Современная Библютека.
А. Р. УОЛЛЭСЪ.
ЕСТЕСТВЕННЫЙ ПОДБОРЫ
ПеРЕВОДЪ ПОДЪ РЕДАВД1ЕЮ
Н. П. ВАГНЕРА,
почетнаго члена и профессора р-ретербургскаго ^Университета,
СЪ ПРИМЪЧАНГЯМИ И ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ СТАТЬЕЙ, съ портретомъ Уоллэса, его б!ограФ1ей. статьями и извлечешемъ изъ сочинешя проФ. Вейсмана.
(Съ четырьмя хромолитографированными таблицами и политипажами).
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Тииг>граф1Я Ф. Сущипскаго, Eir.aTepiiHiiucKin каналъ. 168.
1H7S.
ОТЪ РЕ ДАК ЦI И.
Сочинеше Уоллэса, „Contributions to the theory of natural selection" вышло въ Лон-дон'Ь въ 1870 году и только въ 1876 г., когда уже появилось второе издаше оригинала, пере-водъ его вышелъ на русЬкомъ языке. Этотъ пере-водъ, изданный въ Москве подъ редакщей профессора Петровской Академии Линдемана, послу-жилъ поводомъ къ издание настоящаго перевода. —Въ свое время мы высказали основашя, который заставили насъ желать более осмотритель-наго и добросов'Ьстнаго перевода этого въ высшей степени зам'Ьчательнаго сочинешя. Московское издаше страдало не только небрежностью самого перевода, но совершенно произвольной перестановкой главъ, тенденциозной переделкой многихъ мЬстъ подлинника и наконецъ безце-
I
11
ремонной урезкой ц1>лой главы и конца сочи-нешя. — Мы тогда же выразили желаше видеть на русскомъ язык^ издаше, достойное подлинника, и вскоре Г. Глазенапомъ была предложена намъ редакщя .перевода. — Всл'Ьдъ за » нашимъ заявлешемъ началось также другое, очевидно вызванное этими заявлешями, издаше Г. Б. Это издаше появилось въ концф. прош-лаго года и заключаетъ почти тгЬже недостатки, какъ и московское издаше. Тотъ же неуклю-жш, еще бол’Ье тяжелый переводъ, тоже без-церемонное обращеше съ подлинникомъ, сообразно собственнымъ вкусамъ и стремле -шямъ. — Правда, глава, которая была выброшена въ москвскомъ издаши, уц'ЬлгЬла въ петер-бургскомъ, но за то пося’Ьдняя глава, отъ которой московски! издатель решился отрезать только посл'Ьдшя страницы, подверглась въ петер-бургскомъ издаши полному остракизму*).Въ этомъ
*) Г. Б. совершенно несправедливо говорить въ своемъ преди-словш, что та же последняя глава была выброшена и въ московскомъ издаши. Это явно доказываете, что Г. Б. не видйлъ московскаго издашя. Въ прим^чаши къ предисловие Г. Б. направилъ въ меня свои поражающее громы за то, что я имйлъ дерзость требовать уважешя къ взглядамъ такихъ ученыкъ, какъ Уоллэсъ. Какъ бы ошибочны ни были ихъ взгляды, тЬмъ не менйе каждый человФкъ, признающей и уважающей свободу мийшй, не позволить себй наложить на никъ руку и самовольно распорядиться съ авторскою t -собственностью.
Ill
гиздаши сравнительно съ московскими есть та разница, что оно очевидно вышло изъ рукъ человека, обладающаго самыми убогими научными сведениями, что ясно видно изъ многихъ м^стъ перевода. И несмотря на это, Г. Б. имеетъ храбрость уверять, что его издаше назначено для „людей, спещально занимающихся естественными науками" (!). Если въ московскомъ изда-Н1и мы видимъ желаше действительно познакомить нашу публику съ переводомъ сочинешя известнаго англшскаго натуралиста, хотя бы ис-правленнымъ по собственному усмотрешю, то въ изданш Г. Б. мы ничего не можемъ усмот-треть, кроме чистейшей спекуляцш.
Но довольно объ этихъ жалкихъ парод!яхъ на переводы и издашя серьёзныхъ научныхъ сочинетй!
Къ переводу, изданному нами, мы сочли необ-ходимымъ сделать некоторый приложешя. Кроме краткой бюграфш Уоллэса и портрета автора, превосходно вырезаннаго съ фотографы, кроме примечашй, приложенныхъ ав-торомъ къ англшскому издашю, мыдаемъ: 1) извлечете изъ речи, читанной имъ въ Британской Ассощацш въ Глазгове, 2) статью его объ окраске животныхъ, помещенную въ Macmillan’s Magazin, 3) извлечете изъ сочинешя профессора
IY
Вейсмана, разъясняющее некоторые изъ вопро-совъ, разсматриваемыхъ Уоллэсомъ. Наконець 4) нашу дополнительную статью, въ которой мы излагаемъ, собственный взлядъ на факты, введ-inie Уоллэса въ заблуждеше относительно при-мйнешя естественнаго подбора къ человеку.
Къ крайнему сожалЪшю мы должны были сократить число рисунковъ, иллюстрирующихъ сочинеше.—Мы весьма желали приложить изо-бражеше т4хъ жесткорылыхъ насЪкомыхъ, который упоминаются въ сочинеши; къ сожал’Ьшю, въ петербургскихъ энтомологическихъ коллекщяхъ не нашлось этихъ формъ. Мы обращались въ этомъ Д'Ьл'Ь за помощью къ Уоллэсу, и онъ обязательно предложилъ намъ сделать рисунки подъ его руководствомъ въ Лондоне, такъ какъ упоминаемые виды принадлежать къ весьма редкими формамъ и владельцы ихъ не решались переслать намъ эти энтомологичесшя драгоценности. Зная высокая цены артистическихъ англшскихъ произведешй, и не желая увеличивать цену издатя, мы не решились воспользоваться любезностью Уоллэса.
Для примера мимичности жуковъ мы дали некоторые образцы, за доставлеше которыхъ мы весьма обязаны нашему петербургскому известному кол еоптерологу С. М. Сольскому-—Мы
также должны выразить нашу глубокую признательность Ими. Академш наукъ, давшей намъ возможность срисовать четыре вида бабочекъ.— Равнымъ образомъ, считаемъ себя крайне обязанными Н. Е. Ершову, съ полнымъ радуппемъ открывшему намъ доступъ въ его богатое собра-aie бабочекъ и давшему возможность срисовать некоторый рЪдшя формы.
ПРЕДИСЛ0В1Е
къ первому издание.
Въ этой KHHri заключаются различные труды, изъ которыхъ одна часть была уже раньше напечатана въ перюдическихъ журналахъ, а другая читана въ ученыхъ обществахъ въ теченш посл'Ьднихъ пятнадцати л'Ьтъ; къ нимъ мы присоединили нисколько новыхъ трудовъ, появившихся зд'Ьсь въ первой разъ. Дв1> первыя главы я перепечатываю безъ изм^ненЙ; для меня онЪ им!ютъ историческое значете, потому что изложенные въ нихъ законы появились въ первый разъ, независимо отъ изложешя закона естествен-наго подбора. Я прибавилъ только нисколько очень короткихъ объяснительныхъ замучаны, и озаглавить параграфы для того, чтобы они гармонировали съ остахьными главами, которыя были тщательно исправлены, часто значительно рас
VIII —
ширены, а въ н1которыхъ даже случаяхъ почти вполне вновь написаны, для того, чтобы яснее и BtpHte выразить мои действительный мнешя. Такъ какъ большая часть трудовъ, собранныхъ въ этой книге, напечатаны въ такихъ издашяхъ, который обращаются въ весьма ограниченномъ кружке, то я полагаю, что большая часть настоящей книги будетъ новою для многихъ моихъ друзей и для большинства моихъ читателей.
Я желалъ-бы въ несколькихъ словахъ объяснить причины, заставивпля меня напечатать предлагаемые труды.—Вторая глава,—въ особенности, если присоединить ее къ первой, — содержите беглый очеркъ теорш происхождетя видовъ (посредствомъ того, что г. Дарвинъ наз-валъ впоследствш „естественнымъ подборомъ") въ томъ виде, какъ я ее понималъ, не имея ни малейшаго понят1я о цели и роде изследо-вашй г. Дарвина. Способъ ихъ обнародовашя могъ привлечь внимаше однихъ только ученыхъ натуралистовъ, но въ тоже время я уверенъ, что и те, которые знакомы съ этими трудами, никогда не имели случая подтвердить действительное значеше ихъ для науки. Вследствте этого, одни писатели придали мне больше зна-чешя, чемъ следовало, друпе же,—весьма естественно, —могли поместить меня на ряду съ д-мъ
IX
Уэяьсомъ (Wells) и г. Патрикомъ Маттью, ко-торые,^-какъ показалъ г. Дарвинъ въ историче-свомъ очерк^ прибавленномъ къ четвертому и пятому издашю его сочинешя „о происхождении видовъ“,—безъ сомн!шя, указали прежде Дарвина на основной законъ естественнаго подбора но не воспользовались его послгЬдств1ями и не заметили его обширныхъ и важныхъ приложены.
Я надеюсь, что настоящее сочипеше докажете, что я понялъ съ самаго же начала значе-ше и важность открытаго мною закона, который съ гЬхъ поръ уже мн1; удалось съ усп-Ьхомь приложить къ пЬкоторымъ оригинальными изслЪ-доватямъ- Но зд^сь останавливаются мои права напервенство. Я всегда сознавалъ и теперь сознаю,что г. Дарвинъ началъ заниматься этимъ вопросомъ гораздо раньше меня, и исполнеше трудной задачи — изложение происхождешя ви-довъ— не выпало на'мою долю. Дайно уже я испытывалъ свои силы и убедился, что ихъ бы не хватило на эту трудную задачу. Я чувствую, что у меня Н’1.тъ. — какъ у многихъ другихъ, преимущество которыхъ я сознаю,—того неуто-мимаго терп^н1я при собирати многочисленныхъ, самыхъ разнообразныхъ фактовъ, той удивительней способности выводить заключешя, тг1;хъ точ-ЗД&Ъ и. богатыхъ физюлогическихъ познашй,
X
того остроумгя при определены плана опытовъ и той ловкости при ихъ выполнены, наконецъ того безподобнаго слога, — яснаго' и въ тоже время убедительнаго и точнаго, — словомъ всехъ техъ качествъ, который д1>лаютъ изъ г. Дарвина человека совершеннаго и, быть можетъ, наиболее способнаго для того громаднаго труда, который онъ предприняли и выполнили
Правда, и съ моими силами мне удалось собрать несколько важныхъ, еще необъяснен-ныхъ фактовъ, и при помощи общихъ разсуж-дешй, отнести ихъ къ одному изъ известныхъ законовъ; но я чувствую себя неспособными исполнить более трудную и более научную работу въ наследованы частностей, подобную той, которая въ рукахъ г. Дарвина дала столь блестящее результаты.
Еще одна причина заставила меня поторопиться издашемъ настоящаго сочинешя: въ не-которыхъ серьёзныхъ пунктахъ мои воззрешя отличаются отъ воззрений г. Дарвина, и я хочу изложить ихъ въ доступной ДЛЯ публике форме до появлешя въ светъ обещаннаго имъ новаго труда, въ которомъ, я думаю, онъ подробно раз-беретъ большинство спорныхъ вопросовъ.
Здесь я прилагаю списокъдвсехъ главъ съ указашемъ, где оне были напечатаны и какимъ
XI
iBWfHemflrb ont подверглись при печатали на-стоящага сочинешя.
ГЛАВА I. — О закон!, регулнрующемъ появлеше но-выИвмдовъ.— Эта глава была сначала напечатана въ «Annals and magazine of natural History» Сентябрь 1855. Перепечатана безъ изменены текста.
ГЛАВА II. — Стремлен1е разновидностей безконечно удаляться отъ нервоначальнаго тина. — Эта глава была сначала Напечатана ВЪ «Journal of the Proceedings of the Linnean Society», Августа 1858. ЗдФсь она перепечатана беэъ изменены текста, исключая разе! только одной или двухъ грамматиче-скяхъ пооравокъ.
Г Л А В А Ш. — Мнмнчность н другчя охранительныя уйодоблен1я животныхъ. — Эта глава была первоначально напечатана въ «Westminster Review», 1юль, 1867 года. Перепечатана Съ некоторыми изм!нешями ц существенными добавлениями, между прочнмъ присоединенынаблюден!я и опыты Г. Дженнера Уэйра надъ краской съ±денныхъ или брошенныхъ пти-цами гусевицъ.
$ГАва IV. — Папилл1онвды Малайскихъ острововъ; Д<йНЙатеЛьство, представляемое ими теорги естественнаго Л'Дтора.—Эта глава был а первоначально напечатана въ «Тгап-«вейопя, ей Yiifce Linnean Society», томъ XXV (читана въ март! 18Й Йод! ва{(лаи№мъ: «О явленНхъ измФнешя и географического распределения Папиллюнидъ малайской области».
При перепечатаны, выпустили таблицы, ссылку на рисунки и пр, Было сделано нисколько прибавлен^ и поправокъ. Такъ какъ въ промежутка времени между сообщешемъ этой работы я ея обнародовашемъ докторъ Фельдеръ выпустплъ въ св!тъ свое «Путешествие Новары» (Лепидоптеры), то а былъ прн-вужденъ изменить назвашя, который я далъ н!которымъ изъ моихъ новыхъ видовъ; этнмъ объясняется разница между нисколькими назваиями, употребленными въ этой книг! и въ орнгииальномъ сочинены.
Г ЛАВА V.—Объ инстинкт! человека н жввотныхъ.— Напечатана зд!сь въ первый разъ.
ГЛАВА VI. Философ1я птичьихъ гн!здъ.—Напечатана СЙОЧала въ «Intellectual observer», въ 1юл! 1867. Перепечатана W значительными дополнениями и изм!пен1ями.
хп
Г Л А В А VII—Teopin птнчьихъ ги1здъ, показывающая отношеи1е между известными различ1ямн въ окраске у са-мокъ и способомъ ихъ гнездовагпя,—Эта глава была сначала напечатана ВЪ «Journal of Travel and natural History» (№ 2), 1868. Перепечатана съ значительными изменешями и прибавле-шями, которыми я старался лучше передать свои мысли и сделать бол!е ясными ri места, которая были неправильно поняты моими критиками.
ГЛАВА УШ.—Творение по закону,—Эта глава была сначала напечатана въ «Quarterly journal of Science», за октябрь 1867. Перепечатанасъ некоторыми изм±пешями и прибавлениями.
ГЛАВА IX.—Развиве человеческихъ расъ по закону сстественнаго подбора.—Эта глава была сначала напечатана въ «Anthropological Review», въ Мае 1864 г. Здесь она перепечатана съ некоторыми существенными прибавдешями и изменешями. Въ начале я хотелъ значительно расширить эту главу, но принявшись за дело, я увиделъ, что могъ ослабить действ!е аргу-ментовъ, не прибавляя, въ тоже время, ничего къ ихъ силе. Вследств1е этого я решился ее не трогать, кроме только веско лькихъ местъ, который не вполне передав ли мои мысли. Я думаю, что въ томъ виде, какъ эта глава напечатана, она содержать изложен!е важной истины.
ГЛАВА X. — О пределахъ естественнаго подбора нъ приложении къ человеку. — Эта глава есть собственно разви-Tie несколькихъ строкъ, который заканчиваютъ одну статью подъ заглав!емъ «Геологически времена и происхожден!е ви-довъ>, напечатанную въ «Quarterly Review», въ Апреле 1869 года.
— xin —
Альфредъ Россель Уоллэсъ родился въ 1823 въ 10 ш!, въ Монмауошайр!, и пос!щалъ начальную 'школу въ Хертфорд!. Съ 15 до 21 года онъ изучали у своего старшаго брата про-фессш землем!ровъ и гражданскихъ инжене-ровъ, и въ это время началъ изучеше ботаники. Въ 1844 году онъ сделался учителемъ колле-пальной школы въ Лейчестер!, пробылъ въ этой должности полтора года и началъ заниматься собирашемъ нас!комыхн. Поел! этого Онъ провелъ нисколько л!тъ въ той же должности въ Южномъ Уэльс!, но покинулъ это за-здтё съ т!мъ, чтобы отправиться путешествовать по Южной Америк!. Вм!ст! съ г. Генри УЬльтеромъ Бэтсомъ, съ которыми познакомился еще въ Лейчестер!, вы!халъ онъ въ 1848 въ Пару, провели четыре года въ долин! Амазонской р!ки,- и двъ^1852 г, нридуждеэт> были вернуться въ Англпо, такъ какъ здоровье его сильно пострадало отъ лихорадки. Судно, на которомъ онъ !халн, загоралось посреди океана, и вс! пассажиры, для спасешя жизни, дс/лжны были броситься въ лодки. Вс! коллекщи, собранныя Уоллэсомъ въ посл!дше два года, много живыхъ животныхъ, и почти вс! рукописи и эскизы прожали* Поел! десятидневнаго странствовашя по ©Кеану, пассажиры были взяты другимъ суд-
Xiv
номъ, и , достигли Англш въ октябре 1852 г., поел! долгаго и опаснаго плавашя. Въ это время обнародовалъ злополучный путёшествен-никъ свое „путешестчпе по Амазонской р!ж'Ь и Pio Негро“ и „Пальмы Амазонской рЪки". Въ 1854 году онъ снова собрался, на этотъ разъ на востокъ, и восемь л4тъ своей жизни отдалъ изучение естественной исторш Малай-скаго архипелага отъ Малакскаго полуострова до Новой Гвинеи.
Изъ4здивъ эту местность вдоль и поперегъ, съ севера на югъ и съ востока на западъ, онъ изучилъ ее и собралъ богатыя коллекцш. Зд4сь посреди тропической природы, впервые родились у Уоллэса плодотворный мысли о происхождении ви-довъ. Первая глава этой книги была написана имъ въ 1855 году въ Саравак^ на Борнео; ав-торъ сообщаете въ ней, что въ то время онъ былъ твердо убФжденъ въдесцендентномъ происхождении видовъ но что онъ тогда не со-здалъ себ4 понятая о сущности процесса. Когда, три года спустя, Уоллесъ написалъ въ Тер-нагй статью, составляющую вторую главу книги и послужившую прямымъ поводомъ къ тому, чтобы Чарльзъ Дарвинъ обнародовалъ свои взгляды,—онъ не зналъ объ этихъ взглядахъ, незналъ даже, какого рода работа занимала
XV
этого ученаго, хотя вообще знали, что дело шло о „видоизменен1яхн'<‘.
Въ первый разъ мысль о естественномъ подборе, появилась во время припадковъ перемежающейся лихорадки, и на эту мысль навели его воззрешя Мальтуса, которые онъ перенесъ на животный м!ръ. Какъ скоро прошли лихорадочные припадки, Уоллэсъ написалъ статью, и отослалъ ее въ Европу съ первой же почтой. Эта статья сделалась исходной точкой изучешя „естественнаго подбора".
Результаты восьмилетнихъ странствованш по дальнему Востоку, были изложены въ це-ломъ ряду мемуаровъ, часть которыхъ была написана во время самаго путешествхя, другая же часть по возвращеши въ Англпо. Общш ббзоръ всехъ этихъ трудовъ Уоллэсъ составилъ только после шести-летняго изучешя, разборки и распределешя привезенныхъ драгоценностей-Тогда только въ привлекательный форме онъ из-ложилъ обпце результаты съ глубокими убеждеш-емъ—въихъ истине. Для того, чтобы составить по-няпе огромадномъ значеши наблюдещй Уоллэса, упомянемъ, что онъ вывезъ изъ своего путеше-CTBia 125,000 естественно-историческихъ предме-ТОВЪ- Часть коллекщй онъ самъ разработалъ, часть же передали другими учеными, такъ что ученый
— xvi —
эпръ можетъ и теперь еще; ожидать богатыхъ результатовъ отъ его. собрав®. После своего воз-вращешя съ Востока, Уоллэсъ, живетъ въ Лондоне, такъ же, какъ его гешальный соотече-ственникъ Чарльзъ Дарвинъ, ученымъ-любите-лемъ и занять дальнейшею обработкою и раз-випемъ своихъ наблюдешй и изсл1довашй.
ЕСТЕСТВЕННЫЙ НОДБОРЪ.
ГЛАВА I.
Р законЪ, регулирующемъ появлеше новыхъ видовъ.
Географическое распределение видовъ зависитъ отъ геологическихъ измФ>-
нешй.
Каждый натуралистъ, обращавшей вниманёе на геогра-фяческоерасйредйляпе животныхъ и растенёй, былъ невольно заинтересованъ представляющимися зд'Ьсь странными фактами. Мвогёе изъ этихъ фактовъ вовсе не вяжутся съ существовавшими взглядами и представляются въ высшей степени интересными и вовсе необъяснимыми. ВсЬ теорёи, предложенный со временъ Линнея для ихъ объясненёя, не могутъ быть признаны теперь удовлетворительными. Ни одна изъ нихъ не разъяснила фак--товъ, существовавшихъ въ то время, и не была настолько обща, чтобы захватить всгЬ вновь открытый и до< сихъ -пор» открываемый явлешя.
1
2
Только въ namiwme голы «еооюгпчесшя изысканш бросили яркш сякюта этотъ чаоииэсъ, показавъ, что настоящее состоянге мшвяиеляющихъ ее органпз-мовъ есть только последняя ступень длиннаго и непре-рывнаго ряда измЪнешй, которымъ они подвергались въ прежнее время. Всл'Ьдспие этого, всякая попытка объяснить существуюпця вын'Ь условия, не принимая въ-разсчетъ (какъ это часто делается) истор!и развит!я Земли, должна непременно привести къ весьма неполнымъ и даже ошибочнымъ заключешямъ.
Въ сущности, геолопя доказала сл’Ьдуюшде факты: .
Въ течешн огромнаго перюда времени, продолжительность котораго въ точности неизвестна, поверхность Земли претерпевала последовательный изменена,—Некоторые материки погружались въ океанъ, друпе выдвигались изъ него; поднимались новыя горныя цепи; острова становились континентами, между темъ какъ затопленные континенты превращались въ острова, и*таыя изменеюя совершались не однажды, а можетъ быть сотни и тысячи разъ. Эти процессы были более илн менее продолжительны, совершались съ неодинаковой быстротой, и во время ихъ органическая жизнь на поверхности Земли претерпевала также соответственный из-менешя. Эти перемены были постепенны и совершались вполне, т. е. къ концу каждаго перюда не оставалось ни одного изъ видовъ, жившихъ въ начале его, и такое полное обновлеше жииотныхъ формъ происходило, поиндимому, несколько разъ.
Въ течешн промежутка времени, заключающагося между -последней геологической эпохой н настоящей или исторической, измелете органическихъ формъ было по-
3
степенное. Для многихъ ныне-живущихъ видовъ можно определить время ихъ перваго появлетя и проследить йхъ умножете въ поздней шихъ формащяхъ. где друпе виды вымираютъ или изчезаютъ. Такимъ образомъ ясно, что существуюпцй органическш м!ръ произошелъ, вследствие постепенныхъ нарождетй и вымирашй, отъ того Mipa, который жплъ въ самую последнюю изъ геологи-ческихъ эпохъ. Следовательно, мы имеемъ полное осно-ваше заключить о существовали подобной же связи
между другими геологическими эпохами, т. е. о посте-пенномъ переходе одной геологической эпохи въ другую.
Допустивъ, что почти таковы суть результаты геоло-гическихъ изследованш, мы должны допустить, что географическое распределение живыхъ существъ должно быть следств!емъ прежде бывшихъ измененifi, которымъ
^отвергались земная поверхность и ея обитатели. По всей^веролтности, тутъ действовали и друпя причины, которыхъ мы, можетъ быть, никогда не узнаемъ. Вслед-CTBie этого, мы должны быть готовы встретить много
подробностей, которыя трудно будетъ объяснить, не прибегая1 къ геологйчёскимъ йзменешямъ, , весьма »Ь-роятнымъ, но не ймеющимъ за себя прямыхъ доказа-
тельствъ.
За посл1дшя двадцать летъ сильно наросли наши познашя, какъ о настоящей, такъ и о первобытной исторш органическаго Mipa. Огромное количество фак-топъ, имеющееся въ нашемъ распоряжеши, казалось, должно,бы быть достаточнымъ для постройки общаго закона, который бы объяснилъ ихъ все и указалъ путь для нозыхъ изысканш.
мдоДрошло около десяти летъ съ техъ поръ, какъ
1*
4
впервые пришла мысль о существоваши подобнаго закона, и съ т'Ьхъ поръ я пользовался всякимъ удобнымъ случаемъ, чтобы подвергнуть испыташю вновь открытые факты, а также и т4, которые мн4 удавалось наблюдать самому. ВсЬ этн факты подтверждали мою гипотезу.
Подробное изложеше этого предмета потребовало бы слишкомъ много времени; но для того, чтобы ответить на некоторый вновь появившаяся воззрЪшя, которыя инЪ кажутся ошибочными, я решаюсь теперь же представить мои идеи публикЪ. Я буду подкреплять эти идеи только гЬми доказательствами и фактами, которые представились инЪ въ очень отдаленной местности, гд^ н4тъ средствъ для проверки и точныхъ изыскашй.
^Законъ, выведенный изъ хорошо из-вФ>стныхъ географическихъ и геоло-гическихъ фактовъ.
Моя гипотеза основана на сл'Ьдующихъ принципахъ, взятыхъ изъ области органической географш и геолопн.
Геогра<Ыя.
1)	Больппя группы, каковы, наприм'Ьръ, классы и отряды животныхъ, бываютъ обыкновенно распространены по всей земной поверхности, между тЪмъ какъ второстепенныя группы, какъ-то: семейства н роды, за-нимаютъ часто только небольппя пространства, а иногда н очень ограниченный овругъ.
2)	Въ очень распространенныхъ семействахъ роды
5
часто занимаютъ ограниченный области. Въ очень рас-простраиенныхъ родахъ определенный группы видовъ имеюсь каждая резко очерченный географичесшй округа.
3)	Въ техъ случаяхъ, когда богатая видами группа ограничивается одной какой-нибудь областью, почти всегда сходные виды этой группы населяютъ ту же или сосЬдшя местности, такъ что природное сродство видовъ узнается по ихъ географическому распределяю.
4)	При сравненш двухъ странъ, имеющихъ одинаковый климатъ, но разделенныхъ широкими морями или высокими горами, часто находятъ, что семейства, роды и виды одной страны имеютъ родственныхъ представителей и въ другой.
Геолопя.
;5) Теологическое распределено органическаго Mipa вёеьм& скодно съ его географическимъ распределеИемъ.
ВоЛйал частьбольшихъ и некоторый малыя группы жввотнаго царства проходить черезъ несколько геологическихъ перюдовъ.
7) Тймъ не менее, въ каждомъ перюде существуютъ группы, ему одному свойственный, нигде более не встре-чаюпряся и проходягщя черезъ одну или несколько фор-машй.
8) Виды одного рода или роды одного семейства, живппе въ одномъ ц томъ же геологнческомъ перюдЪ, имеюсь между собой гораздо более сходства, чемъ виды И )роды, «ивппе въ различныя геологичесшя эпохи.
-аь'9)г Виды и роды, существующее въ двухъ отдален-
— 6
ныхъ м'Ьстностяхъ, нм^готъ также своихъ представителей и въ промежуточныхъ м4стахъ. Точно также и въ геологическихъ эпохахъ, существоваше какого-нибудь вида или рода не прерывалось. Другими словами, ни одинъ видъ и ни одна группа видовъ не появлялись два раза.
10) Изъ этихъ фактовъ можно вывести следующей законъ: Появлен!е каждаго вида совпадаетъ географически и хронологически съ по-явлен!емъ другого, очень ему близкаго и предсуществующаго вида.
Этотъ законъ вполне согласуется съ фактами; мы это докажемъ, изучая сл'Ьдуюпця четыре главныя отрасли предмета:
1)	Систему ёстественнаго сродства.
2)	Географическое распред^леше животныхъ и растет®.
3)	Ихъ хронологическую последовательность. Этотъ вопросъ требуетъ изсл'Ьдовашя вредставительныхъ группъ, а также и тЪхъ, въ которыхъ профессоръ Форбесъ ду-малъ найдти полярность.
4)	Явлен!» зачаточныхъ органовъ.
ристема рацюнальной классификации, вытекающая изъ этого закона.
Если указанный законъ веренъ, то изъ него выте-каетъ следующее: рядъ сродныхъ признаковъ покажетъ въ то же время и порядокъ, въ которомъ появлялись различные виды, такъ какъ каждый изъ нихъ имЪлъ сво-
7
имъпротопшом! очень сходный'съ нжмъ видъ, суще-ствованипй въ эпоху его появлетя.
Весвма;вероятно, что два или три отдельных! вида нмелиобицй первобытный типъ, и что каждый изъ нихъ, ноевою очередь, сделался родоначальником! вновь создающихся и родственных! ему видовъ. Изъ этого слЪ-дуеть, что до тЬхъ поръг пока каждый видъ служитъ моделью только одному новому виду, родословная такихъ видовъ будетъ проста и можетъ быть представлена въ виде прямой лиши, по которой они расположатся въ последовательном! порядке. Если же два или несколько видовъ образовались независимо одинъ отъ другого по плану общаго типа, тогда родословная ихъ будетъ сложна и можетъ быть представлена, какъ ломанная и разветвленная лита.
Вее попытки естественной классификацш органиче-<ЯМХЪ'существ! убеждают! насъ въ преобладали этихъ двухъ 'путей въ создаши. Иногда и для некоторых! пОДраздеаежй рядъ сродныхъ признаков! легко можетъ бякныражвнъ>въ виде прямой прогресщн отъ одного вида* къ другомувяду нлн отв одной группы къ другой. Но въ большинстве случаев! такое выражеше оказывается невозможным!. Постоянно можно встретить два или более изменешй одного и того же органа или изменения двухъ различных! органовъ, которыя служатъ исходом! двухъ рядовъ форм!; эти же ряды, въ свою очередь, такъ удаляются другъ отъ друга, что образуют! йодъ конец! отдельные роды н семейства. Натуралисты называют!Tasie ряды параллельными рядами или заменяющими группами. Они часто встречаются в®' очень отдаленных! другъ отъ друга странах! или
8
въ ископаемомъ видЪ въ различныхъ форм&щяхъ. Эти группы разсматриваются, какъ аналогичная, въ томъ случае, если окЬ сохраняютъ некоторое семейное сходство, хотя въ сущности бываютъ очень непохожи на свои обпце прототипы, отличаясь отъ ннхъ многими важными особенностями.
Теперь ясно, какъ трудно определить для каждаго случая, 'представляютъ-ли его отношешя сродство или аналопю; притомъ, если мы будемъ спускаться по па-раллельнымъ или расходящимся рядамъ къ ихъ общему родоначальнику, то аналопя, которую мы наблюдали между двумя группами, сделается сродствомъ.
Даже въ маленькой и хорошо определенной группе очень трудно построить настоящую естественную клас-сифпкащю; это вещь почти невозможная при настоящемъ состояние природы, при огромномъ множестве видовъ и столь разнообразняхъ изменешяхъ формъ и организмовъ. Это изобил!е происходить, вероятно, отъ того, что большая часть видовъ, послуживъ тинами для ныне суще-ствующихъ формъ, произвела зат^мъ сложныа нодраздЬ-лев!я лиши сродства. Подобное развЬтвлеше можно сравнить съ перепутанными сучками дуба или съ раз-ветвлешями сосудистой системы человеческаго тела. Вся трудность задачи ясно представится намъ, когда мы подумаемъ, что только обломки этой огромной системы сохранились въ настоящее время, а стволъ и главный ветви представляются вымершими видами, о которыхъ мы не имеемь никакого поняйя. Между темь, на насъ лежнтъ обязанность привести въ порядокъ огромную массу сучьевъ, отростковъ и разрозненныхъ листьевъ, и определить для каждаго изъ этихъ элементовъ место,
9
которое онъ долженъ былъ занимать въ начале по от-ношешю къ другимъ элементамъ. Такимъ образомъ, намъ придется отбросить все тФ системы классификации, который распределять виды и группы въ виде круговъ, а также и тФ, который предназначаютъ каждой группе определенное число подразд4лен1й.
Не смотря на ловкость, съ которою защищались эти послФдтя системы, оне опровергаются болыпинствомъ естествоиспытателей, которые находятъ ихъ противоестественными. Только кольцеобразная система сродства имФетъ, повидимому, более прочное место въ науке и была допускаема до некоторой степени даже известными натуралистами. ТФмъ неменФе, намъ не удавалось найти ни одного примера, въ которомъ бы эти круги замыкались действительно родственными формами. Почти всегда эти формы заменялись очевидными аналогиями или формами, сродство которыхъ было темно или весьма сомнительно.
Запутанность родословныхъ лиши въ болыпихъ груп-иалъ; нозволяетъ; дать естественный видъ совершенно искусственной системе. Штриклендъ окончательно опро-вергъ круговую систему. Этотъ ученый въ своемъ пре-красномъ труде, напечатанномъ вь Annals of Natural History, изложилъ синтетическш методъ для установлена естественной системы.
реографическое распределена органически хъ существъ.
ИзслФдуя географическое распредФлсше организмовъ, мы убеждаемся, что наша гипотеза совершенно согла
10
суется съ относящимися сюда фактами н легко ихъ объясняете. Если какая либо страна имеете ей одной свойственные виды, роды и семейства, то надо допустить, что страна эта, въ продолжена длиннах'о перюда времени, была изолирована. Въ течеши этого времени на ней образовалось Множество рядовъ видовъ изъ типа другихъ видовъ, предсуществовавшихъ. ЗатЬмъ все эти виды вымерли и остались только отрывочный, изолированный группы. Если первобытный типъ населялъ большое пространство, онъ могъ произвести две или нисколько своеобразныхъ группъ видовъ, изъ которыхъ могли образоваться аналогичный группы. Такимъ образомъ можно объяснить происхождеше: Sylviadae Европы и Sybricolidae Америки, Heliconidae Южной Америки и Euploeae Востока,—группы формъ Trogon, живущихъ въ Аз1и и встречающихся въ Южной Америке. Существуете рядъ явленш, которыя вовсе небыли объяснены, каковы, напримеръ, явленья, наблюдаемый на островахъ Галлапа-госскихъ. Эти острова населены небольшими группами животныхъ и растешй, имъ однимъ свойственными, однако очень схожими съ южно-американскими формами. Острова эти очень древше, вулканическаго происхождетя и по всей вероятности никогда не соединялись съ континен-томъ. Вероятно они были заселены, подобно другимъ вновь появившимся островамъ, помощью ветра и теченш въ такую отдаленную отъ насъ эпоху, что оригинальные виды вымерли, оставивъ только измененные прототипы. Такимъ образомъ мы можемъ объяснить и тотъ факте, что каждый изъ этихъ острововъ имеете ему одному свойственный флору и фауну. Можно предположить, что первоначально эти острова были заселены одними и теми-
11
же видами, которые различным* образом* изменялись на каждом* изъ нихъ. Можно также предположить, что острова эти последовательно получили свое население одинъ съ другого, и что на каждомъ изъ нихъ новые виды образовались по плану предшествующих*. Подобный примерь представляетъ намъ островъ ев. Елены. Это древшй островъ, имеющгй хотя бедную, но совершенно своеобразную флору. Съ другой стороны намъ неизвестенъ ни одинъ островъ недавняго геологическаго образовашя (напримеръ конца третичной эпохи), который имелъ бы ему одному свойственные роды, семейства и даже больппя группы видовъ.
Когда горная цепь достигла значительнаго возвы-шешя и сохранила эту высоту въ течении длиннаго геологическаго периода, то страны, расположенный по обеимъ сторонамъ этой цепи, часто имеютъ совершенно различные виды, между которыми встречаются некоторые аналогичные. Иногда-же целые роды свойственны только одной изъ сторонъ этой цепи; такъ напр., мы видимъ это въ Андахъ или Утесиетыхъ горахъ. Такое-же явле-nie мы замечаемъ въ томъ случае, когда какой либо островъ былъ отделенъ отъ континента въ очень древнюю эпоху. Неглубокое море, омывающее полуостровъ Малакку и острова Яву, Суматру и Борнео, было, вероятно, въ очень отдаленную отъ насъ эпоху, конти-нентомъ или  болыпимъ островомъ, который былъ затоп-ленъ во время поднят1я вулканическихъ горныхъ цепей Явы и Суматры. Отсюда множество видовъ животныхъ, общихъ для некоторыхъ или даже для всехъ этихъ странъ; и въ то-же время здесь находимъ несколько аналогичных*, весьма близких* между собою видовъ,
12
свойственныхъ каждой изъ этихъ областей, которые указываюсь, что со времени ихъ отделешя прошолъ огромный перюдъ времени. Такимъ образомъ факты географи-ческаго и геологическаго распределена организмовъ мо-гутъ быть объяснены въ сомнительныхъ случаяхъ одви другими, только-бы защищаемые нами принципы были ясно постановлены.
На островахъ, которые были оторваны отъ матери-ковъ или выдвинулись вслгЬдетв1е деятельности вулка-новъ или коралловъ, а также и на недавно поднявшихся горныхъ цепяхъ, мы не замЪчаемъ ни отдельны хъ группъ, ни аналогичныхъ видовъ. Подобный примеръ пред-ставляетъ Великобритания, отд±леше которой отъ материка произошло геологически очень недавно, и потому она почтя не имеетъ исключительно ей свойственныхъ видовъ. Точно также Альпы, поднясе которыхъ совершилось недавно, разделяюсь так!я флоры и фауны, раз-лпч!е которыхъ можетъ быть вполне приписано климату и широте.
Мы выше заметили (стр. 4—5) важный и поразительный фактъ близкаго географическаго соседства род-ственныхъ видовъ, принадлежащихъ обширнымъ группамъ. Мнстеръ Ловель Ривъ даетъ намъ интересный примеръ подобнаго географическаго распределен 1я видовъ въ своемъ прекрасномъ сочннеши о распределена моллю-сковъ изъ рода Bulimus. Подобный-же примеръ представляюсь колибри и туканы, между которыми часто встречаются неболышя группы родственныхъ видовъ, жи-вущихъ или въ томъ-же округе, или въ соседнихъ окру-гахъ, какъ намъ самимъ удалось въ томъ убедиться.
13
Тоже самое замечается и у рыбъ: каждая большая рЪка мм^етъ ей одной свойственные роды рыбъ или группы родственныхъ видовъ, принадлежащихъ къ обширнымъ родамъ. Такимъ же образомъ идетъ и во всей природе. Мы встречаемъ подобные факты въ каждомъ классе, въ кажломъ отряде животныхъ, только до сихъ поръ не пробовали объяснить или найти причину этого замеча-тельнаго явлешя. Отчего, напримеръ, пальмы и орхидеи почта всегда ограничиваются однимъ полушар!емъ? Отчего родственные виды трогоновъ, имеюице коричневую спину, встречаются на Востоке, а трогоны съ зеленой спиной на Западе? Почему существуетъ подобное же распределен!е аръ и какаду? Насекомыя предетавляютъ намъ огромное количество подобныхъ же примеровъ, какъ-то: Goliathi въ Африке, Ornithopterae на Малайскихъ островахъ, Heliconidae въ Южной Аме -рике, Danaidae на Востоке. Повсюду близше виды находятся въ близкомъ географическомъ соседстве. Каждый мысляпцй человекъ непременно спроситъ себя, — почему-же это такъ? Долженъ же существовать законъ, управляющей появлешемъ и раепроетранетемъ этихъ организмовъ. И вотъ законъ, который мы предложили, не только объясняетъ констатированные факты, но и заключаетъ ихъ въ себе. Исключетя-же и кажущаяся аномалщ, которыя иногда встречаются, легко могутъ быть объяснены бывшими значительными геологическими переменами.
Излагая наши мысли въ этой-несовершенной форме, мы имеемъ целью подвергнуть ихъ оценке другихъ уче-ныхъ и узнать все факты, признаваемые несовместными съ нашимъ воззрешемъ. Мы требуемъ соглаая съ на
14
шей гипотезой только до тЪхъ поръ, пока она объясняете и связываете между собою существующее факты, и потому мы просимъ, чтобы нашу теор!ю опровергали только фактами, а не апрюристическимп аргументами.
J-4еологическая последовательность органическихъ существъ,
Явлешя геологическаго распред4лен1я организмовъ совершенно аналогичны съ ихъ географическимъ распре-д’Ьлешемъ. Сходные виды находятся собранными въ однихъ и гЬхъ же слояхъ, и переходы отъ одного вида къ другому происходили повндимому постепенно, какъ во времени, такъ и въ пространстве.
Геолог!л положительно доказываете намъ, что различные виды вымирали, уступая место другимъ видамъ, но она не показываете намъ, какимъ образомъ это происходило. Вымиран1е видовъ не представляетъ особен-ныхъ затрудненш и modus operand! здесь былъ очень хорошо объяененъ сэромъ Чарльзомъ Дяйелемъ въ его нзв^стныхъ „Основахъ геологи".
Хотя геологичесше перевороты происходили очень медленно, но, вероятно, вн4шшя услов!я при этомъ настолько изменялись, что делали существоваше некото-рыхъ видовъ невозможнымъ. Виды, въ свою очередь, обыкновенно вымирали постепенно, но въ некоторыхъ случаяхъ могло произойти и внезапное изчезновеше мало-распространеннаго вида. Но какимъ образомъ вы-Mepmie виды заменялись новыми, и какимъ образомъ эта наследственность продолжалась до новейшихъ гео-
15
логическихъ эпохъ?" въ этомъ-то и заключается самая трудная и, хвъ то же время, самая интересная задача всей естественной исторш Земли. Наши настояния изы-скашя, можетъ быть, подвинуть насъ на шагъ къ разрешению этой задачи, выводя изъ изв'Ьстныхъ фактовъ законъ, посредствомъ котораго можно будетъ определить: какой видь могъ и долженъ былъ появиться въ данную эпоху? /
^Высшая организация очень древнихъ животныхъ согласуется Съ этимъ за-кономъ,
Въ последнее время очень много спорили о слЪдую-щемъ вопрос!: происходила-ли последовательность жи-выхъ существъ на Земле по степени ихъ развит1я и ор-ганизацш, начиная съ самыхъ низшихъ и поднимаясь до самыхъ совершенныхъ организмовъ? Признанные факты допу'скаютъ, повидимому, эту последовательность вообще, но не въ частностяхъ. Молюски и лучистыя существовали раньше позвоночныхъ; неоспоримо, что рыбы предшествовали пресмыкающимъ и млекопитающимъ, и что между последними бол!е совершенные виды следовали за т!ми, которые занимали низшую ступень лестницы.
Съ другой стороны видимъ, что молюски и лучистыя, еуществовавпйе въ самую древнюю эпоху, имели бол!е совершенную организащю, чемъ т!, которые существу-ютъ въ настоящее время; также видимъ, что самыя древшя рыбы, о которыхъ мы только им!емъ понятае, вовсе не представляются и самыми несовершенными въ
16
своей организации. Мы думаемъ, что наша гипотеза согласуется со всеми этими фактами и можетъ очень много помочь въ ихъ объяснена. Хотя некоторые ученые могутъ видеть въ этой гипотез!; теорйо прогресса, но въ сущности она предполагаетъ только постепенное измйнеше формъ. Впрочемъ, не трудно доказать, что существенный прогрессъ въ лестнице организмовъ совершенно согласуется со всеми видимостями, даже съ теми, которыя, повидимому, показываютъ реакщю. Возь-мемъ опять для сравнешя дерево, какъ лучше всего представляющее естественное расположете видовъ и ихъ последовательное появлеше. Предположимъ, что какая-нибудь группа достигла, въ отдаленную геологическую эпоху, большаго богатства видовъ и усовершенствованной организащи; предположимъ также, что эта большая в^твь родственныхъ видовъ отчасти или совершенно уничтожена геологическими переворотами. Впоследствш нарождается новая ветвь отъ того же самаго ствола, т. е. последовательно появляются новые виды, имеюпре про-тотипомъ те же самые первоначальные организмы, которые были прототипами предшествовавшей группы, но которые пережили новыя услов!я существовашя. Эта новая группа, подъ влгяшемъ новыхъ условш жизни, претер-певаетъ изменешя въ своемъ строенш и въ своей орга-низацш и делается, въ свою очередь, представительницей первобытной группы въ другой геологической фор-мацш. Темъ не менее можетъ случиться, что новый рядъ видовъ, хотя и более современный, никогда не до-стигнетъ такого полнаго развиия, какъ первобытные виды, и изчезнетъ въ свою очередь, уступая место третьему видоизменешю одного и того же корня. Эта новая форма
17
можетъ представить большее или. меньшее число видовъ, ч±мъта или другая изъ предшествующихъ формъ, более или менее возвышенную степень организаши и из-мёнешя въ строенш, болЬе или менЬе разнообразныя.
Очень можетъ быть, что все эти группы пзчезали не вполне; но каждая, изчезая, оставляла нисколько видовъ, измененные образцы которыхъ встречаются въ последующпхъ эпохахъ, какъ последше остатки ихъ первобытнаго велич!я и изобил!я. Такимъ образомъ, каждый случай кажущейся реакцш можетъ въ сущности •быть прогрессомъ, но только прогрессомъ, въ которомъ встречаются перерывы. Когда дубъ, этотъ „царь лесовъ", теряетъ большой сукъ, то сукъ этотъ можетъ впослед-ствш замениться слабой и болезненной веткой. Невидимому, то же самое случилось и съ классомъ молю-•сковъ. Эта группа, въ очень отдаленную отъ насъ эпоху, Предъявляла въ раковинныхъ головоногихъ (Cephalopoda) Очень„развитую организащю съ большимъ разнообраз!емъ •формри. видовъ, Въ каждомъ изъ последующихъ nepio-довт,,	разнообразные роды этцхъ молюсковъ за-
меняли. первобытныхъ ихъ представителей, которые вымирали. Поднимаясь къ новейшей эпохе, мы находимъ только немногихъ мелкихъ представителей этой группы, /между темъ какъ брюхонопе и двустворчатые молюски лрюбрели огромный перевесъ.
Въ продолжеше длпннаго ряда пзменешй, которымъ .подвергалась Земля, она никогда не переставала npi-обрЬтать новыхъ обитателей, и всякш разъ, когда отчасти или вполне изчезала одна изъ высшпхъ группъ, 4>ормы, более элементарныя, лучше устоявппя противъ шзмененныхъ условш, служили прототипами для обра-
2
18
зовашя новыхъ расъ. По нашему мнешю, это единственный способъ объяснить существоваше представительны хъ группъ въ различныхъ и следующихъ другь за другомъ эпохахъ, точно такъ же, какъ и колебашя, который мы встр'Ьчаемъ въ лестнице организмовъ.
^Зозражеше противъ Teopin ,,поляр-ностии профессора (рорбеса.
Профессоръ Эд. Форбесъ предложилъ недавно гипотезу полярности для объяснешя того контраста относительно числа родовыхъ формъ, который существуетъ между очень древнею, и настоящею эпохою съ одной старены, н промежуточными перюдами—съ другой. Известно, что количество этихъ формъ уменьшается, начиная съ первобытныхъ временъ, и достигаетъ своего minimum’a въ конце палеозоическаго н вторичнаго пергодовъ. Гипотеза Форбеса кажется намъ безполезною, потому что вей эти факты легко объясняются вышеприведенными принципами. Палеозоичесшй и неозоическШ перюды профессора Форбеса совс^мъ почти не пмЪютъ общихъ вп-довъ; даже большая часть родовъ н семействъ совершенно изменились при переход^ отъ одного.къ другому. Почти неоспоримо, что для такого переворота въ орга-ническомъ Mipe потребовался бы огромный перюдъ времени. Между темъ намъ не осталось никакихъ следовъ этого перюда, что произошло, вероятно, оттого, что вся поверхность первобытныхъ формацй, подлежащая на-шимъ нзыскашямъ, поднялась въ конце палеозоическаго пер!ода, и оставалась выше уровня моря въ продолжена
19
всего времени, необходимая для органическихъ измене-шй, произведшихъ флору и фауну вторичная перюда. Такимъ образомъ, все памятники этого промежутка времени погребены океаномъ, покрывающимъ три четверти земной поверхности. Кроме того, очень возможно, что длинный перюдъ покоя и равнов4с!я въ физическихъ условгяхъ страны, благопр!ятствуетъ существовашю большая количества индивидовъ, точно такъ же, какъ и большому разнообразш видовъ и родовъ.
При сравнеши тропиковъ съ умеренными и холодными странами, мы видимъ, что страны, наиболее способный къ быстрому умножетю индивидовъ, заключаю™ также наибольшее количество видовъ п разно-образныхъ формъ.
Съ другой стороны, не меггЬе вероятно, что небольшое, но резкое изменеше, или большое, но постепенное, происшедшее въ физическихъ услов!яхъ какой-либо местности, гибельно • действовало бы на существование индивидовъ, могло бы произвести уничтожеше многихъ видовъ и было бы одинаково неблагопр!ятно для образования яовыхъ видовъ. Въ эТомъ случае, настоящее состояше Земли представляетъ намъ нечто аналогичное, потому что известно, что относительное неплодородие умеренная и холоднаго поясовъ менее зависитъ отъ среднпхъ физическихъ условш, чемъ отъ ихъ быстрыхъ и рЬзкихъ изменены!. Все вышесказанное доказывается темъ двойнымъ фактомъ, что, съ одной стороны, тропи-чесшя формы встречаются иногда въ болыпомъ разстоя-ши отъ тропиковъ, если только климатъ ровенъ, и что, съ другой стороны, гористыя местности жаркаго пояса, отличающаяся отъ странъ умеренная пояса преимуше-2*
20
отвеяно однообрашемъ ихъ климата, богаты видами и родами.
Какъ бы то ни было, мне кажется возможнымъ допустить, что новые виды должны были появляться въ перюдъ геологическаго покоя, въ продолжеше котораго нарождеше превышало вымираше, такъ что количество видовъ увеличивалось и, наоборотъ, весьма вероятно, что въ перюдъ геологической деятельности вымираше превышало нарождеше, и количество видовъ постепенно убывало. Напластовашя каменноугольной формацш по-казываютъ, что эти явлешя действительно происходили, и что они обязаны своимъ проиехождешемъ именно темъ причинамъ, который мы имъ приписываемъ. Перерывы и искривления этой формацш показываютъ, что во время ея сущеетвовалъ перюдъ усиленной геологической деятельности и сильныхъ потрясешй. Между темъ, следующая за этимъ перюдомъ формацш более всего по-ражаетъ бедностью органическихъ формъ. йтакъ, мы можемъ объяснить всю совокупность фактовъ, допуская, что въ продолжеше длиннаго и неопределенна™ промежутка времени, въ конце палеозоическаго перюда, происходила почти одинаковая геологическая деятельность, и что быстрота и сила геологическихъ явлешй настолько уменьшились во время вторичнаго перюда, что не препятствовали Земле населиться разнообразными органическими формами *).
♦) Профессоръ Рамзай недавно показадъ, что въ течете пермской формацш, вероятно, существовала ледниковая эпоха, которая очень удовлетворительно сбъясняетъ относительную бедность этой эпохи видами.
21
Такимъ образомъ, мы можемъ дать отметь объ умно-жеши органическихъ формъ въ известныхъ перюдахъ и объ ихъ уменыпеши въ другихъ, не прибегая къ помощи никакихъ другихъ причинъ, кроме действительно существовавшихъ, и ни къ какимъ другимъ выводамъ, кроме техъ, которые можно изъ нихъ разумно вывести. Мы не можемъ определить, какимъ образомъ совершались самые древше геологичесюе перевороты, а потому въ техъ случаяхъ, когда мы можемъ объяснить факты существенной важности, допуская то ycKopenie, то за-медлете въ ряде явлешй, наблюдешя надъ которыми показали ихъ неправильность, то мы непременно должны предпочесть это простое объяснеше туманной гипотезе „полярности".
Я позволю себе представить еще несколько возра-женш г-ну Форбесу, которыя извлечены мною изъ самой его гипотезы.
Наши познашя объ органическомъ Mipe, существо -вавшемъ въ какую-бы то ни было геологическую эпоху весьма несовершенны. Въ этомъ можно-бы было усомниться, еслибъ мы брали въ разсчетъ только огромное количество видовъ и группъ, открытыхъ геологами; ио дело въ томъ, что намъ приходится сравнивать эти числа не съ теми, которыя существую™ въ настоящее время на Земле, а съ числами, значительно большими. Намъ не™ никакой причины думать, что въ более древнюю эпоху на Земле существовало менее видовъ, чемъ въ настоящее время. Во всякомъ случае, населеше водъ, лучше всего изследованное геологами, было прежде столь-же многочисленно, если только не многочисленнее, че.чъ теперь. Кроме того мы знаемъ, что MHorie виды совер
22
шенно изменились. Целые ряды организмовъ несколько разъ изчезали, уступая место другимъ, вновь создававшимся организмамъ, такъ, что общая сумма органическихъ формъ, который населяли Землю съ самаго пер-ваго геологическаго перюда, сравнительно съ организмами, населяющими ее въ настоящее время, находится въ такой-же пропорщи, какъ и сумма всехъ людей, некогда жившихъ на Земле, сравнительно съ настоящимъ ея населешемъ. Земная поверхность, безъ всякаго со-мнен1я, была более или менее заселена во все эпохи, совершенно также, какъ и ныне, и по мере того, какъ погибали последовательный генерации каждаго вида, ихъ остатки и преимущественно более твердыя ихъ части располагались во всехъ существовавшихъ въ то время моряхъ, который мы имеемъ основаше считать более обширными, чемъ ныне существующая. Следовательно, чтобы иметь поня'Не о томъ, какую часть первобытнаго Mipa и его обитателей мы можемъ знать, надо сравнить поверхность всей Земли не съ пространствомъ, доступ -нымъ вообще нашимъ геологическимъ изследовашямъ, а съ пространствомъ каждой изученной нами формами. Во время, напримеръ, силур!йскаго перюда вся Земля была силурШская. Животныя жили и умирали, оставляя свои остатки, въ болыпемъ или меньшемъ количестве, по всей поверхности Земли, и очень вероятно, что между долготами и широтами существовала тогда такая-же разница какъ и ныне, по крайней мере относительно распреде-ленш видовъ. Какую-же пропорцию составляютъ все си-луршсшя области въ отношены всей поверхности Земли,— суши и водъ (потому что весьма вероятно, что силу-pificKia области более находятся подъ водой, чемъ на
23
суше), и какая часть силуршскихъ формаций была изучена относительно ископаемыхъ? На была-ли часть этой формацш, непокрытая водой, тысячной или даже десятитысячной частью всей поверхности земнаго шара?
Поставьте подобный.-же вопросъ относительно оолита или известняка, или относительно отдйльныхъ слоевъ, при-надлежащихъ этимъ-же формащямъ, но различающихся своими ископаемыми, и тогда увидите, какъ мала та часть Mipa, которую мы знаемъ. Вероятно, и даже можно сказать несомненно, что целыя формацш съ остатками длин-ныхъ геологическихъ перюдовъ погружены въ океанъ и такимъ образомъ поставлены вне нашихъ изследова-шй. Иначе большинство проб'Ьловъ, существующпхъ въ геологическомъ ряду, могли-бы быть пополнены. Очень возможно, что огромное количество животныхъ, такимъ образомъ погребенныхъ, могло-бы служить средствомъ для .изучешя многихъ, повидимому, изолпрованныхъ группъ, остающихся постоянной загадкой для зоологовъ. Можетъ быть, впоследствш новые перевороты извлекутъ ихъ изъ воды и доставить предмета изучешя той интеллигентной расе, которая будетъ намъ наследовать.
Все эти соображен!я приводить къ заключешю, что наши познавая относительно общаго ряда древнихъ обитателей Земли весьма несовершенны и отрывочны. Оаи настолько-же несовершенны, на сколько несовершенны были бы наши познашя относительно существующаго органическаго м!ра, еслнбъ мы были вынуждены делать наши наблюдешя и составлять наши коллекцш въ столь-же ограниченныхъ местностяхъ, какъ те, въ которыхь мы ныне находимъ ископаемыхъ. Гипотеза профессора Форбеса предполагаетъ, главнымъ образомъ, полное по
24
знаше всего ряда органическихъ существъ, населявшихъ Землю. Въ этомъ-то и заключается самое веское возражение противъ этой гипотезы, независимо отъ всЬхъ другихъ соображешй. Могутъ сказать, что это возражеше применимо ко всякой теорш занимающего насъ предмета, но этотъ упрекъ не можетъ относиться къ предложенной нами теории, которая беретъ известные факты, какъ части огромного ц'Ьлаго и выводитъ изъ нихъ шЬчто о происхожденш и объема этого целого, подробности котораго отъ насъ ускользаютъ.
Наша гипотеза основана на отд'Ьльныхъ группахъ фактовъ, и сознавая ихъ изолированность, она старается вывести изъ нихъ промежуточные пробелы. .
рачаточные органы.
Зачаточные органы подтверждаютъ ц'Ьлый рядъ существенно важныхъ фактовъ, совершенно согласныхъ съ закономъ, который мы стараемся установить, и необходимо вытекающихъ йзъ этого закона. Лучные авторитеты по сравнительной анатохпи вполне допускаютъ существоваше подобныхъ органовъ и то, что они не им!ютъ никакого спещальнаго зпачешя въ животной экономит. Мы можемъ привести этому нисколько хорошо изв'Ьстныхъ прим±-ровъ; какъ-то: маленьыя конечности, спрятанный подъ кожей нйкоторыхъ змйеобразныхъ ящерицъ, бугорки зад-нихъ конечностей у Boa constrictor, полный рядъ костей пальцевъ въ плаиникахъ ламантина и кита и проч. Въ ботаникЬ тоже известны подобные факты. Зд^сь часта
25
встречаются безплодные пыльники, зачаточные цветочные покровы п зачаточные плодолистики.
Какое-же иазначеше этихъ органовъ? Вотъ вопросъ, который придетъ въ голову всякому мыслящему естествоиспытателю. Въ чемъ заключается ихъ связь съ вели-кимъ закономъ творешя? Не могутъ-ли они служить намъ указан 1емъ на систему природы? Если каждый видъ появлялся отдельно, не имея связи съ видомъ преждесу-ществовавшимъ, то что-же означаютъ эти зачатки органовъ, эти кажупцяся несовершенства? Должны-же они иметь причиву; должны они быть результатомъ какого нибудь важнаго естественнаго закона. Если допустить великш законъ, регулированный распространено животныхъ и растеши на Земле и состояний въ томъ, что все изменена происходили постепенно, что ни одно со-здаи!е не образовалось совершенно отлично отъ всего преждесуществовавшаго, и что природа въ этомъ, какъ и во всемъ другомъ, действуетъ постепенно и безъ по-трясешй, тогда эти зачаточные органы необходимы и со-ставляютъ существенную часть естественной системы. Напримеръ: прежде, чемъ.появились выспйе позвоночные надо было много постепенныхъ переходовъ, и мнойе органы, находивппеся сначала въ зачаточномъ состоянш, должны были, прежде чемъ появиться въ настоящемъ виде, претерпеть многочисленный изменешя. Чешуйчатое крылышко пингвина представляетъ первоначальную форму крыла, способнаго къ летанго, которое, было у его прототипа; а конечности, находивппяся сначала подъ кожей, впоследствш начинали по немногу выступать наружу й образовали необходимые переходы къ вполне развитымъ органамъ двпжетя.
26
Мы могли-бы встретить еще более иодобныхъ нри-мЪровъ, могли-бы видеть еще болФе полные ряды фак-: товъ, еслибъ были знакомы со всеми вымершими формами. Болыше пробелы, существующее между рыбами, пресмыкающимися, птицами и млекопитающими, были-бы легко восполнимы промежуточными группами, и органический м!ръ, въ своемъ целомъ, предсталъ-бы передо нами въ виде непрерывной и гармоничной системы.
раключеше.
Мы изложили, хотя кратко и несовершенно, следующей законъ; появлен!е каждаго вида.географически и хронологически совпадаетъ съ появлен!емъ другого, родственна г о ему вида. Этотъ законъ связываетъ и поясняетъ массу изо-лированныхъ фактовъ, до сихъ поръ не объясненныхъ. Онъ проливаетъ ярый св1тъ на пршщипъ естественной классификацш органическихъ существъ, даетъ отчетъ о ихъ географическомъ распределении и ихъ геологической последовательности. Этотъ же законъ объясняетъ явле-Hie нредставительныхъ группъ во всЬхъ ихъ ввдоизмф-нешяхъ и самыя странныя анатомически особенности. Законъ этотъ находится въ. совершенной гармоши съ огромной массой фактовъ, собранныхъ новейшими естествоиспытателями, и согласуется, какъ я полагаю, съ каждымъ изъ этихъ фактовъ въ отдельности. Кроме того эта гипотеза имеетъ еще и то преимущество передъ всеми другими, что она не только объясняетъ существующее факты, но и делаетъ ихъ необходимыми. Допуская ее, мы
27
узнаемъ, что самые важные факты природы не могутъ быть иными, чЪмъ они суть въ действительности, и вы-текаютъ изъ этого закона почти съ такою-же необходимостью, какъ эллиптичесшя орбиты планетъ вытекаютъ изъ закона- тяготфн!я.
ГЛАВА II.
Ртремлеше разновидностей безпредйльно удаляться отъ кореннаго типа.
^©постоянство разновидностей, какъ мнимое доказательство постоянства
вида.
Разновидности въ домашнемъ состояши всегда бол!е или менЪе неустойчивы и, предоставленный самимъ себе, онЪ часто обнаруживают^ стремлеше возвратиться къ своему родоначальному виду. Этотъ фактъ употребляется, какъ самое веское доказательство тому, что разница между видами первобытна и постоянна. На эту неустойчивость домашнихъ расъ смотрятъ, какъ на отличительную особенность всЪхъ разновидностей, даже и техъ, которыя образуются въ естественномъ состояши между дикими животными, и въ этомъ фактЪ хотятъ видеть спещальную предосторожность природы, имеющую целью неприкосновенное сохранеше различныхъ видовъ. При почти полномъ недостатке фактовъ и наблюденй относительно разновидностей, находящихся въ среде дикихъ
28
животинке, этотъ аргументъ имелъ огромный весь въ глазахъ натуралистовъ и произведъ очень распространенное и нисколько предвзятое вероваше въ постоянство вида. Точно также распространено Biponanie въ такъ называемыя „постоянный или пстинныя разновидности11. Это назваше даютъ темъ расамъ животныхъ, который постоянно провзводятъ себе подобныхъ, но различ!е ко-торыхъ отъ другой расы такъ незначительно (хотя и постоянно), что одна изъ этихъ расъ признается разновидностью другой. Но обыкновенно нельзя определить, которая изъ этихъ расъ есть разновидность и которая—первоначальный видъ. Это опред^лете можетъ быть разве въ техъ редкихъ случаяхъ,. когда одна изъ этихъ двухъ расъ производить отпрыскъ, непохожий на себя, но сходный съ другой расой. Казалось бы, что это явлеше несовместимо съ „постоянной неизменностью вида11; но эту трудность можно отстранить, допустивъ, что подобный разновидности пмеютъ определенный границы,—такъ что оне не могутъ сильно удаляться отъ первобытнаго типа, а скорее способны опять возвращаться къ нему. По аналоги съ домашними животными, на такой фактъ смотрятъ, какъ на весьма возможный, если не совершенно доказанный.
Видно, что этотъ аргументъ вполне основанъ на томъ предположены, что разно видности, встречаемый въ природе, во всехъ отношешяхъ аналогичны или даже ндентичны съ разновидностями домашнихъ животныхъ,— такъ что ихъ относительное постоянство управляется однимъ и тКмъ-же закономъ. Мы желаемъ ясно показать, что это предположете совершенно ошибочно, и что напротивъ обпцй законъ природы показываетъ, что
29
мнопя разновидности часто переживаюсь свой первоначальный видъ и пропзводятъ въ свою очередь измененный формы, который все более и болйе удаляются отъ первобытнаго типа. Этимъ-же самымъ принципомъ можно объяснить и стрем.тете домашнихъ животныхъ возвращаться къ своей первородной форме. •
рорьба за существованте.
Вся жизнь дпкихъ животныхъ есть борьба за суще-ствоваше. Все ихъ способности, все пхъ средства употребляются для спасешя ихъ собственной жизни и для охранен1я пхъ малолетняго потомства. Индпвпдъ, точно такъ же, какъ и целый впдъ, не былъ-бы въ со-стоянш существовать, еслп-бы не имелъ возможности приобрести себе ппщу въ продол жешп неблагопр1ятнаго ему времени года п избежать нападокъ свопхъ самыхъ опасныхъ враговъ. Эти условия очень ограничпваютъ умножеше видовъ, и внимательное изучен1е всехъ этихъ обстоятельстве можетъ дать намъ понять, даже до некоторой степени разъяснить то, что съ перваго взгляда кажется намъ очень страннымъ, а именно: большое изо-бил1е некоторыхъ видовъ сравнительно съ большой редкостью другихъ, очень сходныхъ съ нпми.
раконъ размножеия видовъ.
Не трудно определить общее отношеше, существующее между известными группами животныхъ.
30
Больные виды не могутъ быть такъ же многочисленны, какъ малые. Число плотоядныхъ должно быть меньше числа травоядныхъ животныхъ. Не можетъ быть столько-же орловъ и львовъ, сколько существует голубей и антилопъ. Число дпкихъ ословъ въ татарскнхъ степяхъ никогда не сравнится съ числомъ лошадей, живущихъ въ роскошиыхъ прертяхъ и пампасахъ Америки. Часто допускают, что изобил!е изв^стнаго вида заввситъ отъ его большей или меньшей плодовитости. Но факты доказывают, что это условие или очень мало, или почти совсймъ не имФетъ значешя. Самое неплодовитое животное, при благопр!ятныхъ услов^яхъ, размножалось - бы быстро, если-бы ничто ему не препятствовало. Между тФмъ очевидно, что животное населеше земнаго шара остается неизмФннымъ или даже уменьшается подъ вл1Я-юемъ челов'Ька. Конечно, могутъ случиться и колебашя. Но постоянное наросташе почти невозможно, исключая развФ въ очень огранйченныхъ местностихъ. Наприм^ръ, наблюденья показывают в амъ, что число птицъ не увеличивается ежегодно по геометрической прогрессии, какъ должно было-бы быть, если бы ничто не препятствовало ихъ размножешю. Почти всЬ птицы производят не ме-нФе двухъ птенцовъ въ годъ, а мнопя имФютъ шесть, восемь и даже десять. Среднее число выводковъ, очевидно, будетъ больше четырехъ. Допуская, что каждая самка выводит птенцовъ четыре раза въ своей жизни, мы бу-демъ имФть менФе, ч±мъ средшй выводъ, предполагая, ври томъ, что эти птенцы не погибнут отъ насилий или отъ недостатка пищи. Не смотря на такой малый процентъ, какой-бы огромной цифры достигло потомство одной пары въ продолжены вФсколькпхъ лФтъ! Простое
31
вычислеше показываетъ, что. въ продолжении пятнадцати лФтъ это потомство достигло-бы десяти миллюиовъ особей (*),
Между тЪмъ мы не имйемъ никакого осповашя думать, чтобы число птицъ какой либо страны увеличилось въ •продолжении не только пятнадцати, но даже и полутораста лгЬтъ. При такомъ быстромъ размножены, вероятно, каждый видъ достигъ бы пред'йльнаго числа особей немного лйтъ спустя, посл'Ь своего перваго по-явлешя, и вслЬдъ за тгЬмъ число особей уже болгЬе не увеличивалось бы. Итакъ, очевидно, что ежегодно поги-баетъ огромное число птицъ, а именно столько, сколько ихъ нарождается; но такъ какъ число ежегодно происхо-дящнхъ особей равно двойному числу всйхъ прежнихъ особен, то изъ этого сл'йдуетъ, что каково-бы нибыло среднее число всЬхъ особей, существующихъ въ данной страна, ихъ ежегодно погибаетъ двойное число. Результата этотъ поразите ленъ, но т4мъ не мен!;е онъ весьма вйроятенъ и нисколько не преувеличенъ. Вотъ почему казалось-бы,' что для сохранена вида и для под-держашя въ немъ средняго числа особей не нужно большой плодовитости. Въ среднемъ вывода вей птенцы, за псключешемъ одного, становятся добычей коршуновъ, ястребовъ, дикихъ кошекъ и ласокъ, илн погибаютъ зимой отъ холода и голода. Этотъ фактъ поразптельнымъ образомъ доказывается изучеюемъ какого нибудь отдйль-наго вида. Мы ясно видимъ тогда, что многочисленность особей вовсе не имйетъ отноптешя къ ихъ плодови
(*) Эта оценка гораздо ниже дййствительнаго числа, которое доходить до 2 ыил.пардовъ.
*
32
тости. Странствующее голуби Соединенныхъ Штатовъ, могутъ служить этому прекраснымъ примфромъ. Распространите этой птицы громадно, а между т!мъ она владеть одно или два яйца и высиживаетъ не бол!е одного птенца. Почему-же эта птица им!етъ такое огромное число особей, между т!мъ какъ друпя птицы, которыхъ выводки вдвое и втрое больше, размножаются гораздо медленнее? Фактъ этотъ легко объясняется.
Наиболее подходящая для голубей пища распространена на огромномъ пространств!, представляющемъ та-Kia незначительныя различая въ климат! и почв!, что эти птицы не могутъ нуждаться ни въ чемъ необходимому Кром! того, эти голуби одарены быстрымъ и про-должительнымъ полетомъ, такъ что они могутъ безъ усталости перелетать все пространство занимаемой ими области, и всл'Ьдств^е этого могутъ отыскивать себ! новыя пастбища, если только округъ, въ которомъ они до т'Ьхъ поръ жили, перестаетъ доставлять имъ достаточное количество пищи. Этотъ примеръ очень хорошо показываете, что быстрое размножеше какого .нибудь вида почти исключительно зависите отъ легкости, съ которою онъ приобретаете себ! здоровую и обильную пищу. Если это услов!е исполнено, то быстрое разможе-н1е не можетъ быть остановлено ни ограниченной плодовитостью, ни нападешями хищныхъ птицъ и человека. Никакой другой видъ птицъ не представляетъ намъ такой поразительной формы спещализованныхъ приспособ-лешй. У одн!хъ пища подвержена колебатямъ, или полете слишкомъ слабъ для того, чтобы они могли отыскивать пищу въ очень обширномъ округ!, или эта пища становится въ изв!стныя времена года очень р!дкою,
33
и это обстоятельство заставляете ихъ прибегать къ пшце метг];е здоровой. Во всгЬхъ этихъ случаяхъ, несмотря на  большую плодовитость такихъ птицъ, оне никогда ие могутъ размножаться более того, насколько имъ это позволяете количество пищи, находимой въ продолжеюи са-маго неблагопр!ятнаго времени года. Мнопя птицы не могутъ иначе существовать, какъ перелетая, при уменьшены! пищи, въ друт страны съ более благопр!ятнымъ для нпхъ климатомъ. Но такъ какъ эти перелетныя птицы редко отличаются многочисленностью особей, то ясно, что посещаемый ими страны также не доставляютъ имъ постоянной, обильной и подходящей пищи. Т4 птицы, организащя которыхъ не позволяетъ совершать перелеты во время недостатка пищи,—никогда не бываютъ многочисленны. Этимъ вероятно объясняется редкость у насъ дятловъ, между темъ какъ подъ тропиками это одна изъ наиболее обильныхъ одиночныхъ птицъ. Точно также воробей более раснространенъ. у насъ, чемъ реполовъ, потому что онъ более обезпеченъ относительно пищн. Зерна, которыя онъ естъ, не истощаются во всю зиму. Онъ находитъ неистощимый запасъ ихъ на дворахъ фермъ и на жнивахъ. Водяныя и въ особенности мор-ск1я птицы вообще очень многочисленны; не потому, чтобы оне были плодовитее другихъ птицъ, совсЬмъ напротивъ;—а потому, что оне всегда имеютъ достаточное количество пищи, такъ какъ берега рекъ и морей бываютъ усеяны маленькими молюсками и ракообразными.
Тотъ-же законъ приложимъ и къ млекоиитающимъ. Дитя кошки очень плодовиты и имеютъ мало враговъ; отчего-же оне не такъ многочисленны, какъ кролики?
3
34
Единственный возможный ответь тотъ, что пища ихъ трудно добывается.
Итакъ, кажется, очевидно, что дока физичесюя условш какой нибудь страны остаются неизменными, ея животное населеше не можетъ чувствительно увеличиться. Если одинъ видъ делается многочисленнее, то друпе виды, питающееся той-же пищей, должны пропорщонально уменьшаться. Число ежегодно умирающихъ животныхъ должно быть громадно, а такъ какъ сущёствоваше каждаго индивида зависитъ отъ него самого, то самыа слабыя особи, т. е. самыя малыя и больныя, должны изчезнуть, тогда какъ здоровыя и сильныя одн4 только могутъ продолжать свое существоваше, какъ более способный постоянно приобретать себе пищу. Это и есть, какъ мы уже говорили, „борьба за существоваше," въ которой самые несовершенные организмы должны погибнуть.
рбил!е или рЪдкость вида зависитъ отъ болЪе или менЪе совершённаго приспособ л ен!я его къ окружающимъ условудмъ,
' Все, что справедливо относительно индивидовъ, со-ставляющихъ видъ, должно быть также справедливо и относительно родственныхъ видовъ, составляющихъ группу. Те изъ видовъ, которце лучше и постояннее другихъ могутъ приобретать себе пищу, защищаться отъ враговъ н лучше противиться неблагопр!ятнымъ временамъ года, те непременно будутъ многочисленнее. Друпе-же, наобо-ротъ, уменьшатся или вымрутъ.
35
Между этими крайностями существуете нисколько промежуточныхъ степеней, и чрезъ эти то степени мы можемъ объяснить обшпе или редкость видовъ. Наше незнаше чавто мешаете намъ подняться точнымъ образомъ отъ сл’ЬдствШ къ ихъ причинамъ, но если-бы мы были хорошо знакомы съ организащей и привычками раз-личныхъ видовъ, еслибъ мы могли измерить ихъ отно-сительныя способности къ самозащит^ и къ пропитание» себя во всевозможныхъ услов1яхъ, тогда мы могли-бы вычислить , пропорциональное количество индивидовъ этихъ видовъ, которое должно быть непрем'Ьннымъ ре-зультатомъ всЬхъ указанныхъ здгЬсь условш.
Мы надеемся, что намъ удалось установить два слЪ-дуюшдя положения:
1) Число животныхъ, населяющихъ какую нибудь страну, вообще остается неизмЪннымъ, вслЬдств!е пер!одическаго недостатка пищи и другихъ неблагопр!ятныхъ услов!й.
2) Многочисленность или редкость индивидовъ различныхъ видовъ совершенно зависать отъ ихъ организапди и обу-словленныхъ ею привычекъ. Эти послЪд-н1я д^лаютъ прокормлен!е и самозащиту бо-л^е трудными въ однихъелучаахъ, ч4мъ въ другихъ, и происходящее отсюда разли-ч!е можетъ быть компенсировано только разницей населен!я въ данной местности.
Теперь мы можемъ перейти къ изучешю разновидностей, и все вышесказанное доставить намъ для этого очень много важныхъ и непосредственно примЗшимыхь данныхъ.
3*
36
ролезныя разновидности будутъ стремится къ увеличению, безполезныя или вредныя къ уменьшение.
Bet или почти Bet уклонешя отъ типпчнаго вида должны BjitTb вл1яюе на привычки или на способности индивидовъ. Даже различ!е въ окраске, делающее животное более или менее незаметными, можетъ обусловливать его безопасность. Развине шерсти также можетъ взманить его привычки. Бол4е существенный из-м4нен!я, какъ на примерь, большое развит!е силы или изм'Ънетп’е размера некоторыхъ членовъ или другихъ наружныхъ органовъ, должны иметь B.iianie на способъ добывашя пищи или на величину пространства, которое животное занимаетъ въ данной стране. Также очевидно, что какое бы то ни было пзм'Ьнеше всегда будетъ благо-npiaTHO или неблагоприятно вл!ять даже на продолжительность жизни. Напримеръ, еслибъ у антилопы были коротыя или слабый ноги, она более подвергалась-бы иападвамъ со стороны болыпихъ плотоядныхъ. Странствующей голубь съ менЪе сильными крыльями не могъ-бы такъ легко совершать свои перелеты для отыскашя необходимой пищи, и въ обоихъ этихъ случаяхъ резуль-татомъ было бы уменыпеше численности вида. Обрат-ное-же изм£нен!е органовъ произвело-бы такую разновидность, которая прюбрЬла-бы въ посл'Ьдствш большой перевесь въ численности. Эти результаты также неизбежно, какъ старость, невоздержате или голодъ, вл!яютъ на увеличеше смертности. Въ обоихъ случаяхъ могутъ представиться нисколько индивидуальныхъ исключешй,
37
но въ среднемъ вывода это общее правило совершенно •оправдывается.
Bet разновидности разделяются на два класса; во первыхъ те, которыя, будучи въ одинаковыхъ условгяхъ съ первоначальными видомъ, никогда не достигнуть та-кой-же численности, и во вторыхъ те, которыя со вре-менемъ превзойдутъ численностью своего родоначальника.
Предположимъ теперь какое нибудь ухудшеше въ физическихъ услов!яхъ какого либо округа, напримеръ продолжительную засуху, унпчтожеше растительности са-ранчею, появлеше какого нибудь плотояднаго животнаго, одними словомъ, предположимъ появлеше какого нибудь новаго обстоятельства, принуждающаго названные виды противодействовать изо всехъ силъ причинами ихъ унич-тожешя. Ясно, что разновидность наиболее слабой орга-низацш и наименее многочисленная первая отъ этого пострадаетъ п погибнетъ подъ тяжестью ненреодолимыхъ затруднении Если эти неблагоир1ятныя услов1я будутъ долго действовать, то они, разумеется, повредятъ и первоначальному виду. Этотъ видъ будетъ постепенно уменьшаться и даже, можетъ совсемъ изчезнуть, оставляя свободное место для другой, высшей разновидности, которая заменить первоначальный видъ, лишь только представятся къ этому благопр1ятныя обстоятельства.
У совершенствованный разновидности постепенно вытЪсняютъ первоначальный видъ.
Разновидность въ вышеприведенныхъ случаяхъ заступить место вида; она будетъ формой его более усо-
38
вершенствоваиной, бо.тЪе возвышенной въ л'Ъстниц'Ь орга-низмовъ и бол'йе способною къ самозащит^ и къ про-должешю существовашя цйлой расы. Подобная разновидность не можетъ вернуться къ первоначальной форм!, потому что эта последняя, хуже организованная, никогда не можетъ конкурировать съ ней въ борьба за существоваше. Предполагая даже въ ней „стремле-Hie“ возвратиться къ первоначальному типу, все таки за ней, за этой разновидностью, останется перев^съ, и она только одна уц^лйетъ при неблагопр!ятныхъ усло-в!яхъ. Въ свою очередь эта разновидность дастъ начало другимъ, различно изм’Ьненнымъ, который, по вышеприведенному закону, будутъ стремиться къ преобладанию.
Итакъ, обпце законы, управляющее существован!емъ животныхъ, показываютъ намъ постоянную прогрессивность и умножеше видовъ. Однако, мы не думаемъ, чтобъ этотъ результатъ былъ неизм^нень.
Можно предположить, что, при изменениихъ физиче-скихъ услов!яхъ, разновидность, наиболее приспособленная къ первобытному положешю вещей, можетъ, вслгЬд-ств1е этихъ изм'Ьнениыхъ условй, сделаться неспособною къ продолжешю борьбы за существоваше и нзчезнуть. Между тЬмъ какъ видъ, отъ котораго она произошла, и его ближайппя разновидности, хотя и ниже организованный, будутъ продолжать свое существоваше. Могутъ также случиться измЪнешя не существенный или не им±юпця вл!яшя на органы и способности, необходимый для сохранешя существовашя, такъ что эти разновидности могутъ жить одновременно съ первоначальным ъ видомъ, то производя новыя разновидности, то возвра
39
щаясь къ первоначальному типу. Все изложенное нами доказываете следующее: известная разновидности стремятся долее существовать, чемъ первоначальный твпъ, и это стремлеше должно иметь последств!я. Зам^тимъ при этомъ, что, хотя выводы, основанные на вФроятно-стяхъ и .на среднихъ числахъ, взятыхъ въ неболыпомъ районе, никогда не могутъ считаться верными, но если цифра фактовъ делается громадною, то эти выводы приближаются къ требовашямъ предположенной теорш и наконецъ совершенно съ ней согласуются, когда является безчисленное множество подтверждающихъ примеровъ. Иритомъ природа действуете такъ широко, число индивидовъ и время, которыми она располагаете, такъ близки къ безконечному, что всякая причина, даже самая слабая и которую легко могутъ придавать случайный обстоятельства, въ конце концовъ все-таки должна привести къ ея законнымъ результатамъ.
рбъяснен1е возврата у домашнихъ животныхъ.
Посмотримъ теперь, какимъ образомъ, только что приведенные принципы, подтверждаются на домашнихъ животныхъ. Между ними и дикими животными представляется существенная разница въ томъ отношенш, что ихъ существоваше и довольство окружающими услов!ями не зависятъ отъ полнаго обладашя всеми ихъ способностями и чувствами, которыя упражняются только отчасти, а въ некоторыхъ случаяхъ И совсемъ остаются безъ употреблетя. Дикому животному каждый кусокъ пищи стоите добрыхъ поисковъ и нередко болыпаго
40
труда. Упражнеше зрйшя, слуха и обоняшя необходимо ему для избйжашя опасности, для пршскашя пристанища и для того, чтобы защитить и прпотить свое потомство и самого себя. Bet мускулы его тйла ежедневно и ежечасно находятся въ дййствш, вей его способности совершенствуются отъ постояннаго упражнетя. Домашнее животное, котораго человйкъ кормитъ, которому даетъ пристанище и даже заппраетъ, чтобы предохранить отъ вреднаго вл!яшя временъ года, оказывается почти неспособнымъ безъ помощи своего воспитателя выкармливать свое потомство. Такимъ образомъ половина
напримйръ, мускульная система, и та обыкновенно употребляется рйдко и неправильно. Вотъ почему, если у такого жпвотнаго образуется разновидность, у которой сила какого нибудь органа плн какая нибудь способность увеличатся, то такое пзмйнеше будетъ совершенно без-полезно, оно никогда не будетъ приложено къ д'Ьлу и даже самимъ животнымъ можетъ остаться вовсе незамй-ченнымъ. Дикое животное, въподобномъ случай, немедленно воспользуется этимъ увеличешемъ способностей и еще болйе разовьетъ ихъ уиражнетемъ. Можно видйть при этомъ даж», какъ изменится пища, образъ жизни и вся жизненная экономгя цйлой расы. Такимъ образомъ появится новое, болйе совершенное животное, которое будетъ существовать на счетъ низшихъ разновидностей.
Замйтимъ также, что вей разновидности домашнихъ животныхъ имйютъ. одинаковые шансы для продолжительности существованья, потому что тй изъ этихъ разновидностей, которыя въ дикомъ состояли не могли бы
41
поддержать своей жизни, въ домашнемъ состояши жи-вутъ безъ всякаго для себя ущерба.
Одна природа не могла бы никогда произвести на-шихъ быстро-жирЪющихъ свиней, коротконогихъ овецъ, напюхъ толстошеихъ голубей и нашихъ пуделей, потому что первое проявлеше этихъ особенностей повлекло бы быстрое уничтожеше расы, которая была бы не въ состояли конкурировать съ дикими животными. Скаковая, быстро-бегающая, но не выносливая лошадь и сильная, но неуклюжая, тяжелая, рабочая лошадь—одинаково не приспособлены къ услов1ямъ дикой жизни. Выпущенный на волю въ пампасы, онЬ, вероятно, скоро вымерли бы или же, при благопр!ятныхъ обстоятельствах^ потеряли бы те изъ своихъ сильно увеличенныхъ свойствъ, которыми оне никогда не могутъ пользоваться на свободе. Вотъ, почему эти лошади черезъ нисколько покол1шй возвратились бы къ общему типу, способности котораго наилучшимъ образомъ уравновешены для поддержания своего существовашя.
Такимъ образомъ, домашшя животныя, предоставлен -ныя природнымъ услрвгямъ, д олжн ы или приблизиться къ первобытному типу, или вовсе изчезнуть. Итакъ, мы видимъ, что наблюдешя надъ домашними животными не даютъ намъ никакихъ данныхъ для признашя постоянства разновидностей въдикомъ состояли. Эти две категорш животныхъ такъ сильно отличаются другъ отъ друга, что въ большинстве случаевъ то, что справедливо относительно одной изъ нихъ—совершенно ложно относительно другой. Домашшя животныя ненормальны, неправильны, искусственны. Они подвержены изменешямъ, которыя никогда не бываютъ и не могутъ быть въ при
42
род!. Мнопя изъ нихъ настолько далеки отъ настоя-щаго раинов!с!я въ организм!, и настолько утратили свои способности, безъ которыхъ дикое животное не можетъ жить и размножаться, что самое ихъ существоваше даже зависитъ отъ челов!ка.
уТредставленна/i зд'Ьсь гипотеза сильно отличаетс/i отъ гипотезы ^Ламарка.
Ламаркъ предпологалъ, что прогрессивный видовыя изм!нешя произошли всл!дств!е усил!й животныхъ развить ихъ органы н, такимъ образомъ, изм!нить свое строеше и свои привычки. Эта гипотеза н!сколько разъ была опровергнута вс!ми авторами, писавшими объ этомъ предмет!, и они, разъ опровергнувъ ее, повиди-мому, уб!дились, что въ этомъ опровержении лежитъ уже разр!шеше всего вопроса. Но принципы, изложенные нами, д!лаютъ эту гипотезу излишнею, показывая, что вс! явлешя, о которыхъ идетъ р!чь, происходить всл!д-CTBie причинъ, постоянно д!йствующихъ въ природ!. Могучее выпускные когти хищиыхъ птицъ и кошачьихъ породъ произошли не всл!дств!е воли этихъ животныхъ, но всл!дств{е того, что разновидности, проясшедппя отъ бол!е древнихъ н мен!е совершенныхъ формъ, и р i-обр!ли способность събольшей легкостью хватать свою добычу, а потому пережили вс!друпя формы. Жирафа пр{обр!лъ длинную шею совс!мъ не потому, что онъ ее постоянно вытягявалъ, доставая в!тви высокихъ деревьевъ; но просто оттого, что разновидности, одаренныя очень длинной шеей
43
могли найти пищу выше техъ ветвей, который были уже объедены ихъ собратьями съ болЪе короткой шеей, а вследств!е этого они могли лучше сохраниться вовремя голода. Такимъ же образомъ объясняется оригинальная окраска н'Ькоторыхъ животныхъ и особенно насЬ-комыхъ, которая иногда почти не отличается отъ земли, листьевъ и древесной коры, на которыхъ они водятся. Съ течешемъ времени цв4тъ ихъ тела изменялся, и те породы должны были пережить все дру-вя, которыхъ окраска лучше скрывала отъ пресл4дован1я враговъ. Той же причиной можно .объяснить равновЪйе, такъ часто наблюдаемое въ природ!.: несовершенство н’Ькоторыхъ ор-гановъ компенсируется усиленнымъ развипемъ другихъ; напримЬръ, при сильныхъ крыльяхъ встрЬчаемъ слабыя ноги, или быстрота передвижешя замЬняетъ недостатокъ оборонительныхъ органовъ. Эта компенсащя является именно потому, какъ мы выше показали, что всЬ разновидности, недостатки которыхъ ннчЬмъ не уравновешиваются, не могутъ долго существовать.
ДЬйстш'е этого принципа совершенно тождественно съ действ!емъ центробЬжнаго регулятора паровой машины, который останавливаетъ и псправляетъ неправильности раньше, чЬмъ онЪ обнаружатся. Точно также въ животномъ царствЪ ни одинъ недостатокъ, не имеющей компенсирующей его поправки, не можетъ сильно развиться, потому что при первомъ же появлеши его, онъ уже затрудняетъ с\ ществован^е даннаго вида и вле-четъ за собою почти неизбежное быстрое вымпраше его.
44
Объяснение, предлогаемое нами, разъясняете также особенный характеръ измТ.ненш формы и строетя орга-ническихъ существъ. Я понимаю здФсь многочисленные роды, выходянце изъ общаго типа, постоянно увеличивающуюся силу какого-нибудь спещальнаго органа у последовательна™ ряда родственныхъ видовъ и удивительную устойчивость некоторыхъ несущественныхъ особенностей, какъ-то: окраски, строетя волосъ или опе-решя, формы роговъ или гребней въ ряде видовъ, которыхъ отличительные признаки очень резко разнятся. Такимъжеобразомъ объясняется спепДализованная организация, которую профессора Оуэдъ считаете характеризующею новыя формы сравнительно съ древними, и которая есть очевидный результата прогрессивнаго измТ.нешя какихъ-нибудь органовъ, им^вшихъ спегцаль-ныя отправлена.
^Заключен!©.
Намъ, кажется, удалось доказать, что, вслФдств!е общаго закона природы, некоторый разновидности стремятся все более и более удаляться отъ первоначальнаго типа, и мы не инЪемь никакого основашя противопоставить этому прогрессивному движетю как!я либо определенный границы. Тотъ же самый принципъ объясняете стремлеше домашнихъ животныхъ, когда они опять приходите въ дикое состояaie, возвращаться къ первоначальному типу.
Можно далеко проследить по различными направле-шямъ это прогрессивное движете, поддерживаемое и
45
уравновешивамое необходимыми услоВ1ями существовашя. Можно, какъ мы полагаемъ, объяснить всЬ явлетя, представляемый организмами, ихъ непрерывную последовательность и вымиранье въ прошедшая времена и все представляющщся необыкновенный изм£нен1я формъ, инстинктовъ и привычекъ.
ГЛАВА III.
ДОимичность и друпя покровительствующая особенности у животныхъ.
НЬтъ доказательства более уб'Ьднтельнаго для верности какой-нибудь Teopin, какъ возможность ея поглощать новые факты и объяснять явлетя, которыя до техъ поръ считались необъяснимыми аномальями. Вотъ почему законъ всемхрнаго тяготешя и теор!я волнооб-( разнаго движенья света были повсеместно приняты наукою. Множество фактовъ, одинъ за другимъ, выставляли противъ этихъ теорий, фактовъ, повидимому, несовмест-ныхъ съ ними; но на деле всегда оказывалось, что эти факты были непременными результатами техъ законовъ, которые желали опровергнуть посредствомъ ихъ. Никогда ложная Teopia не устоитъ противъ такой пробы. Каждый день появляются факты, которыхъ она не можетъ объяснить, и защитники этой теорш постепенно уменьшаются, не смотря на ловкость и талантъ, употребленные на ея защиту. Великое имя Эдуарда Форбеса не поме
46
шало его Teopin „Полярности и хронологически г о распред4лен!я организмовъ“, умереть естественной смертью. Но еще более поразительный примеръ представляетъ „пятерная или к' р у г о в а я система классификации", придуманная Мэкъ-Лейемъ и съ редкимъ знашемъ и остроум!емъ развитая Суэнсономъ. Эта Teopia была очень привлекательна, она была полна и симметрична, и открывала различные и очень интересные случаи аналогш и родства. Суэнсонъ приложилъ свою теорпо къ большинству груипъ животнаго царства въ многотомной „Энциклопедш" Ларднэра, и это сочи-неше долгое время служило лучшей и самой популярной школой для молодыхъ натуралистовъ. Теория его была также благосклонно встречена и старой школой, но это было скорее признакомъ ея несостоятельности. Мнопе известные естествоиспытатели одобряли ее пли держались аналогичныхъ воззрЪшй, такъ что она на некоторое время проложила себе дорогу. При такихъ выгодных ъ условгяхъ она должна была бы укрепиться, еслибъ заключала въ себе хотя малейшую долю истины. Но, напротивъ, она погибла очень быстро, въ теченш не-сколькихъ летъ, и теперь существоваше этой теорги не более, какъ исторически фактъ. Падеше ея свершилось такъ радикально, что талантливый творецъ ея, Суэнсонъ, былъ, вероятно, последнимъ естествоиспытателемъ, еще веровавшимъ въ нее.
Такова судьба всякой ложной теорш. Совершенно иное бываетъ съ истинной теоргей, и успехъ теорш „е с т е-ствеинаго подбора" представляетъ намъ подобный примеръ. Менее, чемъ въ восемь летъ, книга „о про-исхожден!и видовъ" убедила большинство самыхъ
47
изв'Ьстныхъ ученыхъ. По мере появлетя новыхъ фактовъ, проблемъ и трудностей, они все объясняются и разрешаются этой Teopiefi, и все отрасли науки несутъ доказательства въ ея защиту. Цель этого этюда показать: какимъ образомъ эта Teopia объясняетъ и группи-руетъ различные интересные факты, которые долгое время считались необъяснимыми аномал!ями.
ражность принципа полезности.
Ни одинъ принципъ не можетъ быть богаче результатами того принципа, на которомъ съ такою силою настав ваетъ г. Дарвннъ и который въ действительности есть необходимый выводъ изъ естественнаго подбора. Онъ заключается въ сл4дующемъ: ни одинъ действительный фактъ органической природы, ни одинъ спеща-лизированный органъ, ни одна характеристическая форма или пятно, ни одна особенность инстинкта или привычки, наконецъ, ни одно отношеше между видами или группами видовъ не могли существовать безъ того, чтобы не быть, хоть однажды, полезными тому индивиду или той расе, у которой они находятся. Этотъ велпшй принципъ даетъ намъ ключъ къ разр4шешю многихъ темныхъ явлешй и помогаетъ намъ отыскать определенную причину и точную цель различныхъ мелкихъ подробностей, на которыя безъ него мы вовсе не обратили бы внимашя.
48
рбщераспространенная теорхя окраски животныхъ.
Уже давно было замечено, что окраска животныхъ всегда находится въ связи съ ихъ образомъ жизни, и это обстоятельство обыкновенно приписывали или первоначально созданнымъ свещальнымъ особенностямъ, плп прямому дЬйств!ю климата, почвы или пищи. Допущеше перваго объяснетя останавливало всякое дальнейшее изсл'Ьдоваше, потому что это изследоваше могло только констатировать фактъ. Второе предположите вскоре было найдено недостаточнымъ для объяснетя различ-ныхъ фазъ явленш и притомъ оно противоречило не-которымъ известнымъ фактамъ. Дише кролики, напримеръ, всегда окрашены серымъ или буроватымъ цве-томъ, наиболее споеобнымъ скрывать ихъ въ траве и папоротникахъ. Но въ прирученномъ состоянш, безъ из-менешя климата и пищи, они часто становятся черными или белыми, и эти разновидности, въ свою очередь, могутъ размножаться безъ конца и производить также белое или черное потомство. Тоже самое можно сказать о голубяхъ. Замечали, что разновидности бЬлыхъ крысъ и мышей ничуть не зависятъ отъ перемены климата, пищи и другихъ внешнихъ причинъ. Часто случается, что крылья насекомаго не только принимаютъ окраску листьевъ или коры, служащихъ ему жилищемъ, но да,же иногда принимаютъ форму листа и его жилокъ, или же копируютъ шероховатую поверхность коры. Эти изменешя подробностей также не могутъ быть приписаны вл!ятю климата или пищи, потому что часто на-
49
сйкомое вовсе не питается теми матер!алами, съ которыми оно схоже по наружному виду, и даже если бы •оно питалось ими, то нЬтъ никакой ращональной связи между предполагаемой причиной и сл'Г>дств1емъ. Teopia естественнаго подбора разрЕшаетъ, какъ эти проблемы, такъ и м но ria друпя, на первый взглядъ не им'Г.юшдя -съ ней ничего общаго. Чтобы лучше объяснить все это, намъ необходимо сделать очеркъ цЪлаго ряда явленш, которыя можно сгруппировать подъ назвашетъ „полез-ныхъ или покровптельствующихъ сходствъ®.
ртношен!е между окраской и уб^жи-щемъ животнаго.
Бол'Ье или менее полное скрываше своего м'йстона-хождешя—есть фактъ общераспространенный, а для нг1;ко-торыхъ животныхъ существенно необходимый. Это единственная защита для тЪхъ изъ нихъ, которыя не могутъ избавиться быстрымъ б'Ьгомъ отъ преследовала своихъ многочисленныхъ враговъ. Съ другой стороны, хшцныя животныя, ради избежания голодной смерти, должны иметь скрывающую ихъ окраску, чтобы не испугать присутств!я или приближешя своей жертвы. II замечательно, какъ много существуетъ случаевъ, въ которыхъ природа ока-зываетъ животнымъ въ этомъ отпошеши истинное благо-дЕяше. Жители степей бываютъ обыкновенно окрашены въ степные цвета, которые хорошо скрываютъ ихъ на песке и между камнями. Примеры этому представляютъ намъ львы, антилопы и въ особенности верблюды. Египетская кошка (Felis maniculata) и кошки, живупця 4
50
въ пампасахъ (Felis pajeros), окрашены въ землистый цветъ. Австралшсше кенгуру имеютъ такой же цветъ, и некоторые натуралисты думаютъ, что даже дишя лошади первоначально были песочнаго или глинистаго цвета.
Птицы, живушдя въ степяхъ, въ этомъ отношенш представляютъ случаи еще более замечательные. Встречающееся въ болыпомъ множестве въ степяхъ Аз:и а центральной Африки каменки, перепела, козодои и буль-дуруки (Pterocles) окрашены и испещрены такимъ образомъ, что подражаютъ съ удивительной точностью общему виду почвы, на которой они живутъ. Г. Тристамъ въ своемъ мемуаре объ орнитолопи Северной Африки (Ibid. Vol. I) говорить, что: „въ степи, лишенной де-ревьевъ, кустарниковъ и неровностей почвы, могущихъ служить убежищемъ жпвотнымъ, для нвхъ необходимо-имФть цветъ, одинаковый съ почвою, на которой они живутъ. И действительно,верхнее onepeHie всехъ безъ псключен!я степныхъ птицъ, какъ-то: жаворопковъ, каменокъ, козодоевъ, малиновокъ, бульдуруковъ, точно такъ же, какъ и цветъ всехъ маленькихъмле-копитающихъ и кожа всехъ змей и ящериц ъ всегда серовато-палеваго или желтоватаго цвета".
После такого свидетельства замечательнаго наблюдателя, совершенно безполезно приводить еще 'друпе примеры покровительствующей окраски у степныхъ животныхъ. Полярныя животныя представляютъ почти та-кой-же поразительный примеръ цвета, который укры-ваетъ ихъ на снеговыхъ полянахъ и ледяпыхъ горахъ. Полярный белый медведь единственный представитель своего вида, имеюпцй белую шерсть, и онъ всегда жи-ветъ среди льдовъ и снеговъ. Песецъ (Isatis), горностай
51
и Альшйскш заяцъ бываютъ б'Ьлые только зимою, потому что л’Ьтомъ б'Ьлый цв'Ьтъ былъ-бы виднее всякаго другого и былъ-бы скорее опасностью, чЬмъ защитой. Напротивъ, полярный заяцъ Америки, живупцй въ страшЬ вЬчныхъ снЬговъ, круглый годъ покрытъ белого шерстью. Существуютъ, впрочемъ, обитатели холодныхъ странъ, которые никогда не перезгЬняютъ окраски. Соболь со-храняетъ свой богатый бурый м^хъ въ продолжении всей суровой сибирской зимы. Но при его привычкахъ онъ и не нуждается въ покровительства окраски: зимой онъ питается плодами и ягодами, и съ такимъ проворствомъ лазитъ по деревьямъ, что легко можетъ добывать себЪ въ пищу маленькихъ птичекъ. Канадская выдра также не мЬняетъ своей темнобурой шерсти, но она живетъ въ норахъ и отправляется искать себЬ пищу на берега р'Ькъ, гд'Ь ловить рыбъ и маленькихъ животныхъ, живу-щихъ около воды или въ водЬ.
Между птицами бЬлая куропатка представляетъ прекрасный прпм'Ьръ покровительствующей окраски. Ея летнее опереше такъ мало отличается цвЬтомъ отъ тЬхъ камней покрытыхъ ягелями, между которыми она 'по преимуществу живетъ, что можно пройти мимо цЪлой стаи этихъ птицъ, не замЪтивъ ихъ. Зимой-жеэта птица окрашена въ б'Ьлый цв'Ьтъ, отлично защищающш её. Снежный подорожники, полярный соколъ и бЬлая сова жи-вутъ въ арктическихъ странахъ и ппкакъ нельзя усомниться, чтобы ихъ окраска болЬе или мепЬе не покровительствовала пмъ.
Ночныя животныя представляютъ также хороппе примеры. Мыши, крысы, летучкя мыши, кроты обыкновенно бываютъ окрашены въ темные цвЬта, дйлаюпце 4*
52
йхъ невидимыми во всЬхъ тйхъ случаяхъ, где более светлая окраска непременно выдала-бы ихъ. Совы и козодои, испещренные темными цветами, не отличающимися отъ цвета коры и ягелей, очень легко укрываются днемъ и почти совершенно невидимы ночью.
Только въ тропикахъ, въ лесахъ, никогда не теряю: щихъ листву, мы встрйчаемъ птицъ, у которыхъ ире-обладаетъ зеленая окраска. Попугаи представляютъ самый поразительный тому примеръ; но на Востоке также существуютъ группы зеленыхъ голубей; бородастикъ, зе-ленники (Phyllornis), щурки, травнички, Turucus и другая маленыйя группы птицъ имеютъ зеленое опереше, помогающее имъ скрываться между ветками.
рпец!альныя изменен!/! окраски.
До сихъ поръ мы констатировали тотъ фактъ, что окраска животныхъ вообще согласуется съ ихъ место-нахождешемъ; теперь мы будемъ разсматривать те случаи, где замечается специальное приспособлеше. Намъ могутъ возразить, что если, съ одной стороны, окраска льва очень хорошо его скрываетъ, то съ другой стороны красивыя пятна тигра, ягуара и другихъ кошачьихъ по-родъ не согласуются съ нашей теор!ей. Мы ответимъ, что все это случаи более или менее совершеннаго спе-щальнаго приспособления. Тигръ живетъ въ тростнико-выхъ степяхъ и между кочками и стеблями бамбука. Вертикальный полосы его шкуры легко смешиваются со стеблями этихъ растешй и такимъ образомъ онъ ста-
53
иовится невидпмымъ для т£хъ животныхъ, которыми питается.
Весьма замечательно,. что все болыше хищники, исключая льва и тигра, лазятъ по деревьямъ и почти все имеютъ пятнистую или глазчатую шкуру, которая скрываетъ ихъ между листьями. Единственное исключе-nie представляетъ пума, окрашенная въ однообразный буроватый цветъ, но она.имеетъ привычку растягиваться на ветвяхъ деревьевъ. Въ этомъ положеши она нисколько не отличается отъ коры дерева и становится почти невидимой для добычи, которую она сторожить.
Мы уже говорили о бЬлыхъ куропаткахъ. Южно-Аме-рикансклй козодой (Caprimulgus rupestris) представляетъ намъ подобный-же очень интересный примеръ пряспо-соблешя. Онъ обыкновенно живетъ на скалистыхъ остров-кахъ верхняго Pio-Негро, и его необыкновенно светлая окраска такъ хорошо сливается съ цветомъ песка и камней, что его можно заметить только наступивши на него.
Герцогъ Аргайльсюй въ своемъ сочиненш „Reign of Law" показалъ, какъ сильно охраняетъ вальдшнепа его окраска. Въ его оперенш иаходимъ все бурые, серые и желтые оттенки сухихъ листьевъ, на которыхъ онъ обыкновенно сидитъ. У бекасовъ окраска представляетъ характерные оттенки и формы болотной растительности. Лэстеръ замечаетъ въ своей работе, представленой въ естественно-историческое общество Рёгбшской школы, что „вяхирь едва заметенъ, когда сидитъ на ветвяхъ своей любимой ели, между темъ, еслибы онъ придерживался деревьевъ съ более светлой листвой, то голубая и лиловая окраска его оперешя скоро обнаружили бы его. Точно также реполовъ имеетъ обыкновение си-
54
дЬть на сухихъ листьяхъ, имЬющихъ красноватый от-тЬнокъ, такъ что его красная грудь мало отличается отъ нихъ, а коричневая спина отъ сучьевъ".
Тоже явлеше замЬчаемъ у пресмыкающихся. Древесный ящерицы, игуаны почти такъ же зелены, какъ листья, которыми опЬ питаются. Благодаря своей зеленой окраска, тонкая зм1;я (Philodryas viridissimus) почти незаметна, когда ползетъ между листьями.
Точно также трудно заметить маленькую древесницу, лягушку, когда она сиднтъ на лист'Ъ растеньица въ аквар!ум’Ь зоологическаго сада; еще труднее отъискать её въ болотистыхъ и в4чно зеленыхъ тропическпхъ лЪ-сахъ. Въ Северной Америк^ встречается одна лягушка, обыкновенно сидящая на скалахъ и ст'Ьнахъ, покрытыхъ мхомъ, съ которыми она до того сходна по окраска, что ея можно заметить только при ея дви-женш. Некоторые виды геконовъ, живущее въ тропикахъ и замечательные по мраморной окраскЬ ихъ т'Ъла, обыкновенно неподвижно сидятъ на древесныхъ вЬтвяхъ и совершенно подходятъ подъ цв'Ьтъ ихъ коры.
Во всЬхъ тропическихъ странахъ встречаются зм^и, которыя живутъ на деревьяхъ и обвиваются вокругъ ихъ сучьевъ или-же лежать на ихъ листьяхъ. Он’Ь принадлежать къ различными группамъ; однЬ изъ нихъ ядовиты, друпя безвредны, но почти веЬ он± красиваго зе-ленаго цггЬта, иногда пспещрепнаго белыми или еЬрова-тыми пятнами п полосами. Эта окраска вдвоЕзтЬ имъ полезна: она скрываетъ ихъ отъ враговъ и отъ добычи, которая приближается къ ни-мъ, не замечая ихъ.
Докторъ Гюнтеръ сообщилъ мн’Ь, что между змЪямп, живущими на деревьяхъ, существуетъ всего одинъ родъ
55
зм'Ьп (Dipsas), окраска которыхъ изредко бываетъ зеле-наго цвета, обыкновенно же оне испещрены чернымъ или окрашены въ коричневый или оливковый цвета. Но все эти древесный змеи не нуждаются въ зеленомъ цвете, ибо принадлежать къ ночнымъ животнымъ и днемъ по вс'Ьмъ в4роят1ямъ прячутся въ норахъ.
Рыбы представляютъ подобныя-же явлешя. Некоторый плосюя рыбы, какъ напримеръ камбала и гладшй скатъ, им4ютъ совершенно такой-же цветъ, какъ песокъ, на которомъ они обыкновенно лежатъ. На востоке, между коралловыми рифами, пестрыми, какъ цветникъ, рыбы обыкновенно бываютъ самыхъ пестрыхъ цветовъ, между темь какъ речныя рыбы, даже въ странахъ тропиче-скихъ, весьма редко бываютъ окрашены въ ярше или заметные цвета. Австрал1йск1й морской конекъ (Hippocampus), некоторый разновидности котораго имеютъ длинные листовидные придатки, очень похож1е на морская водоросли и окрашенные въ яркш красный цветъ, жн-ветъ обыкновенно между водорослями того-же цвета и такимъ образомъ бываетъ совершенно незаметенъ. Въ аквар!уме зоологическаго сада можно видеть одинъ видъ иглы-рыбы (Syngnathus), который съ помощью своего хвоста прицепляется къ разнымъ подводнымъ предме-тамъ и позволяетъ течет ю тащить себя совершенно также, какъ какую нибудь простую, цилиндрическую водоросль.
Но самые поразительные примеры занимающего насъ явлешя мы встречаемъ у насекомыхъ, и чтобы понять и вполне оценить, до какой степени развито у нихъ приспособлеше къ окружающимъ услов!ямъ, мы будемъ принуждены войти въ некоторый подробности, касаюпцяся
56
весьма интересныхъ фактовъ. Невидимому, насЬкомыя имЪютъ тЪмъ сильнее выраженную, покровительствующую окраску, чЪмъ бЪднЪе ихъ друпя средства защиты и чЪмъ медленнее ихъ движешя. Въ тропическихъ стра-иахъ существуютъ тысячи насЪкомыхъ, который держатся днемъ на корЪ мертвыхъ деревьевъ. Большая часть этихъ насЪкомыхъ окрашена въ нЪжные коричневые и еЪрые цвЪта, симметрично расположенные и безко-нечно варшруюшде, которые такъ хорошо сливаются съ цвЪтомъ коры, что въ двухъ, въ трехъ шагахъ разстоя-шя насекомое совершенно незаметно.
НЪкоторыя насЪкомыя живутъ только на одномъ впдЪ деревьевъ, таковъ напримЪръ длинноусый Onychoceros Scorpio Южной Америки (фиг. 1) (Табл. IV. фиг. 6.), который
Фиг. 1.
Onychoceros scorpio. Fab.
57
встречается, какъразсказывалъ мне Бэтсъ,только наодномъ деревЪ, покрытомъ шероховатой корой и изв-Ьстномъ на бе-регахъ р£ки Амазонской подъ назвашемъ Tapiriba. Это насекомое попадается весьма часто, но его можно заметить только во время его движешй—такъ похоже его шероховатое тело на кору ветвей, къ которымъ онъ плотно прицепляется. Сродная ему форма (О. concentricus) встречается только въ Паре, - на одномъ известномъ виде деревьевъ, съ корой котораго онъ имЬетъ также поразительное сходство.. Оба вида этихъ насекомыхъ очень многочисленны, и мы можемъ допустить, что оригинальная окраска, такъ превосходно скрывающая ихъ, есть именно та причина, которая способствуетъ ихъ многочисленности.
Мы находимъ подобные-же примеры между скакунами (Cicindela). Нашъ обыкновенный полевой скакунъ (С. campestris), живуЩш на травянистыхъ берегахъ теку-чихъ водъ, имЬетъ прекрасный зеленый цветъ, между темъ какъ нриморешй скакунъ (С. maritima), живущий на песке морскаго берега, окрашенъ въ светло-бронзовый цветъ, который делаетъ его почти незамЬтнымъ для глазъ. Большое число видовъ, найденныхъ мною въ Малайскомъ архипелаге, имеютъ такую-же охрану. Прекрасная Cicindela gloriosa темно-зеленаго бархатистаго цвета обыкновенно встречалась въ руслахъ потоковъ на сырыхъ, покрытыхъ мхомъ, камняхъ, где я едва могъ ее заметить. Другой крупный видъ бураго цвета (С. heros) обыкновенно попадается на сухихъ лпстьяхъ лЬ-сныхъ тропинокъ, а еще видъ, живущгй на грязи соле-ныхъ болотъ, былъ оливково-зеленаго цвета и до такой степени подходплъ подъ цветъ почвы, что его можно
58
было заметить только на солнце по тени, которая ложилась отъ него на землю. Въ томъ случае, когда берегъ быль усЬянъ почти белой пылью и крошками отъ ко-раловъ, мне попадались очень бл'Ьдныя скакуны; напрр-тивъ, на черной вулканической почвЬ я неизменно на-ходилъ этихъ нас^комыхъ окрашенными въ темные цвета.
На Востоке встречаются маленьше жуки изъ семейства богачей (Buprestideae), которые обыкновенно сидятъ на средней жилке листа, и до такой степени похожи на комочки птичьяго помета, что натуралистъ иногда не
ЛЛлХ/’ЛтлП’ XJOZTtDT П.Ч1Л тта Г*'"'VOQ Т1СГ. ТкЛ_2
ленькомъ жуке (Anthophilus sulcatus), который чрезвычайно похожъ на семена зонтичныхъ растенш (фиг. 2). Малень-Kifl долгоносакъ, котораго сильно пре-слЬдуетъ хищная формаизъ родаНагра-lus, пмйетъ совершенно одинаковый цветъ съ глинистой почвой, въ углуб-лен1яхъ которой онъ очень часто встречается. Бэтсъ говорить также о Chlamys pilula, которую съ перваго взгляда невозможно отличить отъ экскрементовъ гусе-ницъ. Некоторый формы Cassidae своей полукруглой формой и золотисто - перламутровымъ блескомъ вапоми-наютъ капли росы, блестящей на листьяхъ.
Мнопе изъ нашихъ долгоносиковъ, бурые или пестрые, коричневые или пятнистые, какъ только испугаются какого нибудь предмета, сейчасъ-же скатываются съ листа, на которомъ сидели. При этомъ они прячутъ свои ножки и усики въ нарочно для того приспособленный углубления тела п такимъ образомъ превращаются въ малень-
59
к!е шарики, незаметные среди камушковъ и крупинокъ земли, между которыми они лежать неподвижно *).
Расиред'Ьлеше окраски у дневныхъ и ночныхъ бабочекъ весьма поучительно въ разсматриваемомъ отношеши. У первыхъ ярше цвЪта замечаются на верхней поверхности крыльевъ, между т4мъ какъ нижняя поверхность обыкновенно окрашена въ темные цвета. У ночныхъ-же бабочекъ наоборотъ, только нижшя крылья имеютъ яркую окраску, между темъ какъ верхшя бываютъ темнаго цвета, или-же, имеютъ такую окраску, которая подра-жаетъ окружающнмъ предметамъ. При этомъ заметимъ, что верхшя крылья у ночныхъ бабочекъ обыкновенно покрываютъ нижшя, когда насекомое сидитъ спокойно.
*) Къ этимъ примйрамъ мы присоединимъ еще три, представ-ленныхъ на таблицЬ IV. Вь киргизскихъ степяхъ водится одна форма маленькой стрекозы (Oedipoda Clausii. Kittary). (Таб. IV ф. 9) ЦвЬтъ ея тЬла, изъ сЬро-желтоватый, испещренный мелкими крапинками, до того сходенъ съ цвйтомъ песка степей, что даже па близкомъ раз-стоиши ея нельзя заметить. „Она видна, говорить Кигтары, только въ тотъ моментъ, когда она дЬлаетъ круги, перемещаясь съ одного мЬста на другое (Kittary, Bull, de la Soc. dea Natur de Moscou. T. ХХП. 1849 р. 41).—Другой прим’Ьръ, ещеболЬе сложный и поучительный, представляютъ гусеницы ночныхъ бабочекъ изъ отдела пяденицъ (Geometra). Эти гусеницы—Eugenia Alniaria (ясеневой пяденицы)—представляютъ почти полное сходство съ сучечками или прутиками ясени (Таб. VI, фиг. 8) какъ по формй, такъ и по цв-Ьту. Они обыкновенно вытягиваютъ свое тЬло и въ этомъ вмдЬ представляютъ какъ бы непосредтсвенное продолжеше сучковъ. Третгй об-разчикъ мы беремъ изъ класса паукообразныхъ. Это паукъ средней величины (4—6 мидл.) и довольно часто встрЬчаюиййся въ средней н южной Рос«и и ЕвропЬ.—ЦвФтъ этого паука (Tomisius citreus) бы-ваетъ пли грязно б’Ьлый или светло лпмопно-же.ттый. Благодаря этой окраскЬ, онъ прячется на цвЬтахъ и поджидаетъ мухъ и пчелъ, которыя, незамЬчая его, садятся на эги цв'Ьты (Таб. IV фиг. 5).
Прим. Ред.
GO
Подобное расиредЬлен!е цв'Ьтовъ сильно предохраняете эти формы, потому-что дневная бабочка, когда сидите, обыкновенно подымаете крылья такимъ образомъ, что вполне скрываете ихъ верхнюю, опасно блестящую цветную поверхность. Очень возможно, что, изучая ихъ привычки, мы откроемъ, что окраска нижнпхъ крыльевъ очень часто подражаете окружающимъ предме-тамъ и такимъ образомъ предохраняете насекомое. Вудъ зам^тиль, что маленькая бабочка съ яркими оранжевыми внешними углами крыльевъ, (Anthocharis cardamines), часто сидите вечеромъ па бйлыхъ и зеленыхъ цв'Ьтахъ зонтичныхъ растенш п что, при такихъ услов!яхъ, пятнистозеленая нижняя поверхность ея крыльевъ вполне сливается съ окраскою цветовъ, что делаете ее почти незаметною для глаза. Очень возможно, что богатая темная окраска нижней стороны крыльевъ у Io (Vanessa Jo), у обыкновенной крапивной бабочки (Vanessa Urticae) и у бабочки-адмирала (Vanessa Atalanta) имеютъ аналогичную ц^ль. Две замечательный бабочки Южной Америки Gynecia dirce и Callizona acesta, сидящ1я обыкновенно на стволахъ деревьевъ, также имеютъ очень Странно разрисованную нижнюю сторону крыльевъ, которая очень похожа, если смотреть съ боку на бабочку, на бороздчатую кору некоторыхъ деревьевъ. Но самый замечательный и очевидный примеръ покровительствую-щаго сходства у бабочекъ представляетъ индайсшй видъ Kallima inachis (Таб. IV фиг. 7) и родственный ему Малайский видъКа11ппарага1ек!а. Верхняя поверхность крыльевъ этихъ крупныхъ бабочекъ ярка и резко бросается въ глаза. Она темно-синяя и окаймлена широкой яркой оранжевой полосой. Нижняя поверхность очень разнообразныхъ
— 61
отт'Ьпковъ; изъ пятидесяти особей нельзя найти даже двухъ совершенно подобныхъ; но у всйхъ у нихъ нахо-димъ различно расположенные с$рые, бурые и ярко-желтые цв$та, которые встречаются въ сухихъ, желтыхъ и гнилыхъ листьяхъ. Вершина верхнихъ крыльевъ остроконечна. Это наиболее обыкновенная форма листьевъ тропическнхъдеревьевъ и кустарниковъ; нижн!я же крылья снабжены узкимъ и короткими хвостомъ. Отъ вершины передьяго крыла до м$ста прикр'Ьплешя этого хвостика, по нижней поверхности обоихъ крыльевъ, проходитъ темная изогнутая лишя, отлично представляющая среднюю жилку листа, а отъ нея въ стороны расходятся нисколько косыхъ лиши, подражающихъ боковымъ жил-камъ листа. Эти жилки всего ясшЬе зам’Ьтны на наружной части основашя крыла и на внутренней сторон'Ь, возл'Ь средины и возлЬ вершины его. Очень интересно видеть, какимъ образомъ продольная и поперечная полосы, свойственныя этимъ группамъ видовъ, изменились до такой степени, что вполн’Ь иодражаюгъ распредЪ-лешю жилокъ на лист’Ь. Но эго еще не все;—-мы нахо-димъ. бабочекъ, подражающихъ листу .во вей перюды его тлйн1я; oni бываютъ такъ же, какъ онъ, покрыты плесенью, продырявлены й неравномерно покрыты пятнами черной пыли, до такой степени похожими на микроско-пичесгле грибы, растущее на гнилыхъ листьяхъ, что съ перваго взгляда можно подумать, что сами бабочки покрыты этими плесневыми грибами. Сходство это было-бы бсзполезно, если бы привычки васйкомаго несоотвйтство-ваЛи такому приспособление. Если-бы эти бабочки садились на зеленые листья п на цвЪты, распускали бы свои крылья и шевелнли-бы своей головой и усиками, какъ
62
д’Ьлаютъ это все друпя бабочки, то ихъ подражательная краска приносила-бы пмъ мело пользы. По аналоги, по другимъ случаямъ, мы можемъ уже догадываться, что здесь привычки нас$комаго должны быть таковы, что его окраска приносить ему пользу. И действительно, мне самому удавалось наблюдать и ловить па Суматре много-численныхъ Kallima paralekta, и я могу самъ подтвердить точность следующихъ мелочныхъ подробностей ихъ образа жизни. Эти бабочки обыкновенно живутъ въ су-хихъ лесахъ и очень быстро летаютъ. Оне никогда не садятся на цветы или на зеленые листья, но часто случалось совершенно терять ихъ изъ виду на сухомъ дереве или кустарнике, съ котораго бабочка внезапно вспархивала, после того какъ мы долго и напрасно ее искали. Иногда она поднималась съ того самаго места, на которое мы пристально смотрели, не замечая ея, и снова затемъ изчезала въ двадцати или тридцати ша-гахъ впереди насъ. Два или три раза я находилъ это насекомое, когда оно спокойно сидело, и могу константиро-вать его полнейшее сходство съ сухими листьями. Обыкновенно эта бабочка сидитъ на почти вертикальной ветке, съ плотно сложенными крыльями, пряча между ними свою голову и усики. Маленыбе хвостики нижнихъ крыльевъ спускаются до сучка и образуютъ какъ-бы че-решокъ листа, который придерживается когтями средней пары ножекъ. Эти когти очень тонки и не заметны, а неправильное очерташе крыльевъ очень похоже на смор-щеный листъ. Такимъ образомъ, все здесь—размеры, окраска, форма и привычки, соединяются для произве-дешя самаго полнаго подражашя. Полезность этого при-
63
способлешя доказывается большою численностью пользующихся имъ индивидовъ.
Тосцфъ Гринъ замФтилъ тотъ поразительный фактъ, что окраска ночныхъ англшскихъ бабочекъ, который ле-таютъ осенью и зимой, вполне соответствуете преобладающей окраскЬ окружающихъ предметовъ въ эти времена года. Онъ показываете, что осенью, когда преоб-ладаютъ серые и коричневые цвета, на пятьдесятъ видовъ, живущихъ въ это время, сорокъ два окрашены въ тате же цвета. ПримФромъ могутъ служить роды Хап-thia, Glaea и Ennomos, а также Orgyia antiqua и Orgyia gonostigma. Зимою же преобладаютъ серые и серебристые цв'Ьта. Роды Chematobia и мног!е видя Hybernia представляютъ соответствующую окраску. Если бы об-разъ жизни ночныхъ бабочекъ былъ лучше изученъ, то, можетъ быть, мы нашли бы много аналогпчныхъ слу-чаевъ. Но и теперь мы можемъ указать на некоторые примеры. Agriopis aprilina, Acronycta Psi и MHorie друпе виды, которые сидятъ днемъ на стволахъ деревьевъ, обращенныхъ къ северу, едва отличаются цветомъ отъ сероватыхъ липгаевъ, покрывающихъ эти стволы. Gastro-pacha quarcifolia формой и окраской напоминаете сухой коричневый листъ. Весьма обыкновенная Pygaera buce-phala походите, когда сидитъ, на кусочекъ сука, покры-таго лишаями. НФкоторыя очень маленьшя моли похо-дятъ на птичш пометь. Сидвпкъ въ своемъ мемуарЬ, читанномъ въ естествепио-историческомъ обществе Рёг-бшской школы, говорите: „Я пФсколько разъ припималъ Cilix compressa, маленькую ночную бабочку с'Ьраго и белаго цвета, за птичш помете, упавипй на листъ, и наоборотъ—птичш пометь за бабочку. Bryophila glandi-
64
fera и Perla одного цвета со стенами, на которыхъ онГ обыкновенно сидятъ. Нынче л’Ьтомъ, въ Швейцарш, мне привелось наблюдать одну ночную бабочку, вероятно, Larentia tripunctaria, которая летала вокругъ меня и опустилась па стену изъ мЪстнаго камня, съ которой цветъ ея былъ до того сходенъ, что въ двухъ метрахъ я уже не могъ отличить ее“.
Вероятно сущесгвуетъ много подобныхъ приспособ-лешй, но они не известны до сихъ поръ, потому что трудно подмечать насЬкомыхъ въ ихъ обычныхъ м'Ьстахъ отдохновешя.
Гусеницы представляютъ намъ таюя же охранитель-ныя подражания. НЬкоторыя изъ нихъ похожи на листья, которыми оне питаются, друпя похожи на маленькие буроватые сучечки; мнопя имГютъ такгя странныя отметины или такъ сгорблены, что ихъ трудно принять за живыя существа въ то время, когда оне сидятъ не подвижно. М-ръ Андрью Мёррей зам'Ьтилъ, что личинки ночнаго павлина (Satunria Pavonia minor) очень сходны, по цвету, съ почками вереска, которыми оне питаются, и что розовыя пятна, которыми оне покрыты, напоми-наютъ бутоны и цветы этого растеши.
Целый отрядъ ирямокрылыхъ, кобылки, кузнечики, сверчки, обыкновенно имеютъ окраску, приспособленную къ почве и растешямъ, на которыхъ они живутъ, и это одна изъ самыхъ интересныхъ, въ этомъ отношеши, группъ насГкомыхъ. Большинство Mantidse и Locustidse, живущихъ подъ тропиками, окрашены и испещрены цветами техъ листьевъ, на которыхъ оне держатся, и у нГ>-которыхъ изъ нихъ на крыльяхъ замечаются даже татя же точно жилки, какъ на листьяхъ. Это спещальное
65
приспособлеше достигаетъ наибольшей силы въ роде Phyllium. Родъ этотъ обязанъ своимъ назвашемъ „х о-д я ч а г о листа" необыкновенной форме своихъ крыльевъ и ножекъ, которыя плоски и расширены такъ, что, при самомъ внимательномъ наблюдены, очень трудно отличить живое насекомое отъ листьевъ, которыми оно питается. Все семейство Phasmidffi или такъ называв-мыхъ „пугалъ", къ которому принадлежать это насекомое, бол^е или менее отличается такою же способностью лодражашя. Mnorie изъ этихъ видовъ известны подъ назвашемъ „двигающихся с у чь е в ъ“, съ которыми, действительно, • они имеютъ поразительное сходство. Некоторые изъ нихъ бываютъ около фута длиною п толщиною въ палецъ. По своей окраске, форме, шероховатой поверхности, устройству головы, ножекъ и уси-ковъ, онп совершенно' похожи на сухой сучекъ. Они ви-сятъ обыкновенно на кустарнике въ лйсу и имеютъ странную привычку раскидывать свои ножки въ разный стороны, что делаетъ’ обманъ еще более полными. Одно пзъ этихъ насекомыхъ, найденное мною въ Борнео, Се-roxylus lacerates, было покрыто листообразными наро стамп светлаго оливково-зеленаго цвета, что давало ему видъ сучка, покрытаго паразитнымъ мохомъ или оброс-гоаго Jungermanniae. Даякъ, который мие его принесъ, уверялъ, что это насекомое заживо обросло мхомъ, и только после самаго внпмательнаго осмотра мне удалось разубедиться въ томъ. Я считаю излишнимъ приводить еще примеры подобныхъ приспособлен^, съ целью доказывать важность подробностей формы и окраски у жи-вотныхъ п убеждать въ томъ, что ихъ существовало часто зависитъ отъ этого способа укрывательства отъ
66
враговъ. Такой способъ защиты, невидимому, обпрй для вс'Ьхъ классовъ и отрядовъ животныхъ, потому что онъ быль констатпрованъ везде, где наши познашя относительно жизни животнаго были достаточно обширны. Этотъ способъ защиты подверженъ всевозможнымъ из-мЗшешямъ; начиная съ простаго отсутсттая зам’Ьтныхъ цв’Ьтовъ или съ общей гармонш оттЪнковъ съокружающей природой и кончая такимъ полнымъ подражашемъ животнымъ или растительнымъ предметами, что животное становится совершенной невидимкой, изчезая изъ глазъ, какъ бы по мановенйо волшебнаго жезла.
J еорун охранительнаго окрашивании
Теперь мы займемся изсл&довашемъ, какимъ образомъ могли произойти эти замечательный сходства. Возвращаясь къ высшимъ животнымъ, насъ поражаетъ тотъ фактъ, что б4лая окраска встречается весьма редко у. дикихъ млекопитающихъ или у дикихъ птицъ уме-ренныхъ и тропическихъ поясовъ. Въ Европе не встречается ни одного белаго четвероногаго и ни одной белой сухопутной птицы, исключая разве только редкихъ арктическихъ или альпшскихъ видовъ, которыми именно белый цветъ служить охранительною окраскою. Однако, какъ кажется, у этихъ животныхъ нетъ врожденнаго стремления избегать белый цветъ, потому что стоить только ихъ одомашнить, какъ уже появляются бе.тыя разновидности, удерживаюпцяся такъ же, какъ и расы другихъ цветовъ. У насъ есть белыя мыши и крысы, белыя кошки, лошади, собаки, белый рогатый скотъ,
— ' 67
белыя куры, голуби, индейки, утки и белые кролики.. Одни изъ этихъ животныхъ одомашнены уже весьма давно, друпя же только нисколько в$ковъ; но каждый разъ, какъ только животное превратилось вполне въ домашнее, появляются белыя или иестрыя разновидности, которыя становятся постоянными.
Известно, что животныя въ дикомъ состоянш про-изводятъ иногда белыя разновидности. Подобные случаи встречаются у дроздовъ, скворцовъ и воронъ, точно такъ же, какъ и у слоновъ, ланей, тигровъ, зайцевъ и кро-товъ; но никогда не видели, чтобы отъ этихъ разновидностей происходили постоянныя расы. Мы не можемъ, опираясь на статистичесюя данныя, доказать, что нормально окрашенныя особи въ одомашненномъ состоянш чаще производятъ белыхъ детенышей, чемъ въ днкомъ состоянш, и мы бы не имели никакого права сделать подобнаго заключешя, если бы не имели другихъ дан-ныхъ; действительно, если принять, что окраска животныхъ служить имъ охраною и укрывангемъ, то станетъ очевиднымъ, что белый цветъ, какъ очень выдающшся, будетъ служить имъ во вредъ и можетъ быть причиною ихъ смерти. На белаго кролика будутъ всегда особенно нападать ястребъ или к о б у з ъ; а белый кротъ или белая мышь не укроются отъ бдительности совы. Точно также, уклонеше отъ нормальнаго состояшя, состоящее въ более выдающейся окраске хищнаго животнаго, ставить его въ невыгодное положеше, не позволяя ему преследовать свою добычу съ такою же легкостью, какъ его собратья, а въ случае недостатка добычи могло бы вести его къ голодной смерти. Съ другой стороны, если какое-нибудь животное умереннаго пояса распростри-
68
нится въ арктическомъ, то услов!я будутъ совершенно обратный. Въ течете большей части года и именно въ то время, когда борьба за существоваше весьма затруднительна, белый цвете является преобладающими въ природе, а темные цвета—самыми, выдающимися и заметными. Всл4дств1е этого, б4лыя разновидности будутъ иметь преимущество, обезпечатъ свое существоваше и избегнуть врага; тогда какъ серия разновидности будутъ или истреблены голодомъ, или пожраны. Въ силу закона природы, по которому всякое существо производить себе подобное, белая раса установится и сделается постоянною, между темъ какъ более темныя расы,—если случайно и появятся,—скоро изчезнутъ. Во всякомъ случае переживутъ наиболее приспособленный особи, а со вре-менемъ произойдете и раса, наиболее приспособленная къ окружающимъ услогйямъ.
Вотъ какимъ нутемъ, въ одно и то же время простыми и действительными, приводятся животныя въ гармошю съ окружающею природою. Незначительный изменетя въ видахъ, которыя мы часто разсматриваемъ, какъ случайный, ненормальный или слишкомъ незначительная, чтобы вызвать наше внимаше, и суть именно начала всехъ удивительныхъ и гармоническихъ аналогий, играющихъ столь важную роль въ экономии природы. Изменеше вообще весьма слабо, но оно достаточно, потому что изменеше условш, окружающихъ животнаго, совершается очень медленно и съ значительными перерывами. 1 Если эти изменетя совершались бы слишкомъ быстро, то следств!емъ ихъ часто было бы изчезновеше видовъ. Но можно принять за общее правило, что климатически и геологпчесюя изменешя совершаются мед-
(59
ленно, и что незначительная, но постоянная измкнешя • въ окраске, форме и строеши животныхъ произвели ин-дивидовъ, приспособленныхъ къ этимъ изменешямъ и сделавшихся родоначальниками новыхъ расъ.
Быстрота размножешя, непрерывность самыхъ незна-чительныхъ изменешй и переживаше наиболее приспособляющихся расъ — вотъ законы, которые вечно держать органически лпръ въ' гармонш съ самимъ собою п съ неорганическимъ лпромъ. Благодаря именно имъ, произошли все те замечательные случаи, о которыхъ мы уже упомянули, точно такъ же, какъ и все те более замечательные случаи, которые мы сообщимъ ниже.
Не следуетъ терять изъ виду, что все самые замечательные вышеприведенные примеры, въ которыхъ видно особенно сильное подражаше, какъ напримеръ, у Phyllium, у Ceroxylus laceratus и у Kallima paralekta, весьма редки. Это именно так!е случаи, где изменения совершались въ громадномъ ряду генераций. Все они встречаются въ тропикахъ, где условья существованья самыя выгодный и где климатическая изменения уже съ давнихъ поръ были едва заметны. У большинства изъ нихъ пзмкиешя формы, строешя пли окраски, или инстинкта и привыч.екъ, произошли при благопр!ятныхъ услов!яхъ и дошли до насъ. Какое-нибудь измеиеше происходило то въ томъ, то въ другомъ направивши, и иногда псремФпа въ окружающихъ уеловгяхъ могла уничтожить работу вековъ. Значительныя и мгновенный физическая изменения услов1й могли быть причиною пз-чезновешя целой расы, дошедшей до совершенства; тысячи неизвестпыхъ намъ прнчинъ моглп задержать расу
70
на пути къ совершеннейшему приспособлешю. Вотъ, почему мы не должны удивляться тому, что, не смотря на громадное количество и распространеше измЬненныхъ подобнымъ образомъ существъ, мы встрЪчаемъ весьма редко полное совершенство въ ихъ. приспособлешяхъ.
^Зозращеню, что неохранительны/т
окраски, цаКъ вредныд, не должны бы существовать въ природ'Ь.
Здесь, быть можетъ, будетъ кстати ответить на одно возражеше, которое само собою представится многимъ читателямъ: такъ какъ охрана такъ необходима живот-нымъ и такъ какъ она достигается последними такъ легко путемъ изменен!я и переживатемъ наиболее спо-собныхъ приспособляться, то не должны бы существовать вовсе животныя, окрашенный въ яршя цвета; и насъ, вероятно, попросятъ объяснить, почему встречается такъ много птицъ, змей и насекомыхъ, окрашен-ныхъ яркими, блестящими красками. Съ этой целью намъ придется сделать обстоятельное изложеше и, прежде всего, указать на явлешя „м и м и ч н о с т и“ (mimique) или „уподоблешя“, объяснеше которыхъ есть главная цель настоящаго очерка.
Самое поверхностное наблюдете надъ жизшю животныхъ показываетъ намъ, что весьма разнообразными средствами они избегаютъ враговъ и достаютъ себе пищу, п что ихъ пнстпнктъ- и различный привычки, въ каж-домъ частномъ случае, приспособлены къ условгямъ су-
71
ществовашя. Дикобразъ и ежъ обладаютъ такимъ обо-ронительнымъ средствомъ, которое защищаетъ ихъ почти отъ всгЬхъ животныхъ. Яршя цвЬта щитовъ черепахи не вредятъ ей, потому что эти щиты служатъ ей охраною. Вонючки (moufette) Северной Америки нахо-дятъ себе спасеше къ избежашю врага при помощи не-выносимаго запаха, который они могутъ издавать по желанно, а бобръ — при помощи своего водяного образа жизни и прочныхъ построекъ. Въ нЪкоторыхъ случаяхъ жпвотныя особенно подвержены опасностямъ въ продол-жеше известнаго перюда ихъ существовашя, и если имъ удастся пережить его, то затЪмъ они легко могутъ сохранить себя. Такъ бываетъ со многими птицами: яйца и птенцы ихъ могутъ очень легко подвергаться истреб-лешю, и для ихъ охраны эти птицы прибегают къ тысячи различныхъ ц’Ьлесообразныхъ средствъ. Овй, напримТръ, осторожно прячутъ свои гнезда, вешаютъ ихъ надъ водой, на конце в’Ьтки дерева, или располага-ютъ ихъ въ дупла, оставляя только одно небольшое от-верст1е для входа. Если эти предосторожности удались, то разовьется большее число детенышей, чЪмъ то, которое можетъ прокормиться въ течете неблагопр!ятнаго времени года, и значительное число изъ нихъ,—всЬ слабые и неразвитые,—падутъ добычей враговъ ихъ расы. И вотъ, всл,Ьдств1е этого, для здоровыхъ особей не потребуется другого средства къ охране, какъ только ихъ собственная сила и деятельность. Инстинкты, наиболее благопр!ятствующ!е произведешю и воспиташю малень-кихъ, прюбр’Ьтаютъ въ этомъ случае наибольшую важность, и пережнвате наиболее приспособленныхъ особей укрепить п умножить эти инстинкты, между темъ какъ
— 72 —
друпя причины, изм,Ьняющ1я цвЬтъ п пятна, могутъ продолжать проявляться почти безъ препятствий.
На насекомыхъ, быть можетъ, всего легче изучить различный средства, при помощи которыхъ животныя защищаются и укрываются. Фосфоресценщя н'Ькоторыхъ насйкомыхъ, кромЬ другихъ употреблешй, служить по всей вероятности къ устрашешю враговъ. Керби и Спэнсъ-видели, какъ жужелица (Carabus) кружилась вокругъ светящейся многоножки, не смея на нее напасть. Безчи-сленное множество насекомыхъ одарены жаломъ, и некоторые изъ муравьевъ рода Polyrachis имеютъ на спине крЬпюе комочки, которые должно быть мешаютъ малень-кнмъ насекомояднымъ птицамъ есть ихъ. Некоторые жуки семейства долгоносиковъ (Curculionidae) имеютъ. надкрылья и друпя внешшя части столь твердый, что этихъ жуковъ нельзя даже наколоть на булавку, не про-сверливъ сначала для того дырочку. Наверно твердость ихъ покрововъ служить имъ охраною.
Мнопя друпя насекомыя прячутся между лепестками цветовъ, или въ щеляхъ деревьевъ или коры. Значительный группы и целые отряды обладаютъ или непрштпымъ эапахомъ, нли непр!ятнымъ вкусомъ, которые пли постоянны, пли проявляются временно, по желашю па<.е-комаго. Поза некоторыхъ насекомыхъ можетъ тоже служить охраною. Такъ напримеръ, совершенно беззащитный короткокрылки (Staphylini) поднимаютъ свой хвостъ такъ, что некоторый животныя, какъ дети, могутъ подумать, что у нихъ есть жало. Своеобразное положен!© тела, которое принимаютъ гусеницы бражника (Sphinx), и ярко-красные рожки, которые выпускаюсь гусеницы
73
бабочекъ (Papilio) пзъ своей шеи,—служить имъ также, вероятно, охраною. (Ст. фиг. 5 стр. 141).
Именно между этими группами, которыя въ значительной степени обладаютъ одиимъ пзъ указанныхъ средствъ къ оборонй, и встречаются самые ярше цвета» пли, покрайней мере, полное отсутсттие охранптельнаго подражашя. Къ этой категорш принадлежитъ большая часть пленчатокрылыхъ (Hymenoptera), обладающпхъ жа-ломъ: осы, пчелы п шерцгнп. Между ними не встречается ни одного примера, гдй-бы насекомое по окраске походило на какое-нибудь растительное илп неорганическое вещество. Блестянки (Chrysididae) или золотистыя осы, венмеюшдя жала, обладаютъ зато способностью свертываться въ шарикъ почтп такой же твердый п полированный, какъ металлический, — п у всехъ у нпхъ самые ярк!е блестяшде цвета. Весь отряди полужесткокрылыхъ (Haemiptera),—включая п клоповъ,—нздаетъ весьма сильный запахъ, и значительное число насйкомыхъ этого отряда окрашены яркими красками. Божьи коровки (coccinellae) и сродныя съ ними Eumorphiclae бываютъ часто испещрены бросающимися въ глаза пятнами, способными привлечь внимаше хищника; но онй могутъ испускать жидкости весьма непр!ятваго свойства, и вероятно многнмъ птицамъ one не по вкусу, а еще болйе вероятно, что ни одна птица не можетъ ихъ есть.
Почти все члены многочисленна™ семейства Cara-bid а е обладаютъ острымъ и непр^ятнымъ запахомъ. Некоторые пзъ нпхъ, напримеръ жукъ-бомбардиръ, (Вга-chinus), (фиг. 3) могутъ выпускать пзъ себя струю весьма летучей жидкости, тотчасъ-же превращающейся въ парообразное состояше и вылетающей въ виде легкаго ды
74
мочка, причемъ замечается очень явственно трескъ. Эти животныя почти всгЬ ночныя и хищныя. Вероятно это и есть причина ихъ темной окраски. Большая часть изъ нихъ покрашена совершенно чернымъ цветомъ. Но не-
Фпг. з.
Brachinus Crepitans. Fab.
которые замечательны по блеску металлическаго или темнокрасна™ цвета, который де-лаетъ ихъ очень заметными днемъ. Но въ такомъ случае враги ихъ отталкиваются за-пахомъ невыаосимымъ, испу-скаемымъ ими. Ночью же ихъ ярюе цвета становятся незаметными, и они легко пресле-дуютъ свою добычу.
Намъ представляется ве-роятнымъ, что въ некоторыхъ случаяхъ кажущейся источникъ опасности можетъ, напротивъ, сделаться средствомъ охраны. Мнопя ярк!я бабочки, отличающаяся слабымъ полетомъ,
обладаютъ весьма большими крыльями: таковы великолепная, голубыя Морфиды (Morplios) бразпльскихъ лесовъ и крупаыя паппльоны (Papilio) на Востоке. Эти группы однако довольно многочисленны. У некоторыхъ пойманныхъ экземпляровъ этихъ бабочекъ были продыравленныя и разорванный крылья, какъ будто оне были схвачены птицами, отъ которыхъ затемъ спаслпсь. Еслибы въ этомъ случае крылья была меньше сравнительно съ размерами тела, то части послЬдняго, более существепныя для жизни,
— 75 —
легче и чаще подвергались бы поражешю. Вота почему большой размерь крыльевъ косвеннымъ образомъ служить зд!сь въ пользу бабочекъ.
Случается также, что у н’Ькоторыхъ видовъ такъ велика ‘способность къ размаожешю, что, не смотря на громадное количество истребляемыхъ особей, видъ легко продолжаетъ свое существоваше. Къ этой категорш можно причислить многихъмухъ,комаровъ, муравьевъ, пальмовыхъ долгоносиковъ и кузнечиковъ. Ц!лое семейство златокъ (Cetoniadae), мнойе виды котораго окрашены блестящими цистами, вероятно, охраняется отъ опасности различными средствами. Он! летаютъ быстро, извиваясь зигзагами. Садясь на цв!токъ, он! сейчасъ же заползаютъ въ его в’Ьнчикъ; он! прячутся въ гниломъ дерева, въ щеляхъ деревьевъ. Притомъ он! од!ты обыкновенно въ твердую полированную броню, благодаря которой становятся не-удобосъ!добнымп для т!хъ птицъ, который могла бы пхъ ловить. Причины, определяются развитая окраски, могли действовать у нихъ безпрепятственно, и результата на лицо: большое разнообраз!е формъ весьма кра-сивыхъ отт!нковъ.
И такъ, не смотря на недостатокъ нашихъ знашй о жизни животвыхъ, мы видимъ, что существуетъ большое разнообразие въ средствахъ къ ихъ охран! и въ спосо-бахъ нападешя на добычу. Н!которыя изъ этихъ средствъ настолько действительны, что могутъ сохранить самую многочисленную расу; легко понять, что въ этомъ случае охрана, происшедшая отъ изм'Ьнешя цвЬта, является излишнею и можетъ безъ всякихъ неудобствъ для на-сЬкомаго принять самыя яршя краски.
Прежде ч!мъ займемся изложешемъ н!которыхъ за-
76
коновъ, опред’йляющихъ развипе окраски и явлешя мимичности, намъ необходимо указать на то, что темные или подражательные цнйта—есть одно изъ многочислен-ныхъ средстаъ, служащихъ для охранешя жизни животныхъ. При этомъ слЪдуетъ заметить, что слово „мпмпч-ность“ не употребляется нами въ смысл'Ь произвольнаго подражашя, но въ смысл’Ь особеннаго рода сходства, ограничивающего исключительно внйшше и не касаю-щагося внутренней организащи сходства, единственная ц’Ьль котораго заключается во введеши глаза въ обмаиъ. Такъ какъ зд£сь результатъ одинъ и тотъ же, какъ и въ случай произвольнаго подражан!я, и такъ какъ у насъ н^тъ слова, точно опред’Ьляющаго смыслъ явления, та терминъ „м имичность“, введенный г. Бэтсомъ, который первый объяснвлъ эти явлешя, принялъ право гражданства. Это выражеше повело къ н^которымъ иедора-зум11шямъ; но вей недоразумйшя устраняются, если вспомнить, что слова „м н м и ч н о с т ь“ и „п о др ажан!е“ употребляются въ переносномъ смыслй и означаютъ полное внешнее сходство, благодаря которому предметы различнаго строешя принимаются одинъ за другой.
уушдшчность.
Уже давно известно энтомологами то странное сходство, которое существуетъ между насекомыми, принадлежащими къ различнымъ родами, семействами пли даже къ различнымъ отрядами, не имеющими между собою никакого родства. Подобное явление разсматрпвадось обыкновенно, какъ зависящее отъ какого-то неизв1стпаго
— 77 —
закона „аналопи": какой-то „система природы", какого-то „общаго плана", котораго придерживались творческгя силы природы при создаши мир!адовъ формъ насЬкомыхъ и узнать который мы не имЪемъ никакой надежды. Въ одномъ случай полагали, что сходство могло иметь полезную и определенную цель: — это мухи рода V о 1 п-сеНа; оне кладутъ свои япца въ улья пчелъ съ тою целью, чтобы ихъ личинки могли питаться личинками пчелъ, и каждый видъ этихъ мухъ удивительно похожъ на то насекомое, у котораго онъ живетъ паразитомъ (Таб. VI фиг. ). Керби и Спэнсъ полагали, что это сходство или мимичность имеетъ целью предохранять мухъ отъ нападе-шя пчелъ; и соотношение здесь такъ очевидно, что было почти невозможно избежать приведеннаго предположе-Hia. Не разъ указывали знаменитые писатели на сходство между ночными и дневными бабочками или пчелами, между жуками и осами, между стрекозами и жуками, но, кажется, до последняго времени, не полагали, чтобы эти явлешя имели предназначенную цель, или могли быть полезными самимъ насекомымъ. Ихъ разсматривали, какъ примеры любопытныхъ, но необъяснимыхъ аналопй въ природе. Въ последнее время число подобныхъ приме-ровъ сильно увеличилось, природа аналоги! тщательно изучена, и нашли, что часто оне доходятъ до такихъ мелочей, что очевидно указываю™ на цель—обмануть наблюдателя. Далее доказали, что эти явлешя подвержены он ределен нымъ законамъ, и можно доказать, что они имеютъ соотношение съ оЛцимъ закономъ переживашя наиболее приспособленныхъ илн сохранешя расъ, наилучше поставленныхъ въ борьбе за существоваше. Мы приведемъ сначала сущность этихъ законовъ или, дру
78
гими словами, обпця заключешя, а затемъ перечислимъ факты, на которыхъ эти законы держатся,
1-й законъ. Въ большинства случаевъ мимичности, сходныя животныя или группы обитаютъ одну и туже страну, одпнъ и тотъ же округъ, и, во многихъ слу-чаяхъ, одно и тоже место.
2-й законъ. Сходство между животными встречается не какъ-попало, а только въ известныхъ группахъ, который, во всехъ случаяхъ, обильны и видами, и особями, и часто лишены хорошихъ, спеша льныхъ средствъ къ защите.
3-й законъ. Те виды, которые подражаютъ пре-обладающимъ группамъ, сравнительно малочисленны особями, а иногда даже очень редки.
Теперь мы приступимъ къ проверке этихъ законовъ и обратимъ внимание читателя на случаи мимичности въ различныхъ классахъ животныхъ.
Мимичность у чешуекрылыхъ.
Такъ какъ бабочки представляютъ намъ самые многочисленные и поразительные примеры мимичности, то мы, и начинаемъ наше изложите съ самыхъ рйзкихъ случаевъ, взятыхъ изъ этой группы.
Въ Южной Америке встречается многочисленное и во многихъ отношешяхъ весьма замечательное семейство этихъ насекомыхъ—это гелищжиды (Heliconidae). Out такъ обильны во всехъ лесистыхъ местностяхъ тропической Америки, что почти повсюду преобладаютъ численностью сравнительно со всеми другими бабочками.
79
Ихъ легко узнать по длпннымъ крыльямъ, длинному телу и по усикамъ. Окраска ихъ весьма красива и разнообразна. Обыкновенно—это точки или пятна желтаго, краснаго или чистаго, бФлаго цвета на черномъ, бЪломъ или коричневомъ фоне. Веб эти насЬкомыя жпвутъ преимущественно въ лЪсахъ, и все они имеютъ медленный и слабый полетъ. Это обстоятельство, вместе съ ихъ бросающимся въ глаза цветомъ, должно бы, кажется, сделать ихъ одной изъ самыхъ легкихъ жертвъ насЬкомо-ядныхъ птицъ; но громадное изоби.пе ихъ во всей той обширной области, где они живутъ, доказываетъ, что они вовсе не такъ сильно преследуются. Окраска ихъ не охраняетъ во время покоя, потомучто нижняя поверхность крыльевъ представляетъ почти так1е же бро-саюпцеся въ глаза цвета, какъ и верхняя, пли даже вполне сходна съ ней. Легко можно видеть, какъ после заката солнца они спятъ, свешиваясь на конце веточки или листа, ничемъ не защищенный отъ нападстпя своихъ враговъ, если только они существуют. Эти прекрасный насекомыя обладаютъ весьма острымъ, более или менее ароматичнымъ или аптечнымъ запахомъ, который происходит, какъ кажется, отъ всехъ жидкостей ихъ организма. Когда энтомологъ, — для того, чтобы умертвить этихъ животныхъ, — сжимаетъ имъ грудь, то пзъ нихъ выступаетъ желтый сокъ, который пятнаетъ кожу и за-пахъ отъ котораго такъ долго сохраняется, что можно отъ него избавиться только съ течен!емъ времени и после многократныхъ умыванш.
Въ этомъ, по всей вероятности, и заключается оборонительное средство названныхъ насекомыхъ. Мы имеемъ несколько дожазательствъ того явлешя, что некоторый
80
яасЬвомыя настолько противны птицамъ, что послЬдшя никогда ихъ не трогаютъ.
Стэйнтонъ (Stainton) наблюдалъ, какъ целый выводокъ пндюшекъ съ жадностью пожралъ всехъ выброшенныхъ нмъ бабочекъ, которыхъ онъ поймалъ однажды ночью посредствомъ „медвяной росы,“ но каждая изъ индюшекъ отбрасывала одну небольшую белую бабочку. Молодые фазаны и куропатки йдятъ множество различныхъ ли-чпнокъ, но питаютъ полное отвращеше къ гусеницамъ крыжовницы (Zerene grossularia), которыхъ они никогда не трогаютъ. Синица и мнопя другая маленькая цтпцы, кажется, тоже избегаютъ этотъ видъ гусеннцъ. -
У Геликонидъ встречается прямое доказательство по-добнаго явлешя. Въ лйсахъ Бразилш встречается множество насекомоядныхъ птицъ, именно жакамары, тро-гоны и тамапи, которыя схватываютъ насекомыхъ на лету. Оне упичтожаютъ громадное количество пхъ, что подтверждается часто находимыми крыльями насекомыхъ,— тамъ, где тело ихъ было съедено. Но между этими крыльями никогда не встречаются крылья Геликонидъ, между темъ какъ попадаются очень часто крылья болыпихъ и яркихъ Nymphalides, полетъ которыхъ несравненно быстрее. Кроме того, одпнъ путешественникъ, недавно вернувппйся пзъ Бразилш, сообщплъ въ засе-даши энтомологическаго общества, что онъ наблюдалъ однажды пару Таматш, которыя ловили бабочекъ и приносили ихъ въ гнезда—кормить детенышей. Въ продолжены получаса его наблюдены, оне ни разу не схватили ни одной изъ Геликонидъ, которыя лениво летали вокругъ птицъ, и которыхъ, следовательно, оне могли бы схватить легче, чемъ всякую другую бабочку. Г. Бельтъ
81
наблюдалъ за ними такъ долго именно потому, что не могъ себе объяснить, почему самый обыкновенный насекомым вполне пренебрегаются. Г. Бэтсъ разсказалъ намъ, что никогда не виделъ, чтобы ящерицы ловили ихъ; точно также онъ никогда не виделъ, чтобы плотоядный мухи на ннхъ нападали,—мухи, которым часто впиваются въ другихъ бабочекъ.
Поэтому мы можемъ принять за весьма вероятное, если не за достоверное, что запахъ и вкусъ Геликонпдъ служить имъ охраною отъ нападешй; а затемъ уже легко объясняются ихъ главныя свойства: большое изо-бил!е, медленный полетъ, видные цвета и полное отсут-ств1е, охранительнаго окрашнван!я на внутренней пов.рх-ности ихъ крыльевъ.
Оне почти въ такомъ же положены!., какъ и любопытный птицы океаническихъ острововъ: дронтъ (Dodo) киви (Apterix) и моа (Моа), у которыхъ крылья утратили свои свойства вследств!е отсутств!я хищныхъ чет-вероногихъ. Геликониды были охраняемы другимъ, не менее действительнымъ средствомъ, и вь результате оказалось, что индивиды, хотя и съ слабымъ полетомъ, но не принужденные избегать врага, не были уничтожены, разнообразие ихъ яркихъ цветовъ не изчезло, и они сохранились, не смотря на то, что вовсе не имели стремленгя уподобиться окружающими ихъ иредметамъ.
Теперь посмотримъ ближе, какпмъ образомъ должна действовать подобнаго рода охрана. Тропичесшя насекомоядный птицы часто садятся на cyxia ветви высо-кпхъ деревьевъ или на таьчя, который впсатъ надъ тропинкой. Оне внимательно осматриваются, отъ времени до времени вспархиваютъ и пускаются вдаль, чтобы схва-6
82
тить какое нибудь насекомое, п затФмъ снова возвращаются на прежнее место, где и съедайте его. Птица-которая бы стала ловить этихъ геликонидъ медленнаго полета и яркихъ цветовъ, и каждый разъ бы находила ихъ столь непр]ятными и невкусными для еды, — отказалась бы отъ нихъ после НЁСЕОЛЬКИХЪ пробъ. Ихъ общи] видъ, ихъ форма, ихъ цвета, ихъ полетъ настолько особенны, что птица скоро научится узнавать ихъ издали, и тогда она уже не будетъ терять времени на ихъ пре-слЪдовате. При этихъ обстоятельствахъ понятно, что всякая другая бабочка, принадлежащая къ такой группе, которая составляете обыденную пищу птицъ, была бы почти настолько же защищена отъ ихъ нападешй, какъ н Геликониды, если бы только она по внешности стала похожа на нихъ, или, если бы она прюбрЪла особенный запахъ носл’Ьднихъ. При этомъ предпологается, конечно, что сходство это будетъ принадлежать только немногимъ насЬкомымъ, разсЬяннымъ между Геликонидами. Если птица не въ состоящи различить оба вида, и если бы въ среднемъ приходилось только одно съедобное насекомое на пятьдесятъ несъедобныхъ, то птица наверно откажется розыскивать его, если бы даже и знала, что оно существуетъ. Съ другой стороны, если бабочка съедобной группы прщбрететъ нещйятный запахъ Геликонидъ, сохраняя въ тоже время форму и цвете своей групаы, то это ей немного поможетъ, потому что птицы будутъ ее все-таки ловить среди многочисленныхъ, ей подобныхъ и съфдобныхъ бабочекъ. Даже, если бы она была схвачена и брошена, то была-бы все-таки настолько помята, изранена и вообще лишена возможности размножаться, какъ и въ томъ случае, если бы ее просто
83
«съели. Поэтому понятно, что если бы какой-нибудь родъ изъ съйдобнаго семейства бабочекъ постоянно былъ подвер-женъ истреблешю насйкомоядныхъ птицъ, и если среди нихъ развиваются две разновидности,—одна, прюбр^тая немного нещйятный вкусъ, а другая — слабое сходство -съ Геликонидами, то последняя разновидность будетъ иметь несравненно бол±е препмуществъ. Прюбретеше вкуса не будетъ избавлять пхъ отъ нападешй птицъ, какъ и до его прюбр^теши, и оне будутъ вполне истреблены прежде, чемъ птицы откажутся отъ нихъ. На-нротивъ того, всякое незначительное сходство съ Геликонидами сразу доставить нмъ положительное, хотя и небольшое, преимущество, потому что издали такое насекомое можетъ быть принято за несъедобное. Оно можетъ быть не тронутымъ и при этомъ выиграть хоть одинъ лишшй день жизни, что во многихъ случаяхъ бываешь достаточнымъ для снесешя громаднаго количества яицъ, а изъ нихъ выдетъ многочисленное потомство п унаследуетъ отчасти и то свойство, которому оно обязано своимъ существовашемъ.
Подобный гипотетичесйй случай какъ разъ встречается въ Южной Америке.
Среди белыхъ бабочекъ, образующихъ семейство шэ-ридъ (Pierides) и большое число которыхъ похоже на нашихъ капустницъ, встречается одинъ родъ Лепталиса {L е р t а 1 i в) съ видами довольно маленькихъ размйровъ. Некоторые изъ этихъ видовъ имеютъ белый цветъ, но весьма большое число ихъ совершенно похоже на Геликонидъ какъ по форме, такъ и по краске крыльевъ-Въ сущности, эти семейства отличаются одно отъ другого почти всеми признаками, точно такъ же, какъ хищ-
6*
84
ныя отъ жвачныхъ, и энтомологъ по строешю лапокъ различаетъ ихъ такъ же легко, какъ по виду черепа или зуба
А, В. Туловище и головка Леиталиса.
С. В. Туловише и головка Геликонида,
онъ отличаетъ медведя отъ буйвола (фиг. 4). Несмот ря на это, сходство одного вида Lept 'lis съ однимъ вид омъ Геликонидъ такъ велико, что Г.. Бэтсъ и я самъ н 'i-сколько разъ ошибались, и необходимо было бол'Ье в ни-
85
мательное разсматриваше, чтобы заметить существенный различи между обоими этими насекомыми. Въ продол-жеши одиннадцати-летняго пребывашя въ Амазонской долине, Г. Бэтсъ нашелъ многочисленные виды или разновидности Леиталисовъ, которые были более или менее точный коши видовъ Геликонидъ, обптающихъ въ тЬхъ же местностяхъ. Результаты своихъ наблюдешй онъ изложилъ въ одномъ сообщеши Линнеевскому обществу, и въ этомъ сообщеши онъ первый объясняетъ явлешя „мимичности/ какъ результатъ естественнаго подбора, и ноказываетъ, что это явлеше идетъ отъ одной причины и стремится къ одной цели вместе съ явлешемъ охранительнаго сходства некоторыхъ животныхъ съ растительными пли неорганическими предметами.
Подражаше Лепталнсъ ГеликонидамЪ'доведено до замечательной степени точности, какъ въ форме, такъ и въ окраске. Ихъ крылья сделались одинаково длинными; ихъ усики а брюшко также сильно и своеобразно вытянулись. Геликониды представляютъ несколько различны хъ типовъ окраски. Родъ Механитисъ (Mechanitis) имеетъ крылья обыкновенно полупрозрачный буроватаго, весьма пр!ятнаго тона съ черными и желтыми полосками. Родъ Метона (Methoпа), крупныхъ бабочекъ, имеетъ крылья также прозрачный, какъ бы роговыя, съ поперечными черными полосами. Нежныя Итомш (Ithomia), более или менее также прозрачный, имеютъ жилистыя, обведенный черными каймами, крылья, иногда испещрен-яыя поперечными, оранжево-красными полосами.
Все эти различный формы, копируются разными видами Лепталисовъ, при чемъ воспроизводится каждая полоска, каждое пятнышко, каждый оттенокъ, точно
86
такъ же, какъ и вей'степени прозрачности. Какъ бы для того, чтобы извлечь всевозможный выгоды изъ этого по-' дражашя, изменились даже самыя привычки Лепталп-совъ: оне обыкновенно посещаютъ те же места, какъ ихъ образцы, п имеютъ одинаковый съ последними по-летъ. Такъ какъ оне весьма малочисленны (Г. Бэтсъ оценилъ приблизительно одну на тысячу бабочекъ той группы, которой оне подражаютъ), то мало и случаевъ быть замеченными своими врагами. Замечательно, что IlTOMifl п друпя виды Геликонидъ, которымъ подражаютъ Лепталисы, вообще весьма обыкновенны, весьма много численны и распространены на значптельномъ районе. Это обстоятельство указываете на древность и на постоянство вида; оно же и самое необходимое услов!е.' для того, чтобы облегчить развипе сходства и увеличить его полезность.
Лепталисы не единственный насекомыя, которыя про-длплп свое существоваше путемъ подражашя группе, столь прекрасно охраняемой, какъ Геликонпды. Родъ Эрицинпдъ (Егу с in id ае), принадлежащей къ другому семейству прелестныхъ маленькихъ бабочекъ Америки, точно такъ же, какъ и три рода ночныхъ бабочекъ, ле-тающихъ днемъ, представляю™ виды, которые часто подражаютъ т4мъ же самымъ преобладающимъ формамъ. Некоторые изъ нпхъ, напримеръ Ithomia ilerdina съ острова Св. Павла, сопровождаются обыкновенно бабочками, принадлежащими къ тремъ вполне равлнчнымъ группамъ, но похожпмъ другъ на друга какъ по форме, такъ и по цвету п пятнамъ, и когда оне летаютъ все вместе, то вполне смешиваются съ Гелпконпдамп.
Съ другой стороны, Геликонпды не единственная
87
группа, которой подражаютъ друпя, хотя подражание ей случается чаще. Красина п чернил павильоны (Papilio) Южной Америки и красивыя бабочки рода Сталахтпсъ (Stalachtis) пзъ семейства Эрицинидъ имеютъ также подражателей. (Какъ те, такъ п друпя такъ же обыкновенны и многочисленны, какъ п Геликониды, в объяснить пхъ изобил(е, какъ намъ кажется, весьма не трудно.) Те и друпя летаютъ медленно, имеютъ бросаюпиеся въ глаза цвета и встречаются въ громадномъ количестве особей. Есть, следовательно, полное основаше полагать, что оне обладаютъ какимъ-нибудь средствомъ къ охране, подобнымъ тому, какимъ владеютъ Геликониды, вследствие чего для другихъ насекомыхъ является такая же выгода подражать имъ.
Но встречается одинъ замечательный блучай, удовлетворительное объяспеще котораго мы еще не имеемъ: это подражаше некоторыхъ группъ Геликонидъ другимъ группамъ того-же семейства; напримеръ некоторый пзъ Геликонидъ подражаютъ Механитисамъ (Mechanitis). Мы укажемъ тоже на Напеогенесовъ (Napeо gen es), которые все подражаютъ другому виду Геликонидъ. Этотъ фактъ могъ бы указать на то, что непргятное выдЬлеше, о которомъ мы выше говорили, не принадлежишь одинаково всемъ членамъ семейства, и въ техъ случаяхъ, где оно является недостаточным,,—тамъ обнаруживается подражаше. Быть можетъ, это обстоятельство было причиною того замйчательнаго сходства, того одиообразтя типа, вместе съ разнообраз!емъ цветовъ, которыя замечаются у Геликонидъ: въ самомъ деле, всякая особенность, которая помешала бы Гелпконпду уподобиться остальнымъ представителямъ семейства, имело бы непз-
*	— 88 —
бйжнымъ следств’емъ нагадеше, порапеше и уничтожение, даже если бы этотъ Геликопидъ и не былъ съедобен ъ.
Остальныя части СвЬта представляютъ целый рядъ подобныхъ же явлешй. Данаиды и Акреиды тропиковъ Стараго СвЬта составляютъ въ самомъ делЬ, одну нераздельную группу съ Геликонидами, ибо ихъ форма, строения и привычки одинаковы. ОвЬ обладаютъ однимъ и темъ же охранительнымъ запахомъ и одинаково многочисленны особями, хотя менЬе разнообразны цветами, такъ какъ всего чаще- у нихъ встречаются голубыя и белыя пятна на черномъ фоне.
Насекомыя, имъ подражающая, суть: Павильоны и Дзадемы (Papilio, D i a d е m а), роды, родственные на • шимъ бабочкамъ Павлинамъ и черепаховидкамъ. Въ тропической Африке встречается особенная группа изъ рода Данай (Danais), характерна™ по своимъ темно-корич-невымъ и голубоватымъ полосамъ.
Одной изъ этихъ Данаидъ, а именно Danais niavius, въ совершенстве подражаютъ Гиппокоонъ (Papilio hippo с о о п) и Антэдоиъ (D i a d е m a a n t h е d о п); другому—(D anais echeria) подражаетъ Papilio cenea. Въ Натале встречается разновидность Данаиды, крылья которой имеютъ на конце белое пятно—такое-же, какъ и у водящейся въ томъ-же районе разновидности папильони-ды. Совершенно особенное расположеше красокъ А с г е а gea копируется самками Papilio cynorta, Elym-nias phegea и Pa no p e a hirce. Другая же разновидность самки Panopea hirce подражаетъ Acrea Euryta съ Калабара. Въ своемъ трудЬ о подражатель-ныхъ аналопяхъ у африканскихъ бабочекъ (Mimetic апо-logies among African butterflies), напечатанномъ въ Tran
89
sactions of the Linnean Society, 1868, г. Трайменъ (Trimen) перечисляете шестнадцать видовъ изъ рода Diade-ша и ему сродныхъ родовъ и десять видовъ Папильоновъ, которые вполне подражаютъ своими цветами и пятнами разновидностямъ Danais или Асгеа, живущимъ въ техъ же м'Ьстностяхъ.
Переходя въ Индгю, мы встрЪчаемъ Danais tytia, у которой голубоват ыя полупрозрачный крылья обведены красновато-бурой каймой. Подобная же замечательная окраска встречается yPapilio agestorn у D i а-dema nam а, и часто встречаются все эти три насй-комыя въ коллекц!яхъ, составленныхъ въ ДаржилпнгЬ. На Филпппинскихъ островахъ, бабочке Idea leuconos, очень большой и весьма странной, съ почти прозрачными белыми крыльями, испещренными черными жплкамп и пятнышками, подражаете Papilio idoeoides, которая довольно редко встречается на тЬхъ же островахъ. Въ малайскомъ архипелаге Euplaea mi damns, которая тамъ весьма обыкновенна, такъ прекрасно копируется редко попадающимися Павильонами Papilio р а-radoxa и Papilio oenigma, что я ихъ принимали обыкновенно за наиболее распространенный видъ того-же рода Euplaea. Papilio caunus подражаетъ другому виду, столь же распространенному п более красивому, чЬмъ предъидушдй,—именно Euplaea R h a darn an thus, (Таб. фиг. ) крылья которой испещрены большими полосками и пятнами по .сине-черному лоснящемуся фону. Въ той же местности мы встречаемъ два пли три случая подражашя упомянутой группе различными видами D i a d е m а; но этимъ мы займемся после, когда дойдемъ до другой части нашего предмета.
90
Ми уже сказали, что въ Южной Америке встречается одна группа Папильоновъ, которая представляетъ всЬ характеристичные признаки охраняемой расы; цвета и пятна ея воспроизводятся другими, менЬе охраняемыми бабочками. На востокЬ встречается соответствующая ей группа, которой цвета и привычки близки къ этпмъ папильонамъ и которой также подражаютъ другие виды не сродные, а также некоторые формы другпхъ семействъ. Гекторъ (Papilio Hector), весьма обыкновенная въ Индш бабочка, красиваго чернаго цвета съ малиновыми пятнами, прекрасно копируется бабочкой Ромуломъ (Р а-pilio Romulus), такъ что эту последнюю приняли за самку первой. Более внимательное нзследоваше пока-зываетъ однако, что эти бабочки вполне различны п принадлежать къ различнымъ секщямъ рода. Papilio Antiphus и Papilio Dipliilu s—две черныя бабочки съ вилкообразными хвостами и светло-рыжими пятвамп, копируются бабочкой Тезеемъ (Papilio Т h е-s е u s), такъ что некоторые писатели причисляли ихъ къ одному п тому же виду. Лира (Papilio liris), встречающаяся только на острове Тиморе, сопровождается бабочкой Ономаусомъ tP а р i 1 i o' О е п о maii s), которой самка такъ похожа на нее, что трудно различить ихъ въ коллекцш, и совершенно невозможно на лету. Одинъ изъ самыхъ интересныхъ прпмйровъ представляетъ Коонъ (Р а р i 1 i о coon) съ желтыми пятнами, который удивительно копируется хвостатою формою самкиМемнона (Papilio Memnon). Обе пропсходятъ съ Суматры; но на севере Индш Коонъ (Papilio Coon) замещенъ дгугпмъ видомъ, именно Papilio Doubled ay i, у которой пятна красныя, а не желтыя. Въ томъ же рай-
91
онй встречается соответствующая хвостатая форма самки Papilio Androgeus, которая принималась иногда за разновидность Мемнона; у ней красныя пятна. Г. Уэст-вудъ опнсалъ несколько пнтересныхъ летающихъ днемъ пндшскпхъ ночныхъ бабочекъ (Epicopeia), которыхъ крылья и цветъ похожи на крылья и на цветъ папнль-оновъ этого отдела. Две изъ нихъ представляютъ превосходно бабочекъ Р ар i 1 i о Polydorus и Papilio Varuna, встречающихся въ той же местности.
Почти все эти примеры подражашя взяты изъ тро-ппковъ, где жизнь производить многочисленный формы и где развипе насекомыхъ представляетъ безпредель-ное богатство; но можно указать п на примеры изъ умеренная пояса. Красивая красно желтая бабочка съ черными пятнами, Danais erippus, весьма обыкновенна въ Северной Америке.; въ той же местности жпветъ Limenitis archippus, которая на нее очень похожа, вполне отличаясь въ тоже время отъ всехъ вн-довъ своего рода.
Следующш единственный случай доказываетъ вероятность существовашя подражашя въ наш ихъ стра-нахъ. Г. Суэнсонъ заметилъ, что особенный видъ белой ночной бабочки (Spilosoma menthastri) постоянно отбрасывался молодыми индейками, тогда какъ цЬ-лыя сотнп другихъ бабочекъ, среди которыхъ находился этотъ видъ, были пожираемы ими съ жадностью. Все птицы поочереди схватывали эту бабочку и отбрасывали, какъ противную. Г. Женнеръ Вэйръ наблюдалъ, что отъ нея же отказываются: снигпрь, зябликъ, золотой и красный подорожники, п только одинъ реполовъ, после дол-гаго колебашя, решался есть её. Поэтому, съ достовйр-
92
носик» можно сказать, что этитъ видъ непртятенъ еще и другимъ птицамъ, и что онъ охраняется отъ ихъ на-падешй св имъ непртятнымъ вкусомъ. Это обстоятельство можетъ быть причиною его болыпаго распростра-нешя и е^о^столь бросающагося въ глаза бйлаго цвета. Другая бабочка, Diaphora mendica, которая появляется въ то же самое время, какъ и предшествующая, представляетъ тотъ замечательный фактъ, что самка ея—б4лая; самка почти такой же величины, какъ и Spilosoma meuthastri и въ сумеркахъ весьма похожа на нее. Прибавимъ къ этому, что Diaphora mendica гораздо реже попадается, чемъ Spilosoma menthastri. По всей вероятности, между этими двумя видами суще-ствуетъ такое же отношеше, какъ между бабочками некоторыхъ семействъ Папильонидъ, п между Геликонидами и Данаидами. Интересно-бы сделать подобным опыты надъ всеми ночными бабочками белаго цвета для тоге, чтобы узнать, отказынаются-ли птицы отъ наиболее < быкновенныхъ изъ нихъ. Можно догадаться, что это действительно имеетъ место, ибо если бы ничего ихъ не охраняло, то белая окраска, какъ наиболее заметная для всехъ ночныхъ насекомыхъ, приносила-бы нмъ сильный вредъ.
родражаже чешуйчатокрылыхъ другимъ насЪкомымъ.
До сихъ поръ мы видели, что чешуйчатокрылыя подражаютъ насекомыми того же порядка, и при томъ такимъ видамъ, которые, очевидно, обладаютъ охраною отъ
93
многпхъ насекомоядныхъ животныхъ. Но въ нЬкоторыхъ случаяхъ, эти насЪкомыя вполне теряютъ внЪшшй видъ того порядка, къ которому они принадлежат^ и принимаютъ форму осъ или пчелъ, которыя въ своемъ жале имеютъ безъ сомиетя сильное средство къ защите.
Sesiidae и Egeriidae—два семейства сумереч-ныхъ бабочекъ, летающихъ дпемъ, весьма замечательны въ этомъ отношеши. Одни уже назвашя ихъ сразу показы-ваютъ, до какой степени поразительно это сходство; слова: пчелообразная, осообразная, а р if о г m i s, (Таб. IVфиг. 3) vespiformis, ichneumoniformis, scoliaefor-mis, sphegiformis, etc. указываютъ, въ самомъделе, на сходство съ перепончатокрылыми, вооруженными жаломъ. Изъ насЬкомыхъ Велпкобриташи мы укажемъ на трехъ: Sesia Ъ о m bi lif о г m i s, которая весьма похожа на самца шмеля (Bombus hortorum); Sphecia era broui-f о r mis, окрашенную, какъ шершень, и которая (по замечашю г. Жеынеръ Вэйра) на лету весьма похожа на эту осу, благодаря особенному положен^ ея крыльевъ; наконецъ—Т rochilium tipuliforme, сильно напоминающая одну Маленькую черную осу (Odynerus sinnatus), весьма часто встречающаяся въ садахъ въ'одпо время съ этой бабочкой. До такой степени привыкли разематривать эти сходства, какъ чисто любопытный ана-логш, не, играющ1я никакой роли въ природе, что у насъ недостаетъ наблюденш относительно нравовъ и су-ществовашя въ различныхъ частяхъ света жпвыхъ особей, принадлежащихъ къ этпмъ видамъ бабочекъ. Мы не зпаемъ, до какой степени они сопровождаются перепончатокрылыми, съ которыми они представляютъ поразительное сходство. Въ Индш встречается несколько
94
видовъ (подобныхъ описаннымъ проф. Уэствудомъ въ его энтомологи Востока), у которыхъ задшя ножки сильно разширены и покрыты густыми волосами, — какъ будто эти бабочки подражаютъ темъ пчеламъ съ байтными лапами (scopulipedes), которыя встречаются въ техъ же м4стностяхъ. Это уже болЪе, ч'Ьмъ сходство цвета; здесь органъ, играющп! важную роль въ строенш и отправивши целой группы, копируется другою группою, для которой, по образу ея жизни, онъ является совершенно лишнимъ.
уТодражаше у жуковъ *).
Если нодражаюя одного насекомаго другому являются действительною охраною для слабыхъ и вырождающихся видовъ, то легко можно предположить, что оно существуете не только у чешуйчато-крылыхъ, но в у другихъ группъ. И действительно мы находи мъ это явлеше и въ другихъ порядкахъ, и хотя случаи его не такъ существенны и заметны, какъ у бабочекъ, но можно однако
*) Къ крайнему сожалйаш ми не могли найти здйсь въ Петер-бургй тй формы, на которыя ссылается Уоллэсъ. Большинство этихъ формъ необыкновенная редкость въ коллемцяхъ. Уоллэсъ, къ которому мы обращались въ этомъ случай, предлагать намъ сдйлать ихъ рисунки подъ его личнымъ наблюдешемъ въ Лондоне. Но, не желая увеличивать дороговизну издания, мы не решились на эти сверх-смйтныя издержки. Чтобы дать чнтателямъ поняпе о снлй мимич-ностн въ этомъ иорвдкй насйкомыхъ мы предлагаемъ на Табл. IV. три случая (фиг. 7—1S) подражагпа жуковъ изъ сем. Longicornia жукамъ изъ сем. Malacodermata.
Прим. Ред.
95
указать здесь на некоторые весьма интересные факты. Сходство между жуками разлпчныхъ группъ часто встречается подъ тропиками и вообще согласуется съ теми приведенными законами, которые управляютъ этими явле-шямп. НасЬкомыя, которымъ подражаютъ друНя, всегда имеютъ особенное, средство охраны, благодаря которому пхъ избЪгаютъ, какъ опасныхъ или несъ4добныхъ, малый насекомоядный животныя. Одни пзъ нихъ, подобно Геликонидамъ, имеютъ непргятный вкусъ: друпя же покрыты столь твердымъ покровомъ, что не могутъ быть ни раздавлены, ни переварены желудкомъ; третьи, нако-нецъ, очень проворны, вооружены сольными челюстями, или обладаютъ выд4лен1ямп протпвнаго запаха. Некоторые виды Eumorphides и Hispides,—маленькие пло-сйе или полусферические жуки, распространяющее не-npiHTHoe выдЬлеше,—копируются другими жуками, вполне отличной группы—длиниоусыхъ (Longi cornes). Нашъ обыкновенный мускусный Callichroma Moschata можетъ служить тому примеромъ Странный маленьшй •Cyclopeplus batesii принадлежите къ тому же подсемейству этой группы, какъ и Onychocerus scorpio и О. concentricus, о которыхъ было уже упомянуто по поводу ихъ замечательна™ сходства съ корою техъ деревьевъ, на которыхъ они живутъ; но онъ вполне отличается отъ всехъ своихъ родичей, такъ какъ съ точностью перенялъ и форму, и краску малеиькаго жука Corynomalus globularis, издающаго непртятный за-пахъ И вооруженнаго булавовидными усиками. Интересно видеть, какъ эта форма съ булавовидными усиками воспроизводится насФкомымъ другой группы, у которой усики длинны и тонки. Подсемейство Anisocera, къ ко
96
торому принадлежит! Cyclopeplus, характеризуется небольшим! узломъ илп раздунемъ посреди усиковъ. Этотъ узелокъ встречается у всЬхъ особей, но у Су£1о-peplus batesii онъ значительно увеличении конечная, лежащая впереди его, часть усиковъ такъ мала и тонка, что при бФгломъ взгляде едва заметна. Таким! образпмъ усикъ представляетъ удивительно точное подра-жан!е коротких! булавовидных! усиковъ С о г у п о m а-1 u s. Другой широюй и плоскш жукъ Erythroplatis corallifer такъ отлично подражаетъ С е р h а 1 о -donta spinipes, что нпкто-бы не приняли его за д линноусаго. Cephalodont а—одинъ изъ самыхъ обыкновенных! латниковъ (Hispides) Южной Америки, и ему подражаетъ съ такою же замечательною точностью другой открытый г. Бэтсомъ, длинноусый жукъ, S t г е р t о-labis hispioides, принадлежащей кь иной, совершенно отличной отъ первой, группе. Здесь-мы имеем! случай, вполне подобный тому, о которомъ мы выше говорили, — где два или три вида бабочекъ различных! групп! подражаютъ одной и той же Геликониде.
Некоторые виды мягкокрылыхъ жуковъ (m а 1 a code г m a t а) встречаются въ громадномъ числе особей. Они вероятно обладаютъ какимъ-нибудь средством! охраны. Это темъ болЬе вероятно, что друпя формы жуковъ замечательно на нихъ походятъ. Длинноусый жукъ Р о е-ciloderma terminale, водлшдйся на ЯмайкЬ, точно такъ же окрашенъ, какъ L у с u s—одинъ изъ мягкокрылыхъ жуковъ того же острова. Съ этой же группой можно см!шать австралшскаго длпнноусика—Еroschema р о w е г i. Другге виды малайскаго архипелага одинаково обманчивы. На острове Целебесе я Н '.Ш'-лъ одинъ экзем-.
97
пляръ этой группы, у котораго все тФло и надкрылиг были прекраснаго темно-синяго цвФта, и одна только голова была оранжевая. Одно насекомое, вполне отлич-наго семейства (Eucnemida), сопутствовало ему и было такъ на него похоже, какъ по формЪ, такъ и по величине, что, поймавъ его, мы каждый разъ ошибались. Г. Джен-неръ Вэйръ, обладающей множествомъ различныхъ ви-доизм'Ьнешй маленькихъ птицъ, сообщилъ мне недавно, что ни одна изъ птичекъ не хочетъ дотрогиваться до Telephorus (видъ мягкокрылы хъ). Это подтверждаешь мое предположев!е,—что эта группа охраняема. Предпо-ложеше основано было на томъ, что названная группа въ одно и тоже время весьма многочисленна особями, украшена блестящими красками, и формы ея находятъ подражателей между другими видами.
Значительное число большихъ тропическихъ долгоно-сиковъ (Curculionidae) обладаютъ столь твердыми надкрыльями и покровами тела, что весьма трудно наколоть ихъ на булавку, и я счелъ за лучшее въ такихъ случаяхъ сначала продырявить покровы кончикомъ пе-рочиннаго ножа, и потомъ ужь посадить насекомое на булавку. Тоже самое пришлось дфлать, между прочимъ, съ некоторыми изъ Anthribida съ длинными усиками (сродная группа предъидущей). Легко можно понять, что маленькш птицы, после многократныхъ попытокъ съесть ихъ, привыкли сразу узнавать ихъ и оставлять въ покое; очевидно, что другими насФкомымъ, которыхъ тЬло сравнительно мягко, выгодно будетъ уподобиться этиыъ жукамъ.
Поэтому насъ не должно удивлять существоваше нй-которыхъ долгоносиковъ, живущихъ въ тФхъ же мфст-
7
98
мостяхъ, какъ и жуки съ твердыми покровами, и весьма на нихъ нохожнхъ.
Acanthotritus dorsalis изъ южной Вразилм весьма похожъ на Curculio изъ рода Heiliplus, и г. Бэтсъ сообщили мне, что онъ нашель йушУосе-rus cratosomoides (длинпоусика) на одномъ и томъ же дерева съ тверд опокровнымъ Cratosomus, которому онъ вполне подражаетъ. Другой долгоносики— Phallocera Batesii подражаетъ одному изъ Ап-thribida изъ рода Ptychoderes и воспроизводить его длинные и тонк!е усики. Маленьгай долгоносикъ Мо-луккскихъ острововъ — Cacia a nth г i b о i d es—можетъ быть принять за одинъ видъ Anthribida, весьма обыкновенный въ тЪхъ же мЬстностяхъ. Весьма рЬдкй Capnolymma stygium очень хорошо подражаетъ обыкновенному Mecocerus gazella, изобилующему въ томъ же районе. Doliops curculionoides и друпе сродные долгоносики съ Филиппинскихъ острововъ замечательно похожи, какъ по форме, такъ и по цвету, на блестящихъ Pachyrhyncbus, долгоносяковъ, которые живутъ почти исключительно на этой группе острововъ.
Другое семейство жуковъ, всего чаще подряжаемое— это семейство скакуновъ. Редйй и любопытный долгоносики Colly г odes Lacordairei имеетъ совершенно ту-же форму и краску, какъ родъ С о 11 у г i s, между темъ какъ еще неописанный видъ Heteromer а вполне сходепъ съ Th erates и былъ пойманъ бегаю-щнмъ по стволу деревьевъ такимъ же точно образомъ, какъ обыкновенно бТгаютъ Therates. Известенъ замечательный примеръ одного долгоносика, который по-
99
дражаетъ другому долгоносику, точно тадъ, какъ это ма впд’Ьли у Папильоновъ или Геликонидъ, которыя подра-жаютъ своимъ же родичамъ. Agnia fasciata изъ подсемейства Hypselomina и NemophasGrayi изъ подсемейства L a m i i п а были найдены на остроиЪ АмбоинЪ—въ одно время на одномъ и томъ же свалившемся деревй. Сначала мы приняли ихъ за одинъ и тотъ же видъ, и только тщательное изучеше показало, что у нихъ вполне различное строенье. Окраска этихъ пасйкомыхъ весьма замечательна — это металлически, •синевато-черный цветъ, съ широкими поперечными бархатистыми полосками рыжаго цвета, переходящаго въ оранжевый. Среди многочисленныхъ длинноусиковъ, вероятно, это единственные виды, окрашенные подобными •образомъ. Изъ нихъ Nemophas Grayi больше, силь-нЬе и лучше вооруженъ; онъ принадлежитъ къ весьма распространенной, весьма богатой и видами, и особями, группе, такъ что, по всей вероятности, онъ служить боразцомъ другому.
Р жукахъ, подражающихъ другимъ насЪкомы/йъ.
Намъ остается привести несколкко примеровъ подра-жашя жуковъ другими насекомыми и обратнаго явлешя. Южно-американсййдлинноусикъ—Сharis melipona, изъ семейства Necydalides, получилъ свое видовое назваше благодаря сходству съ маленькой пчелой изъ рода Melipona; это одинъ изъ самыхъ замечатель-ныхъ примеровъ подражашя. Грудь и тело у насекомаго покрыты густыми волосами, какъ у пчелы, а лапки сваб-7*
wo
жены щеточками,—что вовсе де встречается у другихъ формъ жуковъ. У другого длинноусика—Оdontocera odyneroi'de s—на брюшке желтая полоски, и оно'’при осиоваши сильно сжато, вслЪдств!е чего онъ такъ по-, хожъ на одну осу изъ рода Odynerus, что г. Бэтсъ не решился взять его въ руки, боясь быть ужаленнымъ. Маскировка этого животнаго не охранила его отъ жадности коллектора, какъ она предохранила его отъ прожорливости многихъ птицъ. Sphecomorpha chaly-b е а, более крупный, чемъ предъидущш, длинноусикъ по виду одйнаковъ съ большими осами металлическаго синяго цвета, и грудь его, какъ у осъ, соединена съ брюшкомъ ножкою, вследств!е чего происходить полный и замечательный обманъ.
Некоторые восточные виды длинноусиковъ изъ рода Оbегеа сходны во время полета съ Tenthredines,. а некоторые мелюе виды Hesthesis бЬгаютъ по -дереву, какъ муравьи, отъ которыхъ трудно ихъ различить. Одинъ родъ длинноусиковъ Южной Америки, кажется, подражаетъ щитоноснымъ клопамъ рода Scutellera; между прочимъ, Gymnocerus capucinus приближается къ Pachyotris Fabricii — одному изъ Scutellerides. Другой красивый жукъ—Gуmnflee гл s dulcissimus весьма сходенъ съ формами; той же группы насекомыхъ, хотя веизвестенъ соответ-ствуюпцй ему видъ. Но это неудивительно, потому что до настоящаго времени коллекторы сравнительно пренебрегали полужесткокрылыми жаркаго пояса.
101
Р нас'Ькомыхъ, подражающих^ ви-. дамъ различныхъ порядковъ.
Самый поразительный изъ извйстныхъ случаевъ такого подражатя представляетъ Condylodera tricondyloxdes— прямокрылое насекомое изъ семейства Scaphura, копирующее Tricondyla—жука изъ семейства скакунрвъ, который водится на Филиппинскихъ островахъ. Сходство здесь до того поразительно, что такой опытный энтомологъ, какъ профессоръ Уэствудъ пом^стилъ обоихъ насекомыхъ между скакунами и такимъ образомъ держалъ ихъ долгое время въ коллекщи, не замечая своей ошибки. И Condylodera, и Tricondyla оба бйгаютъ по стволамъ деревьевъ, но Tricondyla встречается въ изобшпи, тогда какъ другое насекомое (какъ и во всехъ подобныхъ случаяхъ) весьма редко. Г. Бэтсъ разсказываетъ также, что онъ находилъ въ Сантареме (на Амазонской р4кЪ) видъ кузнечника, подражающаго жуку изъ po;i,aOdonto-cheila (также скакуну). Оба встречаются на однихъ и т^хъ же деревьяхъ. \
Есть много двукрылыхъ, похожихъ на осъ и пчелъ, пользующихся по всЬмъ верояпямъ благод4тельнымъ страхомъ, внушаемымъ этими последними. Midas dives и другая больпня бразильсюя мухи имеютъ темныя крылья и удлиненное тело металлически-синяго цвета, что напоминаетъ болынихъ вооруженныхъ жаломъ песко-ройницъ (Sphegides) той же страны. Другая весьма крупная муха — изъ рода Asilus—отличается крыльями съ чорными полосками и концемъ брюшка прекраснаго сранжеваго цвета. Благодаря этой окраске, она очень
102
похожа на красивую Euglossa dimidiata — пчелу, водящуюся вместе съ этпмъ Asilus въ однихъ и т^хъ же местахъ Южной Америки.
У насъ водятся виды бурчала (Bombilius), весьма похоже на пчелъ. Во всехъ этихъ случаяхъ мимичность-предотвращаете нападен!е, но иногда она преследуете совершенно иную цель.	/
Личинки многихъ паразитическихъ мухъ живутъ на»-счете личинокъ пчелъ. Это относится къ личинкамъ видовъ рода Volucella (водящихся въ Англш), равно какъ ко многимъ тропическимъ бурчаламъ. Большая часть ихъ совершенно подобна темъ видамъ, насчетъ которыхъ паразитируетъ, а такое сходство позволяете имъ незаметно входить въ пчелиныя гнезда, для кладки, своихъ яицъ.
Есть и между пчелами ташя, которыя подражаютъ другимъ пчеламъ. Напр., пчела-кукушка изъ рода без-домницъ (Nomada) паразитируетъ насчетъ андренидъ и походитъ или на осу, или на виды изъ рода Andrena.
Паразитичесше шмели изъ рода Apathus почти тождественны съ теми видами непаразитическихъ шмелей, у которыхъ они поселяются. Г. Бэтсъ сообщаете, что нашолъ множество этихъ пчелъ и мухъ—„кукушекъ"— на берегахъ Амазонской реки. По его-же словамъ, все оне отличаются наружностью, свойственной рабочимъ пчеламъ этой страны.
Подъ тропиками существуетъ родъ мелкихъ пауковъ, питающихся муравьями. Паучки эти сами похожи на муравьевъ, что безъ сомнешя значительно облегчаетъ имъ преследование своей добычи. Г. Бэтсъ нашелъ также на Амазонской реке видъ рода богомола (Mantis), со
103
вершенно подобный белому муравью, которымъ питается-, а также нисколько сверчковъ (Scaphura), удивительно-напоминающихъ крупныхъ ось пескоройницъ (Ammo-phila), которыя охотятся за этими сверчками, заготовляя изъ нихъ запасы въ своихъ пгЬздахъ.
Г. Бэтсъ приводить также самый любопытный при-М'Ьръ большой гусеницы, которая поразила его своимъ сродствомъ съ небольшой зм-Ьей. Первые три сегмента позади головы способны были расширяться по волЪ на-сЬкомаго, и имели съ каждой стороны большое черное „со зрачкомъ" пятно, напоминавшее глазъ пресмыкаю-щагося. Сходство было не съ безвредной змеей, но съ ядовитой гадюкой, что видно было изъ способа, какимъ складывались ея ножки, въ то время, когда она приподнимала голову кверху; эти ножки напоминали тогда снаб-женныя килемъ чешуйки на темени у змеи.
Позы пауковъ жаркаго пояса очень часто странны и обманчивы, но на нихъ еще не обращали до сихъ поръ болыпаго внимашя. Эти пауки часто подражаютъ другимъ на&Ькомымъ, а г. Бэтсъ разсказываетъ, что некоторые изъ нихъ похожи на цветочный почки, и таше пауки сидятъ обыкновенно неподвижно, подстерегая добычу, въ пазухахъ листьевъ.
JIpHp-fepbl ритмичности позвоночныхъ.
Мы показали, какими разнообразными путями достигается у насЬкомыхъ необыкновенно высокой степени совершенства то, что мы назвали мимичностью. Теперь постараемся узнать, существуютъ ли аналогичный явления
104
у позвоночныхъ. Если мы разсмотримъ веЬ услов!я, необходимый для того, чтобы мимичность производила полную иллюзпо, то убедимся, что ташя уело Bia только весьма р4дко представляются у высшихъ животныхъ, ибо ихъ строеше не поддается тЬмъ почти безпред^ль-нымъ измйнешямъ наружны хъ формъ, которая суще* ствуютъ въ организации насекомыхъ. Въ самомъ деле, такъ какъ внйшшй покровъ посл'Ьднцхъ всегда твердъ и роговой консистенцш, то можетъ подвергаться значи-тельнымъ измйнешямъ, которая почти совсЬмъ не отразятся на внутренней организащи. Крылья имеютъ важное значеше въ характеристике некоторыхъ группъ, но они могутъ подвергнуться значительному измЬнешю цвета-и формы безъ вреда для своихъ отправлены. Сверхъ того, число видовъ насекомыхъ такъ велико, группы такъ различны и по форме, и по относительнымъ размйрамъ частей, что представляется весьма много шансовъ слу-чайнаго сближешл одной группы съ другой по росту, по форме и по цвету особей. Разъ эти случайная сбли-жешя дали основные мимичности, последняя будетъ продолжаться и совершенствоваться переживашемъ только тйхъ разновидностей, которая приняли правильное на-правлеше.
У позвоночныхъ все эти отношеыя перевернуты. Тамъ скелетъ внутреннш и наружная форма частей тйла почти исключительно зависитъ отъ относительныхъ раз-мйровъ его частей и ихъ расположена, что находится въ строгомъ соотношенш съ отправлениями, необходимыми для благосостояния животнаго. Форма не можетъ поэтому быстро подвергаться в.пяыю изменчивости, а тонше и гибйе покровы не способны къ образована
105
тЬхъ странныхъ выростковъ, которые постоянно встречаются у яасЬкомыхъ. Къ тому же число видовъ каждой группы въ данной местности относительно очень мало, такъ что само по себе это обстоятельство уже сильно уменьшаетъ шансы перваго случайнаго сходства, необхо-димаго для дЬйств!я естественнаго подбора. Трудно себе представить, какимъ путемъ подражашя лось облег-чилъ-бы себе спасеше отъ волка, или буйволъ отъ тигра.
Есть однако группа позвоночныхъ, именно пресмы -кающихся, столь сходныхъ по формамъ, что весьма незначительное изменеше, особенно сопровождаемое тож-дествомъ окраски, можетъ легко привести къ необходимой степени сходства, и это можетъ быть темъ выгоднее, что некоторые виды здесь вооружены ядовитыми зубами, т. е. самыми опасными оруд!ями. И действительно мы сейчасъ увидимъ, что эти животныя представляютъ намъ нисколько весьма зам’Ьчательныхъ и поучительныхъ прн-м'йровъ настоящей мимичности.
У^ИДШЧНОСТЬ у з/л-Ьй.
Въ Южной Америке водится много ядовитыхъ змей, изъ рода Elaps. Оне украшены блестящими цветами, расположенными обыкновенно весьма своеобразно. Фонъ по большей части ярко-красный; на немъ находятся различной величины черныя поперечныя полосы, подразделенный иногда въ свою очередь на две, на три части желтыми кольцами. Въ т4хъ же самыхъ местностяхъ встречается несколько родовъ безвредныхъ змей, весьма
106
далеко стоящихъ въ системе отъ первыхъ, но окрашенныхъ совершенно такимъ-же образомъ. Нанр., Elaps fulvius, ядовитый, обыкновенный въ Гватемале, имЬетъ простыл, черныя полосы на коралловомъ фоне. Съ нимъ вместе водится Pliocerus equalis, совершенно безвредный, лто окрашенный одинаковыми съ нимъ образомъ. Одна разновидность Elaps corallinus на красномъ фоне им±етъ черныя полосы, окаймленныя желтыми обводками. Безвредный Homalocranium semicinctum им4етъ таюя-же полосье, и оба водятся въ Мексике. Крайне опасный Elaps lemniscatus отличается весьма широкими, черными полосами, из! которыхъ каждая разделяется на три части узкими желтыми кольцами, и это цв4тораеположен1е точь въ точь воспроизводить Pliocerus elapoides. Оба также встречаются вместе въ тЬхъ же м4стностяхъ Мексики.
Но, что еще любопытнее, въ Южной Америке водится третья группа змей — изъ рода Oxyrhopus, которыхъ ядовитость сомнительна. Оне не находятся въ не-досредственномъ родстве ни съ однимъ изъ вышеупо-мянутыхъ видовъ, но въ тоже время украшены теми же цветами, расположенными аналогичными образомъ: это именно — желтыя, красныя и черныя кольца. Въ неко-торыхъ случаяхъ виды всехъ этихъ трехъ родовъ жи-вутъ въ техъ же местностяхъ. Elaps mipartitus, нанр., имеетъ простыя, черныя, весьма сближенныя кольца; онъ водится на западной стороне Андовъ вместе съ Pliocerus euryzomis и Oxyrhopus petolarius, которые оба воспроизводятъ тотъ же рисунокъ. Въ Бразилш Elaps lemniscatus копируется Oxyrhopus trigeminus; у обоихъ черныя полосы чередуются группами по три. У Elaps
107
Hemiprichii фонъ черный съ двумя чередующимися группами изъ двухъ узкихъ желтыхъ полосъ, съ болйе широкой—красной. Ему аккуратно нодражаетъ Oxyrhopus formosus. Обй эти змйи обыкновенны во многихъ мй-стахъ Южной Америки.
Что еще болйе усиливаетъ поразительность этихъ сходствъ, такъ это то обстоятельство, что не найдено нигдй, кромй Южной Америки, змйй, окрашенныхъ такимъ образомъ. Эти свйдешя я получилъ отъ д-ра Гюнтера (при Британсвомъ музей), который мнй обязательно сообщилъ некоторый изъ вышеприведенныхъ подробностей. По его удостовйрешю желтыя, красныя и черныя полосы не соединяются ни на какой другой змйй, кромй видовъ Elaps и тйхъ вышеприведенныхъ формъ, которыя до того поразительно сходны съ Elaps по своей формй, цвйту и размйрамъ, что только натуралистъ отличить ядовитый видъ отъ безвреднаго.
Нйтъ сомнйшя, что некоторый маленыня древесныя лягушки представляютъ намъ также примеры мимич-ности. Когда онй сидятъ въ своихъ обыкновенныхъ по-ложешяхъ, то ихъ трудно бываетъ отличить отъ нйко-торыхъ жуковъ или другихъ насйкомыхъ, сидящихъ на листьяхъ. Но я долженъ сознаться, что упустилъ изслй-довать, какимъ группамъ или видамъ онй наиболее подражаютъ. И мнй. кажется, что этотъ предмета до сихъ поръ еще не обратилъ на себя внимашя иностранныхъ натуралистовъ.
108
Ди/иичность птицъ.
Между птицами наблюдаются некоторые случаи, ко/ торые можно сблизить съ явлешями мимичности, на-примйръ,—сходство кукушекъ, птицъ, слабыхъ и безза-щитныхъ, съ соколами и куриными. Но существуетъ фактъ, не допускакнцш сомнешя въ вывода, —фактъ, который можно считать одинаковымъ съ мимичностью насекомыхъ. Въ Австралш и на Моллукскихъ островахъ водится родъ Тропидоринховъ (Tropidorhynchus) изъ группы медоядныхъ. Это порядочной величины птицы, весьма сильныя и проворныя, вооруженныя крепкими когтями. Ихъ клювъ длиненъ, заостренъ и изогнуть. Онй соединяются небольшими стаями, кричать весьма громко, и этотъ крикъ, слышный надалекомъ разстояши, помогаетъ имъ собираться въ случай опасности. Онй весьма изобильны и драчливы. Часто можно видеть, какъ онй прогоняютъ воронъ и даже хищныхъ птицъ, кото-рымъ вздумается сйсть на дерево, где собрались тропи-доринхи. ВсЬ онй имйютъ болйе или менйе темныя краски безъ блеску. Но въ тйхъ же мйстахъ встречается группа иволговыхъ, составляющая родъ—Mimeta. Послйдшя гораздо слабее первыхъ; онй потеряли красивый золотистыя цвйта своихъ родственниковъ — иволгъ, и приняли бурую или оливково-зеленую окраску, делающую ихъ иногда весьма сходными съ тропидорин-хами, съ которыми онй водятся въ одной и той-же местности. Такимъ образомъ Tropidorhynchus bouruensis тусклаго, землистаго цвета, водится вмйсте съ Mimeta bouruensis, сходной съ нимъ по слйдующимъ призна-
109
камъ. Верхняя и нижняя поверхности об'Ьихъ птицъ какъ разъ одинаковаго цвета— светлобурая и темнобурая. У Tropidorhynchus вокругъ глазъ большое черное, не покрытое перьями пространство; у Mimeta на мЬсгЬ этой голой площадки кольцо изъ черныхъ перьевъ. Темя Tropidorhynchus имЬетъ чешуистый видъ, благодаря ма-ленькимъ, узкимъ, чешуеобразнымъ перьямъ; у Mimeta, у которой перья шире, это воспроизводится темной лишен, проходящей по каждому изъ нихъ. Tropidorhynchus имЬетъ на затылке нечто въ роде воротничка, состоящаго изъ бл’Ьдныхъ, загнутыхъ назадъ перьевъ (изъ за чего онъ и получилъ назваше монаха); у Mimeta въ томъ же месте полоса блйднаго цвета. На-конецъ, клювъ Tropidorhynchus имЬетъ при основаши килеобразнои возвышен1’е, и Mimeta имЬетъ этотъ же признакъ, который весьма редко встречается въ родЬ, къ которому она принадлежитъ. При поверхностномъ осмотр^ легко принять об'!; эти птицы за тождественныя, хотя въ строенш ихъ находятся существенный различ!я, недозволяюшдя даже поставить ихъ рядомъ ни въ какой естественной классификацш. Въ виде доказательства, до чего обманчиво ихъ сходство, можно еще прибавить что въ роскошномъ издаши „Путешеств1е Астролябш“ (Voyage de 1’Astrolabe), Mimeta изображена и описана въ качестве медояда, подъ именемъ Philedon bouruensis.
На острове ЦерамЬ встречаются сродные виды каждаго изъ этихъ родовъ. Tropidorhynchus subcornutus бу-ровато-землистаго цвета съ охряно-желтымъ оттЬнкомъ, щеки — темнаго цвета. Воротничекъ его состоитъ изъ перьевъ, изогнутыхъ, какъ у предыдущаго вида. Mimeta Forsteni абсолютно воспроизводить все цвета его на со-
110
отвЬтственныхъ частяхъ тЬла: словомъ, повторяетъ тоже, что говорилось выше о Mimeta bouruensis. На двухъ дру
гихъ островахъ мы находимъ еще примеры мимичности, менЬе совершенной. На ТиморЬ водится Tropidorhynchus
/
timoriensis землисто-бураго цвЬта. Его воротничекъ сильна
выдается; щеки черная, горло почти белое; вся нижняя поверхность блЬднаго, белЬсовато-бураго цвета. ВсЪ эти пв1та воспроизводятся у Mimeta virescens, но подража-н!е менЬе совершенно, ч’Ьмъ у другихъ видовъ. Мень
шая степень сходства зависитъ отъ того, что грудь и горло тропидоринха имеютъ весьма чешуистый видъ. Эти места покрыты жесткими и заостренными перьями, которымъ н1,тъ подражашя у Mimeta. Однако, на перьяхъ последней замечаются маленькая, темныя пятна, и эти пятна можно разсматривать, какъ начало подражашя, которое можетъ сделаться полнымъ благодаря постоянному переживашю благопр!ятныхъ видоизменешй, иду-щихъ все въ одномъ и томъ же направленш. У этой миметы нЬтъ также значительная выступа, находящаяся при основаши клюва тропидоринха. На острове Морти, къ северу отъ Джилоло, встречается Tropido-rhynchus fuscicapillus, чернаго матоваго цвета, особенно густаго на голове. Нижняя часть тела не столь темная, а характернаго воротничка нетъ. Любопытно то обстоятельство, что на сосЬднемъ острове Джилоло встречается Mimeta phaeochromus, спина которой имеетъ тотъ же густой черной цветъ, какъ и у Tropidorhynchus, п это .единственный видъ въ цЬломъ роде, обладающш такой темной окраской. Нижняя поверхность не настолько светла, чтобы была тождественна съ нижней поверхностью другой птицы, но заметно приближается къ ней.
Ill
Этотъ видъ Mimeta очень редокъ. Вероятно, онъ водится и на Морти, хотя его еще не нашли тамъ или, можетъ быть, напротивъ, нов’Ьйгшя изменен in физико-географическихъ условш могли ограничить мЪстонахож-деше Тропидоринха островомъ Морти, где онъ весьма обыкновеиенъ.
Итакъ, мы имГемъ два примера совершенной и два неполной мимичности между двумя видами одного н того-же рода. Въ трехъ изъ этихъ случаевъ аналогичные виды водятся на томъ же острове, къ характерной фауне котораго оне принадлежать, и во всехъ этихъ случаяхъ тропидоринхи больше миметъ, но это различ!е величины не превосходить предЪловъ колебания ея въ томъ же виде, и оба рода довольно близко сходны по формФ и относительнымъ размерамъ частей. Безъ сомнен!я, есть непртятели, преследующее маленькихъ птицъ, но боя-пцеся тропидоринховъ (такъ вероятно некоторые голубятники); отсюда для миметы является выгода походить на сильную, шумливую и драчливую птицу, и сверхъ того еще весьма обильную.
Я обязанъ своему другу, г. Осберу Сальвину, еще однимъ интереснымъ прим4ромъ мимичности у птицъ. Въ окрестностяхъ Pio-Жанейро встречается насекомоядный голубятникъ (Harpagus diodon), и въ техъ же местахъ плотоядный (Accipiter pileatus), весьма похожей на перваго. У обоихъ нижняя поверхность тела пе-пельнаго цвета, а бедра и нижняя поверхность крыльевъ— красновато-бурыя, такъ что на лету при разсматриван1и снизу нельзя различить этихъ птицъ. Главный интересъ, однако, въ следующемъ обстоятельстве: распространеше плотояднаго голубятника обширнее, чемъ распростране-
112
Hie насЬкомояднаго, и въ тЪхъ мЬстахъ, где нЬтъ послЪдвяго, тамъ плотоядный видъ получаете б'Ьлый цв'Ьтъ снизу крыльевъ и перестаетъ быть съ нимъ сходными Это показываете, что красный цв'Ьтъ сохраняется у плотояднаго, какъ выгодный ему, потому что, благодаря этому цв'Ьту, птицы смЬшиваютъ этотъ видъ съ насЬкомояднымъ видомъ, котораго не боятся.
Мимичность /ллекопитающихъ.
Между млекопитающими единственный прнмЬръ настоящей мимичностн представляетъ насекомоядный родъ Cladobates, водящшся на Малайскомъ архипелаге. Некоторые его виды весьма похожи на бЬлокъ: они почти одной величины, сходной окраски, одинаково держатъ свой хвостъ, такой же пушистый и длинный. ЗдЬсь очевидна выгода сходства для хищнйка. Благодаря этой маске, онъ можетъ приблизиться къ насЬкомымъ, или мелкимъ птицамъ, которыми питается, и которые цри-нимаютъ его за плодоядную, безобидную белку,
^Зозрая\енш, высказанный противъ теорш мимичностн JBa-rca.
Мы бЬгло просмотрели ванболЬе важные и очевидные случаи мимичности, каше наблюдались до сихъ поръ Теперь мы* должны сказать нисколько словъ о возраже-шяхъ, каши дЬлались противъ теорш, выставленной г. Бэтсомъ для объяснев!я этихъ фактовъ, теорш, кото-
•из
рую мы пытались изложить и поддержать на предьпе-ствующихъ страницахъ. Три различная системы проти-вуполагались той, которую мы защищаемъ. Профессоръ Уэствудъ, допуская фактъ подражашя, равно какъ и его пользу для насЬкомаго, утверждаетъ, что каждый изъ этихъ видовъ былъ созданъ съ самаго начала такъ, чтобы его маска служила ему защитой. Г. Андре Муррей, въ своей стать!; „О переод’Ьванш въ природе", склоняется къ тому MHiniEO, что сходная условия питашя и вообще сходная окружающая услов!я произвели случаи мимичности неи.зв^стнымъ для насъ способомъ. Нако-нецъ, когда вопросъ обсуждался въ энтомологическомъ обществ!; въ Лондон!;, было высказано’ мнете, что мно-rie случаи сходства могли бы быть обусловлены наследственностью или возвратомъ некоторыхъ видовъ къ фор-мамъ и окраске своихъ первичных^ типовъ.
Что касается спещальнаго творен! я мимическихъ вп-довъ (гипотеза Уэствуда), то тутъ мы встретимся съ теми же затруднешями, которыя мешаютъ вообще до-пущешю идеи спещальнаго творешя, и, сверхъ того, су-ществуютъ еще некоторая затрудненья, свойственная въ частности разсматриваемому вопросу. Самый очевидный аргумента, основывается на градащяхъ, которыя встречаются въ мимичности и защитительныхъ сход-ствахъ. Ташя градацш въ сильной степени заставляю™ разсматривать и то, и другое, какъ результатъ естествен • наго процесса. Другое весьма сильное возражеше мы на-ходимъ въ томъ факте, что мимичность, какъ мы показали, полезна только видамъ и группамъ редкимъ и вероятно вымирающимъ и что она совершенно потеряла-бы свое действ!е, если-бы относительное обилье двухъ 8
114
видовъ сделалось бы обратнымъ. По теорш спещальнаго творешя нужно было - бы допустить, поэтому, ч^?о одинъ видъ созданъ пзобильнымъ, а другой — редкими. Кроме того, нужно было-бы еще допустить, что эти виды должны постоянно поддерживаться въ томъ-же отношении, несмотря на множество причинъ, который стремятся изменить его, иначе совершенно не было бы причины существовать самой цели, ради которой они получили эти спещальные признаки. Наконецъ, мы возразимъ еще, что съ одной стороны весьма легко понять, какъ мимич-ность можетъ быть результатомъ изменчивости и нере-жпвашя наиболее приспособленныхъ формъ, а съ другой въ то же времй трудно Допустить, чтобы природа пожелала защитить животное само по себе, заставляя его походить на другое, ибо самая идея Творца имплицп-руетъ у него силу создать существа такими, чтобы они не нуждались въ защит!., достигающей своей цели кривыми путями. Этнхъ возражетй, мне кажется, решительно не выдерживаете теор!я спещальнаго тво-решя, примененная къ частному случаю, разсматривае-мому нами.
Два другихъ мнимыхъ объяснения, которым просто можно назвать теор!ями „сходныхъ условш“ и „наслйд-ственности“, оба относите мимичность къ случаямъ дополнительными, не имеющимъ необходимой связи съ благосостояшемъ подражающаго вида. Но мнойе изъ наиболее поразительныхъ и постоянныхъ фактовъ относительно мимичности прямо противоречите этимъ ги-потезамъ. Одинъ изъ такихъ, допускающихъ наиболее решительное заключеше фактовъ, есть законъ ограничешя мимичности только неболыпимъ числомъ
115
труппъ; между т1’.мъ какъ „сходный услов!я“ должны действовать бол±е или мен'Ье на все группы данной местности, равнымъ образомъ и наследственность должна в.пять въ одинаковой степени на все сродственныя между собой группы. Сверхъ того, общш фактъ редкости по-дражающихъ видовъ, сравнительно съ теми, которымъ они подражаютъ, абсолютно не разрешается этими тео-р!ями, равно какъ и то, что виды, которымъ подражаютъ, имеютъ несомненный органъ защиты. Возвращеше къ первичному типу не уясняетъ, почему виды подражающей п тотъ, которому подражаютъ, всегда живутъ въ одной местности, между темъ какъ формы, сродственныя имъ во всехъ возможныхъ степеняхъ, живутъ обыкновенно въ разныхъ странахъ и даже въ разныхъ частяхъ света. Ни эта Teopifl, ни теория „сходныхъ условш" не уясняютъ, почему между видами различныхъ группъ аналойя только поверхностная: скорее переодеваше въ сходный костюмъ, чемъ настоящее сходство. Не уясняется намъ также, почему происходить подражашя коре, листь-ямъ, кускамъ дерева, помету и т. и.; почему подража-nie встречается у видовъ, принадлежащихъ къ различнымъ отрядамъ, классамъ, типамъ. Наконецъ, эти Teopin не уясняютъ намъ градацш въ этомъ ряду явлешй, который, начинаясь съ присоблешя и общаго соответств!я въ окраске у зимняго и осенняго сфинкса, у животныхъ пустыни и полюсовъ — соответств!я съ преобладаю-щимъ цветомъ почвы,—эти явлешя кончаются полнейшими, детальными подражаниями, на столько полными, что они могутъ ввести въ обманъ не только хищныхъ жпвотныхъ, но даже коллекторовъ и самыхъ ученыхъ энтомологовъ.
8:
116
Случаи, гд±> подражаню ограничивается тольцо самками нас'Ько/кыхъ..
Съ нашимъ предметомъ связанъ еще рядъ явлешй,. который необыкновенно усиливав! ъ принятое здесь мп'Ъ-Hie, и въ то же время представляется несогласимымъ съ другими гипотезами. Я говорю о соотношенш, суще-ствующемъ между охраняющей окраской и мимичностью съ одной стороны, и половыми различ!ями — съ другой. Если два животныхъ, совершенно тожественныхъ по отно-шешю къ вн!шннмъ услов1ямъ и наследственности, значительно различаются по окраске—при чемъ одно пред-ставляетъ сходство съ защищеннымъ видомъ, а другое нетъ,—то очевидно, что подражательное сходство здесь невозможно приписать наследственности или внешнпмъ услов!ямъ. Если, кроме того, можно доказать, что одно изъ этихъ животныхъ более нуждается въ защите, чймъ другое, и что во многихъ случаяхъ именно это животное подражаетъ защищенному виду, а другое — никогда, то мы будемъ' иметь важный аргументъ въ пользу действительной связи между явлешемъ мимичности и необходимостью защиты. Позы насекомыхъ намъ представляютъ подобнаго рода критерий, и, какъ мне кажется, достав-ляютъ одинъ ивъ наиболее убедительныхъ примеровъ въ пользу Teopin, объясняющей естествернымъ подборомъ явлешя мимичности.
Относительная важность лоловъ сильно меняется — по классами животныхъ. Она одинакова для обоихъ у высшихъ позвоночныхъ, у которыхъ одинъ и тотъ же нндивидъ приносить немного детенышей за одинъ разъ,
117
по доставляетъ ихъ въ теченш многихъ лЬтъ. Въ мно-гочисленныхъ случаяхъ, где самецъ охраняетъ или кормить самку и детей ея, важность его въ экономш природы увеличивается пропорщонально его услугамъ, хотя можетъ быть и никогда не сравняется вполне съ важною ролью самки.
У насЬкомыхъ совсЬмъ иначе. Оплодотвореше совершается у нихъ разъ въ жизни, и продолжеше существо-вашя самца всего чаще безнолезно для обезпечешя про-должетя вида. Самка, напротивъ, должна жить доста-дочно долго, чтобы успеть положить яички въ месте, удобномъ для развитая и роста ея потомства. Такимъ образомъ, оба пола далеко не одинаково нуждаются въ защит!’., и мы въ прав!, ожидать, что самецъ более или мен!.е лишенъ той спещальной защиты, которой пользуется самка. Факты подтверждают!, это предположеше. У фазмовыхъ (Phasmida), напр., часто только самки удивительно похожи на листья, а самцы намъ представляютъ только грубое приближеше къ листьямъ. Самецъ — Diadema misippus прекраснейшая и блестящаая бабочка, совершенно лишена подражательной или защищающей окраски, между гЬмъ какъ самка вовсе на него не похожа и представляетъ одинъ изъ наиболее любопытныхъ прим!’.ровъ мимичности, будучи какъ разъ сходна съ обыкновенной Danais chrysippus, съ которой онЪ часто встречаются вместе. Самцы многихъ южно-американскихъ видовъ Pieris, черные съ бйлымъ, аналогичны съ капустной бабочкой, столь обыкновенной у насъ, тогда какъ самки ихъ прекрасваго светло -краснаго и желтого цвета, испещренвыя пятнами, такъ что какъ разъ приближаются къ видамъ гелйконидъ, съ которыми вместе
118
встречаются въ лесахъ. На островахъ Малайскаго Архипелага водится видъ Diadema, котораго всегда считали самцемъ изъ за его блестящей окраски: онъ металличе-ски-синяго цвета, между темъ его спутникъ, тускло-бу-раго цвета, считался самкой. Я нашелъ однако какъ разъ противное; роскошные цвета самки здесь уподобляютъ. ее Euploea midamus, обыкновенной въ тйхъ местахъ. Объ этой бабочке я уже упоминалъ разъ въ настоящей-главе,—именно, я говорилъ, что ей подражаетъ Papilio paradoxa. Я далъ назваше Diadema anomala этому интересному виду Diadema (Transactions of the entomological society, 1869, p. 285). Въ этомъ случае, какъ и у Diad. misippus, нетъ никакого различ!я въ нравахъ обо-ихь лоловъ, которые держатся въ однихъ и техъ же местахъ. Здесь нельзя, следовательно, выставлять на видъ вл!ян1я внешнихъ условгй, какъ то делается относительно Pieris Pyrrha (Америки) и другихъ сродствен-ныхъ видовъ, у которыхъ самцы белы и держатся на открытыхъ и солнечныхъ местахъ, между темъ какъ самки, подобный геликонидамъ, предпочитаютъ тень, лесовъ.
Такимъ образомъ, у насекомыхъ самка, отличающаяся слабыми полетомъ, более подвергающаяся опасностямъ. и более важная для сохранена вида, чемъ самецъ,-нуждается въ спещальной защите. Вотъ, почему ея цвета более тусклы и менее заметны, чемъ цвета другого пола. Я приписываю это именно этой причине, а не тому, что Дарвинъ назвали половыми подборомъ, ибо въ техъ группахъ, въ которыхъ имеется какая-нибудь защита, благодаря которой имъ не нужно прятаться отъ враговъ, половыя различ!я въ окраске или отсутствуютъ, или
119
слабо выражены. Последнее было бы необъяснимо съ точки зр4н1я теорш половаго подбора. Въ самомъдЪл4, у Геликонидъ и Данаидъ, защищенныхъ непр1ятнымъ вкусомъ, самки также ярки и также заметны, какъ и самцы, и вробще весьма рТ.дко отъ нихъ отличаются. Оба пола также одинаково ярко окрашены у перепон-чатокрылыхъ, вооруженныхъ жаломъ. Въ группахъ жу-желицевыхъ, божьихъ коровокъ, листо'йдовъ, и Telepho-rida—у всЬхъ у нихъ особи обоихъ половъ одинаково ярки и р!’.дко различаются въ окраскЪ. Curculio (долгоносики) , защищенные твердостью своихъ покрововъ, им^готъ блестящую окраску въ обоихъ полахъ. Нако-нецъ, блестяшдя златки (Cetoniadae) и богачи (Вир-restidae), также защищенный своими твердыми и гладкими покровами, быстрыми движешями и оригинальными нравами—представляютъ намъ мало половыхъ разлнчш въ окраскЬ, между тгЪмъ какъ половой подборъ часто выражается зд'йсь различ!емъ въ строенш — въ присут-ствш роговъ, шиповъ и тому подобныхъ отростковъ.
уТочему са/лки птицъ отличаютсд тусклыми цвЪтами.
Тотъ же законъ ^прилагается и къ птицамъ. У большинства видовъ, которыхъ самцы отличаются красотой своего оперешя,—самки им^готъ бол!е тусклые, и часто весьма обыкновенные цвйта. Для нхъ безопасности весьма существенно быть скрытыми во время высиживанш яицъ. Исключешя въ этомъ случай какъ разъ подтверждаютъ высказанное правило п вообще весьма легко объяснимы.
120
/
Ксть, напр., голенастая или куриная, у которыхъ самка положительно окрашена блестящее самца. Но странная и весьма замечательная вещь — во всехъ или почти во всехъ этихъ случаяхъ самцы васиживаютъ яйца. Следовательно, это исключеше изъ правила почти доказываете, что невзрачная окраска—защита, данная птице,— защита, развившаяся ради того, что насиживаюе есть актъ существенной важности, и самка во время его подвергается различнымъ опасностямъ. Наиболее поразительный примеръ этого правила представляете Phala-roppus fulicarius. Зимнее onepenie у обоихъ половъ одинаково. Но летомъ самка далеко заметнее самца — у ней черная голова, темныя крылья и красноватобурая спина, между темъ какъ самецъ почти весь однообразно бурый съ темными пятнами. Гульдъ (въ своей книге „Birds of Great Britain11) описываете оба пола въ лет-немъ и зимнемъ опереши. При этомъ онъ замечаете о той странной особенности, что здесь обыкновенное отно-шен1е окраски обоихъ половъ совершенно обратно и вместе съ темъ указываете на другой еще более любопытный фактъ,— на то, что только „одинъ самецъ насиживаете здесь яица“, который кладутся на голую землю. У другой великобританской птицы —у ржанки — самка также больше и более блестящихъ цветовъ, чемъ, самецъ, и, какъ кажется, посл'Ьдшй помогаете при насижи-ваши, если не совершаете его целикомъ. По крайней мере Гульдъ сообщаетъ, что „иногда убивали самцовъ этихъ птицъ съ общипанной грудью, что есть несомненно результате насиживашя". Самка рода Turnix (маленькая птица, похожая на перепелку) обыкновенно также больше самца и ярче его окрашена; и Дрердонъ въ своей кни-
121
ri „Birds of India" по словамъ туземцевъ разсказываетъ объ этихъ птицахъ следующее: „самки этихъ видовъ въ брачномъ nepiosi оставляютъ яйца и соединяются стаями между тЬмъ какъ самим берутъ на себя высиживаше“. Известно также, что самки см'Ьл'Ье н драчливее самцевъ.
Нашъ взглядъ еще подтверждается другимъ фактомъ, котораго не оценивали надлежащимъ образомъ до сихъ поръ. У большинства видовъ, въ которыхъ оба пола пм'Ьютъ яркую окраску, насиживаше совершается въ какой нибудь темной впадин'Ь или въ гн'Ьзд'Ь куполообразной формы. Самки, напр., у зимородка часто окрашены такъ же ярко, какъ и самцы,—и видъ этотъ гнездится въ тре-щинахъ береговъ рЪкъ. Щурки, туканы, трогоны, мо-моты гн'Ьздятся въ щеляхъ, также въ темныхъ м^стахъ, и у всЬхъ у нихъ оба пола сходны и отличаются яркой окраской. Попугаи также гн'Ьздятся въ дуплахъ деревьевъ, и у большинства ихъ не существуетъ между полами за-мЬтнаго различ!я, которое имЬло бы ц'Ьлью скрыть самку. Къ этой же категории принадлежать дятлы; у нихъ самка вообще заметна не мен±е самца, хотя оба пола часто разнятся въ окраскЬ. ГнЬзда трясогузокъ и синицъ скрыты, и у нихъ самки почти такъ же рЪзко покрашены, какъ и самцы. Ярко покрашенныя ткачики (Icterinaej и блестящая танагры представляютъ резкую разницу въ половыхъ различ!яхъ и постройкЬ гшЬздъ. У первыхъ эти отлшпя весьма слабы или ихъ вовсе шЬть, а закрытый гнезда прячутся въ темныхъ м^стахъ. Самка красивой австралшскоп птицы — Pardalotus punctatus — им^етъ на спинЪ весьма замЪтныя пятна и гнЬздится въ трещинахъ земли. Можно еще указать на. Icterides и Tangaras. И тЬ, и друпя птицы отличаются весьма яр-
122
вими красками, но первый представляютъ мало или со-всЬмъ не представляютъ половыхъ различш по окраске; оне же живутъ скрытыми въ закрытыхъ гнФздахъ. Вто-рыя д'Ьлаютъ гнезда подъ открытымъ небомъ, и самки ихъ им±ютъ темные цвета, а иногда даже охранительную окраску.
Н'Ьтъ сомненш, что указанное здесь правило представляетъ много исключен^ въ частныхъ случаяхъ. Этого и сл^дуетъ ожидать, потому что многочисленный и разнообразный причины вместе произвели своимъ действй емъ окраску и привычки птицъ. Эти посл'Ьдтя снова взаимнод'Ьйствовали и воздействовали другъ на друга, п, подъ вл1ян!емъ новыхъ условш, одно изъ этихъ двухъ свойствъ могло изменяться, тогда какъ другое, хотя и безполезное, могло сохраняться по наследственности, представляя кажущееся всключеюе изъ правила, — невидимому общаго.
Однимъ словомъ, половыя различ!я въ окраске у лтицъ, равно какъ и способъ, какимъ оне гнездятся, совершенно согласны съ закономъ охранительнаго при-способлетя цветовъ и формъ; законъ, который невидимому до некоторой степени ограничиваетъ могущественное влтянге половаго подбора, положительно вл!яя на цвета птичьихъ самокъ, точно такъ же, какъ и на цвета самокъ в насекомыхъ.
|1ольза /чркой он;расн;и многихъ гусеницъ.
После перваго появлешя въ светъ предъидущей главы, найдено объяснете одного довольно любопытнаго затруд-нентя, благодаря принципу охранен!я окраской.
123
Множество гусенпцъ окрашено такъ ярко, что шИ> даже издалека бросаются въ глаза и притомъ замечено, что все oat вообще весьма редко прячутся. Наоборотъ, существуютъ виды бурые или зеленые, весьма cxosie по окраске съ теми веществами, которыми питаются. Есть также так!е, которые подражаютъ дереву, н держатся неподвижно, прикрепившись къ ветке п представляясь такимъ образомъ какъ бы отпрыскомъ ея (Табл. IV фиг. 8). Вообще, все гусеницы составляютъ значительную часть пищи птицъ. И вследств!е этого трудно было понять, почему мнойя взъ нихъ отличаются окраской и метками, по кото-рымъ .издали бросаются въ глаза. Г. Дарвпнъ говорилъ со мною объ этомъ явлены, признавая въ немъ затруднения для объяснены съ другой точки зрешя. Въ самомъ дДле, по его заключена, блестяпце цвета въ животномъ царстве обязаны своимъ пропсхождешемъ преимущественно половому подбору; но такому очевидно не могутъ подлежать безполыя гусеницы. Принимая во внимаше аналойю съ другими насекомыми, я заключнлъ, что ярше цвета некоторыхъ гусенпцъ должна быть по какой нибудь причине имъ полезны, такъ же, какъ другимъ насекомымъ полезна ихъ подражательная окраска, шипы и волоса, покрывающее ихъ тело. Прппомнивъ при этомъ, что некоторые мотыльки составляютъ любимейшую пищу птицъ, тогда какъ друйе имъ противны, и что эти последте обыкновенно ярко покрашены; вспомнивъ все это, я думалъ, что вероятно тоже и у гусенпцъ, т. е. что отлпчаюдцяся яркими цветами имеютъ непр!ятный для птицъ вкусъ, а потому птицы ихъ не трогаютъ. Но несъедобность сама по себе была бы неболыпимъ выигрышемъ для гусеницы, вбо ея тело столь мягко и нежно, что, разъ схвачен
124
ная и брошенная птицей, она почти наверное околела бы. Необходимо следовательно, чтобы другой постоянный и бросающшся въ глаза признакъ дЪлалъ бы всегда воз-можнымъ для птицъ распознаванге несъЬдобныхъ видовъ; и вотъ какъ разъ для этого служатъ весьма яршя цвета, къ которымъ присоединяется еще привычка животнаго держаться въ местахъ, где оно можетъ быть легк'о замечено. Эти две черты представляютъ абсолютный кон-трастъ съ зелеными и бурыми цветами, равно какъ и открытымъ образомъ жизни другихъ видовъ.
Я сделалъ изъ этого вопроса предметъ сообщешя энтомологическому обществу (см. Proceedings, 4 March 1867). Я имелъ въ виду побудить некоторыхъ чле-новъ къ наблюдешямъ, которыя они могли, бы сделать л4томъ. Сверхъ того я напечаталъ письмо въ журнале „the Field". Въ этомъ письме, выставляя большой инте-ресъ и научную важность задачи, я просилъ читателей содействовать ея разрешение, изеледуя, кашя насеко-мыя бросаются птицами. Я получилъ только одинъ ответь! Вотъ курьезный образчикъ того, интереса, съ которымъ читатели этого журнала относятся къ вопросамъ естественной истор!и! Полученный мною ответь принадле-жалъ одному землевладельцу изъ Кумберлэнда, который сообщалъ мне о некоторыхъ интересныхъ наблюдешяхъ относительно отвращешя, внушаемаго всемъ птицамъ „гусеницей съ крыжевнпка", т. е. вероятно гусеницей Abraxas grossulariata. Ни молодые фазаны, ни куропатки, ни дишя утки не соглашались есть ее; воробьи и зяблики никогда ее не трогали, и все птицы, которымъ ее давали, бросали ее съ очевиднымъ отвращешемъ и стра-хомъ. Мы увидимъ, что эти наблюдешя подтверждены
125
двумя членами энтомологическаго общества, которымъ мы обязаны бол'Ье подробными св'Ьдешями о томъ же предмет^.
Въ мартЬ 1869 г., г. Дженнеръ Уэйръ сообщилъ рядъ драгощЬнпыхъ наблюдены, сдЬланныхъ въ течете nt-сколькихъ Л'Ьтъ, особенно же въ два послйднихъ л^та, на его птичникЬ. ЗдЬсь были слЬдуюшдя, всЬ бол^е или Mente насЬкомоядныя, птицы: реполовъ, подорожникъ, камышевка, снигпрь, зябликъ, клестъ, дроздъ, шеврица, чижъ и чечотка. Г. Уэйръ наблюдалъ, что эти птицы всегда бросали мохнатыхъ гусеницъ. Bet out абсолютно пренебрегали пятью различными видами, и позволяли имъ безнаказанно ползать по птичнику. Ont также отказывались отъ шиповатыхъ гусенпцъ черепашекъ н глазчатой крапивницы (Vanessa Jo). Но и въ двухъ по&тЬд-нихъ случаяхъ, по MHtniro г. Уэйра, не волоса илп шипы, а именно вкусъ составляли причину отвращения къ нимъ птицъ. Действительно, нЬсколько мохнатыхъ гусеницъ,' но настолько еще молодиГхъ, что волоса на нихъ еше не развились, былй отбрасываемы; и гладшя куколки вышеназванныхъ бабочекъ также отбрасывались и съ такимъ же упорствомъ, какъ и шиповатыя гусеницы. 3Atcb, слЬдовательно, можно думать, что волоса и шипы суть только признаки несъ^обности животнаго.
Г. Уэйръ д±лалъ дал'Ье опыты съ т’Ъми гладкими и ярко окрашенными гусеницами, которыя никогда не прячутся, а напротивъ — какъ бы стараются обратить на себя внимаше. Таковы, nanpautpK, гусеницы крыжев-ницы (Abraxas grossulariata) съ белыми и черными пятнами, Diloba coeruleocephala (б.гёдножелтаго цв'Ьта, съ широкой боковой полосой—синей или зеленой), Cucullia
126
verbasci (зеленовато-бйлая съ желтыми полосами и черными пятнами), и Anthocera filipendulae (желтая съ черными пятнами). Ихъ давали птицамъ много разъ, иногда смешавъ пхъ съ другими гусеницами, которыхъ птицы съ жадностью поддали, но ярко-окрашенныя всегда отбрасывались. Имп даже положительно пренебрегали, и оне продолжали себе спокойно ползать по птичнику, до самой смерти.
Г. Уэйръ экспериментпровалъ также съ гусеницами, которыхъ повидимому охраняла тусклая окраска, п ре-зюмируетъ полученные результаты въ слЬдующихъ сло-вахъ: „птицы съ величайшей жадностью по^даютъ всйхъ гусенпцъ ночныхъ, певзрачнаго цвета, съ мясистымъ тйломъ и съ гладкой кожей. Оне также очень любятъ всякаго рода зеленыхъ гусенпцъ, п никогда не отказываются отъ пяденицъ, который, прикрепившись къ ра-стешю своими ножками, расположенными у задняго конца т^ла, вытягпваютъ все это тело п бываютъ очень похожи на маленьшя в4ткп.“
Въ томъ же собранш г. А. Г. Бутлеръ (при Британ-скомъ музее) сообщилъ о своихъ наблюдетяхъ надъ ящерицами, лягушками и пауками, и результаты этихъ наблюдешй поразительно сходны съ Уэйровскими. Несколько летъ сряду у него жилп три зеленыя ящерицы, необыкновенно обжорлпвыя, поЬдавппя всякаго рода пищу, начиная съ мипдальнаго пирожнаго и кончая пауками. Оне поедали п мухъ, п гусеницъ, и шмелей. Однако, были гусеницы и бабочки, которыхъ, схвативъ, оне тотчасъ же бросали: такъ было, между прочимъ, съ гусеницами крыжевницы (Abraxas grossulariata) и зрелой формой. Anthocera filipendulae. Ящерица сперва хва
127
тала ихъ, но всегда тотчасъ же съ отвращенхемъ бросала и болйе не трогала. ЗатЪмъ г. Бутлеръ сообщилъ о лягушкахъ, которыхъ онъ кормилъ гусеницами изъ своего сада. Изъ этихъ гусеницъ отбрасывались всегда, двЪ а именно, гусеницы крыжевницы (Abraxas gros-sulariata) и Halia wavaria. Последняя — зеленаго цвета, съ весьма заметными белыми и желтыми полосами и черными пятнами. Когда эти виды въ первый разъ были предложены лягушкамъ, послйдшя съ жадностью накинулись на нихъ и забрали ихъ въ ротъ, но тотчасъ повидимому спохватились въ своей ошибке, и можно было видеть, какъ онй, неподвижно спдя и ра-скрывъ ротъ, старались движениями языка выбросить невкусную пищу.
Тоже было н съ пауками. Только что упомянутый две гусеницы нисколько разъ помещались въ паутину крестовика и мелкаго вида тарантула (Epeira diadema и Lycosa sp.). Въ первомъ случай оне были быстро освобождены паукомъ изъ паутины и выброшены. Во вто-ромъ — оне сперва изчезали, уносщмыя пауками на дно его темнаго, шелковистаго, трубкообразнаго гнйзда, но вскоре снова появлялись, торопливо взбираясь по стйн-камъ гнйзда.
Г. Бутлеръ также наблюдалъ, какъ ящерицы, после некоторой борьбы, одолевали шмелей и поедали пхъ. Онъ же наблюдалъ, какъ лягушка, посаженная на заячьей капусте, на садовой грядке, делала прыжки, ловя пчелъ, летавпгихъ кругомъ нея. Она ихъ пойдала, ни мало не обращая внимашя на ихъ жала. Ясно стало быть, что присутствте жала для весьма заметной гусе-
128
иицы или насЪкомаго не составляетъ столь действительной защиты, какъ противный вкусъ или запахъ.
Наблюдетя гг. Бутлера и Уэйра замЪчательнымъ. образомъ подтверждаютъ гипотезу, которую я предложить двумя годами ранее ихъ появлетя, для разреше-н!я труднаго.вопроса. Вообще, теор1я тЬмъ вернее и полнее, чемъ более верную основу доставляетъ она для предвидешя фактовъ. Я думаю, что имею право утверждать, что это услов!е счастливо выполнено въ данномъ случае, и что оно доставляетъ намъ сильный аргументъ въ пользу теорш естественнаго подбора.
Я кратко и по необходимости несовершенно изложнлъ различные способы, при помощи которыхъ формы и цвета животныхъ соединяются выгоднымъ для нихъ образомъ, то скрывая ихъ отъ непр1ятелей, 'fo наоборотъ отъ другихъ животныхъ, которыми они сами питаются. Надеюсь, что я показалъ весь интересъ, связанный съ нзучешемъ этихъ явлешй. Они намъ ясно укажутъ место, занимаемое всякимъ животнымъ въ общей экономш природы, равно какъ и средства, при помощи которыхъ оно удерживается на евоемъ месте. Они намъ показы-ваютъ также, какую важную роль играютъ мельчайппя детали строензя животныхъ, на какихъ сложныхъ и чув-. ствительныхъ элементахъ основывается равновейе въ органическомъ Mipe.
После изложешя всехъ подробностей, несколько растя-
129
иувшихъ это изложение, полезно повторить существен-ti'bfiinie пункты.
Въ природ^ существуетъ общее соотвЬтств!е между окраской животнаго и средой его обиташя. Животныя, водяпцяся въ полярныхъ странахъ—белы, въ пустыияхъ— песочнаго цвета; зеленый цветъ преобладаетъ у живу-щихъ въ листьяхъ и траве, ночныя животныя—темиаго цвета. Это правило — не всеобщее, но весьма общее, и редко нарушается. Вдавшись немного боллЬе въ разсмо-Tpinrie фактовъ, мы найдемъ птицъ, пресмыкающихся, и насЬкомыхъ, которыхъ оттЬнки и цвфта сливаются какъ разъ съ цвФтомъ камня, коры, листа, цветка, на которыхъ они обыкновенно держатся, и такимъ образомъ совершенно ускользаютъ отъ взгляда. Сдйлаемъ еще шагъ дальше — и мы встретимся съ насекомыми, которыхъ формы и цвета делаютъ похожими какъ разъ на пзвестныя листья, илп цветы, или определенные сорта дерева, или на поросшую мхомъ вФтку. И въ этихъ случаяхъ къ сходству еще присоединяются своеобразный привычки и инстинктъ, довершающее и обезпечиваюпце животному полнейшимъ образомъ необходимое для него укрывательство.
Далее, мы видимъ, что явлетя входятъ въ новую фазу: являются существа, которыхъ цвета не скры-ваютъ и совсемъ не дФлаютъ схожими съ растительными или минеральными веществами, а напротивъ—эти цвфта становятся весьма заметными. Но наружный видъ такихъ животныхъ делаетъ ихъ какъ разъ схожими съ представителями совсемъ иной группы, при чемъ они сильно отличаются по виду отъ своихъ дййствительныхь
0
130
родственниковъ. съ которыми они между гЬмъ сходны во всехъ отличительныхъ чертахъ органпзацш. Можно сказать, что это актеры, ловше комед1анты, переодетые п загримированные ради какого нибудь фарса, или каюе нибудь мошенники, старающееся пройти подъ видомъ известныхъ и уважаемыхъ членовъ общества. Къ чему это странное переодеваете? Неужели природа унижается до обмана и замаскировывала? НЬтъ, ея принципы очень строги, всякая деталь въ ея произведшпяхъ пм'Ьетъ свою пользу. Сходство одного животнаго съ другнмъ есть явление въ сущности того же рода, какъ сходство жп-вотнаго съ листомъ, съ корой, съ пескомъ пустыни, и сходство это направлено къ той же цели. Въ послед-немъ случае, врагъ не нападаетъ на листъ пли кору, стало быть, переодевание здесь есть мера къ охранение. Тоже п въ другомъ случае: по различнымъ причинам!, врагъ, не преследующей животнаго, которому подражаютъ, въ то же время оставляетъ въ покое и подражающее животное, которое, разумеется, пользуется этими обстоятельствами для своей безопасности.
Итакъ, переодевайте въ сущности сходно въ обопхъ случахъ. Это ясно указывается темъ, что мы встречаем!» иногда въ одной и той же группе два вида, изъ которыхъ одинъ похожъ на растительное вещество, а другой— на животное другой группы. Это последнее является обыкновенно въ огромномъ числе экземпляровъ, весьма заметно и никогда не прячется, следовательно непременно должно обладать какой нибудь тайной охраной противъ нападения своихъ враговъ. Эту охра.ну часто легко констатировать, въ виде, наир., противнаго вкуса пли твердости покрововъ, делаюшпхъ животное неудобо-
131
варимымъ. Разсматривая явлегпя далее. мы открываема что нередко только одна самка отличается переодева-шемъ. Да оно впрочемъ и ясно, что она более самца нуждается въ охрану ясно равнымъ образомъ и то, что ея сохранете въ течете более долгаго перюда абсолютно необходимо для продолжетя вида. И здесь,- следовательно, мы имеемъ новое доказательство тому, что сходство служить во всехъ случаяхъ одной великой цели—сохранетю вида.
Стараясь объяснить эти явлетя соединеннымъ дей-ств!емъ естественнаго подбора и изменчивости, мы нач-пемъ съ того факта, что часто встречаются бФлыя разновидности, и что, разъ защищенный противъ свопхъ враговъ, one оказываются способными продолжать свое существовате и размножаться. Намъ известно, кроме того, что случайно появляются разновидности различныхъ окрасокъ. Законъ „переживатя приспособленнейшихъ“ повлечетъ за собой неизбежное нзчезновеш'е разновидностей вредныхъ цветовъ, и удержаше техъ, цвета которыхъ охранительны. Этого достаточно для объяснетя охранительныхъ цветовъ, полярныхъ и пустынныхъ видовъ. Но разъ мы допустимъ это, то поневоле должны принять все случаи охранительнаго подражатя во всехъ формахъ, доходящихъ до самыхъ удивительныхъ случаевъ того, что мы называемъ мимичностью; случаи эти состав-ляютъ такой непрерывный и постепенный рядъ, что намъ не представляется ни одного места, где мы могли бы сказать: вотъ пределъ, до котораго изменете путемъ естественнаго подбора можетъ намъ объяснить разсма-триваемыя явлетя, но далее котораго нужно допустить существовате более могучаго деятеля. Выставленпыя 9*
132
для объяснена противоположный теор!и, какъ напр.: теор1я «спещальнаго творешя» каждой подражающей формы, или—въ некоторыхъ случаяхъ—«действ!я сход-ныхъ условШ существовашя», или д,Ьйств1е «наследственности и возврата къ первичнымъ формамъ»,—все эти теорш, какъ мы видели, подлежать множеству возраже-шй, не говоря уже о томъ, что две последшя находятся въ абсолютномъ противореча съ некоторыми наиболее постоянными и замечательными фактами, которыми стараются дать объяснеше.
рбщд/ч сообрая^ен!я о цвЪтах'ъ въ природЪ.
Такова важная роль, которую играло „охранительное сходство", обусловливая цвета и вообще наружные признаки многихъ группъ животнаго царства. Этотъ фактъ, разъ схваченный, позволить намъ понять одно изъ наиболее поразительныхъ явлешй природы, именно—одно-образ1е цвета въ растительномъ царстве, въ сравнены съ замечательнымъ разнообраз!емъ, которое характерно для царства животныхъ. Спрашивается, почему деревья и кустарники не разукрашены такими же разнообразными цветами и столь же замечательными рисунками, каКъ бабочки и птицы, ведь цветы намъ ясно показываютъ что растительный ткани также способны выработывать яршя краски, но они не представляютъ намъ техъ уди-вительныхъ рисунковъ, какими мы любуемся у многихъ насекомыхъ, техъ сложныхъ расположены полосъ, то-чекъ и пятенъ, техъ лиши, при которыхъ эффекты тени содействую™ гармоши красокъ.
133
По мнен!ю Дарвина, прекрасный краски цветовъ происходить большею частью отъ того, что оне привлекаютъ насФкомыхъ, сод4йств1е которыхъ часто необходимо для оплодотворешя, между тЪмъ какъ у животныхъ он! суть результата половаго подбора. Мы вполне допуска-емъ верность этой теор!и, но въ тоже время мы выво-димъ заключеше на основаши предшествующихъ фак-товъ, что разнообраз!е красокъ и отличительныхъ при-знаковъ между животными въ значительной мере завп-ситъ отъ того, что для многихъ изъ нихъ дело крайней важности быть скрытыми. Вотъ, какимъ образомъ раз личные цвета, минераловъ и растенш прямо воспроизвелись въ животномъ царстве и подверглись постепен-нымъ видоизмйнетямъ, по мере того какъ являлась надобность въ спещальной охрана. И такъ, две главныхъ причины содействовали развитию окраски въ животномъ Mipe, и ея крайнее разнообраз!е тЬмь легче понять, что она происхождешемъ своимъ обязана каждому изъ этихъ факторовъ въ отдельности й общему действ!ю обоихъ. Эти причины входятъ впрочемъ въ общш законъ „полезности", доказательство котораго, во всемъ его гро-мадномъ значенш, всецело принадлежитъ Дарвину.
Более точное знаше различныхъ явлешй, относящихся къ предмету, который мы разбирали до сихъ поръ, по-ведетъ насъ, можетъ-быть, къ лучшему пониманью чувствъ и умственныхъ способностей низшихъ животныхъ. Если имъ нравятся те же цвета, которые пленяютъ и насъ, если различный переодевашя, которыя мы только-что перечислили, такъ же обманчивы для нихъ, какъ и для насъ, то ясно, что и у нихъ способность зрешя, точно такъ же, какъ и сила восприниман1я ощущенш, въсущно-
134
сти не отличаются отъ нашихъ, а это результате глубоком философской важности для изучешя нашей соб-ственнной природы и нашихъ отношенш къ низшимъ животнымъ.
Не смотря на множество интересныхъ фактовъ, которые констатированы, нужно сознаться, что только-что изложенный предмете еще мало извйстенъ. Естественная HCTopin тропическихъ странъ еще никогда не изучалась иа м1стЪ съ полнымъ понимашемъ тою, что нужно наблюдать для разрйшешя этихъ воиросовъ. Разные роды охраны, которые животным извлекайте изъ своихъ цьРтовъ н формъ, эти странным иереодФванйг, благодаря которыми они становятся похожими то на растительны л, ю на минеральная вещества, пхъ удивительное подражаше другими существами.—все это представляете зоологу неисчерпаемое и почти непзслЪдован-пое поле. Изучеше этихъ явлений безъ сомнЪшя ярко осв'Ьтитъ законы и условгя, произведите это удивительное разнообразге цв-Ётовъ п оттФнковъ, составляющихъ одинъ пзъ наиболее привлекательныхъ прпзнаковъ жп-вотнаго царства,—а непосредственная причины которыхъ до сихъ поръ еще въ высшей степени загадочны.
Я старался показать, что въ обшпрномъ и красивомъ владйши природы можно объяснить простыми п относительно известными причинами множество явлешй, которыя до сихъ поръ считались зависящими отъ неиоддаю-щагося разслФдовашю сочетангя законовъ, пзвЪстнаго
135
тюдъ назвашемъ „случая11, или для объяснешя которыхъ допускали непосредственную волю творчества. Если мнЬ это удалось, то ц1ль моя достигнута. Я им'Тлъ въ виду возбудить къ некоторой категорш зам'Ьчательныхъ фактовъ тотъ интересъ, который вообще возбуждается наи--болйе поразительными фактами естественной исторпт. Я желалъ съ своей стороны, сколько позволяли мн1; мои слабыя силы, содействовать установлешю принципа, что явлешя жизни, какъ п всямя друпя, подчинены „царству закона’1.
ГЛАВА IV.
Папильониды |Иалайскихъ острововъ; доказательство, доставляемое ими въ пользу теорт естественнаго подбора.
Особенное значеже дневныхъ бабочекъ въ изслЪдоважяхъ подобнаго рода.
Когда натуралпстъ пзучаетъ нравы, строение плп сродство животныхъ, то это пзучеше не завпсптъ отъ избранной пмъ группы: всГ группы представляютъ ему одинаково нескончаемый матер!алъ для пзелйдованш п наблюдешй. Но если цЪль его—изучить явлешя гео-графпческаго плп м4стнаго распространена, общаго пли половаго разлпч!я, то относительное значеше разныхъ группъ далеко не одинаково. ОднЪ занпмаютъ елпшкомъ небольшую область, друпя же не представляютъ доста-
136
точнаго разнообраз!я видовъ; наконецъ, что весьма важво, большое число группъ еще не вполне наследовано на всемъ протяжеши занимаемыхъ ими райоповъ. Вс-гЬд-CTBie этого нетъ достаточно матер!аловъ для вывода точныхъ заключешй, относительно явлешй, представляе-мыхъ ими во всей ихъ целости. Желая же изучить изменеше и распространете породъ, ученый долженъ обратиться къ темъ группамъ, которыя уже съ давнихъ поръ пользовались особеннымъ внпмашемъ коллекторовъ, такъ какъ оне могутъ доставить ему самые богатые и полные матер!алы.
Въ этомъ отношенш дневныя чешуекрылыя пли бабочки занимаюсь первое место. Благодаря ихъ особенной красоте и безконечному разнообразш, пхъ собирали во всехъ частяхъ света. Многочисленные пхъ виды и разновидности были воспроизведены въ целомъ ряде прекрасныхъ сочиненш, начиная отъ Крамера, — современника Линнея, и кончая неподражаемыми трудами, нашего соотечественника Гюитсона *).
Независимо отъ ихъ многочисленности, ихъ BceMip-наго распространешя и возбужденнаго ими интереса,, эти насекомыя обладаютъ качествами, которыя нмеютъ особенное отношение къ решешю затронутыхъ нами спе-щальныхъ вопросовъ. Качества эти: громадное развптае-крыльевъ и пхъ особенное строеше. Не только ихъ форма изменяется сильнее, чемъ у всехъ другпхъ насекомыхъ, но ихъ обе поверхности представляютъ безконечноо
*) W. Е. Hewitson, de Oatlands, Walton-on-Thames, есть ав-торъ сочинеша «Exotic Bntterflies» и другихъ сочинешй съ превосходными рисунками, раскрашенными имъ самимъ,и вместе съ тТ.мъ онъ владёлецъ самой богатой коллекщи бабочекъ.
137
разнообраз!е рисунка, красокъ и строешя. Чешуйки, вполне или отчасти покрывающая ихъ, то являются сходными съ богатыми оттенками и нежнымъ блескомъ атласа пли бархата, то сверкаютъ металлическимъ блескомъ, то наиоминаютъ отливы опала. Эта поверхность, такъ нежно окрашенная, служить какъ-бы летописью, куда заносятся малейппя измен ешя организации. Какой-нибудь оттенокъ, пятно, прибавочная полоска илп легкое изменеше въ 'контур!;, — все это воспроизводится съ совершенною правильностью и точностью, тогда какъ само тЬло и nponie органы его не представляютъ ника-кихъ зам'Ьтныхъ измЪнешй. Крылья бабочекъ, по весьма верному выражешю М. Бэтса (М. Bates), „суть книжки, въ который природа записываетъ нсторпо изменешя вп-довъ.“ Они даютъ возможность замечать изменешя, который безъ этого остались бы неизвестными и незамеченными, они представляютъ намъ также какъ бы сконцентрированное действие фпзпческихъ или климатиче-скихъ условш, вл!яющихъ более плп менее сильно на органпзмъ всякаго живаго существа.
Простое разсуждеше можетъ, какъ я полагаю, доказать, что эта большая чувствительность къ изменяющимъ прпчинамъ не есть воображаемая. Между всеми насекомыми бабочки представляютъ наименьшее разнообраз1е въ формахъ, въ строеши и въ главныхъ привычкахъ жизни, хотя число ихъ видовъ не ниже числа техъ формъ. которыя наиболее распространены и представляютъ гораздо болышя изменешя организащи. Въ состояши гу-сеницъ, все бабочки существа травоядный; въ развитомъ же состояши оне питаются соками растеши и другими жидкостями. Наиболее отдаленный другъ отъ друга труп-
13S —
пы мало отличаются отъ общаго типа и представляютъ сравнительно лишь незначительная различ!я въ образ!; жизни или сгроен1я. Жуки, мухи или перепончатокрылая представляютъ, напротпвъ, бол4е значительный и существенный разлпч!я: въ каждомъ изъ этихъ отрядовъ встречаются и травоядный, и плотоядный, и паразиты, и водяныя, п зеыныя животныя. Зерна, плоды, кости, падаль, навозъ, кора растетй—служатъ пищей и жили-щемъ цФлымъ семействамъ этпхъ насЬкомыхъ, прпчемъ каждое семейство завпсптъ исключительно только отъ того вещества, которымъ питается. Бабочки же, въ состоят;! гусенпцъ, напротпвъ, за редкими исключениями, питаются только одною листвою живыхъ растетй. Изъ этого можно бы было заключить, что численность ихъ видовъ должна равнятся численности видовъ другихъ отрядовъ, которыхъ образъ жизни представляетъ подобное же однообраз!е. Но, напротпвъ, число ихъ вн-довь нисколько не меньше, чймъ въ тйхъ группахъ, которыхъ строеше и образъ жизни гораздо бол±е разно-образенъ. Этотъ факть, ио моему, доказываешь, что вообще бабочки въ высшей степени восприимчивы къ вп-довымъ пзм’Ьнешямъ.
^Зопросъ о /wicT-fe папильонидъ въ систем о.
Въ рядахъ всЬхъ дневныхъ бабочекъ группа наипль-онпдъ почти единогласно помещалась до спхъ иоръ на первомъ м^стЬ. Хотя въ последнее время и оспаривали это положите ея, но я пе могу вполне согласиться съ мнЪтемъ желаю щпхъ сдвинуть ее въ нпзппя ряды.
139 —
Бэтсъ, въ своей прекрасной монографии группы Геликонидъ, (напечатанной въ Transactions of the Linnean Society, vol. XXIII p. 495), ставить ихъ на иервое м!сто, главнымъ образомъ по причин! несовершеннаго строе-шя переднихъ ножекъ, до крайности неразвитыхъ. Этотъ признаки удаляетъ Геликонидъ бол!е, ч!мъ какую-нибудь другую группу, отъ группъ Вечернпцъ (Hesperidae) и Разноусыхъ (Heterocera), у которыхъ ножки виолн! развиты. Остается решить вопросъ, можетъ ли даже весьма значительное различ!е, выражающееся единственно въ несовершенств! и недоразвит! и н!которыхъ органовъ, ставить характеризуемую группу на бол!е высшее м!сто въ ряду другихъ организмовъ. НавЪрно этого нельзя допустить даже въ томъ случа!, когда виды какой-нибудь группы съ вполн! развитыми . органами и какимъ-ннбудь особенными изм!нен!емъ въ организацш, имЬютъ еще одинъ органъ, вполн! отсутствующ!! у вс!хъ другихъ формъ ц!лаго порядка.
Таковъ именно случай съ группой Наппльонидъ. Впол-н! развитыя нас!комыя отличаются двумя, исключительно имъ принадлежащими,, признаками. Эдуардъ Дубльдэй въ своемъ сочинеши «Genera of diurnal Lepidotera», говорить, что «Панильониды могутъ быть всегда узнаны по срединной жилк! крыльевъ, которая разветвляется на четыре вЬтви, и по шпорамъ на голени нереднпхъ лапокъ. Эти два признака не встречаются ни въ какомъ другомъ семейств!». Разв!твлен!е средпннаго нерва крыльевъ семейства Паиильонпдъ на четыре в!твн такъ постоянно, такъ характерно и такъ отчетливо, что съ перваго же взгляда можно определить, принадлежитъ-ли данная бабочка къ этому семейству пли н!тъ. Н!тъ другого семейства ба-
140
бочекъ, которое отличалось бы наравне съ Папильони-дами богатствомъ видовъ или разнообразхямъ формъ, и обладало бы въ расположении крыловыхъ жилокъ такимъ же верными признакомъ. Шпоры на голеняхъ встречаются у некоторыхъ Вечерницъ (Hesperidae), и въ этомъ находятъ непосредственное родство этихъ двухъ группъ; но я не думаю, чтобы этому сходству можно было придать большее значеше, чемъ различно въ жнл-кованш крыльевъ и во всехъ другихъ частяхъ организма. Но самая характерная черта Папильонидъ, которой, по моему, не придавали особенного значешя,—это,—безъ всякаго сомн’Ьшя,—особенное строеше гусенйцъ. У всЬхъ у нихъ находится совершенно своеобразный органъ на met: нечто въ роде щупалецъ, напоминающихъ буквы Y. Онъ вполне спрятанъ, когда гусеница спокойна, и мгновенно выталкивается наружу во время ея испуга. Этотъ странный органъ, достигающий у некоторыхъ видовъ до /, дюйма длины, снабженъ мускулами, служащими для его выпусками и втягивашя. Вполне невидимый, когда насекомое въ покое, онъ можетъ быть мгновенно выдвинуть наружу и имеетъ кровавокрасный цветъ. Эти различный особенности даютъ основаше думать, что этотъ органъ служить гусеницамъ обороною, приводя въ испугъ и темъ отражая нападаюшаго врага. Съ другой стороны, этотъ органъ одна изъ причинъ обшир-наго распространешя и постоянства столь значительной въ настоящее время группы Папильонидъ. Допустивъ, что так;л замечательный особенности въ строеши тела могли произойти только после долгаго ряда незначитель-ныхъ изменешй, принесшихъ пользу многимъ поколениями, необходимо также допустить, что обладание этими
141
органами, свойственное исключительно одной только rpynni доказаваетъ древнее ея происхождете и есть сл4дствге продолжающегося ея изменен!» съ отдаленн'Ьйшпхъ временъ. МстЬ кажется, что одно присутств!е такого важнаго по его
Фиг. 5.
Гусеница Махаона. (Papilio Machaon).
отправление органа у видовъ ц^лаго семейства даетъ уже намъ право разсматривать ПапильониДъ, какъ совершен -н^йшихъ членовъ въ ц’Ьломъ отряди, а вм4ст4 съ т4мъ и сохранить за ними то мЬсто, которое онЬ должны занимать по своей величин^, сил£ и красот^ ихъ общей организации въ состоянш вполне развитаго насЬкомаго, (imago).
Трэйменъ напечаталъ въ „Transactions of the Linnean Society# (1868 г.) мемуаръ о „подражательныхъ сход-
142
ствахъ;у африканскихъ бабочекъ". Въ этомъ сочинешп оНъ>сильно доддерживаетъ мяфшя Бэтса относительно более высшаго положешя Данаидъ сравнительно съ Па-пильонидами, и въ подтвержден!© приводить, между прочими фактами, то неоспоримое сходство, которое суще-ствуетъ между куколками рода Parnassius изъ семейства Papilionidae и куколками некоторыхъ Вечерницъ и ночныхъ бабочекъ. Я действительно согласенъ съ его дока-зательствомъ, что Папильопиды сохранили некоторые признаки, свойственные ночнымъ бабочкамъ, и изчезнув-mie у Даваидъ, но я отрицаю, что вследстрле этого пер-выя должны быть поставлены ниже последнихъ. Я могъ бы указать на признаки, которые удаляютъ ихъ отъ ночныхъ бабочекъ более, чемъ Данаидъ. Булавовидные усики самый важный п постоянный признакъ, по которому днев-иыя бабочки отличаются оть сумеречиыхъ и ночныхъ; а пзъ всехъ бабочекъ, у Папильонидъ этотъ органъ всего более типиченъ и всего более развитъ. Кроме того, две больппя группы, на которыя распадаются все че-шуекрылыя, отличаются другъ отъ друга дневнымъ и ночнымъ образомъ жизни. Панильониды и родственный съ ними Шерйды (Pieridae) более всего дневныя. ОнЬ очень любятъ солнечныя места, и въ этой группе нетъ ни одного вида сумеречнаго. Напротивъ того, большая группа Нпмфалидъ. (Nymphalidae) (въ которую Бэтсъ влючаетъ группы Danaidae и Heliconidae, какъ подъ-се-мейства) заключаетъ въ себе целое подъ-семейство Вгая-solidae и значительное число родовъ (какъ Thauroantis, Zeuxidia, Pavonia и пр.) сумеречиыхъ бабочекъ. Наконецъ, порядочное число Сатиридъ (Satyridae) и несколько Данаидъ предпочитаютъ тенистая места.
143
Вопросъ о превосходстве типа въ данной группТ органпзмовъ — настолько интересенъ, что мы считаемъ необходимымъ разобрать его основательнее, и сравнить чешуекрылыхъ съ некоторыми группами высшпхъ животныхъ.
Трэйменъ приводи™ аргумента, который мне кажется не очень доказательпымъ. Онъ говорить, что тппъ чешуекрылыхъ,—точно такъ же, какъ и типъ птицъ,—исключительно воздушный формы, и что, следовательно, неразвитый ноги здесь не признакъ несовершенства, а паоборотъ признакъ высшаго развайя этихъ формъ. Вследствте такого разсуждетя пришлось бы поместить наиболее летающихъ птицъ на первое место (иапрпм. каменнаго стрижа и фрегата), такъ какъ ихъ ноги не способны къ хождешю. Но ни одинъ орнптологъ не дЪ-лаетъ подобной классификации и только три группы итицъ оспариваютъ первенство. Это 1) соколы, вслед-ств!е совершенства пхъ общей организации быстроты ихъ полез а, остраго зрЬшя, снльно-вооружеиныхъ втягивающимися когтями ногъ, красоты ихъ формъ п нако-нецъ изящества и легкости движенш; 2) Попугаи, которыхъ ноги, негодный для ходьбы, превосходные органы хваташя; кроме того эти птицы обладаю™ объеми-стымъ мозгомъ и значительнымъ развийемъ умственныхъ способностей, — за то полета ихъ слабь; 3) дрозды и вороны, представители типа, вследств!е отлично уравновешенна™ тела, где ни одинъ органъ, ни одно действие не доходятъ до неправильна™ преобладашя.
Обратимся теперь къ млекопитающпмъ. Такъ какъ среди позвоночныхъ, они представляютъ по преимуществу типъ земныхъ обитателей, то, на оспованш того же
144
разсуждешя, превосходство ходьбы и бега было-бы яе-обходимымъ качествомъ превосходства типа; изъ чего следовало-бы дать преимущество лошади, лани или леопарду, а не Четырерукимъ. Здесь кстати указать да замечательный случай въ этомъ отношении. Лемуры изъ группы Четырерукихъ приближаются, безъ сомненгя, бол^е къ низшимъ Насекомояднымъ и къ Двуутробкамъ, чемъ Хищныя и Копытный. Это обстоятельство подтверждается всего более темъ, что Опоссумъ имеетъ руку съ совершенно противопологающимся болыпимъ пальцемъ и весьма схожую съ рукою Лемуровъ, и темъ еще, что странный и проблематическая животныя—летуч!я собаки или Галеопитеки—относятся то Къ Лемурамъ, то къ Насекомояднымъ.
Далее, всеми принято, что Безпоследовыя (Арlace nt a ria, заключаюшдя Ornithodelphia и Marsupialia) стоять гораздо ниже Последовыхъ (Р1 а с е n t а г i а). Но характерный признаки Двуутробокъ—тотъ, что детеныши ихъ рождаются слепыми и недоразвитыми. Изъ этого можно-бы было заключить, что те животныя, детеныши которыхъ рождаются вполне развитыми, стоять выше, ибо они всего более удалены отъ низшаго типа Двуутробокъ,—а это могло-бы дать основаше разсматри-вать Жвачиыхъ и Копытныхъ более совершенными, чемъ Четырерушя и Хищныя.
Но млекопитаюшдя доставляютъ другой примерь, который показываетъ, какъ могутъ быть обманчивы разсуж-дев!я подобнаго рода. Если у этого класса животныхъ , есть отличительный, исключительный и существенный признакъ, такъ это тотъ, отъ котораго происходить его имя, т. е. присутств!е млечныхъ железъ и способность
145
вскармливать детенышей молокомъ. Не сл^дуетъ ли поэтому поставить на первое место ту группу, у формъ которой это важное отправлете наиболее развито, и въ продолжеши более долгаго времени необходимо для развитая детенышей? Но, придерживаясь этихъ разсуждешй, прпшлось-бы поставить Двуутробокъ на первое место. У нихъ питаше молокомъ начинается еще въ состоянш зародыша и продолжается до полнаго развитая; следовательно, они въ полной зависимости отъ этого образа питашя.
Эти примеры, я полагаю, доказываютъ, что положе-. Hie какой-нибудь группы нельзя определить по степени сходства или разлшпя ея признаковъ съ соответствующими признаками другой группы, признанной за низшую. Они же показываютъ, что самая высшая группа въ ка-комъ-нибудь классе можетъ стоять ближе къ последней въ томъ же классе, чемъ друйя группы, развивавппяся рядомъ съ нею и более удалившаяся отъ общаго типа. Но этп группы никогда не достигнуть высшей степени органпзацш, вслйдств1е недостатка равновешя въ орга-нахъ или слишкомъ большой ихъ спещализацш. Съ этой стороны Четырерушя представляютъ намъ весьма драгоценный примерь, благодаря несомненному ихъ родству съ человекомъ. Превосходство ихъ надъ другими группами млекопптающпхъ очевидно; но, въ тоже время, они пмеютъ очевидное родство съ некоторыми группами, стоящими ниже многихъ другпхъ. Папильопиды представляютъ совершенно подобный же случай. Допуская ихъ несомненное родство съ низшими группами Вечер-ипцъ п ночными бабочками, но, принимая во випмаше въ тоже время иропорцшнальное и полное развитае всехъ
J0
146
частей ихъ организма, я утверждаю, что эти насйкомыя представляютъ высшую степень совершенства, до которой дошелъ типъ бабочекъ, и заслуживают® запять первое мйсто во всйхъ классификащяхъ.
JP ©©графическое распределение ра-пильонидъ,
Эти бабочки обыкновенны почти на всемъ земномъ inapt, но въ особенности онй многочисленны подъ тропиками, гдй достигаютъ наибольшей величины и красоты и наибольшим разнообраз!я формъ и цвйтовъ., Въ Южной Америкй, въ скверной Индш, въ Малайскомъ архипелаг^ эти красивыя насйкомыя встречаются въ такомъ изобилш, что составляютъ характерную черту всякаго ландшафта. Въ особенности на Малайскихъ островахъ летаютъ больппя Ornithopterae по, опушкамъ лйсовъ и по воздйланнымъ полям®. Большая величина, величественный полетъ и яршя краски этихъ бабочекъ дйлаютъ ихъ болйе замйтными, чймъ большую часть птицъ.
«Въ тйнистыхъ предмйстьяхъ города Малакки не рйдко встрйчаются два больших® и прекрасных® вида Папильоновъ (Memnon и Nephelus). Ихъ можно ви-дйть летающими вдоль дорогъ, или сидящими съ распростертыми крыльями, и грйющимися въ благотворных® лучах® солнца. Въ Амбоинй и въ другихъ городах® Молуккских® островов®, Deiphobus и Severus, а иногда и лазуревый Ulysses, посйщаютъ апельсинный рощи и цвйточныя гряды, и даже отваживаются проникать въ узше базары и крытые рынки города. На Явй
147
часто можно видеть вдоль дорогъ, по сырымъ м'Ьстамъ, бабочку Arjuna, всю покрытую золотистою пылью, и летающую вместе съ Sarpedon, Bathycles, Agamemnon. Не такъ часто попадается прекрасная Antiphates, крылья которой снабжены вилообразными хвостами. Во время утреннихъ прогулокъ по самымъ плодороднымъ мЪстностямъ этого острова нельзя не встретить три или четыре болыпихъ видовъ Папиль-оновъ. Въ настоящее время известно 130 видовъ, оби-тающихъ на этомъ архипелаг!;. Я самъ собралъ до 96 видовъ. Тридцать видовъ встречаются на Борнео, и это наибольшее число изъ найденныхъ до сихъ поръ на одномъ острове. Въ окрестностяхъ Саравака мне удалось собрать двадцать три вида. На Яве—двадцать восемь видовъ; на Целебесе — двадцать четыре, на полуострове Малакке — двадцать шесть. Эти числа уменьшаются съ удалешемъ на Востокъ. На Бачяне двадцать семь видовъ; въ Новой ГвинеЬ найдено до сихъ поръ всего только пятнадцать видовъ, но это число наверное слишкомъ слабо, такъ какъ относительно этого острова у насъ весьма мало сведешй.
рпредЪлеше слова «видъ».
При оценке вышеприведенныхъ чиселъ я встретилъ затруднеше, останавливающее часто натуралиста, когда приходится ему определять, что такое—видъ и что такое—разновидность?
Малайсюй архипелагъ, составленный въ общемъ изъ болыпаго числа острововъ весьма древняго происхожде» 10*
148
шя, обладаете, сравнительно съ своимъ протяжешемъ, весьма болыпимъ чиеломъ различныхъ формъ Папильонидъ. Часто, правда, он'Ь отличаются только мелочами, но въ большинстве случаевъ эти различ!я столь постоянны въ длинныхъ рядахъ индивидовъ и такъ легко отличаютъ одну форму отъ другой, что я не знаю, на какбмъ основами мы откажемъ этимъ формамъ въ имени и по ложею п вида.
Одно изь самыхъ лучшпхъ и вйрныхъ определены вида принадлежите знаменитому этнологу Причару; онъ говорить, что видъ определяется „о б щ, и м ъ и в е з а-висимымъ происхожден!емъ расы, доказанными постоянною передачею характеристичное особенности организации вс4мъ ея особямъ“. Оставивъ въ стороне вопросъ о „п poll с х о ж д е н i и“, который мы разрешить не въ состоя-пш, разсмотримъ только эту „постоянную передачу какой-нибудь характеристичной особенности организации11, которая констатируете фактъ независимаго происхожде-шя. Это определеше позволяете намъ вполне игнорировать „сумму11 различит, существующихъ между двумя какими-нибудь формами, и принимать во внимашс только одно „постоянство11 этихъ отлпчш.
И такъ, принятый мною принципъ, состоите въ сле-дующемъ: если две формы обитаютъ различный местности, п отлич1е между ними оказывается постоянными, легко определяемым^ и неограничивается однимъ при-знакомъ, то я разсматриваю эти формы, какъ отдельные виды. Если же, наоборотъ, особи изменяются въ каждой местности, п отлшпе двухъ формъ становится менее очевпдпымъ п менее важнымъ, пли если эю отличие,
149
хотя и постоянное, выражается только однимъ призна-комъ, напримеръ, различной величиною, или различнымъ цв^томъ, или какою-нибудь другой, внешнею особенностью, то я называю одну пзъ формъ разновидностью другой.
Можно сказать вообще, что постоянство вида находится въ обратномъ отношенш къ его распространенно. Оно весьма велико у тЬхъ видовъ, которые ограничены однимъ или двумя островами; но какъ скоро видъ распространяется на мнопя острова, то тотчасъ же появляются и его измйнешя. Они становятся весьма, значительными и въ то же время весьма непостоянными, если видъ распространенъ на большей . части архипелага. Явлеше это объясняется законами Дарвина. Если какой нибудь видъ существуете на больпюмъ пространстве известной страны, то онъ долженъ былъ обладать, и вероятно обладаете и теперь, большою способностью распространена. При такомъ распространена различный видоизменешя типа, подвергающегося естественному подбору, могли-бы произвести, подъ в.пятемъ разнообраз-ныхъ уело Bin разныхъ областей, полный изм4нен1я формъ. Но эти начинаюпцяся видоизменешя небыли изолированы. Они подвергались частому вмешательству сильно распространяющегося цельнаго, кореннаго вида и становятся всл4дств1е этого неправильными и непостоянными. Сов-семъ другая истор1я съ слабо распространяющимся ви-домъ; здесь нетъ достаточно сильной способности рас-пространешя для того, чтобы помешать развитие разновидностей, и въ такомъ случае видъ явится въ одной или несколькихъ постоянныхъ формахъ, смотря потому, были-лп эти разновидности изолированы на одпнъ илп
150
несколько, более или мен’Ье отдаленныхъ другъ отъ друга, пергодовъ времени.
^Законы и способы изм±неюя.
' Подъ общимъ именемъ видоизм’Ьнешй часто поиимаютъ весьма отличныя одно отъ другого явлешя. Я разберу ихъ по категор!ямъ.
1.	Простая изменяемость. Подъ этимъ назвашемъ я понимаю вс-fe случаи, более или менее сильнаго непостоянства видоваго типа. При этомъ весь- видъ и даже потомство каждой особи представляютъ постоянная, но неопределенная различ!я, noxosia на те, которыя встречаются у нашихъ домашнихъ животныхъ. Эти изменетя нельзя определить точно, потому что все они связаны между собою нечувствительными переходами. Они встречаются только у весьма распространенныхъ видовъ, которые чаще населяютъ материки, чЪмъ острова. Впро- • чемъ, эти случаи очень редки, такъ какъ у большинства видовыхъ формъ измейете заключено^ въ очень тесные пределы. Единственный хороппй примеръ изменены по-добнаго рода, представляетъ между малайскими папиль-онидами Р. Severus, населяюицй все Молукксгая острова и Новую Гвинею. Въ каждомъ острове" этотъ видъ представляетъ индивидуальный различ!я, до того крупный, что они вполне достаточны для характеристики какихъ нибудь хорошо установленныхъ видовъ. Я упомяну еще о случае, почти столь же замГчательномъ, именно объ Орнитоптерахъ, у которыхъ изменетя встречаются даже въ формахъ крыльевъ и въ узоре жилокъ.
151
Эти изменчивые виды тесно связаны съ другими, хотя мало отличными, но постоянными и ограниченными небольшими районами. Обзоръ многочисленныхъ экзем-пларовъ, привезенныхъ съ ихъ родины, ясно показываетъ, что варьируютъ только особи одной категорш, тогда какъ экземпляры другихъ категорш остаются неизменными. Изъ этого ясно сл£дуетъ, что если мы будемъ разсматривать все эти формы, какъ разновидности одного и того же вида, то будемъ игнорировать существенно важныя явления природы. Для того, чтобы поставить это явлеше въ надлежащемъ свете, необходимо разсматривать, какъ отдельный видъ, местную, неизменяющуюся форму, хотя-бы она и не представляла такихъ характер-ныхъ признакоръ, которыми отличаются крайшя вар!анты у изменчиваго вида. Какъ иримеръ подобнаго рода я укажу на Ornithoptera Priamus, которая живетъ только на островахъ Цераме и Амбоине, и которая весьма постоянна въ обоихъ полахъ, между темъ какъ родственный видъ,' населяющш Новую-Гвинею и Папусовые острова, весьма изменчивъ. На острове Целебесе встречается родственный съ Р. Severus видъ, который, въ противоположность Р. Severus, представляетъ все признаки постоянства, такъ что я поставилъ его, какъ отдельный видъ подъ именемъ Papilio Pertinax.
2.	ПолиморФизмъ или диморФизмъ. Подъ этимъ тер-мпномъ я понимаю существоваше въ одной и той же местности двухъ или более различныхъ формъ, несвя-занныхъ промежуточными переходами, и которыя однако произошли, покрайней мере въ некоторыхъ случаяхъ, отъ общихъ производителей. Эти различный формы являются вообще только въ самкахъ и вовсе не
152
похожи на пом'Ъеи, т. е, талая формы, который имеютъ. сродство въ одно время съ самцами и съ самками и могутъ производить р’Ьзюя вар!анты въ различныхъ про-порщяхъ смйшешя. Я полагаю, что со временемъ въ огром-номъ числе случаевъ, которые теперь принимаю™ за. Явидоизм4нен1я“ будетъ иайденъ полиморфизмъ. Къ такимъ случаямъ отношу альбинизмъ и меланизмъ, а равно-всф тЪ случаи, где резко обозначенная разновидность попадается вместе съ особями коренной формы, но безъ всякихъ промежуточныхъ къ ней переходовъ. Если эти резко различныя формы способны къ размножению и если out перестанутъ происходить отъ коренныхъ производителей г то сл’Ьдуетъ ихъ разсматрииать, какъ отдельные виды. Летая вместе съ коренной породой, они не смешиваются съ ней, а это хороппй критерш для постановки вида. Съ другой стороны, скрещиваше, не производящее промежуточной формы, есть доказательство диморфизма. По этому, я полагаю, что во всякомъ случай ошибочно прилагаю™ къ приведеннымъ прнм'Ьрамъ терминъ „видоиз-менеше".
Малайсшя Папильониды представляютъ несколько весьма интересныхъ примеровъ полиморфизма. Некоторый изънихъ были определены, какъ разновидности,, друпя, какъ отдельные виды, и все принадлежать сам-камъ. Одинъ нзъ разительныхъ примеровъ представляетъ Papilio Memnon, такъ какъ здесь мы встречаемъ смешанные случаи простой изменяемости, местныхъ aapi-антовъ и полиморфизма;—все эти формы назывались до сихъ поръ общимъ именемъ видоизменешй. Полиморфизмъ въ этомъ виде резко выраженъ у самокъ. Иногда она походить на самцевъ, хотя съ более бледной
153
изменчивой окраской. Въ другихъ случаяхъ ихъ задшя крылья съ широкими лопатообразными хвостиками и особенно резкой окраской сближаетъ ихъ съ Р. Coon. Этотъ последшй видъ, въ которомъ и самецъ, и самка идентичны между собою, населяетъ теже районы, что и Р. Memnon, но прямой аналопи не пмеетъ съ ними. Без-хвостыя самки представляютъ простое индивидуальное изменеше, такъ какъ даже въ одной и той же местности никогда нельзя встретить двухъ вполне подобныхъ особей. Самцы съ острова Борнео представляютъ посто-янныя различ!я на нижней поверхности крыльевъ, а потому могутъ считаться местной формой. Самцы съ континента отличаются отъ нихъ въ общемъ столь особенными и постоянными признаками, что я решаюсь причислить ихъ къ отдельному виду и дать последнему назвате Р. Androgeus (Cramer). Такимъ образомъ мы имеемъ здесь дело съ отдельнымъ вйдомъ, съ местными вар!антами, съ случаями полиморфизма, и съ случаями простаго индивидуальнаго изменешя. Все это, для меня, совершенно отдельный явления,—и все они смешивались до сихъ поръ подъ рубрикой:—„видоизменения". Я дол-женъ упомянуть здесь, что существуютъ два доказательства тому, что эти формы принадлежать къ одному и тому же виду. Гг. Пайенъ и Бокарме воспитали изъ одной и той же группы гусеницъ и самцовъ, п обе формы самокъ, и мне самому удалось поймать на Суматре самца Р. Memnon и хвостатую самку Р. Achates при обстоятельствахъ, позволяющихъ заключить, что они принадлежать къ одному и тому же виду.
Papilio Pammon представляетъ примерь, довольно сходный съ предъидущимъ. Самка этой бабочки была
— 154 —
описана Линнеемъ подъ именемъ Р. Polytes и принималась за отдельный видъ до Вестермана, который воспиталъ об! формы изъ одинаковыхъ гусеницъ. (см. Boisduvale, Species g6n6rals des Lepidopteres, p. 272). Всл£дств!е этого, Эдуардъ Дубльдей, въ своемъ сочине-н1и „Genera of diurnal Lepidoptera“ (1846), описываетъ обе формы какъ половыя различ!я одного и того же вида. Съ т4хъ норъ въ Индш нашли экземпляры самокъ, весьма похожихъ на самцовъ, такъ что наблюдете Вестермана казалось опровергнутым^ и Р. Polytes опять стала считаться отдельнымъ видомъ; подъ этимъ именемъ она занесена въ списокъ Papilionidae Британскаго музея 1856 года и въ каталогъ ,,East India Museum“,1875 года. Это противорЗте объясняется т’Ьмъ, что у Р. Paminon две самки, изъ которыхъ одна очень похожа на самца, другая же вполне отъ него отличается. Продолжительное изучеше этой бабочки подтвердило мне этотъ фактъ (насекомое встречается на всехъ островахъ архипелага —въ мйстныхъ формахъ или въ весьма близкихъ видахъ). Въ самомъ деле, везде, где встречается Р. Ра mm on, тамъ встречается также и самка, подобная Р. Polytes; а-иногда,—хотя реже, чЬмъ на континенте, — также и другая самка, весьма похожая на самца. Напротивъ, никогда не находили самца Р. Polytes, й‘къ тому-же самка (Polytes) встречается всегда только въ тЬхъ ме-стахъ, где живетъ самецъ (Pammon). И въ этомъ случае, такъ же, какъ и въ предъидущемъ, отдельный видъ п его местныя и диморфная формы были обозначаемы однимъ общимъ терминомъ „видоизменеше“.
Кроме настоящей Р. Р о 1 у t е s, за ея самку принимались и друпя близтя къ ней формы, а именно: Р.
155
Theseus (Cramer), и P. Melanides (De Haan), P. E1 у г о s (G. R. Gray) и P. Romulus (Linnaeas). Темноватая самка, описанная Крамеромъ., какъ Р. Theseus, кажется есть общая форма, п, быть можетъ, единственная на острове Суматре. Но на ЯвЬ, Борнео и на Тиморе встречаются, кроме самцовъ, сходныхъ съ самцами острова Суматры, также и самки Polytes, хотя одинъ экземпляръ Р. Theseus, добытый на Ламбоке, какъ-будто указываетъ на то, что обЬ формы встречаются иногда вместе. Въ сходныхъ видахъ, найденныхъ на Филиппинскихъ островахъ—(Р. Alphenor (Cramer) --= Р. Ledebouria (Eschscholtz), котораго самка то же самое, что Р. Elyros, Q. R. Gray),—попадаются соответствующая крайшя формы вместе съ некоторыми промежуточными разновидностями,—что можно видеть въ прекрасной коллекцш Британскаго музея.
Эти факты даютъ намъвозможность проследить, от куда берется диморфизмъ. Въ самомъ деле, предположимъ, что крайшя формы Филиппинскихъ острововъ лучше приспособлены къ усЛов!ямъ существовашя, чемъ промежу-точныя, связуюшдя формы. Въ такомъ случае, послед-шя безъ всякаго сомнешя мало-по-малу изчезнутъ и останутся только две отличныя другъ отъ друга формы одной и той же бабочки, изъ которыхъ каждая приспособлена къ особеннымъ спещальнымъ услов!ямъ. Но такъ какъ эти услов!я различны въ различныхъ район-нахъ, то (какъ это имеетъ место на Суматре и на Яве) иа одномъ острове будетъ преобладать одна форма, а на другомъ, соседнемъ—другая. На Борнео встречается, кажется, третья форма, такъ какъ Р. Melan ides- (De Haan) очевидно прийадлежитъ къ нашей группе; она
156
представляетъ все признаки Р. Theseus, только съ иЗмЪнешемъ въ окраске заднихъ крыльевъ.
Я упомяну теперь о насекомомъ, которое, — если не ошибаюсь,—представляетъ самый интересный случай из-мЪнетя, какой только извЬстевъ въ настоящее время. Papilio Rom ulus,—форма, обитающая большую часть Индш и Цейлона и встречающаяся почти во всехъ коллек-щяхъ, всегда разсматривалась, какъ отдельный, хорошо установленный видъ, и относительно его не поднимались никогда никашя сомн1шя. Но, насколько я знаю, у этой формы неизв4стенъ самецъ. Я пересмотр4лъ богатыя коллекцхи Британскаго, Остъ-Индскаго и Оксфордскаго музеевъ (Hope Museum), коллекцш Г. Гюитсона и некоторый друпя частиыя собрашя. Везде, во всФхъ этихъ коллекщяхъ, находятся только самки; за самца же этой, столь обыкновенной, бабочки можно принять только Р. Pam mon, одинаково съ ней обыкновенную. Видъ этотъ уже имеетъ две самки, и, какъ я полагаю, придется дать ему еще и третью. Тщательно изучая Р. Romulus, я нашелъ, что во всехъ существеиныхъ признакахъ, т. е. въ форме и узоре крыльевъ, въ длине усиковъ, въ головныхъ и грудныхъ пятнахъ, и даже въ особенныхъ оттенкахъ, украшающихъ .эту форму, она вполне соотвФтствуетъ другимъ самкамъ группы Рат-топ. Съ перваго взгляда, особенная окраска ея перед-нихъ крыльевъ придаетъ ей совершенно отличный видъ, но более подробное изучен ie показываетъ, что каждое изъ этихъ различШ могло произойти отъ едва заметныхъ изменений различныхъ сходныхъ формъ. Поэтому я положительно убежденъ, что не ошибаюсь, разсматривая Р. Ro mulus, какъ третью индийскую форму самки Р.
157
Pammоп, соответствующую P. Melanides—третьей форме Малайской P. Theseus.
Я долженъ также упомянуть здесь о томъ, что самки этой группы имеютъ поверхностное сходство съ группою бабочекъ Polydorus, изъ рода Папильоновъ, вслед-ств1е чего Р. Theseus принимался за самку Р. Ап-tiphus, a Romulus стоялъ тотчасъ же после Р. Hector. Никакого близкаго сродства не существуетъ между этими двумя группами бабочекъ, и мне кажется, что мы нмеемъ здесь примеръ мимичности, происходя-щш отъ причинъ, такъ прекрасно описанныхъ Бэтсомъ въ его сочинеши о Геликонпдахъ. Вследств1е техъ же причинъ здесь такой избытокъ полиморфныхъ формъ, замечаемый какъ въ этой, такъ и въ соседнихъ группахъ рода Papilio. Я посвящу этому предмету особую часть настоящей главы.
Третт примеръ полиморфизма представляетъ намъ Р. Ormenus, весьма близкая къ хорошо известной австралшской Р. Erechteus. Самая обыкновенная форма ея самки приближается къ Е г е с h t е u s; но на островахъ Ару я самъ поймалъ совершенно отличную отъ нпхъ бабочку, названную Гюйтсономъ Р. О n е s i-m u s, которая, однако, при дальнейшихъ моихъ изслЬ-довашяхъ, оказалась второю формою самки Р. Ormenus. Сравнивая ее съ Р. A manga, описанную Буадю-валемъ и экземпляръ которой изъ Новой Гвинеи находится въ Парижскомъ музей, делается очевиднымъ ихъ сходство. Я нашелъ еще два экземпляра, — одинъ на острове Горале, а другой—на острове Bafiriy,—и вполне ясно, что оба эти экземпляра неболЬе, какъ местный пзмЬнешя одной п той же формы. Въ обЬпхъ этпхъ мест-
158
ностяхъ я нашелъ также и обыкновенных?, самцовъ и самокъ Р. О г m е n и б. Но Этимъ еще не доказывается, чтобы эти свФтло-окрашенныя бабочки не были самками нФкотораго вида, котораго самцы еще намъ неизвестны; напротивъ того, два факта убФдили меня въ противномъ. Въ Дарей,—въ Новой Гвинее,—встречаются нормальные самцы и самки, весьма сходные съ Р. Ormenus, но которые должны быть, по моему, поставлены, какъ отдельные виды. Я виделъ, какъ три такихъ самца преследовали одну изъ самокъ светлой окраски, и преслФ-доваше было именно такое, какое встречается только между разнополыми особями одного и того же вида. Проследивъ за ними довольно долго, я наконецъ пой-малъ всехъ четырехъ, и убедился въ томъ, что открылъ настояпця отношешя между* особями этой аномальной формы. Другой фактъ представился мне въ следующемъ году, когда я нашелъ на острове Бачяне первый видъ, сродный съ Р. Or menus. Все самки этого вида,—ка-тйя' я только могъ видеть или найти,.— принадлежали къ одной . форме. Все натуралисты, полагаю, согласятся, что этотъ фактъ сильно подтверждаетъ то пред-положеше, что обе эти формы самокъ принадлежать одному и тому же виду. Оне болфе походятъ на свФт-лыхъ аномальныхъ самокъ Р. Ormenus и гР. Рап-d i о п, чФмъ на обыкновенные экземпляры того же пола. Кроме того, на четырехъ различныхъ островахъ, гдФ я лр,овелъ по нискольку мФсяцевъ, я находилъ две формы самокъ и только одну форму самца. Въ то же самое время, г. Monpysie, прожившш несколько летъ на про-тивоположномъ конце Новой Гвинеи — въ ВудларкФ,— собралъ всехъ мФстныхъ болыпихъ бабочекъ и нашелъ.
159
тамъ самокъ, весьма похожихъ на моихъ, которая онъ причислилъ къ совершенно другому виду, не надеясь подъискать имъ подходящихъ самцовъ. Очевидно, что мы тутъ имЬемъ дело съ случаемъ полиморфизма, та-кого-же характера, какъ и у Р. Рammon и Р. Mem-no п. Впрочемъ, этотъ видъ не только диморфный, но даже триморфный, потому что я нашелъ на остров!; Baflriy третью самку, вполне отличную отъ двухъ осталь-ныхъ, и какъ бы промежуточную между обыкновенною самкой и самцомъ. Этотъ экземпляръ особенно пнтере-сенъ для тйхъ, кто вместе съ -Дарвиномъ, верить, что рЬзйя половыя органы произошли постепенно всл'йд-ств1е половаго подбора. Въ немъ можно видеть, одно изъ промежуточныхъ звеньевъ этого развипя, случайно сохранившееся рядомъ съ более счастливыми соперниками. Во всякомъ случай, чрезвычайная редкость этой формы (только одинъ экземпляръ на сто другихъ формъ) указываетъ на ея вымираше.
Намъ остается привести еще одинъ случай полиморфизма, встрЬчающшся въ род! Papilio, и настолько же замечательный, какъ и все друпя. Онъ принадлежитъ Америке, и у насъ къ счастпо есть точныя о немъ све-дйшя.—Р. Tur nus весьма обыкновенна почти во всей умеренной полосе Сев. Америки, и самка Р. Turn us весьма сходна съ самцомъ. Совершенно отличная отъ нея бабочка, <какъ по форме, такъ и по окраске, Р. glaucus водится въ тйхъ же местностяхъ. До появлешя въ свйтъ сочинешя Буадюваля: „Species general1' вовсе не предпологали, чтобы существовала какая-нибудь связь между этими двумя видами; но въ настоящее время известно, что Р. Glaucus — вторая форма самки Р.
160
T u r n u s. Въ „Proceedings of the Entomological society in Philadelphia11 (январь 1863) г. Уалыпъ напечаталъ весьма интересный отчетъ о распространены этого вида. Онъ указываетъ на тотъ фактъ, что въ штатахъ Новой Англы и Нью-1орк! вс! самки желтыя, тогда какъ въ штат! Иллинойс! и южн'Ьс—вс! он! черныя. Въ смежной же полос! об! формы встр!чаются въ изм!няющихся пропорщяхъ. Приблизительную южную границу желтой формы составляетъ 37° широты, а 42° — северную границу черной формы. Родство этихъ формъ виолн! подтверждается т!мъ обстоятельствомъ, что изъ яичекъ отъ одной и той же самки вышли, какъ черныя, такъ и желтыя бабочки. Г. Уалыпъ указываетъ также на полное OTcyTCTBie переходовъ между этими двумя формами. Этотъ зам!чательный случай показываетъ намъ, что относительное преобладание каждой изъ формъ находится въ полнейшей зависимости отъ географической широты. Въ одномъ м!ст! услов!я болйе благопр!ятны для одной формы, въ другой же—для другой.'Но нельзя допустить; чтобы распрострите формъ завис!ло исключительно только отъ климата. По всей в!роятности, главная причина зд!сь заключается въ присутствш враговъ пли конкурирующих!, формъ. Весьма желательно, чтобы кто-нибудь изъ наблюдателей, столь - же компетентный, какъ и Уалыпъ. изсл!довалъ причины, неблагопр}ятствую!Ц1я распространенно каждой изъ названныхъ формъ.
Въ животномъ царств!, диморфизмъ этого рода, кажется, не имйетъ такого прямого вл1яшя на половыя отправлетя, какъ и у растеши, (что доказано Дарви-номъ); къ тому же онъ встречается не часто. Мн! изв!-стенъ еще только одинъ случай въ моей коллекции во-
161
сточныхъ бабочекъ, именно въ семействе Pieridae. Въ другихъ же странахъ случаи диморфизма между чешуе-, крылыми встречаются очень редко.
Некоторые изъ Европейскихъ видовъ представляютъ весьма значительный различья между весенними и осенними экземплярами. Этотъ фактъ аналогиченъ предъиду-щему, но не тождественъ съ нимъ: Araschnia pror-s а (Таб. 1П, фиг. 3, 4, 5 и 6), встречающаяся въ средней Европе, представляетъ замечательный примерь такого чередуюЩагося диморфизма, проявляющагося въ зависимости отъ временъ года*). Подобные случаи встречаются также весьма часто между нашими ночными бабочками. Благодаря изследован!ямъ некоторыхъ ученыхъ, которые воспитывали и следили за некоторыми последовательными гене-ращями, мы имеемъ несколько хорошо известныхъ|слу-чаевъ диморфизма. Следуетъ надеяться, что одинъ изъ нашихъ англшскихъ энтомологовъ представить намъ пол-
Водор-Взъ (Dytisciu’ circumflexus. С.). На лЬво. и въ середин!; дв£ диморфиыа самки, на право самецъ.
•) См. прилйчаше въ концЪ сочинешя.	Ред.
11
162
ное изложение всехъ анормальныхъ явленш, встречающихся у этихъ насЪкомыхъ; г. Паскоэ указалъ, что между жуками въ семействе A n t г i b i d а въ родахъ. X е п о-cerusnMecoceru s—у семи видовъ существуютъ две формы самцовъ (Proceedings of the Entomological Society, London, 1862). Въ Европе встречается до шести видовъ водяныхъ жуковъ изъ рода Водореза (Dytiscus), у которыхъ самки являются въ двухъ формахъ. Самая обыкновенная форма имеетъ глубоко-бороздчатыя надкрылья, а более редкая—гладшя, какъ у самца. Мнопя пленчатокрылыя, и между прочимъ муравьи, имеютъ самокъ въ четырехъ, а иногда и въ болыпемъ числе формъ. Здесь мы имЪемъ случай, подобный предъидущему, хотя каждая изъ этихъ формъ участвуетъ только въ извест-ныхъ отправленшхъ въ экономш вида.
Что касается до высшихъ животныхъ, то я уже упо-мянулъ объ аналогичныхъ случаяхъ альбинизма и мела-низма. У птицъ можно указать на одинъ видъ Lori—Е о s fuse at а, — который существуетъ въ двухъ формахъ различнаго цвета. Въ одной и той же стаф я находилъ самца и самку той и дрогой формы, и въ тоже время никогда не виделъ экземпляровъ промежуточной формы.
Большая, разница, существующая между обоими полами,—явлеше столь обыкновенное, что не возбуждала вниманья до Дарвина, который показалъ, что во многихъ случаяхъ эта разница можетъ быть объяснена половымъ подборомъ. Напримеръ, у большинства полигамныхъ видовъ, самцы дерутся за обладаше самокъ, и победители передаютъ самцамъ производимаго потомства пхъ превосходство роста, силы или оборонительныхъ органовъ. Этимъ объясняется существоваше шпоръ у самцовъ ку-
163
риныхъ, точно также какъ и большой ростъ и сйла этихъ птицъ. Т4мъ же можно объзснить и существовате боль-шихъ клыковъ у самцовъ плодоядныхъ обезьянъ. Особенная красота перьевъ у самцовъ нЬкоторыхъ птицъ и особенный отличительная украшешя могутъ быть также объяснены темъ предположешемъ, подтвержденнымъ уже многими фактами,—что самки отдаютъ преимущество самцамъ, обладающимъ этими особенностями. Такимъ образомъ, незначительный, случайный изменешя, суммируясь, произвели замечательный хвостъ павлина и великолепное опереше райской птицы. Различ1е между самцами и самками у насекомыхъ . произошло, безъ сом-нешя, отъ техъ же причинъ. У многихъ видовъ одни только самцы имеютъ рожки и сильная челюсти, и весьма часто они отличаются также роскошными красками и яркимъ блескомъ. Но въ нашемъ случае половыя раз-лич!я произошли также вследств!е другихъ причинъ, именно, вследствие особенного приспособлешя каждого пола къ различнымъ привычкамъ и образу жизни. Это очень ясно видно у самокъ бабочекъ, у которыхъ вообще полетъ слабый и медленный; оне часто окрашены цветомъ, слособнымъ ихъ укрывать. У одного вида въ Южной Америке, (Papilio Torquatus), самки, живупця въ лесахъ, похожи на группу Aeneas изъ рода Papilio, которая водится въ подобныхъ же местностяхъ, между темъ какъ самцы, встречающееся по берегамъ рекъ на солнопеке, окрашены совершенно иначе. Следовательно, въ этомъ случае, естественный подборъ действовалъ независимо отъ половаго подбора. Все приведенные примеры могутъ быть разсматриваемы, какъ случаи самаго простаго диморфизма, такъ какъ въ генеращяхъ никогда 11*
164
не встречаются измевёшя, промежуточным между производителями.
Следуюпцй примерь наглядно объяснить, въ чемъ заключаются явлешя диморфизма и полиморфизма. Положимте, что белокурый и голубоглазый саксонецъ ймеетъ двухъ женъ: одну—черноволосую, краснокожую инд!анку, а другую—кудрявую негритянку. Дети ихъ, Вместо того, чтобы быть мулатами, коричневато или черноватаго цвета, являющагося въ различной степени смешенья цве-товъ кОжи родителей: сыновья—чистые саксонцы, какъ ихъ отцы, а дочери—индаанки или негритянки, какъ ихъ матери. Этотъ случай кажется сверхъестественнымъ, однако приведенные примеры показываютъ, что въ Mipe насекомыхъ встречаются еше более необыкновенные случаи. Въ самомъ деле, каждая самка можетъ произвести на светъ не только самца, похожаго на отца и ей самой подобную самку, но и самокъ, подобныхъ другой форме, вполне отъ нея отличной.
Еслибы можно было населить какой-нибудь островъ колошей человеческвхъ существъ, обладающихъ такой же физюлогической йдюсинкразгей, * какъ Papilio Раштон или Р. О г т е в us, то белые мужчины, живя съ желтыми, красными или черными женами, производили-бы потомство одинаковаго съ ними типа, такъ что во всехъ поколешяхъ все мужчины постоянно были-бы белые, а женщины тВхъ же самыхъ расъ, какъ и ихъ матери.
Такимъ образомъ, отличительный признакъ диморфизма заключается въ томъ, что отъ соединещя различ-ныхъ формъ происходить не промежуточный между соединившимися формами, а имъ подобный формы. Напро-тивъ того, въ случаяхъ простаго изменешя, или при
165
скрещиванш местныхъ формъ различныхъ видовъ, потомки никогда не похожи на одного изъ родителей, но всегда . имеютъ более или менЬе среднюю форму. Такимъ образомъ диморфизмъ представляется намъ, какъ с п е ц i а л и-зированцый результатъ изменен!я, и вызываетъ совершенно новыя физюлогпчесшя явлешя. Вследств1е этого должно стараться не смешивать оба эти явлешя
3.	Местный Формы или разновидности представляютъ первый шагъ при переходе отъ разновидности къ виду. Этотъ случай встречается у весьма распространенныхъ видовъ, когда цЪлыя группы изолировались въ различ-ныхъ частяхъ занимаемой ими местности, и каждая группа приняла болте или менее резко обособленную форму. Ташя группы весьма обыкновенны во. всехъ частяхъ земнаго шара, и были определяемы иногда, какъ видъ, иногда же, какъ разновидности. Последнее назва-ше я удерживаю для техъ случаевъ, когда разница очень незначительна, или обособлеше более или менее несовершенно. Самый лучппй примеръ этого рода—это Papilio Agamemnon,—видъ, распространенный въ большей части тропической Азш, во всемъ Малайскомъ архипелаге и въ некоторыхъ районахъ Австралш и Ти-хаго океана. Изменешя бываютъ всего более въ величине и форме, и хотя незначительный,, но довольно постоянный въ каждой местности.
Степени этихъ изменений такъ многочисленны и такъ близки другъ къ другу, что MHoria изъ нихъ невозможно определить, хотя крайшя формы ихъ довольно различны. Papilio Sarpedon представляетъ подобныя же,но не столь многочисленный изменешя.
4.	Совместная разновидность.—Это явлеше несколь
166
ко'сомии'тельно. Ойо состоять въ томъ, что легкое, но постоянное и передаваемое по наследству, изменеше формы уживается рядоМъ съ первоначальной или типической формой, не представляя тФхъ промежуточныхъ степеней, которыя сделали бы изъ него простое индивидуальное изм4неше. Очевидно, что единственное прямое доказательство, посредствомъ котораго мы можемъ отличить это явлеше отъ диморфизма, это то, что обе формы воспроизводятся отдельно. Затруднеше встречается у Р. Jason и Р. Evemon. Обе бабочки живутъ въ одйехъ м-Ьстностяхъ и почти тождественны по форме, величине и цвету, но у последней никогда не встречается того заметнаго краснаго пятна, которое харак-теризуетъ нижнюю поверхность крыльевъ, не только у Р. Jason, но и у всФхъ родственныхъ съ ней видовъ. Только заставляя этихъ насекомыхъ искусственно размножаться, можно определить, есть ли это явлеше совместной разновидности или диморфизма. Если это совместная разновидность, то отлич!е такъ постоянно, такъ заметно, такъ резко, что я не знаю, можемъ ли мы избежать образовашя изъ этихъ разновидностей двухъ отдйльныхъ видовъ. Мне кажется, Что мы увидали бы настоящей образеЦъ совместной разновидности, если бы какое-нибудь незначительное изменеше установилось и произвело местную форму и если бы такая разновидность, поставленная въ соприкосновеше съ первоначальнымъ виДомъ, мало ! или вовсе не смешалась съ нимъ. Вероятно подобные примеры существуютъ.
5.	Расы или подвиды. — Расы или подвиды суть местный формы, совершенно установивппяся и изолированным, и решеше вопроса о томъ, которыя изъ нихъ причислить
167
къ видамъ и которыя къ разновидностям^ зависите совершенно отъ личнаго миЬшя авторовъ.
Если мы признаемъ критер!емъ вида постоянство' формы и «постоянную передачу по наследству какой-нибудь характеристической осо-бенности организации» (а на сколько мне извести но, для определешя его не существуете другого авторитета, кроме личнаго мнешя изследователя), тогда каждая изъ этихъ расъ, обитающая всегда въ известной, резко ограниченной местности, должна быть разсматриваема, какъ особый видъ, и, въ большинстве случаевъ, я руководствовался такимъ взглядомъ. Превосходными примерами сказаннаго могутъ служить различный изменешя Р. Ulysses, Р. Peranthus, Р. Codrus, Р. Eurypilus, Р. Helenus и мнопе друпе. Действительно, одни изъ этихъ видовъ отличаются резкими признаками, друпе выказы-ваютъ только незначительный и мало заметныя особенности. Но какъ вътомъ, такъ и въ другомъ случаяхъ, эти особенности равно устойчивы и постоянны. Поэтому, если мы назовемъ некоторый изъ этихъ формъ видами, а друпя разновидностями, то мы примемъ совершенна произвольное различхе и никогда не будемъ въ состояли провести между ними границы. Такимъ образомъ местный формы Р. Ulysses представляютъ намъ различный степени изменения, начиная съ формы, обитающей въ Новой Гвинее, едва уклоняющейся, отъ формъ со-седнихъ странъ, и кончая характерными формами острова ВуДларка и Новой Каледонш. Но такъ какъ все эти формы равно устойчивы и большинство изъ нихъ было уже описано какъ отдельные виды, то я прибавилъ къ нимъ еще новый видъ, водяпцйся въ Новой Гвинее, и
168
назвалъ его Р. Autolycus. Такимъ образомъ въ роде Papilio мы им4емъ маленькую группу типа Ulysses, живущую въ очень ограниченной области. Каждый видъ этой группы водится въ известной части области, и по-видимому вс'Ь виды устойчивы, хотя и неодинаково разнятся между собой. Большинство натуралистовъ при-знаютъ возможнымъ и даже вйроятпымъ, что всЬ эти формы произошли отъ одного общаго стебля и что поэтому желательно относиться къ нимъ одинаково: признавая ихъ всехъ или за виды, или за разновид-ности. Но такъ какъ разновидности постоянно усколь-заютъ отъ внимашя, и такъ какъ въ спискахъ видовъ оне вовсе не упоминаются, то намъ грозить опасность полнаго игнорирования т^хъ интересныхъ явлений изменчивости и географическаго распредФлешя, представителями которыхъ он* являются; поэтому я думаю, что было бы полезно дать всемъ этимъ формамъ особыя назвашя. Те натуралисты, которые не захотятъ признать ихъ видами, могутъ считать ихъ подвидами или расами.
6.	Виды. — Виды суть просто местныя формы или резко обособленный расы, которыя не смешиваются, сходясь вместе,-и которымъ въ техъ случаяхъ, когда оне живутъ въ разныхъ областяхъ, обыкновенно при-писываютъ независимое происхождеше и неспособность производить плодупця помеси. Изъ десяти тысячъ случаевъ едва ли въ одномъ можетъ быть доказано скрещиванье, и даже въ этомъ одномъ случае оно ровно ничего не доказываешь, такъ какъ при этомъ предпо-лагаютъ решеннымъ уже тотъ самый вопросъ, который надо еще решить, т. е., вечно неприменимый вопросъ о независимомъ происхожденш. Наконецъ, тотъ фактъ,
169
что виды не смешиваются, имеютъ зиачеше только въ весьма редкихъ случаяхъ, у родственныхъ формъ, оби-тающихъ въ одной области. Следовательно, у насъ нетъ средства отличить такъ называемые «настоящее виды» отъ многочисленныхъ видоизменешй, съ которыми они часто связываются незаметными переходами. Правда, въ большинстве случаевъ те формы, которыя мы назы-ваемъ «видами», такъ резко обозначены и определены, что относительно ихъ не существуетъ никакихъ разно-гласш. Но такъ какъ истинной можно считать только такую Teopiro, которая объясняетъ все явлешя и даже кажупцяся анрмалхи, то мы вправе требовать, чтобы противники Teopin происхождешя видовъ посредствомъ изменчивости и подбора нападали на факты во всехъ ихъ подробностяхъ и доказали, что теория независима™ происхождешя и постоянстяа видовъ согласуется со всеми фактами и объясняетъ ихъ. Недавно докторъ Грей утверждалъ (Proceedings of the Zoological Society, 1863 стр. 134), что трудность определешя видовъ зависать отъ количества нашихъ зиашй и что ихъ границы обозначаются яснее, когда мы изучаемъ ихъ подробнее и узнаемъ лучше группы и страны. Это мнеше, подобно другимъ общимъ взглядамъ, заключаетъ въ себе истину и заблуждеше. Безъ сомнешя есть много видовъ, которые были' неопределены до техъ поръ, пока ихъ изучали по несколькимъ отдельнымъ образцамъ и харак-теръ которыхъ выяснился только тогда, когда можно было изучить целый рядъ индивидовъ и определить, виды ли это или разновидности. Конечно, это часто случалось, но были также и друйе случаи, когда, при изу-чеши значительна™ числа матер!аловъ, не только виды,
170
но даже более обширный группы не представляли рез-тасяь видовыхъ границъ. Я долженъ привести здесь нисколько такихъ цримеровъ.
Д - ръ Карпентеръ говорить вь своемь сочиненш «Introduction to the Study of the Eoraminifera», что «н4тъ ни одного рас тен!я или животнаго, рядъ изменен!й котораго былъ бы изученъ по такому количеству экземпляровъ, которое бйло разсмотрено Ви л льямсономъ, Паркеромъ, Рупертомъ Дж онс омъ имною самимъ, при изучен!и нами типовъэтой .группы», и въ результате этого изучешя получился следуюпцй выводъ: степень изменчивости, наблюдаемой у Eoraminifera на столько зна-чительна, что въ пределы ея входятъне только те признак и, которымъ обыкновенно придаютъ значен!е «видовыхъ», но даже и те, которыми характеризуется большинство «родовъ» этой группы, а въ некоторыхъ случаяхъдаже целые «отряды». (Foraminifera, предисупдае X) *). Это показы ваетъ, что разделеше этой группы на известное число семейств ъ, родовъ и видовъ, ясно охарактеризованныхъ, принятое Д’Орбиньи и другими авторами, основано только на поверхностномъ ея изучеши. А. Декандоль недавно напечаталъ результаты очень тщательного изучешя видовъ Cupuliferae. Онъ нашелъ, что самые известные виды дубовъ представляютъ всего болЬе подвидовъ и разновидностей, и
*) Къ тому же самому выводу приводить, еще убедительнее, другое доследование—Т. фонъ-1Плихта. (Е. топ-Schlicht. Die Eorami-niferen des Septarienthones von Piets pu hl, 1870).
»
171
что они часто бйваютъ окружены временными видами. Основываясь на громадномъ матер!але, авторъ полагаете, что две трети описанныхъ видовъ Sojrhe или менЪе сомнительны. Обпцй выводъ его тотъ, что «въ ботанике весьма плохо разграничены н и з ш i я группы: подвиды, разновидности и расы. Ихъ можно соединить въ виды, нисколько более определенные, а изъ этихъ видовъ въсвою очередь можно составить роды, достаточно ясно определенные». Этотъ выводъ положительно отвергается авторомъ одной статьи въ Natural History Review, который однакоже не оспариваетъ заключений г. Декан-. доля относительно группы Cupuliferae. Эта разница въ мнешяхъ доказываетъ также, что самые полные ма-тер!алы и самые подробныя изслЬдовашя не уменыпаютъ затруднешй, которыя встречаются при определеши видовъ и другихъ болЬе крупныхъ группъ.
Другой, подобный поразительный примеръ, того же самаго явлешя, приводимый Дарвиномъ, представляютъ намъ роды Rubus и Rosa. Хотя мы и обладаемъ обпшрнымъ мaтepiaлoмъ для изучешя этихъ группъ, хотя оне подвергались тщательнымъ и подробнымъ нзследовашямъ, все таки намъ не удалось еще определить и охарактеризовать ихъ различные виды съ такой точностью, которая удовлетворила бы большинство ботаникбвъ. Въ своемъ обзоре англшскихъ розъ, изданномъ Линнеевымъ обществомъ, Бекерсъ относить къ одному виду Bosa canina до двадцати восьми «разновидностей», отличающихся болЬе или менее постоянными признаками и часто ограниченныхъ известными местностями. Въ число этихъ разновидностей входить до семидесяти „видовъ"
172
другихъ апгл!йскихъ и континентальныхъ ботаниковъ. Гу-керъ невидимому пришелъ къ тому же выводу при изу-чеши арктической флоры. Несмотря на громадный ма-тер!алъ, собранный его предшественниками, онъ часто высказываетъ, что онъ можетъ только группировать въ бол'Ье или менЬе не совершенно впред’Ьленные виды многочисленный и невидимому неустойчивая формы. Въ своемъ сочинеши о распред'Ьлеши арктическнхъ растетй (Transactions of-the Linnean Society, томъ ХХШ, стр. 310) онъ говорить следующее: „Самые способные и опытные въописан!яхъ ботаники больше всего расходятся относительно о.пред’Ьле-Hia значен!я термина видъ. Я решаюсь утверждать чтоэтотътерминъ заключаетъ три различныхъ понят!я, которые всЬ употребляются въ описательной ботанике... Но каждое ограничивается только однимъ кружкомъ ботаниковъ. Нельзяспорить о томъ кто правь при определенiи значен!я термина <вйдъ», каж д ый изъ спорящихъ будет ъ пр а в ъ, смотря потому, какое значен!е онъ придаетъ видоврму'типу“.
Въ заключеше я упомяну объ изсл'Ьдовашяхъ Бэтса на Амазонской реке. Онъ потратилъ одинадцать .тЬтъ на тщательное изучеше вндоизм’Ьнешй насЬкомыхъ и ихъ географическаго распределена и собралъ обширный матер!алъ. Эти наблюдешя показываютъ, что многге виды бабочекъ, прежде не представлявппе никакой трудности при определены ихъ, въ действительности такъ запутаны разными случаями сродства и разнообраз!я формъ, переходныхъ отъ едва заметныхъ уклоиешй къ хорошо
173
выраженнымъ видамъ и разновидностямъ, что часто невозможно провести рЬзкихъ граничь между видами. Между тЬмъ эти границы, по мнЬшю многихъ, составляютъ обыкновенный результата внимательнаго изученья и достаточная количества матер!ала.
Эти немнопе факты ясно показываютъ, по моему мнЬшю, что каждое царство природы представляетъ намъ примеры неустойчивости видовыхъ формъ и что число этихъ примеровъ, съ увеличешемъ матер!ала, не только не уменьшается, но, напротивъ, увеличивается и становится болЬе доказаннымъ. КромЬ того, не должно забывать, что натуралиста рЬдко признаетъ за видомъ изменяемость болЬе сильную, чЬмъ та, при которой она ему представляется въ дЬйствительности. Умъ находить сво-- его рода удовлетворение въ томъ, чтобы видъ былъ вы-дЬленъ, опредЬленъ и названъ. СлЬдовательно, всЬ мы имЬемъ наклонность поступать такъ всяки разъ, когда это дозволяетъ намъ наша совЬсть. Этимъ объясняется, почему мног1е коллекторы стремились отбросить неопре-дЬленныя и промежуточныя формы, нарушавппя, по ихъ мнЬшю, симметрпо ихъ коллекщй.
Такимъ образомъ мы должны считать приведенные нами примеры чрезмЬрной измЬнчивости и неустойчивости вполнЪ констатированными. Если мнЬ возразята, что число такихъ случаевъ ничтожно въ сравнена съ числомъ тЬхъ случаевъ, когда видъ можетъ быть опредЬленъ и разграничена то я отвЬчу, что истинный законъ долженъ объяснить собой всЬ кажупцяся исключе-шя. У великихъ законовъ природы нЬтъ дЬйствитель-ныхъ исключешй, и факты, кажупцеся намъ неподходящими, — ничто иное, какъ результаты другого закона.
174
Таще факты очень часто, почти всегда, имЪютъ самое важное значете, потому что они объясняю™ намъ настоящее свойство закона и способъ его дЬйств!я.
Вотъ почему натуралисты считаютъ въ настоящее время изучеше „разновидностей44 болЬё важнымъ, нежели изучеше установившихся видовъ. Изучая разновидности, мы видимъ природу за ея работой, мы застаемъ ее на мЪсггЬ д’ййств!я, производящей тЪ удивительныя измЬнешя формъ, то безконечное разнообразие красокъ, ту гармонию, въ самыхъ сложныхъ отношешяхъ, который возбуждаюсь въ насъ восхищен1е и заинтересовываюсь истиннаго ея любителя, давая пищу всЬмъ его способ ностямъ.
рбъ особенном'ъ влучши местности на издгЬнеше видовъ.
Да сихъ поръ обращали мало внимашя на вл!яше местности на изм^неше видовъ. Правда, ботаники знаютъ, что климатъ, широта и друпя физическая услов!я опре-дЬляютъ формы и наружные характеры растешй, но я не знаю, придавали ли когда нибудь значегпе вл!яшю местности, независимо отъ климата. Единственный фактъ я нашелъ въ громадномъ сборник^ естественно - истори-ческихъ данныхъ Дарвина „О происхождеши видовъ44. Онъ говорить, что на островахъ растешя травянистыя стремятся выработать изъ себя древовидным формы. Но въ зоологической литератур’Ь, я не встрЬчалъ ни одного факта, указывающаго на спещальное вл!яше местности,
175
обусловливающее особый обпцй типъ всего населенгя этой местности, какъ бы разнородны ни были ея составные элементы. Вотъ почему я надеюсь, что то немногое, что я могу сказать по поводу этого вопроса, не будетъ лишено интереса, хотя бы это былъ только интересъ новизны.
Разсматривая близко-родственные виды, м^стныя формы и разновидности, населяющее Индйскую и Малайскую области, я нахожу, что болЬе или менЪе обширные участки, и даже отдельные острова, придаюгъ особый характеръ большинству, обитающихъ въ нихъ Па-пильонидъ. Во 1) виды Индийской области (Ява, Борнео, Суматра) почти всегда меньше ростомъ род-ственныхъ имъ видовъ, обитающихъ Целебесъ или Молуккская острова; 2) мы встрЪчаемъ такую же разницу въростЪ, хотя и менЬе значительную, въ видахъ, населяющихъ Новую Гвинею и Австралш. Эти виды меньше ростомъ тйхъ сосйднпхъ имъ видовъ, которые обнтаютъ на Молуккскихъ островахъ;—3) на Молук-кскихъ островахъ самые крупные виды находятся на Ам-боипЬ; 4) Виды Целебеса равнь^ по величин^ видамъ Амбоины или превосходятъ ихъ;—5) Виды и разновидности Целебеса обладаютъ особенной, характерной, формой переднихъ крыльевъ, которая отличаетъ ихъ отъ всйхъ родствеяныхъ видовъ и разновидностей, насЬляющихъ сосЬдше острова; 6) виды Индийской области, у которыхъ задшя крылья имеютъ хвостообразныя придатки, лишаются ихъ по Mbpi распространешя на Восток^;—7) на АмбоинЬ и ЦелебесЬ самки многихъ видовъ—темноватаго цвйта, тогда какъ на сосйднихъ островахъ онЪ окрашены въ бол!е св’Ьтлые н ярые цвЬта.
176
; Юстныя изм1неЕ1я величины. Я сохра-нялъ въмоей коллекцш самые больные и самые красивые образцы бабочекъ и, такъ какъ я всегда выби-ралъ для моихъ сравнены! самые крупные экземпляры одного и того же пола, то я над’Ьюсь, что предлагаемая мной таблица обладаетъ достаточной точностью. Разли-ч!я въ разм'Ьрахъ крыльевъ, въ большинства случаевъ, очень значительны, и онЪ бросаются еще больше въ глаза на самихъ экземплярахъ, чЬмъ на рисункахъ. Мы видимъ, изъ приложенныхъ таблнчекъ, что у четырнадцати видовъ Папильонидъ, водящихся на ЦелебесЬ или на островахъ Молуккскихъ, ширина въ размерь крыльевъ на ’/з или даже на '/« болЬе, нежели у родственныхъ видовъ, населяющихъ Яву, Суматру или Борнео. Шесть видовъ, водящихся на АмбоинЬ на Че своего роста больше родственныхъ видовъ сЬверныхъ Молуккскихъ острововъ или Новой-Гвинеи. Въ’привел енныхъ мною примЬ-рахъ, я перечислилъ почти всЬ случаи, гдЬ возможно сравнеше между близко родственными видами.
Болыше виды Папильонидъ, обитающее на Молуккскихъ островахъ и Целебесй. » *
Ornithoptera Helena (Ам-боина) ...............  .	7.6
Papilio Adamantius (Целебесъ) ....................5.8
Р. Lorquinianus (Молуксше острова) ....... 4.8
Р. Blumei (Целебесъ) . . 5.4
Р. Alphenor (Целебесъ) . . 4.8
Р. Gigon (Целебесъ) ... 5.4
Малые род- •	.
ственные имъ • виды Явы ‘и и В
Индуской ’ S * области.	®
| O.Pompeus . . 5.8
|О. Amphrisius . 6.0
>Р. Peranthus . 3.8
Р. Brama . . . 4.0
Р. Theseus . . 3.6
Р. Demolion . 4.0
177
Больше виды Паиидьонидъ Молуккскихъ острововъ и Це- -g лебеса.	§ к
Р- Й
Р. Deucalion (Целебесъ) 4.6
Р. Agamemnon, var. (Це-
Малые, родственные gjj имъ виды Явы и Ин-
дйской области. S и Рч й
Р, Macareus .... 3.7
Р. Agamemnon, var 3.8
лебесъ) .............4.4
Р. Eurypilus (Молук.
острова).............4.0
Р. Telephus (Целебесъ) 4.3
Р. Aegisthus (Молук.
острова)............4.4
Р. Milon (Целебесъ) . . 4.4
Р. Androcles (Целебесъ) 4.8 P.Poyphontes (Целебесъ) 4.6 Leptocircus Ennius (Це-
лебесъ) ............2.0
IP. Jason..........3.4
/	a
P. Rama.............3.2
P. Sarpedon	.	.	.	.3.8
P. Atntiphatcs	.	.	.3.7
P. Diphilus	.	.	.	.3.9
P. Meges...........1.8
Больппе виды, обитаюшде на Амбоинй.
Р. Ulysses............6.1
Р. Polydorus..........4.9
Р. Deiphobus..........6.8
Р. Gambrisius . . . ,6.4
Р. Codrus.............5.1
Ornithoptera Priamus (самецъ)............8.3
Малые, родственные виды Новой Гвинеи и сЬверныхъ Молукк-скихъ острововъ.
) Р. Autolycus . . .5.2 (Р. Telegonus ... 4.0
Р. Leodamas .	.4.0
Р. Deiphontes . . 5;8 | Р. Ormenus ... 5.6 | Р. Tydeus . . .6.0
Р. Codrus var. ра-'puensis...........4.3
Ornithoptera Poseidon (самецъ). ... 7.0
Местный HSMiHenia формы. — Изм'Ьнен'Я
формы такъ же наглядны, какъ и различ1я въ велячни'Ь.
12
178
Нйвсежь континент^ какъ самцы, такъ и самки Papilio Patnmon всегда вдйдотъ хвостики на заднихъ крыльяхъ. У ^родственна™ вида Р. Theseus, населяющаго Яву, Борнео, Суматру, самецъ имФетъ только очень коротеньшй хвостикъ—что то въ род’Ь зубчика, тогда какъ у самки этотъ хвостъ удержался въ полномъ развиты. Дал'Ьенавосток'6, на ЦелебесЬ и на южныхъ Молуккскихъ островахъ у Р. AI-phenor, котораго трудно отличить отъ предшествующаго вида, самецъ совершенно лишился хвостообразнаго придатка, а самка сохранила его, хотя у ней, узде отчасти, онъ утратилъ свою лопатообразную форму. Немного дал'Ье, въ Джилоло, у Papilio Nicahor мы уже не находимъ хвостовъ ни у самцевъ, ни у самокъ.
Papilio Agamemnon представляетъ Ц'Ьлый рядъ по-добныхъ изменены. Особи, живупця въ Индш, всегда имЪютъ хвостики на заднихъ крыльяхъ; у видовъ, насе-ляющихъ большую часть архипелага, эти хвостики очень коротки, а далЪе къ востоку, въ Новой ГвинегЬ, и на сосйднихъ островахъ, они совершенно исчезаютъ.
Въ грушгЬ Polydorus два вида Р. Antiphus и Р. Diphilus, водящееся въ Индш и въ Индшской области, характеризуются^'приСутств!емъ хвостиковъ на заднихъ крыльяхъ, тогда какъ хвостикъ исчезаетъ у тЪхъ видовъ, Которые зам’Ьняютъ ихъ на Молуккскихъ островахъ въ Новой Гвинед и Австралш,—уР. Polidorus иР. Leodamas,— н ч^мъ дальше къ востоку, тг1;мъ полнее это исчезаше.
Западные- виды хвоста-	Восточные виды, родственные
тые,	имъ, безхвостые.
Р. Pammon (Индая). . . . Р. Theseus (острова), хвостъ очень короткш.
179
P. Agamemnon var. . . . P. Agamemnon (острова)^ (Ищця).
P. Antiphus (Инд1я,. . . P. Polydorus var. (Молукксйе Ява).	острова.
P. Diphilus (Инд1я, . . . P. Leodamas (Новая Гвинея). Ява).
Самый замечательный примеръ мЪстпаго измЬнешя формъ мы встречаемъ на острове Целёбесе, который въ этомъ отношении, какъ и во многихъ другихъ, является изолированнымъ отъ остальныхъ острововъ Архипелага. Почти у всехъ видовъ Papilio, живущихъ на Целебесе, крылья имеютъ особенную форму, сразу отличающую ихъ отъ родственныхъ видовъ всехъ другихъ острововъ. Во первыхъ, ихъ верхтя крылья вообще более удлинены и выгнуты серпообразно, а во вторыхъ, ребро или передни край крыла близь его основания перегнуты такъ, что образуютъ сгибъ или уголъ, резко бросающшся въ глаза у некоторыхъ видовъ. Эта особенность замечается не только при сравнеши видовъ Целебеса съ родственными имъ мелкими видами Явы и Торнео, но и почти въ такой же степени при сравненш съ более крупными формами Амбоины и Молуккскихъ острововъ. Это доказываетъ, что явлеше совершенно независитъ отъ того различ!я въ росте, о которомъ мы выше говорили. Въ •следующей таблице я расположилъ Papilio Целебеса въ томъ порядке, въ какомъ представляется у нихъ степень развипя этихъ характеристическихъ особенностей.
12*
180
PapilioЦелебеса, у которыхъ крылья серпообразная съ сильно изогнутымъ переднимъ краемъ.
Р одствейные Papilio соеЬднихъ острововъ, у которыхъ крылья ме-tiie серпообразны и края меп4е изогнуты.
1.	Р. Gigon........1. Р.
2.	Р. Pamphylus. . 2. Р.
3.	Р. Milou. ... 3. Р.
4.	Р. Agamemnon, var.4. Р.
5.	Р. Adamantius. . 5. Р.
6.	Р. Ascalaphus. . 6. Р.
7.	Р. Sataspes. . . 7. Р.
8.	Р. Blumie. ... 8. Р.
9.	Р. Androcles. . 9. Р.
10.	Р. Rhesus. . . 10. Р.
11.	Р. Theseus, var. (самецъ)...........И. Р.
12.	Р. Codrus var.	12. Р.
Demolion (Ява).
Jason (Суматра).
Sarpedon (Молук. остр. ,Ява).
Agamemnon, var. (Борнео).
Peranthus (Ява).
Deiphontes (Джилоло).
Helenas (Ява).
Brama (Суматра).
Antiphates (Борнео).
Aristaeus (Молук. острова).
Theseus самецъ (Ява). Codrus (Молук. острова).
13. Р. Encelades. . 13. Р. Leucothoe (Малакка).
Изъ этой таблицы мы видимъ, что веб виды Papilio обладаютъ этой особенностью въ большей или меньшей степени, исключая одного Р. Polyphontes, родственнаго Р. Diphilus Индаи и Р. Polydorus Молуккскихъ острововъ. Я возвращусь къ этому факту, такъ какъ онъ, полагаю, можетъ объяснить намъ некоторый изъ причинъ, вызвав-шихъ разсматриваемое нами явлеше. У бабочекъ изъ рода Ornithoptera и Leptocircus мы не встрйчаемъ сл’Ьда этой особенности. Но она встречается опять въ нЪко-торыхъ видахъ другихъ бабочекъ, между прочимъ у Pierides, слЪдуюпце виды которыхъ водятся на Целе-бе&Ь н ясно воспроизводить эту форму крыльевъ.
181
1. Pieris Eperia въ сравнеши съ Р. Coronis (Ява).
2. Thyca Zebuda	„	„ Thyca Descombesi (Ивдця).
3.	Т. Rosenbergii	„ 4.	Tachyris Hcmbronii	„ 5.	T. Lycaste	„ 6.	T. Zarinda	„ 7.	T. Ithome	в 8.	Eronia tritaea	„ 9.	Iphias Glaucippe, var.	„	„ T. Hyparete (Ява). B T. Lyncida. „ T. Lyncida. „ T. Nero (Малака). „ T. Nephele. „ Eronia Valeria (Ява). „ Iphias Glaucippe (Ява).
Виды Terias, одинъ или два вида Pierides и семейство Callidryas ие представляютъ никакого замЪтнаго измЪнетя формы.
Тождественные примеры рЪдки въ другихъ группахъ, и я нашелъ въ моей коллекцш только слЪдуюпце вид ы
Cethosia Aeole въ сравневхи Eurhinia mega-	„ nolice. Limenitis Limire	„ Cynthia Arsio-	„ noe var.	съ Cethosia Biblis (Ява). B Enrhinia Polynice (Борнео). „ Limenitis Procris (Ява). „ Cynthia Arsinoe (Ява, Суматра, Борнео).
ВсЬ эти бабочки принадлежать къ семейству Nym-hpalides. Но я вовсе не встретить этой особенности формы верхнихъ крыльевъ у другихъ видовъ того же семейства, живущихъ на ЦелебесЬ, какъ напр., у Diadema, Adolias, Charaxes, Cyrestis. Она не встречается также у цЪлыхъ группъ изъ семейства Danaides, Satyrides и Hesperides.
Местное HSMbnenie окра с ки. Самки крупной и красивой Ornithoptera Helena, живущш на островахъ Амбоинй и ЦерамЪ, имЬютъ на заднихъ крыльяхъ большое пятно, всегда окрашенное въ бледно-желтый
182
илираяий цветъ, тогда какъ у разновидностей почти того же вида,®ивущихъ на соседнихъ островахъЁуру и Новой Гвинна,: это пятно золотисто-желтаго цвета, не уступающаго въ блеске цвету его у самцевъ. Самка Ornithoptera Priamus, встречающаяся исключительно на АмбоинЬ и Цераме, бледновато и серовато-коричневато цвета, тогда какъ у всехъ родственныхъ видовъ, самка почти черная съ большими пйтнами. Третьимъ примеромъ можетъ намъ служить самка Papilio Ullysses, голубая окраска которой затемнена сероватыми и темными оттенками, тогда какъ у сосед-'нихъ видовъ, населяющихъ окрузкаюпце острова, самки почти такого же ярко-голубого цвета, какъ и самцы. Мы встречаемъ подобное явлете на'маленьйихъ островкахъ Горама, Матабелло, Кэ и Ару, где различнее виды Euploea и Diadema отличаются большими белыми полосами и пятнами, тогда какъ у родственныхъ имъ видовъ, живущихъ на болыпихъ островахъ, не существуетъ этихъ полосъ и пятенъ. Эти факты повидимому указываютъ на изменеН1е окраски, вызванное местнымъ вл!ятемъ,— столь же таинственнымъ и почти столь же замечатель-нымъ, какъвл1ян1е, вызвавшее те изменешя формъ, о 'кбТОрыхЪ МЫ говорили.-
рам^тки по поводу фактовъ мЪстнаго издгЬнешя.
Эти факты кажутся мне въ высшей степени интересными. Мы видимъ, что на одномъ острове почти все ВИДЫ
183
двухъ значительныхъ групнъ бабочекъ (Papiliwwidae и Pieri dae) прюбрРтаготъ характеристическую форму, отличающую ихъ отъ всЬхъ родственныхъ имъ видовъ и разновидностей окружающихъ острововъ, и подоб-наго изменения мы не находимъ ни въ какихъ другихъ, столь же значительныхъ группахъ, за исключешемъ двухъ или трехъ изолированныхъ видовъ. Эти явлешя, какъ бы ни старались объяснить ихъ, представляютъ по моему мн4-шю важное доказательство въ пользу Teopin происхождешя видовъ посредствомъ незначительныхъ постепенныхъ изменешй. Здесь мы встрЪчаемъ однЪ и тЪ-же изменения и въ незначительныхъ разновидностяхъ, и въ м^стныхъ по-родахъ, и въ положительныхъ видахъ, что и заставляете насъ безспорно признать одну общую причину, производящую тождественные результаты. Общепринятая Teopia первичнаго происхождешя и постоянства видовъ встречаете въ этомъ факте сильное затруднеше. Для однФхъ изъ этихъ, такъ замечательно измЪненныхъ формъ допу-скаютъ возможность происхождешя въ силу изменения и естественнаго вльяшя местныхъ условй, тогда какъ о другихъ формахъ, отличающихся отъ пёрвыхъ только количественно и связанвихъ съ нймй незаметной градацией, говорите, что оне были различны съ самаго ихъ создания и произошли совершенно отъ другихъ неизвестныхъ при-чинъ. Но разве здесь апрюристическая вероятность не склоняется въ пользу тождественности причинъ, вызвав-шихъ сходные результаты? И если наши противники представляютъ намъ только положешя, ложность которыхъ они заставляютъ насъ доказывать, то не имеемъ ли мы право требовать отъ нихъ самихъ некоторыхъ доказательствъ
184
въ ^подтверждение ихъ аюорш и некоторыхъ объяснений для затруднешй,который она представляете?
Теперь мн постараемся, сделать нисколько выводовъ изъ этихъ интересныхъ представленныхъ фактовъ и раз-яснить ихъ причины.
Бэтсъ доказаль, что известный группы бабочекъ, кроме быстроты полета, обладаютъ еще другими средствами для защиты отъ насекомоядныхъ животныхъ. Эти группы вообще состоять изъ многочисленныхъ видовъ, которые летаютъ слабо и медленно и которые служить образцами подражали: другимъ группамъ, находя-щимъ въ этомъ сходстве защиту отъ угрожадццаго имъ преследовали. Те виды Papilio Целебеса, крылья которыхъ не прюбрели особенной формы, указанной уже нами » принадлежать къ такой группе, которой подражаютъ друпе виды Papilio, а также родъ ночныхъ бабочекъ Epicopeia. Бабочки этой группы летаютъ медленно и елабо> и вследствие этого мы можемъ заключить, что онъ обладаютъ какимъ нибудь средствбмъ защиты (вероятно какимъ нибудь непритнымъ вкусомъ или запахомь). Други бабочки въ задень этой защиты имеютъ серповидную фор-форму крыльеяъ съ выгнутымъ иереднимъ краемъ,—форму которая, но.общему мненнщ увеличиваете силу полета иди, что, по моему мнйшю, гораздо вероятнее, обдегчаетъ внезапный перемены направленья полета, затрудняющи погоню непрителя. Одни только виды группы Polydorus (къ которымъ принадлежите единственная форма съ Целебеса, имеющая неизмененный крылья) не нуждаются въ этомъ усилении полета, потому что оне защищены другимъ способомъ, и вотъ почему „естественный подборъ" де произвелъ здесь измененш въ этомъ направлены, целое
185
семейство Данаидъ находится въ такомъ же точно отношении; полетъ этихъ бабочекъ медлененъ и слабъ, и не смотря на это он! все таки представляютъ много видовъ и особей, служащихъ образпомъ для подражашя другимъ бабочкамъ. Satyrides, можетъ быть, находятъ средства защиты въ ихъ, почти всегда, темной окраск! и въ привычк! держаться близко поверхности земли. Lycenides и Hespe-rides защищены малой величиной и быстротой движёшй. Въ болыпомъ же отд!л! Nymphalides мы видимъ, что у многихъ изъ крупныхъ видовъ, относительно слабыхъ, (Cethosia, Limenitis, Junonia, Cynthia) форма крыльевъ изменилась, тогда какъ кр!пк!е виды, туловище которыхъ толще и полетъ необыкновенно быстръ, сохранили на Целебес! ту форму крыльевъ, которая встр!чается на другихъ островахъ. Вообще, мы можемъ вывести изъ этого, что крупный, яркоокрашенныя бабочки, летаюшдя медленно, обладаютъ этой видоизм!ненной формой крыльевъ, тогда какъ группы бол!е мелкихъ и темнопокра-шенныхъ бабочекъ, летающихъ быстро или служащихъ образцами для подражашя, не подверглись никакому из-м!нешю.
Изъ этого мы можемъ заключить, что -на остров! Целебес! существуетъ или существовалъ прежде какой нибудь спещальный врагъ этихъ крупныхъ бабочекъ, который не водится на другихъ островахъ или встр!-чаетса тамъ въ меныпемъ количеств!. Характерная форма крыльевъ, обусловливающая скорость полета и способность къ быстрымъ поворотамъ, необходимые для того, чтобы изб!жать этого врага, были выработаны д!ятель-ностью естественнаго подбора, вл!яющаго на легкая из-м!нешя формъ, встр!чающихся ежедневно. Можно бы
— 186 —
ло п^ёдЙЬложитБ/ чтЬ втотъ врагъ—йасекойояДная п^йца, нёвайечатёдейб; что почти все роди мухоловёкъ Явы и Борнео съ одной стороны (Muscipeta, Philentmia), и Молуккскихъ острововъ СЪ другой' (Monarcha, Ripidura) почти совершенно неизвестны на ЦелебесЪ. Ихъ место невидимому заступаютъ тамъ птицы ;ййтайщ1яся гусеницами и принадлежащая къ родами Graucalus, 6am-pephaga и др., шесть или • семь видовъ которыхъ Водятся на Целебесе и встречаются въ большеМъ количестве особей. Мы не можемъ сказать достоверно, девять ли эти птицы бабочекъ на лету или нетъ; но очень вероятно что Оне делаютъ это, когда недостаетъ у нихъ другой пйщи. Бэтсъ навели меня на мысль, что крупные виды Коромыслъ (Aeshna и т. п.) нападаютъ на бабочекъ; но я не заметилъ, чтобы на Целебесе они были Многочисленнее, чЪмъ въ другихъ местахъ. Какъ бы то нн было, несомненно, что фауна Целебеса въ высшей степени своеобразна во всехъ отделахъ, о которыхъ мы имЪемъ хотя сколько нибудь вЪрныя свЪдешя. Мы йе въ состояли показать удовлетворительными образомъ ходъ указанвыхъ нами интересныхъ изменешй, но все-таки ясно," что эти Изменешй являются результатами взаимныхъ действ!® други на друга живыхъ существъ въ борьбе за существоваше, постоянно возстанавливаю-щей нарушенное равновЪие и заставляющей каждый видъ гармонировать съ изменяющимися услов!ями окружающего м!ра.
Но даже такими гадательными соображешями мы не можемъ объяснить некоторые случаи мЪстнаго измЪне-шя.—Почему Виды западныхъ острововъ меньше видовъ, живущихъ дальше на Востокъ? Почему виды, населяю-
187
пце островь Амбоину, крупнее виДбвъ Джилблб или Новой-Гвинеи? Почему виды хвостатые въ Индш теряютъ постепенно эту черту на Малайскихъ островахъ й йе представляютъ никакихъ слЪдовъ ея на берегахъ Тиха-го Океана? Почему въ трехъ различныхъ случаяхъ самки видовъ, населяющихъ Амбоину, окрашены въ менее яршя цвета, нежели соответствующ!я самки сосЬднихъ острововъ? Вотъ вопросы, на которые мы не въ состоя-нш ответить въ настоящее время. Но всетаки очевидно, что эти факты зависятъ отъ общаго принципа, такъ какъ аналогичные имъ факты были подмечены также и въ другихъ частяхъ света. Бэтсъ сообщилъ мне, что виды трехъ различныхъ группъ Papilio въ верхнихъ частяхъ реки Амазонки и почти во всей южной Америка не имеютъ никакихъ пятенъ на двухъ переднихъ крыльяхъ, тогда какъ виды, встречающееся въ нижнихъ частяхъ этой реки и въ Паре, отличаются передними крыльями, испещренными белыми и желтыми пятнами, что бабочки изъ группы Aeneas (Papilio) въ экватор^аль-ныхъ областяхъ и по реке Амазонке лишены хвоста, тогда какъ у видовъ ихъ, приближающихся къ Тропи-камъ, очень часто развивается хвостъ постепенно. Даже сама Европа представляетъ намъ аналогичные примеры, потому что все виды и разновидности бабочекъ, свойственные острову Сардин1и, вообще меньше и темнее видовъ континента. Тоже явлеше было замечено у Vanessa Urticae острова Мена, a Papilio Hospiton, водя-пцйся на Сардинш, потерялъ хвостъ, составляюпцй характеристическую черту его близкаго родственника Р. Macha on.
Я убежденъ, что подобнаго рода факты были бы от-
188
крыты и въ другихъ группахъ иас'Ькомыхъ, если бы мфст-ныя фауны были изучены тщательно и сравнены съ фаунами окружающихъ странъ. Такимъ образомъ, мы при-ходимъ къ тому заключению, что климатъ и друпя фи-зичесшя услов!я имЪютъ могущественное вл!яше на специфическое изменеше формъ и окрасокъ, и прямо со-дФйствуютъ такимъ путемъ безконечному разнообразию природы.
^имичность.
Я уже обсуждалъ этотъ предметъ подробно въ одной изъ цредъидущихъ главъ; здФсь же я только приведу нисколько примеровъ, доставляемыхъ намъ папильони-дами восточныхъ странъ, н покажу ихъ отношешя къ тФмъ измЪнешямъ, о которыхъ мы только что говорили.
Въ старомъ свЬтЪ, также какъ и въ Америке, Данаиды являются чаще всего образцами, которымъ подражаютъ друйя группы. Но кроме ихъ мы можемъ указать еще на нисколько родовъ Morphites и на некоторые подразделения рода Papilio, которыя также служатъ предметами подражашя, хотя и не такъ часто. Многие виды Papilio такъ хорошо подражаютъ этимъ тремъ группамъ, что ихъ нельзя отличить на лету, и всР бабочки, схож!я между собой, всегда обитаютъ въ одной и той же местности. Я даю здесь таблицу са-мыхъ важныхъ и самыхъ выдающихся явлешй мимичности среди бабочекъ Малайской и Инд1йской областей.
189
Подражатели.	Виды, которымъ Общее мЪстонахож-подражаютъ.	деше. Danaides.
1. Papilio parodoxa Euploea Midamus Суматра и др. (самецъ и самка) (самецъ и самка)
2.	Р. Caunus 3.	Р. Thule 4.	Р. Macareus 5.	Р. Agestor 6.	Р. Idaeoides 7.	Р. Delessertii	Е. Rhadamanthus Борнео и Суматра. Danais Sobrina Новая Гвинея. D. Aglaia	Малакка, Ява. D. Tytia	Северная Инд’Я. s Hestia Leuconoe Филиппинсюе остр. Ideopsis daos Пенангъ. Morphites.
8. Р. Pandion (самка)	Drusilla bioculata. Новая Гвинея.
Papilio (группы Coon и Polydorus).
9.	P.Pammon (Ro-mulus самка) 10.	P. Theseus var. (самка) 11.	P. Theseus var. (самка) 12.	P. Memnon var.	Papilio Hector	Инд1я. P. Antiphus	Суматра,	Борнео. P. Diphilus	Суматра,	Ява. P. Coen	Суматра.
(Achates самка)
13. P. Androgens	P. Doubledayi Северная ИндДя.
var. (Achates самка)
14. P. Oenomaus (самка)	P. Liris	Тиморъ.
190
 Въ этой таблиц!, цередънами, четырнадцать видовъ или р!зкихъ разновидностей Papilio, которые такъ сходны съ видами другихъ групдъ, обитающими въ этой же местности, что это сходство нельзя приписать случаю. Два первыхъ по списку вида Р. Paradoxa и Р. Caunus до того похожи на Euploea, Midamus и Euploea Rhada-manthus, что я не могъ различить ихъ на. Лету, хотя ихъ полетъ очень медленъ. Первый приведенный нами примЪръ весьма интересенъ, потому что въ немъ самецъ и самка сильно разнятся между собой, н каждый изъ нихъ подражаетъ соответствующему полу Euploea. Я открылъ въ Новой Гвине! новый видъ Papilio, который на столько же походитъ на Danais sobrina этой же страны, на сколько Р. Macareus походитъ на Danais Aglaia, водящуюся на Малакк!, а судя по рисункамъ д-ра Горсфильда, еще бол±е на водящуюся на остров! ЯвЬ. Papilio Agestor (Инд1я) въ совершенств! подражаетъ Danais Tytia, цв!тъ которой совершенно другой, ч!мъ у предъидущей формы. Замечательная Р. Idaeoides Филиппинскихъ острововъ, должна быть на лету сходна съ Hestia Leuconoe той же области, точно такъ же, какъ Р. Delessertii подражаетъ Ideopsis daos на Пенанг!. Вообще говоря, 'Papilio встречаются р!дко, тогда какъ Danaides попадаются въ такомъ изобилш, что он! ст!-сняютъ натуралиста, ищущаго новой добычи. Сады, дороги, предм!стья, деревни кишатъ ими, и это показы-ваетъ ясно, что жизнь легка для нихъ и что он! защищены отъ враговъ, нстребляющихъ мен!е счастливыя расы. Бэтсъ доказалъ, что этотъ избытокъ особей ха-рактеризируетъ въ Америк! т! группы и виды, которые являются предметами подражашя, и весьма было бы ин
191
тересно проверить истину его цаблюдешй въ другомъ полушарш.
Замечательному роду Drusilla подражаютъ три различныхъ рода (Melanitis, Hyantis и Papilio). Drusilla — бабочки блЬдныхъ цветовъ, более или менее испещренная пятнами, глазками, — изобилуютъ, подобно Данаи-дамъ, особями, летающими медленно и слабо. Оне не стараются прятаться и не обладаютъ никакимъ внешнимъ средствомъ защиты противъ насекОмоядныхъ птицъ. По всЬмъ вйрояпямъ, оне владеютъ какимъ нибудь скры-,тымъ средствомъ, и понятно, что все друпя насекомыя, которыя вслЬдствге какой нибудь случайности становятся похожими нанихъ, начинаютъ вместе съ темъ пользоваться и пхъ охраной. Замечательная диморфная форма Р. Ormenus дошла до такого сходства съ Drusilla, что даже на нЬкоторомъ разстояши легко можно принять одну бабочку за другую. Я поймалъ одну изъ этихъ Papilio на островахъ Ару, когда она низко порхала надъ землею и по временамъ садилась, какъ это обыкновенно делаютъ Drusillae. Сходство въ этомъ случае только общее, но эта форма Papilio сильно варшруетъ и представляетъ такимъ образомъ богатый матер!ялъ для естественнаго подбора, изъ котораго безъ сомнЬшя со временемъ выработается такая же совершенная котя, какъ въ указанныхъ выше случаяхъ.
Восточные виды Papilio, родственные Polydorus, Coon и Philoxenus, могутъ быть соединены въ естественную группу и служить представителями въ этихъ странахъ южно американской группы Aeneas, на которую они по-ходятъ во многйхъ отношёшяхъ. ВсЬ эти бабочки, также живутъ въ лЬсахъ, летаютъ очень низко и медленно.
-Г 192 —
ОнЬ встречаются въ изобилш въ любимыхъ ими мЬст-ностяхъ и также служатъ образцами для подражания. Мы можемъ заключить изъ этого, что оне обладаютъ какимъ нибудь скрытымъ средствомъ защиты, и друюя насекомыя находятъ выгоднымъ подражать имъ. Т4 виды Papilio, которые подражаютъ имъ, принадлежать совершенно отдельной группе этого рода, въ которой оба пола сильно разнятся между собой, и только те самки, которыя менее всего походятъ на самцовъ и ко торыхъ мы привели какъ примеры диморфизма, по драже ютъ другимЪ видамъ группы.
Сходство между Р. Romulus и Р. Hector бываетъ иногда до того замечательно, что эти оба вида поставлены рядомъ въ катологахъ Британскаго музея. Дубль-дэй точно также соединяетъ ихъ. Но мне, кажется, удалось доказать, что Р. Romulus есть не более, какъ диморфная форма самки Р. Pammon и принадлежитъкъсовершенно другому отделу этого рода. Следующая затемъ пара Р. Theseus и Р. Antiphus принята за одинъ видъ, какъ Гааномъ, -тгкъ и въ каталоге Британскаго музея. Почти такое же сходство существуетъ между обыкновенной разновидностью Р. Theseus, встречающейся на Яве, и Р. Diphilus той же местности. Но самое интересное явлеше представляетъ намъ крайняя форма самки Papilio Memnon (изображенное Крамеромъ подъ именемъ Р. Achates), которая прюбрела общую форму и пятна Р. Coon , бабочки, отличающейся на столько отъ обыкновенныхъ мужскихъ особей Р. Memnon, насколько могутъ отличаться другъ отъ друга самые различные виды этого многочисленнаго и разнообразна™ рода. Какъ бы для доказательства того, что это сход-
»
— 193 —
ство не случайное явлеше,. а результатъ закона, мы встрЬчаемъ въ Индш, вместе съ Р. Doubledayi (видъ родственный Р. Coon, но имеющ!й не желтыя, а крас-ныя пятна), соответствующую разновидность Р. Androgens (Р. Achates Крамера, 182 А. Б.), въ которой воспроизведены красныя точки. Наконецъ, на острове Тиморе самка Р. Oenomaus (родственный видъ Р. Memnon) походитъ такъ сильно на Р. Liris группы Polydorus, что нужно тщательно разсматривать ее, чтобы отличить этихъ двухъ бабочекъ, которыя часто встречаются летающими вместе.
Шесть последнихъ случаевъ мимичности очень поучительны, потому что они невидимому объясняютъ намъ одинъ пзъ путей происхождешя диморфныхъ формъ. Въ такихъ случаяхъ, где оба пола сильно разнятся, н одинъ изъ нпхъ изменяется въ значительной степени, могутъ появиться индивидуальный изменешя, имеюппя некоторое отношеше къ привилегированнымъ расамъ, и, вследств!е такихъ благопр!ятныхъ обстоятельству эти изменешя имеютъ. больше шансовъ увековечиться.
Подвергнувшим:» этимъ измененщмъ особи будутъ размножаться, наследственная передача закрепить те средства къ защите, которыя оне прюбрели, и такъ какъ изменешя будутъ иметь больше шансовъ на продолжение, то современемъ мы увидимъ странное явлеше—две или даже несколько изолированныхъ и установившихся формъ, тесно связанныхъ между собой и образующихъ оба пола одного' и того же вида.
Самки более самцевъ подвержены этому роду измЬ-t нешя, вероятно потому, что защита особенно необходима имъ, когда ихъ полетъ замедляется тяжестью
13
194
’яйцъйлйеогдэ-ОйФклидутъихъна листочки. Ой4 легко йр!обретаЮтъг эту’нёббДодимуюзаЩиТу, подражая какому нибудь виду,1 который ! почему; либо защищена отъ нападений своихъ враговъ. '	•
росл'Ьдш/д зауиФ/щи объ ийм’Ьненнях'ь, встр±>чаемыхъ у бабочекъ.
Я полагаю, что этоТъ обзоръ главныхъ фактовъ из-мЪиешя у восточныхъ бабочекъ убФдитъ читателя въ справедливости высказапнагомНбю'мП’Ьтя. Эта группа представляетъ особенный удобства для ивслФДОванш такого рода и доказываетъ въ тоже время, что у этихъ насекомыхъ приспособление, съ помощью особыхъ нзмф-нешй, достигло до такой степени совершенства, какую р^Ьдко встречаешь даже у высшихъ животныхъ.
Болышя группы Данаидъ и Папильонидъ, встр-Ьчаю-пцяся въ необыкновенномъ изобилш подъ тропиками, представляютъ намъ самые совершенные цримФры этого сложнаго пр«епосОблен1я йь окружающему! ихъ орга-ничеСКому ’М{ру. йЭйФ представляютъ въ Этомъ отношении поразительнуюаналоию съ орхидеями, единственнымъ растйтельнымъ семейством^ въ которомъ встречаются положительные случаи полиморфизма. За таше случаи мы должны принять мужесюя, женсьбя и двулолыя формы Catasetum tridentatum до того различный по форм! и строешю, что ихъ долго принимали за три различ* ныхъ рода. Орхидеи также единственное семейство ра-стешй, въ которомъ мимичность играетъ, невидимому, важную роль.
195
^лассификац1д . распределение
и географическое, /У1алайс^ихъ бабо- '
чекъ.
1. К л ас с и ф и к ац 1я. — Какъ ни многочисленны виды Papillonidae, встречающееся въ Малайской области, они всЬ принадлежать къ тремъ родамъ изъ числа девяти, составляющихъ семейство. Шесть остальныхъ распределены следующимъ образомъ: одинъ (Eurycus) водится исключительно въ Австралш, другой (Teinopal-pus) на Гнмалайскихъ горахъ; четыре остальныхъ (Раг-nassitis, Doritis, Thais и Sericinus) встречаются въ южной Европе и въ горвыхъ цепяхъ палеарктической области. Два рода Ornithoptera и Leptocircus характеризируетъ Малайскую энтомологическую фауну, но они очень малочисленны и однообразны. Напротивъ, родъ Papilio представляетъ замечательное разнообразие формъ и имеетъ такое множество представителей на Малайскомъ архипелаге, что на одпихъ этяхъ островахъ. обитаетъ больше четверти известныхъ, намъ видовъ. Следовательно, прежде изучешя географическаго распределены! этого рода необходимо подразделить его на естественный группы. Благодаря наблюдешямъ Доктора Горсфильда, мы знаемъ большинство гусеницъ этого рода, встречающихся на острове Яве, и эти гусеницы представляютъ признаки, на основаши которыхъ мы и можемъ установить классификации.
При этомъ мы можемъ руководствоваться складками или отгибами, которые представляютъ брюшные края заднихъ крыльевъ бабочекъ, величиной придатковъ по-13*
196 —
сл^дняго брюшнаго сегмента, устройствомъ усиковъ и формой крылйвъ,; а Также характеромъ самаго полета и окраски. На основакш этихъ признаковъ я разделяю всйхъ Малайскихъ Papilio на, слЬдуюшде четыре секщи и семнадцать группъ:—
Родъ Ornithoptera.
а. Грума Priamus . . . . 4
,	„ ,	{черный	и	зеленыя.
п.	„	Brookeanns	.	.	.	|
с.	„	Pompeus .	.	.	.	черныя	н	желтыя.
Родъ Papilio.
А. Гусеницы коротюя, толстыя, фюлетоваго цв-Йта, покрыты множествомъ мясистыхъ бородавокъ.
а.	Группа Nox. Брюшная складка заднихъ крыльевъ у самца очень широкая, клапаны на концЬ брюшка малы и нисколько вздуты; усики средной величины, крылья съ ровными краями или снабжены хвостиками. Сюда относится также Инд1йская группа Philoxenus.	-	'
b.	Группа Coon. Брюшныя складки у сайцевъ малень-шя, клапаны' на концЪ брюшка также небольшое и вздутые, усики средней величины, крылья хвостатыя.
Fpyifaa i*t>i у'ЗдгпФ ’ Брюшные складки -у самцевъ
1 очень иа'йёнъкш, клапаны на концй брюшка малы • или недоразвиты, покрыты волосами, крылья цельный или хвостатыя.
В. Гусеницы со вздутымъ третьимъ брюшнымъ кольцемъ съ поперечными или косыми полосами; куколка сильно изогнута. У взрослаго наейкомаго туловище тонкое, зад-шй край крыльевъ около брюшка у самцевъ складчатый, но не отогнуть, усики длинные, крылья сильно разширены, нередко хвостатыя.	;
— iw —
d. Группа Ullysses.	>.
е	РргяпЛпч .(Ивдшская группа Protean»!
„ jTciuuLuus. 1составляетъ среднюю между
f	Memnon	[этими двумя группами и при-
”	‘ [ближается къ групп!; Nox.
g. „ Helenus.
h. „ Erechtheus.
i. „ Pammon.
k. „ Demolion.
С.^Гусеницы почти цилиндрически, различно покрашенный. З.адшя крылья у самцевъ около брюшка складчатый, но не отогнутый, тЬло тонкое, усики ко-ротте, съ толстой изогнутой булавой; крылья цйльныя.
1. Группа Erithonius. Оба пола одинаковы; гусеница и куколка отчасти похожи на куколку Demolion.
m. Группа Paradoxa. Полы различны.
п. Группа Dissimilis. Полы одинаковы, гусеница красиво окрашена, куколка прямая, цилиндрическая. D. Гусеницы удлиненный, къ заднему концу вытянутыя, съ бледными косыми полосами. У самца края заднихъ крыльевъ около брюШка приподняты и густо покрыты волосками цли пухомъ,Кдапацына конц’й брюшка маленькие, покрыты волосами, усики короткие, < сильные, туловище толстое.
о.	группа Macareus. Задшя крылья щЬльныя.
р.	Antiphates, задшя крылья снабжены длинными хвостиками (хвостомъ ласточки).
q.	Eurypylus, задшя крылья удлинены или снабжены хвостами.
Родъ Leptocircus.
Такимъ образомъ на Малайскомъ архипелаг!; встречается 20 различныхъ групаъ Papilionidae.
198? -
Первая группа Papilio (А) содержать бабочекъ, ко-тория, значительно отличаясь: другъ отъ друга строешемъ, ийютъ обй$е' ^хбкНЖ'^^Ф. онЬ летаютъ слабо и низко, водятся, въ самыхъ густйхъ лфсахъ, любятъ тГнь и служить предметомъ подражашя для другахъ Papilio.
Вторая группа (В) состоять изънйсЬкомыхъ съ ела-бымъ тЬломъ, но одаренныхъ сильиымъ поЛетомъ, обыкновенно летающихъ неправильно, зигзагами. Садясь отдыхать на листья, онЬ расправляютъ свои крылья, чего не дЬлаютъ виды другихъ группъ. Это самыя яршя и саиыя замечательный йзъ восточныхъ бабочекъ.
Группа (Е):заключаетъ болЬеслабыхъ к медленно ле- : тающихъ насЬкомыхъ; ихъ мййералетатьп окраска яе-рЬдко . напомийаютъ некоторые виды Данаиды Группа (D) содержитъ самыхъ сильныхъ и наиболее быстро летающихъ бабочекъ. Эти насЬкомыя любятъ солнечный свЬтъ и держатся обыкновенно около береговъ рЬкъ й около лужъ, гдЬ они цЬлыми стаями, состоящими йзъ разиыхъ видовъ, жадно всасываютъ влагу. Если спугнуть  ихъ, то они высоко поднимаются и быстро; улетаютъ. :
. Географическое раслредЬленде; Тепврыжы зиа- i емъ. до 130 вндовъдапильонидъ,водящихся въ области, i. которая простирается на сЬверозападъ до полуострова Малаккй*и::на;;юго-востокъ;до.острова Вудларка, около Новой:Гвинеи” Только сравнивая эти виды съ видами другихъ тропическихъ странъ, мы можемъ вполнЬ понять богатство этой области.	
Во всей АфрикЬ мы знаемъ только 33 вида Papilio-nidae; но такъ какъ сушествуетъ нисколько , еще непй-вЬстныхъ видовъ, то мы можемъ увеличить эту цифру до сорока. Вся тропическая; Азш доставила намъ пока.
— m —
только 65 видовъ, и явиделъвсетдванлитривида, не получивптихъ назвашя. Въ южиой Америке,на юге. Панамы, насчитываютъдо 150 видовъ, почти на 77 больше, чймъ въ Малайской области; но при этомъ не надо забывать пространство, занимаемое той или другой страной. Въ то время, какъ Южная Америка (не считая даже Патагонш) занимаетъ пространство въ 5,000,000 квадратныхъ миль, лишя, проведенная вокругъ Малайскихъ острововъ, охватила бы площадь, заключающую не болЪе 2,700,000 квадр. миль, изъ числа которыхъ суши будетъ не болЪе 1,000,000 квадр. миль.
Такое богатство отчасти ’Действительное, а отчасти только кажущееся. Разд4леше какой бы то ни было области на маленьше изолированные участки, — какъ это им-Ьетъ м^сто въ архипелаге,—невидимому сильно спо-собствуетъ отделен!© некоторыхъ группъ и развит!© въ нихъ местныхъ особенностей. Тотъ же самый видъ, который сделался бы на континенте многочисленнымъ и местныя формы котораго такъ перемешались бы между собой, что не было бы ни какой возможности ихъ разделить, — въ архипелаге»; благодаря ею изолированному положешю, распадается на известное число ясно определенныхъ постоянныхъ фбрмъ, которйя такъ резко отличаются другъ отъ друга, что намъ  приходится признать ихъ за отдельные виды. Съ этой точки зрешя, мы должны рассматривать относительное изобилие малайскихъ видовъ только, какъ кажущееся. Большое богатство Малайскаго архипелага видами доказывается темъ обстоятельствомъ, что тамъ живутъ три рода и 20 группъ Papillonidae, между тЪмъ какъ въ южнрй Америке мы находимъ только одинъ родъ съ 8 группами; при томъ
— 2Ж) —
этифортрл отличаются отъ малайских! видовъ меньшей величинойЛСо?ерЙ1ен®о об[>атаое явлеше мн встркчаелъ вьгюжно-американскикъ Eiyeinidae, Nymphalidae и Sa-tyridae; формы ихъ сильное превосходить восточная вида въ красот!, численности < > и вадоизм!тешяхъ.
Следующая таблична теографическагораспростране-шя каждой группы облегчить намъ знакомство съ ихъ взаимными наружными и внутренними отношешями;.
Распространенте группъ малайскихъ Papilionidae.
Ornithoptera.
1.	Группа Priamus. Отъ Молуккскихъ остро- J
вовъ до острова Вудларка ......... 5 видовъ
2.	„ Pompeus. Отъ Гималаи до Но-
вой Гвинеи (Maximum на Целебес!).......11	„
3.	„ Brookeana. Суматра и Борнео .1	„ '
Papilio.
4.	„ Nox. Северная Индтя, Ява д Фи-...
липцинсше острова,5. » h>; : .-fipope Сорная-ЙНДШСДО Явы . 2	„
6.	!.п!/.;Ро1уДо^и8..ИндаддоНо₽ойГви-
неи и Тихаго Оксана >	. ...........7.	„
7.	„ -Ulysses. Целебесъ до Новой Ка-
ледонит . . ... . . ...... ., . . . 4' , -
8.	„ Peranthus. Индтя до Тимора и	.
Молуккскихъ острововъ (maximum въ Индш) .9	„ ~
9.	Memnon. Инд1я до Тимора и Мо-.
луккже острова (maximum на Яв!) .... 10
- 301 —
10.	Груши Helenus. Африка и Индш до, Hotвидовъ вой Гвинеи...............................  .11	; *
11.	„ Pammon. Ивдля до Тихаго Океана и Австралия............................9	„
12.	в Erechtheus. Целебесъ до Ав-стралш . .	.  ..........................8	я
13.	я	Demolion. Инд1я до Целебеса . £	„
14.	„	Erithonius. Африка, Инд1я й Австралия. 	1	я
15.	„ Paradoxa. Ищця, Ява (maximum Борнео).....................  .	••• • 5	„
16.	„ Dissimilis. Индш дО Тимора
(maximum Инд1я)............................2	„
17.	„ Maeareus. Инд1я до Новой Гвинеи 10 я
18.	„ Antiphales,. въ высшей степени
распространенная........................ 8 й
J9. в Eurypylus. Инд1я до Австралш. 15	„
Leptocircus,
20.	„ , Leptocircips, Ццд1я до Цедебоса- 41, „
Эта таблица ясно покаадваетъ сильное сродство между бабочками Индйскими и Малайскаго архипелага, тдкъ какъ изъ этихъ 20 группъ только три встречаются въ Европе, въ Африке или въ Америке. Исключительное местопребыва[це известныхъ группъ животныхъ въ областяхъ Инд1йской и Австралшской, такъ ясно выраженное у высшихъ животныхъ, гораздо меиее определенно у насекомыхъ; но все-такн оно существуете. въ некоторой степени у Papilionidae.
ж —
НвжеслФЙ^ЮЩйя груййяр"иреимущоственйо, а илй  да- I же исклААнтельяо, ограничиваются одной чаёФЬЮ’Ярхи- | пелага. ’••''> оьули!' v ;Ш .ж...;. -	и I
Инд1йская область;	Австря$.1йская область. |
Группа Nox.	Группа Priamus.J	|
„ Coon.	..	uUlysses. . I
„ Macareus (почти	.Erechtheus. 1
исключительно).	1
„	Paradoxa.	1
„	Dissimilis (почти	1
иск-вд^ртельнр).. .	. f,	|
„	Brookeanus.	1
„ Leptocircus (родъ).	,
Формы другихъ группъ, растросТраиенныхъ по всему 1 архипелагу, во. многихъ случаяхъ владЬютъ быстрымъ и, I сильнымъ полетомъ, или имеютъ обыкновеше держаться 1 открытыхъ мВстъ и морскаго берега, вслЬдств!е чего 1 могутъ быть переносимы вктромъ съ одного острова на | другой. Разд'Ьлеше архипелага Ий ДВк части, сделанное I преимущественно на основании географическаго разд'Ь- 1 летя млекопитающихъ и - итйцъ,' Какъ- нельзя болГе ! подФйерждаетйй^ т^мъ фактойЪ,1' что три характерный J rpynnfa/PriamUSpUl^sseS И Erecbtheus, ограничиваются J проймущестйеинд Австралийской а пять д ругихъ группъ—- s Инд1йсйои областью архипелага;.	. г
Если различная Малайскте острова и подверглись нъ' § недавнее время иймЪнетяйъ ихъ уровня, если, во время ! происхождешя HKdi существующихъ видовъ, некоторые’ ' изъ нихъ былп тГсн'Ве связаны другъ съ другомъ, чФИД. ' теперь, то мы должны надеяться найти сл^ды этой'
203. —
связи,-открывая обшде вида на оетроважщцотдалеиныхъ другъ отъ друга. -Съ другой стороны, острова, изолированные раньше, им'Ьливремяпр1обр'йети, съ помощью медленнаго, естественнаго процесса изм^нен1й, виды, свойственные имъ исключительно.
Изучение взаимныхъ отношенш видовъ, встречающихся на сойЬднихъ островахъ, докажетъ намъ несосто-тельность мн^шя, основаннаго только на взаимномъ от-ношеши ихъ другъ къ другу. Когда тян смотримъ на карту Малайскаго архипелага, то намъ невольно приходить мысль, что Ява и Суматра еще недавно были соединены другъ съ другомъ.: Оба эти острова находятся въ очень близкомъ соседств! и поразительно схожи между собой по -йертикальному направлешю. Но это миЬше ошибочно. Суматра им^ла съ Борнео связь, гораздо бол'йе -недавнюю и близкую, нежели съ Явой, какъ доказываютъ млекопитаюпця этихъ острововъ. Очень немноше изъ числа видовъ Суматры и Явы тождественны другъ i съ другому- тогда какъ у Суматры и Борнео много общихъ видовъ.? Мы встр-Ьчаемъ почти такое же родство у .птицъ и мы увидимъ, -что Papillonides также подтверждаюсьJsto	м₽1тй такимъ	обрая&мъ:
Суматра 21 видъ	]
,, пп	>20	общихъ	видовъ.
Борнео 30 „	J
Суматра 21 видъ )	‘
} 11 общихъ видовъ.
Ява 28 „ J
> Борнео	30 видовъ	1
ст	оо 	Г	20 общихъ ВИДОВЪ.
ЛВЯ	zo n	I
Изъ этой таблички	мы	видимъ, что	какъ Суматра,
такъ и Ява, им±ютъ болТ.е родственныхъ видовъ съ Борнео, ч’Ьмъ другъ съ другомъ. Результатъ въ высшей
— 204
стелешь интересный,если мыпримемъ въ соображенье раэфтояше,огд!ллющеепхъ отъ Борнео и его совершение отличное art нихъ строенье^ Если бы этотъ случай, представляемый бабочками, былъ одиночный, то понятно, онъ им!лъ бы мало вЬсу въ р!шеньи такого важнаго вопроса; но такъ какъ, онъ подтверждаешь только, что было уже выведено изъ наблюдений надъ другими классами высншхъ животныхъ, то мы не можемъ не признать за нимъ огромнаго значенья.
Такимъ же образомъ можемъ мы определить связь, существующую между Новой Гвинеей и Папуасскими островами. Изъ тринадцати Видовъ Папильонидъ, живущихъ на островахъ. Ару, шесть .было найдено и въ Новой Гвине!, а семи тамъ не оказалось. Изъ девяти видовъ съ Baftriy,—шесть было найдено въ Новой Гвине!, а три —н!тъ. Пять видовъ, найденныхъ въ Мизол!, вс! существуешь въ Новой Гвине!. Значитъ, Мизоль связанъ г!-сн!е съ Новой Гвинеей, ч!мъ друйе острова, и мы нахо-димъ новое доказательство этому въраспред!леши птицъ. Я приведу зд!сь только одинъ примйръ. Райская птица, встречающаяся въМиаол!, очень, обыкновенна въ Новой Гвине!, тогда какъ острова; Baflriy и Ару обладаютъ . каждый свойстиениымъ ему видомъ. Большой островъ Борнео, самый богатый бабочками изъ всего архипелага, нм!етъ только три свойственныхъ ему вида, да н то очень возможно и даже в!роятно, что одинъ изъ этихъ видовъ встр!чается на Суматр! или Яв!. — Ява : тоже обладаетъ тремя свойственными ей видами, но на Суматр! н!тъ ни одного, а на полуостров! Малакк! только два. Сходство видовъ зд!сь еще зам!тн!е, нежели въ птицахъ или въ другихъ группахъ насйкомыхъ,.
205
и служить положительнымъ указашемъ на недавнюю связь этихъ острововъ другъ съ другомъ и съ матери-комъ.
ртранныя особенности острова JUe-
-*	ле беса.
Островъ Целебесъ представляетъ поразительный контраста съ островами, о которыхъ мы сейчасъ говорили и отъ которыхъ онъ отд^ленъ только узкимъ проливомъ, такимъ же, какъ и проливъ между Борнео и Суматрой. Онъ не обладаетъ такимъ большимъ количествомъ видовъ, какъ Борнео или Ява, но не менЪе восемьнадцати свойственны исключительно ему. ДадЪе, къ востоку, таше больные острова, какъ Церамъ и Новая Гвинея, имеютъ каждый только по три свойственныхъ имъ вида, а Ти-моръ имеетъ пять видовъ. Следовательно, надо искать не на изодированныхъ островахъ, но на целыхъ груп-пахъ острововъ ну своеобразнуюферму, какой обладаетъ одинъ Целебесъ. Групйа, наприм'Ьръ, вострящая нзъ Борнео, Явы и Суматры и полуострова Малакки, иредста-вляетъ изъ 48, встречающихся на ней видовъ, 24, т. е. ровно половину, ей исключительно свойственныхъ. Многочисленные Филиппинсме острова изъ 22 видовъ имеютъ 17, свойственныхъ имъ. Семь главныхъ Молуккскихъ острововъ имеютъ 12 свойственныхъ имъ видовъ изъ 27; а веЬ Папуассше острова также имеютъ изъ 27 видовъ только 17, свойственныхъ исключительно имъ. Целебесъ съ своими 24 видами, изъ которыхъ 18 свойственны
2'06
вйклюпйтельно!ему,выдерживаетъ сравкеше съ самой изолированной йЗъотпхЪ групйъ. Такимъ обрайомъ подтверждается высказанное MHiniie о необыкновенной изолированности и характеристическихъ чертахъ этого интерес-наго острова, который, вмЬстЬ съ его маленькими спутниками, имЬетъ такое же значеше въ зоологическомъ отношены, какъ и группы острововъ, далеко превышаются его величиной. Онъ находится въ самомъ центръ архипелага, окруженный островками, облегчающими ему сообщеше съ другими большими островами и представляющими боль-ШЯ: удобства къ пёреселёшю и обману мЪстныхъ формъ. И не ЬмоТря на это,' Онъ «бДраййётъ ” своеобразный ха-рактеръ во всйхЪ царОтвйхъ йрйрбдй ит ’Нрёдбтйййяетъ тактя особенности, подббныхъ кбтбрымъ мы не встрЪ-чаемъ ни въ одномъ уголкЪ земнаго шара.
Мы перечислимъ здЪсь эти особенности вкратц’Ь. Изъ числа немногнхъ млекопитающихъ, обитающихъ на ЦелебесЗ», три рода отличаются странными формами и совершенною изолированностью;1—это Cynopithecus, без-хвостая обезьяна, родственная павтянамъ; Апоа, антилопа съ прямыми рогами, 'сродетво которой’ весьма загадочной которая Не ямФё^Ъ'родственныхъ себЪ видовъ нй въИйдШ тЫ ШвсемЪ афхйпёлаг1з; наконецъ, Babiroussa —совершенно аномальная форма Кабана. При ограничен-Номъ чибл-Ь птицЪ, Целебесъ имЬетъ значительное число исключительно евойственныхъ ему видовъ и кромЬ того шесть отдЬльныхъ родовъ (Meropogon, Ceycopsis, Strep-tocitta, Erodes, Scissirostrum и Megacephalon) заключены въ его узкихъ предйлахъ. Наконецъ, два другихъ рода (Prioniturus и Basilornis) не встречаются ни на ка-комъ другомъ остров^, кромЪ Целебеса.
207
, . Подробный таблицы, составленный Смисомъ;- геох'ра-фическаго распредЬдешя Hymenopterae Малайскаго архипелага, (протоколы зас!дашя Линнеевс.каго общества зоологи, томъ. VII) показываютъ, что изъ 301 вида, най-денныхъ на Целебес!, 190 или около двухъ третей свойственны ему, исключительно и не встречаются ни на какомъ другомъ остров! архипелага. Я самъ изсл!до-валъ Борнео и Молуккск1е острова и пров!рилъ такимъ образомъ показана Смиса. Мною было, уже доказано, что изъ вс!хъ Папильонидъ Целебесу цринадлежитъ значительное число видовъ сравнительно со всфми другими островами; тамъ они водятся въ болыпемъ изобилти, ч!мъ на многихъ обширныхъ группахъ острововъ. На-конецъ, Целебесъ увеличиваетъ ростъ живуЩихъ па немъ видовъ и придаетъ имъ такую- особую форму крыльевъ, которая связываетъ самыя разнообразный формы бабочекъ отличительнымъ признакомъ ихъ общей родины.
Какой выводъ должны мы сделать изъ этихъ явле-шй? Должны ли мы довольствоваться т!мъ простымъ, нонеудовлетворительнымъ объясиенемъ, которое утверждаешь, что эти. нас!ко1<ыя, какъ и.друпя животныя, появились цъ свфтъ точно такими, каковы они теперь и помещены туда, гд! они находятся, а намъ остается только записывать - эти факты и удивляться имъ. Неужели этотъ островъ былъ избранъ для того, чтобы служить доказательствомъ организующей силы съ целью возбудить д!тское, неразумное удивлеше? Неужели постепенное измйненхе формъ, подъ влышемъ естественныхъ причинъ,—изм!неше, вс! степени котора-го мы можемъ проследить, есть чистая иллюз!я? Неужели гармошя между самыми различными группами, пред-
208
стреляющими сходный явлетя и доказывающими этимъ ихъ связь съ физическими, уже доказанными изменениями, есть ложное доказательство? Если бы я убедился въ этомъ, то изучение природы потеряло бй для менй свою главную прелесГь:Я бы исп ыталъ впечатлите геолога, которому доказывали бы, что история прошедшаго Земли есть заблуждение, что онъ ошибается, желая найти следы первобытнаго океана, что ископаемый, изучаемый имъ такъ внимательно, ие живыя свидетели жизни'• некогда существовавшаго Mipa, но что они были созданы такими, какими онъ ихъ видйтъ и именно въ техъ геологическихъ почвахъ, въ которыхъ онъ пхъ встречаете—Я долженъ выразить здесь мое убеждете, что, не смотря на очевидность, все факты, даже самые незначительные, вовсе не имеютъ отрывочности и разъединенности. Даже крылышко бабочки не можетъ изменить своей формы или цвета, если эта перемена не будетъ гармонировать съ общей природой и не составить шага впередъ въ ея общемъ ходе. Я увФренъ, что все интересные факты, перечисленные мною, находятся въ непосредственной зависимости отъ послед ня го ряда органи-ЧНёкихъ и неорганичеСКихъ изменешй, происходившихъ въ Зтихъ обЛастяхъ, 'й если явлетя, представляемый островомъ Целебесомъ и отличаются отъ явлешй сосед-нихъ острововъ, то я думаю, что причина этого равли-ч!я въ томъ, что история Целебеса сложилась иначе и совершенно своеобразно. Въ настоящее время у насъ слишкомъ мало данныхъ, чтобы определить сущность этого разлишя. Теперь мы можемъ только заключить, что Целебесъ является иредставителемъ одной изъ самыхъ древвихъ частей архипелага, что онъ былъ некогда
209
еще более изолированъ отъ Asia и Австралии, нежели въ настоящее время, и что среди всехъ изменешй, ко-торымъ онъ подвергался, онъ сохранилъ остатки фауны и флоры какого нибудь древняго континента.
Только по возвращешп моемъ въ Англ1ю, сравнивая произведешя острова Целебеса съ произведениями сосЬд-нихъ острововъ, могъ я вполне оценить ихъ своеобразность и ихъ значеше. Растешя и пресмыкающаяся этого острова почти совершенно неизвестны. Было бы желательно, чтобы какой нибудь натуралисте посвятилъ себя ихъ изучение. Геолопя этого острова также заслуживаете серьезнаго изучешя, и ископаемый новЪй-шаго времени представили бы особенный интересъ, объя-снивъ причины, выввавппя те нормальный услов)я, о которыхъ мы уже говорили. Этотъ островъ находится такъ сказать на границе двухъ отлельныхъ м!ровъ. Съ одной стороны его окружаете австралшская фауна, сохранившая до нашего времени отпечатокъ древней геологической эпохи, съ другой, богатая и разнообразная фауна Азш, которая невидимому обладаете самыми совершенными и высоко организованными животными всехъ классовъ и отрядовъ. Целебесъ, имея связь съ обеими, не принадлежите, строго говоря, ни къ той, ни къ другой; онъ обладаете характеристическими чертами, свойственными ему исключительно, и, по моему мнйшю, на всемъ земномъ шаре не находится другого острова, который вознагра-дилъ бы такъ1 щедро серьезное и подробное изучеше его прошедшей и современной исторш.
14
210
р включение,
Я предположил! въ настоящемъ очерк! показать, каше результаты можетъ дать изучеше такъ сказать внутренней фнз!олог!и маленькой группы нас4-комыхъ, живущей въ ограниченной области. Эта в1твь естественныхъ наук! не обращала ничьего внимашя до т!хъ поръ, пока Дарвинъ не показалъ ея пользу и значешя въ исторш органическихъ существ! и не увлекъ въ эту сторону некоторый изсл!довашя, который до тЪхъ поръ были всецело отдаваемы изучен® внутренней организацш и ея отправлен^. Мы указали, какимъ образомъ весьма маленькая группа малайскихъ бабочекъ даетъ факты, относительно свойствъ видовъ, законовъ измЪнешй, загадочных! вл!ян!й местности на форму цв!та, на явлеше диморфизма и мимичности, на изменяющее вл!ян!е пола, на обшде законы географическаго распространешя, на вмешательство прошедшихъ геологических! изм!нен1й и, наконец!, мы указали, что наше заключеше подтверждается аналогичными формами, замеченными въ различныхъ н часто весьма разнофор менныхъ группах! животныхъ.
211
ГЛАВА V.
Инстиктъ человека и животныхъ,
Самые совершенные и самые удивительные примеры такъ называемаго инстинкта мы находимъ у насЬко-комыхъ, въ дййствш которыхъ разумъ или наблюдательность принимаютъ весьма слабое учасие, такъ что ихъ способности, по всймъ в'йрояпямъ, сильно разнятся отъ нашихъ способностей.
Удивительная постройки пчелъ и осъ, общественное хозяйство муравьевъ, предъусмотрительная заботливость, съ какой мног1е жуки и мухи относятся къ ихъ потомству, которое имъ никогда не суждено увидйть, наконецъ интересный приготовленья, дйлаемыя гусеницами бабочекъ въ виду ихъ превращешя,—вей эти примеры ясно показываютъ намъ на присутств!е той способности, кото- ’ рую мы называемъ инстинктемъ. Въ этомъ свойствй можно вндйть особенную, специальную способность, не имеющую ничего общаго съ той разеудойностью, которая вытекаетъ изъ нашихъ чувствъ или изъ нашего разума.
^акъ можно лучше изучить инстинн;тъ?
Какъ бы мы ни определяли инстинкта, онъ очевидно входитъ въ область умственныхъ проявлены!. Мы можемъ судить о складй ума и его отправлешяхъ не иначе, какъ сравнивая ихъ съ отправлешями нашего собственнаго ума 14*
212
а также наблюдая ихъ у другихъ людей и животныхъ. Вотъ, почему прежде, чемъ мы выскажемъ окончательное суждеше объ умственныхъ отправлетяхъ насЬкомыхъ,— существъ, которыя такъ радикально разняться съ нами— мы должны изучить и разобрать эти отправлешя у де-тей, дикарей и высшихъ животныхъ.
Мы до сихъ поръ не могли еще съ точностью определить даже свойства чувствъ, которымъ обладаютъ на-сЬкомыя; не могли определить, что такое ихъ зреше, слухъ, обоняте, сравнительно съ нашими. Ихъ глаза, можетъ быть, видятъ гораздо лучше нашихъ. Они более проницательны и дальнозорки, и, можетъ быть, даютъ имъ 4 понятие о внутреннемъ строети некоторыхъ телъ, ана-логичное съ темъ, которое мы получаемъ съ помощью микроскопа. Въ томъ, что глаза ихъ одарены лучшими и большими способностями, чемъ наши, убеждаетъ насъ ихъ строеше, присутств1е интересныхъ пучковъ хруста- •: ликовъ, которые идутъ лучами отъ оптическихъ узловъ' къ наружнымъ фацеткамъ ихъ сложныхъ глазъ. Эти пучки, навсемъ ихъ протяжеши, изменяются въ форме и толщине, и въ каждой группе насекомыхъ нмеетъ свой отличительный характеръ. Въ глазахъ позвоночныхъ животныхъ мы не находимъ ничего подобнаго этому сложному аппарату, который, можетъ быть, служить не только зрешю, но и выполняете какую нибудь особен- ; ную функщю, для насъ вовсе непонятную.
По некоторымъ основашямъ можно допустить, что насекомыя воспринимаютъ весьма нежные звуки, и для объяснешя подобной восприимчивости полагаютъ, что j известные маленьйя органы, обильно снабженные нервами । и расположенные у большинства насФкомыхъ въ глав- ‘
213
ной передней жплкй крыльевъ, представляютъ слуховые органы. Кромй того, у прямокрылыхъ (напр. у кузнечи-ковъ, сверчковъ и пр.), на переднихъ ножкахъ находятся органы, которые принимаются также за органы слуха. Лёвнъ полагаетъ, что малепьк!е шарики на ножкахъ—единственные остатки заднихъ крыльевъ у мухъ, тоже органы слуха пли нЪчто имъ подобное *). У мухъ трети членикъ усиковъ содержитъ тысячи нервныхъ волоконъ, оканчивающихся маленькими открытыми клеточками, который принимаются Лёвиомъ за органы обо-иянтя или какого-нибудь другого чувства, для насъ совершенно чуждаго **).
Такимъ образомъ, весьма вероятно, что насЬкомыя одарены особенными чувствами, посредствомъ которыхъ они воспринимаютъ то, что для насъ останется всегда неизв^стнымъ и которыми исполняются непонятный для насъ отправлешя.
При этомъ полномъ нев4денш ихъ способностей и ихъ внутренней жизни, не будетъ ли слишкомъ см±ло
*) Этотъ взгляда фактически опровергается. Маленькге шарики на стебелькахъ—дрожжами (Halteres) — какъ иоказываетъ прямой служатъ онытъ,регуляторами при полет$. Въ ихъ строении нЬтъ ничего даже нам^Ькающаго на органъ слуха или нЪчто ему подобное.
Ред. ,
**) Подобная предположешя едва ли справедлива. Безспорно, что иасбкомыя обладаютъ для н!которыхъ спепдальныхъ предметовъ бол'Ье тонкими, сильнее анализующнми органами, но эти органы не могутъ имЪть какихъ нибудь совершенно особенныхъ элементовъ. Еще меиФе ми можемъ предполагать существование какихъ то осо-беиныхъ чувствъ, которыхъ нЪтъ у человека.
Ред.
214
судить о ихъ силахъ жъ сравнения съ нашими? Какимъ образомъ мы можемъ проникнуть въ тайну ихъчмышле-шя, знать пределы ихъ воспринимашя и сказать, какъ велики ихъ. память, ихъ умъ, или разсуждеше! Перепрыгнуть однимъ ирыжкомъ отъ нашихъ умственныхъ способностей къ способностямъ насЬкомаго, также неблагоразумно и нелепо, какъ съ однимъ знашемъ таблицы умножешя прямо перейти къ интегральному нечисленно, или, еще лучше, въ сравнительной анатомш, перепрыгнуть прямо отъ изучешя человеческаго скелета къ скелету рыбы, и безъ помощи многочисленныхъ промеж жуточныхъ формъ, желать определить гомолопю между этими далеко другъ отъ друга отстоящими типами поз-воночныхъ. Подобный образъ д4йств!й, влечетъ неизбежный ошибки, и чймъ далее мы будемъ его держаться, тФмъ более будутъ закрепляться эти ошибки и тФмъ труднее будетъ отъ нихъ избавиться.
рпредЪлен!© инстинкта.
Прежде, чемъ идти далее, мы должны определить, что мы понимаемъ подъ словомъ инстинкта.
Инстинктъ определяли различно: „способностью, действующей безъ помощи научешя или опыта®, или „умственной силой; совершенно независимой отъорга-низащи®, или „такой способностью, посредствомъ которой животное цронзводитъ дейсттяя, являюпцяся у человека результатомъ целаго ряда соображешй, пли на которыя онъ совсемъ не способенъ, и которыя нельзя объяснить никакимъ усилдемъ разеудка®. Подъ ело-
- 215
вомъ инстинктъ очень часто понимаютъ тайя дЬй-ств!я, которыя очевидно зависать отъ организаши или привычки. Говорятъ, что какъ только жеребенокъ или теленокъ рождаются, то тотчасъ же начинаютъ ходить инстинктивно; на самомъ же деле это зависитъ часто отъ ихъ организации, которая д^лаетъ для нихъ ходьбу возможной и приятной.
Говорятъ также, что мы, при паденш, по инстинкту, протягиваемъ руки впередъ; между темъ, эта привычка прюбрЪтепная, которой ребенокъ не обладаетъ. Я предложить бы определить инстинктъ такимъ образомъ: „испол-неше животнымъ сложныхъ актовъ безъ всякаго изучешя и знашя предварительно прюбр-Ьтеннаго®. Такимъ образомъ, говорятъ о птицахъ или пчелахъ, строющпхъ свои гнезда и ячейки, о насекомыхъ, заботящихся о будущихъ своихъ нуждахъ и нуждахъ своего потомства, что они совершают все эти акты, никогда не видавъ ничего подоб-наго у другихъ насекомыхъ, и даже безъ всякаго сознашя, почему они делаютъ это сами. Подобный действ!я обыкновенно называютъ „слепымъ инстинктомъ“. Но здесь необходимо оговорится. Мы имеемъ много положительныхъ убеждешй въ вещахъ, которыя (странное дело’.) никогда еще не были доказаны. Ихъ считаютъ на столько очевидными, что не заботятся даже искать здесь подтверж-дешй или доказательствъ.
Никто еще не делалъ следующаго опыта: никто не взялъ яицъ у птицы, строющей весьма сложное гнездо, не высиделъ эти яйца при помощи пара или подложивши ихъ подъ другую чужеземную самку, а за темъ, выведя изъ нихъ птенцовъ, не посадиль ихъ въ большую клетку или въ тенистый садъ, где бы они могли найти все те
216
условья и матер!алы, для сооружея!я гнездъ, которыми пользовались ихъ родители. Если бы это было4 сделано, тогда можно было бы видеть, какими способами эти птички будутъ устраивать себе гнезда. Если, подвергнувшись такимъ строгимъ испытаньямъ, они будутъ выбирать тотъ же матер!алъ и те же места, и будутъ строить гнезда темъ же самымъ способомъ и также искусно, какъ строили ихъ родители, тогда это будетъ служить несомнЪннымъ доказательствомъ присутствия инстинкта.'
Въ данный же моментъ это только предположеше и предположете безъ очевидныхъ доказательствъ, что я и постараюсь въ посл4дств!и выяснить, Точно также никто еще не пробовалъ взять изъ сотонъ гусеницъ пчелъ, воспитать и поместить ихъ отдельно въ большую теплицу, где бы;находились въ изобильи цветы и употребляемая ими пища и за тймъ проследить, какого рода оне стали бы строить соты. До т4хъ поръ, пока такой опытъ не былъ еще сд'Ьланъ, никто не можетъ утвердительно сказать, что пчелы делаютъ соты безъ наученья, никто не можетъ также сказать, что при каждомъ новомъ рое не находятся старый пчелы, которыя, можетъ быть, руководить ими при этой постройке. *)
Въ научныхъ изследованьяхъ, для объяснешя явлен®, не должно прибегать къ предвзятымъ доказательствамъ и не следуетъ допускать новой неизвестной силы, когда известиыхъ силъ на то вполне достаточно. Вслед-
") Въ этомъ лосл^днемъ отношешн было уже сделано нисколько опытовъ, которые несомненно доказываютъ, что съ каждымъ новымъ роемъ улетаютъ почти исключительно старыя пчелы.
Ред.
217
CTBie этихъ двухъ мотивовъ, я отказываюсь принимать на вЬру присутств!е инстинкта во всехъ тЬхъ случаяхъ, гдЬ не были до конца испробованы всЬ средства изслЪ-довашя.
рбладаетъ ли человЪкъ инстинктами?
Мнопе изъ защитниковъ теорш инстинкта, поддер-живаютъ то мнете, что человЬкъ обладаетъ тЬми же инстинктами, какими обладаетъ и животное, но что у людей онъ бол'Ье или менЬе заменяется способностью мышлешя. Это доводъ болЬе другихъ поддается пзслЬ-довашю, и я хочу посвятить ему нисколько страницъ.
Говорить, что новорожденный ребенокъ сосетъ и начинаете ходить по инстинкту, У взрослыхъ эта способность замечается у дикарей, которые находятъ свой путь среди неизвЬстныхъ местностей и не проложенныхъ въ лесу дорогъ.
Разсмотримъ сначала первый случай, а именно, но-ворожденнаго ребенка. Иногда мы слншимъ нелЬпое утверждение, что новорожденный ищетъ грудь, и въ этомъ видятъ удивительное доказательство инстинкта. Конечно, это было бы одно изъ очевидныхъ доказательству если бы фактъ былъ вЬренъ, но къ несчастью это положительно ложно, что могутъ подтвердить всЬ доктора и кормилицы. Между тЬмъ, не подлежитъ со-.мнЬнпо, что ребенокъ сосетъ и что ему этого никто не показывалъ; но тутъ то и скрывается самый простой
218
актъ, который происходить ни отъ чего другаго, какъ отъ устройства органовъ, которые не могутъ быть отнесены ни коимъ образомъ къ инстинкту, точно такъ же, какъ не могутъ быть къ нему отнесены: дыхате н мускульное движете.
Каждый предметъ подходящей величины, вложенный въ ротъ ребенка, раздражаетъ его нервы и мускулы, вызывая такимъ образомъ, актъ сосашя. Не много позднЬе (когда является роля) этотъ актъ продолжается всл^д-ств1е пр!ятнато ощущешя, которое онъ производить. Точно также и ходьба происходить отъ устройства костей и суставовъ, отъ естественнаго упражнения мышцъ, что вм4ст4 заставляетъ мало по малу принимать вертикальное положете, которое для человека гораздо пр1ятн4е, ч^мъ всякое другое. Н4тъ сомн4шя, что ребенокъ самъ собою выучился бы ходить прямо, если бы онъ былъ даже воспитанъ какимъ-нибудь дикимъ звЪремъ.
^акидтъ образомъ индЪйцы путеше-ствуютъ въ лЪсахъ, по неизвЪдан-. ны/лъ дорогамъ.
Разберемъ теперь фактъ, какимъ образомъ индейцы пролагаютъ себ4 дорогу въ л4сахъ, по которымъ они прежде никогда не проходили. Данный фактъ очень дурно понять; я полагаю, что это быиаетъ въ самыхъ исклю-чительныхъ случаяхъ, гд4 инстинктъ не играетъ никакой роли. Дишй действительно можетъ отыскать дорогу
219
въ лесу своей родины, въ направлена для него совершенно новомъ; но это происходить отъ того, что съ са-маго его детства онъ привыкъ бегать по всЪмъ направ-лешямъ и ор!ентироваться посредствомъ знаковъ, которые онъ самъ зам^тилъ или которые ему были показаны другими. Дик1е совершаютъ путешёств!я по всевозможнымъ направлешямъ и, отдавая все свои способности на изу-чеше этого предмета, получаютъ самые полныя и точныя свЪдешя о топографш не только ихъ собственной местности, но также и всехъ окружныхъ странъ. Тотъ, кто ходилъ по новой местности, тотчасъ же сообщаетъ дру-гимъ, о томъ, что онъ узналъ новаго: описываете дороги, местность, разиня случайности; эти разсказы со-ставляютъ главный предметъ разговоровъ. Вечерэмъ, около огня, каждый путешественникъ, каждый пленникъ, принадлежащей другому племени, пополняете эти разсказы своими замечатями. Такъ какъ существоваше личности, семействъ, и всего племена, зависите отъ зна-шя местности, то каждый взрослый дикарь занимается прюбретешемъ и усовершенствовашемъ этихъ знашй.
Хоропнй охотникъ или воинъ стараются узнать направление каждаго холма или цепи горъ, а также течете рекъ и ихъ притоковъ, положеше каждаго места, отличающагося какой-нибудь особенной растительностью, и это не только въ техъ пределахъ, которые онъ самъ изследовалъ, а, покрайней мере, на сто миль въ окружности. Проницательный его наблюдешя позволяютъ ему узнавать самыя ничтожныя возвышенности на поверхности земли, перемены подпочвы или растительности, что остается совершенно незаметнымъ для чужеземца. Его глаза постоянно смотрятъ по тому направлешю, по ко
220
торому онъ идетъ; мохъ, покрывающей одну сторону де-ревьевъ, присутствие извЪстныхъ растенёй подъ тенью скалъ, полетъ птицъ утромъ и вечеромъ, служатъ ему такимъ же вернымъ проводникомъ, какъ и солнце.
Если ему приходится находить дорогу въ той же самой страна, но по совершенно новому направлешю, то очевидно, что затруднешя здесь стоять въ уровень съ его знатями. Каковъ бы ни былъ обходъ, по которому онъ прошолъ, или то место, куда онъ должевъ прёйдти, все равно, онъ заметить уже совершенно точно всЬ разстоя-нёя и направления, оиъ уже заранее знаетъ, въ которой стороне его селеше и где та местность, куда онъ долженъ идти. Отправляясь въ путь, онъ также заранее знаетъ, что по прошествие извЪстнаго времени, ему придется пройти возвышенность или перейти чрезъ р!ку, онъ знаетъ, по какому направлешю течетъ эта река, и на какомъ разстояши онъ долженъ обойти ея источники. Ему известны свойства земли, а точно также и главные типы растительности всей данной местности. Когда онъ приближается къ какой-нибудь стране, где онъ уже былъ, онъ руководствуется множествомъ едва заметныхъ указаний, остающихся неприметными для его белыхъ спут-никовъ, которые ни какъ не могутъ понять, чемъ именно онъ руководствуется. Отъ времени до времени оиъ немного изменяете свое направление, но это нисколько не затрудняете его, онъ никогда не теряется, всегда чувствуете себя до техъ поръ, пока наконецъ не достигнетъ местности, хорошо ему известной и тогда направляете свой путь, именно туда, куда онъ желалъ придти. Европей-цамъ, которымъ онъ служить проводникомъ, незаметны эти маневры; имъ кажется, что дорога все время шла,
221
почти по прямому направлен!»), и что имъ не встречалось никакого затруднешя. Удивленные, они спраши-ваютъ его, былъ ли онъ прежде въ этой местности и когда получаютъ отрицательный отв^тъ, то думаютъ, что онъ провелъ ихъ силою безошибочнаго инстинкта.
Но. переведемъ этого самаго человека въ другую страну, очень похожую на его собственную, но съ другими реками, горами, другой почвой, растетями и другой фауной; ведите его более или менее извилистыми путями къ известному месту, и разъ вы на месте, скажите ему, чтобы онъ по прямой дороге, идущей, въ лесу, на протяжеши 50 миль, вернулся туда, откуда при-шелъ; онъ наверное откажется, а если и решится на опытъ, то едва ли онъ ему удастся. Такимъ образомъ, предполагаемый инстинктъ перестаетъ действовать вне еТо родины. Конечно, дик!й даже въ неизвестной ему стране обладаетъ передъ нами неоспоримыми преимуществами, которыя впрочемъ происходятъ отъ привычки жить въ лесу, отъ его индеферентизма къ опасности заблудиться и, наконецъ, отъ снаровки—узнавать направлешя и разстояшя. Онъ можетъ тотчасъ же ознакомиться съ местностью, что кажется чудесно для цивилизованнаго человека. Но мои личныя наблюдешя, сделанный надъ дикими въ лЬсу, убедили меня, что они отыскиваютъ дороги темъ же способомъ, какъ и мы. Следовательно, находить въ техъ действ!яхъ дикарей, на которыя,—при одинаковыхъ услов!яхъ,—мы были бы точно также, способны, хотя не въ такой степени, находить здесь, говорю, присутств!е какой то новой, таинственной силы по малой мере излишне й почти нелепо.
Въ следующей главе я постараюсь доказать, что
222
мнопя ]действ1я, которыя у птицъ относили къ инстинкту, могутъ быть объяснены способностью наблюдать, памятью, подражатемъ и наконецъ той незначительной долей разума, въ проявлении которой мы не имЪемъ никакого основан1я сомневаться.
VI.
философ1Я птичьихъ гн'Ьздъ.
|Тредставл/1етъ ли устройство гнЪздъ ’ результата инстинкта или разума?
.Говорятъ вообще, что птицы строютъ свои гнезда по инстинкту, тогда какъ человекъ, при постройке свонхъ жилищъ, руководствуется разумомъ. Какъ оче-видное тому доказательство приводятъ намъ фактъ, что птицы, при постройке гнездъ, никогда не изменяютъ своего плана, и строютъ ихъ всегда по одному и тому же образцу. Между темъ какъ человекъ, напротивъ, разнообразить и совершенствуетъ свои постройки; следовательно, говорятъ, прогрессъ характеризуетъ разумъ, а инстинктъ остается неподвижными
Эта доктрина обыкновенно и, можно даже сказать, универсально принята всеми, даже теми, мнешя которыхъ во всемъ остальномъ расходятся. Философы и поэты, метафизики и богословы, натуралисты и св’Ьтсше люди, считаютъ возможнымъ такое определите инстинк
223
та и разума, даже принимаютъ его за аксюму, ставя ее въ основаше своихъ разсуждетй объ инстинкте и разуме. Такое распространенное мнйше, казалось бы, должно было иметь за себя самые несомненные факты и быть сл'Ьдствгемъ логичнаго вывода. Я же съ своей стороны пришелъ къ тому р'Ьтпешю, что подобный способъ опре-дЪлешя не только сомнителенъ, но совершенно ложенъ, что онъ не только удаляется отъ истины, но совершенно противур£читъ ей. Я полагаю, что птицы, при устройстве своихъ гнездъ, не руководствуются инстинктомъ, точно такъ же, какъ и человекъ не строитъ своихъ жилищъ съ помощпо разума.
нетъ сомнешя, что птицы разнообразятъ и улучша-ютъ свои гнезда подъ вл^яшемъ техъ же самыхъ при-чинъ, которыя побуждаютъ и человека улучшать свои постройки, и что если бы человекъ, при постройке своихъ домовъ, всегда оставался бы при одинаковой обстановке и одинаковыхъ условьяхъ, въ которыхъ почти постоянно находятся птицы, то его постройки ни сколько бы не улучшались и не изменялись.
ргроитъ ли человЪкъ свои жилища на основами разума или подражательности?
Разсмотримъ прежде всего ту теорш, на основаши который только одинъ разумъ определяете домашнюю архитектуру человеческаго рода.
Говорите, что человекъ,—это разсудительное живот
224
ное,—постоянно изм^няетъ и улучшаетъ свои жилища. Я это отрицаю, всецело. Вообще человЪкъ, такъ же, какъ и птицы, не измЪняетъ и не улучшаетъ свои жилища. Какое усовершенствоваше можно, нанр. найти въ домахъ большей части дикихъ племенъ? Каждый строится по одному и тому же образцу, какъ и гнезда птицъ. Палатки арабовъ точно тайя же теперь, какъ были дв'Ь— три тысячи л4тъ тому назадъ, а египетсйя селешя съ ихъ землянками едва ли улучшились съ эпохи фарао-новъ? Какой прогрессъ можно предположить въ устройстве шалашей, иокрытыхъ пальмовыми листьями, или въ хижинахъ племенъ южно-американскихъ и Малайскаго архипелаха съ т4хъ поръ, какъ эти страны населены? Что же касается до жилища патагонца, построеннаго изъ листьевъ или жилища обитателя южной Африки, вырытаго въ земле, то мы едва ли можемъ себе представить что нибудь первобытное этихъ жилищъ. Если мы разсмотримъ хижины изъ дерна ирландцевъ или каменные домики горныхъ шотландцевъ, то найдемъ ихъ едва ли лучше тЬхъ, которыя существовали двО тысячи Л'Ьтъ тому назадъ.
Принимая все это во внимаше, никто вероятно въ этой неизменяемости домашней архитектуры дикихъ племенъ не усмотритъ присутствие инстинкта, а скорее объяснить ее подражательностью, переходящей отъ поко-л'Ьшя къ поколОшю и отсутствгемъ веЬхъ тОхъ обстоя-тельствъ, которыя бы дали толчекъ къ улучшенпо. Никто не воображаетъ себе, что ребенокъ—арабъ, перенесенный въ Патагошю или въ Шотлащцю, выросши, началъ бы, къ удивленно своихъ новыхъ родственниковъ,’ строить себО шалашъ изъ кожъ. А съ другой стороны
225
совершенно ясно, что физпческ1Я услов!я, соединенная съ известною степенью дивил пзацш, непременно дФла-ютъ, такъ сказать, необходимымъ определенный типъ постройки. Дернъ, камни, снегъ, пальмовый листья, бам-букъ и сучья служатъ въ различныхъ странахъ мате-р!аломъ для построекъ домовъ, потому что достать этотъ матерхалъ гораздо легче, чймъ какой нибудь другой. Крестьянинъ изъ Египта не имеетъ даже и такого матер!ала,—не имФетъ даже дерева. Что же можетъ, кроме ила или грязи, служить ему для постройки его жилища.
Въ тропическихъ лЬсахъ бамбукъ и широшя паль-мовыя листья составляютъ естественный матер!алъ для постройки домовъ. Форма и постройка ихъ частью зависать отъ местности,—смотря потому, холодна она или тепла, болотиста или суха, возвышенна или плоска,—а также и оттого, изобилуетъ ли местность дикими зверями или непр!ятелемъ. Bet эти обстоятельства вызы-ваютъ своебразную постройку, которая въ силу привычки делается наследственною и сохраняется даже и тогда, когда насту паютъ новыя услов!я или происходить переселение въ другую страну, где тактя постройки становятся уже безполезными.
На протяженш всего американскаго континента туземцами принято за правило строить свои дома прямо на земле. Эти дома очень надежны и крепки вследств!е толстыхъ и низкихъ стФнъ, нокрытыхъ высокою крышею. Въ противуположностъ этимъ постройкамъ, на Ма-лайскпхъ островахъ, почти везде, дома строются на сваяхъ, иногда на значительной вышине, и полъ делается изъ бамбука, сквозной. Въ общемъ, такая по
15
226
стройка чрезвычайно тонка и легка. Какая же можетъ быть причина, въ силу которой между этими двумя странами, столь сходными между собой въ физическихъ усло-isiax'b, въ естественныхъ произведешяхъ и въ степенЯхъ развиты ихъ жителей, существуетъ такое поразительное различ!е? Ответь на это, какъ мнЬ кажется, можно найти въ первоначальномъ мЬст4 жительства и въ иерсселешяхъ ихъ обитателей. Предполагаютъ, что туземцы тропической Америки переселились въ нее съ севера, изъ страны, гдЬ зимы бываютъ суровы и невозможно жить въ домахъ съ сквозными полами, построенными надъ землей. Жители этихъ холодныхъ странъ направились къ югу, вдоль горныхъ Ц'йпей и равнинъ и, поселясь въ новомъ климат^, они все таки, при постройке своихъ домовъ, сохранили и сохраияютъ до сихъ поръ обычай своихъ праотцевъ, пользуясь только другими матер!алами, которые они находятъ на новомъ мЬст1. Бэтсъ, изучая въ подробности жизнь индЬйцевъ, въ долина Амазонки, пришелъ къ тому заключенно, что они недавно туда переселились иЗъ климата бол'Ье холод-наго. „Проживъ некоторое время между индейцами верхней Амазонки, нельзя не заметить ихъ естественнаго нерасположешя къ жаркому климату. Ихъ кожа горяча, и они мало потЬютъ. Когда жарко и сухо, то они обыкновенно становятся очень раздражительными; на оборотъ, они бываютъ, очень веселы въ холодные дни; когда сильный дождь поливаетъ ихъ голыя спины". ЗатЬмъ, послЬ множества другихъ частностей, онъ заключаете: „какъ все это разнится отъ негра, настоящаго жителя тропическаго климата! Я всегда былъ мало склоненъ думать, что красноколпе ин-
227
дейцы живутъ въ этихъ теплыхъ странахъ, какъ эмигранты или иностранцы, что ихъ природное сложеше съ самаго начала не приспособлено къ этому климату, съ которымъ они весьма мало освоились".
Съ другой стороны, малайсщя расы, вероятно, уже очень давно живутъ въ самыхъ теплыхъ странахъ; они обыкновенно устраиваютъ свои нервна жилища у усть-евъ р'Ьки или въ ея изгибахъ и бухтахъ, мало откры-тыхъ. Это несомненно приморсгай народъ. Лодка для нихъ составляетъ жизненную потребность, никогда они не пойдутъ по земле, въ томъ случае, если тотъ же переездъ они могутъ сделать водой. Согласно съ такими вкусами, малаецъ и. жилище свое строитъ на сваяхъ, такъ какъ строили ихъ озерные жители древней Европы; п этотъ обычай построекъ такъ вкоренился въ ихъ нравы, что даже тК племена, которыя проникли во внутрь страны и живутъ въ безводныхъ долинахъ или камеиистыхъ горахъ,—и те продолжаютъ строить свои дома такимъ же точно образомъ, считая ихъ вполне надежными.
|7очему каждая птица строитъ гнЪздо осебеннымъ образомъ?
• Таковъ общш характеръ жилищъ дикарей. Гнезда птицъ показываютъ намъ совершенно тоже самое.
Каждая порода употребляеть на постройку своихъ гнездъ такой матер!алъ, который более сподрученъ и выбираетъ для того места болЬе соответствующая еа 15*
228
привычкамъ. Крапивникъ, напримйръ, живя въ живыхъ изгородяхъ и въ нязкихъ кустарникахъ, обыкновенно делаете свое гнездо изъ моха, который онъ постоянно находнтъ тамъ, где живетъ, и въ которомъ онъ вероятно находптъ много насйкомыхъ для пищи. Но иногда онъ разнообразитъ свой матер!алъ, заменяя мохъ перьями или сйномъ, тамъ гдй, можетъ ихъ достать. Грачъ роетъ землю на поляхъ и лугахъ, въ которой находить червей для своей пищи, а также коренья и растительныя волокна. И вотъ эти волокна весьма просто, естественно, служатъ ему матер!аломъ для обшивки своего гнйзда. Для той же цйли ворона, питающаяся падалью, трупами ягнятъ и кроликовъ, посйщаетъ пастбища н кроличьи загоны, гдй и собираетъ для своего гнезда волосы и шерсть. Жаворонокъ живетъ на обработанныхъ поляхъ и устраиваетъ свое гнездо на землй пзъ сухихъ прути-ковъ, обвивая его мелкими травками, а этотъ матер!алъ всего болйе доступенъ ему и лучше соответствуете его потребностями. Зимородокъ устраиваете свое гнездо изъ костей рыбъ, которыми онъ питается. Ласточка строите свое гнездо изъ грязи и глины, собирая этотъ мате-р1алъ по берегами рйкъ и прудовъ, надъ поверхностью которыхъ она ловить разныхъ насекомыхъ, которыми питается. Однимъ словомъ, матер!алы, которые упо-требляютъ птицы для своихъ гнйздъ, точно такъ же, какъ и вей матер!алы, которые служатъ дикарямъ для по-строекъ ихъ жилищь, суть именно те, которые имъ болйе сподручны и удобны, и ни въ какомъ случай выборъ этихъ матер!аловъ нельзя отнести къ инстинкту. Но мцй возразить, что главную роль въ устройстве гнйздъ играете не столько матер!алъ, сколько разнообра-
229
sie въ самыхъ. постройкахъ, удивительно приспособлеи-нахъ къ нуждамъ и привычкамъ каждаго вида;—чГмъ же можно объяснить это, какъ не инстинктомъ?
Отвечу, что объясните этому мы найдемъ вообще въ привычкахъ каждаго вида, въ оруд!яхъ, которыми онъ снабженъ, въ матер!алахъ, которые онъ употребляетъ и наконецъ въ выборе тЬхъ средствъ, которыя ближе ве-дутъ къ цели,—въ выбора безъ сомнЬшя весьма элемен-тарномъ и совершенно доступномъ умственнымъ способно-стямъ птицы. Тонкость и совершенство гнезда приноравливается къ величине птицы, а также и къ ея строешю и привычкамъ. Гнездо крапивника и колибри можетъ быть относительно нисколько не лучше и не совершеннее гнезда дрозда,  сороки или вороны. Крапивникъ своимъ тоненькимъ носикомъ, длинными ногами и при необычайной своей ловкости, можетъ очень легко со-строитъ отлично сплетеное гнездо, изъ'самыхъ тонкихъ матер!аловъ. Онъ помйщаетъ это гнездо въ кустарнике или въживыхъ изгородяхъ, где онъ находить себе пищу. Синица, прыгающая по фруктовымъ деревьямъ и стенамъ и ищущая насекомыхъ въ щеляхъ и трещинахъ, конечно, устраиваетъ свое гнЬздо въ какой нибудь щели, где бы она была въ полной безопасности. Ея сильная подвижность п совершенство орудш (носика н лапокъ) дозволяютъ ей устраивать весьма быстра удивительно ловкое помеще-Hie для яицъ и для ея маленькихъ. Голубь съ тяжелымъ туловищемъ, съ слабыми ногами и клювомъ, съ дурными оруд!ями для постройки тонкаго гнезда, строятъ гнездо плоское и грубое изъ палочекъ, которыя онъ кладетъ поперегъ крепкнхъ ветвей, могущихъ сдержать его и его детенышей. Козодои обладаютъ самыми несовершен-
230
ними орудиями: ноги ихъ могутъ поддерживать тГло только иа ровномъ, длоскомъ месте; они не могутъ сидеть на ветвяхъ, ихъ клювъ—чрезвычайно широшй, короткий и слабый, почти закрыть перьями и щетинками. Этп птицы не способны строить своихъ гнЬздъ изъ во-локонъ или прутьевъ, изъ шерсти или моха; и вслЪд-CTBie этого,? out вовсе не дЬлаютъ гн'Ьздъ, а кладутъ свои яйца на голую землю, на плосюй сукъ, или на какой нибудь пень. Попугай съ своимъ горбатымъ клю-вомъ, короткой шеей и ногами, п съ тяжеловесными т4-ломъ совершенно не способенъ устроить себе гнезда. Онъ не можетъ ни взобраться на ветки, ни повернуться въ сторону безъ помощи своего клюва и ногъ. Какимъже образомъ онъ можетъ свить гнездо или перемешать его-матер!алъ? Онъ кладетъ свои яйца въ дупло дерева, на верхушку гнилыхъ пеньковъ или въ покинутый мура-вейникъ, который ему легко разрыть.
Mnorie чайки (Sterna) и Песочники (Tringa) кладутъ свои яйца въ песокъ на берегу моря. Герцогъ Аргайльскш безъ сомнешя справедливо говорить, что причина этому лежитъ не въ неумеиш построить гнездо, а вътомъ, что, гнГзды эти на открытой местности были бы на виду, что грозило бы опасностью яйцамъ. Между тймъ выборъ м4ста очевидно заввситъ отъ привычекъ этихъ- птицъ который, при постоянномъ отыскиванш себе пищи, снуютъ каждый день, во время отлива, по песчанымъ отмелямъ. Чайки устраиваютъ свои гнезда весьма разнообразно, что не мешаетъ имъ быть въ гармонш съ ихъ органи-защей и привычками; ихъ гнезда помещаются или на голой скале, или на краю бичевника, а иногда въ болоте у берега, между [водорослями. Гнезда они строютъ
231
изъ этихъ водорослей, изъ пучковъ травы, или тростника или, наконецъ, изъ какихъ нибудь остатковъ, набран-ныхъ на берегу. Все это накладывается одно на другое, безъ всякаго порядка и искусства, къ которому не способны ихъ плавательныя ноги и грубые клювы, пригодные ловить рыбу, а не строить тонкое гнездо.
Длиннонопй и широклювый фламивгъ, постоянно бродяпцй по сырымъ низменностямъ, д&лаетъ себе изъ грязи крайне курьозный конической стулъ, на верхушке котораго кладетъ свои яйца. Такимъ образомъ, онъ можетъ совершенно спокойно ихъ высиживать, и они остаются сухнми вне уровня высокаго прилива.
Я думаю, что въ ц'Ьломъ классе птицъ найдутся те же самые обпце. принципы, которые можно более или менее легко подметить, смотря по характерности обычаевъ вида и по особенностямъ его строетя. Правда, между птицами, которыя мало разнятся въ этихъ двухъ отношетяхъ, мы видимъ систему устройства гнйздъ весьма разнообразную, но для объяснешя этой разницы не представляется особеннаго труда. Она зависитъ отъ техъ большихъ перемЬнъ климатическихъ и геоло-гическихъ, которыя произошли съ того времени, какъ появились ныне существующее виды. Известно, что простыл привычки наследственны. Въ настоящее время каждая порода занимаетъ на поверхности земли определенное пространство, и мы можемъ быть уверены, что таыя перемены действовали на каждый видъ различно; соединяя при этомъ нередко вместе породы, которыя въ различныхъ странахъ и при разнообразныхъ услов!яхъ прибрели уже особенный привычки.
232
ухакъ мододы/i птицы учатся строить свои первыя гнЪзда.
Утверждают!., что птицы не учатся строить свои гнезда, какъ человекъ учится строить свои жилища. Все птицы одной и той же породы дф.лаютъ одинаковая гнезда, если даже оне никогда не видывали ни одного гнезда, и вотъ почему защитники такого мнЪшя объясняютъ эту способность ничемъ инымъ, какъ инстинктомъ.
Безъ сомн'Ьшя, здесь былъ бы инстинктъ, еслибъ только мне указали на фактъ, подтверждающей это мнФ.-nie. Но этотъ пунктъ, весьма важный для разрешешя вопроса, всегда безъ доказательствъ принимается ва веру и даже идетъ на перекоръ доказательствам^ потомучто данцыя, которыя мы знаемъ по этому предмету, противоречить принятому мн4н1ю.
Птица, выросшая въ клетке, не делаетъ гнезда темъ же способомъ, какъ делаютъ его птицы ея вида, вырос-ппя на воле, еслибы даже ее снабдили необходимыми для его устройства матер!алами. Очень часто она не делаетъ никакого гнезда, а только складываетъ въ кучу приготовленный матер!алъ.
Никогда еще не пробовали посадить пару птицъ, воспитанныхъ въ клетке, въ отгороженное место, покрытое сетью и проследить, какое гнездо могутъ произвести неопытный уси.пя этихъ птицъ.
Подобный опытъ былъ сделанъ надъ пешемъ птицъ, которое предполагаютъ также зависящимъ отъ инстинкта. Изъ этого опыта узнали, что молодыя птицы не
233
слыхавппя предварительно пЪшя птицъ ихъ вида, никогда не могутъ п!ть такъ, какъ он!. Между т!мъ, сида вм^ст! съ другими птицами, он! легко выучиваются ихъ п!шю.
у1оютъ ли птицы по инстинкту или изъ подражашя?
Дэнесъ Бэррингтонъ защищаетъ мн!ше, что „nime, такъ же не составляетъ прирожденной способности у птицъ, какъ разговорный языкъ у человека, и всецело зависитъ отъ изучешя, а это изучеше усвонвается по стольку, по скольку пхь органы дозволяютъ подражать звукамъ, которые имъ приводится слышать
Въ 63 том! Philosophical Transactions 1773 г., этотъ автор! даетъ слЬдующш отчетъ о своемъ опы-т!. „Я воспитывалъ“, говорить онъ, „коноплянокъ, взя-тыхъ изъ гнезда, съ гремя жаворонками, которые отлично н’Ьлп (Alauda arvensis, Alauda arborea, и Anthus pratensis). Каждая коноплянка, вместо своего п!н1я, усвоивалавиолн! nhme своего учителя. Когда ntnie луговой коноплянкой—ж а вор он ком ъ было совершенно усвоено, я поместилъ ее въ комнату съ двумя другими коноплянками, гд! она и находилась впродол-женш трехъ лгЬсяцевъ; и что же вышло? — коноплянка ие усвоила ни одной нотки изъ пЬшя своихъ новыхъ товарищей, но сохранила вполн-Ь ninie жаворонка14.
ЗатГ.мъ авторъ указываетъ, что птицы, вынутыя изъ
234
гнезда на трехъ или четырехъ нед'Ьльномъ возрасте, уже успЪваютъ заучить призывный крикъ птицъ ихъ вида. Въ избежите этого, ихъ нужно вынимать изъ гнезда черезъ день или два после рождешя. Онъ приводить въ примеръ щегленка, котораго онъ вид'Ьлъ въ Кнайтоне (Knighton) (Радноршир!), который п!лъ точно такъ же, какъ и крапивникъ, не примешивая къ п!шю ни одного звука, свойственнаго его виду.
Эта птица была вынута изъ гнезда день или два спустя после рождетя и выв!шена въ клетке въ садъ. Тамъ, не им!я возможности слышать даже призывнаго п!шя щегленка, она безъ сомпЬшя научилась п!ть, какъ крапивникъ. Тотъ же авторъ имелъ случай вид!ть коноплянку, которая была вынута изъ своего гн!зда двухъ или трехъ дней; она выучилась совершенно ясно произносить слова ,, хорошей ьюй мальчикъ** и еще некоторый коротюя фразы. Никакихъ другихъ звуковъ не было ей предложено для подражашя. Бэррингтонъ воспиталъ коноплянку вместе съ Vengolina (маленькимъафрикан-скимъ зябликомъ), который п!лъ такъ хорошо, какъ ни одна иностранная птица, исключал американскаго пересмешника, и подражание ученика своему учителю было такъ совершенно, что различить ихъ не было никакой возможности.
Есть фактъ еще болйе поразительный. Простой воробей, который, какъ известно, ум!етъ только щебетать, воспитанный вм!ст! съ коноплянкой и снигпремъ, выучился п!ть такъ, какъ он!. В. Г. Гербертъ д!лалъ ташя же наблюдешя и разсказываетъ, что каменки и попутчики, отделенные очень молодыми и помещенные съ другими птицами, выучиваются очень скоро п!шю этихъ птицъ
235
и становятся хорошими певцами, хотя, по природе своей, они весьма плох1е певцы. Снигирь, ninie котораго очень слабо, грубо и невыразительно, темъ не менее имЬетъ замечательные музыкальные способности и выучивается насвистывать ц'Ьлыя apin. Съ другой стороны, соловей, ninie котораго такъ прекрасно, очень быстро выучивается въ неволе пен1Ю птицъ другихъ породъ. Бех-штейнъ говорить, что варакушка, свившая гдездо подъ его крышей, подражала пешю зяблика, клетка котораго висела подъ нимъ, а другая въ соседнемъ саду повторяла некоторый ноты черноголовнка, гнездо котораго находилось по близости.
Эти факты и мнопе другие, которые можно привести, доказываютъ намъ, что uiinie каждой птицы усвоивается вследсте подражательности, точно такъ же, какъ и ребе-нокъ выучивается говорить по англйски или по французски не по инстинкту, но слыша, какъ говорятъ его родители. Въ особенности замечательно то, что моло-дыхъ птицъ можно выучить только тогда новому мотиву, когда он!, насколько возможно рано, будутъ отделены отъ своихъ родителей. Для нихъ слишкомъ достаточно трехъ или четырехъ первыхъ дней, чтобы потомъ оне подражали ихъ пешю. Это показываетъ, что птицы съ самаго ранняго возраста могутъ слышать и запоминать слышанное—и было бы странно предположить, что оне, живя дни и недели въ своихъ гнездахъ, не запомнили бы, изъ какого матерьяла и какъ построены эти гнезда. Въ то время, когда оне учатся летать и возвращаются снова въ свои гнезда, оне, конечно, изучаютъ пхъ со всехъ сторонъ, точно такъ же, какъ при отыски-ванш пищи, оне постоянно наталкиваются на те мате-
236
pia-iH, которые идутъ на постройку ихъ гн-Ьздъ. Познакомившись съ мйстомъ, где устраиваются гнезда, оне безъ coMHinia будутъ строить тамъ же и свои собственный. Было бы странно, если бы оне, после такой подготовительной школы, не съумйли устроить точно та-кихъ же гнЪздъ, а напротивъ занялись отыскиватп-емъ другихъ матер!аловъ, а не тЬхъ, которые употреблялись ихъ родителями и строили св1>и гнезда совершенно отлично отъ тЬхъ, въ которыхъ онЬ были воспитаны? При томъ и выбираемый ими матер5алъ, вероятно, и есть тотъ самый, который оне, по своей органи-зацш, могутъ скорее и легче добыть.
На это однако было сделано возражеше. Говорятъ, что наблюдательность, подражаше и память не имеютъ ничего общаго со строительной способностью птицы. Въ примеръ этому приводить тотъ фактъ, что выводки, родивппяся въ Англш, въ мае или 1юне, въ будущемъ апреле или мае уже строютъ свои гнезда такъ же совершенно, какъ и те, въ которыхъ оне были воспитаны, не смотря на то, что оне никогда не видали, какимъ именно образомъ строились эти гнезда. Но разве эти птицы, прежде чемъ покинули свои гнезда, не имели возможности несколько разъ заметить ихъ форму, величину, положен!е, матер 1алъ и его размещенi е; разве оне не могли сохранить всего этого въ памяти до следующей весны. Весной же, отыскивая себе пищу, оне наталкиваются на тотъ самый матер!алъ, который ну-женъ для постройки гнездъ. При томъ, очень можетъ быть, что старыя птицы делаютъ свои гнезда раньше, а птицы посл'Ьдняго вывода слЬдуютъ ихъ примеру какъ
237
въ устройств^ гнЬздъ, такъ и въ собиранш MaTepia-ловъ *).
ДалЪе мы не им'Ьемъ данныхъ. думать, что выводки спариваются исключительно между собой. Бол4е вЪроя-ия, что въ каждой napt находится одинъ субъектъ изъ прошлогодняго выводка и, что онъ то, какъ опытный, и руководить постройкою гнезда.
Мой другъ Ричардъ Спрёсъ (Spruce), известный пу-тешественникъ и ботаникъ, думаетъ, что это предположение вйрно. Когда онъ прочелъ первое издаше моей книги, то позволилъ мнЪ напечатать слЪдующгя его заметки.
j-ъакимъ образодгъ молодьуч птицы на-учаютс/г строить свои гнЪзда.
„Между индейцами, жителями Перу и Эквадора, много обычаевъ, которые характеризовали ихъ полуцивили-зованное племя до покорешя ихъ испанцами. У нихъ существуетъ напр., обычай, чтобы молодые люди жени
*) Я слышалъ, какъ одному моему другу была сделана очень остроумная заметка, а именно, что выводки смотрятъ на гнЬзда, въ которыхъ онЬ были воспитаны, какъ на продуктъ природы, а также и на вЬтви и на листья, которыя нхъ окружаютъ, никакъ не предполагая, что эти гнезда сделаны ихъ родителями. Это замЬчаше быть можетъ и справедливо^ а потому мы должны обратиться къ тому разъяснетю, которое будетъ помещено въ слЪдующихъ отдйлахъ. При томъ должно согласиться, что вопроаъ можетъ быть разрйшсиъ определенно только цЬлымъ рядомъ внимательныхъ наблюдешй.
238
лись на старыхъ женщинахъ и наоборотъ, чтобы молодил девушки выходили за стариковъ. Они говорить, что молодой человЪкъ, привыкппй къ заботамъ матери, не будетъ пользоваться взаимной любовью, если онъ будетъ отданъ на попечеше молодой, неопытной д'йвушки, точно также и молодая дйвушка находить лучшимъ выбирать себЪ стараго мужа, который былъ бы для нея отцомъ.
„Между многими животными, мы находимъ п4что подобное этому обычаю. Старый, сильный индЬйсшй пЪ-тухъ можетъ по своему выбору покорить себ^Ь какую угодно индейку, даже всЪхъ индЪекъ, если онъ на это будетъ только способенъ, но молодой „прошлогоднш" пнд!йск!й п’Ьтушокъ долженъ обречь себя на одиноче-чество или довольствоваться какой нибудь старой индюшкой.
„Сравните нисколько подобныхъ случаевъ у домаш-няго петуха и у многихъ другихъ птицъ, и заметьте, как!н будутъ посл,йдств1я отъ спаривашя стараго самца съ молодой самкой, или молодой самки со старымъ сам-цемъ, что бываетъ, если я не ошибаюсь, между скворцами и другими птицами, которыя, какъ известно, спо-рятъ между собой за обладаше самыхъ красивыхъ и самыхъ молодыхъ самокъ. Въ каждой парй, одинъ изъ субъектовъ, им4я уже „опытность", укажетъ своему молодому товарищу хорошее м4сто для помЬщешя гнезда и научить, какъ нужно его строить. Онъ научить его также, какъ должно высиживать яйца и воспитывать маленькихъ. Вотъ въ п’йсколькихъ словахъ идея, составленная мною относительно птицъ, которыя посл'й спа-риван!я научаются можетъ быть всЪмъ обязанностямъ семейной жизни".
239
Я спрашивалъ по этому поводу мнешя многихъ изъ нашихъ лучшихъ орнитологовъ, живущихъ въ деревне, но безуспешно, потомучто по прошествш года почти что невозможно отличить молодую птицу отъ старой. Между темъ мне говорили, что у скворцовъ, воробьевъ и многихъ другихъ породъ, самцы съ яростью дерутся изъ-за самокъ, и болЬе сильные имеютъ все средства выбора подруги. Мнеше Спрёса точно такъ же вероятно, какъ и противуположпое мнен!е допускающее спарива-Hie молодыхъ птицъ. Это мнеше до некоторой степени подтверждается знаменитымъ наблюдателемъ, американ-цемъ Уильсономъ. Онъ сильно настаиваетъ на разноо-бразщ гнездъ одной- и той же породы и думаетъ, что гнезда, менее совершенный, принадлежать моло-дымъ птицамъ, а более совершенный—старымъ.
Между темъ, решит ельнаго опыта для разрешешя этого вопроса еще не было сделано; еще не было доказано, чтобы пара птицъ, воспитанная съ самаго ихъ рож-дешя отдельно и никогда не видевшая гнезда, могла бы его сделать по тому же типу, по какому его стро-ютъ ея родители. Это былъ бы цастояшДй опытъ, а до техъ поръ, пока онъ не сделанъ, едва ли строеше гнездъ, которое такъ сходится съ строешемъ жилищъ дикарей, можно отнести къ какой-то неизвестной и таинственной способности.
Во всякомъ случае не следуетъ преувеличивать ни способность, ни искусство, (друпе скажутъ инстинкт ъ), прюбретенныя птицей для устройства гнезда, которое намъ кажется такъ тонко и артистически сработаннымъ. Незабудемъ, что это гнездо строилось исподволь, ветка по ветке, волокно по волокну и сначала имело видъ
240
довольно грубый. ЗатЪмъ щели и неровности, которыя маленькимъ архитекторамъ казались огромными брешами, закрывались—при помощи ихъ носиковъ и лапокъ,— глиной, веточками и прутиками. Они .вкладываютъ въ это гнездо мало по налу отдельно каждый волосокъ, перышко, шерстинку—и когда оно уже совершенно готово, то является передъ нами чудомъ искусства. Точно также грубая хижина индейца кажется красивой жителю Броб-диньяга.
Левалльянъ описываетъ гнездо маленькой африканской птички, которое ясно показываетъ, что для постройки, весьма совершенной, не требуется много искусства. Основаше этаго гнезда сделано изъ моха и льна, перем'Ьшаиныхъ съ травой и ватой; эта масса сначала безформенная, имеющая въ д1аметр,Ь отъ 5 до 6 дюй-мовъ, а въ толщинй 4 дюйма, подъ ногами птицы, которая ее старательно сдавливаетъ и мнетъ, превращается въ родъ войлока. Птица, прежде чймъ возвести станки гнезда, сдавливаетъ эту массу своимъ тйломъ, поворачивая его во вс'Ь стороны, вслЪдств!е чего гнездо дЪлается твердымъ и ровнымъ. За гймъ понемногу она выводить станки, которыя также сполачиваются съ помощью ногъ икрыльевъ,а съ помощью носика вправляются, отъ времени до времени, волокна, высовываюпцяся наружу. Такимъ образомъ самыми простыми и, повидимому, недостаточными средствами, внутренность гнфзда делается совершенно гладкой и компактной, какъ какая нибудь Maiepia.
241
|1роизведен1я человека большею частно подражательны.
Но посмотрите на цивилизованна™ челов!ка!—возразить мн!. Посмотрите на греческую, египетскую, римскую и готическую архитектуры. Какое усовершенство-ваше! Какой прогрессе! Какая утонченность! Вотъ до чего доводить разумъ, между т!мъ какъ птицы въ своихъ постройкахъ остаются все на томъ же м!ст!. Но если д!йств1я прогресса выставляются какъ противовесе инстинкту,—то должно начать съ отрицашя разума, какъ у дикихъ, такъ и у народовъ полуцивилизованныхъ и постройки ихъ, точно также, какъ и постройки птицъ, отнести къ дЬйствно инстинкта. Человеке распространяется по всей земной поверхности и живетъ при са-» мыхъ разнообразныхъ условгяхъ, изъ этого происходить, конечно, и разность привычекъ. Онъ переселяется изъ одной страны въ другую, ведетъ войну и д!лаетъ завоевания, см!шеше расъ заставляетъ сталкиваться различный привычки. Такъ наир., кочуюпцй или воинственный на-родъ, переселяясь въ другую страну, при новыхъ обстоя -тельствахъ, изм!няетъ и свои свойства.
Цивилизованная раса, покорившая Египетъ, конечно, развила свой архитектурный вкусъ въ стран!, гд! л!са были въ изобилш, потому что нельзя допустить, чтобы идея о цилиндрическихъ колоннахъ родилась въ стран!, гд! не было л!са. Первобытная раса, можетъ быть, могла бы соорудить пирамиды, но ни какъ не храмы въ Луксор! и Карнак!. Въ греческой архитектур! почти каждая характеристическая черта ведегъ свое начало отъ 16
24 2
деревянныхъ построекъ. Колонны, перекладины, фризы, астрагалы, модилюны, форма крыши, все это ведетъ свое начало изъ какой-нибудь южной лФсной страны и очевидное этому доказательство находится, въ филолопи; она по-казываетъ намъ, что Грещя была населена племенемъ, пришедшимъ съ северо-запада Индш. Но постройка колоннъ и соединеше ихъ громадными глыбами камня или мрамора нельзя еще назвать результатомъ, вытекающими изъ разума, но чисто безсознательнымъ подра-жашемъ природе, ибо только сводомъ, сделанными изъ камней, можно покрыть больипя пустыя места. Такимъ образомъ, греческое искусство, столь совершенное въ своихъ конечныхъ формахъ, ложно въ своемъ принципе и нисколько не представляетъ хорошаго примера прило-жешя разума къ архитектуре.
чемъ мы все теперь занимаемся, ;какъ не подража-шемъ тому, что было сделано до насъ. Мы не могли даже изобрести или, по крайней мере,, развить такой стиль, который более соответствовали ;бы нашими нуждами. У насъ нети никакаго нащональнаго стиля п относительно этого.мы стоимъ ниже птицъ, изъ которыхъ каждая строить такое гнездо, которые, соответствуетъ ея нуждами и привычкамъ.
ртицы измЪн/потъ и улучшаютъ свои гн±>зда, если того требуютъ новы/i услов!я.
Большое однообраше, которое представляетъ собою архитектура гнездъ каждой породы птпцъ, указываетъ
243
намъ не на npncyTCTBie предполагаема™ инстинкта, а на однообраз1е обстановки, въ которой каждая порода живетъ. Ихъ влад^шя часто очень ограниченны, и он-Ь очень р’Ьдко решаются на переселегпе въ новую страну для того, чтобц остаться тамъ среди новыхъ услов1й. Но если представится случай къ такимъ переселешямъ, то птицы пользуются имъ '. такъже свободно и разумно, какъ бы это сд'Ьлалъ и челов'Ькъ.
Ласточки, строюпця свои гнезда въ трубахъ и въ окнахъ, служатъ намъ живымъ доказательствомъ перемены при-вычекъ, которыя явились съ того времени, какъ начали строить дома и трубы, какъ это мы, напримГръ, видимъ въ последил три стол’Ьйя въ Америк^. Теперь множество птЬздъ строются изъ бумажныхъ и шерстяныхъ нитокъ, вместо грубаго волоса или шерсти. Галка, наприм^ръ, для пом'Ьщешя гн'Ьздъ, предпочитаетъ колокольни, чего, конечно, нельзя объяснить инстинктомъ.
Въ самыхъ населенныхъ частяхъ Соединенныхъ Шта-товъ, балтиморски трушалъ устраиваетъ свое висячее гнездо изъ всевозможныхъ обрывковъ шнурковъ, пучковъ шелка, вместо волосъ и растительныхъ волоконъ, которые онъ съ трудомъ находить въ дикихъ странахъ. Уильсонъ, этотъ точный наблюдатель, думаетъ, что эта птица, совершенствуетъ свои гнезда вл±дств1е практики и что старыя птицы д'Ьлаютъ ихъ лучше, ч$мъ молодыя.
Пурпуровая ласточка, (Progne purpurea), выбираетъ 5гЬстомъ своего гнезда пустыя тыквы и малепьк1я ящички, которые въ американскихъ деревняхъ и фер-махъ нарочно выставляются для этой птицы. Miiorie американск!е крапивники, съ особеннымъ удовольств!емъ, уетраиваютъ свои гнезда въ ящпкахъ изъ подъ сигаръ, 16*
244
если они находятся на удобномъ месте и въ нихъ сделано отверспе. Ха ntho г ius varius Соединенныхъ Шта-товъ служить превосходнымъ примЬромъ тому, какъ птицы, см'отря по обстоятельствамъ, изм1няютъ устройство своихъ гн’Ьздъ. Когда онъ устраиваетъ свое жилище на крйпкихъ и густыхъ вЪтвяхъ, то гнездо его почти плоское, но если онъ устраиваетъ его на гибкихъ в±твяхъ плакучей ивы, тогда дЬлаетъ его гораздо глубже, чтобы гарантировать своихъ птенцовъ отъ падетя , когда иодуетъ сильный вйтеръ и начнетъ колыхать ветви.
Наблюдетя показываютътакже, что въ теплыхъ,южныхъ странахъ гнезда делаются гораздо легче и ткань ихъ гораздо реже, чемъ въ холодныхъ, сЪверныхъ странахъ. Нашъ обыкновенный воробей также умЬетъ соображаться -съ обстоятельствами. Когда онъ устраиваетъ свое гнездо на дереве, (что было прежде единственнымъ способомъ), то д'Ьлаетъ его крепкимъ и закрытымъ, такъ что птенцы его находится вне всякой опасности. Но онъ не даетъ себе столько труда, когда можетъ устроить гнездо въ отверстш какого нибудь строетя, или подъ соло-меннойкрышей; тогда его гнездо устраивается очень просто.
Въ Ямайце было сделано весьма любопытное наблюдете иадъ новейшими переменами въ привычкахъ. До 1854 года пальмовыя ласточки (Tachornis phoeni-cobea) жили исключительно на пальмахъ въ некоторыхъ местностяхъ острова, но одна колотя этихъ птицъ, отделившись, поселилась на двухъ кокосовыхъ пальмахъ, въ Spanish-Town и осталась тамъ до 1857 года, когда гроза свалила одно изъ этихъ деревьевъ, а у другаго уничтожила все листья. Вместо того, чтобы отправиться на поиски другихъ пальмъ, оставнйяся безъ пристанища
245
птицы выгнали ласточекъ , который помещались во дворе правительственнаго дворца, овладели ихъ местомъ и устроили свои гнезда на верху внутрениихъ стенъ и въ образовавшихся углахъ отъ брусьевъ и перекладинъ. Эти места оне занимаютъ и до настоящаго времени. Замечено, что находясь здесь, оне гораздо менее заботятся объ устройстве своихъ гнездъ, чемъ делали это прежде, когда жили на пальмахъ; это происходить, вероятно, потому, что на новыхъ местахъ, оне более защищены.
Какъ только появилось первое пздаше этой книги Ф. А. Пушэ напечаталъ во второмъ выпуске Сотр-tes rendus за 1870 годъ, свои наблюдешя надъ од-нимъ еще более любопытнымъ примеромъ усовершенство-вашя гнездовашя. Сорокъ летъ тому назадъ Пушэ самъ нашелъ, въ одномъ изъ старыхъ домовъ Руана, гнезда оконныхъ ласточекъ (Hirundo urbica), и отнесъ ихъ въ городской музей. И теперь, найдя новыя гнезда, онъ былъ удивленъ, сравнивая ихъ съ старыми. Они разнились и по форме и по устройству. Это понудило его изучить фактъ поближе. Измененный гнезда были взяты въ новомъ квартале города, и Пушэ убедился, что те, которыя были устроены въ новыхъ улицахъ, изменили форму; но осматривая церкви и друria старыя здашя, а также и скалы, на которыхъ жили птицы, онъ нашелъ гнезда стараго типа, въ редкихъ случаяхъ перемЬшан-ныя съ новыми. Тогда онъ просмотрелъ рисунки и опи-еашя, сделанныя древними натуралистами и нашелъ тамъ только примитивныя формы. Вотъ въ чемъ, по по-казашямъ, заключается разница,—прежняя форма имеетъ видъ части сфероида, а когда гнездо находится въ вёрх-немъ углу окна, то оно равняется только четверти полу
246
шара. Отверстие гнезда круглое, очень маленькое, но совершенно достаточное для прохода птицы. Новое гнездо, напротивъ, болФе широкое, чемъ высокое. Его форма похожа на сегментъ смющеннаго сфероида. Его отверстие очень широкое, плоское и помещается очень близко къ верхней горизонтальной поверхности, къ которой гнездо и прикрепляется. Пушэ думаетъ, что новая форма гнезда ни что иное, какъ усовершенствованная старая форма. ВолФе широкое основаше должно давать птен-цамъ более возможности двигаться, чего они не могли делать въ прежнемъ узкомъ и глубокомъ гнезде. Увеличенное отверсйе гнезда позволяетъ имъ смотреть и пользоваться воздухомъ. Притомъ оно на столько широко, что можетъ имъ служить балкономъ, и иногда можно видеть двухъ маленькихъ, сидящихъ у отверсйя и ни сколько не мФшающихъ входу ихъ родителей. Въ тоже время, это отверсйе, находясь такъ близко къ верхушке гнезда, не допускаетъ дождя, холода и скрыто отъ враговъ. Изъ этого случая мы видимъ очевидный прогрессъ въ устройстве гнездъ, идущш гораздо быстрее того, который совершается въ такой коротгай промежу-токъ времени въ архитектуре человека.
Впрочемъ, гнезда не всегда отличаются усовершенствованной постройкой и хорошей формой. У мно-гихъ птицъ они крайне несовершенны, что вполне соответствуете нашей теорш и менЬе объяснимо гипотезой непогрешимости инстинкта. Странствуюшде аме-рикансюе голуби до того иногда загромождаютъ своими гнездами ветви деревьевъ, что онЬ ломаются подъ ихъ тяжестью, и земля покрывается гнездами, яйцами и мертвыми детенышами. Гнезда грачей очень часто такъ
247
дурно построены, что сильный вфтеръ выбрасцваеть изъ нихъ яйца; но самыми несчастными въ этомъ отнощеши являются оконный ласточки. Уайтъ, нзъ Зальборна, сообщили намъ, что онъ самъ видйлъ, какъ ласточки каждый годъ устраивали свои пгЬзда на томъ м'Ьст'Ь, гдЪ онЪ рисковали отъ сильныхъ дождей потерять эти гнезда, а съ ними вм'Ьст'Ь и детенышей.
^Заключен!©.
Безпристрастная оценка всЬхъ изложенныхъ здЪсь фактовъ, мнЪ кажется, вполне подтверждаетъ то мн±н!е, съ котораго я началъ, т. е., что умственная способно-ность, выказываемая птицами при устройств^ ихъгнйздъ, принадлежите къ той-же категорш, какая проявляется и въ челов'Ьк'Ь при постройка его жилищъ. Эта способность въ сущности сводится къ подражательности, соединенной съ медленнымъ и частичнымъ приспособлетемъ къ новымъ, господствующимъ услов!ямъ.
Сравнивать работы птицъ съ высокими произведешя-ми науки и челов'Ьческаго искусства—значило бы оставаться въ сторон^ отъ рйшешя вопроса. Я даже не предполагаю, чтобы птицы были одарены разсудкомъ, который въ общихъ или въ частныхъ его функцгяхъ, сколько нибудь походилъ бы на человЪческш.
Я говорю только, что при безпристрастномъ сравнена способовъ строешя гв±здъ со способами постройки домовъ, у громаднаго числа людей не показывается никакой существенной разницы въ свойств^ и родф способ-f ностей, которыя руководили этими постройками.
248
Если инстинкта пикета какое нибудь значеше, то онъ просто сводится къ способности производить сказанный функцш безъ опыта или указала. Онъ заключаете въ себ'Ь врожденный н совершенно опред^ленныя идеи, и если бы это было подтверждено, тогда бы онъ пере-вернулъ сенсащонализмъ Милля и всЬ понятая совре-менныхъ философовъ объ опытЬ.
Можетъ быть, въ другихъ случаяхъ и можно допустить существоваше инстинкта, но въ устройств^ птичь-ихъ гнйздъ, гдЪ онъ выставляется главнымъ рычагомъ, я не могу дать мЪсто ничему другому, кромЪ первона-чальныхъ способностей разума и подражательности, которыми одарены вообще всЬ животныя.
ГЛАВА VII.
yeop'iH птичьихъ гнЪздъ, указывающая на связь между известными различ1ями въ окраскЬ самокъ и способомъ гнез-дованщ.
Безъ сомнЬшл, должно разсматривать, какъ самую характерную и замечательную черту птицъ, — привычку строить бол4е или Menie сложный гнЪзда для кладки яицъ и вывода птенповъ. Весьма р^дко встречаются подобный постройки у другихъ позионочныхъ, и у по-сл'Ьднихъ онi> никогда не достигаютъ того совершенства и той красоты, какъ у птицъ. Всл^дств!е этого, гнезда
249
всегда притягивали внимаше натуралистовъ и служили однимъ изъ часто приводимыхъ аргументовъ въ пользу существовашя слЬпаго, но безошибочнаго инстинкта, у нисшихъ животныхъ. Общее мнЬше, что птицы строятъ свои гнезда не при помощи обыкновенныхъ способностей, наблюдательности, памяти и подражашя, но въ силу внутренняго, таинственнаго побуждешя, имЬло печаль-нымъ послЬдств!емъ, упущеше изъ виду очевидной связи существующей между строешемъ, нравами и умственными способностями птицъ съ одной стороны и характе-ромъ постройки гн'Ьздъ—съ другой.
Въ предъидущемъ очеркЬ я подробно разобралъ этотъ вопросъ, и мы видЬли, что изучеше постройки, способа кормлешя и другихъ особенностей образа жизни птицы, даетъ средство угадать, и часто даже съ большою достоверности, причину, почему птица строитъ бол'Ье или менЬе сложное гнЬздо изъ тЬхъ или другихъ мате-р4аловъ, и даетъ ему то или другое положеше.
Теперь я намЬренъ разбирать этотъ вопросъ съ болЬе общей точки зрЬшя и разсмотрЬть примЬнешя ея къ нЬкоторымъ интереснымъ задачамъ естественной ис-тор1и птицъ.
оказываемое перемЪною уело-в!й исохраненюмъ привычекъ на гнЪз-дован1б.
КромЬ указанныхъ причинъ, существуетъ еще два фактора, которые по всей вЬроятности оказывали зна-
250
читальное Bxixnie на особенности при постройке гнездъ, хотя, во всякомъ частномъ случай/ мы можемъ только неопределенно угадать ихъ действ1е,—это изменеше внутреннихъ и внешнихъ условй чувствовашя и влмше наследственныхъ или подражательиыхъ привычекъ. Первая причина производитъ изменешя, гармонирующая съ измЪнешями организацш, климата и окружающихъ фауны и флоры; вторая же причина сохраняетъ прюбрЪ-тенныя такимъ образомъ особенности даже и въ томъ случае, если съ изменешемъ обстоятельствъ, оне пере-стаютъ быть необходимыми. При помощи множества фактовъ доказано, что птицы применяются къ условЬ ямъ, въ которыхъ приходится строить гнездо. Ласточки, крапивники, живупце подъ крышами, въ трубахъ и въ искусственныхъ гнездахъ, всегда показываютъ намъ готовность пользоваться различными представляющимися условгями. Весьма вероятно, что изменеше постояннаго климата принудить многихъ птицъ изменить форму пли матер!алы для постройки гнездъ въ видахъ лучшей охраны ихъ птенцовъ. Вторжеше новыхъ враговъ, опас-ныхъ для яицъ и для детенышей, произвело-бы тотъ же результатъ. Изменеше въ растительности страны имело-бы следств!емъ употреблеше другихъ матер!аловъ; точно также, медленное изменеше' внутреннихъ или внешпихъ цризнаковъ вида, можетъ нЪкоторымъ образомъ отозваться и на^ способе постройки гнездъ. Подобный результатъ могъ-бы произойти отъ всевозмож-ныхъ изменены, напримеръ: изменеше силы и быстроты полета, отъ котораго -зависитъ обширность того района, где птица пршскиваетъ матергалъ для гнезда; способность держаться неподвижно на воздухе, отъ ко
251
торой зависитъ выборъ места для гнФзда; сила и цепкость ногъ, сравнительно съ весомъ птицы, —обстоятельства необходимый для хорошей свивки и окончания гнезда; длина и тонкость клюва, играющаго роль иглы при постройке самыхъ н±жныхъ гнйздъ изъ прядиль-ныхъ матер!аловъ; длина и подвижность шеи, служащей для той же цЪли; отд1леше слюны, какъ у некоторыхъ ласточекъ, каменныхъ стрижей и дроздовъ, — всЪ эти частности, будучи результатомъ организащп, опред'Ьля-ютъ всего чаще натуру и выборъ матер!аловъ, ихъ ком-бинащю, форму и положеше постройки. Если бы произошли изменешя и изчезлп причины, вызвавпня тотъ или другой родъ постройки, то все таки некоторая особенности гнездовашя сохранились бы въ течеши болыпаго нли меныпаго перюда времени. Везде встречаются следы прошедшаго, даже въ произведешяхъ человека, не смотря на умъ, которымъ онъ такъ сильно гордится. Не только главный черты греческой архитектуры не более, какъ каменный копш съ оригинала изъ дерева, но даже и наши современные подражатели готической архитектуры, часто возводить массивные устоп для того, чтобы поддерживать деревянную крышу, которая не производить соответственная имъ давлешя. Они украшаютъ даже здашя фальшивыми водостоками изъ высеченнаго камня, тогда какъ действительную обязанность этихъ водостоковъ исполняютъ современные водосточный трубы, которыя вовсе не входятъ въ гармошю стиля. Точно также, когда железныя дороги заменили дилижансы, то считали необходимымъ дать вагонамъ первая класса форму не-сколькихъ соединенныхъ вместе каретъ. Петли въ эки-пажахъ, за которыя можно держаться, сохранились еще
252
отъ тЪхъ временъ, когда наши дороги, ныне шоссиро-ванныя, превращали езду по нимъ въ непрерывный рядъ толчковъ. Эти петли встречаются даже въ вагонахъ же-лезныхъ дорогъ, напоминая о томъ способе передвиже-шя, о которомъ мы едвали теперь въ состояши составить какое либо поняпе. Укажемъ еще на примерь подобной рутины въ обуви, Въ то время, когда вошли въ моду ботинки съ резинкой, привычка шнуровать или застегивать ботинки, была еще такъ сильна, что безъ пуговицъ или шнурковъ, оне казались голыми; и сапожники, удовлетворяя требовашю публики, пришивали рядъ безпо-лезныхъ вуговицъ или делали фальшивый переплетъ шнурковъ. Все согласны, что привычки детей и дикихъ представляютъ намъ самыя драгоценный указашя относительно привычекъ животныхъ; а всяки можетъ видеть, какъ дети подражаютъ родителямъ, не отдавая себе отчета о пользе или последствш своихъ действш. У дикихъ некоторые обычаи передаются отъ отца къ сыну и долго еще сохраняются и после того, какъ причины ихъ существовашя изчезли,
Разсматривая эти примеры и тысячу другихъ, имъ подобныхъ, представляющихся намъ ежедневно, мы имф-емъ полнейшее основаше отнести къ темъ же причи-намъ и „архитектуру птицъ“, подробности которой мы не можемъ объяснить себе. Иначе придется допустить, что Птнцы во всехъ своихъ действ!яхъ или руководствуются чистымъ разумомъ более совершеннымъ, чемъ разумъ человека, или что безошибочный инстйнктъ приводить къ тому же результату, только разными путями. Я не думаю, чтобы кто-нибудь придерживался первой теорш; съ другой стороны я уже показалъ, что вторая, хотя
253
и общепринята, но еще не доказана и противоречить многимъ фактамъ. Одинъ изъ моихъ критиковъ уверялъ, что я допускаю существоваше инстикта подъ именемъ наследственной привычки, но все изложенное въ моихъ доводахъ показываетъ, что не въ этомъ заключается моя мысль. Правда, два термина: наследственная привычка и инстинктъ становятся синонимами, когда они прикладываются къ простому действто, зависящему отъ наследственной особенности въ организацш; такъ напримеръ,—потомки голубей турмановъ кувыркаются, или потомки дутышей раздуваютъ зобъ. Но въ данномъ случае я говорю только о наследственныхъ привычкахъ или скорее о сохраняющихся и подражательныхъ привычкахъ дикихъ, которые строютъ свои жилища такъ, какъ строили ихъ отцы. Подражаше стоить ниже изо-бретешя; дети и дийе подражаютъ прежде, чемъ изо-брйтаютъ, точно также, какъ птицы и друпя живот-ныя.
Изъ этого видно, что способъ гнездовашя, свойственный каждому виду птицъ, есть по всей вероятности ре-зультатъ соединешя причинъ, непрерывно изменавшихъ и приводившихъ это изследоваше въ гармонию съ окружавшими физическими и органическими услов!ями.
Самыя главный изъ этихъ причинъ, какъ кажется, есть организацш вида; а затемъ, на второмъ местЬ стоить среда, где живетъ видъ, или услов!я существо-вашя. Но мы видели, что каждый изъ этихъ признаковъ, каждое ycjoeie, заключающееся въ этихъ общихъ выра-жешяхъ, изменчивы; мы видели, что вообще главные признаки гнездъ известной группы птицъ зависать отъ органическаго строешя, и вследствие этого можно заклю
254
чить вполне основательно, что съ измЪнешсмъ органп-ческаго строешя изменится и гнездо въ какомъ нибудь соответствующемъ пункта. Мы знаемъ также, что птицы изменяютъ положенie, форму и строевге гн!;здъ, какъ скоро изменяются матер!алы для постройки или другое yc.TOHie, будетъ ли это отъ влгятя человека или отъ д4.йств1я природы. Необходимо при этомъ помнить, что ней эти вл!ян1я постоянны въ течении несколькихъ по-коленш и действуютъ съ медленное™, пропорщональ-ною медленности физическихъ вл!яши, о которыхъ свиде-тельствуетъ намъ геология. Изъ этого видно, что форма и матер!алы гнезда, будучи въ зависимости отъ упомяну-тыхъ вл!янш, также постоянны. Если, поэтому, между способомъ гн4здовав1я и неважными или легко изменяющимися признаками мы найдемъ такое соотношеше, что одно, по всей вероятности, есть причина другого, то бу-демъ иметь право вывести заключеше, что эти изменяющееся признаки зависятъ отъ способа гнездовашя, хотя этимъ еще далеко не определится ихъ зависимость. Подобное соотношеше будетъ предметомъ нашего изу-чен!я.
классификация гнЪздъ.
Прежде всего необходимо разделить все гнезда на две больппя категорш, не обращая внимашя на |ихъ разлнч!я или на самое очевидное сходство, а руководствуясь только однимъ принципомъ—спрятано или открыто содержимое гнезда т. е., яйца, птенцы и высиживающая
255
птица. Къ первой категорш мы отнесемъ всЬ гнезда, въ которыхъ яйца или птенцы вполне скрыты, не обращая внимашя на то, достигается-ли эта цЬль при помощи искусно закрытаго строетя или же яйца прямо кладутся на землю или въ дупло дерева. Ко второй категорш мы отнесемъ всЬ т$ гнезда, въ которыхъ птицы вполнЪ открыты для глаза, не различая, тщательно-ли построено гнЪздо, или же, собственно говоря, вовсе н!;тъ гнезда.
Къ птицамъ, строящимъ гнезда первой категорш, принадлежать: зимородокъ, который всегда роетъ норки въ крутыхъ берегахъ рЪкъ, дятлы и попугаи, которые гнездятся въ дуплахъ деревьевъ, американская Icteri-dae, строющтя искусно закрытия, висяч!я гнйзды, и обыкновенный крапивникъ, у котораго гнездо покрыто сводомъ. Гн'Ьзда второй категорш строютъ зяблики , наши воробьи и всЬ Дикруры, Котинги, тро-ппчесшя Танагры, а также всг1: голубиныя, хищныя и большое множество другихъ, разсЬянныхъ по всему свЪту.
Ниже мы увидимъ, что это разд’Ьлеше птицъ по способу гн^здовашя не имйетъ никакой связи съ строешемъ гнезда, а только съ его функщями. Оно имйетъ однако изв'Ьстныя отношения съ естественным ъ сродствомъ, ибо значительныя, безъ сомн'Ьшя родственный группы, относятся исключительно или къ той, или къ другой категорш. Весьма рЪдко виды одного и того же рода или семейства принадлежать къ обоимъ категор!ямъ, хотя они часто представляютъ примеры двухъ различныхъ родовъ гн’Ьздовашя, принадлежащихъ къ первой категории. Bet лазапця птицы и большинство Fissirostres
25G
строютъ закрытия гнЬзда; ласточки и козодои, принадле-жапце къ этой группа, строютъ открытия гнЬзда; очевидно, они далеко отстоять отъ другихъ семействъ, къ которымъ причисляются по нашимъ классификащямъ. Синицы весьма разнообразны въ гн'Ьздоваши; однЬ строютъ открытия гнезда, спрятаннпя въ трещинахъ, дру-пя—гнЬзда со сводомъ и даже висяч1я гнЬзда, но всЬ онЬ принадлежать къ одной и той же категорш. Гнезда скворцовпхъ представляютъ подобнпя же измЬнешя; Gracula, какъ и наши скворцы, строютъ гнЬзда въ дуплахъ; прекрасные скворцы Востока изъ рода Calo-r i u s строютъ закрытый, висяч!я гн’Ьзда, между тЬмъ какъ родъ Sturnopastor гнездится въ дуплистыхъ деревьяхъ. Зяблики представляютъ самый любопытный примЬръ раздЬлешя семейства, тогда какъ почти всЬ европейские виды строютъ открытия гнЬзда,—некоторые австралшсше виды строютъ ихъ со сводомъ.
различуч въ' окраскЪ птицъ.
Если отъ изучешя гн’ЬздЪ мы перейдемъ къ изуче-н!ю самыхъ птицъ, то намъ придется разсматривать ихъ съ особенной точки зрЬшя. Мы раздЬлимъ ихъ на двЬ группы: къ одной группЬ отнесемъ тЬхъ птицъ, у которыхъ и самецъ, и самка одинаково окрашены въ ярше цвЬта,—къ другой же всйхъ тЬхъ, у которыхъ одинъ только самецъ имЬетъ эти цв^Ьта.
Половыя различ!я въ окраскЬ и оперейи весьма важны у птицъ. Этимъ вопросомъ занимались уже мнопе
257
и у полигамическихъ птицъ эти разли’пя были прекрасно объяснены закономъ половаго подбора, постановлен-иымъ Дарвиномъ. Легко понять, что благодаря соперничеству самцовъ въ сил!! и въ красот^, произошло блестящее onepenie и большой ростъ фазановъ и самцовъ у тетеревовъ, но нельзя объяснить т!;мъ же закономъ, почему самки тукана, пчело’Ьда, попугая, ары и синицы обладаютъ такими же яркими красками, какъ и самцы; между т!;мъ кцкъ самки котинга, пипра, тангары, райской птицы и нашего обыкновеннаго дрозда, им^готъ такой темный, не бросающшся въ глаза цвЪтъ, что трудно поварить, чтобы самецъ и самка названныхъ птицъ принадлежали къ одному и тому же виду.
^Законъ, опредЪл/тющ1й зависидюсть режду окраскою садюь;ъ и способодгъ гнездования.
Аномал1я, (о которой будемъ говорить въ этой главФ), можетъ быть объяснены вл!яв!емъ способа гнФздовашя и законъ этотъ встрФчаетъ весьма мало исключетй. Я за-мЪтилъ, когда оба пола одинаково окрашены въ ярше и бросаюпцеся въ глаза цвЪта, то гн±здо принадлежитъ къ первой категории т. е., такъ устроено, что насадка спрятана; между тЪмъ какъ при различш въ окрасюЬ половъ, (т. е. если самецъ блестящихъ цветовъ, а самка темнаго цв'Ьта), то гнЪздо открыто, и насадка можетъ быть видима. Я начну съ перечислсшя вс£хъ фактовъ, служащихъ къ подтвержден!») этого предположена, а за-
17
258
тЪмъ объясню, какимъ образом^, по моему, могло установиться подобное отношеше. Сначала мы разсмотримъ первую группу,—гд^Ь самка окрашена въ блестяшде ЦВ’Ь-та, и почти всегда вполн'Ь похожа на самца.
1.	Зимородки (Alcedinidae). У пГкоторыхъ родовъ, изъ числа самыхъ красивыхъ,—самецъ и самка идентичны; у остальныхъ же существуете половое различие, но при этомъ весьма р'Ьдко можно заметить стремлсше сделать самку менЪе заметной. Иногда самки на груди носятъ волоску, которой нЬтъ у самца; какъ наприм4ръ, у кра-сиваго Halcyon diops изъ Терната. У н’Ькоторыхъ видовъ, въ особенности американскихъ, эта полоска рыжеватая. У Dacelo Gaudichaudiin другихъ видовъ того же рода, хвостъ у самки рыжш, тогда какъ у самца сишй. У большинства зимородковъ гнГздо устроено въ земл'Ь въ глубокой nopt. Говорятъ, что Tanysiptera дГлаютъ своп гнезда въ гн^здахъ термитовъ пли же, иногда, въ трещинахъ, подъ скалами.
2.	Молоти (Momotidae). Оба пола этихъ красивыхъ птицъ сходны между собою. Гнйзда- онЪ дЪлаютъ въ норГ подъ землею.
3.	Таматиды Tamatias (Bucconidae). Эти птицы часто окрашены въ ярйе цвг1;та; у нГкоторыхъ изъ нихъ клювъ красный, какъ коралъ; полы идентичны; гнЬздо делается въ трещинахъ обрывовъ.
4.	Т р о г о н ы (Trogonidae). Хотя самки этихъ вели-колЪпныхъ птицъ не такъ сильно блестятъ, какъ самцы, но всетаки цвЪтъ ихъ очень ярк!й; гнездо делается въ дуплГ дерева.
5.	Удоды (Upupidae). Полосатое опереше я длинные хохлы этихъ птицъ дГлаютъ пхъ весьма заметными.
259
Полы сходны между собою, и гн'Ьздо дЬлается въ дуплЬ дерева.
6.	Носороги (Bucerotidae). У этихъ большихъ птицъ громадные, окрашенные клювы, притомъ такъ же ярко у самцовъ, какъ и у самокъ. Гн’Ьзда ихъ всегда свиваются въ дуплахъ деревьевъ, гдЬ самка вполнЬ спрятана.
7.	Головачи. Barbus (Capitonidae). Краски этихъ птицъ всегда яршя, и, странно, самыя блестящая пятна расположены наиболее замЬтнымъ образомъ вокругъ шеи и головы. Полы -подобны между собою, и гнЬздо свивается въ дуплЬ дерева.
'	8. Туканы (Rhamphastidae). У этихъкрасивыхъптицъ ярше цв’Ьта несутъ самыя замЬтныя части тЬла, преимущественно клювъ, а такъ же верхшя и нижшя покрываль-ныя перья хвоста окрашенныя бЬлымъ, ярко краснымъ нлп желтымъ цвЬтомъ. Полы сходны между собою, и гн’Ьзда устраиваютъ въ дуплахъ деревьевъ.
9.	Музофагп (Musophagidae). Также и въ этомъ случай голова и клювъ обоихъ половъ окрашены въ ярше цв’Ьта; гнЬздо строютъ въ дуплЬ дерева.
10.	Земляныякукушкй (Centropus). Цв’Ьта этихъ птицъ часто весьма блестящи. Оба пола сходны. ГнЬздо въ впдЬ купола.
11)	Дятлы (Picidae). Самки этого-семейства часто отличаются отъ самцовъ т’Ьмъ, что у нихъ хохолъ желтый или бЬлый, тогда какъ у самцовъ онъ красный; но самки одинаково замЬтны, какъ и самцы. ГнЬзда ихъ всегда помЬщаются въ дуплахъ деревьевъ.
12.	Попугаи (Psittaci). Вообще можно принять за правило, что въ этой многочисленной группЬ, украшенной самыми яркими и разнообразными цвЬтамп, полы
1?*
J
260
сходны между собою, и мы видимъ, что это правило справедливо для самыхъ ярко покрашенныхъ семействъ: лори, какаду и арры. Иногда впрочемъ встречаются не-болышя половыя разли'йя. Beb они гнездятся, главными образомъ, въ дуплахъ деревьевъ, иногда же въ норахъ, въ земле или въ гнездахъ термитовъ. Единственный попугай, свиваюпцй открытое гнездо,—это земляной ав-CTpaaiflCKifl попутай Pezoporus formosus. Онъ утратили блестящую окраску своихъ собратьевъ и окрашенъ въ темные, cepo-зеленые и черные, вполне покровительствующая цвета.
13.	Euryloemidae. У этихъ краснвыхъ восточ-ныхъ птицъ, несколько сродныхъ съ американскими ко-тингами, полы сходны и окрашены въ самые ярк!е цвета. Гнезда сотканы, сверху закрыты и водвешаны обык-новеннно къ концами ветвей надъ водою.
14.	Свиристели. Par dalotus (Ampelidae). Самки этихъ австралшскихъ птицъ отличаются отъ самцовъ и нередко весьма заметны вслГдств!е яркихъ пятенъ на голове. Гнезда иногда сводообразный, иногда же устроенны въ дуплахъ деревьевъ или подъ землею.
15.	Синицы (Paridae). Все эти маленькая птички очень красивы, и некоторый изъ нихъ, въ особенности индейсше виды, весьма заметны. Полы сходный;—обстоятельство весьма редкое между маленькими ярко-окра-шеннымн птицами нашихъ странъ. Гнездо прикрыто или спрятано въ дупле.
16.	Поползни (Sitta). Нередко весьма красивыя птицы. Оба пола одинаковы и устраиваютъ гнезда въ дуплахъ деревьевъ.
17.	Sit ell а. Самка этихъ австрал!Йскихъ птицъ,
261
испещренная черными и белыми пятнами, часто бываетъ замЪтн’Ье, ч-Ьмъ самецъ. По сообщен!» Гульда, гнезда этихъ птицъ вполне спрятаны между вертикальными, переплетенными ветвями деревьевъ.
18.	Древолазы (Climacteris). У этихъ австрал!йскихъ птицъ полы сходны между собою, или же самка бол^е заметна, ч4мъ самецъ. Гн’Ьздо въ дупл4 дерева.
19.	Estrelda, Am a din а. У этихъ двухъ родовъ восточныхъ и австралгёскихъ воробьевъ самка, бол'Ье или мен±е отличающаяся отъ самца, весьма замЪтна благодаря красному съ белыми пятнами хвосту. Гнезда ихъ сводообразный, что отличаетъ ихъ почти отъ всЪхъ остальныхъ членовъ того же семейства.
20.	С е г t h i о 1 а. У этихъ маленькихъ американскихъ лазящихъ птичекъ оба пола одинаковы. Гнезда сводообразный.
21.	Gracula (Sturnidae). У этихъ восточныхъ сквор-цовъ оба пола одинаковы. Они гнездятся въ дуплахъ деревьевъ.
22:	Calornis (Sturnidae). Эти скворцы красивыхъ металлическихъ оттЪнковъ ие представляютъ половыхъ различи! Они вьютъ висяч!я, ррикрытыя гнЪзда.
23.	И к т е р и д ы (I с t е г i d а е). Черное съ красиымъ пли черное съ желтымъ оиерете этихъ птицъ весьма заметно. Полы сходны. 0н4 славятся красивыми висячими гнездами въ вид^ кошельковъ.
Этотъ списоеъ со держитъ шесть з начитель и ыхъ сем ей ствъ разрЪзноклювыхъ (Fissirostres), четыре семейства лазящихъ (Scansores), всЬхъ попугаевъ, нисколько родовъ и три щЬлыхъ семейства воробьиныхъ (Passeres),—всего тысячу двести видовъ, т. е. одну седьмую всЬхъ извЪстныхъ птицъ.
262
Виды, у которыхъ самцы ярко окрашены, а самки болЬе темнаго цв’Ьта, весьма многочисленны: сюда относятся почти всЬ воробьиныя яркихъ красокъ, исключая тЬхъ, о которыхъ было упомянуто выше. Вотъ главнЬйппя группы:
1.	Котингп (Соtiiigidае). КъэтойгруппЬпринадлежать нЬкоторыя изъ самыхъ красивыхъ птицъ всего сЬ-вера; ихъ обыкновенная окраска имЬетъ замЬтн ы'е оттЬн-ки—снняго, краснаго н пурпурнаго цвЬта. Самкп всегда окрашены въ темный цвЬтъ, часто зеленоватаго оттЬн-ка, который легко смЬшивается съ цвЬтомъ листвы.
2.	Манакины (Pipridae). У самца этвхъ птицъ хо-холокъ самыхъ яркихъ цвЬтовъ, тогда какъ самка обыкновенно темно-зеленаго цвЬта.
3.	Танагры (Tanagridae). Эти птицы по красотЬ своихъ красокъ сопернйчаютъ съ котингами, а по раз-нообразш, стоять выше ихъ. Onepenie самокъ обыкновенно некрасиваго темнаго цвЬта и всегда менЬе за-мЬтно, чЬмъ onepenie самца.
Въ многочисленныхъ семействахъ славокъ (Sylviadae), дроздовъ (Turdidae), мухоловокъ (Miscicapidae), и соко-ропутовъ (Laniadae) значительное количество видовъ окрашено въ веселые, бросавшиеся въ глаза цвЬта. Точно также фазаны и тетерева; но самки всегда темныя и чаще всего окрашены въ самые темные, незамЬтные цвЬта. ВсЬ эти семейства имЬютъ открытый гнЬз-д а, и мнЬ не извЬстенъ ни одинъ случай, гдЬ бы одна нзъ перечисленныхъ птицъ построила гнЬздо со сводомъ, или свила его въ дуплЬ дерева, въ земляной норЬ, или въ какомъ-нибудь другомъ скрытомъ мЬстЬ.
Для уяснешя нашего вопроса, нЬтъ необходимости
263
обращаться къ болыпимъ птицамъ, потому что для избФжа-шя опасности имъ весьма редко приходится прятаться, Яршя краски вообще не встречаются у хищныхъ; притомъ, ихъ строете и образъ жизни таковы, что особенная охрана для самки безполезна. Самки болыпихъ голенастыхъ часто окрашены въ таше же ярше цвета, какъ и самцы. По всей вероятности у этпхъ птицъ немного враговъ, потому что ярко-красный ибпсъ (Eudocimus ruber) въ огромномъ количестве встречается въ Южной Америке.
У дичи, какъ у земной, такъ и водяной, самки часто весьма просто покрашены, тогда какъ самцы одеты въ самые ярше цвета. Анормальная группа Megapodesпредставляетъ интересный фактъ сходства красокъ обоихъ половъ (краски довольно ярк!я у Megacephalon и у Taloga 11 а) въ соединена съ привычкой вовсе не высиживать яйца.
раключенге изъ предъидущихъ фац-товъ.
Разсматривал  въ целости перечисленные факты, обнимаюшде почти все группы ярко покрашенныхъ птицъ, мне кажется, следуетъ принять за достаточно доказанное отношеше между окраской птицъ и ихъ способомъ гнездовашя. Существуетъ, правда, несколько исключенш. Одни изъ нихъ действительны, друпя же только кажупцяся. Я сейчасъ укажу на нихъ, но мне кажется, что можно пока пренебречь ими, такъ какъ они не довольно многочисленны и не достаточно важны, чтобы уравновесить массу доказательствъ, поддержива-
264
ющихъ мою Teopiro. Посмотримъ прежде всего, что должно заключить изъ этого ряда отношешй между группами явлешй, столь различныхъ по первому взгляду. Связываются ли они съ другими явлен1ями? Объясняютъ-ли они намъ что-нибудь относительно процессовъ природы или раскрываютъли онп причины чуднаго разнообраз1Я, гармоши и красоты живыхъ существъ? Я полагаю, что можно ответить на эти вопросы утвердительно. При этомъ, для доказательства существовашя связи между всеми этими фактами, я только напомню то, что мне удалось открыть ее при изучеши подобиыхъ же явлешй у насекомыхъ—а именно явлешй охраны и мимичности.
Первое указаше, которое можетъ быть выведено изъ всего сказаннаго—это то, что самки способны иметь такую же яркую окраску, которая нередко украшаетъ самцовъ. Оне носятъ эту окраску во всехъ техъ случаяхъ, когда бывають скрыты или защищены отъ папа-дешй во время высиживашя яицъ. Естественное заклю-чеше изъ этого то, что несовершенное развите или отсутств}е этихъ красокъ оперешя самокъ происходить отъ недостатка охраны и убежища во время этого важ-наго перюда ихъ жизни. Это легко объясняется при до-пущеши действ!я естественнаго или половаго подбора. Какъ мы уже видели, часто случается, что оба пола одинаково окрашены въ яршя цвета, между темъ редко они бываютъ одинаково вооружены оруд!ями для нападешя и защиты, конечно, когда посдедшя не необходимы для сохранешя в.пда. Это, кажется, указываетъ на то, что нормальное действге половаго подбора заключается въ развитш у обоихъ половъ яркихъ цвКтовъ и красокъ посредствомъ увелпчешя и сохранешм у каж-
265
даго изъ нихъ нравящихся другому случайныхъ изьгЬ-нешй. Многие добросовестные наблюдатели нравовъ животныхъ уверяли меня, что самцы птицъ и четвероно-гихъ часто обнаруживаюсь отвращеше или влечете къ некоторыми самкамъ, и едва-ли можно допустить, чтобъ до известной степени вкусъ къ цвету былъ различный у обоихъ половъ. Какъ-бы то нибыло, но фактъ тотъ, что во многихъ случаяхъ самка окрашена въ та-Kie же ярк1е и разнообразные цвета, какъ и самецъ; поэтому, весьма вероятно, что она ихъ прюбрЪтаетъ такимъ же образомъ, какъ и самецъ, то есть илп вслФд-CTBie того, что они ей полезны, или отъ того, что они въ связи съ другими полезными изменениями, или же отъ того, наконецъ, что они нравятся другому полу. Единственная возможная гипотеза, исключая последней, была-бы та, что окраска, передается отъ одного пола къ другому, не принося никакой пользы. Действительно, только-что приведенные многочисленные примеры существовав я яркихъ цветовъ у самки могутъ указывать на то, что характеръ окраски передается вообще (но не необходимо) отъ пола къ полу. Если это действительно.такъ, то можно, какъ мне кажется, объяснить эти явлешя, недопуская даже и того, что более или менее яркое опереше самокъ вл!яетъ на самца при выборе себе подруги.
Во время высиживашя яицъ въ открытомъ гнезде, самка сильно подвергается нападешямъ своихъ враговъ, и всякое изменеше ея окраски въ более яркую можетъ быть гнбельнымъ, какъ для нея, такъ и для ея потомства. Вотъ, почему все изменешя въ этомъ направленш перестанутъ являться у самокъ, между темъ какъ все
266
тй измйиешя, которая будутъ стремиться приблизить ее по цвйту къ окружающимъ предметамъ, какъ напри-мйръ, къ почий или листве, будутъ проявляться и при-ведутъ ее мало по мал у къ обладашю коричневыми, зеленоватыми и землистыми цветами, т. е., именно т1;ми цветами, которые встречаются, по крайней мйрй, на верхней поверхности тйла самокъ, строющихъ открытая гнйзда.
Изъ этого, однако, не сайдуетъ, какъ полагали некоторые, чтобъ вей самки птицъ были вначале такъ же красивы, какъ самцы. Изменение было постепенное, начавшееся вообще съ происхождешемъ главныхъ родовъ и группъ, и несомненно' то, что отдаленные предки птицъ, отделенныхъ въ настоящее время большими половыми различиями, были почти или вполне подобны между собою, причемъ вообще они были сходны съ ныне существующею самкою, а иногда можетъ быть, и съ самцомъ. Молодыя птнцы, похожая обыкновенно на самку, даютъ намъ вероятное представление о первоначальномъ типе. Къ тому же, веймъ известно, что часто невозможно различить птенцовъ сродныхъ впдовъ разлпчнаго пола.
рцрасв;а изм±>нчив±>е, чЪмъ строение и обычаи, и подвергалась, вслЪдств!е этого, болЪе важнымъ изд1Ънен1/чд1Ъ.
Въ начале этого очерка я старался показать, что характерпчесюя различ!я и существенныя черты птичь-
267
ихъ гнЬздь зависятъ отъ организации вида и отъ про-шедшихъ и современныхъ условш его существовала. Эти два фактора болЬе важны н бо.тЬе постоянны. чЬмъ окраска птицъ, и вотъ почему, въ большинства случаевъ, способъ гнЬздовашя, зависаний отъ организации и отъ среды, былъ причиною, а не слЬдств!емъ половаго сходства или различ1я въ окраскЬ тЬла.
Когда группа птицъ пм1;ла привычку гнФзднться въ дуплахъ деревьевъ, какъ наприм^ръ уканы, пли делать норки въ землЬ, какъ зимородки, то самка, въ опасное для нея время высиживашя яицъ, пользовалась одинаковою охраною отъ нападешй, какъ и самецъ, и въ этомъ случай отъ половаго подбора или отъ другихъ прпчинь ярюя краски у самки могутъ одинаково свободно развиваться, какъ и у самца. Если же, напротивъ, какъ у танагръ и мухоловокъ, известная группа им’Ьла привычку строить открытия гнезда въ видЬ чашки въ, бо-лЬе или менЬе открытыхъ мЬстностяхъ, то яркля краски у самки не могли развиваться. Ихъ появлешю постоянно мЬшала происходящая отъ нихъ опасность, тогда какъ въ то же время у самца могли безпрепятственно развиваться самые богатые пвЬта. Впрочемъ, и тутъ могутъ быть исключешя, потому что у самокъ самыхъ умныхъ птицъ и наиболее способныхъ изменять свои привычки постоянная необходимость избегать опасность, вслЬдствте яркаго оперешя, могла повести къ постройкЬ спрятан-ныхъ или закрытыхъ гнЬздъ, какъ напримЬръ у икте-ридъ н синицъ. Въ этомъ случаЬ особенная охрана для самки становилась лишнею. Такимъ образомъ, прюбрф-теше яркпхъ цвЬтовъ и измЬнеше гнЬзда могли иногда
268
взаимно 1шять одно на другое для того, чтобы совместно достичь полнаго своего развит.
|4сцлючен1я, подтверя^дающ1я это объ-яснеше.
Къ счаспю, въ естественной исторш птицъ суще-ствуетъ нисколько любопытныхъ аномал!й, которыя могутъ служить пробнымъ камнемъ для проверки этого объяснен!» неравномерности въ половомъ окрашиванш. Уже давно известно, что у некоторыхъ видовъ самцы разделяютъ съ самками или исключительно одни испол-няютъ обязанность высиживан!я яицъ. Часто также замечали, что у некоторыхъ птицъ половыя различ!я въ окраске являются въ обратномъ отношении: самецъ темнаго цвета, а самка яркихъ цветовъ и нередко больше самца.
Однако мне неизвестно, чтобы эти две аномалш разсматривались когда нибудь, на основаши закона причинности, какъ имеющ'ш связь между собою, прежде, чемъ я подвелъ ихъ подъ мою теоргю покровительствен-наго приспособлена. Между темъ достоверно, что во всйхь хорошо известныхъ случаяхъ, где самка более заметна, чемъ самецъ, на долю самца выпадаетъ обязанность высиживашя; существуютъ, по крайней мере основательный причины для такого предположешя. Самымъ лучшимъ примеромъ служить серый Phalaropusfu-1 i с а г i u s, у котораго оба пола зимою одинаково окрашены, между темъ какъ летомъ самка, а не самецъ, франтить блестящимъ (свадебнымъ) опереньемъ; самецъ
269
же высиживаетъ яйца, положенный на голую землю. Самка зуйка (Eudromias morinellus) больше и ярче окрашена, чймъ самецъ, и въ этомъ случай почти достоверно, что самецъ высиживаетъ яйца. Тоже самое имйетъ место и у индгйскихъ Turn ices.—Г. Жердонъ утверждаете въ своемъ труде подъ заглав!емъ „Инд1йск1я птицы", что по сведен1ямъ отъ мйстныхъ жителей, самки покидаютъ снесенный ^яица и собираются въ стаи, между тймъ какъ самцы заняты ихъ высиживашемъ. Мы не знаемъ въ точности о нравахъ другихъ видовъ, у которыхъ самки красивее самца. Примеръ страуса и эму можетъ дать поводъ къ возраженш: самецъ высиживаетъ яйца, а онъ однако не менйе замйтенъ, чймъ самка; но это исключено легко объясняется двумя обстоятельствами: во первыхъ, эти птицы слишкомъ велики, чтобы, спрятавшись, могли избежать опасности; во вторыхъ, онй на столько сильны, что могутъ отбить враговъ, нападаю-щихъ на ихъ яйца или могутъ спастись отъ нихъ бег-ствомъ.
И такъ, во многихъ случаяхъ, существуете обратная зависимость между окраскою половъ и способомъ гнйздовашя птицъ,—включая сюда и несколько самыхъ замечательныхъ аномалы,—зависимость, обусловленная тймъ простымъ принципомъ, по которому тотъ изъ родителей, который высиживаетъ яйца, требуете больше покровительства, чймъ тотъ, который не высиживаетъ. Принимая во внимаше несовершенство нашихъ знаний относительно большинства чужеземныхъ птицъ, мы нахо-димъ очень мало исключены изъ поставленнаго принципа. Къ тому же эти исключешя встречаются вообще у пзолированныхъ видовъ, между тймъ какъ некоторый
270
кажущаяся исключейя, въ сущности, подтверждаютъ законъ.
jWcyiniac/i и действительны^ исклю-чешд изъ излоя^еннаго выше закона, стр. 257.
Единственный положительный исключешя, которыя я нашелъ, суть слЪдуюпця:
1.	Дронги. Drogos (Dicrourus). —Эти птицы бле-стящаго чернаго цвета и обладаютъ длиннымъ, вилооб-разнымъ хвостомъ. Полы сходны между собою, и гнезда ихъ открыты. Вероятное объяснейе этого явлейя можно найти въ томъ обстоятельств!}, что онй не нуждаются въ охран!} при помощи менее заметныхъ цветовъ. Он!} очень драчливы, часто пападаютъ и обороняются отъ воронъ, соколовъ, коршуновъ, и при ихъ полу-общественной жизни самки не могутъ опасаться нападешй въ перюдъ высиживашя яицъ.
2.	Иволги (Oriolidae).—Настоящая иволги весьма яркихъ цветовъ; у некоторыхъ восточйцхъ видовъ полы или вполне, или почти сходны между собою; гнезда ихъ открыты. Это одно изъ самыхъ серьезныхъ исключены, но оно однако подтверждаетъ до известной степени общее правило. Въ самомъ деле, заметили, что эти птицы съ большою заботою прячутъ свои гнезда въ толстой листве и неустанно оберегаютъ своихъ детенышей. Оне, следовательно, сознаютъ отсутств!е охраны темной окраски и дополняютъ его развипеме своихъ умственныхъ способностей.
271
3.	Земляные дрозды (Pittidae).—Оба пола этихъ изящныхъ птицъ блестящихъ цвЬтовъ вообще сходны между собою. Гнездо у нихъ открытое. Это исключение однако только кажущееся, потому что всЬ ярше цвЬта расположены на нижней поверхности тЬла, спина же обыкновенно окрашена въ коричневый или оливково-зеленый цв'Ьтъ, голова черная съ коричневыми или белыми полосками. Эти оттЬрки легко смешиваются съ листвой, кустарникомъ и кореньями, окружающими гнЬздо, которое почти всегда строится на самой землЬ или be-высоко отъ земли и представляетъ охранительную окраску.
4.	Grallina Australis.—Эта птица окрашена въ рЬзше бЬлый съ чернымъ цвЬта. Оба пола сходны между собою, и гнЬздо строится въ открытомъ мЬстЬ, на деревЬ. При томъ, само гнЬздо открыто и дЬлается изъ глины. Это исключеше съ перваго разу рЬзко бросается въ глаза, но я увЬренъ, что и оно не очень важно. Прежде, чЬмъ утверждать, что насЬдка очень замЬт-на, когда она сидитъ въ гнЬздЬ, необходимо знать вообще дерево, на которомъ она вьетъ гнЬздо,. цвЬтъ его коры и растущихъ на немъ лишаевъ, оттЬнки земли и другихъ окружающихъ предыетовъ. ИзвЬстно, что ма-леньшя черныя и бЬлыя пятна сливаются на нЬкото-ромъ разстояши въ сЬрый цвЬтъ—одинъ изъ самыхъ обы-кновенныхъ цвЬтовъ въ природЬ.
5.	Медососы. Nectarineidaе.—У этихъ хоро-' шенькихъ птичекъ одни только самцы имЬютъ яркое оперенье; самки же очень темны. Однако во всЬхъ из-вЬстныхъ примЬрахъ онЬ строютъ закрытия гнЬзда. Это исключеше скорЬе отрицательное, чЬмъ положительное такъ какъ иныя причины, чЬмъ необходимость охране-
272 —
1ня, могутъ помешать самк'Ь прюбр-Ьсть окраску самца. Следующее интересное обстоятельство бросаетъ немного свйту на этотъ предметъ. Полагаютъ, что самецъ Lep-tocoma zeylanica помогаетъ высиживанпо яицъ. Весьма возможно, что птипы этой группы въ прежнее время строили открытый гнезда, и что вс.тЬдствю п’Ь-котораго измйнешя условш самцу пришлось высиживать яйца, и постройка сводообразного гнйзда сделалась необходимою. Сознаюсь, что это самое важное изъ всЬхъ мн! извЬстныхъ исключенш.
6.	Maluridae.—У этихъ птичекъ самцы вмйютъ бол'Ье яркое onepenie, Ьежду тймъ какъ вей самки тем-наго цв-Ьта, и въ тоже время онЪ строятъ сводообразный гнезда. При этомъ надо заметить, что свое красивое onepenie самецъ сохраняете весьма короткое время, именно только въ перюдъ б р а ч н о й ж и з н и. Въ остальную часть года оба пола одинаковы. По всей вй-роятности сводъ гийзда предназначенъ для защиты пй-жныхъ птенцовъ отъ дождя, и какая-нибудь неизвестная намъ причина развала ярюя цв-Ьта у самца.
Есть еще одинъ случай, о которомъ можно упомянуть и который также кажется съ перваго взгляда исключешемъ. У обыкновенныхъ свиристелей (Bombycilla garrula) оба пола почти одинаковы, и красивые сургучнокрасные кончики ихъ крыловыхъ перьевъ, почти, если не вполнй, одинаково зам’Ьтны какъ у самца, такъ и у самки. Они строютъ одиако открытый гнйзда, между тймъ какъ, по одному только виду птицъ, следовало бы предположить, на основанш моей теорш, что онй строютъ закрытый гнйзда. Но окраска охраняете ихъ, 'въ действительности, самымъ очевнднымъ образомъ. Птицы
273
эти выводить своихъ птенцовъ только въ сЬверныхъ широтахъ, а гнезда, сделанный главнымъ образомъ изъ лишаевъ, помЪщаютъ на еляхъ. Нежные оттенки, пе-пельно-сЬрыя и лиловатыя головы и спины этихъ птицъ, желтый цветъ на крыльяхъ и хвосте, прекрасно сливаются съ оттенками окружающихъ растеши, а красныя оконечности крыльевъ подражаютъ плодникамъ обыкновенна™ лишая—Cladonia coccifera. Всл^дсти1е этого самка, сидя въ гнЪзде, не отличается отъ него по окраске, точно такъ же, какъ не отличается отъ лишаевъ, его окружающихъ, и следовательно' совершенно защищена отъ нападешй.
Я полагаю, что привелъ все сколько-нибудь значп-тельныя исключешя изъ закона, опрсд'Ьляющаго зависимость между половымъ окрашиван!емъ и способомъ гнЪздован1я. Исключешя эти не многочисленны, сравнительно съ примерами, которые послужили основа-темъ общему закону, а въ некоторыхъ случаяхъ они легко объясняются известными обстоятельствами въ обычаяхъ и организацш вида. Замечательно при этомъ то, что я почти не нашелъ положительныхъ исключена, то есть такихъ, где очень яршя самки строютъ открытый гнезда. Еще труднее указать’ на такую группу птицъ, въ которой все самки окрашены въ заметные цвета и высиживаютъ яйца въ откры-тыхъ гнездахъ. Многочисленные примеры видовъ, оба пола которыхъ окрашены въ темный цветъ и строятъ всетаки закрытый гнезда, вовсе не противоречить моей теории; единственная цель ея объяснить, почему ярко-окрашенныя самки также ярко-окрашенныхъ самцовъ всегда живутъ въ сводообразныхъ или спрятанныхъ 18
274’
нгЬздахъ, между тЬмъ какъ темным самки яркихъ самцовъ дЬлаютъ почти всегда болЪе или менЬе плоскья гн’Ьзда на мЬстахъ открытыхъ. Тотъ фактъ, что у птицъ, полы которыхъ одинаково окрашены въ темный цв'Ьтъ, встречаются гнЬзда всЬхъ видовъ, указываете просто на то, что, окрашиваше самки определяется въ большинстве случаевъ характеромъ гнЬзда, а не на оборотъ.
Если эта точка зрЬшя вЬрна, и указанный разнообразный вл!ян1я действительно определили характеръ гнезда каждой птицы, общее окрашиваше самокъ, а также и отношеше между этими двумя явлешями, то мы не надЬемся составить списка -доказательствъ, полнЬе приведеннаго. Природа представляетъ такую сЬть слож-ныхъ отношешй, что, найдя рядъ соотвЬтствующихъ одно другому яиленш въ сотнЬ видовъ, родовъ и се-мействъ, взятыхъ во всехъ частяхъ системы, мы принуждены допустить существование действительной связи между ними. Когда же, кромЬ того, можно доказать, что одинъ изъ факторовъ зависите отъ самыхъ устойчивыхъ и основыхъ условш существовала и организащи, между тЬмъ какъ другой разсматривается всЬми, какъ поверхностный и способный легко измениться, то нельзя не осмнЬваться, чтобы они не относились другъ къ другу, какъ причина къ слЬдствш.
^азличныд средства охраны у я\ивот-ныхъ,
Попытка объяснить описанное явлеше опирается не исключительно только на тЬхъ фактахъ, на которые я
275
могъ указать. Въ очеркЪ о мимичности изложено, какую важную роль играстъ необходимость охраны путемъ изменешя ^нешнихъ формъ и окраски, а въ нЬкоторыхъ случаяхъ даже и внутренняго строения животныхъ. Какъ на доказательство этого положен!я, я могу указать на маленьшя загнутый, вилообразныя и звЬздчатыя иглы большинства губокъ. Эти иглы разсматривались какъ органы, служашде преимущественно для того, чтобы сделать губки несъедобными. Голотурш имеютъ подобную
Гмотур1я.
18*
27’6
же охрану: некоторая изъ нихъ, какъ напр., Synapta тгЬетъ въ кожЬ крючки, въ видЪ якорьковъ; друг5я же (Cuviera squamata) покрыты очень твердою известковою бронею. Некоторый изъ нихъ обладаютъ прекрасною красною или пурпуровою окраскою, и вследствие этого весьма заметны, между гЬмъ какъ сродный видъ трепанга или морской кирки (Holothuria edulis), не обладающей оборонительными средствомъ, окрашенъ въ темный цв^тъ, подобный цвету песка пли грязи морскаго дна, на которомъ онъ живетъ. Мнопя изъ маленькихъ морскйхъ животныхъ почти невидимы благодаря своей прозрачности; а тЪ, которыя весьма заметны
Морская звезда.
277
по своимъ яркимъ цв'Ьтамъ, часто вооружены рсобен-нымъ оборонительнымъ средствомъ или ядовитыми щупальцами, какъ Physalia, или известковымъ покро-вомъ, какъ мнопя морск1я звезды *).
^Зъ нЪкорыхъ группахъ са/лци обладаютъ особенною охраною, которая имъ болЪе необходима, чЪ/лъ самцамъ.
Въ борьба за существоваше, способность прятаться есть одно изъ самыхъ в'Ьрныхъ средствъ къ спасешю. Эта способность достигается всего легче путемъ пзмЬ-иешя окраски, такъ какъ этотъ признакъ способенъ подвергаться многочисленнымъ и быстрымъ изм^нен!ямъ. Только что приведенный прилгЬръ вполне подобенъ примеру бабочекъ. Вообще бабочка-самка им!етъ темные и незаметные цвета, тогда какъ самецъ окрашенъ въ более apKie цвета. Но если видъ охраняется отъ сво-пхъ враговъ непр!ятнымъ запахомъ, какъ у Данаидъ, Геликонпдъ и Акреидъ, то у обоихъ половъ встреча
*) Сппсокъ приво^имыхъ авторомъ примйровъ можно было бы увеличить до значительныхъ размйровъ. Нетъ почти ни одной большой группы животныхъ, которая не представляла бы формъ съ очевидными несомненными органами защиты или охраны. Почти вся группа игло-колючихъ (Echinodermatal, къ которымъ принадлежать морей!» зв4здн и голотурш, защищена твердыми колючими покровами. Въ особенности эта защита бросается въ глаза у мор-екихъ ежей.	Рсд,
278
ются одинаково ярше цвЬта. Между видами, ищущими охраны путемъ подражашя этимъ привелигированнымь формамъ, легко заметить, что у Лепталидъ, — насЬко-мыхъ слабыхъ и медленнаго полета,—между полами су- । ществуетъ сходство, потому что оба одинаково нуждаются въ oxpairb; между тЪмъ какъ въ бол'Ье сильныхъ и быстро летающихъ формахъ (какъ Papilio, Pieris, Diadema) вообще однЬ самки подражаютъ другимъ груп-памъ и прюбрЬтаютъ вслЬдспяе этого бол'Ье ярше цвЬта, чЬмъ ихъ самцы, представляя такимъ образомъ отношение половъ, обратное обычному, почти всеобщему. Такъ на-примЬръ, у замЬчательныхъ листообразныхъ насЬкомыхт Востока, изъ рода Phillium, одна только самка уподобляется зеленымъ листьямъ, потому что существование ея въ перюдъ несешя яицъ необходимо для продолжешя породы. У млекопитающихъ и пресмыкающихся рЬдко встречается различ!е въ цвЬтЬ между полами, даже, если окраска блестящая, потому что самка подвергается не больше опасностями, чЬмъ самецъ. У только что на-званныхъ бабочекъ—Diadema, Pieris, Papilio в у другихъ—нельзя найти ни одного примера, гд-Ь бы одинъ только самецъ подражалъ Данаидамъ или Геликонпдамъ. Это обстоятельство, какъ мнЬ кажется, можетъ быть разсматриваемо, какъ подтверждеше моего взгляда, тЬмъ бол'Ье, что окраска бол’Ье роскошная у'самцовъ должна-бы была кажется легко подвергаться веЬмъ полезнымъ измЬнешямъ. Это наблюдете можетъ относиться къ тому общему закону, по которому всяки! видъ, точно также, какъ и полъ, способенъ изменяться только въ предЬлахъ, необходимыхъ въ борьбе за существоваше, но не болЬе. Самецъ насЬкомыхъ, по своей организащв
279
и по своимъ обычаямъ, менее подвергается опасностямъ, чФмъ его самка. Вотъ, почему онъ требуетъ меньше охраны и не можетъ, поэтому, путемъ естественнаго подбора, достичь до нея одинъ. Между темъ, самка до-стигаетъ ея именно этимъ путемъ, такъ какъ особенная защита ей въ высшей степени необходима или вследствие болыпихъ опасностей, которымъ она подвергается, или же вследств!е важности сохранения ея, столь необходи-маго для воспроизведешя потомства.
Дарвинъ признаетъ, что необходимость охраны могла иногда быть причиною темныхъ оперенШ у самокъ птицъ. (Происхождеше видовъ, 4-е англшское издаше, стр. 241); во, кажется, онъ не приписываетъ этому обстоятельству особенно важной роли при измецеши окрашивашя, какъ это делаю я. Въ томъ же параграфе (стр. 240) опъ упоминаетъ, что самки птицъ и бабочекъ иногда весьма зелены, иногда же также ярки, какъ и самцы, но, кажется, онъ разсматриваетъ этотъ фактъ, какъ зависящей отъ особенныхъ законовъ наследственности, благодаря которымъ изм'Ьнешя въ окраске проявляются иногда въ одномъ только поле, иногда же въ обоихъ. Не отвергая действия подобнаго закона, который, какъ говорить Дарвинъ, можетъ быть подтвержденъ фактами, я приписываю, въ большинстве случаевъ, различие между полами действ!ю большей или меньшей необходимости охраны самокъ различныхъ группъ животныхъ.
Целое столеНе тому назадъ Дэйнзъ Барингтонъ об-ратилъ свое внимаше на это обстоятельство. Въ его упомянутомъ сочиненш онъ указываетъ на то, что пев-ч!я птицы — все малеиьшя, и ошибочно объяспяетъ это явлеше тою трудное™, съ которою пришлось
280
бы большими птицамъ прятаться отъ своихъ вра-говъ, если бы голосъ ихъ былъ услышенъ; затЪмъ онъ прибавляетъ: «я полагаю, что по той же причине самки никогда не поютъ, такъ какъ эта способность была бы .имъ еще болЪе опасною во время высиживашя яицъ, и, быть можетъ, тою же причиною можно объяснить ихъ меньшее совершенство относительно опере nia>. ЗдЪсь мы имЪемъ весьма интересное указаше на мысль, служащую предметомъ на-стоящаго очерка; оно было незамЪчено почти цЪлый вЪкъ, и я прочеЛъ его только недавно, послй того, какъ Дарвинъ обратилъ на него мое внимаше.
Можно подумать, что причины, которымъ а приписываю столь важное учаспе въ поразительныхъ явленр яхъ, слпшкомъ ничтожны для произведена столь значительныхъ результатовъ.
Но надо заметить, что всЪ мелочи въ строеши животныхъ имЪютъ существенную цЪль—сохранеше недЪ-лимаго и вида. До сихъ поръ слишкомъ часто разсма-тривали окраску, какъ случайное и пустое обстоятельство, какъ признакъ, прюбрЪтенный животнымъ не въ силу его существенной пользы, а для того, чтобы, нравиться человеку или еще болЪе совершенными существами, или для того, чтобы содействовать идеальной красотЪ и гармони природы. Если бы это было действительно вЪряо, то цв.Ътъ органическихн существъ былъ-бы, очевидно, исклю-
281
чешемъ изъ всехъ остальныхъ явлешй природы. Вместо того, чтобы подчиняться общимъ законамъ и определяться внешними услов!ями„ непрерывно изменяющимися, онъ бы зависелъ отъ какой-то воли, причины которой навсегда должны остаться неизвестными для насъ, и мы должны бы отказаться отъ какого-бы то ни было изсле-довашя ея происхождешя и причинъ. Но, странное дело, едва мы только начали изучать и классифицировать цвета тела животныхъ, какъ находимъ внутреннюю связь между этими цветами и множествомъ другихъ явлетй, и убеждаемся, что оне подчиняются, одинаково съ последними, общимъ законамъ. Въ этомъ очерке я старался объяснить некоторые изъ этихъ законовъ касательно птицъ, и я указалъ вл!ян!е способа гнездовашя на окраску самокъ.
Въ предъидущихъ главахъ я показалъ, до какой степени и какимъ образомъ необходимость въ охране определила окраску насекомыхъ, некоторыхъ пресмыкающихся и млекопитающихъ, а въ настоящую минуту я обращаю внимаше читателей на тотъ фактъ, констатированный Дарвиномъ, что живые оттенки цветовъ подвержены тому же великому закону полезности, хотя долго принимали, что краски были созданы вовсе не для пользы ихъ обладателей. Цветы не нуждаются сильно въ охране, но весьма часто необходимы насекомыя для ихъ оплодотворев!я, или для сохранешя неприкосновенности ихъ производительныхъ органовъ. Ихъ яршя краски, ихъ ароматъ и медовыя выделешя служатъ для привле-чешя насекомыхъ. Очевидное доказательство тому, что окраска цветовъ служить для привлечешя насекомыхъ представляютъ те растешя, которыя прекрасно оплодо
282
творяются просто при помощи ветра: оин никогда или очень редко имеютъ цветы ярко окрашенные.
Это широкое примкнете общаго принципа полезности къ вопросу объ окраске въ двухъ органиче-скихъ царствахъ, обязываетъ насъ признать, что принципъ „царства закона“ твердо всталъ на ту почву, па которой защитники спещальныхъ творешй считали себя непобедимыми. Противникамъ объяснешю при-веденныхъ въ этомъ очерке фактовъ я позволю себе напомнить, не изменяя правиламъ любезности, что необходимо разсматрйвать явлешя въ целомъ, а не одно пли два изъ нихъ въ отдельности. Придется допустить, что значительная часть ялешй, касающихся окраски, были приведены въ зависимость и объяснены Teopiefl развит п естественнаго подбора. До техъ поръ, пока столь значительный рядъ явлешй не будетъ объясненъ другою Teopieio, нельзя отъ насъ требовать, чтобы мы оставили ту теорш, которая до сихъ поръ служила намъ верой и правдой, и раскрыла передъ нами целую массу интересныхъ и нёожиданныхъ гармоническихъ отношешй между явлешями, самыми обыкновенными среди органиче-скихъ существе,—явлешями, мало разъясненными, и которыми, должно сознаться, до сихъ поръ весьма пренебрегали.
283
ГЛАВА VIII. '
Творчество по закону.
Въ ряду всЬхъ критикъ знаменитой .теорш Дарвина о происхождеши видовъ есть одна, которая особенно соблазняете немалое число людей образованныхъ и ум-ныхъ. Мы говоримъ о той теорш, которую герцогъ Аргайльсшй *) развиваете въ своей книгЬ: Царство Закона. Именитый авторъ выражаетъ въ этой книгФ чувства и идеи той многочисленной категорш людей, которые интересуются уагЬхомъ науки вообще и науки о природ’Ь въ особенности, но никогда не изучали природу сами во всФхъ ея подробностяхъ. Люди эти не могли npioOpicTH то непосредственное знакомство со строеиемъ родственныхъ формъ, съ изумительными градациями, связывающими между собою группы и виды, съ безконечнымъ разнообраз!емъ явлены изменяемости въ организованныхъ существахъ,— знакомство, положительно необходимое для надлежащей оценки фак-товъ и умозаключены, содержащихся въ великомъ произведены Чарльза Дарвина.
Герцогъ Аргайльскы посвящаете почти половину своего сочинешя изложешю того, что. онъ называете „Творчествомъ по закону11. Онъ объясняете такъ ясно тгЬ трудности, которыя онъ находитъ въ теорш есте-ственнаго подбора и тГ возражен!я, которымъ она, по
*) Duke of Argyll’s—правильнее, по произношешю, перевести: герцогъ Эрджайльсктй, но мы оставляемъ правоиисаше, уже установившееся въ нашей литератур^.	Ред,
284 —
его мнешю, открыта, что я считаю умЪстнымъ заняться обстоятельнымъ опровержешемъ этихъ возражений. Читатель увидитъ, что собственные принципы автора приводить къ вывод амъ, представляющимъ не менышя трудности для принятая, чемъ любое изъ положений, который онъ ставить въ упрекъ мистеру Дарвину.
Герцогъ Аргай льскш въ особенности настаиваетъ на той мысли, что во всей природе мы встречаемъ доказательства существовашя разума, и что доказательства эти всего очевиднее тамъ, где мы констатиру-емъ или какую нибудь преднамеренность, или же признаки красоты. Это, именно, и указываетъ, по мнешю автора, на существоваше постояннаго надзора, на непосредственное вмешательство организующей силы, такъ какъ никакою системою законовъ нельзя удовлетворительно объяснить этотъ фактъ.
Съ другой стороны, сочинеше Дарвина имеетъ главною своею целью показать, чтъ все явлешя, замеченный нами въ живыхъ существахъ, все эти удивительные органы, все это сложное строеше, все это безкочен-ное разнообраз1е формъ, величины и цвета, все эти сложныя соотношешя, связываюпця существа между собою, могли быть произведены действ!емъ некоторыхъ общихъ весьма простыхъ законовъ, которые сами суть ничто иное, какъ выражеше несомнйнныхъ фактовъ. Главнейппе изъ этихъ законовъ и фактовъ суть ниже-следуюпце:
1) Законъ размножен!я въ геометрической прогресс!и. Все органичесшя существа обла-даютъ способностью размножешя въ громадныхъ разме-рахъ. Хотя у человека способность эта слабее, чемъ
285
у другихъ животныхъ, все же, при благопр!ятныхъ обстоя-тельствахъ, человеческое населеше можетъ удвоиться въ 15 л^тъ, или же въ сто летъ увеличиться во сто разъ. Потомство многихъ животныхъ или растешй можетъ въ течеши одного года достигнуть цифры, превышающей въ десять или въ тысячу разъ первоначальное число.
, 2) 3 а к о и ъ ограничена населен!я. Число живыхъ особей, служащихъ представительницами каждаго вида въ данной стране или же на всей поверхности земнаго шара, въ действительности остается неподвиж-нымъ. Изъ этого следуетъ, что весь этотъ громадный приплодъ погибаетъ почти тотчасъ же после своего поя-влешя на светъ, за исключешемъ техъ индивидовъ, для которыхъ опросталось место смертью родичей. Вотъ простой и поразительный примеръ этого факта: въ ду-бовомъ лесу каждое дерево ежегодно разсеваетъ вокругъ себя тысячи и миллюны желудей; но ни одинъ изъ этихъ желудей не произведетъ дуба, пока которое нибудь изъ старыхъ деревьевъ не . погибло; все они исчезнуть, до-стигнувъ большей или меньшей степени развитая.
3)	Законъ наследственности или сходства между потомствомъ и родичами.— Это законъ всеобпцй, но не абсолютный. Все твари по-ходятъ на своихъ родичей въ значительной степени, и въ большинстве случаевъ это сходство бываетъ очень полное; даже индивидуальный особенности, какого бы то ни было свойства, почти всегда передаются кому нибудь пзъ потомковъ.
4)	Законъ изменен! я.—Законъ этотъ очепь хорошо выраженъ въ нижеследующемъ стихе.-
286
No being on this earthly ball Is like another, all in all *)
Дкти сильно походятъ на родителей, но не воспроиз-водятъ ихъ вполшй: каждый имкетъ свою собственную индивидуальность. Измкнен1е это само подвержено измЬнешямъ въ отношен}и своихъ размЬровъ, но оно всегда существуете не только во всей совокупности особи, но и въ каждой изъ ея частей. Каждый органъ, каждая черта, каждое чувство—индивидуальны, т. е. удаляются бо.тЬе или менке отъ чувства, черты или органа, соотвктствующихъ имъ, въ какой бы то ни было другой особи.
5)	Законъ постояннаго изменен!я, которому подвержены физическ!я услов!я на поверхности земнаго шар а.—Геолопя по-казываетъ намъ, что измЪнеше непрерывно происходило въ прошломъ, и мы знаемъ, что оно продолжается п въ настоящемъ.
6)Равновкс1е или г а р м о и i я природы.
Когда какой нибудь видъ хорошо приспособленъ къ услов!ямъ, окружающимъ его, онъ благоденствуетъ; когда приспособлеше это не полно,—видъ вырождается; наконеЦъ, когда оно вовсе отсутствуетъ, видъ вымираетъ. Принципъ этотъ 1гЬтъ возможности оспаривать, если мы примемъ въ соображеше век услов!я, опредкляюшдя благополуч!е организма.
Все это не балке, какъ простое, голое изложеше того,
*) Ни одно существо на земиомъ inapt не бываётъ точь въ точь подобно другому существу.
287
что существуете въ природе, это—принципы и факты, которые всЬмъ известны, всеми допускаются, но только забываются всеми, какъ скоро речь заходите о происхож-денш видовъ. Изъ этихъ общепринятыхъ фактовъ можно вывести происхождеше всЬхъ формъ природы путемъ ло-гическаго сцЪплешя умазаключенш, верность которыхъ подтверждается на каждомъ шагу совладетель ихъ съ действительности). КромЬ того, этимъ же путемъ объясняется множество любопытныхъ явленш, необъяснимыхъ никакимъ инымъ способомъ. Весьма вероятно, что эти основные законы суть ничто иное, какъ результатъ самой сущности жизни и свойствъ, присущихъ матерш, какъ въ органическомъ, такъ и въ неорганическомъ ея виде.
ГербертеСпенсеръвъ своихъ „основныхъ принцппахъ" и въ своей „Б1олог1и“ довольно хорошо, какъ мне кажется, изъяснилъ эти соотношешя, но пока мы можемъ принять эти простые законы, пе восходя къ более отда-леннымъ причинамъ. Вопросъ, который при этомъ возникаете передъ нами, заключается въ следующему могли ли эти законы оказаться достаточными, чтобы произвести то разнообраз!е, ту гармошю, то безукоризненное сочеташе и ту красоту, которыя норажаютъ насъ въ органическихъ существахъ, или же нужно еще допустить постоянное вмешательство и непосредственное воздейств!е разума и организующей воли? Въ сущности, этб сводится лишь къ следующему вопросу: какими спо-кобами действовала эта организующая воля? Герцогъ Аргайльсюй (и я привожу его какъ выразителя мне-нш наиболее умныхъ изъ мнешй всехъ противниковъ Дарвина) утверждаетъ, что эта воля привела въ
288
действ!е обпцё законы, чтобы заставить ихъ произвести тЪ результаты, которыхъ эти законы, сами по себе, не вЪ состояши были бы произвести,—что вселенная, предоставленная самой себе, при полной неприкосновенности веЬхъ ея законовъ, была бы какимъ то хаосомъ, безъ разнообраз!я и безъ гармонш, безъ цели и беЗъ красоты; что въ ней н^тъ никакой силы, способной извлечь свое развиие изъ самой себя (и что, следовательно, мы въ праве предполагать, что такой силы въ ней и не можетъ быть). Я же, напротивъ полагаю, что вселенная такъ устроена, что можетъ сама быть своимъ собствен-нымъ регуляторомъ. Пока въ ней существуетъ жизнь, формы, въ которыхъ эта последняя проявляется, обла-даютъ и способностью приспособляться другъ къ другу, а также и къ окружающимъ ихъ услов!ямъ. Это согла-шеше имеетъ неизбежнымъ своимъ результатомъ возможно большую сумму разнообраз!я, красоты и силы, потому что оно происходить отъ общихъ законовъ, а не отъ непрерывного контроля и не отъ прилаживатя подробностей, после ихъ выработки.
Съ точки зрешя нравственнаго чувства, эта Teopin кажется мне гораздо более возвышеннымъ представле-шемъ о вселенной, чемъ та, которую можно бы было назвать „гипотезою непрерывнаго вмешательства". Впро-чемъ, это не такой вопросъ, въ которомъ решающей голосъ принадлежалъ бы нашимъ чувствамъ и убежде-шямъ; это вопросъ фактовъ и умозаключены. Можетъ ли то изменеше, которое по свидетельству геологш всегда происходило въ формахъ жизни, быть объяснено дей-ствгемъ общихъ законовъ, или же намъ необходимо для этого верить въ непрерывный контроль разумной, орга
289
низующей силы природы? Таковъ вопросъ, который намъ предстоите разсмотр'Ьть, и если мы покажемъ, что въ пользу нашей теорш говорите факты и подсказываемые ихъ сопоставлешемъ выводы, то на долю нашихъ противниковъ выпадаетъ трудная задача—доказать противное.
У^етафоры Дарвина дали не доразу мен мъ
поводъ къ
Дарвинъ, употребляя постоянно метафоры для объяснена удивительныхъ пзмЪнешй въ органическихъ существахъ, подвергъ себя опасности быть понятымъ ложно п этимъ далъ противъ себя могущественное opysie своимъ против-никамъ. „Любопытно наблюдать, говорить герцогъ Ар гайль-„сшй, тотъ способъ выражен: я, къ которому прибегаете „невольно одинъ изъ весьма рфшительныхъ последователей чистаго натурализма, когда онъ хочетъ описать слож-„ное строеше этого любопытнаго семейства растеши (Ят-„рышнивыя или Орхидныя, Орхидеи. Orchideae). Онъ совершенно пренебрегаетъ тою осторожностью, съ ко-„торой слФдуетъ говорить о намФрен1яхь приводы. НамЪреше есть единственная вещь, которую онъ „видите передъ собою, а тамъ, гдф онъ его не видитъ, „онъ ищетъ его до тФхъ поръ, пока не найдете. Онъ „прибегаете ко всевозможнымъ выражешямъ, ко всевоз-„можнымъ сравнешямъ, чтобы указать намъ намЪреше, „цФль, сознательно преследуемую: ухищреше, любо-19
290
„пытное ухищреше, удивительное ухищреше,—та-„ковы выражешя, безпрестанно повторяюпцяся подъ его „перомъ". Вотъ, наприлЪръ, та фраза, въ которой онъ „описываетъ особенности одного вида орхидей. „Развитая „губочка (labellum) принимаетъ форму удлиненная ме-„довника съ тЬмъ, чтобы привлекать чешуекрылыхъ „насекомыхъ, и мы сейчасъ покажемъ, что, по всЬмъ „вероят!ямъ, нектаръ помйщенъ намеренно такимъ „образомъ, что онъ можетъ быть поглощаемъ лишь медленно для того, чтобы дать время клейкому веществу „высохнуть и затвердеть®.
Еще нисколько другихъ примеровъ подобныхъ же выражешй приводятся герцогомъ, который, съ своей стороны утверждаетъ, что эти „ухищрен!я“ необъяснимы безъ вмешательства особой силы, которая прилаживаетъ спещально подробности каждаго отдельная случая, хотя и делаетъ это посредствомъ роста и воспроизведешя, совершающихся своимъ обычнымъ правильнымъ ходомъ.
Между темъ, этотъ взлядъ на происхождеше устройства орхидеи представляетъ одну трудность, о которой совершенно умалчиваетъ герцогъ. Большая часть цвет-ковыхъ растешй оплодотворяется или вовсе безъ содей-ств1я насекомыхъ, или же, если это содейств!е необходимо, то безъ какихъ либо значительныхъ изменены въ строеши цветка. Следовательно, очевидно, что могли бы быть созданы цветы, обладающее столь же разнообразною и оригинальною красотою, какъ и орхидеи, и которые, между темъ, оплодотворялись бы при строеши, не более сложномъ, чемъ строеше ф!алокъ, трифолей, подснежни-ковъ и тысячи другихъ формъ. Странное устройство, которое мы встречаемъ въ цветкахъ нЬкоторыхъ сортовъ
291
-орхидей въ виде рессоръ, трапповъ и капкановъ, само по себе, не можетъ быть необходимо, потому что его нйтъ во множеств!; другихъ цветовъ, которые, темъ не мен’Ье, достигаютъ той же цели. Не странно ли после этого воображать себе организующую силу.природы, изобретающую эти сложные органы некоторыхъ цветовъ, подобно тому, какъ механикъ сталъ бы изобретать игрушку или какой нибудь остроумный сюрпризъ? Не возвышеннее ли гораздо то представлете, которое въ этихъ явлешяхъ видитъ результатъ общихъ законовъ, комбпнированныхъ съ самаго начала появлешя жизни на земле, такъ, чтобы вызывать по необходимости возможно большее развипе разнообразныхъ формъ?
Но возьмемъ одинъ изъ простейшихъ случаевъ между теми, на которые было указано, и посмотримъ, действительно ли его нельзя объяснить нашими общими законами.
объяснеше строенш одной орхидеи естественнымъ подборомъ
На острове Мадагаскаре существуетъ одна форма орхидей, Angroecum sesquipedale, медовникъ которой чрезвычайно длиненъ и глубокъ. Откуда происходить такое необычайное развпт!е этого органа?—Вотъ, какъ это объясняетъ Дарвинъ.
Пыль этого цветка можетъ быть снимаема только одной очень крупною формой ночныхъ бабочекъ. Эти бабочки захватываютъ ее основашемъ своего хоботка въ то время, когда оне стараются достать нектаръ на дне канальца.
19*
292
Бабочкамъ, обладающимъ наиболее длиннымъ хоботкомъг это удается всего лучше,—оне такимъ образомъ получа-ютъ наибольшее количество нектара. Онй, естественно, будутъ предпочитать цветки съ наиболее длиннымъ ме-довникомъ, и эти цветки, следовательно, будутъ наиболее успешно оплодотворяться. И такъ, орхидеи съ самымъ глубокимъ медовникомъ и бабочки съ самымъ длиннымъ хоботкомъ будутъ оказывать другъ другу помощь въ борьбе за существование; результатомъ этого будетъ размножеше тбхъ и другихъ, а также удлинеше хоботка бабочекъ и медовника цветковъ. Припомнимъ теперь, что единственное явлеше, которое требуется объяснить въ настоящемъ случай, это необычайная длина этого органа. Медовникъ встречается во многихъ другихъ растешяхъ,—онъ особенно часто попадается у орхидей,—но только въ томъ примере, который занимаем, насъ въ настоящую минуту, длина этого органа доходить до фута слишкомъ. Какъ это удлиняете произошло? Дарвинъ доказадъ опытомъ, что бабочки, питаюпцяся орхидеями, опускаютъ въ медовники свои хоботки и оплодотворяютъ растете, перенося пыль съ од-’ ного цветка на рыльце другаго. Кроме того, онъ объ-яснилъ подробно весь механизмъ этого явлешя, и герцогъ Аргайльсшй признаетъ верность его наблюдешй.—Для техъ видовъ орхидей, которыя распространены на Вели-кобританскихъ островахъ, какъ напримйръ, Orchis руга-midalis, нетъ необходимости, чтобы было полное соот-ветств!е между размерами медовника и хоботка живот-наго; а потому для этихъ растеши весьма мнопя насй-комыя различныхъ величинъ служатъ, черезъ перенесете пыли, посредниками оплодотворения. Но для Angroecum
293 —
sesquip edale, напротивъ, необходимо, чтобы хоботокъ проникали до известной части цветка, что возможно только для крупной бабочки, опускающей свой хоботокъ по самое его основаше и старающейся высосать нектаръ, который находится на дне этой длинной трубки, занимая не бол'Ье одного или двухъ дюймовъ въ глубину. Посмотримъ же теперь, какъ должно было происходить д4ло въ то время, когда медовникъ имели лишь половину своей теперешней длины, т. е., около шести дюймовъ, и когда оплодотвореше производилось посредствомъ бабочки, появлявшейся въ перюдъ цвЬтешя орхидеи и имевшей хоботъ, приблизительно, равный длины съ медовникомъ. Между миллюнами цветовъ Angroecum, появлявшимися каждый годъ, некоторые имЬли медовникъ превосходивийй среднш размерь, у другихъ же онъ не достигалъ этой средней длины. Для последними оплодотвореше было невозможно, потому что бабочка высасывала весь ихъ нектаръ, не имея надобности погружать для этого свой хоботокъ вплоть до основашя. Для первыми же, напротивъ, оплодотвореше было легко и должно было наиболее успешно совершаться для тЬхъ изъ нихъ, которые обладали наиболее длиннымъ медовникомъ. Такимъ образомъ средняя длина медовника должна была увеличиваться изъ года въ годъ, такъ какъ цв±ты съ короткими медовникомъ оставались безплодными, друпе же напротивъ производили обильное потомство, при чемъ результатъ получился тотъ же, который получился бы, еслибъ садовникъ уничтожали первые цветы и разводили искючительно вторые. Мы знаемъ по опыту, что такой способъ даетъ въ результате удлиняете того органа, къ которому онъ применяется. Это именно тотъ
294-
способъ, который употребляли, чтобы добиться увели-чешя и видопзмЬнешя цвЬтовъ н плодовъ въ нашихъ садахъ.
После того, какъ процессъ этотъ продолжается некоторое время, медовникъ прмбр±тетъ такую длину, что мнопя бабочки будутъ въ состоянш доставать хоботкомъ лишь до поверхности нектара и лишь немнопя, обладающая хоботкомъ исключительной длины, будутъ въ состоянш всасывать значительное количество нектара. Друпя же, не имЬя возможности извлекать изъ этихъ цв'Ьтовъ достаточное количество пищи, перестанутъ порхать по нимъ. Если бы въ странЬ не водилось никакой другой породы бабочекъ, то растеше отъ этого пострадало бы, и развиие медовника было бы остановлено тою самою причиною, которая до сихъ поръ ему благопр!ят-ствовала. Но существуешь громадное разнообразие породъ бабочекъ, съ большими различ!ями въ длпнЬ хобота. Удлинеше медовника заставить новыя, болЬе крупиыя породы, сделаться посредницами оплодотворсшя, а такъ какъ вл!яше ихъ будетъ сказываться постоянно въ томъ же направленш, то въ конце концовъ, функция эта будетъ исполняться лишь самыми крупными бабочками.
Съ этого момента, если еще не ранее, самое насекомое подвергнется измЬнешю. То насЬкомое, у котораго хоботокъ длиннЬе, будетъ добывать и большее количество пищи, и вслЬдств1е этого крепость его увеличится. Оно будетъ оплодотворять большее количество’ цветовъ и оставить самое многочисленное потомство. Съ другой стороны, въ силу того, что цвЬты, одаренные наиболЬе длиннымъ медовникомъ, будутъ всего лучше оплодотворяться, съ каждымъ новымъ поколешемъ бу-
295
детъ происходить удлиненге этого органа одновременно съ развипемъ хоботка у бабочекъ. И это будетъ не-обходимымъ результатомъ того факта, что и здЬсь, такъ же, какъ и во всей природЬ, строеше цвЬтовъ и бабочекъ колеблется по обЬ стороны известной нормы. Въ каждомъ поколЬши медовники нЬкоторыхъ цвЬтковъ превосходятъ эту норму, тогда какъ нЬкоторыхъ другихъ цв’Ьтковъ ея не достигаютъ. Тоже самое повторяется и относительно хоботковъ бабочекъ. Само собою разумеется, тысяча причинъ могли бы остановить этотъ ходъ вещей прежде, чЬмъ дЬло дощло бы до той точки, на которой мы его застаемъ. Такъ, напримЬръ, если бы въ какомъ нибудь перюдЬ измЬнен!е въ количеств^ нектара оказалось болЬе значительно, нежели измЬнеше въ длннЬ медовника, послЬдствгемъ этого было бы то, что болЬе мелюя бабочки могли бы доставать нектаръ и," слЬдо-вательно, производить оплодотворегпе. Могло бы такъ же случиться, что вслЬдств!е другихъ причинъ, длина хоботка бабочекъ увеличилась бы быстрЬе, чЬмъ длина медовника, или что это удлинеше было бы, по какимъ нибудь причинамъ, вредно для насЬкомыхъ, или что видъ, одаренный наиболЬе длиннымъ хоботкомъ, значительно уменьшился бы въ своей численности отъ напа-дешй какого нибудь непр!ятеля. пли по какимъ нибудь другимъ причинамъ. Во всЬхъ этихъ случаяхъ преимущество оказалось бы на сторонЬ тЬхъ цвЬтковъ, которые, обладая болЬе короткимъ медовникомъ, могли бы быть оплодотворяемы мелкими породами бабочекъ. Очевидно, что именно препятств!я этого рода дЬйствовали въ другихъ частяхъ свЬта, и по этому, мы находимъ столь сильное развшпе медовника на одномъ только островЬ
296
Мадагаскаре щ?у одного только вида Орхидей. Ядолженъ еще прибавить, что некоторая изъ крупныхъ видовъ ноч-ныхъ бабочекъ тропическихъ странъ, имеютъ хоботокъ почти равной длины съ медовникомъ Angroecum sesquipe-dale. Я произвелъ самыя точная измерешя длины хоботка одного экземпляра Macrosila cluentius, водящагося въ Южной Америке, н нашелъ, что этотъ хоботокъ имеете девять дюймовъ съ четвертью. У Mocrosila Morganii, водящейся въ тропической Африке, хоботокъ достигаете семи съ половиною дюймовъ. Видъ, у котораго хоботокъ былъ бы на два или на три дюйма еще длиннее, могъ бы доставать нектаръ въ самыхъ большихъ цветкахъ Angroecum sesquipedale, медовникъ котораго колеблется между десятью п четырнадцатью дюймами. Можно смело предсказать, что такая бабочка существуете на острове Мадагаскаре. Естествоиспытатель, который посетите этотъ островъ, можетъ съ такою же уверенностью доискиваться этой бабочки, съ какой астрономы отыскивали планету Нептунъ, н я позволю себе предсказать ему тотъ же усп4хъ.
На место этого удивительнаго вл!ятя, которое действуете само собою, предлагаютъ такую Teopiro, по которой природа расположила 'непосредственнымъ актомъ своей воли силы, заправляющая ростомъ этого един-ственнаго вида растеши, такъ, чтобы довести длину его медовника до такихъ чудовищныхъ разм'йровъ. Въ то же время, предполагаютъ, что точно такимъ же спещаль-нымъ актомъ своей воли, природа такъ приспособила питаюшде соки въ теле бабочки, что они произвели удлинеше хоботка въ соответствующей пропорщи. При этомъ Angroecum предварительно такъ былъ устроенъ,
297
что вмешательство насекомаго было необходимо для его существовашя.
Но намъ не приводить никакого доказательства въ подтверждено того, что совпадете между устройствомъ растешя и насекомаго установилось именно этимъ спо-собомъ. Указываюсь только на существующее въ насъ чувство, говорящее намъ, что тутъ долженъ былъ участвовать факторъ, черезвычайно тонко и мудрено действующий, а также на невозможность отнести явленге къ д'Ьйствпо одной изъ известныхъ намъ причинъ. Между темъ, я показалъ, см±ю надеяться, что учаспе одной изъ такихъ причинъ представляется не только возможнымъ, но и необходимым^ если только не станутъ оспаривать дей-ств1е т4хъ простыхъ законовъ, которые, какъ мы уже убедились, ничто иное, какъ выражеше положитель-ныхъ фактовъ.
рриспособленю, вызываемое д'Ьй-ств!емъ общих'ъ' законовъ.
Трудно пршскать соответствующей фактъ въ неорганической природф; но примеръ реки быть можетъ несколько пояснить читателю то, о чемъ мы собираемся повести речь. Предположимъ, что человекъ, не имеюпцй понятая о современной геологи, изследуетъ внимательно бассейнъ большой реки. Близь устья онъ видитъ передъ собою широкое и глубокое вместилище, наполненное по самые края водою, которая медленно течетъ по равнине, неся въ море большое обилге мелкаго наноса. Отступивши
298
нисколько вверхъ по течешю, рЬка делится на нисколько меньшихъ каналовъ, которые то протекаютъ по плоскому дну долинъ, то текутъ между крутыхъ береговъ, иногда въ холмистой местности. Русло бываетъ глубоко и каменисто и пролегаетъ между двухъ отв'Ьсныхъ стЬнъ; вода бываетъ глубока такъ, гдЬ русло узко, и становится мелкою тамъ, гд'Ь русло растирается. Поднимаясь еще выше, наблюдатель доходить до гористой местности, гдгЬ сотни потоковъ и ручьевъ, съ безчисленнымъ множе-ствомъ своихъ мелкихъ притоковъ, собираютъ воду съ каждой квадратной мили поверхности; каждый изъ этихъ каналовъ въ точности соразмЬренъ съ тЬмъ количествомъ воды, которое черезъ него проходить; наклонъ каждаго изъ нихъ становится быстрее по мЬрЬ приближенья къ истоку, и это позволяетъ ему проводить воду сильныхъ дождей и уносить камни и песокъ, которые безъ этого остановили бы теченье.
Въ каждой части ручной системы замЬчается точное приспособлеше средствъ къ цЬли. Сл'Ьдовательио, наблюдатель будетъ имЬть основаше сказать, что система эта, такъ хорошо соотвЬтствующая своему назначенью, долженствовала быть .создана съ намЬрешемъ, что лишь разумный факторъ могъ такъ вЬрно соразмЬрить наклоны, вмЬстимость и количество каналовъ, съ свойствами почвы и съ количествомъ выпадающей дождевой воды. Такой наблюдатель увидитъ спепдальное приспособлеше къ потребностямъ человЬка въ этихъ большихъ рЬкахъ тпхихъ и судоходныхъ, протекающихъ между плодонос-ныхъ равнпнъ, который питаютъ многочисленный насе-лешя, между тЬмъ какъ область бурныхъ горныхъ по-< токовъ ограничена т±ми безплоднымп мЬстностями,
299
которыя едва въ состояши прокармливать нисколько пастуховъ. Такой наблюдатель съ недов,Ьр1емъ выслу-шаетъ геолога, который будетъ утверждать, что это приспособлеше, кажущееся ему столь удивительнымъ, есть ничто иное, какъ неизбежный результатъ действ!я общихъ законовъ, что сами виды, при содействья подъем-ныхъ силъ, дали стране ея фигурацпо, образовали холмы и долины, прорыли русла рекъ и выровняли равнины. Но пускай нашъ наблюдатель продолжить еще на некоторое время свои изследовашя; пускай онъ внимательно проследить те мелшя измйнешя, которыя происходить каждый годъ, и представить себе те измененья увеличенными въ тысячу, въ десять тысячъ разъ; затймъ, пусть онъ посетить различный страны земнаго шара н присмотрится къ измененьямъ, происхо-дящимъ повсюду, а такъ же къ неоспоримымъ доказа-тельствамъ другихъ, более крупвыхъ изменены, которыя должны были произойти въ прошломъ. Тогда онъ пой-метъ, что поверхность земли, какою бы прекрасною и гармоничною она ему ни казалась, есть въ каждой изъ своихъ подробностей лишь результатъ действ!я силъ, которыя, какъ то можно явственно доказать, взаимно контролируютъ и регулнруютъ одна другую.
Мало того, идя далее въ своихъ изследовашяхъ, онъ заметить, что все те неудобства, которыхъ онъ могъ бы ожидать отъ недостатка гармоши, действительно встречаются въ природе то тамъ, то здесь, но что они въ действительности не всегда оказываются такими пагубными, какъ можно бы было предположить. Такъ, глядя па плодоносную долину, онъ могъ бы сказать: „Если бы русло „этой реки не было такъ хорошо соразмерено, если бы
300
„на протяжении н'Ъсколькпхъ миль наклонъ ея прпнялъ „не то направлеше, какое следуетъ, то вода не могла бы „протекать далее и она сделала бы обширную пустыню „пзъ этой равнины, которая теперь такъ густо заселена „людьми". Существуютъ, действительно, сотни случаевъ этого рода, все озера ничто иное, какъ долины, „опустошенный водами", и мнопя изъ нпхъ, какъ напримеръ, Мертвое море, составляютъ положительное зло и являются диссонансомъ въ гармоши, господствующей на всей поверхности вселенной.
„Если бы дождь,—сталъ далее разсуждать нашъ наблюдатель,—не падалъ здесь п если бы облака проно-„сплпсь далее надъ нашими головами въ какую нибудь „другую область, то эта зеленеющая и обработанная до-„лина превратилась бы въ пустыню". Между темъ на значительной части земной поверхности действительно существуютъ таил пустыни, которыя могли бы быть превращены обильными дождями въ места, благопр!ят-ныя для жизни человека. Или, наблюдая какую нибудь судоходную реку, онъ могъ бы сказать себе, что достаточно было бы несколькихъ скалъ пли более крутыхъ береговъ въ некоторыхъ местахъ, чтобы сделать эту реку безполезною для человека. И поискавъ внимательнее, онъ точно нашелъ бы во всехъ частяхъ света сотни рекъ, которыя именно вследств!е этихъ причинъ, оказываются неудобными для плавашя.
Совершенно также происходить дело и въ органической природе. Мы видимъ некоторые примеры изу-мительныхъ комбинацш,—какъ напримеръ,, необычайное развитее одного какого нибудь органа,—но отъ насъ ускользають сотни случаевъ, когда этпхъ комбинащй
301
не бываетъ. Само собою разумеется, такъ какъ ни одинъ организмъ не можетъ^существовать, не будучи въ гармо-ши съ окружающимъ его м!ромъ, то эта гармошя по необходимости будетъ устанавливаться такъ ила «иначе, и это приспособлеше делается въ большинстве случаевъ воз-можнымъ, благодаря непрерывному изменение, связанному съ неограниченной способностью размножешя. М1ръ такъ устроенъ, что действ!е общихъ законовъ вызываетъ въ немъ наибольшее разнообраз)е, какое только можетъ быть въ его конфпгурацш и климатахъ; те же обшде законы порождаютъ въ немъ наиболее разнообразные организмы, приспособленные къ различнымъ услов!ямъ каждой части земнаго шара. Сами наши ' противники признали бы, по веймъ верояпямъ, въ различ!яхъ, пред-ставляемыхъ поверхностью земли, взаимную акц!ю п реакщю общихъ законовъ; дЬйств!е которыхъ продолжалось въ течеши неизмйримаго числа вековъ. Этимъ путемъ,,вероятно, согласились бы они объяснить и воз-никновеше долинъ и равнинъ, горъ и холмовъ, степей, вулкановъ, ветровъ и воздушныхъ течешй озеръ, рекъ и морей и всего разнообраз!я климатовъ. Они согласились бы допустить, что природа по всемъ видимостямъ не контролируетъ Д'Ьйств1я этихъ законовъ, определяя здесь высоту горы, а тамъ — русло реки, пли усиливая тутъ обил!е дождей, а въ другомъ месте изменяя течете потока. Они, по всемъ верояйямъ, согласились бы допустить, что силы неорганической природы сами себя регулпруютъ и сочетаются между собою, что результатъ ихъ по необходимости колеблется около известной средней нормы, (которая сама медленно изменяется) и что,
302
въ известныхъ пределахъ, получается такимъ образомъ наибольшее разнообраз1е,* какое только возможно.
Если же нЬтъ никакой необходимости допускать вмешательство распоряжающейся разумности въ каждый шагъ развитая, непрерывно совершающагося въ неорга-ническомъ Mip-fe, то зач^мъ же хотятъ насъ заставить верить въ это вмешательство въ области природы органической? Здесь, правда, действующее законы сложнее, факторы тоньше и неуловимее, приспособлеше къ спе-цёальнымъ целямъ съ перваго взгляда разительнее; но зачемъ же измерять разумъ природы по нашему собственному разуму? Неужели же решатся утверждать, что полнота гармонш предполагаетъ слишкомъ сложную машину, до того сложную, что природа не могла бы соорудить ее съ надлежащимъ совершенствомъ? Теория „неиревывнаго вмешательства11 ставитъ границы ея могу-гуществу. Она предполагаетъ, что природа не могла действовать въ Mipe органическомъ посрёдствомъ про-стыхъ законовъ, какъ она действовала въ Mipe неорганическому что она не могла предвидеть последств!я комбинирован ныхъ законовъ матерш и духа, что на каждомъ шагу происходятъ факты, противные установленному порядку и вынуждаюпце изменять нормальное течете вещей въ м!розданш съ целью поддержать ту гармошю, ту красоту и то разнообраз!е, который даже мы, съ нашимъ ограниченнымъ разумомъ, можемъ представить себе, какъ результата неизменныхъ законовъ, самостоятельно действующихъ и уравновешивающихъ другъ друга. Если бы мы, даже не въ состояши были постигнуть эту идею млра, способнаго на безконечное развптае, то было бы уппжеьпемъ понятая о природе
303
приписывать ей то, что являлось бы лишь сл4дств1емъ ограниченности собственнаго нашего разума. Но если мнопе челов^чесюе умы могутъ постигнуть и, даже, доказать самымъ обстоятельнымъ образомъ д,Ьйств1е не-измЪппаго закона во многихъ изъ приспособлешй природы, то не странно ли, что друпе умы, въ интерес! мистическихъ представлешй ищутъ доказать, что система природы пе только не выше того, поняпя, которое мы себе о ней составили, но, напротивъ, гораздо ниже этого поня-т!я? Что до меня касается, я не могу поварить, что м!ръ впалъ бы въ хаосъ, если бы былъ иредоставленъ дЬйствш закона; я не могу поварить, чтобы шръ не им!лъ въ самомъ себе никакихъ силъ, способныхъ производить красоту или разнообраз!е, и чтобы непосредственное д!йств1е разумныхъ силъ было необходимо для появлешя каждой полоски или пятнышка на каждомъ насЬкомомъ и каждой частности организацш, на каждомъ изъ мшшо-новъ организмовъ, живущихъ или жившихъ на земл!, потому что провести тутъ разграниченную черту невозможно. Если некоторый органическая изменешя могутъ быть объяснены д!йств!емъ закона, то почему же не вей? Если принципъ в!ренъ въ прим!непш къ разнообразно красокъ, то почему же нельзя его допустить въ прим!-ненш ко вс1'.мъ тймъ видамъ разнообраз!я, как!е намъ встречаются. Думаютъ обойти эту трудность, указывая на то, что всюду замечается определенная „ц!ль“ предполагающая „соображеше11, и что следовательно (выводъ не совсемъ логичный) мы должны признать и непосредственное д!йств1е разума, такъ какъ нашъ собственный разумъ производить подобныя же „соображешя“. Прп этомъ забываютъ, что всякое приспособление, какими бы
304
причинами оно ни было вызвано, по необходимости имеетъ характеръ нам^репнаго устройства. Русло реки съ виду кажется сд'Ьланнымъ для реки, между тЬмъ, какъ въ действительности оно сделано рекою; тонше пласты наноснаго песку иногда представляютъ такой видъ, какъ будто они были просйяны сквозь сита и сглажены нарочно. Грани и углы крнстала совершенно походятъ на произведете рукъ человеческихъ. Между темъ, мы не считаемъ необходимымъ допускать для каждаго изъ этихъ случаевъ вмешательство организующей разумности, мы нисколько не затрудняемся признать, что все эти результаты произведены действ!емъ естественнаго закона.
р красот-fe въ природЪ.
Оставимъ на время общую сторону вопроса и остановимся на разсмотренш одного спецщльнаго пункта, который приводился, какъ окончательно подавляющи аргумента противъ теорш Дарвина. Для нйкоторыхъ людей красота составляетъ такой же камень преткнове-шя, какъ и комбинацш, посяшдя характеръ целесообразности. Они не могутъ представить себе вселенную въ виде системы достаточно совершенной, чтобы развивать въ силу простой необходимости все формы красоты. Предметъ, отлпчаюшдйся специально красотою, кажется имъ превосходящпмъ силы природы, и потому они счи-таютъ, что такой предметъ могъ быть только прибавленъ къ м1роздашю для собственная удовольств!я природы.
Разсуждая о птицахъ-мухахъ герцогъ Аргайльскш го-
305
воритъ „Обо всей этой группФ животныхъ слФдуетъ, во „первыхъ, заметить, что нельзя ни представить себФ, пи „доказать никакой связи между ихъ поразительной красотою и какой либо функцией, имеющей существенное зна-„чеше для ихъ жизни. Если бы такая связь существовала, „то блестящая красота ихъ была бы вризнакомъ, общимъ „обоимъ поламъ, между тФмъ какъ она почти всегда ограничивается самцами, и между. тФмъ, не смотря на болФе „темные цвФта своихъ перьевъ, отнюдь не мёнФе приспособлена къ борьбФ за существовав^. ЗатФмъ, описавъ различный украшешя этихъ птицъ, онъ добавляете „Красота и разнообраз!е формъ, взятия сами по себФ, „были, повидимому, единственнымъ принципомъ, единственными правиломъ, которымъ руководствовалась при-„рода, создавая этихъ изумительно красивыхъ птицъ... „Топазовый цвФтъ хохолка не имФетъ никакихъ преиму-„ществъ въ борьбФ за существоваше передъ цвФтомъ „сапфира; ожерелье изъ перьевъ, заканчивающихся очками „изумруднаго цвФта, вовсе йе полезнФе ожерелья съ оч-„ками рубиннаго цвФта, для удобствъ полета совершенна „безразлично, будутъ ли бФлыя перья находиться по кра-„ямъ хвоста, или въ срединФ... Красота п разнообра-„sie такая вещи, которыя сами по себФ составляюсь „цФль нашихъ стремлешй тамъ, гдф мы можемъ употребить силы природы для ихъ получетя. Я не „могу представить себФ никакого довода, на осповаши „котораго можно бы было оспаривать или подвергать „сомнФшю тотъ фактъ, что онф также были цФлью „формы, приданной живымъ организмамъ“, (Reign of law. р. 248).
Это утверждеше, будто нельзя представить себФ ни-20
3Q6
какой связи между роскошною, внешностью колибри и какою либо функщею, имеющею существенное значеше для ихъ жизни, не совс&мъ верно. Дарвинъ не только понялъ, но и доказалъ, вутемъ опыта и умозаклю-чешй, что красота цвета и формы можетъ иметь непосредственное вл!яше на самую важную изъ жизнен-ныхъ функщй,— на размножеше. Въ ряду другихъ видоизменешй, которымъ подвержены птицы, можетъ случиться, что некоторый особи будутъ одарены исключи-чительно яркими, цветами; черезъ это оне становятся бол^е привлекательными для самокъ, а слЬдовательно и оставлаютъ более многочисленное потомство, чфмъ самцы средняго уровня красоты. Опытъ и наблюдете показываютъ, что этотъ родъ половаго подбора действительно происходить въ природе. Между темъ, законы наследственности необходимо обусловливаютъ последующее развцпе всякой привлекательной индивидуально^ особенности, и такимъ образомъ красота птпнъ-мухъ стоить въ непосредственной связи съ самымъ ихъ существовашемъ. Можетъ быть, действительно, дйломъ безразличнымъ, нмеетъ ли хохолокъ цветъ топаза или сапфира, но птпца съ хохолкомъ какого бы то ни было цвета лучше, ч'Ьмъ. птица безъ всякаго хохолка. Различима услов!я, которымъ родов ачальная| форма была подчинена въ различ-ныхъ местахъ своего жительства, по всЪмъ вероятаямъ, определяли изменешя красокъ,—изменешя, изъ которыхъ некоторый были выгодны для вида. Причина того факта, что вамки ие изукрашены такими яркими перьями, какъ самцы, достаточно ясна сама по себе: яркш цветъ перьевъ былъ бы для нихъ вреденъ, такъ какъ онъ делалъ бы, ихъ слишкомъ заметными въ иерюдъ высиживанья
307
яйцу следовательно, тотъ фактъ, что высиживали лдшь самки, наиболее приспособленный къ этой функщи, бла-гопр!ятствовалъ появлешю того темнозеленаго цвета, который мы встречаемъ на спине большинства самокъ колибри и который всего лучше защищаетъ ихъ, пока оне совершаютъ столь важную функщю высиживанья и выкармливанья цтенцовъ.
Если только мы не будемъ упускать изъ виду законы, действ!е которыхъ управляетъ размножешемъ существу вызывая изменешя въ ихъ организации и, делая то, что выживаютъ лишь наиболее приспособленные экземпляры, то развитье разнообразной красоты и гармоничное приспособлеше къ внешнимъ услов!ямъ явится намъ результатами, не только возможными въ нашемъ представленш, но и необходимыми.
Мнете, которое я оспариваю въ настоящую минуту, не имеетъ никакого другаго основашя, кроме предполагаемой аналогш между умомъ природы и нашимъ соб-ственнымъ въ деле вкуса и стремленья къ красоте ради ея самой. Но если такая аналопя существуешь, то въ природе не должно бы существовать ни одного предмета безобразнаго или нещнятнаго для нашихъ глазъ; — а между темъ, несомненно, что такихъ предметовъ суще-ствуетъ очень много. Если нельзя отрицать, что лошадь и лань красивы и гращозны, то за то слонъ, гиппопотаму носорогъ и верблюдъ отличаются какъ разъ обратными свойствами. Большая часть обезьянъ совсемъ не красива; большая часть птицъ лишены яркихъ красокъ; значительное число насекомыхъ и пресмыкающихся положительно безобразно. Спрашивается, откуда же могло явиться это безобразье, если умъ природы подобенъ на-20*
308
шему. Когда принципъ, служивши для объяснения одной половины мфоздашя, оказывается неприменимымъ къ другой половине, изъ этого затруднения, конечно, нельзя выпутаться отвЬтомъ, «что это необъяснимая тайна». Мы знаемъ, что человекъ, одаренный изящнымъ вкусомъ и обладающей несмЪтнымъ богатствомъ, устраняетъ въ сфере всего, зависящаго отъ его воли, неизящные и непр!ят-ные цвета и формы. Если красоту природы намъ пытаются объяснить любовью ея къ прекрасному, то мы въ праве спросить, отчего же она не изгнала безобраз!я изъ Mipa, подобно тому, какъ богатый и просвещенный человекъ изгоняетъ его изъ своего дома, и изъ своихъ владений? И если на этотъ вопросъ мы lie получимъ удовлетворительнаго ответа, то мы въ праве будемъ отвергнуть предлагаемое намъ объясните. Когда речь идетъ о цв'Ьтахъ, на которые постоянно любятъ ссылаться, какъ на самое убедительное доказательство того, что природа стремится къ красоте, независимо отъ всякихъ другихъ цЬлей,—то тутъ не принимаютъ въ разсчетъ всей совокупности фактовъ. По крайней мере, половина растений земнаго шара вовсе не имЪетъ яркихъ или красивыхъ цветовъ, и Дарвинъ въ последнее время пришелъ къ тому замечательному заключешю, что цветы сделались красивыми единственно съ целью привлекать насекомыхъ, способствующихъ ихъ оплодотворешю. „Я «пришелъ къ этому заключешю, добавляетъ онъ, после «того, какъ я констатировалъ неизменность правила, въ «силу котораго цветокъ, оплодотворяемый ветромъ, ни-«когда не обладаетъ яркимъ венчикомъ>. Мыимеемъвъ этомъ факте разительное и неожиданное доказательство полезности красоты; но этимъ дело еще не ограни
309
чивается: доказано, что тамг, гд'Ь красота бесполезна растешю, она ему и не дается. Нельзя предположить, чтобы она могла быть ему вредна,—она просто излишня, и только на этомъ основаши растендо въ ней отказывается. Наши противники должны бы были объяснить намъ, какъ примирить этотъ фактъ съ мийтемь, что красота была сама по с е б i цtлью и была придана намеренно предметамъ природы.
^ацимъ образомъ новая формы про-
изводятся посредствомъ измЪнентя и
подбора?
Разсмотримъ теперь другое, весьма распространенное возражеше, которое герцогъ Аргайльсюй формулируетъ такъ: ,,Г. Дарвинъ пм4етъ притязан!е на открыт1е за-«кона или правила, по которому новыя формы вышли «изъ прежнихъ формъ. Онъ не говорить, что внФшшя усло-«в!я, каковы бы ни были пхъ видоизменения, достаточны «для объяснешя возникновешя этихъ формъ... Его Teopia, «невидимому, есть н±что гораздо большее, ч^мъ просто «теория, она пм1етъ видъ уже установленной научной исти-«ны, на сколько она объясняете, по крайней wipi, продолжительность существовала и распространение но-«выхъ формъ, п о с .it того, какъ^онФ, уже разъ «зародились, но теор!я эта рбвно ничего не говорптъ «о закона. заправляющемъ самымъ зарождешемъ этихъ «формъ. Естественный подборъ ничего не можетъ сделать «иначе, какъ съ помоШдю того матер!ала, который ему
310
«предлагается, онъ можетъ оказывать свое д4йств!е лишь <иадъ предметами, уже существующими... И такъ, выра-«жаясь точнее, это не Teopia происхождешя видовъ, а «теор!я причинъ, вызывающихъ успйхъ, или изчезновеше < новыхъ формъ, могущихъ появиться въ нашелъ Mipi.“ (Reign of law. p. 230).
Въ этомъ месте, какъ и во многихъ другихъ, гер-цогъ Аргайльсшй излагаетъ теорш „Творешя посред-ствомъ рождешя“; онъ утверждаетъ, что для того, чтобы могла родиться новая форма отъ родителей, отличныхъ отъ нея, бываетъ каждый разъ необходимо спещальное вмешательство пластической силы, съ целью придать развиию известное наиравлеше. По этой теорш, следовательно, каждый новый видъ является результатомъ спещальнаго акта организовашя, хотя существоваше его и началось сообразно съ обыкновенными законами вос-произведешя. Такимъ образомъ, нашъ авторъ утверждаетъ, что законы умпожешя и изменешя не могутъ доставлять естественному подбору необходимый мате-р!алъ въ тотъ моментъ, когда это необходимо. Я же, съ своей стороны, убежденъ, что можно доказать противное логически, цутемъ выводовъ изъ шести очевид-ныхъ законовъ, изложенныхъ выше; но я предпочитаю доказать свое мнете весьма многочисленными фактами, свидетельствующими, что законы умножешя и изменешя достаточны для осуществлешя этого результата.
Опыты всехъ лицъ, занимающихся возделывашемъ растешй и разведешемъ животныхъ, показываютъ, что, если мы разсмотримъ достаточно большое количество индивидовъ, мы наверное встретимъ между ними все
311
ti видоизм'Ьнешя, катя намъ нужны. Отсюда возможность получать определенный породы н разновидности животныхъ и растетй. При этомъ оказывается, что каждое данное видоизмЬнеше можетъ наростать путемъ естественпаго подбора безъ всякаго существеннаго вл!я-шя на остальныя особенности вида. Каждое поколете, невидимому, изменяется лишь вътомъ направлены, котораго желаютъ. Такъ, у репы, редиски, картофеля и моркови корни и клубни изменяютъ свою величину, цветъ, форму и вкусъ, между темъ, какъ листья и цветы остаются, повидимому, неизменяемыми. У капусты и латука, напротивъ, можно видоизменить форму и распо-ложеше листьевъ, не вызывая никакихъ заметныхъ пзмЪ-нешй въ корняхъ, въ цвФтахъ'или плодахъ. У цветной капусты и у брюквы изменяются головки, .у гороха— одни только стручки. Мы получимъ безчисленное разно-o6pasie формъ яблоковъ и грушъ, но цветы и листья деревьевъ остаются совершенно те же. Тоже самое происходить и со смородиной нашихъ садовъ. Но какъ скоро въ томъ же роде мы жёлаемъ получить и новый циетокъ, то мы получимъ его въ Ribes sanguineum, несмотря на то, что целые века культйвировки, не вызвали никакого замечательна™ различ!я въ Ribes grossiriaria. Стоить только, чтобы мода потребовала какого нибудь изменешя въ форме, ц'вФте, или величине цветка,— и можно быть увереннымъ, что найдется достаточное видоизмйнеше въжелаемомъ направлены,—что мы видимъ напримеръ, на розахъ, аврикулахъ и герашумахъ. Тоже самое повторяется, когда орнаментальная зелень входить въ моду, какъ это было недавно. Мы имеемъ пелар-гошумы съ полосатыми листьями, махровые плющи, и
312
оказывается, что множество самыхъ обыкновенныхъ на-шихъ кустарниковъ и травянпстыхъ растеши начали изменяться въ этомъ направлеши, какъ разъ въ тотъ моментъ, когда это было намъ желательно! И это быстрое изменеше происходить не только со старыми и давно известными растешями, культивируемыми въ теченш длиннаго ряда поколЬшй, но оказывается, что Сикимсшй рододендронъ или фукс!и и Кальцеолярш Андскихъ горъ, а также пеларгошумы мыса Доброй Надежды столь же податливы и изменяются везде и всюду какъ и где мы хотимъ.
Животныя представляютъ намъ столь же разительные примеры. Если мы желаемъ известнаго качества въ данномъ виде, намъ стоить только разводить достаточное количество индивидовъ; внимательно къ нимъ присматриваясь, мы можемъ быть уверены, что напа-демъ на желаемое изменеше, которое можетъ достигнуть почти любыхъ размйровъ развптя, какихъ мы только пожелаемъ. Въ баране мы получимъ шерсть, мясо и жиръ; въ корове—молоко, въ лошади—ростъ, цветъ, силу и быстроту бега, въ домашней птице мы произве демъ прчти все видойзменешя цвета, любопытный видо-изменешя перъевъ и способность нестись во всякое время года. Голубь представляетъ намъ еще более замечательное доказательство универсальности изменешя. Прихоть голубиныхъ охотниковъ поочередно обращалась на каждую изъ частей этого животнаго, и то измевеше, которое требовалось, ни разу не отказывалось появиться. Величина и форма клюва и ногъ подвергались изменешямъ, которыми у птицъ въ дикомъ состояши отличаются отдельные роды. Удавалось увеличивать число перьевъ хвоста,
313
между 1"Ьмъ какъ этотъ признакъ, вообще говоря, отличается болыпимъ постояиствомъ и весьма важенъ для классификацш птицъ. Удавалось также изменять до изумительной степени росаъ, цв'Ьтъ и характеръ животнаго. У собаки размеры изменешя и легкость, съ которою они производятся, почти столь же очевидны. Кадия непрерывная изменешя и при томъ въ какихъ противу-положныхъ направлешяхъ были необходимы для того, чтобы получить отъ одного общаго корпя и пуделя, и гончую собаку! Инстинкты, нравы, умъ, ростъ, быстрота бега, форма и цветъ изменялись постоянно и при томъ такимъ образомъ, что производили именно те породы, которыя были нужны человеку, или которыхъ онъ добивался изъ прихоти или страстной охоуы. Желалъ-ли онъ бульдога для того, чтобы мучить другое животное, или борзой собаки для охоты, или ищейки для преследовала своихъ угнетаемыхъ ближнихъ,—требуемый изменешя каждый разъ являлись.
Многочисленные факты, беглый перечень которыхъ мы привели, вполне объясняются закономъ изменешя, изложеннымъ нами въ начале настоящей главы. Изменяемость всехъ частей организма, действ!е которой незначительно, но происходить во всехъ направлешяхъ, и которая постоянно колеблется около известной средней нормы, пока ей не будетъ придано определенное направлеше посредствомъ естественнаго или искусствен-наго подбора,—таково простое основаше безконечной изменяемости жизненныхъ формъ. Человекъ производить частныя изменешя, дурно уравновешенный и потому непрочныя; те же изменешя, которыя обусловливаются свободнымъ действ!емъ естественныхъ законовъ, приво
314
дятся йа каждомъ шагу въ гармоническое соотвйтств!е съ услов!емъ окружающей среды посредствомъ вымирашя всйхъ дурно приспособленных! формъ. И вотъ, почему измйнешя этого рода являются прочными и, сравнительно говоря, постоянными. Чтобы оставаться последовательными самимъ себе, наши противники должны бы были утверждать, что каждое изъ изменены, сделавшее возможными изменетя, произведенные человйкомъ, было вызвано волею природы въ надлежащемъ месте и -именно въ то время, когда оно понадобилось. Вбй породы, произведенный садоводом! или скотоводомъ, любителемъ собакъ илй голубей, крысоловомъ, спортсмэномъ, или охотникомъ на негровъ, были созданы посредствомъ видоизменешй, которыя оказывались на лицо каждый разъ, какъ въ нихъ являлась необходимость; следовательно, могучая, премудрая природа давала свою саикщю вещамъ, которыя даже болйе возвышенными умамъ между людьми представляются ничтожными, пошлыми или унизительными.
Этимъ на мой взглядъ совершенно опровергается та Teopia, по которой всякое измйнеше, достаточно резко обозначенное, чтобы его можно было усилить въ данномъ направлен^, считается результатом! непосредствен-нагб дййств!я организующей силы природы. Впрочем!, теор1я эта достаточно подрывается уже одной своей абсолютной безполезностью. Легкость, съ которою чело-вйкъ получаетъ новыя породы, зависитъ главнымъ образомъ отъ количества индивидовъ, между которыми онъ-можетъ д’Ьлать свой выборъ. Когда сотни садоводов! или скотоводовъ преслйдуютъ одну и ту же ц-Ьль, работа видоизмйнешя совершается быстро. Между тймъ, порода,
315
распространенная въ дикомъ состояши, занлючаетъ въ себе въ тысячу и въ миллшнъ разъ больше индивидовъ, чемъ домашняя порода, и высиживанье лишь однихъ наиболее приспособлен ныхъ экземпляровъ должно удерживать въ надлежащемъ направлении все те индивиды, въ которыхъ происходить уклонеше отъ средней нормы, независимо отъ того; происходить ли эти изменешя въ наиболее крупныхъ признакахъ, или въ мелкихъ по-дробностяхъ, во внутреннихъ или во внешнихъ органахъ. Следовательно, если MaTepiaxa, имеющегося на лицо, оказывается достаточно для подбора, производимого чело-вйкомъ, то въ немъ и подавно не можетъ быть недостатка для осуществлешя великой задачи сохранешя въ достаточномъ количестве видоизмЪненныхъ организмовъ, вполне приспособленныхъ къ постоянно изменяющимся условгямъ неорганическаго Mipa.
Р возраженш, основанномъ на пре-дЪлахъ изменяемости.
Я, какъ мнЬ кажется, безпристрастно ответилъ на главнейппя изъ возражешй герцога Аргайльскаго. Теперь я намереваюсь разсмотреть одну серьезную и строго обдуманную статью о происхождеши видовъ, которая была напечатана въ North-British-Review за 1юль 1867 г. Авторъ. этой статьи прежде всего старается доказать, что изменяемость организмовъ строго ограничена определенными пределами. Когда мы начинаемъ применять подборъ съ известною целью, то ходъ видоизменешя быва-
316 —
етъ, сравнительно говоря, очень быстрый; но когда видоиз-мфнеше достигло определенной ступени, ходъ его все более и более замедляется и наконецъ достигаете граничь, черезъ которыя никашя наши старашя въ деле воспитала и подбора не могутъ заставить его перешагнуть. Въ примерь приводить скаковую лошадь. Признано, что, разъ мы им'Ьемъ для начала известное количество обыкновенныхъ лошадей, мы можемъ, посредствомъ внимательнаго подбора, произвести въ нисколько л4тъ значительное улучшение, и что въ сравнительно коротки промежутокъ временя можно достигнуть такимъ образомъ типа самыхъ лучшихъ нашихъ скакуновъ; но самъ этотъ типъ, въ теченш уже многихъ лете, не поддается никакимъ повымъ усовершенствовашямъ, не взпрая на кучу денегъ и на массу труда, которыя были потрачены съ этою целью.
Въ этомъ факте видятъ доказательство, что изменяемость, въ какомъ бы то ни было направлеши, имеет ь свои пределы, и что мы не имеемъ никакихъ основашй полагать, что этихъ пределовъ не существуетъ и для естественнаго подбора, не взирая на неограниченное количество времени, которымъ онъ располагаете. Но при этомъ авторъ не замечаете, что доводъ его не даетъ ответа на то, въ чемъ заключается истинная суть вопроса. Для насъ дело не въ томя, чтобы узнать, возможно ли изменеше неопределенныхъ или безграпичныхъ раз-меровъ въ бдномъ какомъ нибудь направлеши .пли во всехъ направлешяхъ, а въ томъ, чтобы убедиться могли ли различ}я, замечаемый нами въ природе, быть вызваны уклонешями отъ средней нормы, нароставшими путемъ подбора. Въ деле быстроты бега, дшпя живот-
317
ныя, живушдя на супгЬ, не идутъ далЬе известной границы; всЬ наиболее быстро бЬгаюшдя животныя,—лось, антилопа, заяцъ, лисица, левъ, леопардъ, лошадь, зебръ и дшоня друпя уже достигли приблизительно одинаковой ступени п ничто не указываетъ, чтобы они прогрессировали далЬе въ этомъ направлеши, хотя въ теченш многихъ вЬковъ въ каждомъ изъ этихъ видовъ наиболее быстро бЬгающяя особи должны были выживать, а мед-дленно бЪгаюшдя — погибать. ' Они давно уже достигли maxim um’a быстроты, совмЬстимаго съ теперешними услов!ями и, быть можетъ, со всякими условьями, катя только могутъ быть мыслимы на земномъ шарк Но въ тЬхъ видахъ, которые оставались болЬе позади, чЬмъ лошадь, отъ своихъ естественно-возможныхъ границъ, намъ удавалось вызывать бол’Ье замЬтный лрогрессъ, видопзмЬнять ихъ форму болЬе рЬзкимъ образомъ. Дикая собака есть такое животное, которое много охотится стаями п расчитываетъ болЬе на свою салу, чЬмъ на свою быстроту: человЬкъ же про-извелъ борзую собаку,—животное, которое гораздо бол’Ье отличается отъ волка или отъ динго, чЬмъ скаковая лошадь—отъ дикой арабской лошади; кромЬ того, домашняя собаки представляютъ гораздо большее разнообразие роста и формъ, чЬмъ все семейство собакообразныхъ въ дикомъ состояши. Ни одинъ волкъ, ни одна лисица, ни одна дикая собака не бываютъ такъ малы, какъ самые малорослые экземпляры между нашими таксами и болонками, ни такъ велики, какъ самыя крупный разновидности борзы хъ или водолазовъ, п безъ сомнЬшя между дикими индивидами этого семейства не отыщется двухъ экземпляровъ, которые такъ разнились бы между
318
собою до форме н по размерамъ, какъ разнятся болонка и цталганская борзая собака, или бульдогъ и обыкновенная борзая собака. Следовательно, н тЬхъ размЪ-ровъ изменяемости, которые намъ известны, более чемъ достаточно для того, чтобы произвести отъ общаго предка все формы собакъ, волковъ и лисицъ.
Возражаютъ еще, что оказывается невозможнымъ развивать далее характеристичные признаки голубей изъ породы дутышей и хвостатыхъ. Въ этихъ птицахъ изменяемость невидимому достигла своихъ пределовъ. Но она достигла ихъ и въ природе,—хвостъ хвостатаго голубя имеетъ не только большее количество перьевъ, чемъ который либо изъ трехсотъ сорока извест-ныхъ намъ породъ голубей, но и большее количество перьевъ, чемъ хвостъ у всехъ восьми тысячь известныхъ намъ видовъ птицъ. Существуетъ необходимая граница для количества перьевъ, которыя можетъ иметь хвостъ, полезный для полета, и мы этой границы, по всемъ ве-роятгямъ, достигли въ хвостатомъ голубе. У многихъ птицъ кожа пищеводна го горла или шеи обладаетъ большею или меньшею растяжимостью, но ни у одной изъ изв!стныхъ птицъ эта растяжимость не доходитъ до такихъ размеровъ, какъ у дутышей; здесь опять таки мы невидимому, достигли, грацицъ, совместимыхъ съ услов!ями здороваго существовашя. Равнымъ образомъ различ!я въ величине и форме клюва, встречающаяся у различныхъ породъ домашнихъ голубей, гораздо значительнее техъ различ!й, которыя мы встречаемъ между крайними формами клюва у различныхъ породъ и. подсемействъ всей голубиной группы.
Изъ этихъ фактовъ, а также изъ многихъ другихъ, одно-
4
319
родныхъ съ ними, мы въ праве заключить, чти если бы мы стали применять къ какому нибудь виду тщательный под-боръ, то могли бы, въ сравнительно короткое время, произвести разлшпя, гораздо болЪе значительный, чЪмъ тЪ, которыя существуютъ между видами въ естественномъ состояли; такъ, различая, получаемый нами уже теперь, нередко могутъ быть приравнены къ тЬмъ, которыя разграничивают роды и семейства. Такимъ образомъ, факты, которые авторъ указанной нами статьи приводить въ доказательство существовала опредЪленныхъ границъ изменяемости для домашнихъ животныхъ, нисколько не противоречить теорш, по которой все видоизмЪнешя, существующая въ природе, суть результатъ слабыхъ и полез-ныхъ уклонешй отъ средней нормы, наростающихъ по-средствомъ естественнаго подбора. И точно, эти язме-нешя имЪютъ столько же строго определенный и весьма сходный границы.
ажеще на нашъ доводть, основанный на классификации.
/
Тотъ же авторъ приводить другое возражеше, которое едва ли стоить опровергать. Основываясь на вычислень яхъ профессора Томпсона, по которымъ солнце не могло появиться въ виде твердаго тЪла ранее пятидесяти миллюновъ лЪтъ тому назадъ, авторъ заключаешь, что не прошло еще. достаточнаго количества времени для того, чтобы развиие. живыхъ организмовъ, отличающееся такою медленностью, могло сорершиться. Если бы
320
даже эти вычислешя могли претендовать на приблизительную точность, нельзя бы было серьозно утверждать, что такого перюда было недостаточно для совершетя процесса органическихъ видоизмЬнешй и развитая. Но другое возражеше нашего противника имЬетъ бол’Ье вЪса, это то, которое онъ противуполагаетъ выводамъ, дЬлаемымъ нами изъ классификации. Колебашя, которыя существуютъ между естествоиспытателями относительно различ!я между видомъ и разновидностью, является въ глазахъ Дарвина весьма серьезнымъ основашемъ для того положешя, что оба эти термина не могли бы применяться къ предметамъ, сущность и происхождеше которыхъ не имели бы между собою ничего общаго. Авторъ статьи въ North - British Review оспариваетъ состоятельность этого умозаключешя, на томъ основаши, что и въ людскихъ делахъ замечается совершенно тождественное явлеше; въ примеръ онъ приводитъ патенто-ванныя изобретена, относительно которыхъ очень трудно решить, новыя ли они или старая. Я принимаю это срав-неше, хотя оно и страдаетъ многими погрешностями, и нахожу, что оно всецело клонится въ пользу мн^нй Дарвина. Действительно, разве все однородный изобретена не примыкаютъ къ одному общему предку? Разве паровая машина или усовершенствованные башенные часы не являются прямыми потомками более древней машины, более старинныхь башенныхъ часовъ? Разве въ науке и въ искусстве такъ же, какъ и въ природе, творится что нибудь заново? Можно ли указать на возникновение хоть одного изобретешя, которое было бы всецело оригинально и не происходило ни одною изъ своихъ частей отъ какого нибудь предмета, уже
321
сфабрикованнаго или описаннаго ранее? Очевидно, что затруднете, встречающееся при разграничена различныхъ категорй мнимо-вовыхъ изобрЪтешй, совершенно однородно съ затруднешемъ, которое мы испытываемъ при разпозваванш видовъ отъ подвидовъ: и тамъ, и здесь петь абсолютно новыхъ существъ, и тамъ, и здесь, новый формы происходить отъ прежде существовавшихъ формъ, отъ которыхъ оне разнятся. такъ же,’ какъ разнятся между собою, въ размерахъ, подверженныхъ изменены» и нередко едва заметныхъ. И такъ, какъ бы вески ни казались возражешя этого автора, какъ скоро онъ выходить изъ общихъ положен^ и приступаетъ къ подробностям^ его аргументы оказываются въ сущности рази-тельнымъ подтверждешемъ мнетй Дарвина.
£тать/з Times’a объ естественном <ь подборЪ.
Одна статья, появившаяся въ Times’e, по поводу книги „Царство Закона", можетъ служить намъ образчикомъ техъ ошибочныхъ понятпй о занимающемъ насъ предмете, которыя распространены укритиковъ и авторовъ-понуляризаторовъ.
Говоря о мнимой экономш, которая будто бы замечается въ способахъ, употребляемыхъ природою для приспособления каждаго вида къ занимаемому имъ месту и къ специальному его назначешю, авторъ выражается такъ: „Законъ естественнаго подбора стоить въ прямомъ „антагонизме съ этимъ всеобщймъ закономъ возможно
21
322
„большей экономш, такъ какъ онъ предполагаете, напро-„тивъ, возможно большую потерю времени и пластической „силы. Если мы предположимъ, что утка съ лапчатыми „ногами и лопатообразнымъ носомъд питающаяся всасы-„ваньемъ, превращается въ чайку съ лапчатыми ногами „и острымъ клювомъ, питающуюся мясомъ, и если мы „при этомъ захотимъ представить ce6i этотъ переходъ „совершающимся съ возможно большею трудностью и „медленностью, то намъ стоите только представить себЪ „его происходящимъ путемъ естественнаго подбора. Въ „борьбЪ за существовате, которую должны будутъ выне-„сти утки, опасность будетъ постоянно увеличиваться, по „м^рЪ того, какъ измЗшеше ихъ клюва будетъ далйе ухо-„дить отъ первоначальной формы; опасность эта достигнете своего maximum’a въ тотъ моменте, когда утки „начнутъ д'Ьлатся чайками. Понадобятся мнопе вЬка, „понадобится возникновете и гибель щЬлыхъ поколЬнш „для того только, чтобы жертвою безчисленнаго множества особей одного вида произвести одну чету другого „вида".
Это м4сто выставляете Teopiro естественнаго подбора въ такомъ нелепо ложномъ св'йтй, что можно бы было разсм'йяться, если бы не мысль, что таюя взгляды, распространяемый черезъ посредство газеты, имеющей такой громадный кругъ читателей, легко могутъ сбить съ толку умы. Приведенное нами разсуждеше повидимому основано на томъ предположена, что утки и чайки суть необходимый части природы, иричемъ обЬ хорошо принаровлены къ занимаемому ими м^сту, и что если одинъ изъ этихъ видовъ произошелъ путемъ постепенной метаморфозы отъ другого, то промежуточный фор-
323
мы были безиолезны, лишены всякаго значешя и ни-чймъ не оправдывали своего существовали въ систем^ вселенной. Между тФмъ такой взглядъ можетъ существовать лишь въ умф человека, непонимающаго Teopiro сстественнаго подбора,такъ какъ эта последняя имЪетъ въ основанш своемъ и первымъ своимъ принципомъ со-хранеше однихътолько полезныхъ уклонешй отъ средней нормы, или, какъ это было удачно выражено: —«выживанье лишь наиболее приспособленныхъ индивидовъ». Промежуточный формы, которыя могли .возникнуть во время перехода отъ утки къ чайкф, вовсе не должны были выдерживать особенно трудную борьбу за суще-ствоваше и вовсе не подвергались бы maxima m'y опасности; напротивъ, каждая изъ нихъ была въ полной гармонш съ остальной природой и такъ’же хорошо принаровлена для дальнФйшаго существования, какъ и теперешшя утки н чайки. Если бы этого не было, формы эти никогда бы не были произведены естествен-яымъ подборомъ.
|7ромежуточныя или сомнительный .формы изчезнувшихъ животныхъ служатъ доказательствомъ перехода или развит!я.
' Заблуждеше, на которое мы только что указали, вы-«тавляетъ намъ рфзче на видъ еще одно положеше, на которое часто не обращаютъ достаточно внимашя и 21*
324
которое, между тЬмъ, имЪетъ большое значеше въ тео-pis Дарвина; мы говоримъ о томъ положена, что ни одна изъ существующихъ формъ не происходить отъ другой, тоже существующей, но что o6i он£ происходить отъ общаго предка, отличнаго отъ нихъ об’Ьпхъ, но представляющаго, но своимъ существеннымъ признакам ъ, промежуточное звЪно между ними. Следовательно, примеръ утки и чайки выбранъ очень неудачно, такъ какъ ни одна изъ нихъ не произошла отъ другой, а обЪ онЬ произошли отъ одного общаго предка. И это не простое предположеше, придуманное для подтверж-дешя теорш естественнаго подбора,—это принципъ, основанный на изв^стномь количеств^ неоспоримыхъ фактовъ. Если мы обратимся въ глубь прошедшаго, то увп-димъ ископаемые остатки постоянно возрастающаго количества рассъ, въ настоящее время угасшихъ, и мы увидимъ, что мнопя изъ нихъ представляли промежуточный формы между группами животныхъ, существующими въ настоящее время. Профессоръ Оуэнъ чает» возвращается къ этому факту. Въ своей палеонтологш онъ говорить: (стр. 284) «Вымернпе виды пресмыкаю-„щихся представляютъ намъ образчикъ мен4е спещалн-„зированнаго позвоночнаго организма въ родственныхъ „чертахъ, существующихъ между Ганоцефаламн, Лаби-„ринтозубымв, и. Рыбоперыми съ одной стороны, и ры-„бами ганоидными съ другой; или между Крылоящерами „и птицами, а также въ соотношешяхъ, существую-„щихъ между млекопитающими и Динозаурами. (Профес-„соръ Гексли недавно доказалъ, что эти послЬдн!я имЬ-„ютъ бодЪе сродства съ птицами). Мы им4емъ другой, „образчикъ того же въ Криптодонтахъ и Динодонтахъ
325
^соединяющихъ въ себ4 признаки черепахъ, ящерпцъ и „крокодиловъ, а также въ Текодонтахъ и въ Зауропте-„ригидахъ, которые соедпняютъ йъ себ4 признаки кроко-„дила и ящерицы». Въ томъ же сочинеши Оуэнъ гово-ритъ также, что < Аноплотер1умъ походилъ многими весьма „важными своими признаками на зародишь жвачныхъ жи-„вотныхъ и что онъ въ продолжение всей своей жнзнн „сохранялъ аналогичный черты съ тнпомъ несовершенная млекопитающего». Цитируемый нами ученый говорить далЪе, что онъ «никогда яе упускалъ случая „останавливать внимаше читателя на наблюдешяхъ, сви-„д'Ьтельствующнхъ о существоваши между угасшими ра-„сами менЬе спещализированныхъ организаций, чЪмъ у „современныхъ намъ расъ».
Современные палеонтологи открыли сотнн прим±ровъ этихъ первобытныхъ, меггЬе спещализированныхъ ти-ловъ. Во времена Кювье жвачныя животныя и толсто-кож!я разсматривались, какъ два изъ наиболее рЪзко разграниченныхъ порядка животнаго царства, но въ настоящее время доказано, что прежде существовало известное число видовъ и родовъ, которые связываютъ дочти незаметными градациями такихъ отличныхъ другъ отъ друга животныхъ, какъ свинья й верблюдъ. Между современными четвероногими едва ли можно отыскать •болЪе изолированную группу, чЪмъ родъ Лошади (Equus), къ которому принадлежать лошадь, оселъ и зебръ. Между тймъ, мноие изъ видовъ Палеоплотер1умъ, Гип-«отер1умъ и Гиппар!онъ, такъже, какъи многочисленный угасппя формы рода Equus, находимыя въ Индш, Америк^ и ЕвропЬ, устанавливать переходъ лочти полный къ Аноп ло тер ьуму, и Палеоте-
326
pi уму эоценоваго перюда, которые суть ничто иное, какъ первобытные или элементарные типы тапира и носорога. Мы обязаны также новейшими изслЬдоваш-ямъ г. Годри въ Грецш надъ многими фактами, аналогичными съ вышеприведенными. Такъ, онъ открыли вь мюценовыхъ пластахъ близъ Пикерми группу Симоцю-нидовъ, которая представляете. промежуточное звйно между волками и медведями, родъ Hyoenictis, связы-ваюпцй пенну съ цибетомъ, Анцилот е р i у м и, который съ одной стороны примыкаете къ угасшимъ мастодонтами, а съ другой—къ современными чешуйчатыми-муравьедами, и, наконецъ, Гелладотер1умъ, который связываете жирафа, стоящаго въ настоящее время изолированными, съ лосью и антилопой. Архегозавръ каменноугольяыхъ пластовъ есть промежуточный типъ между пресмыкающимися и рыбами; Лабиринтодонъ Tpia-са соединяли въ себЪ признаки лягушкообразныхъ съ признаками крокодиловъ, ящерицъ и рыбъ ганоидныхъ. Самыя птицы, которыя, изо всЬхъ живущихъ формъ, кажутся наиболее изолированными, и всего рйже встречаются въ ископаемомъ состояши, представляютъ неоспоримый черты сходства съ пресмыкающимися. Оолитовый Археоптериксъ съ своими удлиненными хвостомъ, покрытыми по обй стороны перьями, составляете одно изъ звйньевъ цйпи, приближающихся къ птицами; наконецъ, профессоръ Гексли доказали, что вся группа Динозауровъ имйете черты замйчательнаго сходства съ птицами и что, между прочими, Compsognathus болйе приближается къ ихъ организацш, чймъ Arche ор-teryx—къ организацш гадовъ.
Однородные факты мы встрйчаемъ и въ другихъ
327
классахъ животныхъ и мы имЪемъ въ этомъ отношепш свидетельство такого почтеннаго палеонтолога, какъ Барандъ. Опираясь на авторитета последним, Дар-винъ утверждаетъ, что, хотя и можно включить въ существующая группы палеоцойзскихъ безпозвоночныхъ, но въ эту отдаленную эпоху группы ие представляли та-кихъ явственныхъ разграничена!, какъ въ настоящее время. Скедлеръ свидЪтельствуетъ, что некоторый изъ ископаемыхъ насекомыхъ, которыя были найдены въ каменноугольныхъ пластахъ въ Америке представляютъ признаки, делаюпце ихъ промежуточными звеньями между существующими въ настоящее время порядками. Кроме того, Агассицъ сильно настаиваетъ на сходстве древнихъ животныхъ съ зародышевыми формами видовъ, существующихъ въ настоящее время; но, такъ какъ известно, что зародыши различныхъ группъ имеютъ между собою больше сходства, чемъ вполне развивппеся индивиды (въ очень раннемъ перюде развгтя нхъ даже невозможно отличать),—то это сводится къ тому, что древшя животныя представляютъ именно те формы, которыя, по теорш Дарвина, должны были иметь предки тепе-решнихъ жниотныхъ, и это, заметьте, вытекаетъ изъ фактовъ, допускаемыхъ однимъ изъ самыхъ важныхъ про-тивниковъ Teopin естественнаго подбора.
^Заключен!©.
Я старался ответить безпристрастно и ясно на некоторый изъ возражешй, наиболее часто приводимыхъ
328
противъ теорш естественнаго подбора, и въ своихъ от-вЪтахъ я постоянно опирался на явлешя, вполнЪ доказанный, и на логические выводы, которые можно изъ нихъ сделать.
Чтобы представить яснЬе въ общемъ изложена тЬ доводы, которые я употреблялъ, я привожу зд'Ьсь въ форм'Ь таблицы сокращешя той аргументами, которою доказывается лроисхождеше видовъ черезъ естественный подборъ. Что касается фактовъ, а отсылаю читателя или къ сочиненгямъ Дарвина, или къ тЪмъ страницамъ настоящей книги, гдЬ они бол’Ье или ме-н*Ье полно изложены.
Доказательства пропсхождеШя видовъ путемъ естественнаго подбора.
I.
Доказанные факты.
А. Быстрое размно-жен1е организмовъ (стр. 29, 284). (О проис-хожденш видовъ, стр 52.)
Б. Число пндпвидовъ остается неизменны мъ (стр. 31, 285).
Необходимые выводы, изъ которыхъ каждый въ свою очередь становится доказаннымъ фактомъ.
Борьба за существо-ван i е. Средняя цифра смертей равняется средней цыфрЪ рождешй. См. «Происхождеше видовъ». гл. ПР
329
П.
А. Борьба за суще-ствованге.
В. Наследственность въ связи съ изменяемостью, т. е. общее сходство между родичами и ихъ потомст-вомъ, въ связи съ индивидуальными отлич!ями. (стр. 286, 310,313, 334). См. Происхождenie видовъ гл. I, II и V.
Выживан1е наиболее ириспособлен-ныхъ къ бор бе или естественный подборъ, что другими словами означаетъ просто, что особи, менее способный сохранять свое существоваше, погибаютъ.
Происхожден1е видовъ, гл. IV.
ГЛАВА IX.
О развитш человЪческихъ породъ по закону естественнаго подбора,
Ученые, наиболее подвинувппе науку о человеке, до сихъ норъ расходятся въ мнешяхъ, по некоторымъ очень существеннымъ вопросамъ о его происхождеши и природе. Въ настоящее время антропологи сошлись только на томъ, что появлеше человека на земле не принадлежи™ новому времени и по мнешю всехъ, кто изучалъ эти вопросы, должно восходить къ очень отдаленной древности.
Мы, правда, уже указали съ известной точностью,
330
minimum времени, въ продолжеши котораго человекъ долженъ былъ существовать, но мы еще не пытались определить перюдъ болЬе продолжительный, когда человекъ м о г ъ существовать и по всймъ вЪроятчямъ с у-ществововалъ. Мы можемъ утверждать съ достаточною уверенностью, что человекъ долженъ былъ существовать на земле уже тысячи вековъ, но мы не уверены и не имеемъ точныхъ данныхъ утверждать, что человеке не существовалъ бы и десять тысячи вековъ. Точно известно, и нетъ сомнешй въ томъ, что человекъ былъ современникомъ многихъ изчезнувшихъ видовъ животныхъ и пережилъ геологически изменешя, которыя были въ пятьдесятъ и во сто разъ значительнее изменешй исторической эпохи. Невозможно только указать ни точныхъ пределовъ числа видовъ, которые онъ пережилъ, ни геологическихъ переворотовъ, которыхъ онъ былъ свидетелемъ.
^азлич1е мн±>нш о происхождении че-лов^ца.
МнЬшя о древности человека въ общемъ довольно согласны. Если же и существуютъ сомнительный частности, то каждый ждетъ съ нетерпешемъ новыхъ фак-ловъ, которые бы ихъ вполне выяснили. Напротив!, друпе вопросы не менее темные и| запутанные, разрешаются весьма догматически. Существуютъ теорш, который выдаются за неопровержимый, недопускакищя ни-какихъ сомнешй, и доказательства ихъ считаютъ на
331
столько вескими, что уже никогда никакой новый факта, не будетъ въ состоянш ихъ поколебать.
Ташя Teopin являются главнымъ образомъ по вопросу о единств! челов!ческаго рода. Насколько первобытны настояпця формы существующего человека и не произошли ли он! отъ какихъ нибудь бол!е древнихъ формъ? Другими словами, .представляетъ ли челов!къ одинъ видъ или н!сколько? Отв!ты на эти вопросы очень опред!ленны и вм!ст! съ т!мъ дааметрально противоположены одинъ другому. Одни утверждаютъ, что чело-в!къ составляете одинъ видъ, несомн!ино одинъ, и что вс! зам!ченныя различая представляютъ собою только м!стныя, временный изм!нешя, причина которыхъ заключается въ физическихъ и нравственныхъ услов1яхъ его окружающихъ. Друпе утверждаютъ съ такою же ув!ренностью, что челов!къ составляетъ одинъ родъ, распадающШся на н!сколько постоянныхъ видовъ. Раз-лич!е между этими видами было всегда очень зам!тно и прежде, быть можетъ, даже бол!е зам!тно, ч!мъ теперь. Эта разница въ мн!шяхъ очень замечательна, потому что об! стороны близко знакомы съ вопросомъ. Та и другая основываюте свои заключены иа огромномъ количеств! фактовъ. Кром! того, об! стороны единогласно отвергаютъ древшя предашЯ|Челов!чества объ его происхождеши и утверждаютъ, что у нихъ н!тъ другой ц!ли, кром! самаго искреннаго желашя узнать правду.
Но на самомъ д!л!, каждая сторона обращаете исключительно свое внимаше на ту долю правды, которою она, завлад!ла и видите въ противоположной теории только одн! ошибки.
Я желаю доказать, что об! Teopin въ сущности
332
вполнЬ соединимы, если только устранить ошибки и удержать то, что можно считать за истину. При помощи знаменитой Дарвинской теорш естественнаго подбора, я надеюсь достигнуть своей щЬли, т. е. примирить самыя противор^чивыя MHisnia совремеиныхъ антропологовъ.
Разсмотримъ сначала доказательства, которыя приводятся каждой изъ сторонъ.
Защитники единства человЬческаго рода ссылаются на то, что не существуетъ ни одного племени, которое бы не было связано признаками съ другимъ племенемъ. Цв'Ьтъ, волосы, черепъ, обшдя формы представляютъ так1я разнообразная измФнешя, которыя сглаживаютъ различ!е между племенами. НФтъ племени, которое было бы вполн'Ь однородно; всегда заметно стремление къ нЪкоторымъ измйнешямъ. Климатъ, пища, привычка, создаютъ некоторая постоянная физическхя особенности. Изменешя эти не могутъ быть очень значительны въ тотъ^ короткш промежутокъ времени, который доступепъ нашему личному наблюден по, но если взять въ сообраг жеше древность существовашя человека, то они конечно могли быть настолько значительны, что произвели всЬ т4 видоизмЗшешя, которыя мы встрФчаемъ въ настоящее время. КромФ того, приверженца противоположной теорш сами между собою не согласны относительно.числа вндовъ человФческаго рода. Одни признаютъ три вида, друле донускають пять, некоторые даже пятьдесятъ и сто пять-десятъ. Одни предполагают^ что первоначально было сотворено по одной парф каждой породы, между тЬмъ какъ друпе желаютъ доказать внезапное появлеше ц'Ьлыхъ на-nifi. Изъ этого видно, что только одна теор!я послЪдова-
333
тельиа в им^етъ прочныя основы, а именно теория однихъ общпхъ родоначальниковъ.
Съ другой стороны защитники противоположной теорш, представляютъ много доводовъ въ спою пользу. Мы не им'Ьемъ никакихъ доказательствъ, говорить они, чтобы человечески родъ вынесъ бы каюя иибудь значительный изменешя. Единственныя перемены въ которыхъ мы уверены, слишкомъ незначительны; напро-тивъ постоянство расъ доказано многочисленными фактами. Португальцы и Испанцы, уже три стол!пя посе-лнвпиеся въ южной Америке, сохранили свои первоначальный, физичесшя, умственный и нравственный особенности. Голландсше Боеры на мысе Доброй Надежды и потомки древнихъ голландскихъ поселенцовъ на Молуккскихъ островахъ не утратили ни чертъ лица, ни цвета кожи германскаго племени. Евреи, разсеяные по всемъ странамъ земнаго шара, сохранили до сихъ поръ свои типичесшя особенности. Образцы египетской скульптуры и живописи доказываютъ, что въ продолжеше по крайней srbpe четырехъ или пяти тысячь летъ; ни негръ, ни семитическая племена, нисколько не изменили своихъ резкихъ противоположныхъ чертъ. Наконецъ, новейппя открыйя доказали, что курганное племя долины Миссисипи и обитатели Бразильскихъ горъ, даже въ эпоху младенчества человеческаго рода, имели некоторые следы техъ особенностей въ устройстве черепа, которые они сохранили до сихъ поръ.
Если мы будемъ разрешать это противореч!е, основываясь лишь только на доказательствахъ, которыя приводятся обеими сторонами, то несомненно, что исторхя несколькнхъ первоиачальныхъ племенъ имеетъ сравни-
334
тельио болЪе прямыя основашя. Противники до сихъ поръ не были въ состоянии опровергнуть, что существующее племена не подверглись никакимъ видоизмЪнентямъ за все время своего историческаго существовашя, не могли они также доказать, чтобы особенности, отличаюпця въ настоящее время человЪчесня племена,, были бы ме-нЪе характеристичны въ какую нибудь болЪе древнюю эпоху.
Но это, впрочемъ, только отрицательное доказательство. Неподвижность, продолжающаяся четыре и пять тысячь лЪтъ, еще не доказываетъ невозможность какихъ нибудь видоизмЪнетй въ болЪе отдаленные перюды. Она нхъ даже вовсе недЪлаетъ правдоподобными, если только вообще существуютъ доводы въ пользу вероятности ихъ существовала и если мы можемъ доказать, что въ природЪ существуютъ причины, которыя при до-стижети извЪстныхъ условШ задерживаютъ всяшя даль-нЪйппя мелйя видоизмЪневня. Такая причина существует^ и я попытаюсь разъяснить ея особенности и спо-собъ ея дЪйств4я. -
рчеркъ TeopiM естественнаго подбора.
Чтобы сделать мои доказательства яснЪе, я долженъ изложить въ нЪсколькихъ словахъ теорш естественнаго подбора Дарвина, и указать какимъ образомъ она объя-сняетъ существующая измЪнетя животныхъ и расти-тельныхъ формъ.
Размножеше органическихъ существъ имЪетъ всегда
335
ту отличительную черту, что родовыя сходства находятся въ связи съ большими или меньшими индивидуальными нзмйнешями: Ребенокъ всегда обладаетъ особенностями своихъ родителей, ихъ уродствами и ихъ красотами; онъ имеетъ обыкновенно съ ними больше сходства, чФмъ съ другими людьми; но все таки дЪти однихъ родителей не всегда бываютъ схожи; часто случается, что они во многомъ отличаются какъ отъ родителей, такъ и другъ отъ друга. Особенность эта свойственна человеку, всФмъ живот-нымъ и всемъ растешямъ. Кроме того, замечено, что она отсутствуем только въ какихъ нибудь отдЬльныхъ чертахъ, тогда какъ друпя черты не утрачиваютъ своего сходства. Совершенно напротивъ, д’Ьти отличаются отъ родителей и другъ отъ друга решительно во всЪхъ своихъ личныхъ чертахъ, въ общей форме, въ росте, въ цвете волосъ, въ строенш органовъ внФ-шнихъ и внутреннихъ, въ техъ незаметныхъ особенно-стяхъ, отъ которыхъ зависитъ сложеше точно такъ же какъ въ менФе уловимыхъ чертахъ,' опредФляющихъ умъ и характеръ. Другими словами, потомки, одного родоначальника всегда изменяются во всФхъ своихъ орга-нахъ и ихъ проявлешяхъ.
Убедившись въ этомъ, мы видимъ далее, что здоровье, сила, и долговечная жизнь извФстнаго существа обусловлены непременно его гармон!ей съ окружающимъ мхромъ. Предположимъ, что въ данный моментъ гар-мотя эта совершенна: известное животное обезпечено пищею, ограждено отъ враговъ, хорошо защищено отъ вл!яшя климатическихъ услов!й и въ состоянш воспитывать многочисленное потомство. Но вотъ происходить
336
внезапная перемена. Наир., цЬлый рядъ суровыхъ зимъ имЬютъ своимъ послЬдств!емъ уменыпеше пищи. Въ тоже время прибываютъ друпя животныя, которыя со-перничаютъ съ местными въ добывали пищи. Новые пришлецы быстрее въ своемъ б’ЬгЬ и поэтому превосходить своихъ соперниковъ въ погонЬ за добычей; ночи делаются холоднее, является потребность въ бол'Ье плот-номъ мЬхЬ и въ большемъ количеств^ пищи, чтобы поддержать животную теплоту тЬла. Животное, которое мы считали совершеинымъ, перестало находиться въ гармонш съ окружающимъ м!ромъ и потому находится въ опасности погибнуть- отъ холода и голода. Но дЬти его не вполиЬ схожи между собой. Некоторый изъ нихъ обладаютъ большею быстротою сравнительно съ другими: имъ удается прюбрЬтать пищу въ достаточномъ ко-личествЪ; друпя болЬе кр’Ьпкаго сложешя, мЬхъ ихъ гуще и лучше грЬетъ въ холодный ночи. Третьи болЬе тих1я, болйе слабый, съ худшимъ мЬхомъ, вскорЬ вы-мираютъ.
Тоже самое повторяется съ каждымъ новымъ поко-лЬшемъ. Порядокъ этотъ вполнЬ естественный и настолько невэбЬжпый, что другого себЪ невозможно даже и представить: тЬ животныя, которыя лучше одарены природой, живутъ; мен’Ье совершенный вымираютъ.
Говорить, что мы не имЬемъ прямыхъ доказательствъ подобного подбора въ природЬ. Но мнЬ кажется мы имЬемъ такое доказательство, которое можно назвать всеобщимъ и которое слЬдовательно лучше всякаго прямого наблюден!я, а именно естественная необходимость такого порядка вещей. Действительно, такъ какъ дитя животныя размножаются въ геометрической nporpeccin,
337
между тЪмъ, какъ число ихъ не меняется, то ясно что ихъ ежегодно столько же вымираетъ, сколько и родится. Если же мы отвергаемъ законъ естественнаго подбора, то при поставленномъ положена неизбежно должны допустить, что индивиды сильные, здоровые, быстро бЪгаю-iu.ie, съ хорошимъ мЪхомъ, словомъ, хорошо организованные во всЪхъ отношешяхъ, не обладаютъ никакимъ преиму-ществомъ и въ среднемъ числЪ не живутъ долЪе индивп-довъ слабо организованныхъ. Такое положеше очевидно не будетъ поддерживать ни одинъ человЪкъ со здравымъ смысломъ.	»	•
Но это еще не все. Потомокъ въ большинства случаевъ бываетъ иохожъ на своихъ родителей. Такимъ образомъ, тЪ индивиды, которые останутся въ жпвыхъ отъ каждаго поколЪтя, будутъ и сильнее, и быстрее, и мЪхъ ихъ будетъ пушистЪе, чЪмъ ихъ предшественники, и если подобное усовершенствоваше продолжится на тысячи поколЪшй, то наконецъ возстановится полная гармо-шя между-.животнымъ и окружающимъ его апромъ. Но тогда будетъ и совсЪмъ другое животное. Оно будетъ не только болЪе быстрое и сильное, но легко можетъ случиться, что и форма его, и цвЪтъ шерсти изменится; оно, можетъ быть, прюбрЪтетъ болЪе длпнвый хвосте или ушн другой формы, такъ какъ доказано, что если животное язмЪняется въ нЪкоторыхъ своихъ частяхъ, то и друпя части тоже измЪняются, точно между црми существуете какая то симпапя. Это-то явлеше Дарвинъ н называете «соотношешемъ роста» и въ примЪръ приводить собакъ безъ шерсти, у которыхъ’ зубы очень несовершенны, бЪлыхъ кощекъ, которыя бываютъ глухи, если у нихъ голубые глаза, голубей съ короткими клювами и ма-22
338
ленькимп лапками п друпе столь же любопытные примеры.
Следовательно, допуская следующая неоспоримые положешя: первое, всякаго рода особенность всегда более или менее наследственна; второе; потомки всякаго животнаго более или менее изменяются во всехъ частяхъ своего организма п третье: сред?, въ которой обитаютъ животныя, подлежитъ изменетямъ; если взять кроме того во внимаше, что животныя какой бы ни было страны (конечно те, которыя еще не вымираютъ) должны находиться во все перюды въ гармони; съ окружающей средой, то мы получимъ все данныя, чтобы доказать изменчивость въ формахъ и строенш животныхъ неразрывно съ изменешями условш окружающей ихъ природы. Изменешя эти, также какъ и нзменешя среды, конечно очень медленны; но если мы будемъ разематривать результатъ'более продолжительнаго перюда, напр., эпоху геологическаго переворота, то убедимся, что видоизме-нешя окружающей природы были очень значительны; точно также и изменены въ царстве животномъ делаются все более и более поражающими, чемъ длиннее тотъ перюдъ, впродолженш котораго оии происходили. Мы можемъ убедиться въ этомъ, сравнивая животныхъ, ныне живущихъ, съ животными, которыхъ мы вырываемъ изъ геологическихъ пластовъ древнейшихъ формащй.
Вотъ въ немногихъ словахъ теор1я естественнаго подбора, которая объясняетъ изменены органическаго Mipa, параллельный съ изменешями Mipa неорганическаго и, до некоторой степени, зависящая отъ нихъ.
Теперь намъ остается проследить, можетъ ли эта Teopia быть приложена въ вопросу о пропсхождеши
339
челов'Ьческихъ племенъ или же, существуешь ли въ человеке нечто, что ставить его вне той категорш органи-ческихъ существъ, на которыхъ естественный подборъ обнаружилъ громадное вл!яше.
j-*a3JiH4ie вл1ян1/г естественнаго подбора на человека и животныхъ,
Чтобы изучить эти вопросы, мы должны прежде всего объяснить, почему естественный подборъ оказываетъ также могущественной вл!яше на животныхъ. Я полагаю, что это происходить во первыхъ отъ того, что всякй иидивидъ, живя отдельно, вполне предоставленъ своимъ собственнымъ силамъ. Часто небольшая рана или ничтожная болезнь влекутъ за собою смерть, только потому, что животное не въ состояши уйдти отъ своихъ враговъ. Если, наир., травоядное животное немного захвораетъ и будетъ дурно питаться впродолжеши одного или двухъ дней, то оно сделается жертвою перваго хищника, который нападетъ на стадо. Точно также мал^йПпй упадокъ срлъ у хищнаго животйаго, лишая его возможности преследовать добычу, влечешь за собою его смерть» Между взрослыми животными, по общему правилу, не существуетъ никакой взаимной помощи, которая бы позволяла имъ пережить болезненный перюдъ. Во вторыхъ, еще потому, что въ животиомъ царстве не существуетъ разделев!я труда, и всякое животное должно само удовлетворять всемъ своимъ потребностямъ. Вследств1е этого законъ естественнаго подбора и поддерживаешь всехъ индиви-довъ приблизительно на одномъ общемъ уровве.
22*
340
Но люди, какъ мы видимъ, въ настоящее время находятся совершенно въ другихъ услов!яхъ; ихъ соединяютъ чувства общежитгя и взаимной симпаии. Даже самый дшш! племена оказываютъ помощь своимъ заболЬвшимъ членамъ, по крайней мЬрЬ тЬмъ, что питаютъ ихъ. Поэтому индивидъ, силаи крепость котораго ниже общаго средняго уровня, еще не обреченъ черезъ это на смерть, а также н въ томъ случай, если члены и органы его слабы или несовершенны. Въ слабой степени у нихъ уже существуетъ раздЬлеше труда: бол’Ье сильные и быстрые охотятся, болЬе слабые ловятъ рыбу или собираютъ плоды и затЬмъ обмениваются добычей. Черезъ это уже законъ естественнаго подбора теряетъ свою силу: бо,тЬе слабые индивиды, менЬе быстрые, сравнительно неболыпаго роста, съ дурно развитымъ .зрЬшемъ, не обречены на смерть, какъ это бываетъ у животныхъ. По мЬрЬ того, какъ качества физичесшя утрачиваютъ всю важность, качества умственный и нравственный, напротивъ, и обна-руживаютъ возрастающее влiянie на благосостояше племени. Способность действовать сообща, чтобы отстоять безопасность всЬхъ членовъ и добыть пищу и кровь, чувство любви, которое заставляетъ ихъ помогать другъ другу, чувство долга,,, которое не позволяетъ намъ дЬлать зло своему ближнему, уменьшешя воинствен-ныхъ и разрушительныхъ инстииктовъ, подавлеше минут-ныхъ прихотей и способность предусматривать будущее, всЬ эти качества, съ самаго ихъ появлешя, должны’ были оказать самое благодетельное вл!яше на общину и подчиниться, вследствие этого закону, естественнаго подбора. Ясно, что подобный качества должны были гораздо болЬе способствовать благосостояние человека, служить
341
eiiy охраною для вн’Ьшнихъ враговъ и виутреннихъ раз-доровъ отъ непогодъ и голода, чемъ чисто физичесйя изменешя. Племена, у которыхъ нравственный качества преобладали до борьбы за существоваше, должны были победить техъ, нравственное развийе которыхъ было бол4е слабо; число пёрвыхъ постепенно увеличивалось, между темъ какъ пос.гЬдйя постепенно вымирали.
Точно также, если кашя нибудь климатически или географическая измененья заставляютъ животное переменить пищу, одеяше плн средства защиты, то оно можетъ достигнуть этого только соответственными органическими изменениями. Напримеръ, уменыпеше сернъ заста-вляетъ хищниковъ нападать на более сильныхъ живот-ныха, наир., на буйволовъ; ясно, что только б олйе сильные индивиды, вооруженные крепкими когтями и зубамп, будутъ въ состояши бороться и побеждать этихъ огром-ныхъ животныхъ. Законъ естественнаго подбора немедленно вступаетъ въ силу и, благодаря его вл!яшю, органы животнаго постепенно принаравливаются къ новымъ услов!ямъ. Но человекъ, въ подобномъ же случае, не нуждается въ увеличеши своей силы, быстроте или въ болыпемъ развнйй когтей я зубовъ. Онъ приготовляетъ •ебе более острое копье и тугой лукъ; устраиваетъ ловкая западни н наконецъ собираетъ товарищей, чтобы лучше овладеть своей добычей. Поэтому усиливаться должны только те способности, которыя даютъ ему возможность все это делать; только оне будутъ усовершенствоваться по закону естественнаго подбора, между темъ какъ строенье его тела останется неизмененнымъ.
Прн наступленья боле» холоднаго перюда животнымъ необходимъ илй теплый мехъ, плн толстый слой жиру,
342
чтобы не умереть отъ холода, и тгЬ, которыя въ этомъ отношены были лучше всего одарены природой, и будутъ сохранены по закону естественнаго подбора. Человекъ, будучи поставленъ въ тЬ же услов!я, заготовить себе более теплыя одежды и выстроить дома, которые лучше защитить его отъ холода. Необходимость поступать такимъ образомъ повл!яетъ на его умственную организацию и его сощальныя услов!я жизни, которыя и будутъ развиваться прогрессивно, между тЬмъ какъ тело его по прежнему будетъ оставаться голымъ.
Когда обычная пища какого нибудь животнаго делается более редкою или совершенно исчезаетъ, оно можетъ продолжать свое существование только въ такомъ случае, если сделается способнымъ питаться другимъ родомъ пищи, быть можетъ менее питательной или труднее перевариваемой. Въ такомъ случае, законъ естественнаго подбора будетъ 1шять на желудокъ и кишки, и эти индивидуальный изменешя будутъ приспособлены къ тому, чтобы животное могло находиться въ гармошя съ новыми условхями питашя. Между темъ, весьма вероятно, что во многнхъ случаяхъ такого изменешя и не-существовало весьма вероятно, что внутренще органы не изменялись съ достаточною быстротою, и тогда животное, которомъ идетъ речь, уменьшалось въ численности и на-конецъ совершенно вымпрало. Но человекъ оберегаетъ себя отъ подобиыхъ случайностей, наблюдая и руководя действ! я ми природы. Онъ сеетъ те зерна, которыя предпочптаетъ, какъ пищу, и заготонляетъ запасы, которые независимы отъ изменчивости временъ года или отъ другихъ естествеиныхъ потерь. Онъ разводить домашнихъ животныхъ, которыми онъ питается
343
или которыми пользуется для ловли другихъ жпвот-ныхъ, и- т4мъ самымъ . д'Ьлаетъ изменеше своихъ пи-щеварительныхъ органовъ или своихъ зубовъ совершенно ненужными. Кроме того, человекъ всюду знакомь съ употреблещемъ огня в поэтому пмЪетъ средство сделать удобоваримымъ множество растительныхъ продук-товъ, которыми иначе почти невозможно бы было пользоваться. Такими средствами человеку удается добывать пищу гораздо более разнообразную, чемъ пища какого бы то ни было животнаго.
Следовательно, человекъ, единственно вследствш своей способности одеваться' н приготовлять себе ору-Ж1я н оруд!я, отнялъ у природы власть постепенно и прочно изменять свою наружную форму, и внутреннее строеше, чтобы привести ихъ въ гармошю съ внешнимъ м1ромъ,—власть, которую она проявляетъ надъ всеми животными. Эти последшя, чтобы иметь возможность жить и не уменьшаться въ численности, должны подчинять свой нравъ, строеше своего тела и вообще весь свой организмъ, темъ изменешямъ, которыя соответствовали бы . изменешямъ, происходящимъ въ другихъ окружающихъ ихъ породахъ, въ животныхъ, которыми они питаются, въ климате или въ растительности той страны, въ которой они обитаютъ. Человекъ достигаетъ той же самой цели, единственно при помощи своего ума, многообразие котораго позволяетъ ему, не изменяя строешя своего тела, удержаться въ гармоши съ окру-жающимъ его и постоянно изменяющимся м1ромъ. Природа вл!яетъ на человека и изменяетъ несколько его внйшшя признаки лишь въ одномъ отношеши. Дарвинъ указалъ, что, какъ у животныхъ, такъ и у растеши,
344
известный цвЬтъ кожи находится въ соотношен!и сь некоторыми органическими способностями, такъ что часто виЪшше признаки указываютъ или на предраспо-ложеше къ нЬкоторымъ болЬзнямъ, илн наоборотъ. Мы пмЬемъ полное основаше предполагать, что это явлеше замечалось и замечается еще и до настоящаго времени въ человЬческихъ племенахъ. Въ мЬстностяхъ, гдЬ сви-рЬпствуютъ извЬстныя болЬзни, племена, предрасположенный къ нимъ, должны быстро вымирать, друпя же, непредрасположенныя, напротнвъ, пережнваютъ, и дЬ-дЬлаются родоначальниками новаго племени. Очень вероятно, что эти болЬе счастливые индивиды будутъ охарактеризованы какими нибудь особенностями въ цвете кожи, которыя повидимому находятся въ связи съ изобил1емъ н качествомъ волосъ. Такимъ образомъ могло образоваться различхе въ цвЬтЬ кожи разныхъ племеиъ, зависимость котораго отъ температуры или другихъ клнматическнхъ особенностей еще не доказана.
Следовательно, съ того момента, какъ сощальныя инстикты вступили въ свою силу, и умственный И нравственный качества человека достигли полнаго своего развит, человЬкъ повидимому уже перестаетъ находиться подъ вл!яшемъ естественнаго подбора въ томъ, что касается чисто его физической природы. Вся животная сторона человека не подверглась ннкакимъ измЬ-нешямъ, такъ какъ среда, его окружающая, утратила уже надъ-нимъ ту могущественную власть, которую мы при-знаемъ надъ всЬмъ остальнымъ органнческимъ м!ромъ. Но съ той минуты, какъ это вл!яше перестало действовать на тЬло, оно переносится на умъ, человекъ удер-
345
живаетъ все те изменешя своей нравственной и умственной природы, Который помогаютъ ему лучше избегать разный случайности и лучше обезпечить себе и своимъ ближнимъ спокойное и благополучное существоваше. Умножаться будутъ только самые развитые индивиды племени, между тЬмъ какъ существа низппя и более грубыя постепенно изчезнутъ, и мы увиднмъ тотъ быстрый ходъ умственнаго развипя, который поднялъ человека надъ животнымъ м!ромъ. Въ силу этого явлешя даже самыя низко стояпця племена (не смотря на то, что они подходятъ очень близко къ животнымъ по своему физическому строешю) представляютъ возможность, при едва заметиомъ изменении формъ, появиться такому поразительному интелектуальному развитие, которое мы видимъ только у европейскаго племени.
^Зл1яже природы на умственное разви-Tie человека.
Несомненно однако, что съ той эпохи/ когда начался этотъ нравственный и умственный прогрессъ и когда физическая природа человека установилась и сделалась какъ бы неподвижной, явилась целая cepia новыхъ причинъ, которыя повл!яли на умственное развитхе человеческаго рода. Разнообраз1е окружающей природы не могло не проявится и не повлиять существенно на умственное образоваше первобытнаго человека.; Съ той поры, когда сила, прежде влхявшая на тело, обратила свое влгяше на умъ, человечесшя племена по необходимости
346
должны были совершенствоваться въ суровой школЬ тЬхъ трудностей, которыя причиняли безплодность почвъ и суровость климата. При такихъ условхяхъ скорее могло народиться племя бол’Ье сильное, болЬе предусмотрительное, болЬе общественное, чЬмъ въ тЬхъ странахъ, гдЬ земля каждый годъ производитъ растительную пищу въ достаточномъ количествЬ и гдЬ нЬтъ надобности въ предусмотрительности нзобрЬтательнаго ума, чтобы укрыться отъ суровости зимы. РазвЬ не признанъ фактъ, что во всЬ времена и во всЬхъ странахъ свЬта обитатели болЬе умЬреннаго пояса стояли выше по своему развитию жителей юга? ВсЬ больппя переселен!я и нашествтя направлялись скорЬе съ сЬвера на югъ, чЬмъ наоборотъ, и нЬтъ ни въ настоящемъ, ни въ предашяхъ прошлой жизни народовъ слйдовъ существовали тропической цивилиза-цп1. Цпвилизащя и политическая система Мексики и Перу принесены къ нимъ съ сЬвера и получили свое начало не въ богатыхъ тропическихъ равнинахъ а на высокихъ и безплодныхъ возвышенностяхъ Андовъ. Ре-липя и цивилизация Цейлона были заселены туда изъ сЬверной Индш. ВсЬ, слЬдовавппе другъ за другомъ, завоеватели Индш приходили съ сЬверо-запада. СЬверные Монголы покорили южныхъ Китайцевъ, а въ ЕвропЬ смЬлые и отважные племена сЬвера наводнили южныя страны и сообщили имъ новую жизнь.
рымираже низшихъ племенъ.
Въ борьбЬ за существоваше, законъ сохранения болЬе развитыхъ племенъ въ тоже время неизбЬжно доводить
347
до вымирашя племена менйе совершенный, племена съ слабымъ умственнымъ развипемъ, съ которыми приходится почти постоянно сталкиваться европейцамъ. Краснокожей индеёцъ Северной Америки и Бразилш, тасматйцы, австралийцы и ново-зеландцы постепенно вымираютъ не вслйд-CTBie какой нибудь особенной причины, но единственно отъ невозможности вести борьбу, одинаково неравную съ точки зрйтя физической и нравственной. Превосходство европейцевъ въ этомъ случай неоспоримо. Въ несколько столйтш, изъ кочеваго народа, численность котораго почти не увеличилась, европейцы возвысились до настоящей степени цивнлизацш, отличительная черты которой по-повышеше средняго уровня силъ, увеличеше средней долговечности и способности более быстраго размноже-шя. Всего этого они достигли при помощи тЪхъ же средствъ, которыя помогли имъ одолЪть дикаго человека въ борьб* за существование и расплодиться за счетъ его, подобно тому, какъ растешя, привезенныя изъ Европы въ северную Америку и въ Бразилиа, заглушили туземную растительность единственно при помощи ихъ крепкой организацш и необыкновенной способности къ размножеюю.
рроисхождетпе челов^чес^ихть пле-менть.
Если такой взглядъ правиленъ, если по мйрй того, какъ въ человеке развивались его умственный, нравственная и общественный способности, его физическая природа
348
въ тоже время освобождалась отъ вл1яшя естественного подбора, то данныя эти представляютъ существенную важность для разрЪшен!я вопроса о происхожденш племенъ. Благодаря имъ, для насъ ясно, что все значительный измЪнешя въ строеши и внешней форме первобытного человека должны были происходить после того переходнаго состояшя, когда онъ, по умственнымъ способностям^ стоялъ весьма не многимъ выше живот-наго, когда онъ жилъ даже не обществами, а просто стадами, когда его умъ былъ только способенъ замечать, но не разсуждать, и когда еще не успЪли пробудиться въ вемъ чувства долга и любви. Подобно всЪмъ прочимъ животнымъ организмамъ, онъ долженъ былъ тогда подчиняться закону естественнаго подбора, чтобы поддержать ревновЪае своего физическаго строешя въ гармонш съ окружающей природой.
Весьма вероятно, что въ очень отдаленную эпоху человекъ представлялъ преобладающую и весьма распространенную породу въ существовавшихъ тогда жаркихъ странахъ земнаго шара, и, подобно другимъ преобладаю-щимъ породамъ, онъ изменялся постепенно, подчиняясь окружающимъ его мЪстнымъ услотйямъ. По мере того, какъ онъ удалялся отъ места своей родины и подвергался вл!яшю противоположна™ климата, изменены! въ пищГ> и борьба съ новыми врагами Mipa органическаго или неорганическаго, неболышя полезный изменешя его организма удерживались путемъ естественнаго подбора и вслЪдств!е принципа «соотношешй развитая» сопровождались соотвЬтсвенными изменешями въ его внешнихъ формахъ. Такимъ образомъ могли произойдти те харак-теристичесшя особенности и изменешя, которыми и теперь
349
еще отличаются главн'Ьйппя человечест племена: черный, красный, желтый или бланьжевый цвета кожи; жесте волнистые или курчавые волосы; жидкая или густая борода; горизонтальный или косой разрЪзъ глазъ; различное устройство таза, черепа и другихъ частей скелета.
Но въ то время, какъ совершались все эти измене-тя, умственное развитае тоже шло своимъ чередомъ по законамъ, намъ неизвЪстнымъ, и наконецъ достигло той степени, когда оно должно было вл!ять на все существо человека и следовательно въ свою очередь подчиниться непобедимому действ!ю естественнаго подбора. Вл1ян1е же этого закона вскоре.дало уму первенствующую роль. Въ этомъ перюдф люди вероятно впервые начали обмениваться мыслями посредствомъ речи, которая, сама по себе, еще открыла новый перюдъ для умственнаго развитая человека. Съ этихъ поръ физическое строеше человека должно уже было оставаться почти неизменнымъ.
Искусство приготовлять opysie, разделеше труда, способность заботиться о будущемъ, уменье подавлять свои страсти, нравственное чувство и чувство любви и общежиъельиости, все это, влгяя самымъ воложительнымъ образомъ на его < благосостояние, должно было вполне подчиниться закону естественнаго подбора.. Если мы признаемъ эту Teopiro, то и весьма легко будетъ объяснить то постоянство физическнхъ типовъ, которое до сихъ было камнемъ предкновешя для защитниковъ единства человеческаго рода, и мы будемъ въ состояти примирить противоречивая мнешя антропологовъ. По моему убеждешю, люди не только могли, но даже должны были составлять одно однородное племя, но это было въ такую эпоху, отъ которой иамъ не осталось никакого
350
следа, въ эпоху столь отдаленную, когда человекъ не прюбрелъ еще самый драгоценный органъ—органъ мысли, который даже въ самомъ неразвитомъ человеке высоко поднимаетъ его надъ уровнемъ самыхъ совершен-ныхъ животныхъ. Въ эту эпоху человекъ имелъ видъ, но почти не имелъ еще природы человеческой, онъ не обладалъ еще ни даромъ слова, ни теми нравственными и симпатичными чувствами, которыя въ настоящее время всюду, хотя и не въ одинаковой степени, служатъ отличительными признаками нашей расы. По мере того, какъ развивались эти чисто человечесшя способности, физиче-сьчя черты человека приходили въ сосдояше неподвижности, такъ какъ оне утрачивали свою важность для его благосостояшя, и успехи его ума помогали ему гораздо больше держаться въ гармоши съ окружающей природой, чемъ могли это сделать физичесшя изменешя его тела. Следовательно, если мы допустимъ, что человекъ сделался действительно человпкомъ только съ той минуты, квгда его духсвныя способности достигли полнаго своего развитая, то мы имеемъ полное основаше поддерживать первичное различ!е человеческихъ племенъ. Если же, напротивъ, мы допустимъ, что существо, весьма похожее на насъ и» своему строешю, но по своимъ умственнымъ снособностямъ стоящее почти на одномъ уровне съ животными, всетаки должно считаться за человека, то мы должны будемъ признать теорш единства происхождешя всего человеческаго рода.
351
Рриложен!© этой теорш къ вопросу о древности человека.
На основаши вышеприведенныхъ воззрений, мы бу- -демъ иметь возможность признать гораздо большую геологическую древность человека, ч±мъ какую признавали до сихъ поръ. Овъ даже могь существовать въ мюценовомъ и даже въ эоценовомъ перюдахъ, когда ни одно млекопитающее не было сходно съ ныне жившими, потому что, въ теченш длиннаго ряда стол'Ь-Tifl, которыя были свидетелями постепениаго изменешя первобытныхъ животныхъ, превратившихся въ виды, ныне живупце на земномъ шаре, та сила, которая действовала на ихъ физическое строеше, вл!яла у чековека исключительно на его умственный способности. Только его мозгъ и черепъ увеличивались въ объеме и въ сложности, тогда какъ у животныхъ менялся постепенно весь организмъ. Это и даетъ намъ возможность понять, почему ископаемые Энжисюй и ДенискШ черепа такъ сходны съ настоящими формами череповъ, между темъ какъ не подлежитъ сомнешю, что они относятся къ перюду, когда существовали огромный млекопитаюпця, теперь уже исчезнувнпя. Неандертальский черепъ принадлежал^ быть можетъ, индивиду низшей расы, которая находилась въ такомъ же отношенш къ другнмъ совремеинымъ расамъ, въ какихъ находится австрал!ецъ къ народамъ, ныне живущимъ.
352
Нетъ основашя предполагать, чтобы изменетя черепа, мозга и следовательно умственныхъ способностей, шли быстрее, чемъ прочихъ частей организма; поэтому мы должны обратиться къ самой глубокой древности, чтобы найти человека на столько неразвитаго умственно, чтобы законъ естественнаго подбора и вл1яше окружающей природы могли бы еще оказывать иа него свое дей-CTBie. Я не вижу никакого основашя утверждать a priori возможность найти каше нибудь следы человека и его. произведет?! даже въ третичной формащи. Ихъ отсут-ств1е въ евронейскихъ отложешяхъ этой эпохи имеете мало значешя, потому что, по мере того, какъ мы вос-ходпмъ къ началу происхождения человека, мы должны ожидать встретить еще более редкое распределеше его на земле, чемъ теперь.
Кроме того, большая часть Европы въ теченш тре-тичнаго перюда находилась подъ водой, и, хотя ея разбросанные острова не могли быть обитаемы челбвекомъ, изъ этого еще не следуетъ, чтобы онъ не могъ существовать, въ тотъ же самый перюдъ, въ теплыхъ или тропи-ческихъ местностяхъ. Если бы геологи могли указать намъ наибольшей материкъ въ тепломъ климате, не покрытый водою въ течеши эоценоваго или мюценоваго перюда, то конечно мы должны были бы на этомъ материке искать следы первыхъ предковъ нашего рода. Именно тамъ мы могли бы надеяться найти постепенное умень-шеше мозга первичныхъ породъ до техъ поръ, пока мы не дошли бы до того времени, когда все тФло изменилось более заметнымъ образомъ. Тогда бы только мы достигли до исходной точки человеческаго рода. Человекъ наиболее древшй не былъ еще настолько развитъ умственно,
353
чтобы тело его ве подвергалось темъ же измЪнетямъ, ио относительно более быстрымъ, какъ и у другихъ млекопитающихъ.
уЛъсто человека въ природЪ.
Если приведенный мнФшя верны, то они даютъ намъ серьезный основашя отвести человеку отдельное место, не только потому, что онъ стоитъ во главе громадной cepin организмовъ, но и какъ, въ известной степени, существу новому и совершенно особенному. Въ очень отдаленный времена, когда на земле появились первые элементы органической жизни, каждое растете и каждое животное подлежали одному и тому же великому закону физическихъ иэм^ненШ. Неотразимый д±йств1я этого закона обнаруживались во всехъ формахъ жизнв, въ то время, когда земля проходила циклы геологиче-скаго, климатическаго и органическаго развитая. Оиа постоянно и незаметно изменялась, приводя это развийе въ гармонию съ изменявшимся м!ромъ. Ни одно живое существо не могло избегнуть этой жизненной необходимости, ни одинъ организмъ (за исключешемъ можетъ быть самаго рудиментарнаго) не могъ остаться неподвижнымъ и жить въ безпрестанно изменявшейся окружавшей его среде.
Наконецъ появилось существо, у котораго тонкая сила, называемая нами разумомъ, достигла перевеса надъ чисто телесными элементами. Это она создала для его голаго тела одежду съ темъ, чтобы защитить его отъ 23
354
непостоянства климата. Неспособному бороться съ быстротою оленя или съ силою дикаго быка, разумъ далъ ему оруд!е, чтобы овладеть тЬмъ и другимъ. Эта чудная способность научила человека приготовлять себЬ въ пищу травы и дише плоды. Она научила его управлять природою для его выгодъ, заставляя ее создавать для него пищу тамъ, гд'Ь онъ этого хочетъ или гд'Ь ему нравится. Съ того самаго дня, когда первая кожа животнаго послужила ему плащемъ, когда первое грубое копье было употреблено имъ на охотЬ, когда первый огонь послу-жилъ ему для приготовлешя пищи и когда первое сЬмя было посЬяно и дало, первый ростокъ, свершилась величайшая револющя въ природЬ, револющя, не-имЬющая ничего подобнаго въ исторш Mipa: явилось существо, которое уже не зависало отъ видоизмЬ-нешя вселенной, существо, въ известной степени болЬе высокое, чЬмъ природа, потому что оно умЬло уже управлять ея дЬйств!ями, умЬло держаться въ гармонш съ нею не измЬнен1ямп своего тЬла, а прогрессомъ своего ума.
Вотъ, гд'Ь мы видимъ истинное велич!е и превосходство человека. Признавъ такимъ образомъ его особенности, мы можемъ заявить для него требоваше на особенный поря докъ, классъ, или даже отдельное подцарство, и такое требоваше будетъ имЬть некоторое осно-ваше. ЧеловЬкъ действительно есть особенное существо, не подчиняющееся великому закону, тяготеющему неотразимо надъ всЬми органическими существами. БолЬе того, побЬдивъ вл^яше этого закона надъ собою, онъ тЬмъ самымъ пр!обрЬлъ господство надъ другими существами. Онъ не только самъ избавился
355
отъ естественнаго подбора, но онъ можетъ отнять часть этой силы отъ природы, которою она владела повсюду, до появлешя его на земле. Щы можемъ предсказать такое время, когда земля не будетъ производить ничего, кромй культированныхъ растешй и домашнихъ животныхъ, когда подборъ человйка замйпитъ «естественный подборъ" и когда глубина океана останется едпн-ственнымъ мйстомъ, гдй ещё природа будетъ проявлять ту силу, которая^ принадлежала ей въ теченш цйлаго ряда вйковъ.
^Будущее развит!© человечества.
Теперь мы можемъ ответить на одно мнйше, очень часто высказываемое. Некоторые авторы утверждаютъ, что если теор1я Дарвина о происхржденш видовъ вйрна, то и самъ человйкъ долженъ былъ изменить свою форму и сделаться впослйдствш настолько непохожимъ, насколько онъ отличается теперь отъ гориллы или шимпанзе. И эти авторы пыталось даже создать въ воображенш формы этого будущаго человека.
Но очевидно что этого никогда не будетъ, потому что нельзя допускать такого пзмйиешя усло-nift существовашя, которое поставило бы человека въ необходимость, въ борьбе за свое существоваше, изменить формы, организаций и образовать видъ, родъ или группу людей новую, и более совершенную, чемъ теперешнш человекъ. Кроме того, известно, что человекъ подвергается такимъ вл1ян1ямъ внешней при-23*
356
роды, которыя болЪе совершенная животныя не могли вынести не изменяясь, а между темъ, оиъ перенесъ ихъ съ помощью нравственного приспособ летя, а не тЪлеснаго совершенствовашя. Между дикимъ и цивилизованнымъ человЪкомъ, разница въ нравахъ, въ пище, въ одежде, въ оружш, въ врагахъ громадна; между темъ, мы не видимъ существенна™ разли'пя въ строешв тЪла того и другого за исключешемъ незначительна™ увеличен*» объема мозга, соответствующего увеличен™ интеллекта.
Мы имЪемъ полное право думать, что человекъ можетъ пережить и вероятно переживетъ еще целый рядъ эпохъ геологическихъ и, не изменившись, самъ онъ уви-дитъ все друпя формы животной жизни изменившимися нисколько разъ. Единственное измЪнеше произойдете у него только въ голов!* и лице, находящихся въ непосредственной связи съ оргаиомъ его разума и выра-жаюпця наиболее вызвышенныя движешя его природы. Произойдете еще изменеше въ некоторой степени въ цвете кожи, въ волосахъ, и въ общей проиорцш частей настолько, насколько все это находится въ связи съ органической способностью выдерживать болЪзии.
рбщ1й виывоъ.
Какъ выводъ изъ предъидущаго, оказывается, что человЪкъ избавился отъ вл!яшя закона, постоянно изменявши царство животное, двумя путями: Во первыхъ, благодаря развит™ разума, онъ обрелъ возможность приготовлять себе одежду и оруж!е и путемъ обработки
357
земли добывать необходимые запасы свойственной пищи. Этимъ онъ избавилъ свое тело отъ необходимости подвергаться физическимъ измЪнешямъ, необходимости, неизбежной для низшихъ животныхъ и поддерживающей ихъ въ гармонш съ внешними условгями. Животное съ переменой этихъ услов!й выработываетъ себе более пушистый мехъ, более сильные зубы и когти, чтобы иметь возможность добывать себе новую пищу. Во вторыхъ, превосходство духовныхъ и нравственныхъ чувствъ дало человеку способность къ общественной жизни. Онъ пересталъ уже нападать на своихъ слабыхъ собратШ, онъ делитъ свою добычу съ менее счастливыми охотниками или же меияетъ ее на оруж!е, которое можетъ изготовлять даже самый слабый человекъ. Онъ спасаетъ больнаго или ранеиаго отъ смерти и этимъ уничтожаетъ силу, безжалостно уничтожающую животное, неспособное помогать самому себе. Силу эту мы называемъ естествен-? нымъ. нодборомъ, потому что только она одна, соединяя и накопляя индивидуальный изменешя, образуетъ законченный племена. Изъ этого следуетъ, что разлшпя,—существующая нынче между человекомъ и другими животными,—должны были образоваться ранее, чемъ развились у него разумъ и нравственный качества. Такое предпо-ложеше даетъ возможность отнести существоваше человека къ очень отдаленной древности. Въ теченш длин-наго перюда, когда животныя подвергались сильнымъ изменешямъ,—настолько резкимъ, что образовали новые роды и семейства,—соответственный изменешя обнаружились у человека лишь только въ форме черепа и въ мозгу; тело же его оставалось съ теми же родовыми и даже видовыми признаками. Такимъ образомъ, мы можемъ по
358 —
пять, почему профессоръОуэнъ, основываясьна устройств^ головы и мозга,шомйщаетъ человека въ особенный под-классъ млекопитающихъ. Въ тоже время, онъ принимаетъ, что анатомическое сходство вЪ сКелетй человйка и че-ловйкообразныхъ обезьянь „дйлаетъ’ для анатома очень „труднымъ опредйлеше и постановку различи между „родами Нотой Pythecus, потому что каждый зубъ, каждая кость, имйя гомологическое сходство, представляютъ „крайнюю трудность для сравнительной аиатомш.“
Наша Teopin признаетъ вей эти факты и даетъ въ нихъ отчетъ, но Что еще болйе указываетъ на ея безошибочность, — это именно то, что она не обязываетъ насъ уменьшать интеллектуальную пропасть, раздйляю-щую человйка отъ обезьяны, нн отказываться въ тоже время отъ того поразительнаго сходства, которое существуешь между ними со вейхъ другихъ точекъ зрйшя.
^Заключен!©.
Въ концй этого короткаго очерка я бы хотйлъ указать на вйроятное будущее человйческаго рода. Если мон заключешя вйрны, то не подлежитъ никакому сом-нйтю, что расы высшаго умственнаго п нравственнагО1 развита замйнятърасы низппя, и естественный подборъ, продолжая дййствовать на умственную организащю человйка, будетъ производить приспособлеше его способностей и къ природй, его окружающей, и къ требовашямъ соцталь-нымъ. Внйшшя формы человйка останутся вйроятно тймп же, только прнмутъ большую красоту, вслйдств!е
359
здоровья и хорошаго физическаго строения облаго-рожепныхъ высшимъ развиэтёмъ интелектуальиыхъ силъ и возвышеиныхъ чувствъ. Умственный прогрессъ будетъ продолжаться до тФхъ поръ, пока лпръ снова будетъ занять однимъ племенемъ, почти однородпымъ, изъ котораго ни одинъ индпвидъ не будетъ стоять на низшей сравнительно съ самыми высшими расами современнаго человйчества. Приближение наше къ этому результату весьма медленно, но кажется, однако, дЪйствительнымъ. Настоящее время—анормальный перюдъ въ ncTopin Mipa, потому-что баснословное развипе науки и его обширныя практически посл,Ьдств1я были даны обществамъ, слиш-комъ мало развитымъ нравственно и умственно, общества, которыя не могли сд-Ьлать изъ нихъ лучшее употреблен!е, такъ что для нихъ эти noM-bACTBia принесли столько же пользы, какъ и вреда. Между современными цивилизованными нащями, кажется, нельзя допустить, чтобы естестенный подборъ в.ыялъ на постоянное увеличеше прогресса нравственности и ума, такъ какъ несомненно, что посредственные' умы, если только не самые низппе, лучше усйЪВаютъ въ жизни И быстрее размножаются. Однакб, вслугаки существует!, положительный, въ- общемъ постоянный и правильный прогрессъ или въ очевидномъ вл!яши возвышеннаго нравственнаго чувства на -общественное мнЬнте, или  же въ общемъ желагпи интеллектуальна™ развийя.
Такъ какъ я не могу приписать это явлете пережи-ванйю наиболее приспособленныхъ, то и прпнужденъ заключить, что оно происходить отъ прогрессивной силы, присущей высокимъ способностямъ, которыя ставятъ насъ высоко надъ животными п доказываютъ
360
въ тоже время существоваше другихъ, болЪе совер-шенныхъ существъ, отъ которыхъ мы, бить можетъ воспринимаемъ эти способности, и до которыхъ мы, вЪроятно стремимся возвыситься.
ГЛАВА X.
Пределы естественнаго подбора въ примЪненш къ человеку.
Во всемъ этомъ сочинеши я старался показать, что извЪстные законы измЪнчивости, размиожешя и наслЪд-ственности, результатомъ которыхъ являются—«борьба за существовала “ и „переживаше болЪе приспособлен-ныхъ формъ“, по всЪмъ вЪроайямъ, были вполнЪ достаточны для произведена всего разнообраз!я въ строе-ши, всЪхъ удивительныхъ приспособлен^, всей прелести формъ и красокъ, которыя мы видимъ въ животномъ и растительномъ царствахъ. На сколько позволяли мнЪ мои силы, я отвЪчалъ на болЪе основательный и чаще повторяемый возражешя противъ этой теорш. СмЪю надЪяться, что я содЪйствовалъ ея укрЪп-лешю въ цЪломъ, показавъ, какимъ образомъ окраска— одно изъ главныхъ основанш защитниковъ спещальныхъ творешй,—можетъ быть почти во всЪхъ своихъ измЪие-шяхъ сведена къ соединенному дЪйств!ю половаго подбора
361
и необходимости въ охране. Точно также я старался показать, какимъ образомъ таже сила, изменявшая животныхъ, действовала и иа человека. И здесь полагаю, до-казалъ я, что после развиты! его разума выше изве-стнаго низкаго уровня, тело его перестало подвергаться вл1яшю естественнаго подбора и сделались излишними изменешя его формъ и строешя.
Мои читатели будутъ, вероятно, несколько удивлены, если я скажу имъ, что не все естественная явлешя могутъ быть объяснены теми принципами, которыхъ я являюсь горячимъ защитнике мъ, и что я самъ теперь намеренъ поставить некоторая возражения и указать пределы силе „естественнаго подбора". Я думаю действительно, что съ тою же уверенное™, съ какой мы можемъ узнать действ!е есте-ственныхъ законовъ въ развиты органическихъ формъ,— все ступени котораго станутъ намъ ясны съ болыпимъ накоплешемъ фактическихъ знашй,—мы можемъ проследить дейстще какого-то высшаго закона более широка-го и независимаго отъ всехъ другихъ извФстныхъ намъ законовъ. Мы можемъ подметить это действ!е более или менее ясно во многихъ явлешяхъ, и изъ нихъ самыя существенная—это происхождеше ощущешй или сознашя и способъ развптгя типа Человека изъ низшаго типа животныхъ.
Прежде всего я раземотрю затруднешя, выходяшдя изъ последняго вопроса, непосредственно связанаго съ содержашемъ этой книги.
362
^jero не могъ произвести естественный подборъ.
Разсматривая вопросъ о развитш человека подъ в.пя-темъ изв'Ьстныхъ естественныхъ законовъ, мы должны всегда пмйть въ виду основной принципъ естественнаго подбора и общей Teopin развития. Принципъ этотъ заключается въ томъ, что все изм'Ьнетя формы или строе-н!я, всякое увеличении органа или усложнеше его, всякш успЪхъ опещализацш или физюлогическаго раздфдешя труда—все это можетъ быть произведено только въ той мере, въ какой это полезно для данйаго изм’йняющагося существа.
Г. Дарвинъ самъ сильно настаиваетъ на томъ, что естественный подборъ не можетъ произвести абсолютна-го совершенства, а только относительное. Онъ не можетъ возвысить такое-бы то ни было существо на столько, чтобы оно оставило далеко за собою своихъ товарищей, но на столько, что оно переживете ихъ въ борьбФ, за существовате. Еще менее способенъ этотъ подборъ произвести катя бы то ни было изменетя, вредныя хоть сколько нибудь для ' животнаго. Г. Дарвинъ нисколько разъ повторяете, что единственный примеръ такого рода былъ бы роковымъ для его Teopin. Если поэтому, мы иайдемъ у человека кате бы то ни было признаки, которые, по всему видимому, были действительно для него вредны, при первомъ своемъ появлеши, то они никоимъ образомъ не могли бы быть произведены естественнымъ подборомъ. Точно также естественный подборъ не могъ произвести какого нибудь развитаго ор
363
гана съ спещальнымъ отправлешемъ, еслибъ этотъ последим былъ просто безполезенъ для человека пли если бы степень его развитая превосходила меру надобности въ немъ. Подобные случаи показали-бы, что дело зависитъ отъ какого-то другого закона или отъ какой то другой силы, но не отъ естественнаго подбора. Но если мы заметимъ, что этп самыя пзмйнетя, вредныя или безполезныя, при первомъ своемъ появленш, сделались затемъ въ высшей степени полезными и въ настоящее время существенно необходимы для полнаго нравственнаго и умственнаго развитая человеческой природы, — то будемъ иметь полное право заключить, что здесь участвовала какая-то разумная сила, предвидевшая п подготовлявшая будущее. Это заключеше совершенно аналогично съ темъ, которое мы сделали бы при виде садовода или скотовода, предпринимаюЩаго произвести какое нибудь определенное улучшеше въ культивированныхъ расте-шяхъ или въ домашнихъ животныхъ. Я замечу далее, что подобнаго рода изследоваше совершенно также научно и законно, какъ и изследоваше о самомъ проис-хождеши йпдовъ. Это иЗследованТе составляетъ Обратное, проверочное решение задачи, и сводится къ тому, чтобы открыть новуй силу определеннаго характера,— съ целью объяснить факты, необъяснимые теорией естественнаго подбора. Подобные задачи хорошо известны въ науке, п стремлеше разрешить ихъ часто приводило къ блистательнейшимъ результатамъ. Въ разсматривае-момъ случаФ мы имеемъ факты, подобные выше указан-нымъ, и я думаю, что, обращая внпмаше на эту сторону предмета и отыскивая для нея объяснеше, я остаюсь въ
364
такихъ же точныхъ предГлахъ научпаго пзслГдовашя, какъ и во всехъ другихъ частяхъ моего сочинешя.
у\А.озгъ дикарей по величин^ своей пре-восходитъ мЪру надобности въ не^ъ,
Величина мозга есть важный элементъ умственной силы. Все согласны въ томъ, что мозгъ есть органъ ума, и почти также общераспространено убеждеше, что величина его—одинъ изъ важнейшихъ элементовъ, обусло-вливающихъ силу или способность ума. Повидимому нельзя сомневаться, что между различными мозгами существуете значительное качественное раз лич ie,—разли-nie, выражаемое большею или меньшею сложностью из-вилииъ, различнымъ количествомъ еЬраго вещества и, можете быть, еще какими нибудь неизвестными особенностями строешя. Но, какъ кажется, это качественное разлише только увеличиваете или уменьшаете 1шяше количества, а не нейтрализуете его. Такимъ образомъ, наиболее авторитетные современные писатели находятъ тесную связь между меньшей величиной мозга низшихъ человеческихъ расъ и ихъ низшими умственными способностями. Изъ коллекпдй докторовъ Ж. Б. Дэвиса и Мортона можно вывеети следующая цифры средней ёмкости череповъ главнейшихъ человеческихъ расъ:
Германское племя............ 94 куб. дюйма
Эскимосы.................... 91 «	«
Негры....................... 85 «	«
365
Австралшцы и жители Тасмаши . .	82 «	«
Бушмены....................... 77 «	«
Эти средшя выведены на основаны сравнительно малаго числа экземпляровъ и по всемъ в4роят!ямъ ниже дЪйствительиыхъ среднихъ. Это видно еще изъ того, что нисколько финскихъ и казанкихъ (?) череповъ даютъ въ среднемъ 98 куб. дюймовъ т. е. значительно более средней ёмкости германскаго племени. Очевидно, стало быть, нетъ доказательствъ тому, чтобъ абсолютная величина мозга значительно была менее у дикарей, нежели у цивилизованныхъ народовъ. Такъ, известны эски-моссюе черепа въ 113 куб. дюймовъ, т. е. почти равные по объему самымъ крупнымъ изъ европейскихъ череповъ. Но всего страннее то обстоятельство, что, неменйе известные намъ до сихъ поръ, остатки доисторическаго человека не указываютъ никакого заметиаго увеличенья мозговой полости съ тЪхъ отдаленныхъ временъ. Швей-царскш черепъ камениаго перюда, найденный въ свай-ныхъ постройкахъ Меи лена, какъ разъ соответствуешь черепу молодого швейцарца нашихъ дней. Окружность знаменитаго неандертальскаго черепа была больше сре-дняго, а объемъ его, указывающей действительную величину мозга, былъ 75 куб. дюймовъ, т. е. равнялся приблизительно средней емкости череповъ теперешнихъ ав-стралнщевъ. Энгшскш черепъ, можетъ быть, древнейппй изъ известныхъ череповъ и относительно котораго, какъ говорптъ Джонъ Леббокъ, „едвали можно сомневаться, что онъ былъ современникомъ мамонта и пещернаго мед • ведя",—этотъ черепъ, однако, по словамъ Пр. Гексли „смело можно считать среднимъ черепомъ, который могъ „бы принадлежать философу или могъ бы содержать
366
„мозгъ смышленаго- дикаря“. Проф. Брока говорить о человеке изъ пещеръ Эйзгаскихъ, который безъ сомнйшя былъ современникомъ сйвернаго оленя въ юж. Францш, следующее (см. его статью, читанную на конгрессе доисторической археолога въ 1868 году): «большой объемъ „мозга, развиие лба, прекрасная эллиптическая форма „передней части профиля—все это таше безспорные признаки совершенства, каше мы привыкли встречать у ци-„вплизованныхъ племенъ». Но въ тоже время значительная ширина лица, чудовищное развипе восходящей вйт-ви нижней челюсти, значительная величина и шероховатость поверхностей прикр'йплешя Мускуловъ, особенно жевательныхъ, чрезвычайное развитие гребня бедра—все что указываете на громадную мышечную силу и на нравы дикагб и грубаго племени.
TaKie факты могли бы привести къ сомиЪнпо въ томъ, что величина мозга прямо указываете на силу ума, если бы мы не имели бол'Ье ясныхъ доказательствъ справедливости такого вывода: каждый взрослый европеецъ, имЬюнцА черепъ, менйе девятнадцати дюймовъ въ окружности и объемъ мозга въ 5 куб. дюймовъ, есть непременно идютъ. Если же мы прибавимъ къ этому также безспорной фактъ, что великге люди, соединявппе тонкость ощущенш съ значительной умственной силой, съ сильными страстями и энерпей характера, люди, подобные Наполеону, Кювье и О’Коннеллю, всегда отличались объемомъ головы, значительно превосходящимъ среднюю величину, то можемъ считать очевиднымъ, что объемъ мозга есть мерка умственныхъ способностей и можетъ быть даже наиболее существенная. Въ этомъ случай насъ невольно поражаете кажущаяся аномалгя, которую
367
представляютъ Miiorie весьма низко столице дикари, им^юнце мозгъ столь же значительпаго объема, какъ и средшй мозгъ европейца. Это наводитъ яа мысль объ излишкЪ силы или объ орудш, производящемъ бо-л11е того, что нужно его обладателю.
Сравнение мозга человека съ мозгомъ человпкообраз-ныхъ обезъянъ. Чтобы узнать, насколько основательно это замЪчаше, сравнимъ мозгъ человека съ мозгомъ животныхъ. Взрозлый орангъ-утангъ самецъ равняется малорослому человеку, тогда какъ горилла значительно превы-шаетъ среднюю величину человека по росту и вф,су. Первый им^етъмозгъ только въ 28 куб. дюймовъ, а последняя въ 30 куб. дюйм, или въ наиболыпемъ изъ изслйдованпыхъ до сихъ поръ индивидовъ въ 34‘/г куб. дюйма. Мы видели, что. средняя емкость черепа низшихъ расъ дикарей бол^е близкихъ къ животнымъ, составляетъ вероятно не мен^е 6/в емкости черепа наиболее цивилизованныхъ племенъ, между т4мъ, какъ мозгъ человЪкообразныхъ обезъянъ едва только достигаетъ >/3 величины челов'Ь-ческаго мозга (въ обоихъ случаяхъ мы сравниваемъ средшя величины). Эти пропорцш, можетъ быть, будутъ бол'Ье ясны, если мы скажемъ, что емкость черепа европейца будетъ 32, у дикаря она равняется 26, а у обезъянъ 10. '
Но представляютъ ли эти числа хоть приблизительно относительную степень развитая умственныхъ способностей этихъ трехъ группъ? Неужели дикарь въ самомъ д-ЬдЪ такъ близокъ къ какому нибудь философу и такъ далеко отстоитъ отъ обезъяны, какъ можно было бы заключить по этпмъ числамъ? Разсматрпвая этотъ во-просъ, мы не должны упускать изъ виду, что головы
368
дикарей представляютъ почти тавдя же индивидуальный измененья въ размерахъ, какъ и головы людей цивили-зованныхъ. Наприм±ръ, самый большой германски! черепъ въ коллекщи д-ра Дэвиса представляетъ 112,4 куб. дюймовъ, одинъ араукансюй черепъ 115,5, эскимосски—113,1, черепъ съ острововъ Маркизскихъ—110,6, негритянски—105,8 и одинъ австралшскй даже 104,5. Всл^дств1е этого н!тъ ничего нелогичнаго сравнивать дикаря и европейца, самаго совершеннаго, съ одной стороны, и орангъ-утанга, шимпанзе и гориллу, съ другой, и видеть при этомъ, существуетъ ли связь между относительнымъ развипемъ мозга и умственными способностями.
Размгъръ колебания умственныхъ способностей въ че-ловпческомъ родп. Сначала необходимо разсмотреть: къ чему становится способенъ мозгъ,—этотъ удивительный органъ,—достигая высшей точки развппя. Въ интересномъ сочинешиГальтона, ,,О наследственности таланта11, онъ обращаетъ внимайе на громадную разницу между умственной силой и понятливостью хорошо обученнаго математка или человека науки и умолиь англичанина среднихъ даровашй. Число б а л л 6 в ъ, полученныхъ отличившимися въ математик^ въ англшскихъ универси-тетахъ часто превышаетъ въ тридцать разъ число бал-ловъ низшихъ кандидатовъ, которые темъ не менее представляютъ учениковъ съ средними успехами.
По мнетю опытныхъ экзаменаторовъ и эта разница не дастъ еще точную мерку для различ!я индивидуаль-ныхъ способностей. Если мы теперь спустимсякъ темъ ди-кимъ племенамъ, которыя могутъ только сосчитать отъ 3 до 5 и не могутъ сложить въ уме 2 и 3, а нуждаются для
— 369 —
этой цЬлп въ какихъ нпбудь предметахъ передъ глазами, то мы должны сознаться, что разница между ними и хоро-шимъ математикомъ на столько велика, что, вероятно, ие вполнЬ выразится отношеньемъ тысячи къ одному. Однако, мы знаемъ, что масса мозгу приблизительно одинакова у обоихъ или разнится не болЬе, чЬмъ въ отношеши 5 къ 6; отсюда мы можемъ смЬло вывести, что если мозгъ дикаря поставить въ условья пра-вильнаго воспитатя, то онъ способенъ исполнять дЬло, какъ въ количественномъ, такъ и въ каче-ственномъ отношены, гораздо больше того, которое приходится обыкновенно исполнять.
Разсмотримъ теперь способности высшихъ -или даже среднихъ особей цивцлпзованныхъ расъ составлять отвлеченный понятья и производить болЬе или менЬе ложныя разсуждеыя. Нашъ языкъ изобилуетъ словами для выра-жешя подобныхъ отвлеченныхъ понятий; наши занят!» и развлечешя сами по себЬ заставляютъ постоянно предви-дЬть много возможныхъ явлешй; наши законодательства, наше правлеше, наша наука постоянно заставляютъ насъ, обдумывать сложный ряды фактовъ, чтобы найдти искомый результата, Даже наши игры,. какъ нанримЬръ шахматы, требуютъ весьма большого напряжешя иашихъ способностей. Сравпите это съ языкомъ дикаря, который не содержитъ даже словъ для отвлеченныхъ поняий съ полнымъ отсутств!емъ у него предусмотрительности дЬлать заключенье о будущемъ въ тЬхъ вещахъ, которыя превышаютъ самый простыя его потребности; съ отсутств!емъ способностей комбинировать, сравнивать или обобщать, что бы то ни было, что не поражаете непосредственно его чувства. Въ нравствеп-24
370
ныхъ и эстетическихъ способностяхъ дикаря н1тъ также чувства общей привязанности, поняты; о безконечно-стй, о благй, о вызвышеииомъ, о прекрасномъ, н1тъ всего того, что занимаетъ широкое место въ жизни цивилизованнаго человека. Развийе этихъ способностей было бы для него дйломъ безполезнымъ или даже вреднымъ, потому что это развийе уменьшило бы до некоторой степени преобладало т4хъ животныхъ способностей, отъ которыхъ часто зависнтъ само его существоваше въ ожесточенной борьбе, которую онъ-долженъ вести съ природой и со своими собратьями. Однако, въ дикаре есть зачатки всехъ этихъ способностей и чувствъ; въ этомъ нельзя сомневаться, такъ какъ та пли другая изъ нихъ часто обнаруживается въ псклю-чительныхъ случаяхъ или когда особенный обстоятельства вызываютъ ихъ проявление. Некоторые племена, какъ нанр., Санталы, известны любовью къ правде столь же сильной, какъ и любовь самыхъ нравственныхъ людей изъ нашей среды. Индусы и Полинезшцы отличаются замечательно развитымъ артистическимъ чувствомъ, первые зачатки котораго мы ясно видимъ въ грубыхъ ри-сункахъ людей палеолитическаго перюда, въ пропзведе-шяхъ современниковъ севернаго оленя и мамонта во Франки. Примеры самоотверженности, глубокой благодарности, глубокаго релийознаго чувства,—все это иногда встречается между наиболее дикими племенами.
Такимъ образомъ, на основанш всехъ данныхъ, мы можемъ вывести следующее заключеше. Низк1й уровень дикаря, который мы доказали по отношешю къ арие-метике, распространяется и на все его умственное развийе. Но такъ какъ все его способности могутъ
371
проявляться случайно, то мы можемъ заключить, что всЬ oni представляются въ скрытомъ состоянш и что величина его мозга далеко идетъ за пределы той необходимости, которая обусловливается потребностями его настоящей жизни.
Сравнение ума дикарей съ умомъ животныхъ. Срав-нимъ теперь умственный потребности дикаря и степень его понятливости съ тЪми же свойствами у вне-пшхъ животныхъ. Жизнь жителей Андамана, Австралш-цевъ, жителей Тасманш, Огненной Землн и н^кото-рыхъ ипдййскихъ племенъ Cie. Америки, *) требу-етъ упражнешя только немногихъ умственныхъ способностей въ той же степени, которыми пользуются животныя. Ихъ способъ лова дичи или рыбы столь же остроуменъ и не требуетъ большей предусмотрительности, какъ и тотъ, которымъ пользуется ягуаръ. Они роняютъ въ воду свою слюну и ловятъ рыбу, хватающую эту слюну. Подобно волкамъ и шакаламъ, эти племена охотятся толпами, или, подобно лисицамъ, они зарываютъ про запасъ избытокъ своей пищи. Сторожевые, выставляемые антилопами и обезьянами, сложные постройки полевыхъ мышей и бобровъ, ночлегъ орангъ-утанга и другихъ аятропоидныхъ обезъянъ, устраиваю-щихъ жилища на деревьяхъ,—все это можно прямо сра-
’) Это племя (Digger Indians), о которомъ говорить Уоллэсъ доведено несчастными войнами до крайней бедности. Оно кажется потеряло самыя элементарный способности, даже способность строить хижины и живетъ въ разсЬлинахъ и пещерахъ (См. Тэйлор ь, „Изсл i д ов а н i е первыхъ зачатяовъ человечества" 1870 г.).
Прим, французск. переводчика.
,	24*
372
ввить со степенью заботливости и предусмотрительности, проявлявшейся у дикарей въ подобныхъ обстоятельствахъ. Правда, дикарь имеетъ свободный усовершенствованный руки; опЬ не служатъ ему для перемЪщешя и позволяю™ приготовлять и пользоваться оруяйемъ и различными снарядами, которые приходятся не по сйламъ животному. Но, приготовивъ оруд!е, дикарь наверное не вы-кажетъ въ употреблети его болЬе ума, чЬмъ мнопя изъ животныхъ. Что такое вся жизнь его, какъ не удовлетворение естественныхъ побуждетй болЬе простымъ и легкомъ путемъ. Катя мысли, идеи или дЬйств!я значительно возвышаютъ его надъ слономъ и обезъяной? И между тЬмъ онъ обладаетъ, какъ мы видЬли, мозгомъ, стоящимъ неизмеримо выше и въ величине, и въ сложности, и этотъ мозгъ заключаетъ, въ неразвитом ъ состояли, тЬ способности, въ которыхъ онъ никогда не нуждается. Если это в^рно относительно нынЬ живущихъ дикарей, то во сколько разъ это вЬрнЬе относительно тЬхъ людей, которые были вооружены единственно грубоотколотыми кремнями, и изъ этихъ людей некоторые,—что мы можемъ заключить съ полнымъ основатель—стояли ниже какихъ бы то ни было изъ нынЬ существующихъ племенъ? И’между тЬмъ, тЬ немногие факты, которые мы имЬемъ по этому предмету, показываютъ, что ихъ мозгъ никакъ не былъ меньшей величины, чЬмъ средняя величина его у низшихъ дикихъ племенъ.
Итакъ, сравнивая дикаря съ высокоразвитыми людьми пли съ животными, окружающими его, мы одинаково при-демъ къ заклйчешю, что его большой и хорошо развитый мозгъ совсЬмъ не соответствуете его действительнымъ потребностямъ. Следовательно, мы имЬемъ органъ, кото
373
рый повидимому ириготовленъ заранее для будущаго съ целью находить себе примЪнеше по мйре успЪ-ховъ цивилизации. Насколько намъ известно, мозгъ немного болышй, чемъ у гориллы, вполне достаточенъ для существующаго умственнаго уровня какого нибудь дикаря. Поэтому, большой объемъ его мозга не можетъ быть результатомъ исключительно законовъ развит. Существенной характеръ этихъ законовъ именно въ томъ и заключается, что они приводятъ организацию каждаго вида какъ разъ на степень, соответствующую его по-требностямъ, но ни какъ ие превышающую эти потребности. Они не допускаютъ никакой подготовки вь виду будущаго развит расы, и никакой органъ не увеличится или не усложнится безъ строгаго соответствия са-мымъ йасущнымъ потребностямъ всего организма. Вотъ, почему, мне кажется, моз,ъ доисторическаго человека и дикаря доказываетъ существоваше некоторой силы, отличной отъ той, которая руководила развития нис-шихъ животныхъ среди такого множества разнообраз-ныхъ формъ.
р<эльза волость, покрывающихъ млекопитающее животное.
Разсмотримъ теперь другую черту въ человеческой оргаиизапш — черту, значеше которой почти одинаково упускалось изъ виду писавшими о происхождении человека, къ какой-бы парни оии ни принадлежали. Одинъ изъ наиболее общихъ внешнпхъ признаковъ су-
374
хопутныхъ млекопитающихъ составляютъ волоса, покрывающее ихъ тЪло и образующее, при мягкости, гибкости и чувствительности кожи, естественную защиту противъ непогоды и въ особенности противъ дождя. Последнее составляетъ главнейшее отправлеше этого покрова, и мы можемъ убедиться въ этой функцш волосъ, размо-«гревъ ихъ расположеше на коже:—они всегда направлены внизъ на бол4е выдающихся частяхъ тела, такъ что по нимъ легко стекаетъ дождевая вода. Въ то же время нижняя поверхность тела всегда менее покрыта волосами, и во многихъ случаяхъ брюхо почти голое. На переднихъ конечностяхъ всехъ ходящихъ млекопитающихъ волоса направлены отъ плечъ къ пальцамъ, но у орангъ-утанга они направлены отъ плечъ къ локтю й отъ кисти также къ локтю. Последнее находится въ связи съ образомъ жизни животнаго, которое, отдыхая, держитъ свои длинныя руки надъ головой или захватываетъ ими за сучекъ, и такимъ образомъ дождевая вода стекаетъ и по плечу, и по предплеч1ю къ длиннымъ волосамъ на локте. По той же причине волоса всегда длиннее и гуще отъ затылка до хвоста—по длине хребта, на которомъ часто образуется даже родъ гребня изъ толстыхъ волосъ или щетины. Эти свойства волосъ сохраняются во всехъ от-делахъ млекопитающихъ отъ сумчатыхъ до четверорукихъ, и вслЬдствте этого постоянства они должны были-бы прюбр1сти въ сильной мере стремлеше къ наследственной передаче. Мы могли бы ожидать постояннаго возврата ихъ въ отдельныхъ случаяхъ, даже если бы эти свойства были уничтожены вековымъ действ!емъ самаго строгаго подбора. Точно также мы можемъ быть уве
375
рены, что волоса были бы уничтожены естественнымъ подборомъ только въ томъ случай, когда они сделались бы положительно вредными и притомъ на столько вредными, что вели бы почти къ неизбежному вымирашю обладающихъ ими особей.
у1остоянное отсутств1е волосъ на нЪ-ь^оторыхъ частяхъ человЪчеснаго тЪла есть замечательное явлеше.
У человека волоса почти совсймъ исчезли, и, странное дело, исчезли болйе на спине, чемъ на другихъ частяхъ тела. Бородатыя н безбородыя племена одинаково имеютъ голую спину, и если даже грудь и конечности покрыты ихъ значительнымъ количествомъ волосъ, то все таки спина и въ особенности хребетъ совершенно лишены ихъ. Это какъ разъ противоположное тому, что мы встречаемъ у всехъ другихъ млекопитающихъ. Го-ворятъ, впрочемъ, что Айны съ Курильскихъ острововъ и японцы покрыты волосами, но м. Бик мор ъ, имевппй случай видеть несколько особей и описав-ппй ихъ въ статье, читанной въ этнологическомъ обществе, не сообщаетъ подробностей относительно того, где волоса въ наиболыпемъ изобилш, а просто выражается общими словами: „главная ихъ особенность—оби-„л!е волосъ, не только на голове и лицй, но и на всемъ „теле“. Это можетъ вполне относится ко всякому человеку, у котораго руки и грудь покрыты волосами, а
376
между тЪмъ намъ нужно знать, чего вовсе не указано, покрыта-ли ими также спина или н4тъ. Известное бирманское семейство, покрытое волосами, им'Ьло действительно волоса на спине гораздо длиннее, чймъ на груди, такъ что въ этомъ воспроизводится обпцй признакъ млеко-питающихъ; но у этого семейства были еще болЪе длинные волоса на лицЪ, на лбу, на внутренней сторонЪ ушей, что уже совершенно анормально. Если принять во вни-маше, что зубы ихъ были весьма слабо развиты, то мы можемъ заключить, что имЪемъ дЪло скорее съ уродливостью, чЪмъ съ действительны мъ возвраще-шемъ къ типу человеческихъ предковъ до потери ими волоснаго покрова.
Дикарь страдаетъ отъ потери волосъ.
Разсмотримъ теперь, существуютъ ли доказательства или какой нибудь поводъ предполагать, что спина дикаря или животнаго, ниже его стоящаго, покрытая волосами, была бы вредна на какой бы то ни было ступени его развитая. Если бы волосы были только безполезны, а не прямо вредны, то какимъ образомъ могли бы они совершенно уничтожиться, и не возвращаться никогда при смЪшеши расъ? Чтобы осветить несколько разсматри-ваемый предметъ, обратимся къ дпкарямъ. У нихъ чрезвычайно распространена привычка закрывать себе спину п плечи, даже если все остальное тЪло остается нагимъ. Первые путешественники удивлялись тому, что жители Тасманш обоего пола носили только шкуру кенгуру, не
377
изъ чувства стыдливости, а просто за тЬмъ, чтобы защитить спину отъ дождя и холода. Точно также нацюнальный костюмъ Маорисовъ состоять изъ плаща, накинутаго на плечи. Патагонцы также носятъ плащъ на плечахъ, а жители Огненной Земли носятъ часто на спинЪ кусокъ кожи и перекладываютъ его то на ту, то на другую сторону, смотря по направление вйтра. Готтентоты также носятъ подобную кожу на плечахъ; они ее никогда не снимаютъ, и въ ней ихъ даже хоронятъ. Даже подъ тропиками большинство дикарей сильно заботится защитить свою спину отъ дождя. Жители Тимора употребляютъ листъ одного вида веерной пальмы. Они. его старательно складываютъ, сшива-ютъ, всегда носятъ съ собою, и, развертывая его насппнй, отлично защищаются имъ отъ дождя. Почти вей малай-сюя племена точно такъ же, какъ Индейцы Южной Америки, носятъ больппя шляпы въ 4—5 футовъ въ попе-речннкЪ изъ пальмовыхъ листьевъ. Эти шляпы служатъ имъ для защиты отъ ливней во время ихъ морскихъ перейздовъ. Ташя же шляпы, но меныпихъ размйровъ они употребляютъ и во время своихъ странствуй на супгЬ.
Такимъ образомъ, очевидно, нйтъ поводовъ думать, что развиве волосъ на синий было вредно, а тймъ менйе безполезно для доисторическаго человека. Напротивъ, привычки нынйшнихъ дикарей показываютъ какъ разъ обратное, потому что они очевидно чувствуютъ отсут-ств1е покрова и должны придумывать различима замены его. Можно подумать, что вертикальное положение человйка могло вызвать сохранение волосъ на головй и изчезаше ихъ на всемъ остальномъ тйлй, но когда человйкъ ходить во время вйтра или дождя, то- онъ инстинктивно
378
сгибается и выставляетъ свою спину. Тотъ безспорный фджтъ, что большинство дикарей чувствую™ последствия холода и сырости съ наибольшею силою именно на спине, достаточно показываетъ, что волоса не могли изчезнуть только вследств!е ихъ безполезностп. Кроме того, трудно обтяснить только уменыпешемъ полезности изчезновеше характера, который такъ упорно сохранялся въ целомъ классе. Очевидно, что здесь побуждеше для действ1я подбирающей силы было весьма слабо.
Ролая кожа человека не могла быть результатомъ естественнаго подбора.
Мне кажется совершенно верп[имъ, что „естественный подборъ“ не могъ произвести накоплешемъ изменешй безволосое тело человека отъ тела его волосатыхъ предковъ. Повидимому такая изменешя не только не были бы полезны, но напротивъ, были бы до некоторой степени даже вредны. Если и предположить, что, благодаря какому-то неизвестному соотношешю съ другими вредными свойствами, волоса изчезли у тропическихъ предковъ рода человеческаго, то все же остается непо-нятнымъ, отчего, после распространена людей въ более холодномъ климате, этотъ признакъ непоявился вновь подъ могущественнымъ влгяшемъ стремления возврата къ столь постоянному типу предковъ. Но не выдер-живаетъ критики самая основа такого предцоложешя. Нельзя же предположить, чтобы волоса, обпце всемъ млекопитающим^ могли бы у одной, единственной фор
379
мы, стать въ постоянномъ соотношенш съ какимъ-ни-будь врёднымъ признакомъ и быть уничтоженными естественнымъ подборомъ, и . притомъ такъ радикально, что затемъ никогда уже не являться въ поме* сяхъ самыхъ разнообразныхъ челов'Ьческихъ племенъ. Трудно найдти два признака, которые отстояли бы такъ далеко другъ отъ друга, какъ развит!е человече-скаго мозга и распред^леше волосъ на теле. Однако, оба они ведутъ къ тому же заключен!», что въ ихъ образовали участвовала какая-нибудь другая сила, а не •естественный подборъ.
J-’yKM и ноги человЪца также представляютъ  затруднен!е длд теорш естественнаго подбора-
Есть еще нисколько свойствъ въ строеши человека, о которыхъ также можно упомянуть, какъ о представ-ляющихъ затруднеше для теорш естественнаго подбора; затруднения эти сходны съ выше разсмотрЪнными, хотя, правда, я ихъ не считаю одинаковой важности. Трудно объяснить естественнымъ подборомъ спещализа-щю и совершенствоваше рукъ и норъ человека. У всехъ четверорукихъ—ноги хватательныя, следовательно необходимо былъ бы весьма стройй подборъ для такого изменешя костей и мускуловъ, чтобы способность противоположешя большого пальца ноги всемъ другими совершенно изчезла во всехъ человеческихъ пле-менахъ; хотя въ этомъ случае некоторые путешествен
380
ники и показывали противное въ весьма неопределен-ныхъ чертахъ. Трудно понять, почему изчезла эта способность хвататя. Она наверное приносила пользу при лазаньи по деревьямъ, а съ другой стороны бабуины показываютъ, что хватательная способность можетъ быть вполне совместной съ передвижешемъ по земле. Правда, эта способность можетъ стеснить походку при совершенно вертикальномъ положены, но мы не можемъ понять, что же выигралъ примитивный человекъ или какое нибудь животное отъ этого вертикальнаго поло-жеыя. Кроме того, въ руке дикаря въ скрытомъ состояли находятся таюя способности, которыми онъ никогда не пользуется и которыми, вероятно, еще меньше пользовался доисторический человекъ, а темъ более его грубые предшественники. Рука имеетъ видъ инструмента, приготовленнаго для цивилизованнаго человека, и безъ этого инструмента цивилизащя была бы невозможна. Обезьяны не вполне пользуются своими раздельными пальцами и способностью противоположешя боль-шихъ пальцевъ ногъ. Оне схватываютъ предметы грубо, неуклюже и, кажется, конечности, гораздо менее совершенный, были бы вполне достаточны для ихъ нуждъ. Я не придаю много значенш этому факту, но если разъ доказано, что интеллигентная сила руководила или определила развитае человека, то мы можемъ видеть следы ея действ1я и въ такихъ фактахъ, которые сами по себе еще не доказываютъ ея существовашя.
381
• J"олосъ человека.
Th же заметки можно приложить и къ другому признаку, свойственному человеку,—къ силЬ, разнообрази, мягкости и щнятности музыкальныхъ звуковъ, производи-мыхъ гортанью, въ особенности женской. Нравы дикарей не указываютъ, какимъ образомъ могъ развиться голосъ подъ вл!яшемъ естественнаго подбора. Въ этомъ голо-сЬ онъ вовсе не нуждается и не пользуется имъ. Illmie дикарей—просто жалобный, бол’Ье или менЬе монотонный вой, а женщины вообще вовсе не поютъ. Дикари наверное въ выборе себе женъ не руководствуются достоинствами голоса, а только крЬпкимъ здоровьемъ, силой, и телесной красотой. Следовательно, половой подборъ не могъ произвести этой удивительной способности, находящей себе примЬнеше только у цивилизованных ъ народовъ. Кажется, что и этотъ органъ приготов-ленъ, въ виду будущаго прогресса человека, такъ какъ онъ содержитъ скрытыми способности, безполезныя въ младенческомъ ихъ состояши. ТЬ тонйя соотношения въ строеши, которыя придаютъ разсматриваемому органу, столь удивительный способности, не могли бы поэтому быть прюбрЬтены естественнымъ подборомъ.
382
уТроисхожденю н±>которыхъ умствен-ныхъ способностей человека нельз/з объяснить сохранен1емъ полезныхъ изм±>ненш.
Переходя теперь къ изучешю человеческой души, мы встретимъ сильный затруднения въ объяснении образовали снещальныхъ способностей помощью накоплешя полезныхъ изменешй. Такъ напримеръ, чувство абстрактной справедливости или любви къ ближнему никогда не могли бы быть прюбретены такимъ образомъ: ибо эти чувства не совместимы съ закономъ переживашя силь-нейшаго,—съ закономъ, составляющимъ сущность естественнаго подбора. Но эта невозможность здесь только кажущаяся. Мы должны разсматривать не отдельный особи, но целый общества и очевидно, что справедливость и любовь къ ближнему, при взаимности упражне-шй между членами какого нибудь племени, должны усилить его, и оно одержитъ, вследств!е этого, верхъ надъ другими племенами, въ которыхъ будетъ преобладать право сильнейшаго, а слабые и больные будутъ оставлены на произволъ судьбы или даже убиты сильнейшими членами.
Но есть другая категор!я способностей, которая не связывается съ общественными отношешями человека и, вследсте этого, не можетъ быть объяснена темъ же способомъ. Къ такимъ способностямъ принадлежитъ возможность постигать идеи пространства и времени, вечности и безконечности, способность къ глубокимъ эсте-
383
тическимъ наслаждешямъ, изв!стнымъ сочеташемъ формъ и красокъ, наконецъ, способность къ отвлеченнымъ по-нятаямъ о формахъ и чйслахъ, делающая возможнымъ математпческ1я науки. Какимъ образомъ та или другая изъ этихъ способностей могла начать свое развитае, когда он! не могли принести какую бы то ни было пользу челов!ку въ его первоначальномъ варварскомъ состоя-шн? Какъ вообще могъ естественный подборъ или пе-реживаше прпспособленн!шпаго въ борьб! за существова-Hie, благопр5ятствовать развитаю умственныхъ способностей, которыя такъ удалены отъ матер!яльныхъ потребностей дикаря? Какимъ образомъ могъ-бы этотъ подборъ произвести т! умственный способности, которыя даже при нашей, сравнительно высокой, цивилпзащи идутъ дальше своего времени и невидимому пм!ютъ отношеше скор!е къ будущему челов!ческаго рода, ч!мъ къ настоящему его состоян!ю?
^Затруднения для объяснен1я естествен-нымъ подборомъ происхождешя нрав-ственныхъ чувствъ.
Какъ разъ т! же затруднен1я представляются при объясненш развитая нравственнаго чувства или сов!сти въ дпкар!. Правда, практика въ развитая честности любви и правдивости могла бы быть полезна для племени, обладавшая этими качествами, но эта полезность никоимъ образомъ не объясняетъ намъ той с в я-тостп, которую вс! племена приписываютъ поступ-
384
камъ, считаемымъ ими добрыми и нравственными, въ отличге отъ т'Ьхъ поступковъ, которые они считаютъ просто полезными, и придаютъ имъ совершенно другую цену. Гипотеза утилитаризма, которая есть таже Teopia естественнаго подбора въ применены умственной способности человека, кажется, не подходить подъ обьяснеше развппя нравственнаго чувства. Въ недавнее время много обсуждали этотъ вопросъ, и я представлю здесь только одинъ примеръ въ доказательство верности моей мысли. Утилитарная санкпдя правдивости не обладаетъ нн всемогуществомъ, ни всеобщностью. Только немнопе законы поддерживаютъ ее. Лживость не вле-четъ за собой особенно строгихъ порицанш. Всегда и везде ложь считалась позволительной въ мирное время, а въ военное даже похвальной; въ наше же время она считается болыпинствомъ людей простительнымъ грехомъ въ торговле, въ промышленности и въ спекуляции. Некоторая примесь лжи есть необходимый элементъ вежливости и на Востоке, и на Западе, и даже самые стропе моралисты считали извинительной ложь, направленную къ тому, чтобъ спастись отъ непр!ятеля или предупредить преступлете. Вотъ, съ какими затруднешями приходится бороться этой добродетели. Если, такимъ образомъ, правдивость должна бороться съ такой массой затруднешй, если ея применеше допускаетъ столько исключены, и если наконецъ, не одинъ разъ она приводила къ раззорешю или смерти самыхъ горячнхъ изъ ея адептовъ, то какимъ же образомъ мы можемъ допустить чтобы значеше полезности могло прикрыться святостью самой высшей добродетели и постоянно развивать ее, не обращая внимаю я ни на как1Я последств!я?
385
Существуете, однако, тотъ фактъ, что не только среди высшихъ классовъ цивилизованныхъ народовъ, но даже средн цЬлыхъ племенъ совершеннЬйшихъ дикарей,—какое то мистическое чувство возстановляетъ людей противъ лжи. Сэръ Вальтеръ Элл!отъ сообщаем», что Курубары и Санталы, варварсшя племена горъ центральной Индш, известны своею правдивостью. (On the Characteristics population of central and Southern India. Journal of the Ethnological Society of London Vol. I, p. 107). Выражеше „Курубаръ всегда скажетъ правду* обратилось въ пословицу. Маюръ Джервисъд’оворитъ, что ,,Санталы самые правдивые люди изъ всехъ, когда либо мною вид!>нныхъ“. Вотъ замечательный примЬръ ихъ честности: несколько иленниковъ, взятыхъ во время воз-сташя Санталовъ, были отпущены на слово для заработ-ковъ. Спустя несколько времени между ними появилась холера, и они должны были оставить работу; но все вернулись и отдали свои заработки страже. Двести дикарей съ деньгами въ ихъ поясахъ предпочли лучше пройти 30 миль и вернуться въ тюрьму, чемъ нарушить данное слово. Собственное мое знакомство съ дикарями доставило мне анологичные примеры, хотя доказательство не было такъ резко. Могутъ ли быть так!е факты объяснены Teopiefi полезности. Почему эта полезность только въ немногихъ случаяхъ оставляете глубокое впечатлеше? Опыты относительно правдивости приблизительно должны быть одинаковы для всехъ. Почему же въ некоторыхъ случаяхъ результатъ этихъ опытовъ произвелъ такое чувство благоговешя къ правде, изъ за котораго пренебрегаютъ всеми личными выгодами, тогда
25
386
какъ въ другихъ случаяхъ явился только едва заметный зачатокъ подобнаго чувства.
Теор!я прирождеиныхъ чувствъ, которую я защищалъ, въ этихъ случаяхъ объясняетъ приведенные факты пред-положешемъ, что чувства справедливости и несправедливости лежать въ самой природе человека, что опо предшествуетъ опыту о полезности и независитъ отъ-него. Тамъ, где взаимный отношешя людей свободны отъ всякихъ стеснешй, это чувство связано съ тЬ-ми действ5ями, которыя направлены къ общему благу или самоотвержен!». Эти действ!я—продукты нашихъ-склонностей и симпат!й, и мы ихъ называем! нравственными. Но они часто могутъ извращаться, и тогда санкционируются действ1’я, которыхъ польза слишкомъ узка и условна и которыя на самомъ деле совершенно безнравственны. Такъ Индусъ солжетъ безъ всякаго стеснен!» и въ тоже время скорей согласится умереть съ голоду, чемъ дотронуться до нечистой пищи, а замужество взрослой женщины онъ считаетъ возмутительной безнравственностью.
Сила нравственнаго чувства зависитъ съ одной стороны отъ организации индивидуальной или племенной, а отъ воспиташя и привычекъ съ другой.—Действ!я, освящаемый этимъ чувствомъ, зависятъ отъ того, на сколько грубыя чувства и наклонности нашей природы изменялись подъ вл!ян!емъ обычаевъ, законодательства или религюзныхъ веровашй.
Трудно понять, какъ это мистическое чувство справедливости и несправедливости, настолько интенсивное, что заглушаетъ всякую мысль о личной выгоде,—какъ такое чувство могло бы развиться накоплешемъ въ ряду
387
поколений опытовъ, доказывающихъ его полезность. Еще труднее понять, какъ чувства, развивппяся такимъ путемъ, могли бы быть перенесены на таюя д4йств!я, которыя принесутъ пользу только частную, воображаемую, пли даже вовсе безполезны. Но если нравственное чувство составляетъ существенную принадлежность нашей природы, то въ тоже время оно можетъ санкцюнировать естественныя потребности въ сущности безполезныя или безнравственным. Такимъ образомъ утоленie жажды можетъ у пьяницы превратиться въ пагубную страсть.
£водъ разсужденш, оказывающихъ недостаточность естественнаго подбора, для объяснения развитая человека.
Повторимъ вкратце все предъидущее. Я показалъ,. что мозгъ самыхъ нисшихъ дикихъ племенъ и, насколько намъ известно, мозгъ доисторическаго человека отличается только въ весьма малой степени отъ мозга высшихъ типовъ человечества и въ то же время стоить неизмеримо выше мозга высшихъ животныхъ. Вообще, принято всеми, что объемъ мозга представляетъ одинъ изъ важнейшихъ и вероятно наиболее существенныхъ элементовъ интелектуальной силы. Однако, умственный потребности и способности дикарей не превышаютъ понятливости животныхъ. Возвышенный чувства чистой нравственности, тоныя ощущетя, способность къ отвлеченному разсуждешю и къ идеальнымъ представле-25*
388
«1ямъ, все это для дикарей безполезныя свойства, которыя редко или вовсе не проявляются и не находятся въ необходимой зависимости отъ вравовъ, потребностей, желатй или благосостоятя. Словомъ, они имеютъ органъ ума, превышающей меру ихъ надобностей. Естественный подборъ могъ бы дать дикарю мозгъ, не много больше, чемъ у обезьяны, тогда какъ на самомъ д'Ьл'Ь онъ влад^етъ мозгомъ философа.
Происхождение мягкой , голой и чувствительней кожи человека, совершенно лишенной волосъ, свойствен-ныхъ всЬмъ млекоиитающимъ, не можетъ быть объяснено Teopieii естественнаго подбора. Привычки дикарей показываютъ намъ, что они чувствуютъ недоста-токъ этого покрова, который у человека совершенно изчезаетъ какъ разъ съ того места, где онъ гуще ро-стетъ у другихъ животныхъ. У насъ нЬтъ никакихъ основашй думать, что присутств1е волосъ было бы вредно или даже безполезно для первыхъ людей, и вотъ почему совершенное изчезаше ихъ до того полное, что они никогда вновь не появляются въ noMicaxb—указываешь на деятельность какой то силы, отличной отъ естественнаго подбора, определившей развипе человека изъ низшаго типа животныхъ. Мы встречаемъ также затру-днешя, хотя менее важныя, въ другихъ частныхъ при-знакахъ. Такимъ образомъ, совершенство въ строенш рукъ и ногъ кажется излишни для дикаря, а между тймъ его оконечности развиты такъ же полно и такъ же по человечески, какъ у наиболее цивилизованныхъ племенъ. Благодаря строешю своей гортани, въ особенности у женщины, человекъ владеетъ словомъ и способностью производить музыкальные звуки, но такая сложная гор
389
тань вовсе не нужна дикарямъ, а привычки ихъ, сколько намъ известно, — никакимъ образомъ не позволяютъ заключить, что эта сложность строешя прюбретена по-ловымъ или естественнымъ подборомъ.
Душа человека доставляетъ намъ аргументы того же рода, почти на столько же доказательные, какъ и те, которые мы вывели изъ строешя его тела. Мнопя изъ его умственныхъ способностей не имеютъ никакого прп-ложешя ни къ отношешю его къ своимъ собратьямъ, ни къ улучшешю матер!альной стороны его существовашя. Понят{е о вечности и безконечности и все чисто отвлеченныя предетавлешя о форме, числе и гармонш, играющая такую важную роль въ жизни цивилизован-ныхъ племенъ, находятся совершенно вне круга идей дикаря и не имйютъ никакого вл!яшя ни на индивидуальное, ни на его племенное существоваше. Ташя свойства, следовательно, не могли развиться путемъ со-хранешя полезныхъ формъ мысли, а между чемъ мы на-ходимъ случайные следы ихъ и при низкой степени ци-вилизавди и еще въ такое время, когда они не могли иметь никакого практическаго вл!яшя на благосостоя-Hie отд4льныхъ особей или семейства и племени. Точно' также мы не можемъ объяснить естественнымъ подборомъ развине нравственнаго чувства или сознашя.
Съ другой стороны мы находимъ, что каждый изъ этихъ признаковъ необходимъ для совершенствовашя человеческой природы. Быстрые успехи, которые де-лаетъ цивилизащя при благопр!ятныхъ условчяхъ, определяется прежде всего темъ, что органъ мысли былъ за-готовленъ заранее. Онъ былъ вполне развить по объему, строешю, относительнымъ размеромъ частей, до та
390
кой степени, что достаточно только упражпешя его у нЪсколькихъ покол'Ьтй, — и онъ получить возможность координировать свои сложный отправлешя. Голая и чувствительная кожа побуждала человека одеваться и укрываться въ жилища, а эти обстоятельства повели за собой более быстрое развипе способностей изобретательности. Съ другой стороны, эта же обнаженность произвела мало по малу чувство стыдливости, а это, въ свою очередь, могло повл1ять на развийе его нравственной природы. Далее, всдедств!е того, что человекъ держится прямо, руки его вовсе не служатъ ему при передвиже-ши, а эта свобода рукъ была необходима для совершен-ствовашя его умственныхъ способностей. Только эта крайняя степень совершенства его рукъ могла сделать возможной то превосходство во всехъ искусствахъ, которое такъ возвышаетъ цивилизойаннаго человека надъ дикаремъ, и которое представляетъ, можетъ быть, только предшественника еще более высшаго умственнаго и нравственнаго прогресса. Совершенство его голосовыхъ органовъ повело за собою образоваше членораздельной речи,—а затЬйъ и развитее техъ музыкальныхъ звуковъ, которые оцениваются иадлежащимъ образомъ только высшими расами.—Вероятно эти звуки назначены для более возвышенныхъ целей и более утоцченныхъ насла-ждешй въ состоянш, высшемъ, чемъ то, котораго мы теперь достигли. Способности, позволяющая намъ переноситься мысленно чрезъ время и пространство, позволяющая намъ реализировать удивительный поияйя математики и философш, способности, внушающтя намъ горя чее стремление ьъ поискамъ за отвлеченной истиной— все эти способности иногда проявляются въ такомъ ран-
391
тгемъ першд'Ь человеческой псторш, что изъ нихъ не можетъ быть сделано даже тЪхъ немногихъ практическихъ приложена, которыя явились впослЪдств!и. Но эти способности существенно необходимы для полнаго развийя человека, какъ духовнаго существа, и совершенно непонятно, какъ оне произошли благодаря дЬйств!ю закона, который ведетъ за собою единственно только матер!аль-,ное благосостояше особн или племени.
Я вывожу изъ этого ряда явлешй то заключеше, что некоторое высшее интеллигентное существо давало определенное направление развийю человека, направляло его къ специальной дели совершенно такъ, какъ человекъ руководить развийемъ многихъ животныхъ и раститель-ныхъ формъ. Законы развитая, сами по себе, можетъ быть, никогда бы не произвели зерна, столь хорошо при-наровленнаго къ нуждамъ человека, какъ пшеница или маисъ, не произвели бы такихъ плодовъ, какъ безсе* мянные бананы и плоды хлебнаго дерева, или такихъ животныхъ, какъ гернсейсшя дойиыя коровы или лон-донсшя ломовыя лошади. Но все приведенный формы такъ похожи на те , которыя произведены ‘ природой безъ вмешательства человека, что мы легко можемъ себе представить, что лицо, основательно знакомое съ законами геогологическаго развийя органическихъ формъ, не захочетъ поверить, чтобы въ произведе-ши ихъ участвовала какая то особая, новая сила н презрительно отвергнетъ Teopiro (какъ можетъ быть н моя Teopia будетъ отвергнута многими, согласными со мною въ другихъ пунктахъ)—отвергнетъ теорш, чтовъ этихъ немногихъ случаяхъ некоторая разумная сила для собственныхъ целей направляла и контролиро
392
вала д4йств!е законовъ изменчивости, размиожешя и переживашя приспособленнейшихъ. Однако, мы знаемъ, чю такая сила въ разсматриваемомъ примере участвовала; поэтому мы, по крайней Mtpe, должны допустить возможность того, что если мы не высппя интеллигентный существа всей вселенной, то некоторое, высшее чемъ мы, интеллигентное существо направляло процессъ развиня человеческаго рода, направляло притомъ такими тонкими средствами, о которыхъ мы не можемъ составить себе даже понятая по темъ, которыми сами располагаема Въ тоже время я долженъ сознаться, что эта теор!я неудобна темъ, что требуетъ вмешательства какой то разумной индивидуальности въ ббразовагпе того, что мы можемъ разсматрйвать какъ конечную цель всего орга-пическаго Mipa; т. е. въ образовате интеллектуальнаго п нравствениаго, безкоиечно совершенствующагося человека. Теория эта заставляетъ допустить, что велише законы, управляюпйе матер!альнымъ м!ромъ, недостаточны для произведешя человека пли, по крайней мере, мы должны допустить, и притомъ на веру, контроль высшей интеллигеищи, какъ необходимую составную часть этихъ законовъ, на столько же необходимую, на сколько необходимо Действ1е окружающей среды для развипя орга-ническаго Mipa. '
Но если мой личный взглядъ оказался бы ненравиль-нымъ, то все же останутся представленный мною затруднения, которыя по моему доказываютъ, что помимо закона естественнаго подбора* существуетъ некоторый другой, более обпцй и более основный законъ. Приме-ромъ такого более общаго закона можно поставить законъ „безсознательнаго разума* (unconscions intelligence),
393
предложенный докторомъ Лекокомъ и принятый мисте-ромъ Мурфи, допускающими, что этимъ разумомъ проникнута вей органическая природа. Но, по моему мн4-шю, въ этомъ законЬ два неудобства: онъ непонятенъ, н его невозможно доказать какимъ бы то ни было образомъ. Бол’Ье вероятно, что настоящш законъ скрытъ слишкомъ глубоко отъ насъ, но во всякомъ случай есть, какъ мнЬ кажется, достаточно доказательствъ, что такой законъ существуете, и онъ вероятно находится въ связи съ абсолютными началомъ жизни и организацш. (См. П р и м i ч а и i ё А.)
рроисхождеше сознант/з.
Мы скажемъ зд4сь только нЬсколько словъ о проис-хожденш сознашя и мысли ж такъ какъ предмете этотъ настолько обширеиъ, что имъ однимъ можно наполнить цЬлое сочинение. Ни одинъ физюлогъ и ни одинъ фило-софъ' не рискнули до сихъ поръ предложить какую бы то ни было понятную Teopiio о томъ, какъ сознание явилось результатомъ организацш, а многие изъ нихъ и прямо объявили непонятнымъ переходъ оте матерш къ духу. Профессоръ Тиндаль въ своей президентской рЪчи, сказанной имъ въ физической секцш „Британской ассоща-щи“ въ Норвич! 1868 г. — выражается объ этомъ предметЬ слЬдующимъ образомъ: „Переходъ отъ фи-„зическаго строешя мозга къ соотвЬтствующимъ фак-„тамъ сознашя необъяснимъ. Допустимъ, что опре-„дЬленная мысль одновременна съ олреДЬленяымъ мо-
394
ялекулярнымъ процессомъ въ мозгу; но у насъ нетъ „умственнаго органа, нЪтъ даже и зачатка такого „органа, благодаря которому мы бы могли путемъ раз-„суждешя связать одно явлеше съ другимъ. Оба эти „явлешя происходятъ одновременно, но почему? — мы „этого не знаемъ. Предположимъ, что нашъ умъ и чувство настолько станутъ широки, настолько окрепнуть „и просветятся, что мы станемъ видеть и чувствовать „самые молекулы мозга. Представимъ себе, что мы „можемъ следить за всеми ихъ движешями, за всеми „ихъ размЬщешями, за ихъ электрическими разряжешями „(если таковыя существуютъ); представимъ себе, что мы „въ тоже время основательно знакомы съ соотвЪтствую-„щими различнымъ физическимъ состояшямъ мыслями и „чувствами; и мы всетаки не приблизимся къ paapi-„шешю вопроса: „почему таюе то физичесше процессы „связаны съ сознашемъ?» И въ такомъ случае нашему „разуму нельзя будетъ перешагнуть чрезъ пропасть, раз-„Д'Ьляющую оба ряда явлёшй“.
Въ одиомъ изъ ноздн'Ьйшихъ своихъ сочиисшй (Ап Introduction to the Classification of Animals), выщедшемъ въ 1859 году, проф. Гёксли безъ колебашй прииимаетъ „основательно доказанною доктрину, что жизнь есть причцна, а не слфдствге организации*. Въ своей известной статьЪ „On the Physical Basis of Life* онъ одиако проводить мысль, что жизнь есть свойство протоплазмы, которая въ свою очередь обязана своими свойствами особенностямъ своихъ частицъ и ихъ расположен!». Поэтому онъ называете протоплазму „жизненнымъ ве-ществомъ* (the matter of life), и полагаете, что все физическая свойства орган изованныхъ существъ обязаны
395
-своимъ дроисхождешемъ физическимъ свойствамъ ея. До сихъ поръ мы еще можемъ согласиться съ намъ. Но онъ идетъ далее: овъ собирается перебросить мостъ черезъ ту пропасть, которую, по мнешю проф. Тиндалля, „разумъ нашъ не можетъ перешагнуть®. И такъ, Гёксли, путемъ разсужденй, которыя считаетъ логическими, приходить къ заключению, что „наши мысли суть только вы-ражеше молекулярныхъ изменешй въ томъ жизненномъ веществе, которое есть источннкъ и прочихъ нашихъ жиз-неивыхъ явлешй®. Я не могу найдти въ произведетяхъ лроф. Гёксли того ключа, который открылъ бы ми1, какими ступенями онъ переходить отъ тЪхъ жизненныхъ явле-нш, которыя къ концу концовъ оказываются только результатомъ движешя частицъ вещества, къ тЬмъ, которыя мы иазываемъ мыслью, перцепцией, сознашемъ. Но я знаю, что такое положительное заявлен!е мн4шя со стороны пр. Гёксли будетъ почитаться весьма авто-ритетнымъ въ глазахъ многихъ лицъ; поэтому, я постараюсь возможно кратко и ясно показать, что этой теорш не только нельзя доказать, но что она даже, какъ suit кажется, несовместима съ действительными пред-ста!пями молекулярной физики. Для этого, равно какъ и для более пол наго развипя своихъ взглядовъ, я представлю кратюй очеркъ иовейшихъ умозрЪщй и открыли, относящихся къ существеннымъ свойствомъ и внутреннему строений матерш.
396
Природа матерш.
Уже давно самые серьезные мыслители, занимавшееся изучешемъ вещества, пришли къ заключешю, что допу-щеше атомовъ не ведетъ ни къ чему, если ихъ разсма-тривать, какъ малейш!я сплошныя тельца, отъ которыхъ исходятъ притягательный и отталкивательныя силы, — силы, обусловливаются свойства того, что мы называемъ матер!ей. Еъ такому заключешю пришли въ силу ббщераспространеннаго мн!шя, что предполагаемые атомы никогда другъ къ другу не касаются, и нельзя понять, какъ эти нед!лимыя, однородный, сплошныя единицы могутъ быть сами по себ! окончательной причиной т!хъ силъ, которыя исходятъ отъ ихъ центровъ. Такъ какъ, следовательно, ни одно изъ свойствъ вещества не можетъ происходить отъ атомовъ, самихъ по себЪ, а обязаны своимъ происхождеигемъ только силамъ, которыя исходятъ изъ точекъ въ пространств!, означеиныхъ атомными центрами, то, им!я въ виду все это, логически будетъ уменьшать произвольно величину атомовъ, довести даже это уменыпе-nie до того, что они йзчезнутъ, оставивъ только вместо себя Локализированные центры силы. Изъ различ-ныхъ попытокъ, сдйланвыхъ для объяснения того, какъ свойства вещества могуть быть выведены на основанш такого изм!пепнаго поняйя объ атомахъ (т. е. при разматриваши атомовъ просто, какъ центры силъ), изъ этихъ различныхъ попытокъ наиболее удачная по своей большой простот! и логичности принадлежитъ Б а й м а (Ваута). Посл!дшй въ своей „Molecular Mecanics" дока-
397
залъ, что можно объяснить вей обшдя свойства вещества, исходя изъ простаго допущешя вышеуказанныхъ центровъ притягательныхъ и отталкивательныхъ силъ (при чемъ, вмйстй съ тймъ, допускается, что эти силы слйдуютъ тому же закону, что н тяготите, т. е. дййствуютъ обратно пропорщонально квадратамъ разстоянш), и, распологая эти центры въ симметричесшя фигуры, состояния изъ отталкивательнаго центра, притягательнаго ядра и одной или нйсколькихъ отталкивательныхъ оболочекъ. А усложняя все болйе и болйе расположено центровъ, мы можемъ даже объяснить спещальныя, химическгя, электричесшя и магнетическая свойства отд’Ьльныхъ формъ вещества *). Всяктй химическгй элемента по этоЙ*теор11Г состоитъ ттзъ частичекъ, составленныхъ въ свою очередь изъ простыхъ атомовъ (которые Г. Б а й м а для устранения путаницы называетъ „матер1альными элементами1*) въ болыпемъ или меныпемъ числФ и въ бол±е или менйе сложномъ расположенш. Эти молекулы въ устойчивомъ равно-
*) Сочинеше Байма подъ назеащемъ ,,The Elements of Molecular Mecanics" появилось въ 1866 г., но обратило ва себя меньше внимания, чем! оно заслуживает!. Оно отличается большой ясностью, логическимъ расположешем! частей, сравнительно простыми геометрическими и алгебрйческими доказательствами, такъ что доступно при самыхъ умеренных! сведениях! въ математике. Сочинеше расположено въ виде ряда предложений, выведенныхъ изъ извЬ-стныхъ свойств! вещества;.изъ этихъ предложены выводятся теоремы, при посредстве которыхъ разрешаются наиболее сложный задачи. Ничего ие допускаемся безъ доказательствъ во всей книге; а потому, единственный способъ ея заключены непризнанъ — или опровергнуть основныя предложения, нли указать кактя нибудь ошибки въ последующих! разсуждешяхъ.
398
вЕсш, йо вмЕстЕ съ тЕмъ онЕ склонны изменяться въ формЕ подъ вл!яшемъ прнтягательныхъ и отталкива-тельныхъ силъ иначе сложеиныхъ частицъ; а отсюда проистекаютъ явлешя химнческихъ соедипешй, результата которыхъ—новыя формы молекулъ, еще болЕе сложный и болЕе или менЕе стоймя.
Какъ извЕстно, органичесшя соединены!, изъ которыхъ построены организмы, состоять изъ вещества крайне сложнаго и весьма неустойчиваго; вотъ этимъ именно свойствамъ обязаны дроисхождешемъ тЕ безпрестанныя нзмЕиешя формы, которымъ подвергаются разсматри-ваемыя вещества. Такой взглядъ дЕлаетъ для насъ воз-можнымъ понять, какъ явлешя растительной жизни были-бы сведены къ почти безконечиой сложности мо-лекулярныхъ соединен^, подвергающихся опредЕлеи-ному вл!яшю теплоты, влажности, свЕта, электричества и вЕроятно нЕкоторыхъ неизвЕстиыхъ силъ. Но эта возрастающая сложность, если даже мы себЕ ее предста-вимъ безконечно возросшей, все же не повлечетъ за собой ни въ малЕйшей степени появлешя созиашя въ усложнен-иыхъ частнцахъ или группахъ частицъ. Если какой нибудь матер!альный элемеитъ или комбинация тысячи ма-тер!альныхъ элементовъ въ частицЕ одинаковымъ образомъ безсознательныт то мы не можемъ себЕ и представить, какъ это, просто прибавлешемъ одного, двухъ...или тысячи матер!альныхъ элементовъ и  образовашемъ поэтому болЕе сложной частицы,—какъ это такимъ путемъ могло бы появиться существо съ сознашемъ. НЕтъ, эти двЕ вещи д!аметральио другъ другу противоположны. Кто говорить, что духовная сторона есть только продукта или отправлеше протоплазмы или ея молекуляр-
399
ныхъ частей, тотъ выражается словами, съ которыми не можетъ связать ни мал-Ьйшаго яснаго представлешя. Вы не можете получить вь цЬломъ того, чего нЪтъ въ какой нибудь изъ частей. Кто хочетъ доказать, что духъ есть продуктъ вещества, долженъ предложить определенное представлеше о веществе, ясно формулировать свойства его и показать, что необходимымъ резуль-татомъ некотораго сложного расположена элемеитовъ или атомовъ этого вещества будетъ поялвеше сознашя. Никакъ нельзя устранить следующую диллему: или всякое вещество сознательно, или сознаше есть нечто отличное отъ вещества, и, въ такомъ случае, присутств!е со-зиашя въ матер{альныхъ формахъ есть доказательство существовашя сознательныхъ существъ вне,—независимо отъ того, что мы называемъ веществомъ. (См. примеч. Б.).
Идентичность матерш и силы.
Предъидунця разсуждешя приводить насъ къ весьма важному заключешю, что материя въ сущности есть только сила; что матергя, какъ ее обыкновенно пони-маютъ, не существуете и, въ самомъ деле, философски непостижима. Если мы прикасаемся къ ней, то реаль-нымъ будетъ только испытываемое ощущеше сопротив-лешя, что наводите насъ на мысль объ отталкивающей силе. А между темъ, никакое другое чувство не можетъ намъ доставить такое основательное доказательство реальности материи, какъ осязаше. Если не упускать изъ виду этого заключешя, то мы найдемъ, что
400
юно бросаете ярый св±тъ на всЬ возвышенный задачи науки и философш, а особенно—-касаюпцяся нашего собственная» сознательная» существовашя.
^Зсяка/г сила есть, в^ро/1тно, сила воли.
Если для насъ такимъ образомъ доказано, что все существующее въ матер»альномъ Mipi есть сила или силы, то естественно, тотчасъ же, является во-просъ: что такое сила? Мы знакомы съ двумя радикально отличными или только повидимому отличными родами силы; первый родъ — первичныя силы природы, каковы тяготите, сщЬплеше, отталкивате, теплота, электричество и т. д.; второй родъ—сила нашей собственной воли. Мнопя лица совсймъ отрнцаютъ существовали последней;—они говорятъ, что воля есть просто преобразоваше первичныхъ силъ; они утверждаютъ, что совокупность силъ заключаете и силы животной жизни, и что воля сама есть только результате молекулярныхъ изменешй въ мозгу. Я однако полагаю, что это последнее утверждение не только никогда не было доказано, но даже не доказана возможность его; и что принимающей его делаете смелый скачекъ отъ извЪстнаго къ неизвестному. Сразу можно согласиться съ т^мъ, что мускульная сила животныхъ и человека есть только измЪнен!е эле-ментарныхъ силъ природы. Это положеше, если не строго, доказано, то по крайней м4р4 въ высшей степени вероятно;
401
томъ, эта связь находится въ полнейшемъ согласи со всЪмъ темъ, что мы знаемъ о естественныхъ силахъ и законахъ. Но при всемъ томъ, ничто не позволяетъ намъ считать фпзшлогическш балансъ, разсчитаннымъ на столько, чтобы мы имели право сказать, что ни въ одномъ организме или ни въ одномъ органе силы не превосходить даже на одну тысячную грана тфхъ, которыя прои-исходятъ изъ изв'Ьстныхъ первичныхъ силъ матер!аль-наго Mipa“. Если бы мы могли сказать это съ уверенностью—то существоваше воли было бы окончательно опровергнуто. ВЬдь самое поняпе о воле заключается въ томъ, что она даетъ направленге силамъ, накопленнымъ въ тел*, а такое направлен!? немыслимо, если,допустить, что оно совершается безъ затраты какой нибудь силы въ какой нибудь части организма. Какую сложную машину ни придумайте, как!я остроумный при-способлешя ни устройте для приведешя въ движеше возможно малой силой гирь или пружинь,—все же для того потребуете янекоторое количество внешней силы. Такъ и въ сложной машине, представляемой ор-ганизмомъ животнаго: какъ ни малы изменешя въ клЬ-точкахъ или волокнахъ мозга, потребныя для возбужде-шя въ нервахъ токовъ, которые въ свою очередь даютъ ходъ силе, накопленной въ мускулахъ;—какъ ни малы будутъ эти изменешя, все же для произведешя пхъ потребуется некоторое количество внешней силы. Ска-жутъ: „эти изменешя автоматичны и возбуждаются внешними причинами11; но тогда отвергается существенная часть нашего сознашя — некоторое количество свободы воли, и непонятно, какъ можетъ появиться сознаше и кажущаяся воля въ такихъ чисто автоматическихъ органи-
26
402  —
змахъ. При. такой автоматичности наша кажущаяся воля была бы обманомъ, а мнеше проф. Гексли: „что наша воля играетъ роль одного изъ условш въ ряду событ!й“,— это мн4ше было бы ошибочно, такъ какъ наша воля была бы только звеномъ въ цепи событш и не имела бы болыпаго значешя, чемъ друпя звенья.
Такимъ образомъ мы проследили начало одной силы, хотя весьма малой, въ нашей собственной во ле, и, такъ какъ мы въ тоже время не знаемъ никакой другой первичной причины силы, то кажется в4роятнымъ, что всякая сила есть вероятно сила волн. А если такъ, то вся вселенная не только зависитъ отъ воли высшихъ разум-ныхъ существъ или Высшаго Разума, но она сама есть въ действительности ихъ воля.
Нередко говорятъ, что настоящей поэтъ — пророкъ: въ прекрасныхъ стихахъ одной американской поэтессы мы находимъ выражеше того, что смело можно считать возвышеннейшпмъ фактомъ науки, благороднейшей философской истиной:
«Богъ гранита и розы! Душа воробья и пчелы! Мо-гучш потокъ безчисленными ручьями быия течетъ отъ Тебя, Господи. Жизнью бьетъ этотъ потокъ нъ травахъ ивъ цв4тахъ; а съ вершинъ лучезарныхъ творен in блескъ его славы шяетъ въ солнце и звездахъ».
403
^Заключен!©. 
Соображения, подобный высказаннымъ въ настоящей главЕ, считаются обыкновенно заходящими . далеко за пределы науки. Но, тЕмъ не менЕе, мнЕ кажется, что они представляютъ дедукцш изъ научныхъ фактовъ, дедук-цш, бол'Ье законный, чЕщъ сведете всей вселенной къ свойствамъ матерш, при томъ матерш, опредЬляемой такимъ образомъ, что она становится философски не понятной. Съ полнымъ правомъ можно считать болыпимъ успЬхомъ устрапеше понятая, что м а т е р i я есть нЕчто отдельное, могущее существовать само по себЕ, и вЬчное, такъ какъ она считается неразрушимой, никогда не созданной, и всегда существовавшей. Та-кимъ-же шагомъ впередъ можно считать оставлеше того понятая, что сила пли силы природы въ свою очередь иЕчто особенное, прибавленное къ матерш или составляющее даже ея необходимый свойства; что духъ, на-конецъ, есть также иЕчто отдельное, представляющее или цродуктъ матерш и принадлежащихъ ей силъ, или нЕчто отличное отъ нея и только совместно съ ней существующее. Большой шагъ вперёдъ составляете то, что мы, вмЕсто всей этой сложной теорш, пораждающей безчисленныя дилеммы и противорЕ-ч!я, можемъ предложить гораздо болЕе простое и основательное мнЕше, именно: матер!я не существуете, какъ сущность, отличная отъ силы, и что сила, въ свою очередь, есть продукте духа.
Философ1я уже давно показала, что мы не можемъ доказать существовашя вещества, какъ его обыкновенно 26*
404 —
ионимаютъ, и въ тоже время она допускала, какъ доказанное для каждаго изъ насъ, наше собственное, самосознающее существоваше. Теперь . наука пришла къ' тому же результату, что и философш, и это соглаше должно бы поселить въ насъ довЪр1е къ тому, чему онЪ вмЪстЪ насъ учатъ.
Взглядъ, къ которому мы теперь пришли, кажется мнЪ болЪе возвышеннымъ и величественнымъ, равно какъ и болЪе простымъ, чЪмъ какой бы то ни было другой. По этому взгляду, вся вселенная проникнута разумомъ и волей. Благодаря ему же, мы, наконецъ, можемъ перестать считать невозможнымъ изслЪдовашя о духЪ иначе, какъ съ точки зрЪшя устарЪвшихъ представлены! о матерш. Этотъ взглядъ открываетъ намъ возможность безконечныхъ формъ быпя, связанныхъ съ без-конечно разнообразными проявлешями силы, совершенно отличной отъ того, что мы называемъ веществомъ, хотя не менЪе его реальной.
Велики! законъ непрерывности, господствующей во всей вселенной, требуетъ отъ насъ допущешя безчис-ленныхъ градацш существовашя, равно какъ йаполнешя всего м1роваго пространства разумомъ и волей. Допустивъ это, намъ уже не трудно принять, что тЪ первичныя и обпця силы воли, которыя были достаточны для произве-дешя низшихъ животныхъ—эти силы были направлены по новымъ путямъ для такой высокой цЪли, какъ раЗви-Tie болЪе и болЪе высшихъ разумныхъ сущёствъ. Если дЪло происходило дЪйствительно такъ, что мнЪ кажется вЪсьма вЪроятнымъ, то я все таки не могу допустить,' чтобъ это хоть въ малой степени ослабило истину или общность великаго открыт Дарвина. Законы ор-
4t>5
ганическаго развитая не нарушались, а только въ ffb-которыхъ случаяхъ были направлены для спещальной цели, какъ направляетъ ихъ иногда человекъ для та-кихъ же целей. Доказывая, что человекъ, при его ум-ственномъ и нравственномъ развитаи, не подчиняется „естественному подбору11, я вовсе не желаю опровергать существоваше этого подбора. Ведь не станетъ же никто опровергать естественный подборъ существовашемъ та-кихъ животныхъ, какъ пудели и дутыши, которые тоже не могли быть произведены исключительно только однимъ естественными подборомъ.
Таковы возражешя, которыя я желалъ выставить противъ взгляда, допускающаго, что превосходство ум-ственнаго и физическаго развитая человека обязано т£мъ же причинами, которыя были достаточны для образовашя животныхъ. Эти возражешя, я не сомневаюсь, подвергнутся нападкамъ, и MHorie постараются устранить ихъ. Но, смЪю думать, что они выдержать эти нападенья, и можно будетъ устранить ихъ только открытаемъ новыхъ фактовъ или новыхъ законовъ, весьма отличающихся отъ известныхъ намъ въ настоящее время.
Мне остается только надеяться, что обработка вы-браннаго сюжета, хотя по необходимости весьма неполная, была, по крайней мере, ясна и понятна, и что она побудить къ дальнейшими изследовашямъ какъ противниковъ, такъ и защитниковъ естественнаго подбора.
ПРИМЪЧАШЯ и ДОПОЛНЕНИЯ.
ПРИМЬЧАШЯ УОЛЛЭСА.
Прим'Ьчаше А. (Стр. 393).
Некоторые критики, какъ мкЬ кажется, совершенно превратно поняли смыслъ выражений, употребленныхъ мною въ этомъ мйстЪ. Они упрекали меня въ томъ, будто я стараюсь обойти трудность помощью безполез-ной и не философской ссылки на „первоначальный причины"; будто я допускаю, что „нашъ мозгъ есть дйло высшаго разума, а легкая — дйло естественнаго подбора" наконецъ въ томъ, будто я изъ человека сдФлалъ, „домашнее животное высшем силы". Одинъ замечательный ученый, г. Клапаредъ, ув^ряетъ, что я постоянно призываю къ себе на помощь эту „Высшую силу" съ заглавной буквой В. *). — Я не могу объяснить это недоразум'Ъше иначе, какъ ’гЬмъ, что для всякаго просвйщеннаго ума въ наши дни невозможно представить себе существоваше такого высшаго разума, который игралъ бы посредническую роль между человЬ-комъ н божествомъ. Духи и демоны такъ давно изгнаны изъ нашихъ вЪровашй, что мы уже не можемъ даже представить ихъ себЪ, какъ нЪчто реально существующее, а современная философ!я ничего не ставить на ихъ мйсто. А между тЪмъ, великш законъ н е-прерывности, это последнее слово современной на-
*) Въ подлинник^ стоить буква F, съ которой начинается слово fore?—сила..
410
ски, законъ, который представляется намъ абсолютнымъ во всЪхъ сферахъ матерш, силы и духа, на сколько они доступны нашему изслЪдовашю, не можетъ не быть истиннымъ и за пределами тЪсной сферы, обнимаемой нашимъ зрЪшемъ. Не можетъ существовать между чело-вЪкомъ и великимъ духомъ вселенной безконечной пропасти; такое предположение кажется мнЪ въ высшей степени невЪроятнымъ.
Говоря о происхождеша человека и о тЪхъ причи-нахъ, которыя могли его обусловить, я употреблялъ выражешя: „какая нибудь другая сила,"—„какая нибудь разумная сила4*, „напранляющш разумъ“. Этоедин-ственныя выражешя, употребленный мною для обозначена той силы, которой, какъ мнЪ кажется, возможно
приписать развипе человека; и я избралъ ихъ нарочно, съ цЪлыо показать, что я отвергаю гипотезу первоначальной причины, какъ объяснеше всЪхъ с п е-цифпческихъ явлешй, каковы бы они ни были, совокупность которыхъ составляетъ вселенную, — если только не считать первоначальною причиною и дЪйств!е человЪка, или какого либо другого разумнаго существа. Я увомпналъ о волЪ пли могуществЪ „Верховнаго разума» лишь тамъ, гдЪ я говорю о происхожденш силъ п законовъ, управляющихъ вселенной.
Употребляя только что упомянутыя мною выражешя, я желалъ явственно показать, что, по моему мнЪшю, развитю тЪхъ частей нашего разума и нашей организа-щи, которыя составляютъ специфически человЪческую особенность того и другаго, можетъ быть приписано ра-зумнымъ существамъ, стоящимъч выше насъ и дЪйств!е которыхъ на насъ происходило согласно съ естественными законами, управляющими вселённой. Такое вЪ-роваше можетъ быть, основательно. можетъ и не быть основательно, но оно доступно понимашю и по самому существу своему не заключаетъ въ себЪ ничего такого, что не могло бы быть доказано. Оно опирается на факты и на доводы, аналогичные съ тЪми, изъ которыхъ умъ, одаренный достаточною силою, могъ бы, разъ кои-статировавъ на землЪ существоваше культивирован-ныхъ растешй п домашнихъ животныхъ, умозаключать о присутствш разумнаго существа, высшаго разряда, чЪмъ эти послЪдвдя,
ПРПМЪЧАШЕ Б. (стр. 399).
Одинъ пзъ моихъ друзей упрекалъ меня въ томъ, что я не достаточно ясно выразился въ этомъ месте н возражалъ мне, что матер!я столь же мало одарена жизнью, сколько и внутреннимъ сознашемъ; что следовательно, если первая можетъ быть вызвана законами матерш, то почему бы и второе не могло быть вызвано ими же? Мой ответь: — это — две вещи существенно различный между собою. Сущность органической или растительной жизни состоять въ химическихъ из-менешяхъ и въ молекуляриыхъ движешяхъ, происходя-щихъ при известныхъ услов!яхъ и въ известномъ порядке. Мы знаемъ очень хорошо матерш и силы, которыя на нее действуютъ: если существуютъ еще некоторый друпя, намъ неизвестный силы, способствующая возникновешю растительной жизни (что еще составляете вопросъ спорный) то мы можемъ представить себе эти силы аналогичными съ теми, которые уже намъ известны, какъ напр. теплота, электричество или химическое средство. Мы можемъ также совершенно явственно представить себе переходъ отъ безжизненной матерш къ матерш живой. Сложная масса, подвергающаяся разложению или гшешю, есть матер!я мертвая, но если эта масса имеете способность привлекать къ себе изъ окружающей среды матерш, подобную той, изъ которой она состоите, то мы имеемъ въ этомъ пёрвуюоснову
412
растительной жизни. Предположимъ, что это явлеше продолжится значительное время, если поглощеше новой матерш происходить въ размЬрахъ, бол’Ье чЬмъ напол-няющихъ убыль, обусловливаемую разложешемъ, и если при этомъ масса способна протпвустоять механическимъ и химичесвимъ силамъ, дЬйствпо которыхъ она постоянно подвергается, сохраняя такимъ образомъ приблизительно постоянную форму, то мы ее въ такомъ случай называемъ живымъ организмомъ. Мы можемъ представить себ'Ь органпзмъ, устроенный такимъ образомъ, мы можемъ представить себе также, что какая нибудь часть этого организма, отделившись отъ него вслёдств1е ли случайности, или же потому, что масса сделалась слишкомъ велика, чтобы сохранять сцепле-Hie между все мисвоими частями,—мы можемъ себе представить, говорю я. что такая часть сама начнетъ увеличиваться и пройдетъ черезъ тЬ же фазисы, какъ и целое, отъ котораго она отделилась. Таковы процессы роста и воспроизведешя въ простейшей ихъ форме. Из-ходя отъ такого простого основнаго начала, можно представить себе развит!е бол’Ье сложныхъ организмовъ, какъ результатъ целаго ряда маленькихъ видоизменешй въ составе и действш силъ внЬшнихъ и внутреннихъ. Жизнь въ такомъ организме есть, быть можетъ, ничто иное, какъ описанный мною процессъ; быть можетъ она есть ничто иное, какъ названхе, которымъ мы обозна-чаемъ постоянство формы и индивидуахьнаго строешя, происходящее отъ равновесия между внутренними и внешними силами. Жизнь, понятую такимъ образомъ, можно представить въ простейшей форме въ капле росы. Эта последняя обязана своимъ с» ществовашемъ равно вЬспо, установившемуся между испарешемъ собственна™ ея вещества и сгущешемъ водяныхъ паровъ, содержащихся въ атмосфере. Она быстро утрачиваетъ свое индивидуальное существоваше, какъ скоро одинъ изъ этихъ элементовъ беретъ перевесе. Я не утверждаю, чтобы растительная жизнь была въ действительности всецело обусловлена подобнымъ равновЬйемъ силъ; я говорю только, что мы можемъ себе представить ее таковою.
Что же касается внутренняго сознашя, то это совсемъ иное дело. Его явлешя не могутъ быть приравниваемы ни къ одному изъ техъ, которыя проявля
413
ются въ матерш, какъ скоро она подвержена действие одной изъ силъ. намъ известныхъ. или которыя мы можемъ представить себе въ природе, и мы не можемъ представить себе перехода отъ абсолютной безсознатель-ности къ обладашю внутреннимъ сознашемъ, перехода отъ организма нечувствующаго—къ чувствующему существу. Воспргятге ощущены и самосознаше, даже въ самой зачаточной своей форме, отстоятъ на неизмеримо далекомъ разстоянш отъ матерш, абсолютно безчувствен-ной и безсознательной. Мы не можемъ представить себе никакого физическаго приращешя, никакого впдоизмене-шя, которое могло бы сделать безсознательную массу сознательной; такой шагъ на пути того ряда изменешй, которыми можетъ подвергнуться организованная мате-pin, не въ состоянии вызвать BOcripiaTie ощущешй тамъ, где, непосредственно передъ этимъ, не было ни военpia-йя ощущешй, ни способности ихъ воспринимать. Именно потому, что эти две вещи абсолютно не допускаютъ сравнешя и не соизмеримы между собою, мы и не можемъ представить себе BocnpiHTie ощущен!й въ матерш иначе, какъ сообщеннымъ ей извне,- жизнь ж е, напротивъ, мыслима, какъ простая специальная комбинащя и координация: матерш и силъ, составляю-щихъ вселенную, т. е. двухъ элементовъ, изъ которыхъ каждый намъ известенъ
Мы можемъ допустить вместе съ профессоромъ Гёксли, что протоплазма есть „жизненная матеры® и причина образовашя организма. Но мы не можемъ допустить или представить себе, чтобы протоплазма была первоначальными источннкомъ воспр1ят!я ощущений н самосознашя, или чтобы она могла когда либо сама собою сделаться сознательной, между темъ, какъ мы, быть можетъ, и въ состояши представить себе, что она сама собою, становится живою.
Ответь на возражения, сдФяанпыя Эдуардомъ Клапаредомъ *).
Въ шньскомъ номера Архива естественныхъ наукъ (Archive des sciences physiques et naturelles) за 1870 г. Эдуардъ Клапаредъ сдЪлалъ мн+, честь, избравъ мою книгу предметомъ некоторыхъ критическпхъ замЪчашй, на которыя я намереваюсь ответить въ немногихъ сло-вахъ. Прежде всего, я долженъ принести благодарность моему уважаемому противнику за те въ высшей степени лестныя выражения, въ которыхъ онъ отозвался объ общихъ воззр'Ьшяхъ, высказанныхъ въ моемъ труде, а также и за ту тщательность и точность, съ которыми онъ резюмировалъ мнКшя, составляются спещальный нред-метъ его возражений и содержащаяся почти исключительно въ послВднемъ отделе настоящаго тома.
Возражешя, которыя г. Клапаредъ ' повидимому имВетъ противъ Teopin половаго подбора, на столько же применимы къ мнФщямъ Дарвина, какъ и къ моимъ. Я не имЪю намЬрешя разбирать здесь эти возражешя, потому что предметъ этотъ будетъ подробно разрабо-танъ въ новомъ сочинешн, о предстоящемъ появлешн котораго въ свЬтъ уже заявлено г. Дарвнномъ, и въ которомъ авторъ этотъ, безъ сомнЬшя, какъ и всегда, подкрепить свои взгляды болыпимъ количествомъ фак-товъ. Поэтому, я здЬсь займусь исключительно отвЬ-
*) Огв±тъ этотъ былъ въ первый разъ напечатанъ, при жизни г. Клапареда, въ анг.пйскомъ журнал^ ,,Nature“, 3 Ноября 1870.
415
томъ на тФ возражешя, которыя относятся спещальио ко миф.
На страницф 15-й замФчашй г. Клаиареда я про-челъ: „Его изслФдован!е посвящено разсмотрФнш цвФта птицъ. Поглощенный своимъ предметомъ, авторъ забы-ваетъ, что и друпе факторы могутъ такъ же, какъ и цвФтъ перьевъ, привлекать внпмаше враговъ крылатой породы. Гнездо, завершающееся объемпстымъ сводомъ, столь же мало можетъ, благодаря своимъ размФрамъ, укрываться отъ взгляда животнаго, ищущаго свою добычу, какъ и нисколько перьевъ, окрашенныхъ въ ярме цвФта. Наши деревенскге ребятпшки „кое что знают ь въ этомъ „предмФтФ, какъ замфчаетъ герцогъ Аргайльсшй, и имъ „слишкомъ хорошо удается угадывать, по крупному гнФз-„ду, мФстопребываше скрытой птицы и ея детенышей».
Возражеше это не представляется мнФ достаточно вФскимь по двумъ причинамъ: во первыхъ, гнезда, какъ бы велики они нп были, обыкновенно гармонируютъ своимъ цвФтомъ съ окружающими предметами и на нФкоторомъ разстояши не могутъ быть такъ хорошо различаемы, какъ пятно яркаго цвФта; во вторыхъ, «ребятишки» вовсе не являются главными естественными врагами птицъ; что же касается хпщныхъ птицъ, то хотя онй и нападаютъ часто на маленьквхъ птичекъ и пожираютъ ихъ, но самый гнезда онф не трогаютъ.
Резюмировавъ весьма безпристрастно,—въ этомъ я дол-женъ сознаться—тФ основашя, изъ которыхъ я вывожу, что одинъ естественный подборъ дФйствовалъ при раэвитш человека, г. Клапаредъ даетъ понять, будто я такъ все-цФло от б аза лея отъ своихъ же собственныхъ дарвинист-скнхъ принциповъ, что читателю не трудно будетъ меня опровергнуть. ВслФдств1е этого онъ ограничивается тФмъ, что высказываетъ нФкоторыя «размышлеша». Я искренно сожалФкф что онъ не далъ себФ труда серьезнее заняться предметомъ, и мнФ крайне любопытно было бы знать, какимъ образомъ мои доводы могутъ быть такъ легко опровергнуты. Я нанрасно доискивался у своихъ крити-ковъ чего либо иного, кромФ весьма, общихъ возражешй. ТФмъ Не менФе я отвФчу на «размышлешя» г. Клапа-реда, такъ какъ они имФютъ х-арактеръ настоящихъ возражешй. Онъ говорить на стр. 25—27: «Г. Уоллэсъ „не отступилъ передъ объяснешемъ постепенной выработки пФшя малиновки и соловья естественными
416
„подборомъ. ДЪло весьма просто п надо быть сума-„сшедшимъ чтобы прибегать въ этомъ вопросе къ вмешательству особенной силы, любящей прекрасное. „Самки малвновокъ и соловьевъ всегда оказывали пред-„почтеше самцамъ, отличавшимся хорошимъ пеньемъ. „Это было следств!емъ ихъ музыкальныхъ вкусовъ и наклонности ихъ уха къ гармоническимъ сочеташямъ. „Горе беднымъ самцамъ, имевшимъ не достаточно обширный пли неблагозвучный голосъ! Имъ было безжалостно отказано въ. счастье сделаться отцами семей-„ства, и они умерли отъ ревности въ печали и одиноче-„стве. Такимъ способомъ образовалась порода хорошихъ „певцовъ, иаселяющихъ наши рошн. Почему же нетъ „певицъ? Вероятно потому, что самцы между птицами „никогда не интересовались услышать голоса своихъ „подрутъ, вследствие ли того, что слухъ у нихъ самихъ „неверенъ, или же,—что гораздо вернЬе, и не противоречите предъидущиму, — потому, что музыкальный ихъ „наклонности достаточно удовлетворялись собственными . концертами. Быть можетъ, также самки не имели въса-„мой природе своей виртуозной склонности къ усовершенствованно своего голоса, быть можетъ, оне достигли уже „крайней границы голосоваго развитая, совместимой съ „организащею птицы женскаго иола. Или же, можетъ „статься, подборъ, возникши! подъ вл!ян!емъ тйхъ пре-„слйдовашй, которымъ прекрасный наседки подвергались „со стороны всевозможныхъ враговъ, подборъ, благопр!ят-„ствуюпцй ио мнешю г. Уоллэса, образована темныхъ „цветовъ, способствовалъ также, какими то неведомыми „путями, и уничтожение звонкости голоса. Какъ бы то ни „было, для г. Уоллэсаочевидно, что половой подборъ,—другими словами, музыкальные вкусы дамъ, изъ породы мали-„новокъ, обусловили значительное усовершенствовате го-„лоса между виртуозами мужскаго пола. Но могло ли дело „произойти подобнымъ же образомъ въ людскомъ роде? „Могло ли восхитительное, гармоничное пенье какой ни-„будь примадонны быть порождено и усовершенствовано „путемъ естественнаго подбора? Могли ли музыкальные „вкусы слушателей иметь подбирающее влгяше на это „явлеше? О нетъ! Никогда! Одно лишь вмешательство высшей силы могло обусловить подобный результате, потому что никогда у первобытнаго человека не бывало вкуса къ музыке. Г. Уоллэсъ
417
-,,,это достоверно знаетъ,—онъ такъ долго жилъ между .„дикарями, которые могли сообщить ему сведения „на этотъ счетъ. Первобытный же самки малиновокъ и „соловьевъ, напротивъ, уже отличались музыкальными „вкусами за долго до того времени, когда ихъ супруги „научились петь. Какимъ же образомъ узналъэто г. Уол-„лэсъ? Можетъ быть это сказали ему самки? — Ну, да „какъ бы тамъ ни было, все равно, онъ это знаетъ“.
Все это весьма остроумно, но, какъ мне кажется, не имеетъ непосредственнаго отношешя къ делу. Не подлежитъ никакому сомнешю тотъ фактъ, что самцы птицъ поютъ самкамъ въ пору спариванья. Г. Дарвинъ говорить въ своемъ «Происхожденш видовъ»: „всЬ те, которые наблюдали этотъ предметъ, допускаютъ, что у мно-„гихъ породъ самцы усердно соперничаютъ „между собою, стараясь привлечь самокъ своимъ „п е н i е м ъ. Самки птицъ не поютъ“. Таковы факты, и они вполне согласуются съ тою идеею,' что совершенство пешя развилось у самцовъ птицъ путемъ половаго подбора.
У человека дело происходить совершенно инымъ образомъ н даже на оборотъ. У дикарей женщины обыкновенно не выбираютъ себе мужей, и даже тамъ, где выборъ для нихъ возможенъ, мы не имеемъ доказательства того, чтобы онъ когда либо определялся облада-шемъ со стороны мужчины гармоничными голосомъ. Обстоятельство это, равными образомъ, не оказываегъ никакого влгянгя на дикаря въ выборе себе подруги;, а между темъ у обоихъ половъ развился изумительный музыкальный органъ, полезность котораго для человека въ борьбе за существоваше не могла до сихъ поръ быть ни постигнута, ни доказана. Это безспорно составлять. затруднение, къ которому следовало подступиться не. иначе, какъ вооружившись фактами и доводами, и для .разрешешя котораго не достаточны самыя блестящая остроты.
За темъ, возражая на доводы, которые я пзвлекъ изъ полнаго отсутств!я волосъ на спине человека, г. Клапаредъ говорить, что это не можетъ составлять затруднения для того, кто допускаетъ, что мохнатыя млекопитаюпця и пернатыя птицы произошли отъ ч е-шуйчатыхъ пресмыкающихся. Но доводъ этотъ, конечно, не можетъ быть доводомъ дарвинизма, потому что шерсть и перья полезны ихъ обладателямъ,
27
418
на столько же, на сколько чешуи были полезны; ихъ предполагаемыми предками; между т±мъ какъ мое возражегпе по существу своему основано на томъ факт'Ь, что нельзя было доказать, чтобы человекъ извлекали какую нибудь выгоду изъ обнаженности своей спины.,
Г. Клапаредъ говорить на стр. 28: «Пускай Уоллэсъ „по крайней мЬр’Ь остается госл'Ьдователенъ самому себЬ „по вопросу о выпаденш волосъ: если вмешательство „особенной силы представляется ему необходимыми для „обнажешя человеческой спины отъ волосн, то пусть „онъ решится допустить д!»йств1е той же силы н въ „обнажении отъ волосъ спиннаго хребта слона, носорога, „гиппопотама или кашалота».
Но всЬ эти четыре млекопитающз'я суть животныя толстокож1я. Одно изъ нихъ жпветъ въ водЪ, другое земноводное, дПа остальная обитаютъ въ жаркихъ странахъ н любятъ тЬвйстыя и влажныя м±ста. Не очевидно ли послЪ этого, что шерсть приносила имъ лишь ничтожную пользу, или даже и вовсе была имъ ненужна, и что по этому она у нихъ отчасти изчезла за не-достаткомъ употребления, въ силу законовъ филологической экономш и естественнаго подбора. Съ другой стороны, примири исковаемаго мамонта и мохнатаго носорога доказываетъ, что шерсть всегда сохранялась пли появлялась снова, когда нужды жпвотнаго того требовали. Если взчезновеше’ волосъ со спины первобытнаго человека трогнческихъ странъ было обусловлено т4мп же причинами, которыя обусловили ихъ частичное из-чезновеше у тропи"ескаго слона, то почему же волосы не появились снова у фнповъ или у эскимосовъ, какъ они появились у полярнаго мамонта?—Ужъ конечно я имфю бол’Ье права сказать: «Пускай же г. Клапаредъ остается по крайней мЬр4> посл’Ьдователенъ самому себй въ вопрос! о‘ выпаденш волосъ!»
Последнее зам^чанге господина Клапареда относится къ тому доводу, который я основывали на устройств!» мозга у дикаря. Я сказали, что такъ какъ этотъ мозгъ прево-сходизъ потребности дикаря, то онъ и не былъ пргобр!-тенъ имъ путемъ естественнаго подбора. Мой противники спрашиваетъ, почему я не применили того же разсуждешя ко множеству друтпхъ случаевъ. Въ особенности онъ указываетъ на большую труппу птицъ со-сложною гортанью, группу, обнимающую вс! п!вч1я по-
419
роды и, кроме того, много не певчихъ породъ. „Эти
„птицы, говорить онъ, обладаютъ въ своей гортани ор-„ганомъ, гораздо более совершенна™ устройства, чФмъ „то необходимо для употреблешя, которое оне изъ него „д'Ьлаютъ. Следовательно, необходимо допустить вмешательство особенной силы въ устройство этого органа, без-„полезнаго для птицъ, обладающихъ имъ, но разсчитанна-„го въ виду новыхъ поеолЪшй, которыя, въ более или „мен!е отдаленномъ будущемъ и при появленш изв4ст-„ныхъ условш, научатся петь? Что могъ сказать г. „Уоллэсъ противъ подобной аргументацш?“—Ответить на это не трудно. Эти два факта нельзя приравнивать одннъ къ другому; для того, чтобы аналопя между ними оказалась возможной, надо бы было, чтобы большинство птицъ, обладаюшихъ сложвымъ устройствомъ гортани, были не п4вч1я, и чтобы немнопя п£вч1я породы, обладающая такимъ устройствомъ, были позднейшими въ общемъ ряду развит. Но въ действительности оно далеко не такъ: въ действительности наибольшее число породъ этой группы имеютъ более или менее музыкальный или звонкш голосъ, и решительно ничто не доказываетъ намъ, чтобы этотъ сложный голосовой аппаратъ достигъ полнаго разгит1я прежде, чемъ птица начала петь. У насънетъ ни одного примера подобнаго развития мозга у человека, и г. Клапаредъ не опровергаетъ доводовъ, которыми я доказали, что мозгъ дикаря и мозгъ доисторическаго человека представляется слишкомъ совершенными для того употребления, которое такой человекъ можетъ изъ него сделать.
Въ заключеше г. Клапаредъ пытается запереть меня „въ следующей дилемме: «одно изъдвухъ: или г, Уоллэсъ „былъ правь, допуская вмешательство особенной силы для „объяснения образовали человеческихъ расъ и для руководства человека на пути цивилпзащи,—но тогда онъ „былъ не правъ, не допуская действ!я той же силы въ „образованы всехъ другихъ расъ животнаго и раститель-„наго царствъ,—или же онъ былъ правъ, объясняя обра-„зовашерастительныхъ и животныхъ видовъ однимъ есте-„ ст венными подборомъ, и тогда онъ былъ не правъ, прибегая къ вмешательству особенной силы для объяснения ^образовашя человеческихъ расъ“.
Это разсуждеше, вместо того, чтобы побивать своею логичностью, представляется мне совершенно невяжу-
27*
420
щимся съ тЬмъ принципомъ, на который оно только и можетъ опираться. Оно предполагаетъ, что человекъ не представляетъ ни одного явлен!я, отличнаго отъ техъ, жоторыя мы наблюдаемъ у животныхъ; между темъ, я привелъ факты, доказывающее противное, и факты эти не были ни опровергнуты, ни оспариваемы г. Клапаре-домъ. Мое умозаключеше цйликомъ основано на несом-н^нныхъ фактахъ; противникъ мой выпускаетъ эти факты и не отвергаетъ выводы, которые я изъ нихъ делаю; но онъ утверждаетъ, что заключительный мой выводъ не можетъ быть допущевъ, потому что Teopin естественнаго подбора должна или объяснять все явлешя орга-ническаго Mipa, или не объяснять ни одного изъ нихъ. Но я желалъ бы знать, на какомъ основанш можно предъявлять этой теорш подобное требоваше. Самъ г. Дарвинъ вовсе не стоить за такую универсальность ея примЗшешя; даже по его мненью, важный фактъ общаго происхождешя животныхъ и растеши не имеетъ другого основашя, кроме аналогш, и онъ добавляетъ, что безразлично, принимаютъ ли этотъ фактъ или отвергаютъ его. („Происхожденш видовъ11, 4-е англ.изд. стр. 571). Но г. Клапаредъ бол'Ье дарвинисяъ, чемъ самъ Дарвинъ, и, чтобы быть посл'Ьдовательнымъ, онъ вынужденъ у-тверждать, что нетъ двухъ видовъ, растительныхъ или животныхъ, которыхъ можно было бы связать общностью происхожденья, если при этомъ нельзя доказать такой же общности относительно всехъ животныхъ и всЬхърастешй.
Мой же взглядъ отнюдь не предполагаетъ такого полнаго отрицашя этой теорш. Я допускаю естественное происхождение человека, ио я привожу факты, указываюпце на то, что онъ былъ видо-измененъ особымъ образомъ действ!емъ другой силы, присоединившейся къ дейстшю естественнаго подбора. Если г. Дарвинъ не является антн-дарвинистомъ, когда онъ утверждаетъ, что, быть можетъ, растешя и жнвот-ныя не имели общаго предка, и что, следовательно, ихъ п-роисхождеше могло быть обусловлено и инымъ спосо-бжъ, а не путемъ естественнаго подбора, то я столь же мало могу считаться отрицателемъ дарвинизма, когда показываю, что у человека некоторый явлешя не могутъ быть вполне объяснены естественнымъ подборомъ и, по видимому, указываютъ ;на существоваше какого-то другого, высшаго закона.
Извлечете изъ рЬш Уоллэса. произнесенной имъ въ Глазговй на съ'Г.зд1'> „Британской ассо-щяиди для развипя наукъ“ *).
Мы беремъ изъ этой рГчи только обпыя данныя, оставляя въ сторон^ факты, которыми авторъ доказываете ихъ существоваше. Мы сочли необходимымъ приложить это дополнение, такъ какъ оно затрогиваетъ но-выя стороны предмета, которыхъ Уоллэсъ не касался въ своихъ нрежнихъ изс ледова в 1яхъ.
Р’Ёчь Уоллэса заключаете два сообшешя: 1) Связь окраски съ географическимъ распред'Ьлешемъ животныхъ (преимущественно бабочекъ) и влЬше на эту окраску м4стныхъ условий; 2) Географическое распределение ос-тровныхъ растеши въ связи съ распространешемъ на-сЬкомыхъ.
Въ первомъ сообщены Уоллэсъ излагаетъ свои на-блюдешя, не освГщая ихъ никакими объяснешями. Въ данное время, когда вопросъ о вл!яшп климата и почвы на отложеше пигмента того или другого квГта остается совершенно нетронутымъ, трудно привести какое бы то ни было объясните этому явлешю. На со-отношешя, которыя вызываются охраной, было уже ука
*) Мы сделали это извлечение, по.и зуясь совершенно вДрнымъ переводомъ ртЬчи Уоллэса, помЪщеннымъ въ «Знавй» 1876 года Декабрь.	Род.
422
зано Уоллэсомъ съ достаточной ясностью и убедительностью.
Въ этомъ сравнительно новомъ своемъ труде онъ приводить факты, которые не могутъ быть обленены охраной или подражательностью (мимичностью). Вотъ эти данный.
Въ тропической Африке известны несколько формъ бабочекъ, принадлежащихъ къ весьма различнымъ се-мействамъ и отличающихся преобладангемъ голубозато-зеленаго цвета, не встречающегося у бабочекъ другихъ частей света. Тамъ же водится группа изъ семейства Pieridae, съ крыльями бЬлагб или бледно-желтаго цвета, окаймленными однимъ рядомъ бисерообразныхъ черныхъ пятенъ.
Южная Америка представляетъ еще более поразительные примеры. Въ трехъ поДсемействахъ Danaidae, Acraeinae и Heliconiinae мы находимъ различные типы окраски, связанной съ определенными географическими подразделешями материка. Въ одной местности виды трехъ, четырехъ и даже пяти родовъ являются съ одной окраской и отметинами, тогда какъ въ соседней местности все или большая часть видовъ тйхъ же самыхъ родовъ подвергаются одновременному изменению окраски и отмйтинъ. Въ Гв1ане, напр., виды родовъ Ithomia, Mechanitis и Heliconius отличаются желтыми вершинными пятнами на крыльяхъ, а у видовъ техъ же родовъ въ южной Бразилш, имеются ташя же, но белыя пятна. Виды Mechanitis, Melinaea, Heliconius, иногда Lithorea въюжныхъ Андахъ (въБоливш и Перу) имеютъ оранжевое и черное цвйторасписаше, а . на севере (въ новой Гренаде) почти всегда представляютъ оранжевожелтую и черную окраску.
Южно-американсшя бабочки нзъ семейства Nympha-lidae (рода Catagramma, Calithea и Agrias) имеютъ виды, далеюе другъ отъ друга и отличающееся ярко-голубыми крыльями съ широкими полосами оранжево-мали-новаго, голубаго или пурпуроваго цвета.
Еще яснГе выказывается вл1яащ местности на окраску животныхъ на островахъ. Бабочки здесь обыкновенно бледнее, сравнительно съ материковыми; но иногда, на оборотъ, оне бываютъ темнйе и отличаются яр-кимъ металлическимъ блескомъ. Въ этомъ случай въ особенности замечательны бабочки Филипппнскпхъ ос-
423
трововъ. РЬзкимъ тому примЬромъ можешь служить Adolias calliphorus. У Ornithoptera mageliamis мы встрф-чаемъ на заднихъ крыльяхъ особенный, опаловый, весьма сильный блескъ. Накопецъ, здесь же водится родъ жу-ковъ-долгоносиковь (Pachyrhynchus), отличающейся самыми яркими металлическими цветами. На острове Фиджи нисколько видовъ изъ рода Diadema отличаются чрезвычайно бледной, почти белой окраской. На островахъ бабочки нерЪдко также отличаются большей величиною. Примеры этому мы находимъ на острове Амбои-нТ, на которомъ около 12 видовъ бабочекъ изь раз-личныхъ родовъ не только крупнее видовъ, водящихся на материкахъ, но и видовъ, жпвущихъ на другихъ со-сЬднихъ островахъ. На острове Целебесе чёлый рядъ различныхъ бабочекъ, отличающихся не только большею величиною, но и особенною формою крыльевъ. Подобные же примеры представляютъ Вестъ - Индсйе острова и Центральная Америка, которая была еще въ недавнш геологическш перюдъ группой острововъ.
Изъ другихъ классовъ животныхъ Уоллэсъ указываете на птицъ и млеконитающихъ. Такъ, въ Африке водятся два зверя: Pro teles п пенообразная с а б а к a (Lycaon),—оба поразительно noxoatie на rieay-какъ по своей общей форме, такъ и по расположенно пя-тенъ полосами. Впрочемъ, Уоллэсъ допускаете возможь нымъ объяснение этого факта мимичностью. У птицъ связ-окраски съ местностью не представляетъ такихъ р'Ьз, кихъ с !учаевъ, какъ у бабочекъ. Весьма интереснымъ при-мфромъ въ этомъ отношены являются белолобые или белоголовые попугаи (Pionus albifrons, Chrysotis sends и Sallaei) Вёстъ-Индскихъ острововъ и Центральной Америки. Въ некоторыхъ случаяхъ влгяше местности выказывается въ образованы какого нибудь одного пигмента. Такъ напр., ярко-красные попугаи водятся на Новой Гвинее п островахъ Молуккскихъ. Черные попугаи п голуби водятся на тТхъ же островахъ, въ Австра-лш, на Мадагаскаре и островахъ Маскаренскихъ. Если въ этихъ случаяхъ мы видимъ усиленное отложеше самаго темнаго пигмента, то это явлеше есть исключеше относительно островныхъ животныхъ. На обороте, у этихъ животныхъ замечается вообще наклонность къ исчеза-шю пигмента, къ блФднымъ цвЪтамъ или къ' белому цвету. Такъ наир., птицы Андаманскихъ острововъ от
424
личаются отъ видовъ материковъ бол’Ье светлыми цветами, а иногда болыпимъ количествомъ бЬлыхъ пятенъ» Тоже самое замечается у бабочекъ этихъ острововъ.
По поводу исчезав!я пигмента Уоллэсъ приводить чрезвычайно интересный наблюдетя Огла (Ogle) изъ Medico-Chirurgical Transactions, 1870. Оказывается, что темвый или черный пигментъ, окрашиваюпйй у чер-ныхъ животныхъ полость воса, совергаершенно необхо-димъ для обоняшя. Этотъ фактъ выведенъ, какъ заклю-чеше изъ сравнительныхъ иаблюдешй надъ белыми и. черными овцами, свиньями, лошадьми и носорогами. Первый избЬгаютъ ядовитыхъ растеш'й, тогда какъ вторые, не имЬя критер1'я для отлич!я этихъ растетй отъ без-вредныхъ, поЬдаютъ ихъ и отравляются. Уоллэсъ указываетъ также на связь отсутств!я пигмента съ отсут-ств1емъ или слабостью чувства слуха. Кроме этой связи онъ доказываетъ, что вообще бЬлый цвЬтъ (отсутств!е пигмента) не выгоденъ для животныхъ, вотъ почему альбинизмъ не можетъ сохраняться у животныхъ въ дикомъ состоянш. Этимъ же фактомъ можно объяснить присутств1е большинства бЬлыхъ животныхъ на островахъ,—где меньше конкурренши, хищничества, чЬмъ на материке,—и где слЬдовательно эти животныя находятся въ большей безопасности.
’ Уоллэсъ оканчнваетъ свое сообщеше обобщешемъ приведенныхъ фактовъ и отъ животныхъ дЬлаетъ заклю-чете относительно развитая человЬческихъ расъ. По его мнЬшю и у нихъ исчезаше пигмента необходимо должно было связаться съ ослаблетемъ чувствъ, и если эти расы выдержали конкурренщю съ пигментированными племенами, то это случилось единственно въ силу ихъ умственнаго преобладашя *).
*) Такое замФчав!е въ этой формй несправедливо съ физГоло-гической точки. Внйшн1я чувства являются стимулами для развит!» умственныхъ способностей, для которыхъ они даютъ между прочимъ, форменный матер!ялъ. Здйсь необходимо допустить существенную поправку. Никто небудетъ спорить, что чувства цивилизованныхъ бйлыхь расъ—тоньше, сложнее, болйе развитее, чймъ чувства примнтивпыхъ, грубыхъ, окрашенныхъ расъ. Это доказываетъ: музыка, поэ;бя, живопись и т. п. Но съ осложпеюёмъ чувствъ бйлый человйкъ действительно утратилъ ихъ остроту, силу' проникновешя и вообще ту спетрализащю, которая равно необходима, какъ дикому животному, такъ и дикому человеку, жителю лйсовъ или степей. Ред-
425
Другое сообщение Уоллэса было, вероятно, вызвано работой Дарвина надъ зависимостью оплодотворения и морфологи растеши отъ жизни насЬкомыхъ. Флора острововъ Тихаго океана, по замЬчашю Уоллэса, складывается изъ тайно-брачныхъ папоротниковъ, неимЬю-щихъ цвФтовъ, — и это обстоятельство онъ приписы-ваетъ отсутстю насЬкомыхъ. Такъ напр., на о-вЬ Ху-анъ Фернандесъ былъ найденъ только одинъ рфдшй чи-лйсшй видъ бабочекъ (Pyrameis cariae) и четыре также чилшскихъ вида моли изъ перепончатокрылыхъ; также рфдко попадается маленысш наФздникъ (Ophion luteus), а изъ мухъ было найдено до 20 видовъ. На островахъ Галлап госскихъ энтомологическая фауна, вероятно, еще бФднФе, чФмънаХуанъ-ФернандесФ. Растешя тамъ отличаются невзрачными, маленькими цветами, несмотря на то, что флора состоитъ изъ сложноцвФтныхъ, бобовыхъ, мареновыхъ и пасленовыхъ, которыя въ другихъ мФстахъ, богатыхъ насФкоМыми, ямФютъ крупные, роскошные цвФты. Этой бФдностп цвЬтовъ галлапагосской флоры совершенно отвФчаетъ бедность энтомологической фауны, состоящей изъ крохотныхъ мушекъ и осъ, при посредствФ которыхъ, вероятно, и совершается оплодотвореше этихъ жалкихъ цвФтовъ. На Хуанъ-ФернандесФ нФтъ такого недостатка въ видныхъ, красивыхъ цвФтахъ, хотя эти цвФты большею частью бФлые. Этотъ фактъ легко объясняется присутств5емъ на этомъ островф множества колибри, которыя, высасывая изъ цвФтовъ сахаристые соки вполнЬ замФняютъ въ этомъ отношеши роль насЬкомыхъ. Присутств1е нЬкоторыхъ красивыхъ цвФтовъ на Таити и другихъ островахъ Уоллэсъ также объясняетъ присут-ств^емъ птицъ. Такъ, въ австрал!йской области водится большая группа медососовъ (Meliphagidae). На Молукскихъ островахъ онъ часто находилъ лорп (попугаевъ), у которыхъ клювъ и .передняя часть головы были покрыты цветочной пылью. Учаспе насЬкомыхъ въ развитш п морфоло-rin растеши Уоллэсъ принимаешь, какъ фактъ примитивный. При дальнФйшемъ движеши явлешя—развитая цвФ-товъ могло идти путемъ сам о стоите льпымъ, Вотъ почему красивые, ярко окрашенные цвЬты могутъ существовать при отсутствш насЬкомыхъ п птицъ. Примеры тому Уоллэсъ видитъ въ присутствш единственнаго ярко-крас-наго цвФтка герани (Pelargonium) на о-вФ Тристанъ
426
д’Акуиьи. ТЬмъ же самымъ Уоллэсъ объясняетъ прзсут-CTBie многихъ красивыхъ цв'Ьтовъ на островЬ св.- Елены.
Почти повсемЬстное существоваше сложноцвЪтныхъ расгешй Уоллэсъ объясняетъ совиадешемъ нЬсколькихъ причинъ. ЗдЬсь несомненно играло роль строеше пхъ хохлатыхъ сЬмянъ, легко разносимыхъ вЬтромъ, вслЬд-CTBie чего эти растешя попали на всЬ океаническая острова—затЬмъ привлекательность цв'Ьтовъ для насЬкомыхъ, въ особенности мелкихъ мухъ и жучковъ; а также древовидная форма многихъ троппческихъ родовъ, дозволившая имъ выдержать конкурренщю съ древовидными папоротниками.
Въ заключение сообщешя Уоллэсъ касается вопроса объ ароматЬ цвЬтовъ. При этомъ онъ указываетъ, что невзрачные цветы лишены также и запаха *). Гукеръ за-мЬчаетъ, что растешя безъ запаха лишены также и па-хучихъ листьевъ. Нахождеше этихъ ароматныхъ листьевъ можетъ быть истолковано въ двЬ противуположныя стороны. Уоллэсъ полагаетъ, что эфирныя масла этихъ листьевъ могутъ привлекать насЬкрмыхъ; Дарвинъ, па-оборотъ, думаетъ, что ихъ назначеше отгонять найЬко-мыхъ. Спрюссъ, на основаши того факта, что растешя съ пахучими листьями существуютъ въ тТ.хъ высокихъ об-ластяхъ горныхъ вершинъ Андовъ, въ которых ь нЬтъ насЬкомыхъ, выводить заключеше, что эти листья развились независимо отъ насЬкомыхъ (отъ муравьевъ) **).
*) Это наблюден!е встрйчаетъ не мало исключешй, чему могутъ служить примйромъ общеизвестный растешя: резеда и рута (Rutha graveolans).	Ped
**) Эта весьма интересная часть сообщешя Уоллэса стра-даетъ недостаткоыъ опытныхъ доказательствъ. Пзъ приводимыхь имъ фактовъ можно сдйлагь одно .чаключеше: эфирныя масла цвЪ-товъ, листьевъ и другихъ частей растешя могутъ имйть различное в.’пяше на разные виды насЬкомыхъ. Вообще же дй.йсппе этихъ маслъ на .насЬкомыхъ не только вредно, но убийственно. (Всбмъ известно отгоняющее дЬиств1е скипидара па комаровъ). Точно также невр1ятпо дййствге этихъ маслъ на птицъ, которыя не -Ьдятъ насЬкомыхъ съ эфирными выдйлешями, вслйдств1е чего, съ одной стороны, вероятно, развились у насЬкомыхъ эти выдЬлешя. Ред.
Teopin половой окраски.
{Статья Уоллэса изъ "Macmillan’s Magazine.)
Въ своемъ знаменитомъ труде „Происхождеше человека и половой подборъ", Дарвинъ, говоря о половой окраске въ связи съ другими половыми чертами, приходить къ тому заключенно, что весь или почти весь цветъ высшихъ животныхъ (включая сюда насекомыхъ и всехъ позвоночныхъ) есть слЬдствте произвольного половаго подбора. По его мнеи!ю различ!е окраски въ полахъ произошло, во первыхъ, отъ передачи цветовыхъ изменен^ одному или обоимъ поламъ, н что это различ!е зависитъ отъ какого нибудь неизвестнаго закона, а не есть следств!е естественнаго подбора.
Я давно счпталъ эту часть Teopin Дарвина ошибочною и доказывали, что первой причиной половаго различил окраски была необходимость въ защите, уничтожившая въ самкахъ те ярше цвета, которые должны были бы явиться въ обоихъ полахъ, вследствие общихъ законовъ. Я пытался объяснить MHorie изъ самыхъ затруднитель-ныхъ примеровъ, основываясь на этомъ принципе. (См. гл. „Teopin птичьихъ гнездъ" стр. 256). Обдумывая этотъ вопросъ съ разныхъ сторонъ, я пришелъ къ нТкоторымъ
428
выводамъ, которые кажутся мн!; довольно важными, и я считаю не лишнимъ обрисовать зд!;сь вкратце ту теортю, которой я придерживаюсь теперь, и показать ея применен! е къ некоторыми изъ подобныхъ прим£ровъ, при-веденйыхъ въ труде мистера Дарвина.
Очень часто встречающееся у самцовъ птицъ или насекомыхъ превосходство въ яркости или интенсивности окраски, даже тамъ, где обпце оттенки ея одинаковы, происходитъ по моему мнешю отъ большей крепости, деятельности и высшей жизненности самца. Окраска животнаго обыкновенно линяетъ во время болезни или слабости, тогда какъ крепкое здоровье и сила увеличиваю™ ея интенсивность. Эта интенсивность сильнее всего проявляется въ самце въ брачную эпоху, когда жизненность доходитъ до высшей точки. Она проявляется очень сильно въ техъ случаяхъ, где самецъ меньше самки, какъ напр., у соколовъ и у большинства бабочекъ и мотыльковъ. Те же самыя явлешя встречаются, хотя и въ меньшей степени, у млекопитающихъ. Тамъ, где существуетъ различ!е окраски между полами, самецъ всегда темнее или сильнее отмеченъ, и ра.злич1е въ интенсивности особенно заметно во время брачной жизни (Происхождеше человека. Стр. 318 и след ). Много примеровъ между домашними животными доказываю™ также, что въ самце есть врожденная наклонность къ развийю особыхъ кожистыхъ окрашенныхъ придатковъ, совершенно независящихъ отъ какого бы то ни было подбора. Такимъ образомъ, горбъ на спине самца зебу въ Индш, хвостъ жирохвостыхъ барановъ, выгнутое очерташе лба у сам-цевъ многихъ породъ' овецъ, грива и длинные волосы на заднихъ ногахъ и подгрудке у козла Бербура—все приводится Дарвиномъ, какъ примеры чертъ, свойственныхъ самцу, но не ироисшедшихъ ни отъ какой унаследованной отъ предковъ формы. Среди домашнихъ голубей характеръ различныхъ породъ всего сильнее проявляется въ самцахъ; сережки у го ,убей-гонцовъ и волосы, раступйе подъ глазами у бородачей, больше у самцовъ, чемъ у самокъ. Самцы дутыпий больше растягиваю™ свои зобы, нежели самки, а въ хвостахъ самцовъ голубей трубастыхъ часто бываетъ больше перьевъ, чемъ у самокъ. Встречаются также некоторый разновидности голубей, у которыхъ самцы испещрены черными полосами или пятнами (Ирирученныя животныя и растешя. стр. 161), тогда
429
какъ въ самкахъ мы видимъ полное отсутствие такихь лятенъ. У прародителей этихъ голубей мы не зам'Ьчаемъ разницы между полами ни въ перьяхъ, ни въ окраске. Искусственный подборъ не былъ примененъ къ ихъ выводу, а поэтому не могъ и вызвать этихъ измТ,нешй.
Большая интенсивность окраски въ самце, которую можно назвать нормальнымъ половымъ отлич!емъ, должна была еще сильнее развиться вслЪдств!е битвъ самцевъ изъ за обладания самками. Такъ какъ самые сильные и энергичные самцы обыкновенно способны производить больше потомковъ, то интенсивность окраски должна была бы увеличиваться, если бы она зависала только отъ силы организма или соответствовала ей. Но такъ какъ разница въ цвете зависитъ также отъ мелочныхъ химическихъ или структурныхъ различШ, то увеличивающаяся производительная сила распределяется не одинаково въ различныхъ частяхъ покрововъ. Образуя анормальное развит1е волосъ, роговъ, чешуй, перьевъ и т. п., эта сила ведетъ также къ разнообразному распределен!» пигмента и къ появление новыхъ оттенковъ и пятенъ. Прюбретенная такимъ образомъ окраска передается, какъ доказалъ Дарвинъ, обоимъ поламъ или только одному, сообразно тому, появилась ли она въ раннемъ возрасте или только у взрослыхъ одного пола. ВслЬдстае этого, мы можемъ объяснить некоторый изъ замечательнейшихъ различи! такого рода. За исключешемъ бабочекъ, оба пола почти одинаково окрашены у громаднаго большинства насекомыхъ. Тоже мы встречаемъ у млекопитающихъ и гадовъ; у птицъ мы находимъ поразительный различгя въ половой окраске, хотя въ большинстве случаевъ законъ половаго сходства сохраняется.
Во всехъ техъ случяхъ, где увеличивающееся раз-вийе цвета становится невыгоднымъ для самки, оно подавляется естественнымъ подборомъ, и такимъ образомъ происходятъ те многочисленные примеры защитительной окраски самокъ, которые мы встречаемъ только у птицъ и гадовъ.
Мне кажется, что различ!е окраски у высшихъ животныхъ имеетъ важную роль и назначение,—оно делаетъ для обоихъ половъ и для юныхъ индивидовъ распозна-Banie сродныхъ имъ видовъ весьма удобнымъ, и это средство вероятно устанавливает! и опрёделяеть окраску во многихъ случаяхъ. Тамъ, где существует! весьма
430
незначьтельное разлшпе въ величине и форме, окраска является единственнымъ способомъ распознаващя на разстояши или во время движешя. Въ этомъ случай Она представляетъ особенную ценнссть для летающихъ насекомыхъ, которыя постоянно находятся въ движении и какъ бы случайно встречаются дру1ъ съ другомъ. Эта цель можетъ слуэить объяснев!емъ того любопыт-ваго факта, что у бабочекъ самки родственныхъ видовъ въ той же местности иногда различаются сильно, тогда какъ самцы весьма сходны другъ съ другомъ. Самцы вщутд. самокъ и летаютъ быстрее и выше. Для нихъ было очевидно выгоднее иметь возможность узнавать подходящую къ нимъ самку на некоторомъ разстояши. Эта особенность встречается во многихъ вндахъ Papiiio, Diadema, Adolias и Colias. Птицамъ не нужны ташя различт'я цвета. Ихъ более высшая организация и более совершенный чувства делаютъ ле1кимъ для нихъ рас-познаваше 'при помощи невначвтельвыхъ отлвчитель-ныхъ признаковъ.
Дарвинъ, признавая, что заяцъ и кроликъ окрашены покровительственно, замечаетъ, что последней, убегая въ свою нору, бросается въ глаза охотнику и конечно всемъ ХЕЩНЫМЪ животвымъ своимъ годвятымъ вверхъ белымъ хвостомъ. Но эта самая отличительная черта во время бегства, можетъ быть полезна, какъ сигналъ или указатель для молодыхъ, которые могутъ избежать опасности, следуя прямо за старшими кроликами въ безопасную норку. Въ особенности это важно при ночномъ образе жизни этихъ.животныхъ. Если это весьма вероятное объяснение—действительно верно, то оно можетъ служить предостерсжешемъ и доказываете что, не обладая точнымъ знакомствомъ со всеми привычками живот-иаго и не принявъ въ соображеше всехъ обстоятельстве нельзя решать: можетъ ли или не можетъ данная окраска быть полезной и служить защитой. Самъ Дарвинъ не свободенъ отъ такихъ ошибокъ. Напр., оиъ говорить: „Зебра—полосатое животное, а полосы не могутъ служить ,.защитой на' оттрытыхъ равнивахъ южной Африки1'. Но зебра очень быстрое животное и водясь стадами вовсе не лишена средствъ къ защите. Значить, полосы могутъ быть полезны, помогая заблудшимся узнать своихъ товарищей на известномъ разстоявш. Оне могутъ служить даже защитой, когда зебра отдыхаетъ на траве и
431
это—единственное время, когда она нуждается въ защитительной окраске. До т^хъ поръ, пока всЬ привычки ея относительно этого пункта не будутъ наследованы, то, разумеется, заключеше, что полосы не могутъ служить защитой,—будетъ несколько поспешно.
Удивительное богатство и безконечное разнообразие окраски, которыми бабочки и птицы превосходятъ всехъ остальныхъ животныхъ, повидимому происходить прежде всего отъ чрезмернаго развийя и безконечныхъ изменешй структуры покрововъ. Ни у однихъ насекомыхъ нетъ такихъ громадныхъ, сравнительно съ ихъ теломъ, крыльевъ, ни у однихъ насТкомыхъ мы 'не встречаемъ такого разнообраз1’я въ размерахъ'и форме этихъ орга-новъ, покрытыхъ такимъ красивымъ и высоко организо-ваннымъ чешуйчатымъ покровомъ. Эти перепончатые органы выработывались медленнымъ и труднымъ путемъ, и нъ течешн долгаго времени они могли достичь до самыхъ разнообразныхъ изменевШ въ цвете *). Эти изменешя подавлялись въ однихъ случаяхъ, согласно съ указанными общими основашями происхождешя окраски,—въ другихъ прочно устанавливались и утилизиро-вовались, а иногда даже усиливались естественнымъ под-боромъ, сообразно потребностямъ организма. У птицъ мы встречаемъ также удивительный покровъ пзъ перьевъ,— самую высоко организованную, самую разнообразную и самую растяжимую изъ всехъ покровныхъ поверхностей. Безконечные процессы роста и изменешя перьевъ и большая площадь тонко организованнаго покрова, составлен-наго иЗъ перьевъ, должны были благоприятствовать поя-влешю различныхъ цветовыхъ эффектовъ, а эти цвета— или устанавливать более или менее прочно въ разныхъ видахъ, или рцзличнымъ образомъ меняться, съ целью защиты этихъ формъ.
Мне кажется, что половой подборъ, т. е. действительный' выборъ самками более ярко окрашенныхъ самцовъ не имелъ никакого или очень небольшое вл1яше па это явлеше. Нетъ сомнения, что самки птицъ иногда дФлаютъ выборъ, но доказательства этого факта, собран-
*) Зд-бсь, очевидно, упущены пзъ виду т-fe сравнительно быстрая изм-Ьнен^я, которыя производить холодъ въ окраскЬ крыльевъ — и которая известны подъ именемъ «Сезоннаго диморфизма!- (см, ниже дополнительную статью объ этомъ иредмет-fe).
Ред.
432
ныя Дарвиномъ (Происхождение человека, глава XIV), не доказываютъ, что окраска определяет! этотъ выборъ, тогда какъ мнопя изъ сильнейших! доказательств! прямо противоречат! этому мненш. Все факты, невидимому, говорятъ въ пользу того, что выборъ зависит! отъ множества отличительных! чертъ самца и съ некоторыми изъ нихъ нередко связывается окраска. По мнение некоторых! изъ лучших! наблюдателей, сила и живость наиболее привлекательны, а оне, безъ со-MHtnin, всегда связаны съ интенсивностью окраски. Наконецъ, различный украшаюпця принадлежности, которыми самецъ хвастается во время ухаживанья за самкой, могутъ быть привлекательны; но эти принадлежности съ ихъ яркими цветами или разнообразными рисунками вероятно — слйдств!е общихъ законовъ роста и той чрезмерной жизненности, которая является, какъ мы видели, причиной окраски. Но есть много соображешй, которыя показываютъ, повидпмому, что обладаше самца этими украшающими принадлежностями и яркими цветами не есть важная о гличительная функщя, и что оно не было вызвано вл!яшемъ произвольнаго половаго подбора. Среди обильной массы фактов ь и мнешй, собранных! Дарвиномъ относительно хвастовства сам-цевъ ихъ цветами и украшен!ями, мы видимъ полное отсутств1е доказательств! того, чтобы самки удивлялись или даже замечали это хвастовство. Курица, индейка н самка фазана продолжают! есть, пока самецъ хвастает! своими украшен!ямн, и мы имеемъ причины думать, что он! побеждает! скорее силой своей настойчивости и энерпи, нежели красотой. Наконецъ, доказательства, собранный самимъ мистеромъ Дарвиномъ, показываютъ, что каждая птица находить себе пару при всехъ обстоятельствахъ. Онъ приводить множество примеровъ тому, что, когда одна изъ пары птицъ была застрелена, то уцелевшая птица почти тотчасъ находила себе другую пару. Это достаточно объясняется темъ пред-положешемь, что истреблеше птицъ различными способами постоянно создаетъ почти равное количество вдовъ и вдовцевъ, и такимъ образомъ каждый находить себе новую пару. Это приводить насъ къ заключешю, что непарный птицы составляютъ редкость, и каждая птица вообще находить себе пару и делается производителем!. Но такое явлеше почти или вполне нейтрализуетъ вся
433
кое BjiaHie половаго подбора ца окраску и украшешя, такъ какъ птицы, не столь ярко окрашенный, находятся въ такомъ же выгодномъ положенш и могутъ оставлять здоровое потомство. Если же бол4е яркая окраска соединяется съ здоровьемъ и силой, и все это вместе съ лучшей заботой о своихъ птенцахъ передается наследственно въ потомство, то очевидно естественный под-боръ сохраняетъ и усиливаетъ окраску.
Другое существенно важное обстоятельство представляется въ томъ, что самцы бабочекъ соперничаютъ или превосходятъ самыхъ нарядныхъ птичьихъ самцевъ яркими цветами и изящными узорами, и что зд4сь мы не встречаемъ ни малейшаго доказательства тому, что окраска вл!яетъ на самку, или что она имеете даже способность. выбора. Напротивъ, находимъ много доказа-тельствъ совершенно противному (Происхождеше человека, стр. 443). Несостоятельность доказательствъ въ пользу половаго подбора у этихъ насекомыхъ такъ очевидна, что Дарвинъ долженъ прибегнуть къ следующему странному и бездоказательному аргументу: „если самки „не предпочитаютъ одного самца другому, то спариванье „должно быть случайно н мало вероятно (тамъ же, „стр. 455).
Но онъ только что сказалъ: „самцы иногда сопер-„ничаютъ другъ съ другомъ, и часто можно видеть, какъ „MHorie изъ нихъ преследуютъ, или толпятся около од-„ной и той же самки, тогда какъ у шелкопрядовъ сам-„ки вовсе не выбираютъ производителей14. Конечно, изъ этого можно сделать только одинъ выводъ, что самцы дерутся и сражаются изъ за пассивныхъ самокъ, и что самый сильный въ полет4 или самый настойчивый за-воевываетъ самку. -Где же тутъ случай? Естественный подборъ действуете здесь такъ же, какъ у птицъ, и самый сильный и крепк!й самецъ выживаете, а такъ какъ эти сильн4йппе самцы обыкновенно бываютъ наиболее ярко окрашенными, то въ томъ и въ другомъ случае получатся одинаковые результаты, т. е. усилеше и разнообразие окраски.
Посмотримъ теперь, какъ применить эти выводы къ некоторымъ изъ примеровъ, приведенныхъ Дарвиномъ въ подтверждеше его теорш произвольнаго половаго подбора.
Въ «Происхожденш человека» (Гл. XI) мы находимъ
28
434-
подробный отчетъ о разлдчцыхъ родахъ окраски у бабочекъ и мотыльковъ, доказывающей, что окрашенный чаем всегда болЬе или менЬе выставляются на показъ, и что отношешя здЬсь весьма очевидны для каждаго наблюдателя. ЗатЬмъ Дарвинъ говорить: „судя по многимъ „привел еннымъ фактамъ, нельзя допустить, что блестящая „окраска бабочекъ и нЬкоторыхъ мотыльковъ была бы „просто приобретена ради защиты. Мы видЬли, что ихъ „цвЬта и изящные узоры расположены какъ будто съ „цЬ лью; выставить ихъ на показъ. Изъ этого я имЬю „право заключить, что самки иредпочитаютъ ила сильно „возбуждаются болЬе блестящими самцами, иначе укра-„шешя этихъ самцевъ были бы совершенно безцЬль-„ныя“ (стр. 454. Издан. Черкесова). Я не думаю, чтобы кто нибудь когда нибудь утверждалъ, что „блестящая „окраска бабочекъ была прюбрЬтена ими только ради „защиты", однако Мистеръ Дарвинъ самъ приводить та-Kie случаи, где блестящая окраска расположена такъ, что она служить защитой, какъ напр., глазки на зад-нихъ крыльяхъ мотыльковъ. Эти крылья разрываются птицами и такимъ образомъ спасаютъ отъ повреждейя болЬе существенный части организма мотылька. Для той же цЬли вЬроятно существуютъ яршя пятна на' крыльяхъ съ оранжевыми краями, хотя Дарвинъ отрицалъ защитительную силу этихъ пятенъ. Это действительно замечалось, что черныя пятна, глазки или ярк!я пятна всегда встречаются на углахъ, концахъ, краяхъ ди-сковъ крыльевъ, и такъ какъ насЬкомыя явственно видны на лету и болЬе всего подвержены пападейю насЬкомояд-ныхъ птицъ въ это время, то расположение замЬтныхъ частей4 на нЬкоторомъ разстоянш отъ тЬла можетъ действительно служив» имъ защитой. Наконецъ, Дарвинъ допускаете, что, съ помощью бЬлагоцпЬга самца, самка хмЬлеваго мотылька (Hepiolus humuli) легче узнаетъ его, летая въ сумерки. Если мы добавимъ къ этому, что белый цвЬтъ поможетъ также отличить самкЬ этого мотылька отъ родственныхъ ему видовъ, то у насъ есть причины, достаточно объясняющая большинство фактовъ, н нЬтъ надобности верить въвыборъ блестящихъ самцевъ самками, въ пользу котораго у насъ нЬтъ ни малЬйшихъ доказательства Факты, приводимые для того, чтобы показать, что бабочки и друпя насЬкомыя могутъ различать цвЬта и бываютъ привлечены цветами, схожими съ ихъ
435
^собственными, совершенно согласуются съ тЬмъ взгля-домъ, что окраска, которая постоянно стремится проявиться, утилизируется для цЬлей отождествлешя и распознан! я тамъ, гдё ее не надо ни изменять, ни подавлять для защиты. Те случаи, когда самки некоторыхъ видовъ The с la, Callidryas, Colias и Hipparchia имеютъ болЬе видныя отмЬтки, чЬмъ самцы, могли произойдти вслЬ,1.ств1е различныхъ цЬлей: или для того, чтобы этихъ самокъ было лучше отличить отъ другихъ видовъ, или для защиты отъ птицъ, какъ напр., желтыя „подкрылья" у мотыльковъ, а иногда—какъ въ Hipparchia — меньшая постепенность окраски въ Самке можетъ привести къ болЬе отличнымъ отмЬткамъ. Дарвинъ полагаетъ, что въ этихъ случаяхъ самцы выбирали самыхъ красивыхъ, замЬтныхъ самокъ, хотя одинъ pbsKift фактъ, подтверждающей его теор!ю произвольнаго половаго подбора, это тотъ, что во всемъ животномъ щарствЬ самцы обыкновенно такъ страстны, что они принимаютъ всякихъ самокъ; тогда какъ самки скромны и избираю™ красивЬйшихъ самцевъ, и мы можемъ пред-люложить, что отсюда произошла общая яркость цвЬта самцевъ сравнительно съ самками.
Можетъ быть, самые любопытные случаи половаго различ!я въ окраскЬ тЬ, гдЬ самка окрашена гораздо ярче самца. Это проявляется самымъ поразительнымъ •образомъ въ нЬкоторыхъ видахъ Pieris въ Южной Америке и въ видахъ Diadem а на Малайскихъ островахъ.
Въ обоихъ случаяхъ самки походятъ на несъЬдоб-ныхъ Danaidae nHeliconidae и такимъ обра-вомъ прюбрЬтаютъ защиту. У Pieris pyrtha, P.malenka и Р. lorena, самцы просто бЬлые и черные, тогда какъ самкй оранжевыя, желтыя и черныя и испещрены такъ полосами, что походятъ на виды Heliconidae. Дарвинъ признаетъ, что эти самки прюбрЬли такую -окраску, какъ защиту, но такъ какъ у нихъ самихъ нЬтъ видимой причины для пз'чезангя этой окраски, то онъ предполагав™, что она была подавлена въ самцахъ тЬмъ, что они дёлались непривлекательными для самокъ. Мне кажется, что это предположеше противоречить всей теорш половаго подбора. Эга теория утверждаетъ, что мелочныя изменения окраски въ сам-щЬ всегда привлекательны для самокъ. Таше сам-
28*
436
цы всегда были выбираемы самками и такимъ образомъ произошла блестящая окраска самцевъ. Но онъ думаете, что въ этомъ случай самка бабочки имЬетъ постоянное спепдальное отпращеше къ каждому признаку Sсамца даже тогда, когда мы должны предполагать, что она должна была привыкнуть къ этой окраскЬ во время по-слЬдовательныхъ измЬненш, которыя разрешились такой чудесной перемЬной въ ней самой. Но если мы примемъ въ соображеше тотъ фактъ, что самки посЬщаютъ лЬса, гдЬ изобилуютъ Heliconidae, тогда какъ самцы ле-таютъ въ открытомъ пространстве и собираются большими группами вмЬстЬ съ другими белыми и желтыми бабочками на берегахъ рЬкъ, то можетъ быть появлеше оранжевыхъ полосъ или пятенъ было бы такъ же вредно сампу, какъ ово полезно самкЬ, оно дЬлало бы самца болЬе доступной добычей насЬкомоядныхъ птицъ среди его бЬлыхъ товарищей?
Это предположеюе кажется болЬе вЬроятнымъ, нет жели гипотетически выборъ самки, который иногда говорить въ пользу, а иногда противъ всякаго разнообра-згя цв’Ьтовъ у ея супруга.
Полный и интересный отчетъ объ окраскЬ и при-вычкахъ самцевъ и самокъ птицъ, представляемый Дар-виномъ (Происхождев1е человека глава XIII и XIV) доказываете, что въ большинства, если не во всЬхъ случаяхъ, самцы выставляютъ на показъ свои перья передъ самками и въ соперничеств^ другъ съ другомъ. Но все таги относительно главнаго пункта, т. е. того: определяется ли женски выборъ различгемъ въ этихъ укра-шегйяхъ или цвЬтахъ, мы видимъ полное отсутств1е до-казательствъ. Примеры, приведенные въ отдЬлЬ о пред-црчтёвж замЬтныхъ. самцевъ самками, показывайте рав-нбД^Хё этихъ* пцслфднйхъ въ окраскЬ, хотя некоторые изъ нйхъ предцбчйтаютъ цвЬтъ, сходный съ ихъ соб-ственвымъ. Но мы видимъ изъ примера самки канарейки, которая предпочла подорожника зяблику и щегленку, что ярюе цвЬта ' не пмЬютъ особой привлекательности. ЗдЬсь приведены . нЬкоторыя доказательства того, что самки птицъ могутъ, по всей вЬроятности, выбирать себЬ пару, но нЬтъ никакихъ доказательствъ того,*: что выборъ опредЬляется различ!емъ цвЬта. Трое извЬст-ныхъ птицеводовъ сообщили М-ру Дарвину, что они не вЬрятъ тому, чтобы самки птицъ предпочитали извЬст-
437
ныхъ самцевъ ради красоты ихъ перьевъ. Наконецъ самъ Дарвинъ говорить: „вообще окраска повидимому мало вл1яетъ на спариваше голубей4. Часто приводимый примеръ самокъ павлина Р. Герона, которыя предпочли „стараго пестраго петуха", очень неудаченъ, потому что пестрыя птнцы встречаются редко въ природе. Въ противномъ случае породы дикихъ птицъ были бы' также разнообразны и пестры, какь наши до-машшя разновидности. Если бы та Kia неправильным фантазш не были редкими исключешями, то происхож-дешс установившихся цветовъ и узоровъ, съ помощью выбора самокъ птицъ или другимъ способом ь, было бы невозможно.
Мы переходами теперь къ тому удивительному раз-вийю перьевъ и окраски, которое представляетъ намъ павлинъ и аргусъ.
Пользуясь случаемъ, я упомяну здесь, что эта последняя птица, такъ подробно описанная Дарвиномъ, прежде всего поколебала мое довер!е къ „половому4 или вернее сказать „женскому" подбору. Длинный рядъ градаций, посредствомъ котораго произошли прекрасно оттененные глазки на покровныхъ перьяхъ этой птицы, ясно обрвсованъ. Результатомъ его является рядъ отме-тинъ, которыя представляютъ оттушеванные „шарики, лежание въ чашечкахъ", — т. е. чисто искусственные предметы, съ которыми эти птицы не могли быть знакомы. Мне кажется совершенно невероятнымъ, чтобы этотъ результатъ могъ быть достигнуть темъ, что тысячи и десятки тысячь птичьцхъ самокъ все предпочитали самцевъ, отметки которыхъ клонились въ эту сторону, и что это однообраз1е выбора продолжалось въ те-чешй тысячь и десятковъ тысячь поколФшй. Если мы подумаемъ далее, что те самцы, которые не изменялись въ эту сторону, точно также находили себе Подругъ и производили на светь потомство, то достижеше этого результата при помощи такихъ средствъ покажется крайне невероятнымъ.
Не имея притязанш разрешить такую трудную задачу, я желалъ бы только указать на обстоятельство, которое повидимому, даетъ ключь кь разрешен!»), а именно: самые ярме цвета и самыя разнообразный отметины встречаются на тЪхъ частяхъ перьевъ, которыя подверглись наибольшимъ изменешямъ или прюбрйли
438
ненормальное развитте. У павлина сильно развитъ по-кровъ хвоста, и глазки расположены на сильно расши-ренныхъ концахъ хвостовыхъ перьевъ. У райскихъ птпцъ грудныя, шейный, толовныя и хвостовыя перья сильно развиты и ярко покрашены. Бородки у шЬтуха и че-шуйчатыя грудки у колибри представляютъ тождественная развитая, тогда какъ у аргуса покровный перья такъ удлинились и расширились, что они сделались-почти безполезными для леташя. Теперь понятно, что-во время этого процесса развитая могло произойти неравенство въ распредФленш окраски въ различныхъ ча-стяхъ одного и того же пера, и что пятна и полосы расширились въ оттЪненныя пятна или. глазки спосо-бомъ, указаннымъ Дарвиномъ, подобно радужнымъ пят-намъ и кольцамъ на мыльномъ пузырК, увеличивающимся, съ возрастающею тонкостью его стКвокъ. Это тЪмъ бо-л±е вероятно, что въ домашнихъ цтицахъ разновидности склонны стать симметричными, совершенно независима отъ половаго подбора.
Если мы доваримся показашямъ достойныхъ AOBtpia корреспондентовъ М-ра Дарвина, что выборъ самки — насколько она влад^етъ правомъ выбора — всегда па-даетъ на самаго сильнаго, дерзкаго и драчливаго самца; если мы допустимъ затФмъ то, въ чемъ мы можемъ. убедиться на дКл^, именно, что эти самцы вообще бываютъ самыя ярко покрашенные и убранные красивыми перьями,—то мы булемъ им4ть дЪло съ действительною причиною, а не съ гипотезой. Эти здоровые, сильные н красивые самцы могутъ выбирать самыхъ красивыхъ и здоровыхъ самокъ н будутъ им±ть самыя многочи-сленяыя и здоровыя семьи, которыя будутъ лучше защищены и вскормлены; естественный подборъ или такъ называемый , „мужской* подборъ будетъ стремиться доставить имъ побъду въ борьба за существование, в такимъ образомъ самыя роскошныя перья и самые яркте цв^та будутъ передаваться и усиливаться въ каждомъ поколЪши.
Остается еще одинъ аргументъ,. который Дарвинъ считаетъ повидимому самымъ сильнымъ, а именно выставка на показъ особыхъ красотъ своихъ перьевъ самцами вс4хъ видовъ. Конечно, это очень замечательный и интересный фактъ, но и его можно объяснить на. основанш обш.вхъ прпнциповъ, совершенно незавиця-
439
щихъ ни отъ выбора, ни отъ произвола самки. Во время сочетап1я, самецъ находится въ возбужленномъ состояли и' полонъ энерпи. Даже неукрашенный нич'Ьмъ птицы машутъ крыльями, расширяютъ ихъ, поднимают^ свои 1ребешки зли хохолки и такимъ образомъ нзли-ваютъ то нервное возбуждение, которымъ онЪ переполнены. Очень вероятно," что гребешки и хохолки и другая сросийяся перья прежде употреблялись для отпуги-вашя враговъ, такъ какъ они вообще поднимаются во время гнФва или битвы. ТФ индивиды, которые были наиболее воинственны и смФлы и которые чаще и сильнее пускали въ ходъ свои гребни и вздымаюпцяся перья, стремились увеличить ихъ употреблешемъ и передать ихъ потомкамъ въ этомъ увеличениомъ видф. Если, во время хода развийя, появлялась окраска, то мы имФемъ причины думать, что она была наиболее сильна п ярка у этихъ воинственныхъ и энергичныхъ индивидовъ, и такъ какъ они всегда имФютъ преимущество въ борьбФ изъ за самокъ, (яркость окраски и перьевъ могутъ отчасти способствовать этому преимуществу), то невидимому ничто не препятствуетъ прогрессивному развийю этихъ украшений во всЪхъ господствующихъ р а с а х ъ. Тамъ, гд± существовалъ такой избытокъ жизненности и такое полное приспособлеше къ обстоятель-ствамъ, тамъ неудобства или опасности, связавныя съ этими свойствами, были сравнительно такъ малы, что не могли повл!ять на превосходство расы надъ ея ближайшими родственниками. Значить, если тЪ части перьевъ, которыя прежде вздымалисн и выставлялись на показъ, развились и окрасились, то настоящая выставка ихъ на показъ, подъ вл1ян!емъ ревности или иоловаго возбуждения, становится понятной Самцы, соперничая другъ съ другомъ, видЪлв, каша перья наиболее эффектны, и каждый старался превзойти своего врага насколько это было въ его власти, точно такъ же, какъ они стараются перещеголять другъ друга въ нФши, при чемъ иногда не щадятъ своей жизни.
Существуетъ также обпцй аргументъ протпвъ взгля-довъ Дарвина на этотъ вопросъ, основанный на свой-ствФ и могущества „естественнаго подбора", протпвопо-лагаемаго „половому" подбору, аргумёнтъ, который кажется мнФ разрФшаетъ весь спорный вопросъ. Естественный подборъ, или выживаше самыхъ пригодныхъ,
440
действуетъ постоянно, и притомъ въ громадныхъ ра;ме-рахъ. Изъ шести птицъ, составляющихъ годичное потомство каждой пары среднимъ числомъ остается въ живыхъ только одна треть, тогда какъ двЬ трети, который наименее пригодны, умираютъ.
По прошествш нЪсколькихъ лйтъ, когда появляются неблагопр)ятныя обстоятельства, пять шестыхъ, девять десятыхъ всехъ ежегодно рождающихся птицъ выми-раютъ, и остаются только самыя совершенный и наиболее способный выжить. Но если эти уцйлЁвнпя птицы вообще более другихъ украшены, то эта строгая выборная сила должна нейтрализовать и уничтожать всякое вл!яше женскаго подбора. Въ пользу этого подбора говорить только то, что очень небольшая частичка наименее украшенныхъ птицъ не получаютъ подругъ, тогда какъ некоторый изъ наиболее украшенныхъ остав-" ляютъ более, нежели среднее число потомства. Значить, если не существуетъ строгаго соотношетя между укра-шешемъ и общимъ совершенствомъ, то первыя не могутъ иметь постоянна™ преимущества, а если (какъ я утверждаю) такое соотношеше существуетъ, то половой подборъ, украшешй, въ пользу котораго мы имеемъ мало или почти вовсе никакихъ доказательствъ, становится ненужнымъ, потому что естественный подборъ, признанная vera causa, самъ провзведетъ все результаты. Этотъ аргументъ имеетъ еще больше силы по отношение къ бабочкамъ, потому что плодовитость ихъ гораздо больше, и вымираше непригодныхъ совершается вь более значительной степени, въ то время, когда оне находятся въ состоянш яицъ или личинокъ. Если яйца и личинки, избежавппя смерти для того, чтобы произвести на светъ следующее поколете, были яицами и личинками, производящими наиболее окрашенныхъ бабочекъ, то легкое предпочтете, выказываемое иногда самками въ пользу яркой окраски, должно было бы вполне нейтрализоваться чрезвычайно строгимъ подборомъ ради другихъ качествъ, подборомъ. которому подвергается потомство во всехъ стаддяхъ. Единственный способъ объяснить наблюдаемые факты —это предположить, что окраска и украшешя строго совпадаютъ съ здоровьемъ, силою и общей способностью къ выживанпо. Мы показали, что у насъ есть основашя думать, что это такъ, и если это действительно такъ, то произвольный половой подборъ
441
становится ненужнымъ, такъ какъ онъ былъ бы не дей-ствительнымъ.
Мы знаемъ друйе очень любопытные случаи половаго подбора среди птицъ, где самка гораздо ярче или резче отмечена, чЬмъсамецъ, какъ натр., у Tur nix у Rhynchoea, у двухъ видовъ Phalaropus и у обыкновеннаго казуара (Casuarius galeatus). Известно, что во всЬхъ этихъ случаяхъ самцы заботятся объ яи-цахъ и высиживаютъ ихъ, а самки почти всегда больше и драчливее самцевъ. Въ моей „теорш птичьихъ гнездъ* *) я приписалъ это разли'пе окраски большей необходимости въ защите, которую чувствуетъ самецъ, высиживая яйца, но Дарвинъ возразилъ, что это различие недостаточно, и что оно не всегда распределено такъ чтобы наиболее способствовать цели. Онъ полагаетъ, что разница здесь произошла отъ превратнаго половаго подбора, т, е., что самка беретъ на себя обыкновенную роль самца и избирается ради более яркихъ оттенковъ. Мы уже видели, что есть основашя отбросить эту тео-piro во всехъ случаяхъ, и я сознаюсь, что моя Teopia защиты въ этомъ случае применима только отчасти или даже вовсе не применима. Но общая теория, утверждающая, что интенсивность окраски является слЬдствземъ общей жизненной энерйи вполне применима.
Тотъ фактъ, что превосходство самки въ этомъ от-нощеяш представляетъ исключение, а во веякомъ случае произошло очень давно, объясняетъ намъ, почему это различ!е окраски сравнительно незначительно.
Теория типической окраски. Остальные рода окраски животныхъ—те рода, которые ие могутъ быть отнесены ни къ защититёльныйъ цветамъ, ни къ предостерегаю-щимъ, ни къ половымъ—въ большинстве случаевъ объясняются общими принципами развитая окраски, которые мы теперь изложимъ. Интересенъ тотъфактъ, что тамъ, где окраска нужна только, какъ предостережение, какъ напр., у несъедобиыхъ жуковъ, тамъ мы находимъ ие только одинъ или два блестящихъ оттенка, но все цвета, расположенные красивыми узорами и почти тайе же изящные и разнообразные, и которыхъ мы встречаемъ, какъ у насекомыхъ и птицъ. Но тутъ не только не можетъ быть и речи о половомъ подборе, но неть ника-
•) Естественный подборъ стр. 251.
442
гой необходимости и въ распознавай™ и отождествлен™ этихъ жуковъ съ другими жуками тЬхъ же видовъ. Зна-чвтъ, мы можемъ приписать это разнообраз!е только нормальному происхождешю окраски въ органическихъ формахъ, когда онй вполнЬ подвержены свЬту и воздуху и въ нихъ происходить сильный и быстро развивающаяся ' измЬнешя. Среди болЬе совершенныхъ животныхъ, гдЬ является необходимость въ распознавай™, мы встрЬ-чаемъ интенсивность и разнообраз!е окраски въ его высшей степени у бабочекъ Южной Америки изъ семействъ Heliconidae и Danaidae, такъ же, какъ среди Nymphalidae и Erycinidae, мнопе изъ которыхъ получаютъ необходимую защиту другимъ способомъ. Мы находимъ также среди птицъ, тамъ, гдЬ привычки самокъ не требуютъ особой защиты, н тамъ, гд'Ь виды водятся въ чащахъ тропическихъ лЬсовъ и такимъ образомъ защищены природой отъ нападокъ хищныхъ птицъ, почти такую же интенсивную окраску, какъ напр., у бородачей, ротозЬевъ и trogons.
Колибри могутъ служить намъ превосходным ъ при-мЬромъ способа влтяшя общихъ принциповъ развипя окраски у анвотныхъ. Изъ всЬхъ птицъ это самыя ма-леньк1я, самыя дЬятельвыя и исполненныя жизненной энергш. Когда онЬ въ воздухЬ, ихъ крылья невидимы, благодаря быстротЬ ихъ движеш'я, а когда онЬ вспугнуты, то летятъ съ быстротой молши.
Конечно, так!я дЬятельныя существа не могутъ служить легкой добычей для хищныхъ птицъ, и если бы одно изъ нихъ было захвачено, то добытый кусокъ едва ли вознаградилъ бы за трудъ.
Значить, мы можемъ быть уверены, что въ сущности ихъ не тревожить никто. Громадное разнообраз!е ихъ сложешя, перьевъ и окраски указываетъ на древность расы,, тогда какъ общее изобил!е индивидовъ показы-ваетъ, что они—преобладающая группа, хорошо приспособленная ко воЬмъ услов1'ямъ ихъ существовашя. Тутъ мы ваходимъ все необходимое для' развит окраски и добавочныхъ перьевъ. Избытокъ жизненной энерпи, проявляющейся въ ихъ битвахъ и чрезмерной деятельности, выразился въ постоянно возрастающемъ разви-Tin перьевъ и большей интенсивности окраски, регулируемой только необходимостью видоваго отожде-ствлешя, крайне важной для такихъ малевькнхъ и под-
443
вижныхъ существъ. Такимъ образомъ объясняются те замечательный различ!я въ окраске у родственныхъ видовъ, изъ которыхъ одинъ имЬетъ хохолокъ, похожшна топазъ, тогда какъ хохолокъ другого напоминаетъ саи-фиръ. Я склоненъ теперь думать, что болЪе ярше цвета и более разлитыя перья самцевъ зависятъ отъ ихъ большей жизненной энергш и отъ техъ общихъ законовъ, которые ведутъ къ высшему развита даже у домашнихъ породъ; но въ некоторыхъ случаяхъ необходимость въ защите, чувствуемая самкой- во время высиживашя, необходимость, который я приписалъ все явлеше, можетъ быть уничтожила бы часть украшены, которыхъ она бы достигла иначе.
Другой реальной, хотя еще необъясиенной причиной разнообразя окраски является вл!яше местности. Замечено, что виды резко очерченныхъ группъ одинаково окрашены въ одной области, точно также въ другой области все сходные съ ними виды подвергаются тому же самому изменение цвета. Такого рода примеры были приведены Бэтсомъ, Дарвиномъ и мною; я собралъ самые интересные и существенные случаи въ моемъ обращены къ 6io логической секщи британскаго собрашя въ Глазгове въ 1876 году. Мне кажется, что самой вероятной причиной этихъ одновременныхъ изменены Является npncyTCTBie особенныхъ элементовъ или химическихъ со-ставовъ въ почве, воде или атмосфере, или особыхъ органическихъ веществъ въ растительности, и такимъ образом^ химическому изслЪдовашю открывается обширное поле.
Но какъ бы мы ни объясняли, фактъ остается не-изменнымъ, что те же ярк)е цвета являются въ опре-деленныхъ узорахъ въ совершенно чужихъ группахъ, насколько намъ известно схбдныхъ только въ томъ, что оне обитаютъ въ одной местности.
Повторимъ теперь тотъ выволъ, къ которому мы пришли относительно различныхъ способовъ происхождешя и изменешя окраски въ животномъ царстве.
Различный причины окраски въ животномъ Mipe суть молекулярное и химическое изменешя состава ихъ обо-лочекъ или вл1яше света, теплоты или влажности на этотъ составь.
Окраска является также следств!емъ вторжешя света въ наложенный другъ на друга, прозрачный пластин-
444
ки или въ высшей степени тоншя полоски поверхности. Эти элементарный услов!я происхождешя окраски встречаются повсеместно въ структуре поверхности животныхъ, такъ что присутстше ея должно считаться нор-мальнымъ, а отсутств!е исключительнымъ.
Окраска устанавливается или изменяется въ животныхъ естественнымъ подборомъ для различныхъ целей: темные или подражательные цвета—для возможности прятаться, apKie цвета—для предостережешя; а особый отметки или для распознавашя индивидовъ другими заблудившимися индивидами, самками и молодыми, или же, чтобы отвратить нападеше отъ существенно важ-ныхъ причинъ; какъ примеръ такихъ красокъ представляютъ болышя ярко покрашенный крылья некоторыхъ бабочекъ и мотыльковъ.
Окраска вырабатывается или интеисируется процессами развита тамъ, где покровъ или его придатки подвергаются сильному растяжешю или изменешю, или тамъ, где существуетъ избытокъ жизненной энергш, который мы встречаемъ обыкновенно у самцевъ въ особенности во время брачной жизни.
На окраску вл!яютъ также мнопя различныя причины, какъ напр., свойство пищи, фотографическое действ ie света, а также неизвестное местное вл!яHie, вероятно зависящее отъ химическихъ особенностей почвы или растительности.
Эти различныя причины действовали и бездействовали различными способами и изменялись подъ вл!я-шемъ условш, зависящихъ отъ пола и возраста новыхъ формъ и географическихъ или климатическихъ из-менешй. Въ такомъ сложномъ вопросе, для котораго и опытъ, и систематическое изследоваше сделали такъ мало, мы не можемъ объяснить каждый отдельный случай и разрешить все затруднегпя, но мне кажется, что основиыя черты животной окраски и мнопя подробности становятся понятными съ помощью принциповъ, которые мы пытались изложить.
Можетъ быть сочтутъ слишкомъ смелымъ, что мы решаемся предложить этотъ очеркъ окраски у животныхъ взаменъ одной изъ самыхъ тщательно обработан-ныхъ Teopift Дарвина — теорш произвольнаго или предусмотрительна™ половаго подбора, — но всетаки я решаюсь думать, что этотъ очеркъ более согласуется со
445
всйми фактами и съ самой Teopiefi естественнаго подбора, и я попросил^ бы тЬхъ изъ моихъ читателей, которые достаточно заинтересованы предметомъ, перечитать снова главы XI до XIII въ „нроисхождеши человека" и обсудить всю теорш съ изложенной нами точки зрйшя.
Объяснеше происхождегпя почти всехъ украшешй и цветовъ выборомъ самокъ, должно было привести въ недоумеше многихъ эволющонистовъ, но все таки она была временно принята, потому что это представляло единственную теорию, пытающуюся объяснить факты. Можетъ быть, для нЪкоторыхъ изъ нихъ, какъ и для меня будетъ облегчешемъ найти,—что можно доказать,-— что эти явлешя зависятъ отъ общихъ законовъ развиня, и д'Ьйств{я „естественнаго подбора", теор!я котораго я надеюсь освободится отъ того анормальнаго нароста и прюбр'Ьтетъ большую жизненность усвоешемъ моего взгляда.
Такъ какъ мы пришли къ заключенно, что тропиче-ск1й светъ и теплота не могутъ ни въ какомъ случай считаться причиной окраски, то намъ остается объяснить тотъ несомненный фактъ, что самые интенсивные и роскошные оттенки проявляются у тропическихъ животныхъ, а въ нйкоторыхъ группахъ, какъ напр., у птицъ' и у бабочекъ заметно очевидное преобладаше ярко окра-шенныхъ видовъ. Это вероятно происходить отъ различныхъ причинъ.
На некоторый изъ нихъ мы можемъ указать, а осталь-ныя еще неизвестны. Роскошная растительность тро-пиковъ въ теченш целаго года претставляетъ столько удобствъ спрятаться, что яркая окраска можетъ безопасно развиваться здесь въ большихъ размерахъ, нежели въ томъ климате, где деревья обнажены зимою, потому что въ это время года борьба за существоваше всего сильнее, и малейшая невыгода можетъ иметь роковое влгяше. Вероятно одинаково важно было постоянное присутств{е благопр!ятныхъ уело вы на тропийахъ, дозволяющее извйстнымъ группамъ преобладать во время долгихъ перюдовъ и такимъ образомъ продолжать не-прерывнымъ рядомъ развит1‘е перьевъ или окраски, которое разъ прюбрйло первенство. Перемйны климаттг-ческихъ условш и въ особенности ледяная эпоха вероятно повели къ истреблешю множества высоко разви-тыхъ и прелестно окрашенныхъ насекомыхъ и птицъ
446
въ ум'Ьрешшхъ поясахъ, такъ хе, какъ она привела къ нстреблешю тЪхъ болыпихъ в могущественнейшихъ мле-копйтающихъ, которыя прежде характеризовали умеренный поясъ въ обоихъ полушар!яхъ. Этотъ взглядъ подкрепляется темъ фактомъ, .что самыя необычайный развийя, украшешя и окраски встречаются теперь среди исключительно тропическихъ группъ. Местный причины окраски действовали также сильнее въ тФхъ областяхъ, гдё климатическ!я условзя оставались постоянными, и переселenie было не нужнымъ; тогда какъ прямое вл!я-Hie света и тепла ужъ конечно действовало сильнее на тропикахъ. И наконецъ, все эти причины действовали на более обширномъ пространстве въ тропическихъ, нежели въ умеренныхъ поясахъ, такъ какъ, судя по поддерживающей жизнь силе, страны, наслаждаю-пцяся въ действительности троничесвимъ климатамъ (распространяюпцяся далеко за пределы географлче-скихъ тропиковъ) гораздо обширнее умеренныхъ областей земли. Принявъ въ соображеше вл!яи!я всехъ этихъ разносбразныхъ причинъ, мы будемъ въ состоянш понять превосходство тропическихъ частей земнаго шара не только въ изобилш и разнообразш ихъ формъ жизни, но и въ украшающихъ прииадлежностяхъ и яркой окраске, представляемыхъ намъ этими формами.
Дополнительная статья
Профессора Н. П. Вагнера.
„Естественный подборъ®, и „борьба за существоваше® —два наиболее крупныхъ явлен1я въ исторш развит организмовъ. Но не должно забывать, что оба они не бол’Ье, какъ средства для этого развит, средства, наиболЬе сильныя, имЬюпця громадное значен!е и всеобъемлющее распространеше, — но этими средствами далеко не начерпываются всЬ факторы и стимулы развит. Дарвинъ и вслЬдъ за нимъ Уоллэсъ поставили совершенство организмовъ, какъ конечный результатъ и основный принципъ естественнаго подбора. Для нихъ лучшая, болЬе способная къ жизни организация пере-живаетъ худшую. ^Эта послЬдняя рано, или поздно, погибаетъ въ неровной борьб!, въ донкурревцш жизни, или отбрасывается при естественномъ подбор!. Правда, этотъ результатъ не обйзателейъ ни для одной формы животнаго царства, и вотъ почему, рядомъ съ самыми сложными организмами, мы видимъ—живут! как1я нибудь губки и простЬйппя животныя. Если бы этотъ принципъ действительно полновластно управлялъ развитаемъ организмовъ,—до насъ не могло бы дойти то разнообраз!е типовъ, т! градацш морфологическихъ явлешй, которыя мы видимъ въ окружающемъ Mipb.
Вс! эти формы дожили до насъ потому, что ихъ вр-ганизащя, какъ животныхъ болЬе простыхъ, болЬе способна къ выживашю и къ размножешю. Всл!дств1е за-кона^пли явлешй такъназываемой дезагрегации или
448
1, Leptodera hyaline.
1. Самка съ явцамв. 2. Усикъ .самки. 3 Усвкъ самца. 4. Герма-Фрда.™ы^ УсДвъ.
дезинтеграции, В&Ь низпйя организмы представляются мен-Ье сцепленными, сконцентрированными, болЪе способными разваливаться на новыя особи или сильнее размножаться. Это безполое размножеше стоить совершенно вий „естественнаго подбора1* или „половаго подбора*', а между т±мъ преимущественно зтимъ способомъ размножается большинство, почти 3/5 всего животнаго царства.
Съ другой стороны формы, наиболее развития, какъ всЬ хищники, являются мёвЪе плодущими. ВсЬ затраты ихъ организма [идутъ главнымъ образомъ на добывание пищи, такъ что излишекъ, изъ котораго могли бы вы-
449
работываться половые продукты остается очень немного. Половая жизнь здйсь приносится очевидно въ жертву индивидуальной, и матер1ялъ для естественнаго подбора является весьма ограниченнымъ.
За явлешями дезинтеграцш слЬдуетъ цЪлый рядъ другихъ физюлогическихъ явлешй или законовъ разви-т!я, которыя всЬ имЬютъ очень мало связи съ борьбой за существоваше или естественнымъ подборомъ. На та-кгя явлешя, какъ концентрац!я органовъ или исчезание гомологов ъ, «естественный подборъ» не можетъ им'Ьть вл1яшя, потому что они стоять виф удобствъ жизни, приспособлений и вообще бюлогическихъ условш. Поучительнымъ прнмЬромъ сказанному можетъ служить одна изъ формъ ракообразныхъ, изредка попадающаяся въ прЬсныхъ водахъ Европы. Это Leptodera hyalina, небольшой рачекъ изъ отдела Дафнидъ, три раза описанный подъ разными назвашями. ТЬло его совершенно безцвЪтно и прозрачно, вытянуто въ длину н снабжено большими сильными усиками-плавниками. Но, не смотря на эти громадный оруд!я движетя, рачекъ можетъ двигатьтя съ болыпимъ трудомъ въ совершенно тихой водЬ. Препятствгемъ служатъ ноги его, которыя всЬ сконцентрированы на относительно неболыпомъ про-странствЬ—п всЬ почти неподвижны. Усаженныя иглами и щетинками, out представляютъ родъ щетки, обращенной впередь и вслЬдств!е этого тормозящей всякое поступательное движеше животнаго. Несмотря на то, что между всФми Дафнидами Leptodera самая крупная, гигантская форма, — кишечный каналъ ея устроенъ гораздо проше и съ меньшими удобствами, чЬмъ у другихъ формъ этой группы. ВслЬдств1е этого являются плохое ycBoenie пищи, малое количество изъ нея выработанной крови и тонкость, рыхлость всЬхъ тканей тФла. Рачекъ питается безразлично и совершенно пассивно разными органическими остатками, которые попа-даютъ къ нему въ широко открытый ротъ при прсту-пательномъ движешп животнаго.—Ротъ снабженъ большими, кривыми челюстями. „При первомъ взгляд^ „на эти сильно развитые, изогнутые клещи,—мож-„но подумать, что имеешь нередъ глазами ' орущя’ „хищника. Но тупые концы и зубы этихъ орудш, „за тЬмъ отсутств1е всЬхъ рЬжущихъ и даже пере-„жевывающихъ аппаратовъ въ прочихъ пищепр!емныхъ
29
450
„частяхъ тотчасъ же заставить усомниться въ справедливости этого предположена. Не могутъ также „служить эти орудья для защиты, потому что животное „ничего не можетъ захватить ими. Снизу они-загорожены дйлымъ заборомъ изъ ногъ, а спереди клювомъ „или головнымъ щиткомъ. Наконецъ, простое наблюдете „прямо доказываетъ, что эти челюсти не служатъ даже „для принятая пищи, которая состоять изъ мелкихъ ча-„стичекъ, разлнчныхъ остатковъ огранизмовъ, которые „плаваютъ суспензированными въ водЬ. Вообще, это ири-„нятае пищи совершается какъ то пассивно и связано съ „разными неудобствами. Ракъ хватаетъ пищу во время „плавашя, но для того, чтобы схватить ее или, вЬрнЬе го-„воря, для того, чтобы она попала ему въротъ, при его „поступательномъ движении, ему необходимо повернуть „ротовое отверст1е на встречу этимъ частицамъ, а это „онъ не можетъ сделать иначе, какъ приподнявъ перед-„нш конецъ тЬла кверху “ *).
Къ организмамъ, подобнымъ этому рачку, принадлежали мнопя уже изчезнувпия формы, — и если мы вдумаемся въ ихъ организацш,—то невольно придемъ къ заключешю, что она представляла болЬе или менЬе неправильная отношешя въ размЬщеши, устройств^ органовъ по отношешю ихъ къ физюлогическимъ удобствамъ.
БолЬе распространенный явления зд’Ьсь должно отнести къ категорш, которая, какъ мнЬ кажется, подчиняется особому закону, названному мною закоиомъ «физш логи ческой инерцш». Въ сущности этотъ законъ не бол’Ье, какъ измгЬнеи1е общихъ процессовъ органическаго роста. Въ силу его органъ, разъ вызванный къ увеличена, удлиненно,—будетъ развиваться до тЬхъ поръ, пока какгя нибудь причины—внЬшшя или внутрешя—не положить предала этому развитие.
Такое непропорщональное развитае органовъ состав-ляетъ у низшихъ организмовъ явлеше общераспространенное, но чЬмъ выше организмъ поднимается по лЬстниц'Ь развитая, тЬмъ болЬе силы теряетъ эта непропорциональность—и тЬмъ болЬе устанавливаются между ними гармонически отношен!я.—Съ другой стороны,эти отношешя—прямое слЬдств1е большей связности между
*) Н. П. Вагнеръ. Hyalosoma dux. Новая форма изъ группы Daphuida (<Трудыперваго съезда руссквхъ естествоиспыт.>, ст. 222).
451
2. Leptodera hyalina (сбоку).
а. Глаза..—d. Мозговой узелъ.—с. Нижвеглоточний узелъ.—d. Нервная цйпь,—е. Кишечный каналъ.— /. Сердце.—д. Покровная железа.—к.к. Осиоваше плавннковъ.—т. Челюсти.—р,—в ноги.
частями организма. Нйзппя животныя и почти всЬ< растения мы можемъ разр^зывать на части, и каждая часть можетъ жить самостоятельно, разростись и дать начало новой особи. — Поднимаясь выше, мы видимъ, что отрезанная часть, отрЪзаный органъ уже не могутъ раз-ростаться въ новую особь,—но они могутъ возобновляться у оперирован наго организма. Такимъ образомъ от-роста ютъ хвостъ и ноги саламандръ или хвостъ яще-рицъ. Но у птицъ эти ограны уже не могутъ отрости;
29* ,
452
у человека возобновлеше ампутирванныхъ нормальных^ частей можетъ происходить только въ покровахъ.
ВсЬ эти явлешя стоятъ почти совсЬмъ въ стороне отъ «естественнаго подбора» и „борьбы за сущест-воваше“, и, кроме того, на нихъ не оказываютъ никакого вл!яшя или весьма слабое вл1яше всЬ внЪшнтя услов!я. Эти явлешя—результата внутренней, самостоятельной, но безсознательной работы организма,—для которой вн^шша тшяшя могутъ служить только первоначаль-нымъ возбудительнымъ толчкомъ.
На все эти явлешя роста, р а з в н т i я, Дарвинъ и Уоллэсъ не обратили почти никакого внимашя, и это обстоятельство отчасти подало поводъ этому последнему прибегать къ объяснешямъ, неимЬющимъ ничего общаго съ физюлопей. Такимъ образомъ, объясняя не соответственную величину мозга съ" отправлешями у низ-шихъ человЬческихъ расъ дЬйствгемъ какого то особаго высшаго закона, Уоллэсъ расходится не только съ объ-яснешями, но даже съ’фактами современной эмбршлогш.
Сильное, непропорщональное развипе мозга есть общее морфологическое явлеше, свойственное всЪмъ за-родышамъ суставчатыхъ и позвоночныхъ животныхъ. Это явлеше мы впднмъ не только въ рядахъ пндивиду-альнаго, единичваго развипя (въ онтогеническихъ рядахъ), но и въ целой cepin филогеннческпхъ рядовъ, т. е. въ развитии цЬлыхъ группъ животныхъ. Подумавъ немного надъ фактами, сюда относящимися, мы безъ особаго труда подведемъ эти явлешя къ явлешямъ роста, физшлогической инерщп и концентрацш органовъ. Такъ, въ группе суставчатыхъ мы видимъ, что въ переднемъ, головномъ конце тЬла, этомъ конце, обращенномъ всегда впередъ. концентрируется нервная система. Онъ первый встрЪчаеТъ впечатлешя внЬшняго Mipa, и поэтому неудивительно, что на немъ развиваются шувальцы, глаза —все воспр1емпики этихъ внЬшнихъ впечатле!Йй. Но это развит1е необходимо влечетъ за собой и развпие голов-ныхъ узловъ или, вЬрнЬе, узловъ: верхнеглоточ-н аг о и нижнеглоточнаго. Это увеличеше совершается на счета ближайшихъ узловъ нервной цепи. Эти узлы сближаются, соединяются и влекутъ за собой сро-сташе цЬлыхъ сегментовъ тЬла. Получается одинъ верхнеглоточный большой узелъ, и этотъ узелъ поражаета своей громадностью въ молодыхъ особихъ или зароды-
453
шахъ. ПримФръ этому весьма доказательный мы видимъ въ зародышахъ ракообразныхъ. Разсматривая клетки, составляющая этотъ узелъ, мы видимъ, что величина ихъ сначала нич'Ьмъ не отличается отъ величины клФтокъ другихъ тканей въ первоначальную стадш ихъ развийя. Очевидно—это перюдъ простаго роста ткани, не имФю-щш еще никакого функцтональнаго значения. Но затФмъ нзъ всФхъ этихъ клфтокъ дальн’Ьйшимъ превращешемъ и размножешемъ выработываются функщональныя, настоящая нервныя клЬтки и нхъ приводы.
У дФтей и младенцевъ голова непропорционально велика, что всякому известно. Мозгъ ихъ отчасти подходить по величин^ къ мозгу взрослаго человека, — но если мы будемъ разбирать, составныя этого мозга, то наверное придемъ къ убФждетю, что здФсь мы имФемъ такой же случай и вслФдств!е гЬхъ же причинъ, какъ и у ракообразныхъ животныхъ. Въ мозгу ребенка пре-обладаютЪ процессы роста. Гистологическая и даже хи-мичесшя части его не деятельны, какъ элементы нервной системы. Понятно теперь, откуда явился макроцефализмъ (болыпеголовость), *) сильное, относительно, развийе мозга у низшихъ человФческихъ расъ. Зто присутств!е сильно развитаго мозга есть прямое cjiiwTBie физюлогической необходимости развитая. Такое явлеше мы встрФтимь нетолько въ развийи мозга, но и въ развийи почти вейхь органовъ. Каждый изъ нихъ проходить эту элементарную фазу роста и физюлогическихъ неудобствъ, печезающихъ виосл'Ьдствш, когда вей элементы органа примутъ благоустроенную, компактную форму **).
Но дФло касается не одной величины. Главный воп-росъ въ томъ,—Откуда, какимъ образомъ появляются въ мозгу части, функщи которыхъ еще неопредФлились. Покрайней мФрФ въ такой фор мФ ставить этотъ воп-росъ Уоллэсъ. Очевидно, что здФсь—противурФчге основному принципу, въ силу котораго совершается^ развийе, и который можетъ быть выраженъ такимъ образомъ: морфологическая я в л е н ifl о п ре д Ф л я -
*) В'Ьрн'Ье назвать это явление „макрэнцефализмомъ11.
**) Этотъ законъ повторяется не только въ устройств^ мозга,' но и въ устройств^ нашихъ машинъ и аппаратовъ. Сравните не-уклюзмя, громоздил машины старой конструкцпг съ нынешними компактными и вполнЬ целесообразными машинами.
454
ются функц!ей органа, которая вызываете его форму и строен1е.
Нётъ никакого сомнешя, что эти явлен! я, во многихъ случаяхъ, у высшихъ и низшихъ организмовъ имЪютъ вполне самостоятельный характеръ и зависать отъ фвзическихъ и химическихъ свойствъ тканей. Но точно также очевидна почти повсеместная сила фи-зюлогическихъ приспоеоблешй, выработывающихъ ту или другую форму органа. Отвергать вл!яше и могущество этой силы, значить противурЬчить фактамъ оче-виднымъ и убедительными Но здёсь есть явлеше, которое можетъ повести къ ошибочнымъ заключен!ямъ, и которое Уоллэсъ очевидно не принялъ во внимаше.
Прежде всего заметимъ, что это явлеше принадлежать всемъ жввотнымъ оргаиизмамъ, а не одному человеку. И нетъ ни одного явлешя ни въ физюлогической, ни въ морфологической области, на которыя онъ имелъ бы исключительную привилегш. Вотъ, въ чемъ заключается это явлеше. — Все приспособлешя проходятъ чрезъ функщю нервной системы и ей управляются без-сознательно. Понятно, что приспособляющее вл!яше должно быть очень сильно для того, чтобы оно могло реализироваться въ матергальную форму какого нибудь органа пли его изменешя *). Обыкновенно же эта реализащя происходить не вдругъ, но постепенно. Если дёло касается какого ннбудь внешняго органа, то она можетъ быть быстро подвинута впередъ внешними по-буждешями и внутреннимъ стремлешемъ нервной системы. Но тамъ, где явлеше происходить внутри организма, где оно предоставлено исключительно одной организующей физюлогической силе, где оно касается такого сложнаго. малоподвижнаго и трудно выработы-вающагося органа, какъ мозгъ, тамъ процессъ реализа-щи совершается медленно и имеетъ несколько иную форму. Устройство органа совершается не вдругъ; мозгъ съ его сложнымъ строешемъ не можетъ явиться, во всеоружш, какъ Минерва изъ головы Юпитера. Медленно, безъ ведома организма, работаетъ въ немъ скрытый мастеръ, передавая свою работу наследственно изъ
*) Оно можетъ накопиться въ потевшальномъ состоя гои и выливаться вдругъ, что мы видимъ въ метаморфозахъ органовъ и въ явленгяхъ такъ назыр. «разнородная размножешя». Haeterogene-Zeugung. К б 11 i k е г .
455
поколешя въ поколЪн!е другимъ мастерамъ, и если бы мор-фологичесше результаты этой работы увидалъ человекъ, незнакомой съ этимъ скрытымъ процессомъ, то онъ, подобно Уоллэсу, приписалъ бы ихъ действ!е особой силе, не имеющей ничего общаго съ физюлогическими силами организма. Но это явлеше мы можемъ подметить и во вн'Ьш-нихъ органахъ. Поучительный примеръ этому представляетъ намъ Lepidosir ей. Унегоявились, первообразычетырехъ оконечностей, которыя не имеютъ никакого физюлоги-ческаго назначешя. Оне скорее мЗипаютъ, чЪмъ способ-ствуютъ движетю животнаго. Поднимаясь выше, мы встрФтимъ въ оконечностяхъ протея первообразы паль-цевъ, которые также ни къ чему не служатъ и ни къ чему не могутъ служить. Мы не можемъ объяснить ру-диментарность этихъ оконечностей—атрофш—регрессомъ. Не можемъ, потому что вместе съними является недоразвитость и въ другихъ частяхъ организма. Следовательно, мы должны представить себе весь организмъ во всей его цельности атрофированными что едвали возможно.
Такимъ образомъ мы представляемъ объяснеше, мыслимое съ физиологической точки зрешя. Оно не разры-ваетъ, какъ объяснеше Уоллэса, естественой связи, цельности явленш и не прибегаете къ предположешю особаго вмешательства организующей силы.
Уоллэсъ, какъ мы видели, объясняетъ также вмеша-тельствомъ этой силы исчезаше волосъ на теле человека—исчезаше ихъ со спины, которая более другихъ частей тела нуждалась въ этомъ покрове, а потому онъ могъ быть уничтоженъ действгемъ физюлогическихъ причинъ.
Причины, определяющая расположеше и развитие волосъ—вообще вопросъ весьма темный для физюлога.— Почему волоса упорно остаются на голове, подъ мыщ-ками и на лобковой ' возвышенности; почему они оо-крываютъ верхнюю губу, подбородокъ и вообще нижнюю часть лица только у мужчинъ. Заметимъ кстати, что бороды мы не встречаемъ у антропоморфныхъ обезьянь, а у человеческихъ расъ она отсутсвуетъ у гипер-борейцевъ Если Уоллэсъ берется за объяснеше исчеза-шя волосъ на спине человека, то мы имеемъ некоторое право предложить ему вопросъ: почему развивается борода у высшихъ расъ, и почему волосы не исчезаютъ подъ мышками и на частяхъ лобковыхъ?—Все это есть
456
слйдствте закона соотношешй, закона эмпирпческоп г а р м о н i и (какъ назвалъ его Мильнъ Эдварсъ), па мно-пя явлешя котораго указываетъ Дарвинъ въ его „проис-хождеши видовъ41. Примеръ этому явлешю мы можемъ вп-дйть въ соотношешяхъ удлинешя оконечностей и укора-чивашя клюва у голубей, въ слабомъ развипи зубовъ у голыхъ сабакъ. Вообще, у людей, много думающихъ или сильно заботливыхъ, волоса на головй выпадаютъ. Какая же здйсь таинственная связь работы мозга съ этимъ покровомъ головы? Припомнимъ кстати странный случаи атавизма, гдй спорадически люди появляются густо покрытыми волосами. Какое же изийнеше въ организм^ или, вообще, как!я причины могли вызвать эту растительность?
Но помимо этихъ темныхъ, совершенно псразгадан-ныхъ причинъ, мы можемъ объяснить исчезновеше волосъ на cniiffb у человека весьма просто, какъ результатъ вытпрашя этихъ волосъ посредствомъ плаща, на-кпдкп, шкуры, вообще какой-нибудъ одежды, которую онъ сталъ носить въ тйхъ случаяхъ, когда собственный покровъ недостаточно согрйвалъ или, вКрнКе, не.достаточно защищалъ его отъ дождя и сырости. НЬтъ сомнК-шя, что первая брешь въ исчезаши волосъ была сделана троппческимъ климатомъ; точно такъ же, какъ это было сделано съ антропоморфными обезьянами. Когда волоса стали рйдки, когда корни ихъ стали слабо держаться въ кожй, тогда вступилъ въ силу второй факторъ— вытпраше ихъ посредствомъ одежды. Къ этимъ двумъ фактордмъ весьма скоро и, можетъ быть, тотчасъ же присоединился трейй—присоединилась физюлогическая пнер-И1я. Въ силу ея органъ, начавши"! атрофировываться, дол-женъ былъ постоянно, наследственно, изъ поко linia въ щщол&ре идти, тймъ же путемъ,—пока не исчезъ окончательно (если , только какгя-нибудь физюлогичесюя причины не положили' предала его исчезашю). Наконецъ явился еще одинъ факторъ, явился естественный подборъ. Волоса обладаютъ меньшей электропроводимостью, чймъ голая кожа. Сладострастное ощущеше при сопри-косновеши съ голой кожей — было болйе интенсивно, чймъ при соприкосновенш при помощи волосъ. Эти ощу-шешя являлись въ равной степени у обоихъ ноловъ, а сладострастный представлешя отражались (до сихъ поръ еще неразгаданными путями) на зародышахъ. Эти отра-
457
жешя усиливались при наследственной передать, и мало по малу такимъ образомъ развивалось и крйпло голое, лишенное волосъ племя первобытнаго человека.
Можно предположить еще, что къ этимъ психо-физю-логпческимъ факторамъ присоединился факторъ чисто пспхическш. Это—прогрессивное чувство, более или менее свойственное каждому человеку, который твердо стоить на прогрессивномъ пути развита. Въ силу этого чувства онъ всегда будетъ питать инстинктивное отвращете ко всЬмъ признаками животныхъ, къ рогамъ, хвосту, копытамъ и шерсти. Голая, нЬжная, гладкая, атласистая (при томъ бйлая — у белаго племени) кожа, въ его представлены, будетъ всегда стоять пдеаломъ развит!я тЬлесной красоты, а можетъ быть этотъ иде-алъ есть въ тоже время и идеалъ физюлогическш. Можетъ быть, именно такая кожа представляетъ гораздо болЬе физюлогическихъ удобствъ, чемъ всякая другая.
Во всякомъ случае предлагаемое объяснеше, несмотря на слабость поддерживающихъ его доводовъ, мнЬ кажется, имЬетъ уже то неоспоримое достоинство, что оно не расходится съ естественно-историческими данными,—подобно мнйтю Уоллэса. Попробуемъ же теперь объяснить этими данными еще два доказательства, которыя знаменитый ученый приводить въ пользу существо-вашя предполагаема™ имъ, хотя великаго, но совершенно ротивуестественнаго закона.
Первое доказательство — это присутстае у дикихъ племенъ хорошо развитыхъ, стройныхъ ногъ и въ особенности рукъ, которыми можно производить тонк1я п сложный работы, созданный потребностями нашей цивилизованной жизни. „Трудно объяснить, говорить Уоллэсъ, „естественнымъ подборомъ спещализащю и совершен-„ствовашё рукъ и ногъ человЬка. У всЬхъ четверору-„кихъ — ноги хватательныя, слЬдовательно необходимъ „былъ весьма стропи подборъ для такого измЬнешя „костей и мускуловъ, чтобы способность противуположе- -„шя болыпаго пальца ноги всймъ другимъ совершенно „исчезла во всЬхъ человЬческихъ племенахъ; хотя въ „этомъ случай нЬкоторые путешествен-„никни показывали противное въвесьма „неопредйленныхъ чертахъ". „Правда, эТа „способность можетъ стЬ'снить походку „при совершенно вертикальномъ положе-
458
„Hiii, но мы не можемъ понять, что же выпгралъ примитивный человекъ отъ этого вертикалънаго положе-„н!я“. „Рука (дикаря) имеетъ видъ инструмента, при-„готовленнаго для цивилизованнаго человека, и безъ „этого инструмента цивилизащя была бы невозможна",
Вотъ основашя, изъ которыхъ Уоллэсъ выводитъ невозможность объяснить образовагпе рукъ и ногъ циви-лизованныхъ расъ дГйстглемъ естественнаго подбора. ЗамГтимъ прежде всего, что уже въ самыхъ словахъ Уоллэса заключается указание на эту, отвергаемую имъ, возможность. „Некоторые путеш ственники, по его сло-вамъ, показывали возможность противуположешя боль-шаго пальца ноги остальными четыремъ пальцами".
У Дж. Кроуфорда приведенъ разсказъ трехъ натура-листовъ, посФтившихъ сЬверныя берега Новой-Гвинеи. Они встретили въ лЪсахъ множество туземцевъ обоихъ половъ, которые перепрыгивали съ вФтки на вФтку, какъ обезьяны, жестикулируя, крича и смЪясь *). Эта странная раса была также наблюдаема въ ИндустанФ многими путешественниками, которые разсказываютъ объ ея полудревес-ной жизни **). Этьенъ Жоффруа ***) разсказываетъ о видФнныхъ имъ на базарахъ Каира артистахъ, которые исполняли весьма искусно множество вещей съ помощью ногъ, захватывая предметы большими пальцами. Жоржъ Пуше, вспоминая при этомъ разсказъ англшскпо путешественника — Пиддингтона ****) объ одной видФнной имъ расТ> Индустана, которая живетъ въ лФсахъ, спрашиваете: „Знаемъ ли мы, какимъ образомъ эта лазящая раса употребляетъ свои ноги, и не можемъ ли думать, что она также захватываете ими съ помощью болыиихъ пальцевъ сучья деревьевъ, на которыхъ отчасти проводите свою жизиь?"
•) J, Crowfnrd. British Association for the advancement of sciences. 1852 p. 8.
**) Georges Pouchet. De la pluralite des races hnmaincs. 1865. p. 59.
***) F. Geoffrey. Comptes rendns, T. П. p. 581.
*♦**) P i d d i n g t о n—Journal of the asjatic society of Bengal, Vol. XXIV. p. 206.
Вотъ разсказъ о видкннолъ имъ человЪкТ. этой породы: „Не „was short, flat-nosed, had pouch-like wrinkels in semicircles round „the corners of the mouth and cheeks; his arms were disproportionately long; and there was a portion of reddish hair to he seen on the „rnsty black skin. Altogether, if crouched in a dark corner or on a „tree, he might have been mistaken for a large Orang-Utan".
459
Приведенные разсказы показываютъ съ одной стороны на возможность противуположешя большаго пальца ноги остальными пальцамъ. Съ другой стороны, они указываюсь на способность хватагпя посредствомъ ногъ, существующую у некоторыхъ человеческихъ расъ. Припом-нимъ при этомъ, что рука обезъянъ есть особенный, целесообразно спеща лизированный органъ, который ника-кимъ образомъ нельзя сравнивать съ ногой человека. Приспособлеше этой ноги, которая въ свою рчередь представляетъ также особенный целесообразно спещализи-рованный органъ, выработалось подъ стремлешемъ развить конечности для вертикальна го положешя человека. Понятно, что при этомъ развитш естественный подборъ устранялъ мало по малу все не согласовавшееся съ этой целью и выработалъ наконецъ организмъ съ твердой, устойчивой постановкой заднихъ конечностей, съ легкими, быстрыми бйгомъ, который определяется этими конечностями. — Уоллэсу кажется непонятнымъ: что выиграли человеки отн вертикальнаго положения? — Но это положе^е есть непременное услов!е цивилиза-цы. Достаточно взглянуть на человека въ этомъ вер-тикальномъ положенш для того, чтобы сразу понять, какой громадный шагъ впередъ сделало развийе, раз-деливъ работу рукъ отъ работы ногъ и предоставивъ исключительному заведыванпо последнихъ заботу ходить и поддерживать организмъ. Этотъ пр!емъ неизбежно и вполне ращонально освободили, развязали руки человеку, дали имъ возможность развиваться самостоятельно и достигнуть той высокой степени удивительной спеща-лизащи, которая заставила даже самого защитника „естественнаго подбора® отречься отъ него и Допустить въ развит!е этихъ рукъ вмешательство особой силы.
Сравнивая руки чернорабочаго съ руками какой нибудь культивированой женщины или музыкальнаго вир-тоуза,—мы найдемъ между ними разницу почти настоль, ко же сильную, какъ и разница между рукой обезьяны и рукой человека низшаго типа. «Моторныя руки» ра-бочаго съ крепкими мускульными, короткими пальцами точно такъ же, какъ и руки дикаря,—неспособны на мнопя работы, составляющ(я потребность цивилизованной жизни. Но между руками дикарей попадаются стройный, про-порцюнальныя въ ихъ частяхъ, руки, строеше которыхъ вовсе невяжется съ теми немногосложными, грубыми
460
работами, который оне исполняютъ. На эти то руки ука-зываетъУоллэ.съ, какъ на прорицателей, явившихся вслед-стгле таинственныхъ причинъ ддя высшихъ цЬлей цивилизованной жизни. Ддя объяснешя этого явлешя прп-помнпмъ прежде всего тотъ законъ гарм он п че-скихъ с о о т н о ш е н i й, на который мы выше указывали. — Въ силу этого закона, сложно организованная рука могла появиться вместе съ другими чертами организации съ которыми она неразрывно связывается какими то, до сихъ поръ неизвестными намъ, путями. Въ чемъ состоять эти черты мы тоже не знаемъ. Путь совершенноновый и неизведанный, но общая пропорщона^ь-ность, гармоничность, — законно отражается на раз-личныхъ частяхъ организма. Мы видимъ вообще, не только у человека, но и у всехъ животныхъ, известное соответств!е между формой тфла и его оконечностями. Тоиюя стройный ноги всегда соединяются съ тонкими легкими туловпщемъ. Замечательный примеръ этому мы видимъ въ двухъ видахъ рйчнаго рака Astacus ра-chypus и Astacus leptodactylus. Мы знаемъ также, что тонюя удлиненный конечности, наир., тоншя длинным пальцы составляютъ признаки более сильнаго развпйя нервной системы. Отсюда явилось известное подраздЬ-леше человеческпхъ рукъ, предложенное Отто Карусомъ на руки психологическая и моторныя. Нетъ’сомнешя, что первыя принадлежать племенами и классами более цивплнзованнымъ, во точно также оне могутъ явиться и въ простыхъ, элементарныхъ класСахъ, точно такъ же, какъ являются между ними спорадически, въвиде исключены!, стройный, гармоничными формы тФла. Следовательно, повторяемъ еще разъ, появлешс тонкой, стройной руки, способной къ различными тонкими работами и искусствами, ерть дело соотношешя органовъ, явлеше закона, котораго мы еще не знаемъ, но который не имеете ничего общаго съ объяснешямп, предложенными Уоллэсомъ.
Мы оставляемъ въ стороне вопроси о развиты! голоса, вопроси, достаточно разобранный Клепаредомъ и состав-ляюиый самое слабое место въ ряду7 доводовъ въ пользу' вмешательства особой развивающей силы. Мы перехо-димъ къ последнему доказательству, взятому изъ области психической в притоми изъ области нравственныхъ яг.лешй. Действительно, съ перваго взгляда кажется
461
трудно объяснить, откуда могутъ взяться въ человЬче-скпхъ племенахъ, а тЬмъ бол'Ье, въ животномъ Mipb, тЬ высогая, нравственный качества, которыя никакъ не гар-монпруютъ съ борьбой за существовало. Для объяснена этого явлешя мы должны нисколько глубже войдти въ м!ръ психическпхъ явлешй и посмотреть, гдЬ являются въ зародышЪ те свойства, которыя мы считаемъ въ нравственномъ Mip'b положительными, те добродетели, которыя съ давнихъ временъ исторической жизни человека считаются крайнею точкой достижешя ея нрав-ственныхъ, идеальнйхъ стремлении Мы считаемъ пзлпш-нимъ указывать иа тЬ немнопе общественные примеры положительныхъ сторонъ нравственности, которые встречаются между животными. Для насъ важнее те источники, изъ которыхъ вытекаютъ эти явлешя. Никто не будетъ спорить, что любовь, привязанность, какъ чувства соединяющая, принадлежать къ кодексу положительныхъ сюронъ нравственности. Мы можемъ проследить, изъ какпхъ едва замЬтвыхъ, неуловпмыхъ особенностей организащи и психо-физюлогическихъ процес-совъ складывалось у животныхъ чувство материнской любви. Точно также мы могли бы найдти естественные источники привязанностей обществепныхъ; какъ эти привязанности необходимо и совершенно законно возникли изъ простыхъ физгологическихъ удобствъ, изъ необходимости эксплуатацш посредствомъ общихъ уси-л1й, трудовъ цЬлой ассощацш. Вместе съ этой основой всехъ общественныхъ соединенш идетъ рядомъ другой источникъ положительныхъ нравственныхъ дви-жешй. Во первыхъ, мы видимъ, что въ каждомъ видовомъ типе животныхъ между его более или менее многочисленными составными особями есть организмы,более активные, деятельные пли болЬе склонные къ квютизму и пассивной жизни. Точно также есть особи, способный удовлетворятся малымъ, и рядомъ съними индивиды, постоянно недовольные окружающими услов!ями, постоянно жадные къ захвату большей территорш для жизни идляотыскива-шя пищи. Понятно, что въ первыхъ будутъ преобладать наклонности къ положительнымъ сторонамъ нравственности, у вторыхъ—къ отрицательнымъ. Независимо отъ этого и человекъ, и животное, болЬе способны къ положительнымъ и1 авственнымъ движешямъ, въ тЬхъ случаяхъ, когда пхъ окружаетъ полное довольство жизнью, когда
462
ничто не раздражаете, не вызываете тяжелыхъ заботь, не ставить ихъ въ самый разгаръ безпощадной борьбы за существоваше. Понятно, что такихъ успокоивающихъ и располагающихъ къ нравственнымъ движешямъ сторонъ мы.не можемъ искать въ нашей цивилизованной жизни, где борьба за существоваше доходить до крайнихъ, нестерпимо острыхъ, безчелов'Ьчныхъ ея пред'Ьловъ. Довольство жизнью скорее можно найдти въ т£хъ примитивныхъ услов!яхъ, где человекъ прямо черпаете ея средства и сокровища изъ непосредственныхъ силъ природы, где онъ не знаетъ ни потребностей, ни приманокъ болЪе или менЪе сложной, цивилизованной жизни. Въ этихъ услов!яхъ дгшя племена почти не знаютъ борьбы за существоваше и, если въ ихъ конституцюнныхъ особенностяхъ скрыты те свойства, которыя у всякаго животнаго определяете наклонности въ положительную, нравственную сторону, то нетъ ничего удивительнаго, что эти наклонности будутъ развиваться, рости и крепнуть, если только услов!я жизни останутся неизменными. Въ животныхъ и въ человеке, въ силу особенностей пхъ организащи, заложено гораздо болйе задатковъ въ сторону квгэтизма, патр!архальности, простой, доброй жизни, чЪмъ въ сторону деятельности, борьбы и хищническихъ стремлешй. Нравственный стороны такъ тесно связываются съ спокойной, простой, пат-р!архальной жизнью, что невозможно удалить одну изъ этихъ сторонъ, не разрушивъ цельности, гармоши этой жизни. Общая привязанность членовъ общества непременно ведетъ за собой справедливость, честность отно-шешй, которая, сама по себе, уже исключаете всякое поползновеше къ неправде и обману.
У животныхъ и въ детяхъ существуетъ дЪтски беззаботный, открытия, довЪрчивыя отношения къ вещамъ и одушевленнымъ предметамъ'. При довольстве жизнью, это самое довольство сказывается въ нихъ светлымъ, пгривымъ настроешемъ, въ которомъ шутка занимаете место обмана, ловкость — место хитрости и злой уловки. Въ этомъ примитивномъ источаике кроятся все добродетели, все высоко - нравственный стороны одиночная) человека и целыхъ человеческихъ обществъ. Понятно, что если человеческая натура будете развиваться при подборе тйхъ услов1й, которыя могутъ сохранить эти элементарный примитивныя ея качества, то они могутъ развиваться и крепнуть въ этомъ направле-
463
ши. Но д'Ьло въ томъ, что такой подборъ невозможенъ. Самыя свойства жизни таковы, что они рано или поздно доводить каждое существо до отклонешя отъ пути совершенства въ нравственномъ отношении. ТЬмъ не ме-nie, положительный стороны нравственной жизни такъ глубоко присущи каждому организму, составляютъ такую -элементарную, органическую подкладку его существа, что здЬсь, какъ бы сами собою, являются повсеместный, хотя и спорадичесшя, явлешя атавизма, явлешя возврата къ примитивной детской жизни племенъ, пользовавшихся и удовлетворявшихся всеми богатствами окружавшей ихъ природы. Еслибы въ разсматриванш этихъ отношешй мы стали на точку зрЬшя Уоллэса, то намъ пришлось бы, въ виду фактовъ, доставляемыхъ современной цивилизованной жизнью, придти къ совершенно обратному заключешю въ развиты человЬческихъ обществъ. Мы должны были бы допустить, что особая высшая сила ведетъ человека не къ нравственному прогрессу, а къ полному упадку и уничтожешю всЬхъ нравственныхъ явлены. Оставаясь же на почве физюлогическихъ фактовъ, мы приходимъ къ совершенно иному заключешю. Нравственный явлешя никогда не могутъ заглохнуть въ человеке, ибо начало ихъ заложено слишкомъ глубоко — оно уходить вдаль первичныхъ явлешй, и постоянно вновь повторяется въ каждомъ человеке, въ его дЬтскомъ возрасти. Оно является и въ дикаряхъ, въ этихъ „дФтяхъ природы**; — но тамъ и здЪсь оно вполне несетъ харак-теръ примитивныхъ, чувственныхъ явлены—оно совершенно безсознательио. Развитье доведетъ рано или поздно человеческая общества до сознашя необходимости и твер-даго желашя поставить нравственный принципы въ ихъ основу и крепкую связь. Въ этомъ случай будущее человечество- увидитъ только исполнеше Miposaro закона развшйя: сфера сознательныхъ явлешй передвинется и заиметь мЬсто безъсознательныхъ.
Извлечете изъ сочинетя профессора Вейсмана „Этюды къ десцендентнбй теорш происхожде-шя видовъ8 *).
Между дневными бабочками европейской фауны давно были известны двф формы, резко отличакищяся одна отъ другой цв'ЬтораСписатемъ, но безспорно принадлежащая къ одному и тому же роду: — V a-n е s s а (Araclinia) Leva па (Табл. Ill, фиг. 4) и V. Ргог-s а (фиг, 5, 6). Первая—бурожелтаго цвета съ черными пятнами и полосами, вторая—черная съ широкой белой перевязью на обопхъ крыльяхъ. Эти две формы долгое время считались за два разлнчныхъ вида, но впослФд-CTBin оказалось, что различ!е окраски здесь прямо обусловливается 1шяшемъ времени года на развийе бабочки въ куколке, и что Vanessa Levan а есть перезимовавшая въ куколке V. Р г о г s а. Такихъ изменешй, определяемыхъ временемъ года, открылось затемъ еще несколько примеровъ, и всехъ ихъ Уоллэсъ поставилъ въ отдельную категор!ю, назвавъ её сезоннымъ ди-м орфизмом ъ.
Более или менее неопределенныя указашя энтомоло-говъ (Лепндоптерологовъ) на эти факты заставили профессора Вейсмана подвергнуть ихъ опытной проверке. Понятно, что между такими резко отличающимися другъ
*) Dr.—August Weissmann. Studien zur Descendenz Theorie. I, П. Leipzig, 1875—76.
465
«отъ друга формами, какъ Prorsa и Levana, должно было существовать среднее связующее звено, которое въ од-нихъ случаяхъ должно было проходить фазы развитая въ куколке, а въ другихъ являться на св'Ьтъ въ виде особенной средней формы. Действительно такая форма была также давно известна подъ особымъ видовымъ наз-вангемъ V, Porime (Таблица III, фиг. 3, var.). Вейсманъ при своихъ оиытахЪ подвергалъ куколки Prorsa вл1ЯН1Ю холода, вообще задерживающаго, какъ известно, раз-вит1е. Онъ клалъ на ледникъ при температуре 0°, и
1° R. эти куколки, подвергая ихъ действию холода отъ 4 до 5 недель, причемъ после выхода изъ нихъ бабочекъ, некоторый изъ нихъ явились въ виде Prorsa, друпя въ виде Porime, и только немнопя ничемъ не отличались отъ Levana. Полнаго превращешя всехъ индивидовъ въ эту последнюю форму никогда не удавалось получить.
Подобнымъ же опытомъ Вейсманъ подвергалъ Pieris Варае и Pieris Napi. При всехъ этихъ оны-тахъ онъ пришелъ къ заключенно, что «летняя «форма» можетъ быть превращена въ зимнюю, но никогда не удается превратить .„зимнюю форму11 вълетнюю. Куколки Prorsa, перенесенный въ оранжерею и перезимовавндя тамъ точно также превращаются въ Levana. — На основан® этихъ данныхъ Вейсманъ дйлаетъ следующее пред-положеше. Вероятно въ ледниковый перюдъ, при более суровомъ климате существовала одна только Levana <ъ однимъ только поколешемъ въ точен® года; съ постепеннымъ смягчейемъ климата, явилась возможность появлешя сперва одного лйтняго поколешя, а затемъ, съ болйё продолжитедьнымъ летомъ—и двухъ. Подъ постепеннымъ и суммирующимся влхящемъ этихъ климатическихъ изменен®, постепенно могла возникнуть и летняя форма—Prorsa. Она потому и не можетъ явиться внезапно, какъ то пытались бы сдёлать въ опытахъ изъ первичной зимней формы—Levana; между темъ какъ съ другой стороны ничего нетъ неестественнаго въ томъ, что, благодаря наступлении при известныхъ услов!яхъ возврата, можетъ произойти внезапное изменеше въ •большей или меньшей мерй Prorsa въ Levana, т. е. въ коренную первичную форму.
Если же иногда, хоть очень редко, подъ впяшемь 30
— 466
тепла вместо Levana и произойдет ъ Prorsa, *) то это уже конечно не возратъ, а только доказываетъ, что и въ ку-колкахъ, изъ которыхъ въ, будущемъ году выйдетъ Le-vana, существуетъ уже до некоторой степени предрасположен! е производить Prorsa. Оно должно существовать, хотя и въ скрытомъ состояши, и въ зимней формФ( иначе какимъ же образомъ произведется Prorsa въ следующем ъ поьолфши. Нельзя сомневаться, что на сво-бодЪ иные индивиды действительно превращаются осенью же въ Prorsa, и если мы себФ представимъ, что наше лФто протянулось бы еще месяца на два, то это дало бы возможность явиться и третьему покол±н!к> Prorsa, какъ теперешшя Два возникли изъпрежняго одного.
Весь ходъ опытовъ показалъ вмФстФ съ тЬмъ Вейсману, что различ!я въ степени возврата зависятъ въ гораздо большей мФрФ отъ различ!я въ коиститущональ-ныхъ особенностяхъ подвергаемыхъ опыту куколокъ, нежели отъ раЗлич!я въ д^йстиш внФшнихъ агенторъ, напр. такого рода, что куколки выставлены на холодъ раньше или позже. И это особенно видно у американ-скаго Papilio Ajax. У него двФ зимнихъ (т. е. выхоля-щихъ изъ перезимовывающихъ куколокъ) формы (Var. Telamonidcs и Walschii) и одна лктняя (Var. Marcellus} (Табл. III. фиг. 3), являющаяся въ трехъ поколФюяхъ. Несмотр.. ла то, что куколки этихъ лФтнихъ формъ подвергаются одинаковымъ природнымъ услов!ямъ, некоторая, весьма малая часть ихъ остается безъ измФнеюя все лЪто, перёзимовываетъ и выходить только въ следующую весну въ виде Telamonides и Walschii, т. е. въ виде зимнихъформъ.
Здесь, стало быть, уклоненье отъ первичной, зимней формы столь мало еще фиксировалось, что, не смотря на ЛФтвюю температуру, все таки находятся особи, воз-вращаюпияся къ первичной формФ. Такъ какъ эти особи не находятся при какихъ нибудь особенныхъ вн-Ьшнихъ услов!яхъ, то ясно, чтошрлчины возврата лежать не внФ, а внутри организма, въ его конституцюнальныхъ особенностяхъ.
*) Въ такихъ случаяхъ подвергавлпяся огыту куколки не перезимовывали, а давали осенью того же геда (пэс.гЬ 14 дневнаго сост. кук.) форму Prorsa.
467
Можно было бы приписать еще различ!е обоихъ по-нолЬшй различ!» въ продолжительности стали куколки: у летней оно длится 7—12 дней, у зимней болЬе iQO. Однако, принявъ въ соображение, что, хотя перенесен^ въ теплое помЬщеше зимнихъ куколокъ и ускоряетъ до некоторой мЬры ихъ .развийе, все-же последнее длится при самомъ зпачительномъ ускореьпи болЬе 100 дней, и мы въ правЪ заключить, что въ самой природЬ зимней куколки (независимо отъ окружающихъ условий) лежатъ причины болЬе медленного ея развийя, и что это последнее явлеше не есть причина, а слЬдств!е особенностей зимней формы.
Оно и естественно: въ течешн тысячи поколЬшй зимшя формы развивались медленно, тогда какъ лЬтшя быстро; въ течешн тысячей поколЬшй суммировались действия холода н тепла, такъ что произведенный ими ре1 зультатъ становится до некоторой степени независимъ отъ нихъ. ЛЬтняя форма можетъ появиться на холоду, зимняя—въ теплЬ, укоренившееся медленное развийе точно также не можетъ сразу замениться быстрымь.
Холодъ не производить прямаго превращешя, въ одинъ разъ, Levana въ Prorsa или Ройте: онъ даетъ только толчекъ къ такому возврату. Некоторые факты дЬлаютъ даже весьма вёроятнымъ, что въ иныхъ случаяхъ прямо противоположное—чрезмерный зной даетъ такой же толчекъ. Тоже можетъ наконецъ произойти отъ механическаго движешя куколокъ и окукливающихся гусеницъ (напр., тряска въ течешн 7 часовъ Ьзды по железной дорогё ящика съ окукливающимися гусеницами Pieris Napi).
Вероятность пропсхождешя сезонцаго диморфизма указаннымъ путемъ въ высшей степени подтверждается темъ фактомъ, что одинъ и тотр же видъ можетъ имЬт. его въ более теплой стране и не имЬть въ бодЬе хо лодной. Pieris Napi встречается, наир., и въ лЬтней, и въ зимней форме въ Гермаши; на Альяахъ же и вт Лапландш она является только въ форме var. Bryoniae, т, е. еще усиленной зимней форме.
Такимъ образомъ, какъ и слЬдуетъ по Teopin, сезон-ныя формы являются какъ бы климатическими разновидностями (т. е. происшедшими подъ в.йяшемъ разлнч-' ныхъ климатическихъ условш), существующими въ од-номъ й томъ же мЬстЬ; и сезонный диморфизмъ (какъ
30*
— 468
то показываете настоящй примеръ) можетъ даже прямо переходить въ случаи климатическихъ разновидностей.
Съ другой стороны, можно показать, что при проис-хожденш сезон наго диморфизма главную роль играла температура, а не продолжительность развитая. Небольшая бабочка изъ семейства Lycenae,—Polyommats Phloeas,'— даетъ въ Италии и Германш по два покол'Ьшя; но въ первомъ есть сезонный диморфизмъ, а во второмъ его нЬтъ.—Какимъ образомъ действуете въ этихъ случаяхъ повышеше температуры, въ настоящее время трудно определить. Въ Prorsa, напр., сравнительно съ Levana увеличено количество темнаго пигмента, но вмЬстЬ съ тёмъ изменено и расположите его (см. Таб. Ш, фиг. 5,6). Подъ суммирующимъ вл1яшемъ внЬшнихъ условй сложные химикофизичесюе процессы обмана веществъ, совершающееся во время сна куколки, постепенно получаютъ иное направлеше, и въ окоцчательномъ результате получается иная окраска, иной рисунокъ бабочки *). Вообще, всЬ измененгя организма являются результатомъ взаимнодЬй-ствй виешнихъ ивнутреннихъ, присущихъ строенiro организма, действй.—Вън'Ькоторыхъслучаяхъ мы видимъ очевидное преобладаше послЬднихъ, какъ напр., въпроизве-денш двухъ зимнихъ формъ P.jAjax. Сходные виды, съ сходными конститущонными особенностями аналогично отзываются на Д'Ьйствге сходныхъ климатическихъ условш. Въ го же время различные виды,—напр. сем. Pierida,—представляютъ весьма сходныя особенности у лЪтнихъ и зимнихъ формъ своихъ. Съ другой стороны, одинаковый климатичесыя услов!я действуютъ различно на разные полы одного и того-же вида.
Для объяснещя превращены насЬкомыхъ Лёббокъ примЬнилъ одинъ законъ «наследственности», который, •будучи нЬсколько разширенъ, легко прилагается и къ явлешямъ сезониаго диморфизма. Жующгя ротовыя части гусеннцъ и сосущй бабочки развились отъ того, что насЬкомому въ разные перюды его жизни представлялась разная пища. Ойо и должно было прюбрЬтешемъ въ разные перюды своей жизни особенностей въ организации приспособиться къ этимъ различиымъ въ различные перюды жизни условймъ. Передаваясь затемъ,
*) Polyommates Phloeas, наир., темнее на сЬвер!;, a Vanessa Urticae—на юг£.
469
въ соответственные перюды жизни, потомству, на основами закона «у наследовала въ. соответственном^ возрасте», эти особенности дали начало метаморфозе *).
Въ сезонномъ диморфизме также передаются наследственно известныя особенности, только не стадьямь развитья одной и той-же особи, а известнымъ поколеньямъ въ целомъ ряду другихъ поколемй. Вейсманъ называетъ это явленье циклической наследственностью' и формулируетъ его следующимъ образомъ: «если изменаю-пцяся услов!я попеременно действуютъ на рядъ иоко-лёшА, то является циклъ последнихъ, и при этомъ изменешя унаследовываются только подвергшимися изм'Ьняю-щимъ услов!ямъ поколешями, а не промежуточными». Другой фактъ, на который обращаетъ внимаше Вейсманъ,— это извествыя наблюдешя (Дюмериль 1865 г.) надъ пре-вращешями Аксолота или Аксолотля (Siredon) въ Амблистому (Amblystoma), доказавьшя возможность перехода тритоновъ въ саламандры. При этихъ превращеньяхъ вообще было замечено, что только незначительная часть аксолотовъ превращается въ саламандры, и къ этому превращенью ихъ можно съ болыпимъ или мепыиймъ ус-пехомъ принудить, постепенно и осторожно заставляя ихъ выходить изъ воды и дышать прямо воздухомъ. На родине (въ Мексике) и на свободе, какъ утверждаютъ, они даже никогда не превращаются.
Изъ этихъ наблюдены можно было бы прямо заключить, что дксолотъ превращается въ амблистому вслед-CTBie непосредственна™ вл(яшя внешнихъ условш, на этотъ выводъ будетъ невфренъ. Виешшя условья могутъ действовать только медленно и постепенно, а здесь сразу мы видимъ потерю жаберъ и жаберной щели, полное исчезновете спиннаго гребня, превращеще сплю-щеннаго хвоста въ саламандровидный, измёнеи1е въ зубной системе, въ форме позвонковъ, въ гистологическомъ строенья кожи, — словомъ, находимъ различ!я, по которымъ превращеннаго аксолота должно поместить во второй подпорядокъ амфибш. Вейсманъ находить возмож-нымъ объяснить это явлеше такъ же, какъ и превращенья Prorsa въ Levana,—возвратомъ къ нервичноьь форме. По
*) Законъ этотъ состоитъ въ томъ, что организмъ, прЬобрйгая какую нибудь особенность въ организации, передаем, ее въ томъ возраст^ своему потомству, въ котором?, самъ ее получилъ.
470
его MHinito амблистома, несмотря на ея бол’Ье сложную организацдю, будетъ форма первичная, тогда какъ аксо-Мотъ — форма вторичная. Онъ находитъ принципиально ВОзможнымъ, что происшедшая отъ аксолотообразныхъ Предковъ амблистома затЬмъ можетъ, подъ вл!яшемъ внФшнихъ услов1й, возвратиться опять къ аксолотооб-разной формЬ. Эта форма являлась бы слЬдовательно вторичной по отношешю къ амблистомЬ (какъ Prorsa— къ Levana); и внЬштя условия (подобно тому, какъ тамъ холодъ, жаръ, механическая движешя) могутъ вызвать и здЬсь возвратъ къ первичной формЬ, т. е. къ амблистомЬ *).
Одпиъ призиакъ въ организацш аксолотовъ особенно говорить въ пользу такого возврата. Въ межчелюстной ямкЬ у саламандръ помЬщается железа съ весьма клей-кимъ выдЬлешемъ, помогающямъ имъ при ловлЬ насЬ-комыхъ. Так1я железы рано являются у личинокъ саламандръ, но ихъ нЬтъ ни у одной изъ рыбовидныхъ (Ichtyodea, куда причисляютъ аксолота), тогда какъ у аксолота остатки такой железы находятся. Очевидно, она пришла въ такое рудиментарное состоите вслЬд-ств1е того, что съ возвратомъ стала излишней. Вероятность объяснен 1я Вейсмана подтверждается аналогичными примерами. Неоднократно наблюдалось, напр., что тритоны достигали половой зрЬ.юсти. сохранивъ свои личиночные признаки—жабры. За'гЬмъ известно, что, удерживая насильственно личинки тритоновъ и нЬкбто-рыхъ жабъ въ водЬ, можно весьма значительно замедлить ихъ развитее. Всл4дств1е этого можно допустить, что во многихъ мЬстахъ личинокъ амблистомъ задерживали въ водЬ нЬкоторыя условтя, н вслЬдств1е этого онЪ снова возвратились къ формЬ предковъ, жпвшихъ въ этой водЬ, т. е. къ форм-Ь аксолотовъ? По крайней Mipt, такое объяснен^ въ высшей степени вероятно для аксолотовъ, живущихъ въ озерахъ на Мексиканскомъ плато.
Въ прежв1я геологическая эпохп были здЬсь болышя лЬса, въ которыхъ могли держаться амблистомы. Теперь
*) Амблистомъ описано только въ Cis. Америкй до 20 видовъ, относительно п^которыхв—по крайней мйрй— изъ нихъ известно, что онй правильно размножаются и достигаютъ своей амблнстом-ной стад!и въ естеетвенномъ состоянш; а размножающихся аксолотовъ известно, по крайней jctpt, 2 вида.
471
ихъ здесь нФтъ, климатъ весьма сухъ; амблистомы, которая вышли бы изъ аксолотовъ, прямо засохли бы отъ такого воздуха. Следовательно, аксолоты насильственно удерживаются въ воде и остаются въ примитивной форме такъ же, какъ куколки Levana, перенесенный въ холодное Micro, остаются въ ихъ первичной форме и даютъ вместо Prorsa—Levana.
Подробное развипе этихъ доказательствъ въ книге Вейсмана дЪлаеть все это, действительно, въ высшей степени вЪроятнымъ. Вместе. съ темъ Вейсманъ принимаете, что возвратъ можетъ дать начало новымъ ви-дамъ (здесь амблистома дала начало аксолоту). Онъ настаиваете согласно этому на необходимости сохранить въ системе роды Siredon и Amblystoma, а не уничтожить первый, какъ сделали некоторые после открытая превращешй Siredon. Так1я превращена представляютъ только редкге, отдельные случаи возврата.
Въ настоящемъ случае некоторые толкователи могли бы прибегнуть «къ филетнческой жизненной силе», к>торая будто бы присуща организмами и, независимо отъ какихъ бы то ни было условий существовашя, определенно направляете ихъ изменешя. По этой «филетнческой силе» всЬмъ аксолотамъ суждено превратиться въ амблистомъ. Некоторые уже достигли этого превращешя, друпе—въ виде отд'Ьльныхъ особей—достигаютъ этого теперь. Но въ то время, какъ Teopin Вейсмана, находить прямое фактическое подтверждение, теорщ „филетическая сила“ съ самаго начала натыкается на протпворЬчге: отчего превративпиеся ак-солоты-амблиетомы вей бёзплодны? Этого не должно бы быть. ведь не произведены же они филетнческой силой затЪмъ, чтобы вымереть, а затфмъ, чтобы начать такъ сказать новый перюдъ въ исторш организма?
Сезонный диморфизмъ и превращеше аксолотовъ дали по крайней мёре некоторое представлеше о пря-момъ излЬняющемъ дййствш внешнихъ услов!й, о зна-ченш ихъ, какъ толчка къ возврату (что строго следуете отличать одно отъ другого), затемъ они дали возможность проверить предположеше о существовании фи-летической жизненной силы. Такъ какъ мнопе, весьма почтенные авторы высказались более или менее въ смысле допущения такой силы, то Вейсманъ старазся проверить ее на объекте, преДставляющемъ много благопр!ятныхъ
472 —
данвыхъ для рЬшешя вопроса. Для этой ц£ли онъ занялся наблюдешями надъ окраской гусеницъ бабочекъ *). Гусеницы представляютъ въ цвЬтЬ и цвЬторосписаши много признаковъ, правильно и законно развившихся у -разныхъ видовъ. Если бы оказалось, что признаки эта •только морфологичестйе, ’т. е., не имЬюпце для жизни гусеницъ значен!я и необъяснимые поэтому естествеинымъ. подборомъ, если они необъяснимы также и половымъ подборомъ (который не приложимъ къ гусеницамъ) или внутренними образовательными процессами организма**), наконецъ, если вл5яше внЬшнихъ деятелей зд1сь также неприложийо, то тогда остается только одинъ исходъ— прибегнуть къ особой, внутренно направляющей и изменяющей силе.
Тщательное изучеше развийя гусевицъ показало^ Вейсману, что происхождеше ихъ окраски, и рисунка, зависитъ отъ естественнаго подбора. Такъ какъ сделанный имъ иаблюдешя принадлежать къ одной категорш съ теми, которыхъ достаточно приведено уже въ книге Уоллэса, то мы считаемъ возможнымъ опустить ихъ. Изучен ie Вейсманомъ некоторыхъ сфингидъ ясно показало что оне находятся въ переходной стадш изменешй и въ этомъ отношевш заслуживаютъ полнаго вни-машя. Несмотря на то, что мнопя изъ этихъ гусеницъ живутъ въ молодомъ возрасте на мелколистныхъ расте-шяхъ, зеленая окраска тела достаточно скрываетъ ихъ и на этихъ растешяхъ. Но взрослыя должны днемъ скрываться, сползая на землю и держась у корня питаю-щаго ихъ растешя. Въ этомъ возрасте имъ полезенъ бурый цветъ, который некоторые виды и прюбрЬли уже; въ другихъ же еще идетъ борьба между обоими цветами, и мЫ встречаемъ разнообразнЬйппя разновидности съ большимъ преобладашемъ того, или другого цвета. У Macroglossa stellatarum, напр., около 35% еще зеленыхъ гусеницъ; темно-окрашенныхъ около 46%; остальные 19°/о переходный формы. У Sphinx convolvuli и Choero-
*) Этимъ паблюдешямъ пссвящепа вторая, болЬе обширная часть сочинения Вейсмана.
**) Тймъ, что далйе будетъ объяснено подъ наевантемь «корре-ЛЯЦ1Я».
473
campa Elpenor взрослый зеленыя гусеницы еще реже; а у Pterogon cenotherae—это уже окончательная редкость, Ходъ этого процесса, вполне объяснимая естественнымъ подборомъ, Вейсманъ рёзюмируетъ такъ: сперва просто является изменчивость—отдельные более темные индивиды, — затЬмъ полиморфизмъ, а чрезъ выпадете среднихъ формъ- диморфизмъ; затЪмъ съ большнмъ распро-странешемъ полезной окраски — снова мономорфизмъ. Здесь также уместно будетъ привести некоторые примеры, которые на первый взглядъ могли бы быть приняты за выражение «филетической силы», по на самомъ деле объясняются естественнымъ подборомъ въ связи съ соотношешемъ въ изменен in частей организма. Вообще, должно принять, что изменеше одной части его, чймъ бы то ни было вызвано, вызываетъ уже само по себе большее или менынее изменеше и въ другихъ частяхъ, не связанныхъ съ ней непосредственно.
У разлнчныхъ видовъ рода Deilephila существуете съ каждой стороны по одному или по два ряда кольцевыхъ пятенъ (т. е. разная цвета пятенъ, окруженныхъ более светлыми и более темными узкими ободками). У Deile-pliila Hippophaes мы находимъ только одно большое пятно у основашя рога съ каждой стороны последняя (одиннадцатая) сегмента тела и тянущуюся отъ него по бокамъ тела светлую полосу. Еслцбы у всехъ особей было одинаковое расположеше этихъ отметишь, то мы должны были бы разсматривать эту форму, какъ исходящую для всехъ прочихъ видовъ съ кольчатыми пятнами. Но’ у D. Hippophaes встречаются индивиды, въ которыхъ развит!е этихъ пятенъ идетъ - и на другихъ сег-ментахъ Зачаткн этихъ пятенъ очевидно являются, какъ самостоятельная попытка, — независимая отъ наследственной передачи, — образовать кольчатыя пятна. Если это действительно верно, то следовательно такое же явлеше имеете место у всехъ другихъ видовъ гу-севицъ съ кольчатыми пятнами, и все эти самостоятельный образования мы не можемъ приписать ничему другому, какъ слйдствго присущей этимъ видамъ «фйле-тической жизненной силе», способной производить одинаковый вар!ящи. Такой выводъ каза1ся бы тЬмъ вероятнее, что у Hippophaes мы им1емъ дело не съ возвра-щешемъ къ утерянному признаку, ибо, если те кольца встречаются у гусеницы, то развиваются параллельно
474
еъ развипеыъ, а не'бываютъ сильнее выражены у мо лодыхъ.
Но въ томъ-то и дело, что появлеше первыхъ двухъ вятенъ послЪдняго сегмента съ большою вероятностью сводится на естественный подборъ *), а случаи повторе-aia его на остальныхъ сегментахъ объясняются также тЬмъ, что если какая-нибудь причин» вызоветъ измФне-Hie въ одномъ сегменте, то оно стремится быть пере-даннымъ и на друпе. У однихъ видовъ это могло быть полезно (какъ то подробно доказано Вейсманомъ), у Hi-popbaes же скорее вредно, вследствие чего оно и приостановилось. Итакъ, здесь являются достаточнымъ унаследование различными видами отъ общаго предка двухъ пятенъ, чтобы затЬмъ независимо другъ отъ друга, они въ разныхъ видахъ перешли въ ряды пятенъ въ силу действ!я внутреннихъ законовъ, регулирующпхъ образование сегментированныхъ организмовъ.
У гусеницъ Smerinthus также наблюдалось явлеше, къ которому могли бы придраться защитники «филётиче-ской силы». На бокахъ у нихъ проходятъ косвенныя полосы, иадъ которыми у трехъ видовъ заметны красныя пятна. У одного изъ нихъ последняя обращаются более или менее въ кайму, оставаясь у другихъ въ состояши неовред’Ьленныхъ пятенъ. Такъ какъ они являются у вс1;хъ трехъ на позднейишхъ стад!яхь и ихъ нетъ на ранннхъ, то нЪтъ основашй приписывать ихъ происхож-деше унаследовашю отъ общихъ предковъ. Тогда стало быть они опять происходить въ силу той-же «филетиче-ской жизненной силы»? Припомнимъ однако отношеше внешнихъ и впутреннихъ деятелей при пропсхождеши измеиешй. Организмъ склоненъ изменяться по въ высшей степени широкому пути, но все же ограниченному его внутренними свойствами. ВслЬдств!е этого и три вида Smerinthus унаследовали отъ общаго предка наклонность организма— реагировать на извЬстныя явлетя отношешемъ определенныхъ пигмептовъ на определен-ныхъ местахъ. Естественный подборъ, пользующейся ва-р1апдями, которыя ему предоставляютъ особенности каж-
*) Вейсманъ показалъ, что эти пятна съ большою вероятностью могутъ считаться подражангемъ ягодъ Hipophae rhamnoides, на которыхъ живетъ гусеница.
475
даго вида, можетъ эти пятна слить въ кайму ^. 'Приверженцы «определенно направленной изменчйВ0СТй> не скажутъ: гусеницы Smerinthus имеютъ наклонвбсть производить красиыя пятна на своей коже, а выразятся такъ: оне имеютъ наклонность производить красный каймы передт> косвенными полосками. Но въ этомь-тои -Ошибка: красныя полоски производятся естественныиъ подборомъ путемъ сл!яшя красныхъ пятенъ. НО эта Наклонность свойственна даже не всемъ видамъ Smerinthus. Далее, защитники определенно направленной изменчивости скажутъ, наир., что ташя каемки npioOpe* тутся впоследствш и остальными представителями рода, ибо это цель, къ которой стремится филетическая сила и которой рано или поздно эти представители достигнуть. Но по более сообразному съ изложенными фактами взгляду таюя каймы явятся, если сложение и другихъ видовъ допустить появлеше красныхъ пятенъ, и если естественный подборъ подберетъ ихъ, т. е., если явится нужда въ такихъ полоскахъ.
Нечего и говорить, что сходныя явлешя могутъ быть вызываемы также и совсемъ независимо другъ отъ друга приспособлешемъ къ сходнымъ услов1ямъ — аиалогиче-скимъ путемъ приспособ.1ешя(3ейдлицъ). Такъ, у гусеницъ некоторыхъ дневныхъ бабочекъ также разнились продольный полосы, напр., у Satiridae, такъ какъ оне живутъ на злакахъ, где эти продольный полосы содей-ствуютъ ихъ скрывашю, и подобный же полосы и такого ase значешя весьма обыкновенны у Sphingida.
Формы различпыхъ состояшй (бабочки, куколки, гусеницы) у метаморфоТическихъ насекОмыхъ находятся въ весьма слабой связи между собою. Если, напр., Образъ жизни личинокъ некоторыхъ насекомыхъ вызываетъ необходимость присутств!я у родителей ихъ особыхъ орга-новъ (напр., у ихневмонидъ—яйцекладовъ), то это вызывается не прямо особенностями образа жизни этихъ личинокъ, а связь устанавливается здёсь косвенно—естест-нымъ подборомъ. Известны случаи, где гусеницы весьма измёнчивы, а бабочки—нетъ; известны и обратные примеры (сезонно-диморфныя формы). Такимъ образомъ каждое состояше можетъ варшровать независимо отъ другого; и какъ изменчивость’ представляетъ начало из-
*) Эта лиш’я также им-Ьетъ изв-Ьстпое мимическое значеше,
476
монета вида, такъ каждое состоите метаморфотическаго насфкомаго можетъ доставить матер!алъ для образовала новов формы.
Степень различая между соответственными фазами въ разныхъ видахъ вообще пропорциональна степени раз-лич!я въ услов!яхъ жизни этихъ состоянш. И это, вполне гармонируя съ прямымъ и косвеннымъ приспоеоблешемъ организма къ условия м'ь его жизни, столько-же сильно противоречить „филетической жизненной силе", которая должна бы захватить, всецело изменяя организмъ независимо отъ условш существования, захватить во всехъ его фазахъ, т. е. и гусеницу, и куколку, и бабочку.
Прюбретенный въ состоянш гусеницы какой-нибудь новый иризнакъ подчиняется уже внутреннимъ силамъ организма, законамъ корреляцш. Всякое новое пршбрйтеше является на позднейшихъ стад!яхъ ея; но вследсттяе упомянутыхъ законовъ стремится быть пере-несеннымъ на болёе раннся стадии въ нндивидуальномъ развитш. И какъ различныя особи неодинаково отзываются на действ!я внешнихъ деятелей, такъ и перенесете вновь прюбретенныхъ признаковъ на более раншя ста-дш не во всехъ идетъ съ одинаковой скоростью, но въ обоихъ случаяхъ явится результатомъ измененш. Перваго рода изменяемость Вейсмаиъ называетъ первичной, а изменяемость гусеницъ и куколокъ—в торичной. „Перенесете новаго признака, говорить онъ, совершается съ постоянно ослабевающей энерпей, подобно физическому движении, которое постепенно замедляется.сопро-тивлешемъи наконецъ совсемъ останавливается*. <Вслёд-CTBie этого мы можемъ разсматрнвать независимость раз-личиыхъ фазъ развитая ве какъ действительную, а только кажущуюся: волна изменешй не успела еще захватить более раннихъ стаддй, когда позднейпйя уже стали изменчивы. Вместе съ темъ, отсюда видно, что отдельныя стадш состоянш гусеницы находятся въ большой между собою зависимости. И это легко объяснить, принявъ во внимаше форменную близость ихъ по отно-meniro другъ къ другу. Совсемъ иное дйло отношеше гусеницы къ бабочке. Между7 ними лежидъ такая пропасть, что' коррелирующее вл!яте оеной на другую будетъ весьма слабо; всякая вл!яепя, действующая на личинку, произведутъ въ ней таюя изменетя, которыя ие-
477
редадутся только въ соотвЬтственномъ возрасти, т. е. опять таки гусеницЬ (См. выше о ЛёббокЬ).
РазсмотрЬше отношений видовъ другъ къ другу въ разныхъ стад!яхъ (гусеницы и бабочки) должно дать въ высшей степени важная указашя относительно «филетиче-ской силы».
Вообще говоря, существуетъ значительная степень параллелизма между гр уппнровашемъ бабочекъ по imagines и ихъ гусеницами. Оно отчасти и понятно, ибо гусеница и бабочка представляютъ только разныя возрасты одной н той же особи, а потому у родственныхъ формъ родствепность должна бы выразиться въ обоихъ состоя-Н1ЯХЪ.
Но во всЬхъ системастическихъ группахъ замечаются вмЬстЬ съ тЪмъ несовпадешя (Incongruenzen), выражающаяся двояко: или мелыя группы дефинитивныхъ формъ родятся въ такомъ же отношеши другъ къ другу, какъ группы соотвЬтственныхъ гусеницъ или послЬдшя не соединяются въ столь обширная группы (подпорядки), какъ первыя.
Такое несоглайе всего замЬтнЬе въ мелкихъ группахъ (видахъ, разновидностяхъ). Разновидности бываютъ обыкновенно или только по гусеницамъ, или по бабоч-камъ. Точно также у двухъ разныхъ видовъ могутъ быть сходный гусеницы или, наоборотъ, у сходиыхъ видовъ— гораздо менЬе сходныя гусеницы.
Въ наименьшей мЬрЬ несовпадеше является въ группахъ родовыхъ. Роды, установленные по гусеницамъ, были бы почти въ такихъ же отношешяхъ дальности и близости, какъ и установленные по бабочкамъ, и составляли бы тагая же группы.
Въ семействахъ опять усиливается несовпадеше, и при раздЬленш ихъ по гусеницамъ они часто внходятъ меньше, нежели группированная по организацш бабочекъ. Ta-Kin, напр., семейства, какъ Bombycida (шелкопрядовъ), распались бы, при этомъ можетъ быть на Два: родъ G a s-tropacha, гусеницы которыхъ покрыты густыми, короткими и мягкими волосками, составили бы одно; родъ же Bombyx съ гусеницами съ голыми покровами, похожими на гусеницъ нЬкоторыхъ сфингидъ,—другое семейство. Переходная семейства представляются переходными и но бабочкамъ, и По гусеницамъ.
Наконецъ, въ самыхъ крупныхъ подраздЬлетяхЬ—
478
опять большое несовпадение. Такъ, дневныя бабочки Rhospalocera состцвляютъ весьма естественную груцпу по бабочкамъ. По призяакамъ же отъ гусеницъ невозможна дать имъ общую характеристику, какъ подпорядка. ВсЬ эти факты показываютъ, что филетическое разве-Tie различныхъ стадгё идетъ не параллельно. Прежде всего оно противоречило бы „фплетической силЬ“, Если она, независимо отъ всякихъ впЬшнихъ eaiauiS, а только какъприсущая самимъ организмамъ, ведетъ ихъ къ определенно направленнимъ измЬнешямъ, то она должна одинаково изменять всЬ стадии, т. е. производить только совпадете (Congruenz). Предположимъ даже, что она дЬй-ствуетъ перюдически, „подобно волнЬ“, иобъяснимъ, сходство двухъ видовъ бабочекъ, при развитш ихъ гусеницъ, тЬмъ, что изцЬнешя, действуя на два иредставляюиця по бабочкамъ и гусеницамъ одинаковую степень разницы вида, захватили уже конечный состояшя, а въ одной также н гусеницу, не дошедши до этой последней въ другомъ; допустивъ даже это, мы все же встрЬтимъ противоречие съ фактами. Именно, одна волна могла бы произвести измЬнеше, только удаляющее изменяющийся организмъ отъ первоначальнаго, т. е. произвести не болЬе, какъ разновидность. На самомъ же дЬлЬ мы встрЬчаемъ несходство, достаточное даже и для установлешя видовъ. Суммировашя отдЬльныхъ волнъ не можетъ быть, потому что общая волна, когда, пройдя свой путь и за-хвативъ всЬ стадш, должна была бы произвести въ нихъ во всЬхъ одинаковую разницу. ПослЬ этого слЬдова-тельно волна опять произвела бы односторошпя разновидности. Но затЬмъ, - какъ объяснить несовпадеше въ семействахъ, или что гусеницы не соединяются въ подпорядки?
ВсЬ эти протирорфщя объясняются просто приспосо-блешемъ прямымъ или косвеннымъ, къ услов1ямъ жизни. Принявъ во внимаше, что эти внЬшшя yc.ioBia даютъ толчки къ измЬнешю, мы можемъ допустить, что въ теченш болЬе короткаго времени число этихъ побуж дешй можетъ быть различно для разныхъ состояний гусеницы и бабочки. Оно и произведетъ въ разновпд-ностяхъ или видахъ, которые только и успЬютъ образоваться въ короткое время, не одинаковую степень измЬ-нешя въ обоихъ состояшяхъ, отчего и явиться несовпадение. Но нельзя себЬ представить, чтобы въ течешн болЬе п) одолжительнаго времени, необходпмаго для обра-
479
зовашя рода, они действовали то-же только на одно cocTofliiie. И чЬмъ дальше, тЬмъ бол’Ье будетъ уменьшаться относительное различие въ степени сродства образующихся двухъ родовъ по бабочкамъ и гусеии-цамъ, ибо, говорить Вейсманъ, все будетъ уменьшаться различ!е въ чиСлЬ „побужден^ къизмЬнетямъ.“ ,,Такъ, „говорить онъ, замЬтна разница въ групп! изъ 3-хъ пше-„ничныхъ и 6 пшеничныхъ зерень; но не то будетъ въ „двухъ кучкахъ изъ 103 и 106.“
Такимъ образомъ, въ нисколько болыпихъ система-тическихъ группахъ, благодаря значительному времени, необходимому для ихъ образовали, будетъ значительно меньшее несовпадеше, нежели въ меныпихъ.
Вовсякомъ случаЬ, измЬнешя организма совершаются только постепенно. Всякое отдельное „побуждеше11 вызовешь только незначительное измЬнейе, и въ теченш времени, необходима™ для образовашя рода, так/яслабыя изм!нен!я произойдутъ въ нетипическихъ частяхъ (т. е. въ окраскЬ, рисунк!, волосистости) у гусеницы и въ типическихъ (крыльяхъ, нргахъ) у бабочки. Изменетя эти равны будутъ не только по числу, но и по сил!, т. е будутъ слабы, ибо роды не отличаются глубокими структурными различиями.
Но съ течешемъ еще болыпаго времени, въ которое можетъ явиться семейство, сумма этихъ толчковъ можетъ произвести и бол’Ье глубокое измЬнеше; настолько, что на изм'Ьнеше, наир., крыльевъ, ногъ отзовутся черезъ коррелящю въ большей или меньшей мЬр! и проч!я части гЬла. Такимъ образомъ могутъ захватиться въ одномъ случа! тиническья, въ другомъ — нетипичесйя части и опять явится усилеше несовпадения. Такъ въ самомъ д!л! мы и вид!лп, что въ семействахъ и подпо-рядкахъ оно усиливается.
Но является вопросъ относительно другого рода не-совпадешя, почему, напр., гусеницъ дневныхъ бабочекъ можно соединить только въ семейства, а не установить и изъ нихъ подпорядковъ? ,,НЬтъ, говорить Вейсманъ, гу-„сеницъ дневныхъ бабочекъ, а есть только гусеницы „сем. Etjuitidae, Heliconidae, Nymphalidae“ („Keine Tag-„falterraupen, vielmehr nur Equitiden-, Nymphaliden-und „Hehconiden-Raupen“). Прцтомъ, гусенцы эти и не отличаются отъ гусеницъ прочихъ бабочекъ настолько, чтобы составлять также подпорядокъ.	t
480- —
Это станетъ вполне понятнымъ, если сравнить условья ихъ жизни въ состояши бабочки и гусеницы съ соответственными состояшями другихъ бабочекъ. Сразу станетъ ясно, что какъ ни разнообразны въ частности услов!я жизни гусеницъ, все-же они будутъ гораздо однообразнее условш, напр., дневпыхъ и,ночныхъ бабочекъ. У гусеницы изменится, сообразно услов!ямъ ея жизни, окраска, рисунокъ, свойство покрововъ и пр., словомъ, изменится одЕяше ихъ, но редко существенно изменятся типиче-сшя части. Если бы, напр., изъ дневныхъ бабочекъ произошли ночныя, то очевидно, что бабочки изменились бы при этомъ въ гораздо большей мере, нежели гусеницы. Если ыослЕдшя н изменятся, то не вслЕдств!е изменешя ихъ imago,, а вслЕд ств!е того, что въ продолжительный перюдъ,. потребный для такого изменешя, изменятся усладяя жизни и для гусеницъ. У первыхъ при этомъ изменятся все тийичесшя части, у вторыхъ— покровы и т. п. Словомъ, „неодинаковая степень различья формъ точно совподаетъ съ неодинаковою степенью раз-лич!я въ услов!яхъ жизни'1. И’ столь понятный съ такой точки зрЕшя фактъ, становится совсемъ непонятымъ при допущенш «филетичсской силы».
Всякое изменеше организма зависитъ, какъ отъ дЕйств!я на него различныхъ внешнихъ деятелей, такъ и отъ внут-реннихъ, лежащихъ уже въ самомъ организме особенностей. Организмы, которые образовались бы при абсолютно равныхъ усл01Йяхъ, были бы действительно вполне равны. Но каждый имЕетъ за собой свою и сторно, и мы сильно ошиблись бы, еслибы, поставивъ, напр., двЕ особи того-же вида въ одни и те-же условья, полагали, что имЕемъ двЕ равный суммы внешнихъ и внутреннихъ деятелей. Если мы, простоты ради, представили бы себе появленье одного только перваго простЕйшаго организма (гораздо вероятнее на самомъ дЕлЕ, что ихъ явилось съ самаго начала много, независимо другъ отъ друга), то уже первое по-колЕше его прюбрЕтетъ въ каждой особи свои индивидуальный особенности, благодаря вл!яшю неравныхъ внЕшнпхъ условш. Въ третьемъ поколЕнш къ дЕй-ств1ю неравныхъ условш, встрЕчаемыхъ каждой особью, присоединится уже неравенство условнь унаслЕдован-иыхъ ими отъ своихъ родителей. И количество этихъ унаслЕдованныхъ особенностей увеличивается во вся-комъ поколЕнш; такъ что зачатки, поставленные даже
— 4^1 —
въ вполне равныя услов!я, несутъ уже въ себе причины того, что явятся неравные продукты. Дажевъ одномъ и томъ же организме, въ яичнике его, образующаяся яички съ самаго начала доставлены въ совершенно не рав^ ныя услов!я относительно питашя, давлешя и пр., такъ что и внутри еще утробы матери они, можно сказать, подвергаются неодинаковымъ вн'Ьшнимъ вл!яшямъ. Еслибы они получили даже, черезъ наследственность,, абсолютно одинаковый свойства, то и тогда они не дадутъ равныхъ продуктовъ въ своемъ развитш. Если же даже, обратно, предположить абсолютно равныя внТшшя _услов!я, то и они не найдутъ также абсолютно равныхъ зачатковъ, действуя на которыя, они дали бы абсолютно равные результаты. Такимъ образомъ, индивидуальный различ!я къ концу концовъ сведутся на действ1е внешнихъ влЬнпп. И если Геккель постоянно сводить индивидуальныя раз- # лич1я только на разлшпя въ услов!яхъ питашя, то он/* все же упускаете еще другой существенный моментъ — неодинаковое унаслГдоваше пндивидуальныхъ различи отъ предковъ. «Какъ при половбмъ размножеши совершается смЪшеше въ одномъ зачатке двухъ одновременно живущпхъ особей, такъ совершается при всякаго рода размножеши см1шен!е цЬлаго ряда особей (предковъ) въ томъ-же зародыше; въ последнемъ конечно только редко проявляется действ!е самыхъ дальннхъ изъ нихъ».
Какъ выше въ различныхъ местахъ, такъ и здесь мы видимъ, что организмъ, изменяясь самымъ различ-нымъ образомъ, все же ограниченъ въ своихъ изыене-шяхъ фпзическимъ своимъ сложешемъ. Въ Этомъ смысле и можно говорить только объ «определенно направленной изменчивости». Изъ птицы ницоимъ образомъ, ни при какихъ внешнихъ, услов^яхъ, самыхъ даже благо-пр1ятвыхъ, не произойдетъ млекопитающаго, ибо это не входптъ въ кругъ «предначертанныхъ ей» (въ только что указанномъ смысле) пзменешй. „Такъ, катящийся съ горы шаръ, можетъ однпмъ и тТмъ же определенным^ неизменнымъ препятств!емъ, быть направленъ такъ или иначе, смотря потому, ставится ли оно выше или ниже, смотря потому, каково было направлеше движения п скорость при встрече препятств!я*. Вотъ эти-то „направления движентя н скорость* соответствуют внутреп-иимъ свойствамъ организма; а поставленное „нрепят-CTBie" — внешнимъ услов!ямъ.
31
4Я2
Когда подобнымъ разнообразились способомъ, первый организмъ далъ, сперва подъ вльяьпеиъ внИьпнихъ усло-вш, нисколько формъ уже различнаго сложены, то это самое определило для каждой изъ нихъ возможность варьировать въ своемъ направлеши. И съ дальн'Ьйшимъ изменешемъ организмовъ все изменялись возможный для нихъизменешя, „направлешя“ этихъ изменешй и сходство или несходство этихъ направлены прбпорщонально сходству или несходству ихъ сложешй, и физическихъ свойствъ организмовъ. Когда сходный внешшя услов!я, напр., кли-матпчесшя, действуютъ въ течешн многихъ поколенш на сходная особи, то могутъ вызвать въ нихъ одинаковая, суммирующаяся черезъ наследственность, особенности, какъ это было объяснено выше по поводу сезоннаго диморфизма. Тамъ-же было указано, что такля влгяшя мо-.егутъ даже давать начало видамъ.
Изложенная зависимость-изменешй отъ физическаго строешя вида показываете также, что Несправедливо выставляемое некоторыми противниками естественнаго подбора возражеше, будто бы онъ, для произведенья своего действия, нуждается въ безпредельной, неограниченной изменчивости, чтобы выбрать такимъ образомъ особо подходящая къ даннымъ условьямъ. Совсемъ нетъ: и на огра-ниченномъ вышеуказаннымъ образомъ пути изменены есть еще достаточно матер!ала для выбора. Личинка насекомаго ни какъ не можетъ защититься отъ своихъ враговъ прюбретешемъ, напр., пары крыльевъ; но сколько ей еще остается возможностей защиты—это достаточно видно н безъ дальнейшаго объяснешя.
Изъ всего сказаннаго также ясно, что съ прекраще-шемъ нзмевешя внешнихъ деятелей прекратится измененье и унаследованнаго „направленья изменешй", т. е. измененье организмовъ. И. въ этомъ существенная разница отъ взглядовъ' защитниковъ „фплетической силы", которая должна изменять организмы сама по себе.
Какъ ни темны для насъ явлешя наследственности, явлешя, совершающь'яся при формированы особи, мы все же находимъ возможнымъ обходиться здесь безъ „жизненной силы" (онтогенетической, т, е. заправляющей формировашемъ особи). Более или менТье неудачныя попытки „механическаго" объясненья помяяутыхъ лвлешй, нисколько не мешаютъ сознавать намъ, что эти явлешя, какъ и мног!я сложный явлешя неорганическаго мьра,
— 4ЯЗ —
найдутъ .себ-fc разгадку въ бол’Ье или менЬе отдаленцомъ будущемъ. Это признается и защитниками „филетической жизненной силы". Но есди они признаютъ, что разви-Не органическаго Mipa въ совокупности представляетъ полное сходство съ развитаемъ индивида изъ яйца, то нечего прибЬгать имъ въ одномъ случаЬ къ механическому объясненш (взаимодЬйств!ямъ органической мате-pin и внЬшнихъ дЬятелей), а въ другомъ — къ силамъ еще непонятнымъ.
А такого сходства вельзя не признать: въ обоихъ случаяхъ изъ простЬйшаго начала (яйца—съ одной стороны, первнчныхъпростЬйшихъ организмовъ—съ другой) путемъ размпожешя образуется масса новыхъ особей (клЬтокъ того же индивида въ одномъ случаЬ, сво-бодныхъ особей въ другомъ), которыя приспособляются къ различнЬйшимъ услов!ямъ существовашя, давая раз-личнЬйппя ткани одной и той-же особи, или различные организмы -природы. И если въ одномъ случаЬ между особями (клЬтками) существуетъ физическая связь, соединяющая ихъ въ одну особь высшаго порядка, то въ другом ъ—между различными организмами природы—существуетъ не меньшая, въ смыслЬч влгяшя, которое они оказываютъ другъ на друга.
31
Агассицъ МнЪше его о эмбрюнальномъ характер^ древнихъ животныхъ 327, Альбинизмъ Примеръ диморфизма 162.
Аргайльскгй, герцогъ, (due d’Argyll). Окраска вальдшнепа 53; объ разумй въ природ!; 284; о создашп посредствомъ рождешя 309, 310.
Архитектура, греческая, ложна въ принцип!; 242.
IS.
t
Бабирусса. 206.
Бабочки. Зяачеше ихъ для изучешя естественнаго подбора J 36; разновидности бабочекъ въ Сардинш и на остр. Mefffe. 187.
Бекассы п бекассины. Ихъ охранительная окраска. 53.
Богачп —похожи на цтичгй пометь. 58; цв^та ихъ схожи въ обонхъ полахъ. 119.
Б о г о м о л к о в ы я. Охранительная ихъ окраска. 64.— походятъ на бЪлыхъ муравьевъ. 103.
Божьн коровкп. Что ихь охраняетъ. 73, —аналогичная окраска у обоихъ половъ. 119.
Бомбардиръ. Способъ, какимъонъ охраняется. 73.
Борнео (островъ). Богатство его видами. 203.
Борьба за существов ан!е. 29.	- >
Брока (Поль). О черепахахъ пещерныхъ людей 365.
466
Б э й м а. Сочииеше его о молекулярной механшгЬ. 397, Бэррингтонъ, о п^нш птицъ. 233.
Бэтсъ (Bates). Первый принялъ терминъ мимич-ность. 76:—его наблюдетя надъ данаидами и гелпко-видами. 83;—его работа, объясняющая теорш мимичности. 85;-—возражешя’, сд’Ьланныя прстивъ его теории—объ изм'Ьнегпи. 112;—индшцы, живупце по Амо-зонкФ, недавно тамъ поселились. 219.
Б1’» л ы й (цвФтъ) у домашнихъ и дикихъ животныхъ. 66.
X*.
Вещество. Природа вещества 396; — сочинеше г. Бэйма о веществ'Ь. 397.
Виды. Законъ размножешя видовъ. 29; — обшпе въ нихъ или бедность зависитъ отъ приспособивши ихъ ко внГшнимъ услов!ямъ. 30;—опред’Ьленге вида. 147, 168;— объемъ видовъ и постоянство ихъ, .118;—крайшя изм^-нещя видовъ. 170.
Волоса млекопитающихъ, полезность ихъ 374;—отсутствие ихъ у человгЬка 375;—дикари чувствуютъ нужду въ нихъ 376; — волоса не могли изчезнуть путемъ подбора 378.
Воля управляетъ силон 400; воля есть вероятно первый источникъ силы 401.
Вор об ей— гшЬздо его. 244.
Вороны. 228;—галки. 244;—грачи. 228.
Вуд ъ. Бабочка изъ сем. Pierida. 60.
Вымираш низшихъ расъ. 346
Вяхирь. Охранительная его окраска. 53.
Г:
Галана госскге острова 10.
Гёксли (up.). О «физиологической основ-fe жизни» 395.
Г ел и к ониды, составляюсь предметъ подражашя. 83; пхъ выд'Ьлешя 77; на нихъ не нападаютъ птицы. 80: иногда подражаютъ другъ другу. 87.
467
Г е о л о г i я. Факты, доказанные геолойей 2.
Г л аз а насЬкомыхъ. 212.
ГнЬзда птицъ; причины ихъ различш между собою. 227;—какъ они устроены у молодыхъ птицъ 235;— устройство, описанное Левалляеномъ. 240;—несовершенства ихъ. 246; — вл!ятя, определяющая устройство гнЬздъ. 250;—классификащя гнездъ. 254;
Г о д р и. Объ ископаемыхъ млеконитающихъ Грецы. 326.
Г о л о с т. Происхождете его у человека не объясняется Teopiefi естественнаго подбора 381.
Г о л о т у р i п. 275.
Гольтонъ. (Golton). О наследственности таланта 366.
Голубь -переселенец!.. Причина сильнаго раз-множешя. 32.
Г о л у б ь-д у т ы ш ъ 40;—г о л у б ь-х в оста тый. 318.
Горилла. Емкость ея черепа 367.
Группы. заменяющая другъ друга 10;—трогоновъ 13; —бабочекъ 13.
Гукеръ. О значенп! слова видъ. 172
Гульдъ. Объ оперены Phalaropus. 120;—о пасижи-ванги яицъ ржанкой самцемъ. 120.
Г у с е н и ц ы подражаютъ ядовитой змее. 99;—яркая ихъ окраска. 125; различные способы ихъ охраны. 125; — съкрыжевника 124; наблюдеюя г. Дженнера Уэйра надъ гусеницами. 125; наблюдешя г. Бутлера надъ гусеницами. 126.
Г ю и т с о н ъ (Hewitson) .136.
Г ю и т е р ъ (Д-ръ). О змЬяхъ, жпвущихъ на деревьяхъ. 54; о цвете змей. 107.
Дарвинъ. О принципахъ полезности. 47; о причине, обусловившей окраску цвет о въ 133; объ окраске гусеницъ. 123; о половой окраскЬ. 279; его метафоры могутъ повлечь за собой недоразумЬшя. 289: критика, направленная противъ него ВЪ «North British Review». 315.
Двукрылы я, подражающая осамъ и пчеламъ. 101.
— 468
Д ж е р д о п ъ. О насиживанш яицъ самцемъ у ,Tur-nix, 120.
Дикари. Причины ихъ вымирашя.- 346; ихъ умъ не развить 369; сравнеше его съ умомъ животныхъ 371; дикари защищаютъ свою сипну противъ дождя 377.
Диморфизмъ у бабочекъ. 152; у жуковъ. 162; у птицъ. 162; объяснено его. 164;—у орхидныхъ. 194.
Древность человека. 351.
Дроздовыя птицы. Половая окраска и гнЬздострое-nie вхъ 262.
Дятлы. Почему они редки въ Англш. 33.
Египтяне. Ихъ архитектура. 241.
•«J?
ZIX.
Жаворонки. Шипе пхъ. 233; гнезда ихъ. 228.
Ж и в о т н ы я. Чувства п способности животныхъ. 133; сравпен!е ихъ умственныхъ способностей со способностями дикарей 367.
Животныя а р к т и ч е с к i я; белый цветъ их;ь. 51;
Животныя пустыни. ЦвЬтъ ихъ. 50.
Животныя в ы м е р ш i я. Средн1я формы, встр4-чаюнцяся между ними. 323.
Животныя ди Ki я и дома ш н! я. Суще-щественныя различ!я между ними. 39.
Жилища американской и малайской расъ 225, 226.
Жирафа. Какимъ образомъ npio6pe.ia она свою длинную шею. £2.
Жужжелицы. Спещальная охрана ихъ. 72; сходство окраски у обоихъ доловъ. 119.
Законъ, противополагаемый теорш постояннаго вмешательства. 288.
469
Зебры. 317.
Зимородков ы я. Половая ихъ окраска и гнЬздо-строеше. 258.
Златки. Способъ ихъ охраны—75;—-цвета сходны въ обоихъ полахъ 119.
Змеи. Мимичность у нихъ. 105.
И
Иволговыя. Гнйздостроеше ихъ. 270.
HsMliHenie физическихъ условш (законъ измйне-шя) 395.
Изменяемость. Ея законы 150; изменяемость въ полезныхъ и безполезныхъ разновидностяхъ 36; на нее в.пяютъ свойства местности 174; изменешя въ величине 176; всеобщность измйнешя 310; пределы ея 317; изменешя у собакъ 317; — у голубей 318.
Инд1йцы находятъ дорогу въ незнакомыхъ имъ лйсахъ 219;—Северной Америки; Южной Америки, 225; —Амазонской реки 22G.
Инстинктъ. Наилучшш методъ для изучешя его 211; опредйлеше его 214; часто допускался безъ доказа-тельствъ 215; есть ли инстинктъ у человека? 219. Предполагаемый инстинктъ инд^йцевъ 218; предполагаемый въ постройке птичьихъ гнездъ 222.
К
К а н дол л ь (А. де) О copulifera (плюсконосныхъ). 171.
Карпентеръ. О фораминиферахъ 170.
К а с с и д ы походятъ на капли росы. 58.
Классифакац1я. Рацшнальная система въ ней 6; круговая кл. недопустима 9; квинарная и круговая кл. Суонсона. 46; аргументы, почерпнутые изъ классификации, противъ Дарвина. 319.
Климаты умеренные н холодные благонр!ятствуютъ цивилизацш. 346.
Колибри. Окраска ихъ 305.
Коноплянки Пйше ихъ. 233.
470
К р е ст о викъ 127.
Кролики. Различие въ окраскЬ дикихъ и домашнихъ. 48.
Кузнечиковыя (сем.) Ихъ охранительная окраска 64.
~1.
Лазящ1я птицы. ГнЬзда ихъ. ‘225.
Ламаркъ. Гипотеза его сильно разнится отъ гипотезы автора. 42.
Ласточки. ГнЬзда пхъ. 228, 243, 244.
Левальянъ. О постройкЬ одного гнезда. 240.
Лэ кок ъ. О безсознательномъ разумЬ 393.
Лэстеръ. О вяхирЬ и реполовЬ. 53.
Л и с т о Ь д ы. Сходная окраска въ обоихъ полахъ. 119.
Лошади. Возвратъ къ типу первоначальныхъ расъ 41.
Древесницы. Вероятная мимичность. 54.
ЛТ
Мимичность. Значеше этого слова 76; теор!я ми-мичностп77; м. у чешуекрылыхъ 78; какъ м. защищаетъ ихъ. 81; подражеше чешуекрылыхъ другимъ насЬко-мымъ 92; мимичность у жуковъ 94; подражеше жуковъ другимъ насЬкомымъ 99; подражате однихъ насЬкомыхъ другимъ, принадлежащимъ къ другому порядку 101; мимичность упозвоночныхъ 103; мимичность у змЬй. 105; у птицъ 108;—у млеконитающихъ 112; возражешя про-тивъ Teopin мимичности 112; мимичность у гусеницъ насЬкомыхъ 122; — у Papillionida 188; м. никогда не встрЬчается только у самповъ 278.
Мозгъ дикаря немногимъ меньше мозга цввилпзо-ваннаго человЬка 366; размЬры его представляютъ важный элементъ интелентуальной силы 360; М. дикарей больше, чЬмъ это необходимо 364; сравнеше м. человЬка съ м. человЬкообразныхъ обезъянъ 367.
Монрузье. О бабочкахъ острова Вудларкн. 158.
471
М у р р е й. Его возражения противъ теорш мимнч-ностп. 113.
Мухоловки. Родовъ мухоловокъ нЕтъ на Целе-бесФ. 186.
II
Н а с е л е н i е. Законъ, ограничивающей его 30;—не увеличивается непрерывно 31;—не обусловливается чи-сломъ рол;денiii 31; препятствия къ возрастание н. 33.
Насиживая! е. Способъ н. въ соотношеши съ формой гнезда и окраской самки 265.
Наследственность. 'Законы ея 285.
НасЬкомыя, вооруженный жал >мъ, вообще очень заметны 73.
НасФкомыя, ихъ охранптельныя окраскп 75;—подражаютъ насФкомымъ другихъ порядкевъ. 101; можетъ быть ихъ чувства разнятся отъ нашихъ 212.
Н о в а я-Г в п и е я. Отношсшя между II. Гв. и островами Папуасскими 204.
Носороги-птицы. Половая о'краска и гшЬздо-строеше. 259.
Ночная животныя. Окраска ихъ 51.
Нравственное чувство. Трудно объяснить происхожиеше его 384; н. ч. дикарей 385.
О.
Огненная земля. Обитатели ея 377.
Оранг ь-у тан ъ. Мозгъ его 367; расположено волосъ его 372.
Органы. Зачаточные. 24.
Opyatie п оруд!я. Нйянге ихъ на развиие человека. .43.
Орхидныя. Строеше одного орхиднаго, объясненное Teopieii естественнаго подбора. 283.
О у э н ъ Организация древнихъ животныхъ. 324.
492
Охрана, Различный средства о. у жпвотныхъ 70; охрана крайне необходима самкамъ ' насЪкомыхъ и птицъ 117.
И.
II а п у а с с к i е о-ва, Отпошешя пхъ къ Новой-ГвинеТ. 224.
Патагонцы. 224.
II a v к п — подражаютъ мтравьямъ и почкамъ цвй-товъ 103.
Переживание наиболее присиозобленныхъ, законъ пережнвашя 35; вл!яп!е его на окраску 68.
Перепончатокрылый, свойственный Целебесу. 207
II е с е ц ъ; охранительная его окраска 50.
Пескоройки, которымъ'подражаю гъ сверчки 103.
Пас к оэ. О полиморфпзм’Ь у жуковъ 162.
Пингвины 6.
Плавун ецъ. Диморфизмъ у него 162.
Подборъ естественный. Принципъ его 43; общее допущеп!е этой теорш 44; таблица, доказывающая е. п. 329; краткое изложение теорш е. п. 334; в.и'я-Hie его на человека и животныхъ 339; е. и. почти не д4>йствуетъ на цивилизованнаго человека 344; чего не можетъ произвести е. п. 362; е. п. не можетъ произвести ни вредныхъ, ни безполезныхъ изменен!!! 363.
Подборъ половой. 162; вл!я1пе на развиНе окраски въ обоихъ полахъ 265.
Подражай!е. Вл!яше. его въ йроизведешяхъ чело-вЬческпхц, 224, 225.
11 о з в о н о'ч н ы я. Мимичаость у нихъ 103.
Полезность. Важность принципа полезности 47,133.
Полимор физмъ 151.
Полужесткокрылы я защищены своимъ. дурнымъ запахомъ 73.
II о л ы. Относительная важность обонхъ половъ у животныхъ 116; различный привычки обонхъ половъ 162.
Полярность. Teopia полярности Форбеса 18.
Попуган. Половая ихъ окраска и гн’Ьздострое-н!е 25J9.
473
Постройки различныхъ племенъ неизменны 224.
Появлен!е новыхъ видовъ, законъ, некоторому происходите это появлеше 6; п. н. в., подтверждаемое географпческимъ распред'Ьлешемъ 9; п. н. в. въ отноше-nin высокой организацш дрецнпхъ животныхъ 15.
Правдивость некоторыхъ дикарей 385; — необъя-сняется теорией полезности 386.
Прекрасное въ природе 304; оно не всеобще 307; оно полезно цвгЬтамъ 308; оно не существуетъ ради , только прекраснаго 309.
Привычки часто остаются, сделавшись уже безпо-лезными 250; привычки детей и дикарей аналогичны прп-вычкамъ животныхъ 252; когда и. можно назвать наследственными 253.
Приспособлен!е производится общими законами 297;—на видъ обязаныпроисхождешемъ свопмъ предвзятому плану 304.
Причаръ. Опред^лете вида. 148.
IIтипы, быстрота пхъ размножеш’я. 31; число п. ежегодно погвбающпхъ. 33; обпл!е водяныхъ птицъ. 32; тро-пвчесшя и. часто бываютъ зеленаго цвета 52; мимпч-ность у птпцъ 108; тусклая окраска самокъ. 119; птицы отбрасывайте Abraxas grossulariata. 127; mIcto птицъ въ системе. 143; дпморфпзмъ у птицъ. 162; почему всякий видъ дйлаетъ особое гнездо 227; птицы улучпгаютъ своп гнезда. 242; пзм’Ьпяютъ ихъ. 244;
П у иг е. О гяездахъ ласточекъ. 245.
Il l; н i о птпцъ 1— подражательное или инстинктивное. 233.
В а в н о в е с i е въ природе. 143.
Паз множен!е. Законъ размноженгя по геометрической-прогресс! и. 30; объяснеше различ!я между некоторыми животными съ этой точки зрен!я 33.
Разновидности. Ихъ непостоянство, считающееся доказательствомъ неизменяемости, вида. 27; разновидности могутъ вытеснять матерннскгй видъ. 37; возвратъ тогда невозможенъ. 41; частный возвратъ домашнихъ разновидностей 40; неудобства этого термина 167.
474
Распределение географическое зависите отъ геологическихъ измЪнешй. 1; его corjacie съ зако-номъ появлеюя новыхъ видовъ. 9; или съ распред4ле гпемъ родственныхъ видовъ и груинъ. 12; р. малайскихъ Papilionida. J95.
Распред4лен1е геологическое аналогично географическому. 14.
Расщепленноклювыя птицы. Гнезда ихъ. 260, 261.
Расы или подвиды. 162; человЪчесмя расы, пропс-хождеие ихъ. 331.
Розы. Разновидности ихъ, описанныя г. Бэкеромъ 170.
Руки и ноги человека. Образоваше ихъ не объясняется Teopiefl естественнаго подбора, 379.
Рыбы. Охранительная окраска некоторыхъ рыбъ. 55.
Сальвинъ Осберъ. О прпмЪре мимичности у птиць 111.
Самки—птицъ. Ихъ окраска. 119; она въ соотношении съ гнездостроешемъ. 241; оне болГе подвергаются нападешямъ, чемъ самцы. 265; самки насЬкомыхъ, ми-мичность ихъ 116; самки бабочекъ вообще тускло окрашены 277;
Сверчки подражаютъ Ammophila. 103.
Святой Елены, островъ. 11.
Сила. Всякая с. есть вероятно сила воли. 399.
Синицы. Гнезда ихъ. 229—260.
С'какуны. Охранительная окраска некоторыхъ вп-довъ. 97.	.	.
Скворцы. Половая ихъ окраска и гнездострое-Hie. 261.
Скорость животныхъ, пределы'ея. 327.-
С к с д д е р ъ. Объ ископаемыхъ животныхъ 327. ,
С ни гирь, пеше его 235.
Собаки. Искусственный расы ихъ. 313.
Созерцанье природы. Вл1ян1е его на развитье человека. 345.
С о з п а н i е. Происхождеше его. 393; — не проистекаете изъ сложности организацш. 398.
475
Свенсонъ Его системы круговая и пятерная. 46. Соловей. Il'hHie ею. 235.
' Соотношение росса 337; с.между цвйтомъ и сло-жеспемъ. 344.
Сорокопутовыя (Laniidaet, Половая окраска ихъ и гнЬздостроеше 262.
Способности умственный. Размеры колебаний ихъ у человека 368.
С т э й н т о н ъ, О нЬкоторыхъ бабочкахъ, бросаемыхъ индюками 80.
Страусы. Насижпван1е у нихъ. 269.
Тигръ. Охранительная его окраска. 52.
Тиморъ. Какъ туземцы защищаются противъ дождя. 377.
Тиндаль. О происхождеши Сознашя. 393.
Т р о й м е н ъ. Объ относительной высотЬ мЬста Papi-lionida въ системЬ. 141.
Тристрэмъ. Объ окраскЪ животныхъпустыни. 50.
Тро гоны. Половая ихъ окраска и гнЬздострое-Hie. 258.
Тропики. Климатъ т. благощиятствуетъ измЬне-шямъ 69, тропическш неблагопрсятствуетъ прогрессу ци-вилизац1и 346.
Труп1алъ измЬннлъ свое гнЬздо. 243.
Л
Умъ дикарей, сравпеше его съ умомъ животныхъ 371.
Уэйръ (Дженнеръ). Объ одной бабочки, бросаемой птицами. 91; о жукахъ, бросаемыхъ птицами 97; о гусени-цахъ, бросаемыхъ птицами 125.
476
«I*.
Форбесъ. (Эдуардъ). Возражешя противъ его теорш полярности. 18.
Форм ы—местный 165.
Формы новая. Появлеше ихъ. 299.
Фосфоресцеппдя некоторыхъ насекомыхъ охра-няетъ ихъ. 72.
Цветъ животныхъ. Распространенный теорш относительно цвета. 48; вар!ащи его у домашнихъ животныхъ. 48; на него вл!яетъ потребность въ охране 50; ц. въ пустыняхъ 50; въ арктпческихъ странахъ. 51; у ночныхъ животныхъ. 51; спещалышя изменешя окраски. 52; различное распределено окрасокъ у дневныхъ и ночныхъ бабочекъ. 159; у бабочекъ осеннихъ и зимнихъ. 63; белый ц. опасенъ, а потому и устраненъ. 66; почему оиъ такъ частъ несмотря на своп неудобства. 70; ц. птичьихъ самокъ. 119; соотношеше ц. и способа гн4здо-строешя у птицъ. 119; ярки! ц. некоторыхъ гусеницъ. 122; обпця причины, обусловливаются цвета въ природе. 128; местный вар!ацш въ окраске. 181; половая отлич!я въ ц. у птицъ. 256; соотношешя его и гнездостроешя у птичьихъ самокъ. 257; менее устой-чивъ, чемъ организация и нравы, а потому легче изменяется. 266; окраска цветовъ, объясняемая Дарви-номъ. 308; ц. часто въ соотношеши съ ^некоторыми болезнями. 344-
Целебесъ. Местныяизменешяформъ на немъ. 179; вероятная ихъ причина. 185; любопытный зоологпчесшя особенности этого острова. 199.
Чайки. Гнездостроеше ихъ. 230.
Человекъ. Строить ли онъ по соображению или по подражанию. 223; его произведешя во многомъ пред-
477
ставляютъ результатъ подражашя. 241; древность его. 351; различге во мнЬтяхъ о происхожденш его. 330; единство или множество видовъ въ родЪ „человекъ". 331; постоянство типа. 333; важность нравственныхъ призна-ковъ. 354; достоинство его и его превосходство. 340; влгя-Hie его на природу. 348; будущее его развитое; пределы измЪневй его умственныхъ способностей. 368; зачатки высшихъ способностей у дикаря. 389; трудно объяснить естественнымъ подборомъ происхождеше его рукъ и ногъ. 379; голосъ его. 381; умственный его способности. 382; трудности относительно происхождешя нран-ственнаго чувства. 383; развитое направляется вероятно высшей разумной силой. 391.
Черепа разныхъ племенъ, емкость ихъ. 365; энгшс-скш ч. 351; Неандертальсглй. 365; ДенизскШ. 351.
Чешуекрылыя крайне склонны изменяться. 137.
Щеглено къ. Мше его. 234.
JT.
Ява. Отношешя между Явой, Суматрой и Борнео. 200.
Ящерицы отвергаютъ некоторыхъ гусеницъ и бабочекъ, шмелей; пожираютъ цчелъ. 127.
Ящерицы, приближающаяся къ змеями. 24.
Abraxas grossulariata. 124.
Acanthotritus dorsalis. 98.
Accipiter pileatus. 111.
32
478
Aegeridae подражаютъ другимъ чешуекрылымъ 199.
Aeronycta psi, охранительная окраска. 63.
Agnia fasciata, подражаете другому длинноусому. 93.
Agriop is aprilina, охранительная окраска. 63.
Alcedinida см. Зимородковыя 258.
Amadina. Половая окраска и гн^здостроеше. 261.
Ammop hila. 103.
Ancylotherium. 326.
A n d г е n i d а. 102.
Angraecum sesquipedale, его оплодотвореше съ помощью большаго мотылька 283 — 284.
Anisocera. 95.
А по а. 206.
Anoplotherium’ 326.
Anthribida ихъ мимичность и диморфизмъ. 97.
Anthocera fi 1 ipindu 1 ae. 126.
A path us. 102.
Arachnia Prorsa 161.
Archegosaurus. 326.
A r cheop t e ry x. 326.
A s i 1 u s. 102.
В asilоr ni s. 206.
Bombus hortorum. 93.
Bombycilla garula. Окраска и гнЬздовавие. 272.
В 0 m b у I i u s. 102.
Brachinus, см. Бомбардиръ. 74.
Bryophila perla, B. glandifera охранительная ихъ окраска 63, 64.
Bucconida. Половая окраска и гн'Ьздостроеше. 258, Bucerotida см. Носорог и-п т и ц ы.
Buprestida см. богачи.
С
Cacia anthriboides98.
Callizona acesta. Охранительиыя окраски. 60.
479
C al о r n i s. 261.
Capitonida. 259.
Capnolymua stygium. 98.
Carabida, см. Жужжелицевыя.
C a s s i d а см. Кассиди.
Centropus. Половая окраска и гн'Ьздостроеше. 259.
 Cepholodonta spinipes. 96.
Ceroxylys laceratus годражаетъ куску дерева, поросшему мхомъ. 65.
Certhiola, Половая окраска и гн^здостроеше. 261.
Се th osia Aecole, С. Biblis. 181.
Cetonidae см. златки.
Ceycopsis. 206.
Charis melipona. 99.
Chematobia. Охранительная окраска въ родЬ С. 63.
Chlainys pilula похожъ на экскременты гусеницъ 58.
- Chrysidida. Способъ ихъ охраны. 73. Chrysomelida см. листоеды. Cicindelita см. скакуны.
Cilix compressa похожа на экскременты птицъ 63. С1 a d о b a t es—подражаетъ бЪлкамъ. 112.
Climacteris. Половая окраска и гн^здостроеше. 261.
Coceinellida см. божьи коровки.
Collyrodes Lacordairei. 98.
Compsognathus 326.
Condylodera tricо n d i1oides 101.
Corynomalus.96.
Cotingidae. Половая окраска и гнЬздостроеше. 2.62
Cratosomus—жукъ съ твердыми покровами. 98.
С г у р t о d о n te s. 324.
Cucul lia verbas ci. 125?
Curculionida см. Долгоносики.
Cuviera squemota. 276, Cyclopeplus batesii. 96.
Cy no p i t h e c u s. 206.
Cynthia Arsiuoe. 181;
I)
D a n a i d а, составляютъ предметъ подражашя 88, 89 . Danais Erippus. 91; D. Chrysippus. 113; D, Sob-brina. 189; D. Aglaia. 189; D. Tytia. 189.
32*
480
Diadema. Видъ этого рода подражаетъ Данаи-дамъ 88, 89; самка Д1адема скрашена ярче самца. 117, Diadema mi sip pus. D. anomala, 118.
Diaphora mendica. 91.
Dicrourus. 270.
Dicnyodontes. 324.
Dilob a coeruleocephala. 125.
Dinos a u ria. 324.
Doliops cu r cul ionoid es. 98.	: .
Drusilla bioculata. 189.
Drusilla. Видамъ Dr. подражаютъ три других'Ь-рода. 191.
Dytiscus, см. Плавунецъ.
Е.
Elaps fulvius. 106; F. corallinus. 106; E. lemniscatus 106; E. mipartitus. 106; E.Hemi-pr i c hi i. 107.
Ennomos. Осенняя окраска. 63.
Eno d e s. 206.
Eos fuscata. Диморфизмъ унея. 162.
Epeira diadema см. Крестовикъ. 123.
Equus. Родъ Equus. 325.
Er onia tritea, E. Valeria. 181.
Eroschemapoveri. 96.
E г у c i n i d а подражаютъ Геликонидамъ. 86.
Erythroplatis corallifer 96.
Estreida. Половая окраска н гн'Ьздостроеше. 261, Eucnemid.a подражаютъ одному виду изъ сем. Malacodermata 97.
Eudocimus ruber. 263.
Eudromias morinellus. 269.
Euglossa dimidiata. 102.
Eumorphida представляютъ защищенную группу 75; имъ подражаютъ длпнгоусые жуки (Longicornia) 95.
Е u р 1 о е а.—Местный rsmiHeHia въ окраскЬ. 182.
Euploea midamus 89,118.Е. Rhadamanthus.
Eurhinia megalonice. 181; E. Polynice 181-Eurylaemida. Половая окраска и гн'Ьздострое-me. 260.
481
F.
Fissirostres — см. расщепленноклю-вые.
Cl.
Ganocephala. 324.
Gastropacha quaerci folia 63.
Gloea. Осенняя окраска въ родЪ Gl. 63.
Grallina a u st га 1 i 6-271.
Gymnocerus cratosomoides. 98; G. capui-э bus 100; G. dulcissimus. 100.
H
Haliawavaria 127.
Harpagus diodon. 111.
Heiliplus изъ сем. Curculionida. 98.
H el lad о th er ium. 326.
Hesperida. Вероятный способъ охраны ихъ. 185.
Hesthesis похожи на муравьевъ. 100.
Hestia eluconoe. 189.
Hipporion. 325.
Н i ppptherjiitij. 325.
Ilispida 95.
H о m a 1 о er апгц m а.етм; inc stum. 106.
H у hernia. Зимняя окраска въ родЪН. 63.
Hyaenictis. 325.
I
I cterida. 261.
Ichtyopterygia. 325.
Ideops is daos. 489.
482
Iphias glaucippe. 181.
11 h о m i а. Видамъ рода I. подражаютъ виды рода-Leptalis. 85; I. ilerdina подражаютъ четыре группы чешуекрылыхъ. 86.
К allima листья. 60.
Inachus К. paralekta. Похожа на cyxia
ъ
Labyrinthodonta. 324.
Laniidae, см. сорокопутовый. 262.
Larentia tripunctaria. 64.
Leptalis. 83. Некоторые виды L. подражаютъ ге-диконидамъ; и это охраняетъ ихъ. 278.
Limenitls archippus; L. limire; L. precris..|91.
Locustida см. кузнечиковыя 64.
Lycaenida. Вероятный способъ охраны ихъ. 185.
Lycosa см. тарантулъ.
• м.
Macrosila cluentius; М. Morganii. 296.
Malacodermata. Группа эта защищена.’*96.
М а 1 uг i d а е. ГнЪздостроеше йхъ. 272.
М a n 11 d а см. богомолковыя. 64.
Mechanitis. Ему подражаютъ Leptalida. 85.
Mecocerus. Диморфизмъ у М. 162.
Mecocerus gazella. 98.
Megacephalon. 208, 263.
Megapodes. Половая окраска и гн'Ьздостроеше 263L
Meropogon. 206.
Meth опа. Ей подражаютъ Leptalida. 85.
Midas dives. 101.	: .
Mimeta подражаетъ Tropidorhynchus’y. 109.
483
Momotidae Половая ихъ окраска и гн'Ьздострое-Hie. 258.
Mor pho. Способъ охраны виювъ этого рода. 74.
Muscicapidae. Половая окраска и гн'Ьздо. 262,267.
Musophagidae. Половая окраска и гнЪздострое-' Hie. 259.
иг.
Napeogenes. ВсЬ виды этого рода подражаютъ другъ другу. 87.
Nectarineida. ГнЬздостроегпе ихъ. 271.
N е су d ali d а подражаютъ перепончатокрылымъ. 99.
Nemophas Grayi. ‘ Ему подражаетъ другой длинноусый жукъ. 99.
N о m в d4t. 1021
О.
О b е г е а. Виды рода О b е г е а похожи на виды пилиль-щиковъ (Tentredo). 100.
Odontocera odyneroides. 100.
Odo n to ch ei la. 101.
0 dy ner us sinuatus. 93.
1 .Onthophilus sulcatus похожъ на зерно. 58..
Opixih uterus scorpio похожъ на кору 56; О. concentric us. 57. i л >	.	• > .
О r g i a a n t i.q u a, 0.; g on о s t i.g m а. Охранительная ихъ окраска. 63. ’ :	*	:	<
0ri olid а, см. иволговыя. л -	‘
Ornithoptera priamils. 151, 182. О. Helena 181..
Oxyrhopus petolarius, 0. trigeminus, 0. for-mosus. 106.
Pachyotris Fabrici. 100.
Pachyrhynchi. 98.
484
Paleotherium. 325. .
Papilio. Виды рода P. суть предметы мимики. 190; Р. achates. 153, 189,, 192; Р. A d am ahtius; 90; Р,аenigma 180; Р. Agamemnon. 180, 165, ITT, 178; P. Agestor. 90; P. Alphenor. 154,176; P.sman-ga. 157; P. Androcles. 177; P. a n dr о geus291. 153; P. Antiphates, 180, 177, 200; P. Antip hus. .91, 179, 189; P. Ar is tens. 180; P. Arjuna 147; P. asca-laphus. 180; P. Autolycus. 177; P. Bathyc-les. 147; P. Blumei. 180, 176; P. Brama. 176; P. C annus. 189; P. Codrus. 180, 177; P. Coon. 99, 189, 192, 200; P. Deiphobus. 177; P. Deiphontes. 180, 177; P. D eles s.er tii. 189, 200; P. Demolion. 180, 176; P. Diphilus. 91, 179, 189; P. dis-si mil is. 200; P. D ou bld ay i. 91, 189; P. Deucalion. 176; P. elyros. 154; r. Encelades 180; P. Erechteus. 157, 200; P. Erethonius, 2^; P. Eurypilus. 167, 177, 200; P. E v e m о n. 167; P..Gam-brisius. 177; P. gigon. 176, 180; P. glaucus. 159; P. Hector. 90, 157, 189; P. Helenus. 167, 180, 196, 901; P. hospiton 187; P. idaeoides 89; P. Jason. 169. 177, 180; P. Ledobouria. 155; P. Leucothoe. 180; P. Leodamas. 179; P. liris. 90, 189; P. Lorquinianus. 177; P. Macareus. 176, 189, 197, 202; P. Machaon. 187; P. melanides. 155, 157; P. Memnon. 90, 153, 189, 197; P. Milon. 177, 180; P. nephelus. 146; P. Nicano r. 178; P. nox. 196, 202; P. Aenomaus. 90; P. Onesimus. 157; P. О r-menus. 157; P. Pammon. 153; 159, 18ч, 197, 201; P. P amp hilus. 190; P. Pan di on; 193; P. para-doxa. 89, 189, 201; P. peranthus. 167, 176, 180, 197; P. Pertinax. 157; P. philoxenus 191, 196; P. Polydorus. 91, 177, 179 196; P. Polytes. 154; P. Polyphonies. 177; P. Rama. 177; P. Romulus. 157; P. Rhesus; P. S a ta s p e s. 180; P. Sar p e-don. 177, 180; P. Severus. 150; P. Telephu's. 177; P. Telegonus. 177; P. Theseus. 90, 157, 176, 178, 189; P. Thule. 189; P. Torquatus. 163; P. T u r-nus. 159; P. Tydeus. 177; P. Ulysses. 177, 182, 197; P. Varuna. 91.
Papilionida; относительная высота ихъ организа-цш. 138; ихъ спещальныя признаки. 139; они диевныя бабочки. 138; сравнейе ихъ съ группами млекопитаю-
485
щихъ. 143; распределен! е ихъ. 146; они болыпихъ размЕ-ровъ на Целебес!, Молуккахъ и Амбоин!. 176; местныя изм*Ьнешя формы .177; классифакавдя ихъ. 196; распределен^ ихъ наМалайскихъ островахъ. 198; области индш-ская и австралшская. 202; Papilionida острововъ Явы, Суматры и Борнео. 203.
Pardalotus. Половая окраска и гнездостроеше. 260; PhaloceraBatesii. 98.
Phalaropus fulicarius. 120, 268.
Phasmida подражаютъ кускамъ дерева. 64; самки походятъ на листья растешй. 117.
Phyllium защищенъ своей формой и окраской. 65.
Р hy s ali а. 277.
Р i с i d а е, см. Дятловый.
Pierrida. МФствыя изменешя формы у нихъ. 180 только самки ихъ подражаютъ геликонидамъ. 116.
Pieris coronis, Р. eperia, 161; Р. Pyrrhа. 118. Pip г i da е. Половая окраска и гнездостроеше. 262. Pittidae. Половая окраска и гнездостроеше. 271. Pliocerus equalis, Р. elapoides, Р. eury-zonus. 106.
Poeciloderma terminale. 96.
Prionitu rus. 206.
Pterosauria. 324.
Ptychoderes. 98.
R
R h a ni p h a s t i d a e. Половая окраска и гнФздострое Hie. 258.	, ,
S.
*
Saturnia pavonia minor. Охранительная окраска гусеница ея. 64.
Satyrida. Вероятный-способъ охраны ихъ. 185.
. Sauropterygia. 324.
S с ар h ига. 101, 103.
Scissirostrum. 206.
486
Scutteller а, имъ подражаютъ длинноусые жуки 100.
S е s i а b о m b i lit о г m i s. 93.	>
Sesiadae подражаютъ перепОнчатокрылымъ. 93. ..
S i mo с у о n i d е s. 326.
Sitta. Половая окраска и гн'Ьздостроше. 260. :.;
S i 11 е 11 а. Половая окраска и гнЬздостроете. 260.
Sphecomorpha chalyb e а. 100.
She gid а см. пескоройайцы
S рil оs о ma me n tr a s t г i. 91.
Stalachtis. Представляетъ предметъ подраже-
ШЯ. 87.
Streptocitta . 206.
Streptolabis hispoides. 96.
Sturn о pastor. 256.
8 у 1 v i a d о e. Половая окраска и гнЬздостроен1е. 262..
S у n ар t а. 276.
Tachornis phoenicobea. 244.
T achy r is Hombronii; T. lycaste, T. Lyncida T.
Nephelc, T. Hero, T. zarinda. 181.
Tanagridae. Половая окраска и гнЬздостроеше262.
Telephorida. 97, 119.
Thecodontia. 325.
Therates. Ему подражаютъ жуки разиосуставча-тые (Heteromera) 98.
Thy с a Descombesi, Т. Hyparete, Т. Bosenbergii Т-Zebuda. 181.
Times. Статья этой газеты о естественномъ под-борЪ 321.
^Tricondyla. 101.
Trochiliumtipuliforme. 93.
Troglodites. Гнезда ихъ 228.
Tropidorhynchus. Ему подражаетъ Mimeta. 109.
Т ur ni х. 120, 269.
— 487 —
и.
Up up i da е. Половая окраска и гнездостроеше. 258.
X a n t h i а. Ихъ осенняя окраска. 63.
0ГЛАВЛЕН1Е.
стр.
Отъ Редакцш .................................... I.
Предпслойё Уоллэса къ первому	издан!».........VII.
Альфредъ Россель Уоллэсъ......................VIII.
ГЛАВА I.
О закон-Ь, регулирующемъ появлеше новыхъ видовъ.
Географическое распредФлеше видовъ заниситъ отъ геоло-гическихъ изменен!!!.—Законъ, вынеденрый изъ хорошо извФст-выхъ географическихъ и геологическихъ фактовъ. — Система рациональной классификаши, вытекающая изъ этого закона. — Географическое распредГлеше органическихъ существъ,—Геологическая последовательность Органическихъ существъ. — Высшая организащя очень древнихъ животныхъ согласуется съ этимъ законом.. — Возражение противъ теорш „полярности11 профессора Форбеса.—Зачаточные органы.—Заключеше.. 1—27
ГЛАВА II.
Стр ем лете разновидностей безпред-Ъльно удаляться отъ корснпаго типа.
Непостоянство разновидностей, какъ мнимое доказательство постоянства вида—Борьба за существоваше.—Законъ размно-
II
жешя видовъ.—Обил!е или редкость вида зависать отъ болЬе или менее совершеннаго приспособлена-его къ окружающимъ условммъ.—Полезный разновидности будутъ стремиться къ уве-личешю, безполезныя или вредныя къ уменьшевш. — Усовершенствованная разновидности постепенно вытЬсняютъ первоначальный видъ. — Объяснеше возврата у домашнихъ животныхъ.—Представленная здесь гипотеза сильно отличается отъ гипотезы Ламарка.—Заключено......................27—46
ГЛАВА III.
Мимичность и друг!я покровительствующ1я особенности у животныхъ.
Важность принципа полезности. — Общераспространенная Teopia окраски животныхъ.—Отношеше между окраской и уб’Ь-жищемъ животнаго.—Спешальныя измЗшешя окраски.—Teopia охраннтельнаго окрашивашя.— Возражение, что всохранителг-пыд окраски, какъ вредныя, пе должны бы существовать въ природе.—Мимичность,—Мимичность у чешуекрылыхъ,—Подра-жаше чешуйчатокрылыхъ другимъ наеЬкомымъ.—Подражаше у жуковъ. — О жукахъ, подражающихъ другимъ насФкомымъ. — О насЬкомыхъ, подражающихъ видамъ различныхъ порядковъ.— Примеры мимичности позвоночныхъ. — Мимичность у змей. — Мимичность птицъ.—Мимичность млекопитающихъ.—Возраже-шя, высказанный противъ Teopin мимичности Бэтса. — Случаи, где подражаше ограничивается только самками насекомыхъ.— Почему самки птицъ отличаются тусклыми цветами,—Польза яркой окраски многихъ гусеницъ. — Заключеюе,—Обпця сообра-жешя о цветахъ въ природе.—Заключеше. ....... 45—135
ГЛАВА IV.
Папильониды Малайскихъ острововъ; доказательство, представляемое ими Teopin естественнаго подбора.
Особенное значеше дневныхъ бабочекъ въ изеледовашяхъ по-добнаго рода.—Вопросъ о месте напильонидъ въ системе.— Географическое распредЬлеше напильонидъ. —Опред4лете слова «видъ».—Законы и способы изменешя,—Объ особенномъ
f
;	--- HI -----
t	BJiaain местности на пзиФнеше видовъ.—Заметки по поводу
фактовъм'Ьстнагоизм'Ьнетя.-Мимичность.—Посл'Ьдшя заметки объ изм-Ьнен1яхъ, встр±чаемыхъ у бабочекъ. Классификащя и географическое распред'Ьлеше Малайскихъ бабочекъ—Странная особенности острова Целебеса.—Закличете- . . 135—2110
ГЛАВА V.
!	Объ инстинкт^ человека и животныхъ.
I
|	Инстинктъ человека и животныхъ.—Какъ можно лучше изу-
чить инстинктъ?—Орред^леше инстинкта.— Обладаетъ ли чело-в4къ инстинктомъ?—Какимъ образомъ индейцы путешествую™ въ л-Ьсахъ, по неизв'Ьданнымъ дорогамъ.....2Ц1-222.
! '
ГЛАВА VI.
Философ1я итичьихъ гнездъ.
Пре,дета вляетъ ли устройство гнЬздъ результатъ инстинкта или разума?—Строить ли человекъ свои жилища на основами разума или подражательности?—Почему каждая птица строить гнездо особеннымъ образомъ?—Какъ молодыя птицы учатся строить свои первый гнЪзда.—Поютъ ли птицы по инстинкту или изъ подражашя?—Какимъ образомъ молодыя птицы на-!	учаются строить свои гнезда.—Произведешя человека большею
частью подражательны.-—Птицы изм-йняютъ и улучшаютъ свои '	гнезда, если того требую™ новыя услрв1я.—Заключете. 222—249
I	,
ГЛАВА VII.
Teopia птичьихъ гпЬздъ, показывающая отношение между извйетвыми различ1ями въ окраскЬ у самокъ и способомъ ихъ гнЬздоваи1я,
I
Вл!яше, оказываемое переменою условий и сохранетемъ при-вычекъ на гн'Ьздован1е.—Классификация гн-Ьздъ.—Половыя раз-лич!е въ окраскФ птицъ.—Законъ, опредЬляющш зависимость

IV
между окраскою самокъ и способомъ гн4здован1я.—Заключеше изъ предъидущихъ фактовъ.—Окраска изменчивее, чфмъ стро-enie и обычаи, и подвергалась, вследствие этого, болФе важнымъ изм4нев1ямъ.—Исключения, подтверждаются это' объяснен!е.— Кажупцяся и действительная исключения изъ изложеинаго выше закона, стр. 257.—Различный средства охраны у животныхъ.— Въ некоторыхъ группахъ самки обладаютъ особенною охраною, которая имъ бол4е необходима, ч4мъ самцамъ.—Заклю-чев!е........................................  249—283.
ГЛАВА VIII.
Творчество по закону.
Метафоры Дарвина дали поводъ къ недоразумФшямъ.— Объ-яснев10 строешя одной орхидеи естественнымъ подборомъ.— Приспособление, вызываемое действ!емъ общихъ законовъ.— О красоте въ природе.—Какимъ образомъ ноныя формы производятся посредствомъ изменешя и подбора.—О возражети, основанномъ на пределахъ изменяемости.—Возражен1е на нашъ доводе, основанный на классификации,—Статья Times’» объ естественномъ подборе.—Промежуточныя или сомнительный формы изчезнувшихъ животныхъ служатъ доказательством^ перехода или развита,—Заключеше.................... 283—329.
ГЛАВА IX.
О развитии человеческихъ породъ по закону естественнаго
подбора.
Различ1е мн4пш о происхождении человека.—Очеркъ теорш естественнаго подбора—Различ1е кпяшя естественнаго подбора на человека и животныхъ.—Вл1яше природы на умственное развийе человека—Вымираше низшихъ племенъ.—Происхо-ждеше человеческихъ племенъ.—Приложен1е этой теории къ вопросу о древности человека—Место человека въ природе.— Будущее развийе человечества. — Обпцй выводъ. — Заклю-чеше......................................  .	329—360.
Y
ГЛАВА X.
Пределы естественнаго подбора въ примйнен1н къ человеку.
Чего не могъ произвести естественный подборъ.—Мозгъ дикарей по величине своей превосходить меру надобности въ немъ.—Польза волосъ, покрывающихъ млекопитающее живот-тное.—Постоянное отсутстаяе волосъ на nt,которыхъ частяхъ человйческаго тела есть замечательное явлеше.—Дикарь стра-даетъ отъ потери волосъ.—Голая кожа человека не могла быть результатомъ естественнаго подбора.—Руки и ноги человека также представляютъ затруднеше для Teopin естестве-насо подбора.—Голосъ человека.—Происхождеше некоторыхъ умственныхъ способностей человека нельзя объяснить сохране-шемъ полезныхъ измененш.—Затруднешя для объяснешя естествен нымъ подборомъ ироисхождешн нравственныхъ чуствъ. — Сводъ разсуждешй, доказывающихъ недостаточность естественнаго подбора для объяснешя развитая человека.—Происхождеше сознашя.—Природа матерш.—Идентичность матерш и силы.— Всякая сила есть, вероятно, сила воли.—Заключеше . 360—405.
ПРИМТЛАН1Я И ДОПОЛНЕН1Я.
стр.
Примечашя Уоллэса: Примечаше А. (стр. 393)........................... 409
,, Б. (стр. 399)........................ 411
Ответь нт. возражешя, сделаниыя Эдуардомъ Клапаредомъ 414 Извлечете изъ речи Уоллэса, произнесенной имъ въ Гла-згове на съезде Британской ассогцацш для развитая наукъ 421 Teopin половой окраски (статья Уоллэса изъ Macmillan’s Magazine)........................................427
Дополнительная статья Н. П. Вагнера..............447
Извлечете изъ сочинетй профессора Вейсмана „Этюды къ десцедентной Teopin происхожден1я видовъ».....464
ПослЪ отпечатайся книги были замечены слЪдующ!я болЪе важный опечатки:
Напечатано:	Должно быть:
стр.	89 на 6 строка спизу	(Таб. фиг. )	(Таб. 1. фиг. 6)
►	356 > 6 »	>	ОбшДй виывоъ.	Обпцй выводъ.
►	401 > 1 ► сверху	томъ, эта связь	притомъ, эта связь
>	476 ► 22 >	»	но въ обоихъ слу- и въ обоихъ случаяхъ явится ре- чаяхъ результатов зультатомъ измене- явится изм^ияе-ЕПЙ.	мость.	
>	501 ► 9 ► снизу	Hippptherium	Hippotherium
Таб	. II > 5 >	Linnean Screty	Linean Society
ь	Ш > 9 »	»	Callopterft Palpalis	Calloptera palpalis
>	IV ► 7 ► стр. 329 пропущено:	Kallimainachus	Kallima inachus А. Переживание ИзмЪнеше орга-наибол£е присоб- ннческихъ <кормъ, ленпыхъ.	имеющее щЬльюпри- В. НзмТ.неше вести ихъ въ гар-ВПЪШПИХЪ УСЛОВИЙ’- Moni» съ изм&-они повсеместны и нетями вн1шнихъ	
непрерывны. См. условш; такъ какъ ЛяЙеля «Основашя эти послЪднш ио-геолопи».	етояины и никогда
не нринимаютъ своего прежнего зва-чев!я, то и оргяни-чесшя формы должны быть- постоян
ны въ томъ же смы-сл4,—такимъ образомъ формируется видъ.
А. Р. Уоллэсъ. Естественный подборъ.
ТАБЛИЦА I.
Случаи мимичности у бабочекъ.
1.	Leptalis Astynome Dalm. Изъ Бразилш, подражающая:—
2.	Mechanitis Lysimnia — изъ Бразилш (см. стр. 85).
3.	Diadema Misippus. Самка, подражающая:
4.	Danais С h г у s i р u s,—(см. стр. 117).
5.	Papilio Caunus.—Борнео. (См. стр. 89).
6.	Euploea R a da m a n t lius, — подражающая предъидущей форм!;.—Борнео.
Хромолит. Р.Хорна (
ТАБЛИЦА П.
(КЪ стр. 152, 153).
ВсЬ четыре фигуры представляютъ полиморфныя ва-р1анты Papilio Memnon.
Фиг. 1. Небольшой самецъ съ острова Борнео. Местное видоизмйнеше.
Фиг. 2. Самка съ о ва Явы (видоизмЪнеше близкое къ Pap. Agenor. Cram.).
061; эти самки представляютъ видоизменен! в 1 й диморфной формы.
Фиг. 4. Хвостатая самкасъ о-ва Явы (Р. Achates Сг.), представляющая 2-ю диморфную форму самокъ Р. Memnon.
(Изъ Мемуара Уоллэса, помфаденнаго въ Transactions of the Linnean Screty. Vol. XXV 1864 ПОДЪ Заглавгемъ: «Onthe Phenomena of Variation and G-eographical Distribution, as illustrated by the Papilionidae of the Ma-1 ay an Regi on»).
I
ТА'БЛИЦА Ш.
1.	Cydemon Leilus. Ночная бабочка изъ группы пяденицъ (Geometra), сходная по форме крыльевъ и расположен!» полосъ съ бабочками изъ рода Papilio.
Мы помЬщаемъ рисунокъ одного изъ видовъ этого страннаго рода Cydemon рядомъ съ Papilio Ajax съ целью показать, что сходство организа-ц!и едва ли всегда определяется мимичность». Въ данноиъ случай это сходство выразилось только въ форме хвостатыхъ крыльевъ и полосъ, но цв'Ьтъ этихъ полосъ, зеленый, металлически, не имЬетъ почти ничего сходнаго съ красками громадяаго рода Papilio.
2.	Papilio ajax. Видоизм^нете зимней формы (Р. Marcellus).
3.	Arachnia (Levana) Porime var. Средняя форма между Prorsau Levana.
4.	Arachnia Levana. Летняя форма.
5, 6. Arachnia Prorsa. Зимняя форма Levana.
7, 10. Два видоизменешя Pteroplatus nigriven-tris жука изъ семейства длинноусыхъ (Longi- 2 cornia), подражающая двумъ видоизмененьямъ:
8, 9. Са Пор ter а. Р а 1 р а 1 i s-^жуковъ изъ семейства Mala codermat а, пользующихся охраной— (особымъ выдЬлешемъ, которое дЬлаетъ ихъ нещнятными для птицъ).
11. Pteroplatus variabilis Salli. Жукъ изъ Longicornia, подражающ!й:
12. Calloptera variegatum Kirschen. Жуку изъ сем. Malacodermata.
Все эти жуки водятся въ Боготе.
Хромолит. R Хорна СП. Б.
ТАБЛИЦА IV.
1.	Муха изъ рода V о 1 и с е 11 а, подражающая шме-лямъ.
2.	Видъ шмеля (Bombus), къ которому наиболее подходить выше представленный видъ V о luce 11 а.
3.	Sesia ар if о г mis — бабочка съ прозрачными крыльями, подражающая oct.
4.	Vespa silvestris — оса, для сравнешя съ предъидущей фигурой.
5.	Паукъ — Thomisius citreus — на цвгЬткгЬ одуванчика.
6.	Жукъ изъ длинноусыхъ — Onychocerus Scorpio. F. (Бразилш), котораго трудно отличить отъ коры дерева.
7.	Kallimainachus.—Дневная бабочка,сидящая на вЬткЬ, съ сложенными крыльями, совершенно копирующими засохппй листъ.
8.	Гусеница ясеневой пяденицы — Eugonia al-niaria, подражающая сучкамъ дерева.
9.	Oedipoda Klausii Kittary. Кузнечикъ, подра-жаюпцй цвЪту песчаной почвы степей.
Хромолит. Р.Хорна С П.Е