Текст
Ш. Геретик
КРИТИКА
БУРЖУАЗНЫХ
ТЕОРИЙ
политэкономии
*
г- Л?
Ш.Геретиг
КРИТИКА
БУРЖУАЗНЫХ
ТЕОРИЙ
ПОЛИТЭКОНОМИИ
КРИТИКА БУРЖУАЗНОЙ ИДЕОЛОГИИ И РЕВИЗИОНИЗМА
V
Stefan Heretik
TEORETICKE
ZÄKLADY SÜCASNEJ
BURZOÄZNEJ EKONÖMIE
Nakladatel’stvo Pravda
1973
Для научных библиотек
КРИТИКА БУРЖУАЗНОЙ ИДЕОЛОГИИ И РЕВИЗИОНИЗМА
Ш.Геретик
КРИТИКА
БУРЖУАЗНЫХ ТЕОРИЙ
ПОЛИТЭКОНОМИИ
Под общей редакцией и с послесловием
доктора экономических наук
Г. Б. ХРОМУШИНА
Москва, «Прогресс»
1977
Переводчики: Вайс Т. А., Завьялов С. И., Клейнер П. А.,
Поп И. И., Рыжкова В. JI.
Монография содержит марксистский анализ тео¬
ретических истоков, конкретно-исторических усло¬
вий, апологетической сущности кейнсианских, нео¬
классических, неокейнсианских и других направле¬
ний буржуазной экономической мысли; раскрывается
классовый характер буржуазной экономической нау¬
ки в целом и концепций ее отдельных представите¬
лей.
Данная книга представляет интерес для изуча¬
ющих историю буржуазной экономической мысли,
преподавателей, а также специалистов, работающих
в этой области.
Редакция литературы по экономике
© Перевод на русский язык, «Прогресс», 1977
© Послесловие, «Прогресс», 1977
10702-579 _
16—77
006(01)—77
Введение
1. Задачи
и цели марксистской критики
буржуазных экономических теорий
Современная буржуазная экономическая наука не об¬
разует какой-то единой системы, а представляет собой
конгломерат различных частных теорий и учений, отли¬
чающихся предметом исследования, методологическим
подходом, а также задачами, которые они выполняют в
современной идеологической борьбе. Такое положение яв¬
ляется результатом более чем 200-летнего развития, кото¬
рое совместно определяли социально-экономические, тео¬
ретические и идеологические факторы; при этом решаю¬
щее влияние оказывали меняющиеся потребности апологии
капитализма, с одной стороны, и требования хозяйствен¬
ной практики, с другой. Эти главные движущие силы («со¬
циального заказа» в буржуазной экономической науке
чаще всего противоречили друг другу, что особенно от¬
четливо проявляется в нашу эпоху.
Постоянное обострение классовой борьбы между им¬
периализмом и социализмом выдвигает на передний план
задачи, решить которые, будучи частью идеологической
структуры капиталистического общества, пытается бур¬
жуазная экономическая теория. По уровню абстрактности
и самого предмета исследования отдельные теории могут,
однако, решать эти задачи в различных масштабах. С дру¬
гой стороны, практика современного капитализма подвер¬
гает буржуазную экономическую науку проверке, которой
6
до сих пор она никогда не подвергалась — экономические
теории Испытываются как основа и исходная точка госу¬
дарственно-монополистической хозяйственной политики.
Проверку практикой они не могли выдержать, а ее общие
результаты вызвали большое разочарование в рядах самих
буржуазных экономистов.
Уже эта общая характеристика показывает, какие за¬
дачи и цели возникают перед марксистской критикой
буржуазной политической экономии. С одной стороны, она
должна выявить ограниченное познавательное значение
буржуазных экономических теорий и концепций, пере¬
осмыслить с позиций марксизма-ленинизма все научные
элементы, содержащиеся в них, и, таким образом, показать
возможности их использования при объяснении и реше¬
нии реальных экономических проблем капитализма и со¬
циализма. С другой стороны, она также должна раскрыть
место этих теорий в идеологической структуре буржуаз¬
ного общества, особенно их роль в усилении антикомму¬
низма, который является сегодня ядром буржуазной идео¬
логии.
Совершенно очевидно, что этим не ограничиваются
задачи марксистской критики, которая должна исходить
из понимания взаимодействия теоретических и идеологи¬
ческих аспектов в развитии буржуазной науки, из того,
что они взаимно обусловливают и дополняют друг друга.
Последовательное критическое противопоставление
марксистской и буржуазной политической экономии явля¬
ется органической составной частью творческого развития
теоретико-экономического познания и одновременно аре¬
ной идеологической борьбы двух противоположных соци¬
ально-экономических систем нашей эпохи. Марксистская
критика может успешно решать эти чрезвычайно важные
и сложные задачи лишь на основе метода материалисти¬
ческой диалектики и вытекающего из него конкретно-ис¬
торического подхода. Применяемый при этом принцип
классовости и партийности основывается на объективно¬
сти исследования, поскольку выражает интересы и по¬
требности дальнейшего прогрессивного развития общест¬
ва, которые сегодня неразрывно связаны с социалистиче¬
ской и коммунистической перспективой человечества.
Уместно вспомнить, как ясно и точно формулировал
основные цели марксистской критики В. И. Ленин в сво¬
ем труде «Материализм и эмпириокритицизм». Прежде
7
всего он подчеркнул, что буржуазные экономисты, кото¬
рые стремятся облечь в форму «всеобщей теории полити¬
ческой экономии» результаты своих специальных иссле¬
дований, всегда выступают лишь как «ученые приказчики
класса капиталистов». Задачу марксистов Ленин видел в
том, чтобы «суметь усвоить себе и переработать те за¬
воевания, которые делаются этими «приказчиками» (вы
не сделаете, например, ни шагу в области изучения новых
экономических явлений, не пользуясь трудами этих при¬
казчиков),—и уметь отсечь их реакционную тенденцию,
уметь вести свою линию и бороться со всей линией враж¬
дебных нам сил и классов» 4.
Эти ленинские слова необходимо вспомнить не только
потому, что они выражают верные и сегодня задачи эко-
номистов-марксистов по отношению к буржуазной поли¬
тической экономии: осваивать ее позитивные результаты
и одновременно решительно бороться против их реакци¬
онной классово-идеологической направленности и тенден¬
циозности. Значение ленинских слов состоит и в том, что
они исключают односторонний подход в марксистской
критике. Они отвергают упрощенный догматический под¬
ход, который без глубокого анализа и детальной диффе¬
ренциации отрицает познавательное содержание буржу¬
азного экономического анализа. Очевидно, что такой под¬
ход лишь ослабляет эффективность нашей идеологической
борьбы, поскольку отвлекает внимание от исследования
существенных изменений, которые протекают в капита¬
листической экономике и отражаются в развитии и струк¬
туре буржуазной экономической теории.
Вместе с тем В. И. Ленин решительно отвергал любое
ревизионистское капитулянтство перед буржуазными эко¬
номическими теориями, их некритическую переоценку и
заимствование. Он требовал, чтобы марксисты вели прин¬
ципиальную борьбу против их «реакционной тенденции»,
против их использования на службе апологетики капита¬
лизма и антикоммунизма.
В преодолении упрощенного подхода важное значение
имела концепция двух функций буржуазной политической
экономии: идеологически-апологетической и практически-
познавательной. Противоречие между этими функциями
вытекает из конфликта между классово ограниченным
1 В. И. JI е н и н. Поли. собр. соч., т. 18, с. 364.
8
взглядом буржуазных экономистов и требованиями теоре¬
тического анализа, поэтому оно, собственно, и существу¬
ет с самого начала появления буржуазной политической
экономии. Это противоречие, однако, проявлялось с раз¬
ной интенсивностью и в разных формах в зависимости
от характера соответствующих теорий и от стадии разви¬
тия капитализма. Очевидно лишь то, что конфликт между
буржуазной идеологией и экономической наукой проявля¬
ется в настоящее время все более открыто. Развитие го¬
сударственно-монополистического регулирования требует
какого-то теоретического обоснования, а постоянное обост¬
рение классовой борьбы в идеологической области все
больше выводит буржуазные экономические теории на
позиции антикоммунизма.
Учение о двух противоречивых аспектах буржуазной
политической экономии стало исходным моментом нового
развития марксистско-ленинской критики. Характерной
чертой этого развития было то, что оно происходило на
основе тесного сотрудничества экономистов-марксиютов
социалистических и капиталистических стран. Об этом,
в частности, свидетельствуют регулярные международные
конференции, посвященные критическому анализу новых
тенденций развития буржуазной политической экономии1.
Чехословацкие экономисты принимали .активное участие
в развитии этого международного сотрудничества. Можно
сказать, что и данная книга в значительной мере являет¬
ся результатом этих международных теоретических дис¬
куссий.
1 Первая международная конференция состоялась в 1960 г.
в Берлине, ее материалы вышли в свет в сборнике
“Neue Erscheinungen in der modernen bürgerlichen politischen
Ökonomie”, I—II, Berlin, 1961. Русский перевод опубликован в
1962 г. Результаты второй конференции в Софии в 1964 г. были
изданы в сборнике «Новые тенденции в современной буржуаз¬
ной политической экономии», София, 1965. Затем в 1966 г. была
проведена конференция в Смоленицах; ее материалы представ¬
лены в сборнике «Структурные изменения и новые направления
в развитии политической экономии при капитализме», Братисла¬
ва, 1970. Четвертая конференция на тему «Новые направления
в современной буржуазной политической экономии» состоялась
в 1970 г. в Будапеште. Пятая международная конференция со¬
стоялась в 1974 г. в Варшаве на тему «Критический анализ со¬
циально-экономических концепций и тенденций в современной
буржуазной политической экономии».
9
Преодоление остатков догматизма' и схематизма в мар¬
ксистской критике было связано с переоценкой познава¬
тельного значения некоторых западных экономических
теорий, что было источником ревизионистских тенденций.
Эти тенденции отражали недостаточное знание истории
буржуазной политической экономии в целом и социальных
функций, которые выполняли отдельные теории. Их ре¬
визионистский характер ясно проявлялся в том, что они
игнорировали общую буржуазную направленность этих
теорий и одновременно недооценивали марксистскую эко¬
номическую теорию, особенно ее актуальное значение для
анализа реальных процессов современного капитализма.
Таким образом, стирались принципиальные различия
между марксистской и буржуазной политической эко¬
номией, маскировался их классовый характер, который
имеет решающее значение и для их познавательной цен¬
ности.
Можно констатировать, что некритическое заимство¬
вание буржуазных экономических теорий было обусловле¬
но двумя факторами:
1) недостаточным овладением теоретическими и ме¬
тодологическими принципами, на которых базируется мар¬
ксистская политическая экономия;
2) недостаточным знанием истории экономической на¬
уки, теоретических и идеологических факторов, которые
определяли развитие основных ее направлений. Различ¬
ные западные теории выхватывались из общего социаль-
ночэкономичеекого и историко-теоретического контекста,
в котором они возникли, и таким образом изолировались
от социальной функции, которую выполняли в идеологи¬
ческом противоборстве капитализма и социализма.
Знание буржуазных и иных немарксистских экономи¬
ческих теорий служит оружием в идеологической борьбе,
которая имеет место в современной экономической науке,
увеличивает наотупательность марксистско-ленинской тео¬
рии в этой области. Это, однако, невозможно без крити¬
ческого осмысления позитивных знаний, содержащихся
в этих теориях. Именно марксисты обладают всеми пред¬
посылками для того, чтобы лучше и глубже, чем сами
буржуазные авторы, понять их значение и классово-идео¬
логическую тенденциозность.
10
2. Несколько замечаний о предмете,
методе исследования и структуре книги
С точки зрения основного методологического подхода
и связанной с ним проблематики исследования в совре¬
менной буржуазной экономической науке можно условно
выделить два направления: абстрактно-теоретическое и
историжнооциологическое, или социально-экономическое.
Для первого характерно преобладание формально-логиче¬
ского подхода, для второго — вульгарного эмпирически-
иеторического метода.
Данная работа не охватывает всю буржуазную эконо¬
мическую теорию. Главное внимание уделяется критике
учений абстрактно-теоретического направления — нео¬
классических и кейнсианских теорий.
Таким образом, мы рассматриваем развитие и совре¬
менное состояние теоретических и методологических основ
той части буржуазной экономической науки, которая в
большей или меньшей степени абстрагируется от специ¬
фических черт капиталистического способа производства
и избегает, таким образом, исследования социально-эконо¬
мических закономерностей, доказывающих исторически
преходящий характер капитализма.
Ориентация на проблемы так называемой чистой эко¬
номики, которая в англо-американской литературе полу¬
чила название «economics», имеет весьма глубокие исто¬
рические корни. Ее начало можно проследить уже в про¬
цессе вульгаризации классической буржуазной политиче¬
ской экономии. Нет сомнения в том, что эта ориентация
буржуазного экономического анализа была обусловлена
классово-идеологическими моментами и что ее результаты
апологетически использовались для идеализации капита¬
листической экономики. Можно даже констатировать, что
единственной областью ее «практического» применения
в период домонополистического капитализма являлась
сфера идеологии.
Ситуация полностью изменилась с развитием государ¬
ственно-монополистического капитализма. В этот период
происходит коренная перестройка структуры буржуазной
науки с позиций теоретических и идеологических потреб¬
ностей. Эта перестройка имела результатом то, что две
ее основные задачи в значительной мере поляризовались
и внешне. Абстрактно-теоретическое направление, в част¬
11
ности 'неоклассические и неокейнсианские теории, стали
сегодня основным исходным пунктом хозяйственной по¬
литики развитых капиталистических стран и в этом смыс¬
ле выполняют главным образом теоретико-познавательную
функцию. В отличие от этого различные социально-эконо¬
мические концепции удовлетворяют прежде всего идеоло-
гически-апологетические потребности монополистической
буржуазии. Естественно, эту внешнюю поляризацию так¬
же нельзя абсолютизировать.
Абстрактно-теоретическое направление также оказы¬
вает большое идеологическое воздействие, которое состоит,
в частности, в том, что вызывает иллюзии о возможностях
буржуазного государства централизованно управлять ка¬
питалистической экономикой, планировать не только от¬
дельные экономические процессы, но и весь процесс вос¬
производства общественного продукта и таким образом
устранить его стихийное, циклическое протекание. Этим,
однако, лишь усиливаются индетерминизм и субъективизм
в буржуазной экономической науке.
Концепции социально-экономического характера обыч¬
но перенимают результаты теоретических направлений и
их классово-идеологическую интерпретацию. Одновремен¬
но расширяется предмет их исследования. На основе вуль¬
гарно-исторического метода описывается развитие внеш¬
них «институциональных» форм капиталистического уст¬
ройства, фальсифицируется действительный смысл
изменений, которые в результате растущего обобществле¬
ния производства происходят в структуре собственности,
социальной и политической структуре современного капи¬
тализма. Таким образом, создаются новые формы апологе¬
тики, которые гибко приспосабливаются к меняющимся
потребностям антикоммунизма буржуазной науки.
Буржуазными концепциями историчеоко-социологиче-
ской направленности мы занимаемся лишь в той мере,
в какой они влияли на развитие абстрактно-теоретическо¬
го направления. Предметом исследования не являются
различные немарксистские теории мелкобуржуазного, пра¬
восоциалистического или реформистского направления.
Мы не рассматриваем и теории развития, которые ныне
разрабатывают экономисты развивающихся стран.
При критическом анализе теоретических основ совре¬
менной буржуазной экономии мы стремимся применять
методологический подход, который вытекает из диалекти¬
12
ческого единства и взаимообусловленности предмета и
метода исследования. Этот подход как определенная кон¬
кретизация учения о двух тенденциях буржуазных эко¬
номических теорий оказался полезным особенно при вы¬
явлении их рационального познавательного содержания.
Поэтому мы уделяем сравнительно большое внимание во¬
просу о том, как разные методологические подходы и
аналитические средства, разработанные буржуазными эко¬
номистами, взаимообусловливают предмет и проблема¬
тику исследований и относительную правильность по¬
лученных результатов. Нет, видимо, необходимости под¬
черкивать, что правильное понимание ограниченного
познавательного вклада позволяет устранить общую ре¬
акционную тенденцию его буржуазной интерпретации.
Кроме того, примененный критический подход является
отправной точкой и для объяснения социально-экономиче¬
ской и идеологической обусловленности разных поворотов
в развитии методологического аппарата буржуазной эко¬
номической науки.
Реальное содержание многих буржуазных теорий не¬
однократно проявлялось лишь в процессе их дальнейшей
разработки и особенно в конфронтации с реальными про¬
блемами хозяйственной практики. Поэтому мы стремимся
довести анализ отдельных теорий и концепций до того ви¬
да, в котором они ныне выступают и используются в идео¬
логической и хозяйственно-политической практике.
Как следует из методов, которые использует и разви¬
вает абстрактно-теоретический анализ — речь идет прежде
всего о методе модели и формализованных аналитических
инструментах,— его позитивные результаты в большин¬
стве случаев непосредственно не имеют силы для капи¬
талистической экономики, однако имеют отношение ко
всем развитым социально-экономическим системам. По¬
этому подобный анализ относится к общетеоретической
части экономической науки. Это, естественно, не озна¬
чает, что буржуазные экономисты создали некую логиче¬
ски цельную систему всеобщей теоретической экономии.
На самом деле они дали лишь частичные знания, которые
вместе с соответствующим методологическим аппаратом
позволяют выразить некоторые функциональные отноше¬
ния и связи технико-экономического характера, вытека¬
ющие, как говорил К. Маркс, «из материальных условий
соответствующего трудового процесса, а не из его обще¬
13
ственной формы», а также решить различные проблемы
функционирования весьма «идеализированной» -системы
рыночного хозяйства.
Классики марксистско-ленинской политической эконо¬
мии признавали полезность абстрактно-всеобщих понятий
и категорий и сами их развивали и использовали. Прав¬
да, эти понятия сами по себе не могут объяснить эконо¬
мическую -сущность и закономерности развития некоей
конкретной исторически обусловленной системы общест¬
венного производства. Вместе с тем они представляют
собой «полезные абстракции», если при анализе учиты¬
вается их всеобщеабстрактный характер. Кризисные яв¬
ления в современной буржуазной экономической теории
обусловлены именно тем, что западные экономисты не
принимают во внимание и не понимают характера своего
собственного анализа, используя его результаты непо¬
средственно для объяснения современного капитализма
и для обоснования конкретных хозяйственно-политиче¬
ских мероприятий.
С позиции методологических критериев, которые так¬
же в значительной мере перекрываются историческо-тео-
ретическим развитием буржуазной политической эконо¬
мии, эта книга состоит из трех частей. В первой части
(гл. I—VI) мы занимаемся теоретическими направления¬
ми, которые стояли у колыбели так называемой неоклас¬
сической экономии, и следим за их развитием до настоя¬
щего времени. Эти направления характеризуются комби¬
нированием статического и микроэкономического подхода
к решению проблем частичного и всеобщего хозяйствен¬
ного равновесия в идеальном мире так называемой со¬
вершенной конкуренции. Во второй части (гл. VII—X)
анализируется экономическая система Кейнса, которая
основывается на макроэкономическом подходе и благода¬
ря этому отвечает потребностям государственно-монопо¬
листического регулирования. Наконец, в третьей части
(гл. XI—XIII) мы рассматриваем попытки буржуазных
экономистов динамизировать экономический анализ, а так¬
же результаты, которые были достигнуты в этом направ¬
лении в неокейнсианских и неоклассических теориях эко¬
номического роста. В таком делении книга охватывает
развитие теоретико-методологических основ буржуазной
экономии от 70-х годов минувшего столетия до сегодняш¬
него дня.
14
Методологический подход, который 1мы применяем при
анализе буржуазных экономических теорий, не является,
естественно, единственным средством достижения целей
марксистско-ленинской критики. Безусловно, возможны
и необходимы и другие подходы, которые объяснят иные
стороны этой сложной и важной проблематики. Некоторые
идеи и выводы, к которым мы пришли, имеют открытый,
дискуссионный характер. Можно надеяться, что они будут
стимулировать дальнейшее критическое изучение буржу¬
азной политической экономии как с точки зрения по¬
требностей развития самой экономической науки, так и о
точки зрения задач идеологической борьбы с антимарксиз¬
мом и антикоммунизмом.
ГЛАВА I
Идеологическо-теоретические предпосылки
возникновения неоклассической теории
1. Буржуазная экономическая идеология
и наука в начале 70-х годов
XIX столетия
Неоклассическая теория возникла в 70-х годах минув¬
шего (столетия. Эти годы буржуазные экономисты счита¬
ют чрезвычайно важным переломным моментом, если не
«революционным» переворотом в развитии экономической
науки вообще. В этот период формировались теоретиче¬
ские основы неоклассического подхода одновременно в
трех направлениях, которые по месту возникновения мы
называем австрийской, лозаннской и кембриджской, или
англо-американской, школами. Исходным пунктом и ос¬
новой ориентации экономического анализа во всех этих
школах была субъективная теория стоимости, разрабо¬
танная на основе принципа предельной полезности.
Такое совпадение во времени, видимо единственное в
истории экономической науки, нельзя считать случайным.
Оно объясняется современным ему уровнем развития ка¬
питализма и классовыми противоречиями последнего, ко¬
торые отражались как на буржуазной идеологии, так и
на самой экономической теории.
Примерно в 70-е годы минувшего столетия капитализм
свободной конкуренции достиг наивысшего уровня своего
развития. В его рамках уже в течение нескольких десяти¬
летий как самостоятельная общественная сила выступал
рабочий класс, требования и цели которого выражались
сначала в различных формах утопического социализма.
В середине столетия возник научный социализм К. Марк¬
са и Ф. Энгельса, который в своей экономической
16
части опирался па классическую буржуазную политиче¬
скую экономию, в особенности на трудовую теорию стои¬
мости. Революционному пролетарскому социализму проти¬
востоят различные концепции буржуазного и мелкобуржу¬
азного социализма, которые также являются отражением
обострения классовых конфликтов в капиталистическом
обществе. Однако они провозглашают удовлетворение
потребностей рабочего класса в рамках существующего
устройства при помощи разных реформ, особенно в сфере
распределения.
iB Англии, которая в то время еще была ведущей стра¬
ной не только по уровню развития капиталистической
экономики, но и в области экономической теории, уже
долгое время господствовало учение Дж. С. Милля. В нем
нашла наивысшее выражение послеклассическая вуль¬
гарная политическая экономия, которую подробно анали¬
зировал К. Маркс. Как он показал в своей критике, глав¬
ной целью трудов Милля было «согласовать политическую
экономию капитала с притязаниями пролетариата, кото¬
рых уже нельзя было более игнорировать» 1. В остальных
капиталистических странах политическая экономия раз¬
вивалась сначала как эпигон английской экономической
теории; вскоре, однако, здесь стала преобладать критиче¬
ская реакция как в позитивном, так и в негативном смыс¬
ле. В качестве отрицательной реакции на английскую
политическую экономию возникла, в частности, не¬
мецкая историческая школа, которая отрицала всеобщую
силу законов капиталистической экономики. Вместо аб¬
страктно-теоретического анализа она развивала историче-
ски-описательный подход, чтобы вскрыть индивидуаль¬
ные тенденции экономического развития, соответствующие
условиям той или иной страны. Она также боролась про¬
тив утопического социализма, позже — против марксизма
и марксистской политической экономии.
В других европейских странах и в США политическая
экономия того периода представляла собой, скорее, некую
позитивную идеологическую реакцию на английских клас¬
сиков. Опираясь на вульгаризованный образ их учения,
она всеми средствами доказывала полную гармонию клас¬
совых интересов в капиталистическом обществе. Эту осо¬
бенно примитивную и наивную апологию капитализма
1 К. МарксиФ. Энгельс. Соч., т. 23, с. 17.
17
представляли, в частности, теории француза Ф. Бастиа
и американца Д. Кэри.
В такой ситуации основоположники неоклассической
теории выступали за обновление теоретического анализа
в экономической науке. Одновременно они не забывали
подчеркивать, что низкий уровень политической эконо¬
мии ослабляет позиции идеологической защиты капита¬
лизма от нарастающей социалистической критики.
Неоклассическая теория не возникла как непосредст¬
венная реакция на марксизм и марксистскую политиче¬
скую экономию. Ее первые представители, например
К. Менгер и У. Джевонс, подвергали критике А. Смита,
Д. Рикардо и Дж. С. Милля и уже через эту критику
выступали против разных антикапиталистичеоких концеп¬
ций. Лишь в 80-е годы представители неоклассической
теории открыто выступили против марксизма и использо¬
вали теорию предельной полезности как главный инстру¬
мент, при помощи которого они развивали свой политико-
экономический антимарксизм.
Этот идеологический фон имел большое значение и для
теоретического содержания «социального заказа», который
должна была выполнять неоклассическая теория. Решаю¬
щим фактором в этом направлении являлось то, что на
определенном этапе развития классовых противоречий
капитализма буржуазные экономисты больше не могли
развивать политическую экономию как историческую и
общественную науку, которая изучает законы развития
капиталистической системы производственных отношений.
Проблемы социально-экономической динамики, являв¬
шиеся ядром анализа в английской классической эконо¬
мии, в ходе вульгаризации незаметно исчезли. Была здесь,
однако, область исследований, которая давала возмож¬
ность обойти рассмотрение острых проблем внутренних
противоречий капиталистической экономики, являясь в то
же время весьма важной для развитого капитализма. Эта
область охватывала главным образом статические пробле¬
мы функционирования экономической системы, рыночных
и ценовых механизмов, проблемы поверхностных прояв¬
лений конкуренции, в частности формирования спроса и
предложения и их влияния на цены. Эти проблемы ана¬
лизировались на высоком уровне абстракции, без учета
специфики капиталистических производственных отноше¬
ний. Усилению статической ориентации экономи¬
18
ческого анализа способствовал и сам Дж. С. Милль,
когда в качестве идеала выдвинул стационарное, нераз-
вивающееся общество.
Уже возникновение австрийской школы означало «са¬
моликвидацию» политической экономии как общественной
и исторической науки. Эго относится и к другим направ¬
лениям неоклассической теории, которые также отходят
от анализа конкретных проблем и противоречий капита¬
листической экономики и уходят в абстрактный мир «чи¬
стой» экономии. Здесь они могут абстрагироваться от
«экономического» и «социального» аспектов изучаемых
явлений и процессов и подходить к ним как к проблемам
реализации принципа экономичности и рациональности в
условиях всеобщего рыночного хозяйства.
Упоминавшийся «социальный заказ», таким образом,
обусловил изменение проблематики и подходов экономи¬
ческого анализа. Это изменение давало возможность бур¬
жуазной идеологии использовать всеобщие и весьма аб¬
страктные познания неоклассической теории для защиты
капитализма как «лучшего из всех возможных миров».
2. Теория предельной полезности
и так называемые законы Госсена
Субъективное объяснение стоимости, основанное на
принципе предельной полезности, должно было стать ис¬
ходной точкой общей перестройки экономической теории.
Согласно теории предельной полезности, стоимость опре¬
деляется последней единицей данного запаса определен¬
ных благ, которая удовлетворяет наименее важную по¬
требность ее собственника-потребителя. Таким образом,
предельный подход должен был решить давно известный
в литературе парадокс алмаза и воды (высокая меновая
стоимость и низкая полезность, и наоборот), который
буржуазные экономисты считали главным препятствием
для использования полезности при определении стои¬
мости.
Попытка объяснить стоимость и цену па основе по¬
лезности имеет в истории экономического мышления дли¬
тельные традиции, которые были особенно сильными во
Франции и Италии. «Открывателями» предельной полез¬
19
ности (поскольку они первыми самостоятельно и незави¬
симо друг от друга определили эту категорию), как пра¬
вило, признают К. Менгера в Австрии, У. Джевонса' в
Англии и JI. Вальраса во Франции. Правда, претендентов
на первенство больше, и, кроме того, имеется много пред¬
шественников, которые по крайней мере более или менее
ясно указали на принцип предельной полезности. Од¬
нако единственным действительным предшественником
следует считать Г. Госсена, которого признанный триум¬
вират экономистов не мог знать. Труд Госсена, в котором
он применил предельный принцип к понятию полезности
и математически разработал некоторые проблемы потреб¬
ления, был вновь открыт лишь через несколько лет после
того, как вышли основные работы Менгера, Джевонса
и Вальраса.
По имени Госсена позднее были названы два основных
принципа, на которых основывается теория предельной
полезности. В соответствии с так называемым первым
законом Госсена, законом удовлетворения потребностей,
с постепенным удовлетворением определенной потребно¬
сти ее интенсивность уменьшается. Этот «закон» выра¬
жает, таким образом, психологическо-физиологические
процессы, которые протекают при удовлетворении некото¬
рых потребностей. Ясно, однако, что он не имеет силы
для всех человеческих потребностей; для многих из них,
особенно для так называемых потребностей высшего по¬
рядка, верно как раз обратное в соответствии с поговор¬
кой: аппетит приходит во время еды.
Второй закон Госсена', определяемый как закон равно¬
мерного удовлетворения потребностей, или как закон вы¬
равнивания предельных полезностей, в первоначальной
формулировке автора звучит так: «Личность максимизи¬
рует свою полезность, когда распределяет свои деньги
между различными благами таким образом, чтобы достичь
определенного количества удовлетворения от каждого по¬
следнего денежного атома, израсходованного на каждый
товар» К
Гоосен весьма ясно формулировал условия равновесия
потребителя, однако ограничением предпосылок этого рав¬
новесия даже превысил более поздние формулировки. Он
1 H. H. Gossen. Entwicklung der Gesetze des menschlichen
Verkehrs. Berlin, 1927, S. 93—94.
20
предполагал денежную экономику с данными ценами,
и ему не хватало лишь так называемого подоходного
ограничения, которое «определяет, какие потребности до¬
ступны потребителю. Правда, принцип равномерного удо¬
влетворения потребностей является лишь логическим вы¬
водом, который вытекает из первого закона Госсена: если
интенсивность потребности имеет понижающуюся тенден¬
цию, то рациональный потребитель будет в рамках своих
возможностей удовлетворять разные потребности равно¬
мерно, т. е. до одинакового уровня интенсивности. В этом
смысле данный принцип делает всеобщим постулат ра¬
ционального поведения потребителя на рынке.
Принцип предельной полезности тесно связан с субъ¬
ективно-психологическим подходом и экономическим ин¬
дивидуализмом неоклассического анализа. Исходя из этого
принципа, неоклассики провозглашали примат потребле¬
ния над производством, а при определении субъективной
стоимости полностью абстрагировались от производства.
Однако широта и последовательность, с которыми они
применяли эти принципы, различались в зависимости от
конкретной проблематики, которая являлась предметом
их интереса.
С самого начала возникновения неоклассической шко¬
лы теория предельной полезности выступала в двух ви¬
дах: если в австрийской школе она имела чисто словесную
форму, то Джевонс и Вальрас формулировали ее матема¬
тически. Дальнейшее развитие показало, что познаватель¬
ное значение этих двух вариантов было весьма различным
для понимания относительно узкой области, в которой
можно использовать эту теорию.
Первоначальные амбиции авторов теории предельной
полезности были, разумеется, весьма широкими. В каче¬
стве альтернативы теории стоимости она должна была
опровергнуть все остальные концепции стоимости и цены,
прежде всего теорию трудовой стоимости. Эту функцию
попыталась последовательно выполнить прежде всего ав¬
стрийская школа. В действительности положительное зна¬
чение теории предельной полезности ограничивается не¬
которыми абстрактными идеями в области спроса и по¬
требления. Если же речь идет об определении стоимостл
и цены, она в лучшем случае может объяснить цену ис¬
ключительных потребительских предметов, которые не
могут быть воспроизведены.
21
Это означает, что теория предельной полезности не оп¬
равдала и своей идеологической функции, которую экономи¬
сты неоклассического направления признавали совершенно
открыто. Именно идеологический подход буржуазных эко¬
номистов объясняет, почему был необходим такой длитель¬
ный и сложный процесс, прежде чем открылось ее действи¬
тельное познавательное значение как теории поведения
потребителя на рынке. Несмотря на это, многие буржуаз¬
ные экономисты и до настоящего времени считают теорию
предельной полезности наилучшим объяснением стоимо¬
сти и на ее основе повторяют замусоленные аргументы
буржуазной критики Марксовой научной теории стоимо¬
сти и прибавочной стоимости.
3. Краткая характеристика основных
направлений неоклассической теории
Неоклассическая теория параллельно развивалась в
трех школах, которые различались изучаемой проблема¬
тикой и методологическими подходами. Помимо всего про¬
чего, их отличала и роль, которую они приписывали уео-
рии предельной полезности.
В учебниках истории экономических теорий обычно
приводятся австрийская, лозаннская и англо-американ¬
ская школы. Как будет показано ниже, :в рамках англо-
американской школы следует еще различать и кембридж¬
скую школу.
Австрийская школа, главными представителями кото¬
рой являлась тройка венских экономистов: К. Менгер,
Ф. Визер и Е. Бем-Баверк, наиболее последовательно пы¬
талась перестроить всю политическую экономию на субъ¬
ективно-психологической основе. Она использовала ис¬
ключительно словесное изложение, а ее метод имел глав¬
ным образом причинный и логико-дедуктивный характер.
Отдельными теориями австрийской школы можно лучше
всего иллюстрировать, как теория предельной полезности
потерпела крах в качестве альтернативы теории стои¬
мости.
Можно констатировать, что в общем развитии неоклас¬
сической теории наименьшее положительное теоретико-
познавательное значение имеет австрийская школа. Об
этом свидетельствует и тот факт, что ее прямое влияние
22
сегодня незначительно. Однако благодаря однозначной
'идеологической приверженности она остается главной со¬
ставной частью арсенала политико-экономического анти¬
марксизма.
Англо-американская школа с теоретической точки зре¬
ния весьма неоднородна. Свое название она получила
главным образом в связи с тем, что к ней причисляют
английского экономиста А. Маршалла и американского
экономиста Дж. Б. Кларка. Их учения, однако, различны,
при этом значение и влияние Маршалла так велики, что
более правильным будет говорить о нем как об осново¬
положнике особой кембриджской школы.
Главная заслуга А. Маршалла и его школы состоит в
разработке анализа спроса и предложения в рамках так
называемого частичного экономического равновесия. Кем¬
бриджская школа использовала принцип предельной по¬
лезности и предельной производительности, как и матема¬
тические методы, весьма осторожно и трезво. Прагмати¬
ческим подходом к экономическим проблемам и
разработкой различных аналитических методов она до се¬
годняшнего дня оказывает сильное влияние на буржуаз¬
ную экономическую теорию.
Дж. Б. Кларк самостоятельно разработал теорию пре¬
дельной полезности. Его «заслуга», однако, заключается
в развитии теории предельной производительности, кото¬
рую он использовал как основу апологетической теории
распределения.
Главными представителями лозаннской школы явля¬
ются француз JI. Вальрас и итальянец В. (Парето. Часто
эту школу называют также математической школой; это
определение не является, однако, точным. Применение
математических методов, которое (во время возникновения
неоклассической теории имело большое значение, не огра¬
ничивалось только лозаннскими экономистами. К матема¬
тической школе следовало бы отнести и Джевонса, кото¬
рый на основе дифференциального исчисления первым
разработал математический вариант теории предельной
полезности.
Основной проблематикой лозаннской школы является
анализ всеобщего экономического равновесия, основанно¬
го на принципе всеобщей взаимозависимости всех элемен¬
тов экономической системы. При решении данной пробле¬
мы лозаннская школа обогатила математический аппарат
23
экономического анализа системой совместных уравнений.
Теория всеобщего равновесия включает теорию равнове¬
сия потребителя и теорию равновесия производства; сама
же теория предельной полезности, однако, отходит на
второй план. Заслугой лозаннской школы, конкретно —
В. Парето, является и ординалистская версия предельной
полезности, разработанная на основе кривых безразличия.
Учение лозаннской школы довольно поздно оказало
влияние на развитие неоклассического экономического
анализа, однако это влияние имеет тенденцию к росту,
особенно в связи с развитием методов и моделей оптими¬
зации экономических процессов и систем.
Как уже говорилось, основные причины возникновения
неоклассической теории следует искать в общем положе¬
нии капиталистической экономики, в условиях и потреб¬
ностях идеологической борьбы, как и в самой внутренней
логике развития экономических теорий и их проблемати-
ки. Различия между разными направлениями вытекают,
помимо особых идеологических моментов, прежде всего
из традиционных подходов к решению данной проблема¬
тики. Поэтому попытки объяснить эти различия непосред¬
ственно характером и уровнем развития капитализма в
соответствующих странах обязательно имеют механико-
материалистический характер.
4. В целом о предмете,
проблематике
и основных методологических подходах
неоклассической теории
Уже из приведенного краткого обзора основных школ
и направлений можно видеть, что неоклассическая теория
не представляет собой некую цельную теоретическую си¬
стему, а является, скорее, весьма неоднородным конгломе¬
ратом различных учений. Их общие черты мы нахсдим
прежде всего в методологических подходах, которые одно¬
временно придают определенный характер анализируе¬
мой проблематике.
Изменения, которые принесло появление неоклассиче¬
ской теории в предмете и проблематике экономического
анализа, произошли ие вдруг, а подготавливались много¬
24
летним процессом вульгаризации классической буржуаз¬
ной политической экономии. В конце концов они отрази¬
лись и /в самом названии: со времен А. Маршалла в ан¬
гло-американской экономической литературе употребля¬
ется термин «economics» вместо «политическая эко¬
номия». Эти изменения выражали в общих чертах две
тенденции.
Во-первых, они должны были стимулировать процесс
«сайентификации» экономического (анализа, который про¬
исходил на основе перенимания и использования различ¬
ных методов и приемов, употребляемых в естественных
науках. Тем самым экономическая наука должна была
приблизиться к таким точным наукам, какими являются
теоретическая физика, механика и т. д. Этот методологи¬
ческий процесс, проявляющийся в широком применении
математики и в модельной формализации аналитических
инструментов, имел в общем позитивный характер.
Во-вторых, отказ от прилагательного «политическая»
должен был подчеркнуть, что речь идет о «чистой» теории,
о теоретической экономии, которая не заботится об ис¬
пользовании своих результатов, в частности в области
экономической политики. Этим, однако, и на поверхности,
в самом названии, выразилось то, что неоклассическая
теория абстрагируется от капиталистических производст¬
венных отношений, отказываясь тем самым от анализа
основных проблем социально-экономического развития.
На этой основе возникло различие и между так назы¬
ваемыми позитивной и нормативной частями неокласси¬
ческой экономии. Позитивная экономия не хочет давать
никаких советов и рекомендаций экономической политике,
ее единственной задачей является анализ того, что суще¬
ствует, и ее не интересует то, что должно было бы быть.
Поэтому она провозглашает себя «чистой», «нейтральной»
теорией, не «обремененной «оценочными суждениями», т. е.
никакими классово-политическими и идеологическими
позициями. Обосновывать хозяйот/венно-политичеокие ме¬
роприятия — задача нормативной экономии, которая позд¬
нее выступает главным образом в виде различных теорий
благосостояния.
Не трудно понять смысл такого деления в период ка¬
питализма свободной конкуренции. Позитивная экономия
уделяла большое внимание анализу функционирования
торговых и ценовых механизмов при идеальных условиях
25
так называемой совершенной конкуренции. Этот анализ
выливался в защиту политики laissez faire, минимального
вмешательства государства в экономику, поскольку все
проблемы автоматически решаются наиболее эффективно
силами экономической системы. Таким образом, мнимая
«нейтральность» чистой экономии означала, собственно,
идеализацию существующего общественного устройства
на основе теорий, которые вообще непосредственно не от¬
носятся к капиталистической экономике. Апология капи¬
тализма в течение длительного времени являлась един¬
ственной формой «практического» использования и при¬
менения знаний неоклассической теории.
Деление на позитивную и нормативную экономию те¬
ряет свое значение при монополистическом капитализме,
который не может функционировать без вмешательства
государства и поэтому неизбежно перерастает в государ¬
ственно-монополистическую систему. Экономическая тео¬
рия Кейнса, напротив, ставит целью показать буржуазно¬
му государству, какие мероприятия хозяйственной поли¬
тики необходимы, чтобы сохранить существование
капитализма.
Многочисленные дефиниции буржуазных экономистов
стремятся ограничить предмет исследования неоклассиче¬
ской теории. Его содержание, однако, обычно весьма ту¬
манно и общо. Сравнительно широкое признание получи¬
ло определение английского экономиста JI. Роббинса:
«Экономия представляет собой науку, изучающую чело¬
веческое поведение как отношение между целями и огра¬
ниченными средствами, которые могут быть использова¬
ны альтернативно...» 1 Аналогична, но с акцентом на мак¬
симизацию целей, дефиниция американского экономиста
Дж. Стиглера: «Экономия изучает принципы, которые
управляют распределением (аллокацией) ограниченных
ресурсов между конкурирующими целями, когда конеч¬
ным смыслом аллокации является максимизация достиже¬
ния целей» 2.
Неоклассическая теория понимает экономические про¬
блемы прежде всего как проблемы максимума или мини¬
мума. Резюмируя ее теоретические результаты, П. Саму-
1 L. Robbins. An Essay on the Nature and Significance of
Economic Science. London, 1932, p. 15.
2 G. S t i g 1 e r. The Theory of Price. New York, 1942, p. 12.
26
эльоон констатировал, что принцип максимизирующего
поведения является наиболее обобщенной основой эконо¬
мического анализа, поскольку почти все экономические
проблемы включают решение какой-либо экстремальной
задачи, проблему максимума или минимума1. Таким фор¬
мально-логическим упрощением различных неоклассиче¬
ских теорий их содержание практически сводится к тех¬
нико-экономическому программированию.
Главным недостатком этого общего подхода неоклас¬
сиков к экономическим проблемам является то, что прин¬
ципы хозяйствования при ограниченных производствен¬
ных ресурсах общества они изучают отдельно от системы
производственных отношений. Это со всей определенно¬
стью констатировал JI. Роббинс, когда подчеркнул, что
предметом анализа «теоретической экономии» не явля¬
ются ни сами «цели» хозяйствования, ни «технические
и общественные условия», в которых осуществляется хо¬
зяйствование.
Таким образом, экономисты неоклассического направ¬
ления разделяют «социальный» и «экономический» аспек¬
ты социально-экономических явлений и процессов. Это
разделение является 'следствием методологического инди¬
видуализма, который стремится все экономические кате¬
гории и законы выводить из рационального поведения
изолированного одиночки, «экономического человека», или
основных единиц экономической системы, домашних хо¬
зяйств и предприятий. С этим «связан и преимущественно
микроэкономический характер неоклассического анализа.
Неоклассический метод экономического индивидуализма
стал почти непреодолимым препятствием для объяснения
наиболее важных категорий общественной экономики.
Общий характер экономической проблематики, которая
является предметом неоклассического анализа, в значи¬
тельной мере предопределен и самим предельным подхо¬
дом, и связанным с ним широким применением матема¬
тических методов. При определенном рассмотрении эко¬
номических проблем предельный подход неизбежен,
поскольку оптимальные результаты определенного про¬
цесса — например, оптимальное использование имеющих¬
ся, а значит, ограниченных производственных ресурсов—
1 См.: P. A. Sa mu el so n. Foundations of Economic Analysis.
Cambridge, 1947.
27
обусловлены последней, предельной единицей. С этим,
одн-ак-о, тесно связан и преимущественно статичный ха¬
рактер неоклассического анализа, который проявляется
и в том, что среди важнейших его методологических
инструментов — понятие равновесия. Условия равновесия
всегда выражают предпосылки, при которых достигается
максимальное или минимальное значение определенной
экономической величины.
Наряду с указанными широкими и всеобщими опре¬
делениями, которые, скорее, отражают характер изучае¬
мой проблематики и подходы к ней, в западной литера¬
туре распространено и гораздо более конкретное и узкое
ограничение предмета неоклассического анализа. Соглас¬
но этому ограничению, главным содержанием неокласси¬
ческой экономии является «теория стоимости и распреде¬
ления». Однако нельзя допустить, чтобы эта терминоло¬
гия ввела нас в заблуждение. Под теорией стоимости они
понимают определение цен на основе спроса и предложе¬
ния, а под «распределением» — аллокацию производствен¬
ных ресурсов для различного использования на основе
действия ценовых механизмов. В действительности речь,
таким образом, не идет ни о теории стоимости, ни о теории
распределения.
Неоклассический анализ абстрагируется от специфи¬
ческих черт капиталистических производственных отно¬
шений, от классовой структуры капиталистического об¬
щества, а значит, и от распределения, из которого оно
вытекает. Это отчетливо проявляется в том, что его по¬
следователи безоговорочно стоят на позициях рыночных
принципов Сэя и что свои проблемы они решают в гипо¬
тетических условиях совершенной конкуренции.
Основы неоклассической экономии Сэя априорно ис¬
ключают противоречия между производством и потребле¬
нием, проблему рынка и экономических кризисов. Эта
черта объединяет неоклассиков с классической буржуаз¬
ной политической экономией. Как известно, наиболее
крупный представитель последней Д. Рикардо также пе¬
ренял у Сэя догму о равенстве спроса и предложения.
Это означает, что единственным пределом расширения
производства являются существующие производственные
ресурсы, которые всегда полностью используются.
При помощи гипотезы о совершенной конкуренции
неоклассическая теория снова создает искусственную ере-
28
ду для анализа своих проблем. Подобно тому как теоре¬
тическая механика изучает состояние при отсутствии тре¬
ния, так и теоретическая экономия создала положение аб¬
солютной хозяйственной определенности. Постулаты
совершенной конкуренции, особенно совершенной инфор¬
мированности всех хозяйственных субъектов, совершенной
делимости и гибкости всех экономических благ на самом
деле отрицают какие-либо реальные силы конкуренции,
обеспечивая таким образом рациональные решения хо¬
зяйственных субъектов и оптимальное функционирование
моделируемых экономических систем, которые, естествен¬
но, абстрагируются от капиталистических производствен¬
ных отношений.
Наконец, необходимо указать на еще одну методоло¬
гическую черту, которая становилась все отчетливее по
мере развития неоклассической теории. Вследствие одно¬
стороннего и почти исключительного применения логико¬
дедуктивного метода неоклассики широко развили модель¬
ный подход, не созна'вая, однако, его ограниченной по¬
знавательной функции. Находясь в плену позитивизма,
они искали прямое соответствие между данными модели
и непосредственной, лишь эмпирически познанной реаль¬
ностью. Они забывали о том, что значение моделей состо¬
ит в их переходной роли, которую они играют между
оригиналом и теорией о нем. Лишь в связи о теорией, ко¬
торая в диалектическом единстве логического и истори¬
ческого обобщает предмет своего исследования, результа¬
ты метода моделирования могут углубить и развить тео¬
ретическое овладение объективной реальностью.
В области экономики такая теория должна одно¬
временно быть общественной и исторической. Однако
такой теории в неоклассической экономии нет. Каким-
то выходом из данной ситуации и одновременно про¬
явлением отказа от нее является концепция инструмен¬
тального характера экономической теории. Согласно этой
концепции, экономическая теория не изучает объектив¬
ную экономическую реальность, не вскрывает ее внутрен¬
ние взаимозависимости и закономерности, а лишь создает
различные аналитические инструменты. Так понимал
экономическую теорию уже А. Маршалл, а Дж. Робинсон
видела в ней только «ящик инструментов» (box of tools).
Инструменталистская концепция в последнее время вы¬
ступает в виде отождествления экономической теории и
29
экономических моделей. Существует, таким образом,
столько теорий, сколько моделей, поскольку «реальную»
модель, которая бы отразила экономическую реальность
во всей ее сложности, построить нельзя. Поэтому нео¬
классический экономический анализ часто характеризуют
как «упражнения в экономической логике».
Положительное значение неоклассической теории со¬
стоит, в частности, в некоторых выводах, которые отно¬
сятся к общей части политической экономии. Эти выводы
имеют главным образом технико-экономический харак¬
тер, поэтому их можно использовать ;неза(висимо от кон¬
кретной формы ооциалыш-економ'ического устройства. Бо¬
лее того, предпосылки многих неоклассических теорий и
моделей имеют такой характер, что их результаты после
марксистской переоценки скорее можно применить в усло¬
виях социалистической, нежели капиталистической эко¬
номики. Это, естественно, относится и к различным
аналитическим инструментам и методологическим подхо¬
дам неоклассической теории. Так, она в значительной
мере содействовала и решению некоторых проблем опти¬
мизации экономических процессов и систем.
Эти позитивные черты, однако, раскрылись лишь на
основе определенного развития не только самого неоклас¬
сического анализа, но и экономической реальности. Имен¬
но это развитие показало, что результаты неоклассическо¬
го анализа, как правило, нельзя использовать при реше¬
нии реальных проблем капиталистической экономики.
Необходимо, однако, снова подчеркнуть, что это отнюдь
не мешало буржуазным экономистам идеологически ис¬
пользовать эти знания на службе антимарксизма и защи¬
ты капитализма.
ГЛАВА II
Попытки австрийской школы
перестроить политическую экономию
на субъективно-психологической основе
1. Методологические позиции
австрийской школы
Задача объяснить экономические аспекты закономер¬
ностей развития потребления и (вообще процесса возник¬
новения, формирования и удовлетворения человеческих
потребностей принадлежит экономической науке; при ее
решении, однако, нельзя не учитывать психологических
моментов. Открытым остается вопрос о том, в какой (мере
эту задачу может выполнять сама экономическая наука,
а в какой она должна опираться и на результаты иных
гуманитарных дисциплин. В любом -случае, однако, нельзя
забывать о том, что и субъективно-психологические фак¬
торы, определяющие -структуру потребностей и потребле¬
ния, всегда объективно обусловлены существующими -со¬
циально-экономическими отношениями.
Австрийские экономисты полно-стью заслужили свое
название «психологическая школа», поскольку зашли
дальше всех в попытке односторонне пересмотреть в-се
экономические категории и законы в субъективно-психо¬
логическом аспекте. Их конечная цель состояла в разви¬
тии цельной системы теоретической экономии — теории
стоимости и цены, теории обмена, производства и распре¬
деления — на -одном -общем принципе — принципе пре¬
дельной полезности.
Главный импульс такой перестройки дал основополож¬
ник австрийской школы Карл Менгер. У него мы можем
найти практически все ведущие идеи нового учения, хотя
часто в зародышевом и малозаметном виде. Теории ав¬
стрийской школы подробно разработали два ближайших
ученика и сотрудника Менгера: Фридрих фон Визер и
31
Евгений фон Бем-Ваверк, которые с подлинно схоласти¬
ческим запалом защищали их не только от своих идейных
и теоретических противников, но и от самих фактов ре¬
альной жизни. Для рассмотрения учения австрийской
школы будет достаточно, если мы ограничимся этими
тремя венскими экономистами. Их последующие сторон¬
ники принесли немного нового и существенно не повлияли
на разработку отдельных проблем неоклассической
теории.
Уже сама цель, которую австрийские экономисты пре¬
следовали, требовала широкого применения метода эко¬
номического индивидуализма, который западные экономи¬
сты иногда называют и атомистическим методом. Этот
метод исходит из представления, что общую суть и основ¬
ные принципы экономики можно вскрыть и познать уже
в хозяйстве изолированного лица — Робинзона. Менгер
решительно отвергал такие «коллективные» понятия, как
народное хозяйство, общественное богатство и т. д., на¬
родное хозяйство он считал лишь 'совокупностью индиви¬
дуальных хозяйств, которые на основе частной собствен¬
ности преследуют свои индивидуальные цели. Он после¬
довательно исходил лишь из психологии хозяйствующего
субъекта, а экономическую науку провозглашал «еще не¬
достроенной отраслью психологии» К При этом он под¬
черкивал, что его выводы имеют эмпирический характер,
поскольку основаны на наблюдаемых фактах реальности.
Речь, однако, идет прежде всего об эмпирии, вытекающей
из интроспекции, из самонаблюдения. Визер даже считал
интроспекцию большим методологическим преимуществом
экономического анализа по сравнению с другими науками.
Представители австрийской школы абстрагировались
таким образом от объективных социально-экономических
условий. Они исходили из анализа потребления, чтобы
доказать его примат над производством, подчеркивая три¬
виальную истину, что производство всегда в конце концов
предназначено для удовлетворения потребностей. При
этом для них характерно, что они не выяснили основных
предпосылок своих теоретических конструкций, в силу
чего упрямо применяли их для объяснения явлений, для
которых они были совершенно непригодны.
1 С. М е n g е г. Grundsätze der Volkswir tschaftslehre. Vien,
1923, S. 94.
32
Так же, как и все сторонники экономического индиви¬
дуализма, о самыми большими трудностями они сталки¬
вались при переходе от изолированного индивидуального
хозяйства к общественной рыночной экономике, не
говоря уже о конкретной капиталистической экономике.
Они запутывались в бесконечных противоречиях и непо¬
следовательностях, когда объясняли явления реальной
экономики лишь как «исключения», «казуистические слу¬
чаи», или «сложности», связанные с конкретизацией «иде¬
ально-типичных» конструкций и всеобщих принципов,
особенно принципа предельной полезности.
Неоклассики, применявшие математические методы,
не заходили так далеко, хотя и им потребовалось доста¬
точно много времени, прежде чем они хотя бы частично
поняли гипотетичные предпосылки, скрытые в формали¬
зованных подходах, и в связи с этим — ограниченную си¬
лу своих выводов. Этот путь познания закрыли сами
австрийские экономисты, поскольку отвергали количест¬
венный анализ. Они строго придерживались своего кау¬
зально-генетического метода, чтобы в характере и усили¬
ях изолированного индивида вскрыть происхождение,
сущность и конечную причину всех экономических явле¬
ний и процессов.
С отношением к количественному анализу был связан
и тот факт, что австрийские экономисты подробно не за¬
нимались вопросами измерения и сравнения полезности.
Однако они подразумевали, что потребитель способен из¬
мерять ® абсолютных единицах полезность различных
благ. Их главной целью был качественный, субъективно-
психологический анализ. В этой связи они не развивали
и не использовали широко и сам предельный подход.
Чтобы не отойти слишком далеко от каждодневной дей¬
ствительности, они говорили только о частичных потреб¬
ностях, которые потребитель по-настоящему испытывает,
и о конечном множестве благ, которые эти потребности
удовлетворяют.
Наконец, следует добавить, что австрийские экономи¬
сты развивали «свое учение, не скрывая своей идеологиче¬
ской ангажированности. Свое желание «опровергнуть мар¬
ксистскую теорию и политическую экономию совершенно
открыто выражали, в частности, последователи Менгера.
33
2. Теория потребностей
и определение стоимости
предельной полезностью
Единственной основой, на которую австрийская школа
ставит субъективное определение стоимости, является
психология удовлетворения человеческих потребностей.
Поэтому Менгер и его последователи уделяют изучению
потребностей особенно большое внимание. Верные своему
индивидуалистическому подходу, они исходят при этом
из анализа хозяйства и психологии изолированного ин¬
дивида. Они постоянно подчеркивают более чем триви¬
альную истину, что без человеческих потребностей не бы¬
ло бы хозяйства, из этого затем делается вывод, что ана¬
лиз потребностей имеет основополагающее значение для
всей экономической науки.
Блага, которые удовлетворяют наши потребности, от¬
личаются от других вещей тем, что люди знают это их
свойство и поэтому стремятся к обладанию ими. Лишь
блага, которых по сравнению с потребностями относитель¬
но не хватает, являются экономическими благами, осталь¬
ные, так называемые свободные блага, для субъективного
определения стоимости не имеют никакого значения.
Ясно, что австрийские экономисты говорят об абсолютных
потребностях, а не о потребностях, которые опираются на
платежеспособный спрос.
В относительном недостатке хозяйственных благ про¬
является принцип редкости. В редкости Менгер видит
причину не только хозяйствования, но и частной собст¬
венности. Количественное сопоставление данного множе¬
ства благ с объемом существующих потребностей ясно
свидетельствует о статичном подходе австрийских эко¬
номистов. Одновременно оно указывает на то, что от субъ¬
ективного определения стоимости они ждут ответа на
вопрос, как хозяйствующий индивид удовлетворяет свои
потребности, если его ресурсы ограничены.
В соответствии с таким образом поставленным вопро¬
сом находится и определение, согласно которому стои¬
мость представляет собой результат субъективной оценки
благ с учетом их значения для удовлетворения потреб¬
ностей. «Ценность,—писал Менгер,—есть значение, ко¬
торое конкретные блага имеют благодаря тому, что хо¬
34
зяйствующие люди сознают, что при удовлетворении
своих потребностей они зависят от обладания соответст¬
вующими благами; поэтому ценность не существует вне
сознания людей» 1.
Эту откровенно субъективно-психологическую оценку
благ с точки зрения их полезности Менгер распространил
и на объективную категорию меновой стоимости. Обмен
удовлетворяет потребности не прямо; поэтому и меновая
стоимость есть значение, которого блага достигают благо¬
даря тому, что удовлетворяют наши потребности. Итак,
потребительная и меновая стоимость представляют собой
лишь «различные формы всеобщего явления стоимости» 2.
Палитру разных видов стоимости далее расширил
Бем-Башерк. Наряду с субъективной и объективной стои¬
мостью он различает еще субъективную и объективную
меновую стоимость. Под объективной стоимостью пони¬
мается признаваемая способность благ достигать какого-то
внешнего, объективного результата. Субъективная мено¬
вая стоимость снова представляет собой значение, которое
хозяйствующий субъект приписывает благу, полученному
в результате обмена, в то время как объективная меновая
стоимость есть способность благ через обмен получить
другие блага.
Удовлетворение различных потребностей не имеет для
потребителя одинакового значения; оно зависит от того,
насколько важна потребность для его существования, и
от степени, в какой он ее удовлетворяет. Если эта опре¬
деленная потребность удовлетворяется но частям, ее зна¬
чение постепенно уменьшается. Как должен «разумный»
потребитель удовлетворять свои потребности, если исхо-
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
10
9
8
7
6
5
4
3
2
1
9
8
7
6
5
4
3
2
1
0
8
7
6
5
4
3
2
1
0
7
6
5
4
3
2
1
0
6
5
4
3
2
1
0
5
4
3
2
1
0
4
3
2
1
0
3
2
1
0
2
1
0
1
0
0
1 C. Menger. Grundsätze der Volkswirtschaftslehre, S. 108.
* Ibid., S. 130.
35
дить из этого? Ответ на данный вопрос дает схема Мен¬
гера.
Римские цифры означают порядок важности конкрет¬
ных видов потребностей (в соответствии ic их уменьшаю¬
щимся значением для жизни человека; арабские цифры
показывают уменьшение интенсивности отдельных видов
потребностей, когда их постепенно удовлетворяют допол¬
нительными единицами соответствующего блага. Менгер,
таким образом, предполагает, что потребитель может рас¬
положить свои потребности в соответствии с иерархией их
важности и что он также может определить, как снижа¬
ется значение каждой потребности, когда ее постепенно,
по частям удовлетворяют. Это означает, что с ростом ко¬
личества блага, имеющегося в наличии, снижается полез¬
ность данного блага.
Схема, таким образом, ставит вопрос, какие потребно¬
сти и в какой мере удовлетворит потребитель, если он
имеет в наличии определенное количество ресурсов. Ответ
звучит так: потребитель удовлетворяет свои потребности
таким образом, чтобы значение, которое он приписывает
последней единице благ в любой удовлетворяемой катего¬
рии потребностей, было одинаковым, вне зависимости от
того, о какой потребности идет речь.
Как мы видим, схема Менгера весьма тяжеловесно
иллюстрирует требование равномерного удовлетворения
потребностей в соответствии со вторым законом Госсена.
Тяжеловесность схемы обусловлена тем, что она помеще¬
на в условия натурального хозяйства и удовлетворение
потребностей измеряет в натуральных единицах. Схема
допускает несколько трактовок. Ее можно толковать так,
что данное количество одного блага (например, зерна)
может удовлетворять разные потребности, или так, что
потребитель имеет определенное количество разных благ
и максимизирует свое удовлетворение посредством обме¬
на, который выравнивает значение последней единицы
каждого блага.
У Менгера, однако, мы встречаем и такой пример, ко¬
гда потребитель удовлетворяет свои потребности посред¬
ством определенной суммы денег, причем предполагается,
что каждое частичное количество разных благ стоит ровно
одну денежную единицу. К данном случае перед нами
упрощенная иллюстрация максимизации удовлетворения
потребностей при данных ценах и данном доходе потро-
36
бителя. При таком изложении мы выходим за границы
натурального хозяйства, и субъективные категории, в ча¬
стности, оценки потребителей приобретают совсем иной
смысл. Их содержание теперь выводится из объективных
экономических условий, из существующих цен, с одной
стороны, и из величины дохода потребителя, с »другой
стороны. Однако при этом теряется проблема субъектив¬
ного определения стоимости, о которой говорят австрий¬
ские экономисты.
Менгер и его последователи преследуют при помощи
этой схемы более узкую цель. Поэтому они не констати¬
руют, как это делал Джевонс, а до него уже Госсен, что
условием равновесия потребителя является то, чтобы от¬
ношение предельных полезностей любых двух благ было
равно отношению их цен. Поэтому они не видят и гипо¬
тетичного характера всей схемы, ее основной предпосыл¬
ки, что потребитель ведет себя рационально в рамках
своих субъективных преференций.
Настоящая цель австрийской схемы состояла в иллю¬
страции определения величины субъективной стоимости
посредством предельной полезности блага. Эту зависи¬
мость весьма тяжеловесно и сложно формулировал Мен¬
гер, когда писал: «...стоимость частичного количества име¬
ющихся множеств благ равна значению, которое имеет
для индивида наименее важное удовлетворение потребно¬
сти, обеспеченное еще всем количеством и вызванное
одинаковым частичным количеством» *. Проще говоря, он
хотел сказать, что величину стоимости определяет «пре¬
дельное значение» той единицы данного запаса благ, ко¬
торая удовлетворяет наименее важную потребность. Мен¬
гер еще не употребляет выражения «предельная полез¬
ность»; термин «Grenzmitzen» ввел в австрийской школе
лишь Визер. Поэтому Бем-Баверк уже мог выразить «за¬
кон» субъективной -стоимости следующими словами: «Сто
1 С. М enger. Grundsätze der Volkswirtschaftslehre, S. 127.
Более простым и ясным является определение Бем-Баверка: «Ве¬
личина стоимости блага измеряется важностью той конкретной
потребности либо частичной потребности, которая является наи¬
менее важной среди потребностей, покрываемых всем запасом
благ данного вида, имеющегося в наличии». См.: E. von
Böhm-Bawerk. Positive Theorie des Kapitales. I. Jena, 1921,
S. 184.
37
имость блага определяется величиной его предельной по¬
лезности» 4.
Из более подробного анализа далее следует, что вели¬
чина предельной полезности зависит от отношения между
данной потребностью и ее покрытием. -Поскольку степень
обеспечения потребностей не является у разных лиц оди¬
наковой, одно и то же благо имеет различную объектив¬
ную стоимость. Чем важнее конкретная потребность и чем
меньше количество блага, которое имеется у потребителя
для ее удовлетворения, тем выше будет для него предель¬
ная полезность блага. И наоборот. Поэтому австрийская
школа [видит последние определяющие причины субъек¬
тивной стоимости в полезности и редкости блага. Таково
в общем виде содержание «велйкого» закона предельной
полезности, во имя которого австрийцы приступили к
перестройке всей теоретической экономии.
3. Определение субъективной
стоимости предметов потребления
Очевидно, что субъективное определение .стоимости
может непосредственно относиться лишь к предметам
потребления, лишь для них потребитель может оценить
значение, которое они для него имеют, поскольку прямо
удовлетворяют его потребности. Поэтому особой пробле¬
мой становится определение стоимости средств производ¬
ства. О том, как эту проблему решила австрийская школа,
мы поговорим позднее.
Однако и то, что касается предметов потребления,
не так просто. Развивая «великий закон предельной по¬
лезности», австрийские экономисты сталкивались с раз¬
личными сложностями, или, как они с любовью говорили,
с «казуистическими случаями», которые модифицируют
простое, «элементарное» определение стоимости. Эти мо¬
дификации, однако, неоднократно означали открытое опро¬
вержение роли, которую должен был сыграть принцип
предельной полезности в австрийской теоретической си¬
стеме.
Своеобразного изложения принципа предельной
полезности прежде всего требовал случай «развитого обме¬
2 E. von В ö h m-B a w е г k. Positive Theorie des Kapitales,
S. 185,
38
на». Речь идет о том, что обмен дает возможность обме¬
нять благо одного вида на благо другого вида с совер¬
шенно иной потребительной стоимостью. Поэтому стои¬
мость предметов потребления, которые можно («свободно
купить» либо «свободно воспроизвести», уже не определя¬
ется непосредственной полезностью, которую они пред¬
ставляют для потребителя, а чужой, так называемой суб-
ституционной1 полезностью последнего экземпляра того
блага, который может эти предметы потребления заме¬
нить. /Однако «субституционная полезность» разрывает
какую-либо субъективно-психологическую связь между
данным предметом потребления и его оценкой со стороны
потребителя. Непосредственная предельная полезность
сыграла свою роль. Стоимость этой категории потреби¬
тельских благ,— практически речь идет о всех предметах
потребления, которые нормально производятся и обмени¬
ваются,— по мнению австрийцев, определяется на основе
«принципа лишения».
Этот принцип, который также впервые сформулировал
Менгер, должен был занять видное место в австрийской
теории стоимости, поскольку он относится ко всем пред¬
метам потребления, кроме тех, которые не производятся
и не обмениваются. Говорится лишь следующее: если
потребитель теряет некоторое благо, его способность удов¬
летворять потребности уменьшается. Величина потери,
однако, не измеряется полезностью того блага, которое
потеряно, а полезностью субституционного блага, которое
перед потерей удовлетворяло наименее важную потреб¬
ность 2.
Другую сложность представляют предметы потребле¬
ния, которые можно альтернативно использовать для
удовлетворения различных потребностей. В данном случае
величину стоимости должно определить их использова¬
ние, при котором они дают максимальную предельную
полезность. Предполагается, таким образом, что альтер¬
1 Субституция — взаимозаменяемость. Субституционные блага—
в той или иной степени одинаково удовлетворяющие данную по¬
требность.— Прим. ред.
2 Принцип лишения Бем-Баверк иллюстрировал известным
примером зимнего пальто. Чужое благо, которое измеряет величи¬
ну потери потребителя,— это сумма денег, за которую он может
купить новое пальто; проще говоря, это цена пальто. Уже здесь
проявились те трудности, которые должны были преодолевать ав¬
стрийские экономисты при объяснении цены.
39
нативные использования, которые из-за ограниченных за¬
пасов блага не принимаются во внимание, имеют для
потребителя меньшее значение и поэтому не могут ока¬
зать никакого влияния на определение 'Стоимости.
Однако самой большой головоломкой и вместе с тем
предметом длительного спора между австрийскими эконо¬
мистами стала проблема стоимости «комплементарных
благ» К Речь идет о двух либо более благах, которые лишь
вместе образуют потребительную стоимость, поскольку
лишь вместе могут удовлетворить определенную потреб¬
ность.
Корни этого спора кроются в вопросе определения об¬
щей стоимости определенного запаса благ. Австрийцы
выступили с двумя различными решениями: 1) общая
стоимость представляет собой арифметическую сумму ин¬
дивидуальных стоимостей, которые потребитель в соответ¬
ствии со значением удовлетворяемой потребности припи¬
сывает каждой части запаса; 2) общую стоимость можно
определить, если умножить предельную полезность по¬
следней единицы блага на число единиц, из которых со¬
стоит запас. Первую точку зрения защищал Вем-Баверк,
вторую — Визер. Очевидно, что результаты, которые дают
эти два метода расчета, весьма различны. Пусть имеется
5 однородных благ, например мешков зерна Бем-Баверка,
которые в соответствии с уменьшающимся значением удо¬
влетворяемых потребностей потребитель оценивает сле¬
дующим рядом: 10, 8, 6, 4, 1. Общая стоимость запаса
зерна составляет, по Бем-Баверку, 29, а но Виз еру —
5X1, т. е. 5. Вспомним здесь, что эту проблему весьма
просто и элегантно решили математики-экономисты, при¬
менив теорию функций.
Ясно, что Визер, который больше всех из австрийцев
приблизился к теории предельной производительности,
в своем решении практически отошел от субъективного
определения стоимости. Поэтому Бем-Баверк должен был
открыто выступить против него, чтобы при помощи новых
аргументов защитить теорию предельной полезности как
единственную основу определения стоимости. В этой свя¬
зи он подробно разработал вопрос стоимости комплемен¬
тарных благ, его изложение одновременно стало основой
Австрийской теории 'Стоимости средств производства.
1 Комплементарные — взаимодополняющие. — Прим. ред.
40
Бем-Баверк различает три «казуистических» случая.
1. Отдельные части комплементарного блага обладают
лишь одним общим использованием. Если их нельзя упо¬
требить 'никак иначе, каждая отдельная единица компле¬
ментарной группы имеет общую стоимость, в то время
как остальные единицы не имеют никакой стоимости. Так
обстоит, например, дело с парой рукавиц.
2. Отдельные элементы группы можно использовать
вместе, и, кроме того, они имеют и иное употребление,
при котором дают полезность изолированно. В этом (Слу¬
чае их стоимость колеблется в пределах между изолиро¬
ванной и общей предельной полезностью. Из общей полез¬
ности необходимо, однако, вычесть изолированную пре¬
дельную полезность, которую имеют остальные элементы
комплементарной группы. Стоимость отдельных единиц,
таким образом, не является определенной, а колеблется
в некоторых границах. Превышение стоимости, которое
возникает благодаря взаимодействию всех комплементар¬
ных единиц, можно по своему усмотрению приписать тому
элементу, который мы выберем в качестве («последней
единицы».
3. Третий случай, согласно Бем-Баверку, встречается
еще чаще, чем предыдущий. Он возникает, если к послед¬
нему (случаю добавить еще одно свойство: отдельные эле¬
менты комплементарного блага могут быть заменены эк¬
земплярами своего вида (например, кирпичи при строи¬
тельстве дома). Речь, очевидно, идет о комплементарных
благах, которые являются предметом процесса производ¬
ства и воспроизводства. В этом случае их стоимость не
должна быть выше, чем «субституционная ценность» при
том употреблении благ, откуда мы их берем; субститу¬
ционная же ценность благ, которые нормально произво¬
дятся, определяется в соответствии с принципом лишения.
Все эти «казуистические сложности» представляют яс¬
ные отклонения и отступления от принципа предельной
полезности как основы субъективного определения стои¬
мости. При этом нельзя забывать о том, что они касаются
предметов потребления, в связи с чем можно говорить об
индивидуальном, субъективном отношении потребителя,
о психологических процессах, которые происходят в нем
при удовлетворении своих потребностей. И все же уже
здесь оказался полностью несостоятельным всеобщий
принцип предельной полезности. Однако самым настоя¬
41
щим камнем преткновения австрийской теории субъектив¬
ной стоимости является вопрос стоимости средств произ¬
водства, то есть благ, которые не являются предметом
непосредственного личного потребления.
4. Стоимость средств производства
и «теория вменения»
Менгер разделил все блага на две большие группы:
к одной группе относятся «блага первого порядка», кото¬
рые прямо удовлетворяют человеческие потребности, ко
второй группе — блага высшего порядка, т. е. средства
производства, которые лишь косвенно удовлетворяют на¬
ши потребности. По числу производственных стадий, ко¬
торые отделяют средства производства от конечных изде¬
лий, можно говорить о благах второго, третьего и т. д.
порядка. Если же средства производства не являются
предметом субъективной оценки потребителя, их стои¬
мость следует выводить из стоимости предметов потреб¬
ления, которые производятся с их помощью.
Это исходный тезис австрийской теории стоимости
средств производства. Так же как свет луны является
лишь отражением солнечного света, так и средства про¬
изводства не имеют собственной стоимости, а лишь обла¬
дают перенесенной, производной стоимостью — причиной
и источником их стоимости всегда является стоимость
«благ первого порядка». Более того, стоимость средств
производства выражает лишь ожидаемую, или предвиди¬
мую, стоимость 'предметов потребления. Производство
всегда требует определенного времени, и потребители не
могут знать, как за этот период изменятся общие условия
удовлетворения потребностей, как будут оценивать ре¬
зультаты производства, когда они их получат в виде пред¬
метов потребления.
Однако и это общее объяснение стоимости средств
производства было необходимо развить дальше «казуи¬
стически», чтобы оно могло охватить не только настоящие
«исключения», но и обычные массовые явления реального
производственного процесса и, в частности, сами издержки
производства. До сих пор лишь констатировалось, что
субъективная стоимость предметов потребления является
единственным источником общей стоимости всех средств
производства, которые участвовали в их производстве.
42
Однако какая часть этой общей стоимости приходится на
отдельные элементы производства?
На этот вопрос австрийские экономисты должны были
отвечать так, чтобы доказать, что и производственные
издержки основываются на принципе предельной полез¬
ности. Так возникла теория вменения, которая должна
объяснить, какую часть стоимости конечного изделия сле¬
дует приписать, вменить отдельным производственным
факторам — труду, земле, капиталу и т. д. Одновременно
она должна была стать основой теории распределения,
которая представлялась чрезвычайно удобным средством
защиты структуры доходов в капиталистическом общест¬
ве и маскировки его эксплуататорского характера.
Теорию вменения впервые в общих чертах обрисовал
Менгер, а после него ее подробно разработал Бем-Баверк.
И эта теория полностью опирается на принцип лишения.
Вклад отдельного производственного фактора определяет¬
ся и измеряется потерей в удовлетворении потребностей
в том случае, если количество данного фактора уменьшит¬
ся на какую-то небольшую часть, в то время как количе¬
ство остальных факторов остается неизменным.
Наиболее обычное возражение против такой трактовки
сводилось к тому, что производственные факторы имеют
комплементарный характер, так что лишь во взаимодей¬
ствии они могут создать какую-то потребительную стои¬
мость. Если в таком случае уменьшится количество одно¬
го производственного фактора, это должно оказать отри¬
цательное влияние на производительность остальных
факторов. Поэтому общая стоимость, которую мы полу¬
чим, приписав всю потерю «полезности» отдельным про¬
изводственным факторам, должна превышать стоимость
их совместного изготовления.
Бем-Баверк попытался опровергнуть эти возражения
при помощи своей теории стоимости комплементарных
благ, теорию вменения он рассматривал лишь как ее спе¬
циальное приложение для решения проблемы производ¬
ственных издержек. Другую концепцию вменения разде¬
лял Визер, который отвергал измерение вклада производ¬
ственных факторов на основе принципа лишения.
«Наиболее важное специальное приложение» всеохва¬
тывающего закона предельной полезности Бем-Баверк
снова видит в случае, когда средства производства могут
быть использованы для изготовления различных потреби¬
43
тельных стоимостей, а их отдельные экземпляры взаимо¬
заменяемы. Речь идет, таким образом, о третьем случае
его теории стоимости комплементарных потребительских
благ. В данном случае «блага высшего порядка» выводят
свою стоимость из стоимости «предельного продукта»,
т. е. из изделия, предельная полезность которого мини¬
мальна. К определенной таким образом стоимости средств
производства затем приспосабливается стоимость всех ос¬
тальных продуктов, которые производятся с их помощью
вне зависимости от того, какова их непосредственная пре¬
дельная полезность для потребителя.
Этот весьма сложный путь перенесения стоимости в
конечном итоге отрицает принцип, который надо дока¬
зать. В большинстве случаев он ведет от стоимости средств
производства, т. е. от производственных издержек, к стои¬
мости конечных изделий, а не наоборот, как того требует
«закон» предельной полезности. В данном смысле, как
признает Бем-Баверк, действует закон производственных
издержек: стоимость и издержки одинаковы, но лишь
в том случае, если речь идет о благах, которые можно
«свободно воспроизвести». Он забывает, что решает про¬
блему производства, вопрос роли производственных из¬
держек в создании стоимости. Итак, объяснение стоимо¬
сти средств производства Бем-Баверком отрицает силу
«всеобщего закона предельной полезности» для всех по¬
требительских и производственных благ, которые явля¬
ются предметом производства. Его силу он сам ограни¬
чивает исключительными, соевршенно нетипичными бла¬
гами, которые нельзя воспроизвести и цена которых мо¬
жет быть поэтому определена исключительно на основе
субъективной оценки потребителя. Несмотря на это, Бем-
Баверк объявляет «закон издержек», так же как и закон
стоимости комплементарных благ, «специальным прило¬
жением» всеобъемлющего и все объясняющего закона пре¬
дельной полезности.
Теория вменения представляет собой практически ав¬
стрийский вариант теории предельной полезности. Ее осо¬
бенность заключается в том, что она -стремится «стои¬
мость» производственных факторов, определенную их пре¬
дельным продуктом, выразить непосредственно в предель¬
ной полезности, в величинах субъективной стоимости. Это
содержание теории вменения еще отчетливее проявляется
у Визера.
44
Виз ер отвергает принцип лишения как исходный мо¬
мент теории вменения. Стоимость производственных фак¬
торов он объясняет их позитивным участием в результа¬
тах производственного процесса*. Размер участия изме¬
ряется «предельным производительным вкладом» как
минимальным экономически обоснованным вкладом про¬
изводственного фактора определенного рода. Предельный
вклад определяет стоимость всех единиц фактора, даже
если их действительный вклад больше.
В концепции Визера неважно, как он использует пре¬
дельный принцип, когда вместо принципа лишения при¬
меняет принцип (вклада, т. е. собственно принцип при¬
роста. Лишь заменив принцип лишения принципом при¬
роста, он не очень отличался бы от Бем-Баверка, если бы
одновременно остался полностью в плену субъективной
теории стоимости. Гораздо важнее то, что он близко по¬
дошел к теории предельной производительности, которая
нарушает связь между изделием и субъективной оценкой
потребителя и определяет вклад производственных фак¬
торов на основе объективных условий производства. Та¬
ким подходом Визер одновременно приблизился к пони¬
манию общих положений о рациональном распределении
производственных ресурсов и смог сформулировать новое
понимание самих производственных издержек, известное
под названием «альтернативных издержек».
В соответствии с такой трактовкой производственные
издержки представляют собой потребительные стоимости,
1 Как можно рассчитать «производительный вклад», Визер ил¬
люстрирует уравнениями, в которых, с одной стороны, фигурирует
комбинация производственных факторов, а с другой — резуль¬
тат, который они совместно дают. Если у нас имеется три произ¬
водственных элемента х, у, z и мы знаем количественные пропор¬
ции, в которых они комбинируются, как и результаты, получае¬
мые в этих комбинациях, то можно написать три уравнения:
х + у = 100
2x+3z=2 90
4у -f£z=590.
Решив эти уравнения, мы получим производительный вклад ука¬
занных трех производственных факторов: х=40, у=60, z=70. В
данном схематичном примере Визер не принимает во внимание
все сложности, связанные с выражением и измерением соответст¬
вующих величин. Эти сложности зависят от того, выражаем ли мы
вклад производственных факторов в физических или в стоимост¬
ных единицах.
45
которые не были произведены, потому что производствен¬
ные ресурсы были использованы иначе, для производства
каких-то иных потребительных стоимостей. Это широкое,
всеобщее понимание производственных издержек отно¬
сится к основным, а значит, и непосредственно к баналь¬
ным выводам экономической логики и экономического
решения. Его статичный характер также очевиден. Пред¬
полагается, таким образом, что производственные ресурсы
ограничены; если же они используются для определенных
производственных целей, то это исключает всякое их дру¬
гое предназначение. Отсюда следует требование критерия,
который бы показывал, что существующие ресурсы ис¬
пользуются эффективно. Как известно, общей формули¬
ровкой критерия эффективности и рационального распре¬
деления производственных факторов является требование,
чтобы во всех отраслях, где они используются, был полу¬
чен одинаковый предельный продукт.
Австрийская теория вменения должна была доказать,
что предельная полезность является сутью и конечной
причиной стоимости средств производства. На самом же
деле она вылилась в теорию предельной производитель¬
ности, основным содержанием которой является абстракт¬
ное положение об оптимальном использовании ограни¬
ченных производственных ресурсов при данных статичных
условиях.
И здесь полностью провалилась попытка австрийцев
перестроить всю экономическую теорию на основе субъ¬
ективного принципа предельной полезности и таким об¬
разом опровергнуть объективную теорию трудовой стои¬
мости. Все недостатки и противоречия в их логической
аргументации свидетельствуют только о том, что они не
понимали гипотетического характера и относительных
границ действенности частных результатов собственного
анализа, поскольку находились в плену навязчивой идеи
о всеобщем значении предельной полезности.
5. Австрийская теория дены
К главным целям любой теории стоимости относится
объяснение объективных меновых связей между товара¬
ми, т. е. толкование возникновения и сущности цены.
46
Австрийскую теорию цены также наиболее подробно раз¬
работал Бем-Баверк. Его теория, однако, снова подтверж¬
дает, как далеко находились австрийские экономисты от
понимания реального смысла и рамок общих положений,
которые выводились ими из абстрактной модели рацио¬
нального потребления индивидуального потребителя. Они
снова пытаются любыми средствами применить принцип
предельной полезности, на этот раз к общественной ры¬
ночной (экономике, чтобы доказать, что «цена от начала
и до конца является продуктом субъективных определе¬
ний ценности, равнодействующей сталкивающихся на
рынке субъективных оценок товара и ценового блага»
Это, однако, вело лишь к новым непоследовательностям,
противоречиям и пустой схоластике, которая самовольно
манипулирует «казуистическими» случаями реального
мира.
Основная проблема австрийских экономистов в связи
с категорией цены заключалась в том, чтобы показать,
как посредством обмена субъективное определение стои¬
мости переносится из индивидуальной в общественную
экономику. Поэтому их отправной точкой должна была
быть «субъективизированная» концепция неэквивалент¬
ного обмена. Единственный мотив обмена — достичь ка¬
кой-то выгоды, так что результатом обмена является
большая польза у обеих сторон. Таким образом, обмен
может произойти лишь между лицами, которые по-разно¬
му оценивают предмет обмена. Поскольку здесь речь идет
об объяснении цены, то покупатели и продавцы выра¬
жают свои субъективные оценки в ценовом товаре, кото¬
рый обычно представляют деньги.
Бем-Баверк вначале излагает ценообразование в слу¬
чае изолированного обмена между двумя лицами, затем
переходит к односторонней конкуренции покупателей (мо¬
нополия продавца) и к односторонней конкуренции про¬
давцов (монополия покупателя). В этих случаях цена
колеблется в пределах между различными оценками обе¬
их сторон, причем односторонняя конкуренция покупате¬
лей ограничивает эти пределы снизу, а конкуренция меж¬
ду продавцами — сверху.
1 E. von Böhin-Bawerk. Kapital und Kapitalzins. Vien
1921, S. 280, 281.
47
Лишь после этого анализа Бем-Баверк приступает
к изложению «наиболее частого и для закона цены наи¬
более важного» случая ценообразования, когда на рынке
существует двусторонняя конкуренция. Этот случай он
иллюстрирует схемой продажи лошадей, в которой стре¬
мится доказать, что обмен состоится лишь между теми
партнерами, которые на основе субъективных оценок ока¬
жутся в битве цен наиболее обменоспособными. Покупа¬
ют, таким образом, только те, кто оценивает товар выше,
а продают лишь те, кто оценивает свой товар ниже дру¬
гих. Все остальные участники исключаются из торга, по¬
скольку их оценки столь высоки, что посредством обмена
они не получили бы никакой выгоды. В конце концов с
обеих сторон останется равное число партнеров; в такой
ситуации спрос и предложение выравниваются, а вели¬
чину и колебание рыночной цены определяют лишь оцен¬
ки двух предельных пар со стороны покупателей и со
стороны продавцов. Оценки остальных участников торга
не имеют для определения цены никакого значения. Так
Бем-Баверк открыл свой i«основной» закон ценообразова¬
ния, который кратко формулирует следующим образом:
«Высота рыночной цены ограничивается и определяется
высотою субъективных оценок товара двумя предельными
парами»
Закон предельных пар должен был доказать, что цены
являются результатом субъективных оценок, существую¬
щих в обществе субъективных оценок товаров и денег со
стороны покупателей и продавцов. Кроме того, он должен
был более подробно объяснить действительную роль спро¬
са и предложения. Однако, как это мы уже не один раз
видели, развивая и применяя свой «закон цен», Бем-Ба¬
верк снова запутывается в сетях противоречий и даже
опровергает этот закон. Говоря об отдельных, определяю¬
щих цену причинах, он предупреждает, что, кроме субъ¬
ективных оценок, следует принять во внимание и размеры
предложения, которые зависят от различных объективных
обстоятельств, прежде всего от величины производствен¬
ных издержек. Отсюда следует, по его мнению, «дале¬
ко идущее» влияние издержек на цены.
По Бем-Баверку, самые значительные изменения пре¬
терпевает закон предельных пар на развитом рынке, где
1 E. von В ö h m-B awerk, Kapital und Kapitalzins, S. 278.
продавцами почти исключительно являются «профессио¬
нальные производители», для которых товары не обладают
никакой субъективной потребительной стоимостью. По¬
этому они продают их по ценам, которые в нормальных
условиях покрывают издержки и дают прибыль. Это озна¬
чает, что на «развитом рынке» не действует субъективная
оценка продавцов и величину цены должны были бы
ограничивать лишь оценки покупателей. На крупном на¬
роднохозяйственном рынке, особо подчеркивает Бем-Ба¬
верк, закон предельных пар сильно модифицируется в том
смысле, что рыночная цена определяется лишь оценкой
последнего покупателя.
От закона предельных пар в конечном итоге остался
закон предельного покупателя, который означает не что
иное, как то, что цену практически определяет спрос.
Мы, однако, знаем, что Бем-Баверк допускает одновре¬
менно и «далеко идущее» влияние производственных из¬
держек и предложения на цены. Австрийская теория
цены представляет собой, таким образом, особенно не¬
удачную и путаную попытку объяснить влияние спроса
и предложения на величину цены. Напротив, она совер¬
шенно не объясняет и не может объяснить сущность и
возникновение цены как объективной категории рыночной
экономики, поскольку исходит из субъективного опреде¬
ления стоимости. И в данном случае принцип предель¬
ной полезности полностью не оправдался.
6. Учение Бем-Баверка
о капитале и проценте
Теория капитала и процента весьма выразительно по¬
казывает несостоятельность усилий австрийской школы
создать цельную теоретическую систему, основанную на
субъективно-психологическом определении стоимости.
В своем труде «Капитал и процент на капитал» Бем-Ба¬
верк совершенно не скрывает, что основной целью субъ¬
ективной теории стоимости вместе с теорией вменения и
цены является усиление апологии капитализма, в особен¬
ности по такому чувствительному вопросу, каким являет¬
ся вопрос капитала, предпринимательской прибыли и про¬
цента. Поэтому он, с одной стороны, критикует «наивные»
апологетические теории процента, в частности теорию про¬
49
изводите л ьности капитала и теорию воздержания, а с дру¬
гой стороны, всячески стремится опровергнуть все теории,
которые вскрывают эксплуататорский характер капитала
и процента. Особое внимание он, естественно, уделяет
Марксовой теории прибавочной стоимости и противопо¬
ставляет ей собственную «неэксплуататорскую» теорию
прибавочной стоимости.
Бем-Баверк сформулировал «теорию ажио процента»,
исходный тезис которой заключается в том, что настоя¬
щие блага всегда имеют большую стоимость, чем блага
будущие. Эту теорию как единственно правильную он
противопоставляет всем концепциям процента, которые
когда-либо возникали в истории экономического мышле¬
ния. Более высокую стоимость имеющихся благ — «ажио»,
вытекающее из их оценки,— он объяснял тремя «основ¬
ными причинами». Первые две причины чисто психоло¬
гические, в то время как третья причина своим «непоихо-
логическим» характером разрушила «чистоту» теории
ажио и вызвала большую дискуссию среди буржуазных
экономистов.
Первую причину процента Бем-Баверк видел в неоди¬
наковом обеспечении потребностей в различные периоды.
Люди обычно .предполагают, что в будущем условия улуч¬
шатся, и поэтому будущие блага оценивают ниже, чем
блага существующие.
Вторая причина существования процента состоит в
том, что люди, как правило, систематически недооценива¬
ют будущие потребности, поскольку не ощущают их так
остро и неотложно, как имеющиеся потребности. Предель¬
ная полезность будущих благ в перспективе уменьшается.
Согласно Бем-Баверку, это обусловлено тем, что наши
представления о будущем недостаточны, из-за краткости
и неопределенности жизни люди не имеют и достаточного
желания, чтобы заботиться об отдаленной перспективе.
Как видно, психологический характер первых двух
причин является следствием сомнительного экскурса в
область человеческого характера. Необходимо, однако, за¬
метить, что эта психология не является, даже по Бем-Ба¬
верку, такой естественной, элементарной и всеобщей, как
того требует субъективное объяснение процента. Он сам
предупреждает о том, что первые две причины процента
не имеют силы для богатых людей, у которых нет ника¬
ких мотивов оценивать существующие блага выше, чем
50
блага будущие. Напротив, достаточные запасы имеющихся
благ скорее обусловливают повод приписывать им более
низкую стоимость, чем благам будущим.
Наконец, третьей причиной процента является более
высокая производительность цокольных производственных
методов» по сравнению с «прямым» производством. Объ¬
ясняя эту причину, Бем-Баверк использовал некоторые
идеи Джевонса. Отождествляя капитал с производитель¬
ными благами, он различал «капиталистическое» произ¬
водство, которое применяет изделия, служащие дальней¬
шему производству, и производство «без капитала» (когда
средства труда практически отсутствуют). Чем длиннее,
однако, производственные окольности, чем продолжитель¬
нее производственный период, тем больше конечный про¬
дукт производства. Поэтому будущие блага, произведен¬
ные более производительными производственными метода¬
ми, имеют более низкую стоимость.
Третья «основная» причина процента полностью вы¬
текает из техники производства. Своим объективным ха¬
рактером она, очевидно, нарушает монистическое изложе¬
ние процента, основанное на человеческой психологии.
Поэтому она также стала предметом широкой полемики,
не окончившейся до настоящего времени. Наиболее ча¬
стым возражением против нее является то, что она уже
включена в психологический мотив процента. Более вы¬
сокая производительность окольных «капиталистических»
методов улучшает, якобы, будущее соотношение между
потребностями и их удовлетворением, обусловливая тем
самым уменьшение предельной полезности. Это уменьше¬
ние учитывается уже при первой причине, которая при¬
нимает во внимание ожидание того, что удовлетворение
потребностей в будущем улучшится; поэтому еще одна
«непсихологическая» причина является лишней для тео¬
рии ажио процента.
В полемике со своими критиками Бем-Баверк был
весьма беспомощным и неубедительным. Он подчеркивал,
что все три причины действуют совершенно самостоя¬
тельно и независимо одна от другой. При этом все они
действуют в одном и том же направлении: обусловливают
превышение стоимости существующих благ, вызывая, та¬
ким образом, при обмене существующих и будущих благ
ажио в пользу существующих благ. В действительности
Бем-Баверк должен был защищать «третью причину» в
51
связи с тем, что психологические источники процента
не имеют силы для капиталистов.
Развивая дальше свою теорию процента, он только
применял известные тезисы австрийской теории ценообра¬
зования. На рынке существующих и будущих благ стал¬
киваются их различные субъективные оценки; результа¬
том этих оценок является более высокая меновая стои¬
мость и цена существующих благ. Таким образом, как
источник процента возникает ажио на существующие
блага. За определенное количество существующих благ
необходимо дать большее количество будущих благ того
же рода. Этот неэквивалентный обмен (происходит на двух
больших рынках: на рынке кредитов и на рынке («более
отдаленных» благ, которые не являются предметом непо¬
средственного потребления, т. е. на рынке средств про¬
изводства.
На рынке кредитов кредитор обменивает с должником
определенную сумму существующих благ на большую
сумму будущих благ (например, деньги), разница пред¬
ставляет собой ссудный процент. Другая, более важная
форма «процента на капитал» возникает на рынке про¬
изводственных благ; здесь продаются и покупаются как
«оригинальные» производительные силы — труд и земля,
так и .все полуфабрикаты, которые служат дальнейшему
производству.
Так же как и все производственные блага, труд пред¬
ставляет собой лишь потенциальное будущее благо; по¬
этому он оценивается в соответствии с предельной полез¬
ностью будущих предметов потребления, которые он
помогает производить. При обмене труда как потенциаль¬
ного будущего блага на существующие блага возникает
разница в стоимости, которая является источником еще
одной формы «процента» на капитал — предприниматель¬
ской прибыли. Таково общее содержание теории «приба¬
вочной стоимости» Бем-Баверка, которую он весьма по¬
дробно разработал, чтобы доказать, что эта «прибавочная
стоимость» не вытекает из существующих капиталисти¬
ческих производственных отношений и поэтому не носит
эксплуататорского характера.
В эту апологетику Бем-Баверк пустился с удивитель¬
ной некритической смелостью. Он предполагал «совре¬
менные условия», когда общество разделено на немного¬
численный класс собственников капитальных благ и на
52
большой класс работающих по найму. Поскольку работ¬
ники не обладают никакими существующими благами,
постольку они сами не могут использовать свой труд. Они
также не могут ждать будущих плодов труда, а вынуж¬
дены продавать его собственникам существующих средств.
Капиталисты являются, согласно Бем-Баверку, «торгов¬
цами, продающими существующие блага ... счастливыми
собственниками запасов благ, в которых они сейчас не
нуждаются для своего личного потребления» 1.
Оба психологических момента в полную меру дейст¬
вуют по отношению к работникам; поэтому настоящие
блага, которые они получают в форме заработной платы,
имеют большую стоимость, чем будущие, которые они
создают своим трудом. В отличие от этого в отношении
капиталистов действует лишь третья основная причина
стоимостной разницы: техническое преимущество околь¬
ных производственных методов. В рамках этих методов
они вместе с остальными средствами производства ис¬
пользуют и труд. Стоимость труда в процессе производ¬
ства возрастает до стоимости существующих благ.
Этот прирост стоимости Бем-Баверк объявляет настоящей
прибавочной стоимостью, которая является источни¬
ком капиталистической прибыли. Как он сам подчерки¬
вает, «речь идет буквально о прибыли от прироста стои¬
мости будущего товара, который в руках предпринима¬
теля превращается в существующее благо, готовое к
потреблению» К
Действительно, трудно логически объяснить эту пре¬
тенциозную апологию, которая постоянно запутывается
в непоследовательности и внутренних противоречиях.
Прежде всего непонятно, как вообще мог Бем-Баверк по¬
лагать, что ему удалось преодолеть считавшуюся им са¬
мим апологетически наивной теорию производительности
капитала. Правда, от отвергает «триаду» факторов произ¬
водств а; первоначальными производительными силами
считает лишь труд и землю, так что капитал является
всегда только результатом их взаимодействия. Поэтому,
по мнению Бем-Баверка, нельзя говорить о «производи¬
тельности» капитала; производительными являются сред¬
ства производства, потому что благодаря технике окольных
1 E. von Böhm-Bawerk. Kapital und Kapitalzins, S. 427
2 Ibid., S. 378.
53
производственных методов они дают при одинаковых из¬
держках больший продукт. Вместе с тем, однако, он отож¬
дествляет капитал с производительными благами и кон¬
статирует, что в «современном народном хозяйстве» блага,
предназначенные для дальнейшего производства, находят¬
ся в руках класса капиталистических предпринимателей.
Еще труднее понять, как мог Бем-Баверк настаивать
на том, что его теория ажио отрицает эксплуататорский
характер процента. На самом же деле в ней переплета¬
ются две концепции: общая и специальная теория про¬
цента.
Первый подход показывает, что процент, понимаемый
как всеобщая категория, как-то связан с фактором вре¬
мени в народном хозяйстве, с длительностью производ¬
ственного периода. Поэтому он относится к экономическим
инструментам рационального распределения существую¬
щих производительных сил для удовлетворения имеющих¬
ся и перспективных потребностей общества. В этом смыс¬
ле процент является, например, необходимым и в социа¬
листической экономике. Естественно, в свете этих
позитивных моментов все спекуляции о субъективно-пси¬
хологическом ажио, которое является источником и при¬
чиной процента, представляют собой только лишний, ти¬
пично («австрийский» балласт, который должен замаски¬
ровать классово^эксплуататорский характер процента при
капитализме.
Вторая, специальная теория как раз и должна была
доказать, что сущность процента в капиталистической
экономике вытекает «из элементарных фактов человече¬
ского характера и производственной техники». Поэтому
нельзя говорить об эксплуататорском характере процента.
Несмотря на все усилия автора, содержание его теории
само по себе подтверждает, что процент и прибыль при
капитализме являются результатом господствующих от¬
ношений собственности и классового разделения общества,
являются продуктом эксплуатации труда капиталом.
В истории экономической науки вряд ли найдется еще
один подобный пример, когда так сознательно развитый
идеологически-апологетический замысел достиг столь оче¬
видной своей противоположности. Теория процента Бем-
Баверка еще раз показывает несостоятельность да¬
леко идущих планов австрийских экономистов, которые
хотели перестроить всю систему политической экономив
54
на основе субъективной психологии. Их отчаянные по¬
пытки подчинить принципу предельной полезности теку¬
щие явления и процессы общественного производства и
обмена хотя бы в качестве «исключения» и «казуистиче¬
ского етучая» доказывают, что теория субъективной стои¬
мости может в лучшем случае объяснить лишь «цены»
исключительных благ, которые не поддаются воспроиз¬
водству.
Некоторые представления и выводы австрийских эко¬
номистов отражают определенное познавательное значение
принципа предельной полезности для абстрактного ана¬
лиза равновесия потребления и принципа предельной про¬
изводительности для анализа равновесия производства.
Представители других направлений неоклассической тео¬
рии формулировали эти выводы гораздо яснее и точнее
и главное с большим пониманием их ограниченного гипо¬
тетического характера. В этом, в частности, мы убедимся
и при изложении математического варианта теории пре¬
дельной 'полезности. Однако аргументы, которые австрий¬
ская школа выдвинула в своей критике экономического
учения Маркса, особенно теории трудовой стоимости, ос¬
таются и сегодня основным источником политико-эконо¬
мического антимарксизма большинства буржуазных эко¬
номистов.
ГЛАВА III
Математический вариант теории
предельной полезности
1. Представления Джевонса
о предмете
и методе политической экономии
Как последователь бентамойского утилитаризма Дже¬
вонс хотел свести всю экономическую теорию к «исчис¬
лению наслаждения и страдания»; он подчеркивает, что
^наслаждение и страдание несомненно являются в конеч¬
ном итоге предметами экономического счета... проблема
экономии состоит в максимизации наслаждения» *. Дже¬
вонс самым тесным образом связал анализ полез¬
ности с утилитаристским гедонизмом. Вся политическая
экономия должна основываться на точном исследовании
условий полезности, т. е. потребностей и желаний чело¬
века. Поэтому прежде всего необходимо разработать «тео¬
рию потребления богатства». Джевонс упрекает классиков
за то, что они пренебрегали проблемами полезности и
потребления, которые являются основным отправным
пунктом экономического анализа.
Политическая экономия должна стать чисто матема¬
тической наукой уже просто потому, что она занимается
количественными показателями. Таким образом, она пре¬
вратится в точную науку, в «механику полезности и соб¬
ственного интереса», которая будет аналогична, напри¬
мер, механической статике. Главным математическим
инструментом экономического анализа является дифферен¬
циальное исчисление, 'экономические проблемы становятся
проблемами максимума и минимума.
1 W. St. J е V о n s. The Theory of Political Economy. London,
1911, p. XLIV, LI.
56
Если эти критические замечания представляли собой
и программу Джевонса по перестройке теоретической эко¬
номии, то необходимо сразу констатировать, что выпол¬
нил он ее не до конца и весьма непоследовательно.
Очевидно, что подход Джевонса сужает рамки эконо¬
мической проблематики и в значительной мере изменяет
ее предмет л характер. Он содействовал и тому, что
проблемы экономического равновесия заняли такое боль¬
шое место в чистой теории неоклассической школы. Пред¬
ставляется, однако, что Джевонс сознавал не только из¬
менение предмета и проблематики исследования, но и не¬
достатки, к которым приведет количественный подход в
теоретиконэкономическом анализе. В этой связи в поле¬
мике с представителями историко-социологического на¬
правления он объявил: «Я решительно считаю, что долж¬
на возникнуть наука о развитии экономических форм и
отношений» !.
В подчеркивании математического характера полити¬
ческой экономии, несомненно, также сказалось влияние
Белтами. Бентам также настаивал на том, чтобы все мо¬
ральные, т. е. общественные науки 'превратились в коли¬
чественные, математические дисциплины. В отличие от
него Джевонс был, однако, более чем скептичным в том,
что касается измерения «ощущений человеческого серд¬
ца». В связи с отсутствием надлежащей единицы измере¬
ния он решительно отвергает сопоставление полезности
для отдельных людей.
Субъективно-идеологический подход с сильным влия¬
нием гедонистского понимания полезности ведет Джевон¬
са к анализу изолированного, индивидуального хозяйства,
в котором он ищет основные принципы рационального
хозяйствования. С этим связано и чрезвычайное значение,
которое он придавал интроспекции и интуиции: особен¬
ность экономической науки он видит в том, что ее «ко¬
нечные законы мы познаем непосредственно из интуиции
либо нам их в готовом виде предоставляют иные духовные
или физические науки». Как все представители экономи¬
ческого индивидуализма, он, однако, сталкивается с не¬
преодолимыми трудностями, когда переносит свои выводы
в условия общественного хозяйства, проводя свой тезис,
согласно которому «всеобщие формы экономических за¬
1 W. St. J е V о n s. The Theory of Political Economy, p. XVI.
57
конов одинаковы как для одиночек, так и для народов» 1.
Как будет показано ниже, именно математика удержала
Джевонса от того, чтобы, применяя это неправильное ме¬
тодологическое положение, зайти слишком далеко.
Соединение Джевонсом субъективно-психологического
и математического подходов являлось, однако, источником
противоречий, которые стали отправным пунктом даль¬
нейшей разработки проблем неоклассической экономии.
Применяя дифференциальное исчисление и теорию функ¬
ций, Джевонс но крайней мере частично отда'вал себе
отчет в том, что означает эта формализация экономиче¬
ских явлений, в частности, поведения «экономического
человека», с точки зрения силы полученных выводов.
Фактом является то, что уже у Джевонса можно ви¬
деть, как использование математических методов оттесня¬
ет на второй план субъективно-психологический подход,
и указания на то, что при анализе объективных социаль¬
но-экономических явлений и процессов он является
ненужным. С этим, видимо, связано и то, что Джевонс
фактически и не попытался полностью перестроить поли¬
тическую экономию на основе принципа предельной по¬
лезности, как это в чисто словесной форме сделали ав¬
стрийцы.
Вклад Джевонса в развитие экономического анализа
следует видеть как во введении математических методов-—
в его время это был, бесспорно, смелый новаторский
шаг,— так и в противоречивых выводах, к которым он
пришел с их помощью, поскольку они стали импульсом
дальнейшей разработки, в частности, теории потребления
и 'спроса.
2. Использование предельной полезности
при анализе равновесия потребления
Джевонс проводил различие между общей полезностью
данного запаса благ и уровнем полезности каждой его
отдельной части. Поскольку согласно первому закону Гос¬
сена полезность каждой следующей единицы блага для
потребителя уменьшается, постольку общая полезность
1 W. St. J е у о n s. The Theory of Political Economy, p. 4, 15, 18
58
не может представлять произведение средней полезности
единиц, из которых состоит потребляемое число благ.
Джевонс решил данную проблему математически. Об¬
щую полезность он выразил в виде функции данного за¬
паса благ; если и является общей полезностью блага я,
то u = f(x). Эта функция отвечает на вопрос о том, как
изменяется уровень полезности, а с ним и общая полез¬
ность при изменении количества блага. Уровень полез¬
ности математически представляет собой «дифференци¬
альный коэффициент и, наблюдаемый как функция я...»,
т. е. первую производную функции, которая выражает
зависимость полезности от изменения количества соот¬
ветствующего блага.
Практически достаточно определить уровень полезно¬
сти последнего прироста потребляемого блага, т. е. «уро¬
вень полезности последнего или возможно ближайшего
добавления весьма небольшого, или бесконечно малого
количества к существующему запасу» *. Предельная по¬
лезность — Джевонс называет ее «конечной степенью по¬
лезности»—выступает, таким образом, как отношение
du
двух величин: , как отношение между приростом
полезности и величиной последней единицы потребляе¬
мого блага.
Выраженная таким образом полезность зависит лишь
от количества соответствующего блага и совершенно «не
зависит от полезности, которую представляют для потре¬
бителя остальные предметы его потребления. При этих
условиях можно было бы определить общую полезность,
которую он получает от всех потребляемых благ, если
рассчитать отдельные предельные полезности. Здесь име¬
ется в виду так называемая функция добавления, осно¬
ванная на гипотезе «кардинальной измеримости полез¬
ности».
Джевонс приписывал своему открытию «конечной сте¬
пени полезности» чрезвычайно большое значение для все¬
го экономического анализа, и особенно для объяснения
стоимости и цены. В действительности он, однако, ис¬
пользовал его только в рамках узко ограниченного круга
проблем, прежде всего в качестве исходной посылки при
анализе равновесия потребления и обмена. Основная цель
1 W. St. JеVоns. The Theory of Political Economy, p. 51.
59
этого анализа заключается в том, чтобы определить усло¬
вия, при которых потребитель максимизирует полезность.
Джевонс сначала изучал условия равновесия для изоли¬
рованного потребителя, затем перешел к анализу равно¬
весия в условиях натурального обмена и, наконец, иссле¬
довал равновесие потребителя в развитой товарной эко¬
номике.
Наиболее простым, наиболее абстрактным и с точки
зрения экономической реальности наиболее абсурдным яв¬
ляется случай равновесия изолированного потребителя.
Уже разбирая этот случай, Джевонс пришел к основному
положению об уравнивании предельных полезностей.
Если благо и имеет два способа употребления: щ и н2,
которые удовлетворяют две различные потребности, то
потребитель максимизирует общую полезность тогда, ко¬
гда последние приросты при обоих способах использова¬
ния дают ему одинаковую величину предельной полезно¬
сти. В словаре Джевонса это положение имеет следующий
вид: конечные степени полезности при обоих способах
использования должны быть равны, т. е.
du\ du2
dx dy
Содержание положения о равновесии индивидуально¬
го потребителя является совершенно тривиальным. Мы
отвлекаемся от производства и производственных издер¬
жек, пренебрегая тем, как потребитель получил свой за¬
пас благ. Эта абстракция является, собственно, абстраги¬
рованием от всех социально-экономических условий. Та¬
кой изолированный потребитель в соответствии с анализом
не имеет иной возможности рационально распределить
свой запас благ, чтобы достичь максимального удовлетво¬
рения. Он должен исходить из относительной интенсив¬
ности своих потребностей и из величины запаса, которым
он обладает.
На следующей ступени анализа Джевонс раскрыл ус¬
ловия равновесия потребителя в случае двустороннего
натурального обмена. Два лица, обменивающие свои бла¬
га, точнее излишки, превышающие их собственные по¬
требности, максимизируют свою позицию тогда, когда
дальнейший обмен не может принести им никакого при¬
роста полезности. В данной точке равновесия «меновое
соотношение двух благ будет соответствовать обратному
60
соотношению конечных степеней полезности количеств
благ, которые остаются в наличии для потребления после
обмена» 1. Алгебраическое выражение условия равновесия
обмена имеет следующий вид:
х duy
У dux
Содержание этого условия также весьма простое. Про¬
иллюстрируем его на следующем примере. Если потреби¬
тель обменивает, например, три единицы хлеба на одну
единицу мяса, то мы предполагаем, что это меновое со¬
отношение максимизирует его удовлетворение, поскольку
оно соответствует обратному соотношению предельной по¬
лезности хлеба и мяса, т. е. отношению 1: 3. И в этом случае
имеет силу упоминавшаяся абстракция. Джевонс был, од¬
нако, убежден, что в предельной полезности он открыл
действительную основу менового соотношения двух благ.
Расширив число участников обмена, Джевонс перешел
к анализу равновесия потребителя в развитой товарной
экономике. По сравнению с двусторонним обменом основ¬
ное отличие состоит в том, что здесь потребитель нахо¬
дится с глазу на глаз с данными ценами благ. Поэтому
нет необходимости объяснять само меновое соотношение,
т. е. цену. Положение о равновесии потребителя, выве¬
денное из анализа двустороннего обмена, приобретает
теперь вид «закона пропорциональности между предель-
dux р,
ными полезностями и ценами»: “ = . Это означает,
^ аи2 Р2
что рациональный потребитель максимизирует свое по¬
требление в том случае, если отношение предельных по¬
лезностей любых двух благ равно отношению их цен.
Развивая дальше условия равновесия потребителя, по¬
лучим «закон равенства взвешенных предельных полез¬
ностей». Под взвешенной предельной полезностью по¬
нимается предельная полезность, деленная на цену блага.
dux Pi
На основе уравнения “7""= можно вывести уравне-
0^2 Р2
du\ du2
ние ” = “ и распространить его на все блага, кото*
рые являются предметом потребления того же самого
du$ йщ
потребителя: и т. д. Сейчас можно сказать,
1 W. St. JеVодs. The Theory of Political Economy, p. 95,
61
что потребитель достигает максимального удовлетворения,
естественно, при данных ценах и данном доходе, в том
случае, если последняя денежная единица, израсходован¬
ная на покупку различных предметов потребления, дает
равновеликую полезность. Это известный постулат второ¬
го закона Госсена о равномерном удовлетворении потреб¬
ностей. Правда, абстрактной предпосылкой остается то,
что потребитель ведет себя рационально, с учетом извест¬
ной иерархии своих потребностей, существующих цен на
предметы потребления и размера средств, предназначен¬
ных для удовлетворения его потребностей.
Анализ обмена Джевонса имеет силу лишь для рав¬
новесия индивидуального потребителя, и он сам не осме¬
ливался распространить его за эти рамки. Его останав¬
ливало, в частности, отрицательное отношение к сравне¬
нию полезности для разных лиц, поскольку при неравно¬
мерном распределении богатства предельная полезность
дохода и предметов потребления весьма различна.
Необходимо также отметить, что Джевонс понимал и
статичный характер своего анализа. Потребители всегда
выступают с данными запасами предметов потребления,
которые обменивают между собой до тех пор, пока не до¬
стигнут равновесия. Он целиком абстрагируется от про¬
изводства, являющегося источником этих запасов и из¬
менения их объема. Поэтому Джевонс предупреждал, что
исчерпывающее решение потребовало бы изучить «про¬
блему в движении, как проблему динамики». Однако та¬
кое решение он не разработал даже вчерне.
У Джевонса потребитель вначале полностью изоли¬
рован, затем вступает в двусторонний обмен и, наконец,
находится в центре рыночной экономики, которая имеет
уже не индивидуальный, а общественный характер. Таким
образом, Джевонс столкнулся с проблемой, которую мы
уже встречали у австрийцев: как перенести абстрактные
оценки, сделанные в гипотетической среде индивидуаль¬
ной экономики, в условия развитой товарной экономики.
Данную проблему он попытался решить весьма ориги¬
нальным способом: для того чтобы устранить различные
уровни абстракции, он построил своеобразный мост в виде
«закона безразличия» и концепции так называемого «субъ¬
екта торговли».
Теория равновесия обмена и потребления Джевонса
покоится на предположении, что меновое соотношение,
62
а значит и цена блага обусловлены предельными полез¬
ностями, .которые, однако, у разных потребителей не яв¬
ляются одинаковыми. Несмотря на это, в «соответствии с
«законом безразличия» один и тот же товар на одном
и том же рынке и в один и тот же миг не может иметь
двух цен. Этот закон Джевонс выводил из специфики тео¬
ретически совершенного рынка. Он придавал очень боль¬
шое значение полной информированности участников рын¬
ка о «существующих запасах благ, об обменных замыслах
покупателей и продавцов, так же как и о соотношении
между спросом и предложением, которое возникает на
основе этих намерений. Поэтому границы рынка соответ¬
ствуют условиям «совершенной информированности.
Если же на «совершенном» рынке может существо¬
вать только одна цена, то последние приросты благ долж¬
ны обмениваться в том же соотношении, в каком обмени¬
вается вое количество; таким образом, здесь действует
следующее уравнение: J —. Заметим, что ib принципе
единственной цены, вытекающем из «закона безразличия»,
уже ничего не говорится о самом возникновении и сущ¬
ности цены. Джевонс, безусловно, придерживался трак¬
товки меновой стоимости через предельную полезность,
но при анализе рыночных явлений он ее и не выдвигал,
и не развивал.
«Субъект торговли» как второй опосредующий элемент
между индивидуальной и общественной экономикой озна¬
чает совокупность лиц, которые покупают или продают
один и тот же товар; эта совокупность может на обеих
сторонах представлять одно лицо или большое количество
лиц. Способ, при помощи которого Джевонс использовал
эту «своеобразную категорию, лучше всего показывает про¬
тиворечия, к которым он пришел, оставив индивидуаль¬
ную экономику и вступив в мир социально-экономических
явлений. При этом он отдавал себе отчет в том, и это
заслуживает внимания, что его методологический аппа¬
рат, в частности математический аппарат функций, под¬
рывает субъективно-психологическую основу «его исходно¬
го учения, в частности, -самой категории предельной по¬
лезности.
За сложными функциями, которые Джевонс дифферен¬
цировал и от которых брал производные, скрывается пред¬
положение бесконечной делимости благ, а значит и до-
63
требностеи, которые они удовлетворяют; бесконечно ма¬
лые приросты или убыли не имеют для индивидуального
потребителя никакого значения, поскольку он их вообще
не может заметить. Поэтому Джевонс использовал своего
«субъекта торговли» для того, чтобы перейти в мир мас¬
совых явлений, где действует закон больших чисел. В ка¬
честве примеров он называл потребление народа, рынки
стандартных продуктов или международную торговлю.
Но в этих случаях уже не может иметь силу закон убы¬
вающей предельной полезности, связанный с психологией
индивидуального потребления.
Переходом к общественным категориям потребления
Джевонс спас свой математический аппарат, пожертво¬
вав, однако, субъективно-психологической основой своего
анализа. Он также подсознательно столкнулся с пробле¬
мой отношения общественных потребностей к закону
стоимости. Эту проблему решил К. Маркс, разрабатывая
определение стоимости с точки зрения удовлетворения
«личной общественной потребности» при помощи общест¬
венно необходимого рабочего времени. Он подчеркивал,
что закон стоимости в действительности имеет силу не
по отношению к отдельным товарам, а «по отношению
ко Bicefi совокупности продуктов отдельных обособившихся
благодаря разделению труда общественных сфер произ¬
водства; так что не только на каждый отдельный товар
употреблено лишь необходимое рабочее время, но и из
всего общественного рабочего времени на различные груп¬
пы употреблено лишь необходимое пропорциональное ко¬
личество. Ибо условием остается, чтобы товар представ¬
лял собой потребительную стоимость. Но если потреби¬
тельная стоимость отдельного товара зависит от того,
удовлетворяет ли он сам по себе какую-либо потребность,
то потребительная стоимость известной массы общест¬
венных продуктов зависит от того, адекватна ли она
количественно определенной общественной потребности в
продукте каждого особого рода, и, следовательно, от того,
пропорционально ли, в соответствии ли с этой обществен¬
ной, количественно определенной потребностью распреде¬
лен труд между различными сферами производства... Об¬
щественная потребность, то есть потребительная стоимость
в общественном масштабе, — вот что определяет здесь до¬
лю всего общественного рабочего времени, которая прихо¬
дится на различные особые сферы производства. Но это—
64
все тот же закон, который обнаруживается уже по отно¬
шению к отдельному товару, а именно: что потребитель¬
ная стоимость товара есть предпосылка его меновой
стоимости, а потому и его стоимости» *.
Джевонс не мог разработать объективный социально-
экономический подход к анализу потребления, поскольку
оставался в плену методологического индивидуализма. Он
вышел в область общественных категорий потребления
не только для того, чтобы обосновать правомочность ма¬
тематических методов в экономическом анализе, но преж¬
де всего затем, чтобы доказать, что «закон агрегирован¬
ных величин зависит от законов, действительных для ин¬
дивидуальных случаев»2. И наиболее определенно он
использовал субъективно-психологическое объяснение
стоимости для того, чтобы попытаться опровергнуть тео¬
рию трудовой стоимости.
3. Критика Джевонсом
трудовой теории стоимости
Как было показано выше, Джевонс использовал пре¬
дельную полезность только в рамках ограниченного круга
проблем, и его важнейшие выводы не выходят за пределы
сферы анализа потребления и спроса, границы проблема¬
тики максимизации удовлетворения индивидуального по¬
требителя. От намерений перестроить всю экономическую
теорию, исходя из потребностей и принципа предельной
полезности, остались лишь крохи. Несмотря на это, он
был убежден, что на основе предельной полезности он
по-новому осветил причину существования и суть стои¬
мости. В этой связи Джевонс остро критиковал теорию
стоимости классиков, особенно Д. Рикардо, а также ее
вульгарный вариант Дж. С. Милля. При этом он запутал¬
ся в противоречиях, которые доказывают, что ему не уда¬
лось полностью выйти из-под влияния классиков буржу¬
азной политической экономии.
В своей критике теории трудовой стоимости Джевюнс
сначала категорически заявил, что труд никогда не может
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, с. 185—186.
2 W. St. J е V о n s. The Theory of Political Economy, p. XLIV,
LI.
65
быть причиной стоимости товара, поскольку однажды из¬
расходованный труд является раз и навсегда потерянным,
в то время как о стоимости вещей мы всегда судим
с учетом их будущей полезности. Однако он тут же
добавил, что в большом числе случаев труд все же явля¬
ется определяющим фактором стоимости, потому
что от него зависит величина предложения, т. е. количе¬
ство благ, имеющихся в наличии для потребления. Отно¬
шение, вернее говоря, каузальное сцепление между про¬
изводственными издержками, которые он рассматривал
как трудовые издержки, предельной полезностью и стои¬
мостью выражается им следующим образом:
«Производственные издержки определяют предложе¬
ние; предложение определяет конечную степень полезно¬
сти; конечная степень полезности определяет стоимость»
На первый взгляд не сразу понятно, почему именно
предельная полезность, а не производственные издержки,
определяющие ее через предложение, должна быть конеч¬
ной, определяющей причиной стоимости. Многие экономи¬
сты, в том числе и А. Маршалл, указывали на то, что
если в «каузальной цепи» Джевонса опустить опосред¬
ствующее звено, то получится, что стоимость определяется
издержками производства. Важнее, однако, то, что Дже¬
вонс открыто признает роль производственных издержек,
т. е. количества затраченного труда, при определении
величины субъективной стоимости. Можно лишь согла¬
ситься с тем, что предельная полезность, содержанием
которой является субъективная оценка потребителя, за¬
висит от количества затраченного труда. Несколько упро¬
щая, можно сказать, что общее количество труда, затра¬
ченного на производство определенного блага, определяет
величину его предложения в масштабе всего общества;
это в конечном счете определяет и размеры запаса, кото¬
рый на основе распределения попадет в руки индивиду¬
ального потребителя, и объективно обусловливает его
субъективную оценку.
Трудно найти более убедительный аргумент в пользу
того, что стоимость, определенная общественными издерж¬
ками производства, и «стоимость» в трактовке теории
предельной полезности являются двумя совершенно раз¬
личными экономическими категориями, которые в про¬
1 W. St. J е у о n s. The Theory of Political Economy, p. 165.
66
цессе познания экономических явлений, а значит и в
системе теоретической экономии занимают совершенно
разное место и играют различную роль. Объективная
стоимость, определенная общественными трудовыми из¬
держками, объясняет величину стоимости отдельных то¬
варов и является объективной основой количественных
соотношений, по которым они обмениваются. Поэтому она
представляет собой основное исходное положение теоре¬
тического анализа процесса производства и распределения
в любой общественной форме товарной экономики. При
капитализме теория трудовой стоимости является, кроме
того, основой разъяснения процесса эксплуатации и его
источника — прибавочной стоимости.
В отличие от этого категория предельной полезности
относится к сфере анализа потребления. В лучшем слу¬
чае она может объяснить некоторые аспекты психологи¬
ческого фона спроса и влияния спроса на величину цены.
Она является лишь субъективным отражением объектив¬
ных стоимостных отношений, от которых полностью зави¬
сит и поэтому не может сама их определять. Она служит
аналитическим инструментом для определения условий
равновесия потребителя при абстрактном, не поддающем¬
ся практической проверке предположении, что потреби¬
тель ведет себя рационально, т. е. что при существующей
системе цен он расходует свои ограниченные средства
так, чтобы с учетом своего субъективного отношения мак¬
симизировать удовлетворение, получаемое при потребле¬
нии различных благ.
Немыслим, однако, противоположный подход, который
выводит объективные меновые отношения на рынке из
субъективных оценок потребителей; это ясно доказывает,
впрочем, и дальнейшее развитие неоклассической теории.
Индивидуальные субъективные оценки предметов потреб¬
ления отдельными лицами не только нельзя сравнить,
но в конечном итоге они всегда зависят от производства
и от того, как результаты производства и все обществен¬
ное богатство распределяются среди отдельных потреби¬
телей.
Можно сказать, что Джевонс в целом понимал огра¬
ниченное познавательное значение категории предельной
полезности, поэтому он не применял ее при рассмотрении
производства и производственных издержек, а также дру¬
гих фаз воспроизводственного процесса. Когда он все же
67
переходил границы потребления, чтобы, например, объяс¬
нить явления рыночной экономики, то тут же сталкивал¬
ся с противоречиями, выход из которых искал в законе
безразличия и в законе больших чисел; оба эти «закона»,
однако, ярно выходят за пределы сферы индивидуальной
психологии потребителей. Джевонс также потерпел фи¬
аско неуместным применением принципа предельной по¬
лезности; его фиаско, однако, нельзя сравнить с провалом
австрийцев, которые возвели предельную полезность в
основной принцип познания всей экономической системы.
4. Теория труда и капитала Джевонса
как прямая защита капиталистических
производственных отношений
Влияние классической пгколы буржуазной политиче¬
ской экономии на Джевонса проявилось, в частности,
в том, что иод издержками производства он понимает
трудовые затраты; он объявил труд «первой ценой», ко¬
торую надо заплатить за все предметы. Понимал его,
однако, чисто субъективно как страдание, жертву, кото¬
рую надо принести, чтобы получить полезность, т. е. пред¬
меты, удовлетворяющие паши потребности. Джевонс оп¬
ределял труд как «всякую полную страдания затрату
души или тела, которую мы полностью или частично бе¬
рем на себя для того, чтобы получить какое-то будущее
благо» 1.
Труд-страдание представляет собой «отрицательную
полезность», которая возрастает вмесс" с длительностью
труда, в то время как результат труда, полезность, имеет
убывающую тенденцию. Эта концепция дает возможность
Джевонсу применять вместе с предельным подходом и
бентамовское «исчисление наслаждения и страдания». Ра¬
ботник трудится лишь до тех пор, пока растущая предель¬
ная «неполезность» труда уравняется с убывающей пре¬
дельной полезностью его результатов. В этой точке рав¬
новесия он максимизирует свое положение. Абстрактный
«экономический человек» выступает здесь не только как
потребитель, но и как производитель полезности. Пред-
1 W. St. J е у о n s. The Theory of Political Economy, p. 168.
68
полагается, что он способен измерять величину трудового
страдания и сравнивать ее с величиной полезности, кото¬
рую приносит ему труд. И в этом случае «экономическая
проблема» замыкается на индивидуальную производствен¬
но-потребительскую экономику Робинзона, полностью
оторванную от социальных производственных условий, от
существующих социально-экономических отношений.
Данный подход позднее использовал А. Маршалл в
своем учении о «реальных издержках», однако ни Дже¬
вонс, ни Маршалл не осмелились применить его для всего
общественного предложения труда. Это сделал лишь в
период великого экономического кризиса преемник Мар¬
шалла А. Пигу в своей «чистой» теории занятости 1.
Джевонс не внес результаты своего анализа равнове¬
сия индивидуального потребления ни в теорию заработ¬
ной платы, ни в теорию процента и капитала. Эти теории
предполагают капиталистические производственные отно¬
шения, и Джевонс открыто их использовал для защиты
господствующего общественного порядка.
Под капиталом он подразумевает фонд заработной пла¬
ты, который служит поддержанию существования работ¬
ников во время производственного процесса и одновремен¬
но дает возможность обновлять и расширять основной
капитал. Капиталист как собственник благ в форме за¬
работной платы перепрыгивает, собственно говоря, через
время, которое проходит между началом производства и
его материализацией в конечных потребительских благах.
Чем продолжительнее этот период, тем больше результа¬
ты производственного процесса. Работники не имеют ни
благ в форме заработной платы, ни достаточных сбереже¬
ний, чтобы раздобыть необходимые средства производства;
поэтому они должны платить капиталисту процент, ко¬
торый представляет собой вычет из результатов их труда
в соответствии с продолжительностью производственного
процесса. Эту концепцию капитала и процента использо¬
вал и подробно разработал Вем-Баверк в учении об
«окольном капиталистическом» производстве и в своей
теории ажио процента.
Джевонс совершенно открыто развил апологетическое,
враждебное рабочему классу содержание своей теории
процента. Он отрицает эксплуататорский характер про¬
1 A. G. Р i g о u. The Theory of Unemployment. London, 1933.
69
цента, поскольку благодаря капиталу постоянно растут
результаты труда, большую часть которых получают ра¬
ботники. Иначе говоря, из труда работников выплачива¬
ются все остальные виды дохода; заработная плата пред¬
ставляет собой, таким образом, остаточный доход, который
остается после уплаты процента, ренты и налога.
Сравнение результатов, к которым пришел Джевонс,
применяя индивидуально-субъективный подход, абстраги¬
рующийся от конкретных производственных отношений,
с теориями, в которых предполагаются развитые капита¬
листические производственные отношения, показывает,
что его учение не образует цельной теоретической систе¬
мы, имеет весьма фрагментарный и незавершенный ха¬
рактер.
ГЛАВА IV
Развитие теории предельной полезности
и превращение ее в теорию
потребительского спроса
Теория субъективной стоимости, разработанная на ос¬
нове принципа предельной полезности, первоначально ис¬
ходила из предположения об измеримости полезности. Ее
«открыватели» —начиная с Гессена, затем Джевонс, Мен-
гер, Вальрас и кончая Маршаллом,— сознательно или под¬
сознательно разделяли так называемую кардиналистскую
гипотезу. В соответствии с этой гипотезой потребитель
способен измерять абсолютную величину полезности, ко¬
торую дает ему потребление определенного блага, а зна¬
чит, и сравнивать величину полезности разных благ1.
В математическом варианте теории предельной полез¬
ности этой гипотезе соответствуют «добавочная функ¬
ция» полезности и связанные с ней математические опе¬
рации. Если предметом потребления являются блага х, у,
... п, то общую полезность потребителя выражает функ¬
ция: U = /(х) +/(2/) +/(и). Таким образом, общая по¬
лезность представляет сумму удовлетворений, которые
предоставляют потребителю отдельные блага. Отсюда сле¬
1 Название «кардиналистская» выражает предложение, согла¬
сно которому потребитель в состоянии измерять полезность про¬
стыми числами и подвергать ее соответствующим счетным опера¬
циям, как того требует «исчисление страданий и наслаждений».
В отличие от этого «ординалистская» гипотеза отрицает абсолют¬
ную измеряемость полезности; в соответствии с ней потребитель в
состоянии определить величину полезности лишь порядковыми
числительными, выражая тем самым, что отдает предпочтение
большей полезности перед меньшей.
71
дует еще одно предположение о том, что между потреби¬
тельными стоимостями, а значит и между соответствую¬
щими благами, не существует никаких отношений зави¬
симости, что потребительные стоимости отдельных благ
полностью независимы.
Как мы видели, основным выводом кардиналистской
теории полезности являлось определение абстрактных ус¬
ловий равновесия для индивидуального потребителя.
Именно из этих условий ясно следует, что предельная по¬
лезность не определяет меновую стоимость и цену това¬
ров, как это в свое время стремились доказать предста¬
вители теории субъективной стоимости. Как раз наоборот,
предельные полезности являются лишь предполагаемым
субъективным отражением цен, по которым потребитель
покупает на рынке разные товары, чтобы удовлетворить
свои потребности из своего дохода.
Одновременно с условиями равновесия потребления
теория предельной полезности должна была объяснить и
психологический фон спроса, который на поверхности про¬
является в отрицательном угле наклона рыночной кривой
спроса. Эмпирически определенное отношение между сни¬
жением цен и ростом спроса просто приписывалось убы¬
вающей предельной полезности. Если же каждое новое
купленное благо имеет для потребителя меньшую пре¬
дельную полезность, то спрос может возрасти лишь в том
случае, если цены снижаются.
Буржуазные экономисты широко использовали уче¬
ние о предельной 'полезности в борьбе против теории тру¬
довой стоимости и выводов, которые следуют из нее, об
эксплуататорском характере капитализма. Если абстра¬
гироваться от этого классово-идеологического использова¬
ния теории предельной полезности, которое достигло осо¬
бенно абсурдных размеров в австрийской школе, то соб¬
ственно теоретические выводы неоклассического анализа
потребления скорее разочаровали, нежели оправдали пер¬
воначальные ожидания. И эти результаты надо было с
самого начала защищать от критики и сомнений самого
различного рода.
Предметом критики являлась прежде всего утилитар¬
но-гедоническая психология и этическая окраска самого
понятия полезности. Возражения выдвигались, кроме то¬
го, против гипотезы об измерении и сравнении полезно¬
сти, поскольку отсутствовала удовлетворительная единица
72
измерения для такого сравнения. Большие сомнения вы¬
зывало и упрощенное изложение психологического фона
закона опроса, поскольку эмпирические явления неодно¬
кратно противоречили формулируемому отношению между
спросом и ценами. Таким образом, было очевидно, что и
в ограниченной познавательной области теории предель¬
ной полезности, в области потребления и спроса, будет
необходимо углубить анализ и принять во внимание не¬
которые дополнительные моменты, в частности отноше¬
ния взаимной зависимости между отдельными благами и
их потребительными стоимостями. При господствующем
субъективно-психологическом подходе не принимались во
внимание объективные социально-экономические условия
образования рыночного спроса.
Эта критическая атмосфера породила две параллель¬
ные тенденции, которые в дальнейшем развитии теории
предельной полезности в значительной мере взаимообус-
ловливали друг друга. Одна тенденция была направлена
к «депсихологизированию» ее, вторая — к переходу от
кардиналистской к ординалистокой концепции измерения
полезности.
Само название первой тенденции полностью не рас¬
крывает всего содержания и целей, которые она пресле¬
довала. Речь шла скорее о том, чтобы лишить понятие
полезности утилитарно-гедонистического оттенка, которое
оно первоначально имело. Поэтому многие экономисты
предлагали заменить «полезность» другим «нейтральным»
названием. В. Парето ввел термин «офелимита», т. е. то,
что для потребителя является выгодным. Другие эконо¬
мисты предлагали такие названия: «мечта», «желание»,
«желательность» и др. Эти терминологические изменения
должны были подчеркнуть, что не имеет значения, какие
мотивы, этические или неэтические, эгоистические или
альтруистские либо какие-то иные, вызывают у потре¬
бителя желание иметь определенное благо; не важны и
цели, которые он преследует, так как для анализа равно¬
весия потребителя достаточно предположение, что при
данных условиях и ограничениях он что-то максимизи¬
рует.
Тенденция к депсихологизированию сама по себе не
очень содействовала дальнейшему развитию анализа спро¬
са. Она исходила из иллюзии о том, что полезность или
удовлетворение индивидуальных потребностей можно ли¬
73
шить еубъекгивношсихологического характера. Ее влия¬
ние (Имело скорее косвенный характер в том смысле, что
она помогла выяснить область применения теории пре¬
дельной полезности, показывая, что при рассмотрении
других явлений и проблем, например, общего экономиче¬
ского равновесия, стоимости и цены, она является ненуж¬
ным балластом.
На развитии анализа спроса гораздо больше сказался
ординал и стский подход, исходивший из критики предпо¬
ложения об измеримости полезности. Новая гипотеза об
измерении полезности дала возможность уточнить уже
известные абстрактные условия равновесия и понять не¬
которые другие явления в области потребительского
спроса.
1. Ординалистский вариант теории
предельной полезности Парето
Преемник Вальраса и второй наиболее известный пред¬
ставитель лозаннской школы Вильфредо Парето уделял,
естественно, наибольшее внимание модели всеобщего эко¬
номического равновесия. Несмотря на это, его оригиналь¬
ные теоретические разработки (относятся к области ана¬
лиза потребительского спроса. Здесь мы остановимся толь¬
ко на этом.
Позитивистский подход к теоретическому познанию,
с одной (Стороны, и функциональный анализ проблем рав¬
новесия, связанный с применением математических мето¬
дов, с другой стороны, в значительной мере помогли Па¬
рето в целом правильно определить границы применения
теории предельной полезности. Он решительно отвергал
все концепции, которые выводили из предельной полез¬
ности стоимость, меновую стоимость или цену. Он откры¬
то критиковал Вальраса за то, что тот видит конечную
причину стоимости в редкости, т. е. в предельной полез¬
ности.
Позитивист Парето считал стоимость таким туманным
и неопределенным «метафизическим» понятием, что им
вообще не стоит заниматься. Он просто заменил стоимость
ценой, поскольку последняя ближе к эмпирическим фак¬
там, которые он хотел изучать при помощи своего «логи-
жнэнспериментального метода». Цену, однако, определяют
74
все силы, которые определяют хозяйственное равновесие,
прежде всего взаимодействие «вкусов и препятствий»,
т. е. спроса и предложения. Исходя из этих позиций, Па¬
рето отвергал теорию субъективной стоимости, теорию
издержек производства и прежде всего Марксову теорию
трудовой стоимости как неполные и односторонние объяс¬
нения стоимости и цены. Теорию трудовой стоимости он
считал суженным вариантом теории издержек производ¬
ства, потому что «причину стоимости она видит исключи¬
тельно в труде». Таким образом, он судил о ней только
с точки зрения сил, которые определяют цену, точнее,
отклонения цены от стоимости. Находясь в плену функ¬
ционального анализа всеобщего хозяйственного равнове-
сия, Парето не мог понять познавательного значения
Марксова определения стоимости трудом как каузально-
генетической теории, которая освещает сущность и зако¬
номерности развития товарного производства в целом и
капиталистического товарного производства, в частности.
Однако такую же позицию, как по отношению к стои¬
мости, Парето занял и по отношению к самой полезности.
Он полагал, что и без нее можно сформулировать теорию
всеобщего экономического равновесия. Более того, без
полезности очень хорошо обходится и теория спроса, если
она придерживается только конкретных проявлений пове¬
дения потребителей на рынке.
Правда, Парето не зашел настолько далеко ни в тео¬
рии всеобщего равновесия, ни в анализе спроса и потреб¬
ления. В своих ранних работах он сначала заменял по¬
лезность новым термином «офелимита». Ему представля¬
лось, что этот термин более нейтрален, поскольку просто
выражает, что потребитель желает чего-то одного больше,
чем чего-то другого, и это желание не имеет ничего об¬
щего с какими-либо утилитарными моментами. Вместо
предельной и взвешенной полезности он говорит об эле¬
ментарной и взвешенной «офелимите». По существу, речь
шла только о терминологическом изменении, которое для
самого анализа не имело большого значения.
На самом деле Парето не столько заботила «депсихо¬
логизация» полезности, сколько то, чтобы анализ спроса
избежал всех трудностей и сложностей, которые были
связаны с кардиналистским предположением об абсолют¬
ной измеримости полезности. Поэтому он хотел иметь
дело только с эмпирическими фактами рыночного обмена^,
75
-чтобы быть в состоящей заменить субъективные ощуще¬
ния количественными отношениями между благами и из
этих отношений при необходимости выводить функцию
полезности. Позднее оказалось, что этот подход имеет
большое практическое значение для анализа структуры
спроса и разработки прогнозов ее развития.
2. Кривые безразличия
как инструмент анализа
потребительского спроса
Основным инструментом Парето в подходе к функции
полезности являются кривые безразличия, которые можно
назвать и кривыми предпочтения. На этих кривых по¬
коится ординалистокий вариант теории предельной по¬
лезности.
Кривые безразличия впервые сформулировал англий¬
ский экономист Ф. Эджуорт и в этой связи также впервые
развил так называемую обобщенную функцию полезности,
которая уже не предполагает полной «независимости»
полезности отдельных благ.
Как известно, в соответствии с «добавочной», или «от¬
делительной» функцией, предельная полезность опреде¬
ленного блага зависит только от его количества, и поэтому
совокупную полезность, которую дают многие потребляе¬
мые блага, можно выразить как сумму их полезностей.
В отличие от этого, обобщенная функция U=f(x, г/, z)
учитывает, что между благами и их полезностями суще¬
ствуют отношения взаимной зависимости, которые могут
иметь оубституционный или комплементарный характер.
Это важное нововведение в понимание функции полез¬
ности открыло новые возможности развития анализа спро¬
са и потребления. Оно должно было оказать влияние на
мышление экономистов, в частности, тем, что показало,
какую чрезвычайно сложную, если не неразрешимую ма¬
тематическую задачу возлагает гипотеза об измеримости
полезности на плечи потребителей. Большие сомнения в
том, может ли вообще потребитель измерять и сравнивать
полезность, в значительной мере повлияли на переход от
кардиналистского к ординалистокому подходу. Правда,
различия между двумя подходами, особенно в первый пе¬
76
риод, сильно преувеличивались; позднее выявилось, что
ординалистский подход не менее требователен к мате-
матической способности потребителя и что он также ос¬
новывается на предположении об измеримости полез¬
ности.
Новый подход нашел твердую опору в противоречиях
между теоретическим изложением уменьшающегося от¬
рицательного угла наклона кривой спроса и конкретными
эмпирически выявленными случаями, когда кривые спро¬
са проходили иначе, чем того требовал принцип убываю¬
щей предельной полезности. Эти случаи показывали, что
снижение цен не всегда ведет к увеличению спроса, а
напротив, может вести к его уменьшению.
Кривые безразличия соединяют разные комбинации
благ — речь идет о совокупностях благ, которые являются
предметом потребления индивидуальных потребителей,—
дающих равное удовлетворение. Выбор между этими рав¬
ноценными комбинациями потребителю безразличен. Для
простоты предполагаем, что предметом потребления, а
значит, и комбинации являются лишь два блага. Для
иллюстрации кривых безразличия Парето приводит ти¬
пично итальянский пример: хлеб и вино.
Графическим изображением кривых безразличия мы
попадаем в мир трехмерных диаграмм. На одной плоско¬
сти лежат комбинации, которые дают одинаковую полез¬
ность, их выражает кривая безразличия. Комбинации,
которым потребитель отдает предпочтение, поскольку они
означают для него большее удовлетворение, лежат на
более высокой плоскости, на расположенных выше кривых
безразличия. Третье измерение, высота, требовало бы на¬
чертить на диаграмме третью, вертикальную ось. Эту
проблему графического изображения решает картография.
Как изогипсы соединяют на карте места одинаковой вы¬
соты, так кривые безразличия соединяют точки равного
удовлетворения от различных комбинаций двух или более
благ (см. рис. 1).
Отдельные кривые безразличия обозначим числами,
выражающими, что на кривых, расположенных выше, по¬
требитель получает большее удовлетворение. Так можно
нарисовать целую карту безразличия, а значит и шкалу
предпочтений каждого потребителя. После полного кар¬
тирования предпочтений мы бы получили, как говорит
Парето, холм удовольствия, или удовлетворения потреби¬
77
теля. Разумеется, истребитель стремится взобраться как
можно выше на свой холм, т. е. достичь самой высокой
кривой безразличия, какую ему позволяют объективные
обстоятельства — доход и цены. Кривые безразличия (1,
2, 3) на графике описывают эквивалентные комбинации
двух благ, X и Г; на горизонтальной оси откладываются
количества блага X, а на вертикальной оси — количества
Рис. 1.
блага У. Это означает, что каждая точка на одной и той
же кривой безразличия (показывает количество блага У,
которое компенсирует потерю единицы X, если общее
удовлетворение должно остаться неизменным. Если ка¬
кая-либо комбинация двух благ дает большее или мень¬
шее удовлетворение, она должна лежать на более высокой
или низкой кривой безразличия.
Как можно видеть, кривые безразличия имеют умень¬
шающийся угол наклона и являются выпуклыми по от¬
ношению к началу координат. Эта форма показывает
тенденцию уменьшения количества блага, которое может
без изменения совокупной полезности заменить второе
благо — очевидный результат предпосылки об убывающей
предельной полезности. Чем больше у потребителя одного
блага, тем меньше его предельная полезность и тем мень¬
78
ше и количество другого блага, которое компенсирует
потерю первого блага при неизменной совокупной полез¬
ности. Каждая точка на кривой безразличия выражает,
таким образом, -соотношение предельных полезностей двух
благ, соответствующее относительным -количествам, кото¬
рые имеет потребитель. Угол наклона кривой безразличия
отражает субъективные вкусы индивидуального потреби¬
теля.
Отрезок ON на горизонтальной оси показывает, какое
количество блага X потребитель может купить при суще¬
ствующей цене, если бы весь свой доход он израсходовал
только на это благо. Для блага Y то же самое показывает
отрезок ОМ на вертикальной оси. Прямая, соединяющая
точки М и N, является «ценовой», или «бюджетной», пря¬
мой. Угол ее наклона выражает отношение, в котором при
данных ценах обменивается благо X на благо У. Ценовая
прямая пересекает в двух точках все -кривые безразли¬
чия, располагающиеся под ней, остальные кривые лежат
выше прямой, и лишь одной кривой -она касается.
Теперь у нас уже есть все необходимое для того, чтобы
при помощи техники кривых безразличия выразить из¬
вестные условия равновесия потребителя. Точку равнове¬
сия, в которой потребитель получит гипотетический мак¬
симум удовлетворения, представляет точка соприкоснове¬
ния ценовой прямой и самой высокой кривой безразли¬
чия, которая доступна нашему потребителю. Эта точка
показывает -самую выгодную комбинацию двух благ. Все
располагающиеся ниже кривые безразличия ценовая пря¬
мая пересекает в двух точках, которые представляют
меньшую степень удовлетворения. В отличие от этого она
не может касаться более высоких прямых, поскольку при
данном доходе и существующих ценах они недоступны
потребителю.
В точке равновесия соотношение предельных полез¬
ностей обоих благ, как его выражает угол наклона кри¬
вой безразличия, равен отношению их цен, которое опять-
таки показывается углом наклона ценовой прямой. Поэто¬
му в этой точке имеет силу известное уравнение равнове-
duji р х
сия потребителя: ^^==^”>как и равенство взвешенных
dux duY
предельных полезностей: ~ Мы получили те
условия равновесия, которые на основе кардин-алистского
79
подхода и аддитивной функции полезности формулиро¬
вали до Парето первые представители теории предельной
полезности. Эти предпосылки и условия действительны
и в том случае, если выразить их при помощи аппарата
кривых безразличия.
Значение нового пути, который привел нас к извест¬
ным результатам, -состоит в том, что -с ним связаны прак¬
тические возможности дальнейшего развития анализа
спроса и рыночного поведения потребителя. Он показал,
что и без предпосылки измеримости полезности отдельных
благ можно выводить условия равновесия потребления.
Для ординалиетского подхода достаточно, что потреби¬
тель, исходя из своей шкалы предпочтений, знает, какие
комбинации потребляемых благ для него безразличны,
поскольку они равноценны, и каким комбинациям он от¬
дает предпочтение, поскольку они дают большее удовлет¬
ворение. Он, однако, не может сказать, насколько удовлет¬
ворение на одной кривой безразличия больше или меньше
по сравнению с другими кривыми. Поэтому Парето под¬
черкивал, что кривые безразличия в лучшем случае слу¬
жат лишь как индексы полезности, указывая лишь поря¬
док увеличивающейся или уменьшающейся суммы удов¬
летворения. Согласно ординалистам, достаточным услови¬
ем анализа потребления является карта безразличия или
шкала (предпочтений отдельного потребителя. Эти карты,
однако, можно определить и эмпирически, наблюдая, как
ведет «себя потребитель на рынке, когда своими покупками
комбинирует самые выгодные совокупности предметов по¬
требления.
Значение кривых безразличия состоит в том, что они
не предполагают «независимых» благ, предельная полез¬
ность которых зависит только от количества данного
блага, а принимают во внимание, что между удовлетво¬
рениями, которые предоставляются потребителю разными
благами, существуют отношения взаимозависимости. Угол
наклона кривых безразличия показывает соотношения,
в которых можно заменять два блага при неизменном
уровне удовлетворения. Этот вид зависимости существует
между конкурирующими благами, которые практически
удовлетворяют одну и ту же потребность. Другой вид
зависимости существует между комплементарными бла¬
гами, которые лишь совместно могут удовлетворить дан¬
ную потребность.
80
Парето подробно занимался обеими зависимостями в
процессе потребления. «Необходимо различать,— писал
он,— два вида зависимости: 1) зависимость, которая воз¬
никает из того, что удовлетворение от определенного по¬
требления имеет отношение к удовлетворению иных по¬
требностей; 2) зависимость, проявляющаяся в том, что
одну вещь можно заменить другой вещью, чтобы вызвать
в человеке, если не тождественные, то хотя бы примерно
одинаковые ощущения» *.
В первом случае речь идет о комплементарной зави¬
симости. Два блага А ж В, но Парето, комплементарны
тогда, когда с ростом количества блага В растет предель¬
ная полезность блага А. Обратное имеет место у конку¬
рирующих благ, когда с ростом количества блага В убы¬
вает предельная полезность блага А. Как позже показал
Хикс, эти отношения являются обратимыми и имеют оди¬
наковую силу для обоих благ.
В случае еубституционной зависимости Парето разли¬
чал «первоочередные» и второстепенные блага. В зави¬
симости от того, как меняются условия и вместе с ними
вкус или потребности, потребитель переходит от одной
группы благ к другой. Здесь Парето показал, как можно
использовать новый подход для анализа изменений в
структуре потребительского спроса. Традиционная теория
предполагала, что спрос на все потребляемые предметы
увеличится пропорционально, если доход потребителя воз¬
растет,— при снижении дохода спрос должен пропорцио¬
нально уменьшиться. Эти выводы вытекали из кардина-
листского понимания принципа убывающей предельной
полезности, на который опиралось до тех пор изложение
всеобщего закона спроса. Парето отверг эти выводы, по¬
скольку они явно противоречат фактам.
3. Развитие теории
потребительского спроса
На основе выводов Парето теорию потребительского
спроса разработал английский экономист Дж. Р. Хикс2.
1 V. Pareto. Manuale di economia politica. Milano, 1919,
p. 239—240.
2 J. R. H i с k s. Value and Capital. Oxford, 1939, p. 19.
81
Хикс также приступил к анализу потребительского
спроса с намерением исключить все понятия, которые
каким-то образом отмечены количественным пониманием
полезности. .Все такие понятия он хотел выразить коли¬
чественным отношением двух благ, которое можно эмпи¬
рически определить, наблюдая выбор потребителя на рын¬
ке. Интроспекцию должен заменить бихевиоризм.
Вместо понятия «предельная полезность» Хикс ввел
понятие «предельной нормы взаимозаменяемости», кото¬
рая показывает соотношение, в каком одно благо может
заменить другое без изменения удовлетворения потреби¬
теля. Предельная норма взаимозаменяемости блага X бла¬
гом У (представляет собой такое количество блага У, ко¬
торое как раз компенсирует потребителю потерю предель¬
ной единицы блага X. Таким образом, предельная норма
взаимозаменяемости равна обратному соотношению пре¬
дельных полезностей благ. Вместо убывающей предельной
полезности он ввел термин «убывающая предельная норма
взаимозаменяемости». Чем больше у потребителя блага
X, тем меньше требуется блага У для того, чтобы заме¬
нить единицу блага X, т. е. тем меньше будет предельная
норма взаимозаменяемости блага X благом У.
Потребитель заменяет одно благо другим, покупая его
на рынке по данной цене; отношение, по которому на
основе существующих цен обмениваются два блага, Хикс
называет предельной нормой транзитивности. Очевидно,
что до тех пор, пока предельная норма взаимозаменяемо¬
сти превышает предельную норму транзитивности, потре¬
бителю выгодно покупать товар, для которого имеет место
такое превышение. В соответствии с предельной нормой
взаимозаменяемости он согласен отдать за единицу бла¬
га X больше блага У, чем должен давать при существую¬
щих ценах на рынке. Отсюда следует, что потребитель
получит максимум удовлетворения в том случае, если
предельная норма взаимозаменяемости и предельная нор¬
ма транзитивности уравняются.
Как видно, все это есть не что иное, как одетая в но¬
вые терминологические одежды старая формулировка ус¬
ловий равновесия потребителя. Предельную норму взаи¬
мозаменяемости как обратное отношение между предель¬
ными полезностями двух благ выражает угол наклона
кривой безразличия; меновое отношение двух благ также
выражается углом наклона кривой предельной нормы
82
транзитивности (ценовая .кривая). Таким образом, потре¬
битель максимизирует свое удовлетворение в точке, где
эти кривые соприкасаются, поскольку в этой точке обе
нормы равны.
Основной предпосылкой анализа спроса Хикса являет¬
ся то, что у каждого потребителя есть своя индивидуаль¬
ная шкала предпочтений, которая не зависит от цен. Эти
предпочтения можно определить путем наблюдения за его
поведением на рынке. Исходя из этой гипотезы, Хикс
изучает, как в структуре потребительского спроса прояв¬
ляется изменение дохода и изменение цены.
Если растет доход потребителя — при неизменных це¬
нах и предпочтениях, — он может покупать большее
количество благ, чем ранее. Потребитель переходит
на более высокую кривую безразличия и к новой точке
равновесия на ней. Если соединить точки равновесия*
соответствующие разным уровням дохода, получим кри¬
вую, которую Хикс называет кривой доход — потребле¬
ние; в графическом изображении эта кривая повышается
вправо.
Рост дохода не обязательно должен сопровождаться
пропорциональным ростом спроса на все предметы по¬
требляемых благ. Спрос на второстепенные блага может
даже снизиться, поскольку потребитель переходит к более-
качественным товарам (например, от маргарина к маслу) ►
В отношении предметов, потребности в которых он мог
полностью удовлетворить уже при более низком уровне
дохода, потребление может вообще не меняться; однако
оно возрастет относительно предметов роскоши. Измене¬
ние дохода вызывает, таким образом, изменение структу¬
ры всего потребления. Большую роль при анализе этих
изменений играет категоризация предметов потребления.,
однако чаще всего констатируется исключительное дви¬
жение спроса на второстепенные товары.
Более оригинальными являются результаты анализа
реакции потребления на изменение цены определенного
блага. Здесь также следует предполагать, что остальные
цены неизменны и что неизменными остаются и пред¬
почтения, и доход потребителя. Хикс показывает, что
снижение цены имеет два различных эффекта. С одной
стороны, оно улучшает положение потребителя, увеличи¬
вая его реальный доход; так возникает эффект, подобный
тому, какой вызывает повышение дохода. С другой сто¬
83
роны, снижение цены означает изменение ценовых соот¬
ношений и обусловливает тенденцию к росту спроса и
потребления удешевленного товара в ущерб остальным
товарам. Первый эффект Хикс называет подоходным,
а второй — оубституционным. Общее действие, вызванное
изменением цены, является результатом этих двух эф¬
фектов.
Подоходный эффект, получаемый при снижении цены,
перемещает потребителя на более высокую кривую без¬
различия; поэтому он должен проявиться так, как об этом
говорилось выше. Одновременно, однако, всегда действует
и субституционный эффект, для некоторых благ — имеют¬
ся в виду прежде всего второстепенные блага — подоход¬
ный эффект может превышать субституционный эффект,
в связи с чем потребление удешевленного предмета не
возрастет, а напротив, снизится. Отрицательный подоход¬
ный эффект ведет, таким образом, к уменьшению спроса
на благо, цена которого снизилась. Величина подоходного
эффекта, очевидно, зависит от того, какова доля этого бла¬
га в бюджете потребителя.
Хикс далее исследует, как проявляются оба эффекта,
подоходный и субституционный, если принять во внима¬
ние конкуренцию и взаимодополняемые блага. Эти два
вида зависимости, однако, различить не так просто, по¬
тому что переходы между ними не являются однозначны¬
ми. Ясны лишь экстремальные случаи абсолютной взаи-
моз аменяемости и абсолютной вз аимодоп олняемости.
В случае абсолютной взаимозаменяемости кривая безраз¬
личия сольется с ценовой прямой, так как потребителю
совершенно все равно, который из двух «совершенных
субститутов» удовлетворяет его потребность. В »случае
абсолютной взаимодополняемости кривая безразличия
имеет вид кривой, преломляющейся в правом углу.
4. Две формы теории предельной полезности
в современной буржуазной
политической экономии
Главный постулат теории потребления, основанной на
кривых безразличия, состоит в том, что потребитель ве¬
дет себя на рынке последовательно, в соответствии со
84
своей системой предпочтенийi. Этот постулат на первый
взгляд представляется не очень претенциозным, особенно
если сравнить его с гипотезой об измеримости полезно¬
сти. Однако он требует от потребителя вовсе не так мало:
способность упорядочить все возможные комбинации благ
с точки зрения собственной системы предпочтений таким
образом, чтобы быть в состоянии определить, какие соче¬
тания благ являются равноценными, а значит, и безраз¬
личными, а какие «лучше» или «хуже», имея в виду
общую сумму удовлетворения.
Эту «требовательность» к потребителю уменьшает кон¬
цепция «выявленных предпочтений», которая одновремен¬
но является ответом на соответствующую критику карди-
налистов. Теперь уже не требуется, чтобы потребитель
мог судить обо всех возможных сочетаниях благ, а лишь
о тех благах, с которыми он действительно сталкивается
на рынке и в связи с которыми он, таким образом, имеет
личный практический опыт. От него лишь требуется, что¬
бы в своих решениях на рынке он вел себя последова¬
тельно, в соответствии с таким способом выявленными
предпочтениями. Как подчеркивает Дж. Хикс, в этом
последнем виде теория выбора потребителя становится
составной частью применения экономической логики.
Однако кардиналисты атаковали гипотезу предпочте¬
ний и с другой стороны. Они доказывают, что и ордина-
листский подход в конечном счете предполагает измерение
полезности, поскольку целью потребителя остается дости¬
жение максимума удовлетворения. Если, таким образом,
потребитель сравнивает разные сочетания предметов по¬
требления с точки зрения своей системы предпочтений,
то он должен измерять сумму полезностей, которые они
представляют. В связи с этой критикой в последнее время
снова возрождается кардиналистский подход 2.
1 В литературе обычно подчеркивается, что гипотезу предпоч¬
тений нельзя доказать. Многие западные авторы, однако, пытают¬
ся определить наличие предпочтений как экспериментально, на
опытах, которые часто выглядят весьма абсурдно и даже смешно,
так и эмпирически, на основе анализа реальных расходов потреби¬
телей на рынке.
2 Несмотря на то>, что в развитии теории предельной полез¬
ности внешне победил ординалистский подход, кардинализм от¬
нюдь не мертв. Его воскресили, в частности, Дж. фон Нейман и
О. Моргенштерн в работе «Theory of Games and Economic Behavi¬
or». изданной в 1944 г. Опираясь на обширную литературу о гипо¬
85
Длительный и весьма сложный процесс превращения
теории предельной полезности в анализ потребительского
спроса был связан как с депсихологизированием полезно¬
сти, так и с «ординалистским» выражением полезности
в виде потребительских предпочтений. Буржуазные эко¬
номисты с готовностью драматизируют этот процесс, на¬
зывая его «изгнанием полезности из теории стоимости».
При этом они забывают о том, что если бы они действи¬
тельно «изгнали» полезность из теории субъективной
стоимости, то от нее совершенно ничего бы не осталось,
и что само «депсихологизирование» полезности является
в рамках анализа индивидуального потребления лишь
иллюзорным. Эта путаница и недоразумение возникают в
связи с тем, что теория предельной полезности до настоя¬
щего времени выступает в неоклассической теории в двух
формах. В своем более узком виде она представляет собой
теорию потребительского спроса; в более широком и об¬
щем виде она выступает как теория стоимости и цен.
Современная теория потребительского спроса, основы¬
вающаяся на гипотезе предпочтений, стремится подчерк¬
нуть, что с точки зрения «чисто» экономического анализа
вполне достаточно высоко формализованное и, так ска¬
зать, бессодержательное понимание полезности. Задачей
такого анализа не является изучение возникновения, сущ¬
ности и содержания отдельных потребностей, полезности
или предпочтений, психологических или любых иных мо¬
тиваций рыночных решений (потребителя. Исследование
этих аспектов оставляется другим дисциплинам. Это, од¬
нако, отнюдь не означает, как уверяют многие западные
экономисты, что основные понятия теории потребитель¬
ского спроса не имеют ничего общего с субъективными
чувствами удовлетворения. Было бы иллюзией представ¬
лять себе, что предельная норма взаимозаменяемости либо
ее убывающая тенденция лишены субъективно-психоло¬
гической основы, поскольку выражаются в виде количе¬
ственного отношения двух благ. Ведь именно это отно¬
шение выражает предпочтение, желание, чувство удовлет¬
ворения либо называемую как-то иначе «полезность»
для индивидуального потребителя.
тезе Бернулли, сформулированной в начале XVIII в., они доказы¬
вают, что в ситуациях, включающих риск, люди ведут себя и при¬
нимают решения на основе измерения полезности.
Источником многих недоразумений является также
предпосылка независимости предпочтений, которая в дей¬
ствительности вытекает из субъективно-психологического
искажения статического подхода неоклассической теории
потребительского спроса. Данная теория не исследует воз¬
никновения и изменения предпочтений, а просто (Пред¬
полагает, что они являются данными и в течение анализа
остаются неизменными. Это, однако, отнюдь не означает,
что потребительские предпочтения не зависят от цен и
прочих объективных социально-экономических условий,
которые обусловливают потребительский спрос.
Реальное значение современной теории поведения по¬
требителя на рынке заключается в том, что она дает со¬
циально-экономическому исследованию потребления и
спроса некоторые основные абстрактно-логические исход¬
ные положения и вооружает его некоторыми аналитиче¬
скими инструментами. Сюда относятся, например, сама
концепция предпочтений, ценовая и подоходная эластич¬
ность спроса, критерии категоризации предметов потреб¬
ления и т. д. Одновременно эта теория показывает, что
именно необходимо принимать во внимание в ходе иссле¬
дования, если оно должно служить прогнозированию или
регулированию структуры потребительского спроса в со¬
ответствии с институциональными условиями данной эко¬
номической системы.
И здесь, естественно, проявляется коренное различие
между капитализмом и социализмом. Теория спроса в
социалистических странах также стоит перед сложными
проблемами перехода от индивида к обществу, от инди¬
видуального потребителя к массовому потребителю. При
изучении объективных закономерностей развития струк¬
туры потребностей и спроса большое значение придается
категории общественной полезности, которая учитывает
индивидуальные и общественные предпочтения, как и
объективные возможности общественного производства
удовлетворять растущие потребности населения. Целью
социалистического общества является максимизация об¬
щественной (Полезности, достижение максимума народно¬
хозяйственной или общественной функции полезности.
Ясно, что здесь анализ потребительского спроса выходит
на объективный сопцалъно-экономический уровень и ста¬
новится основой планомерной политики повышения жиз¬
ненного уровня населения.
87
На сложном и длинном пути, наполненном зиг¬
загами и недоразумениями, который со времени своего
возникновения прошла теория предельной полезности,
особенно отрицательную роль сыграли идеологические
предрассудки буржуазных экономистов, которые не могли
забыть, что ее первоначальной миссией было объяснить
сущность стоимости и цены и заменить таким образом
теорию трудовой стоимости. Однако именно современный
вид, к которому в конце концов пришла теория предель¬
ной полезности, лучше всего доказывает, что ее познава¬
тельное значение не выходит за рамки анализа потребле¬
ния и спроса. Несмотря на это, на основе какой-то идеоло¬
гическо-апологетической инерции она и сейчас стремится
удержать свое более широкое и всеобщее значение. Боль¬
шинство буржуазных экономистов до сегодняшнего дня
убеждено, что теория предельной полезности доказала
неправомерность определения стоимости общественно не¬
обходимым трудам. Даже такой известный экономист,
каким является Й. А. Шумпетер, легкомысленно заявляет,
что теория трудовой стоимости сегодня «мертва и похоро¬
нена» и что ее заменила теория предельной полезности
сначала в своем гедонистическом, «а затем в негедонисти¬
ческом виде. Он подчеркивает, что она превосходит ее
тем, что является «намного более всеобщей», поскольку
ее можно использовать и в том случае, «когда существуют
и остальные факторы и труд многих видов и качеств» *.
Очевидно, что Шумпетер смешивает стоимость с потре¬
бительной стоимостью, что является весьма распростра¬
ненным недоразумением в рядах буржуазных экономи¬
стов. Критика австрийской школы как раз и показывает,
что теория предельной полезности может объяснить «стои¬
мость» и цену лишь совсем исключительных предметов,
которые не являются предметом производства и воспро¬
изводства.
Другим недоразумением, весьма распространенным'
среди буржуазных экономистов, является то, что они под¬
меняют закон стоимости законом спроса и предложения,
который может объяснить только колебания цен вокруг
стоимости. В этом смысле развивает «теорию стоимости»,
в частности, А. Маршалл в рамках анализа частичного
1 J. A. Schumpeter. Capitalism, Socialism and Democracy..
London, 1957, p. 24.
>88
равновесия. В этой путанице, которая свидетельствует
о том, ято экономисты на Западе не понимают познава¬
тельного значения собственных теорий, звучат, однако,
и критические голоса, которые в целом реалистичес¬
ки оценивают современное состояние немарксистской тео¬
рии стоимости и цены. Например, Дж. Робинсон конста¬
тировала, что «экономическая наука еще не реши¬
ла своей первой проблемы — что определяет цену това¬
ра» 4.
Теория предельной полезности, с одной стороны, и ана¬
лиз поверхностных явлений 'спроса и предложения, с дру¬
гой стороны, завели буржуазных экономистов при опре¬
делении сущности цены в тупик, который характеризуется
полной неопределенностью и теоретическим банкротством.
Об этом выразительно свидетельствуют следующие цитаты
из работ двух современных американских экономистов.
С. Вейнтрауб приходит к выводу, что «цены в конечном
итоге являются результатом внутренних побуждений и
ограничений, настроений осмотрительности и расслаблен¬
ности и даже неврастении предпринимателей». К. Боул-
динг также говорит о миллиардах различных детерминант
и подчеркивает, что «конечные причины цены... находят¬
ся в глубине психологии и техники человечества и его
среды и являются столь же разнообразными, как морские
песчинки» 2.
В заключение необходимо еще раз подчеркнуть, что
теория предельной полезности со своим ограниченным
познавательным содержанием вообще раскрывает не стои¬
мость и цены товаров, а лишь некоторые поверхностные
явления и процессы, протекающие в сфере потребления
и спроса. Поэтому она не заменяет теорию трудовой стои¬
мости как единственное действительно научное изложение
сущности этой экономической категории. Определение
стоимости трудом (появляется уже у классиков буржуаз¬
ной политической экономии от В. Петти до Д.. Рикардо.
Однако только у Маркса стоимость «...есть наиболее аб¬
страктное выражение самого капитала и покоящегося на
1 J. Robinson. An Essay on Marxian Economics. London.
1951.
2 S. Weintraub. Revised Doctrines of Competition. Ameri¬
can Economic Review, May, 1955; K. E. В о u 1 d i n g. A Liquidity
Preference Theory of Market Prices. В кн.: Reading in Price Theory.
London, 1953, p. 311.
89*
нем производства»1 и выступает в качестве ключевой
категории теоретической системы, которая в особой исто¬
рической форме закона стоимости — в форме закона при¬
бавочной стоимости — вскрыла основной закон движения
капиталистического общества и его исторически преходя¬
щий характер.
Эта ключевая роль теории стоимости в Марксовой си¬
стеме объясняет, почему буржуазные экономисты при¬
лагали и прилагают столько усилий для того, чтобы опро¬
вергнуть ее и создать некую субъективную теорию стои¬
мости. При этом их критика Марксова анализа стоимости
показывает, что они не понимают ее познавательного зна¬
чения и важности. В этом им препятствует не только*
классовая ограниченность, но и формально-логический ме¬
тодологический подход, который сам по себе исключает
возможность поставить вопрос о диалектике возникнове¬
ния и развития социально-экономической формации. По¬
этому они совершенно иррационально и в противоречии
с ее рациональным содержанием используют теорию пре¬
дельной полезности как идеологический инструмент ан¬
тимарксизма и антикоммунизма. Две формы ее сущест¬
вования доказывают, что не только буржуазная политиче¬
ская экономия как единое целое, но и отдельные теории
выполняют две противоречивые функции: рационально¬
познавательную и иррационально-идеологическую.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 46* ч. II, с. 292.
ГЛАВА У
Анализ проблем частичного
экономического равновесия
В процессе развития неоклассической теории большое
значение приобрел методологический критерий, различа¬
ющий анализ проблем так называемого частичного и об¬
щего экономического равновесия. В отличие от анализа об¬
щего равновесия, который разбирает условия равновесия
всей экономической системы, анализ частичного равнове¬
сия исследует условия, цри которых состояния равновесия
достигает лишь какая-то часть, отрасль или единица эко¬
номической системы. Речь идет, таким образом, об усло¬
виях цены равновесия или уравновешенного производства
отдельных товаров, о равновесии домашнего хозяйства,
предприятия, отрасли и т. д. Анализ частичного равнове¬
сия представляет в сущности выражение в виде модели
метода научной абстракции, который искусственно отде¬
ляет исследуемую часть экономики от целого двумя ос¬
новными условиями.
Согласно первому условию, происходящие процессы
и изменения не оказывают никакого влияния на прочие
элементы экономики. Поэтому они не имеют и никакого
обратного влияния на условия, при которых исследуется
данная проблема частичного равновесия. В этом смысле
происходит отвлечение от отношений взаимосвязи между
частью и целым. Эта абстракция в той или иной мере
допустима в зависимости от значения анализируемой
частной проблемы с точки зрения всей системы.
Согласно второму условию, в анализируемой части дей¬
ствуют лишь такие факторы и силы, которые были избра¬
9 Г
ны последователем как определители ее состояния равно¬
весия; все другие факторы считаются неизменными и в
ходе анализа остаются постоянными величинами. Эти
факторы находятся под контролем теоретического анали¬
за, сознательно абстрагирующегося от всех изменений,
которым они подвергаются в действительности. Этим пу¬
тем создается искусственная среда, которая напоминает
лабораторные условия естественных наук, упрощающие
исследуемую проблему и предохраняющие ее от влияния
внешней среды. Это, с другой стороны, позволяет посте¬
пенно вводить в анализ последующие факторы и иссле¬
довать их влияние на условия частичного равновесия и
изменения в нем.
Оба основных условия касаются взаимосвязей между
частью и целым, такое применение метода абстракции
является общепринятым во всех науках. Естественно, что
в экономической теории на нем отражается характер ис¬
следуемых проблем. Метод частичного равновесия при¬
годен прежде «всего для анализа микроэкономических
проблем преимущественно статического характера. Его
теоретические результаты имеют очень общий характер
и относительно узкие границы применения.
С методом частичного равновесия мы уже встречались,
так как на нем основываются и правила равновесия по¬
требителя и предприятия. Буржуазные экономисты и по
сей день высоко оценивают мастерство, приобретенное в
сознательном использовании этого метода основателем
кембриджской школы А. Маршаллом. Большинство ан¬
глийских, да и большое число американских экономистов
в течение нескольких десятилетий исходили из теорети¬
ческого и методологического наследия Маршалла. В этом
смысле можно говорить о специфическом англо-американ¬
ском вкладе в развитие неоклассического анализа. Это
относится не только к стараниям приблизить анализ час¬
тичного равновесия к реальным условиям капиталисти¬
ческой экономики путем смягчения строгости исходных
положений, но и к идеологическому использованию его
общих абстрактных выводов для защиты капитализма.
Значение Маршалла для 'современной буржуазной эконо¬
мической науки заключается и в том, что из него в пози¬
тивном и критическом плане исходит макроэкономическая
система Кейнса, которая отражает некоторые черты го¬
сударственно-монополистической стадий капитализма.
Ä2
1. Понимание предмета
и метода экономического анализа
Маршаллом
А. Маршалл определил предмет политической экономии
очень широко и общо. Согласно Маршаллу, «политиче¬
ская экономия», или «экономике», означает «изучение че¬
ловечества в повседневной хозяйственной жизни, иссле¬
дует ту область индивидуальной или социальной деятель¬
ности, которая наиболее тесно связана с достижением и
использованием материальных атрибутов благосостоя¬
ния» *. При этом главную цель экономического анализа
он видит в практических выводах, полезных как пред¬
принимателям, так и другим хозяйственным субъектам.
Этот прагматический подход вызывает и стремление
Маршалла приблизиться к реальности, определяет
выбор проблем, которыми он занимается, и его сдер¬
жанное отношение к «чистой» экономической теории.
Большой научной амбицией Маршалла было описание
всего экономического процесса как плавного, эволюцион¬
ного процесса и составной части общественно-историче¬
ского процесса, «для которого он находит более близкую
аналогию в биологии, а не в механике.
Тем не менее Маршаллу не удалось органически свя¬
зать теоретический и исторический подход. В этом ему
мешал ограниченный общественно-классовый кругозор и
традиции английской политической экономии, преемст¬
венность которых он хотел сохранить любой ценой. По¬
пытки общественно-исторического понимания экономиче¬
ских явлений оставили все же отчетливые следы в неко¬
торых категориях и аналитических инструментах и, в ча¬
стности, проявлялись в многочисленных исторических
экскурсах, заполняющих его труды.
Используя общепринятую, хоть и довольно неточную
терминологию буржуазных экономистов, главным пред¬
метом анализа Маршалла была «теория стоимости и рас¬
пределения». В действительности речь идет о теории фор¬
мирования цены на основе подробного анализа действия
закона спроса и предложения. Анализ этих поверхностных
эмпирических явлений, состоящий в наблюдении конкрет-
1 A. Marshall. Principles of Economics. London, 1947, p. 1
93
ного функционировалия рыночных механизмов при капи¬
тализме, в общем позволили Маршаллу приблизиться к
экономической реальности. Во основной метод, при по¬
мощи которого он разрабатывал эти проблемы — анализ
частичного равновесия,— постоянно уводил его в мир
абстрактных моделей и положений, которые имеют общее
применение и непосредственно не относятся к капитали¬
стической экономике.
Маршалл созна1вал ограниченность своего метода,
в первую очередь его условный характер по отношению
к реальной хозяйственной жизни. Он знал, что его ре¬
зультатом является ряд независимых, абстрактных поло¬
жений, которые нельзя объединить в общую модель или
единую теорию и которые не дают комплексной реальной
картины экономической системы. Поэтому Маршалл ил¬
люстрирует свои выводы на большом количестве конкрет¬
ных примеров с тем, чтобы показать, как они проявляют¬
ся в действительной жизни. При этом он должен смягчить
строгость исходных условий для того, чтобы допустить
влияние других факторов, сил и тенденций, от которых
он первоначально абстрагировался. Именно в этой связи
он вводит в анализ и некоторые элементы динамики, стал¬
киваясь с новыми (проблемами, которые впоследствии дали
толчок дальнейшему развитию экономического анализа.
Метод частичного -анализа распыляет экономическую
систему и исследует лишь ее изолированные элементы,
абстрагируясь одновременно в той или иной степени и
от специфики капиталистических производственных от¬
ношений. Поэтому его выводы и аналитические инстру¬
менты зачастую имеют универсальный характер и при¬
годны для -применения в исследовании соответствующих
проблем всякой рыночной экономики. Маршалл все же
надеялся, что его метод «шаг за шагом» приведет к об¬
щей картине капиталистического экономического процес¬
са. Эту надежду анализ частичного равновесия в конеч¬
ном -счете не смог осуществить.
Мы уже упоминали, что стремление к реальности в
экономическом анализе определяет и отношение Маршал¬
ла к так называемой чистой теоретической экономии, ко¬
торую он считал лишь системой аналитических инстру¬
ментов, «машиной для -обнаружения конкретной истины».
Склонность к реализму определила и сдержанность Мар¬
шалла по отношению к далеко идущему использованию
94
маржиналистского принципа и математических методов’*.
Математику он сравнивает со стенографией, которая де¬
лает мышление более строгим и контролирует его. Мате¬
матические формулы могут выражать лишь самые про¬
стые экономические истины, которые, однако, всегда мож¬
но выразить и словами. Сам он предпочитал диаграммы,
которые графически представляют экономические отноше¬
ния и связи.
Маршалл исходил из английской классической и пост-
клаесичеекой политической экономии, из теорий Смита,
Рикардо, но в первую очередь — Дж. С. Милля. Он так¬
же пытался примирить их учение с новыми теориями и
подходами, главным представителем которых в Англии
был В. Джевонс. Однако основой этого примирения была
вульгарная трактовка теории трудовой стоимости Ри¬
кардо.
Согласно Маршаллу, Рикардо якобы признавал важ¬
ную роль спроса в определении стоимости, однако вопрос
отношений между производственными издержками и стои¬
мостью он считал менее выясненным и поэтому посвятил
ему основное внимание. Джевонсу же он не мог простить,
что своей острой критикой классиков тот нарушил пре¬
емственность английской политической экономии, упрекал
его в том, что Джевонс хотел объяснить стоимость на
осн >ве одного лишь принципа полезности, спроса. Все
развитие теории стоимости ой видит в том, что она за¬
нималась сначала главным образом вопросом предложе¬
ния и производственных издержек, а затем перешла к
одностороннему анализу полезности и спроса. Это проти¬
воречие между теорией полезности и теорией производ¬
ственных издержек Маршалл устранил очень просто: во¬
прос стоимости он практически исключил из своего ана¬
лиза, почти все внимание посвящая воздействию
предложения и спроса на цену.
Уже из этих замечаний о предмете и методе видно, что
едва ли можно говорить о целостной теоретической си¬
стеме Маршалла. Если попытаться найти какой-то прин¬
цип, интегрирующий его учение, то им будет, скорее все¬
го, идея взаимодействия предложения и спроса как сил,
определяющих рыночные явления. Тем самым он остается
верен Дж. С. Миллю, который в законе предложения и
спроса видел универсальный экономический закон. Одна¬
ко здесь вполне уместен вопрос — в чем оригинальность
95
Маршалла, как объяснить его большое влияние на даль¬
нейшее развитие неоклассической теории.
Вместо оригинальности следовало бы говорить, скорее,
о больших стараниях, которые прилагал Маршалл, чтобы
использовать и свести в одно целое прежние положения
и подходы неоклассической теории. Эти старания неод¬
нократно приводили его к недопустимым компромиссам,
к эклектизму. Вклад Маршалла следует видеть в разра¬
ботке и усовершенствовании целого ряда теоретических
инструментов, при помощи которых можно исследовать
текущие явления и взаимосвязи в рыночной экономике.
Эти инструменты стали постоянным элементом экономи¬
ческого анализа, поэтому следует рассмотреть отдельные
части учения Маршалла прежде ©сего с этой точки зрения.
2. Теория полезности
и анализ спроса
Маршалл, хотя и пытался развить анализ спроса на
основе теории предельной полезности, однако делал это
очень осторожно и с известным смущением. Те места,
которые объясняют спрос в связи с потребностями и их
удовлетворением, вообще относятся к самым слабым в
его учении. Исходя из закона убывающей полезности,
он спешил выразить его в индивидуальной кривой спроса
и языком цен. Деньги ои считал, в общем, точным изме¬
рителем удовлетворения, полезности, получаемой потре¬
бителем. И предельную, и совокупную полезность он
хотел измерять не непосредственно в психологических еди¬
ницах, как это пытались сделать австрийцы и Джевонс,
но лишь непрямо, посредством денег и цен. Кривая по¬
лезности и кривая спроса тем самым по существу слива¬
ются. Маршалла можно также отнести к кардиналистам,
однако от общепринятого подхода кардиналистов его от¬
личало то, что он не предполагает непосредственную изме¬
римость полезности.
Цену, которую индивидуальный потребитель готов за¬
платить за ту или иную единицу данного товара, Мар¬
шалл называл ценой спроса. Цена, которую он действи¬
тельно платит, является предельной -ценой спроса, так
как, исходя из нее, он решает купить определенное ко¬
96
личество товара. Предельная цена спроса в сущности из¬
меряет предельную полезность товара и поэтому снижа¬
ется вместе с количеством имеющегося у потребителя
товара данного вида. Принцип индивидуального спроса
действует лишь при условии, что покупательная сила
денег и доход потребителя неизменны. Этим путем цены
выражают предельные полезности, которые, однако, не¬
льзя сравнивать между различными лицами, так как, по
признанию Маршалла, деньги имеют большую предельную
полезность для бедного, чем для богатого.
На этой трактовке индивидуального спроса зиждется
крайне проблематичное учение Маршалла о так называе¬
мой ренте потребителя. Под ней он понимал избыток це¬
ны, которую готов заплатить покупатель для приобрете¬
ния какой-то вещи, сверх цены, которую он заплатит в
действительности. Различие между двумя ценами, между
ценой спроса и ценой продажи, измеряется, таким обра¬
зом, добавочным удовлетворением, которое получает по¬
требитель в случае покупки предметов потребления по
более низким ценам, хотя он был готов заплатить за них
больше. Таким образом, рента потребителя вытекает из
разницы между совокупной и предельной полезностью.
Маршалл даже подумывал о том, что определенной сум¬
мой денег можно было бы выразить совокупную полез¬
ность на всем рынке и во всей экономике, совершенно
забыв, что прежде он исключил сравнимость полезности
для разных лиц. Идею ренты потребителя впоследствии
попытались использовать теоретики экономики благосо¬
стояния, но без особого успеха.
От индивидуального спроса Маршалл перешел к сово¬
купному спросу, который представляет всю сумму инди¬
видуальных опросов на определенный товар, и сформули¬
ровал всеобщий закон спроса: если цена снижается —
требуемое количество растет, если цена растет — спрос на
товар понижается. Так мы получаем известные кривые
спроса с отрицательно понижающимся наклоном, которые
показывают, какое количество товара можно продать при
различных ценах спроса. Эти цены, однако, измеряют пре¬
дельную полезность товара лишь для индивидуального
потребителя, так как «потребности и обстоятельства раз¬
личных людей различны».
При исследовании отношения между величиной цены
и величиной спроса Маршалл разработал важный инстру¬
97
мент анализа рынка ,в виде так называемой ценовой эла¬
стичности спроса. Сам факт, что изменения в цене не
всегда вызывают 'пропорциональные изменения в величи¬
не спроса, был в политической экономии давно известен.
Вклад Маршалла заключается, скорее, в технической раз¬
работке коэффициента эластичности спроса, который ис¬
числяется путем деления относительного изменения
спроса на определенный товар на относительное из¬
менение цены на негоА. «Эластичность спроса на
рынке,— пишет Маршалл,— является высокой или низкой
в зависимости от того, насколько возрастет требуемое
количество при данном снижении цены или насколько оно
повысится при данном понижении цены» 2.
Графически ценовая эластичность спроса выражается
в виде кривой (см. рис. 2).
Цена
1 Если при снижении цены на 1 % спрос повышается также
па 1%, коэффициент эластичности спроса — 1; если при снижении
Цены на 1% спрос возрастет на 2%, его эластичность — 2, а если
повысится лишь на полпроцента, эластичность спроса равна 0,5.
2 Marshall. Principles of Economics, p. 102.
98
Со времени Маршалла круг проблем ценовой эластйЧ-
ности спроса очень расширился; кроме того, начали изме¬
рять эластичность и других рыночных явлений, например
эластичность предложения и издержек, эластичность взаи¬
мозаменяемости факторов производства, доходную эла¬
стичность спроса и прочее. Следует помнить, что Маршалл
измерял лишь так называемую точечную эластичность
спроса, коэффициент которой различен в каждой точке
кривой спроса. Это значит, что спрос на определенное
благо может быть гибким при одной цене и негибким
при другой цене. Напротив, так называемая дуговая эла¬
стичность относится к определенному участку кривой
спроса, ограниченному исходной и конечной ценой. Она
используется в тех случаях, когда есть потребность изме¬
рять влияние значительных изменений цены, тогда как
точечная эластичность пригодна лишь при очень неболь¬
ших изменениях цены. О так называемой перекрестной,
или непрямой, эластичности спроса можно говорить тогда,
когда устанавливается изменение спроса на определен¬
ное благо, вызванное изменением в цене какого-либо дру¬
гого блага или всех других благ.
Кривая спроса Маршалла может служить хорошей ил¬
люстрацией относительной ограниченности результатов
частичного анализа. Речь идет о кривой типа Курно,
которая выражает спрос на определенный товар лишь как
функцию его цены: D\=f(p\), абстрагируясь, таким об¬
разом, от всех других факторов, которые могут повлиять
на спрос. Предполагаются неизменными цены других
благ, вкусы или потребности потребителей, а также их
доходы, которые в действительности со снижением цены
фактически повышаются, а с повышением цены снижа¬
ются. Далее предполагается, что изменения спроса, вы¬
званные изменением цены данного блага, не имеют ни¬
какого воздействия на другие области экономики, что,
таким образом, они не имеют вообще никакого влияния
на спрос на другие блага и факторы производства.
Выше говорилось, что Маршалл в общем сознавал эту
ограниченность анализа частичного равновесия. Его чув¬
ство реальности, кроме прочего, проявляется еще и в том,
что как пример потребительского блага он систематиче¬
ски приводит чай, зная, что к абстрактным гипотезам
частичного анализа более всего подходит такой предмет
потребления, который занимает небольшую часть в рас¬
99
ходах домашнего хозяйства и потребление которого может
изменяться в небольших количествах. Подобные доводы
вели Маршалла к тому, что при анализе предложения и
производства им чаще всего применялся пример рыбной
ловли.
3. Анализ предложения
и производственных издержек
Маршалл понимает производственные издержки двоя¬
ко: как «реальные» и денежные издержки. Под реальны¬
ми издержками он понимает жертвы, которые приносят
рабочие своим трудом, а капиталисты своим воздержани¬
ем, т. е. ожиданием, когда в интересах накопления средств
производства они откладывают потребление. Реальные из¬
держки являются, таким образом, чисто субъективной
психологической категорией: представляют «тягости», ко¬
торые нужно преодолеть, если мы хотим достичь опреде¬
ленного предложения факторов производства, создающих
полезность. И хотя Маршалл заменил «воздержание» по¬
нятием ожидания, по существу он перенимает известную
вульгарную теорию Сениора, классово-апологетический
смысл которой подверг критике К. Маркс. Эта критика
в полной мере относится и к Маршаллу.
Субъективная трактовка производственных издержек
принципиально отличается от их объективного понима¬
ния классиками А. Смитом и Д. Рикардо, на которых
Маршалл постоянно ссылается. Сам он нуждался в такой
трактовке, чтобы выйти из заколдованного круга теории
производственных издержек, чтобы не объяснять произ¬
водственные издержки производственными издержками,
а цену — ценой.
Маршалл явно чувствовал себя неудобно в этом мире
субъективных ощущений, которые представляют его «ре¬
альные» производственные издержки. Так же как и в
анализе полезности и спроса, он спешит поэтому перейти
к денежной форме, в которой производственные издержки
выступают на поверхности в обыденной хозяйственной
жизни. Денежные издержки он объясняет как цены, ко¬
торые должен заплатить предприниматель за определен¬
ное предложение труда и капитала. Сумма цен предло¬
жения этих факторов производства определяет цену пред-
100
дожения соответствующего количества товаров. Тем
самым Маршалл все же попадает в конце концов ь по¬
рочный круг теории производственных издержек: не су¬
мев объяснить конечную основу цены — стоимость, он мог
все-таки сослаться на свое объяснение цены «реальными
издержками».
Как цена опроса выражает количество товаров, кото¬
рые при этой цене найдут сбыт, так цена предложения
представляет, по Маршаллу, цену, регулирующую опреде¬
ленный объем производства. Другими словами, цена пред¬
ложения должна покрывать издержки, связанные с про¬
изводством определенного количества данного товара.
Когда цена спроса равна цене предложения, произ¬
водство товаров находится в равновесии, так как тенден¬
ция к его повышению или понижению отсутствует. Цена,
при которой предложение и спрос уравниваются, является
ценой равновесия. Графически она обнаруживается на
пересечении кривой спроса и кривой предложения. Ясно,
что при более высокой цене предложение превышало бы
спрос, а при более низкой цене спрос был бы выше пред¬
ложения (см. рис. 3).
Цена равновесия, или нормальная цена, в долгосрочном
аспекте имеет тенденцию к выравниванию с производ¬
ственными издержками. Каковы же все-таки тенденции
в развитии самих производственных издержек? На этот
вопрос необходимо ответить, прежде чем перейти к уче¬
нию Маршалла о взаимодействии спроса и предложения
и влиянии их на уровень цены.
В английской политической экономии ,с начала XIX в.
важное место занимал закон убывающей производитель¬
ности. Как известно, его действие приписывалось тому,
что земля — это фиксированный фактор производства и
поэтому не может приспособиться к масштабу производ¬
ства. Действие закона убывающей производительности
ограничивалось, таким образом, сельскохозяйственным
производством. Вскоре, однако, его действие было распро¬
странено на всякое производство, включающее какие-либо
факторы производства, объем которых не меняется с мас¬
штабом производства. В этом смысле Ф. Уикстид и
Д. Кларк говорят уже, в общем, о «законе изменяющихся
пропорций», которым они хотели выразить тот факт, что
факторы производства должны быть представлены в оп¬
ределенных количественных пропорциях^ если до мере
101
роста производства производственные издержки не долж¬
ны повышаться, а доходы снижаться.
Маршалл не перенял обобщенный таким образом за¬
кон убывающей производительности (доходности) и раз¬
личал три категории товаров по тому, производятся
они с понижающимися, растущими или постоянными до-
Рис. 3.
ходами. Другими словами, он различает продукты, удель¬
ные затраты которых повышаются по мере роста произ¬
водства, снижаются или остаются неизменными, т. е. он
говорит о трех видах законов производства или законов
доходности, содержание которых, однако, определяется
им очень туманно и произвольно. Если в производстве
преобладает участие природы — действует закон убываю¬
щей производительности, если же преобладает участие
человека — производство ведется при растущих доходах,
т. е. снижающихся издержках. Наконец, в отраслях, где
действие этих двух законов уравнивается, производство
осуществляется при постоянных доходах, соответственно
издержках. Такое весьма неопределенное и неясное раз¬
102
личение с трудом заслуживает пышного названия «зако¬
нов». Английский экономист Д. Клопхем впоследствии
писал о «пустых экономических закромах», так как неиз¬
вестно, какие конкретные отрасли подчиняются действию
этих трех законов доходности*.
Аналитическое значение этих «законов» невелико.
Впоследствии будет видно, как применял их сам Маршалл
при определении влияния спроса и предложения на це¬
ны. Вопрос, совместимы ли законы производительности
с условиями совершенной конкуренции, вызвал широкую
полемику между английскими экономистами, которая в
начале 30-х годов вылилась в разработку теории несовер¬
шенной конкуренции. Важную роль при этом сыграло
представление Маршалла о том, что в долгосрочном ас¬
пекте снижение производственных издержек вызывается
так называемыми внутренней и внешней экономией, свя¬
занными с ростом объема производства.
Внутреннюю экономию отдельное предприятие полу¬
чает главным образом путем повышения эффективности
организации и техники производства. Напротив, источ¬
ником так называемой внешней экономии являются сама
среда и внешние условия, в которых работает предприя¬
тие. Сюда, в частности, относятся те преимущества, кото¬
рые дает концентрация предприятий такого же типа,
наличие квалифицированной рабочей силы, вспомогатель¬
ных отраслей промышленности, благоприятных транс¬
портных условий и прочее. Очевидно, что «внешняя» эко¬
номия не всегда относится лишь к данной отрасли, так
как она наряду с этим является результатом историче¬
ского развития всей экономики и общества.
Учение Маршалла о внешней и внутренней экономии,
снижающей производственные издержки, явно выходит
за рамки статического анализа. Эти категории по своему
динамическому и историческому характеру не относятся
к анализу условий статического равновесия. Поэтому не¬
удивительно, что они вызывают вопрос, почему предприя¬
тие, используя преимущества внутренней экономии,
не расширяет производство и не достигает монопольного
положения в своей отрасли. На этот вопрос Маршалл
отвечает биологической аналогией: прежде чем предприя-
1 J. Н. Clapham. Of Empty Economic Boxes . — Economic
Journal, 1922.
103
тие добивается монопольного положения, оно начина¬
ет стареть. Все преимущества, вытекающие из эко¬
номии, будут перевешиваться отрицательными сторонами
старения, что в конце концов приведет к поражению пред¬
приятия в конкуренции. Такое решение не отвечает ни
требованиям «чистого» экономического анализа, ни дей¬
ствительному результату исторического развития, поро¬
дившего монополистическую структуру капитализма.
Различение внутренней и внешней экономии по сей
день широко применяется в экономическом анализе. В об¬
щих чертах оно схватывает различие между индивиду¬
альными и общественными затратами на производство, так
как внешняя экономия образуется благодаря затратам,
которые несет не отдельное предприятие, а все общество.
В анализе производственных издержек Маршалла ча¬
сто переплетаются позиции отдельного предприятия, от¬
расли промышленности и иногда, как в случае внешней
экономии, и позиции общества. Отношение между пред¬
приятием и отраслью он (пытается решить путем создания
особого понятия так называемой представительной фирмы.
Эта фикция какого-то среднего предприятия должна вы¬
ражать общее состояние данной отрасли, учитывая в пер¬
вую очередь достигнутую внешнюю и внутреннюю эко¬
номию.
С точки зрения отдельного (предприятия Маршалл раз¬
личает дополнительные и первичные издержки. По суще¬
ству, речь идет о всеми принятом делении издержек пред¬
приятия на переменные издержки, движение которых
пропорционально движению объема производства, и по¬
стоянные издержки, которые не изменяются с изменением
масштаба производства. Эти два вида издержек объясня¬
ют, почему кривая издержек предприятия имеет форму
буквы U. Бели производство расширяется, издержки на
единицу (продукции сначала понижаются, так как снижа¬
ется относительная доля постоянных издержек, однако по
достижении какой-то точки они начинают опять повы¬
шаться, так как непропорционально растут постоянные,
а в их пределах, в частности, организационные издержки.
Маршалл также сформулировал общее положение, со¬
гласно которому предприятие расширяет предложение
вплоть до той точки, когда предельные издержки уравни¬
ваются с предельной производительностью. К этой точке
оно приходит, комбинируя различные факторы производ*
104
ства на основе «закона взаимозаменяемости». Этот анализ
производственных издержек предприятия представляет
важную часть вклада Маршалла в разработку неокласси¬
ческой теории фирмы.
Каждое предприятие пытается так сочетать факторы
производства, чтобы сумма цен предложения этих фак¬
торов была ниже суммы, даваемой какой-либо другой
возможной комбинацией. Этот принцип Маршалл назвал
принципом заменяемости. Однако, развивая его более по¬
дробно, он очень осторожно использовал маржиналист-
ский подход. И здесь проявилась его склонность к эмпи¬
рическому реализму, как и старание внести в анализ
некоторые элементы динамики. В общем, он метко под¬
черкивал, что «понятие «предельное» производство не
имеет значения в долгосрочном аспекте, если речь идет
о товарах, производственные издержки которых с ростом
производства постепенно снижаются, а тенденции к по¬
вышающейся доходности в краткосрочном аспекте обычно
не существует... В условиях, когда тенденция к возраста¬
ющей доходности эффективна, нет ясно определенного
предельного продукта»*. Такое сдержанное отношение
к принципу предельной производительности не вытекает,
однако, лишь из того, что предельный продукт нельзя
точно определить. В действительности Маршалл сознавал,
что маржиналистский анализ полезен прежде всего в ре¬
шении статического равновесия, но не пригоден для эко¬
номической динамики.
Маршалл с трудом допускал, что размер заработной
платы определяет чистый продукт предельного рабочего.
Вопреки им же разработанному известному примеру «пре¬
дельного пастуха» он недвусмысленно подчеркивал, что
теория предельной производительности не является тео¬
рией заработной платы, но объясняет лишь одну из при¬
чин, которые определяют ее размер2. Предельный про¬
дукт имеет тенденцию определять только цену спроса на
труд, в то время как на стороне предложения заработная
плата «тесно связана с затратами на воспитание, обуче¬
1 A. Marshall. Principles of Economics, p. 805.
2 На этом примере Маршалл показал, что фермер, вероятно,
примет следующего «предельного» пастуха, который вырастит
ему на 20 овец больше, если положение на рынке труда и овец
таково, что он может нанять пастуха на год по цене 20 овец.
105
ние и сохранение энергии эффективного труда» *. И в этом
случае Маршалла сильно привлекали его классические
предшественники. .Однако заключение, к которому он при¬
ходит, является поистине соломоновым: величина зара¬
ботной платы не определяется ни ценой спроса, ни ценой
предложения, но целым рядом причин, управляющих
спросом и предложением.
И в трактовке процента как вознаграждения за жерт¬
ву, которую капиталист приносит своим «ожиданием»,
Маршалл перечисляет многие причины, влияющие на ве¬
личину ставки процента. Однако в конце концов он по¬
вторяет общепринятое положение неоклассической тео¬
рии, что и процент имеет тенденцию к достижению уров¬
ня равновесия, при котором совокупное предложение и
совокупный спрос на капитал, соответственно сбережения,
уравниваются.
4. Анализ ценообразования
с точки зрения взаимодействия
предложения и спроса
Дж. Кейнс видел наибольшую заслугу Маршалла в том,
что тот окончательно выяснил значение спроса и произ¬
водственных издержек в определении стоимости. Тем са¬
мым он якобы положил конец ненужной полемике по
этому вопросу, так что после Маршалла к ней не нужно
было уже ничего добавлять. Эта оценка, сильно окрашен¬
ная кембриджским локальным патриотизмом, опять сви¬
детельствует о неразличении буржуазными экономистами
основы стоимости и поверхностных факторов ценообразо¬
вания. Действительно, Маршалл в своем анализе, в об¬
щем, реалистично показывает, как влияют на цены раз¬
личные силы, действующие со стороны предложения и
со стороны спроса. Этим он, однако, отнюдь не решает
спор между теорией предельной производительности и
теорией производственных издержек как двумя концеп¬
циями, претендующими на объяснение сущности и основы
цены — стоимости. Впрочем, Маршаллу нужно было
не это.
1 Д. Marshall. Principles of Econojnics, p. 552.
106
Основной идеей, которую он попытался провести в
своем анализе, было то, что отдельно взятые спрос и про¬
изводственные издержки не являются единственным опре¬
делителем величины цен, но определяют их совместно,
путем взаимного воздействия сил спроса и предложения.
Их совместное воздействие он изображает при помощи
известной аналогии с ножницами, которая, однако, при
более подробном изложении проблемы цены сильно хро¬
мает. Будучи воспитанником политической экономии Ри¬
кардо — Милля, Маршалл приписывает основную роль в
процессе ценообразования все же производственным из¬
держкам. По всей 'видимости, не так далеко от правды
мнение, согласно которому его скрытым умыслом было
реабилитировать Рикардо после нападок австрийцев, и в
первую очередь Джевонса. Правда, Маршалл вульгаризи¬
ровал теорию стоимости Рикардо и объяснял ее как обыч¬
ный вариант теории производственных издержек.
В (экономическом анализе с самого начала много вни¬
мания посвящалось рыночным процессам, с тем чтобы
определить воздействие предложения и спроса на цены.
Подход Маршалла к исследованию этих процессов отли¬
чается прежде всего тем, что он вводит фактор времени,
который он правильно назвал источником наибольших
затруднений в (экономической теории. Предложение и
спрос, по Маршаллу, всегда представляют количественную
величину, которая относится к определенному времени
и месту. Процесс, в котором предложение и спрос (взаимо-
приспосабливаются и уравновешиваются, всегда требует
определенного времени. С точки зрения времени, необхо¬
димого для этого процесса приспособления, предложение
становится потоком, а его величина зависит от самых раз¬
личных обстоятельств, которые выступают на стороне
производства.
Маршалл придает динамический характер своему ана¬
лизу закона предложения и спроса прежде всего путем
различения так называемых коротких и длинных перио¬
дов, причем их содержание и продолжительность опре¬
деляются им довольно произвольно.
В коротком периоде времени производство не может
приспособиться к спросу, поэтому предложение, по су¬
ществу, представляют запасы, имеющиеся на рынке. При
установленном таким образом предложении временное
равновесие между предложением и спросом можно полу-
107
тать лишь путем повышения или понижения рыночной
цены. Напротив, в длительном периоде времени его хва¬
тит на то, чтобы производственные мощности расшири¬
лись или уменьшились в соответствии с потребностью,
т. е. чтобы производство приспособило предложение к
величине спроса. Результатом этого процесса, характер¬
ного для длительного периода, является так называемая
нормальная цена, или цена равновесия, которая имеет
тенденцию к уравниванию с производственными издерж¬
ками. Из этого анализа Маршалл выводит «универсальное
правило», содержание которого опять очень произвольно:
«Чем короче исследуемый период, тем больше внимания
мы должны посвящать влиянию спроса на стоимость; чем
продолжительнее период, тем более значительным будет
влияние производственных издержек на стоимость» 4.
Основная мысль, которую хотел выразить Маршалл
этим «универсальным», но очень эмпирическим правилом,
в общем, проста. Если предложение более или менее
фиксированно и не может измениться, колебания рыноч¬
ных цен около нормальной цены, или цены равновесия,
определенной производственными издержками, зависят от
изменений спроса. В длительном периоде, в котором спрос
может все же приспособиться к рыночной ситуации, ре¬
шающая роль в определении цен переходит на производ¬
ственные издержки. Но Маршалл как будто бы испугался
собственного чрезмерного упора на издержки производ¬
ства. Он начинает отступать и приводит примеры, в ко¬
торых, по его мнению, спрос определяет и нормальную
цену, т. е. саму величину производственных издержек.
Такое положение складывается, когда товары производят¬
ся с понижающимися или растущими издержками, так
как эти издержки, по существу, вызывают изменение спро¬
са. Опрос не может повлиять на нормальную цену лишь
тех товаров, которые производятся с постоянными дохо¬
дами, т. е. с пропорциональными затратами.
Конкретные 'случаи, которыми Маршалл обосновывал
регулирующую роль спроса в определении долгосрочной
нормальной цены, а тем самым и самой величины про¬
изводственных издержек, доказывают, что он имел в виду
самое общее отношение между общественным производ¬
ством и структурой потребления. Производство всегда
1 A. Marshall. Principles of Economics, p. 349.
108
служит удовлетворению какой-то общественной потребно¬
сти, за которой стоит платежеспособный спрос. Временные
расхождения между величиной спроса и объемом соответ¬
ствующего производства в конкурентной рыночной эко¬
номике вызывают ценовые отклонения, действующие как
механизм установления равновесия между спросом и
предложением. Лишь в таком всеобщем и вместе с тем
очень тривиальном смысле — что платежеспособную об¬
щественную потребность может удовлетворить лишь опре¬
деленное предложение, масштаб которого связан с опре¬
деленными производственными издержками,— можно го¬
ворить о том, что спрос определяет величину производ¬
ственных издержек и цены равновесия.
Как мы видим, Маршалл «примирил» теорию предель¬
ной полезности и теорию производственных издержек пу¬
тем выделения их познавательного значения в рамках
анализа спроса и предложения. Согласно Маршаллу, тео¬
рия предельной полезности может объяснить лишь не¬
которые явления и аспекты спроса, тогда как теория про¬
изводственных издержек объясняет некоторые условия,
определяющие величину предложения. И в этом случае
он проявляет здоровый теоретический инстинкт, направ¬
ляемый усилием сохранить связь с реальностью и прийти
к заключениям, полезным для практической хозяй¬
ственной жизни. Результаты анализа воздействия за¬
кона спроса и предложения, рыночных сил и процессов,
имеющих тенденцию к установлению цен равновесия и в
конечном счете равновесия всей рыночной экономики, ни
в коем случае не опровергают и не могут опровергнуть
теорию трудовой стоимости, которая открывает конечную
основу и сущность цены как формы проявления стоимо¬
сти. Маршалл давал положительные результаты и разра¬
батывал полезные инструменты познания до тех пор, пока
он вращался в мире поверхностных рыночных явлений
и взаимосвязей, пока не ставил и не решал вопросы, кото¬
рые выходят за рамки этого мира, а тем самым и за рамки
возможностей его собственных аналитических инстру¬
ментов.
Практически до конца 30-х годов учение Маршалла
всецело господствовало в политической экономии Англии
и в большой мере Америки. Отсюда его влияние
расширялось и на другие страны. Это положение
охарактеризовала Дж. Робинсон, написав, что «за¬
109
коны Маршалла были библией, кроме которой мы
знали очень мало. Джевонс, Курно, даже Рикардо
были лишь именами в примечаниях. Кое-что мы слы¬
шали о законе Парето, но ничего о законе всеобщего
равновесия... Экономическая наука — ото был Маршалл» i.
Из положений теории Маршалла вытекает целый ряд
новых тенденций в развитии современной неоклассической
теории. Их исходным пунктом были в основном непосле¬
довательности и противоречия, вытекающие из недостаточ¬
но строгого определения Маршаллом абстрактных условий
и предпосылок его собственного анализа. Поэтому сами
же сторонники Маршалла начинают критически подхо¬
дить к его учению и пытаются внести большую ясность,
точность, логику в систему понятий, положений и знаний,
которые он зачастую определял очень общо и многозначно,
лишь бы не утерять связь с практической реальностью. Как
метко заметила в другом месте Дж. Робиноон, «целое
поколение занималось поиском -скрытых условий Маршал¬
ла» 2. В этом смысле на Маршалле основывается целое
направление неоклассической теории, которое отошло от
условий так называемой -совершенной конкуренции.
Сам Маршалл совершенно иначе представлял себе
дальнейшие задачи экономического анализа, будучи убеж¬
ден, что «XIX век в 'большой мере закончил качественный
анализ в экономической науке. Задача количественного
анализа стоит перед XX веком» 3. Несмотря на большую
упрощенность этого предсказания, можно согласиться с
мнением, что Маршалл внес свой вклад в последующее
развитие количественного экономического анализа. Многие
аналитические инструменты, которые он разработал или
усовершенствовал, действительно стоят у колыбели со¬
временной эконометрии.
Маршалл оказал большое влияние и на «теорию бла¬
го-состояния», в частности, в том виде, в котором ее раз¬
работал А. Пигу, -его непосредственный преемник в Кем¬
бридже. Им неоднократно подчеркивалось, что совокупное
удовлетворение можно было бы увеличить, если имуще¬
ство богатых разделить между бедными, так как предель¬
ная полезность денег неодинакова. Он открыто атаковал
1 J. Robinson. Collected Economic Papers. Cambridge, 1951.
2 Ibid., p. 8.
3 Memorials of Alfred Marshall. London, 1925, p. 301.
110
известное положение Вальраса, согласно которому состоя¬
ние равновесия экономической системы означает макси¬
мум удовлетворения и максимум производства. Он предла¬
гал обложить налогом продукты, которые производятся с
возрастающей доходностью, и наоборот — предоставлять
дотации на производство товаров, которые подвержены
действию закона растущих издержек. Эти идеи вместе с
категорией ренты потребителя вызвали массу спекуля¬
тивных рассуждений в среде теоретиков благосостояния,
которые, естественно, не вышли за пределы очень умерен¬
ного буржуазного реформизма.
Наконец, следует упомянуть и о том, что в области
анализа денег, который не разрабатывался в его основном
труде, Маршаллу приписывается так называемый кем¬
бриджский вариант количественной теории денег. Ее ос¬
новой является спрос на деньги, вытекающий из желания
держать часть доходов в «ликвидной» форме, которую
когда угодно можно превратить в любые товары. Поэтому
кембриджский вариант заменяет в традиционной формуле
количественной теории — MV—РТ — скорость обращения
денег V ее обратным выражением i/V = kl. Это «к Мар¬
шалла» выражает ту долю, которую в общем количестве
денег, соответственно денежных доходов, население стре¬
мится иметь как кассовую наличность. Формула количе¬
ства денег в обращении принимает следующий вид:
М=кРТ. Кембриджские экономисты в общих чертах при¬
няли и далее разработали такой подход к денежному
спросу; из него исходил и Дж. Кейнс, когда формулиро¬
вал теорию денег и процента как составную часть своей
«всеобщей» теории занятости.
5. Теория предельной производительности
факторов производства
К устоям, на которых покоится система неоклассиче¬
ской теории, наряду с теорией предельной полезности,
бесспорно, относится и теория предельной производитель¬
1 М — money, V — velocity, Р — prices и Т — trade. Формула
показывает, что количество денег, умноженное на скорость их об¬
ращения, равно объему обмениваемых товаров (и других сделок,
опосредуемых деньгами), умноженному на средний уровень цен.
Ill
ности. Эта теория с ориентацией на проблемы производ¬
ства выступает и применяется во многих разновидностях
как в различных теоретических конструкциях, так и в
прямой защите капитализма.
Первоначальным источником теории предельной про¬
изводительности является учение Рикардо о дифференци¬
альной земельной ренте, которое вместе с законом убы¬
вающего плодородия объясняет ренту как избыток, обра¬
зующийся в результате различной производительности
одинаковых затрат «капитала и труда» на том же участке.
Закон убывающей производительности можно трактовать
как закон убывающего плодородия земли. В обобщенном
виде он превращается в закон убывающей производитель¬
ности факторов производства вообще, который в дальней¬
шем выступает как закон изменяющихся пропорций, вы¬
ражая зависимость между различными комбинациями
элементов процесса производства и его общим результа¬
том. В рамках этого старого идейного течения теорию
предельной .производительности формулировали Д. фон
Тюнен и М. Лонгфилд, при этом оба использовали ее как
исходный пункт в теории распределения.
Благодаря в первую очередь распространению маржи-
налистСкого анализа на сферу (производства теория пре¬
дельной производительности в самой неоклассической тео¬
рии развивалась, в общем, независимо. Наиболее подробно
и последовательно ее разработал американский экономист
Дж. Кларк, хотя в незаконченном виде мы встречаемся
с ней уже у Джевонса, Вальраса и Маршалла. Как по¬
бочный продукт теории предельной полезности ее форму¬
лировали и австрийцы, пытаясь на основе своей теории
вменения определить стоимость «благ более высокого по¬
рядка», т. е. средств производства. Наконец, следует от¬
метить и роль Ф. Уикстида и Кнута Викселя.
В области апологетики теория предельной производи¬
тельности используется в первую очередь как основа мар-
жиналистской теории распределения, которая должна
оправдать капиталистические отношения распределения.
В таком использовании -она, в сущности, представляет
теорию вменения применительно к народнохозяйственно¬
му, макроэкономическому уровню, желающую самостоя¬
тельно устанавливать относительные доли национального
дохода, приходящиеся на отдельные факторы производ¬
ства — труд и капитал.
112
Как микроэкономическая теория спроса на факторы
производства теория предельной производительности ста¬
ла составной частью неоклассического анализа цен и
теории фирмы. В ее разработке широко использовалась
аналогия с теорией предельной полезности, в частности,
когда обе теории подходят к экономическим проблемам
как к проблемам максимума и минимума. Но и в этом
случае было необходимо относительно длительное разви¬
тие, прежде чем раскрылись рациональное познавательное
значение и практические возможности использования
принципа предельной производительности как аналити¬
ческого инструмента, при помощи которого можно уста¬
новить оптимальное сочетание факторов производства на
микроэкономическом, да и на макроэкономическом уровне.
а) Основные пороки принципа
предельной производительности
Главным источником неразберихи и недоразумений,
которыми было так сильно отмечено применение прин¬
ципа предельной производительности, является отожде¬
ствление потребительной стоимости и 'стоимости процесса
производства в физическом смысле, результатом которого
является определенное количество продуктов —потреби¬
тельных стоимостей,— и процесса создания стоимости,
определяющего величину стоимости п меновой стоимости
произведенных благ. Так как производство богатства не¬
возможно без взаимодействия труда и материальных фак¬
торов производства средств производства, буржуазные эко¬
номисты со времен Д. Сэя говорят о «производительно¬
сти» факторов производства как в смысле участия в
создании данного количества продуктов, так и в смысле
образования их 'стоимости. Таким путем они связывают
два экономических процесса, которые подчиняются -совер¬
шенно различным закономерностям и зависимостям в ка¬
чественном и количественном отношениях.
При исследовании процесса производства как процесса
создания потребительных -стоимостей -единственным дей¬
ствительно производительным фактором является труд,
как целенаправленная деятельность, в которой человек
«опосредует, регулирует и контролирует обмен между со¬
бой и природой». «Как такая целесообразная производи¬
113
тельная деятельность,— пишет далее Маркс,— прядение,
ткачество, ковка, — труд одним своим прикосновением вос¬
крешает средства производства из мертвых; одушевляя
эти средства производства, он превращает их в факторы
процесса труда и соединяется с ними в продукты» *. Стро¬
го говоря, другие факторы производства, прежде всего
капитал, представляющий собой прошлый труд, овещест¬
вленный в средствах производства, можно считать произ¬
водительным лишь в том смысле, что он повышает произ¬
водительность, умножает потенциальные возможности
живого труда.
Для понимания различной роли живого и овеществ¬
ленного труда в самом процессе создания стоимости важ¬
ное значение имеет учение К. Маркса о двойственном
характере труда. Игнорируя ото учение, буржуазные эко¬
номисты не могут знать, что труд в своей конкретной,
полезной форме сохраняет стоимость средств производства
и переносит ее в процессе труда на продукт, тогда как
в своей наиболее общей абстрактной форме он создает
новую стоимость.
Классическая буржуазная политическая экономия ус¬
тановила три основных фактора производства: труд, ка¬
питал, земля. Впоследствии эта схема была сокращена
до двух основных факторов. ;По мнению одной группы
экономистов, к которой принадлежит Бем-Баверк, ими
являются лишь природа и труд, так как капитал является
результатом их взаимодействия. По мнению другой груп¬
пы, которую представляет в первую очередь Д. Кларк, ос¬
новными факторами производства являются труд и ка¬
питал, тогда как земля является лишь разновидностью
капитала. Теория предельной производительности разви¬
валась, таким образом, в рамках двухфакторного анализа,
причем общей целью всех альтернативных делений было
доказать «равную ценность» основных факторов производ¬
ства как в создании потребительных стоимостей, так и в
создании стоимости. В этом смысле теория предельной
производительности направлена против марксистской тео¬
рии стоимости и прибавочной стоимости, маскирует экс¬
плуатацию наемною труда. В действительности все эле¬
менты, участвующие в процессе производства потреби¬
тельных стоимостей, являются факторами производства;
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, с. 211.
114
лишь от характера и дели анализа зависит выделение
меньшего или большего числа факторов производства, на¬
пример, по различным видам труда, средств производства
и прочее.
Теория предельной производительности факторов про¬
изводства выражает определенные функциональные тех¬
нико-экономические связи, установившиеся в процессе
производства материального богатства. При данной техни¬
ке всегда существует такое сочетание факторов производ¬
ства, при котором достигается максимальный объем про¬
изводства и минимальные производственные затраты на
единицу продукции. Если увеличивается один фактор про¬
изводства при неизменности других факторов, объем про¬
изводства станет относительно понижаться по той простой
причине, что нарушается оптимальное соотношение фак¬
торов производства. Поэтому так называемый предельный
продукт, т. е. продукт «последней единицы увеличиваю¬
щегося фактора», имеет тенденцию к понижению. ,В этом
смысле принцип убывающей предельной производитель¬
ности выражает реальные явления технико-экономическо¬
го характера, которые можно наблюдать во всяком про¬
цессе материального производства.
Как уже упоминалось, буржуазные экономисты снача¬
ла ограничивали действие принципа убывающей предель¬
ной производительности сферой сельскохозяйственного
производства, где в роли фиксированного, не изменяюще¬
гося фактора производства выступает земля. В. И. Ленин
в своей критике «закона убывающего плодородия земли»
показал очень ограниченный масштаб действия этого за¬
кона, абстрагирующегося от технического прогресса.
«Чтобы увеличить в значительных размерах количество
вкладываемого в землю капитала,— писал Ленин,— надо
изобрести новые машины, новые системы полеводства,
новые способы содержания скота, перевозки продукта
и пр. и пр. Конечно, в сравнительно небольших размерах
«добавочные вложения труда и капитала» могут происхо¬
дить (и происходят) и на базисе данного, неизменного
уровня техники: в этом случае применим до некоторой
степени и „закон убывающего плодородия почвы"...». Вме¬
сте с тем Ленин обратил внимание на то, что ограничен¬
ное, относительное действие этого «закона» показательно
не только для сельскохозяйственного производства. «Вме¬
сто универсального закона мы получаем, следовательно,
115
в высшей степени относительный «закон»,—настолько
относительный, что ни о каком «законе» и даже ни о ка¬
кой кардинальной особенности земледелия не может быть
и речи» 4.
Главный недостаток применения принципа убывающей
предельной «производительности в буржуазной науке за¬
ключается в иллюзии, что можно отделить и самостоя¬
тельно установить долю, которую отдельные факторы про¬
изводства привносят в общий результат производства. Эта
ошибочная иллюзия проистекает из абстрактной гипоте¬
зы, что факторы производства способны неограниченно
взаимоэаменяться. Из абсурдного представления неогра¬
ниченной взаимозаменяемости может следовать вывод, что
производство способно осуществляться на основе лишь
одного фактора производства, например, одного лишь
труда или капитала. В действительности факторы произ¬
водства имеют комплементарный характер, и только их
совместное функционирование в производственном про¬
цессе дает определенный объем производства.
В применении принципа предельной производительно¬
сти буржуазные экономисты предполагают наличие дан¬
ного количества различных факторов производства и дан¬
ную, неизменную технику производства. Благодаря тако¬
му статическому подходу они абстрагируются от самого
важного источника заменяемости факторов производства,
от технических изменений. С другой стороны, сам харак¬
тер технических изменений в большой мере подвержен
влиянию существующей структуры факторов производ¬
ства, их относительного предложения и цен. Это, конечно,
не исключает возможность известной ограниченной заме¬
няемости факторов производства в рамках данной техно¬
логии и состояния технических знаний, которые опре¬
деляют оптимальные сочетания производственных ре¬
сурсов.
Инструментом установления этих оптимальных соче¬
таний может служить маржиналистский подход, применя¬
емый в виде принципа выравнивания предельных продук¬
тов. Этот принцип, однако, предполагает наличие цен
факторов производства и соответствующих продуктов и
тем самым опять подтверждает, что нет никакого «зако¬
на», на основе которого можно было бы самостоятельно
1 В. И. JI е н и н. Поли. собр. соч., т. 5, с. 101—102.
116
установить предельный продукт отдельного фактора про¬
изводства, а тем самым и его долю в общем результате
производства.
б) Классово-идеологическое содержание
маржиналистской теории распределения
Теория предельной производительности как основа
маржиналистской теории распределения прямо утверж¬
дает, что стоимость и цену всякого фактора производства
определяет его предельный физический продукт, т. е. при¬
рост производства, вызванный последней предельной еди¬
ницей, если количество других факторов производства не
изменяется. Величина предельного продукта определяет
и размер вознаграждения, которое в форме соответствую¬
щего дохода получают собственники факторов производ¬
ства. Предельный продукт переменного фактора с ростом
его количества снижается, тогда как предельный продукт
неизменного фактора растет. Величина предельного про¬
дукта зависит, таким образом, от количественного соот¬
ношения, в котором сочетаются факторы производства
в процессе производства.
Принцип убывающей предельной производительности
должен, таким образом, решить проблему вменения: опре¬
делить относительную долю каждого фактора производ¬
ства в общем совокупном результате производственного
процесса. Для этого достаточно умножить предельный
продукт на число единиц соответствующего фактора про¬
изводства. Основой этой ошибочной концепции является
упомянутое представление, по которому вклад отдельных
факторов производства можно отделить и самостоятельно
выразить.
На этом представлении основываются и все попытки
Дж. Б. Кларка доказать, что распределение в капиталисти¬
ческом обществе справедливо, так как его контролирует
«естественный закон», который, «действуя без трений, да¬
ет каждому фактору производства ту сумму богатства,
которую этот фактор создает» *.
Этим законом является ^«универсальный» закон пре¬
дельной производительности, который регулирует размер
1 Д ж. Б. К л а р к. Распределен?^ богатства. М.—JL, 1934, с. 35.
117
заработной платы и процента так, что труд и капитал
получают точно то, что они произвели.
Правда, Кларк обращает внимание на то, что маржи-
налистская теория распределения имеет силу лишь в
условном состоянии общества, которое он называет ста¬
тическим. В этой связи он объясняет свое понимание
статики и динамики. Статика исследует условия равно¬
весия экономической системы, тогда как динамика зани¬
мается причинами, которые приводят к нарушению ее
равновесия. Статику отличает то, что численность населе¬
ния, количество капитала, методы производства и формы
организации производства, желание и потребности людей
не изменяются. В статике нет прибыли, которую конку¬
ренция устраняет путем уравнивания цен факторов про¬
изводства с их предельными продуктами. В статическом
состоянии не принимаются в расчет воздержание или
ожидание, так как они связаны с созданием нового ка¬
питала.
Следует напомнить, что сам Кларк считал статическое
состояние общества нереальным, видя в статическом ана¬
лизе лишь исходный пункт динамического экономического
анализа. Несмотря на это, свою «статическую» теорию он
в полной мере использует для открытой защиты капита¬
листических отношений распределения, при этом, разуме¬
ется, ему нужно было доказать, что при капитализме нет
никакой эксплуатации труда.
Относительные доли труда и капитала, определяемые
законом предельной производительности, можно, по Клар¬
ку, установить прямым или непрямым методом. Прямым
методом эти доли устанавливаются так, что предельный
продукт труда, соответственно капитала, умножается на
число их единиц. Непрямой метод состоит в принципе
ренты, по которому различие между общей и предельной
производительностью одного фактора производства пред¬
ставляет доход другого фактора производства. Совокупная
величина заработной платы и процента определяются и
законом предельного продукта, и как избыток, имеющий
характер ренты. Это наивное представление двоякого оп¬
ределения величины заработной платы и процента Кларк
представляет следующим образом (см. (рис. 4).
Из «принципа убывающей предельной производительно¬
сти со всей очевидностью вытекает, что все непредельные,
«интрамаргинальные» рабочие производят больше пре¬
118
дельного продукта .последнего рабочего и поэтому явля¬
ются предметом эксплуатация. Такое возражение против
маржиналистской теория распределения выдвинул даже
сам Бем-Баверк, который, как известно, не был согласен
с трактовкой процента на основе производительности ка¬
питала. Кларк очень неубедительно отвечает, что факторы
Рис. 4.
производства являются однородными; все их единицы
произвольно заменяются одна другой, и поэтому они име¬
ют одинаковую «специфическую» производительность, на
основе которой они получают свою долю вознаграждения.
Этот аргумент полностью противоречит принципу убываю¬
щей доходности, на котором покоится не только «.прямой»
метод определения доходов факторов, но и вся маржина-
листская теория распределения.
В поддержку этой апологетической теории использо¬
вался и аргумент, что весь продукт без остатка «исчер¬
пается», если все факторы производства будут вознаграж¬
даться в соответствии с предельным продуктом. Эта аргу¬
ментация, которую сначала разработал Уикстид, а за ним
Виксель, вызвала широкую полемику. Вскоре оказалось,
что принцип «исчерпанности» всего продукта действует
лишь тогда, когда речь идет об однородной производст¬
венной функции первой степени, на которую распростра¬
няется так называемая формула Эйлера. Свойства про¬
изводственных функций этого рода и возможности их ис¬
пользования были подробно изучены только в связи о
развитием неоклассических теорий роста. Необходимо,
однако, подчеркнуть, что предполагаемый характер функ¬
циональной зависимости между производственными из¬
119
держками и их результатом не имеет решительно ничего
общего о проблемой распределения доходов.
Буржуазное идеологическое содержание маржиналист-
ской теории распределения признают сегодня и многие
западные экономисты. Этот ее основной характер не уст¬
раняется и не смягчается тем, что они различают «функ¬
циональную теорию распределения», которая основывает¬
ся на одном лишь принципе убывающей предельной
производительности, и «индивидуальную теорию распре¬
деления», учитывающую распределение собственности на
средства производства. Речь ведется лишь о двух вариан¬
тах той же самой теории распределения, но ни одна из
них не отвечает на основной вопрос: почему предельный
продукт капитала получают собственники средств (произ¬
водства.
В последнее время некоторые буржуазные экономисты
пытаются разработать «социальные», или «социологиче¬
ские», теории распределения. Эти теории исходят из того,
что при распределении национального дохода реализуют¬
ся и различные «социальные» и силовые моменты, в част¬
ности борьба интересов между разными общественными
группами. Поэтому они искусственно конструируют «со¬
циальные группы», общей чертой которых чаще всего
является поведение людей в приобретении доходов, и тем
•самым, в сущности, игнорируется классовая структура
капиталистического общества*.
Однако основой господствующей концепции распреде¬
ления и далее остается теория предельной производитель¬
ности. Сами буржуазные экономисты объясняют такое
состояние тем простым фактом, что нет никакой другой
концепции, которая могла бы заменить маржиналистскую
теорию распределения. С течением времени изменилось
лишь ее толкование.
Большинство буржуазных экономистов уже не допус¬
кает, что можно было бы прямо установить предельный
продукт факторов производства. Цены факторов (произ¬
водства как получаемые на этой основе части националь¬
ного дохода они объясняют просто как результат деятель¬
ности всех предприятий, которые пытаются найти опти¬
1 Новые теории распределения разработала, в частности, со¬
циологическая школа, наиболее распространенная во Франции.
К ее представителям относятся Ж. Маршаль, А. Маршаль, Ф. Пер-
ру, Ж. Лем, Ж. Лекален и др.
120
мальное сочетание факторов производства, с тем чтобы
свести издержки до (минимума и получить максимум при¬
были. Эти экономисты ссылаются, таким образом, на все¬
общее действие закона спроса и (предложения, так как
механизм этого закона в условиях конкуренции имеет
тенденцию создавать такие цены, которые на микроэко¬
номическом и макроэкономическом уровнях соответствуют
предельному продукту факторов производства. Это, одна¬
ко, означает, что они отказываются от теоретической трак¬
товки стоимости факторов производства так же, как они
отказались от трактовки стоимости и цен предметов по¬
требления. В области этой основной экономической про¬
блематики теория предельной производительности потер¬
пела такое же фиаско, как и теория предельной полез¬
ности.
в) Применение принципа
предельной производительности в микроэкономике
Применение принципа предельной производительности
на микроэкономическом уровне относится к области со¬
вершенно иных проблем. Теперь проблема заключается
уже не в определении цен факторов производства, с тем
чтобы вывести из них доли этих факторов в националь¬
ном доходе. Отдельные предприятия исходят из сущест¬
вующих цен, какими они образовались на рынке факторов
производства, и на их основе пытаются максимизировать
прибыль. Таким применением принципа предельной про¬
изводительности неоклассическая теория фирмы форму¬
лирует условия равновесия, которые аналогичны условиям
равновесия потребителя. И в этом «случае весь анализ
проходит при предпосылке существования условий совер¬
шенной конкуренции.
Отдельные (предприятия настолько малы, что не могут
повлиять на цену факторов производства, поэтому они
принимают их как заданные параметры. Издержки про¬
изводства определенного объема продукции минимальны
тогда, когда предельные продукты «отдельных факторов
производства равны их ценам. Иначе говоря, всякая по¬
следняя денежная единица, затраченная на разные фак¬
торы производства, должна принести предприятию рав¬
новеликий доход. Комбинации факторов производства,
дающие равные величины продукции, называются изо¬
121
квантами и ведут себя в общем так же, как кривые без¬
различия. Вместо неизменяющейся общей полезности вы¬
ступает постоянный совокупный продукт, произведенный
при различных сочетаниях двух факторов. Если предпо¬
лагается, что производственная функция непрерывна, то
предполагается бесконечная делимость факторов произ¬
водства, так что предприятие имеет перед собой беско¬
нечное число изоквантовых комбинаций. Против этой
очень абстрактной предпосылки сразу же появляется то
возражение, что возможность замещения факторов про¬
изводства определяется существующей в действительности
техникой и значительно ограничивается характером орга¬
низации предприятия, как и неделимостью некоторых
факторов производства. Поэтому линейное программиро¬
вание, исходящее из микроэкономического применения
принципа предельной производительности, учитывает не
только данные цены, но и данные производственные ре¬
сурсы предприятия и решает проблему минимума или
максимума при данных линейных ограничениях.
Неоклассической анализ широко применяет принцип
предельной полезности и в трактовке спроса на факторы
производства, прежде всего спроса на труд. В наши дни
он, однако, признает, что сам по себе этот принцип не
объясняет размеры заработной платы, которые зависят
и от условий, создающих определенное предложение ра¬
бочей силы. С точки зрения отдельных предприятий, спрос
на труд ограничивается его предельным продуктом, так
как предприятия нанимают рабочую силу лишь до тех
пор, пока вклад последнего, предельного рабочего не будет
равен существующей заработной плате. Из этого выводи¬
лись апологетические заключения о том, что борьба ра¬
бочего класса и профсоюзов не может повлиять на ве¬
личину заработной платы, которая регулируется законом
убывающей производительности труда. Искусственное по¬
вышение заработной платы вызывает лишь безработицу,
так как предприятия не могут выплачивать заработную
плату, превышающую предельный продукт труда, и на¬
оборот — понижение заработной платы ниже уровня пре¬
дельного продукта является импульсом расширения заня¬
тости и может полностью ликвидировать безработицу.
Неоклассический анализ заработной платы подверг
критике Дж. Кейнс, показывая, что с макроэкономической
точки зрения следует считать заработную плату не толь¬
122
ко элементом производственных затрат, но и составной
частью совокупного эффективного спроса. Тем самым он,
по существу, критикует нарушение одного условия ана¬
лиза частичного равновесия. При исследовании совокуп¬
ного спроса на труд нельзя не замечать его влияния на
совокупный платежеспособный спрос общества, т. е. на
размер национального дохода.
Рациональное содержание теории предельной произ¬
водительности состоит прежде всего в том, что она пре¬
доставляет аналитические инструменты для решения не¬
которых проблем оптимизации факторов производства, оп¬
тимальной величины предприятий, а также оптимального
объема производства. На базе теории предельной произ¬
водительности были разработаны различные производст¬
венные функции, которые можно использовать не только
на микроэкономическом, но и макроэкономическом уров¬
не. На них покоятся и современные неоклассические тео¬
рии экономического роста.
6. Анализ рыночных ситуаций
в условиях несовершенной конкуренции
Совершенно не случайно в начале 30-х годов появля¬
лись теории, которые подвергали критике господствующую
концепцию совершенной конкуренции и обращали внима¬
ние на проблемы так называемых несовершенных рынков.
В историческом плане эти теории являются неоклассиче¬
ской реакцией на развитие монополистической структуры
капитализма. С более узкой, теоретической точки зрения
они представляют реакцию на выводы Маршалла и по
своему методу остаются в пределах анализа частичного
экономического равновесия.
Анализ Маршалла давал достаточное количество ис¬
ходных импульсов к такому повороту. Как известно, Мар¬
шалл неохотно принимал воображаемый мир совершенной
конкуренции, часто обращая внимание, в частности, на то,
что благодаря предположению об абсолютной информи¬
рованности этот мир очень далек от реальных условий
хозяйственной жизни. Поэтому, по его утверждению, им
анализируется среда, в которой «много свободной конку¬
ренции», но имеются и многие недостатки и ограничения.
Так, у Маршалла постоянно переплетаются элементы
123
конкуренции и монополии. Хотя он признает существова¬
ние всеобщего рынка, на котором покупатели и продавцы
выступают как более или менее равноценные партнеры,
ка!ждый из них имеет все же и «особый рынок», основы¬
вающийся ,на знакомстве и взаимном доверии. Только
подобное произвольное понимание конкуренции можно со¬
вместить с такими категориями Маршалла, как внутрен¬
няя и внешняя экономия и связанный с ними рост дохо¬
дов, который по логике вещей должен вести к образова¬
нию монополии.
Голоса критики, которые уже издавна обращали вни¬
мание на противоречия между господствующим теорети¬
ческим анализом и реальными формами конкуренции,
подытожил в своей известной статье в 1926 г. (П. Сраффа.
Отправной точкой критики снова были законы эффектив¬
ности Маршалла. В этой связи П. Сраффа подверг напад¬
кам в первую очередь две идеи господствующей теории
конкуренции: 1) производитель-конкурент не может по¬
влиять на рыночную цену; 2) обычно он должен произ¬
водить с растущими индивидуальными издержками. Од¬
нако повседневная действительность показывает, что пред¬
приятия в своем большинстве работают с понижающимися
производственными издержками и снижают цены, с тем
чтобы продать большее количество продуктов. Сами по¬
купатели не безразличны по отношению к продуктам, но
проявляют различные предпочтения, вытекающие из при¬
вычек, традиций, марки и прочее. Поэтому единый рынок
распадается на ряд обособленных рынков, на которых
фирмы имеют привилегированное положение и преиму¬
щества, как обычный монополист. Прежняя теория зани¬
малась лишь двумя полюсами — конкуренцией и монопо¬
лией, реальный же мир лежит где-то между ними.
П. Сраффа приходит к выводу, что экономический анализ
должен отойти от свободной конкуренции и повернуть
в обратном направлении — в направлении монополии.
Критика Сраффа встретила чрезвычайно широкий
отклик и вызвала широкую полемику. Дж. Робинсон
назвала ее даже поворотным пунктом в «освобождении
экономического анализа от тирании условия совершенной
конкуренции» *. В этой критической атмосфере одновре¬
менно появились две работы, которые по сей день счита-
1 J. В о b i n s о n. Collected Economic Papers, p. 20,
124
ются «классическими» в области анализа несовершенных
рыночных форм. Дж. Робинсон назвала свой анализ «эко¬
номической теорией несовершенной конкуренции»,
а Э. Чемберлин — «теорией монополистической конкурен¬
ции» *.
Обе теории имеют, в сущности, одинаковую проблема¬
тику и много общих черт, отличаясь, однако, как своими
познавательными амбициями, так и общественно-экономи¬
ческими и идеологическими выводами. Анализ Дж. Ро¬
бинсон вылился в неоклассические «антимонополистиче¬
ские» позиции, тогда как теория Чемберлина, которую он
сам считает обобщенной «теорией стоимости», наоборот,
служит защите монополий. Немарксистское происхожде¬
ние обеих теорий проявляется в том, что предметом их
анализа не являются монополии в марксистском понима¬
нии; следовательно, они не исследуют влияние монополий,
выросших из концентрации и централизации производ¬
ства и капитала и принципиально изменивших лицо со¬
временного капитализма.
а) Теория несовершенной конкуренции
Дж. Робинсон
Дж. Робинсон, в общем, придерживается линии кри¬
тики Ораффа и в ее свете пытается внести большую ло¬
гичность в сравнительно нестрогий анализ Маршалла;
последовательно применяет формально-логический аппа¬
рат теории предельной производительности и не перехо¬
дит границы анализа частичного равновесия. Основой
анализа «несовершенной», конкуренции является сравне¬
ние модели совершенной конкуренции с моделью абсо¬
лютной монополии.
Совершенная конкуренция предполагает существова¬
ние с обеих сторон большого числа покупателей и про¬
давцов, в силу чего они не могут .повлиять на цену, но
должны принимать ее как заданный параметр. Продукт
является однородным, и спрос на него бесконечно эласти¬
чен, из чего следует, что при снижении цены фирма мо¬
жет продать любое количество продукта. Покупатели без¬
различны по отношению к продуктам, так как на рынке
1 J. Robinson. The Economics of Imperfect Competition.
London, 1933; Э. Чемберлин. Теория монополистической кон¬
куренции. М., 1969.
125
выступают лишь совершенные заменители. Всякий произ¬
водитель расширяет производство до тех пор, когда пре¬
дельные издержки, связанные с производством последней
единицы, совпадут с ценой, которая одновременно соот¬
ветствует предельному доходу и средним издержкам.
В этой толке фирма достигает равновесия и не заинтере¬
сована в дальнейшем расширении производства.
В условиях абсолютной монополии существует лишь
один продавец, которому противостоит большое число по¬
купателей. Продукт является однородным и не имеет
заменителя. Условия равновесия фирмы теперь совершен¬
но изменяются, так как они выражаются лишь равенством
предельных издержек и предельного дохода.
Различия между двумя крайними ситуациями в упро¬
щенном виде показаны на рис. 5.
Рцс. 5. HN — предельные издержки; HD — предельный доход;
PN — средние издержки; KD — спрос.
126
Отдельные функции 'обозначены прямыми для более
четкого выявления различий в ситуации при совершенной
конкуренции и при абсолютной монополии. Оплошные
линии изображают функцию спроса и функцию средних
издержек, пунктирные линии выражают функцию пре¬
дельного дохода и предельных издержек. При совершен¬
ной конкуренции рыночная цена равна средним издерж¬
кам, которые одновременно являются и минимальными
издержками. Выражающие их прямые пересекаются в
точке С, в которой фирма достигает равновесия. Заметим,
что в точке равновесия предельные издержки являются
равновеликими, а предельный доход фирмы, по существу,
равен цене. Уровень производства определяет расстояние
О А, а цены — АС.
В условиях абсолютной монополии фирма достигает
состояния равновесия в точке Z), в которой предельные
издержки и предельный доход совпадают, однако цена
выше предельных и средних издержек {BE). Эта разни¬
ца является источником монопольной прибыли. Произ¬
веденное количество является меньшим {OB) и не соот¬
ветствует оптимальному объему, который был бы достиг¬
нут при равенстве предельных и средних издержек.
Мощности предприятия используются неполностью, и це¬
ны здесь выше, чем в условиях совершенной конкурен¬
ции. Из этого Робинсон делает типично неоклассический
вывод об отрицательном воздействии монополии на эф¬
фективность экономической системы.
Теорию абсолютной монополии Робинсон вполне в
духе Маршалла применяет как инструмент анализа таких
реальных ситуаций, в которых условия совершенной кон¬
куренции полностыо не соблюдаются. Она вводит нас в
мир «несовершенной конкуренции», в мир «промежуточ¬
ной зоны», которая лежит между конкуренцией и моно¬
полией.
Различные несовершенства конкуренции создают си¬
туации, напоминающие монополию. В действительности
монополист ограничен эластичностью спроса, зависящей
от возможности замены его продукта другим продуктом.
Поэтому он может продать лишь то количество, которое
поглотит рынок. Чем выше эластичность спроса — если
спрос реагирует более чем пропорционально на изменения
в ценах,— тем меньшим будет различие между предель¬
ным доходом, соответственно предельными издержками,
12?
й Ценами, и наоборот, это различие будет тем больше, чем
ниже эластичность спроса.
Различные несовершенства рынка проистекают и из
того, что покупатели реагируют не только на различие в
ценах, но, учитывая и разные другие обстоятельства,
предпочитают одного продавца другому. Их интересует и
качество продуктов, транспортные затраты, уровень об¬
служивания, возможности получения кредита, внешний
вид и прочее, кроме того, действует также и фактор не¬
ведения и инертности. Благодаря этим несовершенствам
конкуренции каждый производитель становится своеоб¬
разным монополистом* Такой трактовкой несовершенной
конкуренции Робинсон приближается к «внеценовой кон¬
куренции)), вытекающей из «дифференциации продуктов»,
на которой основывается теория монополистической кон¬
куренции Чемберлина, однако она сама не распространя¬
ется об этом более подробно.
Робинсон разбирает и эксплуатацию «наемных факто¬
ров производства», которая появляется в ситуации «мо¬
нопсонии», т. е. монополии со стороны покупателя. В та¬
кой ситуации заработная плата бывает ниже, чем стои¬
мость физического предельного продукта рабочих. Ее
трактовка эксплуатации основывается, таким образом,
полностью на теории предельной производительности.
Главную причину эксплуатации она видит в том, что
предложение труда не является абсолютно эластичным.
В этой связи она подчеркивает положительную роль, ко¬
торую играют профсоюзы в борьбе против эксплуатации,
так как своей деятельностью они повышают эластичность
предложения труда и тем самым способствуют созданию
равенства между предельным продуктом труда и величи¬
ной заработной платы.
Нельзя согласиться с этой трактовкой эксплуатации,
основывающейся на теории предельной производительно¬
сти. Эксплуатация связывается здесь лишь с «несовер¬
шенствами» на рынке труда и отсутствует, когда заработ¬
ная плата равна предельному продукту труда. Более того,
могло бы 'Создаться и такое положение, что рабочие стали
бы эксплуатировать капиталистов, если заработная плата
превысит предельный продукт труда. Чемберлин со всей
серьезностью обвинил Робинсон в пристрастности, так как
в своей теории эксплуатации она вообще не учитывает
такую возможность.
128
б) Теория
«монополистической конкуренции»
Чемберлина
Само название теории приводит в еще большее за¬
блуждение, чем в отношении Робинсон. Чемберлин хочет
создать «более общую» теорию стоимости, но под нею он
понимает неоклассическую теорию цены, состоящую в
анализе спроса и предложения при условии совершенной
конкуренции. Обобщение, по Чемберлину, заключается
в первую очередь в введении анализа так называемой мо¬
нополистической конкуренции, так как в действительной
жизни элементы монополии и конкуренции всегда пере¬
межаются и присутствуют на рынке.
Согласно Чемберлину, элементы монополии появляют¬
ся главным образом вследствие «дифференциации» про¬
дуктов. И хотя на рынке имеется много продавцов, каж¬
дый из них независим, так как продает товар, которому
покупатели по какой-либо другой, чем уровень цены, при¬
чине отдают предпочтение. Наряду с ценовой конкурен¬
цией существует и внеценовая конкуренция. Продукты
конкурирующих предприятий могут отличаться своим ка¬
чеством, формой, упаковкой, фабричной маркой, репута¬
цией. Монопольную позицию создает и само местонахож¬
дение продавца.
Очевидно, что такое представление о «монополистиче¬
ской конкуренции» не имеет ничего общего с монополи¬
стической структурой современного капитализма и ее по¬
следствиями для конкуренции. Посредством переноса по¬
нятия монополии с предприятия на продукт монополистом
становится всякий мелкий производитель или продавец,
если его продукт как-то отличается от продуктов конку¬
рентов. Реалистичность конкуренции Чемберлина прояв¬
ляется лишь в том, что он описывает некоторые действи¬
тельные движущие силы всякой конкретной формы кон¬
куренции. Поэтому его доктрина, в сущности, всеми
своими сторонами направлена на то, чтобы замаскировать
происхождение, сущность и роль действительных моно¬
полий.
Чемберлин замечает и влияние издержек сбыта на
формирование спроса. Он правильно считает громадные
расходы на рекламу непроизводительным использованием
129
ресурсов производства в конкурентной борьбе с целью
оказать -влияние на предпочтения потребителей и обеспе¬
чить предприятию особый рынок. Много внимания Чем¬
берлин посвящает и вопросу олигополии, т. е. такой ры¬
ночной ситуации, когда на рынке имеется лишь небольшое
количество конкурирующих предприятий. -В такой ситуа¬
ции поведение одного предприятия оказывает влияние на
положение всех других предприятий, поэтому каждый
олигополист должен учитывать их реакцию на свое ре¬
шение.
Чемберлин высоко оценивает свою теорию как «более
общий» вид к<теории стоимости» и очень наивно подчерки¬
вает ее идеологические достоинства. Теория «монополи¬
стической» конкуренции является, по его мнению, более
общей, так как: 1) включает монополию и конкуренцию,
между которыми -нет никаких острых границ; 2) включа¬
ет неоднородность продуктов как рыночную силу; 3) учи¬
тывает все рыночные формы, в особенности олигополию;
4) включает и сбытовую деятельность, так как товары
не продаются автоматически и без издержек; 5) превра¬
щает сам продукт в переменную величину и учитывает
так называемую внеценовую конкуренцию; 6) включа¬
ет не только максимизацию прибыли, но и другие цели
политики предприятия*.
Как видим, согласно Чемберлину, теория является тем
более общей, чем больше эмпирических явлений она улав¬
ливает, даже если она не объясняет их внутреннюю связь.
Он надеется, что путем описания эмпирических явлений
можно приблизиться к теоретическому пониманию реаль¬
ной действительности. Особо подчеркивается идеоло¬
гическая нейтральность его теории, так как в отличие от
Робинсон он не констатирует одностороннюю эксплуата¬
цию труда. Поскольку и труд представляет «дифферен¬
цированный продукт», рабочий также является монопо¬
листом и может эксплуатировать предпринимателя и пот¬
ребителей, в особенности если через профсоюз он усилит
свои позиции.
Отходом от абстрактных предпосылок совершенной
конкуренции неоклассические конструкции фактически
1 E. Н. Chamberlin. Towards a More General Theory of
Value. New York, 1957, p. 16—26.
i3ö
теряют многое из своего всеобщетеоретического характе¬
ра, и повышение степени их описательно-эмпирического
содержания мало способствует пониманию капиталисти¬
ческой реальности. Наоборот, именно «революция Чем¬
берлина» в неоклассической теории цены доказывает, что
эти конструкции превращаются в очень наивную защиту
монополистической структуры современного капитализма.
ГЛАВА VI
Анализ общего
экономического равновесия
Анализ условий общего экономического равновесия
представляет особую область неоклассической теории.
В его рамках реализуются и используются различные
неоклассические теории, в частности теория предельной
полезности и предельной производительности, однако уже
как инструменты «анализа не частичного равновесия, но
равновесия всей экономической системы. Такое использо¬
вание раскрывает как их действительное познавательное
значение, так и классовую идеологически-апологетическую
направленность. Эти два аспекта и будут прослежены в
критическом анализе теории общего экономического рав¬
новесия.
Разработка этой части неоклассической экономической
теории неразрывно связана с именем основателя так на¬
зываемой лозаннской школы JI. Вальраса. Во всех основ¬
ных идеях, из которых в теории общего экономического
равновесия исходил Вальрас, можно, в общем, точно най¬
ти и назвать его предшественников. Идею равновесия,
к которому в виде тенденции направлено всякое рыночное
хозяйство, как и принцип взаимосвязанности, который ею
управляет и создает из нее единую систему, высказали
и частично использовали задолго перед Вальрасом, напри¬
мер, Буагильбер, Кенэ и Тюрго. Идею всеобщей взаимо¬
связанности экономических явлений до Вальраса наиболее
четко понял и сформулировал «отец математической эко¬
132
номической теории» — А. Курно. И хотя Курно в конце
концов отказался от ее математического развития и не
вышел за пределы частичного анализа, Вальрас признает
его своим учителем в применении математики в (экономи¬
ческой теории.
Подход к экономическим явлениям как к явлениям
обмена развил уже Д. Сэй, а в особо вульгарном виде —
Ф. Бастиа. У Соя Вальрас взял и концепцию трех фак¬
торов производства и их производительных услуг. Субъ¬
ективная трактовка 'Стоимости на основе полезности во
французской политической экономии имела долгие тради¬
ции. Говоря конкретно, Вальрас перенял ее от своего от¬
ца Августа Вальраса, который убедил его и в том, что
экономическая наука является математической наукой.
Исходя из этих основных элементов, Вальрас создал
нечто оригинальное и новое. В историю экономической
науки он вошел благодаря приоритету в разработке до¬
вольно целостной, логически увязанной теории общего
экономического равновесия и выражении ее в системе
уравнений и неизвестных, обогатив тем самым матема¬
тический инструментарий экономического анализа систе¬
мой совместных уравнений. Вальрас, бесспорно, относится
и к «открывателям» теории предельной полезности. Стои¬
мость он выводит из полезности и ограниченности благ,
предельную полезность называет редкостью, или интен¬
сивностью последней удовлетворенной потребности. Са¬
мостоятельно и независимо от других он подошел и к
формулировке условий равновесия потребителя. В отли¬
чие от Джевонса и других экономистов неоклассической
школы он, однако, не развивает теорию предельной по¬
лезности в анализе спроса, но использует ее лишь как
трамплин для перехода к конструированию модели все¬
общего экономического равновесия.
Вальрас понимал, что принцип обмена является ос¬
новным инструментом формализации экономических яв¬
лений и процессов, так как позволяет выразить их в ма¬
тематической форме. Там, где имеется обмен, имеется и
эквивалентность, которую можно записать в виде урав¬
нения.
Действительные причины подхода к экономическим яв¬
лениям как к явлениям обмена являются более общими
и глубокими. В известном смысле обмен — это сама сущ¬
ность и главная форма экономического процесса, в част¬
133
ности его основной фазы — производства. На это обращал
внимание К. Маркс, подчеркивая, что производство — это
обмен между человеком и природой, «присвоение инди¬
видуумом предметов природы в пределах определенной
общественной формы и посредством нее» i. Общественное
производство представляет собой разделение труда и обмен
между производителями. Далее Маркс совершенно опре¬
деленно подчеркивает, что «обмен деятельностей и спо¬
собностей, который совершается в самом производстве,
относится прямо к нему и составляет его существенную
сторону» 2.
1. Анализ обмена —
теоретическая основа системы
всеобщего равновесия Вальраса
Вальрас развивал теорию экономического равновесия
несколькими этапами, придавая ей все более законченный
вид. Сначала он анализирует равновесие обмена без связи
с производством, затем сам процесс производства с тем,
чтобы показать условия равновесия производства. По су¬
ществу, на этих двух этапах Вальрас разработал основные
положения всей своей теории. Результаты анализа произ¬
водства капитальных благ и, наконец, денег не так важны
для познавательного значения этой теории.
Анализ обмена является теоретическим отправным
пунктом системы Вальраса, в которой он объясняет усло¬
вия равновесия обмена и потребления, приходя при этом
к тем же самым выводам, что и Джевонс, хотя ход его
анализа отличен. Вальрас исходит из анализа спроса и
предложения, выводя из него функцию и измеримость
полезности.
Он начинает с простейшего случая двустороннего об¬
мена: два лица обменивают между собой два потреби¬
тельских блага. При этом Вальрас, естественно, абстра¬
гируется от производства, вообще не затрагивая вопрос,
как было получено данное количество товаров. Размер
спроса обоих участников обмена зависит от менового от¬
ношения, т. е. от цены, выраженной в противоположном
1 К. МарксиФ. Энгельс. Соч., т. 12, с. 713.
2 Там же, с. 725.
134
товаре. Их кривые спроса имеют тенденцию к пониже¬
нию: если меновое отношение ухудшается, т. е. если цена
растет, спрос снижается, и наоборот. Всякому меновому
отношению двух благ соответствует, таким образом, опре¬
деленный размер спроса с обеих сторон.
Нетрудно понять, что из кривых спроса можно выве¬
сти и размер предложения. Обменивать можно лишь в
том случае, если обе стороны могут предложить какой-ли¬
бо эквивалент. Этим эквивалентом является часть това¬
ров, имеющаяся у участников перед обменом. Это значит,
что величина спроса при данном меновом отношении двух
благ представляет вместе с тем и величину предложения.
Кривая предложения опять имеет повышательную линию:
если меновое отношение улучшается, т. е. если цена по¬
нижается, предложение растет, и наоборот. Вальрас прав,
что при подобных условиях двустороннего обмена, при
наличии данного количества обоих товаров и их меновой
стоимости, из кривой спроса можно вывести величину
предложения. (Правильно также и то, что из кривой пред¬
ложения можно вывести величину спроса. Точка, в кото¬
рой кривые спроса и предложения пересекаются, дает
цену равновесия, меновое отношение, при котором пред¬
ложение и спрос уравниваются.
Из этого анализа предложения, спроса и цены равно¬
весия Вальрас выводит функцию полезности. Полезность
является функцией данного количества товара. Если ко¬
личество товара растет, его предельная полезность —
Вальрас говорит о редкости, или интенсивности последней
удовлетворенной потребности — должна снижаться. Если
далее предположить, что целью обмена на обеих сторонах
является максимизация «полезности, состояние равновесия
наступит тогда, когда меновые отношения (цены) благ
пропорциональны «по отношению к их предельной полез¬
ности. Математическое доказательство того, что в этой
точке достигается максимум удовлетворения, Вальрас ви¬
дит в том, что первая производная функции равна нулю.
Так он подходит к одинаковому с Д ж ев он сом заключению
об условиях равновесия обмена и потребления. Обмен
уравновешен, если меновые отношения соответствуют
субъективным оценкам обоих участников, их предельным
полезностям. Оба потребителя так распределили между
собой запасы своих товаров, что никакой нужды продол¬
жать обмен уже нет.
135
На основе анализа равновесия обмена Вальрас делает
совершенно недопустимый вывод, что причиной и пер¬
вичной основой меновой стоимости, соответственно цены,
является редкость, то есть предельная полезность. В дей¬
ствительности такой вывод допустим лишь для тривиаль¬
но упрощенного случая двустороннего обмена. Речь идет
об обмене излишков между двумя собственниками благ,
которые могут установить меновое отношение только на
основе своих субъективных оценок в силу отвлечения от
всех других условий обмена, в частности от производства
и производственных издержек. И сама логика аргумента¬
ции Вальраса более чем сомнительна: «Вели все-таки
верно, что редкость и меновая стоимость — это два парал¬
лельных и пропорциональных явления, то верно, что ред¬
кость является причиной меновой стоимости». Вальрас
особо подчеркивает, что путем математического анализа
обмена он подошел к редкости как измеримой величине.
Взгляд Вальраса на полезность как причину стоимости и
его кардиналистский подход к измерению полезности впо¬
следствии подверг критике его непосредственный преем¬
ник В. Парето 1.
Распространением обмена на большое число благ и
участников анализ Вальраса не принес уже много нового.
Конечно, с точки зрения математического решения он
получает большое число уравнений и неизвестных. Неиз¬
вестными являются цены равновесия и количества благ,
которые будут обменены при этих ценах. Уравнения пред¬
ложения и спроса, при помощи которых нужно найти
значения неизвестных, содержат два условия равновесия:
величина спроса и величина предложения являются функ¬
цией цен всех других товаров. Вальрас, таким образом,
применяет принцип всеобщей взаимосвязи и отходит от
функции спроса Курно, вводя вместо нее функцию, в ко¬
торой спрос на данный вид блага зависит не только от
цены этого блага, но и от цен всех других благ.
В полученной системе уравнений число уравнений
равно числу неизвестных. Эта система решается совмест¬
но, что означает, что обмен осуществляется одновременно
и только при ценах равновесия, которые уравнивают ве¬
личину предложения и спроса любого блага.
1 L. Walras. Elements d’economie politique pure. Paris, 1926,
p. 102.
Следует указать па некоторые абстрактные условия,
при которых осуществляется двусторонний и многосто¬
ронний обмен в анализе Вальраса. Запасы благ, имею¬
щиеся у потребителей перед обменом, даны и неизменны.
Проблема заключается лишь в распределении этих запа¬
сов в соответствии с потребностями их владельцев. Во¬
прос производства и производственных издержек не игра¬
ет здесь никакой роли. Вальрас вообще не ставил перед
собой вопрос, почему запасы благ ограничены, как опре¬
деленные количества благ попали в руки потребителей.
Он не приметил и того, что в постановку проблемы
включаются доходные ограничения. Данные запасы по¬
требительских благ представляют, по существу, платеже¬
способный спрос, т. е. доходы потребителей.
При этих абстрактных предпосылках весь процесс об¬
мена и все меновые отношения, выраженные в ценах
равновесия, выглядят как результат субъективных оце¬
нок потребителей. Ведь весь анализ обмена базируется
на предположении, что колебания спроса известны и
соответствуют кривым полезности отдельных участни¬
ков обмена. Это предположение должно, однако, слу¬
жить лишь дополнительным объяснением психологи¬
ческих причин спроса на основе теории предельной полез¬
ности.
Анализ равновесия обмена Вальраса распространяет
на всю экономическую систему ту гипотезу, что при дан¬
ных доходах и данных ценах потребители покупают опре¬
деленные количества различных благ с целью максимизи¬
ровать удовлетворение. Однако их субъективные оценки
объективно обусловлены как доходами, так и ценами.
Очевидно, что в системе Вальраса принцип предельной
полезности не может объяснить цену и стоимость, так как
предполагает на основе данных цен и доходов, что по¬
ведение потребителей на рынке рационально.
Впрочем, теория предельной полезности играет лишь
второстепенную роль в построении системы всеобщего
равновесия. Как будет видно, Вальрас придерживался
этой теории, в частности, для того, чтобы защитить несо¬
стоятельный тезис, по которому система свободной конку¬
ренции обеспечивает максимум удовлетворения также и
в масштабе всего общества.
137
2. Классификация капитальных благ
и анализ равновесия производства
Теория производства Вальраса является, в сущности,
применением положений и выводов, к которым он при¬
ходит в анализе равновесия обмена и потребления. Одна¬
ко сейчас к рынку предметов потребления присоединяет¬
ся еще и рынок так называемых производительных услуг,
при помощи которых производятся потребительские блага.
Производство, понимаемое как материализация произво¬
дительных услуг, представляет, таким образом, обмен этих
услуг на готовые продукты и в конечном счете обмен
производительных услуг на производительные услуги. Это
означает, что «услуги» факторов производства непосред¬
ственно превращаются в конечные предметы потребления,
так что производство — производительное потребление
предприятий — исключается.
Анализ производства, который, по существу, в самой
простой форме обобщает всю теорию общего равновесия,
основывается на взаимозависимости обоих рынков: рынка
производительных услуг и рынка товаров — предметов
потребления. Для понимания рынка производительных
услуг необходимо сначала ознакомиться с классификацией
средств производства Вальраса.
Общественное богатство, согласно Вальрасу, состоит
из капиталов и доходов. Под капиталами он понимает
долговечные, многократно используемые блага, под дохода¬
ми — блага одноразового использования. В классификации
капиталов разных видов он придерживается традицион¬
ного различения трех факторов производства. Вальрас раз¬
личает землю, личные способности и капиталы в собст¬
венном смысле слова, т. е. произведенные средства произ¬
водства. Все потребители выступают, таким образом, как
собственники определенных «капиталов». И рабочие яв¬
ляются собственниками «капитала», которым является их
способность к труду. Классово-апологетическая сторона
такого подхода, по-видимому, очевидна.
В доходы Вальрас включает предметы потребления,
сырье и особенно услуги, представляемые различными
капиталами. По характеру использования услуги капита¬
лов делятся на услуги потребительского и производ¬
ственного назначения.
В этой сложной классификации наиболее важным яв-
138
лается различение между капиталом как производствен¬
ным ресурсом и услугами, которые предоставляют эти
ресурсы в процессе производства. От величины производ¬
ственных ресурсов, как и от их качества, зависит масштаб
производственного процесса. Как оказалось, это расчле¬
нение на производственные ресурсы и их услуги имеет
большое аналитическое значение для решения проблем
статического и динамического экономического анализа.
Это расчленение сегодня чаще всего выступает под назва¬
нием: ресурсы — потоки.
Здесь следует указать на особое предварительное усло¬
вие, которое хорошо характеризует микроэкономический
характер и методологический индивидуализм модели
Вальраса. Все производственные ресурсы (капиталы) не
только находятся в собственности потребителей, но имеют
для них и непосредственную полезность. Поэтому их ус¬
луги делятся на потребительские и производительные.
Каждый собственник «капиталов» решает, сколько произ¬
водительных услуг он предложит и продаст на рынке,
а сколько использует сам с тем, чтобы на основе своей
кривой полезности довести до максимума сумму удовлет¬
ворения. В соответствии с известным условием максимум
полезности достигается им тогда, когда отношение между
предельными (полезностями производительных услуг рав¬
но отношению их цен, соответственно цен предметов по¬
требления, которые этот собственник покупает из дохода,
полученного продажей производительных услуг. Непосред¬
ственная полезность капиталов и их услуг, бесспорно,
относится к самым «героическим гипотезам», которые до¬
казывают, насколько теоретическая модель Вальраса дале¬
ка от реальных экономических условий.
На дихотомии: капиталы — доходы (производственные
ресурсы — производительные услуги) основывается и
упрощающее предположение о хозяйственных единицах,
из которых состоит -система Вальраса. На одной стороне
находятся домашние хозяйства, которые являются исклю¬
чительно потребительскими единицами, на другой сторо¬
не — предприятия как единицы, производящие предметы
потребления. На рынке производительных услуг домашние
хозяйства выступают в роли продавцов, а предприятия —
в роли покупателей. На рынке предметов потребления
они обмениваются ролями: предприятия продают, а до¬
машние хозяйства покупают готовые продукты, естеет
139
венно йз доходов, полученных ими путем продажи про¬
изводительных услуг. При таких условиях теория цен
производительных услуг Вальраса сливается с теорией
распределения, которая, в сущности, выражает условия
рационального размещения производственных ресурсов.
Система общего экономического равновесия Вальраса
предполагает далее так называемые фиксированные про¬
изводственные коэффициенты. Эти коэффициенты мате¬
риализации показывают, сколько производительных услуг
разного рода нужно затратить на единицу опреде¬
ленного продукта. Это означает, что техника производства
дана и определенна и что с учетом ее уровня производ¬
ственные коэффициенты одновременно выражают мини¬
мальные производственные издержки.
Условие наличия фиксированных производственных
коэффициентов очень упрощает задачи предпринимателя.
Он не нуждается в поисках оптимального сочетания фак¬
торов производства, чтобы, исходя из цен, снизить до
минимума производственные издержки. Известная техни¬
ка, выраженная в фиксированных нормах производитель¬
ного потребления, недвусмысленно показывает предприя¬
тию не только то, как, но и сколько оно должно произво¬
дить, так как определенное предложение производительных
услуг, рассчитанное на основе производственных коэффи¬
циентов, представляет определенную величину спроса на
готовые продукты.
Это упрощение исключает из анализа многие интерес¬
ные теоретические проблемы. Производство ведется при
пропорциональных издержках, т. е. при постоянной вы¬
ручке; экономия, вытекающая из масштаба производства,
отсутствует. Речь идет о линейной однородной функции,
которую некоторые экономисты называют дегенерирован-
ной производственной функцией.
Что касается места предпринимателя в системе, то в
состоянии равновесия он не получает ни прибыли, ни
убытков, так как цены продаж в этом состоянии равны
производственным издержкам, выраженным потреблен¬
ными производительными услугами. Стабильность рав¬
новесия обеспечивает механизм цен, который в случае
отклонения вызывает тенденцию возврата к равновесию.
Если цены превышают производственные издержки, про¬
изводство расширяется, если же цены убыточны — произ¬
водство снижается. Постоянным же источником доходов
14Ö
предпринимателей может быть лишь вознаграждение за
услуги, которые их собственные «капиталы» предостав¬
ляют производству.
Если предположить, что производственные коэффици¬
енты постоянны, производственные ресурсы используются
полностью лишь потому, что количество предлагаемых
и проданных производительных услуг изменяется вместе
с их ценами; производительные услуги, которые домаш¬
ние хозяйства не продадут, могут быть потреблены ими
непосредственно. Наоборот, если предположить (как и
в других моделях экономического равновесия), что коли¬
чество производственных ресурсов дано, их полное ис¬
пользование требует переменных производственных коэф¬
фициентов, которые позволяют субституировать произво¬
дительные услуги.
3. Выражение модели
общего экономического равновесия
в системе уравнений и неизвестных
По мнению Вальраса, проблема общего экономического
равновесия поддается решению, и его можно доказать ма¬
тематически, если число уравнений, выражающих условия
равновесия системы, и число неизвестных, содержащихся
в этих уравнениях, равны. В этом случае система детер¬
минирована и, решая ее, мы находим значение всех
неизвестных — переменных, т. е. цен равновесия и соот¬
ветствующих им уравновешенных количеств производи¬
тельных услуг и готовых продуктов.
Если предметом производства является т продуктов
и на их производство затрачивается п производительных
услуг, ищем уравновешенное значение этого числа неиз¬
вестных:
а) количество и цены произведенных товаров — всего
2т неизвестных,
б) количество и цены проданных производительных
услуг — всего 2п неизвестных. Общее число неизвестных
равно: 2т + 2п. В действительности их число на единицу
меньше, так как какой-либо один продукт выступает в
роли общего знаменателя, в котором выражаются цены
всех других благ — производительных услуг и предметов
потребления. Это благо служит как счетная единица —
141
Вальрас называет его numeraire, его цена известна, так
как всегда равна 1. Число неизвестных составляет, таким
образом: 2т + 2п — 1.
Уравнения, при помощи которых мы находим (значение
этих неизвестных, выражают как известные условия рав¬
новесия обмена — величина предложения и спроса явля¬
ется функцией цен,— так и условия «равновесия произ¬
водства». Эти условия вытекают из предпосылки, что в
состоянии равновесия цены продуктов равняются сумме
цен производительных услуг, которые затрачены при их
производстве.
Количество произведенных благ (1—т) обозначим как
хи х2, х3 ... хт, а их цены как р\, р2, рг ... Pm. Количе¬
ства проданных и потребленных производительных услуг
(1 — п) обозначим как уу2, у3 ... уп. Наконец, производ¬
ственные коэффициенты, которые показывают, сколько
отдельных производительных услуг нужно затратить при
данной технике на производство единицы предметов по¬
требления, выразим через ап, а\2, ... а\п, а2\, а22, ... а2п
и т. д. (удельные затраты производительных услуг на
производство единицы благ х\, х2 и т. д.).
Исходя из приведенных условий равновесия, можно
записать четыре группы уравнений, при этом каждая
группа выражает определенное условие общего равнове¬
сия системы:
I. Группа т уравнений, выражающих величину спро¬
са на готовые продукты {х\—хт) как функцию цен:
xl~f(Pb Р2, Рз. . . Pm, VU V2, Uz ... Vn)
*m = /(Pb P2, Рз. • . Pin, VU V2, Uz. . . Vn).
Эти уравнения означают, что спрос на предметы по¬
требления является функцией как цен всех предметов
потребления, так и цен всех производительных услуг.
Другая зависимость выражает так называемое доходное
ограничение потребителей, так как цены производитель¬
ных услуг представляют доходы, из которых потребители
покупают предметы потребления. Очевидно, что покупки
потребителей зависят не только от цен потребительских
благ, но и от их доходов. В уравновешенном состоянии
величина предложения равняется величине спроса. Урав¬
нения, таким образом, предполагают, что потребители ве¬
дут себя в соответствии с законом предложения и спроса
142
и с повышением цены уменьшают спрос, и наоборот — со
снижением цены увеличивают »спрос.
И. Группа п уравнений, выражающих величину пред¬
ложения производительных услуг (у\—уп) как функцию
цен:
Vl=f(v\, v2, V3... Vn, Pu P2, Рз ... Pm)
Уп = f(v и v2, V3. . . Vn, Pu p2, Рз-.-Рт).
Как видам, и величина предложения производительных
услуг является функцией всех цен, как цен производи¬
тельных услуг, так и цен готовых продуктов. Предложе¬
ние производительных услуг зависит от их цен в том
смысле, что эти цены являются 'источником его доходов
и позволяют приобрести определенное количество предме¬
тов потребления. Закон предложения и »спроса проявляет¬
ся здесь так, что повышению цены производительной
услуги »соответствует повышение предложения, что вместе
с тем означает повышение спроса на потребительские
блага, и наоборот — если снизится цена производительной
услуги, снизится и ее предложение наряду со спросом
на соответствующее количество предметов потребления.
III. Группа т уравнений, которые на основе произ-
в»одительных коэффициентов выражают цены готовых »про¬
дуктов в ценах потребленных производительных услуг:
Р1 — Я11Щ -f- ai2^2 ... = ainyn
рт = ClmlV “I“ ßm2^2 ••• “I“ ßmn^n*
Цена каждого продукта в состоянии равновесия равна
индивидуальным средним издержкам на всех предприя¬
тиях и отрасли в целом. Предполагается, что эти издерж¬
ки одновременно являются минимальными, так как фик¬
сированные коэффициенты »соответствуют существующему
уровню техники и технологии производства.
IV. Группа п уравнений выражает следующее усло¬
вие равновесия производства: равенство между совокуп¬
ным количеством производительных услуг, проданных на
рынке, и количеством потребленных в процессе производ¬
ства отдельных предметов потребления:
У\ = а\ \ Х\ + Ö21 #2. . . + ßnil
Уп = а\пХ\ + а2п*2 ... + ЯшпЯт.
143
Количество проданных и потребленных производитель¬
ных услуг рассчитывается путем умножения производст¬
венных коэффициентов на произведенное количество каж¬
дого предмета потребления. Эта группа уравнений, как
и предыдущая группа, выражает линейные -связи между
затратами и выпуском, вытекающие из условия фиксиро¬
ванных производственных коэффициентов.
Всего имеется 2т + 2п уравнений, т. е. на одно боль¬
ше, чем число неизвестных. Казалось бы, систему нельзя
решить, так как число уравнений превышает число неиз¬
вестных. В действительности можно исключить одно
уравнение, исходя из так называемого закона Вальраса,
который имеет силу для всякой системы общего равнове¬
сия. Согласно этому закону, который можно доказать ма¬
тематически, при условии, что все рынки, за исключением
одного, находятся в уравновешенном состоянии, в таком
состоянии должен находиться и последний рынок, т. е.
и на нем спрос должен быть равен предложению. Уравне¬
ние равновесия этого рынка излишне, так как оно не не¬
зависимо, а выводится из всех других уравнений. При его
исключении получаем такое же число уравнений, как и
неизвестных, т. е. 2m + 2n— 1.
Математическая интерпретация системы общего эко¬
номического равновесия Вальраса показывает, что все пе¬
ременные величины системы связаны отношениями функ¬
циональной зависимости и их значения должны быть
установлены одновременно, то есть одновременно должны
быть установлены все цены равновесия и соответствующие
им уравновешенные количества производительных услуг
и готовых продуктов.
Вальраса часто упрекают в том, что он ничего не ска¬
зал о пути, по которому его система приходит в состояние
общего равновесия. Этот упрек не совсем правомерен, так
как выходит за пределы экономической статики, в рамках
которой ведется анализ. На эту динамическую проблему
Вальрас отвечает представлением так называемых выкри¬
киваемых цен (prix cries au hasard), до установления ко¬
торых предварительно ничто не производится и не обме¬
нивается, пока на опыте, -путем проб и ошибок, не будут
найдены цены равновесия, которые уравнивают предло¬
жение и спрос. Очевидно, что образцом для /Вальраса
была биржа, где все сделки именно так и осуществляются.
За динамической фантазией «выкрикиваемых цен», ско-
144
рее, все-таки скрывается мысль, что при условии так
называемой совершенной конкуренции рыночные меха¬
низмы имеют тенденцию к установлению равновесия всей
экономической системы.
Как нам известно, в равенстве числа уравнений и не¬
известных Вальрас видел достаточное условие математи¬
ческого решения проблемы равновесия. Однако это усло¬
вие он понимал не в том смысле, что для бесчисленного
количества уравнений можно было бы найти числовое
решение. В его время при отсутствии электронных счет¬
ных машин такая задача была просто немыслима. В со¬
блюдении этого условия он видел лишь математическое
доказательство, что рассуждения об условиях равновесия
правильны и раскрывают экономическую логику всей си¬
стемы.
В действительности и с математической тонки зрения
равенство числа уравнений и неизвестных не всегда до¬
статочно для решения системы. Еще менее оно обеспе¬
чивает такое решение, которое дало бы экономически при¬
емлемые и значимые результаты.
Последующие замечания математиков и экономистов,
касающиеся проблемы «'существования» решения системы
Вальраса, выявили другие условия и упрощения, необхо¬
димые для этого.
Гораздо важнее то, что поиски экономически содержа¬
тельного решения вели к значительным нововведениям
в методах 'экономического анализа. Здесь достаточно от¬
метить, что линия мышления, представляемая Вальрасом,
породила линейное программирование, анализ межотрас¬
левых связей и другие элементы той части экономической
науки, которая иногда в целом называется линейной эко¬
номикой. Их значение для теории и практики планиро¬
вания постепенно раскрывается и проверяется.
4. Попытка динамизации модели
общего экономического равновесия
Система Вальраса в том виде, в каком она известна
в настоящее время, имеет ярко выраженный статический
характер. Состояние равновесия на всех рынках, опреде-
денное данными предпочтениями потребителей, данным
145
количеством »производственных ресурсов и постоянными
производственными коэффициентами, относится к опре¬
деленному моменту. Фактор времени ;не играет здесь ни¬
какой роли. Предполагается, что экономические процессы,
включая производство, не имеют временного измерения.
На третьей стадии своего анализа Вальрас пытается
придать своей системе динамический характер. Рынок
производительных услуг и предметов потребления он до¬
полняет рынком капитальных благ (производственное
оборудование и другие элементы постоянного капитала).
Отменяется предпосылка о неизменности количества ка¬
питальных благ. Не только предметы »потребления, но и
«капиталы в собственном смысле слова» являются теперь
результатом производства, т. е. материализацией произ¬
водительных услуг в соответствии с постоянными произ-
водств еиными коэ ффици е нтами.
Новые капитальные блага могут предназначаться для
замещения изношенных наличных ресурсов или расши¬
рения производства. Если предположить, что они произ¬
водятся лишь в количестве, необходимом для возмещения
износа, исследуются условия стационарного равновесия,
т. е. процесса простого воспроизводства на определенном
отрезке времени. Для упрощения изложения динамиче¬
ского варианта мы будем абстрагироваться от износа
капитальных благ, как это фактически делает и Вальрас.
Итак, предположим, что капитальные блага вечны,
их производство лишь увеличивает наличные ресур¬
сы, т. е. представляет собой чистые инвестиции. Эти
предварительные условия динамики означают, что в про¬
блематику всеобщего равновесия вводится вопрос сбере¬
жений и накопления капитала.
Вместе с рынком капитальных благ в системе появля¬
ются новые неизвестные. Если производится г капиталь¬
ных благ, это: а) уравновешенные количества и цены
этих благ 1(2г), б) норма их дохода, т. е. процент, в) ве¬
личина сбережений всех хозяйственных единиц — всего
(2г + 2) неизвестных. Для того чтобы найти их значения,
необходимо изменить некоторые прежние уравнения и
ввести новые уравнения, выражающие новые условия рав¬
новесия. Эту изменившуюся систему уравнений можно
кратко охарактеризовать следующим образом.
1. Уравнения спроса на предметы потребления изме¬
нятся так, что спрос будет функцией не только всех цен
146
производительных услуг и потребительских продуктов,
но и цены капитала, т. е. процента. Потребители не тра¬
тят все доходы на предметы потребления, но часть дохо¬
дов сберегают с тем, чтобы приобрести капитальные бла¬
га, обеспечивающие им какой-то будущий доход.
2. В таком же смысле изменяются и уравнения пред¬
ложения производительных услуг: предложение послед¬
них теперь становится функцией всех цен, включая про¬
цент.
3. Уравнения цен готовых продуктов не изменяются,
но к ним добавляются новые уравнения, выражающие
цены капитальных благ. Для этого необходимы новые
производственные коэффициенты: нормы расхода произ¬
водительных услуг на единицу каждого капитального
блага.
4. Уравнения, выражающие условие равенства между
предложением и потреблением производительных услуг,
естественно, также изменятся. На основе соответствую¬
щих производственных коэффициентов введем в них и
потребление производительных услуг, при помощи кото¬
рых производятся капитальные блага.
Сейчас имеется достаточное число уравнений для ре¬
шения уравновешенных количеств и цен капитальных
благ (2 г), не хватает лишь уравнений для двух остаю¬
щихся неизвестных: ставки процента и совокупных сбере¬
жений. Речь идет о двух уравнениях, которые выражают
следующие новые условия равновесия:
1. Норма процента должна быть одинаковой для всех
капитальных благ. Доход каждого капитала измеряется
отношением между ценой равновесия его производитель¬
ной услуги и ценой самого капитала.
2. Совокупные сбережения и инвестиции должны быть
равны. Сбережения можно определить как часть доходов,
которые не были истрачены на предметы потребления.
Стоимость инвестиций получаем, если количество вновь
произведенных капитальных благ умножим на их цены.
Если ранее равновесие системы предполагало равенство
между совокупными доходами и общим объемом произ¬
водства предметов потребления, то в случае динамическо¬
го равновесия необходимо добиться и равенства сбере¬
жении, и инвестиций. Это равенство обеспечивается
уравновешенной ставкой процента, которая уравнивает
ведичину предложения сбережений и спроса на капитал.
14?
Только теперь выполняется формальное условие рав¬
новесия системы и ее математического решения: число
уравнений равно числу неизвестных. Система является
детерминированной, но в новом виде, который ставит це¬
лый ряд новых, очень сложных проблем экономической
динамики. Эти проблемы Вальрас разве что ставит, но
удовлетворительно решить их ему отнюдь не удается.
После введения в систему процесса капиталообразова¬
ния как важнейшей новой черты этой системы оказывает¬
ся, что она не может достигнуть равновесия без связи с
событиями в прошлом. Сейчас в ней выступают капиталь¬
ные блага, произведенные в прошлые периоды, наряду с
капитальными благами, производимыми в период наблю¬
дения, которые в свою очередь окажут влияние на равно¬
весие системы в последующем периоде.
Благодаря процессу капиталообразования система при¬
ходит в движение во времени. Тем не менее попытка ее
динамизации Вальрасом не обеспечила плавность и увя-
занность этого движения. Предполагается, что вновь
произведенные капитальные блага не используются в пе¬
риод анализа, но что производительное использование их
услуг начнется только в последующий период. Тем самым
производство капитальных благ выделяет и изолирует
отдельные отрезки времени. По существу, в каждом вре¬
менном отрезке все начинается сначала: произведенные
в прошлом определенные запасы капитальных ресурсов
снова и снова выступают как исходные ресурсы производ¬
ства и как таковые совместно устанавливают равновесие
системы в соответствии с известными правилами статиче¬
ского анализа. И с введением производства капитальных
благ модель Вальраса остается одноразовой моделью и
служит самое большое инструментом сравнительной ста¬
тики. Она показывает, как изменяется уравновешенное
состояние, если изменяются запасы произведенных капи¬
тальных благ.
В наши дни уже общепризнанно, что метод Вальраса
не подходит для решения динамических проблем, его
познавательное значение ограничено областью экономиче¬
ской статики. Многие экономисты после Вальраса пыта¬
лись динамизировать анализ всеобщего равновесия. К наи¬
более известным попыткам относится модель динамическо¬
го равновесия Д. Неймана.
148
5. Основные неоклассические черты
модели Вальраса
Формальная структура всякой экономико-математиче¬
ской модели имеет три элемента: 1) данные величины,
2) неизвестные величины, 3) отношения и связи, которые
взаимоувязывают данные и неизвестные величины моде¬
ли. Данные величины — это независимые переменные,
которые мы считаем известными, не относящиеся к явле¬
ниям, которые должна объяснить модель, но имеющие
большое значение для её решения, так как вместе с за¬
висимыми переменными они определяют границы анализа.
Они отделяют условия модели от остального мира и, если
предполагается, что они неизменны, защищают модель
от влияния внешней среды, не являющейся предметом
анализа. Кроме того, функциональные связи и зависимо¬
сти между известными и неизвестными величинами имеют
решающее значение для результатов модели. Неизвестные
величины представляют явления, значение которых путем
решения модели мы хотим установить.
Третьей составной частью модели являются функцио¬
нальные связи, которые объединяют как данные величины
с неизвестными, так и сами неизвестные. Обычно они
скрываются в гипотезах о поведении экономических еди¬
ниц, в предполагаемых технических аспектах действи¬
тельности или в самих определениях переменных величин,
выражают, в сущности, условия равновесия и позволяют
записать эти условия в форме уравнений. Если уравнений
столько, сколько неизвестных, мы считаем модель детерми¬
нированной, так как имеется хотя бы одно решение.
Таким образом, она выступает в виде системы уравнений,
которые определяют значения равного числа неизвестных.
Исходя из этого формального описания, припомним те
краеугольные камни, па которых базируется структура
модели Вальраса. В качестве известных величин в модели
выступают: а) количество производственных ресурсов;
согласно типично вальрасовскому предположению все ре¬
сурсы находятся в руках потребителей и имеют для них
и непосредственную полезность, поэтому потребители мо¬
гут и не продавать все производительные услуги на
рынке; б) вкусы и предпочтения потребителей, не меняю¬
щиеся в ходе функционирования модели; в) состояние
149
или уровень техники, которая предписывает предприяти¬
ям определенные методы производства, выраженные в
постоянных производственных коэффициентах.
Решением модели должны быть найдены следующие
неизвестные: а) цены всех производительных услуг и го¬
товых продуктов, б) проданные количества производи¬
тельных услуг и произведенные количества благ.
Наконец условия равновесия системы, т. е. отношения
взаимозависимости, которые связывают неизвестные пе¬
ременные и известные величины модели, можно обобщить
следующим образом: а) поведение потребителей направ¬
лено на достижение максимума удовлетворения, б) рав¬
новесие всех рынков достигается путем уравнивания
предложения и опроса, в) цены готовых продуктов равны
производственным издержкам, выраженным в ценах
потребленных производительных услуг, а все проданное
количество производительных услуг будет полностью пот¬
реблено в производстве.
Благодаря этим условиям модель всеобщего равнове¬
сия можно выразить в системе функциональных
уравнений. Из этого ясно следует значение матема¬
тического метода в системе Вальраса, в которой все
переменные взаимозависимы и взаимообусловлены, т. е.
все определяется всем.
Важно помнить, что модель Вальраса имеет ярко вы¬
раженный статический характер, между переменными нет
никаких связей во времени, т. е. никаких временных
непоследовательностей. Все рынки, а тем самым и вся
система должны достигнуть состояния равновесия сразу
и одновременно.
Изменения, вызываемые временем и развитием, могут
проявиться лишь в первоначальных, исходных данных
модели. Если мы учтем эти изменения, модель покажет
их влияние на значения зависимых переменных величин.
В этом случае используется метод сравнительной статики,
которая хоть и не изменяет статический характер модели,
но может иметь значение как верификация результатов,
полученных решением модели.
Как всякая экономико-математическая модель, модель
Вальраса показывает экономическую действительность
лишь в очень упрощенном идеальном виде и отражает
только некоторые ее черты и аспекты. Важно понять, что
она функционирует в условной обстановке, которая искус¬
150
ственно создается допущением условий так называемой
совершенной конкуренции. Вальрас ни ясно оговаривает
большую часть этих условий, ни полностью сознает их
последствия. Косвенные, не оговоренные условия модели
были открыты и специфицированы впоследствии, причем
многие из них являются результатом схематизации и фор¬
мализации явлений и отношений реально существующей
экономики на основе самого математического языка моде¬
ли.
Упомянем хотя бы важнейшие четыре предваритель¬
ные посылки, включаемые в представление о совершен¬
ной конкуренции. 1. Экономическая система состоит из
большого числа единиц — домашних хозяйств и предприя¬
тий. Эти единицы настолько малы, что не могут воздей¬
ствовать на цены, но воспринимают их как параметры,
принимая на их основе свои экономические решения.
2. Все экономические единицы действуют совершенно не¬
зависимо друг от друга, что исключает какие-либо элемен¬
ты монополии. 3. Все экономические блага — факторы
производства и продукты — обладают совершенной дели¬
мостью и мобильностью. 4. Все экономические единицы
являются абсолютно информированными, всезнающими,
знают условия на всех рынках, так как лишь в этом слу¬
чае они могут действовать рационально. Это особенно
типичное допущение — так называемая совершенная
информированность — исключает из модели любые эле¬
менты неуверенности, неопределенности и вероятности.
Следует заметить, что условные допущения, которые
создают среду так называемой совершенной конкуренции,
нераздельно связаны с задачей модели — решить стати¬
ческое равновесие системы. Из такой задачи следует, что
«совершенная конкуренция» неоклассической теории
является, в сущности, отрицанием всякой реальной кон¬
куренции. Поэтому модель ничего не говорит о том, как
силами реальной конкуренции реализуется тенденция к
всеобщему экономическому равновесию. Однако эта тен¬
денция предполагает, что эти силы создаются именно раз¬
личными противоречиями действительно существующей
конкуренции, что равновесие, таким образом, всегда вы¬
ступает как момент неравновесия.
Из предварительных условий так называемой совер¬
шенной конкуренции вытекает и микроэкономический ха¬
рактер теории Вальраса. Равновесие системы, в первую
151
очередь то, сколько и какие продукты будут производить¬
ся, в конечном счете определяют основные экономические
единицы: потребители. Таким путем в модели реализует¬
ся так называемый принцип суверенности потребителя,
который широко применяется буржуазными экономиста¬
ми в защите капитализма. Этот принцип является лишь
абстрактным, общим выражением того факта, что произ¬
водство в конечном счете всегда предназначено для удов¬
летворения потребностей. Система Вальраса имеет, одна¬
ко, и некоторые макроэкономические аспекты. Путем
решения проблемы всеобщего равновесия она устанавли¬
вает общий размер доходов, производства, потребления
и пр. на народнохозяйственном уровне.
Следующей «неоклассической» чертой модели являет¬
ся то, что ее решение должно обеспечить полное исполь¬
зование существующих ресурсов производства. Но, как
было показано, первоначально эта черта у Вальраса реа¬
лизовалась особым способом. Предполагая, с одной сторо¬
ны, постоянные производственные коэффициенты, т. е.
«дегенерированную» производственную функцию, исклю¬
чающую заменяемость факторов производства, с другой
стороны, необходимо допустить, что все услуги факторов
производства не всегда продаются и используются в произ¬
водстве, но часть этих услуг потребители могут оставить
для собственного потребления. Величина этой части зави¬
сит от их предпочтений и от цен производительных услуг.
Система Вальраса полностью применяет известный
закон рынка Сэя. Основная мысль Сэя, согласно которой
продукты обмениваются на продукты, выступает в ней в
виде идеи обмена производительных услуг на производи¬
тельные услуги. Производство как материализация произ¬
водительных услуг создает не только определенное пред¬
ложение, но наряду с этим выступает и как спрос, так как
вознаграждение (цены) производительных услуг являет¬
ся единственным источником доходов, из которых покупа¬
ются произведенные товары. Эта взаимозависимость обще¬
го объема предложения и спроса априори обеспечивает
равенство между ними. Очевидно, что такая идеальная
экономика не знает проблемы рынка; неравновесие между
совокупным платежеспособным спросом, выраженным в
денежных доходах, и совокупным предложением, вы¬
раженным в стоимости производства, заранее исключа¬
ется.
152
Этим в конечном счете определяется и роль денег в
системе Вальраса. Они выступают прежде всего в функ¬
ции счетной единицы и средства обмена, позволяют опре¬
делить цены как меновые отношения между благами,
выраженные в одном, общем благе. Эти нейтральные, или
пассивные, функции денег не могут повлиять на соотно¬
шение цен, величину спроса, производства, занятости и
т. п. Поэтому, как и все теории, базирующиеся на прин¬
ципах Сэя, модель Вальраса относится к области так на¬
зываемого реального анализа.
Этот характер анализа не меняется, а проблема рынка
исключается и тогда, когда на следующей стадии Вальрас
вводит в модель действительные деньги, к которым стре¬
мятся хозяйствующие субъекты ради их собственной по¬
лезности, т. е. как к представителям богатства, как к
всеобщему эквиваленту. В этом случае всеобщее равнове¬
сие системы дополнительно предполагает и равновесие на
рынке денег, т. е. равенство между предложением и спро¬
сом на деньги.
Основные неоклассические черты анализа Вальраса
можно обобщить примерно так: 1) модель функционирует
в идеальной среде так называемой совершенной конку¬
ренции; 2) имеет в принципе микроэкономический харак¬
тер; 3) существующие производственные ресурсы пол¬
ностью используются и рационально распределены по
различным видам применения так, что одновременно мак¬
симально удовлетворяются платежеспособные потребности
всех потребителей; 4) благодаря сэевским основам анали¬
за модель относится к так называемому реальному анали¬
зу, не знающему активного воздействия денег на эконо¬
мические процессы.
6. Интерпретация
модели общего экономического
равновесия и ее познавательное значение
До сих пор мы характеризовали (модель всеобщего
экономического равновесия Вальраса как составную часть
неоклассической теории. И такая характеристика пред¬
ставляет определенную, не единственную, разумеется,
базу для ответа на вопрос: что собственно отображает эта
153
мысленная конструкция, какие черты и аспекты действи¬
тельной экономики воспроизводит, каково ее познаватель¬
ное значение? Мы стоим, таким образом, перед проблемой
интерпретации модели.
Прежде всего несколько слов о том, как сам Вальрас
оценивает свою модель. Несомненно, он сознавал ее вы¬
сокоабстрактный характер, очень упрощающий реальные
экономические проблемы и процессы. Это вытекает из его
взглядов о связи между чистой, прикладной, и социальной
экономической теорией. Чистую экономическую теорию
Вальрас характеризовал как «теорию определения цен
при условном режиме абсолютно свободной конкуренции».
Он часто говорит об «идеальных ценах», «идеальном пред¬
ложении», «идеальном спросе» и так далее и подчеркива¬
ет, что экономисту непозволительно обманываться собст¬
венными абстракциями.
И все-таки Вальрас не избежал этой опасности. В свою
идеальную модель он включает некоторые черты, непо¬
средственно перенятые им из конкретной капиталистиче¬
ской экономики в период расцвета капитализма свободной
конкуренции. В частности, этим путем в первоначальную
структуру модели попало тройственное деление производ¬
ственных ресурсов; их владельцев Вальрас называет
земельными собственниками, тружениками и капитали¬
стами, что вызывало классово-идеологические ассоциации,
которые в полной мере использовались буржуазными эко¬
номистами в защите капитализма.
Апологетический характер имеет и главный вывод
Вальраса: «Свободная конкуренция обеспечивает макси¬
мум полезности услуг и продуктов, который вытекает из
пропорциональности между стоимостью и редкостью...»1.
Не колеблясь он распространяет на все общество тезис,
согласно которому рациональный потребитель максимизи¬
рует полезность, когда на основе существующей системы
цен он тратит свои доходы на покупку различных това¬
ров. Учение о максимуме общественного удовлетворения
как сумме индивидуального удовлетворения является
главным аргументом Вальраса и должно доказать преиму¬
щества режима «абсолютно свободной конкуренции». При
этом он явно предполагает, что сумма удовлетворения,
которого в ситуации равновесия достигают отдельные по¬
1 Цит. по: F. О ule s. L’ecole de Lausanne. Paris, 1950, p. 217.
154
требители, доступна измерению, Сравнению и, значит,
подсчету в общественном масштабе.
Для критиков Вальраса было нетрудно опровергнуть
этот несостоятельный тезис. Достаточно было указать, что
всякое изменение в системе цен и в распределении бо¬
гатства неизбежно изменяет и общественный оптимум,
более того, что с каждым шагом к более равномерному
распределению богатства глобальная сумма удовлетворе¬
ния должна расти. Поэтому основной и исходной точкой
современной теории благосостояния стало не учение
Вальраса о максимуме общественного удовлетворения, а
так называемый оптимум Парето.
Теории предельной полезности Вальрас упорно при¬
держивался прежде всего потому, чтобы доказать выгоды,
вытекающие для общества из «свободной конкуренции».
Он не понимал, что для обьяснения общего экономическо¬
го равновесия она совершенно не нужна. Наоборот, кон¬
цепция «редкости» как причины и сущности меновой
стоимости является чужеродным элементом в мире взаи¬
мосвязей, которые соединяют в одно целое экономическую
систему. Объяснение причины, сущности, генезиса какого-
то экономического явления превышает возможности функ¬
ционального анализа, находится вне круга проблем, кото¬
рые он может объяснить.
Все же Вальрас был убежден, что трактовкой цены на
основе «редкости» он опроверг английскую теорию про¬
изводственных издержек, т. е. теорию Рикардо и Милля.
С этих позиций он подвергает очень поверхностной крити¬
ке и экономическое учение Маркса.
Самый большой недостаток «марксистского коллекти¬
визма» он видел в неумении объяснить, как в отношении
к каждому продукту уравниваются предложение и спрос,
ведь в соответствии с марксистской теорией цены
выражают лишь «стоимость труда» и не включают
стоимость услуг других факторов производства. «Маркси¬
стскому коллективизму» он противопоставлял свой «науч¬
ный социализм», который якобы единственный заслужива¬
ет это название, так как применяет рекомендации «чи¬
стой» политической экономии относительно условий
экономического равновесия. Этот буржуазный либераль¬
ный реформатор мечтал о новом, «рациональном» общест¬
ве, которое будет каким-то синтезом свободной конкурен¬
ции и коллективизма и в качестве самой важной меры про¬
155
ведет реформу национализации земли. Вознаграждения за
услуги земли заменят доходы государства от налогов,
которые следует повсеместно отменить, чтобы режим
«свободной конкуренции» мог реализоваться как можно
лучше. Фантазии Вальраса о каком-то аграрном социализ¬
ме показывают, что оригинальность и глубина в анализе
абстрактных проблем могут сочетаться с крайне наивны¬
ми и антинаучными представлениями о реально функцио¬
нирующей общественной экономике и экономических
законах общественного развития.
К пониманию аналитического значения модели Валь¬
раса ведут два ключевых вопроса: от чего собственно
абстрагируется эта очень упрощенная и схематичная мо¬
дель и какие черты и аспекты реальных экономических
систем все-таки воспроизводятся в ней?
Вальрас абстрагировался прежде всего от конкретных
институциональных условий экономической системы, в
частности от отношений собственности, которые лежат в
основе социально-классовой структуры. Эти отношения
придают конкретно-историческую форму экономическим
процессам, влияют на способ достижения системой эконо¬
мического равновесия и определяют само социально-эко¬
номическое содержание состояния равновесия. Благодаря
этим абстракциям модель Вальраса показала исследуемые
экономические явления и процессы в «чистом» виде и как
явления, объединенные в систему отношениями взаимо¬
связи и взаимообусловленности. Тем самым он воспроиз¬
вел в идеальном виде некоторые всеобщеабстрактные
черты рыночной экономики как таковой и показал, что в
ней реализуется внутренне присущая тенденция ко все¬
общему равновесию. В этой связи очень интересной явля¬
ется сама идея взаимозависимости и взаимообусловленно¬
сти всех явлений и процессов, т. е. принцип, кото¬
рый объединяет экономическую систему в целое. Из него
вытекает и существование обратных связей, которые
Вальрас охарактеризовал как «автоматический и са-
морегулируемый механизм превращения... услуг в про¬
дукты» i.
Высокоформальный характер анализа Вальраса откры¬
вает широкую перспективу для объяснения проблем рав¬
новесия всякой развитой рыночной экономики, прежде
1 Цит. по: F. О u 1 ё s. L’ecoie de Lausanne, p. 218.
156
всего с точки зрения оптимизации ее результатов. Однако
это познавательное значение затемняется как внешним
видом модели, так и ее односторонней идеологической
интерпретацией.
Модель Вальраса абстрагируется от существенных
различий между конкретными общественно-экономически¬
ми системами. Именно это использует буржуазная идео¬
логия, приписывая его абстрактно-всеобщую значимость
лишь капиталистической экономике. Тем самым идеаль¬
ное функционирование механизмов обмена в системе
Вальраса отождествляется с действием механизмов рынка
при капитализме. В действительности нет никакой «эко¬
номической системы» вообще, но есть лишь конкретные,
исторически образовавшиеся общественно-экономические
системы, которые принципиально отличны по своей сущ¬
ности и целям. Классово-идеологическое использование
всей абстрактно-всеобщей значимости как раз и заключа¬
ется в забвении этих сущностных различий. « В забвении
этого,— подчеркивал К. Маркс,— заключается, например,
вся мудрость современных экономистов, которые доказы¬
вают вечность и гармонию существующих социальных
отношений»1.
Познавательное значение модели Вальраса выступит
еще четче, если упростить ее и предположить, что потре¬
бители могут предоставлять предприятиям единственную
производственную услугу — труд. Вознаграждение за эти
услуги представляет единственный доход, из которого
удовлетворяются их потребности. Если предположить да¬
лее, что все другие ресурсы производства являются обще¬
ственной собственностью, модель обнаруживает близкое
сходство с системой социалистической экономики и ставит
целый ряд проблем, связанных, например, с оптимальным
использованием «нетрудовых» производственных ресурсов,
с эффективностью функционирования всей системы.
Можно предположить, что особенно большое значение
имеет чисто формальная сторона вклада Вальраса, состоя¬
щая в том, что он впервые выразил проблему общего эко¬
номического равновесия в системе уравнений и по мень¬
шей мере наметил возможность ее математического реше¬
ния. Если идеальный рыночный механизм в поисках
идеальных значений, соответствующих уравновешенной,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, с. 711.
157
т. е. оптимальной ситуации, решает тысячи уравнений,
напрашивается вопрос, почему эту роль не мог бы сыграть
общественный центр, который введет в уравнение стати¬
стические данные и тем самым использует модель все¬
общего равновесия как инструмент количественного пред¬
видения и планирования?
Намечая уже здесь эти возможности, мы, конечно,
опережаем действительный ход событий. Потребовалось
еще много усилий не только в выяснении самого содержа¬
ния анализа Вальраса, но и в разработке его формально¬
логического математического аппарата, прежде чем эти
широкие возможности использования начали вырисовы¬
ваться более четко. Важнейшей объективной предпосыл¬
кой были глубокие изменения в самой общественно-эконо¬
мической действительности, прежде всего образование
социалистической экономической системы. Только в усло¬
виях социализма появляется проблема наиболее эффектив¬
ного использования производительных ресурсов общества,
оптимального функционирования экономической системы
как практическая задача планомерного управления народ¬
ным хозяйством.
Поэтому неудивительно, что западные экономисты в
общем скептически оценивают возможности применения
анализа всеобщего экономического равновесия. Ими часто
подчеркивается, что он имеет лишь педагогическое значе¬
ние, так как учит четко мыслить основными категориями
экономической логики. В той мере, в какой речь идет о
результатах, полезных для хозяйственной практики,
«стерильность» моделей общего равновесия они объясня¬
ют в первую очередь их претенциозностью, желанием оп¬
ределить слишком большое число неизвестных. Из этого
выводится заключение, что возможности применения вся¬
кой модели снижаются с ростом числа переменных.
7. Обобщение анализа Вальраса
в работах Парето
Как уже отмечалось, возможности использования ана¬
лиза всеобщего экономического равновесия постепенно
раскрылись в продолжительном процессе, важную роль
в котором играло дальнейшее развитие проблем модели
158
Вальраса. Вклад В. Парето, другого наиболее значитель¬
ного представителя лозаннской школы, несет на себе пе¬
чать ординалистского варианта теории предельной полез¬
ности, о котором уже упоминалось.
Старания Парето поднять теорию Вальраса на более
высокий уровень обобщения принесли противоречивые ре¬
зультаты, вытекающие из позитивистского подхода Парето
к вопросу связи между теоретическими абстракциями и
конкретной эмпирической реальностью. Своим «логико¬
экспериментальным» методом он пытался, с одной сторо¬
ны, раскрыть внутреннюю логику модели общего равнове¬
сия, которая подошла бы для общественно-экономических
систем различных типов, с другой — расширить и прямо
связать результаты модели с конкретными фактами, с
как можно большим количеством отклонений от очень
абстрактного, всеобщего случая. Тем самым он хотел не¬
посредственно перейти от «чистого» экономического ана¬
лиза к эмпирическим фактам хозяйственной жизни.
По мнению Парето, «чистая» экономическая наука рас¬
падается на статику и два вида динамики — один вид
исследует последовательные состояния равновесия, а дру¬
гой — движение экономического явления. Под первым
видом динамики он, очевидно, понимал сравнительную
статику. Главное значение чистой экономической науки
Парето видел в том, что она дает синтетическую концеп¬
цию экономического равновесия, однако анализируемые
ею явления в той или иной мере отличаются от конкрет¬
ных явлений. Исследование этих отклонений является
задачей прикладной экономической науки.
Само же понятие экономического равновесия Парето
определяет, по существу, в очень общем виде и формаль¬
но, как «такое состояние, которое сохранялось бы всегда,
если бы не было никаких изменений в условиях, в которых
мы его наблюдаем»1. Но содержание и, так сказать, «вне-
историческую» логику этой концепции он обобщил на ос¬
нове своего учения о вкусах и препятствиях. С одной
стороны, находятся желания, вкусы, потребности людей,
с другой — препятствия, которые должны преодолеть лю¬
ди, чтобы удовлетворить эти потребности. Препятствиями
являются вкусы других людей, так как ими вызывается
1 V. Pareto. Manuale di economia politica. Milano, 1919,
p. 150.
159
необходимость распределить среди этих людей существую¬
щее количество благ. Другими словами, ограниченные
размеры производственных ресурсов в конечном итоге
предрешают, какие потребности удовлетворяются произ¬
водством и какой будет степень их удовлетворения.
Таким образом, равновесие в своем первоначальном,
основном виде появляется из противоречий между вкуса¬
ми людей и препятствиями в их удовлетворении. Эту осо¬
бенную теорию Парето развивает в виде аппарата кривых
безразличия потребителей и производителей, однако яс¬
ность у него отсутствует. Теорию о вкусах и препятствиях
можно интерпретировать просто как своеобразное выра¬
жение общего представления, что производство, по суще¬
ству, является обменом между человеком и природой и что
от условий и эффективности этого обмена зависит в ко¬
нечном счете степень удовлетворения человеческих по¬
требностей.
В понимание условий равновесия и формально-матема¬
тической стороны решения проблемы равновесия Парето
не внес много нового. На основе кривых безразличия он
далее формализует лишь теорию предельной полезности
и по аналогии с кривыми потребителя конструирует кри¬
вые безразличия производителей. Эти «кривые трансфор¬
мации товаров» являются выпуклыми или вогнутыми в
зависимости от того, приносят ли они предприятию при
различных комбинациях производительных услуг равную
прибыль или убыток. Однако конкуренция ведет к тому,
что в точке равновесия предприятия не имеют ни прибы¬
ли, ни убытков и находятся на кривой так называемой
полной трансформации.
Как нам уже известно, в области теории предельной
полезности Парето заменил понятие «полезность» терми¬
ном «офелимита», означающим обыкновенные предпочте¬
ния потребителя, подверг критике навязчивую идею Валь¬
раса, что «редкость» является причиной меновой стоимо¬
сти, и, наконец, разработал аппарат кривых безразличия,
не предполагающих измеримость полезности. Все это бы¬
ли отдельные шаги по пути, который привел его к выводу,
что теория предельной полезности как субъективная трак¬
товка стоимости для конструирования модели общего эко¬
номического равновесия совершенно излишняя. Сначала он
признает это фактически, подчеркивая, что кривые без¬
различия или предпочтения — это эмпирически данные
160
факты, из которых можно вывести все, что необходимо
для теории равновесия. В дальнейшем он уже открыто
заявляет, что «вся теория экономического равновесия не
зависит от понятий полезности, потребительной стоимости
или офелимиты... Полный трактат о чистой экономической
науке можно было бы написать без этих понятий, и
однажды будет уместно написать его именно так» *. Одна¬
ко Парето не зашел так далеко, как, например, Г. Кас¬
сель, который изложил модель общего экономического
равновесия Вальраса без теории субъективной стои¬
мости.
Если допустима констатация, что немалые усилия,
приложенные Парето для обобщения анализа всеобщего
экономического равновесия Вальраса, вылились в заключе¬
ние о ненужности теории предельной полезности, появля¬
ется вопрос, почему собственно он посвятил столько
внимания разработке ординалистского варианта этой тео¬
рии. Это объясняется характером наиболее важного вкла¬
да Парето, который относится к области анализа спроса
и предложения. Эта проблематика настолько захватила
его, что он не видит ни субъективно-психологическую ос¬
нову кривых безразличия, ни их ненужность в изложении
экономического равновесия.
Другая причина того, почему Парето более основатель¬
но не развивает модель Вальраса, заключается в его пози¬
тивистском скептицизме относительно возможностей ис¬
пользования модели и числового расчета цен равновесия.
Задачу математики он видит лишь в той общей возмож¬
ности, которую она дает для понимания и выражения
проблемы равновесия, в частности взаимозависимости яв¬
лений, которая не улавливается обычной, но лишь мате¬
матической логикой.
Постоянные производственные коэффициенты Парето
считал лишь первой ступенью приближения к конкретным
экономическим явлениям. На второй ступени следует
учитывать переменный характер производственных коэф¬
фициентов. С этим связаны важные последствия для роли
предприниматели-производителя. Сейчас его главной
функцией становится такое установление производствен¬
ных коэффициентов, чтобы при данных ценах производи¬
тельных услуг обеспечивался максимум выгоды для пред-
1 V. Pareto. Manuel d’economie politique. Paris, 1909, p. 354.
161
приятия. Однако давление конкуренции вынуждает его
к выбору таких коэффициентов, которые сводят к мини¬
муму издержки производства и приводят предприятие к
кривой полной трансформации, где оно не получит ни
прибылей, ни убытков. Наряду с этим конкуренция урав¬
нивает цены производства и реализации на всех сопер¬
ничающих предприятиях. Тем самым достигается макси¬
мум производства при минимальном уровне издержек, что,
естественно, является условием максимизации «офелими¬
ты» потребителей.
Парето подчеркивал, что анализ переменных производ¬
ственных коэффициентов дает такие же результаты, как
и теория предельной производительности. Таким образом,
при посредстве производственных коэффициентов он вы¬
ражает положение об уравнивании предельных произво¬
дительностей с ценами факторов производства. Одновре¬
менно он в критическом плане обращает внимание на то,
что теория предельной производительности не является
общеприменимой, так как некоторые производственные
коэффициенты постоянны, а другие переменны. Как ви¬
дим, он снова мечется между теоретической абстракцией
и конкретной реальностью.
8. Некоторые вопросы
равновесия социалистической экономики
и «оптимум Парето»
Парето анализирует экономическое равновесие снача¬
ла на наиболее общем уровне равновесия вкусов и пре¬
пятствий, чтобы затем показать, как действуют результа¬
ты его анализа в различных общественно-экономических
системах. Поэтому он долгое время сложно и не всегда
понятно рассуждает о равновесии вкусов и равновесии
препятствий и умышленно не вводит в анализ даже кате¬
горию цен. Когда же наконец цены появились как
«вспомогательные неизвестные», они получили важную
роль в решении проблем экономического равновесия.
В этой связи Парето затрагивал и некоторые вопросы
равновесия социалистической экономики.
По поведению хозяйственных единиц — потребителей
и производителей, по отношению к ценам он различает
162
три типа явлений. Под типом I Парето понимает ситуа¬
цию, когда потребители и предприятия принимают ры¬
ночные цены как данные параметры, пытаясь осуществить
свои цели путем приспособления к этим ценам. Хотя этим
они оказывают влияние на цены, но лишь косвенно и без
намерения изменить их. Такая ситуация соответствует
«свободной конкуренции», участники которой не имеют
никаких привилегий.
В явлениях типа II главной целью хозяйствующих
единиц является изменение цен, связанное с получением
какой-то выгоды. Этот тип соответствует монополии, кото¬
рая вытекает из какой-то привилегии, позволяющей изме¬
нить цену.
Наконец, явления типа III, по мнению Парето, харак¬
терны для социалистической экономики. Он полагал, что
и этот тип соответствует монополии, но с тем отличием,
что социалистическое государство, соответственно пред¬
приятия, определяет цены таким образом, чтобы обес¬
печить максимум благосостояния для всех членов об¬
щества.
Очевидно, что лишь в случае явлений I и III можно
говорить о применении общих выводов анализа, касаю¬
щихся условий и результатов экономического равновесия.
Однако в первом случае эти результаты достигаются пу¬
тем воздействия «свободной конкуренции», а в другом
случае — благодаря деятельности социалистического го¬
сударства, которое руководствуется принципами общего
экономического равновесия.
При помощи анализа приведенных трех типов явлений
Парето приблизился к пониманию роли, которую могут
иметь так называемые теневые цены в решении экономи¬
ческих проблем. В отличие от проявлявшегося у него
скептицизма, когда речь заходила о применимости модели
общего равновесия, в этом случае он, напротив, подчерки¬
вал, что «использование цен является самым простым и
легким инструментом решения уравнений равновесия.
Даже если бы мы упорно отказывались от их использова¬
ния, то, вероятно, мы бы все же пришли к их использо¬
ванию под каким-нибудь другим названием, и речь шла бы
лишь о простом изменении в языке, а не в существе».
Поэтому цены необходимы и в социалистической экономи¬
ке или, как он пишет: «...если бы социалистическое госу¬
дарство подавило всякую возможность обмена, сделало
163
невозможной всякую покупку и продажу, цены, несмотря
на это, не исчезли бы, оставаясь как минимум искусствен¬
ным счетным средством в распределении товаров»1.
В исследовании экономического равновесия «коллекти¬
вистского» общества Парето строго отделял проблему
производства от проблемы распределения. Распределение
определяется социально-этическими критериями, которые
изберет социалистическое общество, поэтому, согласно
Парето, они не являются предметом экономического ана¬
лиза. Проблема производства заключается в производстве
как можно большего количества товаров с наименьшей
затратой усилий. Эта проблема, по существу, является
проблемой определения производственных коэффициентов,
которые на основе согласованных критериев распределе¬
ния обеспечат членам общества максимум «офелимиты».
Если социалистическое государство станет использовать
цены хотя бы как счетные единицы, то получит резуль¬
тат, названный Парето «чрезвычайно любопытным», т. е.
получит те же самые производственные коэффициенты,
которые установила бы свободная конкуренция. Он имеет
в виду, очевидно, результаты абстрактной модели всеоб¬
щего равновесия, полученные при соблюдении условий
«совершенной конкуренции».
Принципиальное различие между явлениями типа I в
III Парето видел лишь в распределении доходов. Но, как
известно, в условиях «совершенной конкуренции» распре¬
деление не выступает как процесс, обособленный от про¬
изводства — производство и распределение представляют
лишь два аспекта того же процесса оптимального разме¬
щения производственных ресурсов. Однако при исследова¬
нии реальных явлений Парето был вынужден фактически
отделить производство от распределения не только для со¬
циализма, но и для капитализма. Поэтому он критикует
экономистов, в особенности так называемых оптималистов
типа Бастиа, за то, что те пользуются теорией предельной
полезности, объясняющей лишь явления производства,
для оправдания капиталистического распределения дохо¬
дов.
В своих рассуждениях о преимуществах обеих систем
Парето пришел к выводу, что «чистая экономическая
наука не дает решающего критерия для выбора между
1 V. Pareto. Manuale di economia politica, p. 208.
164
строем частной собственности, или конкуренции, и социа¬
листическим строем. Эти критерии мы получим только
тогда, когда учтем другие виды явлений»1. Эти «другие»
критерии он развил в своих социологических трудах, в
которых он выходит из роли «нейтрального» исследовате¬
ля чистой экономической теории, чтобы с открытой клас¬
совой предубежденностью критиковать социализм и защи¬
щать капитализм.
Парето принадлежал к числу первых критиков поло¬
жения Вальраса, согласно которому максимум обществен¬
ного удовлетворения обеспечивает так называемое конку¬
рентное равновесие.
Очевидно, что этот максимум прежде всего зависит от
распределения богатств и доходов общества. Однако Валь¬
рас не поставил никаких предварительных условий, кото¬
рые оговаривают, как на основе отношений собственности
экономические ресурсы распределяются между членами
общества. Вопрос распределения он исключил из предмета
«чистой экономической науки» и включил его в «социаль¬
ную экономию». Максимизации общественного благосо¬
стояния при совершенной конкуренции скорее всего соот¬
ветствует уравнительное распределение ресурсов произ¬
водства и доходов.
Парето понимал, что концепция общественного благо¬
состояния включает несравнимые величины индивидуаль¬
ных сумм удовлетворения, поэтому он ищет такой крите¬
рий оптимальности, или эффективности функционирова¬
ния экономической системы, который бы обошел эту
проблему. В определение общественного оптимума, кото¬
рое вошло в экономический анализ под его именем, в
первоначальной формулировке говорится: «Мы говорим,
что члены общества в определенной позиции достигают
максимум офелимиты, когда нельзя хоть немножко отсту¬
пить от этой позиции без того, чтобы офелимита всех
членов общества увеличилась или уменьшилась, т. е.
всякое малейшее отклонение от этой позиции будет иметь
то неизбежное последствие, что офелимита отдельных лиц
увеличится, а других уменьшится...» 2.
Эта формулировка оптимума относится к потреблению.
1 V. Pareto. Manuale di economica politica, p. 347.
2 V. Pareto. Manuel d’economie politique. Paris, 1963,
Vol. II, p. 354.
165
Это означает, что при данных ресурсах производства, при
данном распределении дохода, при данных ценах и при
данных предпочтениях потребителей оптимальное состо¬
яние удовлетворения потребностей наблюдается тог¬
да, когда никто не может улучшить свое положение
без одновременного ухудшения положения кого-либо
другого.
Более важным является оптимум Парето примени¬
тельно к производству. Определенная структура производ¬
ства при данных ресурсах производства и данной
технике становится оптимальной тогда, когда увеличе¬
ние производства одного блага неосуществимо без
одновременного снижения производства какого-либо
другого блага. Эта оптимальная ситуация возникает
тогда, когда предельные производительности факторов
производства во всех вариантах применения равны. Со
стороны потребления этому критерию соответствует такое
состояние, когда соотношение предельных полезностей
всех потребителей равняется соотношению цен благ. Это
условие вытекает из известной гипотезы, что потребители
получают максимум удовлетворения при данных ценах и
бюджетных ограничениях. Если имеется в виду общее
экономическое равновесие, следует предполагать, что оба
критерия оптимума одновременно достигаются и в произ¬
водстве и потреблении.
Всеобще абстрактное, формальное определение Паре¬
то показывает, что общественный оптимум является очень
относительным понятием. В действительности существует
бесконечное число возможных оптимальных сочетаний,
зависящих от величины производственных ресурсов, от
распределения общественного богатства, от системы цен
и целого ряда многих других условий.
Наиболее существенным вкладом Парето было новое
понимание оптимума, открывшее новые пути теоретиче¬
ского анализа проблематики благосостояния и ставшее
стандартным инструментом так называемой новой эконо¬
мической теории благосостояния. И хотя выводы послед¬
ней не выходят за пределы абстрактных рассуждений,
они все же используются и в апологетических целях.
В первую очередь это относится к тому выводу, что вся¬
кое конкурентное равновесие означает оптимум Парето,
а всякий оптимум Парето должен являться конкурент¬
ным равновесием. Этот вульгарно-апологетический вывод
166
явно противоречит всеобще абстрактному характеру оп¬
тимума Парето, который именно в силу такого характера
можно использовать как полезный инструмент анализа в
в условиях социалистической экономики.
9. Критика теории предельной полезности
как исходная точка
упрощенного варианта модели Вальраса
Результаты стараний Парето развить концепцию об¬
щего экономического равновесия были, в общем, небогаты.
Созданный им аппарат кривых безразличия не ведет ни к
освобождению теории Вальраса от субъективно-психоло¬
гической основы, ни к формализации и упрощению, доста¬
точным, чтобы ее познавательное значение проявилось
более четко.
Шведский экономист Г. Кассель поставил себе задачу
освободить модель Вальраса от всякого балласта, связан¬
ного с теорией предельной полезности. Свои заключения
он выводит из тех тенденций и моментов, которые уже до
этого показали ненужность этой теории для базирующей¬
ся на принципе всеобщей взаимозависимости системы
равновесия. И хотя вклад Касселя не так уж оригина¬
лен — некоторые экономисты называют его лишь попу¬
ляризатором Вальраса,— его логическая трактовка роли
процесса ценообразования при установлении всеобщего
равновесия была очередным шагом в упрощении матема¬
тической формализации модели, как и в объяснении ео
свойств.
Кассель относился к лагерю принципиальных против¬
ников теории предельной полезности, в каком бы виде —
кардиналистском или ординалистском — она не выступа¬
ла. Его критика содержит целый ряд рациональных
моментов. Он отрицает ее как чисто формальную теорию,
которая не расширяет знание реальных экономических
процессов и совершенно неспособна объяснить ценообра¬
зование. Роль цены заключается в установлении такого
спроса, который может быть удовлетворен существующим
запасом благ. Поэтому цена устанавливает степень удов¬
летворения потребностей и тем самым определяет и по¬
следнюю, или предельную, потребность, из чего вытекает,.
167
что значение, придаваемое потребителем последней
удовлетворительной потребности, не может быть причиной
цены.
По существу, сама предельная полезность точно так,
как и цена, является неизвестной величиной, которую
можно установить лишь в связи с установлением цен на
основе системы современных уравнений, выражающих
условия равновесия экономической системы. Всю теорию
предельной полезности можно понимать лишь как дедук¬
цию, выведенную из того постулата, что потребители
стараются максимизировать совокупную полезность,
естественно в пределах своих доходов.
Однако главный аргумент Касселя против теории
предельной полезности подчеркивает, что анализ ценооб¬
разования не должен исследовать явления, стоящие за
спросом, так как «психология спроса» не относится к
области экономической теории. Для объяснения процесса
ценообразования достаточно исходить из функций спроса,
которые можно установить эмпирически.
Эти заключения имеют силу лишь в пределах пробле¬
мы, которую Кассель поставил перед собой: объяснить на
основе предложения и спроса процесс ценообразования в
системе, в которой цены и объемы, предложение и спрос
взаимообусловлены. Превращение экономической теории
в теорию определения цен на базе модели общего равно¬
весия означает не только сильное сужение экономической
проблематики, но и открытый отказ от анализа проблемы
стоимости и, стало быть, от анализа образования, причи¬
ны и сущности цены. Эта теоретическая сдача позиций
лучше всего свидетельствует о тупике, в который завела
неоклассиков концепция предельной полезности.
Вся теория ценообразования, согласно Касселю, бази¬
руется на «фундаментальном» принципе редкости, кото¬
рый вытекает из относительной ограниченности средств
удовлетворения потребностей. Тем самым создается объ¬
ективная неизбежность согласования потребления с не¬
достаточными ресурсами благ под давлением ценообразо¬
вания. Принцип редкости требует реализации всеобще¬
го принципа экономичности хозяйствования: максималь¬
ное удовлетворение потребностей с наименьшими затра¬
тами.
Уже сам принцип редкости показывает, как Кассель
упрощает модель Вальраса. Потенциал первичных ресур¬
168
сов производства — Кассель говорит об элементарных
средствах производства — в определенный период време¬
ни всегда дан и представлен их предложением. Предложе¬
ние средств производства не зависит от их цен, как эта
было у Вальраса. Речь, таким образом, идет о проблеме
рационального распределения существующих ресурсов
производства вне функции полезности, но исключительна
на основе функции предложения и спроса. В такой упро¬
щенной модели рыночного хозяйства система уравнений
должна установить цены средств производства и предме¬
тов потребления и тем самым равновесие всей системы.
Процесс установления цен равновесия Кассель описы¬
вает как борьбу за распределение дефицитных средств,
производства. В рыночном хозяйстве эта борьба разреша¬
ется установлением единых цен средств производства^
цены же средств производства на основе «технических
коэффициентов» определяют цены готовых продуктов, за¬
дача которых в свою очередь заключается в ограничении
спроса до уровня предложения. Поставив вопрос, что
собственно определяет цены, он усматривает их причины
в коэффициентах систем совместных уравнений. К объек¬
тивным причинам Кассель относит количества средств,
производства и технические коэффициенты, к субъектив¬
ным причинам —коэффициенты уравнений, которые от¬
ражают зависимость спроса от цен. Основные причины
цены выводятся, таким образом, из ограниченности
средств производства и из характера спроса на них.
Сохраняя верность функциональному подходу, Кассель
подчеркивает, что ни один из этих двух факторов не име¬
ет преимущества по сравнению с другим. Поэтому весь
спор между так называемыми объективной и субъектив¬
ной теорией стоимости он считал нелепостью и ненужной
потерей времени. Иначе говоря, в конце концов он все-
таки не удержался от рассуждений о сущности цены и
находит ее во взаимоотношении между предложением и
спросом.
Кассель упростил проблему всеобщего равновесия
прежде всего допущением данного и неизменного коли¬
чества факторов производства. Поэтому он не нуждался
в уравнениях предложения производительных услуг Валь¬
раса. Однако он не понимает, что при таком условии
нельзя решить систему с постоянными техническими
коэффициентами, полностью использовав при этом налич¬
169
ные ресурсы средств производства. При заранее данных
•фиксированных пропорциях, в которых они будут соче¬
таться в процессе производства, может появиться избы¬
ток одних средств производства при недостатке других.
В дальнейшем, хоть и без прямой связи с проблемой
использования ресурсов производства, Кассель вводит пе¬
ременные производственные коэффициенты, в которых
реализуется принцип заменяемости, который рассматри¬
вается им как дополнительный принцип ценообразования.
Имеется в виду то, какие методы производства выбрать
при данных ценах факторов производства. В этом случае
решающим критерием равновесия будет равная цена по¬
следних количеств двух субституционных факторов.
В таком виде Кассель формулирует известный прин¬
цип уравнивания предельных производительностей с це¬
нами факторов производства.
Приведенные принципы ценообразования, регулирую¬
щие производство, обмен и распределение, действуют,
согласно Касселю, и в социалистической экономике. И со¬
циалистический экономический строй является рыночным
хозяйством, поэтому цены должны устанавливаться в
соответствии с принципом редкости и другими принципа¬
ми ценообразования. Кассель даже обращает внимание на
то, что те же самые принципы, теоретически по крайней
мере, можно гораздо полнее реализовать при социализме,
чем при существующем капиталистическом строе. По его
мнению, это доказывает, что так называемая свободная
конкуренция не является «теоретически неизбежным усло¬
вием» рационального ценообразования.
Кассель также руководствуется лишь условиями стати¬
ческого равновесия. Сам он говорит о стационарном рав¬
новесии, так как без более обстоятельного разъяснения
им ставится условие определенного периода времени. Что
касается существования решения систем совместных урав¬
нений, подобно Вальрасу и Парето, Кассель остается при
традиционном подсчитывании числа уравнений и числа
неизвестных. Наибольшую важность для него представля¬
ет логика ценообразования, которую можно выразить
лишь системой совместных уравнений, так как междз
неизвестными системы господствует общая взаимозави¬
симость.
170
10. Теория общего
экономического равновесия
и линейное программирование
Дальнейшая разработка открытых проблем, поставлен¬
ных моделью Вальраса — в западной литературе часто1
говорится о модели Вальрас — Кассель,— стала общим
делом экономистов и математиков. Эти проблемы касались
как совершенствования математического аппарата, так и
объяснения теоретического содержания модели; их реше¬
ние в большой степени способствовало применению моде¬
ли всеобщего равновесия в хозяйственной практике. В осо¬
бенности развитие линейного программирования по-ново¬
му осветило ее экономические и математические качества.
В этой связи теория Вальраса гораздо позже своего появ¬
ления начала оказывать более сильное влияние на эконо¬
мическую мысль и развитие различных методов экономи¬
ческого анализа.
Вальрас и Парето полагали, что система общего рав¬
новесия имеет решение, так как содержит равное число
уравнений и неизвестных. Ссылка на это является недо¬
статочной как с математической, так и экономической
точки зрения. Проблемой существования решения систе¬
мы уравнений общего равновесия западные теоретики
начали заниматься только в тридцатые годы, причем
вопрос существования решения имел и важное экономи¬
ческое значение. Речь шла о том, имеют ли результаты
решения экономический смысл, не дают ли они отрица¬
тельные величины, которые несовместимы с экономиче¬
ской логикой. Отрицательная цена означала бы, что
продавец платит покупателю; отрицательная заработная
плата — что рабочий платит предпринимателю; отрица¬
тельное производство — что продукт опять распадается
на факторы производства, из которых он образовался.
Возможность таких экономически невозможных ре¬
зультатов вытекала из того, что предметом анализа стал
упрощенный вариант модели Вальраса. Исходным было
предположение, что ресурсы производства даны и исполь¬
зуются при постоянных производственных коэффициентах.
При таких условиях существующая структура ресурсов
производства при данной технике не всегда соответствует
структуре производства, так что все ресурсы производст¬
171
ва не всегда могут быть полностью использованы. Из это¬
го вытекает необходимость преобразовать некоторые урав¬
нения модели Вальраса в неравенства и предположить,
что некоторые факторы производства будут недоисполь¬
зованы и некоторые продукты не станут производиться,
так как издержки производства превышают их цену рав¬
новесия.
Проблемой существования решения системы общего
равновесия первым занялся венгерский математик
А. Вальд, который попытался определить ограничитель¬
ные условия, при которых модель дает экономически со¬
держательные результаты без отрицательных элементов.
Решение модели должно было показать, какие из благ
являются «редкими», а какие «общедоступными». Произ¬
водственные ресурсы, которые полностью не используют¬
ся, получают нулевую оценку. Избыточными, таким обра¬
зом, считаются те факторы производства, для кото¬
рых и при нулевой цене предложение превышает спрос.
Уже здесь мы находим некоторые элементы линейного
программирования. Крайне усложненное решение «пробле¬
мы существования», которое развил А. Вальд, упростили
К. Арров, Г. Дебре, JI. Мак-Кензи и другие математики и
экономисты.
Очень важным вкладом линейного программирования
является положение двойственности, которое означает,
что цены, выражающие относительную дефицитность фак¬
торов производства являются побочным, второстепенным
продуктом решения прямой задачи оптимального разме¬
щения ресурсов и связанной с ним максимизации произ¬
водства. И в системе общего равновесия, которая функ¬
ционирует при условии так называемой совершенной
конкуренции, скрываются проблема максимизации произ¬
водства и сведения до минимума издержек производства,
из чего вытекает, что и здесь цены имеют характер «тене¬
вых» и недопустимо отождествлять их с ценами, опреде¬
ляемыми стихийно действующими рыночными механиз¬
мами. Такое отождествление представляет буржуазно-
классовую идеализацию капиталистической экономики и
капиталистического рынка.
В связи с развитием методов линейного программиро¬
вания некоторые западные экономисты говорят о появле¬
нии линейной экономической теории как особой части
экономического анализа. Их общей основной чертой явля¬
172
ется условие линейности, пропорциональности между
затратами и результатами. Другие экономисты считают
линейный анализ лишь важным переворотом в методоло¬
гии, в технике экономического анализа и не придают ему
никакого теоретического значения. Бесспорно однако то,
что методы линейного программирования помогли объяс¬
нить смысл многих давнишних теорий и реальную значи¬
мость их выводов. Одновременно эти методы указывают
на необходимость применения некоторых методов, в част¬
ности маржиналистского подхода, в решении определен¬
ных экономических проблем.
Элементы оптимизации, присущие линейному програм¬
мированию, содержит известная модель всеобщего равно¬
весия, разработанная Д. фон Нейманом, которую он так¬
же очень оригинальным способом динамизирует. Нейман
исходит из критики вальрасовых попыток динамизиро¬
вать модель, в которых тот, как известно, строго отделяет
один период от другого и, но существу, отдельно определя¬
ет условия равновесия для каждого периода. Нейман
связывает отдельные периоды времени так, что ресурсы
производства в начале каждого периода представляются
результатом производства в предшествующем периоде.
Система Неймана, таким образом, отличается от систе¬
мы Вальраса тем, что в ней не известны ни «первоначаль¬
ные» факторы производства, ни конечное потребление,
являющееся, по Вальрасу, целью экономического процес¬
са. Так он создает замкнутую производственную систему,
в которой и потребление — это лишь сторона процесса
производства, так как оно подчинено воспроизводству тру¬
да как фактора производства. Все факторы производства
являются предметом производства и представляют блага,
произведенные в предыдущем периоде времени. Так Ней¬
ман разработал модель абстрактной системы «производ¬
ства для производства» и в этом смысле выразил наиболее
характерную черту капиталистической экономики. По¬
требление рабочих также имеет характер производства, и
все, что превышает это потребление, представляет избы¬
ток, направляемый на расширение производства, на капи¬
таловложения. Целью производства является постоянное
накопление капитала, которое выступает как исходная
точка и конечный пункт экономической системы. В таком
подходе проявляется влияние буржуазных классиков и,
пожалуй, самого К. Маркса.
173
Многофакторная модель уравновешенного роста Ней-
мана опережала современные теории экономического ро¬
ста и вместе с тем уже содержала некоторые основные
теоретические положения линейного программирования,
Условием равновесия является равномерный рост каждого
сектора, так что пропорции между уровнями отдельных
производственных процессов не меняются. Это предвари¬
тельное условие вытекает из пеизменяющейся технологии
производства, причем Нейман доказывает, что оптималь¬
ные темпы роста равны самой низкой норме процента.
Значение этой модели заключается в том, что она со¬
держит целый ряд основных идей, которые получили
дальнейшее развитие. К наиболее интересным выводам,
полученным из его анализа, относится так называемое
правило автострады (turnpike theorem), отвечающее на
вопрос, каков оптимальный путь, ведущий к максимально¬
му объему производства определенной структуры1. Если
имеются в виду структурные преобразования в экономике,
следует считаться с несбалансированным ростом отдель¬
ных отраслей и производств. Поэтому требуемая цель
достигается быстрее всего тогда, когда большая часть
пути будет пройдена по пути уравновешенного роста,
намеченного в модели Неймана. Это решение напоминает
путешествие по автостраде, когда выгодно сделать крюк,
который хоть и удлиняет дорогу, но экономит время.
Из теории общего равновесия Вальраса исходит и ана¬
лиз межотраслевых связей, которые в виде метода затра¬
ты — выпуск подробно разработал и эмпирически и
статистически проверил В. Леонтьев. В модели Вальраса
отсутствует промежуточный продукт, предметы потребле¬
ния производятся на предприятиях без производительного
потребления, т. е. путем прямой материализации услуг
факторов производства. Используя принцип всеобщей
взаимозависимости, Леонтьев показал, что в потоках меж¬
ду отдельными отраслями народного хозяйства известные
связи определяются существующей техникой. Таким пу¬
тем его модель устанавливает величину промежуточного
продукта и конечного потребления и их взаимосвязь. При
этом Леонтьев предполагает существование линейности,
1 «Правило автострады» впервые сформулировали американ¬
ские экономисты Р. Дорфман, П. Самуэльсон и Р. Солоу в работе:
‘Linear Programming and Economic Analysis”. New York, 1958.
174
так как из фиксированных производственных коэффици¬
ентов вытекает пропорциональность между затратами и
выпуском. Однако тем самым исключается заменяемость
факторов производства, среди которых господствует абсо¬
лютная комплементарность. Таким упрощением модели
Вальраса Леонтьев показывает количественные техни¬
ко-экономические связи между отраслями народного хо¬
зяйства.
Продукт каждой отрасли распадается на собственное
производительное потребление, на часть, которая перехо¬
дит в другие отрасли как их производительное потребле¬
ние, и на часть, представляющую конечное потребление.
Напротив, затраты состоят из того, что отрасль получает
от других отраслей и из количества затраченного труда.
Господствующая в системе народного хозяйства взаимо¬
зависимость проявляется в том, что каждая статья высту¬
пает то как затраты, то как выпуск.
В так называемой открытой модели Леонтьева — за¬
крытая модель напоминает систему Неймана — единст¬
венным «первичным» фактором производства является
труд, а конечной целью производства — потребление.
Количество труда, затраченное в каждой отрасли, создает
так называемую добавленную стоимость, равную стоимости
конечного потребления. Труд, таким образом, создает
чистый общественный продукт, соответственно националь¬
ный доход, и является единственной реальной производи¬
тельной затратой общества. Даже буржуазные экономисты
признают, что основным постулатом анализа межотрасле¬
вых связей является теория трудовой стоимости, не забы¬
вая, однако, добавить, что, несмотря на это, труд не явля¬
ется единственным фактором производства. Практически
теория трудовой стоимости у Леонтьева применяется в
самом общем смысле, т. е. без познавательной роли,
которую она играет в системе капиталистической эконо¬
мики.
Анализ межотраслевых связей имеет большое значение
как в прогнозировании хозяйственного развития, так и в
практике хозяйственного планирования. Имеются две воз¬
можности его применения. Если известна структура ко¬
нечного спроса, можно рассчитать величину совокупного
производства, необходимого для его удовлетворения. Если,
с другой стороны, изменяется структура потребления,
анализ межотраслевых связей позволяет рассчитать,
175
какие изменения в величине производства всех секторов
вызовет новая структура потребления.
Линейное программирование как инструмент решения
проблем социалистического планирования появилось в
Советском Союзе. Вклад советской математической школы
во главе с В. С. Немчиновым и Л. В. Канторовичем в
области оптимального планирования социалистической
экономики представляет одну из важнейших глав в исто¬
рии экономической науки. Этот вклад доказывает, что под
влиянием новых социально-экономических условий и вы¬
текающих из них потребностей хозяйственной практики
развитие экономического анализа ускоряется и в истори¬
чески более короткий период может привести к таким же
результатам, которые в других общественно-экономиче¬
ских условиях достигаются лишь ценой длительных поис¬
ков вслепую и теоретических ошибок. Идеологическое ис¬
пользование теории общего равновесия для защиты
капитализма и функционирования капиталистического
рынка представляло наибольшее препятствие для даль¬
нейшего развития ее рациональных выводов буржуазными
экономистами. Вторым препятствием является ограничен¬
ная возможность их практического использования в рам¬
ках капиталистической экономики.
ГЛАВА VII
Государственно-монополистический
капитализм
и зарождение макроэкономической
системы Кейнса
Развитие монополистического капитализма вызвало в
30-х годах экономический кризис, глубина которого, про¬
должительность, общественно-экономические и политиче¬
ские последствия не имели себе равных в истории капи¬
талистической системы. Поэтому нельзя считать случай¬
ностью, что в то время, когда огромный хозяйственный
кризис сотрясал самые основы капитализма, буржуазная
экономическая наука пережила один из самых знамена¬
тельных переворотов.
Новые теоретические и методологические направления,
возникшие в это время, изменили традиционное представ¬
ление о функциях капиталистической экономики, постро¬
енное на заключениях неоклассической теории. Этот
переворот в экономической и в хозяйственной политике
развитых капиталистических стран тесно связан с именем
и творчеством английского экономиста Дж. М. Кейнса.
Кейнс связал теоретические проблемы и проблемы
экономической политики своего времени с каждодневной
экономической практикой. Интересы Кейнса и его прак¬
тическая деятельность были многосторонни. Он был чле¬
ном разных государственных комиссий, председателем
страхового общества, одним из директоров Английского
банка, работал также на издательском поприще и активно
участвовал в литературной жизни Англии.
Как специалист с мировым именем в области денежно¬
го обращения, Кейнс после некоторого колебания высту¬
177
пил против обновления международного золотого стандар¬
та. В центр интересов Кейнса скоро попали проблемы,
связанные с экономическим кризисом и безработицей.
Эти проблемы носили особенно массовый и затяжной ха¬
рактер. Во многих статьях и памфлетах, направленных
против кризиса, Кейнс поддерживал главным образом
программу общественных работ как сильно действующее
лекарство против безработицы и отвергал все дефляцион¬
ные мероприятия, в особенности предложения по сниже¬
нию заработной платы. Кейнс пришел к убеждению, что
политика laissez faire безвозвратно ушла в прошлое и что
на место этой политики должно прийти государственное
руководство экономикой.
В 1930 г. вышел двухтомник Кейнса «Трактат о день¬
гах», в котором уже обнаружились некоторые мысли —
особенно в разборе соотношения между сбережениями и
вкладами,— которые вскоре сделались основой его макро¬
экономической теоретической системы. Тем не менее в
этом труде все еще преобладает традиционная количест¬
венная теория денег.
Основным трудом Кейнса является «Общая теория
занятости процента и денег»1. Этот труд был создан на
основе лекций, прежде прочитанных в Кембриджском
университете, он также является результатом теоретиче¬
ских дискуссий в узком кругу кембриджских экономистов,
не удовлетворенных ответами, которые давала традици¬
онная неоклассическая теория, и прежде всего учение
Маршалла, на жгучие социально-экономические вопро¬
сы дня.
«Общая теория...» вызвала повышенный интерес —
положительный и критический. Общее мнение было, одна¬
ко, скорее отрицательным — новая книга Кейнса была
названа худшей в его творчестве. Осуждалось тяжеловес¬
ное и часто неясное изложение проблем, а также и
структура книги.
Как типичный представитель либеральной буржуазии,
Кейнс открыто проявлял свое враждебное отношение к
рабочему классу, социализму и марксистской политиче¬
ской экономии. В' идеологической области теория Кейнса
стала основой современной защиты капитализма, особен¬
1 См.: Д ж. Кейнс. Общая теория занятости, процента и де¬
нег. М., 1949.
178
но новых форм либерально-буржуазного и правого
социалистического реформаторства.
Как мы поймем позже, теория Кейнса является хре¬
стоматийным примером того, что мы называем «социаль¬
ный заказ», который в данном случае представляет собой
реакцию на конкретные проблемы государственно-моно¬
полистического капитализма.
1. Понимание капитализма
и критика его недостатков
в теории Кейнса
Несмотря на то что экономическая система Кейнса
формировалась под влиянием величайшего экономическо¬
го кризиса, нельзя видеть в ней только отражение этой,
по его словам, «величайшей экономической катастрофы
современного мира, экономической катастрофы, вызванной
почти исключительно экономическими причинами»1.
Кейнс не стремился объяснить причины хозяйственно¬
го кризиса и присоединиться таким образом к многочис¬
ленным существующим теориям экономического цикла.
Его целью было прежде всего создать «генеральную» тео¬
рию, которая показала бы направление и возможности
вмешательства экономической политики и которая обес¬
печила бы дальнейшее функционирование капиталисти¬
ческой системы. Значение этой основной задачи теории
Кейнса заключается в том, что она была поставлена перед
обществом в то самое время, когда монополистический
капитализм постепенно, но неудержимо принимал госу¬
дарственные формы.
Для того чтобы лучше понять тезисы теоретической
системы Кейнса и основанной на ней экономической по¬
литики, важно познакомиться с его пониманием капита¬
листического производства, обратить внимание на те
особенности, которые отличают это понимание от пред¬
ставлений неоклассической теории.
Опорным пунктом теории Кейнса является мнение, что
капитализм — это «денежная экономика», экономика, в
1 J. М. Keynes. Unemployment as a World Problem. London,
1931, p. 3.
179
которой деньги играют роль не только счетных единиц
или оборотного средства, но в своем значении «хранителя
ценностей» оказывают активное влияние на экономиче¬
ские процессы. Поэтому острие критики Кейнса направле¬
но против «сэевских» основ классической и неоклассиче¬
ской политической экономии, и ее главной теоретической
целью является осуществление синтеза так называемого
реалистического и денежного анализа, теории стоимости
и теории денег.
Разделение «ортодоксальной» теории на две части —
количественную теорию денег, целью которой является
определение абсолютного уровня цен, и теорию стоимости
и распределения производственных источников — Кейнс
считал главной причиной, из-за которой эта теория так
безнадежно отдалилась от фактов реальной капиталисти¬
ческой экономики и не смогла объяснить механизм ее
функционирования. Следует, однако, заметить, что попыт¬
ка Кейнса синтезировать их и объяснить на этой основе
капиталистический способ производства также потерпела
неудачу, не говоря уже о монополистическом капитализме.
Кейнс считает проблему рынка основной проблемой
функционирования капиталистической экономики,—в этом
признании и кроется смысл его учения об «эффективном
спросе», который определяет объем занятости и общест¬
венной производительности.
К убеждению, что капиталистическую экономику надо
рассматривать как «денежную», Кейнс пришел при помо¬
щи сравнения функционирования капитализма в XIX и
XX вв. Естественно, что главным критерием этого сравне¬
ния было состояние занятости населения. Он отмечает,
что сравнительно удовлетворительный уровень занятости
в XIX в. вытекал из того, что рост населения и изобрета¬
тельности, открытие новых земель, состояние доверия и
повторение войн почти в каждом десятилетии давали
удовлетворительные возможности для капиталовложений,
которые вместе со склонностью к потреблению и сравни¬
тельно низким спросом обеспечили соответствующую рен¬
табельность капитала (предельная эффективность). Самое
большое различие, однако, было в том, что, несмотря на
сравнительно высокий уровень занятости в XIX в., он
был «существенно ниже уровня полной занятости» и в то
же время недостаточно низким для того, «чтобы мог по¬
буждать к революционным действиям».
180
По мнению Кейнса, капитализм после первой мировой
войны отличался наиболее низкой нормой прибыли; ее
падение Кейнс объясняет большой аккумуляцией капита¬
ла и недостатком выгодных капиталовложений. Особенно
уменьшилась склонность к потреблению, а процент не
достигал минимального уровня, отвечающего низкой
эффективности капитала. При этих условиях, которые
Кейнс обозначает как приметы «богатого общества»,
возникает тенденция к хронической массовой безработице
и к неиспользованию существующих средств производства.
Основной причиной этого состояния был недостаточ¬
ный «эффективный спрос», так как сбережения превосхо¬
дили инвестиции и не превращались в реальное накопле¬
ние, а сохранялись в денежной форме.
Характеризуя это состояние, Кейнс заметил очень
важную черту монополистического капитализма: тенден¬
цию к чрезмерной аккумуляции, к абсолютному избытку
капитала. Поэтому он задает вопрос: «Что означало бы
это для общества, располагающего таким большим капи¬
талом, что его предельная эффективность была бы равна
нулю, превращаясь при какой-либо дальнейшей инвести¬
ции в отрицательную величину...»1?
Кейнс поигрывал даже мыслью, нельзя ли создать
такое изобилие капитальных благ, которое «...могло бы
стать наиболее благоразумным методом постепенного из¬
бавления от многих отталкивающих черт капитализма»2,
особенно нормы прибыли на накопленное богатство.
На этот вопрос он отвечал в таком смысле, что тогда
исчезли бы рантье, но «оставалось бы поле деятельности
для предпринимательства». Такое положение предпо¬
лагает вывод, что общество не оставит меру инве¬
стиций и склонности к потреблению стихийному
развитию, а будет намеренно их регулировать.
Из этих апологетических и утопических рассуждений
вытекает, что Кейнс не имел понятия о том, какие
реальные проблемы капиталистической экономики он
пытается разрешить своими теориями. Он не знал, что эти
проблемы, в особенности проблема постоянного избытка
капитала, связаны с превращением капитализма свобод¬
1 Д ж. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег,
с. 209.
2 Там же, с. 213.
18f.
ной конкуренции в монополистический капитализм, кото¬
рый, достигнув состояния полного развития, не может
функционировать без системы государственного вмеша¬
тельства. В противовес этому положению Кейнс распро¬
странял свою теоретическую систему на капитализм
свободной конкуренции, которому даже приписывал неко¬
торые черты «идеальной конкуренции». Капитализм изме¬
нился, возможно, только в том, что превратился в «богатое
общество», в котором господствует прежде всего большое
скопление капитала, причем свойства человеческой нату¬
ры таковы, что по мере накопления богатства люди
начинают меньше потреблять и соответственно больше
экономить.
Начиная с конца XIX в. прямое обложение налогами
уничтожило, по мнению Кейнса, различие между имуще¬
ством и доходом, в противовес этому «...значительными
пороками общества, в котором мы живем, являются его
неспособность обеспечить полную занятость и произволь¬
ное и несправедливое распределение богатства и доходов»1*
В этих условиях, подчеркивает Кейнс, «...рост богатств не
только не зависит от воздержания богатых людей, как это
обычно думают, но скорее всего задерживается им»2.
Это сомнительное понятие о капиталистической эконо¬
мике Кейнс старается доказать в упорной борьбе против
представлений неоклассической теории. Тем не менев
Кейнс остается в некотором роде в долгу перед этой тео¬
рией. Это проявляется не только в неправильном
взгляде на исторические явления, когда Кейнс объяс¬
няет экономические процессы психологическими свойства¬
ми человеческой натуры, но и в убеждении, что в услови¬
ях полной занятости сохранятся все понятия и законы
неоклассического анализа. Другими словами, теория
Кейнса объясняет условия равновесия при неполном
использовании производственных источников, в то время
как неоклассическая теория решает лишь отдельный
вопрос о полной занятости. Так понимал Кейнс «генераль¬
ный» характер своей теории. Она должна была ответить
на основной вопрос: что, собственно, определяет уровень
полной занятости и национального дохода. Такой вопрос
1 Д ж. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег,,
с. 359.
2 Там же, с. 360.
182
неоклассическая теория вообще не ставит, так как предпо¬
лагает, что полное использование производственных источ¬
ников всегда достигается автоматически, благодаря актив¬
ному функционированию механизма конкуренции.
Таким образом, Кейнс нападает на самые устои «орто¬
доксальной» теории, доказывая, что:
1. Откладывание сбережений не является достоинств
вом, напротив, оно становится преградой к достижению
полной занятости.
2. При капитализме нет автоматических механизмов,
которые привели бы к полной занятости, поэтому вмеша¬
тельство государства необходимо.
2. Макроэкономический анализ
и так называемая
кейнсианская революция
Теоретическая система, разработанная Кейнсом, озна¬
меновала один из величайших переломов в буржуазной
экономической мысли за последние сто лет.
Смысл «революции Кейнса», если употребить любимый
термин западных экономистов, становится особенно ясным
тогда, когда мы противопоставим основы теории Кейнса
проблематике и методологии неоклассической «ортодок¬
сальной» теории. Неоклассическая теория устремила
почти все свое внимание на анализ проблем оптимального
использования существующих источников на основе дей¬
ствия механизмов, управляющих политикой цен, и в этом
смысле сливалась с так называемой теорией цен, которая
также называется теорией стоимости и распределения.
Проблемы, которые Кейнс поставил перед экономиче¬
ским анализом, отражают, пусть не совсем правильно и
как бы в кривом зеркале, реальные проблемы существо¬
вания и функционирования капиталистической системы.
На первом месте стоит вопрос рынка и реализации обще¬
ственного продукта, которого неоклассическая теория
совершенно не знала, потому что из принципов Сэя
вытекало априорное предположение, что производствен¬
ные источники используются в полной мере.
Неоклассической теории равновесия при полной заня¬
тости Кейнс противопоставил теорию равновесия при
183
неполной занятости,— таким образом, он подверг эконо¬
мическому анализу проблему хронического недоисполь¬
зования производственных источников, массовой безрабо¬
тицы и вообще капиталистический парадокс «недостатка
среди достатка». Для ответа на эти вопросы, касающиеся
экономической системы в целом, не годился микроэконо¬
мический анализ, характерный для неоклассической тео¬
рии. Поэтому опять-таки в противовес этой теории, частью*
«революции Кейнса» была разработка макроэкономичес¬
кого взгляда и связанного с ним понятийного аппарата.
При разборе теории Кейнса в центр внимания попада¬
ет методологическая антиномия между микроэкономиче¬
ским и макроэкономическим анализом, которая вызвала
много споров и до сегодняшнего дня не получила епщ
удовлетворительного объяснения. Почти все мнения схо¬
дятся в том, что в неоклассической теории преобладает
микроэкономический анализ, но при более внимательном
разборе ее специфических черт, в особенности ее отноше¬
ния к макроэкономическому взгляду, выявляется целый
ряд спорных вопросов. В них отражается диалектика взаи¬
моотношений между частью и целым. Эти отношения
могут быть, сообразно требованиям теоретического анали¬
за, поняты по-разному.
По общепринятому мнению, равновесие экономической
системы решается микроэкономическим способом, так как
зависит от управления и решений экономических единиц,
из которых эта система состоит, следовательно, равновесие
микроединиц определяет равновесие всей системы. Такой
микроэкономический характер носит общее равновесие в
системе Вальраса. Из этого положения вытекает, что
общее равновесие может быть решено микроэкономически,
так как зависит от отношений между агрегатными вели¬
чинами так, как это показано в экономической системе*
Кейнса.
Некоторые экономисты усматривают черты микроэко¬
номического анализа в проблеме частичного равновесия,
в его абстрактных предположениях об отношениях между
частью и целым, между микромоделью и макромоделью.
Как мы знаем, метод частичного равновесия основан на
предположении, что процессы, анализируемые в микро¬
модели, не распространяются на макромодель, и наоборот:
во времени, предположенном в анализе, на микромоделы
никаким образом не влияют процессы, исходящие от мак¬
184
ромодели. Искусственное изолирование части от целого
зависит прежде всего от веса и значения изучаемых пе¬
ременных. Значение этих переменных может на основе
агрегации настолько возрасти, что абстрактная теория о
взаимных отношениях между частью и целым станет
абсурдной и анализ потеряет экономический смысл. С этой
точки зрения различие между микроэкономическим и мак¬
роэкономическим взглядами является не совсем ясным
и переход от одного к другому носит не качественный, а,
скорее, количественный характер.
Различие между микроэкономическим и макроэконо¬
мическим анализом проявляется еще и в том, что их вы¬
воды имеют ограниченное значение и их нельзя перено¬
сить с части на целое, и наоборот. Заключения анализа
частичного равновесия не годятся в применении ко всей
экономической системе. Эту ошибку неоклассиков Кейнс
проиллюстрировал на проблеме снижения заработной пла¬
ты. С точки зрения отдельного предприятия снижение
заработной платы означает снижение расходов, увеличи¬
вает конкурентоспособность предприятия и позволяет ему
увеличить занятость и производство. С точки зрения об¬
щей национальной экономики такая мера означает, одна¬
ко, падение налогов, общей покупательной способности и
потому, по предположению Кейнса, ведет к снижению
общего производства и занятости.
Основой макроэкономического анализа являются агре¬
гатные экономические величины, непосредственно влияю¬
щие на всю экономическую систему; предполагаемые
отношения функциональной зависимости между ними оп¬
ределяют общий уровень экономической активности,
преимущественно размеры занятости, величину общест¬
венного производства и национального дохода. Сюда же
относятся глобальные экономические величины, такие, как
совокупное сбережение и инвестиции, совокупное потреб¬
ление, уровень цен и заработной платы, общее количество
денег и пр. За ними опять-таки стоят макрогруппы эко¬
номических индивидов: потребители, сберегатели, инвесто¬
ры, предприниматели; их управлению и реакциям нужны
отдельные предположения, которые отражаются в отно¬
шениях между экономическими величинами.
Макроэкономический взгляд не является открытием
Кейнса, собственно говоря, он так же стар, как и сама
политическая экономия.
185
Само прилагательное «политическая» указывает, что
она занимается проблемами национальной экономики в
целом. С таким понятием приступали к экономическому
анализу меркантилисты, физиократы и представители
классической буржуазной политической экономики.
У Смита оба понятия — микроэкономическое и макро¬
экономическое — взаимно переплетаются и взаимно до¬
полняются. Теорию Рикардо характеризует макроэконо¬
мический подход к вопросам разделения народного дохода
между основными классами капиталистического общества.
Только неоклассическая теория, со своим методологиче¬
ским индивидуализмом, присвоила изучаемой тематике
большей частью микроэкономический характер. Наряду с
ним, однако, на макроэкономическом уровне разрабатыва¬
лась денежная теория, представленная количественной
теорией, и многочисленные теории циклических флуктуа¬
ций и экономических кризисов.
Из-за того что неоклассическая теория сосредоточилась
на микроэкономических проблемах, ей пришлось распла¬
чиваться высокой степенью абстракции и псевдоисториче¬
ским характером своих заключений. Поэтому она не смог¬
ла служить основой конкретной экономической политики.
Но и анализ Кейнса не избавился от черт неправильного
исторического подхода. Вместо классовых и социальных
групп капиталистического общества в нем выступают
только в общих чертах обрисованные категории экономи¬
ческих индивидов: потребителей, сберегателей, инвесто¬
ров, денежных магнатов и пр. Анализ Кейнса абстрагиро¬
ван от конкретных экономических отношений, противоре¬
чий капиталистического способа производства, все это
прозвучало как апология капитализма. С другой стороны,
сам макроэкономический подход позволяет ввести в ана¬
лиз реально существующие классы и социальные группы,
некоторые последователи Кейнса так и поступили, пыта¬
ясь приблизиться таким образом к экономической дейст¬
вительности.
Макроэкономический анализ иногда характеризуется
как переход от «чистой экономии» неоклассиков к поли¬
тической экономии буржуазных классиков. В этом утверж¬
дении много правды. Единственно макроэкономический
подход мог стать основой решения «великих проблем»
политической экономии и экономической политики, кото¬
рые вообще выпали из поля зрения неоклассиков. В этом
186
смысле действительно приходится говорить о возвращении
к политической экономии; это возвращение, однако,
отмечено тем, что оно вытекает из неоклассического эконо¬
мического анализа. Рядом с экономией Кейнса сегодня
замечается дальнейшее развитие неоклассической эконо¬
мии — сам Кейнс признавал, что опыт этой теории годит¬
ся для современного капитализма, особенно в вопросах
рациональной аллокации производственных источников.
В этом неоклассическая теория ничуть не отличается от
взглядов «ортодоксальных» неоклассиков.
Тайна большого успеха теории Кейнса заключается в
том, что во время перерастания монополистического капи¬
тализма в государственно-монополистический эта теория
выполнила особенно нужное и актуальное требование
общества — теоретически разъяснила экономическую
политику, неизбежность системы государственного вме¬
шательства в экономику монополистического капитализ¬
ма. Эту задачу Кейнс выполнил в виде простой
системы агрегатных величин и функциональных отноше¬
ний, которые можно сравнительно легко статистически
наполнить и проверить. Таким образом, его теория дала
сильный импульс экономической статистике и эконометри¬
ческому изучению, необходимому для осуществления кон¬
кретных экономико-политических мероприятий.
Экономическая теория Кейнса вызвала к жизни ог¬
ромную, беспрерывно растущую литературу, которая пози¬
тивно и критически объясняет ее значение и роль. Кри¬
тический разбор этой теории должен поэтому колебаться
где-то между Кейнсом и господствующей версией его
учения, которое сегодня в развитых капиталистических
странах стало широко признанным «ортодоксальным»
учением. Одновременно сосуществование неоклассической
теории и теории Кейнса ведет к попыткам неоклассиче¬
ской ассимиляции Кейнса под названием неоклассическо¬
го синтеза.
3. Теоретические источники
системы Кейнса
Теория Кейнса является типичным продуктом кемб¬
риджской неоклассической школы. Ее «маршалловское»
происхождение проявляется как в критике Кейнсом
187'
господствующей «ортодоксальной» теории, приверженцем;
которой он сам долго был, так и в содержании его собст¬
венной экономической системы.
Под «классической школой», которая была главной-
мишенью критики Кейнса, он подразумевал учения Ри¬
кардо, Дж. С. Милля, а также Маршалла, Эджуорта и
Пигу. Очевидно, что он приписывал происхождение своих
теорий английским классическим и неоклассическим
предшественникам,— тем меньше внимания он уделял
неанглийским школам и их представителям.
К «классической школе» Кейнс отнес все теории, ко¬
торые в какой-то степени принимали и развивали закон
рынка Сэя. И напротив, своими предшественниками он
считал всех экономистов, которые отвергали ценность
принципов Сэя или предпочитали скорее денежный, чем
реальный анализ, подчеркивая активную роль денег в эко¬
номических процессах. При этом он исходил лишь из
некоторых внешних сходств и совсем не принимал во
внимание общественно-экономические условия создания
соответствующих теорий и реальный характер проблем,
которые те изучали и пытались разрешить. Такой субъ¬
ективностью своей интерпретации Кейнс изменял и ак¬
туализировал особенно учение меркантилистов и учение
Мальтуса. С другой стороны, он совершенно забыл про
шведских экономистов, которые были в действительности
его настоящими предшественниками как в теоретической
проблематике, так и в методологическом подходе.
а) Объяснение Кейнсом
экономического учения
меркантилистов
Не оглядываясь на достаточно разные исторические
условия и вытекающие из них экономические проблемы,
Кейнс приспособил и актуализировал учение мерканти¬
листов, чтобы представить их как предшественников
своей теории. Он обвинял английских классиков в том, что
они своими «нереалистическими» абстракциями заставили
забыть «практическую мудрость суммы» меркантилисти¬
ческой политики, которую превозносил как вклад в госу¬
дарственное искусство, занимающееся экономической
системой в целом и обеспечением оптимального использо¬
вания всех источников.
188
По мнению Кейнса, меркантилисты старались увели¬
чить активный торговый баланс и приток золота, потому
что поняли: недостаток денег является причиной высоких
налоговых платежей и безработицы. -Он не обращал вни¬
мания на то, что безработица в эпоху первоначального
накопления была результатом разложения феодальных
производственных отношений и потому в своей основе
отличалась от массовой хронической безработицы моно¬
полистического капитализма. Кейнс, однако, настаивал
на том, что не только меркантилисты, но и до них схо¬
ластические церковные писатели делали различие между
доходами и предельной эффективностью капитала. Мер¬
кантилисты, кроме того, понимали, что уровень доходов
зависит от накопления ликвидности. В мероприятиях,
которые предпринимались еще в древности и в средне¬
вековье против ростовщичества, Кейнс видел доказатель¬
ство того, что подавление «...побуждения инвестировать,
вследствие чрезмерного предпочтения ликвидности, был
важным злом, главной помехой для роста богатства в
древнем мире и в средние века»1.
В защиту «практической мудрости» меркантилистов и
тем самым своего собственного учения Кейнс без колеба¬
ний ссылался на всю историю человечества, которая будто
бы показывает, что существует «...хроническая тенденция
к превышению склонности к сбережению по сравнению с
побуждением инвестировать. Слабость побуждения инве¬
стировать во все времена была главнейшей экономической
проблемой»2. О полном отсутствии исторического подхода
в рассуждениях Кейнса выразительно свидетельствуют
своеобразные конкретные примеры, которые он приводит.
Так, Испания в XV и XVI вв. представляла собой страну,
где избыток драгоценных металлов своим влиянием на
заработную плату уничтожил заграничную торговлю.
А в Англии заграничные займы и покупки имущества
в других странах перед первой мировой войной спасли
доходы от падения и свели их к уровню, который мог
обеспечить полную занятость. И наконец, вся история
Индии, по мнению Кейнса, «...служила примером страны,
впавшей в бедность вследствие предпочтения ликвидно¬
1 Д ж. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег,
с. 340—341.
2 Там же, с. 337.
189
сти, превратившегося в такую страсть, что даже огромно¬
го и постоянного притока драгоценных металлов было
недостаточно для понижения нормы процента до уровня,
совместимого с ростом реального богатства»*. Главную
причину нищеты и отсталости Индии, Кейнс, таким об¬
разом, видел не в более чем 100-летней колониальной
эксплуатации, а только в чрезмерном «предпочтении лик¬
видности».
б) Упрощенная актуализация
экономических взглядов Мальтуса
К галерее своих предшественников Кейнс присоединил
прежде всех Мальтуса и в сравнении с классической шко¬
лой весьма некритически возвеличил его теоретические
заслуги. Уже Мальтус боролся с «великой загадкой эф¬
фективного дохода», которая потом после победы теории
Рикардо совершенно исчезла из экономической литерату¬
ры. В действительности же некоторые родственные черты
между учениями Мальтуса и Кейнса вытекают главным
образом из того, что оба экономиста отвергали закон рын¬
ка Сэя.
Мальтус развернул свою критику Сэя в известной
полемике с Рикардо,— предметом их спора был вопрос,
возможно ли всеобщее чрезмерное производство, или, как
тогда говорили, «всеобщее переполнение рынка». Необхо¬
димо заметить, что ни Мальтус, ни Кейнс не старались
объяснить причины и основы экономических кризисов в
капитализме.
Рикардо рассматривал капиталистическое производст¬
во как производство вообще и с точки зрения «ненасытно¬
сти потребностей» отвергал возможность всеобщего чрез¬
мерного производства товаров, так же как и переизбытка
капитала, который мог бы возникнуть из-за недостатка
выгодных инвестиционных условий. Таким образом, он
придерживался позиций Сэя для защиты капиталистиче¬
ского способа производства, который представлял неогра¬
ниченный простор для развития производительных сил в
сравнении с предшествовавшими формами производства.
1 Дж. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег,
с. 327.
190
В противовес этому убеждению Мальтус доказывал,
что «переполнение рынка» может возникнуть из-за недо¬
статочности «эффективного спроса», которая следует из
того, что спрос крестьян никогда не будет велик настоль¬
ко, чтобы быть в состоянии покрыть предложение капи¬
талистов. Поэтому реализация капиталистических доходов
требует особой категории покупателей — «непроизводи¬
тельных потребителей», которые представляют собой спрос
без предложения, потому что они ничего не производят,
а только потребляют.
Но Мальтус отождествлял сбережения с накоплением;
сбережения он понимал как «превращение доходов в ка¬
питал» — в этом он не отличался от Рикардо и от осталь¬
ных представителей классической школы. Причину чрез¬
мерного производства он видел не в трудностях превраще¬
ния денежных сбережений в реальные инвестиции, а в
«беспорядочной страсти аккумулировать». Альтернатива
Мальтуса — экономить с целью инвестирования или не¬
продуктивно растрачивать доходы особенно на покупку
предметов роскоши — не имеет ничего общего с проблема¬
тикой Кейнса. Выход из этой альтернативы он нашел в оп¬
ределенном умеренном темпе накопления, который сопро¬
вождает соответствующий рост непроизводительного
потребления. В общем, Рикардо понял правильно, что ле¬
карство Мальтуса означает «или меньше производить, или
больше непроизводительно потреблять». С точки зрения
исторической роли капиталистического способа производ¬
ства — максимально развить производительные силы об¬
щества — ни то, ни другое решение не могло удовлетво¬
рить Рикардо.
К. Маркс открыл исторический классово-общественный
задний план теоретического спора между Рикардо и Маль¬
тусом. В этом споре Мальтус проявил больше понимания
внутренних противоречий капиталистического производ¬
ства, так как открыто признал проблему рынка. Его
учение о «непроизводительных потребителях» защищает,
однако, интересы земельных магнатов и остальных пара¬
зитирующих классов общества того времени. Именно про¬
тив этих классов последователи Рикардо боролись как
против бесполезных и вредных пережитков — гнойников
буржуазного производства. Кейнс, видимо, не разглядел
ни конкретный исторический задний план, ни теоретиче¬
ское содержание спорной проблематики.
191
в) Критика основ неоклассической
теории Сэя
Сэевский «закон рынка» в разработке некоторых воп¬
росов объединяет классический и неоклассический анализ.
Кейнс критиковал сэевскую догму в ее самой основной и
самой простой форме — предложение спроса образует
спрос — и сам, выражаясь языком Маршалла, формулиро¬
вал «условие равенства между ценой спроса и ценой
предложения совокупного продукта». От этого основного
тезиса закона Оэя он перешел сейчас же к критике зак¬
лючения, по которому «акт индивидуальных сбережений»
неизбежно означает «параллельный акт инвестиций».
Кейнс был прав, утверждая, что принципы Сэя приложи¬
мы разве только к какому-то внеменовому хозяйству Ро¬
бинзона.
Критика Кейнсом принципов Сэя вообще неоригиналь¬
на. Уже многие экономисты до него констатировали, что
сэевский закон рынка и вытекающая из него невозмож¬
ность перепроизводства могут иметь отношение только к
неденежной экономике, в которой господствует натураль¬
ный обмен, или же к такой экономике, где деньги играют
роль только счетных единиц и оборотного средства. В са¬
мом деле, в экономической системе, в которой господст¬
вовал бы непосредственный обмен товарами, логически
исключалось бы перепроизводство — общее предложение
товаров здесь всегда представляет и общий спрос на них.
Как заметил Маркс, такую экономику можно представить
как общество простых производителей товаров, которые
путем обмена ими удовлетворяют собственные потребно¬
сти.
Об общем перепроизводстве всех товаров можно гово¬
рить только в связи с его отношением к общему доходу,
выраженному в деньгах. В этом случае уже предполага¬
ется денежная экономика в полном смысле этого слова,
где деньги выступают не только в функции счетных еди¬
ниц и оборотного средства, но и в функции сокровища,
сохранения стоимости. Избыточный спрос на деньги
проявляется потом как недостаточный спрос на осталь¬
ные товары, т. е. как всеобщее перепроизводство, избы¬
точное предложение товаров. Всеобщие условия, при
которых общее предложение может превышать общий
спрос, удивительно ясно выразил К. Маркс: «Предложе¬
192
ние всех товаров может в данный момент быть больше
спроса на все товары благодаря тому, что спрос на все¬
общий товар, на деньги, на меновую стоимость, больше
спроса на все особые товары, другими словами, благодаря
тому, что момент выражения товара в деньгах, реализа¬
ции его меновой стоимости, берет верх над моментом об¬
ратного превращения товара в потребительную стои¬
мость»1.
К такому ясному и однозначному пониманию общих
предпосылок перепроизводства буржуазные экономисты
не подошли до сегодняшнего времени даже в своей кри¬
тике принципов Сэя. Тем хуже они могут понять специ¬
фические условия капиталистического кризиса перепроиз¬
водства, потому что, как подчеркивает К. Маркс, они
«забывают или отрицают исходные предпосылки капита¬
листического производства — наличие продукта как това¬
ра, раздвоение товара на товар и деньги, проистекающие
отсюда моменты разделения в товарном обмене, наконец,
то отношение, в котором деньги или товар находятся к
наемному труду »2. Переходя к объяснению кризисов
перепроизводства, К. Маркс писал: «Что касается специ¬
ально перепроизводства, то оно имеет своим условием
всеобщий закон производства капитала — производить в
меру развития производительных сил (т. е. в меру воз¬
можности при данной массе капитала эксплуатировать
максимальную массу труда), не считаясь с существующи¬
ми границами рынка или платежеспособных потребностей.
И происходит это путем постоянного расширения воспро¬
изводства и накопления, а потому и постоянного обратно¬
го превращения дохода в капитал, тогда как... с другой
стороны, у массы производителей спрос ограничивается и,
в соответствии с природой капиталистического производ¬
ства, вынужден ограничиваться средним уровнем потреб¬
ностей»3.
Отчасти уже буржуазные классики и после них пред¬
ставители неоклассической школы абстрагировались от
специфических черт капиталистической формы производ¬
ства и потому устанавливали и решали экономические
проблемы при условиях, совместимых с догмами закона
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 561.
2 Там же, с. 558.
3 Там же, с. 594.
193
рынка Сэя. Когда же это было не совсем удобно, некото¬
рые части экономического анализа должны были отделить¬
ся и развиваться отдельно. Таким образом от анализа
всеобщего экономического равновесия отпочковались тео¬
рии циклов и экономических кризисов. С точки зрения дол¬
гой тенденции к равновесию кризисы могли выступать
как нечто чисто случайное, патологическое, как нечто не
зависящее от нормального функционирования системы, а
только от действий экзогенных факторов. В числе экзо¬
генных факторов очутились, собственно говоря, и сами
деньги,— денежная теория развивалась тоже отдельно от
неоклассической теории равновесия цен, которые опреде¬
ляют равновесие экономической системы.
Таким образом, возникло мнение, которое буржуазные
экономисты обозначают как «дихотомизацию образования
цен». Количественная теория денег объясняет только
общий уровень цен, в то время как структуру меновых
цен определяют только «реальные» процессы предложения
товаров и спроса на них. В этом смысле деньги выступают
в своей функции счетных единиц и оборотного средства
как «нейтральный» фактор. Но если даже мы будем рас¬
сматривать деньги в функции сохранения ценности, мож¬
но будет просто предположить, что в состоянии равнове¬
сия экономики предложение и спрос выравниваются, что
в равновесии не существует никакого избыточного спроса
на деньги как олицетворение богатства, т. е. никакого
скрытого накопления. Из этого вытекает, что между урав¬
нениями равновесия должно быть и равновесие накопле¬
ния и инвестиций, которые определяет цена капитала —
процент.
Необходимо предположить, что неоклассики сознавали:
состояние всеобщего равновесия экономической системы
является результатом определенного процесса приспособ¬
ления, в котором имеют влияние не только изменения
цен, но и их отражение на покупательной силе денег.
Перед появлением теории Кейнса они, однако, не пыта¬
лись анализировать этот процесс, как мы увидим ниже,
они это сделали только при так называемом неоклассиче¬
ском синтезе, когда им пришлось реагировать на теорию
Кейнса и на его критику неоклассической теории. Нео¬
классики удовлетворились предположением, что силы
конкуренции, действуя посредством механизма цен, авто¬
матически установили наконец состояние равновесия при
194
полном использовании всех существующих производствен¬
ных источников. Эта вера в автоматическое движение
системы к равновесию при полной занятости была, одна¬
ко, только определенным подобием применения закона
рынка Сэя.
Критика Кейнсом основ неоклассической теории Сэя
была направлена именно против предположения, что та¬
кой автоматический механизм действует и в капитализме
свободной конкуренции. Его теоретические аргументы
основываются, однако, не на изучении специфического
характера капиталистических производственных отноше¬
ний, а на тезисе, что капитализм является денежной эко¬
номикой, в которой деньги выступают как хранитель цен¬
ности, как представитель общественного богатства.
г) Вклад шведской школы
в макроэкономический
анализ
Среди настоящих предшественников Кейнса и в боль¬
шой мере среди его теоретических современников, как с
точки зрения изучаемой проблематики, так и с точки зре¬
ния методологического подхода, находятся представители
так называемой шведской школы. Речь идет о группе
шведских экономистов, которые при разработке противо¬
кризисной экономической политики в 30-е годы ссылались
на Т£удь1 Кнута Викселя.
Этот последователь австрийской школы в противопо¬
ложность господствующим представлениям доказывал, что
деньги не нейтральны для хода так называемых реальных
процессов и могут активно на них влиять. Поэтому он
настаивал на том, чтобы количественная денежная теория
изучала отношения между общим спросом на деньги и
общим спросом на товары. Таким образом, он допускал,
что эти две агрегатные величины могут быть разделены,
и этим, собственно говоря, отвергал закон Сэя. Он опирал¬
ся на вариант количественной теории, подчеркивающей
важность обладания денежной наличностью, и таким обра¬
зом подчеркивал функцию денег как средства накопления.
При этом он подходил к количественной теории с точки
зрения доходов: ввиду того что деньги поступают в обра¬
щение как доходы, результаты изменения количества
195
денег будут различаться в зависимости от того, как день¬
ги распределяются среди отдельных классов и групп на¬
селения.
По мнению Викселя, деньги могут оказывать влия¬
ние на всю экономическую активность, прежде всего на
основе различия между так называемой торговой, или
денежной, и так называемой естественной, или реальной,
нормой процента. Под «реальной» нормой процента он
понимает, собственно говоря, предельную производитель¬
ность физического капитала, а под «торговой нормой» он
подразумевает ссудный процент. Пока банки удерживают
норму процента на уровне, который ниже «естественной»
нормы, производство расширяется, потому что растут
инвестиции. Наступает «процесс расширения накопления»,
продолжающийся так долго, пока существует упомянутый
разрыв между обеими нормами процента, пока, следова¬
тельно, банки могут ссужать за низший процент, чем
«естественная» норма. Различие двух норм процента вы¬
ражает, однако, неуравновешенное состояние системы,
потому что, по мнению Викселя, в равновесии обе нормы
должны уравниваться.
Эта терминологически путанная, но по своему содержа¬
нию даже слишком упрощенная теория констатирует
саморазумеющийся факт, что ставка процента должна
быть ниже, чем соответствующий доход, для того чтобы
капиталисты могли проявить интерес к заемному капита¬
лу, — чем больше они разнятся, тем больший интерес к
ссуде будут иметь капиталисты. Разделение норм процен¬
та на «естественную» и «денежную» свидетельствует о
том, что Виксель еще не развернул «денежную» теорию
процента, хотя и намекнул, что и такая интерпретация
процента возможна.
Кейнс признавал, что в труде «Трактат о деньгах» он,
собственно говоря, «развивал и уточнял» «естественную»
норму процента Викселя, которая должна удерживать
равновесие между накоплениями и инвестициями. Когда
же он в своем основном труде критиковал «классическую»
теорию процента, то упоминал уже только Маршалла и
Лигу и отвергал мысль о какой-то «естественной» норме
процента. Расхождение с Викселем является, по мнению
Кейнса, в общем, естественным. У Кейнса роль «естест¬
венной» нормы процента играет предельная производи¬
тельность капитала, а сам процент выступает как чисто
196
денежное явление, которое можно объяснить основами
«предпочтения ликвидности».
Не таким, однако, естественным является то обстоя¬
тельство, что Кейнс не обратил внимания на вклад учени¬
ков Викселя, которые еще прежде него поставили вопрос
об определении величины национального дохода, накоп¬
лений и инвестиций и таким образом развивали макро¬
экономический анализ. Поэтому сарказм, с которым Мюр-
даль констатировал «привлекательно англосакский род
излишней оригинальности» у Кейнса, не лишен основания.
Конечно, теоретические цели, преследуемые шведски¬
ми экономистами, были значительно скромнее. Кейнс хо¬
тел разработать общую теорию равновесия при неполной
занятости, в то время как шведские экономисты исходили
из предположения полной занятости, — они развивали
только разные варианты теории цикла и на их основе
объясняли причины противокризисной экономической по¬
литики. Будучи верными учениками своего учителя Вик¬
селя, шведские экономисты вкладывали свои надежды в
активную заемно-денежную политику, другими словами,
они стояли за управление нормой процента банками.
Критически используя учение Викселя, шведские эко¬
номисты развивали много новых мыслей, которые через
некоторое время встретили полное одобрение и у после¬
дователей Кейнса. Необходимо вспомнить, в частности,
две точки зрения: ex post и ex ante; этот подход впервые
разработал в 1931 г. Гуннар Мюрдаль. Точка зрения ех
post — Мюрдаль называл ее «бухгалтерским» методом —
охватывает реальные результаты, которых какая-либо эко¬
номическая деятельность достигла в данное время. Точка
зрения ex ante изучает намерения и планы, ожидания и
оценки экономических субъектов в самом начале этого
процесса, другими словами, в тот самый момент, когда
они выносят какое-нибудь решение. Как мы еще увидим,
этот подход употребляется сегодня для объяснения не
слишком ясного и последовательного условия Кейнса, по
которому сбережения и инвестиции должны быть равны¬
ми. Неокейнсианцы различают, собственно говоря, запла¬
нированные и реализованные сбережения и инвестиции.
Между тем ex ante сбережения и инвестиции не должны
и не могут равняться, реализованные сбережения и инве¬
стиции ex post всегда будут одинаково большими и будут
определять уровень занятости.
197
К этому добавим еще, что шведские экономисты внес¬
ли свой вклад в динамизацию экономического анализа.
В этом направлении они обогнали последователей Кейнса,
которые после второй мировой войны разрабатывали
теорию экономического роста. Об этом вкладе шведской
школы мы будем говорить отдельно, в связи с современны¬
ми усилиями буржуазных теоретиков динамизировать
экономический анализ.
ГЛАВА VIII
Теория эффективного спроса —
основа учения Кейнса
о размере доходов и занятости
1. Критика Кейнсом неоклассической
теории занятости
При построении собственной теоретической системы
Кейнс исходил из критики неоклассической теории заня¬
тости, в особенности из ее заключений о характере суще¬
ствующей безработицы и мерах борьбы с ней. Это естест¬
венно, так как он сам хотел по-новому объяснить факторы,
определяющие общий уровень занятости, а главное пото¬
му, что несостоятельность неоклассической теории, столь
далекой от реальной капиталистической действительности
после первой мировой войны, более чем убедительно дока¬
зала длительное время продолжавшаяся безработица,
которая носила особенно затяжной характер в Англии.
Анализ взглядов Кейнса на безработицу интересен с
двух точек зрения. Во-первых, потому что он касается
основного положения его системы, которое должно отве¬
тить на вопрос, чем именно определяются уровень заня¬
тости и тем самым общий объем общественного производ¬
ства. Во-вторых, потому что показывает, в какой мере
Кейнс был вопреки всем своим оговоркам в долгу перед
теоретическими и методологическими постулатами нео¬
классической теории.
Неоклассическая система не имела, собственно говоря,
никакой отдельной теории занятости, так как она просто
не нуждалась в такой теории, потому что исходила из
условия полного использования всех производственных
источников. Поэтому нет ничего удивительного в том, что
впервые неоклассическим подходом к безработице занялся
199
только ученик и последователь Маршалла — Пигу, в то
время, когда уже нельзя было закрывать глаза на это
величайшее зло капиталистического строя. Кейнс считал
его труд «Теория безработицы» (1933) единственной по¬
пыткой точного разбора классической теории безработицы.
Этот разбор и явился непосредственным предметом кри¬
тики Кейнса.
Пигу опирается на неоклассический тезис, по которому
работник находится в наилучшем положении, когда реаль¬
ная заработная плата равняется предельной неполезности
его труда. Этот тезис, который первоначально относился
к индивидуальному работнику, Пигу однозначно вложил
в уста экономических обобщений. Он говорил об общем
предложении труда и общем спросе на труд для того,
чтобы обозначить сбалансирование уровня занятости.
Если мы приложим, как это сделал Пигу, микроэкономиче¬
ский метод частичного равновесия к этой макроэкономи¬
ческой проблеме, общая занятость будет иметь уравнове¬
шенный объем в пункте, в котором перекрещиваются
кривые общего предложения труда и общего спроса на
труд.
Неоклассическое равновесие полной занятости и одно¬
временно равновесие частичной занятости, которая, по
Кейнсу, определяет спрос на труд при данной реальной
заработной плате, можно изобразить графически
(см. рис. 6).
В снижающейся кривой спроса на труд выражается
понижение предельной производительности труда, выте¬
кающее из предположения, что растущее количество рабо¬
ты применяется при данном объеме средств производства.
Кривая предложения, напротив, идет вверх, так как с
продолжительностью труда растет его «неполезность»,
которую должна выравнивать растущая реальная заработ¬
ная плата. Таким образом, равновесие общей занятости,
которая, по Пигу, соответствует «полной» занятости,
обозначает точка, в которой уровень реальной заработной
платы выравнивается с предельным уровнем «неполезно¬
сти» общего количества труда.
Графическое изображение показывает, с одной стороны,
уравновешенный объем занятости на пересечении обеих
кривых, а с другой стороны — действительную занятость
(О — N\), определенную величиной спроса на труд при
данной реальной заработной плате. Предложение
200
труда при этом уровне реальной заработной платы, одна¬
ко, будет наивысшим. Избыток предложения труда над
спросом — отрезок Ni — N2 — измеряет, на этот раз по
Кейнсу, меру «недобровольной» безработицы при сущест¬
вующей реальной заработной плате.
Неоклассическая теория признает наряду с этим
«фрикционную», или структурную, безработицу, вызван¬
ную разными недостатками на рынке труда (недостаточ¬
ная мобильность работников, недостаточная квалификация
и пр.), и так называемую добровольную безработицу.
«Добровольную» потому, что или работники не хотят
работать за зарплату, которая отвечает предельному про¬
дукту труда, или предельная «неполезность» труда выше,
чем эта заработная плата. В таких случаях работники
предпочитают не работать и таким образом являются
добровольно безработными. Эта абсурдная теория говорит
о том, что причиной безработицы при капитализме явля¬
ется сопротивление профсоюзов снижению реальной за¬
работной платы до уровня предельного продукта труда.
201
Из этого вытекает дальше, что решение об уровне заня¬
тости выносят сами рабочие; только они устанавливают,
при каком уровне заработная плата еще соответствует
предельной «неполезности», другими словами, все невыго¬
ды и жертвы, связанные с дополнительной работой, они
несут сами.
Кейнс без всяких оговорок принял первый постулат
неоклассической теории о том, что заработная плата равна
предельному продукту труда. Это значит, что он призна¬
вал и то, что с растущей занятостью заработная плата
должна понижаться, потому что понижается продуктив¬
ность труда. Вместе с этим он принимал метод краткосроч¬
ного анализа Маршалла: в коротком отрезке времени,
когда количество средств производства, организация и
техника производства не меняются, промышленность
работает с пониженной эффективностью, т. е. предельный
продукт падает с ростом занятости, а с ним падает и
реальная заработная плата.
Он отрицал, однако, правильность второго постулата,
допускающего только «добровольную» и «фрикционную»
безработицу, но исключающего «недобровольную» безра¬
ботицу. Именно существование «недобровольной» без¬
работицы хотел теоретически доказать Кейнс.
Аргументы против второго постулата Кейнс брал из
фактов повседневной действительности, которые объяснял
в духе неоклассического анализа. Он обращал внимание
на то, что в случае падения реальной заработной платы —
когда цены движутся вверх при неизменной денежной
заработной плате — ни работающие, ни безработные не
снижают предложения труда. «Недобровольный» характер
безработицы можно также определить по тому, что без¬
работные, готовые работать за текущую заработную пла¬
ту, не откажутся от предложения труда даже тогда, когда
жизненные расходы возрастут, а реальная заработная
плата снизится. Из этого, по Кейнсу, вытекает, что экви¬
валент денежной заработной платы, выраженный в това¬
рах, нужных трудящимся, не представляет предельную
«неполезность» труда, потому что иначе безработные не
захотели бы работать за низшую заработную плату.
В подтверждение этого Кейнс ссылался на договоры
между предпринимателями и рабочими, которые опреде¬
ляют только уровень заработной платы. Рабочие поэтому
не протестуют против снижения реальной заработной
202
платы, утверждал далее Кейнс, до тех пор пока она
не опустится ниже уровня предельной «неполезности»
труда при данном объеме занятости.
Эти рассуждения вели к весьма широкой интерпрета¬
ции теории Кейнса, к чему мы еще вернемся. По этой
интерпретации система Кейнса выливается в равновесие
при неполной занятости только потому, что предполагает
негибкость денежной заработной платы при движении
вниз. Предложение труда зависит от уровня денежной
заработной платы, но спрос на труд зависит от уровня
реальной заработной платы. В отличие от предпринима¬
телей трудящиеся страдают так называемой денежной
иллюзией, которая проявляется в том, что они сопротив¬
ляются снижению денежной заработной платы, но без
сопротивления принимают определенное снижение реаль¬
ной заработной платы, вызванное ростом цен. Тезис о
негибкости денежной заработной платы в несколько из¬
мененном виде сваливает причины безработицы на самих
трудящихся — а с ними и на профсоюзы — из-за борьбы
против снижения заработной платы до уровня предельно¬
го продукта труда.
Однако нам кажется, что смысл теории занятости
Кейнса заключается в другом. Он хотел доказать, что-
объем занятости определяют иные силы, чем те, которые
предполагает неоклассическая теория. Главным заключе¬
нием этой теории является то, что общий объем занятости
зависит не от решения трудящихся, а от предпринимате¬
лей, от величины предложения труда. Самое предложение
труда не имеет решающего значения для реального уров¬
ня занятости, так как указывает только ее максимально^
возможный уровень при данной реальной заработной пла¬
те. Это означает, что при известном уровне занятости
реальная заработная плата может быть выше, чем «пре¬
дельная бесполезность» труда. В этом случае потенциаль¬
ное предложение труда превышает спрос на труд — при
данной реальной заработной плате хотят работать и другие*
работники, но они не могут найти работу. В простран¬
стве между высшим уровнем полезности реальной зара¬
ботной платы и низшим «предельным» уровнем неполез¬
ности труда, таким образом, скрывается «недоброволь¬
ная» безработица.
Ключом к объяснению реального объема занятости
является, по Кейнсу, совокупный эффективный спрос, точ¬
203
нее, ожидания предпринимателей относительно совокуп¬
ных затрат общества на свои личные нужды и на инвести¬
ции. На основе этих ожиданий, включая сюда и шансы
на прибыль, они решаются нанять определенное число ра¬
бочих. Как только выяснится, что эффективный спрос не¬
достаточен, рост занятости остановится скорее, чем
достигнет уровня полной занятости. Уровень занятости,
обобщает Кейнс, зависит от предложения труда, от склон¬
ности к потреблению и от уровня инвестиций. Это «явля¬
ется основой общей теории занятости».
Здесь необходимо упомянуть о том, какой смысл Кейнс
вкладывал во «всеобщий» характер своей теории. Он вооб¬
ражал, что неоклассический анализ может объяснить
только случай ограничения полной занятости, когда реаль¬
ная заработная плата равняется предельной «неполезно¬
сти» работы. Бывают, однако, состояния равновесия при
неполной занятости, когда уровень реальной заработной
платы выше предельной «неполезности» совокупного
труда. Существует также «недобровольная» безрабо¬
тица. Эти разные объемы занятости при существующем
производственном строе теория эффективного спроса
объясняет как уравновешенные состояния системы. В
этом Кейнс видел «всеобщий» характер своей теории, в
отличие от неоклассической, которая объясняет только
«специальный» случай равновесия при полной заня¬
тости.
Нелегко понять теоретическое содержание решения
проблемы занятости Кейнсом. Достоверным является факт,
что эта часть его теоретической системы больше всего
приближается к «чистой» экономии классиков. Еще труд¬
нее понять, насколько он все-таки приблизился к пони¬
манию проблематики занятости в капиталистической
системе.
Отягощенный наследием «ортодоксальной» теории,
Кейнс исходил из представления трудящегося-потребите-
ля, который отчуждает службу своего производственного
фактора — труд, для того чтобы максимизировать свое
удовлетворение. Но представление о балансировании
трудящегося, который выбирает между условием полезно¬
сти труда, выраженной в реальной заработной плате, и
своим свободным временем, которое он опять-таки изме¬
ряет «неполезностью» труда, абстрагируется от капитали¬
стических производственных отношений — наемный ра¬
204
бочий не имеет никакого другого выбора, как отдать
свою рабочую силу капиталисту.
С другой стороны, Кейнс доказывал существование
«недобровольной» безработицы, которую неоклассический
подход исключал. Безработица, таким образом, не являет¬
ся результатом упрямства трудящихся, которые не хотят
смириться со снижением заработной платы до уров¬
ня предельного продукта труда. Напротив, за общий
объем занятости отвечают предприниматели, так как
это они устанавливают уровень занятости на основе
ожидаемой выгодности производства. В этом Кейнс наз¬
вал определенные черты капиталистической действитель¬
ности.
Еще более важное значение имеют экономико-полити¬
ческие заключения, вытекающие из «чистой» теории
занятости Кейнса. Речь идет о двух заключениях, кото¬
рые диаметрально отличаются от традиционных учений
неоклассиков: 1) снижение цен не является средством
против безработицы; 2) ответственность за общий объем
занятости и национального дохода нельзя возложить на
предпринимателей, ее должен нести их коллективный
представитель — буржуазное государство. Таким образом,
теория занятости Кейнса доказывает неизбежность госу¬
дарственного вмешательства.
При дальнейшей разработке теории занятости Кейнс
должен был пристальнее заниматься анализом факторов,
которые определяют величину двух основных компонен¬
тов совокупного эффективного спроса: расходы на личные
нужды и расходы на инвестиции.
2. Принцип эффективного спроса
Принцип эффективного спроса, являясь ядром общей
теории Кейнса, помогает нам представить в простейшей
форме его макроэкономическую модель равновесия при
неполной занятости. Сначала Кейнс пытался объяснить
этот принцип весьма сложными и не слишком ясными
рассуждениями, в которых снова применял аппарат
частичного анализа Маршалла к макроэкономическим
величинам. В этом смысле он говорил о цене общего пред¬
ложения и о цене общего спроса, из которых каждая
205
представляет уровень всеобщей занятости. Отношение
между этими агрегатными ценами и отвечающий им уро¬
вень производства можно выразить кривыми общего пред¬
ложения и общего спроса. Пересечение этих кривых пока¬
зывает объем эффективного спроса, при котором «ожида¬
емая прибыль предпринимателя будет наибольшей».
В этой точке обе «агрегатные» цены равны друг другу и
определяют равновесие уровня общего производства и
занятости.
Целью этого объяснения, от которого сам Кейнс вско¬
ре отказался, было дать в маршалловской технике и терми¬
нологии формальное доказательство того, что эффектив¬
ный спрос определяет равновесие системы, которая, одна¬
ко, не означает полного использования существующих
производственных источников. Таким образом, в ортодок¬
сальной теории Сэя неправильно утверждается, что «пред¬
ложение образует спрос». В действительности Кейнс
хотел сказать только то, что общий уровень занятости,
производства и национального дохода при капитализме
зависит не от производственных возможностей общества,
а от платежеспособного спроса, уровень которого опреде¬
ляют виды капиталистов на прибыль.
а) Основное уравнение
эффективного спроса
Открыть «великую (загадку эффективного спроса»
означало для Кейнса дать объяснение, почему общий
платежеспособный спрос общества не должен быть доста¬
точно большим для того, чтобы обеспечить равновесие
при полной занятости. Ответ на этот вопрос он искал в
изучении факторов и сил, которые определяют величину
двух частей совокупного спроса — потребительского спро¬
са и инвестиционного. Первая часть эффективного спроса
представляет индивидуальное потребление (С), а дру¬
гая — инвестиции (/).
Национальный доход (У) как сумма индивидуальных
доходов отражает совокупный общественный платежеспо¬
собный спрос. В физическом выражении он представляет
также и совокупное предложение, которое состоит из
предметов потребления и инвестиционных благ. Таким
образом, потребление национального дохода с точки зре¬
206
ния двух частей эффективного спроса можно выразить
двояким образом:
Y = C + S. (1)
Уравнение (1) показывает, что часть доходов идет на
личное потребление (С), а избыток откладывается (S');
сбережения, таким образом, представляют собой ту часть
национального дохода, которая не растрачивается на лич¬
ные нужды.
Y = С + I. (2)
Уравнение (2) показывает, что траты общества могут
представлять, с одной стороны, спрос на потребительские
нужды (С), а с другой — инвестиционный спрос (/).
Из этого уравнения также вытекает, что и инвестиции
можно определить как избыток национального дохода над
совокупным личным потреблением. Итак,
S = 7-С. (3)
А так как и инвестиции являются частью реального
национального дохода, которая не была истрачена:
/ = 7—С, (4)
то мы получаем окончательное уравнение, по которому
сбережения равняются инвестициям:
£ = /. (5)
К большому удивлению, Кейнс настаивал на этом
дефиниционном равенстве сбережений и инвестиций и
пытался его теоретически доказывать, хотя оно противо¬
речило содержанию и смыслу всей его системы. Таким
образом, он стал жертвой собственных дефиниций и к
тому же еще отказался от своих взглядов, выраженных в
«Трактате о деньгах», где доказывал, что сбережения и
инвестиции не должны быть равными.
Высказывание Кейнса вызвало обширную полемику и
порядочное смятение. Сегодня его объясняют тем, что
он не делал различия между подходами ex post и ex ante.
Сбережения и инвестиции должны быть равными только
с бухгалтерской точки зрения, которая отражает ex post
реализацию сбережений и инвестиций намечаемых ex ante.
Так как планируемые сбережения были выше, чем инве¬
стиции, разность проявилась в непланируемых инвести¬
циях в запас; и наоборот, так как сбережения ex ante
207
ниже инвестиций, запас сократится, и эти «деинвестиции»
утвердят ex post равенство между сбережениями и инве¬
стициями.
Тезис о неизбежном равенстве сбережений и инвести¬
ций носит не только формальный характер, но одновре¬
менно противоречит многим постулатам системы Кейнса.
Сюда относится в большой степени и предположение,
что сбережения и инвестиции представляют собой два
отдельных, самостоятельных акта, что касается как субъ¬
ектов, так и движущих сил, вызывающих определенный
объем сбережений и инвестиций. Экономят — по крайней
мере до определенного уровня доходов — все потребители,
но инвестируют только предприниматели. По теории
Кейнса, сбережения являются функцией роста доходов —
растут доходы, растут и сбережения. Поэтому все время
грозит опасность, что в эффективном спросе возникнет
так называемый промежуток сбережений: ооьем инвести¬
ций будет меньшим, чем объем сбережений. Уровень
инвестиций зависит одять-таки от того, хватает ли рен¬
табельных возможностей, причем с ростом капитала эти
инвестиционные возможности уменьшаются.
Приведенный тезис явно противоречит и теории про¬
цента Кейнса. Процент, который он объяснял на основе
предпочтения ликвидности как простое денежное явление,
очевидно, не может исполнять ту функцию, которую ему
приписывали неоклассики, — он не может выравнять
предложение и спрос на сбережения, величину сбереже¬
ний и инвестиций. Со всей очевидностью отсюда вытекает,
что в своей упорной защите равенства сбережений и ин¬
вестиций Кейнс присоединил к инвестициям и наличные
деньги,, и другие ликвидные ценности. Это опять-таки
говорит о том, что он не понимал основную реальную
проблему, которую поставила перед ним его система и
которую он старался разрешить, — проблему превращения
денежных сбережений в реальные инвестиции.
б) Краткосрочный
и статичный характер теории
эффективного спроса
В современной западной литературе утвердилась ин¬
терпретация, по которой принцип эффективного спроса
выражает кратковременные состояния равновесия, обус¬
208
ловленного данной кривой сбережений. В этом смысле
вся теория Кейнса имеет краткосрочный и статичный
характер. Она может методом сравнительной статики
объяснить, каких уравновешенных величин достигнет си¬
стема, как изменится та или другая составная часть эф¬
фективного спроса. Но функция потребления, а значит,
Доходы
Рис. 7.
и функция сбережений имеют, согласно условию, относи¬
тельно стабильный характер, поэтому решающим страте¬
гическим фактором размеров совокупного эффективного
опроса, а значит, и размеров занятости и национального
дохода, являются инвестиции, которые своим доходообра¬
зующим действием с обратной силой определяют размеры
потребления и сбережений. К этому основному понятию
приходит система Кейнса и из него же вытекают главные
заключения экономической политики.
Сравнительно статический подход, характерный для
учения Кейнса, схематически объясняет рис. 7.
На вертикальной оси обозначены общие расходы на
потребительские нужды и на инвестиции (С + /), на го-
209
ризонтальной оси — общая сумма доходов (У = C + S).
Тючка равновесия, где общие расходы равняются доходам,
находится при помощи прямой, которая образует с обеими
осями угол в 45°. При помощи точек, в которых эта пря¬
мая пересекает кривую совокупных расходов эффективно¬
го спроса, найдем на горизонтальной оси сбалансирован¬
ный уровень дохода; он будет сбалансированным потому,
что при нем сбережения равны инвестициям. Рис. 7 далее
показывает, что благодаря приросту инвестиций (/') весь
доход возрастает в той же мере, в какой возрастают ин¬
вестиции (действие мультипликатора). Само собой разу¬
меется, что, по мере того как меняется наклон кривой
потребления, а с ним и наклон кривой общих расходов,
мы получим разное значение сбалансированного уровня
национального дохода и занятости.
Это упрощенное объяснение показывает основные чер¬
ты системы Кейнса. Но все еще не выяснен вопрос,
почему, собственно говоря, сбалансированное состояние
национального дохода, определенного эффективным спро¬
сом, не должно соответствовать полной занятости? Други¬
ми словами, почему в этой модели не работают механизмы,
которые бы автоматически приспособили предложение,
спрос и цены так, чтобы исчезла безработица и установи¬
лось равновесие на уровне полного использования суще¬
ствующих производственных источников? Этот автоматизм
опирается на то, что в случае безработицы конкуренция
между трудящимися снижает уровень заработной платы,
что при одновременном падении цен вызывает расшире¬
ние производства. Этот процесс действует до тех пор,
пока не используются все наличные источники, т. е. вся
рабочая сила, пока не установится равновесие полной
занятости.
Как мы уже упоминали, сегодня повсеместно принима¬
ется объяснение, по которому модель Кейнса исключает
действие саморегулирующих механизмов, потому что пред¬
полагает негибкие цены и негибкую заработную плату.
Эта интерпретация, видимо, находится под влиянием
монополистической структуры современного капитализма.
Однако остается фактом, что Кейнс хотел разработать
«всеобщую» теорию, которая объяснила бы недостаточный
эффективный спрос в условиях капитализма свободной
конкуренции и могла быть совмещена с некоторыми
условиями «совершенной» конкуренции. «Всеобщий» ха¬
210
рактер своей теории Кейнс видел, другими словами, в том,
что объяснил не только «специальный» случай равновесия
при полной занятости, как это делают неоклассики, но и
всевозможные состояния равновесия при неполной заня¬
тости.
Впечатление, однако, таково, что основное представле¬
ние Кейнса, которому он не сумел дать адекватное теоре¬
тическое выражение, несколько иное. По его мнению,
недостаточный эффективный спрос может возникнуть
просто потому, что его определяют предприниматели.
При этом они исходят из своих ожиданий, которые выра¬
жают их представления о величине потребительского и
инвестиционного спроса. Эти ожидания, однако, являются
очень туманными и неточными, потому что на них оказы¬
вают влияние разные иррациональные моменты, среди
которых влияние денег является особенно важным.
Неуверенность, сомнения, иррациональность, а тем самым
и риск очень велики при инвестиционных решениях, поэ¬
тому ожидания и оценки предпринимателей должны иметь
долговременный характер. Поэтому очень неправдоподоб¬
но, чтобы объем инвестиций отвечал совокупным сбере¬
жениям общества в состоянии полной занятости.
Сами предприниматели решают, каковы будут общее
производство, занятость и степень использования произ¬
водственного аппарата.
На основе видов на прибыль с существующими произ¬
водственными мощностями связывается и большее или
меньшее количество трудящихся, — таким образом, воз¬
никнет определенный эффективный спрос и им обуслов¬
ленное уравновешенное состояние, которое может продол¬
жаться так долго, пока не изменятся ожидания предпри¬
нимателей. Так объяснил Кейнс хроническую массовую
безработицу в промежутке между двумя мировыми вой¬
нами.
Однако Кейнс ничего не сказал о том, как сама конку¬
ренция влияет на ожидания и решения предпринимателей,
которые являются только субъективным отражением
объективных экономических условий; в процессе конку¬
ренции они формируют решения, которые в конце концов
определяют уровень общего платежеспособного спроса.
Представление о возникновении эффективного спроса в
определенной степени отражает монополистическое поло¬
жение предприятий в современной капиталистической эко-
211
еомике. В отличие от этого проблемы монополистической
конкуренции не играют в теории Кейнса никакой роли.
В этом смысле Дж. Робинсон по праву жалуется, что он
взорвал ортодоксальную теорию долговременного равно¬
весия, но ничего не дал вместо нее.
Кейнс хотел разработать теорию занятости для мира,
в котором царит «нужда среди излишков», для склероти¬
ческого, застойного болота капитализма, который не
способен использовать существующее богатство и произ¬
водственные источники, им накопленные. В этом мире
не могут действовать автоматические механизмы, которые
так подробно разработала неоклассическая теория. Други¬
ми словами, ‘неоклассическая теория всеобщего равновесия
предполагает идеальную рациональную экономическую
систему, в которой царит абсолютная уверенность, осно¬
ванная в первую очередь на идеальной информированно¬
сти. Поэтому она не годится для капиталистической систе¬
мы. В этой системе царят неуверенность, незнание и
иррациональность. Этот, в общем, реалистический подход
показывает, что нельзя принимать всерьез утверждение
Кейнса о том, что в состоянии полной занятости обновит¬
ся значение неоклассического анализа, «что, начиная с
этого момента, классическая теория снова завладеет свои¬
ми правами».
Кейнс не верил в автоматические механизмы, которые
в представлении неоклассиков в конце концов обновят
равновесие полной занятости, также потому, что их дей¬
ствие является замедленным и имеет долговременный ха¬
рактер. Можно сказать, что его знаменитое изречение:
«In the long run we are all dead» — «в отдаленной пер¬
спективе мы все будем мертвыми» — имело, кроме всего,
и глубокий классовый смысл. Это чувства либерального
буржуазного идеолога, который понял, что капитализм
удержится, только если избавится от своих самых значи¬
тельных недостатков, прежде всего хронической массовой
безработицы. Поэтому единственный выход он видел в
переходе от капитализма свободной конкуренции к регу¬
лируемому капитализму.
Таковы основные мысли и экономико-политические
цели, стоящие на заднем плане концепции эффективного
спроса. Эти мысли и представления Кейнс упорно старал¬
ся развить в целесообразную, содержательную теоретиче¬
скую систему.
212
Основными неизменными данными модели Кейнса яв¬
ляются: количество и качество рабочей силы и производ¬
ственных источников, нужды и привычки потребителей п
социальная структура, которая определяет разделение
доходов. Независимыми переменными являются данные,
которые определяют уровень зависимых переменных вели¬
чин: объема занятости и национального дохода. Незави¬
симыми переменными Кейнс считал также склонность к
потреблению, предельную эффективность капитала и про¬
цент. За этими факторами, однако, скрываются факторы
психологические, выступающие как «окончательные» не¬
зависимые переменные, которые определяют склонность к
потреблению, ожидания прибылей капитала и предпочте¬
ние ликвидности.
В этой упрощенной модели еще заметнее проявился
пеисторический подход и идеалистический уклон искать
последнюю закономерность экономических процессов в
неизменных чертах человеческого характера. Как мы уви¬
дим, все психологические законы Кейнса являются толь¬
ко пышным псевдонаучным названием некоторых объек¬
тивно существующих тенденций, характеризующих
отношения между отдельными макроэкономическими
величинамтт. Эти тенденции отражают объективные эко¬
номические отношения, и их можно определить и эмпири-
чески-статистическим способом. Ни в каком случае, одна¬
ко, их нельзя объяснить на основе отражения в сознании
и психологии субъектов, занятых экономической деятель¬
ностью, как это сделал Кейнс.
Нужно заметить, что Кейнс не приписывал большого
значения формально-схематическому модельному изложе¬
нию своей теории. Наоборот, он настойчиво обращал
внимание на ту опасность, что сложная действительность
может произвольной трактовкой постоянных и перемеп-
ных факторов слишком упроститься, что, конечно, не бу¬
дет отвечать нуждам экономической политики.
3. Соотношение между потреблением, сбережениями,
инвестициями и национальным доходом
В западной литературе обыкновенно характеризуют
макроэкономический анализ Кейнса как подход с точки
зрения сбережений и инвестиций или же, еще чаще, с точ¬
213
ки зрения доходов и расходов. Эта короткая и, наверное,
очень упрощенная характеристика выражает основные
макроэкономические связи, имеющие в системе Кейнса
решающее значение с точки зрения занятости и нацио¬
нального дохода. При разработке этих связей возникли
два важных момента макроэкономического анализа: так
называемая функция потребления и мультипликатор.
а) Функция потребления
Изучая соотношение между национальным доходом и
общими потребительскими расходами, Кейнс пришел к
заключению, что уровень потребления зависит от уровня
дохода, поэтому потребление можно выразить так:
C = f(Y). Отношение между общим потреблением и об¬
щим доходом С/Y он назвал средней склонностью к
потреблению, которая показывает, какую часть общество
потребит, а какую сбережет.
Само собой разумеется, что при разном уровне дохода
склонность к потреблению будет различаться: до опреде¬
ленного уровня весь доход будет потребляться, потому
что его как раз хватает, или относительно не хватает, на
удовлетворение основных нужд. До определенного уровня
доходы разделяются на потребление и сбережения.
В макроэкономическом масштабе, следовательно, средняя
склонность к потреблению является результатом сравне¬
ния разных склонностей при разных уровнях доходов:
чем равномернее распределяются доходы, тем этот уро¬
вень выше, и наоборот.
В развитии потребительской функции Кейнс нашел
определенную закономерность, которую приписал своему
«основному, или нормальному, психологическому закону».
Очень упрощенное содержание этого закона таково: когда
реальный доход общества увеличивается или уменьшается,
его потребление будет увеличиваться или уменьшаться,
но не с такой быстротой1. Эту связь между ростом дохода
ж ростом потребления Кейнс считал обратимой, так как
она должна функционировать также при снижении дохо¬
дов, когда потребление хотя и уменьшается, но не настоль¬
ко, насколько уменьшился доход.
1 Д ж. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег,
с. 109.
214
Таким образом, мы пришли к предельной склонности
к потреблению, которая для анализа связи между общим
потреблением и занятостью имеет гораздо большее значе¬
ние, чем средняя склонность, утверждает Кейнс. Предель¬
ная склонность к потреблению — dC/dY — показывает,
что при определенном уровне национального дохода при¬
рост дохода разделится между потребительскими нуждами
и сбережениями, так как dY всегда равняется dC + dS.
Так как предполагается, что из прироста дохода некоторая
его часть всегда истратится, то предельная склонность к
потреблению должна иметь положительное значение и
быть меньше единицы.
Средняя и предельная склонность к потреблению яв¬
ляются различными величинами. Однако большими они
стали бы только тогда, когда средняя склонность к пот¬
реблению равняется единице, что означало бы, что ника¬
ких сбережений не существует. Только в этом случае и
предельная склонность должна быть равна единице.
Понятно, что потребление и сбережения представляют
собой два обличия одной и той же связи. Уже из дефи¬
ниции ясно, что сбережения являются той частью нацио¬
нального дохода, которую получатели доходов не будут
тратить на свои нужды. Из этого вытекает, что не только
потребление, но и сбережения являются функцией дохо¬
да: S = f(Y). Когда же, согласно «основному психологи¬
ческому закону», потребление растет медленнее, чем
доход, сбережения должны, напротив, расти быстрее, чем
доход; таким образом они являются не снижающейся, а
растущей функцией национального дохода. Это относится
и к средней (S/Y) и к предельной (dS/dY) склонности к
сбережениям; на данном уровне национального дохода
оба показателя дополняют до размеров единицы среднюю
или же предельную склонность к потреблению.
В неоклассической теории объем сбережений зависит
от процента, причем его задачей является выравнивание
предложения и спроса на сбережения. У Кейнса иное
понимание сбережений как функции дохода. Сбережения
как неиспользованная часть дохода являются результатом
того определенного «психологического» закона, который
должен регулировать роль потребления в национальном
доходе. Поэтому в понижающейся склонности к потребле¬
нию и в отвечающем ей росте склонности к сбережениям
Кейнс видел самую главную проблему, которую должно
215
решить «современное», или «богатое», общество. Таким
образом, он пришел к заключению, что при данной пре¬
дельной склонности к потреблению инвестиции должны
расти таким темпом, чтобы заполнить собой промежуток
в эффективном спросе, вызванный ростом сбережений;
если они не смогут заполнить этот промежуток, то на¬
циональный доход и занятость понизятся. В этом смысле
он понимает изменения уровня занятости и национального
дохода прежде всего как функцию изменения объема
инвестиций, которые в этой связи выступают главным ре¬
шающим фактором.
Обширные эконометрические исследования, с помощью
которых Кейнс формулировал свое учение о потребитель¬
ской функции, вовсе не подтвердили его гипотезу, выра¬
женную в пышном образе «основного» психологического
закона. Эти исследования показали, что в большом отрез¬
ке времени роль сбережений в национальном доходе не
возрастала; роль потребления была относительно постоян¬
ной и имела скорее тенденцию роста, чем снижения.
Только с точки зрения кратковременных циклических
колебаний можно было установить зависимость сбереже¬
ний или потребления от уровня дохода.
Эти результаты продолжительных статистических изу¬
чений привели к формулированию теории потребления,
которая постаралась на основании новых гипотез объяс¬
нить роль сбережений и потребления в национальном до¬
ходе. Эти гипотезы опираются на всеобщую микроэконо¬
мическую теорию управления потребителем, но дополняют
ее, однако, некоторыми моментами не только психологи¬
ческого, но и социального характера.
Самыми известными американскими экономистами —
последователями посткейнсианской теории потребления
были Дж. С. Дьюзенберри и М. Фридман1; оба экономи¬
ста критиковали прежде всего предположение Кейнса,
что потребление и его прирост, сбережения, являются
функцией текущих доходов, и выдвинули требование
соединить анализ потребления с пониманием дохода в
более долгосрочном аспекте.
По теории Дьюзенберри, потребление управляется не
абсолютным, а так называемым релятивным уровнем до¬
1 J. М. Duesenberry. Income, Saving and Theory of Con¬
sumer Behavior. Cambridge, 1949; M. Fridman. A Theory of the
Consumption Function. New York, 1955,
216
хода. Относительный доход отвечает тому уровню потреб¬
ления, к которому люди привыкли. По мере того как
уровень их дохода понижается, они стараются удержать
старый жизненный уровень за счет сбережений, и наобо¬
рот, по мере того как доход повышается, люди не сразу
увеличивают потребление, а сначала обновляют свои сбе¬
режения. Уровень потребления изменится только тогда,
когда люди поверят, что перемена в доходах носит более
постоянный характер. Поэтому в долговременной тенден¬
ции не меняется роль сбережений или же потребления в
национальном доходе.
Это продолжительное по времени состояние Дьюзен-
берри объясняет действием так называемого демонстра¬
ционного эффекта, который должен одновременно дока¬
зать, что преференции потребителей не являются незави¬
симыми, а потребительские связи обратимыми. Взаимная
зависимость потребления разных групп потребителей про¬
является в том, что они стараются приблизиться к уровню
жизни и структуре потребления людей, принадлежащих
к высшей категории доходов, чтобы тем самым удер¬
жать и улучшить свое положение в обществе и престиж.
Демонстрационный эффект зависит, таким образом, от
места потребителя в социальной структуре общества и
также помогает тому, что потребительские траты увели¬
чиваются даже за счет сбережений.
На основе этих рассуждений Дьюзенберри сделал
вывод, в общем направленный против Кейнса. Более
равномерное разделение доходов в обществе не вело бы
к повышению средней склонности к потреблению, как это
следует из потребительской функции. Уровень сбережений
не понизился бы, а, наоборот, возрос, потому что умень¬
шилась бы сила демонстрационного и подражательного
импульсов к потреблению.
Гипотеза так называемого постоянного дохода, на
которую опирается теория потребления Фридмана, обра¬
щает опять-таки внимание на влияние прошлого, текуще¬
го и будущего, ожидаемого дохода на уровень потребле¬
ния. Гипотеза различает в доходе так называемую посто¬
янную и переходящую (изменяющуюся) части. Функцио¬
нальная зависимость существует только между постоян¬
ным доходом и потреблением, так как потребитель
принимает во внимание уровень своих доходов в прошлом,
-а также и те перемены, которые он может ожидать в
217
будущем. Поэтому переходящая часть дохода будет вли¬
ять на потребление только тогда, когда станет частью
постоянного дохода. На основе этих очень простых, но к
то же время сомнительных экскурсов в область психоло¬
гии потребителя Фридман объясняет сравнительно посто¬
янную долю потребления в национальном доходе.
Как следует из прежних объяснений, Кейнс, а также
м его критики подразумевают только личные сбережения
потребителей. Они не обращают внимания на сбережения
предприятий, которые, конечно, никак не руководствуют¬
ся какими-нибудь психологическими рассуждениями.
Но именно накопления корпораций растут в последние
десятилетия абсолютно и относительно как в отношении
национального дохода, так и в отношении личных сбере¬
жений.
Мы видим, что реально существующая проблема рынка
при монополистическом капитализме имеет у Кейнса в
общем неточное и неадекватное представление. Проблема
заключается не в росте личных сбережений, — кстати,,
статистика показывает, что в развитых капиталистических
странах их роль в национальном доходе в сравнении с
прошлым столетием не изменилась, — а в росте накопле¬
ний монополистических корпораций и, следовательно, в
хроническом избытке денежных капиталов, которые сосре¬
доточиваются в руках монополий. Поэтому проблема
рынка в монополистическом капитализме выступает в но¬
вом образе — в образе трудностей, связанных с превраще¬
нием денежных накоплений корпораций в реальное
накопление, так как конкуренция не заставляет монопо¬
лии переходить к реальным инвестициям, как это было»
при капитализме свободной конкуренции. Разрешить
проблему рынка, проявляющуюся в избытке капиталов
монополий, является на сегодняшний день главной зада¬
чей системы государственно-монополистического регули¬
рования.
б) Инвестиционный мультипликатор:
миф и действительность
К основным положениям теории Кейнса о занятости и
национальном доходе относится и так называемый муль¬
типликатор. Этот макроэкономический указатель, собст¬
венно говоря, приспособляет и обобщает с точки зрения
218
так называемого доходообразующего действия инвестиций
всю теорию эффективного спроса. По этой теории, как мы
уже знаем, уровень национального дохода определяет уро¬
вень потребительского и инвестиционного спроса. Вокруг
мультипликатора возникло много неясностей и легенд,
поэтому будет полезно ближе познакомиться с реальными
макроэкономическими моментами, которые за ним скры¬
ваются.
По Кейнсу, величина мультипликатора зависит от
уровня склонности к потреблению или же его дополнению,
от склонности к сбережениям. Так как склонность к по¬
треблению (С/Y) и склонность к сбережениям (S/Y) в
сумме всегда равны единице, то мультипликатор (к)
можно математически изобразить двумя способами:
k = - (1) или k — —!—. (2)
1 — С Y w S\Y w
Это означает, что мультипликатор является величиной,
обратной склонности к сбережениям, — если мы ее
умножим на инвестиции, то получим величину их «дохо¬
дообразующего» действия. В общих чертах можно, следо¬
вательно, говорить, что, чем выше склонность к потребле¬
нию, соответственно, чем ниже склонность к сбережениям,
тем больше будет мультипликатор, и наоборот 1.
Мы умышленно еще не говорили о том, что чисто
логически можно вычислить мультипликатор на основе
средней и предельной склонности к сбережениям. Средний
и предельный мультипликатор представляют собой, одна¬
ко, два показателя с различным экономическим значением.
Составной частью теории Кейнса является только инве¬
стиционный мультипликатор, опирающийся на предель¬
ную склонность к потреблению.
1 Например, если склонность к потреблению 0,8, а склонность
к сбережениям 0,2, то величина мультипликатора будет равнять¬
ся 5 (1: 0,2 = 5). Если бы склонпоеть к потреблению была 0,75, а
склонность к сбережениям 0,25, то мультипликатор был бы равен
4. Простым способом вычисления мультипликатора является де¬
ление 1 на величину склонности к сбережениям. Из этого видно,
что мультипликатор, собственно говоря, отвечает на вопрос, на
сколько должен вырасти доход, чтобы получилась единица сбе¬
режений. Если же вместо сбережений мы говорим об инвестиции
ях, которые должны выравнивать сбережения, то мультипликатор
покажет величину доходов, порождаемых единицей капита¬
ловложений.
219
Вопреки этому для понимания логики мультипликато¬
ра как показателя определенного макроэкономического
функционального отношения полезно начать с объясне¬
ния показателя, который можно назвать средним мульти¬
пликатором.
Средний мультипликатор показывает роль сбережений
в национальном доходе. Из этого вытекает и его тавтоло¬
гический характер, если мы его употребим как множи¬
тель для выражения объема инвестиций, т. е. он говорит
только о том, что инвестиции должны равняться сбереже¬
ниям, для того чтобы был достигнут сбалансированный
уровень национального дохода. Например, если бы общее
производство, представляющее собой реальный нацио¬
нальный доход, равнялось 100, а мультипликатор — 5 (сбе¬
режение составляет ]/б национального дохода), соответст¬
вующая сумма инвестиций, отвечающая уровню нацио¬
нального дохода 100, должна быть равна 20, т. е. объему
сбережений. В этом случае, очевидно, мы не можем
говорить о каком-то «доходообразующем» действии инве¬
стиций. Инвестиции не произвели весь национальный
доход, но обеспечили достижение уровня, при кото¬
ром инвестиции равняются сбережениям. Другими
словами, инвестиции должны обеспечить реализацию
той части реального национального дохода, которая не
была потреблена. Ясно, что соответствующий спрос мо¬
жет выходить только из инвестиционного сектора нацио¬
нальной экономики.
Уже здесь возникает вопрос: о каких инвестициях
идет речь? На этот вопрос теория Кейнса не дает ясного
ответа. Так как, однако, в случае «среднего» мультипли¬
катора нужно реализовать уже полученный национальный
доход, здесь могут быть только обновления инвестиций;
таким образом, речь идет об обмене между потребитель¬
ским и инвестиционным секторами национальной экономи7
ки, а именно в размере величины производственных
средств, использованных в производстве потребительских
предметов.
Сложности и неясности вокруг характера инвестиций
возникают, когда от них требуют, чтобы они своим дохо¬
дообразующим действием увеличили национальный доход
и занятость при существующих производственных мощно¬
стях, которые не используются в полную силу. Особенный
характер инвестиций, по теории Кейнса, вытекает, следо¬
220
вательно, из того, что они исключают расширение произ¬
водственного аппарата. Уже здесь можно констатировать,
Что с точки зрения инвестиционного мультипликатора
основной приметой «инвестиций» является то, что они
представляют собой ту часть платежеспособного спроса,
которая помогает реализовать накопленную, т. е. неис¬
пользованную часть реального национального дохода.
Большие неясности вокруг инвестиционного мульти¬
пликатора и многозначность инвестиций в теории Кейнса
вытекают из двух источников. С одной стороны, ни Кейнс,
ни его последователи не учитывали количественные отно¬
шения, которые определяют простое и расширенное вос¬
производство общественного продукта так, как его обоб¬
щил Маркс в своих схемах воспроизводства. С другой
стороны, мы не должны забывать о том, что практичес¬
ким фоном теории Кейнса явилась хроническая мас¬
совая безработица и недоиспользование производитель¬
ных сил и что по праву от инвестиции ожидалось
повышение уровня использования последних, чем рас¬
ширилась бы занятость и увеличился бы национальный
доход.
Если мы сейчас вернемся к приведенной выше цифро¬
вой иллюстрации и предположим, что при мультиплика¬
торе 5 сумма инвестиций равняется не 20, а 30, то уровень
национального дохода был бы равен уже не 100, а 150.
Прибавка роста инвестиций 10 вызвала повышение дохо¬
да на 50. Здесь мы уже имеем дело с инвестиционным
мультипликатором, который опирается на предельную
склонность к потреблению и показывает количественную
связь между приращением инвестиций и повышением до¬
ходов. Мультипликатор является неотделимой частью
теории Кейнса. Как писал Кейнс, «...общий принцип
мультипликатора объясняет нам, каким образом колеба¬
ния в размерах инвестиций, составляющих относительно
малую долю национального дохода, способны вызвать
колебания несравненно большей амплитуды в совокупной
занятости и доходе»1.
Инвестиционный мультипликатор возник, в общем, в
результате формального изменения «мультипликатора
занятости», который впервые был сформулирован Каном;
1 Д ж. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег,
с. 117.
221
тем не менее он выражает мультипликационное действие
не столько на занятость, как на доходы.
Мультипликатор Кана — Кейнса опирается на пре¬
дельную склонность к потреблению. Он исходит из пред¬
положения, что прирост дохода в определенной пропорции
разделится между тратами на личные нужды и сбереже¬
ниями, или dY = dC + dS. Величину мультипликатора вы¬
ражает величина, обратная предельной склонности к
сбережениям: ^= dSjdY • Общий рост доходов, кото¬
рый является результатом кумулятивного мультиплика¬
ционного процесса, мы получим, когда помножим на
мультипликатор добавочный доход, произведенный при¬
ростом инвестиций: dY = kdl.
В западной литературе иногда делают различие меж¬
ду так называемым логическим и динамичным мульти¬
пликаторами. В первом случае не принимается во внима¬
ние время, в котором происходит и наконец исчерпывает¬
ся кумулятивный процесс роста доходов. Результат —
общий прирост доходов — уже наперед обозначен
исходными предположениями о том, что начальный при¬
рост доходов, а после и добавочные доходы, которые
он вызвал, разделяются на потребление и сбережение. Так
что речь здесь идет о чисто математической логике.
Не иначе, однако, происходит и с так называемым дина¬
мическим мультипликатором. Математическая логика,
построенная на заранее данных предположениях, годится
и тогда, когда процесс роста доходов мы разложим на
временные ряды до полного исчерпания мультипликацион¬
ного действия. Различие между логическим и динамичным
мультипликатором не имеет, следовательно, экономиче¬
ского значения. Конечно, нельзя при этом забывать, что
именно динамичное изображение мультипликатора приве¬
ло кейнсианцев к определенным теоретическим заключе¬
ниям.
Кумулятивный процесс роста доходов, соединенный с
ростом трат на потребление и сбережение, выглядит таким
образом: доход, полученный приростом инвестиций, разде¬
лится в предположенной пропорции на личное потребление
и на сбережение; при этом часть, идущая на потребление,
ведет к расширению производства и занятости в отраслях,
производящих потребительские товары. В этих отраслях
возникают, следовательно, новые доходы, которые опять-
222
таки разделятся на личное потребление и на сбережение,
и т. д. Возникает целый ряд постепенно уменьшающихся
добавочных доходов и соответствующих им потребитель¬
ских трат и сбережений. Весь процесс закончится тогда,
когда общая сумма новых доходов будет равна сумме,
которую мы получим, если начальный добавочный доход
помножим на мультипликатор.
На первый взгляд самым удивительным является то,
что после окончания мультипликационного процесса сум¬
ма вновь возникших сбережений будет равняться приро¬
сту инвестиций, т. е. начальному добавочному доходу:
dS = dl. Тем не менее и этот результат предусмотрен
математической логикой инвестиционного множителя.
Последователя Кейнса могли, однако, вывести из этого
всеобщее заключение, что инвестиции сами себя финан¬
сируют, потому что соответствующая сумма сбережений
все-таки образуется благодаря действию мультиплика¬
ционного механизма. Это открытие они, конечно, исполь¬
зовали для того, чтобы снова подчеркнуть ключевую роль
инвестиций при определении уровня национального дохо¬
да и занятости.
Западные экономисты посвятили проблеме мультипли¬
катора огромное количество работ и окружили этот
макроэкономический показатель атмосферой магии, кото¬
рая якобы распространялась из каких-то таинственных
сил и свойств инвестиций. Ведь получается так, что на
основе анализа инвестиционного мультипликатора можно
сделать логически правильное, но экономически абсурд¬
ное заключение о том, что его значение бесконечно вели¬
ко, если принять предельную склонность к потреблению
за единицу. Это означает, что мультипликационный про¬
цесс никогда не истощится, потому что весь доход, полу¬
ченный в результате добавочных инвестиций, он употре¬
бит на личное потребление. И наоборот, если бы предель¬
ная склонность к потреблению была равна 0, если бы
весь добавочный доход превратился в сбережения, то
не существовало бы никакого мультипликационного дей¬
ствия.
В чем же в таком случае заключается тайна инвести¬
ционного мультипликатора? В чисто формальной точке
зрения на упомянутую простую математическую логику:
мультипликационное отношение заключается в самом из¬
начальном предположении, по которому прирост дохода
223
обменивается в определенной пропорции на личное по¬
требление и на сбережения. В нашей цифровой иллюстра¬
ции эта пропорция равна 4:1. Это означает, что если бы
инвестиции возросли на х единиц, то потребление возра¬
стет на 4х, сбережения достигнут уровня инвестиций (я),
и весь прирост доходов будет 5х, или же dY/dl равняет¬
ся 5. Если мы это математическое отношение припишем
действию инвестиций, то и получим логическую теорию
инвестиционного мультипликатора.
С другой стороны, мультипликатор вместе с кумуля¬
тивным процессом роста доходов выражает реально суще¬
ствующую взаимную зависимость между отраслями
национальной экономики. Чтобы понять эти связи, нужно
прежде всего объяснить характер инвестиций, выступаю¬
щих в этом процессе.
Если исходить из принципа эффективного спроса
Кейнса, становится ясным, что в теории мультипликатора
инвестиции имеют значение только как источник доба¬
вочных доходов, только как издержки, которые представ¬
ляют собой спрос на неиспользованную часть реального
национального дохода. Инвестиции, понимаемые таким
образом, имеют, однако, влияние на доходы только при
двух условиях:
1. Если существуют неиспользованные производствен¬
ные источники — безработные, неиспользуемое оборудо¬
вание и сырье.
2. Если прирост платежеспособного спроса происходит
из инвестиционного сектора, если, следовательно, означает
расширение спроса на инвестиции, но только в том смыс¬
ле, когда добавочные доходы не возникли непосредственно
в отраслях, производящих предметы потребления.
Доходы и занятость могут кумулятивно возрастать
только при существующих производственных источниках,
которые не использованы целиком. Это и есть реальная
граница механизма мультипликатора. Добавочные доходы,
истраченные при полном использовании производствен¬
ных источников, вели бы только к росту цен и к инфля¬
ции, произведенной избыточным спросом. Теория мульти¬
пликатора также предполагает, что в условиях неисполь¬
зованных производственных ресурсов добавочные расходы
не имеют большого влияния на цены.
Но даже и в такой ситуации мультипликационное
действие добавочных расходов не является определенным.
224
Если бы инвестиции поступали прямо на расширение
производства потребительских товаров при данных произ¬
водственных мощностях, мультипликатор не оказывал
бы влияния, потому что новые доходы покрываются повы¬
шенным предложением потребительских товаров. А если
мы обратим внимание на то, что эти доходы целиком не
растрачиваются, то часть нового производства увеличит
непроданные запасы.
Напротив, инвестиции, потребленные в отраслях, про¬
изводящих инвестиционные ценности, имеют доходотвор-
ный и мультипликационный характер. Но в этом случае
мы должны принять во внимание, что инвестиции расши¬
ряют производственные мощности и более или менее
быстро увеличивают предельное производство потребитель¬
ских товаров. Факт, от которого мы должны абстрагиро¬
ваться, — в этой абстракции опять-таки проявляется
краткосрочный характер анализа Кейнса. Так как речь
идет о реальных производственных капиталовложениях,
их показатели правильны только до тех пор, пока новые
производственные мощности не войдут в эксплуатацию.
Поэтому у Кейнса не имеет никакого значения акселера¬
тор, выражающий количественную связь между приростом
доходов, с одной стороны, и ускоренным ростом капитало¬
вложений, вызванных приростом спроса, — с другой.
В условиях, когда имеются большие резервы неиспользо¬
ванных производственных мощностей — а именно эти
условия являются предметом анализа Кейнса, — рост
доходов и занятости только повышает уровень их исполь¬
зования, но не вызывает необходимости создания новых
производственных мощностей.
Все эти сложности исчезают, когда добавочные доходы,
повышающие эффективный спрос, получаются из капи¬
таловложений в различные непроизводственные фонды.
С точки зрения действия мультипликатора хватает и тех
добавочных доходов и росходов, которые совсем не зависят
от производства. Единственным условием является то,
чтобы они не уменьшали эффективный спрос, который
без них возник бы в потребительском или инвестиционном
секторе национальной экономики. При разработке теории
мультипликатора Кейнс думал прежде всего об общест¬
венных расходах из средств государственного бюджета.
Так выглядит тайна «странных» капиталовложений,
связанных с действием мультипликатора. Эти инвестиции
225
не могут расширить производственные ресурсы общества
и обеспечить реальное расширенное воспроизводство
общественного продукта. Их ролью является только рас¬
ширение использования уже существующих, но бездея¬
тельных личных и деловых производственных факторов.
Поэтому речь идет о склеротическом характере монополи¬
стического капитализма. Кейнс мог видеть действие муль¬
типликатора даже в бессмысленном и бесцельном копа¬
нии ям, как это было при постройке пирамид в Древнем
Египте и при постройке храмов в средневековье, — но
ведь определенную пользу в таких случаях имеют даже
землетрясения и войны. Эти исторические примеры снова
подтверждают неисторический подход Кейнса к анализу
современного капитализма. Эти примеры нужно умножить
примерами помощи безработным, которая действует
«доходообразующе» в чистом виде, потому что за ней не
прячется никакое производство. Но самой важной движу¬
щей силой мультипликационного процесса в экономике
монополистического капитализма являются растущие рас¬
ходы на вооружение; эти расходы хотя и связаны с про¬
изводством, но в конечном счете продукты этого производ¬
ства не являются предметами личного потребления.
Капиталовложения, на основе которых действует муль¬
типликатор, обыкновенно называют автономными инве¬
стициями. От индуктивных (введенных) инвестиций они
отличаются тем, что не вызываются внутренними силами
экономической системы, в частности ростом доходов.
Автономные инвестиции, таким образом, должны были бы
возникать под влиянием импульса каких-то внешних
«автономных сил», таких, как технический прогресс, но¬
вовведения, рост населения или общественные расходы.
Если мы примем во внимание статичный характер теории
Кейнса, которая предполагает, что ни техника, ни числен¬
ность населения не меняются, источником автономных
инвестиций остаются только общественные инвестиции,
финансируемые средствами бюджета, прежде всего его
дефицита.
Верно, что общественные инвестиции, если они ка¬
саются сферы материального производства, могут быть
при капитализме только дополнением частных инвести¬
ций, — они не должны ограничивать рентабельные инве-
стионные возможности частнокапиталистического сектора.
Поэтому Кейнс должен был еще доказать, почему частные
226
инвестиции не образуют достаточно большой эффектив¬
ный спрос для того, чтобы обеспечить равновесие полной
занятости.
в) Факторы,
определяющие объем инвестиций
Как мы уже знаем, «всеобщая» теория занятости
Кейнса опирается на упрощенное предположение, что
сбережения и капиталовложения являются результатами
действия и решений двух отдельных групп экономических
субъектов: потребителей и предпринимателей. Поэтому и
силы, определяющие их размеры, будут разными: величи¬
на сбережений зависит от уровня доходов и от склонности
потребителей или домашних хозяйств к потреблению, а
объем инвестиций — опять-таки от того, насколько силь¬
ны импульсы, толкающие предпринимателя к инвести¬
циям. Сбережения и инвестиции действуют, в общем,
противоположным образом на величину эффективного
спроса: сбережения его уменьшают, инвестиции увеличи¬
вают.
При всех этих обстоятельствах неправдоподобным и
почти случайным фактом является то, что если плани¬
руемые сбережения и планируемые инвестиции равны
как величины ex ante, то даже неровности между ними
не могут произвести ex post колебания в общей занятости
и в производстве. Если мы пойдем дальше в предположе¬
ниях Кейнса, то увидим, что склонность к потреблению
сравнительно стабильна, — ведь ею управляет «основной
психологический закон», а главным стратегическим факто¬
ром, определяющим в конце концов уровень национально¬
го дохода, являются инвестиции, размах инвестиционной
деятельности капиталистических предпринимателей.
Больший или меньший импульс к инвестициям зави¬
сит, по теории Кейнса, от предельной эффективности
капитала. Под этим понимается разница между расходами
на производство капитальных благ и ожидаемыми прибы¬
лями. Предельная эффективность капитала — предельная
потому, что речь идет всегда о капитале, прибавляемом к
уже накопленному капиталу, — очень туманная катего¬
рия, и к тому же это ясно выраженная субъективная ве¬
личина, так как она зависит от кратковременных и долго¬
временных ожиданий инвесторов. Субъективно-психоло¬
227
гические факторы, влияющие на ожидания предпринима¬
телей, выражают в целом определенное состояние
доверия. Изменения в состоянии доверия производят
сильные колебания в предельной эффективности капитала,
а тем самым и в объеме инвестиций. Особенно важную
роль здесь играют иррациональная психология предпри¬
нимателей и почти полная неизвестность будущего.
Как мы видим, Кейнс вместо экономики инвестиций
анализировал их «психологию». Инвесторы попеременно
уносятся волнами оптимизма и пессимизма, а это как раз
объясняет циклическое развитие и экономические кризи¬
сы. Анализируя импульсы к инвестициям, пожалуй, са¬
мым важным следует считать псевдонаучный психологи¬
ческий подход Кейнса к экономическим явлениям.
Процент оказывает влияние на предельную эффектив¬
ность капитала, потому что они являются составной ча¬
стью производственных издержек. Чем больше разница
между предельной эффективностью капитала и процентом,
тем сильнее будут импульсы к инвестициям. Если эта
разница меньше, склонность к инвестициям падает, а если
бы обе величины — процент и степень предельной эффек¬
тивности капитала — уравнялись, то предприниматели
потеряли бы всякий импульс к инвестициям.
В связи с ролью процента в формировании импульсов
к инвестициям мы доходим до того положения, в котором
Кейнс разрабатывал синтез так называемого реального и
денежного анализа. Процент он называл чисто денежным
явлением, поэтому он не имеет ничего общего с предель¬
ной производительностью капитала, которая является
проявлением «реальной экономики». Напротив, процент
оказывает влияние на предельную эффективность капита¬
ла и таким образом определяет объем «реального» инве¬
стиционного процесса.
Кейнс приписывал большое теоретическое значение
отделению предельной эффективности, или производи¬
тельности, капитала, которая, собственно говоря, представ¬
ляет собой «реальную» норму процента Викселя от
процента как одной из категорий денежной экономики.
Он был уверен, что этим опроверг неоклассический тезис,
по которому процент является ценой капитала и в этой
своей функции автоматически выравнивает предложение
и спрос на сбережения, причем сбережения автоматически
превращаются в инвестиции.
228
Смысл анализа инвестиционных импульсов заклю¬
чается в том, чтобы как можно убедительнее дока¬
зать, что инвестиции стали самой главной и глубокой
причиной нестабильности капиталистической экономики.
С одной стороны, от размеров инвестиций зависит преж¬
де всего уровень занятости и национального дохода, с дру¬
гой — инвестиции являются очень неопределенным и
рискованным делом. Это действительно так, особенно в
условиях, когда уже накоплено большое количество капи¬
тала, так что с каждым новым приростом его предельная
эффективность падает. Определенным выходом из этого
положения могло бы быть существенное снижение про¬
цента. Но процент управляется чисто денежными момен¬
тами, поэтому нельзя ожидать, что снижение процента
достаточно для улучшения неблагоприятных перспектив
инвестирования. В этих условиях, подчеркивал Кейнс,
инвестиционную деятельность нельзя дальше оставлять в
ненадежных и неуверенных руках частных предпринима¬
телей — ее необходимо подчинить общественному контро¬
лю.
Анализ инвестиций как составной части эффективного
спроса дает Кейнсу самые сильные аргументы в пользу
регулируемого капитализма и государственного вмеша¬
тельства.
4. Теория денег и процента
Теория денег Кейнса, которая является составной
частью его теории процента, произвела с самого своего
появления волну полемики и дискуссий среди запад¬
ных экономистов. Одни утверждали, что эта концепция
Кейнса самая оригинальная и значительная и что ее
нужно развивать дальше и подробно разрабатывать.
Другие же говорили, что она является совершенно лиш¬
ним звеном в его теоретической системе. Эта полемика не
затихла до нынешнего времени, скорее наоборот — она
все более обостряется. Это и понятно, так как настоящим
предметом спора является вопрос о конкретных формах
экономической политики и степени вмешательства бур¬
жуазного государства в капиталистическую экономику.
С точки зрения теоретических амбиций Кейнса кон¬
цепция денег и процента действительно принадлежит к
самой притязательной части его учения. Она должна была
229
соединить реальный и денежный анализ ж таким образом
отстранить («классическую дихотомию», которая до сих
пор господствовала между денежной теорией, о одной
стороны, и теорией «ценности» — с другой. Как мы уже
упоминали, о дихотомии говорится потому, что эти две
теории развивались относительно самостоятельно и во
взаимной изоляции. Количественная теория денег должна
была объяснить только абсолютные цены, т. е. общий
уровень цен, в то время как задачей теории «ценности»
было объяснить относительные цены, понимаемые как ре¬
зультат действия «реальных» сил предложения и спроса.
Понимание Кейнсом денег и процента опирается на
теорию предпочтения ликвидности. При этом оно исходит
из кембриджского варианта количественной теории денег,
одновременно, однако, нападает на нее и проверяет ее
просто тем, что ставит иод сомнение функцию денег «со¬
хранение стоимости». Чтобы понять содержание и смысл
этой критики, мы должны коротко напомнить главные
принципы, в рамках которых разворачивалась количест¬
венная теория денег до Кейнса.
а) Два варианта
количественной теории денег
Количественная теория денег, которая, конечно, при¬
надлежит к одному из старейших разделов экономического
анализа и неизменно сохраняет преимущественно макро¬
экономический характер, исходит из так называемого
уравнения обмена: MV=PQ. Содержание этого уравнения
говорит о том, что общественный продукт (Q), выражен¬
ный в ценах (Р) всех товаров и услуг, произведенных
в определенное время, равняется сумме денежных расхо¬
дов на покупку этих товаров и услуг. Сумму расходов
выражает количество денег (М), умноженное на скорость
их обращения (V). Так как обе половины уравнения вы¬
ражают определенные величины, их равенство неизбежно
вытекает из самой дефиниции.
Теоретический анализ начинается тогда, когда мы на¬
чинаем изучать взаимные связи между отдельными эле¬
ментами основного уравнения и искать факторы, опреде¬
ляющие их величину. Количественная теория денег упро¬
щенно объясняет, что количество денег (М) вместе со
230
скоростью их обращения (V) определяет уровень цен
(Р), а также и ценность, или покупательную силу денег
(М/Р). Это механистическое объяснение, следовательно,,
констатирует, что количество денег и уровень цен про¬
порциональны, так как изменение уровня цен зависит от
изменения количества денег. Благодаря этому простому
объяснению возможны и более сложные подходы, кото¬
рые, например, предполагают, что уровень цен зависит
не только от количества денег, но и от изменений в ско¬
рости денежного обращения, от изменений общего объема
производства, причем эти изменения могут быть опять-
таки произведены количеством денег и т. д.
В истории политической экономии количественная тео¬
рия денег выступала в двух основных вариантах: один
называется транзакционным подходом, другой обыкновен¬
но обозначается как подход .с точки зрения владения
денежным капиталом, с точки зрения ликвидности.
Транзакционный подход, который подробно разрабо¬
тал американский экономист И. Фишер, исходит из из¬
вестного уравнения: MV = PT. Символ Т означает объем
сделок, которые после определенного времени должны
принести деньги и выражают, собственно говоря, реаль¬
ный общественный продукт. Транзакционный вариант по¬
зволяет с особенной очевидностью показать макроэконо¬
мический характер количественной теории денег. Если мы
предположим, что количество денег определяется экзо¬
генно каким-то денежным органом, задачей которого яв¬
ляется выдача денег и контроль за их обращением, мы
увидим, что этот вариант устремляет главное внимание
на анализ факторов, которые определяют скорость обра¬
щения, и на влияние изменения скорости обращения на
уровень цен.
Может показаться, нто второй вариант количественной
теории был для развития экономического анализа более
интересным. Но если его основой является спрос на день¬
ги со стороны разных экономических объектов, тогда в
нем играют определенную роль и разные «микроэконо¬
мические» моменты. Наверное, именно поэтому последо¬
вателями этого варианта были основатели неоклассиче¬
ской теории JI. Вальрас и К. Менгер. Специальное внима¬
ние, однако, на него обратили А. Маршалл и А. Пигуг
поэтому часто говорится о кембриджском варианте ко¬
личественной теории денег. Общее количество денег, ко>-
231
торое домашние хозяйства и предприятия желают иметь
в форме классовой наличности, кембриджская теория вы¬
ражает как часть общего реального дохода. Эта часть —
известное к Маршалла — является, собственно говоря, об¬
ратной величиной скорости обращения денег: к = 1/F. Это
означает, что скорость денежного обращения выражается
как часть реального дохода (F); эта часть представляет
собой величину наличных денег. Подобно тому как тран¬
закционный вариант выражался формулой M = PT/V, его
кембриджская интерпретация выражается M = PYk.
В первой формуле общественный продукт выступает как
объем сделок (Г), во втором — как реальный доход (У).
Таким образом, оба варианта формально не отличаются
друг от друга. Значение подхода с точки зрения облада¬
ния наличными деньгами заключается в том, что он об¬
ращает внимание на спрос на деньги и на мотивы их
возникновения. Традиционный кембриджский вариант
признает только транзакционный мотив — весь спрос
на деньги он приписывает роли, которую они исполня¬
ют при осуществлении разных сделов, другими словами,
рассматривает деньги как средство обращения и пла¬
тежа.
Иногда в литературе приводят еще третий вариант —
так называемая денежная теория доходов. Однако денеж¬
ную сторону уравнения обмена можно и в двух преды¬
дущих вариантах рассматривать как сумму денежных
доходов или же расходов общества, тогда на другой поло¬
вине уравнения совокупный продукт будет выражен в
соответствующих ценах. Поэтому не стоит говорить о но¬
вых вариантах. С точки зрения доходов количественная
теория денег указывает на то, как изменение количества
денег проявляется в распределении доходов или же рас¬
ходов общества. Отсюда только шаг к анализу денежных
доходов как платежеспособного спроса, от которого зави¬
сит уровень общего производства и занятости.
б) Теория предпочтения ликвидности
Количественная теория денег в обеих своих основных
версиях рассматривает деньги только как средство обмена,
другими словами, ограничивается функциями обращения
и платежа. В этих функциях деньги являются «нейтраль¬
232
ными», потому что не могут повлиять на «реальные» эко¬
номические процессы, и, следуя традиционному 'объясне¬
нию, определяют только средний уровень абсолютных
цен. Теория предпочтения ликвидности Кейнса пустила
в оборот функцию сокровища, сохранения стоимости и
таким образом дискредитировала основные выводы коли¬
чественной теории денег. В этой функции деньги высту¬
пают, когда сбережения не превращаются в реальные
инвестиции, но накопляются в виде денежных запасов.
Но неиспользование денег противоречит логике здоровых
принципов экономики, поэтому традиционная теория де¬
нег вообще не думала о функпии сокровища. Напротив,
Кейнс «заново открывает» роль денег как представителя
общественного богатства и на нем строит объединение
денежного и реального анализа. Конкретным обществен¬
но-историческим фоном этого запоздалого открытия яв¬
ляется хронический избыток денежного капитала, произ¬
водимого монополистической структурой современного
капитализма; об этом реальном фоне Кейнс, однако, не
имел никакого .понятия.
Остальные выводы количественной теории денег дис¬
кредитировал сам принцип эффективного спроса. Извест¬
ное уравнение обмена предполагает на стороне совокуп¬
ного предложения полное использование существующих
производственных мощностей. Если производственные ре¬
сурсы останутся неиспользованными, изменения количе¬
ства денег должны отразиться не только на уровне цен,
но могут повлиять и на уровень совокупного производства
и занятости. В этом случае увеличение количества денег
означает добавочные денежные расходы. Увеличивается,
следовательно, эффективный спрос, который, по известным
предположениям Кейнса, ведет к росту общего объема
производства и занятости. В этом смысле Кейнс пере¬
смотрел традиционное содержание количественной теории
денег и формулировал его заново таким образом: «Пока
есть безработица, занятость будет изменяться в той же
пропорции, что и количество денег; а если налицо полная
занятость, то цены будут изменяться в той же пропорции,
что и количество денег» *.
Предпочтение ликвидности является «психологиче¬
ским» моментом, который Кейнс приписывал как инди¬
1 Дж. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег,
с. 288.
233
видам, так и предприятиям. На этот раз речь идет о
склонности тезаврировать — накоплять сбережения, как
и другие ценности, в их самой ликвидной форме, в форме
денег. Деньги здесь :не выступают как посредник в сдел¬
ках, но являются составной 'частью богатства, которое
отличается от других, менее ликвидных ценностей тем,
что имеет самую высокую степень ликвидности, потому
что деньги можно без всякого труда и почти без затрат
превратить в ту или другую форму имущества.
Стремление домашних хозяйств и предприятий накап¬
ливать денежные запасы может иметь, по Кейнсу, три
мотива: 1) мотив обращения; 2) мотив осторожности и
3) 'мотив спекуляции.
Мотив обращения объясняет потребность накопить оп¬
ределенную среднюю сумму для обеспечения текущих
покупок и платежей, другими словами, текущие сделки,
которые можно в целом предвидеть, потому что они опи¬
раются на знакомые привычки и закономерности. Вели¬
чина этой части спроса на деньги зависит от величины
дохода и от временного промежутка между получением
и тратой доходов.
Мотив осторожности проявляется в том, что домашние
хозяйства и предприятия создают определенный денеж¬
ный резерв, чтобы застраховаться от разных непредви¬
денных обстоятельств. За мотивами обращения и осторож¬
ности стоит, собственно говоря, знакомый транзакционный
спрос на деньги. При определенном взгляде мотив осто¬
рожности мог бы превратиться в так называемое спекуля¬
тивное владение деньгами. При обоих мотивах величина
денежных владений, очевидно, зависит от величины до¬
ходов и не имеет ничего общего с процентом. Одновре¬
менно ясно и то, что за двумя частями, на которые Кейнс
разделил транзакционный спрос на деньги, не стоит ни¬
какое предпочтение ликвидности, потому что о ней можно
говорить только там, где существует выбор между денеж¬
ной и какой-нибудь другой, неденежной формой имуще¬
ственных ценностей.
Предпочтение ликвидности логически может высту¬
пать только при наличии спекулятивного мотива. Этот
мотив объясняет спрос на деньги, полученные путем спе¬
куляций, целью которых является прибыль. Спекулятив¬
ный спрос, 'очевидно, превышает сумму наличных денег,
которые держатся на основе транзакционного спроса. Как
234
только кто-то захочет сэкономить часть своего дохода, он
должен, по Кейнсу, решить дальнейший вопрос: оставить
ли сбережения в виде денег и потом употребить их на
спекуляцию или превратить их в ценные бумаги, которые
приносят определенный доход. Именно этр решение за¬
висит от 'склонности к ликвидности. Если некто купит
ценные бумаги, он тем самым отдает свои сбережения в
распоряжение инвесторов и фактически обменивает их на
инвестиции. Невыгода ценных бумаг, однако, в том, что
они имеют более низкий уровень ликвидности, потому что
представляют собой пожелания, исполняющиеся только
после определенного времени.
Как мы уже видели, транзакционный спрос на деньги
является функцией величины дохода и совершенно не за¬
висит от уровня процента. Напротив, спекулятивный спрос
зависит, с одной стороны, от предпочтения ликвидности
с другой — от уровня процента. Поэтому Кейнс разделил
общий спрос на деньги на две части: Md=M(Y) +M(i);
первая часть—функция дохода (У), вторая — функция
процента (i). Разделение сбережений на денежные за¬
пасы и ценные бумаги имеет с точки зрения эффектив¬
ного спроса большое значение. Денежные запасы, могу¬
щие удовлетворить предпочтение ликвидности, не расхо¬
дуются ни на потребление, ни на инвестиции и таким
образом уменьшают общий платежеспособный спрос. На¬
против, сбережения, превращенные в ценные бумаги,,
представляют ссудный капитал и, смотря о каких ценных
бумагах идет речь, увеличивают или инвестиционный^
или потребительский спрос. Более того, сам процент, об¬
разующийся на рынке ценных бумаг, оказывает влияние
на импульс к инвестициям и тем самым на объем плате¬
жеспособного спроса.
в) Процент как награда
за отказ от ликвидности
Из теории предпочтения ликвидности вытекает, что
Кейнс понимал процент как награду, которую надо вы¬
платить собственнику денег за то, что он отказался от
выгод обладания ликвидностью и подвергается риску и
неуверенности, связанными с владением ценными бума¬
гами или какими-нибудь иными, менее ликвидными иму¬
235
щественными ценностями. Таким образом, Кейнс объяс¬
нил 'процент как явление, которое не имеет ничего обще¬
го с производительностью капитала и не представляет,
следовательно, цену, которая определялась бы предложе¬
нием и спросом на сбережения и автоматически обеспе¬
чивает равенство сбережений и инвестиций.
Новая концепция процента должна была сильно воз¬
мутить представителей неоклассической теории. Ведь со¬
гласно ее законам процент уже является не наградой за
бережливость, за ожидание, связанное с откладыванием
удовлетворения существующих потребностей, а издерж¬
ками хранения наличных денег. Тот, кто отдает предпо¬
чтение ликвидной наличности, отказывается от процента.
Процент должен быть уплачен, чтобы побороть склон¬
ность к ликвидности, поэтому, чем выше эта «психоло¬
гическая» склонность, тем выше должен быть процент.
Бережливость перестала быть достоинством, она не яв¬
ляется уже основой роста общественного производства
и богатства, как раз наоборот: денежные сбережения ста¬
ли главным виновником недостаточного эффективного
опроса, безработицы и неполного использования осталь¬
ных производственных ресурсов.
Ответ на вопрос, в каком отношении сбережения раз¬
делятся между денежной наличностью и процентными
бумагами, Кейнс нашел в деятельности биржевых спеку¬
лянтов ценными бумагами. Те, кто накапливает денеж¬
ные резервы, спекулируют на падении курса ценных
бумаг либо ожидают, что в будущем норма процента по¬
высится. И наоборот, те, кто покупает ценные бумаги,
спекулируют на повышении курса, который вытекает из
падения нормы процента.
Таким образом, догадки об изменении нормы процента
определяют, какая часть сбережений и не только сбере¬
жений, но всех имущественных ценностей будет иметь
вид денег, а какая превратится в долги, потому что стои¬
мость ценных бумаг определяется на основе ставки про¬
цента. По характеру ожидания изменяется и склонность
к ликвидности, а с нею и са'ма ставка процента. Уровень
процента установится на черте, на которой выравнивают¬
ся величины предложения и спроса на ссудный капитал,
олицетворенный в ценных бумагах.
Опять мы встречаемся здесь с ожиданиями, полными
риска и неуверенности в неизвестном будущем. Эти мо¬
236
менты Кейнс особенно подчеркивал, когда говорил о рис¬
кованности инвестиционной деятельности. При этом он
подразумевал инвестиции в ценные бумаги, т. е. денеж¬
ные средства, которые должны финансировать реальные
инвестиции. При этом роль посредника между настоящим
и будущим деньги исполняют в своей функции сохране¬
ния стоимости,— в этой функции они выступают одновре¬
менно как орудие '«синтеза» денежного и реального ана¬
лиза.
Теория предпочтения ликвидности занимает значи¬
тельное место в системе Кейнса. На нее опирается не
только денежное определение процента, но и представле¬
ние о денежной политике, задачей которой является ма¬
нипулирование количеством денег изменением уровня
процента. Частым орудием денежной политики стали опе¬
рации на свободном рынке, т. е. купля и продажа ценных
бумаг, особенно государственных облигаций. Добавочные
деньги разделяются между транзакционным и спекуля¬
тивным спросом, что в результате приводит к тому, что
предпочтение ликвидности, а с нею и процент снизятся-
Падение процента должно было бы потом усилить им¬
пульсы к инвестициям, в тем самым повысить уровень
занятости и национального дохода.
'Следовательно, по Кейнсу, изменение количества денег
может повлиять на эффективный спрос, прежде всего
благодаря действию процента на инвестиции. iB этой 'Свя¬
зи много писалось о так называемой ловушке ликвидно¬
сти, которая символически означает абстрактную, вернее,
абсурдную ситуацию, когда процент так низок, а цены
бумаг так высоки, что никто не ожидает, чтобы процент
мог быть еще снижен, ia курсы ценных бумаг еще повы¬
шены. В таких условиях денежная политика стала бы
беспомощной, спрос на ликвидность стал бы бесконечно
большим, никто не хотел бы покупать ценные бумаги,,
так что весь прирост денег поглотили бы резервы ликвид¬
ности.
Этот искусственный случай было необходимо вспом¬
нить особенно потому, что он очень точно иллюстрирует,
каким неверным является психологическое объяснение
экономических явлений. «Ловушка ликвидности», однако,
невозможна даже в рамках представлений самого Кейнса,
который думал, что рынок ценных бумаг всегда разделя¬
ется между спекулянтами высшего класса и спекулянта¬
237
ми низшего класса, хотя и не мог объяснить, почему это
так. Кроме того, Кейнс хотел показать, что разные пси¬
хологические склонности, особенно склонность к ликвид¬
ности, мешают проценту снизиться до уровня, который
может обеспечить желаемый объем инвестиций. Тут и
скрывается острие его скептического взгляда на пользу
денежной политики при ее влиянии на уровень совокуп¬
ного платежеспособного спроса.
Вся теория предпочтения ликвидности в весьма упро¬
щенном и неверном виде отражает, собственно говоря,
наличие избыточных капиталов, которые в современных
условиях накопляются в руках монополий. Недоисполь¬
зование капитала, существующего в форме денежных сбе¬
режений, которые не превратились в кредитный капитал
и потому не приносят даже процент, в условиях «свобод¬
ной конкуренции могло быть только переходным, времен¬
ным явлением, в условиях монополистического капита¬
лизма приобрело небывалый разм(ах и «стало хроническим.
Кейнс не понял, что неиспользованный денежный капи¬
тал — только противоположный полюс неиспользованных
производственных ресурсов и возникает не потому, что
монополистические предприятия предпочитают ликвид¬
ность, а потому, что не хотят и не могут превратить его
в реальные инвестиции, чтобы не ухудшить рентабель¬
ность функционирующего реального капитала, который
не используется полностью.
г) Влияние Кейнса
на современную буржуазную теорию
денег и инфляции
Несмотря на смятение, «с которым была принята тео¬
рия денег и процента Кейнса, на Западе «существует об¬
ширная литература, посвященная ей и разрабатывающая
се импульсы. В рамках сам«ой теории ликвидности оста¬
вили буржуазные экономисты начальный выбор между
деньгами как ликвидным имуществом и ценными бумага¬
ми и неликвидным имуществом. «Этот выбор они считают
слишком упрощенным, потому что «сами долговые «бумаги
отличаются по времени платежа и по степени ликвидно¬
сти. Это вело к рассуждениям о природе денег и ликвид¬
ности вообще.
238
Западные экономисты под ликвидностью подразумева¬
ют сегодня отношение между деньгами и неденежными
имущественными ценностями, которые можно превратить
в деньги только после определенного времени и с неко¬
торыми затратами.
Чаще всего деньгами считают также оборотный капи¬
тал и вложения в операции, которые не приносят ника¬
кого дохода.
Как решающее отличие денег, чаще всего отмечают их
функцию как средствя платежа. Эту особенность может,
однако, судя по обстоятельствам, приобрести также раз¬
ное имущество, так что в конце концов все имущество
можно будет разделить по степени ликвидности.
Непрестанный рост цен после второй мировой войны,
особенно в развитых капиталистических странах, вызвал
повышенное внимание буржуазных экономистов к пробле¬
ме инфляции. В наше время имеется два объяснения ин¬
фляции. По одному причиной инфляции является избы¬
точный спрос, по другому — рост производственных рас¬
ходов. Непосредственно после войны преобладала теория
инфляции 'Спроса, а с половины 50-х годов увеличилось
число защитников концепции инфляции расходов.
Концепция иинфляции спроса представляет собой клас¬
сическое количественное объяснение роста уровня цен,
только внешняя форма этого объяснения теперь принад¬
лежит Кейнсу. Избыточный платежеспособный спрос воз¬
никает в 'Состоянии полной занятости, потому что в этих
условиях расширение спроса, например, увеличением
предложения денег не может вызвать расширение произ¬
водства и занятости, но должно вести к росту цен.
Послевоенное развитие капиталистических стран по¬
казало, что выведением инфляции из чрезмерного спроса
нельзя ограничиться, так как цены не перестали повы¬
шаться даже в условиях высокой безработицы. Поэтому
концепция инфляции расходов объясняет рост цен не рас¬
ширением спроса, з растущими производственными рас¬
ходами. Реалистические и актуальные моменты этой трак¬
товки вытекают из того, что она предполагает монополи¬
стическую структуру экономики. Монопольное положение
приписывается как труду (в особенности если достигнута
высокая степень занятости), так и капиталистическим
предприятиям, которые монопольно определяют цены сво¬
их товаров и тем самым могут включить в их стоимость
239
расходы, 'Связанные с ростом заработной платы. Эти про¬
тиворечия между расходами и ценами являются причиной
непрерывного инфляционного процесса. Теория инфляции
расходов имеет открытую тенденцию свалить ответствен¬
ность за инфляцию на рабочий класс, борющийся за со¬
хранение и улучшение условий жизни.
Определенным совмещением двух приведенных точек
зрения является концепция так называемой структурной
инфляции. Она исходит из того, что в экономике -сущест¬
вуют различные «узкие места», которые создают несогла¬
сованность между спросом и предложением некоторых
дорогих производственных факторов, например квалифи¬
цированной рабочей силы. Поэтому расширение платеже¬
способного спроса, которое должно снизить безработицу,
главным образом структурную, вызывает только рост цен
ограниченных факторов, и этот рост потом постепенно
распространяется на все хозяйство. В этой концепции
скрывается тенденция приписать инфляцию хозяйствен¬
но-политическим мероприятиям, направленным на сни¬
жение безработицы, другими словами, оправдание высо¬
кого уровня безработицы.
С точки зрения хозяйственной 'политики, конечно, важ¬
но знать действительный источник инфляционного давле¬
ния. Однако до сих пор буржуазная наука этого не до¬
стигла. Более того, противоинфляционная политика была
настолько безуспешной, что даже буржуазные экономисты
вынуждены бьгли констатировать, что единственным дей¬
ственным средством, которое они смогли противопоставить
инфляции, явилось искусственное создание и повышение
уровня безработицы.
ГЛАВА IX
«Реабилитация» К. Маркса
неокейнсианцами
и «неоклассический синтез»
Еретическое провозглашение Кейнсом неполной заня-
тост и, его критика «столпов господствующей экономиче¬
ской теории и подрыв традиционных основ защиты ка¬
питализма доставили большое беспокойство представите¬
лям неоклассической школы. Неоклассиков не утешала
даже уступка Кейнса неоклассической теории оптималь¬
ного распределения производственных ресурсов. Поэтому
неоклассики 'стремились хотя бы чисто теоретически ре¬
абилитировать существующий механизм цен, добиваясь
яри этом двух целей: оптимального распределения и пол¬
ного использования производственных ресурсов общества.
Примирение Кейнса с учениями приобрело вид так на¬
зываемого неоклассического синтеза, который допускает,
что при определенных условиях обе теории верны и, ис¬
ходя из этого, ими надо пользоваться.
Открыто враждебное и негативное отношение Кейнса
к Марксу в «свою «очередь вызвало недовольство в лагере
последователей кейнсианской теории. Стремление «при¬
мирить» Кейнса «с Марксом привело к современной «ре¬
абилитации» экономического учения К. Маркса. Ее конеч¬
ной целью является приспособление теории Маркса к
либерально-буржуазному реформизму кейнсианского тол¬
ка и лишение ее тем самым всех неприятных для капи¬
тализма сторон. Две попытки «примирения», предприня¬
тые буржуазными экономистами, чтобы включить Кейнса
в общие рамки экономической науки, имеют, следователь¬
241
но, (различный идеологический фон. Представители «нео¬
классического синтеза» пытались ослабить потрясение,
вызванное в апологии капитализма кейнсианской теорией.
Сторонники «сближения» Маркса с Кейнсом исповедуют
в новом виде старые тенденции отрицания революцион¬
ных выводов, вытекающих из Марксова анализа.
1. Отношение кейнсианцев
к экономическому учению К. Маркса
Мы уже говорили об «излишней оригинальности», ко¬
торой отличался Кейнс по отношению к теоретическим
источникам своих работ. Это утверждение можно было бы
распространить и на его отношение к К. Марксу, с той
лишь разницей, что на этот раз речь пойдет уже об «ори¬
гинальности» , мотивированной классово-идеологическими
предрассудками либерального буржуазного реформатора,
игнорировавшего анализ капитализма, данный Марксом,
и отрицавшего его революционные выводы. Подобно пред¬
ставителям «ортодоксальной» неоклассической теории,
Кейнс совершенно ;не понял Маркса, впрочем, из-за своей
позиции он и не мог ее понять. Более того, он открыто
заявлял, что своим учением он подрывает основы мар¬
ксистской политэкономии.
В своем фундаментальном труде Кейнс нашел место
для Маркса лишь на «экономическом фоне»; сюда он
включил его вместе с совсем незначительными мелко¬
буржуазными фантастами типа С. Гезелли и М. Дугласа.
Гезелли вызвал личные симпатии Кейнса, вероятно тем,
что этот «чудный, несправедливо непризнанный про¬
рок» хотел «создать антимарксистский социализм».
Кейнс совершенно серьезно согласился с проектом Гезелли
относительно периодического денежного обращения, благо¬
даря которому владельцы денег облагались бы налогами
как «владельцы скрытых товаров» *. Едва найдется другое
такое же место, которое лучше бы характеризовало пу¬
таницу в представлениях Кейнса о характере капитали¬
стической экономики и механизме ее функционирования,
1 J. Robinson. Kalecki and Keynes. В кн.: Problems of
Economic Dinamics and Planning. Warszawa, 1964, p. 338; J. R o-
binsonovä. Eseje о markxisticke ekonomice. Praha, 1948, s. 96.
242
не творя уже о г осуд арств енн о-моно по лист ическ о м ка¬
питализме. Это место показывает также, что в антимар¬
ксизме и в защите капитализма он не был разборчив
и доходил до самой упрощенной социальной демагогии.
Современные последователи Кейнса в своем большин¬
стве осуждают его предвзятое отношение к экономиче¬
скому учению Маркса. Дж. Робинсон, например, писала,,
что «Кейнс, если бы отталкивался от Маркса, мог бы
сэкономить на своих страданиях». Изменившееся отно¬
шение к Марксу она объясняет прежде всего неудовлет¬
воренностью результатами экономического анализа, при¬
нятого на Западе. «Если вообще существует какая-нибудь
надежда на прогресс политэкономии,— подчеркивала
она,— то он должен заключаться в использовании акаде¬
мических методов решения проблем, которые поставил
Маркс». Дж. Робинсон констатировала, что «академиче¬
ские» экономисты — разумеется, она имеет в виду эконо¬
мистов кейнсианского направления — приблизились к
Марксу и отдалились от своих теоретических предшест¬
венников. Другие экономисты, и среди них Й. Шумпетер,
говорят о тенденциях «кейнсифицировать Маркса» и «мар¬
кой фицировать Кейнса», чтобы таким образом обогатить
и развить оба учения.
Основную платформу, на которой покоится стремление
«примирить Кейнса с Марксом», составляет, с одной сто¬
роны, критика недостатков капитализма, а с другой —
иллюзии буржуазных экономистов о возможности устра¬
нения этих недостатков. Поэтому в учении К. Маркса они
ищут одновременно «ключ», который открыл бы им двери
понимания капиталистической реальности.
За всем этим скрывается эйфория, которую у буржу¬
азных экономистов вызвала кейнсианская теория, убеж¬
дение, что можно улучшить механизм функционирования
капиталистической системы и тем самым обеспечить его
дальнейшее существование. Им кажется, что Маркс не
верил в будущее капитализма только потому, что не был
знаком с методами и средствами, которые обеспечивают
устранение его недостатков и противоречий.
В этом смысле американский кейнсианец JI. Клейн так
характеризовал различие между Марксовым и кейнсиан¬
ским экономическим анализом: «В общем, можно сказать,
что Маркс анализировал причины, почему капиталисти¬
ческая система не могла и не может хорошо функциони¬
243
ровать, в то .время как Кейнс -анализировал причины,
почему капиталистическая система не функционировала,
хотя могла хорошо функционировать. Кейнс хотел защи¬
щать и сохранять, Маркс хотел критиковать и уничто¬
жать» *.
Таким образом, идеологической подоплекой оживлен¬
ного интереса к экономической теории Маркса является
стремление буржуазных экономистов интерпретировать
ее в духе кейнсианского реформизма, изъять из Марксо¬
вой теории ее классово-революционное содержание и тем
самым скрыть принципиальное различие между марксист¬
ской и буржуазной политической экономией.
Кейнсианцы пытаются доказать, что марксистское уче¬
ние стало понятным только в -свете кейнсианской теории
и ее аналитического аппарата. Этой логикой навыворот
они хотят сделать Марксову теорию предшественницей,
правда, «несовершенной», кейнсианского макроэкономиче¬
ского метода, в особенности теории эффективного спроса
и стагнации капитализма.
По мнению Дж. Робинсон, обе школы, марксистская
и кейнсианская, 'сблизились и начали понимать друт друга
потому, что теория трудовой стоимости перестала быть
главным предметом спора между ними, как это было во
времена («ортодоксальной» неоклассической теории. Эта
теория ;не имеет, полагает Дж. Робинсон, никакого зна¬
чения для проблем, которые оба направления разрешают.
Сам Кейнс не выступал против теории трудовой стоимо¬
сти, хотя к ней приблизился, когда хотел выразить все
макроэкономические величины в единицах труда. Тео¬
рию трудовой стоимости, по утверждению Дж. Робинсон,
можно принять как первый общий вывод и приближение
к объяснению относительных цен. Этим утверждением Ро¬
бинсон фактически отождествляет Марксову теорию стои¬
мости с теорией «длительного нормального уровня цен»
Маршалла, представляющей одну из многих версий вуль¬
гарной теории цен, базирующихся на производственных
издержках2.
1 L. R. Klein. The Keynesian Revolution. London, 1961,
p. 131.
2 J. Robinson. Marx and Keynes. В кн.: Collected Economic
Papers. Oxford, 1951; J. Robinson. Marx, Marshall and Keynes.
Delhi, 1955.
244
Приверженцы сближения часто ссылаются на то, что
при анализе долгосрочных тенденций развития капита¬
лизма обе теории пришли к одному бесспорному или по
крайней мере одинаковому -выводу. К. Маркс выразил это
в законе тенденции нормы прибыли к понижению,
Кейнс — в убывающей предельной эффективности ка¬
питала. При этом Марксов закон трактуется как наи¬
лучший выход из так называемой стагнации капитализма,
теория которой была разработана американскими кейн¬
сианцами во главе с Э. Хансеном. Тенденция «к вековой
застойности» объясняется 'болезнью «зрелого капитализ¬
ма», страдающего от уже накопленного избыточного ка¬
питала и не располагающего новыми инвестиционными
(возможностями для сокращения растущих сбережений.
В действительности же К. Маркс не сформулировал ни¬
какой теории хронической депрессии капитализма, в то
время как в кейнсианском анализе можно найти некото¬
рые намеки на подобный вывод.
Одностороннее объяснение закона тенденции нормы
прибыли к понижению построено на том, что этот закон,
собственно, выражает капиталистическую форму разви¬
тия общественной производительности труда. Он объясня¬
ет, почему необходимо ускоренное накопление капитала,
выливающееся в экономические кризисы, которые перио¬
дическим обесцениванием капитала преодолевают влияние
закона тенденции нормы прибыли к понижению.
Марксовы схемы воспроизводства переводятся на язык
кейнсианских категорий на основе уравнений, которые
ничего не говорят о том, какие отношения существуют
между отдельными агрегатными категориями. Укажем
кратко, к каким выводам приводят эти сравнения.
Отдельные элементы стоимостного выражения обще¬
ственного продукта можно понимать, с одной стороны,
как доходы и соответствующее им предложение средств
производства и предметов потребления и, с другой сто¬
роны, как потребление этих доходов, выражающее спрос
двух общественных групп на соответствующие части про¬
дукта. При определенном упрощении можно предполо¬
жить, что Кейнсов чистый национальный доход, выражен¬
ный языком Маркса, равен сумме переменного капитала
(V) и прибавочной стоимости (М). Переменный капитал,
затраченный на заработную плату, рабочие целиком по¬
требляют, в то время как прибавочная стоимость делится
245
на часть, приходящуюся на личное потребление капита¬
листов (Мо), и часть, аккумулируемую в постоянный
(Мае) и переменный (Маи) капитал. Если теперь за¬
пишем:
Y— V+M=V+Mc + Mac+Mau,
то личное 'потребление (С) и инвестиции (/) можно вы¬
разить как
С = V+М с+М аи
I=Mac+Mav.
Сбережения (S) также равны Mac+Mav, потому что в-
Марксовых схемах воспроизводства они всегда равны на¬
копленной и инвестированной части прибавочной стои¬
мости.
Удивляет, что прибавочная стоимость, аккумулиро¬
ванная в переменный капитал (Маи), объявляется дваж¬
ды: один раз как составная часть личного потребления
и второй раз — как составная часть инвестиций. В первый
раз как доход рабочих, затраченный на предметы потреб¬
ления, во второй раз — как доход капиталистов, затра¬
ченный на рабочую «силу, которая в рамках инвестиций
выступает как средство производства. И здесь это срав¬
нение в обеих системах с точки зрения эффективного
спроса обнаруживает трещины.
Главный источник слабости заключается в том, что
кейнсианская статическая система агрегатных категорий
сравнивается с Марксовой динамической «системой расши¬
ренного воспроизводства. Определение уровня националь¬
ного дохода и занятости эффективным «опросом имеет ста¬
тический «и кратко'Срочный характер и целиком покоится
на методе сравнительной «статики. Ключ к пониманию
различия между двумя подходами находится в понятии
инвестиций. У Маркса инвестиции (накопление) «означа¬
ют расширение производства, связанное с увеличением
занятости; они вызывают рост общественного продукта и
национального дохода. Кейнс, наоборот, ло'нимает инве¬
стиции целиком в духе мультипликатора. Кейнеовы ин¬
вестиции являются не только массой инвестиционных то¬
варов, но и запасами предметов потребления и, наконец,
любыми расходами, которые могут оказать влияние на
соотношение между 'сбережениями и инвестициями. При¬
нимается во внимание также «доходообразующее» воздей¬
246
ствие инвестиций, предполагающее наличие неиспользо¬
ванных производственных источников. Даже при таком
понимании «чистых» инвестиций уровень равновесия на¬
ционального дохода понижается, если сбережения превы¬
шают инвестиции, и, наоборот, поднимается, если инве¬
стиции превышают сбережения. Однако если инвестиции
равны 'Сбережениям, то это способствует лишь тому, что
сбалансированный уровень национального дохода и заня¬
тости не изменяется.
Формальное сравнение Марксовой и кейнсианской си¬
стол! обнажает скорее различие, чем сходство. Разумеется,
именно потому, что это сравнение формально, оно еще
не раскрывает принципиальной разницы в экономическом
содержании обеих теорий.
С большим успехом могут использовать Марксовы схе¬
мы воспроизводства современные теории экономического
роста, которые стремятся динамизировать систему Кейнса.
Они делят общественное производство, как и доходы, на
две группы — по двум основным классам капиталистиче¬
ского общества. Однако они часто забывают о том, что
Марксовы схемы выражают только основные условия про¬
цесса расширенного воспроизводства и поэтому являются
лишь абстрактным отправным пунктом для анализа капи¬
талистического процесса воспроизводства.
2. Кейнс и так называемый
неоклассический синтез
Сразу же после выхода в свет «Общей теории» кейнси¬
анская система стала предметом критического анализа с
позиций традиционной неоклассической теории. Критика
особенно усилилась после второй мировой войны, когда
капиталистический мир начал забывать о годах Великого
экономического кризиса и депрессии. Некоторые эконо¬
мисты говорили даже о происходящей «кейнсианской
контрреволюции». Общим итогом этих критических тен¬
денций был так называемый неоклассический синтез, ко¬
торый теперь выдается за примирение неоклассического
и кейнсианского подходов.
Исходным пунктом неоклассического синтеза является
объяснение кейнсианской системы в рамках неоклассиче¬
ской модели общего экономического равновесия. Таким
247
образом, нужно установить, из чего, собственно, вытекают
различия между неоклассической и кейнсианской мо¬
делью, почему одна система ведет к равновесию полной
занятости, а другая — к равновесию неполной занятости.
Конечно, это сравнение упрощает содержание кейнсиан¬
ской теории, но так бывает, когда мы имеем дело о моде¬
лированием всякой теории. С теоретической точки зрения
неоклассикам необходимо было показать, что подход
Кейнса является только особым случаем неоклассической
теории, т. е. прямой противоположностью тому, что сам
Кейнс провозгласил в своей теории, когда подчеркивал ее
«всеобщий» характер.
Кейнсианская макроэкономическая система исходит из
четырех (агрегатных категорий рынка: рынка предметов
потребления, инвестиций, рабочей силы и денег. Если эту
систему выразить уравнениями, можно будет выявить раз¬
личия условий равновесия в неоклассическом и кейнси¬
анском подходе. Такое сравнение зависит от объяснения
исходных теоретических предпосылок обеих систем; чаще
всего оно выглядит так:
неоклассическая модель кейнсианская модель
S=f(i)
S=HY)
(1)
I=f(i)
/=/(0
(2)
S=I
S=I
(3)
Md=kPI
Md=Ml+M2=kPY+L(i)
(4)
Y=f(L)
Y=f(L)
(5)
L=f(w,lp)
L=f(w) (w—wq)
(§>
Ld=f(w/p)
Ld—f(w!p)
(7)
Таким образом, мы имеем две системы из 7 уравне¬
ний о такими неизвестными: S — сбережения; I — инве¬
стиции; i — норма процента; М — количество денег (оба
уравнения выражают только спрос на деньги); Y — вели¬
чина реального дохода, т. е. всего производства; р — уро¬
вень цен. Число уравнений и неизвестных одинаково, обе
модели детерминированы. Для рынка предметов потреб¬
ления не нужно отдельных уравнений, так как, по опре¬
делению, потребность (С) равняется Y—/, а националь¬
ный доход, как и инвестиции, имеет свое уравнение, вы¬
ражающее их функциональную зависимость.
Как видим, неоклассическая и кейнсианская система
различаются условиями равновесия, остальные уравнения
248
одинаковы. Из уравнения (1) видно, что если исходить
из неоклассического 'подхода, то сбережения являются
функцией процента; ,по кейнсианскому методу, они явля¬
ются функцией дохода. Различия в уравнениях 'спроса на
деньги (4) вытекают из того, что у Кейнса существует
не только торговый, но и 'спекулятивный спрос, который
является функцией склонности к ликвидности и зависит,
таким образом, от величины нормы процента. Наконец,
различны уравнения, касающиеся предложения рабочей
силы (б). Согласно неоклассикам, предложение труда яв¬
ляется функцией реальной заработной платы (wjp);
но Кейнсу, она является функцией заработной платы
{w), выраженной в деньгах, причем предполагается,
что заработная плата имеет тенденцию к снижению
(w — wo).
Хотя обе макроэкономические системы всеобщего рав¬
новесия имеют три разные исходные предпосылки, нео-
классики сосредоточили почти все свое внимание на про¬
блеме гибкости заработной платы. В предпосылке, что
денежная заработная плата является негибкой, они уви¬
дели основную причину, почему кейнсианская модель
дает равновесие неполной занятости. Если предположить,
что заработная плата вместе со всеми остальными ценами
является гибкой, то система всегда может достичь равно¬
весия, при котором полностью используются все произ¬
водственные источники. У неоклассик'ов условие негиб¬
кости заработной платы исключает конкуренцию между
рабочими; поэтому (заработная плата не может упасть до
уровня, соответствующего полной занятости, т. е. до уров¬
ня предельного продукта труда, который определяет со¬
вокупный спрос на труд.
Однако этот традиционный неоклассический аргумент
находится в остром противоречии с капиталистической
реальностью. Поэтому неоклассики в качестве главного
аргумента приводят теперь так называемый эффект Пигу,
чтобы доказать, что в экономике рынка всегда фигуриру¬
ют автоматические саморегулирующие силы. Эффект Пигу
выражает влияние падения цен на реальную покупатель¬
ную способность денег и на всю экономику. Если ввести
функцию денег как меры стоимости, убеждают неоклассп-
ки, «классическая дихотомия» между денежным и реаль¬
ным анализом еще не устранится. Нужно также принять
в расчет влияние изменения цен на реальную стоимость
249
денег; если оно имеет место, неоклассическая система
должна достичь равновесия полной (занятости и тогда,
когда существует спекулятивный спрос на деньги, а день¬
ги фигурируют как сокровище, как общественное богат¬
ство.
Эту аргументацию подробно развил Дон Патинкин1
и после него другие экономисты-неоклассини. Ее содер¬
жание очень просто. Если цены падают, например, в ре¬
зультате уменьшения количества денег, покупательная
способность семьи и предприятий возрастает. После оп¬
ределенного периода дефляционного процесса реальная
стоимость денежных запасов превысит уровень как
торговой, так и спекулятивной потребности, так что часть
денежных сбережений может использоваться для расши¬
рения спроса на товары. Понижение цен увеличивает
богатство обладателей денег и тем самым вызывает
растущую склонность к потреблению. Так совокупный
спрос достигает наконец уровня, соответствующего
полному использованию всех производственных источ¬
ников.
Наиболее слабая сторона этой весьма простой аргумен¬
тации связана с самой сущностью денег. Кредитный ха¬
рактер преобладающей части денежного обращения прак¬
тически (аннулирует действие роста «реальной стоимости
наличных денег». Обладатели денег как кредиторы могут
при падении цен получить лишь столько, сколько, с дру¬
гой стороны, должники теряют.
Необходимо заметить, что Кейнс признавал «эффект
Пигу». Он считал, что при определенных обстоятельст¬
вах, в особенности если заработная плата падает медлен¬
нее, чем цены, можно расширить эффективный спрос.
Но в целом для решения проблемы полной занятости он
считал этот эффект незначительным. Возможно, он со¬
знавал, что при весьма неравномерном разделении бо¬
гатства и доходов «воздействие богатства» на расширение
потребительского спроса в капиталистическом обществе
более чем иллюзорно. По Кейнсу, падение цен, скорее,
«ослабляет потребность в наличных деньгах» и влияет
прежде всего на снижение предпочтения ликвидности и
нормы 'процента. Так можно было бы повысить предель¬
1 D. Patinkin. Money, Interest and Prices. Evanston, 1956.
250
ную эффективность капитала и объем инвестиций, если
бы инвестиции были достаточно чувствительны к про¬
центу.
Неоклассическая реабилитация модели общего эко¬
номического равновесия и конкретно автоматического
функционирования механизма цен часто имеет теорети¬
ческий характер. Она стремится лишь доказать, что рав¬
новесие неполной занятости не является каким-либо кон¬
курирующим равновесием, а представляет собой не*
устойчивое положение, вызванное институционными
безжизненными схемами, которые предлагает кейнсиан¬
ская система. Если их устранить и ввести в модель усло¬
вие гибкости цен, «логически» обновится и автоматизм
механизма цен, который всегда имеет тенденцию восста¬
навливать равновесие полной занятости. В этом смысле
кейнсианская теория является особым случаем теории
равновесия.
Эта неоклассическая реабилитация автоматических ме¬
ханизмов, естественно, обновляет также все традицион¬
ные иллюзии о функционировании капиталистической
экономики. Однако примечательно, что она не покидает
почвы абстрактного теоретизирования и не приводит ни
к каким практическим выводам. Даже экономисты-нео-
классики признают, что «воздействие реальной ценности
наличных денег» незначительно и поэтому хозяйственная
политика не может на это положиться. Отсюда вытекает
тенденция объяснить различные результаты двух подхо¬
дов — равновесие системы при полном и неполном ис¬
пользовании производственных источников — тем, что нео¬
классическая модель является долгосрочной и поэтому
должна 'принимать в расчет («эффект богатства», ов то вре¬
мя как Кейнс может не принимать это в расчет, так как
его модель является краткосрочной. Различие между обе¬
ими системами, таким образом, сводится к скорости реак¬
ции :на цены.
Действительным смыслом и целью «сближения» нео¬
классической и кейнсианской системы является попытка
затушевать противоречия капитализма, которые кейнси¬
анская теория в определенной форме отражает. Поэтому
обе теории искусно используют рамки высокоабстрактной
модели меновой экономики; хотя в этой модели и высту¬
пают «активно» деньги, но зато они не вызывают пробле¬
мы рынка. Так стираются границы относительной пригод-
251
пости обеих теорий, что для кейнсианской теории озна¬
чает устранение ее реалистических черт.
Многие буржуазные экономисты считают неокласси¬
ческий синтез новой, высшей ступенью теории познания.
Как мы уже видели, в действительности речь не идет о
каком-либо теоретическом синтезе. Его конкретное содер¬
жание сводится к утверждению, что по состоянию и по
проблемам экономики можно применить либо кейнсиан¬
скую, либо неоклассическую теорию. В этом смысле мож¬
но считать последователем неоклассического синтеза даже
самого Кейнса, который подчеркивал, что его теория дей¬
ствует в условиях неполной занятости; по достижении
полной занятости возобновляется действие неоклассиче¬
ского анализа.
Даже содержание неоклассического синтеза свидетель¬
ствует о том, как нереальны и поверхностны представле¬
ния западных экономистов о функционировании капита¬
листической экономической системы в ее современной
государственно-монополистической стадии. Вместе с тем
кажется, что они не понимают действительного познава¬
тельного значения обеих теорий и возможностей их ис¬
пользования в хозяйственной политике.
Через несколько десятилетий от начала своего возник¬
новения кейнсианская теория широко овладела буржуаз¬
ным экономическим мышлением. Определение националь¬
ного дохода и занятости эффективным спросом, на основе
анализа «издержки — доходы», стало, собственно, новой
«ортодоксией». В этом смысле большая часть современных
западных экономистов считается кейнсианцами. И вое же
споры между кейнсианским и неоклассическим направле¬
ниями не прекращаются. Реальным общественно-экономи¬
ческим фоном этих дискуссий является не сам вопрос о
неизбежности вмешательства государств а в экономику,
а его методы, масштабы и цели.
Современные неоклассики в духе неолиберализма стре¬
мятся как можно меньше ограничивать вмешательство
государства и тем самым оставить большой простор для
действия саморегулирующих сил. Поэтому им представля¬
ется, что денежно-кредитная политика вполне способна
решить ,все проблемы; прочее вмешательство экономиче¬
ской политики они считают угрозой «свободному предпри¬
нимательству» и самим основам капиталистической си¬
стемы. Кейнсианцы, наоборот, сомневаются в действен¬
252
ности денежной политики. Все надежны они возлагают
на государственную политику, которая призвана контро¬
лировать обе части совокупного спроса, в особенности объ¬
ем инвестиций. Однако это предполагает расширение об¬
щественных расходов и тем самым общественного »сектора
капиталистической экономики.
ГЛАВА X
Теория Кейнса
и государственно-монополистическая
экономическая политика
Самое значительное изменение, которое »вызвал в мыш¬
лении буржуазных экономистов и представителей хозяй¬
ственной практики макроэкономический анализ Кейнса —
или по крайней мере в большой степени способствовал
этим изменениям,— бесспорно, касается отношения к эко¬
номической политике, к вопросу о вмешательстве буржу¬
азного государства в экономику. Сам Кейнс сознательно
направлял свою теорию на преодоление укоренившихся
предрассудков относительно роли государства. Глав¬
ной целью, которую он преследовал, было дока¬
зать, что в условиях «современного общества» переста¬
ли функционировать различные автоматические механиз¬
мы, которые так подробно исследовала «ортодоксальная»
неоклассическая теория. В результате перед государством
ставится совершенно новая хозяйственная задача: контро¬
лировать совокупный платежеспособный -спрос и воздей¬
ствовать на него таким образом, чтобы по »своему уров¬
ню »он, насколько это возможно, соответствовал объему
производства при полном использовании существующих
человеческих и других производственных источников.
Выполнение этой задачи буржуазного государства вхо¬
дит также в главное содержание реформы, благодаря ко¬
торой капитализм, по Кейнсу, превратится в «»систему
государственного социализма». Однако Кейнс был реши¬
тельным противником национализации частной собствен¬
ности на 'средства производства, ибо «либеральный со-
254
циализм» возникнет как «амальгама частного капитализ¬
ма и государственного социализма»*. Таковы основные
черты кейнсианской программы защиты капитализма. Не-
обходимо подчеркнуть, что, защищая эту программу, он
ясно осознавал, что существование капиталистической си¬
стемы находится под угрозой.
1. Экономическая роль
буржуазного государства
в свете кейнсианской теории
Если исходить из основных функциональных взаимо¬
связей, на которых покоится Кейнсова макроэкономиче¬
ская система, то новая задача буржуазного государства
в экономике сводится к влиянию трех независимых пере¬
менных, в виде трех «психологических» склонностей:
к потреблению, к инвестициям и к предпочтению
ликвидности. Иными словами, задачей государства
является осуществление контроля, с одной стороны, по¬
требительского спроса, который является функцией дохо¬
да, и с другой — инвестиционного спроса, который не за¬
висит от разделения доходов на расходы и сбережения,
а определяется другими факторами, среди которых нахо¬
дится и величина нормы процента. Способ, формы и ме¬
тоды централизованного контроля этих двух элементов
совокупного платежеспособного спроса прошли и до сих
1 Говоря о системе «государственного социализма», Кейнс
подчеркивал, что для правительства неважно, будет ли оно вла-г
деть средствами производства. Он писал: «...Расширение функций
правительства в связи с задачей координации склонности к по¬
треблению и побуждения инвестировать... я, наоборот, защищаю...
как единственное практически возможное средство избежать пол¬
ного разрушения существующих экономических форм и как ус¬
ловие для успешного функционирования индивидуальной ини¬
циативы» (Д ж. Кейн с. Общая теория занятости, процента в
денег, с. 367).
Несколькими годами позже Кейнс характеризовал либераль¬
ный социализм как «...систему, в которой мы можем действо¬
вать как организованное общество с экономической целью и в
поддержку социальной и экономической справедливости, уважая
и защищая индивидуальность, ее свободу выбора, ее веру, убеж¬
дения, ее образ мышления и его проявления, ее предприимчи¬
вость и ее собственность» (J. М. Keynes. Democracy and Efficien¬
cy.—New Statesman and Nation, January, 1939).
255
пор проходят очень сложный путь развития. Но, по суще¬
ству, он отражает развитие конкретных форм государ¬
ственно-монополистического управления экономикой.
Все формы государственно-монополистического вмеша¬
тельства доказывают, какой глубины и объема достигли
процессы обобществления в современном капиталистиче¬
ском обществе.
Интересно, что искаженное теоретическое отражение
этих процессов в головах буржуазных экономистов боль¬
шей частью совершается в границах кейнсианской эко¬
номической системы. В этих рамках происходит также
спор между двумя главными альтернативными формами
хозяйственной политики, между денежной и финансовой
политикой, которые должны быть инструментом новой
функции буржуазного государства. Во всех спорах о фор¬
мах, методах и целях хозяйственной политики в конечном
счете отражаются классовые противоречия капиталисти¬
ческого общества, в особенности конфликт между личны¬
ми интересами различных групп господствующей моно¬
полистической буржуазии, с одной стороны, и объектив¬
ной неизбежностью обеспечения государством как
представителем основных интересов всего буржуазного
класса функционирования всей капиталистической эконо¬
мической системы — с другой стороны.
Исторически не только Кейнсов макроэкономический
анализ, но и сама государственно-монополистическая хо¬
зяйственная политика являются продуктом экономическо¬
го кризиса 30-х годов. Уже в тот период капиталистиче¬
ские страны вынуждены были осуществить различные
хозяйственно-политические мероприятия, которые должны
были вывести экономику из кризисного состояния. Эти
государственные меры являлись также составной частью
и проявлением объективно неизбежного процесса возник¬
новения государственно-монополистической структуры ка¬
питалистической экономики. Примечательно, что эти ме¬
роприятия 'сначала осуществлялись независимо от кейн¬
сианской теории, т. е. еще до ее возникновения и рас¬
пространения, и все же они имели в широком смысле
«кейнсианский характер».
Государствеянонм'онополиетическое регулирование осо¬
бенно развилось в годы второй мировой войны. И хотя
оно служило прежде всего потребностям мобилизации хо¬
зяйственных ресурсов для военных целей, оно стало шко¬
256
лой управления и планирования капиталистической эко¬
номики. Эти знания и опыт не были забыты и после окон¬
чания войны. В отличие от первой мировой войны, и после
1945 г. капиталистические страны, по существу, сохрани¬
ли систему государственного вмешательства в экономику,
правда, его конкретные формы и цели изменились. Можно
констатировать, что после второй мировой войны полно¬
стью развивается государственно-монополистическая
структура капитализма как отражение постоянно углуб¬
ляющегося обобществления производственных сил и про¬
изводства, т. е. как форма отрицания капиталистического
способа производства на почве и в рамках капиталисти¬
ческих производственных отношений.
Так выглядит 'объективная сторона процесса, который
доказывает, что монополистический капитализм не может
существовать без длительной и постоянно развивающейся
системы вмешательства буржуазного государства. В кейн¬
сианской отстеме этот объективный процесс нашел лишь
искаженное теоретическое отражение, весьма далекое от
понимания его действительной общественно-классовой
сущности.
Объективно неизбежный процесс .перерастания моно¬
полистического капитализма в государственно-монополи¬
стический современные буржуазные экономисты ставят
с ног на голову. Они утверждают, что уже Кейнс научил
буржуазное государство вмешиваться в экономику, кон¬
тролировать совокупный эффективный спрос, устранять
безработицу, обеспечивать экономический рост и устанав¬
ливать социальную справедливость. Будто бы только бла¬
годаря вкладу кейнсианцев в теорию старый капитализм
XIX в. превратился в новую общественную систему, ко¬
торую называют «смешанной экономикой», «государством
благоденствия», «современным индустриальным общест¬
вом» или, наконец, объявляют «осуществившимся социа¬
лизмом». Эти апологетические иллюзии и мифы об изме¬
нившемся общественно-экономическом характере совре¬
менного капитализма и, естественно, самого буржуазного
государства сопровождаются в экономической теории вол¬
ной субъективизма, индетерминизма и волюнтаризма, ко¬
торая проявляется в вере во всемогущество государствен¬
ного вмешательства в экономику. Достаточно якобы по¬
нять действие экономического механизма, чтобы все
общеетвеннонэкономические процессы подчинились обще¬
257
ственному контролю, и ключ к этому убеждению дает
кейнсианская теория.
Фальшивость этой идеалистически извращенной интер¬
претации раскрывает тот факт, что в конце 50-х годов
кейнсианская теория достигла широкого признания в ака¬
демических кругах и начала оказывать непосредственное
влияние на теорию и практику хозяйственной политики.
Уже в это время антикейнсианеки настроенный американ¬
ский экономист М. Фридман смог провозгласить: «Сегодня
мы все кейнсианцы». Однако этим утверждением он хо¬
тел лишь замаскировать позиции неоклассического на¬
правления, стремящегося в дальнейшем минимизировать
государственное вмешательство и ограничить его областью
денежной политики.
2. Кейнсианский характер
некоторых методологических
инструментов экономической политики
Хотя кейнсианская система очень упрощенно и иска¬
женно отражает реальные процессы, происходящие в
современном капитализме, она до сих пор поставляет ос¬
новные теоретические аргументы для экономической поли¬
тики развитых капиталистических стран. Поэтому кейнси¬
анские теоретические и методологические принципы в
своем первоначальном виде либо в том виде, который им
придали последователи Кейнса, дают возможность лучше
понять не только конкретное содержание, цели, формы
и орудия государственно-монополистической хозяйствен¬
ной политики, но даже и то, почему эта политика дости¬
гает только частичных приблизительных результатов, ча¬
сто 'противоположных тем целям, которые преследует.
Разумеется, главным источником различий и конфликтов
между целями и достигнутыми результатами является
стихийный характер капиталистического экономического
процесса.
Новые хозяйственные функции буржуазного государ¬
ства потребовали развития экономической статистики и
эконометрических исследований. Все это, бесспорно, рас¬
ширило сведения о многих экономических процессах, ко¬
личественных взаимосвязях и общем механизме функцио¬
нирования современного капитализма. Важным элементом
принятия хозяйственно-политических решений стали в
особенности эконометрические модели, предсказывающие
хозяйственное развитие и оценивающие возможное влия¬
ние различных видов вмешательства государства. При
развитии этих исследований значительную роль сыграл
кейнсианский анализ макроэкономических связей и функ-
ци он а л ьных з а висимостей.
Обобщенный характер модели общего равновесия
позволяет довольно просто превратить ее в так называе¬
мую модель принятия решений. Аналитическая модель
указывает на функционирование экономической системы
при данных исходных предпосылках и функциональных
связях. Она показывает, например, что при определенной
склонности к сбережениям и при определенных импульсах
к инвестициям занятость и национальный доход достигнут
уровня, который в большей или в меньшей степени откло¬
нится от действительных возможностей производственного
потенциала общества. Неизвестными величинами, которые
определяют аналитическую модель, являются объем за¬
нятости и уровень национального дохода. В стратегиче¬
ской модели эти неизвестные становятся известными ве¬
личинами, потому что представляют цели хозяйственной
политики. Наоборот, неизвестными переменными стано¬
вятся орудия хозяйственной политики, их количественные
характеристики, которые были бы достаточными для до¬
стижения требуемого уровня совокупного спроса и нацио¬
нального дохода. Это имел в виду Кейнс, когда писал:
«Нашей конечной целью может быть отбор таких пере¬
менных величин, которые поддаются сознательному кон¬
тролю или управлению со стороны центральных властей
в рамках той хозяйственной системы, в которой мы жи¬
вем» *.
Принцип «чистой» теории хозяйственной политики сво¬
дится к тому, что количество инструментов и целей может
быть одинаково большим для того, чтобы модель принятия
решений выражалась и в дальнейшем как система подоб¬
ных уравнений2. Речь идет о том, чтобы на основе задан¬
1 Д ж. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег,
с. 240.
2 Эти вопросы рассматривает известный голландский эконо¬
мист Ян Тинберген в своей работе «Economic Policy: Principles
and Design». Amsterdam, 1956.
259
ных целей определить ценность переменных величин и
результат влияния соответствующих инструментов хозяй¬
ственной политики. Этот вопрос действительно довольно
сложный. До сих пор западные экономисты не могут раз¬
решить проблемы различия между целями и инструмен¬
тами целей, и нередко сами цели противоречат друг другу,
так как бывают не взаимосвязаны. Например, равновесие
государственного бюджета долгое время считалось целью
хозяйственной политики, тем самым хозяйственная поли¬
тика лишалась бюджетного дефицита как одного из своих
инструментов. К этому можно добавить и другие трудно¬
сти, связанные с координацией взаимодействия различных
инструментов хозяйственной политики.
В последние годы в капиталистических странах полу¬
чила распространение так называемая национальная бюд¬
жетная система, которая охватывает макроэкономические
функциональные связи между отдельными секторами и
отраслями народного хозяйства; она подразделяется по
субъектам хозяйствования (семья, предприятие, государ¬
ство) и характеру экономической деятельности. Ее теоре¬
тической основой является также учение Кейнса. Нацио¬
нальная бюджетная система стала исходным пунктом при
капиталистическом планировании, однако в разных стра¬
нах существует различное понимание основных макроэко¬
номических величин, какими являются, например, вало¬
вый общественный продукт, национальный доход и т. д.,
а также методов их расчета.
Государственно-монополистический характер современ¬
ного капитализма проявляется внешне и в ответственно¬
сти, которую буржуазное государство берет на себя при
достижении определенных целей хозяйственной политики.
Первоначально главной целью была только «полная» за¬
нятость. К этой цели постепенно прибавлялись и другие:
темп роста, 'стабильность цен, равновесие платежного ба¬
ланса, более равномерное распределение доходов и т. д.1.
Мы уже говорили о том, что эти цели в капиталистической
экономике противоречивы и взаимоисключаемы, не суще¬
ствует средств, которые могли бы обеспечить их достиже¬
ние. В этом проявляются противоречия капиталистических
производственных отношений, которые принципиально
1 Автор перечисляет декларируемые цели.— Прим. ред.
260
ограничивают возможности планирования и управления
экономикой.
Исходя из конкретной политической и экономической
ситуации, отдельные капиталистические страны экспери¬
ментировали с различными программами хозяйственной
политики, которые не всегда носили однозначно кейнси¬
анский характер. Вообще сомнительно, настолько ли влия¬
ло на экономическую политику широкое признание кейн¬
сианского учения о национальном доходе и занятости, как
это теперь утверждают наиболее воинственные представи¬
тели современного кейнсианства. С другой стороны, ко¬
нечно, сравнительно общий характер кейнсианской теории
дает возможность накладывать кейнсианский штамп на
самые различные мероприятия макроэкономической поли¬
тики.
Предшествующий опыт ясно показал, что рецепты, ко¬
торые дает кейнсианская теория, могут оказать ограничен¬
ное действие только в условиях неполного использования
производственных источников в развитых капиталистиче¬
ских странах. Обратной стороной медали является тот
факт, что кейнсианская теория и хозяйственная политика
непригодны для решения проблем экономической и соци¬
альной отсталости развивающихся стран. Наконец, выяс¬
нилось и то, что она не годится даже для решения проб¬
лем государственно-монополистического управления капи¬
талистической экономикой. В последнее время, например,
остро стоит проблема постоянного инфляционного роста
цен, который после второй мировой войны сопровождает
экономическое развитие большинства развитых капитали¬
стических стран. Эти страны теперь мечутся между роко¬
вой дилеммой: инфляция или безработица. Эта дилемма
ясно раскрывает ограниченность кейнсианской теории и
вытекающей из нее хозяйственной политики.
3. Денежная и кредитная политика в условиях
государственно-монополистического
капитализма
Кредитная политика относится к традиционным ин¬
струментам капиталистической экономики, ов современных
условиях она стала составной частью государетвенно-мо-
261
нополистическош регулирования экономики. Внешне это
проявилось в том, что большая часть центральных банков
стала государственной и, таким образом, денежная и кре¬
дитная политика смогли более эффективно и системати¬
чески приспосабливаться к направлениям всей хозяйст¬
венной политики. Несмотря на это, банки сохраняют от¬
носительную самостоятельность, которая вытекает из
задач, 'Стоящих перед ними. Сюда относится прежде всего
контроль денежного обращения в зависимости от стабиль¬
ности уровня цен и удержание курса ценных бумаг, в осо¬
бенности государственных облигаций. Изменившиеся уе¬
ло вия функциониров ания капиталистической экономики
и новые задачи хозяйственной политики разрушили ил¬
люзии относительно денежной политики, которые долго
сохранялись в буржуазной экономической теории и прак¬
тике.
Главным содержанием денежной политики является
манипулирование количеством денег в обращении для со¬
здания определенных условий расширения или ограниче¬
ния кредита. Кейнсианская теория рассматривает денеж¬
ную политику прежде всего с точки зрения ее влияния
на общие расходы, на эффективный спрос и занятость;
с этой точки зрения она направляет внимание на взаи¬
мосвязь между нормой процента и инвестициями.
Центральные банки в своем распоряжении имеют три
инструмента, благодаря которым они могут оказывать
влияние на количество денег и условия кредита: учетная
ставка, контроль банковских резервов и так называемые
операции на свободном рынке. Наибольшее 'сомнение те¬
перь вызывает политика учетных ставок, даже раздаются
голоса, призывающие ликвидировать право центрального
банка определять их уровень. Путем изменения нормы
обязательных резервов центральный банк оказывает влия¬
ние главным образом на банковские депозиты на текущих
счетах; коммерческие банки располагают, однако, различ¬
ными возможностями уклониться от этого. Поэтому с
конца 30-х годов, особенно в связи с расширением попы¬
ток регулирования денежного обращения, стали прово¬
диться операции на свободном рынке, которые предпола¬
гали широкий 'спрос на государственные ценные бумаги.
Но даже и в этом случае имеются в виду кредитные воз¬
можности коммерческих банков. Если центральный банк
покупает государственные бумаги и тем самым повышает
262
их курс, он увеличивает ликвидность, и наоборот, если о в
продает государственные облигации, то он уменьшает ко¬
личество наличных денег, имеющихся в обращении. При
колоссальном государственном долге, который ныне ти¬
пичен для капиталистических стран, операции на свобод¬
ном рынке становятся проявлением заботы о стабильности
рынка государственных бумаг, так что более широкие
аспекты денежной политики, (связанные с контролем со¬
вокупного эффективного спроса, отступают на задний
план.
Вспомним кейнсианские представления о влиянии де¬
нежной политики на эффективный спрос. Если возрастает
количество денег, это дает возможность более полно удов¬
летворять потребность в ликвидных резервах. Наконец,
часть из них становится избыточной, склонность к лик¬
видности и норма процента снижаются. Избыточные резер¬
вы (сбережения) отчасти используются для покупки по¬
требительских товаров и тем самым повышают потреби¬
тельский спрос, отчасти для приобретения ценных
бумаг, что опять-таки расширяет инвестиционный спрос.
Так растет совокупный спрос; национальный доход и
занятость достигают равновесия на высшем уровне.
Рост доходов означает увеличение сбережений, но еще
больше — инвестиций, потому что норма процента сни¬
зилась.
Правда, денежная политика стала бы полностью без¬
действенной, если бы экономика дошла до так называемого
пояса ликвидности. В этой гипотетической ситуации «уро¬
вень доверия» так мал, что весь прилив дополнительных
денег исчезает в запасах наличности и даже самая низкая
норма процента не в состоянии оживить инвестиционную
деятельность. Спрос на деньги практически бесконечен*
Этот абсурдный 'спекулятивный случай имеет «рациональ¬
ное» зерно хотя бы в том, что даже самые выгодные об¬
щие условия процента ничего не дадут, если общее со¬
стояние дел и вытекающие из него возможности должни¬
ков не дают реальной почвы для кредита.
Денежно-кредитная политика должна, таким образом,
оказывать влияние на хозяйственную активность прежде
всего своим воздействием на норму процента, поскольку
от нее зависит объем инвестиций. Однако опыт последних
десятилетий показывает, что действенность денежной по¬
литики очень ограниченна. Это, наконец, открыто признал
263
и сам Кейве1. Так возник парадокс, который буржуазные
экономисты не могут объяснить. Теория, которая денеж¬
ной концепцией процента должна доказать великое зна¬
чение денежного фактора для хозяйственной деятельно¬
сти, выливается в хозяйственно-политическую практи¬
ку, приходящую к совершенно противоположным вы¬
водам.
Своим 'скептическим отношением к банковской поли¬
тике Кейнс обнаружил в целом здравый смысл, так как
понимал реальные условия функционирования современ¬
ного капитализма. Как известно, в условиях монополисти¬
ческого капитализма преобладающая часть инвестиций не
чувствительна к изменениям нормы процента. Самофинан¬
сирование, которое преобладает в крупных корпорациях,
свидетельствует о том, что у них имеются достаточные
излишки денежного капитала и они могут не прибегать
к внешним источникам кредитования. Кроме того, по¬
скольку речь идет о текущих инвестициях, которые долж¬
ны 'списываться в сравнительно короткий срок, колебания
нормы процента 'представляют незначительную статью
расходов 2.
Сейчас почти все западные экономисты признают, что
воздействие денежно-кредитной политики на общее раз¬
витие хозяйства очень незначительно3. На первый план
1 «Государство должно будет осуществлять свое руководящее
влияние на склонность к потреблению частью путем соответству¬
ющей системы налогов, частью фиксацией нормы процента и
частью, может быть, еще и другими способами. Более того, пред¬
ставляется маловероятным, чтобы влияние банковской политики
на норму процента было само по себе достаточно для обеспечения
оптимального размера инвестиций. Я представляю себе по¬
этому, что достаточно широкая социализация инвестиций ока¬
жется единственным средством, чтобы обеспечить приближение
к полной занятости...» (Д ж. Кейнс. Общая теория занятости,
процента и денег, с. 364—365).
2 Низкую чувствительность к норме процента доказывают
также исследования, которые в 1957—1958 гг. предприняла Ассо¬
циация британских торговых палат и Федерация британской про¬
мышленности. В первом случае только 4%, в другом —6% обсле¬
дуемых фирм ответили положительно на вопрос о том, влияет ли
повышение ставки процента на принятие инвестиционных реше¬
ний.
3 Может быть, единственным значительным исключением яв¬
ляется так называемая чикагская школа. Е© представители во
главе с М. Фридманом провозгласили, что норма национального
дохода и занятости зависит прежде всего от количества денег,
264
все настойчивее выступает необходимость координации
денежной политики о иными хозяйственно-политическими
инструментами, в особенности с финансовой политикой.
Относительно самостоятельная роль «банковской системы
ведет к тому, что денежная кредитная политика зачастую
направлена против целей, которыми управляется совокуп¬
ный спрос. Банковская политика выступает в дальнейшем
как дестабилизирующий фактор, который лишь углубля¬
ет диспропорции капиталистической экономики.
4. Финансовая политика —
главный инструмент
государственно-монополистического
регулирования экономики
После второй мировой войны главным инструментом
государственно-монополистического регулирования стала
финансовая политика, покоящаяся на использовании го¬
сударственного бюджета. Ее главной задачей является
контроль совокупного спроса на основе макроэкономиче¬
ских связей, открытых кейнсианским анализом, и запол¬
нение пробелов, вызываемых избыточными сбережениями,
в данном случае недостаточными инвестициями в частном
секторе экономики. Это изменение в установках обознача¬
ется как переход к «активной» государственной политике.
Все это означает, что роль государственного бюд¬
жета не исчерпывается теперь только покрытием неиз¬
бежных расходов буржуазного государства. Бюджет дол¬
жен оказывать влияние на весь общественный процесс
воспроизводства и обеспечивать тем самым общие усло¬
вия функционирования капиталистической экономической
системы. В этой функции финансовой политики отра'жает-
созданных банковской системой. Теоретическая аргументация
чикагской школы очень неясна. Часто они ссылаются на реаби¬
литацию денежной политики после второй мировой войны.
В действительности же речь идет о том, что в ситуации более
или менее «полной» занятости современная капиталистическая
экономика особенно чувствительна к инфляционным тенден¬
циям.
565
ся переход монополистического капитализма в капитализм
государственно ^монополистический. Сам государственный
бюджет при этом выступает как наиболее яркое олице¬
творение всех процессов обобществления, которые проте¬
кают в современном капитализме и делают необходимым
централизованное регулирование, которое в условиях
капитализма может осуществляться только посредством го¬
сударственного бюджета. Эти известные процессы подры¬
вают частнокапиталистические основы буржуазного про¬
изводства и вместе с тем являются проявлением самоот¬
рицания и умирания капитализма.
В послевоенные годы общественный сектор, представ¬
ленный государственным бюджетом, развивался быстрее,
чем общее производство. Доля государственных расходов
превышает сейчас 20% валового общественного продукта
даже в таких капиталистических странах, как США, где
не было широкой национализации производственных от¬
раслей. Растущая доля общественного продукта расширяет
возможность влияния экономического процесса на общее
развитие.
Вместе с большим ростом абсолютной величины и от¬
носительной доли общественного продукта произошли
важные изменения также и в самой структуре государ¬
ственного бюджета. Увеличились частные доходы, воз¬
росли подоходные налоги предприятий, в то же время
доля косвенных налогов снизилась. На объем государ¬
ственного бюджета влияет и тот факт, что доходная и
расходная части бюджета включают различные платежи
на социальное обеспечение. Растут также абсолютно и
относительно общественные расходы на образование и
науку, в особенности в связи -с исследованиями космоса.
Наибольшее изменение претерпел бюджет в связи с абсо¬
лютным и относительным ростом военных расходов, ко¬
торые теперь достигают половины всех государственных
расходов или даже превышают ее. Милитаризация капита¬
листической экономики является подлинной основой кон¬
троля совокупного спроса и тем самым главной опорой
всего государственно-монополистического регулиров,ания
экономики. Милитаризация экономики -создает -особый ры¬
нок, на котором буржуазное государство выступает как
единственный покупатель. Величина его заказов и поку¬
пок влияет на общий спрос.
266
а) Дефицитное финансирование
и новая концепция
государственного долга
С задачей, которую государственный бюджет должен
решать, контролируя и поддерживая (совокупный опросv
тесно связан также и процесс дефицитного финансирова¬
ния. Здесь последователи Кейнса столкнулись с глубоко
укоренившимся в экономической теории и финансовой
политике представлением, что бюджетный дефицит неиз¬
бежно ведет к инфляции. Поэтому равновесие государст¬
венного бюджета являлось до недавнего времени целью
хозяйственной политики. Тем не менее дефицит государ¬
ственного бюджета в капиталистических странах стал
обычным явлением и теоретически подтверждается кейн¬
сианской концепцией, по которой государственные расхо¬
ды своим мультипликационным действием 'Создают новые
доходы и таким образом компенсируют недостаточный
спрос 'частного сектора хозяйства.
С этим неразрывно связана также новая концепция
государственного долга, который постоянно растет именно
вследствие дефицитного финансирования государственных
доходов. Буржуазные экономисты обращают теперь вни¬
мание на то, что величина бремени государственного дол¬
га в виде процентов зависит от абсолютной величины и
степени роста общественного продукта. В угоду дефицит¬
ному финансированию они утверждают, что это удержи¬
вает высокий уровень производства и национального до¬
хода и, кроме того, создает реальные ценности в виде
общественных инвестиций, которые будут служить буду¬
щим поколениям. В действительности главным источни¬
ком роста государственного долга, который в развитых
капиталистических странах достиг колоссальных раз¬
меров, являются войны и военные расходы.
Большой государственный долг не способствует рас¬
цвету экономики и не облегчает задачу контроля сово¬
купного эффективного спроса. Наоборот, он несет в себе*
опасность инфляции, потому что государственные облига¬
ции являются потенциальной покупательной силой, кото¬
рая может в любое время появиться на рынке. Кроме
того, процентная политика, которая должна удерживать
стабильность рынка государственных бумаг, не раз всту¬
пала в противоречия с целями финансовой политики и»
26?
неблагоприятно влияла на использование национального
дохода в интересах социальных групп с высокими дохо¬
дами.
б) Общественный сектор
в модели эффективного спроса
Если выразить в виде модели кейнсианское представ¬
ление о роли общественного сектора в определении уров¬
ня национального дохода, то основные уравнения эффек¬
тивного спроса приобретут измененный вид. Но сначала
нужно ввести понятие наличного дохода (Yd), который
достается частному сектору — семье и предприятию —
после вычета налога (Г) *:
Y=Yd+T. (1)
Часть наличного дохода идёт на личное потребление
(С), а остаток представляют сбережения (S), поэтому
Y=C+S+T. (2)
Если обозначить национальный доход как совокупный
спрос, уровень которого должен соответствовать совокуп¬
ному производству, то он распадается на три составные
части:
Y=c+I+G (3)
•спрос на потребительские и инвестиционные товары и
расходы '(закупки) государства (G). С точки зрения опре¬
деления 'сбалансированного уровня национального дохода
и совокупной занятости сбережения и налоги, с одной
стороны, инвестиции и государственные расходы — с дру¬
гой, выполняют одинаковую роль. Сбережения и налоги
уменьшают, в то время как инвестиции и государственные
расходы увеличивают совокупный опрос и тем самым оп¬
ределяют падение или повышение объема национального
дохода и занятости. Поэтому основное кейнсианское усло-
1 Объяснение модели дается по работе: Th. F. Dernburg,
Ю. М. М с D о u-g а 11. Macroeconomics. New York, 1968.
268
вне равновесия S—I можно на этот раз записать в таком
виде:
Это означает, что разница между сбережениями и ин¬
вестициями в частном секторе может равняться разнице
между расходами и доходами общественного сектор/a эко¬
номики. Это условие равновесия в простейшем виде рас¬
крывает роль, которую кейнсианцы приписывают госу¬
дарственному бюджету: уравновешивать сбережения и
инвестиции, так как излишек сбережений может в про¬
тивном случае привести к уменьшению национального
дохода и занятости.
Финансовая политика располагает в принципе двумя
возможностями для выполнения этой задачи снизить на¬
логи или повысить государственные расходы. Естественно,
эти меры оказывают различное действие. Снижение на¬
лога зависит от того, о каком виде налога идет речь. Если
снижаются личные налоги, увеличиваются доходы насе¬
ления, что может привести к расширению потребитель¬
ского спроса. Личное потребление государство может сти¬
мулировать также облегчением условий потребительского
кредита. При снижении налога с предприятия учитывают
и то, что предприятия используют прирост своих средств
на расширение инвестиций. Частные инвестиции государ¬
ство может поддержать также различными налоговыми
льготами или политикой ускоренной амортизации.
С другой 'стороны, общественные расходы могут по
своему характеру оказывать влияние на инвестиционный
или потребительский спрос. Государство увеличивает по¬
требительский спрос, например, тогда, когда расширяет
государственный аппарат или повышает оплату его со¬
трудникам. Если государство само осуществляет какую-
либо программу капитального 'Строительства, оно непо¬
средственно повышает инвестиционный спрос, если кос¬
венно оно оказывает влияние на последний своими
закупками, среди которых на нервом месте стоят сейчас
закупки самых разнообразных военных материалов.
Социально-экономические последствия финансовых ме¬
роприятий государства зависят прежде всего от того, осу¬
ществляются ли они в условиях недостаточного спроса,
S+T=I+G
(4>
(5)
или еще нагляднее:
S—I=G—T.
269
т. е. при неполном использовании существующих произ¬
водственных источников, или в условиях «полной» заня¬
тости. Необходимо подчеркнуть, что дефицит государст¬
венного бюджета сам по себе не может еще означать, что
государство создает эксп ан сионист окую хозяйственную по¬
литику, направленную на повышение занятости и уровня
национального дохода. Таким же образом доход от бюд¬
жета еще не говорит о дефляционной политике. Бюджет¬
ные излишки или дефицит могут возникнуть как отраже¬
ние и пассивное следствие циклического развития процес¬
са капиталистического воспроизводства. В период
депрессии и хозяйственного кризиса, когда падает произ¬
водство, автоматически 'снижаются и доходы от налогов,
и в то же время повышаются социальные выплаты, вы¬
званные растущей безработицей. В результате этого в
государственном бюджете образуется дефицит. Наоборот,
в фазе хозяйственного роста повышаются подоходные на¬
логи и снижаются некоторые бюджетные расходы, в осо¬
бенности уменьшаются социальные пособия безработным,
что может автоматически привести к бюджетным излиш¬
кам. Дак видим, часть бюджетных доходов и расходов
является функцией национального дохода и зависит от
колебаний его уровня.
в) «Встроенные стабилизаторы»
и так называемая
активная финансовая политика
Концепция «встроенных стабилизаторов» покоится на
функциональной зависимости между уровнем националь¬
ного дохода и государственного бюджета. К стабилизато¬
рам относятся прежде всего подоходные налоги, которые
в период расцвета хозяйства выкачивают из населения и
предприятий растущую часть доходов и в период упадка
ослабляют их падение. Другими «встроенными стабили¬
заторами» являются различные социальные налоги, в осо¬
бенности платежи по 'Социальному страхованию, пособия
до безработице. В большинстве капиталистических госу¬
дарств к бюджетным стабилизаторам относят также по¬
собия по сохранению цен на сельскохозяйственную про¬
дукцию; эти субсидии растут, если цены падают, и наобо¬
рот. В фазе экономического подъема действие стабилиза-
270
торов вызывает тенденцию, ведущую к возникновению
бюджетных излишков, которые в фазе экономического
спада переходят в бюджетный дефицит.
«Система стабилизаторов» действует автоматически,
так что она не требует ни проведения особых экономико¬
политических мероприятий, ни даже прогнозирования хо¬
зяйственного развития. Ее функционирование покоится на
существующей налоговой системе и на данной структуре
государственных расходов. Поэтому не удивительно, что
в концепции «встроенных стабилизаторов» снова оживают
представления об автоматическом функционировании ме¬
ханизмов капиталистической экономики.
Экономисты используют эту концепцию против расши¬
рения государственного вмешательства. Они доказывают,
что благодаря «автоматической реакции бюджета» конъ¬
юнктурные колебания стабилизуются без проведения спе¬
циальных антициклических мероприятий. Они отмечают
гесовершенство этого «антициклического механизма» —
государственный бюджет составляется на данный финан¬
совый год и не учитывает конкретной хозяйственной си¬
туации и ее ожидаемого развития, однако полагают, что
этот недостаток может устранить так называемый швед¬
ский бюджет, который учитывает равновесие в бюджете
в рамках циклического периода. Это только обманчивая
иллюзия, так как в действительности и он не в состоянии
предсказать время, длительность или глубину конъюнк¬
турных колебаний.
Последователи так называемой активной финансовой
политики видят крупнейший недостаток «встроенных
стабилизаторов» в том, что они в лучшем случае могут
только уменьшить колебания производства и занятости,
но не в состоянии поднять экономику на требуемый уро¬
вень или предотвратить дефляционный или инфляцион¬
ный процесс. Поэтому они высказывают пожелание, чтобы
государство перешло от пассивной к активной финансовой
политике. При проведении активной финансовой полити¬
ки решения принимаются, исходя из данной хозяйствен¬
ной ситуации, и направлены на достижение заранее по¬
ставленных целей. В связи с этим новым подходом к бюд¬
жетной политике недавно были разработаны некоторые
аналитические инструменты, которые способствуют луч¬
шему пониманию отношений между бюджетом и эконо¬
микой.
271
Мы уже упомянули о том, что бюджетный дефицит
или излишки сами по себе еще не указывают на то, что
структура доходов, соответственно расходов бюджета, вли¬
яет на динамику валового общественного продукта. На¬
стоящее действие бюджета выражает новый показатель,
так называемый избыток полной занятости, который рас¬
считывается на основе предполагаемой величины валового
общественного продукта при полной занятости. Правда,
величина «избытка» зависит от того, что мы понимаем
под «полной» занятостью. Буржуазные экономисты гово¬
рят о полной занятости, если доля безработных не выше
3—4% всей рабочей силы. Американские экономисты
склоняются к более высокому проценту, который, по их
мнению, представляет границу так называемой фрикци¬
онной или технологической безработицы. Если общая без¬
работица' более высока и бюджет указывает одновременно
на «излишек полной занятости», это означает, что, невзи¬
рая на активный или пассивный бюджет, она отрицатель¬
но влияет на уровень национального дохода и занятости.
Из этого вытекает требование, чтобы финансовая полити¬
ка заполнила разрыв, существующий между потенциаль¬
ным и действительным общественным продуктом. При
этом принимается во внимание бюджетный мультиплика¬
тор, который указывает, какой рост доходов вызывается
увеличением общественных расходов и, в данном случае,
снижением налогов.
Другой, новой финансово-экономической категорией
является так называемый финансовый тормоз (fiscal
drag). Он должен выразить результат различных темпов
роста бюджетных расходов и общественного продукта в
условиях «полной» занятости. Так как структура налого¬
вых поступлений прогрессивна, их эластичность по отно¬
шению к общественному продукту выше 1; это означает,
что бюджетные доходы растут быстрее общественного про¬
дукта. Если необходимо сохранить полную занятость,
нужно устранить рост бюджетной прибыли, которая пред¬
ставляет покупательную способность частного сектора;
это можно сделать благодаря снижению налога или уве¬
личению общественных расходов. Иначе начинает дейст¬
вовать «финансовый тормоз», который вызывает упадок
производства и рост безработицы. Вопрос о том, что де¬
лать с бюджетными излишками, стал предметом острых
дискуссий, отражающих противоречивые интересы раз-
272
Личных социальных групп и классов буржуазного обще¬
ства. Либерально настроенные экономисты, к которым
принадлежит, например, Дж. Гэлбрейт, предлагают ис¬
пользовать «финансовые дивиденды» на расширение об¬
щественного сектора и тем самым устранить острые недо¬
статки в области всякого рода социальных служб. Привер¬
женцы снижения налогов имеют в виду рост прибылей
корпораций и укрепление частномонополистического сек¬
тора экономики.
Теория и практика государственно-монополистической
финансовой политики наконец свелась к очень простому
рецепту, выраженному в форме «stop —go». Если сово¬
купный спрос недостаточен — главным симптомом этого
положения является высокая безработица,— нужно 'сни¬
зить налоги и повысить общественные расходы. Если об¬
щественный опрос слишком велик — это положение •сигна¬
лизирует о растущих ценах,— нужно, наоборот, повысить
налоги и ограничить общественные расходы.
Этот рецепт дает представление о гибкости кейнсиан¬
ской финансовой политики, которая теоретически способ¬
на приостановить инфляционное повышение цен, вызван¬
ное чрезмерным эффективным спросом, и расширить про¬
изводство и устранить безработицу, если совокупный спрос
недостаточен. В первом случае осуществляется «stop»,
в другом «go» — фазы активной финансовой политики;
при этом необходимо всегда принимать противоположные
финансовые меры.
Принцип «stop — go» открыто разрушает иллюзии по
поводу финансовой политики как инструмента управления
капиталистической экономикой. Политика «stop» обычно
ведет к росту безработицы, не останавливает она и рост
инфляции. Политика «go» не всегда бывает достаточно
действенной, чтобы устранить безработицу, но в каждом
конкретном случае ее сопровождает усиленный инфляци¬
онный рост цен1. Поэтому сейчас в капиталистических
странах ищут выход из дилеммы «безработица или инфля¬
ция» в налоговой политике и в прямом контроле цен;
1 В США после второй мировой войны установлена такая за¬
висимость между ростом безработицы и цен. При 7% безработи¬
цы уровень цен ежегодно повышался почти на 1 %. При падении
безработицы на 5% инфляция росла на 2—2,5% ежегодно. При
4% безработицы цены ежегодно возрастали на 3—3,5%, а при 3%
безработицы — на 5 %. В очень редкие периоды, когда безработи¬
273
самым важным инструментом политики доходов является
замораживание заработной платы и доходов населения.
Даже активная финансовая политика не может устра¬
нить глубокие классовые и социальные противоречия и
решить долгосрочные структурные проблемы капитали¬
стической экономики. Из^за различных трудностей поли¬
тического и законодательного характера хозяйственно-по¬
литические мероприятия »обычно осуществляются со зна¬
чительным опозданием, когда положение уже изменилось.
Однако если эти мероприятия осуществляются не вовре¬
мя, они не »стабилизируют экономику, а, наоборот, расша¬
тывают ее и только углубляют циклические колебания.
Буржуазные экономисты преувеличивают возможности
финансовой политики, потому что недооценивают стихий¬
ный характер капиталистической экономики и вытекаю¬
щие из него элементы неуверенности и анархии, которые
монополистическая структура не уменьшает, а скорее
углубляет. Финансовая политика как главный инструмент
государственно-монополистического управления стала аре¬
ной острой классовой борьбы: в ней отражаются постоян¬
но углубляющиеся противоречия современного капитализ¬
ма, конфликты между различными политическими, со¬
циальными и экономическими интересами, как между
монополистической и немонополистической буржуазией,
так и между буржуазией и рабочим классом.
Кейнсианские теории теперь постоянно конфронтиру-
ютоя с потребностями и результатами экономической по¬
литики развитых капиталистических стран. Эта конфрон¬
тация вызывает новый кризис буржуазного экономическо¬
го мышления, потому что »становится ясно, что ни кейн¬
сианские, ни тем более неоклассические теории не могут
обоснованно аргументировать необходимость проведения
тех или иных мероприятий по регулированию экономики.
ца падала до 2%, ежегодный инфляционный рост цен достигал
почти 7% (см.: М. К. Ulmer. The Welfare State U. S. A. Boston,
1959, p. 33).
ГЛАВА XI
Общие условия современной
динамизации буржуазного
экономического анализа
Развитие современных теорий хозяйственного роста
как составной части более широкого процесса динамиза¬
ции экономического анализа имеет сравнительно короткую
историю. Начался этот процесс сразу же после второй
мировой войны и теперь, бесспорно, принадлежит к наи¬
более характерным чертам буржуазной экономической
теории.
Мы нарочно говорим о «современных» теориях роста,
потому что проблемы экономической динамики, в особен¬
ности хозяйственного развития в смысле роста националь¬
ного дохода на душу населения, не новы в истории поли¬
тической экономии. Они были предметом исследования
уже во времена меркантилистов и особенно видное место
заняли в классической буржуазной политической эконо¬
мии. Уже после утверждения неоклассических направле¬
ний внимание буржуазных экономистов почти исключи¬
тельно сосредоточилось на вопросах так называемой эко¬
номической статики. С тех пор главной методологической
основой их анализа стал микроэкономический и статиче¬
ский подход, главным предметом исследования были про¬
блемы рационального размещения так называемых ред¬
ких источников и определение условий частичного или
всеобщего равновесия.
Вопросы экономических изменений и развития при¬
обретали вид различных теорий хозяйственного цикла.
275
Эти тшрот представляли собой какую-то «патологию»,
исследование причин деформации и разрушений в «нор¬
мальном» функционировании экономического механизма
и находили их обычно в каких-то высших внеэкономиче¬
ских влияниях и факторах. Кейнсианская макроэкономи¬
ческая система также имеет, в сущности, статический
характер.
В этой ситуации первые работы английского экономи¬
ста Р. Харрода и В'слад за ними работы американца Е. До¬
мара, посвященные (проблемам роста экономики, носили
действительно новаторский характер. Словно волшебной
палочкой они пробудили от «статического «сна» экономи¬
ческий анализ и настежь открыли двери его «динамиза¬
ции». Первый импульс дали последователи Кейнса, кото¬
рым казалось, что достаточно где-то что-то подправить и
пересмотреть, как сразу же устранится статический ха¬
рактер кейнснавской теории. При этом они столкнулись
с проблемами, которые вскоре вызвали к жизни неоклас¬
сические теории роста экономики. Оказалось, что повозку,
которая, по 'Словам Дж. Робинсон, должна была «выта¬
щить экономический анализ из болота статического рав¬
новесия», могут одинаково хорошо тащить и последовате¬
ли неоклассической теории.
Так наряду с неокейноианской ветвью возникла нео¬
классическая ветвь теории экономического роста. Обе от¬
личаются высокой 'степенью абстракции, охватывают лишь
некоторые «чисто» экономические аспекты процесса роста
экономики и посвящены динамике роста капиталистиче¬
ской экономики. 'Совершенно независимо от них развива¬
ется третья ветвь так называемой историко-^ооциологиче-
ской концепции роста и развития, имеющая большей ча¬
стью (Описательный характер и буквально запутавшаяся в
переплетении экономических и внеэкономических фак¬
торов.
То, что 15—20 лет назад казалось лишь модной вол¬
ной, которая скоро уйдет, стало в действительности на¬
правлением теоретического и методологического развития
буржуазного экономического 'анализа. Стремление к ди¬
намизации постепенно проникло во все области экономи¬
ческой теории. Этот поворот от статики к динамике не
является случайным, а имеет глубокие общественно-эко¬
номические, идеологические и теоретические корни.
276
1. Социально-экономический фон
и классово-идеологические корни
современных теорий
хозяйственного роста
Первые теории хозяйственного роста исходили из но¬
вого опыта государственно-монополистического капита¬
лизма, такого, каким он показал себя во время второй
мировой войны и в послевоенные годы. Отсюда наивный
оптимизм, преодолевающий мрачные перспективы ста¬
гнации, предсказанные кейнсианской концепцией равно¬
весия неполной занятости. Пессимистические перспективы
вызывали неприятные ассоциации с теоретическими вы¬
водами Марксова анализа капитализма. Поэтому вполне
естественно, что с точки зрения потребностей буржуазной
идеологии они стали вдвойне неприемлемыми после воз¬
никновения мировой социалистической системы.
Темпы роста экономики, общественного продукта и
национального дохода на душу населения выступают кри¬
терием прогрессивности и жизнеспособности противопо¬
ложных общественно-экономических 'систем. Буржуазные
экономисты признавали, что темпы роста экономики в
социалистических странах намного выше, чем в развитых
капиталистических государствах, этот факт послужил сти¬
мулом для исследования усло!вий ускоренного и равно¬
мерного роста экономики. Буржуазные теоретики не скры¬
вают, что за этим интересом к динамике роста 'скрыва¬
ются идеологические мотивы.
Правда, не все буржуазные экономисты стремятся рас¬
пространить результаты своего анализа роста экономики
на современный капитализм и подчеркивают абстрактный
и гипотетический характер этого анализа. Тем не менеа
им присуща «ускоренная конкретизация» — укоренивший¬
ся недостаток западной экономической теории, отражаю¬
щий классово-апологетические позиции новой ориентации.
Даже самые абстрактные модели роста, которые совер¬
шенно не учитывают противоречивый характер капитали¬
стической экономики, разрабатываются в атмосфере ил¬
люзий, порождаемых мощью капиталистического аппара¬
та. Политика хозяйственного роста, которую в рамках
государственно-монополистического регулирования осуще¬
ствляют капиталистические страны, постоянно дает новые
2 77
и новые импульсы теоретическому анализу экономической
динамики.
Теоретический и политический интерес к проблематике
роста и развития хозяйства постоянно поддерживает и
факт существования развивающихся стран, ищущих оп¬
тимальные пути быстрейшего преодоления своей вековой
социально-экономической отст ал ос ти.
В экономической литературе иногда' различают теорию
роста и теорию развития, так как изучают различные
проблемы и используют различные подходы. Однако вме¬
сте с тем они имеют много общих черт и поэтому объеди¬
няются под общим названием.
Независимо от действительной познавательной ценно¬
сти теорий хозяйственного роста их стремительное разви¬
тие после второй мировой войны снова указывает на то,
что конкретные общественно-экономические условия и их
идеологическое отражение в огромной мере определяют
выбор проблематики экономического анализа. Разумеется,
и послевоенный поворот от экономической статики к эко¬
номической динамике несет в себе черты предыдущего
теоретического и методологического развития буржуазной
теории.
2. Неоднозначность понимания
экономической динамики
Если процесс «динамизации» можно теперь считать
главным в развитии западного экономического анализа,
то много неясного и спорного существует еще вокруг со¬
держания, смысла и метода экономической динамики, от¬
ношения между статикой и динамикой, места современ¬
ных теорий и моделей хозяйственного роста. Главным ис¬
точником разногласий является наследие, которое оставила
неоклассическая теория в области предмета и метода эко¬
номического анализа.
Неоклассические направления почти исключительно
сосредоточились на изучении проблем экономической ста¬
тики. А буржуазные концепции экономической динамики
большей частью остаются в рамках узко ограниченной
проблематики и не переходят границ абстрактной мено¬
вой экономики, функционирующей при известных предпо¬
сылках совершенной конкуренции. В этот экономический
278
мир динамика должна ввести момент движения, времени,
хозяйственных изменений.
Особым предметом исследования неоклассической ста¬
тики является проблема определения цен и механизма
спроса и предложения, которая решается при условии
неизменности данных. Известные величины не являются
предметом исследования, хотя относятся к моделируемой
системе и влияют на ее результаты. Как известно, Кларк
в данные статического анализа включил население, капи¬
тал, технологию, организацию производства и вкусы. Этот
перечень можно свести к данным источникам и данным
потребностям. С этой точки зрения ключевым вопросом
различия между статикой и динамикой является отноше¬
ние между (проблемой и ее данными.
Исходя из этих представлений, некоторые буржуазные
экономисты характеризуют статику как теорию, которая
объясняет «экономические явления», а все остальное
рассматривает как данные; динамика, наоборот, ничего не
считает данными и объясняет все то, что статика отказы¬
вается объяснять. Из этой весьма общей характеристики
можно бы сделать вывод, что статика и динамика имеют
в целом разные предметы исследования. Если задачей
динамики было бы изучение причин и следствий всех
изменений в первоначальных данных, возник бы совер¬
шенно новый 'предмет исследования, границы которого
могли бы бьгть весьма неопределенными. Поэтому многие
экономисты объясняют статику и динамику как два раз¬
личных подхода к определенным экономическим явлени¬
ям. Вместе с тем они подчеркивают, что статика находит¬
ся на высшей ступени абстракции, в то время как дина¬
мика больше приближается к экономической реальности,
которую характеризуют движение и изменения. Правда,
это приближение (заканчивается конкретными чертами
динамики капиталистического хозяйства.
Другая очень распространенная концепция отличает
статику от динамики, исходя из основного понимания
неоклассического анализа, из категории равновесия. Ста¬
тика устанавливает формальные особенности и условия
равновесия, если речь идет о равновесии частичном или
всеобщем. Однако она ничего не говорит о том, как до¬
стигается ситуация равновесия, какие процессы и силы ее
устанавливают и удерживают. Ответ на эти вопросы дол¬
жна дать экономическая динамика. В этом понимании
219
статика выступает, собственно, как составная часть ди¬
намики, как ее -особый случай, и оба подхода, статический
и динамический, взаимно дополняют друг друга. Само
понимание равновесия относится к ст-атике и динамике,
так что мы познаем статическое и динамическое равнове¬
сие, которое может быть стабильным, нестабильным и
нейтральным. Равновесие стабильно, если при небольшом
отклонении от уравновешенной ситуации возникают силы,
которые имеют тенденцию обновить первоначальное поло¬
жение равновесия. Если это отклонение, наоборот, вызы¬
вает силы, которые уводят систему вперед от первоначаль¬
ного положения равновесия, мы говорим о нестабильном
равновесии. Наконец, в случае нейтрального равновесия
не существует сил ни первого, ни второго рода. Таким
образом, вопрос о стабильности или нестабильности рав¬
новесия является проблемой экономической динамики.
И наконец, так называемая сравнительная статика также
относится к экономической динамике. Для изучения
воздействия разового изменения в условиях, которые опре¬
деляют равновесие, она исходит из определенной уравно¬
вешенной ситуации. Большинство разработанных подхо¬
дов и методов, стремящихся выразить процесс экономиче¬
ского изменения во временном изменении, по существу,
покоятся на сравнительной статике.
В этом кратком обзоре основных понятий и подходов,
в рамках которых по »сегодняшний день разрабатываются
проблемы экономической статики и динамики, необходимо
еще упомянуть о различии между статической и стацио¬
нарной теорией. Статическая теория целиком вневремен¬
ная. Стационарная теория описывает положение, в кото¬
ром экономические величины не меняются, но репроду¬
цируются на определенном уровне. Экономические
процессы хотя и протекают в определенное время, но ко¬
личественно »не изменяются. Иными словами, стационар¬
ное положение экономики или общества соответствует
процессу простого воспроизводства.
Изложенные концепции и взгляды скрыто включают
момент времени как важнейший критерий, различающий
статический и динамический анализ. В статическом ана¬
лизе время непосредственно не играет никакой роли, эко¬
номические явления здесь выступают без временной огра¬
ниченности. Поэтому статика нередко определяется как
анализ, связывающий экономические величины, которые
относятся (К определенной временной точке. В противопо¬
ложность этому динамическая экономика исследует отно¬
шения между экономическими величинами, которые от¬
носятся к разным временным точкам. В этом смысле аме¬
риканский экономист В. Баумоль очень широко и (свободно
определил экономическую динамику как «анализ эконо¬
мических явлений в их отношении к предшествующим и
последующим событиям» i.
Экономическая динамика столкнулась с задачей раз¬
работки некоего «универсального» метода, который выра¬
жал бы, как настоящее зависит от прошлого и предопре¬
деляет будущее развитие. Эту задачу до сих пор не уда¬
лось удовлетворительно разрешить. Новый метод
выступает в виде так называемого периодического или
процессуального анализа, основанного на так называемых
временных опозданиях. Его основы восходят к теории анг¬
лийского экономиста Д. Робертсона. «Робертсоновская (ди¬
намика» заключается в учете фактора времени: между
доходами и расходами существует запаздывание во вре¬
мени; доходы, полученные в данном отрезке времени,
являются расходами в последующем периоде и т. д. Пе¬
риодический анализ па более общей основе ожидания
разработал шведский экономист Э. Линдаль2.
Периодический анализ разбивает процесс экономиче¬
ского изменения на ряд следующих друг за другом отрез¬
ков времени, каждый из которых связан между собой
определенным фактором — запаздыванием. Разумеется,
длина периода и содержание временного запаздывания
зависят от характера решаемой проблемы. Используя под¬
ходы ex ante и ex post, Линдаль разбил периодический
анализ на отдельные отрезки времени и ввел понятие
ожидания. Ожидание и вытекающие отсюда планы и ре¬
шения как факторы ex ante являются результатам опыта
и знаний, приобретенных ex post в прошлый период. Это
означает, что планы и решения, которые принимаются
в начале каждого периода, определяют, что в нем проис¬
ходит, какие исследуемые экономические факторы достиг¬
нут равновесия. Таким образом, для отдельных периодов
все-таки применяется традиционный статический подход,
1 W. J. Baumöl. Economic Dynamics. London, 1960, p. 4.
2 E. Lindahl. Studies in the Theory of Money and Capital
London, 1939.
281
но с т-ой лишь разницей, что отдельные экономические
показатели являются независимыми переменными, т. е.
показатели проблемы дополняются ожиданием. Подобный
периодический анализ отличается от динамизации одного
периода в концепции Вальраса.
Как мы видим, главная цель предыдущего усилия ди¬
намизировать экономический анализ сводится к выраже¬
нию временными категориями экономических процессов,
развития экономики, функционирования и изменения эко¬
номических систем. При этом речь идет о так называемом
логическом времени, за которое происходят качественные
изменения, заранее определяемые исходными факторами
и прогнозами исследуемой проблемы. Бесспорно, и в та¬
ком виде ограниченная проблема очень сложна и ее реше¬
ние имеет познавательное значение, в особенности в рам¬
ках формализации экономического анализа и дальнейшего
развития и использования экономико-математических ме¬
тодов.
Динамические модели буржуазных экономистов не
стремятся выразить действительное историческое время,
представляющее другую основную форму развития как
единство противоположностей и являющееся действитель¬
ным носителем изменений, 'происходящих в реальных эко¬
номических системах. Историческое время выражает влия¬
ние объективных общественно-экономических законов;
только на основе теоретического познания этих законов
можно достичь логического и исторического единства.
Буржуазные экономисты либо не познают эти законы,
либо не признают их и поэтому считают задачу неразре¬
шимой. Если они иногда и говорят об исторической ди¬
намике, то имеют в виду лишь изменения, вызванные
внеэкономическими или чисто случайными событиями.
Несмотря на это, буржуазные экономисты знают, что
в истории политической экономии существуют теоретиче¬
ские системы, которые выходят за пределы понятия
динамики в границах «ортодоксальной» проблематики эко¬
номического равновесия и соответствующего ей формаль¬
но-логического подхода. В. Баумоль говорил о так назы¬
ваемой великолепной динамике (magnificent dynamics);
он включил в нее классическую буржуазную экономию,
Марксову экономическую систему и теорию экономиче¬
ского развития Шумпетера. Исключительными чертами
этой динамики он считал дедукцию, исходящую из широ¬
282
ких обобщений, а также сам трудоемкий предмет последо¬
вания — долгосрочное развитие всей экономики.
Правда, эта обобщенная характеристика не постигает
существа Марксова экономического анализа, основой ко¬
торого ^является диалектическая, историко-материалисти¬
ческая теория и методология. На этой основе К. Маркс
теоретически, в виде 'экономических категорий и законов,
сумел выразить действительную историю капитализма,
процесс его возникновения, развития и неизбежной гибе¬
ли. Особенностью Марксовой динамики является то, что
она исследует капитализм «не только с точки зрения
прошлого, но и с точки зрения будущего и притом не в
пошлом понимании «эволюционистов», видящих лишь
медленные изменения, а диалектически...» *.
В дальнейшем мы покажем, какое место занимают тео¬
рии хозяйственного роста в современном процессе дина¬
мизации экономического анализа. Однако сначала надо
остановиться на теории экономического развития Й. Шум¬
петера, которая возникла раньше и целиком в этот про¬
цесс не включается.
3. Теория экономического развития
Й. Шумпетера
и апология современного капитализма
Концепция экономического развития Й. Шумпетера
возникла в 1912 г., т. е. в то время, когда еще почти
неограниченно господствовала неоклассическая статика.
Овоим пониманием и подходом она отличается от совре¬
менной концепции динамизации, связанной с теориями
хозяйственного роста.
Шумпетер исходил из теории всеобщего хозяйственно¬
го равновесия Вальраса и стремился преодолеть ее ста¬
тический характер, который, как он подчеркнул, можно
использовать только для показа «экономического круго¬
оборота», т. е. стационарного положения, в котором эко¬
номические величины и процессы лишь повторяются на
неизменяемом уровне. Динамическая теория должна ука¬
зать, как сама экономическая система рождает внутренние
силы, которые ее постоянно видоизменяют. Этот подход
1 В. И. JI е н и н. Поли. собр. соч., т. 26, с. 77—78.
283’
дал (возможность Шумпетеру в своей теории зафиксиро-
вать (некоторые черты капиталистического развития.
Шумпетер отличал хозяйственный роет от развития.
Хозяйственный рост осуществляется на основе увеличе¬
ния множества существующих производственных источ¬
ников — средств производства и населения,— которые ис¬
пользуются старым способом. Наоборот, «развитие заклю¬
чается прежде всего в использовании существующих
источников новыми способами, в том, что из них произ¬
водятся новые вещи, не учитывая, являются или не явля¬
ются они источниками роста» 1. Экономическое развитие
всегда означает нарушение кругооборота и старого рав¬
новесия (нарушение вызывается инновационной деятель¬
ностью предпринимателей). Ключевой категорией экономи¬
ческого развития, по Шумпетеру, являются инновации,
которые представляют новые комбинации производствен¬
ных сил и неразрывно связаны с функцией предпринима¬
телей. Под инновациями Шумпетер понимает: 1) внедре¬
ние нового изделия или улучшение существующего;
2) внедрение нового производственного метода; 3) откры¬
тие нового рынка; 4) использование нового источника
производственных факторов; 5) изменение в организации
промышленности, вытекающее, например, из монополи¬
зации.
Новые комбинации производственных факторов, осу¬
ществляемые на основе инноваций, более выгодны, чем
существующие комбинации, потому что они означают
снижение расходов. Эта разница в расходах является у
Шумпетера источником прибыли предпринимателя, ко¬
торый использует еще не внедренные в производство изо¬
бретения. Правда, для этого ему необходимо иметь в сво¬
ем распоряжении производственные источники, которые
целиком используются по-старому. Это вызывает необхо¬
димость кредитов, которые имеют исключительно большое
значение в концепции Шумпетера. Благодаря кредитам,
предоставляемым банковской системой, часть производ¬
ственных источников переходит в руки предпринимателей,
которые изымают их, хоть и по повышенным ценам, из
прежнего обращения для внедрения новшеств и получе¬
ния прибыли.
,J. A. Schumpeter. The Theory of Economic Develop¬
ment. Cambridge, 1949, p. 68.
284
Прибыль, кредит и процент являются, таким образом,
переходными явлениями, характеризующими экономиче¬
скую динамику; они исчезают, если инновации внедряют¬
ся в производство в массовом масштабе и начинают опре¬
делять средние производственные расходы и цены и тем
самым также новый уровень равновесия системы. Иннова¬
циями объяснил Шумпетер также циклическое развитие
капитализма: инновации распределены во времени нерав¬
номерно, они осуществляются в массовом масштабе и
скачкообразно. Волна новшеств вызывает сначала хозяй¬
ственный подъем, но затем, по мере их внедрения хозяй¬
ство приходит к упадку и депрессии. Оживление наступает
тогда, когда система приспосабливается к инновационной
волне и таким образом приходит в состояние равновесия,
которое, однако, никогда не означает возвращения к преж¬
нему положению равновесия.
В этом смысле источником и двигательной силой ка¬
питализма, по Шумпетеру, являются не некие экзогенные
факторы или изменения «данных», а внутренние 'силы и
процессы, вызываемые самим функционированием систе¬
мы. Прайда, можно выразить сомнение в том, что инно¬
вационный процесс, который зависит от технического про¬
гресса и «предприимчивости» предпринимателей, имеет
«эндогенный» характер. Инновационному процессу Шум¬
петера не хватает внутренних стимулов, которые вытека¬
ли бы из самой сущности капиталистического способа
производства. Позже, в 1942 г., Шумпетер дополнил «свою
теорию экономического развития исследованием об упад¬
ке капитализма и его постепенной трансформации в со¬
циализм. Причины, которые, по Шумпетеру, ведут к «са¬
моликвидации» капитализма, заключаются, однако, не
только в экономике, даже если хозяйственные успехи
капитализма и являются важнейшими причинами его па¬
дения. Шумпетер обратил внимание на то, что капитализм
своим собственным развитием подрывает организацион¬
ные, идеологические и политические основы своего суще¬
ствования. Прежде всего это технический прогресс, кото¬
рый приводит к тому, что инновационные функции пред¬
принимателей становятся простой рутиной и их могут
одинаково хорошо выполнять и оплачиваемые органы
управления предприятий и менеджеры. Так, буржуазия,
которая поставляла большую часть предприним'ателей-но-
ваторов, становится липшим классом, а капитализм теря¬
285
ет свою главную социальную опору. С распространением
посреднических компаний и обществ происходит «демате¬
риализация» частной собственности, важнейшей институ¬
ционной основы капиталистической 'системы. Вместе с тем
сгущается враждебная атмосфера вокруг капитализма, по¬
догреваемая и питаемая интеллигенцией. Это, по Шумпе¬
теру, главные черты процесса «самоликвидации», в ко¬
тором капитализм 'при сотрудничестве всех классов по¬
степенно трансформируется в социализм.
Система Шумпетера оказала влияние на динамизацию
экономического анализа, в особенности в том смысле, что
обратила внимание на роль инноваций и технического
прогресса в процессе хозяйственного развития. Однако
наибольшее влияние, прямое и косвенное, она оказала на
новые формы защиты государственно-монополистического
капитализма, и прежде всего на различные «неокапита-
листические» теории, много почерпнувшие из положения
о «трансформации» капитализма в социализм. Эти теории
были особенно распространены после второй мировой вой¬
ны; согласно им, социальночэкономическая основа капи¬
тализма претерпела такие 'принципиальные изменения,
что капитализм, 'собственно, перестал быть капитализмом
и «трансформировался» в новый общественный строй. Не¬
которые буржуазные 'экономисты выдают даже современ¬
ный капитализм за «'осуществленный социализм».
Теория Шумпетера оказала влияние и на различные
«неокапиталистические» теории, какими являются, напри¬
мер, теория «демократизации капитала», «гуманного ка¬
питализма» , «трансформации» частнокапиталистической
собственности, социально-классовой структуры капитализ¬
ма, характера и роли буржуазного государства. Наиболее
ярко влияние Шумпетера сказывается в теории «совре¬
менного индустриального общества», которое якобы при¬
шло на смену капитализму, и в теории конвергенции, по
которой две противоположные общест венно-экономически е
системы современности, капитализм и социализм, являют¬
ся разными формами «индустриального общества». Вое
эти буржуазные концепции теперь интенсивно использу¬
ются в качестве 'Орудия защиты государственно-монополи¬
стического капитализма и находятся па вооружении со¬
временного антикоммунизма.
286
4. Место моделей роста
в динамизации экономического
анализа
В усилиях современных западных экономистов дина¬
мизировать экономический анализ теории хозяйственного
роста занимают ограниченное место. Прежде всего необ¬
ходимо подчеркнуть, что их целью не является исследо-
в'ание причин и условий экономических изменений и раз¬
вития, они не стремятся объяснить, почему развиваются
конкретные экономические системы, какие силы являются
источником их движения. Вообще же они не обращают
внимания на важнейшие факторы экономической экспан¬
сии, которые вытекают из данной системы производствен¬
ных отношений и определяемой ими классовой структуры
общества.
Собственным предметом анализа современных теорий
роста является отыскание пути, по которому можно при
определенных абстрактных исходных предпосылках обес¬
печить постоянный, прочный и равномерный рост нацио¬
нального дохода на душу населения. Рост следует из па¬
раметров и предполагаемых функциональных отношений
между агрегатными величинами модели, которая обычно
находится на исключительно высоком уровне абстракции
и реагирует на некоторые стратегические изменения хо¬
зяйственного роста. Так, в моделях роста переплетаются
отношения и взаимосвязи, пригодные для каждой эконо¬
мической системы, с некоторыми чертами капиталистиче¬
ской экономики и еще чаще —с чертами плановой социа¬
листической экономики. Достаточно изменить исходные
предпосылки или взаимоотношения и связи между пере¬
менными величинами, чтобы получить модель, указываю¬
щую на новый возможный путь равномерного, пропорцио¬
нального роста4.
Возможности конструирования различных моделей ро¬
ста на основе новых комбинаций исходных предпосы¬
1 Дж. Робинсон отмечала, что различные модели роста, хотя
и построены на различных условиях, всегда дают одинаковые ре¬
зультаты, так как «различные предпосылки являются лишь раз¬
личными путями применения в экономике элементов математики».
(J. Robinson. The Model of An Expanding Economy. — Econo¬
mic Journal, March, 1952).
287
лок и функциональных отношений между независимыми
и зависимыми переменными практически неограниченны.
Главное направление разработки модели роста — их раз¬
множение. Поэтому, чем дальше, тем труднее определить
теоретический характер этих моделей.
Это размножение моделей вызывает сомнение в рядах
‘буржуазных экономистов по поводу возможности разра¬
ботать когда-нибудь цельную теорию роста. Р. Харрод в
конце 1964 г. констатировал, что экономическая динами¬
ка находится еще в детском возрасте и ощущается настоя¬
тельная необходимость разъяснить ее понятия4. Е. Домар
подразделял работы, посвященные проблемам хозяйствен¬
ного роста, па работы общего характера и более частные,
с упрощенными символическими моделями, между кото¬
рыми существует широкая пропасть. Он подчеркивал, что
сколько-нибудь удовлетворительная теория роста не мо¬
жет возникнуть из моделей. Такую теорию, по его мне¬
нию, могут создать только «мудрецы», у которых развиты
чувство образности и исключительная способность к син¬
тезированию общественных наук. Наоборот, теоретиков он
считает конструкторами моделей, поэтому их роль намно¬
го скромнее. Они должны лишь поставлять строительный
материал и находить новые методы, которые «мудрецы»
смогут использовать для своего синтеза 2.
В буржуазной литературе обычно различают три груп¬
пы и типа теорий хозяйственного роста: неокейнсианскую,
неоклассическую и историко-социологическую. Кейнсиан¬
ский подход ближе к капиталистической реальности, ко¬
гда он показывает, что определенная динамика «эффек¬
тивного спроса» является условием равномерного и
постоянного роста производства и доходов. Напротив, нео¬
классические теории анализируют некоторые технико-эко¬
номические условия сбалансированного роста в рамках
рациональной производственной системы, которая не при¬
знает противоречий между производством и потреблением.
Однако оба подхода дают одинаковые результаты и тем
самым только подтверждают неисторический характер
анализа капиталистической экономики.
1 R. F. Н а г г о d. Are Monetary and Fiscal Policies Enough.—
Economic Journal, December, 1964.
2 E. D. Domar. Essays in the Theory of Economic Growth. Com-
ibridge, 1957, p. 51.
288
Из перечислен-ных выше трех видов теорий относи¬
тельно меньше разработана историко-социологическая
теория роста. Это понятно, так как своим открыто апо¬
логетическим и (антимарксистским характером она цели¬
ком закрывает путь понимания движущих сил окон оми¬
ческого развития. В этой группе теорий в последнее время
сравнительно большое внимание привлекла концепция
«стадий роста» американского экономиста У. Роотоу1.
Теория «стадий экономического роста» отличается ве¬
сьма неопределенным многофакторным подходом, который,
разумеется, перерастает сферу экономики.
Для экономического развития и перехода из одной ста¬
дии роста в другую, по У. Ростоу, исключительное значе¬
ние имеют различия в управлении людыми, которые он
сгруппировал по нескольким наклонностям: склонность к
развитию науки и применению ее результатов на практи¬
ке, склонность рожать и воспитывать детей, стремление
к созданию материальных благ. Из-за изменений этих
склонностей общество прошло пять стадий развития. Пер¬
вую стадию представляет «классовое общество», которое
характеризуется статическим равновесием, ограниченными
возможностями использования науки и техники, падением
доходов и стабилизацией населения (по Мальтусу). На
второй стадии, благодаря изменениям в положении людей,
удешевлению транспорта, расширению торговли и т. д.
создаются основные условия для перехода в третью ста¬
дию, которую Ростоу назвал «стадией разбега». На этой
стадии преодолевается сопротивление развитию, осу¬
ществляются технические изменения и доля (инвестиций
достигает 10% национального дохода. Но только на чет¬
вертой стадии — «пути к зрелости» — наступает техниче¬
ский 'прогресс и повышается эффективность всей эконо¬
мики; доля 'инвестиций регулярно составляет 10—20% на¬
ционального дохода, так что рост производства постоянно
превышает рост населения. Наконец, на последней стадии
«высокого массового потребления» общество уже не имеет
никаких забот с производством, на их место выступают
проблемы массового потребления, в котором растет доля
товаров длительного пользования.
1 W. W. Rostow. The Stages of Economic Growth. A Non
Communist Manifesto. Cambridge, 1960.
289
Эту тгаивную теорию общественного развития, покоя¬
щуюся на некоторых внешних технико-экономических
признаках промышленного развития, Ростоу не колеблясь
противопост авил марксистской м атери алистиче ской кон¬
цепции исторического развития. Он дал своей работе мно¬
гозначительное название «Антикоммунистический мани¬
фест», подчеркнув, однако, что его концепция имеет много
общих черт с марксистской, ибо также признает, что эко¬
номические изменения влекут за собой социальные, по¬
литические и культурные изменения.
В действительности производственные, и прежде всего
частнособственнические отношения, которые определяют
классовую и политическую структуру общества и господ¬
ствующий способ производства, не играют в схеме Ростоу
никакой роли. Поэтому к стадии «традиционного общест¬
ва» относится первобытное, рабовладельческое и феодаль¬
ное общество. Наоборот, стадии зрелости достигли разви¬
тые капиталистические и некоторые социалистические
страны, в то время как на стадии «высокого массового
потребления», по его понятиям, находятся только Соеди¬
ненные Штаты Америки. Таким образом, Ростоу стремит¬
ся доказать, что наш исторический период является не
периодом перехода от капитализма к социализму, а пере¬
ходом от развитого индустриального общества к обществу
«массового потребления». В этом заключается апологети¬
ческое и антикоммунистическое содержание его теории.
ГЛАВА XII
КеЗнсианские модели
экономического роста
Истоки моделей роста, называемых кейнсианскими
или иеокейнсианскими, находятся в учении Кейнса, но в
то же время это учение подвергается критике и ревизии.
Кейнсианцы пытаются прежде всего преодолеть статиче¬
ский характер анализа Кейнса, хотя в некоторых случаях
настолько отходят от его предпосылок, что определить
характер их моделей представляется весьма затрудни¬
тельным.
Кейнсианские модели основаны на спросе — основным
условием, обеспечивающим сбалансированный рост эко¬
номики, согласно этим моделям является рост совокупного
спроса. Основным фактором роста считаются капитало¬
вложения как составная часть общего эффективного спро¬
са, посредством мультипликатора они расширяют прибыль
или сами вызваны ростом прибылей, т. е. воздействием
акселератора. Подход со стороны спроса и ключевая роль
капиталовложений в процессе роста являются двумя наи¬
более типичными признаками неокейнсианских моделей.
При этом абстрактные предпосылки уравновешенного ро¬
ста слишком легко устраняют противоречия между про¬
изводством и потреблением. Этот их аспект представляет
собой шаг назад по сравнению с Кейнсом, четко опреде¬
лившим проблему рынка и реализации общественного
продукта. Поэтому абстрактные модели роста, основой
которых является учение Кейнса, в большинстве случаев
29 У
только углубляют неисторический подход к экономике
капитализма.
Типично кейнсианский характер имеет и модель дина¬
мического равновесия сбережений и инвестиций. Это рав¬
новесие не обеспечивается ставкой процента, ибо функ¬
ция сбережения и функция капиталовложений независимы
друг от друга; хотя накопления привязываются к капи¬
таловложениям благодаря движению национального до¬
хода и его отдельных частей, главным образом самих ин¬
вестиций.
Наконец, для авторов кейнсианских моделей роста ха¬
рактерно и то, что они отвергают неоклассическую кон¬
цепцию эффективности производственных факторов и их
взаимозаменяемость. Эго отрицание помогает определить
теоретический характер моделей роста, особенно в тех
случаях, когда они в динамизации экономического анали¬
за слишком далеко отклоняются от Кейнса.
Более детально мы рассмотрим три теории и модели
роста, авторами которых являются: Домар, Харрод и Кал-
дор. Несмотря на различия в подходе и в поставленной
проблематике, эти модели, на наш взгляд, наилучшим
образом представляют неокейноианокую ветвь теории эко¬
номического роста.
1. Модель экономического
роста Домара
К наиболее простым моделям, возникновение которых
возвестило начало современного анализа экономической
динамики, относится теория роста Е. Домара. Этот аме¬
риканский экономист открыто заявлял о кейнсовских ос¬
новах своей модели, подчеркивая в то же время свой
вклад в ревизию учения Кейнса с точки зрения потреб¬
ностей динамического анализа. Его наиболее важное ме¬
тоде л о гическое изменение заключается в том, что он ввел
проблему отношений между состояниями и процессом,
в то время как Кейнс, в частности в своем краткосрочном
анализе, оперировал исключительно только процессами
(капиталовложение, сбережение, прибыль и т. д.). В мо¬
дели Домара совокупный капитал и производственные
мощности находятся в 'соотношении с национальным до¬
292
ходом, с этим связана и его критика понимания инвести¬
ций Кейнсом*.
Как известно, капиталовложения в системе Кейнса не
оказывают никакого влияния на существующие запасы
капитала и не увеличивают производственные мощности,
Единственной их функцией является образование дохо¬
дов 5 чтобы в (мультипликационном процессе увеличились
общий спрос и занятость. Они, таким образам, являются
куплей или расходами, которые не связаны с продажей.
Кейнс исключил капиталовложения как фактор создания
мощностей просто потому, что предполагал существование
неиспользованных (производственных ресурсов, это при¬
дало его краткосрочному анализу статический характер,
Именно в этом пункте Домар уточнил и дополнил
теорию Кейнса — у него (инвестиции являются не только
факторам образования доходов, но и факторам создания
мощностей. В этом 1случае он действительно имел в виду
производственные капиталовложения, которые, с одной
стороны, создают доход, с другой — расширяют производ¬
ственную мощность экономики. В отражении этой двой¬
ственности инвестиционного процесса заключается смысл
модели уравновешенного роста национального дохода. До¬
мар исходил из сбалансированного состояния экономики,
когда национальный доход, представляющий общий спрос,
равняется производственной мощности, которая в свою
очередь представляет общее предложение. Под производ¬
ственной мощностью он понимал совокупный чистый про¬
дукт, который можно произвести при полной занятости и
полном использовании »остальных ресурсов.
Это определение экономического равновесия явно тав¬
тологично. Оно говорит только »о том, что данная экономи¬
ка находится в »состоянии равновесия в том »случае, если
общий спрос и общее предложение равны, и в таком слу¬
чае реализуется производство в целом. В таком идеальном
состоянии не существует ни избыточный капитал в виде
неиспользуемых производственных мощностей, ни избы¬
точная рабочая снла.
1 Домар подчеркивает, что основной целью его эссе было «за¬
полнить или хотя бы сузить тот пробел, который оставил в обла¬
сти теории прибыли и занятости Кейнс своим анализом капита¬
ловложений» (E. D. Doma г. Essays in the Theory of Economic
«Growth, p. 45).
293
Для того чтобы это .идеальное равновесие сохранилось
и в динамичной экономике, обе части уравнения —
опрос и предложение — должны расти в такой степени,
чтобы прирост спроса равнялся приросту предложения.
Это динамическое равновесие, согласно Домару, может
обеспечиваться только определенным темпом роста капи¬
тала, ибо только капиталовложения создают одновременно
как новые производственные мощности, так и новые до¬
ходы. Рост капиталовложений, т. е. накопление капитала,
является в этом случае стратегическим фактором сбалан¬
сированного экономического роста.
Рассуждая таким образом, Домар поставил вопрос:
«Если капиталовложения увеличивают производственные
мощности и, кроме того, создают доход, то каким должны
быть объем капиталовложений и темп их роста, чтобы по¬
вышение дохода равнялось увеличению производственной
мощности?»1 В качестве ответа на этот вопрос он решил
довольно простую систему трех уравнений: уравнения
предложения, уравнения спроса и уравнения, которое вы¬
ражает равенство предложения и спроса.
Уравнение предложения показывает, какой прирост
производства, т. е. производственных мощностей, создают
капиталовложения:
dX=IÖ. (1)
Прирост производства (X), получаемый за счет создан¬
ной производственной мощности, мы установим путем
умножения общих капиталовложений (I) на их среднюю
производительность, которую Домар обозначил знаком б
Производительностью капиталовложений является соот-
ношение между капиталовложениями и производством
(1/Х); таким образом, она выражает величину нового
продукта, созданного единицей капиталовложений. Этот
показатель одновременно охватывает воздействие всех
остальных факторов роста: технического прогресса, изме¬
нений в сфере занятости, природных ресурсов и т. д.2.
1 E. D. D о m а г. Essays in the Theory of Economic Growth,
p. 137.
2 Домар различал «проектируемую» производительность ка¬
питаловложений, которую он обозначил s, и «потенциальную
среднюю производительность»— б. Различие между s и б возника¬
ет за счет вытеснения старых мощностей, частичной ошибочно¬
сти капиталовложений, изменений в технике и т.д.
294
Спрос выражается уже известным уравнением муль¬
типликатора:
dY=dI- 1/а. (2)
Знаком а Домар обозначил среднюю склонность к
сбережениям, обратная величина которой определяет ве¬
личину мультипликатора. Таким образом, уравнение спро¬
са выражает рост дохода, вызванный мультипликацион¬
ным воздействием дополнительных капиталовложений.
Следует обратить внимание на то, что в уравнении пред¬
ложения выступают общие капиталовложения, в то время
как в уравнении спроса — только тот прирост, на величи¬
ну которого увеличились капиталовложения по сравнению
с предыдущим периодом.
И наконец, третье уравнение выражает основное усло¬
вие равновесия: равенство между приростом доходов и
приростом производства:
dM/a = /ö. (3)
Решением этого уравнения мы устанавливаем искомую
норму роста капиталовложений:
dl jl = аб. (4)
Таким образом, уравновешенный темп роста капитало¬
вложений является произведением склонности к сбереже¬
ниям (доли накопления в национальном доходе а) на
степень производительности капиталовложений (б). Если
капиталовложения постоянно растут в таком темпе, то
национальный доход будет расти в таком же темпе,
обеспечивающем полное использование производственных
мощностей при полной занятости. Эта «арифметика» яв¬
ляется формальной стороной модели Домара1.
Модель вызывает целый ряд вопросов, на которые
автор не всегда дает удовлетворительный ответ. Между
моделью роста и теорией роста, которая за ней скрывает¬
ся, очень много неясностей и противоречий.
Домар ссылается прежде всего на давнее определеппе
политической экономии, гласящее, что капиталистическая
экономика должна непрерывно расти и что ее рост обеспе¬
1 Если бы, например, склонность к сбережениям составляла
12%, а производительность капитала 30%, то норма сбалансиро¬
ванного роста капиталовложений и национального дохода должна
была бы составлять 3,6%.
295
чивается постоянно растущим накоплением капитала. Если
бы капиталовложения не росли, а только повторялись в
прежнем объеме, то не могли бы быть использованы
новые производственные мощности или возникла бы безра¬
ботица, а чаще всего и то и другое. Тем самым определя¬
ется значение инвестиционного мультипликатора, хотя
модель исходит из состояния полного использования
производственных источников. Очевидно предполагается,
что новые капиталовложения заменяют труд капиталом,
но при этом создают безработицу. Безработица может
сдерживаться в том случае, если капиталовложения растут
постоянно, а прирост капиталовложений обеспечивает
необходимый рост национального дохода.
Но откуда берется дополнительный капитал? Домар
целиком полагается на механизм ивестиционного мульти¬
пликатора. Он подчеркивает, что для того, чтобы была
использована производственная мощность и не возникла
разница между потенциальным и действительным произ¬
водством, недостаточно одного только равенства капитало¬
вложений и сбережений, для этого необходимо, чтобы
сегодняшние капиталовложения превышали вчерашние
сбережения. Поэтому модель Домара вызвала подозрения,
что она рассчитана на инфляционное финансирование
дополнительных капиталовложений.
Таким образом, основной предпосылкой уравновешен¬
ного роста является определенный темп роста обществен¬
ного капитала. На первый взгляд может показаться, что
Домар здесь изрекает только банальную истину о том,
что никакая экономика не может развиваться без произ¬
водительных капиталовложений. В действительности его
модель выражает тот темп, которым должны постоянно
расти капиталовложения. Этот темп определяется долей
накоплений в национальном доходе и средней эффектив¬
ностью капиталовложений. Прирост капиталовложений
должен быть таким, чтобы благодаря мультипликатору он
вызвал средний рост спроса, который обеспечит полное
использование постоянно растущего производственного
потенциала общества. Иначе говоря, только постоянно
растущая аккумуляция капитала обеспечивает в масшта¬
бе всего общества динамическое равновесие между
совокупным спросом .и совокупным предложением.
Модель Домара отражает соревнование между произ¬
водственной мощностью, которая постоянно опережает
296
общий спрос, и общими доходами общества, которые
отстают от нее. Такая формула действительна не для
всякой производственной системы. Она отражает специ¬
фически капиталистические противоречия между произ¬
водством и потреблением, между развитием производитель¬
ных сил и ростом производства, с одной стороны, и отста¬
ющим потребительским спросом — с другой. В реальном
мире капиталистического общества это противоречие пе¬
риодически разрешается в форме экономического кризиса.
Альтернативное решение Домара вызывает апологети¬
ческие иллюзии о том, что определенный темп роста
инвестиций может способствовать преодолению противоре¬
чий капиталистических производственных отношений и
таким образом устранит проблему реализации при капита¬
лизме. При этом Домар не высказывает какую-либо гипоте¬
зу в отношении действий предпринимателей-инвесторов,
которые бы были гарантией того, что аккумуляция капи¬
тала будет происходить постоянно в требуемой и растущей
степени. Он просто ссылается на веру предпринимателей
в то, что экономика будет расти. Очевидно, он больше
полагается на всемогущество буржуазного государства.
Математическая логика модели указывает на две возмож¬
ности сохранения сбалансированного роста капиталовло¬
жений: воздействовать на снижение доли накоплений в
национальном доходе или ускорять темпы технического
прогресса, т. е. повышать производительность капитала.
Модель учитывает только капитал в качестве единст¬
венного фактора роста. Труд и его производительность не
играют в модели какой-либо непосредственной роли.
Рассуждения Домара о преимуществах такого подхода
часто несут отпечаток фетишизации капитала и вульгар¬
ных представлений о каких-то таинственных особенностях
производительности капитала. В этом смысле, например,
он подчеркивал, что подход через капитал более многообе¬
щающий, ибо «...дополнительный рабочий или решение
рабочего работать больше часов увеличивает разве толь¬
ко производственную мощность и не создает дохода.
Строительство же новой фабрики вызывает двойной
эффект: повышает производственную мощность и создает
доход»1. Эта наивная аргументация неправильна от на¬
1 E. D. D о m а г. Essays in the Theory of Economic Growth,
p. 136.
297
чала до конца и с позиции эффекта мультипликатора, на
который полагается в своей модели Домар. Именно с
ростом занятости связан рост доходов, которые вызывают
мультипликационный процесс, притом и в тех случаях,
когда дополнительная занятость не имеет ничего общего с
созданием новой производственной мощности.
В другом месте Домар обосновывал свой подход тем,
что в современном обществе скорее труд становится при¬
датком капитала, чем наоборот. Такое утверждение
правильно, если он хотел сказать, что уровень занятости
при капитализме определяют потребности накопления ка¬
питала и его величина.
Эффективность капитала, с одной стороны, и произво¬
дительность труда, в особенности в том случае, когда она
зависит от степени обеспечения средствами производства,—
с другой, в действительности является двумя разными
подходами, которые раскрывают различные аспекты и
реальные взаимосвязи в динамичной структуре производ¬
ственного процесса; и в соответствии с этим они пригодны
для объяснения разных проблем экономической динамики.
Эти два глобальных взгляда на процесс экономического
роста не имеют ничего общего с вульгарной теорией
производственных факторов, которая стремится объяснить
образование стоимости и опровергнуть теорию трудовой
стоимости.
Модель роста Домара основывается на целом ряде
«героических упрощений». Простота модели вытекает из
высокой степени ее абстрактности и агрегирования. Это
однофакторная модель роста, она учитывает только изме¬
нения в объеме капитала, который заменяет все остальные
факторы роста. Такое упрощение допускает различные
интерпретации модели. Поскольку Домар определяет
производственную мощность как объем производства при
полной занятости, то он должен был бы соответственно
предполагать и то, что количество труда растет таким же
равномерным темпом, как и капитал. Но если бы естест¬
венный прирост населения был ниже, то он сам определял
бы темп экономического роста; и это противоречит всему
смыслу модели Домара. Поэтому следует допустить такую
интерпретацию, что хотя эффективность капитала и не
меняется, но меняются факторы, которые определяют его
эффективность, в частности уровень техники и производи¬
тельность труда. В таком случае модель сбалансирован¬
298
ного роста экономики отражала бы и динамику рабочей
силы.
Следующей чертой модели является ее однопродукто-
вость. Она предполагает производство одного продукта, ко¬
торый в соответствии с тем, служит он личному потребле¬
нию или дальнейшему производству, выступает как
предмет личного или производственного потребления.
В результате полностью выпадает проблема непостоянст¬
ва цен. Модель не учитывает какие-либо несовпадения во
времени. Особо ограничительные рамки поставлены усло¬
вием, согласно которому норма роста капиталовложений
равняется норме роста доходов. Как мы увидим дальше*
только эта предпосылка обеспечивает формальное тожде¬
ство норм сбалансированного роста Домара и Харрода.
Следует отметить, что Домар и сам указывал на огра¬
ниченность модели, отмечал, что формулу уравновешен¬
ной нормы роста, основывающуюся на столь многих
«героических» абстракциях, нельзя воспринимать слиш¬
ком серьезно. Модели роста Домара и Харрода ввиду их
простоты стали исходными пунктами дальнейшего анали¬
за проблем роста и одновременно какой-то точкой
возврата, когда со снижением степени абстракции и появ¬
лением новых факторов взаимосвязи и отношения роста
усложняются в такой степени, что становятся необозри¬
мыми.
2. Модель роста Харрода
Наряду с Домаром к представителям основных моделей
роста кейнсианского типа относится и английский аконо-
мист Р. Харрод. Их модели весьма сходны как своей
формальной простотой, так и по своему содержанию.
И у Харрода норма уравновешенного роста зависит от
определенного соотношения между ростом доходов в
капиталовложений. Поэтому часто в литературе обе эти
модели называют моделями Харрода — Домара.
Вместе с тем следует указать и на некоторые важные
различия между ними. Модель Домара целиком основыва¬
ется на использовании мультипликатора, поэтому она
определяет норму роста капиталовложений, которая обес¬
печивает необходимый рост национального дохода. Осно¬
вой модели Харрода является теория акселератора, поэто¬
299
му она определяет норму сбалансированного роста
доходов, к которой привязываются капиталовложения.
Из этого дальше следует, что Домар оперировал разве
только так называемыми автономными, а Харрод так
называемыми индуктивными капиталовложениями. Обе
модели объясняют определенные аспекты роста и взаимно
дополняют друг друга, это отразилось в теориях роста,
комбинирующих использование и мультипликатора и
акселератора.
С самого начала следует отметить, что теория Харрода
претендует на большее, так как в связи с возможностью
сбалансированного роста он пытается объяснить некото¬
рые процессы, типичные для капиталистической экономи¬
ки. Речь идет, в частности, об интерпретации инвестици¬
онных решений предпринимателей на основании принципа
акселерации.
а) Теория акселератора
Принцип акселератора сначала был разработан в рам¬
ках теории циклов, которая объясняла экономические
кризисы реакцией капиталовложений на движение потре¬
бительского спроса. В этой взаимосвязи теорию акселера¬
ции развивали в начале XX в. французский экономист
А. Афтальон и американский экономист Дж. Кларк.
Согласно этой теории, рост спроса, или доходов, воз¬
действует как акселератор (ускоритель) степени роста
капиталовложений, прежде всего в области основного
капитала. Поэтому спрос на капиталовложения всегда
больший, чем прирост потребительского спроса, который
его вызвал. Таким образом, акселератор показывает зави¬
симость между ростом доходов и ростом капиталовложе¬
ний. Эта обратная связь доходов и капиталовложений
полностью отсутствует у Кейнса, который ограничивался
мультипликационным отношением между капиталовложе¬
ниями и доходами, так как предполагал существование
неиспользованного производственного оборудования и без¬
работицы.
Принцип акселерации выражает реальные технико¬
экономические связи между производством товаров широ¬
кого потребления и производством средств производства,
между темпами роста I и II подразделений общественно¬
го производства.
300
Отношение акселерации вытекает также из самого
материального характера и технического своеобразия
основного капитала, который всегда представляет собой
производственные ценности длительного пользования.
Производственное оборудование работает весь период
своего срока службы и таким образом на протяжении
нескольких лет удовлетворяет потребительский спрос,
которым первоначально было вызвано его возникновение.
Принцип акселерации лучше всего понятен на примере
стационарной экономики. Если бы спрос и доходы не рос¬
ли, то нужны были бы только лишь инвестиции на обнов¬
ление и никаких чистых капиталовложений не существо¬
вало бы. Но если потребительский спрос растет, то
чистые капиталовложения, необходимые для расширения
производства, должны расти быстрее, чем спрос, так как
они выступают в виде долгосрочных инвестиционных
ценностей. Этот принцип действителен и в обратном на¬
правлении: если темп роста потребительского спроса за¬
медлится, то относительное падение инвестиционного
спроса будет более сильным1.
Таким образом, с точки зрения акселератора чистые
капиталовложения являются функцией прироста дохода.
Но из этого следует, что отношение акселерации действи¬
тельно только для той части капиталовложений, которая
была вызвана действительным или ожидаемым ростом
потребительского спроса и не охватывает так называемые
автономные капиталовложения. К дифференцированию
индуктивных и автономных капиталовложений мы еще
вернемся.
Обозначив коэффициент ускорения знаком а, можно
вывести следующую простую формулу акселератора:
dI=a(dY).
1 Если бы капиталовложения, необходимые для обновления,
представляли 100% стоимости существующего производственно¬
го оборудования и спрос на предметы широкого потребления во¬
зрос бы на 10%, то для его удовлетворения нужно было бы повы¬
сить стоимость производственного оборудования также на 10%.
Это значит, что производство соответствующих инвестиционных
ценностей, которые сейчас служат для обновления и удовлетво¬
рения увеличенного спроса, увеличится вдвое, повысится, таким
образом, на 100%. Если бы в последующий период спрос на пред¬
меты потребления увеличился только на 5%, то спрос на произ¬
водственные ценности вырос бы на 60%. Это пример воздействия
акселератора в обратном направлении.
301
Это значит, что прирост капиталовложений (dl) явля¬
ется функцией прироста дохода (dY), умноженного на
коэффициент акселерации (а). Этот коэффициент можно
считать чисто технической величиной, определяемой дан¬
ными технико-балансными связями; его значение и дви¬
жение будут затем зависеть от типа технического прогрес¬
са. При нейтральном техническом прогрессе, требующем
значительного капитала, величина акселератора растет*
а при техническом прогрессе, экономящем капитал, —
падает. Такая трактовка коэффициента акселерации при¬
ближается, собственно, к техническому данному соотноше¬
нию между капиталом и производством, между существу¬
ющими запасами производственных фондов и ходом
производства. Это соотношение выражается так называе¬
мым капитальным коэффициентом, который показывает,
сколько единиц производственных фондов необходимо
затратить на единицу дополнительной продукции. Капи¬
тальный коэффициент является обратной величиной про¬
изводительности, или эффективности, капитала, которая
выражена в модели роста Домара.
Правда, коэффициент акселерации и капитальный
коэффициент отличаются друг от друга в зависимости от
того, какой будет величина этих макроэкономических
показателей. Если коэффициент акселерации выражает
только соотношение между ростом производственных ка¬
питаловложений и ростом производства предметов потреб¬
ления, то капитальный коэффициент имеет более широкий
диапазон.
Капитальный коэффициент отдельных отраслей произ¬
водства имеет различную величину и как глобальный
макроэкономический показатель отражает в этой связи
отраслевую структуру экономики. Его величина может
быть различна в зависимости от того, включает ли он
только основной капитал или также и переменный.
Он может также включать и капитал, вложенный в не¬
производственную сферу, без которого не могло бы функ¬
ционировать производство, или оно не было бы по крайней
мере столь эффективным. Речь идет, в частности, о капи¬
таловложениях в области инфраструктуры, просвещения,
здравоохранения, научного исследования и т. д. Из этого
видно, насколько неразумными являются попытки разли¬
чать этапы развития капитализма согласно величине и
тенденции капитального коэффициента.
302
Иной характер приобретает капитальный коэффициент,
если мы понимаем его как параметр действия, от которого
зависят инвестиционные и производственные решения
предпринимателей. В этом случае отношение капитал —
производство определяется не только технологическими
моментами, но и желанием предпринимателей удержать
такой капитальный коэффициент, который они считают
нормальным. При этом они учитывают экономическую
ситуацию и ее дальнейшие перспективы, необходимость
оценки капитала. Поэтому капитальный коэффициент мо¬
жет включать и определенную степень неиспользованно-
сти производственных мощностей, отражать уровень запа¬
сов сырья и готовой продукции. В такой интерпретации
капитальный коэффициент подвергается потом влиянию,
связанному с колебаниями производственных факторов,
объема продукции, нормы процента и т. д. Нам представ¬
ляется, что в модели Харрода капитальный коэффициент
дан именно в таком понимании.
Здесь следует указать на различие между индуктивны¬
ми и автономными капиталовложениями. Содержание
этих двух терминов, связанных с абстрактными моделями
роста, не идентично и связывается с процессами так
называемого «расширения» и «углубления» капитала1.
Поскольку индуктивные капиталовложения зависят только
от роста доходов, то они в чистой форме представляют собой
лишь простое увеличение капитала. Автономные капита¬
ловложения возникают как на основании роста населения,
так и на основании технических нововведений, которые
позволяют начать производство новой продукции или
производить старую продукцию новым, более эффектив¬
ным способом. Поэтому они представляют собой так назы¬
ваемое углубление капитала, т. е. рост объема капитала
на одного рабочего или единицу производства. Таким
образом, автономные капиталовложения вызваны как бы
экзогенными (внешними) факторами, в частности техни¬
ческим прогрессом, в то время как индуктивные капита¬
ловложения вызваны эндогенным (внутренним) развитием
экономической системы. Согласно Харроду, автономные
капиталовложения зависят не от существующих условий
рынка, а от длительной перспективы экономики.
1 В английской и американской литературе обычно употреб¬
ляются термины «capital widening» и «capital deepening».
303
Как видно из вышесказанного, различие между авто¬
номными и индуктивными капиталовложениями не доста¬
точно ясно. В связи с техническим прогрессом оба типа
могут переплетаться, особенно если речь идет о капитало¬
вложениях, вызванных ростом населения или ликвидацией
безработицы.
б) Исходные предпосылки модели
Харрода
При создании своей модели Харрод исходил из двух
основных предпосылок, которые косвенно дополнил гипо¬
тезой о действии предпринимателей как инвесторов.
Согласно первой предпосылке, накопления являются
постоянной и неизменной долей национального дохода —s„
Они, следовательно, растут таким же темпом, как и дохо¬
ды, так что предельная и средняя склонность к накопле¬
ниям одинаковы. Это — чисто кейнсовская предпосылка.
Объем накоплений зависит не от нормы процента, а от
уровня и темпа роста национального дохода. Харрод
игнорирует воздействие процента на капиталовложения,
изменения цен у него также не играют какой-либо роли.
На этом основании мы можем написать уравнение
сбережений:
S(t)-sY(t). (1)
Объем сбережений за период t является долей s в до¬
ходах за тот же период; таким образом, сбережения явля¬
ются функцией доходов. Если бы мы ввели более краткий
период, то могли бы сказать, что сбережения всегда явля¬
ются функцией доходов предшествующего периода t—1*
Если же мы берем более длительный период, например
год, то достаточно будет и указанной, менее точной фор¬
мулы.
Вторая предпосылка Харрода касается капиталовложе¬
ний и основывается на принципе акселерации. Объем
капиталовложений, который осуществляют предпринима¬
тели или хотят осуществить, зависит от величины
прироста дохода или спроса между двумя периодами.
Таким образом, инвестиционный спрос является функцией
роста совокупного производства, соответственно спроса в
предшествующем периоде, его величина соответствует
предшествующему приросту производства. В этом осуще¬
304
ствляется принцип акселерации, выраженный в форме
отношения капитал — производство, т. е. в форме капи¬
тального коэффициента С. Харрод говорит об отношении
между приростом капиталовложений и приростом произ¬
водства, который на основании своего опыта предприни¬
матели хотят сохранить. Поэтому С равняется желаемому
капитальному коэффициенту ст (г — required). Теперь мы
можем написать уравнение капиталовложений:
I(t) — C[Y(t)—Y(t—l)] =CdY. (2)
Капитальный коэффициент С представляет сумму еди¬
ницы капиталовложений, которую предприниматели рас¬
ходуют на единицу прироста общего спроса. Капиталовло¬
жения в целом вызваны ростом производства или спроса
8а прошедший период. Если бы, например, общий спрос
возрос на 10 млрд. при капитальном коэффициенте 3, то
сумма капиталовложений будет равна 30 млрд.
В этой связи Харрод исподволь ввел свою гипотезу о
действиях инвесторов. Предприниматели ожидают, что и
в будущем удержится темп роста производства, который
оправдал себя за предшествующий или на протяжении
какого-то более длительного периода, так как вся продук¬
ция была реализована с желаемой прибылью. Поэтому они
и дальше будут вкладывать капитал в соответствии с этим
темпом роста национального дохода, при этом общую сум¬
му капиталовложений определит желаемый капитальный
коэффициент.
Наконец, остается проверить основное кейнсианское
условие равновесия: сумма сбережений должна равняться
сумме капиталовложений. Конечно, это условие мы долж¬
ны выразить динамически, учитывая, что национальный
доход растет, а вместе с ним растут капиталовложения и
сбережения. После того как решим уравнение сбережений
и уравнение капиталовложений, мы получим
sY(t)=C[Y(t)—Y(t—l)], следовательно,
Y(t)-Y(t-l) dY___± Q (3)
Y(t) ’ Y С
Результат показывает норму роста доходов, которая
обеспечивает равновесие между сбережениями и капита¬
ловложениями. Эту норму роста G мы установим, если
305
долю накопления в национальном доходе s разделим на
капитальный коэффициент (С); в результате G = s/C.
Из этого следует, что GC = s, т. е. норма роста, умножен¬
ная на капитальный коэффициент, равняется доле
накоплений в национальном доходе1.
Это опять «кусок арифметики» в модели роста Харро¬
да. Следует указать на то, что формулы роста Домара и
Харрода именно на основании этой «арифметики» фор¬
мально тождественны, хотя Домар выводит норму сбалан¬
сированного роста капиталовложений, а Харрод — норму
сбалансированного роста доходов. Склонность к сбереже¬
нию Домар обозначает знаком а, а Харрод — s. Капиталь¬
ный коэффициент С является величиной, обратной средней
производительности капитала, следовательно, б = 1/С.
Если предположить, согласно Домару, что норма роста
капиталовложений равна норме роста доходов, то получим
тождественность обоих норм роста:
dI/I=dY/Y=aö или s/C.
Эта формальная идентичность удивила и некоторых
западных экономистов, которые указывали на разные
теоретические основы обеих моделей. Модель Домара ос¬
новывается на теории мультипликатора, а Харрода — на
теории акселератора. Интересно отметить, что Харрод
защищал тождественность обоих уравнений роста и под¬
черкнул, что у него мультипликатор играет важную роль,
хотя его капитальный коэффициент выражает принцип
акселерации. Но действия мультипликатора и акселерато¬
ра всегда очень тесно переплетаются. Харрод впоследст¬
вии все же признал, что тождественность обеих норм роста
чисто формальна, ибо вытекает разве только из ограничи¬
тельного условия о том, что норма роста капиталовложе¬
ний тождественна норме роста доходов. Харрод полагал,
что его модель имеет более общий характер, так как она
не включает данное условие 2.
1 Если бы доля сбережений, т. е. предельная и средняя
склонность к сбережению, (иыла, нацример, 15%, а капитальный
коэффициент 3,3, то норма роста должна быть 5%. Чем выше
склонность к сбережению, тем выше должна быть норма роста, и
наоборот. С другой стороны, чем выше капитальный коэффици¬
ент, тем ниже норма роста, и наоборот.
2 См.: R. F. Harro d. Domar and Dynamic Economics.—Econo¬
mic Journal, September, 1959.
306
Сравнение обеих моделей только подтверждает тот
факт, что их познавательная ценность в значительной ме¬
ре ограничена исходными предпосылками. Они выражают
разве только самые основные отношения роста и больше
полагаются на логические упражнения в экономической
динамике, чем на решение реальных проблем экономиче¬
ского роста при капитализме.
в) Функционирование модели:
гарантированная
и естественная нормы роста
Харрод различает три нормы роста: гарантированную
(Gw), естественную (Gn) и действительную (G)1. Гаран¬
тированную норму роста (Gw) определяют имеющиеся
сбережения и капитальный коэффициент, который пред¬
приниматели считают нормальным и поэтому стремятся
удержать. Если экономика развивается такими темпами,
то инвестиции поглощают все сбережения; предпринима¬
тели удовлетворены, ибо весь продукт реализуется и при¬
носит им соответствующие прибыли. Поэтому они будут
стремиться и дальше в той же степени увеличивать про¬
изводство и отвечающие ему капиталовложения.
Естественная норма роста (Gn) определяется ростом
занятого населения и техническим прогрессом. Она, сле¬
довательно, представляет максимально возможную степень
роста, при которой полностью использованы все производ¬
ственные источники.
Действительная норма роста (G) может отклоняться
как от гарантированной, так и от естественной нормы, но
она не может превысить естественную норму роста.
Идеальная динамическая экономика требовала бы, чтобы
G = Gw = Gn. Это была бы норма сбалансированного роста
«золотого века». Сравнивая эти три нормы, Харрод пока¬
зал, почему в системе свободного предпринимательства
нельзя достигнуть этого идеального состояния. Таким
образом он выразил, в целом реалистически, некоторые
противоречия экономического роста при капитализме.
Если действительная норма роста выше гарантирован¬
ной, то капиталовложения превышают накопления. Из
1 Эти обозначения вошли в терминологию буржуазных тео¬
рий роста: они означают: w—warranted, п—natural.
307
этого возникает тенденция к инфляции, а также недопро¬
изводство товаров широкого потребления. Часть потреби¬
тельского спроса должна быть удовлетворена из существу¬
ющих запасов, что ведет к падению желаемого капиталь¬
ного коэффициента, так как отношение «капитал —
производство» включает и капиталовложения в запасы.
Такое положение заставляет предпринимателей дальше
увеличивать капиталовложения, в результате чего перво¬
начальное неравновесие будет ухудшаться.
В случае, если действительная норма роста производст¬
ва и доходов ниже гарантированной нормы, сбережения
будут выше, чем капиталовложения. Целиком по Кейнсу,
из этого возникает безработица, неиспользованные произ¬
водственные мощности и перепроизводство. Капитальный
коэффициент будет выше, чем этого желают предпринима¬
тели, поэтому они и дальше будут уменьшать капитало¬
вложения. Вновь начнет действовать процесс сбережения,
который на этот раз ввергнет экономику в глубокую
депрессию.
А теперь обратим внимание на отношения между
гарантированной и естественной нормами роста. Естест¬
венная норма представляет собой непреодолимый барьер
роста, вытекающий из естественного роста населения и
технического прогресса. Если бы гарантированная нор¬
ма роста была выше, чем естественная, то экономика не
могла бы достичь равновесия. Часть накоплений не
может быть превращена в капиталовложения из-за
отсутствия рабочей силы и технического прогресса. Если
рост натолкнется на этот «потолок полной занятости»,
то экономика будет развиваться в направлении депрес¬
сии.
И напротив, если естественная норма роста выше га¬
рантированной, то, хотя и существует рабочая сила и воз¬
можность технического развития, тем не менее они не
могут быть использованы ввиду отсутствия накоплений.
В результате того, что капиталовложения постоянно бу¬
дут превышать накопления, возникнет инфляционная си¬
туация, которая все больше будет обостряться.
Из этих гипотетических ситуаций, к которым ведут
различные нормы роста, Харрод сделал следующие общие
выводы:
1. «Система свободного предпринимательства» может
функционировать без затруднений только в том случае,
308
если доходы постоянно растут ускоренным темпом. Этот
рост обеспечивают капиталовложения предпринимателей,
предвосхищающие рост потребительского спроса. Но ин¬
вестиционные решения полны неопределенности и не дол¬
жны отвечать накоплениям и требованиям естественного
роста. Но если даже в определенный момент и был обес¬
печен необходимый рост народного хозяйства, спустя не¬
которое время он неизбежно натолкнется на барьер «пол¬
ной занятости».
2. Самое незначительное отклонение от гарантирован¬
ной нормы роста, определяемой долей сбережений в на¬
циональном доходе, накапливается, что постоянно углуб¬
ляет неравновесие. Экономика неудержимо скатывается
в состояние депрессии или инфляции. Таким образом, си¬
стема Харрода не знает внутренних сил, которые бы вер¬
нули ее на путь сбалансированного роста; ее равновесие
является равновесием «на острие ножа».
3. Из вышесказанного следует, что постоянный рав¬
номерный процесс роста требует вмешательства государ¬
ства, его соответствующей финансовой политики. С точки
зрения длительного развития экономическая политика
должна быть направлена на то, чтобы снизить до мини¬
мума различие между гарантированной и естественной
нормами роста. В более поздних работах Харрод особое
внимание уделял естественной норме роста, которую он
определял как «оптимальную». Ключевой проблемой в
достижении этой нормы он 'считал способ влияния на со¬
вокупное сбережение.
Теория Харрода стимулировала разработку моделей
роста, которые комбинируют действие мультипликатора
и акселератора. Таким путем возник так называемый су¬
пермультипликатор. Исходным моментом здесь являют¬
ся автономные капиталовложения, которые благодаря
мультипликационному эффекту повышают доходы. Рост
доходов должен вести к индуктивным капиталовло¬
жениям, при которых вновь действует акселератор. Соз¬
данные таким путем доходы вновь вызовут действие
мультипликатора и т. д. Супермультипликатор мог бы
действовать без ограничения, если бы не натолкнулся
на полное израсходование всех производственных источ¬
ников.
Супермультипликатор только усилил иллюзии запад¬
ных экономистов 'О том, что можно обеспечить длит ель-
309
ный, плавный рост капиталистической экономили. Одно¬
временно он стал исходным пунктом для новых теорий
экономического цикла, которые разработали Д. Хикс,
Р. Гудвин и другие. Когда супермультипликаТор натал¬
кивается на «потолок полной занятости» и полного ис¬
пользования производственных мощностей, рост производ¬
ства замедляется, вследствие чего акселератор действует
в обратном направлении. Движение спада захватывает
всю экономику; самая (низкая точка депрессии будет до¬
стигнута в том случае, когда прекратятся всякие капи¬
таловложения. В этой точке отрицательное действие аксе¬
лератора теряет силу, в результате чего может начаться
процесс подъема экономики, в котором вновь осуществля¬
ется процесс сунермультипликатора.
Модель Харрода также касается ситуаций высокой
степени агрегирования, основными составными частями
которой являются следующие макроэкономические вели¬
чины и показатели: накопление, капиталовложения и ка¬
питальный коэффициент. Само функционирование модели
основывается на весьма упрощенной и нереалистической
гипотезе о действиях предпринимателей в качестве ин¬
весторов.
Модель имела большое влияние на дальнейшее разви¬
тие буржуазных теорий роста, в особенности потому, что
поставила проблему нестабильности равновесия «на ост¬
рие ножа». Именно попытка решить эту проблему вызва¬
ла появление неоклассической ветви теории и моделей
экономического роста.
3. Модель роста
капиталистической
экономики Калдора
В 16О-Х годах внимание буржуазных и марксистских
экономистов привлекла модель роста, разработанная ан¬
глийским экономистом Н. Калдором. Задачей этой чрез¬
вычайно претенциозной модели, претенциозной в теоре¬
тическом и идеологическом смысле, было доказать, что и
при развитом капитализме существуют механизмы, обес¬
310
печивающие длительный и •сбалансированный рост при
полной занятости.
В отношении теоретического характера модели возник¬
ли определенные сомнения. Некоторые считают ее наи¬
более близкой теории Кейнса из всех кейнсианских
моделей, так как ключевую роль здесь играют капитало¬
вложения. Другие же экономисты указывают, что 'автома¬
тический механизм распределения доходов в модели Кал-
дора не имеет ничего общего с анализом Кейнса, он на¬
поминает, скорее, докейноовокую 'ортодоксальную теорию.
Сам Калдор видит близость своей «модели распределения
доходов и накопления капитала» теориям Д. Рикардо,
К. Маркса, фон Неймана, а также теории образования
доходов Кейнса и «динамическому равновесию» Харро¬
да и Домара.
Согласно Калдору, теоретические модели роста должны
исходить из долгосрочных тенденций в развитии капита¬
листического общества. В этой модели выражаются сле¬
дующие «стилизованные факты»: 1) постоянный рост об¬
щего объема производства и производительности труда;
2) постоянный рост капитала в расчете на одного рабоче¬
го; 3) постоянная норма прибыли на капитал; 4) постоян¬
ное соотношение капитал — производство (капитальный
коэффициент) на протяжении длительного периода;
5) высокая корреляция между долей прибылей и долей
инвестиций, причем постоянная доля заработной платы в
национальном доходе показывает, что реальная заработ¬
ная плата растет в (соответствии с ростом производитель¬
ности труда; 6) различия в степени роста производитель¬
ности труда и производства в разных капиталистических
странах, связанные с различной долей капиталовложений
и прибыли.
Уже сама эта идеализированная «стилизацдя» длитель¬
ного развития капиталистической экономики определяет
смысл и цели модели Калдора. Особенно характерной чер¬
той модели является то, что равновесие между капитало¬
вложениями и накоплениями устанавливает не движение
доходов, а их перераспределение между заработной пла¬
той -и прибылью. Кроме того, в модель вводится функция
технического прогресса, в результате чего норма роста
ставится в конечную зависимость от степени реализации
технических нововведений.
311
а) Структура модели
Модель Калдора состоит, в (сущности, из трех функ¬
ций: накопления, капиталовложений и технического про¬
гресса и из уравнения, которое выражает равенство на¬
копления и капиталовложений.
Первоначально кейнсианские модели включали только
среднюю склонность к сбережению. Функция накоплений
Калдора учитывает, что склонность к накоплениям, илй
сбережениям, различна у капиталистов и рабочих, при
этом доля накоплений из прибыли всегда вьппе, чем из
заработной платы. Средняя склонность к сбережениям
является средней арифметической этих двух склонностей,
и уже нельзя считать ее постоянной, так как она меняется
в соответствии с тем, как разделяются доходы между за¬
работной платой и прибылями.
Функция капиталовложений основывается на некото¬
рых гипотезах о действиях предпринимателей. Объем ка¬
питала, который они решают вложить в производство,
зависит от существующей и ожидаемой нормы прибыли.
Предприниматели ожидают, что производство будет расти
в том же темпе, что и в предшествующий период. Поэтому
они вложат столько капитала, сколько необходимо для
того, чтобы повысить производственную мощность в со¬
ответствии с нормой роста производства и спроса. Вера
в рост производства вызывает на основании принципа ак¬
селерации определенный объем индуктивных капитало¬
вложений. При этом особенно важен оптимизм предпри¬
нимателей и гибкость, с которой они применяют новые
достижения науки и техники.
Вопрос (сбережений не столь важен, ибо они всегда
«приспосабливаются» к объему капиталовложений. Так
как Калдор предполагал полное использование производ¬
ственных ресурсов, то сбережения не могут приспособить¬
ся к капиталовложениям благодаря доходообразуюп w му
действию мультипликатора, а только путем перераспре¬
деления доходов между прибылью и заработной платой.
Этот процесс проходит автоматически на основании дей¬
ствия механизма цен. Если капиталовложений больше,
чем сбережений, то спрос на товары будет большим, чем
предложение; уровень цен в этом «случае повышается.
Вследствие этого при постоянной денежной заработной
плате будут повышаться прибыли и падать реальная зара-
312
ботная плата; объем -сбережений увеличится, так как
сбережения из прибыли растут быстрее, чем из заработ¬
ной платы. И наоборот, если капиталовложения меньше
по объему, чем сбережения, то в этом случае цены пада¬
ют, а реальная заработная плата растет. Доходы будут
вновь разделены в пользу заработной платы, что вновь
приведет к падению объема накоплений. Так автомати¬
чески функционирует механизм, который, согласно Кал-
дору, обеспечивает краткосрочное равновесие сбережений
и капиталовложений.
Функция технического прогресса выражает зависи¬
мость нормы роста капитала и производства от темпа
технического прогресса. Производительность труда может
расти только в той степени, в какой осуществляется тех¬
нический прогресс, сопровождаемый ростом обеспечения
труда капиталом. Таким образом, аккумуляция капитала
всегда 'Связана с применением новых достижений науки
и техники. Поэтому норма роста капитала может харак¬
теризовать темп технического прогресса при условии, что
капиталовложения будут достаточными для того, чтобы
впитать все технические нововведения. Бели капиталовло¬
жения осуществляются \в соответствии с темпом техниче¬
ского прогресса, то производство будет постоянно расти.
Поэтому технический динамизм общества, изобретатель¬
ность и гибкость в применении новых достижений науки
и техники в конце концов будут определять уровень нор¬
мы накопления капитала и роста производства.
Из функции технического прогресса -следует, что при
каждой норме роста капитала можно достичь и удержать
постоянный рост экономики. Если норма накопления ка¬
питала низка, то предприятия будут выбирать технику,
которая экономит капитал, если же норма роста высокая,
то они (будут применять дорогостоящую технику. Калдор
одновременно высказывает гипотезу о том, что капитали¬
стическая система имеет длительную тенденцию к ней¬
тральному техническому прогрессу, когда капитальный
коэффициент постоянен и не меняются ни норма прибы¬
ли, ни доля заработной платы и прибыли в национальном
доходе. И напротив, объем капитала и производства
на одного рабочего не постоянны, они растут в соответст¬
вии с уравновешенной нормой роста производительности
труда.
313
б) Калдор о двух стадиях
развития капитализма
Описанная модель применима, по мнению Калдора,
только в условиях развитого капитализма, когда заработ¬
ная плата превышает прожиточный минимум, ‘а норма
прибыли достаточно высока для того, чтобы предприни¬
матели взяли на себя риск, связанный с капиталовложе¬
ниями. Этих условий, согласно Калдору, не было на пер¬
вом этапе развития капитализма. Капитализм в прошлом
веке развивался так, как это описывают Д. Рикардо и
К. Маркс. Производительность труда была относительно
низкой, и поэтому низкой была и сумма прибыли. Рабочие
могли получать заработную плату, едва покрывавшую их
минимальные потребности, все, что оставалось после вы¬
платы заработной платы, составляло прибыли капитали¬
стов. Но и при минимальной заработной плате объем при¬
были был недостаточен для того, чтобы были реализованы
возможности капиталовложений. Таким образом, для этой
стадии капитализма характерна относительная нехватка
капитала в сравнении с потребностями капиталовложе¬
ний, как их определял процесс технических нововведений.
Согласно Калдору, ситуация коренным образом изме¬
нилась на второй стадии развития капитализма, когда
благодаря росту производительности капитала заработная
плата превысила минимум потребностей и растет парал¬
лельно росту производительности труда. В данном случае
заработная плата является остатком после отчисления
прибылей. Норма прибыли и масса прибыли достаточны
для такого накопления капитала, которое позволяет ис¬
пользовать все возможности капиталовложений. Все это
коренным образом изменило механизм функционирования
экономической системы.
Только на этой 'стадии развития может осуществлять¬
ся автоматизм перераспределения заработной платы и
прибыли, который играет такую важную роль в модели
роста Калдора. Объем прибыли достаточен для реализа¬
ции достижений технического прогресса, а заработная
плата отвечает достигнут ому уровню производительности
труда. В условиях постоянного сбалансированного роста
предполагается постоянная норма прибыли и постоянный
капитальный коэффициент, поэтому результаты роста
производительности труда приходятся целиком на долю
214
работах. Не существует проблемы реализации, так как
прибыли отвечают требованиям технического прогресса,
заработная плата растет соответственно росту произво¬
дительности труда.
Политижиапологетические выводы, которые следуют
из «исторического» подхода Калдор а к анализу роста,
слишком очевидны. В отличие ют капитализма прошлого
века, для которого был характерен относительный недо¬
статок капитала, современный капитализм Калдор харак¬
теризует как экономику о достаточной насыщенностью
капитала. В современном капитализме уже не действует
закон максимизации прибыли, ибо капиталисты удовлет¬
воряются такой долей национального дохода, которая по¬
зволяет реализовать достижения технического прогресса.
Здесь (нет ни циклов, ни экономических кризисов, так как
проблема рынка решается постоянным ростом заработной
платы.
Под давлением критики, раздававшейся и со стороны
буржуазных экономистов, Калдор наконец признал, что
его модель 'относится к мифологии динамического равно¬
весия так называемого «золотого века». Тем самым он
констатировал, насколько его модель далека от реальности
капитализма.
Подобные модели, выражающие некоторые конкретные
черты капиталистической экономики, конструирует и
Дж. Робинсон, которая, впрочем, довольно трезво оцени¬
вает их познавательную ценность. «Определить характер¬
ные черты «золотого века»,— пишет она,— вовсе не озна¬
чает предсказать, что они осуществятся в каком-то ре¬
альном периоде истории. Понятие используется, скорее, в
качестве инструмента, с помощью которого выделяются
различные типы дисгармонии, которые должны возник¬
нуть в неконтролируемой экономике» *. В соответствии с
типами дисгармонии в мифологию моделей роста она
включает «золотой век», «оловянный век», «платиновый
век» и другие возможные пути роста. Модель Калдора,
также как и многочисленные модели роста Дж. Робинсон,
выходит из современной кембриджской школы в Англии.
Общей чертой их авторов является то, что ввиду необхо¬
димости динамизации они подвергают ревизии теорию
1 J. Robinson. Essays in the Theory of Economic Growth.
London, 1963, p. 99
315
Кейнса и одновременно остро выступают против теорети¬
ческих основ неоклассических концепций экономического
роста. Они отрицают, в частности, неоклассический прин¬
цип предельной производительности и неограниченной
взаимозаменяемости производственных факторов, высту¬
пают также против концепции неоклассиков о разделении
доходов в капиталистическом обществе, основанной на
этом принципе.
Ввиду этого критического отношения модели данных
авторов следует отнести к неокейнеианской группе. Мы
вернемся еще к этой критике при анализе неоклассиче¬
ских моделей экономического роста.
ГЛАВА XIII
Неоклассические модели
экономического роста
Появление первых неокейнсианских моделей роста
сразу же вызвало их критику с неоклассических позиций.
Основным импульсом разработки так называемых неоклас¬
сических моделей были проблемы, поставленные динами¬
кой Харрода. Сюда относится проблема нестабильности
нормы уравновешенного роста и противоречия между так
называемыми гарантированной и естественной нормами
роста.
Крайняя нестабильность модели Харрода следует из
некоторых чрезмерно ограничительных исходных предпо¬
сылок. Норма равновесия роста — G = s/C — целиком зави¬
сит от степени аккумуляции, т. е. от доли накоплений, так
как предполагается, что капитальный коэффициент не из¬
меняется, ибо его определяют независимые от объема
накоплений технологические условия производства и отве¬
чающие им желания инвесторов. Так называемая гаранти¬
рованная норма роста, удовлетворяющая ожидания пред¬
принимателей, не обязательно должна отвечать естествен¬
ной норме, определяемой ростом 'занятого населения и
техническим прогрессом. Таким образом, динамическое
равновесие Харрода совместимо с безработицей и неисполь¬
зуемыми производственными мощностями, причем наи¬
меньшее уклонение с пути равновесия ведет систему к
инфляции и депрессии.
Эти условия роста, применяемые для капиталистиче¬
ской экономики, давали довольно мрачную картину воз¬
317
можностей ее динамического развития. Поэтому за нео¬
классической критикой, которая с самого начала пыталась
решить проблему равновесия «на острие ножа» Харрода,
скрывался и апологетический замысел. С другой стороны,
эта критика в рамках своих абстрактных предпосылок
в значительной мере была обоснованной, а в результате
введения большого количества факторов роста неокласси¬
ческий подход открыл путь для анализа целого ряда новых
проблем.
Но это вовсе не означает приближения неоклассических
моделей к реальным условиям капиталистической дина¬
мики и существенного расширения возможностей исполь¬
зования теории роста в экономической политике капитали¬
стических стран, скорее наоборот. Кейнсианцы основным
условием экономического роста считают динамику общего
совокупного спроса. Они признают, таким образом, суще¬
ствование проблемы рынка, хотя в своих моделях решают
ее слишком лето и масштабно, без учета реальных воз¬
можностей капиталистической экономики. Неоклассики же
проблематику роста рассматривают исключительно с точки
зрения потенциала производственных факторов; вопрос
реализации растущего общественного продукта не играет
у них никакой роли.
Основным изменением, которое внесли неоклассические
модели в условия уравновешенного роста, является измен¬
чивость капитального коэффициента. Показатель капи¬
тал — производство становится гибким, так как эти модели
учитывают два производственных фактора, труд и капитал,
и предполагают возможность их взаимозаменяемости. Из¬
менения в соотношении между трудом и капиталом, в обес¬
печении труда капиталом представляют одновременно и
изменения капитального коэффициента. В таком случае
нет постоянных производственных коэффициентов. Пред¬
полагается, что и при данной технике можно достичь опре¬
деленного объема производства, используя различные ком¬
бинации производственных факторов.
Неоклассические модели вновь вводят нас в мир совер¬
шенной конкуренции или отклонений от нее, которые явля¬
ются предметом исследования соответствующих неокласси¬
ческих теорий. В мире этих теорий рыночные механизмы
автоматически обеспечивают полное использование произ¬
водственных факторов путем регулирования предложения
и цен и, таким образом, исключают возможность расхож¬
318
дения между гарантированной и естественной нормами
роста. Здесь на свет выступает вновь весь арсенал
абстрактных неоклассических теорий и связанных с ними
аналитических инструментов, которые, впрочем, сейчас
применяются преимущественно в макроэкономическом
масштабе. Среди этих аналитических инструментов цент¬
ральное место занимает производственная функция.
1. К вопросу
о теории производственной функции
Производственная функция выражает в математиче¬
ской форме технико-экономические отношения зависимости
между объемом производства и количеством, с одной сто¬
роны, и взаимным отношением производственных факто¬
ров, необходимых для осуществления данного производст¬
ва,— с другой. Таким образом, она выражает отношения
функциональной зависимости между производственными
издержками и их результатами.
Производственная функция является одним из перво¬
начальных аналитических инструментов теории производ¬
ства, хотя ее чисто математическая разработка связана
только с появлением маржинализма и развитием теории
предельной производительности в конце прошлого века.
Первыми предшественниками производственной функции
были различные «законы прибыли», которые показывали
соотношение между ростом производственных расходов и
объемом производства. Классики буржуазной политической
экономии, в частности Д. Рикардо, знали только так назы¬
ваемый закон понижения прибыли сельскохозяйственного
производства. У Маршалла производственные функции вы¬
ступают как законы постоянных, падающих и растущих
прибылей и расходов.
Производственная функция, разработанная на основе
теории предельной производительности, применялась сна¬
чала в микроэкономике в рамках теории фирмы, а затем и
в макроэкономической сфере. Однако детальная разработка
макроэкономических производственных функций осущест¬
влена была только в настоящее время и неразрывно
связана с развитием неоклассических моделей экономиче¬
ского роста.
319
а) Классово-идеологическое использование
теоретических основ
производственной функции
Наиболее широким и самым общим теоретическим фо¬
ном производственной функции является неоклассическая
теория производственных факторов и предельной произво¬
дительности. Обе эти теории имеют ненаучную, вульгарно¬
апологетическую сторону, которую буржуазные эконо¬
мисты привносят и в интерпретацию производственной
функции. С помощью теории производственных факторов
они стремятся доказать, что стоимость создается не только
трудом, в ее образовании участвуют и остальные производ¬
ственные факторы, в частности капитал, что отдельные
производственные факторы занимают равноценное поло¬
жение в создании стоимости. Вульгарная же интерпретация
теории предельной производительности в свою очередь
должна оправдать капиталистическое распределение дохо¬
дов. которое будто бы заключается в вознаграждении,
соответствующем стоимости предельного продукта отдель¬
ных производственных факторов.
Мы уже указывали, что ни теория производственных
факторов, ни теория их предельной производительности
не имеют ничего общего с процессом образования стои¬
мости и с определением ее величины. Так называемые
производственные факторы являются только лишь необхо¬
димыми элементами производственного процесса, резуль¬
татом которого является определенное количество потре¬
бительной стоимости, материального богатства. Между
результатом производственного процесса и затратой соот¬
ветствующего количества производственных факторов су¬
ществуют определенные отношения зависимости, которые
определяются прежде всего существующим состоянием
техники и технико-экономическими условиями производст¬
ва. Эти отношения с точки зрения максимального объема
производства исследует и выражает производственная
функция. Поэтому стремление связать ее с интерпретаци¬
ей стоимости и распределения национального дохода
между отдельными классами капиталистического общест¬
ва всегда открыто преследует классово-апологетические
цели.
В области микроэкономического анализа производствен¬
ная функция играет важную роль в теории фирмы, которая
320
объясняет абстрактные условия равновесия производства
при условии «совершенной конкуренции». Сюда, в част¬
ности, относится предпосылка, что предприятие работает
таким способом, что при данных ценах производст¬
венных факторов максимизирует производство и прибыль
и соответственно доводит до минимума производствен¬
ные расходы. Уже сама формулировка проблемы говорит
о том, что выводы маржинальной теории фирмы должны
соответствовать результатам неоклассического анализа рав¬
новесия потребителя. Предприятие достигает состояния
равновесия, максимизирует свои позиции при такой ком¬
бинации производственных факторов, когда предельные
продукты производственных факторов пропорциональны
их ценам.
В сфере макроэкономики теорию производственной
функции развивали Дж. Кларк, Ф. Уикстид, К. Виксель,
с тем чтобы обосновать маржинальную теорию распределе¬
ния национального дохода. В поддержку этой апологетиче¬
ской теории -многократно использовали аргумент о так
называемом исчерпании продукта. Речь шла о том, что
доход, который получали собственники отдельных произ¬
водственных факторов на основании предельного продук¬
та, в целом равнялся стоимости всего произведенного про¬
дукта.
Более конкретный анализ формально-математических
особенностей агрегатной производственной функции пока¬
зал, что «доказательство» об исчерпании продукта вытека¬
ет из предпосылки, что производственная функция линейна
и гомогенна в первой степени. Поэтому в отношении ее дей¬
ствительно определение Эйлера: значение гомогенной
функции возрастает всегда на такую же величину, как и ее
независимая переменная. Если предположить, что объем
производства является функцией труда и капитала, то
полное исчерпание продукта долей обоих производствен¬
ных факторов можно математически выразить следующим
образом:
Y-4L.L+ 2-. К.
dL dK
Общий продукт Y равняется сумме произведений затра¬
ченного количества труда (L) и капитала (К) на их пре¬
дельные продукты. Если оба производственных фактора
321
увеличиваются в п раз, то и общий объем производства
увеличивается в п раз, так что вклады, которые мы припи¬
сываем отдельным производственным факторам, всегда
равняются общему объему производства.
б) Производственная функция
Кобба — Дугласа
Наиболее известная производственная функция, на
основании которой были построены первые неоклассиче¬
ские модели роста, названа по имени американского эконо¬
миста П. Дугласа и математика X. Кобба. Эти исследовате¬
ли впервые попытались проверить свою производственную
функцию на конкретном статистическом материале. Как
писал Е. Домар, они проявили «безумную храбрость», ко¬
торая заключается в том, что упрощающие предпосылки,
на которых основывается их линейная и гомогенная произ¬
водственная функция, они приписывают экономической
реальности.
При составлении производственной функции Дуглас
исходил из следующих основных предпосылок, которые в
то же время выражали его «неоклассический» взгляд на
процессы производства:
1. Объем производства является функцией только двух
производственных факторов — труда и капитала; между
ними существует возможность неограниченной взаимоза¬
меняемости. Остальные производственные факторы, в ча¬
стности технический прогресс, не учитываются.
2. Предельный продукт растущего производственного
фактора падает, если величина другого фактора не изме¬
няется. Но предельный продукт обоих производственных
факторов всегда положительная величина, т. е. увеличи¬
вает объем производства.
3. Между объемом производства и величиной производ¬
ственных расходов существует линейная зависимость. Про¬
изводство увеличивается пропорционально с одинаковым
ростом обоих производственных факторов. Таким образом,
их эффективность не меняется с объемом производства.
Это известная предпосылка, заключающаяся в том, что
процесс производства проходит при постоянных прибылях
и расходах. На основании этих предпосылок общую фор¬
мулу производственной функции
322
Y=f(L, К)
можно написать в развернутом виде:
Y=ALaK\
В этой формуле Y представляет физический объем про¬
изводства, L — количество затраченного труда, а К — ко¬
личество вложенного капитала. Их показатели, а и ß,
выражают частичную эластичность производства, учиты¬
вая труд или капитал, и вместе составляют 1. Таким обра¬
зом, производственная функция является гомогенной функ¬
цией порядка a+ß. И наконец, А является коэффициен¬
том пропорциональности, который выражает влияние не
поддающихся измерению производственных факторов, та¬
ких, как технический прогресс, улучшение организации
производства, повышение квалификации труда и т. д. Все
три параметра — А, a, ß — являются неизвестными, вели¬
чина которых должна быть установлена путем анализа
конкретных статистических данных.
Кобб и Дуглас исследовали три временных ряда, кото¬
рые характеризовали развитие обрабатывающей промыш-
ности в США за период с 1899 по 1922 г.: рост основного
капитала, количество отработанных часов и объем произ¬
водства они выразили в индексах. В результате было уста¬
новлено, что за исследованный период соотношение между
капиталом и трудом изменилось, так как темпы их роста
были разными. Основной капитал увеличился в четыре
раза, соответственно обеспечение труда капиталом увели¬
чилось в 2,7 раза, в то время как количество отработанных
часов выросло только на 61%. Физический объем наблю¬
даемого производства увеличился на 140%. Эти временные
ряды дали возможность вычислить параметры производст¬
венной функции, исходя из предположения, что она яв¬
ляется линейной и гомогенной. Из этого предположения
следовало, что одинаковый рост обоих факторов должен
был вызвать пропорциональный рост всего производства.
Именно различный темп роста труда и капитала дал воз¬
можность вычислить параметры их производственной эла¬
стичности. Как результат возникло следующее конкретное
выражение производственной функции:
y=l,01L3/‘Kv‘.
323
Функция приписывает из общего физического объема
производства 3U труду и капиталу. Сравнение с дейст¬
вительным ростом наблюдаемого производства дало авто¬
рам в целом удовлетворительные результаты.
Частичная эластичность производства показывает про¬
центный рост его объема, если один производственный
фактор увеличивается на 1% при неизменности другого
фактора. Таким образом, не только относительная доля
отдельных факторов, но и их производственная гибкость
не зависят ни от их взаимного соотношения, ни от объема
производства.
Производственная функция Кобба — Дугласа представ¬
ляет только один тип производственной функции.
Самые важные черты ее в духе неоклассической теории
можно экономически интерпретировать следующим обра¬
зом.
1. Сумма эластичности производства с учетом труда и
капитала равняется 1. Это значит, что предполагается по¬
стоянство прибыли, отсутствие накопления и роста удель¬
ных расходов.
2. Предполагается неограниченная взаимозаменяемость
производственных факторов. Данный объем производства
может быть достигнут при любой комбинации труда и ка¬
питала. В то же время, чем больше труда заменяется ка¬
питалом, тем больше капитала необходимо для замены
единицы труда. Предельная норма взаимозаменяемости
труда капиталом, т. е. соотношение мещду предельным про¬
дуктом труда и предельным продуктом капитала, растет.
Согласно неоклассической теории, это соотношение равно
соотношению между вознаграждением единицы труда и
капитала, так как предполагается, что производственные
факторы получают вознаграждение согласно предельному
продукту.
3. Следующей важной особенностью функции Кобба —
Дугласа является предположение, что степень взаимоза¬
меняемости постоянна и равна 1. Под степенью взаимоза¬
меняемости понимается легкость, с которой можно взаимно
заменять производственные факторы, в данном случае
труд капиталом. Это, естественно, будет зависеть от соот¬
ношения между капиталом и трудом, ибо с ростом этого
соотношения растет и предельная норма взаимозаменяе¬
мости труда капиталом. Функция предполагает, что зави¬
симость между развитием соотношения KjL и предельной
324
нормой взаимозаменяемости dLjdK постоянна и пропор¬
циональна, что показывает степень взаимозаменяемости.
4. Функция не учитывает качественные изменения
производственных факторов и технический прогресс. Она
показывает только зависимость между ростом объема про¬
изводства, качественным ростом и изменениями в пропор¬
циях производственных факторов. Другими словами, пред¬
метом исследования является лишь влияние указанных
пропорций между факторами в определенной производст¬
венной функции. Таким образом, все внимание сосредото¬
чено на так называемых экстенсивных факторах роста.
в) Другие типы
производственных функций
Широкие эмпирические исследования, на основании ко¬
торых западные экономисты пытаются проверить степень
соответствия между абстрактными упрощающими предпо¬
сылками производственной функции Кобба — Дугласа и
экономической реальностью, привело к формулированию
новых производственных функций. Речь идет, в частности,
о противоречии предполагаемых законов результативности
и степени взаимозаменяемости опытно-статистических дан¬
ных. Правда, адекватность результатов этих исследований
в значительной мере зависит от методов вычислений, а так¬
же от надежности и достоверности соответствующих дан¬
ных. Самым большим недостатком этих исследований яв¬
ляется то, что эмпирические данные, которые отражают
капиталистическую структуру производственного процесса,
интерпретированы в духе идеализированного мира нео¬
классической теории.
В целом ясно, что объем производства не должен расти
пропорционально росту производственных расходов; сумма
параметров, которые выражают гибкость производства с
точки зрения труда и капитала, не должна, таким образом,
равняться единице. Если предположить, что их сумма
меньше 1 (производственные расходы растут быстрее, чем
объем производства), то доходы обнаруживают тенденцию
к снижению. И наоборот, если сумма эластичности факто¬
ров производства выше 1, то производство, расходы и про¬
изводительность производственных факторов имеют тен¬
денцию роста. Экономия, порождаемая масштабами произ¬
325
водства при определенных условиях, соответствует
действительному ходу производственного процесса. Но эти
отклонения от первоначальных предпосылок функции
Кобба — Дугласа не имеют принципиального характера.
При разработке производственных функций особое вни¬
мание уделяется показателю степени взаимозаменяемости.
Кобб и Дуглас предполагали, что она является постоянной
и равной единице. Путем опытного исследования конкрет¬
ных производственных отраслей было установлено, что ве¬
личина степени взаимозаменяемости колеблется от 0 до 1
и что обычно она ниже 1. Это значит, что предельная нор¬
ма взаимозаменяемости растет быстрее, чем соотношение
между трудом и капиталом, в результате чего замена труда
капиталом становится все более трудной. И это предполо¬
жение представляет определенное приближение к эконо¬
мической реальности. Степень взаимозаменяемости опреде¬
ляет прежде всего существующая технология, которая ста¬
вит определенные границы возможной взаимной замены
производственных факторов.
Так возникла категория производственных функций,
определяемых как производственные функции с постоян¬
ной степенью взаимозаменяемости (так называемые функ¬
ции CES — Constant Elasticity of Substitution) l. Само обо¬
значение вводит в заблуждение, так как производственная
функция Кобба — Дугласа предполагает постоянную сте¬
пень взаимозаменяемости. Это означает, что она не зави¬
сит от изменений относительных пропорций между произ¬
водственными факторами и соответственно от объема произ¬
водства. Но в настоящее время производственная функция
Кобба — Дугласа выступает как особый случай производст¬
венных функций типа CES. С одной стороны находится
производственная функция Леонтьева, которая предпола¬
гает степень взаимозаменяемости равной нулю, ибо здесь
целиком исключается взаимная замена труда капиталом;
с другой стороны — функция Кобба — Дугласа с нормой
эластичности равной 1. Она, таким образом, предполагает
равномерное движение отношения капитал — труд и гра¬
ничной нормы их взаимозаменяемости и допускает неогра¬
ниченную возможность взаимозаменяемости обоих произ¬
1 Этот тип производственной функции впервые разработали
и обосновали К. Д. Арров, Г. В. Ченери, Б. С. Минхас и Р. М. Со-
лоу в работе «Capital-Labor Substitution and Economic Efficien¬
cy».—Review of Economics and Statistics, August, 1961.
326
водственных факторов, что с точки зрения реальных усло¬
вий производства уже на первый взгляд является
абсурдным постулатом.
Другая группа производственных функций предполага¬
ет переменную степень взаимозаменяемости; предпола¬
гается, что она меняется с каждым колебанием пропорции
между трудом и капиталом в производственном процессе.
Особенности производственной функции с переменной сте¬
пенью взаимозаменяемости (производственная функция
VES) до сих пор детально не изучены, однако нам пред¬
ставляется, что возможности ее применения весьма огра¬
ниченны.
Несмотря на то что в настоящее время существует об¬
ширная литература о различных типах производственных
функций, неоклассические модели роста чаще всего опира¬
ются на производственную функцию Кобба — Дугласа. Ее
притягательность вытекает из того, что она проста и удоб¬
на. Она дает возможность использовать доли доходов для
определения предельной производительности производст¬
венных факторов и свободно расширить их количество. Но
этот подход никак не обоснован реальными общественно-
экономическими силами, которые оказывают решающее
воздействие на распределение национального дохода, и слу¬
жит прежде всего для оправдания доходов, которые в ка¬
питалистическом обществе получают собственники средств
производства. Кроме того, он идеализирует капиталистиче¬
ское распределение ресурсов производства как оптималь¬
ное с точки зрения его результатов.
С другой стороны, производственная функция Кобба —
Дугласа была эффективно использована для вычисления
дальнейших источников роста, в особенности технического'
прогресса, а также для разработки целого ряда реальных
и нереальных проблем экономической динамики. Но это-
относится уже к конкретной истории развития неокласси¬
ческих моделей роста и их проблематики.
2. Первые неоклассические модели
экономического роста
Начало разработки неоклассических моделей роста-
относится к середине 50-х годов и связано с публикацией
двух статей американского экономиста Р. Солоу в 1956 и
327
1957 гг. Хотя в своих работах он использует производствен¬
ную функцию Кобба — Дугласа, но сама проблематика и
цели, которые он преследует, совершенно отличны от про¬
блематики Кобба — Дугласа. Первая статья показывает,
как с помощью инструментов неоклассического анализа
можно устранить конфликт между гарантированной и
естественной нормами роста модели Харрода, во второй —
в исследование вводится технический прогресс как особый
фактор роста.
а) Неоклассическое решение
крайней нестабильности
системы Харрода
Статьи Солоу как бы продолжают исследование пробле¬
мы крайней нестабильности сбалансированного роста мо¬
дели Харрода. Эту проблему включают все кейнсианские
модели типа Харрода и Домара, в которых капиталовложе¬
ния выступают в качестве единственного фактора роста и
предполагают постоянное соотношение между капиталом и
производством, выражается ли оно капитальным коэффи¬
циентом или его обратной величиной: производитель¬
ностью, или эффективностью, капитала. Солоу хотел до¬
казать, что в неоклассическом мире не может возникнуть
ситуация равновесия «на острие ножа», так как примене¬
ние принципов неоклассического анализа устраняет проти¬
воречие между гарантированной (Gw) и естественной
(Gn)Kнормами роста.
Модель, которая дает эти результаты, является свое¬
образной комбинацией кейнсианских и неоклассических
постулатов. С одной стороны, Солоу предполагал, что ка¬
питаловложения являются результатом определенной
склонности к сбережениям (s) и, таким образом, они про¬
порциональны доходам и равняются sY. С другой стороны,
объем производства определяется линейной, гомогенной
функцией: Y=F(K, L). Путем введения неоклассического
условия о взаимозаменяемости производственных факто¬
ров модель Харрода — Домара достигает высшей ступени
обобщения. Соотношение капитал — труд приспосабливает¬
ся к изменению цен производственных факторов; капиталь¬
ный коэффициент становится гибким. Возникает зависи¬
мость между долей накоплений (5), которая определяет
328
объем капиталовложений, и величиной капитального коэф¬
фициента.
Этими условиями определяется предложение капитала
(К), но для определения уровня реального дохода (Y) нам
нужно еще узнать объем предложения труда (L). Солоу
предполагал, что предложение труда определяется внешни¬
ми условиями и растет постоянным темпом п. Так как он
не учитывал технический прогресс, то полное использова¬
ние капитала и рабочей силы требует, чтобы норма накоп¬
ления равнялась пК. Условие динамического равновесия
накопления и капиталовложений выражается следующим
уравнением:
sF(K, L) = nK.
Норма сбалансированного роста капитала, которая, соб¬
ственно, равна норме роста работающего населения, яв¬
ляется основным условием равномерного соотношения
между капиталом и трудом. Его уравновешенная величина
устанавливается и удерживается вследствие воздействия
известного неоклассического механизма. Если капитал
растет быстрее, чем увеличивается рабочая сила, то пред¬
приниматели переходят в смысле использования капитала
к наиболее интенсивным производственным действиям,
в результате чего соотношение капитал — труд превышает
уравновешенную величину. Предельная производитель¬
ность и вместе с ней цена капитала падают; поскольку речь
идет о линейной, гомогенной функции, то производство
растет медленнее, чем капитал. Доля накоплений, которые
являются функцией реального дохода, падает; рост накоп¬
лений капитала замедляется, что вызывает тенденцию
к обновлению сбалансированной пропорции между капита¬
лом и трудом.
Обратные процессы протекают в том случае, если рабо¬
чая сила растет быстрее, чем капитал, в результате чего
соотношение капитал — труд будет ниже, чем его уравно¬
вешенная величина. В этом случае предприниматели будут
отдавать предпочтение производственным методам, эконо¬
мящим капитал. Производство растет быстрее, чем капи¬
тал, вместе с ним растет и объем накоплений; таким путем
вновь возникает тенденция возврата к капиталовложени¬
ям, которые отвечают уравновешенному соотношению
капитал — труд.
329
Этот механизм функционирует в соответствии с нео¬
классическими условиями: сбережения автоматически вы¬
зывают тот объем капиталовложений, который отвечает
уравновешенному соотношению капитал — труд и тем са¬
мым обеспечивают полную занятость капитала и труда.
Тем самым исключается конфликт между гарантированной
и естественной нормой роста, так как случайные отклоне¬
ния от нее вызывают силы, восстанавливающие равномер¬
ную норму роста.
б) Производственная функция
и технический прогресс
Описанная модель приоткрывает завесу над тем, как
неоклассическая теория позволяет решать проблемы, по¬
ставленные в кейнсианских моделях роста. Еще больше
ускорила дальнейшее развитие теории роста вторая статья
Солоу, в которой он в качестве нового фактора роста вво¬
дит в производственную функцию фактор технического
прогресса. При этом проблемой, которую он выдвинул, яв¬
ляется попытка отличить и особым способом выразить воз¬
действие количественного роста производственных факто¬
ров, с одной стороны, и влияние технического прогресса на
объем производства — с другой. Для этой цели он исполь¬
зовал производственную функцию Кобба — Дугласа в из¬
мененной форме:
Y=F(K, L, t).
Знак t выражает технические изменения как функцию
времени. Технический прогресс требует разве только вре¬
мени и не зависит от количественных изменений в произ¬
водственных факторах и сам также не оказывает на них
влияния. Таким образом, предполагается так называемый
нейтральный технический прогресс, который в неокласси¬
ческом понимании не изменяет предельную степень взаи¬
мозаменяемости. Производственные факторы и после тех¬
нических изменений используются в тех же пропорциях,
как и до этого. Производственная функция, охватывающая
нейтральный технический прогресс, имеет поэтому следую¬
щую форму:
Y=A(t)f(K, L),
330
где A(t) —коэффициент, который определяет технический
прогресс как функцию времени t. Поскольку речь идет о
гомогенной и линейной функции, то на основании форму¬
лы Эйлера можно разделить темп роста производства на
действие, которое вытекает из взаимозаменяемости между
трудом и капиталом, и действие, которое мы приписываем
техническому прогрессу. Таким образом, следует отличать
Рис. 8. q — производство продукции за 1 час труда;
к — затраты капитала за 1 час труда.
движение, проходящее вдоль данной производственной
функции, от изменений, которые в ней вызывает техниче¬
ский прогресс. Эту проблему графически можно выразить
следующим образом (см. рис. 8).
Кривая I показывает первоначальную производствен¬
ную функцию Р=/(&), где изменяющийся производствен¬
ный фактор выражен количеством капитала на отработан¬
ный час. Параметр q выражает объем производства на
отработанный час, измеряет, таким образом, производитель¬
ность труда. Если относительное количество капитала воз¬
растает от к\ до к2, то производство на одного работника
возрастает от Р1\ до Р12. Кривая II показывает те измене¬
ния, которые вызывает в производственной функции тех¬
331
нический прогресс. При интенсивности затрат капитала к\
относительный объем производства повышается от Р1\ до
Рп2; если количество капитала на единицу труда будет
составлять к2, то объем продукции на отработанный час
возрастет вследствие технического прогресса до Р112.
Общее воздействие на рост производства мы можем в
этом случае разложить на два частичных воздействия: дви¬
жение в первоначальной производственной функции I по¬
казывает, насколько возросло бы производство без техниче¬
ского прогресса, т. е. только в результате роста капитала
на единицу труда. Производственная функция II показы¬
вает, какой рост производства вызывает технический про¬
гресс при одном и том же соотношении капитал — труд.
Для того чтобы при данных условиях вычислить пока¬
затель технических изменений, Солоу были необходимы
временные отрезки со следующими данными: объем произ¬
водства на единицу труда, количество капитала на единицу
труда и доля капитала в общем росте производства. Произ¬
водственную гибкость капитала он определил на основании
доли собственности в национальном доходе. Эти данные по
несельскохозяйственному производству США он определил
за период с 1909 по 1949 г.
Результаты, которые он получил, поразительны. Самым
важным результатом исследования было то, что из общего
роста производительности труда, которая увеличилась за
указанный период вдвое, 90% было достигнуто благодаря
техническим изменениям и только 10% —благодаря росту
капитала.
Но этот поразительный результат в значительной мере
определялся самим методом, с помощью которого Солоу и
многие другие западные экономисты определяют воздей¬
ствие технического прогресса на рост производства. Преж¬
де всего на основании доли доходов определяется вклад
чистых количественных изменений в израсходованном ко¬
личестве труда и капитала. Таким путем мы получим долю
взаимозаменяемости труда капиталом. Эта доля отчисляет¬
ся от общей нормы роста и весь остаток приписывается
техническому прогрессу как третьему фактору производ¬
ства. Этот «остаточный фактор» в соответствии с исходны¬
ми предположениями вообще не зависит от изменений в
относительных количествах израсходованного труда и ка¬
питала. Таким образом, он выражает все остальные влия¬
ния, которые воздействовали на рост производства: повы¬
332
шение квалификации труда, улучшение капитальных ре¬
сурсов, совершенствование организации производства, рост
накопления и т. д. Поэтому М. Абрамович характеризовал
«остаточный фактор» как «степень нашего незнания при¬
чин экономического роста» 1.
На показатель технического прогресса, полученный
этим остаточным методом, влияет целый ряд неоклассиче¬
ских предпосылок. Сюда относится, в частности, предполо¬
жение, что за весь наблюдаемый период производство осу¬
ществляется с постоянными издержками и при нейтраль¬
ном техническом прогрессе. Это значит, что соотношение
капитал — труд росло независимо от изменений в технике
или организации труда. Целиком абсурдна и гипотеза о
том, что американская экономика за этот период была в
такой мере «конкурентоспособна», что долю труда и капи¬
тала в национальном доходе можно считать в целом на¬
дежным выражением результатов, соответствующих их
предельной производительности.
3. Роль технического прогресса
и капиталовложений
в процессе экономического роста
Попытка отделить технический прогресс от накопления
капитала и рассмотреть их как два самостоятельных и не¬
зависимых фактора роста оказала большое влияние на
дальнейшую разработку теоретических и методологиче¬
ских проблем анализа экономического роста. Она нашла
много последователей среди экономистов-неоклассиков, но
также и много критиков среди кейнсианцев. Прежде всего
вызвала «волну инвестиционного пессимизма» у тех, кото¬
рые исходили из фальшивых иллюзий о том, что техниче¬
ский прогресс как самая значительная сила роста абсолют¬
но не зависит от капиталовложений. Этот вывод противо¬
речил неокейнсианским моделям, в которых накопление
капитала выступает в качестве единственного фактора,
определяющего норму роста. Позже роль капиталовложе¬
ний в процессе роста была полностью реабилитирована.
1 Н. Abramowitz. Resource and Output Trends in the
United States since 1870.—American Economic Review, May, 1956.
p. 11.
333
Это произошло, с одной стороны, в результате соединения
технического прогресса с накоплением капитала, и с дру¬
гой — в результате подчеркивания воздействия на процесс
роста капиталовложений, направленных в непроизводст¬
венную сферу.
В полемике, развернувшейся между последователями
неоклассического и неокейнсианского подхода, главным
предметом спора стали вопросы характера и типов техни¬
ческого прогресса, отношения между техническим прогрес¬
сом и накоплениями капитала, измерения капитала, рас¬
членения «остаточного» фактора на его составные части
и т. д. Эта полемика продолжается и в настоящее время,,
но многие вопросы не находят удовлетворительного реше¬
ния. Весьма важным является то, что в дискуссии всплыли
и основные вопросы так называемой теории капитала, ко¬
торые тесно связаны с познавательной и классово-идеоло¬
гической функциями неоклассического маржинального,
анализа.
а) Типы технического прогресса
С точки зрения двухфакторной производственной функ¬
ции (труд и капитал) с одним конечным продуктом произ¬
водства можно принципиально различать два типа техни¬
ческого прогресса: нейтральный и ненейтральный.
Нейтральный технический прогресс равномерно повы¬
шает эффективность обоих производственных факторов; он
не экономит ни труд, ни капитал в том смысле, чтобы из¬
менять относительные пропорции, в которых они расходу¬
ются. Его действие проявляется в том, что объем произ¬
водства увеличивается при неизменных производственных
расходах или тот же объем производства достигается с бо¬
лее низкими производственными издержками при одном и
том же соотношении затрат труда и капитала.
Нейтральный технический прогресс можно изобразить
при помощи изоквантовых кривых, выражающих одинако¬
вый объем производства (см. рис. 9).
Кривая I изображает затраты труда и капитала, необ¬
ходимые для технических изменений; кривая II показыва¬
ет, что в результате технического прогресса тот же объем
производства достигается равномерным снижением про¬
изводственных издержек.
.334
Технический прогресс, который не является нейтраль¬
ным, или экономит труд (требует затрат капитала), или
экономит капитал (требует затрат труда). Из этого сле¬
дует, что технический прогресс не является нейтральным,
если накопление, которое он вызывает в обоих статьях
Рис. 9. Нейтральный технический прогресс.
производственных расходов, не осуществляется одинако¬
вым темпом. Два типа ненейтрального технического про¬
гресса можно изобразить с помощью изоквантовых кри¬
вых (см. рис. 10 и рис. 11).
При более точном определении нейтрального техниче¬
ского прогресса в буржуазных теориях роста соперничают
между собой два основных определения — Хикса и Харро-
да, все остальные определения являются только комбина¬
цией этих двух К
1 Дж. Р. Хикс дает свое понимание технического прогресса в
работе «Theory of Wages». New York, 1948; определение Харрода
дано им в работе «К теории экономической динамики». М., 1959.
335
Согласно определению Хикса, технический прогресс
нейтрален в том случае, если при данном соотношении
между трудом и капиталом не меняется соотношение их
предельных продуктов. Из этого следует, что технический
прогресс экономит капитал в том случае, если предельный
продукт труда растет быстрее предельного продукта ка¬
питала. И наоборот, технический прогресс экономит труд
в том случае, если предельный продукт капитала растет
Рис. 10. Трудосберегающий технический прогресс.
Рис. И. Капиталосберегающий технический прогресс.
быстрее, чем предельный продукт труда, при постоянных
пропорциях между трудом и капиталом. Если продуктив¬
ность обоих производственных факторов растет равномерно
и степень взаимозаменяемости не меняется, то речь идет
о нейтральном техническом прогрессе. Ясно, что именно из
этого определения исходили неоклассики, когда в процессе
роста при определении понятий отделили влияние взаимо¬
заменяемости производственных факторов от воздействия
технического прогресса.
Харрод определяет характер технического прогресса с
точки зрения изменений, которые он вызывает в капиталь¬
ном коэффициенте. Таким образом, его определение сосре¬
доточивает все внимание на продуктивности капитала, вы-
ражепной в соотношении капитал — производство. В пони¬
мании Харрода технический прогресс нейтрален в том слу¬
чае, если при постоянной норме процента капитальный
коэффициент не меняется. Но это предполагает, что соот¬
ношение между капиталом и трудом возросло, в результате
336
чего количество капитала на единицу труда, а вместе с
ним и производительность труда достигли такого уровня,,
при котором эффективность капитала не меняется. Если
при постоянной норме процента капитальный коэффициент
повышается, то, согласно Харроду, речь идет о техниче¬
ском прогрессе, экономящем труд, а если капитальный
коэффициент падает, то технический прогресс экономит
капитал.
В понимании Харрода взаимозаменяемость труда и ка¬
питала не отрывается от технического прогресса, скорее
наоборот, вызывается им. Технический прогресс неразрыв¬
но связан с капиталовложениями, повышает соотношение
капитал — труд и представляет собой рост производитель¬
ности труда. В этом смысле концепция нейтрального тех¬
нического прогресса Харрода отвергает неоклассическое
понимание взаимозаменяемости производственных факто¬
ров и понимание технического прогресса, независимого ог
накопления капитала.
б) Объективированный
и необъективированный технический
прогресс
Критики неокейнсианского направления подчеркивали,,
что в неоклассических моделях технический прогресс не
требует никаких издержек, а появляется как манна небес¬
ная. В случае нейтрального технического прогресса это в
одинаковой мере касается обоих производственных факто¬
ров, повышая их производительность. Производственная
функция предполагает, что труд и капитал гомогенпы и
совместно вырабатывают какой-то гомогенный и абсолют¬
но вещественный продукт, который может служить раз-
личным целям, для личных или производственных нужд,
как средство производства и как предмет широкого потреб¬
ления. Гомогепный и вещественный капитал может комби¬
нироваться любым способом с трудом. Капитальные блага
моментально и без каких-либо расходов превращаются в
формы, отвечающие новейшим требованиям технического
прогресса. Неоклассики с удовольствием подчеркивают эти
качества своих простых однопродуктовых моделей, когда
в качестве символического продукта рассматривают масло,
механические игрушки, заливное, сталь и т. д.
337
Критики неоклассических моделей указывали, что пред¬
положение широкой и даже неограниченной взаимозаме¬
няемости между производственными факторами с точки
зрения реального мира абсурдно. Вместо этого они пред¬
ложили отличать взаимозаменяемость ex post и ex ante.
Взаимозаменяемость ex post значительно ограничена, если
не исключается целиком: соотношение между трудом и ка¬
питалом твердо зафиксировано существующим производ¬
ственным оборудованием, которое всегда соответствует
определенной ступени технического развития. Но можно
ли говорить о взаимозаменяемости ex ante, если произво¬
дятся капиталовложения, связанные с выбором техники.
Возможность взаимозаменяемости проявляется значитель¬
но больше за длительный период, чем за короткий. Уже
из этого видно, что применение производственных функ¬
ций в моделях роста имеет совершенно иное значение в
анализе прошлого, чем в предсказывании будущего раз¬
вития.
Под давлением критики экономисты-неоклассики в сво¬
их моделях начали различать объективированный и не-
объективированный технический прогресс. Необъективиро-
ванный технический прогресс вытекает из улучшения
организации производства, из введения более эффективных
методов управления, повышения квалификации рабочей
силы и других подобных улучшений преимущественно
организационного характера. Согласно утверждению нео¬
классиков, он не требует никаких капиталовложений и ка¬
сается всего капитала, который поэтому с точки зрения
«необъективированного» технического прогресса можно
считать гомогенным.
Иначе обстоит дело с объективированным техническим
прогрессом; он касается только новейшего производствен¬
ного оборудования и поэтому неразрывно связан с накоп¬
лениями капитала, с новыми производственными капита¬
ловложениями. Только в них «объективизируется» техни¬
ческий прогресс. Существующий запас основного капитала
состоит из ряда наслоений, которые отражают состояние
техники и технологических знаний в периоды, когда воз¬
никло соответствующее производственное оборудование.
Состояние техники определяет и количество рабочей силы,
которое связано с производственным оборудованием раз¬
личных поколений, и, таким образом, исключает возмож¬
ность взаимозаменяемости труда и капитала.
338
На основании «объективированного» взгляда на техни¬
ческий прогресс составляются модели, включающие возра¬
стной состав производственного оборудования (модели
vintage). Каждое поколение имеет свою собственную про¬
изводственную функцию, а производственное оборудова¬
ние в целом отражает собственно историю техники за
определенный период. Новый подход к пониманию техни¬
ческого прогресса неизбежно вызвал предположение о го¬
могенном и идеально вещественном капитале.
Мы видим, что в первых неоклассических моделях
роста выступал только «необъективированный» техниче¬
ский прогресс. С установлением различия между объекти¬
вированным и необъективированным техническим прогрес¬
сом неоклассики возвращаются к признанию значения
накопления капитала для процесса экономического роста.
Одновременно основной упор переносят с чистых капита¬
ловложений на валовые, которые включают и восстановле¬
ние устаревшего и списанного производственного оборудо¬
вания. В качестве носителя технического прогресса высту¬
пают в данном случае валовые капиталовложения, к
результате чего темп роста зависит от среднего возраста
производственного оборудования и от общего объема капи¬
таловложений.
Таким образом, современные буржуазные экономисты
открыли старую истину о том, что не только новые капи¬
таловложения, но и само обновление морально или физи¬
чески устаревшего основного капитала является значи¬
тельным фактором экономического роста. Этот вывод стал
важным шагом на пути, ведущем к реабилитации капита¬
ловложений, которые неоклассические модели, основанные
на производственной функции с необъективированным
нейтральным техническим прогрессом, целиком дискреди¬
тировали.
Дальнейшим шагом на этом пути стал вывод о том, что
и необъективированный технический прогресс не возникает
как «функция времени», не является каким-то «даром не¬
бес», а зависит от капиталовложений вне сферы матери¬
ального производства. Новые технические и технологиче¬
ские достижения, повышение качества и квалификации
рабочей силы, различные организационные улучшения
и пр. предполагают крупные капиталовложения, в боль¬
шинстве случаев общегосударственного характера, которые
идут на развитие просвещения, воспитания, здравоохране¬
339
ния и прежде всего на развитие науки и исследования.
Такое понимание капиталовложений включает не только
материальные капиталовложения, непосредственно свя¬
занные с производством, но и так называемые нематери¬
альные капиталовложения. Некоторые буржуазные эконо¬
мисты различают даже «материальный» и «человеческий»
капитал, при этом подчеркивают, что именно капиталовло¬
жения в «человеческий» капитал имеют особое значение
для темпа экономического роста.
В процессе анализа внимание было сосредоточено на
спецификации тех источников роста, которые до этого без
более точного определения включались в «остаточный»
фактор, а также на объяснение того, почему его доля в об¬
щем темпе роста была столь значительной. Сама роль ка¬
питаловложений в процессе роста перестала быть предме¬
том споров между пеокейнсианским и неоклассическим
направлениями и вела, скорее, к их сближению. Но это
сближение имеет весьма противоречивый характер: теоре¬
тическая полемика была перенесена в другие области,
в частности в область проблем теории распределения.
С объективированным техническим прогрессом в мир
неоклассических моделей роста вступает гетерогенный ка¬
питал, дополнительное число производственных факторов
и технологически установленные, постоянные производст¬
венные коэффициенты. В этом мире существует разве толь¬
ко взаимозаменяемость ex ante, которая связана с новыми
капиталовложениями. Важной чертой новейшей неокейн-
сианской критики является то, что она использует модели
с гетерогенными капиталами с тем, чтобы подвергнуть
критике основные методологические принципы неокласси¬
ческого анализа. Эта критика далеко превосходит первона¬
чальные оговорки Кейнса.
Макроэкономическая теория производства в современ¬
ном неоклассическом анализе полностью совпадает с тео¬
рией распределения, на которой в свою очередь основана
неоклассическая теория роста. Задачей агрегатной произ¬
водственной функции является определение на основе'
предельной производительности специфического вклада от¬
дельных производственных факторов. Этот вклад одновре¬
менно должен выразить их долю в стоимости обществен¬
ного продукта.
Сторонники английской, кембриджской школы, которая
в настоящее время возглавляет полемику с неоклассикамиг
340
не признают правильность такой трактовки глобальной
производственной функции. Попытку определить на осно¬
вании гипотезы гомогенного капитала норму процента они
.считают защитой доходов, которые получают собственники
капитала. Они обвиняют неоклассиков в том, что неоклас¬
сики избегают решения вопроса вычисления объема капи¬
тала и зашли в тупик в определении его величины. Стои¬
мость же капитала зависит от размера нормы процента и
меняется с каждым ее изменением. Размер нормы процен¬
та определяется в борьбе между наемными рабочими и соб¬
ственниками капитала за разделение прибавочного про¬
дукта, поэтому их доля в национальном доходе не имеет
ничего общего со специфическим вкладом труда и капита¬
ла в процесс роста производства. Вопрос общей суммы
прибыли, а также об уровне заработной платы решается в
процессе распределения, который проходит независимо от
производственного процесса и помимо него. Результаты
разделения прибавочного продукта определяют среднюю
норму прибыли, тем самым при построении агрегатной
производственной функции наперед задаются цены произ¬
водственных факторов.
Неокейнсианская критика, несомненно, включает ра¬
циональные элементы, возвращаясь к теории распределе¬
ния буржуазных экономистов-клаосиков. Но она имеет
преимущественно формально-логический характер и опи¬
рается на технологические связи и отношения. Неокейш
сианцы не делают из своей критики каких-либо социально-
экономических выводов с точки зрения перспектив разви¬
тия двух противоположных общественно-экономических
систем нашей эпохи. Их критика свидетельствует о том,
что по сравнению с неоклассиками неокейнсианцы более
реалистично понимают нужды государственно-монополи¬
стического капитализма, но с таким подходом связано и
распространение иллюзий о жизнеспособности современ¬
ного капитализма и возможностях преодоления его проти¬
воречий. Особенно выразительна в этом смысле неокейн-
сианская модель роста Калдора, о которой мы уже
говорили. Калдор относится к открытым противникам нео¬
классической теории распределения, но в то же время сам
пытается доказать, что меняющееся распределение нацио¬
нального дохода между заработной платой и прибылью мо¬
жет обеспечить стабильный сбалансированный рост при
современном капитализме.
341
4. Модели оптимального роста
и «золотое правило»
накопления капитала
Неоклассический анализ роли инвестиционного процес¬
са в экономическом росте поставил вопрос о том, существу¬
ет ли доля капиталовложений, которая обеспечивает мак¬
симальный рост потребления. Капиталовложения всегда
уменьшают существующую потребность, увеличивают за¬
пасы капитала, с тем чтобы сделать возможным будущий
рост. Как разделить текущее производство между капита¬
ловложениями и потреблением, между настоящим и буду¬
щим, чтобы максимизировать рост потребления на душу
населения, — вот вопрос, на который пытаются дать ответ
модели оптимального роста.
Проблема оптимальной нормы роста указала один из
путей, по которому и сегодня идет разработка неокласси¬
ческих моделей. Решение этой проблемы в виде неокласси¬
ческой формулы, которая чаще всего определяется как
«золотое правило» накопления капитала, сформулировали
в начале 60-х годов одновременно и независимо друг от
друга многие экономисты, в частности Дж. Робинсон,
Д. Мид, Э. Фелпс, Т. Свен, Ц. Вейцзекер и др. «Золотое
правило» вызвало большую сенсацию как своей простотой,
так и абсолютно нереальными надеждами, которые на не¬
го возлагали в связи с «оптимальной» политикой капита¬
ловложений.
Мы опять находимся в заоблачном мире неоклассиче¬
ских постулатов. Прежде всего следует указать на основ¬
ную предпосылку, а именно, что единственной целью дви¬
жения экономической системы является максимизация
роста потребления. В соответствии с «золотым правилом»
накопления максимальный рост потребления на душу на¬
селения будет достигнут в том случае, если норма процен¬
та, или средняя норма прибыли, будет равна степени роста
экономики, определяемой, в частности, ростом занятого
населения.
Неоклассический мир совершенной конкуренции до¬
пускает больше альтернативных формулировок «золотого
правила» в технологических отношениях. Вследствие того
что норма процента в условиях конкуренции представляет
предельный продукт капитала, капиталовложения должны
342
расти таким темпом, чтобы их предельная эффективность
была равна экзогенно установленной степени роста эконо¬
мики. С оптимальной производительностью капитала свя¬
заны определенные значения отношения капитал — труд,
капиталоемкости, которая также является показателем
оптимальной доли капиталовложений. Доля капиталовло¬
жений должна быть равна доле прибыли в национальном
доходе; это значит, что рост потребления достигает макси¬
мума в том случае, если прибыль накапливается и капита¬
лизируется. Если же доля капиталовложений ниже, чем
этого требует «золотое правило», то производство, а также
и потребление снижаются. И наоборот, если объем капита¬
ловложений выше, то хотя общественный продукт и растет,
но потребление на душу населения не достигает макси¬
мально возможного уровня.
Эти выводы об оптимальном росте потребления исходят
из довольно простой предпосылки, что при равномерном
росте все составные элементы экономической системы —
общественный продукт, капиталовложения, потребление —
равномерно увеличиваются. Из этого следует, что если
доля капиталовложений максимизирует рост потребления
за один период, то она должна максимизировать его и на
всех последующих этапах, т. е. в безграничном временном
горизонте моделей оптимального роста.
На смену первоначальному восторгу, который вызвало
открытие «золотого правила», очень быстро пришло разо¬
чарование. Оказалось, что и в рамках неоклассических по¬
стулатов оно открывает только один возможный путь опти¬
мального движения экономической системы. Оно не дей¬
ствительно в том случае, если в качестве основы
экономического роста мы берем не только рост населения,
но и технический прогресс, и в частности тот технический
прогресс, который не зависит от капиталовложений.
В дальнейшем это правило подверглось бы значительной
модификации, если бы будущее потребление учитывалось
как менее ценное, чем настоящее, потребление. Критерием
оптимальности является максимизация функции полез¬
ности или благосостояния; «золотое правило» не учитывает
ни будущие изменения в структуре потребления, ни из¬
менения в предварительных пожеланиях потребителей
и общества. Особенно далек от реальности бесконечный
временной горизонт оптимальных моделей, поэтому в
последнее время конструируются модели оптимального
343
размещения ресурсов с ограниченным временным гори¬
зонтом.
Эти критические замечания, которые далеко не все
здесь приведены, вели к развитию новых методов и техни¬
ки конструирования моделей оптимального роста экономи¬
ки; одновременно они показали, что «золотое правило»
накопления капитала относится к неоклассическим сказ¬
кам, которые уходят в царство «золотого века», как об этом
свидетельствует и само название правила. Тем большим
должно было быть разочарование буржуазных экономистов
в вопросе экономико-политического применения «золотого
правила». В этом смысле его постигла та же судьба, что и
все остальные достижения современной буржуазной теории
экономического роста.
5. Основные пути дальнейшей разработки
буржуазных теорий роста
и их связь
с экономической политикой
Развитие неокейнсианских и неоклассических моделей
экономического роста является составной частью усилий
современных буржуазных экономистов динамизировать
экономический анализ и таким путем приспособить его к
потребностям общественно-экономической реальности,
прежде всего к процессу соревнования двух противополож¬
ных общественно-экономических систем.
Дальнейшая разработка моделей роста идет двумя пу¬
тями, которые взаимно переплетаются и дополняют друг
друга. Один путь можно назвать методологическим, глав¬
ным его результатом является разработка технической
стороны анализа проблематики роста и собственно кон¬
струирование моделей. Второй путь можно определить как
проблемный, так как исходным моментом для него служат
новые вопросы, которые приносит с собой анализ процес¬
сов роста.
. Для методологической линии развития характерно
стремление к дезагрегированию упрощенных моделей
роста. Снижение степени агрегирования касается как
структуры экономики (секторы и отрасли), так и самих
параметров и факторов роста. Этот путь ведет от однопро¬
344
дуктовых моделей к многопродуктовым, отражая надежды
на то, что такая детализация сделает возможным примене¬
ние моделей в экономической политике. Параллельно с
дезагрегированием разрабатываются эконометрические мо¬
дели экономического роста, которые выдвигают целый ряд
повых методологических проблем, и среди них саму про¬
блему агрегации и дезагрегирования экономических ве¬
личин.
По проблемной линии появляются и вводятся в анализ
дальнейшие факторы роста, дальнейшие условия его рав¬
номерного, стабильного хода, которые не учитывались в
первоначальных, упрощенных моделях, так как считались
составной частью внешней, «внеэкономической» среды, ко¬
торая не является предметом экономического анализа.
Типичным примером является анализ роли техническо¬
го прогресса в процессе роста, стабильности экономической
динамики, оптимизации роста и т. д. Этот путь явно ведет
от чрезвычайно упрощенных абстрактно-теоретических мо¬
делей к широким концепциям роста, имеющим описатель¬
ный историко-социологический характер. Но классово¬
идеологический подход буржуазных экономистов прояв¬
ляется и в том, что система производственных отношений,
классовые и социальные противоречия современного капи¬
тализма вообще не функционируют среди условий эконо¬
мического роста.
Результатом обоих путей является постоянно растущее
количество моделей, которые в своих исходных предпосыл¬
ках и постулатах выражают скорее субъективный подход
авторов, чем реальные условия роста при современном ка¬
питализме. Применяемый таким образом метод моделей
мог принести только лишь частичные результаты, он не
мог дать цельной теории экономического роста, которая бы
служила основой экономической политики в капиталисти¬
ческих странах.
В процессе прежнего анализа была исследована до¬
вольно широкая проблематика экономического роста и
устранены отдельные «белые пятна». Но вопреки тому, что
были достигнуты интересные результаты теоретического и
методологического характера, этот анализ не способство¬
вал лучшему пониманию функционирования современного
капитализма, более глубокому познанию его социально-
экономической структуры. Здесь кроется основная причи¬
на разочарования и отрезвления, распространившегося
345
среди буржуазных экономистов. Многие из них говорят
даже о полном крахе теории роста.
Этот скептицизм касается как познавательного значе¬
ния, так и возможностей политико-экономического приме¬
нения результатов анализа экономического роста.
Характерной тенденцией в развитии буржуазных тео¬
рий роста за последние годы является сближение неокейн¬
сианского и неоклассического подходов, связанное со
стремлением к их синтезу. В действительности никакого
синтеза не было достигнуто. Весь процесс сближения носит
характер известного «неоклассического синтеза», состоит в
более четком различении проблематики процессов роста,
которая является предметом анализа обоих направлений.
Согласно концепции неокейнсианцев, основной пробле¬
мой роста и дальше остается уровень «эффективного спро¬
са», вопрос реализации общественного продукта. Неоклас¬
сики же указывают, что темп роста определяется потенци¬
альными возможностями экономики, объемом предложе¬
ния производственных источников, качеством и эффектив¬
ностью их использования. Одновременно признают, что
подход неокейнсианцев больше применим для решения
краткосрочных проблем роста, в то время как неокласси¬
ческий подход служит основой решения долгосрочных
проблем. В условиях капитализма нельзя говорить о целе¬
направленной и долгосрочной политике роста. Поэтому не
удивительно, что неокейнсианство является доминирую¬
щим направлением как в области теории, так и в области
политико-экономической практики.
Парадоксально звучит заявление неоклассиков о созда¬
нии основных инструментов рационального общенацио¬
нального планирования, высказываемое ими в полемике о
познавательном значении теории и моделей роста.
С другой стороны, они отличаются от неокейнсианцеД
тем, что полагаются на автоматическое воздействие меха¬
низма цен и рынка. Тем самым они признают, что дейст¬
вительно научные результаты анализа экономического
роста можно полностью применить только в условиях пла¬
новой социалистической экономики.
С начала 60-х годов политика роста стала составной
частью официальной экономической программы в большин¬
стве развитых капиталистических стран. Результаты тео¬
ретического анализа процесса экономического роста, бес¬
спорно, оказали влияние на формирование этой политики
346
и дали ей основную ориентацию. Но это влияние осущест¬
вляется в смысле «неоклассического синтеза» обоих основ¬
ных направлений буржуазных теорий роста. В соответст¬
вии с конкретной экономической ситуацией используются
то выводы неокейнсианцев, то выводы неоклассиков. Меры
неокейнсианского характера применяются в том случае,
когда определяется различие между действительным и по¬
тенциальным темпом роста, когда экономика не использу¬
ет потенциальные возможности своего развития. И напро¬
тив, если она достигает относительно высокого уровня ис¬
пользования существующих источников производства, то
применяются достижения неоклассического анализа, кото¬
рый должен показать, какие нужно создать предпосылки,
чтобы повысить потенциал роста экономики.
Постоянные изменения в экономической политике от¬
ражают циклический, стихийный характер развития капи¬
талистической экономики. Поэтому целенаправленная по¬
литика экономического роста, осуществляемая инструмен¬
тами денежно-кредитной или финансовой политики,
остается всего лишь большим мифом и неизбежно вступает
в конфликт с другими целями экономической политики.
Государственно-монополистическое планирование и управ¬
ление постоянно наталкиваются на непреодолимые прегра¬
ды, вытекающие из самой сущности капиталистических
производственных отношений. Это сознают и многие бур¬
жуазные экономисты, когда говорят о так называемом ма¬
гическом треугольнике, который образуют три цели эконо¬
мической политики: полную занятость, стабильность цен
и экономический рост. В связи с углублением кризиса
международных экономических отношений сегодня можно
говорить о магическом квадрате, в который в качестве сле¬
дующей экономико-политической цели вступает равнове¬
сие платежного баланса и стабильность международной
валютной системы. Конкретное экономическое развитие в
капиталистических странах свидетельствует о том, что до¬
стижение этих целей терпит провал из-за углубляющихся
внутренних и внешних противоречий государственно-моно¬
полистического капитализма.
Следует отметить, что в последнее время буржуазные
экономисты открыто критикуют попытки достижения лю¬
бой ценой высокого темпа экономического роста. Критики
«мании роста» указывают в особенности на чрезмерные
издержки экономического роста, которые проявляются в
347
ухудшении условий жизни населения. Этот однозначный!
приговор политике роста доказывает, что даже некоторый
буржуазные экономисты начинают понимать, что капита¬
листическая система не способна решить социальные, эко¬
номические и общечеловеческие проблемы, порождаемые
развитием современной научно-технической революции.
Тенденции, направленные на создание единой экономи¬
ческой теории на основании синтеза неокейнсианских и
неоклассических моделей, имеют, конечно, и важные клас¬
сово-идеологические аспекты.
Их конечной целью является противопоставить единой
марксистской теории единую буржуазную политическую
экономию, которая выражала бы жизненные интересы гос¬
подствующего класса — монополистической буржуазии —
и выступала бы как органическая составная часть ее идео¬
логии. Все эти тенденции терпят крах ввиду отсутствия
внутреннего единства самой буржуазии, противостояния
интересов ее отдельных слоев и групп.
Оба основных направления буржуазной теории роста
и дальше развиваются самостоятельно и самостоятельно
включаются в структуру буржуазной идеологии прежде
всего своими иллюзиями о вмешательстве государства в
капиталистическую экономику, о возможностях государст¬
венно-монополистического планирования и управления
для обеспечения длительного экономического роста в ин¬
тересах всего общества. Эти фальшивые иллюзии являют¬
ся составной частью идеологической борьбы двух систем*
ибо они должны доказать перспективы капитализма в
историческом соревновании с социализмом. Но эти идео¬
логические иллюзии также ежедневно разрушаются
объективным воздействием общественного развития, объ¬
ективной неизбежностью революционного перехода к со¬
циализму в мировом масштабе.
Библиография
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., тт. 12; 13; 23; 24; 25, чч. I—II;
26, чч. I—III.
В. И. Лени н. Поли. собр. соч., тт. 5, 18, 26, 29, 32, 34, 49.
Р. Д. А л л е н. Математическая экономия. М., 1963.
Л. Б. А л ь т е р. Буржуазная политическая экономия США. М.,
1961.
Л. Б. А л ь т е р. Крушение теории «планового капитализма». М.,
1954.
И. Г. Блюмин. История экономических учений. М., 1961.
И. Г. Блюмин. Кризис современной буржуазной политической
экономии. М., 1959.
И. Г. Блюмин. Критика буржуазной политической экономии. Т. I.
Субъективная школа в буржуазной политической экономии.
М., 1962.
И. Г. Блюмин. О современной буржуазной политической эконо¬
мии. М., 1958.
А. И. Бурачас. Теории спроса (макроанализ). М., 1970.
Дж. К. Гэлбрейт. Новое индустриальное общество. М., 1969.
Э. Денисон. Исследования различий в темпах экономического
роста. М., 1971.
Н. К. Каратаев. Economics — буржуазная политэкономия. М.,
1966.
Дж. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег. М.,
1949.
Дж. Б. Кларк. Распределение богатства. М.— Л., 1934.
349
Критика теорий современных буржуазных экономистов. М.,
1966.
JI. В. JI е в ш и н. Критика теории стоимости английских буржуаз¬
ных экономистов. М., 1961.
B. Леонтьев. Исследования структуры американской экономи¬
ки. М., 1958.
А. Г. Милейковский и др. Буржуазные экономические теории
и экономическая политика империалистических стран. М., 1971.
C. М. Никитин. Теории стоимости и их эволюция. М., 1970.
Новые тенденции в современной буржуазной политической эконо¬
мии. София, 1965.
Ю. Я. О л ь с е в и ч. Критика буржуазных концепций экономики
социализма. М., 1971.
И. М. О с а д ч а я. Современное кейнсианство. М., 1971.
Политическая экономия современного монополистического капита¬
лизма, тт. I—II. М., 1970.
Д. Рикардо. Соч., т. I. М., 1955.
М. Н. Рындина. Методология буржуазной политической эконо¬
мии. М., 1969.
П. Самуэльсон. Экономика. М., 1964.
Б. Селигмен. Основные течения современной экономической
мысли. М., 1968.
A. Смит. Исследование о природе и причинах богатства народов.
М., 1962.
Современный капитализм и буржуазная политическая экономия.
М., 1967.
Э. Хансен. Экономические циклы и национальный доход. М.,
1959.
Р. Ф. X а р р о д. К теории экономической динамики. М., 1959.
Э. Чемберлин. Теория монополистической конкуренции. М.,
1959.
B. Е. Ш л я п е н т о х. Эконометрика и проблемы экономического
роста. М., 1966.
I. A d е 1 m a n. Theories of Economic Growth and Development.
Stanford, 1962.
R. J. Ball, P. Doyle. Inflation. Selected Readings. London, 1969.
R. J. Ball. Inflation and the Theory of Money. London, 1966.
J. W. Baumol. Economic Dynamics. An Introduction. London,
1970.
F. Behrens. Grundriss einer Geschichte der Politischen Ökono¬
mie. Berlin, 1956.
350
M. Blaug. Economic Theory in Retrospect. Homewood, 111., 1962.
G. Bombach. Wachstum und Konjunktur. Darmstadt, 1960.
E. Böhm-Bamerk. Kapital und Kapitalzins. I—II. Wien, 1921.
Böhm-Bawerks kleinere Abhandlungen über Kapital und Zins.
Wien — Leipzig, 1926.
M. Brown. On the Theory and Measurement of Technological
Change. Cambridge, 1966.
G. G a s s e 1. Theoretische Sozialökonomie. Leipzig, 1932.
С. Clark. Growthmanship. A Study in the Mythology of Invest¬
ment. London, 1961.
P. K. Cross er. Economic Fictions. A Critique of Subjectivist
Economic Theory. New York, 1957.
E. Dean. The Controversy over the Quantity Theory of Money.
Lexington, Mass., 1968.
H. Denis. Histoire de la pensee economique. Paris, 1966.
H. Denis. La formation de la science economique. Paris, 1967.
E. F. Denison. The Sources of Economic Growth in the United
States and the Alternatives Before Us. New York, 1962.
T h. F. D e r n b u r g, D. M. M cD о u g a 11. Macroeconomics. New
York, 1968.
M. Dobb. Political Economy and Capitalism. New York, 1945.
M. Dobb. An Essay on Economic Growth and Planning. London,
1960.
E. D. D о m a r. Essays in the Theory of Economic Growth. Cam¬
bridge, Mass., 1957.
R. Dorfman, P. Samuelson, R. Solow. Linear Program¬
ming and Economic Analysis. New York, 1958.
J. S. Duesenberry. Income, Saving and the Theory of Consumer
Behavior. Cambridge, Mass., 1949.
J. Eaton. Marx proti Keynesovi. Bratislava, 1960.
H. S. Ellis. A Survey of Contemporary Economics. I. Philadelphia,
1948.
P. Erdös. Adalekok a mai tökes penz, a konjunkturaingadozasok
es a gazdasägi valsagok elmeletehez. Budapest, 1966.
Eseje о teöriich economickeho rüstu. Praha, 1967.
W. Fellner. Emergence and Contents of Modern Economic Ana¬
lysis. New York, 1960.
A. Forstmann. Neue Wirtschaftslehren. Berlin, 1954.
E. F о s s a t i. The Theory of General Static Equilibrium. Oxford,
1957.
M. Friedman. Essays in Positive Economics. Chicago, 1953.
351
M. Friedman. A Theory of Consumer Behavior. New York, 1955.
Gh. Gide, Ch. Rist. Dejiny nauk närodohospodarskych. I—II.
Praha, 1928.
G. G ö n с ö 1. A monopolkapitalizmus politika^’ gazdasägtanänak fö
problemai. Budapest, 1966.
A. Graziani. Teoria economica. Neapol, 1967.
К. И. Г p и г о p о в. История на икономическите учения. София, 1963.
К. И. Г р и г о р о в. Общотеоретични проблеми на буржоазната ма-
кроикономии. София, 1966.
H. Guitton. L’objet de I’economie politique. Paris, 1951.
B. F. Haley. A Survey of Contemporary Economics. II. Home¬
wood, 111., 1952.
D. H a m b e r g. Economic Growth and Instability. New York, 1956.
A. H. Hansen. Full Recovery of Stagnation. New York, 1938.
A. H. Hansen. A Guide to Keynes. New York, 1953.
R. F. H a г г о d. The Life of John Maynard Keynes. London, 1951.
F. A. H a у e k. Collectivist Economic Planning. London, 1935.
H. H a z 1 i 11. The Failure of the “New Economics”. Princeton,
1959.
R. L. Heilbroner. Understanding Macroeconomics. Englewood
Cliffs., New York, 1965.
R. L. Heilbroner. The Wordly Philosophers. The Lives, Times
and Ideas of Great Economic Thinkers. New York, 1965.
E. H e i m a n n. Geschichte der volksvirtschaftlichen Lehrmeinun-
gen. Frankfurt, 1949.
W. Heller. New Dimensions of Political Economy. Cambridge,
Mass., 1966.
S. Heretik. Näcrt dejin politickej ekonömie (do vzniku marxiz-
mu). Bratislava, 1958.
S. Heretik. Prispevok k prehodnoteniu nemarxistickej ekonomic-
kej vedy. Bratislava, 1968.
J. R. Hicks. Value and Capital. Oxford, 1939.
J. R. Hicks. Contribution to the Theory of Cycle. London, 1950.
J. R. Hicks. A Revision of Demand Theory, Oxford, 1956.
J. R. Hicks. Capital and Growth. London, 1965.
B. F. H о s e 1 i t z. Theories of Economic Growth. Glencoe, 1960.
T. W. Hutchison. A Review of Economic Doctrines 1870—1929.
Oxford, 1953.
352
T. W. Hutchison. “Positive” Economics and Policy Objectives.
Cambridge, Mass., 1964.
E. H. Chamberlin. Towards a More General Theory of V^lue.
New York, 1957.
Investi'cie, rovnovaha, optimälny rast. Zbornik statf svetovych eko-
nomov. Bratislava, 1970.
E. James. Dejiny ekonomickeho mysleni 20. stoleti. Praha, 1968.
W. S. Jevons. The Theory of Political Economy. London, 1911.
N. К a 1 d о r. Essays on Value and Distribution. London, 1960.
N. К a 1 d о r. Essays on Economic Stability and Growth. London,
1960.
М. К a 1 e с к i. Teoria dynamiki gospodarczej. Warszawa, 1958.
М. К a 1 e с к i. Studies in the Theory of Business Cycles 1933—
1936. Warszawa, 1964.
R. Kerschagl. Einführung in die Methodenlehre der Natio¬
nalökonomie. Wien, 1948.
J. M. Keynes. Essays in Persuasion. London, 1930.
J. M. Keynes. Vom Gelde (A Treatise on Money). München —
Leipzig, 1932.
J. M. Keynes. Essays in Biography. New York, 1951.
Gh. P. Kindleberger. Economic Development. New York,
1965.
L. R. Klein. The Keynesian Revolution. London, 1961.
F. H. К n i g h t. On the History and Method of Economics. Chicago,
1958.
Т. С. К о о p m a n s. Three Essays on the State of Economic Scien¬
ce. New York, 1957.
L’. К о г с e k, M. S m e j к a 1. О novych tendenciäch v sucasnej
burzoaznej politickej ekonömii. Bratislava, 1962.
S. R. К г и p p. The Structure of Economic Science. Englewood
Cliffs, 1966.
J. Kuczynski. Die politökonomische Apologetik des Monopol¬
kapitals in der Periode der allgemeinen Krise des Kapitalis¬
mus. Berlin, 1952.
K. K. К u r i h a r a. Post-Keynesian Economics. London, 1955.
L. Lange. Politickä ekonomie. Obecne otäzky. Praha, 1966.
H. Lehmann. Grenznutzentheorie. Berlin, 1968.
A. L e i j о n h u f v u d. On Keynesian Economics and the Econo¬
mics of Keynes. New York — London, 1968.
R. Lekachman. Histoire des doctrines economiques. Paris, 1960.
353
B. Lekachman. Keynes’ General Theory Reports of Three De¬
cades. New York, 1964.
R. Lekachman. The Age of Keynes. London, 1967.
W. L e о n t i e f. Input — Output Economics. New York, 1966.
W. Leon tief. The Structure of American Economy 1919—1939.
New York, 1941.
E. Lindahl. Studies in the Theory of Money and Capital. Lon¬
don, 1939.
F. L u t z, D. H a g u e. The Theory of Capital. London, 1963.
F. M a с h 1 u p. Essays on Economic Semantics. Englewood Cliffs.,
New York, 1963.
A. Marchal. Methode scientifique et science economique. I—II.
Paris, 1952, 1955.
J. Marchal. Deux essais sur le marxisme. Paris, 1956.
A. Marshall. Principles of Economics. London, 1947.
Mathematical Models in the Social Sciences. Stanford, 1960.
A. Maty as. A polgari közgazdasagtan föbb iränyzatai a marxiz-
mus letrejötte utän. Budapest, 1960.
J. B. Meade. A Neo-Classical Theory of Economic Growth. Lon¬
don, 1961.
R. L. Meek. Studies in the Labour Theory of Value. London,
1956.
H. Meissner. Wachstumsteorien — Retter des Kapitalismus.
Berlin, 1962.
H. Meissner und and. Bürgerliche Ökonomie im modernen
Kapitalismus. Berlin, 1967.
€. M e n g e r. Untersuchungen über die Methode der Sozialwissen¬
schaften und der politischen Ökonomie insbesondere. Leipzig,
1883.
C. M e n g e r. Grundsätze der Volkswirtschaftslehre. Wien, 1923.
J. M erva r t. Teorie ekonomicke rovnovähy. Praha, 1971.
J. S. Mil 1. Principles of Political Economy. London, 1848.
E. J. M i s h a n. The Costs of Economic Growth. London, 1967.
W. C. Mitchell. Types of Economic Theory. New York, 1967.
G. M у r d a 1. Monetary Equilibrium. London, 1939.
C. N a p о 1 e о n i. II pensiero economico dell’900. Torino, 1963.
C. N a p о 1 e о n i. L’equilibrio economico generale. Studio introduk-
tivo. Torino, 1965.
Neue Erscheinungen in der modernen bürgerlichen politischen Öko¬
nomie. Bd. I—II. Berlin, 1961.
J. Neumann, О. Morgenstern. Theory of Games and Eco¬
nomic Behavior. New York, 1967.
354
F. О u 1 e s. L’ecole de Lausanne. Paris, 1950.
Л. N. Page. Utility Theory: A Book of Readings. New York, 1968.
V. Pareto. Les systemes socialistes. I—III. Paris, 1903.
V. Pareto. Cours d’economie politique. Paris, 1907.
V. Pareto. Manuel d’economie politique. Paris, 1909.
V. Pareto. Traite de sociologie generale. Paris, 1917.
V. Pareto. Manuale di economia politica. Milano, 1919.
D. P a t i n к i n. Money, Interest and Prices. Evanston, 1956.
A. Paulsen. Neue Wirtschaftslehre. Berlin, 1958.
A. Piettre. Histoire de la pensec economique et Analyse des
theories contemporaines. Paris, 1957.
A. G. P i g о u. The Theory of Unemployment. London, 1933.
Problems of Economic Dynamics and Planning, Essays in Honour
of Michal Kalecki. Warszawa, 1964.
Readings in Monetary Theory. New York, 1951.
Readings in Price Theory. London, 1953.
The Works and Correspondence of D. Ricardo. Cambridge, 1953.
L. Robbins. An Essay on the Nature and Significance of Econo¬
mic Science. London, 1932.
L. Robbins. The Theory of Economic Development in the His¬
tory of Economic Thought. London, 1968.
L. Robbins. The Evolution of Modern Economic Theory. London,
1970.
J. Robinson. An Essay on Marxian Economics. London, 1951.
J. Robinson. Collected Economic Papers. Oxford, 1951.
J. Robinson. The Rate of Interest and Other Essays. London,
1952.
J. Robinson. Marx, Marshall and Keynes. Delhi, 1955.
J. Robinson. The Accumulation of Capital. London, 1956.
J. Robinson. The Economics of Imperfect Competition. London,
1961.
J. Robinson. Economic Philosophy. London, 1962.
J. Robinson. Essays in the Theory of Economic Growth. Lon¬
don, 1963.
L. Rogin. The Meaning and Validity of Economic Theory. A His¬
torical Approach. New York, 1956.
E. Roll. A History of Economic Thought. London, 1954.
W. W. Rostow. The Stages of Economic Growth. A Non Com¬
munist Manifesto. Cambridge, 1960.
355
M. Rumlo r. J. M. Keynes a soudoby kapitalismus. Praha, 1965.
P. A. Samuel son. Foundations of Economic Analysis. Harvard
University Press, 1947. New York, 1970.
G. L. S. Shackle. A Scheme of Economic Theory. Cambridge,
1965.
G. L. S. Shackle. The Years of High Theory. Invention and Tra¬
dition in Economic Thought 1926—1939. Cambridge, 1967.
J. A. Schumpeter. The Theory of Economic Development.
Cambridge, 1949.
J. A. Schumpeter. Ten Great Economists. London, 1952.
J. A. Schumpeter. History of Economic Analysis. London,
1954.
J. A. Schumpeter. Capitalism, Socialism and Democracy. Lon¬
don, 1954.
J. S о j к a. Ekonomickä dynamika a rovnoväha. Bratislava, 1970.
P. S r a f f a. Vyroba zbozi pomoci zbozi. Praha, 1970.
G. Stavenhagen. Geschichte der Wirtschaftstheorie. Göttingen,
1957.
M. S t e w a r t. Keynes and After. London, 1967.
G. J. S t i g 1 e r. Essays in the History of Economics. Chicago, 1965.
R. Stollberg. Geschichte der bürgerlichen politischen Ökonomie.
Berlin, 1960.
Surveys of Economic Theory. I—III. London, 1967.
P. M. S w e e z y. Teorie vyvoje kapitalizmu. Praha, 1967.
О. H. Taylor. A History of Economic Thought. New York, 1960.
Teorie ekonomickeho rustu a soudoby kapitalismus. Praha, 1966.
Theory and Empirical Analysis of Production. New York, 1967.
J. Tinbergen. Economic Policy: Principles and Design. Amster¬
dam, 1956.
Т. Трендафилов. Кризата на современата буржоазна полити-
ческа экономия. София, 1965.
Т. Трендафилов. Кризи, цикли, регулирана конюнктура —
теория и практика. София, 1971.
J. М. Ulmer. The Velfare State: USA, An Exploration In and
Beyond the New Economics. Boston, 1969.
V. V i t e 11 о. II pensiero economico moderno. Roma, 1963.
L. Walras. Elements d’economie politique pure. Paris, 1926.
L. Walras. Etudes d’economie sociale. Paris — Lausanne, 1936.
K. W i с k s e 11. Lectures on Political Economy. London, 1934.
356
F. W i e s e r. Über den Ursprung und die Hauptgesetze des wirt¬
schaftlichen Werthes. Wien, 1884.
F. W i e s e r. Der natürliche Werth. Wien, 1889.
F. W i e s e r. Theorie der gesellschaftlichen Wirtschaft. Tübingen,
1914.
F. Zeuthen. Economic Theory and Method. Cambridge, Mass.s
1955.
L. J. Zimmermann. Geschichte der theoretischen Volkswirt¬
schaftslehre. Köln, 1954.
S. Zurawicki. Zarys dziejow mysli ekonomicznej. Wroclaw,
1965.
S. Zurawicki. Metodologiczne problemy nauk ekonomicznych.
Warszawa, 1969.
Послесловие
Предлагаемая вниманию советских читателей моногра¬
фия, несомненно, привлечет внимание экономистов-теоре-
тиков, особенно тех, кто специализируется в области исто¬
рии экономических учений.
Автор поставил перед собой задачу проанализировать
эволюцию вульгарной буржуазной политической экономии
после возникновения марксизма главным образом в рам¬
ках направления, которое определяется им как абстрактно-
яли формально-логическое. В качестве основных этапов
развития этого направления выделяются неоклассическая
экономия, экономическая система Кейнса и современная
ортодоксия в виде неокейнсианских и неоклассических
теорий. Выделяемые этапы, по мнению автора, в опосред¬
ствованном виде отражали изменения в хозяйственной и со¬
циально-классовой структуре капитализма в рамках внут¬
ренней логики теоретического и методологического разви¬
тия буржуазной экономической теории.
Эта «внутренняя логика» и выступает главным объек¬
том анализа Ш. Геретика, дающего детальное изложение
ее движения в тех или иных теоретических концепциях с
помощью так называемого (по определению автора) мето¬
дологического подхода, учитывающего диалектику взаимо¬
действия предмета и метода исследования.
Сама постановка задачи исследования эволюции фор¬
мально-логического направления буржуазной экономиче¬
358
ской теории выявляет исходные теоретические позиции,
на которых основывается данная работа.
Во-первых, отрицается существование в буржуазной
экономической науке дисциплины, которая отвечала бы
содержанию политической экономии. Буржуазная эконо¬
мическая наука трактуется как «теоретическая экономия»,
т. е. «экономике».
Во-вторых, на первое место выдвигается идея о так на¬
зываемых двух функциях буржуазной политической эконо¬
мии, или, если следовать авторской позиции, «эконо¬
мике»,— идеологически-апологетической и практическо-
познавательной.
В-третьих, абстрактно-теоретическое направление (нео¬
классические и неокейнсианские теории), развивая абст¬
рактно-теоретический анализ при помощи моделей и
формализованных аналитических инструментов, имеет
отношение ко всем развитым социально-экономическим
системам. Формулируя этот тезис в общем виде, автор в
дальнейшем дает его весьма определенную конкретизацию,
не оставляя сомнения в своих позициях: предпосылки
многих неоклассических теорий и моделей имеют такой
характер, что их результаты после марксистской пере¬
оценки скорее можно применить в условиях социалисти¬
ческой, нежели капиталистической экономики (с. 29, 93,
174—175 и т. д.). Неоднократное повторение этого поло¬
жения позволяет сделать вывод, что познавательное зна¬
чение рассматриваемых теорий автор видит прежде всего
в применимости их результатов и всеобщеабстрактных
моделей к системе общественного производства и центра¬
лизованного планового управления — к социализму.
С позиций этих исходных теоретических постулатов
дается оценка эволюции буржуазной экономической мысли
за весь период начиная с 70-х годов прошлого века.
Поэтому конкретная оценка авторской систематизации
и изложения теорий и концепций осталась бы бесплодной
и отданной на откуп интеллектуальным тонкостям и фор¬
мальным нюансам, если бы этому не предшествовало вы¬
явление исходных принципиальных позиций автора. Пози¬
ций, с каждой из которых в отдельности и во многом с их
системой в целом, к сожалению, трудно согласиться.
Начнем с вопроса о том, что является предметом ана¬
лиза работ буржуазных экономистов и есть ли основания
для замены буржуазной политической экономии как дис¬
359
циплины «теоретической экономией», или «экономике»?
Уже здесь формализованный методологический подход
автора приводит его к дефинициям, абстрагированным от
реальной социально-классовой и общественно-исторической
среды возникновения и развития тех или иных экономиче¬
ских идей и взглядов. Отдельные замечания, обвиняющие
в таком абстрагировании буржуазных авторов, ни в малей¬
шей степени не меняют дела.
Марксистская литература, посвященная анализу и кри¬
тике рассматриваемых Ш. Геретиком буржуазных школ и
теорий, весьма глубока и обширна. Решающий вклад в
этот анализ сделан исследованием субъективной школы
буржуазной политэкономии И. Г. Блюминым, работами
JI. Б. Альтера, глубокой разработкой проблем неокласси¬
ческих, неолиберальных и неокейнсианских теорий полити¬
ческой экономии Ф. Я. Полянским, Н. А. Цаголовым,
С. Н. Никитиным и рядом других советских экономистов.
Эта проблематика всесторонне обсуждалась на междуна¬
родных конференциях, о которых упоминает автор.
Вопрос о предмете современной буржуазной политиче¬
ской экономии, а в этой связи и о ее основных направле¬
ниях, не прост и однозначен. Он остается объектом
дискуссий среди исследователей-марксистов. Однако пло¬
дотворные дискуссии развиваются в рамках обсуждения
проблемы о том, един ли предмет современной буржуазной
политэкономии или каждое ее направление имеет собст¬
венный предмет исследования.
По нашему мнению, правы те исследователи, которые,
опираясь на Марксову методологию критики буржуазной
политической экономии, считают, что со времен Маркса
существенных, принципиальных сдвигов в определении
предмета буржуазной политической экономии не произо¬
шло, что вся без исключения постклассическая буржуаз¬
ная политическая экономия является вульгарной и
апологетической. Коренные причины этого вскрыты Марк¬
сом в послесловии ко 2-му изданию I тома «Капитала»,
в «Теориях прибавочной стоимости» и ряде других работ.
Коренная черта, отделяющая классиков от вульгариза¬
торов, связана с переносом внимания от внутренних зако¬
номерностей капиталистического способа производства к
описанию и систематизации их поверхностных явлений и
процессов. Со времен разложения классической школы
буржуазной политической экономии и возникновения про¬
360
летарской политической экономии К. Маркса и Ф. Энгель¬
са предметом вульгарной буржуазной политической эко¬
номии было и остается описание совокупности внешних
поверхностных форм капиталистического производства или
отдельных элементов конкретного механизма капиталисти¬
ческого воспроизводства. Именно в этом принципиальное
единство предмета всей независимо от направленности
вульгарной буржуазной политической экономии. Поэтому
нет веских оснований говорить о замене буржуазной поли¬
тической экономии периода до 70-х годов прошлого века
некоей «теоретической экономией» в последующий период.
Все дискуссии о кризисе политической экономии, давно
ведущиеся буржуазными экономистами, выдвинутая ими
установка на замену политической экономии «экономике»,
причины которой, кстати, вскрыты в трудах Н. К. Каратае¬
ва, свидетельствуют не о гибели одной и возникновении
другой, новой дисциплины, а об углублении вульгарного
характера буржуазной политической экономии, неспособ¬
ной найти выход из обострения противоречий капитализма
вследствие порочности своей исходной позиции — тезиса о
вечности капиталистического строя.
Отрицание за буржуазными экономическими теориями
политэкономического смысла имеет отнюдь не только тер¬
минологический смысл. Именно оно прокладывает мостик
к концепции о двух функциях буржуазной политэкономии
и к попыткам совместить эту концепцию с известными по¬
ложениями В. И. Ленина.
Ш. Геретик безоговорочно придерживается этой кон¬
цепции и упоминает о ней как о творческом развитии
марксизма, преодолении догматического климата в крити¬
ческом анализе буржуазной политической экономии и
вместе с тем как о твердой почве борьбы против реформиз¬
ма и ревизионизма. «В преодолении упрощенного подхо¬
да,— пишет он,— важное значение имела концепция двух
функций буржуазной политической экономии: идеологиче-
ски-апологетической и практически-познавательной. Про¬
тиворечие между этими функциями вытекает из конфликта
между классово ограниченным взглядом буржуазных эко¬
номистов и требованиями теоретического анализа, поэтому
оно, собственно, и существует с самого начала появления
буржуазной политической экономии» (с. 7—8). Этим подхо¬
дом пронизана вся работа. Например, отыскивая познава¬
тельный характер теории предельной полезности и усмат¬
361
ривая его в том, что эта теория «со своим ограниченным
познавательным содержанием вообще раскрывает не стои¬
мость и цены товаров, а лишь некоторые поверхностные
явления и процессы, протекающие в сфере потребления и
спроса», автор заключает: две формы существования тео¬
рии предельной полезности доказывают, «что не только
буржуазная политическая экономия как единое целое, но
и отдельные теории выполняют две противоречивые функ¬
ции: рационально-познавательную и иррационально-идео¬
логическую» (с. 89). Почему в данном случае понадо¬
билось еще введение понятий рациональности и иррацио¬
нальности, остается загадкой, ибо идеологическая функция
с точки зрения классовых интересов, несомненно, носит
архирациональный характер.
Когда вчитываешься в подобные обобщения, на память
невольно приходит Марксова критика Прудопа, подыто¬
женная в «Нищете философии». Ведь с исторической точки
зрения именно Прудона можно отнести к родоначальни¬
кам пресловутой теории двух функций с тем лишь разли¬
чием, что он не просто противопоставлял плохую и хоро¬
шую стороны экономических категорий, а, не ограничи¬
ваясь этим, пытался найти их синтез с позиций конститу¬
ированной стоимости.
Именно игнорирование Ш. Геретиком новейших работ
исследователей-марксистов по критике современной бур¬
жуазной политической экономии привело его к учению о
двух функциях как якобы общепризнанному и бесспорно¬
му. Мещду тем дело обстоит как раз наоборот. Идея двух
функций была высказана в работах JI. Б. Альтера и ряде
других, однако вот уже на протяжении многих лет она
подвергается аргументированной критике. Более того, эта
идея давно перестала быть методологически-теоретичес-
ким плацдармом критики буржуазных экономических
теорий 1.
Оценивая сущность буржуазной политической эконо¬
мии, В. И. Ленин писал, что «...ни единому профессору
политической экономии, способному давать самые ценные
работы в области фактических, специальных исследований,
нельзя верить ни в одном слове, раз речь заходит об общей
теории политической экономии. Ибо эта последняя — такая
1 См. Вестник Московского университета, серия Экономика,
1974, № 2, с. 67—68.
362
же партийная наука в современном обществе, как и гно¬
сеология» 1. Эта оценка и есть решающая.
Ясно выраженный смысл ленинского анализа заклю¬
чается в том, что буржуазная политическая экономия вуль¬
гарна, ненаучна, ибо она как общая теория капитализма
отказывается от анализа его закономерностей и сосредото¬
чивает внимание на поверхностных явлениях, искажаю¬
щих подлинное существо происходящих процессов. Вместе
с тем буржуазная политическая экономия апологетична,
ибо ее основная классовая задача состоит в защите капи¬
тализма и борьбе против социализма.
Ш. Геретик, приводя ленинское положение, меняет
акцент, трактуя основополагающую оценку буржуазной по¬
литической экономии всего лишь как обобщение полити¬
ческой экономией результатов специальных исследований
ученых приказчиков класса буржуазии (с. 7). А вывод о
необходимости усвоить и переработать завоевания приказ¬
чиков в области изучения новых экономических явлений
ставится на первое место. Нечего говорить о сомнитель¬
ности подобного метода защиты теории двух функций.
Здесь смешиваются два различных вопроса: сущность бур¬
жуазной политической экономии как общей теории, не спо¬
собной быть в силу классовой позиции невульгарной и
неапологетической, с одной стороны, и прикладные эконо¬
мические дисциплины, исследующие отдельные стороны
механизма функционирования капиталистического хозяй¬
ства или самые общие технико-экономические связи —
с другой. Правильность этого вывода можно подтвердить
не только на примерах аналитического аппарата теорий,
развивающихся, по характеристике Ш. Геретика, в рамках
формально-логического направления, но и на примере при¬
кладных исследований, базирующихся в методологическом
плане на социально-институциональном направлении. До¬
статочно вспомнить о гарвардской школе и экономическом
барометре У. Митчелла, бесплодно-апологетических в пла¬
не теории политической экономии, но давших в сфере при¬
кладной экономической науки разработку основ математи¬
ческой статистики.
Буржуазная политическая экономия все шире и шире
привлекает и использует методы и аналитические инстру¬
менты прикладных экономических дисциплин. Более того,
1 В. И. JI е н и н. Поли. собр. соч., т. 18, с. 363—364.
363
многие буржуазные теоретики посвящают свои работы как
трактовке общих проблем политической экономии, так и
развитию отдельных разделов прикладных экономических
наук. Но это соединение различных экономических дисцип¬
лин не ведет к их органическому слиянию в «теоретиче¬
скую экономию», противостоящую будто бы исчезнувшей
буржуазной политической экономии, а использование ре¬
зультатов конкретных исследований в сфере общей теории
буржуазной политической экономии целиком подчинено ее
апологетически классовому содержанию и не может трак¬
товаться как позитивно-познавательная функция.
Именно эта позиция Ш. Геретика вынуждает его вна¬
чале отказаться от определения единого предмета совре¬
менной буржуазной политической экономии, затем подме¬
нить понятие буржуазной политической экономии
«теоретической экономией», в полном соответствии с пред¬
ставлениями об «экономике», а далее спокойно опериро¬
вать двумя функциями вновь появившейся откуда-то бур¬
жуазной политической экономии, смешивая общую теорию
и конкретный анализ экономических явлений. В полном
соответствии с этим теоретическим подходом автор форму¬
лирует задачи и цели марксистской критики буржуазной
политической экономии. «С одной стороны, она должна вы¬
явить ограниченное познавательное значение буржуазных
экономических теорий и концепций, переосмыслить с пози¬
ций марксизма-ленинизма все научные элементы, содер¬
жащиеся в них, и, таким образом, показать возможности их
использования при объяснении и решении реальных эко¬
номических проблем капитализма и социализма. С другой
стороны, она также должна раскрыть место этих теорий
в идеологической структуре буржуазного общества, осо¬
бенно их роль в усилении антикоммунизма, который яв¬
ляется сегодня ядром буржуазной идеологии» (с. 6).
В такой постановке задач под предлогом преодоления не¬
критического догматизма явно смещены акценты: творче¬
ские достижения буржуазной экономической мысли чрез¬
мерно преувеличиваются, а с их критическим усвоением
исподволь связывается дальнейшее позитивное развитие
марксистской политической экономии, вместе с тем раскры¬
тию вульгарного, апологетически бесплодного движения
общей теории буржуазной политической экономии в идео¬
логической борьбе современности как бы отводится второй
план.
364
Более того, хочет этого автор или нет, принятая им ме¬
тодология и логика анализа ведет к выпячиванию фор¬
мально-логического существа рассматриваемых теорий без
его сложных социально-классовых и исторических опо-
средствований, к преувеличению рациопальных, научных
элементов познания действительности современной буржу¬
азной политической экономией. По мнению автора, ориен¬
тация на проблемы так называемой «чистой экономии»
имела в период домонополистического капитализма един¬
ственной областью практического применения сферу идео¬
логии. С развитием же государственно-монополистического
капитализма ситуация «полностью изменилась», а две за¬
дачи буржуазной науки — теоретическая и идеологиче¬
ская — поляризовались и внешне. Отсюда формулируется
следующий вывод: «Абстрактно-теоретическое направле¬
ние, в частности неоклассические и неокейнсианские теориит
стали сегодня основным исходным пунктом хозяйственной
политики развитых капиталистических стран и в этом
смысле выполняют главным образом теоретико-познава¬
тельную функцию. В отличие от этого различные социаль¬
но-экономические концепции удовлетворяют прежде всего
идеологически-апологетические потребности монополисти¬
ческой буржуазии» (с. 11). Правда, дальше автор добав¬
ляет: «Естественно, эту внешнюю поляризацию также
нельзя абсолютизировать» (там же).
Следует заметить, что в реальной капиталистической
действительности для какой бы то ни было поляризации
такого вида нет заметных оснований, ибо связь и взаимо¬
обусловленность направлений буржуазной политической
экономии гораздо сложнее этой прямолинейной схемы.
В плодотворных дискуссиях советских экономистов выдви¬
гается точка зрения, что различия между направлениями
буржуазной политической экономии следует искать не в
предмете, ибо он по существу един, а в методологии,
исходных теоретических позициях и сумме предлагаемых
конкретных мер и методов регулирования капиталистиче¬
ского хозяйства. Поскольку вся буржуазная политическая
экономия занята вопросами поверхностной структуры ка¬
питалистического производства, необходимо выявить, ка¬
кой слой этой структуры — вещественные элементы произ¬
водства и потребления, стоимостные, товарно-денежные
механизмы, социальные взаимосвязи общества и т. д. —
выделяется в качестве основополагающих моментов анали¬
36S
за. Тем самым можно определить, как то или иное направ¬
ление вульгарной политической экономии на ба-зе соответ¬
ствующей методологии и теоретического аппарата пы¬
тается разработать систему хозяйственных мер но защите
и укреплению капитализма. Систематический крах различ¬
ных мер, предлагаемых буржуазными теоретиками, убеди¬
тельно выявляет бесплодно-апологетический характер
буржуазной политической экономии, как неоклассической
и неокейнсианской, так и институционально-социальной.
Смена концепций, предлагаемых в последние годы
Дж. К. Гэлбрейтом, — наглядное тому подтверждение.
Однако дело даже не в спорности той прямолинейной
поляризации, которую предлагает автор данной книги. Ло¬
гика его рассуждений вполне применима к выводу о про¬
исходящих якобы деидеологизации и повышении объектив¬
ной научности буржуазной политической экономии, актив¬
но выдвигаемому большинством современных буржуазных
экономистов.
Между тем на страницах обширной работы не нашлось
даже места для вопроса о том, что такой вывод в корне
противоречит действительному положению дел и призван
маскировать апологетическое содержание общей теории со¬
временной буржуазной политической экономии.
Мастерство автора, позволяющее ему балансировать на
острейшей грани, во многом спасает книгу от скатывания
к утверждениям типа: математические методы анализа
раздвигают горизонты экономического анализа, моделиро¬
вание экономических процессов имеет абстрактно-всеобщее
значение и пр. Ш. Геретик прав, когда ставит вопрос о
том, что критически познавательное усвоение инструмен¬
тария конкретного экономического анализа, применяемого
буржуазными экономистами, необходимо для успешного
развития марксистской политической экономии. Математи¬
ческая формула бесстрастна. Любое абстрактное уравнение
само по себе не несет ни классовой, ни апологетической
нагрузки. Ситуация, однако, коренным образом меняется*
когда даются определенные классовые предпосылки анали¬
за, и с этих позиций формулируются исходные вопросы,
а затем строится модель, априори призванная доказать
заранее заложенные в нее выводы. Творчески использовать
результаты конкретного экономического анализа — одно,
забывать об их методико-теоретических и классовых пред¬
посылках — совсем другое. Это необходимое разграничение
366
в данной работе зачастую остается вне сферы вни¬
мания автора. Он исходит из заранее данного постулата —
возрастания познавательной функции буржуазной полити¬
ческой экономии. Вместе с тем он отдает себе ясный отчет
в том, что все разговоры о росте познавательного значения
буржуазной экономической науки не обеспечили сглажи¬
вания остроты антагонистических противоречий капита¬
лизма, которые действуют со все более разрушительной
силой. Отсюда делается чисто логический вывод, много¬
кратно формулируемый в книге: познавательные достиже¬
ния буржуазной политической экономии, которые по непо¬
нятным причинам не могли осознать их творцы, имеют
отношение не к капиталистической, а к социалистической
общественной системе. Вывод, который требовалось бы
доказать, берется как данное и само собой разумеющееся.
С его формулировки начинается и завершается практи¬
чески каждый раздел книги.
На это особо хотелось бы обратить внимание читателей
данного в целом систематизированного и точного изложе¬
ния идей буржуазных экономистов. Марксисты давно зна¬
ют, что претензии авторов теории предельной полезности
создать альтернативу теории трудовой стоимости оказа¬
лись полностью несостоятельными. Этот известный тезис
ясно формулирует и автор. Однако здесь же он пишет о
том, что «...положительное значение теории предельной по¬
лезности ограничивается некоторыми абстрактными идея¬
ми в области спроса и потребления» (с. 20). Позволительно
спросить, что же это за идеи, какое отношение они имеют
к социалистической экономике, как выделить их из анти¬
научной субъективистской оболочки? Найти ответы на эти
вопросы в данной книге невозможно, ибо методологическая
позиция автора связывает его по рукам и ногам: раз
есть познавательная функция, она должна быть всегда и
везде. Конечно, автор мог бы поставить реальный вопрос,
вопрос не о познавательном значении субъективистски-
тупиковой теории предельной полезности, а о значении
оптимизации общественных потребностей с точки зрения
требований основного закона социализма в данной истори¬
ческой обстановке, скажем предельности производствен¬
ных и трудовых ресурсов общества. Но такой вопрос по¬
требовал бы формулирования новых методологических и
теоретических предпосылок и создания особого формально¬
математического аппарата его решения. Может быть, здесь
367
пригодился бы и инструментарий теоретиков предельной
полезности. Но это «может быть» остается проблематич¬
ным.
Автор весьма высоко оценивает вклад лозаннской
школы, в частности ординалистскую версию предельной
полезности В. Парето, разработанную на основе кривых
безразличия (с. 22—23). Одним из аргументов в пользу
этого вывода служит тезис об абстрагировании неокласси¬
ческой теории от капиталистических производственных
отношений (с. 24). Но сам этот аргумент, однако, несо¬
стоятелен по причине ложного истолкования предмета,
экономического анализа буржуазными неоклассиками.
Так же сомнителен вывод о применимости неоклассической
теории в условиях социалистической экономики (с. 29).
Автор стремится подтвердить его изложением кривых
безразличия Парето и Хикса. Но его обобщение подыто¬
жено одной фразой: «Ясны лишь экстремальные случаи
абсолютной взаимозаменяемости и абсолютной взаимодо¬
полняемости» товаров (с. 83). Реальная проблема прио¬
ритетов элементов общественного богатства вновь остает¬
ся в стороне.
К тому же в трактовке кривых безразличия и проблем
спроса и поведения потребителей автор, по существу,
остается на позициях примата потребления над производ¬
ством, рассматривая само производство лишь с точки зре¬
ния создания возможностей удовлетворения общественных
потребностей, а не с точки зрения формирования и опре¬
деления этих потребностей.
Подобного рода абстрактно-схоластические выводы и
обобщения, связанные с идеей о двух функциях, заключа¬
ют практически каждый раздел, посвященный описанию
неоклассических теорий (с. 84, 86, 89, 108, 112).
Неукоснительное следование логике анализа буржуаз¬
ных авторов приводит Ш. Геретика и к тому, что он раз¬
мывает грани исторического анализа. Азбучной истиной
является определение рубежей, отделяющих домонополи¬
стический капитализм от империализма. Решающий вклад
В. И. Ленина в разработку теории империализма признан
во всем мире. Смена капитализма свободной конкуренции
монополистическим капитализмом нашла искаженное от¬
ражение не только в теориях представителей «социально¬
исторического» направления, например В. Зомбарта, но и
в работах последователей абстрактно-логических школ —
368
А. Маршалла, Дж. Б. Кларка и т. д. Между тем автор
игнорирует эти проблемы. Его методологический подход
позволяет усмотреть возникновение проблематики импе¬
риализма лишь в связи с «анализом рыночных ситуаций
в условиях несовершенной конкуренции» (с. 122), основу
которого заложил в 1926 г. П. Сраффа. Этот экономист,
утверждает автор, «...приходит к выводу, что экономиче¬
ский анализ должен отойти от свободной конкуренции
и повернуть в обратном направлении — в направлении
монополий» (с. 123). Эта периодизация весьма сомни¬
тельна даже с точки зрения внутренней логики эволюции
буржуазной политической экономии.
Оставаясь на почве «методологического подхода», ав¬
тор тщательно изыскивает вклад в экономическую теорию
Вальраса (с. 144), провозглашаемого теоретическим пред¬
течей линейного программирования, Касселя, Леонтьева
и даже Неймана, который, оказывается, находился под
влиянием Маркса. В заключение раздела о неоклассиче¬
ской школе несколько слов посвящается советской школе
экономического анализа как... разновидности неокласси¬
цизма. Прямо об этом не говорится, но иной вывод из ав¬
торского текста сделать невозможно.
Возникновение кейнсианства в 30-е годы рассматрива¬
ется как «один из самых знаменательных переворотов»,
который пережила буржуазная экономическая наука
(гл. VII, с. 176). В основе этого переворота, по мнению
автора, лежало то, что монополистический капитализм
принимал государственные формы (с. 178). О перераста¬
нии монополистического капитализма в государственно-
монополистический говорится неоднократно. В идейно-
теоретическом плане кейнсианство трактуется как тече¬
ние, возникшее в борьбе против неоклассических теорий
(с. 176, 182). Оба эти тезиса нуждаются в уточнении.
Во-первых, перерастание монополистического капитализма
в государственно-монополистический началось гораздо
раныне 30-х годов, а сам этот процесс блестяще исследо¬
ван В. И. Лениным. Во-вторых, такое перерастание отнюдь
не означает смены монополистической фазы в развитии
капитализма новой, более высокой государственно-монопо¬
листической фазой, как представляет дело автор (гл. X,
с. 255, 263). В-третьих, в идейно-теоретическом плане
кейнсианство возникло прежде всего как буржуазная ре¬
акция на теорию и практику научного социализма, ибо
369
никакого классового противостояния кейнсианства нео¬
классическим теориям нет и быть не может.
Достаточно дельное изложение теории Кейнса грешит
в то же время абстрактно-схоластическим подходом, свой¬
ственным автору. Так, неокейнеианские концепции трак¬
туются под углом зрения попыток «примирить Кейнса с
Марксом» (гл. IX, с. 242). При этом, абстрагируясь от со¬
циальных корней различных неокейнсианских концепций,
автор пишет об этих концепциях как о едином целом, как
о теориях, ищущих в учении Маркса «ключ», который от¬
крыл бы им двери понимания капиталистической реаль¬
ности (там же).
Между тем марксистские исследования неокейнсианст¬
ва (в частности, И. М. Осадчей и др.) вскрыли его диффе¬
ренциацию прежде всего по социальным признакам, выде¬
лили левое кейнсианство и показали, что никакое прими¬
рение Кейнса с Марксом невозможно. Наоборот, в
решении ряда проблем, прежде всего проблем воспроиз¬
водства, левые кейнсианцы отказываются от исходных по¬
ложений Кейнса и движутся по пути принятия логики
Марксова анализа.
Рассматривая связь между развитием ГМК и возник¬
новением теорий экономической динамики, автор сплошь
и рядом говорит об «общественном секторе», не раскры¬
вая классового характера этого понятия (гл. IX, с. 251;
гл. X, с. 264, 266 и т. д.), избегает развернутой критики
буржуазных представлений об общественном секторе, на¬
мекая на несуществующие ассоциации с Марксовым
анализом (гл. X), ограничивается простым изложе¬
нием идей Шумпетера о самоликвидации капитализма без
показа несостоятельности шумпетеровского социализма.
Подобная позиция неизбежно приводит к обеднению кри¬
тического анализа и сужению его рамок. Например, выяв¬
ляя границы и возможности экономической политики
буржуазного государства, автор приходит к выводу, что
такая политика не может решить долгосрочные структур¬
ные проблемы капиталистической экономики в силу того,
что мероприятия осуществляются не вовремя (гл. X,
с. 272).
Несостоятельность исходных теоретических позиций и
ограничение подхода формально-логическим методом
анализа буржуазной экономической мысли буквально в
каждом разделе (изложение теории стадий экономическо¬
370
го роста У. Ростоу, характеристика модели Харрода — До-
мара, оценка производственной функции Кобба — Дугла¬
са и др.) приводят автора к абстрактным обобщениям и
подчас поверхностным и неверным выводам.
Возникает вопрос: чем же может быть полезна эта кни¬
га советским экономистам-теоретикам? Прежде всего и
главным образом хрестоматийным и достаточно четким
изложением самих буржуазных экономических теорий в
их внутренней логической эволюции, стремлением к кон¬
структивной критике буржуазных экономических теорий
на основе анализа внутренней логики этих теорий, выяв¬
лением некоторых рациональных результатов, которые, с
учетом их ограниченности, могут быть использованы в ре¬
шении отдельных прикладных задач плановой экономики.
Г. Хромушин,
доктор экономических наук,
профессор
Содержание
Введение 5
1. Задачи и цели марксистской критики буржуазных
экономических теорий 5
2. Несколько замечаний о предмете, методе исследова¬
ния и структуре книги 10
Глава 1
ИДЕОЛОГИЧЕСКО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ
ВОЗНИКНОВЕНИЯ НЕОКЛАССИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ... 15
1. Буржуазная экономическая идеология и наука в на¬
чале 70-х годов XIX столетия 15
2. Теория предельной полезности и так называемые за¬
коны Госсена . . 1В
3. Краткая характеристика основных направлений нео¬
классической теории 21
4. В целом о предмете, проблематике и основных мето¬
дологических подходах неоклассической теории . . 23
Глава II
ПОПЫТКИ АВСТРИЙСКОЙ ШКОЛЫ ПЕРЕСТРОИТЬ
ПОЛИТИЧЕСКУЮ ЭКОНОМИЮ НА СУБЪЕКТИВНО-ПСИ¬
ХОЛОГИЧЕСКОЙ ОСНОВЕ 30
1. Методологические позиции австрийской школы ... 30
2. Теория потребностей и определение стоимости пре¬
дельной полезностью 33
3. Определение субъективной стоимости предметов по¬
требления 37
372
4. Стоимость средств производства и «теория вменения» 41
5. Австрийская теория цены 45
6. Учение Бем-Баверка о капитале и проценте ... 48
Глава III
МАТЕМАТИЧЕСКИЙ ВАРИАНТ ТЕОРИИ ПРЕДЕЛЬНОЙ
ПОЛЕЗНОСТИ 55
1. Представления Джевонса о предмете и методе поли¬
тической экономии 55
2. Использование предельной полезности при анализе
равновесия потребления 57
3. Критика Джевонсом трудовой теории стоимости . . 64
4. Теория труда и капитала Джевонса как прямая за¬
щита капиталистических производственных отноше¬
ний 67
Глава IV
РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ ПРЕДЕЛЬНОЙ ПОЛЕЗНОСТИ И
ПРЕВРАЩЕНИЕ ЕЕ В ТЕОРИЮ ПОТРЕБИТЕЛЬСКОГО
СПРОСА 70
1. Ординалистский вариант теории предельной полезно¬
сти Парето .... 73
2. Кривые безразличия как инструменты анализа потре¬
бительского спроса 75
3. Развитие теории потребительского спроса .... 80
4. Две формы теории предельной полезности в совре¬
менной буржуазной политической экономии ... 83
Глава V
4НАЛИЗ ПРОБЛЕМ ЧАСТИЧНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО
РАВНОВЕСИЯ 90
1. Понимание предмета и метода экономического анали¬
за Маршаллом 92
2. Теория полезности и анализ спроса 95
3. Анализ предложения и производственных издержек 99
4. Анализ ценообразования с точки зрения взаимодей¬
ствия предложения и спроса 105
5. Теория предельной производительности факторов про¬
изводства 110
а) Основные пороки принципа предельной производи¬
тельности 112
б) Классово-идеологическое содержание маржинали-
стской теории распределения 116
в) Применение принципа предельной производительно¬
сти в микроэкономике 120
6. Анализ рыночных ситуаций в условиях несовершен¬
ной конкуренции 122
а) Теория несовершенной конкуренции Дж. Робинсон
б) Теория «монополистической конкуренции» Чем¬
берлина
Глава VI
АНАЛИЗ ОБЩЕГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАВНОВЕСИЯ
1. Анализ обмена — теоретическая основа системы все¬
общего равновесия Вальраса
2. Классификация капитальных благ и анализ равнове¬
сия производства
3. Выражение модели общего экономического равнове¬
сия в системе уравнений и неизвестных .
4. Попытка динамизации модели общего экономического
равновесия
5. Основные неоклассические черты модели Вальраса
6. Интерпретация модели общего экономического равнове¬
сия и ее познавательное значение
7. Обобщение анализа Вальраса в работах Парето .
8. Некоторые вопросы равновесия социалистической
экономики и «оптимум Парето»
9. Критика теории предельной полезности как исходная
точка упрощенного варианта модели Вальраса .
10. Теория общего экономического равновесия и линей¬
ное программирование
Глава VII
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКИЙ КАПИ¬
ТАЛИЗМ И ЗАРОЖДЕНИЕ МАКРОЭКОНОМИЧЕСКОЙ
СИСТЕМЫ КЕЙНСА
1. Понимание капитализма и критика его недостатков
в теории Кейнса
2. Макроэкономический анализ и так называемая кейн¬
сианская революция
3. Теоретические источники системы Кейнса ....
а) Объяснение Кейнсом экономического учения мер¬
кантилистов
б) Упрощенная актуализация экономических взгля¬
дов Мальтуса
в) Критика основ неоклассической теории Сэя
г) Вклад шведской школы в макроэкономический
анализ
Глава VIII
ТЕОРИЯ ЭФФЕКТИВНОГО СПРОСА — ОСНОВА УЧЕНИЯ
КЕЙНСА О РАЗМЕРЕ ДОХОДОВ И ЗАНЯТОСТИ . . .
1. Критика Кейнсом неоклассической теории занятости
2. Принцип эффективного спроса
373
124
128
131
133
137
140
144
148
152
157
161
166
170
176
178
182
186
187
189
191
194
198
198
204
374
а) Основное уравнение эффективного спроса . . . 205
б) Краткосрочный и статичный характер теории эф¬
фективного спроса 207
3. Соотношение между потреблением, сбережениями, ин¬
вестициями и национальным доходом 212
а) Функция потребления 213
б) Инвестиционный мультипликатор: миф и действи¬
тельность 217
в) Факторы, определяющие объем инвестиций . . 226
4. Теория денег и процента 228
а) Два варианта количественной теории денег . . . 229
б) Теория предпочтения ликвидности 231
в) Процент как награда за отказ от ликвидности . . 234
г) Влияние Кейнса на современную буржуазную те¬
орию денег и инфляцию 237
Глава IX
«РЕАБИЛИТАЦИЯ» К. МАРКСА НЕОКЕЙНСИАНЦАМИ И
«НЕОКЛАССИЧЕСКИЙ СИНТЕЗ» 240
1. Отношение кейнсианцев к экономическому учению
К. Маркса 241
2. Кейнс и так называемый неоклассический синтез . 246
Глава X
ТЕОРИЯ КЕЙНСА И ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИ¬
ЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА 253
1. Экономическая роль буржуазного государства в свете
кейнсианской теории 254
2. Кейнсианский характер некоторых методологических
инструментов экономической политики .... 257
3. Денежная и кредитная политика в условиях госу¬
дарственно-монополистического капитализма . . . 260
4. Финансовая политика — главный инструмент госу¬
дарственно-монополистического регулирования эконо¬
мики 264
а) Дефицитное финансирование и новая концепция го¬
сударственного долга 266
б) Общественный сектор в модели эффективного спроса 267
в) «Встроенные» стабилизаторы и так называемая ак¬
тивная финансовая политика 269
Глава XI
ОБЩИЕ УСЛОВИЯ СОВРЕМЕННОЙ ДИНАМИЗАЦИИ БУР¬
ЖУАЗНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ..... 274
1. Социально-экономический фон и классово-идеологиче-,
ские корни современных теорий хозяйственного роста 276
2. Неоднозначность понимании экономической Динамики 277
375
3. Теория экономического развития Й. Шумпетера и
апология современного капитализма 282
4. Место моделей роста в динамизации экономического
анализа 286
Глава XII
КЕЙНСИАНСКИЕ МОДЕЛИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА 290
1. Модель экономического роста Домара 291
2. Модель роста Харрода 298
а) Теория акселератора 299
б) Исходные предпосылки модели Харрода .... 303
в) Функционирование модели: гарантированная и ес¬
тественная нормы роста 305
3. Модель роста капиталистической экономики Калдора. 309
а) Структура модели 311
б) Калдор о двух стадиях развития капитализма . . 313
Глава XIII
НЕОКЛАССИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РО¬
СТА 316
1. К вопросу о теории производственной функции . . 318
а) Классово-идеологическое использование теоретиче¬
ских основ производственной функции . . . . 319
б) Производственная функция Кобба — Дугласа . . 321
в) Другие типы производственных функций . . . 324
2. Первые неоклассические модели экономического роста 326
а) Неоклассическое решение крайней нестабильности
системы Харрода 327
б) Производственная функция и технический прогресс 329
3. Роль технического прогресса и капиталовложений в
процессе экономического роста 332
а) Типы технического прогресса 333
б) Объективированный и необъективированный техни¬
ческий прогресс 336
4. Модели оптимального роста и «золотое правило» на¬
копления капитала 341
5. Основные пути дальнейшей разработки буржуазных
теорий роста и их связь с экономической политикой 343
Библиография 348
Послесловие 357
Ш. ГЕРЕТИК
КРИТИКА БУРЖУАЗНЫХ ТЕОРИЙ
ПОЛИТЭКОНОМИИ
Редактор В. Т. Рысин
Младший редактор E. Н. Кремень
Художник В. В. Кулешов
Художественный редактор В. А. Пузанков
Технический редактор Е. В. Гоц
Корректор JI. С. Филиппова
Сдано в набор 20. 10. 1976 г. Подписано к пе¬
чати 28. 2. 1977 г. Формат 84x108’/32. Бумага
типографская № 1. Услов. печ. л. 19,74. Уч.-
изд. л. 19,50. Тираж 5 ООО экз. Заказ № 1137.
Цена 1 руб. 49 коп. Изд. № 23974
Издательство «Прогресс» Государственного ко¬
митета Совета Министров СССР по делам изда¬
тельств, полиграфии и книжной торговли. Мо¬
сква, 119021, Зубовский бульвар, 21
Московская типография № 11 Союзполиграф-
прома при Государственном комитете Совета
Министров СССР по делам издательств, поли¬
графии и книжной торговли. Москва, 113105,
Нагатинская, 1