въ вЬденш естественнаго подбора, и то же самое надо сказать о свособраз-ныхъ призывныхъ крикахъ птицъ и даже о пены ихъ самцовъ. Сначала все они могли возникнуть просто въ качестве способовъ распознавания разныхъ половъ одного и того же вида и
— 317 —
£
средства для призыва самцами самокь. Если особи вида развеяны на большомъ пространстве, так!е призывные крики должны иметь очень важное значеше, помогая спаривашю происходить сколь возможно рано, следовательно, чистота, сила и индивидуальный особенности пешя должны стать полезными особенностями и подчиниться вл!яшю естественнаго подбора. Это мы видкмъ въ частности на кукушке и на всехъ другихъ одиночно живущихъ птицахъ, то же самое должно иметь важное значе-nie въ известный перюдъ развитая вообще всехъ птицъ. Актъ пешя, несомненно, имеетъ значеше акта, доставляютцаго удо-вольств5е, и, по всей вероятности, служить выражешемъ нерв-наго напряжешя и возбуждения, подобно тому, какъ такое же состояше у насъ выражается танцами, пешемъ и другими забавами. Подтверждешемъ этому взгляду служить и то, что вокальный упражнешя, повидимому, заменяють развипе пышныхъ, украшающихъ перьевъ; такъ, вей наши лучппе певцы отличаются скромною окраской и не имеютъ ни хохловъ, ни ошейни-ковъ, ни украшающихъ хвостовыхъ перьевъ; напротивъ, ярко-окрашенныя тропичесшя птицы совсЬмъ не поютъ и наиболее пышно окрашенныя между ними, каковы индейки, павлины, райсшя птицы и колибри, отличаются сравнительно ничтож-нымъ развиэтемъ голоса. У некоторыхъ птицъ на крыльяхъ и хвосте имеются своеобразно развитый перья, производяпця особые звуки. Такъ, у некоторыхъ маленькихъ бразильскихъ ма-накиновъ два или три пера въ крыльяхъ самцовъ вырезаны и удлинены такимъ образомъ, что птица можетъ издавать при помощи ихъ подоб!е трещанья или хлопанья; хвостовыя перья разныхъ бекасовъ также сужены особымъ образомъ и при помощи ихъ птицы, бросаясь внизъ съ большой высоты, производятъ особаго рода звуки, называемые „блеяньемъ“. Все эти звуки, служашде для распознавашя и призыва другъ друга, полезны каждому виду при отправлеши самыхъ важныхъ жизнен-i-ныхъ функщй и потому могутъ развиваться подъ вл!яшемъ естественнаго подбора.
Декоративный перья птицъ и манера показывать ихъ.
Дарвинъ посвятилъ четыре главы Проимождетя человека окраске птицъ, ихъ украшающимъ перьямъ. и манере показы
— 318 —
вать свои украшешя въ брачный перюдъ; иа послЬднемъ онъ и основалъ свою теор!ю, что опереше и окраска развились вслЬдств!е предпочтен!я, оказываемаго самками бол'Ье краси-вымъ самцамъ, которые дЬлаются родителями послЬдующихъ поколЬшй. Каждый, читавппй эти крайне иптересныя главы, долженъ признать, что манера птицъ показывать свои украшешя доказана Дарвиномъ; точно такъ же надо признать, какъ въ высшей степени вероятное, что это показываше нравится самкамъ или возбуждаетъ ихъ. Но изъ этого никакъ не слЬ-дуеть, что именно мели я разлшпя въ формЬ, пестринахъ и окраскЬ украшающихъ перьевъ заставляютъ самокъ предпочитать однихъ самцовъ другимъ; и еще менЬе то, что всгЬ самки вида или, по крайней мЬрЬ, большинство ихъ, на обширной площади распространешя и во многихъ послЬдовательныхъ по-колЬтяхъ, предпочитаютъ одни и тЬ ясе особенности окраски и украшенш.
Доказательства въ этомъ направлены очень скудны и въ большинства случаев'ь не достаточно сильны. НЬкоторыя павы предпочитали стараго пестраго пЬтуха; въ естественномъ со-стояши никогда не наблюдалось спариванья альбиносовъ съ другими птицами; самка канадскаго гуся спарилась съ самцомъ черной казарки; самецъ свтязи предпочелъ самку шилохвости самкамъ своего вида; самка канарейки предпочла самца зеленушки р-Ьполову, щеглу, чижику и зяблику. Все это, очевидно, исключительные случаи и вовсе не могутъ считаться обыкновенными въ естественныхъ условыхъ, они доказываютъ только то, что иногда самки выбираютъ между весьма различными самцами, и нЬкоторыя наблюдения надъ дикими птицами подтвер-ждаютъ это; ро все это нисколько не доказываетъ, что слабый отлшпя въ окраскЬ и опереши, въ сторону ихъ меньшаго или болыпаго развитая, именно то, что опредЬляетъ выборъ. Съ другой стороны, Дарвинъ приводить много доказательствъ тому, что выборъ определяется не этимъ. Онъ сообщаетъ, что Гыоиттъ, Тегетмейеръ и Брентъ, три величайшихъ авторитета и превосходнЬйшихъ наблюдателя, „не думають, чтобы самки предпочитали извЬстныхъ самцовъ за красоту ихъ перьевъ “. Мистеръ Гыоиттъ убЬжденъ, „что самка всегда предпочитаеть болЬе сильнаго, смЬлаго и горячаго самца"; а мистеръ Тегетмейеръ, „что бойцовый пЬтухъ, хотя и обезображенный one-
— 319 —
ращей и удалешемъ серповидныхъ перьевъ, былъ бы принять всякою самкой не менйе охотно, чемъ любой самецъ со всйми своими естественными украшешями" *). Указывается, что голубка иногда безъ всякаго замйтнаго повода чувствуетъ антипатию къ известному самцу, или приводятся друпе случаи, когда она до того увлекается какимъ-нибудь постороннимъ самцомъ, что бросаетъ своего собственна™; но н-Ьтъ никакихъ доказательству что эти порывы обусловливаются большей или меньшей красотой опершая. Правда, далее приведены два примера того, что самцы были брошены ихъ самками после потери укра-шающихъ перьевъ; но въ обоихъ случаяхъ (одинъ вьюрокъ и серебряный фазанъ) длинныя хвостовыя перья служили только указашемъ на половую зрелость птицъ. Эти примеры не служатъ доказательствомъ того, что самцы съ более длинными хвостовыми перьями или более яркою окраской вообще пользуются предпочтешемъ передъ другими, тогда какъ уступающю въ этомъ отношеши бракуются, что совершенно необходимо для теорш развипя этихъ перьевъ путемъ выбора со стороны самокъ.
Можно видйть, что самки птицъ при спариванш съ самцами предъявляюсь имъ весьма своеобразный требовашя, подобно тому, что наблюдается у насъ, и это можетъ даже послужить намъ хорошимъ примеромъ для сравнешя. Молодой человеку ухаживаюпцй за девушкой, весьма заботится о своей наружности, но это вовсе не доказываетъ, что девушка выйдетъ за него замужъ именно изъ-за этого. Точно такъ же девушке пр1ятно видеть человека, который ей нравится, одйтымъ хорошо и по моде, но мы не можемъ отсюда заключить, что длинный рядъ мужскихъ костюмовъ, начиная съ яркихъ съ пышными буфами камзоловъ и панталонъ временъ Елизаветы, рос-кошныхъ кафтановъ, длинныхъ жилетовъ и косъ первыхъ Геор-говъ и кончая похоронными черными парами нашихъ дней, является прямымъ результатомъ выбора со стороны женщинъ. Точно такъ же и самкамъ птицъ можетъ нравиться щеголянье самцовъ оперешему но это не доказываетъ, что небольппя различ!я въ наряде имеюсь какое бы то ни было вл!яшс на ихъ выборъ себе супруговъ.
!) Descent of Man. рр. 417, 418, 420. Русск. пздашс, стр. 282, 283.
— 320 —
Щеголянье украшающими перьями.
Замечательная манера большинства птицъ щеголять опере-шемъ во время ухаживашя, невидимому, съ полнымъ сознашсмъ своей красоты, послужила для Дарвина однимъ изъ самыхъ силь-пыхъ доказательствъ въ пользу его теорш. Безъ сомнешя, это въ высшей степени курьезное и интересное явлеше, и оно указываете на связь между напряжешемъ извЪстнаго отдела мышцъ и развийемъ окраски и украшешя, но, на основаны сейчасъ приведенныхъ соображешй, это не доказываете, что украшеше развилось подъ вл!яшемъ выбора со стороны самокъ. При возбуждены, когда организмъ развиваете избытокъ энерпи, мнопя животныя находятъ удовольствие въ упражнеши своихъ мышцъ, и притомъ часто весьма фантастическимъ способомъ, какъ это можно вид'Ьть, напримЬръ, па телятахъ, баранахъ и другихъ очень молодыхъ животныхъ. Въ перюдъ же спаривашя самцы птицъ находятся въ наилучшемъ состоянш и обладаютъ огром-нымъ запасомъ жизненности; поэтому при половомъ возбуждена они принимайте удивительныя позы, начинайте быстро летать и т. д., по всей вероятности, какъ отъ внутренняго побуждешя къ движение, такъ и отъ жслашя нравиться своимъ супругамъ. Таково быстрое падеше бекаса, подъемъ вверхъ и трели жаворонка, танцы каменнаго петушка и многихъ другихъ птицъ.
Весьма важно, что подобный же странный движешя производятся многими птицами, у которыхъ вовсе нЪтъ украшающихъ перьевъ для щеголянья ими. Козодои, гуси, грифы и мнопя друпя птицы съ обыкновеннымъ оперешемъ, какъ замечено, и танцуютъ, и размахиваютъ крыльями, и распускайте хвостъ вееромъ, и принимайте своеобразный позы. Профессоръ Мозе-лей такимъ образомъ описываете ухаживаше большого альбатроса, весьма неуклижей и темно окрашенной птицы: „Самецъ, ставъ около самки на гнезде, распускаете крылья, поднимаете и развертываете хвостъ вееромъ, вытягиваете голову, двигая ею то клювомъ вверхъ, то впередъ, какъ можно дальше, и испускаете при этомъ курьезный крикъ" *). Мистеръ Дженнеръ Уейръ сообщаете мне, что „самецъ чернаго дрозда полонъ дви-
!) Notes of a Naturalist on the Challenger.
— 321 —
жешй, распускаете свои блестяпця крылья и хвостъ, повора-чиваеть къ самке свой желтый клювъ и чокаетъ съ наслажде-н!емъ“, хотя тотъ же наблюдатель никогда не видЪлъ, чтобы более скромно окрашенные дрозды такъ ухаживали за самкой. РЪполовъ выпячиваетъ свою розовую грудку и слегка распускаете бурыя крылышки и хвосте; а разные ярко-окрашенные австралшсше вьюрки принимаюсь именно тавдя позы и поло-жешя, при которыхъ могутъ выставить свои пестро окрашенныя перья въ наилучшемъ свете ’)•
Teopifl окраски животныхъ.
Отказываясь отъ теорш Дарвина о выборе самками самцовъ, какъ непригодной для объяснешя яркой окраски и пестринъ высшихъ животныхъ, господства этой окраски и пестринъ у самцовъ и щеголянья посл'Ьднихъ въ перюдъ наибольшей деятельности и возбуждения, я естественно даю право спросить, какое же объяснеше я выбираю вместо этого. Въ моей Тропической природп я уже указалъ такую теор!ю и теперь коротко изложу ее еще разъ, подкрепивъ некоторыми новыми фактами и доказательствами, являющимися въ моихъ глазахъ весьма ценными, и которыми я предпочтительно обязанъ въ высшей степени интересному и поучительному посмертному труду мистера Альфреда Тэйлора 1 2).
Основная окраска животныхъ, какъ показано въ предыдущихъ главахъ, въ огромномъ количестве случаевъ покровительствующая и не лишено верояия, что такова была нервоначальная окраска всехъ животныхъ. Въ течете продолжительнаго времени развит1я животныхъ могли возникнуть друпе способы покровительства, кроме укрывательства посредствомъ общей окрас-ки, и съ этихъ поръ нормальное развит окраски, обязанное сумме химическихъ и физюлогическихъ изменсшй, постоянно происходящихъ въ организме, нашло себе полный просторъ; происшедшая такимъ образомъ окраска изменилась еще далее подъ вл!яшемъ естествеппаго подбора или въ целяхъ предосте-режешя, распознавашя и маскировки, или ради какого-нибудь
1) Descent of Man, рр. 401, 402. Русское издан., стр. 272, 273 и др.
2) Coloration in Animals and Plants. London, 1886.
21
— 322 —	!
другого сиещальнаго способа защиты, какъ это было подробно j разъяснено въ предыдущихъ главахъ.	I
Однако, мистеръ Тэйлоръ обратилъ внимаше еще на одинъ I очень важный принципъ, которому подчинены разныя пятна и украшающая отметины животныхъ, именно, что пестрая окраска определяется анатомическими особенностями и что окраска изменяется въ такихъ местахъ, какъ сочленешя, вместе съ измЬнешемъ функщй. Онъ говоритъ следующее: „Если мы возь-мемъ весьма пестро окрашенные виды, наиримеръ, такихъ животныхъ, которыя покрыты чередующимися черными и светлыми полосами и пятнами, каковы зебры, некоторые олени, хищныя, 1 мы прежде всего найдемъ, что у нихъ темная полоса идетъ вдоль спины; во-вторыхъ, что пестро окрашена область при-датковъ, то-есть конечности; въ-третьихъ, что полосы или пятна идутъ по бокамъ, вдоль или между ребрами; въ-четвер-тыхъ, что на плечахъ и въ области прикрЬплешя бедеръ идутъ кривыя полосы; въ-пятыхъ, что пестрины изменяются, равно какъ паправлеше полосъ и пятенъ, на голове, шее и на всехъ сочленешяхъ ногъ, и, наконецъ, что окраска усиливается на концахъ ушей, носа, хвоста, на ногахъ и вокругъ глазъ. У пятнистыхъ животныхъ наибольшая длина пятенъ обыкновенно совпадаетъ съ направлешемъ наиболыпаго развитая скелета".	I
Эта связь украшешй съ особенностями строешя хорошо видна и на многихъ насекомыхъ. У гусеницъ подобный же пятна и отметины повторяются на каждомъ сегменте, исключая техъ, где они изменены въ цЬляхъ какого-нибудь покровительства. У бабочекъ пятнй и полосы имеютъ обыкновенно связь съ формой крыла и его жилковашемъ; и многое указываете на то, что первоначально отметины всегда были пятнами въ ячейкахъ, | или между жилками, или въ местахъ пересечешя жилокъ, и что увеличеше и сросташе этихъ пятенъ привело къ образованно краевыхъ и другихъ полосъ, крупныхъ пятенъ и т. д., которыя затЬмъ изменились тысячью разныхъ способовъ въ целяхъ покровительства, предостережешя и распознавашя. Даже у птицъ расположено отмЬтинъ следуете тому же общему закону. Верхняя сторона головы, зобъ, кроюнця уха и перья вокругъ глазъ обыкновенно имеютъ свою собственную окраску у всехъ ярко окрашенныхъ птицъ; область ключицъ также часто имЬетъ пятно другого цвета, равно какъ область груд-
— 323 —
ныхъ мышцъ, надхвостье или корень хвоста и пижшя кроюиця хвоста
 Мистеръ Тэйлоръ былъ того мнЬшя, что первоначальная форма украшсшй была представлена пятнами, сл!яшс которыхъ въ извЬстномъ направлсши образовало узюя или бол'Ье широ-К1я полосы; эти, въ свою очередь, сростались, образуя крупныя пятна или даже болЬе или менЬе обширныя поля, покрывавпйя Значительную часть поверхности тЬла. Львята и тигрята пятнисты; очень маленьше поросята явской свиньи (Sus vittatus) полосаты, но имЬютъ пятна на плечахъ и бедрахъ; Эти пятна, вмЬстЬ съ возрастомъ животнаго, переходятъ въ полосы, затЬмъ расширяются и, наконецъ, сливаясь, обусловливают общую темно-бурую окраску взрослаго животнаго. У оленей телята столь многихъ видовъ пятнисты, что Дарвинъ пришелъ къ заключенно, что прародительская форма, отъ которой произошли олени, была пятниста. Свиньи и тапиры въ молодости или полосаты, или пятнисты; привезенный молодой экземпляръ Tapirus Bairdi былъ покрыть расположенными въ ряды бЬлыми пятнами, которыя мЬстами образовали коротшя полосы 2). Даже лошадь, относйтельно которой Дарвинъ предполагаетъ, что она произошла отъ полосатаго животнаго, часто бываетъ пятниста, какъ бы въ яблокахъ, и наклонность къ образованно пятенъ, особенно на бедрахъ, весьма обыкновенна у лошадей.
Глазчатыя пятна также могли развиться изъ пятенъ или полосъ, какъ это показалъ Дарвинъ. Пятна очень часто появляются при болЬзни и иногда сливаются вмЬстЬ, образуя болыше, неправильные участки. При болЬзни, извЬстной подъ назва-шемъ Herpes frontalis, развивается сыпь, весьма точно соотвЬт-ствующая распредЬлетю вЬточекъ зрительной вЬтви нерва пятой пары, при чемъ эта сыпь слЬдуетъ даже за тончайшими развЬтвлешями, до самаго конца носа. У одного нораженнаго Herpes индуса пигментъ былъ уничтоженъ на рукЬ вдоль локтевого нерва и его вЬтвей на обЬихъ сторонахъ одного пальца и съ одной—другого. На погЬ сЬдалищный нервъ и Nervus
9 Coloration of Animals, Pl. X, p. 90; n Pls. II, III и IV, pp. 30, 40, 42.
2) См. раскрашенный рнеуиокъ въ Proc. Zool. 8oc., 1871, p. 626.
21*
— 324 —
saphenus также проявились отчасти, и пащентъ изображалъ изъ себя нечто въ роде анатомическаго рисунка 1).
Эти факты весьма интересны, такъ какъ помогаютъ намъ уяснить уже pairhe указанную связь между отметинами и строе-н!емъ организма. Такъ какъ нервы везде слЪдуютъ за мышцами, а послЪдшя прикреплены къ разнымъ костямъ, то вовсе не трудно понять, чёмъ обусловливается то обстоятельство, что места съ отличной окраской такъ часто определяются положе-шемъ главныхъ частей скелета у позвоночныхъ и сегментовъ у кольчатыхъ. Но, кроме того, есть соответстас и более интересное, и более важнее: яркая окраска обыкновенно вполне соответствуетъ развитие кожныхъ образована. У птицъ самую яркую окраску имеютъ гЬ, у которыхъ развиты воротники, хохлы и длинныя хвостовыя перья, каковы, напримеръ, колибри; пышныя кроюпця хвоста, каковъ павлинъ; огромныя перья крыла, каковъ фазанъ-аргусъ; или великолепный перья въ области коракоидныхъ костей, что наблюдается у многихъ райскихъ птицъ. Следуетъ ответить и то, что все эти добавочный перья развиваются на тЬхъ частяхъ тела, который, у другихъ видовъ, имеютъ разныя цвйтныя отмЬтины. Поэтому мы, по всей вероятности, можемъ приписать развитее окраски и дополнительныхъ перьевъ одной и той же основной причине.
Среди насекомыхъ самою яркою и разнообразною окраской отличаются бабочки, у которыхъ крылья достигли наиболыпаго развитая и, кроме того, покрыты удивительно разнообразными чешуйками, обусловливающими окраску. Въ высшей степени замечательно, что единственная другая группа съ хорошо окрашенными летательными крыльями есть группа стрекозъ, также съ очень болыпимъ развииемъ перепонокъ. Точно такъ же красивая окраска жуковъ, хотя стоить и гораздо ниже, чемъ окраска бабочекъ, встречается въ такой группе, где передняя пара крыльевъ утолщена и изменена для защиты другихъ су-щественныхъ частей, и въ течете развитая разныхъ группъ подвергалась болыпимъ изменетямъ, пока стала местомъ весьма энергичнаго роста.
9 A. Taylor’s Coloration, р. 40; также фотография въ Hutchinson's Illustrations of Clinical Surgery, цитируемая Тэйлоромъ.
— 325 —
Происхожден1е дополнительныхъ перьевъ.
Дарвинъ полагаетъ, что они почти во всехъ случаяхъ развились всл1здств1е предпочтетя со стороны самокъ тЬмъ самцамъ, которые имели ихъ более развитыми, чЪмъ друпе; но эта тсор!я не согласуется съ темъ, что так!я перья появляются на немногихъ опредЪленныхъ участкахъ тела. Мы должны найти причину, почему на одной части развипе начинается нисколько ранее, чЪмъ на другой. И то обстоятельство, что окраска появляется на поверхностяхъ съ наиболее развитыми мышцами и нервами, равно какъ и фактъ ея чрезмЪрнаго уси-лешя на добавочныхъ или весьма развитыхъ перьяхъ, заста-вляетъ насъ спросить, не это ли самое и было причиной, первоначально обусловившей развипе этихъ перьевъ. Огромные пучки золотистыхъ перьевъ у хорошо иЯвЪстныхъ райскихъ птицъ (Paradisea apoda и minor) развиваются на весьма не-болыпихъ участкахъ по бокамъ груди. Мистеръ Франкъ Бед-дардъ, любезно изучивши! для меня экземпляръ этой птицы, говоритъ, что „эта область лежитъ на грудныхъ мыпщахъ, около того места, где мышечные пучки сходятся своими сухо-жил!ями для прикрЪплетя къ плечевой кости. Такимъ обра-зомъ, эти перья начинаются у самыхъ сильныхъ мышцъ тЪла и тамъ именно, где деятельность мышцъ является наибольшей. Кроме того, область прикрепленья этихъ перьевъ лежитъ какъ разъ надъ тймъ мЪстомъ, где артерш и нервы, снабжаюпце собою грудныя мышцы и смежный области, выходятъ изъ внутреннихъ частей тела. Следовательно, место прикреплешя перьевъ лежитъ, какъ вы говорите въ вашемъ письме, какъ разъ надъ местомъ соединешя грудины съ коракоидной костью". Украшающгя перья огромныхъ размеровъ отходятъ отъ техъ же.самыхъ местъ и у многихъ другихъ райскихъ птицъ, иногда съ боковъ распространяясь более напередъ и образуя грудной щитъ. Точно такъ же они развиваются у многихъ колибри и нектарокъ; и у всехъ этихъ птицъ наблюдается удивительный запасъ деятельности и быстроты движсшй, что указываетъ на избытокъ жизненности, могущш, въ свою очередь, выразиться въ развиты дополнительныхъ перьевъ 1).
1) Что касается энерпи и драчливости колибри, то см. Tropical Nature, рр. 130, 213.
— 326 —
Въ совершенно другой группе птицъ, куриныхъ, украшающая перья начинаются обыкновенно отъ весьма разныхъ мйстъ, образуя или удлиненный рулевыя и кроюпця хвоста, или ошейники и гривы на шей. У этихъ птицъ крылья сравнительно мало употребляются, благодаря преимущественному передвиже-шю при помощи ногъ, такъ какъ куриныя являются прежде всего ходящими, бйгающими и копающими. Великолепный шлейфъ павлина, роскошнейшее развита дополнительныхъ перьевъ въ этой группе, начинается иа округломъ или оваль-номъ участке около трехъ дюймовъ въ д!аметрй, какъ разъ надъ основашемъ хвоста, и, следовательно, лежитъ на задней части позвоночнаго столба, рядомъ съ мйстомъ прикреплешя сильныхъ мышцъ, двигающихъ задними конечностями и подни-мающихъ хвостъ. Весьма обыкновенное присутств!е шейныхъ гривокъ и грудныхъ- щитовъ у самцовъ птицъ съ дополнительными перьями можетъ отчасти обусловливаться подборомъ, потому что они могутъ служить для защиты при дракахъ птицъ другъ съ другомъ, совершенно такъ, какъ для этого служитъ грива льва и лошади. Однако, необычайно удлиненный перья райскихъ птицъ и павлина не могутъ иметь подобнаго значешя и скорйе должны бы быть вредными, нежели полезными въ обыкновенныхъ услов!яхъ жизни птицъ. То, что они развились до такой степени только у немногихъ видовъ, указываетъ на такое удивительное приспособлеше последпихъ къ услов1ямъ существовашя, на такой успйхъ въ борьбе за жизнь, что избы-токъ силы, жизненности и способности роста, особенно у взрослыхъ самцовъ, можетъ проявляться здйсь безъ вреда. Что это действительно такъ, доказывается многочисленностью большинства видовъ, обладающихъ этимъ удивительнымъ избыткомъ перьевъ. Райсвдя птицы однй щзъ самыхъ обыкновенныхъ на Новой Гвиней, и ихъ громтае крики можно часто слышать, когда сами птицы скрываются въ лйсной чащй; индШсше охотники говорятъ о павлинахъ, какъ о столь многочисленныхъ птицахъ, что ихъ можно видйть по 12—15 сотенъ въ течеше часа, а ихъ распространеше идетъ черезъ всю страну, отъ Гималая до Цейлона. Что касается того, почему развиНе до-бавочныхъ перьевъ принимаетъ разную форму у близкихъ видовъ, мы не можемъ ничего сказать, кромй того, что это можетъ обусловливаться тою личною изменяемостью, которая
объясняешь намъ такъ многое изъ того, что кажется стран-нымъ въ наружномъ видЬ и окраске животныхъ и растешй.
Развише дополнительныхъ перьевъ и щеголянье ими.
Если истинную причину образоватпя украшающихъ придат-ковъ птицъ и другихъ животныхъ мы нашли въ избытке ихъ жизненной энерпи, что ведетъ къ чрезмЬрному росту тЬхъ частей общихъ покрововъ, гдЬ мышечная и нервная дЬятель-ность являются наиболЬе развитыми, то постоянное развипе этихъ придатковъ будетъ результатомъ обычнаго вл!яшя естественнаго подбора, сказывающагося въ сохранеши наиболЬе здоровыхъ и сильныхъ особей и, кромЬ того, въ подбирающей дЬятельности половой борьбы, которая выражается въ томъ, что ближайшее поколЬше получаетъ наиболЬе сильныхъ родителей. А такъ какъ, судя по фактамъ, самки останавливаютъ свой выборъ на „самыхъ сильныхъ, смЬлыхъ и горячихъ сам-цахъ“, то въ такомъ видЬ половой подборъ проявить свою дЬятельность въ томъ же направлсши, что и естественный, и поможетъ достигнуть развитие перьевъ своего наивысшаго пункта. Этотъ наивышшй пунктъ опредЬляется тЬмъ, что длина или обил{е перьевъ становится вреднымъ для ихъ обладателя; быть можетъ, этимъ и задержалось дальнейшее удлинеше перьевъ павлина, а это могло повлечь за собою расширеше ихъ на конце и последующее образоваше великолЬпныхъ глазчатыхъ пятенъ, завершающихъ собою ихъ украшсше.
Щеголянье этими перьями должно быть результатомъ того же, что вызвало ихъ образоваше. По мЬре того, какъ перья становились длиннее и сложнЬе, должны были усиливаться и кожныя мышцы, которыя служатъ для ихъ поднят; а вместЬ съ развийемъ нервовъ и усилешемъ притока крови до наиболь-шихъ размЬровъ, привычка держать эти перья поднятыми во все время нервнаго или полового возбуждсшя должна была стать постоянной. Щеголянье перьями, точно такъ же, какъ и самое существоваше перьевъ, должно быть просто внЬшнимъ выражешемъ половой зрелости и силы самца, и потому необходимо должно привлекать самокъ. Поэтому мы вовсе не должны подозревать здёсь какихъ-нибудь эстетическихъ ощущешй, испытываемыхъ нами передъ красотой формы, общей окраски
— 328 —
и пятенъ этихъ перьевъ, а тЬмъ менее эстетическихъ ощуще-шй, которыя могутъ заставить птицу выбирать себе супруга на основаши мелкихъ различШ въ форме, окраске и пятнахъ перьевъ.
Какъ обстоятельство, способствующее развийю дополнитель-ныхъ украшающихъ перьевъ, мною было указано то ’), что хохлы и друпя поднимающаяся перья могутъ быть полезны, делая птицу страшнее и тЬмъ самымъ помогая ей прогонять враговъ, тогда какъ длинныя перья на крыльяхъ и на хвосте могутъ служить для обмана нацеливающихся хищныхъ птицъ. Но хотя это могло иметь значеше при начале развийя допол-нительныхъ перьевъ, по всей вероятности, это не важно по сравнешю съ силой и драчливостью, на которыя указываегь присутств!е этихъ перьевъ, и благодаря чему большинство ихъ обладателей могутъ сами защититься отъ враговъ, опасныхъ более слабымъ и робкимъ птицамъ. Какъ говорить, даже крошечный колибри нападаютъ на хищныхъ птицъ, слишкомъ приближающихся къ ихъ гнездамъ.
Результатъ оказываемаго самками предпочтения дол-женъ нейтрализоваться естественнымъ подборомъ.
Сообщенные коротко факты и доказательства даютъ объясне-ше украшешй самцовъ вл!яшемъ общихъ законовъ роста и развийя и делаютъ ненужнымъ обращеше къ такой гипотетичной причине, какъ влняше предпочтешя, оказываемаго самками. Однако, существуетъ и общее соображеше относительно вл!яшя естественнаго подбора, которое делаетъ его почти не-совместимымъ съ допущешемъ, что предпочтете со стороны самца можетъ сказаться въ указанномъ направлен^; съ другой же стороны, это соображеше совершенно въ пользу проводи-маго здесь взгляда. Какъ мы видели въ первыхъ главахъ, естественный подборъ вл!яетъ постоянно и въ огромныхъ размерахъ, устраняя то, что „неполезно", въ любой моментъ существовашя, и сохраняя только то, что во всехъ отношешяхъ
Tropical Nature, р. 209. Читателя, иитересующагося дальнейшими подробностями, отсылаю къ V главе этой книги, где защищаемые здесь взгляды были высказаны впервые.
— 329 —
является наилучшимъ. Ежегодно выживаетъ лить небольшой процентъ молодыхъ птицъ, занимающихъ место старыхъ; и переживаютъ только те, которыя наилучше способны поддерживать свое существоваше, начиная съ самаго яйца, такъ какъ очень важно, чтобы родители могли ихъ хорошо выкормить, а оне, въ свою очередь, могли выкормить своихъ птенцовъ. Но крайняя суровость воздййствгя естественнаго подбора должна делать всякую попытку къ подбору украшающихъ особенностей совершенно безполезной, если наиболее украшенныя не являются и „наилучше приспособленными“ во всехъ другихъ отно-шешяхъ; если же то и другое совпадаетъ, подборъ украшешй является совершенно излишнимъ. Если особенно ярко окрашенные и особенно богато оперенные самцы не самые здоровые и сильные, не обладаютъ наиболее развитыми инстинктами для строешя и укрывашя гнезда, для ухода и зашиты птенцовъ, они, конечно, не наилучше приспособленные и не могутъ ни пережить другихъ, ни быть родителями тЪхъ, которые должны пережить. Если же, съ другой стороны, такое соотношеше су-ществуетъ, если, какъ доказано, украшен! е является прямымъ следств!емъ избытка здоровья и силы, тогда не нужно никакого другого вида подбора для присутств!я такихъ украшешй. Такимъ образомъ, вл!яше естественнаго подбора вовсе не устра-няетъ возможности выбора со стороны самокъ украшешя, какъ украшешя, но дЪлаетъ его совершенно безрезультатным^ а такъ какъ прямыя доказательства въ пользу подобнаго выбора со стороны самокъ равны почти нулю, тогда какъ возражешя противъ него, несомненно, имеютъ значеше, то у насъ нетъ дальше никакого основашя держаться теорш, которая временно была полезна, такъ какъ обращала внимаше на въ высшей степени замечательный рядъ фактовъ, теперь же не можетъ удержаться долее.
Такимъ образомъ, выражеше „половой подборъ" должно быть ограничено применешемъ къ прямымъ результатамъ борьбы и битвъ самцовъ. Въ действительности это одна изъ формъ естественнаго подбора, которая можетъ быть изучена путемъ прямого наблюдешя, хотя о результатахъ ея мы заключаемъ совершенно темъ же путемъ, какъ и о всякомъ другомъ способе воздейств1я подбора. И если такое ограничен!е понятая нужно по отношешю къ высшимъ животнымъ, то оно темъ необходи-
— 330 —
мЬе въ приложены къ низшимъ. У бабочекъ исключеше путемъ естественнаго подбора сказывается въ огромныхъ размй-рахъ на яйцахъ, гусеницахъ и куколкахъ, и, быть можетъ, не бол'Ье одного изъ ста отложенныхъ яицъ даетъ взрослое насЬ-комое. способное къ размножение. Въ такомъ случай безстше выбора со стороны самокъ, если бы таковой существовалъ, должно бы быть полнымъ; потому что, если самые ярк!е самцы не тЬ, которые производить наилучше охраненный яйца, ли-чинокъ и куколокъ, и если извйстныя яйца, личинки и куколки, способный переживать, не тЬ, которыя производить самыхъ яркихъ самцовъ, въ такомъ случа-Ь вл1яше выбора со стороны самокъ было бы совсЬмъ уничтожено. Если же, съ другой стороны, такое соотношеше между развиэтемъ окраски и превосходными приспособлшпсмъ къ услов!ямъ среды во вейхъ возрастахъ существуетъ, тогда развтче окраски должно необходимо происходить подъ вл!яшемъ естественнаго подбора и основныхъ законовъ, опредЬляющихъ появлеше окраски и украшающихъ придатковъ *).
Основные законы окраски животныхъ.
Сделанное здйсь сжатое изложине явлешй окраски у животныхъ въ достаточной степени знакомить насъ съ удивительною сложностью и крайнимъ интересомъ этого вопроса; представляя богатую иллюстращю важнаго значешя великаго принципа полезности, оно въ неменьшей степени освйщаетъ значеше теорш
*) Пред. О, Пикаръ-Кэмбриджъ, занимавшейся изучешемъ дауковъ, любезно присладъ мнй следующее извлечете изъ письма, иаписаннаго въ 1869 г., гд-Ь онъ высказываетъ свои взгляды по этому вопросу:	,
„Я сомневаюсь въ справедливости Дарвиновой теорш въ томъ частномъ случай, когда особенности въ формй, строен! и, окраскй и украшетяхъ самцовъ объясняются предпочтен! емъ или выборомъ со стороны самокъ. Мий кажется, что въ организмй самцовъ, внй всякаго сомийшя, есть нйчто особенное, свойственное ихъ полу, что, въ силу собственной жизненной силы, развиваетъ столь часто встрйчаюпцяся замйчательныя особенности самцовъ, для которыхъ трудно представить что-нибудь, что дйлало бы ихъ полезными для этого пола. Поскольку эти особепиости указываю™ на большой запасъ жизненной силы, онй указываю™ на самыхъ сильныхъ и наилучше органнзованныхъ особей, указываю™, каюя, по всей вйроятно-сти, могутъ завладйть наилучшимп и наиболйе многочисленными самками
— 331
естественнаго подбора и послЬдовательнаго развит для при-дашя новаго интереса наилучше изв'Ьстнымъ явлешямъ природы. Многое еще остается сд-Ьлать какъ въ собираши новыхъ данныхъ для выяснешя отношешй между окраской животныхъ и ихъ привычками, такъ и для опредЬлешя законовъ роста, чЪмъ обусловливается измбнеше окраски въ разныхъ группахъ; но въ этомъ направлеши уже такъ много сдЬлано, что мы съ некоторой уверенностью можемъ формулировать ободе принципы, вл1яющ!е па красоту и разнообраз!е окраски, которыя услаждаютъ нашъ взоръ при разсматриванш животныхъ. Краткое изложешс этихъ принциповъ совершенно уместно въ конце обсуждешя этого вопроса.
1.	Окраску животныхъ надо считать необходимымъ результатомъ крайне сложнаго химическаго состава тканей и жид-кихъ частей животнаго организма. Кровь, желчь, кости, жиръ и друпя ткани окрашены въ характерные, часто ярюе цвета, относительно которыхъ мы не можемъ предполагать какого-нибудь спещальнаго назначешя, такъ какъ они обыкновенно скрыты. ПслЪдствш той же самой причины, наружные органы,- вместе съ ихъ разными придатками и покровами, естественно должны обнаруживать большое разнообраз!е окраски.
2.	Надо признать за фактъ, что окраска тЬмъ разнообразнее и темъ интенсивнее, чемъ сложнее и развитее особенности внЪш-няго строешя и кожные придатки. Самая разнообразная и красивая окраска встречается на чешуяхъ, волосахъ и особенно сложно устроенныхъ перьяхъ; такъ у насЬкомыхъ окраска до-
и оставить ио себ-Ь самое сильнее н самое многочисленное потомство. Это же, какъ мн-6 кажется, должно быть собственно частнымъ случаемъ Дарвиновой теор!и естественнаго подбора; потому что если особи, обладаюпця наибольшею жизненною силой, будутъ наичаще размножающимися, ихъ вн-бш-шя особенности также будутъ постепенно усиливаться въ своемъ развит!и и это прекратится только тогда, когда ои’Ё стапутъ такъ или иначе вредны для особей".
Выраженные въ приведеиномъ отрывк-Ь самостоятельные взгляды точнаго наблюдателя, и т-бмъ бол'Ье такого, который изучалъ виды обширной группы животныхъ какъ на свобод^, такъ и въ лабораторш, весьма близко сходятся съ приведенными здЬсь моими собственными заключешями; и поскольку продуманное мн-Ые опытнаго натуралиста имеетъ какое-нибудь значеЮе, это въ значительной степени поддерживаетъ мой взглядъ.
— 332 —
стига,еть наибольшаго развитая въ группахъ съ наиболее развитыми крыльями или, какъ у Lepidoptera, съ крыльями, покрытыми весьма сложно устроенными чешуйками. ВмЬстЬ съ тЪмъ мы встречаемся съ дополнительнымъ видомъ окраски при участаи просвечивающихъ перепонокъ или тонкой поверхностной исчерченности, что, по законамъ интерференции, производить удивительные металличесше цвета столь многихъ птицъ и насекомыхъ.
3.	Существуютъ указашя на постепенное изменеше окраски, быть можетъ, въ некоторомъ определенномъ порядке, въ связи съ развитаемъ тканей и разныхъ придатковъ. Такъ, пятна расплываются, образуютъ полосы, а при расширено! въ бока или центрофугальномъ, что наблюдается на концахъ хвостовыхъ (кроющихъ хвоста) павлиньихъ перьевъ, на наружныхъ опаха-лахъ второстепенныхъ маховыхъ фазана-аргуса, на широкихъ и округлыхъ крыльяхъ бабочекъ, переходятъ въ различно-окра-шенныя или отливающая глазчатая пятна. Тотъ фактъ, что мы находимъ въ некоторыхъ болыпихъ группахъ постепенный переходи окраски отъ простой и неяркой къ очень разнообразной и яркой, указывает!) на некоторый законъ развитая, обусловливаемый, по всей вероятности, постепенными местнымъ скоплешемъ въ тканяхъ тождественныхъ химическихъ или органическихъ молекулъ и зависящей отъ еще не открытыхъ законовъ роста.
4.	Происходящая такимъ образомъ окраска, представляющая большую личную изменяемость, подверглась безчисленнымъ изме-нешямъ для пользы каждаго вида. Наиболее распространенный способъ изменешя состоитъ въ томъ, чтобы видъ могъ укрыться въ обычныхъ услов!яхъ окружающей его обстановки, что могло привести, путемъ постепенна™ осложнешя, къ весьма полному подражашю какому-нибудь неодушевленному предмету или точной копировке какого-нибудь другого животнаго. Съ другой стороны, сохранялась яркая окраска или резюе контрасты, какъ предостережеше относительно несъедобности или опасности, угрожающей при нападеши. Особенно же часто наблюдается прюбретеше каждой особой формой или общей окраски, или какой-либо метки въ целяхъ распознавашя, что преимущественно относится къ стаднымъ животнымъ, которыхъ безопасность зависитъ въ значительной мере отъ совместной жизни и взаимной защиты.
— 333 —
5.	За правило надо принять, что оба пола имеютъ одинаковую окраску; но у высшихъ животныхъ является наклонность къ более густой и более интенсивной окраске самцовъ, что, по всей вероятности, обусловливается ихъ большею силой и возбудимостью. Во многихъ группахъ съ крайней степенью избытка жизненности развитае кожныхъ придатковъ и яркихъ цв'йтовъ усиливалось, пока не привело къ большому различно между полами; и въ большинстве такихъ случаевъ можно доказать, что естественный подборъ заставилъ самку сохранить основную бол^е скромную окраску группы въ целяхъ покровительства.
Заключительный замечанья.
Приведенные здесь основные законы развитья окраски даютъ намъ возможность найти ращональное объяснеше того огром-наго запаса яркихъ цвЬтовъ, какой встречается у тропическихъ животныхъ. Разсматривая окраску въ качестве нормальнаго продукта организащи, развивается ли она свободно или задерживается и изменяется на пользу вида, мы прежде всего можемъ видеть, что пышная, не теряющая листвы тропическая растительность, доставляя гораздо более постоянное средство для укрывательства, делаетъ ярк!е цвета менее вредными, чемъ въ умеренныхъ и холодныхъ странахъ. Вместе съ темъ эта не теряющая листвы растительность доставляете круглый годъ изо-бил!е растительнаго и животнаго корма (насекомыхъ), и все это даетъ возможность существовашю болыпаго количества и боль-шаго разнообразья животныхъ, нежели тамъ, где смена вре-менъ года и недостатокъ корма низводите животный м!ръ до minimum’a. Геологи приводить еще другое основанье, а именно то, что въ течете третичнаго перюда услов!я тропическихъ странъ были далеко распространены въ умеренномъ поясе, такъ что возможность для развитья окраски была еще больше, нежели теперь. Следовательно, тропики представляютъ намъ результате развитья животнаго Mipa на гораздо большей площади и при более благощлятныхъ услов!яхъ, чемъ теперь. Въ нихъ мы видимъ образцы развитая более ранняго и, съ точки зрГшя животныхъ, лучшаго Mipa; и по всей вероятности, это дало большее разнообраз!е и большую красоту окраски, чемъ то,
— 334 —
что могло бы развиться, если бы услов!я были всегда подобны современнымъ. Съ другой стороны, умеренные пояса въ недавнее время претерпели вл!яте крайне суроваго ледниковаго перюда, и результатомъ этого является то, что немнотая ярко окрашенный птицы этихъ странъ только л'Ьтше гости изъ под-тропическихъ и тропическнхъ странъ. Только благодаря постоянному и непрерывному ходу развитая природы тропическнхъ странъ съ отдаленныхъ геологическихъ временъ, при обилш корма и густой листве вечно-зеленыхъ деревьевъ, могли развиться так!е великолепные воротники, хохлы и грудные щиты, каше мы видимъ на колибри, золотистая перья райскихъ птицъ и роскошный шлейфъ павлина. Последим представляетъ наивысшую степень развитая удивительной и таинственной окраски животныхъ, что такъ хорошо выражено поэтомъ въ нижеприводимыми, строкахъ. Но если то, что возбуждаетъ удивлеше, навсегда сохранится въ глазахъ горячаго изследователя природы, то смею надеяться, что въ предыдущихъ главахъ мне удалось хотя за одинъ уголъ приподнять завесу таинственности, долгое время скрывавшую эту сторону природы.
Перо павлина.
Обрезокъ мелкш въ мастерской природы, Одно лишь слово изъ ея поэмы, Ничтожный штрихъ ея неистощимой Палитры,—это нежное перо!
Но помести его, где солнца свЬть играетъ, И бережно расправь въ шянш лучей, И, въ руку взявши лупу рЬзчика, изслйдуй Неподражаемый рисунокъ опахала, Заметь, какъ аметистъ переливаетъ въ яхонтъ, За синимъ яхонтомъ какъ золото блеститъ, Сменяясь зеленью веселой изумруда,— Какое дивное corxacie цветовъ!
Прилежно углубись въ строен! е бородокъ, Сплетенье клетокъ въ ткань,—до атомовъ проникни,— И ты увидишь, какъ, послушно плану, Въ гармонш прекрасной все слилось,
II то—лишь для того, чтобъ отъ одежды птицы Образчикъ малый дать! Какою жъ быть должна Поэма вся, въ которой то перо
Ничтожнейшее слово!
Такъ, мыслью углубись, ты взвешивай, наследуй Слова поэмы той,—они твой умъ подвинуть
И духъ твой больше окрылять,
ЧЬмъ вся людская книжная премудрость.
ПРИБАВЛЕНИЕ КЪ ГЛАВЪ ДЕСЯТОЙ.
Заметка о соревновании самцовъ.
1) Миссъ Бензонъ изъ Аддингтонъ-Парка, въ Кройдоне, сообщила мне, что у нея былъ экземпляръ помеси канарейки съ щегломъ, очень красивая птичка, весьма похожая на щегла, но больше, обладавшая громкимъ и пр!ятнымъ голосомъ. Эта птичка часто привлекала къ себе дикихъ щегловъ, которые, какъ думала обладательница птички, были самки, потому что не пйли. Однажды она пустила свою птичку въ клетку съ парочкой щегловъ, где канарейка-щеголъ немедленно оттес-нилъ самца и монополизировали, внимаше самки.
Въ этомъ случай мы им^емъ сочетание большей величины и более громкаго п$шя съ нисколько более красивой окраской и то обстоятельство, что самка щегла была привлечена самцомъ-пом'Ёсыо, не представляете чего-либо особенно зам'Ьчательнаго. Что привлекло самку— niHie, величина или окраска, это трудно сказать.
2) Въ Описаш.и плаеатя Челленджера (т. I, стр. 980) есть следующее интересное сообщеше: „М-ръ Фелль близко ознакомился съ нравами одичалыхъ лошадей въ Лафоши (Фалкландсюе о-ва). Сильные и деятельные жеребцы стерегутъ каждый свой собственный косякъ ко-былъ; они очень заботятся о нихъ и если одна отбивается отъ косяка, возвращають ее туда, лягая ногами. Молодые жеребцы держатся отдельными стадами, но более сильные изъ нихъ всегда на стороже, чтобы отбить кобылу отъ косяка какого-нибудь стараго жеребца и увести ее съ собою; иногда имъ удается овладеть несколькими кобылами и на короткое время удержать ихъ при себе, пока старые жеребцы не овладеют ими снова. Если молодые жеребцы считаютъ себя достаточно сильными, они вступаютъ въ бой со старыми, такъ что каждый старый жеребецъ рано или поздно побеждается более сильнымъ противникомъ и уступаетъ ему свое место во главе косяка; бой двухъ противниковъ происходить при помощи зубовъ, лицомъ къ лицу, а не ляганьемъ. Такимъ образомъ самые энергичные и сильные жеребцы естественно подбираются для продолжешя стадъ".
Въ этомъ случае ясно, что кобылы имеютъ очень мало возможности для какого бы то ни было выбора самцовъ.
— 337 —
Заметка по поводу выбора самцовъ самками.
М-ръ В. Шторсъ Фоксъ изъ Бэкъуэлла, содержащий разныхъ птицъ въ неволе и внимательно наблюдавши за ними на волб, пишеть мнб, что онъ „никогда не видЬлъ никакого доказательства въ пользу того, чтобы самки выбирали самцовъ". Онъ прибавляетъ еще следующее: „всЬ мои собственныя наблюдешя надъ птицами на вол!> клонятся къ тому, что выборъ члена пары всецЬло принадлежитъ самцу".
Заметка о соотношежи окраски съ физической мощью.
Покойный м-ръ Д. Дженнеръ Уейръ, который много л'Ьтъ занимался содержашемъ въ клЬткахъ большого количества птицъ и внимательно изучилъ ихъ нравы, сообщилъ мнЬ нисколько очень цЬнныхъ свЬдЬнШ по этому вопросу. Онъ говорить следующее: „четыре близшя родственницы—коноплянка, желтоносый горный вьюрокъ, чечетка и малая чечотка им±ютъ карминово-красный цвЬтъ у самцовъ весною на голова и груди у первой, третьей и четвертой, и въ надхвость'Ь у второй. Но, перелинявши въ невол’Ь, самцы этихъ видовъ никогда не npio6pb-таютъ краснаго цвЬта, что подтверждаете вашъ взглядъ, что болЬе сильные самцы и ярче окрашены, потому что въ невол’Ь нельзя дать птицамъ такого полнаго здоровья, какъ на волЬ. У зяблика, снЬгиря и другихъ близкихъ птицъ хотя красный цвЬтъ и возобновляется въ невол’Ь, ио всегда болЬе или менЬе оранжеваго оттЬнка. КромЬ того, у меня въ саду живутъ четыре совершенно здоровыхъ кулика-сороки; два изъ нихъ живутъ уже два года и никогда не имЬли такихъ крас-ныхъ ноте, какъ у дикихъ птицъ, тогда какъ цвЬтъ ногъ очень харак-теренъ для этихъ куликовъ и за него они даже получили родовое на-зваше Haematopus".
Эти факты безъ сомнЬшя подтверждаю™ взглядъ, что яркость окраски у самцовъ птицъ обязана съ физической мощью, и, пока не будутъ приведены новыя наблюдешя, мы не въ состояши сказать, что привлекаете самокъ: физическая мощь или сопровождающая ее и указывающая на нее окраска.
22
ГЛАВА XI.
Окраски растеый, ихъ происхождение и назначение.
Общее зпачен!е окрасокъ у растовШ.—Окраска плодовъ.—Значение ор'й-ховъ.—Съедобные или привлекающие плоды.—Окраски цв’йтковъ.-—Приспо-еоблешя, ебезпечиваюшдя перекрестное оплодотворение.—Объяснение этнхъ фактовъ.—Перечислено дальп’йНшихъ фактовъ, касающихся оплодотворешя помощью насйксмыхъ.—Оплодотворен1е помощью птицъ.—Самооплодотво-рен!е у HBiiTKOBb.—CoMninifl и возражешя.—Перекрестное оплодотвореше не представляется обязательно полезнымъ.—Кажупцяся вредныя пос.тйдствм скрещнвашя близкихъ родичей.—Itiinnie борьбы за существоваше на цветки.—Цветки какъ результатъ воздействия насйкомыхъ на растешя.— Заключительный замечанья объ окраскахъ въ природ^.
Растешя окрашены въ менЬе определенные и менЬе сложные цвЬта, чЬмъ животныя, вслЬдствте чего объясните ихъ окрасокъ съ точки зрЬшя принципа полезности представляется вообще гораздо бол’Ье простымъ и легкимъ.
ТЬмъ не менЬе и здЬсь, при изслЬдоваши целесообразности окрасокъ плодовъ и цвЬтковъ, мы познакомимся съ нЬкото-рыми наиболЬе сокровенными сторонами творческой деятельности природы и найдемъ проблемы въ высшей степени интересный и запутанный.
Съ тЬхъ поръ, какъ Дарвинъ впервые обратилъ внимаше на эти явлешя, появился уже цЬлый рядъ изслЬдованш, и главнЬйш!я черты ихъ сдЬлались настолько хорошо извЬст-ными, благодаря научной и популярной литературами, что здЬсь мнЬ достаточно дать небольшой набросокъ для того, чтобы начать разборъ тЬхъ основныхъ вопросовъ, которые вытекаютъ изъ этихъ наблюдет й и тЬмъ не менЬе обращали на себя гораздо меньше внимашя, чЬмъ они того заслуживаютъ.
— 339 —
Общее значение окрасокъ у растешй.
Зеленый цвЬтъ листьевъ всЬхъ листоносныхъ растешй завысить отъ нЪкотораго вещества, называемаго хлорофилломъ и развивающагося почти во всЬхъ листовыхъ органахъ подъ вл!яшемъ свЬта. Во время процессовъ роста и отмирашя хло-рофиллъ подвергается опредЬленнымъ химическимъ изм’Ьне-шямъ, отъ которыхъ зависятъ, съ одной стороны, нужные тоны окрасокъ листьевъ весною, съ другой—еще бол’Ье разнообразный и болЬе великолЬпныя окраски ихъ осенью. Но всЬ эти окраски стоять въ связи съ известными химическими процессами, происходящими внутри организма; онЬ не являются слЬдств1емъ приспособлсшя и, повидимому, имйютъ для существовашя растешй не большее значеше, чЬмъ окраски для драгощЬнныхъ камней и для металловъ. Повидимому, къ этому же разряду мы должны отнести и окраски всйхъ яркихъ водорослей и грибовъ, напримйръ, окраску водорослей краснаго снЬга полярныхъ странъ, красныхъ, зеленыхъ или пурпуро-выхъ морскихъ водорослей, красивыхъ красныхъ, желтыхъ, бЬлыхъ или черныхъ шляпочныхъ и иныхъ грибовъ. По веЬмъ вЬрояНямъ, вей ташя окраски являются непосредственнымъ слйдствгемъ химическаго состава и молекулярной структуры и такъ какъ онЬ, следовательно, представляютъ нормальные продукты растительнаго организма, то и не требують никакого объяснения съ нашей точки зрЪшя. То же самое относится и къ различнымъ окраскамъ коры стволовъ деревьевъ, ветвей и побеговъ, изменяющихся нередко оть различныхъ отгЬн-ковъ бураго цвета къ зеленому или также ярко-красному и желтому *).
*) Ннкоимъ образомъ нельзя сравнивать окраску растешй, зависящую отъ хлорофилла или отъ другихъ веществъ, съ окрасксй драггщЗ;нпыхъ камней или различныхъ металловъ. Съ црисутств1емъ или отсутств!емъ хлорофилла связанъ цйлый рядъ физ1Ологнческихъ процессовъ первостепенной важности, вляющихъ на весь характеръ растешя: растете, лишенное хлсрофилла, вынуждено вести или паразнтнческш, или сапрофнтическш образъ жизни, а это ведет-ь за собою цЗ;лый рядъ. иногда весьма сложныхъ приспособлена къ окружающимъ услов!ямъ. Точно такъ же и друпя окраски играютъ важную бюлогическую роль въ жизни растешй. Окраски
22*
— 340 —
Т-Ьмъ не мен'Ье есть случаи, гдЬ потребность въ самосохра-ненш, являющаяся, какъ это мы вид-Ьли выше, столь важнымъ факторомъ при изм^иети окрасокъ животныхъ, повл!яла и на некоторый немногочисленный растешя. Д-ръ Бурчелль нашелъ южноафрикански Mesembryanthemum, имЪвппй совершенно видъ какого-нибудь голыша и походившей на т4 камни, на которыхъ онъ росъ J), а мистеръ Д. IT. Манзель-Уилъ сообщаете, что въ той же странТе есть одно ласточниковое растете (Asclepiadeae) съ клубнями, растущими на поверхности земли между камнями и настолько на нихъ походящими, что открыть эти клубни, пока растете остается безъ листьевъ, совершенно невозможно 2). Очевидно, что такое сходство приносите большую пользу растешямъ, растущимъ на безплодной почвЪ въ стран'Ь, богатой травоядными млекопитающими, ко-
морскнхъ водорослей определяют!. до известной степени ихъ способность опускаться на больппя глубины; красный цвбтъ пресноводныхъ водорослей прямо стоить въ зависимости отъ внешних!, условш. Изследовап1я А. Мёллера надъ бразильскими Phalloideae несомненно доказываюсь, что у этихъ грибовъ имеются особыя присиособлешя для прнвлечешя мухъ, разнося-щихъ споры, именно ярко окрашепныя шляпки и придатки къ пимъ и сильный запахъ. А. Мёллеръ поэтому называет!, таше грибы „грибами-цветками". Далее, изследован!я Шталя, Кернера, Бонньо, Шелля и др. доказывают!, убедительно, что красная или малиисвая окраски пестрыхъ п алыпйскихъ растенш имеютъ полезное значеше, такъ какъ помогаютъ такимъ растешямъ переносить неблагопр!ятпыя внЬпппя услов!я, усиливая или ослабляя определенные физюлогичесше процессы. Мнопя растеши, даже одного н того же вида, лишенный способности вырабатывать красную окраску, гибли при культурахъ въ опроделенныхъ внешнихъ услов!яхъ. Что такая окраска вегетативиыхъ органовъ можетъ усиливаться путемъ подбора,— известно уже давно изъ практики садоводства. Вместе съ темъ надо заметить, что и окраска лепестковъ цветковъ зависитъ отъ внешнихъ условш и можетъ изменяться въ довольно широкихъ пределах!.. Уоллэсъ упу-стилъ, кроме того, изъ вида, что цветковыя растешя пользуются для своихъ чисто бюлогическнхъ целей (окраска лепестковъ, плодовъ) теми же самыми красящими веществами, которыя встречаются и во всехъ другихъ частяхъ растенш; только во второмъ случае ихъ физюлогическая роль легче поддается изучеюю, чемъ бюлогическая. Такимъ образомъ, и все вышеуказанная окраски растенш могутъ быть объясняемы съ точки зре-н!я принципа полезности.	Примиъч. перевод.
1) Burchell’s Travels, vol. I, p. 10.
4) Nature, vol. Ill, p. 507.
— 341 —
торыя съели бы во время засухи и голодовки все, особенно же таюе мясистые стебли или клубни.
Настоящее подражаше встречается въ растительномъ царстве весьма редко, хотя иногда приспособлено къ одинако-вымъ внешнимъ услов!ямъ приводить къ замечательному сходству какъ во внешности, такъ и въ жизненныхъ привычкахъ растенш. Молочаи, растушде въ пустыне, выглядять иногда совершенно такъ же, какъ и кактусы; растешя морскихъ побе-режш и настояпця высокогорный растешя, относящаяся къ раз-личнымъ порядкамъ, имеютъ часто совершенно одинаковую внешность. Такимъ сходствомъ пользуются даже при обозначены видовъ и говорятъ, наприм., о Veronica epacridea (т.-е. о веронике, похожей на Epacris), или о Limnanthemum nymphaeoides (о Limnanthemum, похожемъ на Nymphaea), при чемъ эти сходный растешя принадлежав къ совершенно инымъ семействамъ. Но какъ въ этихъ, такъ и во многихъ другихъ случаяхъ, на которые обращали внимаше, отсутствуютъ существенные признаки настоящаго подражанш, такъ какъ нельзя думать, чтобы одно изъ двухъ растешй имело какую-нибудь пользу отъ сходства съ другимъ, тймъ более, что оба нередко растутъ въ различныхъ местностяхъ. Темъ не менее есть отдельные случаи, где совместное существоваше привело, повидомому, къ цветнымъ целесообразнымъ изменешямъ. Манзель - Уилъ упо-минаетъ объ одномъ губоцветномъ (Ajuga ophrydis), единствен-номъ представителе рода Ajuga въ южной Африке, вполпЬ похожемъ на одну местную же орхидею, и объ одномъ бальзамине (Impatiens capensis), точно такъ же единственномъ представителе этого рода въ стране, въ свою очередь похожемъ на одну орхидею, растущую въ такихъ же местахъ и посещаемую теми же насекомыми. Такъ какъ оба рода приспособлены къ опылешю помощью насекомыхъ и упомянутые два вида являются изолированными представителями рода, то мы можемъ принять, что при своемъ первомъ появлсши въ южной Африке они первоначально оставлялись безъ внимашя местными насекомыми. Но такъ какъ они имели отдаленное сходство съ орхидеями, то вскоре разновидности, наиболее похож!я на местные растительные виды, стали посещаться насекомыми, могли воспользоваться выгодами перекрестнаго оиылсшя и, такимъ образомъ, съ течешемъ времени, могло
— 342 —
постепенно развиваться все большее сходство ихъ съ орхидеями. Второй случай такого большого сходства во внешности представляютъ наша обыкновенная глухая крапива (Lamium album) и жгучая крапива (Urtica dio'ica); сэръ Джонъ Лёббокъ считалъ это сходство за примЪръ настоящаго подражашя, такъ какъ для глухой крапивы можетъ быть выгодно, чтобы траво-ядныя животныя считали ее за жгучую ‘).
Окраски плодовъ.
•Только переходя къ важнымъ органамъ растений, отъ которыхъ зависитъ продолжете и распространено вида, мы нахо-димъ болЬе обширное примкнете окрасокъ въ цЪляхъ прине-сошя известной пользы. Такой случай мы имЬемъ у плодовъ и цвЬтковъ. У послЬднихъ мы находимъ привлекающий и ярИя окраски для обезпечетя перекрестнаго опылеИя при помощи насекомыхъ. У первыхъ, или таНя же приманиваюпця и привлекающая окраски, или окраски защищающая, при чемъ въ первомъ случа-b плоды обыкновенно предназначены для поЪда-Ня животными, во второмъ случай такому nob даИю нужно было воспрепятствовать, такъ какъ это было бы вредно для распространеИя вида. Такъ какъ окраски плодовъ въ общемъ проще, то разсмотрю ихъ сначала.
Распространите каждаго цвЪтковаго растеИя, а' слЬдова-тельно, и все его существование зависитъ отъ защиты сЬмянъ отъ уничтожешя и одновременно отъ большей или меньшей ихъ способности распространяться на известное разстояИе. Распространите происходить помощью механическихъ силъ или помощью животныхъ. Механическое распространено производится главнымъ образомъ воздушными течениями и у весьма многихъ сЬмянъ имеются особыя приспособлеНя къ этому способу переноса, или въ видЬ вЬнчиковъ волосковъ, какъ у сЪмянъ всЬмъ извЬстныхъ чертополоховъ и одуванчиковъ, или въ видЬ крыльевъ и имъ подобныхъ придатковъ, какъ у кле-новъ, березы и многихъ другихъ деревьевъ, или въ видЬ эла-стическихъ оболочекъ плода, разрывающихся съ силою и раз-брасывающихъ далеко сЬмена, или въ вид-Ь другихъ весьма
^Flowers, Fruits, and Leaves, p. 128 (Fig. 79).
разнообразныхъ приспособлен^ *). Мнопя семена уже сами по себе настолько легки и малы, что могутъ легко уноситься ветрами и бурями, особенно въ тЬхъ случаяхъ, если они им'Ьютъ плоскую или согнутую форму и представляютъ, сл-Ьдова-тельно, по сравнение со своей тяжестью значительную плоскость оопротивлешя ветру. Виды, разносимые животными, имйютъ на поверхности сЬмянъ или на ихъ покровахъ то маленьше крю-чечки, то просто колючки, помощью которыхъ семена прикрепляются къ волоскамъ млекопитающихъ или къ перьямъ птицъ, какъ, напримеръ, семена лопуха, липучки (Echinosper-mum) и другихъ видовъ. У другихъ семена клойкгя, напримеръ, у Plumbago europaea, омелы, а также и многихъ внеевропей-скихъ растенш.
Bci семена или мелвде плоды, распространяемые такимъ образомъ, имеютъ матовую бурую защищающую окраску, вследствие чего на земле они делаются почти незаметными. КромЬ того, обыкновенно они невелики, тверды и потому не привлекаюсь на себя внимашя, а также не имеютъ и мягкой, сочной ткани; если же семена и съедобны, то нередко содержась такое незначительное количество съедобнаго вещества по сравнешю съ массою твердыхъ и сухихъ оболочекъ и при-датковъ, что лишь весьма немнопя животныя считаюсь воз-можнымъ воспользоваться ими.
Значеше орЪховъ.
Однако, кроме того, есть еще особый классъ плодовъ или семянъ, обыкновенно называемыхъ вообще орехами, внутри которыхъ находятся иногда болышя массы съедобныхъ ве-ществъ, часто весьма вкусныхъ и привлекающихъ разнообразныхъ животныхъ. Если, однако, они будутъ съедены, находящейся въ нихъ зародыгаъ будетъ уничтоженъ, и существование вида можетъ грозить опасность. Поэтому понятно, что таше орехи лишь случайно являются съедобными, что они вовсе не предназначены идти въ пищу; это видно уже и изъ того, что . природа, невидимому, приняла особый мйры для
*) Въ качеств?; популярна™ очерка этихъ органовъ см. Sir J. Lubbok’s Flowers, Fruits, and Leaves, или какое-нибудь руководство но ботаникЬ.
— 344 —
ихъ сохранена и скрывашя. Такъ, вей наши наиболее обыкновенные виды орйховъ, пока находятся на деревй, имйютъ зеленую окраску и почти не отличаются отъ листвы; наоборотъ, въ зрйломъ состояши они имйютъ бурый цвйтъ, благодаря чему упавппе съ дерева орйхи трудно заметить на бурой же почвй, среди разрушающихся листьевъ и вйтокъ. Кромй того, въ большинства случаевъ защитой имъ служитъ уже твердость оболочки, какъ, напримйръ, у нашихъ лйсныхъ орйховъ, спрятанныхъ, кромй того, въ удлиненные покровы, у боль-шихъ бразильскихъ и кокосовыхъ орйховъ тропиковъ; эти орйхи имйютъ такую твердую и плотную оболочку, что она защищаетъ ихъ почти отъ вейхъ животныхъ. Друпе имйютъ очень горькую наружную оболочку, какъ, напримйръ, грецвдй орйхъ, тогда какъ у настоящаго каштана и у бука орйхи заключены по два, по три въ колючую оболочку.
Несмотря на ташя предохранительный мйры, орйхи пойдаются въ болыпомъ количествй какъ млекопитающими, такъ и птицами. Однако, обыкновенно они развиваются на долговйчныхъ кустарникахъ и деревьяхъ и притомъ въ большихъ массахъ, вслйдств!е чего существовашю вида не грозить серьезная опасность. Въ нйкоторыхъ случаяхъ грызуны могутъ даже способствовать распространенно еймянъ, такъ какъ весьма вйроятно, что иногда они проглатываютъ еймена цйликомъ или не настолько пережеванными, чтобы была уничтожена способность зародыша къ прорастанпо. Кромй того, было замйчено, что бйлки закапываютъ орйхи, которые, конечно, нерйдко забываются звйрками и вырастаютъ на такихъ мйстахъ, куда иначе не могли бы попасть *). Крупные орйхи, имйютще твердую и почти шаровидную оболочку, часто скатываются подъ гору и распространяются такимъ образомъ; но еще чаще достигаютъ они новыхъ мйстъ при помощи текучихъ водъ рйкъ или озеръ. Послйдше способы распространешя оказываются особенно пригодными въ перюды поднят1я страны, такъ какъ освобождающаяся отъ воды мйстность всегда лежитъ ниже, чймъ старая суша, уже покрытая растительнымъ покровомъ; поэтому новые участки легко могутъ получать еймена растешй и такимъ путемъ.
’) Nature, vol. XV, р. 117.
— 345 —
Остальные способы распространешя семянъ столь очевидно указываютъ на ихъ приспособлеше къ тому, что имъ полезно, что мы вполне убеждены въ ихъ появленш путемъ изменяемости и естественнаго подбора. Плоды, снабженные крючечками, или клейкте, имеются у такихъ травянистыхъ растешй, которыя, какъ это можно судить по ихъ размерамъ, приходятъ въ соприкосновеше съ шерстью овецъ или другого рогатаго скота. Tanie плоды никогда не встречаются ни на лесныхъ деревьяхъ, ни на водяныхъ или очень низкихъ и ползучихъ растешяхъ; наоборотъ, семена, снабженныя крыльями, мы находимъ обыкновенно или у лесныхъ деревьевъ, или у высокихъ кустарни-ковъ, или у вьющихся растешй. Эти различные способы распространешя представляютъ, такимъ образомъ, примеры весьма хорошаго приспособлешя къ внешнимъ услов!ямъ. Переходя къ разсмотрешю отдельныхъ случаевъ, мы наталкиваемся на без-численныя друпя приспособлешя, описанныя, между прочимъ, въ вышеуказанной небольшой работе Лёббока.
Съедобные или привлекающ!е плоды.
У настоящихъ плодовыхъ деревьевъ (въ обыденномъ смысле слова) мы находимъ, однако, различный окраски, которыя, очевидно, предназначены для привлечешя животныхъ, отыскиваю-щихъ и поедающихъ плоды; при этомъ семена или косточки проходятъ чрезъ тело животнаго непереваренными и попадаютъ затемъ въ наиболЬе благопр!ятныя для прорасташя услов1я. Такая цель достигается различными способами и помощью столь соответствующихъ другъ другу приспособлен^, что но можетъ быть никакого сомнешя относительно верности результатовъ. Таше плоды отличаются мясистостью и сочностью, нередко сладки и представляютъ любимую пищу какъ большого числа птицъ, такъ и некоторыхъ млекопитающихъ. Благодаря своей окраске они всегда резко выделяются на окружающихъ ихъ зеленыхъ листьяхъ и темъ самымъ привлекаютъ на себя внимаше; чаще всего они окрашены въ красный цветъ, представляющейся наиболее яркимъ, хотя нередко встречаются желтый, фюлетовый, черный и белый цвета. Съедобная часть плода у различныхъ родовъ и порядковъ развивается изъ различныхъ частей цветочныхъ покрововъ и завязи. Чаще всего,
— 346 —
напримеръ, у сливы, вишни, винограда, разрастаются и делаются мясистыми станки завязи; или разрастается и даетъ плодъ цветоложе, напримеръ, у земляники; или же видоизменяются и цветоложе, и завязь, какъ напримеръ, у яблока и груши; шелковица (тутовая ягода), ананасъ, винная ягода (фига) представляютъ примеры сложныхъ плодовъ, въ составъ которыхъ входятъ различный части цветковъ и цветочныхъ осей.
Во всехъ такихъ случаяхъ семена или косточки защищены отъ повреждешя самыми различными способами. Иногда они очень мелки и тверды, какъ, напримеръ, у земляники, малины, смородины и другихъ, и проглатываются целикомъ вместе съ мясомъ. У винограда семена твердыя и горькля, у съедобныхъ плодовъ розы непр!ятны для проглатывашя, благодаря покры-вающимъ ихъ волоскамъ, у апельсина и родственныхъ ему формъ они отличаются очень горькимъ вкусомъ и гладкой, слизистой поверхностью, облегчающей ироглатываше. Если семена болышя и съедобныя, тогда они заключены въ очень твердую, толстую оболочку (напримеръ, въ косточкахъ вишни, сливы, персика) или въ особое твердое вместилище (напримеръ, у яблока). У мускатнаго ореха Зондскихъ острововъ мы встречаемся съ примеромъ особаго приспособлешя къ определенному отряду птицъ. Желтаго цвета плодъ напоминаетъ немного удлиненный персикъ, но твердъ и почти несъедобенъ. При разрывами его оболочки обнаруживается блестящая черная оболочка семени или мускатнаго ореха, одетаго прекрасной пурпуровокрасной кровелькой (arillus) или „Macis“, имеющей для растешя значеше только органа, привлекающаго на себя внимаше. Болыше плодоядные голуби выклевываютъ орехи и проглаты-ваютъ ихъ ради кровельки целикомъ, при чемъ орехъ проходить чрезъ ихъ кишечный каналъ и начинаетъ даже прорастать. Это обстоятельство и повлекло за собою широкое распространеше мускатнаго ореха на Новой Гвинее и на всехъ при-лежащихъ островахъ.
То обстоятельство, что эти красивыя окраски появляются только у съедобныхъ плодовъ, съедобность которыхъ полезна для растешя, должно разсматривать какъ результатъ деятельности естественнаго подбора; это сделается еще более очевид-нымъ, если мы примемъ во внимаше, что тагая окраски никогда не появляются ранЬе созревашя плода, т.-е. пока сймена не
— 347 —
достигнуть полной зрелости и способности къ прорастанпо. Некоторые красиво окрашенные плоды ядовиты, какъ, напримеръ, у нашей белладонны (Atropa Belladonna), белокрыльника (Arum) и вестъ-индскаго анчара (Hippomane). Но мнопе изъ нихъ, повидимому, поедаются животными, которымъ не приносить вреда; кроме того, было высказано мнете, что для растешя можетъ быть полезно, если даже некоторый животныя будутъ отравлены, такъ какъ семена его не только будутъ разносимы и распространяемы, но кроме того, сгнивающее тело ихъ жертвы доставить имъ обильный запасъ удобрительныхъ веществъ 1). Осо-быя окраски плодовъ, насколько известно, полезны только какъ средство привлечешя внимашя, вследсыпе чего первоначальная склонность къ какой-нибудь одной определенной окраске, делающей плоды более заметными среди окружающихъ ихъ листьевъ или травы, могла сохраниться и усилиться. У 134 пло-довыхъ деревьевъ, перечисленныхъ въ „Деревьяхъ и кустарни-кахъ*‘ Монгредина и въ „Британской флоре*1 Гукера, плоды по крайней мере 68 видовъ (болЬе, чемъ половины) окрашены въ красный, 45 въ черный, 14 въ желтый и 7 въ бЬлый цветъ. Господство красныхъ плодовъ объясняется, весьма вероятно, яркостью этого цвета, способствовавшей распространешю со-ответственныхъ видовъ, хотя отчасти оно можетъ являться слЬд-ств1емъ химическихъ изменешй хлорофилла при созрЬваши и увядаши, обусловливающихъ и здЬсь, какъ осенью во многихъ листьяхъ, красную окраску. Последнему взгляду, однако, противоречить сравнительно редкое появлеше плодовъ желтаго цвета, столь распространеняаго у увядающихъ листьевъ.
Существуютъ, однако, отдельные примеры ярко окрашенныхъ плодовъ, повидимому, не предназначенныхъ въ пищу; сюда относится, напримЬръ, колоквинтъ (Citrullus Colocynthis), имеющш крупные плоды, по величине и окраске напоминающее апельсинъ, но въ высшей степени непр!ятно горьвде. Плоды эти имеютъ твердую оболочку и, вероятно, распространяются помощью вЬтра, срывающаго ихъ со стебля, при чемъ окраска является лишь побочнымъ обстоятельствомъ; но возможно, что они и поедаются некоторыми животными, несмотря на ихъ для насъ отвратительный вкусъ. Относительно другихъ плодовъ,
Grant Allen’s Colour Sense, p. 113.
— 348 —
именно плодовъ Calotropis procera, такихъ сомнГшй нетъ; они сухи и наполнены небольшими Семенами съ перепончатымъ краемъ и тонкими шелковистыми волосками; так!я сЬмена приспособлены къ распространенно помощью ветра, и все же плодъ прекраснаго желтаго цвета достигаетъ величины яблока и весьма замГтенъ. Здесь окраска несомненно является побочнымъ продуктомъ организма, не приносящимъ ему пользы. Таше случаи, однако, весьма редки, и самая редкость ихъ по сравнение съ болыпимъ числомъ такихъ случаевъ, где окраска имГетъ несомненное назначение, является важнымъ доказательствомъ въ пользу теорш приманивающихъ окрасокъ съедобныхъ плодовъ, привлекающихъ птицъ и другихъ животныхъ къ делу распространешя вида. Оба вышеупомянутый растешя распространены въ Палестине и прилежащихъ сухихъ и пустынныхъ местностяхъ 1).
Окраски цветковъ.
Гораздо большее разнообраз!е, чемъ окраски плодовъ, представляютъ собою окраски цветковъ, которые вообще несравненно больше отличаются другъ отъ друга по форме и сложности CTpoenin, чемъ плоды; но и среди нихъ мы находимъ весьма много общаго. Некоторые цветки совершенно такъ же приспособлены къ привлечение насекомыхъ, какъ плоды къ привлече-шю птицъ, только въ первомъ случае целью привлечешя служить перекрестное опылеше, во второмъ—распространено семянъ. Подобно тому, какъ окраска является признакомъ съедобности плодовъ, доставляющихъ своимъ мясомъ или сокомъ пищу птицамъ, такъ и окраска цвГтковъ указываетъ на присут-CTBie въ нихъ меда или пыльцы, поедаемыхъ насекомыми.
Главнейшая явлешя и мнопя частности, касаюпряся отноше-шя насекомыхъ къ цвГткамъ, были открыты еще въ 1793 году Шпренгелемъ. Оиъ описалъ замечательное приспособлеше строешя многихъ цветковъ къ определеннымъ, посещающимъ ихъ насекомымъ, доказалъ, что насекомыя производить перекрестное опылеше цветковъ, и былъ убеждеиъ, что именно это последнее является целью приспособлешя, тогда какъ медъ и пыльца обезпечиваютъ продолжеше посещешя насекомыхъ;
’) Canon Tristram’s Natural History of Ле Bible, pp. 483, 486.
— 349 —
только онъ не могъ определить полым перекрестнаго опылошя. Различные изсл'Ьдователи болЪе поздняго времени представили доказательства тому, что перекрестное опылеше полезно для растешя; однако, общность этихъ явлешй и ихъ тесная связь съ многочисленными и чудесными приспособ лешями, открытыми Шпренгелемъ, были доказаны впервые Дарвиномъ и съ тЬхъ поръ подтверждены богатейшею массой наблюдешй, среди которыхъ изслРдовашя самого Дарвина надъ орхидеями, первоцветами и другими семействами растешй занимаютъ первое место ’).
Помощью длиннаго ряда опытовъ, продолжавшихся въ течете многихъ летъ, Дарвинъ доказалъ высокую важность пере-крестнаго оплодотворешя, увеличивающаго скорость роста, величину, жизнедеятельность и плодовитость растешй. При этомъ выяснилось, что вл!яше его сказывается тотчасъ же, а не че-резъ несколько поколешй, полученныхъ черезъ перекрестное оплодотвореше, какъ это первоначально предположилъ Дарвинъ. Онъ сеялъ семена растешй,какъ полученный черезъ перекрестное оплодотворен!е, такъ и черезъ самооплодотвореше, по двумъ сто-ронамъ горшка, и ставилъ ихъ въ совершенно одинаковый внеш-Н1я услов1я. Въ большинстве случаевъ разница въ величине и силе роста оказывалась поразительной; кроме того, растешя, происшедппя черезъ перекрестное оплодотвореше, приносили семена и лучшаго качества, и въ болыпемъ количестве. Эти опыты вполне подтвердили показашя скотоводовъ, о которыхъ мы уже говорили ранее (въ главе VII, стр. 238), и побудили Дарвина къ знаменитому изречешю: „Природа имеетъ отвра-щеше къ продолжительному самооплодотворение" * 2). Невидимому, въ этомъ законе заключается достаточное основаше для различныхъ приспособлений, обезпечивающихъ у столь многихъ цветковъ перекрестное оплодотвореше или какъ временное, или какъ постоянное явлеше. Такихъ приспособлен^ такъ много, они настолько разнообразны, настолько замечательны
*) Подробное историческое иможеше предмета съ полнымъ перечислешемъ вейхъ важнййшихъ работъ, имеется во введенш къ Hermann Muller’s Ве-fruchtung der Blumtn durch Insekten. Leipzig, 1873.
2) Bci подробности опытовъ Дарвина см. въ его труд® Cross- and Self-Fertilisation of Plants, 1876.
— 350 —
и сложны, что сделались предметомъ многихъ спещальныхъ изсл’Ьдовашй и проникли также въ популярный сочинешя и учебники. Поэтому здЬсь нЬтъ нужды приводить многочисленные отдельные примеры и можно ограничиться лишь пере-числешемъ главнЬйшихъ положена, чтобы обратить внимаше на нЪкоторыя сомнЬшя въ верности теорш, требуюпця даль-нЬйшихъ изсл'Ьдовашй и освЬщешя.
Приспособлена, обезпечиваюшря перекрестное оплодо-твореше.
Приглядываясь къ тому, какимъ образомъ происходитъ перекрестное опылеше цвЪтковъ, можно заметить, что въ однихъ случаяхъ оно происходитъ весьма просто и при помощи непосредственно обезпечивающихъ его приспособлен^, тогда какъ въ другихъ идетъ весьма запутанными окольными путями. Простые способы въ общемъ могутъ быть четырехъ родовъ: 1) Такъ называемая дихогамия, при чемъ пыльники и рыльца того же самаго растешя созр’Ьваютъ и делаются способными къ опылешю въ различное время. Но такъ какъ различный растешя, раступря на различныхъ мЬстахъ и на различной почвЬ, а также при различныхъ услов!яхъ освЬще-шя, зацвЬтають одни раньше, друпя позже, то зрелая пыльца одного растешя можетъ всегда попасть только на рыльца другого, сд’Ьлавппяся способными къ опылешю какъ разъ въ то самое время, какъ и пыльца перваго. Такая, вообще незначительная, разница во времени созрЬвашя этихъ органовъ, по Дарвину, является лучшимъ средствомъ, обезпе-чивающимъ растешям’ь выгоды перекрестнаго опылешя. Это явлеше наблюдается у Geranium pratense, Arum maculatum, Thymus serpyllum и у многихъ другихъ растешй. 2) ЦвЬ-токъ остается вполне безплоднымъ при опылеши собственной пыльцою, какъ, напримеръ, цвЬтокъ краснаго льна (Linum grandiflorum), что, конечно, исключаетъ всякую возможность самооплодотворешя. 3) Пыльники и рыльца такъ расположены, что пыльца не можетъ попасть на рыльца, но при-липаетъ къ прилетающимъ насЬкомымъ, переносящимъ ее на рыльца другихъ цвЬтковъ. Такое явлеше достигается путемъ разнообразныхъ, но весьма простыхъ приспособлен^ и
— 351
часто облегчается еще и тЬмь, что пыльники отклоняются отъ рылецъ, прежде чемъ послЪдшя созреютъ, какъ, напримеръ, у Malva silvestris (рис. 28). 4) Мужсюо и женсше цветки развиваются на различныхъ особяхъ, т.-е. растешя двудомны. Въ этихъ случаяхъ пыльца можетъ попадать на рыльца или при помощи ветра, или при помощи насЬкомыхъ.
Bet эти четыре способа, очевидно, весьма просты и легко
могутъ развиться при помощи изменяемости и естественнаго
подбора. Они могутъ появиться у цветковъ всЪхъ величинъ и
окрасокъ и для нихъ необходимо
только такого размера и такой окраски, которые были бы достаточны для привлечения насЬко-мыхъ, и выделения небольшого количества меда, который поддер-жалъ бы это по(гЬщеше; а это— особенности, свойственный огромному большинству цвЪтковъ. ВсЬ четыре способа встречаются вообще весьма часто, за единствен-нымъ исключешемъ второго случая, къ которому, однако, можетъ быть отнесенъ еще целый рядъ цветковъ, у которыхъ пыльца другихъ особей действуете гораздо сильнее, чемъ собственная пыльца; это обстоятельство влгя-
существоваше цв'Ьтковъ
Рис. 28.
Malva silvestris, приспособлено къ опылению помощью наейкомыхъ.
Malva rotundi-folia, приспо-coS.ienie къ самоопыление
ете совершенно такъ же, какъ и
безплод!е при самоопыленш
въ техъ случаяхъ, конечно, если цветокъ посещается доста-точнымъ числомъ насекомыхъ. Поэтому невольно возникаете вопросъ, почему нужны были еще и друпе, и притомъ гораздо более сложные, способы, и какъ произошли весьма запутанный приспособлена у столь многочисленныхъ цветковъ? Однако, прежде чемъ мы попытаемся ответить на эти вопросы, необходимо дать понят1е читателю о трудностяхъ этихъ изеле-довашй ц о всемъ своеобразш явлешй, ожидающихъ объясне-шя; поэтому я прежде перечислю запутанный приспособления, обезпечиваюпця перекрестное оплодотвореше.
1.	Прежде всего напомнимъ о диморфизме и о гетеромор
— 352 —
физм'Ь, которые уже были вкратцЬ нами описаны въ седьмой главе. Здесь имеется одновременно и механическое, и физ!о-логическое переустройство цветка, такъ какъ'тычинки и пестикъ имеютъ различную длину и различно расположены, и кроме того различный тычинки представляютъ весьма различный степени плодовитости при возд’Ьйствш на одно и то же рыльце— явлеше, которое можно было бы считать весьма неправдопо-добнымъ, если бы оно не было столь хорошо изучено. Наиболее замечательный случай подобнаго рода представляютъ устроенные троякимъ образомъ цветки дербенника (Lythrum salicaria), изображенные на рис. 29.
2.	Некоторые цветки имеютъ раздражимыя тычинки, осы-паюпця пыльцой каждое насекомое, дотрогивающееся до ихъ основашя. Такой случай имеется у нашего обыкновеннаго барбариса.
3.	У другихъ цветковъ имеются рычаги и придатки, помощью которыхъ пыльники механически ириходятъ въ сопри-косновеше съ головою или спинкой насекомаго, проникаю-щаго въ цветокъ, и притомъ такъ, что пыльца необходимо попадетъ на рыльце следующаго, посещеннаго насекомымъ, цветка. Это можно весьма хорошо видеть у некоторыхъ шалфеевъ.
4.	У некоторыхъ цветковъ имеются липюя выделешя, прикрепляющаяся къ хоботку насекомаго, которое, такимъ образомъ, захватываетъ пыльцу и переносить ее на рыльце другого цветка. Такое приспособлеше имеется у истода (Polygala amara).
5.	У мотыльковыхъ растеши встречаются гораздо более сложный приспособ летя, напримеръ, выдавливаше пыльцы изъ особаго мешка на насекомое, наблюдаемое у Lotus cornicula-tus, или неожиданное разрываше пыльниковъ, при чемъ все насекомое осыпается пыльцой, какъ это происходить у Medi-cago falcata после того, какъ рыльце пришло въ соприкосно-веше сь насекомымъ и получило отъ него небольшое количество пыльцы съ другого, посещеннаго насекомымъ цветка.
6.	Некоторые цветки или початки образуютъ замкнутый помещешя, въ который попадаются насекомыя; лишь после оплодотворешя цветковъ открывается выходъ и насекомыя освобождаются. Такой случай имеется у многочисленныхъ ви-довъ Arum и Aristolochia.
— 353 —
7.	Еще замечательнее западни въ цветкахъ ласточнико-выхъ, которые ловятъ мухъ, бабочекъ и осъ за ножки, и необычайно искусный приспособлешя у орхидей. Опишемъ
здесь вкратце одну орхидею, обыкновенную въ Англш Orchis pyramidalis, для того, чтобы показать, какъ разнообразны и целесообразны приспособлешя, обезпечиваюпця перекрестное
23
354 —
оилодотвореше. Ночпыя и сумеречный бабочки, привлеченный ароматомъ цветка, усаживаются на его широкую трехраздйль-иую губу, два выроста которой, находящееся при основаши, направляютъ хоботокъ животнаго какъ разъ къ узкому входу въ медоносный шпорецъ. Когда хоботокъ достигнетъ конца шпорца цв’Ьтка, его основаше надавливаем на небольшой зубовидный придатокъ, прикрывающш сйдловидныя лишая железки, къ которымъ прикреплены пыльцевыя массы (Pollinia), и если теперь насекомое вытянетъ хоботокъ назадъ, то при-кр-Ьпивнпяся къ нему пыльцевыя массы держатся прямо и параллельно другъ другу. Одиако, въ такомъ ноложеши он'Ь были бы безполезиы, такъ какъ не попали бы на рыльце цветка, на который затймъ перелетитъ насекомое. Но при вытягиваши хоботка поллиши расходятся какъ разъ настолько, насколько отстоятъ другъ отъ друга рыльца цветка; затЬмъ начинается второе движеше ихъ, при чемъ онй наклоняются впередъ почти подъ прямымъ угломъ къ своему первоначальному положешю и тогда какъ разъ попадаютъ на рыльца слй-дующаго, посйщеннаго бабочкою цвйтка, гдгЬ и оставляюсь часть пыльцы. Вей эти движешя происходить въ течеше полуминуты, и въ это время обыкновенно бабочка уже перелетала па другой цвйтокъ и произвела самымъ дййствительнымъ обра-зомъ перекрестное оилодотвореше. Приводимое здйсь описание сделается еще болйе ионятнымъ благодаря рис. 30, взятому мною изъ труда Дарвина „Fertilisation of Orchids“
Объяснеже этихъ фактовъ.
Мы описали вкратцй характеръ запутанныхъ приспособлен!!! къ перекрестному оплодотворешю, различные способы кото-раго разобраны въ многочисленныхъ, посвящеииыхъ этому вопросу трудахъ * 2), и стоимъ теперь передъ щекотливымъ во-
') Ср. Darwin’s Fertilisation of Orchids, тдЬ описаны различный приспособления, при помощи которыхъ происходить опыдеше орхидеи насекомыми.
2) Изъ такихъ можно упомянуть Sir John Lubbock’s British wild Flowers in Relation to Insects, и обширный трудъ Hermann Muller’s Die Befruchtung der Bhrnen durch die Insecten, 1873.
— 355 —
Рис. 30. Orchis pyramidalis.
и тычинки, г клювнкт, (rostellum), Г выросты при основано, губы, ss рыльца, п ппюренъ съ нектаром',,.
А. видь цв-Ьтка спереди; чашелистики и лепестки, за иск-иочсшемь губы, удалены.—В. ЦвЬтикт, сбоку, бол ь чашечки и венчика: верхняя часть цветка н губа разрезаны вдоль.— С. Лишни днект. при начала сгибашя полли-шевъ.—В. Два поллиши съ ейдловиднымъ липкимъ дисконт,.—Е. Дискъ сверху съ однимъ только поллишемъ, другой снять.—•F. Поллиши, вынутые изъ гнезда введенной въ тычинку иглой.—G. Ti же поллиши по окончании сгибан1я.
23
— 356 —
просомъ: „Почему возникли эти разнообразный, столь сложный приспособлешя, когда того же результата можно было достигнуть другими средствами, весьма просто и действительно ведущими къ цели?" Если мы предположимъ, какъ это мы и должны сделать, что все цветки первоначально имели простую и правильную форму, каковы, напримеръ, цветки лютика или шиповника, то какъ же тогда произошли все ташя неправильный, запутанный формы, какъ цветки мотыльковыхъ растешй, губоцвет-ныхъ и столь фантастичныхъ и безконечно разнообразными орхидей? До сихъ поръ могли указать только одну причину, именно — необходимость перекрестнаго опылешя при помощи насекомыхъ, но дело въ томъ, что способность къ привлечена насекомыхъ у правильныхъ цветковъ съ яркой окраской и обильными медомъ точно такъ же весьма велика, а перекрестное опылеше можетъ быть вполне обезпечено и вышеупомянутыми четырьмя простыми способами.
Прежде чемъ мы выскажемъ одно воззреше, которое, быть можетъ, разрешить эту трудную проблему, мы считаемъ нуж-нымъ познакомить читателя съ длиннымъ рядомъ своеобразныхъ приспособлешй, находящихся въ связи съ посещешемъ цветковъ насекомыми, и указать среди нихъ на те явления, которыя бросаютъ некоторый светъ на соотношешя между особыми окрасками цветковъ и привлекаемыми ими насекомыми. Указаниями на нихъ мы обязаны, въ большинстве случаевъ, тщательными и продолжительными изеледовашямъ профессора Германа Мюллера.
Перечисление дальнейшими фантовъ, касающихся опы-леж'я помощью насекомыхъ.
1.	Что величина и окраска цветковн вл1яютъ значительно на посещеше насекомыми цветковн, доказывается теми, что цветки си яркой краской посещаются вообще большими числомъ насекомыхн, чемъ невзрачные.
Примеромн можетъ служить красивый Geranium palustre, который, какъ заметилъ Г. Мюллеръ, посещался 16 различными видами насекомыхъ; столь же красивый G. pratense посещался 13 видами, маленькШ же, издали менее видный, G. molle только 8, и еще менее заменый G. pusilium только одними видомъ.
— 357 —
Правда, во многихъ случаяхъ и яркы цветокъ можетъ привлекать только немнопе виды насекомыхъ; вообще, однако, Мюллеръ, основываясь на многол-Ьтнихъ постоянныхъ наблю-дешяхъ, высказываетъ положеше, что цветки тЬмт, усерднее посещаются насекомыми, чемъ они заметнее.
2.	Ароматъ цветка, вообще, усиливаетъ действ!е окраски. Обыкновенно онъ отсутствуетъ у болыпихъ и ярко окрашен-ныхъ цветковъ открытыхъ местъ, напр., у тыквы, тоновъ, подсолнечниковъ, и имеется, наоборотъ, часто у такихъ не-взрачныхъ цветковъ, какъ цветки резеды, или у цветковъ такихъ растешй, которыя растутъ въ тени, напримеръ, у ф!алокъ, первоцветовъ, и притомъ особенно у белыхъ и жел-тыхъ цветковъ, напримеръ, у жасмина, ломоноса, Stephanotis и друг.
3.	Белые цветки посещаются нередко ночными или сумеречными бабочками и пахнуть часто только ночью, какъ, напримеръ, ночная ({йалка; иногда они и раскрываются только вечеромъ, каковы, напримеръ, Melandryum album, naxyniS’ табакъ и др. Таше цветки нередко имеютъ длинную трубочку въ связи съ длиннымъ хоботкомъ посещающихъ ихъ бабочекъ, какъ, напр., цветки у Pancratium, Platanthera (крестиковъ), жасмина и целаго ряда другихъ видовъ.
4.	Красивые красные цветки сильно привлекаютъ дневныхъ бабочекъ и нередко приспособлены къ опылешю при ихъ помощи; напримеръ, цветки многочисленныхъ гвоздикъ (Dianthus deltoides, D. superbus, D. atrorubens), куколя (Agrostemma Githago). Голубые цветки привлекаютъ, главнымъ образомъ, пчелъ и другихъ Hymenoptera, хотя эти насГкомыя посещаютъ цветки и всехъ другихъ окрасокъ; такъ цветки Jasione mon-tana посещаются, какъ оказывается, не менее чемъ 67 видами этихъ насекомыхъ. Темно-желтые или буроватые цветки, пах-нунце нередко падалью, напримеръ, цветки Arum и Aristo-locbia (кирказопъ) привлекаютъ мухъ, темно-пурпуровые цветки норичника (Scrophularia) особенно посещаются осами.
5.	Некоторые цветки не имеютъ ни запаха, ни меда и привлекаютъ насекомыхъ ложными, подделанными медовыми железками. У Paris quadrifolia завязь блеститъ, какъ будто она мокрая, мухи садятся на нее и уносятъ съ собою пыльцу для другихъ цветковъ; у белозора (Parnassia palustris) въ цветке
— 358 —
имеется рядъ неболыпихъ желтыхъ головокъ, сидящихъ на ножкахъ и выглядывающихъ совершенно какъ капельки меда, тогда какъ на д-Ьле он-Ь совершенно сухи. Въ этомъ случай въ глубине цвйтка имеется небольшое количество меда, но привлекаются насЬкомыя на призрачный органъ. Такъ какъ, однако, ежегодно появляются все новыя поколотя насЬкомыхъ, то необходимо известное время, чтобы они на опыт-is убедились въ обманчивости привлекающаго органа, и всегда находится известное число ихъ, поддающееся обману и производящее перекрестное опылеше *). Это параллель къ молодымъ птицамъ, которыя путемъ опыта пр!учаются отличать несъЬ-добныхъ насЬкомыхъ и о которыхъ уже упоминалось въ IX главе.
6.	Некоторые цветки измЬняютъ свою окраску послЬ опло-дотворешя; это обстоятельство полезно въ томъ отношены, что удерживаетъ пчелъ отъ напрасной потери времени при посещены уже оплодотворенныхъ и не содержащихъ более меда цветковъ. Обыкновенная медуница, Pulmonaria officinalis, первоначально розоваго цвета, затЬмъ голубого, и Г. Мюллеръ за-мЬтилъ, что пчелы посещали розовые цветки одинъ за дру-гимъ и не обращали внимания на голубые. Въ южной Бразилы растетъ одинъ видъ Lantana, цв-Ьтки которой въ первый день желтаго цв-Ьта, во второй оранжеваго, въ третш пурпурно-краснаго, и Фрицъ Мюллеръ заметилъ, что некоторый бабочки посещали только желтые, друпя—только желтые и оранжевые и ни одна изъ нихъ не садилась на пурпуровые цветки.
7.	Некоторые цв-Ьтки имЬютъ цветные знаки, указывавшие иасЬкомымъ путь, иногда въ вид-h св-Ьтлаго средняго глазка, какъ, наприм-Ьръ, у огуречной травы (Borago) и у незабудки (Myosotis), или въ вид-Ь лин!й и точекъ, сходящихся къ центру цветка, какъ, напримЬръ, у герани, гвоздики и многихъ другихъ цветковъ. Это позволяете иасЬкомымъ сразу и быстро направляться къ отверстие цв-Ьтка и, сл-Ьдовательно, получать большее количество пищи и посещать большее число цветковъ.
8.	Цв-Ьтки часто приспособлены къ опредЬленнымъ видамъ нас-Ькомыхъ, чаще другихъ встречающимся въ местахъ ихъ обиташя. Такъ, горечавки (Gentiana), растушдя въ равнинахъ,
’) II. Muller’s Fertilisation of Floicers, p. 2-18.
— 359 —
приспособились къ пчеламъ, а растуцця на высокихъ горахъ— къ бабочкамъ; точно такъ же большинство видовъ Rhinanthus (погремка), растущихъ въ равнинахъ, опыляется пчелами, тогда какъ въ горахъ есть одинъ видъ, Rh. alpinus, приспособив-ппйся исключительно къ опылешю бабочками. Причина этому та, что въ горахъ бабочки встречаются несравненно чаще пчелъ и что у цвЬтковъ, приспособленныхъ къ опылешю пчелами, медъ часто высасывается бабочками, при чемъ перс-крестнаго опылешя не происходитъ. Поэтому важно, чтобы въ строеши цвЬтка произошло такое измЬнеше, которое позволяло бы пользоваться бабочками какъ посредницами при пере-крестномъ опылеши, и это д ействительно произошло въ некоторыхъ случаяхъ.
9.	Сбережете времени имЬетъ значеше не только для насЬ-комыхъ, но и для растетй, такъ какъ xopoinie pa6onie дни бываютъ не особенно многочисленны и такъ какъ при отсутствии потери времени насЬкомыя соберутъ больше меда и вмЬстЬ съ тЬмъ опылять большее число цветковъ. Многочисленные наблюдатели установили тотъ фактъ, что мнопя насЬкомыя, напримЬръ, пчелы, держатся по временамъ только одного вида растешй, при чемъ посЬщаютъ сотни цвЬтковъ этого вида одинъ за однимъ, не обращая внимашя на стояпце съ ними рядомъ друпе цветки. Такимъ образомъ пчелы выучиваются быстро доставать медъ, и измЬнешя въ окраскЬ цвЬтковъ или начало ихъ увядашя позволяютъ имъ пропускать тЬ цв'Ьтки, медъ которыхъ уже высосанъ. Такое обыкновеше посещать въ течете изв-Ьстнаго времени только одинъ видъ цвЬтковъ, имЬющее для сохранешя даннаго вида несомненное значеше, у насЬкомыхъ поддерживается вЬроятно въ весьма значительной мЬрЬ еще тЬмъ обстоятельствомъ, что цвЬтки, цвЬтупце одновременно въ одной и той же мЬстности, обыкновенно весьма сильно разнятся по форм-Ь и по окраскЬ. Въ пес-чаныхъ частяхъ Сёррея открытый лЬсныя мЬста и опушки весною пестрЬютъ отъ трехъ цвЬтковъ, желтаго первоцвЬта, бЬлой лЬсной вЬтренницы и голубыхъ колокольчиковъ, рЬзко отличающихся другъ отъ друга; на лугахъ въ это время цвЬ-тутъ массами красныя и бЬлыя яснотки. Немного позже на тЬхъ же мЬстахъ появляются Ornithogalum nutans, Lychnis dioica, Steilaria Holosteum, Lamium Galeobdolon, которые всЬ
— 360 —
сильно отличаются другъ отъ друга и легко заметны. На сы-рыхъ лугахъ лЬтомъ цвЪтутъ Lychnis flos cuculi, Orchis macu-lata, погремокъ (Rhinanthus crista galli); на болЬе сухихъ лугахъ находимъ Primula, пупавки (Anthemis) и лютики (Ranunculus), всЬ различнаго устройства и окраски. На поляхъ растутъ: свЪтло-красный полевой горошекъ, пурпурово-красный куколь, желтый жабникъ и голубые васильки; на болотахъ и торфяникахъ красный верескъ образуешь хороппй контрастъ съ колючимъ дрокомъ. Такимъ образомъ, контрастъ цвЬтовъ, помогаюпцй насйкомымъ легко и скоро отыскивать большое число цвЬтковъ того же вида, представляетъ также украшение нашихъ луговъ, холмовъ, лЬсовъ и пустошей, во всякое почти время года покрытыхъ пестрою массой различно устроенныхъ цвЬтковъ 1).
Опылеже цвЪтковъ помощью птицъ.
Въ сЬверныхъ умЬреииыхъ областяхъ перекрестное опылете производится главнымъ образомъ помощью насЬкомыхъ, въ гораздо меньшей степени помощью вЬтра: но въ жаркихъ областяхъ и въ южномъ полушарш было найдено, что птицы также играютъ при этомъ немаловажную роль, что въ свою очередь послужило поводомъ къ нЬкоторымъ изнЬнеепямь въ формЬ и окраскЬ цвЬтковъ. Каждая страна свЬта имЬетъ свои собственный группы птицъ, посЪщающпхъ цветки. Америк^ принадлежать колибри (Trochilidae) и маленькая группа сахарныхъ птицъ (Caerebidae). Въ тропическихъ областяхъ восточнаго полушар!я мЬсто колибри занимаютъ нектарии (Nectarinidae), которымъ помогаютъ еще птицы изъ небольшого семейства сосущихъ (Dicaeidae). Въ австрал)некой области имеется двф группы посЬщающихъ цвЬтки птицъ: медососы (Meliphagidae)
1) Эта особенность м$стнаго раслред'Ьлешя окрасокъ цвТ.тковъ можетъ быть сравнена, что касается ея назначешя, съ отличительными признаками животныхъ. Подобно тому, какъ окраски ппслТ.дпихъ помогаютъ жи-вотнымъ различныхъ половъ отыскивать другъ друга и исключаютъ возможность образовали безплодиыхъ спариваний между различными видами, точно такъ же различно окраски и формы цветковъ, встречающихся одновременно, позволяете насЬкомымъ, посЬщающимъ растешя, избежать без-полезнаго переноса пыльцы съ цветка одного вида на рыльце другого.
— 361 —
и щоткоязычные попугаи лори (Trichoglossidae). Повыл изслй-довашя амориканскихъ ученыхъ показали, что число цветковъ, опыляемыхъ помощью колибри, вовсе не мало; таковы цветки страстоцв’Ьтовъ (Passiflora), Bignonia, фуксШ, лобелШ; некоторые цветки, какъ, напримеръ, цветки мексиканской Salvia splendes, даже спещалыю приспособлены для ихъ посйщешя. Этимъ мы и можемъ объяснить себе существоваше въ жаркихъ областяхъ значительнаго числа крупныхъ цвйтковъ съ длинными трубочками, напримеръ, въ семействе Brugmansiaceae и Bignoniaceae. На Андахъ и въ Чили, где колибри особенно многочисленны, есть много красныхъ трубчатыхъ цветковъ, часто очень крупныхъ и, несомненно, приспособленныхъ къ этимъ маленькимъ птичкамъ. Сюда относятся красныя Lapage-ria и Philesia, великолепные виды Pitcairnia, роды Fuchsia, Mitraria, Embothrium, Escallonia, Desfontainea, Eccremocarpus и некоторый Gesneriaceae. Примеръ наиболее замечательная переустройства цветка, въ щЬляхъ его приспособления къ опы-лешю помощью птицъ, представляютъ различные виды Магс-gravia, у которыхъ цветоножки и кроюпце листья конца по-вислаго соцвеНя превратились въ кувшины, выделяюпце медъ и привлекавшие насекомыхъ и птицъ; послйдшя уносять на спинкахъ пыльцу, падающую на нихъ изъ цветковъ, располо-женныхъ надъ этими кувшинами, и такимъ образомъ производить, перелетая на другой цветокъ, перекрестное опылеше (ср. рисунокъ 31).
Въ Австралш и Новой Зеландш птицы опыляютъ различные красивые виды Clianthus, Sophora и Loranthus, мнопя Epacri-deae и Myrtaceae, а также крупные цветки новозеландская льна (Phormium tenax). Прекрасная niana Tecoma capensis, растущая въ Непале, опыляется нектарками.
Значеше деятельности насекомыхъ и птицъ для цветковъ делается особенно очевиднымъ изъ наблюдешй, произведенныхъ въ Новой Зеландш. Вся эта страна бедна насекомыми, особенно пчелами и бабочками, наиболее важными посредниками для произведешя перекрестнаго опылешя, и темъ не менее, по изслйдовашямъ тамошнихъ ботаниковъ, не менее четверти вейхъ ея цвйтковыхъ растешй не способны къ самоопылешю, и, следовательно, существоваше всехъ этихъ видовъ вполне зависитъ отъ помощи насекомыхъ или птицъ при опылеши.
— 362 —
Все то, что мы вкратцЪ сообщили о перекрестномъ опыле-нш у цв^ткобъ, въ соединена! съ опытами Дарвина, доказавшими увеличеше силы роста и плодовитости при такомъ опло-дотворети, невидимому, достаточно подтверждает!, его закличете, что „природа противится самооплодотворешю“, а также и
Рис. 31. Колибри опыляетъ цвЪгкл Marcgrariii jiopcnllioides.
другое еще бол-йс определенное выражете, что „никакое растете не можетъ размножаться въ течете продолжительна™ перюда времени постоянно чрезъ самооплодотвореше“. Это воззрите защищается также Гильдебрандтомъ, Дельпино и многими другими ботаниками 1).
Самооплодотворение у цвЪтковъ.
До сихъ поръ мы касались, однако, лишь одной стороны вопроса, между тймъ какъ съ другой стороны имеется множество фактовъ, которые со столь же большой степенью в1-роятности представляютъ перекрестное опылеше, какъ нЪчто
’) См. 11. Muller’s Fertilisation of Flowers, p. 18.
— 363 —
вполне излишнее. Поэтому, прежде ч'Ьмъ идти далее, познакомимся нисколько ближе съ этими фактами.
1.	Большое число самыхъ разнообразныхъ растешй размножается обыкновенно помощью самооплодотворешя, при чемъ число такихъ растеши гораздо значительнее числа растешй, приспособленныхъ къ перекрестному оплодотворешю помощью насЬкомыхъ. Сюда относятся почти все растешя съ маленькими и малозаметными цветками, хотя, правда, некоторый изъ нихъ иногда опыляются перекрестно насекомыми и, следовательно, не противоречатъ правилу, по которому ии одно растете не размножается исключительно помощью самооплодотворешя.
2.	Нъ противоположность этому у многихъ растешй имеются особыя приспособлешя для обезпечешя самооплодотворешя. Нередко цветочные покровы складываются и приводить въ соприкосновеше пыльники и рыльца; въ другихъ случалхъ пыльники расположены вокругъ рылецъ, и созрЬ-ваютъ одновременно, напримеръ, у многихъ лютиковъ, у обыкновенной звездчатки (Stellaria media), у торицы (Sper gnla) и у некоторыхъ кипреевъ (Epiiobium); или же пыльники наклоняются надъ рыльцами, какъ у Galium aparine и Alisma Hantago. Столбикъ можетъ быть также устроенъ такимъ обра-зомъ, что рыльца неминуемо приходятъ въ соприкосновение съ пыльниками, напримеръ, у желтухи (Leontodon), у крестовника (Senecio) и многихъ другихъ. Иногда, впрочемъ, и у этихъ растешй можетъ произойти перекрестное оплодотво-реше *).
3.	Въ другихъ случаяхъ имеются приспособлешя для вос-преиятствовашя перекрестному оплодотворешю, особенно у большого числа клейстогамныхъ, или имеющихъ не раскрывающееся цветки, растеши. Тавдя растешя имеются среди более, чемъ 55 родовъ, принадлежащихъ къ 24 естественнымъ
>) Вышеприведенные примеры взяты изъ сочинешя Rev. G. Kenslow’s .,Self-Fertilisation of Plants"', которое было напечатано въ Transactions of Linn. Soc. Seconde Series, Botany, vol. I, pp. 317—398, съ табл.—H. О. Forbes показалъ, что у тропическихъ орхидей встречается то же самое (..On the Contrivajiecs for insuring’ Self-Fertilisation in some Tropical Orchids", Journ. Lirin. Soc., XXI, p. 538).
— 364 —
семействамъ, и у 32 изъ этихъ родовъ нормальные цветки неправильные, следовательно, приспособленные къ опылешю помощью насЬкомыхъ 1). Такимъ образомъ, клейстогамные цветки представляютъ редуцированные нормальные цветки; благодаря различнымъ видоизмЬнотямъ листковъ околоцветника и другихъ частей, они остаются замкнутыми, такъ что никакое насекомое не можетъ къ нимъ пробраться и темъ не менее они приносятъ обильный семена и часто являю!ся глав-нымъ средствомъ сохранешя вида. Такъ, напримеръ, у нашей обыкновенной фиалки (Viola canina) нормальные цвЬтки приносятъ лишь изредка семена, тогда какъ редуцированные клейстогамные производятъ ихъ во множестве. Пахучая ф!алка (Viola odorata) точно такъ же приносить въ своихъ клейсто-гамныхъ цветкахъ много семянъ, а въ нормальныхъ мало; но въ Лигурш она имеотъ только нормальные цветки, приносящее множество семянъ. Повидимому, нетъ ни одного растешя, которое имело бы только клейстогамные цветки; есть, однако, одинъ маленыйй камышъ, Juncus bufonius, въ некоторыхъ областяхъ Poccin действительно находящшся въ такомъ поло-жеши, тогда какъ въ другихъ местахъ онъ, повидимому, имеетъ и полные цветки * 2). Наша обыкновенная красная яснотка (Lamium amplexicaule) имеетъ клейстогамные цветки, какъ и мнопя орхидеи. Получаемая отъ этого выгода заключается въ болыпемъ сбереженш спещальныхъ органовъ, такъ какъ здесь при помощи мелкихъ цветковъ и небольшого количества пыльцы получается значительное количество семянъ.
4.	Довольно значительное число растешй, несомненно при-способленныхъ къ перекрестному оплодотворенпо, сделались, благодаря дальнейшимъ изменешямъ, вполне плодущими и при посредстве самооплодотворешя. Такой случай имеется у садо-ваго горошка, а также у одной нашей орхидеи, красивой, похожей на пчелу, Ophrys apifera, у которой пыльцевыя массы всегда падаютъ на рыльца; изъ такого самооплодотвореннаго
Ч Эти цифры приводить Дарвинъ, но Генслоу сообщнлъ мнЬ, что съ т'Ьхъ поръ онЬ сильно возросли и что клейстогамныя растеихя найдены почти во вст.хъ семействахъ.
2) Подробности о клей сто гамныхъ цв’Ьткахъ см. у Дарвина. Forms of Flowers, chap. VIII.
— 365 —
цветка развивается коробочка со множествомъ сЬмяиъ. У многихъ изъ ея ближайшихъ родственниковъ, наоборотъ, помощь насЬкомыхъ при оплодотвореши необходима, при чемъ въ одномъ случай, Ophrys muscifera, развивается лишь небольшое количество сЬмяиъ; здесь, следовательно, самооплодотвореше могло бы быть только выгоднымъ. Когда Дарвинъ искусственно опылялъ перекрестно цветки садоваго горошка, то это имъ не приносило, повидимому, никакой пользы, такъ какъ изъ полученныхъ такимъ образомъ сЬмяиъ развивались менЬе сильный растешя, чЬмъ изъ сЬмяиъ, полученныхъ путемъ самооплодотворешя; этотъ фактъ представляетъ какъ разъ противоположность тому, что, какъ правило, наблюдается при пере-крестномъ оплодотвореши.
5.	Въ противоположность теорш, что перекрестное оплодо-твореше необходимо, Генслоу емЬстЬ съ другими съ особымъ ударешемъ указываете. на то, что мнопя изъ самооплодотво-ряющихся растешй отличаются необыкновенною крепостью, какъ, напримеръ, Senecio, Stellaria media, Sonchus arvensis, лютики и нЬкоторыя друпя сорнын растешя; что, далее, большинство изъ распространенныхъ по всей землЬ растешй само-оплодотворяются и притомъ прекрасно выдерживаютъ борьбу за существоваше. Более 50 видовъ наиболее обыкновенныхъ въ Англш растешй имеютъ весьма широкое распространеше и все самооплодотворяются 1). Что это последнее имеете зна-чительныя преимущества, доказывается темъ, что обыкновенно растешя съ очень маленькими и невзрачными цветками пользуются самымъ широкимъ расиространешемъ, тогда какъ виды тЬхъ же родовъ и семействъ съ крупными и красивыми цвЬт-ками, нуждающееся въ перекрестномъ опылеши помощью насЬ-комыхъ, встречаются въ ограниченныхъ областяхъ.
6.	Въ настоящее время некоторые ботаники думаютъ, что мнопе невзрачные и неполные цветки, включая сюда и опыляемые ветромъ, напримеръ, цветки банана, крапивъ, осокъ, камышей^и злаковъ представляютъ не первичныя или не вполне развитыя формы, но продукты упрощешя полныхъ цвЬтковъ, прежде оплодотворявшихся помощью насЬкомыхъ. Почти во
i) Henslow’s „Self-Fertilisation". Trans. Linn. Soc., Ses. Series, Botany, vol. I, p. 391.
— 366 —
всЬхъ семействахъ мы находимъ так!я растешя, которыя видоизменились именно такимъ образомъ и перешли къ оиыленно в'Ьтромъ или самоопылешю, какъ Sanguisorba и Poterium среди Rosaceae и, почти несомненно, всЪ клейстогамные цв'Ьткп. У большинства вышеупомянутыхъ растенш имеются явственные остатки лепестковъ и другихъ частей цветка, и такъ какъ главною приносимою ими пользой является привлечете насЬ-комыхъ, то врядъ ли бы они могли существовать у нервич-ныхъ формъ цветовъ ’).
t) Въ своемъ тру,1,1; Origin of floral Structures (Развитее строешя цветка) на стр. 266 ласторъ Геислоу говорить: „Врядъ ли можно сомневаться, что явнобрачныя, оныляемыя в'Ьтромъ, имеютъ упрощенные цветки, прежде олылявппеся помощью насекомыхъ. Poterium Sanguisorba опыляется в'Ьтромъ, Sanguisorba officinalis ранее, вероятно, опылялась вЬтромъ, но-томъ перешла къ опылеШю насекомыми: вся группа Poiericae лредста-вляетъ действительно редуцированную группу, происшедшую изъ Potontil-leae. Бананы имЬютъ еще вЬичикъ, хотя и въ слаборазвитомъ состоянии. Juncaceae суть редуцированный Liliaceac; цветки осокъ и злаковъ среди одиодольныхъ, равно какъ и цветки Amentaceac среди двудольныхъ, можно разсматривать какъ примеры сильно редуцированиыхъ, опылявшихся насекомыми цветковъ, изъ которыхъ они, весьма возможно и даже вероятно, произошли1'. Далее, на стр. 271: „Родъ Plantago, подобно Thalictruin, Ро-terinm и миогимъ другимъ, представляетъ прекрасный примеръ перехода цветковъ отъ олылсшя помощью насекомыхъ къ опылешю ветровому. Р. Janceolata имеетъ полиморфные цветки и посещается насекомыми, собирающими пыльцу, такъ что здесь происходить оба рода опылешя. Р. media представляетъ переходную форму; его тычинки краснаго цвета, пыльники неподвижные, лыльцевыя зерна склееиныя вмЬстЬ, и это растете постсянно посещается шмелями (Bombns terrestris). Наоборотъ, у другпхъ видовъ нежные, подвижные пыльники и пылящая, легкая пыльца, несомненно, указываютъ на опылеше вЬтромь. Присутств1е у нихъ слаборазвитого вЬнчика даетъ намъ право думать, что ихъ предки опылялись помощью насЬко.мыхъ. Р. media представляетъ поэтому но первоначальную, опылявшуюся насекомыми форму, но лишь возвращающуюся къ таковой, подобно Sanguisorba officinalis и Salix Саргеа: только у этихъ растешй не возвратилась способность образовашя венчика и привлскающимъ орга-номъ сделалась у Sanguisorba чашечка, окрашенная въ темно-красный цветъ, у подорожника красныя нити тычинокъ, а у ивы красивые, желтые пыльники".
Па стр. 282 онъ говоритъ следующее: „Объяснеше, которое я хотелъ бы дать невзрачности цветковъ п всемъ видамъ редукщи, представляетъ
— 367 —
KpoMt того, мы зпасмъ, что если лепестки не служатъ уже бол-fee для привлечения насЬкомыхъ, они быстро уменьшаются, прямую противоположность объяснению, почему цветки бываютъ такъ заметны и сложны: объяслсшо это состоитъ въ томъ, что виды съ мелкими цвйтками, рйдко или никогда не посещаемыми насекомыми и поэтому перешедшими къ самооплодотворение, были вызваны пренебрежеше.мъ со стороны насекомых* и вследствие этого получили настояния черты строентя-.
Въ письмЬ, которое мий недавно прислал* Генслоу, онъ даетъ дальнейшая разъяспешя своих* взглядов*. Наиболее важным* мп-Ь кажется следующее: ..Если мы перейдем* къ неполным* цвйткамъ, то семейства, соединяемый въ порядок* Cyclospermeae, родственны гвоздичным* и, по моему мнйнпо, произошли изъ них* благодаря редукцш. Среди последних* Oi-ache лмйетъ уже цвйткн, опыляемые ветром*. Плюскоиосныя имеют-ь нижнюю завязь и зачаточную чашечку на ея вершине. Это обстоятельство, нс моему MirhniKi, может* быть объяснено только упрощешем*. Bet однодольный, поводимому, представляют* (особенно по анатомическим* признакам!,) продукт],[ редукцш двудольных*, первоначально, вероятно, благодаря переходу ux-i, кт, водному образу жизни. Mnorie изъ нихъ вноелйд-сгв!и снова сдЬлалпсь наземными раетешямн, но сохранили, благодаря наследственности, признаки своего прежпяго м4стообита,н1я. Трехраздйль-ный цветочный покров* (пленки) злаков*, вмйстй съ мутовчатым* рас-положешемъ частей плетка, указывает* па их* пропсхождеше из* лппей-паго типа1-.
Геислоу сообщает* мий, что это его давипшшя воззрйшя, не разделяемый, насколько ому известно, нпкйм-ь более. Грант* Алленъ высказал*, однако, сходную Teopiro въ своих* очерках* Vingeltes from Nature (р. 15), еще полнее в* трудй The Colours of Flowers (chap. Д’); въ последнем* сочинен!!! он* приводит* доказательства, сходиыя съ доказательствами Генслоу.
Прим, переводч. Приводимые здесь взгляды Генслоу и Грант* Аллена принимаются теперь многими ботаниками, хотя п не во всех* отношешях*. Вт. пользу происхождешя однодольных* изъ двудольных* высказываются теперь многочисленные систематики, между прочим* Веттштеннъ, Галлнр-ь. Карстен* и др. Что же касается до плюсконосныхь, то здйсь взгляды бота-ши,obi. еще очень различим; одни, какъ, напримеръ, Галлиръ, Паркин*, Арберъ и др., ирл.чыкаютъ къ лзглядамъ Генслоу, друпе, как* Эиглеръ. Веттштелнъ, Вармингъ, считают* плюскоиосныя за типично простыл, а не уцрощенныя формы. Сильно говорят* въ пользу взглядов-!. Генслоу находки некоторых* переходных* ископаемых* растенш, по онй еще слишком* малочисленны, чтобы быть убедительными для вейхъ. Относительно порядка Cyclospermae взгляды систематиков* разнятся такъ же сильно, какъ п относительно плюсконосныхъ.
— 368 —
теряютъ свою прекрасную окраску или и совсёмъ недоразвиваются х).
СомнЪн1я и возражения.
Данное мною выше довольно сухое перечисление важнЪё-шихъ наблюдешй, касающихся опылешя цветковъ, все же выясняетъ намъ большое значсше и сложную природу такихъ изслЬдовашй и вместе съ тЬмъ массу возникающихъ при этомъ зам’Ьчательныхъ противореча и несогласий Съ одной стороны, имеются прямыя доказательства въ пользу благотворности пе-рекрестнаго оплодотворешя у весьма многихъ растешй; далее, мы им-Ьемъ подавляющее число наблюдены, указывающихъ на paanooopasie и большую запутанность строешя цветковъ, которое должно имъ обезпечить перекрестное опылеше помощью насйкомыхъ; и вместе съ тЬмъ мы все же видимъ множество самыхъ жизнеспособныхъ видовъ растешй, широко распростра-ненныхъ по всей земле и, темъ не менее, не имеющихъ ни-какихъ подобныхъ приспособлены и довольствующихся какъ для сохранешя вида, такъ и для борьбы за существоваше исключительно самооплодотворешемъ. Еще замечательнее то, что въ многочисленныхъ случаяхъ особыя приспособлешя для перекрестнаго оплодотворешя оказались неудовлетворяющими цели, такъ какъ или къ нимъ присоединились особыя приспособлешя для самооплодотворешя, или они подверглись упро-щешю и превратились въ более простыл формы, у которыхъ самооплодотворение является правиломъ. Дальнейшее затруд-неше заключается въ большой запутанности средствъ и путей, помощью которыхъ достигается перекрестное опылеше. Въ самомъ деле, мы видели, что существуешь несколько весьма действительныхъ и вместе съ темъ очень простыхъ средствъ, обезпечивающихъ перекрестное опылеше и требую-щихъ лишь весьма малаго изменешя въ форме и строены цветка, и если мы при этомъ примемъ во внимаше, что результаты, достигаемые путемъ столь большой затраты вещества и энсргш, далеко не всегда являются благопр!ятными и обезпечиваютъ въ гораздо меньшей степени сохранеше вида,
!) Въ упоминавшейся уже нисколько разъ книН Г. Мюллера этому приводятся многочисленный доказательства.
— 369 —
чЪмъ самооплодотвореше, то мы невольно почувствуемъ большое смущеше при вид-Ь того, что природа приб'Ьгаетч, къ столь запу-таннымъ способамъ и доводить ихъ до столь высокой степени совершенства, что исключается всякая возможность самооплодотворешя. Посмотримъ, однако, нельзя ли какъ-нибудь объяснить вс1з эти непонятные и противор’Ьчапце другъ другу факты.
Перекрестное оплодотворение не является обязательно полезнымъ.
Никто не указывалъ съ столь болыпимъ ударешемъ на полезное в.:пяше перекрестнаго оплодотворешя на способность къ росту растешя и на его плодовитость, какъ Дарвинъ, и, тЬмъ не мешЬе, онъ самъ очень хорошо зам’Ьтилъ, что оно далеко не всегда и не необходимо полезно. Онъ говорить: „Важнейшее заключеше, къ которому я пришелъ, это то, что перекрестное оилодотвореше само по ceot не в.йяетъ благотворно. Оно вл!яетъ такъ лишь потому, что скрещенный особи им'Ьютъ неболышя разлшпя въ устройств^ своего гЬла, всл'Ьдств1е того, что ихъ предки жили въ течете длиннаго ряда поколЪшй при нисколько иныхъ вн-йшнихъ услов!яхъ. Это заключеше стоить въ связи съ важными физюлогиче-скими вопросами, наприм’Ьръ, съ положешемъ, что полезное д-Ьиств1е на организмъ можетъ быть вызвано неболыпимъ измЪ-нешемъ виЬшнихъ услов!й“ 1). Дарвинъ привелъ и прямыя доказательства въ пользу того, что неболышя изм-йнешя окру-жающихъ условШ вл!яютъ благотворно какъ на животныхъ, такъ и на растешя, и притомъ совершенно такъ же, какъ удачное скрещиваше, поддерживаютъ или возстановляютъ ихъ силы 2). Если сопоставить внимательно оба эти факта, то можно найти путеводную нить къ лабиринту, въ который насъ завелъ предметъ нашего изучешя.
Кажущаяся вредныя посл£дств(я скрещивания близкихъ родичей.
Мы видели, что скрещиваше не необходимо и не безусловно приносить пользу, и совершенно такъ же мы должны допу
1) Cross- and Self-Fertilisation, p. 27.
Animals and Plants, vol. II, p. 145.
24
— 370 —
стить, что скрещиваше близкихъ родичей является вреднымъ но при всЬхъ обстоятельствахъ. Лучппя расы нашихъ домашнихъ животныхъ получены именно такимъ образомъ, и весьма тщательный статистическая доказательства Георга Дарвина указывают^ что постоянные, часто повторяпцеся, браки среди близкихъ родичей у англшекой аристократш не повели къ вреднымъ посл’Ьдств!ямъ. Кролики на Порто-Сапто произошли всЬ отъ одной пары; они живутъ на этомъ маленькомъ остров^ уже 470 лЬтъ, весьма тамъ многочисленны и, повидимому, здоровы и сильны (ср. выше гл. VII, стр. 239).
Однако, съ другой стороны, мы им'йемъ уб’Ьдительныя доказательства въ пользу того, что въ нЪкоторыхъ случаяхъ скрещиваше близкихъ родичей у нашихъ домашнихъ животныхъ и культурныхъ pacTCiiiit оказывалось вреднымъ. Это кажущееся противоречие, быть можетъ, возможно разрешить при помощи тЪхъ же принциповъ и съ тЬми же ограничешями, как!я мы считали необходимыми при опред-йлешн скрещивашя. Именно, надо думать, что гибельно не скрещиваше близкихъ родичей само по себ'й, но скрещиваше безъ хорошаго подбора и безъ изв'Ьстнаго изм^нетя вн’йшнихъ условш. Кролики на Порто-Санто, благодаря быстрот^ своего размножешя, должны бы были въ течете немногихъ лйтб заполнить весь островъ; но здЪсь, въ естественномъ состоянш, они подверглись сильному вл1яшю естественнаго подбора, при чемъ были сохранены лишь самыя здоровыя и наиболее плодовитыя животныя; при этихъ же услов!яхъ вырождеше не могло имйть мЬста. Въ англш-ской аристократш всегда происходилъ выборъ красивыхъ особей, что вообще равнозначаще съ здоровыми; наоборотъ, без-плодде, зависящее отъ органическихъ недостатковъ, влекло за собою вымираше рода. У домашнихъ животныхъ обыкновенно подборъ и недостачно строгъ, и не всегда правиленъ. ЗдРсь не происходитъ борьбы за существоваше, какъ въ природ^, но главное значеше имЬютъ известные признаки формы и окраски, характеризующее расу; такимъ образомъ, для сохра-нешя расы подбираются далеко не всегда самыя кр-Ьшйя и наиболее плодовитыя животныя. Въ свободномъ состояши видъ, кромй того, распространенъ на большой поверхности и состоять изъ многихъ особей, такъ что въ различныхъ частяхъ области легко развиваются разлшия въ устройств!}, которыя
— 371 —
при неболыпомъ числе чистыхъ культуръ домашнихъ животныхъ и не могутъ появиться. Принимая во внимаше эти различный обстоятельства, мы въ правй придти къ заключенно, что для сохранешя силы и плодовитости каждаго организма необходимо соответствующее нарушеше органическаго равно-в^шя и что это нарушеше или толчокъ могутъ быть произведены какъ скрещивашемъ съ нисколько иначе устроенной особью, такъ и легкимъ изменеьпсмъ вн'Ьшнихъ условШ. Теперь виды растешй, обладающее способностью широкаго распро-7 странешя, пользуются всегда выгодами постояннаго изменешя ж вн’Ьшнихъ условШ жизни; поэтому они могутъ существовать, Е по крайней мере, въ течеше долгаго временй и безъ пере-|	крестнаго оплодотворешя. Виды же, обладающее слабою спо-
?	собностью къ распространенно и ограниченные небольшими,
’ бол-Ье равномерно устроенными областями, необходимо нужда-?,• ются для поддержашя плодовитости и силы роста въ повто-t ряющемся скрещиваши. Поэтому мы и можемъ ожидать, что |>	ташя семейства растешй, которыя приспособлены какъ къ пе-
рекрестному оплодотворешю, такъ и къ самооплодотворешю, имеюпця красивые цветки и одновременно хорошая средства къ широкому распространенно, должны быть наиболее частыми и наиболее широко распространенными, какъ это, действительно, f и подтверждается. Сложноцветный обладаютъ всеми этими качествами въ высшей степени и во всехъ странахъ света пред-!:	ставляютъ наиболее часто встречающуюся группу растешй съ
' заметными цветками.
BniflHie борьбы за существоваше на цвЪтки.
Теперь мы раземотримъ, въ чемъ и какъ выражается вл!я-i nie борьбы за существоваше среди имеющихся налицо условш. В Всюду и всегда некоторые виды растешй будутъ господство-а вать и стремиться вытеснить другге и, наоборотъ, друпе бу-дутъ уменьшаться въ числе, удаляться въ неболышя области ? распространешя и обыкновенно вести жестокую борьбу за свое S дальнейшее существоваше. Какъ только число особей вида • съ самооплодотворсшемъ подвергнется такому ограниченно, такъ ему будетъ грозить опасность исчезновешя, такъ какъ вследств!е скучивашя на неболыпомъ пространстве представите
24*
— 372 —
ли его подвергнутся опасному вл1яшю одинаковыхъ вн-Ьшнихъ условШ, ведущему къ слабости и къ безплодпо. Но въ то время, какъ будутъ происходить эти изм'Ьнешя, скрещивашя особей съ немного различающимися чертами организации будутъ выгодны; при этомъ, конечно, все изменения будутъ склоняться или къ опылетю насекомыми, или къ опылетю вйтромъ, сдувающимъ пыльцу, и приведутъ этимъ путемъ къ образовашю новаго поколешя, немного более сильнаго и пло-довитаго. Болышй размЪръ цветковъ, ихъ более яркая окраска, бол^е обильное выделете меда, более сильный запахъ или приспособлешя для обезпечешя перекрестнаго опылешя, все это можетъ тогда сохраниться и разовьется форма, особенно приспособленная къ помощи насекомыхъ при перекрест-номъ опылеши. Для каждаго, такимъ образомъ возникшаго вида результатъ будетъ различный, такъ какъ онъ зависитъ отъ массы запутанныхъ комбинащй въ различ!яхъ отдельныхъ частей цветка и отъ природы встречающихся въ данной местности видовъ насекомыхъ.
Виды, получивппе такимъ способомъ полезное изменеюе, могли бы начать новый перюдъ развитая и при своемъ рас-пространенш на болышя пространства послужить началомъ новыхъ видовъ или разновидностей, которые все имели бы перекрестное оилодотвореше помощью насекомыхъ, конечно, въ различной степени и помощью различныхъ приспособлен^. Однако, съ течешемъ времени можетъ наступить такое изме-neiiie внешнихъ условш, которое окажетъ вредное вл!яте. Необходимые виды насекомыхъ могутъ сделаться болйе редкими или могутъ быть отвлечены соревнующими растениями, наконецъ изменеше климатическихъ условш можетъ дать пере-весъ другимъ более сильнымъ растешямъ. Тогда самооплодотвореше, соединенное съ более совершенными способами рас-пространешя, могло бы оказаться более полезнымъ, цветки могли бы быть поэтому мельче, невзрачнее и многочисленнее, семена мельче и легче, лучше переноситься ветромъ; вместе съ этимъ некоторыя особыя приспособлешя къ опылетю помощью насекомыхъ сделались бы безполезными и превратились бы въ недоразвитые остатки вследстаме отсутств!я поддержки со стороны подбора и по закону бережливости въ природе. Съ такими изменешями растете могло бы вновь рас
— 873 —
пространиться въ новыя области, при чемъ его жизнеспособность увеличилась бы, благодаря изменение внЪшпихъ услов1й, какъ это и было, по всей вероятности, со многими мелко-цветными самооплодотворяющимися растениями. Въ такомъ виде оно могло бы существовать въ течете длиннаго ряда поколе-нШ, пока новыя изменешя географическихъ или бюлогиче-скихъ услов!й не создали бы для пего или вреднаго соревно-вашя, или вредныхъ внетнихъ условш, вследств!е чего оно или сузило бы область своего распространешя, или сократилось бы въ числе особей.
Но, по окончаши подобнаго круга- изменены получившШся видъ былъ бы весьма различенъ отъ исходной формы. Цветокъ былъ бы одно время приспособленъ къ посещенпо насекомыхъ въ целяхъ обезпечешя перекрестнаго оплодотворешя, и если бы впоследствы надобность въ такомъ оплодотвореши исчезла, то все же бы сохранились отдельный части такихъ приспосо-блешй, хотя бы въ уменыпенномъ или зачаточномъ состоянш. Но если бы участие насекомыхъ сделалось полезнымъ во второй разъ, тогда новыя изменешя исходили бы изъ иного, более развитого основашя и имели бы следеттемъ формы гораздо болЬе сложнаго строешя. При неравномерности, возможной при ходе недоразвипя различныхъ частей, получалась бы известная степень неправильности цветка, которая, при второмъ приспособивши его къ посещенпо насекомыми, могла бы быть увеличена, благодаря изменяемости и подбору, если бы только она представляла известную степень полезности.
Быстрое и сравнительно верное наступлеше изменешй, по-добныхъ описаннымъ нами, вполне соответствуетъ действительности, что доказывается весьма убедительно большими различ!ями въ строены цветковъ родственныхъ родовъ и видовъ и даже отдельныхъ разновидностей одного и того же вида въ отношеши приспособлены къ оплодотворешю. Такъ, напримеръ, въ семействе лютиковыхъ мы находимъ, что привлекающими органами цветка могутъ быть ихъ лепестки, какъ у Ranunculus, или чашелистики, какъ у Helleborus, Anemone и др., или тычинки, какъ у большинства видовъ Thalictrum. Здесь мы всюду имеемъ простой правильный цвЬтокъ, но у водосбора (Aquilegia) онъ делается сложнымъ, благодаря шпор-цамъ, развивающимся на лепесткахъ, а у Delphinium и Aconi-
— 374 —
turn вполнЬ неправильным!.. У бол'Ье простыхъ формъ встречается часто самооплодотворсше, которое у болЬе сложныхъ формъ невозможно потому, что тычинки созрЬваютъ раньше пестиковъ. У Caprifoliaceae (жимолостныхъ) имЬются и мелше, правильные, зеленоватые цвЬтки, какъ, напримЬръ, у Adoxa, и болЬе крупные и открытые цвЬтки безъ меда, какъ у бузины (Sambucus), и трубчатые цвЬтки различной длины и неправильности и, наконецъ, какъ у нашей каприфоли (Lonicera Caprifolinm), цвЬтки, приспособленные исключительно къ опы-ленпо помощью бабочекъ и выдЬляюпце для ихъ привлечешя значительное количество меда и великолЬпный запахъ. У но-ричниковыхъ (Sdrophulariacea.e), Veronica, Verbascum имЬютъ открытые, почти правильные цвЬтки, отчасти опыляемые мухами и пчелами, отчасти самоопыляюпцеся; Scrophularia и по формЬ, и по окраскЬ приспособлена къ опылешю осами, а болЬе сложные и неправильные цвЬтки Linaria, Rhinanthus, Melampyrum, Pedicularis и другихъ, несомнЬнно приспособлены для посЬщешя пчелъ и шмелей.
Среди родовъ Geranium, Polygonum, Veronica и др. имЬются, какъ мы видЬли, всЬ переходы отъ круппыхъ, ярко окрашенныхъ цвЬтковъ къ мелкимъ и слабо окрашеннымъ, и каждый разъ первые оказываются приспособленными, иногда почти исключительно, къ оплодотворешю помощью насЬкомыхъ, тогда какъ у вторыхъ происходитъ самооплодотвореше. У погремка (Rhinanthus crista galli) имЬются двЬ разновидности, различаемый какъ major и minor, изъ которыхъ большая и болЬе за-мЬтиая оплодотворяется исключительно насЬкомыми, тогда какъ другая можетъ и самооплодотворяться. ДвЬ сходныхъ формы имЬются у очанки (Euphrasia officinalis); у обЬихъ разновидностей имЬются различ!я какъ въ длинЬ и искривлеши столбика, такъ и въ величинЬ и формЬ цвЬтка, и обЬ разновидности, очевидно, находятся па пути приспособлешя каждая къ особымъ внЬшнимъ условгямъ, такъ какъ въ однихъ мЬстахъ встрЬчастся чаще одна, въ другихъ другая разновидность ’).
Эти примЬры показываюсь, что выше разобранные способы
i) Н. Muller’s Fertilisation of Flowers, pp. 448, 455. Друпе примеры вырождешя и вторичпаго присиособлешя имеются у Генслоу (см. прим-Ьч. на стр. 366).
— 375 -—-
смены происходят на самомъ деле и, вероятно, всегда происходили въ природе въ течете долгихъ геологическихъ пе-рюдовъ, когда шло постепенное развтте цветка. Два глав-ныхъ способа получсшя повышенной силы и плодовитости— перекрестное оплодотвореше и распространеше въ новыя ме-ста обиташя— применялись постоянно и каждый разъ подъ давлешемъ постоянной борьбы за существоваше и необходимости приспособлешя къ новымъ внешнимъ условгямъ. Въ продолжешо всехъ изменений, происходившихъ въ то или иное время, безполезныя, излишшя части исчезали или вырождались, какъ сказано, вследсппе отсутствия поддержки, со стороны подбора и необходимости сберегать матер!алъ, и такимъ образомъ при каждомъ новомъ приспособлении остатки более старыхъ чертъ устройства или особенностей цветка могли снова развиваться, иногда, впрочемъ, въ совершенно иныя формы, и приспособленный къ инымъ целямъ, чемъ прежде.
Въ третичный перюдъ существовали миллюны поколешй главнейшихъ типовъ цветковыхъ растешй и въ течете этого неизмеримо долгаго времени мнопе изъ нихъ могли измениться или сначала приспособиться къ оплодотворешю помощью насе-комыхъ, чтобы затемъ снова перейти къ самооплодотворсшю. И это могло случиться не одинъ-два раза, но можетъ быть двадцать, сто разъ и при каждомъ такомъ переустройстве изменеше внешнихъ условш могло вызвать иной рядъ явлешй развит!я. Въ одно время растете, можетъ быть, спасла отъ гибели сильнейшая степень приспособлешя къ определенному семейству или виду насекомыхъ; въ другихъ случаяхъ къ той же цели могло привести самооплодотвореше въ связи съ большею способностью къ распространенно и съ такими свойствами, которыя позволили бы переносить неблагопр!ятныя физичесшя услов!я. Въ нйкоторыхъ семействахъ стремлеше къ все большей спещализацш господствовало, повидимому, почти непрерывно, тогда какъ въ другихъ, какъ, напримеръ, у злаковъ и осокъ, въ конце-коицовъ определилось стремлеше къ упрощенно и возврату.
Такимъ образомъ мы можемъ себе хоть смутно представить, какъ произошла странная анома.ня появлешя и весьма про-стыхъ, и весьма запутанныхъ средствъ, обезпечивающихъ пе
— 376 —
рекрестное оилодотвореше, при чемъ оба пути являются одинаково действительными. Простыл средства представляютъ, быть можетъ, результатъ непосредствеинаго измЬнешя перво-начальныхъ цв’Ьточныхъ формъ, который иногда случайно посещались и оплодотворялись насекомыми; наоборотъ, более сложный средства, встр-Ьчаюнияся чаще всего въ очень непра-вильныхъ цветкахъ, являются, быть можетъ, результатомъ це-лаго ряда измененш, которыя приводили последовательно несколько разъ то къ оплодотворение насекомыми, то къ частному или полному возврату либо къ самооплодотворение, либо къ .опылешю ветромъ; при этомъ каждый разъ, благодаря возврату къ жизни и къ новымъ целямъ, появлялось новое осложните сделавшихся недоразвитыми органовъ, пока не было достигнуто удивительное строеше мотыльковыхъ, ласточнико-выхъ и орхидей.
Такимъ образомъ, мы видимъ, что современный различ!я въ окраске и строеши цветковъ, по всей вероятности, представляютъ последит результатъ постоянно возобновляющейся борьбы за существоваше въ соединеши съ вечно изменяющимися соотношешями между растительными и животными царствами въ течете неисчислимо долгихъ перюдовъ времени. Имеющаяся постоянно изменчивость каждой части и органа, а также и большая способность растешй къ размножешю, позволяли ими постоянно приспосабливаться къ новымъ внешними услов!ямъ существовашя, какъ только наступало ихъ измените, а это и привело къ тому разнообраз!ю формъ, къ той изумительной сложности строешя и великолешю окрасокъ въ растительномъ царстве, которыя возбуждаютъ наше изумлеше и делаютъ цветки наиболее для насъ привлекательными и милыми приведениями природы.
Цветки, какъ результатъ возд1эйств1я насекомыхъ на растеши.
Въ своемъ трудЬ о происхождеши видовъ Дарвинъ впервые высказали положеше, что цветки сделались крупными и красивыми для того, чтобы привлекать насекомыхъ. Къ этому онъ прибавляете: „Изъ этого мы можемъ заключить, что если бы на земле не было насекомыхъ, на нашихъ растешяхъ раз
— 377 —
вивались бы не прекрасные, но невзрачные цвЬтки, так!е, какъ у нашихъ елей, сосенъ, дубовъ, орЬховъ, ольхъ, злаковъ, конопли и крапивъ, которые всЬ опыляются вЬтромъ“. Доказательства въ пользу его воззрЬшя въ настоящее время гораздо мпогочисленнЬе, чЬмъ въ то время, когда опъ писалъ эти слова, такъ какъ теперь мы не только имЬемъ основаше принимать, что большинство такихъ цветковъ съ вЬтровымъ опылешемъ произошло изъ цвЬтковъ, опылявшихся прежде насекомыми, но мы им’Ьемъ также болЬе, чЬмъ достаточный доказательства тому, что при всякомъ ослабЬванш воздЬйств!я иасЬкомыхъ цвЬтки дЬлаются менЬе красивыми по окраскЬ, менЬе замЬтными и крупными, пока не превратятся въ такие мелвде, зеленоватые и невзрачные цвЬтки, какъ цвЬтки грыжника (Herniaria glabra), гусиной травки (Polygonum aviculare) и клейстогамные цвЬтки фиалки. Поэтому, мы им’Ьемъ достаточный основашя принимать, что красивые цвЬтки возникли въ цЬляхъ привлечешя насЬкомыхъ, помогающихъ при опло-дотворенш; кромЬ того, однако, мы знаемъ теперь, что уже возникппе цвЬтки, хотя бы ихъ было и огромное количество, все же бы скоро исчезли, особенно въ умЬренныхъ обла-стяхъ, если бы вымерли всЬ насЬкомыя, и что тогда пришелъ бы конецъ всей красотЬ цвЬтковъ на землЬ.
Поэтому, мы совершенно не можемъ отрицать болыпихъ перемЬнъ, произведенныхъ на землЬ насЬкомыми, что такъ удачно описано Грантъ Алленомъ. „Въ то время какъ чело-вЬкъ распространилъ свою культуру лишь на неболыше пло-ск1е участки земли, на широкая рЬчныя долины и на невысокие горные склоны, большую же часть поверхности земли оставилъ нетронутой, насЬкомыя, находящаяся всюду въ тыся-чахъ формъ, подчинили своимъ ежедневнымъ потребностямъ весь м!ръ цвЬтковъ. Ихъ лютики, ихъ одуванчики, ихъ анемоны растутъ на всЬхъ лугахъ Англии Ихъ тимьянъ покры-ваетъ склоны, ихъ верескъ—пустынный, тусклыя пустоши. Высоко на Альшйскихъ лугахъ красуются голубые коврики горечавки, среди гималайскихъ снЬговъ горятъ краснымъ цвЬ-томъ рододендроны. Даже прудъ около дороги даетъ имъ бЬ-лый водяной лютикъ и стрЬлолистъ, тогда какъ широкгя пространства бразильскихъ рЬкъ украшаются великолЬпными водяными лшпями. Такимъ образомъ насЬкомыя превратили всю
« 378 —
землю въ необозримый цветупцй садъ, доставляющей имъ изъ года въ годъ медъ и пыльцу, но одновременно обезпечиваю-пцй этимъ свое существоваше“ *)
Заключительный замечания объ окраскахъ въ природе.
Въ посл'Ьднихъ четырехъ главахъ я постарался дать полное и систематическое, хотя, по необходимости, весьма сжатое, изображеше той роли, которую играютъ окраски въ органиче-скомъ Mipt. Мы видели, какими бозконечно разнообразными путями шли изменешя окрасокъ у животныхъ подъ вл(яшемъ необходимости защиты, было ли то среди снеговъ холоднаго пояса, или въ песчанаыхъ пустыняхъ, или въ тропическихъ лЪсахъ, или въ глубинахъ океана. Мы нашли затемъ, что эти общ1я приспособлешя послужили поводомъ къ развитое свое-образныхъ окрасокъ, благодаря чему каждый видъ приходилъ все въ большее и большее соответств!е съ непосредственно окружающею его обстановкой, пока мы не дошли, наконецъ, до листовидныхъ и палочковидныхъ насекомыхъ, представляю-щихъ удивительнейшее и точнейшее сходство съ естественными преметами, и до такихъ, которые настолько совершенно подражаютъ цветкамъ, мхамъ или помету птицъ, что могутъ обмануть даже опытнейппй глазъ. Далее, мы наблюдали, что эти различные виды покровптельствующихъ окрасокъ гораздо многочисленнее, чемъ обыкновенно думаютъ, такъ какъ окраска или рисунокъ, которые можно было бы считать весьма заметными, пока животное наблюдается въ коллекщи или въ зверинце, на деле представляютъ прекрасную защиту, если животное находится на свободе и въ своей обыкновенной, жизненной обстановке. Перебирая все эти случаи, мы нашли весьма вероятнымъ, что, по крайней мере, половина всехъ видовъ животныхъ окрашена въ цвета, предназначенные для укрывательства и, следовательно, для защиты отъ враговъ.
Переходя далее, мы нашли, что къ покровнтельствующимъ окраскамъ нередко присоединяются еще разнообразные окраски и рисунки, позволяюпце многимъ животнымъ легко отличать особи того же вида, родителей, супруговъ. Какъ следствие
*) The Colour Sense, by Grant Allen, p. 95.
— 379
этой необходимости, мы можемъ объяснить появлеше такихъ цвЬтныхъ пятенъ, которыя дЬлаютъ животное замЬтнымъ, тогда какъ общая окраска и извЬстныя жизненныя привычки всЬхъ его родичей указываютъ на необходимость укрывательства. Такимъ образомъ, мы могли объяснить существующую у дикихъ животныхъ симметричность расположена пятенъ и по-лосъ, точно такъ же, какъ и многочисленно случаи, когда замЬтные пвЬта не видны у животныхъ въ покойномъ состоя-ши, но отлично видны у тЬхъ же животныхъ при быстромъ движеши.
Въ рЬзкомъ противорЬчш съ обыкновенными покровительствующими окрасками находятся предостерегающдя окраски, обыкновенно бросаюпцяся въ глаза, часто яркгя и великолепный, указываются на то, что владЬлецъ ихъ или опасенъ, или не годенъ въ пищу его обыкновеннымъ врагамъ. И та ide виды окрасокъ, вероятно, распространены гораздо бол'Ье, чЬмъ это до сихъ поръ подозревали, такъ какъ мы еще мало знакомы съ особыми и наиболЬе опасными врагами многихъ животныхъ тропическихъ областей и пока не можемъ определить, насколько эти животныя съЬдобны для другихъ. Какъ особое прибавлеше къ такимъ предостерегающимъ окраскамъ, можно указать на замечательное явлеше маскировки или подражашя, при чемъ беззащитные виды охраняются тЬмъ, что принимаются за таше, которые не подвергаются нападешямъ по какимъ-либо причинамъ. Хотя уже отмЬчсны многочисленные случаи предостерегающихъ окрасокъ и подражашя, но все же здЬсь имЬется обширное, еще мало разработанное поло для изслЬ-довашя, особенно подъ тропинками и среди морскихъ животныхъ.
ЗатЬмъ мы обратили наше внимаше на окраску различныхъ половъ. Мы не могли присоединиться къ взглядамъ Дарвина на половой подборъ и были поэтому вынуждены нисколько подробнее развить наши не согласные съ этими воззрЬшями доводы и нашу теортю различныхъ окрасокъ и украшешй у различныхъ половыхъ животныхъ, которую мы предположили вмЬсто теорш Дарвина. Эта теор1я находится въ полномъ со-гласш съ общими явлениями окрасокъ у животныхъ и дЬлаетъ излишпимъ гипотетическое и недоказанное предположсш’с о лв1яши выбора со стороны женскихъ особей на образоваше
— 380 —
часто имеющихся у мужскихъ. особей характерныхъ и велико-лЬпныхъ окрасокъ, рисунковъ и украшешй.
Если мои доводы въ этомъ отношешй достаточны, то мы можемъ также отказаться отъ теорш Грантъ Аллена о непосредственномъ вл1яши цветного чувства на покровы животныхъ '). Онъ утверждаете, что окраски насЬкомыхъ и птицъ вообще повторяйте окраски цвЬтковъ, которые они посЬщаютъ, или плодовъ, которые они поЬдаютъ; въ доказательство этого онъ приводите многочисленные примЬры, гдЬ посЬщаюпця цв-Ьтки насЬкомыя и плодоядный птицы являются очень красиво и ярко окрашенными. Онъ приписываете это вл1янно цв-Ьтного чувства, которое было вызвано постояннымъ присутмтаемъ окрашенныхъ плодовъ и цвЬтковъ и проявлялось при подборЬ всЬхъ измЬ-нешй, разсчитанныхъ на красоту окраски; именно такимъ образомъ и произошли, наконецъ, по его мнЬшю, всЬ современный великолЬпныя и пестрыя окраски. Алленъ съ ударешемъ указываете на то, что „насЬкомыя особенно красивы тамъ, гдЬ встрЬчаются во множествЬ красивые цвЬтки, невзрачны, гдЬ цвЬтковъ мало и они не красивы11, и прибавляете: „мы можемъ объяснить это постоянно встрЬчающееся соотвЬтсттае только тЬмъ, что чрозъ постоянное отыскиваше пищи въ опы-ляемыхъ насЬкомыми цвЬткахъ было вызвано особое цвЬтное чувство, и это чувство отразилось на его обладателяхъ путемъ безсознательнаго полового подбора".
ПримЬры совмЬстнаго нахождешя красивыхъ насЬкомыхъ и красивыхъ же цвЬтковъ, приводимые Алленомъ, кажутся, правда, довольно убЬдительными, но въ дЬйствительности они обманчивы и ошибочны, и можно было бы привести, по крайней мЬр-Ь, столько же примЬровъ для доказательства противнаго. Такъ, напримЬръ, въ густыхъ тропическнхъ лЬсахъ цвЬтки и очень рЬдки, и не могутъ никоимъ образомъ сравниться по окраскЬ съ цвЬточнымъ покровомъ луговъ, лЬсовъ и холмовъ нашей умЬренной полосы. ЛЬса около Пары на нижнемь течеши Амазонки особенно характерны въ этомъ отношешй, и тЬмъ не менЬе они имЬютъ массу великолЬпно окрашенныхъ бабочекъ, которыя почти всЬ населяюте дремуч!е лЬса и держатся близъ почвы, гдЬ красивые цвЬтки встрЬчаются крайне рЬдко. Въ
*) The Colour Sense, chap. IX.
— 381 —
противоположность имъ возьмемъ мысъ Доброй Надежды, пожалуй наиболее богатую цветками страну, изъ всЬхъ имеющихся на земле, где вся поверхность представляетъ настояпцй цветочный коверъ изъ вересковъ, пеларгошевъ, видовъ Mesem-br у anthemuni, красивыхъ касатиковъ и другихъ луковичныхъ растешй, а также многочисленныхъ кустарниковъ и деревьевъ; и темъ не менее бабочки Капской Земли едва равняются ба-бочкамъ южной Европы какъ по числу, такъ и по разнообразно, и совершенно незначительны, если мы ихъ сравнимъ съ бабочками лесныхъ чащъ по Амазонке или Новой Гвинеи, относительно бЬдныхъ цветками. Кроме того, между окрасками другихъ насекомыхъ и окраскою ихъ мЬстообиташя нетъ никакого соотношешя. Немного найдется жуковъ болЬе красивыхъ, чЬмъ некоторые земляные и бЬгающте жуки (Carabidae), и тЬмъ не менее это исключительно хищные жуки, а весьма красивые металлически-блестяцце Buprestidae и Longicornidae находятся всегда въ коре упавшихъ деревьевъ. То же самое наблюдается и у калибри; ихъ блестящая металлическая окраска можетъ быть сравнима только съ металлами или драгоценными камнями и весьма не похожа на нЬжную малиновую, пурпуровую, желтую и красную окраску большинства цветковъ. ДалЬе, австралшсгае медососы (Meliphagidae) посЬщаютъ исключительно цвЬтки, и австрал1йск1е цвЬтки имЬютъ болЬе красивую окраску, чЬмъ цвЬтки большинства тропическнхъ странъ, а, между тЬмъ, эти птицы окрашены въ темные и невзрачные цвЬта, отнюдь не красивЬе, чЬмъ, напримЬръ, наши зерноядные зяблики. ЗатЬмъ, мы имЬемъ семейство фазановъ, къ которому относятся золотые и серебряные фазаны, великолепные фазаны съ огненною спинкой и глазками и несравненные павлины; всЬ они питаются, бЬгая по землЬ, зернами или на-сЬкомыми, и тЬмъ не менЬе окрашены въ великолЬпнЬйппе цвЬта.
Для этой теорш не остается, слЬдовательно, достаточныхъ фактическихъ основашй, даже если бы можно было допустить, что не только птицы, но и бабочки и жуки могутъ находить удовольств!е въ окраскахъ, независимо отъ поисковъ за пищей, которая имъ указывается этими окрасками. Все, что можетъ быть доказано или что мы можемъ принять какъ вЬро-ятное, это то, что они способны различать окраски и улавли
— 882 —
вать связь между окраской и отдельными видами цвЬтковъ или сортами плодовъ, удовлетворяющихъ ихъ потребностямъ. Такъ какъ каждая окраска можетъ быть весьма разнообразной, то для нихъ можетъ быть полезнымъ иметь возможность отличать ея оттенки и особенно те, которые встречаются въ ра-стительномъ царстве и въ ихъ собственномъ животномъ семействе. Тотъ фактъ, что извЬстныя насекомыя оказываютъ предпочтете какой-либо одной окраске, можно безъ труда объяснить темъ, что цветки именно этой окраски доставляютъ имъ большее количество пыльцы и меда. Тамъ, где бабочки отыскива-ютъ цветки сходной съ ними окраски, тамъ эта привычка можетъ быть очень хорошо объяснена возможностью легче скрываться отъ преследовала.
Мне кажется, что, принимая существоваше у насекомыхъ и птицъ любви къ окраскамъ ради ихъ самихъ и приписывая этимъ животнымъ существоваше эстетическаго вкуса, сходнаго съ нашимъ, мы столь же удаляемся отъ правды, какъ и те писатели, которые считали пчелу хорошимъ математикомъ и строеше сотовъ—результатами высокоразвитого математическаго инстинкта, тогда какъ теперь всеми принимается, что здесь имеется принципъ сбережешя матер!ала, приложенный къ первоначально цилиндрической ячейке !).
При обсуждеши появлешя окрасокъ въ органическомъ Mipe мы нашли вместе съ тЬмъ поводъ дать объяснеше удивительно сложнымъ приспособлешямъ и строешямъ, которыя приводятъ каждый видъ въ согласие со всеми встречающимися съ нимъ одновременно существами и которыя такимъ образомъ устанавливаю™ въ природе сеть замечательно тонкихъ взаимныхъ соотношешй. И, темъ не менее, все эго представляетъ только внешнее ироявлеше, какъ бы одеян!е природы, позади кото-раго скрывается настоящее строеше, твердая основа, сосуды, клетки, двигающееся соки, органы пищеварешя и воспроиз-ведешя; а позади этихъ скрываются таинственный химическая, электрическая, жизненная силы, составляющей то, что мы на-зываомъ жизнью. Эти силы въ основе, повидимому, одинаковы для всехъ живыхъ существъ, какъ и матер!алъ, изъ которыхъ состоять эти существа. Такимъ образомъ, позади внешнихъ
*) Origin of Species, sixth edition, p. 220. Русек, и.ад., стр. 171.
— 383 —
разлшпй мы снова находимъ внутреннее родство, соединяющее вмйстй MHorin тысячи жпзненныхъ формъ.
Каждый животный и растительный видъ представляетъ, такимъ образомъ, часть гармоническаго цЬлаго и заключаетъ во вс4хъ частностяхъ своего сложнаго строешя у казан in на длинную исторпо своего органическаго происхождешя. И это было результатомъ истиннаго провидйшя, когда нашъ ведший поэтъ-философъ восп'Ьлъ въ сл’Ьдующихъ строкахъ бедную травку:
ЦвЪточекъ, выросши на старомъ камне, Въ разс’Ьлинй стены, я вынулъ изъ земли; Въ моей руке онъ весь свободно поместился. Какъ н’йженъ онъ, какъ малъ и незамйтенъ!
Но если бы вполне познать его я могъ
Отъ корня до вершины, жизнь его изведать, То тймъ постигнулъ бы я Бога, Позналъ бы я весь м!ръ и человека.
ГЛАВА XII.
Географическое распространение организмовъ.
Факты, подлежащее объяспенёю.—Условёя, определяющая распрострапешс организмовъ.—Постоянство океановъ.—Океаиичоскёя и континентальный области.—Мадагаскаръ и Новая ЗелаидСя.—Следствен, выводимым изъ изу-ченёя лиши, ограничивающей глубину въ тысячу фатомовъ.—Распростра-пеиёе двуутробокъ.—Распространенёе тапировъ.—Способы распространешя, иллюстрируемые островными формами.—Птицы и нас4комыя въ открытомъ мор4.—Нас4комыя на больпеой высоте.—Распространенёе растеши.—Разнесете сймянъ вйтромъ.—Переносимый вйтромъ минеральным вещества.— Ответь на возражепёя противъ теорёи разпесешя сбмянъ вйтромъ.—Объ-ясненёе прнсутствёя растепёи сЬвернаго умереннаго пояса въ южномъ полу-пеареи.—Отсутствёе доказательствъ ледпиковаго перёода подъ тропиками.— Для объясненёя изв’йстныхъ фактовъ п'Ьтъ надобности въ низкой темпера-тур'б.—Заключительный замечанёя.
Теория, которую теперь можно признать за доказанную, а именно, что всЪ существующее организмы произошли отъ другихъ путемъ естественнаго развитая съ постепенными измйне-шями и что тотъ же самый процессъ имйлъ мйсто въ прошлыя геологически! эпохи,—эта теор!я должна намъ дать не только рапдональное объяснеше особенностей формы и стррешя животныхъ и растенш, но также ихъ группировки въ изв'Ьстныхъ областяхъ и вообще ихъ распространешя по земной поверхности.
Не будучи знакомымъ съ явлешями распространешя, всякШ изучающей эволющонную теор!ю естественно долженъ ожидать, что вей группы близкихъ организмовъ встречаются въ одной области и что по мйрй удалешя отъ какого-нибудь центра организмы все бол^е и болйе разнятся отъ тйхъ, которые за-нимаютъ этотъ центръ, такъ что, наконецъ, въ самыхъ отда-ленныхъ областяхъ, куда только можно проникнуть, будутъ
— 385 —
встречены совершенно новыя фауны и флоры, нисколько но похояия на знакомил раньше. Вместе съ тЬмъ онъ можетъ ожидать, что разница въ климатическихъ условГяхъ всегда сопровождаетъ соответствующую разницу въ организмахъ.
Действительно, эти ожидашя въ значительной мере оправдываются. Удаленность места на земной поверхности обыкновенно служить указашемъ на разницу въ фауне и флоре, тогда какъ резко разнящаяся климатическгя условгя, въ свою очередь, всегда сопровождаются значительною разницей въ формахъ жизни. Но это соответств!е вовсе не строго выражено и иногда действительность совершенно не соответствуете ожидашямъ. Близлежапця страны часто кореннымъ образомъ разнятся между собою по животнымъ и растешямъ; сходство въ климате и относительная географическая близость часто сопровождаются заметнымъ различ!емъ въ господствующихъ формахъ организмовъ. Притомъ, тогда какъ мнопя группы животныхъ, рода, семейства и даже некоторые отряды, ограничены въ своемъ распространены тесными областями, большинство се-мействъ, мнопе рода и даже некоторые виды встречаются по всему свету. Перечислеше некоторыхъ изъ этихъ аномалы лучше познакомите насъ съ сущностью задачи, которую намъ предстоите разрешить.
Какъ примерь крайняго различ!я, несмотря на географическую близость, можно привести Мадагаскаръ и Африку, которые по своимъ животнымъ и растешямъ сходны гораздо менее, чемъ Великобриташя и Япошя, лежащая въ наиболее удаленныхъ другъ отъ друга пунктахъ великаго С'Ьцерпаго материка; такое же или даже еще большее различ1’е существуете между Австралией и Новою Зеландаей. Съ другой стороны, северная Африка и южная Европа, хотя разделенный Средиземнымъ моремъ, по фауне и флоре не более разнятся между собою, чемъ различный страны Европы. Какъ примерь того, что сходство климата и общая приспособляемость принимаю™ лишь слабое учасНе въ определены состава жизнен-ныхъ формъ каждой страны, мы имеемъ факты чрезмернаго размножешя кроликовъ и свиней въ Австралии и Новой Зелан-д1и, лошадей и рогатаго скота въ Южной Америке и обыкновенна™ воробья въ Северной Америке, такъ какъ ни въ одномъ изъ этихъ случаевъ столь успешно размножающееся
25
— 386 —
животное не является кореннымъ обитателемъ страны. Наконецъ, въ доказательство того, что близгая формы не всегда встречаются въ сос'Ьднихъ областяхъ, мы имеемъ передъ собой тапировъ, живущихъ на противоположиыхъ сторонахъ земного шара, въ тропической Америке и на Малайскомъ архипелаг!;; верблюдовъ аз!атскихъ пустынь, съ которыми наиболее близки ламы и альпака Андовъ, и двуутробокъ, распро-страненныхъ въ Австралии и на противоположной стороне земного шара, въ Америке. При этомъ, хотя про млекопитающихъ можно сказать, что они распространены вообще по всему земному шару, встречаясь во множестве на всЬхъ материкахъ и иа большинстве изъ обширныхъ острововъ, однако, ихъ совсемъ нетъ въ Новой Зеландш и на значительномъ числе другихъ острововъ, которые, темъ не менее, оказываются совершенно пригодными для жизни млекопитающихъ, когда ихъ туда ввозятъ. Но большинство этихъ затруднеш’й можетъ быть устранено, благодаря хорошо известнымъ географиче-скимъ и геологическимъ даннымъ. Если произведешя отдален-ныхъ странъ сходны ]йежду собою, это почти всегда сопровождается непрерывностью суши и сходствомъ ихъ климата. Если сосЪдшя страны сильно разнятся по своимъ животнымъ и растешямъ, мы находимъ ихъ разделенными или моремъ, или проливомъ, большая глубина котораго служить указашемъ на его древность и даже постоянное существоваше. Если группа животныхъ населяетъ две страны или области, разделенный обширнымъ океаномъ, оказывается, что въ прошлый геологи ческ1я времена эта группа была распространена гораздо шире и могла достигнуть ныне занимаемыхъ ею областей изъ какой-либо промежуточной, где теперь вымерла. Мы знаемъ также, что страны, соединенный теперь, въ не особенно отдаленную эпоху были разделены морскими проливами; а съ другой стороны, есть полное основаше думать, что ныне совершенно разъединенный широкимъ проливомъ страны прежде были соединены и образовали одно цЬлое. Есть и другой важный факторъ, который надо принять въ соображеше, объясняя, какъ сложились современный особенности распростра-нешя животныхъ и растешй, это—изменеше климата. Мы знаемъ, что совсемъ въ недавнее время большая часть ныне умйренныхъ странъ севернаго полушар in претерпела леднико-
387 —
вый пер!одъ, всл'Ьдств1е чего организмы, населяюпце эти области, могутъ быть названы относительно недавними переселенцами изъ бол'Ье южныхъ странъ. Но еще важнее, что, судя по всему, въ средине третичнаго перщда равномерный умеренный климата, съ пышной растительностью, распространялся далеко за пределы полярнаго круга, где теперь тянутся безжизненный пустыни, на цЬлые месяцы покрытая снегомъ и льдомъ. Такимъ образомъ, полярная зона въ прошедппя эпохи могла иметь почти всехъ представителей разныхъ формъ жизни совремонныхъ тропическнхъ странъ; и если мы хотимъ остановиться на возможныхъ переселешяхъ организмовъ изъ старыхъ материковъ на новые, мы должны принять во внимаше все эти услов!я.
Услов1я, определяющая распространено организмовъ.
Приступая къ подробному объяснен™ фактовъ современнаго географическаго распространена организмовъ, мы встречаемъ несколько предварительныхъ вопросовъ, отъ разрешешя которыхъ зависитъ обсуждеше извЬстныхъ явлешй. На основами принятой нами теорш развитая все разные виды одного рода, точно такъ же, какъ рода какого-нибудь семейства или высшей группы, произошли отъ некотораго общаго предка и потому въ какую-нибудь отдаленную эпоху должны были занимать одну область, откуда ихъ потомки разс-Ьялись по зани-маемымъ ими ныне областямъ. Въ многочисленныхъ случаяхъ, когда известная группа занимаета теперь области, разделенный океанами или морями, высокими горными цепями, обширными пустынями или странами съ враждебнымъ климатомъ, мы должны обсудить, какимъ образомъ происходила миграция, которая, несомненно, имела м’Ьсто. Возможно, что въ течете некотораго перюда времени, протекшаго съ начала происхождения группы, непреодолимый преграды не существовали; или же, съ другой стороны, изучаемые организмы обладаютъ какими-нибудь особыми средствами для перехода черезъ барьеры и достигли занимаемыхъ ими удаленныхъ областей, пользуясь этими средствами. Такъ какъ это является основнымъ вопро-сомъ при изученш распространена организмовъ, отъ чего зависитъ решеше наиболее трудныхъ задачъ, то мы прежде всего 25*
— 388 —
должны разомотреть, катя ивъкакихъ разм’Ьрахъ происходили изменешя земной поверхности, особенно въ течете третичной эпохи и конца вторичной, такъ какъ именно тогда появилось большинство нын’Ь существующихъ типовъ высшихъ животныхъ и растешй. После этого мы познакомимся съ важнейшими средствами къ распространенно высшихъ группъ животныхъ и растешй. Итакъ, начнемъ съ вопроса о преградахъ, особенно представляемыхъ морями и океанами.
Постоянство океановъ.
Прежде даже среди геологовъ было общераспространеннымъ мнЪтемъ, что не только крупный, но и мелшя особенности строешя земной поверхности подвержены постояннымъ изме-нешямъ и что въ течете известнаго геологическаго времени материки и океаны не разъ занимали место другъ друга. Сэръ Чарльзъ Ляйелль въ послйднемъ изданш своихъ Основъ Геом-пи (1872) говорить следующее: „Следовательно, хотя материки и оставались постоянными въ течете целыхъ геологическихъ эпохъ, однако, совершенно изменяли свое положеше въ течете еще более продолжительнаго времени'1. И, можно сказать, это было не подлежащимъ сомнетю положетемъ до самаго последняго времени, когда, благодаря глубоководными изсле-доватямъ, познакомились съ особенностями морского дна. Первымъ усомнившимся въ справедливости этого взгляда былъ, кажется, ветеранъ американскихъ геологовъ, проф. Дана. Въ 1849 году, въ отчете объ ученой экспедищи Уилька, онъ приводить въ качестве доказательства противъ существования въ Тихомъ океане въ течете третичнаго перюда материка полное отсутств1е въ этой области местныхъ млекопитающихъ. Въ 1856 году, въ статьяхъ, помещенныхъ въ American Journal, онъ обсуждаетъ развипе Американскаго материка и высказывается за его постоянство въ общихъ чертахъ; въ своемъ Руко-водствп къ геологш (Manual of Geology) въ 1863 и поздней-шихъ издашяхъ онъ еще более подкрЪпилъ свои взгляды и перевесь ихъ на все материки. Дарвинъ въ своемъ Дневнжп изслпдовант (Journal of Researches), изданномъ въ 1845 году, обратилъ внимаше на тотъ фактъ, что все неболыше острова, лежапце далеко отъ материковъ въ Тихомъ, Инд1йскомъ и
— 389 —
Атлантическомъ океан-1;, или коралловаго, или вулканическаго происхождешя. Однако онъ сд-Ьлалъ изъ этого исключеше для Сейшельскихъ и скалистаго острова св. Павла. Но, что касается первыхъ, то съ тЬхъ поръ доказано, что они не со-ставляютъ исключешя, такъ какъ всецело коралловаго происхождешя; что же касается второго, то хотя Дарвинъ самъ кровель на немъ нисколько часовъ во время обратнаго плавашя Билля и, какъ думалъ, нашелъ, что скалы его им-Ьютъ отчасти „кремнистыйотчасти „полевошпатный“ характеръ, ошибочность этого взгляда также была доказана, и точныя изслйдо-вашя скалъ, сделанный Абб. Ренаромъ, выяснили, что онЪ несомненно вулканическаго происхождешя ’). Следовательно, въ настоящее время мы совершенно не им-Ьемъ исключешй изъ того замечательна™ факта, что все океаничесюе острова на земномъ шаре или вулканическаго, или коралловаго происхождешя; и далее, у насъ есть полное основаше думать, что носледше всегда покоятся на вулканическомъ основаши.
Въ своемъ Происхождении, видовъ • Дарвинъ показалъ, затемъ, что ни одинъ действительно океанически! островъ, когда былъ впервые открыть, не имелъ ни местныхъ млекопитающихъ, ни лягвъ,—фактъ, въ свою очередь, служащей доказательствомъ того, куда надо отнести таше острова, такъ какъ онъ свиде-тельствуетъ, что они никогда не соединялись съ материкомъ, но все появились въ открытомъ океане. Эти соображешя уже сами по себе делаютъ вероятнымъ, что области, ныне занятая океанами, никогда не были заняты въ продолжеше известнаго геологическаго времени материками, такъ какъ въ высшей степени невероятно, чтобы всякш обломокъ материка из-чезъ всецело, уступивъ свое место вулканическимъ островамъ, поднимающимся изъ океаническихъ пучинъ; недавшя же изсле-довашя океаническихъ глубинъ и характера отложешй, покрываю-щихъ ихъ дно, въ значительной мере подтверждаюсь это и делаютъ въ высшей степени вероятнымъ, что они представляютъ собою очень древше, если не самые древше участки земной поверхности. Приведемъ возможно коротко сущность этихъ доказательства
1) См. A. Agassiz, Three Cruises of the Blake (Cambridge, Mass., 1888) vol. I, p. 127, прим^ч.
— 390 —
Изследовашя, произведенный экспедищей Чэлленджера надъ природой морского дна, показали, что все продукты разрушения материковъ, сносимые въ океанъ реками (за исключешемъ пемзы и другихъ плавающихъ матер1аловъ), отлагаются сравнительно близко отъ береговъ и что степень измельченное™ матер!ала служитъ указашемъ того разстояшя, на которое онъ былъ перенесенъ. Bet вещества, въ роде грав!я и песка, отлагаются на протяжеши всего шЬсколькихъ миль отъ суши, только очень мелвде илистые осадки уносятся въ океанъ за 20—50 миль отъ береговъ и лишь самые мелюе, при наиболее благопр!ят-ныхъ обстоятельствахъ, изредка далее 150 миль и въ крайнемъ случай за 300 миль *). За этими пределами все дно океановъ покрыто различными осадками, всецело состоящими изъ облом-ковъ морскихъ организмовъ; какъ примись къ последнимъ, встречаются разныя вулканичесшя образовашя, или перенесенный черезъ воздухъ, или плававппя на поверхности, и небольшое, но вполне распознаваемое количество метеорической пыли. Занесенные льдинами валуны также въ изобилш покры-ваютъ морское дно на известномъ разстоянш отъ севернаго и южнаго полярнаго круга, ясно определяя границу плавающихъ льдинъ въ новейшую геологическую эпоху.
ВмЬстЬ съ темъ все группы морскихъ осадочныхъ породъ, съ древнейшей палеозойной эры и до последнихъ третичныхъ отложешй, состоять изъ веществъ въ высшей степени схожихъ съ теми продуктами разрушешя суши, которые откладываются въ узкихъ пределахъ полосы вокругъ материковъ; и, напро-тивъ, между ними не найдено никакихъ породъ, которыя можно бы признать за осадки, ныне образующееся въ пучинахъ океановъ. Отсюда следуетъ, что все геологическгя отложешя происходили на сравнительно небольшой глубине и всегда вблизи берега существующаго материка. Значительная толщина некоторыхъ слоевъ указываете не на глубину моря, а на постепенное опускаше въ течеше того времени, когда шло отло-жеше этихъ слоевъ. Этотъ взглядъ принять теперь многими изъ самыхъ опытныхъ геологовъ, между прочимъ и д-ромъ Ар-
0 Даже до крайности измельченный идъ Миссисипи не найденъ нигд® въ Мексиканскомъ залив® дал®е ста миль отъ устья р®ки (A. Agassiz, Three Cruises of the Blake, vol, I, p, 128).
391 —-
чибальдомъ Гейки, директоромъ Геологическаго Института Ве-ликобриташи, который въ своей лекцш „О географической эволюцш" говорить следующее: „Судя по всему, мы въ прав!, заключить, что современная суша земного шара, хотя въ значительной мЪр'Ь состоитъ изъ морскихъ отложешй, никогда но находилась подъ глубокимъ моремъ, что ея М'Ьсто всегда было около-суши. Даже мощные морсгае известняки суть отложешя сравнительно мелкой воды“ *).
Но помимо этихъ геологическихъ и физическихъ соображений мы наталкиваемся и на другое препятств1о при принятая повторной см'йпы относительнаго положешя материковъ и оке-ановъ,—препятаитае, которое можно назвать механическимъ и

Суша.
Ея площадь 0,28 всей площади земного шара.
Океанъ.
Его площадь 0,72 всей площади земного шара.
Рис. 32. Д1аграмма отношения между средней высотой суши и средней глубиной океановъ.
которое еще не обращало на себя такого внимашя, какое оно заслуживаетъ. Согласно посл’Ьднимъ тщательнымъ вычислешямъ мистера Джона Мёррея, площадь суши относится къ площади океановъ какъ 0,28 къ 0,72. Средняя высота суши надъ уро-внемъ моря равна 2250 футамъ, тогда какъ средняя глубина океановъ 14,640 фут. Следовательно, объемъ суши 23,450,000 кубическихъ миль, объемъ воды океановъ 323,800,000, и отсюда вытекаотъ, что если бы вся твердая масса суши была подведена къ одному уровню, она везд^Ь была бы покрыта оке-аномъ приблизительно въ 2 мили глубины. Прилагаемая д!а-грамма должна пояснить сказанное. Длина разр^Ьзовь суши и океановъ взята въ отношеши, представляемомъ ихъ площадями,
1) Полпая сводка доказательствъ постоянства областей океановъ и суши едблаиа мною въ моей кпигЬ Island Life, chap. VI.
г
— 392 —
средняя же высота суши и глубина океана значительно увеличена. Если бы мы разсматривали материки и омывающее ихъ океаны отдельно, разница съ д}аграммой получилась бы, но вовсе не существенная,— въ однихъ случаяхъ отношеше суши къ океану было бы нисколько больше, въ другихъ—несколько меньше.
Теперь, пытаясь представить себе процессъ поднят и опу-скашя, благодаря которому моря и суша должны совершенно изменить свое относительное положеше, мы наталкиваемся на непреодолимыя затруднешя. Прежде всего мы должны признать cooTB'bTCTBie въ общихъ чертахъ между подняйемъ и опускашемъ въ известный перюдъ, потому что, если бы под-	1
нятае обширной континентальной площади не уравновешивалось	।
опускашемъ приблизительно равнаго размера, подъ земной корой образовалась бы пустота. Но, представляя себе, что континентальная область опускается, а океаническая поднимается, можно видеть, что большая часть суши исчезнетъ задолго прежде, ч^мъ новая суша достигнетъ поверхности океана. Это затруднеше не устраняется тЬмъ предположешемъ, что какъ только часть материка опускается, такъ дно океана на другой стороне материка поднимается, потому что мы почти всегда находимъ, что на сравнительно неболыпомъ разстояши отъ береговъ существующихъ материковъ дно океана быстро опускается на глубину отъ 2000 до 3000 фатомовъ и въ общемъ имеетъ приблизительно такую же среднюю глубину на обшир-номъ протяжеши океановъ. Следовательно, чтобы какая-нибудь материковая площадь поднялась изъ водъ великихъ океановъ, предварительно должно произойти опускаше площади суши въ 5 или 6 разъ больше, разве только удастся доказать, что обширное поднят морского дна до и даже за пределы поверхности можетъ произойти безъ соответствующаго опускашя въ какомъ-нибудь другомъ месте. То обстоятельство, что воды океана могутъ покрыть весь земной шаръ на 2 мили въ глубину, уже само по себе служить доказательствомъ, что океанические бассейны представляютъ постоянную особенность земного шара, такъ какъ повторное перемйщеше суши и моря почти наверное сказалось бы постепенно въ полномъ исчезновеши обширныхъ участковъ, если не всей суши земной поверхности.
Но постоянство наземной жизни, начиная съ девонскаго и ка-
— 393 —
менноугольнаго иерюда, а также существоваше весьма сход-ныхъ формъ въ соотвйтствующихъ отложешяхъ всЬхъ матери-ковъ, указываете намъ, что такого исчезновешя не было. Это подтверждается и распространешемъ осадочныхъ породъ, ука-зывающихъ па близость суши во время ихъ отложешя, на большомъ протяжеши всЬхъ материков-!, въ любой геологи-чесшй перюдъ.
Океаническая и континентальный области.
Коли мы говоримъ о постоянстве океаническихъ и конти-неитальныхъ площадей, какъ объ одномъ изъ прочно устаио-влепныхъ последними изыскашями фактовъ, мы не должны думать, что существующее материки и океаны всегда им-Ьли тЬ же площади и очерташя, катая имйютъ теперь, а только то, что хотя вей они претерпевали со временемъ изм-Ьнешя въ своихъ очерташяхъ и своемъ протяжеши, въ существенныхъ чертахъ они сохранили то же самое мйсто и въ действительности никогда не занимали мйста другъ друга. Различные факты, добытые физикой и бюлопей, даютъ намъ возможность определить эти области съ извйстной долей вероятности.
Мы видйли, что существуете большое число острововъ, которые можно считать океаническими, потому что они никогда не образовали частей материковъ, но развились въ открытомъ океанй и получили населяюпце ихъ организмы путемъ пересе-лешя черезъ море. Эти особенности весьма замйтны по сравнение съ другими островами, которые мы можемъ съ полнымъ правомъ разематривать въ качестве несомнйнныхъ частей более обширныхъ областей суши и потому дать имъ название „конти -неитальныхъ “. Татае континентальные острова всегда состоять изъ слоевъ разныхъ возрастовъ, вполне соответствующихъ обыкновенному строешю материковъ, и могутъ быть или очень малы, какъ Джерсей и Шетландсше острова, или лежать далеко отъ материковъ, подобно Фалкландскимъ и Новой Зеландии. Вей они имйютъ мйстныхъ млекопитающихъ и батрахШ, и обыкновенно гораздо большее разнообраз!е птицъ, гадовъ, наейкомыхъ и растешй, чймъ океаничесше острова. На осно-ваши этихъ данныхъ мы приходимъ къ заключенно, что вей таюе острова были нйкогда частями материковъ или, по край
ней мере, обширныхъ протяжешй суши и стали обособленными или всл±дств1е oct дан! я промежуточныхъ участковъ суши, или въ результате долго длившагося размывашя со стороны моря.
Нанеся на карту границы глубины въ тысячу фатомовъ во-кругъ ньпгЬ сущсствующихъ материковъ, мы увидимъ, что, за двумя исключешями, все „континентальные" острова лежать внутри отъ этой лиши, тогда какъ лежашде вне ея имЪютъ несомненные признаки „океаническихъ" оетрововъ. Поэтому мы можемъ притти къ заключенно, что эта лишя определяете приблизительно границу „континентальной площади", т.-е. той, въ предйлахъ которой шло развит1е и измЬнеше материковъ въ течеше извйстнаго геологическаго времени. Конечно, суша местами могла выходить за эти пределы, точно такъ же, какъ внутри этой границы некоторый области могли всегда оставаться подъ моремъ; но насколько можно судить на основаши прямыхъ доказательствъ, эту лишю можно взять за приблизительную вероятную границу между „континентальной" областью, всегда состоявшей изъ суши и мелководной береговой зоны, въ разномъ отношенш, и великими океаническими бассейнами, где вулканическою деятельностью были созданы многочисленные острова, но где области глубинъ претерпели лишь неболышя изменешя.
Мадагаскаръ и Новая Зеланд1я.
Два упомянутыя исключешя составляютъ Мадагаскаръ и Новая Зелаид1я и все указываете намъ, что въ этихъ случаяхъ соединеше оетрововъ перешейками съ ближайшей материковой областью относится къ очень отдаленной эпохе. Замечательная обособленность естественныхъ произведен^ Мадагаскара — здесь нетъ самыхъ характерныхъ млекопитающихъ, птицъ и гадовъ Африки—деластъ вероятнымъ, что онъ отделился отъ этого материка еще въ самомъ начале третичнаго пер!ода, если даже не въ последнюю половину вторичнаго. На крайнюю древность отделенья указываете и гораздо большая, чемъ въ тысячу фатомовъ, глубина Мозамбикскаго пролива, хотя его глубокая часть менее сотни миль шириной между Коморскими островами и материкомъ '). Мадагаскаръ единственный островъ на зем-
1) Для полпаго знакомства съ особенностями мадагаскарской фауны см. мою Island Life, chap. XIX.
— 395 —
номъ inapt, отделенный отъ материка глубиною более, ч'Ьмъ въ тысячу фатомовъ, и населенный богатою фауной млекопи-тающихъ; и никакой другой островъ не содержать такого количества своеобразныхъ млекопитающихъ и не сохранилъ такъ много низко организованныхъ или архаическихъ формъ. Исключительный характеръ его произведений совершенно совпадаетъ съ его исключительнымъ уединешемъ посредствомъ очень глу-бокаго морского пролива.
Новая Зелапд1я не им'Ьетъ ни одного изъ изв'Ьстныхъ млекопитающихъ и только одинъ видъ батрах!й; но ея геологическое строеше совершенно континентальное, и кроме того многое говорить за то, что у этого острова есть одно собственное млекопитающее, хотя экземпляровъ его еще не добыто *). Гады и птицы Новой Зеландш весьма своеобразны и многочисленнее, нежели на настоящемъ океаническомъ острове. Море, отделяющее Новую Зелащцю отъ Австралш по прямому направленно, имеетъ глубину, превышающую 2000 фатомовъ, но на северо-западъ тянется обширная полоса менее 1000 фатомовъ глубины, охватывающая собою и островъ Лорда Гау, тогда какъ къ северу лежать друпя места такой же относительно небольшой глубины, приближаюпцяся съ одной стороны къ подводному продолжешю Квинслэнда, съ другой—къ Новой Каледоши и допускающая возможность соединешя въ этомъ направлеши Новой Зеландш съ Австрал1сй въ некоторый весьма древшй перюдъ. Своеобразное отношеше фауны и флоры Новой Зеландш къ фауне и флоре Австралии и тропическихъ тихоокеаншскихъ оетрововъ, лежащихъ къ северу, указываетъ на вероятность подобпаго соединешя въ течеше мелового перюда; и здесь мы имеемъ исключительную глубину раздй-ляющаго моря и характеръ морского дна, столице въ полномъ согласии съ исключительнымъ уединешемъ Новой Зеландш,— уединешемъ, которое въ глазахъ некоторыхъ натуралистовъ достаточно велико, чтобы оправдать выделеше Новой Зеландш въ одну изъ первостепенныхъ зоологическихъ областей.
!) См. Island Life, р. 446 и главы XXI, XXII. ПозднЬйппе промЬры глубинъ показали, что карта па стр. 443, такъ же, какъ и карта всей Мадагаскарской группы на стр. 387, неверна, такъ какъ океапъ вокругъ острова Норфолькъ и Мозамбикскш проливъ глубже 1000 фатомовъ. ТЬмъ ие менЬе, общ!я соображешя этнмъ нисколько ие затрогиваются.
СлЪдств1я, выводимыя изъ изучен1Я лин1и, ограничивающей глубину въ тысячу фатомовъ.
Если мы теперь ознакомимся при помощи карты глубинъ, какъ далеко выходили материки за ихъ нын'Ьште пределы въ течете какой-нибудь части третичнаго или вторичиаго перюда, мы получимъ основаше огромной важности для изучешя тЪхъ переселетй животныхъ и растешй въ прошлыя эпохи, которыя определили собою особенности современнаго распространена. Такъ, напримеръ, можно видеть, что Южная Америка и Африка были всегда разделены почти такимъ же широкимъ океа-номъ, какъ ныне, и что каково бы ни было сходство въ ихъ произведешяхъ, оно объясняется сходствомъ формъ, происшедшихъ изъ одного корня на одномъ изъ обширныхъ северныхъ континентовъ. Полное различ!е между высшими организмами двухъ материковъ совершенно согласуется съ ихъ постояннымъ разделешемъ. Если бы между ними было какое-нибудь соедините въ течете третичнаго периода, мы едва ли бы нашли столь существенное разлшпе между млекопитающими двухъ областей, у которыхъ нетъ ни одного общаго семейства, не нашли бы своеобразныхъ насекомоядныхъ одной и столь же своеобразныхъ неполнозубыхъ другой. Многочисленный семейства птицъ, исключительно свойственный тому или другому изъ этихъ материковъ и часто по особенностямъ строешя и развитая родовъ и видовъ указывакшця на глубокую древность нроисхождешя, также вызываютъ предположение, что въ течете названныхъ перюдовъ не было больше прямой связи между двумя материками.
Обращаясь къ двумъ обширнымъ севернымъ материками, мы встречаемъ указашя на возможность связи между ними какъ въ северныхъ частяхъ Атлантическаго, такъ и Тихаго океана; а если мы вспомнимъ, что, начиная съ середины третичнаго перюда и назадъ, насколько намъ известно, непрерывно до древнейшей палеозойной эры, равномерный, умеренный климатъ съ богатой лесной растительностью господствовали даже за пределами полярнаго круга, мы увидимъ, какъ легко могли происходить переселешя съ одного материка на другой, иногда между Америкой и Европой, иногда между Америкой и AsieS. Допустивъ эти въ высшей степени вероятный соедини-
— 397 —
н1я, намъ нЬтъ надобности прибегать для обмЬниыхъ пересе-лешй между двумя материками ни къ какой Атлантида, играющей роль моста въ бол’Ье южныхъ широтахъ (на что нЬтъ и никакихъ указами). А если, кромЬ того, мы вспомнимъ, какъ длиненъ былъ путь и какъ различны услов!я въ болЬе сЬвер-ныхъ и южныхъ частяхъ Американскаго и Эвро-Аз1атскаго материка, мы не будемъ удивлены, что мнопя широко распространенный формы какого-нибудь изъ двухъ материковъ не проникли въ другой; вотъ почему вонючки (Mephitis), мЬшкомыши (Saccomyidae) и даже индЬйки ограничены Америкой, свиньи, ежи, настояпця мухоловки и фазаны Эвро-Аз1атскимъ матери-комъ. Но какъ были перюды, когда переселетя изъ Америки въ Старый СвЪтъ и обратно происходили съ большей легкостью, такъ почти навЬрно были и таюе перюды, можетъ быть весьма продолжительные, даже въ геологическомъ смысл-h, когда эти материки были разделены такимъ же широкимъ морскимъ пространством^ какъ теперь, и даже еще бол'Ье широкимъ. Это можетъ намъ объяснить ташя курьезный аномалш, какъ про-исхождеше семейства верблюдовъ въ АмерикЬ и ихъ переселение въ Азйо въ сравнительно новый третичный пер1одъ или столь же недавнее переселеше быковъ и медв-Ьдей съ Эвро-Аз1атскаго материка на Американскш *).
Путемъ изучешя мы найдемъ, что взглядъ, принимающей постоянство океаническихъ и материковыхъ областей вообще, съ непрекращающимися небольшими изм-Ьнешями въ относи-тельномъ распредЪлеши суши и моря, даетъ намъ возможность понять и рашонально объяснить большинство трудныхъ про-блемъ изъ области географическаго распространешя организмовъ, и далЬе, что возможность объяснешя увеличивается прямо пропорцюнальпо нашему знакомству съ распростране-шемъ ископаемыхъ организмовъ третичнаго периода. Но для надлежащей оцЬнки подлежащихъ нашему рйшенпо задачъ мы должны познакомиться и съ другими фактами почти такой же важности, изъ которыхъ самые главные—разныя средства къ разселешю у животныхъ и растешй разныхъ группъ, геологи-
1) Что касается подробностей этого переселеЮя, то см. мое сочинение Geographical Distribution of Animals, vol. I, p. 1-10 11 Heilprin’s Geographical and Geological Distribution of Animals.
— 898 —
ческая древность видовъ и родовъ, ширина и глубина морей, разд-Ьляющихъ занятия ими области. Нисколько примЪровъ позиакомятъ насъ съ тЬмъ, какимъ образомъ этого рода дан-ныя помогаютъ намъ разрешать затруднен!;! и объяснять ано-малш, встречающаяся при изучеши географическаго распространена организмовъ.
Распространен!© двуутробокъ.
Эта своеобразная и низко организованная группа млекопитающихъ составляетъ почти единственныхъ представителей этого класса въ Австралш и Новой Гвинед, но совершенно неизвестна въ Азш, Африке и Европе. Затемъ опять она появляется въ Америке, где найдены разные виды опоссумовъ, и долгое время думали, что для объяснешя такого курьезнаго примера распространешя необходимо признать прямую связь между этими далеко отстоящими материками въ южной области. Но если мы ознакомимся съ темъ, что известно о геологической исторш двуутробокъ, то это затруднеше исчезнетъ. Въ верхнеэоценовыхъ слояхъ западной Европы найдены остатки разныхъ животныхъ, весьма близкихъ къ американскимъ опос-сумамъ; а такъ какъ въ этотъ nepioдъ крайне умеренный кли-матъ господствовалъ далеко въ пределахъ полярной области, то нетъ никакого затруднешя предположить, что предки этой группы распространились въ Америку изъ Европы или северной Asin въ течете начала третичнаго периода.
Но мы можемъ спуститься еще глубже въ исторш происхо-ждешя австралшскихъ двуутробокъ. Все главные типы выс-шихъ млекопитающихъ существовали уже въ эоценовый перюдъ, если не предшествовавши меловой, и такъ какъ мы не находимъ ихъ въ Австралш, то эта часть света должна была окончательно отделиться отъ Аз1атскаго материка въ течете вторичной или мезозойной эры. Изъ этой эры, верхняго и нижняго оолита и еще более ранняго Tpiaca, известны нижшя челюсти многочисленныхъ мелкихъ млекопитающихъ, изъ 8 разныхъ родовъ, которые принадлежали или къ двуутробкамъ, или къ другимъ близкимъ низко организованнымъ группамъ. Въ Северной Америке, въ отложешяхъ юрской и триасовой форма-щи, точно такъ же открыты разнообразные остатки этихъ
— 399 —
маленькихъ млекопитающихъ, и, на основами изучены более чемъ 60 экземпляровъ, принадлежащихъ, по крайней мере, къ 6 различнымъ родамъ, профессоръ Маршъ думаетъ, что они представляютъ общШ типъ, отъ котораго произошли более спещализированныя двуутробки и насекомоядный.
Изъ того факта, что очень сходный млекопитаюпця встречаются въ соответствующее перюды какъ въ Европе, такъ и въ Америке, въ отложешяхъ, указывающихъ. на длинную последовательность геологическихъ эпохъ, для которыхъ не найдено ни одного остатка какой-нибудь высшей формы, весьма вероятно, что оба северные материка (или большая часть ихъ области) не были населены никакими другими млекопитающими, кроме ихъ, быть можетъ, вместе съ другимъ столь же низ-кимъ типомъ. По всей вероятности, некоторый изъ этихъ пер-вичпыхъ двуутробокъ переселились въ Австралйо не позднее юрскаго перюда и съ техъ поръ остались тамъ почти совершенно уединенными; оставшись вместе съ темъ вне соревнования съ высшими формами, оне и развились въ большое раз-Hoo6pa3ie ныне живущихъ здесь типовъ. Последшя занимаютъ место и до некоторой степени прюбрели форму и стросше разныхъ отрядовъ высшихъ млекопитающихъ, — грызуновъ, насекомоядныхъ и хищныхъ,—сохраняя характерные признаки и низкую организаций двуутробокъ. Въ гораздо более позднШ перюдъ, вероятно, въ конце третичнаго, предки разныхъ видовъ крысъ и мышей, которыя теперь изобилуютъ въ Австра-лш, составляя вместе съ летучими мышами единственный имЬюпуяся здесь формы плацентныхъ млекопитающихъ, проникли въ страну съ какихъ-нибудь близкихъ острововъ. Въ непосредственной связи между последними и Австрал1ей для этого совсемъ не было надобности, такъ какъ маленьше звйрьки могли легко остаться въ ветвяхъ и дуплахъ деревьевъ, вырванныхъ съ корнемъ волнами и унесеиныхъ въ открытое море, и такимъ образомъ достигнуть береговъ на разстояши многихъ миль. Что въ новое время у Австралш не было никакого непосредственна™ соединешя съ Asiefi или даже особенна™ приближсшя къ ней, достаточно доказывается темъ, что ни белки, ни свиньи, ни циветы и вообще никакое широко распространенное млекопитающее восточнаго полушар1я не въ состоянш было достигнуть австралШскаго материка.
— 400 —
Распространено тапировъ.
Эти странный животныя составляюсь одно изъ затруднешй въ изучеши географическаго распространенья организмовъ, такъ какъ ограничены двумя удаленными областями земного шара—Малайскимъ полуостровомъ съ рядомъ лежащими островами Суматрой и Борнео, где живетъ одинъ видъ, и тропической Америкой, гдЬ есть 3 или 4 вида, идущихъ отъ Бра-зилш до Экуадора и Гватемалы. Беря только существую min формы, мы вынуждены допустить огромный изменешя въ раз-мйщенш суши и моря, чтобы эти тропическая животныя могли переселиться изъ одной страны въ другую. ТТо геологическая открьтя Д’Ьлаютъ подобный гипотетически перемйщешя ненужными. Въ продолжено мюцена и плюцена тапиры изобиловали во всей ЕвроггЬ и Азш, такъ какъ ихъ остатки найдены въ третичныхъ отложешяхъ Францш, Ипдш, Бирмана и Китая. Какъ въ Северной, такъ и въ Южной Америке ископаемые остатки тапира встречаются только въ пещерахъ и отложешяхъ постшпоценоваго перюда, указывая на сравнительно недавнее Переселеше этихъ животныхъ въ Новый СвФтъ. Быть можетъ, они переселились черезъ Камчатку и Аляску, где климатъ, даже теперь гораздо болЪе мягкш и равномерный, чймъ въ северо-восточной Америке, могъ быть въ позднейшую миоценовую эпоху достаточно теплымъ, чтобы дозволить переселен!*; этихъ животныхъ. Въ Asin они были вытеснены къ югу вслед-ств!е соревновашя съ многочисленными выше стоящими и более сильными формами и, наконецъ, нашли себе убежище въ болотистыхъ лЬсахъ Малайской области.
Что эти факты доказываютъ.
Распространите двуутробокъ и тапировъ въ высшей степени поучительно, потому что показываетъ намъ, какъ можно объяснить аномальное распространение близкихъ формъ въ разъ-единенныхъ и далеко отстоящихъ другъ отъ друга областяхъ, не прибегая къ гипотетическимъ мостамъ черезъ океаны, а довольствуясь только такими измененьями въ очерташяхъ суши и частей моря, которыя указываются пределами сравнительно мел-кихъ океановъ и морей, омывающихъ ныне существующее ма
— 401 —
терики. Эти примеры служатъ рйшительнымъ доказательством^ потому что изъ всЪхъ группъ животныхъ млекопитаюпця наименее способны преодолевать физичесьйя преграды. Они решительно неспособны перебираться черезъ широкья морстя пространства, а необходимость въ постоянномъ корме и воде делаетъ для нихъ одинаково непереходимыми и песчаныя пустыни, и снежный равнины. Кроме того, исключительный характеръ корма для многихъ изъ нихъ, и то, что они подвергаются пападешю другихъ животныхъ, служить дальнейшимъ препятств!емъ для ихъ переселешй. Въ этомъ отношеши почти все друпя жи-вотпыя им'Ьютъ преимущество передъ млекопитающими. Мнопя птицы могутъ перелетать болышя пространства и потому перелетать черезъ моря, пустыни и горы; насекомыя не только летаютъ, но, какъ показываютъ разные случаи занесенья ихъ на корабли въ сотняхъ миль отъ суши, уносятся порывами ветра на огромныя разстояшя. Гады, несмотря на медленность въ дви-жешяхъ, пользуются тймъ преимуществомъ, что способны выдерживать долгое время голодъ и жажду, въ состоянш оцепе-нешя переносить холодъ и жаръ, и кроме того ихъ переселение черезъ моря облегчается перенесешемъ яицъ, которыя могутъ попасть или въ трещины крупныхъ деревьевъ, или въ плаваюшдя массы растительнаго материала. Переходя къ растительному царству, мы встречаемъ средства для распростра-нешя доведенными до maximum’a, такъ какъ мноюя сЬмена обладаютъ спещальными ыриспособлешями для перенесешя ихъ при помощи млекопптающихъ и птицъ, для плаван!я и для летатя по воздуху, тогда какъ мнопя такъ малы и такъ легки, что для нихъ решительно нетъ ограничешя разстоянй, на которыя они могутъ быть перенесены ветрами и ураганами.
Такимъ образомъ, мы можемъ быть вполне уверены, что rfe средства, которыми обладаютъ крупныя млекопитаюшдя для достижсшя удаленпыхъ областей, по крайней мере, настолько же действительны, а часто и более, какъ и у другихъ назем-ныхъ животныхъ и растешй; и такъ какъ все случаи совре-мениаго распространешя этого класса объясняются на основаши теорш постоянства материковъ и океановъ съ ограниченными измененьями ихъ очертанШ, то никакихъ серьезныхъ возражешй противъ этой теорш, на осыоваьпи аномалш въ рас-пространеши другихъ отрядовъ, сделать нельзя. Однако, ничто 26
— 402 —
такъ не легко для занимающегося той или другой группой, какъ уверять, что теория, постоянства океановъ совершенно несостоятельна для объясненья распространешя тЬхъ или другихъ родовъ и видовъ. Потому, что нисколько ыпдшскыхъ родовъ и близкихъ видовъ птицъ найдено на Мадагаскаре, предположили, что въ сравнительно недавнее время эти страны соединяла суша, названная „лемур1ей“; сходство ископаемыхъ растенш и гадовъ изъ юрской и мюценовой формащй Индш и южной Африки приводилось какъ дальнейшее доказательство этой связи. Но существуютъ также рода змЬй, насекомыхъ и растенья, общихъ только Южной Америке и Мадагаскару, которыя на томъ же основами должны делать необходимымъ допущенье прямой связи между этими странами. Однако, подобное допущеше, конечно, должно быть отброшено, потому что такое соединенье при помощи суши должно бы вызвать гораздо большее сходство въ естественныхъ произведеньях!, разныхъ странъ, чемъ ныне существующее, и сделало бы совершенно необъяснимыми отсутствю на Мадагаскаре всехъ главныхъ типовъ африканскихъ и ипдшскихъ млекопитающихъ и его удивительную своеобразность во всехъ большихъ груп-пахъ организмовъ 1).
Способы распространенья, иллюстрируемые островными формами.
Придя къ тому заключенью, что океаны современной эпохи оставались существенно неизменными въ теченье третичнаго и вторичнаго перьода, и что распространенье млекопитающихъ объясняется известными имеющимися въ ихъ распоряжеиш средствами къ этому и такими изм'Ьненшми суши и моря, которыя, вероятно, илы, даже, наверно просходили, мы темъ самымъ принуждены обращаться къ тЬмъ же причинамъ для объясыешя более широкаго и иногда болЬе свооебразнаго распространешя другихъ груььпъ животныхъ и растешй. Делая такъ, мы отчасти опираемся на прямыя наблюдешя ыадъ рас-пространеньемъ, когда сухопутные организмы или встречались далеко въ море, или искали убежища на корабляхъ, или явля-
*) За подробностями я отсылаю къ Island Life., рр. 390—420.
— 403 —
лйсь  nepi одическими переселенцами на отдаленные острова; но еще больше на непрямыя доказательства, представляемый ча-стымъ нахождешемъ изв-йстныхъ группъ на отдаленныхъ океаническихъ островахъ, куда прародительсюя формы могли попасть, перенесясь черезъ океанъ изъ отдаленныхъ странъ.
П т и цы.
Птицы весьма разнятся по cot полета и по способности ' переноситься черезъ обширныя пространства морей и океановъ. Мнопя изъ плавающихъ и голенастыхъ могутъ долго держаться на крыльяхъ, летаютъ быстро и, кромй того, въ состоящи хорошо плавать. Если бы не необходимость добывать кормъ, едва ли бы ихъ остановила ширина океана; къ тому же мнопя изъ нихъ, какъ чайки, буревестники, гагары, находятъ кормъ въ изобилш на самой поверхности моря. Эти группы им’Ьютъ огромное распространеше на океаяй; что же касается голенастыхъ, именно, ржанокъ, песочниковъ, бекасовъ и цапель, то они такъ же космополиты, распространяясь вдоль береговъ материковъ и перебираясь черезъ нейтроны моря, разделяющая ихъ. Повидимому, мнопя изъ этихъ птицъ не зависятъ отъ климата, а такъ какъ идушде имъ въ пищу организмы одинаково многочисленны на полярныхъ, умйренныхъ и тропическихъ побережьяхъ, то едва ли что можетъ ограничить распространеше нйкоторыхъ изъ видовъ. Наземныя птицы гораздо бол'Ье ограничены въ своемъ распространен!!!, благодаря ихъ обыкновенно слабому полету, неуменью держаться на водЬ и находить въ ней пищу, и, наконецъ, благодаря ихъ большей спепдализащи, что дфластъ ихъ мен'йе способными удержаться въ новой стране, куда онй могутъ попасть случайно. Мнопя изъ нихъ приспособлены къ жизни только въ лфсу, друпя—въ болотахъ, третьи—въ пустыняхъ; онЬ нуждаются въ определенной пище и извйстныхъ пред’Ьлахъ температуры; могутъ избегать только опредЬленныхъ враговъ и состязаться лишь съ тЬми формами, среди которыхъ развились. Так1я птицы могутъ. отъ времени до времени попадать въ новую страну, но никогда ле будутъ въ состоянш удержаться здйсь; въ этомъ случай, можно сказать, что скорЬе органически, чймъ физичесшй барьеръ опредЬляетъ ихъ при-
26*
— 404 —
cyrcTBie въ одной стране и отсутств1е въ другой. Поэтому мы всегда должны помнить, что хотя присутствие какого-нибудь вида на отдаленномъ океаническомъ островЬ служитъ яснымъ доказательствомъ, что его предки некогда нашли дорогу туда, отсутств1'е вида вовсе не доказываете противнаго, потому что, даже достигши острова, онъ могъ.здесь не удержаться, найдя неподходяпця для себя органичссктя или неорганическгя усло-в!я. Этотъ общш законъ приложимъ ко всЬмъ классамъ организмовъ и иллюстрируется многими замечательными примерами. На Азорскихъ островахъ восемнадцать видовъ наземныхъ птицъ являются постоянными оседлыми обитателями и, кроме того, мнопе друпе почти ежегодно попадаютъ сюда после большихъ _ бурь, не имея, однако, возможности удержаться здесь. Бермуды еще замечательнее въ этомъ отношешй, потому что здесь живутъ оседло только 10 видовъ птицъ, тогда какъ не менее 20 наземныхъ и более сотни голенастыхъ и плавающихъ часто залетаютъ сюда, нередко въ болыпомъ количестве, но не мо-гуте здесь удержаться. Это же самое объясняетъ намъ, почему изъ многихъ континентальныхъ насекомыхъ и птицъ, или случайно попавшихъ на Британсше острова, или ускользнувшихъ' здесь изъ неволи, едва ли хоть одинъ могъ размножиться, что еще лучше наблюдается на растешяхъ. Изъ многихъ тысячъ сильныхъ растетй, хорошо растущихъ въ нашихъ садахъ, очень нсмнопя одичали, опыты же, производимые въ этомъ направлен^, никогда не удавались. Такъ, А. де-Кандоль сообщаете, что некоторые ботаники Парижа, Женевы и особенно Монпелье высевали семена многихъ сотенъ видовъ экзотиче-скихъ растешй, повидимому, въ наиболее подходящихъ для нихъ услов!яхъ, но что едва ли хоть одно изъ нихъ акклиматизировалось '). И у растешй отсутств!е вида еще меньше, чемъ у животныхъ, служитъ доказательствомъ того, что онъ никогда не достигалъ известпаго места; изъ этого можно вывести только такое заключеше, что онъ не могъ тамъ удержаться въ борьбе съ местными произведешями. Другте случаи, какъ мы видели, совершенно противоположны съ этими. Крыса, свинья, кроликъ, а изъ растешй брункрессъ, клеверъ и мнопя друпя, вывезенныя на Новую Зелацлдю, размножились до
*) Geographie botanique, р. 798.
— 405 —
чрезвычайности и даже вытйснили мйстныя произведешя; такимъ образомъ, въ этомъ случай мы можемъ быть увйрепы, что эти виды не существовали въ Новой Зеландш просто потому, что не могли достигнуть ея при своихъ обыкновенныхъ средствахъ къ распространешю. Теперь я сообщу нисколько примйровъ нахождешя птицъ и насйкомыхъ далеко отъ земли, что можетъ дополнить уже сообщенное въ моихъ другихъ сочинешяхъ.
Птицы и насйкомыя въ открытомъ морЪ.
Капитанъ Д. Фуллартонъ съ судна Тимару упоминаетъ въ своемъ журналй о присутствш около корабля множества не-болыпихъ наземныхъ птицъ 15 марта 1886 г., подъ 48° 31' с. ш. и 8° 16' з. д. Онъ пишетъ такъ: „Вокругъ насъ множество мелкихъ наземныхъ птицъ; около 60, очевидно, совершенно утомленныхъ, поймано въ курятникъ". И два дня позднйе, 17 марта, следующее: „Болйе пятидесяти птицъ изъ числа пойманныхъ 15-го погибли, хотя ихъ кормили. Это были воробьи, зяблики, трясогузки, двй маленьюя птички, неизвйстныя мнй по имени, одна похожая на рйполова, и довольно большая, съ скворца. Всего на кораблй было свыше 70 птицъ, не считая тйхъ, которыя некоторое время летали вокругъ насъ и потомъ, выбившись изъ силъ, упали въ море". Въ это время была бурная погода при восточномъ вйтрй '). Тотъ пунктъ, гдй была встречена эта замечательная стая, лежитъ приблизительно въ 160 миляхъ на западъ отъ Бреста и является крайиимъ предйломъ, котораго могли достигуть птицы. Интересно отмйтить, что корабль находился, приблизительно, на пути отъ береговъ Англ1и и Франщи къ Азорскимъ остро-вамъ, куда, послй большихъ бурь, ежегодно попадаютъ многочисленные странники. Вйроятно, эти птицы были унесены въ море во время своего весенняго перелета вдоль береговъ Англии къ Валису и Ирландш. Точно такъ же во время осенняго перелета больппя стаи птицъ, особенно скворцовъ и разныхъ дроздовъ, ежегодно наблюдаются улетающими въ море, гдй большинство ихъ должно погибнуть. У маяка Нашъ въ Бри-
i) Nature, 1st April 1886.
— 406 —
стольскомъ каналЪ, на Глэморганширскомъ берегу, 3-го сентября наблюдалось огромное количество птицъ; это были козодои, овсянки, п’Ьночки, кукушки, воробьи, чекканы, зорянки и черные дрозды. По всей в-Ьроятности, они перелетали съ берега Сомерсетчера и если бы попали въ бурю, то большинство ихъ было бы унесено въ море ').
Эти факты даютъ намъ возможность удовлетворительно судить о птицахъ океаническихъ оетрововъ, которыя какъ по количеству особей, такъ и по разнообразно видовъ прямо про-порщональны средствамъ къ достижешю оетрововъ и возможности удержаться на нихъ. Поэтому, хотя ежегодно на Бер-мудск!е острова попадаетъ гораздо бол-Ье птицъ, чЬмъ на Азор-cKie, количество оейдлыхъ на посл-Ьднихъ значительно больше вслЪдс'те ихъ болыпихъ размйровъ, ихъ количества и болгЬе разнообразна™ устройства ихъ поверхности. На Галапагосо-выхъ о-вахъ наземныя птицы еще многочисленн’йе, отчасти вслЪдств1е ихъ большей площади и большей близости къ материку, но главнымъ образомъ, благодаря отсутствие бурь, такъ какъ птицы, которыя сначала попали на эти острова, оставались здйсь долгое время изолированными и развились въ нисколько близкихъ видовъ, приспособленныхъ къ особымъ услов!ямъ. ВсЬ виды Галапагосовыхъ оетрововъ, исключая одного, свойственны этимъ островамъ, тогда какъ на Азорскихъ островахъ только одинъ свой видъ, а на Бермудахъ ни одного,— фактъ, очевидно, объясняемый тЬмъ, что постоянный притокъ новыхъ особей сохраняетъ путемъ скрещивашя коренныя формы въ неизм'Ьиеиномъ видЬ. На Сандвичевыхъ островахъ, лежа-щихъ совершенно уединенно болгЬе чЬмъ въ 200 миляхъ отъ материка или обширнаго острова, мы находимъ услов!я, похо-Ж1’я на тЬ, которыя господствуютъ на Галапагосовыхъ островахъ: здЬсь 18 наземныхъ птицъ, все характерныхъ и, за однимъ ислючешемъ, прииадлежащихъ къ особымъ родамъ. По всей в-Ьроятности онй произошли огь 3 или 4 коренныхъ формъ, которыя въ глубокой древности достигли оетрововъ, вероятно, при посредства промежуточна™ островка, который затЬмъ исчезъ. 0-въ Св. Елены до того уединенъ, что до него не можетъ достигнуть никакая наземная птица, потому что, хотя
!) Report of tlio Brit. Assoc. Commitco on Migration of Birds during 1886.
— 407 —
разстояше отъ материка, равное 1100 милямъ, не такъ велико, какъ для Сандвичевыхъ оетрововъ, но зато онъ находится въ океане, почти лишенномъ маленькихъ островковъ, тогда какъ положеше въ тропическомъ поясе дЪлаетъ его свободнымъ отъ сильныхъ бурь. Къ тому же, на ближайшихъ частяхъ африканскаго побережья совершенно нЪгь постояннаго движения перелетныхъ птицъ, подобнаго тому, которое ежегодно до-ставляетъ безчисленныхъ странниковъ на Бермуды и Азорсхйс острова.
НасЬкомыя.
Крылатыя насЬкомыя распространялись такъ же какъ й птицы, главиымъ образомъ благодаря своимъ летательнымъ способностями, при помощи сильнаго или продолжительнаго в'Ьтра. Всл’Ьдствхе своей небольшой величины и незначительна™ веса, они случайно заносились на еще болышя разстоя-в!я, и потому даже среди самыхъ отдаленныхъ оетрововъ шЬтъ такихъ, которые были бы совершенно лишены ихъ. Яйца на-сЬкомыхъ, часто откладываемый въ щели и углублешя коры, могутъ переноситься на болышя разстояшя съ пловучимъ лЪ-сомъ, что относится и къ личиикамъ т'Ьхъ видовъ, которые кормятся древесиной. Известно много случаевъ, когда насЬ-комыя залетали на бортъ корабля въ большомъ разстояши отъ земли; а Дарвинъ упоминаетъ о поимкЬ большого кузнечика, когда корабль былъ въ разстояши 370 миль отъ берега Африки, откуда, вероятно, было унесено это насекомое .
Въ „Entomologist’s Monthly Magazine" за понь 1885 г. ми-стеръ Макъ-Лахланъ упоминаетъ о появлеши массы ночныхъ бабочекъ въ Атлантическомъ океане, на пути корабля Pleione. ’ Судно возвращалось домой изъ Новой Зеландш, и подъ 6°47' с. ш. и 32°5О' з. д. около него появились сотни бабочекъ, въ большомъ числе опустввппяся на мачты и снасти. Въ течете предыдущихъ четырехъ дней ветеръ определенно былъ северный, северо-западный и северо-восточный, чередуясь съ безветр!емъ. Северо-восточный пассатъ достигаетъ места на-хождешя корабля въ это время года. Капитанъ прибавляетъ, что „въ этой части океана ночныя и дневныя бабочки часто спускаются на бортъ". Положеше корабля определяется раз-
— 408 —
стояшемъ въ 960 миль на юго-западъ отъ острововъ Зеленаго Мыса и приблизительно въ 440 миль къ северо-востоку отъ берега Южной Америки. Сохраненный экземпляраоказался Diopeia pulchella, весьма обыкновеннымъ видомъ въ сухихъ м-йстностяхъ тропическихъ частей восточпаго полушар!я, изрЬдка встречающимся въ Бриташи, но, по мнЪшю мистера Махъ-Лахлана, не встречающимся въ Южной Америке. Следовательно, эти бабочки могли залететь на судно или съ острововъ Зеленаго Мыса, или съ какой-нибудь части африканскаго берега и должны были пролететь разстояше около тысячи миль, конечно, при помощи сйверо-восточнаго пассата на большей части этого разстояшя. Въ бритаискомъ музее имеется экземпляръ этой же самой бабочки, пойманный въ море во время путешеств!я Rattlesnake, подъ 6° с. ш. и 221/2° з. д., между вышеуказан-нымъ местомъ и Cieppa Леоной, что дйлаетъ вероятнымъ, что бабочки- происходятъ съ этой части африканскаго берега, и такимъ образомъ бабочки, встреченный Pleione, должны были пролетйть более 1200 миль.
Подобный же случай упоминаетъ мистеръ Ф. А. Лукасъ въ американскомъ журнале Science отъ 8-го апреля 1887 г. Онъ говоритъ, что въ 1870 году встретили многочисленныхъ ноч-ныхъ бабочекъ разныхъ видовъ въ открытомъ море въ южной части Атлантическаго океана (подъ 25° го. ш. и 24° з. д.), приблизительно въ тысяче миль отъ бразильскаго берега. Такъ какъ это место находится подъ вл!яшемъ юго-западнаго ветра, насекомыя, вероятно, были унесены въ море его порывомъ. Въ Zoologist (1864, р. 8920) упоминается о небольшомъ жуке изъ Longicornes, который залетЪлъ на бортъ корабля въ 500 ми-ляхъ отъ западнаго берега Африки. Упоминаются и многочисленные друпе случаи, когда насекомыя встречались въ море въ меныпемъ разстояшя отъ суши, и вмЬстЬ съ приведенными ихъ можно считать достаточными для доказательства того, что множество насекомыхъ постоянно уносится въ море и что случайно они могутъ залетать на огромный разстояшя. При об-ширныхъ же средствахъ насекомыхъ къ размножение, для за-селешя какого-нибудь отдаленнаго острова достаточно, чтобы несколько штукъ ихъ попало туда разъ въ сто или даже тысячу летъ.
— 409 —
Насйкомыя на большой высотй.
Настолько же важны имйюшдяся у насъ доказательства, что насйкомыя часто поднимаются на большую высоту восходящими токами воздуха. Гумбольдтъ приводить случаи нахождения ихъ до 15,000 и 18,000 футовъ въ Южной Америкй; мистеръ Аль -бертъ Мюллеръ собралъ много подобныхъ интересныхъ случа-евъ для Европы ’). Одна ночная бабочка (Plusia gamma) была найдена на вершинй Монблана; мелшя Ilymenoptera и ночныя бабочки наблюдались въ Пиренеяхъ на высота 11,000 фут., и многочисленные мухи и жуки, некоторые значительной величины, были добыты на ледникахъ и снйжпыхъ цоляхъ разныхъ частей Альпъ. Восходяпце токи воздуха, вихри и смерчи случаются во вейхъ странахъ свйта, большое количество насйко-мыхъ поднимается ими до высшихъ слоевъ атмосферы, а тамъ они могутъ попасть во власть вйтра и такимъ образомъ перенестись черезъ огромныя пространства морей и материковъ. При такихъ богатыхъ средствахъ къ разселешю, объяснить распространено насйкомыхъ по всему земному шару и ихъ присутств!е на самыхъ отдаленныхъ островахъ вовсе не представляетъ затруднешя.
Средства къ распространенно растешй.
Распространите сймянъ происходить гораздо бол'Ье разнообразными способами, чймъ животныхъ. Мнопе плоды и еймена, одйтые толстою оболочкой, даже простая еймена, могутъ цйлыя недйли плавать или оставаться въ соленой водй, не теряя способности къ прорастанйо. Нанболйе замйчательные случаи представляютъ собою двойные кокосовые орйхи Сей-шельскихъ острововъ, найденные на берегу Суматры, въ 3,000 миляхъ отъ мйста ихъ происхождетя; плоды мыльнаго дерева (Sapindus saponaria) занесенные гольфстремомъ на Бермудсше острова изъ Весть-Индш и npopocinie поелй того какъ переплыли по морю разстояше около 1,500 миль; наконецъ, весть-индск!е бобы, Entada scandens, приплывппе изъ Весть-Индш на Азорстае острова, на разстояши 3,000 миль, и затймъ про-pocniie въ Кью. Такимъ распростраиешемъ мы можемъ объ-
1) Trans. Ent. Soc., 1871, р. 184.
410 —
яснить сходство береговой флоры Малайскаго архипелага и большей части тихо-океашйскикъ острововъ; на основанш со-бранныхъ во время экспедищи Челленджера среди плавающихъ предметовъ плодовъ и семянъ, мистеръ Гемслей составилъ спи-сокъ 121 вида растешй, по всей вероятности, широко распространившихся такимъ способомъ.
Еще большее количество видовъ обязано своимъ распростра-нешемъ разнымъ способамъ при участии птицъ. Множество плодовъ во всехъ странахъ света поедается птицами и, какъ мы видели, имеютъ приманивающую окраску, чтобы быть съеденными, потому что ихъ семена проходятъ чрезъ тело птицы и прорастаютъ тамъ, где выходятъ изъ него. Мы видели, какъ часто птицы переносятся ветромъ черезъ широюя пространства океановъ и вместе съ ними случайно могутъ быть перенесены и семена. Весьма замечательно, что все раступце на Азор-скихъ островахъ деревья и кустарники приносить ягоды и плоды, которые употребляются въ пищу птицами; тЬ же, которые приносятъ более тяжелые плоды, или плоды, поедаемые только млекопитающими, какъ, напримеръ: дубы, буки, лесные орехи, лесныя яблоки и пр., совершенно отсутствуют на этихъ островахъ. Куриныя и голенастый птицы часто имеютъ на ногахъ комочки грязи, и Дарвинъ прямымъ наблюдешемъ доказалъ, что въ такихъ комочкахъ часто содержатся семена. На ножкЬ одной куропатки было столько приставшей грязи, что въ ней были семена, принесппя 82 растешя; это доказывает, что даже очень небольшое количество грязи может служить для разне-сешя сЬмянъ, а, повторяясь даже черезъ болыше промежутки времени, такая случайность можетъ значительно содействовать заселенно удаленныхъ острововъ растительностью. Мнопя семена пристают къ перьямъ птицъ и такимъ образомъ тоже могутъ переноситься на да летая разстояшя. Д-ръ Гуппи нашелъ небольшое твердое зерно въ зобу буревестника, убитаго въ разстояши около 550 миль на востокъ отъ Тристанъ-д'Акуньи.
Разнесете семянъ ветромъ.
Въ предыдущихъ примерахъ мы имели прямыя доказательства переноса семянъ и плодовъ; но хотя намъ известно, что мнопя семена специально приспособлены для перенесешя ихъ
— 411 —
ветромъ, мы не можемъ получить прямыхъ доказательству что они переносятся такимъ образомъ черезъ море на раз-стояше сотенъ и тысячъ миль, исл1здств!е трудности найти так1е мелкхе и незаметные предметы. Однако, по всей вероятности, ветеръ действительно является более мощнымъ аген-томъ въ перенесенш семянъ, чемъ другие изъ разсмотренныхъ способовъ, потому что огромное количество растешй имеетъ очень мелкая и легши семена, и притомъ часто такой формы, которая облегчаетъ ихъ переносъ по воздуху на огромный разстояшя. Па ихъ особенную пригодность къ переносу сильными ветрами указываетъ и то, что они созреваютъ осенью, когда особенно свирепствуютъ бури, или покрывая собою почву, или оставаясь на растеши въ сухой оболочке, готовыми къ тому, чтобы ихъ подхватилъ ветеръ. Если бы оказалось, что неорганическая вещества, сходный съ такими семенами по весу, величине и форме, переносятся на болышя разстояшя, мы могли бы быть уверены, что и семена при случае могутъ испытать то же самое. Поэтому необходимо привести несколько примеровъ, что мелше предметы действительно переносятся ветромъ.
27 поля 1875 г. подъ Монкстауномъ, близъ Дублина, наблюдался замечательный дождь изъ мелкихъ кусочковъ сена. Они медленно падали съ значительной высоты, какъ будто изъ стояв-шаго выше темнаго облака. Собранные кусочки были влажны и являлись или отдельными стебельками, или пучками вЬсомъ отъ одного до двухъ унцевъ. Подобный же дождь наблюдался за несколько дней передъ тЬмь въ Денбигшире и шелъ въ направлен^, совершенно противоположномъ ветру въ нижнихъ слояхъ атмосферы *). Нйтъ никакого указашя на то, на какое разстояше было унесено сено, но такъ какъ оно было поднято на большую высоту, то оно могло быть перенесено почти на любое разстояше сильнымъ ветромъ, если бы таковой случился въ это время.
Переносимый вЪтромъ минеральный вещества.
Многочисленные примЬры переноса песка и вулканическаго пепла па огромныя разстояшя черезъ атмосферу достаточно
Д) Nature (1875), vol. XII, рр. 279, 298.
_ 412 —
указываю™ на важное значенье ветра въ переносе твердыхъ веществъ; но, къ сожалЬшю, собранный вещества не были подвергнуты изучешю въ видахъ определенья maximum’a величины и в'Ьса частицъ. Однако, нисколько относящихся сюда данныхъ были любезно сообщены мне профессоромъ Юддомъ, Ч. К. О. Какой-то песокъ, выпавшш въ Генуе 15 октября 1885 г. и, какъ думаютъ, принесенный изъ африканской пустыни, состоялъ изъ кварца, роговой обманки и другихъ ми-нераловъ, въ частицахъ, которыхъ даметръ былъ въ дюйма и вйсъ въ Угон,ооо грана. По всей вероятности, этотъ песокъ перелетелъ разстояше свыше 600 миль. Пепелъ, выброшенный во время большого извержешя Кракатоа, и выпавшш въ Ба-тавш, на разстояши около 100 миль, содержалъ множество частицъ даже еще большаго размера. Некоторый изъ нихъ были переданы мне профессоромъ Юддомъ, и я нашелъ между ними несколько яйцевидныхъ частицъ гораздо большей величины, а именно въ 1/30 дюйма длины и 4,^ въ поперечнике. Пепелъ того же самаго извержешя, упавппй на бортъ судна Arabella, въ 970 миляхъ отъ вулкана, содержалъ твердый частицы въ 'До,, дюйма въ д!аметре. Мистеръ Джонъ Мёррей сообщилъ мне, что во время экспедищи Чэлленджера онъ нашелъ въ глубоководныхъ отложешяхъ, на разстояши 500 и даже 700 миль отъ западнаго берега Африки, округлыя ча-• стицы кварца, въ */2!.о дюйма въ д!аметре, и так!я же частицы были найдены въ такомъ же разстояши отъ юго-западныхъ береговъ Австралш; Мёррей считаетъ ихъ за атмосферическую пыль, перенесенную на такое разстояше ветромъ. Принимая уд. в. кварца за 2,6, эти частицы должны иметь вйсъ каждая около 725,000 грана. Но эти интересные факты никакъ не ука-зываютъ на крайшй пределъ переноса твердыхъ частицъ ветромъ, Во время извержешя Кракатоа не было никакого особенно сильнаго ветра, и вся эта область является сравнительно безветренной. Кварцевый зерна, пайденныя Мёрреемъ, ближе къ известной границе, но, принимая во внимаше ничтожное количество вещества, захваченнаго драгомъ, сравнительно съ огромной площадью морского дна, гдй оседаетъ атмосферическая пыль, становится въ высшей степени невероятнымъ, что этими данными указанъ какъ крайшй пределъ величины части-чекъ, такъ и разстояши, на которое оне уносятся отъ земли.
413
=5
Й Й 03 а О
г-1	см со •*$< ю гр
О 00
— 414 —
Однако, допустимъ, что кварцевыя зерна, найденный мисто-ромъ Мёрреомъ на дне моря въ 700 миляхъ отъ суши, указываю™ намъ действительно тотъ крайшй предйлъ, до котораго могутъ разноситься по атмосфере твердый частицы, и сравпимъ в'Ьсъ посл'Ьднихъ съ вЬсомъ некоторыхъ семянъ. Мне была прислана изъ Кью небольшая коллекшя семянъ тридцати видовъ травъ, изъ которыхъ часть была отобрана для составле-шя приводимой здесь таблицы (стр. 413), и у восьми изъ нихъ небольшое количество тщательно взвешено *).
Пересчитавъ количество семянъ въ взятыхъ пробахъ, я могь сосчитать, сколько семянъ вйсятъ одинъ гранъ. Для трехъ видовъ съ очень мелкими семенами, помЬченныхъ звездочкой, это было высчитано сравнешемъ ихъ величины съ величиною мелкихъ взвешенныхъ семянъ.
Сравнивая теперь семена съ кварцевыми зернами, мы ви-димъ, что некоторый изъ нихъ отъ двухъ до трехъ разъ тяжеле песчинокъ, собранныхъ Мёрреемъ, и есть даже таюя, которыя тяжелее въ пять, восемь и даже пятнадцать разъ; но сравнительно они гораздо больше, и, будучи обыкновенно неправильной формы или сжатыми, представляютъ гораздо большую поверхность. Кроме того, ихъ поверхность часто бываетъ покрыта неровностями, а некоторый съ расширенными краями и разными придатками, что усиливаетъ треше и делаетъ быстроту иадешя въ спокойномъ воздухе неизмеримо меньшей, чемъ у гладкихъ, округлыхъ, твердыхъ зернышекъ кварца. Благодаря этимъ преимуществамъ, можно безъ преувеличешя принять, что семена, которыя вдесятеро тяжеле песчинокъ, могутъ быть перенесены сильнымъ ветромъ, при очень благо-пр!ятныхъ услов!яхъ, на такое же разстояше, какъ и песчинки. Этимъ услов1ямъ удовлетворяю™ пять изъ приведенныхъ семянъ, и сотни другихъ, не превышающихъ ихъ по весу; къ нимъ можно присоединить и те изъ болйе крупныхъ, у которыхъ имеются друпя благопр!ятныя особенности, какъ, напримеръ, отмеченные подъ номерами 11—13, которыя, будучи гораздо крупнее другихъ, устроены такъ, что по всей вероятности, могутъ переноситься порывами ветра на еще большее
*) Я обязанъ профессору Р. Мсльдола изъ Техническаго Института Фннсбыори и прей. Т. Д. Титмасъ изъ Чэртерхауза за это взтгйшиван1С.
- 415 —
разстояше. Поэтому, какъ кажется, совершенно вйрно, что осенше вйтры, способные уносить па большое разстояше минеральный частицы, могутъ уносить, по крайней м'Ьрй, на такое же разстояше и большое количество мелкихъ сймяяъ; а если такъ, то даже только вйтеръ является одиимъ изъ самыхъ мощныхъ средствъ къ распространенно растешй.
До сихъ поръ этотъ способъ переноса сймянъ на болышя разстояшя черезъ океанъ нс признавался ботаниками по двумъ причинамъ. Во-первыхъ, какъ упомянуто, на это нйтъ пря-мыхъ доказательству во-вторыхъ, характерный растешя отдаленныхъ океаническихъ острововъ, невидимому, не имйютъ сймянъ, спещально приспособленныхъ къ переносу по воздуху. Я разберу вкратцй каждое изъ этихъ возражешй.
Возражения на теорию разнесения сймянъ вйтромъ.
Получить прямое доказательство переноса такихъ мелкихъ и легко разрушающихся предметовъ, которые къ тому же су-ществуютъ не въ большомъ количестве и, по всей вероятности, уносятся иа весьма значительный разстояшя лишь изредка и отдельными единицами, крайне трудно. Птицу или насекомое можно видеть, когда они попадутъ на борть корабля, но кто могъ бы открыть еймена Mimulus или Orchis, если бы они даже во множестве упали на палубу? И, однако, если бы по одному такому семячку въ столетие достигало океаническаго острова, поелйдшй могъ бы быстро покрыться этимъ расте-шему при благопр!ятныхъ для него условйяхъ роста и размножения. Затймъ дйлается возражение, что ташя еймена искали, но не находили. Профессоръ Кернеръ въ Инсбруке изучалъ снйгъ, покрывающш ледники, и тпцательно собиралъ вой встречающийся еймена, которыя, какъ оказалось, вей принадлежали окрестнымъ горамъ или той же самой местности. Точно такъ же и растущйя на моренахъ растешя оказались съ сосйдпихъ горъ, плоскогории и низменностей; Отсюда онъ вывелъ заключение, что госнодствущее мнйнйе, будто семена на очень болышя разстоянйя переносятся черезъ воздуху „не опирается на
См. Nature, vol. VI, р. 164, г,тЬ сдЬлапо извлечете изъ статьи Кернера.
— 416 —
факты" *). Конечно, собранные Кернеромъ факты не подтвер-ждаютъ этого мнФшя, но они и не противоречатъ ему. Очевидно, что семена, переносимый ветромъ на морены и глетчеры, прежде всего и вт> наибольшемъ количестве будутъ изъ окружающихъ местностей; затемъ, гораздо реже съ отдаленныхъ горъ, и, наконецъ, крайне редко изъ далекихъ местностей или другихъ хребтовъ. Предположимъ, что первый такъ многочисленны, что прилежный собиратель можетъ найти одно на каждомъ квадратномъ ярде ледника, вторыя настолько редки, что одно такое можетъ быть найдено на сотне квадратныхъ ярдовъ, и что, наконецъ, для отыскания третьихъ надо тщательно обыскать целую квадратную милю. Можемъ ли мы ожидать, что это одно семя будетъ найдено, и, въ случае если его не найдутъ, можетъ ли это служить доказательствомъ, что его тутъ нетъ? Кроме того, положеше ледника весьма неблаго-пр1ятно, чтобы на него могли попадать издалека заносимый семена, такъ какъ онъ окруженъ высокими горами, часто вокругъ него нагромождены хребетъ за хребтомъ и они должны задерживать семена, переносимый по воздуху на болышя раз-стояшя. Съ другой стороны, океаничесшй островъ представляешь весьма благопр!ятныя условгя, такъ какъ суша, особенно поднимающаяся высоко, будетъ задерживать предметы, переносимые по воздуху, и потому на него попадешь большее количество таковыхъ, чемъ на соответствующую площадь водной поверхности. Мы знаемъ, что ветры на море часто дуютъ целыми днями, и что касается ихъ силы, то на нее указываетъ скорость 72 миль въ часъ, явившаяся средней для двенадцати -часового ветра на обсерваторш Бенъ-Невиса, при чемъ иногда она равняется даже 120 милямъ въ часъ. Такой ветеръ, дую-пцй въ продолжеше 12 часовъ, можетъ, следовательно, перенести на тысячи миль летя семена совершенно такъ же, какъ онъ можетъ перенести на 500 или даже на 1000 миль песчинку кварца гораздо болыпаго удельнаго веса, более округлую и гладкую; даже трудно себе представить, почему семена могли бы не переноситься по воздуху, хотя бы очень редко и при исключительно благопр!ятныхъ услов!яхъ, а это и все, что нужно.
Что касается второго возражешя, то замечено, что орхидеи, которыя часто имеютъ чрезвычайно мелюя и летя семена,
— 417 —
удивительнымъ образомъ отсутствуют! на океаническихъ островахъ. Однако, это въ значительной степени обусловливается ихъ крайнею спещализащей и зависимостью отъ нас'Ькомыхъ въ д'Ь.тЬ оплодотворешя, тогда какъ ихъ присутств!е на очень удаленныхъ островахъ, каковы Азорсше, Таити, Сандвичевы, доказываешь, что когда-то оиЬ достигли этихъ странъ или при помощи птицъ, или путемъ переноса по воздуху; только что приведенные мною факты дЬлаютъ последнее объяснеше настолько же вероятными, какъ и первое. Сэръ Жозефъ Гукеръ замечаешь о сложноцветномъ растеши острововъ Кергуэленъ (Cotula plumosa), что оно также найдено на островахъ Лорда Ауклэнда и Мэк-Кверри, но не имеетъ летучки, которая есть у другихъ видовъ того же рода. Безъ сомн^шя, это удивительно и доказываешь, что у растешя есть или было другое средство къ распространенно черезъ обширное пространство океана *)•
Одинъ изъ наиболее широко распространенныхъ видовъ всего света (Sonchus oleraceus) имеешь крылатку, такъ же, какъ четыре или пять видовъ, общихъ Европе и Новой Зелан-;ци, и все съ очень широкими распространешемъ. Тотъ же самый авторъ отмечаешь ограниченную область распространения большинства видовъ Compositae, несмотря на легкость рас-пространешя для нихъ, благодаря опушенными семенами; но выше уже было указано, что ограниченность области распро-странешя почти всегда обусловливается соревновашемъ близкихъ формъ, такъ какъ легкость распространешя является только одними изъ многихъ факторовъ, обусловливающихъ широкое распространеше вида. Но, какъ бы то ни было, это особенно важный факторъ для обитателей отдаленныхъ океа-
!) Повидимому, вполнй возможно, что OTcyTCTBio летучки въ этомъ случай является иедавнимъ приспособлетемъ и вызвано причинами, подобными тймъ, которыя уменьшили или уничтожили крылья у наейкомыхъ океаническихъ острововъ. Если растете достигло одного изъ подвержен-ныхъ бурямъ острововъ южнаго полушар)я, крылатка была для иого такъ же вредна, какъ крылья для иаейкомыхъ, потому что, благодаря ей, ci-мена должпы были уноситься въ море и тамъ гибнуть. Самыя тяжелыя сЬмена съ маленькой крылаткой должны были HMiTb паиболыше шансы попасть па землю и, оставшись здйсь, прорастать, и такой подборъ могъ скоро привести къ полной утратй крылатки.
27
— 418 —
ническихъ острововъ, такъ какъ, специальные это виды или нетъ, они или ихъ отдаленные предки должны же были въ то или другое время попасть въ занятое ими теперь место ка-кимъ-нибудь естественнымъ способомъ.
Въ другомъ месте мною уже было указано, что флора Азор-скихъ острововъ убедительно говорить въ пользу того взгляда, что растешя были перенесены сюда только по воздуху, т.-е. при помощи птицъ или в^тра, потому что здесь нетъ всехъ техъ видовъ, которые не могли бы попасть сюда только этимъ способомъ1). Этимъ же самымъ можно объяснить крайнюю редкость Legurainosae на всехъ океаническихъ островахъ. Мистеръ Гемслей въ своемъ отчете объ островныхъ флорахъ говорить, что этихъ растешй „нетъ на большомъ числе океаническихъ острововъ, где нетъ собственно береговой флоры", каковы Св. Елена, Жуанъ Фернандецъ и все острова южныхъ частей Атлантическаго и Индшскаго океана. Даже на тропи-ческихъ островахъ, каковы Мавршия и Бурбонъ, нетъ энде-мическихъ видовъ и ихъ очень немного на Галапагосовыхъ и отдаленныхъ тихо-океашйскихъ островахъ. Все эти факты превосходно согласуются съ невозможностью для сравнительно круп-ныхъ и тяжелыхъ семянъ легко переноситься по воздуху, при участш птицъ или ветра; а въ качестве дополнительнаго доказательства этому служитъ крайняя редкость случаевъ последова-тельнаго переноса сЬмянъ на болышя разстояшя по воде * 2).
Объяснения присутств1я с-Ьверныхъ ум-Ьренныхъ растешй въ южномъ полушар1и.
Допустивши, что разныя семена, или по своей малой величине, или по форме и строешю, способны хорошо держаться
i) См. Island Life, р. 251.
2) Мистеръ Гемслей думаетъ, что при этомъ ио такъ важно то, что сбмена рЬдко переносятся по вод'Ь, какъ то плохое состоите, въ какомъ они обыкновенно достигаютъ земли. Мнопя, проросши, уничтожаются волнами, какъ это упомпнаетъ Бюргель для Св. Клены: и даже пизвдс защищенные берега непригодны для многихъ пебереговыхъ растений. Съ другой стороны, персносимыя по воздуху семена могутъ быть занесены далеке въ глубь острова и такъ разсЗшпы, что хоть некоторый изъ нихъ могутъ достигнуть ИОДХОДЯЩИХЪ М’ЬСТ'Ь.
— 419 —
въ воздухЕ и потому могутъ уноситься сильнымъ и продолжи-тельиымъ вЕтромъ на цЕлыя сотни миль, мы не только въ состоянш лучше понять составь флоръ отдаленнЕйшихъ океаническихъ острововъ, но также найти въ этомъ достаточное объяснеше широкаго распространена многихъ родовъ и даже видовъ арктическихъ С'Ьверно-ум'Ьренныхъ растенш въ южномъ полушарш и на вершинахъ лежащихъ подъ тропиками горъ. Около 50 цвЕтковыхъ растешй Огненной Земли найдены также въ Северной АмерикЕ и ЕвропЕ, но нигдЕ въ промежуточной области; 58 видовъ общи Новой Зеландш и сЕверной ЕвропЕ; 38 Австралш, сЕверной ЕвропЕ и Аз1и; не менЕе 77 Новой Зеландш, Австралш и Южной АмерикЕ1).
На высокихъ, далеко отстоящихъ другъ отъ друга горахъ также часто встрЕчаются одни и тЕ же или близк!я растешя. Такъ, красивая Primula imperialis уединеннаго горнаго пика Явы найдена (или очень близкш видъ) на ГималаЕ; мнопя друпя растешя высокихъ горъ Явы, Цейлона и сЕверной Ин-дш или тождественны, или близки между собою. Точно такъ же въ АфрикЕ, нЕкоторые виды, найденные на вершинахъ Камеруна и Фернандо-По въ западной АфрикЕ, очень близки къ видамъ Абиссинскаго плоскогор!я и умЕренной Европы; друпе виды, обшде Абиссинш и Камеруну, недавно найдены на горахъ Мадагаскара. НЕкоторыя характерным Австралш-ск!я формы представлены на вершинЕ Кини-Балу на Борнео. Наконецъ, на вершинЕ Органныхъ горъ въ Бразилш имЕются виды, близюе къ аидскимъ, но не встрЕчаюпцеся въ промежу-точныхъ областяхъ.
Отсутств1е доказательствъ недавняго существования низкой температуры подъ тропиками.
Какъ эти факты, такъ и мнопе друпе, подобные имъ, по мнЕнпо Дарвина, объясняются понижешемъ температуры во время ледниковаго перюда, что заставило формы умЕреннаго пояса пройти во время ихъ переселешя черезъ промежуточный
1) Что касается подробностей, то см. Sir J. Hooker’s Introduction to Floras of New Zealand and Australia, и сводку у меня въ Island Life, Chaps. XXII, XXIII.
27*
— 420 —
тропическ!я низменности. Но едва ли можно допустить подобное изменеше въ продолжен! с существовали современныхъ видовъ. Прежде всего, для этого необходимо допустить выми-panie значительной части тропической флоры (а вместе съ этимъ и насекомыхъ), потому что безъ такого вымирашя аль-п!йск1я травянистый растенш, конечно, иикакъ не могли бы распространиться по лЪсистымъ тропическимъ низменностямъ; а затемъ, у насъ нЪтъ ни малЪйшаго указанш на то, что такое понижете температуры въ подтропическихъ низменно-стяхъ действительно было когда-нибудь. Единственное изъ из-вЪстныхъ доказательствъ въ этомъ направленш приведено покойнымъ профес. Агассицомъ и мистеромъ Хартомъ; но мой другъ мистеръ Д. К. Брэннеръ (правительственный геологъ штата Арканзасъ), преемникъ мистера Харта, несколько лета посвятивш1й геологическому изследовашю Бразил! и, сообщилъ мне, что предполагаемый морены и будто бы покрывавппеся льдомъ гранитные утесы близъ Pio-Жанейро и въ другихъ местахъ, точно такъ же какъ и то, что считалось за валунныя образовашя въ этой области, совершенно объяснимы какъ результата процессовъ денудащи и выветривашя, и что въ Бразилш нигде нетъ никакихъ доказательствъ оледенешя страны.
Для объяснежя извЪстныхъ фактовъ н^тъ надобности въ низкой температур^.
На самомъ деле нетъ никакой надобности въ такомъ огром-номъ изменеши физическихъ услов!й, какъ это допускаетъ Дарвинъ, чтобы результаты этого изменешя сказались на тропической фауне и флоре всего света; подлежащее объяснешю факты въ сущности те же, что и представляемые удаленными океаническими островами, для которыхъ вовсе нетъ надобности въ допущеши ихъ непосредственнаго соединешя съ бли-жайшимъ материкомъ.
Принимая во внимаше небольшую площадь и крайнее уединеше Азорскихъ острововъ, Св. Елены, Галапагосовыхъ и Сандвичевыхъ, они имеютъ богатую, а последше даже и чрезвычайно богатую местную флору; и те способы, которыхъ оказалось достаточно, чтобы населить ихъ столь разнообраз-
— 421 -
иыми растешями, по всей вероятности, могутъ считаться достаточными для перенесешя другихъ растешй съ одной горной вершины на другую въ разныхъ странахъ света. На Азор-скихъ островахъ мы имеемъ множество видовъ, тождествен-ныхъ съ европейскими или крайне къ нимъ близкихъ, и это представляетъ совершенно аналогичный случай съ указаннымъ распространешемъ вида по разнымъ горнымъ вершинамъ. Разстояше отъ Мадагаскара до горъ южной Африки или Килиманджаро, и отсюда до Абиссиши не более, чемъ отъ Испаши до Азорскихъ острововъ, тогда какъ друпя экватор!альныя горы представляютъ промежуточные пункты почти на одина-ковомъ разстояши отъ Камеруна. Между Явой и Гималаемъ находятся высогбя горы Суматры и Бирмана, представляются промежуточные пункты почти на одинаковомъ разстояши. А между Кини-Балу и АвстралШскими альпами мы имеемъ не-изследованныя снеговыя горы Новой Гвинеи, горы Белленденъ-Керъ въ Квинслэнде и Ново-Англшшбя и Ситя въ Новомъ Южномъ Валисе. Разстояше между Бразшией и Болив1ей не больше; а непрерывная цепь горъ отъ арктической Америки до Огненной Земли представляетъ особенный удобства для распространешя, такъ какъ перерывъ между скалистымъ пи-комъ Чирикви и высокими Андами Новой Гренады гораздо меньше разстояшя между Азорскими островами и Испашей. Поэтому те же самые способы, которыхъ было достаточно для заселешя океаническихъ острововъ, могли оказаться въ известной степени пригодными и для разселешя формъ отъ горы до горы, черезъ экваторъ, въ южное полушар!е. Некоторый обстоятельства значительно облегчаютъ это, именно обил!е въ горной области незанятыхъ участковъ, образующихся благодаря обваламъ, потокамъ, осыпямъ, падешю уте-совъ и пр., что даетъ станцш, где разносимыя ветромъ семена могутъ прорасти и найти временное убежище, пока не будутъ вытеснены вторжешемъ местной растительности. При благощйятныхъ другихъ услов!яхъ эти временный ставши могутъ находиться на гораздо меньшей высоте, чемъ настояиця места жительства вида. Альшйсшя растешя часто спускаются вместе съ моренами въ долины, а некоторые полярные виды растутъ одинаково хорошо какъ на горныхъ вершинахъ, такъ и на морскомъ побережье. Выше приведенное разстояше между
— 422 —
высочайшими горами должно быть такимъ образомъ значительно сокращено вслйдств1е нахождешя подходящихъ услов!й на меньшей высотй, а пропоршопально этому увеличивается и легкость переноса посредствомъ воздушныхъ течешй ’).
Факты, объясняемые Teopietf разнесения сЪмянъ вЪтромъ.
Не признавая возможности переноса сЬмянъ на болышя раз-стояшя по воздуху иначе, ч'Ьмъ при помощи птицъ, до крайности трудно, если не невозможно, объяснить существоваше многихъ тождественныхъ видовъ растешй на далеко отстоя-щихъ другъ отъ друга горныхъ вершинахъ или „непрерывные потоки растительности “, описанные сэромъ Джономъ Гукеромъ, и, повидимому, издавна направлявппеся изъ сйвернаго въ южное noayniapie. Что касается флоръ отдалепныхъ океаниче-сыихъ оетрововъ, то для объяснешя большей части входящихъ въ ихъ составъ растешй, какъ кажется, можно довольствоваться только учасНемъ птицъ; потому что уносимыя въ море наземный птицы или могутъ достигнуть такихъ оетрововъ, или же погибнуть, и вей тй, которыя, находясь въ открытомъ мор'Ь, окажутся въ виду одного изъ оетрововъ, должны напрячь вей свои силы, чтобы достигнуть его какъ единственнаго убй-жища. Но что касается горныхъ вершинъ, то дйло обстоитъ совершенно иначе, потому что, находясь надъ землею, птицй вовсе нйтъ надобности летйть или быть унесенной вйтромъ за нисколько сотъ миль до какой-либо другой горной вершины, такъ какъ она можетъ найти себй убйжище на окружаю -щихъ плоскогор^яхъ, въ горахъ, долинахъ и равнинахъ. Обыкновенно птицы высокихъ горныхъ вершинъ самостоятельные виды, близше къ видамъ окружающей местности; и ийтъ никакого указашя на то, что перелетъ птицъ съ одной удаленной горной вершины на другую въ какомъ бы то ни было отношеши можетъ быть сравнимъ съ перелетомъ птичьихъ стай, ежегодно достигающихъ Азорскихъ оетрововъ, или даже немногочисленныхъ постоянныхъ странниковъ, попадающихъ изъ Австралш на Новую Зеландпо. Конечно, въ высшей сте-
Ч Относящаяся сюда подробности см. въ Island Life, chap. XXIII.
— 423 —
пени трудно представить себ'Ь, что сЬмеиа гималайскаго перво-цвЪта могутъ быть занесены на Яву; но при помощи силь-ныхъ вЪтровъ и промежуточныхъ станцШ, разбросанныхъ на разстояши отъ пятидесяти до нискольких!, сотъ миль, гд'Ь семена могутъ прорасти въ течете одного или двухъ лЪтъ и дать новыя семена, которыя подвергнутся той же участи, пе-реносъ, послЪ нЪсколькихъ неудачъ, все-таки можетъ осуществиться.
Весьма важно то, что переносъ в'Ьтромъ можетъ действовать на гораздо большемъ протяжеши, чЬмъ при помощи птицъ. Только немнопя птицы разносить семена на своихъ перьяхъ или ножкахъ. Изъ нихъ лишь очень немпопя могутъ разносить сЬмена альпшскихъ растешй; и только совершенно ничтожное количество птицъ последней категорш можетъ благополучно перенести немнопя приставили къ нимъ семена на какой-нибудь океанически! островъ или отдаленную горную вершину. Ветры же, будутъ ли это вихри и смерчи, или бури и ураганы, постоянно носятся иадъ обширными площадями суши и моря. Насекомыя и легшя неорганичесюя частицы часто заносятся на вершины высокихъ горъ; а такъ какъ, по самому характеру и происхождешю, ветры являются то нисходящими, то восходящими потоками, то посл-Ьдше изъ нихъ въ состояши поддержать находящееся въ воздухе неболыше и легюе предметы, каковы миоия семена, достаточно долго для того, чтобы они могли быть перенесены на огромный разстояшя. Па каждое отдельное семячко, перенесенное приставшимъ къ ножке или перу птицы, вероятно, приходятся безчисленные миллюны, переносимые сильными ветрами; и шансовъ на перенесете сЬмяпъ на большое разстояше въ какомъ-либо определенномъ направлении въ последнемъ случае во много разъ больше, ч'Ьмъ въ первомъ ‘). Мы видели, что неорганичесшя частицы гораздо
Въ высшей степени замечательный случай перенесетя с’Ьмяпъ вДт-ромъ на большое разстояше описанъ въ писюгб мистера Томаса Хэпбьюрн къ его брату, покойному Дан1елю Хэнбыори, которое было любезно сообщено мнй мистеромъ Гомелем изъ Кью. Письмо это помечено „Шанхай, 1 мая 1856 г.“ и содержите елйдующш интересный для насъ отрывокъ:
„Въ продолжеше трехъ дней погода была очень теплая для этого времени года, почти настолько же теплая, какъ среди лйта. Въ последим!
— 424 —
болыпаго уд'Ьлыгаго вФса, ч±мъ с'бмена, и почти настолько же тяжелый, какъ самыя мелюя изъ нихъ, переносятся по воздуху на болышя разстояшя, и потому едва ли можемъ сомневаться, что нЪкоторыя семена переносятся такъ же далеко. Прямое участие ветра, вместе съ пореносомь птицами, должно помочь намъ въ объяснены присутствия на океаническихъ островахъ растеши, произрастающихъ въ сухихъ или скалистыхъ местахъ, и чьи семена но годны для прикр'йплешя къ разнымъ частямъ птицъ. Вместе съ темъ это, невидимому, единственное средство къ распространенно видовъ альшйскихъ и подъ-альшйскихъ растешй, встречающихся на далеко отстоящихъ вершинахъ горъ или еще более разбросанныхъ въ умеренныхъ зопахъ севернаго и южнаго полушар1я.
Заключительный замечания.
На основаши выше изложенныхъ данныхъ, наиболее важный стороны географическаго распространешя животныхъ и растешй теперь можно считать достаточно объясненными. Конечно, остается еще много затруднешй и даже представляются разныя аномалы, но можно видеть, что это зависитъ отъ нашего незнакомства съ некоторыми существенно необходимыми для рйшешя задачи факторами. Въ одномъ случае мы не знаемъ распространешя той или другой группы въ недавнюю геологическую эпоху, въ другомъ—не знакомы съ спещальными средствами распростра-
вечеръ вйтеръ неожиданно изменился, нодувъ съ севера, и дуль всю ночь съ большой силой, вызвавъ большое изменеше въ состояши атмосферы.
„Сегодня утромъ вокругъ насъ въ воздух^ носились мириады малень-кихъ бйлыхъ частицъ и хотя н£тъ ни тучъ, ни малййшаго тумана, однако солнце совершенно закрыто благодаря этому, и вокругъ все, точно при бйломъ тумана въ Англш. Прилагаю образецъ этихъ частицъ, думая, что это представляетъ ннтересъ. Очевидно, что въ нихъ мы имйемъ д$ло съ растительнымъ продуктомъ; на мой взглядъ, это, невидимому, каЮя-то е1змена“.
Мистеръ Гемслей нрибавляетъ, что эти частицы иеристыя семена тополя или ивы. Чтобы произвести описанный эффектъ, т.-е. закрыть солнце подобно туману, Семена должны были подняться на очень значительную высоту и должны были быть принесены откуда-нибудь, гд4 нроизведппя нхъ деревья покрывали собою больпи’я пространства.
— 425 —
иешя организмовъ черезъ океанъ. Последнее особенно важно по отношений къ ящерицамъ, которыя найдены почти на вейхъ тропическихъ океаническихъ островахъ, тогда какъ особенный способъ къ ихъ распространенно черезъ обширная площади океана, являюпцяся непроодолимымъ преиятстгпемъ для лягвъ и въ нисколько меньшей степени для змйй, еще не открытъ. Ящерицы найдены на вейхъ болыпихъ тихо-океашйскихъ остро-вахъ такъ далеко, какъ Таити, тогда какъ змйй не идутъ да.тЬе о-въ Фиджи; змйй нйтъ также на Мавришй и Бурбонй, гдгЬ обыкновенны 6 или 8 видовъ ящерицъ. Натуралисты, имйюпце своимъ мйстопребывашемъ тихо-океаншсше о-ва, могутъ значительно обогатить наши знашя изучешемъ образа жизни мйст-ныхъ ящерицъ и указашемъ тйхъ спещальныхъ средствъ, которыми онй обладаютъ для того, чтобы перебираться черезъ океанъ.
ПРИБАВЛЕН1Е КЪ ГЛАВК ДВЕНАДЦАТОЙ.
ЗамЪтка о способахъ распространена ящерицъ.
М-ръ К. М. Вудфордъ (авторъ книги A Naturalist among the Head Hunters) пишетъ мнЬ по этому поводу, что онъ часто находилъ яйца ящерицъ между корой и древесиной упавшихъ деревьевъ и что въ томъ случай, если бы эти деревья были унесены течешемъ въ море, они могли бы унести съ собою и яйца неповрежденными на большое разстояше. Точно такъ же, когда плоды, дрова и пр. грузятся на лодки, ящерицы могутъ часто попадать вместе съ ними, оставаясь незамеченными. Онъ находилъ ихъ такимъ образомъ на судахъ и дважды, при перевозке ящиковъ съ орхидеями съ Соломоновыхъ острововъ въ Сидней, находилъ ящерицъ въ ящикахъ по прибыли последнихъ на место.
ЗамЕтка о насЪкомыхъ въ открытомъ морЕ.
Въ дополнеше къ сообщенному на стр. 407 м-ръ М. К. Вудфордъ пере-далъ мне, что онъ виделъ стрекозу въ Инд1йскомъ океане, на разстояши 500 миль отъ ближайшей земли.
Следующее место изъ Описания путешествья Челленджера (стр. 564) также интересно, давая новое объяснеше распространенно насе-комыхъ.
„На вершине горы (вулканъ Банда) были многочисленный летающ(я насекомыя разныхъ видовъ, хотя здесь не было ничего пригоднаго имъ для корма, и большое количество ихъ валялось мертвыми въ трещи-нахъ, убитыя ядовитыми парами.
„Точно такъ же большое количество насекомыхъ было замечено на вершине вулкана Тернате, на высоте более 5000 футовъ. НасЬкомыхъ обыкновенно можно видЬть уносимыхъ ветромъ, несмотря на ихъ постоянный усшпя лететь, и безъ сомнЬшя они заносятся на вершины этихъ горъ, такъ какъ растительность, на которой они могли бы держаться, не доходитъ до вершинъ. Ветеръ, встречая гору, образуетъ течеше воздуха вдоль ея склона, и что касается вулкановъ, то безъ сомнЬшя къ ихъ вершинамъ идетъ постоянное течете отъ поднимаю-щагося теплаго воздуха. Присутств1е насекомыхъ въ большомъ количестве на вершинахъ этихъ горъ интересно въ томъ отношешй, что унесенный съ такой высоты сильнымъ ветромъ, что, безъ сомнешя, часто бываетъ, насекомыя могутъ лететь, гонимыя ветромъ, на большое разстояше и такимъ образомъ могутъ заселять отдаленные острова*.
ГЛАВА XIII.
Геологическ1я доказательства эволюц1и.
Чего мы можемъ ожидать.—Количество пзвйстиыхъ видовъ вымертихъ животныхъ.— Причины неполноты геологической летописи. — Геологически доказательства эволюции—Моллюски.—Крокодилы.—Носороги.—Родословная семейства лошадей.— Развипе роговъ оленей.— Развит1е головного мозга.—Местный отношсн1я между ископаемыми и живущими леи нотными.— Причины вымирания крупныхъ живстныхъ.—Указашя на общее прогрессивное развиис растений и животныхъ.—Вероятная причина неожиданно поздпяго появления двудольныхъ.—Геологическое распространение насекомыхъ.—Геологическая последовательность позвоночпыхъ.—Заключительный замЗ>чашя.
Teopifl эволюцш органическаго Mipa необходимо требуетъ, чтобы животныя и растешя, говоря вообще, развились изъ бо-Л'Ье общихъ въ бол'Ье спещализированные типы и изъ бол'Ье простыхъ въ бол'Ье сложный формы. Однако, мы знаемъ, что это прогрессивное развиэте вовсе не было выдержано и сопровождалось какъ многочисленными отступлешями по пути регресса, такъ и уклонешями въ сторону; вместе съ тЬмъ вымираше въ широкихъ пред’Ьлахъ клало пред’Ьлъ прогрессивному развитые» въ изв’Ьстныхъ направлешяхъ и часто обусловливало новый ходъ развит отъ какого-нибудь сравнительно низкаго и несо-вершеннаго типа.
Безчисленныя геологичесшя изсл'Ьдовашя послЬдпяго времени познакомили насъ со множествомъ вымершихъ организмовъ, въ нЬкоторыхъ группахъ съ такимъ множествомъ, напримЬръ, у моллюсковъ, что ископаемые виды даже многочисленнее живу-щихъ, среди которыхъ количественное преобладаше приходится на долю мелкихъ и древесныхъ формъ, не столь хорошо сохранившихся, какъ бол^е крупныя. При такомъ богатстве мате-р!ала, иллюстрирующаго последовательный стад!и развитая животныхъ, естественно можно было ожидать, что будутъ найдены
— 428 —
важныя доказательства эволюцш. Мы могли надеяться изучить тЬ переходы, которыми некоторый особнякомъ стояпця формы связывались съ ихъ ближайшими родственниками, и во многихъ случаяхъ выполнить промежутки, ньигЬ отдаляюпце родъ отъ рода и видъ отъ вида. Въ некоторыхъ случаяхъ эти ожидашя оправдались, но во многихъ другихъ мы тщетно ищемъ желае-мыхъ доказательствъ; и такое отсутств!е доказательствъ вместе съ столь обширнымъ запасомъ матер!ала заставило некоторыхъ сомневаться въ самой теорш эволюцш. Они говорить, и, по-видимому, не безъ основаши, что все приведенные до сихъ поръ аргументы не достаточно полны и что решительнымъ доказательствомъ въ пользу теорш было бы то, если бы мы во множестве случаевъ могли указать те соединительные члены, которыхъ можно ожидать по теорш. Мноые изъ пробеловъ остаются еще столь широкими, что этимъ лицамъ кажется невероятными, будто они могутъ быть пополнены непрерывной последовательностью видовъ, такъ какъ они должны были существовать въ продолжеше столь долгаго времени и въ такомъ количестве, что, повидимому, невозможно объяснить ихъ полное отсутств1е въ такихъ отложешяхъ, где сохранилось и найдено множество видовъ другихъ группъ. Чтобы оценить силу или слабость этихъ возражений, мы должны познакомиться съ характеромъ и степенью полноты этой летописи прошедшей жизни земного шара, которую развернула передъ нами геолопя, и изучить природу и количество доказательствъ, которыя при настоящихъ услов!яхъ можно ожидать найти.
Количество известныхъ видовъ вымершихъ животныхъ.
Утверждая, что известные ископаемые моллюски многочисленнее ныне живущихъ, мы даемъ поводъ предполагать, что наши знашя въ этомъ направленш весьма полны, тогда какъ на са-момъ деле это далеко не такъ. Виды постоянно изменялись въ течеше геологическаго времени и въ каждый перюдъ были, по всей вероятности, такъ же многочисленны, какъ теперь. Если мы раздйлимъ содержащее ископаемыхъ слои иа двенадцать болыпихъ отдйловъ: плюценъ, мюценъ, эоценъ, мель, оолитъ, л!асъ, тр1асъ, пермсшй, каменноугольный, девонскш, силурсюй и кэмбрйсюй, мы найдемъ, что каждый изъ нихъ
— 429 —
имЬетъ не только весьма отличную и характерную фауну мол-люсковъ, но что разныя подразделетя часто представляютъ весьма различные ряды видовъ; такъ что, хотя некоторое количество видовъ обще двумъ или бол'Ье болыпимъ подраздЬле-шямъ, все количество видовъ, жившихъ на земле, должно было быть много больше, чЬмъ въ двенадцать разъ, можетъ-быть, въ тридцать или сорокъ, сравнительно съ ныне живущими. Точно такъ же, хотя виды ископаемыхъ млекопитающихъ, ныне распознаваемые по бол'Ье или менее отрывочнымъ ископаемымъ остаткамъ, не должны быть гораздо многочисленнее существую-щихъ видовъ, однако, продолжительность ихъ существовашя была сравнительно такъ кратковременна, что они должны были почти совершенно измениться, быть-можетъ, шесть или семь разъ въ продолжеше третичнаго перюда; а безъ сомнешя, это только одинъ отрывокъ геологическаго времени, въ течете котораго млекопитаюшдя существовали на земномъ шаре.
Кроме того, у насъ есть основате думать, что выспйя жи-вотиыя были гораздо многочисленнее по количеству видовъ въ продолжеше прежнихъ геологическихъ эпохъ, чемъ теперь, вследств!е значительной равномерности климата, что делало даже арктичесшя области столь же обитаемыми, какъ умеренный зоны нашего времени.
Та же самая равномерность климата, вероятно, обусловливала более равномерное распределено влаги и делала нынЬ пустынпыя области пригодными для жизни многочисленнаго животнаго населешя. На это указываете многочисленность и разно-o6pa3ie видовъ болыпихъ животныхъ, найденныхъ въ ископае-момъ состояши на очень ограниченной области, которую они, очевидно, населяли въ течете известнаго перюда. Альберте Годри нашелъ въ наносахъ горнаго потока у Пикерми въ Трещи множество такихъ крупныхъ млекопитающихъ, какихъ теперь нигде не встречаюте живущими вместе. Между ними было два вида мастодонтовъ, два носорога, гигантскш кабанъ, верблюдъ и жираффа, превышающее по размерамъ нынешнихъ, разныя обезьяны, хищники отъ куницъ и циветъ до огромныхъ львовъ и ненъ, многочисленный антилопы, по крайней мере, пяти разныхъ родовъ, и кроме того мнопя теперь вымергшя формы. Таковъ былъ собиравппйся въ болышя стада Hipparion, прародительская форма лошадей; Helladotherium, колоссальное жи
— 430 —
вотное выше жераффы; Ancylotherium, изъ неполнозубыхъ; большой Dinotherium; близвдй къ носорогамъ Aceratherium; чудовищный Chalicotherium, близкш къ свиньямъ и жвачнымъ, но величиной съ носорога; и охотяпцйся за ними большой Machairodus или саблезубый тигръ. II все эти остатки были найдены на площади въ 300 шаговъ длины и 60 ширины, при чемъ мнопе виды въ огромномъ количеств!;.
Ископаемый Пикерми принадлежатъ верхнему мюцену, но столь же богатыя отложешя возраста верхняго эоцена были открыты у Кверси въ юго-западной Францш, и въ нихъ Филь-оль опредЪлилъ не менее 42 видовъ однихъ хищныхъ. Настолько же замечательны разный находки ископаемыхъ млекопитающихъ Северной Америки, особенно въ отложешяхъ исчезнувшихъ озеръ мюценоваго перюда, образующихъ теперь такъ-называе-мыя „дурпыя земли*1 Небраски и Дакоты. Здесь найдено огромное количество ископаемыхъ, часто целые скелеты, какъ тра-воядныхъ, такъ и хищныхъ, настолько же разнообразныхъ и интересныхъ, какъ и выше упомянутый изъ отложен!й Европы; и въ общемъ они совершенно отличны и далеко превосходить численностью и разнообразием!. виды крупныхъ млекопитающихъ всей современной фауны Северной Америки. Подобное же наблюдается въ Южной Америке и Австралш, и это приводить насъ къ заключению, что въ настоящее время земля обеднела крупными животными и что въ каждую последовательную эпоху третичнаго перюда, судя по всему, на ней было гораздо больше видовъ, чемъ теперь. Крайнее богатство и разнообраз!е ископаемыхъ, ныне находимыхъ на ограниченной области, должно намъ указать, какъ несовершенно и отрывочно наше знакомство съ фауной какой-либо эпохи, если только мы не думаемъ, что все или почти все животныя какого-либо участка были погребены въ одномъ озере или залиты водою одной реки.
Такъ какъ пятна съ такими богатыми отложешями очень немногочисленны и разбросаны далеко другъ отъ друга по об-ширнымъ континентальнымъ площадямъ, мы имеемъ полное основаше думать, что прежде, какъ и теперь, интересные виды были редки или встречались местами, более же обыкновенные и более многочисленные виды давали весьма несовершенное представлеше о всемъ ряде животныхъ формъ. Еще важнее въ смысле указашя на неполноту нашихъ знашй огромный про-
— 431 —
межутокъ времени между отложешями разныхъ формащй съ сколько-нибудь значительнымъ количествомъ ископаемыхъ остат-ковъ, столь огромный, что въ некоторыхъ случаяхъ мы попа-даемъ въ новый м!ръ, где виды и большинство родовъ высшихъ животныхъ претерпели полное изменеше.
Причины неполноты геологической лЪтописи.
Эти факты находятся въ полномъ согласш съ заключешями геологовъ о необходимой неполноте геологической летописи, такъ какъ для сохранешя сколько-нибудь удовлетворительнаго представлешя о жизни той или другой эпохи необходимо уча-CTie множества благощлятныхъ условш. Прежде всего, животныя, чтобы сохраниться, не должны погибать собственной смертью отъ болезни, старости или сделавшись добычей другихъ животныхъ, а должны сделаться жертвою какого-нибудь случая, который способствовать бы ихъ погребенпо въ почве. Они должны быть или унесены потоками, чтобы ихъ затянуло иломъ и пескомъ, или покрыты грязью и пепломъ вулканиче-скихъ извержешй; но разъ погребенный такимъ образомъ, они могутъ безъ вреда переносить последующ^ изменешя земной поверхности.
Однако, многое мешаетъ этому, такъ какъ процессы дену-дацш никогда не прекращаются и нынЬ находящаяся на земле горы представляютъ собою только неболыше остатки техъ, которыя были разрушены и снесены. Чередоваше морскихъ и пресноводныхъ отложешй и часто встречающееся несоответств!е однихъ слоевъ съ лежащими надъ ними ясно свидетельствуетъ о повторныхъ повышешяхъ и понижешяхъ поверхности и о денудаши, происходящей въ огромныхъ размерахъ. Но мало горныхъ хребтовъ съ ихъ отдельными вершинами, гребнями и долинами представляетъ собою только остатокъ одного обшир-наго плоскогор!я, разрушеннаго деятельностью атмосферныхъ агентовъ; любой участокъ береговыхъ утесовъ свидетельствуетъ о береговыхъ склонахъ, тянувшихся на большомъ протяжеши и разрушенныхъ деятельностью волнъ; наконецъ, почти все более древшя горныя породы, ныне образуюшдя поверхность земли, были некогда покрыты более новыми отложешями, которыя потомъ исчезли. Нигде тгЬтъ такихъ ясныхъ указашй на
— 432 —
воздейств!е дснудашонныхъ процессовъ, какъ въ Северной и Южной Америке, где метаморфичесшя или гранитный породы занимаютъ площадь едва ли менее Европы. Эти же породы широко развиты въ центральной Африка и восточной Аз1и; а съ другой стороны, помимо ихъ частей, выступившихъ на поверхность, он'Ь тянутся на неизв'Ьстномъ разстояши, прикрытия слоями, которые не соотв.Ьтствуютъ имъ и потому не могутъ представлять первоначальный покровъ, некогда скрывавппй вей эти породы глубоко подъ собою, такъ какъ гранитъ можетъ образоваться и метаморфически процессъ происходить только глубоко въ толще земли. До чего насъ должна подавлять эта мысль о разрушеши целой массы горныхъ породъ, въ нисколько миль толщиною, занимающей площади, которыя можно сравнить съ нашими материками; и какъ много должно было утратиться изъ безчисленныхъ ископаемыхъ, заключеиныхъ въ эти породы! Въ виду такого разрушен!я мы должны заключить, что наши палеонтологически коллекщи, какъ бы богаты онЬ ни казались, въ действительности только неболышя и случайный собрашя образповъ, вовсе не дающихъ правильнаго представлешя объ огромномъ ряде организованныхъ формъ, жившихъ на земле г).
Однако, допуская крайнюю неполноту геологической летописи въ целомъ, все-таки можно бы думать, что отдельный неболышя ея части достаточно полны, какъ, напримеръ, разный мюценовыя отложешя Индш, Европы и Северной Америки, и что здйсь мы можемъ найти много примеровъ видовъ и ро-довъ, связапныхъ промежуточными формами. На это можно сказать, что таше отдельные случаи действительно известны и причина, почему они не встречаются чаще, заключается въ томъ, что по теорш эволюцш отдельные роды должны связываться другъ съ другомъ не прямымъ переходомъ, а происхо-ждешемъ обоихъ родовъ отъ общаго прародителя, который жилъ въ более древшй перюдъ и о которомъ мы или ничего не знаемъ, или знаемъ очень мало. Примеръ, приводимый Дарви-номъ, делаетъ это более яснымъ для техъ, кто неспещально знакомъ съ предметомъ. Трубастые голуби и дутыши весьма
*) Читатель, который захотеть бы познакомиться съ этимъ вопросом!, болЬе обстоятельно, можетъ обратиться къ глав-t X Происхождения видовъ и гл. XIV Оеновъ геолопи Сэра ЧарльзаЛДяйелля.
— 433 —
непохожи другъ на друга, но, какъ мы знаемъ, произошли отъ общаго прародина—дикаго сизаго голубя. Теперь, имея передъ собою вей нын'Ь существующая породы голубей и даже тй, которыя существовали въ течете настоящаго сто.тЬпя, мы не найдемъ переходныхъ формъ между двумя названными породами, такъ какъ ни одна не соединяетъ въ себе въ какой бы то ни было степени признаковъ дутыша и трубастаго голубя. Не нашли бы мы этой переходной формы и въ томъ случай, если бы было сохранено по особи каждой породы съ тйхъ поръ, какъ прародительски! сизый голубь былъ впервые прирученъ человйкомъ, что, вероятно, было нисколько тысячъ лйтъ тому назадъ. Отсюда мы видимъ, что полнаго перехода отъ одного вида къ другому мы не можемъ ожидать найти даже при пол-номъ сохраненш лйтописнаго свидетельства о жизни въ течете какого-нибудь перюда. Намъ нуженъ полный летописный отчетъ о всЪхъ видахъ, существовавшихъ когда бы то ни было съ тЬхъ поръ, какъ двй формы начали расходиться отъ общаго предка, и заведомая неполнота отчета д^лаетъ невозможнымъ полу чете его въ полномъ виде. Все, что мы въ праве ожидать, это восполнете и сокращете числа пробеловъ въ известной группе, по мере того, какъ увеличивается число принадлежа-щихъ ей ископаемыхъ формъ; а въ некоторыхъ случаяхъ къ этому можетъ прибавиться еще и нахождете довольно прямого ряда переходовъ, которыми более спещализированныя формы настоящаго времени связываются съ болйе общими прародительскими типами. Такимъ образомъ, мы можемъ ожидать, что если страна ныне характеризуется особыми группами животныхъ, ископаемый формы, непосредственно предшествующая имъ, большею частью окажутся принадлежащими тймъ же группамъ; и далее, что, сравнивая болйе древшя съ болйе новыми типами, мы найдемъ указанья на постепенное развитае, такъ какъ болйе древтя формы вообще ниже организованы и менее специализированы по строетю, чемъ более новыя. И мы действительно находимъ татя свидетельства въ пользу эволюцш, и почти каждое новое открьте увеличиваете ихъ число и зна-чете. Теперь, чтобы доказать, что геологичесшя свидетельства всецело въ пользу теорш происхожденья путемъ последователь-ныхъ измененш, приведемъ некоторые изъ наиболее поучите льныхъ фактовъ.
28
— 434 —
Геологическ1я доказательства эволюцт.
Въ помещенной въ Nature статье (vol. XIV, р. 275) проф. Юддъ обращаешь внимаше на некоторый недавшя открытая въ Венгерскихъ низменностяхъ, на ископаемыхъ озерныхъ моллю-сковъ и ихъ тщательное изучеше д-ромъ Неймайеромъ и г. Поль, изъ Австршскаго Геологическаго Комитета. Отложсшя, въ которыхъ они заключаются, достигаютъ толщины 2000 футовъ, содержатъ множество ископаемыхъ и подразделяются на восемь зонъ, изъ которыхъ каждая имеетъ хорошо выраженную и характерную форму. Проф. Юддъ описываетъ сущность этого открытая такимъ образомъ:
„Группа моллюсковъ, служащая замечательно интереснымъ доказательствомъ происхождешя новыхъ формъ путемъ после-довательнаго изменешя,—родъ Vivipara или Paludina, представители котораго въ удивительномъ множестве находятся во всехъ пресноводныхъ слояхъ. Само собою разумеется, мы не станемъ входить здесь въ подробности относительно сорока формъ этого рода (д-ръ Пеймайеръ весьма естественно колеблется назвать ихъ все видами), названныхъ и описанныхъ въ монографш, и между которыми, какъ доказано авторами, существуютъ столь многочисленный связуюпця нити, ясно указывающая на проис-хождеше более новыхъ типовъ отъ болёе старыхъ. По въ уме тйхъ, кто внимательно изучилъ превосходные рисунки, сопровождавшие эту ценную монограф!ю, или, еще лучше, длинные ряды формъ, изъ которыхъ были выбраны оригиналы для изо-бражешй и которые теперь находятся въ Королевскомъ музее въ Вене, какъ мы думаемъ, едва ли останется хоть какое-нибудь сомнете въ томъ, что авторы совершенно решили свою задачу и неопровержимо доказали, что ряды съ весьма сложными украшешями раковины произошли разными путями—въ большинстве случаевъ совершенно ясными и очевидными—отъ простой, не имеющей украшен] й Vivipara achatinoides изъ ,,Congerien-Schichten“ (нижнее подраздйлеше всего ряда отло-жешй). Интересно отметить, что большое количество этихъ несомненно прямо происшедшихъ формъ до того удаляется отъ типа рода Vivipara, что такой большой авторитетъ, какъ Занд-бергеръ, отделилъ ихъ въ особый родъ подъ назвашемъ Tulo-toma. Такимъ образомъ, мы приходимъ къ заключенно, что
— 435 —
большое количество формъ, несомненно обнаруживающихъ ви-довыя разлшйя и, согласно Mirbniio некоторыхъ натуралистовъ, даже различая, имеющая значешя родовыхъ, имеютъ общаго прародина".
Нужны были, какъ замечаотъ проф. Юддъ, особенно благо-пр1ятныя услов!я продолжительнаго и непрерывнаго отложешя осадковъ при тождественныхъ или очень близкихъ физическихъ данныхъ, чтобы мы могли получить столь полный отчетъ объ органическомъ изм’Ьненш. Обыкновенно различныя мешаюпця обстоятельства, какъ, напримеръ, резкое изменеше физическихъ условш, переселеше новыхъ группъ формъ изъ другихъ областей и вызываемое этимъ последовательное отступлеше или частичное вымираше старой фауны, нарушаютъ правильно-постоянное развитхе организмовъ и обусловлпваютъ те порази-тельиыя уклонешя, которыя такъ часто встречаются въ геоло-гическихъ формащяхъ морского происхождешя. Тогда какъ описанный примеръ вполне выясняетъ происхождеше видовъ, хотя по необходимости въ неболыпомъ размере, чрезвычайная редкость условш, необходимыхъ для такого полпаго свидетельства, объясняетъ намъ, почему въ большинстве случаевъ мы не имеемъ прямого доказательства эволюцш.
Другой примеръ, иллюстрирующш выполнеше промежутковъ между существующими группами, намъ даютъ изследовашя проф. Гексли надъ ископаемыми крокодилами. Промежутокъ, отделяющей нынешнихъ крокодиловъ отъ ящерицъ, очень великъ, но, идя назадъ въ геологическомъ времени, мы встречаемся съ ископаемыми формами до некоторой степени переходнаго характера и связывающими эти ряды. Три ныне живущихъ рода, Crocodilus, Alligator и Gavialis, найдены въ эоценё, и близюя формы другого рода, Holops, въ меле. Отъ мела до лейаса распространена другая группа родовъ, съ анатомическими особенностями переходнаго характера между нынешними крокодилами и более древними формами. Послёдшя, образующая два рода, Belodon и Stagonolepis, найдены въ еще более древней формаши, Tpiace. Они имеютъ признаки некоторыхъ ящерицъ, особенно замечательной ново-зеландской Hatteria, и также некоторое сходство съ Dinosauria—гадами, въ некоторыхъ отно-шеш'яхъ приближающимися къ птицамъ. Принимая во внимаше, какъ сравнительно редки остатки животныхъ этой группы, до
28*
— 436 —
ставляемое ими доказательство прогрессивнаго развитая надо считать весьма у будите льнымъ *).
Среди высшихь животныхъ носороги, лошади и олени дають хорошее доказательство постепенна™ развитая организащи и выполнешя промежутковъ, отдЬляющихъ нын4 живушдя формы отъ ихъ ближайшихъ родственниковъ. Древнейшая прародительская форма носороговъ встречается въ среднемъ эоцене Соединенныхъ Штатовъ, и до некоторой степени является промежуточной между семействами носороговъ и тапировъ, имея, подобно после.днимъ, четыре пальца на переднихъ и три на заднихъ конечностяхъ. За ними въ верхнемъ эоцене следуете родъ Amynodon, у которыхъ черепъ прюбр Ьтаетъ более выраженный носорожш типъ. За нимъ въ нижнемъ м!оцен1з мы имеемъ Aceratherium, сходнаго съ последнимъ по ногамъ, но еще более приближающегося къ носорогамъ по общему строешю. Отсюда идутъ две расходящаяся лиши—одна въ Старомъ, другая въ Новомъ Свете. Въ Старомъ, куда, какъ думаютъ, Aceratherium выселился при начале мюценоваго перюда, когда мягкш климате и роскошная растительность принадлежали области полярнаго круга, онъ далъ начало Ceratorhinus и разнымъ рогатымъ носорогамъ конца третичнаго перюда и ныне живущимъ. Въ Америке развилось много безрогихъ формъ но-сорожьяго типа, найденныхъ въ верхнемъ мюценй, шпоцене и постшпоцене, и позднее вымершихъ. У настоящихъ носороговъ по три пальца на всехъ ногахъ 2).
Родословная семейства лошадей.
Еще замечательнее свидетельство въ пользу теорш эволющи, представляемое открытыми въ третичныхъ отложешяхъ Америки прародительскими формами семейства лошадей. Это семейство, обнимающее живущихъ лошадей, ословъ и зебръ, весьма от-
1) „On Stagonolepis Robertsoni and on the Evolution of the Crocodilia“, въ Q. J. of Geological Society, 1875; извлечете см. въ Nature, vol. XII, p. 38.
2) Изъ статьи м-ра Скоттъ и м-ра Осборна „On the Origin and Development of the Rhinoceros Group", читанной передъ Британской AccoiiianJeS въ 1883 г.
— 437 —
личается отъ всехъ другихъ млекопитающихъ по строешю своихъ ногъ, оканчивающихся единственнымъ широкимъ пальцемъ, образующимъ копыто. Зубовъ у нихъ сорокъ, изъ которыхъ коренные несутъ на своихъ коронкахъ поперечныя складки изъ бол'Ье твердаго и.болЬе мягкаго вещества, являясь сильнымъ аппаратомъ для пережевыванья травы и дрочаго растительнаго корма. Первая особенность (въ конечностяхъ) зависитъ отъ из-мЬнешй скелета, которыя проф. Гексли описываетъ такимъ образомъ: „Прежде всего остановимся на переднихъ конечностяхъ. У большинства четвероногихъ, какъ и у насъ, предплечье содержите дв’Ь кости, лучевую (radius) и локтевую (ulna). У лошади соответствующей отдЬлъ на первый взглядъ содержите только одну кость, но тщательное изучеше ея позволяете найти въ ней часть, соответствующую верхнему концу локтевой. Онъ тесно срастается съ главною массою кости, которая соответствуете лучу, и выпячивается въ тонкш стволъ, который можетъ быть прослЬженъ на нЬкоторомъ разстояши внизъ по лучу, на его задней стороне, где постепенно заостряется и исчезаете. Еще труднее убедиться, что, однако, представляете несомненный факте, что небольшая часть ниж-няго конца кости предплечья у лошади, отдельная только у очень молодого жеребенка, въ действительности представляете собою нижшй конецъ локтевой кости.
„То, что обыкновенно называюте у лошади переднимъ коле-номъ, въ действительности, составляете ея кистевое сочленеше. Лежащая ниже кость соответствуете средней изъ пяти пяст-ныхъ костей, находящихся въ ладони нашей руки. Три следующая—суставамъ нашихъ среднихъ пальцевъ, а копыто представляете собою просто расширенный и толстый ноготь. Но если то, что лежите у лошади ниже ея передняго колена, соответствуете нашему среднему пальцу, то что же сделалось съ четырьмя остальными? На мЪстГ второго и четвертаго мы находимъ только две тонкихъ стилевидныхъ косточки, равняющихся приблизительно 2/з длины пястной кости; на своемъ нижнемъ конце оне постепенно утончаются, не доходя до су-ставовъ пальцевъ или, какъ ихъ называюте, фаланте. Иногда при основаши этихъ стилевидныхъ пястныхъ косточекъ бываете еще по косточке или хрящику, которые, по всей вероятности, представляютъ собою остатки перваго и пятаго пальца. Такимъ
— 438 —
образомъ, часть скелета лошади, соответствующая кисти руки человека, представляетъ одинъ чрезмерно развитой средшй па-лецъ и, по крайней мере, два недоразвитыхъ боковыхъ пальца; все это соответствуетъ третьему, второму и четвертому пальцу у человека.	«
„Соответствующая изменешя можно найти и въ заднихъ ко-нечностяхъ. У насъ, какъ и у большинства четвероногихъ, от-дЬлъ голени содержитъ две кости, большую, или tibia (большая берцовая), и малую, или fibula (малая берцовая). Но у лошади малая берцовая, какъ сначала кажется, низведена только до ея верхняго конца; ея место заступаетъ тонкая, заостряющаяся книзу косточка, сросшаяся съ болыпбй берцовой. Однако, изучеше нижняго конца кости голени жеребенка обнаруживаете обособленную часть костнаго вещества, которая и есть нижнш конецъ малой берцовой; такимъ образомъ, совершенно исключительно, нижшй конецъ единственной кости голени, въ действительности, представленъ срастающимися концами большой и малой берцовой, совершенно подобно тому, какъ, также своеобразно, нижшй конецъ кости предплечья образованъ срастающимися лучевой и локтевой костью.
„Пятка лошади обыкновенно известна подъ назвашемъ зад-няго колена. Кость, лежащая ниже ея, соответствуете средней плюсневой кости въ ноге человека, остальныя три—суставамъ средняго пальца; заднее копыто есть ноготь, такъ же какъ и на передней ноге. И, совершенно также, две стилевидныя косточки представляютъ второй и четвертый палецъ. Иногда можно бываете найти следы и пятаго пальца.
„Зубы лошади не менее своеобразны, чемъ и конечности. Живой паровикъ, подобно всякому другому, чтобы работать, долженъ получать много топлива; и лошадь, чтобы хорошо вы поднять свою работу и развивать огромный запасъ силы, необходимой для движен1Я, должна есть много и часто. Для этого необходимъ xoponiiii режупцй инструменте и сильные, прочные жернова. Сообразно съ этимъ, двенадцать рЬзцовъ лошади сидите тесно другъ къ другу и собраны въ передней части рта, наподоб!е долоте; коренные или жерновные зубы широки и крайне сложно устроены, состоя изъ сочеташя разныхъ ве-ществъ неодинаковой твердости. Следств1емъ этого является то, что они стираются въ разной степени и потому поверхность
— 439 —
каждаго коренного зуба такъ же неровна, какъ у хорошаго жернова" х).
Изъ этого мы видимъ, что лошади по строение отличаются сильно отъ большинства другихъ млекопитающихъ. Принимая теорйо эволющи за доказанную, можно ожидать найти среди вымершихъ животныхъ с.гЬды того, какимъ образомъ произошло это большое изм^неше, и мы, действительно, находимъ ихъ, въ несовершенномъ виде на европейскихъ ископаемыхъ, въ гораздо более полномъ на американскнхъ.
Весьма удивительно, что хотя въ то время, когда европейцы открыли Америку, здесь не было лошадей, однако, остатки вымершихъ лошадей во множестве найдены въ послетретич-ныхъ и верхнеплюценовыхъ отложен1яхъ какъ Северной, такъ и Южной Америки; и начиная отсюда, почти непрерывный рядъ измененныхъ формъ можетъ быть прослеженъ черезъ все тре-тичныя отложешя, приводя въ самомъ начале къ примитивной форме, до того непохожей на усовершенствованное животное, что, если бы между ними не было связующихъ нитей, едва ли бы кто поверилъ, что одно можетъ быть предкомъ другого. Проследить эту удивительную исторпо выпало на долю проф. Марша изъ „Yale College", который самъ открылъ не менее тридцати видовъ ископаемыхъ лошадей; познакомимся же въ его собственномъ изложеши съ истор!ей развит лошади, начиная съ ея отдаленнейшего прародича. „Древнейппй ныне известный прародичъ лошади—карликовый Eohippus. Его найдено несколько видовъ, все ростомъ съ лисицу. Подобно большинству раннихъ млекопитающихъ, у этихъ копытныхъ было 44 зуба, истинные коренные съ короткими коронками и резко отличаюпцеся отъ ложнокоренныхъ. Большая и малая берцо-выя кости были хорошо развиты и ие срослись вмЬсте, на пе-реднихъ конечностяхъ было по 4 хорошо развитыхъ пальца съ зачаточнымъ пятымъ, на заднихч» по 3. По строешю ногъ и зубовъ Eohippus несомненно указываешь, что прямая родословная литя, ведущая къ настоящимъ лошадямъ, уже отделилась отъ другихъ Perissodactyla или непарнопалыхъ.
„Въ ближайшемъ выше лежащемъ подраздЬленш эоцена появляется другой родъ —Orohippus, замещаюпцй Eohippus и об-
1) American Addresses, рр. 73—76.
— 440 —
наруживающШ большее, хотя все еще слабое приближеше къ лошадиному типу. Зачаточный первый палепъ переднихъ ногъ исчезъ, задшй ложнокоренной зубъ перешелъ въ группу истин-ныхъ. Orohippus былъ только немного больше Eohippus, но весьма походилъ на него по большинству признаковъ. Найдено нисколько видовъ, но ни одинъ не поднимался далЬе верхняго эоцена.
„Почти при самомъ основаши мюцена мы находимъ третш весьма близкш родъ—Mesohippus, величиною съ овцу и еще на шагъ приближающейся къ лошади. У него только три пальца съ зачаточной стилевидной косточкой, оставшейся отъ четвер-таго, на переднихъ конечностяхъ и три на заднихъ. Два ложно-коренныхъ зуба совершенно похожи на истинные коренные. Локтевая кость уже не совершенно отделена отъ лучевой, и друпе признаки также указываютъ на продолжающееся измЬ-неюе организащи.
„Въ верхнемъ мюценЬ Mesohippus не найденъ, но на его мЪстЬ продолжателемъ лиши является четвертая форма—Miohip-pus. Этотъ родъ близокъ" къ европейскому Anchitherium, но представляетъ нисколько важныхъ отличШ. Три пальца каждой ноги бол’Ье одинаковой величины и зачатокъ пятой пястной косточки сохраняется. ВсЬ извЬстные виды этого рода крупнЬе видовъ Mesohippus и ни одинъ изъ нихъ не поднимается за предЬлы мюцена.
„Родъ Protohippus нижняго плюцена еще больше лошадинаго типа и нЬкоторые изъ его видовъ приближаются по величинЬ къ осламъ. У нихъ еще по три пальца на каждой ногЬ, но на землю опирается только средшй, соотвЬтствуюпцй единственному пальцу лошади. Этотъ родъ болЬе всего походить на европейскаго Ilipparion.
Въ плюценЬ мы имЬемъ послЬднюю стаддю этого ряда, прежде чЬмъ встрЬтить настоящихъ лошадей, въ родЬ Pliohippus, который утратилъ малсныпя копытца и въ другихъ отношешяхъ съ весьма ясно выраженнымъ лошадинымъ типомъ. Настоящая лошадь (Equus) появляется только въ верхнемъ плюценЬ, дополняя собою генеалопю этой группы; въ послЬ-третичный пе-рюдъ она распространяется по всей СЬверной и Южной Аме-рикЬ, но вскорЬ послЬ того вымираетъ здЬсь. Это случилось задолго до открыНя этого континента европейцами, и до сихъ
— 441 —
Перед, кои.
Зади. Пред- г.	тт
коп. иле? Полепь. Верки. кор. .Нижн. кор.
НовЪйш1й пер!одъ.
Eqnus.
Пл|'оценъ.
Pliohippus.
4-
Protohippus (Hipparion),
М1оценъ.
Miohippns (Anchithe-rium).
Mesohippus.
Эоценъ.
Orohippus.
Рис. 33. Геологическое развитие\.rгруппы лошадей (Eohippus былъ найдем, позднее).
— 442 —
поръ не найдено удовлетворительна™ объяснешя этого выми-рашя. Помимо упомянутыхъ мною признаковъ, въ скелете, череде, зубахъ и головномъ мозгЬ сорока или бол'Ье промежу-точныхъ видовъ имеются и MHorie друпе, подтверждаюпце собою, что переходъ отъ эоценоваго Eohippus къ позднЬйщему роду Equus произошелъ именно въ указанномъ порядке" ’) (см. рис. 33).
Профессоръ Гексли имйлъ полное право назвать сообщенные факты очевиднымъ доказательствомъ эволющи; это учеше зиждется на столь же прочномъ основанш, какъ Коперникова тсор!я движешя небесныхъ тЬлъ во время ея обнародоватя. Обоимъ основашемъ служитъ одно и то же соотвгЬтств1е наблю-даемыхъ фактовъ съ теоретическими соображешями.
Развиве роговъ оленей.
Другое очевидное и не допускающее сомнЬшя доказательство эволющи доставляется однимъ изъ наиболее развитыхъ и об-ширныхъ семействъ млекопитающихъ—настоящими оленями. Они отличаются отъ всЬхъ жвачнымъ тЬмъ, что имеютъ плотные спадаюшде рога, всегда бол’Ье или менее вЬтвяпцеся. Впервые олени появляются въ среднемъ плЕщенЬ и продолжаюсь существовать до нашего времени; развита ихъ тщательно прослежено профессоромъ Боидъ Давкинсомъ, который даетъ следующее резюме своихъ изслЬдованШ:
„Въ перюдъ средняго мюцена оленьи рога состояли только изъ простой вилки (какъ у Cervus dicroceros), которая увеличилась въ размерахъ въ верхнемъ мюпене, хотя еще и осталась небольшой и прямо стоящей, какъ у косули. У Cervus Matheroni она имеетъ 11,4 дюйма и не более четырехъ, все очень маленькихъ отростковъ. Олень, живппй въ Оверни, въ следующш плйценовый пер!одъ, знакомитъ насъ съ другимъ моментомъ въ исторш развита оленьихъ роговъ. Прежде всего, здесь мы видимъ рога типа роговъ Axis и Rusa, и шире, и длиннее, и болЬе ветвящееся, чЬмъ рога оленей предыдущихъ перюдовъ, съ тремя или более хорошо развитыми отростками.
О Lecture on the Introduction and Succession of Vertebrate Life in America, Nature, vol. XVI, p. 471.
— 443 —
Олени этого типа встречались во множестве въ плюцене Европы. Они принадлежали къ восточному подразделен!» оленей, и ихъ присутств!е въ Европе подтверждаютъ данный, доставляемый флорой, поскольку они указаны графомъ Сапорта, именно, что пл!оценовый климатъ былъ теплый. По всей вероятности, они исчезли изъ Европы вследств!с понижения температуры въ ,плейстоценовомъ перюде, тогда какъ ихъ потомки нашли себе подходяпця услов!я въ более жаркихъ областяхъ тропической Азш.
„Живший въ течете позднейшаго перюда плюцена, въ верхнемъ плюцене Валь д’Арно, Cervus dicranios изъ Нести имелъ рога гораздо меньше, чемъ у ирландскаго оленя, но весьма сложные по характеру ветвлешя. Это животное сохранилось до следующаго перюда и найдено въ доледниковыхъ отложешяхъ Норфолька, откуда д-ръ Фальконеръ описалъ его подъ назва-шемъ оленя Седжвика. Ирландсшй олень, лось, настоящш олень, северный олень и лань появляются въ Европе въ плей-стоценовомъ перюде, все имеютъ весьма сложные рога во взросломъ состоянш и первый—самые болыше изъ известныхъ роговъ. Изъ этихъ формъ ирландски олень вымираетъ въ доисторически перюдъ, после того какъ неисчислимыми стадами населялъ Ирланд!ю, остальные же и въ наше время населяютъ европейско-аз!атск!й материкъ и, за исключешемъ лани, Северную Америку.
„Изъ этого очерка ясно, что оленьи рога увеличивались въ величине и становились сложнее по ветвлен!», начиная съ средняго мюцена до плейстоцена, и что ихъ последовательный изменешя аналогичны темъ, которыя наблюдаются при разви-тш роговъ у нынешнихъ оленей, которые начинаются съ про-стыхъ и затемъ увеличиваются по количеству отростковъ, пока не достигнуть предельнаго роста. Другими словами, развипе оленьихъ роговъ, последовательно изложенное на далеко от-стоящихъ другъ отъ друга страницахъ геологической летописи, соответствуете тому, что наблюдается въ течете развипя ныне живущихъ оленей. Такимъ образомъ, очевидно, что постепенное уменьшение оленьихъ роговъ, начиная съ настоящаго времени и спускаясь до отдаленнаго перюда третичной эпохи, ука-. зываетъ, что мы встречаемся съ наименыпимъ развшпемъ роговъ оленей въ среднемъ мюцене. Въ нижнемюценовыхъ отло-
— 444
жетяхъ, ни въ ЕвропЬ, ни въ Соедипепныхъ Штатахъ, нЬтъ ни малЬйшаго слЬда существовашя какого-либо жвачнаго съ оленьими рогами11 1).
Прогрессивное развиве головного мозга.
Три приведенные нами примера въ достаточной мере доказывают^ что всюду, гдЬ геологическая летопись приближается къ полноте, мы им’Ьемъ доказательство прогрессивнаго разви-т1я видовъ въ опред’Ьленныхъ направлешяхъ и отъ мало раз-витыхъ къ бол’Ье развитымъ типамъ, т.-е. именно то, чего мы могли ожидать встретить, если тсор{я эволюши справедлива. Можно бы привести много и другихъ прим’Ьровъ подоб-ныхъ измЬнсшй, но такъ какъ группы животныхъ, къ кото-рымъ они относятся, менЬе известны, подробности были бы пожалуй не только мало интересны, но даже едва понятны. Однако, одно доказательство теорш эволющи весьма замечательно и должно быть упомянуто, это—постоянное увеличете объема головного мозга. Лучше всего это можно изложить словами профессора Марша.
Несомненное прогрессивное развитее млекопитающихъ въ Америке, съ начала третичнаго перюда и до нашихъ дней, хорошо иллюстрируется увеличешемъ головного мозга, что служить указашемъ на мнопя другая изнЬнстпя. ДревнЬйппя изъ извЬстныхъ третичныхъ млекопитающихъ все имели очень малепыйй головной мозгъ, такъ что у некоторыхъ изъ нихъ этотъ органъ пропорщонально былъ даже меньше, чЬмъ у чешуйчатыхъ гадовъ. Въ течете указаннаго перюда шло постепенное увеличете объема мозга и интересно то, что это увеличете главными образомъ выпало на долю полушарш или самой верхней части мозга. У большинства млекопитающихъ головной мозгъ становится постепенно все более и бо-лЬе богатымъ извилинами, которыя увеличиваются количественно и становятся сложнее. ВмЬсте еъ тЬмъ у некоторыхъ мозжечекъ и обонятельныя лопасти, нижшя части головного мозга, уменьшились въ своихъ размЬрахъ. Во время продолжительной борьбы за существоваше въ течете третичнаго
’) Nature, vol. XXV, р. 84.
— 445 —
перюда переживали, какъ и ныне, животныя съ болыпимъ головнымъ мозгомъ; и происходящее въ этомъ направлен^ развит!е делало безполезнымъ мнопя особенности строешя, унаследованный отъ отдаленныхъ предковъ, но переставили быть приспособленными къ новымъ услов!ямъ.
Это замечательное доказательство прогрессивнаго развитая органа умственныхъ способностей служить существеннымъ до-полнен!емъ къ уже приведеннымъ доказательствамъ прогрессивнаго развитая животнаго организма, особенно темъ, которыя намъ даетъ скелетъ. Теперь мы переходимъ къ другой группе фактовъ, настолько же важныхъ для теорш эволющи.
МЪстныя отношешя между ископаемыми и живущими животными.
Если все существуюпця животныя произошли отъ прароди-тельскихъ формъ, по большей части вымершихъ, по закону изменяемости и естественнаго подбора, то въ большинстве случаевъ мы можемъ ожидать найти весьма тесное соотноше-ше между живущими формами каждой страны и теми, которыя населяли ее въ непосредственно предшествующей перюдъ. Если же виды произошли какимъ-нибудь особымъ образомъ, или путемъ спешальнаго творешя, или вдругъ выразившимся изменешемъ организации у потомковъ предшествовавшихъ типовъ, этого местнаго соотношешя не должно быть найдено; поэтому факты такого рода до некоторой степени служатъ доказательствомъ эволющи подъ вл!яшемъ естественнаго подбора или какого-нибудь другого закона постепеннаго изменешя. Само собою разумеется, это соотношеше не можетъ существовать при огромныхъ переселешяхъ, благодаря которымъ жители одной страны могли занять место въ другой области и уничтожить или вытеснить ея собственныхъ обитателей, что иногда и происходило. Но таше случаи сравнительно редки, исключая тёхъ, которые имели место при большихъ клима-тическихъ изменешяхъ, и мы обыкновенно находимъ замечательную непрерывность между современными фаунами и флорами страны и теми, которыя имъ непосредственно предшествовали. Приведемъ несколько изъ наиболее замечательныхъ примеровъ этого рода.
— 446 —
Фауна млекопитающихъ Австралии, какъ хорошо известно, всецело состоитъ изъ низшихъ формъ—двуутробокъ и клоач-ныхъ, за псключешсмъ лишь нЬсколькихъ видовъ мышей. Это объясняется полной изолированностью страны отъ Аз1атскаго материка въ течете всего перюда, когда происходило развитае высшихъ животныхъ. Въ одинъ изъ бол’Ье раннихъ перюдовъ прародительсюя формы двуутробокъ, изобиловавппя и въ Ев-ропЬ, и въ Северной АмерикЬ въ серединЬ вторичной или мезозойной эры проникли въ Австралпо и затЬмъ остались здЬсь, внЬ конкуренции съ высшими формами, пройдя специальный ходъ развитая, согласно съ своеобразными услов!ями этой небольшой области. Тогда какъ на обширныхъ матери-кахъ развились высппя формы млекопитающихъ, которыя почти или совершенно вытЬснили болЬе несовершенныхъ двуутробокъ, въ Австралш послЬдшя изменились въ столь разнообразный формы, какъ прыгаюпця кенгуру, копаюпрй вомбатъ, древесные фалангисты, насЬкомоядныя Peramelidae и хищныя Dasyuridae, которыя достигли наивысшаго пункта своего развитая въ Thylacinus или двуутробномъ тигровомъ волкЬ Тасма-ши, все животныя настолько же непохож1я другъ на друга, какъ наши овцы, кролики, бЬлки и собаки, но сохраняющая характерный особенности группы двуутробокъ.
Что касается вымершихъ млекопитающихъ Австралш, то въ пещерахъ и позднЬйшихъ третичныхъ и потретичныхъ отложе-юяхъ Австралш найдены многочисленные остатки, всЬ при-надлежапце двуутробкамъ. Между ними известно нисколько кенгуру, немного крупнЬе нынЬшнихъ, и друпя, болЬе близ-К1Я къ ново-гвинейскимъ древеснымъ кенгуру; большой вомбатъ, ростомъ съ тапира; Diprotodon или толстоногая форма кенгуру ростомъ съ носорога или небольшого слона, и совершенно своеобразное животное, Nototherium, почти такихъ же размЬровъ. Хищный Thylacinus Тасмаши также найденъ въ ископаемомъ состоянш, равно какъ и большой фалангистъ, Thylacoleo, ростомъ со льва, который, по мнЬшю проф. Оуэна и проф. Оскара Шмидта, также былъ хищнымъ *). Помимо этихъ формъ, найдены еще и мнопя друпя, по размЬрамъ и наружному виду болЬе похож!я на современныхъ, для кото-
х) См, The Mammalia in their Relation to Primeval Timet, p. 102.
— 447 —
рыхъ во многихъ случаяхъ могли быть прямыми предками. Два вымерппе вида ехидны, принадлежащее къ очень низко организованнымъ Monotremata, найдены въ Новомъ Южпомъ Валисе.
На ряду съ Австралёей Южная Америка обладаетъ однимъ изъ наиболее зам'Ьчатольныхъ собрашй своеобразныхъ млеко-нитающихъ въ лицЬ разныхъ представителей неполнозубыхъ (Edentata), каковы ленивцы, муравьЬды и броненосцы, грызу-новъ, каковы морсгая свинки и шиншилы, двуутробныхъ опос-сумовъ и обезьянъ, составляющихъ семейство Cebidae. Остатки вымершихъ видовъ вейхъ этихъ животныхъ найдены въ пеще-рахъ Бразилш, въ пость-шпоценовыхъ отложен!яхъ; въ болЬе раннихъ же плюценовыхъ отложешяхъ пампасовъ найдены мнопе отличные рода этихъ группъ, некоторые гигантской величины и необычайной формы. Таковы разнообразные броненосцы, некоторые ростомъ съ слона; гигантсюе ленивцы родовъ Megatherium, Megalonyx, Mylodon, Lestodon и многихъ другихъ; грызуны, принадлежащее къ американскимъ семей-ствамъ Cavidae и Chinchillidae; копытныя, близкие къ ламамъ, и помимо этого, много другихъ вымерепихъ формъ переходного характера или неопредЬленнаго положешя въ системе *). Вы-мерешя ново-зеландскёя моа, огромныя безкрылыя птицы, близ-шя къ современному киви (Apteryx), иллеострируютъ тотъ же обещй законъ.
Приведенные примеры, помимо того, что они иллеострируеотъ и подтверждаеотъ самое существоваше эволеощи, проливаеотъ некоторый свЬтъ на обычный характеръ изменяемости и про-грессивнаго развитая животныхъ формъ. Въ тЬхъ случаяхъ, когда геологическая лЬтопись совершенно полна, мы находимъ непрерывное развитае нЬкоторыхъ видовъ, будетъ ли это въ развитая украшешя, какъ на ископаемыхъ Paludina венгер-скихъ озерныхъ ложъ, въ размЬрахъ и развитая конечностей и зубовъ, какъ у ископаемыхъ америкапскихъ лошадей, или въ возрастающемъ развитая ветвящихся роговъ, какъ у на-стоящихъ оленей. Въ каждомъ изъ этихъ случаевъ спещализа-ц!я и приспособлеше къ окружающимъ услов!ямъ, повидимому,
1) Краткое перечислен!е н описаш'е этихъ ископаемыхъ см. въ моемъ Geographical Distribution of Animals, vol. I, p. 146.
— 448 —
достигли своего предала, и всякое измЬнеше этихъ условШ, особенно если оно происходить очень быстро или сопровождается соревновашемъ съ менЬе совершенными, но лучше приспособленными формами, можетъ повести къ вымирание бол'Ье совершенныхъ группъ. Это, какъ мы знаемъ, было съ американскими лошадьми, которыя совершенно исчезли съ лица этого материка въ столь недавшй псрюдъ, что мы не можемъ утверждать, что это исчезновеше не было ускорено, а можетъ быть, и вызвано человЬкомъ; и даже въ восточномь полуша-рш, тогда какъ бол'Ье мелше виды, ослы и зебры, уцЬлЬли, болЬе крупные и болЬе совершенные представители настоящихъ лошадей почти, если не совсЬмъ, исчезли въ естествен-номъ состоянш. Точно такъ же въ Австралш и Южной АмерикЬ вымерли въ совершенно новый перюдъ мнопя изъ самыхъ крупныхъ и наиболее спещализированныхъ формъ, тогда какъ менышя уцЬлЬли до нашего времени. Подобные же факты наблюдаются въ мнопя бол'Ье раншя геологическая эпохи, когда какая-нибудь группа сначала достигаетъ постепенно наи-болыпаго развит1я какъ въ величинЬ, такъ и сложности организации своихъ представителей, а затЬмъ или вымираетъ, или продолжаетъ существовать въ немногихъ малорослыхъ представите ляхъ.
Причины вымирашя крупныхъ животныхъ.
Существуетъ нЬсколько причинъ неоднократно наступавшая вымирашя скорЬе крупныхъ животныхъ, чЬмъ мелкихъ. На первомъ мЬстЬ, бол'Ье крупный животныя нуждаются въ пропорционально болыпемъ количествЬ корма и всякое неблаго-пр1ятное измЬнеше условШ существовашя должно вл!ять на нихъ бол'Ье, чЬмъ на мелкихъ. ЗатЬмъ, крайняя спещализащя многихъ изъ крупныхъ животныхъ дЬлаетъ для нихъ менЬе легкимъ измЬнеше въ какомъ-либо новомъ направлеши, сообразно съ измЬняющимися услов!ями. Но еще важнЬе, быть можетъ, то, что очень крупныя животныя размножаются всегда гораздо медленнЬе сравнительно съ мелкими, наприм'Ьръ, слонъ рождаетъ одного дЬтеныша разъ въ три года, а кроликъ мечеть по 7—8 дЬтенышеЙ два или три раза въ годъ. А такъ какъ, по всей вЬроятности, благопр!ятныя уклонешя стоять прямо пропоршонально количеству особей вида, и мелкгя жи-
— 449 —
вотныя но только въ нисколько соте разъ многочисленнее крупныхъ, но, быть можетъ, и размножаются въ нисколько сотъ разъ быстрее, то они могутъ быстро изменяться подъ вл1ян!емъ изменяемости и естественнаго подбора въ связи съ измЬнешсмъ условШ; что же касается крупныхъ и тяжелыхъ видовъ, не способныхъ изменяться достаточно быстро, то они должны погибать въ борьбе за существоваше. Профессоръ Маршъ совершенно справедливо замечаетъ следующее: „Во всякой сильной первоначальной группе, которой было суждено пережить разныя геологичесгая изменешя, повидимому, существуете наклонность давать боковыя ветви, которыя делались высоко спешализированными и скоро вымирали вслйдств1е ихъ непригодности приспособиться къ новымъ услов!ямъ существовашя". После этого онъ старается показать, что узкий стволъ развитая болЬе постояннаго типа свиней, прошедппй черезъ весь рядъ третичныхъ отложешй Америки, покрыть остатками боковыхъ веточекъ, изъ которыхъ мнопя вели къ животнымъ, достигавшимъ величины носороговъ, „тогда какъ типичная свинья, никогда ничего не утрачивая изъ своей выносливости, пережила все катастрофы и стадш изменяемости и еще до Сихъ поръ живете въ АмерикЬ".
Указашя на общее прогрессивное развиве растешй и животныхъ.
Одинъ изъ наиболЬе сильныхъ аргументовъ, приводимыхъ противъ теорш эволющи, состоялъ въ томъ, что геолопя не даете доказательствъ постепеннаго развитая органическихъ формъ, но что целые отряды и классы появляются вдругъ въ известныя эпохи, часто въ большомъ разнообразш и съ весьма совершенной организащей. Млекопитаюпця, напримЬръ, долго считались за появившихся въ третичный перюдъ, где они представлены въ некоторыхъ изъ раннихъ отложешй всеми большими подразделешями вполне развитого класса—хищными, грызунами, насекомоядными, двуутробными, и даже парнопалыми и непарнопалыми среди копытныхъ—настолько же ясно определившимися, какъ и теперь. СдЬланиое въ 1818 г. от-крытае единственной нижней челюсти въ Stonesfild’oBCKnxb сланцахъ Оксфордшира едва ли возбудило симнЬше въ спра-
29
— 450 —
всдливостп этого какъ общаго положения, такъ какъ одни отрицали ея принадлежность млекопитающему, другие же высказывали иредположеше, что определено геологическаго по-ложешя слоевъ, въ которыхъ она была найдена, сдЪлано неверно. По съ тЬхъ поръ, черезъ промежутки въ несколько лЬтъ, и друпе остатки млекопитающихъ были найдены во вто-ричныхъ слояхъ, отъ верхняго оолита до верхняго Tpiaca въ ЕвропЪ и Соединенныхъ Штатахъ, и одно (Tritylodon) даже въ Tpiaci южной Африки. Вей эти остатки принадлежать или двуутробкамъ, или даже еще какому-то более низкому типу млекопитающихъ, которыя представляютъ нисколько различ-иыхъ формъ, распредЪленныхъ приблизительно по двадцати родамъ. Долгое время между этими млекопитающими и третичными сущсствовалъ большой пробЬлъ всл1здств!е отсутст1мя какихъ бы то ни было млекопитающихъ, где бы то ни было въ мЬловой формацш, хотя въ нЬкоторыхъ изъ ея подраздА-ленш во множестве встречаются наземныя растешя, пресноводные моллюски и воздуходышапця пресмыкаюпцяся. Но, паконецъ, въ верхнихъ мйловыхъ отложешяхъ Северной Америки найдены были млеко питающ!я, совершенно схолия съ юрскими и TpiacoBbiMii. То же можно сказать относительно рыбъ. Въ иреды-дущемъ столетни ни одной не было добыто ниже каменноугольной формами; тридцать летъ спустя оне были найдены весьма многочисленными въ девонскихъ слояхъ, а еще позднее—-въ верхнихъ и нижнихъ людлоускихъ слояхъ .силурской формацш.
Отсюда мы видимъ, что неожиданное появлеше разныхъ группъ было принято вслйдств1е известной неполноты геологической летописи и въ действительности неверно. Услов1я, бла-гопр1ятствующ1я сохранешю какой-нибудь группы животныхъ въ ископаемомъ состоянш, встречаются сравнительно редко и только на очень ограниченной площади; что же касается усло-в{й существенно важныхъ для ихъ постояннаго сохранешя въ слояхъ, при устранении разрушешя, причиняемаго денудашей или метаморфизмомъ, то таковая еще реже. И если они все-таки сохранились до нашего времени, то это потому, что та часть горныхъ породъ, где они погребены, не лежитъ на поверхности, а глубоко подъ другими слоями и, за исключешемъ породъ, содержащихъ минеральныя богатства, вообще недоступна для насъ. Паконецъ, еще какая огромная часть земного
— 451
шара занята дикими, чуждыми цивилизащи, областями, гдЕ не было сдЕлано никакихъ изысканий надъ горными породами, такт» что удастся пли не удастся найти ископаемые ос,татки какой-нибудь своеобразной группы животныхъ, жившихъ въ течете ограниченнаго перюда времени на ограниченной площади, зависитъ просто отъ случайнаго стечешя обстоятельствъ. Если мы примемъ для каждой такой случайности вероятность одного изъ десяти (а для некоторыхъ обстоятельства несомненно еще неблагопргятнЕе), въ такомъ случае у насъ будетъ одинъ шансъ изъ сотни тысячъ на то, чтобы найти ископаемые остатки, напримеръ, какого-нибудь отряда млекопитающихъ или наземныхъ растешй.
Можно спросить, почему же мы находимъ такое множество ископаемыхъ видовъ, что въ некоторыхъ группахъ они превышаюсь своимъ количествомъ всехъ ныне живущихъ, если шансовъ на ихъ нахождеше такъ мало? По это какъ разъ то, чего мы можемъ ожидать, такъ какъ количество видовъ, когда бы то ни было жившихъ на земле, начиная съ древнейшихъ геоло-гическихъ временъ, по всей вероятности во много сотъ разъ больше известныхъ намъ современныхъ; и все-таки огромные пробелы въ геологической летописи вымершихъ формъ не могутъ быть выполнены даже при этомъ. Но несмотря на пробелы въ нашихъ знашяхъ, если теория эволющи справедлива, въ общемъ должно наблюдаться прогрессивное развиПе всехъ глав-ныхъ группъ организмовъ. Высппя и болЕе спещализированныя формы должны появляться позднЕе низшяхъ и болЕе общпхъ типовъ; и какъ бы ни были отрывочны наши свЕдЕшя о геоло-гическомъ древЕ жизни на землЕ, въ общемъ они должны показать, что такая прогрессивная эволющя существуешь. Какъ мы видЕли, въ нЕкоторыхъ неболыпихъ, уже упомянутыхъ, группахъ такое прогрессивное развипе можетъ быть прослЕ-жено совершенно ясно, и потому теперь бросимъ общш взглядъ па весь рядъ ископаемыхъ формъ, чтобы убедиться, существуетъ ли оно по отношение къ цЕлому.
Прогрессивное развитее растен!й.
Уже при самомъ начале изучешя и коллектировашя ископаемыхъ растешй бросилось въ глаза, что раншя растешя камен
29*
— 452 —
ноугольной эпохи были тайнобрачный, тогда какъ въ третич-ныхъ отложешяхъ преобладали высппя цвЬтковыя. Въ промежуточную, вторичную эру преобладающую часть растительности составляли голосймянныя, саговыя и хвойныя, и такъ какъ ихъ обыкновенно разсматриваютъ какъ формы переходный между безцвЬтковыми и цветковыми растениями, то, говоря вообще, геологическая последовательность растешй была въ согласи съ Teopieft эволюцш. Однако, помимо этого, факты были неутешительны. Выснпя тайнобрачный, папоротники, плауны и хвощи, появлялись вдругъ въ огромномъ количестве въ каменноугольную эпоху, когда они достигали такого развийя, какого никогда не превосходили и съ которымъ никогда даже не равнялись; высппя же растешя, двусемядольный и односемядольный покрытосемянный, образующая главную составную часть современной растительности земного шара и представляются удивительное разнообраз!е по форме и строешю, были почти неизвестны до третичнаго перюда, когда они вдругъ появлялись въ полномъ развитш и по большей части представителями т’Ьхъ же родовъ, которые существуютъ ныне. .
Однако, въ продолжеше последней половины настоящаго сто-лейя наше знакомство съ ископаемыми растешями въ значительной степени обогатилось новыми свйдешями; и хотя въ нашихъ знашяхъ существуютъ еще болыше пробелы, обязанные, безъ сомнешя, совершенно исключительнымъ услов!ямъ, которыя необходимы для сохранешя растительныхъ остатковъ, мы теперь имйемъ доказательства более непрерывнаго развитая разныхъ типовъ растительныхъ формъ. Согласно мистеру Лестеру Ф. Уорду, до сихъ поръ описано и указано отъ 8000 до 9000 видовъ ископаемыхъ растешй и, на основаши тщатель-наго изучешя жилковашя листьевъ, большая часть ихъ распределена по отрядамъ и родамъ, что даетъ намъ некоторое пред-ставлеше о прогрессивномъ развитш растительности на земномъ шаре,—представлеше, которое, несмотря на все свое несовершенство, по всей вероятности, въ общихъ чертахъ верно *). Вотъ краткое изложеше фактовъ, какъ его даетъ мистеръ Уордъ.
О Палеоботавическш очеркъ въ 5-мъ годичпомъ отчетй U. S. Geological Survey, 1883—84, рр. 363—452, съ д!аграммами. Сэръ Д. Вилл)амъ Даусопъ, говоря о значевш жилковашя листьевъ для оиред'Ьлен1я ископаемыхъ ра-
— 453 —
Низппя формы растительной жизни, клеточный растешя, найдены въ нижнесилурскихъ отложешяхъ въ числ'Ь трехъ видовъ морскихъ водорослей, всего же въ силурской систем’Ь определено 50 видовъ. Однако мы ни на минуту не можемъ предполагать, что это служитъ указан1'емъ на первоначальное появле-Hie растительной жизни на земле, потому что въ техъ же нижнесилурскихъ отложешяхъ появляются и выше организованный сосудистыя тайнобрачный въ форме Rhizocarpeae, растешй близкихъ къ Marsilea и Azolla, а еще немного выше папоротники, плауны и даже хвойныя. Но, кроме этого, мы имеемъ указашя на еще более древнюю растительность въ камен-ноугольныхъ сланцахъ и мощныхъ заложахъ графита еще бо-лбе глубокихъ слоевъ среднелаврентьевской системы, такъ какъ намъ неизвестно никакого другого агента, кроме растительной клетки, при помощи котораго углеродъ могъ бы поглощаться изъ воздуха и отлагаться въ твердомъ состоянш. Поэтому залежи графита требуютъ присутств!я обильной растительной жизни при самомъ начале техъ перюдовъ, которыхъ касается геоло-пя ').
Папоротники, какъ упомянуто, начинаются съ среднесилур-ской формации формою Eopteris Morrieri. Въ девонской мы имеемъ ихъ 79 видовъ, въ каменноугольной 627, въ пермской 186 видовъ; после этого ископаемые папоротники значительно уменьшаются въ числе, хотя встречаются въ каждой формащи;
стеши, прибавляетъ следующее: „Въ моей собственной практик!; я часто иаходилъ, что определение листьевъ растенш подтверждается открьптемъ ихъ плодонъ или строешемъ ихъ стволовъ. Такъ въ богатыхъ растительными остатками м'йловыхъ отложешяхъ Dnnvegan’cKaro ряда найдены буковые плоды вместе съ листьями, отнесенными къ Fagus. Въ отложешяхъ Laramie я уже давно определил! плоды Тгара и затемъ Лескёрё нашелъ' въ отложешяхъ Соединеиныхъ Штатонъ листья, которые оиъ отнесъ къ тому же роду. Позднее я нашелъ въ коллекцш, собранной у рйки Краснаго Оленя въ Канаде, мои плоды и листья Лескёрё на одной и той же ветви. Присутстш’е деревьевъ изъ родовъ Сагуа и Juglans въ той же самой формами было определено по ихъ листьямъ, а после этого были найдены окаменелые куски дерева съ микроскопическимъ строешемъ Juglans cinerea. Одиако, я склонеиъ принять, что определение только по однимъ листьямъ способно возбудить coMirbnic“. — The Geological history of Plants, p. 196.
L Sir J. William Dawson's Geological History of Plants, p. 18.
— 454 —
тотъ же фактъ, что теперь намъ известно 3000 живущихъ видовъ папоротниковъ, тогда какъ наибол ее богатая ископаемыми растешями часть третичнаго перюда, мюценовая эпоха, произвела только 87 видовъ, въ достаточной степени указываегь на крайнее несовершенство геологической летописи.
Хвощи (Equisetaceae), первоначально появившееся также въ силурскш перюдъ и достигпне наибольшаго развитая въ каменноугольный, во всЬхъ послЬдующихъ формащяхъ гораздо малочисленное папоротииковъ и теперь известны только въ коли-чествЬ тридцати живущихъ видовъ. Плауны (Lycopodiaceae), все еще болЬе многочисленные въ каменноугольной формацш, встречаются очень р'Ьдко въ послЬдующихъ отложешяхъ, хотя пынЬ живущее довольно многочисленны, такъ какъ ихъ описано около 500 видовъ. Такъ какъ мы не можемъ предположить, что они действительно сначала уменьшились въ числЬ, а затЬмъ опять размножились въ необычайной степени, мы и въ этомъ случай имйемъ еще новое указаше на исключительный характеръ сохранешя растешй и крайнюю отрывочность и неполноту геологической лйтописи.
Переходя теперь къ ближайшему болЬе высоко стоящему цодраздйлеипо растешй, къ голоеймяннымь, мы видимъ, что хвойныя появляются въ верхнесилурской системй, становятся довольно многочисленны въ девонской и достигаютъ maximum’a развиНя въ каменноугольной; оттуда извЬстно болЬе 300 видовъ, т.-с. столько же, сколько извЬстно нынй живущихъ.
Они встрЬчаются и во всЬхъ послЬдующихъ формащяхъ, будучи многочисленными въ оолитЬ и весьма многочисленными въ мюценй, откуда описано 250 видовъ. Близкое семейство голоеймянныхъ, саговыя впервые попадаются въ каменноугольной системй, но очень рйдко; особенно многочисленны они въ оолитй, откуда известно 116 видовъ, а затЬмъ къ третичному перюду они постепенно уменьшаются въ чнслЬ, хотя теперь известно 75 живущихъ видовъ.
Переходя къ настоящимъ цвйтковымъ растешямъ, мы впервые встречаемся съ односемядольными въ каменноугольной и пермской системахъ. Опредйлеше этихъ ископаемыхъ долго оспаривалось, но теперь, повидимому, окончательно установлено; во вейхъ сл'Ьдующпхъ слояхъ этотъ подклассь представлснъ
— 455 —
въ неболыпомъ количеств!,, пока, не становится довольно обык-новеннымъ въ верхнемЬловыхъ отложешяхъ и очень многочис-леннымъ въ эоцен'Ь и мюценЬ. Въ последней формацш открыто 272 вида, но 116 эоценовыхъ видовъ составляюсь значительную часть всей растительности этого перюда.
Настоящая двусЬмядольныя появляются гораздо иоздн-Ье, въ мЬловомъ перюдф, и только въ его верхнихъ отложешяхъ, если исключить единственный видъ изъ Ургошйскихъ слоевъ Гренландии. Замечательно, что мы находимъ здЬсь этотъ подклассъ достигшимъ полнаго развиэтя и крайняго разнообраз!я формъ, такъ какъ зд’Ьсь представлены уже всЬ три подраздЬлешя его, Apetalae, Polypetalac и Gamopetalae, не менЬе чЬмъ съ 770 видами. Между ними встречаются и ташя обыкновенный формы, какъ тополи, березы, буки, фикусы и дубы, на ряду съ смоковницами, лаврами, сассафрасами, дюсиирами, кленами, магно-л!ями и даже семействами яблонь и сливъ. Переходя къ третичному пер!оду, мы видимъ, что количество ихъ возрастаешь, достигая maximum’a въ мюценЬ, для котораго найдено свыше 2000 видовъ’ двусЬмядольныхъ.
Между ними пр опорщ опально нисколько увеличиваются въ числЬ выышя Gamopetalae, но все-таки ихъ было тогда гораздо меньше, нежели теперь.
Вероятная причина неожиданно поздняго появления двусЬмядольныхъ.
Неожиданное появлеше достигшей своего нолнаго развит группы двусЬмядольныхъ цвЬтковыхъ растенШ въ мЬловомъ перюдЬ совершенно аналогично столь же неожиданному появле-шю главнЬйшихъ группъ плацентныхъ млекопитающихъ въ эоцен’Ь; и въ обоихъ случаяхъ мы можемъ быть ув'Ьрены, что эта неожиданность только кажущаяся, объясняемая неизвестными намъ услов!ями, которыя препятствовали сохранение (или открытию) этихъ формъ въ бол Ье древнихъ формащяхъ. По отношение къ двусЬмядольнымъ растешямъ это быть можетъ въ иЬкото-рыхъ отношешяхъ особенно замечательно, потому что въ ран-нихъ мезозойныхъ формащяхъ мы, повидимому, имЬемъ передъ собою превосходно развитую флору этого перюда, съ столь разнообразными растешями, какъ папоротники, хвощи, саговый,
— 456 —
хвойныя и односемядольный. Единственная попытка объяснить эту аномалию принадлежите мистеру Боллю, по предположению котораго всЕ эти группы занимали низменности, гдЕ было не только до крайности жарко и влажно, но также содержался избытокъ углекислоты въ атмосферЕ,—услов!я, вслЕдств!е которыхъ развились эти группы, ио которыя были вредны для раз-випя двусЕмядольныхъ. ПослЕдн1я, какъ предполагают^ развились на высокихъ плоскогор!яхъ и горныхъ кряжахъ, въ болЕе разрЕженной и сухой атмосферЕ съ гораздо меныпимъ содер-жашемъ углекислоты; отложешя же, имЕвппя мЕсто въ озерныхъ бассейнахъ на большой высотЕ, въ столь отдаленную эпоху, были уничтожены вслЕдств!е дёнудацш, и этимъ объясняется отсутств1е указашй на ихъ существоваше *).
Во время моего пребывашя въ течете нЕсколькихъ недЕль въ Скалистыхъ горахъ, я былъ пораженъ большой рЕдкостью односЕмядольныхъ и папоротниковъ въ сравнеши съ двусЕмя-дольными, что, повидимому, объясняется сухостью и разрЕженно-стью атмосферы, благопр!ятствующимн высшимъ группамъ. Сравнивая Rocky Mountain Botany Культера съ Botany of the Northern (East) United States Грэя, мы имЕемъ передъ собою двЕ области, которыя различаются преимущественно по высотЕ и степени влажности. Къ сожалЕнпо, ни въ той, ни въ другой работЕ нЕтъ по-слЕдовательнаго персчислешя видовъ; но взявши страницы, занятый двумя подраздЕлешями двусЕмядольныхъ, съ одной стороны, и односемядольными и папоротниками—съ другой, мы получимъ удовлетворительный матер!алъ для сравнешя. Этимъ путемъ можно найти, что въ флорЕ сЕверо-восточныхъ штатовъ односемядольный и папоротники стоятъ къ двусЕмядольнымъ въ отношеши 45 къ 100; въ Скалистыхъ горахъ это отношеше равняется 34 къ 100; если же взять исключительно альшйскую флору, какъ это сдЕлано мистеромъ Боллемъ, то односЕмядольныхъ не найдется и пятой части всего количества двусЕмядольныхъ. Это указываете, что даже и въ настоящее время возвышенный плоского-pia и горы болЕе благопр!ятны двусЕмядольнымъ, чЕмъ одно-сЕмядольнымъ, и потому мы въ полномъ правЕ предположить, что первый получили свое начало на такихъ возвышенныхъ пло-
’) „On the Origin of ihe Flora of ibc European Alps", Proc, of Hoy. Geog. iSoetety, vol. 1 (1879), pp. 564—588.
— 457 —
щадяхъ и долгое время оставались пр!уроченными къ ними. Интересно отметить, что самые многочисленные paimio остатки этихъ растений найдены въ центральныхъ частяхъ Северной
Америки, гд-Ь теперь они сравнительно многочисленны и гдЬ необходимый услов!я высоты и сухости были по всей вероятности представлены въ очень раннш перюдъ.
Прилагаемая доаграмма (рис. 34), представляющая въ нисколько
— 458 —
измйненномъ видй одну изъ данныхъ мистеромъ Уордомъ, хорошо иллюстрируетъ наши современный свйдйшя относительно развипя растительнаго царства въ течете геологическаго времени.
Затушеванный вертикальный полосы выражаютъ отношешс нынЬ найденныхъ ископаемых-ъ формъ, тогда какъ контурами показано, что можно предполагать относительно приблизительна™ времени иоявлешя и постепеннаго увеличешя количества видовъ главнййшихъ подразделенin растительнаго царства. По-видимому, это хорошо согласуется съ относительною степенью ихъ развит и нс составляетъ препятств1я къ принятие этого за доказательство ихъ прогрессивна™ развипя.
Геологическое распространение насекомыхъ.
Поразительное развиНе наейкомыхъ до безконечнаго разно-образ!я формъ, крайняя спепдализащя поелйднихъ и ихъ приспособлено ко веймъ возможнымъ услов!ямъ жизни необходимо заставлястъ принять глубокую древность происхождешя этой группы. Однако, вслйдств1е небольшого размера наейкомыхъ, ихъ легкости и преимущественно жизни въ воздушной средй, нйтъ другого класса животныхъ, который былъ бы такъ скудно представленъ въ ископаемомъ состоянш; только недавно весь этотъ скудный и разрозненный матер 1алъ по ископаемымъ иа-ейкомымъ и близкимъ къ нимъ формамъ былъ сведенъ въодпо цйлое мистеромъ Самуэлсмъ Г. Скуддеромъ изъ Бостона, и отсюда мы узнали объ ихъ значенш для эволюцюпной теорш 1).
Самое поразительное, что касается распространешя ископаемыхъ наейкомыхъ, это весьма полное выражеше вейхъ глав-нййшихъ группъ въ древнййпие перюды вторичной эры, когда, невидимому, вполнй дифференцировались уже мнопя изъ нынй существующихъ семействъ. Такъ, мы находимъ, что въ лейаей стрекозы „были, невидимому, столь же высоко гпещализирова-ны, какъ въ настоящее время, и распадались не менйе какъ па четыре семейства'1. Изъ жуковъ мы, несомненно, имйемъ Citrculionidae изъ лейаса ir Tpiaca, откуда, имйютсятакже Chry-
1) Systematic Нед iew of our Present Kin>«ledtie ot* Fossil Insects, inclu-ilinji Myriapods and Arachnids (Hull, of U. S. Geol. Survey, №31, XX’ashiiiu-ton, 1886).
— 469 —
somelidae; Cerambycidae изъ оолита; Scarabacidae изъ лейаса; Buprestidae изъ Tpiaca; Elateridae, Trogositidae и Nitidulidae изъ лейаса; Staphylinidae изъ пурбекскихъ слоевъ; наконецъ, Hyd-rophilidae, Gyrinidae и Carabidae изъ лейаса. ВсЬ эти формы хорошо представлены, но, кромЬ этого, существуетъ много другихъ семействъ, не совсЬмъ точно опредЬленныхъ, изъ другихъ древнихъ отложешй. Двукрылый изъ семействъ Empidae,’ Asilidae и Tipulidae прослежены назадъ до лейаса. Изъ чешуе-крылыхъ — Sphingidae и Tincidae найдены въ оолитЬ; муравьи же, являющ!еся наиболЬе спещализированными изъ перепонча-токрылыхъ, найдены въ пурбекЬ и лейасЬ.
Замечательное сходство древпЬйшихъ семействъ насЬкомыхъ съ нынешними можетъ быть вполне сравнено съ неожиданнымъ, невидимому, появлешсмъ иынЬ существующихъ родовъ деревьевъ въ мЬловой перюдъ. Въ обоихъ случаяхъ мы можемъ быть увЬрены, что должны спуститься въ гораздо болЬе отдаленную эпоху, чтобы отыскать тЬ прародительсшя формы, изъ которыхъ они развились, и что когда-нибудь одно изъ новыхъ открытш можетъ совершенно изменить нашъ взглядъ на древность тЬхъ или другихъ группъ. Одно изъ такихъ открытий сдЬлано во время печаташя работы мистера Скуддера. До этого времени всЬ существующее отряды насЬкомыхъ, невидимому, являлись берущими свое начало въ Tpiacb, такъ какъ, что касается каменноугольныхъ бабочекъ и жуковъ, то можно было сдЬлать возражеше относительно правильности ихъ опредЬлешя. Но теперь несомненные остатки жуковъ найдены въ каменноугольныхъ слояхъ Силезии, что подтверждаетъ тотъ взглядъ, по которому ходы въ древообразныхъ растешяхъ каменноуголь-наго перюда были проделаны насЬкомыми, и отодвигаетъ эти высоко организованный формы насЬкомыхъ въ палеозойную эру. Подобный открытия дЬлаютъ всЬ соображешя относительно происхождешя насЬкомыхъ преждевременными, такъ какъ мы можемъ быть увЬрены, что всЬ друпе отряды насЬкомыхъ, быть можетъ, за исключешемъ нерепончатокрылыхъ и чешуекрылыхъ, были современниками съ высокоорганизованными жуками.
МенЬе высоко организованный наземный членистонопя, паукообразный (Arachnida) и тысяченожки (.Myriapoda), какъ этого и можно ожидать, гораздо дрсвнЬе. Ископаемый паукъ найдснъ въ камешюугольиыхъ слояхъ, а скорпюпы въ всрхпесйлурскихъ
— 460 —
отложешяхъ Шотландш, Швещи и Соединенныхъ Штатовъ. Тысяченожки найдены въ большомъ количестве въ каменно-угольныхъ и девонскихъ слояхъ; но вей эти животныя принадлежать къ вымершимъ группамъ, гораздо более общаго типа организацш, чемъ ныне живупця.
Но еще необычайнее присутств!е въ палеозойныхъ формащяхъ прародительскихъ формъ насекомыхъ, названныхъ мистеромъ Скуддеромъ Palaeodictyoptera. Они представлены более просто организованными тараканами и другими формами прямокрылыхъ (Orthopteroidea), такими же поденками и близкими къ нимъ формами, въ шести семействахъ и более чемъ тридцати родахъ (Neuropteroidea); три рода Hemipteroidea, похожее на разныхъ Homoptera и Hemiptera, по большей части изъ каменноугольной формации, несколько изъ девонской, и одна прародительская форма таракановъ (Palaebblattina) изъ среднесилурскихъ песча-никовъ Франщи. Если бы присутств!е типичныхъ насекомыхъ было вполне доказано для среднесилурскихъ отложешй, то, вместе съ точно определенными Coleoptera каменноугольной эпохи, это служило бы несомненнымъ доказательствомъ, что происхождеше всей группы наземныхъ членистоногихъ необходимо должно быть отодвинуто въ кэмбр!йскую эпоху, если не ранее. II это нельзя считать невероятнымъ въ виду высокаго развит наземныхъ растешй — папоротниковъ, хвощей и плау-новъ—въ средне- или нижнесилурскую эпоху и даже присутствия хвойнаго (Cordaites Robbii) въ верхнесилурской; съ другой стороны, залежи графита лаврентьевскаго перюда, вероятно, также были образованы наземной растительностью.
Вообще, на основаши всего сказаннаго, мы можемъ утверждать, что хотя геологическая летопись, касающаяся развит насекомыхъ на земле, исключительно несовершенна, она все-таки решительно говоритъ въ пользу эволюцюнной теорш. Наиболее специализированный отрядъ, Lepidoptera, вместе съ темъ и самый новый, который прослеженъ только до оолита; Нуте-noptcra, Diptera и Homoptera идутъ до лейаса; Orthoptera и Neu-roptera до Tpiaca. Недавнее открыт!е Coleoptera въ каменно-угольныхъ отложешяхъ доказываешь, однако, что эти пределы не могутъ быть сочтены действительными и, по всей вероятности, скоро будутъ перейдены. Только более примитивныя пра-родительешя формы крылатыхъ насекомыхъ прослежены до
— 461 —
силурскаго перюда, и вместе съ ними ниже организованные скоршоны; но эти факты служатъ лишь для указашя на крайнее несовершенство нашихъ зиашй и на возможность существо-вашя названныхъ организмовъ въ отдаленнейнпя времена пале-озойной эры.
Геологическая последовательность позвоночныхъ.
Низшими формами позвоночныхъ являются рыбы, которыя впервые упоминаются геологическою летописью для верхнесилур-скихъ слоевъ. Древнейшая известная рыба—Pteraspis, одна изъ щитовидныхъ ганоидныхъ рыбъ, но далеко не особенно низко организованная, близкая къ осетрамъ (Acipenser) и Lepidosteus; какъ группа, ганоидныя рыбы близки къ вымирашю. Почти настолько же древни и акулы, многочисленные представители которыхъ еще изобилуютъ въ океанахъ. Мы не можемъ думать, что оне являются древнейшими рыбами, темъ более, что две низшихъ группы, ныне представленныя ланцетникомъ и миногами, до сихъ поръ не найдены въ ископаемомъ состоянии *). Ганоиды были весьма развиты въ девонски перюдъ и процветали до мелового, когда уступили место костистымъ рыбамъ, которыя впервые появились въ юрскомъ перюде и продолжаютъ развиваться до настоящаго времени. Это гораздо более позднее появлеше выше организованныхъ костистыхъ рыбъ совершенно согласно съ Teopiefi эволюцш, хотя некоторый изъ весьма примитивныхъ формъ, напримеръ, ланцетникъ и миноги, вместе съ древнимъ цератодомъ, сохранились до нашего времени.
Амфибги, представленныя вымершими лабиринтодонтами, впервые появляются въ каменноугольныхъ отложешяхъ, но въ начале вторичной эры эти своеобразный формы уже исчезаютъ. Однако, лабиринтодонты были уже весьма спещализированы и вовсе не намёчаютъ собою начала класса, который по древности, быть можетъ, равенъ низшимъ рыбамъ. До начала третич-
*) Въ последнее время въ девонскихъ слояхъ Шотландш найдены остатки небольшой рыбки, въ дюймъ длиною, Palalospondylus gunni, относительно принадлежности которой къ групп-b круглоротыхъ рыбъ едва ли можно сомневаться.
Прим, перев.
— 462 —
на го перюда у насъ почти нЪтъ хороню расиознаваомыхъ остат-ковъ существующих!, группъ лягвъ, тритоновъ и саламандръ, что указываегь па крайнее несовершенство лЬтописи по отношению къ этому классу животныхъ.
Настоящая рептилш нс найдены ранее псрмскихъ отложешй^ где встречается Prohatteria и Proterosaurus, изъ которыхъ первая форма близка къ ящерицеподобному Sphenodon Повой Зеландш, а последняя имеетъ ближайшихъ родственниковъ въ той же группе рептилий (Rhynchocephala), друпе представители которой встречаются въ Tpiace. Въ последней формацш встречаются древнейшее крокодилы, Phytosaurus (Belodon) и Stago-nolepis, и древнейпня же черепахи, Chelytherium, Proganochelys и Psephodennaг).
Первыя ископаемый змЬи найдены въ меловыхъ отложешяхъ, но условья для сохранешя этихъ формъ, очевидно, были небла-гопр1ятны, и потому летопись относительно ихъ неполна. Мор-CKie плезюзавры и ихтиозавры, летаюпце птеродактили, наземный Iguanodon съ европейскаго материка и колоссальный колорадскш Atlantosaurus, самое большое изъ когда-либо су-ществовавшихъ животныхъ '2), все принадлежать къ тому особому подразделетю группы рептилш, которое процветало въ течете вторичной эпохи, но затемъ вымерло.
Птицы являются одними изъ самыхъ рёдкихъ ископаемыхъ, что, безъ сомнйшя, обусловливается ихъ воздушнымъ образомъ жизни, благодаря чему one не подвергаются опасности погибнуть въ волнахъ, въ илй или ото льда, какъ гибнутъ млеко-нитаюпця и рептилш; кроме того, благодаря своему малому удельному весу, оне остаются плавающими на поверхности, пока не будутъ съедены. Остатки ихъ долгое время были приурочены къ третичнымъ отложешямъ, где удалось найти многихъ изъ живущихъ родовъ и несколько вымершихъ формъ. Единственным известный птицы изъ более, древнихъ отложе-
’) Что касается данныхъ относительно древн^йшаго появлен!я вышена-званныхъ группъ рептилш, то я обязанъ за нихъ мистеру Р. Лейдеккеру изъ Геологическаго отдйлешя Естественно-историческаго музея.
-) Согласно проф. Маршу, эта животное им^ло около 50—60 футовъ длины и, выпрямившись, достигало, по крайней мЬрб, 30 футовъ роста. Кормилось оно листвою по гориымъ л^самъ мелового перюда, что доказывается сохранившимися съ нимъ остатками.
— 463 —
iiiii—зубатый птицы (Odontornithos) изъ мЬловыхъ слосвъ Соединенныхъ Штатовъ, нринадлежапця къ двумъ семействами и нЬсколькимъ родамъ; пингвиноподобная форма (Enaliornis) изъ верхняго зеленаго песчаника Кембриджа, и хорошо известный длиннохвостый Archaeopteryx изъ верхняго оолита Баварии. Эти свЬдЬшя до крайности неполны и отрывочны, но они указываюсь намъ, что номиопя птицы, открытый въ бол’Ье древнихъ отложешяхъ, болЬе простой и менЬе спещализированной организации, тогда какъ третичныя становятся специализированными подобно современнымъ, и утратили какъ зубы, такъ и длинный позвоночный хвостъ, что указывало на существоваше у птицъ особенностей рептилш въ болЬе древнюю эпоху.
Млекопитаюндя, какъ это уже указано, прослЬжены до Tpiaca въ ЕвропЬ, Соединенныхъ Штатахъ и южной АфрикЬ, при чемъ всЬ очень малыхъ размЬровъ и принадлежать или къ сумча-тымъ или къ еще ниже стоящей группЬ, отъ которой произошли какъ сумчатыя, такъ и насЬкомоядныя. Друпя близшя формы найдены въ нижнемъ и верхнемъ оолитЬ Европы и Соединенныхъ Штатовъ. Но затЬмъ наступаетъ огромный про-бЬлъ, выраженный всею мЬловою системой, откуда совсЬмъ пеизвЬстно млекопитающихъ, хотя обильная и хорошо сохранившаяся наземная флора открыта какъ въ вельденскихъ и верхнемЬловыхъ отложешяхъ Европы, такъ и въ верхпемЬло-выхъ Соединенныхъ Штатовъ. Почему мы не находимъ здЬсь остатковъ млекопитающихъ—невозможно сказать. Можно лишь предполагать, что небольппя площади, гдЬ такъ хорошо сохранились наземный растешя, не представляли условш, необхо-димыхъ для миперализаши и сохранешя остатковъ млокопи-тающихъ.
Вступая въ третичныя отложешя, мы во множествЬ встрЬ-чаемъ млекопитающихъ, но они нретернЬли уже огромное измЬнеше. 1’анше типы исчезли и на мЬстЬ ихъ мы находимъ цЬлый рядъ формъ, принадлежащихъ къ существующимъ отря-дамъ и въ нЬкоторыхъ случаяхъ даже къ современнымъ се-мействамъ. Такъ, въ эоценЬ мы имЬемъ остатки опоссумовъ; летуч!я мыши, повидимому, принадлежать къ живущимъ родамъ;. грызуны близки къ южно-американскимъ Cavidae, къ сонямъ и бЬлкамъ; копытныя принадлежать къ непарнопалымъ и парно-иалымъ; прародительская формы кошекъ, циветъ и собакъ
— 464 —
встречаются съ болЬе общими формами хищныхъ. КромЬ того, здесь встречаются киты, лемуры и много удивительныхъ пра-родительскихъ формъ хоботныхъ1).
Столь большое разнообразие въ наружномъ виде и строении уже въ такую отдаленную эпоху требуетъ для своего развит!я очень много времени и, судя по измйнешямъ другихъ группъ, иереноситъ насъ въ глубь мезозойной эры. Чтобы понять, почему летопись не сохранила намъ сведетй объ этихъ изме-нешяхъ въ какой-нибудь части земного шара, мы должны сделать такое же предположеше, какъ и относительно двусемя-дольныхъ растешй. Можетъ быть даже эти два ряда явлешй действительно связаны между собою и возвышенный площади прежней земной поверхности, видевппя развит'ю нашихъ высшихъ растешй, могли также быть ареной постепеннаго развитая различныхъ типовъ млекопитающихъ, которыя такъ пора-жаютъ насъ своимъ внезапнымъ появлешемъ въ третичный перюдъ.
Несмотря, однако, на неправильности и пробелы въ геологической летописи, прилагаемая табличка, въ которой сумми-
Геологическое распространен!е позвоночныхъ.
рованы наши современный свйдешя о геологическомъ распро-странеши позвоночныхъ пяти классовъ, указываетъ на постепенное развита низшихъ типовъ въ высппе, исключая группы птицъ, неполнота свйдйшй относительно которыхъ легко объяснима. Это сравнительное совершенствоваше организащи, пер-
*) Что касается подробностей, то см. мое Geographical Distribution of Animals н Heilprin’s Geographical and Geological Distribution of Animals.
— 465 —
воиачально присущей каждому изъ пяти классовъ, д-Ьлаетъ вероятнымъ, что происхожден!е каждаго изъ нихъ и всехъ вместе должно быть отнесено гораздо далее назадъ, чемъ какая бы то ни была изъ известныхъ находокъ. Палеонтологи-чесгая и эмбрюлогичесюя изследовашя указываютъ на происхождение отъ рептилШ птицъ и млекопитающихъ, тогда какъ рептилш и амфибш произошли, и быть можетъ независимо, отъ рыбъ.
Заключительный замечания.
СдФланнаго нами краткаго обзора наиболее важныхъ фак-товъ, касающихся геологической последовательности Оргаииче-скихъ формъ, достаточно, чтобы показать, что большинствомъ, если только не всеми предполагаемыми затрудненшми, стоящими на пути эволющонной теорш, мы обязаны или несовершенству самой геологической летописи, или нашему весьма неполному знакомству съ темъ, что действительно заключено въ земной коре.
Однако, мы видимъ, что по мРр-Ь того, какъ накопляются новыя данныя, пробелы восполняются и затруднешя исчезаютъ; а что касается отд’Ьльныхъ группъ, то для многихъ намъ удалось получить настолько очевидное доказательство ихъ прогрес • сивнаго развипя, насколько мы вправе этого ожидать. Поэтому мы приходимъ къ заключенно, что затруднешя сО стороны геолопи теперь устранены, и что эта важная отрасль знашя, при ея правильномъ понимании, даетъ веское и ясное свидетельство въ пользу теорш эволющи.
30
ГЛАВА XIV.
Основныя задачи, стояния въ связи съ изменяемостью и наследственностью.
Основныя затруднешя и возражения.—Указываемые Г. Сненсеромъ факторы органической энолюцш.—Неупотреблеше органовъ и результаты отсутствЬ< естественнаго подбора.— Предполагаемые результаты неуцотрсблешя органовъ у дикихъ животныхъ.—Затруднеше, встречаемое при объяснены! одновременная приспособлешя разныхъ частей путемъ изменяемости и подбора.^—Прямое вл^яше окружающих^ условШ.—Американская школа энолющо-иистовъ.— Происхождеше конечностей копытныхъ животныхъ.— Предполагаемое вл!яше ума животныхъ.—Семперъ о прямомъ вл!яши окружающихъ условш. — Teopia изменяемости растенш, предложенная профессоромъ Гедде.— Возражеше иа эту теор!ю.— О происхожденш шиповъ.— Изменяемость и подборъ сильнее употреблешя и неупотреблешя органовъ.—Предполагаемое вл!яше среды въ качестве причины, вызывающей изменешя.— Предложенная Венсманномъ теор!я наследственности.—Причины изменяемости.—Объ отсутствии наследственной передачи для благопрюбрйтеипыхъ особенностей.—Теория инстинкта.—Заключительный зам^чашя.
Изложивъ достаточно полно и пояснивъ примерами наиболее важные случаи приложена теорш развит къ объяснена самыхъ распространенныхъ и интересныхъ явленш органическаго м!ра, перейдемъ теперь къ обсуждешю нЬкоторыхъ изъ основ-ныхъ задачъ, им'Ьющихъ отиошеше къ этой теорш, и тЬхъ затрудненш, которыя въ недавнее время были указаны для нея знаменитыми натуралистами. Это тЬмъ бол’Ье необходимо, что въ настоящее время существуетъ наклонность умалять значеше естественнаго подбора въ процессЬ образовашя органическихъ формъ и выставлять вмЬсто него некоторые основные принципы измЬняемости и законы роста, которые будто бы и есть действительные производители разныхъ направлен^ развит и большинства изм'Ьненш въ форм'Ь и строенш какъ животныхъ, такъ и растительныхъ организмовъ. Къ тому же эти взгляды
— 467 —
были подхвачены популяризаторами, чтобы бросить тень со-MutniH на всю Teopiro эволющи, особенно въ томъ виде, какъ она изложена Дарвиномъ, и сбить съ толку читающую публику, которая совершенно неспособна решить, насколько эти взгляды, даже въ случай ихъ общаго принят, разрушаютъ Дарвинову теорйо, или только дополняютъ ее, будучи безъ нея совершенно безсильными достигнуть какого-нибудь результата.
Мы познакомимся со взглядами сл’Ьдующихъ авторовъ; 1) мистера Герберта Спенсера, который въ своемъ сочинены „Factors of Organic Evolution" говорить объ изменены строешя вследствие изменешя функщй; 2) д-ра Э. Д. Копа, который въ своемъ трудЬ „The origin of the Fittest" защищаетъ подобные же взгляды и можетъ считаться главою школы амориканскихъ натуралистовъ, умаляющихъ значеше естественнаго подбора; 3) д-ра Карла Семпера, тщательно изучившаго прямое вл!ян!е среды въ животномъ царстве и изложившаго свои взгляды въ книге, озаглавленной „Die natiirlichen Existenzbedingungen der Thiere", и 4) мистера Патрика Гедде, который защищаетъ основные законы роста и большинство изъ того, что объясняютъ естественнымъ подборомъ, приписываетъ борьбе растительныхъ и производительныхъ силъ.
Постараемся познакомиться съ самыми важными данными и доказательствами каждаго изъ названныхъ авторовъ и выяснить, насколько они въ состояши заменить собою вл!яше естествеп-наго подбора. ЗагЬмъ мы познакомимся коротко съ Teopieu наследственности д-ра Августа Вейсманна, которая, если бы была доказана, въ корень разрушила бы соображешя трехъ первыхъ авторовъ.
Указываемые Г. Спенсеромъ факторы органической эволющи.
Мистеръ Спенсеръ, вполне признавая важное значеше и широкое применеше принципа естественнаго подбора, вместе съ темъ думаетъ, что не достаточно оцениваютъ въ качестве фак-торовъ эволющи результаты употреблешя органовъ и прямое вл!яше среды. Какъ примеры первой группы явлешй, онъ приводить уменьшеше челюстей у цивилизованныхъ расъ человека, наследственную передачу нервныхъ болезней, вызванныхъ пе-
30*
— 468 —
реутомлешемъ, значительное и, притомъ, наследственное разните вымени у коровъ и козъ, короткая ноги, челюсти и рыло культурныхъ породъ свиней (два послТдше примера заимствованы у Дарвина) и друпе подобные же случаи. Для иллюстращн явле-н!й второго рода опять цитируется Дарвинъ, допускаюпцй, что въ некоторыхъ случаяхъ вл!яше сходныхъ условй, повидимому, вызываетъ сходный же изменешя въ разныхъ видахъ; затемъ следуетъ весьма тщательное обсуждеше прямого влья-1пя среды на изменеше протоплазмы простыхъ организмовъ, что вызываетъ разницу между ихъ поверхностными и внутренними частями, чемъ характеризуются клеточки и происходящая изъ нихъ ткани.
Несмотря, однако, на то, что эта статья едва ли содержите въ себЬ что-нибудь более сводки сведешй, собранныхъ какъ Дарвиномъ, такъ и самимъ Спенсеромъ, съ указашемъ на ихъ важное значеше, помещеше ея въ популярномъ журнале немедленно послужило поводомъ къ тому, чтобы увидёте въ ней „решительное и определенное возражеше противъ некоторыхъ основныхъ идей механической философы** и считать ее „фатальной для механической философы, какъ объяснеши органической эволющи1* J), противъ чего, конечно, возстанетъ каждый дарвинисте. Даже принявъ то объяснеше, которое мистеръ Спен-серъ даетъ приводимымъ имъ фактамъ, мы видимъ, что оно входите въ рядъ причинъ, которыя самимъ Дарвиномъ признаются въ качестве факторовъ образовашя безконечнаго разно-образ1я формъ органическаго Mipa. Въ заключительной главе Происхождения видовъ онъ говорите следующее: „Я вкратце повторилъ соображешя и факты, вполне убедивпйе меня въ томъ, что виды изменялись въ длинномъ ряде поколешй. Это было достигнуто главнымъ образомъ при посредстве естественнаго подбора многочисленныхъ, последовательныхъ, незначи-тельныхъ, благопр!ятныхъ изменены. Несущественное содей-CTBie оказали унаследованный последств1я упражнешя и не-упражнешя органа. Такъ же несущественно было по отношешю къ органамъ, носящимъ характеръ приспособлен^, все равно прошлыхъ или настоящихъ, и непосредственное действ!е внеш-нихъ условй и тйхъ изменешй, которыя, иа основаны нашего
1) См. письмо Герцога Аргайльскаго въ Nature, vol. XXXV, р. 336.
— 4С9 —
нознашя, намъ кажутся самопроизвольными". Этотъ отрывокъ, въ которомъ Дарвинъ резюмировалъ всю свою теор!ю и вы-яснилъ свою окончательную точку зрйшя, показываотъ намъ, насколько невйрно сделанное герцогомъ Аргайльскимъ общее замйчаше, будто къ указаннымъ Дарвиномъ факторамь изменяемости видовъ сделано некоторое существенное дополнеше.
Но, какъ мы увидимъ, нЬтъ большого основашя думать, что предполагаемая наследственная передача прюбретенныхъ особенностей, т.-е. результатовъ употреблешя и неупотреблешя органовъ и прямого вл!ян!я среды, действительно существуетъ; если же это такъ, то этимъ самымъ лишается основашя множество возражешй, которымъ приписывали очень большое значеше. Поэтому въ высшей степени важно выяснить, насколько факты, приводимые Дарвиномъ, Спенсеромъ и другими, действительно связаны съ подобной наследственностью, или же допускаютъ и другое толковаше. Я думаю, что другое толко-ваше возможно, и прежде всего остановлюсь на техъ случаяхъ, которымъ мистеръ Спенсеръ придаетъ особенное значеше.
Въ доказательство того, что результатомъ неупотреблешя органовъ является какъ уменьшите ихъ размеровъ, такъ и общее ослаблеше, мистеръ Спенсеръ приводитъ уменьшеше челюстей у цивилизованныхъ расъ человека и ослаблеше че-люстныхъ мышцъ у домашнихъ собакъ, которыя изъ поколешя въ поколеше питаются мягкимъ кормомъ. Онъ говорить, что небольшое ослаблеше органа въ одномъ поколешй не могло принести никакой пользы и потому не могло сделаться пред-метомъ естественнаго подбора; что же касается соотношешй между недоразвиНемъ челюстей и увеличешемъ головного мозга, то на это онъ возражаете темъ, что въ некоторыхъ случаяхъ наблюдается соедините очень большого головного мозга съ челюстями более средней величины. Противъ объяснешя умень-шешя органа эконом!ей въ питаны, въ случай съ домашними собаками, онъ говорить, что обильный кормъ этихъ животныхъ дйлаетъ такую эконом!ю излишней.
Но ни онъ, ни Дарвинъ не разобрали послйдствШ прекра-щешя вл!яшя естественнаго подбора, которое сохраняешь из-вйстныя части въ ихъ полномъ первоначальномъ развиты, а этого, какъ мнй кажется, совершенно достаточно, чтобы вызвать наблюдаемый явлешя. Обращаясь къ даннымъ, приведен-
— 470 —
яымъ въ глав-h III, относительно постоянныхч» уклонена всЬхъ частей организма, на которыя естественный подборъ непрестанно оказываетъ свое в:пян1е, уничтожая измйпешя, стоянця ниже извйстнаго уровня, и сохраняя только совершенно пригодныя, и затймъ, вспомнивъ, что изъ всего ежегоднаго прироста сохраняется небольшой процентъ только наилучше приспособленных^ мы увидимъ, что каждый полезный органъ долженъ сохраняться приблизительно на высотЬ своего наиболыпаго развит и наибольшей силы. Затймъ, мистеръ Гальтонъ опытами доказалъ, что еслц какой-нибудь органъ увеличился (или уменьшился) подъ влшшемъ подбора,, въ потомкахъ существуетъ определенная наклонность возвратиться къ среднимъ размй-рамъ,—наклонность, препятствующая его дальнейшему увеличена. И этотъ среднш размеръ является среднимъ размйромъ не нынй существующихъ особей, а минимальнымъ среднимъ размйромъ, т.-е. тймъ, отъ котораго онй недавно произошли путемъ подбора *). Онъ назвалъ этотъ законъ стремленгемъ возвращаться къ средней величина, и подтвердилъ его опытами надъ растешями и наблюдешями надъ людьми. Этотъ возврата проявляется въ каждомъ поколйши, если известный органъ достигалъ своего наиболыпаго развит даже у обоихъ родителей; если же такого подбора нйтъ и скрещиваются другъ съ другомъ особи, у которыхъ развит извйстнаго органа различно, въ такомъ случай возврата происходить очень быстро; спустя же некоторое время не только среднш размйръ органа уменьшается, но даже случаи его полнаго развипя становятся очень рйдки. Свободное скрещиваше, или то, что Вейсманнъ назвалъ „panmixia", должно действовать совмйстно съ зако-номъ Гальтона (возврата къ средней величине), и результатомъ этого будетъ то, что если подборъ перестанетъ действовать на какой-нибудь органъ, который до тйхъ поръ сохранялся на maximum’t своего развит и деятельности, органъ станетъ быстро уменьшаться, пока достигнетъ средней величины, много меньшей, чймъ его средняя величина у всего ежегоднаго прироста, и гораздо меньшей, чймъ его средняя величина у ежегодно выживающихъ особей; это должно произойти по закону наследственности и совершенно независимо отъ употреблен!я
!) Journal of the Anthropological Institute, vol. XV, pp. 246—260.
— 47]
или неупотребленья органа. По ни Спенсеромь, ни кЬмъ дру-гимъ не приведено никакихъ наблюденШ, которыя доказывали бы, что среднш размерь измЬнсшй, вызываемых!., какъ предполагаюсь, неупотребленгемъ органа, больше того, который обусловливается закономъ возврата къ средней величине; а если бы даже онъ и былъ больше, это могло бы зависать отъ очень многихъ причинъ. Такъ, напримеръ, что касается умень-шешя челюстей у цивилизованныхъ людей, то, конечно, можетъ быть некоторое соотношеше между челюстями и головнымъ мозгомъ, такъ какъ усилеше мыслительной деятельности должно вызвать уменьшеше притока крови и нервной деятельности въ соседнихъ частяхъ, а это должно повести къ уменыпешю развитая этихъ частей у особи. У собакъ подборъ мелкихъ или короткоголовыхъ особей безсознательно долженъ былъ повести къ подбору особей съ мало развитыми височными мышцами и затемъ къ недоразвитою последнихъ. Среднш размеръ редукщи, по наблюдешямъ Дарвина надъ крыловыми костями домашнихъ утокъ и куръ и надъ задними ногами домашнихъ кроликовъ, очень малъ и, конечно, не больше того, который могъ быть вызванъ вышеприведенными причинами; кроме того, очень мнопя внеш-шя особенности всехъ нашихъ домашнихъ животныхъ долгое время были предметомъ искусствеинаго подбора, и потому, хотя мы пока еще очень мало знакомы съ возможными соотношешями разныхъ частей, разныя относящаяся сюда явлешя могутъ быть въ достаточной степени объяснены безъ допущешя, что разныя индивидуальный особенности, обязанный неупотреблешю органа, наследуются потомками.
Предполагаемые результаты неупотребления органовъ у динихъ животныхъ.
Мий могутъ, однако, возразить, что у дикихъ животныхъ результаты неупотреблешя органовъ наблюдаются въ гораздо более резкомъ виде, чемъ у домашнихъ, и притомъ никакъ не могутъ быть объяснены уже указанными причинами. Таково недоразвитае крыльевъ у многихъ птицъ океаническихъ остро-вовъ; недоразвитае глазъ у многихъ пещерныхъ животныхъ и некоторыхъ подземныхъ; потеря заднихъ конечностей китами и некоторыми ящерицами. Но эти случаи представляютъ боль
— 472 —
шую разницу по степени недоразвит частей и должны быть вызваны различными причинами. Замечательно, что у нйкото-рыхъ птицъ океаническихъ острововъ недоразвило крыльевъ разве немного более того, что наблюдается у домашнихъ птицъ, напримеръ, у водяной курочки Тристанъ-д’Акуньи. Но если бы недоразвитее, крыльевъ обусловливалось наследственною передачей результатовъ неупотребления, то у птицъ, населяющихъ океаничесше острова, его можно бы ожидать въ гораздо большей степенц, чймъ у домашнихъ, гдй оргаиъ не употреблялся въ течеше неизмйримо менйс продолжительнаго времени. Правда, что касается многихъ другихъ птицъ, напримйръ, нйкото-рыхъ пастушковъ Новой Зеландш и дронта ,о—ва Мавривдя, то у нихъ крылья низведены до гораздо болйе рудиментарйаго состояшя, хотя все-таки можно видйть, что прежде они были органомъ леташя; по въ этихъ случаяхъ мы, конечно, должны искать объяснения въ другихъ услошяхъ, чймъ тй, которыя уменьшили размйры крыльевъ нашихъ домашнихъ куръ. Одна изъ нихъ могла быть аналогична той, которая оказалась столь дййствительной, въ дйлй уменьшения крыльевъ наейкомыхъ океаническихъ острововъ, именно—уничтожеше тйхъ особей, которыя, благодаря своимъ крыльямъ, были уносимы въ море. Эта форма естественнаго подбора могла оказаться очень действительной по отношению къ тймъ птицамъ, у которыхъ способность летать была нйсколько сокращена, равно какъ и къ тймъ, которыя, не имйя враговъ, встрйчади отъ употребления крыльевъ только опасность. Быть можетъ, въ этомъ и заключается объяснеше того факта, что мнопя изъ этихъ птицъ имйютъ маленькая, негодный для леташя крылья, потому что разъ поелйдшя были низведены до такой стадш, уже ничто не могло уменьшить ихъ еще болйе, кромй соотношешя въ ростй или экономш въ питаши, что проявляется лишь въ рйдкихъ случаяхъ.
Полная потеря глазъ некоторыми пещерными животными, быть-можетъ, объясняется подобными же образомъ. Если, при полномъ мракй, глаза становятся безнолезны, они вмйстй съ тймъ дйлаются и вредными какъ вслйдств!е нйжнаго ^строешя, такъ и вслйдств!е того, что легко подвергаются разнымъ слу-чайностямъ и заболйвашямъ; въ этомъ случай вл;яше естественнаго подбора могло сначала сказаться на ихъ недоразви-
— 473 —
'пи, а потомъ и исчезновеши; это же объясняотъ намъ, почему въ н’Ькоторыхъ случаяхъ глаза остаются, хотя прикрытые защищающею кожей. Киты, подобно моа и казуарамъ, перено-сятъ насъ въ такое отдаленное прошлое, которое слишкомъ мало известно, чтобы делать относительно его как1я бы то ни было предполо.жешя. Мы совершенно не знаемъ прародитель-скихъ формъ этпхъ группъ и потому лишены матер!ала, необходима™ для изучешя промежуточныхъ ступеней, иройден-ныхъ при этомъ изийненш, или причинъ, вызвавшихъ его *).
Дйлая обзоръ приведенныхъ Дарвиномъ и другими примйровъ органовъ, которые уменьшились въ своихъ размйрахъ или со-
!) Мысль о томъ, что благопрюбрйтенныя уклонения не передаются наследственно, явилась у меня подъ вл!яшомъ сдфланнаго въ Nature и цити-руемаго далйе резюме взглядовъ профессора Вейсманна. Послй того какъ эта глава была уже написана, я имйлъ возможность, благодаря любезности мистера Э. Б. Пультона, просмотреть корректурные листы печатаемаго перевода венсманновскихъ Этюдовь по наслпдственности, авторъ которыхъ даетъ объяснеше, весьма сходное съ сдйланнымъ здйсь. Что касается труднаго вопроса о почти полномъ исчезновении органовъ, какъ, напрн-мйръ, конечностей у змйй и нйкоторыхъ ящерицъ, то онъ придаетъ весьма большое значеше „известному роду соотношешя органовъ, которое Ру опре-д’Ьлилъ какъ борьбу между частями организма'1. Следующая за неупотре-блешемъ атроф!я однихъ органовъ почти всегда сопровождается увеличе-шемъ другихъ; такъ, у многихъ животныхъ болйе развиты органы осязашя, слуха и обоняшя; потеря силы крыльевъ сопровождается усилешемъ ногъ и т. д. А такъ какъ послйдшя особенности, въ качестве полезныхъ, подчинены вл5яшю подбора, то легко понять, что усилеше ихъ будетъ сопровождаться соотвйтствующимъ уменыпешемъ неупотребляемаго органа; въ тйхъ же случаяхъ, когда существуетъ недостатокъ питашя, всякое умень-ineHie безполезныхъ частей будетъ полезно всему организму, и такимъ образомъ, въ нйкоторыхъ случаяхъ, полное исчезновеше органовъ можетъ быть почти прямымъ слйдств!емъ естественнаго подбора. И это совершенно соотвйтствуетъ тому, что намъ извйстно о рудиментарныхъ органахъ.
Здйсь можно, однако, напомнить, что отсутств1е наследственной передачи благопрюбрйтенныхъ особенностей было указано мнстеромъ Фр. Галь-тономъ болйе двенадцати лйтъ тому назадъ, при чемъ онъ опирался па теорегичесюя соображешя, весьма сходный со взглядами профессора Вейс-м?.нна. Недостаточность данныхъ въ пользу наследственной передачи докаг-зывалась очень сходно съ темъ, какъ это изложено здесь и въ работе Вейсманна (см. „А Theory of Heredity1' въ Journ. Anthrop. Instit., vol. V, pp. 343-345).
— 474 —
вершенно атрофировались, мы видимъ слишкомъ большое раз-нообраз1е, чтобы его можно было объяснить столь простою и однообразною причиной, какъ индивидуальный особенности пе-употреблешя органовъ, иакопленныя наследственностью. Если бы такова была единственная или хотя главная причина, способная къ тому же произвести крупные результаты въ течете сравнительно короткаго перюда существовашя животныхъ въ прирученномъ состояши, мы могли бы ожидать, что у дикихъ видовъ все неупотребляемые органы низведены до ничтожней-шихъ зачатковъ или совершенно исчезли. А вместо этого мы встречаемъ весьма различную степень недоразвили, что, по всей вероятности, указываегь на сложный результатъ весьма разныхъ причинъ, которыя воздействовали то порознь, то вместе, подобно уже указанпымъ.
Но если мы не можемъ найти положительныхъ доказательствъ того, что неупотребление органовъ, сказываясь прямо на осо-бяхъ, передается ихъ потомками, то еще менее можно найти доказательствъ относительно подобнаго же значешя употреблена органовъ. Въ естественномъ состоянш животныхъ употребленью органа иредшествуетъ ионяпе объ его полъзп, а то, что полезно, служитъ предметомъ для постояннаго воздейств!я есте-ствениаго подбора; у домашнихъ же животныхъ органы, энергично употребляемые въ дело, употребляются на служоше человеку и, благодаря этому, делаются предметомъ искусствеп-паго подбора. Поэтому огромное, наследственно передаваемое развиие вымени у коровъ и козъ, указате на что Спенсеръ заимствовалъ у Дарвина, па самомъ дйле вовсе не служитъ .доказательствомъ наследственной передачи увеличившагося подъ в.пяшемъ употреблешя органа, такъ какъ, съ древнейшихъ вре-менъ приручешя животныхъ, обильный удой всегда особенно ценился и тащя особи были предметомъ подбора. И дитя животныя. не даютъ намъ лучшаго примера для объяспсшя изменяемостью и естественнымъ подборомъ.
— 475 —
Затрудненье, встречаемое при объяснении одновременная приспособлешя разныхъ частей путемъ изменяемости и естественнаго подбора.
Спенсеръ указываешь на это затруднение теперь, какъ и двадцать пять летъ тому назадъ, когда онъ нысказалъ его въ своихъ Ос.новахъ (нолоии, и утверждаешь, что всЬ приспособлешя костей, мышцъ, кровеносныхъ сосудовъ и нервовъ, которыя, напримеръ, нужны при развитш шеи и переднихъ конечностей жираффы, не могли произойти вслЬдствье „одновременныхъ, са-мостоятельныхъ благопр!ятныхъ уклонений11. Но это затруднение совершенно устраняется примерами одновременныхъ изменешй, которые приведены въ третьей главе этой книги и внимательно разобраны въ главе шестой, стр. 140—141. Но, быть-можетъ, лучппй ответь на это возражеше можно найти въ томъ, что какъ разъ то, что считается невозможнымъ, постоянно происходитъ на нашихъ глазахъ при помощи изменяемости и искус-ственнаго подбора. Въ течеше процесса образовашя такихъ породъ, какъ борзая и бульдогъ, скаковая и ломовая лошадь, трубастый голубь и курдючная овца, произошли мнопя одновременный изменешя; и нетъ никакого затруднешя отъ того, происходитъ ли изменеше въ зависимости отъ одного только уклоненья, какъ въ последнемъ случае, или отъ несколькихъ сла-быхъ уклонешй. Повидимому, забыто, что большинство животныхъ обладаетъ такимъ избыткомъ жизненности и силы для всехъ обыкновенныхъ случаевъ жизни, что небольшого преобладания какой-нибудь части достаточно, чтобы стать полезной; если же наступаетъ нарушеше равновесья, то недостаточно развитый части становятся предметомъ подбора, который опять возстановляетъ нарушенную гармошю всего организма. Того факта, что у всехъ домашнихъ животныхъ существуютъ уклонешя, которыя делаютъ ихъ быстрее или сильнее, больше или меньше, массивнее или тоньше, и что эти уклонешя могутъ, каждое порознь, сделаться предметомъ подбора, со стороны человека, совершенно достаточно, чтобы сделать вероят-нымъ, что так!я же или даже большей измененья могутъ быть произведены естественнымъ подборомъ, который, по справедливому выражешю Дарвина, ,вл!яетъ на каждый внутреншй органъ, на каждую особенность строешя и на весь живой орга-
— 476 —
низмъ“. Поэтому, на мой взглядъ, затруднеше въ объяснена одновременна™ приспособлешя частей путемъ изменяемости и естественнаго подбора совершенно воображаемое, не имеющее мЬста въ явлсюяхъ природы.
Прямое вл1ян!е онружающихъ услов1й.
Последнее возражеше Спенсера противъ того огромнаго зна-чешя, которое дарвинисты приписываютъ деятельности естественнаго подбора, состоять въ томъ, что организмы находятся подъ в.пятсмъ окружающихъ условш, которыя вызываютъ въ нихъ нЬкоторыя изм'Ьнешя, и что эти изменешя особей, передаваясь наследственно, усиливаются въ посл'Ьдующихъ покол'Ь-шяхъ. Что таюя изм’Ьнешя происходить въ отдЬльныхъ осо-бяхъ—несомненно; но чтобы они передавались наследственно, независимо отъ какой-либо формы подбора или возврата къ прежнему, въ высшей степени сомнительно, и Дарвинъ нигде не говорить, что считаетъ достаточными те примеры, которые были приведены въ подтверждеше этого. Два наиболее важ-ныхъ случая изъ упоминаемыхъ имъ следующее: двадцать девять видовъ американскихъ деревьевъ претерпели одинаковый изменешя сравнительно съ ихъ ближайшими европейскими родственниками, и американскш маисъ, перенесенный въ Европу, изменился уже черезъ три генерацш. Но что касается деревьевъ, то указанный изменешя могли отчасти стоять въ связи съ особенностями строешя, вызванными климатомъ, напримеръ, бо-л’Ье темная окраска опадающихъ листьевъ и меньшая величина почекъ и семянъ у американскихъ формъ; съ другой стороны, что касается более глубокой зубчатости или зазубренности листьевъ у американскихъ видовъ, то при нашемъ полномъ не-знаши причинъ и значешя зазубренности мы не можемъ отрицать, что это также выражаетъ собою известный способъ приспособлешя къ тому или другому прямому вл!яшю климата. Кроме того, намъ неизвестно, сколько родственныхъ видовъ не имеютъ подобныхъ изменен!!!, а это, безъ сомнешя, очень важно при выводе заключений, къ которымъ мы можемъ придти по этому вопросу.
Относительно маиса мы видимъ, что одна изъ наиболее за-мечательныхъ и особенно тщательно выведенныхъ породъ, бу
— 477 —
дучи культивируема въ Гермаши, черезъ три года утратила почти всякое сходство съ коренною формой, а на шестой годъ стала совсЬмъ похожа на обыкновенную европейскую разновидность, только несколько крупнее. Въ этомъ случай подборъ, невидимому, совсймъ не имеете места, и упомянутый результатъ былъ вызванъ „возвратомъ къ средней форме", что всегда бываетъ, особенно же съ породами, быстро выведенными искус-ственнымъ подборомъ. Отчасти это можетъ быть разсматриваемо, какъ возвратъ къ дикому, не улучшенному корню; и, по всей вероятности, то же самое могло бы произойти, только не такъ скоро, и въ самой Америке. Такъ какъ, по словамъ Дарвина, это самый замечательный изъ извйстныхъ ему случаевъ „прямого и быстраго в.мяшя климата на растете", то мы должны заключить, что относительно такого прямого вл!яшя вовсе не доказано возможности его усилешя, независимо отъ возврата къ древней форме и подбора.
Остальная часть статьи Спенсера посвящена обсуждешю гипотетическая» вл1ян1я среды на низппе организмы, которые со-стоятъ изъ простыхъ клйтокъ или безформенной массы протоплазмы; здйсь онъ старательно доказываете, что наружный и внутреншя части такихъ организмовъ находятся въ разныхъ услов!яхъ и что влшше извне воздуха или воды ведете къ образованно покрововъ и другимъ изменешямъ поверхности, откуда возникаете постоянная разница въ строенш. Хотя въ этомъ случае также трудно определить, что объясняется пря-мымъ воздейств(емъ среды, при передаче и усилеши извест-ныхъ особенностей путемъ наследственности, и что измйнешя-ми, накопленными естественнымъ подборомъ, вероятность въ пользу перваго объяснешя здесь больше, такъ какъ въ такихъ простыхъ организмахъ нЬтъ делешя клетокъ на питательный и воспроизводительный; и легко видеть, что всякое изменеше въ такихъ организмахъ наверное отразится и на ближайшемъ поколйнш *).
Вместе съ темъ мы переносимся почти къ самому началу жизни и можемъ высказывать лишь самыя обпця соображешя о томъ,—что было при услов!яхъ, которыя известны намътакъ мало.
1) Это объяснете взято изъ вейсманновской теорш постоянства зародышевой плазмы, какъ эта reopin изложена въ Nature.
— 478 —
Американская школа эволюцюнистовъ.
Только что изложенные взгляды Спенсера были развиты и разработаны въ подробностяхъ разными американскими натуралистами, представителями которыхъ является д-ръ Э. Д. Копъ изъ Филадельфш '). Эта школа пытается объяснить все глав-И'Ьйппя изменешя формы въ животномъ царстве основными законами роста и наследственно переданными результатами упо-треблешя и неупотреблешя, возвращаясь, такимъ образомъ, къ учешю Ламарка, которое американской школой считается, по крайней мере, настолько же важпымъ, какъ и учешо Дарвина.
Сл’ЬдующШ отрывокъ показываете намъ, въ какой степени представители этой школы считали себя оригинальными изсл-Ь-дователями, сделавшими важныя дополнешя къ теорш эволюцш:
„Уоллэсъ и Дарвинъ выставили въ качестве причины изменяемости при постепенномъ развитая свой законъ естественнаго подбора. Спенсеръ назвалъ этотъ законъ „переживашемъ спо-собнейшаго". Это определенное назваше, безъ сомнешя, очень удачно, но оно совершенно не затрогиваетъ вопроса о происхо-ждонш способнейшаго. Дарвинъ признаете существоваше въ природе „наклонности къ изменяемости“, что совершенно необходимо для доставлешя матер!ала деятельности естественнаго подбора. Законъ Дарвина и Уоллэса является, следовательно, только ограничешемъ, определешемъ, сохранешемъ или разру-шешемъ уже существующая. Поэтому я намеренъ изучить тЬ первоначальные законы, которыми доставляются эти данпыя, другими словами, причины происхождешя способнейшихъ" * 2).
Мистеръ Копъ придаете большое значеше существование особой развивающей силы, названной имъ „Bathmismus", или силою роста, которая действуете путемъ замедлешя или уско-решя, „безъ всякая отагошешя къ известной пользе11; такимъ образомъ, „вместо того, чтобы подвергаться контролю целесообразности, она сама контролируете целесообразность". Онъ
Г1 См. собрате его статей подъ заглагЗомъ The Origin of the Fittest: Essays on Evolution. D. Appleton and Co. New-York. 1887.
2) Origin of the Fittest, p. 174.
— 479 —
старается доказать, что „все характерные признаки групиъ, стоящихъ выше рода (за исключешемъ, быть-можетъ, семействъ), развились по закону ускорешя и замедлеп1я“, при н’Ькоторомъ участии естественнаго подбора; признаки же видовъ или виды— подъ вл!яшемъ естественнаго подбора, при н’Ькоторомъ содей-ствш высшаго закона. Поэтому онъ разсматриваетъ виды и роды какъ две совершенно разныхъ вещи, изъ которыхъ послЬдше не произошли изъ первыхъ; родовые и видовые признаки, по его мнЬшю, существенно различны, имЬютъ разное происхо-ждеше, и цЬлыя группы видовъ претерпели совмЬстныя изменешя, чтобы стать другимъ родомъ. На этомъ основаши онъ считаетъ „крайне вЬроятнымъ, что одинъ и тотъ же видъ су-ществовалъ въ разныхъ родахъ и даже, быть-можетъ, въ течете разныхъ геологическихъ эпохъ“.
'Полезный особенности, говорить онъ на основаши этого, развились всл'Ьдств1е м’Ьстнаго проявлешя силы роста подъ вл!яшемъ употреблешя; безполезныя—вслЬдстие мЬстиаго проявлешя силы роста безъ вл!яшя употреблешя. Другой элементъ, опредЬляюпцй направлеше силы роста и предшествующш употребление, есть некоторое уси.йе (effort) со стороны организма; и „можно думать, что это ycmiie заключено въ метафизическихъ свойствахъ родителей и вместе съ другими метафизическими свойствами наследуется потомками, которые, въ течете перюда роста, гораздо воспршмчив’Ье къ изменяющими вл!яшямъ, и, вероятно, всл’Ьдсттае этого способны претерпевать изменешя въ строеши“ !).
Изъ этихъ иемногихъ примеровъ разсуждешя мистера Копа ясно, что американские натуралисты весьма уклонились отъ взгляда Дарвина и на место хорошо обоснованныхъ причинъ и определеиныхъ законовъ, выведенныхъ Дарвиномъ, поста-‘ вили теоретичесшя соображешя, которыя не доказаны ни на-блюдешями, ни фактами, и метафизичесшя разсуждешя, кото-
!) Ibid, р, 29. Сл'бдуетъ упомянуть, что Дарвинъ нашелъ эту теорию совершенно непонятной. Въ своемъ писый къ профессору Э. Т. Морзу въ 1877 г. онъ пишетъ следующее: „Я очень жгыгбю, что вы оставили въ своей р-Ьчн одинъ пункта совершенно неразъясненнымъ, именно: въ чемъ состоитъ значеше и важность взглядовъ Копа и Гайетта на ускорение и замедлен!е? Я пытался понять смыслъ этого, но совершенно безуспешно11. (Life and Letters, vol. Ill, p. 233).
— 480 —
рыя нельзя доказать. Если же они хотятъ пояснить свои взгляды примерами, взятыми изъ палеонтолопи и морфологш, мы видимъ, что таковые гораздо проще и лучше объясняются прочно установленными принципами изменяемости и естественнаго подбора. Самоуверенность, съ которой эти новые взгляды были высказаны, и повторное увЕреше, что безъ этого дарвинизмъ безсиленъ объяснить происхождеше органическихъ формъ, заставляетъ насъ остановиться несколько долее на техъ объяс-нешяхъ, которыя предлагаются американскими эволющонистами для хорошо известныхъ явлешй, съ которыми друпя теорш, по ихъ словамъ, не могутъ справиться.
Какъ примерь изменешя, вызваннаго употреблешемъ, мистеръ Копъ приводить загнутые и снабженные зубцами клювы соко-ловъ и сорокопутовъ; онъ говорить, что принадлежность этихъ птицъ къ весьма различнымъ группами доказываетъ, что сходство въ употреблеши произвело и сходный особенности строешя. Но вместе съ темъ не сделано ни малейшей попытки доказать прямую причинную связь между употреблешемъ клюва для разрывашя мяса и развипемъ зубцовъ на верхней челюсти. Такое употреблеше, конечно, могло повести къ усиленно клюва и увеличение его размеровъ, по не могло вызвать раз-витае зубообразнаго выроста, котораго не было у прародитель-скихъ дроздовидныхъ формъ сорокопутовъ. Съ другой стороны, совершенно понятно, что изменешя клюва въ направлеши развитая вершиннаго крюка или зубцовъ должно было давать осо-бямъ съ такими особенностями некоторое преимущество въ схва-тываши и удерживанш добычи, и такимъ образомъ должно было закрепиться и усилиться подъ вл!яшемъ естественнаго подбора. Далее, Копъ говорить, что одинъ изъ принимаемыхъ имъ законовъ, „законъ полярпаго или цептрифугальнаго роста11, въ состоянш противодействовать несимметричному росту, если одна сторона тела находится въ болыпемъ употреблеши, чемъ другая. Но эта наклонность къ нарушешю симметрш должна очень быстро подавляться несомненнымъ вредомъ отъ недостатка симметрш при многихъ существенныхъ движешяхъ и положещяхъ тела. Если же это было полезно, какъ, напримеръ, при чрез-мерномъ развитш только одной клешни у многихъ ракообраз-ныхъ, то это должно было сохраниться подъ вл1ян!емъ естественнаго подбора.
— 481 —
Происхождеше конечностей копытныхъ,
Быть-можетъ, наиболее оригинальнымъ и поучительнымъ при-ложешемъ предложенной Копомъ теорш употреблешя органовъ и усилия всего организма къ объяснен!» измйнешй организации служатъ сл'Ьдуюнля главы его труда: „О происхождеши строешя конечностей копытныхъ1* и „О в.нянш сокращешя и вытя-жешя на конечности млекопитающихъ “. ВмЬстЬ съ т'Ьмъ онЬ могутъ служить для сравнительной оцЬнки его теорш и теорш естественнаго подбора въ объяснены трудныхъ случаевъ измаявши организации, тЬмъ бол'Ье, что когда теор!я Копа была впервые опубликована въ 1881 году, она была объявлена новой и оригинальной. Посмотримъ поэтому, какъ онъ справляется съ своей задачей.
Мистеръ Копъ стремится объяснить замЬчательное прогрессивное измЬнеше четырехпалыхь и пятипалыхъ предковъ въ однопалыхъ лошадей и столь же замЬчательное раздЬлеше всего отряда копытныхъ на парнопалыхъ и нопарнопалыхъ тЬмъ или другимъ характеромъ движешй и употреблешемъ органовъ у животныхъ, которыя должны были посЬщать твердую или мягкую болотистую почву. Онъ указываегь, что на твердой почвЬ длинный средшй палецъ долженъ былъ и наиболЬе употребляться и быть мЬстомъ наиболыпихъ усилы со стороны животнаго, и потому долженъ былъ выиграть какъ въ силЬ, такъ и въ развитш. ВслЬдств!е этого онъ долженъ былъ еще болЬе употребляться, а требуемый имъ избытокъ питашя происходилъ на счетъ сосЬднихъ короткихъ пальцевъ, которые потому должны были еще болЬе уменьшаться, пока, послЬ длиннаго ряда измЬнешй, столь хорошо представленныхъ въ третичныхъ отло-жешяхъ Америки, развились однопалыя лошади. Съ другой стороны, на мягкой или болотистой почвЬ должно было проявиться стремлеше къ тому, чтобы конечность ступала возможно широко, такъ, чтобы съ каждой стороны было по два пальпа. ЗдЬсь наиболЬе употреблялись и были мЬстомъ наиболыпихъ усилий со стороны животнаго два средшо пальца, которые поэтому увеличивались въ ущербъ боковыхъ пальцевъ. Безъ со-мнЬшя, равная величина двухъ среднихъ пальцевъ должна была имЬть преимущество, такъ какъ это не позволяло ногЬ вихляться при хождеши, и измЬнешя въ этомъ направлены, какъ
31
— 482 —
доставляющая преимущество, въ силу этого должны были сохраняться. Такимъ образомъ, параллельнымъ рядомъ изм'Ьненш въ другомъ направивши, приспособленныхъ къ совершенно дру-гимъ условьямъ, мы можемъ дойти до симметрично раздЬлен-ныхъ копытъ нашихъ оленей и рогатаго скота. То обстоятельство, что бараны и козы являются горными и скалистыми животными, можетъ быть объяснено какъ позднейшее явленье, такъ какъ разделенный копыта, разъ образовавшись, конечно, являются хорошо приспособленными для того, чтобы карабкаться по неровнымъ, крутымъ скаламъ, хотя едва ли могли бы развиться въ местности съ такимъ характеромъ. Мистеръ Копъ заключаетъ все свое разсуждеше следующими словами: „Нетъ никакого сомнЪшя, что длина костей конечностей въ разныхъ группахъ копытныхъ стоить въ прямомъ отношеши къ сухости почвы, на которой они живутъ, и къ степени быстроты, которую она дозволяетъ или обусловливаетъ" 1).
Если въ этомъ кратко изложеиномъ объяснепш есть что-нибудь верное, то это должно всецело зависеть отъ наследственной передачи личныхъ изменен1й, что еще ожидаетъ доказательства отъ будущаго. Между темъ очевидно, что те же самые результаты могутъ быть произведены изменяемостью и есте-ственнымъ подборомъ. Пальцы, какъ и все друпе органы, изменяются въ абсолютныхъ и относительныхъ размерахъ, равно какъ въ степени ихъ сближешя или разделешя; и если для одной группы животныхъ полезно иметь среднш палецъ шире и длиннее, а для другой—два среднихъ пальца одной и той же величины, ничто не можетъ быть вероятнее, какъ то, что такья особенности будутъ постоянно сохраняться и приве-дутъ къ известнымъ намъ результатамъ.
Часто повторяемыя возраженья, что причины изменяемости не известны, что должно быть нечто, определяющее известное направлен! е изменешй, что „естественный подборъ не служить активнымъ развивающимъ принципомъ, но долженъ ожидать развитая измеиенш и затемъ, помогши переживание наилучше одаренныхъ, опять ждать, чтобы последше представили свои изменешя для деятельности подбора",—все эти возражешя уже достаточно опровергнуты темъ, что измененья въ обильныхъ
*) Origin of the Fittest, p. 374.
— 483 —
особями или типичныхъ видахъ всегда многочисленны, распространяются на самые различные органы, варшрутъ по большей части совершенно независимо, обусловливая возможность самыхъ разнообразныхъ комбинащй, и, наконецъ, что вей изменешя сводятся или къ увеличешю, или къ уменыпешю органа сравнительно съ его среднею величиной, почему благоприятный изменешя столь часты, что непогрешимая сила естественнаго подбора никбгда не испытываетъ недостатка въ матер1ал±.
Предполагаемое вл!яше ума животныхъ.
Следуюш,1 й отрывокъ выражаетъ въ немногихъ словахъ взгляды Копа: „Умъ представляете собою консервативный принципъ, который всегда направляете деятельность и употреблеше органа на пользу его владельца. Въ этомъ и лежитъ источникъ по-лезнейшаго, т.-е. развиие частей путемъ увеличешя и локали-зировашя силы роста, направляемой вл!яшемъ разныхъ факто-ровъ у низшихъ и умственной деятельностью у высшихъ животныхъ. Этотъ сознательный выборъ, пользующейся преимуществами последовательной смены физическихъ условш, и можетъ считаться производителемъ способнпшшаго, тогда какъ естественный подборъ представляете собою тоть трибуналъ, суду котораго подвергаются все результаты ускоренна™ роста. Онъ сохраняете или уничтожаете ихъ, определяя этимъ новыя точки отправлешя, откуда начнете свою постройку ускоренный росте “г).
Такой взглядъ, согласно которому „умъ“, умъ животнаго, определяете его собственное изменеше, очевидно, является весьма одностороннею Teopieil, не применимой ко всему растительному царству и къ большинству низшихъ животныхъ, среди которыхъ, темъ не мепее, существуете то же самое приспо-соблеше и согласоваше частей и функщй, какъ и у высшихъ животныхъ; поэтому весьма странно видеть, что эта теоргя съ такою уверенностью выставляется какъ необходимое дополнеше къ Дарвиновой. Если „разные факторы", подъ которыми, очевидно, разумеются законы изменяемости, роста и размножешя, борьба за существоваше и дйяшя, необходимый для сохранешя
1) Origin of the Fittest, p. 40.
31*
— 484 —
жизни животнаго въ окружающей обстановка, были достаточны для развитая разныхъ формъ низшихъ животныхъ и растешй, мы не видимъ причины, почему они не могли также обусловить развипя высшихъ животныхъ. Вл1яше „сознательнаго выбора" совершенно не доказано; что же, касается признашя за есте-ственнымъ подборомъ роли трибунала, который сохраняешь или уничтожаешь находящаяся передъ нимъ изменешя, то это совершенно не вяжется съ утверждешсмъ, что сознательный выборъ является „производителемъ способн'ййшаго", такъ какъ „сиособн-1зЙ1шй“ не можетъ быть уничтоженъ естествсннымъ подборомъ, подъ которымъ разумеется переживаше способней-шаго. Если способнейппй производится другою силой, чЬмъ естественный подборъ, то последний не нуженъ. Если же, съ другой стороны, способный и неспособный отдаются на судъ естественнаго подбора, то это чистейшей дарвинизмъ, и теор!я Копа ничего къ нему но прибавляешь.
Семперъ о прямомъ вл!ян1и окружающихъ услов|й.
Другой знаменитый натуралистъ, вюрцбургсюй профессоръ Карлъ Семперъ, также принялъ Teopiro прямой преобразующей силы окружающихъ условш и вместЬ съ темъ сообщилъ множество интересныхъ фактовъ, доказывающихъ вльяше пищи, света, температуры, стоячихъ и текучихъ водъ, атмосферы и ея течешй, силы притяжешя и другихъ организмовъ на из»Ь-неше формъ и другихъ особенностей животныхъ ’). Онъ доказываешь, что эти разныя воздействья вызываютъ прямое важное следствье и что последнее можетъ усилиться путемъ наследственности; однако, онъ признаешь, что мы не имеемъ этому прямого доказательства; во всей его книге едва ли можно найти хоть одинъ случай, который нельзя было бы также хорошо объяснить приспособлешемъ, обусловливаемымъ пережи-вашемъ благопр!ятныхъ уклонешй.
Быть-можетъ, самымъ замечательнымъ изъ приводимыхъ примеровъ является превращенie видовъ ракообразныхъ при изме-неши степени солености воды (см. рис. 35). Artemia salina живетъ въ солоноватой воде, A. Milhausenii въ гораздо более
*) Die natiirlichen Ji&istenzbedinyungen tier Thiere, Leipzig, 1880.
— 485 —
соленой. Эти рачки весьма сильно разнятся между собою по формЪ хвостовой лопасти и ирисутствш или отсутств!ю щетинокъ на хвосгЬ, такъ что ихъ всегда считали за совершенно различные виды. Однако, они превратились одинъ въ другого, въ
Рис. 35.—Превращение Artemia salina въ A. Milhansenii; 1, хвостовая лопасть A. salina и ея превращеше черезъ 2, 3, 4, 5 и 6 въ хвостовую лопасть A. Milhansenii: 7, post-abdomen A. salina; 8, post-abdomen формы, живущей въ солповатой вод/й; 9, жабра A. Milhansenii; 10, жабра A. salina (по Шманкевичу).
то же самое время какъ изменилась и степень солености воды. Даже больше того, A. salina постепенно освоилась съ пр-Ьсною водой и въ течете нЬсколькихъ нокол-Ьнш, когда вода сделалась совершенно прЬсной, эготъ видь изменился въ Branchipus stagnalis, который, иа основаши разницы въ формй усиковъ и заднихъ сегментовъ тЪла (см. рис. 36), всегда считался при-
— 486 —
всасывается тканями,
Рис. 36. a. Branchipns sta-gnalis. b. Arteinia salina.
надлежащимъ даже къ особому роду. Конечно, это, повидимому, служитъ доказательствомъ, что измЬнеше условш вызываетъ и изменеше формы, независимо отъ подбора, и что такая измененная форма, пока окружающая ее услов!я остаются теми же самыми, передается наследственно. Но въ этомъ случае есть одна особенность, а именно, что вода изменилась въ химиче-скомъ отношешй и своимъ потокомъ проходить чрезъ все тело, вл!яетъ даже на яйца и половые органы и такимъ образомъ глубоко изменяетъ весь организмъ. Почему и какъ внЬшшя услов!я ограничены въ своемъ вл!яши только известными особенностями организации, мы не знаемъ; но это не даетъ повода, на основаши такого исключительна™ явлешя, делать широк!я обобщения относительно постепенно усиливающагося вл!ян1я внешнихъ условш на высшихъ животныхъ и растешй. Скорее это является аналогичнымъ вл!яшю внешнихъ условш на низине организмы, съ едва дифференцированными органами питашя,
и размножешя, где результаты такого вл!яшя, безъ сомненья, передаются наследственно
Teopifl профессора Гедде для объяснежя изменяемости растенш.
Въ речи, прочитанной передъ Эдинбургскимъ Ботапичоскимъ Обществомъ въ 1886 году, Патрикь Гедде представилъ очеркъ основной теорш изменяемости растенш, которую онъ развилъ
*) Въ уже цитироваиномъ труд’Ь д-ра Вейсманна о наследственности авторъ его считаетъ возможной наследственную передачу такихъ измйнеиш организма, которыя вызваны климатическими условьями, потому что зтп пзм'6нен1я не являются. только внешними, но часто, напримеръ, подъ влн яиьемъ тепла и влажности, могутъ изменить и самую зародышевую плазму, обусловливая т'Ьмъ самымъ измененья въ ближайшемъ покол’бнш. Такимъ образомъ, какъ опъ думаетъ, могутъ быть объяснены климатичесыя изм4-ненья извйстныхъ бабочекъ п некоторые друге случаи, повидимому, обусловленные климатическими изм4нон|я.ми, которыя сказались на нйсколыгихъ покол’Ьшяхъ.
— 487 —
далЕе въ статьЕ Изменяемость и подборъ. „Variation and se-lection1*, напечатанной въ Encyclopaedia Britannica, и, кроме того, ,въ одномъ докладе, прочитанномъ въ Линнеевскомъ обществе, но еще не обнародованпомъ.
Эта теор!я изменяемости должна была одинаково охватить какъ вопросы о происхожденш видовыхъ признаковъ, такъ и более крупныхъ различи! между большими отделами раститель-наго царства. Гедде думаетъ, что она можетъ, напримеръ, ответить на TaKie вопросы: какимъ образомъ изменяется ростъ побега при образовали цветка? какъ развились различный формы соцвЕтай? какимъ образомъ возникли около-, надъ- и подпестичные цветки?—и друпе столь же важные вопросы. Онъ утверждаете, что естественный подборъ, действующей на большое число случайныхъ изменешй, не можетъ объяснить таюя обпця явлешя, которыя непременно должны быть подчинены определенному закону изменяемости. Этотъ законъ онъ находите въ хорошо извЕстномъ различи между явлениями роста у вегетатив-ныхъ и воспроизводительныхъ органовъ, чемъ определяется весь ходъ развитая растешя, и имъ-то пользуется для объяснеши многихъ характерныхъ черте въ строеши цветковъ и плодовъ.
Гедде начинаете съ развитая цветка, который всеми ботаниками единодушно признается за укороченный побегъ, н объясняетъ это укорачиваше оси какъ неизбежное физюлогическое явлеше, такъ какъ совершающаяся при этомъ для построения органовъ размножешя затрата воспроизводительныхъ элементовъ настолько велика, что неминуемо должна задержать вегетативный ростъ. Совершенно такъже происходитъ укарачиваше соцве-тая, при переходе отъ кисти къ колосу или зонтику, а затемъ и къ головке или къ корзинке сложноцветныхъ. При дальнЕй-шемъ развитш, благодаря такому сокращенно, получается плоское своеобразное соцветае дорстешй и, наконецъ, вогнутый цветочный оси винныхъ ягодъ.
Сами цветки подвергаются соответствующему изменешю, благодаря сходной причине. Каждый цветокъ состоите изъ ряда видоизмененныхъ листьевъ, расположенныхъ вокругъ укороченной оси. На более низкихъ ступеняхъ развитая, какъ, напримеръ у многихъ лютиковыхъ, число такихъ видоизмененныхъ листьевъ является еще неопределеннымъ, сама ось также еще не особенно сильно укорочена, напримеръ, у мышехвостика
— 488 —
(Myosiirus). Слйдующимъ шагомъ является определенное число частей и постоянно укороченная ось съ такъ называемымъ под-пестичнымъ расположешемъ, при которомъ все круги црйтка уже строго отделены другъ отъ друга.
Затймъ ось укорачивается еще более и на ея окружности остается кольцо, къ которому прикрепляются листочки околоцветника; такимъ образомъ происходить такъ называемое околопестичное расположение. Дальнййппй прогрессъ состоитъ въ томъ, что вогнутая ось на вершине стягивается, такъ какъ ея нижняя часть образуете завязь подъ цвйткомъ, называемымъ тогда надпестичнымъ.
Все эти видоизмйнешя ио Гедде соотвЬтствуютъ другъ другу, являются вполне определенными и вызываются постоянным'!, перевесомъ воспроизводительна™ роста надъ вегетативнымъ, вследстшс чего получается полный рядъ съ непрерывными из-мйнешями. Если это такъ, то значеше естественнаго подбора сильно уменьшается. Вместо того, чтобы собирать и усиливать возникппя сами собой неопределенный измйнен!я, подвергающаяся его выбору, роль естественнаго подбора сводится къ тому, чтобы задерживать изменешя, какъ только будете достигнута наивысшая степень полезности независимо отъ него. Это простое предположеше должно ответить на безчисленные вопросы растительной морфолопи болыпаго или мепыпаго зна-чешя. Оно объясняете неизбежное развипе голосймянныхъ въ иокрытосЬмянныя, благодаря задержке вегетативнаго роста пло-долистиковъ и плодиковъ, тогда какъ приспособления меньшей важности, какъ, напримеръ, закручивающееся иазадъ клювики герашевыхъ и головчатое рыльце анютиныхъ глазокъ, ие могутъ болйе считаться происшедшими благодаря естественному подбору, но должны быть разсматриваемы, какъ продукты задержки роста образовавшись ихъ типическихъ листовыхъ орга-повъ. Далйе, более подробное изслйдован!е растешй съ шипами исключаете действительно всякое объяснеше происхождения ихъ благодаря естественному подбору, для защиты отъ травоядныхъ животныхъ, потому что вообще вей шипы можно разематривать какъ выражеше ослабленнаго вегетативнаго роста, т.-е. какъ бы слйдстше уменыпешя жизненной силы вида !).
б Это сокращенное изложеше сущности взглядовъ Гедде составлено но его работе „Variation and Selection1' въ Encyclopaedia Britannica, и по
— 489
Возражен1я протиеъ этой теории.
Набросанная здЬсь теоргя весьма заманчива и на первый взглядъ какъ будто ироливаетъ много свЬта па истортю разви-т1я растешй; однако при дальнЬйшемъ размышлении можно найти, что она страдаетъ отсутств!емъ точности и на каждомъ шагу натыкается на затруднешя. Прежде всего остановимся на сокращении кисти въ зонтикъ и въ головку, которые произошли чрезъ задержку вегетативнаго роста, благодаря его антагонизму съ воспроизводительной деятельностью. Если бы это было действительно иолнымъ объяснешемъ всего явлешя, тогда надо бы ожидать, что количество сЬмянъ увеличивается въ томъ же OTHoiiieniii, въ какомъ уменьшался вегетативный ростъ, такъ какъ сЬмена являются продуктами воспроизводительной силы растешя и количество ихъ представляетъ лучшую мЪру силы этой деятельности. Но такъ ли это? Лютики имЬютъ сравнительно немного сЬмянъ и ихъ цвЬтки немногочисленны, тогда какъ рыцарскте шпоры и голубки, принадлежащее къ тому же самому семейству, имЬютъ больше сЬмянъ и болйе многочисленные цвЬтки, и тЬмъ не менЬе, несмотря на величину и сложность цвЬтка, не представляютъ укорочешя кисти или уменьшешя листовой поверхности. Очень укороченный и сплющенный соцвЬпя сложпоцвЬтныхъ производить сравнительно мало сЬмянъ—каждый цвЬтокъ только одно, тогда какъ наперстянка съ своей длинной кистью великолЬппыхъ цвЬтковъ производить массу сЬмянъ.
Если бы, далЬе, укорочеше оси у различныхъ подъ-, около-и надиестичныхъ цвЬтковъ являлось призпакомъ избытка воспроизводительной силы и недостатка вегетативной, мы должны бы были всюду находить этому ясныя доказательства. Растенья съ подпестичными цвЬтками должны бы были имЬть меньше сЬмянъ и больше листьевъ, чЬмъ растешя съ цвЬтками надпестичными. А между тЬмъ подпестичные—макъ, гвоздика и звЬ-робой—имЬютъ весьма много сЬмянъ и мало листьевъ, тогда какъ надпестичныя—черешни и каприфоль—-приносятъ мало сЬ-
его стать!): „On the Nature and Causes of Variation in Plants" въ Trans, and Proc, of the Edinburgh Botanical Society, 1886. Большая часть передана его собственными словами.
— 490 —
мянъ и имЬютъ много листьевъ. Если же вместо числа сЬмянъ, какъ мЬру воспроизводительной силы, взять величину плода, тогда высшую ступень мы находимъ у тыквенныхъ растетй; однако, у нихъ быстрый и сильный ростъ плодовъ не связанъ съ какимъ-либо уменьшешемъ вегетативной силы. Указашю, что изм^неигя растетй представляютъ собою „полный рядъ прогрес-сивныхъ изм^ненШ", противоречить весьма многочисленные факты, убЬждаюпце насъ, что прогрессъ и регрессъ, улучшешя и ухудшешя находятся въ полномъ соотвЬтствш съ вЬчно изменяющимися внешними условгями, которыя делаютъ одну форму более полезной, чемъ другую. Какъ примеръ этого, я могу привести Апопасеае или Custard-Apple, которыя несомненно стоятъ на более высокой ступени развит, чемъ лютиковыя, и, темъ не менее, у рода Polyalthea плодъ состоитъ изъ ряда отдельныхъ плодиковъ или плодолистиковъ, изъ которыхъ каждый помещается на длинной ножке, какъ будто бы здесь существовало стремлете вернуться къ первобытному состояшю длинночерешковыхъ плодолистиковъ.
О происхождеш'и шиповъ.
Однако, самое странное приложеше теор!я Гедде нашла себе въ объяснеши шиповъ, какъ признака „уменыпешя жизненной силы вида", при чемъ совершенно исключается предположеше, что они произошли благодаря естественному подбору, какъ защита противъ травоядныхъ животныхъ. Если бы взглядъ Гедде былъ справедливъ, то шипы встречались бы у слабыхъ, ред-кихъ и вымирающихъ растительныхъ видовъ, а между темъ боярышникъ, напримеръ, одинъ изъ нашихъ крепчайшихъ ку-старпиковъ или деревьевъ, обладаюшдй избыткомъ жизненной силы и широко распространенный во всей палеарктической области, безъ сомнешя, является господствующимъ видомъ. Въ Америке многочисленные колкше виды боярышника обла-даютъ такою же жизненною силой, какъ белая акащя (Robinia) и гледич!я. Точно такъ же нельзя сказать и того, чтобы очень колюш’е виды акащй были болЬе редкими или менее сильными, чемъ лишенные колючекъ.
Что касается до второго пункта, то-есть что шипы произошли не благодаря дЬйствш подбора для защиты отъ травояд-
— 491
ныхъ животныхъ, то противъ этого мы въ состояши привести прямыя и весьма вйсюя доказательства. Именно, если бы шипы, состояние, согласно всймъ изслйдовашямъ, изъ недоразвитыхъ ветвей, черешковъ листьевъ или цвйточныхъ осей, произошли, сполна или отчасти, благодаря уменыпешю силы роста или жизненной силы, тогда они должны бы были появляться во вейхъ страпахъ болйе или менйе равномерно или, ио крайней мйрй," всюду тамъ, гдй сходный ус.юв1я задерживаютъ растительность. Съ другой стороны, если они исключительно или отчасти развились для защиты отъ травоядныхъ животныхъ, тогда они должны встрйчаться чаще всего тамъ, гдй эти животныя находятся массами, и отсутствовать или быть весьма рйдкими тамъ, гдй таковыхъ не встрйчается. Океаничесще острова, при сравнеши ихъ съ континентами, могутъ дать въ этомъ отпошеши важный указашя, и мистеръ Гемслей, въ Кью, хорошо изучивший островныя флоры, сообщилъ мнй по этому вопросу весьма цйнныя данныя. Онъ говорить елйдующее: „На островй Св. Елены, среди мйстныхъ растешй совершенно отсутствуютъ шиповатые или колю'йе виды. Сравнительно богатая растительность Сандвичевыхъ острововъ если не совсймъ, то почти свободна отъ колючихъ растешй. Вей мйстные роды не имйютъ шиповъ или колючекъ, равно какъ и мйстные виды почти вейхъ другихъ родовъ. Даже таше роды, какъ Zantho-xylon, Acacia, Xylosoma, Lycium и Solanum, которые въ другихъ странахъ содержать многочисленные виды, снабженные шипами или колючками, здйсь представлены только безоружными растешями. У обоихъ мйстныхъ видовъ Rubus (малина) шипы превратились въ простая щетинки; точно такъ же лишены шиповъ или колючекъ и оба мйстные вида пальмъ.
„Флора Галапагосовыхъ острововъ представляетъ нйкоторое число колючихъ видовъ и среди нихъ нйсколько кактусовъ (они, впрочемъ, еще мало изелйдовапы и могутъ быть амери-канскаго происхождешя), но я думаю, что ни одинъ изъ из-вйстныхъ, дййствительно мйстныхъ, видовъ какого-либо семейства растешй не имйетъ шиповъ или колючекъ.
„Так1я растешя точно такъ же рйдки и на Новой Зеландш, хотя тамъ встрйчаются сильно вооруженный Aciphyllae (зон-тичныя растешя), затймъ одинъ видъ Rubus, Epacrideae съ колючими листьями и нйкоторые друпе виды“.
— 492 —
Мистеръ Д. Г. Бэкеръ, въ Кью, снещально изучившШ флору о-ва Мавришя и сосЬднихъ съ нимъ острововъ, кишеть мнё следующее: „Если взять одинъ о-въ Мавриюя, то я не знаю ни одного мЪстнаго кустарника или дерева съ шипами. Раз-сматривая же всю группу острововъ (Маврик1я, Бурбонъ, Сей-шельсвде и Родригедъ), можно насчитать около дюжины колю-чихъ растенш, но среди нихъ девять видовъ приходится на долю пальмъ. Если же исключить посл-Ьдшя, тогда всЕ деревья и кустарники этой группы лишены шиповъ“.
Это, безъ сомнЪшя, важные факты, совершенно необъяснимые съ точки зрЕшя теорш, принимающей, что шипы произошли только благодаря задержки въ ростЪ, будетъ ли эта задержка вызвана ослаб’Ьвашемъ самаго растешя или сухою почвой и климатомъ. Галапагосовы и Сандвичевы острова очень сухи и безплодны, равно какъ и значительная часть скверной половины Новой Зеландш; а между т’Ьмъ въ нашихъ сырыхъ областяхъ, имЕющихъ весьма ограниченное число деревьевъ и кустарниковъ, насчитывается около 18 колючихъ или шиноватыхъ видовъ, т.-е. болЬе чймъ въ туземныхъ флорахъ острововъ Мавриктя, Саидвичевыхъ и Галапагосовыхъ, взятыхъ вмЪстЬ, хотя всЬ они богаты древесными и кустарниковыми видами. На Новой Зеландш колючш видъ Rubus иредставляеть безлистное ползучее растеше и колючки его, вероятно, пред-ставляють защиту отъ большихъ мЬстныхъ улитокъ, изъ которыхъ мнопя имйютъ раковину отъ двухъ до трехъ съ половиною дюймовъ длиною *). Aciphylleae представляютъ очень колючая травянистый зонтичныя растешя и, быть можетъ, получили свои шипы для защиты отъ моа, которыя, съ не-запамятныхъ временъ занявъ въ Новой Зеландш мЕсто млекопитающихъ, топтали бы и поддали эти растешя. Значеше шиповъ на пальмахъ сомнительно, хотя, вероятно, и здЬсь они представляютъ защиту отъ животныхъ. Особенно замечательно, однако, то, что во всей флор’Ь Маврикгевыхъ острововъ, столь богатой деревьями и кустарниками, нЕтъ пи одного мЬстнаго вида съ шипами или колючками.
J) Placostylis boviuns имЬетъ З1/? анг.г. дюйма (9 ст.) въ длину. Рагу-phanta Busbyi 3 дюйма (7Ь'2 ст.) и Р. lioclistetfori 23/4 дюйма (7 ст.) въ понеречникЬ.
— 493 —
Если мы теперь вспомнимъ, что каждая континентальная флора представляешь значительный проценте, растешй съ шипами и колючками, что этотъ процентъ достигаетъ максимума въ южной Африке, гд й травоядныя животныя (до европейскаго заселешя), быть можетъ, были многочисленнее и разнообразнее, чймъ въ какой-либо другой части свфта; что, далее, вторая область, съ замечательно большимъ числомъ хорошо вооруженныхъ растешй, именно Чили, является родиной вер-блюдообразныхъ викушй, ламъ, альпака и масСы крупныхъ грызуновъ, ведущихъ неустанную войну противъ кустарниковой растительности, тогда мы поймемъ истинное значеше почти полнаго отсутс'ппя шиповатыхъ и колючихъ растенш на важ-иЪйшихъ океаническихъ островахъ. Мы не только не отказываемся отъ гипотезы подбора для защиты отъ млекопитающихъ, но именно въ ней находимъ единственное удовлетворительное объяснеше вышеуказанныхъ фактовъ.
ПослЬ этого краткаго разсмотрйшя теорш Гедде мы прихо-днмъ къ заключешю, что хотя антагонизмъ между вегетативной и воспроизводительной деятельностями действительно существуешь и хотя его приходится принимать во внимаше при нашихъ попыткахъ объяснеши многихъ весьма важныхъ явле-иш въ строеши и внешней форме растешй, шЬмъ не менее его вл^яше настолько пересиливается и настолько часто направляется естественнымъ подборомъ выгодно устроенныхъ разновидностей, что результатовъ деятельности только ука-заннаго антагонизма, не видоизмЪненныхъ вмЬшательствомъ последней причины, въ природе не находится. Его, пожалуй, можно оставить какъ одинъ изъ „законовъ роста11, которыхъ установлено уже такъ много и которые Дарвинъ признавалъ всегда основнымъ услов!емъ каждаго изменешя. Но если мы не будемъ помнить, что вл!яше этой борьбы между вегетативной и воспроизводительной деятельностями остается подчинен-нымъ вл!яшю естественнаго подбора и имъ изменяется, направляется на друпе пути и, даже более, извращается въ силу необходимости приспособлешя къ внешпимъ услов!ямъ, тогда мы впадемъ въ явныя ошибки. Къ таковымъ, между прочимъ, принадлежишь и предположен!©, что одной изменяющейся жизненной силе можно приписать такое распространенное явлеше,
494 —
какъ шипы и колючки, при чемъ совершенно оставляется въ сторон^ вл!ян!е внЪшнихъ услов!й *).
Приведенный здЪсь очеркъ важнЬйшихъ попытокъ, которыя были сделаны съ цЪлью доказать, что самостоятельными причинами изм^нешл видовъ могутъ быть или непосредственное вл1яше внешней среды или определенные основные законы роста, показываетъ во всФхъ случаяхъ неудачу стремлешй ихъ авторовъ обосновать свои взгляды. Непосредственное вл!яше внешней среды или особенности, развивппяся благодаря упо-треблешю или неупотреблешю органовъ, не могутъ вл!ять на расу или на видъ, если он± не наследуются, а чтобы оне могли наследоваться, если только не касаются непосредственно
Изложенный выше обпця доказательства и возражешя обращаются съ одинаковою силой и противъ теорш профессора Генслоу о происхожде-нш, благодаря соответствующей деятельности протоплазмы, различныхъ формъ и строешя цветковъ, вследств1е раздражешя, вызываемаго въ нихъ тяжестью, давлешемъ, натяжешемъ, иапряжешемъ и т. п. со стороны по-сещающихъ ихъ насекомыхъ (The Origin of Floral Structures through Insects and other Agencies, pag. 340). Предполагая, что благоприобретенный особенности наследственны, так!я раздражешя могутъ оказать некоторое вльяше при первыхъ иачалахъ изменены и при возинкновенш известиыхъ особенностей въ строешя; ио они, безъ сомиешя, недостаточны, какъ по-водъ къ более важнымъ измеиешямъ въ строеши и устройстве цветковъ. Сюда принадлежать различая въ расположен in тычииокъ по длине и по цоложстю, имеющая целью переносить пыльцу на насекомое и съ иасеко-маго на рыльце, движешя тычннокъ и столбика какъ разъ въ указанное время и въ соответствующемъ направлен!!!, физЮлоглчесшя приспособлешя, обусловливают!!! плодовитость или безплод!е у растешй съ различными столбиками, западни, эластичный и нныя запутанный движешя различныхъ частей цветковъ и орхидей и мнопя друпя своеобразный явлешя.
Для объяснешя ихъ мы нмеемъ только изменяемость и подборъ, вл!яшю которыхъ, изменяющемуся въ зависимости отъ иедоразвит!я или возврата, что было описано выше (стр. 498), и должно быть приписано развипе безчнслениыхъ видовъ строешя цветковъ. Даже первичные цветки, первые зачатки которыхъ произошли илн сделались возможными благодаря раз-дражешю, производимому насекомыми, должны были измениться при своемъ первомъ появлеши, и именно въ соответствш съ закономъ целесообразности прп помощи изменяемости и сохранения наилучше прнспособлен-ныхъ формъ.
— 495 —
воспроизводительныхъ кл’Ьтокъ, совершенно не доказано. Даже наоборотъ: какъ увидимъ далее, у насъ есть достаточное осно-ваше предполагать, что такле прюбр’Ьтенные признаки и по своей природе не могутъ быть наследуемы.
Изменяемость и подборъ вл!яютъ сильнее, чемъ упо-треблеже и неупотребление органовъ.
Па эту теорш можно сделать и другое возражеше, вытекающее изъ самаго характера указываемыхъ ею результатовъ. Результаты употреблешя и неупотребления, или вообще результаты известнаго усилия, въ каждомъ поколеши, конечно, очень незначительны, и даже относительно ихъ мы не можемъ утверждать, что они все целикомъ перейдутъ къ следующему поко-лйш'ю. Насколько малы эти результаты, мы совершенно не можемъ определить, за исключешемъ тщательно изученныхъ Дарвиномъ случаевъ-неупотреблешя. Онъ нашелъ, что у двенадцати модныхъ породъ голубей, содержимыхъ въ птичникахъ, и даже на свободе летающихъ только очень немного, грудина укорачивается на х/7 или i/& своей длины, а лопатка на %. У домашнихъ утокъ весь костей крыла уменьшился относительно веса всего скелета на */10. У домашнихъ кроликовъ кости ногъ увеличились въ весе пропорщонально увеличешю веса тела, но задн!я лапы пропорщонально меньше переднихъ, сравнительно съ дикими животными, что можетъ быть приписано ихъ меньшему упражнешю въ быстромъ бйге. Такимъ образомъ, голуби представляютъ наибольппй размерь недоразвитей органа вслЬдсттпс его неупотреблешя—*/7 длины грудины. Но голуби наверное находятся въ одомапшенномъ состояши въ продолжеше четырехъ или пяти тысячъ летъ; и если даже уменыпете крыльевъ вследств!с неупотреблешя произошло только въ течете послЬдняго тысячелетия, то размерь уменыпешй въ каждомъ поколеши долженъ былъ быть совершенно незамйтнымъ и оставаться въ пределахъ уменьше-шя, происходящаго вышеуказаннымъ способомъ вследств!е от-сутсттая подбора. Но, какъ мы видели въ третьей главе, пре-дйлъ изменешй каждаго органа обыкновенно равняется одной десятой и даже одной шестой его среднихъ размеровъ, т.-е. размерь колебашй органовъ у ограниченная числа особей
— 496 —
одного поколйшя равенъ результатамъ неупотребления, на-копленнымъ въ течете тысячи поколйшй! Принявъ, что результаты употреблешя или усил1Я въ одной особи равны результатамъ неупотреблешя, или даже въ десять или сто разъ болЬе, мы увидимъ, что въ каждомъ поколЬши они все-таки далеко не такъ велики, какъ случайный изменешя т-Ьхъ же частей. Если на это возразятъ, что результаты употреблешя органовъ влгяютъ изменяющимъ образомъ на всЬхъ особей вида, тогда какъ случайный распространяются только на часть ихъ, то на это можно ответить, что эта часть достаточно велика, чтобы дать годный матер!алъ для подбора, такъ какъ часто она равняется количеству выживаюшихъ особей; вместе съ тймъ повтореше въ каждомъ поелйдующемъ поколйши такого же количества измйнешй дйлаетъ возможнымъ такое быстрое приспособлеше къ новымъ услош'ямъ, что результаты употреблешя или неупотреблешя совершенно не могутъ итти съ нимъ въ сравнеше. Изъ этого елйдуетъ, что, даже допуская изменяющее в.ияше окружающихъ условШ и наследственную передачу такихъ изменешй, результаты этого окажутся совершенно ничтожными по сравнешю съ результатами случайныхъ измйнешй и гораздо более быстрой, усиливающей эти изменешя деятельностью подбора.
Предполагаемое вл1ян!е среды въ качестве причины, вызывающей измйнен!я.
Однако, можно сказать, что вл!яше среды вызываетъ по-явлеше изменешй, безъ чего ихъ никогда не было бы; таково, напримеръ, появление роговъ, велйдотше толчковъ и раздра-жешя, вызываемыхъ употреблешемъ головы, въ качестве ору-д1я для нападения и защиты. Допустивъ для простоты доказательства, что это такъ, все, что мы имеемъ въ своихъ рукахъ, состоитъ въ томъ, что, начиная съ перваго появлешя такого органа, онъ представляетъ больппя изменешя, чемъ размеръ роста прямо вследств!е употреблешя названной части тела; эти же изменешя етанутъ предметомъ подбора и пове-дутъ развитае органа въ такомъ направлении, въ какомъ его никогда бы не повело лишь одно употреблеше. Таково, какъ мы видели, было развитае роговъ оленей подъ вл!яшемъ под
— 497 —
бора, всл-Ьдслше чего они стали полезными иначе, чЪмъ только въ качеств^ вооружстя; почти наверное можно сказать, что то же представляютъ собою и различно изогнутые и закрученные рога антилопъ. Точно такъ же и всякш другой подхо-дяшдй зачатокъ, съ самаго своего появлешя, долженъ подпасть подъ вл!яше закона изменяемости и подбора, которому, такимъ образомъ, должно быть подчинено вл!яше окружающей среды.
То же самое разсуждсшс можно приложить и къ другой стороне вопроса, къ появлешю особенностей строешя и органовъ подъ влышемъ основного закона роста. Допустивъ, что такой законъ определилъ некоторый изъ главныхъ подразделены! животнаго и растительнаго царства, вызвалъ появлеше известныхъ важныхъ органовъ и былъ самой важной причиной известныхъ особенностей развитая, мы все-таки увидимъ, что этотъ законъ въ любой моментъ находился въ полномъ подчинены! закону естественнаго подбора. Ни одно изъ изменешй, появившихся подъ его вл!яшемъ, не могло бы развиться далее, если бы не было полезнымъ изменошомъ; судьба же каждаго такого изменешя должна быть всецело подчинена вл!яшю за-коновъ изменяемости и подбора, которые то его задерживаютъ, то ускоряютъ, то направляютъ въ одну сторону, то въ другую, смотря по тому, что требуется тйми или другими усло-в!ями существовашя. Намъ нЬзъ надобности отрицать, что так!е законы и вл!яшя сказывались въ указанномъ направлены!, но мы должны отрицать, будто они могли ускользнуть изъ-подъ постояннаго и всемогущаго вл!яшя изменяемости и естественнаго подбора *).
1) Въ стать!; о продолжительности жизни (Daner des Lebens) д-ра Вейс-маниа авторъ ея еще бол’Ье расширяетъ сферу тшяшя естественнаго подбора, доказывая, что этимъ определяется средняя продолжительность жизни каждаго вида. Известная продолжительность жизни существенно необходима, чтобы видъ могъ произвести число потомковъ, достаточное для его поддержашя при самыхъ неблагопр!ятныхъ услов!яхъ; доказано, что замечательная разница въ продолжительности жизни у разныхъ видовъ и группъ можетъ быть объяснена именно такимъ образомъ. Даже болйе того, смерть высшихъ организмовъ въ противоположность иенрекращающемуся суще-ствованш одиоклйточныхъ, при столь широко распространенномъ размножены нхъ дйлешемъ, можетъ быть точно такъ же подведена подъ законъ пользы для породы и переживаюя способнййшаго. Вся статья крайне инте-
32
— 498 —
Теория наследственности, предложенная Вейсманномъ.
Профеосоръ Августа Вейсманнъ предложили свою теорш наследственности, основанную на постоянстве „зародышевой плазмы", и однимъ изъ ея прямыхъ слйдстшй является то, что благо-прюбретенныя особенности не передаются отъ родителей потом-камъ. Такъ какъ это существенно важно для Teopiii естественнаго подбора и такъ какъ, если бы это было доказано, темъ самымъ было бы отнято основаше у большинства теорШ, раз-бираемыхъ въ этой главе, то здесь необходимо изложить взгляды Вейсманна, хотя ихъ чрезвычайно трудно сделать удобопонятными для лицъ, не знакомыхъ съ данными эмбршлогш *).
Вейсманъ такимъ отбразомъ ставить вопросъ: „Отчего происходить, что у всехъ высшихъ животныхъ и растеши единственная клеточка способна отделиться отъ миллюновъ раз-ныхъ клеточекъ, состав ляющихъ организмъ, и путемъ деленья и дальнейшаго осложнешя произвести новую особь, удивительно похожую на прежнюю, и притомъ часто неизменяющуюся въ течете целыхъ геологическихъ перюдовъ?"
Дарвинъ пытался ответить на этотъ вопросъ своею теорией пангенезиса, въ которой предполагаешь, что каждая клеточка особи даетъ почечки, способныя къ воспроизведенпо, и что кучки этихъ почекъ каждой изъ безчисленнаго множества клеточекъ собраны въ воспроизводительныхъ клеткахъ, почему по-следшя и способны воспроизвести целый организмъ. Эта Tcopia до того сложна и трудна, что не встретила сочувственна™ npi-ема среди физюлоговъ.
Тота факта, что половыя клетки воспроизводят* съ удивительной точностью не только обпцс признаки вида, но мноп’я изъ индивидуальныхъ особенностей родителей и даже более от-даленныхъ предковъ, и что этотъ процессъ переходить отъ по-колешя къ поколетю, по мнешю Вейсманна, можетъ быть объ-
ресна и вполнЬ вознаграждаетъ за внимательное чтеше, Подобная мысль пришла автору настоящей книги л4тъ 20 тому назадъ и была изложена вкратцй, но потомъ забыта.
*) Сделанный з,|1;('Ь очеркъ составлен! по двумъ статьямъ въ Nature, vol. XXXIII, р. 154 и vol. XXXIV, р. 629, содержащим! отчасти изложе-н!е, отчасти переводъ статей Вейсманна.
— 499 —
ясненъ двумя предположениями, допустимыми со стороны физю-логш. Или вещество родительской воспроизводительной клЪтки, пройдя рядъ изменен!й, необходимыхъ для образованья новой особи, прьобретаетъ способность производить новыя зародышевый клетки, совершенно сходныя съ теми, изъ которыхъ развилась эта особь, или новыя зародышевым клктки, поскольку дпло касается ихъ существемнаго, .характерного вещества, происходить не вообще изъ тпла особи, а прямо изъ родительской зародышевой клптки.
Вейсманнъ считаете вйрнымъ последнее и, согласно этому, наследственность обусловливается тймъ, что вещество опредё-леннаго молекулярнаго строенья передается отъ поколотя къ поколенью. Это и есть „зародышевая плазма", способность которой развиваться въ сложный организмъ зависите отъ необычайной сложности ея тончайшаго строешя. При каждомъ новомъ рожденш остается часть этой своеобразной зародышевой плазмы, содержаьцейся въ родительской яйцеклетке, и эта часть не потребляется на развитье потомка, а сохраняется неизмененной для образовашя зародышевыхъ клйтокъ следующаго поколешя. Такимъ образомъ зародышевый клетки, поскольку это касается ихъ существенной части, зародышевой плазмы, являются не продуктомъ собственно тела организма, а стоять другъ къ другу точно въ такомъ же отношеши, какъ рядъ поколенья однокле-точныхъ организмовъ, происшедшихъ другъ отъ друга простымъ делешемъ. Этимъ путемъ вопросъ о наследственности переводится на явлеше роста. Минимальная часть той самой зародышевой плазмы, изъ которой развилась сначала зародышевая клетка, а потомъ и весь родительски! организмъ, делается точкою отправлешя развитья потомка.
Причины изменяемости.
Если бы это было все, то потомки въ совершенстве передавали бы родителей во всехъ подробностяхъ ихъ наружнаго вида и строенья; здесь-то намъ и выясняется значеше половъ, потому что каждый новый зародышъ развивается изъ соединенныхъ зародышевыхъ плазмъ двухъ родителей, вследств!е чего и является смешеше ихъ признаковъ у потомковъ. Такъ какъ это происходить въ каждомъ поколеши, то каждая особь является слож-
32*
— 500 —
нымъ образовашемъ, воспроизводя щимъ въ разной степени отдельный черты своихъ двухъ родителей, четырехъ д'Ьдовскихъ организмовъ, восьми прад'Ьдовскихъ и еще болыпаго количества более древнихъ; отсюда и происходитъ та индивидуальная изменяемость, которая доставляетъ матер!алъ для естественнаго подбора. Такимъ образомъ, половая разница является чрезвычайно важной въ качестве причины измпняемости. Тамъ, где преобладании. безгголыя поколЪшя, воспроизводятся характерные признаки только одной особи и поэтому здесь нетъ средства къ изменение наружнаго вида или строешя въ зависимости отъ изменешя окружающихъ условш. При такомъ изм^не-нш условий сложный организмъ, размножающшся только безпо-лымъ путемъ, долженъ вымереть. Но если сложный организмъ размножается половыми путемъ, этимъ дается постоянная причина къ изменяемости, которая, будучи небольшой въ одномъ поколешй, способна усиливаться и подъ вл1яшемъ подбора въ состоянш поддержать гармошю между организмомъ и слабо изменяющимися внешними- услов1’ями 1).
Объ отсутствш наследственной передачи благопр'юбре-тенныхъ особенностей.
Некоторый наблюдеюя по исторш развит низшихъ животныхъ даютъ прямое доказательство теорш наследственности Вейсманна, но слишкомъ спепдальны для того, чтобы быть понятными для простыхъ читателей. Логическимъ слйдств!емъ этой
!) Maoris примеры говорятъ, что такое объяснение причины изменяемости совершенно вйрно. Мистеръ Э. Б. Пультонъ видитъ одинъ изъ такихъ примйровъ въ томъ, что партеногенетическое размножение встречается только у отдельныхъ видовъ, а не въ группахъ близкихъ видовъ, такъ какъ это объясняетъ, почему партеногенезисъ не можетъ вести къ образованно новыхъ формъ. Затемъ у партенсгенетнческихъ самокъ аппарата для оплодо-творешя остается вполне развитымъ, если же бы онй варшровали какъ животныя, пронсшедппя половымъ путемъ, въ такомъ случай упомянутый органъ, какъ безполезный, сделался бы рудиментарнымъ.
Но еще важнйе значеше „полярныхъ клйтокъ", какъ это указано Вейс-манномъ въ одной изъ его статей; если ого объяснеше этого явлешя справедливо, то изменяемость является необходимымъ сл'Ьдств)емъ полового поколения.
- 501
теорш является невозможность передачи благопрюбрЬтенныхъ особенностей, такъ какъ молекулярное строеше зародышевой плазмы уже определяется въ зародыше; Вейсманнъ утверждаете, что намъ неизвестно такихъ фактовъ, которые несомненно доказывали бы наследственность благопрюбрЬтенныхъ особенностей, хотя большинство считаете такую наследственность настолько вероятной, что даже не видитъ для этого надобности въ прямыхъ доказательствахъ.
Въ начале этой главы мы видели, что мнопя явлешя изменяемости, приписываемый наследственности благопрюбретенныхъ особенностей, въ действительности являются примерами вл1яшя подбора; вместе съ темъ то обстоятельство, что употреблете неразрывно связано съ пользою органа, делаете невозможнымъ устранеше деятельности подбора въ естественныхъ услов!яхъ. Что касается уродствъ, то обыкновенно принимается, что они не передаются наследственно, и этому существуете множество подтверждена. Во время моды на лошадей съ энглизировап-ными хвостами все-таки не рождалось лошадей съ короткими хвостами; китаянки не родятся съ изуродованными ногами; не передаются наследственно и многочисленныя формы уродовашй разныхъ человеческихъ племенъ, хотя некоторый изъ нихъ практикуются на сотняхъ поколешй. темъ не менее упоминается несколько случаевъ, повидимому, наследственной передачи уродствъ *), и если бы это было справедливо, то тавде случаи представляли бы затруднешя для теорш подбора. Несомненная наследственность болезней едва ли представляете затруднеше, потому что предрасположеше къ болезни есть прирожденное, а не прюбр’Ьтснное свойство и въ качестве такового является наследственнымъ. Часто упоминаемый случай наследственности болЬзни, вызванной операщей (Броунъ-Секаров-сюя эпилептическая морсшя свинки), разобранъ Вейсманномъ и нризнанъ недоказательнымъ. Самое поранеше, перерезъ извЬст-ныхъ нервовъ, никогда не передается наследственно, проистекающая же отсюда эпилепсия или общее состояше слабости, ненормальнаго состояшя организма и болезнь иногда наследуются. Однако, возможно, что поранеше благопр1ятствуетъ
9 Darwin’s Animals and Plants, vol. II, pp. 23, 24. Русек, изд., т. II, стр. 24, 25.
— 502
развитаю изв'кстныхъ микробовъ, которые распространяясь по всему организму, могутъ достигнуть воспроизводительных* клЬ-токъ и такимъ образомъ передать болезненное состоите потомству. Подобное распространеше микробовъ, какъ доказано, бываетъ при сифилисе и туберкулезе и, какъ утверждаютъ, имеет* место при мускардин-Ь шелковичных* червей *)•
Teopifl инстинкта.
Только что изложенную теорно нельзя назвать доказанной, но въ глазах* многихъ физшлоговъ она является весьма вероятной и имеющей песомн’Ьнныя преимущества, пока не будетъ заменена лучшей. Поэтому мы не можемъ признать воз-раженш противъ вл!яп1я естественнаго подбора, основанных* на другой, столь же недоказанной, теорш унаслЬдовашя npi-обр’Ьтенныхъ особенностей; а такъ какъ она лежит* въ основе учешя целой школы, которую можно назвать нео-ламаркистами, то, конечно, взгляды последних* не имеют* для насъ большой цены.
То же самое замечание можно сделать и относительно господствующей теорш инстинктов*, какъ унаследованных* привычек*, чему Дарвинъ не придавал* большого значешя, выводя большинство инстинктов* из* личныхъ полезных* изменешй, которыя, подобно всем* другимъ изменениям*, передаются наследственно. На первый взглядъ можетъ казаться, что прюбретенныя привычки нашихъ дрессированных* собакъ, пойнтеров*, сеттеров* и пр., несомненно, наследуются; но последнее вовсе не необходимо, такъ какъ это можетъ представлять известный органически и психическая особенности, въ роде из-менешй въ точкахъ прикреплешя мышцъ, тонкаго развитая чутья и зрешя, известныхъ склонностей и антипатия, которыя передаются наследственно; а . отсюда своеобразный привычки
') Въ своей 'стать!; „О наследственности" д-рь Вейсманнъ обсуждаетъ и несколько другихъ случаевъ предполагаемой наследственности пр'юбрътен-ныхъ особенностей, доказывая, что нхъ можно объяснить другимъ спосо-бомъ. Близорукость у культуриыхъ народовъ, напримеръ, объясняется отчасти отсутств!емъ подбора и вытекающимъ отсюда возвратомъ къ среднему состоянью, отчасти является индивидуальною особенностью при постоянномъ чтен!и.
— 503 —
вытекаютъ или какъ естественное сл-Ьдств!е, или какъ нечто, легко усвояемое. Такъ какъ, далее, подборъ постоянно уча-ствуетъ въ улучшеши нашихъ домашнихъ породъ, то, заботясь о сохранеши только такихъ животныхъ, которыя намъ особенно пригодны по своимъ изв’Ьстнымъ свойствамъ, будутъ ли это инстинкты или привычки, мы могли безсознательно изменить и ихъ CTpoenie.
Значительная часть загадочности инстинкта происходить отъ постояннаго отказа признать значеше подражашя, памяти, наблюдательности и разума, какъ одной изъ его составныхъ частей. И, однако, имеется несомненное доказательство, что это надо принимать во внимаше. Какъ Вильсонъ, такъ и Леруа утверждаютъ, что молодыя птицы строятъ гнезда хуже старыхъ, и посл'йдтпй изъ нихъ утверждаетъ, что тЬ птицы строятъ са-мыя лучшая гнезда, чьи птенцы особенно долго остаются въ нихъ. Точно такъ же достаточно доказано, что во время странствований птицы руководятся зрешемъ, такъ какъ болыше перелеты оне совершаютъ въ лунныя ночи на очень большой высоте, тогда какъ въ темныя ночи летятъ низко и часто сбиваются съ дороги. Ежегодно тысячи попадаютъ въ море и гибнуть тамъ, доказывая, что перелетный инстинктъ несоверше-ненъ и не можетъ заменить собою разума и опытности.
Кроме того, большая часть совершенства инстинкта обусловливается крайней суровостью подбора во время его развит, такъ какъ каждая ошибка влечетъ за собою гибель. Цыпленокъ, который не можетъ пробить скорлупу яйца, гусеница, не сумевшая прочно подвеситься или устроить себе прочный коконъ, пчелы, сбивппяся съ дороги или не собравппя меда, неминуемо гибнуть. Точно такъ же птицы, не сумевпля выкормить и укрыть птенцовъ; бабочки, отложивши яички не на томъ кормовомъ растеши, на какомъ следовало, не оставляютъ по себе потомства, и порода погибаетъ вследствие несовершенства инстинк-товъ. Но въ течете долгаго и весьма медленнаго развит каждаго организма суровый подборъ па каждой ступени развит велъ къ сохранешю каждой особенности строения, ума и привычки, которая была необходима для сохранешя породы, и такимъ образомъ постепенно привелъ къ развитие разныхъ инстинктовъ, кажущихся намъ столь удивительными, но которые все-таки являются во многихъ случаяхъ несовершенными.
— 504 —
Въ этомъ случай, какъ и во всякомъ другомъ, мы встрйчаемъ въ природй только относительное, а не абсолютное совершенство, съ постояннымъ переходомъ отъ того, что является ре-зультатомъ подражашя или умственной деятельности, къ тому, что намъ кажется совершеннымъ инстинктомъ, когда какое-нибудь сложное дЪйсттпе производится безъ предварительнаго опыта и разучивашя *).
Заключительный замЪчашя.
Познакомившись съ наиболее важными изъ сдЪланныхъ въ последнее время возраженШ и критическихъ замЪчашй на те-ор!ю естественнаго подбора, мы пришли къ заключенно, что авторы этихъ статей ни въ какомъ случае не могли уменьшить ея значешя или доказать, что какой-либо изъ законовъ, или какая-нибудь изъ силъ, выведенныхъ ими, можетъ действовать иначе, чемъ въ строгомъ подчинена уму.
Прямое вл!яше окружающихъ условш, какъ его пытались выставить Гербертъ Спенсеръ, Копъ и Карлъ Семперъ, даже при такомъ допущеши, что его результаты на отдельныхъ осо-бяхъ передаются наследственно, такъ мало сравнительно съ случайными изменешями всехъ частей организма, что должно совершенно покрываться ими. Если же въ некоторыхъ случаяхъ
*) Вейсманнъ объясняетъ развние инстинкта подобнымъ же образомъ и приводить этому много интересныхъ примеронъ (см. его Наследственность). Онъ говорить, что „каждый инстинкта всецело обязанъ своимъ происхожде-шемъ естественному подбору и зиждется не на наследственной опытности, а на изм’бяешяхъ зародыша". Много интересныхъ н трудпыхъ для понимания случаевъ разобрано Дарвиномъ въ глав! VIII Происхожденья видовъ, которую слйдуетъ читать вместе съ сейчасъ сделанными зам^чашими.
Уже после того, какъ эта глава была написана, мое внимаше было обращено па Teopiio наследственности Фрэнсиса Гальтоиа (оиа упомянута на стр. 473), которая появилась лЪтъ тринадцать тому назадъ и была предложена взам^нъ Дарвнновой теор!и пангенезиса.
Хотя теор!я мистера Гальтоиа остановила на себе мало внимания, однако, въ существеиныхъ чертахъ, кажется мне совпадающей съ теор!ей профессора, Вейсманна. „Основное вещество" (stirp) Галиона соответствуетъ „зародышевой плазме" Вейсманна. Гальтонъ предполагаетъ, что воспроизводительные элементы потомка образуются прямо изъ остатковъ основного вещества, недотреблепнаго па развитее родительскаго организма—Вейсман-
— 505 —
это прямое воздействие и могло вызвать появлеше новыхъ частей, послЪдшя, съ самаго момента появлешя, должны были стать предметомъ изменяемости и естественнаго подбора, и ихъ дальнейшее развитее должно было всецело обусловливаться этими постоянными и могущественными факторами. То же самое замЪчаше прилагается и къ взглядамъ профессора Гедде на законы роста, опредйливппе некоторый существенный черты въ морфолопи растешй и животныхъ. Попытка заменить этими законами изменяемость и естественный подборъ окончилась неудачей въ техъ случаяхъ, где возможно тщательное изсл-Ьдо-ваше, какъ, напримеръ, въ вопросе о пройсхожденш шиповъ на деревьяхъ и кустарникахъ; крайнее же разнообраз!е въ строеши и наружномъ виде растешй одной и той же страны и одного и того же отряда уже само по себе свидетельствуетъ въ пользу преобладающаго вл!яшя изменяемости и естественнаго подбора въ сохраненш множества различныхъ формъ въ соотв-Ьтствш со сложностью и постояннымъ изменешемъ окружаю щихъ условш.
Паконецъ, мы видели, что предложенная профессоромъ Вей-
ново „постоянство зародышевой плазмы11. Точно такъ же Гальтонъ выводить изъ своей теорш много сходныхъ заключены. Онъ утверждаете, что особенности, приобретенный подъ вмяшемъ внЪшнихъ условШ, ие передаются наследственно, если не оказываютъ прямого вл!яшя на воспроизводительные элементы; последшй случай иллюстрируется возможностью наследственной передачи алкоголизма, такъ какъ алкоголь проникаетъ ткани и можетъ достигнуть ноловыхъ элементовъ. Онъ оспариваете допускаемую наследственность результатовъ употреблеюя и неупотребления, объясняя это совершенно одинаково съ Вейсманномъ.
Гальтонъ—антропологъ и применяете свою теоргю преимущественно къ объясненью яв.тенш паследствениости у человека, изъ которыхъ мнопя обсуждаете и разъясняете.
Вейсманнъ — йологъ и по преимуществу сосредоточился на приложении своей теорш къ объяснение изменяемости и инстинкта, равно какъ и даль-нейшаго развиты эволющонной теорш. Онъ разработалъ свою Teopiro более тщательно и привелъ въ ея подтверждение эмбрюлогичесюя даниыя; но въ существенныхъ чертахъ взгляды обоихъ авторовъ сходятся, хотя оба они пришли къ свонмъ теор!ямъ совершенно независимо. Такимъ образомъ, имена Галиона и Вейсманна должны быть одинаково связаны съ самымъ важнымъ приложея1вмъ эволющоннсй теорш со времени появлешя Происхо-жденля еидовь.
— 506 —
сманномъ Toopin постоянства зародышевой плазмы, и вытекающее отсюда следств!е объ отсутствп! наследственной передачи npi-обр'Ьтенныхъ особенностей, находится въ полномъ согласш съ прочно установленными фактами наследственности и развипя и весьма увеличиваешь значеше естественнаго подбора, какъ одного изъ неизменныхъ и постоянныхъ факторовъ всехъ орга-ническихъ изменешй, допускающаго совмещсшс времениаго постоянства съ вековымъ изменешемъ видовъ. Допуская вместе съ Дарвиномъ участие основныхъ законовъ роста и изменяемости, соотношешя и наследственности въ определеши направле-шя изменяемости и въ закладке характерныхъ органовъ, мы находимъ, что изменяемость и естественный подборъ являются постоянными факторами, которые подчиняютъ себе мал'Ьйпля изменешя, вызываемый этими основными причинами, мешаютъ или благопр]’ятствуютъ ихъ дальнейшему развитию, или изменяюсь его въ безчисленномъ количестве направлен^, согласно съ изменешемъ потребностей организма. Какой бы другой фак-торъ ни былъ въ действш, естественный подборъ является глав-нымъ, и притомъ въ такихъ размерахъ, которые самъ Дарвинъ колебался признать, чемъ более мы его изучаемъ, темъ более убеждаемся въ его огромномъ значеши и темъ определеннее выражаемся словами Дарвина, что „онъ былъ самымъ важнымъ, но не исключительнымъ факторомъ изменешя видовъ".
ПРИБАВЛЕНИЕ КЪ ГЛАВЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЙ.
Заметка о происхождежи шиповъ у растежй (стр. 490).
Преп. Р. П. Мёррей, хорошо ознакомивппйся съ флорой Канарскихъ острововъ благодаря своимъ многочисленнымъ ботаническимъ изс.тбдо-вашямъ, сообщаетъ мне, что здесь нетъ растетй съ шипами, если не считать одного или двухъ видовъ, очень близкихъ къ европейскимъ фор-мамъ. Хотя эти острова не терпятъ недостатка въ дожде, однако, пористая почва придаетъ имъ пустынный и мертвый видъ, позволяя произрастать лишь скудной растительности; отсутств!е здесь колючихъ растетй, по сравнение съ большинствомъ континентальныхъ областей, находящихся въ подобныхъ же услов1яхъ, весьма замечательно, и въ свою очередь связывается съ данными въ пользу того, что появление шиповъ и колючекъ скорее зависитъ отъ травоядныхъ млекопитающихъ, нежели отъ климатическихъ условШ. Объяснеше того, почему они кажутся принадлежностью пустынныхъ участковъ, повидимому, заключается въ томъ, что въ этихъ областяхъ, характеризуемыхъ отсут-ствёемъ лесной растительности, млекопитающ!я многочисленнее и въ периоды засухи уничтожаютъ всю кустарную растительность, лишенную специальной защиты. Читатели интересующееся этимъ вопросомъ, най-дутъ относящееся сюда факты въ главё XV моихъ этюдовъ (т. I).
ГЛАВА XV.
Дарвинизмъ въ приложена къ человеку.
Общее сходство организации человека и животныхъ.—Зачаточные органы и изменяемость, какъ указашя на отношеше человека къ другнмъ млекопитающими.—Эмбрюнальиоа развиие человека и другихъ млекопитающихъ.— БолЬзни, общ1я человеку съ другими животными. — Животныя, наиболЬе блнзйя къ человеку. — Головной мозгъ человека и обезьянъ. — ВнЬшшя отлич1я человека отъ обезьянъ. — Общ!й обзоръ животныхъ особенностей человека.—Геологическая древность человека.—Вероятное Micro происхо-ждешя человека.—Происхождеше нравственной и умственной природы человека,—Доказательства, выводимая изъ постепенности развитая.—Происхождеше математическихъ способностей.—Происхождеше музыкальныхъ и ху-дожественныхъ способностей. — Непосредственное доказательство того, что эти способности развились не подъ вл!яшемъ естественнаго подбора.—Тол-коваше фактовъ.—Заключительны» занЬчашя.
Нашъ обзоръ современнаго состояшя дарвинизма можно бы закончить предыдущей главою, но огромный интересъ вопроса о происхождеши человека и множество недоразум'ЬнШ относительно того, въ какомъ положеши къ нему стоить Дарвинова leopia, равно какъ и мои собственные взгляды заставляюсь меня посвятить последнюю главу обсужден!» этого предмета.
Для каждаго, кто, хотя бы поверхностно, знакомь съ стро-ешемъ челов-йческаго тАла, должно быть очевидно, что онъ имеетъ передъ собой организмъ животнаго, правда, весьма сильно отличающшся отъ другихъ животныхъ, но сходный съ ними во всйхъ существенныхъ чертахъ. Отроете челов-Ьческаго тйла помйщаегь его между позвоночными; способъ кормлешя д’Ьтей—въ группу млекопитающихъ; кровь, мышцы, нервы, отроете сердца съ его венами и артер!ями, легкихъ и вообще всей дыхательной и кровеносной системы, все очень близко, а кой-чго и совершенно тождественно съ соответствующими органами
509 —
другихъ млекопитающихъ, ЧеловЬкъ обладаетъ тЬмъ же самымъ числомъ конечностей, заканчивающихся тЬмъ же самымъ чис-ломъ пальцевъ, которое характеризуетъ классъ млекопитающихъ. Его чувства тождественны съ чувствами другихъ млекопитающихъ, а органы чувствъ не отличаются ни по числу, ни по относительному положешю. ВсЬ особенности строешя, обводя всему классу млекопитающихъ, имеются и у человЬка, который отличается отъ нихъ настолько же, насколько разные виды или группы млекопитающихъ разнятся между собою. Если, поэтому, у насъ есть полное основаше думать, что всякая существующая группа млекопитающихъ произошла отъ нЬкоторой общей прародительской формы, что, какъ мы видЬли, такъ ясно доказано на лошадяхъ, и что весь классъ такъ же произошелъ отъ некоторой еще болЬе древней и еще болЬе общей формы, то въ высшей степени невероятно, невероятно до недопустимости, что человЬкъ, столь сходный съ ними въ каждой подробности стро-ешя, произошелъ какимъ-либо совершенно особымъ способомъ. Посмотримъ поэтому, что еще разъясняетъ этотъ вопросъ и не достаточно ли имеющихся данныхъ, чтобы вероятность животнаго происхождешя человЬка обратить въ уверенность.
Зачаточные органы и изменяемость, какъ указашя на отношеше человека къ другимъ млекопитающимъ,
ВсЬ высппя животныя имЬютъ зачаточные органы, которые, будучи безполезны для нихъ, полезны въ нЬкоторыхъ близкихъ грунпахъ и, какъ думаютъ, передались отъ общаго предка, которому такъ же были полезны. Такъ, у жвачныхъ есть зачатки рЬзцовъ, которые у нЬкоторыхъ видовъ никогда не прорезываются; у многихъ ящерицъ имЬются лишь наружные зачатки конечностей; у многихъ птицъ, какъ, напримЬръ, у Apteryx, совершенно зачаточныя крылья. ЧеловЬкъ имЬетъ подобные же зачатки, иногда постоянные, иногда сохраняюшдеся только случайно, но весьма важные въ качествЬ связи между нимъ и низшими животными. Такъ, напримЬръ, у многихъ животныхъ имЬется мышца, двигающая кожею. У человЬка отъ нея мЬ-стами сохранились остатки, особенно на лбу, благодаря чему мы можемъ поднимать брови, а у нЬкоторыхъ особей и въ другихъ мЬстахъ. Лишь щемнопе изъ насъ способны двигать
— 510 —
всей кожей головы въ такой степени, что это можно заметить, положивъ что-нибудь на голову, и въ одномъ случае была доказана даже наследственность этой способности.
Въ наружной раковин!; уха иногда имеется выдающейся вы-ступъ, который по положешю соотвйтствуетъ вершине уха многихъ животныхъ и принимается за его зачатокъ. Въ кишечномъ канала такъ же имеется зачатокъ—червеобразный придатокъ слепой кишки, который не только безполезенъ, но иногда является причиной болезни и смерти у человека; но у многихъ растительноядныхъ животныхъ онъ очень длиненъ, и даже у орангъ-утана длиненъ и закрученъ. Точно такъ же у человека есть скрытыя подъ кожей зачаточныя хвостовыя косточки, которыя въ р’Ьдкихъ случаяхъ образуютъ даже крошечный наружный хвостовой придатокъ.
Изменяемость разныхъ частей человеческаго тЪла очень велика, и мнопя изъ этихъ изменешй обнаруживают! наклонность приблизиться къ тому, что существуетъ у другихъ животныхъ. Направлеше артери? до того изменчиво, что для хирургиче-скихъ целей необходимо определить вероятное количество каждаго изменешя. Мышцы до того изменчивы, что въ пятидесяти случаяхъ не было найдено двухъ одинаковыхъ располо-жешй мышцъ ноги и некоторый изъ уклонешй были даже значительны; на 36 субъектахъ мистеръ Д. Вудъ наблюдалъ не менее 558 мышечныхъ уклонешй. Онъ же утверждаетъ, что у одного мужчины было не менее 7 мышечныхъ изменешй, которыя все точно представляли расположеше мышцъ, свойственное разнымъ видамъ обезьянъ. Мышцы предплечья и кисти, т.-е. столь характерныхъ для человека частей, до крайности наклонны къ изменчивости, представляя въ то же самое время мышцы низшихъ животныхъ. Что эти изменешя обязаны возврату къ прежнимъ стад!ямъ, Дарвинъ считаетъ въ высшей степени вероятнымъ, прибавляя следующее: „Совершенно невероятно, чтобы человЬкъ ио простои случайности походилъ устройствомъ семи мышцъ своего тела на известныхъ обезьянъ, безъ всякой родственной связи между ними. Съ другой стороны, если человекъ произошел! отъ какого-нибудь обезьяноподоб-наго существа, то нельзя представить никакой основательной причины, почему бы известная мышца не могла появиться въ частномъ случае въ первоначальной форме, после промежутка
— 511 —
многихъ тысячъ поколйшй, подобно тому, какъ это бываетъ съ темными полосами на ногахъ и плечахъ у лошадей, ословъ и муловъ, появляющимися на отдйльныхъ индивидуумахъ послй промежутка нйсколькихъ сотенъ или даже тысячъ поколйтй“ *).
Эмбриональное развипе человека и другихъ млекопитающихъ.
Постепенное развитае любого позвоночнаго, начиная съ яйца, является одною изъ наиболее поразительныхъ главъ въ естественной исторш. Мы видимъ, что яйцо прстсрпЬваетъ внутри себя цйлый рядъ измйнешй, затймъ повторно делится, превращаясь въ комплексъ клйточекъ, далйе появляется зачатокъ центральной нервной системы, осевого скелета и закладываются друпе органы. Описавъ довольно подробно измйнетя яйца собаки, профессоръ Гексли продолжаетъ: „Истор1я развитая вся-каго другого позвоночнаго животнаго, ящерицы, змйй, лягушки и рыбы, представляетъ намъ то же самое. Начинается всегда съ яйца, существенно не отличающегося отъ яйца собаки; жел-токъ яйца, какъ мы выражаемся, делится или дробится на участки, и въ результат^ этого дроблен!я является' строительный матер!алъ для организма молодого животнаго; закладка происходить въ области первичной борозды, на счетъ дна которой развивается центральная нервная система. Затймъ наступаем. перюдъ, когда зародыши вейхъ (позвоночныхъ) животныхъ до такой степени похожи другъ на друга не только по наружному виду, но и по существеннымъ особенностямъ строе-шя, что различ!я между ними совершенно неуловимы, тогда какъ въ течете поелйдующихъ стад!й они все болйе и болйе расходятся между собою. При этомъ общимъ правиломъ является то, что чймъ болйе сходство между взрослыми животными, тймъ продолжительнйе пергодъ, въ течете котораго ихъ зародыши похожи другъ на друга, и тймъ полнйе это сходство; такъ, напримйръ, зародыши змйй и ящерицы остаются болйе долгое время сходными между собою, нежели зародыши змйй и птицы; зародыши собаки и кошки походятъ другъ на друга болйе про
*) Darwin’s Descent of Man, pp. 41—43; также pp. 13—15. Русское изд,ante, стр. 26—27 и 1—9.
— 512 —
должительное время, чЪмъ собаки и птицы, или собаки и опоссума и даже собаки и обезьяны “ ')•
Изъ этого мы видимъ, что изучеше развитья даетъ доказательство близости такихъ животныхъ, которыя по наружному виду весьма непохожи между собою; и у насъ, естественно, возникаетъ вопросъ, какъ это относится къ человеку. Развивается ли онъ отлично отъ другихъ млекопитающихъ, чего мы, конечно, въ прав!} были бы ожидать, если бы его происхожде-Hie было совершенно отлично? „Ответе на это,— говоритъ профессоръ Гексли, — ни на минуту не оставляете сомнётя. Какъ закладка, такъ и первыя стадш развиНя человека ни-ч’Ьмъ не разнятся отъ того же у животныхъ, стоящихъ въ системе непосредственно ниже его“. И далее прибавляете следующее: „проходите много времени, прежде чемъ зародышъ человека можетъ быть легко отличенъ отъ зародыша собаки; но въ сравнительно раншй перюдъ они отличаются по характеру зародышевыхъ придатковъ, желточнаго мешечка и аллантоиса11. Описавши эти различ!я, онъ продолжаете: „но именно въ томъ, чемъ зародышъ человека отличается отъ собаки, онъ сходенъ съ обезьяной... Только на сравнительно позднихъ стадгяхъ раз витья зародышъ человека представляете заметный отличья отъ зародыша обезьяны, тогда какъ последняя настолько же отличается по развитью отъ собаки, насколько отличается и чело-векъ. Какъ бы ни страннымъ казалось это уверенье, оно совершенно справедливо, и въ моихъ глазахъ одного этого достаточно, чтобы отбросить всякое сомнете въ органическомъ единстве человека съ остальнымъ животнымъ м!ромъ и въ частности съ обезьянами11 * 2).
Здесь можно еще упомянуть несколько любопытныхъ подробностей о техъ стад!яхъ, черезъ которыя человекъ проходите въ своемъ развили вместе съ низшими животными. На одной стадш копчиковая косточка выдается, въ виде настоящаго хвоста, далеко за пределы зачатковъ ноте. На седьмомъ месяце мозговыя извилины сходны съ мозговыми извилинами пав1ана. j Большой палецъ ноги, столь характерный для человека, такъ
1) Man’s Place in Nature, p. 64.
2) Man’s Place in Nature, p. 67. Сравн. рис. зародышей человека и собаки въ Darwin’s Descent of Man, p. 10. Русск. изд., табл, къ стр. 32.
— 513 —
какъ образуете подпорку, особенно полезную при вертикаль-номъ положены тела, на ранней стадш зародыша гораздо короче другихъ и вместо того, чтобы итти параллельно съ ними, отходить сбоку ступни подъ угломъ, подобно тому, какъ у взрослыхъ четверорукихъ. Можно бы привести и много другихъ примйровъ, иллюстрирующихъ этотъ обпцй законъ.
Болйзни, общгя человеку съ другими животными.
Хорошо известный факте, что разныя болйзни переходятъ съ животныхъ на человека, имеетъ огромное значеше, такъ какъ указываете если не на тождество, то на сходство въ гисто-логическомъ строены разныхъ тканей, въ составе крови, въ природй нервовъ и головного мозга,, Такгя болезни, какъ водобоязнь, оспа, сапъ, холера, парша и пр., передаются и отъ человека къ животнымъ, и обратно; обезьяны подвержены мно-гимъ тймъ же самымъ незаразнымъ болйзнямъ, которымъ подвержены и мы. Ренггеръ, внимательно наблюдавший за одной обыкновенной обезьяной въ Парагвай (Cebus Azarae), нашелъ, что она подвержена воспаленно легкихъ со всеми его обыкновенными признаками и въ нйкоторыхъ случаяхъ переходящему въ чахотку. Кромй того, эти обезьяны страдаютъ отъ апоплексии, воспалешя кишекъ и катаракта глазъ, при чемъ лекарства дййствуютъ на нихъ такъ же, какъ и на насъ. Mnorie виды обезьянъ очень любятъ чаи, кофе, спирте и даже табакъ, что указываете какъ на сходство въ вкусовыхъ нервахъ обезьянъ и насъ, такъ и вообще на сходство въ отправлешяхъ нервной системы. Паразиты человека, наружные и внутрешпе, свойственны не исключительно ему, а принадлежать тймъ же се-мействамъ и родамъ, члены которыхъ держатся на животныхъ; въ случай чесоточнаго зудня мы имйемъ дйло даже съ однимъ и тймъ же видомъ *). Эти интересные факты совершенно не вяжутся съ тймъ, что строеше и отправлеше человйческаго тйла совершенно отличны отъ строен] я и отправлешя тйла животныхъ, и представляютъ собою какъ разъ то, что мы въ праве ожидать, если онъ произошелъ путемъ измйнешя отъ какого-нибудь общаго съ животными прародича.
1) The Descent of Man, pp. 7, 8. Русское изд., стр. 2, 3.
33
— 514 —
Животныя, наиболее близшя къ человеку.
По всеобщему признанно, мы видимъ въ обезьянахъ карикатуру человека. Лицо, руки, движешя и выражения обезьянъ представляютъ забавное сходство съ нашими. Но въ одномъ семействе этой большой группы сходство особенно велико и потому этихъ обезьянъ назвали антропоидными или человеко-подобными. Ихъ немного и оне живутъ только въ экватор!аль-ныхъ областяхъ Африки и Азш, странахъ съ весьма одно-образнымъ климатомъ, густыми лесами и изобильнымъ плодо-вымъ кормомъ въ течете всего года. Теперь эти животныя сравнительно хорошо известны. Сюда относятся орангъ-утанъ, водящШся на Борнео и Суматре, шимпанзе и горилла западной Африки н группа гиббоновъ, или длиннорукихъ обезьянъ, состоящая изъ многихъ видовъ, населяю щихъ юго-восточную Аз1ю и болыше острова Малайскаго архипелага. Последшс походятъ на человека гораздо менее трехъ первыхъ, изъ которыхъ та или другая въ разное время называлась наиболее человекоподобной и ближайшей къ намъ представительницей животнаго царства. Вопросъ о степени сходства съ нами этихъ животныхъ имеетъ очень большой интересъ, такъ какъ даетъ некоторый существенный указашя на наше происхождеше и геологическую древность, почему мы и остановимся на немъ здесь на некоторое время.
Сравнивая скелеты оранга и шимпанзе съ скелетомъ человека, мы находимъ его чФмъ-то въ роде измененной коти, такъ какъ все кости (за очень немногими исключешями) находятся въ соответствие но разнятся несколько по величине, отношешямъ и положешю. Сходство это такъ велико,, что заставило профессора Оуэна заметить: „Я не могу закрыть глаза на значеше этого всюду существующаго сходства, где каждый зубъ, каждая кость такъ строго гомологичны, что это создаетъ для анатомовъ затруднеше въ определеши разницы между Ното и PitheeMS*.
Действительный различ!я въ скелете между обезьянами и че-ловекомъ, т.-е. различ!я, зависяпця отъ присутств!я или отсут-ств!я известныхъ костей, а не отъ ихъ формы и положешя, по определенно мистера Майварта следующая: 1) по строений грудины только изъ двухъ костей человекъ сходенъ съ гиббонами;
— 515 —
у шимпанзе и гориллы эта часть состоитъ изъ семи костей, расположенныхъ въ одинъ рядъ, тогда какъ у оранга изъ 10, лежащихъ въ два ряда; 2) нормальное количество реберъ у оранга и нЬкоторыхъ гиббоновъ 12 паръ, какъ у человека, тогда какъ у шимпанзе и гориллы ихъ тринадцать; 3) орангъ и гиббоны сходны также съ человЬкомъ въ томъ, что имЬютъ 5 поясничныхъ позвонковъ, тогда какъ у гориллы и шимпанзе ихъ только четыре, а иногда и три; 4) горилла и шимпанзе сходны съ челов’Ькомъ въ томъ, что им'Ьютъ 8 косточекъ запястья, тогда какъ у оранга и гиббоновъ, такъ же какъ и у остальныхъ обезьянъ, ихъ 9 *).
Разница въ формЬ, величинЬ и прикрЬплешц разныхъ костей, мышцъ и другихъ органовъ у этихъ обезьянъ и у человЬка весьма велика и иногда комбинацш уклонешй бываютъ весьма сложны, такъ что то одинъ, то другой видъ ближе къ намъ, что представляетъ крайне сложную сЬть родственныхъ отношешй, которую очень трудно распутать. Основываясь только на скелетЬ, надо считать шимпанзе и гориллу стоящими ближе къ человЬку, чЬмъ оранга, который занимаетъ’ низшее мЬсто и по уклонешямъ мышцъ. По формЬ уха горилла болЬе чело-вЬкоподобна, чЬмъ друпя обезьяны, тогда какъ по языку къ человЬку ближе орангъ. Въ устройствЬ желудка и печени болЬе всего сходны съ человЬкомъ гиббоны, затЬмъ идетъ орангъ и шимпанзе, тогда какъ у гориллы печень болЬе походитъ на печень мартышекъ и пав!ановъ.
Головной мозгъ человЬка и обезьянъ.
Мы подходимъ теперь именно къ той части организма человЬка, которая ставить его на такую высоту сравнительно со всЬми остальными ниже его стоящими животными,—къ головному мозгу; въ этомъ отношешй, по словамъ мистера Майварта, выше всего стоить орангъ. Высота полушарий головного мозга оранга спереди относительно больше, чЬмъ у шимпанзе и го-
1) Маи and Apes. By St. George Mivart F. R. S., 1873, Весьма интересно (за эти указашя я обязанъ мистеру Э. В. Пультону), что у зарсдыша человека есть лишнее ребро и косточки запястья, которыя сейчасъ указаны (2, 4) для н’йкоторыхъ обезьянъ,
33
— 516 —
риллы. „Сравнивая головной мозгъ человека съ головнымъ моз-гомъ оранга, шимпанзе и пав!ана, мы находимъ постепенное уменьшена лобной лопасти и постепенное, но весьма значительное увеличеше относительнаго размера затылочной лопасти. Вм’Ьст'Ь съ этимъ уменыпешемъ одной части и увеличешемъ другой, известные участки головного мозга, которые у человека называютъ промежуточными извилинами, по ихъ положенно между темянной и затылочной лопастью, совершенно исче-заютъ какъ у шимпанзе, такъ и у пашана. У оранга же они еще сохраняются, хотя и въ очень уменьшенномъ размере. Однако, абсолютный и относительный объемъ головного мозга у шимпанзе нисколько больше, чймъ у оранга, точно такъ же, какъ и относительное развитае въ вертикальномъ направленш средней части большого мозга, хотя, какъ указано, въ лобной части высота больше у оранга; горилла же, по Гращоле, уступаешь въ развитая головного мозга не только орангу, но даже и своему меньшему африканскому собрату, шимпанзе"1).
Такимъ образомъ, мы находимъ, что ни объ одной изъ крупныхъ обезьянъ нельзя сказать съ уверенностью, что она вообще ближе всего къ человеку по строешю. Каждая изъ нихъ приближается къ нему въ известныхъ отношешяхъ и сильно удаляется въ другихъ, наводя на мысль, совершенно согласно съ Дарвиновой теор!ей эволюцш, что вей нынй существуюнця человйкоподобныя обезьяны и человекъ произошли отъ одного общаго прародина. Обратившись, однако, отъ анатомическихъ подробностей къ особенностямъ наружнаго вида и движешй, мы находимъ, что по множеству признаковъ все обезьяны похо-дятъ другъ на друга и отличаются отъ человека, почему имеемъ полное право сказать, что хотя оне и разнятся несколько между собою, темъ не менее гораздо более разнятся отъ насъ. Перечислимъ некоторый изъ этихъ особенностей,
Вне>шжя отлич|’я человека отъ обезьянъ.
У вейхь обезьянъ болыше клыки, тогда какъ у человека они не более сосйднихъ резцовъ и ложнокоренныхъ, образуя съ ними совершенно ровный рядъ. Руки обезьянъ относительно
*) Man and Apes, pp. 138, 144.
— 517 --
гораздо длиннее, чемъ руки человека, тогда какъ бедра короче. Ни одна обезьяна не держится совершенно вертикально, что нормально для человека. Большой палецъ руки сравнительно шире у человека и совершеннее противополагается остальнымъ, ч'Ьмъ у какой бы то ни было изъ обезьянъ. Ступня человека значительно отличается отъ ступни всехъ обезьянъ своею гори-
Рис. 37.—Шимпанзе (Troglodytes nigerj.
зонтальною подошвой, выдающейся пяткой, короткими пальцами и толстымъ болыпимъ пальцемъ, который лежитъ параллельно съ остальными; все превосходно приспособлено для удержашя тела въ вертикальномъ положеши и для свободнаго передви-жешя безъ помощи рукъ. У обезьянъ нога устроена какъ наша рука, съ болыпимъ пальцемъ, который отделенъ отъ осталь-ныхъ и прикрепленъ такъ, что можетъ имъ противополагаться, образуя вместе съ остальными длинными пальцами весьма совершенную хватательную руку. Ступня не можетъ лежать на земле горизонтально, такъ что когда животное находится на ровной поверхности, оно становится на наружные края ступией,
— 518 —
отчасти согнувъ пальцы и опираясь на ихъ суставы. Прилагаемый рисунокъ (рис. 37) весьма удачно передаешь характерный особенности ногъ и рукъ шимпанзе, такъ же какъ и разницу въ ихъ форме и положены, сравнительно съ тЬмъ, что наблюдается у человека.
Четыре конечности съ своеобразнымъ строешемъ ногъ и рукъ принадлежать древеснымъ животнымъ, которыя только случайно сходятъ на землю. Руки употребляются при хождеши совершенно одинаково съ ногами и годны къ одинаковому съ нашими употребление только при пбкойномъ положены животнаго и тогда идутъ въ дфло весьма неловко. Паконецъ, все обезьяны, подобно большинству млекопитающихъ, покрыты шерстью, тогда какъ у человека гладкая и почти голая кожа. Эти многочисленный, бросаюшдяся въ глаза отлич!я даже болфе особенностей скелета и внутренняго строешя указываютъ на страшно удаленную эпоху, когда порода, развившаяся въ конце - концовъ въ человека, отделилась отъ ствола, продолжавшаго собою животный типъ, который, наконецъ, привелъ къ существующимъ челов'Ькоподобнымъ обезьянамъ.
Общи обзоръ животныхъ особенностей человека.
Приведенный вкратце данныя служатъ убедительнымъ дока-зательствомъ, что человекъ, по строение своего тела, произо-шелъ отъ низшихъ животныхъ, являясь по отношешю къ нимъ высшей ступенью развиты. По присутствие рудиментарныхъ органовъ, функщонирующихъ у некоторыхъ млекопитающихъ, по многочисленнымъ измйнешямъ мышцъ и другихъ органовъ, совпадающихъ съ особенностями, постоянными у некоторыхъ обезьянъ, по своему эмбрюнальному развиты), совершенно сходному съ развипемъ млекопитающихъ вообще и по подробно-стямъ съ развипемъ высшихъ четверорукихъ, по болезнямъ, которыя общи человеку съ другими млекопитающими, наконецъ, по удивительной близости его скелета съ скелетами той или другой изъ антропоморфныхъ обезьянъ, въ пользу этого такъ много доказательствъ, что нетъ никакой возможности обратиться къ другому объяснению. И эти данныя покажутся еще более убедительными, если мы посмотримъ на мгновеше, къ чему должно привести противоположное мнеше. Другое возмож
— 519 —
ное допущен!е состоитъ въ томъ, что человЬкъ былъ создашь отдельно, т.-е. произошелъ какимъ-то совершенно особымъ образомъ, нежели животныя, и вместе съ т'Ьмъ независимо отъ нихъ. Но тогда рудиментарные органы, изменения въ сторону животныхъ, сходное съ ними развипе и все свойственныя человеку животныя особенности являются какимъ-то обманомъ и неизбежно приводить насъ, какъ мыслящихъ существъ, пользующихся своимъ разумомъ въ качестве самой благородной и существенной особенности, къ грубой ошибке.
Но мы не можемъ думать, что тщательное изучеше явленш природы можетъ привести къ заключешямъ, прямо противопо-ложнымъ истине; и такъ какъ мы совершенно напрасно пытаемся найти въ нашемъ организме и въ исторш его развипя какое-нибудь указаше на происхождете, независимое отъ остального животнаго Mipa, то мы должны отбросить мысль объ „особомъ твореши“ человека, съ одной стороны, какъ совершенно не опирающуюся на факты, а съ. другой—какъ въ высшей степени невероятную.
Геологическая древность человека.
Имеющееся теперь въ нашихъ рукахъ указаше, въ чемъ состоитъ действительное сходство человека съ разными видами человйкоподобиыхъ обезьянъ, показываетъ намъ, что онъ въ весьма слабой степени обладаетъ спещальнымъ сходствомъ съ однимъ видомъ предпочтительно передъ другимъ, и въ то же время отличается отъ всехъ нихъ по некоторымъ важнымъ особенностямъ, по которымъ онй сходны между собою. Выводимое отсюда заключеше состоитъ въ томъ, что черты его сходства связываютъ его со всею группой, тогда какъ спещаль-ныя особенности отдйляютъ отъ всей группы, и что поэтому оиъ отделился отъ общей прародительской формы еще прежде, чемъ существующее типы человекоподобныхъ обезьянъ разошлись другъ отъ друга. Это расхождеше, по всей вероятности, относится къ мюценовому периоду, такъ какъ въ верхнемюце-новыхъ отложешяхъ западной Европы найдены остатки двухъ видовъ обезьянъ, близкихъ къ гиббонамъ, одна изъ которыхъ, Dryopithecus, была ростомъ съ человека и, по мнешю Ларте, по зубамъ приближалась къ человеку более современныхъ
— 520 —
обезьянъ. Такимъ образомъ, въ верхнемъ м!оцене мы едва достигли той эпохи, когда жилъ общШ прародичъ человека и антропоидныхъ обезьянъ.
Данныя, касаюпцяся древности человека, въ свою очередь, весьма скудны и позволяютъ уйти лишь очень недалеко въ прошлое. Мы имеемъ ясныя доказательства его существовашя въ Европе въ конце ледниковаго перюда съ некоторыми ука-зашями на его существоваше въ межледниковый и даже доледниковый перюдъ; съ другой стороны, какъ остатки человека, такъ и его произведешй, найденные въ золотоносномъ грав!е Калифорши, глубоко подъ миоценовыми потоками лавы, дока-зываютъ, что- онъ существовалъ въ Новомъ Свете по крайней мере, такъ же давно, какъ въ СтаромъJ). Эти древнейппе остатки человека были приняты съ сомнешемъ и даже съ усмешкой, какъ будто бы это было крайне невероятно. Но, въ действительности, мы должны удивляться тому, что остатки человека не встречаются более часто въ доледниковыхъ отложешяхъ. Говоря о самыхъ древнихъ ископаемыхъ остаткахъ человека, найденныхъ въ Европе, энгисскомъ и неандерталь-скомъ черепахъ, профессоръ Гексли делаетъ следующее важное замечаше: „Въ заключеше я долженъ сказать, что открытые до сихъ поръ ископаемые остатки человека, по моему мненно, не особенно заметно приближаютъ насъ къ низшей обезьяноподобной форме, путемъ изменешя которой человекъ, по всей вероятности, сталъ темъ, что онъ есть’1. Калифорюй-ск1е остатки и произведешя рукъ человека, упомянутые выше, не даютъ никакого указания на низшую форму человека, и, такимъ образомъ, передъ нами остается неразрешенная задача, почему до сихъ поръ не открыто никакихъ следовъ длиннаго ряда человечоскихъ предковъ, приводящаго къ тому отдаленному перюду, когда онъ впервые отделился отъ обезьяноподоб-наго типа. Некоторые возражали, въ томъ числе профессоръ Бойдъ Давкинсъ, что человекъ, по всей вероятности, не существовалъ въ плюценовомъ перюде, потому что почти все известный млекопитаюпря этой эпохи представляютъ собою виды, отличные отъ ныне живущихъ на земле, и что те изменешя
J) Что касается древности человека въ Америк!:, см. The Nineteenth Century за ноябрь 1887 г.
— 521
въ окружающихъ услов!яхъ, которыя вызвали измйнешя другихъ видовъ млекопитающихъ, должны были повести къ измй-нешю и человека. Но этотъ йргументъ упускаетъ изъ виду тотъ фактъ, что человйкъ существенно отличается отъ вейхъ остальныхъ млекопитающихъ въ томъ отношеши, что, тогда какъ приспособлено ихъ къ новымъ услов!ямъ можетъ быть достигнуто только изм±неи1емъ въ строенш ихъ тйла, человйкъ можетъ приспособляться къ гораздо болыпимъ измйнешямъ въ окружающихъ услов!яхъ, благодаря своему умственному развитш, которое научило его пользоваться огнемъ, разными инструментами, дйлать себй одежду, строить жилище, приготовлять сйти и ловушки и, наконецъ, заниматься земледйл1емъ. При помощи этого и безъ измйнешй въ строеши тйла онъ сумйлъ распространиться по всей землй и удержаться въ занятыхъ имъ мйстахъ, населить лйса, равнины и горы, горяч!я пустыни и полярныя страны, победить вейхъ дикихъ животныхъ н найти себй пищу въ такихъ мйстахъ, гдй предоставленный сами себй животныя осуждены на гибель *).
Отсюда слйдуетъ, что съ того времени, какъ древнййшШ человйкъ впервые началъ ходить, держась вертикально и безъ активнаго участая рукъ въ нередвижеши, тогда какъ его мыслительная способность стала достаточно сильной для того, чтобы научить его приготовлять разныя оруд!я и оружия, строить дома и дйлать одежду, пользоваться огнемъ для варки пищи, сйять еймена и сажать разныя растешя для добывашя корма, вл!яше естественнаго подбора перестало сказываться въ измй-ненш строешя тйла, но постоянно усиливало умственную дйя-тельность путемъ развитая головного мозга. Такимъ образомъ, человйкъ могъ сдйлаться настоящимъ человйкомъ, видомъ Homo sapiens, уже въ мюценовый перюдъ; и тогда какъ вей друпя млекопитаюпця измйнялись съ течетемъ времени подъ вл!яшемъ постоянно измйняюшихся физическихъ и бюлогиче-скихъ условШ, онъ долженъ былъ измйняться преимущественно въ своихъ мыслительныхъ способностяхъ и, быть можетъ, также въ фигурй и ростй. Уже одно это должно было дать ему воз-
Ч Впервые объ этомъ говорилось въ статье въ Antropologieal Review за май 1864 г. и перепечатано въ моей книг! Contributions to Natural Selection, chap. IX, 1870.
— 522 —
можность стать властелиномъ надъ остальными животными и самымъ широко распространеннымъ существомъ на земномъ inapt. Это вполне согласно Съ темъ, что наиболее резкое различ!е между человЪкомъ и антропоидными обезьянами состоишь въ величине и сложности головного мозга. Такъ, про-фессоръ Гёксли говорить, что „можно сомневаться, весить ли когда-нибудь мозгъ взрослаго человека менее 31 или 32 унцевъ и самый большой мозгъ гориллы более 20 унцевъ", хотя „совершенно взрослая горилла, по крайней Mtpt, вдвое тяжелее бушмена и многихъ европейскихъ женщинъ“ *). Средшй вйсъ головного мозга человека равенъ 48 или 49 унцамъ, и если мы иримемъ средшй вЬсъ мозга обезьянъ только на 2 унца менее самаго тяжелаго мозга гориллы, т.-е. 18 унцевъ, мы еще лучше увидимъ, въ какой степени увеличился головной мозгъ человека съ того времени, какъ человекъ отделился отъ обезьяны; но это увеличеше на самомъ дйле было еще больше, если мы примемъ во внимаше, что мозгъ обезьянъ, какъ и всехъ другихъ млекопитающихъ, также увеличился съ отдаленнейшихъ геологическихъ временъ.
Принимая во внимаше эти различный соображешя, мы должны заключить, что естественный особенности строешя человека по сравнешю съ обезьянами, его вертикальное положеше и свободный руки, были прюбретены въ сравнительно раннш пер!одъ и въ действительности являлись особенностями, давшими ему господство надъ другими млекопитающими и поставившими его на такой путь развийя, который привелъ его къ покорешю Mipa. Но во время этого длиннаго и постепеннаго развийя головного мозга и разума человеческш родъ постепенно увеличивался численно и занималъ все бблыпую и большую площадь, ставъ темъ, что Дарвинъ назвалъ „господствующею расой'1, потому что, если бы онъ былъ немногочисленъ и занималъ небольшую площадь, едва ли бы человекъ былъ въ состоянш съ успехомъ бороться противъ многочисленныхъ сильныхъ хищниковъ этого перюда и т’Ьхъ вредныхъ воздействш, которыя привели къ вы-мирашю столь многихъ более сильныхъ животныхъ. Многочисленное населеше, занимающее обширную область, было также нужно и для того, чтобы появилось достаточное количество
l) Man's Place in Nature, p. 102.
— 523 —
измЬнешй- головного мозга, необходимое для постепенна™ раз-випя человека. Но это многочисленное населеше и долго длившееся постепенное развште въ одномъ направленш еще бол'Ье затрудняетъ отвЬтъ на вопросъ, почему совсЬмъ нЬтъ остатковъ человека или человЬкоподобиаго сушества во всЬхъ от-ложешяхъ, откуда въ такомъ изобилш добыты остатки другихъ наземныхъ животныхъ. Правда, остатки обезьянъ также весьма Р'Ьдки, и мы можемъ допустить, что умственное превосходство человЬка давало ему возможность избЬжать многочисленныхъ случаевъ гибели въ волнахъ или болотахъ, что такъ часто постигало другихъ животныхъ. Однако, если мы примемъ во внимаше, что даже и въ наше время люди нерЬдко гибнуть при вулканическихъ извержешяхъ,. какъ, напримЬръ, на ЯвЬ и въ Япоши, или въ большомъ количествЬ гибнуть въ волнахъ, какъ это мы видимъ въ Бельгш и Китай, кажется совершенно не-возможнымъ, чтобы въ сравнительно новыхъ слояхъ не были погребены болЬе многочисленные остатки м!оценоваго и пл!о-ценоваго человЬка и чтобы болЬе обширныя изслЬдовашя или какое-нибудь счастливое открыпе не познакомило насъ однажды съ этимъ.
ВЬроятное мЬсто происхождежя человЬка.
Обыкновенно думаютъ, что прародительская форма человЬка появилась подъ тропиками, въ странЬ съ роскошной растительностью и равномЬрнымъ климатомъ. Но противъ этого взгляда имЬются очень вЬсюя возражешя. ЧеловЬкоподобныя обезьяны, какъ и большинство обезьянъ, по своему строешю—существенно древесный животныя, тогда какъ важнЬйппя отличительным черты человЬка обусловливаются его приспособлешемъ къ хождешю но землЬ. Поэтому мы едва ли можемъ думать, что человЬкъ появился первоначально въ лЬсной области, гдЬ фрукты, за которыми надо лазить на деревья, составляютъ главную пищу. БолЬе вйроятно, что онъ началъ свое существоваше на откры-тыхъ равнинахъ или высокихъ плоскогор!яхъ умЬренной или подтропической зоны, гдЬ сЬмена мЬстиыхъ cerealia, многочисленный травоядный, грызуны и птицы, вмЬстЬ съ рыбой и моллюсками въ озерахъ, въ рЬкахъ и моряхъ, доставляли ему въ изобилш разнообразный кормъ. Въ такой именно странЬ онъ
— 524 —
могь развить свои способности сначала какъ охотника, трапера. и рыболова, а позднее какъ скотовода и земледельца,—последовательность, указанная палеолитической и неолитической расой Европы.
Пытаясь определить более точно те области, где найдены древнййш!е следы человека, мы останавливаемся на известной части восточнаго полушар(я, где исключительно живутъ теперь и, повидимому, жили прежде человекоподобный обезьяны.
Кроме того, есть достаточное основаше выключить Африку, такъ какъ известно, что въ раншй третичный перйдъ она была отделена отъ севернаго материка и преобрйла свою теперешнюю фауну высшихъ млекопитающихъ вследствёе позднейшаго соединешя съ этимъ материкомъ, после отдйлешя отъ нея Мадагаскара, который сохранилъ для насъ образецъ древней фауны млекопитающихъ Африки, где нетъ не только человекоподоб-ныхъ обезьянъ, но и другихъ высшихъ четверорукихъ ’). Такимъ образомъ, остается только обширный эвро-азёатскёй мате-рикъ. Его огромныя плоскогорёя, протянувппяся отъ Персёи черезъ Тибета и Сибирь до Манчжурёи, и представляютъ собою площадь, те или другёя части которой, по всей вероятности, въ поздней мёоценовый или* раншй плёоценовый векъ, обладали условёями, подходящими для развитёя человека.
Именно на этой площади мы находимъ тотъ типъ человека, монгольский, который по цвету кожи занимаетъ среднее место между черною или черно-бурою окраской кожи у негровъ и слабо - ржавчатой или беловато - оливковой кавказскаго племени,—цвета, и теперь преобладающей во всей северной Азёи, въ Америке и на большей части протяженёя Полинезёи. Ота этой первоначальной окраски кожи произошли, подъ влёянёемъ различныхъ условёй и въ связи съ органическими измйнешями, вызванными приспособленёемъ къ особенностямъ климата, разныя друпя окраски, наблюдаемый у человеческихъ племенъ. Если разсужденёя, приведшей насъ къ этому заключенёю, справедливы и раннёя стадш развитёя человека изъ животной формы протекли именно въ этой области, тогда мы можемъ легче понять,
За полнымъ обсуждешемъ этого вопроса я отсылаю къ моему сочине-1Ю Gto graphical Distribution of Animals, vol. I, p. 285.
— 525 —
почему до сихъ поръ не встречено никакихъ слйдовъ соедини-тельныхъ нитей и даже существовашя человека въ.течете по-сл’Ьдняго перюда третичной эры, потому что нйтъ другой области, которая была бы такъ недостаточно изслйдована геологами, какъ указанная. Вместе съ гЬмъ она достаточно обширна и разнообразна, чтобы население первобытнаго человека размножилось въ значительной степени и прюбр'Ьло какъ физиче-сюя, такъ и умственный особенности настоящаго человека, прежде чемъ явилась необходимость выселиться за пределы первоначальной области. Одно изъ древн’Ьйшихъ обширныхъ переселешй, по всей вероятности, произошло въ Африку, где, по мере движешя на западъ, переселенцы менялись въ цвете кожи и строешя волоса, въ связи съ физюлогическими измене-шями, приспособлявшими его къ климату экватор!альныхъ низменностей. Разселеше въ северо-западномъ направлеши въ Европу съ влажнымъ и холоднымъ климатомъ вызвало противоположный изменешя, и такимъ образомъ произошли три глав-ныхъ, ныне существующихъ, типа человеческихъ племенъ. Несколько позднее, по всей вероятности, человекъ разселился на востокъ въ северо-западную Америку, а вскоре занялъ и весь материкъ. Все это, вероятно, имело мЬсто въ течете ранняго или средняго гшоцеповаго перюда. Позднее, черезъ болыше промежутки, последовательный волны переселешй привели его во все страны обитаемаго Mipa, и, наконецъ, въ результате борьбы и смешешя возникла та поразительная градащя типовъ, въ которой этнологи напрасно стараются разобраться.
Происхождеже нравственной и умственной природы человека.
Изъ предыдущего изложешя можно видеть, что я совершенно согласенъ съ заключешемъ Дарвина о единстве организацш человека и высшихъ млекопитающихъ и о его происхожде-нш отъ некоторой прародительской формы, общей человеку съ антропоидными обезьянами. Доказательства такого происхождешя кажутся мне подавляющими по своему значешю и вне возможности оспаривашя. Что касается причины и способа такого происхождешя, то мы можемъ допустить, конечно, лровизорно, что изменяемость и естественный подборъ, влгяя путемъ борьбы
— 526 -
за существоваше вслЬдств!е постоянной нужды въ болЬе совершенность приспособлен^ къ фиЗйческимъ и бюлогическимъ усло-в!ямъ, могли вызвать прежде всего усовершенствоваше организма, въ чемъ человЬкъ стоить такъ много выше другихъ животныхъ, и вмЬстЬ съ этимъ болышй и бол^е развитой головной мозгъ, посредствомъ котораго онъ могъ воспользоваться своимъ строешемъ для все бол’Ье и болЬе совершеннаго подчинешя всего животнаго и растительнаго царства своимъ потребностямъ.
Но это только начало труда Дарвина; потомъ онъ переходить къ изучен™ нравственной природы и умственныхъ способностей человЬка и выводить то и другое путемъ постепенна™ измЬне-шя и развипя изъ того, что имЬется у низшихъ животныхъ. Хотя, быть-можетъ, онъ нигдЬ не формулировалъ это совершенно ясно, однако весь рядъ его доказательствъ ведетъ къ тому, что вся природа и всЬ способности человЬка, какъ нравственный, такъ и умственная, произошли изъ зачатка этого у низшихъ животныхъ такимъ же путемъ и по тЬмъ же самымъ основнымъ законамъ, которые обусловили развитее его органи-защи. Такъ какъ этотъ выводъ не представляется мнЬ достаточно доказаннымъ фактами и даже прямо противорЬчитъ мно-гимъ хорошо извЬстнымъ фактамъ, я намЬренъ удЬлить нЬко-торое мЬсто на обсуждеше этого вопроса.
Доказательства, выводимый изъ постепенности развипя.
Избранный- Дарвиномъ способъ доказательства состоитъ въ томъ, чтобы указать на присутств!е зачатковъ большинства, если не всЬхъ, умственныхъ и нравственныхъ качествъ человЬка у нЬкоторыхъ животныхъ. Проявлешя сообразительности, выражаюпцяся у многихъ животныхъ въ нЬкоторыхъ случаяхъ въ отдЬльныхъ сознательныхъ актахъ, толкуются какъ слабая степень понятливости и ума человЬка. ДалЬе приводятся при-мЬры любопытства, подражашя, внимашя, удивлешя и памяти, а также такте, которые могутъ быть истолкованы въ качествЬ доказательства, что животныя обнаруживают любовь къ себ’Ь подобнымъ или даже гордость, презрЬше и стыдъ. Про нЬкоторыхъ говорится, что они обладаютъ зачатками рЬчи, потому что могутъ издавать разные звуки, изъ которыхъ каждый имЬ-
— 527 —
етъ значеше для ихъ сочленовъ или дйтей; про другихъ, что у нихъ есть зачатки ариометическихъ способностей, такъ какъ, повидимому, они могутъ считать и запоминать до трехъ, четырехъ и даже пяти. Чувство красоты приписывается имъ на основаши ихъ собственной яркой окраски или употребления цвйт-ныхъ предметовъ въ гпйздахъ; собакамъ, кошкамъ и лошадямъ приписывается воображеше, потому что опй подвержены снови-дйшямъ. Даже некоторое отдаленное указаше на зачатки ре-липознаго чувства думаютъ найти ,въ глубокой привязанности и въ полномъ преклоненш собаки предъ хозяиномъ 1).
Переходя отъ животныхъ къ человеку, доказывается, что у низшихъ дикарей мнопя изъ этихъ качествъ развиты въ весьма, незначительной степени больше, чймъ у высшихъ животныхъ, тогда какъ друпя, будучи болйе развитыми, все-таки значительно отстаютъ отъ того, что мы видимъ у цивилизованныхъ племенъ. Въ частности говорится, что нравственное чувство могло развиться изъ общественныхъ инстинктовъ дикарей и за-виейть преимущественно отъ продолжительнаго тягостнаго со-стояшя, вызываемаго поступкомъ, который порицается веймъ племенемъ. Такимъ образомъ, каждый индивидуальный посту-покъ, который считается противнымъ интересамъ племени, вы-зываетъ его постоянное неодобреше и называется безнравствен-нымъ; и, напротивъ, каждый поступокъ, вообще полезный для племени, принимается съ постояннымъ одобрешемъ и, вмйстй съ тймъ, считается нравственнымъ. Умственная борьба, порождаемая обсуждешемъ поступковъ, полезныхъ для отдйльныхъ лицъ и вредныхъ для цйлаго племени, ведетъ къ развитие сознания, и такимъ образомъ общественные инстинкты являются основашемъ нравственнаго чувства и важнййшихъ принциповъ нравственности * 2).
Вопросъ о происхождеши и природй нравственнаго чувства \ и о развитш сознашя слишкомъ обширенъ и сложенъ, чтобы обсуждать его здйсь, и упоминаше объ этомъ сдйлано исклю- ; чительно въ цйляхъ полнйе представить очеркъ взглядовъ Дар- ‘ вина на непрерывность и постепенность развипя вейхъ качествъ ' человйка, начиная съ низшихъ животныхъ, переходя отъ нихъ
М Подробнее см. объ этомъ Descent of Man, гл. HI.
2) Descent of Man, гл. IV,
— 528 —
къ дикарямъ и отъ дикарей къ цивилизованному человеку. На что я хочу особенно обратить внимаше, это то, что доказывать непрерывность и постепенность развипя умственныхъ и нравствен -ныхъ качествъ отъ животныхъ до человека вовсе не значить доказывать развипе этихъ качествъ подъ вл!яшемъ естественнаго подбора; последнее едва ли удалось Дарвину, хотя доказать это было весьма важно для поддержки его теорш. То же, что физически человекъ развился изъ некоторой животной формы подъ вл!я-шемъ естественнаго подбора, вовсе не доказываетъ, что и психическая сторона его природы, даже при совмЪстномъ развитии съ физической, развивалась только подъ вл1ян1емъ того же фактора.
Пояснимъ это аналогии изъ области физическихъ явлешй. Подняие и опускаше страны, вместе съ денудащей, производимой, съ одной стороны, Д’ййств1емъ ветра, мороза, дождя и р-йкъ, съ другой—моря на береговую лишю, долгое время считалось темъ, что обусловливаетъ собою орографическая особенности тамъ, гдй оне не являются прямымъ сл’йдств^емъ вулканической деятельности. Въ первыхъ издашяхъ Основъ геологш Ляйелля это признавалось единственнымъ факторомъ. Но когда было изучено дЬйсте ледниковъ и доказано существование въ недавнее время ледниковаго перюда, мнопя явлешя, именно—моренныя образования и друпя отложешя гравгя, валунная глина, эрратические валуны, исчерченные и отполированные утесы и альшйсшя озера, были приписаны этой особой причине. Поняпе о постепенности изменешй этимъ не нарушалось, неожиданныхъ катастрофъ не вводилось; холодный перюдъ наступилъ и протекъ весьма постепенно, и вызванные имъ результаты часто совершенно незаметно переходить въ результаты процессовъ деяудащи и подняпя почвы; тймъ не мен'Ье, известный факторъ сказался въ определенное время и вызвалъ новый следствья, хотя постепенно переходящая въ происшедшее ранее, но обусловленный другими причинами. Поэтому нельзя настаивать, не имея прямыхъ доказательствъ, и даже противно такимъ доказательствамъ, что посл-едшя стадш, повидимому, посл-Ьдовательнаго развипя, несомненно обусловлены теми же причинами, какъ и более ран-шя. А прилагая это доказательство къ развитпо умственныхъ и нравственныхъ качествъ человека, я надеюсь доказать, что
— 529 —
известная определенная часть ихъ не могла бы развиться только путемъ изменяемости и естественнаго подбора и что поэтому въ такомъ случае необходимо обратиться къ содействие некотораго другого воздййств!я, закона или фактора. Если бы это удалось несомненно доказать для одного или несколькихъ качествъ разумнаго человека, мы темъ самымъ нашли бы подтвержден! е того, что некоторая неизвестная причина или сила могла иметь гораздо большее вл!ян!е и даже могла вполне изменить общи ходъ его развитая.
Происхождение математическихъ способностей.
Мы имеемъ полное доказательство тому, что того, что можно назвать математическими способностями, или совсемъ нетъ у низшихъ расъ человека или, если это и есть, то въ совершенно неразвитомъ состояши. Бушмены и индейцы лесной области Бразилш, какъ говорить, не умеють считать далее двухъ. Жители страны Дамара въ южной Африке считаютъ только до трехъ, и мистеръ Гальтонъ даетъ интересное описаше того, какъ одинъ изъ нихъ былъ повергнуть въ полное смущеше, когда, продавъ двухъ овецъ, за двй пачки табаку каждую, получилъ въ уплату четыре пачки. Онъ нашелъ только одну возможность проверить правильность счета: отдать одну овцу и за нее получить двй пачки, и потомъ, по-лучивъ еще двй пачки, отдать другую овцу.
Даже сравнительно развитые зулусы могутъ считать только до десяти, пуская въ ходъ руки и пальцы. Аты ейверо-запад-ной Америки считаютъ такъ же, и большинство южно-амери-канскихъ племенъ не ушло далйе *). У каффровъ огромныя стада скота, и если одно животное пропало, они сразу замй-чаютъ это, но не путемъ счета, а просто замйчая отсутствие извйстнаго животнаго; точно такъ же въ большой семьй и въ школй отсутств1е одного ребенка замечается безъ всякаго счета. Нйкоторыя изъ более высокихъ расъ, напримеръ, эскимосы, могутъ считать, при помощи рукъ и ногъ, до двадцати; друпя племена пдутъ еще далйе, говоря „одинъ человйкъ*1
*) Lnbbock’s Origin of Civilisation, fourth edition, pp. 434—440. Tylor’s Primitive Culture, ohap. VII.
34
— 530 —
вместо двадцати, два человека вместо сорока и т. д., подобно тому, какъ въ деревняхъ считаютъ по камнямъ. Изъ того, что мнопя изъ ньпгЬ существующихъ дикихъ племенъ могутъ считать только до четырехъ или пяти, сэръ Джонъ Лёббокъ счи-таетъ нев'Ьроятнымъ, что наши древн’Ьйппе прародители могли считать до десяти ’).
Обращаясь къ бол’Ье цивилизованнымъ племенамъ, мы нахо-димъ, что употреблеше чиселъ и самое счислеше значительно возрастаютъ. Даже жители оетрововъ Тонга, въ Тихомъ океан’Ь, какъ говорятъ, могутъ считать до 100,000. Но способность къ счислешю не указываешь ни на присутсттяе, ни на пользе-ваше т’Ьмъ, что собственно можно назвать математическими способностями, развипе которыхъ стало возможнымъ только посл’Ь введетя десятичной системы. Греки, римляне, египтяне, евреи и китайцы имЪли так!я трудный системы, что все, что выходило за пределы простого счислешя и приближалось къ научной ариометик^, было невозможно; римская система обо-значешя чиселъ, по которой, напримеръ, 1888 годъ писался такъ—MDCCCLXXXVIII, была во всеобщемъ употребленш въ ЕвропЪ до четырнадцатаго и пятнадцатаго стол'Ьпй, а местами держалась и долЪе. Алгебра, введенная индусами, отъ которыхъ къ намъ перешла и десятичная система, вошла въ упо-треблеше въ Европа не ранЪе тринадцатая столЪтчя, хотя греки и были нисколько знакомы съ нею; а въ западную Европу она проникла изъ Италш только въ шестнадцатомъ столЪтш 2).
*) Недавно начали утверждать, что и-бкоторыя изъ этихъ данныхъ неверны, что некоторые австралюпы ум^ють хороню считать до 100 и бо-л’йе, если нужно. Но это не изменяете справедливости общаго вывода, что мнопя низппя расы, включая и австралшцевъ, не имЗпотъ обозначена! для большихъ чиселъ и никогда этимъ ие пользовались. Если теперь, при некоторой практик'!:, они и могутъ считать нисколько дал!:с, это указываете на то, что они влад^юте способностью, которая не развилась только всл,йдств1е существовашя закона полезности, такъ какъ отсутств!с обозначена для такихъ большихъ чиселъ указываете, что оии никогда не пользовались ими и никогда въ нихъ пе нуждались.
2) Эти св^дйшя заимствованы изъ статьи объ ариометий въ Кпд. Сус. of Aris and Sciences. Безъ conntnin, отсутств!е звуковой системы счислешя направило математичеыбя способности грековъ на геометрш, въ обла-
531
Приведенныя данныя, указываются на полное отсутств!е математическихъ способностей у дикарей и ихъ удивительное развиНе въ течете посл^дняго времени, въ высшей степени поучительны и даютъ намъ возможность остановиться только на двухъ толковашяхъ. Или доисторическш человЬкъ и дикарь совс’ймъ не обладали этой способностью (или обладали ею въ ничтожн-Ьйшемъ зачатий), или обладали, но не им'Ьли ни средствъ, ни побуждешй къ ея развитие. Въ первомъ случай мы можемъ спросить, благодаря чему эта способность столь быстро развилась у вейхъ цивилизованныхъ племенъ, изъ которыхъ многтя, нисколько стол'Ьтш тому назадъ, въ этомъ отнотеши оставались почти дикарями; въ поелйднемъ же случай затруднеше еще больше, такъ какъ мы допускаемъ существоваше способностей, которыя никогда не упражнялись ни ихъ предполагаемыми обладателями, ни ихъ предками.
Остановимся на мен’йе трудномъ допущенш, что дикари обладали только слабыми зачатками этихъ способностей, на-прим±ръ, ум’Ьли считать до десяти, но не им'Ьли поняпя даже о прост!зйшихъ ариеметическихъ и геометрическихъ дЬйств1яхъ, и спросимъ, какимъ образомъ эти ничтожнейшие зачатки могли быстро развиться въ математичесшя способности Ньютона, Лапласа, Гаусса или Кайлея? Допустимъ, что между двумя крайними пределами существуете полный рядъ переходовъ и что развипе этихъ способностей было строго постепенно; но что толкнуло ихъ къ развитие?
Припомнимъ, что дело здесь въ томъ, способна ли Дарви-нова теор!я объяснить намъ происхождеше ума человека такъ же, какъ она объясняете намъ происхождеше его тела, для чего мы должны возвратиться къ основнымъ положешямъ этой теории. Прежде всего, мы" имеемъ передъ собою сохранение
сти которой Евклидъ, Архимедъ и др. сделали столько блестящихъ открыта. Однако, цивилизованный Mipi., невидимому, только въ течете трехъ посл’Ёднихъ стол^тш созналъ, что въ его владйши находится такая замечательная способность, которая, когда въ ея рукахъ оказалось необходимое средство въ вид’б десятичной системы, алгебры и геометрш, и возможности быстрой передачи открыта и мыслей путемъ печати, развилась до такихъ размйровъ, что полное значеше этой науки можетъ быть понято только тймъ, кто хоть некоторое время посвятилъ на ся изучеше, даже и безъ особаго успеха.
34*
— 5.32 —
полезныхъ изменешй въ борьбе за существоваше; далйе, что никакое существо не можетъ стать совершеннее, чемъ это отъ него требуется для даннаго времени, и, наконецъ, что законъ действуотъ, пуская въ ходъ жизнь и смерть, путемъ переживашя наилучше приспособленнаго. Но теперь можно спросить, какое отношеше имеютъ последовательный стадш усовершенствовашя математическихъ способностей для жизни и смерти техъ, кто ими обладаетъ, въ борьбе нацш съ нашей, племени съ племенемъ, и, наконецъ, для окончательнаго переживашя одного племени и вымирашя другого? Если никакого такого вл!яшя не было, то развипе этихъ способностей но могло быть обусловлено естественнымъ подборомъ.
Очевидно, что въ борьбе дикаря со стих!ями или дикими животными и племени съ племенемъ эти способности также не. могли оказывать вл!яшя. Не имели они отнощешя и къ древ-нейшимъ переселешямъ человека или покорешю и уничтожение побйжденнаго более сильнымъ народомъ. Греки успешно сопротивлялись полчищамъ персовъ не потому, что у нихъ имелось несколько математиковъ, а благодаря ихъ военному искусству, патриотизму и самоотверженности. Дик1е восточные завоеватели, Тамерланъ и Чингизъ-Ханъ, обязаны были своимъ успехомъ конечно не тому, что сами они или ихъ последователи обладали болыпимъ развииемъ или математическими способностями. Если даже велит завоевашя римлянъ были отчасти обусловлены ихъ правильною военною организащей и умйньемъ проводить дороги и возводить укрепленные лагери, что, быть можетъ, отчасти зависело отъ упражнешя математическихъ способностей, то это не помешало имъ быть побежденными варварами, у которыхъ этого почти не было. Взявши наиболее цивилизованныхъ народовъ древняго Mipa, индусовъ, арабовъ, грековъ и римлянъ, которые все обладали въ некоторой степени математическими познашями, мы найдемъ, что не они, а потомки тогдашнихъ варваровъ, кельтовъ, тевтоновъ и славянъ, оказались наилучше приспособленными къ переживание въ великой борьбе племенъ, хотя мы не найдемъ никакого указашя на то, что ихъ постепенно усилившееся въ течете прошедшихъ столетий преуспеяшс зависело отъ исключи-тельныхъ математическихъ способностей или ихъ употреблешя. Однако, въ настоящее время они доказали, что обладали
533 -
задатками удивительным математическихъ способностей, хотя ихъ усп-йхъ на родинЬ и въ другихъ странахъ, какъ колони-стовъ и завоевателей, отд'Ьльныхъ лицъ или ц'Ьлыхъ племенъ, пикоимъ образомъ не можетъ быть приписанъ этимъ способно-стямъ, такъ какъ они были почти последними изъ тЬхъ, кто занялся ихъ разработкой. На этомъ основаши мы приходимъ къ заключенно, что огромное современное развитее математическихъ способностей совершенно не объяснимо Teopieft естественнаго подбора и быловызванр какой-нибудь другой причиной.
Происхождение музыкальныхъ и художественныхъ способностей.
Эти, присушдя исключительно человеку, способности по ходу своего развипя весьма близки къ математическимъ и подкр'Ьпляютъ наши соображешя. Едва ли можно сказать, что у дикарей имеется музыка, какъ мы ее понимаемъ, хотя они развлекаются разными грубыми музыкальными звуками, извлекаемыми изъ барабановъ, тамъ-тамъ и гонговъ; кромй того, они поютъ монотонный песни. По мере того, какъ увеличивается развипе и сопдальное устройство дикарей, значеше музыки также возрастаешь, и мы встречаемся сначала съ грубыми струнными инструментами и дудками, а потомъ, на Яве, и съ целыми оркестрами опытныхъ исполнителей, являющихся, по всей вероятности, последователями техъ индшскихъ музы-кантовъ, которые жили еще до завоевашй Магомета. Египтяне считаются древнейшими музыкантами, а отъ нихъ, безъ со-мнЪшя, познакомились съ этимъ искусствомъ евреи и греки; но общепринято, что ни греки, ни римляне не были знакомы съ гармошей и вообще съ существенными особенностями новейшей музыки1). Невидимому, до пятнадцатая столейя успехи музыкальнаго искусства были очень незначительны; но съ техъ поръ оно начало развиваться съ неудержимою быстротой, удивительнымъ образомъ параллельно съ развипемъ математики, и у разныхъ пацш вдругъ появились велише музыкальные геши, по своимъ способностямъ совершенно равные позднейшимъ.
’) См. „History of Mnsic“, въ Eng. Оде., отд4лъ наукъ и искусствъ.
— 534 —
Какъ по отношешю къ математическимъ, такъ и къ музы-кальнымъ способностямъ н'Ьтъ никакой возможности проследить ихъ соотношеше съ переживашемъ въ борьбе за существоваше. Он!;, повидимому, явились слпдствгемъ, а не причиной сощальнаго и умственнаго развит; и есть некоторое указаше, что въ низшихъ расахъ они находятся въ задержан-номъ состояши, такъ какъ подъ вл1ян1емъ европейцевъ въ разныхъ странахъ света появились местный туземныя войска, въ которыхъ музыканты отлично справляются съ лучшей современной музыкой.
Развит1е художественныхъ способностей шло нисколько от-личнымъ, хотя и аналогичнымъ путемъ съ развит}емъ матема-тическихъ. У большинства дикарей oirb существуютъ только въ зачатке, такъ какъ дикари ум'Ьютъ чертить и вырезать только фигуры человека и животныхъ, при чемъ эти фигуры всегда настолько же грубы, какъ если бы ихъ исполиялъ ребенокъ. Въ этомъ отношешй современные дикари едва ли стоятъ выше доисторическаго человека, который изображалъ мамонта и сЬ-вернаго оленя на кускахъ рога и кости. Съ развипемъ социальной жизни происходитъ соответствующее развитье художественна™ вкуса и уменья, что сильно выразилось въ про-изведешяхъ искусствъ Япоши и Индш и достигло своёго наи-высшаго пункта въ поразительной скульптуре и бронзе грече-скихъ художниковъ. Въ средше века искусство главнымъ образомъ было направлено на церковную архитектуру и разри-совываше рукописей, но съ тринадцатаго по пятнадцатый векъ живопись ожила въ Италш и достигла такой степени совершенства, выше которой не поднималась въ позднейшее время. За этимъ явились немецкая, голландская, испанская, французская и англшская школы, чемъ было доказано, что артистичесшя способности не были достояшемъ одной нацш, но принадлежали многимъ.
Это развитее артистическихъ способностей въ разныхъ напра-влешяхъ (скульптура, живопись, архитектура) служитъ яснымъ выражешемъ умственнаго прогресса человечества и не имело непосредственнаго вшяшя ни на переживаше отдельныхъ личностей или племенъ, ни на успехъ нащй въ ихъ борьбе за господство или за существоваше. Славное развитее искусствъ въ Грецш не помешало этой нацш подпасть подъ владычество
— 535 —
Mente культурныхъ римлянъ, а, съ другой стороны, англичане, у которыхъ искусство развилось позднее, ч'Ьмъ у другихъ наши, явились первыми колонизаторами Mipa, доказавъ этимъ, что смешанная раса оказалась наилучше приспособленной къ нереживашю.
Непосредственное доказательство того, что математи-ческ1я, музыкальный и художественный способности развились не подъ вл!ян!емъ естественнаго подбора.
Законъ естественнаго подбора, или переживаше способнЪй-шаго, какъ показываете само назваше, представляетъ собою суровый законъ, который выражается, распоряжаясь жизнью и смертью -подчииенныхъ его воздействие особей. По самой своей природе онъ можетъ распространяться только на полезный и вредныя особенности, устраняя последняя и сохраняя первый на высокомъ общемъ уровне развитая. Отсюда необходимо вы-текаетъ, что развившаяся подъ его вл!яшемъ особенности должны принадлежать вс'Ьмъ особямъ вида и, колеблясь въ своемъ развитая, не должны уклоняться очень сильно отъ нормальныхъ размеровъ. Средыш пред'Ьлъ изменяемости, какъ это мы видели въ третьей главе, равенъ одной пятой—одной шестой средняго размера, такъ что, если последшй принять за сто, изменяемость будетъ колебаться отъ 80 до 120 и даже несколько более, при сравненш очень большого матер]ала. Согласно съ этимъ закономъ, мы видимъ, что все тЬ особенности человека, которыя были важны для него во время раннихъ стадш развитая, имеются у всЬхъ дикарей приблизительно въ одинаковомъ размере. Въ быстроте бега, въ силе, въ ловкости владеть ору-жтемъ, въ остроте зрешя, въ уменьи гнаться по следу они все более или менее равны, и разница въ этомъ отношешй, по всей вероятности, не превышаете предела личной изменяемости выше-приведенныхъ животныхъ. У животныхъ мы точно такъ же видимъ, что инстинкта и разумъ стоятъ приблизительно на одномъ уровне развитая. Каждый крапивникъ делаетъ настолько же хорошее гнездо, какъ и его собратья; каждой лисице присуща известная степень хитрости, характеризующей собою эту породу; равнымъ образомъ все высгшя птицы и млекопитаюнця обладаютъ необходимымъ инстинктомъ, первый, чтобы строить
536 —
гвгЬзда, вторыя—для возведешя и устройства другихъ жилищъ, гд'Ь они могутъ заботиться о своихъ Д'Ьтяхъ.
Но что касается разсматриваемыхъ нами сиещальныхъ способностей цивилизованная) человека, то въ этомъ отношеши д’Ьло стоитъ совершенно иначе. Он!; имеются только у небольшого количества особей, и разница .между способностями этихъ счастливо одаренныхъ субъектовъ и ихъ среднимъ размЪромъ огромна. Останавливаясь на математическихъ способностяхъ, мы видимъ, что ими обладаетъ едва ли одинъ изъ сотни, такъ какъ вся масса населетя не им'Ьетъ прирожденной склонности къ изучешю математики и нс обнаруживаетъ въ этомъ отношеши никакого интереса Пытаясь затймъ определить размйръ изменяемости этихъ способностей или разницу между ними у выдающихся математиковъ и техъ лицъ, которыя встречаютъ за-трудпеше во всякомъ счисленш, не имея къ этому ни малейшаго интереса, весьма вероятно, что отношеше между первыми и последними можно выразить отношешемъ ста къ единице, а можетъ-быть, отношеше тысячи къ единице будетъ и еще ближе къ истине.
По своему распространенно, художественный способности весьма сходны съ математическими. Мальчики и девочки, которые идутъ далее обыкновенныхъ детскихъ рисунковъ, которые рисуютъ то, что видятъ, а не то, что они знаютъ, какъ определенную форму того или другого предмета, которые, следовательно, могутъ рисовать, передавая перспективу, потому что именно такъ видятъ предметы, могутъ схватывать и тени, и контуры, и набрасывать все то, что имъ знакомо, такге мальчики и девочки очень редки сравнительно съ неспособными къ рисовашю. На основаши св'йдйшй, полученныхъ мною изъ школъ и собранныхъ лично, я думаю, что лица, обладающая
!) Это отношеше приведено на основаши даниыхъ, указанныхъ мпТ двумя преподавателями математики въ одной изъ нашихъ большихъ иародныхъ школъ; именно таково относительное количество мальчиковъ, которые обла-даютъ определенными математическими способностями. Конечно, способ-ныхъ изучать элементарную математику можетъ быть нисколько больше, но изъ нихъ только очень немногое обладаютъ такими прирожденными способностями, которыя позволяюсь имъ подняться высоко въ качестве математиковъ, находить въ заняияхъ этой наукой удовольств!е и давать оригинальный математичесмя работы.
- 537 --
врожденными художественным'!, талантомъ, по числу не превы-шаютъ одного на сто.
Размерь колебангй художественныхъ способностей очень ве-ликъ, если даже не брать крайнихъ пред'Ьловъ. Разница между способностями обыкновеннаго мужчины или женщины, „которые не ум^ють рисовать “ и чьи попытки изобразить какой-нибудь одушевленный или неодушевленный предметъ возбуждаютъ улыбку, и иастоящаго художника, который нисколькими штрихами можетъ передать целый ландшафтъ, улицу, животное и т. д., очень велика, и мы можемъ сказать, что посл'Ьдшя больше пер-выхъ по крайней мере въ пятьдесятъ и даже сто разъ.
Музыкальный способности въ ихъ зачатке, безъ сомнЬшя, не такъ редки, какъ rh или друпя изъ предшествующихъ, но отличаются отъ необходимыхъ или полезныхъ способностей т'Ьмъ, что совершенно отсутствуютъ у доброй половины даже цивилизованныхъ людей. На каждаго, кто рисуетъ, такъ сказать инстинктивно, приходится, по крайней мере, 5—10, которые могутъ пйть или играть безъ всякаго обучешя, только всл'Ьдств!е природной способности схватывать мелодпо х). Съ другой стороны, по всей вероятности, столько же совершенно лишены музыкальныхъ способностей, которые не находятъ въ музыке удовольств!я, не могутъ заметить дисгармоши, запомнить мотивъ и, несмотря ни на что, не могутъ выучиться ни петь, ни играть. Разница въ степени музыкальности такъ же велика, какъ въ математическихъ и художественныхъ способностяхъ, и музыкальный талантъ крупнаго композитора можно считать въ несколько сотъ и даже, быть-можетъ, тысячъ разъ больше, чемъ ничтожные зачатки этого даровашя у обыкновеннаго „немузыкальнаго“ субъекта.
Такимъ образомъ, какъ на основами ограниченна™ числа лицъ, одаренныхъ математическими, художественными и музыкальными способностями, такъ на основаши огромныхъ коле-башй въ ихъ развитш эта сторона психической деятельности человека весьма сильно разнится отъ того, что для него не-
’) Одинъ изъ преподавателей музыки въ большой школЬ сообщилъ .\tiit, что пастоящнмъ музыкальнымъ талантомъ обладаетъ одпиъ изъ ста, что удивительно ссвпадаетъ съ тЬмъ, что известно относительно математическихъ способностей.
— 538 —
обходимо и, по большей части, обще съ низшими животными; поэтому нельзя допустить, чтобы эти способности развились подъ вл!ян1емъ естественнаго подбора.
Такимъ образомъ, мы доказали двумя разными способами, что у цивилизованна,го человека развились способности, которыя по способу происхождешя, отиравлешямъ и изменен!ямъ совершенно отличны отъ другихъ способностей и особенностей, представляющихъ для него существенное значеше и развившихся до ихъ настоящаго состояшя вслгЬдств!е ихъ необходимости. По, помимо трехъ разобранныхъ способностей, есть еще и дру-пя, относящ1яся къ той же категорш. Такова метафизическая способность, позволяющая намъ делать отвлечешя, наиболее удаленный отъ действительности, разсуждать объ основной причине явлешй, о природе и свойствахъ матерш, движешя и силы, о пространстве и времени, о причине и слЬдствш, о воле и сознаши. Разсуждешя объ этихъ отвлеченныхъ и крайне трудныхъ вопросахъ совершенно невозможны для дикарей, у которыхъ, невидимому, н^зть такой умственной способности, которая направила бы ихъ па надлежащая мысли и заключешя; если же какое-нибудь племя становится цивилизованнымъ и некоторая часть его населешя почему-либо, напримеръ, въ качестве жрецовъ и философовъ, освобождается отъ необходимости трудиться, участвовать въ воинской службе или упра-вленш, метафизическая способность сразу проявляется, хотя, подобно другимъ, всегда присуща лишь небольшой части населешя.
Къ той же категорш мы должны отнести способность къ остроумно и юмору, что также является прирожденными свой-ствомъ и развивается тймъ же путемъ, какъ и друпя исключительный способности. Подобно имъ, она не известна у дикарей, но встречается более или менее часто по мере развитая цивилизацш и возрасташя количества и сложности жизненныхъ интересовъ. Подобно имъ, опа не имЬетъ отношешя къ полезному въ борьбе за жизнь и проявляется изредка, на очень небольшой части населешя; большинство, какъ известно, совершенно неспособно сказать что-нибудь остроумное или играть словами, какъ бы это ни было важно *).
i) Въ последней части своей книги о наследственности д-ръ Вейсманнъ
останавливается на вопрос^ о происхожденш „талантовъi) 11 у человека и,
- 539
Толковаже фактовъ.
Приведенные факты доказываютъ существоваше извйстнаго количества умственныхъ способностей, которыхъ или совсЬмъ и'Ьтъ у дикарей, или же есть только ихъ ничтожные зачатки, тогда какъ у высоко цивилизованныхъ племень они сразу появляются въ полномъ развитая. Эти способности отличаются также и своимъ распространешемъ, принадлежа лишь небольшой части народонаселешя, и огромнымъ размЪромъ измйнешй въ своемъ развитш, такъ какъ ихъ наивысппя проявлешя въ нисколько разъ, можетъ-быть, даже во сто и въ тысячу, божЬе низшихъ. Каждое изъ этихъ свопствъ совершенно не подходить подъ объяснение развитая этихъ способностей по закону естественнаго подбора, а взятые вм-ЬстЬ, эти факты заставляюсь насъ признать для нихъ совсЬмъ другое происхождеше, нежели то, которое применимо къ животнымъ свойствамъ человека, какъ т'Ьлеснымъ, такъ и умственными.
Эти спещальныя особенности, о которыхъ мы только что говорили, ясно указываюсь на существоваше въ челов’Ьк'Ь чего-то, что не беретъ своего начала въ его животныхъ пра-родичахъ, чего-то, что надо приписать его духовной природЪ
подобно мне, приходить къ заключешю, что оии не могли развиться по закону естественнаго подбора. Онъ говорить следующее: „Можно возразить, что у человека, въ придачу къ инстииктамъ, уиасл'Ёдоваинымъ каждою особью, встречаются особыя индивидуальный предрасположешя такого рода, ксторыя не могутъ быть объяснены происхождешемъ вследствке нндиви-дуальныхъ изменений зародышевой плазмы. Съ другой стороны, эти предрасположешя, которыя мы называемъ талантами, не могли произойти и подъ вл1ян1емъ естественнаго подбора, потому что жизнь иикоимъ образомъ не зависитъ отъ нихъ, и, невидимому, нЬтъ нийакой возможности объяснить ихъ происхождеше иначе, какъ принявъ ихъ значительное развитае путемъ упражнешя въ течение каждаго отдельна™ существовашя. Поэтому въ дап-номъ случай на первый взглядъ кажется, что мы вынуждены принять передачу пршбретенныхъ особенностей". Затемъ Вейсманнъ старается доказать, что факты пе подтверждаютъ этого взгляда; что математическая, музыкальный и художественпыя способности часто вдругъ появляются въ семьяхъ, другге члены и предки которыхъ решительно ничемъ не выдавались; и что даже въ случае наследственной передачи въ известныхъ семьяхъ таланты часто проявляются съ особенною силой въ самомъ начале или середине ряда, вовсе не увеличиваясь къ его концу, чего можно бы ожидать
— 540
и что можетъ развиться да-тЬе при благояр1ятныхъ услов!яхъ. Принимая гипотезу существовашя этой духовной природы человека въ добавлеше къ его животнымъ свойствамъ, мы можемъ понять многое такое, что иначе является таннственнымъ и не-понятнымъ, особенно огромное влгяше идей, принциповъ и вЬры на всю его жизнь и поступки. Только благодаря этому мы можемъ понять подвижничество и безкорысйе филантроповъ, са-мопожертвоваше патрюта, энтуз!азмъ артиста и непрекращаю-щееся настойчивое стараше учепыхъ проникнуть въ тайны природы. Такимъ образомъ, мы можемъ признать, что любовь къ истинй, наслаждеше красотой, стремлеше къ справедливости и тотъ восторгъ, который мы испытываемъ, слыша о какомъ-нибудь акт'Ь мужественнаго самопожертвовашя, служатъ въ пасъ проявлениями высшей природы, которая развилась не подъ вл1яшемъ борьбы за матер!альное существоваше.
На это, конечно, возразятъ, что допущенное нами постепенное развийе человека изъ звероподобна™ предка исключаешь допущеше вмешательства новыхъ факторовъ и что у насъ нйтъ доказательства р'Ьзкаго изменешя природы, которое такое вмешательство могло бы вызвать. Выше уже было указано на ошибочность того взгляда, будто введете новыхъ причинъ явлешй прерываетъ постоянство хода развийя природы и вызываетъ разное изменеше вытекающихъ отсюда следствш; но сейчасъ мы укажемъ, что есть, по крайней мере, три стадш
при передаче прюбретонныхъ способностей. Ни Гауссъ не былъ сыномъ математика, ни Гендель—музыканта, ни Тищанъ—художника, и н$тъ ни-какихъ указанй на существование какихъ-иибудь спещальиыхъ талаптовъ у иредковъ этихъ гешальныхъ людей, тогда какъ сами они сразу развились въ нзвфстномъ направлены <до огромныхъ размЬровъ. После этого, пока-завъ, что таме велиие люди являются только на известныхъ стад!яхъ развита человечества и что два или более таланта нередко совмещаются въ одномъ субъекте, онъ заключаетъ это следующими словами:
„Я могъ бы прибавить къ этому, что, ио моему миЪшю, таланты не за-висятъ отъ усовершенствовано: известной умственной способности путемъ постоянной практики, а служатъ выражешемъ и до известной степени по-бочнымъ продуктомъ человеческаго ума, столь высоко развитого во всехъ направлешяхъ".
Я думаю, надо согласиться, что этотъ взглядъ едва ли разъясняете существоваше высоко спед1ализированныхъ способностей.
— 541
въ развили органическаго м!ра, когда какой-нибудь новый фак-торъ или новая сила необходимо вступала въ действхе.
Первой такой стад1ей является изменено неорганическаго вещества въ организованное, когда впервые появилась древнейшая растительная клетка или живая протоплазма, изъ которой она возникла. Это часто приписывается просто возрастающей сложности химическихъ соединена; но, даже допустивъ, что путемъ возрастающей сложности, вместе съ сопровождающимъ ее непостоянствомъ строешя, могла произойти протоплазма въ качестве химическаго соединешя, мы не можемъ думать, что такимъ образомъ произошла живая протоплазма, обладающая способностью роста и размножешя, и того непрерывная процесса развитая, который сказался въ удивительномъ разнообра-зш и сложности организащи всего растительная царства. Здесь есть нечто, стоящее выше и вне химическихъ изменешй, какъ бы сложны они ни были, и потому можно съ полнымъ правомъ сказать, что первая растительная клеточка представляла собою нЬчто новое въ Mipe, что обладало совершенно новыми свойствами — извлекать и удерживать углеродъ изъ углекислоты атмосферы, неограниченно размножаться и, что еще удивительнее, изменяться и путемъ этихъ изменешй привести въ результате къ безконечнОй сложности строешя и разнообраз!я формы. Такимъ образомъ, въ этомъ мы имеемъ указан1я на проявлена новой силы, которую можно назвать жизненною силой, такъ какъ она даетъ известнымъ формамъ вещества все признаки и свойства того, что составляетъ жизнь.
Следующая стад!я еще удивительнее, такъ какъ здесь мы еще далее отъ возможности объяснена наблюдаемая существо-вашемъ только матери, съ ея законами и силами. Это — по-явлеше чувствительности и сознашя, что составляетъ основное различие между животнымъ и растительнымъ царствомъ. Въ этомъ отношешй всякая мысль о томъ, что эти свойства появляются въ результате осложнешя строешя, должна быть отброшена. Мы чувствуемъ, что было бы совершенно нелепо признать, что на известной стадш осложнешя молекулярная строешя и только въ качестве необходимаго следств1я этого осложнешя явилось я, нечто чувствующее и сознающее свое существоваше. Здесь передъ нами наверное есть нечто вновь возникшее, существо, чье народившееся сознаше стало потомъ
— 542 —
развиваться, пока достигло своей высшей степени у высшихъ животныхъ. Никакое объяснеше, никакая попытка къ объяснешю, какъ, напримеръ, въ роде того, что жизнь есть результата мо-лекулярнаго строешя протоплазмы или что вся организованная природа, отъ амёбы до человека, въ зародыше существовала уже въ той туманности, изъ которой потомъ развилась солнечная система, не даетъ нашему уму никакого удовлетворешя и нисколько не помогаета намъ въ разргЬшеши тайны.
Третью стадпо, какъ мы видели, представляетъ существоваше у человека н^котораго количества самыхъ характерныхъ и благородныхъ изъ его качествъ, что поставило его неизмеримо выше животныхъ и дало возможность почти неограниченно развиваться далее. Нельзя допустить, чтобы эти качества развились подъ вл!яшемъ техъ же самыхъ законовъ, которые определили собою постепенное развипе органическаго Mipa вообще и физической организацш человека въ частности :).
Эти три различный стадш прогресса, начиная съ неорганической матерш и кончая человёкомъ, ясно указываютъ на существоваше невидимаго мтра—Mipa духа, которому подчиненъ матер!альный м!ръ. Этому духовному Mipy мы можемъ приписать тотъ удивительно сложный комплексъ силъ, который и.зв'Ь-стенъ намъ подъ назвашемъ силы тяготйшя, сц'Ьплешя, хими-ческаго сродства, лучистой силы и электричества, безъ чего матер!альный м!ръ не мота бы просуществовать одного момента въ своемъ настоящемъ виде, а можетъ-быть и вообще, такъ какъ безъ этихъ силъ и, можетъ-быть, еще другихъ, которыя, можно назвать „атомными", трудно допустить существоваше какой бы то ни было матерш. Еще увереннее мы можемъ приписать ему же постепенное развит!е жизни въ растешяхъ, животныхъ и человеке, что можно назвать безсозпателыюй, сознательной и интеллектуальной жизнью и что, по всей вйрояно-сти, зависитъ отъ разной степени духовиаго воздействш. Я уже доказалъ, что это нисколько не нарушаете закона постепенности физическаго и умственнаго развитая, и отсюда следуете, что затруднешя, встречаемый нами при отличш низшихъ
9 Что касается бслЬе ранпяго обсуждешя этого предмета, вмЬсгб съ бол'Ье широкими приложсшями изложеннаго здЬсь взгляда, то см. Contributions to the Theory of Natural Selection, Chap. X.
543 —
организмовъ отъ неорганическаго вещества, низшихъ растешй отъ низшихъ животныхъ и высшихъ животныхъ отъ низшаго типа человека, нисколько не связаны съ этимъ. Вопросъ скорее решается тймъ, что въ разныя указанный мною стадш прогресса изменилась самая суть вещей (по всей вероятности, въ зависимости отъ причинъ высшаго порядка, нежели те, которыя вызываютъ явлешя органическаго Mipa); оттого, что это изменеше первоначально совершенно не улавливается, оно не становится менЬе действительными, подобно тому, какъ при движеши тйла по кривой изменеше направленья, вслйдств!е воздййствхя новой силы, въ самомъ его начале не улавливается.
Заключительный замйчан1я.
Тотъ, кто согласится съ моими объяспешемъ—объяснешемъ вполне научными, которое основано па данныхъ, опирающихся не на матер!алистическую теорпо, — тотъ въ состоянш будетъ признать духовную природу человека, какъ нечто совершенно согласное съ эволюцюнною теорхей и зависящее отъ тйхъ же основныхъ законовъ и причинъ, которые даютъ матер!алъ для работы эволюцш. Тотъ вмйстй съ тймъ будетъ свободенъ отъ гнетущаго чувства, испытываема™ теми, кто, принимая, что мы вместе еъ остальною природой служимъ выражешемъ слепыхъ вечныхъ силъ вселенной, и веря, что придетъ время, когда солнце остынстъ и жизнь необходимо прекратится на земле, долженъ имйть передъ глазами не особенно далекое будущее, когда столь прославленная земля, въ течете миллюновъ лети медленно производившая разныя прекрасный формы жизни, приведшая къ человеку, какъ будто никогда не существовала; кто долженъ допустить, что все медленное развитие человеческаго рода, стремящагося къ лучшему существованпо, вей страдашя мучениковъ, все стопы жертвъ, вей болйзнп, бйдстя и незаслуженный страдашя цйлыхъ поколйнш, борьба за свободу, стремлеше кь справедливости, жажда благосостояшя человечеству и т. д.,— что все это не приведешь ни къ чему и, „подобно пустому видение, исчезнетъ, ничего не оставивъ после себя".
Принимая же существоваше духовиаго лира, мы вместо этого безнадежнаго, удручающаго душу чувства можемъ разематривать
— 544 —
вселенную, какъ одно цЬлое, во всехъ его частяхъ приспособленное къ развийю духовныхъ существъ, способныхъ къ без-конечной жизни и совершенствован}». Для насъ единственная цЬль, единственное основаше существовашя м}ра, со всею сложностью его физическаго строешя, великимъ геологическимъ развийемъ, медленной эволющей растительнаго и животнаго царства и последним!, появлешемъ человека, заключается въ развитш челов’Ьческаго духа вм'ЬстЬ съ тЬломъ человека. Изъ того, что духъ человека, самъ человЬкъ, развился такимъ образомъ, мы должны решительно заключить, что если это и не единственный, то лучпйй путь развийя; и даже въ томъ, что на земле обыкновенно называютъ „страдашемъ11, мы должны видеть одно изъ главпыхъ средствъ къ его развийю. Мы знаемъ, что благороднЬйппя качества человека развиваются и совершенствуются путемъ борьбы; только при постоянной борьбе противъ физическихъ страданш, среди затруднений и опасностей, энерйя, мужество, уверенность въ себе и трудолюб}е сделались обыкновенными качествами северныхъ племенъ; только путемъ борьбы съ нравственнымъ страдашемъ въ облике стоглавой гидры, въ мхръ постепенно проникли еще более благородный качества справедливости, милосерд!я, человЬколюб1я и самопожертвовашя. Существа, закаленныя въ этомъ отношешй внешними услов1ями и обладающая скрытыми качествами, которыя могутъ достичь столь высокаго развитая, конечно назначены для лучшей и болЬе продолжительной жизни; и вместе съ нагпимъ великимъ поэтомъ мы можемъ сказать:
Жизнь — не негодная руда; она железо Изъ тайныхъ нЬдръ Начала бытая.
Ее и жгучш страхъ и страсти раскаляютъ, Потоки слезъ кровавыхъ закаляютъ,
Тяжелымъ молотомъ своимъ судьба куетъ, Для высшей цели форму ей давая.
Такимъ образомъ, мы находимъ, что Дарвинова теор}я, даже доведенная до ея крайнихъ логическихъ заключен}}}, не только не опровергает^ но даже доказываетъ справедливость мнЬшя о духовной природе человЬка. Она разъясняетъ намъ, какимъ образомъ человЬчесйй организмъ развился изъ организма низ-
— 545 —
шихъ животныхъ по закону естественнаго подбора; но она такъ же говоритъ намъ, что у насъ есть умственный и нравственный способности, которыя не могли развиться этимъ путемъ, но должны были им'Ьть другое происхождеше; и для этого проис-хождешя мы можемъ найти достаточную причину только въ невидимомъ духовномъ Mipis.
ПРИБАВЛЕНИЕ КЪ ГЛАВЪ ПЯТНАДЦАТОЙ.
Я радъ, что могу привести мнЬше покойнаго проф. Гексли въ под-кр'Ьплеше одного изъ самыхъ важныхъ аргументовъ, собранныхъ въ этой глав! въ доказательство того, что некоторый качества человека не могли развиться подъ вКяшемъ естественнаго подбора. М-ръ Уиль-фредъ Уордъ (въ Nineteenth Century за августъ 1896 г.) утверждаетъ, что Гексли однажды сказалъ ему; „одно, что разсЬиваетъ мой песси-мизмъ, свидетельствуя о благости Творца вселенной, это моя способность наслаждаться театромъ и музыкой. Я не вижу, чемъ эти свойства могли быть полезны въ борьбе за существоваше. Это щедрые дары“.
ПРИБАВЛЕН1Е.
Современное состоите дарвинизма.
Нео-ламаркизмъ.—Мутащониая теория де-Фриза.—Меиделнзмъ.
Въ широкой публике распространено мнеше, что въ настоящее время роль дарвинизма сыграна, что въ качестве объясне-н1я происхождешя видовъ и вообще развиия органическаго Mipa онъ совершенно зам’йненъ более новыми и более научными теор1ями. Широкая публика, всегда склонная увлекаться новыми течешями въ науке, верить этимъ утверждешямъ, которыя выдвигаются впередъ съ такой уверенностью и, повидимому, съ такимъ авторитетомъ, тогда какъ теологи въ свою очередь особенно рады иметь въ рукахъ новое оруд!е противъ учешя, которое они уже давно считаютъ своимъ самымъ страшнымъ врагомъ.
Какъ примерь посл'Ьдняго, мы им'Ьемъ передъ собой трудъ д-ра Рудольфа Отто, профессора теологш въ Гёттингенскомъ университете, который стоить въ самыхъ переднихъ рядахъ подобной литературы. Согласно отчета объ этой книге, помещенной въ Inquirer за апрель 1907 г., авторъ, изложивъ теорию Дарвина, говорить следующее: „Противно этой теорш, современные господствующее взгляды придаютъ личнымъ изменешямъ лишь маловажное значеше въ выработке новыхъ видовъ. Новые виды происходить изъ старыхъ вследств!е нарушешя общаго жизнен-наго равновеая, въ результате чего новое возникаетъ сразу... Борьба за существоваше является не благопр!ятнымъ, а вред-нымъ факторомъ, такъ какъ она мешаетъ новымъ образова-шямъ, а новое возникаетъ не тогда, когда борьба за существо-ваше идетъ ожесточенно, а тогда, когда она ослабеваете. Такимъ образомъ, теор!я накоплешя спорадичныхъ изменешй усту-
— 547 —
паетъ место Teopin развипя унаследованныхъ органическихъ стремленШ и особенностей, которыя происходятъ не въ результате возд’ййств1я среды, не зависятъ отъ нея, но часто проявляются даже вопреки ей“. Таково сделанное рецензентомъ резюме работы д-ра Отто, после котораго онъ сообщаетъ намъ заключеше ея автора, что дарвинизмъ является лишь „неудачной гипотезой".
Обращаясь отъ нЪмецкаго теолога къ аиглшскому публицисту, мы находимъ въ Sheffield Daily Independent отъ 3 поля длинную статью о праздновали дарвиновскаго юбилея Линнеев-скимъ обществомъ, большая часть которой наполнена „возра-жеьпями", и между ними такое утверждеше: „Сравнительно новое учете о „наследственности" выдвинуло неотразимый возраженья противъ Дарвинова допущешя о доказанной будто бы передаче изменешй*1; и далее, изложивъ явлешя „менделизма", онъ спрашиваетъ: „въ чемъ же здесь проявляется естественный подборъ? Никто точно не знаетъ въ чемъ... но весь вопросъ о происхожденш видовъ и теперь остается такой же тайной, какъ въ то время, когда сэръ Джонъ Гершель назвалъ его „тайной изъ тайнъ “. Замечу кстати, что первое изъ приведенныхъ утвержден! й просто не верно, такъ какъ „передача" изменешй, на которой основана Дарвинова Teopin, не допущеше, а всеми признанный фактъ.
Подобныя утвержденья постоянно появляются въ печати за последше годы, и по всей вероятности нетъ такого читателя газетъ или журналовъ въ нашей стране, который не встретилъ бы несколькихъ статей указапнаго характера, часто темъ более вну-шительныхъ, что въ нихъ имеются ссылки на имена британскихъ и Континентальныхъ бюлоговъ, иногда профессоровъ универ-ситетовъ и другихъ высшихъ учебныхъ заведении Эти читатели естественно оказываются подъ вл!яшемъ кажущейся убедительности такой критики, а такъ какъ они не имеютъ возможности уловить ложнаго истолковашя фактовъ и совершенно не способны оценить значеше постоянно накапливаемыхъ данныхъ и более научныхъ воззрешй другой стороны, то само собою понятно, что даже очень образованные изъ нихъ заражаются совершенно ложными идеями по этому вопросу. Поэтому я хочу здесь дать кратк!й очеркъ Teopin, которыя выставляются вполне или отчасти заменяющими Дарвиново объясненье эволющи органическаго 35*
— 548 —
Mipa путемъ естественнаго подбора. Эти теорш известны подъ назвашемъ нео-ламаркизма, мутащонной теорш и менделизма.
ВеликШ французскй ученый Ламарки былъ первый, который сто л'Ьтъ тому назадъ предложилъ разработанную научную теорйо происхождешя разныхъ видовъ организмовъ естественнымъ путемъ последовательна^) измйнешя; но его взгляды никогда не были общепринятыми у натуралистовъ, такъ какъ было очевидно, что они не пригодны для объяснешя вейхъ фактовъ, особенно же касающихся приспособлешя къ безконечно разнообразными услов!ямъ существовашя. Коротко говоря, эта теор!я состоитъ въ томъ, что каждый органъ или часть тйла, употребляемая согласно потребностямъ организма, увеличивается въ силй и размйрахъ или изменяется въ какомъ-либо напра-вленш вслйдств1е ея употреблешя и усилий; что происходящая такимъ образомъ изменешя передаются отъ родителей къ потомками, чтб съ течешемъ времени и привело къ развитпо такихъ разнообразныхъ формъ, кашя мы повсюду встречаемъ въ природе. Что касается растешй, то у нихъ изменешя во внйшнемъ видй и внутреннемъ строеши, приведтшя съ течешемъ времени къ образовашю новыхъ видовъ, произведены главнымъ образомъ прямыми воздейств!емъ окружающей среды, тепла или холода, покойнаго или бурнаго состояшя атмосферы, влажнаго или сухого воздуха, каменистой или наносной почвы. Авторъ говорить намъ, что выдры, бобры, водяныя птицы, лягушки и черепахи не были созданы съ перепонками на лапахъ, чтобы иметь возможность плавать; но, будучи привлечены къ воде въ поискахъ за кормомъ, растягивали пальцы, чтобы, ударяя ими по воде, двигаться быстрее пс ея поверхности, отчего съ течешемъ времени между пальцами и развились соединяющая ихъ широшя перепонки.
Ио зоологи скоро заметили, что мнопя особенности животныхъ не могутъ быть объяснены съ точки зрйшя ихъ происхо -ждешя употреблешемъ или неупотреблешемъ. Какъ, иаприм., объяснить этимъ развитее волосъ или волны, какъ могли волосы измениться въ иглы ежа, подвижный иглы дикобраза, рогъ на носу носороговъ? Какъ могли твердый надкрьотя жуковъ измениться тысячью различныхъ способовъ, прюбрйтя то полированную, то неровную поверхность, часто съ буграми и даже типами, такъ поразительно похожими на сооткйтствующ1я обра-
549 —
зовашя коры, на которой жуки держатся, что, очевидно, пригодны служить въ цйляхъ укрывательства? Какъ могло какое-либо упражнение кроющихъ перьевъ хвоста павлина, крыльевъ фазана аргуса, хохла вйнценоснаго голубя или зонтичной птицы привести къ удивительному развитие имеющихся у этихъ птицъ перьевъ, совершенно безполезныхъ при полете или въ Ц'Ьляхъ защиты тйла? И, наконецъ, какъ могли произойти въ результате употреблешя безконечцо разнообразный окраски и пятна на крыльяхъ бабочекъ и перьяхъ птицъ; какъ теперь известно, эти окраски во множестве случаевъ, и, вероятно, даже во вейхъ, служатъ въ Ц'Ьляхъ укрывательства, устрашены враговъ или взаимнаго распознавали, действительно полезны и часто даже чрезвычайно полезны, но едва-ли могли произойти и закрепиться подъ вл!яшемъ какого-либо уловимаго прямого воздййств!я со стороны ли организма или со стороны окружающей среды.
По отношенпо къ растешямъ ботаники также нашли, что прямое вл5яше указанныхъ Ламаркомъ факторовъ не могло произвести то безконечное разнообраз!е въ строены листьевъ, цвйтковъ и особенно плодовъ, которое встречается решительно всюду.
И все-таки, несмотря на то, что ламаркизмъ признавался неудовлетворительной теор!ей въ течете бол'Ье, чймъ полусто-л'ЬНя, позднйе, после того какъ Дарвинъ показалъ, что его Teopin естественнаго подбора устраняете вей затруднения, оставляемый учешемъ Ламарка, заброшенная теор!я снова всплыла, главнымъ образомъ подъ вл!яшемъ американскаго палеонтолога Копа. Отчасти это произошло вслйдств!е того, что одно изъ осиовныхъ положешй Ламарка, а именно—наследственная передача индивидуальныхъ изменены, происшедшихъ или велйд-ств1е употреблешя органовъ, или въ результате прямого воздействия окружающей среды, было признано справедливымъ и принято самимъ Дарвиномъ, хотя онъ всегда придавалъ ему очень мало значешя или даже совсймъ не придавалъ никакого въ дроцессй измйнешя видовъ. Копъ защищалъ ламаркизмъ почти четверть столетья и въ своей последней работе „Первичные факторы органической эволюцш1*, изданной въ 1906 г., говорить, что „стимулы химическихъ и физическихъ силъ, равно какъ и молярное движете или употреблеше и неупотребление органа, вполнй достаточны, чтобы произвести въ органическихъ
— 550 —
существахъ всевозможный измеисшя". Но такъ какъ онъ им'Ьетъ дело только съ вымершими животными и старательно изб'Ьгаетъ всякой попытки объяснить явлешя, наблюдаемыя на ныне живущихъ организмахъ, едва ли справедливость вышеприведен-наго положешя можетъ быть признана.
Замечательно, какъ много американскихъ бюлоговъ приняли бол^е или менее теорш Копа, хотя бы въ низведеши влшшя естественнаго подбора до минимума, тогда какъ ни одинъ изъ нихъ не остановился на томъ, какъ мало явлешй она объясняетъ. Но после смерти Копа въ 1897 г. последовалъ решительный поворотъ во взглядахъ и были произведены очень ценные опыты и наблюдешя, доказывавшие широкое воздейств!е естественнаго подбора.
Быть можетъ, самыми важными изъ нихъ являются приводимые въ книге мистера Виллгнма Лауренса Тоуера, въ которой сообщаются результаты многолетнихъ опытовъ и иаблюдешй надъ образомъ жизни, размножешемъ и распространешемъ разныхъ видовъ Leptinotarsa, одного изъ родовъ жуковъ группы Chrysomelida. Среди добытыхъ имъ результатовъ мы находимъ, „что въ настоящее время нетъ ни одного факта, который до-казывалъ бы наследственную передачу прюбретенныхъ особенностей организащи или ихъ передачу зародышевой плазме “. Это—крупное доказательство въ пользу того, что основное по-ложеше теорш Ламарка о наследственной передаче такихъ особенностей невЬрно; то же обстоятельство, что нетъ ни одного удовлетворительно доказаннаго случая подобной наследственной передачи, несмотря на все уверешя ламаркистовъ, делаетъ теорпо, построенную на такомъ основаши, совершенно nenpieM-лемой. Мистеръ Тоуеръ делаетъ такое заключеюе: „на основаши сказаннаго я держусь того мнешя, что эволющя рода Leptinotarsa и животныхъ вообще шла непрерывно прямымъ путемъ, образуя новые виды изъ мигрирующихъ расъ какъ прямой ответь на новыя услов!я существовашя. Въ этой эволющи естественный подборъ определялъ своей деятельностью сохранеше новыхъ изменешй11.
Если мы далее примемъ во внимаше, что въ каждомъ изъ техъ многочисленныхъ случаевъ, когда теория Ламарка совершенно не можетъ объяснить те или друпе факты, теория Дарвина даетъ имъ полное объяснеше, обыкновенно даже до ме
— 551 —
лочей, мы не будемъ удивлены, что каждый точный наблюдатель, знакомящшся съ фактами на основанш собственныхъ наблюде-н1й, приходить къ выводу о полной несостоятельности первой теорш въ объясненш происхождешя видовъ.
Теперь мы разсмотримъ бол'Ье новую Teopiro мутащи, предложенную въ 1901 г. д-ромъ Гюго де-Фризомъ, изъ Амстердама, въ его работЬ, озаглавленной „Die Mutationstheorie“. Эта работа составляетъ два большихъ тома, посвященныхъ тщательной разработка вопроса о разныхъ формахъ вечерняго первоцвета (Oenothera Lamarckiana'), который растетъ въ оди-чаломъ состояши въ Голландш, какъ обыкновенный видъ Ое. biennis въ Апглш и другихъ странахъ. Выращивая это растение изъ сЬмянъ въ большомъ количестве въ течете несколькихъ лЬтъ, де-Фризу удалось получить небольшое число особей столь отличныхъ по листьямъ, характеру роста, величине и пр., что казалось, будто онъ имЬетъ дело съ новыми видами.
Они получили назваше „мутащи", при чемъ было сказано, что они такъ же точно воспроизводятся изъ семянъ, какъ это обыкновенно бываетъ съ материнскимъ растешемъ. Поэтому де-Фризъ утверждаетъ, что это—новые виды, возникновеше коихъ ему удалось наблюдать, и на основаши опыта съ единственнымъ видомъ растешя онъ приходить къ поразительному заключенно, что виды вообще образуются такимъ способомъ, вдрутъ, а не медленнымъ процессомъ изменен!я и подбора, какъ утверждалъ Дарвинъ. Однако всЬ усил1я де-Фриза найти что-нибудь похожее хотя у какого-либо дикаго европейскаго растешя не привели ии къ чему.
Припомнимъ вместе съ тЬмъ, что родъ Oenothera вполне принадлежитъ Америке и совершенно отсутствуетъ въ Европе и умеренной Азш. Кроме того, растете, называемое Ое. La-mar ckiana, совершенно неизвестно въ АмерикЬ (какъ и нигдЬ) въ дикомъ состоянш и, какъ думаютъ, возникло въ парижскомъ Jardin des Plantes; поэтому есть основаше предполагать, что оно представляетъ собою гибрида между двумя или болЬе культивируемыми тамъ видами, такъ какъ извЬстно, что помЬси перЬдко производятъ новыя своеобразный формы. Такимъ образомъ у насъ нЬтъ доказательствъ тому, чтобы татя мутащи могли происходить въ природе, за исключешемъ, быть можетъ, чрезвычайно рЬдкихъ случаевъ, и потому допущеше, что они
— 552 —
столь обыкновенны, что способъ ихъ возникновения является способомъ происхождешя вспхъ существующихъ видовъ, является въ высшей степени нелогичнымъ выводомъ изъ наблюдешй, по-черпнутыхъ только надъ однимъ видомъ совершенно неизвест-наго происхождешя.
Чтобы показать, до чего доходятъ претензш сторонниковъ теорш, основанной такимъ образомъ, я сошлюсь на недавнюю статью проф. A. A. W. Губрехта въ Popular Science Monthly. Онъ утверждаетъ, что де-Фризъ въ своемъ труде доказалъ, что въ природе новые виды никогда не возиикаютъ изъ изменешй въ ту или другую сторону, а происходятъ исключительно путемъ „мутащи". Спустя сорокъ лЪтъ после Дарвина онъ говоритъ намъ, что „нарождеше новыхъ видовъ дпйетвителъно наблюдалось имъ“, ссылаясь на аномальный уклонешя Oenothe-гае неизв-Ьстнаго происхождешя, какъ объ этомъ уже было сказано. Онъ объявляетъ, что „пока мутащи ийть, не можетъ быть и образовашя новаго вида; видъ постояненъ и обнаружи-ваетъ только колеблющуюся изменчивость, которая никогда не приводитъ кь образовашю новаго вида". Онъ заключаетъ утвер-ждешемъ, что де-Фризъ, „первый показалъ намъ резкое разли-4ie между резко обнаруживающейся крупной изменчивостью и постоянной мелкой, и доказалъ, что не последняя, а первая играетъ въ природе роль образователя новыхъ видовъ". Столь положительное утверждеше того, что будто бы происходило въ ‘ органической природе въ течете всего ея развшпя, зиждется на опытахъ съ однимъ растешемъ, при чемъ и эти опыты еще более обезцениваются темъ, что относятся не къ несомненному дикому виду, а вероятно къ гибриду. Едва ли когда-нибудь такая колоссальная Teopin нагромождалась на столь ничтожномъ основаши!
. Познакомимся теперь съ темъ, что некоторые выдающееся бюлоги думаютъ объ этихъ изумительныхъ претенз1яхъ. Среди нашйхъ современниковъ вероятно не найдется другого такого авторитета по изменяемости дикихъ и культурныхъ растешй, какъ сэръ В. Т. Тистельтонъ Дайеръ, бывшШ директоръ бота-ническаго сада въ Кью, который, подробно разобравъ этотъ вопросъ въ прошломъ году въ Nature, кончаетъ свою статью следующимъ вескимъ заключешемъ: „Что мутащи рано или поздно неизбежно появляются у культурныхъ растешй, это не
— ,5.73
предположение, а факта. Если, какъ утверждаетъ мистеръ Локъ, oirb имЬютъ одинаковые шансы возникнуть какъ у дикихъ, такъ и у культурныхъ растешй, въ такомъ случай oirb въ при-родныхъ условхяхъ должны появляться чаще, нежели въ культуре, такъ какъ дитан растетя гораздо многочисленнее культурныхъ. Но этого н'Ьтъ. Поэтому я прихожу вместе съ Дарви-номъ къ заключенно, что культура вноситъ съ собою некоторый у.слов1я, вызываются тй или друпя измененья, тогда какъ въ природе этихъ условш Н'Ьтъ или они остаются въ скрытомъ состояши". Въ предшествующемъ своемъ письме Дайеръ пока-залъ, что ташя мутащи сами по себе не могутъ сохраниться въ природе и потому по природе своей не могутъ стать новыми видами. И это какъ разъ то, что мы могли ожидать. Для этихъ случайныхъ уклонешй, появляющихся къ тому же рйдко, существуетъ огромное количество неблагопр1ятныхъ шансовъ, вследств!е отсутствхя у нихъ необходимаго для дан-наго времени и места приспособлешя къ окружающимъ ихъ услов5ямъ органической и неорганической природы. А какъ следств5е этого является ихъ вымираше.
Что касается животныхъ, то мистеръ Тоуеръ въ течете своихъ продолжительныхъ изследовашй нашелъ несколько примйровъ „ мутантовъ “ въ естественныхъ услов!яхъ для рода Leptinotarsa, и подвергъ ихъ разностороннему изследованпо, какъ и вей друпя уклонешя. По его мнешю, „вей наследственно передаваемый уклонешя совершенно одинаковы и н'Ьтъ никакого ука-зашя на основное фундаментальное разлггае между „мутантами" и другими наследственно передаваемыми уклонешями... Такимъ образомъ въ деле происхождешя видовъ между постепенными небольшими уклонешями и быстро развивающимися резкими уклонешями нЬтъ несоответств!я, это—крайшя ступени одного и того же процесса".
Это всецело отнимаетъ основаше у мутащонной Teopin. Если мелюя уклонешя чрезвычайно многочисленны и разносторонни, а мутащи очень редки и односторонни, ясно, что первыя да-ютъ необходимый матер(алъ для приспособивши къ изменяющимся услов5ямъ, а последшя не даютъ.
Но, быть можетъ, самое полное доказательство полнейшей несостоятельности мутащонной Teopin мы находимъ у проф. Э. Б. Пультона въ введеши къ его недавно изданному труду
— 554 —
Essays on Evolution. Оно основано на безчислепныхъ примй-рахъ покровительственнаго сходства и мимикрш, столь харак-терныхъ для насЬкомыхъ любой части свйта, особенно же тропиковъ. Во многихъ случаяхъ внйшнее сходство, особенно въ точномъ воспроизведеши отмйтинъ и окраски на крыльяхъ дневныхъ и ночныхъ бабочекъ, весьма различныхъ по строешю и часто принадлежащихъ къ весьма различнымъ группамъ — ночныя бабочки иногда походятъ на дневныхъ, иногда на осъ— до такой степени велико, доходя до мелочей, что, по заключена Пультона, такъ же невозможно допустить его происхо-ждеше неожиданно, путемъ мутащи, какъ невозможно допустить, что кусокъ металла съ одного удара молотомъ по долоту превратится въ ключъ къ самому сложному замку.
Только тотъ, кто видйлъ эти чудесныя коти въ натурй или тщательно изучилъ ихъ по коллектцямъ и раскрашеннымъ ри-сункамъ, можетъ оцЬнить силу этого аргумента, но, быть можетъ, иллюстрацией этого детального сходства послужитъ то, что покойный профессоръ Вествудъ на цйлые мйсяцы оставилъ въ своей коллекщи одного жука изъ Heteromera и другого изъ Cicindelidae рядомъ другъ съ другомъ, какъ особей одного и того же вида. Съ другой стороны, почти каждый коллекторъ подъ тропиками случайно ловилъ и приносилъ домой за особей того же самаго вида бабочекъ, которыя, при ближайшемъ изу-ченш оказывались принадлежащими не только къ различнымъ родамъ, но даже и различнымъ семействамъ.
Въ музей Гопа, въ Оксфордй, профессоръ Пультонъ собралъ обширную коллекщю, иллюстрирующую эти удивительный явле-шя во всей ихъ сложности и изобилш. Всякому интересующемуся явлешями, о которыхъ здйсь идетъ рйчь, стоило бы про-йхать въ Оксфордъ, чтобы видйть и тщательно ознакомиться съ этой единственной въ своемъ родй коллекщей подъ руко-водствомъ самого проф. Пультона. Я убйжденъ, что это устранило бы у него всякш остатокъ сомнйщя относительно того, можетъ ли мутащонная теор!я служить такимъ же удовлетвори-тельнымъ объяснен! емъ происхождешя видовъ у растенш и животныхъ, какъ и теор!я Дарвина.
Теперь мы переходимъ къ третьей современной теорш, которая будто бы во мнйши большинства эволющонистовъ замй-иила собою Teopiro Дарвина,—это т. наз. „менделизмъ**. Для
— 555 —
ознакомления съ этимъ обыкновенного читателя постараемся возможно просто и коротко изложить, что представляетъ собою менделизмъ.
I. Г. Мендель, сынъ зажиточнаго силезскаго крестьянина, поступить въ монахи въ 1847 г., изучалъ физичесюя и есте-ственныя науки въ Bbirfe въ 1851 — 53 гг. и после того вновь вступилъ въ монастырь въ БрюшгЬ, где позднее былъ сдЬланъ настоятелемъ. Онъ въ течете н’Ьсколькихъ л'Ьтъ производилъ въ монастырскомъ саду систематические опыты надъ образова-шемъ растешями помесей и открылъ въ этомъ отношеши новый законъ, теперь известный подъ назвашемъ „закона Мен-деля“, отчетъ о чемъ былъ изданъ (въ двухъ статьяхъ) въ 1866 г. въ Запискахъ естественио-историческаю общества въ Брюнн’й, где и оставался погребеннымъ до 1900 года, когда некоторые континентальные ботаники обратили на него внимаше.
Главная часть опытовъ Менделя относилась къ обыкновенному садовому гороху, который, какъ известно большинству, теперь обыкновенно разделяется на две различныя формы или разновидности,—одну, у которой спелыя зерна желтыя, и другую, у которой они голубовато-зеленыя. Первая обнимаетъ обыкновенный сушеный горошекъ нашихъ зеленщиковъ и мно-rie друпе старые, более грубые сорта гороха, тогда какъ вторая, за свои высошя качества, называется marrow-fat. Однако между этими двумя разновидностями имеются и друпя различ1я, въ зернахъ, стручкахъ, листве, росте и пр. Каждая изъ этихъ разновидностей, какъ хорошо известно, передается семенами.
Но когда обе разновидности скрещиваются, по Менделю, всегда получаются гибриды съ особенностями только одной изъ нихъ. При скрещиваши, напримеръ, желтаго и зеленаго гороха все гибриды были желтаго цвета. Поэтому въ такой паре Мендель назвалъ желтую разновидность „ господствующей “ или (по терминологи Дарвина) „осиливающей". Но собственно открытае Менделя состояло въ томъ, что при разведено! желтаго гороха, полученнаго отъ перваго скрещивашя, вместо того, чтобы получить только желтый же горохъ, получались обе разновидности въ отношеши приблизительно трехъ желтыхъ на одинъ зеленый, при чемъ семена того и другого рода развивались въ томъ же самомъ стручке. Но въ третьемъ поколеши являлась
— 556 —
еще новая неожиданность, а именно: тогда какъ зеленый го-рохъ удерживался въ течете нЫсколькихъ поколЪшй, изъ жел-тыхъ удерживался такимъ образомъ только одинъ, тогда какъ два другихъ распадались на желтые и зеленые въ указанномъ отношешй. Въ результаты многихъ поколЫшй оказалось, что и желтый и зеленый горохъ, разводимые каждый отдельно, стали передаваться въ равныхъ отношешяхъ. Отсюда слЫдуетъ, что терминъ „господствующее“ признаки имеетъ не постоянное, а временное значеше, почти утрачиваемое въ длинномъ рядЫ поколыши. Конечный результатъ законъ Менделя, повидимому, выражается такимъ образомъ въ стремлении повторять извпст-ныя пары признаковъ безъ ихъ смпшетя.
Постоянство признаковъ на первый взглядъ какъ будто бла-гощйятно развитию новаго вида, что весьма подчеркивается многими мендел!анцами, но на самомъ дЫлЫ это вполнЫ зависши, отъ природы признаковъ. Ясно, что если они хотя въ .слабой степени какъ-нибудь вредны, они должны препятствовать приспособлешю вида и потому, благодаря постоянному вл!яшю естественнаго подбора, быстро исчезнуть. Профессоръ Д. А. Томсонъ говорить, что явлешя менделизма наблюдались на горохЫ, маисЫ, кроликахъ, курахъ, улиткахъ и другихъ ра-стсшяхъ и животныхъ. Но въ каждомъ случаЫ по крайней мЫрЫ одинъ изъ родителей произошелъ или путемъ внезапнаго измЫ-нешя, катя бываютъ подъ вл!яшемъ одомашнивашя, или отъ сомнительнаго естественнаго уклонешя, или „мутацш“. Одна изъ мышей, наир., была альбиноской; одинъ изъ кроликовъ— „альбиносомъ" или длинношерстымъ; изъ куръ—съ аномаль-нымъ развинемъ гребней; изъ рогатаго скота—безропя и т. д. Изъ двухъ скрещенныхъ крапивъ (Urtica pilulifera и U. Dodar-tii) последняя, съ почти цельнокрайними листьями, повидимому, неизвЫстнаго происхождешя и не упоминается въ качестве вида ни Гукеромъ, ни Ниманомъ J).
Очевидно, что въ этомъ случай мы имЫемъ дЫло съ ано-
*) Самое ясное изложеше закона Менделя и теории зародышевой плазмы, разработанной применительно къ этому закону, съ диаграммами и формулами, можно найти въ недавнемъ труд!) проф. Д. А. Томсона „О насл’бд-ственности“. КромФ того, хорошее изложеше теорш Менделя дано въ уже упомяпутыхъ „Очеркахъ эволющоиной теорш“ проф. Э. Б. Пультона.
— 557 —
мальными формами, которыя редко или даже совсемъ не ветре чаются въ природе въ качестве постоянныхъ, способныхъ къ самостоятельному существование видовъ. Курьезныя явлешя, наблюдаемый на нихъ при скрещиваши съ близкими формами, одомашненными или естественными, хотя и представляютъ большой интересъ въ качестве матср1ала при разработке теорш наследственности, не имЪютъ абсолютно никакого отношешя къ происхождешю или изменяемости видовъ.
Не надо забывать, что результаты опытовъ Менделя не постоянны и разные наблюдатели достигаютъ различныхъ резуль-татовъ на однЬхъ и техъ же или очень близкихъ формахъ, что доказывается проф. Томсономъ на многочисленныхъ при-мерахъ; и надо не мало остроум1я, чтобы объяснить это разно-образ!е результатовъ (или устранить его).
Къ тому же и все это учете вовсе не такъ ново, какъ это обыкновенно утверждаютъ, такъ какъ большинство относящихся сюда фа,к’Ювъ было известно Дарвину. Онъ говоритъ, что еще въ 1729 г. было замечено, что голубой и белый горохи, посаженные рядомъ другъ съ другомъ, взаимно оплодотворялись (скрещивались), и осенью зерна того и другого цвета были находимы вместе въ одномъ и томъ же стручке, тогда какъ зе-ренъ переходпаго цвета не было. Вигманъ, Гэртнеръ и прей. Д. М. ДЗеркелей повторяли эти опыты и подтвердили справедливость сказаннаго („Прирученный животныя и возделанный ра-стешя“, русск. изд., стр. 269). Основное положеше менделизма, что некоторые признаки въ немногихъ особыхъ случаяхъ не сливаются при скрещиваши, не только было хорошо известно Дарвину, но и подверглось съ его стороны тщательному обсуждение. У него есть интересный параграфъ, озаглавленный О несмянш тъкоторыхъ признаковъ, который начинается такъ: „Когда мы скрещиваемъ две породы, то признаки ихъ обыкновенно тесно смешиваются между собой;’но некоторые признаки отказываются смешиваться и передаются безъ всякаго изменешя отъ обоихъ родителей или только отъ одного. Смешивая серыхъ и белыхъ мышей, мы получаемъ не пегихъ или про-межуточнаго оттенка потомковъ, но или чисто-белыхъ, или обыкновенныхъ серыхъ мышей; точно то же замечается при смешеши белой и простой горлицы. Относительно размножеши куръ бойцовой породы, одинъ веливдй авторитетъ въ этомъ
— 558 —
д±л'Ь, м-ръ Дугласъ, замйчаетъ: „Я долженъ обратить внима-Hie на одно странное обстоятельство: скрещивая черную птицу съ белого, вы получаете птицъ обйихъ породъ самаго чистаго цвета". Сэръ Р. Геронъ скрещивалъ, въ течете многихъ летъ, бйлыхъ, черныхъ, бурыхъ и чалыхъ ангорскихъ кроликовъ и никогда но видалъ, чтобъ цвета эти смешивались на одномъ животномъ, хотя часто вей они проявлялись на разныхъ осо-бяхъ того же помета. Мы могли бы привести еще много другихъ случаевъ, но эта форма наследственности далеко не со-ставляетъ всеобщаго факта, даже относительно самыхъ проти-воположныхъ цветовъ. При скрещиванш таксовъ или анконо-выхъ овецъ (у обеихъ этихъ породъ ноги малы и не развиты) съ обыкновенными породами, мы получаемъ не промежуточныхъ по своимъ признакамъ потомковъ, ио такихъ, которые соответ-ствуютъ или одному, или другому родителю. При скрещиванш безхвостыхъ или безрогихъ животныхъ съ совершенными животными, очень часто, хотя и не неизменно, случается, что дети или снабжены вполне этими органами, или совершенно лишены ихъ“. Затймъ онъ приводить случаи частично промежуточныхъ формъ, полученныхъ при скрещиванш доркингскихъ куръ, голыхъ собакъ и однокопытныхъ свиней съ нормальными животными.
Затемъ онъ говоритъ о подобныхъ же явлешяхъ у растешй, у которыхъ наблюдались еще более курьезные факты. Майоръ Треворъ Клеркъ опылилъ маленький, гладколистный, однолетни левкой цветочной пылью крупнаго двухлйтняго левкоя съ красными цветами и шероховатыми листьями, и изъ семянъ вышли сйянцы, половина которыхъ имйла гладгас, а половина шероховатые листья, тогда какъ не было ни одного съ смешанными признаками. „Въ следующихъ ноколйшяхъ, выращен-ныхъ изъ шероховатолистныхъ скрещенныхъ сеянцевъ, появилось несколько гладколистныхъ растешй, доказывая такимъ образомъ, что стремлеше къ гладкости листьевъ существовало все это время скрытымъ въ этомъ семействе растешй, но что признакъ этотъ не былъ способенъ сливаться съ шероховатостью листьевъ или видоизменить ее. Многочисленныя растешя, про которыя я уже говорилъ выше, выращенный мною отъ взаимнаго скрещивашя между пелоричнымъ и обыкновеннымъ жабреемъ, представляютъ почти параллельный случай, потому
— 559 —
что въ первомъ поколеши все растешя походила на обыкновенную форму, а въ сл-Ьдующемъ поколыши изъ ста тридцати семи растешй только два представляли промежуточное со-стояше, а все остальныя походили вполне или на пелоричную, или на обыкновенную форму“. Въ двухъ послЪднихъ случаяхъ мы им-Ьемъ несомненные примеры закона Менделя, ^то продукты перваго скрещивашя, съ признаками только одного изъ родителей, производятъ семена, которыя въ ближайшемъ по-кол’Ьнш даютъ растешя съ признаками двухъ первоначальныхъ формъ. Если бы поэтому, Мендель никогда не д-Ьлалъ сво-ихъ опытовъ или никогда не опубликовывалъ добытыхъ имъ результатовъ, у насъ все равно было достаточное основаше для того, что теперь известно подъ назвашемъ закона Менделя или менделизма, после опубликовашя Дарвиномъ своихъ результатовъ въ 1868 г. Но его результаты остались фактически неизвестными тому лепону ученыхъ, некоторые члены котораго провозглашаютъ статью Менделя „однимъ изъ самыхъ круп-ныхъ вкладовъ въ биологическую науку11.
Причина, почему Дарвинъ не продолжалъ своихъ изследова-шй до выяснения численнаго закона въ применен»! къ после-довательнымъ поколешямъ, достаточно ясно указана въ его заключнтельныхъ замечашяхъ по этому вопросу. Прежде всего, на основаши большого количества фактовъ, собранныхъ имъ въ продолжеши более чемъ двадцатилетнихъ изследовашй, онъ вполне убедился, что гибридизащя или скрещиваше весьма различныхъ формъ совсемъ не имеетъ места въ естественномъ процессе образовашя видовъ. Это выясняется изъ заключнтельныхъ заме-чанШ соответствующая параграфа, которыя я здесь и привожу:
„Чрезвычайно странно, какъ уже указалъ Исидоръ Жоффруа Сентъ-Илеръ относительно животныхъ, что передача призна-ковъ безъ сл!яшя ихъ замечается въ высшей степени редко при скрещиванш двухъ видовъ; я знаю только одно исключеше, а именно гибридовъ, естественно происходящихъ между серой и черной вороной (Corvus согопе и С. согпгх), которыя, впро-чемъ, представляютъ весьма близше виды, различающееся единственно по цвету 1). Точно такъ же я ие встречалъ ни одного
') Покойный проф. А. Ньютонъ считалъ ихъ за одинъ видъ. Онъ говорить, что потомки отъ скрещивания черной и cipofi вороны иногда npi-
— 560 —
положительна™ случая передачи этого рода даже тогда, когда одна форма значительно преобладаете надъ другой, или когда соединяются две породы, образовавппяся медленно при помощи челов'Ьческаго подбора и похожая поэтому, до известной степени, на естественные виды. Вей признаки, перечисленные выше, которые передаются въ совершенстве некоторымъ изъ потомковъ, а другимъ не передаются вовсе, какъ-то: известные цвета, нагота кожи, гладкость листьевъ, отсутств!е роговъ или хвоста, добавочные пальцы, пелоризмъ, низкш ростъ и т. д.,—какъ известно, появлялись иногда внезапно у разныхъ особей животныхъ и растешй. На основаши этого, а также на основаши того, что легтя сложным различая, которыми отличаются домашшя породы и виды другъ отъ друга, неспособны къ этой своеобразной формп передачи, мы можемъ заключить, что она до известной степени связана съ внезапнымъ появлешемъ признаковъ, о которыхъ идетъ рЬчь“ (Приручен, животныя и возделан. растешя, русск. изд., стр. 344).
Мне кажется, что на трехъ цитированныхъ мной страницахъ Дарвинъ далъ намъ лучшее поняпе о действительной природе и сущности наследственности по закону Менделя, въ ея отношеши къ вопросу о происхождеши видовъ, нежели мы можемъ э'/о почерпнуть изъ изучешя сложныхъ д{аграммъ и таблицъ, которыя мендел!анцы развертывают» передъ нами, трубя въ трубы и уверяя въ ихъ важномъ значеши.
Что касается ихъ участая въ схеме органическаго развиНя, эти явлешя представляютъ, по-моему, очень мало значешя. Они происходить изъ существенныхъ аномалы, какъ бы мы ихъ ни называли, разновидностями, „мутащями" или случайными особенностями. Эти аномалы очень редки въ естественныхъ усло-в1яхъ по сравнешю съ постоянной индивидуальной изменчивостью, охватывающей все части и органы и доставляющей матер! -алъ какъ для искусственнаго, такъ и для естественнаго подбора. Чрезвычайная неподвижность этихъ аномалы и небольшое число охватываемыхъ ими признаковъ, на ряду съ ихъ редкостью, все указываетъ, что они являются какъ бы отбросами, изъ ма-
обрптаютъ признаки обоих! родителей, такъ что и это „единственное исключение1', ио словамъ Дарвина, въ действительности перестаетъ быть таковымъ.
— 561 —
стерской природы, что и доказывается тймъ, что ни одна такая особенность не сохраняется въ естественныхъ услов'ихъ. Самымъ вйроятнымъ объяснешемъ этихъ явлен! й мнй представляется то, что и неподвижность, и рйдкость этихъ признаковъ полезны для вида, у котораго они появляются, такъ какъ это дйлаетъ ихъ исчезновеше въ естественныхъ услов!яхъ болйе вйрнымъ и скорымъ, благодаря чему устраняются вредныя по-слйдств!я отъ ихъ столкновения съ нормальными формами, испытывающими слабыя приспособительныя измйнешя, или отъ ослаблешя приспособлен!я, которое получилось бы въ результат^ скрещивашя. Я думаю, само собою ясно, что всякш видь, ироизведппй большое количество такихъ аномальныхъ и нсиз-мйняющихся особей, былъ бы такъ задержанъ, благодаря имъ, въ развитш иообходимыхъ приспособительныхъ измйнешй, что ему угрожала бы опасность полнаго вымирашя. Поэтому, въ случай съ близкими видами, тй, которые даютъ наименьшее количество такихъ аномальныхъ формъ, являются и наилучше приспособленными, чтобы стать родоначальниками новыхъ видовъ, въ случай возникновешя необходимости въ приспособле-ши къ новымъ услов!ямъ.
Но абсолютная непригодность этихъ аномальныхъ выродковъ природы къ принято какого-либо участ!я въ органической эволюцш вовсе не приводить насъ къ заключен! ю, что нхъ изучеше не могло бы имйть извйстнаго значешя въ пониманш таинственныхъ явлешй наследственности. Изучеше болйзней во вейхъ ихъ странныхъ проявлешяхъ, вмйстй съ многочисленными уродствами человйческаго тйла, можетъ во многихъ случаяхъ пролить свйтъ на темные физюлогичесюе процессы и на услов!я, необходимый для сохранешя здоровья; но едва ли бы мы стали ихъ разематривать въ качествй существенно необходимыхъ для здороваго и нормальнаго развит.
Каждому, кто посвящаетъ значительную часть своей жизни изучение природы, какъ въ полй, такъ и въ кабинетй, какъ на родинй, такъ и въ чужихъ странахъ, органически м!ръ представляетъ такое множество явлешй, съ его безконечнымъ разнообраз!емъ видовыхъ формъ, мир!адами взаимоотношешй и приспособлен!!!, законами развитая въ прошломъ и распростра-иешемъ въ настоящемъ, что все это можетъ подавить своимъ ве-лшпемъ и красотой. Почти вей так!с преданные натуралисты
36
— 562 —
находятъ въ теорш Дарвина, въ его гешальныхъ трудахъ п въ трудахъ его друзей и последователей единственный ключъ, дающий доступъ къ этому запутанному лабиринту природы. Для такихъ натуралистовъ протензш мутацюнистовъ и мендел!ан-цевъ, подобный сд'Ьланнымъ ихъ преданными приверженцами, покажутся преувеличенными до смешного и совершенно непригодными для рЪшешя той задачи, за которую они берутся. Ставить на пьедссталъ эту узкую отрасль бюлогическихъ из-стйдованш, какъ будто опа способна обнять все явлешя и задачи органическаго Mipa, значить лишь выставлять на посмешище то, что, находясь па своемъ месте, представляло бы интересъ и принесло пользу. Лично во мп'Ь эти чудовищный нретензш вызываютъ сравнеше съ нретешйями, быть можетъ, столь же восторжснныхъ и столь же плохо осв'Ьдомленныхъ почитателей безсмсртнаго Пиквика, которые считали, что его „Размьвплешя о происхождсши Гэмпштидскихъ прудовъ съ при-ложешемъ замЬчашй на теорпо колюшекъ1* являлись самымъ выдающимся научпынъ пройзведешемъ своего времени.
Въ заключеше я могу предложить тЬмъ- изъ моихъ читателей, которые интересуются важными вопросами, связанными съ именемъ Дарвина, но не имеютъ возможности ознакомиться съ ними на практике или литературнымъ путемъ, въ цЬляхъ получить какое-либо реальное средство для выхода изъ создавшаяся противореча, прочесть по крайней мВрй по одной книге съ той и другой стороны. Прежде всего я рекомендую имъ прочесть книгу м-ра Р. Г. Пока „Изменяемость, наследственность и эволющя" (1906), какъ единственную англшскую книгу, разсматривающую эти вопросы съ точки зренгя мендел!анцевъ и мутащонистовъ. После этого я прошу ихъ прочесть мой „Дарвинизмъ“ (1901), который, хотя и былъ изданъ прежде нежели менделизмъ распространился, даетъ въ общедоступномъ изложении некоторое понятте объ обширной области фактовъ, объ-ясняемыхъ Teopien Дарвина, и содержись достаточное количество доказательствъ несостоятельности другихъ теорш, направлен-ныхъ къ объяснении всего ряда явлешй органическаго Mipa.
Прочтя эти две книги и еще разъ взвЬспвъ доказательства, приведенный въ настоящей статье, я надЬюсь, что они составить свое собственное - заключеше о томъ, можно или нетъ считать теорию Дарвина за „неудачную гипотезу*1.
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ.
А) РусскШ.
Абботъ, д-ръ, о водяныхъ трясо-гузкахъ (Seiurus sp.), 126.
— объ изменяемости привычекъ птицъ, 81.
Абботъ и Смит ч,, рисунки гусеницъ и ихъ кормовыхъ расте-иш, 226.
Авдотка, 248.
Австралийская фауна, 398, 416.
А г а с с н ц ъ, 5, 16.
А з а Г р э и, о • растешяхъ Сбво-ро-Американскпхъ Соединенныхъ Штатовъ, 118.
Азара, объ отсутствии лошадей и рогатаго скота въ Парагвае, 21.
Акклиматизащя, 101.
А л л е н ъ, Г р а п т ъ, измененья растешй, 147.
— опылеше цветковъ, 367, примечанье, 377.
— цветное чувство, 347, 378.
А л л е и ъ, Д. А., изменяемость птицъ, 54.
Альбатросъ, его ухаживашя, 320.
Американсшя деревья, ихъ изменешя, 476.
Амфибш, 461.
Антилопы, ихъ окраска, 243.
Антроноидныя обезьяны, 516.
Аркаръ, 243.
Ароматъ цветковъ, 357.
Бабингтоиъ, объ изменяемости растенш, 83.
Бабочки, нхъ подражаше, 268.
— ихъ половое различге, 301.
Барбарисъ, 352.
Б а р б е р ъ,-г-жа, объ окраске куколокъ, 219.
— объ окраске птицъ, 222, 250, примем.
Беддардъ, о земляныхъ червяхъ, 73.
— о райскихъ птицахъ, 325.
Безььлодье животныхъ, 169, 176, 183.
— разныхъ лородъ растений, 183.
— помесей разныхъ видовъ, 169, 192.
Бекасы, ихъ рулевыя перья, 249, 250.
Б е л ь т ъ, 0 листоподобномъ кузнечике, 226.
— о предостерегающей окраске несъедобныхъ насекомыхъ, 263, 298.
Б е л ь т а, лягушка, 297.
Б е и г а м ъ, объ изменяемости растешй, 83.
Б ё р ш ъ, 284.
Бётлеръ, о несъедобныхъ насекомыхъ, 265.
Б и д у э л ъ, о высеваши семянъ въ Новой Зеландш. 17.
Б л я й с ъ, 176.
Боль, объ ископаемыхъ растешяхъ, 456.
Борьба за существоваше, ея этическое значенье, 40.
— между близкими видами, 37.
— въ пампасахъ, 24.
-- примеры, 15, 20.
— при изменеши услов!й существованья, 111.
— у цветковъ, 371.
Борьба, между самцами, 314.
Болезни человека и животныхъ, 513.
Большая животныя и ихъ частое вымиранье, 448.
Браунъ. 152, ырнмеч.
Б р е н т ъ, 318.
Брокколи, 92.
Бромелш, живуиця на нихъ Cythere н Utricularia, 126, 127.
36’
— 564
Броненосцы, 447.
Бр о внъ, о кажущейся безполез-ности волосъ на хвосте и на ушахъ, 149.
Брэди, объ окраске морскихъ животныхъ, 232.
Брэннеръ, 420.
Б р ь ю е р ъ, объ окраске домашнихъ животныхъ, 241.
Буки, ихъ борьба за существоваше въ Даши, 22.
Буки ископаемые, 453, примЬч.
Б э к е р ъ, 82, 492.
Бэтсъ, о бабочкахъ на Амазонка, 49, 262.
— объизмЬняемсстинас'Ькомыхъ, 49.
— о несъедобности насекомыхъ, 263, 269.
Бюффонъ, о помесяхъ козъ и овецъ, 180.
Бюрчель, Св. Елена, 418.
— о южио-африканскомъ Mesem-bryanthemnm, 340.
Бегуиокъ, окраска, 248, 250.
Белка, каролинская, ея изменяемость, 72.
Валь д’Арно, 443.
Вальфордъ, объ окраске тигра, 221.
Вапити, 150.
Вейсманнъ, А в г., о бабочкахъ. 229.
— зародышевой плазме, 498.
— объ инстинкте, 504.
— о наследственности, 428. примеч., 502.
— объ отсутствш наследственной передачи благопрюбре-тенныхъ особенностей, 500.
— о происхождешя математи-ческихъ способностей, 721, примеч.
Верблюдъ вредеиъ для растительности, 19.
Вересковое поле, 19.
Веррилль, 298, примеч.
Вествудъ, объ изменяемости иа-секомыхъ, 49.
— о подражающихъ насекомыхъ. 290.
Видъ. изменение, 112.
— определенно, 1, 2.
— понят!е о немъ до и после Дариина, 4, 9.
— происхождеше, 11, 123.
Виды, ихъ скрещиваше, 157.
— мало изменяющееся, 86.
Вильсон ъ, о странствующихъ го-лубяхъ, 34.
— и Л е р у а, о гнездостроеп1и 503.
В и м п е р ъ,паден!е съМатергорна, 42.
Внешшя отлич!я человека и обезьянъ, 516.
Внешшя услов!я существовали, 162.
Внешшя ycjOBin, ихъ прямое вл!я-ше, 496.
Водосборъ, 119, 373.
Водяные воробьи, 124.
Водяныя курочки съ Тристанъ д’Акуньн, 472.
Водянын трясогузки, 126.
Возвратъ къ средней величине, 470.
Волки, изменяемость ихъ черепа, 75, 76.
Воиючка, 261, 397.
Вудвардъ, С. П., объ изменяемости моллюсконъ, 47.
В у д ъ, Дж., объ уклонешяхъ мьтшцъ, 510.
Вудъ, Т. В., о куколкахъ капуст-ницъ, 219.
— М а с о н ъ, объ окраске па-секомыхъ, 236, примеч.
ВЬтеръ, оплодотвореше при его помощи растешй, 362.
— распространено прн его помощи семянъ, 410.
— разиоситъ минеральный частицы, 411.
Вымерпие виды животныхъ, ихъ количество, 428.
Вымерили животныя, Кверси, 430.
—	„ Пикерми, 429.
Вымирав1е круппыхъ животныхъ, его причины, 448.
Вымираше нЬкоторыхъ группъ, 123.
Высота, средняя, суши, 391.
Г айеттт, 479, примеч.
Гальтонъ, Фр., изображеше изменешй, 80.
— о возврате къ средней вели чинй, 470.
505 —
— о зебре, 246, примеч.
— о наследственности, 473.
— о неуменья жителей Дамара считать, 529.
— теорёя наследственности, 504, примеч.
Гансен ъ-Б лэигстедъ, о дат-скихъ деревьяхъ, 22.
Гвоздики, 357.
Гэдде, П а т р и к ъ, его Teopin, 467, 486.
— возражения ему, 489.
Г э й, о помеси овцы съ козою, 180.
Гейльпринъ, 464, примеч.
Г ейки, 391.
Гексли, объ анатомш лошади, 436.
— о борьбе за существоваше, 40.
— о доисторическомъ человеке, 520.
— о крокодилахъ, 435.
Гекторъ, Сэръ Дж ем с ъ, о вапити, 150.
Г е м с л е й, объ островныхъ фло-рахъ, 418.
— о переносе семянъ ветромъ, 410.
— о редкости шиповъ и колючекъ у островныхъ растешй 491.
Г е н с л о у, наблюдеше надъ полевыми мышами, 150.
— объ оплодотвореиёи цветковъ, 365, примеч., 367, прим. 366.
— о происхождеши различ!я въ цветкахъ, 494, примеч.
Г ё и т е р ъ, наблюдеше надъ мышами, 150.
Географическёя области, 393.
Географическое распространено жи-витныхъ и растешй, 384.
Геолопя, 427.
Геологическая доказательства въ пользу Дарвинизма, 427.
Геологическая древность человека, 519.
Геометрическая nporpeccia размно-жев!я оргаиизмовъ, 27.
Гербертъ, Деканъ, о помесяхъ у растешй, 181.
Гертнеръ, о гибридахъ растешй, 182.
Герцогъ Аргайльскёй, 469, 338, 81.
Гибриды, искусственные, плодовитые, 176.
Гибриды, плодовитые, разныхъ видовъ, 176.
Глаза, ихъ недоразвитее у пещор-ныхъ животныхъ, 472.
Глубина, средняя, океана, 391.
Глубоководный животныя (ихъ окраска), 214.
Г о д р и, о Пикормн, 429,
Головной мозгъ, его развитее, 444.
Головной мозгъ, человека и обезьянъ, 515.
Голосемянныя, ископаемый, 454.
Голуби, домашнее, 96.
— ихъ породы, 97..
— плотоядные, 346.
— странствующее, 33.
Горнъ, Чарльз ъ, 298.
Г о с с ъ, объ актииеяхъ, 47.
— о иесъЬдобныхъ насекомыхъ, 296.
Грэй, 79, 456.
— Аза, 118.
Губастый медведь, изменяемость его черепа, 76, 77.
Г у к о р ъ, о . британскихъ расте-шяхъ, 347.
— о Cotula plumosa, 417.
— о флоре Новой Зеландш и Австралёи, 419.
Г у к е р ъ, о высеваши семяиъ въ Новой Зеландёи, 17.
Г у л и к ъ, объ изменяемости пазем-ныхъ слизияковъ Оагу, 47, 162.
— о развитш нъ разномъ направлены, при одинаковыхъвиёеи-ннхъ условёяхъ, 163.
Г у л ь д ъ, объ окраске птицъ, 253.
Гумбольдтъ, о наг.екомыхъ на большой высоте, 409.
Гусеница Geometra, 227.
Гусеницы и кормовыя растешя, окраска, 228.
Г ь ю и т т ъ, 318.
Давкинсъ, Бойд ъ, о древности человека, 520.
— объ ископаемыхъ оленяхъ,442.
Дана, 388.
Дарвинъ, Г., о бракахъ между близкими родственниками, 370.
Дарвинъ, Чарльзъ, о влёяиёи скрещивашя и ивмененныхъ впешнихъ условёй, 183.
— 566 —
—	о иымершихъ животныхъ, 432. — о диморфныхъ примулахъ, 173.
—	о жабе нзъ Baria, 297.
—	о зачаткахъ важныхъ орга-иовъ, 141.
—	о значенш внФшннхъ условш существовали, 164.	I
—	о значевш отмЬтинъ у жи- | вотныхъ и растетй, 148. I
—	о значении уединешя, 127. I — объизменяемостирастен1й,85.
—	объ инстинкте, 602.
—	о клевере, шмеляхъ, птицахъ I и кошкахъ, 22.	I
о ледииковомъ перюд-Ь подъ тропиками, 419.	|
—	О мало изменяющихся вндахъ, 86.
—	о медленности изменешя видовъ, 88, 140.
- о иас4комыхъ въ море, 407.
—	о непостоянстве несуществен-ныхъ органовъ, 152.
—	о непрерывности животнаго | царства до человека включительно, 527.
—	О нравственныхъ качествахъ человека, 526.
—• Ньютонъ описательныхъ естественныхъ ваукъ, 10. объ образе жизни птицъ и млекопитающихъ, 115 н пр.
—	объ океаническихъ островахъ, 388.	;
—	объ орхидеххъ, 354.	.
—	о пангенезисе, 498.
—	о первичной форме оленей, 323.
—	о перекрестномъ опыленш цветовъ, 352.
—	о перяныхъ украшешяхъ птицъ, 325.
—	о подборе, плодовитости и безплодш помесей, 192, 201.
—	о половомъ подборе, 306, 315 И т. д.
—	о половыхъ отлич1яхъ бабочекъ, 304.
	— о пользе окраски, 208.
— о помесяхъ, 168, 176, 186.
—	о помесяхъ у растешй, 181.
—	о породахъ голубей, 97.
—	о предостерегающей окраске. 260.
— о прямомъ вл1янш среды, 476.
— о растешяхъ и ихъ врагахъ, 15, 18.
— о результатахъ употреблешя и неупотреблешя органовъ, 467, 471.
— о связи между окраской и орга-низашей животныхъ, 188.
— о случаяхъ изменешя безъ подбора, 152, 157, примеч.
— о Teopia ускорешя и замедления развитая, 479, примечаше.
—• объ опыленш цветовъ при помощи насекомыхъ. 350.
•— о цветныхъ отметинахъ кро-ликовъ, 242.
— произведенное имъ измЬнеюе во взглядахъ па происхождо-Hie видовъ, 9.
Дарвина, теория, 11.
Дарвииизмъ въ приложеши къ человеку, 508.
Даусонъ, Вилл., 452, прим.
Двусемядольный растешя, ихъ позднее появлеше, 455.
Двуутробки, 398, 446.
Де-Кандоль, оиределеше вида, 1.
— о географ, распростр. растешй, 17.
— объ изменяемости растенш, 83, 86.
— объ искусственномъ засФва-нш участковъ, 404.
Д е л ь б ё ф а, законъ, 155.
Деревья Даши, ихъ борьба за существоваше и последовательная смеиа, 22.
Дженинсъ, объ изменяемости полевыхъ мышей, 74.
Джильоли, о помесяхъ овцы и козы, 180.
Диксон ъ, Чарльз ъ, 82, 238.
Диморфизмъ цветковъ, ’173.
Дихогам1я, 350.
Дождевые черви, ихъ изменяемость, 73.
Древесныя породы Даши въ борьбе за существоваше, 22.
Древность человеческаго рода, 519.
Дроздъ, черный, 320.
Дрояго-сорокопуты, 294.
Дронтъ, 472.
Д ю б ю р и, объ изменяемости Pri-inulaceae, 85.
— 567 —
Дятлы, 309.
Девственный лЬсъ, окраска его животныхъ, 214, 215.
Дыни, 94,
Ехидна, ископаемая, 447.
Жаба, въ Baria, 297.
Желтуха, 363.
Животныя особенности человека, 518.
Ж о р д а н ъ, объ изменяемости Dra-ba veriia, 83.
Жуки, мягкокрылые, 287.
Жуки, ископаемые, 458.
Задшя конечности, ихъ отсутств1е у китообразиыхъ, 471.
Зандбергеръ, 434.
Зародышевый клетки, 499.
Засухи въ пампасахъ, 25.
Зачатки важныхъ органовъ, 141.
Зачатки частей цветка, 365.
Зачаточные органы, какъ доказательство родства человека и животныхъ, 509.
Зебра, 246, 436.
Зибомъ, британсмя птицы, 313.
Зимородки, 309.
Змеи, подражающая, 291.
— ископаемый, 462.
Золотоносный гравШ Кадифорши, 520.
Зубатыя птицы, 463.
Иволга, 312.
Игуанодоиъ, 462.
Изменяемость внутреннихъ органовъ, 71.
— голубей, 96.
— домашнихъ животныхъ, 95.
— дынь, 94.
— животныхъ и рае.тенш въ есте-ственномъ состояши, 44.
— капусты, 92.
— культурвыхъ растенш и прн-рученныхъ животныхъ, 89.
— мышцъ (по Д. Вуду) 510.
— низшихъ животныхъ, 46.
— привычекъ, 80.
— приручеиныхъ животныхъ и культурпыхъ растешй, 89.
— птицъ, 54.
— растений, 82.
— растешй по Гедде, 486.
— цветковъ, 94.
— черепа, 76.
— яблокъ, 93.
— ящернцъ, 50.
— и наследственность, 466.
— и подборъ обусловливаю™ развит!е организмовъ, 504.
— и подборъ сильнее результа-товъ употреблешя и неупотреблешя органовъ, 495.
И и г о р с о л л ь, моллюски Колорадо, 48.
Индивидуальное безплод^е, 172.
Индейки, 397.
Инстинкта, его теор!я, 502.
Ирлаидсшй олень, 443.
Ископаемыя животныя и растешя, 427.
Ископаемые остатки, ихъ неполнота и прерывчатость, 431.
Искусственный подбор!., 89, Истодъ, 352.
Итон ъ, 113.
•Ихтиозавры, 462.
Калифоршйсше остатки ископаемаго человека, 520.
Карпентеръ, объ изменяемости фораминиферъ, 47.
Картье, 152, примеч.
Катрфажъ, о помесяхъ ВошЪух, 181.
Квана, 246.
Кедры, 120.
Келрейтеръ, 172, 181.
Кергуэленъ, сложноцветное съ пего, 417.
— его насекомыя, 113.
К е р и е р ъ, 147.
Кп. 80.
Киви, 447.
Кирби, о Leptalis, 275.
Кларкъ, Эдвин ъ, о пампасахъ, 24.
Клеверъ, его отношеп!е къ шмелямъ и пр., 22.
Клейстогам1я, 363.
Климатъ, его значеше для окраски, 253.
Клеточный растешя, 453, 457.
— 5G8 —
Кобра, 293.
Козы, вредны для растительности, 19.
— помесь съ овцой, 180.
Колибри', оплодотворяющтя цветки, 360, 362.
Коллингвудъ, 251.
Колоквинтъ, 347.
Колыбель человЪческаго рода, 523.
Конечности копытныхъ, 481.
Континентальный области, 393.
Континенты, ихъ постоянство, 390.
Костистыя рыбы, 461.
Копытный, ихъ конечности, 481.
К онъ, америка-ncKie эволюцюни-сты, 478.
— о Bathmismus, 478.
— о закона роста, 6 ;9.
— о влтявш ума животныхъ, 483.
— о конечностяхъ копытныхъ, 481.
— о полярпомъ и центрифугаль-номъ росте, 480.
— результаты употреблентя и не-употреблешя органовъ, 481, 495, 500.
Кошки, клеверъ и пр., 22.
Крестовникъ, 363.
К р и с п ъ, 74.
Крокодилы, 435.
Крылья, зачаточный, 471.
— моа и казуаровъ, 473.
Крысы, 37.
Куколь, 357.
Кукушки, земляныя, 294.
Кул ьтеръ, 456.
Культурный растешя. изменяемость, 89.
Курииыя птицы, pasBHTie у нихъ перьевъ, 324.
Лабиринтодонты, 461.
Лаврентьевская система, 453.
Л а и а р к ъ, 478.
Ланцетникъ, 461.
Лань, 443.
Л ё б б о к ъ, Сэръ Джонъ, объ опылентп при помощинасекомыхъ, 354.
— объ отличительныхъ призпа-кахъ растеиш, 147, 342.
Лейасовы насекомыя, 459.
Лейденсктй музей, его итицы, 66.
Леруа и Вильсоиъ, о гнЬздо-строеши, 503.
Л е с к ё р ё, 453, примеч.
Ливингстон ъ, о нападевти ди-кихъ животныхъ, 41.
Лось, 443.
Л о у, объ образована помесей, 177 и дал.
Лошади, 436.
Лошадей, семейство (палеонтолог, рядъ), 439.
Л у к а с ъ, о насекомыхъ въ откры-томъ море, 405.
Лягушка изъ Никарагуа (Вельта), 297.
Л я й е л л ь, 4, 20, 388, 432, прим.
Ленивцы, 224, 447.
Мадагаскаръ, 385, 394.
Майвартъ, 74, 142, 152, прим.
! Маисъ, 476.
1 Маклахланъ, насекомыя въ от-крытомъ море, 407.
МанзельУилъ, 340.
Марша ль, В., объ окраске яицъ лысухи, 239.
М а р ш ъ, о верблюдахъ и козахъ, 19.
— объ ископаемыхъ рептшпяхъ и млекопитаюшвхъ, 462, прим.
— о развитти головного мозга, 444.
Маскировка, 260, 268, 271 и др.
Математическая способности, 529.
Медъ, цветочный, 348.
Мейеръ, А. Б., о змеяхъ, 292.
М е л ь д о л а, в1теръ какъ средство переноса, 414.
— объ изменеши окраски, 218.
— о подражали, 268, 278, 291.
— о покровительствующей окраске насекомыхъ, 263, прим., 274, примеч.
Мёррей, Джонъ, о переносе вЬтромъ, 412.
— о подражанти у бабочекъ, 268.
— о размерахъ поверхности суши и моря, 391.
— Преп. Г. П., объ изменяемости насекомыхъ, 50.
Мильнъ Эдварсъ, о ящери-цахъ, 50, 51.
। Миноги, 461.
— 569 —
Миоценовый возрастъ человека, 519. М1ръ организмовъ, его зависимость отъ духовнаго мхра, 542.
— последователь пыя стадш его развит1я, 540, 541.
— его постепенное развнт1е, 449. Млекопитаюшдя изъ оолита, 450. Млекопитаюпря, ископаемыя, 463. Моа, 447, 473.
Мозолей, объ альбатросе, 320.
— объ окраске морскихъ животныхъ, 214, 232, 252, прим. Мозговыя извилины, развит! е ихъ, 444. Моллюски, ихъ изменяемость, 47. Моллюски, наземные, съ Оагу, 47. Момоты, 311.
Монгредииъ, 347.
Морск1я свинки, эпвлептичесюя, 501.
М о р з ъ, 232, 252, примеч., 642, примеч.
Музыкальный способности, ихъ происхождеше, 533.
Муравьеды, 447.
Меловыя млёкопитаюцця, 450, 463.
— птицы, 463.
М ю л л е р ъ, Альб., о насекомыхъ на высокихъ горахъ, 409.
— Гермапъ, объ изменяемости растенш, 356, 358.
— Ф р и ц ъ, о бабочкахъ и цв1т-кахъ, 358.
— о Leptalis, 274.
— о подражаши, 282, 286.
— о разныхъ животныхъ на бро-мел!яхъ, 126.
— о перекрестномъ оплодотворены, 332, 3 0, 369 и др. МЬстная окраска, 253.
Местный отиошешя между ископаемыми и живущими животными, 445.
Местный приспособления окраски, 221.
Мышцы, ихъ изменения (по Вуд у),
Направляющая окраска (Directive Coloration), 252.
Наследственность, законъ наследств., 466.
— по Вейсманиу, 498.
— не сущестнуетъ для npio6pe-тенпыхъ особенностей, 500.
Насекомыя, на большой высоте, 409.
— нхъ изменяемость, 48.
— опылеше ими цветковъ, 350, 356, 375.
— въ открытомъ море, 405.
— ихъ подражашя, 268, 275.
— нхъ половая окраска, 300.
—• ихъ предостерегающая окраска, 261.
Недоразвитее, органовъ, его причины, 468, 471, 472.
— глазъ 472.
Неймайеръ, объ ископаемыхъ  улиткахъ, 434.
Нектаръ (медъ) пветковъ, 348, 359.
Нектарки, 301, 360.
Неполнозубыя, 447.
Неполнота остатковъ вымершихъ жи-вотвыхъ и растешй, 431.
Непрерывность животнаго царства до человека включительно, 508.
Несъедобная насекомыя, 262.
Неупотребленге органовъ, следств1е этого, 467, 471 и др.
Низппе организмы, продолжительность нхъ существовав1я, 122.
Низппя формы высшихъ классовъ жввотныхъ склонны къ вымирание, 123.
Новая Зелапд1я, 394.
— редкость на ней растслнй съ шипами, 491.
Нобль, о помесяхъ растешй, 182.
Норичникъ, 357.
Носороги, 436.
Ночиыя бабочки, ихъ окраска, 301.
Нравственвыя качества, ихъ разви-т!е, 539, 540.
Нравственвыя качества человека, 525.
II ь ю м а н ъ, о клевере, шмеляхъ, полевыхъ мышахъ и кошкахъ, 22.
Н ыо т о н ъ, А л ь ф р., о помесяхъ утокъ, 179.
Оагу, наземные слизняки, 47.
Обезьяны, болезни общ1я имъ съ человекомъ, 513.
Обезьяны, ихъ сравпеше съ чело-некомъ, 512 и след.
Обезьяны, человекоподобныя или антропоморфный, автропоидпыя, 514.
— 570 —
Области зоологически, 385 и др.
Объемъ суши и океана, 391.
Овца и коза, ихъ помеси, 180.
О г л ь, объ окраскЬ иъ связи съ болезненностью, 189, прим4ч.
Одновременность приспособлешя разныхъ органовъ не служитъ воз-ражешемъ на Teopito Дарвина. 475.
Одомашненныя животныя, ихъ изменяемость, 95.
Океаническ!я области, 393.
Океаны, ихъ постоянство, 388.
Окраска, ея измепешя, 217.
—• животныхъ и среда, 211, 221.
— животныхъ, ея теор!я и законы, 215, 321 и др.
— въ качестве распознавательная) признака, 198, 241.
— ея отношеше къ местности и климату, 253.
— плодовъ, 342.
— ея польза и происхождеше, 208.
— въ природе, вообще, 378.
— въ свяви съ организацией животнаго, 188.
— цветковъ, 348.
Олени ископаемые, 442.
Олени М1оценовые, 442.
— разные виды, 443.
Оляпки, 124.
Оплодотворен! е, изменешя въ иемъ, 371.
Оплодотворев1е цветовъ ветромъ, 365.
Оплодотвореше цветовъ при помощи насекомыхъ, 350, 354, 376.
— при помощи птицъ, 360.
Органы размиожев!я, ихъ воспр!им-чивость, 170.
Орехи, ихъ значеше, 343.
О с б о р н ъ, 436, примеч.
Осетры, 461.
Ослы, 436.
Освовное вещество, Гальтона, 504.
Основы бшлопи Спенсера, 475.
Острова, ихъ загелеше, 402.
— океанические и континентальные, 393.
Остроум1‘е и юморъ, ихъ происхождеше, 538.
Осы, какъ предметъ подражашя. 289.
Относительное количество сильно уклоняющихся особей, 69.
О у э и ъ, сэръ Рнчардъ, 74, 416,
512.
Палочковидныя прямокрылый, 225.
Пампасы, происходящая здесь борьба за существоваше, 24.
Пангенезисъ, Дарвина, 498.
Парагвай, отсутств!е лошадей и рогатаго скота, 21.
Пауки, брезгаютъ некоторыми насекомыми, 265.
Первоцветы, 38.
— разница въ устройстве ихъ . цветковъ, 85, 173.
Перекрестное опылеше цветковъ.
348, 356.
— обезпечиваюпця его приспо-соблешя, 350.
Переносъ минеральныхъ частицъ ветромъ, 411.
— семянъ вйтромъ, 410.
Перо павлина, 334.
Перяныя украшешя, 317, 327.
— щеголянье ими, 319, 320.
— ихъ происхождеше, 325.
Пещерныя животвыя, слепыя, 471.
П и к а р ъ, о половомъ подборе, 330.
Плавунчики, 313.
Плауны, ископаемые, 454.
Плезюзавры, 462.
Плодовитость гибридовъ, отъ скрещиваши разныхъ видовъ животныхъ, 179.
— отъ скрещивашя разныхъ видовъ растешй, 181.
Плодоядные голуби, ихъ окраска, 222.
Плоды, ихъ окраска, 342.
Подборъ, естественный, 109.
— имеетъ большее значеше, нежели результаты употреблен!я и неупотреблешя органовъ. 495.
— его важное значеше въ развит! и организмовъ, 504.
— его недостаточность для объяснения происхождегпя психи-ческихъ качествъ человека, 525, 538.
— его отношеше къ безплод!ю ублюдковъ. 192. 11*7.
— 571 —
— его отношеше къ плодовитости, 192.
— его отношеше къ половому различ!ю, 316.
— половой, 299, 300, 314 и др. I — физ!ологическ1й, 153.
Подражаше, его происхождение, 228.
— разнымъ предметамъ путемъ окраски, 225.
— у растенш, 341.
Позвовочпыя, ихъ половая окраска, 299, 307, 313.
- - ископаемый, 461, 464.
Покровительствующая окраска, 221, и др.
Покровительствующая окраска, ея изменчивость, 217.
— самокъ птицъ, 308 и след.
Полевыя мыши, ихъ отиошев1е къ шмелямъ и клеверу, 22.
Половыя особенности окраски, 299.
— особенности окраски следств!е естественнаго подбора, 316. Половое различге какъ причина из- ( м4няемости, 500.
Половой подборъ, 314.
Пилярныя животныя, ихъ белая ок- : раска, 212.
Поляриыя клетки, пхъ роль поВей-с м а н н у, 500.
Ноль (и Н е й м а й е р ъ), объ ископаемыхъ моллюскахъ, 434.
Польза сущестнеииыхъ особенностей, 141.
— окраски, 208.
Попугаи, 309.
Породы, ихъ уединеше всдедств1е । подбора у дикихъ животныхъ, 190.
Последовательный стадш развипя вселенной, 540.
Постепенность развитая. 526.
По, тоянство океановъ, 388.
Предостерегающая окраска, 261 и др.
Привлекаюпйе плоды, 345.
Приманивающая окраска, 234.
Приростъ населен1я, 27, 130.
Приспособлеше окраски къ окружающей среде, 221 и с.тЬд.
Приспособлеше къ услов1ямъ существовашя въ разные периоды жизни, 120.
Продолжающееся существование пиз-ишхъ животныхъ, 122.
Прогрессивное развипо животнаго и растительиаго царства, 449, 451. '
Пробелы въ последовательности слоевъ, 431.
— въ ряд! организмовъ, 431, 449.
Происхождеше вндовъ, 1, 139 и др.
Происхождеше видовъ, по Дарвину, 11.
Происхождеше правстненвыхъ и умственныхъ качествъ человека, 525.
Пр1обретенныя особенности не передаются наследственно, 500.
Птицы, ихъ изменяемость, 57.
— ископаемый, 462.
— маскировка, 293.
Птицы-монахи, 294.
— въ море, 405.
— на островахъ, 403.
— образъ жизни, 119.
— половая окраска, 307.
— какъ участники въ опылсшп цветковъ, 360.
Пультонъ, объ изменены окраски, 219.
— о несъедобныхъ насекомыхъ, 266.
— объ окраске гусеницъ, 219, 224.
— о причинахъ изменяемости и партеногеиезисе, 500.
Пустынныя животпыя, ихъ окраска, 221.
Пустельга, голодная, 43, примЬч.
Развитге головного мозга. 444.
— животныхъ и человЬка, 511.
— насекомыхъ, 458.
— перяныхъ украшешй у самцовъ птицъ, 320 и слёд.
— позвоночныхъ. 461.
— растительиаго м!ра, 451.
Размножеше животныхъ и растешй, 27, 131.
Ракообразный, ихъ превращено вследств!е изменешя солености воды, 484.
Распайль, объ изменяемости растеши, 86.
Распознаваше животныхъ. благодаря окраске. 211.
— 572 —
Распространен^ близкихъ видовъ, 119.
— двуутробокъ, 398.
— географическое, животныхъ и растеши, 384.
— оетровиыхъ животныхъ и растенш, 402.
— растенш, 409.
— тапировъ, 400.
Растешя, д!аграмма ихъ историч. развиия, 457.
— законъ роста и развит!я, предложенный Гедде, 486.
— ихъ окраска, 338.
— ихъ помеси, 181.
— ихъ прогрессивное развипе, 449.
— южнаго nojyinapia, 418.
Р ё л о ф с ъ, 291.
Ренггеръ, 21.
Ржанка, глупая, 313.
Ржанки, нхь изменяемость, 246.
Рисовка, ея изменяемость, 59, 60.
Родство человека съ животными, 509.
Ромэнсъ (физ1ологичсск1й подборъ), 152, 199 и др.
— о скрещиваши, 157, 172.
Рулевыя перья бекаса, 249, 250.
Ряды совремеиныхъ организмовъ пополняются ископаемыми, 434.
Рыбы, исконаемыя, 461.
Самооплодотвореше цветковъ, 362.
Сансон ъ, о помеси овцы съ козой, 180.
С а п о р т а, графъ, 443.
Сарычъ, голодный, 43, примем.
Св. Елены, козы на острове, 19.
— oTcyTci-Bie колючихъ растешй, 491.
С в и н г о, Kerivoula picta, 223.
Семперъ, о вл!яши среды, 484.
— о скульптуре чешуи и линьке змей, 151, примеч.
Сила роста, по Копу, 478.
Силурсшя насекомыя, 460.
— позвоночныя, 461.
— растешя, 453.
Синицы, 115, 119.
Склэтеръ, 295.
Скоршоны, ископаемые, 459.
С к о т т ъ, 436.
Скрещиваше, 168.
— взаимное, 171.
— вл1яетъ подобно изменен!» внешнихъ услов!й, 183.
— встр!чаетъ препятств1о въ уединеши, 159.
— его поглощающее вл!яше, 157.
— между близкими родственниками, 369.
Скуддеръ, объ ископаемыхъ насекомыхъ, 458.
— о несъедобныхъ насекомыхъ, 261.
С л а к ъ, баронъ, о ленивцахъ, 224.. Сложноцветный съ о-ва Кергуэлеиъ, 417.
Слои Дарами, 453, прнм.
Смитъ и Абботт ъ, см. Аббот ъ.
Собаки, 89.
Сокола, происхождеше ихъ загну-таго крючкомъ и имеющаго зубцы клюва, 480.
Сорныя травы, 15.
—	— въ Северной Амери-
ке, 16.
Сорокопуты, вхъ клювъ, 480. Сосудистыя тайнобрачный, 453. Сохранеше ваилучше прнснособлен-ныхъ, 128, 130.
Спенсер ъ, Герберт ъ, вымя коровъ и козъ, 474.
— законъ сохранешя наилучше приспособленнаго, 478.
— о прямомъ влшш'и среды, 476.
— о следств!яхъ употреблешя и неупотреблешя органовъ, 469.
— о трудности объяснить одновременный нриспособлев!я, 475.
— его эволюцшнная теор!я, 467. Среда, ея прямое вл!яше, 476.
Ст. И л е р ъ, Августъ, о Gomphia, 85.
— Жоффруа, о помеси овцы съ козой, 180.
Странствующ!е голуби, 34.
Страусы, 117.
Стрекозы, 301.
Северный олеиь, 443.
Семена, ихъ разнесоше, 409.
— плодовъ, 343.
Съедобные плоды, 344.
— 573 —
Тапиры, 400, 436.
Тегетмейеръ, объ пзмЬнсши ПИЩИ животныхъ, 81.
— о перяныхъ придаткахъ у самцовъ птицъ, 318.
Теория маскировки и нозражетя на нее, 295.
Т о д д ъ, о направляющей окраскЬ, 252, примЬч.
Торица, 363.
Т р а й м е н ъ, 276.
Триморфизмъ цвЬтковъ, 173.
Тристанъ д’Лкунья, ея водяная курочка, 472.
Тристрам ъ, 348, примЬч.
TpiacoBbiH млекопитаюнря, 450.
Трогонъ, 311.
Тропики, окраска тропическихъ жи-вотнь’хъ, 214, 215.
— здЬсь не было оледенЬшй, 419.
Т э й л о р ъ, объ окраск'Ь животныхъ, 321.
Тысяченожки, ископаемым, 459.
Тысячефатомная глубина, 396.
Ублюдки, ихъ безплод!е, 176.
Уединеше, 127, 166.
— его малое значеше, 166.
У е й ръ, Дженнеръ, о гусениц!, Geometra, 227.
— о предостерегающей окраскЬ у насЬкомыхъ, 261, 262, 263, 282.
— о черномъ дрозде, 321.
Уилъ, Маязель, объ окраскЬ бабочекъ, 223.
Уилькъ, его экспедиши, 388.
Умственное развипе человЬкв, 525.
Умственный способности человЬка, ихъ происхождеше и пр., 525, 539.
Умъ животныхъ, его кажущееся Minnie на разнит1е, 483.
Уоллэсъ (изъ Кольчестера), 306.
Уордъ, Лестер ъ, объ ископаемыхъ растешяхъ, 452.
Употребление и неупотреблеше орга- [ новъ (слЬдств!е этого), 466, 471 и др.
Фальконеръ, 443.
Филшшинсюе о-ва, ихъ жуки, 290.
Ф и л ь о л ь, объ ископаемыхъ животныхъ изъ Кверси, 430.
Ф1алки, 2.
Фоксъ, о гусяхъ, 191.
Фораминиферы, ихъ изменяемость, 47.
Форма гвездъ и окраска самокъ птицъ, 309.
Форма гнЬздъ и птичьи яйца, 236.
Ф о р б с ъ, объ окраске насЬкомыхъ, 235.
— о подражающихъ птицахъ, 294. — о Ptilopus cinctus, 222.
Фуллартонъ, о наземныхъ птицахъ въ океанЬ, 405.
X а р т ъ, 420.
Хвойныя, ископаемый, 454, 457.
Хёттонъ, о помЬеяхъ гусей, 176.
Хётсъ, о скрещиваши близкихъ родствепииковъ, 178.
Хётчиисонъ, 324, примЬч.
Хитоиъ, 232.
Холодъ, какъ причина смерти, 42.
Художествепныя способности человЬка, 533.
Хэибьюри, о переносе сЬмянъ вЬтромъ, 423.
ЦвЬтная капуста^ 92.
Цветы, искусственное измЬпеше ихъ, 94.
Цератодъ, 461.
ЧеловЬкъ, его внЬшшя отлич1я отъ животныхъ, 516.
— его геологическая древность, 519.
— его животныя свойства, 518.
— его умственный и нравственный качества, 525.
Черепахи, ископаемыя, 462.
Черепъ, его изменяемость, 76.
Чэлленджсръ, экспедиц!я, 390.
Шалфей, 352.
Шёбль, объ ушахъ мышей, 149.
П1ельбивиль(Кентуки),колошя стран-ствукпцаго голубя, 34.
ТП е л ь т ъ, 307.
Шилохвость, помесь съ кряквой, 179.
Шимпанзе, 514, 517.
— 574 —
Шины, ихъ происхождеше, 490.
— ихъ редкость на океапиче-скихъ островахъ. 491,
— ихъ широкое развитее въ юж-пой.’Африк’Ь, 493.
— тоже въ Чили, 493.
Шлегель, каталогъ птицъ Лсйден-скаго музея, 66.
Ш м а и к е в и ч ъ. измЬнешя ракообразных!, 485.
Шмели, клеверъ и т. д.. 22.
Шмидт ъ, Оскар ъ, о Thylacoleo, 416.
Шотландская куропатка, 114.
Шпренгель. о перекрестном!
опылеши, 319.
Щеголягпе (птицъ) украшающими перьями, 320.
Эверет ъ, о гусеницахъ съ Борнео, 228.
Эволюшя и геология, 428.
Эволюц1Онисты, американские, 478.
Эволюшописты. первые. 3.
Эволюц1оппая теор1'я. американская школа, 478.
Эволюшонная теор!я. ея ранше приверженцы, 3.
Эдвардсъ, В. Г., о подражашя, 278.
Э й т о и ъ, 17р.
Этическая сторона борьбы за существоваше, 40.
Ю д д ъ, 434.
Южно-американская ископаемая и современная фауна, 447.
Южное noiymapie, распространено здЬсь растешй, 418.
Юрсшя млекопптаюпця, 449.
Яблоки, 93.
Ядовитая змЬи, подражаше имъ, 291.
Яйца птицъ, окраска, 236.
Ящерицы, ихъ изменяемость, 50.
— не употребляют! въ пищу п-Ь-। которых! насЬкомыхъ, 265.
В) Латинстй.
Abraxas grossulariata, 264.
Aceratherium, 430, 436.
Achatinellidae, ихъ изменяемость по Гулику, 162.
Acipenser, 461.
Acraeidae, подражаше, 262.
— половая разница, 305.
Adolias dirtea, половая разница1303.
Adoxa, 374.
Aegeriidae, въ качестве подражателей, 268.
„Aeneas" изъ Papilio, 277, 285, 304.
Agaristidae, подражаше имъ, 276.
Agelaeus phoeniceus, 62, 68, 69.
Agrostemma Githago, 357.
Alisnia, 363.
Alligator, 435.
Amynodon, 436.
Anchitherium, 440.
Ancylotherium, 430.
Andraena, 301.
Anemone, 84, 373.
Anser cygnoides, 176.
Anthea, ея несъЬдобность, 296.
Anthophora, 301.
: Anthrocera filipendula, 264, 265.
Apocyrtus, 290.
Apteryx, 447.
Aquilegia, 119, 373.
Archaeopteryx, 463.
Aristolochia, 352, 357.
Artaxa simulans, 276.
Artemia Milhausenii, 488.
— salina, 489.
Arum maculatum, 350.
। Arvicola, изменяемость, 74.
! Aterica meleagris, 230.
- Atlantosaurus, 462.
Axis, 442.
Azolla, 453.
BaUimismus. 478.
Belodon, 435, 462.
Bombycidae, ихъ подражаше, 270.
Bombyx, помЬсь В. cynthia и arrin dia, 181.
| Bomhyx cynthia, 181, 306.
— 575 —
Borago, 358.
Branchipus stagnalis, 485, Brassica oleracea, 92.
Bucconidae, 311.
Callophis, 292.
Calotropis procera, 348.
Cardinalis virginianus, изменяемость, 58, 63, 69, 70.
Carpococcyx, 294.
Carya. 453, примЬч.
Castnia, 270.
Cavidae, 447.
Cebidae, 447.
Ceratorhinus, 436.
Cervus, разные виды, 442.
Chaerocatnpa, 229.
Chalicotherium, 430.
Charaxes psaphon, 263.
Chinchillidae, 447.
Citryllus, colocynthus, 347.
Climactei'is, 313.
Clothe, 292.
Coleoptera, подражаше, 287.
— половая окраска, 301.
Coloborhombus fasciatipennis, 288, 289.
Cordaites Robbii, 460.
Corvus, разные виды, 2.
Cottus bubalis, 296.
Cotula plumosa, 417.
Crepidula planula, 232.
Crocodilus, 435.
Curculionidae, 291, 458.
Cursorius, окраска, 248.
Cythere на бромел1яхъ, 127.
Dana’idae, 367, 262, 263.
Delphinium, 373.
Diadema, 275, 302, 307.
Dianthus, 357.
Diaphora mendica, 278.
Dinotherium, 430.
Dolichonyx oryzivora, изменяемость, 59, 60, 65.
Duliops, 291.
Elaps, 291 и сл^д.
Enaliornis, 463.
Eohippus, 439.
Eopteris Morrieri, 453.
Epilobium, 363.
Equus, 440.
Equiseiaceae, ископаемый, 454.
Euchelia jacohaeae, 264.
Eudromias, 313.
Euploea, 275, 303.
Euplocamus, 294.
Euphrasia, 374.
Falco subbuteo, 116.
Galeoscoptes carolinensis, измЪве-Hia, 65.
Galium aparine, 363.
Gavialis, 435.
Gazella Soemmeringii, 243.
Gentiana, 358.
Geothlypis trichas, изменяемость, 58.
Geranium pratense, 350.
— разные виды, 356 н др.
Gomphia oleaefolia, изменяемость, 85.
Halia wavaria, 265.
Hatteria, 435.
Heliconidae, несъедобны, 263, 271.
— подражаше имъ, 262.
Helleborus, 373.
Hepialus humuli, 301.
i Herniaria, 377.
Herpes frontalis (болезнь кожи), 323.
Hipparion, 440.
Hippocampus, 142.
Holops, 435.
Homalocranium, 292.
Hymenoptera, 301.
Icterus Baltimore, количество изменешй, 68.
— окраска и гнезда, 812.
Iguanodon, 462.
Ituna ilione, какъ предметъ лодра-жашя, 281.
Jasione, 357.
Зи§1апз(ископаемоедерево съ листьями), 453.
Kallima, 230.
Kerivoula picta, окраска, 223.
— 576 —
Lacerta muralis, ея изменяемость, 52.
Lagopus scoticus, 114.
Lamium, 342, 359, 364.
Lantana, 33, -358.
Leontodon, 363.
Lepidoptera, подражаше, 268.
— половая окраска, 301.
Lepidosteus, 461.
Leptalis melite, подражаше, 274.
— orise, подражаш'е, 270.
Lestodon, 447.
Limenitis misippus, 277.
— ursula, 277.
Liparidae, 276,
Lotus corniculatus, 352.
Lucidota discolor, 287.
Lycopcdiaceae, ископаемые, 454.
Lythrum salicaria, части цв^тковь, 352, 353.
Machairodus, 130.
Macis, 346.
Macroglossa stellatarum, 229.
Magaerophis, 292.
Maluridae, 311,
Malva silvestris и rotundifulia, 351.
Marsilea, 453.
Mutthiola, скрещиваше разныхъ видовъ, 172.
Medicago falcata,'35,2. 
Megalonyx,. 4'47-	'	. ’
Megatherium, 447.
Mephitis, 397.
Mesembryanthemum, 340.
Mesofdppus, 440.- 	. '
Methona psiddi, какъ прсдметъ подражай!^, 270.
Miohippus, 440.
Mirabilis, скрещиваше разпыхъ видовъ, 172.
Monotremata, 447.
Mygnimia aviculus, 288, 289.
Myosotis, 358.
Nectarinea, amethystina, 223.
Nervus seaphenus, проявляется при болЬзпяхъ кожи, 324.
Nestor notabilis, 80.
Odontoruithes, 463.
Oedienemus, полосы на крыльвхъ, 247, 248.
Opbiocotna bellis, окраска, 232.
Ophrys apifera, 364.
— muscifera, 365.
i Ophtalmis lincea, 276.
Orchis pyramidalis и др. орхидеи 353.
Oriolus galbula, ея изменяемость, 67.
Ornithogalum nutans, 359.	
Orohippus, 439.
i Otheostethus melanurus, 287.
1 Pachyrhynchus, 290.
I Palaeodictyoptera (по С к у д д е р у), 460.
Palaeospondjlus gunni, 461, примеч.
Paludina, 434, 447.
Pancratium, 357.
Panmixia (по В e й с м а и н у), 470.
Papilio, какъ подражатели и подряжаемые, 270, 277.
— половое различие, 301.
Paradisea. 325.
Paris quadrifolia, 357.
Parnassia palustris, 357.
Parthenogenesis, 500, примеч.
Parus, разные виды, 115, 119.
I Phalaena graminis въ Швеши, 18.
Phonygama atra, изменяемость, 67.
 Phoraspis, 290.
Pbyllium, 225.
Phjtosaurus (Belodon), 462.
; Pica caudata, 67.
Pieridae, ихъ подражаше, 269, 272. — ихъ половое pasfliinie, 302.
Pipilo erythrophtalmus, изменяемость, 58, 65.
Pliocerus, 292.
| Pliohippus, 440.
I Polyborus, 116.
Polygala., 352.
Polygonum, 32, 377.
। Prionites, 311.
i Prohatteria, 462.
Proterosaurus, 462.
Protohippus, 440.
Pteraspis, 461.
Pulmonaria officinalis, 358.
Pyrrhocorax alpinus, 67.
Ouercus, его виды и ра’ноппдности, 84,
— 577 —
Ranunculus, 373.
Reptilia, 462.
Rhinanthus, 359, 374.
Rhynchocephala, 462.
Saccomyidae, 397.
Scepastus, 290.
Sciurus carolinensis, изменяемость, 71, 72.
Scolopax, его ру.тевыя перья, 249.
Scrophularia, 357.
Seiurus, 126.
Semeioptera Wallacei, изменения, 67.
Senecio, 363.
Sesiidae, 268.
Sialia sialis, изменяемость, 65.
Sorex, изменяемость, 74.
Spergula, 363.
Sphenodon, 462.
Spilosoma menthrasti, 278.'
Stagonolepis, 435, 462.
Stellaria holosteum, 359.
— media, 363, 365.
Sus cristatns, 78, 79.
Tethlimmena aliena, 287.
Thalictrum^373.
Thylacoleo, 446.
Thymus serpyllum, 350.
Thyridia megisto (подражающая), ‘281.
Trapa, ископаемые плоды и листья, 453.
Trifolium pratense, его отношеше къ шмелямъ и пр., 22.
Troglodytes niger, 692.
Tropidorhynchus, 294.
Tulotoma, 434.
Ursus labiatus, изменяемость черепа, J 76, 77.
। Utricularia на бромел!яхъ, 127.
I Verbascum, 183, 374.
Veronica, 374.
Viola, разные виды, 2.
Viola tricolor, шмели, полевыямыши и up., 22.
Vivipara, 439.
— achatinoides, 439.
Volucella, 268.