Поль Верлен.
Фотография Отто (О. Вегенера). 1893.


российская академия наук
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ


PAUL VERLAINE
POESIES


ПОЛЬ ВЕРЛЕН
СТИХОТВОРЕНИЯ
Издание подготовили Г. К. Косиков,
В. Е. Багно,
И. В. Булатовский
Санкт-Петербург
ТОМ1
«НАУКА»
2014


УДК 821.133.1 ББК 84(4Фра) ВЗЗ
Серия основана академиком С. И. Вавиловым
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ СЕРИИ «ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ»
М. Л. Андреев, В. Е. Багно (заместитель председателя),
В. И. Васильев, А. Н. Горбунов, Р. Ю. Данилевский,
Н. Я. Дьяконова, Б. Ф. Егоров (заместитель председателя), H. Н. Казанский, Н. В. Корниенко (заместитель председателя), А. Б. Куделин (председатель), А. В. Лавров,
Ю. С. Осипов, М. А. Островский,
И. Г. Птушкина, Ю. А. Рыжов, И. М. Стеблин-Каменский, Е. В. Халтрин-Халтурина (ученый секретарь),
А. К. Шапошников
Ответственный редактор
В. Е. БАГНО
Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России (2012—2018 годы)»
© В. Е. Багно, составление, статья, 2014 © И. В. Булатовский, составление, статья, примечания, 2014
© Г. К. Косиков, наследники, составление, 2014
© М. Д. Яснов, статья, 2014 © Переводчики, наследники, 2014 © Российская академия наук и издательство «Наука», серия «Литературные ISBN 978-3-02-038344-9 (т. 1) памятники» (разработка, оформление), ISBN 978-3-02-038326-3 1948 (год основания), 2014


j^r—’ '—^
САТУРНИЙСКИЕ
СТИХОТВОРЕНИЯ
Былые Мудрецы, что так достойны зваться, Все утверждали, — в чем досель
не разобраться, —
Что в небе — благ и бед сияют письмена, Что каждая душа звезде подчинена.
(То объяснение загадки полуночной Смешило многих, но порою смех досрочный Бывает более обманчив и смешон.)
И те, кто под лучом САТУРНА был рожден, Светила рыжего, что любо некромантам, Отмечены меж всех, по древним фолиантам, Печатью Желчности и веяньем Беды. Воображенье их (бесплодные сады!)
Усилья разума к нулю немедля сводит;
В их бледных жилах кровь летучим ядом бродит, Как лава жгучая беснуясь и бурля, —
Их скорбный Идеал мертвя и пепеля!
Так Сатурнисты все должны, в мечте о чуде, Страдать и умирать (коль вправду смертны
люди ):
5


Поль Верлен. Стихотворения
Их жизнь до черточки расчерчена у всех Холодной логикой Влияний злобных тех.
Перевод Г. Шенгели
ПРОЛОГ
В те дни заветные, в том лимбе первозданном, Где сыновья Рагху, в убранстве несказанном Над Гангом воцарясь, блистали красотой И славой и своей смущали чистотой Всех демонов, богов и бхагават блаженных,
К Нирване устремясь в дерзаниях смиренных, Чисты и юны были море, небеса,
Земля, и в воздухе искрился, как роса,
Свет золотой, в те дни смиряли бег строптивый И ветер, и волна, и умолкали нивы,
Когда, остановив упрямых стай полет,
Певцы святые прославляли воевод.
Лишь в эти дни земля, и небо, и пучина Видали, как в поту сурового почина,
Винясь в кровавых злодеяниях своих,
Владыки падали к. стопам певцов святых!
И связан был родством таинственным и прочным Бесстрастный кшатрия с поэтом непорочным, Вальмики божий дар и Рамы божий гром — Две падмы, что сплелись друг с другом над
прудом.
6


Сатурнийские стихотворения
— Потом, под небом золотым Эллады вечной, От Спарты боевой до Аттики беспечной, Аэды славились везде — Орфей, Алкей — И лирой звонкою, и ловкостью мечей.
И пусть Гомер слепой к мечу не прикасался, Он так сраженья пел, чтоб вечно раздавался В грядущем отзвук их, чтоб мир вас не забыл Вовеки, Одиссей, и Гектор, и Ахилл.
Герои, в свой черед, когда стихали битвы, Спешили к музам вознести свои молитвы, Ценили равно ловкий меч и ловкий слог,
И пальмовую ветвь, и лавровый венок.
Ахилл — среди других! И Лаэртид своими Великомудрыми речами золотыми Смягчал воинственные души; так Орфей Игрой на лире приручал лесных зверей.
— Поздней, в других краях, суровых
и просторных,
У 	наших праотцев, у франков многоборных, Трувер бесстрашный, исполняя долг святой, Бок о бок с рыцарями шел на смертный бой, И песнь Турольд слагал о короле великом, Племяннике его, что пал в ущелье диком, Турпене доблестном и Оливье прямом В тирадах ярких, в ритме резком и живом, Чтоб век спустя, среди усобицы и смуты Вассалы-гордецы на краткие минуты Вложили в ножны окровавленную сталь И вспомнили о тех, кто видел Ронсеваль,
7


Поль Верлен. Стихотворения
О 	тех, кто был убит в бою в стране скалистой, О Шарлемане с бородою серебристой.
— Расторгнут в наши дни извечный тот союз Деянья и мечты, властителей и муз,
И многие сочли приметой роковою Разлад меж силой и возвышенной мечтою.
Та сила, что всегда поэты в удилах Держали, тот скакун крылатый в небесах Сияющих, теперь та сила — зверь кровавый, Прыгучий и тупой, и жаждущий расправы, Готовый ко всему: погромам и резне,
И грабежам, по всей земле, в любой стране! Деянье, что всегда настраивало лиры,
Теперь ты ставишь преступлениям кумиры, Повсюду сеешь исступленье и раздор,
Деянье в наши дни, деянье — о позор! — Ты ураган, ты шквал и смерч, ты зыбь морская, Что, в глубине беззвездной ночи набухая И опадая, отражает средь валов Лишь молний перепляс в разрывах облаков.
— Но, выспренно нежны, там вдалеке,
где дрязги
Дней наших не слышны, где слух не режут лязги Штыков продажных, там, где взгляд не разберет, Там, в вышине, поэты шествуют вперед В одеждах белых и в лучах апофеоза,
И миру дольнему являет эта поза Бесстрастность гордую, невинность, красоту,
8


Сатурнийские стихотворения
И погруженность в несказанную мечту.
Мир отвергает их пророческое слово.
Что ж! И они в ответ отвергли мир сурово, Поскольку поняли, что не хотят мешать Свой безупречный слог с тем, что людская рать Кричит на площадях похабно и смятенно, — И покоряются изгнанью вдохновенно.
Лишь красоте поэт отныне подчинен,
Лазурь — его штандарт, а идеал — закон! Не стоит ни о чем его просить: виденье Таинственных вещей в его зрачках свеченье Оставило, теперь он больше ни на час Не обратит своих завороженных глаз На суету людей в их устремленье пошлом, Обыденной грызне; пускай в далеком прошлом Являлся он среди народа своего И плакал вместе с ним, и вдохновлял его На битвы, прославлял республик окаянство, Блеск воинских заслуг и царственное чванство, Под звон кифары, арфы, лютни, иногда Свой восхваляя век по праву, без стыда,
И роль священника играл, и роль пророка, Вязал и разрешал, был судией порока,
Смеялся и рыдал с народом заодно,
Рассудком проникал людской души на дно, — Он больше не впадет в такие заблужденья.
— Ступай же, книга! В путь, по воле провиденья!
Перевод И. Булатовского
9


Поль Верлен. Стихотворения
MELANCHOLIA
Эрнесту Бутъе
I
ПОКОРНОСТЬ
В детстве Кохинур влек сердце мое, Папства мощь и блеск, мечты о серале, Гелиогабале и Сарданапале!
Золоченых крыш тонкое литье,
Густой аромат, напев неизвестный,
Без конца — гарем, вечный рай телесный!
Ныне я скромней, но еще горяч,
Только, зная жизнь и ее повадки,
Малость присмирел: теперь без оглядки, Безумство свое не брошу я вскачь.
Пусть мне не сорвать великих удач,
Но к черту все сливки и к черту осадки! Ненавистны мне красоток ухватки,
В рифме ассонанс и дружок-ловкач.
Перевод И. Булатовского
10


Сатурнийские стихотворения
II
NEVERMORE
Зачем, зачем ты льнешь ко мне, воспоминанье? Дрозда косой полет в осеннем увяданье, Однообразный свет, бессильное сиянье Над желтою листвой — и ветра бормотанье...
Мы шли, она ия, — и ни души вокруг, — В мечты погружены; она спросила вдруг: «Какой из дней твоих был самым лучшим,
Друг?»
О, голоса ее небесный, кроткий звук,
Живого серебра звук сладостный и зыбкий... Я, затаив слова, ответил ей улыбкой И губы приложил к ее руке тогда...
Как первые цветы всегда благоуханны!
И первое в устах родившееся «да»,
И самые уста — как были вы желанны!
Перевод А. Эфрон
III
ЧЕРЕЗ ТРИ ГОДА
Толкнув калитку, меж деревьев, озаренных Рассветом, я прошел в простой и тихий сад:
11


Поль Верлен. Стихотворения
Он солнцем утренним был бережно объят,
И блестки влажные мерцали на бутонах.
Всё как тогда... Я вспоминал: уют сплетенных Ветвей над головой, плетеных стульев ряд,
И бормотал фонтан, как много дней назад,
И вечный стон звучал все в тех же старых кронах.
Дрожали розы, как и прежде, поутру,
Как прежде, лилии качались на ветру,
Здесь даже ласточки и те — мои знакомки.
К Веледе царственной забытые следы Вновь привели меня под сень листвы, в потемки... О гипс облупленный средь пошлой резеды!
Перевод М. Яснова
IV
ОБЕТ
Подруги юности и молодых желаний! Лазурь лучистых глаз и золото волос! Объятий аромат, благоуханье кос И дерзость робкая пылающих лобзаний!
Но где же эти дни беспечных ликований, Дни искренной любви? Увы, осенних гроз Они не вынесли, — и вот царит мороз Тоски, усталости, и нет очарований.
12


Сатурнийские стихотворения
Теперь я одинок, угрюм и одинок.
Так старец без надежд свой доживает срок, Сестрой покинутый, так сирота тоскует.
О женщина, с душой и льстивой и простой,
Кого не удивишь ничем и кто, порой
Как мать, с улыбкою, вас тихо в лоб целует!
Перевод В. Брюсова
V
ИЗНЕМОЖЕНИЕ
A batallas de amor campo de pluma.
Gongora
Еще нежней, еще нежней, еще нежней!
Не расточай свой пыл в неистовых порывах! Любовница должна и в спазмах торопливых Смягчать, как добрая сестра, накал страстей.
Дари меня, дитя, истомой ласк ленивых, Баюкай взглядами, дыханием овей.
Дрожь обладания волнует не сильней,
Чем поцелуи уст, изменчивых и лживых.
Но в золотом твоем сердечке, мой дружок, Страсть, уверяешь ты, трубит в призывный рог! Трубит? А ты ее не слушай, озорница, —
13


Поль Верлен. Стихотворения
В любви мне поклянись, прильни щекой к щеке; Изменишь завтра — что ж! Сейчас, рука в руке, Поплачем до зари, о пылкая блудница!
Перевод М. Квятковской
VI
МОЙ ДАВНИЙ СОН
Я свыкся с этим сном, волнующим и странным, В котором я люблю и знаю, что любим,
Но облик женщины порой неуловим —
И тот же и не тот, он словно за туманом.
И сердце смутное и чуткое к обманам Во сне становится прозрачным и простым, — Но для нее одной! — и стелется, как дым, Прохлада слез ее над тягостным дурманом.
Темноволоса ли, светла она? Бог весть.
Не помню имени — но отзвуки в нем есть Оплаканных имен на памятных могилах,
И взглядом статуи глядят ее глаза,
А в тихом голосе, в его оттенках милых, Грустят умолкшие, родные голоса.
Перевод А. Гелескула
14


Сатурнийские стихотворения
VII
ЖЕНЩИНЕ
За кроткий дар мечты, за милость утешенья, Которые таит взгляд ваших глаз больших,
Из недр отчаяний жестоких этот стих —
Вам, чья душа чиста и вся — благоволенье.
Моя, увы, в тисках дурного наважденья, Истерзанная тварь в когтях страстей слепых... Безумье, ревность, гнев — кто перечислит их, Волков, мою судьбу грызущих в исступленье?
О, как страдаю я! Каким огнем палим!
Что мука первого изгнанника из рая,
Что первый стон его в сравнении с моим?
А ваши горести подобны, дорогая,
Проворным ласточкам — в прозрачных, как
стекло,
Сентябрьских небесах — когда еще тепло.
Перевод А. Эфрон
15


Поль Верлен. Стихотворения
VIII
ТОСКА
Меня не веселит ничто в тебе, Природа:
Ни хлебные поля, ни отзвук золотой Пастушеских рогов, ни утренней порой Заря, ни красота печального захода.
Смешно искусство мне, и Человек, и ода,
И песенка, и храм, и башни вековой Стремленье гордое в небесный свод пустой, Что мне добро и зло, и рабство, и свобода!
Не верю в Бога я, не обольщаюсь вновь Наукою, а древняя ирония, Любовь, — Давно бегу ее в презренье молчаливом.
Устал я жить, и смерть меня страшит. Как челн, Забытый, зыблемый приливом и отливом, Моя душа скользит по воле бурных волн.
Перевод Ф. Сологуба
16


Сатурнийские стихотворения
ОФОРТЫ
Франсуа Когте
I
ПАРИЖСКАЯ ЗАРИСОВКА
Латунный свет луны рисует тени Пером тупым.
Из труб печных, чернее мглы осенней, На цифру пять похожий вьется дым.
Сереет небосвод. Холодный ветер Ревмя ревет.
И, проклиная всё и вся на свете, Мяучит где-то бедолага-кот.
Я ухожу от мудрого Платона,
От островов
Эгейских, от Сапфо, от Марафона Под свет неверный газовых рожков.
Перевод В. Андреева
17
О «îok ООЦО


Поль Верлен. Стихотворения
II
НОЧНОЙ КОШМАР
Мне явился в кошмаре сонном — Так несется тайфун по склонам — С боевым мечом обнаженным И клепсидрою роковой Верховой
Из немецкой древней баллады,
И — его — через все преграды, Через горы и водопады По полям из конца в конец Жеребец
Ало-пламенный, адски черный,
Без седла, без узды наборной,
Без хлыста седоку покорный,
Мчал, не оставляя следа,
В никуда!
Под полями шляпы широкой То блеснет, то померкнет око;
Так внезапно во тьме глубокой Извергает гибельный свет Пистолет.
И, подобно крылу орлана Под ударами урагана,
В полосах снегового бурана
18


Сатурнийские стихотворения
Вился плащ его на ветру Не к добру,
Раскрывая победоносно Торс огромный, пустотно-костный, И сквозь вой заунывно-грозный Обнаженных зубов оскал Мне сверкал.
Перевод М. Квятковской
III
МОРСКОЙ ПЕЙЗАЖ
Валы океана Безумьем полны,
Под взглядом луны Снуют неустанно,
Тогда как сквозь мрак Стрелою летучей Прорезался в туче Слепящий зигзаг,
И пенные цепи Разбуженных скал Неистовый вал Крушит все свирепей,
19


Поль Верлен. Стихотворения
А в небе ночном Под свист урагана Гремит барабанно Раскатистый гром.
Перевод А. Ревина
IV
НОЧНОЙ МИРАЖ
Стемнело. Льет. За сизой пеленой На мутном небе готикой сквозной Чернеет город, сумерками скраден. Пустырь. Под горбылями перекладин, Ордой ворон расклеваны дотла, Танцуют жигу щуплые тела,
Которым волк обгладывает ноги. Кругом лишь дикий терн, да у дороги Щетинится над жухлою травой Чертополох. И движется конвой: Вокруг босых и бледных несказанно Троих людей — сплошные протазаны, Как бороной потемки бороздя, Скрестили зубья с копьями дождя.
Перевод А. Гелескула
20


Сатурнийские стихотворения
V
ГРОТЕСКИ
Их несут не кони, а ноги,
Все добро их — взгляд золотой. Вдаль бредут, горды и убоги, Злоключений крутой тропой.
Умный им прочтет наставленье, Жаль глупцу безумцев таких;
К ним девицы полны презренья,
И мальчишки изводят их.
Потому что их облик странный И чудовищен и смешон,
Потому что во мгле туманной Возникают они, как сон,
И, бродя по струнам, их руки Исторгают дикий напев,
И чужие резкие звуки Изливают тоску и гнев.
И живет в их взоре горящем, Пробиваясь сквозь смех и стон, Боль о вечном, непреходящем, Память мертвых богов и имен.
Что ж — идите вперед без срока Через горы, пропасти, лес
21


Поль Верлен. Стихотворения
И несите проклятье рока Пред закрытым оком небес!
Человек и природа ныне Вас карают, и поделом,
Потому что горечь гордыни Вы несете с подъятым челом.
И за верность надеждам старым, Вас зовущим на щебень троп, Беспощадных стихий удары Метят ваш окаянный лоб.
Вас июли жгут оголтело,
Декабри превращают в лед, Встречный терн язвит ваше тело, Лихорадка до смерти бьет.
Все живое вас гонит грубо,
И, как только шаг ваш умолк, От иссохшего вашего трупа Отвернется голодный волк.
Перевод М. Квятковской
22


Сатурнийские стихотворения
ПЕЧАЛЬНЫЕ ПЕЙЗАЖИ
Катюллю Мендесу
I
ЗАКАТЫ
За утренней мглою Сквозят пустыри Печалью былою Вечерней зари. Печалью былою До края полны Вечерней зарею Рожденные сны.
Не зная возврата, Нездешние сны, Они, как закаты Песчаной страны, Уходят куда-то И гаснут впотьмах, Печальней заката В песчаных холмах.
Перевод А. Гелескула
23


Поль Верлен. Стихотворения
II
ВОСПОМИНАНИЕ О ТАЙНЕ СУМЕРЕК
Воспоминанье в Сумерках печали Чуть брезжится на небе, и закат Надежды ярким пламенем объят,
А Прошлого тускнеющие дали Одел туман, в котором слились в ряд Тюльпаны, розы, лилии, сабали, Сплетенные с решетками оград,
И, шелестом своим наполнив сад,
Так запахами воздух пропитали — Тюльпаны, розы, лилии, сабали, —
Что их обильный резкий аромат Дурманит мозг, и тщетно ловит взгляд Воспоминанье в Сумерках печали.
Перевод В. Васильева
III
СЕНТИМЕНТАЛЬНАЯ ПРОГУЛКА
На западе гасли закатные чары,
И ветер качал на воде ненюфары; Большие цветы у глухих берегов Печально белели среди тростников.
Я шел одиноко, в тоске, молчаливый, Вдоль пруда, где гнулись над водами ивы, Вставая, качался неясный туман,
24


Сатурнийские стихотворения
Как призрак молочный, фантом-великан,
И где-то кричал коростель, и в бессилье По воздуху хлопали слабые крылья...
Я шел одиноко вдоль сумрачных ив,
И, саваном плотным все дали закрыв, Туман поглотил и закатные чары,
И зыби пруда, и в воде ненюфары, Большие цветы у глухих берегов,
Белевшие грустно среди тростников.
Перевод В. Брюсова
IV
КЛАССИЧЕСКАЯ ВАЛЬПУРГИЕВА НОЧЬ
Этот шабаш скорей из Фауста Второго,
Чем ритмический шабаш из Первого, такой
Ритмический. — Представь сад, размеченный
строго
Ленотром, прелестный, смешной.
На лужайке везде водометы; аллеи
Сплошь прямые; сильван из мрамора, нерей
Из бронзы; и венер возлежащих затеи;
Шашки саженцев, гладь полей.
Каштанов ряд; цветов питомник в форме дюны;
Здесь — карликовых роз фигурные кусты;
Там — треугольный тис. А еще месяц юный
На это смотрит с высоты.
25


Поль Верлен. Стихотворения
Полночь бьет, и вдали, тревожа парк придворный, Просторный перепев, глухой и нежный тон Охоты зазвучал, печальный и просторный (Из «Тангейзера» будто он).
Напев рогов едва доносится, и нежность Всех чувств испуг души созвучьем обняла, Диссонансом, венчающим хмель и мятежность, И на этот призыв привела
Извиваться в саду белесые виденья В ярком свете луны опаловым ничто,
Средь зеленых теней, растворивших растенья, Словно сон Раффе о Ватто!
Средь зеленых теней от листвы наклоненной, Бессильным знаком, что отчаянье дает,
И вокруг цветников, прудов и бронзы сонной Вести небыстрый хоровод.
Их призрачный налет, может, — мысли поэта, Его терзаний опьяненные гонцы?
То призраков налет? гулянье до рассвета? Быть может, просто — мертвецы?
То сошлись на твое, мечтатель, приглашенье Терзанья и печаль, и ужас — да? — вся тьма, Все призраки твои, как головокруженье,
Иль мертвецы сошли с ума?
26


Сатурнийские стихотворения
Не важно! Этот бред, этот поезд фантомный, Широкий хоровод, нервический, смурной,
Как на солнце, в лучах, мелкий танец атомный, Испарится, бледный, сырой,
Когда рассвет рога охотничьи жестоко Задушит, и во мгле останется пустой, Совсем-совсем пустой сад, размеченный строго Аенотром, прелестный, смешной.
Перевод И. Булатовского
V
ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ
Сражен мой дух. Терзает слух,
Т омно-хлипок, Больной гобой И стон назойливых скрипок.
Тот мир, что был Так сердцу мил, Скрыт в тумане Невольных слез От боли воспоминаний.
27


Поль Верлен. Стихотворения
А ветер злой Вновь поднял вой. И не я ли,
Как желтый лист, Лечу во мглистые дали?
Перевод В. Васильева
VI
ЧАС СВИДАНИЯ
Луна багряная плывет издалека,
Заводит марево причудливые пляски
Над сонной пустошью, кричит лягушка в ряске,
И пробегает дрожь по тени тростника,
Свернулись лилии холодными клубками, Прямые тополя слились в одну черту И цепью призраков уходят в темноту, Искрятся заросли росой и светляками,
Вот совы прянули и вновь уплыли прочь, Глухими крыльями волнуя темный воздух,
Врт и зенит уже в затеплившихся звездах, Венера светлая встает, и это — Ночь.
Перевод А. Гелескула
28


Сатурнийские стихотворения
VII
СОЛОВЕЙ
Тревожною стаей, слепой и шальной, Крылатая память шумит надо мной И бьется и мечется, бредя спасеньем,
Над желтой листвою, над сердцем осенним, Которое смотрится в омут глухой,
Над Заводью жалоб горюя ольхой,
И крики, взмывая в тоскующем вихре,
В листве замирают — и вот уже стихли,
И только единственный голос родной,
Один на земле, говорит с тишиной —
То голосом милым былая утрата Поет надо мною, как пела когда-то,
Поет надо мной — о, томительный звук! — Печальная птица, певунья разлук;
И вслед новолунью в молчании сиром Неслышно и грустно вставая над миром И тронуть боясь этот синий покой, Печальная полночь воздушной рукой Баюкает заводь и в сумраке прячет,
А листья все плещут и птица все плачет.
Перевод А. Гелескула
29


Поль Верлен. Стихотворения
КАПРИЗЫ
Анри Винтеру
I
ЖЕНЩИНА И КОШКА
С кошкой милая играла,
И вечернею порой Лапка белая все мелькала,
За белой охотясь рукой.
А та — негодница — скрывала В перчатке черной кружевной Ногтей агатовые жала —
Опасной бритвы блеск стальной.
Хоть жеманничала другая,
Когти острые убирая,
Только дьявол знал свой прок,
И во тьме, где звенели смешочки, Холодным фосфором зажег Четыре колючие точки.
Перевод И. Булатовского
30


Сатурнийские стихотворения
II
ИЕЗУИТСТВО
Убийца дней моих, глумливая тоска,
Открыто не разит — грызет исподтишка,
И колет и когтит с улыбкою слащавой,
Чтоб сделать боль мою посмешищем, забавой, И в склепе, над моей воздвигнутом мечтой, На шутовской мотив гнусит «за упокой». Тоска моя — Тартюф, который, усыпая Цветами алтари цариц угрюмых рая,
И восславляя Мать, и Сына, и Отца В торжественных псалмах, врачующих сердца, И дружески вводя монашек в искушенье Почтительным словцом, пристойным подношеньем, И кротко бормоча молитвы по часам,
И скромно проводя рукой по волосам,
Как ни крестил бы лоб, в какой бы церкви ни был, Безжалостно мою обдумывает гибель.
Перевод А. Эфрон
III
ПЕСЕНКА ПРОСТУШЕК
Простушки мы в густых румянах Со взглядом глазок голубых, Живем, забытые в романах,
И нет читателей у них.
31


Поль Верлен. Стихотворения
В обнимку ходим и повисли Мы друг на дружке, но чисты,
Как божий день, все наши мысли, Лазоревы у нас мечты.
В нас столько кротости дочерней! Да вот не могут нас понять,
Чтоб с утрени и до вечерни Мы рады бабочек гонять.
Пастушьей шляпкою от зноя Надежно мы защищены А наше платьице сквозное — Невероятной белизны.
Все эти Ришелье, Коссады И, право, даже сам Фоблаз Нам щедро расточают взгляды И с нас не сводят глупых глаз.
Но зря дарят улыбкой сладкой — Мы этим дурням нос утрем,
Смеясь над ними каждой складкой, На них мы юбочкой махнем.
Невинность девичья хохочет Над тем, что всякий лоботряс И что любой зануда хочет Добиться нежности от нас.
32


Сатурнийские стихотворения
Но, предаваясь мыслям скрытым, Мы будем радостно дрожать,
Что мы распутным волокитам Обречены принадлежать.
Перевод С. Петрова
IV
ВАЖНАЯ ДАМА
Красива так, что всех могла б святых смануть, Скопца-судью зажечь под тогой! Шаг державный. Речь итальянская, — сверкают зубы. В плавной Той речи русский тембр порой мелькнет
чуть-чуть.
Глаз ледяных эмаль, где прусской синьки муть Алмаза наглый блеск вдруг кинет своенравно. А кожи белизна! А пышность груди! Равной Ни королевы нет, ни куртизанки (будь
То Клеопатра-рысь иль кошечка-Нинетта) Патрицианке той во всех пределах света!
«Вот это — дама!» — глянь, мой добрый
Бури дан.
Одно из двух: упасть пред нею в робкой дрожи, Созвездьем рыжих кос, как солнцем, осиян, Или хлыстом ее перетянуть по роже!
Перевод Г. Шенгели
33


Поль Верлен. Стихотворения
V
ГОСПОДИН ПРЮДОМ
Порядок любит он и слог высокопарный; Делец и семьянин, весьма он трезв умом; Крахмальный воротник сковал его ярмом,
Его лощеные штиблеты лучезарны.
Что небеса ему? Что солнца блеск янтарный, Шафранный, золотой? Что над лесным прудом Веселый щебет птиц? Ведь господин Прюдом Обдумывает план серьезный и коварный:
Как в сети уловить для дочки женишка;
Есть тут один богач, уже не без брюшка, Солидный человек, — не то что сброд отпетый
Стихослагателей, чей заунывный вой Прюдома более допек, чем геморрой...
И шлют вокруг лучи лощеные штиблеты.
Перевод В. Шора
INITIUM
Стон флейт и скрипок смех, вдруг зазвучавший
глухо,
Когда вошла она, — и вдруг померкший зал! О, светлый завиток над раковиной уха,
34


Сатурнийские стихотворения
К которой, был бы смел, приник бы и припал Всей жаждой уст своих! — Кружился пестрый бал.
И подхватил ее мазурки безмятежный Ритм, плавный, словно стих; блистая без
прикрас, —
Как рифма этих нот, — она плыла небрежно, И детская душа глядела, не таясь,
Из чувственных глубин зелено-серых глаз.
И Мысль моя с тех пор застыла в созерцанье Видения того, чья непомерна власть Над робостью Любви; вхожу в Воспоминанье, Как в некий тайный храм, чтоб на колени пасть
И слушать, как грядет — неотвратимо — Страсть.
Перевод А. Эфрон
САВИТРИ
Махабхарата
Когда-то Савитри смиренно поклялась, Спасая мужа, трое суток, как на страже, Стоять не шевелясь, и не моргая даже: Как Вьяса говорит, столпом оборотясь.
Ни Сурьи грозный жар, ни та немогота, Что Чандра излила на пологи лесные,
35


Поль Верлен. Стихотворения
Осилить не смогли ни помыслы святые,
Ни плоть, ни сердце, где царила доброта.
Пусть стрелы Зависти на нас наведены, Пускай Забвенье нас штурмует ежечасно,
Как Савитри, в себе замкнемся мы бесстрастно, Стремленью, как она, высокому верны.
Перевод И. Булатовского
SUB URBE
Под ветром ежатся, как дети, Ракит кладбищенских кусты В белесом леденящем свете.
Скрипят сосновые кресты — Могил печальные обновы. Кричат, как заткнутые рты.
Текут, безмолвны и суровы, Рекою траура и слез, Родители, сироты, вдовы.
По кругу и наперекос,
Под содрогания рыданий, Плутают меж бумажных роз.
Трудны тропинки расставаний! Летят, беснуясь, облака, Свивая небо в рог бараний.
36


Сатурнийские стихотворения
Как угрызенье, как тоска,
Живых терзает дрожь озноба,
А мертвых стужа — на века.
Неласкова земли утроба!
Забвенье, память ли нужна
Им, стынущим под крышкой гроба?
Хоть бы скорей пришла весна,
И с нею щебет, и цветенье,
И жаркая голубизна!
Приди, о чудо обновленья,
И расколдуй сады, леса От зимнего оцепененья!
Пусть солнце полнит небеса,
Пусть над тоскою беспредельной Погостов — жизни голоса
Звучат — подобно колыбельной.
Перевод А. Эфрон
СЕРЕНАДА
Так петь из могилы покойник бы мог, Голубка, а вживе
Мой голос пронзительный в твой уголок Пробился, фальшивя.
37


Поль Верлен. Стихотворения
На звон мандолины откликнись душой, Ведь ты недалеко!
Да будет же песенка эта с тобой Нежна и жестока!
Спою я про золото и про оникс В светлеющем взгляде,
Про Лету белеющей груди, про Стикс Мрачнеющих прядей.
Так петь из могилы покойник бы мог, Голубка, а вживе
Мой голос пронзительный в твой уголок Пробился, фальшивя.
Твою благодатную плоть воспою,
Ее благовонье.
Оно пробирается в память мою Ночами, в бессонье.
А кончу, твои поцелуи кляня,
Но с чем же сравнится
Та сладость, с какой ты терзаешь меня, Святая! Срамница!
На звон мандолины откликнись душой, Ведь ты недалеко!
Да будет же песенка эта с тобой Нежна и жестока!
Перевод С. Петрова
38


Сатурнийские стихотворения
ГЕОРГИН
Ты куртизанка: грудь окована броней,
Взгляд с поволокою — коровий томный взгляд, Как мрамор, телеса лощеные блестят.
Ничем не пахнущий, мясистый, щегольской Цветок, твоя краса бестрепетна, она Невозмутимой безупречностью полна.
Ты даже не струишь летучий тот душок Накошенной травы, уложенной в стожок, — Божок бесчувственный, презревший фимиам!
Так безуханный, но роскошный властелин, Бесстрастно голову вздымает георгин Назло завистливым жасминовым кустам!
Перевод Е. Баевской
NEVERMORE
О сердце бедное, сообщник муки крестной, Вновь возводи дворцы, обрушенные в прах, Вновь затхлый ладан жги на старых алтарях И новые цветы выращивай над бездной,
О сердце бедное, сообщник муки крестной!
Пой Господу хвалу, воспрянувший певец! Румянься и белись, морщинистый обманщик!
39


Поль Верлен. Стихотворения
Из ржавых недр тяни за трелью трель, шарманщик! Бродяга, облачись в торжественный багрец! Пой Господу хвалу, воспрянувший певец...
Во все колокола звоните, колокольни... Несбыточный мой сон обрел и плоть и кровь! В объятьях я держал крылатую Любовь,
Я Счастье залучил в убогий мир свой дольний... Во все колокола звоните, колокольни!
Я шел плечом к плечу со Счастьем, восхищен... Но равнодушный Рок не знает снисхожденья. В плоде таится червь, в дремоте — пробужденье, Отчаянье — в любви; увы — таков закон.
Я шел плечом к плечу со Счастьем, восхищен...
Перевод А. Эфрон
IL ВАСЮ
О Поцелуй! Как мальва, ты в саду ласканий! Твой аккомпанемент на клавишах зубов Тем песням, что в сердцах пылающих Любовь Поет по-ангельски, исполнен волхвований!
О звонкий Поцелуй, божественный, простой! Сравню ли я тебя с бессмыслицей хмельною! Блаженства чаша! Кто склонится над тобою И пригубит хоть раз, не будет пьян одной.
40


Сатурнийские стихотворения
Как рейнское вино, туманишь ты невзгоды, Как музыка, печаль баюкаешь, пока На пурпуре твоем та не уснет, легка... Пусть Гёте или Уилл тебе слагают оды,
А я, парижский трубадур, смог поднести Тебе букет стихов ребячески-небрежных, Сторицей отплати и на губах мятежных Той, что я знал, явись и смехом расцвети!
Перевод И. Булатовского
В ЛЕСУ
По вялости своей — иль простоте сердечной Иные любят лес за то, что им сродни Покой и тишина; как счастливы они! Мечтателям он мил таинственностью вечной —
Как счастливы они! Издерганный вконец, Терзаемый толпой неясных угрызений,
В лесу я — словно трус во власти привидений, Злодеями в пути настигнутый гонец.
Подобное волнам глухое колебанье Ветвей, струящих мрак, — мне душу леденит. О, сборище теней! Угрюмый, страшный вид! О, сумраком самим рожденное молчанье!
41


Поль Верлен. Стихотворения
А эти вечера, когда закатный зной Вливается в туман пожарищем кровавым И благовест, скользя по меркнущим дубравам, Взывает, словно крик о помощи живой!
Горячий ветер густ, как тьма, с которой ладит... Ознобом по листве рассеиваясь вдруг,
Он толщу сонных крон пронзает, как недуг,
И боязно стволам, и ветви лихорадит.
Слетает ночь, и в ней — полет зловещих птиц, И россказни старух тебе на ум приходят...
А лепет родников, что в чаще колобродят, Подобен голосам собравшихся убийц.
Перевод А. Эфрон
ПАРИЖСКИЙ НОКТЮРН
Эдмону Лепелетъе
Толкай, толкай волну безжизненную, Сена, Что под мосты твои, средь испарений тлена, Приносит мертвецов ужасных и гнилых, Когда Париж-убийца выпотрошит их;
И все ж твоя волна холодная укрыла Их меньше, чем уму раздумий подарила.
На тибрских берегах руины есть, они Скитальцу возвестят минувшей славы дни,
42


Сатурнийские стихотворения
Увитые плющом, лишайником укрыты,
Среди густой травы сереют камни, плиты. Гвадалквивир веселый щурится хитро На светлый апельсин и легкий болеро. Приносит золото Пактол. Босфор нагая Облюбовала одалиска, в кейфе тая.
Прославил Рейн бургграф, прославил трубадур Линьон, распутники ославили Адур.
Нил колыбельною широкого теченья Уснувших мумий услащает сновиденья.
А Миссисипи средь священных тростников Торжественно несет флот красных островов,
И с ревом, в блеске брызг, в убранстве пены ярой, Свергается со скал широкой Ниагарой.
Евфрат приютом стал для кротких лебедей, Сквозящих белизной средь лавровых ветвей,
И, отражая небеса, где коршун вьется,
Слагает песню, что ритмичной негой льется.
А Ганг под сенью пальм, трепещущих над ним, В венце из красных падм идет путем своим Неспешно, гордо — там, где, как волна живая, Вдоль храмов плещется, шумя, толпа людская, Кимвалы гулкие гремят наперебой;
Где тигры нежатся, мурлыча, что гобой,
У 	водопоя антилопу поджидая И спины желтые, в полосках, выгибая.
— Ты, Сена, ничего в душе не шевельнешь: На набережных, грязь, куда ни глянешь, —
сплошь
43


Поль Верлен. Стихотворения
Лотки замшелые; чудачки с чудаками Бросают камешки, следят за поплавками...
Да, но когда толпа редеет вечерком (Кто — голоден, а кто — прохвачен ветерком), Когда на небесах закат поставит пятна, Прогулка вдоль тебя мечтателям приятна.
На островок Сите идут они, чтоб там Стоять под ветром и глядеть на Нотр-Дам. По небу облака, ночной спасаясь бури,
Бегут, красны как медь, с умолкнувшей лазури. Шлет королю закат в миг смерти на портал Последний поцелуй, что безнадежно ал.
Ночь гонит ласточек на чердаки, под крыши, И тьму летучие прочерчивают мыши.
Смолкает все кругом. С трудом неясный звон Вам скажет: город здесь, мурлычет песни он, Тиранов пестует и жертвы их терзает,
Час преступлений и пороков наступает.
— Вдруг, словно тенор перепуганный, навзрыд Средь вороненой мглы в смятенье закричит В каком-то закутке визгливая шарманка, Сорвется, помолчит, и снова, лихоманка,
То жалобный романс, то польку заведет,
Как мы — на дудочке, всё чаще мимо нот,
И умиляется,, заслышав те напевы,
Художника душа, изгнанника и девы. Фальшивый, резкий звук, тонический кошмар, С Россини, будь он жив, случился бы удар. Рыданья, словно смех, а смех, как плач, протяжен
44


Сатурнийские стихотворения
И на скрипичный ключ, как на насест, посажен, «До», словно «ля», звучит — у нот заложен нос, А ты заслушался, не сдерживая слез. Рассудок, увлечен фантазии потоком,
Под эти звуки вдруг нальется новым соком. Сожмется сердце, затуманятся глаза,
И хочется душе взойти на небеса,
Когда в гармонии причудливой и новой,
Что дышит музыкой и пластикой суровой,
Она наполнит светом, песней все вокруг, Закатный луч смешав и катеринки звук.
— Шарманка вдаль ушла, и все умолкло снова, Взошла Венера из туманного покрова,
На влажном облаке качаясь в небесах, Голубоватый газ мерцает в фонарях.
Звезда и фонари ведут зигзагом пляски На ряби, что черней, чем бархат черной маски. Мечтатель, локтем опершись о парапет, Заржавленный дождем, туманом, ходом лет, Вверяется ветрам губительной пучины, Надежды, мысли, страсть, заветные вершины, Всё, даже память, всё прочь отлетает, прочь, И снова перед ним — Париж, вода и ночь!
Вот — роковой союз! Врата загробной сени! Вот — менетекель всех иллюзий, заблуждений! Вы трое так страшны, о жерла всех невзгод, Что тот, кого пустить решили вы в расход, Кому вы в плоть персты прозрачные вонзили, —
45


Поль Верлен. Стихотворения
Орест, которого Электры вдруг лишили, — Под вашим взглядом роковым не в силах жить И в бездну бедствия готов скорей ступить;
В ревнивости своей вы стоите друг друга И лишь одним червям уступите супруга,
А он уже пускай сам выберет меж вас,
Какой из ужасов оставить про запас,
Что лучше — мрак ночной, глубь ледяной водицы, Клешня напудренная мировой столицы!
— Так, Сена, сквозь Париж ты вьешься, как
змея
Больная, грязная; бежит вода твоя К его причалам, отягченная дровами И каменным углем, и мертвыми телами.
Перевод И. Булатовского
МАРКО
Как Марко пройдет, юноши толпою Ловят взгляд ее, где Содом смолою Огненной любви сжечь готов дотла Тот приют, что ты, Дружба, возвела. Тонет все вокруг в ароматах властных, И душа в слезах отлетит вот-вот... Косы ей само колдовство плетет, Платьице полно шепотков неясных,
Как Марко пройдет.
46


Сатурнийские стихотворения
Как Марко вспоет, взяв гитару в руки,
В глубине веков оживают звуки,
И простой напев, что давно забыт,
Из груди ее прямо в рай летит,
В рай безмерных снов, в унисон звучащих, И тогда восторг в небеса несет Каждого, кому слушать повезет Под раскаты струн, серебром звенящих,
Как Марко поет.
Как Марко всплакнет, слезы грозовые Блещут пострашней, чем клинки стальные, Губ ее кармин кроет крови тьма,
Словно бы она вмиг сошла с ума.
Масло влей в костер — станет он пожаром. Также грусть ее гневом расцветет.
Кажется, в лесу девственном ревет Львица, сея страх в исступленье яром,
Как Марко всплакнет.
Как Марко вспрыгнет в танце прихотливом, Юбка по ногам плещется приливом,
Гибкий, что бамбук, изогнулся бок,
И взмывает грудь, увенчав прыжок Молнией двойной. С вызовом порочным Голое бедро тусклый блеск взметнет — Чудится тогда, что в листве растет Шелест ветерка часом полуночным,
Как Марко вспрыгнет.
47


Поль Верлен. Стихотворения
Как Марко вздремнет, комната объята Амброй и полна плоти аромата!
Линия спины в море простыней Как волна бежит. Ветерка вольней Вздох Марко парит в облаках портьерок. Безмятежный сон веки ей сомкнет,
И тотчас же к ней тайна сна влечет Безделушек взгляд с темных этажерок,
Как Марко вздремнет.
Как Марко прильнет, реки наслаждений Смоют берега (так в пылу сражений Льется кровь из ран, пенится, кипит,
Грех смывая с тех, кто, убив, убит),
Буря сокрушит в сердце все плотины,
И затопит ум, и перевернет
Всё вокруг вверх дном, всё вокруг сметет,
Всюду разольет жадные стремнины,
И потом замрет.
Перевод И. Булатовского
ЦЕЗАРЬ БОРДЖИА
Портрет во весь рост
В богатой комнате, где полумгла уснула,
Где бюст Горация и, в профиль, бюст Тибулла, Белея мрамором, мечтают вдалеке, —
Чуть подбочась рукой, с другою на клинке,
48


Сатурнийские стихотворения
Улыбкой нежною усы полураздвинув,
Встал герцог Чезаре в наряде властелинов.
В закатном золоте особенно черны Глаза и волосы, и бархат, — и полны Контраста с матовой прекрасной белизною Лица в густой тени, обычной под рукою Венецианских иль испанских мастеров В портретах королей и городских голов.
Нос, тонкий и прямой, трепещет. Тонкогубый Алеет рот, — и холст вот-вот качнется грубый В струе дыхания стремительного. Взор Скользит, на зрителя уставленный в упор,
Как это свойственно портретам
всем старинным, —
И мысли в нем кишат кишением змеиным.
И лоб, широк и прям, с морщиною крутой, Ужасных замыслов тая бессонный рой,
Застыл под шляпою, с пером, нависшим тяжко Над пламенеющей рубиновою пряжкой.
Перевод Г. Шенгели
СМЕРТЬ ФИЛИППА ВТОРОГО
Луи-Ксавье де Рикару
Сентябрьский поздний час последними лучами Кровавит мрачную равнину, сьерр излет И облака вдали, стоящие стенами.


Поль Верлен. Стихотворения
А Гвадаррама посреди песков несет Поспешную волну, местами отражая Оливковых ветвей иссохший переплет.
Вдруг жадных ястребов срезает угол стая И в небе красном и темнеющем кружит, Охриплым клекотом пространства оглашая.
Перекрывая деспотически зенит Нагромождением своих граненых башен, Эскориал вознес тщеславия гранит.
Прямоугольник белых стен и строг, и страшен, Пронизан окон монотонной чередой И лишь решетками витыми приукрашен.
Раскатом походя на обреченный вой Медведя, что попал овчаров под мотыги И рвется, и ревет, и этот рев глухой
Несется от скалы к скале, тревожа риги,
И ропотом вдали смолкает наконец,
Колокола гудят во мгле, зловещи, дики.
Свиваясь на ходу в несчетный ряд колец, Священною змеей процессия петляет Во внутренних дворах, где тени как свинец;
Идут монахи, следом в след; как подобает, Все в белых рясах, все босые, каждый сжал Свечу и грозный гимн со всеми распевает.
50


Сатурнийские стихотворения
— Кто умирает здесь? И для кого весь зал Укрыт соломой, на распятиях — вуали,
Как это требует латинский ритуал?
Высокий зал, просторный, темный. Блеск эмали На тяжком акажу бесшумных створ дверных, Чьих петель и замков промаслены детали.
Размытые лучи, грустней тонов ночных, Багрец неясный оставляют на гардинах Сквозь окна, где закат уже почти затих,
И оттого дрожит на стенах и перинах,
Вокруг вещей, в тени, скрывающей плафон, Тот редкий ореол, что есть лишь на картинах.
Прозрачна светотень, живой глубокий фон, Среди нее везде, как чуткие гиены, Придворные снуют, стоят, выходят вон.
Камзолы и плащи, воротники и трены,
Плюш, горностай, парча, шелк, бархат и атлас, — Всё роскоши хвалу возносит, как со сцены.
И в полутьме блестит на панцирях кирас Высоких стражников, стоящих чередою Вдоль стен, закатный блик, рожденный сотню раз.
Над ложем человек, схож ликом со змеею, Весь в черном, потерев ладонями бока, Склонился, будто бы над книгою святою.
51


Поль Верлен. Стихотворения
Эбеновый альков почти до потолка,
Парчовых покрывал тяжелая ограда,
Где крупный бриллиант бьет в глаз наверняка.
На ложе том — старик, сухой как древо яда, Он четки теребит и выпускает вдруг Из пальцев, что спеклись как лозы винограда,
И что-то силится сказать: невнятный звук, Последний жизни знак и первый вестник мрака, Со смрадом из груди разносится вокруг.
А в бороде его, под цвет сухого мака,
Среди седых волос, чуть рыжих от свечей,
По телу, по плечу, где расползлась рубаха,
Повсюду, торопясь, киша, жадней, бойчей, Сосать больную кровь, покуда не остыла, Идут, за строем строй, полки голодных вшей —
Кровь Короля, Король пред вами, ждет могила, Тебя, Филипп Второй, будь славен ты в веках! Австрийского орла тревога охватила,
Тяжелые гербы мерцают на стенах,
Знамена с габсбургскими черными орлами Колышутся вверх-вниз на сильных сквозняках...
— Вдруг отворяют дверь. Слепящими волнами Свет разливается и тотчас все кругом Горизонтальными скрывает пеленами.
52


Сатурнийские стихотворения
Монахи с факелами входят в зал рядком.
Не прерывая вдохновенную молитву,
Один из них идет к алькову прямиком.
Он юн, высок и тощ, идет он как на битву, Его исполненный свирепой Веры зрак Из-под ресниц горит, предчувствуя ловитву;
И грозный, как Закон, его тяжелый шаг Не заглушается дорожкою ковровой:
Он Королю несет залог загробных благ.
Все в исступлении, пред поступью суровой, Колена преклонив, бьют кулаками в грудь, Ведь он виатикум несет — дар Жизни Новой.
От ложа лекарь успевает отшмыгнуть:
Не в силах излечить телесное страданье, Целителю души он уступает путь.
Распялен болью, будто на колесованье, Король пред фраем сразу чувствует покой: Лишь вера в Господа дает нам упованье!
И в этот миг монах взор поднимает свой (В нем смешаны любви и укоризны блики) Туда, где суд вершит Создатель Всеблагой.
— Колокола гудят во мгле, зловещи, дики.
53


Поль Верлен. Стихотворения
*
Час Исповеди бьет. Одолевая страх,
На бок поворотясь, король в изнеможенье О казнях шепчет, о евреях, о кострах.
— Вы каетесь, но в чем? Уж не в своем ли
рвенье?
Евреев на костер? Но это ради них!
Вы показали тем и веру, и смиренье.
И, будто бы придя в экстаз от слов своих, Священник, голову склонив, скрестивши руки, Являет образ инквизиторов святых.
Но, воздуху набрав, надтреснутые звуки Вдруг издает Король, как будто лоскуты Он отдирает от своей душевной муки.
Свет факелов его иссохшие черты И бледный лоб из тьмы нещадно вырывает,
И слышно: Альба, кровь, фламандцы, смерть,
кресты.
— Вся Фландрия, как тот, кто руку поднимает На Церковь, за грехи наказана сполна: Король, причина ваших мук меня смущает.
Но продолжайте. И еще одна вина —
Смерть Дона Карлоса — кропит слезами щеки Филиппа (речь его уже едва слышна).
54


Сатурнийские стихотворения
— В том вашей нет вины, пусть были вы жестоки. Виновен был Инфант, виновен до конца, Испанию втянуть могли его пороки
Английской веры в грязь. Он не таил лица И не дрожал, когда, не зная омерзенья, Злоумышлял на Государя и Отца!
Закончил речь монах, глаголы отпущенья, Испепеляя грех, горят в его устах.
Он трепетно кладет облатку причащенья
Филиппу на язык. И в тот же миг в углах Смолкает все, и Двор в печали беспримерной Склоняется, немой, с молитвою в сердцах,
Насколько искренней, насколько лицемерной, Кто здесь признается, на этом рубеже И в этой тишине, запретным мыслям верной?
Властитель, обретя желанный мир в душе,
В подушках тонет, согреваясь красотою Прощенья, что ему даровано уже,
И взор его души к предвечному покою Влечет и на губах улыбкою дрожит,
Еще горячечной, уже почти святою.
И вот, пока вокруг смятение царит,
Пугливый чей-то взгляд мелькает за гардиной, Душа Филиппа в рай обещанный летит.
55


Поль Верлен. Стихотворения
Вдруг раздается вой агонии звериной Из царственной груди — последний вздох
страстей:
Так ураган во тьме несется над руиной.
И это всё. Потом из тысячи щелей,
Как змеи, чувствуя, что есть для них потрава, На смену вшам сползутся полчища червей.
— Встал от Отца Филипп Второй Испанский
справа.
Перевод И. Булатовского
ЭПИЛОГ
В размытой синеве неярко и нещедро Сияет солнца свет; похожи на костры Кусты осенних роз в тугих объятьях ветра,
И воздух чист и свеж, как поцелуй сестры.
Покинув свой престол в нетронутом эфире, Природа, в доброте и прелести своей, Склонилась над людьми, мятежнейшими в мире, Изменчивейшими из всех ее детей.
56


Сатурнийские стихотворения
Чтобы каймой плаща — куском самой
вселенной —
Пот отереть со лбов, угрюмых, как свинец, Чтобы вдохнуть покой души своей нетленной В разброд и суету забывчивых сердец.
Сегодня наконец мы на земле — как дома. От зол и от обид освобождает нас Все, что открылось нам в просторах окоема. Уймемся. Помолчим. Настал раздумья час.
Перевод А. Эфрон
II
Итак, окончен труд. Мечты, в последнем гимне Явились вы ко мне на серый небосвод.
Взмах ваших мощных крыл огнем обдал виски мне. В бездонную лазурь направьте свой полет!
И вам, певучие ритмические строки,
И рифмы звонкие, и строф изящный строй, Воспоминаний сонм, и мыслей круг широкий, Прощайте, говорю, поклон примите мой.
Прощайте, милые мои, и уповайте:
Искусство, мудрый мэтр, опять нас соберет. Помощники мои и спутники, прощайте!
В бездонную лазурь направьте свой полет!
57


Поль Верлен. Стихотворения
Хотя мы молоды, и широка дорога,
И резво скакуны невесть куда летят,
Однако сумерек нам хочется немного,
В которых сдержанней и тише цуг услад.
Поскольку благостной, единственной звездою Тебя, Поэзия, назвали мы в свой час,
Мы, как за матерью, стремимся за тобою,
А ты опасливо благословляешь нас.
Перевод В. Васильева
III
О Вдохновение, властитель суверенный,
Огонь эгерии в глубинах глаз твоих, Подручный гений ты, Эрато дар мгновенный И ангел в алтаре, на досках золотых,
Ты — муза, голос твой настраивали боги, Чтоб в избранных умах один его раскат,
Как одуванчики среди большой дороги, Заставил прорасти стихов новейших сад.
Ты бред святой и Дух Святой, ты голос неба, Смятенье — в добрый час, восторги — тут как тут, И с ними лютня Гавриила, лира Феба...
Но Вдохновение в шестнадцать лет зовут!
58


Сатурнийские стихотворения
А нам всего нужней, возвышенным поэтам, Тем, кто, не веруя, поет хвалы богам,
Чьи головы вовек не осенятся светом,
Чьим Беатриче не сопутствует шагам,
Тем, кто чеканит слог, что золотые кубки, Тем, чья строфа дрожит, но ровно дышит грудь, Кого по вечерам, разбившихся на группки,
Не встретишь у прудов присевшими
«вздохнуть», —
Что нам всего нужней, когда мерцает лампа И вызубрен урок, и, позабыв о сне,
Мы, точно Фауст со старинного эстампа,
Лоб на ладони наклоняем в тишине, —
Так это воля, чтобы намертво вцепиться В идею, в замысел, как будто кондор — в бок От страха взмыленного буйвола, и взвиться Добычу вознося в сияющий чертог!
Что нам всего нужней, так это упражненье,
И небывалый штурм, и бесконечный бой,
И ночь упорная, чтоб из нее творенье,
Как солнце, медленно всходило над землей.
Вольно тем рифмачам, что воспевают «глазки», Пустить на ветер, как листву, духовный свет; Искусство вечное — не мелочные дрязги; Венера с Милоса — из мрамора, иль нет?
59


Поль Верлен. Стихотворения
И мы граним резцом отточенного смысла Нетронутый «парос», чтоб из него создать Перстами точными, усвоившими числа,
Под звездным пеплосом аттическую стать.
Чтоб как-то в будущем, сменившем век унылый, Коснулся тихого, что Мемнона колосс, Шедевра на заре свет розовый и стылый И наше имя в новом воздухе разнес!
Перевод И. Булатовского


ГАЛАНТНЫЕ ПРАЗДНЕСТВА
ЛУННЫЙ СВЕТ
У 	вас в душе волшебный уголок,
Где вьются маски в пляске карнавальной, Бренчат на лютнях, только все не впрок:
У 	ряженых какой-то вид печальный.
Здесь воспевают на минорный лад Любовь и радость жизни, и при этом Не верят в счастье, радуясь, грустят И свой напев сливают с лунным светом,
С печальным лунным светом, в чьей волне На деревах сморила птиц дремота И всхлипывают горько в тишине,
Биясь о мрамор, струи водомета.
Перевод А. Ревина
61


Поль Верлен. Стихотворения
ПАНТОМИМА
Пьеро, отнюдь не схож с Клитандром, Допил вино под олеандром И деловито ест паштет.
Кассандр пустил, таясь в аллее,
Слезу, — племянника жалея,
Кому наследства больше нет.
Шут Арлекин, с невинной миной, Удрать решивший с Коломбиной,
Пять пируэтов дал подряд.
А Коломбину удивляет,
Что сердце ветер обвевает,
И в сердце — голоса звучат.
Перевод Г. Шенгели
НА ТРАВЕ
— Маркиз! — бубнит аббат сквозь смех, — Парик ваш где-то на затылке.
— Ах, Камарго, вы слаще всех,
Хмельней того вина в бутылке!
62
— Люблю безмерно... — До, ре, ми...
— Аббат, она уже без юбки!


Галантные празднества
— Звезду достану, черт возьми,
Для вас, о милые голубки!
— Хочу собачкой стать... да, да!
— Целуй пастушек наших смело!
— Привет, луна! Давай сюда!
— До, ре, ми, фа... — Друзья! За дело!
Перевод А. Ревича
АЛЛЕЯ
В кармине и сурьме эпохи пасторалей, Вздыбясь прическою чудовищной своей,
Она в глуби аллей, в глуби тенистых далей, Где зеленеет мох источенных скамей,
Идет — на сто ладов жеманясь и играя,
Как мы жеманимся, лаская попугая.
Шлейф голубой влача, раскрыла веер свой,
И пальцы хрупкие в тяжелых кольцах томно Рисунок трогают, дразнящий столь нескромно, Что улыбается она, полна мечтой.
Блондинка. Тонкий нос и розовые ушки,
И сочный алый рот, несущий напоказ Надменность. — А сама лукавей черной мушки, Что оттеняет блеск чуть глуповатых глаз.
Перевод Г. Шенгели
63


Поль Верлен. Стихотворения
НА ПРОГУЛКЕ
Сквозь ветви тонкие с листвою нежной Нас награждает бледный небосвод Улыбкой — за наряд, что нам идет Своей крылатой легкостью небрежной.
А мягкий ветер морщит озерцо,
И солнце, окунувшись в тень аллеи,
Нам кажется той тени голубее,
Когда заглядывает нам в лицо.
Лжецы пленительные и плутовки Прелестные — беседуем шутя.
В любовь не очень верим мы, хотя Легко сдаемся на ее уловки.
Пусть по щеке и хлопнут нас порой За нашу дерзость — многим ли рискуем, Ответствуя смиренным поцелуем Перстам, нас покаравшим за разбой?
И если бровки хмурятся усердно И в милом взоре не огонь, а лед — Глядим исподтишка на алый рот,
Чье выраженье втайне милосердно...
Перевод А. Эфрон
64


Галантные празднества
В ПЕЩЕРЕ
О, как вы мучите сердца!
Умру пред вашими ногами.
Тигрицу Гирканйи сравнивая с вами,
Скажу: ты — кроткая овца!
Да, здесь, жестокая Климена,
Тот меч, который метче стрел От Сципионов, Киров жизнь отнять умел, Освободит меня из плена.
Да и не он мне путь открыл На Элизийские поляны,
Лишь взор мне ваш блеснул, — стрелою
острой, рдяной
Амур мне сердце поразил.
Перевод Ф. Сологуба
ПРОСТОДУШНЫЕ
Высокий каблучок боролся с длинной юбкой, А тут и ветер, и пригорок на пути:
Манили ножки нас и — глаз не отвести! — Кружили голову игрой и грезой хрупкой.
Устав от комаров, красавицы подчас,
Как будто позабыв об их ревнивом жале,
65


Поль Верлен. Стихотворения
Тянулись к пуговке и шейку обнажали,
И это пиршество с ума сводило нас.
Уже спускался мрак, невнятный мрак осенний, И наши спутницы, упав в объятья к нам, Таким двусмысленным доверились словам,
Что мы с тех пор полны смущенья и сомнений.
Перевод М. Яснова
ШЕСТВИЕ
Она небрежно свой платок Мнет розоватыми перстами. Мартышка в куртке с галунами Все время вертится у ног.
Следя за каждой пышной складкой, Шуршащей о лощеный пол, Вцепился в шелковый подол Паж-арапчонок мертвой хваткой.
С грудей, манящих белизной, Мартышка просто глаз не сводит, От них в волнение проходит На цоколе Амур нагой.
66
Свой груз, роскошно шелестящий, Порой поднимет паж-нахал,


Галантные празднества
Чтоб взор хотя бы обласкал То, чем он ночью бредит, спящий.
Она идет. Ей не до них,
Ей скучно обращать вниманье На дерзостное обожанье Зверюшек комнатных своих.
Перевод Н. Рыковой
РАКОВИНЫ
У 	каждой раковины здесь,
В том гроте, где любовь нас грела, Особая примета есть.
Одна из них порозовела Багрянцем крови тех ночей,
Когда я жег, а ты горела.
Другая бледностью своей Напомнит лик твой, раздраженный Насмешкою моих очей.
Вот в этой, нежно округленной, Твое ушко я вижу, в той — Затылок алый, благовонный;
Но изо всех — смущен одной...
Перевод Ф. Сологуба
67


Поль Верлен. Стихотворения
НА САНЯХ
Мы обманулись, вы и я,
Игрой условностей взаимной:
Нам лето не дало житья,
Мозг поразив горячкой дивной.
Весна, коль память мне верна, Слегка смешала карты наши,
Мы словно выпили вина,
Но, к счастью, не из горькой чаши!
Зане весной дни так легки,
Что розы, чьи Амур поспешно Приоткрывает лепестки,
Благоухают нам безгрешно.
И лилий дерзостный нектар Всласть разливается по полю Под юным солнышком, чей жар Волнует и зовет на волю.
Зефир, насмешник, чуть дыша,
Все полнит афродизиаком,
Но так, что сердце и душа Молчат в бездействии двояком.
И чувства радостно, все пять,
Свое справляют пробужденье,
Но разум не спешит принять На этот праздник приглашенье.
68


Галантные празднества
То было время для меня И вас, мадам, приготовлений,
И поцелуев без огня,
И нежности без наслаждений.
Свободны от лихих страстей, Исполнены лишь доброй воли, Мы забавлялись без затей,
Без напряженья и без боли.
Вот были дни! Но лета власть Нас полонила без возврата,
И шквалом тягостная страсть Пришла — нежданная расплата.
Дурман тяжелый все сильней, Алея, розы расточали,
И всюду из густых ветвей Советы вредные звучали.
Мы одурели в свой черед,
Все это было так нелепо, Каникулярный хоровод Нас полонил бездумно, слепо.
Смех простачков, плач дурачков, И ручка в ручке непрестанно, Потери чувств, потоки слов,
И в голове как все туманно!
69


Поль Верлен. Стихотворения
Но, к счастью, осень, и ее Холодный день, и ветры злые Внесли смирение свое В привычки наши удалые.
И мы вернулись в тот же час К изяществу и этикету: Непогрешимый ловелас, Жеманница, капризней нету...
Мадам, теперь зима, но мы Еще достойны жарких споров, Пускай средь санной кутерьмы Соперники покажут норов.
Наденьте муфту, капюшон Да не соскальзывайте с лавки! Ну, полетели! Пусть Фаншон Нас увенчает! Выше ставки!
Перевод И. Булатовского
МАРИОНЕТКИ
Вот Скарамуш и Пульчинелла, Недоброе задумав дело, Уединились в темный грот,
Меж тем как доктор из Болоньи Лечебную траву на лоне Природы собирать идет.
70


Галантные празднества
А дочь его полунагая,
Луны взошедшей избегая, Тайком в лесу спешит скорей
Обнять испанского пирата,
Чье сердце, что огнем объято, Оплакивает соловей.
Перевод В. Васильева
КИФЕРА
В тени беседки, в гуще сада Нам и блаженство, и услада — Укрытый розами приют;
И аромат бутонов, нами Вдыхаемый, с ее духами Смешался в несколько минут;
Глаза любимой не солгут,
А губы нежные готовы С любой опаски снять оковы;
Амур на страже — тут как тут И фрукты, и шербет в бокале, Чтоб мы усталости не знали.
Перевод М. Яснова
71


Поль Верлен. Стихотворения
В ЛОДКЕ
Блестит вечерняя звезда.
Под нею черная вода.
«Огниво, кормчий, дай сюда!»
«Месье, не упустите лова,
Не ждите случая другого.
Моя рука хватать готова!»
С гитарой сидя, рыцарь Клод Суровый взгляд, скрививши рот, Неблагодарной Хлое шлет.
Вот исповедует Аглаю Аббат: «Не предпочтете ль раю От сердца ключ? Его вручаю».
А между тем взошла луна,
И лодка вдаль устремлена По быстрине, что грез полна.
Перевод В. Васильева
ФАВН
Фавна-старца из терракоты На лужайке раздался смех, Предрекая злые расчеты За те мгновения утех,
72


Галантные празднества
Что мы вкушаем без заботы — Любви паломники — до тех Времен, пока сигнал охоты Не обратит нас в бегство всех.
Перевод И. Булатовского
МАНДОЛИНА
Серенады, разговоры Под поющими ветвями... Сколько пламенного вздора Произносится устами
Тирсиса, Дамиса, Хлои И Клитандра (знаем все мы, Что влечение любое Облекает он в поэмы)...
Их камзолы и жилеты, Платья, ленты и запястья,
Их вопросы и ответы,
Их изящество и счастье,
В сизо-розовой невинной Дымке лунной вьются, тая... И лепечет мандолина,
До зари не умолкая.
Перевод А. Эфрон
73


Поль Верлен. Стихотворения
КЛИМЕНЕ
Звук баркарол небесных И песен бессловесных... Любовь, твои глаза Как небеса.
Твой голос, морок странный, Тревожащий, обманный Заполонил собой Рассудок мой.
Твой аромат невинный И облик лебединый В чистейшей белизне Открылись мне.
Ты — музыки движенье,
Ее проникновенье,
Погасших нимбов след.
Звук, запах, цвет
В соотношенье тайном, Блаженном, неслучайном Свершили в сердце брак.
Да будет так!
Перевод И. Булатовского
14


Галантные празднества
ПИСЬМО
Я с вами разлучен, сударыня, увы,
Делами важными (надеюсь, в этом вы Не сомневаетесь?) и, по обыкновенью, Смертельно стражду я и дней своих теченью Тоскливо отдаюсь, но ваша тень со мной И в помышленьях днем, и в снах порой ночной. Да, ночью, как и днем, владычица, царица!
Я даже убежден, что вскоре растворится Вся плоть моя в душе измученной моей,
Я стану призраком среди других теней,
И в жалостной тщете бесплотных вожделений Сольются наконец, подруга, наши тени.
Ну, а пока я верный раб: ты это знай.
Как там твои дела, заботы? Попугай,
Болонка, кот и вся компания честная Твоих приятелей? А милая Аглая,
Чьи глазки карие пленили бы меня,
Когда бы не было лазурного огня Твоих любимых глаз? Ты дружишь с ней,
как прежде?
Я верен, госпожа, возвышенной надежде Завоевать весь мир, дабы у ваших ног Его сокровища лежали как залог Любви неистовой, по пламенности равной Страстям великих душ из летописи славной.
75


Поль Верлен. Стихотворения
Антоний с Цезарем египтянкой своей — Клянусь я — не были увлечены сильней.
За взгляд возлюбленной идти в поход победный, Как Цезарь, я готов и, как Антоний бедный, Готов — за поцелуй — от недруга бежать.
Ну вот, любимая, теперь пора кончать: Потеря времени на чтение посланья Не возместит труда, что тратишь на писанье.
Перевод Н. Рыковой
БЕЗЗАБОТНЫЕ
— Пускай судьба ревнива, но Умремте вместе. Решено?
— Что сказать? Вопрос нежданный.
— Зато и нескучный! Вдвоем,
Как у Боккаччо, мы умрем.
— Хи-хи! Какой любовник странный!
— Немного странный, это да,
Зато возвышенный всегда.
Умремте вместе. Не хотите?
76
— Хочу вам должное отдать, Месье, горазды вы болтать, Но, умоляю, помолчите!


Галантные празднества
Так Доримена и Тирсис Однажды вечером сошлись Там, где стоят шуты-сильваны.
Но изысканной смерти час Отложили — и зря! — в тот раз. Хи-хи! Влюбленные так странны.
Перевод И. Булатовского
КОЛОМБИНА
Проносится вскачь Бригелла-ловкач,
И сзади
Кружится волчком Пьеро в шутовском Наряде.
А вот из-за спин Пролез арлекин, Каналья.
Споткнулся и шмяк Очкастый толстяк Тарталья.
Ми -до-ми-фа-соль. Взрыв хохота. Сколь Он звонок;
77


Поль Верлен. Стихотворения
Зовет за собой
Прекрасный и злой Ребенок,
Чьи глазки горят;
Коварен их взгляд Кошачий.
— Эй, лапы долой! —
Шуты же толпой Бродячей,
Как звезды, за ней
Плывут всё дружней, Всё дале.
Бурлит хоровод.
Но что его ждет В финале?
А юбкой крутя,
Хохочет дитя И скачет.
На шляпке цветок.
Глупцов она впрок Дурачит.
Перевод В. Васильева
78


Галантные празднества
ПОВЕРЖЕННЫЙ АМУР
Ночною бурей был Амур повержен в прах. Он в тихом уголке, где рос тенистый бук,
С улыбкой хитрою натягивал свой лук,
И, глядя на него, парили мы в мечтах.
Ночною бурей был Амур повержен. Камни Валяются в траве. Нет зрелища грустнее, Чем голый пьедестал, где, в мраморе темнея, Лишь надпись старая в тени едва видна мне.
Как грустно мне смотреть на этот пьедестал Без статуи! Меня одолевает тьма Видений горестных, и все нейдет с ума,
Что близок мой конец, прощанья час настал.
Как грустно! Даже ты печальною картиной Растрогана, хотя твой взор неутоленный Следит за бабочкой оранжево-лимонной, Порхающей в тиши над мраморной руиной.
Перевод И. Русецкого
ВТИХОМОЛКУ
Где от густой бузины Не рассветает и днем, В самую глубь тишины Нашу любовь окунем.
79


Поль Верлен. Стихотворения
Сядем под старой сосной И растворим до конца В темной печали лесной Наши слепые сердца.
Медленно веки смежи,
Руки сложи на груди И задремавшей души Больше ничем не буди.
Вверимся дрёме полян,
Где с колыбельной лесной Под ноги рыжий бурьян Стелет волну за волной.
Ночь перелески зальет, Брызнут росой светляки — И соловей запоет Голосом нашей тоски.
Перевод А. Гелескула
СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ РАЗГОВОР
В парке пустынном, в морозной пыли, Две тени вечерним часом прошли.
80
Глаза мертвы, губ соцветья увяли,
И слов их шелест слышен был едва ли.


Галантные празднества
В парке пустынном, в морозной пыли Виденья взывали к дням, что прошли.
— Еще ты помнишь прежнее желанье?
— Зачем тревожить мне воспоминанье?
— Подумав обо мне, горишь в ответ?
— Меня во сне еще ты видишь? — Нет.
— Ах, эти дни счастья, радости шалой, Когда сливались наши губы! — Да, бывало...
— Надежда наша так была сильна!
— Там, в черных небесах, скрылась она.
По вздыбленной траве они ступали,
И даже ночь слыхала их едва ли.
Перевод И. Булатовского


ДОБРАЯ ПЕСНЯ
МОЕЙ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ МАТИЛЬДЕ МОТЕ ДЕ ФЛЁРВИЛЬ
И надо же, чтоб книга эта,
Полна надеждою одной,
Теперь нашла тебя больной,
Тебя, кем жизнь моя согрета!
И надо же, чтоб в этот час Тебя оспорило страданье У нежности моей, свиданье Жестоко отобрав у нас!
— Но так как утихают бури,
И улыбнулось наконец Нам будущее, чей венец Сияет радостно в лазури,
Не унывай, любовь моя!
Пускай счастливцев зависть гложет:


Добрая песня
Никто на свете так не может Любить, как любим ты и я!
П. В.
5 июля 1870 г.
Перевод И. Булатовского
Чуть солнце поднялось над влажными полями, Еще его лучей не разгорелось пламя,
Еще полна лазурь прохладою ночной,
А ты уже идешь росистою тропой Куда глаза глядят, вдоль берега, где ивы. Движения реки дремотны и ленивы, Прозрачный воздух свеж. Лишь птица иногда Пронзит его крылом — и светлая вода Замедленно несет полета отраженье.
Пожалуй, вот и все. Но что за наслажденье Дарует этот вид тому, кто одержим Единою мечтой и образом одним Девическим, — во всем его очарованье Певучей белизны души и одеянья,
Столь схожими со днем, занявшимся едва: Мечтатель наконец исполнен торжества (Приметного порой насмешливому взору) — Он Спутницу обрел, души своей опору.
Перевод А. Эфрон
83


Поль Верлен. Стихотворения
II
Все прелести и все извивы Ее шестнадцатой весны По-детски простодушно живы И нежностью упоены.
Очами райского мерцанья Она умеет, хоть о том Не думает, зажечь мечтанья О поцелуе неземном,
И этой маленькой рукою,
Где и колибри негде лечь,
Умеет сердце взять без бою И в безнадежный плен увлечь.
Душе высокой в помощь разум Приходит, чтобы нас пленить Умом и чистотою разом:
Что скажет, так тому и быть!
И если жалости не будит Безумство в ней, а веселит,
То музой благосклонной будет Она, и дружбой наградит,
И даже, может быть, — кто знает! — Любовью смелого певца,
Что под окном ее блуждает И ждет достойного венца
84


Добрая песня
Для песни милой иль нескромной, Где ни один неверный звук Не затемняет страсти томной И сладостных любовных мук.
Перевод Ф. Сологуба
III
В зеленоватом платье, в пене рюшек Июньским днем она явилась мне, Улыбчивая, в нежной тишине...
Пленился я, не у боясь ловушек!
Придет, уйдет, заговорит нежданно, Грустна ль она иль вдруг умилена — Хотя душа моя удручена,
В красавице все мило несказанно.
Ее речей живая музыкальность Приоткрывает добрый, ясный ум.
Она лепечет — что мне светский шум!
В ней мне милей покой и беспечальность.
В ее сетях, почти на грани страсти,
В борьбе с собой, в угаре мятежа Ее досель я все молю, дрожа,
И весь я у Волшебницы во власти!
Перевод М. Редькиной
85


Поль Верлен. Стихотворения
IV
Поскольку брезжит день, поскольку вновь сиянье, Поскольку рой надежд, что был неуловим, Опять ко мне летит на стоны и взыванья, Поскольку счастье вновь согласно быть моим, —
Конец теперь, конец сомнениям проклятым, Конец мечтам дурным и злобным, ах! конец Иронии сухой, губам, недобро сжатым,
Словам рассудочным, бездушным, как свинец.
Нет гневных кулаков, нет ненависти к свету, К намекам встреченных лукавцев и глупцов, Нет отвратительных злых подозрений, нету Забвенья мерзкого в разгуле кабаков!
Ведь я хочу теперь, раз некий Образ дивный Мне в ночь глубокую свет излучил святой Любви той, заодно бессмертной и наивной Своим изяществом, улыбкой, добротой, —
Идти, лучистые глаза, ведомый вами,
Тобой ведом, рука, где гаснет дрожь моей, — Вперед и прямо, — пусть тропа покрыта мхами Иль загромождена обломками камней;
Да, я хочу идти, и тверд, и прям, по Жизни Туда, куда мой шаг решит вести судьба, Забыв о зависти, насильях, укоризне:
То будет светлый долг, веселая борьба!
86


Добрая песня
Когда ж я затяну, дорогу коротая,
Подруге песенку простую невзначай,
Ее с улыбкой мне она простит, простая, — И мне поистине другой не нужен Рай!
Перевод Г. Шенгели
V
Зорька бледная, пока ты В глубь зари не уплыла (В гуще мяты Бьют и бьют перепела),
Погляди в глаза поэта,
Где огни любви зажглись (В волнах света Вьются жаворонки в высь),
Обрати твой взор, чья сладость Утопает в синеве
(Что за радость В нивах зрелых и в траве!);
Поведи мои желанья Дальше, дальше, в страны грез (Ликованье
Средь овса горящих рос!),
87


Поль Верлен. Стихотворения
Чтоб я мог, мечту лелея,
С жизни спящей сбросить гнет! (Ах, скорее:
Золотое солнце — вот!)
Перевод Г. Шенгели
VI
Луны сквозь чащи Бледнеет лик,
Напев звенящий В ветвях возник В час безмятежный...
О 	друг мой нежный.
В одежде черной Ветла грустна,
В воде озерной,
В стекле без дна Явилась взору...
Мечтать нам впору.
С небес без края Сквозь звездный рой, Искрясь, мерцая,
88


Добрая песня
Течет покой Рекой отвесной...
О час чудесный.
Перевод Л. Ревина
VII
Пейзаж стремительно бежит меж занавесок. Равнины хмурые — то луг, то перелесок,
То небо, то река, то город — мчатся прочь, Как стаи призраков проваливаясь в ночь,
То вырвутся столбы и росчерком огромным В сплетенье проволок мелькнут на небе темном. Свистящий в недрах пар, горящий уголь, чад, Колес железный лязг — как будто целый ад Волочит на цепях, кору земную сдвинув, Визжащих, воющих, вопящих исполинов,
И вдруг молчанье, лес — и долгий стон сыча. Но что мне в этом всем? У моего плеча Виденье белое, и голос нежный снова Твердит одно, одно волнующее слово.
И снова имя то, чьей музыке дана Такая чистота, такая глубина, —
Ось мира моего — в уют вагона тесный,
В его железный ритм вплетает звук небесный.
Перевод В. Левика
89


Поль Верлен. Стихотворения
VIII
Святая ль в своем ореоле, Графиня ли в замке своем,
И все, что от сладкой неволи Мы в слове обычном найдем,
И песня рогов золотая,
Что льется по дальним лугам,
С простором себя сочетая И с нежной надменностью Дам,
И прелесть улыбки лучистой, Победно влекущей сердца,
В лебяжьей невинности чистой,
В девичьем румянце лица.
О, жемчуг и розы! О, в тонком Узоре наследственный щит!
Все это мне в имени звонком Твоем Карловингском звучит!
Перевод Г. Шенгели
IX
Одна ее рука, изящна и смугла, Сестренку бережно за шею обняла, Другая прячется в водовороте юбки. Лукавые глаза, смеющиеся губки
90


Добрая песня
Лучатся радостью, и нет сомнений в том,
Что думает она о добром и простом.
Ах, как бы мне узнать, что кроется в головке Очаровательной и ласковой плутовки!
Все вкус и мера в ней, ни в чем изъянца нет,
И замечательно удавшийся портрет — Движенья, волосы — дополнил ум природный. А до чего хорош наряд ее свободный,
Так хитро скроенный, чтоб приоткрыть чуть-чуть Игривый башмачок и маленькую грудь!
Перевод М. Миримской
X
Два месяца уже и долгих две недели Еще! Среди всего, что мучит нас доселе,
Быть вдалеке — увы! — горчайшая из бед!
Мы пишем каждый день, и пишут нам в ответ... Мы в памяти своей воссоздаем движенья, Звук голоса, лица черты и выраженья И мысленно ведем беседы за двоих...
Но письма, но мечты... не утвердишься в них! Как сердцем не стремись, даль остается далью, Она бледна, смутна и отдает печалью...
Отсутствие! о ты, тягчайшая из мук! Ее ли тщетных слов утихомирит звук
91


Поль Верлен. Стихотворения
И чувств самообман? Усталые надежды Пытаемся рядить в непрочные одежды Предвидений благих и опресненных дум,
Но — горечи вослед — тебе пронзает ум Сомнение одно, язвящее, как жало, Мгновенное, как вихрь и как удар кинжала, Отравленной стреле из лука дикаря Подобное... Как знать, быть может, и не зря Проклятая тебя догадка осенила?
Читаешь ты письмо: о, как тебя пленило И тронуло — до слез — признание ее!
Но домыслов уже слетелось воронье:
Что, если в этот час подруга не с тобою? Покуда для тебя угрюмою рекою Меж голых берегов текут уныло дни,
Вдруг для нее светлы и веселы они? Невинность так резва — так ветрена порою!
И снова над письмом склоняешься с тоскою...
Перевод А. Эфрон
XI
Искус мой близится к концу. О сердце, улыбнись Творцу!
92
Дни треволнений миновали, Когда я слезы лил в печали.


Добрая песня
Душа, не торопи минут:
Минуты быстро протекут.
Я удержал слова упрека,
Сомненья отогнал далеко.
Мои глаза, что столько дней —
О, горький долг! — в разлуке с ней,
Мой жадный слух, всегда готовый Ловить тот голос родниковый, —
Вся суть моя и вся любовь Зовут и ждут — когда же вновь,
Единой мысли обреченный,
Я повстречаюсь с нареченной.
Перевод М. Квятковской
XII
Поднимайся, песня-птица, Расскажи далекой, ей,
Что в моей душе таится Свет — и нет его верней,
Нет нежней святого света, Он развеял мрак забот,
93


Поль Верлен. Стихотворения
Страх, сомнение — а это Значит: ясный день грядет!
Боязливая, немая — Слышишь? — радость ожила, Как певунья полевая, Распахнула два крыла.
Улетай же, песня-птица,
Все тревоги успокой,
Пусть скорее возвратится Та, что встретится с тобой.
Перевод М. Яснова
XIII
Вчера вели мы долго разговоры,
И все ко мне тянулись Ваши взоры.
И за невинной болтовней не раз Мои глаза искали Ваших глаз.
Средь общих фраз, не думая о смысле, Моя любовь следила Ваши мысли.
И, слушая незначащий ответ,
Пытался я подслушать Ваш секрет.
94


Добрая песня
И потому, что голос несравненный, Ввергающий то в скорбь, то в мир блаженный, —
Ваш голос чуть дрожал, и эту дрожь Не скрыла Ваша чопорная ложь —
Я вышел пьян от радости тревожной.
Иль то обман надежды невозможной,
Надежды невозможной ложный свет?
О, нет! Не правда ли? Не правда ль — нет?
Перевод М. Квятковской
XIV
Под лампой светлый круг и в очаге огонь; Висок, задумчиво склоненный на ладонь;
Взор, что туманится, любимый взор встречая; Час книг захлопнутых, дымящегося чая; Отрада чувствовать, что день уже поник; Усталость нежная, надежды робкой миг На сладостную ночь, на брачный мрак алькова... О! К этому мечтой летел я вновь, и снова Сквозь проволочки все всё ту же видя цель, Волнуясь в месяцах, беснуясь от недель!
Перевод Г. Шенгели
95


Поль Верлен. Стихотворения
XV
Мне даже страшно, что за этот год Мое существованье неизбежно Так подчинилось преданно и нежно Той мысли, что одна в душе живет;
Что образ Ваш, с другими несравнимый, Навеки этим сердцем овладел,
И ныне сердцу нет важнее дел,
Чем Вас любить и угождать любимой.
И я дрожу — поймите, я смущен,
Не осудите искренность сурово —
При мысли, что одно лишь Ваше слово, Один Ваш взгляд отныне — мне закон.
Что Вам довольно дрогнуть тонкой бровью, Довольно жеста, вздоха одного —
И вся душа моя, все существо Заплачут горько над моей любовью.
Уж лучше мне совсем не видеть Вас!
И пусть мой путь в грядущее неведом, Пусть он ведет к неисчислимым бедам — С высот моей надежды сотни раз
Я повторяю, словно аллилуя,
Непобедимой радостью томим,
96


Добрая песня
Наперекор несчастиям самим —
Что я люблю Вас, что тебя люблю я!
Перевод М. Квятковской
XVI
Вечерний гул таверн и тротуаров сор Платанов дряхлых ряд теряющих убор Пронзительно скрипит на четырех своих Убогий омнибус взметая сорный вихрь На нем два фонаря зелено-красны очи Идут рабочие куря в свой клуб рабочий И дым из трубок их полиции в глаза И каплет с крыш сырых и на стене — слеза Асфальт испорченный ручьев помойных муть Вот мне начертанный к сиянью рая путь
Перевод С. Стратановского
XVII
Ведь так? Всем дуракам ревнивым вопреки (Пускай завидуют, бог с ними, дураками) Мы будем в радости терпимы и крепки.
Мы, не спеша, пойдем нехитрыми путями, Нас упованье поведет по тем путям,
И что с того, следят иль не следят за нами.
97


Поль Верлен. Стихотворения
Как темный лес, любовь укрытьем будет нам, Лишь нежностью дыша, сердца под этой сенью Заголосят, как соловьи по вечерам.
Пусть будет с нами жизнь по своему хотенью Неумолимой или нежной, что с того!
Пусть хоть ласкает нас, хоть выберет мишенью,
Друг с другом связаны тем, что прочней всего,
И более: броней одетые алмазной,
Вперед с улыбкой, не пугаясь ничего,
Не думая о том, что там судьбой бесстрастной Нам уготовано, и не меняя шаг,
Пойдем, рука в руке, с душой по-детски ясной
Тех, чья любовь чиста от примесей. Ведь так?
Перевод И. Булатовского
XVIII
Мало в дни стыда и скуки Сочетать сердца и руки, Нужно души повенчать — Две отваги одиноких,
Чтоб удары бурь жестоких Вместе на себя принять.
98


Добрая песня
Вопреки всему, что встало Против нас, уже немало Стать счастливою четой И с восторгом дерзновенным Жестом боговдохновенным Бросить миру вызов свой.
Что ж тебе — улыбке, свету И бесстрашному совету —
Я все это говорю?
О, дитя, ты небеспечно,
Пусть же сердце молвит вечно Лишь одно: благодарю!
Перевод И. Булатовского
XIX
То будет жарким летом в полдень ясный: Сдружится солнце с радостью моей,
И новый блеск придаст красе твоей В волнах одежд — шелковой и атласной.
Как на шатре, на небе голубом Роскошно всюду складки затрепещут, Надеждою глаза у нас заблещут,
И счастие промчится над челом.
И нежный ветер к вечеру проснется, Твою вуаль колыша и струя,
99


Поль Верлен. Стихотворения
И мирных звезд далекая семья Супругам благосклонно улыбнется.
Перевод Ф. Сологуба
XX
Один, в неизъяснимой муке,
Я шел погибельной стезей.
Но ты мне протянула руки.
Рассвет все медлил за горой, Неверною надеждой тлея;
Твой взор мне просиял зарей.
Для странника всего страшнее В пустыне звук шагов его. Твой голос повелел: «Смелее!»
Пути не зная своего,
Слезами сердце исходило; Любви настало торжество
И — счастье нас соединило.
Перевод М. Квятковской
100


Добрая песня
XXI
Кончена стужа — и зайчики света Скачут по лужам до самых небес.
Как же отрада весенняя эта Всякой печали нужна позарез!
Юности зорь открывает объятья Даже больной и угрюмый Париж. Тянет он к солнцу для рукопожатья Алые трубы и выступы крыш.
Вот уже год, как весна в моем сердце! Что к ней добавил вернувшийся май? Скерцо природы вливается в скерцо Чувств моих — рай умножая на рай!
Синее небо венчает собою Вечную синь моей ясной любви...
Рад я погоде, доволен судьбою,
Каждой надежде, велевшей — живи!
Мило мне месяцев преображенье, Шалости весен, премудрости зим:
Все они стали Твоим украшеньем,
Как Ты сама — утешеньем моим.
Перевод А. Эфрон


ПЕСНИ БЕЗ СЛОВ
ЗАБЫТЫЕ АРИЕТТЫ
Ветер на равнине Задерживает дыханье.
Фавар
Это нега упоенья,
Это страсти утомленье,
Это дрожь и стон лесов, Лаской ветра упоенных,
Это в ветках опьяненных Хор негромких голосов.
О, прохладный робкий ропот! Всюду щебет, всюду шепот; Так вздыхают вдалеке Стебли трав, лаская ухо...


Песни без слов
Ты сказала б: это глухо Гравий прыгает в реке.
Та душа, что льется стоном В этом сетованье сонном,
Это наша ведь душа?
Не моя ль с твоей, прекрасной, Шепчут антифон согласный В теплый вечер, чуть дыша?
Перевод Г. Шенгели
II
Мнится мне сквозь мое бормотанье Тонкий контур голосов забытых И в музыке блесков разлитых,
О, любовь, новых зорь обещанье!
Снова сердце и дух не от мира, Это словно бы зренье двойное,
Где трепещет в полуденном зное Песенкой — увы — любая лира!
Смерти одинешенькой ужели Ты боишься шаткими часами? Пусть приходят и уходят с нами!
О на этой умереть качели!
Перевод И. Булатовского
103


Поль Верлен. Стихотворения
III
Над городом тихо идет дождь.
Артюр Рембо
Дождь на сердце моем,
Как над городом, плачет. Отчего и о чем Слезы в сердце моем?
Дождевое шуршанье По крышам, по земле, Сердцу сплошь наказанье Этой песни шуршанье.
Что плачет, не пойму,
В этом сердце так смутно? Эй, траур по кому?
В чем дело, не пойму.
Нет беспощадней муки,
Чем не ведать, как же так: Ни любви, ни разлуки,
А в сердце столько муки.
Перевод И. Булатовского
104


Песни без слов
IV
Еще нежней, еще нежней, еще нежней...
Неизвестный
Нас, пожалуй, не след упрекать за иное...
Две счастливицы, мы 6 не терзались виною, Ну, а если нам жизнь уготовит дурное,
Станем обе — не так ли? — печальниц четою.
Две души, две сестры — как бы мы сочетали Нашу нежность ребячью и смуту желанья, Обходя как мужчин, так и женщин подале, Позабыли б — не правда ль? — причину изгнанья.
Ну, так будем подростков-подружек четою, Беспредметно влюбленных и всем удивленных, Что бледнеют подчас под невинной листвою,
И — в неведенье детском — заране прощенных.
Перевод М. Квятковской
V
Докучное бренчанье клавесина...
Петрюс Борелъ
Целуемые хрупкою рукой, Мерцают переливы клавесина, Расцвечивая сумрак городской,
105


Поль Верлен. Стихотворения
И слабый отзвук, милый и старинный, Так оробело бродит по гостиной,
Где все сквозит разлукой и тоской.
Откуда эта странная отрада Повеяла, печали утолив?
Ночная гостья, что тебе здесь надо?
О чем грустил ты, ветреный мотив, — И навсегда затих, недогрустив,
В луче окна над сумерками сада?
Перевод А. Гелескула
VI
Собаке Жана де Нивеля Вдруг прямо в лапы угодил Кот бедной мамаши Мишель. Под смех Франсуа-простофили!
Луна, чуть приоткрыв свой лик, Свет мутный цедит щелкоперу Там, где Медор и Анжелика Весь изукрасили забор.
Ля Раме идет, поглядите, Бранясь как истинный солдат, Его камзол утратил вид,
Но в сердце звучит серенада.
106


Песни без слов
Ведь пекарша... — Как? — Во дает! Опять увенчала рогами Своего Люстюкрю-обормота...
Господь да поможет вам!
Дорогу! В голубом сатине,
В шуршанье складочек плывет Блудница! Черт! А паланкин!
В такой любому влезть охота,
Философ ты иль скопидом.
А золотишка! Что навоза!
Все есть у этой стервы, кроме Твоих бумажек, мистер Лосс\
А ну-ка ни с места, сутяга!
Эй ты, аббат! Эй, коротыш!
Эй, не грусти, рифмач! Пустяк,
Что все рифмы погрызли мыши!
Уже темнеет, дело к ночи,
Но, своих не жалея сил,
До утра хохотать не прочь Смешной Франсуа-простофиля.
Перевод И. Булатовского
107


Поль Верлен. Стихотворения
VII
Душа в тоске, в тоске глубокой Из-за нее, из-за далекой.
Пусть в сердце нет ее давно, Не унимается оно.
Хоть сердце и душа в печали От этой женщины бежали.
Пусть в сердце нет ее давно, Не унимается оно.
И сказало сердце от боли Моей душе: навеки что ли,
Навеки что ли, — говорит, — Печаль изгнанья, боль обид?
Душа ответила: сама я Здесь мучаюсь, не понимая,
Как, уходя, остаться с ней,
Чем безвозвратней, тем тесней.
Перевод И. Булатовского
108


Песни без слов
VIII
Средь необозримо Унылой равнины Снежинки от глины Едва отличимы.
То выглянет бледно Под тусклой латунью, То канет бесследно Во мглу новолунье.
Обрывками дыма Со стертою гранью Деревья в тумане Проносятся мимо.
То выглянет бледно Под тусклой латунью, То канет бесследно Во мглу новолунье.
Худые вороны И злые волчицы,
На что вам и льститься Зимой разъяренной?
Средь необозримо Унылой равнины
109


Поль Верлен. Стихотворения
Снежинки от глины Едва отличимы.
Перевод Б. Пастернака
IX
Соловью, с верхних ветвей глядящему в реку, кажется, что он упал в нее. Он сидит на вершине дуба и все-таки боится утонуть.
Сирано де Бержерак
Тени деревьев тают средь пара речного,
Как пятна дыма густого,
А над рекой, в сплетенье ветвей настоящих, Плач горлиц слышен ледащих.
Так бледен странник был, что потерялся даже Он в этом бледном пейзаже,
Так печален был плач на деревьях уснувших Его надежд утонувших!
Май, июнь 1872
Перевод И. Булатовского
110


Песни без слов
БЕЛЬГИЙСКИЕ ПЕЙЗАЖИ
« Королевские виктории ». (Старинные эстампы)
ВАЛЬКУР
Глушь, черепица,
Вот бы сюда Переселиться Нам навсегда!
Листья, цветочки,
Хмель, виноград,
Палатки, бочки —
Питейный ряд!
Слышен за стойкой Смеха раскат,
Служанке бойкой Курильщик рад!
Близко вокзальцы,
Мчат поезда...
Ваша, скитальцы,
Светит звезда!
Июль 1873
Перевод И. Булатовского
111


Поль Верлен. Стихотворения
ШАРЛЕРУА
Кобольды черной Идут травой.
Ветер шальной Воет, упорный.
Чем пахнет тут?
Овес трепещет. Кустарник хлещет Всех, кто идут.
Везде лачуги,
Домов здесь нет;
От домен — свет Рдяный в округе.
Чем пахнет? А?
Ревут вокзалы.
Взор ищет, шалый:
Где Шарлеруа?
Но запах смрадный, — Чем он разлит?
Что там звенит,
Как систр громадный?
А! То завод Дышит устало.
О, вопль металла, Рабочий пот!
112


Песни без слов
Кобольды черной Бредут тропой.
Ветер шальной Воет, упорный.
Перевод Г. Шенгели
БРЮССЕЛЬ. ПРОСТЫЕ ФРЕСКИ
I
То розоваты, то зелены, Под фонарями белёсыми Пляшут холмы и расселины, В беге сливаясь с откосами.
В золоте дали глубокие Тускло горят багряницами. Два деревца кособокие Хохлятся сирыми птицами.
И, провожающий с мукою Эти приметы осенние,
Я мои беды баюкаю Под монотонное пение.
Перевод А. Гелескула
113
8 Зак. 3259


Поль Верлен. Стихотворения
II
Тянется аллея,
И закат, алея,
Тает на глазах.
Как нам ни обидно,
Но придется, видно, Ночевать в кустах.
Видишь: едут цугом Чинно друг за другом К замку господа,
Жаль, нам не по чести Быть с гостями вместе, Не попасть туда.
Солнце догорело,
И белее мела Стены замка вновь...
В поле незнакомом Будет снова дома Странница-любовь.
Трактир «Молодой лис», август 1872
Перевод Г. Шмакова
114


Песни без слов
БРЮССЕЛЬ.
ДЕРЕВЯННЫЕ КОНИ
Без дороги Мчи стрелой, Быстроногий Мой гнедой! Виктор Гюго
По кругу, быстрей, деревянные кони!
По кругу, быстрей и быстрей друг за другом, Без отдыха круг пролетая за кругом Под звуки трубы в бесконечной погоне!
Толстуха служанка и толстый солдат,
Как дома, сидят, взгромоздившись на вас, Поскольку хозяин с хозяйкой сейчас Уехали за город на променад.
Отрада сердец, деревянные кони,
По кругу, быстрей, — под прищуренным взглядом Плута продувного, стоящего рядом,
Летите под звуки рожков и гармони.
Как дивно, что пьяны и вы без вина,
Что кругом дурацкий плывет балаган; Блаженство в крови, а в сознанье дурман, Душа вместе с этой толпою пьяна.
По кругу, по кругу, вперед неизменно!
Без отдыха тур проноситесь за туром!
115


Поль Верлен. Стихотворения
Вы мчитесь стремительным плавным аллюром, Не требуя шпор, не надеясь на сено.
Скорей, мои кони, утеха души!
Спускается ночь и зовет голубка С голубкой в объятия пуховика,
Подальше от шума укрыться в тиши.
Под небом, как бархатный плащ златотканый, Под звездными блестками мчитесь по кругу. Дружок втихомолку уводит подругу.
По кругу! Быстрей, под раскат барабанный!
Ярмарка в Сен-Жиль, август 1872
Перевод А. Ревина
МАЛИН
Краснеет замка черепица Над синей пропастью двора... Толкает ветер флюгера И, подразнив их, дальше мчится Тревожить льны и клевера.
Сахару луговых просторов,
Их серебристый травостой, Перекроил деревьев строй На сотни новых кругозоров Волнистой линией густой.
116


Песни без слов
По этим ласковым равнинам Бесшумно мчатся поезда... Дремлите, тучные стада,
В своем величии невинном Под теплым небом цвета льда...
Неторопливым разговором Спешащий полнится вагон,
Где каждый тихо погружен В пейзаж пленительный, в котором Как дома был бы Фенелон.
Август 1872
Перевод А. Эфрон
BIRDS IN THE NIGHT
•к Jc -к
Вам терпенья на все не хватало,
Это понятно и неизбежно.
Вы юны так! И в том немало Поводов для мук порой безмятежной!
Ваша нежность — лишь детская игра, В том и беда, но как не понять.
Вы юны так, о, хладная сестра,
Что просто не способны сострадать!
117


Поль Верлен. Стихотворения
А я от всей души вам все прощаю, Без радости, да, но по доброй воле, Пусть нет никого на свете, я знаю, Несчастней меня, в моей горькой доле.
•к к к
Вот видите, я был, несомненно, прав,
Когда говорил в минуты злой тоски:
«Ваши взоры, старинных надежд уголки, Приютили гнев, надежду изгнав».
Вы мои слова называли ложью,
А Ваши глаза, хоть и сами лгали,
Как угли под ветром вновь полнились дрожью, «Я люблю тебя!» — голос Вы срывали.
Увы, наше сердце согласно всегда На счастье, и время ему не судья...
Но я был так рад, горько, зло, когда Вдруг понял, что правда была моя!
•к "к к
Так зачем теперь я стенаю снова?
Не любили Вы, и всё! Решено!
Жалость ни к чему, и душа готова Стойко страдать, а сколько — все равно.
118


Песни без слов
Я буду страдать, ведь я Вас любил!
Я буду страдать, как солдат на войне:
Пусть нет больше крови, и нет больше сил — Есть любовь к бесчувственной стране.
Вы — моя Красота, Отрада,
Я ради Вас одной живу, страдая,
Мне другой земли вовеки не надо,
Вы как Франция, шальная, молодая.
* -к *
Ведь я не хочу — а смог бы я? —
Назад обратить увлажненный взор,
Вы мните, любовь угасла моя,
Нет, она, скорей, прозрела с тех пор.
Пусть любовь — лишь одно воспоминанье, Но исходит кровью она и плачет,
Всё тянутся жизнь ее и страданье,
Она еще очень долго проскачет.
Быть может, она дождется от Вас Хоть капли стыда, и всерьез притом,
И услышать сможет от Вас хоть раз:
«О как же мне горько!» — в отчаянье своем.
119


Поль Верлен. Стихотворения
к к к
Опять я вижу вас! Я дверь открыл несмело, Возлежали Вы, словно отдыхая,
Но любовь тотчас Вам вернула тело,
Плача Вы ко мне бросились, нагая.
Какой порыв, поцелуи, какой Чувственный восторг и, сквозь слезы, смех! Будет этот миг всегда предо мной Всех грустнее, но прекраснее всех.
Больше не хочу ни Вашей улыбки,
Ни отрады глаз в такие минуты,
Ни Вас, наконец, — проклятье ошибки, Видимость одну, тоненькие путы.
к к к
Опять я вижу Вас! Ваш летний наряд Желтый, белый, вся ткань, как поле, в цветах. Но где веселости прежней клад,
Блаженная память о наших мечтах?
Девочка еще, но уже супруга,
Мне Вас не узнать: Вы так разодеты!
На меня судьба, не тая испуга,
Устремила взор из-под вуалеты.
120


Песни без слов
Но Вы прощены! А все оттого,
Что на сердце я с гордостью сберег То, что тогда согрело его —
Нежно на меня скошенный зрачок.
к к к
Временами я — корабль пропащий,
Что мчится без мачт средь грома и шквала. Бездной он пленен и не видит, скорбящий, Богоматери, что ему предстала.
Временами я — грешник в последний час. Кто бы облегчил совесть ему?
Но живой души нет рядом как раз,
И он, извиваясь, несется во тьму.
О да! Но порой, в крови исступленья Первохристиан, по земле гонимый Свидетель Христа, принимаю мученья,
И страшен мой смех, неслышный, незримый!
Брюссель—Лондон, сентябрь—октябрь 1872
Перевод И. Булатовского
121


Поль Верлен. Стихотворения
АКВАРЕЛИ
GREEN
Вот листья, и цветы, и веточка с плодами,
И сердце вот мое, что бьется лишь для Вас, Не мучайте его лилейными руками,
Да будет скромный дар отрадой Ваших глаз.
Я долго шел и весь еще покрыт росою, Влажный лоб ветер утренний мне леденил. Мою усталость я у Ваших ног пристрою — О счастье помечтать, собрать немного сил.
Пока последнее не смолкло целованье,
Я голову склонить хочу на Вашу грудь, Сейчас переведу блаженное дыханье,
И отдохнете Вы, и я вздремну чуть-чуть.
Перевод И. Булатовского
SPLEEN
И розы были все красны,
И плющи были все черны.
Твой движенья так опасны: В них есть угроза новизны.
Нежнее неба не бывало, Прозрачней моря, тише дня.
122


Песни без слов
Боюсь, — причин тому немало! — Что Вы оставите меня.
И падуб, лоснящийся лаком,
И блеск самшитовой листвы,
И поле, шумящее злаком —
Все томит, кроме Вас, увы!
Перевод И. Булатовского
STREETS
I
Станцуем джигу!
Как я глаза ее любил,
Глаза светлей ночных светил. Лукавый взор. Притворный пыл.
Станцуем джигу!
Как недобра она была,
Совсем с ума меня свела,
Но как она была мила!
Станцуем джигу!
Отныне жизнь моя проста, Любые целовать уста Могу без мук — душа пуста.
123


Поль Верлен. Стихотворения
Станцуем джигу!
Но все ясней и все ясней Я вспоминаю встречи с ней.
Не возвратить счастливых дней.
Станцуем джигу!
Сохо
II
Вдоль улицы, — ах, что за диво! — Река течет неторопливо За парапетом высотой В пять футов, нет, не мостовая — Течет, предместья омывая,
Поток не мутный, но густой.
Просторной улицей широко Простерлась желтизна потока,
Где в водах, мертвенных, как тьма, Лишь мгла способна отразиться И даже в час, когда денница Окрасит в желтое дома.
Паддингтон
Перевод А. Ревина
124


Песни без слов
CHILD WIFE
Вы простоты моей не поняли, увы, Несчастное дитя!
И, сморщив ясный лоб, готовы плакать вы, В досаде прочь летя.
Где безмятежный взор двух голубых зеркал Сиял еще вчера, —
Там желчи отсвет злой нежданно засверкал, О бедная сестра!
Трясете кулачком, как оперный злодей, Принявши гневный вид.
Ваш голос, что звучал всех голосов нежней, Клокочет и хрипит!
Овечка робкая, заслышав шум ветров И гром сердечных гроз,
Вы блеете, просясь под материнский кров, Напуганы до слез.
Вам не дано познать любви, что так сильна, Бесстрашна и горда,
В печали весела и в радости грустна,
До смерти молода!
Перевод М. Бородицкой
125


Поль Верлен. Стихотворения
A POOR YOUNG SHEPHERD
Я боюсь поцелуя:
О — пчелиный укус.
Днем и ночью влачу я Страха тягостный груз.
Я боюсь поцелуя!
Но глаза хрупкой Кэт — Словно пара агатов,
И лица ее цвет Обольстительно матов.
Ах, мне нравится Кэт!
Завтра день Валентина,
И предстать должен я Перед нею с повинной...
Где решимость моя В страшный день Валентина?
Мы помолвлены с ней — Это было бы счастье,
Если б в лучший из дней Тайной мучимый страстью Я не млел перед ней!
Я боюсь поцелуя:
Он — пчелиный укус.
Днем и ночью влачу я
126


Песни без слов
Страха тягостный груз.
Я боюсь поцелуя!
Перевод Б. Лившица BEAMS
Ей захотелось вдруг бежать в простор морской, И, так как свежий бриз над шквалом пел победу, Мы все чудесному ее отдались бреду —
И вот идем за ней соленою тропой.
С небес безоблачных средь умиротворенья Луч солнца золотил ее льняную прядь,
И мы легко могли шаги ее считать — Воздушные, как плеск волны, — о, наслажденье!
Клонились паруса, белевшие вдали,
И птицы белые тянулись вслед лениво,
Порою водоросль вилась лазурной гривой,
А ноги, чуть скользя, по зыби нас несли.
Улыбкою она отваги нам хотела Придать, но, увидав, что мы спешим за ней, Верны и счастливы, пошла еще резвей — Закинув голову, стремительно и смело.
Дувр—Остенде, на борту « Графини Фландрской »,
4 апреля 1873
Перевод В. Козового


СМИРЕННОМУДРИЕ
Перевод А. Ревина
Памяти моей матери
Май 1889.
П. В.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Автор этой книги не всегда думал так, как сейчас. Он долгое время плутал среди современного разврата, взяв от него свою долю грехов и заблуждений. Вполне заслуженные невзгоды предостерегли его от гибели, и Господь милостиво помог ему понять это предостережение. Ныне, простертый пред алтарем, некогда отвергнутым, он, смиренный сын Церкви, самый недостойный, но исполненный доброй воли,
128


Смиренномудрие
поклоняется всеблагости Господа и взывает к Его всемогуществу.
Чувство своей слабости и воспоминания о своих падениях направляли автора, когда он создавал эту книгу, его первый, после длительного литературного молчания, публичный акт веры, поэтому он надеется, что читатель не усмотрит противоречия в его милосердии к грешникам, ненавистные нравы которых он, ныне христианин, еще совсем недавно разделял.
Два-три стихотворения все-таки нарушают обет молчания, который автор сознательно дал в отношении этой темы, но читатель заметит, что они касаются общественных явлений и событий, как оказалось, слишком провиденциальных, чтобы не увидеть в душевной энергии этих стихотворений необходимого свидетельства, исповеди, вдохновленной идеей религиозного долга и надеждами французского гражданина.
Совсем молодым, десять-двенадцать лет назад, автор опубликовал стихи скептические и огорчительно легковесные. Он смеет надеяться, что его книга ни одним диссонансом не оскорбит утонченность католического слуха: оправдание этой самой горячей его надежды будет для него самой дорогой наградой.
Париж, 30 июля 1880
129
9 Зак. 3259


Поль Верлен. Стихотворения
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ I
Рыщет рыцарь Несчастье на горе мое. Подскакал он и в сердце всадил мне копье.
Заструился из сердца кровавый ручей, Высыхая на травах от жарких лучей.
Крик предсмертный мои исторгают уста, Сердце, вздрогнув, угасло, в глазах темнота.
Грозный рыцарь Несчастье навис надо мной, Наклонился, коснулся перчаткой стальной.
Перст проник в мою рану — холодный металл, Властный голос в тиши надо мной прозвучал.
Ощутив этот холод стального перста,
Сердце бьется. Я молод. И совесть чиста.
Вновь исполнено сердце любви и огня,
Бьется новое сердце в груди у меня.
Трепещу, опьяненный, плыву, как во сне, Словно Божье явленье привиделось мне.
Взгромоздился опять на коня верховой, Крикнул мне на прощанье, кивнул головой
(Этот голос я слышу опять и опять):
«Впредь наука! Пора бы разумнее стать!»
130


Смиренномудрие
II
Я, как Сизиф, из кожи лез,
Плоть, преисполненную пыла, Смирял я, словно Геркулес.
Моя не иссякала сила,
Я горы сокрушал вокруг С неукротимостью Ахилла.
Со мною был свирепый друг — Отвага варвара слепая,
Вдвоем, не покладая рук,
Ни перед чем не отступая,
Мы бились. О, как тяжела Была борьба! Увы, пустая!
Хитро сраженье плоть вела,
И мы ее не одолели,
Так изворотлива была.
Робел мой разум в жарком деле И столько раз — не меньше ста — Сдавал ключи от цитадели.
Венчала мой успех тщета,
Предатель мой, лишенный чести, Горгоне отворял врата.
131


Поль Верлен. Стихотворения
Посредством подкупа и лести Опутал враг без лишних слов Все доблести с отвагой вместе.
Я, побежденный, был готов Погибнуть, чтоб избегнуть срама, И вдруг над пеной облаков
Прекрасная возникла Дама.
Вся в белом. Чистый гордый лик. И враг, теснивший нас упрямо,
Отпрянул, исторгая крик, Истошный, дикий, из гортани, Терзая грудь свою. И вмиг
Исчезло чудище в тумане,
В трущобе похоти земной.
И Дама, простирая длани,
Сказала: «Бедный рыцарь мой!
Ты мечешься, как в преисподней, Меж примиреньем и борьбой.
Но помощь близится Господня,
Я — вестница: ты видишь сам, Приветствую тебя сегодня».
«Мадонна! Голос твой — бальзам, Он исцеляет в сердце раны,
Сулит конец войне, слезам.
132


Смиренномудрие
О, как слова твои желанны,
Твой голос мне надежду дал.
Но кто ты, кто ты, друг нежданный?»
«Пришла я раньше всех начал,
Но доживу и до кончины
Всего — всех роз, всех звезд, всех скал.
За вас, несчастные мужчины И женщины, я слезы лью,
А вы смеетесь без причины.
О ваших душах я скорблю,
Вымаливаю им прощенье,
За них страшусь я, их люблю.
Нет радостей — одни мученья.
Не спите, — говорил ваш Бог. —
Не спите! Бойтесь искушенья!
Господень суд не так далек!
Меня ты вопрошаешь — кто я?
Все ангелы у этих ног!
Я сердце блага и покоя,
Душа всей мудрости земной,
И мне сдается ад без боя.
Я всех прощаю, кто со мной,
Я каждого люблю, как брата,
Надежда за моей спиной.
133


Поль Верлен. Стихотворения
Одна храню я веру свято И правду говорю царю О красках полдня и заката.
Слова молитв тебе дарю,
Твой грех я искупаю мукой. Постигни мудрость! — говорю».
«Прекрасная, будь мне порукой!»
III
Скиталец, ты о чем? О странах? О перронах? А сбросил ты хандру, созревшую вполне? Так и сидишь, чудак, в дыму сигар зловонных, И профиль твой смешной чернеет на стене.
Твой взор, увы, погас от суеты бесцельной, Все так же хмуришься, все так же нелюдим, Как мертвая луна над снастью корабельной, Как древний океан под солнцем молодым,
Как новые кресты на кладбищах старинных. Нет, лучше расскажи преданье без прикрас О рухнувших мечтах, тоскующих в долинах... О новых горестях своих начни рассказ,
О разных женщинах, о злобе ежечасной,
О страхе, что всегда крадется по пятам,
134


Смиренномудрие
И о политике, и о любви несчастной Пиши чернилами, но с кровью пополам.
Ты вспомни и себя, хотя другим ты занят, Себя, наивного, как малое дитя,
Пришедшего сюда, где люди любят, ранят На странный свой манер, смеясь или грустя.
За искренность твою тебе досталось мало? Мужчины недобры? А женщины? Ответь,
Кто внял твоим слезам? Чье сердце понимало Страдания твои? Кто мог тебя согреть?
Тебя или других... Ты лести верил слепо, Несчастный, ты мечтал (безумье жить в мечтах!). И смерти легкой нет, любая смерть свирепа, О ангел во плоти, твои надежды — прах!
Сберег ли силы ты для достиженья цели? Душа твоя от слез смягчилась или нет?
Под мягкою корой тверды дубы и ели,
Но мягкая душа нам не сулит побед.
Что ж, если так пошло, не требуй снисхожденья! Совсем блаженным стань и пустоту небес Весь день разглядывай в окно до одуренья, Откуда на тебя с ухмылкой смотрит бес!
Что тут поделаешь, раз ты в таком упадке!
А ведь любой другой, в ком пламень не погас,
135


Поль Верлен. Стихотворения
Позвал бы скрипачей, плясал бы без оглядки На все приличия и на толпу зевак.
Пошарь в своей душе! Пошарь! Там есть пороки! Какой-то извлеки, как шпагу из ножон!
Такой, чтобы краснеть, чтоб обжигало щеки, Чтоб запустить его в багровый небосклон!
Твоих грехов не счесть? Тем лучше. Шпагу
в руки!
Здесь выбор невелик. Не мешкай! С ходу в бой! Прикрой свое лицо недвижной маской скуки И ненависть свою под этой маской скрой!
Нельзя быть простаком в бездарной оперетте, Где счастье горькое не в силах нас прельстить, Поскольку сносит всё, все мерзости на свете, И чтоб не быть глупцом — злодеем надо быть.
— Ах, мудрость! Но ведь я прозрел иные вещи, Твой голос мне твердит о суете земной,
А предо мной тоска, ее слова зловещи,
Я помню только зло, содеянное мной.
Во всех превратностях судьбы моей, богатой Невзгодами, среди событий и дорог,
Моих или чужих, теперь или когда-то Я лишь одно обрел: дарил мне милость Бог.
136


Смиренномудрие
И если я судьбой наказан, так и надо.
Все люди тяжкий крест за что-нибудь несут. Но твердо верую, что ждет меня награда, Прощение за все. Господень правый суд.
Обидно простаком быть в этой жизни бренной, Но в Царство Вечности войдешь достойно ты, Постигнув, что живет и правит во вселенной Не зло, не ненависть, а воля доброты.
IV
Несчастный! Ты забыл крещенья благодать,
И веру детскую, и любящую мать,
Ты силы растерял, и бодрости не стало,
Тебе грядущее судьба предначертала Такое светлое, как волны на заре,
Ты разбазарил все в кривлянии, в игре,
И даже разум твой поизносился малость.
Что за проклятие брести, забыв усталость, Туда, где горизонт — манящая черта,
О скверное дитя с замашками скота!
Кто отвратит беду? Никто из прозорливых Не в силах упредить тебя в твоих порывах. Насмешки все презрев, идешь наперерез Любым опасностям. Ты словно Геркулес,
Чьи дерзкие дела безумным стали вздором. Ах, дружба! Нет конца твоим глухим укорам. Приди же, помолись, склони свой скорбный лик,
137


Поль Верлен. Стихотворения
Как над безбожником в его последний миг. Сурова родина к своим заблудшим чадам,
Мир окружил тебя бесплодным, голым садом, Где пагубным страстям зачахнуть в свой черед. Теперь ты проходи с оглядкой у ворот:
Еще натравят псов. И если ты, бедняга,
Не встречен хохотом, ну что ж, и это благо. Француз! Христианин! И вдруг так низко пасть! Но к светлым образам тебя уводит власть Твоей фантазии, бессмысленной и темной. Безбожен ты, как все, ревнивец неуемный, Средь ненасытных толп ты ненасытен сам, Влекомый к мишуре, к пирам, к пустым словам, К ученой трескотне, к попойкам, к острословью, Ты тянешься к тому, за что мы платим кровью. Ты проклял шумный свет, но ты им ослеплен, Ты скотством заражен всех стран и всех времен. Гляди! Мычит, жует пасущееся стадо,
Все смертные грехи, все наважденья ада В твою проникли плоть, и крови цвет поблёк; От добродетели ты так теперь далек,
Твои слова убил жаргон, и юмор сальный,
И повторенье лжи из хроники скандальной. Груз непристойностей на памяти твоей,
И места не найти для крохотных идей,
Средь себялюбия ты трешься, уповая,
Что некому сказать: посредственность какая! Лишь гордость на твоих развалинах жива,
Она венчает лоб поэта-божества И обаяние дарит усмешке вора,
138


Смиренномудрие
В твоих глазах горит огонь ее задора,
Ей мил твой каждый грех и каждый твой порок.
— Прости безумного, мой милосердный Бог!
V
Прекрасный, слабый пол! Мы столько испытали От этих нежных рук и радостей и бед!
Глаза, в чьей глубине животной страсти нет. Мужской звериный пыл нередко укрощали.
А голос, чей напев баюкает печали,
Чья ложь и та сладка! Манящий зов чуть свет, Вечерний тихий звон, негаданный привет, Рыданье, гаснущее в мягких складках шали...
Сердца мужчин — кремень. Вся наша жизнь
позор.
Но что-то все же есть, хоть на вершинах гор. Вдали от страстных ласк, от битв и лихолетий,
Ведь что-то детское и чистое живет — Участье, доброта. Ведь что-то есть на свете!
А что оставим мы, когда к нам смерть придет?
139


Поль Верлен. Стихотворения
VI
Веселье и печаль, куда вы забрели?
Все тише в сердце кровь струится, догорая. Итак, все кончено, умчались в даль без края И тени зыбкие, и радости земли.
Ни счастья, ни тревог: прошли, как журавли, Над пыльною стезей — стремительная стая, Прощай же, юный смех, прощай, тоска седая, Вы канули во тьму, вы тонете вдали.
Осталась пустота, осталось безразличье И легкий холодок, и чувствуешь величье Зияющих пространств, которых не объять.
Мы в сердце ранены гордынею, но снова Оно горит в огне любви, оно готово К блаженной гибели, готово жить опять.
VII
Мерцали целый день виденья давних дней И вот легли на медь заката... Нет, не надо, Душа моя, глядеть на искушенья ада,
Закрой глаза, душа, и прочь беги скорей.
Сверкали целый день. И падал град огней, Он бил колосья нив и гроздья винограда,
140


Смиренномудрие
И даже небеса от огневого града Страдали и к тебе взывали: пожалей!
Страшись, душа, беги от этих наваждений. Неужто новый день поглотит прошлых тени? Неужто я опять безумьем обуян?
Убить ли память нам и все забыть, что было? Дай Бог, чтоб это был последний ураган! Молись, душа, молись, чтоб с ног тебя не сбило.
VIII
Смиренно жить в тиши, трудиться понемногу — К такому надо страсть особую иметь.
В потоке скорбных дней нисколько не скорбеть. Все силы положить на легкую дорогу.
Сквозь ропот городов, сквозь вечную тревогу Услышать вдалеке лишь благовеста медь, Средь многих голосов почти беззвучно петь, Вершить свой скромный труд, молясь все
время Богу.
Почить среди грехов в блаженном полусне, Болтать, а между тем стремиться к тишине,
К долготерпению среди глухой пустыни,
В раскаянии жить, не забывать поста.
Как эта схима вся никчемна и пуста!
Твой Ангел возопит: «Ничтожней нет гордыни!»
141


Поль Верлен. Стихотворения
IX
Блажен Луи Расин, не знал сомнений он! Увы! Нам ни к чему ролленовы морали,
Не жить нам в славный век, когда во всю сияли Закатные лучи тех золотых времен,
Когда ложилась тень маркизы Ментенон На восхищенный край и, позабыв печали, Сердца сирот и вдов ее благословляли,
Когда в молениях был разум обретен,
Когда бесхитростно, сурово и смиренно Священнодействовали лекарь и поэт И, как подвижники, свершали свой обет,
А раннею весной шли преклонить колена И положить цветы к подножью алтаря,
Наивно Господа за все благодаря.
X
Нет! Вольнодумствами был этот век богат!
И надо же душе, подняв свои ветрила,
В средневековье плыть, поскольку ей постыла Земля, где жалкий тлен и алчный дух царят.
Король, трибун, монах, алхимик, адвокат, Воитель, зодчий, врач... Какое время было!
142


Смиренномудрие
Какой солидный вес! Какой порыв и сила! Неужто выдержит разбитый мой фрегат!
О, если б королям советы мог давать я Или причастным быть к другим большим делам, И веру обрести, и высшие понятья,
Мораль и чистоту, когда бы мог я сам В святом неистовстве своем слететь с Распятья На крыльях каменных твоих, безумный Храм!
XI
Друзья, друзья, ну что вы доказали?
Что дважды два — четыре, а не пять?
На этот раз возьмете верх едва ли,
Здесь, победив, нельзя не проиграть.
Провозглашайте свой триумф убогий,
Над памятью глумясь; мол, Бога нет.
Что дал вам Бог? Что знаем мы о Боге?
Он выдумка, он зыбкий силуэт.
Подобьем вашей удлиненной тени На стенах страха возникает Бог,
Он весь из ваших трепетных движений.
Вот вашей философии итог!
— Простите, братья, нам смеяться впору, Пусть жалкий здравый смысл у вас в чести,
143


Поль Верлен. Стихотворения
Но кроме Бога где найдем опору,
И где еще надежду обрести?
Смеяться впору нам. Рыдать над вами, Смеяться над греховностью земной,
Скорбеть о глупом старике Адаме,
Смеяться над безмозглым Сатаной.
Собратья, о, любви единой чада,
За чью гордыню платим всякий раз! Познанье? — Что вы! — горькая награда, Неверье наше, наш последний час,
Признанье за легендой вероятья,
На все великое отверстый слух И глухота к простым словам. О братья, Гоните прочь познанья алчный дух.
С ветвей запретных — знать бы их не надо — Стремится он кровавый плод сорвать.
Зачем вы тянетесь в объятья ада?
Его Господь не думал создавать, —
Губительная породила скверна,
И нам, сынам истории, хранить Во имя чести, доблестно и верно,
Традиции и мук живую нить.
Мы верим предкам, помним их преданья,
Им Бог являлся в обликах любых,
144


Смиренномудрие
Нам предки предвещали наказанье И отпущенье всех грехов земных.
Да, им являлся Бог, они не лгали, Подстерегает нас безмерный грех.
Для ваших слабых глаз туманны дали,
А Вседержитель наш прощает всех.
Вот их слова. А нам легки задачи:
Мол, дважды два — четыре, а не пять, Одно ничто безвинно, сто — тем паче, Последний час приходит, чтоб объять
Все человечьи страсти и стремленья! Излишний поиск увлечет людей От благочестья прочь и от смиренья... Ах, как был прав когда-то Моисей!
XII
Итак, друзья, с тех пор, как в первый раз Я взялся за перо, вы преуспели,
В наш просвещенный век избрали вас,
И вознесли, и довели до цели.
Вы правите страною. Ваш черед!
(Почти вся Франция у вас в полоне,
Вы правите, вам силу придает Любовь к мошне набитой и короне.)
145


Поль Верлен. Стихотворения
Смелее же, друзья! Мы можем всласть За плату вашим видом тешить око,
И, радуясь, мы вправе вашу власть Превозносить без страха и упрека.
Без страха? Но ведь тут неясный счет,
Да, господа, тут шифр голосованья,
Тут весь народ — «упрямый, злобный скот», Тут свет надежд и темные деянья.
Упрямый, злобный! Дело не в словах.
Ведь с ваших рук стекает кровь... Да что там! Они бессильны. Вас пронзает страх: Ревущий скот библейским Бегемотом
Идет на вас, идет, чтоб вас карать,
И, не гнушаясь формою протеста,
Так вас лягнет, что впору удирать,
Держась рукою за больное место.
О наш народ возлюбленный! Скажи,
Не ты ли — темная душа, не ты ли — Добыча лицемерия и лжи?
И не тебя ли муки обступили?
Сквозь темноту твою к твоей судьбе,
К твоей беде идем, любя и веря,
Пусть говорят, что зверь живет в тебе,
Что ты свирепей и лукавей зверя.
146


Смиренномудрие
Гордец, ты до чего себя довел!
Царь Вавилонии, ты удостоен Жевать траву! Осел! Упрямый вол! Властитель травоядный, жрец и воин!
Крестьянин, гнущий спину на полях, Рабочий, изнуренный раб машины,
Вы плоть Христа, вы не бездушный прах, Вставайте, распрямите ваши спины!
Что в мире есть прекрасней ваших ног? Нести любовь способны ваши плечи. Бегите же обманчивых дорог,
Не слушайте обманчивые речи!
Французы, дети доблестных отцов!
Неужто вы заветы их забыли?
От ваших дел, от ваших жалких слов Они перевернулись бы в могиле.
— А вы, тираны, вы, временщики! (Пристрастье к злодеяньям баснословным Владык лишает силы, вопреки Их блеску, пышности и родословным.)
От власти отрекитесь! Недалек Тот грозный час, несущий перемены,
Когда цветенья вешнего поток Сметет Бастилии ненужной стены,
147


Поль Верлен. Стихотворения
Куда всю Францию загнали вы,
Где заперты для благочестья двери, Хотя добросердечие молвы Уже рисует вас, идущих к вере.
XIII
Принц, ради Франции ты отдал жизнь в бою, Такую молодую!
Тебе, о гордый дух, я почесть воздаю,
Тебе я салютую.
Как этот мир жесток! Сквозь шторм и темноту Плывет мой край печальный,
Он тонет, как фрегат с пробоиной в борту,
И слышен крик прощальный.
Наш век — те небеса, где в страхе узнаем Предначертанья бедствий...
Пусть молодость моя с презреньем о твоем Высказывалась детстве.
Пусть я стремился в даль, где берег пуст и глух, Где возникают шквалы,
Пусть молодость твою отверг мой зрелый дух, Обветренный, усталый,
Теперь со мной Господь, его любовь и гнев Даруют мне прозренье,
148


Смиренномудрие
Гордыни больше нет — рассыпалась, истлев, — Есть мудрость и смиренье,
Склоняюсь пред тобой, твою жалею мать, Печаль во мне и вера:
Господь сразил тебя, чтоб мог ты рядом стать С героями Гомера.
И пусть нерасторжим души моей союз С красой бурбонских лилий,
Скажу я: Бонапарт, погибший как француз, Венец вы заслужили!
Молитесь же за нас, за Францию свою,
Вы «Государь» по праву,
Поскольку вас Господь короновал в бою,
За муки дал вам славу!
XIV
Вернетесь вы и нас простите, как не раз, Бывало, всех прощали. Добросердечные, мой край утратил вас,
И горше нет печали.
Вернетесь вы, отцы, и встретите с лихвой Цветы, почет великий,
И слезы на глазах, и вздох земли родной, И радостные крики!


Поль Верлен. Стихотворения
Вернетесь к «жатве душ». Приспел той жатвы
срок,
Пока в местах изгнанья Молились вы за тех, кто с вами был жесток, Кому бы впрок — страданья,
Покуда ваша тень ложилась в дни утрат На острова и море,
На ясный небосвод, на потрясенный ад,
На тех, что нес вам горе.
Благословили вы «поборников свобод»
В ответ на их угрозы,
И душу детскую, которая вас ждет,
Омыли ваши слезы!
Изгнанники на час, герои на века,
Надежда нашей жизни.
Всевышний вас пошлет нести издалека Поклон моей отчизне!
XV
Прощает многое Господь. Но, как на грех, Наносим столько ран и унижений братьям, Бесчувственны к слезам и глухи мы к проклятьям, Как мы безжалостно уничижаем тех,
Кто прост, кто из-за нас, всеобщей став мишенью, Нередко терпит боль, обиду, сплетни, смех.
150


Смиренномудрие
Содеянное зло всегда ложится тенью На душу грешную, и наступает срок Возмездья тяжкого — естественный итог. Любовь, одна Любовь приводит к очищенью, Своим избранникам вручает высший дар — Путь к покаянию и самоотреченью.
Так после всех тревог и всех житейских свар Останется одно из множества желаний, Желанье уступить под натиском рыданий И, самолюбие подставив под удар,
Оружие сложить, покинуть поле брани И поражения нелегкий крест нести.
О, не суди, сестра, прости меня, прости!
XVI
Внемлите этой песне чистой,
Вам станет сладостно и грустно,
Она проста и безыскусна,
Как всплеск ручья в ложбине мшистой.
Она вам близкой станет вскоре,
Хоть ныне ото всех таится,
Как безутешная вдовица,
Чью гордость не сломило горе.
Ее печальный креп трепещет, Вздымаясь на ветру студеном,
151


Поль Верлен. Стихотворения
Миг — и пред взором изумленным Звездою истина заблещет.
Вам песня говорит: поверьте,
Что доброта, как жизнь, безмерна, Что смертна всяческая скверна,
Что злобе не уйти от смерти,
Что славы во сто крат блаженней Покой вдали от смут и козней, Согласье без обид и розни,
Мир без побед и поражений.
Прислушайтесь! Как звуки эти Тверды в своем чистосердечье! Утешить сердце человечье —
Нет выше ничего на свете!
В земной юдоли, в адской бездне Принять без гнева все мученья!..
О, праведной души свеченье! Внемлите ж этой мудрой песне!
XVII
Родные маленькие руки,
Со мной вы нежны бывали,
Но после стольких вакханалий, Падений и душевной муки,
152


Смиренномудрие
И после всех моих скитаний, Далеких стран, штормов и штилей Вы снова сон мой осенили,
Не руки — царственные длани.
Вы снитесь. Душу обнимая,
Вы что-то ей сказать хотите,
Но что поймет сквозь гул событий Душа уже глухонемая?
Неужто лжет мой сон невинный О том, что души неразлучны,
О том, что чувства их созвучны,
О том, что две любви едины?
О сладкий сон, о горечь были, Раскаянья святые муки!
Молю вас, дорогие руки,
Подайте знак мне, что простили!
XVIII
И вновь мое дитя явилось. И мгновенно Вонзилась в сердце боль, и теплая струя Из раны хлынула предвестьем забытья, Напоминая мне о том, что смерть блаженна.
Тупой удар стрелы и холод острия!
Один прекрасный миг, но что за перемена! —
153


Поль Верлен. Стихотворения
Укоры совести проснулись и смиренно Молитвенный напев запела кровь моя.
Я вижу! Я не глух! О, чувство искупленья И долга! Я постиг, что значит слух и зренье, Я слышу голос чувств и, далям вопреки,
Призыв грядущего. Отныне и навеки,
О, как я вас люблю, две маленьких руки, Которые в конце закроют наши веки!
XIX
Голос гордости: рога протяжный раскат; Звезды крови на золоте рыцарских лат;
Путь сквозь пламя и дым по земле обожженной. Миг — и голос умолк, словно рога раскат.
Голос ярости: в море трезвон, приглушенный Снегопадом. Как зябко! Как тягостны звоны! К дамбам жмется трусливая жизнь, к берегам, Чтоб не слышать сигнала трезвон приглушенный.
Голос плоти: бессвязного говора гам;
Пьют, едят, веселятся с тоской пополам; Имена и глаза и звенящие склянки;
В духоте задыхается говор и гам.
Чей-то голос: туманные дали, гулянки, Свадьбы, толпы, снующие торжища, банки,
154


Смиренномудрие
Пестрый цирк, балаган всех культур и эпох — Все плывет под скрипичные всхлипы гулянки.
Возглас ярости, жалоба, горестный вздох.
Вот и слушай, покуда совсем не оглох,
Тупо слушай безмолвие мирных идиллий, Возглас ярости, жалобу, горестный вздох.
Голоса, умирайте, и так вы в могиле!
Словеса, изречения в вычурном стиле,
Треск избитой риторики — все это прах. Голоса, умирайте, и так вы в могиле!
Мы не ваши. Умрите на наших губах!
Не звучать вам вовеки в смиренных мольбах, Их питает могучее вечное Слово.
Мы не ваши. Замрите на наших губах!
Сгиньте в отзвуках к небу летящего зова,
Он откроет врата бытия неземного,
Он сжимает Последнего Часа печать.
Сгиньте в отзвуках к небу летящего зова!
Грозный голос любви вам велит замолчать!
XX
Враг прикинется смертной тоской, Спросит: «Что тебе, бедненький, худо?» Усмехнусь и пройду стороной.
155


Поль Верлен. Стихотворения
Вожделеньем прикинется враг,
Скажет: «Глянь! Что за девочка! Чудо!» Не иду на приманку никак.
Враг, святым прикрываясь обличьем, Скажет: «Что твоя жалкая прыть Перед истинной веры величьем?
Ты ли Бога постигнешь, невежда?
Ты ли в силах до гроба любить?» Говорю: «Мне осталась надежда».
Я не в силах ему отвечать,
Этот старый софист и проныра Заставляет меня замолчать.
Пронизал мою душу и плоть Страх утратить сияние мира.
О, даруй мне смиренье, Господь!
XXI
Не мешкая, иди своим путем.
Он долог. Впереди крутой подъем.
Знай, помешает лишнее в дороге,
В походе ты, оставь свой скарб убогий, Останься нищим. Бог всегда с тобой.
А главное, надежде верен будь.
Что мрак? Что мука? Твой прекрасен путь. В конце его тебя ждет смерть, но прежде
156


Смиренномудрие
Не падай духом, верен будь надежде.
На ложе смерти обретешь покой.
И надо, чтоб душа была добра.
Пусть жизнь горька — она твоя сестра. Карабкайся по кручам, пой при этом,
Гони благоразумье, чьим советам Легко смутить наивный разум твой.
Будь, как подвижник, кротостью силен, Будь, как дитя! Карабкайся на склон,
Не унывая, напевая что-то Наперекор печали, чья забота,
Чтоб ты уснул в пути над крутизной.
Над кознями лукавого глумись,
Тебя покоем вечным встретит высь,
Она сияет в звуках трубной меди,
Иди сквозь ночь, где мрак и свет — соседи. Уже простер твой ангел над тобой
Свои крыла, несущие к победе.
XXII
Ты в тоске? Ты несчастна? О душа, что с тобой?
Ты совсем безучастна К зову жизни самой,
Ко всему безучастна.
157


Поль Верлен. Стихотворения
Разве жизнь так пуста?
Что же, руки ломая,
Ты сжимаешь уста И молчишь, как немая,
А в глазах темнота?
Ты не веришь, быть может,
В то, что верность — не ложь? Если боль не тревожит,
Разве радость найдешь?
Что, скажи, тебя гложет?
Прочь гони этот сон,
Он слезлив и не нужен.
Солнцем день озарен,
И трезвоном разбужен Заревой небосклон.
Словно мастер гравюры,
Свет жестоких лучей Черным чертит фигуры,
Четкий контур вещей,
Лик повинности хмурый.
Что же мешкаешь ты? Приближайся вплотную.
Тени были густы,
Примут форму иную:
Вмиг смягчатся черты.
158


Смиренномудрие
Вот он, добрый твой гений, Страж сокровищ твоих:
И любви, и стремлений, Что и гор золотых,
И всего драгоценней.
Клад невиданный твой: Жар, восторг, вдохновенье, И борьба, и покой,
И мечта, и забвенье Всей докуки земной,
Всей докуки земной!
XXIII
Городской рожденный гущей, Сын толпы, на штурм идущей,
Я стремился к новизне,
Миг ловил... но, как во сне,
Все проходит — раньше, позже,
И всему, что прах — не боле,
Я сказал «прощай» без боли: Счастью, радости земной И любви. Теперь со мной Только Ты, Пресветлый Боже!
На могучих крыльях веры Уношусь в иные сферы,
159


Поль Верлен. Стихотворения
Где раскаянья приют,
Где подвижнический труд, Где покой всего дороже.
О смирение святое,
Ты мне душу добротою,
Как живой водой омой! Сердце, век не долгий твой Кончится на смертном ложе.
XXIV
Дух древних, суетный и дикий, Мог только испытать испуг,
Узрев страдальческие лики,
И поразиться силе мук.
И это двойственное чувство —
В двух образах далеких дней,
В двух бликах светлого искусства, В двух скорбных ликах матерей.
Одна — царица Илиона,
Чьи дети сражены врагом,
Чья боль, чье горе исступленно Вопит на берегу морском.
160
Вдоль кромки пенистой прибоя Взлохмаченная мчится мать,


Смиренномудрие
Неистово скуля и воя,
Собаке бешеной под стать.
Вторая — это Ниобея,
Чей горестный направлен взгляд Туда, где стынут, каменея,
Тела ее убитых чад.
Она в отчаянье застыла,
Лишась дыханья и тепла. Недвижный мрамор. Что за сила На землю глыбу принесла?
Боль христианская безмерней, Любой душе близка она,
Ступает по дороге терний,
В раздумия погружена,
И у распятья на вершине Льет молча слезы в три ручья. О, как Она скорбит о Сыне! Мать! Но какая Мать! Но Чья!
Ей та же боль дана в избытке, Но во спасенье всех людей,
Ее любовь смягчает пытки Всей беспредельностью своей.
Мы все Ее души частица,
И в мир, где слабостей дурман,
161


Поль Верлен. Стихотворения
Кровь милосердия сочится Из всех Ее сердечных ран.
Настанет день и явит славу Распахнутых вовсю высот, Отринет грешных и по праву Всех верующих вознесет
На двух крылах благословенных К Сиону, в край святых холмов, К вершинам радостей нетленных, Где светится Ее Покров.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
I
О Боже, я пронзен Твоей любовью, Зияет в сердце рана до сих пор,
О Боже, я пронзен Твоей любовью.
О Боже, Ты свою обрушил кару,
И до сих пор я чувствую ожог,
О Боже, Ты свою обрушил кару.
О Боже, я постиг, что все ничтожно, И лишь Твоим величием живу,
О Боже, я постиг, что все ничтожно.
162


Смиренномудрие
Пускай в Твоем вине душа утонет,
А жизнь моя в Твой превратится хлеб, Пускай в Твоем вине душа утонет.
Вот кровь моя, непролитая, Боже,
Вот плоть моя, не ведавшая мук,
Вот кровь моя, непролитая, Боже.
Вот лоб мой, часто красный от позора, Твоим подножьем он достоин быть,
Вот лоб мой, часто красный от позора.
Вот непривычные к труду ладони,
Чтоб угли жечь и ладаном кадить,
Вот непривычные к труду ладони.
Вот сердце, бившееся понапрасну.
Ему от смертных мук Твоих дрожать, Вот сердце, бившееся понапрасну.
Вот ноги — беззаботные бродяги,
Они идут на зов Твоей любви,
Вот ноги — беззаботные бродяги.
Вот голос мой, охрипший и фальшивый, Он служит мне для покаянных слов, Вот голос мой, охрипший и фальшивый.
Вот очи — две мигающих лампады, Погаснуть им в молитвенных слезах,
Вот очи — две мигающих лампады.
163


Поль Верлен. Стихотворения
О Боже правый, Боже милосердный, Вот тьма неблагодарности моей,
О Боже правый, Боже милосердный!
О Боже гневный, Боже всемогущий, Вот бездна черная моих грехов,
О Боже гневный, Боже всемогущий!
О Боже мира, Боже благодати,
Вот страх мой и неведенье мое,
О Боже мира, Боже благодати,
Всеведающий Господи, Ты видишь Убожество и нищету мою. Всеведающий Господи, Ты видишь,
Все что могу Тебе я отдаю.
II
Марию, Мать мою, люблю без оговорок. Любовь моя к другим — извечный мой обет, Мой долг, а Мать моя Сама дарует свет Вселюбящей душе, которой каждый дорог.
Во имя Матери я возлюбил врагов,
Я для Нее пошел на жертвы и мученье.
Святое рвение и самоотреченье
Она внушила мне, мой скорбный слыша зов.
164


Смиренномудрие
Когда я чувствовал: вот-вот иссякнет сила,
А злоба верх берет и гаснет взор в пути,
Мне помогала Мать смиренье обрести,
Дарила силу мне, словам любви учила.
Во имя Матери я превозмог боязнь И столько принял ран, и скорбь стократ
воскресла,
Я звал — Она пришла мне препоясать чресла, Чтобы достало сил, когда я шел на казнь.
Мария, Мать моя, Ты мне милее жизни.
Свет милосердия и мудрости родник,
Мать Франции моей, когда ж настанет миг,
И славу принесешь возлюбленной отчизне?
Мария светлая, любовь и доброта,
Святая истина, живительная вера,
Ведь все, что я свершил, достойное примера, Все — знак любви к Тебе, о райские врата!
III
Ты молчишь, Ты мольбы ожидаешь от нас, Исповедного шепота, скромных желаний, Сокровенных Ты ждешь от сердец излияний И смиренья, хоть часто оно напоказ.
165


Поль Верлен. Стихотворения
Ты охотно приемлешь бесспорные мысли,
От которых ни шуму, ни лишних забот, Ждешь у дерева жизни: вот-вот упадет Хоть один из плодов, что на ветке повисли.
От объятий Твоих, от безмерной любви Не вздохнуть: мы Твоею придавлены дланью, Ты нас учишь спокойному самопознанью,
Но не всякому впору уроки Твои.
О Всевышний, Вселюбящий, Всемолчаливый, Если грешник душою к Тебе устремлен,
Он обязан всегда и везде, как закон,
Свой обет исполнять, подавляя порывы,
Пряча душу от мира земной суеты,
От безумного мира, вместилища бредней.
Даже в час просветленья и в миг наш последний В тайны сердца лишь пастырь проникнет и Ты.
Дай заблудшим любовь и спокойствие, Боже, Добрых дел покровитель, сокрытый от глаз, Дай и тем, чье смирение лишь напоказ,
Все земное постичь — так, чтоб холод по коже.
Дай им, Боже, побольше терпенья и сил,
Дай им разум и веру в юдоли плачевной,
Чтоб на Страшном Суде Сын Твой, Агнец
Твой гневный,
В новом граде Сиона за всех их простил.
166


Смиренномудрие
Чтобы честно сказали они и по праву:
«Боже, верили мы!» — и чтоб Агнец святой Им ответил: «Входите, дарю вам с лихвой За смиренье Мой мир, за страдания славу».
IV
1
— Люби Меня, Мой сын, — так говорил мне
Бог, —
Взгляни: Мой бок пронзен, пылает сердце
в муке,
На Мне твои грехи — взгляни на эти руки, На язвы ног взгляни, их оросил поток
Слез Магдалининых! Вот крест Мой и венок, Вот гвозди, губка, кровь — вернее нет поруки. Люби же плоть Мою и вечной речи звуки В юдоли горестной, где царствует порок!
До гробовой доски тебя любил не Я ли?
Ты Мне по Духу сын, ты по Отцу Мне брат. Не Я ли за тебя земной изведал ад?
Не Я ли слезы лил в часы твоей печали И проливал Свой пот в твоем тяжелом сне, Мой горемычный друг, взывающий ко мне?
167


Поль Верлен. Стихотворения
2
— О Боже! — молвил я. — Ты говорил
со мною.
Да, я Тебя ищу, хотя надежды нет.
Но как Тебя любить? Твоя любовь как свет, А я, увы, земной, и все во мне земное.
Ты жаждущих поишь Своей живой водою, Взгляни, я изнемог, блуждая столько лет,
О Боже, смею ли поцеловать Твой след, Припасть к Твоим стопам? Ведь я того не стою!
И все-таки зову, ищу Тебя всегда,
Молю, чтоб мой позор Своей прикрыл Ты тенью, Но тени Ты лишен, как свет, и, к сожаленью,
В источнике Твоем порой горька вода,
Ты светишь только тем, кому не застят взора Лобзанья грешные! Ты только тем опора!
3
— Люби Меня, Мой сын! Я Сам — уста
и взор,
Я поцелуй для всех и свет слезы горючей.
Я твой недуг и жар, ты зря себя не мучай,
А возлюби Меня! Боишься? Что за вздор!
168


Смиренномудрие
Моя любовь летит в распахнутый простор,
В то время как твоя страшится горной кручи, Но вознесу тебя Я, как орел могучий,
К лугам заоблачным, к туманным граням гор.
Лучи Моей луны в твоем сияют взгляде,
О, этот свет ночной на ложе водной глади, Вся эта чистота, блаженство и покой!
Я, твой всесильный Бог, причастный к высшей
славе,
Твержу: «Люби Меня!» — склоняясь пред тобой, Я мог бы повелеть, но принуждать не вправе.
4
-Да что Ты, Господи! Не слишком ли? Постой! Любить? Кого? Тебя? С моей ничтожной силой? Не смею! Не могу! Дрожит мой дух унылый. Ты свежий вихрь любви и дышишь чистотой!
Ты был Израилю защитой и судьбой!
Ты сердце всех святых, Ты пчелкой легкокрылой Садишься на цветок! О Господи! Помилуй! Мне страшно! Бог Отец, Бог Сын и Дух Святой,
Вы обезумели? Я жалкое творенье,
Я грешен, и во мне все чувства — слух и зренье, Нюх, осязанье, вкус — все грешно! Стыд и
срам!
169


Поль Верлен. Стихотворения
Все существо мое исполнено гордыни,
Не чувство — чувственность владеет мной
поныне,
Горю в ее огне, как некогда Адам!
5
— Люби Меня, Мой сын! Мое безумье свято. Я — нынешний Адам, и Я в тебе самом,
Я пожираю Рим, Париж твой и Содом,
Как алчущий бедняк на трапезе богатой.
Огнем любви Моей земное все объято,
Все плотское горит, восходит дым столбом, Любовь Моя — потоп, и тонет все кругом, И гибнут всходы зла, взращенные когда-то,
Чтоб сколотили крест, где должен Я страдать, Чтоб милосердие явило благодать,
И ты во Мне возник, дрожащий и смиренный.
Люби Меня! — зову в надежде сокровенной. Несчастная душа, не надо трепетать.
Любви достоин Я один во всей вселенной!
ПО


Смиренномудрие
6
— Мне страшно, Господи! В душе моей тревога. Хотелось бы любить, но разве стану я Избранником Твоим, суровый Судия,
Когда и праведных Ты судишь очень строго?
Ты сотрясаешь свод вселенского чертога,
Где жаждет обрести покой душа моя,
В меня течет простор небесный, как струя,
И я к Тебе стремлюсь, но где, скажи, дорога?
Десницу протяни могучую, Господь,
Чтоб дух мой укрепить и немощную плоть! Могу ли я прийти в Твои объятья, Боже?
Мне к сердцу Твоему возможно ли прильнуть И голову свою тебе склонить на грудь,
Где только праведным найти случалось ложе?
7
— Что ж, быть по-твоему, раз ты стоишь на том, Пускай твоя душа неверие отринет,
И Церковью Моей в объятья будешь принят, Как золотистый шмель — раскрывшимся цветком.
Ты боль свою излей в молении святом, Раскаянье твое ушей Моих не минет,
171


Поль Верлен. Стихотворения
Будь искренним со Мной, пускай тебя покинет Гордыня и придет смиренье. А потом
Охотно трапезу Я разделю с тобою И яствами тебя такими удостою,
Каких и ангелам отведать не дано.
Возрадуешься ты, испив мое вино,
И, опьяненная его струей хмельною, Проникнет кровь твоя в бессмертье, как зерно.
*
Но веру ты и впредь храни! Не оттого ли Все существо Мое в тебе воплощено?
В Мой возвращайся дом, чтоб снова пить вино И снова есть Мой хлеб, без коих жизнь не боле,
Чем даль пустынная, где глухо и темно,
Моих Отца и Мать моли в своей юдоли, Смиренным агнцем стань, что сам по доброй воле Безропотно готов отдать свое руно,
Стань чистым, как дитя в невинном одеянье, Забудь свою любовь, свое существованье, Будь на Меня похож, лишь о других скорбя,
Как был Я, твой Господь, во времена Пилата, Иуды и Петра похожим на тебя,
Ведь Я же сам страдал и умирал когда-то!
172


Смиренномудрие
*
Мой сладостный обет исполнить Я готов, Тебя вознагражу за подвиг твой упорный, Прими мои плоды, мой дар душе покорной: Мир, благо нищеты и чары вечеров,
Когда воспрявший дух стремится из оков И тянется испить из чаши животворной,
И благовест плывет, малиновый и черный,
И в небесах луна скользит меж облаков,
И дух в Моей любви ждет приобщенья к тайнам, Покоя ждет в Моем сиянии бескрайном,
И жаждет услыхать хвалы начальный звук,
И вдохновенья ждет, и ждет на все ответа, Слияния со Мной и яростного света Твоих и, наконец, Моих блаженных мук.
8
— Всевышний, что со мной? Сдержать я слез
не в силах,
От счастья плачу я: Твои слова дарят Смятенным чувствам рай и в то же время ад, О боль! О благодать! — я разом ощутил их.
Я плачу и смеюсь. В моих струится жилах Твой голос, как труба, и этот медный лад
173


Поль Верлен. Стихотворения
Зовет в сражение, и ангелы летят,
Я вижу голубых, я вижу белокрылых!
О, как Ты милосерд! Ну кто я? Жалкий прах! И стал избранником! Какой восторг и страх! Как тяжко и легко! Я верю и не верю,
Что слышал голос Твой, и я молюсь в ответ. Я столько получил, что не снести потерю, Стремлюсь и трепещу...
9
— Иного, сын Мой, нет!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
I
Наказанный за страсть к вещам Теперь узрел иные цели,
Он стал мудрей и по ночам Спокойно может спать в постели,
174
Всему решивший предпочесть Того, Кто сотворил когда-то


Смиренномудрие
Глаза и свет, порыв и честь И все, что в нашем сердце свято,
Он, мудрый, может наблюдать Событья жизни скоротечной,
И созерцать морскую гладь,
И ветру подпевать беспечно.
Он сквозь людской водоворот Пройдет без трепета. Не так ли Завзятый театрал идет,
На скверном отсидев спектакле?
И чтобы спуску не давать Опустошающей гордыне,
Он повернет к былому, вспять, Навстречу гибельной стремнине,
К зеленым травам у реки,
Где волны омывают берег,
Грустя о днях былой тоски,
О всех ошибках и потерях.
Он высь полюбит и луга, Гармонию вселенской шири, Простит злодея и врага,
Чтобы они почили в мире.
Он явится из наших дней, Простой в своем добросердечье,
175


Поль Верлен. Стихотворения
И трепетной душой своей Поймет поступки человечьи.
Покинув мир житейских драм, Презрев обычаи и моду,
Всем вашим смрадным городам Он, мудрый, предпочтет природу.
II
С постели убогой Следишь за звездой В ночи ледяной,
А в сердце тревога,
И в мыслях разлад: Мечтой ли свободной, Тоской ли бесплодной Твой разум объят,
Не знающий меры,
И сердце без веры!
Засох чернобыл, Крапива завяла За кручею вала,
Где рог протрубил,
Где ветер напевен,
Где синий Маас,
Где пил ты не раз У стоек харчевен,
176


Смиренномудрие
Где кубки звенят,
Где трубки дымят.
Холодная сказка:
«Снега, как во сне,
И в узком окне Лишь снежная пляска!
О белая блажь Полярных туманов,
Моих караванов Извечный мираж!
О небо, как в сказке,
Над ширью Аляски!»
Здесь мрачный квартал, Здесь глушь, и к тому же Здесь небо от стужи Как тусклый кристалл. Здесь вереск ползучий, Здесь пыль на пути, Попробуй пройти — Вздымается тучей...
Какой же тропой Идешь, как слепой?
Вот черное зелье И мертвый запой,
И в споре с собой Стремленье — в веселье Уйти от забот,
177


Поль Верлен. Стихотворения
От совести скрыться,
Вот бездны граница И гибельный взлет.
Ты, снов порожденье, Страшись наважденья!
Чей зов за оконом,
Манящий и лгущий?
«Гадюка из пущи Со сплющенным лбом!» Очнись, безрассудный,
Твой грех я приму.
Кому здесь, кому Поступки подсудны? «Исчадие зла!
Зачем приползла?»
Вот море! От скверны В нем душу отмой,
В стихии родной,
Чьи недра безмерны,
Ты к ней припади,
Утешит пучина,
Качая, как сына,
Тебя на груди.
— Но море так вздорно, — Ты скажешь, бесспорно.
Нескладно ты жил!
Ты тратил впустую
178


Смиренномудрие
И душу живую,
И силы, и пыл!
Хоть кровь напитала Цветок золотой,
В ней веры святой Пока еще мало,
Но ты погоди,
Ведь все впереди!
Лишен ты опоры, Безумье влечет,
Но душу спасет Мессия, Который Забыт был тобой В то время, как мчалась По венам усталость Волной голубой И рифмы мечтаний Грозили в тумане.
Спеши не спеши — Исполнятся сроки. Смятенье души К чему? И упреки?
Ты волен во всем,
Но в дебрях желаний Ты волею длани Незримой ведом.
Знай: там, где отвага,
И шквалы во благо.
179


Поль Верлен. Стихотворения
Обрушится рок Всей мощью напасти,
В чьей гибельной пасти Прекрасный цветок! «Терновник колючий!» Как лилия бел.
«В груди он засел».
О, запах могучий!
«Он сердце пронзил». Как пахнет! Нет сил!
«Снедаем досадой,
Я гибну в огне,
Два сердца во мне...»
Но духом не падай. «Мне крест мой нести». Возвысься при этом Над суетным светом. «Но как обрести Мне веру?» Лишь звери Не мыслят о вере,
Не писан закон Для плоти и крови.
«Я пойман на слове, Попал я в полон,
В силки Люцифера, Души не сберег И отдал в залог.
О, где моя вера?
180


Смиренномудрие
Она и во сне Не грезится мне!
Вновь голос манящий Звучит в забытьи.
Ты вновь на пути, Гадюка из чащи?
Ты жалишь опять!»
Ты бредишь. Во сне ты. Ох эти поэты!
Что с этаких взять? Опомнись! Утратил Ты разум. Ты спятил.
Превыше всего Тепло человечье, Негромкие речи,
Добра торжество! Простым, просветленным Останься в тени,
Свой ум подчини Словам немудреным Наивной души, Счастливой в тиши!
Будь кротостью славен, Гордыню убей,
Стань Авелю равен По сути своей,
Скитанья, блужданья
181


Поль Верлен. Стихотворения
Свои заверши В смиренье души,
В блаженном страданье, Ищи высоты...
«Господь! Это Ты?»
III
Надежда светится соломинкам под стать.
Не сторонись осы, хмелеющей в полете.
В закут пробился луч, и пыль вся в позолоте. Зачем ты у стола склонился? Время спать.
Несчастный, вот вода — студеный дар колодца. Напейся. И усни. Ты видишь, я с тобой.
Я убаюкаю тебя. Усни и пой
Дремотно, как во сне младенческом поется.
Бьет полдень. Ты уснул. Как странно: в этот миг Стук женских каблучков в сознании возник. Он спит, сударыня, уйдите. Бога ради!
Бьет полдень. Я водой обрызгал твой закут. Надежда светится — булыжник в темной пади. Когда ж придет сентябрь и розы расцветут?
182


Смиренномудрие
IV
Каспар Хаузер поет:
Пришел я робким сиротой К вам, люди, в каменные стены.
Что я принес? Лишь взор смиренный Да нрав беззлобный и простой.
Я муку в двадцать лет познал,
Был обуян любовной жаждой, Тянулся к женщинам, но в каждой Лишь отвращенье вызывал.
Без родины, без короля И доблести не удостоен,
Мечтал я пасть в бою, как воин, Меня не приняла земля.
Я опоздал прийти сюда.
Иль поспешил? И вот мне кара.
За душу бедного Каспара Молитесь, люди, иногда!
V
Тону я во сне,
Как в черном провале, Усните во мне, Надежды, печали!
183


Поль Верлен. Стихотворения
Окутала мгла И память, и совесть: Ни блага, ни зла...
О горькая повесть!
В зияющем рву Столь зыбко качанье. Как в зыбке плыву. Молчанье, молчанье.
VI
Над кровлей синеву простер Простор небесный!
Листву над кровлей распростер Навес древесный.
Воскресный звон плывет в простор, Он льется, длится.
С ветвей свою мольбу в простор Возносит птица.
О, Господи, какой покой,
Какой бездонный!
Доносит город в мой покой Свой говор сонный.
184
— Что ты наделал! Что с тобой? Ты с горя спятил?


Смиренномудрие
Скажи, что сделал ты с собой? Как жизнь растратил?
VII
Не пойму, почему Дух мой, словно во сне,
Беспокойно над морем парит, припадая к волне. Все, что дорого мне,
На крылах подниму,
В глубину окуну, чтобы в пене укрыть. Но к чему?
Дума, реет, как тень альбатроса, Пролетает над зыбью в печали;
Свод небесный ветра укачали;
То взовьется, то падает косо,
Дума реет, как тень альбатроса.
Пьет она допьяна Солнце, волю, полет,
Подчиняясь чутью, над бескрайнею ширью плывет. Над мерцанием вод Распласталась она,
Легким ветром овеяна, теплой волной полусна.
Часто плачет в тоске и заботе И страшит мореходов бедою,
Как ветрило, скользит над водою,
И ныряет, и снова в полете,
Снова плачет в тоске и заботе.
185


Поль Верлен. Стихотворения
Не пойму, почему Дух мой, словно во сне,
Беспокойно над морем парит, припадая к волне. Все, что дорого мне,
На крылах подниму,
В глубину окуну, чтобы в пене укрыть. Но к чему?
VIII
Законы, запахи, цвета.
Слова — кудахчущая стая.
Пятой растоптана мечта.
И рвется плоть с креста, страдая. Соблазн вокруг и суета,
И скалится толпа чужая.
Угрюмый облачный покров,
Цветы, в которых нет нектара, Скользящий жест, хмельная чара И трепет сладостный сосков,
И ночь, и нега, и альков.
Что значит миг такого дара?
Что значит наслажденье, кара? Наш грех и ваш, святые, зов?
186


Смиренномудрие
IX
Рыдает рог за чащею лесной,
Его печаль сиротская, глухая,
К пригорку припадает, замирая,
И только ветер вторит ключевой.
И в этом звуке рвется волчий вой К лучам заката у земного края, Предсмертной дрожью сердце пробирая, Пронзая душу горькою тоской.
И вот на рану алую заката Ложатся хлопья снега, словно вата,
И эта боль не так уж тяжела.
И воздух, словно вздох поры осенней, Так тих и нежен в сумеречной тени,
Где сонная окрестность залегла.
X
Сколько болей и несчастий в этом теле! Докучают мне, ведут со мной игру.
От кошмаров изнываешь, как в жару,
А проснешься — в жесткой маешься постели.
После краткой лихорадки еле-еле Отойдешь, исходишь потом поутру,
187


Поль Верлен. Стихотворения
Мелкой дрожью бьет, как птицу на ветру!
А в дороге ноют ноги — онемели!
Плоть — увы! — сосуд непрочный, бренный прах! Стонут ребра от побоев постоянно,
А кровавые уста — сплошная рана!
А глаза! Мерцают в них тоска и страх Перед мукой у последнего предела...
Тело бедное! Наказанное тело!
XI
Студеный ветер гнет кусты, Зеленые до черноты,
И снег на солнечном пригорке В заледенелой ломкой корке. Острее запахи лесов,
На горизонте слышен зов,
И сельских колоколен шпили Сиянье к тучам устремили.
Шагать отрадно по земле Навстречу этой легкой мгле, Летящей с ветром над полями. Пылай во мне, как прежде, пламя! Гудят подошвы, дрожь берет. Вставай, душа моя! Вперед!
Весна пока еще сурова,
Но снизойдет она, и снова
188


Смиренномудрие
Повеет ласкою тепла,
И мы поймем, зима прошла, И за добро восславим Бога... Ведет к надежде нас дорога.
XII
Порывы добрые, так вот вы где, бедняги! Надежда и печаль о невозвратном благе, Суровый ход ума и сердца взлет живой, Тревога смутная и сладостный покой.
Вас всех не перечесть, души моей порывы, Вы быстры и смелы, ленивы и пугливы,
И сбивчивы во сне, и мешкотны подчас, Бескрайний свет луны страшит ночами вас, Мелькающей чредой вы движетесь бессонно. «Так овцы робкие выходят из загона:
Одна, две, три... Идут: Склонили низко лбы, Потупили глаза, покорные рабы,
Бредут за вожаком. Он стал — недвижно стадо. Стоят, не ведая, зачем все это надо,
Лишь головы кладут передним на хребет». Овечки милые, не я ваш пастырь, нет!
Он знает всё и вся, хозяин ваш законный,
На выгон гонит вас и ставит вас в загоны, Он в срок назначенный отпустит вас в поля. Ступайте же за ним. Он ваш пастух. А я, Его велениям послушный, встану рядом, Овчаркой преданной пойду за вашим стадом.
189


Поль Верлен. Стихотворения
XIII
Здесь ряды живых оград Как барашки в океане,
Эти волны в мглистой рани Запах ягоды хранят.
Реют в мареве зеленом Дерева и ветряки,
И резвятся стригунки,
Скачут взапуски по склонам.
Этой дымкою сквозной Ширь воскресная объята, Нежно светятся ягнята Тонкорунной белизной.
Вознесясь волной отвесной, Рушатся колокола,
Песня меди поплыла В млечной выси поднебесной.
Стикни, (18)75
XIV
Род людской, несметный, многоликий, Прошлое хранит из рода в род.
Все идет на славу, и растет Град неколебимый и великий!
190


Смиренномудрие
В нем жива история сама.
Человек один — еще не эра. Тяжкою завесой атмосфера Нависает, и повсюду тьма.
О, цивилизованное стадо!
Как святыню чтит оно закон! Пажить Божья вспахана как надо, Жнец на этой ниве только Он.
Лондон, <18)75—<18)77
XV
Прекраснее море,
Чем своды собора, Баюкают горе Объятья простора, Где в дали лучистой Молитва Пречистой.
Страшны и добры Дары глубины:
Покой до поры И ярость волны,
Чей гнев, хоть велик, Смягчается вмиг.
191


Поль Верлен. Стихотворения
В пучине волнений Немало терпенья,
В рокочущей пене Нам слышится пенье: «Измучась в юдоли, Усните без боли!»
Как светится даль,
И цвет ее ал,
То сер, словно сталь, То зеленью стал... Краса без прикрас! Прекраснее нас!
Борнмут, (18)77
XVI
Вот «великий ваш град»! Груды белых камней. Город, отданный солнцу, лучам исступленным. Все грехи расползлись по дворцам и притонам В раскаленной пустыне из белых камней.
Среди гула и смрада скитается сердце Здесь, где вечная пыль и песок на зубах, Преступленья повсюду таятся и страх В одиночестве этом, где мается сердце.
Скит найдет здесь мудрец, как в безлюдной глуши, Среди этой печали парящей и скуки,
192


Смиренномудрие
Он суровую святость найдет в этой муке, В горьком стоне своей рассеченной души.
Париж, (18)77
XVII
По кругу! Быстрей, деревянные кони!
По кругу, быстрей и быстрей друг за другом, Без отдыха круг пролетая за кругом Под звуки трубы в бесконечной погоне!
Малыш раскраснелся, мамаша бледна,
Девица вся в розовом, в черном юнец,
Кто весел, а кто измотался вконец.
Медяк — этой шумной забаве цена.
Отрада сердец, деревянные кони,
По кругу, быстрей — под прищуренным взглядом Плута продувного, стоящего рядом,
Летите под звуки рожков и гармони.
Как странно, что пьяны и вы без вина,
Что кругом дурацкий плывет балаган: Блаженство в крови, а в сознанье дурман, Душа вместе с этой толпою пьяна.
По кругу! Ведут вас смычком и трещотки, Гобои, тромбоны — раскат за раскатом.
193
13 Зак. 3259


Поль Верлен. Стихотворения
Вы ласковы, кони, подобно ягнятам,
Подобно народу восставшему, кротки.
А ветер трехцветное знамя взметнул,
Качнул парусину, стекло и металл,
Штанины надул и подолы задрал,
И гром прокатился повсюду, и гул.
По кругу, лошадки, вперед неизменно!
Без отдыха тур совершайте за туром!
Вы мчитесь стремительным плавным аллюром, Не требуя шпор, не надеясь на сено.
Быстрей, мои кони, утеха души!
Ждет всадников ужин и мирный досуг, Спускается сумрак и манит пьянчуг У стойки последние тратить гроши.
Под небом, как бархатный плащ златотканый, Под звездными блестками мчитесь бессонно По кругу под медь погребального звона,
По кругу, быстрей, под раскат барабанный!
XVIII
В любой любви есть капля яда,
Любовь прошла — в душе досада,
И горечь сердце обожгла,
Взять, например, любовь сыновью, Супружескую или вдовью,
194


Смиренномудрие
И вместе с братскою любовью Любовь к отчизне и сословью — Любая жалит, как пчела.
Отца и матери не станет,
Изменит брат, жена обманет,
Забудет сын. А твой народ Живет в раздорах, правит казни,
Его грехи все безобразней,
Враг сеет козни без боязни,
Погрязла плоть твоя в соблазне,
Душа в безумных снах плывет.
Сказал Господь: люби собратьев!
Свои иллюзии утратив,
Из них капеллу учреди,
Как пастырь, ты свои химеры Веди, как трагик в час премьеры,
Как жрец — ревнитель древней веры, Как предок в глубине пещеры, — Пусть реет сердце впереди.
Веди свой хор по всем регистрам То в темпе медленном, то в быстром, Чтоб громок был напев и тих,
Чтоб в звуках твоего хорала Твое страданье замирало,
Чтобы надежда оживала,
Чтобы душа свободной стала Во имя смертных мук Моих!
195


Поль Верлен. Стихотворения
XIX
Согласно мнению Терезии Святой,
Корона нищеты превыше всех регалий.
Не углубляется наставница в детали,
И речь ее, подчас, нам кажется скупой,
Однако суть ясна, ее поймет любой,
Недаром нищету святые восхваляли:
Свободен выбор твой, всё толком взвесь вначале И отправляйся в путь, ведомый нищетой.
Кто может помешать? Желаний нет в помине, В число избранников ты сам войдешь отныне, Всесильный властелин, всесильный раб мечты,
Великий в щедрости, презревший все земное, Как неусыпный страж хранишь совсем иное! Свободный! Подданный царицы-нищеты!
XX
Парижанин, собрат мой, на зрелища падкий. На пригорок взойдем, чтобы в миг этот краткий Встретить солнце. Языческий трепет проймет! Не встречал ты в театре подобных красот. Здесь колышутся ветви, и дымка, и тени.
И прохладно. Пойдем же. Весь мир, как на сцене, Так все видно, как будто мы в лучшей из лож,
196


Смиренномудрие
Декорации красочнее не найдешь:
Высоченный собор, каланча еще выше,
Под зеленой листвой черепичные крыши, Мишура украшений, узоры оград,
Колокольни и башни. Над ними парят Облака золотые — темнее к закату,
Все богатства на эту положены вату. Драгоценный ларец! Все за это отдашь!
Долог путь, но в награду подобный пейзаж!.. Вниз пойдем, если ноги твои не устали.
Отдых нужен глазам, ты ведь видел едва ли Столько разом. Монмартр? — это, брат, пустяки: Зелень чахлая да в лишаях чердаки.
(А фабричный удушливый дым! А отбросы!) Двинем дальше тропинкой, где травы и росы, В городок над речною спокойной водой,
Весь в тени тополей, от лучей золотой. Проходи! В переулок ведут нас ворота.
Здесь местечко что надо! Покой и дремота, Белизна невысоких старинных домов,
Над покатыми кровлями лиственный кров,
А извилистый путь этой улочки сонной,
Как ручей, протекающей в чаще зеленой, Окаймленный тенями, лучам вопреки,
Вдалеке от извечной столичной тоски.
Здесь лукавы прохожих беспечные лица,
Как пленительно их просторечье струится!..
Все пьянит — щебет ласточек, воздух, трава, Здесь былое свои защищает права Черепицей, железом решеток балконных,
197


Поль Верлен. Стихотворения
Эти двери на страже устоев исконных, Охраняют засовами честь и семью...
Все спокойно живет, смерть встречает свою. А театр? Здесь к нему интерес незаметен.
Не нужны и газеты — разносчицы сплетен. К благородной любви здесь душа не глуха, Волокитство здесь высшая степень греха.
Что же здесь от Парижа? Вчерашние моды? От прогресса — его перезрелые всходы?
(Их мы тотчас же рвем, чтоб неспелыми есть.) Наконец, здесь покой и достоинство есть, Здравый смысл, сохранение давних традиций, Здесь досуг уважают, умеют трудиться,
А далекой дороги страшатся всегда.
Видишь сам, что в провинции жизнь хоть куда. Что жалеть о чудовищной дряхлой громаде,
О ее лихорадочном пульсе и смраде!
Аррас, <18)77
XXI
Это праздник хлебов, праздник царственных нив! Здесь я снова и чувствую радость возврата! Затопил и людей, и природу разлив Столь слепящих лучей, что и тень розовата.
Свищут косы и рушится злаков стена, Отражается луч на сверкающей стали.
198


Смиренномудрие
Вся равнина страдою заполонена,
Лик ее то смеется, то меркнет в печали.
Всё в движении, всё устремилось вперед Под лучами: они-то и создали зерна И наполнили соком и сладостью плод,
И еще продолжают работать упорно,
Дай же, старое солнце, нам хлеба сполна, Дай нам пищи земной и налей нам по праву Этой влаги священной, хмельного вина! Виноградарь и жнец! Урожай ваш на славу!
Ибо хлеб и вино нам дарует Господь,
Делит с нами труды, делит радости наши, Земледелец — Он кровь нам дарует и плоть Для еды и питья, для причастья и чаши!
Фанту, (18)77


ИЗ СБОРНИКА «КОГДА-ТО И НЕДАВНО»
КОГДА-ТО
СОНЕТЫ
И ДРУГИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
ПЬЕРО
Леону Валаду
Уже не быть ему мечтателем умильным Старинной песенки, шутившей у ворот: Веселость умерла, фонарь его — и тот Потух, и призраком блуждает он бессильным.
При блеске молнии, в ужасном вихре пыльном, Холщовый балахон, что буря мнет и рвет,
На саван стал похож. Зияет черный рот,
Как будто он вопит, точим червем могильным.
Полночной птицею, заметные едва,
Безумно мечутся, белея, рукава:
Он знаки подает в пространстве безголосом.
200


Из сборника «Когда-то и недавно»
Дымятся фосфором пустые дыры глаз,
И от белил еще ужасней в этот час Лицо бескровное с мертвецки-острым носом.
Перевод Г. Шенгели
КАЛЕЙДОСКОП
Жермену Нуво
На некой улице средь града бредового
Все будет, точно здесь уже ты жил в былом:
Миг — столь расплывчатый, но колющий
копьем...
О, солнце, всплывшее из сумрака густого!
О, голоса в лесу, о, в море крик ночной!
Все беспричинно там и странно в этой смене, — Как медленный возврат из перевоплощений: Все той же станет явь и более чем той
На этой улице магического града,
Где будут вечером шарманки джигу выть,
Где кошки в кабачках на стойках сложат прыть, И с музыкой пройдет гуляк полночных стадо.
Все будет роковым, как будто в смертный час: Потоки кротких слез вдоль щек худых, сквозь
грохот
201


Поль Верлен. Стихотворения
Стремительных колес — рыдания и хохот, Взывания, чтоб смерть пришла на этот раз,
Гирлянды мертвых слов, к которым души глухи!.. Балы публичные трубой пойдут греметь,
И вдовы, слушая взбесившуюся медь, Крестьянки — ринутся в толпу, где потаскухи
Шагают, жуликов дразня и стариков,
Чьи брови, как мукой, покрыл лишай
старинный, —
Покуда в двух шагах, средь запаха урины, Под небо фейерверк ракеты гнать готов.
Все будет, точно сон, томящий и тяжелый, Когда проснешься вдруг и вновь уснешь, и вот Всё те же призраки, и бред — все тот же, тот, Хоть лето вкруг, трава, и с гудом реют пчелы...
Перевод Г. Шенгели
КОМНАТА
По четырем стенам огромный гобелен Роняет тяжкие и сумрачные складки,
Создав из комнаты подобие палатки Таинственной, где мрак и роскошь взяты в плен.
На старой мебели — парчи поблеклой тлен, Кровати контуры неявственны и шатки;
202


Из сборника «Когда-то и недавно»
На всем лежит печать печали и загадки,
И ум теряется в намеках этих стен.
Ни статуй, ни картин, ни книг, ни клавесинов. Лишь в глуби сумрачной, слегка подушки сдвинув, Фигура женщины, сплошь бело-голубой,
Что улыбается, тревожней и печальней, Невнятным отзвукам эпиталамы дальней, — Во власти мускуса, в который влит бензой.
Перевод Г. Шенгели
ДЕСЯТИСТИШИЕ 1830 ГОДА
Родясь романтиком, был должен неизбежно Носить я узкий фрак, застегнутый небрежно, Бородку острую и волосы в кружок.
Я, как гидальго, был изыскан и жесток,
В глазах тая призыв и также блеск угрозы. Но, изводя мещан и убегая прозы,
Я жизнь перегрузил и, сердце иссушив,
Стал бледен я и желт, и хил, и молчалив, Как золотушное дитя в Эскуриале...
А ведь изысканным, а ведь жестоким звали!
Перевод Г. Шенгели
203


Поль Верлен. Стихотворения
К ГОРАЦИО
Мой друг, прошла пора жабо, гитар старинных, Пивных и кабаре, где вечно шум и гам, Долгов, дуэлей, свар по всяким пустякам И в шляпах с перьями всех этих бочек винных.
Ты здесь, Горацио, дружок из самых чинных, Картежник милый мой и покоритель дам,
Мой нежный мастер петь и пить по кабакам, Ругатель дорогой, гроза ушей невинных.
Приходит иногда еще один милорд В туманный Эльсинор; он холоден, как норд, — Клянусь, Офелия милее мне намного, —
Пришлец из вечности, король грозит перстом, Гремят его шаги, глаза взирают строго,
И ничего нельзя оставить на потом.
Перевод М. Миримской
ХРОМОЙ СОНЕТ
Эрнесту Делаэ
Ах! поистине все это кончится бедой!
Есть же и предел несчастьям, больше так нельзя. Это слишком: скот покорный гонят на убой,
И лежит он, мертвым взором по крови скользя!
204


Из сборника «Когда-то и недавно»
Лондон весь в дыму и громе. Вопли. О, Гоморра! Газ пылает, рдеют буквы фонарей и конок,
И домов полуистлевших ужасает свора, Схожая с ареопагом дряблых старушонок.
Ужас прошлого мяучит, лает, верещит В грязно-розовом тумане всяческих Sohos Вместе с indeed, вместе с хриплым all right и haôs!
Нет, поистине ужасна безнадежность муки, Нет, поистине бедою кончит этот город:
О, скорей бы огнь небесный грянул на Гоморру!
Перевод Г. Шенгели
КЛОУН
Лорану Тайаду
Бобеш, простимся! Жилль, назад! Прощай,
Пайас!
Прочь, дряхлые шуты: дать место дури новой! Прочь! Быстрый клоун здесь, надменный
и суровый,
Блистая мастерством, появится сейчас.
Вот он, закованный в серебряный атлас, Ломаться и чудить, как Арлекин, готовый. Пуста, как зеркало без ртути, на безбровой Личине гипсовой мертвеет пара глаз.
205


Поль Верлен. Стихотворения
Их голубой ледок блестит на фоне грима,
Покуда голова и бюст неудержимо
Сквозь арку ног ползут, сгибаясь все сильней.
Он улыбается. Глупцов толпа густая,
Та сволочь смрадная и, по Барбье, святая, Фигляру хлопает, что полон злобы к ней.
Перевод Г. Шенгели
СКЕЛЕТ
Алъберу Мера
Два пьяных рейтара, на стременах привстав, Увидели во рву, в грязи, костяк безмясый, Добычу волчьих стай, — презрения припасы, Где избежал зубов едва ль один сустав.
Но череп, уцелев, осклабился меж трав,
Да так, что мы такой не вынесли б гримасы. Но, чужды мистике, отважные Фракассы Решили (вздрогнул бы при этом сам Фальстаф),
Что это винный пар в них бродит: нахлестались! И что мертвец во рву, завистливо оскалясь, Пожалуй бы не прочь и сам винца хлебнуть.
206


Из сборника «Когда-то и недавно»
Но так как это грех — смеяться над Могилой, Скелет, вдруг выпрямясь в своей постели стылой, Махнул им, чтоб они свой продолжали путь.
Перевод Г. Шенгели
ПОЭТИЧЕСКОЕ ИСКУССТВО
Шарлю Морису
Музыки — прежде всего другого!
Нужен поэтому зыбкий стих, Растворимый в напеве легче других, Лишенный надутого и тугого.
К тому ж выбирай твои слова Слегка небрежно, чуть презирая:
Ведь песенка нам милей хмельная,
Где Ясное в Блеклом сквозит едва.
Это прекрасный взор под вуалью,
Это трепещущий летний зной,
Это в осенней дымке сквозной Звездная пляска над синей далью.
Ведь мы Оттенков жаждем и ждем!
Не надо Красок, Оттенков нужно:
В оттенках лишь сливаются дружно С мечтой мечта и флейта с рожком!
207


Поль Верлен. Стихотворения
Прочь узкий Рассудок, Смех порочный! Беги убийц — финальных Острот,
От которых лазурь лишь слезы льет!
Вон эту пошлость кухни чесночной!
А риторизму шею сверни!
И хорошо, коль сможешь на деле Добиться, чтоб рифмы чуть поумнели:
Не следить, — далеко заведут они!
Кто рифменным не был предан мукам? Негр ли безумный, мальчик глухой Сковал нам бубенчик жестяной С его пустым и фальшивым звуком?
Лишь музыку ищи и лови!
Сделай стих летучей игрою,
Чтоб чувствовалось: он послан душою В иное небо, к иной любви.
Пусть в утренний бриз, коль небо хмуро, Он предсказаньями веет, пьян,
Вдыхая с ним мяту и тимьян...
А прочее все — литература.
Перевод Г. Шенгели
208


Из сборника «Когда-то и недавно»
ПАЯЦ
От бурной музыки уже трещат подмостки И разглагольствует вприпрыжку тощий шут С насмешкой, а его зеваки обстают — Девицы, старики, старухи и подростки.
Лицо забавника в белилах, как в известке, Румянец на щеках. Ему пинка дадут,
А он дебелую куму облапит, плут,
И колесом пройдясь, ударит пяткой в доски.
Шумливый балагур в свой балаган народ, Ногами дрыгая, от всей души зовет,
Манит толпу цветной камзольчик из холстины,
Но более всего внимание привлек Парик с косицею, где алый бант картинно Порхает вверх и вниз, как юркий мотылек.
Перевод С. Петрова
АЛЛЕГОРИЯ
Жюлю Валадону
Слепое, тяжкое, властительное лето!
Как деспот праздный ты, следящий пыток ряд, С своим сообщником, потоком ярким света! Устав, зеваешь ты. А люди грузно спят,
209
14 Зак. 3259


Поль Верлен. Стихотворения
Покинув все труды. И жаворонок звонкий Не пел. Ни ветерка, ни облачка, все спит. Натянута лазурь, как некий завес тонкий, И в неподвижности молчание скользит.
Кузнечики в траве молчат в изнеможенье. По пестрым камешкам не скачут ручейки, Полуиссохшие, и не поят реки.
Лишь неустанное и яркое вращенье Муара движется, в обманчивой дали,
И, черно-желтые, проносятся шмели.
Перевод В. Брюсова
ТРАКТИР
Жану Мореасу
Листва и охра стен; ночлег тебе готов.
У тракта, где с утра бредешь, едва не плача,
В дешевом кабачке под вывеской Удача Дадут вино и хлеб, не спросят паспортов.
Здесь курят и поют до первых петухов. Хозяин — ветеран; жена, весь день судача, То моет малышей, то порет — ив придачу Болтает про любовь и здешних женихов.
210


Из сборника «Когда-то и недавно»
Вдоль закоптелых стен — на выцветшей бумаге Неимоверные «Малек-Адель» и «Маги».
Везде капустный дух и запах щавеля.
И слышите? Уже заводят пересуды Веселое «тик-так» и звяканье посуды.
И низкое окно распахнуто в поля.
Перевод А. Гелескула
БЛАГОРАЗУМИЕ
Гастону Сенешалю
Вздохни, дай руку мне и сядем под листвой, Уже все дерево готово к листопаду,
Но серая листва хранит еще прохладу И света лунного оттенок восковой.
Давай забудемся. Взгляни перед собой.
Пусть ветер осени возьмет себе в награду Усталую любовь, забытую отраду И гладит волосы, задетые совой.
Отвыкнем от надежд. И, душу не тираня, Сердца научатся покою умиранья У красок вечера над сумерками крон.
211


Поль Верлен. Стихотворения
Будь перед сумраком тиха, как перед схимой, И помни: ни к чему тревожить вещий сон Недоброй матери — природы нелюдимой.
Перевод А. Гелескула
СТИХИ, ЗА КОТОРЫЕ ОКЛЕВЕЩУТ
Шарлю Винъе
До гроба этой ночи не забуду.
Я к твоему прислушивался сну И вдруг постиг, услышав тишину,
Как пусто все, как мертвенно повсюду.
Любовь моя! Тебе, такому чуду, —
Как первоцвету, жить одну весну!
О темный страх, в котором я тону!..
Но спи же, спи. Я здесь, я спать не буду.
О бедная любовь, как ты хрупка!
Глядится смерть из сонного зрачка —
И вздох похож за смертное удушье.
О, сонный смех, в котором тайно скрыт Тот роковой, тот жуткий смех навзрыд... Очнись, молю! Скажи — бессмертны души?
Перевод А. Гелескула
212


Из сборника «Когда-то и недавно»
СЛАДОСТРАСТИЕ
Лео Трезенику
О плоть! Ты, горькая и сладкая, дана Всем, жаждущим любви и впившимся зубами В румяный, сочный плод, боготворимый нами: Услада пиршества, сообщница вина.
Любовь, ты напоишь и трезвых допьяна,
А спесь распутников, расцветшую в бедламе, И вкрадчивость ханжей крушишь под жерновами Для хлеба, коего заказчик — Сатана.
Любовь! Ты как пастух, о ком мечтает пряха Пред зимним очагом. Мечта не терпит краха, Где пряха — плоть сама. Ей не перебороть
Единственной мечты. Все ближе миг блаженный! Однако будет ли он, миг, благословенный Иль нет, что до того вам, о Любовь и Плоть?
Перевод В. Васильева
СБОР ВИНОГРАДА
Жоржу Раллю
То, что поет в мозгу, не умолкая, Когда прервется памяти полет, —
213


Поль Верлен. Стихотворения
Прислушайтесь! — то наша кровь поет!
О, музыка далекая, простая...
Прислушайтесь — то наша кровь рыдает, Когда душа от нас уходит прочь.
И голос тот бесследно канет в ночь,
Никем не слыханный, во мгле растает...
Ты — брат по крови этих алых лоз,
Ты — брат по винам этим черным венам — О, крови и вина апофеоз!
Прочь — память, душу — прочь! Встречая мрак, Рыдайте, пойте — и самозабвенно Глушите хмелем бледный наш костяк!
Перевод М. Квятковской
ЮНОШЕСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
ОРЛЕАНСКАЯ ДЕВА
Роберу Казу
Когда затлел костер и поднялся дымок Под звон колоколов и клира завыванья, Дух девушки и плоть пронзило содроганье, А город на нее взирал, тысячеок.
214


Из сборника «Когда-то и недавно»
Беспомощней овцы, что добрый пастушок, Взлелеявший ее, отправил на закланье, Постигла вдруг она безмерность злодеянья И то, что был король неверен и жесток.
— Не стыд, не грех ли вам позволить англичанам В горсть пепла превратить ту, что под
Орлеаном, —
Соратники! Друзья! — их повернула вспять?
И Жанна, от обиды злой изнемогая,
Не смерти убоясь, — ее не миновать! — Слезами залилась, как женщина любая...
Перевод А. Эфрон
УТРЕННИЙ БЛАГОВЕСТ
Леону Ванъе
Пурпурно-рыжая аврора Последних жарких дней огнем,
Как страстью, жаждущей простора, Обуревает окоем.
Ночь, отливая синевою,
Истаивает, словно сон.
Коралловою полосою Угрюмый запад обнесен.
215


Поль Верлен. Стихотворения
Вдоль затуманенной равнины Росы мерцают светляки.
Луч солнечный, косой и длинный, Вперяется в клинок реки.
С невнятным шумом пробужденья Свивается в один венок Дыханье каждого растенья —
Почти невидимый дымок.
Все ярче, шире и привольней, Подробней — дали полотно:
Встает село над колокольней;
Еще одно; еще окно
Зарделось — в нем взыграло пламя. Багровым отсветом небес Оно сверкнуло над полями, Метнулось в молчаливый лес,
Отброшенное мимоходом Зеркальным лемехом сохи.
Но вот, в согласии с восходом, Заголосили петухи,
Вещая час большого неба,
Глаз, протираемых до слез,
Куска проглоченного хлеба И стука первого колес,
216


Из сборника «Когда-то и недавно»
Час неуюта и озноба,
Пронзительного лая псов И вдоль тропы — одной до гроба — Тяжелых пахаря шагов.
А вслед — последняя примета Дня, распростершего крыла:
Творцу Любви, рожденью света,
Поют хвалу колокола.
Перевод А. Эфрон
ВЕЧЕРНИЙ СУП
Ж.-К. Гюисмансу
В подвальной комнате, нетопленной, убогой, Ждет мужа женщина, охвачена тревогой,
Вот входит он; молчит, иззябший, весь в снегу, И детям шепчет мать: — Никшните! Ни гу-гу!
Железная кровать, тюфяк в клопиных пятнах, Покрытый грудою лохмотьев неопрятных, Четыре стула, стол, расшатанный комод — Таков унылый скарб семьи, что здесь живет.
Муж — статный молодец, с высоким лбом, со
взором
Немного сумрачным, но пламенным, в котором
217


Поль Верлен. Стихотворения
Ум светится живой и гордая душа.
Покамест и жена собою хороша.
Но злая нищета, над ними тяготея,
Грызя и муча их день ото дня лютее, Придаст им вскорости тупой и жалкий вид И, наконец, совсем в скотов их превратит.
Вот сели все за стол. На ужин нынче снова Лишь водянистый суп да чуточка мясного... И тени резкие вокруг до потолка Взметнулись, ибо нет на лампе колпака.
Детишки все ж крепки, хоть голодны нередко, Хотя у каждого торчит грудная клетка,
Хотя они дрожат от холода зимой И городскую пыль глотают в летний зной.
Ружье на ремешке висит здесь над комодом, От липкой сырости ржавея год за годом,
И кто бы стал искать, как полицейский шпик, Который все везде вынюхивать привык,
Тот обнаружил бы среди тряпья в комоде Книжонки рваные: «Науку о природе»
И «Популярную историю всех стран»,
И под подушкою засаленный роман.
Едят. У мужа вид угрюмый и свирепый, Покончив с жидкою похлебкою из репы,
218


Из сборника «Когда-то и недавно»
Воткнул он в мясо нож, который он припас Для применения иного в нужный час.
Жена, завидуя удачливой подруге,
Вздыхает: ах, свой дом, карета, кучер, слуги... Детишки трут глаза, стряхнуть не в силах сон.
И всхрапы слышатся, похожие на стон.
Перевод В. Шора
ПОБЕЖДЕННЫЕ
Луи-Ксавье де Рикару
I
Жизнь торжествует вновь. Повержен Идеал... И победители своими скакунами Свирепо топчут тех, кто смертью храбрых пал, Бесчестья не узнав, изведанного нами.
А нас, кто уцелел, кто пережил разгром, Терзает жгучий стыд и давит боль тупая:
Без сил, в крови, в грязи мы наугад бредем, Ногами стертыми едва переступая.
Бредем во тьме глухой, самих себя кляня; Лишился брат брата, товарища — товарищ; Без крова, без надежд, без завтрашнего дня... И светят нам вдали лишь всполохи пожарищ.
219


Поль Верлен. Стихотворения
Теперь, когда судьбой исход борьбы решен, Когда надежды нет и душу горе точит,
Когда любой порыв угаснуть обречен И даже ненависть, как прежде, не клокочет,
Когда нам, проклятым, нет места на земле, Как всем, кто заклеймен позором пораженья, Нам остается лишь в ночной, гнетущей мгле Безмолвно умереть и сгнить без погребенья.
II
Но день готовится вступить в свои права; Рассвет сгоняет мглу с небес на окоеме,
И ветром утренним встревожена трава,
И ожили цветы, дремавшие в истоме.
Все розовей восток; уже почти потух Рой звезд серебряных, в лазурной глуби тая; И жаворонок взмыл, и прокричал петух... Ночь позади — заря восходит золотая.
И солнце яркое приносит радость в мир! Товарищ, друг, очнись! Твоя душа не рада ль Тому, что светлый день спугнул разгульный пир Шакалов и гиен, обгладывавших падаль.
Преображение свершается в сердцах, Воспламеняемых сияющим светилом:
220


Из сборника «Когда-то и недавно»
Вновь закипает гнев и уползает страх,
И в битву ринуться мы жаждем с прежним пылом!
Вперед! В бездействии довольно костенеть!
Кто не стряхнул с себя бесчувственность коровью? На бой! Вперед! На бой! Как сладко умереть, Меч вражий обагрив своей горячей кровью!
III
Вы заточили нас в глухие казематы,
Но мы твердим себе: — Мы все-таки живем! — Цепями скованы, колодками зажаты,
Мы часа своего нетерпеливо ждем.
Наш взгляд буравит мрак, наш слух впивает звуки, А разум нас бодрит и не дает дремать;
И не откажут нам ни челюсти, ни руки,
Когда придет пора кусать, крушить, ломать!
Как легкомысленно и как неосторожно Пощадою своей вы оскорбили нас!
Но вы раскаетесь: ведь здесь, во тьме острожной, Мы вам готовим месть: зуб за зуб, глаз за глаз!
Как цепи ни крепки, но маленький напильник Достаточен, чтоб их мог сбросить человек, Чтоб он в тот час, пока тиран, палач, насильник Победу празднует, мог совершить побег.
221


Поль Верлен. Стихотворения
И снова, снова в бой! И, может быть, со славой Мы победителями выйдем из него.
Последним будет он, грядущий бой кровавый; Наступит Истины и Права торжество!
IV
Мы знаем: вопреки старинным сказкам
вздорным,
Мертвы, как камень, те, кто поражен свинцом; Не налетит на нас внезапно вихрем черным На призрачном коне воинственный фантом.
Что толку размышлять над стародавним
мифом?
Пусть был Роланд могуч, велик, непобедим; Но он не явится, несомый Вельянтифом,
Вас выручать, а мы — мы вас не пощадим.
Да, да, от наших рук погибнете вы, если Нам в битве одержать победу суждено.
Что ни толкало б нас: закон возмездья,
честь ли,
Мечта ль о будущем — мы вправе все равно.
Мы вашу кровь прольем на жаждущую землю, И потечет на ней багровая река;
И рдяный пар, клубясь и мир собой объемля, Заставит заалеть на небе облака.
222


Из сборника «Когда-то и недавно»
Как возликуем мы и как вздохнем вольготно, Когда свершится наш неумолимый суд, — Затем, что мертвые мертвы бесповоротно И звери вашу плоть на части раздерут.
Перевод В. Шора
В ЧУЖОЙ МАНЕРЕ
I
ЦАРИЦА БЕРЕНИКА
Жаку Мадлену
Руками обхватив румяные ланиты,
Недвижная, сидит, исполнена томленья,
И слышит, замерев, фонтанов дальних пенье; В журчанье струй звучит все то же имя — Тита.
Глаза лазурные мечтательно прикрыты,
Чтоб дольше удержать под веками виденье Любимого, войска ведущего в сраженье. Еврейка, вся она во власти Афродиты.
Но их любви, увы, поставлены препоны,
У 	Рима гордого жестокие законы:
Трон императорский закрыт для чужестранки.
223


Поль Верлен. Стихотворения
И вот, не совладав опять с тоской своею, Она бросается в объятия служанки И забывается, от ласк рабыни млея.
Перевод Л. Цывъяна
II
ТОМЛЕНИЕ
Жоржу Куртелену
Я — римский мир периода упадка,
Когда, встречая варваров рои,
Акростихи слагают в забытьи Уже, как вечер, сдавшего порядка.
Душе со скуки нестерпимо гадко.
А говорят, на рубежах бои,
О, не уметь сломить лета свои!
О, не хотеть прожечь их без остатка!
О, не хотеть, о, не уметь уйти!
Все выпито! Что тут, Батилл, смешного?
Все выпито, все съедено! Ни слова!
Лишь стих смешной, уже в огне почти, Лишь раб дрянной, уже почти без дела, Лишь грусть без объясненья и предела.
Перевод Б. Пастернака
224


Из сборника «Когда-то и недавно»
III
НЕБРЕЖНЫЙ ПАНТУМ
Пара пирожков... Ой, горит рубашка. Господин кюре, косточки долой!
Ах, Урсула, ты — милая милашка,
Вот бы в Палесо убежать с тобой!
Ах, Урсула, ты — милая милашка, Лилия долин, шпажник над водой.
Пусть цветут всегда ландыш и ромашка! Спи, дитя, усни, пой, коклюшка, пой.
Вот бы в Палесо убежать с тобой!
Пара пирожков, клякса, промокашка. Лилия долин, шпажник над водой.
Пусть цветут всегда ландыш и ромашка!
Пара пирожков, клякса, промокашка. Спи, дитя, усни, пой, коклюшка, пой. Стрекоза снует над густой травой. Господин кюре, ой, горит рубашка!
Перевод И. Булатовского
225
15 Зак. 3259


Поль Верлен. Стихотворения
IV
ПЕЙЗАЖ
У Сен-Дени тоска и грязь во всей округе,
Но все ж там погулять я предложил подруге; Не в духе были мы и ссорились. Закат Лучи банальные намазывал на скат Равнины, высохшей, как бы гренок. Осада Недавно кончилась. Куда хватало взгляда, Руины летних дач виднелись; кое-где Отстраивали их, забывши о беде,
Но ядра в толще стен торчали в каждом доме, Обвиты надписью: «На память о разгроме».
Перевод Г. Шенгели
V
СОВЕТ ПРОСТАКА
Раулю Понтону
К даме пламенея, Но покой ценя, Бойся как огня Скуки гименея.
Пей, иди ко дну! Что тебе красотка, Если носит водка В фартуке — луну!
226


Из сборника «Когда-то и недавно»
Что хулы людские? Их не избежать. Сердцу лучше знать, Кто мы есть такие.
Нам порой о том Кровь поет украдкой! Терние под пяткой Колется шипом?
Ветерок-заноза Хлещет по щеке?
Пой на ветерке,
У него есть роза!
В худшем из миров Лучше, если хуже! Пусть болтают вчуже, Будь всегда готов
Жертвой отпущенья Этим господам Стать: твоим богам Любы преступленья!
Вновь ты расцветешь, О душа слепая,
И сиянье рая Вновь ты обретешь!
221


Поль Верлен. Стихотворения
Не из тех была ты,
Что судьбы удар Обращает в пар,
Ты была как латы.
Дивная броня,
Вышла ты из горна,
Яростна, упорна,
В отблесках огня.
И слышны восторги В трепете твоем:
То в тебя копьем Бьет святой Георгий,
А за ним — святой Михаил-воитель,
Душ сопроводитель С пальмовой лозой!..
Это — улыбаться Там, где слышен плач,
Где царит палач —
Розой распускаться,
Быть огнем и ждать,
И в земле таиться,
Это — как молиться,
Это — уповать!
Перевод И. Булатовского
228


Из сборника «Когда-то и недавно»
VI
ПОЭТ И МУЗА
О Комната, скажи, их призраки смешные Средь паутины и засаленного света Еще живут в тебе? Черты их силуэта — Вот эти пятна на стене и запятые?
И ты туда же, меблирашка, где сухие Законы оптики верней, чем память эта, Уходишь молча с постной миной, без ответа. А как же ночи геркулесовы былые!
Да понимайте, как хотите, наплевать,
Вам эти вещи недоступны, простаки,
Я повторяю, вам такого не понять.
Лишь ты, о Комната, по конусу тоски Уходишь, зная, сколько раз их ночи ты Ночами брачными лишала чистоты!
Перевод И. Булатовского
VII
ЗАРЯ НАОБОРОТ
Луи Дюмулену
Пуан-дю-Жур, Парижа предвкушенье, Концерты, тиры, дев круговорот,
229


Поль Верлен. Стихотворения
Поэма Сены, и по ней плывет Гуляющих кривое отраженье.
И кабаре... И что еще теченье На берег этой книги принесет?
Кого прибьют? И кто тут что пропьет? Река нема, вино дает забвенье.
На западе Парижа ты — «заря»,
Твои безумные пари и ласки Игрою слов прославлены не зря.
К оружью, тиры, жир встряхните, пляски, Пока еще не прогудел для вас С трамвайчика речного «черный час»!
Перевод И. Булатовского
VIII
МЕРЗАВЕЦ
Жану Мореасу
С глазами трупа, что догнить спешит Под этой мертвенной луною,
Мой прежний день, верней, мой вечный стыд В окно глумится надо мною.
И голосом, всех старческих мертвей (Таким актер в театре хнычет),
230


Из сборника «Когда-то и недавно»
Мой вечный стыд, мой прежний день, верней, Игриво «траляля» мурлычет.
И синим пальцем висельника шут Над ветхою гитарой машет
И над грядущим, зазиявшим тут,
Как бы подбит резиной, пляшет.
«Кривляка старый, эти штуки — брось! Дурачиться, ей-богу, поздно!»
Он, голосом, проржавевшим насквозь:
«Нет, это все весьма серьезно.
А до тебя, сопляк мой нежный, знай,
Мне дела, право, очень мало.
Не нравится? Пожалуйста! Ступай,
Пройдись, — хотя бы вдоль канала».
Перевод Г. Шенгели
IX
МАДРИГАЛ
Осенним бледным днем ты боль мне принесла В глазах своих, где тварь в то утро расцвела, И, как Принцесса Мышь, вгрызалась ты полдня Своими зубками молочными в меня.
Невинное дитя, ты адский пламень мой Как маслом сдобрила прогорклою слезой!
231


Поль Верлен. Стихотворения
Под взглядом бешеным твоим я умирал.
Мы подошли к пруду, что безмятежно спал, Над мертвою водой там лилий корабли Расправить паруса без ветра не могли. Столкнул бы я тебя! Но совести упрек Был тих настолько, что не слышать я не мог.
Перевод И. Булатовского
НЕДАВНО
ПРОЛОГ
Все это — сумрака созданья, Виденья ночи пред концом.
О Истина, твое сиянье Лишь первым светит им лучом!
В них все так бледно, все так хило, Что взорам кажется скорей:
Их не луна ли сотворила Под зыбким ужасом ветвей.
Иль эти сумрачные тени,
Вдруг облик восприяв живой, Смешаются с семьей творений На светлой сцене мировой
232


Из сборника «Когда-то и недавно»
И будут громко славить Бога В напевах чистых и простых, Под ярким солнцем, до порога Небес нетленно-голубых!
Перевод В. Брюсова
ПРЕСТУПЛЕНИЕ ЛЮБВИ
Вилье де Лиль-Адану
В роскошном замке, в древней Экбатане, Где золото блестело, из шелков,
Под музыку, в дыму благоуханий, Справлялся праздник в честь Семи Грехов.
Желанья, как огни, горели в залах,
Над сонмом демонов и их подруг;
И Аппетиты, в блещущих кристаллах, Носили вина вместо быстрых слуг.
Под сладостный напев эпиталамы Неспешно плыли танцы без конца,
И с голосом мужчин сливали дамы Звенящий хор, врачующий сердца.
И, уклонясь от гибельной заразы,
Добро во мгле роняло капли слез,
И ночь под ним рассыпала алмазы,
И луг кругом струил дыханье роз.
233


Поль Верлен. Стихотворения
Прекраснейший из демонов — веселья Как будто не искал. В живом венце,
И руки сжав на ярком ожерелье,
Мечтает он. Унынье на лице.
Шестнадцать лет ему едва ли.
Напрасно праздник шумен вкруг него, Напрасно братья, ободряя, звали И сестры ждали друга своего.
Он головой качал на их призывы,
И черной бабочкой к его челу,
Где жемчуг оплетал стеблей извивы, Приникла грусть и оттенила мглу.
Он им сказал: «Мне надо быть в покое!» Поцеловал их, нежно трепеща,
И ускользнул, как облако ночное,
В руках у них оставив часть плаща.
Вот он на башне, выше всех стоящей,
(Из мрамора изваянный герой!),
Он поднял факел, радостно горящий,
И снизу сходен с раннею зарей.
Что голосом и нежным, и глубоким,
С которым так согласна тишина,
Он говорит в просторе одиноком,
И отчего безумна так луна?
234


Из сборника «Когда-то и недавно»
— «Я буду тем, кем Бог когда-то будет! Устали мы в борьбе добра и зла!
Пускай же вечность этот спор забудет: Вражда людей и демонов — прошла!
О, вы все, грешники, и вы, святые!
Зачем нам длить упорный этот бой?
О, почему не слить нам роковые Усилья — в добродетели одной?
Борьбы довольно, слишком, слишком равной! Ответьте все на мой немудрый зов,
Пора соединить любовью явной Три добродетели и семь грехов!
В ответ Христу, кто тело на смерть бросит И утвердит сей поединок вновь,
Во мне здесь Ад возмездие приносит: Прими мой дар, всемирная Любовь!»
И факел выпал из руки незримой,
И взвыл пожар, рванувшись из границ. Великий бой, где в черных клубах дыма Мятутся легионы красных птиц.
Потоком медленным струится злато,
Трещат громады мраморных подпор,
И вспыхивает черный шелк, как вата, — Сверкающий и пышущий костер!
235


Поль Верлен. Стихотворения
И демоны, в огне жестоком, пели, Величие мгновенья оценя,
И с голосом мужчин опять звенели Напевы жен — над бешенством огня.
А в вышине, над этой шумной битвой, Горящий взор вперяя в небеса,
Он говорил чуть слышно род молитвы, Но голос покрывали голоса.
Он род молитвы говорил чуть слышно, Вперяя в небеса горящий взор...
В последний раз рванулось пламя пышно, И, все покрыв, рассыпался костер.
Но кто-то Сильный, вечно Справедливый Не принял жертвы в этот час ночной.
Он разгадал, что отреченья лживы,
Он понял гордость в хитрости земной.
И нет следов от замка в Экбатане,
Нет тени прошлого на месте том,
Чтоб посреди таинственных преданий И это стало только смутным сном.
И снова ночь, вся в звездах, голубая,
И Вифлеемская равнина спит,
Сурово грустная, спокойная, святая...
Но каждый лист от радости дрожит.
236


Из сборника «Когда-то и недавно»
Бегут ручьи беззвучно по каменьям, Тяжелых сов чуть слышна череда,
И все полно и тайной и моленьем; Порой плеснувшая сверкнет вода.
Вдали по склону тени так несмелы, Как вздох любви, как детская свирель, Из выбоин туман восходит белый,
Как будто ищет неземную цель.
Во всем одна душа, одна тревога,
Одна любовь: — устами без числа Весь мир поет, зовет и славит Бога, Кто милосерд и охранит от зла.
Перевод В. Брюсова
ОДУРАЧЕННЫЙ ДОН ЖУАН
Франсуа Когте
Тот Дон Жуан, что грандом был надменным, В аду явился бедняком презренным — Обросший бородой, добыча вшей,
И, если б не огонь его очей,
Не отсвет красоты в лице костлявом,
Любой бы мог поклясться с полным правом, Что голодранец он, а не герой,
Столь дамам и поэтам дорогой,
237


Поль Верлен. Стихотворения
О коем автор летописи с тактом Расскажет все, как есть, согласно фактам.
Ладонями виски сжимает он,
Как будто тайной мыслью поглощен.
Он еле тащится равниной снежной:
Вот наказанье для души мятежной —
Он осужден блуждать, как перст, один Вдали тех мест, где зреет апельсин; Прикрытый рубищем, дрожа от хлада, Под небом, где безвестна серенада,
Где мертвая луна горит без сил Во искупленье солнц, чей жар остыл.
Он думает, Бог победит, пожалуй:
Уж слишком жалок этот Дьявол шалый, Тюремщик и палач, наемный раб —
Он выдохся, он одряхлел, ослаб.
Где тот мятежник, что восстал когда-то? Не брезгует он подлой службой ката! Ужели дело Ада утекло Рекою в море, и былое зло В стихии предначальной растворится? Нельзя с таким позором примириться.
Нет, Дон Жуан не умер до конца:
В нем бьется сердце пылкого юнца,
В его мозгу младая мысль витает, Выпестывает силу и питает;
Пусть он наказан — он того хотел.
238


Из сборника «Когда-то и недавно»
Чтоб стать христианином, он имел
Все — веру, пыл молитвенный, причастье
И даже ненасытность сладострастья;
Но, обнаружив лучшего, чем Бог,
Держаться он решил его дорог.
Чтоб властвовать над душами людскими,
Он сделал женские сердца — своими,
И те Христа забыли для него,
Он одержал над ними торжество,
Как в битве с целым войском ратник славный. Одну лишь Смерть себе почел он равной.
Ее он вызвал — и разбил. Тогда Пред Богом он без страха и стыда Предстал. И спорил с Богом дерзновенно,
В гордыне укрепляясь неизменно.
Отринуть Бога, Сына и святых!
Нечестьем препоясанный, на них Восстал безумно дерзостный хулитель, Христовых слов бесстыдный похититель;
Он странствовал, паломник роковой,
Вещая с кафедры, скверня налой,
И ток его доктрины горьким ядом,
Со словом Божьим протекая рядом,
Простые души нагло возмущал И, утопив их веру, дале мчал.
Учил он: «Праведник, будь терпеливым — Твой близок час. Доверьем прозорливым
239


Поль Верлен. Стихотворения
Исполни сердце. Неусыпно бди И твердо знай: спасенье — впереди.
Вы, женщины, любовь к мужьям храните, Но и чужих от сердца не гоните:
Любовь одна — во всех, и все — в одной, Дабы, когда свершится день земной,
Укрыл бы ангел ночи под крылами Сердца, что жили в мирном братстве с вами».
Он нищему, что брел лесной тропой,
Сулил за богохульство золотой.
Он убеждал: «Кто Бога поминает,
Своей божбой его не оскорбляет;
Ну, побожись — разбогатеешь вмиг:
Вот деньги, выпей за меня, старик!»
Он говорил: «Предатель, не иначе,
Кто плоть свою уподобляет кляче И, видя в том спасения залог,
Ее на участь рабскую обрек.
Священна плоть! Ей поклоняться надо.
То наша мать и дочь, уверьтесь, чада, Земных садов прекраснейший цветок,
И горе тем, кто ею пренебрег!
Они свою природу порицают,
Но и Творца тем самым отрицают —
Иисус был плотью, распятой за нас,
Иисус был плотью, коей кроткий глас Склонил Самаритянку к Богу-сыну;
Был плотью, возлюбившей Магдалину!»
240


Из сборника «Когда-то и недавно»
При этом святотатстве небосклон Был тотчас грозной тучей отягчен, Столкнулись острова в бурливой дали,
В дрожащих градах призраки блуждали И мертвецы восстали из могил.
Зловещий ужас на земле царил.
Господь, дабы воздать ему сторицей,
Взял молнию карающей десницей И ниспроверг, с проклятием вослед,
Плоть смертную его — не душу, нет!
О, нет, не душу! Чья взяла? И бледный,
В веселье злобном, в дерзости победной Великий грешник, и в лохмотьях — князь, Вокруг горящим взором оглядясь,
Взывает: «Ад, ко мне! Моим раденьем Ведомые к блистательным паденьям,
Ученики мои! Узнайте глас Жуана, что на путь наставил вас!
Мертв Сатана, умрет и Бог державный. Вперед — в последний бой, к победе славной!
Вы, старцы и младенцы! День грядет, Готовьтесь! Ныне — проклятых черед».
Он кончил. Эхо с трепетом умчало Надменный вызов. Тут же зазвучала Пустыня отзывом со всех сторон:
Его призыв услышан, понял он.
Гул нарастал, гремели крики: «Браво!»,
Из уст в уста о нем летела слава.
241


Поль Верлен. Стихотворения
«Безмозглый Бог, померюсь я с тобой!» — И Дон Жуан тяжелою стопой
О землю топнул; дрогнул снег угрюмый, Казалось, тает он от жаркой думы, —
Но превращается сам грешник в лед: Окоченело сердце, крови ход Застыл, не шевельнется возмутитель,
Он — статуя, он — глыба льда... О, мститель За Командора, Ты велик и свят!
Стихает шум, и укрощенный Ад Навек отхлынул вспять, в глухие норы...
«О, самохвальства глупости и вздоры! —
Промолвил Некто из кромешной тьмы Язвительно. — Сей фарс видали мы — Испанца чванство, пылкость итальянца...
Иль память у тебя не без изъянца?
Пройдоха Дьявол, старый плут и враль, Поймал тебя — на искренности... Жаль!
Есть заповедь: „Не соблазни...” Понятно?
Ад не возьмешь и не отдашь обратно. Запомни, друг, единственный ответ Таков: Ты либо Дьявол, либо — нет».
Перевод М. Квятковской


ИЗ СБОРНИКА «ЛЮБОВЬ»
Моему сыну Жоржу Верлену
УТРЕННЯЯ МОЛИТВА
Услышь мя, Господи, мне подскажи моленье, Ты, Мудрость сущего, Ты, мера Доброты,
Ты пестуешь мои последние мгновенья,
Всей вечностью меня, мой Боже, любишь Ты.
Но счастье столь страшит, а тайны сокровенье Столь милосердно, что, пугаясь темноты, Убогий разум мой запутался в смятенье —
Да, всею вечностью меня и любишь Ты,
И пестуешь мои последние мгновенья, Печешься, чтоб они блаженно протекли,
И ради них, еще до миросотворенья,
Ты уготовил всё — от света до Земли.
Услышь мя, сотвори мольбу Тебе в угоду Из благодарных слез, даруй ей благодать, — Так лучшую поэт провозглашает оду,
Так сыну волосы, любя, целует мать.


Поль Верлен. Стихотворения
Дай угодить Тебе: Тебе во угожденье Хочу счастливым быть, сначала — здесь,
в скорбях,
В людской жестокости, в суровом осужденье, И после — близ Тебя, в раю, оставив страх.
Да, близ Тебя, в раю пребыть, Отец наш вечный, Жить в вечной радости, в сиянии святых! Даруй мне веры свет и силы бесконечной Пойти на сто смертей для замыслов Твоих;
Дай кроткой веры мне, чтоб кротких не обидел И озлоблялся лишь на самого себя,
И, грешника любя, лишь грех я ненавидел И пуще возлюбил не знающих Тебя;
Смиренной веры дай, чтоб изойти слезами Над неуместностью всех выстраданных зол, Над бесполезностью прощенья, над часами, Что в подлом рвении я попусту извел;
И пусть Твой Дух Святой, кем просветлен
теперь я,
Порыв мой умудрит, восторг умерит мой: Лукавому рабу даруй Твое доверье И — недоверия его Ты удостой.
Да не узнаю я гонения за веру,
За благочестье дел, за правду не казни;
Учи меня стиху, сам укажи мне меру И от соблазна впредь меня оборони;
244


Из сборника «Любовь»
Пусть, видя мой пример, к Тебе придут повинно Безумцы жалкие, что шли дурным путем,
Не знавшие досель Отца и Господина:
Коль есть во мне добро — Твоя заслуга в том;
Ну, а затем, когда все то, что непреложно, — Терпенье, человек, наш долг и наша боль Плодами вызреет, — тогда, насколько можно, Всем милосердием любить Тебя дозволь,
Дозволь же, слабости мои преображая,
До смерти возлюбить Тебя во славе всей — До смерти чувств моих с восторгами без края, До смерти сердца, и гордыни, и страстей,
До смерти разума с его борьбой злосчастной, — Напрасно, Господи, Ты звал его на свет В блаженной кротости, бессмертной
и прекрасной —
Нет! — он оберегал свой сатанинский бред,
Свой грубый бред, исток напыщенных созвучий — О, вымысла тщета! пустых уверток ложь!
О, преизбыточность риторики трескучей!
Убей же разум мой и сердце уничтожь!
Дорогу верящей душе — она провидит:
Пред Богом — всё тщета, опричь нее самой; Дорогу той душе, что к Господу приидет С одним стремлением, с надеждою одной!
245


Поль Верлен. Стихотворения
Да будет та душа Твоей рабою, Боже,
Доколе не взойдет женою на престол.
Даруй молитву ей, как облачное ложе —
И пташку вознесет лучистый ореол,
Молитву мирную — она как хлев прохладный, Где агнцем ей, душе, резвиться в уголках Тенисто-золотых в час полдня беспощадный Под неумолчный звон кузнечика в лугах,
Молитву про себя — в толпе ли возбужденной Или в сумятице блужданий городских;
Даруй молитву ей, где бьет незамутненный Жестоких истин ключ, прозрачней вод земных:
И смерть, и черный грех, и благо покаянья, Попытка улизнуть и милость подстеречь; Даруй молитву ей — потока излиянье,
Чью горькую волну ей должно пересечь:
Униженность души, пытающей с лихвою Огонь — желанием, и воду — ливнем слез, Быть вечной грешницей и звать себя вдовою Мучительной любви, растравы прежних гроз;
Пред ней песчаный смерч кружится непрерывно И рушится в поток, ей все труднее плыть, Высь — плавленый свинец, и жажда неизбывна, Такой водой ее вовек не утолить,
246


Из сборника «Любовь»
Но эта же волна взмывает к жизни вечной, И скоро вознесет спасительный поток Подвижницу с ее любовью безупречной К стопам Твоей любви, о милосердный Бог!
Твоя благая смерть, Твое пред ней смиренье Да воскресят меня для вечности Твоей, Прости мне слабости и укрепи в боренье, Благослови труды убогой жизни всей!
О, Господи, дозволь Твое благое дело Мне довершить, к душе смиренной снизойди, Что мук Распятия, раскаясь, восхотела:
Отец, свое дитя утешь и награди.
Перевод М. Квятковской
ПИСАНО В 1875 ГОДУ
Эдмону Лепеллетъе
Мне не забыть, как жил я в лучшем из дворцов,
В пленительной стране потоков и холмов;
Он с четырех сторон был башнями украшен,
И жил я много дней в одной из этих башен. Снаружи сложен был дворец из кирпича,
И ало он горел под ласкою луча,
Но известь (белая, как первый свет восхода) Внутри смягчала вид и стен, и арки входа.
247


Поль Верлен. Стихотворения
О утро наших глаз! Душе живой привет!
О пробужденье чувств усталых! Белый цвет! Ты — слава старости! Ты — гордость веток
майских!
Ты — цвет невинности! Ты — цвет покровов
райских!
Меж лестниц вьющихся, и медных и стальных, С убогой роскошью, уж стершейся на них,
Тот сине-белый цвет, любовный, умиленный,
И черной полосой от пола отделенный, — Весь день мой наполнял молчаньем, чистотой, Чтоб ночь шептала сны о тверди голубой!
Дверь под замком всегда, стол, стул и небольшая Кровать, где можно спать, весь мир позабывая, Достаточно светло, достаточный простор:
Вот много месяцев, что знал мой скорбный взор. Но эта комната вовек не услыхала б На дни и на затвор моих унылых жалоб! Напротив, вновь теперь мир видя пред собой, Жалею горько я два года в башне той!
То был желанный мир, мир подлинный, высокий, Та жесткая кровать, тот стул мой одинокий!
Я сознавал вполне, что здесь я — сам с собой, И полюбил я луч, ослабленный, немой, Входивший медленно, как друг, товарищ давний, И заменявший мне сияние сквозь ставни.
На что нам радостей унынье и тщета,
Когда лобзало нас страдание в уста!
(О, много ценного в себе таит страданье!)
248


Из сборника «Любовь»
И почему мы так страшимся наказанья Быть в одиночестве, быть без других? Ужель Общение людей столь дорогая цель?
Я счастлив в башне был, хоть был для всех
беднягой,
И никого мое не соблазняло благо!
(О, счастье чувствовать, что ты бедней других, Что зависти к себе не возбуждаешь в них!)
Дни одиночества делил я равномерно Между молитвою и книгами. Наверно,
Святые жили так! Я чувствовал вполне,
Что неба уголок доступен стал и мне!
Я не был более в толпе, в людском пороке, Где даром тратишь пыл, где, как голыш в потоке, Невольно катишься! Я был среди сердец Покорных, что в тиши к Себе зовет Отец.
Я духом возрастал, был добрым, скромным,
верным,
Все выше восходил усилием размерным:
Так зреют на полях с неспешностью хлеба.
И тихо обо мне заботилась Судьба.
Два раза или три на дню служитель строгий Безмолвно приносил воды, обед убогий И ужин. Было вкруг все тихо. Лишь часов Был слышен издали широкий, звучный зов.
Я жил свободой там, единственной, не мнимой! Я жил с достоинством, ото всего хранимый!
249


Поль Верлен. Стихотворения
Приют, который я, чуть бросив, пожалел! Дворец магический, в тебе мой дух созрел!
В тебе утих порыв моих страстей безумных, Вращавшихся в душе в каких-то бурях шумных! Дворец, алеющий, под ярким солнцем, днем, И, белый, дремлющий в безмолвии ночном! Как доброго плода, еще твой вкус мне сладок,
И утоляет жар случайных лихорадок!
О будь благословен! Ты дал мне новых сил, Ты Верой с Кротостью меня вооружил,
Ты дал мне хлеб и соль, и плащ — на путь
пустынный,
Такой томительный и, без сомненья, длинный! Стикни, Англия
Перевод В. Брюсова
ЛЕГЕНДА
(Отрывок)
Ж.-К. Гюисмансу
Так просто, как в огонь льют нарды дорогие, И как за родину мы проливаем кровь,
Хотел бы я излить всю душу, всю любовь В один прекрасный гимн, в тропарь Святой
Марии!
250


Из сборника «Любовь»
Но — бедный грешник я! И грубый голос мой Меж ясных голосов мешал бы, слишком странный! Вином земной лозы еще позорно пьяный,
Он мог бы оскорбить слух чуткий и святой...
Нет! Будь душой — как ключ нагорный; как
эмблему,
Дитя, одетое в лен легкий, избери;
Ягненку в кроткий взор — без трепета смотри; Невинности прими без страха диадему; —
Тогда посмей взнестись в восторженной хвале К Марии Матери, к Марии непорочной, Витающей меж сил, во области заочной, Ногами чистыми стоящей на земле!..
Перевод В. Брюсова
БОРНМУТ
Франсису Пуактевену
Лес свернулся, похожий на темного змея, Наползая на берег, — всё ель да сосна.
А вокруг городок — нет, селенье скорее: Затаились шале, меж деревьев алея,
По курортному смотрится вилл белизна.
Лес уходит с вершины, где царствует вереск, То поднимется вверх, то обрушится вниз,
251


Поль Верлен. Стихотворения
Рассыпаясь лужайками, движется через Мирно спящее кладбище, тихо доверясь Свету мягкому, — он над холмами повис.
Длинный мол вдалеке; чуть левей колокольня Поднимается — церковь незрима для нас, — Не увенчана шпилем, сурово-спокойна:
Вот оно — англиканство, где строгость закона Устремление ввысь заслоняет подчас.
День сегодня особый, такой мне и нужен: Между солнцем и дымкой — на солнце намек И надежда; туман умирает, недужен,
В небесах ускользающих; воздух жемчужен; Моря цвет золотистый как будто поблек.
С башни медленно колокол бьет одинокий,
Вот их два, и четыре, и восемь потом; Безупречной гармонии льются потоки,
Где страданье, веселье, моленья, упреки Отражаются золотом, медью, огнем.
Протяженного гула над лесом раскаты Лучше музыки всякой. От звонких вестей Море словно поет и волненьем объято:
Так созвучье, что в марше рождают солдаты, Слышно эхом в бою авангардных частей.
Звон утих наконец. Отзвук трепетной боли, Над волнами поплыв, исчезает совсем.
252


Из сборника «Любовь»
Новогодний закат, насверкавшийся вволю, Окропивший скопленье домов в ореоле Близкой ночи, на западе гаснет меж тем.
Гуще мрак. Холодает, и море не радо.
Мол дрожит; тишину разрывают одни Лишь валы, низвергаясь подобьем каскада, Слух терзая, — и вспомнилась злая досада, Что терзала меня в отошедшие дни:
Одиночество сердца в душе разоренной,
Ветра яростный бой с набежавшей волной, Искалеченной Гордости хриплые стоны,
Эта ночь, где ловушки я жду обреченно,
Этот ад, что разверзнется рядом со мной!
Но уже три хрустальных послышались звука, Снова три! снова три! избавленье пришло С позабытым напевом: «Закончилась мука! Слово, плотью ожившее, в этом порукой И зачатие Девы. И в мире светло!»
Так Господь обращается к нам молчаливо Из часовни своей — там, где плещет прилив. Рим, отец наш! К великому счастью призывы В слабом сердце мятежные тушат порывы, Путь единственно верный ему начертив.
Бархатистая ночь. Мол от края до края, Накатив в темноте, захлестнула волна.
253


Поль Верлен. Стихотворения
Возвращение скорое мне обещая,
До дверей протянулась дорога прямая. Толща леса немого безмерно черна.
Январь 1877
Перевод В. Петрова
THERE
Эмилю Лебрену
Angels! Лондон во мраке, но Angels в огнях, — Мельтешенье толпы и мерцание газа;
Стоит вспомнить, мешая надежду и страх,
О прошедшем, — оно отзывается сразу Сожаленьем глухим в красно-черных тонах.
Лавки, кэбы, витрины, напевы и пляски,
Запах рома вплетается в полутуман,
Здесь не сбросит приличья торжественной маски Даже тот, кто давно и безудержно пьян, Вплоть до позднего часа, до тихой развязки.
Angels! Жизни угар, дней растраченных дым: Сколько раз, в предвкушении ночи греховной, Я внезапно краснел, с удивленьем живым Наслаждаясь нехитрою радостью, словно Из Парижа не ехал совсем за другим!
254


Из сборника «Любовь»
Так далекое детство встает временами, Торжествуя, хотя бы лишь только на час,
Над чудовищем, прочно владеющим нами,
К нелюбви и неправде склоняющим нас С искаженными злобной гримасой чертами.
Это детство отмечено знаком креста, Пробивается в грешнике старом нежданно И улыбкой — в ней честность и в ней чистота, — Чудодейственно мстительной, но и желанной, Несмотря ни на что, озаряет уста.
Вот он — ясный призыв Благодати единой, Первозданной наивности, чистой души!
Всё сначала! Смиренье! К лазури старинной, Где плоды золотые, скорей поспеши!
Angels! Нежный отлив белизны лебединой!
Перевод В. Петрова
РАСПЯТИЕ
Церковь Сен-Жери, Арр ас
Жермену Нуво
В приделе боковом готического храма,
Где свет мистический, струясь, проходит прямо Сквозь рыже - золотой с голубизной витраж, Там возвышается Спаситель кроткий наш,
255


Поль Верлен. Стихотворения
Его зеленый крест позолочен местами,
И золотистый нимб витыми языками Витает над челом и вдоль простертых рук, Четыре пламени в один сливая круг. Скульптура в дереве подкрашена любовно,
В рост человеческий, и чудится, в ней словно Остановилась жизнь, увековечив миг,
И тот, кто в мастерстве таких вершин достиг, Мог боле не творить, но опочить со славой, Как добрый труженик, в искусстве трижды правый. «Се человек!» — он худ, изящен, но силен. Чтоб в муках выстоять, и был он сотворен: Вот грудь, вместившая то Сердце для бессмертья; Предсмертный выдох уст взывает: —
«Милосердья!»
Художник те уста искусно приоткрыл И милость Божию в разлете рук явил; Огромен и тяжел венец его терновый Над меркнущим челом; он словно брат, готовый Обнять заблудшего и грешника спасти,
И, дабы нам свои сомненья отмести,
Любить и уповать, как вера повелела, —
В крови его стопы, в крови ладони, тело;
Себя он в дар Отцу несет с высот креста.
Вот истинный Христос, без края доброта, Лишь в Нем спасение и чистым, и нечистым — Вам, фарисеи, вам, речистым янсенистам!
Один мой добрый друг, художник и поэт, Католик истинный — вот тройственный букет! —
256


Из сборника «Любовь»
Увидел сей шедевр и набросал прелестный Рисунок, но потом, заметив взгляд мой лестный, Он у меня эскиз любезно позабыл,
А я, признательный, все это сочинил.
3 октября 1880
Перевод М. Квятковской
К МАДАМ X***, ПОСЫЛАЯ ЕЙ ВИОЛУ
Любя меня (ведь было так?),
Вы нераскрывшуюся розу Послали мне как вашу грезу,
Как чистоты любовный знак.
Она о самом дорогом
(О чем теперь мы не хлопочем),
О верности в любви и прочем Клялась на языке своем.
Уж тысяча минула дней,
Но помню я о розе вашей.
Она доныне не увядшей Хранится в памяти моей.
Лишь в памяти. На самом деле Уж нет ни сердца, ни цветка.
Цветок существовал, пока Со всех сторон не налетели
257


Поль Верлен. Стихотворения
Ветра. А с сердцем что? Оно Хотя и продолжает биться,
Но с ним неладное творится... Пусть будет всё объяснено,
Вам посылаемой виолой:
У этой негритянки взор Такой печальный с неких пор И цвет — с рожденья невеселый,
И он — цвет сердца моего.
С виолой мы родными стали. Сестру безудержной печали Я отыскал на мостовой
Своих скитаний и Любовей.
А цвет ее таит намек На скабиозу, тот цветок,
Которому прозванье — вдовий.
1873
Перевод В. Васильева
ГОВОРИТ ВДОВЕЦ
Что за виденья в бурном море Соленых слез моих? Маяк Надежды в ледяном просторе
258


Из сборника «Любовь»
Туманом скрыт. Глаза сквозь мрак, Как две звезды, глядят на море.
Там женщину, что с малышом В челне, чьи сорваны ветрила,
Чья мачта сломана, — и гром Грохочет и всю ночь штормило, — Ждет гибель. Вместе с малышом.
Дитя, напуганное бурей,
Прижалось к матери, а та Надеется, что их от фурий,
Быть может, спрячет темнота.
Нет, так не сладите вы с бурей!
На Бога положись, дитя,
И ты, о женщина блажная!
В спасенье ваше верю я,
Молясь за вас и возглашая:
«Бог помочь вам, мать и дитя!»
Виденья, вы уже на море Отрадных слез! Полночный мрак Растаял в утреннем просторе.
Мои глаза с надеждой, как Два ангела, глядят на море.
1878
Перевод В. Васильева
259


Поль Верлен. Стихотворения
ЛЮДВИГУ БАВАРСКОМУ
Король, единственный в наш век, — привет
вам, слава!
Вы, смерти пожелав, отмстили как святой За ложь политики, за пьяный бред пустой Науки, втершейся в доверье к нам, без права,
Науки, чьей рукой настояна отрава,
Чтоб кончить с песнею, искусством и мечтой; Ее вы, — с гордостью цветущей и простой, Убили, смерть приняв. Привет, Король мой,
браво!
Вы — воин и поэт, единственный король В наш век, чьи короли — обыденность и проза, Рассудка мученик во имя Вер и Воль!
Не знаю лучшего для вас апофеоза!
И пусть ваш гордый дух восходит в мир иной Весь в буре Вагнера, железно-золотой!
Перевод Г. Шенгели
АНГЕЛУС, ПОЛУДЕННАЯ МОЛИТВА
Я, словно иудей, ослушлив и упрям,
И, если уж творю добро, то пополам Со скукой, нехотя, к любому злу готовый;
260


Из сборника «Любовь»
Мой дух открыт всему, мишень для блажи новой; Грехопадений всех моих не перечту;
Во мне безволие снедает доброту;
Враг сотворил мой дух стоячею канавой;
Но часть меня, страшась, ведет свой торг
неправый:
Я жажду помощи, блуждая и кружа.
Та помощь — Ты одна, о, смерти госпожа, Царица жизни, — Ты, о, Дева Пресвятая; Ты, к Иисусу лик пресветлый обращая, Кладешь ладонь на грудь, мирских скорбей
приют;
Над нашим смехом, над слезами наших смут, Над нашею тщетой Ты простираешь руки И льешь в сиянии бальзам на наши муки. Мария, смилуйся, дай мне достичь вершин,
Где битву с Мудрецом ведет христианин;
За доблесть воина ты вознеси молитвы,
Дай мне терпения для этой долгой битвы;
Дай силы вынести и холода, и зной;
От суемудрия спаси рассудок мой;
Дай силы стать простым, не плакать по утратам, Избавь от страха; дай мне стать твоим солдатом, Чтоб мог я истребить, с собой ведя борьбу, Пустые прихоти, и голод, и алчбу,
И сладострастие — оно всех зол опасней — И злобу, что еще опасней, сладострастней! Сражаться за Тебя, Мария, удостой,
261


Поль Верлен. Стихотворения
И, пусть ничтожен я, — наказ исполню Твой, Хватило б только сил постичь Твои желанья! Я принести готов, как жертву на закланье,
На Твой алтарь, что я и клял, и целовал, Мерзавца, кем я был, и подлеца, кем стал. Кичиться золотом, алкать его всечасно,
Но не для Бедного — лишь для себя! Ужасно — И это жизнь? Искать сочувствия у всех — Искать его у всех, кто поощряет грех; Мужчины-склочники, податливые жены — Умрите от моей руки вооруженной!
Но, чтобы дивный плод меня утешить мог, Пусть Божий май взрастит в душе моей
цветок —
Мою любовь к Тебе, мое благоговенье.
Ах! Возлюбить в Тебе и Бога, и творенье И боле не ловчить, не попадать впросак,
В Тебе и близ Тебя почить.
Да будет так! Перевод М. Квятковской
ЛЕОНУ ВАЛАДУ
Двенадцать долгих лет прошло с тех пор, как нас С тобою общее объединяло дело.
Но сердцем молодым вдруг буйство овладело, И мирных кратких дней святой огонь угас.
262


Из сборника «Любовь»
Мелькнуло Счастье мне, и я за ним тотчас Вслепую бросился, но в беге без предела Я только промахи свершал. Оторопело Я видел пред собой мир розни и гримас...
Гордыни гиппогриф сложил однажды крылья, И сердце расцвести вновь делает усилья,
И Бог отводит гром, и вновь я солнцу рад.
Но дружбу, — тем горжусь я с самого начала, — Ту незабвенную, ту светлую, Валад,
Во время бед моих ничто не омрачало.
1881
Перевод В. Васильева
ЭРНЕСТУ ДЕЛАЭ
Как мы хотели быть друзьями! Как смешно, Как было весело и в жизни, и в душе нам! Казалось общее веселье совершенным,
И никого вокруг не ранило оно.
Самозабвенны мы вдвоем бывали, но Любили ближнего, и смехом оглашенным Не отравляли кровь, бегущую по венам;
В той давней радости мне чудится одно:
263


Поль Верлен. Стихотворения
Был смех наш искренним, поскольку был
невинным,
Естественным, — так гром грохочет по долинам, И всюду молнии, и на губах озон.
И в памяти моей из всех теней былого Всего живей, всего значительнее он — Прекрасный этот смех, несущий мысль и слово.
Перевод М. Яснова
ЭМИЛЮ БЛЕМОНУ
Мои стихи разил не меч и не стилет — Булавка! Не сыскать изысканней расправы, Чем эта месть мещан, — и от ее отравы Мутился мой стакан... О нет — ни да, ни нет
Не говорили те, что изначально правы: Мартышки, им обет — не боле, чем обед. Корова-публика, пуская на жилет Слюну, сжевала цвет моей грядущей славы.
Так мир меня пытал, и множество из тех, Что были, вопреки милейшему Прюдому,
Со мной, — теперь спиной стоят ко мне,
больному,
264


Из сборника «Любовь»
Молчат в опаске за ленивый свой успех.
Но вы остались мне верны — и верность эта Останется навек в простой душе поэта.
Перевод М. Иванова
ШАРЛЮ ДЕ СИВРИ
Мой Шарль, мой вечный брат — и некогда, и
впредь, —
Брат вопреки всему, всем правдам и законам, С тобой поныне тот, кто был таким влюбленным, Что мог от робости и страсти умереть.
С тобой поныне тот — о, годы! — кто едва ли Годился в мудрецы, но кроток был и строг,
И в горний Вифлеем ту выбрал из дорог, Которую волхвы и пастухи избрали.
Влюбленный стал вдовцом... О, годы! О, вериги! Мудрец пришел к концу своей судьбы и книги, И довершает смерть все Божии дела.
Вдовцом ли, мудрецом — но я взыскую рая И, помыслами чист, живу, себя вверяя Любви, которая навеки умерла!
Перевод М. Яснова
265


Поль Верлен. Стихотворения
ЭММАНЮЭЛЮ ШАБРИЕ
Мой старый друг и я сложили пару строк — Вы поддержали нас, не пожалев усилий.
Как радовались мы, как будто сам Вергилий Наш труд благословил: и вправду, «Бог, вот бог!»
Я помню, Шабрие, тот гений ваших клавиш У матушки моей, в кругу ее щедрот,
Когда был дружеством наполнен каждый год — И эту радость не сотрешь и не убавишь.
Но друг оставил нас; нет матушки моей.
Как тот христианин у запертых дверей,
Один на целый мир, лишь отзвуки ловлю я
И все слежу, когда на краешке земли,
Как парус, память померещится вдали,
Где волны зыблются, бушуя и ликуя.
Перевод М. Ненова
ШАРЛЮ МОРИСУ
Католик, роялист и жрец — под стать той юной Республике, что в год, печалями обильный, Жрецов и королей швыряла в горн плавильный, Нахороводившись, как водится, с Коммуной;
266


Из сборника «Любовь»
Школяр, всегда в ладу с гитарой и фортуной, Кому Испания — фальшивый задник пыльный, Но — бледностопая, но — жгучий взгляд
чернильный,
Неустрашима днем, безумна ночью лунной;
Душой Неоптолем, чей разум жаждет света, И, грешный, я при нем — то вроде Филоктета, Чья рана глубока, но в сердце горше боли,
То словно Одиссей, и мне весь мир завещан, — Но я при нем, а он — поэт по Божьей воле; Таков он, Шарль Морис, — любимец муз —
и женщин!
Перевод М. Иванова
МОРИСУ ДЮ ПЛЕССИ
В Свидетели из всех друзей беру я вас,
Того, кто знал, что я с минуты злой напасти Ее достоин был без блажи напоказ И без отчаянья у Господа во власти.
Возмездья низкого я презираю порох И смело бью в набат, когда опасность есть Междоусобных драк, завистливо в которых Признанья своего то Голод ждет, то Честь.
261


Поль Верлен. Стихотворения
Взыскательный судья (но добрый!), вот итог Прегорестной борьбы высокого накала:
Не правда ли, что Честь победу одержала?
Любите же меня, какой бы рой тревог Ни взмыл, мне сморщив лоб, улыбку искрививши, Любите мой разор империи превыше.
Перевод В. Васильева
ПО СЛУЧАЮ
КАЛЬДЕРОНОВОЙ ГОДОВЩИНЫ (1600—1681)
Жозе Мариа де Эредиа
Поэт божественный, поэт редчайший, — он Корнеля превзошел и победил Шекспира. Великий, как Эсхил, он плоть от плоти мира, Он с нами — тайна и легенда — Кальдерон!
Да, он завещан нам, и нами вознесен Сегодня неспроста на пьедестал кумира:
В наш век языческий звучит святая лира Католика — звучит с молитвой в унисон.
Привет тебе, поэт! К чему тоска речей Ученых неучей, и шум докучных чтений,
И юбилейный раж воспрявших рифмачей?
268


Из сборника «Любовь»
Оставьте же его! Пусть этот мощный гений Освободится от кощунственной толпы И воспарит за Геркулесовы столпы!
Май 1881
Перевод М. Яснова
ВИКТОРУ ГЮГО, ПОСЫЛАЯ ЕМУ «СМИРЕННОМУДРИЕ»
Был горд я больше, чем горда сегодня стая Льстецов, горд, что о вас трубят со всех сторон, Победным именем был вашим опьянен, Творенья новые восторженно листая.
А после Истина открылась мне нагая.
Я Бога возлюбил и Церковь, я сражен Стихами, где у вас (конечно, это он!)
Змей, искуситель-змей таится в кущах рая.
Я стал другим. Как вы. Но на манер иной.
И в малости своей я тоже ждал порыва Пойти в последний раз надежною тропой.
Вам похвалу, о мэтр, я связываю живо С восторгом прежних дней, поскольку был согрет Я вашей добротой в годину лютых бед.
1881
Перевод В. Васильева
269


Поль Верлен. Стихотворения
СВЯТОЙ БЕНУА-ЖОЗЕФ ЛАБР День канонизации
Сколь Церковь к нам добра в ужасный век
сомненья,
Греховной суеты, гордыни и вражды,
Являя во плоти сладчайшие плоды И таинства, что сверх людского разуменья,
Являя образцы то самоотреченья,
То покаяния — тяжелые труды —
В народах и святых, избранниках Нужды, Исполненных любви и страстного служенья.
Так некогда Франциск, так Божий Алексей, Что был грязней раба и ангела белей, Прославил страх и свет евангельской былины,
Чтоб миру указать, что он введен в искус, Что золотой колосс стоит на комьях глины. Сколь Церковь к нам добра и сколь велик Иисус!
Перевод М. Иванова ОБРАЗЫ
Я счастлив, Господи, что я христианин В наш бессердечный век невежества и злобы; Пошли мне только сил и постоянства, чтобы Быть преданным, как пес, Тебе, о Божий Сын.
270


Из сборника «Любовь»
Ягненком быть твоим, бредущим средь долин За матерью своей, быть агнцем крутолобым, Которому не жаль ни шерсти, ни утробы, Коль жизнь его отнять захочет господин.
Пусть в рыбу превращусь, знак Божьей
монограммы,
В осла, на чьей спине Ты в древний град въезжал, А плоть моя — в свиней, что Ты низверг со скал.
Да, звери праведней, чем сыновья Адама,
И в наш мятежный век двуличья и вражды Они несут свой крест безропотно, как Ты.
Перевод И. Кузнецовой
ИСТИННОЕ ЗНАМЯ
Раймону де Ла Тайеду
Солдат тогда солдат, когда он знает, что Долг воинский всего превыше, что, вестимо, Долг — это и муштра, и средь огня и дыма Смерть на каком-нибудь неведомом плато;
Долг также и приказ исполнить свято то,
В чем, в исполняемом, ни фальши нет, ни грима (Непогрешимый Долг всему, что уязвимо,
Не даст, как отрубям, пройти сквозь решето);
271


Поль Верлен. Стихотворения
Долг — благородная повинность и отвага, Долг — неизбывное служение во благо Не этой Франции, а пострадавшей, той!
Долг — и семья, очаг, Долг — Франция, как
прежде,
Бессмертная, Солдат, для Франции былой Всегда стремящийся быть маяком Надежде.
Перевод В. Васильева
ВЕЧЕРОМ
Эрнесту Рейно
Пусть бледная трава изгнанника покоит,
Иль ель вся в инее серебряная кроет,
Иль, как немая тень, исчадье тяжких снов, Тоскуя бродит он вдоль скифских берегов, Пока средь стад своих, с лазурными очами Сарматы грубые орудуют бичами, —
Свивая медленно с любовию печаль,
Очами жадными поэт уходит в даль...
В ту даль безбрежную, где волны заклубились; Редея, волосы седеющие сбились,
И ветер, леденя открытое чело,
Уносит из прорех последнее тепло.
Тоскою бровь свело над оком ослабелым.
И волосом щека подернулася белым.
272


Из сборника «Любовь»
И повесть мрачную страстей и нищеты Рассказывают нам увядшие черты:
О лжи и зависти они взывают к свету,
И цезаря зовут, бесстрашные, к ответу.
А он все Римом полн — и болен и гоним, Он славой призрачной венчает тот же Рим. На темный жребий мой я больше не в обиде: И наг, и немощен был некогда Овидий.
Перевод И. Анненского
ПЕЙЗАЖИ
Анатолю Бажю
Край моего отца лесами изобилен,
Там волчий взор горит и в чаще кличет филин. Черника там крупна, дубравы зелены,
И в чистом озере до черной глубины Под ветром северным и светлыми лучами Продрогшая вода пузырится ключами.
Там серый камень стен и сизый шифер крыш,
И выгон за селом, и над полями тишь.
Там несравненный скот с нежнейшим в мире
мясом
Вершит свой скорбный путь к бифштексам
и колбасам,
И счастлив тамошний благочестивый люд.
273


Поль Верлен. Стихотворения
Край матушки моей, где хлебопашцев труд Обильный урожай приносит ежегодно,
Где человек могуч, а почва плодородна, — Водою небогат и на деревья скуп.
К тому же там и сям дымы фабричных труб, Отчасти закоптив обширную равнину, Патриархальную подпортили картину.
Но в целом — всё как встарь. Осевший там народ Горяч и холоден. И вера в нем живет...
Там стройный силуэт дозорной древней башни Нелепо высится среди бескрайней пашни В готической красе; и чудом уцелев,
Свидетель старины, великий фландрский лев, Бросает с высоты, былой исполнясь прыти, Свой золоченый клич: «Осмельтесь и возьмите!»
В краю моей мечты чудесно сплетены Все прелести и той, и этой стороны,
Как терпкий дух лесной и аромат пшеничный. Любовь, досуг и труд, и весь уклад привычный — Всё в равновесье там, всё дельно и умно.
Там дева не глядит с истомою в окно, Опасной для девиц. Любовник на колени Затем лишь падает, чтоб не поддаться лени И добродетельным остаться до конца.
В краю мечты моей ликуют все сердца.
Так было до поры.
Но в сердце ли, в уме ли Вдруг буря началась: деревья зашумели,
214


Из сборника «Любовь»
И тут же гром, и град, и молнии сполох,
Беда и нищета, и позабытый Бог...
В стадах пошел падеж средь маток истощенных, Гниющею травой на гибель обреченных; Какой-то странный мор напал на молодняк — Не порчу ли навел завистник или враг?
Поля затоплены и, паром истекая,
Волнами вздыбились, как будто хлябь морская. Средь вымокших ветвей пернатых нет певцов: В их гнездах брошенных — лишь косточки
птенцов.
О чинном сватовстве, о свадьбах и крестинах И речи нет в моих печальных палестинах.
Но все еще блестит на колокольне крест,
И звон колоколов разносится окрест,
И в небе знак благой, как весть с иного
брега —
Не та ли радуга, что видели с ковчега?
Перевод М. Бородицкой
ЛЮСЬЕН ЛЕТИНУА I
Он умер. Господи, Твой промысел верней, Чем вся моя, почти кощунственная, жалость. Как больно Ты казнишь за веру, если к ней Любовь к творению земному примешалась.
275


Поль Верлен. Стихотворения
Как больно Ты казнишь. Ты мне его послал И Сам же взял назад. Всё так, но почему же Нас разлучать теперь, когда я так устал,
И ноги не идут, и путь впотьмах всё уже.
Ты мне его послал. Твой приговор суров — Карай меня за то, что жил, Тебя не славя;
Я знаю, больше, чем подателя даров,
Любить неслыханный Твой дар я был не вправе.
Ты мне его послал, он и в конце пути Всё так же чист и добр: прими его в объятья.
И за него прости, карающий, прости
Мне слабость, что не мог и не хотел унять я.
Дай мне рыдать о нем, о праведнике, чьей Молитвой, может быть, смягчится слух Твой
строгий,
И Ты решишь к себе призвать меня скорей, Чтоб мы вдвоем сошлись навек в Твоем чертоге.
Перевод Е. Баевской
II
...Ибо я, за рывком рывок, Ухожу, как травимый волк От погони, и за собой, Увлекая ретивый гон,
276


Из сборника «Любовь»
Шкурой слышу со всех сторон Хищный лай и голодный вой.
Злость, и Ненависть, и Корысть —
Эти суки хотят загрызть,
Эти псицы спешат напасть,
День за днем, круглый год, весь век — Черств мой хлеб и тосклив ночлег,
И нет сил, чтоб стряхнуть напасть.
Вот, бросаясь наперерез
Сквозь родной — сквозь враждебный — лес, Смерть (на волка — и волкодав!)
Настигает в один прыжок,
И дерет, и сшибает с ног,
И бросает, не доконав.
И тащусь я едва живой,
И тащу к ручью за собой След кровавый... Пришел мой час.
Волки, дайте же умереть,
Все равно — не сейчас, так впредь — Доконает Волчица нас!
Перевод О. Чухонцева
III
О Женщина! Хитрей врагов на свете нет: Не признающая твоих полупобед И добивающая раненых в бою,
277


Поль Верлен. Стихотворения
И всюду сеющая ненависть свою;
А то добрейший друг и верности зарок,
И сколько нежности! Так тлеет уголек В домашнем очаге, баюкающий вас,
Когда приходит сон, казалось бы, на час, — Но глядь, вся жизнь прошла, душа твоя пуста... О Женщина, навек покинутая, та,
Чьи притязания морочат белый свет Обидой, что в тебе ни сожаленья нет!
Но сожалений нет — как нет живых теней У тиса, символа прощаний и скорбей,
Где все, накопленное страждущим умом И сердцем горестным, уснуло вечным сном.
Перевод М. Яснова
IV
Элиза, ты была не старшая кузина,
А старшая сестра, но вот пришла година Несчастная, и ты покинула меня Навеки, навсегда! Тогда остался я Без твоего крыла, что было мне тем кровом, Где утешала ты и ласкою, и словом Мои «бобо». Конечно, матушка со мной Была добра (и чересчур!), и всей душой Я к ней тянулся, льнул, вис у нее на шее, Но ты... Тебя любил не то чтобы нежнее, А как-то проще я. Ведь матушку тогда
278


Из сборника «Любовь»
Боялся я чуть-чуть, при этом уважая Безмерно. Ну а ты, тень милая, святая, Являлась — и такой осталась навсегда — Мне светлой, розовой, пусть строгой иногда, Порой задумчивой, с глазами голубыми;
Ты душу мальчика воспитывала ими,
А позже чистой дружбы юношеский пыл (И пыл мужской) в них отраженье находил. Была ты мне сестра, товарищ и вожатый, Подруга и... но тут лишь отсвет бледноватый.
Мой труд благословив, почиешь в тишине.
Но что-то с той поры закончилось во мне.
Перевод И. Булатовского
V
Во мне живет любви безвольный маниак: Откуда б молния ни пронизала мрак, Навстречу ль красоте, иль доблести, иль силам, Взовьется и летит безумец с жадным пылом. Еще мечты полет в ушах не отшумит,
Уж он любимую в объятьях истомит.
Когда ж покорная подруга крылья сложит,
Он удаляется печальный, — он не может Из сердца вырвать сна, — часть самого себя Он оставляет в нем...
Но вот опять любя
279


Поль Верлен. Стихотворения
Ладья его летит на острова Иллюзий За горьким грузом слез... Усладу в этом грузе В переживанье мук находит он: свою Он мигом оснастил крылатую ладью И, дерзкий мореход, в безвестном океане Плывет, как будто путь он изучил заране: Там берег должен быть — обетованье грез! Пусть разобьет ладью в пути ему утес...
С трамплина нового он землю различает,
Он в волны прыгает, плывет и доплывает До мыса голого... Измучен, ночь и день Там жадно кружит он: растет и тает тень, Безумец все кружит средь дикости безвестной: Ни травки, ни куста, ни капли влаги пресной; Палящий жар в груди, часы голодных мук, — И жизни ни следа, и ни души вокруг,
Ни сердца, как его... Ну, пусть бы не такого, Но чтобы билось здесь, реального, живого, Пусть даже низкого... но сердца... Никого... Он ждет, он долго ждет... Энергию его Двоят и жар, и страсть... И долго в отдаленье Безумцу грезится забытому спасенье,
Все парус грезится... Но безответна твердь,
И парус, может быть, увидит только Смерть. Что ж? Он умрет, земли, пожалуй, не жалея... Лишь эта цепь потерь с годами тяжелее!
О, эти мертвецы! И, сам едва живой,
Души мятущейся природой огневой В могилах он живет. Усладу грусти нежной Лишь мертвые несут его душе мятежной.
280


Из сборника «Любовь»
Как к изголовью, он к их призракам прильнет. Он с ними говорит, их видит, и заснет Он с мыслию о них, чтоб, бредя, пробудиться... Я — маниак любви... Что делать?
Покориться.
Перевод И. Анненского
VI
Какие письма он писал! Ах, наши письма!
Ни разу в низкий тон и строй не сорвались мы! Того, что я писал, грешно стыдиться мне:
Дух благочестия царил в любом письме.
Всю мудрость на него обрушив и заботу,
Я в нем подогревал к учению охоту И, сколько было сил, старался укрепить Его в решимости молиться и любить.
Я был тогда — Господь тому свидетель ныне, Что я невинен был — неважно, пусть гордыня Сквозит в моих словах, да и не нужно слов, Когда он спит в гробу — як смерти был готов, А нынче не могу отбиться от сомнений.
Но как он мне писал тогда! Бесплотный гений, Невинность, чуждая соблазнов и тревог!
Все, что писал он мне, я в памяти сберег. Словечки детские, слог простодушный, чистый, Серебряный кимвал, медвяный ток душистый, Во всем любовь к добру, ее высокий свет,
281


Поль Верлен. Стихотворения
Что так естественно бывает в двадцать лет... Три года минуло.
Теперь он в кущах рая И в памяти моей царит, не умирая.
Перевод Е. Баевской
VII
Мой сын ретив: он мчит на скакуне военном Во весь опор вперед по доброму пути,
Пусть этот путь грозит ловушками и пленом, По-христиански он готов его пройти.
Мой сын суров: когда желанье молодое В истому вечера вдруг позовет его,
С презреньем гонит он подальше все дурное, Не отвлекаясь от служенья своего.
Мой сын учтив: когда слепое подозренье Концом крыла мне оцарапало висок,
Тотчас, предупредив отцовское смятенье, Меня утешил мой заботливый сынок.
Мой сын могуч: когда в груди скреблось, рычало, Ревело, он сказал себе: «Тубо! Нет сил! Болит? Ступай к врачу! А то пиши-пропало». Пошел к священнику и сердце обновил.
282


Из сборника «Любовь»
Но более всего мой сын красив! Он — воин Любви и света, потому что он блажен И нежен, и Венка Небесного достоин За то, что одолел земную ржу и тлен.
Пускай твое чело, склоненное смиренно, Пребудет, как и ты (свет Слова возлюби), Безоблачно вовек, вовек благословенно.
— Ия целую в чистый лоб, мой сын, тебя!
Перевод И. Булатповского
VIII
О мрак неискупимый тот,
Когда под вечер дня святого Судьба взяла нас в оборот Среди веселья городского!
Взамен счастливой суеты Такая тьма, тоска такая!
Я был в ту ночь как труп, а ты — Как плакальщик, себя терзая.
К рассвету мрак еще сильней В душе и за окном сгустился...
Ты с неба чистоты своей До сладострастья опустился!
283


Поль Верлен. Стихотворения
Туман зловонный из окна Лез в комнату, свеча мигала,
Как будто в ужасе она Следы разврата освещала.
Сознанье смертного греха Грудь одинокую теснило,
Жизнь рассыпалась как труха, Отчаянье безмерно было.
Но, думая лишь о Христе,
Чье Рождество кругом встречали,
Мы превзошли терзанья те И светом веры просияли.
— Богоугодна ты, печаль!
Туман, скрывавший Милосердье; Страх, что сверкнет Господня сталь, — Душ не ослабили усердье.
Надежды хрупкие тая В сердцах на Милость всеблагую,
О как бы вновь, душа моя,
Нам испытать печаль такую!
Перевод И. Булатовского
284


Из сборника «Любовь»
IX
И думал я, идя за траурным кортежем:
«Так. Бог тебя призвал, когда невинным,
свежим,
И радующим взор ты в жизни был цветком! Позднее женщина взяла б тебя. С огнем В душе страдающей, ты к ней бы устремился, И горько бы в ее объятьях жадных бился... Но скоро б испытал ты благородный страх И вновь вернулся бы, с молитвой на устах, Ты к Добродетели и к Простоте; ты снова Расцвел бы лилией, что под грозой суровой Страстей склонилась ниц, но поднялась опять, Чтоб тише, чтоб светлей, чтоб радостней сиять Во славу Вечного...»
Так думал я, и было
Так странно — это все мне думать над могилой!
Перевод В. Брюсова
X
На коньках чудесно он скользил, Полный сил, он бурю поносил!
Он стремил, что было сил, свой пыл.
285


Поль Верлен. Стихотворения
Тонкий, словно девочка большая, Ловкий, сильный, как игла, сверкая, Змейкою он вился, ускользая.
Игры блеска, что таит алмаз,
Мука упоительная глаз,
Молния, что гнется напоказ!
Иногда бывал он невидимкой,
К цели мчась, укрывшейся за дымкой, Столь далекой, чистой невидимкой...
Невидимкой, что доселе лжет.
Что же с ним теперь произойдет?
Что же с ним теперь произойдет?
Перевод Г. Шенгели
XI
Спит Золушка сладко. Уснула надолго принцесса. И Синюю Бороду все еще молит жена.
А сын дровосека вернулся из темного леса,
И тень людоеда уже малышу не страшна.
Волшебная птица роняет из облачной дали Перо цвета времени на золотые сады,
И листья волнуются, словно давно они ждали Поры сенокоса и гула осенней страды.
286


Из сборника «Любовь»
Цветы полевые, усните, цветы полевые!
Да разве сравнится куртин показная краса,
Их роскошь публичная, их лепестки восковые С обычной ромашкой среди золотого овса!
И скудные краски смиряют настойчивость ветра В часы тишины, когда вечер уже недалек,
А воздух туманен. И в мире радушно и щедро. «Умри, но останься!» — взывает любой уголок.
Зеленое жито и смуглой пшеницы колосья Усталую ласточку теплой купают волной. Становится поле от птичьего разноголосья Единою песней — и сердце не просит иной...
Судьба улыбнулась забытой людьми королевне. В соседней державе поет Золотой Петушок.
И мы, запыленные, сходимся в старой харчевне, В заветном углу, где дымится чумазый горшок.
Перевод А. Гелескула
XII
Тебя я помню на коне,
Когда кругом звучали трубы,
И твой припев солдатский мне Звучал тогда сквозь те же трубы.
287


Поль Верлен. Стихотворения
Тебя запомнил я в холсте:
Худой Пьеро под тяжкой ношей, Столь гибкий в грубом том холсте, С такой походкою хорошей.
Я помню: к пушкам ты склонён,
И хватке рук они покорны:
Под сладкий звук святых имен Громады слабому покорны.
Мечтал я: воинская смерть Твой гроб знаменами покроет;
Но Бог велел, и эта смерть Была простой: убил тифоид.
Господь! Твои веленья чту,
Но сколь они непостижимы!
Твои веленья, Боже, чту,
Но сколь они непостижимы!
Перевод Г. Шенгели
XIII
То гнездышко, что я нашел,
Тот уголок
Больших надежд, хранил мой Бог От всяких зол.
288


Из сборника «Любовь»
Часы неверные утрата Все с циферблата Желаний стерла без возврата.
Невинности я верен впредь И простоте,
Чего же сердцу во Христе Еще хотеть?
Молитва, нищенское ложе, Посты построже:
Такой урок всего дороже!
На помощь сердцу поспешит Душа твоя,
Она придет и разрешит, Покой лия,
Неумолимые терзанья Существованья,
Что утолило все желанья.
Господь, благодарю Тебя.
Он так почил,
Как захотел Ты, возлюбя Наш труд и пыл.
За ним пора и мне в дорогу, Чтоб понемногу Взойти к блаженному порогу.
Перевод И. Булатовского
289
19 Зак. 3259


Поль Верлен. Стихотворения
XIV
Труд землепашества удачи не принес нам,
Но радость мне продлил с любовью пополам — Ты уходил в луга по травам светоносным... Благословенный труд, доставшийся и нам!
Я хрупкий контур твой не раз видал на поле, Когда ты поспешал за плугом поутру,
Лошадок распекал и, понукая вволю,
То гнал их: «Но, пошли!..», то осаждал их:
«Тпру!..»
Пахал и боронил, ходил с косой, бывало,
С дедами толковал, потел на молотьбе,
А то зимой, в лесу, рубил дрова устало —
Я всюду был с тобой и помогал тебе.
С колоколами ты вставал по воскресеньям И к мессе приходил, где были стар и мал. Простые радости! Ты отдавал весь день им: Судачил в кабачке, до ночи танцевал.
Но счастье тайное при горе неизбытом,
И мужество двоих, злословью поперек,
И сострадание — все рухнуло под бытом,
Как рушится стена, когда приходит срок.
И что же? Всё обман — и ты уже в могиле. Ни гордости, ни сил, и славы ни на грош...
290


Из сборника «Любовь»
Чей хрупкий контур там? Ах, мальчик мой, не
ты ли
За плугом, в облаках, меня к себе зовешь?
Перевод М. Яснова
XV
Поскольку воет гнусь, опошлив то и это,
Я с вами объяснюсь — вот Божий бич поэта!
Я сладость горькую — дитя мое — узнал В коллеже набожном, когда преподавал.
Его семнадцать лет, на бунт и шутку спорых, Оригинальный ум, невинность, о которых Твердили и глаза его, и каждый жест, Пленили сердце мне, и я, один как перст,
Его за сына стал считать — поскольку сына За что-то прячут от меня, и в чем причина Коварства этого, никак я не пойму:
Неужто я сумел так навредить ему
Тем, что ищу любовь и презираю пошлость?
За что меня судить? За, черт возьми,
дотошность
В упорных поисках морали, чистоты И в братском чувстве к тем, кто ищет их, как ты? К чему вся эта блажь, весь это крик Содома? (Вот где, мадам Прюдом, вы были бы как
дома!)
291


Поль Верлен. Стихотворения
Да, я раскрылся. Он согласен был со мной.
Родителей любил, а все же дом родной Покинул — ради нас — душою: чтоб остаться Хозяином своей судьбы, а может статься,
И сердца... Светлый ум!
Нам Божья благодать Дарована, чтоб жить, — жить, а не умирать! Судите же!
Пока мои идеи братства (Прекрасные!) его питали, чтоб собраться В один большой букет, где юношеский пыл, Как лилия в цвету спокойно бы царил Во всей невинности, со всею простотою, — Высокий Образец, которого не стою, Исполненный любви, мне в сердце проникал, Чтоб цветом дружества украсить Идеал; Высокий Образец — предвестие, предтеча Наивной веры, чистоты, простосердечья; Высокий Образец того, как день за днем И жить по-божески и размышлять о Нем,
И улыбаться, как бы ни был день унылым,
И всех вокруг прощать, что многим не по силам!
Шесть лет прошли... И вот мой ангел как-то раз Исчез... И я погиб. На том и весь рассказ.
Перевод М. Ненова
292


Из сборника «Любовь»
XVI
И сына моего украли у меня,
И стать твоим отцом, увы, не суждено,
Знать, не был в том Господь со мною заодно — Так про себя, в слезах, все каюсь, каюсь я.
И каждый раз я там все это повторяю,
Где ты лежишь под бересклетом и ромашкой, Ведь смерть твоя была очередной промашкой Моей души, ослепшей в бедствиях, я знаю.
Все это было заблуждением, боюсь...
С чего я взял, что мне по узкому пути Дозволено тебя вслед за собой вести,
Чтоб воплотить (о как наивно, признаюсь)
С тобою вместе план смиренного спасенья: Купить крестьянский дом с землей, и трудовую Жизнь повести на ней, счастливую, простую, Под покровительством благого Провиденья!
Тебе бы жить еще и жить, бедняк простой,
В своем гнезде, и бурь моих вовек не знать, А мне — в изгнании стоически мечтать О сыне том, что был рожден в любви святой.
Да возвратится он ко мне, мой сын родимый, Когда он будет за себя уже в ответе,
И да поймет он, что сильнее всех на свете Страдал отец, свирепой глупостью гонимый!
293


Поль Верлен. Стихотворения
Тебя усыновить — то был запретный плод... И мне бы мимо этих веток и плодов Пройти в дыханьи ароматных ветерков,
И мне бы... Но уже оплачен этот счет!
Перевод И. Булатовского
XVII
Нет, портрет на тебя не похож,
Ты не рыжий, а темный, пожалуй, Не румяный, а смуглый, пожалуй, Но неважно, он очень похож.
В нем сквозит благородство души, Что как будто нахмурилась мрачно, Но моей не туманит души И на самом-то деле прозрачна.
Ты похвастать не мог красотой,
Что бы головы дамам кружила,
Но легко любоваться тобой И мужчинам, и женщинам было.
Нос курносый, не очень-то прям, Не такой, как на этой пастели,
Но задорнее, чем на пастели,
И прямой, и довольно упрям.
294


Из сборника «Любовь»
Над губой был намек на усы,
Он исчез, да и рот слишком ярок, И совсем незаметны усы,
Но улыбка — как божий подарок.
А в осанке, плечах и груди Стыл изгиб лебединый, орлиный,
И попробуй еще разгляди Доброту за ребячьей гордыней.
Но глаза твои, я их узнал,
Их веселье с тоской вперемешку, Потаенную эту усмешку,
Брови грозные — всё я узнал!
Ах, портрет, мне теперь никуда Без тебя, без надежды обманной, И не знаю, зачем и куда Увлекаешь меня, окаянный!
Божье чадо, молись за меня,
Ангел мой, отлетевший отныне, Твой портрет жжет меня без огня, Непонятная, злая святыня.
Перевод Е. Баевской
295


Поль Верлен. Стихотворения
XVIII
Ты вспоминаешь ли в раю хоть иногда Вокзал Отёй и дней минувших поезда, Которые везли тебя из Ая Шапели? —
Уже минувших дней, увы. Но неужели Забуду, как тогда тебя я сторожил У лестницы крутой, внизу, как нисходил, Проворный и худой, ты с высоты отвесной (Так сходят ангелы по лестнице небесной)
И улыбался мне как сын мой и как друг,
И верность нежную в пожатье наших рук,
И твой невинный взор, живой, серьезный, чистый, Что освещал приют моей души тенистый;
Как после встречи покидали мы вокзал,
Как руку ты мою в руке своей держал,
Как под деревьями, средь музыки беспечной, Беседа наша вдруг касалась темы вечной.
О доводы твои, о вера мужиков!
Хоть к отрицанию всегда ты был готов,
Но оставлял его при первом же сомненье!
Так добирались, продолжая наше пренье,
Как школяры, мы до меня, верней, до нас, — Перекусить и покурить в последний час,
Чтоб после на вокзал обратно торопиться.
В лесу Булонском голос твой мне снова мнится!
Перевод И. Булатовского
296


Из сборника «Любовь»
XIX
Любил я помечтать, но про себя, украдкой,
— Как будто вправду я тебе родной отец — О той, с кем ты пойдешь однажды под венец,
О той прекрасной, целомудренной и сладкой.
Искал я, находил и недовлен был,
Вдруг загораясь и немедля остывая,
То чуткий, то глухой, ревнуя, доверяя, Подозревая и не сдерживая пыл,
Всем сердцем был с тобой, настолько проникался Я существом твоим, что был уже тобой,
И знал, что лучше для тебя, и выбор твой Счастливым сделать я от всей души старался!
Но чуть избранница явилась во плоти,
— Ум, благородство, добрый нрав и все такое — Господь, имевший усмотрение иное,
Разрушил этот брак, что был решен почти,
И для венчания с немолкнущею Славой В небесный эмпирей твой дух восхитил Он, Чтоб стала воином Его в конце времен Плоть тонкая твоя в последней битве правой.
Перевод И. Булатовского
297


Поль Верлен. Стихотворения
XX
Ты скончался в общей палате,
В городской больнице «Питие»:
Там один, в казенном халате,
Уходил ты в небытие.
Мне сказали, что ты в больнице И что больше надежды нет,
Я успел с тобою проститься И услышать предсмертный бред.
А потом, потом, как обычно,
Отпевать настала пора,
Помню службу в часовне больничной — А и вправду, словно вчера:
Свечи теплятся над тобою, Устремленные, как глаза,
С упоением и мольбою В обретенные небеса;
А надежда и утешенье,
Исходящие от креста,
Говорят нам о всепрощенье,
Усмиряя кровь и уста.
Над тобою свечи горели И покой сулили псалмы.
Убаюкали, как в колыбели,
Тебя в белом гробике мы.
Перевод Е. Баевской
298


Из сборника «Любовь»
XXI
Хоть умер ты не на груди моей,
А кажется, что так. Перед глазами — Агония, в которой ты часами Лежал в бреду, белее простыней;
Ты сообщал мне слишком ясным тоном В безумстве нежном слух, что умер я, Сжимала руку мне рука твоя,
И слепо глядя, ты смолкал со стоном;
В слезах я отвернулся, и тогда Ты, бреда обрывая возвращенье,
По имени, мне данном при крещенье, Позвал меня и смолкнул навсегда!
Я должен был лежать на смертном ложе, А ты — стоять над ним и надо мной!.. Но эти речи только звук пустой.
Прости мне дерзость, справедливый Боже.
Перевод И. Булатовского
XXII
В прожорливом Иври, где ты В земле обрел покой навеки, Цветут без запаха цветы И все деревья там калеки.
299


Поль Верлен. Стихотворения
Я не пойду туда, где кров Гнилых парижских костяков,
Ведь ты в Иври, мой сын приемный, В земле общинной, в тишине,
Пускай погост у них и скромный,
Но все могилы в стороне
От ротозеев и каждений,
От четвергов и воскресений.
Простое кладбище, кусок Бушующей окрест равнины,
Но я найду тот утолок,
Что приютил твой прах невинный.
— Ты слышишь? Я пришел к тебе.
— Так помолись же обо мне.
Себя крестом я осеняю Перед крестом из камня и К тебе из бездны обращаю Рыданья тихие свои.
— Ты спасена, душа святая?
— Но как желая и пылая!
Цветочки в садике твоем Голубоваты, розоваты,
Рука заботливая в том
Видна, ведь их любил всегда ты.
300


Из сборника «Любовь»
— Желал ты Бога своего?
— Да. Нет страшней огня того.
Веночки новые алее Агата, чище хрусталя;
Разносит ветер по аллее Листву опавшую, пыля.
— Как сердце бедное страдало!
— Огня нежнее не бывало.
Сереет вечер, скоро ночь,
Пора, окончено свиданье,
Я ухожу с погоста прочь, Шепча последнее воззванье:
— Не забывай там обо мне.
— Так помолись же о себе.
Перевод И. Булатовского
XXIII
О Новый лес! Угодья сказки и дуэли!
В твоей глуши мушкет не раз тревожил трели Пугливых соловьев и обольщенья пир.
О старый Новый лес! О Кромвель! О Шекспир! Теперь твое живое имя ни трагично,
Ни сказочно — оно приятно и логично
301


Поль Верлен. Стихотворения
Объемлет Лимингтон, старинный городок, Средь старых крепостей милейший уголок, Напрасной грацией дерев его скрывая.
И море близкое, возвышенно мечтая,
Как эхо мощное былых времен шумит.
Я здесь полгода жил, укрывшись, точно в скит, Совсем один, таясь, как будто крот под дерном, Как это прошлое в забвении упорном,
В роскошной тишине, среди густых теней,
Я, крик немой моих позавчерашних дней, Ирония, и страсть, и счастье без пощады!
На шелковой струне святые перепады
Той песни сердца — совершенней не споешь —
О том, как любит сын отца, бросают в дрожь!
О письма те, что приносила мне неделя В контору светлую! И вот я, пьян без хмеля От счастья, каждое читая по сто раз,
Бреду. — И это все в Иври лежит сейчас!
Перевод И. Булатовского
XXIV
Был твой голос низким, Нежным, что ни слово, И казался он Бархатным, как склон: Речь ручья лесного И раздолье брызгам!
302


Из сборника «Любовь»
Звонким был твой смех, Искренним и в лад,
Чистым, настоящим,
Как в лесу гудящем Перезвон рулад,
Трели без помех.
Не смолкают звуки —
Эта речь и трели В памяти моей:
Ты во мне живей Тех, кого воспели За святые муки.
Тише грусть, когда Шепчет голос твой: «Мужествуй!» — ив сердце Не дает стерпеться С этою тоской,
Горшей, чем беда.
Вон, тоска, с порога!
Нас не приневолишь:
Друг мой говорит —
Значит, он не спит,
Он прилег всего лишь Отдохнуть немного...
Перевод М. Яснова
303


Поль Верлен. Стихотворения
XXV
О мертвецы моих невзгод,
Мне ваша сень, как храм, дает Приют молиться по утрате —
Мы все пред Господом былье,
И вот уже дитя мое Взыскует Божьей благодати;
О мертвецы души моей,
Томленье горестных теней,
Отец и мать в могильной глине,
Ты, что была сестры нежней,
И ты, мой друг сердечный, чей Уход оплакиваю ныне,
Вы все, вы лучшее, что есть,
Что было в жизни, — луг зацвесть Не может прежними цветами:
Коса смертельная остра,
О мертвецы мои, пора,
Пора и мне вослед за вами.
И снова прахом станет плоть, Поскольку взял назад Господь Хлеб, что питал меня дотоле,
Чтоб я вослед за вами смог, Смирясь, войти в его чертог Вдали от горестной юдоли.
304


Из сборника «Любовь»
Так дайте руку мне в пути, Убрав каменья, чтоб идти Стезей, что душу успокоит,
И помолитесь наконец
Вы за того — суров Творец! —
Кто и чистилища не стоит.
Перевод М. Яснова
БАТИНЬОЛЬ
Тяжелый песчаник и буквы имен; Замшелые стены тесны и темны;
Здесь мать, и отец мой, и я погребен — И сына положат у самой стены.
Искрошенный склеп так печален и прост, Одно украшенье — чугунный засов. Земля за предместьем тиха, как погост, Куда не доносится шум голосов.
Под этой землею четыре судьбы,
И с этой земли мы для жизни иной Поднимемся, вздрогнув при звуке трубы, О мать, и отец мой, и сын мой родной.
Перевод А. Гелескула
305


Поль Верлен. Стихотворения
К СЫНУ (Жоржу Верлену)
Я книгу шлю тебе, как некогда Овидий Свои стихи — в далекий Рим.
Он изгнан был... а я — томлюсь в иной обиде: Я с сыном разлучен моим.
Увижу ль я тебя? Каким? — Мне неизвестно... Но мой завет произнеси:
Верь в Бога, никого не ненавидь, и честно Ты имя честное носи!
Перевод В. Брюсова


ИЗ СБОРНИКА «ПАРАЛЛЕЛЬНО»
ПОСВЯЩЕНИЕ
Вы помните ль, мой птенчик перезрелый, Смакующий безделье буржуазки,
Те времена, когда девчонкой смелой Ты слушала мои лихие сказки?
И верно ль ваша память сохранила —
О, в плотный шелк затянутая пышка! — Как ты мои каракули ценила,
Мой флирт почтовый, милая глупышка?
Вы, госпожа Мамаша, не забыли,
Танцуя на дурацких ваших балах,
Мои огрехи — вкуса, но не стиля — Поверх твоих посланий — милых, шалых?
И, только брачный час пробил, ликуя, — О, раздобревшая, по слухам, Ариадна! — Мой жадный взгляд и ярость поцелуя Твои «нет-нет!» не смяли ль беспощадно?
307


Поль Верлен. Стихотворения
Вам вспоминать, я думаю, не внове Сердечком вдовьим, вряд ли непреклонным, Меня, мерзавца, вечно наготове,
Себя, привыкшую к забавам оным?
Огонь задора приводил к раздору —
Вот что творилось с нашею семьею!
Как мы с тобой не поняли в ту пору,
Что только возраст был всему виною?
Теперь я — жалкий тип: досадно, право!
Я предан всем порокам без изъятья,
А вы — а ты! — гнуснейшая шалава,
И — вот о чем не мог не написать я!
Перевод М. Квятковской
АЛЛЕГОРИЯ
Как плачущий король, лишенный трона, Кидая тень по желтым берегам, Обрушился античный ветхий храм,
Что бледно отразила ртуть затона.
В усталой позе, глядя полусонно,
Наяда старая, прильнув к ольхам, Тростинкой фавну водит по плечам,
А он в ответ смеется благосклонно.
308


Из сборника «Параллельно»
Наивный, грустный, приторный сюжет!
Какой, среди художников, поэт
Его придумал? Или ткач печальный?
Ответь, ковер, что выслужил свой срок, Как оперная занавесь банальный, Надуманный, как мой унылый рок!
Перевод Г. Шенгели
ПОДРУГИ
I
НА БАЛКОНЕ
Они следили за стрижами над балконом: Одна — блондинка, у другой — черней гагата Струились волосы в мерцании заката,
И кружева текли по их телам сплетенным.
Подобно лилиям, от неги утомленным,
Когда взошла луна, истомою объята,
Они впивали страсть, которой ночь богата, Как то дано сердцам, счастливым и влюбленным.
Руками влажными друг друга обнимая, Презрев, что может быть чета совсем иная, Стояли, юные, влекомые мечтами,
309


Поль Верлен. Стихотворения
А сзади, в роскоши и таинстве сандала, Высокопарная, как в пошлой мелодраме, Измятая Постель во тьме благоухала.
Перевод М. Яснова
II
В ПАНСИОНЕ
Пятнадцать лет — подружка старше на год, В одном гнезде устроились голубки.
Как душно в сентябре! Нежны и хрупки, Глаза горят и щеки ярче ягод.
Рубашки — прочь! Благоуханней пагод Тела, уже готовые к уступке;
Подставив грудь под сестринские губки, Одна стоит — вот-вот и руки лягут
На плечи той, что, опустившись рядом,
По ней скользит шальным и диким взглядом, Уста вонзая в золото и тени,
Пока дитя дрожит, перебирая
Под пальцами, в невинном исступленье,
Все прелести обещанного рая.
Перевод М. Яснова
310


Из сборника «Параллельно»
III
PER AMICA SILENTIA
Под пологом из белого муслина Свет ночника плывет волной атласной Туда, куда несет его стремнина В тени, неуловимой и всевластной.
О полог над постелью Аделины,
Он слышал, Клер, не раз твой голос ясный, Твой серебристый стон, твой смех невинный, К которому примешан шепот страстный.
«Люблю, люблю!..» — то громче крик, то глуше; Клер, Аделина — жертвы сладкой клятвы, Живительный испили этот яд вы.
Любите! Одиноки ваши души,
Но в сей юдоли слез вы тем богаты,
Что метят вас блаженные Стигматы.
Перевод М. Яснова
IV
ВЕСНА
От нежности изнемогая, Вакханка рыжая влюбленно Блондинке юной исступленно И жарко шепчет: «Дорогая,
311


Поль Верлен. Стихотворения
Ты — сок весны, цветенье мая, Дрожь нераскрытого бутона,
Дай, лепестки перебирая,
В цветущее проникнуть лоно,
Которое росу исторгло,
И дай губам моим скорее Омыться и напиться ею,
Покуда первый луч восторга Твою невинность осеняет,
Как свет — лазурь, когда светает».
Перевод М. Яснова
V
ЛЕТО
А ей в ответ, от ласки млея, Подруга шепчет: «Помоги же, Я света божьего не вижу,
Я умираю, вся в огне я!
Твои соски вина хмелее,
И эти волосы так рыжи,
А губы жаркие все ближе,
От них в груди еще теснее.
312


Из сборника «Параллельно»
Исходит плоть твоя дурманом,
Как лето — спелостью молочной: Дурманом темным и обманным;
А шепот твой — как гром полночный, И волосы стекают лавой,
Сверкая молнией кровавой».
Перевод М. Яснова
VI
САФО
С глазами впавшими, с набухшими сосками, Изнеможенная от тщетного желанья,
Волчицей мечется по берегу кругами
Бедняжка Сафо и рыдает, дочь изгнанья: Фаон отверг ее жестоко и сурово И в горе волосы она терзать готова.
Взывая к памяти, несчастная во власти Тоски по прежним дням, по тем напевным
струнам,
Когда она стихи слагала девам юным И пробуждала в них волнения и страсти.
И к Мойре, чей призыв ей душу рвет на части, Она бросается в волну при блеске лунном —
313


Поль Верлен. Стихотворения
И, освещая ночь вскипающим буруном, Селена мстит ей за обманутое счастье.
Перевод М. Ненова
ДЕВКИ
I
ПРИНЦЕССЕ РЫЖЕЙ
«Capellos de Angelos» (Испанское лакомство)
Она из ветрениц Буше —
Так золотисто-белокура!
В походке вся ее натура,
И грех царит у нас в душе.
Ах, эта грива, столько раз Уже целованная всеми!
Теперь мое настало время Воспламеняться что ни час;
Теперь меня палит огнем Та сокровенная ограда —
Услада рая, бездна ада,
Врата, манящие руном!
314


Из сборника «Параллельно»
Кто может эту плоть воспеть?
Лишь раб и жрец ее суровый —
Лишь я один, на все готовый И ныне за нее, и впредь,
За негу с этой белизной,
За эту слаженность и сладость,
За чистоту ее, за святость Молочных лилий под луной;
За эти груди без прикрас,
За эту спину, бедра, плечи,
Я жадным пальцам не перечу:
Всё — пир для них, для губ, для глаз!
Малышка, где твоя кровать?
Что занавеска — все плутует?
А что подушка — все колдует?
А простыни?.. Скорей в кровать!
Перевод М. Яснова
II
СЕГИДИЛЬЯ
Брюнетка, ты такая:
Уже почти нагая,
И вновь на канапе,
И вновь эмансипе —
Как в восемьсот тридцатом.
315


Поль Верлен. Стихотворения
О, эта плоть живая!
Как облачко взлетая,
Ложатся кружева —
И не нужны слова Губам, огнем объятым.
Хочу тебя такою — Хохочущей и злою,
И грубой, и дурной,
И властной — боже мой! Любою будь со мною!
Ты ночь, но ты светлее Луны — и, как во сне, я Весь мир тебе отдам,
Но дай моим губам
Плоть — всю мою, до дрожи!
И этой плотью всею Прижмись ко мне сильнее И воедино слей Ее с душой моей —
Еще, еще, еще же!
Блеск ягодиц, не скрою,
Лишь он тому виною,
Что на свою беду Смирюсь и пропаду С их бешеной игрою!
Перевод М. Яснова
316


Из сборника «Параллельно»
III
CASTA PIANA
То синий клок, то рыжий клок,
А взгляд и нежен, и жесток,
Нет в красоте твоей приманки,
И дышат мускусом соски,
И слишком бледные виски,
Но черт сидит в тебе с изнанки.
Как ты волнуешь! Я готов,
Святая Дева чердаков,
Тебе свою поставить свечку. Неосвященную? Пускай!
Твой «Ангелус» блаженный рай Сулит простому человечку.
Ты — каторжанка, в свой черед Твой безымянный труд сотрет Любого — в прах, в песчинку, в крошку: Один на все пойдет с тобой,
Другой захочет стать слугой,
А третий поцелует ножку.
Но ты не жалуешь чердак,
Он как рабочий твой верстак —
Здесь всё тебе давно постыло:
Любой мужлан тебя распнет,
Как причастится тайн, но вот Уйдет — и ты его забыла!
317


Поль Верлен. Стихотворения
И впрямь, ну что, в конце концов, Тебе до старцев и юнцов —
Им всем не место в этом храме.
Я знаю, как любиться всласть,
Я знаю, что такое страсть И власть, простертая над нами!
А впрочем, прочим — грош цена: Подставь свои уста, пьяна,
И дай вкусить мне без оглядки Всю соль, всю терпкость — по глоткам, Соленый, терпкий твой бальзам, Святой, соленый, терпкий, сладкий!
Перевод М. Яснова
IV
ШАТЕНКА
Шатенки тоже есть... Песня о Мальбруке
Взгляд в никуда, хаос кудрей С неровной линией бровей,
И этот рот не слишком яркий,
И не ахти какая стать, —
Но я готов такой дикарке Всего себя навек отдать!
318


Из сборника «Параллельно»
Всего себя! Да, черт возьми,
Как много радостной возни Сулят мне вечера с тобою,
Когда соски твои впотьмах Торчат, и голою стопою Меня ты повергаешь в прах.
О, эти груди под рубашкой! Обещан сладкий труд и тяжкий Всем чувствам яростным твоим,
И я в виду такого рая — Прижмись ко мне! — неудержим, Греша, и мучась, и сгорая.
Всё исцелую — до грудей,
До глаз, до кончиков ногтей; Усталость пыл мой не умерит,
И я склонюсь перед тобой,
Как потерявший разум перед Неопалимой купиной!
Ты знаешь, гордая, что плоть Моя не в силах побороть Любовь к твоей верховной плоти, И я опять сойду во мрак,
Чтобы опять родиться, хоть и Не раз уже был мертв — да как!
Ну что же, зыбкая, без края,
Неси меня, волна морская,
319


Поль Верлен. Стихотворения
Гордись: я сбит тобою с ног, Кружи меня то так, то этак, Чтоб, обезумев, я не смог И оглянуться напоследок!
Перевод М. Яснова
V
К МАДЕМУАЗЕЛЬ ***
Милашка! С такой И я бы не прочь!
Как поле, точь-в-точь, Ты пахнешь травой.
Остры и крепки Все зубки подряд,
И хищно горят В глазах огоньки.
Влекущий твой вид Оценит любой,
И грудь наготой Бесстыдно блазнит.
На бедрах крутых Задержится взгляд — Но сочный твой зад Заманчивей их.
320


Из сборника «Параллельно»
Безумство сердец В крови мы несем: Палит нас огнем — И пах, и крестец.
Хорош твой дружок Среди пастушат, Другие спешат К тебе на лужок.
Ну, чем не эдем Счастливцам таким? И как же я им Завидую всем!
Перевод М. Яснова
VI
К МАДАМ ***
Точеный носик ваш, ей-ей, — Соперник этих глаз и ушек:
Как завитки морских ракушек, Искусны линии ноздрей;
Улыбка — что ее опасней? — Весьма мила, но ряд зубов Изящных, маленьких, таков,
Как ряд клыков у волка в басне;
321


Поль Верлен. Стихотворения
Собачку на руках неся, Неспешно разговор ведете На той необъяснимой ноте,
Что привлекает всех и вся;
И грациозна, и дородна, —
И я смолкаю, присмирев:
Вы, вроде бы, из королев,
Но избранная всенародно!
Я и гроша за вас не дам,
Так почему ж, душой влекомый, За неизвестной, незнакомой,
За вами следую, мадам?
Перевод М. Яснова
С ПОЗВОЛЕНИЯ СКАЗАТЬ
II
НАВАЖДЕНИЕ
Просеменила мышь,
Черная на сером полу, Просеменила мышь Серая во мглу.
322


Из сборника «Параллельно»
Колокола звон:
У арестантов отбой.
Колокола звон:
Спи, бог с тобой.
Прочь, плохие сны,
Припомни родные места. Прочь, плохие сны —
На волю, мечта!
Как светит луна!
Кто-то дышит открытым ртом, Как светит луна —
Наяву притом!
Облако плывет.
Потемки — ни проблеска нет, Облако плывет.
Э, да уже рассвет!
Просеменила мышь,
Розовое пятно в голубом. Просеменила мышь.
Сволочи, подъем!
Перевод Л. Мотылева
323


Поль Верлен. Стихотворения
III
НОВОЕ НАВАЖДЕНИЕ
Золотоцвет — как женский смех, И двор желтей,
Чем лица тех,
Кто дрожь костей
Превозмогает по утрам Из года в год И водит там Свой хоровод.
Кружи, не помнящий родства,
В чужой клети И жернова Судьбы крути,
Мели, размалывай в муку По мере сил Любовь, тоску И все, чем жил.
Опорки шаркают гуськом Под перестук,
В гортани ком,
В зубах чубук,
И ни словца — не то в подвал И под замок.
Зной доконал И жар допек.
324


Из сборника «Параллельно»
Я втянут в эту кутерьму, Парад шутов И ко всему Давно готов.
Ты прав, закон, но почему На разный лад Ты мстишь тому, Кто сам не рад?
Шагай, бродяжья голытьба И цвет ворья,
Моя судьба,
Моя семья,
Шагай по кругу, молодцы, И будем, друг,
Как мудрецы, Ценить досуг.
Перевод А. Гелескула
IV
ОБРАТИМОСТЬ
Totus in maligno positus
Опять завел водопровод Кошачий вой.
Свистки метнулись взад-вперед Там, за стеной.
325


Поль Верлен. Стихотворения
Ах, тут, где дням потерян счет,
Уже давным-давно Еще\
О смутный «Ангелуса» звук,
Ты — как привет!
В дыре на дне затеплен вдруг Спасенья свет.
Ах, тут, где тьма не сходит с век,
Все Никогда давно Навек\
Стен высоченных белизна,
Как жуткий сон!
Все повторяет тишина Рыданья, стон!
Ах, тут, где царствует беда,
Навек всего лишь Никогда!
О сердце, не оставишь весть Ты про себя,
Покорно и покойно здесь Умрешь, любя!
Ах, тут, где смертный мрак в душе,
Еще давным-давно Уже!
Перевод Л. Цывъяна
326


Из сборника «Параллельно»
V
TANTALIZED
Крыло, где я сижу, выходит на вокзал,
Всю ночь (бессонную) я слушаю скандал Вагонов и машин, стоящих под парами,
Как птичий клекот, отраженный небесами Стекло-чугунными и в копоти густой.
Как это все кричит, какой надрывный строй! Подумать можно, там и вправду птичья стая, Которой не взлететь туда, где тьма густая Уже едва-едва становится светлей...
О поезда, что побегут среди полей!
Перевод И. Булатовского
VI
НЕВЕРОЯТНО, НО ФАКТ
Увы, я в Index’e! Когда вы захотите
Мне посвятить сонет, лишь «Полю В***» пишите,
Фамилию мою из ваших книг долой,
Ведь в наши дни, что ни издатель, то святой. Неумолимая и мыльная пучина Изгнанья моего, всех бед моих причина,
Тебя я воспевал, не помню, сколько раз!
И если б не был я отверженным сейчас, Возможно, я бы предпочел, как прихотливость, Такую редкую в издателях стыдливость.
Перевод И. Булатовского
321


Поль Верлен. Стихотворения
VII
ПОСЛЕДНЕЕ ДЕСЯТИСТИШИЕ
За горький твой досуг благодарю тебя,
О Бельгия! Сумел, по крайней мере, я В твоих тишайших кельях с мыслями собраться, (На воле-то они стрекозами резвятся,
Пока вокруг шумят мирские тростники),
Сумел поймать их и наклеить ярлычки На них и поместить в витрину размышленья О вечной сущности Господнего творенья. Сними же, Бельгия, замки с твоих дверей, Наука впрок пошла, так отпирай скорей!
Брюссель, август 1873 — Моне, январь 1875
Перевод И. Булатовского
ПРИЧУДЫ
I
Чтобы тебя убить, губительное время,
О как же я хочу соединиться с теми Любовями, когда не похоть и не стыд,
А нежный поцелуй избранницу пленит.
Но нет! Во мне живет чудовищный Тиберий, Во время горестей и в гордый час феерий, Вдали от счастья и в предвиденье невзгод
328


Из сборника «Параллельно»
Он грезит девами, которых приведет,
Чтоб спесь его унять, едва утихнет праздник, Полночный свет луны, как тайный соучастник.
Перевод М. Ненова
II
В МАНЕРЕ ПОЛЯ ВЕРЛЕНА
То, конечно, свет наделал лунный,
Что лицо в полночной маске тонет,
И Сатурн, который урну клонит, Ускоряя юных лун кануны.
Он романсами без слов пленен,
Чей нескладный свеж и нежен лад, — Дух мой, блеклый и больной на взгляд. О, их трепет, лепет их и звон!
Несомненно, есть у вас прощенье Для обид жестоких и нежданных;
Так и я жеманное в румянах Все ж прощаю детству привиденье.
Я прощаю лживый призрак тот,
Потому что он в итоге мне Позабыться в чуть печальном сне Радость, пусть банальную, дает!
Перевод Г. Шенгели
329


Поль Верлен. Стихотворения
III
ОБЪЯСНЕНИЕ
Я повторяю, вам такого не понять.
П. В.
Отрада — на груди у друга умирать, Потребность — разделять невзгоды пополам, Желанье — шепотом раздумья поверять, Мечта — бродить вдвоем, без дела, тут и там!
Несчастье — месть врагинь в прекрасном их
бедламе,
Излишество — служить похабным аппаратом, Геенна — дикий визг несытых этих ламий, Кошмар — участвовать в их фарсе бесноватом!
За Родину свою, за Бога жизнь отдать Или — за Ближнего: ту руку целовать,
Что не предаст; уста, что не умеют лгать,
И жить, забыв свой долг и святость мук
безвестных,
Для ослепительных грудей, для глаз прелестных И... прочего! Лететь — на зов смертей
бесчестных!
Перевод М. Квятковской
330


Из сборника «Параллельно»
IV
ЕЩЕ ОДНО ОБЪЯСНЕНИЕ
Любовь, что пламенем и молоком текла,
Что стало с ней теперь, и как она могла Священной верности переступить обеты?
Она — как девка, чьи бесстыдные курбеты Исторгли мерзнущих зародышей в лохань.
А время все растит чудовищную дань — Вздувается полип и лопается звонко.
Как низок человек! О, подлая душонка!
Но кто-то говорит в моей груди: — «Постой! Ты волен умереть для этого, для той,
Но есть закон, и он напутствует сурово: Живешь ты за себя, пусть жизнью за другого Готов платить; и что? — расплаты час придет, И тень смертельная на циферблат падет. Соблазнам дай отпор, ты уплатил вполне им, И впредь довольствуйся пристойным Гименеем, Порывы усмири. Обыденность свята,
И в ней — добро».
Любовь:
«Но где же красота?» Перевод М. Квятковской
331


Поль Верлен. Стихотворения
V
В ЛИМБЕ
О Фантазия, царица, — Крылья в жажде неуемной,
Но за нею шлейф влачится, Непомерный, неподъемный.
То ли дело Мысль — взлетает Прямо в небо голубое,
Словно бабочка, и тает В вышине над головою,
И парит на грани рая,
А Фантазия на троне Наблюдает, замирая,
За игрой на небосклоне —
Это бабочка в лазури Все снует туда-обратно,
Как фрегат, разбитый бурей, Перевернутый стократно!
Горько плачет королева И смеется над судьбою:
Сердце, жаркое от гнева,
Не дает и ей покоя.
Ей бы тоже поскорее В небеса взлететь, как птица,
332


Из сборника «Параллельно»
Но двойник ее, Психея, Падает, грозя разбиться.
Кто придумал игры с бездной? Кто затеял этот танец?
И покуда гость небесный, Млечного Пути посланец
Тихо падает на землю, — Королева горьким оком Смотрит, никому не внемля,
В безрассудстве одиноком.
Вузье (Арденны),
13 апреля—13 мая 1885
Перевод М. Ненова
ПОСЛЕДНЕЕ
ИЗЫСКАННОЕ ПРАЗДНЕСТВО
Настало время расставаться нам,
О господа любезные и дамы. Вкусили всяческих услад сполна мы, Пожалуй, хватит нам эпиталам.
Ни драм, ни сожалений, ни печали, Одно лишь нас тревожит: каково Признать свое с баранами родство, Которых виршеплеты увенчали.
333


Поль Верлен. Стихотворения
Смешно мы выглядели под конец,
В печали показной хватили лишку.
Нам бог любви дарует передышку.
Он прав, а ведь совсем еще юнец.
Вновь говорю, что нам расстаться вскоре, Что наши души, блеять перестав, Отныне требуют особых прав,
Хотят отплыть к Содому и Гоморре.
Перевод А. Ревина
САТУРНИЧЕСКАЯ ПОЭМА
Право, и дьявол тут мог бы смутиться — Я опьянел в этот солнечный день.
Что было хуже: сама ли певица Или тупая ее дребедень?
Под керосиновой лампой пьянино...
Дым, изо всех наползавший углов... Печень больная была ли причиной,
Но я не слышал собственных слов.
Все расплывалось в каком-то угаре, Желчь клокотала во мне, как фонтан.
О, эти арии в репертуаре Хари, укрытой за слоем румян!
334


Из сборника «Параллельно»
После мороженого я скоро Вышел на воздух в открытый сад,
Где с меня не сводили взора Три мальчугана с глазами трибад.
Эти бездельники за парапетом Станции стали еще наглей.
Я заорал на них, но при этом Пепла наелся сигары своей.
Вот и конец наважденью: я — дома! Кто-то мне на ухо шепчет... Нет,
Это не явь, а всё та же дрема!
К счастию, ночь на исходе... Рассвет...
Аттиньи (Арденны), 31 мая—1 июня 1885
Перевод Б. Лившица
НА СТАТУЮ ГАНИМЕДА
Как, здесь, где я живу в усладе, Забыв тревоги прошлых лет,
Ты вновь, и спереди и сзади Прелестный мальчик, Ганимед!
Орел, как будто бы влюбленный, Тебя схватил среди цветов И взносит, мощно окрыленный,
К веселой трапезе богов.
335


Поль Верлен. Стихотворения
Туда, за этих гор вершины,
За этот сумрачный Ревар,
На нас бросая взор орлиный,
А на тебя — взор, полный чар.
О, мальчик мой, останься с нами!
Я так, тебя увидя, рад!
Нас поцелуй, утешь словами,
Ведь ты — ведь ты наш младший брат!
Перевод В. Брюсова
ПОД ГИТАРУ
Заводит бедный нищеброд:
«Я Пьер, мой сударь, а не Клод. Слыву отпетым, как любой,
Кто с малых лет дурен собой. Одну любил я на веку,
И мне казалось, дураку,
Что до того она мила (Казалось — значит, и была)!
Я рад ей был и сыну рад (По слухам, жив он, прокурат). Чем обернулась пастораль,
Не то что петь, а плюнуть жаль. Вдруг эта дурья голова Сбежала, прихватив сперва Те сбережения семьи,
336


Из сборника «Параллельно»
Что на три четверти мои.
Назло, врасплох, исподтишка! Добро бы завела дружка,
Не по любви, так хоть со зла! (Потом, по слухам, завела).
Ну как тут быть и что верней — Убить, молиться ли о ней?»
И помолился б, и всплакнул,
Да дьявол под руку толкнул.
Перевод А. Гелескула
БАЛЛАДА О ЖИЗНИ В КРАСНОМ СВЕТЕ
Один, кто видит с малолетства Жизнь в свете розовом сплошном, Мнит, что она — второе детство, Лишь поотрадней, чем в былом,
И с фаллосом есть сходство в нем: Такой в любом своем курбете Инстинктом движим, не умом...
Но жизнь я вижу в красном свете.
Другой изныл от самоедства И сам себе внушил тайком,
Что ничего не делать — средство
337


Поль Верлен. Стихотворения
Не сделать промаха ни в чем.
В своей норе сидеть молчком Готов он хоть десятилетье.
Сер для такого мир кругом...
Но жизнь я вижу в красном свете.
А третий бытие за бедство Считает, убежденный в том,
Что нам оно дано в наследство За первородный грех Творцом. Такому предстает в густом И безысходно черном цвете Всё, с чем он на земле знаком... Но жизнь я вижу в красном свете.
ПОСЫЛКА
Принц и принцесса, тем путем, Каким вы катите в карете,
Мне по грязи брести пешком,
Но жизнь я вижу в красном свете.
Перевод Ю. Корнеева
МОИ РУКИ
Нет, это руки не прелата,
Не холил их аристократ,
Но все, чем чувственность богата, В них отпечатано стократ.
338


Из сборника «Параллельно»
Нет, это руки не поэта, —
У 	тех иной, должно быть, вид: Сказать по совести, про это Почти ничто не говорит.
У пальцев свой, особый норов, Большой мизинцу — верный друг,
И между ними нет раздоров:
Где север есть, там есть и юг.
То, что сказать способны лица,
То, что у сердца не отнять, —
Всё на ладонях отразится,
Всё этой логике под стать.
Пусть не трудом тяжелым нажит Их вид — но кто во что горазд:
И линии на них подскажут:
«Трудись — и жизнь тебе воздаст!»
Они худы не от докуки,
Тверды и крепки пальцы их —
На витражах такие руки Порой бывают у святых.
И у солдат, когда их байки В кругу былых вояк звучат, — Расскажут руки без утайки О том, что байки умолчат.
339


Поль Верлен. Стихотворения
Вот я гляжу на руки эти Под пухом редких волосков,
Их вид, единственный на свете, Упрям, и горек, и суров.
И так печален отчего-то Изгиб их каждый и излом,
Как будто черная забота Всечасно гложет их тайком.
И я, когда кладу на стол их, Боюсь оставить на виду Злодеев этих невеселых И замышляющих беду.
У этих рук такие стати,
Как будто я тому виной,
Что покрывало на кровати Лежит, как саван за спиной.
А за окном — свои угрозы:
И ветер злей, и мрак черней... И если это руки грезы —
Тем лучше... тем оно верней!
Перевод М. Яснова
340


Из сборника «Параллельно»
ПЬЕРО
Не Пьеро в траве зеленой,
Не Пьеро, в поля влюбленный,
Но Пьеро, Пьеро, Пьеро!
Он — мальчишка, парень смелый, Без скорлупки плод незрелый,
Вот Пьеро, Пьеро, Пьеро!
Ростом он не выше метра,
В голове — гулянье ветра,
Но в глазах сверкает сталь!
Как на месте искра эта У проказника поэта,
Что не знает про печаль!
Губы — алые, как рана,
Где разврат уселся рано,
Зубы — белые зубцы;
И лица овал античный,
Бледный, тонкий и привычный Созерцать, смеясь, концы...
Тело хило, но не тонко;
Голос, как у девы, звонкий;
Тело мальчика, а смех Головной, как нож, тревожит! Существо, что сразу может Опьянить желанья всех!
341


Поль Верлен. Стихотворения
Милый брат, товарищ старый!
Будь чертенком, делай чары И в Париже, и в мечтах,
И в стране, нам неизвестной! Низкий, гордый, злобный, честный, Будь душою в наших снах!
Вырастай — на диво миру,
Грусть богатую кубируй,
Утрояй веселость ты!
Искаженье и прикраса,
Символ верный и гримаса Нашей новой простоты!
Перевод В. Брюсова
к к к
Та страсть, что мы иной любовию зовем, Воистину любовь: и нежность в ней, и мука; Но есть в ней каверзная штука,
Которой мы в любви обычной не найдем.
Она сильней любви обыденной, привычной, Великолепие души, живая кровь,
Пред нею заурядная любовь —
Лишь Смехи с Играми, лишь выплеск эротичный.
А сколько истин прописных, пустых хлопот! Над ней балованным ребяткам лишь бы охать:
342


Из сборника «Параллельно»
— «Уж эта нам любовь! То пост, то снова похоть! Зачатья! Глупостей — невпроворот!» —
Но посвященные Высокого Обряда Изведали блаженства полноту И ненасытность яростную ту,
Они верны себе, и в этом — их награда.
Сверхполнота! Порыв! Прилив и перелив!
И жадность поцелуев до отвала!
Великолепье ласк и фейерверк финала! Божественный уничтоженья взрыв!
Они — сильнейшие, им жребий сильных вверен: В победном раже рваться за черту.
Я думаю, они познали полноту Неслыханных услад, да что там! — я уверен!
И каждый торжества достигнет в свой черед, До полного дойдя самозабвенья —
Есть чаша, и уста, и кладезь откровенья,
Они томны, как ночь, бодры, как дня восход.
Их битвы радостны. Там места нет укорам, Истерика и нервы — не для них,
То игры мужества, дуэль двоих И сон в обнимку, прерванный повтором.
Покойтесь, милые! И пусть в круженье дней Хлопочет грубый мир, томим пустой заботой,
343


Поль Верлен. Стихотворения
Или забудется предательской дремотой,
Вам не завидуя по глупости своей!
Проснетесь — смех, и свет, и приключений
всходы,
Великолепие содома — ваш удел!
Невинность ваших душ! — в ней искупленье тел, Свободных от оплошностей природы!
Перевод М. Квятковской
LÆTI ET ERRABUNDI
В бега пустились мы так смело (Как тяжелеешь, сидя дома!), Рапиды, стимеры — всё в дело (Ну что мне с этого at home’a?).
Мы с тем, кто нынче далеко (Где ты скитаешься, скажи?), Неслись по воздуху легко, — Восторженные миражи!
Ведь страсти удовлетворенье,
К тому же дерзкое сверх меры, Несло уму освобожденье,
И сердцу — что-то вроде веры
344
Во всё: и в юность на двоих, И в дружбу, что так далека


Из сборника «Параллельно»
От женщин, презирает их Как предрассудок, но слегка,
И отдает анахорету Разврата страх и божью кару;
Кто перешел границу эту,
Тот уподобился Понсару.
Помимо прочих наших «вин» Побаловали мы нутро Всем, от французских добрых вин До стаута и до фаро.
И даже водка, что прослыла Опасной, признавалась нами:
В рай водка души возносила,
Тела оставив под столами.
Глаза, как ни гляди окрест, Искали новое вдали,
Сожрать весь мир в один присест От любопытства мы могли.
Чугун и мрамор, реки, горы, Закатов золото и пашни,
Зеленой Англии просторы И Бельгии веселой башни,
И моря трепет и покой, —
Все заплеталось в переплет
345


Поль Верлен. Стихотворения
Романа, спетого душой (А плоти нашей «как насчет»?..),
Романа двух мужчин, живущих Как два примернейших супруга, Друг другу щедро отдающих,
Что щедро взяли друг у друга.
Но всюду зависть-василиск Нам выносила приговор:
Мы на обед съедали иск,
На ужин ели мы позор.
Бывало, голод с нищетою Наш фаланстер трясли немножко, Но мы держали хвост трубою И отвечали им... картошкой.
Скандал устроить запростяк Могли мы (ради красоты),
Держа, как знаменосцы, стяг Над рубежом своей мечты.
Ведь тот рубеж была свобода,
Мы жаждали быть всех свободней, Плюя на смех любого рода,
Да хоть из самой преисподней!
Освободившись из тисков,
В которых нас сжимал Париж,
346


Из сборника «Параллельно»
Он бросил кучку дураков,
Я — некую принцессу Мышь,
Которой мозги накрутили...
Наш славный подвиг был в разгаре, Когда нас (маршалов!) разбили,
Как ополченцев на Луаре.
Но дали мы себя разбить!
Нет, мы, конечно, не сдались.
Коль по-солдатски говорить,
Мы самовольно разошлись.
Мы разошлись на все четыре.
И это после всех кампаний!
С бабенками ты нынче в мире?
А я далек от их компаний,
Что тоже повод пострадать (Ах, сердце рвется на куски!),
Но все ж страдать — не помирать, Особенно, когда — с тоски...
Ты умер, говорят... Чтоб черти Побрали всякого, кто слухи Об этой невозможной смерти Разносит, как заразу — мухи!
Я им не верю! Как же так?
Ты умер, бог средь этих всех
347


Поль Верлен. Стихотворения
Божков? Кто верит, тот дурак!
Ты — мертв? Мой лучезарный грех?
Ведь прошлое еще пылает Во мне, мозгу моем и венах Как лихорадка и сияет,
Как сполохи зари на стенах.
Ты — мертв, неслыханный прорыв, Чей отзвук слышен без конца Как несмолкающий мотив,
Что наши завели сердца?
Ты — мертв, чудесная поэма И философия, конечно,
Моя отчизна и богема?
Вот жизнь моя, живи в ней вечно!
Перевод И. Булатовского
КАПРИЗ
Неуловимый маг в иллюзии тумана,
Среди тобою созданных фигур,
Я не могу узнать тебя, авгур,
Но я люблю тебя, правдивый друг обмана! Богач комедии и нищий из романа,
То денди чопорный, то юный балагур,
Ты даже прозу бедную одежды От фрака старого до «колеров надежды»
348


Из сборника «Параллельно»
Небрежным гением умеешь оживить:
Здесь пуговицы нет, зато свободна нить,
А там на рукаве в гармонии счастливой Смеется след чернил и плачет след подливы, За ярким натянул ты матовый сапог,
А твой изящный бант развязан так красиво, Что, глядя на тебя, сказать бы я не мог, Неуловимый маг, и ложный, но не лживый, Гулять ли вышел ты на розовой заре Иль вешаться идешь на черном фонаре. Загадкою ты сердце мне тревожишь,
Как вынутый блестящий нож,
Но если вещий бред поэтов только ложь,
Ты, не умея лгать, не лгать не можешь. Увив безумием свободное чело,
Тверди ж им, что луна детей озябших греет, Что от нее сердцам покинутым тепло, Передавай им ложь про черное крыло,
Что хлороформом смерти нежно веет, Покуда в сердце зуб больной не онемеет... Пой муки их, поэт. Но гордо о своей Молчи, — в ответ, увы! Эльвира засмеется. Пусть сердце ранено, пусть кровью обольется Незримая мишень завистливых друзей —
Ты сердца, что любовью к людям бьется, Им не показывай и терпеливо жди:
Пусть смерть одна прочтет его в груди, — И белым ангелом в лазурь оно взовьется.
Перевод И. Анненского
349


Поль Верлен. Стихотворения
ПРИМЕРНЫЙ УЧЕНИК
Я взят в Эдем, я ввергнут в ад! Каким невероятным шквалом Объят я, Господи, и смят!
Жестокий ангел небывалым Огнем всю плоть мою палит,
Пока мой дух в раю парит.
Какая злая лихорадка,
Блаженный страх, святая боль!
Я мученик и я король,
И коршун я, и куропатка.
Мертва твоя, ревнивец, хватка,
Так вот же, вот он — я, изволь! Твой — без оглядки, без остатка, В пыли, у ног твоих... Как сладко!
Май 1872
Перевод М. Яснова


ИЗ СБОРНИКА «ПОСВЯЩЕНИЯ»
НА СМЕРТЬ ВИЛЬЕ ДЕ ЛИЛЬ-АДАНА
И ты от нас ушел, как солнце сходит в море За тяжкой завесой пурпуровых огней,
Устав одно сиять в торжественном уборе И над немой землей, и над тоской теней.
Да, ты от нас ушел, спокойный, примиренный. Ты знал, что в небесах найдешь отчизну вновь: Для сердца чистого там праздник просветленный, Там пламенной любви ответствует Любовь!
Мы медлим, о тебе храня воспоминанье Здесь, на земле, в мечтах, немеющих давно. Как сладостный елей для наших душ оно!
Вилье де Лиль-Адан! Мы жаждем дня свиданья! Когда бессмертный свет зальет земную тьму, Мы воспоем хвалу величью твоему!
Перевод В. Брюсова


ИЗ СБОРНИКА «СЧАСТЬЕ»
II
Судьба, умерь старанья, К итогу не спеши:
Ни капли нет в стакане Для бодрости души,
И лампа светит слабо Для пальцев и очей,
И разогнала слава Завистливых друзей,
И нет подруги, чтобы, Разумна и мила,
Опорою до гроба В страданиях была.
Куда там! Ни блудницы Для мимолетных встреч, Ни веры, что стремится Хоть душу уберечь,


Из сборника «Счастье»
И нет надежд на милость Небес, чтоб эта плоть Страданьем искупилась! Услышь меня, Господь:
Когда же за смиренье Ты благостью воздашь?
За что отказ от мщенья Ты превращаешь в блажь?
Писать все ту же пропись Души своей больной И сталкивать, озлобясь, Уродство с красотой;
Быть всем на свете в тягость, А легкость избывать,
Свой стыд, свою инакость, Как чашу, испивать —
За что?.. В усталом сердце Затеплится любовь,
Лишь только страстотерпцу Жизнь улыбнется вновь.
Простил я, дни итожа,
Всех на моем пути.
Дай мне надежду, Боже,
И веру. И — прости!
Перевод М. Яснова
353


Поль Верлен. Стихотворения
XIV
О будь из бронзы! Будь из мрамора! Но все же Из плоти будь! — Цени свой гордый дух дороже В борьбе с случайностью вседневных перемен, Чем волос бороды, чем кровь бессонных вен; Но все ж живи! — Живи для мук и искупленья! Покаявшись, опять бросайся в исступленье Страстей, и свой стакан испей, испей до дна! Живи в прискорбный век, когда твоя страна, Когда вся Франция отвергла помощь веры... (За родину свою считай иные сферы,
Где ждет тебя Отец божественный — Господь!) Но все ж из плоти будь! Люби земную плоть, Которой и Христос себя облек когда-то!
В ней все таинственно, освящено и свято,
С тех пор, как некогда Учитель, скорбь тая: «Ядите, — произнес, — сие есть плоть Моя!»
Та тайна велика. Из плоти покаянной
Создай оружие победы неустанной
Над гордостью, что нам, чрез ту же плоть, порой
Внушает сатана. Ты гордости иной
Ищи: божественной, единственной на свете.
Все цели прочие — лишь дьявольские сети!
О, да! Из бронзы будь! На грудь надень доспех, Чтоб храбро отражать нас стерегущий грех: Смиренья, Кротости, Стыда, Молчанья, Бденья. И будь из мрамора! Под шлемом Убежденья,
354


Из сборника «Счастье»
Глядя уверенно на блещущую высь, — С благоговением на паперти склонись!
Перевод В. Брюсова
XVII
Того, что я писал, назад я не беру,
Все это думал я и было правдой это,
И сохраню я все до дня, когда умру,
Былым, нетронутым, в волненьях новых света,
В упорной ярости и в гордости немой!
И, как выходит сталь из сплава руд и шлака, Я выйду, наконец, из горестного мрака,
Я выйду, закален и горем и борьбой!
Я выйду — для любви, вполне простой и нежной, В которой бы душа таилась безмятежно... Прочь все «парижское», и грязь его и гнет!
Да здравствует наш вкус французский! вкус
Гаскони,
Шампани, Артуа, Аргонны и Бургони,
И сердце, — черт возьми! — что сердцу весть
дает!
Перевод В. Брюсова
355


Поль Верлен. Стихотворения
XIX
Снежных хлопьев вереницы Мчатся, вьются под луной, Закрывая пеленой Крыши сумрачной столицы В час служенья всенощной.
Лондон медленно дымится. Перед каждою плитой Ужин варится простой.
И семья за стол садится В час служенья, в час ночной.
Там, в Париже, смех блудницы, Вина пролиты рекой.
И смешался стон глухой С пеньем уличной певицы,
В час пирушки, в час ночной.
Ждет сияния денницы Умирающий больной.
Нет надежды ни одной В стенах сумрачной больницы... А вокруг лишь мрак ночной.
Вот несется, вот струится Светлый благовест волной.
Прочь от тяготы земной
356


Из сборника «Счастье»
Он зовет нас всех — молиться В час служенья всенощной!
Перевод В. Брюсова
XX
(1)
Когда бы наша жизнь могла еще свершиться — О девочка моя, спокойный ангел мой, —
Как мне хотелось бы всей радостью земной И всем отчаяньем с тобою поделиться!
Друг друга знали б мы насквозь, как два
провидца,
И сердце каждого с наивной простотой К другому, как к себе, взывало бы: «Постой, Не дай мне отступить! Не дай мне оступиться!»
Всяк был бы при своем, и жили без затей,
И славной парою прослыли бы, ей-ей,
И ссорились бы мы по пустякам едва ли —
К чему обиды и упреки нам копить?
Ведь так бы мы с тобой друг друга понимали, Что снисхожденье все могло бы искупить.
Перевод М. Ненова
357


Поль Верлен. Стихотворения
XXI
— Холодно, как в стужу, мне! Больно, больно, как в огне!
Ноют кости, стонет тело,
Сердце, сердце онемело!
Брошен я среди снегов,
Как добыча для волков!
Жгут лицо, и грудь, и руки Торжествующие муки!
Слава где? Где жизнь моя?
Не в чистилище ли я?
Или в бездне преисподней,
Где затмился лик Господний?
— «Может, горек жребий твой,
Но его хотел Другой,
Некто Правый, некто Сильный...
Что пред Ним твой дух бессильный?
Ты упал в пучину зол,
Но тебя сюда привел
Тот, Чья воля — благо людям...
Мы ли с нею спорить будем?
358


Из сборника «Счастье»
Унижения твои —
Знак Божественной любви!
Если, в скорби неизменной,
Ты чуждаешься вселенной,
Это — с неба на тебя Смотрит чей-то взор, любя».
Кто твои враги ночные?
Это — ангелы святые;
Их угрозы и их гнев —
То любви небесной сев!
Полюби свои распятья;
Это — отчие объятья!
Язвы тела поцелуй,
Ниц пади и возликуй!
Пусть ты в муках изнемог, — В них тебе предстанет — Бог!
Перевод В. Брюсова
359


Поль Верлен. Стихотворения
XXIII
Чуть замолкнул колокол Посредине Gloria —
В обычный час вечерни Несут Святое Миро С торжественным кортежем Пресвитеров, левитов.
Моросит, и мокрый снег Засыпает всё и всех.
Отдернута завеса:
Свечей нет у престола, Решетка в черном крепе, Орган святой безмолвен.
И тумана пелена В небесах еще бледна.
Зажглись повсюду свечи; Кропят святой водою,
И сладостные звуки Уносятся к амвону.
Полон света, из-за туч Засиял приветный луч.
Gloria. Вновь колокол Слышен. Аллилуйя.
Перевод В. Брюсова
360


Из сборника «Счастье»
XXXI
Огни приугасли, и звон одинок и сир,
Вокруг аналоя плакучих свечей дрожанье, Псалмы по усопшим читает суровый клир И вторят ему поникшие прихожане.
И траурный звон, баюкая темный дол,
От паперти к паперти бродит, как бедный
странник,
По всей глухомани притихших полей и сел Скитаясь и плача в осенних потемках ранних.
И каждому грустно, и каждый давно привык Ко сну отходить под гул поминальной меди,
И смутной печалью вторгаются в сон живых На ближнем погосте нашедшие мир соседи.
Перевод А. Гелескула
XXXII
Я вижу церковь без огней В каком-то поле над Маасом, Вокруг равнина, а за ней Слышнее море с каждым часом.
Оно укрыто темнотой,
Но запах соли все острее.
361


Поль Верлен. Стихотворения
И крест мерцает золотой,
Над колоколенками рея.
Вечерний звон, как тайный зов, Расцвел серебряной короной И заставляет белых сов Плыть вереницей похоронной.
И крестным ходом по холму Из безымянного притвора — Благословляющие тьму Живые четки, жемчуг хора.
Нет, то не явь, не бредни сна, Не беглой памяти эскизы.
То поздних мыслей тишина.
То смерть моя рядится в ризы.
Перевод А. Гелескула


ИЗ СБОРНИКА «ПЕСНИ ДЛЯ НЕЕ»
I
Ты далеко не благонравна,
Я не ревнив, и, Боже мой,
Как мы живем с тобою славно, Не споря со своей судьбой!
Хвала любви и нам с тобой!
Ты применяешь столь умело Науки тонкой арсенал,
С таким умом и знаньем дела, Каких я прежде не встречал.
Твой такт превыше всех похвал.
Пусть болтуны припомнить рады, Что уж тебе не двадцать лет.
Но эта грудь! Но тайна взгляда! Его поющий, нежный свет!


Поль Верлен. Стихотворения
А поцелуи! Слов тут нет!
Будь мне верна, но к обещаньям Я отношусь без лишних драм,
Лишь снисходи к моим желаньям Почаще, как к своим рабам,
Что рады зову и пинкам.
«Ну как? — звучат насмешки друга, — Былая удаль-то ушла?»
Нет, не сошел еще я с круга,
С тобою мне и ночь мала.
Любви и нам с тобой хвала!
Перевод И. Кузнецовой
VI
Погода стала хуже, Несет осенней стужей, Но это не беда,
В постели, точно змеи, Прижавшись потеплее, Забудем холода.
364
Как летом надоело Нам охать то и дело:


Из сборника «Песни для нее»
«Жарища! Духота!», Скучать, зевать, томиться, От дремы с ног валиться, Не жизнь, а маята!
Как огненные угли,
Всего меня обугли,
Ведь осень к нам пришла, Мороз не за горами,
Ты жги меня, как пламя, И пепели до тла.
Перевод Г. Шмакова
VII
Пусть я беднее, чем любой Бедняк на свете,
Но шея, руки — облик твой Со мной, и эти Проделки ветреные, тот Любовный опыт,
Которым дышит и живет Твой нежный шепот.
Да, я богат при всем при том, Коль подытожим,
Столь упоительным гнездом, Столь страстным ложем,
365


Поль Верлен. Стихотворения
Что после сладостных трудов, Изнемогая,
Воспрянув, снова к ним готов Хоть до утра я.
Пускай не так тобой любим, Как я мечтаю,
И счет, и цену всем твоим Изменам знаю,
Что до того мне, ангел мой, Что до того мне,
Коль я живу тобой одной, Себя не помня?
Перевод М. Ненова
VIII
Непорочна ты иль нет, Мне-то что за дело! Вижу нежно-алый цвет Молодого тела, —
Это — тихою зарей,
В милый час вечерний, На вершине снеговой Кущи роз без терний. Сколько страсти и огня, Сколько наслажденья Принесла ты для меня
366


Из сборника «Песни для нее»
В ночь соединенья!
Души? Вечность? Вздор какой! Нам-то что за дело!
Над нелепостью такой Мы смеемся смело.
На земле себе найдем Вечное жилище, —
Мы не на небо пойдем,
Только на кладбище.
Надо ж пользоваться здесь Жизнью быстролетной И до дна напиток весь Выпить искрометный.
В дни желаний и страстей Надо нам влюбляться,
Как рокочет соловей,
Как ручьи струятся.
Перевод Ф. Сологуба
X
Пропал бы я бессонной ночью, Когда б не ты со мной воочью Всем телом молодым была!
И не привыкшие к лобзаньям,
К притворно хитрым восклицаньям, Твои уста — источник зла!
367


Поль Верлен. Стихотворения
Уста, которые так лживы,
Но так приветливо болтливы,
И о любви твердят порой Мне с откровенностью великой!
Уста, что словно земляника,
В полях созревшая весной!
И не пентакль твоих желаний,
Не чудеса очарований, Многообразных и простых,
Двух глаз твоих, двух глаз колдуньи, То чаровницы, то вещуньи...
Бог мой! Пропал бы я без них!
Перевод В. Брюсова
XIV
Я не люблю тебя одетой, —
Лицо прикрывши вуалетой, Затмишь ты небеса очей.
Как ненавистны мне турнюры, Пародии, карикатуры Столь пышной красоты твоей!
Глядеть на платье мне досадно — Оно скрывает беспощадно Все, что уводит сердце в плен:
И дивной шеи обаянье,
368


Из сборника «Песни для нее»
И милых плеч очарованье,
И волхвование колен.
А ну их, дам, одетых модно! Спеши прекрасную свободно, Сорочка милая, обнять,
Покров алтарный мессы нежной И знамя битвы, где, прилежный, Не уставал я побеждать.
Перевод Ф. Сологуба
XX
Ты веришь приметам и снам, Пасьянсу, кофейной гуще,
А я — лишь тебе, вдохновенно лгущей.
Ты веришь дурным вестям, Гаданьям и детским сказкам,
А я — только детским твоим гримаскам.
Ты веришь в разных святых,
В молитвы от всякой напасти И в общего Бога, для высшей власти.
А я в объятьях твоих
Лишь верю в сладость объятий,
В пожар и прохладу ночной благодати.
369


Поль Верлен. Стихотворения
И этой вере святой Я верен всею душой,
И вот я живу и дышу лишь тобой.
Перевод М. Бородиикой


ИЗ СБОРНИКА «СОКРОВЕННЫЕ ОБЕДНИ»
ASPERGES ME
Иссопа ломкий стебль, сжимаемый Творцом, Мне даровавшим жизнь, и милость, и прощенье, Я, если мой порыв чист пред Его лицом, Другому указать могу пути спасенья!
И, как язычник мог при крайности крестить, Так, недостойный, я, когда, молясь смиренно, Стремится кто-нибудь томленья облегчить, Могу ему открыть глаза на мир нетленный!
По милосердию, избранному Тобой,
О, сжалься, Господи, над тьмой моих страданий, И сердце, взросшее меж тяжких испытаний, К Тебе влекомое, как рану, успокой!
Дай волю мне идти вперед, дорогой длинной, Исполнить свой обет, и, обращая в храм Всю жизнь, я воспою гимн Троице Единой, Гимн Богу, в небесах, недостижимых нам!
371


Поль Верлен. Стихотворения
Отцу-Создателю, Чьи помыслы глубоки, Христу-Спасителю, Кто миру — судия, Святому Духу, Кем глаголали пророки,
Я, в ком кипит вся кровь, ничтожный
грешник, я,
Сжимаемый Творцом, я, ломкий стебль иссопа!
Перевод В. Брюсова
ПОСЛЕ ВЕЧЕРНИ
Покинувши Париж, приходишь в Notre-Dame. Там шумы улицы слились в аккорд чуть слышный, И солнце яркое в тени немеет там,
Пройдя цветных окон узор чудесно-пышный. Спокойной тишиной исполнен этот дом:
В нем явно властвует единый царь —
Всевышний.
Вечерни отошли; над черным алтарем Лишь шесть мерцает свеч; но веет ароматом, Где с фимиамом слит воск, капавший дождем.
Вот прочтены часы; во мраке синеватом,
Как добрая гроза, звучит суровый хор:
И своды древние ответствуют кантатам.
372


Из сборника «Сокровенные обедни»
И полон пением весь сумрачный собор,
Где день, ослабленный Святыми, Королями, Колеблет в высоте свой теневой узор.
И все здесь говорит о мире, о, словами Святыми прогнанных, ночных страстях; с колонн Надежда тянется незримыми руками.
О неземной восторг! Сияет светом он Сосредоточенным в луче единой Правды!
Да, бесконечно прав экстаз твой, Симеон!
Так предадим же дух мы в руки Бога Правды!
Перевод В. Брюсова


^
ИЗ СБОРНИКА «ЭПИГРАММЫ»
II
(2)
Я восхищен борьбой за стих свободный,
Да что и сам я делаю сейчас,
Как не расшатываю строгий, старомодный Французского стиха ритмический каркас?
Однако верен я системе в целом И рифме, хоть и знаю, что она Нам кажется порой бессмысленным пределом Для вдохновения, и попросту трудна.
Но без нее мертво стихосложенье,
Ведь к ударенью наша речь глуха.
Что тут поделаешь? Воображенье
Мы взять должны в узду: без рифмы нет стиха.
Пускай свободный стих прельщает поколенье Решительных юнцов, которых риск влечет!
374


Из сборника «Эпиграммы»
Есть трогательный пыл в их детском заблужденье, Пусть порезвятся: нынче их черед!
Веселый молодняк! Их чистый взор так ясен, Так умилительна серьезность в них!
Их притязанья — бред, но возраст их прекрасен. Как, право, мил свободный этот стих!
Перевод И. Кузнецовой
III
Эдмону де Гонкуру
Тяжел как жаба, невесом как стриж,
Ужасен и красив, японский стиль пугает Мой глаз французский, с детства чуткий лишь К искусству линии, где легкий свет играет.
Кричащим краскам, зрелищам побед,
Богов, героев, битв и пышности соцветий Я у японцев предпочту секрет Изящной простоты в неброском силуэте:
Прогнулся мостик, пруд прозрачный тих, Порхает мотылек, жасмин раскрыл бутоны, — Бесплотной кисти гениальный штрих, Безукоризненный и одухотворенный!
375


Поль Верлен. Стихотворения
И если 6 герб избрать мне выпала судьба Для стиля этого, то, помня о Расине, Избравшем лебедя, не крысу для герба,
Я взял бы лишь стрижа, а жабу грузную
оставил мокнуть в тине.
Перевод И. Кузнецовой
XIII
Хотелось бы мне до того, как умру, Побыть в полутемном бору
И выйти к воде и глядеть в озерцо, Хмелея от ветра в лицо;
И если уйдем мы с тобой, чужаки,
От нашей парижской тоски, —
Уснем в перелеске, в душистом тепле, Доверившись доброй земле;
И сон наш последний да будет глубок, Пока не разбудит нас Бог.
Перевод А. Гелескула
376


Из сборника «Эпиграммы»
XXII
Сюлли Прюдому
Весь Шопенгауэр с его Эпикурейством скучен, право.
Мне анархисты не по нраву.
Мне Ибсен ваш — не божество.
Отнюдь не Севером рожден Сегодня свет грядущий. Может,
Юг оживит и растревожит
Мне сердце? Нет. Вгляжусь: не он.
Где светоч? Бросьте. Что с моей Душой пресыщенной сравнится?
Как ни язвите, мне страницы Былых времен куда милей!
Люблю прозрачность ясных строк, Люблю знакомое читать я,
Люблю не символ, а Распятье:
Две перекладины — и Бог.
Перевод М. Ненова
377


Поль Верлен. Стихотворения
XXVI
НАДПИСЬ НА ЭКЗЕМПЛЯРЕ КНИГИ ТЕОДОРА ДЕ БАНВИЛЯ «АКРОБАТИЧЕСКИЕ ОДЫ»
«Вот чудный клоун!» — В это веря, Скажу: чудней он как пиит,
Что, вопреки Паскалю, зверя В обличье ангельском таит.
Перевод В. Васильева
XXVIII
НАДПИСЬ НА ПЕРВОМ ИЗДАНИИ КНИГИ ШАРЛЯ БОДЛЕРА «ЦВЕТЫ ЗЛА»
О, до чего непостижимо Сии творения звучат!
Никак устами херувима Заговорил маркиз де Сад?
Перевод В. Васильева


ИЗ СБОРНИКА «ПОСМЕРТНАЯ КНИГА»
ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА
Она деревцом терпеливым Растет у забытых могил,
Подобно кладбищенским ивам, Которых никто не садил.
И птица, как верность поруке,
Не молкнет в тени деревца.
И разве не наши сердца Те ветви и певчие звуки?
Ты память, я — холод разлуки, Которой не будет конца...
О жить бы! Но горсточка праха
Уже порастает быльем.
Ну что ж... Отзовись, моя птаха! Я жив еще в сердце твоем?
Перевод А. Гелескула


ИЗ СБОРНИКА «ИНВЕКТИВЫ»
IV
ЛИТЕРАТУРА
О Критики, лихие перья,
И вы, друзья мои Пииты,
Цвет пошлости и лицемерья,
Кем сотворенная элита?
Уж, верно, богом лицемерья.
Собратья, но не братья, нет, Молчания могильный ров Мне рывшие так много лет,
С семидесятых аж годов,
Собратья, но не братья, нет,
Зачем ваш клан, отнюдь не братский, Вослед за долгим отлученьем Мне вдруг устроил гомон адский Похвал с притворным удивленьем? Зачем сей хор, отнюдь не братский?


Из сборника «Инвективы»
Вы рады б задушить меня Горой газет, где я «открыт», Замечен, словно гриб у пня,
И имя «Поль Верлен» гремит, Величьем душу леденя.
Вот что такое наша Слава! Приветствую свою удачу —
На нищету и голод право И чуть ли не на вшей в придачу. Вот что такое наша Слава!
Перевод И. Кузнецовой
XXIII
АНЕКДОТ
Когда поэта голод грыз,
Он без амбиций и утайки Пришел к издателю с ним из Одной, как все поэты, шайки
И попросил его: «Ссуди Ты мне, голодному поэту,
Два или три мараведи.
Ссуди. К чертям мою диету!»
Но, ах, как мало распродал (Всего один тираж!) тот строгий
381


Поль Верлен. Стихотворения
Издатель и вскричал: «Нахал!
Грабитель ты с большой дороги!»
И отвечал не столь блажной,
Сколь благодушный бедолага:
«Таких грабителей, друг мой,
Послал бы Всеблагой поболее Республике
во благо».
25 февраля 1895
Перевод В. Васильева
XLVI
РАЗОЧАРОВАНИЕ
«Князь тьмы и дух алчбы, ко мне!»
Предстал нечистый И молвил: «Здрав твой ум вполне, Мудрец ты истый,
Коль при нужде меня зовешь —
Ведь нынче это Из моды вышло. Для чего ж Прибег ко мне ты?
Скажи, какие родились В тебе желанья?
Что — пылкость, дурь, порок, корысть — В их основанье?
382
Былую молодую прыть Мне по обычью


Из сборника «Инвективы»
Вновь, человек, в тебя вселить?
Иль безразличье?
Исполнит все охотно бес,
Что ни вели ты».
Ответил я: «Мираж исчез,
Вино допито.
Лгут женщины, мужчины лгут,
А я хирею
И смерти жажду». Он мне тут:
«Я сожалею,
Но вынужден уйти назад.
Здесь дьявол — лишний. Убийством тешится не ад,
А твой всевышний».
Да, он — не Смерть, лишь дух алчбы.
Пропал нечистый,
И длю я под кнутом судьбы Свой путь тернистый.
Перевод Ю. Корнеева
LXIX
САМООПРАВДАНИЕ
Я странной личностью слыву среди людей: Для некоторых я — отъявленный злодей,
383


Поль Верлен. Стихотворения
Другие говорят, что я — кретин убогий,
А кое-кто меня возводит в полубоги Или в апостолы. За что же мне такое?
О Господи, за что? Приличен я вполне,
Хотя мне выдержки подчас недоставало.
Познал я радости, но и страдал немало. Несчастья, всякий раз вы для меня горьки, Хотел я мирно жить, порывам вопреки, Разумно жить хотел, не преступать приличий, Как учат мудрые и как велит обычай Отцов и пращуров.
Короче, я скорбел,
Страдая от своих от недостойных дел,
Я кровью исходил, униженный, похожий На жалкого раба. Всегда по воле Божьей Раскаивался я, и душу совесть жгла.
За все недавние и давние дела,
За прихоти свои я расплатился разом.
Отныне я живу с оглядкою на разум,
Который я обрел с приходом зрелых лет Как плод всех радостей, всех горестей, всех бед. Вот почему слыву безумцем в мире этом, Хоть я совсем иной, иной по всем приметам. Нелеп я? Может быть. За это кто винит?
Да, мне не нужен грим, не нужен реквизит, Мой жест, исполненный веселья и печали, Всегда был искренним, хотя вы замечали,
Что он медлителен и холоден подчас.
384


Из сборника «Инвективы»
Такой, приятели, мой образ без прикрас, Таков природный нрав. Вы думаете, глыба? Ничуть. Вполне простой. Не весь, конечно, ибо Бывает путаным. Вам кажется, он прям?
О нет. Я человек и не сродни зверям, Бесхитростным, прямым медведям дикой пущи. Я сердцем не хитрю, лукав язык мой лгущий. Я лгал, конечно, лгал... но часто лгать не мог. Есть у меня грехи, не спорю, видит Бог! Пороки тоже есть, о горькая досада!
Друзья, но на войне как на войне, и надо Мне многое простить и надо горячо Любить. Я жду любви.
Хочу сказать еще:
Меня благословил Господь наш Вседержитель, Я снова заслужил блаженную обитель,
В слезах раскаянья я искупил свой грех,
Я много лучше стал. Я, право, лучше тех,
Кто слабости мои столь строго судит ныне.
О Господи, спаси безумца от гордыни!
Перевод А. Ревина


ИЗ СБОРНИКА «ПЛОТЬ»
ПРОЛОГ
Любовь, любовь неутомима!
Как дьявол, — яростью томима, Мила, как вздохи херувима!
Любовники неутомимы;
Как дьяволы, неумолимы, Настойчивы, как херувимы!
Вокруг неопытных сердец,
Бродя, как волк вокруг овец,
Они их ловят, наконец.
Любовник — он всегда хитрец! Воркуя, словно голубь, лжец Покажет зубы под конец.
А все любви метаморфозы!
Уста — гранат, ланиты — розы, Смех грустный, сладостные слезы!


Из сборника «Плоть»
И все, о чем немеет греза! Цель и причина, стих и проза! Стоит пион, раскрыта роза!
Перевод В. Брюсова
ПЕСНЯ К НЕЙ
Мне говорят, что ты — блондинка И что блондинка — неверна,
И добавляют: «как былинка...»
Но мне такая речь смешна!
Твой глаз — яснее, чем росинка, До губ твоих — душа жадна!
Мне говорят, что ты — брюнетка, Что взор брюнетки как костер,
И что в огне его нередко Сгорает сердце... Что за вздор!
Ты целовать умеешь метко,
И по душе мне твой задор!
Мне говорят: «Не будь с шатенкой: Она бледна, скучна чуть-чуть...» Смеюсь над дружеской оценкой!
Дай запах кос твоих вдохнуть,
Моя царица, и коленкой Стань, торжествуя, мне на грудь!
Перевод В. Брюсова
387


Поль Верлен. Стихотворения
ДРУГАЯ
Ты — каждой женщины частица,
Их суть, их пламенный двойник.
А я — любовь, что воплотиться В тебе стремится каждый миг.
Мне стали Стиксом и Линьоном То едкий смех, то нежный взгляд.
То грудь, то грудка — все подряд Над сердцем властвуют влюбленным.
То рыжина, то смоль — то прядь,
То завиток волос: весь вид их,
Там — гладких, здесь — густых, завитых, Готов, как яства, я вкушать.
И пью с твоих припухлых губок,
А может, тонких — о Уста! —
Хмель, прочим зельям не чета:
Мой дьявольский, мой райский кубок!
Всех женщин в сердце затая,
В себе любить их заставляя,
Всегда одна, всегда иная,
Ты вся — любовь, чье имя: Я!
Перевод М. Яснова
388


Из сборника «Плоть»
И НАПОСЛЕДОК
...Ведь от привычки быть живым Не в силах сердце отказаться:
Быть — иль, по крайности, казаться Живым, беспечным и блажным.
Но не ища иных отрад,
Напрягшись, будто лук Эрота (Из гипса, в парке возле грота),
Оно стреляет наугад:
То вкривь, то вкось, а больше ввысь; Там, розовея в черных тучах, Желаний смутных и летучих Клочки по небу разнеслись.
Перевод М. Бородиной
КОЗНИ ЛУНЫ
На мой лоб, что поник одиноко, Ибо сплю я вдали от тебя,
Полный месяц, меня невзлюбя, Устремил ядовитое око.
Этот взгляд намекает жестоко — Ох, молчал бы и знал про себя! — Что покоя мне нет без тебя;
Знаю, знаю, в чем здесь подоплека,
389


Поль Верлен. Стихотворения
Что глядит, сердце мне теребя:
Ведь луна от земли так далеко!
Так вернись, в недомолвках нет прока, Ты мне солнце — сияй мне, любя!
Перевод М. Квятковской
СРИФМОВАННОЕ НАСПЕХ
С иглой твоей в ладу скрипение пера, Молчанье — золото и медью нам отплатит. Приняться за труды давно бы нам пора,
Мы друг о друге всласть наплакались — и хватит.
Смерть и страдание, вселяющие страх,
Нам не в диковину, и нас не бьет по нервам Докучный маятник в дешевых номерах, Отмеривая срок тому, кто канет первым.
Какая разница? Кому какой ни мерь,
Нам не увидеться ни здесь, ни за могилой. Что стоят наши дни и маятники, Смерть?
А жизнь?.. Да ведь не нам считать ее унылой!
Перевод А. Гелескула


ИЗ ЦИКЛА
«СОНЕТЫ БИБЛИОФИЛА»
I
БИБЛИОФИЛИЯ
До дыр зачитанную, черви да забвенье Ждут книгу старую. И вдруг она для глаз И пальцев оживет и приведет в экстаз. Однако мудрецу ее преображенье
Не удивительно. Он знает объясненье.
О Переплетчик! Ты доказывал не раз,
Что мастер ты и маг, и этому сейчас Великолепное находишь подтверждена.
Вот книга ветхая в руках. Мне не до сна. Как будто давняя любовница она, Помолодевшая по воле доброй феи.
391


Поль Верлен. Стихотворения
Вот пробуждается в ней муза прежних лет. Она сквозь толщу дней все громче, все живее Звучит и за собой, как раньше, манит вслед.
Перевод В. Васильева
II
БИБЛИОМАНИЯ
Прочтенное важней, чем сам процесс прочтений! Вот книга с золотым обрезом в дорогой Обложке, и с гербом фамильным, и другой Экзотикой. Она ваш идол. Тем не мене,
Поскольку пальцев след остался на велени И оросили вы ее своей слюной,
Поблекли слава в ней, труба, меч и герой, Которого воспел... сто раз прочтенный гений.
Неправ и тот, кого стихами как ни тешь,
Их медлит в юности читать в антрактах меж Любовями, как мы когда-то поступали,
В чем квиты на сей раз, оплошные дружки.
А посвященья их величествам едва ли Мы выше ставили, чем, скажем... корешки.
Перевод В. Васильева
392


Из цикла «Сонеты библиофила»
X
БИБЛИОТАФИЯ
(2)
Эпизод Франко-прусской войны 1870—1871 годов
Полковник брал всегда с собой свой перевод Горация, что был определен едва ли Не лучшим в наши дни изданием, и вот В бою с пруссаками они с коня упали.
Гусар-библиофил вцепился в переплет И больше о своем не думал буцефале,
Его Гораций влек, но наш библиожмот, Нацелив револьвер, врага убил в запале.
Чтоб с похищением избегнуть новых драм, Полковник, раненный и полумертвый сам, Оставшихся пять пуль пустил в свой сердцу милый
Великолепный том с обрезом золотым
И на веленевой бумаге. Едкий дым
Вдруг поле заволок. Бой вспыхнул с новой силой.
Перевод В. Васильева


РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
НЕЛЕПОСТИ
Мадам, позвольте, чтоб, склонясь пред вами, Мой бедный дух свое открыл вам пламя.
Вы мной любимы более, чем Бог,
И кто огонь тот погасить бы мог?
Ваш взор глубок и полон странной тени; Он для меня источник упоений.
Ваш каждый след целую на песке;
Мое вы сердце держите в руке.
Вот горлица, одна в гнезде, рыдает,
И скорбь моя ей стоном отвечает.
Заря в цветы вливает жизнь и свет.
Вы явитесь, — и вмиг печалей нет.
394


Разные стихотворения
Пройдете вы, — и вновь цветы завяли; Вдали от вас опять встают печали.
Вновь явитесь, — в лесах и по лугам Все зацветет, пестрея, здесь и там.
Когда б вы согласились, дорогая, —
Когда бы ты ушла со мной, пылая,
Под сень ветвей, обнявшись!.. О, Господь! Какие ласки! Как безумна плоть!
Но нет! Всегда вы были непреклонной,
И пламень страсти жжет меня, бессонный,
Я иссушен; мой стон восходит в твердь: Ведь я вас так люблю, о, мадам Смерть!
21 июля 1861
Перевод Г. Шенгели
ВЕЧЕР В ОКТЯБРЕ
И осень, и закат — я счастлив допьяна!
Повсюду ржавь, и гниль, и пена!
В зените — зарево! В природе — запах тлена! Вода мертва, душа больна!
395


Поль Верлен. Стихотворения
Поэты! Вот наш час и наше время года — Обман опустошил сердца,
Как мыши, горести грызут их без конца... Вот наше зеркало: природа!
Пускай безумец, и педант, и ротозей Зарей любуются, весною,
Их непорочностью и мнимой новизною;
Мне осень подавай: мне прель ее милей Очаровательной приманки —
Святого личика жестокой куртизанки.
10 октября 1862
Перевод М. Яснова
ПОХОРОНЫ
Не знаю ничего забавней похорон!
Могильщик с песенкой, лопаты блеск лучистый, Кюре спешащего белейшие батисты,
В выси — колоколов проворный перезвон;
Мальчишки певчего девичий выклик чистый,
И — лишь качнется гроб, над ямой наклонен,
И мягко спустится, — шум осыпи пушистой: Перинка мертвецу, чтоб сладко грелся он.
396


Разные стихотворения
Ей-богу, это все казалось мне прелестным!
А факельщиков строй, зажатых фраком тесным, С носами, красными от щедрых чаевых!
А речи — краткие, но с дрожью слез учтивых! А эта гордая в сиянье лбов крутых Толпа наследников счастливых!
Перевод Г. Шенгели
•к к к
Неимоверность нашей яви Смешна, бесстыдна и глупа,
Но так безрадостна, что вправе Смеяться только черепа.
Перевод А. Гелескула
ВЕСЕННЕЕ
Бывают дни — и ждут их неспроста! — Когда ты легче птичьего крыла И верится, что жизнь не прожита И, как душа гуляки, весела.
Все памятно, а вспомнить мудрено. Все наяву, а кажется, что сон.
397


Поль Верлен. Стихотворения
Не то летишь, не то идешь на дно, Бог весть в кого, но по уши влюблен.
Уверенный в себе как никогда,
Готов ты доверяться всем подряд,
А встретишься с обманом — не беда, Иной раз и ему бываешь рад.
Отрадно жить и тянет умереть,
Не потому, что жить так нелегко.
И сердце, не отвыкшее гореть,
Мало тебе и слишком велико.
И что ж, уйдет и это в синеву?
Зачем тогда смиряться и страдать?
Не приведи Господь, пока живу, Навек утратить эту благодать!
1 	мая 1893
Перевод А. Гелескула
398


Разные стихотворения
ПЛАЧ
Ma туе est morte. Plourez, mes yeux.
Старинный поэт XVI века, чье имя я позабыл
Шпилей безумных кружева Вздымает город острокрыший;
Веселый гул летит все выше;
Уверенно гудят слова.
— К чему веселость мне такая,
Пыль площадная?
В полях покой и мир царят,
В деревьях щебет голосистый,
Равнину белит полдень чистый,
И золотит ее закат,
— Мне эта прелесть и свобода
Чужды, природа!
Немыми знаками валов И стонов вековой печали Всех нас манят морские дали — Мечтателей и моряков.
— Но что мне, что в твоем просторе,
Гулкое море?
— Ах, волны шумные морей, Равнины в блеске бесконечном,
399


Поль Верлен. Стихотворения
И города в кипенье вечном, Созданье ада, не людей, — Вам не поднять моей подружки С ее подушки!
Перевод Г. Шенгели
ВОСПОМИНАНИЯ О БОЛЬНИЦЕ I
Как жизнь глупа — везде, во всем, Как мир до края полон злом,
Тем злом, что столько зла свершило!
Нет, будущему моему,
Да и прошедшему всему,
Которое ужасно было,
Я предпочту в конце концов Дарованный судьбою кров — Больницу: буду там спокоен, Возможным счастьем удостоен.
Всегда, всему я предпочт�