Текст
Для https://vk.com/nevzorov_aleksandr
ОПЕЧАТКИ
Стр. Строка Напечатано Следует
87 18 св. невозможные бедствия всевозможные бедствия
162 11 си. Арнольд, Вилланова Арнольд Вилланова
Уайт—Борьба религии с наукой
ANDREW DICKSON WHITE
A HISTORY
OF THE WARFARE
OF SCIENCE
A WITH THEOLOGY
IN
CHRISTENDOM
MCMXXXVI
Э.Д.УАЙТ
БОРЬБА РЕЛИГИИ
С ,
НАУКОЙ
<^•0
ПЕРЕВОД Д.Л.ВЕЙСА
п /I е д и с лив и е >
Л.РЛНОВИЧА
u .-I S а м и t в т и /» и в
ОГИ Э
ГОСУДАРСТВЕННОЕ
АН ТИРЕЛИГИОЗНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
иг ас к е а, е
На истории ряда наук автор показы-
вает постоянную борьбу между религи-
ей и наукой, кончающуюся неизменным
поражением религиозного мировоззре-
ния. Книга рассчитана на широкий круг
читателей, написана живо и остроумно.
у 1з
ПРЕДИСЛОВИЕ
Непримиримая цражда между наукой и религией имеет
многовековую историю. Наука, строящаяся на познании
объективного, материального мира, исходящая из данных
опыта и практики, находится в принципиальном противоре-
чии с религией, представляющей фантастическое, искажен-
ное отражение действительного мира, основывающей свои
положения на «откровении». «Религиозные предрассудки,—
говорил т. Сталин,—идут против науки, ибо всякая религия
есть нечто противоположное науке»1. Исконная вражда меж-
ду 'религией и подлинной наукой принимает различные фор-
мы - от прямых насильственных действий религиозных op-
г. нивации против пауки до попыток фальсификации науки
церковниками. Но она в рамках классового эксплоататор-
( кого общества не прекращается; она исчезнет лишь тогда,
когда будут уничтожены социальные условия, порождаю-
щие и поддерживающие религию.
Борьба между религией и наукой имеет — со стороны
науки — своих героев и своих мучеников, не раз вдохнов-
лявших своей самоотверженностью и героизмом художников
и поэтб1В. Но история этой борьбы, которая вскрыла бы ее
социальный смысл на всех ее этапах, еще не написана. Меж-
ду тем она была бы лучшей иллюстрацией реакционной роли
религии на службе эксплоататорским классам, наглядным
доказательством партийности науки и философии.
Буржуазные историки культуры неохотно касаются этой
гемы и уж во всяком случае неспособны показать истинные
причины и условия многовекового конфликта между наукой
и религией. В 1.873 г. Дж. Дрэпер выпустил книгу о «кон-
1 Сталин— Boinipocbs леЛта-мй; Па-ртиадат. Изд. X. Стр. 192.
V
фликте между наукой и религией» (русский, искаженный
цензурой, перевод — «История отношений между католициз-
мом и наукой», СПБ, 1876). Верный своей идее о чередовав
нии «века разума», «века веры» и «века исследования»,
Дрэпер дает, собственно, суммарную историю развития на-
уки, останавливаясь лишь бегло на спорах относительно
«природы мира», «древности земли», «критерия истины» и
«управления вселенной». Но, констатируя наличие противо-
речий между наукой и религией, Дрэпер .не видит здесь во-
проса принципиального. Дело, по его мнению, лишь в, не-
примиримом духе (католической церкви. Зато «примирение
реформации с наукой не только возможно, но и легко бы
произошло, если бы только протестантские церкви жили по
правилу, которому учил Лютер». Для примирения католи-
цизма с наукой «препятствия, может быть, неодолимы», но
не для протестантства: «в одном случае надо одолеть оже-
сточенную смертельную вражду, в другом — восстановить
дружбу, которую расстроили недоразумения».
Взаимоотношений между религией и наукой касается и
небезызвестный Э. Бутру в своей книге «Наука и религия в
современной философии». Истории борьбы он отводит всего
два десятка страниц, вся же остальная книга имеет целью,
по выражению Плеханова, «разопреть и подать под новым
соусом -старое учение о «двойственной истине». Но если
в борьбе с средневековым мракобесием ученйе о двойствен-
ной истине было прогрессивным явлением, как -попытка
освободить науку от оков религии, придать ей самостоятель-
ное содержание, независимое от богословия, то теперь воз-
рождение этого учения является реакционной попыткой за-
щитить и спасти религию от разрушительной критики науки.
Бутру проводит ту мысль, что' религия и наука развива-
ются в разных планах и потому в конфликте между ними
нет стороны правой и виновной. Напротив, «когда борются
две силы, одинаково жизненные и плодотворные (это рели-
гия жизненна и плодотворна!), они развиваются и растут
благодаря самому конфликту... Так обстоит дело с наукой и
религией. Борьба закаляет и ту и другую». По существу
книга Э. Бутру, этого «ученого приказчика теологов», яв-
ляется апологией религии против научного мировоззрения.
Эндрью Диксон Уайт (1832— 1918), сенатор штата Нью-
Йорк, профессор истории и дипломат, занимавший в 1879 —
1899 гг. посты посла в Германии и России, представителя
США на Гаагской конференции и др., занялся вопросом о
взаимоотношениях между религией й наукой под влиянием
,тех треволнений, какие ему самому пришлось, испытать,
когда он осмелился — чрезвычайно умеренно и благонаме-
ренно — выступить... не против религии и даже не против
церкви, а лишь против американского ханжества.
Около 1870 г. Уайт вместе с Э. Корнеллом учредил в
Нью-Йорке научный институт, который, не в пример прочим
американским высшим учебным заведениям, должен был
быть независимым, как заявили его учредители, от какой
бы то ни было политической партии или от той или иной
религиозной организации. Этот внецеркрвный (но отнюдь
не безрелигиозный) институт вызвал бурю негодования ср
стороны церковников и их «дипломированных лакеев» и
навлек на Уайта кучу неприятностей. В свою защиту Уайт
выдвинул идею, что борьба религии против науки вредна
не только для науки, но и для религии. В связи с этим
Уайт занялся историей этого.вопроса и в течение четверти
века неутомимо собирал материал для своей книги, вы-
шедшей впервые в 1896 г.
Уайт озаглавил свою книгу «История борьбы науки с
богословием в христианстве». Уже в заглавии, таким обра-
зом, Уайт подчеркивает, что если богословие и боролось
против науки, то это не означает, что между религией и
наукой существует непроходимая пропасть. Напротив, успе-
хи науки, по мнению Уайта, служат лишь на пользу рели-
гии -конечно религии «чистой», религии просвещенного
буржуа.
В ошибках и прегрешениях как католический, так и про-
н ’ ।.hi।* ши’! церкви, по словам Уайта, к<не было вины рели-
зы, к» была вина гого близорукого нанизывания на тек-
и.| писания богословских догм, которым... узколобые кри-
।• \ нт всегда склонны подменять религию». Пытаясь реаби-
штировать религию, он готов пожертвовать богословием.
Но и здесь он старается сохранить репутацию благонаме-
ренного буржуа, боящегося обвинения в потрясении основ...
Уайт собрал богатый и интересный материал, который
лмым наглядным образом доказывает непримиримость
науки и религии, и в этом ценность его книги для анти-
религиозной пропаганды. Но он сам не решается, делать
г выводы, которые вытекают из приведенных им фактов.
< )и не раскрывает вопроса о роли религии в борьбе
против науки и сообщает лишь -о жестоких гонениях
h i пауку со стороны церкви. Затушевывая неприми-
ымость противоречия между наукой и религией, он кон-
' пирует, что «отныне физические и естественные яг.укл
могут развиваться* нормально, не боясь, что богословие
их выхолостит или церковь подавит».
Реальная действительность в классовом обществе опро-
кидывает это оптимистическое построение Уайта. Наука
развивается не в силу собственного самодвижения и не в
изолированных от влияния реальной жизни научных каби-
нетах, а в силу общественных потребностей и в конкрет-
ном социальном строе, который определяет собою и на-
правление, и меру развития науки.
Развитие производительных сил со времени промышлен-
ного переворота вызвало небывалый расцвет естествозна-
ния. Конец XIX в. и начало XX в. знаменуют собою рево-
люцию в естествознании, которая привела в смятение мно-
гих буржуазных ученых, оказавшихся неспособными «вме-
стить» все новейшие достижения. Открытие радия, введение
понятия электромагнитной массы, электронная теория ма-
терии, изучение колоссальных скоростей движения электри-
ческих частйц, новое в области астрофизики, общая теория
относительности,—все это подорвало старые принципы фи-
зики, химии, механики, заставило пересмотреть принципы
сохранения и превращения энергии, закон постоянства хи-
мических элементов, ньютоновское понятие о массе и т. д.
Произошел, по выражению физика А. Пуанкарэ, «всеобщий
разгром принципов».
В 1908 г. Ленин писал, что современная физика «идет
к единственно верному методу и единственно верной фи-
лософии естествознания не прямо, а зигзагами, не созна-
тельно, а стихийно, не видя ясно своей «конечной цели»,
а приближаясь к ней ощупью, шатаясь, иногда даже задом.
Современная физика лежит в родах. Она рожает диалек-
тический материализм» (т. XIII, стр. 256).
Но сознательным носителем диалектического материа-
лизма может быть только революционный пролетариат, и по
мере роста организованности и боевой мощи мирового
пролетариата буржуазия все сильнее и ожесточеннее вы-
ступает против подлинно революционного материалистиче-
ского мировоззрения и становится все более реакционной.
Загнивание капитализма в эпоху империализма сопро-
вождается реакцией во всех областях. В самой системе
капиталистической монополии заложены основания для
технического застоя. «Поскольку устанавливаются, хотя бы
на время, монопольные цены, постольку исчезают до из-
вестной степени побудительные причины к техническому,
а следовательно и ко всякому другому прогрессу, движению
вперед; постольку является, далее, экономическая
VIII
возможность искусственно задерживать технический про-
гресс» (Ленин, т. XIX, стр. 151).
Интересные материалы приводит Рейт в книжке о «Задер-
жке технически-хозяйственного прогресса». Картели-монопо-
листы скупают патенты специально для того, чтобы не дать
им ходу. Крупные изобретения в области химии кладутся
под сукно, а у изобретателей за плату отнимают право ви-
деть свое изобретение примененным на практике. Предприя-
тия получают премии за меньший "выпуск продукции, а пре-
вышение продуктивности штрафуется. Все это ведет к со-
хранению отсталой техники, к демобилизации научно-иссле-
довательских сил, к задержке развития теоретических дис-
циплин. В годы мирового экономического кризиса идеологи
буржуазии открыто пропагандировали задержку развития
техники. Известный французский политический деятель
Ж. Кайо прямо заявил: «необходимо взнуздать развиваю-
щуюся науку, задержать рационализацию... зажать технику».
Область, 1в которой буржуазия сейчас усиленно поддержи-
вает прогресс техники и поощряет изобретателей, это—об-
ласть военной техники, так как подготовка новой мировой
войны — в первую очередь против СССР — последняя став-
ка мирового капитала. Но военная техника, оставаясь стро-
гой тайной, не может оплодотворить научную мысль и окры-
лить исследователя, работающего не в специальной области
военного дела. Практика технического регресса нашла и
своего идеолога в лице известного философа фашиста
Освальда Шпенглера, книги которого «О философии жизни»
и «Человек и техника» дают философское обоснование это-
му проявлению загнивания капитализма.
Особый разгул поповщины отмечается в последние годы
обострившейся классовой борьбы в странах капитала, годы
жесточайшего мирового экономического кризиса, кризиса,
потрясшего все устои капиталистического строя.
В такой области, как физика — наука по существу изу-
чающая объективный материальный мир, — открыто прбпо- .
ведуется идеализм и фидеизм. Даже автор квантовой тео-
рии материалист Планк накануне 1931 г. писал: «Вера и
наука могут хорошо ужиться между собою, наконец наука
и*-возможна без веры. Вера нам нужна, мы ее ищем. Нужно
что-то спокойное, что поддержало бы нас в этом пестром
ха те повседневной жизни, на что мы могли бы опереться».
Известный астроном Джинс выражается не менее о пр еде-
к ино:-Конечные результаты вселенной пока-что — вне до-
IX
стижения науки, а возможно и даже вероятно, что они ле-
жат за пределами доступного человеческому уму». Ряд фи-
зиков— Шредингер, Гейзенберг и др. открыли прямой поход
против принципа причинности. Это дало повод астрофизи-
ку Эддингтону заявить, что «религия стала возможной для
разумного человека только с 1927 г., ибо именно в этом го-
ду Гейзенберг, Бор, Борн и др. окончательно опровергли
строгую причинность». Тот же Эддингтон предсказывает ко-
нец света, переход организованного мира в состояние не-
организованного хаоса,— прямо из католического «Dies
irae» — «тот день рассеет мир во прах». Нехватает только
ссылки на царя Давида и Сивиллу. А знаменитый физик
Милликен, изучая так называемые космические лучи, при-
ходит к выводу, что теория космических лучей «дает пря-
мые экспериментальные указания» в том смысле, что «тво-
рец постоянно находится за работой». Виталисты вроде
Дриша и Блейера восстанавливают под различными соусами
поповское понятие о душе. В биологии дарвинизм вытес-
няется всевозможными идеалистическими поповствующимр
теориями — от бергсонианства до номогенеза и автогенеза.
А Лик выпускает книгу «Чудо в медицине», где совершенно
серьезно рекомендует врачам применять и волшебство.
Надо ли после этого удивляться, что богословы типа
Флоренского ухитряются делать из теории относительности
выводы о земле, как центре вселенной, и о боге, как ее
творце. А Уайт считал, что эти «теории» давно похоронены!
Наряду с проникновением поповщины в науку продол-
жает существовать и преуспевать ничем не прикрытая чи-
сто поповская «наука», проповедующая старые средневе-
ковые «теории». Католические богословы всерьез разраба-
тывают «священную эмбриологию», где «доказывается» со
ссылками на физиологию, что «бог создает душу и соеди-
няет ее с зародышами тотчас же по зачатии», издаются
различные учебники «пастырской медицины», где в двад-
цатом веке проводится мысль, что «возможность возник-
новения болезней в результате бесовского влияния каж-
дый верующий католик должен признать как факт, стоя-
щий вне всяких сомнений». В изданной в 1929 г. книжке
Кеди и Гаубеля «Книга природы» описывается сотворение
жизни на земле совсем в духе Козьмы Индикоплевста; дру-
гой америкайскии писатель Вильямс с невозмутимой серь-
езностью доказывает неопровержимость библейской космо-
гонии, мифов о сотворении Адама и Евы, о потопе и т. д.
'Стремление церкви подчинить себе науку нисколько не
ослабело, но оно принимает новые формы. Если в XVI в.
ученых, несогласных с учением церкви, (сжигали, то в XX в.
их покупают. В «научных» радиопередачах с ватиканской
радию-станции участвуют профессора математики, физики,
биологии. Церковь прикармливает, кроме находящихся
в ее распоряжении «тысяч верных информаторов-миссио-
неров», целую плеяду ученых специалистов, получающих
специальные задания от церкви. В частности на средства
Пия XI содержится ряд «научных» институтов, снаряжаются
археологические и этнографические экспедиции и т. д.
Но и средневековые методы борьбы с наукой не забы-
ты. Вскоре после книги Уайта, по' мнению которого отны-
не. волк богословия будет мирно уживаться с ягненком на-
уки, вышли «Мировые загадки» Геккеля. Книжка вызвала4
форменную бурю. «Нет числа тем теологам, — пишет Ле-
нин, — которые ополчились на Геккеля. Нет такой бешеной
брани, которой бы не осыпали его казенные профессора
ф|И1ЛОСофии. Весело смотреть, как у этих высохших на
мертвой схоластике мумий — может быть, первый раз
в жизни — загораются глаза и розовеют щеки от тех по-
щечин, которых надавал им Эрнст Геккель. Жрецы чистой
науки и самой отвлеченной, казалось бы, теории прямо
стонут от бешенства, и во всем этом, реве философских
зубров... явственно слышен один основной мотив: против
«метафизики» естествознания, против «догматизма»,
против «преувеличения ценности и значения естествознания»,
против «естественно-исторического материализма».
Он материалист, ату его, ату (материалиста» (т. XIII, стр. 285).
Травля приняла такие размеры, что на Геккеля в 1908 г.
было совершено покушение. А через тридцать лет после
того, как Уайт признал эволюционное учение в вопросе
происхождения видов прочно установленным, в штате Те-
несси .издан закон, гласящий: «Установлено генеральным
собранием штата Тенесси, что впредь запрещается всем
учителям колледжей и всех нормальных или вообще об-
щественных школ штата... обучать каким бы то ни было
теориям, отрицающим истинность рассказа о божественном
сотворении человека, как учит библия, и внушать вместо
этого (мысль, что человек произошел от животных низше-
го порядка. Также установлено, что всякий учитель, при-
знанный виновным в нарушении сего закона, будет судим
| это преступление».
II • Америке и Европе идет усиленный поход на школу
го стороны церковников. Даже в дошкольном воспитании
XI
Монтес'сори и ее исследователи проводят на практике
внедрение религиозных навыков».
Могущественная католическая церковь до сих пор со-
храняет в силе провозглашенную в 1870 г. ватиканским
собором анафему тому, «кто будет говорить, что нельзя
•совершать чудеса или что их никогда нельзя знать с до-
стоверностью; кто .будет говорить, что человеческие науки
должны быть развиваемы в таком духе свободы, чтобы
позволено ’было считать их утверждения истинными да-
же в том случае, когда они противоречат богооткровенно-
му учению». Эту теорию церковь в союзе с фашизмом про-
водит неуклонно. А реальная угроза быть выброшенным
на улицу и испытать все прелести безработицы—достаточ-
но грозное орудие в руках церковников и фашизма, чтооы
заставить учительство следовать их указке.
Вопреки заявлению Уайта, что «оппозиция научным
методам исследования библии» сходит на-нет, папа в 1934 г.
опубликовал декрет о запрещении книги проф. Шмидтке,
содержащую весьма ’умеренную, дружественную критику
библии, и вновь подтвердил, что библию надо понимать
буквально и помнить, что каждое слово ее — божествен-
ное откровение. Вопреки Уайту, именно Фома Аквинский
вновь возведен в непререкаемые авторитеты, и лозунг
«назад к Фоме Аквинскому» стал боевым кличем буржуаз-
ных философов.
Таким образом, вопреки прогнозу Уайта, борьба рели-
гии против науки продолжается и притом со старых, давно
как-будто окончательно сокрушенных позиций. Да иначе
в классовом обществе, основанном на эксплоатации масс, и
быть не может. «Раз понята связь вещей, — говорит Маркс
в письме к Кугельману, — рушится вся теоретическая ве-
ра в постоянную необходимость существующих порядков,
рушится раньше того, чем они развалятся на практике.
Следовательно, тут уже безусловный интерес господствую-
щих классов требует увековечения бессмысленной пута-
ницы» \
Вполне естественно поэтому, что в периоды подъема
революционной волны буржуазия, к изумлению всяких по-
зитивистов, неспособных обнаружить и понять социальные
корни явления, прибегает к поповщине для защиты своих
классовых интересов. Революция 1848 г. показала, что ра-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс—Письма. Сб. избр. писем. Парт-
ивдат 1932. Стр. 212—213.
XII
бочие i«...совершенно заражены социализмом и при этом,
из очень хороших оснований, вовсе не так уже озабочены
законностью средств для завоевания власти. Этот puer
robustus действительно становился там с каждым днем все
более malitiosus. Что оставалось французскому и . герман-
скому буржуа в виде крайнего средства, как не отбросить
втихомолку свое свободомыслие? Совершенно^ так какой-
нибудь бравый смельчак, чувствуя, что им все более овла-
девает морская болезнь, убирает прочь зажженную сигару,
с которой он хвастливо красовался на борту. Один за дру-
гим. богохульники принимали внешне благочестивый облик,
с почтением говорили о церкви, ее учении, обрядах и сами
стали проделывать столько обрядов, сколько неизбежно бы-
ло <в этом положении. Французские буржуа отказались от
мяса по пятницам, а германские буржуа высиживали на,
сдоих церковных местах целые бесконечные протестантские
проповеди до седьмого пота. Со своим материализмом они
попали в беду.' «Религия должна остаться у народа»—таково
последнее и единственное средство спасения общества от
полной гибели, К несчастью- для них самих, они открыли
это только тогда, когда они сделали, с своей стороны, все,
что в человеческих силах, для разрушения религии навеки»1.
Эти блестящие строки Энгельса лучше всего характе-
ризуют марксистское понимание смысла союза между бур-
жуазным государством и поповщиной, а развитый Лени-
ным принцип партийности философии и науки дает нам
ключ к пониманию всех зигзагов борьбы между религией
и наукой, которая ведется до сих пор и которая нашла
свою наибольшую остроту в период жесточайшего кризиса
капиталистического мира.
В своей борьбе против науки современные религии вы-
полняют социальный заказ буржуазии. А какой этот заказ,
лучше всего показывают фашистские гонения на науку,
в которых идеология гниющего капитализма выступает без
прикрас, во всей своей омерзительной наготе. Германский
фашизм, — а ему вторят фашисты в других странах, —
воскрешает самые мрачные времена инквизиции. Изгнание
и преследование крупнейших ученых, закрытие научных
институтов, имеющих мировое Значение, варварское уни-
чтожение величайших научных ценностей, провозглашение
звериной теории «расизма» главной «наукой», принципы ко-
торой должны лечь в основу всех прочих «унифицирован-
1 Ф. Энгельс. Из пред молодая к .английскому изданию книги
I’л и питие социализма, ют утопии к науке». «Анти-Дюринг». Приложе-
пчч Нарти'здат 1936. Стр. 291.
XIII
цых» наук, такова «культура» фашизма. «Нам не. нужна
либеральная, объективная наука», — откровенно заявил
Геббельс. И дым от' костров, на которых сжигаются вели-
чайшие произведения человеческого гения, душит всякое
проявление свободной научной мысли.
Современный кризис буржуазной науки — это кризис
буржуазного строя и он- найдет свое разрешение в круше-
нии. капитализма, препятствующего свободному развитию
диалектическо-материалистическюго мировоззрения.
Конечно, кризис буржуазной науки отнюдь не означает
Кризиса науки вообще. Поскольку наука изучает объектив-
ный мир, она стихийно идет к утверждению диалектическо-
го материализма. Геккель, по словам Ленина, показал, «что
есть усгой, который становится все шире и крепче и о ко-
торый разбиваются все усилия и потуги тысячи и одной
школки философского идеализма, позитивизма, реализма,
эмпириокритицизма и прочего конфузионизма. Этот устой—
естественно-исторический материализм.
Убеждение «наивных реалистов» (т. е. всего человечества)
в том, что наши ощущения суть образы объективно реаль-
ного внешнего мира, есть неизменно растущее и крепнущее
убеждение массы естествоиспытателей... Ход развития есте-
ствознания, несмотря на все его шатания и колебания, не-
смотря на всю бессознательность материализма естествен-
ников, несмотря на вчерашнее увлечение модным «физиоло-
гическим идеализмом», или сегодняшнее—модным «физиче-
ским идеализмом», отбрасывает прочь все системки
и все ухищрения, выдвигая снова и снова «метафизику»
естестве нн о-и стори чес к ого материализма»
(т. XIII, стр. 286 — 287).
Диалектика объективного мира неизбежно прокладывает
себе путь и в буржуазную науку, отражается, хоть искажен-
ная партийным интересом капиталистического класса, в го-
ловах буржуазных ученых. А лучшие представители науч-
ной мысли в Западной Европе сознательно начинают сбли-
жаться с диалектико-материалистическим мировоззрением,
начинают проникаться мыслью о том, что только на базе
марксизма-ленинизма возможен расцвет подлинной науки.
Но лишь в стране победившего социализма? где револю-
ционный пролетариат и колхозное крестьянство под руко-
водством коммунистической партии и гениального вождя
Грудящихся т. Сталина ликвидировали паразитические
классы и уничтожили возможность эксплоатации человека
человеком, где у власти стоят лучшие люди рабочего
XIV
класса, ведется борьба против всех и всяческих пережит-
ков религиозной идеологии, борьба за подлинную науку,
против механических и идеалистических извращений ее.
11обеда социализма в СССР означает бурный рост культу-
ры и науки, ставшей достоянием масс и черпающей в этих
массах все новую силу и мощь. Это служит свидетельством
того, что крушение капитализма и победа социализма во
всем мире приведет к грандиозному расцвету науки, к окон-
чательной победе над религией во всех ее проявлениях.
Понятно, от такого типичного буржуазного ...исследова-
теля, как Уайт, не следует ожидать понимания и вскрытия
глубоких социальных причин, определяющих содержание
борьбы между научным и религиозным мировоззрением и
перспективы этой борьбы. Он способен дать и дает лишь
внешнее более или менее добросовестное — насколько по-
зволяют его классовые симпатии — описание перипетий
этой борьбы. Он перерыл огромное количество малодо-
ступного, редкого материала, над которым он работал де-
сятки лет. Его карьера дипломата давала ему для этого
необходимый досуг (свою книгу Уайт закончил в Санкт-
Петербурге, где он находился тогда в качестве посла США
при царском дворе).
В отличие от Дрэпера он не делает разницы между ка-
толичеством и протестантством. Напротив, он подчерки-
вает, что они соперничают между собою в мракобесии и
-дно нс лучше другого, что протестанты и без index’a умеют
Ji"давлять всякую искру свободной мысли, что если они не
нлн лн ИН1К1ВИ31ЩИ0Н11ЫХ судов, они имели достаточно дру-
гих суровых мер воздействия на инакомыслящих, что сво-
им ханжеством и лицемерием они перекрыли откровенную
звериную злобу католиков.
Собранный и систематизированный Уайтом огромный
материал (в подлиннике книга Уайта, которую мы даем '
в сильном сокращении, занимает 88 печатных листов), не-
лависимо от его собственных либеральных рассуждений,
убедительно доказывает непримиримость подлинной науки
с религией и показывает, что только становясь на путь ма-
териалистического познания мира, наука действительно дви-
галась вперед.
Достаточно включить материал, излагаемый Уайтом'
чисто хронологически, в рамки исторические,
чтибы стала ясна классовая сущность борьбы между нау-
кой и религией.
XV
Поэтому книга Уайта'представляет ценность для нашей
антирелигиозной пропаганды. Антирелигиозник-пропаган-
дист найдет в ней интересный материал, который надо лишь
марксистски осмыслить, руководствуясь указанием Ленина,
что при использовании буржуазных ученых надо... «уметь
отсечь их реакционную тенденцию, уметь вести свою
линию и бороться со всей линией враждебных нам
сил и классов» (т. XIII, стр. 280).
А. Ранович.
Глава I
Ст анта творения к эволюции
I. Видимая вселенная
•
Среди массы скульптур, украшающих европейские соборы и
шюящих на себе яркую печать средневековой теологии, следует
отмстить одну часто встречающуюся группу, олицетворяющую со-
бой старинный взгляд на происхождение вселенной.
Всемогущий бог изображен в человеческом образе; он сидит в
ник'., выражающей благодушное настроение, и создает солнце, лу-
пу и звезды, свешивая их с небосвода, поддерживающего «небо на-
нгр\у>» и покрывающего «землю внизу».
Морщины, покрывающие лоб создателя, свидетельствуют о
|ил|, <но ему приходится напрягать свою мысль в этой работе;
и muiy ihie мускулы на его плечах говорят о тяжелом труде. Впол-
и» 1ч нч i пенно, что скульпторы и художники средних и начала
новым исков и юбражали его в полном соответствии с тем его об-
рн кии, | и|прый создан был писателями того времени: бог насла-
п in m i в ((чьмой день вполне заслуженным после шести дней
мы. пн и труда отдыхом при радостном одобрении небесных духов.
В вопнощспиях этой идеи в скульптуре, живописи, стеклопи-
<11, мимике и гравюре, созданных многочисленными художника-
ми и срг.ннв* века и и первые два столетия нового времени, нашло
.-иг выражение верование, развивавшееся в течение тысячелетий
и определявшее мировоззрение людей вплоть до наших времен.
Начало его лежи'1 в далекой старине человеческой истории;
< iBjibi его мы находим почти во всех памятниках великих циви-
/III 1лций, а в различных священных книгах всего мира верование
ин впадает самое выдающееся место. Почти во всех них мы
находим образ творца, несовершенным подобием которого явля-
। мч человек и который создал в буквальном смысле своими ру-
ками видимую вселенную.
( ре ди этих воззрений для нас особый интерес представляют
H’oikii пческие теории Халдеи. Недавно расшифрованные асси-
3
рийские надписи показывают, что древние религии Халдеи и Ва-
вилонии создали предание о сотворений мира, которое в важней-
ших своих чертах, должно быть, послужило источником соответ-
ствующих рассказов священных книг евреев и христиан. В двух
рассказах, неискусно слитых в «Книге бытия», а также в расска-
зе, упомянутом в «Книге Иова» и в «Притчах Соломона», мы
имеем то же примитивное представление о творце и сотворении
мира, где творец представляет собой увеличенное человеческое
существо, созидающее мир собственными руками.
Эта идея со временем несколько видоизменилась. Древние мы-
слители, особенно в Египте, стали высказывать предположение,
что главным фактором при сотворении мира были не руки и паль-
цы творца, а его голос. Отсюда возникло верование, что земля
и небесные тела были созданы словом всемогущего творца.
Среди ранних «отцов церкви» этот взгляд на сотворение мира
стал основным; он укрепил в христианстве веру в сотворение
мира буквально руками или голосом бога. Время от времени
отдельные теологи, как например Григорий Нисский или св. Ав-
густин, пытались несколько одухотворить это грубо материаль-
ное представление. Несмотря на всю их готовность принять бук-
вальный текст священного писания, они все же боролись против
представления о действительном сотворении мира руками высше-
го существа; но верх одерживали более материальные представ-
ления, находившие себе выражение не только в скульптурах, мо-
заике, живописи на стекле соборов, в раскрашивании требников и
псалтырей, но и (к концу средних веков) в иллюстрациях к би-
блии и в общей литературе.
Среди англо-саксонцев это древнее материальное представле-
ние о сотворении мира получило выражение у двух поэтов. В
VII в. Кедмон переложил рассказ о сотворении мира, 'заимство-
вав его из «Книги бытия» и придав ему самый буквальный мате-
риальный смысл. А спустя тысячу лет Мильтон придал столь же
материальную форму рассказу о сотворении мира, с той только
разницей, что различные представления «Ветхого завета» он
смешал с идеей «творческого слова», взятой из «Нового завета».
Таково ортодоксально-религиозное воззрение на способ
сотворения мира.
Следующий пункт в развитии богословского взгляда на тво-
рение касается вопроса о материи, из которой был сотворен мир.
Этот вопрос теология разрешила в том смысле, что до сотво-
рения мира не существовало никакой материальной субстанции и
что «бог сотворил все из ничего». Были попытки высказать не-
сколько иное предположение, а именно, что масса «без формы и
в хаотическом виде» существовала до сотворения вселенной; но
доктрина эта была отвергнута огромным большинством «отцов
4
церкви». Особенно сурово выступал против всяких инакомысля-
щих в этом вопросе Тертуллиан, который утверждал, что если
цы существовала какая-либо материя до сотворения мира, то об
этом в писании было бы сказано, а раз об этом ничего не гово-
рится, то это служит лучшим доказательством того, что ничего
подобного не существовало.
Св. Августин, у которого можно найти намеки на предполо-
жение о существовании- до сотворения мира какой-то материи,
примирял этот свой взгляд с господствующим воззрением про-
< । ым указанием, что «хотя мир был создан из какой-то материи,
по эта последняя была создана из ничего».
Вселенская церковь очень упорно отстаивала эту точку зре-
ния. Четвертый Латеранский собор объявил, что бог создал все
и 1 ничего, и в настоящее время еще огромное большинство верую-
щих всяких вероисповеданий придерживается этого взгляда. В
•гом пункте силлабус Пия IX и вестминстерский катехизис
hi юане между собой сходятся.
Решив в таком духе вопрос о способе создания мира и о мате-
риале, из которого он был создан, теологам надо было еще уста-
новить время, которое потребовалось для его сотворения.
Здесь теология встретилась с затруднением. Первый из двух
р.птказов о сотворении мира, изложенных в «Книге бытуя», ра-
• гитшает процесс сотворения мира на шесть дней, при чем по-
Hpniiiio перечисляется произведенная за данный день работа. Но
П1ЩН1Й рассказ говорит о «дне», в который «бог сотворил землю
и пинта». Благодаря подробности изложения и доступности для
у мои громадного большинства теологов первый вариант стал го-
। но н । нующим. Но еврейские мыслители, подобные Филону, и
Ярю ।панские, вроде Оригена, создали более возвышенные пред-
• । и к ипя о творце и его работе и внесли в взбаламученное море
к pin шанской теологии идею о сотворении мира сразу, в один
и",uni, при чем они опирались не только на указанный второй
рассказ «Книги бытия», но и на другие тексты.
II рс ’.улмаге было признано считать правильным и безопас-
ным объяснение согласно обоим текстам» а именно: бог каким-
in гаинс гвснным образом создал мир в шесть дней, .и все же
мп сотворил все это в один момент. Несмотря на возражения
..и.лопавшихся большим влиянием «отцов церкви», как напри-
||цт I фрема Сирина, утверждавших, что бог сотворил мир имен-
ии и шесть дней, состоявших каждый точно из двадцати четырех
Янсон, указанного компромисса все же придерживались другие
и. менее влиятельные «отцы», вроде св. Афанасия и св. Василия
и.। Востоке и св. Августина и св. Гилярия на Западе.
Конечно, примирить эти два положения, противоречие между
юнорымн было ясно для всякого здравомыслящего человека, было
5
очень трудно. Но путем ловкой манипуляции текстами, искусной
игры отдельными фразами, обильным применением метафизики
было достигнуто примирение между этими двумя совершенно про-
тиворечивыми толкованиями, и люди стали верить,что мир был
сотворен в шесть дней, допуская в то же время, что создание
мира произошло сразу, в один момент.
Некоторые из усилий, сделанных для примирения двух рас-
сказов библии, заслуживают особого упоминания. «Отцы церк-
ви» как западные, так и восточные создали огромную литера-
туру по вопросу о примирении обоих рассказов. Что касается со-
творения мира в целом, то была развита целая теория о скрытых
силах чисел. Филон Иудей, придерживавшийся того взгляда, что
мир был сотворен сразу, считал в то же время, что мир был со-
здан в шесть дней, так как «из всех чисел шесть является наи-
более продуктивным»; сотворение небесных тел на четвертый
день он объяснял «гармонией числа четыре»; создание животных
на пятый день он объяснял пятью чувствами; появление человека
на шестой день он приписывал тем же благодетельным силам,
скрытым в числе «шесть», которые сделали это число предельным
для акта творения; что же касается главнейшего, седьмого дня, дня
отдыха, то в числе «семь» он видел огромное количество таин-
ственных аил.
Св. Иероним причину неодобрения произведений второго дня
видел в том, что число «два» таит в себе какое-то очень большое
зло; много столетий спустя эту мысль возродил теолог Беде в
Британии. Св. Августин утверждал следующее:
«Существуют три класса чисел: более совершенные, совер-
шенные и менее совершенные. Шесть является первым совершен-
ным числом, поэтому мы должны говорить: не потому шесть яв-
ляется совершенным числом, что бог закончил все свои, труды в
шесть дней, а, наоборот, бог закончил всю свою работу в шесть
дней потому, что шесть является совершенным числом».
Такого рода рассуждения продолжались в течение всех сред-
них веков и еще спустя годы после открытия Америки.
Нюренбергская хроника утверждала:
«Сотворение вещей объясняется числом шесть, делители кото-
рого — одйн, два, три — облекаются в форму треугольника».
Обе эти идеи—о сотворении всего из ничего и о создании ми-
ра в один момент и вместе с тем в шесть дней — были развиты
дальше другими религиозными мыслителями средних веков.
Так, Фома Аквинский заимствовал от Августина идею, на
многие века устранившую трудность разрешения задачи; по его
учению, бог создал субстанцию вещей в один момент, но на раз-
деление этой субстанции, оформление и укрепление ее он потра-
тил шесть дней.
6
Первые реформаторы придерживались тех ж^ взглядов, и в ча-
(п гости Лютер оказался вполне достойным своих предшествен-
ников. С обычной смелостью он сначала объявил, что Моисей
выразился просто и ясно и его следует понимать без всяких
i и историй и метафор», а поэтому «мир со всеми его созданиями
пыл сотворен в шесть дней». А затем он приступает к доказа-
на льству того, как все сотворение мира путем великого чуда
произошло в один момент.
Кальвин был противником идеи о создании мира в один мо-
мент. Он считал, что мир был сотворен в шесть дней. «Акт тво-
рения,—говорит он,—-продолжался шесть дней, чтобы нам не бы-
«> утомительно созерцать его всю нашу жизнь».
Когда в XVIII в. Бюффон пытался установить некоторые про-
• н'йшие геологические истины, теологический факультет Сор-
окины принудил его составить и опубликовать в высшей степени
позорное отречение, кончавшееся следующими словами: «Я отка-
пываюсь от всего, что написано в моей книге относительно обра-
тит 1ия земли, и вообще от всего, что может противоречить тек-
сту моисеевых книг».
Установив таким образом способ сотворения мира, вещество,
и» которого он был создан, и срок, потребовавшийся для его со-
ны ния, теологи занялись вопросом о точной дате сотворения
мира.
Огромное число церковных учителей пришло на основании
и |учен’ия библейского текста к заключению, что сотворение мира
произошло приблизительно за 4 тысячи лет до христианской эры.
I р Джон Лайтфут, вице-президент Кембриджского университета
и один из выдающихся гебраистов своего времени, заявил, что в
pr iy цитате тщательнейшего изучения священного (писания он
нр'1шел к выводу, что «небо и земля, центр и периферия были
• и 1ДЗНЫ все вместе в один и тот же момент и вместе с ними и об-
i.ika, полные воды», и что «произошло это, равно как и сотво-
|н|гн(‘ чспонска 23 октября, за 4004 года до рождества хри-
। гона, и о часов утра». z
)н> утверждение Лай прута представляло собой дальнейшее
рп ntiirih- метода исследования, на основании которого Беде в
III п. и Пинцет из Бове в XIII в. объявили, что сотворение мира
Hiu/hiio было произойти весной. Но увы! через 200 лет после
мужественного заявления Лайтфута о точном часе сотворения
мира было открыто, что как'раз в это время в больших городах
' ihiiij давно уже жил весьма культурный народ, наслаждавшийся
им‘мп плодами высоко развитой цивилизации, и что в это же
время и Азии другие народы, вряд ли менее культурные, достигли
I'l.nnkoH ступени развития. t
ыновив способ сотворения мира, вещество, из которого он
7
был сотворен, время, потребовавшееся на это, и точную дату- его,
богословы не удовольствовались этим и занялись разрешением
самого важного вопроса: кто же именно создал вселенную?
Для разрешения этого вопроса церковь создала разные тео-
рии. все одинаково 'гуманные и все покоящиеся на текстах свя-
щенного писания. Одни теологи считали, что творцом вселенной
был третий член троицы—святой дух, который по словам библии
«реял над поверхностями вод». Другие утверждали, что истинным
творцом вселенной было второе лицо троицы—сын божий, ссы-
лаясь при этом на многие тексты из «Нового завета». Эти же
теологи еще считали настоящим творцом мира бога-отца, основы-
ваясь на двух формулах, известных под названием «апостольско-
го и никейского символа веры» и приписывающих акт творения
«богу-отцу всемогущему, творцу неба и земли». Были и такие,
которые, ссылаясь на слова из «Книги бытия»: «да сотворим мы»,
полагали, что в сотворении мира активную роль играла вся трои-
ца. Наконец, были теологи, которые путем любопытных метафи-
зических рассуждений приходили к мысли, что в сотворении мира
участвовали два лица из троицы.
Все эти различные стадии развития схоластической теологии
находили себе выражение в церковном искусстве, особенно в со-
борной скульптуре, раскрашенных стеклах, мозаике и иллюстра-
циях требников.
Создатель мира иногда изображается в качестве третьего
лица троицы, в виде голубя, летающего над хаосом; иногда в ка-
честве второго лица—в образе юноши; иногда в качестве первого
лица—в лице почтенного и пожилого отца; иногда в виде двух
лиц—молодого и пожилого; а иногда в образе всей троицы, при-
чем отец и сын оба носят папскую тиару и каждый из них дер-
жит в губах кончик крыла голубя, изображающего святой дух.
Но эти изображения не. представляли собою еще наиболее
полного воплощения средневековой идеи. Иногда создатель изо-
бражался в виде единого тела с тремя- лицами, обнаруживая та-
ким образом сходство христианских идей с индийскими верова-
ниями, возникшими за много веков до появления христианства и
представлявшими высшее существо как состоящее из единого те-
ла с тремя лицами Брамы, Вишны и Сивы.
Но в начале нового времени один из гениальнейших художни-
ков-, Микель Анджело, воплотил в своих фресках на сводах Сик-
стинской капеллы первый вариант сотворения мира согласно тек-
сту «Ветхого завета». На его картине всемогущий отец—первое
лицо троицы—дан в образе величественного и почтенного чело-
века, окруженного ангелами и несомого могучими ветрами, рею-
щего над огромным небосводом и постепенно создающего от-
дельные части вселенной. Простым жестом он отделяет свет от
8
темноты, собирает воедино материки, образует под ними океаны,
с отворяет солнце, луну и планеты и заставляет их вращаться во-
круг земли.
К этим воззрениям с. начала появления христианства присо-
единилась еще одна идея. Согласно первому библейскому рассказу
(нет, а вместе с ним различие между днем и ночью, был создан в
первый день творения, между тем как солнце и луна были созда-
ны только на четвертый. Для. объяснения этого были написаны
груды книг, церковных и псевдонаучных, под тяжестью которых
погребена была та простая истина, что библейский текст явля-
ется выражением первобытного представления, по которому свет
и тьма—это нечто совершенно независимое от небесных тел, а
солнце, луна и звезды существуют только для того, чтобы увели-
чить свет, чтобы «отделить день от ночи» и «чтобы управлять
днем и ночью».
Пережитки этого верования мы встречаем у первых «отцов
церкви», в частности у Амвросия. В своем произведении о сотво-
рении мира он говорит: «Мы должны помнить,, что свет дня это
одно, а свет солнца, луны и звезд — другое, и что солнце своими
лучами только увеличивает дневной свет. Ибо рассвет начинается
до восхода солнца, а солнце только усиливает блеск дня». Эта
идея вошла целиком в церковные мировоззрения и глубоко уко-
ренилась в умах верующих в средние века. Она нашла себе во-
площение в средневековых мистериях, при исполнении, которых
ни время представления акта отделения творцом света от тьмы
давались указания вроде следующего: «А теперь покажите холст„
p i (рисованный наполовину в черный, наполовину в белый цвет».
Па фресках целого ряда итальянских церквей (в Венеции, Флорен-
ции и других городах) мы находим следующее изображение: тво-
рец помещает на небесах два круга одинаковых размеров, каж-
лып соответствующим образом окрашен, а род ним- надпись,.
\ । и 1ып.н(|щая, что один означает свет, другой—тьму. •
1.п-.||\1 обраи1М, вплоть до самого последнего времени все ре-
iimiini \ । реп in in и умах верующих представление о том, что мир
пыл 1И11П1 и буйна и.пня смысле голосом или руками всемогу-
Щ||и 'iiiupiia, при чем иге было сотворено из ничего, в один mo-
м. hi и hi । г в inei и. дней, и произошло эго за тысячи лет до ро-
<| ii'iiii'i spin ia и сделано это для удобства жителей земли.
П iie|ii,iii! п первые годы ее возникновения безраздельно гос-
по в । пои,! ло представление о прямом, материальном сотворении
мира при помощи средств, какие употребляет человек. Это пред-
ставление, заимствованное библией из вавилонских сказаний о
создании мира, осталось непоколебленным в теологии в течение
всех средних веков вплоть до новейшего времени. И все же время
от времени появлялись люди, вроде Скотта Эригены и Дунса
9
Скотта, которые, несмотря на всю свою ортодоксальность, все
же проявляли проблески понимания эволюционных процессов в
природе.
Во второй половине XVI в. эти эволюционные теории приняли
более определенную форму у Джордано Бруно, которому, поводи-
мому, удалось предвосхитить основную идею так называемой
«небулярной гипотезы». Джордано Бруно заплатил за это в 1600 г.
смертью на костре инквизиции, и эволюционные идеи его, каза-
лось, развеялись вместе с дымом от костра.
Однако в течение следующих двух веков теория эволюцион-
ного развития видимой вселенной стала быстро завоевывать умы
ученых. Плеяда гениальных мыслителей — Коперник, Кеплер, Га-
лилей, Декарт и Ньютон — нанесла старому представлению о со-
творении мира несокрушимый удар, под которым теологическая
концепция погибла навсегда. Эти пять человек дали миру новое
откровение, оказавшееся фатальным для старой теории сотво-
рения мира, так как они показали, что во вселенной во всем
господствует закон, а не всемогущий каприз. Всем известно, с
какой жестокостью церковь обрушилась на этих ученых, и даже
против Ньютона, объявившего себя верующим христианином,
церковь выступила с резкими обвинениями, указывая, что, уста-
новив закон тяготения, он «лишал бога непосредственного дей-
ствия его трудов, приписываемого ему священным писанием, и
передал это действие материальному механизму и что он заме-
нил провидение тяготением».
Много способствовало ослаблению теологического мировоз-
зрения учение Декарта, согласно которому вселенная образова-
лась из всепроникающей материи, приведенной в определенную
систему при посредстве движения в согласии с физическими за-
конами. Хотя Декарт всю жизнь испытывал смертельный страх
перед церковью, все же идеи его находились в резком противоре-
чии с космогоническими взглядами христианства и сыграли не-
малую роль в борьбе науки с религией.
В конце XVIII столетия Иммануил Кант развил небулярную
теорию (теорию туманностей), дав ей прочную опору на основу
законов Ньютона. В то же время Лаплас подкрепил ее математи-
ческими вычислениями изумительной силы и размаха, твердо
установив таким образом, что как наша солнечная система, так и
другие солнца, планеты, спутники являются результатом подчи-
нения туманных масс естественным законам.
Несмотря на бешеное сопротивление всего церковного ми-
ра, теория, не без основания обвиненная в «атеизме», все же
утверждалась все больше и больше. Гершель и другие астрономы
открыли много газообразных туманностей и при помощи матема-
тических и физических рассуждений указали, что теория эта пре-
10
красно объясняет огромное количество фактов. Однако, когда
при помощи усовершенствованных телескопов астрономы убеди-
лись, что многие туманности, которые считались газообразными,
на самом деле оказались состоящими из множества звезд, про-
тивники небулярной теории из лагеря церковников возликовали
и сделались горячими приверженцами астрономии, так как по-
следняя, по их мнению, полностью подтверждает сказанное в биб-
лии. Все туманности,— говорили они,— совершенно одинаковы,
раз некоторые из них состоят из множества звезд, то тако-
во. же должно быть строение всех туманностей, и следователь-
но, последние не' могут представлять собой сгущений газообраз-
ных масс.е
Движение науки несколько приостановилось. Общепризнанной
стала следующая доктрина: единственная причина, почему мы не
можем разложить все туманности на группы отдельных звезд,
это несовершенство наших телескопов. Но'тут подоспело откры-
тие спектра и спектрального анализа; было установлено, что ра-
скаленное газообразное тело дает несплошной спектр, а раскален-
ное твердое тело—сплошной. И вот исследование туманностей
при помощи спектроскопа показало, что многие из них газо-
образны. Отсюда естественно возникло предположение, что в
этих массах туманностей, находящихся на различных стадиях
сгущения, мы имеем перед собой реально совершающийся про-
цесс развития, а механическая теория теплоты, развитая в XIX в.,
помогла объяснить некоторые важные стороны этого космиче-
ского процесса.
Небулярная гипотеза снова окрепла, а красивый опыт Плато
(1850 г.) с вращающимся жидким шаром, если не окончательно
подтвердил ее, то во всяком случае послужил ей прекрасной ил-
люстрацией.
Когда церковники убедились, что простым отрицанием уста-
ион ионных наукой положений о сотворении мира нельзя удер-
жа гь авторитет священного писания, они стали предпринимать
попытки! примирения данных науки с библейскими сказаниями.
Ни главе таких теологов в Англии стоял Гладстон, который пы-
iiui'M «примирить» между собой оба библейских варианта о со-
i""l" iiiiiii мира с положениями астрономии, геологии, географии,
•piitiii.ii щ химии. Результатам таких попыток дал недавно хоро-
ни ю оценку один из пользующихся большим авторитетом у со-
"I"•мгнны\ церковников профессор теологии Кембриджского унм-
|н‘рси|<‘|(| Мы не знаем,—говорит он,—ни одной попытки при-
мири и. библейские сказания с точными требованиями современной
пауки, которая не прибегала бы к казуистике или насильственно-
му толкованию».
Научные завоевания вынудили ряд теологов переменить пр-
11
зицию. От утверждения об абсолютной непререкаемости библей-
ских сказаний они перешли к критике священных книг. Они ока-
зались при этом вынужденными подтвердить, что оба библейских
варианта абсолютно противоречат друг другу и что они предста-
вляют собою не божественное откровение, дошедшее до нас че-
рез священников и жрецов, а лишь отрывки сказаний, мифов и
теологических воззрений, собранных вместе и изложенных более
или менее систематично в «Книге, быти-я».
Затем пришли археологи и филологи, принявшиеся с боль-
шим рвением за изучение древних документов и памятников
(Опперт, Йенсен, Шрадер, Смит, Делич и др.), а также ученые,
занявшиеся расшифровкой старинных текстов, особенно над-
писей, найденных в большой библиотеке Ассурбанипала в Нине-
вии. В результате своих исследований они нашли в этих старин-
ных памятниках сказания о сотворении мира, полностью совпа-
дающие в главнейших чертах с библейским изложением. Мало то-
го: ученые эти твердо установили, что эти халдейские и вави-
лонские мифы, легенды й теории гораздо более, раннего происхо-
ждения, чем столь сходные с ними соответствующие сказания ев-,
реев, изложенные в «Ветхом завете». При этом они высказали
вполне естественное предположение, что свои предания о сотво-
рении мира евреи заимствовали от халдеев, среди которых им
пришлось жить в те ’отдаленные времена.
На основании ассирийских документов, а также других
источников многие христианские теологи вынуждены были при-
знать, что библейские рассказы о сотворении мира, с которыми
приходилось «примирять» все научные открытия в течение почти
двух тысяч лет и которые стояли преградой на пути Коперника,
Галилея, Ньютона и Лапласа, просто были списаны-или заимство-
ваны из легенд и мифов, перешедших к евреям от их древних
халдейских соседей.
Итак, можно считать вполне установленным, что в борьбе с
наукой библейская космогония потерпела полное и окончатель-
ное поражение, и библия в настоящее время служит для нас
простым памятником старины, при помощи которого, как и при
посредстве многих других остатков старины, мы стараемся вос-
становить прошлую историю человечества.
2. Теологические учения о животных
и человеке
На стеклах одного из окон Ульмского собора средневековый
художник изобразил всемогущего творца, занятого сотворением
мира: из его божественных рук только-что вышел слон в пол-
ном снаряжении, готовый для похода. Такого рода изображения
можно часто встретить в раскрашенных рукописях и даже в пер-
12
вых печатных книгах, при чем как венец творения показан пер-
вый человек, которого всемогущий творец приготовляет из ку-
i ка глины и из ребра которого он не без усилий извлекает пер-
вую, женщину.
Это воззрение на сотворение человека ведет свое происхо-
ждение с доисторических времен, появляясь под различными фор-
мами в различных лревних космогониях. В некоторых египетских
храмах можно и сейчас еще видеть изображения нильских бо-
юв, лепящих из глины людей. То же действие приписывается в
ассирийских таблицах вавилонским богам. Отсюда это воззрение
перешло в священные книги евреев и христиан.
«Отцы церкви» восприняли библейский рассказ в буквальном
смысле и, постаравшись примирить оба библейских варианта, по-
ложили его в основу церковного учения о происхождении чело-
века. В начале IV в. это учение было утверждено Лактанцием,
который прибавил к нему еще доказательство филологического
характера, заявив, что созданное богом последнее существо «по-
лучило название человека, потому что оно было сделано из зем-
И11 - homo ex humo» \
Во второй половине того же века это воззрение было под-
пгржано Амвросием. Еще большее влияние оказал на христиан-
• ню в этом вопросе Августин, высказавший в своем «Коммента-
рии к книге бытия» знаменитое положение: «Ничто не может
равняться по силе своей убедительности с силой священного пи-
» "iiii-.i, ибо последнее убедительнее, чем все проявления человече-
। юн о ума».
Реформация не внесла никаких изменений в создавшееся по-
•iiWinie, так как Лютер настаивал на буквальном понимании
Йибш’П. кого текста и всякие аллегорические и мистические тол-
l UbniH i решительно отвергал. «Зачем было,—говорит Лютер,—
Мишею выражаться аллегорически, когда он имел в виду не алле-
Н'ришч кие существа и не аллегорический мир, а реальные су-
• II । нд, которых можно видеть, чувствовать, осязать? Моисей
- .iniri июни их нч гоящими именами, и то же должны делать
и мы М ikhlii,ио, ню животные возникли сразу, по слову бо-
и ню, гвк же, кик и рыбы в морях».
Не менее 'твердо придерживался буквального смысла библей-
• в'но i скега и Кальвин. Он предупреждает инакомыслящих, что
•••Him оскорбляют творца и что их ожидает печальный конец».
(hi настаивает на том, что все виды были сотворены в шесть
iiih ii, каждый из которых состоит из утра и вечера, и что с тех
Пор не возникло ни одного нового вида. Что касается затрудне-
' н. ипо — по-латыни „человек", hum us — „земля"; homo ex humo—
„ io i* uimc из земли".
13
ний, связанных с библейским изложением сотворения мира, то он
объясняет их тем, что «бог пожелал этим дать доказательство
своего могущества, которое наполнило бы нас удивлением».
Римско-католическая церковь 'упорно отстаивала эту точку
зрения. В пользу ее высказался в' XVII в. Боссюэ, книга которого
«Discours sur 1’histoire universelie» сделалась основным пособием
не только по церковной, но и по всеобщей истории, которым во
французской школе пользуются до настоящего времени. В этой
книге он утверждает, что бог действительно создал человека
из земли.
Не отставала от католической церкви и протестантская. Д-р
Пайтфут, вице-президент Кембриджского университета, пытался
примирить обе главные легенды «Книги бытия» и утверждал, что
«чистых пород животных- было создано по семь каждого вида,
из них три пары для размножения, а седьмое для жертвоприно-
шения Адама после его падения, которое бог предвидел», нечи-
стых же было создано по одной паре.
Все это понималось в столь буквальном смысле, что нам теперь
это трудно даже представить себе. Всемогущий бог изображался в
теологической литературе, в иллюстрированных библиях и в цер-
ковном искусстве вообще совсем как почтенный нюрнбергский
игрушечный мастер. Доходило до того, что в некоторых библиях
бога рисовали в виде портного, который с ножницами в руках
шьет из звериных шкур одежду для Адама и Евы. Все эта пред-
ставления легко укладывались в неискушенных умах. А когда бы-
ли открыты ископаемые формы животных, то теологи, нисколько
не задумываясь, объявили их «образцами божьих творений, кото-
рые великий творец отверг», «набросками будущих творений»,
«предметами, помещенными в недрах земли, чтобы поразить чело-
веческое любопытство», и т. п.
Следующим (вопросом, привлекшим к себе интерес теологов,
был вопрос о делениях животного царства.
Естественно, что здесь прежде всего обращало на себя вни-
мание разделение животных на вредных и полезных. Но тут сей-
час же возникает вопрос: как мог всеблагим бог создать тигров
и змей, шипы и чертополох? Ответ теологов гласил: все дело в
грехе. 1800 лет люди развивали теорию, что до грехопадения
Адама не было смерти, и поэтому не существовало ни жесто-
кости, ни злобы. ‘ \
Некоторые типичные выводы из этой доктрины заслуживают
того, чтобы на них вкратце остановиться. Августин утверждал,
что растительный и жцвотный мир были прокляты из-за греха че-
ловека. Двести лет спустя эта мысль была подтверждена Беде,
который говорил: «Вредные и опасные животные были созданы
для устрашения человека (ибо бог предвидел, что человек согре-
14
шит), для того, чтобы он получил представление о конечном нака-
зании в аду».
В XII в. эта точка зрения была высказана Петром Ломбардским
в его произведении «Sententiae» («Мысли»), ставшем катехизисом1
средневековой церкви. Он утверждал, что «ни одно творение не
было бы вредным, если бы человек не согрешил; они стали вред-
ными с целью устрашения и наказания порока или одобрения и
совершенствования добродетели; они созданы были безвредными и
только грех человека сделал их вредными».
Наконец, ни XVIII, ни XIX вв. не внесли ничего нового по это-
му вопросу среди теологов. Представители самых различных хри-
стианских исповеданий все были согласны между собой в этом во-
просе. И только в новейшее время, когда геология открыла остат-
ки большого количества вымерших за много веков цо появле-
ния человека на з;емле плотоядных животных, из которых у мно-
гих сох ранились еще в. желудках полупереваренные остатки дру-
111ч животных, наука одержала победу над богословием.
( и\ щ.н1 'геологов факт существования животных, считавшихся
• и । iHiiMiiii.uiiОсобенно занимался этом вопросом Августин. «Соз-
Hiiiiiii.,. говорит он,— я не знаю, зачем были созданы мыши
н и и \ iiii.ii пли мухи и черви... Все создания или полезны, или
нр| un i, Ulin излишни для нас... Что касается вредных созданий, то
nun < жа । ii'iii дня нашего наказания, или для дисциплинировання,
и hi ill у। । р iiiH'iniri, дабы мы не дорожили земной жизнью и не
П1.1Н1МН 1чо» же касается излишних животных, то,— гово-
ри! мн (uni .ni l bi не необходимы для нас, но они дополняют и
ипм pit... .... । .ipiniiy вселенной». Лютер, бывший последовате-
i|i и Am Vi unci по ч.шх вопросах, не отставал от него и в этом.
ц । ....... in- i-'im.o bloih'iiihhm существом, но и вред-
iiiiHt «и», им. hiiiiii.Hi и|.ч1111'1(1М, чтобы мешать ему при чтении.
Ф...... k whi чHoiоч/ii пенных толкований священного писания
и ....пни.. । и p i.. \ /h'lriinfi 6i.hi вопрос о различии между сотво-
।... । и....... । и 1р\1и. жппых существ. Все теологи, начиная
Ml Ни II 111 I II Alli \| HI'ILI НО Фомы АКИ/IIICKOI'O и Боссюэ и от Лю-
i pi in I’.i'i hi, in niiriiiio поinrpKiiiii.i пн i о обстоятельство, .что бог
"ii i j 4i"i<iHi i .i но образу своему». Па основании текста биб-
н и* । hi о расе ка ia .христианская религия считала, что человек был
......in няшно и собственноручной творцом, в то время как мно-
ih'i/h 'н inii.ir животные были вызваны к жизни из земли и воды»
iH iocoiM создателя.‘
I \ । но. шик естественный -вопрос оразличныхвидах сре-
iUi iMi'ioiiii.ix. Огромное большинство теологов было единодушно
и юм мнении, что все виды животных были созданы в начале
epi чгн, получили наименование от Адама, сохранились в ноевом.
IUMI4CH’ и с тех пор не претерпели никаких изменений. Это мне-
15
wie превратилось в религиозную догму. Но подобно многим дру*
гим церковным догмам, происхождение ее надо искать не в хри-
стианстве, а в язычестве. Мнение о постоянстве видов ведет свое
начало скорее от Платона и Аристотеля, чем от Моисея и Павла.
Затруднения стали возникать для приверженцев этой догмы
по мере того, как зоология шла вперед и открывала все увеличи-
вающееся число видов. Однако в средние века и еще долю после
реформации затруднения эти разрешались очень просто: ноеву
ковчегу придавали все большие и большие размеры.
Стремление некоторых религиозных и светских писателей про-
никнуть в природу живых организмов, узнать, что они представ-
ляют собой, наблюдалось давно. За три века до появления христа
, Аристотель занялся исследованием природы, и его идеи и труды в
этой области многие столетия служили руководством для ученых.
Но это стремление к проникновению в сущность явлений при-
роды встретило резкий отпор в господствовавшем в раннем хри-
стианстве чувстве, что в виду близкого наступления конца мира
всякое изучение природы является ненужным; эта идея нашла свое
выражение в «Новом завете» и с особой силой проповедывалась
Лактанцием и Августином. Вот почему в течение древних и сред-
них веков изучение природы было заброшено. Если кто и прояв-
лял интерес к явлениям природы, то исключительно для иллюстри-
рования библейских сказаний. Слишком сильное старание проник-
нуть в тайны природы считалось обычно весьма опасным и для
души и для тела; такие занятия допускались лишь с целью вящ-
шего восхваления божьей славы. Великие труды Аристотеля были
забыты. Ранние христианские мыслители обращали на него очень
мало внимания, а те, кто вспоминал его, не развивали его идей,
а превращали его в нечто совершенно противоположное ему по
духу и методу.
Вместо трудов Аристотеля они выдвинули «Physiologus» и «Be-
stiaries», в которых библейские рассказы, легенды о святых-и фан-
тастические измышления были смешаны с набожными намерениями
и детской наивностью. Место исследования занял авторитет библии
в толковании «Physiologus» и «Bestiaries», которые остались
главными источниками человеческих знаний в области живой при-
роды в течение свыше тысячи лет.
Но и эти жалкие попытки исследований природы встречали не-
редко порицание со стороны строгих властителей церкви, и в V в.
такое порицание со стороны церковного собора во главе с папой
Геласием встретили и указанные произведения.
Таким образом вместо научного исследования природы в сред-
ние века развилось воззрение на природу в духе священного писа-
ния, усматривавшее во всем мудрую целесообразность творца, и
16
этот церковный взгляд держался в умах верующих от IV* вплоть
до XIX в.
Как и все средневековые дисциплины, и это «священное естегт-
поэнание» развивалось исключительно теологическими методами.
Пренебрегая чудесами, которые могло бы раскрыть перед ними
вскрытие простейшего животного, эти «натуралисты» пытались
бросить свет на природу при помощи хитроумного употребления
библейских текстов, изысканий в области жития святых и обиль-
ного применения метафизики. Отсюда многочисленные рассказы
об единорогах и драконах, упоминаемых в библии. Отсюда такие
ПК лады в науку, как рассказы о том, что василиск убивает змей
iiiniiiM дыханием и людей своим взглядом, что преследуемый лев
i.iTfiacT свои, следы кончиком своего хвоста, что самка пеликана
in кармливает своих детенышей собственной кровью, что змеи, пре-
т и* чем напиться, откладывают свое жало в сторону, что гиены
Min v г разговаривать с пастухами, что некоторые птицы рожда-
1 • ч нг плодов определенного дерева, когда последние падают в
• " iy, II Г. |Д. и т. п.
(Мним из наиболее блестящих представителей таких «натура-
....он ‘был францисканец англичанин Бартоломей. В своей книге
....й< i'ii;i вещей» он о библейском василиске говорит следующее:
(h гш прикосновения листья сохнут и сгорают; жало его столь
Н» iii'i " и опасно, что все, к чему он приближается, подгибает бес-
• " и hiч* /кг паска превосходит его, так как укус ласки смер-
" и и 114 што Тем не менее укус василиска смертелен для ласки,
• ».""I ш ii'H-i । ирг,1вари'1ельно руты. И хотя василиск смертель-
т" । hi и in, он 1гряет свою вредность, когда его сжита-
• о »| и "I'.iiii in11 и и.'иг । Нецел его очень полезен в алхимии,
' И'" ।.। Нршр И11ГНИ1О ме и плов».
..........."••и 111и •< ।к*।ц;।г г нас также относительно животных в
I гни । г и юиорегг:
** 1 hi i.i'iiKiiни । iLi\i),iiiir человека на берегу реки, то он убива;-
• । ' I". ijh\vi рычг1 над 1П11М и нрш патывает его».
( 'чо (оной pi tv мег । сч, что наш францисканец-естествоиспы-
iiirni. но! |г.|щ.|г। мною внимания «драконам», о которых гово-
ри " ч п библии. Описывает он дракона так: «Дракон является са-
мым большим из всех змеев, часто он выходит из своей пещеры,
»|" 1ЫМ.1Г1СЯ в воздух, своим движением он производит сильный ве-
н р, и море вздувается от его жала, и он имеет гребень, и он вы-
• " i.iii iri свои язык, и он имеет зубы, как пилу, и сила его заклю-
ч ню я не только в зубах, но и в хвосте, и он причиняет боль не
|" И.КО укусом, но и жалом. Он убивает всех, кого встречает на
• 'нем пути. Часто четверо или пятеро их соединяют вместе свои
•|"н гы и подымают вверх свои головы и несутся над морем в
н'мгках добычи. Между слонами и драконами происходит вечная
I"4'1 '"и религии с наукой
17
война, ибо дракон бьет слона своим хвостом, а слон опрокидывает
дракона своим хоботом... Причина, почему дракон жаждет крови
слона, заключается в том, что последняя холодна, и дракон
стремится охладить себя ею. Иероним говорит, что дракон пред-
ставляет собой животное, страдающее вечной жаждой, и поэтому
он всегда держит открытой свою пасть против ветра, чтобы таким
образом утишать огонь еврей жажды. Вот почему, когда он видит
корабли, несущиеся на всех парусах, он летит против них, чтобы
попасть под струю холодного ветра, и опрокидывает их».
Эти идеи монаха Бартоломея пользовались большой популяр-
ностью среди верующих. Его книга была переведена на важней-
шие европейские языки. Еще в XV в. она выдержала не менее
десяти изданий на латинском языке, четыре — на французском
и отдельные перепечатки из нее вышли на голландском, испанском
и английском языках. Проповедники считали ее особенно полез-
ной для освещения путей господних по отношению к человеку.
Тот же вид науки процветал и в «Бестиариях». В этой книге
мы находим такой же богатый «естественно-научный материал».
Вот один из многочисленных примеров. «Львица рождает детены-
шей, которые остаются три дня безжизненными. Затем приходит
лев, дышит на них и оживляет их... Точно так же Иисус Христос
был лишен жизни в течение трех дней, но бог-отец воскресил его
во славу свою».
Церковные проповедники усиленно пользовались этой наукой
для религиозных целей. Феникс, возрождающийся из пепла, дока-
зывает учение о воскресении; строение и вредные действия обезьян
свидетельствуют о существовании демонов; тот факт, что некото-
рые обезьяны не имеют хвостов, свидетельствует о лишении сата-
ны его адавы; ласка, «постоянно меняющая свое место, олицетво-
ряет собой тип человека, отстраненного от слова божия и не на-
ходящего себе покоя».
Время от времени среди людей, свободных от контроля церк-
ви, появлялись исследователи, работавшие в более правильном на-
правлении. В XII и XIII вв. Абд Алатиф писал об естественной
истории Египта в вполне научном духе, но он был отвергнут все-
ми, как мусульманин.
Зато вполне в духе своего времени писал Гиралъд 'Кембрий-
ский, в книге которого о топографии Ирландии отводится много
внимания животным этого острова. Этот духовный писатель гово-
рит, например, об орлах: «Орлы живут так долго, что почти спо-
рят с вечностью; точно так же и святые, сбросив с себя ветхого
человека и преобразившись в нового, обретают благостные плоды
вечной жизни». И в другом месте: «Орлы часто летают так. вы-
соко, что крылья их опаляются солнцем; точно так же и те, кто
пытается разгадать в священных писаниях глубокие и скрытые
18
тайны небесных мистерий, падают вниз, как-будто крылья их са-
монадеянной фантазии опаляются огнем».
У одного, из писателей следующего столетия, Алберта Вели-
кого, появляются проблески критицизма: в своей книге о живот-
ных он выступает против широко распространенного взгляда, что
некоторые птицы' растут на деревьях и питаются их соком и что
некоторые животные зарождаются в воде от гниющего дерева.
Применение естествознания для религиозных целей продолжа-
лось и после реформации. Лютер часто пользовался этим методом,
н применении которого ему не уступали и его последователи. В
1612 г. Вольфганг Франц, профессор теологии в университете Лю-
юра, написал священную историю животных, выдержавшую мно-
жгсию изданий. В ней содержится весьма остроумная классифи*
нация, описывающая «натуральных драконов», имеющих три ря-
дя зубов в каждой челюсти, при чем благочестиво добавляется:
••Главный дракон»— это дьявол».
(И на ко. дух скептицизма не исчезал окончательно даже у тео-
логон В самом начале. XVII столетия опубликовал свои «Путеше-
( цини по Палестине» Эжен Роже. Что касается всего, о чем упо-
мни и* гея в священных книгах, то здесь он проявляет себя вполне
нрлпнигрным христианином. Своему произведению он предпосы-
"<г| каргу, на которой точно указывает все важнейшие места,
V iomihi.icmuc в библейской истории: место, где Самсон убил тыся-
чу 0..in imi mi ослиной челюстью; пещеру, в которой жили Адам
И I "и uni не изгнания их из рая; место, где заговорила валаамова
•’ '"и;, и.-, к., где Иаков боролся с ангелом; место, где стоял со-
MIMI • iwirt. а коюрый превратилась жена Лота; место у моря,
Мн lluiti ..ill iipni ||()чсц китом, и «точное место, где апостол
ih ip ( им 11, ire я г три рыбы».
‘Ни i i. iriMi гс।гс।ценной истории, то он с большой теоло-
ученоеii.io описывает василиска. Животное это, по его
< ..... имеет г пишу полтора фута, напоминает по внешнему
• • т 1|"Н"1Н1.1 и убивает нолей одним своим взглядом. Он со-
.... " । нм1, ню пр<н.п inline мудро и милосердно защитило челб-
'" । • о| >н*|о чуцо»1Г1н|л, создан для него необходимость громко
। I'»"-ну । и .и* । lent ipii p.i и перед тем, как он уходит из своей
11‘щеры; боже!niciiiia'.i мудрость в творении выразилась между
ii|">'i.i\i п и гом, Bio чудовище должно посмотреть своей жертве
II । ни i.i и на определенном расстоянии, прежде чем взгляд его мо-
•t ' i проникнуть жертве в мозг и оттуда в сердце. То же бойе-
• 11>1Ч1ног милосердие выявилось в том, что петух своим пением
мои*иг убивать василиска.
А мгжду*тем в этом произведении верующего миссионера чув-
гг|>у< н я уже влияние Бэкона и проблески экспериментальной на-
\ ин передавая множество басен про саламандру, он сообщает.
19
нам, что легенды относительно способности саламандры жить в
огне оказались неверными и что к этому выводу он пришел на
основании опыта, положив одну такую саламандру на горящие
уголья. ТочнЪ так же он производил опыты с хамелеоном и на-
шел, что многие рассказы об этом животном не заслуживают до-
верия.
Во второй половине того же столетия Готтингер в своем «Тео-
логическом исследовании истории творения» выступает против ве-
ры в феникса; но выступление это целиком основывается на свя-
щенном писании.
В подтверждение своих сомнений он приводит следующие до-
воды: «во-первых, бог сотворил животных парами, между тем как*
у феникса пары нет»; во-вторых, «Ной, вступая в ковчег, придел с
собой по семь видов каждого животного, у феникса же не встре-
чается столько видов»; в-третьих, «мы не имеем ни одного досто-
верного свидетельства, что кто-либо когда-либо видел эту птицу»;
в-четвертых, «те кто утверждает, что феникс существует, расхо-
дятся между собой в описании его».
В виду таких выступлений против саламандры и феникса нам
не приходится удивляться, что в конце этого века скептицизм
распространился и на василиска. Проф. Кирхмайер из Виттенберг-
ского университета называет все, что говорится в прежних теоло-
гических книгах о фениксе и василиске, бабьими сказками. Что
касается феникса, то он отрицает его существование не только
потому, что Ной не взял с собой в ковчег такой птицы, но и по-
тому, что «птицы вообще образуются из яиц, а не из*пепла»;
Но от единорога он отказаться не может и не может допустить,
что это — носорог, при чем ссылается на Иова и. Марко Поло и
-заявляет: «Кто может отрицать существование этого животного,
раз в священном писании упоминается о нем с явной похвалой?»
‘Что касается других больших животных, о которых говорится в
священном писании, то он допускает, что бегемот, это — слон^а
левиафан — кит.
Эти зародыши скептицизма понемногу развивались, и вскоре.
Даннгауер сделал еще один шаг вперед и выступил даже против
веры в единорога, настаивая, что это носорог — и ничего больше;
все же главное направление в изучении природы продолжало оста-
ваться строго теологическим. Еще в 1712 г. Самуил Бохарт опу-
бликовал большой труд о животных священного писания. О харак-
тере этой работы легко судить по названиям глав, из которых
приведем некоторые для примера: «О валаамовой ослице», «О ты-
сяче филистимлян, убитых Самсоном ослиной челюстью», «О зо-
лотых тельцах Аарона и Иеровоама», «О голубе Ноя и голубе, по*
явившемся при крещении христа» и т. д. в том же духе. Представ-
ляя собою смесь всевозможных рассказов о животных, заимство-
20
ванных из священного писания, с фактами и рассуждениями, из-
влеченными из наблюдений натуралистов, произведение это • на-
сквозь проникнуто теологическим духом. ,
Таким образом, исследование природы в течение почти двух
тысяч лет было подчинено целиком теологии, и только в середине
XVI в. появляются зачатки нового метода — метода, имеющего
целью не восхваление творца, а установление точных фактов.
Этот новый путь в естествознании связан с именем Эдуарда У от-
гона в Англии и Конрада Геснера на континенте Европы; они
предприняли обширные наблюдения, результаты которых были ими
тщательно записаны и классифицированы.
Этот новый метод исследования природы вскоре привел к обра-
зованию обществ, преследовавших ту же цель. Так, в 1560 г.
и Неаполе была основана^ Академия для исследования природы.
()дйако, встревоженные церковники поспешили закрыть ее и сно-
па задержали почти на целых сто лет всякие попытки такого ро-
;ia. Только в 1645 г. в Лондоне начались собрания, из которых
возникло общество, развившееся впоследствии в Королевское об-
щество наук. Затем образовались академии наук во Франции и
Италии, за ними последовало возникновение подобных же учреж-
дений в других частях света, и началось, новое, победоносное дви-
жение настоящей, не фальсифицированной теологией науки.
Конечно; церковники поняли -всю опасность для них этих новых
учреждений. В Италии принц Леопольд Медичи, покровитель Фло-
гийской академии, пожертвовал интересами последней ради'
кардинальской шапки, которой его подкупили. С того времени до
наших дней этот метод подкупа стал характерным для всех паи
и их борьбе с наукой. Во Франции церковники нередко вмешива-
'п in. в дела академий. Общеизвестным примером такого вмеша-
нчьства является унижение, которому подвергли Бюффона за ус-
ыновление простой научной истины. В Англии протестантизм был
Иг менее враждебен Обществу наук, открыто объявленному им.
•' н’нстическим. * j
О‘дно обстоятельство смягчало в этот период борьбу теологии
I наукой. Хотя новые исследователи окончательно отказались от
• I" нк некового метода, столь дорогого для церкви, они почти все
«•* । пились сторонниками церковного воззрения на сотворение ми-
р I, продолжая думать, что вселенная была создана непосредствен-
на I нордом для пользы, поучения, радости и забавы человека.
ho обстоятельство примирило до некоторой степени теологов
I liimi.iMm учеными, и, таким образом, наука, хотя и освобожден-
ие ч несколько от старых ограничений, все же продолжала оста-
|ы ни и H.I службе теологии, как бы иллюстрируя своими выводами
’"|'"К‘(1скую доктрину о сотворении мира, доктрину, заимствован-.
21
ную, как мы -уже знаем, из халдейских и других древних мифов
и легенд.
Середина XVII в. ознаменовалась новой победой науки над тео-
логией. В это время Франческо Реди опубликовал результаты сво- -
их исследований по вопросу о самопроизвольном зарождении. До
того времени общепринятая доктрина гласила, что вода, грязь и
падаль получили от творца способность порождать червей, насеко-
мых и множество малых животных. Это учение получило особое
одобрение со стороны Августина, так как оно освобождало бога
от сотворения всех этих бесчисленных презираемых видов живот-
ных, Адама — от их наименования и Ноя — от совместной жизни
с ними в ковчеге. И вот Реди положил конец этому воззрению.
Тщательными исследованиями, опровергнуть которые оказалось
невозможным, он доказал, что каждое из этих животных проис-
ходит от яйца, которое кладется другим таким же животным; сле-
довательно, первое животное данного вида должно было быть со-
здано, получить наименование и быть сохранено от сотворения
мира.
В начале XVIII в. д-р Неемия Грью, член Королевского обще-
ства, опубликовал свой труд «Священная космология», в котором
он резко выступает против отрицающих мудрые намерения творца
мира. Обсуждая вопрос о «целях провидения», он говорит: «Жу-
равль, в котором мяса мало, кладет всего лишь два яйца в год,
<разан же и куропатка, дающие много мяса, кладут и высижива-
ют от пятнадцати до двадцати». Он решительно отвергает тот
взгляд, что вредные вещи в природе созданы грехом, и указывает,
что и они приносят пользу, и что если «крапива жжет, зато она
дает превосходное лечебное средство для детей и скота», если
«терновник причиняет вред человек^, зато он служит прекрас-
ной изгородью», если он «иногда зацепит хозяина, зато рвет во-
ра». «Ласки, коршуны и другие хищные животные приучают нас
к бдительности; вши вынуждают нас соблюдать чистоту тела, па-
уки — домов, а моль — одежды». Этот взгляд восторжествовал
над старым учением, видевшим во вредных животных и растениях
результаты греха, и получил распространение и в других странах,
хотя многие указывали на слабые стороны его, а Гете, например,
воспользовался им как темой для стихотворения, восхвалявшего
предусмотрительность творца, создавшего пробковое дерево для
обеспечения пробками винных бутылок.
Своего апогея эта теологическая доктрина достигла в Англии
в первой половине XIX в., когда Королевское общество объявило
восемь премий, по тысяче фунтов стерлингов каждая, для авторов,
которые напишут и напечатают произведение о «могуществе, муд-
рости и доброте бога, нашедших себе выражение в сотворении
мира». На этот призыв отозвалось множество авторов.
22
Однако, несмотря на это преобладание теологической точки
щкния, истинно научный метод продолжал развиваться, и перед
теологией возникали все большие и большие трудности. Иоследо-
натели все более и более убеждались, что число различных видов
значительно больше, neiyi это предполагалось до сих пор. Таким
образом все более невероятным казалось предположение, что ка-
ждый из этих многочисленных видов был создан отдельно творцом,
представлен перед Адамом для получения названия и взят парами
или в числе семи в ковчег Ноя. Но это было ничто в сравнении
< грудностями, касающимися распределения животных.
Еще в первые века христианства вопрос этот стал перед теоло-
(лми. Задумывался над ним и Августин. В своем «Граде божьем»
он говорит о нем следующее: «Но тут возникает вопрос о всех тех
ни щх животных, которые не приручены человеком и не возникают
и । земли, подобно лягушкам, как, например, волки и другие того
Же рода... Как они могли попасть на острова.после потопа, унич-
i ожившего все живые существа на земле, за исключением взятых
Пнем в ковчег».. Некоторые, конечно, можно думать, достигли ост-
ровов вплавь, если последние лежали очень близко от берега; ню
шт» некоторые острова расположены так далеко от берега, что
невозможно допустить, чтобы животные могли добраться до них
i.iHi.iBh. Возможно также, что некоторые животные были перене-
<11114 человеком в эти земли, в которые он собирался переселиться,
• цг 1ыо создать себе предмет для охоты; наконец, нельзя отрицать
41 юго, что животные могли быть перенесены ангелами по специ-
। и. и ому поручению бога».
Но к XVII в. -затруднения, связанные для теологов с этим во-п-
|пи (км, приняли такие размеры, о которых Августин не мог и ду-
М । II». Фактором, особенно усилившим их, были путешествия, пред-
iij Mir.i гые Колумбом, Васко-де-Гама, Магелланом, Америго Веспуч-
•|ц ш другими мореплавателями эпохи великих открытий. Еще bo-
ut • - грьезные затруднения возникли, когда большие острова юж-
ных морей начали подвергаться исследованиям. Каждый морепла^-
|liiv>ii> открывал множество новых видов животных и человече-
ri iic расы в таких частях света, где по учению теологов не могло
• \щи товать никаких людей.
Нпгрные с упоминанием об этих затруднениях мы встречаемся у
•Н4? нопнтося миссионера-иезуита Иосифа Акосты. В своем произ-
ItH i пип 'Моральная и естественная истории Индии» он доказывает
и» \ <п in ггльность доводов Августина по вопросу о распределений
мнит цых. «Кто может допустить, — говорит он, — что при та-
ii hi продолжительном путешествии люда станут брать на себя
i|»\ । пгрсцозить в Перу лисиц, в особенности тот вид, который
ilium и.। шппие «Acias» и грязнее которого я никогда не видел?
I ...... in* ।, что они таким же образом перевезли с собой тигров
23
и львов? Такая мысль была бы воистину смехотворной. Люди, от-
правлявшиеся в столь долгое и неизвестное путешествие, несомые
против своей воли бурей, были счастливы, если им удавалось спа-
сти свою собственную жизнь, а не то, чтобы еще брать с собою
волков и лисиц, заботиться о них и кормить их в море».
Под влиянием всех этих новых фактов Абрагам Милий опубли-
ковал в Женеве в 1667 г. книгу «О происхождении животных и
переселениях народов». Эта книга, как и вышеуказанное произве-
дение Акосты, служит ярким свидетельством того потрясения, ко-
торому открытие Америки подвергло теологическое мировоззре-
ние. Книга была выпущена *с особого одобрения епископа Зальц-
бургского; в ней указывается, что разрешение вопроса о распре-
делении животных можно найти в библии, где говорится: «Пусть
земля создаст живые создания — каждое в своем роде». Милий
доказывает, что древние философы были согласны с Моисеем и
что «земля и воды и особенно солнечные лучи и прекрасное небо
в соединении с влажной и гнилотворной особенностью почвы мо-
гут послужить основой для образования рыб, сухопутных живот-
ных и птиц». С другой стороны, он очень резко выступает против
тех, кто думает, что человек мог произсэйти таким же путем, как
и животные. Но особенное внимание Милмя привлекает к себе
вопрос о распределении животных. На него оказало силь-
ное влияние открытие в Америке и на отдельных островах океа-
на множества видов, совершенно не встречающихся в других
странах,” и особенно его смущает тот факт, что все эти виды
совершенно отсутствуют по соседству с горой Арарат. Он при-
знает, что объяснение распределения животных является самой
трудной частью задачи. Если даже допустить, что птицы могли в
Америку прилететь,.а рыбы — приплыть, то спрашивается: «Как
быть с дикими животными, которые не могут ни летать, ни пла-
вать?» Относительно же птиц он также задает вопрос: «Разве
не существует множества крылатых созданий, которые летают с
такой медленностью и трудом и испытывают такой ужас перед во-
дой, что у них нехватает даже смелости пуститься в полет через
широкую реку?» Что же касается рыб, то «они, — говорит он,—
не любят оставлять свою родину, а, между тем, в водах Америки
и Восточной Индии существует множество рыб, совершенно неиз-
вестных другим странам, и их присутствие поэтому не может
быть объяснено теорией естественного распространения».
Наконец, тем, кто предполагает, что сухопутные животные
могли быть распространены по земле человеком для своей поль-
зы или удовольствия, он задает вопрос: «Кому захочется взять на
корабль львов, медведей, тигров и других диких и вредных' жи-
вотных? Кто доверит себя им и кто захочет развести этих живот-
ных в новых желанных краях?»
24
В •К01нце-'КОН1Ц01В он приходит к выводу, что растения и живо т-
ные впервые возникли в тех местах, где они найдены. Этб свое
"пение он подкрепляет текстами из библии, в которых земле
приписывается творческая сила.
В XVIII в. положение вещей для теологии стало еще хуже..
Чтобы выйти из затруднения, один из ц^ковных писателей, бе-
недиктинец Дом Каль-мет, высказал -мысль, что все виды одного*
рода первоначально были представлены только одним вадом; он
псобснно настаивал на этом, так как этот взгляд да-вал возмо-ж-
н"‘ н> объяснить сбор всех животных.в ноевом ковчеге. Эта мысль,.
Несмотря на огромную опасность, которую она таила в себе для
h’lHiown, получила широкое распространение, и даже Линней
игюнялся к ней. Однако^ сам Линней, несмотря на свое знамени-
нк* заявление в пользу постоянства -видов, нанес смертельный
\ ыр старой теории. В своем знаменитом труде «Система при-
..... Ю1публжо1ва!нн1ом в середине XVIII столетия, он перечисляет
‘вчыре тысячи видов животных, и всем мыслящим людям станови-
1 к ь все более очевидной невозможность наименования всех их
A i.hhiwi и скопления их в ноевом ковчеге.
Все более и более затруднительным становился также вопрос
(I гсчирафичедаом распределении животных. По мере того как ис-
• ъ-шнания стали производиться в различных частях света, опас-
Н(Н и. для теологии становилась все более, ощутительной. ОтКры-
ин* и Южной Америке тихоходов вызвало целый ряд мучитель-
ны ч и опросов: как могли столь медленно передвигающиеся живот-
nut удалиться на столь огромное расстояние от горы Арарат?
Hi -юдов-ания в Австралии и соседних областях сделали поло-
ЦП шн* еще хуже, так как в этих областях была найдена большая?
1 |||iylnii,i животных, коренным образом отличающихся от фауны
Bghiix частей света. Так перед теологами предстал вопрос, как
* hihii'i нн ь факт нахождения кенгуру в ковчеге с его существова-
нием «включительно в Австралии. Правда, это животное обладает
Hinn iiHiiiiH’ гыо хорошо прыгать, но как можно при помощи прыж-
hnii преодолеть горы, -равнины и океаны на пути от горы Арара т
•' Дм Грини? И если даже допустить, что между Австралией и-
ft Ml i .iiliiiiii'M материком существовала когда-то сухопутная связь,
1-и «ирш пинается: почему по этому пути не прошли в Австралию-'
ж им. пптры, верблюды?
Iiikiim образом, к концу XVIII в. теологическая теория
fbiHHpi'iiiiiM мира потерпела окончательное поражение. В XIX в.
1И и Hi* I. еще попытки некоторыми теологами поддержать старую-
|»гн \ .i|>чч 1-11$д, но все они оказались, конечно-, совершенно бес-
11 in ни.!.ми. Дальше фанатических утверждений, что в библии за-
h |Ц'‘|1*||.| 11(^1 истина, наука же представляет собой сплошную ложь,,
и ""'in пг шли. Ясно, что на .сколько-нибудь сознательного че-
25
лювека эти утверждения действовать не могут. И подобно тому
как рад астрономов от Кеплера др Ньютона разрушил старую ас-
трономию, согласно которой земля стоит «в центре вселенной и
.всемогущий творец сидит над небесным сводом и вращает своими
руками небесные тела вокруг земли, так теперь новое поколе-
ние биологов окончательно опровергло старое представление о
том, что создатель собственными руками создал всех животных
•и придал каждому из них свойственную ему своеобразную форму.
Новые ученые развили совершенно другую систему, к рассмотре-
нию которой мы сейчас и перейдем.
3. Богословие и наука об эволюции в живой
природе
Итак мы видели, капе возникла идея о сотворении мира и его
обитателей путем творческою акта со стороны бога, имеющего
образ человека, обладающего человеческими атрибутами и вы-
звавшего материю к. жизни при помощи своего языка и губ или
рук и пальцев.
Мы видели, что идея эта возникла очень давно, что она суще-
ствовала уже в халдейско-вавилонской' и египетской и по всей ве-
роятности также и в других ранних цивилизациях; -что главные
черты ее перешли оттуда в священные «книги евреев и от послед-
них в христианскую церковь, где она поддерживалась теологами
вплоть до нашего времени.
Однако наряду с этой идеей о простом материальном сотво-
рении мира руками и пальцами или голосом творца, идеей, став-
шей отправным пунктом теологической мысли в течение тысяч
лет, появилась новая мысль, а именно — мысль об эволюции. Ис-
точником этой мысли также была халдейско-вавилонская теория,
которая перешла к грекам от вавилонян через финикийцев..Неко- 1
торые теологи усматривают мысль об эволюции в обоих вариан-
тах библейского рассказа, хотя оба эти варианта противоречат'.
друг другу, так как в одном говорится, что воды произвели на |
свет рыб, морских животных и птиц («Бытие», I, 20), в другом |
же сказано, что сухопутные животные и птиц ы «созданы были I
не из воды, а из зем ли (««Бытие», 2, 19).
Но для эволюционных идей существовал еще один древний I
•источник. Древние цивилизованные народы, осевшие вдоль боль- 1
шмх рек теплых краев, давно уже обратили внимание, что боже-Я
ство-солнце заставляло воду и богатую почву «кишеть низшими I
' животными. В особенности в Египте люда видели, «как под «влияЛ
нием божественной силы солнца ил реки Нила наполнялся «бес-1
численными ползущими существами». Отсюда «к старому верова-Я
нию, что вначале животные и человек были сотворены из безЯ
жизненной материи по приказу творца, присоединилась мысль, I
26
что некоторые иа низших животных, особенно насекомые, по-
явились в результате позднейшей эволюции из различных источ*
ников, главным же образом из гниющей материи.
Эта мысль послужила зародышем эволюционных теорий, вы-
сказанных греками. Анаксимандр, Эмпедокл, Анаксагор и Аристо-
тель развивали их дальше и делали некоторые догадки, которые
•«последствии подтверждались наблюдениями. Особенно замечате-
лен в этом отношении Аристотель, у которого можно встретить
мысли, напоминающие современное учение о происхождении выс-
ших животных от низших.
С появлением христианской теологии развитие эволюционной
и,ши застопорилось всерьез и надолго; все же проблески ее не
ь|.н|и задушены окончательно. Так, в IV* в. Василий Великий, обсу-
ж и я вопрос о сотворении мира, говорит, что по приказу бога
• | ид|,| были одарены продуктивной флой»; «илистые и болотистые
места дали жизнь лягушкам, мушкам и комарам»; и наконец, он
добавляет, что эта энергия и продуктивная сила, которые приоб-
I • • in земдя и вода, останутся за ними до конца мира. Такою же
и п ляда держался и Григорий Нисский.
От ’«отцов» восточной церкви эта идея перешла к западной.
Пл же Августин, который с таким упорством обычно цепляется
ы каждую букву священного писания, отступает от этой своей
привычки при обсуждении вопроса о сотворении мира. В свое\м
ipy 1г о «Бытии» он говорит: «Было бы большим ребячеством
и|н-д||о'1агать, что бог создал человека из, праха при помощи те-
мп пых рук или вдохнул в него дыхание при помощи горла и губ».
Далее Августин указывает, .что «многие очень малые животные,
|1Ш1|1ДИ1мому, не были созданы на пятый и шестой день, но произо-
шли позже от гниющей материи», «при чем, — рассуждает он,—
- ли это и так, то все же истинным их творцом является бог»,
hi к как в первоначальном акте творения было включено все даль-
нейшее появление животных, которых «в последующее время об-
итлдось бесчисленное множество».
Развитию идеи о вторичных факторах, действующих отдельно
(К первоначального акта творения, много способствовало затруд-
ни । ен.11 юе положение теологии, в которое последнюю ставило не-
прг|.р.|щающееся открытие все новых и новых мельчайших жи-
|югиых, насекомых и «гадов». Все более и более трудным стано-
|'И ни к примирить достоинство всемогущего творца с не обходи-
ма.. и.io привести всех этих бесчисленных тварей пред лицо Адама,
пш'1.1 последний дал им всем наименование; не менее затруднитель-
ным было примирить ограниченные человеческие силы Адама с
||рн1111<'ываемЪй ему библией работой по наименованию «каждой
Ihiiii'iil 1вари»; наконец совершенно нельзя было себе представить,
IviK миг ноев ковчег вместить все огромное количество живых
27
существ, — все равно, были ли они взяты туда по паре, как гово-
рится в одном месте библии, или по семь, как указано в другом;
и как Ной мог запасти необходимую для них пищу.
Несоответствие между размерами ноева ковчега и количеством
животных, которое пришлось в нем разместить, смущало бого-
словов. Ориген говорил, что,объем ноева ковчега в действитель-
ности был в шесть раз больше предполагаемого. А возможность
сооружения такого огромного ковчега объяснял тем, что Ной ра-
ботал над ним сто лет; что же касается запаса пищи, то, по его
мнению, ее-надо был взять всего лишь на один день, так как бог!
мог ввергнуть животных в глубокий сон или сделать достаточным
однодневный запас при помощи какого-либо другого чуда; кроме
того Беда уменьшает число живых существ, которых необходимо
было взять в ковчег, соглашаясь с теорией Августина, что насеко-
мые развились впоследствии из падали.
В VII в. Исидор Севильский еще более популяризировал в:
.’церкви учение о вторичных факторах, приводя такие примеры:
«Пчелы образуются из разлагающейся телятины, тараканы —
из лошадиного мяса, кузнечики — из мяса мулов, скорпионы —
из крабов». Чтобы придать еще большую-силу идее о таких пре-
вращениях, он ссылается на библейский рассказ о Навуходоносо
ре, указывая, что и другие люди превращались в животных,,
особенно в свиней, волков и сов.
Эта доктрина о последующих превращениях все усиливалась,,
пока в XII в. Петр Ломбардский не установил различия между жи-
вотными, образующимися из падали, и‘животными, сотворенными
из земли и воды; первые, по его мнению, были созданы «потенци-
ально», вторые — «действительно».
В следующем столетии учение это было воспринято Фомой
Аквинским, который придал ему окончательную форму. В наи-
более-крупном своем труде — «Summa Theologiae» — он приз-
нает идею, что некоторые животные образуются из гниющих тел
растений и животных, при чем указывает, что «после шести дней
творения бог не сделал абсолютно ничего нового, но что все было
в некотором смысле предвключено в творение шести дней», и
что «если даже появляются новые, виды, то потенциально они су-
ществовали раньше, подобно тому как животные образуются из
гниения».
Как ни невинны кажутся нам в настоящее время эти слабые
проблески эволюционной идеи, получившие выражение в учении
о вторичных факторах, многие теологи; считавшие себя истин-
ными хранителями религиозных ^традиций, увидели в этом учении
большую опасность для церкви, и в начале XVII в. испанский
иезуит и теолог Суарец объявил его вредным, а Августина как од-
ного из приверженцев «его — еретиком.
К концу средних веков, несмотря на всю приверженность даже
реформированной церкви к букве писания, благодаря, великим пу-
। с шествиям создалась обстановка, благоприятствовавшая разви-
ru ю новых'взглядов на природу. Во всех областях жизни появился
целый ряд открытий, делавших все менее и менее приемлемой тео-
ногическую точку зрения.
Из мыслителей, решительно ставших в этот период на новый
путь, следует указать на Джордано Бруно. Хотя он изложил свои
। । г л яды в несколько неопределенной и туманной форме, это все
л г не помешало «святой» инквизиции разгадать истинную сущ-
inn гь их, и Бруно за свои взгляды заплатил смертью на костре.
После смерти Бруно в течение первой половины XVII в. во*
Гнньг человеческой мысли стоял Декарт: его теории дали огром-*
• и hi толчок развитию научного исследования. Он сыграл большую
С" и. в применении учения об эволюции к объяснению образования
со нц'чной системы; кроме того метод его мышления способство-
lhin развитию эволюционной идеи вообще. Но вечный страх пре-
< |' гивания как со стороны католической, так и протестантской
И''|т.1н .вынуждал его затуманивать свои мысли и даже неч выска-
ii.in.iri. их. Казнь Бруно произошла во время детства Декарта, а
ц чп уже взрослым, он наблюдал борьбу Галилея во всех ее ста-
ли i Он видел, как университеты, руководимые теологами, один
►ы ,н ру hi нм осуждали его . собственные произведения, попавшие в
piiuii.iHi список запрещенных книг. И хотя он придумывал все
Нины»’ и новые доводы для доказательства существования бога и
l/lllir i ш я перед иезуитами, все же он был осужден и католиками
• • 11ри|<стантам1И.
I । «ищу того же дека другой ученый — Лейбжщ — дал далъ-
инн и! голчок развитию идеи эволюции. Хотя он не развил пол-
ii"ii |< орпм эволюции, все же большую роль он сыграл в этом
hiii'Hiirinni своими мыслями об изменчивости видов, мыслями, сто-
•h'iwiaiii к абсолютном противоречии с теологическим учением о
1мм. ч|о все существующие ныне группы животных вышли в таком
iiiiir m i рук творца, прошли перед Арамом и заключены были* в
•ин и ковчег. За эти свои взгляды Лейбниц получил через несколь-
। и г возмездие от церкви, помешавшей ему основать академию
Ц'\| и Бене, хотя светские власти покрыли его всяческими по-
ме» 1ЧМ1И.,
( ре mi мьк it ।телей, способствовавших развитию эволюционной
iii'ii, ' чедуег упомянуть также о Спинозе, Канте и Юме, учения
h"i'»pi.i\ могли бы оказать еще большие услуги выработке науч-
.... " н няд.ч на природу, если бы не душившая их теологическая
•и 1'нфера гого времени. Но спустя несколько лет после смерти
I' нм1В1ц,| во Франции появился мыслитель-естествоиспытатель,
труды которого сыграли выдающуюся роль в развитии учения об
эволюции.
В самом начале XVIII в. Бенуа де Майе, светский человек, за-
нимавшийся изучением природы, заинтересовавшись вопросом о
происхождении животных форм, пришел к мысли о превращении
видов и таким путем к теории эволюции, во многом, предвосхитив-
шей наши современные взгляды. Он решительно провозгласил, что
существующие ныне вады представляют собой видоизменения пред-
шествующих форм, хотя нередко давал нелепые иллюстрации к
этому положению.
Но его встретили нападки с двух сторон. С одной стороны, цер-
ковные власти осудили его как свободомыслящего, с другой — он
подвергся насмешкам со стороны Вольтера как лицемер. Чтобы
защитить себя от теологов, де Майе зашифровал свое имя на ти-
.тупе своей книги и придал предисловию и посвящению такие фор-
мы, чтобы в случае преследования можно было объявить все это
шуткой. Поэтому он всему изложению придал форму сна, кото-
рый индусский мудрец рассказал христианскому миссионеру. Но
эта уловка ни к чему не привела. Так \:ак его йнйусокий мудрец
высказывает предположение, что библейские дни творения пред-
ставляют каждый длительные периоды времени, и другие столь же
ужасные мысли, то книга его, поступившая в набор в 1735 г., мо-
гла увидеть свет лишь в 1748 г. — через три года после его.
смерти.
С другой стороны, его преследовал Вольтер; Так как де Майе
из факта нахождения ископаемых на высоких горах вывел заклю-
чение, что эти горы находились некогда под водой, то Вольтер,
увидев в этом аргумент в пользу ноева потопа, подверг де Майе
безжалостному «высмеиванию. К несчастью, некоторые утвержде-
ния де Майе (вроде того, что первый человек произошел от мор-
ской девы) давали достаточный материал для вольтеровского сар-
казма.
Таким образом де Майе, подвергшись нападкам с двух проти-
воположных сторон, долгое время оставался непризнанным, и
только совсем недавно труды его получили заслуженное призна-
ние со стороны английских и французских ученых.
Во второй половине XVIII в. на пути развития эволюционной
идеи стала тяжелая преграда в лице одного из великих ученых—
Линнея. Будучи наиболее выдающимся натуралистом своей эпо-
хи и обладая широким наблюдательным умом, Линней настолько
подпал под влияние окружающей его теологической среды, что он
весь был пропитан религиозностью, которая наложила тяжелый
отпечаток на все его мышление. Только к концу своей жизни он
осмелился несколько отступить от строго ортодоксальной точки
зрения и допустить, что все ныне живущие виды одного рода со-
30
ставляли в момент сотворения -мира один вид, а из последнего'’
издания «Системы природы» он спокойно выпустил утверждение о
постоянстве каждого вида, на котором он настаивал в своих пре-
жних трудах. Хотя Линней и не осмелился решительно и открыто
<аявить о новой научной точке зрения на природу, ему все же
пришлось испытать на собственном примере силу церковного мра-
кобесия, которая продолжала быть отличительной чертой как ка-
। одической, так и протестантской церкви.
В то время как наиболее, авторитетные в глазах верующих:
представители церкви с величайшим усердием восхваляли разнуз-
и иную жизнь королей, вроде Людовика XV*, а в воспитании Духо-
нин гво по вопросу об отношениях полов прибегало к грязной
г । «мистике иезуитов, — скромность церкви была так шокирована
р.п суждениями Линнея о существовании полов в растительном ми-
ре, что сочинения его были запрещены в Папской области и во
многих других странах, где церковное влияние было еще доста-
1ОЧП0 сильно. В Риме обсуждение системы Линнея было разреше-
но лишь в 1773 г.
Не’ менее мракобесия обнаружил и протестантизм. Об этом,
необычайно ярко свидетельствует следующий факт, приводимый;
/liiiiniiecM в одном из своих писем. В Королевскую академию наук
|нн’|уп1'1ли подробные сообщения из различных частей Европы,
•пи иода превратилась в кровь. Священники, конечно, увидели в
•юм проявление гнева божьего, направленного прежде всего на
М об лети, в которых имели место эти чудеса, а там, быть мо-
।. м па весь мир. Так как одно из таких чудес произошло в;
Н1ш пин, то Линней заинтересовался им и нашел, что покраснение:
ил вызывается густыми массами мельчайших животных. Когда)
...... дошло до одного из крупнейших лютеранских епи-
। • "ниц Швеции, последний объявил научное объяснение «сатанин-
1Г"|| выдумкой» и заявил, что «покраснение воды не происходит
imh I ионным путем» и что, «когда бог допускает такое чудо, са-
• "1.1, и за ним и его земные орудия в лице его безбожных, само-
'1 " 111 и 1111.1 х, самодовольных последователей стараются уничтожить *
hi Тишин этого чуда». Этой атаки Линней не выдержал. «Трудно
ci । и 11. что-нибудь по этому поводу, — пишет он своему коррес-
пипц(Ч1туг -Конечно, чудо уже то, что такое множество миллио-
п"п животных может распространиться столь внезапно» и «это
ш । "М11(Ч111о свидетельствует о премудром могуществе всевышнего».
1iinpini натуралист, всю свою жизнь посвятивший науке, не
uni проппнюстоять теологическому окружению, он подчинился ему
" "14, как мы видели выше, он в последнем издании своей «Си-
• i' iii.i природы» отступил от своей первоначальной строго теоло-
oinrt i nn 1ОЧКН зрения на происхождение видов, он все же не при-
31
ложил никаких усилий, чтобы сделать свою новую точку зрения
достоянием публики.
Но даже авторитет такого ученого, как Линней, не мог за-
держать движение новь*гх -идей. Все более и более возрастало чис-
ло видов, все более и более противоречила старая теория новым
фактам в области географического распределения животных, все
более и более очевидным становилось, что вселенная и все живые
существа на ней образовались в результате какого-то другого
процесса, чем акт начального творения. Все более и более настоя-
тельно требовал ответа вопрос: что же это был за процесс?
В течение всего XVIII в. был только один естествоиспытатель,
•который мог бы много сделать для правильного ответа на этот
вопрос. Это был Бюффон. Это был ученый с глубоким аналити-
ческим умом, обладавший в то же время почти гениальной спо-
собностью к обобщениям. Ему удалось уловить идею об эволюции
в природе, проявляющуюся в изменчивости видов, и он почти го-
тов был сделать из этой идеи соответствующие выводы,. Но и его
’погубили теологи.
Пока он ограничивался занимательными описаниями живот-
ных, церковь не трогала его, но лишь только он начал делать из
.•этих описаний обобщающие выводы величайшей философской ва-
жности, тяжелая артиллерия теологической Сорбонны открыла
против него огонь. Ему напомнили, что, по учению церкви, «вна-
чале бог сотворил небо и землю», и все, что имеется в природе,
было сотворено «в начале мира». За то, что Бюффон высказал не-
которые мысли, ныне являющиеся трюизмами, его подвергли оже-
сточенным преследованиям и, в конце-концов, вынудили его пу-
блично отречься от своих взглядов и опубликовать свое отрече-
ние, в котором он заявляет:
«Я отказываюсь от всего, что в Моей книге относится к об-
разованию земли, и вообще от всего, что может оказаться в про-
тиворечии с рассказом Моисея».
Но все это, конечно, не могло задержать победного шествия
эволюционного учения. Появилась целая плеяда ученых, труды
^которых в той или иной часта освещали это учение ц делали
окончательное торжество его неминуемым. Среди этих ученых
назовем Эразма Дарвина в Англии, Мопертюи во Франции, Окена в
Швейцарии, Гердера и Гете в Германии.
Но особенно важную роль в этом направлении сыграли Тре-
виран в Германии и Ламарк во Франции, работавшие .независимо
друг от друга. \
Тревиран опубликовал в 1802 г. свою работу по биологии, в
которой он проводит идею, что все высшие организмы развились
путем постепенного процесса из простых форм; что всякий живой
организм может подвергнуться изменениям в своей структуре под
32
пшпгием внешних факторов; что нм один вид в действительности
Не вымер,-но перешел в другой вад. Приблизительно *в то же время
Ламарк опубликовал свои «'Исследования», а несколько позже
• пик) «Философию зоологии», где он вводит новый фактор в про-
пп с эволюции, а именно — действия самого животного, направ-
I' liin.ie к приспособлению к новым нуждам. Ламарк пришел к еле-
дующим выводам:
I. Жизнь стремится увеличить объем каждого живого тела и
1ктх его частей до пределов, обусловленных его собственными ну-
»1»'1ЛМН.
Л Новые потребности у животных вызывают к жизни новые
•pl лпы,
I Развитие этих органов зависит от их упражнения.
•I 11овые признаки могут быть переданы потомству.
Труды Тревмрана и Ламарка сыграли, как мы уже говорили,
Ли паную роль в укреплении позиций эволюционной теории. Осо-
hiiih* значение приобрели утверждения Ламарка, что развитие
ЙИ.НК11 находится в зависимости от их упражнения и что новые
и|ц‘1||||(1сти у животных, явившиеся результатом действия окру-
Инющнх.обстоятельств, могут передаваться потомству.
( с чующим апостолом идем эволюции в природе был Жоф-
1р' । ( гнт-Илер. С 1795 г. последний начал создавать теорию, сог-
||»||п которой виды представляют собой различные видоизменения
|"|и и того же типа. На долю Сент-Илера выпало главное уча-
| и повой борьбе между сторонниками идеи изменчивости ви-
। и приверженцами старой теории постоянства видов. В этой
। < " . ц пившейся многие годы, главным противником идеи эволю-
- I in i.i учил знаменитый ученый Кювье. Последний с полным
'читался в свое время .одним из наиболее выдающихся
|-' 11н11|Г|1ытателей. Но в нем, как и в Линнее, сильны еще бы-
ЯИ IV ив полные пережитки, заставлявшие его в вопросе о сотворе-
II. 1.1 мира стоять на теологической точке зрения. Кроме того, мо-
Eiujipt шоложить, что его положение в качестве человека, зани-
I'lii' K» крупнейшие государственные посты и связанного не
iHii ы.1 ( ( в с г сними правительствами, но и с церковью, мешало ему
441 и ни‘и. против последней, 'снова захватившей в свои руки
|" и. и н н1яние в европейских странах в эпоху реакции, насту-
iiniii'ii i в к ле Великой французской революции. Наконец, некото-
ii" рн и. < i.ii pa'i здесь и темперамент Кювье, заставивший его от-
”»’и.('| ( недоверием ко всяким новым гипотезам, появление и
MiipHi’ ш'ii'Hiювенме которых он часто видел. Благодаря всем
“' | ।о’гк'пьсизам Кювье выступил в защиту старого теоло-
......... моррвоззрения, на чашку весов которою он положил
"»»' • I"Mi огромный авторитет.
II" ‘ он IIюр не смутился и смело выступил в защиту новых
• I г' "II Р«' 'НН ни г
3?
идей, стойко выдерживая игнорирование, скверное обращение и
насмешки своих многочисленных противников. Что касается Тре-
вирана, то он как бы оказался забытым в своей математической
аудитории в Бремене.
Но, конечно, течение эволюционной мысли не могло быть прй7
остановлено. Задержавшись на некоторое время во Франции, оно
вспыхнуло с новой силой в Англии, где быстро стали развиваться ।
новая палеонтология и геология, нашедшие своего наиболее бле-1
стящего представителя в Ляйелле. Специалисты появлялись во все '
большем количестве во всех странах, и отдельные работы всех
их по исследованию природы слились в один могучий поток, koto-J
рый неминуемо должен был смести на своем пути все преграды.
В 1813 г. д-р Уэллс развил теорию эволюции при помощи есте-
ственного отбора для объяснения разновидностей человеческой ра-
сы. Около 1820 г. Ден Герберт, выдающийся садовод, высказал]
мысль, что виды представляют собой принявшие устойчивую фор-1
му разновидности. В то же время многие другие естествоиспы- j
татели -в Европе и Америке высказывали идеи, близкие теории
эволюции.
Но церковь оставалась спокойной. В Европе она держала в
своих руках контроль над судами, кабинетами и университетами,]
а в Англии и Америке представители разных вероисповеданий вы-1
ступали с резкими осуждениями естествоиспытателей.
В этот теологический ход мысли был привнесен новый эле-
мент. В 18^4 г. Роберт Чемберс опубликовал свой труд «Следы
шорения», в котором он развивал следующую теорию. Все живые <
существа являются результатов двух различных импульсов, дан-'
ных сразу и на вечные времена творцом. Первый из этих импуль-
сов был сообщен жизненным формам и постепенно подымал их
на все более высокую ступень, а второй сообщил органическим’
веществам способность видоизменяться в зависимости от внешних]
обстоятельств. Хотя эта теория и была пропитана благочестивым <
духом, однако она в то же время укрепляла мысль о возможной'
и даже вероятной эволюции.
Спустя восемь лет Герберт Спенсер напечатал статью, в кото-
рой сопоставлял обе теории — творения и эволюции — и приво-
дил чрезвычайно сильные и убедительные доводы в пользу послед-
ней, доказывая, что виды, несомненно, подверглись изменению под
влиянием обстоятельств. Но только немногие поняли все значение
метода Спенсера.
1 июля 1858 г. в линнеевском обществе в Лондоне были про-!
читаны два доклада: один был представлен Чарльзом Дарви-
ном, другой — Альфредом Ресселем Уоллесом. История этих до*
кладов хороню известна всему образованному миру. Чарльз Дар1
бин учился в Кембриджском университете и первоначально гото
31
лил себя в Пасторы англиканской церкви; в 1831 Г. он бстайиЛ
университет и отправился в научную, экспедицию на корабле
«Heagl-е». В течение пяти лет он с неослабной энергией отдал-
(м изучению проблем жизни во всех ее формах — на суше и с
иоде, среди вулканов и коралловых рифов, в лесах и песках, в
। роликах и арктических областях. Вернувшись из путешествия,
пи посвятил себя работе над собранными материалами. Вскоре
появились первые труды его: книга о «Коралловых островах» и
монография о Cirripedia.
Наконец в 1858 г. он представил вышеупомянутый доклад, за
которым последовали работы, поставившие Дарвина рядом с вели-
чайшими гениями человеческой мысли.
Долгие годы Дарвин работал в тиши, собирая доказательства
л накопляя драгоценнейший материал для проверки основной
своей идеи—идеи об эволюции путем естественного отбора. Толь-
го с одним человеком — д-ром Джозефом Гукером — поделился
он в 1844 г. сокровенными своими мыслями. Но и после этого
прошло еще 14 лет, пока теория его стала предметом гласности.
Нгому помогло следующее обстоятельство. Талантливый естество-
испытатель Альфред Рессель Уоллес, работавший в течение десяти
'iri (от 1848 г. до 1858 г.) в Бразилии и на Малайском архипелаге
и.щ теми же вопросами, пришел к тем же выводам, что и Дарвин,
и именно — к теории эволюции путем естественного отбора. Уол-
псс прислал Дарвину доклад с просьбой прочесть его в линнеевском
обществе. Ознакомившись с содержанием доклада, Дарвин убе-
ппися, что Уоллес независимо от него пришел к тем же выводам.
Дарвин представил доклад Уоллеса, сопроводив его своими за-
к точениями, и день представления этих докладов — 1 июля
1858 г. — знаменует собою новую эпоху в истории человеческой
пауки и мышления.
В следующем 1859 г. появилась работа Дарвина о происхож-
дении видов. В ней Дарвин дал, наконец, полное и ясное изложение
|г(*рии эволюции, занимавшей человеческий ум со времен Аристо-
н’пя Свою теорию Дарвин обосновывает тремя группами факто-
рии: борьбой за существование организованных существ, пережи-
ii.iiiiieM наиболее приспособленных и наследственностью. Относя-
щисся сюда факты были представлены с такой исчерпывающей
и" г ютой и в такой логической связи, что они сразу привлекли к
teflc внимание всего мира.
Теория Дарвина окончательно разбила ту плотину, которую
Геология тысячелетиями воздвигала против научного миропонима-
ппи Книга его быстро разошлась многими изданиями; она была
пщ введена ца европейские языки, а также на японский и индий-
u.tili Научная мысль заработала с необычайной энергией. Факты,
п. i знавшиеся раньше почти незаметными, приобрели особое зна-
35
ЦёНие. Во всех областях естествознания и во «всех Цивилизованных
странах появились фаланги мблодых талантливейших естествоис-
пытателей, и биология стала делать быстрые успехи. Если старая
точка зрения продолжала находить еще кое-каких приверженцев
среда стариков, то молодые ученые полностью и навсегда покон-
чили с ней.
Один из этих приверженцев Старой теологической точки зре-
ния заслуживает того, чтобы о нем упомянуть. Это — Луи Агас-
сиз. Наряду с Линнеем и Кювье это третий ученый крупного мас-
штаба, который не сумел порвать со своей религиозностью и,
будучи тонким исследователем и прекрасным преподавателем, все'
же не мог принять нового учения. Его судьба весьма любопытна.
Он создал целую группу учеников, относившихся к нему с вели-
чайшей любовью, все они, от первого до последнего, с огромным
энтузиазмом, который сумел'им внушить их учитель, отдались
работе но не для упрочения теории своего учителя, а, наоборот,
для дальнейшего развития и расширения новой, эволюционной
ТОЧКИ зрения.
4. Последнее усилие теологии
Книга Дарвина «Происхождение видов» вызвала целую бурю
среди теологического муравейника. Разбуженные от своего веко-
вого сна, церковники кинулись в бой, полные гнева и бешеной
злобы. Обзоры, речи, книги — легкие и тяжелые — полетели на
нового мыслителя со всех сторон.
Кампанию открыл оксфордский епископ Уилберфорс. Он обви-
нил Дарвина в «стремлении ограничить славу бога в творении»; в
том, что «принцип естественного отбора абсолютно несовместим
со словом божиим»; что он «бесчестит природу» и что существу-
ет «более простое объяснение наличия странных форм среди божь-
их созданий», а именно — «грехопадение Адама». Но этим высту-
пления епископа не ограничились. На публичном митинге британ-
ской ассоциации для развития науки он стал нападать на Дарвина,
который по болезни не мог присутствовать на этом собрании, и
заявил между прочим, что он счастлив, что он не происходит от
обезьяны. На это он получил достойную отповедь от Гексли, ко-
торый ему ответил: «Если бы я должен был выбирать, я предпочел
бы вести свое происхождение от обезьяны, чем от человека, при-
меняющего свое знание и красноречие для извращения мыслей
людей, всю жизнь посвятивших поискам истины».
Выступления этого одного из наиболее блестящих представи-
телей англиканской церкви нашли себе подражателей и среда
вождей английских католиков. В обращении к «Академии», кото-
рая была учреждена для борьбы с «ложной наукой», кардинал
36
Меннинг открыто выразил свое отвращение к новому воззрению
на природу, объявив его «скотской философией: бога нет, а обезь-
яна — это наш Адам». В таком же духе были выступления пред-
ставителей всех вероисповеданий как в Англии, так и в Америке
и Австралии.
Заслуживает упоминания особый прием борьбы теологов с но-
выми «идеями, заключавшийся в основании специальных учрежде-
ний для этой цели. Такова была уже упомянутая нами «Академия»,
основанная католическим кардиналом Уайзменом, который*в цир-
кулярном письме по этому поводу писал: «Наступило время, ког-
да церковь должна решительно выступить на борьбу с движением,
угрожающим уничтожить остатки христианской веры в Англии».
Необходимое разрешение от папы было получено, и «Академия»
была основана. Не отстали от католиков и протестанты. Ими был
создан «Институт Виктории». Каков был подход этого института
к идеям Дарвина, можно судить по заявлению вице-президента
его, что «дарвинизм старается развенчать бога».
Еще яростнее были атаки теологов во Франции. Доводы фран-
цузских прелатов, однако, мало чем отличались от английских. И
здесь на первом месте стоят многоречивые утверждения, что вся-
кая другая теория, кроме теории постоянства видов, абсолютно
противоречит священному писанию. Далее следуют истерические
заявления, вроде следующего: «Эти бесчестные учения находят
себе единственную поддержку в наиболее отвратительных стра-
стях. Их отец — гордость, их мать — непристойность, их отпры-
ски— революции. Из ада они'приходят и в ад возвращаются, за-
хватив с собой всех тех, кто не‘стыдится быть их провозвест-
никами».
Не менее злобны отзывы теологов в Германии. Протестанты и
католики конкурируют между собой в суровости приговоров. Тео-
рия Дарвина «представляет собою карикатуру на творение»; она
^выставляет творца за дверь»; «она находится в абсолютном
противоречии с каждой мыслью священного писания, от первой
до последней страницы»; «если Дарвин прав в своем утверждении,
что человек произошел от животного, тогда учение библии о про-
исхождении человека надо считать совершенно опровергнутым»
таковы отзывы немецких теологов о теории Дарвина. Наиболее
r.oMiHCTBeHiHbie из них призывали к крестовому походу против этой
И нудной идеи, а Лютгардт, профессор теологии в Лейпциге, заяв-
тин: «Идея творения принадлежит религии, и естествознанию
.песь делать нечего».
В 1863 г. теологов постиг удар, который внес большое смяте-
ние в их ряды. В этом году Ляйелль, один из наиболее выдающих-
(я геологов, бывший противником Ламарка, опубликовал свою кни-
гу «Древность человека», в которой он объявлял себя сторонником
37
основных идей Дарвина. Эта книга нанесла сокрушительный удар
теологической теории в двух направлениях: во-первых, она дока-
зала полнейшую фантастичность библейской хронологии и, во-
вторых, окончательно дискредитировала библейскую теорию со-
творения мира.
В то же время появился труд Гексли «Положение человека в
природе», в котором знаменитый последователь Дарвина приво-
дит новые и в высшей степени убедительные доводы в пользу тео-
рии эволюции путем естественного отбора,
В 1871 г. Дарвин выпустил в свет свое «Происхождение чело-
века». Хотя идеи, развиваемые в этой книге, не представляли уже
ничего неожиданного, так как они служили лишь дальнейшим
развитием высказанных Дарвином в прежних его трудах положе-
ний, все же книга произвела фурор. Армия теологов вновь высту-
пила в поход. Мы не станем приводить их доводы, которые бук-
вально повторяли прежние. Отметим лишь выступление француз-
ского-медика. ярого католика 'Константина Джемса. Последний’вы-
пустил в 1877 г. в Париже книгу «О дарвинизме иа/й о человеке-
обезьяне», в 'которой он не только пытается опровергнуть идеи
Дарвина «научными» доводами, но и взывает к другим чувствам
читателя, называя книгу Дарвина «сказкой» и считая ее «шут-
кой», вроде «Похвалы глупости» Эразма или «Персидских писем»
Монтескье. Книга, конечно, весьма понравилась церковникам.
Архиепископ парижский объявил ее своей настольной книгой и
предложил автору послать экземпляр «самому» папе. Последний
пришел в восторг от книги и послал благодарственное письмо ав-
тору, в котором пишет: «Система, которая противоречит одновре-
менно истории, традициям всех народов, точной науке, наблю-
даемым фактам и даже самому разуму, казалось бы, не должна
нуждаться в опровержении, но отвращение от бога и стремление
к материализму, вызванные развращенностью, жадно ищут себе
опоры во всех этих фантастических выдумках... И действительно,
гордость, отвергнув творца вселенной и провозгласив человека не-
зависимым, объявив, что человек сам себе король, сам себе свя-
щенник, сам себе бог, — эта гордость в то же время низводит
человека до уровня неразумных животных, быть-может, даже без-
жизненной материи, доказывая таким образом правильность бо-
жественного изречения: когда приходит гордость, с ней приходит
и позор. Но испорченность нашей эпохи, махинации развращен-
ных людей, опасность простоты требуют того, чтобы такие басни,
как бы они ни были абсурдны, были опровергнуты тем более, что
они надевают на себя маску науки». Вот почему папа так горячо
благодарит Джемса за его книгу и посылает ему свое апостоль-
ское благословение, за которым вскоре последовало награждение
папским орденом. Все эти отличия дали право парижскому архив-
38
пнскопу предложить Джемсу во втором издании своей книги «на-
• |<1ивать несколько больше на связи между рассказами «Книги
•1.1 гия» и открытиями современной науки так, чтобы убедить наи-
более неверующих в их полном совпадении».
Характерно, что медак поше-л навстречу этому желанию, и
новое издание, вышедшее в 1882 г., носйлб уже название: «Мои-
irii и Дарвин: библейский человек и человек-обезьяна, или рели-
iполное воспитание в противоположность атеистическому». По-
( ie появления этой книги архиепископ заявил: «Наконец-то мы
имеем руководство, которое можно спокойно дать в руки юно-
шей».
Не менее яростный характер носили нападки на Дарвина в
Англии. В речи, произнесенной в Ливерпуле, Гладстон заявил: «Со-
гласно так называемой эволюции бог не принимал участия в тво-
рении, и в виду господства неизменных законов природы он осво-
божден от управления миром». В проповеди, произнесенной перед
। чушателями Оксфордского университета, Бертон, настоятель чи-
честерской церкви, патетически предупреждает студентов: «Кто
отказывается принять историю создания наших прародителей со-
гиасно библейскому изложению, заменяя ее модной выдумкой об
нюлюции, тот сводит к нулю всю схему человеческого опасения».
Наконец, в целой серии статей в наиболее распространенных газе-
i.'ix и журналах теория Дарвина была охарактеризована как док-
|рина, «решительно противоречащая основному учению о сотво-
рении мира», как «крайне необоснованная гипотеза», полная «не-
парных предпосылок, поверхностных исследований и запутанных
рассуждений», а сам Дарвин назывался «поверхностным и необра-
зованным человеком».
Однако следует отметить, что выступления теологов, вызван-
ные появлением «Происхождения человека», в одном замечатель-
ном отношении отличались от кампании, связанной с напечатани-
••VI «Происхождения видов». В ход было пущено решительно все
г1 я •дискредитирования Дарвина как человека и ученого, для воз-
буждения к нему презрения, для выставления его «преследовате-
1см христианства», а еро последователей — шайкой шарлатанов и
обманщиков, но одного аргумента стали старательно избегать в
наиболее влиятельных кругах теологов, по крайней мере в Англии,
। именно, что эволюция — даже путем естественного отбора —
противоречит’ священному писанию. Теологи почувствовали, что
• го — опасный аргумент. Проводилась аналогия с положением ка-
I одической «церкви, после того как получили всеобщее признание
и п лялы Коперника и Галилея. В Германии к этой мысли пришли
ничптелыно позже. Здесь все еще теология в лице Делича пыта-
лась заставить науку признать первородный грех значительным
Фактором творения. Но большинство теологов и в Германии и в
ЗЯ
Голландии все же основные свои возражения против теории Дарви-
на сводили к указаниям, что последняя ведет к неверию, что Дар-
вин заслуживает презрения и т. д. и т. д.
Не отставала от Европы и Америка. В качестве курьеза отме-
тим здесь выступление президента йельского колледжа Портера ।
Не решаясь приводить в качестве возражения противоречие между
теорией Дарвина и библией, Портер ограничивается указанием^
что эволюционная теория приводит к агностицизму и пантеизму, и
на этом основании предлагает отвергнуть ее. Любопытно, что в
нескольких шагах от той самой аудитории, в которой Портер
высказался против теории Дарвина, помещался палеонтологиче-
ский музей, в котором проф. Марш собрал целый ряд экспонатов,
наглядно показывавших эволюцию лошади от самой ранней ее
формы, когда она была «не больше лисицы и пятипалая», до сов-
ременного ее вида; эту коллекцию Гексли, как известно, считал'
абсолютным доказательством действия естественного отбора в ка-'
честве фактора эволюции. Для каждого ясно, какую силу могли
иметь аргументы Портера по сравнению с этой палеонтологиче-
ской коллекцией!
Несравненно более яростный характер носили нападения на
дарвинизм другого теолога, священника Ходжа. Он объявил тео-
рию Дарвина насквозь атеистичной; настаивал на обязанности
христиан «протестовать против противопоставления кучи вероят-
ностей ясной очевидности священного писания»; объявил, что «тео-
рия Дарвина абсолютно несовместима с библией», что «отсутству-
ющий и ничего не делающий бог для нас — не бог», что «игнори-
ровать намерение бога', выраженное в акте творения, значит раз-
венчивать бога», что «отрицание целесообразности в природе рав-
носильно отрицанию бога» и что «ни один теолог не может быть
дарвинистом». Другие шли еще дальше. Они выступили не только
против Дарвина, но и против тех, кто пытался примирить новую
теорию с библией, настаивая, что '«эволюционизм и библейская
доктрина абсолютно непримиримы». А некоторые выступили да-
же с угрозами.
«Если развитие теории происхождения человека, — пишет
один такой теолог, — получит через некоторое время распро-
странение наряду с другими презренными научными воззрениями,
то тех, кто примет их со всеми вытекающими из них последст-
виями, ожидает в будущей жизни то же самое, что ждет в земной
жизни всех тех, кто отказался от бога и не повинуется его заве-
там».
Вскоре, однако, для теологов стало очевидным, что такого ро-
да выступления не только не приносят никакой пользы пропове-
дуемым ими взглядам, но, наоборот, очень вредны. Тогда они пере-
менили фронт. Прекратив совершенно разговоры о том, что если
40
геория Дарвина правильна, то ложным является учение библии,
они провозгласили себя сторонниками эволюционной идеи и все
« нои усилия направили на доказательство того, что эта идея не
противоречит священному писанию. Отсюда они делали вывод, что
можно быть дарвинистом, оставаясь в то же время христианином.
Цело дошло до того, что в Оксфордском университете была про-
п(оглашена мысль, что эволюционная доктрина является «шагом
вперед в теологическом мышлении».
Не преминула заявить о своем примирении с теорией эволю-
ции и католическая церковь. Представители ее стали выступать
» указаниями, что исповедание католической веры не может слу-
жить препятствием для признания теории Дарвина, а один амери-
канский католик, пользовавшийся большим авторитетом среди
своих единоверцев, выступил с заявлением, в котором между про-
чим говорится: «Теория эволюции не стоит более в противоречии
с учением католической церкви, как не противоречат ему воззре-
ния Коперника или Галилея». •
Вот почему Дарвин после своей смерти был похоронен рядом
। Исааком Ньютоном в Вестминстерском аббатстве со всеми по-
добающими христианскими почестями. Таким образом, формаль-
ная оппозиция теологов учению Дарвина прекратилась, хотя от-
дельные выступления время от времени повторялись. Среди позд-
I'ldiniMx врагов дарвинизма в Англии следует отметить Томаса Кар-
нгния. с невероятным озлоблением выступавшего против Дарвина,
। (норого он называл «апостолом грязной религии».
I !о все эти попытки опровергнуть теорию эволюции оказались
иг (успешными. Учение Дарвина получило признание не только со
• । ороны ученых, но и со стороны церковных организаций, пы-
1ЛНП1ИХСЯ даже привлечь дарвинизм для упрочения религиозной
В этом духе выступил с речами в 18-92 г. Вильсон, архиепи-
• мш манчестерский, и эти речи были напечатаны там самым об-
1нГ( гном для продвижения христианской науки, которое за не-
• mi и.ко лет раньше делало самые яростные выпады против Дар-
Hinia,
41
Глава 19
География
L Форта земи
Среди различных диких племен мы находим пережитки перво-
бытной идеи о том, что земля представляет собой плоскую по-
верхность или диск, над которым в виде потолка, купола или бал-
дахина простирается небо, покоящееся на горах, ка-к на столбах.
Такое представление является вполне естественным, ибо оно сов-
падает с видимостью вещей и уже с самых ранних времен вошло
в состав различных теологических учений.
В цивилизациях. Халдеи и Египта оно было развито весьма пол-
но. Ассирийские памятники, расшифрованные в последние годы,
изображают бога Мардука, создающего в начале времен небеса и
землю; земля покоится на водах, внутри земли царство мертвых,
над землей простирается «небосвод» —прочный купол, спускаю-
щийся со всех сторон к горизонту и покоящийся на основаниях,
лежащих в «больших водах», которые текут вокруг земли.
На восточной и западной сторонах этого куполообразного не-
босвода расположены двери, через которые солнце утром входит
и вечером выходит. Над небосводом находится другой океан, сое-
диняющийся со всех сторон у горизонта с окружающими землю
водами. Этот океан поддерживается небесным сводам, отделяющим
его от земли. Над небесным сводом и верхним океаном располо-
жено небо.
Египтяне рассматривали землю как плоский и продолговатый
стол, при чем небо является потолком над ним, представляющим
собой «большой небосвод» из металла. У четырёх углов земли рас-
положены столбы, поддерживающие небосвод, а на этом твердом
небе лежат «воды над небесами». Они верили, что когда хаос
стал принимать определенные формы, один из богов при помощи
простой физической силы поднял воды ввысь и распростер их над
небосводом; на нижней стороне этого твердого свода или потолка
были подвешены звезды для освещения земли через окна. Это
42
представление и другие с ним связанные были восприняты египет-
( кпми жрецами и вошли в их религиозное учение и священные кни-
iii; об этом до сих пор свидетельствуют потолки больших храмов
( нарисованными на них звездами, созвездиями, планетами и зна-
ками зодиака.
В Персии мы имеем географические теории, основанные ца по-
добных же воззрениях и запечатленные в священных текстах. Из
этих и, несомненно, еще более ранних источников воззрения эти
перешли к евреям, в священных книгах которых мы встречаем
многочисленные упоминания о «положении земли на водах», о
<.сголбах, на которых покоится небо», о «водах над небосводом»,
о «небесных дверях», «небесных окнах» и т. д.; все эго свиде-
|е.1ьствует об’ источнике их происхождения.
Но по мере развития цивилизации стали появляться, особенно
у греков, идеи о шарообразности земли Особенное значение при-
давали этом идеям пифагорейцы, Платон и Аристотель. Эти идеи
носили чрезвычайно неопределенный характер, были перемешаны
е нелепостями, но они не потеряли своей жизнеспособности даже
и эпоху огромного усиления теологии в первые века христианства,
когда некоторые мыслители снова и снова возвращались к мысли
п шарообразности земли.
Некоторые «отцы церкви», находившиеся, возможно, под влия-
нием традиций пифагорейцев, но вероятнее всего Аристотеля и
Платона, склонны были принять эту точку зрения, но большинство
кологов сразу заняло отрицательную позицию по отношению к
ней. Эта точка зрения казалась им рискованной. Одним из пер-
вых, поднявших оружие против этих взглядов, был Евсевий. Он
вообще считал бессмысленным заниматься этими вопросами, когда,
но его мнению, основанному на текстах из «Нового завета», на-
до было ожидать сйорого-светопреставления. Лактанций, Ефрем
<4грин и многие другие также считали, что утверждение о шаро-
образной форме земли противоречит священному писанию.
Начиная со второго и до шестого века христианской эры «от-
цы церкви» (Феофил Антиохийский во II в., Климент Александрий-
»кий в III и др.) создали на основании библейских данных новую
христианскую теорию, которую различные церкви приукрашивали
каждая по-своему. Согласно этой теории, земля при сотворении
пира представляла собой арку с твердым сводом («небосвод»), над
чой аркой простирались небеса, «подобно занавесу» или «подоб-
ии палатке для жилья». Таким образом вселенная уподоблялась
кому: земля — это пол, небосвод — потолок, на котором творцом
подвешены солнце для урегулирования дневного света и луна и
шгады — для ночного. Потолок в свою очередь является полом
им верхнего помещения, в котором находится цистерна, имею-
щая, по выражению одного из церковных авторитетов, форму
43
званного резервуара» и содержащая «воды, расположенные над
небосводом». Эти воды спускаются вниз на землю богом или его
ангелами через «небесные окна». При этом на основании различ-
ных мест из книги «Бытия» и метафизических рассуждений до-
казывалось, что земля не может быть шаром.
В еУ1 в. эта теория окончательно выработалась в полную и
подробную систему мирозданья, автором которой явился египет-
ский монах Косьма Инджоплов. Египет вообще служил источни-
ком для теологической мысли самых различных древних религий, и
Когьма, невидимому, наложил свой отпечаток на учение о миро-
зданью ранней церкви, подобно тому как другой египетский свя-
щенник Афанасий внес в христианскую церковь египетскую идею
о триедином божестве, управляющем 'вселенной. Согласно теории
Косьмы, земля представляет собой плоский паралледограм, окру-
женный четырьмя морями. Чтобы проехать этот параллелограмм по
длине, требуется 400 дней, а по ширине — 200.
По наружным краям этих четырех морей подымаются массив-
ные стены, поддерживающие свод или арку небес, края которых
прочно соединены со стенами. Последние заключают в себе землю
и все небесные тела. Таким образом, вселенная имеет форму про-
долговатого ящика, который разделен на два отдела, расположен-
ные один над другим. В первом живут люди и движутся звезды,
он простирается вплоть до твердого небосвода, над которым жи-
вут ангелы, главное занятие которых состоит в-управлении дви-
жением солнца и планет. Далее, на основании различных текстов
из, книги «Бытия» и псалмов, он устанавливает, что над небосво-
дом помещается цистерна, содержащая «водй». Наконец, основы-
ваясь на выражении книги «Бытия» о «небесных окнах», он до-
полняет свою теорию указанием, касающимся регулирования до-
ждя, также возложенного на ангелов, которые не только должны
приводить в движение небесные тела для освещения земли, но и
открывать и запирать небесные окна для ниспослания дождя на
землю.
*
Чтобы получить представление о поверхности земли, Косьма,
следуя методам и толкованию, установленным Оригеном и другими
«отцами церкви», изучает стол еврейской скинии. На этом осно-
вании он приходит к заключению, что земля плоская и что длина
вдво^ больше ширины, ее четыре угла являются символами четы-
рех времен года, двенадцать хлебов предложения представляют
двенадцать месяцев, пустое пространство вокруг стола доказыва-
ет, что океан окружает землю. Чтобы объяснить движение солнца,
Косьма высказывает предположение, что на севере’ земли стоит
большая гора, за которую солнце убирается-на ночь; однако здесь
некоторые комментаторы осмеливаются выразить сомнение: по их
, 44
мнению, солнце на ночь опускается и глубокий колодец, откуда-
у । ром его вытаскивают.
От этого старого взгляда на вселенную как на здание, в кото-
ром небо является верхним этажом, а земля нижним, некоторь^е
представления перешли в языческие, еврейские и христианские ми-
фологии. Общими для всех этих мифологий являются легенды, ка-
сающиеся попытки смертных вторгнуться из нижних покоев в
верхние. Сюда относится греческий миф о гигантах, пытавшихся
достичь неба, нагромождая горы одна на другую, и сброшенных
пинз; халдейские и еврейские рассказы о Вавилонской башне, по-
i тройку которой бог прекратил посредством «смешения языков»,
индийская легенда о дереве, которое пыталось вырасти до небес
•I которое побил Брама; мексиканская легенда о гигантах, ста-
равшихся добраться до неба при помощи .построенной ими пира-
миды и сброшенных сверху вниз огнем.
Мифы, основанные на этой географической идее, широко рас-,
пространились в течение тысячелетий. Восхождения на небо и
спуски оттуда, «вознесения», поднятие туда смертных, ангелы, ле-
цпощие между небом и землей, сбрасываемые с неба громовые
стрелы, исходящие из углов неба могучие ветры, голоса, раздаю-
щиеся с неба и обращенные к земным людям, разверзающиеся не-
беса, знамения и чудеса, ниспосланные с неба для^предупреждения
. чых, всевозможные сошествия с небес от языческих богов, спу-
скающихся на землю по всякого рода поручениям, и Иеговы, при-
ходящего в рай, чтобы погулять в тени, до св.. Марка, спускаю-
щеюся на рыночную площадь в Венеции, чтобы сбить оковы с ра-
па,—все это разные проявления одной и той же указанной выше
।сографической мысли.
Но „на этом дело не закончилось. Наверху находилось небо, а
внизу ад, и раз имели место поднятия на небо, то должны были
быть также спуски в ад. Ад находился столь близко, что сношения
между обитателями его и жителями земли должны были быть ча-
< ними, и действительно рассказы о таких сношениях занимают
•начительное место в средневековой литературе. Такой взгляд на
(низость ада нередко служил большой помехой для географиче-
ских исследований. Многие отважные мореплаватели, готовые сме-
ло итти навстречу пиратам и бурям, дрожали при одной только
Л1ЫСЛИ о возможности упасть со своим кораблем в один из входов
и ад, которые были расположены, по широко распространенному
верованию, в Атлантическом океане на каком-то неизвестном рас-
। питии от Европы. Этот страх перед адом, царивший среди
ми тросов, был одним из главных препятствий в великом путеше-
( । ции Колумба. В одном средневековом учебнике, в котором изло-
жение носит форму диалога, имеется такой вопрос и ответ: «По-
чему солнце так красно вечеро.м»? «Потому что оно обращено
к аду».-
45
Несмотря на все это, Старая мысль о шарообразности ЗёМЛи
нё заглохла окончательно. Хотя огромное большинство ранних
«отцов церкви», в особенности Лактанций, стремились заглушить
ее, все же мысль Аристотеля не была забыта. .Климент Александ-
рийский и Ориген даже .поддерживали ее. Амвросий и Августин от-
носились к ней терпимо. На протяжении всего периода от начала
христианства до нового времени отдельные теологи, как напри-
мер Исидор из Севильи дь пинании;, оеда (в Англии). Фома ак-
винский, признавали идею о шарообразности земли. Реформация
сначала стояла на ортодоксальной точке зрения. Лютер, Меланх-
тон и Кальвин были ярыми приверженцами буквы писания. Даже
Цвингли, обладавший более широкими взглядами, придерживался
того мнения, что земля отделена от неба небосводом, над которым
находятся воды и живут ангелы.
Еще хуже обстояло дело в первый период после реформаций.
Для последователей Лютера и Кальвина их толкования библии
стали столь же непреложными, как и само священное писание. Ко-
гда Каликст осмелился высказать некоторое сомнение по вопросу
о водах, находящихся над небесами и заключенных в большом
бассейне, поддерживаемом твердой аркой, он был провозглашен
злым еретиком.
Но новые научные открытия пробивали в теологической докт-
рине одну брешь за другой, и приверженцы реформаторского ис-
поведания вынуждены были заняться приспособлением библейских
теорий к новым идеям.
2. Протяжение зевали
Все большие народы древности обычно считали свой главный
город или наиболее священное место центром земли.
Халдеи считали, что их «священный храм богов» является этим
центром. Египтяне изображали землю в виде человеческой фигуры,
у которой сердцем был Египет, с центром в Фивах. Для ассирий-
цев центром был Вавилон, для индусов — гора Меру, для греков,
поскольку речь идет о периоде цивилизации, таким центром был
Олимп или храм в Дельфах, для современных магометан это —
Мекка с ее священным камнем; китайцы до сих пор говорят о сво-
ей стране, как о «срединной империи». .Поэтому совершенно
естественным было, что для евреев центром мира был Иерусалим.
«Книга Иезекииля» говорит, о Иерусалиме как о центре, вокруг
которого расположены все другие части земли. Церковь признала
это положение непреложным, и папа Урбан, призывая франков к
крестовому походу, заявлял, что «Иерусалим является центром
земли», а в XIII в. один монах писал: «Как сердце расположено^
средине тела, так Иерусалим стоит в центре нашей земли». Того
же взгляда придерживался и Данте. В одной книге путешествий,
46
сильно распространенной в средние века, сказано, что Иерусалим
нежит в центре мира и что копье, воткнутое в гробницу Христа,
не дает тени в равноденствие. Таким образом, утверждение Незе-
к пиля стало ортодоксальной основой для первых картографов. Ми-
ровая карта собора в Херфорде, карты Андреа Бианко, Марсано
Сануто >и множество других укрепили этот взгляд в умах людей
и, без сомнения, служили помехой в течение многих поколений для
научных исследований, стремившихся разрушить эту библейскую
установку.
Но на этом средневековые мыслители не остановились. В со-
I ласин с господствующим воззрением, что истины физики надо
ткать в теологических рассуждениях, указанная теория о Иеру-
са'1име, как о центре земли, была дополнена новым положением,
.1 именно, что крест на Голгофе расположен на том самом месте,
па котором стояло в раю древо познания с запрещенными плода-
ми. Эта новая истина была радостно воспринята многочисленными
пилигримами, и еще в 1664 г. выдающийся французский священник
Гоже в своей книге о путешествиях в Палестину пишет, ссылаясь
на тексты из Иезекииля и Исаии, что настоящий центр земли от-
мечен на полу церкви гроба господня, и что на этом самом месте
। гояло древо познания с запрещенными плодами и крест Христа.
Кроме этого ' основного пункта о центре земли, еще два "во-
проса чрезвычайно занимали средневековых картографов. Во-пер-
ni.ix, вопрос о Гоге и Магоге. Ужас, который внушали христианам
и и вражеские имена, был так велик, что средневековые карто-
Гркфы прилагали все усилия, чтобы отметить на картах местопре-
иы пан-ие этих чудовищ. В. течение многих столетий ни одна карта
ни (‘читалась приемлемой с церковной точки зрения, если на ней
иг было этих указаний.
Вторым вопросом, занимавшим умы картографов, был вопрос
" -четырех ветрах», о которых упоминается в священных книгах.
Этого упоминания было достаточно, чтобы церковь уверовала в
п< действительное существование, и картографы считали своим
юлтом отмечать их на картах обычно в виде колоссальных голов
« ра иутыми щеками, усиленно дующими в сторону Иерусалима.
По и после того как эти воззрения исчезли и уступили место
(IOIHT научным взглядам, мы все же то тут, то там наталкиваемся
на продолжающиеся попытки примирить новые идеи с библейски-
ми < капаниями. Так, на одной известной карте XVI в. мы находим
и и сражение земли в виде шара, на каждом полюсе которого на-
aovUiicm пал, при помощи которого- ангел старательно вращает
icmiiio; на другой карте рука всевышнего, протянутая сквозь об-
। и I, держит землю подвешенной на канате и вращает ее при по-
mi инн ( ни»ах пальцев. Еще в средине XVII столетия Хейлин, один
47
из авторитетнейших географов своего времени, обнаруживает та-
кую же тенденцию смешать науку с теологией.
Приведем один пример из его писаний. «Вода, образуя с сушей
один шар, >все же стоит на более высоком уровне. Это доказывает-
ся, во-первых, тем, что вода легче суши, во-вторых, наблюдениями
моряков, что судно движется по направлению к берегу быстрее,
чем от берега, что можно объяснить только более высоким уррв-
нем воды; в-третьих, человеку, стоящему на берегу, море кажется
собранным на горизонте в виде круглого холма. То обстоятель-.
ство, что при таком положении воды не заливают суши, может
быть приписано только действию провидения, которое «удержи-
вает воду в своих берегах и не дает ей затоплять землю».
3. Обитатели земли
Еще в то время, когда вопрос о шарообразности земли оста- .
вался нерешенным, перед теологами встала другая проблема, ко-
торая в конце-концов приобрела для них гораздо, более важное
значение, чем вопрос о форме земли. Взгляд на землю как на шар
вызвал к жизни новую мысль, а именно мысль об обитателях зем-
ли на противоположных сторонах ее. Появилась идея об антипо-
дах, ю людях, живущих на противоположных сторонах земли.
У греков и римлян мы встречаем как сторонников, так и про-
тивников этой идеи. К первым принадлежали Цицерон и Плиний,
ко вторым — Эпикур, Лукреций и Плутарх. Таким образом, про-
блема эта перешла в христианство неразрешенной.
В первые века христианства' теологи пытались подходить к
этому вопросу с точки зрения здравого смысла. Так, Лактанций
спрашивает: «Может ли найтись такой глупец, который допуска-
ет, что существуют люди, у которых- ноги выше головы?.. Что
злаки и деревья растут вниз?.. Что дождь, снег и град падают
вверх, а не*на землю?»
Однако этот подход вскоре сменился в церкви другим. К раз-
решению вопроса было привлечено священное писание, и обсужде-
ние его приняло чисто теологический характер. Церковь решила
его в отрицательном смысле, и мысль о существовании людей на
противоположной стороне земли была признана еретической.
Одни «отцы церкви» считали ее опасной, другие — заслуживаю-
щей полного осуждения. Василий и Амвросий считали еще воз-
можным спасение для человека, допускающего существование лю-
дей на противоположных сторонах земли, но огромное большин-
ство церковников считало таких неверующих обреченными на
вечную гибель.
Особенно горячо отстаивал ортодоксальную точку зрения Ав-
густин. Если он по видим ом у склонен был идти на некоторые уступ-
48
hi в вопросе о шарообразности земли, то идею о существований
людей на противоположной стороне земли он отрицал самым ре-
шительным образом, указывая, что «библия ничего не говорит о
таких потомках Адама». Он настаивал, что всемогущий творец
не мог допустить существования там людей, так как они не могли
бы видеть при втором пришествии, как Христос спускается по
воздуху. Но самый главный его довод заключался в ссылке на 19
ш алом и одно место из послания к римлянам, где говорится, что
< нова проповедников слова божия проникли до «конца мира».
Л так как эти проповедники к антиподам не проникли, то следо-
вательно не могло существовать никаких антиподов; сторонники
[ же противоположной точки зрения «вступают в противоречие с
царем Давидом и апостолом Павлом, а потому и со святым ду-
I хом». Более чем тысячу лет спустя мы находим у одного из епи-
(копов тот же вывод: раз не было проповеди евангелия на проти-
ноиоложной стороне земли, то следовательно никаких человече-
ских существ там и не могло быть.
Авторитет Августина и считавшиеся неоспоримыми его библей-
[ < кие доводы привели к тому, что от IV по XV в. идея о невозмож-
ности существования людей на противоположной стороне земли,
Г даже если допустить, что земля шарообразна, сделалась единствен-
ной приемлемой для церкви теорией, которую с одинаковой силой
отстаивали как сторонники аллегорического толкования библии
। -иександрийокой школы, так и последователи буквального пони-
Р мания священного писания сирийской школы, равно как и запад-
ные эклектики.
Однако сторонники существования антиподов все же не ис-
k чезли окончательно. Об этом свидетельствует тот факт, что в
VI в. Прокопий из Газы считает необходимым выступить против
I :иой идеи со следующим убийственным аргументом: если бы люди
< у шествовали на другой стороне земли, то христос должен был бы
* пойти туда и пострадать вторично для спасения, а для его появле-
шш там необходимым предварительным условием было бы суще-
стнование второго рая, Адама, змея и потопа. Точно так же вы-
ступил против этого взгляда Исидор Севильский, осмелившийся,
I как мы уже знаем, открыто признать шарообразность земли. Под
•и паянием псалмопевца, апостола Павла и Августина он объявляет
пгсь этот вопрос незаконным, утверждая, что люди не могли су-
ществовать на противоположной стороне земли.
В течение последующих двух веков вопрос этот больше никем
нч» затрагивался. Но в VIII в. идея о шарообразности земли приоб-
1’i‘na много сторонников, и на сцену снова выступил вопрос об ан-
|мподах. Зальцбургский епископ Виргиний выступил открыто в за-
щиту ее.
Это выступление встретило резкий отпор со стороны тогдаш-
4 Ьорьбо религии с наукой
49
него архиепископа Германии Бонифация, который и обратился за
помощью к папе Захарию. Последний в качестве неослабного блюя
стителя чистоты' христианства дал строгий ответ. Ссылаясь на ряд
текстов из.библии, он объявил учение об антиподах «извращен-
ным» и угрожал Виргинию лишением его сана. Конечно авторитет
«непогрешимого» папы, сопровождаемый угрозами, привел к тому,
что идея о невозможности существования людей на обратной сто-
роне земли еще крепче засела в умах теологов, и в течение бли-*
жайших столетий никто почти не осмелился выступать с проти-
воположной точкой зрения.
В Италии дело обстояло еще хуже. Когда в 1316 г. знамени-
тый физик Петер Албано выступил с айтитеологическим взглядом
на этот вопрос, то только смерть спасла его от рук инквизиции,
а в 1327 г. знаменитый астроном Чек ко д’Асколи за такой взгляд
и за другие, проповедывавшиеся им научные истины был лишен
профессорства в Болонье и сожжен на костре во Флоренции по
обвинению в колдовстве.
Так обстояло дело вплоть до времен Колумба. Борьба послед-
него с духовенством общеизвестна. Хорошо известно, как теологи
одержали над ним верх в Португалии, как множество испанских
«мудрецов» засыпало его цитатами из псалмов, апостола Павла и
Августина, как даже после его торжества (когда после его путе-
шествия укрепилась теория шарообразности земли, с которой не-
разрывно связана теория антиподов) церковь все же не пошла на
уступки и продолжала настаивать на своей точке «зрения.
Одиннадцать веков прошло с тех пор, как Августин доказывал
противоречие теории антиподов данным библии, и все же Григо*
рий Рейш в своей знаменитой энциклопедии Margarita Philoso-*
phica продолжал повторять буквально те же доводы.
Но в 1519 г. Наука одерживает большую победу. Магеллан со-
вершает свое знаменитое путешествие. Он доказывает/ что земля
шарообразна, так как его экспедиция объехала ее; он доказывает,
что антиподы существуют, так как его спутники видели их живы-
ми. Однако и это не кладет конца войне. Еще в течение двухсот
лет теологи упорно защищают старые взгляды. Только после того
как-французские астрономы совершают свои измерения градусов
в экваториальных и полярных областях, и многочисленные дофб
совестные исследователи, в том числе и набожные миссионеры
устанавливают существование антиподов,—только тогда теология
уступает, и двенадцативековой борьбе наступает конец.
Усилия Евсевия и Лактанция умертвить научную мысль; усилия
Августина оспорить ее; усилия Косыми сокрушить ее при помощи
догматизма; усилия Бонифация и -Захария искоренить ее огнем
костров,—таковы вехи этой борьбы.
4. Величина земли
Уже в самые ранние времена человеческий ум задумывался
IHK- цад одним вопросом — о ве ли чине з-е м л и. Многие древ-
Пиюе или ЖЫХели различными методами доходили до измерений,
III восприняты ученшж к истине; в средние века эти методы бы-
многие заплатили за это свешанными науке людьми, из которых
। и ||ДО'ветве. пав жертвой обвинений в
Теология и в этом вопросе построила свок,
гмIX текстах. Основываясь на одном месте из «Книги библей-
кторится, что на третий день творения бог приказал водам
рагься в седьмую часть земли, церковники утверждали, что
годы занимают одну седьмую часть поверхности земли. Отсюда
они сделали вывод, что океан между Европой и восточным берегом
Азии должен быть невелик. Кардинал Пьер д’Айи, много занимав-
шийся, этим вопросом, утверждал в своей книге «Imago mundi»
(«Образ земли»), что земной шар меньше, чем предполагается,
«что поэтому открытая Марко Поло земля «Зипанго» на крайнем
иосточном берегу Азии лежит значительно ближе к Европе, чем
можно было бы думать». Одно из изданий этой книги, вышедшее
и свет в то самое время, когда Колумб обдумывал свое путеше-
ствие на запад, попало в руки последнему. Эта книга (в библио-
1ске Севильи до сих пор сохранился экземпляр этой книги с соб-
i гиенноручными примечаниями Колумба) ускорила решение Ко-
лумба предпринять задуманное им путешествие, так как утверди-
'1,1 его в мысли, что переход по океану из Европы в открытую
Марко Поло землю Зипанго должен быть коротким. Можно отме-
нггь, что в длительной истории борьбы между наукой и религией
Luo единственный случай, когда ложная-теологическая теория спо-
собствовала, хоть косвенно, научному открытию.
5» Характер поверхности земли
В борьбе за установление географических истин следует отме-
тить один эпизод, касающийся больше протестантской церкви, но
Манакове характерный для всей теологии и свидетельствующий о
том, какой отпор встречала наука, как только положение ее про-
гнворе'чило тексту библии. А так как ни одна научная истина ни-
когда не совпадала и не могла совпадать с данными священного
ы1са1ния, то излагаемый нами эпизод становится характерным для
всей борьбы науки с теологией.
В 1553 г. Михаил Сервет предстал перед судом в Женеве по
обвинению в арианской ереси. Сервет имеет много заслуг перёд
наукой. Одной из них является издание «Географии» Птолемея, в
которой об Иудее .говорится не как о стране, «текущей млеком
и медом», а в полном соответствии с истиной —как о стран-'
«бедной, худой, голой и негостеприимной». Это простое утвержде- I
ние географического, факта послужило могучим орудий&ал' что
ярого -врага Иоганна Кальвина. Напрасно Сетовал из предыду-1
инкриминируемые ему слова он превращал он внимание судей,
щего издания Птолемея; иапляет собой географическую истину, 1
что это утвержденос*' множество доказательств; все эти доводы
для кото<'~'° одним ответом, что эти слова «необходимо вызы- I
„„. сомнение в словах Моисея и тяжко оскорбляют свйтой дух».
Подводя итоги отношения церкви к вопросам географии, мы
здесь, как и везде, должны констатировать, что догмы, развивае-
мые в строгом соответствии со священным писанием, и учения,,
проповедывав-шиеся церковью с самого начала ее существования I
вплоть до наших времен, всегда были резко -враждебны истине и
во все века устремляли все свои усилия на борьбу с последней.
Глава Ш
Дстрсшотия
Следующие бои -между наукой и религией имели место на поч-
ве отношений видимого неба к земле.
В связи с доктриной о близком светопреставлении и о созда-
нии новых небес и новой земли, столь ярко выраженной в «Новом
шве те»,—астрономия подобно другим отраслям знания вообще
( читалась ненужной.' Зачем изучать старые небеса и старую зем-
но, когда они должны быть скоро заменены чем-то значительно
лучшим?
Что касается небесных тел, то в лучшем случае теологи смо-
i рели на них как на предметы благочестивых размышлений. По
Допросу о природе этих тел мнения «отцов церкви» разделились.
Ориген и его сторонники считали их живыми существами, обла-
щнищими душами, при чем мнение это основывалось главным об-
ратом на библейском образе утренних звезд, поющих хором. Дру-
ine «отцы» считали звезды местом пребывания ангелов, при чем
шмжен'ия звезд, по их мнению, производятся ангелами. Гностики
। читали звезды духовными существами, управляемыми ангелами и
ип^иощимися не причинами земных событий, а знамениями их.
Что касается небес вообще, то господствующее мнение церкви
• и повывалось на библейских указаниях, что над землей простора-
Т1<1> твердая арка — небосвод — и что небесные тела были просто
(er гидами, подвешенными внутри небосвода. Некоторое время цер-
। пн|. твердо держалась этого взгляда. Св. Филастрий в своем зна-
опитом трактате о ересях объявил ересью отрицание того, что
Иг.гды были взяты богом из своей сокровищницы и подвешивались
к,i небе каждый вечер. Этот взгляд сохранился и в учении Косьмы
и VI в. Установив на основании различных текстов из «Старого
,1.'||1(‘1.|» и «Нового завета», что земля представляет собой боль-
ший продолговатый ящик, покрытый твердым «небосводом», он на
|н п(1вании других текстов .из священного писания создал теорию,
...меняющую движение солнца и планет, а также открывание и
53
закрывание «небесных окон» действиями ангелов, Назначенных
для этой цели.
Однако, постепенно вырабатывалась другая доктрина, носившая
ярко выраженный геоцентрический характер и заключавшаяся и
том, что земля представляет центр вселенной, а солнце и планеты
вращаются вокруг нее. В окончательно разработанной форме эта I
доктрина, получившая название «птоломеевой теории», оказалась
вполне пригодной для объяснения видимых движений небесных тел.
После того как христианство заимствовало ее из античного мира
и Климент Александрийский показал, что алтарь в еврейской ски-
нии был «символом земли, помещенной в центре вселенной», цер-
ковь полностью восприняла эту теорию, объявив, что она совпа-
дает с буквой и духом священного писания.
На этой основе развилась в средние века, главным образом из
обрывков халдейской и других ранних теорий, сохранившихся в
еврейских священных книгах, новая священная система астроно-
мии, ставшая одним из краеугольных камней вселенской церкви,—
последним словом откровения.
Трое человек принимали главное участие в возведении этого
здания.
Первым был неизвестный автор трудов, приписываемых Диони-
сию Ареопагигу Их считали произведениями одного из афинских
учеников апостола Павла, а потому написанными по духу самого
Павла. В настоящее время вполне установлен подложный харак-
тер их, но в то время они считались весьма ценными В IX в они
были широко распространены в Западной Европе и сыграли боль-
шую роль в классификации и наименовании небесной рати, в со-
гласии с указаниями, рассеянными в священном писании.
Вторым из этих теологов был Петр Ломбардский, профессор
Парижского университета. Около середины XII в. он выпустил
собрание своих «Мыслей», которое стало всеобщим руководством
теологии и сохранило это свое значение до самого конца сред-
них веков. В нем особенно развита теологическая точка зрения
на отношение человека ко вселенной. «Подобно тому* — говорит
он, — как человек сотворен ради бога, для того, чтобы служить
ему, так и вселенная сотворена ради человека, чтобы служить
ему; поэтому человек помещен в центре вселенной, чтобы он
мог сам служить и чтобы ему могли служить».
Третьим творцом теологической системы мироздания был
Фома Аквинский, этот знаменитейший теолог, гордость и слава
средневековой церкви, «величайший ум от Аристотеля до Ньюто-
на». Во второй половине XIII в. он выпустил свою энциклопедию
теологии «Summa theologiae», в которой священная теория все-
ленной находит свое полное завершение.
Эта обширная система, развитая тремя указанными теолога-
54
мп, была запечатлена в умах верующих в художественном произ-
ведении Данте, который изобразил весь мировой порядок в поэти-
ческих картинах, доступных для всех. В его образах люди увидели
все, о чем говорило им священное писание: и горнее небо, кон-
центрические небеса, рай, чистилище, ад; и триединого бога, си-
дящего на троне над небесами, подобно тому как папа сидит в
кресле св. Петра; и серафимов и херувимов, окружающих всемо-
гущего бога, как кардиналы окружают папу; и три великих орде-
на ангелов, столь же реальных, как три великих духовных сана
(епископы, священники, диаконы) на земле; и всю систему семи
небесных сфер, движущихся вокруг земли и подчиненных перво-
движущему началу, как феодальная система Западной Европы
подчинена была императору.
Рассмотрим несколько подробнее эту обширную систему —
его высшее «достижение» теологии.
Уже первое знакомство с ней показывает, что она отошла от
первоначальных теологических идей. Земля уже не рисуется в
виде плоской равнины, заключенной между четырьмя стенами и
покрытой сверху твердым сводом, как это представляли себе пер-
гые теологи под- влиянием идеи Косыми. Она уже больше не
’нлпзкая равнина с подвешенными над ней светилами — солнцем,
луной и звездами; она уже шар, расположенный в центре вселен-
ной. Со всех сторон ее окружают концентрически* расположен-
ные прозрачные сферы, вращаемые ангелами вокруг земли, из ко-
торых каждая несет с собой одно или несколько небесных тел:
ближайшая к земле сфера несет луну, следующая — Меркурия,
следующая — Венеру, следующая — солнце, следующие три —
Марса, Юпитера и Сатурна; восьмая—неподвижные звезды; на-
конец, девятая — перёодвижущее начало, и все эти сферы вклю-
чены в десятое горнее небо. Это последнее неподвижно и служит
границей между вселенной и наружной пустотой; здесь в свете,
ни для кого недоступном, восседает на троне триединый бог, слу-
шающий «музыку движущихся сфер». В распоряжении бога имеет-
ся целая рать ангелов, разделенных на три группы, из которых
одна служит на горнем небе, другая — в небесах, лежащих между
небом и землей, и третья — на земле. Каждая из этих групп раз-
делена на три хбра или ордена серафимов, херувимов и престолов;
главное занятие* их—беспрестанно воспевать хвалу господу. Пре-
стольный орден передает божью волю второй группе, служащей
и движущихся небесах. Эта группа также разделена на три орде-
пи, из которых первый — власти — получает божественные при-
гляд, второй — силы — движет небеса, солнце, луну, планеты и
звезды, открывает и запирает «небесные окна» и вообще осу-
ществляет все небесные явления; третий — державы — охраняет
остальных. Третья, самая низкая на иерархической лестнице
55
группа/также разделена на три ордена. Первый — начала — со-
стоит из духов, хранителей наций и королевств. Второй — архан-
гелы; они охраняют религию и возносят молитвы святых к сто-
пам бога. Наконец, идут ангелы; они вообще заботятся о зем-
ных делах: одни из них приставлены к каждому смертному, на
других возложена забота о качествах растений, металлов, кам-
ней и т. д. Через всю систему, от всемогущего триединого бога до.
низшей группы ангелов, проходит сакраментальное, связанное с
мистическими силами число три, то самое число, которое легло
в основу древней индусской теологии, способствовало развитию
триединого божества в Египте, откуда оно перешло ;в христиан-
ство, главным образом при содействии египтянина Афанасия.
Под землей находится ад. Им распоряжаются ангелы, восстав-
шие под ,ЛРеДводительством Люцифера, князя серафимов, бывше-
го некогда любимцем троицы; Из этих восставших ангелов одни
блуждают еще среди планетных сфер, доставляя хлопоты добрым
ангелам; другие наполняют атмосферу вокруг земли, неся с собой
молнии, бури, засуху и град; третьи несут заразу в земное обще-
ство, соблазняя людей на грех.
Однако, Петр Ломбардский и Фома Аквинский показали, что
работа этих демонов в последнем счете приводит к дисциплини-
рованию человека и получению им заслуженного наказания.
Вся эта детально разработанная система была теснейшим
образом спаяна с птоломеевой теорией при помощи библейских
текстов и теологических рассуждений, и полученное в результате
учение было объявлено непререкаемым и законченным. Всякое
возражение против него считалось богохульством.
Таким образом геоцентрическая теория вошла в плоть и кровь
верующих и твердо держалась в христианстве вплоть до сере-
дины XVI в.
8. Гелиоцентрическая теория
Однако, наряду с изложенной нами теорией уже очень давно
зародилась мысль о другой — гелиоцентрической системе. В VI в.
до христианской эры Пифагор, а за ним Филолай высказали мысль
о движении земли и планет вокруг центрального огня; триста лет
спустя эта идея повторена была Аристархом. Этот факт свиде-
тельствует, что науке противоречит не только христианство, но
вообще всякая религия, ибо Аристарх был обвинен в богохульстве,
и высказанная им истина была похоронена на шесть веков. Толь-
ко в VI в. христианской эры ее с опаской возродил Мартиан Ка-
пелла; затем она снова исчезла на тысячу лет, после чего мы
встречаем ее в искаженном и несовершенном виде в писаниях
кардинала Николая Кузанского^
56
Однако, по мере того, как развивались методы математиков
и усиливались тщательные наблюдения над небесными телами,
почва для научной истины укреплялась, пока, наконец, вдали от
ученых центров того времени, в Польше, не появился ученый, ко-
торый впервые возвестил миру истину, ныне кажущуюся столь
простой, но в то время поразившую весь мир, а именно, что не
солнце и планеты вращаются вокруг земли, но что земля и плане-
h i обращаются вокруг солнца. Это был Николай Коперник.
Коперник был профессором в Риме, где он высказал свою
новую мысль еще в 1500 г., но не как новое учение о системе
природы, а как любопытный научный парадокс. Спустя тридцать
лег один из его учеников изложил ее даже папе Клименту VII; но
она все еще носила характер простой гипотезы, исчезнувшей ско-
ро с горизонта. Но для Коперника, упорно продолжавшего рабо-
гать над этим предметом, она все больше становилась реально-
। гью, и по мере того как в нем росла уверенность в правильно-
* ги этой идеи, он перестал чувствовать себя в безопасности в
Риме. Говорить об этом открытии в виде гипотезы или парадокса
могло казаться папскому двору не лишенным интереса, но возве-
। гить его как научную истину — это было совсем другое
дело. Поэтому он решил вернуться к себе на родину — в Польшу.
Но опубликовать свою мысль в том виде, в каком она ему,
представлялась теперь, было опасно и здесь, и он в течение бо-'
нее тридцати лет на это не решался, только со своими друзьями
ни поделился ею.
Наконец, он решился выпустить в свет свой великий труд,
названный им «О круговращении небесных тел» и посвященный
самому папе. Он стал искать места для напечатания его. Послать
рукопись в Рим он не осмеливался, так как там прочно сидели
руководители старой церкви, готовые-немедленно арестовать кни-
। у по ее выходе в свет. Не менее опасно было послать ее в Вит-
генберг, где ее ожидала бы такая же участь со стороны вождей
протестантизма. Поэтому он решил доверить ее Осиандеру в
Нюрнберге.
Но храбрость Осиандёра на этот раз изменила ему. Он снаб-
||| । книгу Коперника унизительным предисловием, в котором ста-
p.i 1Ся извинить Коперника за его новую идею и которое заклю-
чило в себе ложное указание, что Коперник высказывает свое
новое учение о движении земли лишь как гипотезу; он заявлял,
чго Коперник имел право дать волю своему воображению и что
эго именно и есть то, что Коперник сделал.
Таким образом оковы, которые религия накладывала на науч-
ную мысль во всех областях, привели к тому, что одна из вели-
чпйших научных истин должна была появиться в свет не смело
и открыто, а с трусливой опаской.
57
24 мая 1543 г. свеже отпечатанная книга была доставлена Ко-
Бернику, который в это время лежал на смертном одре. Спустя
несколько часов он скончался, и это спасло его не только от тя-
желых огорчений, но, быть может, и казни. Насколько велики I
были опасения его близких перед преследованиями церкви, можно I
судить по тому, что на надгробном памятнике, поставленном на
могиле Коперника, они не решились упомянуть о величайшем его
открытии. Это было сделано лишь спустя тридцать лет после его
смерти.
Предисловие Осиандера, утверждавшее, что теория Коперника
является* лишь гипотезой, а не научным утверждением реального
факта, с успехом достигло своей цели. В течение почти семиде-
сяти лет церковные власти не считали нужным затрагивать этот
вопрос, а в некоторых случаях профессорам не запрещалось даже
излагать точку зрения Коперника в виде гипотезы. Конечно, вре-
мя от времени со стороны теологов приводились возражения про-
тив этого учения, но резких выступлений не было.
Так продолжалось до 1616 года. Только когда учение Копер-
ника было воспринято Галилеем, доказавшим его правильность
при помощи телескопа, римская церковь взялась за дело вплот-
ную. Учение Коперника было решительно осуждено, пока в него
не будут внесены исправления. Исправления же, которые требо-
вались церковью, были такого рода, что они должны были озна-
чать собой полный возврат к старой теории Птоломея.
Что такова именно была цель теологов, можно видеть из того,
что в том же году Галилею было воспрещено излагать или обсу-
ждать учение Коперника и. что одновременно были запрещены
«все книги, утверждавшие движение земли». Чтение Коперника
влекло за собой церковное осуждение, и люди, которые уже не
могли верить в старое учение, вынуждены были делать вид, что
принимают его. Примером такого отношения к этим вопросам
может служить известный миссионер-иезуит Иосиф Акоста, ко-
торый в своем произведении «История природы и нравов Индии»
порывает со многими астрономическими и географическими за-
блуждениями, но в вопросе о движении небесных тел остается на
теологической точке зрения, заявляя, что «он видел оба полюса,
на которых небеса вращаются, как на валу».
Если таково было отношение католической церкви к новому
учению, то не меньше усердия в преследовании научных идей
проявил и протестантизм. Все исповедания протестантской церк-
ви — лютеране, кальвинисты, англикане — соперничали друг с
другом в объявлении учения Коперника противоречащим священ-
ному писанию; то же стремление обнаружили позже и пуритане.
Вот что писал об этом Мартин Лютер: «Публика прислуши-
вается к голосу нового астролога, который старается доказать,
«по вращается земля, а не небеса, или небосвод, не солнце и не
лупа. Всякий, кто хочет показаться умным, должен выдумать но-
ими систему, которая из всех систем является конечно наилуч-
шей. Такой глупец хочет перевернуть все наши знания по астро-
номии; но в священном писании сказано, что Иисус приказал
< h i а повиться солнцу, а не земле». Меланхтон не уступал Лютеру
в осуждении Коперника. В своей книге «Элементы физических
наук», опубликованной через шесть лет после смерти Коперника,
он говорит: «Глаза наши свидетельствуют, что небеса делают
полный оборот в пространстве в течение двадцати четырех часов.
По некоторые люди, из любви ли к новизне или из стремления
выставить себя очень умными, пришли к заключению, что дви-
жется земля, а не восьмая сфера и не солнце... И вот надо при-
знать, что публичное высказывание таких взглядов является бес- -
честным и пагубным. Здравый смысл велит нам признать истину,
открытую нам господом, и на ней успокоиться».
Меланхтон цитирует затем множество мест из псалмов и
4 Екклезиаста, которые, по его мнению, с полной ясностью уста-
навливают, что земля стоит неподвижно и что солнце вращается
вокруг нее, и приводит восемь других доказательств того, что
«земля может быть расположена только в центре вселенной».
Несмотря на обычную свою мягкость, Меланхтон требует самых
суровых мер по отношению к нечестивому учению Коперника.
Таково же было отношение к учению Коперника и Кальвина
п его учеников.
Не менее, яростны были также усилия теологов в Англии, на-
правленные к ниспровержению учения о движении земли. До чего
доходило враждебное отношение к Копернику,’ можно видеть из
того, что в Нюрнберге, например, была выбита даже медаль с над-
писями, высмеивающими Коперника и его теорию.
Чтобы не давать ходу научной мысли, церковники — как ка-
тблики, так и протестанты — стремились захватить в свои руки
руководство университетами. Неудивительно поэтому, что во мно-
гих университетах вплоть до самого конца семнадцатого века
профессора должны были давать клятву, что они не придержива-
ются «пифагорейской», т. е. коперниковой точки зрения на дви-
жение небесных тел. По мере того как борьба между теологией
и наукой усиливалась, профессорам было запрещено сообщать
студентам факты, открытые телескопом. Специальные приказы
। акого рода были выпущены духовными властями университетов
Пизы, Инсбрука,. Лувена и др. В течение*ряда поколений власти
этих университетов хвастались тем, что они скрывали от своих
студентов новые идеи. Такого рода попытки скрыть истину от
с гудентов имели место не только в учебных заведениях, нахо-
дившихся под руководством римско-католической церкви. Нигде
59
так тщательно не изгонялась теория 'Коперника, как в универси-
тете Лютера и Меланхтона, в Виттенберге. В середине XVI в. в
этом центре протестантского преподавания было два выдающих-
ся астронома: Ретикус и Рейнгольд. После тщательного изучения
вопроса оба они пришли к заключению, что теория Коперника
правильная, но ни одному из них не было дозволено объявить об
этом с кафедры. Ни в своих лекциях ни в печатных трудах Рети-
кус не осмеливался изложить новую теорию. В конце-концов, он
не выдержал, отказался от профессуры и уехал из Виттенберга,
чтобы иметь возможность свободно работать и излагать свои
взгляды.
Но значительно печальнее была участь Рейнгольда. Убежден-
ный сторонник новой теории, он вынужден был защищать старую;
если ему приходилось упоминать об идеях Коперника, он тут же
обязан был доказывать преимущества идей Птоломея. Но и этого
оказалось недостаточно. Предмет был отдан в конце-концов дру-
гому профессору, который проявил гораздо больше «здравомы-
слия» и объявил в своих лекциях, что теория Коперника «абсурд- ,
на и не заслуживает преподавания в школах».
Но новая истина не могла быть скрыта. Ее нельзя было уни-
чтожить ни насмешками, ни запугиванием. Она приобрела много I
сторонников, но в пределах папской власти нашелся лишь один
человек, который дерзнул открыто об этом заявить. Гонимый с
места на место, повсюду преследуемый, он, наконец, с яростью
напал сам на своих преследователей. За это его схватили, поса-;
дили в подземелья инквизиции и, наконец, сожгли на костре, раз-1
веяв прах его на все четыре стороны. Но и это не помогло. Спу-
стя десять лет после мученической смерти Бруно истина копер-'
никовой теории была установлена телескопом Галилея.
Благодаря этому телескопу удалось констатировать исполне-
ние одного из самых замечательных предсказаний. Задолго до того
противники Коперника возражали ему: «Если ваша теория верна,
то Венера должна была бы показывать такие же фазы, как Луна». •
«Вы правы,—-отвечал им Коперник, — я в данное время затруд-
няюсь вам что-либо сказать, но я не сомневаюсь, что со време-
нем ответ будет дан». И вот телескоп Галилея дал возможность
открыть фазы Венеры.
2- Борьба против Галилея
Теперь вся борьба сосредоточилась на Галилее, открытия ко- •
тррого вывели теорию Коперника из области гипотезы в область
научных истин. Сторонники «здравого учения» объявили откры-
тия Галилея обманом, а учение его — богохульством. Полууче-
ные профессора, стараясь снискать себе благоволение церкви,
60
шл ^Згйв него якобы научные доводы, а церковные про-
приво^п^ дВИНуЛИ против него тяжелую артиллерию библейских
текстов. Им занялись теологи, инквизиторы, конгрегации карди-
налов, и наконец, двое пап его заставили замолчать и, как каза-
лось врагам его, навеки.
На перипетиях борьбы духовенства с Галилеем мы остано-
вимся несколько дольше, так как эта борьба является одним из
интереснейших эпизодов войны между наукой и религией.
Первая серьезная атака на Галилея была сделана в 1610 г.,
когда он объявил, что ему удалось при помощи своего телескопа
открыть луны планеты Юпитер. В этом заявлении враги вполне
основательно усмотрели, что оно означает переход теории Ко-
перника из гипотезы в научную истину; решено было дать Гали-
лею бой немедленно. Они объявили абсурдными и нечестивыми
как самый метод Галилея, так и результаты его. Что касается
метода, то единственно правильным был объявлен метод толко-
вания текстов священного писания; относйтельно же результатов
они настаивали, во-первых, что Аристотелю ничего не было из-
вестно об этих новых открытиях; далее, что библейские тексты
определенно говорят о возможности существования только семи
планет, на что указывают семь золотых подсвечников «Апока-
липсиса», семь подсвечников скинии и семь церквей Азии, и на-
конец, что из учения Галилея вытекают разрушительные для
церкви последствия. Епископы и священники поэтому считают
своим долгом предостеречь своих прихожан, и одновременно мно-
гие верующие обратились к инквизиции с просьбой приступить
безотлагательно к решительным мерам.
Напрасно пытался Галилей доказать существование спутни-
ков, предлагая сомневающимся убедиться в этом при помощи те-
. лескопа. Теологи заявили, что смотреть в телескоп нечестиво,
а спутников объявили «иллюзиями сатаны». Напрасно пытался
Галилей спасти открытые им истины указанием на то, что к
.ыауке неприменимо буквальное толкование библейских текстов;
на это ему было отвечено, что такое указание делает его ересь
еще более вредной и что он «хуже Лютера или Кальвина». Далее
указывалось, что утверждение Галилея является ложным, ибо
Иисус Навин приказал солнцу остановиться в своем движении,
что «земля лежит на таких прочных основах, что она не может
быть сдвинута с места», и что «солнце движется с одного края
неба до другого». *
Но маленький телескоп Галилея продолжал7 бродить по небу,
и вскоре Галилей возвестил о новом открытии — гор и долин на
луне. Теологи немедленно объявили, что это, а также утвержде-
ние, что луна светит отраженным от солнца светом, непосред-
ственно противоречит тексту «Книги бытия», что луна является
«великим светилом».
’ 61
Еще более ожесточенная борьба возгори когда не
вистный телескоп открыл пятна на солнце, которые
мещением свидетельствовали о вращении солнца. Почти во
католических университетах Европы последовало строгое запре-1
щение упоминать в лекциях об этих пятнах. Особенную нетерпи-
мость по отношению к новым идеям обнаружили испанские уни-
верситеты, в наиболее важном из которых это запрещение сохра-
няло свою силу вплоть до недавних времен.
Такие результаты имели место всегда, когда духовенство за-
хватывало в свои руки обучение молодежи. Все это еще раз до-
казывает,. что между наукой и религией примирение невозможно.
Конечно, наука победила и в этом вопросе. Сведения об откры-
тии солнечных пятен поступили не только от Галилея в Италии,
но и от Фабрициуса в Голландии. Наблюдал их также инсбрук-
ский профессор Шейнер, который пытался, и, конечно, совер-
шенно бесплодно, создать компромиссную псевдонаучную тео-
рию, на которой могли бы примириться и наука и религия.
Борьба стала разгораться все сильнее и сильнее. Один доми-
никанский священник выступил с речью, в которой утверждал,
что «геометрия от дьявола» . и что «математики должны быть
изгнаны, так как они являются виновниками всех ересей». Речь
эта была отмечена духовными властями. Другой священник дока-
зывал, что доктрина Галилея не только еретична, но «атеистична»,
и требовал вмешательства инквизиции. Архиепископ пизанский
старался захватить Галилея, чтобы предать его в руки римской
> инквизиции. Архиепископ флорентинский торжественно осудил!
новое учение как противоречащее священному писанию, а Па-
вел V, приглашая Галилея как величайшего в мире астронома по-
сетить Рим, одновременно побуждал архиепископа пизанского со-
бирать материалы против Галилея.
Одним из наиболее яростных борцов против Галилея был кар-
динал Беллярмин. Несмотря на всю его ученость, возражения его
и его соратников носили исключительно теологический характер.
Главную роль играло для них' указание на ужасные последствия
для христианской теологии, которые должны иметь место, если
будет доказано, что небесные тела вращаются вокруг солнца, Я
•не вокруг земли. Наиболее страшным в их глазах орудием было
указание на то, что открытие Галилея «подрывает весь план хри!
стианского спасения». «Оно ставит под сомнение все учение о
воплощении»,— говорили они. Другие же утверждали: «Оно под^
рывает всю основу теологии. Если земля является планетой п
только одной из многих, то невозможно, чтобы для нее соверше-
ны были все те великие вещи, о которых говорит христианское
учение. Если существуют другие планеты, то так как бог ничего
не делает напрасно, они обязательно должны быть населены. По
62
I*.ik же могут жители их происходить от Адама? Как они могут
|нч in свое происхождение от спасшихся в ноевом ковчеге? Как.
лпн in они быть искуплейы спасителем?»
1;ще раз следует обратить внимание, что к этим доводам-оди-
наково прибегали теологи всех исповеданий. В добавление к это-
му основному оружию в виде хитроумных теологических рассу-
ь и inn 'применялись и более скромные виды оружия в форме
гшбиейскйх текстов и извлечении.
Не спасло Галилея и то, что он пытался примирить свои от-
Крытия со священным писанием. После того как открытия его
были опубликованы, Галилей написал своему другу Кастелли и
in1 1икой герцогине Христине два письма, чтобы показать, что его-
• окрытия не противоречат священному писанию. По требованию
римской инквизиции архиепископ пизанский обратился к Кастел-
ли с просьбой показать ему оригиналы писем Галилея, стремясь
i,iким путем доказать ересь последнего, дабы передать его в лапы
инквизиции. При этом архиепископ, тайно посылая инквизиции
доносы на Галилея, в то же время открыто выступал как горячий
сторонник его взглядов, надеясь таким путем обмануть и зама-
нить его. Когда все эти попытки ни к чему не привели, он сбро-
СИЛ маску и выступил открыто.
Вокруг Галилея разгорелась отчаянная борьба, полная интриг
и контринтриг, шпионства, заговоров и контрзаговоров Борьба
на, в которой приняли участие двое п^п — папа Павел V и пала
Урбан VIII, — сильно напоминает собой’ политическую борьбу
I нью-йоркской Таманни-Хола.
В 1615 г. Галилей был вызван в Рим и предстал перед инкви-
Индией; давно подготовляющийся взрыв, наконец, произошел. Не-
скольким теологам из членов инквизиции было поручено рассле-
довать два положения, извлеченных из писем Галилея о солнеч-
ных пятнах. После месячного расследования этих пунктов инкви-
зиторы вынесли следующее единодушное решение: «Первое поло-
вшие, а именно — что солнце является центром и не вращается-
покруг земли, глупо, абсурдно, Ложно с теологической точки
Врения и представляет собой ересь, так как явно противоречит
спященному писанию». А «второе положение, что земля не
является центром и вращается вокруг солнца, абсурдно, ложно с
Философской точки зрения, с теологической же — по меньшей
мере противоречит истинной вере».
Тут вмешался сам папа. Павел V и приказал представить Га-
лилея перед инквизицией,‘ которая устроила ему нечто вроде
[очной ставки с Беллярмином. Последний показывает Галилею его
заблуждения и убеждает его отказаться от них, подкрепляя свои
доводы письмом от папы, приказывающим посадить Галилея в
норьму инквизиции, если он не отречется от своих взглядов. «От
63
имени его святейшества папы и всей святой церкви» Беллярмип
приказывает Галилею «отказаться от взгляда, что солнце являет-
ся центром вселенной и не движется и что движется земля, не
придерживаться его, не распространять или защищать его каким
бы то ни было путем, ни письменно, ни устно». Галилей принял
это требование и обещал выполнить его \
Это произошло 26 февраля 1616 г. Спустя две недели кон-
грегация, заведывавшая индексом, побуждаемая к тому папой
Павлом V, издала декрет, провозгласивший «учение о двойном
движении земли — вокруг своей оси и вокруг солнца — ложным
и полностью противоречащим священному писанию» и запрещав-
ший проповедывать и защищать это учение. Этрт же' декрет осу-
ждал все сочинения Коперника и «все сочинения, подтверждаю-
щие движение земли».
Таким образом сочинения Коперника, Галилея и Кеплера
были внесены в индекс запрещенных книг, и проповедывание изло-
женных в них идей или даже чтение их влекло за собой опасность
преследования на «этом свете и осуждения в будущей жизни».
Теология, казалось, одержала решительную победу.
Галилей оставался после этого некоторое время в Риме, а
затем вернулся во Флоренцию, где в одиночестве продолжал упор-
но работать над своими открытиями, ничего не опубликовывая и
лишь изредка делясь своими мыслями в письмах к друзьям.
Вскоре на папский престол вступил под именем Урбану VIII
кардинал Барберини, который, казалось, относился более либе-
рально к новым взглядам. Галилей проникся новыми надеждами
и перестал скрывать свою приверженность к учению Коперника.
Однако надежды обманули его. Он был снова вызван в Рим, где
папа пытался лаской склонить его ю молчанию, самолично убе-
ждая его в ошибочности его взглядов. Другие оппоненты оказа-
лись более суровыми, и на Галилея снова посыпались многочи-
сленные обвинения со стороны церковников. Его лишили профес-
сорского жалованья в Пизе. Снова были сделаны, попытки обман-
ным путем передать его в руки инквизиции, и его научные идеи
были объявлены как «ведущие к отрицанию реального присут-
ствия тела христа в гостии». Наконец, на сцену выступили иезуи-
ты, один из которых писал тогда: «Из всех ересей учение о дви-
жении земли является одной из наиболее чудовищных, наиболее
гибельных, наиболее скандальных; неподвижность земли является
трижды священной; скорее можно было бы терпеть доводы про-
тив бессмертия души, существования .бога и воплощения Христа,
чем довод, направленный к доказательству движения земли».
1 Существует мнение, отрицающее дачу такого обещания Галилеем.
Однако тщательное исследование документов заставляет думать, что
такое обещание гювидимому имело место.
61
В это же время против Галилея выступили в другом конце
Европы. Известный теолог Фромундус выпустил в Антверпене
свой знаменитый трактат Ant-Aristarchus, направленный против
новых идей. Уже заглавный лист этого сочинения явился наглым
оскорблением памяти Коперника, так как он объявляет учение
последнего теорией, заимствованной от языческого астронома<
Фромундус заявляет, что «священное писание борется с Копер-
ником». Чтобы доказать движение солнца, он ссылается на одно
место в псалмах, где говорится, что солнце «выходит, как жених
из брачной комнаты». Чтобы доказать неподвижность земли, он
приводит одно место из Екклезиаста, где сказано: «Земля стоит
навеки». Чтобы доказать полную бессмысленность теории Копер-
ника, он говорит, что если бы она была верна, «ветры дули бы
всегда с востока». В таком же роде и все остальные его доводы.
Особенно сильно пользуется он доводами, заимствованными у Фо-
мы Аквинского и Аристотеля, утверждая таким образом, что не
только теология, но и наука свидетельствуют о том, что земля
стоит неподвижно в центре, а солнце вращается вокруг нее.
3. Победа церкви над Галилеем
Пока на Галилея сыпались нападки со всех концов Европы,
он сам продолжал тщательно работать над трактатом в форме
диалога, в котором он собрал все доводы в пользу теории Копер-
ника и против учения Птоломея. Он выразил согласие подчинить-
ся любым условиям церкви, лишь бы ему было разрешено напе-
чатать этот трактат. Наконец, после восьмилетних переговоров
он получил это разрешение, йо под следующим унизительным
условием: он должен был подписать своим именем предисловие,
написанное одним священником и объявлявшее учение Коперника
плохом фантазии, нисколько не противопоставляемым теории
Птоломея, которую инквизиция в 1616 г. объявила единственно
истинной.
Новое произведение Галилея — «Диалог», появившееся в
1632 г., имело огромный успех. Оно дало новое оружие в руки
сторонников теории Коперника. Благочестивое предисловие было
встречено всеобщими насмешками. Это вызвало большое ожесто-
чение всех врагов — иезуитов, доминиканцев и огромного боль-
шинства церковников. Среди них самым ярым оказался папа
Урбан VIII, пустивший в ход против Галилея всю мощь своей
власти.
Первым шагом врагов Галилея было запрещение продажи его
труда. Но это запрещение запоздало, так как первое издание
оказалось уже распространенным по всей Европе. Пришедший в
б Борьба религии с наукой 66
ярость пала приказал предать инквизиции как Галилея, так и его
труд; Не помогли никакие ^заступничества и указания на полную
почтительность Галилея к церкви. Галилей был брошен в темйи*
цу; где, угрожая пытками и .муками,, инквизиторы вынудили его
к отречению от сйоих взглядов. Заявление Галилея гласило:
«Я, Галилей, 70 лёт от роду, находясь в темнице, коленопре-
клоненный перед вашими священствами, имея перед глазами свя
тое евангелие, которого я касаюсь своими руками, отвергаю,
проклинаю и -презираю заблуждение и ересь, содержавшиеся в
утверждении о движении земли».
Чтобы усилить его унижение, его принудили дать клятву, что
он будет доносить инквизиции о каждом ученом, относительно
которого ему станет известно, что он придерживается «ерети-
ческого взгляда о движении земли».
Однако преследования Галилея со стороны церкви не прекра-
тились и после его отречения. Его держали в изгнании, вдали от
семьи и друзей. Когда, страдая физически от всяческих болезней
и душевно от постигших его семью несчастий, он попросил пре-
доставить ему несколько большую свободу, он получил в ответ
угрозу быть посаженным в тюрьму. И только после того, как
специальная комиссия доложила церковным властям, что он ослеп
и окончательно извелся от горя и болезней, ему дали некоторую,
свободу, причем неослабный надзор за ним был сохранен. Он
был обречен оставаться молчаливым свидетелем всевозможных
нападок на его труды; вое друзья и покровители его были строго
наказаны, и даже инквизитор Флоренции получил выговор за то,
что разрешил напечатать труд Галилея.
Однако церковники не ограничились этими мерами. 16 июня
1633 г. папа приказал разослать приговор о Галилее и его отре-
чение всем папским нунциям в Европе, а также всем итальянским
архиепископам, епископам и инквизиторам с тем, чтобы предать
эти документы самой широкой гласности, особенно среди про-
фессоров философии и математики, дабы те получили ясное пред-
ставление об ошибках Галилея и могли бы избегнуть их и вместе
с тем не подвергать себя наказаниям, неизбежным для всякого
сторонника этих еретических взглядов.
Во многих университетах Европы к великому удовлетворению
церковных властей имели место такие .собрания профессоров ма-
тематики и астрономии для ознакомления с указанными доку-
ментами.
Еще один шаг был сделан: инквизиторы получили приказ не
разрешать печатание нового издания каких бы то ни было тру-
дов Галилея или каких-либо других сочинений подобного рода.
Одновременно теологи получили предписание развить самую ши?
рокую агитацию и пропаганду, устную и письменную, против
66
ii iiiri Коперника, Галилея и Кеплера тем более, что защищать
Ни ивгляды было некому. Вся Европа была наводнена антикопер-
Ькпнской литературой.
'1гпбы дать' представление об этой литературе, имевшей целью
I корнем вырвать из умов людей всякие следы ненавис i ной ко-
ii< рниковой теории, мы приведем два типичных примера этих
В»ин. «ведений.
. iB качестве первого примера возьмем труд некоего Кмарамон-
• " посвященный кардиналу Барберини. Среди аргументов против
ОЙПОго движения земли мы там находим следующее:
«Животные, которые обладают способностью двигаться, имеют
шпечности и мускулы; земля не имеет ни 1конечностей ни муску-
Вп1, следовательно, она не может двигаться. Сатурн, Юпитер,
Водице и другие планеты заставляют вращаться ангелы. Если
тмш движется, то в центре ее должен находиться ангел, кото-
Biill заставлял бы ее двигаться; но живут там только дьяволы,
Иодовательно землю заставлял бы двигаться дьявол...»
-Планеты, Солнце, неподвижные звезды все (принадлежат к
Идиому виду, а именно к звездам. Поэтому тяжелой ошибкой
Hi жстся помещение земли, являющейся скопищем нечистот, сре-
11 этих небесных тел, представляющих собой чистые и боже-
Вшитые вещи».
Другое произведение — «Antlcopernicus catholicus» Полакко.
/Jiи произведение имело целью нанести окончательный удар ереси
Li ш лея. В нем автор сначала возражает против учения Копер-
|||и.а и Галилея с точки зрения священного писания и католиче-
tl >го толкования последнего, повторяя все те доводы со ссылка-
ми па тексты, которые тысячи раз повторялись священниками
Пыл исповеданий до него, а затем переходит к доказательствам
физическим. «Если бы, — говорит он, — земля двигалась, то по-
чему стрела, пущенная из лука, падает обратно на то же место,
н'/кду тем как земля и все вещи на ней за это время должны
йыли значительно передвинуться к востоку? Кому не ясно, что
и результате такого движения должна была бы наступить боль-
ным путаница?» Далее автор призывает на помощь метафизику.
I сюрия Коперника о движении земли, — говорит он, — проти-
воречит природе самой земли, так как земля не только холодная,
Ни является олицетворением самого принципа холода; но холод
противоположен движению и даже разрушает его, свидетельством
чего могут служить животные, которые, коченея, становятся не-
подвижными».
Преследования Галилея со стороны церковников не прекра-
ти шсь и с его смертью. Умирая, Галилей просил похоронить его
и семейном склепе в Санта-Кроче. В этом ему было отказано.
Друзья хотели воздвигнуть памятник над его могилой. Им этого
Н 67
не разрешили. Папа Урбан VIII заявил, что «для мира было би
дурным примером, если бы такие почести были оказаны чем
веку, который обвинялся римской инквизицией в столь вредны>
и ошибочных заблуждениях, который эти заблуждения распр 1
странял среди многих других и который вызвал такой скандал и
христианстве». Только спустя сто лет после смерти Галилей
останки его были перенесены в-Санта-Кроче и на его могиле 6i.ii
поставлен памятник, причем и здесь инквизиция приложила и •
усилия, чтобы помешать этому.
В .борьбе против новой астрономии протестантская церковь
обнаружила не меньше энергии, чем католическая. Что касаетс ч
лютеранского исповедания, то представители его, как известии,
твердо стояли на точке зрения слепой приверженности к тексту
библии, и для них рассказ об Иисусе, остановившем движении .
солнца, был гораздо убедительнее многочисленных удостоверен
ных фактов, с несомненностью свидетельствовавших о движении
земли. Эти доказательства фигурируют еще и сейчас в арсенали
руководителей американского лютеранства.
Что касается других ветвей реформированной церкви, то мы
уже видели, как кальвинисты, англикане и разные другие про
тестантские секты выступали против новой истины. В Англии '
известный представитель пуританской церкви заявил, что откры
тия Ньютона «построены на ложных заявлениях и получили рат
витие на основании многих произвольных допущений, находя-Л
щихся в явном противоречии с очевидными свидетельствами св*н
щенного писания». Даже Мильтон, повидимому, колебался между
обеими системами. Еще в 1724 г. кембриджский профессор Джон
Гетчисон опубликовал свой труд «Moises Principia» («Принципы
Моисея»), в которых он строит философскую систему вселенной,
покоящуюся целиком на принципах библии. Эта точка зрения
имела многочисленных приверженцев среди английского духовен-
ства, и хотя протестантизм не имел в руках такой власти, как
католицизм, все же влияние его в борьбе против новых научных
истин было в.елико. Об этом свидетельствует следующий факт.
В 1772 г. под начальством капитана Кука была снаряжена англий-
ская экспедиция для научных исследований Сопровождать эту
экспедицию был приглашен один из величайших ученых того вре-
мени д-р Пристли. Но тут вмешались духовные власти Оксфорда
и Кембриджа. Пристли был признан опасным вследствие его взгля-
дов на троицу; очевидно предполагалось, что тот или иной взгляд
на троицу может отразиться на астрономических наблюдениях.
Кандидатура Пристли была отвергнута, и экспедиция расстрой-
Ортодоксальный взгляд на астрономию крепко держался и n I
других ветвях протестантской церкви. В Германии даже Лейбниц I
68
Яплдал на теорию тяготения Ньютона, исходя йзтеблогичёскйх
ЦнНОДОВ.
Г В Голландии кальвинистская церковь сначала очень резко
иыггупала против нового учения,“Яб кальвинизм даже в тверды-
нях своих не обладал такой властью, чтобы помешать появлению
11ОНЫХ идей. Нам известен несколько комичный факт: в 1662 г»
и Амстердаме была выпущена книга о пользовании глобусами^
н/ша часть которой была посвящена птоломеевой схеме, а дру^
|ич -коперниковской, и таким образом читателю предоставляв
i"ii. выбрать теорию по своему усмотрению.
Новые попытки вступить в бой с наукой были сделаны в 60-х
гидах прошлого века — в 1864 г. в Англии и в 1868 г. в Гермей
нпи. Но попытки эти кончились печально для церковников, так
। ик возражения против теории Коперника, заключающиеся в том/
•по она непримирима с верой в библию, вызвали всеобщие на-
смешки. ‘
В 70-х годах прошлого века на борьбу с наукой выступил
пмериканский лютеранизм. В 1873 г. в Сан-Луи в издательстве
лютеранского синода штата Миссури выпущена была книга под
мглавием «Беседы об астрономии». Трудно представить себе бо-
Лее резкое выступление против современных взглядов в астроно-
мии. Однако никаких новых доводов кроме бесчисленных ссылок
на библию и на божье откровение мы в этой книге не находим.
Трудно поверить, что такая книга могла появиться в век элек-
фичества.
4. Результаты победы церкви
над Галилеем
Вернемся к последствиям дела Галилея.
Одержав победу над Галилеем, живым*’и мертвым, заставив
отказаться от новых идей профессоров астрономии по всей
Европе, церковники возликовали. Громко торжествовали они, что
«ересь», «неверие» и «атеизм», заключавшиеся в идее о враще-
нии. земли вокруг своей оси и вокруг солнца, отвергнуты вели-
ким церковным трибуналом, действовавшим в строгом повино-
вении воле одного папы и письменному приказу другого. Все
книги, содержавшие в себе эти вредные мысли, были внесены
и список запрещенных для христиан сочинений, чтение которых
было связано для каждого верующего христианина с церковным
осуждением.
Как много потеряла в это время наука вследствие полного
торжества теологии, можно видеть из следующего поразитель-
ного примера. В Европе жил и работал тогда один из величай-
ших мыслителей человечества Рене Декарт. Как ни ошибочны
были многие из его предположений, они имели для науки все же
большое значение. Его теория, предполагающая единообразную
69
материю, регулируемую физическими законами, з качестве на-и
ла видимой вселенной, хотя и была лишь временной гипотезой,
положила, однако, решительный конец старой теории небес с но
босводом над ними и с ангелами, направляющими движения пл-i
нет. Борцы за науку воодушевили его, и он решил посвяти и»
свой гений созданию труда, в котором все научные достижения
были бы приведены в стройную систему единого научного миро
созерцания. «Трактат о вселенной» — так должен был называть-ч
этот труд. В связи с этим он в течение одиннадцати лет работал
над одной только анатомией Но судьба Галилея лишила его вся
кой бодрости; борьба казалась ему безнадежной, и он навсегда
отказался от своего намерения.
Но все это торжество теологии было только кажущимся, I
И хотя папа Урбан и инквизиция держали Галилея в строгом за.»
ключении, запрещая ему даже говорить о двойном движении
земли, хотя «все книги, утверждавшие движение земли», были
внесены в индекс запрещенных книг, хотя в университетах, нахо
дившихся под неослабным контролем церкви, преподавалась ис-
ключительно старая доктрина, все же для многих проницательных
людей было ясно, что эта победа церкви — пиррова победа.
Место старых бойцов заняли новые. Написал свою «Апологию
Галилея» Кампанелла, семь раз подвергавшийся пыткам за эту
и за многие другие свои —политические и религиозные —ереси.
Появился Кеплер, который привел науку к еще большим побе-:
дам. Коперник, как ни велик он был, все же не мог окончатель-
но отделаться от влияния теологии, выраженной в учениях Фомы
Аквинского и Аристотеля. ТоДько Кеплеру с его изумительным
гением и силой удалось окончательно укрепить науку своими
тремя законами, носящими его имя. Борьба вокруг него была
жестокая. Штутгартская протестантская консистория торже-
ственно предупреждает его, чтобы «он не вносил смуту в царство
христа своими глупыми фантазиями», и столь же торжественно
ему рекомендуется «привести свою теорию мира в соответствие
со священным писанием». Против него все пущено в ход: и на-
силие, и насмешка, и тюрьма. Протестанты в Штории и Вюртем-
берге, католики в Австрии и Богемии нажимают на него всеми
силами. Но его поддерживают Ньютон, Галилей, Бредлей и другие
великие астрономы, и победа остается за наукой.
Однако борьба на этом не закончилась. В течение всего
XVII в. во Франции никто не осмеливался открыто выступить j
в защиту коперниковой теории, несмотря на блестящие доказа-
тельства ее правильности, приведенные Кеплером. Еще в 1672 г.
иезуит Риччиоли заявил, что в пользу теории Коперника имеется
ровно сорок девять доводов, а против — семьдесят семь.. Даже в
4 начале ХУ*Ш в<, уже после появления на научной арене Исаака
70
Ньютона, Боссюэ, один из самых выдающихся французских теоло-
гов, считал возможным выступать против теории Коперника на
том основании, что она противоречит священному писанию.
Не очень значительно улучшилось положение вещей и в тече-
ние XVIII в. В Англии Тетчисон, как мы видели, выпустил в
1724 г. свою книгу «Moises Prirtcipia», в которой автор утвер-
ждает, что «Ветхий завет» представляет великолепную систему
философии природы, которую можно противопоставить учению
Ньютона. Как мы видели выше, этой точки зрения придержива-
лись и все представители церкви в Англии. Во Франции два вы-
дающихся математика выпустили в 1748 г. «Принципы» Ньютона,
и для избежания духовной цензуры они вынуждены были припи-
сать Ньютону совершенно ложное утверждение. Тремя годами
позже математик — иезуит Боскович должен был прибегнуть к
следующему способу выражения: «Что касается меня, то, пре-
исполненный уважения к священному писанию и декрету святой
инквизиции, я считаю землю неподвижной; тем не менее для про-
стоты изложения я буду рассуждать, как будто бы земля дви-
жется».
В Германии, особенно в протестантской части ее, борьба про-
тив идей Коперника велась в самой жестокой форме в течение
всей первой половины XVIII в. Вся Германия была наводнена про-
изведениями, доказывавшими непримиримость учения Коперника
со священным писанием. В теологических семинариях и во многих
университетах, где сильно было клерикальное влияние, теологи-
ческое учение, казалось, сметало на своем пути все новое. И все
же к середине XVIII столетия для многих стало ясно, что окон-
чательная победа науки не за горами.
В 1758 г. папа Бенедикт XIV добился тайного постановления
о более терпимом отношении к идеям Коперника. Однако попытки
знаменитого французского астронома Лаланда в 1765 г. заста-
вить духовные власти исключить из описка ^запрещенных книг
произведения Галилея оказались тщетными. А многие универси-
теты в католической Европе, особенно в Испании, не допускали
преподавания ньютоновой системы еще в XIX столетии. Уни-
верситет Саламанки на предложение ввести преподавание физи-
ческих наук ответил в 1771 г. отказом, заявив: «Ньютон не учит
ничему такому, что помогло бы сделать хорошего логика или ме-
тафизика, а Гассенди и Декарт не согласуются с божественной
истиной в такой мере, как Аристотель».
Не оставляли церковники без мщенья и мертвых своих врагов.
Так, духовенство отказалось присутствовать на торжественном
открытии памятника Копернику в Варшаве 5 мая 1829 г. Спустя
пять лет книга Коперника все еще значилась в списке запрещен-
ных для христиан книг.
п
Только в 20-х годах XIX столетия начинается перелом во
взглядах теологов. В 1820 г. профессор астрономии римского уни-
верситета Сеттеле написал учебник, в котором говорится, что си-
стема Коперника является доказанной. Духовный цензор отказал-
ся разрешить книгу к выпуску, если автор не изменит своего по-
ложения в том направлении, что теория Коперника является лишь
гипотезой. Сеттеле апеллировал к папе Пию VII, который передал
вопрос на рассмотрение конгрегации при Ватикане. 10 августа
1820 г. последняя вынесла постановление, одобренное папой, о
разрешении Сеттеле говорить о системе Коперника, как о твердо
доказанном факте. Это решение вызвало большую дискуссию, и
только И сентября 1822 г. кардиналы святой инквизиции мило-
стиво согласились признать, что «в Риме разрешается печатание
и выпуск в свет произведений, в которых, в согласии' с общими
воззрениями современных астрономов, утверждается взгляд о дви-
жении земли и неподвижности солнца». Но только тринадцать лет
спустя, т. е. в 1835 г., из списка запрещенных книг были изъяты
произведения, защищающие теорию двойного движения земли.
К этому времени появились новые доказательства движения
земли. Параллакс неподвижных звезд, показанный Бесселем, равно
как и многими другими знаменитыми астрономами в 1838 г., укре-
пил навеки идею о движении земли вокруг солнца, а знаменитый
опыт Фуко с маятником в 1851 г. дал наглядное доказательство
движения земли вокруг своей оси.
5. Отступление церкви после ее победы
над Галилеем
Для характеристики лицемерия церкви, являющегося одним из
главных ее орудий в борьбе против просвещения во все времена
и у всех, народов, небезынтересно будет дать краткую историю
того, как теологи отступали от своих позиций в деле Галилея.
Отступление протестантских теологов было делом нетрудным.
Для этого оказалось достаточным небольшое искусное отклоне-
ние от священного писания, искусное 'Применение знаменитого,
приписываемого кардиналу Барониусу выражения, что библия учит
нас не тому, как движутся небеса, но как людям попадать на
небо.
Значительно тяжелее обстояло дело с армией католических
теологов. Здесь отступление тянулось в течение двух столетий.
Первым шагом на этом пути было заявление некоторых цер-
ковников, что Галилей был осужден не за то, что он утверждал
о движении земли, но за то, что он поддерживал это свое утвер-
ждение ссылками на священное писание. Как доказательство при-
водились письма Галилея к Кастелли и другим, в которых Галилей
72 .
пытался доказать, что его астрономические взгляды не противо-
речат священному писанию.
Трудно найти более яркий образец лицемерия церковников.
Письма Галилея, на которые ссылаются церковники, были опубли-
кованы лишь после его осуждения и хотя пизанский архиепископ
пытался пустить их в ход против Галилея, ко в 1616 г. о них упо-
минается лишь мимоходом, а в 1633 г. о них не говорится совсем
ничего. В 1616 г. в качестве «абсурдной ереси», «абсолютно про-
ГЙворечащей священному писанию», было осуждено именно поло-
жение, что «солнце представляет собой центр, во-
круг которого вращается земля», равно как и по-
нижение, что «земля не является «центром вселен-
ной» и не неподвижна, но обладает двойным дви-
жение м».
И далее: отречься Галилея вынудили в 1633 г. под угрозой
пыток от «еретического заблуждения, будто зем-
ля движете я».
Наконец, в список запрещенных книг были внесены «все
книги, утверждающие движение земли и непо-
движность солнца».
Таким образом ни одно из этих осуждений не было направлено
против Галилея за то будто бы, что он пытался «примирить свои
идеи со священным писанием».
Сбитые таким образом с этой позиции защитники церкви от-
< гупили на следующую и стали утверждать, что Галилей был осу-
жден не за ересь, а за упорство и недостаток почтительности
к папе.
Но и это утверждение при самом легком знакомстве с факта-
ми оказывается не выдерживающим никакой критики. Все реше-
ния всех инстанций, в которых рассматривалось дело Галилея,
говорят о ереси, но никогда не об «упорстве». Наоборот, подлин-
ные документы с несомненностью рисуют Галилея как человека
покорного, молча и терпеливо подчиняющегося всем приказам
папы и его агентов. Еще более нелепым с точки зрения докумен-
тальных данных является предположение, что все приговоры о
I алилее могли быть вызваны непочтительностью его к папе.
После этого была выдвинута версия о том, что преследование
Галилея было вызвано ссорой между группой профессоров, после-
дователей Аристотеля, и группой сторонников эксперименталь-
ного метода. Эта версия, однако, скоро была оставлена, так как
Не могло не показаться в высшей степени странным, как это
обыкновенный спор между двумя группами профессоров мог вы-
дать такое возбуждение в высших, церковных сферах и пустить
и ход всю машину папской власти.
Далее была сделана попытка утверждать, что осуждение Гали-
73
лея было «временным». Но это утверждение достаточно убедитель-
но опровергается текстом осуждения. Если идеи Галилея торже-
ственно объявляются «противоречащим^ священному писанию»t
«не совместимыми с истинной верой» и т. д. и т. д., то более чем
странным было бы с точки зрения самой церкви считать такие за-
явления «временными». Неудивительно, что эта версия была оста-
влена самими церковниками.
Наконец, было сделано еще одно указание, быть может, более
любопытное, чем многие другие, а именно, что «Галилей пал жер-
твой не столько католиков, сколько протестантов, ибо ‘эти по-
следние более, чем католические теологи, побуждали папу вме-
шаться в это дело». • Я
Наряду с этим постепенным отступлением с одной позиции
на другую пущен был в ход целый ряд других мер в виде всяче-
ских грязных сплетен о личных чертах Галилея: отдельные факты
из юности Галилея были привлечены к делу, чтобы очернить его
характер. Но все эти попытки не имели никакого успеха, и в
1850 г. защитники церкви придумали новый ход.
Во. время наполеоновских войн оригиналы документов дела
Галилея были перевезены в Париж. В 1846 г. французское прави-
тельство вернуло их Ватикану под условием, что они будут опуб-
ликованы. В 1850 г. после длительных проволочек они, наконец,
появились в печати. Подготовка их к печати была поручена мон-
синьору Марани. Эта духовная особа в совершенстве обладала
теми талантами, которых церковь требует от своих адептов.
Умалчивая об одном, подтасовывая другое, искажая третье, Ма-
рани представил все дело в совершенно ложном свете. Это он яв-
ляется автором положения, что Галилей «был осужден не за ересь,
а за упорство».
Однако хитроумные маневры Марани были скоро раскрыты.
На сцену выступил новый исследователь, француз Л’Епинуа.
В 1867 г: он получил доступ к документам по делу Галилея в Ва-
тикане и предал гласности, не искажая их, некоторые наиболее
важные из них. Картина стала ясна, и защитникам церкви приш-
лось оставить и эту позицию.
Из попыток воинствующей теологии вернуть свои утерянные
позиции, имевших место в XIX столетии, мы считаем нужным
остановиться на двух выступлениях.
Первое было сделано Джоном Генри Ньюменом в период его
колебаний между англиканской и римской -церквами. В одной из
своих речей в Оксфордском университете он заявил следующее:
«Священное писание- говорит, что солнце движется, а земля
стоит неподвижно; наука же утверждает, что движется земля, а
солнце находится в относительном покое. Как можем мы решить,
какое из этих двух утверждений является истинным, если мы не
74 Л
। знаем, что такое движение? Если наше понятие о движении яв-
ляется лишь случайным результатом современного состояния на-
ших чувств, то ни одно из них не истинно, и оба истинны; ни одно
из этих утверждений не является истинным с точки зрения фило-
софской и оба истинны с точки зрения известных практических
целей в системе, в которой каждая из них находится».
Во всей антитеологической литературе трудно найти больше
скепсиса, чем в этой речи человека, считающего себя глубоко ве-
рующим христианином.
Второе выступление было сделано некиим Де-Бональдом в Дуб-
линском журнале. Он выступил публично с следующим заявлением:
«Нет никаких оснований утверждать, что церковь задерживала
прогресс научной истины. Действительной задержкой служило то
обстоятельство, что бог счел за благо придать многим местам
библии такое выражение, которое -могло быть понято как отри-
цание движения земли. Следовательно сделал это бог, а не цер-
ковь; поэтому если бог считал полезным задержать прогресс на-
учной истины, то нельзя упрекать церковь, если даже эти упреки
были бы справедливы, что она следовала примеру бога».
Этот аргумент, напоминающий знаменитую попытку примирить
геологию с «Книгой бытия» указанием, что бог по неведомым при-
чинам нарочно ввел в обман мыслящее человечество, придав земле
вид, -который говорит за то, что она развивалась в течение огром-
ных периодов ^времени, между тем как в действительности она
была сотворена в шесть дней,— конечно, мог произвести только
самое жалкое впечатление на мыслящих людей.
Было бы несправедливо приписать все преследования науки со
стороны теологии только рим'&о-католической церкви. Проте-
стантская церковь хотя и не всегда имела возможность проявлять
такую жестокость, -все же изо всех сил, старалась не отставать от
своей старшей сестры. И если преследования Галилея и его со-
ратников со стороны католической*церкви имели место в начале
XVII в., то преследования протестантским духовенством Роберт-
сона Смита, Уинчелля, Тоя, молодых профессоров в Бейруте и
многих других происходили во второй половине XIX в.
Столь же мало обоснованы упреки со стороны протестантской
церкви по отношению к католической, что последняя не допуска-
ла преподавания астрономических истин в католических универ-
ситетах в XVII и XVIII столетиях. И здесь пример многочислен-
ных протестантских колледжей в Америке, где в XIX и даже XX в.
было воспрещено или доведено до Минимума преподавание геоло*
гии, биологии и антропологии, свидетельствует, что протестант-
ство в этом отношении может еще сильно поспорить с католи-
чеством. v ’ т ••
75
По той же причине представителям протестантской церкви не
приходится ' презрительно указывать на католические индексы,
упирая на тот факт, что в течение последних трех столетий почти
всякая значительная в научном отношении книга подвергалась
запрещению. Пусть вспомнят они столь распространенные во мно-
гих американских протестантских университетах и одобренные
учебные пособия, книги для чтения и т. д., в которых ни единым
словом не упоминается ни о Дарвине, ни о Спенсере, ни о Гексли.
76
Глава 1V
От „знамений и чудес“ к астрономиче-
ским законам
I. Теологическая точка зрения
Одним из наиболее интересных моментов -в развитии астроно-
мии является борьба между научным и теологическим воззрением
на кометы—переход от представления о них как об огненных
шарах, выпускаемых разгневанным богом на грешный мир, до
признания их естественными явлениями природы, возникшими от
материальных причин и подчиняющимися в своем движении зако-
нам природы. v
Из древнего 1иира перешла масса поверий относительно комет,
метеоров и затмений; все эти явления считались небесными зна-
мениями, ниспосланными с небес для предупреждения человече-
ского рода. Звезды и метеоры обычно считались предвестниками
счастливых событий, особенно рождений богов, героев и великих
людей. Священные книги Индии рассказывают, что рождению Буд-
ды и Кришны предшествовало появление такого рода небесных
светил. О том же говорят священные книги Китая в связи с ро-
ждением Ию, основателя первой династии, и великого мудреца
Лао-тзе. Согласно еврейским легендам, перед рождением Моисея
появилась звезда, которую увидели египетские волхвы, поспешив-
шие сообщить об этом фараону. Точно так же необычная звезда
появилась на небе при рождении Авраама. Такие же рассказы мы
находим также у греков и римлян.
Эти взгляды проникли и в христианские священные книги.. Та-
ким образом легенда о звезде, воссиявшей на востоке и приведшей
волхвов к яслям, где лежал только-что родившийся младенец-
христос, имеет очень древнее происхождение.
У магометан мы тоже встречаем стремление к такому истол-
кованию звезд и метеоров. Некоторые магометанские учители ве*
рят, что метеоры—это ядра, которые добрые ангелы бросают,
чтобы изгнать из небес злых демонов.
77
Совсем другое значение приписывается затмениям. Их считают
выражением отчаяния природы при земных бедствиях. Греки были
убеждены, что тьма покрыла землю при смерти Прометея, Атрея,
Геркулеса, Эскулапа и Александра Великого. Римские легенды
гласили, что при смерти Ромула наступила темнота, продолжав-
шаяся шесть часов. В истории цезарей мы встречаемся с расска-
зами о всех трех родах явлений: смерть Юлия ознаменовалась
наступлением тьмы, рождение Августа было возвещено звездой,
а гибель Нерона—кометой. Точно так же в одной из христиан-
ских легенд, связанных с распятием, сказано, что на землю опу-
стилась тьма от шести до девяти часов. Ни умолчание об этом
явлении со стороны единственного евангелиста, который выдавал
себя за очевидца распятия, ни тот факт, что такие наблюдатели,
как Сенека и Плиний, описавшие гораздо менее значительные яв-
ления этого рода и в гораздо более отдаленных областях, не от-
метили такого внезапного затмения «в Иудее,—не могли поколе-
бать «веры христиан в то, что это явление действительно имело
место.
После появления христианства этот -взгляд сохранился как
у евреев, так и у христиан. Еврейская легенда рассказывает, что,
когда книги закона были осквернены переводом на греческий
язык, тьма охватила землю на три дня. Тертуллиан полагал, что
затмение является выражением божьего гнева против неверующих.
Даже в наши дни нередко 'можно встретить людей, глубоко ве-
рующих в указанное значение звезд и затмений.
Среди философов древнего мира только одни пифагорейцы
имели, по-видимому, смутное представление о кометах, как о те-
лах, возвращающихся к нам через определенные промежутки вре-
мени; из древних ученых только один Сенека, насколько-извест-
но, сумел дать определенную форму этой смутной идее и проро-
чески указать, что когда-нибудь будет установлено, что кометы
движутся в полном соответствии с законами природы. Но такие
отдельные выступления не могли поколебать общепризнанного
убеждения, что кометы представляют собой «знамения и чудеса».
Вера в то, что каждая комета представляет собой огненный
шар, пускаемый разгневанным богом для предупреждения пресмы-
кающихся обитателей земли, была воспринята ранней христиан-
ской церковью, прошла через средние века к реформации и в те-
чение всего этого времени получала особую поддержку во всевоз-
можных текстах из священного писания. Этому в значительной
мере способствовали отцы церкви. В III в. Ориген настаивал, что
кометы указывают на катастрофы и падение империй и миров.
Беда в VIIl в. утверждал, что «кометы возвещают перевороты
государств, чуму, войны, ветры или засуху».
Того же взгляда придерживался Фома Аквинский, это светило
78
иселенской церкви, учение которого папы еще в наше время счи-
тают единственным источником премудрости, достойной препо-
давания в университетах. Альберт Великий, наибольший авторитет
средневековой церкви, развил дальше эту теорию. Для укрепле-
ния этой веры все эти люди и их последователи находили соответ-
ствующие тексты в священном писании и на этом основании счи-
тали свои взгляды единственно правильными.
Такое положение вещей имело последствием три больших зла:
фатализм и потерю всякой веры в свои собственные силы, фана-
тизм и духовную политическую тиранию. Первые два зла прояв-
ляются на протяжении всех веков.
Что касается третьего зла—усиления духовного и’советского
деспотизма,—то примеров этому можно привести бесконечное
множество. Было вполне естественно, что высшие духовные са-
новники и монархи, рождение которых возвещалось звездами, а
смерть—кометами, казались людьми особой, высшей породы. Эго
поддерживало в народе пассивную покорность этим властителям,
ибо наиболее чудовищные проявления их власти считались выра-
жением божественной воли.
Известно, что Карл V, один из наиболее могущественных мо-
нархов на земле,' под влиянием страха, вызванного появлением
кометы в 1556 г., отрекся от престола и передал лучшее из своих
обширных королевств Филиппу II, этому поразительному фана-
тику и изуверу.
Уже в самые ранние века христианства появление каждой .ко-
меты вызывало ожидание ряда несчастий для людей. Особенно,
сильно это наблюдалось в средние века.< Ярким примером может
служить 1456 г. К этому времени турки после долгих усилий стали
твердой ногой в Европе. Хорошее войско под умелым руковод-
ством легко справилось бы с ними. Но в то время как различные
религиозные секты яростно спорили о формальных пустяках, тур-
ки взяли Константинополь й сделали его базой своего дальнейшего
продвижения. А в довершение всего на небе в это время появи-
лась комета! Тогдашний папа Каликст III, пораженный появле-
нием кометы, не нашел ничего лучшего, если верить историку
того времени, как торжественно объявить «молитвенный трех-
дневник» с целью «отвратить божий гнев от христиан и напра-
вить его на турок». Тогда-то и был установлен полуденный коло-
кольный звон, призывающий добрых католиков молиться против
злых сил, а в литургию была введена молитва о «защите от турок
и кометы». Увы! все это нисколько не помогло. Турки с тех пор
не перестают владеть Константинополем, а комета эта, ставшая
известной под именем кометы Галлея, не перестает периодически
появляться на небе.
Однако, несмотря на все это, научное наблюдение медленно
79
подтачивало эту веру. Вдохновенное пророчество Сенеки не было
забыто. Даже в IX в. среди полного господства теолошческич
предрассудков .мы встречаем протест против этого общепринятого
взгляда. В XIII в. вопрос о предполагаемом влиянии комет на от-
дельных, людей вызывал сомнение у Альберта Великого, но влияние
теологической мысли было в то время столь сильно, что он не
устоял против него в этом вопросе, как и во многих других. А и
XVI в. мы уже слышим голоса Коперника, отказывающегося при-
знать эту теорию; Парацельса, выступающего в своих письмах к
Цвингли против нее, и Юлия Цезаря Скалигера, объявляющего ее
«смешной нелепостью».
Сначала этот скептицизм вызвал ужас теологов и ярость ду-
ховенства,—и те и другие с новой силой стали доказывать, что
теологическая теория комет основана на священном писании.
В XVI в. один из сильнейших умов Франции выступи^ привержен-
цем этой теории:. Жан Бодэн, опередивший свою эпоху в вопросах
политических, плелся в хвосте теологии в вопросах религии. Сле-
пая вера в букву священного писания заставила его выступить в
защиту теологической теории комет, с той только разницей, что
он считал кометы душами людей, блуждающими в пространстве и
приносящими с собой голод, мор и войны.
Однако открытия Тихо де Браге и Кеплера начинают уже ко-
лебать эту теологическую теорию. Первые намеки на такую пе-
ремену во взглядах мы находим в «Анатомии меланхолии» Бер-
тона, появившейся в 1621 г. Затем в середине XVII в. Томас Бро-
ун открыто высказывает уже сомнение по поводу значения, при-
писываемого теологией кометам Однако еще в 1682 г. Ральф
Торсбай, член Королевского общества, перепуганный появившейся
в том году кометой, записывает в своем дневнике: «Господи, уда-
ли от нас несчастья, которые нам угрожают; ибо хотя я знаю,
что такие метеоры происходят естественным путем, они все же
часто являются предвозвестниками больших несчастий».
Вера в кометы как предвозвестников возмездия за наши грехи
господствовала во всем христианстве, в восточной церкви так же,
как и западной. Известно, что во время суда над патриархом Ни-
коном последний, указывая на сиявшую в то время на небе ко-
мету, обратился к своим судьям со следующим восклицанием:
«Божья метла всех вас сметет с лица земли». •
Что касается Западной Европы, то сильнее всего этот пред-
рассудок держался в Германии и Немецкой Швейцарии. То самое
религиозное изуверство, которое вызвало ужасающий рост про-
цессов против ведьм в этих странах, способствовало сильнейше-
му развитию и теологического воззрения на кометы. Лютер объя-
вил себя ярым сторонником этого взгляда. В своих речах он го-
ворит: «Язычники пишут, что кометы происходят от естествен-
80
пых причин, но бог не создал ни одной из них, которая бы не яви-
1.П ь предсказанием каких-либо бедствий»... «Всякое тело, дви-
жущееся по небу необычным путем, несомненно служит призна-
( ол1 божьего гнева». А в других местах он объявляет кометы пло-
дим рук дьявола и резко восстает против этих «распутных звезд».
Меланхгон в различных письмах также объявляет кометы ве-
< ппиками божьего гнева. Цвингли, отбросивший много традицион-
ных верований, не сумел Однако отказаться от теологического
и.иляда на кометы и объявил кбмету 1531 г. предвозвестником
бедствия.
Таким образом во имя этой церковной доктрины боролись и
толики и протестанты. С особой силой она защищалась Фро-
мундусом, выдающимся профессором теологии в католическом уни-
верситете в Лувене, ?ем самым, который с такой яростью борол-
< я против Коперника. В начале XVII столетия даже такой ода-
ренный астроном, как Кеплер, иногда поддавался этому взгляду, а
и конце того же века Фохт заявил, что комета 1618 г. ясно пред-
сказала падение турецкой империи, а всех тех,'кто не желал ви-
деть в кометах божьих предупреждений, он объявил «атеистами и
эпикурейцами».
2. Усилия теологии сокрушить научный
взгляд
Чтобы отстоять от натиска науки свой взгляд на кометы, тео-
логия напрягла все усилия; она действовала по двум направлениям;
через университеты и школы — на учащихся и ученых, и.через
церковную кафедру — на широкие массы. Для достижения пер-
вой цели от профессоров и студентов университетов скрывали са-
мым тщательным образом все научные знания в области комет.
Еще в конце XVII в. в большинстве европейских стран универси-
тетские профессора астрономии должны были давать клятву в
гом, что они не будут в своих лекциях говорить о кометах как
о небесных телах, подчиненных законам природы. Столь же серь-
езные усилия прилагались к тому, чтобы укрепить в умах студен-
тов теологическую теорию. Для иллюстрации приведем несколько
примеров. В 1577 г. Якоб Геербранд, профессор Тюбингенского
университета, оценивая моральное значение комет, сравнивал их
с мечом палача, который судья кладет в суде между собой и пре-
ступником. А в самом конце XVII в. Конрад Дитрих, преподава-
тель Марбургского университета, объявил всякие научные иссле-
дования в области комет нечестивыми и настаивал, что кометы
являются лишь «чудесами и знамениями».
Чтобы дать представление о результатах этого теологическо-
го давления на умы профессоров, продолжавшегося многие столе-
б Борьба религии с наукой
81
тая, приведем следующий пример с Михелем Местлиным. Проте- 1
стант из Швабии, Местлин учился в Тюбингене у Апиана и по 1
окончании учения получил небольшой приход. Комета 1577 г. да-1
ла ему случай применить свои астрономические познания. Его
тщательные и точные наблюдения над этой кометой являются до
сих пор образцовыми. Почти не верится, что их можно было сде-
лать невооруженным глазом. Эти наблюдения вполне совпали с на-1
блю дениями Тихо де Браге и дали Местлину кафедру астроном им
в Гейдельбергском университете. Никто до него не дал таких (
точных доказательств надлунного положения кометы и регуляр-
ного, а не случайного характера ее движения. Местлин, хотя и
ученик Апиана, был ярым приверженцем теории Коперника и учи-
телем и большим другом Кеплера. Несмотря на все это, в трак-
тате, в котором Местлин излагал свои наблюдения, он считал не-
обходимым для сохранения своей репутации как правоверного!
теолога назвать эту комету «новым и ужасным предзнаменовани-
ем» и посвятить главу «предположениям о значении этой коме-1
ты», указав на основании исторических примеров, что такая ко-
мета знаменует мир, но мир, купленный кровавой победой.
Невозможно допустить, чтобы Местлин сам верил в эту тео- 1
логическую теорию; этому противоречит строго научный харак-1
тер его наблюдений.
Не менее поразительно ’ было действие этого давления на умы >
студентов. Характерным примером в этой области может служить
книга лейпцигского юриста Бюттнера, выпущенная им'в 1605 г.
под названием «Часослов комет». В этой книге автор доказывает
на основании 86 библейских текстов намерение бога давать лю- J
дям при помощи небесных тел знамения о будущем, при чем он
приводит большие таблицы, на основании которых, зная время и
место первого появления кометы, можно было бы вывести ее зна-1
чение. I
Ту же самую ••пропаганду теологической теории мы находим в
университетах протесДантской Голландии. Странно видеть, как в
XVI в. после открытия Тихо де Браге Фоссиус, профессор тео- ]
логии и красноречия в Лейденском университете, пишет: «История ।
всех времен показывает, что кометы были вестниками несчастий. I
Не надо думать, что они одарены разумом, но существует боже- •
ство, которое их использует, чтобы призвать человечество к pa- 1
скаянмю». 1
• К концу XVII в. иезуит Райнцер, профессор в Линце, опублико- I
вал свое произведение «Meteorologia Philosophico-Politica», в ко-
тором он дает физическое и моральное истолкование всех явле- <
ний природы. Кометам автор посвящает конечно много внимания. |
«Кометы появляются,—говорит Райнцер,—на небе только тогда, I
когда бог желает наказать землю, и при помощи комет не толь-
82
КО предвозвещает, но и посылает на землю все виды бедствий».
Предсказания комет бывают троякого рода: 1. «Кометы, зародив-
шиеся в воздухе, означают засуху, ветер, землетрясение, голод и
мор». 2. «Кометы могут непосредственно, благодаря своему со-
i гаву, вызвать войны, беспорядки и смерть государей. Это проис-
ходит оттого, что кометы, будучи горячими и сухими, превраща-
ют жидкость в человеческом теле в необычайно горячее и сухое
состояние, что в свою очередь увеличивает желчь; вследствие это-
го люди легко возбуждаются, и между ними возникают ссоры и
споры, вызывающие вмешательство оружия; особенно это проис-
ходит с принцами, природа которых более деликатна и возбуди-
ма». 3. «Все кометы, каково бы ни было их пророческое значе-
ние, являются, согласно божьей воле, предвозвестниками смерти
великих государей, войн и других больших бедствий».
Одновременно со всеми этими усилиями, направленными к то-
му, чтобы удержать «на путях библейской науки и здравого уче-
ния» образованные классы9 в университетах, развивалась пропа-
ганда теологических взглядов на кометы среди широкой публики
с церковной кафедры.
3. Вторжение скептицизма
Однако скептицизм упорно продолжал проникать в умы.
Европейская мысль в значительной мере освободилась от тео-
логического воззрения на кометы как на «знамения». Зародыш
этого освобождения заключается в не раз упоминавшейся нами
пророческой фразе Сенеки, и на протяжении почти всех веков мы
находим доказательства, что эта мысль продолжала жить, несмо-
тря на все усилия теологов задушить ее. Первые нападения на тео-
логическую теорию основывались Главным образом на философ-
ских рассуждениях. В первой половине XVI в. Скалигер характе-
ризовал теологический взгляд на кометы как «смешную неле-
пость». Более важное значение имело сочинение Блеза де Виже-
нера, опубликованное в Париже в 1578 году. В этой небольшой
книжке он приводит различные теории, рассматривающие коме-
ты как знаки божьего гнева и утверждающие, что кометы угро-
жают принцам и королям, так как последние, ведут более утон-
ченный образ жизни. На это де Виженер возражает, что сущест-
вует множество людей, живущих не хуже принцев и тем не менее
не испытывающих никакого вреда от комет, и с другой стороны
огромное множество монархов умерло без всяких предзнаменова-
ний в виде комет.
В том же году такого рода вылазка против теологической тео-
рии имела место в другой части Европы. Профессор медицины
Гейдельбергского университета Томас Эраст опубликовал письмо,
в*
83
в котором подвергает уничтожающей критике теологическую тео-
рию комет. Одним из главных его возражений является указание
на то, что между чумой и кометой не может существовать ника-
кой связи, ибо горение и испарение может скорее очищать воз-
дух, чем заражать его, В следующем году появилось письмо вен-
герца Дудит, в котором на ряду с другими возражениями против
теологической теории имелось и такое указание: «'Если бы коме-
ты были вызваны грехами людей, то они бы никогда не исчезали
с неба». Само собою разумеется, что со стороны церковников все
такие выступления были признаны богохульными и нечестивыми.
В XVII в. стали умножаться возражения против теологической
теории комет, основанные на доводах общего характера. В Гол-
ландии выступил с возражениями философского характера Бал-
тазар Беккер; Любеницкий писал, что появление комет сопрово-
ждалось столь же часто счастливыми событиями, как и бедствия-
ми. Во Франции Пьер Пети, бывший географ Людовика XIII и ин-
тимный друг Декарта, опубликовал ’ резкие возражения протии
церковного взгляда на кометы, основанные не на астрономии, а
на здравом смысле. Книга Пети имела довольно значительное
влияние во Франции и спустя несколько лет после ее появления
была переведена на немецкий язык.
Несмотря на то, что все эти люди были объявлены неверую-
щими и еретиками, они все же заставили многих призадуматься
и подготовили почву для новых, бблее решительных боёв с теоло-
гией. В конце XVII в. во главе борьбы стал Пьер Бейль, профес-
сор Седанского университета. Будучи очевидцем волнений, выз-
ванных кометой 1680 г., он с величайшей резкостью стал высту-
пать против теологических взглядов на кометы, направив свс^
возражения как против католиков, так и против протестантов.
Стремления церковников осудить его за безбожие не остановили
Бейля, и он не прекращал своей борьбы. Следует признать, что
никтд, из его современников не подготовил в такой степени почвы
для Вольтера, как Бейль.
Вся аргументация Бейля покоится на пророчестве Сенеки. «Ко-
меты,—говорит он,—представляют собой тела, подчиненные обыч-
ным законам природы». На основании исторических исследований
он доказывает, что нет никаких оснований считать кометы но-
сителями земных бед. Что касается факта, что многие бедствия
имели место во время прохождения комет по небу, то усматри-
вать между этими явлениями причинную связь было бы равносиль-
но тому, если бы кто-нибудь, выглянув из окна на улицу и увидев,
движущиеся по ней экипажи, решил бы, что причиной движения!
последних является то, что он выглянул из окна. Что касается?
исполнения некоторых предсказаний, то он обращает внимание
84
на тот несомненный факт, что люди скорее запоминают одно ис-
полнившееся предсказание, чем тысячи неоправдавшихся.
Эта' философская борьба нашла свое отражение и в литерату-
ре. Появилась пьеса Фонтенеля «Комета», в которой все привер-
женцы невежества были подвергнуты жестокому осмеянию.
Но особенную жизненную силу придавали научной оппозиции
непрекращавшиеся исследования ученых, и вся честь победы дол-
жна по праву принадлежать тем труженикам, которые, вооружив-
шись терпением, в течение" столетий не переставали развивать
научные методы.
Целые поколения людей в различных частях мира посвятили
себя наблюдениям за этими небесными телами. В то самое вре-
мя, когда Лютер, Меланхтон и Цвингли были столь встревожены
появлением различных комет в период от 1531 до 1539 г., Петр
Апиан спокойно занимался наблюдениями за прохождением их по
небу. Несколько позже Фабриций в Вене и Геллер в Нюрнберге
спокойно наблюдали за кометой 1556 г., ввергшей в ужас как
римских пап и императоров, так и представителей реформации.
Напрасно церковники по всей Германии объявляли эти наблюде-
ния нечестивыми, они не прекращались, а в 1577 г. появился уче-
ный, заложивший прочное основание современной теории. В этом
году появилась комета, которая снова ввергла Европу в ужас. Все
церкви, католические и протестантские, были наполнены охвачен-
ными страхом молящимися. Посреди всех этих волнений только
немногие люди сумели сохранить хладнокровие и упорно' наблю-
дать за прохождением кометы. В результате этих наблюдений Ти-
хо де Браге заявил, что путь этой кометы находился значительно
дальше от земли, чем орбита луны. Другой великий астрономиче-
ский гений — Кеплер — подтвердил это. Конечно теологи единым
фронтом выступили против этих заявлений, объявив их богохуль-
ный вмешательством в дела провидения. На помощь себе они при-
вели университетских профессоров и астрономов, засвидетель-
ствовавших, что Тихо де Браге и Кеплер впали в заблуждение.
Такая оппозиция была вполне естественной, ибо этот простой
установленный Тихо де Браге и Кеплером факт явился началом
новой эры. Он подрывал самое основу теологической теории. Со-
гласна теории Аристотеля, развитой теологами, все, что находит-
ся внутри орбиты луны, принадлежит земле и носит преходящий
и дурной характер, между тем как все то, что лежит над этой
орбитой, относится к небесам и является постоянным, регулярным
и чистым: Таким образом Тихо де Браге и Кеплер, установив, что
кометы принадлежат к числу небесных тел, не только нанесли
несокрушимый удар теологическим предрассудкам, но и дали ог-
ромный импульс к дальнейшим наблюдениям за кометами и к
установлению законов их движения.
85
4. Усилия теологов добиться ко^пронаисса.
Конечная победа науки
Когда стало ясно, что теологам не удержать своей
теории, они пытались пойти на компромисс. Было заявлено,
что на ряду с кометами, движущимися несомненно над луной, су-
ществуют и кометы подлунные. Но эта уступка не могла не быть
фатальной для всей теологической теории. Напомним, что в тече-
ние всего своего существования церковь утверждала, что земля
окружена пустыми концентрическими и прозрачными сферами и
что каждая из этих сфер в своем движении вокруг земли тянет
за собой одно или несколько небесных тел. Одни придерживались
того мнения, что сферы эти хрустальные, Лактанций и другие от-
цы церкви говорили, что небесный свод сделан изо льда. Но допу-
щение того, что кометы могут двигаться над луной, должно было
быть гибельным для этой теории, так как они таким образом
должны были ломать в своем движении эти хрустальные и ледя-
ные сферы, что совершенно разрушало священную теорию Пто-
лемея.
Целый ряд астрономов работал над развитием истины, откры-
той Тихо де Браге и подтвержденной Кеплером. Одним из пер-
вых в этой области был Гевель, представившей доказательство в
пользу параболического‘характера движения комет по направле-
нию к солнцу. Дальнейшее развитие этой истине дал Дерфельм;
последний, исследуя комету 1680 г., которая ввергла в ужас цер-
ковников во всем мире, дал в 1681 г. доказательство того, что ко-
меты являются небесными телами, орбиты которых представляют
собой параболы с солнцем в фокусе. К тому же заключению при-
шел и Бернуйи. Наконец в 1686 г. Ньютон, изучив движение той
же кометы, доказал, что движения комет подчинены тому же за-
кону, что и движения планет.
Таким образом завершилась эволюция этой новой истины в
науке.
Не следует однако думать, что этот ряд философских и науч-
ных побед очистил поле борьбы от противников. Теологи не пре-
кратили еще своих выступлений, и то в одной стране, то в другой
мы видим попытки выступить против новой научной теории. Пол-
ная победа наметилась лишь после появления Галлея, который на
основании вычислений доказал, что комета 1682 г. появилась уже
раньше в точно указанное время и снова появится приблизитель-
но через 75 лет.
Окончательно же победа была одержана, когда Клеро, а за
ним Лаланд и Лепот точно предсказали время, когда комета до-
стигнет своего перигелия, и это предсказание полностью оправда-
лось.
86
Интересно отметить, что даже 'после этой окончательной no-
de (ы науки не прекращались попытки добиться 'компромисса. Так,
например, еще в 1770 г. Землер, профессор из Галле, утверждал,
что хотя кометы с научной точки зрения не могут оказывать ка-
|.()с-ли‘бо физическое влияние на мир, тем не менее с религиозной
1ОЧКИ зрения они могут оказывать моральное влияние, как напо-
минание о справедливом суде над вселенной.
Как трудно было верующим христианам порвать с теологиче-
* ким воззрением на кометы, можно видеть из того, что еще в
КIX столетии писатель Жозеф де Местр утверждал, что кометы
являются особыми предвозвестниками бедствий. Точно так же в
протестантской Англии появилась в 1818 г. в одном из журналов
статья, в которой автор заявлял, что под вредоносным влиянием
недавно появившейся кометы «мухи слепнут и рано умирают» и
жена одного лондонского сапожника родила четверню». Даже в
1829 г. английский врач Форстер опубликовал произведение, в ко7
юром доказывал, что кометы вызывают жаркое лето, холодную
зиму, эпидемии, землетрясения и вообще невозможные бедствия
Особенно упирал он на лондонскую чуму 1’665 г., совпавшую с по-
явлением кометы в том же году. В той же книге между прочим
приводится и такой факт, что от кометы 1663 г. «заболели все
кошки в Вестфалии». ’
Некоторое основание для предрассудков в теории комет про-
должало оставаться в виду предполагавшегося факта, что кометы
вызывают заметное повышение температуры на земле. Однако
Араго тщательными термометрическими измерениями, произведен-
ными в период от 1735 до 1781 г., доказал, что кометы не оказы-
вают никакого влияния на температуру. Так, в 1737 г. появились
две кометы, а общая годовая температура была низкая, в 1785 г.
комет не было никаких, а температура была высокая. На осно-
вании данных за 50 лет с несомненностью было установлено, что
иногда кометы сопровождались высокой температурой, иногда
низкой. Никакой регулярной связи между земной температурой
и кометами нельзя было установить. Наука победила окончатель-
но и решительно по всему фронту.
Значение этой победы заключается в том, что человечество
еще в одном вопросе покончило с предрассудками и приобрело
правильный взгляд на природу.
87
Глава V
От „Книги бытия** н геологии
I. Теологические объяснения
У греческих философов мы находим уже в самые ранние вре-
мена зародыши -геологических истин и; что особенно важно, об-
становку для дальнейшего развития последних. Эти зародыши пе-
решли затем к . римским мы-слителям, где обстановка продолжала
оставаться благоприятной. В эпоху Римской империи ничто не
препятствовало тогдашним философам и ученым производить на-
блюдения над земной корой, изучать ее историю и делать соот-
ветствующие выводы. Таким образом можно было, казалось, ожи-
дать в этой области в Римской империи начала плодотворных на-
блюдений.
Этому, однако, помешало появление на исторической сцене
христианства. Первоначально отношение христианства к геологии
и родственным ей наукам было безразличным и даже презритель-
ным. Согласно воззрениям раннего христианства земля предста-
вляла собой «павший мир», которому вскоре предстояло оконча-
тельно погибнуть. Зачем же при таком положении изучать ее?
Зачем тратить на это силы? Презрение, которое Лактанций и Ав-
густин проявили по отношению к изучению астрономии, было
распространено и на другие науки.
Однако зародыши научных знаний, которые развились в древ-
нем мире, не могли быть окончательно задушены теологией; кое-
какие наблюдения приходилось допускать, хотя объяснения им
давались, конечно, богословские. Так, некоторые ранние «отцы
церкви» видели в изломанном и сморщенном характере земной
коры проявление божьего гнева, а Тертуллиан утверждал, что
ископаемые формы представляют собой остатки от ноева .потопа.
Чтобы удержать всякое наблюдение над природой и связан-
ные с этим рассуждения в рамках истинной веры, Августин в на-
чале V в. стал работать над обширным трудом по вопросам про-
исхождения мира, поставив перед собой задачу связать эти вопро-
88
сы с соответствующими рассказами из библии. Основной дух его
работы прекрасно характеризуется его знаменитой фразой: «При-
нято может быть только то, что имеет за собой авторитет би-
блии, ибо этот авторитет значит больше, чем все силы человече-
ского ума». Отсюда следовало, что все мысли людей, изучающих
природу, должны быть отданы изучению священного текста и
стремлению объяснить явления природы чисто теологическим пу-
тем.
Этот труд Августина сыграл большую роль, так как опреде-
лил направление всех важнейших течений мысли в Западной Ев-
ропе как католического, так и протестантского мира в течение-
почти тринадцати веков.
В последующие века огромное большинство теологов слепо и
безоговорочно следовало этому направлению. Исидор в VII в., Бе-
да в VIII в., развивая взгляды Августина в том же духе, утвер-
ждали, подобно Тертуллиану, что ископаемые представляют
остатки ноева потопа.
Этого же взгляда на геологию и родственную ей зоологию при-
держивался и Фома Аквинский и вся средневековая теология, по-
скольку она вообще касалась этих предметов.
Дальнейшее развитие геологии происходило главным образом
под руководством церкви и при помощи схоластической теологии.
Место исследования заняла фразеология. Для объяснения ископае-
мых стали придумывать всевозможные причины. В XI в. Авиценна
приписывал происхождение ископаемых особой «каменнообразую-
щей силе»; в.^СШ в. Альберт Великий объяснял их особым «обра-
зовательным свойством»; в следующие века некоторые философы
додумались до мысли об их происхождении из семян, а идея Ари-
стотеля о самопроизвольном зарождении постоянно пускалась в
ход для доказательства того, что эти окаменелые ископаемые
обладали способностью к размножению, подобно животным и ра-
стениям.
Однако семена науки, посеянные греческими и римскими мы-
слителями, давали всходы то здесь, то там. Арабские школы по-
видимому были менее связаны буквой корана, чем христианские
ученые библией, и Авиценне принадлежит Л честь первого провоз-
глашения основ современной геологической теории изменений
земной поверхности.
Непосредственное влияние реформации было сначала неблаго-
приятным для научного прогресса, ибо вряд ли что-либо мог до-
быть более чуждо вождям реформации, чем научная теория раз-
вития вселенной. Строжайшая приверженность к тексту священ-
ного писания, которая заставила Лютера и Меланхтона отвергнуть
идею обращения планет вокруг солнца, естественно исключала
всякую возможность допущения ими какой бы то ни было теории»
противоречащей букве библии.
80,
В эпоху, следовавшую непосредственно за реформацией, дело
обстояло еще хуже. Во времена Лютера и Меланхтона существо-
вала еще в какой-то мизерной степени свобода мышления, при ах
же преемниках она не допускалась совершенно. Поставить- под
•вопрос какое-либо толкование Лютера считалось почти столь же
безрассудным, как подвергнуть сомнению текст самой библии.
Примером такого отношения может служить борьба между при-
верженцами сотворения птиц из одной только воды и сторонника-
ми сотворения их из воды и ила. А в начале XVII в. в столице ган-
зейского союза Любеке высший представитель лютеранского ду-
ховенства Пфейффер опубликовал труд под заглавием «Pansophia
Mosaica» («Моисеева премудрость»), имевший целью нанести
смертельный удар науке на веки-вечные. В этом труде автор ут-
верждает, что единственным источником мудрости и знаний яв-
ляется библия.
В Англии этот теологический дух господствовал до самого
конца XVII в. В 1685 г. здесь была напечатана книга Мэттью
Хейла, под заглавием «Происхождение человеческого рода», в ко-
торой со всей строгостью излагается теория происхождения и
'строения земли, основанная исключительно на текстах библии.
Однако в то самое время, когда лютеранское, кальвинистское
и английское реформатское духовенство упорно отстаивало- свою
приверженность к букве священного писания и отворачивалось от
всякого научного исследования, некоторые выдающиеся люди то-
го времени стали развивать взгляды совсем другого, рода. Так, в
начале XVI в. Леонардо да Винчи, этот столь же гениальный уче-
ный, как и художник,, наметил правильную идею происхождения
ископаемых остатков. Дальнейшее развитие эта идея получила у
его соотечественника Фракасторо. За ним последовали другие в
разных странах, и к концу XVI‘b. среди сторонников научной тео-
рии происхождения земли мы находим Бернара Палисси, защищав-
шего ее с большим искусством. Все же господствующей остава-
лась теологическая теория, объяснявшая ископаемые остатки как
продукт «жирной материи, начинающей бродить под действием
жары», или особого «лапидарного сока», или’ «семенного возду-
ха», или «бурного движения земных испарений».
2ш Усилия подавить научную точку зрения
Но научный метод нельзя было скрыть. В начале XVII в. де
Клав, Бито и де Вильон стали проповедывать его во Франции.
Теологический факультет в Париже немедленно запротестовал,
подверг уничтожению их сочинения, изгнал их из Парижа, воспре-
тив жить в городах и выступать в общественных местах.
Но борцы за науку не прекращали своей работы, особенно в
90
И талии. Спустя полвека датчанин Стено и итальянец Шилла «сде-
лали дальнейшие шаги в развитии научных взглядов на геологию,
хотя им пришлось сделать некоторые неопределенные уступки
теологической теории, чтобы не вызвать против себя преследова-
ний.
Во Франции старый теологический дух царил еще во. всей си-
ле. В середине XVIII в. Бюффбн сделал попытку провозгласить
некоторые геологические истины, но теологический факультет
Сорбонны сразу лишил его высокого поста, который он занимал,
и вынудил его к позорному отречению. Последнее гласило: «Я
объявляю, что не имел никакого намерения противоречить тексту
священного писания, что я самым твердым образом верую во все
то, что говорится в библии о сотворении мира, как в отношении
времени, так и самого факта; я отказываюсь от всего, что сказа-
но в моей книге относительно образования земли, и вообще от
всего, что может оказаться противоречащим рассказу Моисея».
Этот унизительный документ сильно напоминает нам отречение
Галилея, имевшее место за сто лет до того. Потребовалось пол-
тораста лет для того, чтобы все убедились, что Бюффон был прав.
Следует отметить, что борьба против научного метода в гео-
логии велась в протестантских странах с большей ожесточенно-
стью, чем в католических, и в Италии она была слабее, чем в Анг-
лии. Английская церковь в лице огромного количества своих пред-
ставителей (были, конечно, единичные исключения) с величайшей
яростью выступала против геологической науки до окончательной
победы последней.
Мы отмечали уже, что существуют три периода, или фазы, в
борьбе теологии против всякой науки. Первая из этих фаз харак-
теризуется противопоставлением новой научной доктрине всевоз-
можных текстов и утверждений священного писания; отличитель-
ным признаком третьей являются попытки компромисса при по-
мощи’ примирения библейских текстов с установленным фактом;
вторая же, или средняя, фаза часто отмечена тем, что против
науки выдвигается какое-либо основное положение теологии. Мы
это видели на примере с астрономией, когда Беллярмин и его по-
следователи утверждали, что научное положение о движении зем-
ли вокруг солнца противоречит теологическому учению о вопло-
щении. Точно так же и здесь против геологии было выдвинуто
возражение, что научный взгляд на ископаемые как на остатки
животных, умерших задолго до Адама, противоречит теологиче-
ской доктрине о грехопадении Адама и утверждению церкви, что
«смерть вступила в мир через грех».
Во время этой второй стадии особым обилием представителей
старой теологической точки зрения отличалась Англия. Среди них
одно из первых мест по праву принадлежит Томасу Бернету. В по-
91
иледней четверти XVII в., как-раз в то время, когда великое от-
крытие Ньютона стало достоянием всего мира, Бернет выпустил
свою «Священную теорию земли». В этой книге он, основываясь
на известном тексте из второго послания Петра, утверждает, что
потоп уничтожил старый мир и создал новый. Теорию Ньютона он
отвергает. В своей теории потопа он подчеркивает не столько
«раскрытие хлябей небесных», сколько то, что «разверзлись
источники великом бездны». На последнем он настаивает -с боль-
шим упорством. Согласно его теории земля представляет собой по-
лость, наполненную жидкостью, как яйцо. Смешивая в одну кучу
различные тексты из «Книги бытия» и второго послания Петра,
теологическую доктрину «грехопадения», астрономическую тео-
рию относительно эклиптики и различные замечания, заимство-
ванные у Декарта,— он утверждает, что до того, как грехопаде-
ние повлекло за собой потоп, земля имела строго математическую
форму, гладкую и красивую, «как яйцо», без морей и островов,
без долин и скал, «без единой морщины, трещины или ущелья», и
что мир отличался полным совершенством.
Во второй книге своего произведения Бернет пошел еще даль-
ше. Если в первой книге он смешивал тексты из «Книги бытия»,
Павла и Декарта, то здесь он сваливает в одну кучу библейское
сказание о рае с языческими легендами о золотом веке и прихо-
дит к заключению, что до потопа на всей земле царила постоян-
ная весна, прерываемая дождями, нежными, как роса.
В придачу к основным своим доказательствам, что до потопа
не существовало морей, он указывает на то обстоятельство, что
если бы такие моря существовали, то грешники научились бы
строить корабли и, таким образом, спаслись бы от потопа.
Произведение Бернета, написанное с большой силой, привлек-
ло к себе всербщее внимание. Оно было переведено на разные
языки, и вызвало восторг большинства теологов во всех странах
Европы.
Спустя несколько лет появился новый борец за теологические
идеи, Вильям Уистен, профессор Кембриджского университета.
В 1698 г. он выпустил книгу «Новая теория земли». В отличие от
Бернета он постарался использовать для своих целей идею Нью-
тона и для объяснения геологической катастрофы, вызванной че-
ловеческими грехами, он ввел комету, которая вскрыла «фонтаны
большой глубины».
Под влиянием учения теологов против геологии и ее научных
открытий выступил целый ряд духовных и светских писателей с
обвинениями в «безбожии», в стремлении «лишить всемогущего
творца его функции» и т. д. Мы видели уже выше, что в борьбе
теологии с наукой такие обвинения служили излюбленным ору-
жием церковников.
92
Одно из наиболее странных выступлений против геологии име-
ло место в XVIII в. со стороны декана Кокберна из Йорка. Осо-
бенно резко выступил последний против Марии Сомервилль, про-
славившейся своими работами по физической географии, а также
против «Британской ассоциации для прогресса науки».
Однако все эти выступления против науки в конце-концов
кончились полным крахом. Они оказались столь же бессильными,
как китайские гонги и драконовские фонари против европейских
пушек. Наука двигалась вперед, одерживая одну победу за другой.
3. Первая попытка компромисса
Еще задолго до конца вышеописанной борьбы некоторые из
наиболее дальновидных теологов поняли, что победа науки ста-
новится все более и более неизбежной. Поэтому они занялись
подготовкой позиций для отступления. Началась третья стадия
борьбы — период попыток к компромиссам.
Первая попытка такого компромисса заключалась в утвер-
ждении, что ископаемые произошли от ноева потопа.
С теологической точки зрения это утверждение считалось до-
вольно обоснованным, ибо оно покоилось на священном писании.
Оно получило одобрение духовенства, и многие «отцы церкви»
стали признавать, что ископаемые остатки, находимые даже на
самых высоких горах, представляют собой животных, погибших от
потопа. Особенно тверд был в этом взгляде Тертуллиан, а Авгу-
стин утверждал, что ископаемый зуб, найденный в Северной
Африке, принадлежал одному из упоминаемых в священном писа-
нии гигантов.
В XVI в. эта идея получила широкое распространение среди
духовенства. Особенно сильную поддержку ей оказал Мартин Лю-
тер, хорошо понявший, что обычная теологическая фразеология
не в силах справиться с затруднениями, возникшими в связи с от-
крытием ископаемых; поэтому он усиленно проповедывал мысль
о происхождении последних от потопа.
При такой поддержке это учение стало вскоре господствую-
щим в христианстве. Казалось, что ничего нельзя ему противопо-
ставить. Однако, к концу того же века оно натолкнулось на
серьезные помехи. Бернар Палисси, один из наиболее образован-
ных ученых во Франции, доказал, что этот взгляд не выдерживает
критики. К такому же убеждению пришли многие добросовест-
ные исследователи в других частях Европы, особенно в Италии.
С другой стороны, указывалось, что для религии оскорбительно
связывать ее с научной теорией, однако учение об ископаемых
как об остатках животных, погибших во время потопа, продол-
жало в течение еще трех веков оставаться наиболее распростра-
93
ленным среди теологов, видевших в нем прекрасный путь для
примирения религии с наукой.
Во Франции бенедиктинский монах Кальме высказывал этот
взгляд на ископаемые остатки в начале XVIII в. Но особенно го-
рячего сторонника это учение нашло в лице Джона Удуорда, про-
фессора Грешемского колледжа, стоявшего во главе научной мыс-
ли в Кембриджском университете. В 1695 г. он опубликовал свою
«Естественную историю земли», в которой он с несомненностью
доказал, что ископаемые действительно являются остатками жи-
вых существ, как это утверждал уже за две тысячи лет до него
Ксенофан. Но поскольку над ним все же тяготело влияние
«Ветхого завета» и послания Петра, он в то же время настаивал,
что ископаемые произошли от потопа. Благодаря огромному авто-
ритету, которым он пользовался, теория эта сильно укрепила свои
позиции. Мазирье заявил, что остатки мамонта, открытые во
Франции, представляют собой кости упоминаемых в библии гиган-
тов. То же самое сделал в Испании Торрубия, а Инкриз Матзер
отправил в Англию подобные остатки, найденные в Америке, с
теми же утверждениями.
Для поучения верующих эти «кости библейских гигантов» вы-
вешивались в ^общественных местах. Жирье видел некоторые из
них висевшими в церквах Валенсии, а Анрион вычислил даже раз-
меры наших допотопных предков, установив высоту Адама в 123
фута 9 дюймов, а Евы — в 118 футов, 9 дюймов и 9 линий.
Но наиболее сильную поддержку это теологическое учение по-
лучило с другой стороны. В 1726 г. Шейхцер открыл огромную
ископаемую ящерицу и объявил свою находку «остатками чело-
века, жившего во времена потопа». Это открытие было встречено
с большой радостью всеми теологами, ибо они увидели в нем не
только подтверждение того, что во время потопа погибли чело-
веческие существа, но что «в те дни существовали гиганты». Обо-
дренный этим успехом Шейхцер, смешав в одну кучу различные
библейские тексты, понятия, заимствованные из философии Де-
карта, и метафизические рассуждения Уистона, создал особую
теорию потопа. Согласно этой теории, «источники бездны» были
вскрыты непосредственным физическим действием божьей руки,
которая, будучи в буквальном смысле прикреплена к осям земли,
внезапно остановила вращение земли; «источники бездны» от-
крылись, и заключенная в них вода затопила землю.
Напрасно доказывали на основании данных геологии, зоологии,
астрономии, что никакого всемирного потопа или даже потопа,
охватившего значительную часть земли, не было на протяжении
шести тысяч или даже шестидесяти тысяч последних лет; напрас-
но даже некоторые просвещенные теологи доказывали, что потоп
мог охватить только ту область, в которой жил до потопа Ной;
94
что потоп не мог быть всемирным; что ископаемые остатки не
могли происходить от потопа, даже если бы он был всемирным:
единственным ответом была цитата -из библии, гласившая, что-
• все высокие горы под небом были покрыты», и старый аргумент,
сводившийся к тому, что все, не признававшие теологической тео-
рии ископаемых, объявлялись «неверными» и им угрожало лише-
ние спасения.
Но упорная работа науки продолжалась. Никакие усилия тео-
логии не могли ее остановить, и основы этой теологической тео-
рии стали постепенно подрываться, пока не были разрушены
окончательно. Правда, дело шло медленно, и для этого, потребова-
лось 120 лет. К началу XIX в. победа науки в этой области вы-
яснилась окончательно. Наиболее выдающуюся роль в этом отно-
шении сыграл Кювье. Его тщательные исследования ископаемых
остатков в начале XIX в. бросили новый свет на всю область гео-
логии. Правда, Кювье отличался большим консерватизмом и при-
держивался того взгляда, что «с волками надо жить по-волчьи».
Это была эпоха реакции. Наполеон примирился с церковью, и вся-
кое выступление против последней считалось близким к государ-
ственной измене. Поэтому Кювье, подводя мину под самые основы
теологической крепости, сделал одновременно ряд неопределенных
уступок теологам с целью Усыпить их внимание. Правда, неко-
торые представители теологических воззрений сумели понять
истинный характер выступлений Кювье. Среди этих теологов сле-
дует отметить Шатобриана, который в своем когда-то, знамени-
том, а ныне совершенно забытом труде «Гений христианства» вы-
сказал мысль, что вообще при сотворении мира наблюдался неко-
торый обман зрения: фактически все было сотворено сразу, а
между" тем картина была такова, как будто жизнь существовала
и раньше; так например на деревьях можно было видеть остав-
ленные птицами гнезда, берег моря был покрыт раковинами, слу-
жившими местом пребывания рыб, и т. д.—в действительности же
эти гнезда и раковины были до того необитаемы, ибо все было
создано наново.
Но настоящая победа пришла с Брониаром, который опублико-
вал в 1820 г. свое произведение об ископаемых, оказавшееся со-
вершенно неприступным для врагов науки.
Но борьба еще не окончилась, и несколько лет спустя поход
против науки снова открыл англичанин Гренвилль Пенн. В основ-
ном учение Пенна сводилось к следующим положениям. Земной
шар за все время своего существования пережил две революции—
сотворение и потоп, причем обе они произошли по повелению
всемогущего творца^ Сотворение мира произошло точно в шесть
обыкновенных дней, состоящих каждый из утра и вечера. В за-
ключение он обращается к Кювье и ко всем остальным геологам
9$
с призывом упростить свою систему и свести все многочислен-
ные революции к двум событиям — сотворению и потопу. Однако
теологи не обнаружили никакой склонности пойти на уступки,
наоборот, президент Британского геологического общества и гео-
лог Бэкленд вскоре заявили, что факты вынуждают их отвергнуть
теорию происхождения ископаемых от потопа. »
Особенно неприятно было для геологов выступление Бакленда/
так как он, будучи профессором геологии в Оксфордском универ-
ситете, пользовался в то же время большим авторитетом в каче-
стве настоятеля церкви.
Он сначала выступил как сторонник теории потопа и утвер-
ждал, что геология подтверждает библейские сказания о сотворе-
нии мира и потопе. Неудивительно поэтому, что официальное от-
речение Бэкленда от прежних взглядов и признание им правоты
научной теории вызвало бурю яростного негодования против него
со стороны теологов.
Но еще более бешеным нападкам подвергся Ляйелль. Как мы
уже упоминали выше, он в 1830 г. опубликовал свои «Принципы,
геологии» («Principles of Geology»), появление которых отмети-
ло новую эпоху в истории человеческой мысли. Несмотря на всю
осторожность автора, направление его книги оказалось в абсо-
лютном противоречии с халдейскими и другими легендами, касаю-
щимися сотворения мира и потопа и заимствованными от своих
соседей евреями, через священные книги которых этих легенды
попали в христианство. Теория Ляйелля была особенно ненавистна
теологам, так как, уменьшая роль геологических переворотов и
особенно подчеркивая значение постепенного действия постоянно
действующих причин, он отнимал всякую почву из-под библей-
ских рассказов и не оставлял никакого места для чудесного вме-
шательства; вместе с тем он окончательно оставил мысль о роли
потопа в геологических изменениях и о соответствующем проис-
хождении многочисленных ископаемых остатков, доказав, что
происхождение органического и неорганического мира требовало
неизмеримо больше времени, чем об этом сказано в библии.
Помимо нападений со стороны высших представителей церкви
и социального остракизма, которому он был ими подвергнут,
Ляйеллю пришлось еще выдержать атаку со стороны последовате-
лей Кювье с его теорией геологических катастроф. Но все эти
нападки оказались тщетными. Теория Кювье быстро потеряла
всякий авторитет среди представителей науки, так что для основ-
ного труда его—«Теория земли» не потребовалось даже второго
издания, в то время как произведение Ляйелля выдержало в те-
чение короткого времени двенадцать изданий и стало одной из
основ современного знания.
По пути Ляйелля пошел ряд геологов, жадно искавших истины,
93
i; семена, посеянные Вильямом Смитом, этим «отцом английской
геологии», были развиты многочисленными исследователями, за-
вершившими победу.
Окончательную капитуляцию теологии можно отнести к
1862 г., когда профессор теологии Боннского университета Рейш
к своей книге «Библия и природа», отказался совершенно от тео-
рии потопа и признал правильными все выводы науки. Все же
время от времени то здесь, то там появляются робкие попытки
вернуться к старой теологической теории. В глазах церковников
всех видов она не потеряла своей ценности, они продолжали про-
поведывать ее с церковной кафедры и преподавать в теологиче-
ских университетах. Из сочувствия к ней папа Пий IX запретил
в 1850 г. заседания научного конгресса в Болонье. В 1856 г. патер
Дебрейн, приветствуя французское духовенство, заявил: «оно ин-
стинктивно продолжает настаивать на теории происхождения
ископаемых от потопа». В 1875 г. аббат Шуайе опубликовал в
Париже и Анжере руководство, которое встретило большое одо-
брение со стороны духовных властей и в котором излагается та
же- старая теологическая точка зрения. В 1877 г. в Майнце вы?
шел труд иезуита Бозйцио под заглавием «Геология и потоп», в
котором с большим упорством отстаивается теологическое уче-
ние о сотворении мира и потопе и в котором автор подвергает
Дарвина злы1Ч насмешкам, хотя признает/ что под библейскими
шестью днями творения надо понимать продолжительные периоды.
В 1869 г. православный архиепископ литовский Макарий настаи-
вал на необходимости признания библейского рассказа _о сотво-
рении мира в шесть обычных- дней и о ноевом потопе как един-
ственного объяснения всех геологических явлений, а в 1876 г.
другой видный представитель той же церкви пошел еще дальше и
утверждал, что вообще никаких изменений в форме и строении
земли не произошло со времени сотворения мира богом в шесть
дней, а что касается ископаемых, то они при сотворении земли
были разбросаны всемогущим творцом по различным слоям зем-
ной коры.
В лютеранской церкви мы также встречаем отзвуки старых
воззрений. Профессор Дерптского университета Кейль выпустил
в 1860 г. сочинение, в котором заявляет, что два факта сделали
совершенно излишней всякую геологию: 1) проклятие, изгнавшее
Адама и Еву из рая, и 2) потоп, уничтоживший все живое на
земле, за исключением Ноя, его семейства и животных в его
ковчеге. В 1867 г. с такими же взглядами выступил Филиппи, а в
1869 г.— Дитрих, два авторитетных немецких теолога, из кото-
рых последний заявил между прочим следующее: «Геология рас-
сматривает то, что есть, но не имеет никакого права судить о на-
чале вещей». В 1876 г. в защиту теологической теории выступили
Цуглер и целый ряд других менее видных теологов.
7 Борьба религии с наукой
97
Как-раз в это время старой теории потопа был нанесен по-
следний смертельный удар совершенно неожиданным путем. Иссле-
дования Джорджем Смитом ассирийских таблиц в Британском
музее в 1872 г. и последовавшие затем открытия его в Ассирии
установили с несомненностью тот факт, что огромное большин-
ство библейских рассказов представляют собой не что иное, как
простые переделки более ранних, особенно халдейских, мифов и
легенд. Особенно твердо было установлено это обстоятельсУво по
отношению к рассказам о сотворении мира, о грехопадении пер-
вого человека и о потопе. Одиннадцатая из двенадцати таблиц,
которые за к точа ли наиболее важные записи, сохранилась почти
полностью. В записанной на ней легенде значительно более ран-
него происхождения, чем эпоха Моисея, оказались удивительно
сходные с библейскими рассказы о первых временах человечества,
о постройке большого ковчега для спасения от потопа; об избав-
лении от потопа человека, возлюбленного богом; о выборе послед-
ним и взятии им в ковчег различных животных; о посылке им в
разведку различных птиц после спадения воды; «о жертвоприно-
шении после прекращения потопа и т. д. При этом все было про-
никнуто священным для халдеян числом семь, которое встре-
чается столь часто в «Книге бвпия» и во всех других священных
книгах евреев.
По стопам Смита последовал ряд других ученых: Сайс в Ан-
глии, Ленорман во Франции, Шрадер в Германии, которые под-
твердили все выводы Смита, и в результате все вынуждены были
признать, что библейские рассказы о сотворении мира, потопе,
и т. д. представляют собой мифические легенды. Конечно, цер-
ковь И после этого не прекратила своих попыток отрицать на-
учные факты, но она уже не могла похвастать каким-либо
успехом.
4. Последние попытки примирения. Оконча»
тельная победа науки
Прежде чем закончить настоящую главу, небесполезно будет
рассказать о некоторых попытках со стороны теологии пойти на
примирение или компромисс с наукой. Такие попытки мы наблю-
даем всякий раз, когда окончательно выясняется перспектива пол-
ной победы науки в какой-либо области. Из наиболее ранних по-
пыток такого рода следует отметить выступление Карла фон-
Ра у мера в 1819 г. Претендуя на большую глубину и научное рас-
смотрение вопроса, он прибег к методу, использованному Бертра-
ном еще в XVII в., а именно: он стал утверждать, что ископае-
мые растительные остатки никогда не существовали в форме жи-
вых растений, а представляют собой «результат развития несо-
98
вершенных растительных зародышей». Эта же туманная теория
служила ему для объяснения нахождения ископаемых животных,
причем он конечно совершенно не считался с эпохами и изме-
нениями, указываемыми геологической наукой.
Подобные попытки были сделаны во всех европейских стра-
нах, в особенности в Англии. В 1853 г. вышла анонимная работа
под заглавием: «Краткое и полное опровержение антибиблейской
теории геологов». В ней автор, возвращаясь к старой теологиче-
ской теории, утверждает, что «все организмы, находимые в глу-
бинах земли, сотворены были в первый из шести дней творения
в качестве образцов растений и животных, которые должны были
быть созданы в третий, пятый и шестой дни».
Но в то время, когда делались подобные попытки сохранить
теологическое учение об ископаемых остатках низших организ-
мов, старую теорию постиг удар, которого ее приверженцы со-
вершенно не ожидали. Как-раз к концу первой четверги XIX в.
геологи занялись исследованием пещер и дилювиальных отложе-
ний в различных частях света. Открытия, последовавшие на про-
' тяжении нескольких лет во Франции, Бельгии, Англии, Бразилии,.
Сицилии, Египте и Америке, установили несомненный факт, что
со времени появления первого человека на земле прошло несра-
вненно больше времени, чем это предполагалось до того Хроно-
логические вычисления архиепископа Эшера, Петавия, Боссюэ и
других церковных авторитетов, на которых покоилась вся геоло-
гия, оказались лишенными всякой ценности. Наиболее консерва-
тивно настроенные теологи вынуждены были признать, что чело-
век появился на земле неизмеримо раньше, чем шесть тысяч или
даже шестьдесят или сто шестьдесят тысяч лет назад. И когда
Ляйелль в 1863 г. торжественно отказался в своей книге «Древ-
ность человека» от прежних своих взглядов, пала последняя кре-
пость теологии.
Были сделаны отчаянные попытки спасти старую библейскую
теорию, приспособив ее несколько к новейшим требованиям Так
. например, Шубер развил идею, что «сатанинские князья и в па-
сти», населявшие первоначально, нашу вселенную, погрузили
ее в хаос, откуда она была извлечена всемогущим творцом и вновь
создана путем, подробно изложенным в «Книге бытия». Ружемон
сделал землю одной из «утренних звезд», упоминаемых у Иова,
погруженной в хаос Люцифером и его последователями и разви-
вшейся оттуда в полном соответствии с теорией туманности Курц
вывел из этой теории заключение, что геологические потрясения
были вызваны противодействием дьявола освобождению нашей
вселенной из хаоса всемогущим богом. Такого же рода мыслй
развивал и Делич. Но дальше всех ушел в развитии теории Курца
Антон Вестермейер из Мюнхена, который утверждал, что демоны
7*
99
употребили всю оставшуюся в их распоряжении силу и власть,
чтобы обезобразить хотя бы внешнюю форму земли; отсюда эти
ужасные чудовища, эта карикатуры творения, остатки которых
мы находим на земле.
Поразительный пример выступлений в защиту библейской тео-
рии против научной геологии представляет знаменитый англий-
ский политический деятель Гладстон. В 1885 г. он нашел возмож-
ным урвать время от своих политических занятий и вступить в
борьбу в качестве рыцаря теологической теории. Правда, ему при-
шлось играть’при этом роль Дон-Кихота, так как свое выступле-
ние он начал с заявления, что «у него совершенно отсутствуют
те знания, которые придают авторитет», и надо отдать ему спра-
ведливость, что его выступление вполне доказало правильность
этого заявления. Взамен знаний он обнаружил другие способно-
сти: большое искусство фразеологии; особый талант придавать
словам то именно значение, какое было выгодно для его доводов;
изумительную способность возводить целые здания аргументов
без всякого фактического фундамента и необыкновенное умение
замазывать неудобные данные.
На такой основе Гладстон построил свою теолого-геологиче-
скую теорию. Начал он с библейского разделения одушевленной
природы на четыре группы: сначала было сотворено водное на-
селение, далее — воздушное, затем — наземные животные и на-
конец— человек. После этого он делает невинное на вид заявле-
ние, что это разделение и эта последовательность в сотворении
одушевленного мира вселенной «настолько подтверждены-совре-
менным естествознанием, что могут считаться вполне установлен-
ным и доказанным фактом».
Приняв на основании этого заявления факт совпадения между
библейским текстом и данными науки, он приходит к желатель-
ному выводу, что автор «Книги бытия» обладал «божественным
знанием».
Таков был остов возведенного Гладстоном здания; само со-
бою разумеется, что здание это было разукрашено самой разно-,
образной риторической отделкой, на которую Гладстон был та-
кой мастер. На первый взгляд оно могло показаться сносным и
прочным, но в действительности это было здание, возведенное на
песке и лишенное всякой прочности.
Это было обнаружено очень скоро. Один из величайших есте-
ствоиспытателей XIX века проф. Гексли выступил против Глад-
стона и, основываясь на огромном фактическом материале, дал
абсолютно неопровержимые доказательства нелепости глацсто-
новской теории.
На первое положение Гладстона о библейском разделении со-
творения одушевленной природы на четыре группы Гексли не счи-
100
। лет даже нужным отвечать. Что касается второго положения
Гладстона, а именно, что это деление на четыре группы является
установленным в науке фактом, то Гексли доказывает, что ника-
кого такого деления в действительности не существовало, что, на-
оборот, все дает основание думать, что население воды, воздуха
и суши появилось на земле вовсе не в указанной Гладстоном по-
следовательности; что расположение ископаемых в слоях земли
свидетельствует, что некоторые сухопутные животные возникли
раньше водных, что библейская точка зрения не только не соот-
ветствует, как это утверждает Гладстон, данным науки, а наобо-
рот— находится с ними в полном противоречии; что1 авторитет,
на который Гладстон ссылается, а именно Кювье, давно потерял
всякое значение в глазах ученых и что сейчас не найдется ни
одного геолога, который бы придерживался точки зрения Глад-
стона. В заключение Гексли указал на полную необоснованность
ссылки Гладстона на проф. Дана, которого Гладстон пытался бы-
ло привлечь как свидетеля своей правоты.
В тем же время и теология с своей стороны выступила в лице
Драйвера, профессора того же Оксфордского университета, про-
тив Гладстона, указывая, что никакого совпадения между хроно-
логическими периодами и библейскими днями творения не суще-
ствует и установлено быть не может и что всякая попытка при-
мирить библейскую теорию с наукой основывается на искажении
и произвольном толковании библейского текста.
Таким образом, рухнуло все здание Гладстона, подорванное
научной критикой Гексли и ортодоксальным теологом Драйвером.
101
Глава 1Г1
Древность человека
L Хронология священного писания
В исследованиях, относящихся главным образом к допросу о
происхождении человека, имеются два пункта, в которые наука
за последнее время одержала решительную победу. Значение этой
победы очень велико; победы Кузы, Коперника и Галилея вряд ли
сыграли большую роль.
Первый пункт касается древности человека на земле.
В вопросе о возрасте нашей планеты и жизни человека на
земле отцы первоначальной христианской церкви нашли в библии
указания на ряд тщательно отмеченных периодов, простираю-
щихся от Адама до разрушения иерусалимского храма, с точным
определением продолжительности каждого периода.
Таким образом, они имели библейскую хронологию — полную,
непрерывную и точную, на основании которой они пришли к еди-
нодушному, разнящемуся лишь в некоторых мелких подробностях
выводу. Некоторые из них, капе например, Ориген, Евсевий, Лак-
танций, Климент Александрийский и большая часть отцов пер-
вых трех веков, основываясь главным образом на варианте библии
семидесяти, полагали, что сотворение человека имело место около
шести тысяч лет до христианской эры. Безусловное подтвержде-
ние этого взгляда они нашли в простом чисто теологическом рас-
суждении: подобно тому, как семь подсвечников «Апокалипсиса»
должны были доказывать существование семи небесных тел, вра-
щающихся вокруг земли, так шесть дней творения означали шесть
тысяч лет- существования земли в ее первоначальной форме; и
подобно тому как первый Адам явился на шестой день, так вто-
рой Адам — христос — явился на исходе шестого тысячелетия.
С другой стороны Евсевий и св. Иероним, основываясь на
еврейском тексте, полагали, что сотворение мира произошло не-
сколько раньше. Этот взгляд был господствующим в христианской
церкви в течение пятнадцати веков.
102
Как просто относились «отцы церкви» к хронологии, можно
иметь из таблиц Евсевия, в которых Моисей, Иисус и Вакх, Де-
бора, Орфей и амазонки, Авимелех, Сфинкс и Эдип являются оди-
наково реальными личностями, с точно установленными годами
рождения и смерти.
Правда, временами между сторонниками более раннего и более
позднего сотворения мира возникали очень серьезные раздоры,
но в общем расхождение между ними, как мы видели, было нё
особенно велико, и можно считать установленным, что в первые
пека христианства «всегда, везде и всеми» признавалось на осно-
вании абсолютного свидетельства священного писания, что мир
был сотворен от 4 до 6 тыс. лет до рождения христа.
Усомниться в этом было равносильно ереси.
В VII в. вопрос о хронологии земли трактовался Исидором
Севильским. Насколько ребяческим было его отношение к этому
вопросу, можно видеть из следующих цитат из его произведений:
«Иосиф жил сто пять лет. Греция начала возделывать злаки».
«Евреи находились в рабстве в Египте в течение ста сорока
четырех лет. Атлас открыл астрологию».
«Дебора, сорок лет. Аполлон открыл искусство медицины и*
изобрел цитру».
Рассуждая таким образом, Исидор пришел к выводу о шести-
тысячелетнем возрасте земли, и мнение это благодаря его авто-
ритету держалось в Южной Европе в течение почти ста лет.
В VIII в. этот вопрос рассматривался Бедой, который, основы-
ва-ясь на еврейском тексте «Ветхого завета», уменьшил возраст
земли на тысячу лет. Это вызвало некоторые протесты со сторо-
ны тех, кто в шести днях творения видел самый убедительный
довод в пользу шеститысячелетнего возраста земли. Но так как
авторитет Беды был очень велик, то мнение его стало господ-
ствовать в Западной Европе.
В XII в. этот взгляд получил подкрепление из нового источни-
ка. Моисей Маймонмд и другие еврейские ученые путем тщатель-
ного изучения еврейского текста пришли к заключению, умень-
шающему возраст человека на земле еще больше, и таким образом
усилили мнение о более коротком, возрасте земли. Это мнение
стало догмой христианской церкви, и Винцент из Бове в своем
«Speculum Historiale» установил сотворение мира за 4 тыс. лет
до христианской эры.
Реформация оставила этот взгляд нетронутым. Привержен-
ность к букве библейских текстов, столь характерная для Лютера,
Меланхтона и других вождей реформации и побудившая их ока-
зать такое противодействие теории Коперника, заставила их
твердо держаться библейской хронологии. Лютер прямо заявил:
«Мы знаем из библии, что больше, чем шесть тысяч лет, мир не
103
существовал». Меланхтон, более точный, установил сотворение I
человека за 3963 года до христианской эры.
Вопрос о библейской хронологии продолжал занимать теоло- 1
гов. Дело дошло до того, что протестантский священник де
Виньрль, в течение сорока лет изучавший библейскую хроноло-1
гию, вынужден был заявить в 1738 г., что он собрал не менее I
двухсот расчетов, основанных на библии, и между ними не было I
двух, которые бы совпали между собой.
Что касается римской церкви, то в 1580 г. было опубликовано ]
по распоряжению папы Григория XIII жизнеописание мучеников, I
пересмотренное в 1640 г. при папе Урбане XIII, и в нем утвер-
ждалось, что сотворение мира произошло за 5199 лет до хри-
стианской эры.
Из людей, посвятивших себя этим хронологическим вычисле-
ниям, особенно сильное влияние на важнейшие христианские на-
роды оказал архиепископ Эшер. В 1650 г. он опубликовал свои <
«Анналы Ветхого и Нового заветов» («Annals of the Ancient and 1
New Testament»); эта книга вскоре стала величайшим авторите- <
том ддя всех говорящих по-английски наций. После тщательного
изучения еврейского текста он установил, что человек был создан j
за 4004 года до христианской эры. Это решение было признано |
окончательным и . было принято как католиками, так и проте- i
стантамй. Меланхтон и Тостат, Лайтфут и Янсен, Сальмерон и
Скалигер, Пето и Кеплер, инквизиторы и реформаторы, иезуиты I
и янсенисты, священники и раввины,— все сошлись на том, что 1
сотворение мира произошло между 3900 и 4004 годом до хри-
стианской эры.
Однако, несмотря на утверждение всех этих авторитетов, от
св. Иеронима и Евсевия до Эшера и Пето, поддерживавших биб-
лейскую хронологию, все же время от времени против последней
возникали возражения даже среди ярых теологов. Источником ,
этих сомнений в правильности библейской хронологии было более
детальное знакомство с египетскими памятниками. В последние
годы XVI в. Скалигер заложил основы более научной трактовки
вопросов хронологии, настаивая в особенности на том, чтобы '
при рассмотрении этого вопроса были приняты во внимание исто- 1
рические памятники Персии и Вавилона и особенно Египта. Более
того, он имел смелость указать на то, что хронологические дан-
ные еврейских священных книг должны быть подвергнуты крити-
ческому рассмотрению при свете египетских и других памятников
•и без давления со стороны теологических взглядов. Однако это
выступление Скалигера не оказало почти никакого действия и
прежде всего на него самого, ибо власть теологических предрас-
судков тяготела над ним столь сильно, что разум его был подав-
лен и он отстаивал теологический взгляд на вопросы хронологии,
104
несмотря на все противоречие последнего с собственными его рас-
суждениями. Недаром один из новейших писателей сказал про
него: «Среди людей с сильным умом, принесших в жертву пред-
рассудкам весь свой разум, Скалигер, быть может, представляет
наиболее разительный пример».
В начале XVII в. Вальтер Ралей в своей «Истории мира» пи-
сал: «Во времена Авраама все известные тогда части света до-
стигли сильного развития... Египет имел великолепные города...
и города эти были построены не из дерева, а из тесаного камня...
Это великолепие свидетельствует о гораздо более древнем про-
исхождении, чем это предполагают до сих пор...» В связи с этими
своими взглядами Ралей высказал себя сторонником варианта «се-
мидесяти толковников», дававшего ему возможность несколько
удлинить возраст человечества на земле по сравнению с обычной,
принятой теологической хронологией.
В некоторых частях Европы придерживаться новых взглядов на
хронологию было весьма небезопасно. В качестве примера крайне-
го давления, оказываемого старой теологической системой на че-
стных ученых, можно привести случай с Ля-Пейрером. Последний
выпустил в середине XVII в. книгу о преадамитах, представлявшую
попытку устранить всевозможные хронологические несогласован-
ности библии допущением существования человека до Адама. Кни-
га была встречена теологами всех стран с большим возмущением;
в течение пятидесяти лет появилось тридцать шесть различных
произведений, посвященных опровержению Ля-Пейрера. Париж-
ский парламент приказал сжечь его книгу, а меклинский архи-
епископ посадил его в тюрьму, где он сидел до тех пор, пока не
отказался не только от своих взглядов, но и от протестантизма.
Не менее серьезна была оппозиция растущей истине и в Англии.
Особенно выдавался здесь Пирсон, ставший впоследствии еписко-
пом честерским. В 1659 году он выпустил трактат о вере, считаю-
щийся классическим трудом теологии, в котором осудил всех счи-
тающих, что возраст земли больше, чем 5600 лет, объявил египет-
ские памятники подложными и призывал всех христиан вернуться
к «непоколебимым устоям духа божьего».
Но, несмотря на все это, новые идеи проникли во все страны
Европы. В 1672 г.. Джон Маршем опубликовал труд, в котором он,
ссылаясь на историю Египта, указывает, что христианские писа-
тели исказили ее в своем стремлении оправдать во что бы то ни
стало библейскую хронологию. Выступление Маршема против гос-
подствующей системы не дало однако больших результатов, не-
смотря на усилия выдающихся историков XVII в., .напрасно ста-
равшихся привлечь внимание к ошибкам еврейской хронологии.
Вера в сотворение человека около 4 тыс. лет до христианской эры
оставалась господствующей в христианстве.
105
Любителям точных дат Лайтфут, вице-канцлер Кембриджского
университета, дал полное удовлетворение, установив, чго сотворе-
ние человека имело место 23 октября 4004 г. до христианской эры,
и девять часов утра. •
Это течение теологической мысли оставалось господствующим
в течение всего XV4II в и перешло даже в XIX в. Еще в 1850 г.
Уилкинсон, один из английских египтологов, заявил, что ему уда-
лось согласовать результаты исслеаований египетских монументов
так, что его хронологические данные вполне совпали с библей-
ской датой ноева потопа.
2. Новая хронология
Но не все исследователи оказались столь гибкими, как Уилкин-
сон. Вскоре появился ряд ученых, совершенно подорвавших свои-
ми изысканиями всю эту теологическую хронологию.
Несмотря на всю уступчивость таких людей, как Уилкинсон,
стало очевидным, что, какова бы ни была принятая теологами хро-
нологическая система, Египет был очагом цветущей цивилизации
в период, предшествовавший ноеву потопу, и чго никакой потоп
не прервал ее ни на одну минуту Удар был тяжелый, но за ним
последовал еще более тяжкий, ибо было доказано, что цивилизация
в Египте началась задолго до эпохи предполагаемого сотворения
человека.
Продолжительный возраст, приписываемый человеческой цргви-
лизации в отрывках Манефона/фиванского писателя III в до хри-
стианской эры, оказался более соответствующим истине, чем дан-
ные геологической хронологии.
Как известно, первый из египетских царей, о которых упоми-
нается в памятниках Нильской долины,—это Мена или Менее.
По указаниям Манефона Мена должен был жить приблизительно
за 6 тыс. лет до христианской эры. Это предположение казалось
сначала совершенно недопустимым, ибо оно находилось в абсолют-
ном противоречит с хронологией священного писания Но вскоре
оказалось возможным изучить более тщательно важные отрывки
первоначального груда Манефона и разобрать неполные надписи;
были открыты списки царей и царских архитекторов в Карнахе,
Сахаре и в двух храмах Абидоса. Не подлежит сомнению, что эги
списки охранялись с большой заботливостью, и интересно отме-
тить, что пари, признанные в настоящее время узурпаторами, от-
сутствуют в этих списках Список царских архитекторов, охваты-
вающий период от Сети до Дария, бросает особенно яркий свет на
хронологические данные. Сравнивая все эти источники, самые осто-
рожные ученые пришли к убеждению, что отрывки Манефона яв-
ляются произведением весьма добросовестного и хорошо осведом-
106
пенного человека. Принимая во внимание всякие смутные периоды
раздоров и междуцарствий, они установили, что Мена царствовал
более чем за 3 тыс лет до христианской эры. Выдающийся фран-
цузский ученый Мариетт относит его царствование к 5004 г.,
Бругш, немецкий ученый египтолог, — к 4500 г., а Мейер, один
из наиболее ученых и осторожных историков древности, считает,
чго оно не могло быть позже 3180 г. Таково же мнение англий-
ских египтологов Сайса и Флиндрес Петри.
Ни один сколько-нибудь мыслящий человек, не зараженный
предрассудками, не может при посещении египетских зал Каир-
ского, Британского или Луврского музеев не видеть в их памят-
никах первых династий результата развития искусства, науки, за-
конов, обычаев и языка, потребовавшего огромного периода вре-
мени до эпохи Мены. Этот вывод становится для нас особенно
обязательным, если вспомнить, как медленно развивается цивили-
зация на первых своих стадиях; ведь мы знаем, что эта медлен-
ность развития задерживает и поныне целый ряд первобытных на-
родов в диком состоянии. К этому надо еще прибавить тот факт,
что египетская цивилизация отличалась особенной косностью, ка-
стовое устройство египетского общества служит одним из доказа-
тельств того, что египетская цивилизация не представляла собой
быстро развивающейся цивилизации.
Что касается вопроса о продолжительности периода, предше-
ствовавшего эпохе Мены, то конечно точно установить этот пе-
риод не представляется возможным. Манефон дает списки великих
людей, живших до этой первой династии; эги списки охватывают
период свыше 24 тыс. лет. Трудно сказать, насколько точна эта
цифра, но во всяком случае нет никаких оснований предполагать,
что она преувеличена. Бунзен говорит, что для развития цивили-
зации до той стадии, какой она достигла в эпоху Мены, потребо-
валось не меньше 10 тыс. лет. Какое из этих утверждений являет-
ся правильным, сказать трудно, но ясно одно: для того чтобы ци-
вилизация достигла такой стадии развития, необходим был огром-
ный период времени, измеряемый десятками тысячелетий.
Этот вывод находит себе полное подтверждение в исследова-
ниях нильского русла. При раскопках по берегам Нила в самых
различных пунктах были найдены остатки гончарных изделий и
других памятников цивилизации и притом на такой глубине, что
нахождение их там можно объяснить только существованием че-
ловека за много десятков тысяч лет до христианской эры.
В довершение этой цепи неопровержимых доказательств древ-
ности человека целый ряд ученых археологов самых различных
народностей немцев, французов, англичан, американцев «и др.—
открыл в последние десятилетия XIX’ в. множество памятников ди-
кого периода египтян, относящихся ко времени задолго до эпохи
107
Мены. Эти памятники были открыты во множестве в самых разно-
образных частях страны, от Каира до Луксора. Памятники эти от-
носятся к категории доисторических орудий, доказывающих суще-
ствование человека в совершенно других частях земли и в гораздо
более отдаленную геологическую эпоху, чем утверждает библия.
К одному из последних и наиболее убедительных открытий, а
именно открытию кремневых орудий в слоях, расположенных зна-J
чительно ниже гробниц первых фиванских царей, и на высоких*
террасах, лежащих значительно выше нынешнего русла Нила, нам
придется еще вернуться ниже. 4
• Впрочем не один Египет, дает нам доказательства полной не-
лепости хронологической системы, покоящейся на священном пи-
сании. Выводы изысканий, сделанных в Египте, находят себе пол-
ное подтверждение в раскопках, произведенных в Ассирии и Ва-
вилоне. «В Британском музее, — говорит проф. Сайс, — можно
видеть огромные высушенные на. солнце кирпичи, на которых вы-
сечены имена и. титулы царей, воздвигших храмы, в которых эти
кирпичи были найдены... Они должны были жить задолго до биб-
лейского потопа».
Этот вывод вскоре был признан не вызывающим никакого со-
мнения. Списки царей и надписи на развалинах храмов,, которые
были некогда воздвигнуты в обширной долине между Тигром и
Евфратом, явились доказательством того, что и здесь существо-
вала цивилизация в эпоху, чрезвычайно отдаленную от той, о ко-
торой говорится в библии.
Таким образом, ассириология вместе с египтологией дали нам
неопровержимые доказательства того, что якобы исторические
сведения, заключенные в священных книгах, не имеют никакой
исторической ценности, а являются дашь изложением всевозмож-
ных мифов и легенд.
108
Глава Vli
Древность человека и доисторическая
археология
I. Громовые камни
Одновременно с тем, как теологическая хронология, основанная
на данных священного писания, разрушалась раскопками в Египте,
Ассирии и Вавилоне, появилась медленно развивавшаяся новая об-
ласть исследований, оказавшаяся еще более роковой для библей-
ской теории.
С очень давних времен при раскопках в земле находили в раз-
личных частях света странного вида каменные массы, то грубо
отесанные, то отполированные. В древние времена наиболее круп-
ные из них принимались за громовые камни, менее крупные за
стрелы, при чем и те и другие считались оружием, брошенным на
землю богами и другими сверхъестественными существами. Отсю-
да возникло отношение к ним как к священным предметам. В Хал-
дее их вмуровывали в стены храмов; в Египте их вешали на шею
умерших; в Индии можно и сейчас видеть на алтарях образцы та-
ких камней, перед которыми возносят моленья и приносят жертво-
приношенья.
Естественно, что эти верования вместе с другими перешли и в
христианскую мифологию. В течение средних веков многие из та-
ких хорошо отполированных камней были почитаемы как боже-
ственное оружие, которое во время «войны на небесах» было пу-
щено ^в ход для изгнания сатаны и его армии; потому-то в XI в.
один восточный император послал в подарок западному «небесную
секиру», а в XII в. реннский епископ заявил, что громовые камни
являются предназначенным богом средством для обеспечения успе-
ха в сражениях, безопасности в море, предохранения от грома и
неприятных сновидений. Даже в XVII в. один французский послан-
ник подарил принцу, епископу верденскому, каменную секиру,
уверяя, что она обладает свойством обеспечить здоровье ее вла-
дельцу.
109
В последние годы XVI в. Михаил Меркати пытался доказать,
что «громовые камни» представляют собой оружие или орудия
первобытных человеческих рас; по неизвестным причинам книга
Меркати была опубликована лишь в следующем столетии, когда
этим вопросом начали интересоваться другие исследователи, выра- '
бота в плие другую теорию, носившую на себе яркую печаты-теоло-
гической мысли Это была теория Толлиуса, который утверждал,
что эти гладкие или шероховатые камни образуются на небе с веря
кающим испарением скопленной в облаках жидкости. В 1715 г,
было сделано открытие, прошедшее незаметным для широкой пуб-
лики, но привлекшее к себе серьезное внимание ученых: в Лондо-
не было найдено большое заостренное кремневое оружие вместе
с костями слона. *
В 1723 г. Жиссье прислал во Французскую академию доклад о
«Происхождении и применении громовых камней», в котором он
привел образцы такого рода камней, доставленных в недавнее время
путешественниками из разных стран света, и указал на сходсгв'о
их с камнями, известными в Европе под названием «громовых кам-
ней». Годом позже иезуит Лафито утвердил эту мысль в умах
ученых, указав в опубликованном им произведении на сходство
между «обычаями туземцев различных внеевропейских стран и обы-
чаями первых обитателей Европы. Таким образом Жиссье и Ла--
фито положили начало науке сравнительной этнографии.
Однако сделать соответствующие выводы из этих открытий по
вопросу о древности человека означало подвергнуть большой опас-
ности их авторов. Так, Монтескье, осмелившийся намекнуть в сво-
их «Персидских письмах» на то, что вселенная имеет возраст го-
раздо больший, чем это обычно предполагается, скоро убедился,
с какой это опасностью связано для его книги, и в последующих
изданиях выпустил это место.
В 1730 г. Махидель прислал доклад во Французскую академию
о так называемых громовых камнях и представил также ряд плит,
показывающих, что это были каменные орудия, употреблявшиеся
людьми в первые эпохи человеческой истории.
В 1778 г. Бюффон высказал в своих «Эпохах природы» уве-
ренность в том, что громовые камни были сделаны первыми люд-
скими расами; но он не настаивал на этом, ибо у него была уже
одна ссора с’ теологией, стоившая ему публичного отречения и
унижения. Вот почему его указание не обратило на себя внимания.
В 1800 г. другой факт привлек к себе внимание мыслящих лю-
дей в Англии. В этом году Джон Фрере представил Лондонскому
обществу антикваров различные кремневые орудия, найденные в
слоях глины возле Хоксн. Что это были орудия, приготовленные
человеческой рукой, в этом не сомневался никто, а так как они
были найдены в крайне глубоки^ слоях, то отсюда был сделан вы-
110
1
iw, что люди, сделавшие эти орудия, жили в весьма отдаленную»
геологическую эпоху Спустя двадцать лет д-р Бэкленд опублико-
и 1л доклад по поводу этих и других такого же рода открытий, сде-
н.игных в наносах и пещерах Доклад этот обратил на себя всеоб- *
щее внимание, но теологи были успокоены тем фактом, что автор'
объявил все эти остатки человеческих орудий в связи с остатками
различных вымерших животных доказательствами ноева потопа.
В 1823 г. Буэ, член Венской академии наук, показал Бюффону
различные человеческие кости, найденные в большой глубине в на*
носах верхнего Рейна, и высказал предположение, что они отно-
сятся к раннему геологическому периоду Кювье это, конечно, от-
рицал. Известно, что Кювье, будучи выдающимся зоологом, был
очень плохим геологом, поведшим геологию по ложному пути К то-
му же он жил в эпоху реакции; это был период восстановления
Бурбонов в лице короля Людовика XVIII. царствование которого
было пропитано духом клерикализма. Поэтому открытие Буэ бы-
ло обойдено молчанием, а Эли де Бомон, ученик Кювье, занявший
его место в руководстве геологической наукой во Франции, ока-
зался еще более ярым противником идей Буэ, чем сам Кюпье.
В 1825 г. английский католический священник Мак Энери/ис-
следуя Кентскую пещеру близ Торквей, нашел человеческие ору-
дия, смешанные с остатками вымерших животных; опасаясь, что
Эти открытия могут подорвать теологическую теорию, он сохра-
нял их в тайне, и они были опубликованы лишь тридцать лет спу-
стя Вивианом.
Царствование Карла X, последнего французского Бурбона, еше
более усилило клерикальную реакцию, достигшую в эту эпоху апо-
гея своего влияния по всей Европе. В коро невском дворце во Фран-
ции заседал комитет церковников, принимая все необходимые ме-
ры для сохранения науки в «здравых» рамках. В Австрии кайзер
Франц опубликовал свое знаменитое обращение к профессорам, в
котором заявлял, что все, что от них требуется, это воспитать
послушных подданных, а кто из профессоров не поставит себе это-
го главной целью своего преподавания, тот будет уволен. В Гер-
мании все многочисленные правители, начиная от короля прус-
ского, будучи послушными орудиями в руках русского императора
Николая, делали все от них зависящее для процветания «библей-
ской науки». В Италии всякий профессор, высказывавший мысль,
в чем-либо несогласную с учением церкви, немедленно увольнялся
со службы. В Англии нал всей наукой царил архидиакон Палей
Конечно, эта реакция не смогла остановить научных исследо-
ваний. В 1828 г. Турналь из Нарбонны открыл в пещере возле Виз
предметы человеческого обихода с частями человеческого скелета
среди костей вымерших животных В следующем году Кристоль
опубликовал отчет о своих раскопках в Гарцских пещерах, где он
111
нашел в положении, не допускавшем мысли, чтобы их впослед- I
стеки трогали, остатки человека, смешанные с костями вымершей
гиены четвертичного периода. Но все эти открытия обходились
• молчанием благодаря влиянию духовенства.
В эпоху конституционной монархии Орлеанской династии ре- I
акционный пресс духовенства несколько ослаб, и мы видим, как ।
открытия стали быстро следовать одно за другим. Памятники че- 1
ловеческой деятельное™ и даже человеческие скелеты, смешан- 1
ные с костями вымерших животных, дали новые доказательства 1
существования человека в эпохи, несравненно более отдаленные,
чем это допускалось теологией.
Через несколько лет реакционное влияние' клерикалов снова j
дало себя почувствовать в области науки. В 1833 г. Шмерлинг ис- <
следовал множество пещер в Бельгии и нашел человеческие черепа I
и кости в тесной связи с костями вымерших животных, вроде пе-
щерного медведя, гиены, слона и носорога; все это было переме- I
шаяо с остатками предметов, приготовленных человеческими ру- 1
ками. Такого же рода открытия были сделаны де Серром во Фран- 1
ции и Лундом в Бразилии. Все эти открытия были встречены край- 1
не холодно духовенством как католическим во Франции и Бельгии, I
так и протестантским в Англии и Голландии. Что касается Шмер- 1
линта, то, будучи терроризован духовенством, он сочинил апологе- ,
тическую теорию, наполовину научную, наполовину теологическую, '
надеясь успокоить ею представителей духовенства.
•Не лучше обстояло дело и в Англии. Чарльз Ляйелль, ставший
спустя чридцать лет столь горячим сторонником исследований до- I
исторических памятников, в это время выступал еще под клери-
кальным знаменем. Известный теолог Коккберн осыпал геологов j
оскорблениями с церковной кафедры, а другие объявляли геологию '
«черной наукой» и «запрещенной областью».
В 1840 г. Годвин Остин представил Королевскому геологическо- i
му обществу отчет о своих открытиях в Кентской пещере близ <
Торквей; он особенно останавливался в нем на человеческих ко-
стях и орудиях, перемешанных с костями слона, носорога, пещер- I
ного медведя, гиены и других вымерших животных. Однако этот
отчет, как и доклад Мак-Энери, представленный на пятнадцать лет
раньше, встретил такое неблагоприятное отношение, что не был ;
даже опубликован.
2. Кремневая утварь и оружие
Середина XIX в. знаменует собой новую эпоху в истории нау-
ки — эпоху, когда все указанные выше открытия должны были J
найти себе истолкование при помощи исследований в другой обла-'
сти. В 1847 г. человек, до того неизвестный в мире науки, а имен-
но Буше де Перт, опубликовал в Париже первый том своего труда
112 «
<i кельтских и додилювиальных древностях, где он рассказывал об
открытии им'многих тысяч типичных инструментов и предметов
вооружения в наносных слоях близ Аббевиля, в северной Франции.
Это открытие приобрело огромное значение, гораздо большее,
чем сначала предполагал сам Буше. Само название его книги пока-
лывало, что он сначала рассматривал открытые им предметы как
принадлежавшие людям, погибшим во время ноева потопа, но вско-
ре оказалось, что они никак не могут служить доказательством
буквальной точности библейских сказаний о потопе, ибо они бы-
ли найдены в террасах, расположенных на большой высоте над ре-
кой Соммой; не подлежит сомнению, что они были отложены там
в эпоху, когда речная система северной Франции весьма сильно
отличалась от того, что она представляла собой в исторический
период.
В течение десяти лет целый ряд геологов работал под его ру-
ководством, производя раскопки в наносах берегов Соммы, и по
истечении этого срока он опубликовал результат всех работ. Труд
его был встречен во Франции сначала «заговором молчания», а за-
тем презрительной оппозицией со стороны ортодоксальных уче-
ных с Эли де Бомоном во главе.
Эта тяжелая, неподвижная оппозиция казалась непобедимой;
противники Буше не пожелали даже считаться с его заявлением,
что он видит в этих остатках доказательство ноева потопа и точ-
ности библейских сказаний. Они инстинктивно чувствовали, как
опасны эти открытия для теологической теории, и были правы.
Сам Буше скоро убедился, насколько безумны попытки объяснить
их согласно теологической теории.
Надо признаться, что Буше сам дал оружие своим противни-
кам. Увлекшись своими открытиями, он пришел к самым изуми-
тельным выводам. Иллюстрации, которыми снабжен последний том
его большого труда и которые якобы показывают человеческие
черты и надписи на некоторых открытых им кремнёвых орудиях,
достойны юмористического сборника; в Национальном музее архе-
ологии в Сен-Жермене под полками, на которых хранятся откры-
тые им предметы, находятся ящики, полные множеством найден-
ных им вещей, которые не имеют никакой ценности, но на основа-
нии которых он составил совершенно недостоверные заключения о
языке, обычаях и религии доисторического человека.
Среди самых ярых противников Буше находился сначала д-р
Риголло, который сам начал производить раскопки в С. Ашеле с
целью опровергнуть данные Буше. Однако при этих раскопках он
нашел орудия такие же, как Буше нашел возле Аббв^я, и убе-
дился, что человек существовал в эпоху наносов. В результате Ри-
голло .стал сторонником научной теории. Такого же рода откры-
тия сделал годом позже Бодри. .
8 Борьба религии с наукой
113
Однако наиболее значительную помощь новая геологическая
теория получила сначала не си стороны французских геологов. По-
следние, отчасти из почтения перед Кювье, не проявили особого
усердия в признании новой истины.
Сильный интерес к новым открытиям проявили англичане. Наи-
более выдающиеся английские геологи посетили места раскопок
и, убедившись, что открытия. Буше, Риголло и других являются
действительностью, признали новую истину и стали ее пропове-
дывать.
После этого у Буше появился новый союзник уже во Франции.
Против доводов Буше и других исследователей пещерных костей
обычно приводили возражение, что найденные орудия могли быть
нанесены туда большими течениями и, следовательно, орудия эти
могли быть совсем недавнего происхождения. И вот в 1861 г. Эду-
ард Ларте опубликовал отчет о своих'раскопках в Ориньякской
пещере, окончательно доказавших существование человека в чет-
вертичную эпоху. Дело в том, что пещера эта еще в доисториче-
ские времена была плотно закрыта камнем у самого входа, та-
ким образом доступ воды в нее был невозможен. И все же в. этой
пещере Ларте нашел кости восьми (из девяти) главных видов жи-
вотных, характерных для четвертичного периода, а на них знаки
режущих орудий и посередине пепел и угли.
Несмотря на всю убедительность всех этих открытий, все же
кое-где находились еще охотники защищать старую теологическую
точку зрения. Тем или иным путем, — говорили они, — стечением
особых обстоятельств произошло то, что эти кости вымерших в
весьма отдаленные времена животных пришли в соприкосновение
со всеми этими человеческими костями и орудиями в столь раз-
личных областях, и поэтому они отказывались признавать челове-
ческие кости принадлежащими к тому же периоду, что и живот-
ные. Рассуждения этих сторонников теологической теории напо-
минают слова Персонса, который утверждал, чло бог создал все-
ленную 5600 с чем-то лет назад, и на вопрос, что же бог делал
до этого времени, отвечал: «Он строил план ада для задающих та-
кие вопросы». Однако, последовавшие вскоре новые открытия при-
вели к молчанию последних сторонников библии. В разных местах.
Франции, Швейцарии и других странах были найдены грубо, но
отчетливо вырезанные на камнях и костях различные виды давно
исчезнувших животных. Эти находки вскоре можно было видеть
во всех главных музеях. Ясно было, что эти камни и кости были
вырезаны жившими тогда людьми. Об этом с несомненностью сви-
детельствовал тот факт, что путешественники, возвращающиеся
из ледяных областей Северной Америки, привозили с собой такие
же изображения современных животных, вырезанные эскимосами
во время длинной арктической зимы.
114
Все эти открытия, неопровержимо доказывавшие, что человек
не только был современником давно вымерших животных отда-
леннейших геологических периодов, но и то, что он в то время
вышел уже из дикого состояния, дали новое направление челове-
ческой мысли. Особенно ясно это обнаружилось в 1863 г., когда
.•1яйелль опубликовал первое издание своего «Геологического дока-
зательства древности человека»; тот факт, что он так долго про-
'пивился новым взглядам, особенно подчеркивал все значение при-
знания им научной теории.
Исследователи занялись поисками доказательств существова-
ния человека в раннюю четвертичную, а может 'быть, и в третич-
ную эпоху. В 1864 г. Мортмлье основал специальный журнал, по-
священный этому вопросу. В 1865 г. в Италии состоялся первый
съезд ученых, посвященный этим исследованиям, распространив-
шимся по всем странам. Исследования бельгийских пещер, нача-
тые Дюпоном в 1864 г., дали Брюссельскому музею 80 тыс. крем-
невых орудий, 40 тыс. костей животных четвертичного периода и
большое количество человеческих черепов и костей, найденных
вместе с этими остатками. Известия о таких же открытиях по-
ступали из Германии, Италии, Испании, Америки, Индии и Египта.
Находки костей и кремневых орудий были сделаны также в
различных местах британских островов. Тщательные исследова*
ния пещер у Брикслэм и Торкаей установили с несомненностью
существование человека в раннюю четвертичную эпоху. Вместе с
тем было установлено существование в Англии периода, предше-
ствовавшего ледниковому или представлявшего промежуток между
различными ледниковыми периодами в Англии, когда обитатели
британских островов представляли собой дикарей, но уже умев-
ших пользоваться грубыми каменными орудиями. Но — что было
еще важнее — доказано было также, что в истории этой эпохи
имела место постепенная эволюция. В верхних слоях пещер были
найдены вместе с остатка,ми северного оленя, переселившегося из
этих областей в более северные и сохранившегося там, каменные
орудия, свидетельствующие о крайне слабом прогрессе культуры.
Под этим слоем обычно лежал другой пласт, в котором остатки
оленя встречаются редко, зато чаще можно было видеть кости ма-
монта, найдены были орудия, приготовленные менее искусно, чем
лежащие в верхних, менее давнего происхождения слоях; наконец,,
в самых нижних слоях, лежащих у дна этих древних пещер, с ос-
татками пещерного медведя и других древнейших вымерших жи-
вотных, находились орудия еще более грубой формы, относящие-
ся к самой ранней стадии цивилизации. Все это ясно свидетель-
ствует о постепенной эволюции человеческой культуры.
Все эти открытия указывали на большую древность человече-
ской расы; вместе с тем они заключали в себе зародыш еще другой
&
115
великой истины, которая имела еще более важные и губительные
последствия для теологического мировоззрения; мы остановимся
на ней подробнее в следующей главе.
Но на этом дело не остановилось. Появились новые доказа-
тельства, свидетельствующие о еще большей древности человека.
Остатки животных были найдены в соединении с остатками чело-
века, что доказывало не только существование человека во вре-
мена еще более отдаленные, чем об этом могли думать самые сме-
лые новые исследователи, но что некоторые из этих ранних перио-
дов его существования обнимали огромные промежутки времени,
охватывавшие климатические изменения, характерные для раз-
личных геологических периодов, ибо вместе с остатками огня и
человеческими орудиями и костями были найдены не только кости
покрытого шерстью мамонта и пещерного медведя, носорога и се-
верного оленя, которые могли быть отложены -там только в пе*-
риод арктического холода, но и кости гиены, гиппопотама, остро-
зубого тигра и других подобных животных, которые могли жить
в этих местах только тогда, когда там существовал жаркий кли-
мат. Соединение этих остатков свидетельствует о том, что чело-
век жил в Англ™ довольно давно и достаточно долго для того, что-
бы пройти через эпохи арктического холода и тропической жары;
эпоху, когда Англия была покрыта сплошными ледниками, прости-
равшимися конечно и на европейский континент; эпоху, когда
Англия была связана сушей с европейским материком, а послед-
ний — с Африкой, что позволяло тропическим животным свободно
переходить из Африки в средние области Англии.
Мы видели, что раскопки, касающиеся существования доисто-
рического человека в Англии и на континенте, производились
главным образом в пещерах; ио существование человека в самый
^шний четвертичный' период нашло себе подтверждение другим,
еще более поразительным путем, а именно—тщательным исследо-
ванием дилювиальных отложений и глубоких песчаных пластов.
Результаты, полученные Буше де Перт, полностью подтвердились
в Англии. Грубые каменные инструменты были найдены на терра-
сах, расположенных на тридцать и более метров над уровнем со-
временного течения различных рек Великобритании, и при обстоя-
тельствах, свидетельствующих, что в момент их отложения реки
Великобритании во многих случаях сильно отличались от нынеш-
них и представляли части речной системы европейского материка.
Исследования, сделанные на возвышенностях, лежащих над Тем-
зой и другими британскими реками, с несомненностью доказали,
что человек существовал на британских островах в то время, ког-
да они были соединены сушей с материком; кроме того эти иссле-
дования доказали, что в эпоху существования человека в северной
Европе большая часть британских островов опустилась на глубину
116
от 1 500 до 2 500 футов ниже уровня Северного океана, а затем
снова поднялась из воды, образуя часты европейского материка,
который в свою очередь составлял одно целое с нынешней Африкой:
Голее того, внимательное изучение земли и ее изменений привело
геологов к убеждению, что эти подъемы и опускания Великобри-
|.1нии и других частей земли не были результатом внезапных ка-
таклизмов, но обычно совершались постепенным и медленным пу-
тем в течение огромных промежутков времени. Такого рода про-
цессы имеют место.и в настоящее время в разных пунктах зем-
ного шара.
Подтверждения этих выводов стали получаться со всех сто-
рон. В Африке были открыты кремневые орудия в плотном песча-
ном слое долины Нила, у Луксора и в высоких холмах позади
Эсне. В Америке открытия доисторических остатков по берегам
Тихого океана и особенно в Британской Колумбии доказали, что
в Новом свете человек существовал в эпоху не менее отдаленную,
чем в Старом.
Еще больше значения этим открытиям древних орудий при-
дали сравнения, сделанные выдающимися физиологами, сравнив-
шими человеческие черепа и кости, найденные в различных мест-
ностях и при обстоятельствах, свидетельствующих о глубокой
древности их.
Такого рода человеческие кости были найдены у Канштадта
возле Штутгарта в 1835 г. и в Неандергале возле Дюссельдорфа
в 1856 г.; позже они были найдены во множестве мест, особенно
в Германии, Франции, Бельгии, Англии, на Кавказе, в Африке и
обеих Америках. Сравнение этих костей между сббой показало,
что даже в ту отдаленную четвертичную эпоху существовало
большое различие рас, а это обстоятельство свидетельствовало о
еще более древнем существовании человека, ибо для развития та-
ких расовых различий требовалось, конечно, очень много вре-
мени. Эти соображения дали новый импульс предположениям о су-
ществовании человека уже в третичный период. Все доказатель-
ства в пользу этого предположения были искусно собраны Мор-
тилле; сторонником этой мысли сделался и прежний ярый про-
тивник ее — Катрфаж, один из самых консервативных антропо-
логов. Эти авторы высказывали твердую уверенность в том, что
человек существовал уже в третичную эпоху, а такой осторож-
ный и консервативный исследователь, ч как Альфред . Рессель
Уоллес, относил происхождение человека к еще более раннему
периоду — к миоцену.
Самым главным доводом, если не окончательным доказатель-
ством существования человека в третичный период был тот факт,
что все многочисленные находки человеческих остатков в самых
различных и отдаленных между собой местностях (от Северной
117
Европы до Южной Африки, от Франции до Китая, от Нью-Джерси
до Британской Колумбии, от Британской Колумбии до Перу) с
несомненностью свидетельствовали, что в самом начале четвер-
тичной эпохи существовали отчетливые расовые различия среди
тогдашних людей, число которых было в то время весьма значи-
тельно. Ясно, что развитие человека в таком количестве и с та-
кими различиями необходимо предполагает существование его
задолго до этого.
Это предположение было подкреплено находками костей, но-
сящих на себе явные знаки режущих орудий, в третичных обра-
зованиях Франции и Италии.
Правда, некоторые особенно осторожные ученые долгое время
считали еще не окончательно доказанным существование чело-
века в третичную эпоху. Но наличие человека в четвертичный
период и они считали несомненным, так что даже некоторые тео-
логи вынуждены были признать этот факт.
Что касается попыток точно установить продолжительность’
различных геологических периодов, то они не дали точных ре-
зультатов. Но на одном они все сходятся: древность человека на
земле значительно превышает тот срок, который установила для
него вселенская церковь «навсегда, всюду и для всех».
• -------------------------------
If; ’
118
Глйва VTIi
Грехопадение человека и антропология
*
В предыдущих главах мы видели, как наука, особенно в XVIII
и XIX столетиях, внесла коренные изменения в вопрос о древно-
сти человека на земле й как от соприкосновения с научными
исследованиями в области геологии и археологии рушилось все
здание библейской хронологии, воздвигнутое сначала первыми
«отцами церкви», затем средневековыми схоластиками и нако-
нец новейшими церковными реформаторами.
В настоящей главе мы намерены дать краткий очерк того,
что сделала антропология (с помощью этнологии) для выяснения
пути эволюции человеческой цивилизации.
В этом вопросе мы также имеем полный переход от старых
воззрений, основывающихся на букве священного писания, к науч-
ным взглядам, покоящимся на неопровержимых фактических до-
казательствах.
С того времени, как человек стал посвящать свое внимание
разрешению окружающих его проблем, по вопросу о жизни и раз-
витии человечества на земле существовало два противоположных
воззрения. Одно заключается в вере в сотворение человека «а
начале времен» в качестве законченного существа, одаренного вы-
сочайшей моралью и с&лой разума, и в последовавшее затем «гре-
хопадение», после которого начался мир зла, труда, печали и
смерти.
Нет ничего более естественного, как такое объяснение суще-
ствования зла в те времена, когда человек не имел никакого пред-
ставления о закономерности, но везде видел одни лишь чудеса.
При таких обстоятельствах такое объяснение является самым
легким, ибо оно соответствует видимости явлений. Это обстоя-
тельство является столь ^же естественным на первых ступенях
развития человека, как и вера в то, что всемогущий творец ве-
шает звезды на твердом небосводе над землей, как фонари, или
скрывает по ночам солнце за горой, или катит планеты вокруг
земли, или посылает кометы в качестве «чудес и предзнаменова-
ний», или позволяет злым духам распоряжаться громом, молнией
119
и бурей, или открывает «^ляби небесные», чтобы выливать на зем-
лю находящиеся над небесами воды и т. д.
В греческой мифологии этот взгляд прекрасно изложен у Ге-
зиода. Согласно его воззрению, первые люди представляли собой
«золотую расу»; подобно богам, они вели жизнь, лишенную забот,
труда и беспокойства; старость была им незнакома; они жили в
состоянии блаженства, недоступные ни для каких болезней; смерть
их походила на сон; к их услугам были все блага мира; плодонос-
ные поля приносили им гглоды и жатвы по первому их требова-
нию; они обладали большими стадами и почитали богов. Так про-
должалось до тех пор, пока не произошло падение, вызванное
человеческим любопытством. Пандора, первая сотворенная жен-
щина, получила ящик, который она, согласно божьему повелению,
не должна была открывать. Она не послушалась и открыла его.
Из него посыпались на. землю печали, болезни и волнения; оста-
лась только надежда.
В римской мифологической поэзии мы находим одно из мно-*
нечисленных выражений этой веры в первоначальный золотой век
у Овидия. у '
Это воззрение, которое мы встречаем в мифах, легендах и
теологиях самых древних народов, перешло от них к евреям, в.
священных книгах которых мы находим полное его изложение..
Что касается христианской церкви, то в начале своего существо-
вания она не придавала большого значения этому вопросу, и толь-
ко впоследствии представление о первоначальном золотом веке
человека стало одной из церковных догм.
Другое .воззрение, как противоположная точка зрения по во-
просу о жизни и развитии человечества на земле, тоже появи-
лось очень давно и заключалось в том, что человечество не упа-
ло из состояния высокого умственного, нравственного и религиоз-
ного развития в более низкое, а, наоборот, медленно поднималось
из самого дикого состояния. В Греции среди философов, совре-
менников Сократа, этот взгляд развивал Критий, изображавший
подъем человека из эпохи дикого животного состояния через пе-
риод развития законов к периоду нравственного развития. Но наи-
более ярким представителем этой теории был Лукреций, давший
изложение ее в своей великой поэме «О природе вещей». Несмотря
на заключенные в ней ошибки, она остается до сих пор одним из
замечательнейших примеров проникновения в историю человече-
ского рода. Взгляд Лукреция на развитие цивилизации, от гру-
бейших зачатков ее до высочайшей достигнутой ею ступени, осно-
вывался на наблюдении и размышлении; это дало ему возмож-
ность установить на ряду с фантастическими положениями ряд
поразительных фактов. Так, например, в одном месте.он гово-
рит: «Первым орудием человека были пальцы, зубы и ногти, а
120
также камни и ветви деревьев. Затем появилась медь, а за ней
Железо». Таким образом Лукреций предсказал одно из плодотвор-
нейших открытий науки, а именно последовательность эпох в
развитии человечества в связи с металлом, служившим для выра-
ботки орудий.
В течение средних веков этот взгляд на развитие человече-
ства оказался в полном забвении. Реформация не внесла никаких
изменений в это положение вещей. С какой изумительной по-
своему невежеству простотой подходили деятели реформации к.
этому вопросу, можно видеть из следующего заявления Лютера
об Адаме и Еве. «Они вошли,— говорит он,— в рай около полу-
дня; затем Ева проголодалась и взяла яблоко; тогда последовало
грехопадение — по нашему расчету около двух часов пополудни».
Но с возрождением науки снова появилась старая забытая исти-
на, и среди преступлений, за которые в начале XVII в. Вакини
был присужден в Тулузе к вырезанию языка и сожжению на«ко-
стре, числилось также и убеждение его в том, что человечество в
течение своего существования на земле прошло долгий путь по-
степенного развития от дикого до культурного состояния.
Однако в том же XVII в. писания Бодена, Бэкона, Декарта и
Паскаля сильно подорвали теологическую теорию «грехопадения».
В самом начале XVIII в. Вико выступил со своей философией
истории, изображавшей постепенное развитие человечества от
варварского, животного состояния до высоких ступеней культу-
ры. В дальнейшем эта мысль стала господствующей в науке о
человеческом обществе.
Наконец, археологи Томсен и Нильсен дали научную класси-
фикацию периодов развития доисторического человека в различ-
ных частях света, установив следующие периоды: древний камен-
ный, новый каменный, медный, бронзовый и железный. Собрав
огромное количество фактов из всех стран света, сопоставив их
между собой и установив взаимную связь между ними, они с абсо-
лютной неопровержимостью доказали, что история человечества
представляет собой не «падение», не переход от золотого века
к худшему, а наоборот, подъем от варварского состояния четвер-
тичной, а может быть, и третичной эпохи до цивилизованного со-
стояния нашего времени.
Первый удар теории «грехопадения» был нанесен, как мы ви-
дели, геологией. Согласно этой теории, которая господствовала,
в христианской церкви от самого,начала ее существования до на-
шего времени, утверждение священного писания, что «смерть во-
шла через грех», было признано историческим фактом, из кото-
рого с необходимостью вытекало, что до того, как змий убедил
Еву вкусить запретный плод, смерть была неизвестна на нашей
планете. Естественно, что когда геология открыла в пластах зем-
121
ли,' относящихся к эпохе задолго до появления человека на земле,
огромное множество хищных животных, занимавшихся истребле-
нием других животных на земле и на суше, и внутри окаменелых
•скелетов многих из них — полупереваренные остатки животных,
то стало ясно, что теологическая теория о появлении смерти во
вселенной лишь в результате грехопадения не может больше при-
знаваться ни одним разумным человеком.
В середине XIX в. учение о постепенном подъеме человече-
ства от дикого первобытного состояния до высоких ступеней
культуры получило сильную поддержку из нового источника.
В последней главе мы видели, что в связи с фактами, доказав-,
шими большую древность человека, возникли новые идеи, касаю-
щиеся развития человека на земле. Правда, противники Буше де
Перт, не будучи в состоянии опровергнуть открытие им в древ-
них слоях земли человеческих орудий, сильно упорствовали в
утверждении о «недоказанности» открытия человеческих костей.
Но торжество их было кратковременно. Ученые стали изучать
с величайшей тщательностью старые находки, к которым при-
соединилось множество новых. В результате этих работ не толь-
ко получила блестящее подтверждение мысль о древности чело-
века на земле, но была установлена новая истина, которая была
встречена врагами науки еще более враждебно, а именно, что
человек не перешел из высокого состояния, в котором он нахо-
дился при своем сотворении около шести тысяч лет назад, в бо-
лее низкое, но наоборот: появившись на земле в период, неизме-
римо более ранний, чем это утверждают сторонники священного
писания, он сначала находился в состоянии, близком к животно-
му, и лишь постепенно и медленно развивался, шествуя вперед
по пути цивилизации.
Остановимся несколько на изложении относящихся сюда
фактов. В 1835 г. проф. Егер нашел среди остатков четвертич-
ного периода, открытых в Канштадте близ Штутгарта, часть че-
ловеческого черепа, поводимому весьма низкого типа.
В 1856 г. в Неандертале, близ Дюссельдорфа, среди остатков
четвертичного периода на дне пещеры был найден другой череп,
также, очевидно, весьма низкого типа. Были сделаны попытки
дискредитировать это открытие так же, как это было сделано по
отношению к канштадтской находке. Но тут последовали новые
открытия: в целом ряде мест были найдены человеческие черепа
столь же низкого типа, Хотя .каждое открытие в отдельности
и оспаривалось врагами науки, все же, сопоставив все открытия
вместе, удалось с несомненностью установить, что в ту отдален-
ную эпоху не только существовала человеческая раса, но что по
типу своего развития она стояла чрезвычайно низко, даже ниже
самых первобытных современных дикарей.
12?
Усилия были удвоены, и в результате были найдены челове-
ческие черепа и полные скелеты самых различных типов в древ-
них отложениях во многих* странах, особенно во Франции, Бель-
гии, Германии, на Кавказе, в Африке и обеих Америках.
Из всех этих открытий скоро стал выявляться факт огром-
ной важности- Черепа ,и кости, найденные в различных местах,
были сравнены между собой, и эго привело к убеждению, что
уже в ту столь отдаленную эпоху люди стояли на различных сту-
пенях развития, и что уже тогда существовали расы с весьма
низкой культурой и расы, достигшие весьма высокой ступени ци-
вилизации. В связи с этим стали очевидными два факта: во-пер-
вых, что для этих продолжительных, медленных процессов дифе-
ренциации потребовались огромные промежутки времени, и, во-
вторых, что путь развития человека от времени его появления на
земле является путем движения вверх, а не вниз.
Еще более поразительное доказательство той же эволюции
получено было из другого источника. В 1829 г. в Цюрихском озе-
ре были открыты сваи и другие древности, свидетельствовавшие
о существовании там некогда человеческих жилищ, стоявших в
воде на некотором расстоянии от берега. Сначала на эти откры-
тия не было обращено должного внимания, и только в 1853 г,
работы в этом направлении были возобновлены, и во многих дру-
гих швейцарских озерах были открыты такие же остатки преж-
них жилищ и среди них — множество других реликвий всякого
рода, свидетельствовавших о степени цивилизации, которой до-
стигли обитатели этих жилищ. Здесь были найдены орудия из
полированного камня и из костей, различного рода глиняная по-
суда, ткацкие изделия, остатки некоторых домашних животных,
различного рода зерна, окаменелый хлеб и множество других
предметов, которые совершенно отсутствовали в предшествовав-
шие периоды. Все это свидетельствует о такой ступени цивили-
зации, которая стояла значительно выше состояния культуры в
пещерную эпоху.
Был открыт еще один весьма важный, хотя на первый взгляд
как бы незначительный, факт. Первые бронзовые орудия часто
были копией каменных; это свидетельствует о том, что камен-
ный век предшествовал бронзовому и развитие человечества шло
от каменного века к бронзовому, а не наоборот.
Эти исследования были дополнены подобными же открытиями
в других странах. Во многих других частях света были найдены
следы озерных жителей. Было установлено, что эти люди стояли
на различных ступенях человеческой цивилизации, но эпоха, в
которую они все жили, лежала между периодом пещерным и исто-
рическим. Чтобы объяснить эту эпоху, историки приводили рас-
сказ Геродота о том, что жители озерных жилищ на озере Пра-
123
сиас находили в них защиту от персидских армий; Сравнитель-
ная этнография установила факт еще более важный, что в настоя-
щее время в различных странах, главным образом в Новой Гвинее
и Западной Африке, существуют племена, живущие в свайных
постройках и употребляющие оружие и орудия, удивительно схо-
жие с оружием id орудиями, найденными в. швейцарских озерах.
С самого начала этих открытий церковники не переставали
делать попытки ослабить действие этих доказательств челове-
ческого прогресса. В качестве примеров приведем две такие по-
пытки, интересные тем, что они предприняты были теологами
двух различных школ. Первая из них связана с именем Соузолла,
опубликовавшего в 1875 г. книгу под заглавием: «Недавнее про-•'
исхождение мира». В этой книге он, основываясь на заявлении
одного выдающегося египтолога (сделанном последним в то вре-
мя, когда все указанные нами открытия не были еще хорошо
поняты), что «Египет представляет собой насмешку над идеей о
веках грубого камня и камня полированного, бронзовом и желез-
ном», утверждает, что Египет со своей высокой цивилизацией
эпохи Мены, со своими расами, кастами, учреждениями, со свои-
ми обычаями, языком, памятниками, со всеми этими свидетель-
ствами эволюции, которая потребовала длинного ряда веков,—
что этот Египет вышел таким сразу из рук творца. «Египтяне,;—
говорит он, — не имели никакого каменного -века; они родились
цивилизованными».
Это рассуждение напоминает такое же рассуждение геолога
Госса, утверждавшего, как мы видели .выше, что бог в неиспо-
ведимых целях перемешал шесть тысяч лет назад земные слои.,
разбросал меж^ду ними ископаемые остатки, как изюм в пудинге,,
почему-то поместил Ниагарский водопад в том месте, где ’он*
находится сейчас, и вообще натворил и нагромоздил во всем мире
кучу всяческих предметов, больших и малых, простых и слож-
ных,—все это для того, чтобы обмануть современных геологов
и заставить их думать, что все это является результатом мед-
ленной и многовековой эволюции.
Все это рассуждение лопнуло, как мыльный пузырь, в тот
день, когда существование доисторического человека в Египте
было доказано открытием каменных орудий в почве Саккары и,
в Гизе, в самом центре египетской цивилизации. Эти открытия
были сделаны в 1867 г. сначала Ворсае, за ним последовали от-
крытия Акселона, Гами и Ленормана, сделанные в 1868 г. В 1872
и 1878 гг. такого же рода открытия были сделаны рядом других
ученых. Но наиболее важное открытие сделано было зимой
1877/78 г. бостонским профессором Генри Хайнсом, извлекшим
из земли в нескольких милях от Каира кучу каменных орудий,
среди которых были кремневые топоры, похожие на топоры, най-
124
денные в отложениях аллювия Ашеля во Франции. Этот факт
свидетельствовал о том, что люди, выделывавшие эти орудия в
Египте, прошли через те же фазы развития, что и люди, жившие
во Франции в четвертичную эпоху. Далее он открыл мастерскую,
где изготовлялись эти орудия, что служило свидетельством того,
что эти орудия не были занесены в Египет извне, но что египтяне
додумались до них под влиянием собственных потребностей. Та-
кого же рода орудия, сходные с орудиями, .найденными в других
странах, Хайнс нашел в других местах в Египте.
Все это с несомненностью доказывало, что за много десятков
тысяч лет до первого периода египетской цивилизации, следы ко-
торой мы находим в памятниках первых династий, люди, жившие
в долине Нила, прошли через те же фазы медленного развития,
начиная от того периода, когда они, едва отличаясь от диких жи-
вотных, защищались при помощи оружия из грубого, неотесан-
ного камня.
Окончательно вопрос был разрешен открытием, сделанным в
1881 г. В этом году генерал Питт-Риверс, президент антрополо-
гического института, и Дж. Ф. Кемпбелль нашли орудия, переме-
шанные с костями зебры, гиены и других животных, переселив-
шихся впоследствии к югу, не только в отложениях аллювия, но
возле Фив открыли кремневые орудия в твердом гравии на глу-
бине около 2 уи. Эти остатки, по выражению Кемпбелля, «неиз-
меримо древнее самых древних египетских храмов и гробниц».
Одновременно исследователями установлены' были геологиче-
ские изменения, потребовавшие огромных периодов времени, и
следы работы человеческих рук, относящиеся к периоду, когда
воды Нила протекали на сотни футов выше нынешнего их уровня.
Все эти открытия раз навсегда покончили с доводами Соу-
золла.
Другое выступление против выводов науки имело место во
Франции. В 1883 г. аббат Амар опубликовал книгу под загла-
вием «Каменный век и первобытный человек» («Age of Stone and
Primitive Man»). Под влиянием выставленных на Парижской вы-
ставке 1878 г. доисторических орудий, расположенных по векам,
он выступает с горькими жалобами против такого рода выставок,
усматривая в них антихристианскую тенденцию, и называет науку
«модным идолом». Он нападает на Мортилле, одного из вождей
французской археологии, с большой яростью; говорит о «яде»,
к лорым пропитаны все книги о доисторическом человеке; жа-
луется, что церковь обнаруживает слишком много мягкости и
деликатности по отношению к таким чудовищным учениям; вы-
сказывает свое глубокое сожаление по поводу уступок, сделан-
ных науке некоторыми церковниками, и предсказывает себе му-
ченический конец от рук людей науки.
125
Такого рода выступления, конечно, не имели никаких резуль-
татов. Несколько более серьезный характер имело возражение
против выводов археологии, сводившееся к тому, что каменные
ножи употреблялись в священном ритуале в Египте при бальза-
мировании, у евреев при обрезании и что таково же могло быть
происхождение открытых при раскопках кремневых ножей. Про-
тив этого возражения ученые археологи выдвинули три сообра--
жения. Во-первых, найдены были, как мы видели, не только ножи,
но и топоры и другие каменные орудия, сходные с таковыми же
орудиями доисторического периода, найденными в Западной Евро-
пе. Во-вторых, эти орудия были найдены в твердом гравии, кото-
рый был отложен в период, очевидно, несравненно более ранний,
чем эпоха Мены. И наконец, в-третьих, применение каменных
орудий в египетском и еврейском ритуале в исторический период
не только не является доводом против продолжительного и мед-,
ленного развития человеческой цивилизации от стадии примене-
ния грубых кремневых орудий до стадии постройки величествен-
ных храмов периода первых династий, но, наоборот, подтверждает
такое развитие. Сравнительная этнология показала, что священ-
ные каменные ножи и орудия египетского и иудейского ритуала
были естественными пережитками предшествующего периода. По
соображениям ритуального характера каменный нож считался бо-
лее священным, чем бронзовый или железный, просто потому, что
он был более древний, подобно тому как в настоящее время в Ин-
дии браминские жрецы зажигают священный огонь не при помощи
спичек или кремня' и стали, но прибегают к способу, применяв-
шемуся на самых низших ступенях человеческой культуры, а
именно — к сверлению куска дерева другим заостренным куском
такого же дерева.
Совокупность всех этих фактов совершенно неопровержимо
доказывает как древность человека на земле, так и постепенную
эволюцию его от низших, граничащих с животным состоянием
ступеней культуры до современных достижений цивилизации. От-
крытия, сделанные во второй половине XIX в. в Ассирии, устано-
вили, что церковное учение о «падении человека» представляет
собой не что иное, как сказание, заимствованное евреями из древ--
них халдейских легенд и перешедшее от них к христианству.
Глава IX
• От „властителя сил воздуха**
к метеорологии
I. Развитие богословской теории
Народные верования классической древности касательно бурьг
грома и молнии получили свое выражение в мифах, изображаю-
щих Вулкана — выковывающим громовые стрелы, Юпитера—•
бросающим их в своих врагов, Эола — передающим Энею ветры,,
завязанные в мешке, и т. п’ Попытку дальнейшего развития этих
взглядов в теологическом духе мы находим в утверждении Пифа-
гора, что молнии имеют целью устрашение осужденных в пре-
исподней.
Но уже в очень ранний период мы встречаем зачатки науч-
ной точки зрения. В Греции ионийские философы считали, что
такие явления подчинены определенным законам. Платон, Аристо-
тель и многие менее видные греческие философы пытались объ-
яснить их естественными причинами. Их объяснения, хотя и гру-
бые, все же основывались на наблюдении и размышлении. В Риме
Лукреций, Сенека, Плиний и другие, как ни ошибочны были их
утверждения, заложили основы научной точки зрения. Но после
того как христианство стало господствующим, развитие научного
мировоззрения приостановилось. Новые вожди человеческой мысли
нашли основу нового учения — или вернее видоизмененного ста-
рого воззрения — в библии, признанной ими священной.
Конец научной эволюции, основывавшейся на наблюдении и
разуме, и начало церковного учения, основывавшегося на букве
священного писания и теологии, можно проследить в речах «от-
цов церкви» в первые века христианства. Тертуллиан предпола-
। ал, что различные места священного писания доказывают тожде-
i гво молнии с адским пламенем. Этот взгляд переходил из поко-
яения в поколение и держался тем упорнее, что находил себе под-
держку в том факте, что во время бурь нередко дает себя чув-
» гвовать запах серы. Св. Амвросий считал, что гром происходит
127
от того, что ветры прорываются через твердый свод; в подтвер-
ждение этого взгляда он ссылался на одно место у пророка Амоса,
где говорится о том, «кто устраивает громы». Невидимому, он •
имел некоторое представление об истинной причине дождя, но он
находился в тисках всевозможных библейских текстов. Он при-
дает много значения небесному своду в качестве твердой наруж-
ной оболочки вселенной.
Основной принцип, в согласии с которым создавались и раз-
вивались все эти теологические теории, был яснее всего провоз-
глашен миру св. Августином в знаменитой формуле: «Ни одно
положение не может быть принято, если оно не имеет за собой
авторитета священного писания, ибо этот авторитет больше, чем
все силы человеческого ума». Поэтому ни одно сочинение не счи-
талось здравым, если оно не было проникнуто духом этого поло-
жения и в точности не соответствовало букве его. А если к этому
прибавить, что священные книги заключали в себе массу ошибок,
сделанных при переписке, и что церковники рассматривали эта
книги через призму всевозможных суеверий и предрассудков, то
легко себе представить, каким тяжелым бременем лег этот прин-
цип на развитие человеческого ума.
В VII в. епископ севильский Исидор придерживался того взгля-
да, что «воды над небесным сводом» находились ниже верхнего
неба, но выше низшего, ибо в 148-м псалме они упоминаются 1
после небесных тел и «неба небес», но перед земными
элементами.
В своих рассуждениях о метеорологических явлениях приро-
ды — радуге, дожде, граде, снеге и морозе — Исидор обнаружи-
вает большую силу мысли, и можно предполагать, что если бы он
не находился в тисках церковной теории, он мог бы многое еде- :
лать для настоящей науки.
Приблизительно через столетие на другом конце Европы по-
явился второй ученый теолог, оказавший самое сильное влияние
на теологическую мысль средних веков. Это был Беда Достопо-
чтенный. В основе его теории также лежит общепринятая идея
о «небесном своде» и «водах над небесами», заимствованная из
«Книги бытия». Небесный свод, согласно его воззрению, имеет
сферическую форму и состоит из вещества нежного и огненного.
«Температуру верхних небес,— говорит он,— населенных анге-
лами, бот умеряет при помощи льда, дабы они не воспламенили
низших». Что касается вод, расположенных над небесным сводом
ниже духовных небес, но выше всех телесных созданий, то о них
он говорит: «Некоторые полагают, что они были запасены для
потопа, другие же думают, что они имеют целью умерять огонь
.звезд». Далее он ведет длинные рассуждения о различных эле-
ментах и силах природы и, наконец, останавливается на вопросе
.128
и воздухе. О последнем он говорит, что верхний ясный воздух
находится над небесами, в то время как нижний, грубый, с влаж-
ными испарениями, исходит из земли; в этом именно воздухе
образуются молнии, град, снег, лед и бури. Главным доказатель-
ством служит у него ссылка на 148-й псалом.
Авторитет Беды был так велик, что почти все анонимные пи-
сания последующих веков, касающиеся этих вопросов, приписы-
вались ему. В одном из таких апокрифических трактатов была
сделана попытка пролить новый свет на источники вод над небе-
сами, при чем в основание всех рассуждений кладется видение
об. Петра, заключающее в себе животных, спущенных с неба. Дру-
гой такой трактат является еще более любопытным, так как он
старается объяснить землетрясение и морские приливы при по-
мощи левиафана, упоминаемого в священном писании. Вот это
место: «Некоторые утверждают, что на земле находится левиа-
фан, хвост которого расположен таким образом, что он иногда
подвергается ожогам от солнца, тогда левиафан поворачивается,
чтобы схватить солнце; от этого гневного движения сотрясается
земля. Иногда он выпивает такое огромное количество воды, что
когда он ее выпускает из себя, это отражается на состоянии
вод во всех океанах». И эта теологическая теория, объясняющая
таким образом морские приливы и отливы, получила весьма ши-
рокое распространение.
В массе этих приписываемых Беде писаний мелькают иногда
искры подлинного научного духа, которые однако быстро гаснут
и не получают дальнейшего развития вследствие необходимости
согласовать все с буквой священного писания.
В течение многих веков авторитет Исидора и Беды считался
неоспоримым. Их учение было переведено на все языки и вбива-
лось в головы верующих при помощи бесчисленных_.руководств
и катехизисов. Но во второй четверти XII в. некий священник
Гонорий написал несколько сочинений, свидетельствовавших о не-
котором, хотя и весьма ничтожном, прогрессе в этой области че-
ловеческой мысли. Явление дождя он объяснял рационально и
почти в полном согласии с современной наукой; менее удачным
является его объяснение молнии, но и здесь он утверждает, что
это «не камень, как многие думают». В своих писаниях он обна-
руживает силу и независимость мысли, но он остается одиноким,
ибо поток теологического мышления был слишком силен и по-
глощал все.
В XIII в. наиболее крупный авторитет того времени в области
теологии Альберт Великий, епископ Ратисбонюкий, сделал попыт-
ку примирить умозрения Аристотеля с теологическими воззре-
ниями «отцов церкви». В этом отношении он пошел дальше ме-
теорологических взглядов своего знаменитого учителя. «Мол-
9 Борьба религии с наукой
129
ния,— говорит он,— не представляет собой простой огонь, но
является продуктом черных туч, содержащих много грязи, кото-
рая под влиянием огромной жары образует огненный черный или
красный камень, падающий с неба и сокрушающий все на своем
пути». Такие камни он якобы видел собственными глазами».
Монахи-энциклопедисты позднего‘ средневековья мало что
прибавили к этим теориям. Мы наблюдаем у них только все бо-
лее возрастающую почтительность к Аристотелю, при сохране-
нии авторитета Исидора и Беды в объяснениях священного писа-
ния. Аристотель трактуется ими как отец церкви; все внимание
обращено только на то, чтобы соблюсти великое правило св.
Августина. При этом условии авторитет -Аристотеля все более и
более растет, Беда и Исидор отодвигаются на задний план, и по-
ложения Аристотеля считаются священными почти наравне с тек-
стом священного писания.
Любопытный пример затруднений, с которыми теологи встре-
чались в своем стремлении примирить научные теории Аристо-
теля с буквой священного писания, представляет вопрос о радуге.
Заслугой Аристотеля является то, что его выводы относительно
радуги, хотя и ошибочные, все же основываются на тщательном
наблюдении и вытекают из логических рассуждений. Между тем,
его христианские комментаторы, стремясь, с одной хтороны,
принять точку зрения Аристотеля, были связаны, с другой, необ-
ходимостью не отступать от библейского взгляда, по которому-
бог создал радугу как знамение Ною, что потопов на земле боль-
ше не будет. Даже-, такой мыслитель, как кардинал д’Айи, геогра-
фические работы которого так много помогли впоследствии Ко-
лумбу, стал в недоумение перед этой задачей. Утверждая, что
бог один может разрешить ее, он допускает, что до потопа ни
одно облако не занимало такого положения по отношению к
солнцу, чтобы образовалась радуга.
Таковы были главные характерные попытки, которые делала
теология в течение почти четырнадцати веков к созданию метео-
рологической науки, согласованной полностью с указаниями свя-
щенного писания. Но эти усилия имели целью создать главным
образом основу для общей теории явлений. Оставалась еще необ-
ходимость объяснить целый ряд частных явлений, и здесь-то тео-
логической мысли представилась арена для еще более усиленной
деятельности.
С одной стороны, эти явления приписывались всемогущему
богу, с Другой — сатане. У первых «отцов церкви» мы постоянно
находим упоминание о божьем гневе как о причине молний, бурь
с градом, ураганов и т. п.
В первые годы христианства мы видим любопытную борьбу,
между христианством и язычеством в этом пункте. К концу II
130
। голетйя император Марк Аарелий, спасая Империю, вел войну
с населением нынешней Венгрии. Во время решающего сражения,
исход которого не был еще ясен, внезапно наступила сильная
буря, ударившая в лицо врагам римлян. Римские войска сумели
и использоваться этим обстоятельством, и Марк Аврелий одержал
решительную победу. И вот, сторонники каждой из религий,
Представ ленной в римских войсках, стали утверждать, что буря
пыла послана именно их богом. Язычники настаивали, что это
Юпитер под влиянием молитв его приверженцев послал бурю (на
«дном римском памятнике можно еще и теперь видеть изображе-
ние олимпийского бога, низвергающего на врагов римлян с от-
крытых небес молнии и бурю с дождем). Христиане же утвер-
ждали, что бурю послал Иегова под влиянием их молитв. Тертул-
лиан, Евсевий, Григорий Ниский и св. Иероним были среди тех,
кто настаивал на чудесном характере этого метеорологического
явления, при чем в своем увлечении они не останавливались и пе-»
ред извращением фактов.
С течением времени «отцы церкви» находили в подкрепление
этого своего взгляда все больше и больше текстов из священных
книг, еврейских и христианских; только место Юпитера у них
занял всемогущий бог библии и евангелий. В-средние века этот
взгляд стал общепризнанной истиной для верующих; эта теория
получила дальнейшее развитие в сторону определения специаль-
ных грехов, за которые посылалось такое наказание. Так, на-
пример, флорентийский историк Виллани приписывал наводнение
и пожары «слишком большой заносчивости города Флоренции и
неблагодарности ее граждан по отношению к богу», что, по мне-
нию одного -позднейшего историка, должно было означать «недо-
статочность внимания к религиозным обрядам».
В XIII в. цистерцианский монах Цезарь Гейстербах популя-
ризировал эту теорию в центральной Европе. Его богатое -собра-
ние анекдотов, которые должны были служить иллюстрацией для
религиозных истин, было в течение трех веков излюбленным чте-
нием монахов в свободное время и оказало большое влияние на
। оологическую мысль последних столетий средневековья. В этом
произведении он приводит несколько случаев применения богом
молнии как для награды, так и для наказания. Так, он рассказы-
вает, как ключник его собственного монастыря был спасен от
рук грабителя ударом грома, который внезапно раздался на небе
и ответ на его молитву, напугал грабителя и таким образом спас
его; как в одном саксонском театре молния убила двадцать ч-ело-
пек, пощадив находившегося тут же священника, и не потому, что
ин был меньшим грешником, а из уважения к его сану; Цезарь
рассказывает нам историю тревского священника, пораженного
молнией в собственной церкви в то время, когда он звонил в ко-
и*
131
локола, чтобы удалить бурю; молния раскрыла грехи этого Свя-
щенника, так как она сожгла его одежду и истребила некоторые
части его тела, показав, что грехи, за которые он потерпел на-
казание, заключались в тщеславии и невоздержанности.
В начале XVII в. еписко-п Майоли в южной Италии написал
большое произведение «Каникулярные дни» (Dies canicularii),
которое в течение ста лет оставалось излюбленной энциклопе-
дией в католических странах. Говоря о громе и молнии, он срав-
нивает их с бомбами, бросаемыми против злых, и утверждает, что
громовая стрела представляет собой «испарение, сгущенное и
спекшееся в камень», и что «не может быть сомнения, что из
всех орудий божьей мести громовая стрела является главным»;
что при помощи этого орудия был истреблен Сеннахериб и его
армия; что и Лютер в юности был предупрежден молнией против
отпадения от католической церкви; что богохульство и наруше-
ние субботы являются теми грехами, за которые это наказание
специально посылается. Спустя пятьдесят лет иезуит Штенгель
цаписал четыре толстых тома для развития этих мыслей. Три главы
в них посвящены грому, молнии и бурям. Само собою разумеется,
что автор считает их работой дьявола, «но,— говорит он,— по-
следний может действовать лишь с разрешения бога, и гром
является всегда божественным перстом, поражающим лишь греш-
ников, характер же наказанного греха определяется пораженными
органами». Спустя несколько лет в протестантской Швабии па-
стор Георг Нубер выпустил книгу «проповедей о погоде», в кото-
рой он подробно рассматривает все виды метеорологических явле-
ний: бурю, наводнение, засуху, молнию и град. «Все эти явле-
ния,—говорит он,—посылаются богом за людские грехи, при
чем молния и град являются специальными наказаниями за пять
особых грехов, а именно за нераскаяние, неверие, пренебрежение
к исправлению церквей, обман в уплате сборов духовенству и
угнетение подчиненных». Все эти свои утверждения он подкреп-
ляет массой библейских текстов.
Это учение, одинаково принятое католиками и протестанта-
ми, породило кучу молитвенников против дурной погоды, из ко-
торых некоторые обнаруживают поразительное знакомство со
всевозможными метеорологическими явлениями.
В конце первой четверти XVIII в. швейцарский профессор ма-
тематики Шейхцер опубликовал свою «Священную физику», н
основе которой лежал библейский текст, причем он заявил, что
буря, молния, гром и т. п. являются в буквальном смысле гласом
божьим. Не лучше обстояло, дело и в Америке. Типичным при-
мером такого рода выступлений может служить собрание про-
поведей Инкриз Матзера, в котором он говорит: «Когда проис-
ходят сильные бури, то нередко в этом деле принимают участие
132
ангелы... и иногда злые демоны». Приведя несколько примеров
богохульников, пораженных молнией, он говорит: «ничего не
может быть опаснее для смертных, как относиться с пренебре-
жением к страшным предзнаменованиям, особенно к страшным
бурям».
Несмотря на все успехи науки, мы встречаем еше в 1879 г.
ио Франции епископа Верденского, утверждающего, что засуха
поразила его округ за несоблюдение праздничного отдыха.
На ряду с этой теорией, приписывавшей все нарушения метео-
рологических явлений божьей воле, уже с ранних времен начала
развиваться еще другая теория, обошедшаяся человечеству очень
дорого. Вряд ли существовало когда-либо учение, которое причи-
няло бы целым народам и в течение многих веков столько физи-
ческих и умственных страданий. Мы перейдем теперь к рассмо-
трению этой теории, убедимся, какие ужасные результаты имела
она для человечества, и увидим, как наука ее уничтожила.
2» Буря как проявление действий дьявола
В то время как «отцы церкви» и ученые теологи старались
вывести метеорологическую науку из священных книг, в Европе
окрепла масса традиций и привычек, возникших еще во времена
язычества, и хотя те или иные теологи делали по временам ho-
пытки выступить против этих традиций, все же, в конце-концов,
теология в целом их восприняла и освятила авторитетом церкви.
Язычникам Римской империи, как и северным варварам, не
так трудно было доказать могущество нового бога, как трудно
было убедить их в бессилии старых богов. Вера в чудеса новой
религии скорее увеличивала чем уменьшала веру в чудеса ста-
рой, и церковь кончила тем, что перестала их отрицать, но стала
приписывать их дьяволу. Юпитер и Один были переведены в ка-
тегории слуг сатаны, которому они передали все свое прежнее
могущество. Конечно теологи не преминули открыть в священ-
ном писании подавляющее доказательство правильности этих
своих взглядов. Особенно большое значение придавалось библей-
скому выражению: «боги язычников суть дьяволы». Подкреплен-
ное этим и многими другими библейскими текстами, учение это
вскоре превратилось в одну из догм христианской церкви, кото-
рая сохранила всю свою силу вплоть до конца XVII в.
Могущество древних божеств в особенности отождествлялось
С атмосферными явлениями. В ударах грома римлянам слышался
голос Юпитера, а тевтонцам — Тора.
Таким образом тем, кто верил в то, что дождь или солнечное
сияние являются ответом на их молитвы, предстояло сделать
лишь один шаг к восприятию той мысли, что несвоевременные
133
бури или засухи, наступающие несмотря на самые искренние их
моления, являются плодом рук главного врага рода человече-
ского — «властителя сил воздуха».
Знаменитым «отцам церкви» нетрудно было найти подтвер-
ждение этого учения в священном писании. Св. Иероним заявил/
что воздух полон бесов, основывая это свое утверждение на раз-
личных текстах из Исайи и послания к ефесянам. Св. Августин
считал это положение не подлежащим никакому сомнению.
В течение средних веков это учение о дьявольском происхо-
ждении бурь значительно укрепилось. Беда твердо верил в него
и приводил много рассказов в его доказательство. Фома Аквин-
ский подтверждал его, высказавшись следующим образом: «Дожди-
и ветры... могут быть вызваны демонами». И в другом месте:
«Догмой веры является положение, что "демоны могут вызывать
ветер, бури и огненный дождь с неба».
Альберт Великий проповедывал то же учение. Францисканец
Бонавентура, который пользовался большим авторитетом в церк-
ви и которому Данте отвел особенно почетное место в раю, уси-
ленно защищал это учение. Его восприняли поэзия и живопись,'
которые много способствовали его развитию. Данте запечатлел
его в своих стихах, а Бордоне — в одной из своих картин в Ве-
неции, изображающей наполненный демонами корабль-, прибли-
жающийся к Венеции, и св. Марка, св. Георгия и св. Николая, на-
падающими на это судно и рассеивающими дьявольский экипаж.
Папы неоднократно санкционировали это учение, которое,
распространяясь, впитало в себя множество местных суеверий,
благочестивых фантазий и всякого рода доводов, рассчитанных
на воздействие на воображение масс.
Наивысшего своего развития это учение достигло в XV,
XVI и XVII вв., когда , оно получило свое выражение в много-
численных трактатах ученых теологов как католической, так
и реформатской церкви и дало свои плоды в виде инквизицион-
ных камер и эшафотов во всех христианских странах. В эпоху
реформации и в следующие два столетия католическая и проте-
стантская церковь соперничали между собой в развитии этой тео-
рии. Джон Экк, знаменитый противник Лютера, выпустил в свет
снабженное примечаниями издание «Физики» Аристотеля, кото-
рое долгое время пользовалось большим авторитетом в немецких
университетах. Хотя в тексте об этом учении не говорится ни,
чего, но рисунки, изображающие земную атмосферу, чрезвычай-
но наглядно показывают, как среди туч средних слоев воздуха
царствуют демоны.
Лютер со своей стороны защищал это учение с еще большим
усердием. Он утверждал, что сами ветры являются не чем иным,
как добрыми или злыми духами, и что камень, брошенный в из-
134
цветное болото на его родине, должен вызвать страшную бурю?
гак как там содержатся в заключении демоны.
К концу того же века католики и протестанты встретили
песьма благожелательно произведение Дельрио. В этом сочине-
нии власть демонов над стихиями доказывается прежде всего
ссылками на священное писание, где сказано, что «'Сатана ниспо-
слал огонь С' неба для уничтожения слуг и стад Иова, и что он
вызвал сильный ветер, который уничтожил сыновей и дочерей
Иова, когда они праздновали». Далее, Дельрио указывает на еди-
нодушное мнение всех «отцов церкви», что это было*сделано са-
мим сатаной, при чем он обращает особенное внимание на тот
факт, что одна из казней египетских, а именно град, была со-
творена/ по ясному выражению библии, злыми ангелами. Цитируя
«Апокалипсис», он указывает, что четыре ангела стоят в четырех
углах земли, сдерживая ветры и не давая им t причинить боль-
шого вреда людям; особенно подчеркивает он тот факт, что са-
тана назван апостолом «властителем сил воздуха». В заключение
qh в подтверждение всей этой теории приводит многочисленные
ссылки из произведений «отцов церкви» — Климента, Августина,
Иеронима и Фомы Аквинского.
Это учение пропагандировалось не только в толстых сочи-
нениях, но и в многочисленных брошюрах и народных картинах.
В «Compendium maleficarum» итальянского монаха Гуаччи, ко-
торое является, быть может, наиболее занимательным произве-
дением из всей литературы о колдовстве, можно видеть ведьму,
которая собственной персоной несется через облако на дьяволь-
ском козле, в то время как под ней бушует буря; мы находим там
также коллекцию анекдотов, по большей части современных, ко-
торые имеют целью подтвердить это учение.
Первым и наиболее естественным средством против этой ра-
боты сатаны является молитва, и в христианских литургиях мы
находим множество соответствующих молений, из которых неко-
торые сохранились и до сих пор. Весьма распространена рыла
нижеследующая формула, приписываемая папе Григорию XIII:
«Я, апостол Христа, повелеваю вам, злые духи, вносящие волне-
’ иие в эти облака, немедленно их оставить и рассеяться по диким
и необитаемым местам, дабы вы не причиняли больше вреда ни
людям и ни чему бы то ни было, что создано для пользования
человека...». Это заклинание звучит конечно очень мягко по сра-
внению с некоторыми позднейшими заклинаниями, вроде, на-
пример, следующего: «Все присутствующие встают,, и священник,
подымая взоры к тучам, произносит следующее: «Я заклинаю
нас, проклятые бесы, осмелившиеся воспользоваться для своих
нечестивых целей силами природы, созданными богом'для пользы
людей, дерзнувшие приводить в действие ветры, собирать испд-
135
рения, образовывать тучи и сгущать их в град... Я заклинаю вас,
дабы вы прекратили начатую вами работу, растворили град, раз-
веяли тучи, рассеяли испарения и остановили ветры». Далее ри-
туал требует, чтобы на открытом месте был зажжен большой
огонь, над которым должно быть сделано крестное знамение, при-
сутствующие должны петь 114-й псало-м, и в огонь должны быть
брошены дурно пахнущие вещества вроде серы и вонючей камеди;
последнее, очевидно, для того, чтобы «выкурить» сатану.
Всюду стало появляться множество руководств для заклина-
ний— от толстых фолиантов до небольших книг. Среди послед-
них особенно замечательно руководство итальянского священ-
ника Локаделл'и, носящее несколько длинное название? «Закли-
нания наиболее могущественные и действительные для рассеяния
воздушных бурь, поднятых демонами по собственному почину или
по желанию какого-либо слуги сатаны».
Учение о заклинаниях было полностью воспринято реформа-
цией. Лютер сильно поддерживал его и в качестве наиболее дей-
ствительного средства против грома и молнии рекомендовал пер-
вую главу из евангелия от Иоанна, указывая, что ему самому не-
редко удавалось прогонять бурю при помощи одного только
крёстного знамения.
Но так как заклинания все же не всегда оказывались дей-
ствительными, то искали других средств, и в особенности фети-
шей различного рода. Одним из первых образцов этого рода мо-
жет служить приказ, данный, как передают, папой Александром I,
о хранении святой воды в церквах и спальнях для сохранения их
от демонов. Другое средство защиты найдено было в различных
реликвиях. Весьма действительным средством считались также
так называемые «билеты зачатия», продававшиеся кармелитскими
монахами. Они заключали в себе формулу, написанную на освя-
щенной бумаге и обладавшую способностью прогонять демонов.
Предполагалось также, что такой билет, зарытый в поле, служил
защитой „от непогоды и вредных насекомых.
Но наиболее прославленным средством считался в течение
веков «Agnus dei», кусок освященного собственной рукой папы
воска, изображавший эмблему хорошо известного «божьего агн-
ца». Это изображение обладало столь чудотворной силой, что
папа Урбан V считал три таких изображения весьма достойным
даром для греческого императора. В латинских виршах, пере-
числяющих достоинства этих изображений, на первом месте
с таит их метеорологическое действие, так как особенно подчер-
кивается их способность рассеять ером. Приписанное им папой
Урбаном V действие, нашедшее себе выражение в литургических
песнопениях, сильно способствовало распространению, их по всей
136
Гвропе и проникновению их глубоко в народные массы. Они счи-
тались наиболее могущественным средством против града, чумы»
бурь, пожаров и колдовства. Это дело считалось настолько важ-
ным, что в 1471 г. была выпущена папская булла, согласно кото-
рой производство и продажа этого фетиша были признаны пра-
вом только самого папы, который исполнял соответствующую
торжественную церемонию лишь в первый и седьмой год своего
папства.
Другое излюбленное духовенством средство для борьбы с воз-
душными Стихиями заключалось в уличных процессиях со статуя-
ми, рели<к1вия1ми и священными эмблемами. Однако не всегда это
средство оказывало действие. Так, церковная хроника передает,
что однажды в Льеже в XIII в. такая процессия, повторенная три-
жды, все же не привела к желанной цели, а именно не вызвала
дождя. Стали искать причину и, наконец, нашли ее: оказалось,
что забыли захватить с собой изображение богоматери. Ошибка
была исправлена, процессия возобновилась, сопровождаемая пе-
нием священных песен, и немедленно полил такой дождь, что
участники процессии должны были разбежаться по домам, чтобы
укрыться от потоков воды.
У католиков такого рода процессии сохранились до настоя-
щего времени. И сейчас нередко можно встретить на улицах ка-
толических городов торжественные шествия со статуями и ре-
ликвиями святых. Некоторые из этих святых специализировались
на хорошей погоде, другие — на дожде.' Шартрский собор счи-
тается у верующих католиков особенно счастливым, так как он
владеет различными реликвиями св. Торена, специалиста против
засухи, и св. Пиата, не меньшего специалиста против слишком
большого обилия дождей. В некоторых областях, где святых при-
водится экономить, один и тот же святой служит попеременно
то против засухи, то против дождей. Наилучшей защитницей
против бурь считается обычно св. Варвара. Впрочем, в некоторых
французских областях у нее имеются соперницы. Так, например,
в Лиможском округе такой защитницей является Кронская божья
матерь, ибо случилось однажды, что когда вся окружающая мест-
ность сильно пострадала от градобития, в Лиможской области,
патронессой которой считается указанная богоматерь, не выпало
ни одной градинки.
Но наиболее употребительным средством против силы воздуш-
ных стихий считается звон освященных колоколов.
Этот обычай начался еще во времена Карла Великого; сохра-
нилось еще им изданное запрещение принятого в то время кре-
щения колоколов и навешивания на них различных реликвий для
Ващиты от градобития; но даже сам Карл оказался бессильным
против средневековых суеверий. Вскоре для этого обычая были
137
найдены теологические основания, и -в 968 г. папа Иоанн XIII сам
крестил большой колокол своей соборной-церкви в Латеране, на-
звав его своим собственным именем.
Эта идея развилась очень быстро, и мы видим, как она вскоре
стала пропагандироваться в толстых томах, в многочисленных
проповедях и в огромном количестве надписей, <вырезывавшихся
на самых колоколах. Эту отрасль теологической литературы
можно еще и поныне изучать на огромном количестве колоколов'
в Европе. Один колокол в Базеле носит надпись: «Ad. fugandos
demones» («Для обращения в бегство демонов»). Другая надпись
на колоколе одной церкви в Лугано гласит: «Звон этого колокола
побеждает бури, прогоняет демонов и призывает людей». На од-
ном из колоколов в Эрфурте мы читаем, что он «предохраняет,
от молнии и злых демонов». П.дпись на колоколе одной иезуит-
ской щеркви в университетском городе Понт-а-Муассон гласила;
«Они хвалят господа, рассеивают тучи, обращают в бегствог де-
монов и призывают народ». Эта 'Надпись датирована 1634 годом.
Это учение, естественно, йородило целый ритуал освящения,/
и крещения колоколов превратились в чрезвычайно важные цере-
монии, во главе которых стояли нередко папы, короли и прелаты.
Когда в 1824 г. в Версальском соборе были повешены четыре
новых колокола взамен четырех разрушенных Великой француз-
ской революцией, то крещение их сопровождалось весьма торже-
ственной церемонией, во главе которой находились Людовик XVIII
и герцогиня Ангулемская.
Чтобы придать больше силы таким крещениям, иногда ори-,
менялась иорданская вода-.
При крещении колоколов произносились молитвы, вполне от-
вечавшие дух-у этих крещений. Так, обряд крещения в Париже*
заключал в себе молитву следующего содержания: «Когда бы ни
зазвучал этот колокол, пусть он прогонит все дурные влияния
нападающих духов, ужас их появления, бег вихря, удар молнии,
вред грома, бедствия бурь и все' духи ураганов». В другой молитве,
выражено пожелание, чтобы*. «звон этого колокола обратил в бег-
ство огненные стрелы врага людей». В таком же духе были и все
остальные молитвы этого .рода.
Формулы крещения излагались в различных молитвенниках,
получавших непосредственное папское одобрение, и действия их
считались вне сомнений.
Что касается протестантских теологов, то, принимая в общем
теорию дьявольского происхождения бурь, они противились кре,т.
щению колоколов и отрицали действие этого обряда на стихии..
Лютер, нисколько не сомневаясь, что атмосферные .волнения вы-
зываются бесами, не допускал мысли, чтобы демоны были столь,
глупы, чтоб на них мог оказать действие звон колоколов; он
считал их слишком могучими, чтобы на них могло воздействовать
столь простое средство. Английская церковная реформация также
считала правильным учение о вмешательстве дьявола в образо-
вание бурь, но в то же время относилась отрицательно к кре-
щению колоколов как к действию, извращающему священный
обряд и равносильному богохульству.
Тирский епископ Бинсфельд в своем трактате о доверии к
признаниям ведьм посвящает целую главу доказательствам дей-
ствия колоколов против атмосферных бурь. Основываясь на пер-
вой главе «Книги Иова» и второй главе послания к ефесянам, он
настаивает на реальности вмешательства дьявола в образовании
бурь; затем при помощи теологических рассуждений, подкреплен-
ных признаниями, вырванными в камере пыток, он доказывает
действие колоколов на бесовские силы.
♦
3. Деятельность ведьвя
В то время как развивалось это отйосительно безвредное
учение о действии фетишей и колокольного звона на воздушные
стихии, создавалась другая теория, связанная с рядом практиче-
ских мероприятий, освященных церковью,—теория, которая с
полным правом может быть названа одним из величайших несча-
стий человечества. В самом деле, история знает мало ошибок, ко-
торые вызвали бы такое обильное пролитие невинной крови на
протяжении стольких поколений и в стольких странах. Из ста-
рого языческого и христианского учения об участии дьявола в
атмосферных явлениях возникла вера в то, что некоторые лю-
ди _ мужчины, женщины и дети — могут обеспечить себе содей-
ствие дьявола в вызове бурь, ураганов, града, наводнений и дру-
гих бедствий.
Знаменитые теологи развивали это учение, а духовенство ему
покровительствовало до тех пор, пока к концу периода средне-
вековья «непогрешимый» голос Рима не возвел его в догму, обя-
зательную для христианской церкви. В 1437 г. папа Евгений IV в
силу переданной ему богом власти и присущей ему благодаря это-
му непогрешимости издал буллу, требовавшую от инкивизиторов,
занятых следствием по делам ересей и колдовства, больше усердия
против человеческих агентов князя тьмы, и особенно против тел,
кто обладает силой вызывать дурную погоду. В 1445 г. папа Евге-
ний снова вернулся к этому вопросу и снова издал ряд инструк-
ций и приказов, укрепивших в церкви эту догму. Но преемник
Евгения, папа Иннокентий XVIII, сыграл в этом деле еще большую
роль: 7 декабря . 1484 г. этот папа издал свою буллу Summis desi-
derantes. Из всех документов, выпущенных когда-либо Римом,
церковных или светских, ня один не вызвал такого пролития не-
139
винной человеческой крови. Руководимый библейским предписа-
нием — «ты не должен допустить существования колдуний»,—
Иннокентий потребовал от духовенства Германии, чтобы оно нс
оставило без применения ни одного возможного средства для от-
крытия колдунов и колдуний, особенно тех, кто при помощи дур-
ной погоды разрушает виноградники, луга, сады и хлеб на полях.
Эти правила основывались на различных текстах священного пи-
сания, и в особенности на «Книге Иова». Чтобы привести их в
исполнение, следователям по делам колдовства разрешалось разъ-
езжать по Европе и особенно по Германии. В помощь им было
составлено особое руководство «Молот ведьм» («Malleus Malefi-
carum»). В этом руководстве, которое почиталось в течение сто-
летий как католической, так и протестантской церковью как
произведение, почти вдохновленное богом, учение об участий
агентов дьявола в атмосферных явлениях получило дальнейшее
"развитие, при чем излагали^» различные средства для открытия
и наказания этих слуг сатаны.
Путем применения пыток к тысячам женщин в соответствии
с правилами «Молота» не трудно было добиться множества дока-
зательств этой теологической теории метеорологии/Эти несчаст-
ные создания, подвергаясь самым ужасным пыткам в подземельях
инквизиции, стремясь к смерти Как к скорейшему избавлению от
претерпеваемых ими мук, сознавались во всем, что требовали от
них инквизиторы и судьи. Для этого надо было, чтобы инквизито-
ры только задавали наводящие вопросы и подсказывали надлежа-
щие ответы; пленники, чтобы поскорее избавиться от мучений,
раньше или позже давали требуемые ответы, хотя знали, что эго
приведет их на костер или эшафот. Пользуясь правилом об
«исключительных случаях», инквизиторы имели право применять
к лицам, подозреваемым в ереси или колдовстве, пытки без вся-
ких ограничений. В этих случаях не применялись даже ограниче-
ния, которые соблюдались в старом языческом мире, и обвиняе-
мый, в конце-концов, должен был сознаться.
• Таким путем теологическая литература средних веков обога-
тилась бесчисленными подтверждениями способов воздействия
дьявола на погоду. Весьма характерны в этом отношении судеб-
ные хроники того времени. Особенно много мы находим в них
признаний несчастных жертв, особенно женщин и детей, относи-
тельно способов, какими они вызывали град и бурю. Такие при-
знания встречаются десятками тысяч. Среди них имеется призна-
ние одной женщины, которое положило начало одной из теоло-
гических догм, сохранявшейся в церкви в течение ряда веков.
Под влиянием пыток эта женщина заявила, что, возвращаясь с
дьяволом по воздуху с шабаша ведьм, она упала на землю вслед-
ствие смятения, которое возникло среди легионов сатаны, лишь
140
только они услыхали звуки церковных колоколов, игравших Ave,
Maria. Женщина, обогатив таким признанием теологическую нау-
ку, была, конечно, сожжена на костре. Открытие же это быстро
созрело в веру, что в тот момент, когда начинают звучать освя-
щенные колокола, вся сила сатаны.парализуется. В доказатель-
ство правильности этой теории приводились тысячи подтвержде-
ний из камер пыток инквизиционных судов всех стран Европы.
В течение позднего средневековья главную роль в распростра-
нении этих открытий играли доминиканцы; в период же, следо-
вавший за реформацией, это дело перешло в руки иезуитов, ко-
торые принялись за него с еще бдлыиим усердием и жаром. Ино-
гда при этом возникали некоторые любопытные вопросы. Так,
среди церковных властей дискутировался вопрос, отвечают ли
своим имуществом осужденные ведьмы за ущерб, нанесенный бу-
рями. Теологи склонны были, конечно, разрешить этот вопрос в
утвердительном смысле, юристы же наоборот — в отрицательном.
Несмотря на все пытки, молнии и бури не прекращались, и
выдающиеся теологи изощряли свой ум, чтобы придумать новые
жестокости для «делателей погоды» и новые методы для парали-
зования ухищрений ведьм.
Но, начиная с XVI в., то тут, то там начинают появляться
мыслители, пытающиеся умерить эти методы или противодейство-
вать им. В это время Парацельз пытался объяснить раскаты гро-
ма по аналогии с грохотом пушечного выстрела. Но в лице зна-
менитого своего современника Жана Бодена, обнаружившего горя-
чую приверженность к самым нелепым суевериям ib области иссле-
дования природы, эта попытка научного объяснения явлений гро-
ма встретила самого ярого врага. Он высмеял ее и объявил, что
гроод представляет собой «горящее испарение, приводимое в дви-
жение злыми духами и натравляемое на землю с большим шумом
и с выделением запаха серы». В подтверждение этого заявления
он ссылался на признания подвергшихся пыткам ведьм и различ-
ные места в библии.
Конечно, выступать против таких доводов столь могуществен-
ных людей было опасно. В 1513 г. По-мпонаций, профессор в Па-
дуе, опубликовал сочинение под заглавием «Сомнения по поводу
четвертой книги «Meteorologica» Аристотеля»; в этом сочинении
он ставил также под вопрос общепризнанную власть дьявола в
области метеорологии. Однако ему пришлось скоро пояснить,
что в качестве философа он может эти вопросы ставить, но
как христианин он, конечно, верит во все, чему учит магь-
церковь. Только благодаря этому ему удалось избежать судьбы
некоторых других авторов, осмелившихся взять под сомнение
вопрос об участии колдуний в атмосферных явлениях.
Спустя несколько лет подобную попытку сделал Агриппа Нет-
141
тесгейм из Метца. Видя безумие и жестокость господствующей
теории, он пытался несколько смягчить ее. В 1518 г., будучи син-
диком Метца, он пожелал спасти одну бедную женщину от обви-
нения в колдовстве. Но ему не удалось справиться с главным ин-
квизитором, который опирался на священное писание, папские
буллы, теологические факультеты и всю армию монахов. Агрип-
пе не только пришлось оставить свою должность, но за эту по-
пытку и другие подобного рода преступления его заключили в
тюрьму, гнали из города в город, из страны в страну, и после его
смерти его клерикальные враги, особенно доминиканцы, преследо-
вали его память клеветой и инсинуациями и написали на его мо-
гиле в высшей степени злобную эпитафию.
Против этих попыток с особенной яростью выступил Жан Бо-
ден в своей знаменитой книге «Демономания колдунов», опубли-
кованной в 1580 г. Боден, как известно, считался одним из наи-
более ученых теологов во Франции, а быть может, и во всей
Европе. Всю «науку» того времени, церковную и светскую, он
пустил, в ход для защиты господствующей теории. С неумолимой*
логикой пытался он доказать, что правильность этой теории га-
рантирована священным писанием и подтверждениями целого ряда
пап и церковных соборов; с красноречивым призывом обращается
он к духовным властям, умоляя их не обнаруживать никакой жа-
лости к колдуньям, приводя пример царя Ахава, осужденного
пророком на смерть за то, что он простил человека, заслужи-
вавшего смерти, и французского короля Карла IX, который по-
щадил одного колдуна и вследствие этого сам вскоре умер.
Неудивительно поэтому, что к концу XVI в. преследования за
колдовство и магию приобрели особую жестокость. В западных
округах Германии главным организатором этих преследований
был тревский епископ Бинсфельд.
В трирском университете тогда подвизался проф. Корнелий
Лоос. Это был теолог, усиленно боровшийся с- протестантизмом.
Но вопрос о вмешательстве дьявола и о могуществе колдунов
вызвал , в нем сомнения, которые он имел несчастье изложить в
книге «Истинная и ложная магия»-. Хотя сомнения его носили
весьма умеренный характер, однако книга была задержана в пе-
чати, рукопись конфискована и сам Лоос брошен в тюрьму. Здесь
он был подвергнут всевозможным унижениям и, будучи выпущен
весной 1593 г. из тюрьмы, вынужден был отречься на коленях
перед собранием служителей церкви от своих взглядов. Всю свою
остальную жизнь он оставался под бдительным надзором и время
от времени попадал в тюрьму. По словам самого жестокого его
врага, иезуита Дельрио, только смерть спасла его от колесования.
Что эта угроза не была пустой, свидетельствует другой слу-
чай, имевший место спустя несколько лет в том же городе. В те-
142
чение последних десятилетий XVI в. выдающийся юрист Дитрих
Фладе был ректором университета в Трире и главным судьей
э лектора л ын ото суда. В качестве последнего ему приходилось
выносить приговоры лицам, обвинявшимся главным образом в ма-
гии и колдовстве. Но, в конце-концов, он убедился, что в дей-
ствительности этих преступлений не существует, что все призна-
ния в камерах пыток о союзе с сатаной, о путешествии на метлах
на шабаш ведьм, о вызывании бурь, причинении болезней и т. п.
являются или результатом безумия, или готовностью признать
все, что угодно, и даже умереть, лишь бы прекратить мучитель-
ные пытки, которым обвиняемые подвергались до тех пор, пока
не сознавались в приписываемых им преступлениях.
Начав действовать сообразно с этим своим убеждением, Фла-
де вскоре был арестован по распоряжению архиепископа, и про-
тив него было выдвинуто обвинение, что он сам продался сатане,
о чем по мнению обвинителей, несомненно, свидетельствовали его
колебания в преследовании z колдунов и колдуний. Его подвергли
пыткам, пока он не сознался во всем, что от него требовалось,
и в 1589 г. он был удавлен и сожжен.
Не были защищены от преследований даже служители церкви,
осмелившиеся усомниться в реальности колдовства. Когда поэт-
иезуит Фридрих Шпее, сопровождая на казнь осужденных за кол-
довство и принимая от них последние слова, имел возможность
убедиться, что все они в последний момент, стоя на пороге смер-
ти и не боясь никого, отказывались от своих признаний, исторг-
нутых от них при помощи мучительнейших пыток, тогда он напи-
сал книгу «Cautio Criminalis», в которой в очень умеренной фор-
ме рекомендуется более осторожный подход к обвиняемым в кол-
довстве и магии. Но у него не хватило смелости поставить на ней
свое имя, и он выпустил ее анонимно, при чем, стремясь отвести
от себя всякий след, он напечатал ее в протестантском городе
Ринтельне. Однако идеи Шпее не получили широкого распростра-
нения. Правда, друг его Иоганн Филипп Шенборн, ставший впо-
следствии майнцским архиепископом, не допускал преследований
по обвинению в магии и колдовстве в своей провинции. Но от-
крыто обосновать это свое поведение у него не хватило смелости,
и после его смерти преемник его восстановил 'все эти дела с
прежней жестокостью.
Защитники господствующей теологической теории сохранили
все свои позиции. Победоносный епископ трирский Бинсфельд
опубликовал книгу, в которой утверждал, что все признания,
исторгнутые от колдуний под пытками, особенно признания в вы-
зывании бурь и господства над погодой, заслуживают самого пол-
ного доверия. Эта книга стала авторитетнейшим руководством
ио всей Европе, как католической, так и протестантской. Еще
143
более непреклонным был уголовный судья в Лотарингии Ремигий.
На титульном листе своего молитвенника он с гордостью запи-
сывает, что в течение пятнадцати лет он послал на казнь девять-
сот человек по обвинению в магии и колдовстве.
Отношение к этим вопросам со стороны протестантизма бы-
ло такое же, как и со стороны католицизма. В том же столетии
Иоганн Вир, ученик Агриппы, сделал попытку создать теорию,
которая, удовлетворяя церковников, должна была немного смяг-
чить безумные жестокости, окружавшие его. В своей книге «De
Praestigiis Daemonum», опубликованной в 1563 г., он заявляет о
своей вере в магические силы, но говорит, что договоры с сата-
ной, путешествия ведьм на метлах через воздух, доставка детей
дьяволу, поднятие бурь и причинение болезней, в чем столько де-
тей и женщин сознались под действием пыток,—что все это вы-
мыслы и распространяются самим сатаной, и что поэтому лица,
обвиняемые в колдовстве, должны рассматриваться как «одержи-
мые», т. е. должны считаться не столько прешниками, сколько
жертвами.
Но как протестанты, так и католики были глухи к таким
идеям. Вир подвергся жестоким преследованиям. Такова же была
и судьба Беккера, протестантского священника, осмелившегося
в следующем столетии не только поставить под вопрос власть
сатаны над погодой, но и усомниться в физическом его существо-
вании. Он был привлечен к суду, изгнан из своей церкви, а идеи
его были признаны еретическими, причем против них было изда-
но столько опровержений, что один перечень их занял бы не-
сколько страниц.
Реформация вначале еще углубила теологическое учение о
колдовстве, ибо новая церковь стремилась доказать, что она в
своем усердии не отстает от старой. В течение первого века су-
ществования реформации выдающийся лютеранский юрист и тео-
лог Бенедикт Карпцов, хваставшийся тем, что прочитал библию
пятьдесят три раза, особенно отличился своим искусством в дока-
зательствах существования колдовства и своей жестокостью в
раскрытии и преследовании его. Инквизиционные камеры зарабо-
тали сильнее, чем когда-либо, а юристы и теологи еще усерднее
стали заботиться о предоставлении материалов для работы этих
камер.
Выступать против этих взглядов или даже хоть сколько-ни-
будь усомниться в их правильности было чрезвычайно опасно.
Даже в начале XVIII в., когда Христиан Томазий начал свои вы-
ступления, положившие конец пыткам в протестантской Герма-
нии, он, несмотря на всю свою смелость, не дерзнул сначала вы-
144
I ступить co .своими взглядами под собственным именем, но пред- •
ставил их как университетские тезисы безответственного сту-
дента.
То же упорное сопротивление проникновению научного духа ’
в теологические взгляды на колдовство мы наблюдаем и в Вели-
кобритании. Типичным примером отношения к этому вопросу как
английских, так и шотландских протестантов может служить
теория и практика короля Якова I, написавшего даже специаль-
ную 'Книгу «Демонология». В ней он проявляет себя сторонником
самых отвратительных черт теологического учения, а что ка-
! сается практического применения последнего, то по его приказу
была сожжена палачом книга Реджинальда Скота «Раскрытие
колдовства»,—одно из лучших произведений, когда-либо напи-
санных по «этому предмету; кроме того, он принял сам деятель-
ное участие в расследовании причин бури, которая застигла его
невесту во время ее путешествия по Дании. Умелое применение
г самых изысканных пыток скоро помогло выявить эти причины
. Некий д-р Фиан (Fian) под мучительной пыткой сознался, что не
сколько сот ведьм отправились в решете из Лейтского порта в
океан, чтобы вызвать бурю с целью помешать приезду принцессы,
С появлением пуритан преследования за колдовство еще более
усилились. Знаменитый «специалист» по раскрытию колдовства
Меттью Гопкинс, пройдя через все графство Суффолк и подверг-
ши пыткам множество несчастных бедных старух, объявил эту
область зараженной колдовством. Вследствие *Ьтого парламент от-
’ правил туда комиссию, которую сопровождали два пресвитериан-
ских священника. Результатом работы этой комиссии было то, что
в одном только этом графстве в течение одного только года было
повешено 60 человек по обвинению в колдовстве. Еще хуже об
стояло дело в Шотландии. Испанские ауто-да-фэ, только с пре-
свитерианок1И!М'и священниками вместо католических патеро(в, ста-
ли там обычным явлением. В Лидсе в 1664 г. были сожжены на
одном костре девять женщин. Пытки применялись здесь гораздо
более свободно, чем в Англии, как для раскрытия колдовства, так
и в виде наказания. Главный довод в пользу применения пыток за- '
ключался в следующем: если всемогущий творец подвергает свои
создания столь мучительным и бесконечным мучениям, то почему
его служителям на земле не подражать ему в этом?
Правда, новые научные идеи в астрономии, высказанные впер-
вые Коперником и Галилеем и развитые впоследствии Ньютоном,
Гюйгенсом и Галлеем, подрывали теологическое учение о власти
сатаны в воздушной области, но надо отдать справедливость ан-
I глийским протестантам всех видов, что они достаточно упорно
противились проникновению этих идей.
V> Борьба религии с наукой
145
Заметим еще, что лютеранская церковь в Швеции и остальных;
скандинавских странах не отставала от других в преследован! ш
’колдовства и в борьбе с идеями, подрывавшими веру во власть
сатаны и его земных слуг.
Но, несмотря на все эти жестокие преследования, продолжав-
шиеся во всех странах, несмотря на трагическую судьбу таких
людей, как Фладе, Лоос, Беккер и многие другие, несмотря на то,
что церковь фактически исключала из своих рядов всех, кто вы-
сказывал малейшее сомнение в теологической теории,— несмотря
на все это, научный взгляд на небеса развивался все больше и
больше, физические науки находили все большее распростране-
ние, и, наконец, к концу XVII в. теологические взгляды на кол-
довство стали уступать место научным воззрениям. Этому делу
много способствовали Монтень, Бэйль и Вольтер во Франции, То-
масий в Германии, Калеф в Америке и Беккариа в Италии.
К началу XVIII в. теологическое учение, невидимому, умирало
окончательно. Там, где пытки прекратились совсем или по край-
ней мере были смягчены, не стало больше сознаний в колдовстве
и в делании погоды. Таким образом теологическая теория лиша-
лась единственного своего доказательства. Даже знаменитый Фро-
мунд, теологический оракул своего века, посвятивший столько
усилий доказательствам «ложности» коперниковой теории, пред-
видел неизбежную гибель теологических взглядов на колдовство
и сделал попытку компромисса, заявив, что хотя дьяволы часто
и являются причиной грома, но это бывает не всегда и даже
не в большинстве случаев. Такое же заявление сделал и ученый
иезуит Каспар Шотт, «Занимательная физика» которого счита-
лась одной из самых популярных книг XVII в. Но даже эти уступ-
ки таких крупных представителей теологии не помешали появ-
лению целого ряда попыток в различных странах вернуть мир
к старым взглядам. В 1743 г. в Германии Винцент Берг опубли-
ковал руководство, в котором теологические взгляды излагались
без всяких оговорок; руководство это получило особое одобре-
ние профессоров теологии Кельнского университета. Спустя двад-
цать пять лет, в 1768 г., в протестантской Англии раздается го-
лос Джона Уэсли, произнесшего свое знаменитое выражение:
«отказ от веры в колдовство равносилен отказу от библии». На-
конец, в 1773 г. собрание пресвитерианского духовенства в Шот-
ландии вынесло резолюцию, провозглашавшую веру в колдовство
и горько жаловавшуюся на общий скептицизм по отношению к
этому вопросу.
4. ГрошЬотвод Франгнлина
= Но в то время как като-лики и протестанты в лице Берга и
Уэсли пытаются восстановить теологическую теорию, последняя
получает смертельный удар. В 1752 г. Франклин начал свои опы-
146
In co змеем на берегах Шуилкилла (Schuylkill), а в тот момент,
Когда он извлек электрическую искру из тучи, все здание теоло-
|н'||'( кой метеорологии, воздвигнутое «отцами1 церкви», попами,
средневековыми докторами, целым рядом ученых теологов, като-
'Ihijib и протестантов, рухнуло, «властитель сил воздуха» был
низвергнут со своего трона, и теория, причинившая миру столько
несчастий, погибла навсегда.
Опыт Франклина был повторен во многих странах Европы;
(’Начала церковь как-будто не обращала на это никакого внима-
ния. Старые церковные формулы относительно «властителя сил
воздуха» были еще в употреблении, но теологическая теория, осо-
бенно в протестантской церкви, начинала становиться мягче. Спу-
। гя четыре года после открытия Франклина пастор Карл Кокен,
член консистории и официальный проповедник городского совета
и Гильдесгейме, произнес речь об «откровении бога в буре».
О «властителе сил воздуха» он уже не говорит ничего; теорию
дьявольского воздействия он отбрасывает; все, к чему он стре-
мится, это спасти более старую и более безвредную теорию, что
нуря — это глас божий. Он настаивает, что ветер не может про-
исходить естественным путем, ибо Христос сказал Никодиму, что
люди «не знают, откуда он появляется»; следовательно, он посы-
лается непосредственно богом. Что касается града, то Кокен
придает особенное значение тому, что град в виде одной из каз-
ней египетских был ниспослан на Египет самим творцом.
В то время как теория .участия дьявола в бурях все больше
теряла под собой почву, усиленные попытки делались для того,
чтобы, добиться компромисса.
Но эти компромиссы принесли мало пользы. В 1766 г.
Штерцингер выступил против самой основы всей дьявольской тео-
рии. Конечно, на него напали, его подвергли оскорблениям, воз-
ненавидели, и все же церковь, сочла для себя более разумным не
осудить его. Таким образом «властитель сил воздуха» все более
и более отступал перед громоотводом Франклина. Католическая
церковь вынуждена была признать, в конце-концов, практическое
превосходство теории Франклина.
Однако, и это признание не обошлось без сопротивления.
В Америке землетрясение 1755 г. приписывалось в широких
кругах верующих громоотводу Франклина. Один священник на-
печатал даже проповедь, в приложении к которой он прямо гово-
рит, что причиной столь частых землетрясений является возведе-
ние «железных шпицов, изобретенных Франклином». Далее, он
указывает, что «таких сооружений в Бостоне больше, чем где
бы тони было в Новой Англии, а потому Бостон и потерпел боль-
ше всех от землетрясений. Ясно, что дело здесь не обходится
без могущественной руки божьей».
10'
147
Спустя три года Джон Адамс приводит мнение одного бостон-
ского врача, высказанное вполне в этом же духе.
Еще в 1770 г. мы встречаем возражения церковников против
громоотводов, при чем они приводили следующий довод: так как
гром и молния являются знаками божьего гнева, то было бы нече-
стивым мешать выполнению возложенной на них задачи.
В Англии первый громоотвод был устроен на церкви в 1762 г.,
через десять лет после открытия Франклина. В 1750 г. молния
сильно повредила одну лондонскую церковь, а в 1764 г. буря про-
извела дальнейшие разрушения в ней; тем не менее церковные
власти долгие годы сопротивлялись сооружению на ней громо-
отвода. W
Столь же медленно проникало убеждение в необходимости
громоотводов и в Германию, несмотря на утверждение одного
весьма авторитетного источника, что в течение тридцати трех
лет около 400 колоколен потерпели повреждения от молний, при
чем 120 звонарей было убито.
Нечего и говорить, что в католических странах идея громо-
отвода прививалась еще. с болыылм трудом. А между тем, отсут-
ствие громоотвода на церквах стоило больших человеческих
жертв. Так, в Австрии, в горах Каринтии, одна церковь столь
часто терпела аварии от молний, при чем эти аварии сопрово-
ждались многочисленными жертвами, что крестьяне, в конце-кон-
цов, перестали посещать ее. И только в 1778 г. церковные вла-
сти разрешили соорудить громоотвод, и тогда повреждения, ко-
нечно, сразу прекратились.
Типичный случай имел место в Италии, на башне св. Марка в
Венеции. Несмотря на наличие ангела на верхушке ее, на освя-
щенные колокола для защиты ее от действия воздушных стихий,
несмотря на священные реликвии, находящиеся в стоящем рядом
соборе, и на многочисленные- крестные ходы, башня эта часто
терпела повреждения и нередко полностью разрушалась от дей-
ствия молний. Начиная с 1388 г. до 1745 г. башня эта много раз
получала сильные повреждения от молнии, а в .1745 г. она, по-
строенная уже из камня и кирпича, дала трещины в тридцати
семи местах. Однако, несмотря на то, что изобретение Франкли-
на стало известно в Италии, башня св. Марка оставалась неза-
щищенной вплоть до 1766 г. ’
Особенно поразительный случай, заставивший, наконец, окон-
чательно принять открытие Франклина, произошел в Брешии.
Правительство венецианской республики поместило под сводами
одной из церквей этого городд свыше 200 тыс. фунтов пороха.
В 1767 г., т. е. спустя 17 лет после открытия Франклина, на этой
церкви громоотвода не было; молния ударила в нее, порох взор-
148
пился, одна шестая часть города превратилась в развалины, под
которыми было похоронено свыше трех тысяч человек.
Такие и многие другие подобные им случаи, имевшие место во
псех странах Европы, оказали свое действие. Формулы заклина-
ния бурь, освящения колоколов для защиты of молний и грома
сохранили еще свое место в богослужениях, но вместе с тем на
щене появились громоотвод, барометр и термометр. Могучее по-
коление исследователей, продолжавших дело Франклина, завер-
шило победу. Путешественник в отдаленных областях Европы мо-
жет услышать еще колокольный звон во время бури, польский
или итальянский крестьянин продолжает еще верить в силу коло-
кольного звона для защиты от градобития, но эта вера все больше
и больше уступает место вере в громоотвод и стремлению застра-
ховать свои дома от результатов метеорологических действий в
страховых обществах, точно так же, как и в настоящее время
матросы совершенно потеряли веру в чудотворное действие свя-
той воды или реликвий, полагаясь больше на предупреждения,
рассылаемые по беспроволочному телеграфу во все концы мира
в соответствии с научными наблюдениями.
Однако, в попытках оживить старую теологическую теорию
метеорологии нет недостатка и в новейшее время. Па одной из
них мы остановимся подробнее.
Остров св. Гонората на южном побережье Франции считается
одним из наиболее почитаемых католическим миром мест. Нахо-
дящийся на нем Леренский монастырь, основанный в IV в. хри-
стианской эры, стал образцом такого рода учреждений в Запад-
ной Европе и центром религиозного преподавания. Здесь в изо-
билии выросли всякие легенды и мифы. Здесь, по словам лето-
писца, св. Гонорат своим прикосновением вызвал появление источ-
ника живой воды, и чудо это некоторыми теологами считалось
большим, чем чудеса Моисея. Здесь прикосновением своего жезла
этот святой умертвил всех рептилий на острове и приказал морю
унести их трупы. Здесь по его приказу, чтобы доставить удоволь-
ствие его сестре, св. Маргарите, ежемесячно появлялось в пол-
ном цвету вишневое дерево; здесь он бросил свой плащ в воду,
и он превратился в паром, на котором он переехал на соседний
остро®, и т. д. и т. д. Папы и короли совершали- паломничества на
этот остров; отсюда по всей Европе рассылались святые, исповед-
ники, епископы. Неудивительно, что монастырь этот получил ши-
•рочайшую известность под именем «Средиземного острова свя-
1ЫХ».
Однако, в конце XVIII в. обитатели монастыря подверглись
полному разложению, монастырь был закрыт, и остров стал соб-
i гвенностью одной французской актрисы, от которой перешел в
руки некоего английского священника. В 1859 г. католическая
церковь откупила этот остров. В течение 12 лет на нем не им
блюдалось никакого оживления. Но после того как франко-npyi
ская война 1870 г. подвергла унижению Францию и Ватикан, на I
ступила реакция, и монастырь стал подавать признаки жизни
Папа Пий IX проявил большой интерес к нему, послал туда труп
пу цистерцианских монахов, и монастырь этот стал главным г.ин
стопребыванием этого ордена во Франции. Выброшенные за бор) ,
третьей республикой представители старой дворянской арисн»
кратии стали искать себе приюта в этом монастыре. Он был за-
ново отстроен, и в нем были воздвигнуты многочисленные алтари
Ч тобы придать ему больше славы, туда было^ доставлено множг
ство реликвий: остатки креста, на котором был распят Христос,
остатки одежды его, тернового венца, которым он был украшен,
губка, копье; волосы, платье, покрывало и пояс св. девы; остатки
Иоанна Крестителя, Иосифа, Мар™ Магдалины, Павла, Вараввы,
четырех евангелистов и множества других святых. Реликвий этих
было столь большое количество, что перечисление их в опублн
кованном официальном каталоге монастыря занимает 24 главы.
Сверх этого в монастырь были перевезены из римских катакомб
кости первых христианских мучеников, которые были положены
под алтарем.
Все было сделано для восстановления средневековой обстанов-
ки. Папа Лев XIII рекомендовал монахам изучение произведений
Фомы Аквинского как единственного источника знаний.
Высоко над монастырем поднимаются колокольни с многочис-
ленными колоколами. Последние были крещены и освящены в
1871 г. при весьма торжественной обстановке. Четыре епископа
'совершали этот обряд, на котором присутствовали многочислен-
ные верующие, съехавшиеся из всех стран Европы. При креще-
нии колоколов было торжественно провозглашено, что они обла-
дают силой устранять действие молний и бурь. И после всего
этого над всеми церквами, с их реликвиями, алтарями и коло-
кольнями, на самой высокой верхушке был поставлен громо-
отвод!
150
Глава X
От магии к химии и физике
Между доисторическим дикарем, старавшимся воздействовать
на силы природы путем магических средств, и современным че-
ловеком, переросшим это воззрение, лежит бесконечная цепь
людских поколений, в тяжелой борьбе пролагавших путь к со-
временным взглядам. С тех пор как ученые научились разбирать
иероглифы, клинопись и различные другие памятники древности,
стало возможным проследить развитие веры в магию в Египте,
Индии, Вавилонии, Ассирии, Персии и Финикии. Из этих стран
она перешла к грекам и римлянам и в особенности в священные
книги евреев и христиан. Как в «Ветхом завете», так и в «Но-
вом завете» мы находим постоянные ссылки на магию, колдовство,
прорицание как на самые реальные вещи.
Первый толчок к преодолению этих первобытных взглядов и
к исследованию законов природы был дан греческими философами.
Правда, оппозиция философов против физических исследований
была временами весьма сильна, и даже такой великий мыслитель,
как Сократ, рассматривал некоторые физические исследования
как нечестивое вторжение в работу богов. Правда также и то, что
Платон и Аристотель, с большой силой и красотой изложившие
свое учение, много способствовали впоследствии своими методами
отвлечению человеческой мысли от правильного пути исследова-
ния природы.
Платон развил картину мира, в которой физическим наукам
отводилось очень мало места. Аристотель дал учение о мире,
в котором, правда, эти науки занимали обширное место в каче-
стве дисциплин, изучающих то, что есть, нс еще больше он воз-
лагал на них задачу рассуждения о том, что должно быть. Уче-
ние Платона послужило источником многих отдельных взглядов
средневековой теологии на магию, а учение Аристотеля легло в
основу средневековой схоластики. Все же толчок, данный этими
философами, оказал неоценимые услуги развитию человеческой
мысли. Особенную роль сыграла идея их о том, что наука о при-
1&1
роде возможна и что величайшим достижением человеческого
духа является раскрытие законов природы.
Вера в науку, уважение к научным исследованиям и свободе
научной мысли были особенно восприняты Александрийской шко-
лой и прежде всего Архимедом, который накануне появления'
христианства начал прокладывать новые пути в индуктивных нау-
ках, путем наблюдения, сравнения и опыта.
Появление христианства, открывшего новую эру в теологии,
приостановило нормальное развитие физических наук свыше чем
на 15 веков. Создалась атмосфера, в которой зародыши физиче-
ских наук вряд ли могли дать ростки,— атмосфера, в которой
всякие поиски истины в природе заранее были признаны ненуж-
ными. На основании некоторых текстов «Нового завета» хри-
стиане были убеждены, что в скором времени предстоит свето-
преставление, и что приближается день последнего суда; отсюда
вытекало то величайшее презрение, с каким «отцы церкви» отно-
сились ко всякому исследованию природы, и то величайшее упор-
ство, с каким они настаивали на том, что все, кроме забот о спа-
сении души, является безумием. Это убеждение встречается ча-
сто на всем протяжении средних веков, в течение же первого
тысячелетия существования христианства оно было господствую-
щим. От Лактанция и Евсевия, в III в., высказавших, как мы, ви-
дели, полное презрение к изучению астрономии, до Петра Дамиа-
на, знаменитого канцлера папы Григория VII в XI в., объявив-
шего все светские науки «абсурдом» и «глупостями», этот взгляд
становится самым главным элементом в области мышления.
Кроме того, в этот период выработался шаблон, которому дол-
жна была соответствовать всякая наука, выросшая в этой атмос-
фере, шаблон, гораздо более благоприятный для магии, чем для
истинного знания, так как это был шаблон строгого догматизма,
основанного на буквальном тексте еврейских и христианских свя-
щенных книг. Самым тщательным образом проверенные выводы из
вполне установленных фактов теряли все свое значение, если толь-
ко они в чем-либо противоречили какому-либо указанию в какой-
либо священной книге.
Но прошло тысячелетие, а конца мира все не наступало, и мы
наблюдаем в XII и XIII вв. возрождение мысли. Теология и наука
готовились вступить в бой. С одной стороны, усилился религиоз-
ный пыл, что получило свое выражение в могучих памятниках ре-
лигиозной архитектуры в виде соборов и церквей, а с другой сто-
роны, у целого ряда мыслителей появляется новый исследователь-
ский дух..
Среди последних первым является Альберт Болльштадтский,
более известный под и-меяем Альберта Великого, один из наиболее
признанных ученых своего времени. Как ни был он пропитан ме-
• 152
инами, санкционированными церковью, как ни.темна была атмос-
фера вокруг него, ему все же удалось подняться над этими мето-
падин и рассеять царивший вокруг него мрак. Он является одним из.
Ирпиких пионеров естествознания; он заложил основы ботаники и
М1МЕ1И; он стоял значительно выше своего •времени!; он резко вы-
пушил против тех, кто возражал против возможности существо-
1МН1НЯ людей на противоположной стороне земли; он обратил вни-
мание на влияние гор, морей и лесов на расы, так что Гумбольдт
не без основания считал, что в его трудах заложены зародыши,
физической географии как определенной науки.
Но схоластическая теология возобновила старый метод выве-
дения научной истины из библейских текстов, а власть священно-
служителей, действовавших через тысячи всевозможных' каналов,,
усиленно способствовала развитию этой системы. Старая идея о«
бесплодности физической науки и огромном превосходстве теоло-
гии возродилась с новой силой. Хотя главные усилия Альберта бы-
ли направлены на то, чтобы придать науке христианский харак-
тер, тем не менее духовные -власти доминиканского ордена высту-
пили с негодованием против него и взяли его под сильное подо-
зрение. Ему удалось избегнуть преследования только тем, что он
пошел на уступки требованиям церковников и, в конце-концов,
стал работать схоластическими методами в духе господствовавшей
теологии.
Следующим крупным мыслителем, которого теологи и духовен-
I ствб' вынудили свернуть с правильного пути, был Винцент из Бове.
Последний в течение первой половины XII в. посвятил себя изуче-
нию природы в нескольких наиболее интересных ее областях. Осо-
бенное внимание он обратил на астрономию, ботанику и зоологию,
по вместе с тем он касался и общих вопросов космогонии и в не-
которых‘своих трудах пытался • дать обзор всей науки. Но-труды
эти приняли характер обширного комментария к библейскому рас- '
сказу о сотворении мира.
Но самое сильное свое выражение теологический дух XIII в.
нашел в трудах Фомы Аквинского. Хотя одно время казалось, что
он проявляет склонность к научному изучению природы, но это
стремление скоро исчезло у него, и именно ему человечество обя-
зано учением, которое на многие века полностью подчинило науку
теологии. Это он воздвиг наиболее сильные барьеры против тех,
кто в его время и в последующие века пытался проложить для
науки особые пути и создать для нее собственные методы.
Экспериментальный метод к тому времени был уже фактиче-
ски провозглашен, и Альберт Великий и РожерГ Бэкон работали
уже в согласим с ним. Но Фома приложил все усилия, чтобы за-
’ ставить отвергнуть этот метод и вернуть науку к теологическим
методам и поставить ее под контроль духовенства. В своем КОМ-
155
ментарии к трактату Аристотеля о «небе и земле» Фома дал миру '
превосходный образец того, к каким печальным результатам при* 1
водит соединение научных изысканий с теологическими рассужде-
ниями и библейским истолкованием научных фактов, и этот труд 1
остается до сих пор памятником научного гения, искаженного ,
теологией.
В истории науки Фома Аквинский сыграл самую печальную
роль. Он надолго закрыл для науки всякий путь для самостоятель-
ного развития, заглушив в корне чрезвычайно ценный для челове- I
ческого знания экспериментальный метод, и обрек человеческую
мысль в течение многих веков на бесплодное плутание в дебрях 1
схоластической теологии.
Начатые Рожером Бэконом на основе экспериментального ме-
тода исследования были забыты, и их место заняло смешение биб- 1
лейских легенд с недостаточно проверенными физическими фак- 1
тамн.-
Следующей основной мыслью, безраздельно господствовавшей
в теологии в течение всех средних веков, была идея о том, что <
наука является опасной. Эта идея также имеет весьма древнее У1
происхождение. С того времени как египетские жрецы высказали j
свою страшную угрозу, что если их требования не будут выпол- л
йены, они опрокинут столбы на четырех углах земли, на которых I
держатся небеса, превратят в развалины жилища богов наверху
и сокрушат все живущее на земле, страх перед этими представи-
те лями «науки» овладел древним миром.
Но в характере 'Магии допускались различия. Некоторые роды
ее признавались вредными, а другие полезными. К последним от-
носили магические способы лечения бо'лезней, определение благо*
приятного времени для того или иного предприятия и т.лп. К пер-в
вым относили ниспослание болезней на людей и животных и бурь 1
на поля. Отсюда постепенно возникло различие между белой ма-1
гией, имевшей дело с наиболее благодетельными силами природы, I
и черной магией, тайно связанной со скрытыми зловредными си-
лами.
До христианской эры страх перед магией редко приводил к аь I
стоматическим или очень жестоким преследованиям. В Греции п
Риме временами издавались законы против лиц, занимавшихся i
магией, но со всей строгостью они применялись к редко, и к кон-
цу язычества враждебное отношение к таким лицам, повидимомуД
исчезло совсем. В то же время такие люди, как Марк Аврелий или
Юлиан, не стеснялись прибегать к советам людей, претендовавших'!
на способность предсказывать будущее. Что же касается черной
магии, то -считали не особенно необходимым преследовать ее за* J
коном, ибо злейшие махинации ее считали- возможным устрани! i>
при помощи амулетов и тому подобных средств.
Более того, -в эпоху, предшествовавшую появлению христиан-
ства, появились зачатки истинной науки, и можно было ожидать
дальнейшего прогресса ее. Как теория, так и практика магии все
больше и больше стали подвергаться насмешкам. Еще Энний сме-
ялся над идеей о том, что маги, будучи сами жалкими и голодными
бедняками, якобы обладают способностью доставлять богатство
другим. Плиний в своей «Естественной истории» разоблачал их
глупость и обманы; другие писатели работали в том же духе, и вся
теория магии теряла окончательно свое влияние, оставаясь в силе
лишь у низших классов, где с нею еще считались.
Но с появлением христианской теологии наступила резкая пе-
ремена. Идея об активном вмешательстве сатаны в ‘магические
действия, заимствованная евреями из Персии во время их плене-
ния, перешла плз еврейских священных книг в христианство, где
различные заявления «Нового завета» еще больше укрепили ее.
Теологи особенное значение придавали словам псалмопевца, что
«все боги язычников суть дьяволы», и евангелиста Павла, что «все,
что жертвуют язычники, они жертвуют дьяволам». Считалось об-
щепризнанным, что дьяволы, естественно, возмущены потерей ими
власти и что они обуреваемы- стремлением отомстить христиан-
ству. Колдуны считались активными агентами этих лишенных тро-
на богов, и эго убеждение еще более усиливалось различными
представителями магии, которые хвастали своей властью над
сверхъестественными силами и которые пользовались старинными
обрядами и формулами, заимствованными от язычников.
Вот почему, как только христианство приобрело силу, немед-
ленно возобновлены были. все прежние строгости по отношению
к запрещенному искусству, и одним из первых актов императора
Константина после его обращения было издание суровейшего за-
кона против магци и лиц, занимающихся ею; по этому закону
главный обвиняемый подвергался сожжению на костре. Однако
следует отметить, что и здесь проводилось еще различие между
двумя видами магии, так как Константин вскоре после издания
вышеуказанного закона должен был выпустить воззвание, в ко-
тором указывалось, что стремление его было лишь воспрепятство-
вать злокозненной магии; против'магии же, направленной на ле-
чение болезней или на защиту полей от града и бурь, он не имел
никакого намерения выступить. Но по мере того, как на трон
в ступа ли. новые императоры, стоявшие совершенно вдалеке от язы-
чества, и по мере того, как теология становилась все более могу-
щественной, строгости против магии все усиливались. Всякую тер-
пимость по отношению даже к более мягким формам ее стали
отрицать. Между белой и черной магией перестали проводить
различие.
Эти строгости приняли такой ужасающий характер, что стали
угрожать всякому занятию фифЖой и химией. Даже на матема-
тику стали смотреть с ужасрм. К XII—XIII столетиям, когда мо-
гущество старой теологии достигло в Европе своего апогея, ужас
перед магией и колдовством овладел безраздельно народными мае- ]
сами. Этот ужас стал проявляться в скульптуре, живописи и лите-
ратуре во все более и более поражающих формах. «Жития свя- I
тых» были заполнены им. Он получил свое выражение в скульпту-
рах соборов на каждом шагу. Художники выражали его не только
в иллюстрациях к требникам, но даже псалмы, в .которых не со-
держится ни малейшего намека на магию, иллюстрировались ими
соответствующим образом.
Теологи утверждали, что подобно тому как дьявол поразил
Иова, так его чада продолжают причинять болезни; что так как
сатана является властителем сил природы, его чада причиняют
бури; что примеры Навуходоносора и жены Лота показывают, что
колдуны могут превратить людей в животных и даже в 'неодуше-
вленные предметы; что подобно тому как у бесноватых из страны
Гадаринской бесы были переселены в свиней, то же самое может
случиться и с другими животными; и что подобно тому как сам-
хриСтос был перенесен по воздуху могуществом сатаны, любое
человеческое существо может быть таким же образом перенесено!
на «чрезвычайно высокую гору».
В 1317 г. папа Иоанн XXII издал свою буллу «Spondent pari-
ter», направленную против алхимиков, но в действительности на- •
несшую смертельный удар начаткам химической науки. В этой
булле, равно как и во множестве других поддфйых булл и посла-
ний, папа осуждает не только псевдо-науку в лице многих алхи-
миков, но и истинное знание. В двух из этих документов он жа-
луется, что действия колдунов подвергают опасностям как его са-
мого, так м его стадо; он утверждает, что такие колдуны -могут
вселять бесов в зеркала и перстни и убивать мужчин и женщин
при помощи магических слов; что они пытались убить его са-
мого, протыкая его восковое изображение иголками во имя дьяво-’
ла. Поэтому он призывает всех правителей, светских и духовных,
уничтожать таких колдунов, смущающих верующих христиан.
Этот папа особенно усилил для этой цели власть инквизиторов в
• различных частях Европы.
Этот страх и ненависть ко всякому исследованию природы да-
вали себя чувствовать в течение столетий; химия все более и бо-
лее становилась известной под именем одного из «семи дьяволь-
ских искусств».
В 1437 г. и затем снова в 1445 г. папа Евгений IV" издал буллы,
требовавшие от инквизиторов самых строгих расследований и на-
казаний для колдунов и ведьм, вызывающих дурную погоду. В ре>
зульТате преследования колдунов страшно усилились. Однако еще
156
более ужасные события разыгрались сорок лет спустя. В 1484 г.
папа Иннокентий VIII издал буллу «Summis Desiderantes*, кото-
рая вызвала в одной только Германии гибель десятков тысяч лю-
дей от рук инквизиторов по обвинению в колдовстве и маши.
Такого же рода буллы были изданы в 1504 г. папой Юлием II
и в 1523 г. Адрианом VI.
* Начатая таким образом система репрессий продолжалась в те-
чение нескольких сотен лет. Реформация не принесла с собой ни-
чего нового в этом отношении, и в Германии, где католики и про-
тестанты спорили между собой о том, чья'вера лучше, положен ле
было самым скверным. Полагают, что в течение ста лет (от сере-
дины XV до середины XVI столетия) в Германии жертвой этой
системы пало свыше ста тысяч человек.
Таким образом от св. Августина до Фомы Аквинского, от Фо-
ны до Лютера и от Лютера до Уэсли теологи обоих главнейших
христианских исповеданий почти без исключений утверждали веру
в магию и колдовство и по мере своих сил истребляли колдунов
и ведьм.
Само собою разумеется, что атмосфера, созданная преследо-
ванием лиц, занимавшихся магией, была гибельна для свободного
роста экспериментальной науки. Теология, повинуясь высшим цер-
ковным властям, выдвинула против научных исследований оружие,
которое оказалось чрезвычайно действительным. Это было утвер-
ждение, что для занятия наукой необходим союз с сатаной.
В течение-ряда столетий такое обвинение выдвигалось против вся-
кого исследователя природы.
Вполне естественным является поэтому изданное папой Алек-
сандром III в 1163 г. в согласии с Турским собором запрещение
всем лицам духовного звания заниматься физикой, что для того
времени было равносильно запрещению заниматься наукой -вооб-
ще. В булле папы ясно было сказано, что воспрещается «изучение
. физики или законов природы», причем прибавлено было, что с
нарушившим это запрещение должно. быть прекращено всякое
общение, и он должен быть лишен причастия.
Первым великим мыслителем, который, несмотря на отдельные
уклоны в сторону теологических методов, все же пошел по на-
стоящему научному пути, был Рожер Бэкон. Многие считают его
полным предрассудков алхимиком, случайно напавшим на некото-
рые открытия; в действительности же он сыграл большую роль
в развитии человеческой мысли и может с полным правом счи-
таться предшественником своего знаменитого однофамильца
Фрэнсиса Бэкона.
Более чем за 300 лет до Фрэнсиса Бэкона, выступившего за-
щитником экспериментального метода, Рожер Бэкон проводил
этот метод на практике, и результаты, к которым он при этом
157
пришел, являются прямо изумительными. Он изучал многие пи
и везде, его знания были здравы и точны. Более чем кто-либо
гой в средние века он способствовал выработке научного мс
приведшего к чрезвычайно ценным открытиям: расовые меха
мы, линзы и зажигательные стекла были даны человечеству и|
или косвенно им. В его трудах мы находим указания, как по
чить фосфор, магний и висмут. Существует предположение,
лишенное оснований, что он изучал даже силу пара; кроме тС
он был близок к установлению основных принципов соврет и i
химии. Необходимо однако подчеркнуть, что значение Роже
Бэкона заключалось не столько в результатах его работ, сколь
в методах его исследований. В эпоху, когда только теологичесь
схоластика давала звание ученого, он настаивал на необходимое
правильных реальных рассуждений и помощи математики в де
изучения природы. В эпоху, когда занятие опытами.было связш
с опасностью потерять навсегда свою репутацию, он отважи л
на это дело. Таких смельчаков было в то время очень мало.
Само собою разумеется, что против Бэкона поднялась борьб;
его современники считали своим долгом выступить против нет
самым ярым образом. Его обвиняли не в неверии или безбожИ!
не в измене церкви и даже не в расхождении с основной линт
ортодоксии. Он подвергся нападкам и был осужден, как буквально
выразились некоторые его противники, «за некоторые подсед i
тельные новшества» («propter quasdam novitates suspectas»). C
Когда Бэкон вернулся в Оксфорд в 1250 г., на него обрушились
со всех сторон. Самым главным его врагом был Бонавентура. По-
следний был идолом для всех теологов той эпохи; ученые звали
его «серафическим доктором»; Данте отвел ему почетное место
в своей поэме; наконец церковь причислила его к лику святых.
Благодаря большим своим познаниям в области теологии, он сде-
лался около середины XIII в. генералом францисканского ордена.
Ставши таким образом начальником Бэкона, он наложил свою
тяжелую лапу на учение последнего, и в 1257 г. беспокойный мо-
нах был лишен права преподавать; было запрещено слушать его
лекции, а ему самому приказано было явиться в Париж, где он
был отдан под надзор монастырских властей. Причины такого от-
ношения к Бэкону были совершенно ясны: он осмелился Прибег-
нуть к научным объяснениям явлений природы, в то время как
мистическая теология средних веков приписывала их сверхъесте-
ственным причинам. Типичным может служить в этом отношении
объяснение, данное Бэконом радуге. Это объяснение представляло
4. собой громадный шаг вперед в области физики, но так как оно
ни в малейшей мере не соответствовало объяснению, которое дает
этому явлению библия, которая говорит, что радуга была вызвана
непосредственно святым духом в знак того, что потопа больше
158
I b\i -и» не будет, то, -конечно, все теологи восстали против, Бэ-
ПЛ, как сдан.
| |п :)го было еще не все. Против Бэкона выдвинуто было еще
Клее обвинение, а именно обвинение в колдовстве и союзе с
III ной.
Истод защиты, примененный Бэконом, оказался чрезвычайно
и чл тливым для него, ибо Бэкон выступил вообще против мысли
союзе с сатаной и стал доказывать, что многое, что приписы-
н я действию сатанинских сил, является естественным резуль-
ы । <»л1 законов природы. Такое утверждение только подлило масла
огонь. Ограничение могущества сатаны считалось не меньшим
|*п| охульством,. чем ограничение власти бога.
Мало пользы принесли ему его самые могущественные покро-
ен i ели. Его друг Гюи-де-Фульк, ставший в 1265 г. папой под име-
нем Климента IV, защищал его некоторое время. Но бешенство
Ьо врагов было слишком сильным, чтобы эта защита могла про-
пшгжаться долго. Когда Бэкон пожелал продемонстрировать в
Оксфорде несколько опытов перед небольшой аудиторией, весь
город пришел в волнение. Священники, монахи, студенты стали
бегать из кельи в келью, из залы в залу с криками: «Долой крдг
дула!»
Еще одно оружие применялось в то время теологами с боль-
шим эфектом. Арабские ученые, среди которых особенно выде-
лился Аверроэс, сделали много ценных открытий. Это обстоятель-
ство побудило теологов наделить христианских ученых, ’ шедших
против теологических методов, кличкой «магометанина». К Бэ-
кону было применено и это оружие.
Борьба принимала все более ожесточенный характер. Два
крупнейших религиозных ордена, доминиканский и францискан-
ский, соперничали друг с другом в борьбе против новых идей в
химии и физике. Св. Доминик торжественно осудил всякие иссле-
дования путем опыта и наблюдения. То же сделал и генерал фран-
цисканского ордена. В 1243 г. доминиканцы запретили членам,
своего ордена заниматься медициной и естествознанием, а в 1287 г.
это запрещение было распространено и на занятия химией.
В 1278 г. руководители францисканского ордена, собравшись
в Париже, торжественно осудили учение Бэкона, а генерал фран-
цисканцев Жером Аоколи, ставший впоследствии папой, бросил
Бэкона в тюрьму, где он оставался четырнадцать лет. Несмотря
на покровительство пап Климента IV, Николая III и Николая IV,
Бэкон считался слишком опасным человеком, чтобы дать ему сво-
боду, и он был выпущен из тюрьмы лишь на восьмидесятом году
ею жизни, за год или два до смерти.
Некоторые представители церкви неоднократно делали попыт-
ки доказать, что суровые меры, принятые церковными властями
15&
против Бэкона, были вызваны выступлениями последнего протии
подкупности и других отрицательных сторон духовенства того1
времени. В этих утверждениях верно лишь то, что эти выступле
ния Бэкона, несомненно, создали ему множество врагов среди
духовенства, но основной причиной, почему Бонавентура, Асколи <
и целый ряд пап преследовали его с такой жестокостью, было
обвинение в «опасных новшествах» и подозрительном колдовстве. 1
Трудно себе представить, к каким ценным для науки резуль-
татам пришел бы Бэкон, развивая на основе своего метода свои *
открытия, если бы церковники не помешали ему. Можно не со-
мневаться, что многие научные открытия, сделанные в XIX в.,
•были бы сделаны в ХШ веке.
Однако, несмотря на преследования Бэкона и отступничество
тех, кто должен был следовать за ним, все же в течение после-
дующих столетий время от времени появлялись борцы за экспе-
риментальный метод. К сожалению, мы знаем о них очень мало,
так как главным источником сведений о них являются документы
об их преследованиях.
Такое отношение церковных властей к научным занятиям,
естественно, создавало соответствующее отношение и светских
’'властителей. Во Франций король Карл V запретил в 1380 г. вла-
дение кузнечными горнами и аппаратами, необходимыми для хи-
мических процессов. На основании этого закона был брошен н
тюрьму химик Жан Бариллон, которому удалось спасти жизнь
лишь с величайшим трудом. Такого же рода декрет издал в 1404 г.
английский король Генрих IV. Этим примерам последовала вене-
цианская республика в 1418 г. Антонио Доминис был подвергнут
пыткам «и казнен не только за ересь; ему вменены были в вину
также исследования его в области явлений света. В Испании были
уничтожены всякие следы научных занятий среда христиан. Неко-
торые серьезные усилия в направлении научных исследований бы-
ли сделаны там впоследствии евреями и маврами, но и их скоро
•стали подвергать жесточайшим преследованиям. Испания, стояв-
шая одно время во главе культуры, с тех пор не могла оправиться
и до наших дней занимает в культурном отношении одно из по-
следних^ мест.
Выступить против теологических взглядов на физические науки
было необычайно опасным еще долго после средних веков. Мы ви-
дели, что одним из самых тяжелых преступлений Рожера Бэкона
теолога считали его выступление против действия' магии, и мы
.знаем, что в течение ряда столетий после Бэкона Корнелий
Агриппа, Вейер, Фладе, Лоос, Беккер и множество других исследо-
вателей и мыслителей подвергались конфискации имущества, по-
тере положения и даже пыткам и казни за подобные взгляды.
Теологическая атмосфера, окружавшая все крупнейшие уни-
J60
версмтеты и колледжи, душила всякую научную мысль во всей
Европе. Можно только удивляться, как при таком положении ве-
щей находились люди, посвящавшие себя изучению физических
наук. х
В Италии мы встречаем еще во второй половине XVI в. пора-
зительный пример того, на какие затруднения наталкивалась на-
ука даже после того, как эпоха Возрождения пошатнула основы
старых воззрений. В это время Порта занимался своими иссле-
дованиями, которые, несмотря на значительную примесь псевдо-
науки, все же оказались весьма плодотворными. Его книга о ме-
теорологии была первой, в' которой высказывались здравые мысли
об этом предмете; его работы по оптике дали миру камер:обску-
ру и, быть может, также телескоп; в химии он, невидимому, пер-
вый показал, как производить восстановление окисей металлов,
заложив таким образом основу некоторых важных отраслей про-
мышленности. Он'много способствовал превращению естествозна-
ния из чернокнижного искусства в могучую открытую науку.
В этих своих занятиях он сразу же натолкнулся на старую Теоло-
гическую политику. Основанное им общество для физических ис-
следований было закрыто, а сам он был вызван папой Павлом III
в Рим, где ему было категорически воспрещено продолжать свои
исследования. е
То же самое видам мы во Франции. В 1624 г.'группа молодых
химиков в Париже, изучив экспериментальный метод и освободив-
шись от оков аристотелевской схоластики, пожелала заняться
опытными исследованиями, но теологический факультет пожало-
вался парижскому парламенту, и парламент запретил новые хими-
ческие исследования под угрозой самых суровых наказаний.
Та же война продолжалась и в Италии. Даже после того как
вера в магию значительно ослабела, старый теологический страх
перед физической наукой все еще давал себя чувствовать. В 1657 г?
происходило во Флоренции первое заседание Академии дель Пи-
менто под председательством герцога Леопольда Медичи. Акаде-
мия обещала очень многое для науки. Она была открыта для вся-
кого таланта. Основным принципом ее работы провозглашен. был
«отказ от какой-либо одной излюбленной системы или секты в
философии и обязательство исследовать природу при свете чисто-
го эксперимента». Она энергично взялась за научные исследова-
ния. Бор ел ли в математике, Реди в естествознании и многие дру-
гие значительно расширили область знания. Теплота, свет, магне-
тизм, электричество, метательные снаряды, пищеварение, несжи-
маемость воды стали предметом изучения путем эксперименталь-
ного метода. Эти исследования дали очень ценные результаты,
обогатившие человечество множеством открытий.
Академия сделалась крепостью науки, и эта крепость вскоре
11 Борьба религии с наукой
161
подверглась осаде. Приверженцы схоластики объявили ее анти-
религиозной, затеян был ряд склок, Леопольда подкупили карди-1
шльской шапкой и перевели в Рим, и крепость после десяти лет,
такой осады, пала; Борелли впал в нищету, а Олива в отчаянии
покончил самоубийством.
Точно так же знаменитая Академия деи Линчеи нередко чув-
ствовала на себе злую волю папства вследствие одного только
того факта, что некоторые ее члены занимались научными исслеЛ
дованиями. Ее «патроном» был папа Урбан VIII, который выра-
жал свое покровительство в том, что старался парализовать ее
деятельность, а папа Григорий XVI впоследствии прямо преследо-
вал ее. Еше совсем недавно против научных конгрессов выступал
папа Пий IX.
Такое же враждебное отношение к науке проявляло и проте-
стантское духовенство.
Даже после того как Томазий в Германии, Вольтер во Фран-
ции и Беккария в Италии нанесли смертельный удар вере в магию
и колдовство, долго еще сохранялось старое теологическое -недо-
верие к физическим наукам.
В Англии духовенство в лице значительной части своих руко-
водителей обнаружило явно враждебное отношение к Королев-
скому обществу и позже—к Ассоциации научного прогресса,.
Как правило, церковные власти как в католических, так и в
протестантских странах в течение долгого времени противодей-
ствовали занятиям химией и физикой; когда же дальнейшее про-
тиводействие стало невозможным, духовенство приняло все меры
к тому, чтобы изучение этих наук происходило по методам старой
теологической схола стики.
Когда многие спрашивают, как это могло случиться, что арабы
сделали в то время так много научных открытий по сравнению с
христианскими учеными, то ответ дать не трудно: арабы были
сравнительно гораздо менее заражены мистикой, которая подсте-
регала христиан на каждом шагу и заводила в самые отчаянные
дебри, откуда не было выхода.
Такие исследователи, как Арнольд, Вилланова, Раймонд Люл-
лий, Василий Валентин, Парацельз и их современники были таким
образом отвлечены от того единственного пути, который мог быть
плодотворен для науки.
В произведении, которое приписывают первому из этих теоло-
гов, говорилось, что студент, смешивая химические вещества, обя-
зательно должен был читать при этом псалом «Восстань, госпо-
да!»; что на определенных химических сосудах должны были быть
помещены последние слова Иисуса на кресте. Винцент из Бове на-
стаивал, что так как в библии говорится, что у Ноя родился ребе-
нок, когда ему было пятьсот лет, то это могло иметь место
162
liOTDMy, что он обладал алхимическими средствами для сохранения
Жп шейной силы; много позже Диккинсон этим же объяснял дол-
цннтие патриархов. Утверждалось, что реальность философского
Камня доказывалась словами Иоанна в «Откровении»: «тому, кто
ш тодит, я дам белый камень». Поиски способа превращения низ-
ших металлов в золото основывались в течение многих поколений
Ни учении о воскресении физическою тела, которое стало догма-
Гом/христианок ой церкви, несмотря на явное отрицание этого вос-
кресения апостолом Павлом, Особенно верил в.превращение ме-
тлон на этом основании Мартан Лютер. Католики и протестан-
ihi одинаково пользовались библией для поддержки этих мисти-
ческих суррогатов науки, а один писатель еще в 1751 г. основы-
1.11 свои алхимические аргументы на более чем сотне мест из
1 библии.
Крупнейшие теологические мыслители посвятили себя созда-
нию новых составных частей для этой смеси науки с религией,
католическая философия Фомы Аквинского, протестантский ми-
• нацизм Якова Беме и алхимические фантазии Василия Валенти-
на— все смешалось в этой мистической куче.
А когда алхимия в ее старой форме была дискредитирована,
io мы находим столь же бессмысленные и даже комические биб-
лейские доводы, которые пускались в ход против нее. В качестве
примера приведем следующий силлогизм, который противопоста-
I ||||ялся (накануне великих открытий Сталя) ценным научным уси-
иням Бехера. «Царь Соломон воплощал в себе, согласно библии,
соединенную мудрость неба и земли, но царь Соломон не знал ни-
чего об алхимии (или химии как форме, которую алхимия в то
время принимала), а в поисках золота он послал свои корабли к
Офиру и налагал подати на своих подданных; следовательно
плхимия (или химия) в действительности не существует». И вот
мы видим, что Бехер должен оставить свои работы, будучи вы-
нужденным доказывать, что Соломон обычно тратил больше денег,
чем он мог получить от Офира или своих подданных; следова-
тельно, он должен был обладать знанием химических методов и
в результате владеть философским камнем.
Из множества примеров всех веков, свидетельствующих о тяж-
ких оковах, которые теология накладывала на физические знания,
мы приведем два, показывающих, как это смешение теологических
идей с научными продолжало самым вредным образом влиять да-
же на сильнейших сторонников более правильных взглядов уже
после того, как средневековая теология потеряла, казалось, под
собой всякую почву.
Первым из этих примеров является Меланхтон. Он был уче-
ным эпохи реформации и вполне справедливо приобрел название
«учителя Германии». Это был человек с открытым характером,
н*
163
широкими взглядами, и отсутствие в нем всякого ханжества н.п!
влекло на него жестокие преследования со стороны протеста и i 1
ских охотников за ересью, которые омрачили последние.годы ’
его жизни и подвергли его тяжелым мукам на смертном одре, IН
и этот мьюитель в своих лекциях в Виттенбергском универсш v nil
приводил библейские тексты в качестве доказательств научныД
истин, признавал вмешательство дьявола в физические явдрн«
и другие вещи и во всем своем курсе строго проводил среднем
ковый метод. И
Еще поразительнее пример человека, жившего столетием пол
же, который больше чем кто-либо другой способствовал ух<ЭД)И
человеческой мысли с пути, проложенного Фомой Аквинским, ii.i
ту дорогу, которая привела человечество к современной наук Л
Как это ни может показаться на первый взгляд странным, ФрэнЯ
сис Бэкон, который так ясно видел всю обманчивость средневек<М
вой схоластики и весь вред для науки теологического метода, са м
в своих произведениях является жертвой этих старых взглядов
«Novum Organon» является, несомненно, одним из ведичаЙя
шмх выражений человеческого гения, принимая во внимание, ко* J
нечно, эпоху, в которую это произведение писалось. Оно открылЛ
человечеству того времени дорогу к экспериментальному методу И
уничтожило преклонение перед догмой и научило его ставить ла
первое место факты. В этом произведении мы встречаем места,
явно свидетельствующие о том, что великий философ отдавал себе I
ясный отчет об опасности, угрожающей науке от смешения ее 1
с религией. «Порча философии от предрассудков и теологии при
чинила величайшее зло как философии в целом, так и отдельным
ее разделам»,— говорит он. Он осуждает тех, кто «старается I
найти философию природы в «Книге бытия», «Книге Иова» л
других священных писаниях», занимаясь таким образом «поиска®
ми мертвых среди живых». Он говорит, что в результате «нездо®
рового смешения идей божественных и человеческих получается
не только фантастическая философия, но и еретическая религия».!
Указывая на возражения «отцов церкви» против шарообразное ги 1
земли, он говорит, что «благодаря некоторым из них дорога к
какой бы то ни было разумной философии оказалась закрытой».
Он указывает, что теолога «боятся, как бы более глубокое иссле-
• дование природы не проникло за пределы, допускаемые теологи-1
ческим здравым ' смыслом».
Читая произведения Фрэнсиса- Бэкона, прямо поражаешься
глубиной взглядов и смелостью изложения. Кажется, что ни один
человек не выступал так горячо против злосчастного сожитель-
ства религии с наукой. И тем не менее, по мере того как мы
глубже проникаем в главный труд его, нам приходится убедиться,
что тяжелая рука учения Фомы Аквинского наложила., свою пе-1
164
к и и । :>то‘го великого мыслителя XVII в. Только через несколь-
। *1 in после тех, из которых мы привели вышеуказанные цита-
li мы видим, как Бэкон, намекая на недавнее путешествие Ко-
। сворит, что еще пророк Даниил предсказал, что «путе-
IUVI,
Г пик» вокруг света и возрастание знаний произойдет в одно
М|мм»< *
I ще более ясно выражено влияние на Бэкона осужденных им
нм методов в его большом произведен?im «Advancement of
|. lining». В первой книге этого труда он говорит, что «если
|||ц\| 11ельно читать «Книгу Иова», то не трудно убедиться, на-
О'п.но она насыщена философией природы», и старается пока-
и., что в «Книге Иова» имеются определенные указания «на
л р< жадность земли, неподвижность звезд, находящихся всегда
Mi одинаковом расстоянии друг от друга», «склонение южного по-
ни мл», «вопрос о зарождении» и «вопрос о минералах». Любо-
iii.il но отметить, что для доказательства этих положений он поль-
1угтся теф самыми текстами, которые'употребляют «отцы церк-
||.ц ’ для опровержения их. В другом, месте Бэкон утверждает, что
ШЮ'МОН в своих «Притчах» сумел «по внушению бога дать есте-
, Ci пенную историю всего земного царства».
В течение ряда веков вся тяжесть христианской теологической
мысли была направлена против идеи об удушающем действии не-
которых газов и в особенности углекислоты. Хотя в древности мы
г» ।речаем правильные взгляды на природу газов в рудниках, это
.однако не помешало уже в самом начале христианства Клименту
Александрийскому развить теорию, по которой эти газы пред-
< |.'гвляют собой проявление действия дьявола; благодаря этой тео-
рии христианская теология приписывала удушение в пещерах, ко-
подцах и подвалах непосредственному действию злых духов. Эла
точка зрения господствовала в течение всех средних веков и в пе-
риод Реформации. Агрикояа, один из серьезнейших исследовате-
лей того времени, верил, что газы в рудниках служат проявле-
нием действия дьяволов; он различал два вида духов: злокознен-
ных, задувающих лампы рудников, и дружественных, которые
просто всячески Дразнят рабочих. Он утверждает, что один из
духов убил силой своего дыхания сразу двенадцать рудокопов в
Аннабергском руднике в Саксонии.
В конце XVI в. мы находим писателя по минералогии, кото-
рый жалуется, что рудники во Франции и Германии были в зна-
чительной части заброшены вследствие того, что ими завладели
«злые духи металлов».
Даже в XVII в. Ван-Гельмонт, порвавший с алхимией и открыв-
ший широкую* дорогу для химии, уже после того как он открыл
существование различных газов и способ их образования, не
мог отделаться окончательно от влияния теологических идей; он
165
склонен был верить, что открытые им газы являются в некотора
смысле живыми духами, благодетельными или сатанинскими.
К концу XV в. появился великий ученый, открывший мпш
истин в химии, а именно Василий Валентин. Но мир не был вш
готов к восприятию 4этих истин. Его открытия п-редаосхити чи
«многое из того, что впоследствии принесло многим химнмм
славу и состояние, но он представлял для господствующих учспаП
того времени такую страшную опасность, что его труд был тщп
тельно афыт. Его трактат об алхимии был найден лишь поели
его смерти,-но и после этого долгое время оставалось неизвест-
ным, где и когда он жил. Папская булла, о которой мы говори м
выше, и вызванные ею преследования вынудили алхимиков скрцй
вать свои лаборатории; скрывал свои занятия и Валентин, бын
ший для всех обыкновенным аптекарем в Эрфурте. Среди писа-
ний, найденных после его смерти, имелось также учение о том,
что газ, вызывающий удушение рабочих в рудниках, сходен с тем,
который образуется при брожении солода, при чем для удаления
зла и предотвращения несчастных случаев он рекомендовал вен
тиляцию рудников.
Благодаря таким людям, как Валентин, мысль о вмешатель-
стве сатаны и его слуг в горной промышленности постепенно те
ряда свою силу, и работа в заброшенных рудниках возобновилась.
Однако еще до сравнительно недавнего времени мы встречаем ее
у руководителей духовенства в самом сердце протестантской
Г ермании.
В 1715 г. один рабочий задохся при копании погреба; меди-
цинский факультет университета заявил, что он погиб не от не-
посредственного действия дьявола, а от смертельных газов. В ответ
на это профессор Лешер из Виттенбергского университета заявил
торжественный протест, указывая, что решение медицинского фа-
культета является «лишь доказательством достойной сожалей™
распущенности, завладевшей нами, и если мы серьезно не оду-
маемся, то в конце-концов божья благодать от нас отвернется».-
Но такого рода выступления не оказывали никакого влияния на
небольшую армию науки; несмотря на все противодействия, раз-
витие физики и химии не останавливалось. Все больше и больше
появлялось людей, порывавших со старыми теологическими мето-
дами и оказывавших стойкое сопротивление подкупам и угрозам
церковников.
В химии эту новую эпоху начал Роберт Бойль, живший в сере-
дине XVII в. в самом центре оппозиции к новым наукам. Находясь
под сильным влиянием писаний Бэкона и открытцр Галилея, он
посвятил себя научным исследованиям, устроив в Оксфорде лабо-
раторию, в которую пригласил химика из Страсбурга. Это одно
уже навлекло на него тяжкие нападки. Несмотря на его высокое
166
Bi। iihkvirMe, безупречную жизнь и большой преподавательский та-
Кин, оксфордская профессура выступила особенно сурово против
Iпи, заявив, что его исследования разрушают религию, а его
uni । i.i подрывают университет. Публичные ораторы осуждали
in, его высмеивали, а лорды возмущались тем, что в их рядах
Винелся человек, пожелавший посвятить себя столь недостойным
Иинчтиям. Но все это не остановило Бойля в его намерениях. Его
«боты открывали науке новые пути в различных направлениях и
iii'i.uih собой ряд открытий, достигших своего апогея в работах
Инока, Бергмана, Кавендиша, Пристли и Лавуазье.
По и тут дело не обошлось без борьбы. Бирмингемская толпа,
ру к । вводимая англиканскими церковниками, разгромила дом
Пристли, уничтожила его библиотеку и рукописи, содержавшие
Вс.|ультаты многолетних его научных трудов, изгнала его и убила
(И.। его, если бы он попался им в руки.
По хотя теологические воззрения продолжали еще оказывать
некоторое задерживающее влияние на развитие химий, они, одна-
ко, постепенно теряли всякое значение.
«Черная магия» с ее дьявольскими махинатдами исчезла совер-
шенно, появляясь случайно среди закоренелых теологов. «Белая
магия» стала делом фокусников.
В первые годы XIX столетия физические исследования, хотя
и развивались со все возрастающей силой, в-се еще с разных сто-
рон испытывали на себе реакцию, которая последовала за Великой
Французской революцией. Сопротивление развитию науки сказа-'
лось не только в стране Бурбонов и Габсбургов, но даже в Англии
' гарый дух долго давал себя чувствовать. Когда в 1832 г. Британ-
< кая ассоциация для прогресса науки впервые посетила Оксфорд,
Джон Кебль, игравший там большую роль в университете, с него-
дованием отверг присуждение почетных степеней руководителям
этой ассоциации. В одном из своих писем от того времени он
пишет: «Оксфордские доктора позорно поддались духу времени,
оказав такой прием кучке философов». Небезынтересно отме-
нить, что среди людей, о которых Кебль выражается столь пре-
зрительно, находились Брюстер, Фарадей и Дальтон.
Такое отношение к людям, занимающимся естественными на-
ук^-ми, было не случайным явлением, а вполне установившейся
традицией: вплоть до конца XIX в. как в английских, так и в
американских высших учебных заведениях, где теология занима-
ла господствующее положение, как например в Оксфорде и Кем-
бридже, в Гарварде и Ейле, студенты, изучавшие естественные
пауки, считались и социально и интеллектуально 'низшей породой
в сравнении со студентами, изучавшими литературу. Первые ра-
ботали в других зданиях, и получение ими ученых степеней со-
провождалось совершенно другими церемониями, чем у вторых.
167
В Америке первым уничтожил это различие Мичиганский государ-
ственный университет, в котором теологи никогда не играли боль-
шой роли.
С середины XIX в. успехи химии стали развиваться с необы-
чайной силой. Труды Бунзена, Кирхгофа, Дальтона и Фарадея
привели в последние годы этого столетия к установлению перио-
дического закона Менделеева, давшего возможность предсказать
открытие новых элементов, подобно тому как астрономия научи-
лась предсказывать после вычислений Ньютона, а биология—по-
сле открытий Дарвина.
Среди ученых, открывших эпоху в истории физики, следует
упомянуть ряд ученых от Галилея, Кеплера и Ньютона до Ома,
Фарадея, Джоуля и Гельмгольца. Создавая все более и более твер-
дую почву под тем положением, что в природе все происходит
на основании строгих законов, они этим самым подрывали старый,
теологический взгляд, заключавшийся в том, что в природе царит
произвол. Ряд ученых от Галилея до Кельвина посвятил себя на-
блюдению над процессами природы. Они подрывали старое теоло-
гическое мировоззрение силой установленных фактов. шКогда Га-
лилей опустил различные тяжести с Пизанской башни, он положил
начало концу авторитета Аристотеля в физике. Когда Торичелли
уравновесил столб ртути столбом воды и каждый из них—стол-
бом воздуха, это означало конец теологическому положению, что
«природа не терпит пустоты». Когда Ньютон вычислил приблизи-
тельно скорость звука, то он этим покончил с теологическим
утверждением, что мы видам блеск молнии раньше, чем слышим
удар грома, потому, что «зрение благороднее слуха». Когда Фран-
клин доказал, что молния происходит от электричества, а Ом и
Фарадей доказали, что электричество подчинено определенным
законам, они этим покончили с теологической идеей о боге,
сидящем над облаками и посылающем на землю гром и
молнию. а
Трудами этих групп ученых установлены были основные за-
коны сохранения энергии, соотношения сил и химического срод-
ства. Эти законы положили конец различным религиозным уче-
ниям о вселенной, созданной из ничего,—учениям, которые стали
догмой христианской церкви.
Были попытки возобновить войну против физических наук и
в новое время. Среди руководителей этой борьбы против науки в
новое время одно из первых мест занимает Жозеф де Местр, ко-
торый, не скрывая своей ненавистник науке, пишет, что человече-
ству наука обошлась слишком дорого и что она должна быть под-
чинена теологии; он сравнивает науку с огнем: когда огонь огра-
ничен, он приносит пользу, но, как только он вырывается из-под
контроля, он становится опасным; точно так же и над наукой, по
168
и мнению, должен быть сохранен строжайший контроль свя-
зного писания.
II ка толических странах усилия теологов были направлены глав-
на образом на исключение или ограничение научных дисциплин
университетском преподавании. В самом начале XIX в. особенно
П( ырался в этом отношении Фердинанд VII испанский. Он про-
। и* уволил в отставку профессоров Саламанкского университета,,
при наживавшихся научных взглядов, и до самого конца XIX сто-
Ьн1ч в испанские университеты вообще не допускались профессо-
ра —- сторонники ньютоновских взглядов.
Во Франции борьба .между теологией и наукой, долго таившая7
• । внутри, готова была открыто вспыхнуть в конце 60-х годов
К|Х в. Во время Великой французской революции власть церкви,
upi одолжавшаяся более тысячи лет и в течение всего этого времени
|гремившаяся держать экспериментальную науку в рарстве, вы-
• г/иавшая против естественно-научных взглядов Бюффона и про-
ши физических теорий Ньютона, боровшаяся против системы на-
емного просвещения Тюрго,— власть эта была сломлена, и наука
||Ь'|учила полную свободу развития, освободившись совершенно от
Дологической опеки. Однако с реставрацией Бурбонов в 1815 г.
(голопия снова стала возвращать себе прежнюю власть и начала
Нести против ненавистной системы борьбу, которая в 1868 г. го-
нта была перейти в настоящую атаку против науки.
Борьба была направлена не столько против физики и химии,
<|\'<)шыко против биолюпичеоких наук, но ясно, что речь шла о
борьбе против всей науки вообще.
Первое выступление имело место в сенате, где с громовой'
речью выступил кардинал де Боннешоз, архиепископ руанский,,
доказывавший, что научное преподавание в высших- учебных за-
ведениях Парижа ведет к гибели религии и морали, что оно «под-
рывает основы», что оно является насквозь «материалистиче-
<ким».
Справедливо будет отметить, что римско-католическая церковь
не оставалась одинокой в этой борьбе. В 1864 г. в Англии было
। публиковано заявление некоторых ученых-естественников, в ко-
тором они выражают «искреннее сожаление, что исследования на-
учной истины были превращены некоторыми в орудие сомнения в
истинности и подлинности священного писания». Однако 9Ло науч-
ного мира Англии отказались подписать это заявление, авторы
его были подвергнуты злым насмешкам и, в конце-концов, вызвали
против себя общее негодование.
Нечто подобное имело место и в другой протестантской стра-
не. В 1868 г. в Пруссии состоялся съезд пасторов для выработки
мер борьбы с «ложной наукой». Результат был тот же, что в Ан-
глии. Собравшиеся пасторы обнаружили такое невежество в науч-
169.
них теориях, с которыми они хотели бороться, что навлекли на
себя всеобщие насмешки.
Однако во всех более крупных европейских странах такого
рода борьба против науки становилась со второй четверти XIX в.
все более и более бесплодной. В то время как римские епископы
и протестантские пасторы продолжали настаивать, что как лите-
ратура, так и наука должны находиться под тщательным контро-
лем духовенства; в то время как испанские клерикалы не допу-
скали в университеты профессоров — сторонников ньютоновских
взглядов, а в Австрии и Италии—®сех тех, кто сомневался в непо-
рочном зачатии девы Марии; в то время как в Великобритании и
Америке из профессуры исключались все, не верившие в крещение,
в нетленность святых и т. д.; в то время как католические и про-
тестантские теологи с одинаковым усердием изгоняли из универси-
тетов всякого, кто обнаруживал склонность признать идеи Дар-
вина,—в это самое время развивалось мощное движение в пользу
такого преподавания естественных наук, которое уничтожало вся-
кие следы подчинения их теологическому влиянию.
Начало этому движению было положено в эпоху Великой фран-
цузской революции, когда в Париже был основан Музей искусств
и промышленности; в первые годы XIX в. научное и техническое
преподавание с п о нс о й н о распространялось по всему конти-
ненту. В результате в середине XIX в. Франция и Германия ока-
зались покрытыми целой сетью технических и общеобразователь-
ных школ, снабженных хорошо оборудованными физическими и
химическими лабораториями.
Америка и Англия оставались в этом отношении далеко позади.
В Оксфорде и Кембридже это движение почти ничем
не давало себя знать, так же как и в США вплоть до
1850 г. Весьма характерно, что в этот период Ейльский колледж,
имевший (профессором химии Силлимена и профессором физики
Ольмстеда—-двух знаменитых в Соединенных Штатах профессо-
ров, не имел ни одной ни физической, ни химической лабораторий
современного типа, и все преподавание этих дисциплин ограничи-
валось прохождением учебника и небольшим лекционным курсом.
Нетрудно себе представить, каково было положение научных дис-
циплин в менее значительных колледжах и университетах, в кото-
рых клерикальное влияние было почти неограниченным!
В 1857 г. в американский конгресс было внесено предложение
об издании закона, который обязывал бы открыть в каждом шпа-
те не менее чем по одному колледжу для изучения естественных
и технических наук. Несмотря на оппозицию южных штатов, в
которых господствовало клерикальное влияние на ряду с рабо-
владельчеством, закон этот прошел через обе палаты, но его не
пропустил президент Букенен, ярый клерикал и реакционер. Од-
170
нако закон этот был вторично внесен в палаты, снова был ими
(принят и снова же был задержан президентом. Затем вспыхнула
гражданская война, во время которой в 1862 г. закон был утвер-
- жден президентом Линкольном.
К концу XIX в. таких учебных заведений в Соединенных Шта-
тах было около пятидесяти; мнение из них развились в большие,
прекрасно Оборудованные всевозможными кабинетами и лабора-
ториями университеты. Одновременно и более старые универси-
теты и колледжи, как например Гарвардский, Ейльский, Чикаг-
ский и многие другие, также* стали центрами развития новой
науки.
Глава Xf
От чудес к медицине
*1. Священные теории болезней
Ничто.в развитии человеческой мысли не кажется более не-
избежным, чем идеи о сверхъестественном возникновении и лече-
нии болезней. Причины болезней являются до того сложными, чго
установить их стало возможным лишь после, многих веков науч-
ной работы. В те же эпохи, когда везде и всюду человек видит
чудеса, не подозревая о закономерности явлений, когда все, чего
он не может понять, он приписывает действию такой же воли,
как и его собственная, он, естественно, причины своих болезней
склонен усматривать или в гневе доброго существа, или злокоз-
ненности дурного.
На этом основании врачебное искусство связывалось с жрече-
ским классом.
Эту связь мы наблюдаем у всех первобытных народов во всех
странах мира и следы ее находим во всех древних цивилизациях.
Особенная власть над болезнями приписывалась в Египте жрецам
Озириса’ и Изиды, в Ассирии—жрецам Гибила, в Греции—жрецам
•Эскулапа, а в Иудее—жрецам и пророкам Иеговы.
В Греции представление о скрытых дурных силах как о причи-
нах телесных болезней появилось очень рано, однако там же. мы
находим и первые начатки истинно научной теории медицины. За
пять веков до христианской эры, в период высшего расцвета гре-
ческой культуры, в эпоху Эсхила, Фидия, Перикла, Сократа и
Платона, в Греции появился Гиппократ—одно из величайших имен
в истории человечества. Спокойно, но* твердо порвал он со ста-
рыми традициями, развил научное' мышление и заложил на осно-
вах опыта, наблюдения и логических рассуждений столь прочные
начала медицинской науки, что многие из его положений сохра-
нили свою силу до настоящего времени.
Методы Гиппократа были восприняты Александрийской шко-
лой, где медицинская наука стала развиваться дальше, особенно
172
такими людьми, как Герофил и Эрасистрат. Под их руководством
началось изучение анатомии человеческого тела путем вскрытий;
казалось, что со старым предрассудком о недопустимости такого
метода анатомических занятий, без которого, однако, невозмож-
но достичь каких-либо реальных результатов, было покончено
навсегда.
Однако с появлением христианства картина резко изменилась.
Церковники восприняли доисторические представления о невиди-
мых силах как о причинах болезней и, основываясь на букве свя-
щенных писаний «старого и нового завета», развили эту теорию'
до крайности.
В основе христианско-теологического учения о болезнях лежа-
ли две идеи: во-первых, что причиной физической болезни являет-
ся или гнев божий, или козни сатаны, или и то и другое вместе;
и, во-вторых, что болезни могут излечиваться только чудодей-
ственным способом, основанным или на успокоении божьего гне-
ва, или на отвращении козней сатаны.
На основе этого учения обильно расцвели всевозможные ле-
генды о чудесном избавлении от болезней, легенды, в создании ко-
торых немалую роль сыграл на ряду с темнотой народных масс и
сознательный обман со стороны церковников и духовенства.
2. Легенды об излечении болезней.—Жизнь
Ксавье в качестве типичного примера
Легенды о чудесах связывались в первые века христианства с
жизнью всех больших благотворителей, а также святых и вообще
набожных людей. Биографии таких людей всегда сопровождались
рассказами о приписываемых им чудесах, и эти рассказы зани-
мали большое место в их жизнеопи-саниях.
Только в новое время, когда стала исчезать вера во всякие
сверхъестественные чудеса, исчезли и такие легенды.
Мы проследим на одном примере, как создаются такого рода
легенды. Для примера мы выбрали жизнь Франциска Ксавье. Мы
остановили свой выбор на нем потому, что биография его нам
известна в мельчайших подробностях как из его собственных пи-
сем, так и из писем его товарищей и из многочисленных описаний
его жизни. Мы считаем необходимым отметить, что все наши све-
дения мы заимствуем исключительно из римско-католических ’ис-
точников, опубликованных с согласия церкви.
Рожденный в семье знатного испанского дворянина, Ксавье уже
в раннем возрасте не проявлял никакой склонности к обычным
стремлениям знатного дворянина и целиком посвятил себя ум-
ственным занятиям. Он' быстро выдвинулся и достиг профессор-
1 скоро звания в Париже; в этой роли он стал приобретать большое
- 173 *
влияние, когда встретился с другим, еще более выдающимся, хотя
менее богато одаренным, испанцем Игнатием Лойолой, основате-
лем ордена иезуитов. В результате этой встречи молодой профес-
сор, которого ожидала блестящая ученая карьера во французской
столице, ♦ оставил кафедру и отправился в качестве простого мис-
сионера на Восток,- где посвятил остаток своей жизни пропове-
дыванию христианства среди туземцев.
Переходя из деревни в деревню сначала в Индии, а затем в
Японии, он собирал вокруг себя при помощи ручного колоколь-
чика туземцев, которых старался обратить в христианство. После
двенадцати лет такой деятельности Ксавье поселился отшельни-
ком на пустынном острове Сан-Чан.
Во время своей миссионерской работы он написал большое
число писем, которые сохранились и были затем напечатаны; эти
письма вместе с письмами его современников дают полную кар- •
тину всей его жизни. Нив одном из этих писем мы не находим ни
малейшего намека на какое-либо чудо, совершонное им. Во внеш-
ней жизни его имели место два-три происшествия, очень подробно
изложенные им и его современниками; даже самый набожный че-
ловек вряд ли мог бы усмотреть в них вмешательство божествен-
ного промысла. О таких происшествиях мы часто читаем в пись-
мах миссионеров как католиков, так и протестантов. Так, на-
пример, в начале его карьеры, во время путешествия его с одним
послом по Европе, один из слуг попал в глубокую воду и стал то-
нуть. Ксавье рассказывает, что посланник стал горячо молиться,
а слуга, в конце-концов, выкарабкался из опасного места и спас-
ся. Спустя .шестьдесят лет после смерти Ксавье при его канони-
зации многие биографы его превратили это обыкновенное проис-
шествие в чудо, разукрашенное самым фантастическим образом.
Ксавье рассказывает, что о спасении слупи молился посол, а био-
графы Ксавье передают, что это он молился, а позднейшие био-
графы представили дело уже в таком виде, что Ксавье сверхъ-
естественным путем извлек из воды всадника с конем.
Характер чуда, был придан биографами и другому самому обык-
новенному случаю его жизни. Прибыв в Лиссабон, Ксавье застал
своего друга Симона Родригеца больным лихорадкой. Ксавье в
очень простой форме пишет, что Родригец до того обрадовался
ему, что лихорадка прекратилась. Это вполне напоминает исто-
рию, которую Лютер рассказывает относительно Меланхтона. Ме-
ланхтон заболел, и все думали, что он уже не поправится. Но
когда к нему приехал Лютер, то он так обрадовался этому столь
долгожданному визиту, что встал с постели и после этого прожил
еще долго. Наконец рассказывают, что Ксавье, найдя однажды
бедную туземку, которая была очень больна, окрестил ее и стал
молиться об ее здоровье, после чего она поправилась.
174
Два или три подобных происшествия составляют всю факта-
•нм кую базу для рассказов о чудесах Ксавье, поскольку речь идет
о собственных писаниях Ксавье,
О чудесах в обыкновенном смысле слова в этих письмах не
упоминается решительно ничего. Хотя все свои действия Ксавье
описывает чрезвычайно подробно, он ничего не говорит о совер-*
•ионных им чудесах и, очевидно, ничего о них не знает. Причина
hi кого молчания отнюдь не лежит в его нежелании говорить об
[иом. Как мы видели, он очень охбтно отмечает каждую мелбчь, %
и которой можно усмотреть ответ на молитву или доказательство
силы религиозной веры для улучшения телесного или духовного
состояния тех, к кому он был послан.
Точно так же и в письмах его товарищей нет решительно ни-
каких упоминаний о совершенных им чудесах. Его товарищи-мис-
< тонеры, находившиеся с ним в постоянных сношениях, ни словом
не упоминают об этом ни в переписке между собой ни в своих
письмах к европейским миссионерам. Целый ряд собраний писем
ипссионеров-иезуитов, проживавших в Индии и на Востоке одно-
временно с Ксавье, был опубликован, и ни в одном из этих писем
ин разу не упоминается о каком-либо чуде, совершенном Ксавье.
Для примера укажем на собрание писем, опубликованное спустя
двадцать лет после смерти Ксавье иезуитским монахом Эммануи-
лом Акостой.
Ни в одном из писем, писанных в то время, когда Ксавье про-
живал в Индий и на Востоке, нет ни слова о каком-либо чуде, им
совершенном.
Это умолчание ни в коем случае нельзя приписать злым умы-
слам или неверию. Наоборот, отцы-миссионеры рады использовать
। сякий пустяк, который можно было бы истолковать как божье
значение. Об этом свидетельствуют их письма. Так, один сооб-
щает, что недавно на небе показался освещенный крест; другой
пишет, что при помощи святой воды из туземцев изгонялись бе-
сы; третий извещает, что крещение помогало от различных болез-
ней и даже совершенно излечивало их; многие другие утверждают,
что слепые становились зрячими, а немые начинали говорить и
даже прокаженные исцелялись после приобщения к святой церкви;
и все же никто из них не приписывает Ксавье во время его жизни
и в течение первых лет после его «смерти никакого чуда.
Наоборот, в письмах Ксавье мы находим множество признаний
его в своей ограниченности и сообщения о затруднениях, этим вы-
званных. Так, например, впоследствии стали утверждать, что он
был предназначен богом для своей миссии и обладал особыми -спо-
собностями к языкам; но сам Ксавье в своих письмах пишет, что
<ш совершенно не обладал такими способностями, что он очень
ли । ого испытывал затруднений от незнания языков и что для изу-
175
чения японского языка ему пришлось затратить очень много
труда. /
Так обстояло дело в течение десяти-двадцати лет после смерю
Ксавье. Правда, кое-где уже стаж появляться легенды о его чуде
сах, но в той стране, где он жил и которая, по утверждению цер-
ковных источников, была полна чудес, о последних ничего еще
было слышно. Точно так же о них не поступало никаких сообшг
ний от тех людей, которые находились в самом центре этих пред
полагаемых чудес.
Но помимо этих данных отрицательного характера мы имееи
положительные указания, исходящие от иезуитского ордена, чю
Ксавье не совершал никаких чудес. Один из современников Ксавье,
находившийся в тесных сношениях с близкими к последнему людь
ми, член ордена иезуитов, считающийся одним из наиболее при
знанных историков этого ордена, не только определенно пишет,
что Ксавье не совершал никаких чудес, но и объясняет, почему
он этого не делал.
Мы имеем в виду Иосифа Акосту, одного из руководителей
ордена иезуитов, впоследствии ставшего ректором Саламанкского
университета. В 1571 г., т. е. спустя девятнадцать лет после смер-
ти Ксавье, Акоста занялся исследованием пропаганды христиан
етва в Индии. В этом труде он отзывается о Ксавье с величайшим
почтением, считая его идеалом образцового миссионера. Тут же
Акоста обсуждает вопрос, почему обращение иноверцев в то время
шло не с такой быстротой, как в эпоху апостолов, и приходит
к выводу, ч1'о причина этого лежит в самих миссионерах, кото-
рые «не обладают более способностью к сотворению чудес».
Затем он ставит вопрос: «Почему в наше время отсутствуют
чудеса?» Смысл очень длинных рассуждений его в ответ на этот
вопрос сводится к тому, что в апостольские времена безграмот-
ным людям приходилось обращать ученых, теперь же происходит
как-раз наоборот: ученым приходится обращать неграмотных;
вот почему «в те времена чудеса были необходимы; в наше время
необходимости в них нет».
Это заявление относится, как мы видели, непосредственно к
Ксавье и к другим миссионерам того времени. Чго орден иезуитов
и церковь считали этот труд Акосты вполне достойным, видно из
того, что он был опубликован в Саламанке спустя несколько лет
после его написания и впоследствии переиздан с одобрения цер-
ковных властей во Франции.
Но вот вскоре после смерти Ксавье, последовавшей в 1552 г.,
начинают появляться рассказы о его чудесах. Сначала их было
немного. Так, спустя два года после его смерти Мельхиор Нунец,
заеддывавший иезуитскими монастырями в португальских коло-
ниях, находившийся в переписке со всеми странами Восточной
176
Нлгп. мог собрать всего только три таких чуда. Однако все это
ты рассказы понаслышке. Так, некий Дейро сообщал, что Ксавье
Win да л даром пророчества; но сам Ксавье прогнал этого Дейро
w п живость и обман. Далее передавали довольно-таки неопреде-
hchiii), что у мыса Коморин некоторые люди утверждали, будто
Ki iiii.e воскресил мертвого. Наконец, один патер будто бы слышал,
•но в Японии Ксавье вернул зрение слепому. Но уже в 1555 г. за-
Ж’дывающий иезуитскими монастырями в Эфиопии слышал уже
и (святи чудесах и утверждал, что Ксавье излечивал больных и
и понял бесов. В следующем году, следовательно спустя четыре
п»,иа после смерти Ксавье, португальский король Иоанн III, весьма
Набожный человек, отправил своего вице-короля Баррето собрать
и доставить ему точные сведения о чудесах Ксавье, приказав ему
НЫ полнить поручение «усердно и быстро». Нетрудно себе пред-
< । твить, какие легенды мог собрать такой посланник *в своем
усердном стремлении угодить набожному королю.
Однако в письмах сотрудников Ксавье и его непосредственных
преемников о чудесах все еще царит полное молчание, и только
н 1562 г., т. е. спустя десять лет после смерти Ксавье, в письмах
начинают появляться первые легенды о чудеса^.
В это время иезуит Альмейда сообщает, что он встретил
благочестивую женщину, утверждавшую, что книга, оставленная
Ксавье, излечивала больных, когда ее клали на них, а другой ста-
рик ему рассказывал, что он сохранил кнутг оставленный святым,
«•казавшийся при надлежащем применении целительным как для
тела, так и для души больных. Эти рассказы послужили. началом
целой массы легенд, которые впоследствии расцвели пышным цве*
том.
Эти легенды старательно собирались усердными монахами в
I вропе, хотя надо заметить, что некоторые руководители церкви
первое-время не придавали им особого значения.
Но легенды о чудесах Ксавье уже не заставили себя долго
ждать. В 1594 г. отец Турселлин опубликовал свое «Жизнеописа-
ние Ксавье», в котором сведения, собранные португальским вице-
королем и наиболее усердными монахами, занимают уже обшир-
ное место. Число приписываемых Ксавье в этой биографии чудес
превосходит количество чудес, о 'которых говорится во всех ис-
точниках до того времени. Ксавье приписывается не только изле-
чение больных, но и изгнание бесов, успокоение бури, воскреше-
ние мертвых и множество других всевозможных чудес.
В 1622 г. произошло в Риме причисление Ксавье к лику свя-
тых. Среди речей, которые были произнесены в присутствии папы
Григория XV* в подтверждение прав Ксавье на звание святого, наи-
более значительной была речь кардинала Монте. В своей речи
Монте с очень большими подробностями останавливается на де-
I- Борьба религии с наукой
177
сяти великих чудесах из великого множества сотворенных К'Сань
при жизни. Он утверждает, что в одно-м случае Ксавье при помопц
крестного знамения превратил соленую морскую воду в преглуп
так что пассажиры и команда судна могли утолить свою жажду
что -в различных местах он излечивал больных и воскрешал мерт
вых; вернул к судну потерявшуюся в океане шлюпку, на ГлазЩ
присутствующих однажды вознесся с земли и преобразился; дл
наказания богохульствующего города вызвал в нем землетрябет
и похоронил оскорбителей под извержениями вулкана. Наиболее
любопытным является восьмое из перечисленных кардиналом ч”
дес: у Ксавье во время одного из морских путешествий упал I
море крест; когда он прибыл на берег, крест этот был ему до
ставлен крабом.
Не мало внимания посвятил также кардинал' и чудесам, север
шонным останками святого после его смерти; наиболее оригиналь-
ным из этих чудес является следующее: помещенные перед изобра
жение-м святого и наполненные святой водой лампады горели, как
будто вместо воды в них было масло.
Когда Ксавье был объявлен святым, появился целый ряд ек
биографий, каждая из которых превосходила предыдущую в число
приписываемых Ксавье чудес. В 1622 г. отец Вителлески составил
и опубликовал биографию Ксавье, в которой не только появилип
рассказы о новых чудесах Ксавье, но и старые были знач-ителып.
расширены и дополнены.
В 1682 г., т. е. спустя 130 лет после смерти Ксавье, появилась
его биография, написанная отцом Бугуром и ставшая классиче-
ской. В ней рассказы о старых чудесах оказались страш-ню пре
увеличенными, и, кроме того, появились указания на множестве
новых. По рассказу Турселлина Ксавье в течение -своей жизн|
спасает только одного утопавшего, у Бугура он спасает уже трех;
у Турселлина он возвращает к жизни четырех мертвых, у Бугу-
ра—четырнадцать, по Турселлину он добывает воду при помощи
чуда один раз, по Бугуру—три; у Турселлина нет никакого упо-
минания о чудесном улове рыбы, у Бугура рассказ об этом уже
имеется; по Турселлину Ксавье изменял свой вид дважды, по Бу-
гуру—-пять раз и т. д. и т. д.
Несколько странным казалось сначала, что сам Ксавье никогда
не подавал даже малейшего намека на такогр рода будто бы совер-
шенные им чудеса. И вот.для объяснения этой странности создае т-
ся новая легенда. Рассказывают, что однажды один из братьев
спросил Ксавье, правда .ли, что он вернул жизнь умершему. Ксавье
сильно покраснел и ответил: «Итак, говорят, что я вернул к жиз-
ни мертвеца! Ах, в какой обман ввел я людей! Однажды ко мне
привели юношу, который находился в состоянии, напоминавшем
смерть, я велел ему подняться во имя Христа; он встал и пошел».
178
Ннгсресйа также эволюция и других чудес. Так Турселлмн, пи!-*1)
liiiitiii в 1594 г., рассказывает, что во время путешествия из Гоа!
|i i\l.i киску Ксавье покинул корабль и удалился на какой-то остров.;
П|и и|, посланные разыскать его, нашли его до того погруженным
о лнншпву, что он совершенно не обращал никакого внимания на
В ружающее. У Бугура же этот рассказ принял уже такую форму:
К nyiBi нашли божьего человека витающим в воздухе, с устре-
Ккч||ЦЫ1МИ к небу глазами, причем лик его был окружен -сиянием».
По, быть может, наилучшей иллюстрацией этой эволюции чудес
Вывье является другая легенда, особенно поучительная тем, что
him приняла необычайные формы, несмотря на полное отрицание
W как самим Ксавье, так и его современниками.
Но всех своих письмах, от первого до последнего, Ксавье по-
I Пинто останавливается на затруднениях, которые он испытывал
м нмствие незнания различных языков всевозможных племен, сре-
ди которых ему приходилось жить. Он рассказывает, как он пре-
йди певал эти трудности: иногда изучая язык настолько, чтобы он
мог перевести на него важнейшие церковные положения; иногда
Прибегая к помощи переводчиков; иногда прибегая к смеси раз-
личных диалектов, а иногда пользуясь жестами. В одном случае он
|мс сказывает, что пришлось даже отложить путешествие в Ки-
ши, так как не явился переводчик.
В различных биографиях, появившихся в период между его
। мертыо и канонизацией, об этих трудностях говорится очень
литого. Однако во время обряда канонизации в Риме, в речах, а
и к же в папской булле сильно подчеркивается дар Ксавье к язы-
ки .м. Было заявлено, что он с легкостью обращался к различные
и именам на языке последних. Об этой чудесной способности
Ксавье к языкам особенно много говорится в папской булле, из-
д. in иной по поводу канонизации Ксавье. Известно, что смерть по-
мешала папе Григорию XV подписать эту буллу, и она вышла за
подписью папы Урбана VIII; таким образом тот самый папа, ко-
пр ый осудил Галилея и потребовал, чтобы инквизиция не допу-
СКала идеи о вращении земли вокруг солнца, заставил мир верить
по всевозможные чудеса Ксавье, в том числе в его дар к языкам
и в благочестивого краба, доставившего Ксавье уроненный в море
крест* А отец Бугур’пошел еще дальше и заявил: «Святой чело-
век прекрасно говорил на языках тех варваров, не изучая их
и не прибегая к помощи переводчика». Мало того, еще совсем не-
давно один пастор писал: «Ксавье великолепно говорил на языках,
гогорых он никогда не изучал».
Турселлмн в своей биографии пишет: «Самые тяжелые затруд-
нения* он испытывал вследствие незнания японских наречий, ибо,
когда он употреблял какое-либо неподходящее выражение, слу-
пи гели его смеялись». А Бугур о том же периоде говорит: «Он
1У*
179
проповедьтвал японцам на их языке, причем выражался так пр
сто и естественно, что его трудно было принять за иностранца
И, наконец, еще в 1872 г. упомянутый нами пастор пишет: «С
говорил по-японски так бегло и изящно, как-будто он прожйл
Японии всю жизнь».
Однако и этого оказалось мало. В конце-концов было заявлс
но, что, когда Ксавье обращался с проповедью к туземцам раз
личных племен, каждый из них воспринимал его слова на свое;
языке. —
Все это, как мы видим, находится в полном противоречии и
только с собственными совершенно ясными утверждениями самой
Ксавье и его современников, но и с заявлением Иосифа А кость
Последний особенно останавливается на труде, который Ксавь
должен был затратить на изучение японского и других языки)!
Мы останавливались так долго на эволюции рассказов о чуде
сах Ксавье, ибо таким же путем развивались и все легенды о чу
десах многочисленных христианских святых,—легенды, являющие
ся, как мы видели, плбдом чистейшей фантазии.
3. Средневековая вера в чудесные исцеления
препятствует развитию медицинской наук!
Всем этим свидетельствам и рассказам о чудесах, которые
настоящее время могут вызвать лишь улыбку на устах любое
школьника, в древности—в период раннего христианства и осо
бенно в средние века—и даже вплоть до недавнего времени при
давалась вера, и мысль о чудесах господствовала все это время
в умах людей. Св. Августин, несомненно, был одним из умнейших
представителей ранней церкви, и тем не менее мы находим у него
упоминание о том, что некоторые трактирщики его времени клали
в сыр снадобье, которое превращало людей в домашних животных,
и что павлин пользуется таким благоволением со стороны всемо-
гущего, что мясо его никогда не гниет. При таком отношении к
самым диким рассказам неудивительно, что утверждение св. Гри-
гория в следующем столетии об исцелениях, совершавшихся муче-
никами Козьмой и Дамианом, встретило отклик во всех странах
Евррпы, и в каждой деревушке появились свои чудотворцы.
Литература об этих чудесах прямо необозрима. Нет страны,
где бы не были созданы легенды о чудесах, связанных с теми или
иными святыми. Эволюция чуда во всех странах Европы явилась
продолжением целого ряда верований, уходящих не только в пер-
вые века христианства, но и далеко в эпоху язычества. Точно
так же, как- больные искали исцеления в храмах Эскулапу, так
[шли онй в средние века, да и в наше время, к ликам и мощам свя-
тых. Точно так же, как рассказы о древних чудесах излагались
180
1м i. к «личках с величайшми подробностями относительно имен,
пр-чсни и места их совершения и эти таблички вешали перед изо-
np.i/kcниями богов, так же висят таблички перед иконами Ласалет-
М(ой или Лурдской божьей матери с рассказами об их чудесах.
1 очно так же как вера в чудесное излечение при помощи древ-
BtX богов упорно сохранялась, несмотря на полное отсутствие до-
• loeiepiHbix фактов такого излечения, так и сейчас вера во всякие
чудо।верные и целительные свойства всяких богоматерей и других
годобньтх святых держится в умах темных людей, хотя никаких
1ЦНССНЫХ исцелений ни в Лурде, ни в других подобного рода ме-
11их не наблюдается. В качестве образца для такого рода чудес
обычно брались чудеса, о которых говорится в священном писа-
li'ini; при всем разнообразии деталей основные черты оригиналов
Сохранялись во всех чудесах средневековья и нового времени с
удимнительным постоянством.
Но чудесные исцеления приписывались не только людям. Мы
имеем массу рассказов о чудесах, источником которых являются
•реки, пруды и особенно реликвии. Эти рассказы также ведут свое
происхождение от древнейших религий, и из этих источников
происходят рассказы о Наамане Сирийском, излечившемся от про-
казы после того, как он выкупался в реке Иордане, о слепом,
i пившем зрячим после того, как он вымыл свои глаза в Сило-
имском пруду, а также о чудесном исцелении лиц, прикоснувшихся
к костям Елисея, к тени св. Петра или к платку св. Павла.
«Отцы» ранней христианской церкви поддерживали эту веру в
чудотворную силу реликвий современных им святых; поэтому св.
Амвросий заявлял, что «предписания медицины противоречат не-
бесному знанию, бдению и молитве». Такие утверждения под-
тверждаются представителями церкви в течение всех средних
исков. Исходя из этой идеи, теология окружала атмосферой
сверхъестественности всякое лечение, даже основанное на науч-
ных методах.
В такой атмосфере теологического мышления научная меди-
цина не могла развиваться. Александрийская школа под влиянием
сначала иудейства, а затем и христианства ввела в теорию меди-
цины бесов и чудеса и превратила ее вскоре в учение, полное ми-
стики. В Восточной Византийской империи те же причины привели
к тому же результату; эволюция научной медицины, основы кото-
|юй были заложены Гиппократом и развиты Герофилом, приоста-
новилась надолго. Медицинская наука, пытавшаяся итти вперед,
похожа была на корабль, затерявшийся в Саргассовом море: как
окружающая атмосфера, так и среда, в которой надо было дви-
гаться, препятствовали всякому продвижению. Вместо того чтобы
( троить здание медицины на опыте и наблюдении, все внимание
было обращено на сверхъестественные силы.
181
4. Объяснение болезней втешательотвот
сатаны
Особенно вредной для развитая научной медицины была распри*
страненная среда первых христиан идея о том, что причиной бо-
лезни является действие дьявола. Идея эта, как мы видели, очень
древнего происхождения; она господствовала в Халдее, Егигги
Персии и, естественно, попала оттуда в священные книги евреен!
Апостол Павел объявил богов ваду дьяволами, и первые Христиана
усматривали поэтому во всякой болезни злые козни лишении ч
трона властителей зла. Споры гностиков и манмхеян способствЫ
вали укреплению теологической идеи, что хотя болезни являются
иногда наказанием со стороны всемогущего бога, все же главную
роль в них играет сатана и его слуги. Отцы и руководители ран -
него христианства восприняли и укрепили эту идею. Оригей голо*
риг: «Голод, неурожаи, воздушные бури, чуму производят демоны;
они таятся, скрытые в облаках, в нижних слоях атмосферы и при
влекаются кровью и ладаном, которые им как богам преподно
сит ад».
Св. Августин говорит: «Все болезад христиан следует приписы-
вать этим демонам; главным образом мучают они только-что кре-
щенных христиан, не щадя даже невинных новорожденных мла-
денцев». Тертуллиан настаивал, что за каждым человеком непре-
станно следит злой ангел. Григорий Назианзин говорил, что те-
лесные страдания вызываются демонами; поэтому всякие лекар-
ства бесполезны, исцеление же наступает часто от приложения
освященной руки. Св. Нил и св. Григорий Турский, подражая св
Амвросию, приводили примеры, которые должны были свидетель-
ствовать о греховности людей, обращающихся к медицине вместо
того, чтобы довериться вмешательству святых.
Св. Бернар в письме к некоторым монахам предупреждает их,
что поиски облегчения от болезни в медицине противоречат как
религии, так и чести и чистоте их ордена. Эта точка зрения по-
лучила свое выражение даже в каноне, который объявил предпи-
сания медицины противоречащими божественному знанию. Ру-
ководители церкви поэтому обычно выступали против учения о
естественном происхождении болезней и предостерегали от обра-
щения к врачам и лекарям. ’ г
Из таких взглядов развилась обширная система «пастырской
•медицины», не только столь влиятельной в средние века, но и со-
хранившей свою силу вплоть до новейшего «времени среди хри-
стиан всех вероисповеданий. Чтобы понять это явление, не следует
забывать об огромных доходах, стекавшихся в разные мона-
стыри и церкви, прославившиеся реликвиями, которым приписы-
валась способность исцеления. Если у некоторых и существовала
182
В ропйяя вера в чудотворную силу этих реликвий, то в огром-
lirilincM большинстве случаев главную роль играли здесь -сообра-
||м пп-,| материальной выгоды. Коммерческая ценность таких ре-
Пи пни часто была очень высокой. В 1056 г. один французский
Ирлннтель в ожидании решения суда о праве собственности на ре-
bi'KHiHH св. Юста и св. Пастора (спор шел между ним' и архиепи-
|| | ш юм нарбоннским) должен был внести обеспечение в размере
|п гыс. сольдо. Германский император за разрешение устроить
уродской рынок однажды потребовал руку св. Георгия. Тело св.
t бастьяна принесло огромное богатство Суассонскому аббатству,
тип, Кэнтербюри, Трир, Марбург и все другие крупные города по-
м-чили огромные доходы из этого источника, а Венецианская рес-
публика затратила очень большие суммы на покупку таких ре-
ликвий.
Естественно поэтому, что корпорации—светские или духов-
ные,— для которых реликвии служили источником больших дохо-
н)в, относились враждебно ко всякой науке, угрожавшей дискре-
дитированием этих источников доходов.
Поучительным примером истории развития таких реликвий ,мо-
Жет служить Кельн. В знаменитом Кельнском соборе в велико-
ченной раке хранятся с XII столетия черепа трех королей, или
трех восточных волхвов, которые, руководимые Вифлеемской
звездой, принесли дарй спасителю. Эти реликвии были источни-
ьпм колоссальных доходов, для собора в течение многих веков.
Другим церковным корпорациям этого города стало завидно, не-
смотря на все их благочестие. И вот недалеко от собора в церкви
гв. Гереона раскапывается кладбище, в котором оказываются ко-
гти св. Гереона и его сподвижников. А в соседней церкви св. Ур-
сулы через некоторое время обнаруживают другое кладбище, на
котором построены внутренние стены церкви, и на этом кладбище
находят кости св. Урсулы и ее 11 тысяч девственниц-мучениц! Тот
факт, что многие из этих костей >при анатомическом исследовании
оказались мужскими костями, нисколько не подорвал в средние
гека веры в подлинность этих костей и в их исцеляющую силу.
Никакие ошибки в выборе исцеляющих реликвий не оказывали
отрезвляющего действия на верующих. Когда проф. Бекленд, вы-
дающийся остеолог и геолог, открыл, что реликвии св. Розалии,
которые в течение многих веков будто бы исцеляли болезни и
предупреждали эпидемии, оказались козьими костями, то этот
факт ни в малейшей степени не подорвал у верующих их убежде-
ния в чудотворной силе этих костей.
Столь же вредными для развития научной медицины оказались
и другие формы фетишистского лечения. Среди последних боль-
шую роль играл Agnus Dei, кусок воска из пасхальных свечей с
отпечатком ягненка, освященный папой. В 1471. г. папа Павел II
183
возвестил церкви о действии этого фетиша, предохраняющего по
Дей от'пожара, кораблекрушения, бури, молнии и града и помп
тающего женщинам при родах; производство этих фетишей hi
сделал монополией папы. В 1517 г. папа Лев X выпустил карточки
на которых был изображен крест со следующей надписью: «Энн
крест представляет одну сороковую человеческого роста христч
кто его поцелует, тот может считать себя обеспеченным на сем
дней от падучей болезни, апоплексии и внезапной, смерти».
Понятно, что такие идеи, распространяемые церковью, ученщ
которой считалось непогрешимым в вопросах веры, создали огром
ный спрос на всякого рода амулеты.
Эти фетиши, действие которых основывалось на теологических
учениях и церковной политике, долгое «время служили помехой
распространению настоящих медицинских знаний.
Конечно, нельзя было ожидать, чтобы папы, извлекавшие
огромные доходы от продажи Agnus Dei, или священники, при-
обретавшие и славу и богатство от чудесных излечений при по-
мощи всякого рода мощей, способствовали развитию науки, кото-
рая в корне должна была подорвать источники их богатства и
славы.
5- Противодействие теологов занятиям
анатомией
Еще более серьезной помехой, препятствовавшей развитию на-
учной медицины и хирургии, была теория, считавшая недопусти-
мым трогать трупы людей. Эта теория, взлелеянная христианской
церковью как христианская теория, на самом деле была заимство-
вана, как и многие другие христианские учения, из язычества.
В Египте сила этой теории была так велика, что бальзамировщик
трупов считался отверженным; следы ее можно найти и в греко-
римской цивилизации-, откуда она перешла в раннюю христиан-
скую церковь, где была подкреплена одной из наиболее сильных
мистических идей, а именно, что человеческое тело является хра-.
мом святого духа. Вот почему Тертуллиан объявил анатома Геро-
фила мясником,ха св. Августин в таких же выражениях говорил
об анатомах вообще. |
Еще хуже стало дело, когда к этой мистической идее приба-?
вилось еще учение о воскресении. Это учение вызвало сильный
страх перед анатомированием тел, ибо создавалось опасение/как
бы оно не помешало телу воскреснуть в день страшного суда. Все
это конечно служило добавочными доводами в пользу запрещения
занятий анатомией.
К этам аргументам против анатомирования трупов прибавился
еще один, исключительный по своему лицемерию и наглости. Из-
184
i ню, что ни одна организация в истории человечества не про-
ш m.i столько невинной крови, как римско-католическая церковь.
Ирк и ли найдется человек, который взял бы на себя смелость отри-
К и. это положение. И эта-то церковь выставляет в средние века
Ьк один из главнейших аргументов против анатомических заня-
и th гот довод, что «церковь с отвращением относится к пролива-
нию крови». *
Па этом основании Леманский собор запретил монахам зани-
аьнься хирургией. Так же поступили и многие другие соборы, а к
Концу XIII столетия анатомическим занятиям был нанесен самый?
1мжелы‘й удар: папа Бонифаций VIII издал декрет, положивший
конец практике, которая стала обычной со времени крестовых по-
ходов, а именно отделению мяса от костей в трупах, чьи останки,
желательно было отвезти на родину.
В основе этого запрещения лежала, повидимому, та же идея,,
г огорая побудила Тертуллиана выступить столь резко против Ге-
рофила; но, как бы то ни было, запрещение это было вскоре рас-
пространено на всякого рода анатомирование, и таким образом,,
хирургия и медицина были задержаны более чем на два столетия..
Этот удар был еще особенно тяжел, потому, что он создал пред-
ставление, что всякое анатомирование является святотатством, и?
поэтому наиболее образованные люди в средние века уклонялись
от занятий хирургией, предоставив ее всяким бродячим шарла-
1анам.
Эта мысль так глубоко укоренилась в умах верующих, что в-
течение более тысячи лет занятая хирурпией считались бесчест-
ными, и только в 1406 г. этому положению был нанесен первый,
удар германским императором Венцелем, снявшим пятно бесче-
с пия с медицинской профессии.
i
6. Новые начатки медицинской наукк
Несмотря на все эти препятствия, медицинская наука все же
продолжала развиваться, хотя и очень медленно. Во втором веке
христианской эры большим авторитетом стал в Риме Гален, рас-
пространивший оттуда свои медицинские познания по всему миру;
<то гений одержал верх над дефектами его метода, но хотя он и
дал большой толчок развитию медицины, однако его догматизм
долго еще потом стоял помехой на ее пути.
Местами, где медицина , в те времена могла применяться, были
сначала главным образом больницы различных монастырей, осо-
бенно обширные у бенедиктинцев. Многие монахи посвящали себя
медицинским занятиям в той мере, в какой это им разрешалось,
и разные духовные и светские лица прилагали много усилий к
обеспечению и сохранению копий старых медицинских трактатов.
185»
Точно так же в соборных школах, учрежденных Карлом Великим 1
«4 другими, обычно одним из предметов преподавания была и ме.иь|
цина; но преподавание это как в монастырях, так и в шко мм
было довольно жалким. Оно не стремилось к дальнейшему разни ]
тмю наследства Гиппократа, Аристотеля и Галена, но coctotih
почти исключительно в буквальном повторений писаний э ш
авторов. #
Развитие медицины стало делом _двух групп людей, которые I
хотя также были пропитаны предрассудками, но все же в значш
тельно меньшей стегни, чем христианские монахи и студен и Л
духовных школ. Это были евреи и арабы.
Еврейские ученые особенно много внимания посвящали меди*
эдинской науке. Им главным образом обязана своим возникнове-
нием школа в Салерно, процветавшая в X вг
Конечно, с точки зрения современной медицины школа эта мп
жет показаться нам жалкой, но по сравнению с уровнем медицин! ’
ских знаний того времени работа этой школы стояла очень вы-
соко: она особенно развивала идеи гигиены и подняла медицину
ш более высокую ступень.
Еще более важнре значение имела школа в Монпелье, которая^
почти целиком обязана своим возникновением еврейским врачам.
Эта школа способствовала еще большему подъему медицинских
знаний и много содействовала созданию медицинской профессии,
добившейся широкого признания во всей южной Европе.
Что касается арабов, то они в течение периода от X до XIV* в.
'много занимаются, особенно в Испании, медициной и химией в ка-
честве вспомогательной к медицине науки. В начале IX в., когда
христианские писатели укрепляли фетишизм в медицине, Ал&ма-
мон высказался о врачах следующим образом: «Они являются из-
бранниками бога и наилучшими и наиболее полезными слугами его,
ибо жизнь их посвящена усовершенствованию их умственных спо-
собностей». Влияние Авиценны, переводчика трудов Аристотеля,
распространялось на всю Европу в течение XI в. Арабы, конечно,
много питались традицией в медицине, но их переводы Гиппократа
Галена сохранили для мира лучшие достижения медицинской
науки того времени. Особенно велики заслуги арабов в области
фармации; здесь их работы сохранили свое значение и до настоя-
щего времени.
Находились и средй христиан люди, которым удавалось выр-
ваться из удушливой атмосферы теологии и которые сознавали
важность развития научных знаний. Так, Карл Великий и его
министр Алкуин не только ввели преподавание медицины в осно-
ванных ими школах, но и заботились об устройстве ботанических
садов, где культивировались такие травы, которым приписы-
вались целебные свойства. В XIII в. Фридрих II собрал во время
£86
Bri\ многочисленных путешествий, особенно «крестовых походов,
й1нм 1.1'гтво греческих и арабских рукописей и обращал особенное
||ин1.||||ие, чтобы те из них, которые были посвящены 'медицине,
|<> ранялись и изучались; он относился с большим уважением к
Шадрине, которое он выразил в ряде изданных им законов.
Появлялись также время, от времени люди науки в более стро-
ка м смысле слова, даже в эпоху полного господства теологической
llblii им и величайшей власти духовенства. Конечно, наука их была
и и квозь перемешана с теологией, но все же она заключала в себе
•Ч мощенные зародыши. К числу этих ученых надо отнести Ар-
цниьда Вилланову, Бертрана Гордона, Альберта Б Ольштадте кото,
Н и илия Валентина, Раймонда Люллия и прежде всего Рожера Бэ-
। "in. Все они занимались вспомогательными для медицины наука-
ми и, несмотря на обвинения в колдовстве, угрожавшие им не-
редко тюрьмой и смертью, не давали угаснуть факелу знания и
перенесли его через мрачную эпоху средневековья к новым поко-
лениям.
1 И в самой церкви даже в эпоху, когда тяжелая теологическая
нмосфера сгущалась самым сильным образом, появлялись иногда
отдельные люди, стремящиеся к, чему-то похожему на научные
идеи. Так, в IX в. Бертарий, монах из Монте Касрино, написал
дна тома предписаний медицинского характера, собранных из
древних писателей; другие монахи их изучали, и в течение после-
дующих веков ряд ученых, как например Гюго, аббат Сен-Дени,
Ноткер, монах из Сен-Галла, Мило, архиепископ беневентский и
некоторые другие старались кое-что делать для медицины, в том
смысле конечно, как они понимали эту науку. К несчастью, они
обычно теорию медицины представляли себе как смесь выводов
священного писания с догмами Галена, а медицинская практика
для них заключалась в смеси колдовских чар с фетишами. Папа
Гонорий III также делал что-то для основания медицинских школ,
но роль этого папы как душителя всякой мысли была так велика,
что, конечно, его старания в области устройства медицинских
школ не имели абсолютно никакого значения для развития этой
науки.
Враждебное отношение теологии к научной медицине стало
обнаруживаться очень рано. Еще в VI в. папа Григорий I проявил
большую вражду к развитию этой науки. В начале XII в. Реймс-
ский собор запретил монахам заниматься изучением юриспруден-
ции и физических наук.
Это запрещение было подтверждено впоследствии множеством
других соборов. В середине того же века св. Бернар жалуется,
что монахи слишком много занимаются медициной, а спустя не-
сколько лет мы имеем декрет папы Александра III, запрещающий
монахам изучать медицину и заниматься ею. В течение многих
187
поколений у некоторых отдельных представителей духолено i
проявляется более благоприятное отношение к .медицине, так ч
папа Климент III и Сильвестр II даже как бы покровительствова
этой науке, а про одного из кентерберийских архиепископов ра
сказывали, что он был искусным медиком. В ответ на это в n.i
чале XIII в. четвертый Латеранский собор запрещает священн1!1
кам, дьяконам и иподьяконам совершать хирургические опера
ции, а спустя несколько лет папа Гонорий III возобновил это за
прощение, еще более расширив его. В 1243 г. доминиканский ор
ден запретил своим монастырям держать у себя медицинские кии
пи. В конце-концов всякое участие представителей духовенстн;
в медицинской науке прекратилось окончательно.
7. Борьба теологов против медицины]
В то время как отдельные церковники пытались кое-что де-
лать для медицины, церковные власти, как правило, оказывали по-
следней самое отчаянное противодействие. Одновременно получила
свое полное развитие мысль о том, что стремление к естествен-
ным методам лечения заключает в себе нечто антирелигиозное,
ибо имеется в изобилии столько сверхъестественных средств. При
этом особенно указывали на случай с царем Асой, который до-
верился врачам вместо того, чтобы отдать себя на волю священ-
ников Иеговы, и в результате умер. Отсюда заявление св. Бернара,
что монахи, прими мающие лекарство, виновны в недостойном ре-
лигиозного человека поведении. Многие строгие церковники отно-
сились отрицательно даже к салернской школе, так как она пред-
писывала правила даэты, высказывая при этом уверенность, что
болезни возникают от естественных причин, а не от злых козней
дьявола; к тому же в медицинских школах изучали Гиппократа,
который говорил, что одержимость бесами представляет собой
болезнь, «нисколько не более божественную, нисколько не более
дьявольскую, чем всякая другая болезнь». Вот почему Латеран-
ский собор в начале XIII в. запретил врачам под страхом отлуче-
ния от церкви давать какие-либо лекарства, не посоветовавшись
со священником.
Этот взгляд сильно поддерживался церковью, и спустя 250 лет
папа Пий V придал ему новую силу, возобновив приказ папы Ин-
нокентия и усилив его угрозой строгих кар. Он не только пред-
писал всем врачам перед тем, как назначить .лечение, призывать
«врачевателя души», на том-де основании, что «телесная» болезнь
часто возникает из греха, но он еще приказал следующее: если
по истечении трех дней пациент не исповедуется перед духовни-
ком, то врач должен прекратить свое лечение под страхом ли-
шения права практики или изгнания из факультета, если он про-
188
а всякий врач и профессор медицины должны дать клятву,
Ч‘Го они строго будут исполнять все эти предписания.'
Это породило еще одно отношение к врачам, сделавшее раз-
ни гие медицины еще более затруднительным, а именно: ученых
иообще стали ставить *на одну доску с колдунами и магами. Отсю-
/1.1 возникло широко распространенное обвинение врачей в атеиз-
ме, о чем ярко свидетельствует поговорка: «Там, где находятся
Гри врача, имеются два атеиста».
в Обвинение в колдовстве было столы обычным, что многие врачи
• ими стали в него верить. В X в. Герберт, известный впоследствии
под именем папы Сильвестра II, был однажды сам заподозрен в
колдовстве, когда он обнаружил некоторое расположение к науч-
ным методам; в XI в такое обвинение едва не стоило жизни
Константину Африкану, когда он сделал попытку сойти с избитой
порожки медицины; в XIII в. Рожер Бэкон поплатился благодаря
/акому обвинению многими годами тюремного заключения и едва
не был казнен. Это лишь единичные примеры из огромного коли-
чества таких фактов.
Против врачей, обнаруживавших способности к научному ис-
следованию, выдвигалось также обвинение в мусульманстве и авер-
роизме, а Петрарх объявил аверроистов «людьми, отрицающими
Книгу бытия» и лающими на христа». В результате такого отно-
шения к врачам медициной стали заниматься только низшие слои
монахов. Фома Аквинский утверждал, что силы тела не находятся
ни в какой зависимости от его физической организации; вот по-
чему эти силы должны изучаться схоластической философией и
теологическим методом, а не путем исследования строения тела.
В результате этой теории, к которой примешивались еще различ-
ные языческие предрассудки, мы имеем в анатомии и физиологии
учения вроде того, что увеличение или уменьшение мозга связано
с фазами луны; что жизнеспособность человека зависит от мор-
ских приливов и отливов; что функция легких заключается в про-
ветривании сердца; что печень является центром любви, а селе-
зенка — остроумия.
С этими теориями было близко связано учение о внешних при-
знаках. Предполагалось, что бог отметил своими знаками различ-
ные средства для лечения болезней; так, считалось, что кровянка,
вследствие своего красного сока, полезна для крови; печеночница,
имеющая листья, похожие на печень, излечивает болезни печени;
очанка, имея пятно вроде глаза, излечивает болезни глаз; чистяк,
вследствие своего желтого сока, служит лекарством от желтухи;
воловий язык, похожий на змеиную голову, служит средством от
укусов змей; красная байка, похожая на кровь, излечивает зара-
жение крови, а потому и ревматизм; медвежий жир, взятый от
животного, покрытого густой шерстью, является средством для
предохранения от лысения и т. д. и т. д.
189
Эта ложная наука развила еще один метод для лечения болез-
ней: этот метод заключался в том, чтобы внушить демону отвра-
щение к телу, которое он мучает. Вследствие этого пациента за-
ставляли глотать или применять самые отвратительные, грязные
вещи вроде печением жаб, крови лягушек и крыс; веревки, которы-
ми пользуется палач, или мази, приготовленные из тела повешен-
ных преступников. Многие из этих средств перешли в христиан-
ский мир еще от язычников, но теология придала им особый, ре-
лигиозный* смысл. В качестве примера такого смешения языческой
и христианской магии приведем следующее место из одной сред-
невековой медицинской книги; речь идет о мази против «ночных
посещений домовых». «Надо взять хмель, кандийский тмин, лу-
пин, курослеп, заячью капусту, козелец, вереск, чеснок, укроп;
все эти травы положить в чашу, которую поставить под алтарем,
прослужить над ними девять месс, проварить их в масле и ба-
раньем жире, прибавить большую дозу освященной соли, про-
фильтровать через материю, а травы бросить* в текущую воду.
Если кого-нибудь постигнет злое искушение или его начнут посе-
щать ночные привидения, то тело его надо смазать этой мазью,
приложить ее к глазам, обкурить егр ладаном и осенить его много
раз крестным знамением. Положение его вскоре улучшится».
' Что касается хирургии, то то же самое смешение теологии
с языческими верованиями служило помехой для развития этой
отрасли медицинской науки вплоть до новейшего времени. Вра-
ждебное, конечно на словах, отношение церкви к пролитию крови
отвлекло от занятий хирургией наиболее образованных людей из
среды духовенства; благодаря этому хирургия'вплоть до XV в.
считалась презренной профессией, которая сосредоточилась в зна-
чительной степени в руках шарлатанов. Кличка «брадобрей»,
«оператор», сохранившаяся до самого последнего времени, являет-
ся пережитком этого отношения к хирургии. В такой хирургии
переломы костей лечились различными мазями; средством для
излечения вывихов считалась веревка палача; яд изгонялся дыха-
нием осла; натирание зубом мертвеца излечивало зубную боль.
Колоссальное развитие методов лечения при помощи чудес и
фетишей продолжалось в христианстве из столетия в столетие, и
это было одной из главных причин враждебных отношений между
церковью и лучшими представителями врачебной профессии. Цер-
ковь полагала, что она обладает гораздо лучшими средствами для
лечения болезней, чем научная медицина. Это убеждение вызвало
к жизни чистейший фетишизм, основанный на почитании релик-
вий различных мучеников.
Так, вода, в которую был погружен хотя бы один волос свя-
того, считалась прекрасным слабительным; вода, в которую было
окунуто кольцо св. Реми, считалась средством от лихорадок;
190
ihiiio, в которое были опущены кости святого, излечивало луна-
ном; масло из лампады, горевшей перед гробницей св. Галла,,
и.1 тсчивало опухоли; св. Валентин исцелял эпилепсию, св. Христо-
фор — горловые болезни, св. Евпропий — водянку, св. Овид —
глухоту, св. Гервазий — ревматизм, св. Аполлина — головнук>
боль, св. Витт, св. Антоний и множество других святых — болез-
ни, носящие их имена. Еще в 1784 г. в Баварии был издан приказ^
чтобы укушенные бешеной собакой немедленно становились на
молитву перед ракой св. Губерта и не тратили попусту время на
какие-либо попытки медицинского или хирургического лечения..
Особенно действительным средством от различных болезней счи-
тались цветы, оставшиеся на гробнице какого-либо святого и вы-
моченные в воде. Церковные проповедники с большой настойчи-
востью вбивали в умы христиан веру в эти методы лечения, и ра-
бота их дала соответствующие результаты.
Насколько глубоко в умах масс сидела в то время вера в це-
лебные свойства реликвий, свидетельствует следующий часто
встречающийся в монашеской литературе рассказ. Два нищих
лентяя — один слепой, другой хромой — пытались избегать остан-
ков св. Мартина, чтобы не выздороветь и не быть таким образом*-
вынужденными работать. Слепой взял к себе на плечи хромого,,
чтобы вести его, но толпа увлекла их с собой, и они излечились
против своей воли.
Весьма большое целебное значение приписывалось в средние;
века слюне. Употребление этого средства имеет восточное проис-
хождение. В Египте мы нахбЦим определенные указания на него..
Плиний посвящает этому средству значительную часть одной из
глав своей книги, Гален его одобрял; Веспасиан при своем посе-
щении Александрии будто бы исцелил одного слепого, приклады-
вая к его глазам слюну. Но особенную роль для признания в сред-
ние века этого средства сыграл тот факт, что сам Иисус, согласно’
четвертому евангелию, применял его; благодаря этому слюна во-
шла не только в церковный церемониал, но и в медицинскую прак-
тику.
По мере того как сгущалась теологическая атмосфера, в каж-
дой стране стало появляться множество своих местных святых,
которым приписывалась специальная целебная сила для излечения
того или иного органа или той или иной болезни. Духовенство,
державшее в своих руках контроль над медицинскими школами,
сознательно смешивало эту фетишистскую медицину с начатками'
научных знаний. В X в. даже в такой медицинской школе, как
Салернская, больных лечили не только при помощи медицинских
средств, но и при помощи реликвий св. Матвея и других.
, Большую роль в выборе святых для исцеления от той цли иной*
болезни играла мода. Так, например, в начале средних веков-
191
большой популярностью в качестве источника исцеления полью»
вались реликвии св. Козьмы и Дамиана, а впоследствии они ужи
не имели никакого значения;' в XIII в. модными были кости < н
Людвига, уступившие свое влияние в XIV' в. реликвиям св. Роча
из Монпелье и св. Екатерины Сиенской, в свою очередь вышедшим
потом из- моды и уступившим свое место другим святым. В нот 10
время мы видим, как падает значение святынь Ла-Саллет и поды
мается роль Лурда.
Точно так же обстояло дело со множеством священных пру
«дов, рек и других мест. В Ирландии не было прихода, в которой
.не существовало бы такого священного центра. В Англии и Ш01
ландии их также было множество. Еще в 1805 г. один католиче-
ский священник вполне серьезно и подробно рассказывает о cjiv
чае чудесного исцеления у такого священного колодца в Флин г-
шайре. Во всех странах Европы благоговейное отношение к га
кого рода священным колодцам и источникам сохранялось ещв
.долго после средних веков.
Нечего и говорить, что огромную роль в происхождении и под
.держании этих фетишистских методов лечения играл сознатель
ный обман. Об этом свидетельствуют такие факты, как два раз
.личных судебных расследования чудес в Ла-Салетт, с несомые! i
ностью установившие наличие мошеннического обмана, или нс
давняя реставрация Трондьемского собора, во время которой было
установлено, что голоса ангелов, с которыми связывалась целей <
ная сила священного источника, шли через трубу в стенах (эта
труба напоминает собой соотвётсАующее устройство в храме
Изиды в Помпее).
Еще одно обстоятельство наносило несказанный вред лечению
при помощи научной медицины. Тем, кто считал невозможным
прибегнуть к фетишистским методам лечения и готов был обрп
титься к помощи врачей, воспрещалось обращаться к лучшим и »
них. С ранних времен европейской истории во главе медицины
стояли евреи. Роль их в основании больших медицинских школ и
•Салерно и Монпелье мы уже Отметили, но и во всех других стра-
нах Европы они были признанными руководителями медицинского
искусства. Но к ним-то церковные власти относились с особенной
суровостью. Чтобы люди, открыто отказавшиеся от спасения и
души которых осуждены на неминуемую гибель, могли исцелят!
христиан, это казалось оскорблением для провидения. Об этом
не переставали кричать проповедники с кафедр, а правители свет
ские и духовные официально запрещали обращаться к ним, что
однако не мешало им самим тайно прибегать к их помощи.
Папы Евгений IV*, Николай V и Каликст III особенно запре-
щали христианам пользоваться услугами евреев. Трульский собор
в VIII в., соборы в Безье и Альби в XIII, соборы в Авиньоне и Са-
192
ta манке в XIV, бамбергский синод и епископ нассауский в XV,
риньонский собор в XVI и многие другие определенно запре-
"и in верующим обращаться к помощи еврейских врачей и хирур-
гии; такие проповедники, как Гайлер и Герольт,. громили с цер-
Овной кафедры как.самих еврейских врачей, так и тех, кто
"Вращался к ним за советом. Когда в середине XVII в. городской
ншет в Галле в Вюртемберге предоставил некоторые льготы одно-
му еврею-врачу «вследствие его изумительной опытности и искус-
ив.!», то городское духовенство запротестовало против этого,
ппмвив, что «лучше умереть с Христом, чем получить исцеление
•н’ еврейского доктора, которому помогает дьявол». Однако в тя-
желых случаях епископы, кардиналы, короли и даже папы настаи-
вали на приглашении врачей, принадлежавших к этой ненавистной
расе.
8. Фетишистские методы лечения при про-
тестантизме.—Королевское прикосновение
Реформация не внесла никаких изменений в теологическую
Теорию медицины. Лютер, как хорошо известно, неоднократно
Приписывал свои собственные болезни «чарам дьявола», заявляя
ио «сатана производит все болезни, которым подвержен род че-
ловеческий, ибо он является властителем смерти», и что он «отра-
ц'1яет воздух», «от бога же не происходит ни одна болезнь». С
м’ого времени и до наших времен мы видим, что в протестантстве
Сохраняется ученье, которое причину болезней усматривает во
плмянии сатаны, а лечение от них ищет в фетишизме.
Однако Лютер со своим грубоватым здравым смыслом покон-
чил с одним предрассудком, служившим помехой для развития
медицины с первых дней христианства вплоть до наших времен.
Когда Карлштадт, этот беспокойный оратор, заявил, что «если
к го заболеет, то он не должен употреблять лекарства, но обязан
• ч'дать себя в руки божии, молясь о том, чтобы исполнилась воля
всемогущего»*, Лютер' спросил его: «А вы принимаете пищу, когда
чувствуете голод?» Получив утвердительный ответ, Лютер про-
должал: «В таком случае вы должны также принимать лекарство,
гак как это такой же дар божий, как пища и питье и все другое,
н го мы употребляем для сохранения жизни».
Вот почему в протестантских городах Германии допускались
более, чем в других местах, анатомические исследования при по-
мощи препарирования трупов.
Теологическая теория в протестантской церкви получила свое
развитие в Англии в форме учения о лечении при помощи кбрсн
левского прикосновения; учение состояло в том, что прикоснове-
ние короля считалось лучшим средством для излечения разных бо-
13 Борьба религии с наукой
1УЗ
лезней. особенно эпилепсии и скрофулеза, при чем последний пн
лучил даж.е название королевской болезни. Этот способ лечен.ni
начался, насколько можно судить по историческим данным, со!
времен Эдуарда в XI в. и переходил от одного короля к другому,
передаваясь от католических святых до протестантских развра г
ников на троне, при чем этому способу лечения приписывалось ]
все большее и большее чудотворное действие.
Свидетельства о действительности этого способа лечения ими
ютсяв изобилии. Можно сказать, ч о ни о каких чудесных излс
чениях не имеется столько рассказов для их подтверждения, как 1
об исцелениях, совершенных прикосновениями Генриха VIII, Ели* j
заветы, Стюартов и в особенности Карла II, этого «избранного I
сосуда» божьего. Хотя сама Елизавета не очень-то верила в свщД
исцеляющие способности, но ее придворный священник, д-р Тукер. I
категорически удостоверяет множество случаев исцеления от при I
косновения королевы. То же подтверждает и королевский хирург I
Вилльям Клоус, а один церковный историк рассказывает о случае!
с одним католиком, который получил исцеление от прикосновения |
королевы и перешел благодаря этому в протестантство. Такие же 1
рассказы имеются и об Якове I. Карлу I также приписывалась]
такая же сила, хотя парламент публично это отрицал. Рассказы-1
вают, что однажды король увидел больного в толпе. Так как по
следний находился слишком далеко от короля, чтобы тот мог]
к нему прикоснуться, король просто воскликнул: «да благослови i
тебя господь, и да исполнится твое желание». После этих слои!
пры(ци и мокроты исчезли из тела больного и очутились в бутыл-1
ке с лекарством, которую больной держал в руке. Так по крайней!
мере, передает этот рассказ Джон Николас, директор винчестер- I
ского колледжа, который клянется в истинности каждого слова I
этого рассказа.
Но наиболее «неопровержимые» свидетельства этого чудесного]
дара мы находим по отношению к Карлу II, этому величайшему
цинику и развратнику, который когда-либо сидел на английском!
троне до Георга IV. Он применял прикосновения почти к 100 тыс I
больных, и расход та выпуск золотых медалей для соответствую
щ-их больных достигал в некоторые годы 10 тыс. ф. ст. Джон
Броун, королевский хирург и автор многих ученых книг по хирур-
гии и анатомии, опубликовал отчет о 60 случаях исцеления от
прикосновения этого монарха, а хирург Уайзмен посвящает целую
книгу доказательствам действительности этих исцелений и гово
рит: «Я сам был свидетелем многих сотен исцелений, наступивших £
от одного только прикосновения его величества без всякой помо
щи хирургии, при чем многие из этих больных до того обраща
лись без успеха к выдающимся хирургам».
Однако небезынтересно отметить, что хотя ни в одно цар
194
| |11он.|11ие не было столько королевских' прикосновений к больным
рпхигом и ни один король не излечивал такого множества боль-
ных, все же ни при одном короле смертность от этой болезни
и.? постигала таких размеров. Об этом с несомненностью свиде-
нмьствует статистика смертности, а причина этого без сомнения
Включается в замене научных средств сверхъестественными. Этот
фнкг является лишь одним из многих примеров, показывающих,
Ии к быстро рушится все здание рассказов о чудесах, лишь только
к нему подходят с научной критикой.
Та же сила приписывалась и Якову II. По свидетельству док-
|и|’<| Хейлина, этот король отличался способностью излечивать
(Ииленьких детей на руках у матерей. Слава об исцелениях этого
Короля была так велика, что за год до лишения ^Якова II трона
Какой-то нищий в Портсмуте обратился в генеральные штаты с
Просьбой дать ему возможность отправиться в Англию для изле-
чения при помощи королевского прикосновения.
Сме”а династии не внесла никаких изменений в приписывае-
мые королям чудеса, и, хотя Вилльям III сам смотрел на все это
как на предрассудок (про него рассказывают, что, прикоснувшись
однажды к больному, он ему сказал: «да ниспошлет вам господь
Лучшее здоровье и побольше здравого смысла»), все же Уистон
уверяет, что Вилльям излечивал больных, несмотря на собствен-
ное неверие.
Во Франции также существовало учение о лечении при по-
мощи королевского прикосновения. Так, рассказывают, что в одно
пасхальное воскресение Людовик XV совершил прикосновение к
!(>()€) липам.в Версале. >
Исцеляющая сила королей была признана везде и всюду, как
к.। голиками, так и протестантами, на континенте, в Великобри-
П1НИИ и в Америке; она сохранилась не только при переходе
английских королей из католицизма в протестантизм, но и не-
(мотря на переход королевской власти от Стюартов к Оран-
«кому дому. И все же эта вера, несмотря на то, что юна сохра-
нилась в течение многих столетий, быстро рассеялась, как дым,,
'iii'iib только в нее проникли в конце XVIII столетия лучи науч-
ного знания.
9. Борьба за анатомию
В течение всего периода средних веков находились, как мы
пи дели. некоторые светские и духовные ученые, которые, не обра-
щая внимания на указы церкви и народные предрассудки, продол-
жали заниматься медицинской наукой и практикой; особенно это
имело место в больших университетах, которым удавалось до не-
которой степени эмансипироваться от контроля духовенства.
IГ Д95
В XIII в. Парижский университет дал сильный толчок медицине
Начиная с этого и в следующем веке мы встречаем первые со врс • 1
мен появления христианства отчеты о медицинских случаях.
В XIII в. император Фридрих II, величайший враг папстваД
обнаружил «свое свободомыслие, давая время от времени разре-1
шение на препарирование трупов.
В следующие века некоторые другие монархи робко следи
вали его примеру. Так, Иоанн Арагонский разрешил универсн-1
тету в Лериде вскрывать раз в три года один труп преступника, ч
В течение XV и начала XVI вв. возрождение наук, изобрете-
ние книгопечатания и великие путешествия дали новый толчок I
развитию человеческой, мысли. Это оказало влияние и на меди
пину: старый теологический метод был взят под сомнение и во
многих областях уступил место новому, совершенно другому воз-
зрению на вселенную.
В XVI в. появляется Парацельз, великий гений, много спо-
собствующий развитию медицины и разрыву ее со схоластиче-
скими и теологическими традициями, хотя сам он еще в значи-
тельной степени питается предрассудками. Все больше и больше
развиваются анатомические исследования на основе препарирова-
ния человеческих трупов. Таким образом получило свое продол-
жение направление старой Александрийской школы. Мундин, про-
фессор медицины в Болонье, в начале XIV столетия осмелился,
использовать анатомию человека в своих лекциях; и, в конце-
концов, появился Андрей Везалий, великий борец за научную:
истину и основатель современной анатомии. Бои, которые вел
этот ученый, являются одной из наиболее блестящих страниц •<
иистории человечества.
С первых шагов своих Везалий проявил себя великим масте-
ром. В поисках истинного, знания он подвергал себя самым ужас-
ным опасностям и особенно опасности обвинения в богохульстве.
Как мы видели, «отцы» ранйей церкви—Тертуллиан и Августин—
с отвращением относились к анатомии, а декрет папы Бонифа-
ция VIII получил всеобщее признание как полное воспрещение
всякого препарирования трупов под угрозой отлучения от церкви
лиц, этим делом занимающихся.
Несмотря на это запрещение, несмотря на духовную цензуру,
несмотря на величайшее противодействие своих коллег, Везалий
бесстрашно продолжал заниматься своей наукой, применяя един-
ственный метод, могущий дать благоприятные результаты. Чтобы
обеспечить себе материал для анатомических исследований, он
посещал всякие места казней и .морги, не останавливаясь перед
риском самому попасть на костер инквизиции или быть растер-
занным невежественной толпой. Везалий впервые заложил осно-
вы современной анатомии человека, тщательно исследуя и наблю-
198
дпм человеческое тело. Это был его первый великий грех в глазах
Геологов, к которому скоро прибавился еще один, считавшийся
/|иже большим.
Подобно тому., как во времена Рожера Бэкона теология по-
святила всю свою энергию, чтобы связать христианство с Ари-
i ।отелем; подобно тому, как во времена Рейхлина и Эразма
1сологи настаивали на связи христианства с Фомой Аквинским,—
гак во времена Везалия представители церкви считали своей обя-
мнностью связывать христианство с Галеном. Лозунг был тог
же, который мы видим у церковников во все времена, лозунг,
имевший целью задержать развитие научных знаний. Это лозунг
• здравого учения». Отстаивая Аристотеля против Бэкона, Фому
Аквинского против Эразма и Галена против Везалия, теологи
шли под одним лозунгом—под лозунгом «здравого учения», пред-
полагавшим, что всякие новшества являются вредными.
В возрасте 28 лет Везалий дал миру свое великое произве-
дение об анатомии человека. Этой книгой был закончен старый
период развития этой науки и положено начало новому; его
исследования по своей глубине были триумфом науки, его иллю-
страции по своей верности представляли торжество искусства.
Чтобы по возможности защитить себя в боях, наступление
которых он хорошо предвидел, Везалий посвятил свой труд импе-
ратору Кйрлу V. В предисловии он выступает в защиту своего
метода, осуждая анатомические препараты, изготовляемые вра-
чами, упорно держащимися взглядов старого учителя Галена. Сто-
ронники последнего не замедлили открыть против Везалия огонь.
Согласно тактике той эпохи первые нападки выразились в при-
клейке ему соответствующих эпитетов; когда этот источник был
исчерпан, в ход было пущено более тяжелое оружие — оружие
теологическое.
Во-первых, был пущен против Везалия довод, что препариро-
вание человеческого тела воспрещено христианам. Однако в этом
вопросе Везалий сначала одержал победу, так как собрание ду-
ховных лиц, созванное для решения вопроса, является ли препа-
рирование человеческого тела богохульством, дало на этот во-
прос отрицательный ответ.
Причина такого либерального отношения духовенства к это-
му вопросу была чрезвычайно проста: Везалий был личным вра-
чом императора Карла V, который очень им дорожил. Но, когда
на испанский престол вступил Филипп II, картина резко измени-
лась. Везалий понял, что в Испании ему не удастся даже полу-
чить человеческий скелет для своих исследований, так как теоло-
гическая реакция обосновалась в Испании прочно. Мы знаем, что
опасения Везалия оказались более чем правильными, и в испан-
ских университетах учение о кровообращении, по свидетельству
197
одного английского путешественника, отрицалось даже в посй
ние годы XVIII в., т. е. спустя более чем 150 лет после того, Н
Сарпи и Гарвей доказали его.
Еще одна теологическая идея стояла помехой на пути Вел
лия. В средние века господствовала вера в существование у чип
века невесомой, не уничтожающейся, не поддающейся дейстни
огня кости, представляющей необходимое ядро воскресения тем
Вера в воскресение физического тела, несмотря на послали
Павла, к коринфянам, вошла в христианскую религию как одн
из ее догм, признанная христианской церковью «всегда, веки
и всеми». Эта гипотетическая кость пользовалась большим пи
чтением, и многие анатомы старались открыть ее. Однако Веал
лий, открывший столь многое, не нашел этой кости. На этоМ
основании Везалий заявил, что вопрос о существовании этой
кости он оставляет на усмотрение теологов. Признать существо-
вание этой кости он не мог, не имея для этого никаких данных,
категорически отрицать ее существование он не хотел,, не желая'
вступать в бой с инквизицией. Однако это Везалию не помогли,
и он был взят под подозрение.
Какое большое значение придавалось этому теологическому
доводу, можно видеть из того, что такой выдающийся хирург,
как Риолан, советовал палачу следить, все ли части преступим
ков, которых он предает казни, сгорают, и только после того,
как окончательно было установлено, что после сжигания от тела
не остается решительно ничего, кроме кучки пепла, вера в суще
ствование такой кости поколебалась. Однако еще в 1689 г. мы
находим во Франции следы этого верования. Даже еще в XVIII в.,
когда Бернуйи доказал, что все частицы живого человеческого
тела в течение определенного количества лет полностью обно-
вляются, этот взгляд его был встречен до того враждебно теоло-
гами, усмотревшими в этом учении большую опасность для веры
в воскресение из мертвых, что тог ради своего спокойствия вы-
нужден был изъять этот пункт из собрания своих сочинений.
Еще во многих других отношениях новая школа анатомов и
особенно Везалий подорвали теологические взгляды на анатомию.
В течение всех средних веков теологические учения об анатомии
развивались на основе рассуждений о том, чем должно быть
человеческое тело; естественно, что, когда_ анатомические иссле-
дования показали, что действительно представляет собой тело
человека, все эти теологические учения рассыпались в прах. При-
мером теологического взгляда может служить распространенное
в XII в. утверждение^ что дети, родившиеся в год взятий Салади-
ном креста христова, имели вместо тридцати или тридцати двух
зубов только двадцать или двадцать два. Другой, подобный этому
взгляд пользовался всеобщим -признанием среди теологов во вре-
198
i>iii Везалия. Это было убеждение в том, что у мужчин имеется
»• iiidii стороны одним ребром меньше, чем у женщин, ибо одно
»»»!»•> было взято богом у Адама для создания Евы. Однако Веза-
не доказал, что это утверждение лишено всякого основание ц
‘ним конечно подрывал веру в авторитет теологии вообще. Есте-
пенно, что все это вызвало'страшное озлобление со стороны
Вологов против новаторов в анатомии.
Против Везалия было выдвинуто новое оружие. Его обвинили
к анатомировании живого человека. В результате он вынужден
он । отправиться в паломничество к святым местам, очевидно для
loro, чтобы замолить свой грех. Судно, на котором он ехал, по-
кипело крушение, и этот великий ученый погиб в расцвете лет
и умственных сил.
Смерть этого борца положила, повидимому, конец борьбе.
Университеты стали получать от различных пап разрешение на
препарирование трупов, и эти разрешения возобновлялись каждые
t -4 года, пока наука после эпохи Реформации не освободилась
окончательно от этого теологического ига.
10. Противодействие теологии прививке оспы.
Вакцинация и применение анестезирующих
средств
Я перехожу к изложению одного из наиболее странных эпизо-
дов борьбы медицинской науки в новую эпоху. В начале XVIII в.
француз Буайе предложил прививку как предохранительное сред-
<тво от натуральной оспы. Его примеру последовали многие ан-
глийские врачи. Однако консервативные врачи в обеих странах
выступили против этого средства, и теология сейчас же пришла к
ним на помощь с целым ворохом доводов против нового метода.
Французские теологи из Сорбонны торжественно осудили его, а
в Англии один из представителей церкви выступил с проповедью,
озаглавленной: «Опасное и греховное применение прививок оспы».
В этой проповеди почтенный представитель английской теологии
утверждал, что болезнь Иова представляла собой, повидимому,
натуральную оспу, что она была ему без сомнения привита дья-
волом, что болезни вообще посылаются провидением в наказание
за грехи, и что предлагаемая попытка предохранить людей от
этих болезней представляет собой «дьявольский замысел»/ В та-
ком же духе выступали* и другие английские теологи. Борьба про-
должалась 30 лет. Такое же противодействие наблюдалось и в
протестантской Шотландии. Большое число служителей церкви
резко выступило против прививки оспы, усматривая в ней «упрек
провидению» и «старание обойти божеский суд».
Такая же борьба разгорелась и в Америке. Здесь впервые
199
применил прививку на собственном сыне бостонский доктор.
Бойльстон. Этот опыт был встречен так враждебно, что город
запретил повторить его. Противники его утверждали, что при-
вивка оспы равносильна отравлению, и требовали привлечения
Бойльстона к суду по обвинению в убийстве. Устроив таким обра -
зом дела Бойльстона на этом свете, они не успокоились и пере
шли к тому свету. Они стали утверждать, что «прививать оспу в
семье утром, а вечером молить бога об излечении от болезней—
это богохульство»; что оспа — это «приговор божий над грехами
народа» и что пытаться «отклонить его значит только, скорее
вызвать его», что прививка оспы означает оспаривание прерога
тив Иеговы, который «в праве решать, кого миловать и кого
поражать».
Борьба против Бойльстона велась с такой жестокостью, что
даже жизнь его оказалась в опасности: ему нельзя было выходит!)
вечером из дому; а в дом Коттона Мал з ера, который высказался
в пользу нового метода и укрыл у себя человека, позволившего
привить себе оспу, была брошена зажигательная бомба.
Однако факты оказались вскоре против врагов Бойльстона.
В течение одного-двух лет после первого опыта прививка была
сделана почти тремстам лицам в Бостоне и соседних городах; из
них умерло только шесть, между тем как из 6 тысяч других за-
болевших -в течение этого периода натуральной оспой и лечив-
шихся обычным путем умерла почти тысяча. Однако враги нового
метода не остановились и выступили с новыми богословскими до-
водами, но факты все же оказались слишком сильными, и новый
метод получил распространение как в Америке, так и в Европе.,
несмотря на жестокую оппозицию теологов всех видов.
Ближайшим этапом развития научной медицины было откры-
тие Дженнером вакцинации. Здесь также различные пережитки
старых теологических взглядов заставили духовенство выступить
против нового открытия. В 1798 г. было основано общество про-
тивников вакцинации, в котором, на ряду с медицинскими про-
тивниками Дженнера, большую роль играло духовенство, призы-
вавшее жителей Бостона бороться против вакцинации, представ-
ляющей «вызов небу и божьей воле», и объявившее, что «боже-
ственный закон запрещает применение вакцинации».
В 1803 г. против вакцинации выступил с громовой речью пе-
ред Кембриджским университетом д-р’Рамсден, смешавший в одну
кучу библейские тексты и грязные клеветнические слухи отно-
сительно Дженнера. Но и здесь вся злоба теологов и реакцион-
ных врачей не могла устоять против фактов.
Уменьшение числа смертных случаев от оспы, этого ужасного
бича человечества, оказалось поразительным. В Берлине в тече-
ние восьми лет после 1783 г. умерло от оспы свыше 4 тысяч де-
200
гей; в течение же восьми лет после 1814 г., когда прививка по-
мучила широкое применение, из гораздо более значительного чис-
ла заболевших умерло всего 535 детей. В Вюртемберге в течение
двадцати четырех лет после 1772 г. каждый тринадцатый из уми-
равших детей умирал от оспы, в то время как в течение одиннад-
цати лет после 1822 г. от оспы умирал один из 1.600 умерших.
Н одном Копенгагене в течение двенадцати лет перед введением
прививки от оспы умерло 5 500 человек, в то время как в тече-
ние шестнадцати лет после ее введения во всей Дании от оспы
умерло всего только 158 человек. В Вене, где средняя ежегодная
смертность от оспы была выше 800 человек, она с введением при-
вивки стала быстро уменьшаться, пока не пала в 1803 г. до трид-
цати и ниже, а в Лондоне, который когда-то страшно страдал
от этого бича, в 1890 г. от нее умер один только человек из всего
огромного населения этого города. Что касается значения откры
гия Дженнера для человечества в целом,' то об этом свидетель-
ствуют следующие слова, сказанные одним английским врачом:
* Дженнер спас, спасает и будет спасать во все времена в течение
одного поколения больше людей, чем сколько их погибло от всех
наполеоновских войн». Это, конечно, нисколько не помешало
церкви выступить весьма ожесточенно против Дженнера.
С каким упорством теология отстаивает свои реакционные
воззрения .даже в новейшее время, можно видеть из поразитель-
ного факта/имевшего место в сравнительно еще недавнее время.
В 1885 г., в Монреале, главном городе Канады, вспыхнула эпиде-
мия оспы. Протестантское население города, прибегшее сразу к
прививке/ почти совсем не пострадало от эпидемии; что же ка-
сается католической части жителей, то она, находясь под силь-
ным влиянием духовенства, отказалась от прививки. В результате
эта часть населения страшно пострадала. Когда развитие болезни
приняло такой ужасающий характер, что торговля и приезд ино-
юродных почти совершенно прекратились, а соседние города ста-
'П| устраивать карантины, была сделана попытка принудительной
прививки. Однако широкие массы католиков, даже из среды рабо-
чих, оказали-сопротивление этой попытке, и возникла опасность
кровопролития. Католическое духовенство вполне-одобрило пове-
ление темных масс. Один аббат в своей проповеди сказал: «Эпи-
демия оспы поразила наш город потому, что здесь прошлую зиму
ус троили карнавал, явившийся оскорблением для бога... бог послал
нам оспу, чтобы наказать нашу гордость». А клерикальная пресса
пошла еще дальше: она призывала население с оружием в руках
hoc противиться прививке. Когда министерство здравоохранения
Обратилось к католическому духовенству с призывом отказаться
о| этой вредной точки зрения, то это не оказало никакого дей-
ствия. Большинство духовенства продолжало относиться явно
Враждебно к прививкам. Вместо прививок патеры рекомендовали
201
католикам усилить исполнение церковных обрядов; с благослове-
ния высших духовных властей была устроена торжественная про-
цессия с молебствием, обращенным к святой деве.
Конечно, от этих средств болезнь не уменьшалась и‘продол-
жала опустошать и истреблять католическое население, пока не
•были приняты медицинские меры в виде прививок, и этим не был
положен конец эпидемии.
Такое же враждебное отношение теология обнаружила и по
отношению к различным медицинским средствам.
Примером может послужить история с хиной. В начале XVII в.
иезуитские миссионеры узнали в Южной Америке от туземцев о
•целебных свойствах хины при лечении лихорадки. В 1638 г. сред-
ство это, после того как на практике подтвердилась его лечебная
сила, было перевезено в Европу. Хотя хина является прекрасным
лекарственным средством и применение ее в < некоторых областях
дало прекрасные результаты, тем не менее .реакционные- врачи,
поддерживаемые церковью, долгое время оказывали применению
се упорное сопротивление. Хинин был объявлен «изобретением
дьявола» и до 1653 г. не пропускался в Англию.
В то время как теологи, с одной стороны, боролись со всем
новым в медицине, они, с другой стороны, посвящали свое внима-
ние таким занятиям, как создание научного объяснения болезней
Иова. Как' ни смешна эта попытка успокоить теологический дух
путем создания псевдонаучных теорий, она все же заслуживает
•быть отмеченной, так как она означает начало того компромисса,
к которому теология прибегает всякий раз, когда она чувствует
приближение окончательного своего поражения и торжества
науки.
Приведу еще один пример из истории медицины. В 1847 г
шотландский врач Джемс Юнг Симпсон выступил с горячей за-
щитой применения анестезирующих средств при родах. Его вы-
ступление немедленно встретило жестокий отпор, вытекавший из
господствовавшего в Шотландии старинного верования.
Метод Симпсона (применение хлороформа) был. объявлен с
церковной кафедры нечестивым и противоречащим священному
писанию. В доказательство этого приводились многочисленные
тексты, при чем главный довод церковников заключался в том,
4 что хлороформ применяется для «избежания части первородного
•проклятия, лежащего на женщине». Симпсон писал памфлет за.
-памфлетом, красноречиво изображая все то облегчение страда-
ний, которое приносит с собой применение хлороформа. Все же
победа невидимому клонилась на сторону его врагов, пока ему не
пришла в голову мысль воспользоваться оружием из арсенала
•своих противников. «Мои противники,— заявил он,— забывают
21-й стих второй главы «Книги бытия», в котором упоминается
202
п первой хирургической операции, произведенной на земле, когда
творец, прежде чем вырезать у Адама ребро для сотворения Евы,
погрузил его в глубокий сон». Теологи, для которых все доводы
об облегчении человеческих страданий оказались бессильными, не
могли устоять против такого довода, составленного вполне в их
духе. Правда, они не сразу признали себя побежденными, утвер-
ждая, что Адам был погружен в сон до того, как в мир вошло
страдание, ибо он находился еще тогда в состоянии невинности.
Но в конце-концов наука и в этой области одержала победу, и
анестезирующие средства получили всеобщее признание.
II. Окончательно^ поражение богословской
тедкциньа
В результате всех этих побед научной медицины оказалась
подорванной сама основа теологической теории медицины, а имен-
но идея, что болезни являются или выражением божьего гнева, или
проявлением злых козней дьявола.
С конца XVIII в. в истории медицины наступил новый период,
и эта наука стала быстро развиваться. Теологические теории
медицины стали быстро терять свое значение, и медицинские шко-
лы окончательно освободились от влияния и контроля духовенства.
Три открытия много способствовали рассеянию атмосферы чудес.
Во-первых, научно установлена была роль внушения и самовну-
шения в медицине. Когда солдаты принца Оранского при осаде
Вреды массами умирали от цинги, он послал врачам несколько
небольших склянок со смесью из различных веществ, при чем
сообщил, что это какое-то особенно замечательное лекарство,
полученное им с Востока с большим трудом и опасностями, и что
двух-трех капель этой смеси достаточно, чтобы сообщить целеб-
ные свойства целому галлону воды. Эти сведения были сообщены
и торжественной обстановке солдатам, которые с жадностью ста-
ли принимать это лекарство и массами выздоравливать. Наблю-
дения над многочисленными случаями такого рода бросили яркий
свет на эти явления и привели к естественнонаучному объясне-
нию многих чудес.
Вторая область—»это гипнотизм. Открытия, сделанные в этой
области многими исследователями, и особенно Бредом в Англии и
Шарко во Франции, также дали научное объяснение многим явле-
ниям, до того казавшимся непонятными и относившимся вслед-
ствие этого к чудесам. Это научное объяснение явлений получило
такое широкое развитие, что теологи перепугались и стали выра-
жать свое опасение, что в «признанные церковью чудеса народ
скоро перестанет верить»; учение о гипнотизме они объявили
дьявольским и в доказательство приводили следующий более чем
203
странный довод: так как гипнотизмом, мол, нельзя объяснить все
упоминаемые в истории чудеса, то он вообще не заслуживает
внимания. Это конечно не остановило дальнейших исследований
в этой области.
Глава ЗСН
Третья область, в которой наука одержала ряд блестящи',
побед, это — бактериология. Начало бактериологии было положе
но Левенгуком в XVII в.; ее продолжал в XVIII в. О. Ф. Мюллер,
а в XIX в. онахдостигла блестящего расцвета в работах Эренберга,
Кона, Листера, Пастера, Коха, Биллингса, Беринга и многих дру-
гих. При помощи бактериологии удалось установить возбудителей
многих болезней и вместе с тем выработать средства лечения по
следних. Таким образом для объяснения болезней путем сверхъ-
естественного вмешательства бога или дьявола уже совсем не оста-
лось почвы.
От фетиша к гигиене
Хотя наука вообще, и в частности медицина, несмотря на бле-
стящее свое развитие, находится еще только на первых этапах
своего пути, ибо перспективы науки бесконечны, медицина уже
успела уничтожить самый фундамент, на котором стояла теология
в течение двадцати веков, препятствуя развитию науки вообще и
медицины в частности, так как особенно медицина отнимала вся-
кую почву у веры в чудеса и сверхъестественное.
I. Теологические взгляды на эпидемии
и санитарию
Характерной чертой первых периодов исторической жизни че-
ловечества являются большие эпидемии. Различные указания древ-
них источников свидетельствуют об их частоте, а знаменитое опи-
сание моровой язвы в Афинах, данное Фукидидом, может служить
примером их необычайной жестокости. В средние века они время
от времени опустошали Европу, принося гибель большому коли-
честву людей. Во время такой эпидемии в середине XIV в. погибло
больше половины населения Англии и около 25 млн. жителей
Европы. В 1552 г. погибло от моровой язвы в одном только Пари-
же 67 тыс. человек, а в 1580 г. свыше 20 тыс. Такой же силой
Отличались эпидемии чумы в Англии и Европе в течение XVII . и
начала XVIII в., а также эпидемии холеры в течение XIX в.
Уже в самых ранних источниках мы находим упоминания, что
такие эпидемии обязаны своим появлением гневу или злым козням
невидимых сил. Это воззрение было господствующим даже в эпоху
наивысшего расцвета культуры до появления христианства. В осо-
бенности в Греции и Риме возникновение различного рода эпиде-
мий приписывалось гневу богов. Что касается Иудеи, то упомина-
ния в библии о различных эпидемиях, ниспосланных богом на зем-
лю в наказание за грехи, свидетельствуют о том же образе мысли.
Среди многочисленных библейских примеров укажем на эпидемию,
унесшую 14 700 израильских детей и прекратившуюся лишь после
.молитв и жертвоприношений первосвященника Аарона, а также
на гибель 70 тыс. человек от чумы, посланной для наказания царя
Давида и прекратившейся лишь после того, как гнев Иеговы был
успокоен жертвоприношениями. Отсюда это воззрение на эпиде-
мии перешло в христианскую церковь, в результате чего церков-
ные власти в течение почти двух тысячелетий при появлении вся-
кой эпидемии вместо того, чтобы оказать поддержку введению са-
204
205
янтарных мероприятий, начинали проповедывать необходимость
усиления церковного благочестия, дабы успокоить гнев всевыш
него.
К тому же «знамениями и чудесами» — свидетельствами
божьего гнева и вестниками страшных посещений — считались
также кометы, падающие звезды и землетрясения; и эта вера, дей
ствуя на воображение масс, сильно способствовала возникновении»
панического ужаса при появлении всякой эпидемии, что в свою
очередь не мало содействовало развитию и усилению последней
В настоящее время можно считать вполне установленным
что главная причина гибели такого огромного количества людей
заключалась в отсутствии всяких гигиенических мер как на Во-
стоке, который был важнейшим очагом этих эпидемий, так и
в европейских странах, на которые эпидемии распространялись.
И здесь теологические рассуждения оказывали сильное сопроти-
вление развитию правильных взглядов на санитарию. С Востока
проникла в западноевропейское мышление теологическая идея о
том, что унижение человека усиливает славу божию, что прене-
брежение телом способствует спасению души; отсюда логический
вывод, что чистота является признаком гордости, грязь же сви-
детельствует о смирении. Жизнь в грязи, которую вели мно-
гие святые люди, признанные церковью примером для других, ста-
ла считаться свидетельством святости. Св. Иероним и католиче-
ский требник подчеркивают тот факт, что св. Иларион провел
всю свою жизнь в условиях крайней физической нечистоплотно-
сти; св. Афанасий превозносит св. Антония за то, что он никогда
не мыл своих ног; наиболее яркое свидетельство святости св. Ав-
раама заключалось в том, что в течение пятидесяти лет он ни
разу не мыл ни рук, ни ног; св. Сильвия никогда не мыла ни
одной части своего тела за исключением пальцев; св. Евпраксия
жила в монастыре, религиозный устав которого содержал пункт,
предписывающий монахиням воздерживаться от купания; св. Ма-
рия Египетская славилась своей нечистоплотностью; но всех
превзошел в этом отношении Симеон-столпник; он жил в такой
невыразимой грязи, что посетители не могли выдерживать окру-
жающей его вони. В житиях святых имеется'даже рассказ о том,,
что когда монахи одного восточного монастыря обнаружили од-
нажды склонность к мытью своего тела, то бог был недоволен
этим, выразив свое недовольство тем, что высушил соседнюю реч-
ку, служившую местом мытья монахов.
Таким, образом религиозный мир был очень далек от призна-
ния приписываемого Джону Уэсли утверждения, что «чистота род-
ственна божественности». Наоборот, из века в век приобретала
все большее господство мысль, что грязь близка святости. Вот
почему мы полагаем, что причина гибели сравнительно большого
206
»iihла монахов во время эпидемии заключается не только в том,,
чго духовенство больше других занималось лечением больных и:
уходом за ними, сколько в особой нечистоплотности монахов.
I юи де Шельяк, один из величайших врачей XIV в., отмечает, что
Некоторые кармелитские- монахи особенно страдали от эпидемий,
при чем он тут же указывает, что эти монахи отличались особой
нечистоплотностью.
Естественно, что такой взгляд на эпидемии, распространяемый
и проповедуемый духовенством, пользовавшимся большим влия-
нием на широкие массы населения, не мог не оказать 'своего дей-
( гния, оправдывая беззаботность и пренебрежение населения ко
всякого рода санитарным мерам. Во всех крупнейших городах
I тропы, не говоря уже о деревне, вплоть до нового времени отсут-
ствовали всякие заботы о гигиене и санитарии, и население по-
прежнему продолжало видеть в эпидемиях проявление божьего
гнева и злых козней сатаны.
Что касается идеи о божьем гневе, то эта мысль получила *1?
VI в. громадную поддержку в лице Григория Великого. В 590 г.,
когда он был избран папой, Рим страдал от страшной чумы; на-
род умирал тысячами; в одной процессии, снаряженной с целью
вымолить небесное милосердие, в течение одного часа умерло не
менее 80 человек. Эпидемия неистовствовала. Наконец в самом
разгаре этого ужаса Григорий во главе покаянной процессии уви-
дел над мавзолеем Адриана фигуру архангела Михаила, вклады-
вающего в ножны огненный меч и окруженного тремя ангелами,
поющими «Regina Caeli». Легенда рассказывает дальше, что папа
немедленно стал возносить хвалу богу за знамение о прекращен
нии эпидемии, которая вскоре действительно стала ослабевать..
После этого на вершине мавзолея была построена часовня, по-
священная св. Михаилу, а еще позже была воздвигнута колоссаль-
ная статуя архангела, вкладывающего меч в ножны. Статуя эта
стоит до сих пор. Таким образом один из величайших погребаль-
ных памятников древности превращен был в свидетельство средне-
векового поверья: мавзолей Адриана стал храмом архангела Ми-
хаила. Такая легенда, связанная с именем одного из самых авто-
ритетных первых пап и нашедшая свое выражение в импозантном
памятнике, несомненно имела большое влияние на укрепление-
теологического взгляда на эпидемии. Этот последний в свою оче-
редь должен был вызвать работу мысли в направлении установле-
ния факторов, при помощи которых можно было бы успокоить
божий гнев.
Первое место среди этих факторов естественно должны были
занять проявления благочестия, особенно дарения земли, денег
или привилегий церкви, монастырям и ракам, где находились фе-
тиши, которым приписывалась способность давать исцеление. На-
* 207Г
копившееся таким путем в руках духовенства богатство сыграло
большую роль в истории не только церковной, но и светской
Известно, что в XIV* в, после прекращения нескольких жестоких
эпидемий в руках церкви оказались громадные земельные бог;н
ства во всех странах Европы. Не даром один церковный писатель
заметил: «Эпидемии приносят с собой богатую жатву для служи
телей бога».
Другими средствами успокоения высших сил считались по
каянные процессии, крестные ходы, с изображениями святой девы
или святых, через пораженные города и бесчисленные фетиши
Особенно известны в XIII и XIV* вв. процессии флагеллантов (са
мобичевателей), которые бродили по различным странам Европы,
бичуя свои обнаженные тела, распевая покаянные псалмы и не
редко переходя от диких эксцессов набожности к самым безум
ным оргиям.
Иногда эпидемии приписывались гневу менее высоких небес-
ных чинов, чем сам господь. Так, в 1680 г. церковные власти и
Риме открыли, что свирепствовавшая в то время чума возникла
от того, что св. Себастиан гневается, ибо ему не «воздвигнут па-
мятник. Здесь мы имеем полное совпадение с верованиями греков,
которые были убеждены, что Аполлон приходил в бешенство, если
кто-либо из смертных недостаточно почтительно отзывался
о нем.
Но, как известно, теологи были убеждены, что причиной эпи-
демий является не только божий гнев, но и козни сатаны. По-
этому необходимо было придумать средство для отвращения этих
козней. Сама эта идея, как мы видели, имеет очень древнее про-
исхождение. В священных книгах Индии и Персии мы находили
ту же теорию происхождения болезней, какую мы имеем в «Вет-
хом завете» и «Новом завете», а следовательно и те же средства
для исцеления их. Из многочисленных примеров практического
осуществления этой идеи мы приведем один из наиболее порази-
тельных. В 1552 г.- в Риме свирепствовала чума. Некоторые жите-
ли этого центра божественного просвещения пришли к заключе-
нию, что эпидемия является результатом злых козней сатаны.
Принимая во внимание заявление апостола Павла, что древние
боги являются дьяволами, и имея в виду, что древние боги Рима
представляют собой тех дьяволов, у которых больше всего име-
лось оснований для наказания Рима, ибо они были из этого го-
рода изгнаны, а также, что большой римский амфитеатр был
излюбленным местом посещения этих дьяволов,—они взяли быка,
разукрасили его гирляндами на древний языческий манер и в тор-
жественной процессии повели его в Колизей, где он был принесен
в жертву этим дьяволам. Так как это жертвоприношение оказа-
лось бесплодным, церковные власти приказали устроить ряд про-
208
ib’i ( нй и церемоний для умилостивления бога и святых, которым
(llano нанесено оскорбление временной попыткой подкупить их
1ЦШГОВ. /
По этот метод теологического рассуждения имел еще один
ре ультат, повлекший за собой громадные бедствия. То была
Мысль о том, что сатана, посылая эпидемии, пользуется при этом
особыми эмиссарами. Доказательством этого верования в отно-
шении евреев служил тот факт, что во время больших эпидемий
сирей погибали в относительно меньшем количестве, чем хри-
• гиане. Этот факт на самом деле^ объяснялся главным образом
гем, что евреи соблюдали многие правила гипиены, заимствован-
ные ими из Египта и включенные ими в свою религиозную систе-
му. Кроме того евреи были более воздержны в пище, чем хри-
стиане. Но для широкой публики такое простое об’яснение оста-
валось непонятным, и она считала главной причиной покровитель-
ство, оказываемое евреям сатаной. В результате такого взгляда
при наступлении эпидемий во всех странах Европы делались по-
пытки умилостивить всемогущего творца, поразить сатану и при-
остановить эпидемию предавая пыткам и смерти евреев. Во время
чумной эпидемии в Баварии погибло таким путем 12 тыс. евреев;
в одном только маленьком городке Эрфурте их йогибло 3 тыс.;
в Страсбурге Rue Brulee (улица Сожжения) остается до сих пор
памятником сожжения 2 тыс. евреев за то, что они будто бы
отравляли колодцы и вызвали эпидемию 1348 г.; в королевском
замке близ г. Тура была вырыта огромная канава, которую напол-
нили горящими дровами и в один день сожгли в ней 160 евреев.
Такие картины наблюдались во всей Европе. В 1527 г. жители
г. Павии, которому угрожала эпидемия, дали обет св. Бернардину,
бывшему заклятым врагом евреев, что, если эпидемия минует их
город, они изгонят из него евреев. Святой повидимому условие
принял, и евреи были своевременно изгнаны.
Что касается идеи о колдуньях как виновницах эпидемий, то
и она внесла много кровавых страниц в историю человечества.
Особенно ужасно было развитие ее в Германии. С середины
XVI до середины XVII в. католические и протестантские теологи
соревновались друг с другом в поисках ведьм, виновных в причи-
нении болезней или дурной погоды; женщины тысячами посыла-
лись на пытки и костры, а вместе с ними время от времени также
мужчины и дети. Для католиков оправданием этих действий слу-
жила булла папы Иннокентия VIII; епископские дворцы южной
Германии превратились в бойни, во главе которых стояли высшие
духовные лица Зальцбурга, Вюрцбурга и Бамберга.
Не меньшую жестокость проявил протестантизм в Северной
Германии. Здесь теория и практика преследования колдовства ос-
новывались непосредственно на библии, при чем протестантское
[4 Борьба религии с наукой. 209
♦
духовенство всеми силами старалось доказать, что оно не менее
правоверно © этом отношении, чем католики. В результате один
большой авторитет в этой области считает, что число жертв и
одной только Германии за это столетие превысило 100 тыс.
Среди обвинений, которые предъявлялись этим жертвам, осо-
бенно сильно было распространено обвинение в том, что они вы-
зывают эпидемии путем обмазывания юродских стен и мостовых
особой дьявольской мазью. В 1530 г. был казнен после мучитель-
нейших пыток Михаэль Каддо по обвинению в обмазывании таким
путем мостовых г. Женевы. Значительно более мучительной каз-
ни было предано в следующем веке большое количество людей
в Милане за обмазывание стен, несколько позднее такие же каз-
ни за подобные преступления имели место в г. Тулузе. Милан-
ские события могут служить показателем уровня представлений
о санитарии, которые господствовали в то время среди всех клас-
сов населения от высших до низших. Город этот тогда находился
под властью Испании. Городские власти получили сообщение о г
испанского правительства, что некоторые лица, подозреваемые в
колдовстве, оставили недавно Мадрид и направились, возможно, в
Милан, чтобы помазать там стены. Об этом было объявлено в
церквах, при чем это приводилось как доказательство злых коз-
ней сатаны, воспрепятствовать которым может одна только цер-
ковь. иго возвещение с церковной кафедры заставило народ на-
сторожиться. Однажды утром (это произошло в 1630 г.) какая-то
старуха, выглянув в окно, увидела прохожего, вытирающего паль-,
цы о стену одного дома. Она обратила на это внимание другой
старухи, и кумушки решили, что это наверное один из тех слуг
сатаны, которые мажут стены, чтобы вызвать эпидемии. Если бы
настроение жителей не было заранее подготовлено в соответ-
ствующем духе, то было бы нетрудно убедиться, что этот не-
счастный прохожий просто вытирал со своих пальцев чернила,
которыми он запачкался. Но такое объяснение оказалось слиш-
ком простым, чтобы удовлетворить толпу, и несчастный прохо-
жий был брошен в тюрьму. Будучи подвергнут пыткам, он сначала
даже не понимал, в чем ему надо сознаться; однако из разговора
с тюремщиком и другими он узнал, в чем его обвиняют, и, когда
его стали снова пытать, он не выдержал, и сознался во всем,
чего от него требовали; когда же его снова стали пытать, эн-на-
чал называть своих участников, приводя первые приходившие ему
в голову имена жителей города. Последние были арестованы и
также подвергнуты невыносимым пыткам, под влиянием которых
они также стали приводить имена вымышленных соучастников,
запутывая таким образом все новых и новых людей, пока в деле
не оказались замешанными представители знатнейших семейств
города. И они не избегли мучительнейших пыток.
В древности пытки разрешались при условии, чтобы их можно
210
|Ш> выдерживать. Поэтому Цицерон высмеивал их как средство
Скрытия преступлений, ибо упорный преступник с крепкими
Врнами мог спокойно выдерживать такие пытки и добиться сво-
К(|ы, в то время как физически слабый человек, хотя и будучи
Ииншым, этих пыток не выдерживал и сознавался в преступле-
Кш, которого он не совершал. Таким образом в древности пыт-
Ьп был поставлен какой-то предел. Когда же в Европе христиан-
Нин стало господствующей религией, картина переменилась, и
Пьнкп приняли неслыханно жестокий характер. Была создана
Корня «исключительных случаев», при чем к этим «исключи-
И 'и.ным случаям» были специально отнесены всякого рода ереси
И коцдовство. Теологи рассуждали таким образом: сатана предо-
нлнляет своим особым слугам, т. е. еретикам и колдунам, сверхъ-
Птественную силу, а потому по отношению к ним можно приме-
нен, пытки без всякого ограничения. В рассматриваемом нами
Миланском случае результат был такой же, как и в десятках
П*1Сяч других подобных случаев: обвиняемые сознавались во всем,
9Г0 от них требовали, при чем нередко в безумной агонии они в
(Ниих признаниях шли гораздо дальше, чем этого ожидали сами
гудки. В результате суду было предано большое число достойней-
ших людей. Все они были присуждены к самой мучительной каз-
ни. какую, только можно было придумать. Отчеты об этом деле
Нельзя читать без содрогания. Вышедшее в конце XIX в. сочине-
ние, в котором впервые дано в связной форме основанное на по-
винных источниках изложение всего этого процесса и к кото-
рому приложены портреты осужденных, изображение мх пыток
и места казни, является одним из страшнейших памятников чело-
исческого безумия, вызванного влиянием теологии.
Среди осужденных по этому делу находился также один бед-
ный аптекарь, который под пытками сознался в изготовлении им
колдовской мази; когда он был казнен, семья его вынуждена была
переменить имя и была изгнана из города; дом его был разгром-
псп и на его месте был воздвигнут «позорный столб», стоявший
ДО конца XVIII в., пока группа молодых радикалов однажды ночью
Не уничтожила этот действительно позорный памятник церков-
ного благочестия.
Миланский процесс был кульминационным пунктом действия
буллы Иннокентия VIII. С этого времени влияние теологии начи-
нает падать. Против папы, считавшегося, как известно, всеми ве-
рующими непогрешимым в вопросах веры и морали, выступил
Неккария, высказавшийся в своей книге «Преступление и нака-
зания» самым решительным образом против пыток, и хотя книга *
•та конечно немедленно попала в папский список запрещенных
книг, это не помешало ей пользоваться широким распростра-
нением.
н*
211
В течение XVII в. фетишизм стал принимать в Европе ва» I
новые формы. Любопытный памятник этого развития сохранился 1
в картинной галлерее в Неаполе, где можно видеть несколько
картин, изображающих мероприятия, которые предпринималаJ
городом для спасения от эпидемий в течение XVII в. и в особен-* •
ности от чумы 1656 г. Одна огромная картина представляет лю-1
бопытную иллюстрацию теологического учения. На заднем плане
изображен пораженный чумой город; на переднем плане napoii
молит городские власти об отвращении эпидемий; городские вла I
сти умоляют об этом картезианских монахов; монах обращает
ся с мольбой к св. Мартину, св. Бруно и св. Януарию; те молятся!
святой деве, последняя — христу, а Христос умоляет бога-отца,!
Другая картина представляет народ, подвергающий под руководи I
ством духовенства ужаснейшим пыткам евреев, еретиков и ведьм,
которые будто бы вызвали эпидемию 1656 г., а в это время на
небесах пресвятая дева и св. Януарий умоляют Христа вложить I
свой меч в ножны и остановить эпидемию.
Неудивительно, что в такой обстановке смерть собирала бога»
тую жатву. Мы встречаем упоминания об областях, в которьМ
погибало девять десятых, а иногда и все население.
Обращение к фетишам как к могущественному средству спа
сения от эпидемий сохранилось в Европе до новейшего времени. II
Автору этой книги пришлось самому наблюдать такую картину
в Неаполе в 1856 г. Чудо заключалось в превращении в жидкое»
состояние'застывшей «крови св. Януария», «Чудо» это происхо
дило в большом неапольском соборе. Церковь была полна моля
щимися, среди которых были представители всех слоев насело
ния, от разодетых в роскошные придворные костюмы пре'дстави
телей королевской семьи Бурбонов до последних лаццарони. Се
ребряная рака в форме большой человеческой головы, содержа-'
щая будто бы скелет святого, была помещена на алтаре; возле
головы были поставлены два сосуда, содержавшие какое-то темное
вещество, представлявшее якобы кровь святого. Службу со-И
вершало многочисленное духовенство; время от времени патеры
поворачивали сосуды; так как чудо что-то задержалось, то вся
толпа разразилась- страстными требованиями и мольбами, обра-
щенными к святому. Перед самым алтарем стояли лаццарони,
утверждавшие, что они являются прямыми потомками семьи евч
того. В такие минуты они проявляли особенную назойливость»
они умоляли, бранились и даже угрожали; известно, что они нс
однократно заявляли святому, что если он не окажет милостиS
городу, совершив чудо превращения в жидкость своей крови, тД
ведь Козьма и Демьян тоже не плохие святые, которые не отка»!
жутся принять город под свое покровительство. Наконец, один а Л
священников, повернув сосуды, заявил, что чудо совершилось j
212
Моментально молящиеся и хор запели «Те Deum», заиграл орган,
Йдздался торжественный звон колоколов и грянул пушечный са-
пог; образовался крестный ход, и рака святого была пронесена
по улицам, где народ падал ниц перед нею и осыпал ее путь ро-
|.1ми. Все это чудо представляет собой типичный пример самого
простого обмана и жульничества. Оно объясняется чрезвычайно
просто: сосуды содержат вещество с низкой температурой пла-
ипения; пока сосуды хранятся в холодном месте, вещество остает-
ся твердым, но, попадая в атмосферу, разогретую присутствием
множества народа, и подогреваемое руками священников, оно по-
। гепенно расплавляется, пока не переходит полностью в жидкое
Состояние. А между тем даже представители высших властей, т. е.
поди, не лишенные некоторого образования, с благоговением от-
неслись к этому «чуду» и уверяли меня, что здесь дело не обо-
шлось без чудесного вмешательства высшей божественной силы.
К счастью жителей Неаполя, появилось новое поколение, пе-
реставшее верить во все эти «чудеса» и поэтому заменившее св.
Чнуария санитарными мероприятиями. В необходимости послед-
них их особенно убедили холерные эпидемии второй половины
XIX в. Старые колодцы были засыпаны, был проведен водопровод,
питавшийся источниками из соседних гор. Результаты оказались
самыми благоприятными. Смертность значительно упала, и эпи-
демии становились все более и более редкими гостями.
Та же картина наблюдалась и в Испании, другом государ-
стве, где влияние церковников оставалось непоколебленным
вплоть до нового времени. До эпохи наполеоновских войн всякое
унитарное мероприятие рассматривалось там как глупое или
даже нечестивое предложение^ Все отчеты путешественников по
Испании вплоть до XIX столетия в один голос рассказывают с
изумлением о том упорстве, с каким испанцы противодействуют
всяким санитарным улучшениям в борьбе с эпидемиями, ища спа-
се» йя от последних в колокольном звоне, крестных ходах и но-
вых нарядах, даруемых многочисленным местным мадоннам. К
счастью, и здесь научный скептицизм сделал свое дело,—сайи-
। арное положение этой страны значительно улучшилось.
2. Постепенное падение влияния богослов»
ских теорий в вопросах санитарии
Мы видели, какое сильное противодействие духовенство ока-
1ывало развитию гигиены, особенно в странах, находившихся под
бесконтрольным его влиянием. То же самое противодействие,
правда, не в столь сильной форме, мы находим и в странах, быв-
ших до некоторой степени более свободными от теологического
влияния. В Англии в течение средних веков время от времени
213
имели место преследования евреев, а иногда и колдуний, по п|
как в Англии пытка применялась редко, то и признаний в юн!
довстве в духе тех, которые давались под пытками в таком биом
шом количестве в Европе, имеется немного. До XVI—XVII и*
в обыденной жизни английского города и особенно в деревне нь
рила невероятная грязь; в деревнях остатки гниющих органнчи-
ских веществ составляли часть земляных полов в домах. им,
что такие полы представляли богатейшую почву для развития н, i|
возможных болезней. Об этом говорят многие источники. Д.юш
пол приемной во дворце королевы Елизаветы-в Гринвиче был ни
крыт сеном «по английской моде», как говорит одна хроника т< и и
времени. Такая обстановка способствовала развитию многочнД
ленных болезней и эпидемий.
В XVII в. главное средство против таких эпидемий видели й
особых церковных службах. Английские церковники этого сш
летия с величайшим усердием изучали «отцов церкви». ЕстесттчЯ
но, что они целиком придерживались теологического взгляда Н
эпидемии. Поэтому, когда в Лондоне в 1665 г. разразилась вели
чайшая эпидемия чумы, от которой, погибло свыше 100 тыс. жп
телей, роль санитарных мер в борьбе с ней была крайне ничтом
на и слаба, ибо медицинская мысль того времени была наскво.щ
пропитана средневековым духом. Главная причина эпидемии при
писывалась гневу божьему «за нарушение субботы». С церковный
кафедр произносилось множество проповедей, сопровождавшими
многочисленными библейскими текстами и имевших целью дока*
зать, что эпидемии посылаются господом в наказание за грехи
Не подлежит сомнению, что причиной эпидемий действитель*
но является «грех», но не тот грех против бога, о котором так
любят много распространяться всякого рода церковники, а грех
против санитарии. Случаи чумы имели место в Лондоне до и после
эпидемии 1665 г. в течение всего XVII в. Однако в начале XVIII и
они становятся’ все реже и реже. Большие пожары уничтожили
множество очагов заразы, появились более широкие улицы, более
усовершенствованные мостовые, лучшее водоснабжение. Все эти
привело к исчезновению чумы, а вместе с ней и других болезней,
особенно дизентерии, бывшей до того настоящим бичом Лондона
Но в то время как развитие этих эпидемий в Лондоне было
приостановлено, в этом городе, равно как и в других местах,
получили благодаря санитарно/yiy невежеству широкое распро
странение другие эпидемии. Среди последних, быть может, наибб
лее ужаЕной была тюремная лихорадка. Тюрьмы того времен ,
были невероятно отвратительны. Людей сажали в камеры, в кото
рых отсутствовали всякая дезинфекция и вентиляция. Грязь ни
когда не убиралась. Везде царила сырость, против которой ш*
принималось никаких мер. Неудивительно поэтому, что тюрьмы
214
i ыновились очагами заразы, из которых тюремная лихорадка
распространялась по всем соседним городам. Особенно сильно
развивалась эта болезнь в XVI и XVII вв. В 1577 г. в Оксфорде
но время сессии суда шериф и 300 человек умерли от этой бо-
лезни в течение сорока часов. Лорд Бэкон объявил тюремную
лихорадку «наиболее гибельной заразой после чумы». В 1750 г.
болезнь эта так свирепствовала в Ньюгетской тюрьме, в самом
сердце Лондона, что от нее погибли лорд-мэр и множество дру-
гих городских должностных лиц.
Следует отметить, что в то время как в санитарном отноше-
нии против этого безраздельного господства заразы не прдаи-
малось никаких мер, церковники создали специально для борьбы '
с ней новую молитву, которая и была помещена в ирландском мо-
литвеннике.
Вплоть до половины XVIII в. эти молитвы повидимому остава-
лись главным средством борьбы с тюремными болезнями. Только
около 1750 г. Джон Гоуард обследовал английские тюрьмы и до-
бился после долгой борьбы санитарного улучшения их. После его
смерти, последовавшей от болезни, которой он заразился во вре-
мя одного из тюремных посещений, предложенные им гигиениче-
ские мероприятия стали получать все большее признание, и с эпи-
демиями началась действительная борьба.
Та же самая картина наблюдалась и в колониях и в Америке.
Здесь интересно отметить следующую особенность. Эпидемии,
истреблявшие индейцев, признавались проявлением божьей
,милости, имевшей целью очистить Новую Англию для вестников
•евангелия в лице европейских колонистов; эпидемии же, поражав-
шие б е л Q е население, приписывались действию дьявола и кол-
дунов. В произведении Коттона Матсера «Чудеса невидимого ми-
ра», вышедшем в свет в Бостоне в 1693 г., мы читаем следующие
строки:
«Эпидемии — это те бедствия, которыми нас тревожит
дьявол... Это дьявол распространяет в мире чуму и разные дру-
гие заразные болезни... Дьяволу нетрудно заразить воздух вокруг
нас вредными солями, которые, встретившись с солями нашего
микрокосма, вызывают в последнем брожение и гниение, оконча-
тельно разрушающее все живое внутри нас... Вот где источник
всех этих эпидемий, уничтожающих население английских го-
родов...»
Точно таким же образом развивались события и во Франции.
Одна эпидемия сменяла другую, и как единственное средство
борьбы против них везде выставлялись фетиши. Во всех странах
Европы и Америки мы встречаем до самого последнего времени
эпидемии, главной причиной которых являются легкомыслие и
предрассудки, прикрывающиеся священной формулой «неиспове-
215
димых путей провидения». В конце XVIII в., когда Австрию опу- '
стошалм страшнейшие эпидемии, главное средство против них
видели в молитвах, обращенных к св. Севастьяну, и пр1И1глашенип
«докторов против колдовства», т.-е. монахов, изгоняющих бесов.
Обращаться к врачам считалось нечестивым, и только в XIX в.,
когда начала пробивать себе дорогу научная гигиена, развитие
эпидемий приостановилось.
3. Торжество санитарной науки
При всем том не прекращались проблески научной мысли, и,
как всегда в этих случаях, теология пыталась создать компро-
мисс с наукой ив этой области. Большую роль при этом
сыграл выдающийся ученый XVII в. Роберт Бойль. Вдохновлен-
ный открытиями в других областях науки, положившими конец
теологическим теориям, Бойль пришел к убеждению, что неко-
торые эпидемии обязаны своим возникновением «трагическому
стечению естественных причин». Для верующего человека, как
католика, так и протестанта, все труднее было понять, почему
благочестивые города, твердые в своей вере, подвергались нака-
занию,^ то время как многие еретические города щадились; не-
понятно им было также, почему в церковных областях беднейшее
население, слепо верующее во всякого рода фетиши, погибало
во время эпидемий массами, в то время как скептики из среды
более состоятельных классов выживали. Постепенно и протестан-
ты и католики стали приходить к выводу, что если эпидемия и
является наказанием за грехи, то грех этот — грязь, и все более
популярным становилось выражение Уэсли, что чистота родствен-
на божественности. В настоящее время считаете^ аксиомой, что
вода является распространителем худших эпидемий, но факт
этот, повидимому, был известен очень давно. _Во время пелопо-
несской войны афиняне утверждали, что враги отравили их ци-
стерны с водой. В средние века среди народных масс была широко
распространена уверенность, что евреи отравляют колодцы. Во
время парижской холеры 1832 г. толпа убила некоторых водово-
зов, убежденная, что они отравили воду из Сены. Таким образом,
можно с уверенностью сказать, что если бы не влияние, которое
заставило таких людей, как Фома Аквинский, Винцент из Бовэ
и Альберт Великий, сойти с пути науки и перейти на запутанные,
неизвестно куда ведущие тропинки теологии, то человечеству
значительно раньше удалось бы разрешить великие 'проблемы
санитарии и освободиться от многих тяжелых болезней, бывших
настоящим бичом человечества.
Следующее положение можно считать вполне установленным:
по мере того как человечество от пути Гиппократа переходило
216
in путь слепой веры, эпидемии усиливались, и наоборот, по мере
uno как теология теряла свое могущество, эпидемии исчезали
пдпа за другой.
Остановимся для примера на истории санитарии в Великобри-
тании. В этой стране положение вещей до 30-х годов XIX в. было
очень тяжелым, несмотря на предупреждения выдающихся врачей
XVII и XVIII столетий. Из 77 тыс. лондонских нищих 14 тыс. бо-
ною лихорадкой в 1837 и 1838 гг. Только в 1838 г. санитарные
предприятия -начали систематически проводиться властями. Среди
ниц, посвятивших себя этой проблеме, особенно выдавался Эдвин
'1« 1вик, но работа его встретила жестокое сопротивление со сто-
роны духовенства. Однако он не испугался и упорно продолжал
июе дело. Результаты оказались блестящими: в XVII в. ежегодная
Смертность среди лондонского населения достигала не менее 80
НЯ 1 000, в середине XIX в. она опустилась до 24 на 1 000, в
IК99 г. она достигла 18 на 1 000, а в конце XIX в. упала до 14—
15 на 1 000. В десятилетие 1851— 1860 гг. в Англии от отсутст-
иия канализации и загрязнения воды умирало ежегодно свыше
I тыс. человек на миллион. К 1888 г. число это упало более чем
наполовину. Такие же цифры показывает и детская смертность.
217
глава XI
От „бесовской одержимости**
к психиатрии
1. Теологические идеи о безумии и печени
его
Из всех побед, одержанных наукой, одной из наиболее благо
детельчых для человечества является лечение психических забо
леваний. Но победа эта является результатом длительной и жО
стокой борьбы между двумя силами. На одной стороне стояли
пережитки всевозможных предрассудков, метафизические рассу
ждеиия разных философий, догматизм различных теологических
доктрин, буквальные истолкования всевозможных священных кни^
и в особенности христианских,— все это, получившее выражение
в вере, что безумие является главным образом или в значитель*
ной степени бесовской одержимостью; с другой стороны, стояла
наука, постепенно накопляющая доказательства того, что безу
адие всегда является результатом физического заболевания.
В настоящей главе я постараюсь изложить по возможности
кратко историю этой борьбы.
Па ранних стадиях цивилизации нет ничего проще и есте
ствепнее, чем вера в тайные силы зла. Человека постигают бед-
ствия и несчастия, е^о невежество в области закойов природы
мешает ему приписывать их физическим причинам; поэтому он
видит в них иногда действие доброго существа, но чаще козни
злого.
Особенно это проявляется при определении причин болезни
Истинные причины болезни настолько сложны, что постичь их
удалось лишь после целых веков научного труда; вот почему
влиянию злых духов приписывались прежде всего болезни.
Но если действию дьявола приписывались обыкновенные болез-
ни, то тем более это имело место по отношению к душевным бо
лезням, которые представляются особенно таинственными. Огром-
ное большинство невежественных людей видело в душевных бо-
лезнях лишь вмешательство сатаны.
218
Ня протяжении всей известной истории человечества время от
времени появлялись люди, которые предчувствовали истину, но
для огромного большинства людей вплоть до XVIII в. было бес-
спорно, что безумие во многих, если не во всех, случаях пред-
ставляет собой бесовскую одержимость.
Проблески правильных взглядов мы встречаем в Греции и Риме
уже очень давно. В V* в. до христианской эры Гиппократ утвер-
ждал, что всякое безумие является просто болезнью мозга, поло-
жив таким образом начало развитию истины, которая была окон-
чательно установлена лишь спустя много веков. В I в. христиан-
ской эры Артей продолжал эти мысли еще дальше, тщательно
наблюдая явления безумия, и достиг еще более ценных результа-
тов. Дальнейшее развитие этих идей мы наблюдаем у Сорана в
начале следующего века. В конце того же века новую эпоху в
развитии элтой истины открыл Гален, который рекомендовал весь-
ма определенно мягкое обхождение с психическими больными.
В III в. в том же направлении работал Целий Аврелиащ который
дал весьма ясное выражение великой идее, получившей оконча-
тельное признание лишь в начале XIX в., а именно идее о том, что
безумие является болезнью мозга и требует мягкого, и нежного
лечения. В VI в. с большим успехом продолжал эти исследования
Александр Тралльский, и, наконец, в VII в. ряд приверженцев
этой мысли завершился Павлом Эгинским, который под покрови-
тельством калифа Омара много работал над этим вопросом, осо-
бенно подчеркивая необходимость деликатного лечения безумия
как болезни.
• Дальнейшему развитию этих идей был положен конец теоло-
гией. В христианской церкви появилось течение, приведшее к
вере в то, что безумие представляет собой главным образом или
в значительной степени бесовскую одержимость. Эта идея свела
на-нет все достижения науки в вопросе о психических заболева-
ниях и открыла кровавую страницу в истории человечества, стоив-
шую жизни сотням тысяч невинных людей.
Идея о том, что психические болезни представляют собой ре-
зультат действия дьявола, получила широкое развитие в свя-
щенных книгах всех восточных народов. В сериях ассирийских
мифологических таблиц, в которых мы находим легенды о сотво-
рении мира, о -грехопадении, о потопе и других ранних воззре-
ниях, из которых евреи так щедро черпали материалы для биб-
лии, открыты были также формулы изгнания злых духов, причи-
няющих болезни. Высшего своего развития эта идея достигла в
персидской теологии, касающейся борьбы между великими силами
добра и зла. Из этих, равно как и других древних источников,
эта идея перешла к евреям: насмешник эдемского сада стал сата-
ной с легионами злых ангелов^ находящихся в его распоряжении.
219
И теория, утверждавшая, что причиной душевных заболеваний
является вмешательство дьявола, заняла прочное место в священ-
ных книгах христиан. Об этом свидетельствуют такие рассказы
в «Ветхом завете», как рассказ о злом духе, сидевшем в Сауле,
или различные легенды об изгнании духов,, излагаемые в «Новом
завете». Близкую к этой теории мысль мы встречаем также п
Греции, где она нашла себе выражение как в народных повериях,
так и в философии Платона и Сократа; и хотя великие вожди
медицинской науки, как мы видели, болеб"или менее ясно выска-
зывались в пользу того, что душевные болезни являются резуль-
татом физического заболевания, все же в народе наблюдалась
тенденция приписывать наиболее тяжелые случаи враждебным дей-
ствиям духов. Из всех этих источников, в особенности же из свя-
щенных христианских книг и сочинений Платона, эта теория
дьявольского происхождения душевных заболеваний .перешла в
раннюю церковь. Во времена апостолов этот взгляд сильно упро-
чился. Ранние «отцы церкви» в следующем веке безоговорочно
приняли ее, а апологеты обычно говорили о способности изго-
нять бесов как о важнейшем доказательстве божественного про-
исхождения христианской церкви.
Эта вера владела самыми сильными умами. Такой человек,
/как Григорий Великий, считающийся одним из ученейших теоло-
гов западной церкви, торжественно рассказывает, что какая-то
монахиня, съевшая, не перекрестившись, какую-то овощь, прогло-
тила беса,' а когда священник приказал бесу выйти вон, то он
ответил: $<Чем я заслужил порицание? Я сидел на овощи, а эта
женщина, не перекрестившись, проглотила меня».
В результате этой веры христианская церковь уже в первый
период своего существования совершенно отказалась от достиже-
ний греческой и римской науки в этой области и создала учение
о людях, одержимых бесами, целиком покоящееся на догматиче-
ской теологии. В течение столетия, пока теология не стала гос-
подствующей силой, учение это не отличалось еще особой суро-
востью. Одержимый допускался к публичному служению, лечение
заключалось главным образом в пользовании святой водой, свя-
щенными мазями, прикосновении к реликвиям, паломничестве к*
святым местам и применении мягких форм заклинаний.
Из тысяч разнообразнейших фетишей, которые в то время
применялись, укажем в качестве типичного примера на святой
носовой платок в Безансоне. В течение многих столетий толпы
людей из самых различных мест приходили для того, чтобы при-
коснуться к нему, ибо раз люди верили, что прикосновение к
одежде апостола Павла в Эфесе исцеляло болезни, то чего же сле-
довало ожидать от прикосновения к носовому платку самого спа-
сителя...
220
С идеями такого рода перемешивалось убеждение в пользе
медицинского лечения, и «в (результате получались предписания
вроде следующих:
«Если приходит злой дух, то смажь лоб больного этой мазью,
окури его ла,доном и осени его несколько раз крестным знаме-
нием».
«Когда бес овладевает человеком и проявляет свое присутствие
изнутри болезнью, то следует принимать рвотное питье из Лу-
нина, кандийского тмина и других трав. Смешать все это вместе
и прибавить пива и /святой воды».
Если бы теологический метод лечения душевных белезней
остановился на этих средствах, то человеческая история была бы
избавлена от некоторых кровавых глав. К несчастью, мысль о бе-
ловской одержимости привела к попыткам наказать вселившегося
в человека беса. По мере того, как эта теологическая теория и
вытекавшая из нее практика все больше развивались, а духовен-
ство становилось все более могущественной силой и приобретало
возможность насильно принуждать к этой практике, мягкие спо-
собы лечения душевных болезней стали исчезать, заменяясь все
более и более жестокими методами.
Отдельные теологи и светские люди пытались, правда, оказать
некоторое сопротивление этому стремлению. Так, в IV в. епископ
Немезий открыто проповедывал языческие взгляды на этот пред-
мет. В VII в. лангобардский кодекс закрепил в законе мягкое
отношение к душевным заболеваниям. В IX в. лионский архи-
епископ Агобар пытался проводить именно эту точку зрения, а
в начале X в. один аббат из трирского прихода настаивал на ле-
чении безумия как болезни. Но все эти попытки не привели ни
к чему. Верх одержало другое течение, которое основывалось на
различных текстах из христианских священных книг и поддержи-
валось теологией.
/Первый крупный вклад в это новое теологическое учение о
душевных заболеваниях внес в средние века Михаил Пселл.
В начале XII в. он выпустил трактат под названием «Работа де-
монов», который представлял собой смесь из библейских текстов,
платоновской философ™, теологических утверждений различных
богословов и диких высказываний заболевших безумием людей.
Из выводов Пселла два заключения сыграли особо важную роль и
оказали особо сильное влияние на умы. Первое из этих положе-
ний, основывавшееся на библии и писаниях св. Василия, своди-
лось к следующему: так как все бесы не выносят материального
огня и серы, то онй^ следовательно должны обладать материаль-
ными телами; второе же гласило: так как все бесы от природы
холодные, то они* с радостью ищут тепла в телах людей и жи-
вотных.
Питаясь этим течением мысли и развиваясь в благоприятной
221
атмосфере средневековой набожности, идея о бесовской одержи-
мости как главном источнике дунГевных заболеваний все более и
более расцветала и давала все более обильные плоды.
Правда, научное наследство не затерялось окончательно и в
средние века. Идеи Гиппократа, Целия, Аврелиана, Галена и их
последователей время от времени воскресали. Арабские врачи,
салернская школа, писатели вроде Салицета и Гюи де Шолиака
делали кое-что для сохранения научных доктрин, но течение тео-
логической мысли было слишком сильно; становилось опасным да-
же упоминать о возможности ограничения сатанинского могу-
щества. Отрицание сатаны означало атеизм; и ничто, быть может,
не способствовало так закреплению за медицинской профессией
клички «атеистической», как подозрение, что медики не при-
знают полностью вмешательства дьявола в душевные болезни.
Следуя учениям ранних «отцов церкви», Ансельм, Абеляр, Фома
Аквинский, Винцент из Бовэ — все богословы средневековья под-
держивали идею о том, что умопомешательство представляет со-
бой в значительной степени или главным образом бесовскую
одержимость.
Первым и главным оружием против вселившегося в тело чело-
века беса продолжало оставаться заклинание; однако под влия-
нием^ различных текстов из священного писания и теологических
рассуждений первоначальные мягкие формы заклинания были -за-
быты и заменены другими, о которых мы скажем ниже.
Основная предпосылка заклинания заключалась в положении,
что согласно священному писанию отличительным признаком са-
таны является гордость. Гордость привела его к восстанию; вслед-
ствие его гордости он был низвергнут. Поэтому первое, что надо
делать при изгнании беса из тела душевнобольного, это — нане-
сти решительный удар его гордости, а именно вызвать к нему
отвращение.
Эта теория проводилась чрезвычайно последовательно. Сочи-
нения, посвященные этому вопросу, просто поражают нас оби-
лием отвратительнейших эпитетов, которые применял заклина-
тель при изгнании бесов. Самое худшее воображение не может
придумать более грязных слов и выражений, которыми заполне-
ны сотни страниц «Сокровищницы заклинаний», сочинения, слу-
жившего руководством для заклинателей.
В добавление к этой попытке унизить гордость сатаны при
помощи отборнейших ругательств считалось также необходимым
оглушить его страшными названиями, заимствованными из еврей-
ского и греческого языков.
Делались также усилия изгонять бесов при помощи различ-
ных дурно пахнущих лекарств, вроде вонючей камеди, серы и
тому подобных веществ, которые должны были сжигаться под
.носом больного.
222
‘ 1тобы занести ему дальнейшие мучения, топтали ногами изо-
Аражения дьявола и обливали их грязными жидкостями.
Все это было лишь предварительной подготовкой к настоя-
щему заклинанию. В этом последнем теологическая мысль сред-
них веков достигала своего апогея. Мы не станем приводить мно-
гочисленных форм этих заклинаний; скажем лишь, что они пред-
ставляли собой набор слов, нередко лишенных смысла. Часто со-
вершались также длительные молебствия, полные площадной ру-
пии, проклятий и угроз.
Процедура заклинаний и их результаты считались одним из
величайших достижений церкви. В качестве примера укажем на
заклинание, которое совершал один епископ из Бовэ и которое
произвело такое действие, что пятеро бесов — каждый за себя
п за своих подчиненных духов — подписали соглашение, что они
не будут более тревожить этого больного’. Точно так же венские
иезуиты хвастались, что им удалось в 1583 г. изгнать 12 652 жи-
вых беса.
Духовные летописи средних веков изобилуют рассказами о
«великих подвигах» такого рода.
Результатом такого подхода, вполне естественно, явилось то,
что лечение душевнобольных людей всецело перешло в руки тю-
ремщика, инквизитора и палача.
Вернемся на минуту к первым стадиям этого процесса. Уже
в 315 г. анкирский синод приказал изгнать из церкви одержимых
людей. Вестготские крестьяне подвергали их бичеванию, а Карл
Великий, несмотря на некоторые мягкие действия свои, заключал
их. в тюрьму. Душевнобольные мужчины и женщины, которые
могли бы излечиться при соответствующем режиме, становились
безнадежными сумасшедшими вследствие жестокостей, которые к
ним применялись. Счастливы были те немногие, на которых пере-
ставали обращать внимание; огромное же большинство подверга-
лось наказаниям как орудия сатаны.
Одним из наименее ужасных и наиболее часто применявшихся
наказаний было изгнание демонов из тела несчастных при по-
мощи бичевания последних. Даже такой просвещенный и вдумчи-
вый человек, как Томас Мор, рекомендовал это средство в XVI в.
Но если болезнь не прекращалась, что конечно было неизбежно,,
то власти часто считали себя в праве прибегать к пытке для из-
гнания демонов.
Почти во всех крупных городах центральной Европы сохра-
нились памятники этого способа лечения душевных заболеваний
в виде «башен ведьм», где подвергались пыткам ведьмы, и «ба-
шен глупцов», где сидели в заключении более спокойные душевно-
больные.
Многочисленные памятники этой идеи мы находим также в
223
виде церковной скульптуры, живописи и стеклописи, на которых
изображение сатаны и других злых духов‘встречается очень ча
сто. Среди ранних памятников этого рода хорошо известно изо-
бражение дьявола в виде дракона, сидящего у изголовья умираю-
щего человека в ожидании момента, когда ему можно будет схва-
тить душу умирающего, как только она выйдет изо рта его. Ти-
пичным является колоссальный портрет сатаны и живое изобра-
жение бесов, изгоняемых из одержимого и переселяющихся и
свинью, которое мы находим на окнах Страсбургского собора,
Интересно также изображение на окнах Шартрского собора, где
показано, как святой исцеляет душевнобольного: святой изобра
жен с длинной противодьявольской формулой на латинском языке,
исходящей из его рта, изо рта сумасшедшего исходит малень-
кий отвратительный рогатый бесенок. Эти примеры являются
лишь немногими из огромного числа изображений, рассеянных по
всей Европе. Все они имели целью запечатлеть в умах масс ужас
перед всем, что носит на-себе печать дьявола, а также ненависть
ко всем одержимым. Эти скульптурные проповеди предшество-
вали печатным. Это была каменная библия, появившаяся раньше
лютеровской печатной.
Сатана и чертенята были главными лицами во всякой популяр-
ной драме, и «Пасть ада» была пьесой, постановка которой не
прекращалась. Представление без полного, изображения дьяволь-
ского элемента в нем не имело шансов удержаться на сцене.
Эти мысли находили себе выражение не только в народном
искусстве, но и в народных легендах. Летописцы с восторгом го-
ворят о них. «Жития святых» изобилуют ими. В каждой церков-
ной проповеди упоминается о них. Неудивительно, что мужчины
и женщины получили столь живое представление о могуществе
сатаны, что их охватывал ужаС перед ним, как перед чумой; этот
ужас содействовал огромному распространению душевных болез-
ней, так что нередко можно было встретить монастыри, деревни
и даже целые округа, охваченные эпидемиями душевной болезни.
И этот ужас, естественно, вызывал не только активную жесто-'
кость по отношению к тем, кто подозревался в одержимости, но
и равнодушие к страданиям окончательно признанных душевно-
больными.
Время от времени, даже в-худшие времена, появлялись, прав-
да, люди, пытавшиеся высказывать более мягкие взгляды на этот
вопрос. Когда один священник осмелился высказать предположе-
ние, что некоторые душевнобольные, о которых говорится в «Но- ‘
вом завете», обязаны своей болезнью действию луны, то ему бы-
ло сказано в ответ, что и,х безумие вызвано не луной, а дьяво-
лом, который прикрывается лунным светом для своей работы.
Был еще способ лечения, который особенно содействовал уси-
1ГНИЮ и распространению душевных болезней, это — большие
религиозные процессии. Толпы мужчин и женщин с криками,
ноем, с обращенными к святым мольбами, бьющие себя плетками,
Посещали различные священные раки в надежде освободиться от
Могущества дьявола. Единственным результатом всего этого было
увеличение числа больных.
Идея о бесовской одержимости развивалась в течение ряда
столетий. Принято было верить, что бесы входят в животных, и
соответственно с этим животных заклинали, пытали и казнили.
(‘в. Амвросий рассказывает про одного священника, который был
обеспокоен во время мессы кваканьем лягушек близлежащего бо-
юта; совершив над ними заклинания, он прекратил шум. Св. Бер-
пир, по рассказам монастырских летописцев, поднявшись однажды
h i кафедру для произнесения проповеди, был атакован тучей му-
шек; немедленно провозгласил он священную формулу заклина-
ния, и мушки все пали мертвыми на мостовую, так что их при-
шлось сгребать лопатами. Формула заклинания, приписываемая
одному святому IX в. и применявшаяся вплоть до недавнего вре-
мени, объявляет одержимыми злым духом особенно насекомых,
приносящих вред злакам. И среди животных, подлежащих за-
клинанию, он называет мышей, моль и змей. Обычным также бы-
io заклинание против гусениц и кузнечиков. В XIII в. лозаннский
епископ, узнав, что угри в Женевском озере мешают рыбакам,
пытался устранить затруднения при помощи заклинания, а двумя
столетиями позже один из его преемников отлучил от церкви
всех майских жуков своего прихода. Еще в 1731 г. мы встречаем
следующую запись в одном из городских документов города Тон-
нона: «П о с т а н о в и л и, чтобы город вместе с другими при-
ходами провинции получил из Рима отлучение от церкви всех на-
секомых и чтобы он участвовал пропорционально в расходах на
этот-предмет».
Если кто осмеливался отрицать возможность вселения бесов в
животных, точссылка на вхождение сатаны в райского змия и
на вселение бесов в свиней, совершенное самим христом, немед-
ленно приводила такого смельчака к молчанию.
Одно из суеверий, связанное с этой теорией и державшееся
особенно упорно, заключалось в убеждении, что человек может
превратиться в низшее животное. Эта мысль вскоре стала одной
из основ всей теории. Одними из наиболее страшных хищных
зверей в средние века были волки. Под влиянием голода спуска-
лись они зимой с гор и лесов и пожирали не только домашних
животных, но иногда вторгались в деревни и похищали детей.
Время от времени мужчины и женщины под влиянием душевных
болезней воображали, что они превратились в животных, и в осо-
бенности в волков. Сознавшись в этом и припутав нередко дру-
224
15 Вооьба религии с наукой
225
гих, они вызывали ряд процессов, кончавшихся казнями дупнчпи
больных; более того, бесчисленное множество здоровых, заЛ1
дозренных в том же преступлении, подвергалось той же учас’П
Реформированная церковь во всех своих видах полностью нос
приняла это учение о колдовстве и бесовской одержимости и рп 1
вила его еще дальше. Никто не содействовал так усилению энн*
учения, как Лютер. Правда, он отверг некоторые части этого учи
ния, но влиянию дьявола он приписывал не только свои болс.11111,
но и свои видения и все то, что мучило и терзало его. Мухи, кп
торые садились на его книгу, мыши, которые будили его ночью, -
все это были, по его мнению, бесы; сопротивление, которое окц
зывал его идеям архиепископ майнцский, он приписывал сатане,
буквально сидящему в сердце прелата. Он был глубоко убежден,
что безумие причиняется сатаной, и по отношению к душевш»
больным он применял заклинания. Для некоторых из таких боль
ных он рекомендовал более сильное средство; его ужас пере i
идиотизмом, как результатом действия сатаны, был так вели,
что однажды он посоветовал убить ребенка-идиота как прямом
отпрыска дьявола.
Кальвин также придерживался этой теории, которую он про
водил с неослабной суровостью. Беза был особенно строг к тем,
кто полагал, что безумие является естественной болезнью: «1 i
кие взгляды, — говорил он,—опровергаются как священной, та.Ц
и общей историей».
В каждой крестьянской хижине можно было прочитать исто*
рию о сатане,- уносящем христа на вершины храма, о женщине,
одержимой семью бесами, и т. д.; каждый крестьянский ребенок
мог ознакомиться с рисунками в семейной библии или катехп
зисе, которые оживляли эти рассказы. Вот почему начавшаяся и
XVII в. борьба с этой смесью безумия и жестокости была так
трудна.
Таково было учение о происхождении душевных болезней и
способах их лечения, развитое теологией и проводившееся на
практике духовенством всех исповеданий.
Перейдем теперь к изложению истории борьбы науки с этой
теорией, закончившейся, как и в других областях, полной побе-
дой науки.
2. Начало благотворного скептицизма
Мы видели расцвет теологической теории душевных заболева-
ний и утвердившейся жестокой практики лечения последних; мы
отметили, что под влиянием Лютера и Кальвина реформация ско-
рее углубила, чем ослабила веру в злые козни и могущество еди-
ничных бесов. В реформированной церкви, так же как и в ста-
226
Ml" hi, это далеко не было вопросом одной лишь тёории. Подобно
как в ранние века христианства христианские священники
К У доказательство своей божественной миссии ссылались на свою
Ьцсть над врагом человеческого рода, вселившимся в тела людей,
ПК теперь духовенство различных конкурирующих вероиспове-
1И1ИЙ жадно искало подходящих случаев для подтверждения
in । инности своей церы и ложности веры противника путем изгна-
ния бесов. Правда, методы представителей различных вероиспове-
нний несколько различались между собой: там, где католик упо-
доблял святую воду и священный воск, протестант довольство-
пися текстом из священного писания и соответствующей молит-
п >11. Однако это различие нисколько не отразилось на методах
физического воздействия на вселившегося беса. От конкуренции
церквей жестоко, страдали больные. Каждая церковь утверждала,
что только она обладает силой действительного изгнания бесов, и
поэтому она не признавала действий других церквей. И нередко
бедной жертве приходилось попеременно- выносить методы закли-
нания лютеранской, римско-католической, а иногда и кальвини-
стской церкви.
Значительно более серьезные последствия имела другого рода
конкуренция, к которой было вынуждено прибегнуть в XVI в. ду-
ховенство всех вероисповеданий. Оживление медицинской науки
под влиянием возродившихся -идей древности стало угрожать
. изъятием из рук духовенства профессии, которая до сих .пор
была его монополией. Только один род болезней оставался бес-
спорно в’его власти: это были болезни, причина которых припи-
сывалась личному вмешательству сатаны и среди которых первое
место занимали душевные болезни. Неудивительно, что в век ре-
лигиозных споров и возбуждения умов число душевных заболе-
ваний значительно увеличилось. Однако духовенство не желало
принимать такого простого объяснения этого предмета. Оно при-
думало более соответствующее его интересам объяснение: «Боль-
ные, — говорило оно, — околдованы, и увеличение их числа объ-
ясняется увеличением числа человеческих союзников сатаны,, т. е.
колдунов и колдуний».
Уже в конце XV в. папа Иннокентий VIII издал бул/у, при-
зывающую архиепископов, епископ’ов и все остальное духовен-
ство Германии оказать содействие его инквизиторам в искоре-
нении добровольных слуг сатаны, которыми переполнена вся стра-
на и которые совершают самые ужасные преступления. Другие
папы возобновляли этот призыв, и хотя ни Один из их докумен-
тов не говорит о колдовстве, связанном с бесовской одержи-
мостью, тем не менее в «Молоте ведьм», этом ужасном руковод-
стве -для инквизиторов, мы находим указания на специальные
меры, которые должны быть применяемы к изгнанию бесов из
‘ 15*
227
тел, ими одержимых. Эта взгляды крепко укоренились, и в теж*
ние эпохи преследования ведьм и усиленного сжигания их на ко
страх, последовавшей за реформацией, вряд ли какая группа дала
большее количество жертв, чем душевнобольные.
Ужасы такого преследования, — ужасы, сопровождаемые со-
знанием вечно присутствующего дьявола и паническим страхом,
им внушаемым, могли только отягчать душевные заболевания.
Один из наиболее выдающихся авторитетов в области "Душевных
болезней утверждает, что среди несчастных осужденных за кол-
довство он на основании документов смог установить множество
явных жертв душевных заболеваний; другой, не менее видный зна
ток этого дела пишет, что при знакомстве с документами средне-1
векорых следствий и пыток по делам о колдовстве он часто нахо •
дил ответы и встречал беседы, совершенно совпадающие с отве-
тами и разговорами, которые он наблюдает в современных боль-
ницах для душевнобольных; при этом он приводит ряд болезней,
которые часто встречались среди лиц, осужденных за сношения
с дьяволом. /
Результатом такого широко распространенного ужаса яви-
лось, естественно, постоянно увеличивающееся число душевных
заболеваний. Этот факт вполне объясняется методами лечения,
которые применялись к одержимым. Упомянем об одном таком
методе, который применялся к обвиненным в колдовстве, а имен-
но о пытке бессонницей. Можно считать вполне установленным,
что наиболее благоприятно действуют при душевных заболева-
ниях покой и правильный сон; и вот полупомешанные существа
лишались ночь за ночью и день за днем сна и даже покоя. Таким
путем временное заболевание превращалось в хроническое безу-
мие, легкие случаи становились тяжелыми, пытки кончались
смертью, и «пути господа» находили себе оправдание.
Но самое жалкое положение занимали в течение этих веков
врачи, становившиеся на сторону религиозных ортодоксов. Если
мы, с одной стороны, имеем Фледа, жертвующего своей жизнью,
Корнелия Агриппу — своей свободой, Вира и Лооса — своими на-
деждами на повышение, Беккера — своим положением и Тэма-|
зия — своим покоем, репутацией и друзьями, то, с другбй сто-
роны, мы встречаем множество врачей, ставших на сторону тео-
логии и одобрявших ее жестокости.
Против одной формы душевных заболеваний как католики,
так и протестанты выступали с особенной жестокостью. Во все I
эпохи религиозного возбуждения весьма обычным является уча-.
щение особых галлюцинаций, сопровождающихся верой больного,
что он является лицом божественного происхождения'. В каждой j
больнице для душевнобольных можно встретить больных, уве-
ряющих, что они спасители мира. Такие случаи вносили большое
возбуждение в умы и преследовались с особенной жестокостью.
В качестве типичного примера укажем на случай с Симоном Ма-
роном, который, впав в безумие, вообразил себя божьим сыном
di за это был живым сожжен на костре в Париже.
Множество теологов-юристов постоянно развивало новые тео-
рии о способах вхождения бесов в «одержимых». Одна такая
теория гласила, что сатана может быть поглощен через рот с пи-
щей— возможно в форме насекомого, поглощаемого вместе с ли-
стом салата, как это утверждал - Григорий Великий, папа и свя-
той. Согласно другой теории сатана входит в тело, когда рот
открыт для дыхания, и мы имеем документы, свидетельствующие,
что врачи и духовники, изгоняя бесов, принимали предосторожно-
сти, чтобы бес не перескочил изо рта пациента в их собственный
рот. Наконец, третья теория гласила, что бёс входит в человече-
ское тело во время сна, и мы знаем случай, когда испанский ко-
роль спал всегда между двумя монахами, охранявшими его от
дьявола.
Монастыри служили нередко источником той формы душевных
заболеваний, причина которой приписывалась колдовству. Уже
издавна было известно, что монастырская жизнь способствует ду-
шевным заболеваниям. Особенно благоприятную почву для такого
рода заболеваний представляли женские монастыри. Среди боль-
шого числа собранных в них женщин и девушек, из которых
многие попали сюда против своей воли, только потому, что у ро-
дителей их не было для них приданого, и которые были подвер-
жены неопределенным мечтаниям, подозрениям, дрязгам и скло-
кам, столь обычным в монастырской жизни, душевные заболева-
ния'могли возникнуть в любой момент. Истерическое возбужде-
ние, царившее в женских монастырях, иногда принимало комиче-
скую форму, но в большинстве случаев оно кончалось трагически.
Интересно отметить, что последние места, в которых были совер-
шены казни за колдовство, лежали главным образом по соседству
с женскими монастырями, а последней знаменитой жертвой из бес-
численного количества казненных в Германии за это воображае-
мое преступление была Мария Рената Зенгер из женского мона-
стыря возле Вюрцбурга.
Та же картина наблюдается среди молодых женщин в различ-
ных фанатических протестантских школах. Безумие, как времен-
ное, так и хроническое, было сильно развито также среди гуге-
нотов во Франции.
Во все времена, начиная-от Агобара Лионского в IX в. до
Помпонация в XVI в., не прекращались попытки, более или менее
смелые, отдельных людей выступить против этой системы.
Медицина сделала некоторые шаги вперед, но теология не
давала хода научным воззрениям. Только в конце XVI в. два че-
229
ловека начали более серьезный поход против теологического ми-
ровоззрения. Возрождение наук, «век открытий», давший толчок
научной работе, создали более благоприятную обстановку для ра
боты этих людей. В 1563 г., в самый разгар процессов протии
ведьм, когда теологи и судьи заседали в своих средневековых
одеяниях, посылая-на пытки и костры несчастных женщин, по-
явился человек, имевший смелость прямо заявить, что в лице этих
ведьм мы имеем дело с душевнобольными людьми. Это был Иоганн
Вир.
В настоящее время выступления Вира не производят впечатле-
ния'особенной смелости. В своих книгах «De Praestigiis Daemo-
num» и «De Landis» он сделал все возможное, чтобы не оскор-
бить церковников; но он чувствовал себя обязанным обратить
внимание, что многие из обвиняемых в колдовстве нуждаются
прежде всего во враче.
Книга Вира вызвала возражения всех выдающихся теологов.
Один из крупнейших светских писателей того времени—Жан Бо-
ден—тоже выступил против него и, казалось,ч одержал полную
победу при помощи умелого использования библейских текстов.
Можно было подумать, что теологическая теория укрепилась и
Европе еще на тысячу лет, но сомнение носилось в воздухе, и
спустя четверть века после опубликования книги Вира во Фран-
ции появились очерки Монтэня. Дух скептицизма, которым про-
никнуты эти очерки, много способствовал созданию во Франции
атмосферы, при которой вера в колдовство и бесовскую одержи-
мость должна была поколебаться. И действительно, такой про-
цесс имел место, но он шел скрыто, и внешне казалось, что по-
беда находится на стороне теологии.
Развитие новой истины и борьба последней против теологии
продолжались. В Голландии Балтазар Беккер написал свою книгу
против худших форм теологической практики и пытался помочь
людям HavKH текстом из второго послания Петра, доказывая, что
дьяволы были осуждены всемогущим богом и потому - не могут
работать на земле. Беккер был лишен звания и едва спас свою
жизнь.
Последние усилия всякой погибающей теологической теории
являются всегда самыми упорными. Так было и здесь. В первой
половине XVII в. жестокости старого учения невероятно усили-
лись. В Испании, Швеции, Италии и прежде всего в Германии мы
видим постоянные усилия подавить развитие истины.
Но вес же среди этого расцвета реакционного бешенства все
чаще и чаще появляются проблески новых взглядов. Интересно
отметить, что в то самое время, когда старая теория торжество-
вала, казалось, везде, заявление Пуле, что он, его брат и кузен
при помощи различных мазей превратили себя в волков и ножи-
230
(ui in детей, не повлекло за собой никакого тяжелого наказания.
• удьи послали его в дом для умалишенных.
Несмотря на бешеные усилия теологов спасти свое положе-
иш1, писатели и юристы, особенно во Франции, стали все чаще
Иыступать с проповедью новых, научных взглядов. Таковы высту-
п н'ния Мальбранша, Сегье, д’Агессо.
Как раз в это время, в самом конце XVIII в., теологическая
п.щтия получила подкрепление со стороны величайшего теолога
Франции, а именно Боссюэ. Были основания предполагать, что
Ьоссюэ выступит с целью смягчения старой'теории, ибо в своих
писаниях он не раз указывал, что многое, приписываемое дей-
। гнию дьявола, вызывается душевным заболеванием. К сожалению,
приверженность к буквальному истолкованию священных книг за-
( гавила его выступить против всех научных' высказываний его
времени. Мало того: он решил перейти к нападению на научную
теорию и опубликовал две проповеди, которые свидетельствуют,
что он упорно придерживался теории бесовской одержимости..
( вою точку зрения он очень характерно выразил следующим по-
ложением: «Один дьявол может так же легко перевернуть Мир,
'как мы переворачиваем камень». ---
3. Конечная борьба и победа науки.
Пинель и Тук
Теологическое течение, получив таким образом подкрепление,
казалось, снова стало несокрушимым. На самом же деле это было
не так. Французский скептицизм, несмотря на видимую победу
теологии, продолжал развиваться. Все чаще стали появляться при-
знаки перемены взглядов мыслящих людей; так, когда в 1672 г.
руанский парламент присудил 14 колдунов к сожжению на костре,
исполнение казни было отложено на два года, очевидно по при-
чине сомнений, овладевших официальными лицами; наконец, зна-
менитый министр Людовика XIV Кольбер издал приказ, запретив-
ший такого рода суды и предлагавший рассматривать уже осу-
жденных как душевнобольных.
Победа, казалось, стала склоняться на сторону науки, и в
1725 г. придворный врач Андре опубликовал книгу, в которой
определенно доказывает, что бесовская «одержимость» является
не чем иным, как душевной болезнью.
Французская философия в лице Монтескье и Вольтера конеч-
но сильно поддерживала это Научное'течение; результаты иссле-
дования мозга одержимых после смерти подтв :рдили это и в
1768 г. парижский парламент постановил, что «одержимые» лица,
должны рассматриваться просто как больные. Окончательный
удар теологии был нанесен работами Шарко и его сотрудников,
231
которые доказали, что те многие сотни маленьких девочек и ста-
рух, которые были присуждены к самой жестокой смерти по об
винению в колдовстве, просто страдали истерией.
В Англии шла та же борьба. Научную точку зрения принял
Джон Локк, но теологическое направление продолжало владеть
умами. Из сторонников теологии .наибольшим влиянием пользо-
вался Джон Уэсли. То самое преклонение перед буквой писания,
которое привело его к заявлению, что «отказ от идеи колдовства
означает отказ от библии», определяло его взгляды на вопросы
душевных заболеваний. Основываясь на авторитете «Ветхого за-
вета», он настаивал, что телесные болезни иногда причиняются
дьяволами; на основании же «Нового завета» он утверждал, что
боги ада суть демоны; он цитирует врача, чтобы доказать, что
большинство душевнобольных • является действительно бесноваты-
ми. В своей речи о злых ангелах он особенно настаивает на этом
пункте; рн возражает против мысли, что «одержимость» может
быть простой эпилепсией, даже если налицо обычные признаки
последней; он протестует против отказа от таких доказательств
невидимого мира, которые можно найти в «бесовской одержимо-
сти», и очевидно верит, что некоторые, кого его собственные про-
поведи сделали истеричными, одержимы сатаной.
Но наука продолжала свою работу. Старая вера непрерывно
подрывалась. Атмосфера становилась все более и более благо-
приятной, и парламентский акт 1735 г., изгнавший из уголовного
кодекса преступления колдовства, можно считать началом конца
старого учения.
В Германии мы также наблюдаем начало торжества науки.
При Фридрихе Вильгельме I в протестантской Германии старая
доктрина была выброшена из церковных формул, катехизисов и
гимнов. Правда, некоторые из наиболее консервативных теологов
продолжали в силу привычки повторять старые аргументы, но
они уже оказывали весьма слабое действие.
В Америке вера в действие дьявола в ранний колониальный
период господствовала так же, как и в Европе. Мадзеры пол-
ностью поддерживали эту точку зрения, но Калеф нанес ей же-
стокий удар, от которого она уже не могла оправиться.
В середине XVIII в. вера в бесноватость практически исчезла
из всех культурных стран, а в течение XIX в. она потеряла силу
даже в тех местах,' где средневековый дух сохранился дольше
всего. В течение средних веков, как мы видим, сатана был одним
из важнейших действующих лиц в'пьесах с чудесами, но в 1810 г.
баварское правительство отказалось дать разрешение на пред-
ставление страстей в Обераммергау, если сатана не будет исклю-
чен из числа действующих лиц. Бесьма значительный интерес
представляет одно судебное дело в Эмдинге в 1892 г. Какой-то
232
мальчик заболел истерией, и капуцинский монах пытался приме-
нить к нему заклинание, обвинив какую-то крестьянку в том,
что она околдовала ребенка. Такое обвинение в XVII в. несомнен-
но стоило бы жизни этой женщине. Но теперь времена были дру-
гие. Муж крестьянки привлек капуцина к суду по обвинению в
клевете. Монах в свою защиту указывал, что если кто-либо ког-
да-либо был одержим злым духом, то это именно тот мальчик,
что-все, что он делал и говорил, находилось в полном соответ-
ствии с правилами церкви, изложенными в декретах, формулах и
ритуалах, неоднократно подтверждавшимися папами, соборами и
бесчисленными епископами в течение многих веков. Однако все
красноречие монаха пропало даром,суд присудил его к штрафу
и тюрьме.
Но хотя старый предрассудок был окончательно дискредити-
рован, все же неизбежный консерватизм в теологии и медицине'
привел к тому, что многие пережитки старых взглядов сохрани-
лись еще в течение долгого времени. Так, цапример, нередко и
сейчас можно наблюдать плохое отношение к душевнобольным
как пережиток враждебности к ним, господствовавшей в старые
времена.
Какое отрицательное влияние имела теологическая теория да-
же на выдающихся людей, показывает пример Томаса Мора, ре-
комендовавшего публичное сечение душевнобольных; у Шекспира
одно из действующих лиц говорит, что они заслуживают «темно-
го дома и меча». В соответствии с такими взглядами больницы
для умалишенных находились в ужасном состоянии.
Впервые изменение в это дело внесли американские колони-
сты. В 1751 г. в Пенсильвании было основано небольшое убе-
жище Для умалишенных, которое действовало на совсем других
основах. Спустя 20 лет такое же убежище было устроено в Вир-
гинии, а затем и в других колониях.
Но настоящую революцию в дело лечения душевнобольных
внесли французы. В 1756 г. некоторые врачи большой парижской
больницы выступили с заявлениями, что жестокие методы лече-
ния душевнобольных только отягчают болезнь. О том же стали
поступать заявления и из других мест. Сначала на них не обра-
щали никакого внимания, но перед самой революцией вопрос этот
снова стал предметом обсуждения, и в 1791 г. была образована
комиссия для проведения соответствующей реформы.
По счастливой случайности во главе этого дела стал Пинель-
Последний был назначен в 1792 г. врачом в Бисетре, одной из
наиболее обширных больниц для умалишенных во Франции. Здесь
Пинель .целиком отдал себя делу лечения душевнобольных, кото-
рое привело к полной, революции в этой области.
Первым его шагом было окончательно дискредитировать все
233
Глава XIV
От бесноватости к истерии
3. Эпидемии „одержимости**
В предшествующей главе я обрисовал торжество науки, вы-
разившееся в установлении истины, что безумие представляет со-
бой физическую болезнь, и в замене основанной на суевериях
жестокости в лечении душевнобольных мягкими, основанными на
твердо установленных фактах методами лечения.
Таким образом сатана, который так долго беспокоил отдель-
ных мужчин и женщин, исчез; сохранились лишь его «ископае-
мые» остатки в виде скульптуры и стенописи в средневековых со-
борах, формул различных молебствий и народных оборотов речи.
Но остался еще в живых другой дьявол, действовавший в более
широком масштабе, осталась еще группа душевных расстройств,
которые нельзя было лечить в больницах, которые еще не были
полностью освещены наукой и которые поэтому давали еще
почну для сторонников старой теологической теории. Я имею в
виду эпидемии «бесноватости», которые в течение многих
веков поражали различные части мира.
Вынужденные отступить от своей старой позиции в вопросе
индивидуальных случаев безумия, наиболее консервативные тео-
логи быстро перешли на эту новую позицию, утверждая, что об-
ласть этих массовых эпидемий лежит вне власти науки и является
поэтому очевидным доказательством могущества сатаны. В каче-
стве обоснования этого своего утверждения они приводили много-
численные ссылки из «Ветхого завета» на колдовство, а из «Но-
вого завета» указания на возможное околдование галатов и окол-
дование народа самарийского Симоном-кудесником.
Позиция этих людей казалась сильной. Хотя явления такого
рода наблюдались на протяжении всей человеческой истории и
хотя каждый знакомый с историей античного мира знает о ди-
ких оргиях жрецов'и жриц Дионисия и Кибелы и о других эпиде-
миях, «отцы церкви» тем не менее возражали против этих фак-
236
I тов, приводя один единственный довод: ссылку на заявление апо-
стола Павла, что боги ада являются демонами и что следователь-
но эти эпидемии свидетельствуют о власти сатаны.
Однако главную силу для своих воззрений теология черпала
из эпидемий бесноватости средних веков и нового времени, из
которых я приведу несколько типичных примеров.
Начиная с XI в. мы встречаем ясные упоминания о бесновато-
сти, выражающейся в эпидемиях бреда, прыгания, пляски и судо-
рог, поражавших главным образом женщин и детей. Трудно ожи-
дать, чтобы сведения об этих явлениях носили в то грубое время
систематический характер; любопытно однако отметить, что уже
в начале XI в. упоминания о них встречаются в разных концах
Европы — в северной Германии и южной Италии. Следующие упо-
минания об этих явлениях мы встречаем уже в XIII в. Вч1237 г.
эпидемия прыгания и пляски охватила 100 детей возле Эрфурта,
из которых многие умерли; эпидемия эта распространилась по
всей области. Спустя 50 лет мы Слышим о ней в Голландии.
Самые крупные эпидемии такого рода имели место в послед-
ней четверти XIV в. Много причин способствовало этому. Это бы-
ло время подавленности, голода, чумы и дикого мистического фа-
натизма, пришедшего на смену эпохи крестовых походов. Одна
из страшнейших эпидемий опустошала города и деревни, и в Ев-
ропе царила та смесь набожности и распущенности, которая на-
блюдается всегда во время больших эпидемий.
В этой обстановке вспыхнула в 1374 г. в Нижнерейнской обла-
сти одна из величайших в мире эпидемий — эпидемия пляски,
прыгания и дикого бреда. Больные плясали часами, пока не падали
в. полном изнеможении. Некоторые заявляли, что они чувствуют
себя как бы искупавшимися в крови, некоторые галлюцинировали,
другие пророчествовали.
В эту массу одержимых проникли и просто мошенники, что
конечно еще больше увеличивало беспорядок. Эпидемия началась
повидимому с диких оргий, связанных с Ивановым днем. В этих
оргиях сохранились различные древние языческие пережитки,
принявшие внешнюю христианскую форму. Дикие вакхические
таИцы превратились таким образом в полурелигиозный обряд. Ре-
лигиозная и социальная атмосфера способствовала тому, что ор-
гии эти получили большое распространение в населенных пунк-
тах, лежащих на широких торговых путях Нидерландов и Герма-
нии, и в особенности во всей Рейнской.области. В Кельне эпиде-
мия охватила сразу 500 человек, в Метце мы видим 1000 пля-
шущих на улицах; в Страсбурге наблюдаются явления еще более
тяжелого характера. Из городов эпидемия распространяется по
деревням и деревенским округам.
Значительное большинство охваченных эпидемиями состав-
237
ляли женщины, но не мало встречалось и мужчин. Были пущены
в ход обычные средства — прежде всего заклинания, но главным
образом паломничество к раке св. Витта. Заклинания конечно
не оказывали никакого действия, а паломничества только усили-
вали эпидемии, подвергая заразе огромные толпы людей. Другим
исцеляющим средством считались процессии самобичующихся —
большие толпы людей бродили по стране с криками, бичуя себя
плетками, воссылая мольбы о божественном милосердии и вмеша-
тельстве св. Витта. Но самым страшным были преследования
евреев, в чем усматривали средство избавления от эпидемии. Сре-
ди народа было широко распространено убеждение, что бог пре-
исполнен гнева за то, что терпят его врагов, и что он смилости-
витсЯ) если уничтожить последних; в главных городах Германии
начались еврейские погромы, во время которых были ограблены,
подвергнуты пыткам и убиты сотни тысяч евреев. Нет сомнения,
что на ряду с фанатизмом в этих погромах играло большую роль
стремление к грабежу. Что касается доводов фанатизма, то они
были очень просты и целиком заимствованы из библии: гнев бо-
жий был возбужден против тех, кто терпел его врагов, и эта тер-
пимость вызвала божье проклятие на Европу.
В этой атмосфере жестоких суеверий наука в течение многих
поколений оставалась бессильной. В течение всего XV в. врач';
невидимому совершенно избегали этой темы. Случайно некоторые
люди осмеливались приписать ту или иную фазу болезни есте-
ственным причинам, но такие мысли были крайне непопулярны
и весьма опасны для их автора.
Однако в начале XVI в. случаи такой массовой одержимости
стали попадать в поле зрения медицинского исследования. Первый,
кто высказал открыто мысль, что эти болезни не причиняются
ни святыми, ни дьяволами, но что «эпидемия плясок» представ-
ляет собой одну из форм болезни, которая может быть излечена
при помощи лекарств и режима, был Парацельс.
Идея, высказанная Парацельсом, повидимому не встретила
особенных нападок. Для вождей теологии потребовалось некото-
рое время, чтобы раскусить смысл высказанных Парацельсом
взглядов. Однако они вскоре поняли это и приняли свои меры:
в течение ,80 лет идея Парацельса хранилась под спудом. Но в
1563 г. другой врач — Иоганн Вир — с большой опасностью для
своей репутации и положения стал продолжателем идей Пара-
цельса.
Влиянием новых идей .объясняется повидимому тот факт, что
во второй половине того же века пляска св. Витта и родственные
ей формы бесноватости стали встречаться менее часто, ’ причем
они иногда рассматривались, как обыкновенная болезнь. Что ка-
сается северной Европы, то там эти массовые эпидемии прекра-
238
тились совершенно. В то время как в северной Европе действие
сатаны проявлялось в таком широком масштабе, в Италии про-
исходило нечто подобное и в то же время отличное. Здесь тоже
эпидемии пляски и прыгания охватывали целые группы и комму-
ны; но здесь они приписывались физической причине. Предпола-
галось, что укус тарантула каким-то образом вызывает сверхъ-
естественное вмешательство, сопровождаемое пляской.
В середине XVI в. фра Кастро стал успешно применять новое
средство для лечения одержимых. Мы знаем теперь, что средство
это принадлежало к числу тех, которые действуют на воображе-
ние больных. В то время оно сыграло большую роль, так как
соответствующая форма одержимости перестала считаться сверхъ-
естественной и стала 'известной под названием «тарантизм». Хотя
она сохранилась здесь значительно дольше, чем соответствую-
щая эпидемия в северной Европе, все же к началу XVIII в. она
почти исчезла; в настоящее время пережитки ее сохранились в
форме «тарантеллы», столь широко распространенного в Италии
танца.
Но прежде чем исчезла эта форма эпидемий, возникли новые
эпидемии, на первый, взгляд более необъяснимые. Подобно тому,
как первые крупные эпидемии, пляски св. Витта, были связаны
с религиозными обрядами, так различные новые формы эпиде-
мий возникли главным образом в монастырях, и особенно жен-
ских. '
Приведем несколько типичных примеров таких эпидемий.
В XV в. в одном из германских женских монастырей мона-
хини были охвачены эпидемией кусания друг друга; эта мания,
переходя из монастыря в монастырь, распространилась по всей
Германии, перешла в Голландию и проникла даже в Италию.
Рассказывают, что в одном из французских монастырей одна
монахиня начала мяукать по-кошачьи; другие стали ей подра-
жать, и болезнь распространилась по всей стране.
В XVI в. протестантская реформация с новой силой взялась за
преследования колдовства в Германии, как бы желая показать,
что новая церковь в этом своем усердии превосходит даже ста-
рую. Во Франции обстановка была значительно лучше, и не ма-
лую роль сыграли в этом «Очерки» Монтэня, вышедшие в 1580 г.
В 1588 г. во Франции имел место случай, показывающий, что
дух скептицизма проник даже в некоторые группы высших цер-
ковных властей. В некую Марту Броссе, крестьянскую девушку,
'будто бы вселился дьявол. Она кричала, умоляла, чтобы из нее
изгнали его, богохульствовала и сильно смущала окружающих.
Капуцинские монахи стали проповедывать по всей Франции, что
этот случай является подлинным доказательством могущества са-
таны. Дело дошло до высших властей. Однако последние, несмотря
239
на всю агитацию монахов, обратились к парижским врачам, ко-
торые, тщательно исследовав Марту, установили, что дело идет
об обмане на почве истерии. Марта была изолирована, и все усни
коились. В следующем году произошел еще более характерны!!
случай. Четырнадцать человек были присуждены к смерти и-»
обвинению в колдовстве, но общественное мнение потребовали
нового расследования особой комиссией, которая установила, что
«заключенные нуждаются во враче, а не в палаче», и они были
освобождены.
Однако власть теологии в этом вопросе далеко не была упп
чтожена. Взрывы теологического человеконенавистничества иг
прекращались в течение всего XVII в. В 1611 г. в Эксе был си
жжен на костре житель этого города по обвинению в том, чти
он вызвал там эпидемию бесноватости. Михаэлис, один из духов-
ных заклинателей, утверждал, что из одного из одержимых оч
изгнал 6500 бесов.
Спустя 20 лет в Лудене, в западной Франции, произошел еще
более поразительный случай. В находившемся там женском урсу
линском монастыре вспыхнула эпидемия, представлявшая все при-
знаки сатанинского действия. Одна за другой монахини впадали
в судорожное состояние, обнаруживая при этом сверхъестествен-
ную физическую силу и изумительную чувствительность; многие
произносили богохульные и грязные слова.
Возле монастыря жил аббат Урбен Грандье, известный своим
красноречием, но также и безалаберной жизнью. Некоторые из
заболевших монахинь повидимому были влюблены в него и, нахо-
дясь в возбужденном состоянии, произносили его имя. Некоторый
из соседей Грандье, находясь с ним в ссоре* заинтересовались мо-
настырем и обвинили Грандье в околдовании молодых женщин.
Епископ из Пуатье взялся за это дело. Было снаряжено след-
ствие, установившее, что при всяком появлении Грандье «одержи-
мые» начинали кричать, обнаруживая все признаки бесноватости.
Грандье отчаянно защищался. Он обратился к архиепископу бор-
доскому, который назначил новое, более тщательное следствие.
Отделив монахинь друг от друга, а также устранив от них неко-
торых монахов, ярых врагов Грандье, следствие обнаружило'та-
кие вопиющие дефекты в 1с<ви1детелыских показаниях, что обви-
няемый был оправдан и дело прекращено-
Но враги сатаны и Грандье не успокоились. Кардинал Ри-
шелье, имевший повидимому какие-то давнишние счеты с Грандье,
послал туда своего уполномоченного, и следствие было возобнов-
лено во второй раз. Монастырь снова наполнился криками, сто-
нами и проклятиями. В конце-концов Грандье, не сознавшийся
в приписываемых ему преступлениях даже под ужаснейшими пыт-
ками, был повешен и сожжен.
2-10
Из этого центра эпидемия стала распространяться дальше,
Она охватила множество мужских и женских монастырей и даже
несколько больших городов на юге и западе Франции. Она про-
должалась несколько лет, после чего постепенно затихла, хотя
отдельные случаи не прекращались еще долго.
Еще более поразительный пример такой эпидемии мы нахо-
дим несколько лет спустя среди французских протестантов. Гу-
геноты, нашедшие себе убежище в Севенских горах от жестоко-
стей Людовика XIV, начали обнаруживать признаки сильнейшего
религиозного возбуждения. Среди беженцев, собравшихся во имя
(юга в дйких и пустынных местах, вспыхнула эпидемия, вызван-
ная, по мнению самих гугенотов, всемогущим творцом, а по мне-
нию их противников — сатаной. Мужчины, женщины и дети на-
чали проповедывать и пророчествовать. Толпы народа тряслись,
как в лихорадке. Некоторые подвергали себя ужаснейшим пыт-
кам, не испытывая при этом нм малейших страданий. Отправлен-
ный против них маршал де Вилье заявил, что он видел город, все
население которого было одержимо дьяволом и бегало по ули-
цам, скача и прыгая. Такие случаи, которых наука того времени
не в состоянии была объяснить, придавали новую силу теологиче-
ским взглядам.
К концу того же века подобного рода массовые явления стали
наблюдаться в Америке.
Жизнь первых колонистов в Новой Англии благоприятствовала
быстрому росту учения об одержимости, занесенного туда со ста-
рой родины. Окруженные вековыми лесами, имея соседями индей-
цев, считавшихся детьми сатаны, преследуемые дикими зверями,
•повидимому посланными злыми духами для мучения избранных,
без книг и развлечений, вечно корпя длинными зимними вече-
рами над библией, которая поддерживала их мрачные взгляды,—
они естественно представляли подходящий материал для восприя-
тия идей о темных силах природы.
Страх перед колдовством еще более усиливали в них полные
суеверий «ученые» труды, которые приходили к 'ним из Европы
и которыми проповедники пользовались для воздействия на массы.
Неудивительно поэтому, что во второй половине XVII в. мы имеем
много случаев эпидемий одержимости, имевших место в Бостоне,
Спрингфильде, Хартфорде, Кротоне и других городах и кончав-
шихся нередко смертными казнями.
В 1688 г. одна бедная семья в Бостоне заболела беснова-
тостью: четверо детей, из которых старшему было 13 лет, нача-
ли скакать и лаять по-собачьи или мяукать по-кошачьи и жало-
ваться, что их щиплют, колют и режут. Чтобы им помочь, одну
старую ирландку подвергли пыткам и казням. В это время теоло-
гическая теория колдовства получила сильную поддержку в лице
16 Борьба религии с наукой 241
Коттона Матзера, сына Инкриза. Это был человек больших ciinJ
собностей и знаний, и во многих вопросах он стфы гораздо выикт!
других теологов. Он отрицал божественное происхождение еврей*I
ского правописания; он признавал значение прививок как зА
щиты от оопы, в то время как многие теологи и светские ученые
противодействовали этому средству; он был сторонником нью
тоновой астрономии, несмотря на крики об «атеистическом ха
рактере» последней; он выступал против теологической догмы о
кометах как знамениях и чудесах. Он отбросил значительную
часть отцовской теологии, но в одном вопросе он никак не мог
сойти с теологической точки зрения. Он был большим знатоком
библии и хорошо знал, что священное писание определенно при
знает реальный характер колдовства и бесовской одержимости
и считает необходимым наказывать их смертью. Этот свой взгляд
он проповедывал в своих выступлениях.
Все эти причины привели к новому взрыву эпидемий в 1692 г.
В это время священником церкви в Салеме был некто Самю’элЬ]
Паррис.
Это был человек, считавший себя более непогрешимым, чем
сам папа, имевший сильное пристрастие ко всем церемониям и
любивший всюду совать свой нос. Эти черты Парриса. вызывали
недовольство многих прихожан, и на этой почве возникли дрязги
и склоки, которым скучная, лишенная всяких умственных интере-
сов жизнь маленького городка сильно благоприятствовала.
В такой-то атмосфере вдруг открылось, что две молодые де-
вушки в семье Парриса заболели бесноватостью: они стали жало-
ваться, что их щиплют, колют, режут; они впали в странные су-
дорога и стали произносить странные речи; одним словом, они
обнаруживали все признаки бесовской одержимости, описывае-
мые в .многочисленных книгах о колдовстве. Обе девушки, спро-
шенные Паррисом и другими, кто их околдовал, сначала указали
на одну старую индианку, к которой вскоре присоединился ее
старый муж. Тут-то открылось для Парриса широкое поле дея-
тельности. Напустив на себя много важности, он потребовал вы-
зова двух судей. В одной из гостиниц был устроен суд, который
привлек большую толпу. При приближении обвиняемых одержи-
мые впали в судороги, и когда несчастные старики попытались
засвидетельствовать свою невинность, крики одержимых, цитаты
из библии, приводимые присутствующими священниками, и угро-
жающие возгласы толпы заставили их замолчать. Мания вскоре
охватила многих детей, а затем перешла и на взрослых женщин,
которые стали обвинять множество других лиц. Индианку, под-
вергли побоям, которые наносил сам Паррис, пока она не созна-
лась в сношениях с сатаной; таким же путем вынудили сознание
и у других ^обвиняемых, Эти истерические признания, явившиеся
242
результатом-невыносимых пыток или воспоминаниями о виде-’
пнях, навеянных легендами о всевозможных колдовствах и про-
поведями того времени, заключали в себе рассказы о полетах
через воздух на шабаш ведьм, участии в колдовских служениях^
пении дьявольских песен и сатанинском крещении.
Одержимые начали с обвинения старых, бедных, женщин, но
постепенно, одушевляемые своими успехами, они стали привле-
кать и -более известных лиц. Дело дошло до того, что ни один
житель Салема, независимо от своего положения, не чувствовал
себя в безопасности и находился под вечным страхом. Многие
бежали из города, а некоторые находились всегда в полном во-
оружении и держали наготове оседланных лошадей, чтобы можно
было немедля бежать, как только они услышат, что их обвиняют
в колдовстве.
Истерическая изобретательность одержимых не знала преде-
лов. Они утверждали, что видели дьяволов, побуждавших обви-
няемых защищаться на суде. Если кто-либо из обвиняемых в от-
чаянии сжимал свои руки, одержимые делали то же самое; если
обвиняемые, взывая к небу, делали какой-либо жест, одержимые
немедленно подражали ему, если обвиняемые в тоске опускали
свою голову, одержимые опускали также свои, заявляя, что кол- .
дунья хочет сломать им шею. Судебный зал был наполнен стона-
ми, криками, молитвами и проклятиями; судьи, присяжные, зри-
тели были в ужасе, и сами обвиняемые нередко настолько теряли
голову в такой обстановке, что начинали сами верить в свою
вину.
Характерным был во всех этих случаях союз безумия с обма-
ном. Некоторые из колдуний, обвиняемые одержимыми, стран-
ным образом, принадлежали к числу тех лиц, которые находились
не в ладах с салемским духовенством. Другие из обвиняемых бы-
ли в ссоре с Паррисом. Третьи, наконец, были замешаны в ста-
рых процессах против лиц, более или менее близких к первона-
чально заболевшим девушкам. Одно из самых ужасных обвине-
ний, 'которое стоило жизни одной благородной женщине, возникло
только потому, что она одевалась и жила лучпщ других. Все ста-
рые ссоры всплыли наружу, и люди мстили друг другу беспощадно,
ибо ведь основа веры всякого фанатика заключается в том, что
его враги являются также врагами бога.
Всякому, кто осмеливался сделать малейший намек на недо-
верие к происходившим процессам, угрожала опасность немедлен-
но быть обвиненным в союзе с сатаной. Мужья и дети попадали
таким путем на виселицу только потому, что осмеливались не
верить в виновность своих жен и матерей. Некоторые духовные
лица были осуждены за то, что старались спасти своих прихожан.
Одна бедная женщина была обвинена в том, что она «бросил#
243
взгляд на дом собраний в Салеме, и немедленно дьявол вошел п
этот дом и оторвал кусок его». Эта причина отпадения • куски
плохо прибитой обшивки казалась вполне удовлетворительной
как для Коттона Матзера, так и для судьи и присяжных, и жен
щина была повешена, несмотря на то, что она настаивала на своей
невинности. Другая женщина, принадлежавшая к одному из нам-
более почтенных семейств округа, была обвинена в колдовстве.
Обвинение покоилось на том, что всякий раз как она приближа
лась к детям, те начинали волноваться. Никому не приходило в
голову, что между Паррисом и семьей осужденной издавна су-
ществовала ссора и что вследствие этого дети были предубежде-
ны против этой женщины. На тот'факт, что вся ее жизнь бы ia
безупречна, не обращено было никакого внимания, и все же от-
сутствие доказательств заставило судей вынести ей оправдатель-
ный приговор. Когда приговор был произнесен, все дети стали
кричать и стонать, пока суд вторично не привлек ее. Чтобы
оправдать это поведение суда, судья сослался на одно совершенно
невинное и вполне естественное выражение, употребленное жен-
щиной на следствии. При вторичном разбирательстве присяжные
вынесли обвинительный приговор. Она была осуждена и, будучи
приведена в тяжелых оковах в церковь, была торжественно отлу-
чена -и предана сатане. Губернатор не хотел утверждать при-
говора, но нажим духовенства был так силен, что он вынужден
был конфирмовать приговор, и женщина была казнена, не пере-
ставая настаивать на своей невинности.
Такой же случай произошел со священником, который нахо-
дился в ссоре с одной могущественной семьей. Так как член этой
семьи — двенадцатилетняя девочка — играл большую роль среди
одержимых детей, то этот священник, несмотря на его безупреч-
ность был обвинен в околдовании детей, осужден и казнен.
Через некоторое время одна из девочек созналась, что она
оговорила несколько человек, в том числе вышеупомянутого свя-
щенника. Однако это признание не оказало никакого действия.
Лица, не желавшие сознаться , в приписываемом им колдовстве,
подвергались пыткам, при помощи которых исторгались новые
признания. *
Жестокость преследования достигла своего апогея в случае с
Джайдсом Кори. Убедившись, что судьба его предрешена, и желая
охранить свою семью от преследования, а имущество от конфи-
скации, Кори отказался от показаний; несмотря на его восьми-
десятилетний возраст он был присужден к смерти, и когда в по-
следней агонии у него выпал язык, то шериф своей палкой снова
втолкнул его.в рот осужденному.
Все делалось для того, чтобы укрепить ортодоксальную' точку
зрения на одержимость. Когда однажды телега, в которой везли
244
к месту казни восемь осужденных, сильно застряла в грязи, то
некоторые из одержимых заявили, что они видели, как дьявол
пытался помешать наказанию своих соучастников. Сознания в
колдовстве сыпались одно за другим. Что же касается пути, ка-
ким получались эти сознания, то о них свидетельствует следую-
щее безыскусственное показание, сделанное несколькими жен-
щинами.
В ответ на вопрос, почему они, обвиняясь в колдовстве, сде-
лали ложные показания, они заявили: ♦
«Несмотря на то, что мы чувствовали себя совершенно не-
винными в этом преступлении, мы от ужаса потеряли разум; на-
ши близкие и дорогие родственники, видя это наше ужасное со-
стояние и зная грозящую нам большую опасность и уверенные,
что нет другого пути для спасения нашей жизни, из нежной жа-
лости к нам убедили нас сознаться в том, в чем мы сознались.
А сознались мы в том, что нам подсказали некоторые господа;
они говорили нам, что мы ведьмы, и они это’ знали, и мы знали,
что они это знали, что заставило нас' думать, что это так и есть,
а так как мы почти окончательно потеряли способность пони-
мать и почти окончательно лишились разума, то мы не в состоя-
нии были судить о нашем положении; точно так же жестокие
меры, которые они применяли к нам. стлали нас 1нсппооо<|НЫ:Ми.
защищаться, и мы говорили все, чего они от нас требовали, и
большая часть того, что мы говорили, была на самом деле лишь
согласием с тем, что говорили они...»
Между тем положение вещей несколько изменилось. Одержи-
мые в своем усердии обвинили несколько человек, пользовав-
шихся величайшим • уважением/ Это заставило многих призаду-
маться. Здесь мы видели повторение того же, что произошло
в Германии, когда обвиняемые в колдовстве под влиянием отчая-
ния или безумия стали обвинять самих епископов и судей. Сто-
ронники разума все более усиливались. Паррису пришлось перей-
ти от нападения к обороне, ибо некоторые из одержимых начали
сознаваться, что они ложно оговорили многих осужденных. Ду-
ховенство делало отчаянные усилия, чтобы поддержать старые
взгляды, но это не могло уже задержать поворота в умах. Многие
присяжные торжественно отказывались от своих приговоров и
открыто признавали ошибочность их.
Спустя .40 лет после описанных эпидемий в Америке ряд по-
добных явлений имел место во Франции.
В Германии в это время результаты веры в колдовство оказа-
лись значительно более жестокими. В 1749 г. Мария Рената Зен-
гер, помощница аббатисы монастыря в Вюрцбурге, была обвинена
в околдовании своих монахинь. Здесь повторилась та же история,
что в Лудене: женщины, запертые против сво^й воли, видения
245
сатаны в образе 1мдлодо1го человека, мелкие’ дрязги и ссоры, таи™
спвенные шумы и трюки, передвигающиеся без видимой причи™
предметы, 'истерические крики и судороги и, наконец, пытка,
сознание и казнь предполагаемого виновного.
Различные эпидемии такого рода время от времени вспыхи
вали и в других странах, но, к счастью, они не имели столь ужас
ных результатов.
2В качано скепт^кям^ма
К. концу XVIII в. был установлен факт, весьма важный для
науки. Было найдено, что душевные болезни можно излечить
естественным путем. В 1787 г. произошел знаменательный случай
в Ланкшайре. Работница с хлопчатобумажной фабрики положила
мышку на грудь другой девушки, сильно боявшейся мышей. По-
следняя впала немедленно в судороги, которые продолжались двад-
цать четыре часа. Вскоре после этого три другие работницы были
охвачены такими же судорогами, затем еще шесть, затем еще и
еще, пока число заболевших не достигло двадцати четырех. Эпи-
демия эта, о которой • стало известно за пределами фабрики,
вскоре распространилась на другую фабрику, находившуюся в
пяти милях от первой. Больные задыхались, плясали, рвали на
себе волосы и бились головой об стены. Народ считал, что это
была болезнь, заключавшаяся в хлопке, но местный врач под ви-
дом забавы применил к пациенткам электризацию, и болезнь
прошла.
В 1801 г. такой же случай произошел в Берлине. Одна де-
вушка впала в сильные судороги. Болезнь оказалась заразитель-
ной и распространилась на других, но почти все больные, в кон-
це-концов, вылечились от применения опия, бывшего в то время
модным лекарством.
Такого же рода случай имел место в Лионе в 1851 г. В одной
мастерской работало шестьдесят женщин. С одной из них после
жестокой ссоры с мужем случился сильный нервный припадок.
Другие женщины стали выражать ей сочувствие и собрались во-
круг нее, как вдруг одна за другой стали падать на землю в та-
ком же припадке. На полу лежало уже двадцать человек, и только
то обстоятельство, что оставшихся заставили выйти из помеще-
ния, приостановило дальнейшее распространение эпидемии.
Но в то время, как эти случаи в глазах людей науки казались
роковыми для теологической теории, огромное большинство та-
ких эпидемий, оставшихся «©объясненными, продолжало поддер-
живать старые взгляды.
В 1853 г. больная девочка в Морзине обратила на себя вни-
мание своими странными поступками; ее заподозрели в том, что
246
ii нее вселился бес, и ртаезли в Безансон, где она будто бы была
исцелена при помощи реликвии, находившейся в тамошнем соборе.
<)6 этом случае, естественно, пошли разговоры среди крестьян,
и вскоре такие больные стали появляться все чаще. Морзинский
священник пытался успокоить народ, высказывая собственное не-
перие в такие случаи одержимости. Против него немедленно под--
пились крики, особенно среди самих одержимых. Об этом заго-
ворили еще больше, и болезнь стала быстро распространяться.
Началось созидание легенд и рассказов о всяческих чудесах, ко-
торые распространялись далеко за пределы городка. Про одержи-
мых рассказывали, что они лазали на деревья, как белки, что
они обнаруживали сверхчеловеческую силу, что у них оказы-
вался дар языков и они заговорили по-немецки, по-латыни и даже
по-арабски, что они излагали исторические события, о которых
никогда не слышали, и что они читали тайные мысли окружаю-
щих их людей. Одновременно с появлением этих способностей они
извергали богохульства и непристойности, но вдруг наступило
чудо, большее, чем все эта чудеса. Без всякой видимой приданы
эпидемия стала ослабевать, и дьявол исчез.
Вскоре после этого проф. Тиссо, выдающийся член медицин-
ского факультета в Дижоне, посетил это место и начал серию
исследований, о которых он впоследствии опубликовал подроб-
ный отчет. В нем он рассказывает, что нашел объяснение вне-
запному исчезновению сатаны. Он открыл, что правительство
спокойно удалило одного-двух слишком усердных священников,
направило в Морзин полицию для поддержания порядка и отдало
приказ рассматривать тех, кто будет действовать слишком бур-
но,. как обыкновенных сумасшедших и направлять в больницу.
Эта политика привела к удалению дьявола. Одержимые в боль-
шинстве случаев исцелились, и дело, казалось, на этом кончилось.
Но д-р Тиссо застал еще нескольких больных, по исследовании
которых он убедился, что они просто страдают истерией. Один
из его опытов был особенно любопытен. Чтобы иметь возмож-
ность ближе наблюдать пациентов, он приглашал некоторых из
них на обед, вливая в их вино или пищу, без их ведома, святую
воду; конечно, эта вода не оказывала на больных никакого дей-
ствия; хотя, когда больные знали о наличии воды, действие ее
было весьма заметно. Получив указанным путем большие порции
святой воды, одержимые продолжали кричать, что надо изгнать
дьявола, а некоторые из них даже впадали в судороги. Было оче-
видно, что сатана не имел ни малейшего представления, что он
принял огромную дозу наиболее действительного лекарства из
«известных старой теологии. ’
Наконец, Тиссо опубликовал результаты своих опытов. Со
стороны теологии последовал стереотипный ответ. Он напоминал
247
ответ, данный клерикальными оппонентами Галилею, когда тот
показал им луны Юпитера, а они ответили, что луны созданы
телескопом. Клерикальные оппоненты Тиссо настаивали, что от-1
сутствие действия святой воды на демонов доказывает необычай-
ную хитрость сатаны; что этим враг рода человеческого хотел
заставить думать, что его не существует; ради этого он преодо-
лел свое отвращение к святой воде.
Тиссо расследовал также вопрос о необычайной способности
к языкам, обнаруженной одержимыми. Что касается немецкого
или латинского языков, то дело объяснялось чрезвычайно просто:
некоторые из девочек весьма легко ж>гли научиться немногим
немецким словам в соседних швейцарских кантонах, где жители
говорили по-немецки, или даже в самой Германии; относительно
же латыни нетрудно было предположить, что они запомнили не-
сколько слов на этом языке, которые они с детства слышали в
церкви. Что же касается арабского, то если больные действи-
тельно говорили на нем, то это можно было объяснить сноше-
ниями с зуавами или спаги из французской армии. Но Тиссо не
удалось установить наличие таких сношений. Поэтому он занялся
исследованием этого наиболее поразительного пункта.
После тщательного расследования оказалось, что все чудес-
ные примеры разговоров на арабском языке свелись к одному
случаю. Тогда он спросил, имеется ли в городе кто-нибудь, гово-
рящий или понимающий по-арабски? Ему ответели, что таких
нет. Тогда он спросил, не жил ли здесь раньше такой человек,
но и на этот вопрос он получил отрицательный ответ. Тогда он
спросил свидетелей — как же они узнали, что язык, на котором
говорила больная, был арабский? На этот вопрос он, конечно,
не получил ясного ответа. Зато ему рассказали множество
историй вроде того, что свинья при виде креста на город-
ской церкви отказалась итти дальше; клерикальные газеты осы-
пали его самыми ярыми нападками за отказ принять такое дока-
зательство.
Когда Тиссо вторично посетил городок в 1863 г., эпидемия
в общем уже прекратилась, а оставшиеся немногие случаи про-
текали спокойно. Посещение Тиссо вызвало новые споры. Верую-
щие утверждали, что сатана был удален вмешательством святой
девы, неверующие же настаивали, что главную роль cwrpaji страх
попасть в больницу.
При таких обстоятельствах появилось извещение епископа о
предстоящем его посещении Морзина. Немедленно появилось не-
сколько новых случаев болезни, которая достигла своего апогея
с приездом епископа.
Вскоре после этого в дело вмешались общественные власти,
пытавшиеся излечить больных от их мании при помощи концер-
248
тов, танцев и всякого рода спорта. В конце-концов, эпидемию*
удалось прекратить.
Сцены подобного характера разыгрались совсем недавно в»
протестантских странах, с той только разницей, что то, что ка-
толическое духовенство приписывало сатане, протестантские па-
теры приписывали богу. Из наиболее крупных проявлений этого’
рода укажем на эпидемию судорог, прыгания, начавшуюся в мето-
дистской часовне и охватившую около 4 тыс. человек.
3. Продолжение борьбы и окончательное
торжество научных взглядов и методов
К счастью, еще задолго до изложенных только-что событий
этими болезнями занялась наука, которая стала успешно излечи-
вать таких одержимых. Церковь, как. всегда в таких случаях,.,
попыталась отступить на позиции компромисса. В начале XVIII в.
появилось новое издание книги иезуита Дельрио, в течение ста
лет служившей руководством для духовенства в борьбе с колдов-
ством. В этом издании роль, приписываемая сатане в болезнях,/
была несколько видоизменена; в книге было высказано предпо-
ложение, что болезни имеют естественные причины, но для того,,
чтобы причины могли действовать, необходимо, чтобы сатана все-
лился в тело человека. В книге этой говорится, что сатана «на-
падает на умалишенных в полнолуние, когда их мозги полны
испарений», что в других случаях он «бередит черную желчь» и>
что в случаях слепоты и глухоты он опутывает глаза и уши.
К концу столетия это объяснение было найдено неудовлетвори-
тельным, и в Англии была сделана попытка другого сорта.
В третьем издании Британской энциклопедии в статье «Бесно-
ватые» .теологическая точка зрения была выражена следующими
словами: «Реальность бесовской одержимости доказывается тем.
же путем, что и вся евангельская система в целом».
Хотя это утверждение считалось необходимым для удовлетво-
рения теологических взглядов, все же было признано слишком
опасным оставить его без некоторых пояснений. Поэтому в дру-
гом месте говорится, что лица, упоминаемые в «Новом завете»,
«применяли простонародный язык, говоря о тех несчастных, ко-
торых считали одержимыми бесами». »
Однако наука не хотела, примириться ни с одним из этих
взглядов,, и к концу XVIII в. мы видим, как некоторые врачи изле-
чивают случаи одержимости при помощи сильных рвотных
средств. Но и тут теологи пытались примешать свою точку зре-
ния, утверждая, что многие видели, как при действии рвотного
изо рта одержимых выходило множество зеленых и желтых пор-
тиков. Последний случай проявления старого взгляда имел место
249*
в Англии в 1788 г. Возле Бристоля жил в то время пьяница-эпи-
лептик Джордж Лукине, занимавшийся нищенством. Он утвер- '
ждал, что он «одержим», доказывая это прыганием, криками,
лаем и т. д.
Его торжественно* ввели в храм, и семеро священников соеди-
нили свои усилия, чтобы изгнать из него злого духа. В ответ на
заклинания, направленные против него, сатана клялся адом, чго
он не выйдет из человека, но семеро священников одержали верх
и изгнали семь бесов, после чего Лукине удалился на покой, по-
лучая, повидимому, пенсию в качестве живого памятника теоло-
гического милосердия.
Это было последнее проявление старой теории в Англии. Везде
наука одержала полную победу. Это конечное торжество науки
наступило во второй половине XIX в. В области душевных забо-
леваний было сделано множество ценнейших открытий, устано-
вивших все многообразие форм этих болезней. Одновременно ряд
ученых занялся изучением этого рода явлений и в прошлом, и
таишм образом с душевных болезней был снят всякий сверхъесте-
ственный покров.
250
Глава XV
От Вавилонской башни к сравнительной
филологии
1. Первая версия богословской теории языка
Среди наук, сыгравших роль клина, вбитого в тяжелую массу
теологической ортодоксии, большое значение имеет сравнитель-
ная филология. В одном отношении история этой науки' сильно
отличается от других, а именно — это единственная наука, вы-
воды которой теологи, в конце-концов, приняли полностью, как
свои собственные.
Уже на очень ранней ступени культуры люди начинали зада-
вать себе вопросы относительно языка: ответы на эти вопросы,
естественно, запечатлелись в мифах, легендах и рассказах свя-
щенных книг.
Первыми из этих вопросов были следующие три: «Откуда
возник язык?», «Каков был первый язык?», «Как возникло раз-
личие языков?».
Ответ на первый вопрос был весьма прост: каждый народ, .
естественно, полагал, что язык был ему дан прямо или косвенно
его собственным специальным, или национальным, божеством; хал-
| деи получили его от Оанеса, египтяне— от Тота, евреи — от
[ Ягве.
Еврейский ответ выражен полностью в библии. Ягве разго-
варивает с Адамом, который его прекрасно понимает; змей раз-
говаривает с Евой и вполне понят ею; Ягве проводит животных
перед Адамом, который каждому дает имя. Таким образом было
ясно, что язык дается богом в полном и развитом виде. О том,
что язык является результатом, длительного процесса развития,
составители наших священных книг не имели ни малейшего пред-
ставления.
Такой же простотой отличался ответ и на второй вопрос. По-
добно тому, как каждый народ верил, что его главное божество
является «богом над всеми богами», подобно тому, как каждый
251
народ считал себя «избранным народом», — так каждый n.ipn|
верил, что его собственный язык является первым из всех осннпЛ
ных языков.
Ответ на третий вопрос представлял значительно бОныц|
трудностей. Естественно, что объяснение различия языков ч!Н ।
давало повод для возникновения довольно сложных легенд.
Когда люди не знают естественных причин вещей, они прш н»
приписывают их проявлению чьей-то воли, аналогичной их (М
ственной. Таким образом, они получают теорию, которая ир«
менно занимает место науки, и эта теория образует основу длй
теологии.
Для объяснения существования различных языков была при I
влечена божественная воля. Так как разноязычие создавало нм
удобства, то его приписывали воле гневного божества. Чтобы
объяснить этот гнев, считали, что он был вызван человеческид
грехом. 4
Такого рода объяснения, естественно, вызвали к жизни мни
жество мифов и легенд на эту тему. Из них наиболее ранне г ।
являются мифы о Вавилонской башне, найденные в вполне закон I
ченной форме в халдейских сказаниях.
Найденные в конце XIX в. среди ассирийских руин надписи,
текст которых был полностью расшифрован и восстановлен, рас
крыли перед нами как этот миф, так и многие другие библейски-.^
сказания в их самой первоначальной форме.
Библейская история о Вавилонской башне, подобно многим
другим священным рассказам, заключала в с^бе различные э.’к
менты. Слово «Вавилон» (bab-el) означает «ворота бога» и nt
«ворота богов». Все ученые-филологи сходятся в этом объяснен
нии данного слова. Между тем еврейский глагол «смешиватм
несколько напоминает слово «babel». Этого было достаточна,
чтобы евреи поставили в связь эту башню со смешением языков
и включили этот рассказ в свои священные книги.
Библейский рассказ об это/у, как известно, сводится к слсн
дующему. * I
Сыны земли, на которой существовал лишь один язык, поже-
лали построить город и в нем башню, верхушка которой дости
га ла бы неба. Бог, опасаясь, как бы люди не добрались до его
местопребывания, спустился на землю, смешал язык строителей,
дабы они не могли понять друг друга, и таким образом дальней-
шая постройка башни должна была прекратиться.
В этом виде рассказ лишь весьма незначительно отличается
от первоначальной халдейской формы, которую мы находим в
ассирийских надписях. Рассказ этот возвращает нас к тому веку,
когда люди верили, что боги обитают на видимом небе, и когда
предполагалось,. что Иегова для полного ознакомления с башней
должен был 'спуститься с неба на землю.
252
Что касается действительных причин постройки башен, кото-
рые представляют характерную черту халдейской архитектуры,
и) ученые исследователи все согласны между собой в том, что они
представляли собой части храмов и имели целью служить местом
к грономических наблюдений, которые имели огромное значение
। in халдейского хозяйства.
Разрушение таких' построек объясняется действием -воды. Об
•ггом свидетельствует одна надпись, в которой говорится о про-
цессе разрушения башни, отождествляемой археологами с Вави-
лонской.
Весьма поучительно сравнить с рассматриваемым нами мифом
о его первоначальной халдейской форме различные другие леген-
ды, созданные для объяснения той же разноречивости языков.
Индусская легенда о смешении языков говорит следующее:
«В центре земли росло чудесное «дерево мира», или «древо
познания». Оно было столь высоко, что почти достигало неба.
Оно сказало в сердце своем: «Я буду держать свою голову на небе
и распространю свои ветви над всей землей и соберу всех людей
под свою сень и буду защищать их и не дам им отделиться друг
от друга». Но Брама, чтобы наказать гордость дерева, отрезал
его ветви и бросил их вниз на землю и ввел различия в вере, речи
и обычаях людей, дабы рассеять их по земле».
Еще более поразительна мексиканская легенда: по ее словам,
гигант Кселул построил великую пирамиду Чолуло, чтобы до-
браться до неба; боги разгневались на его дерзость, зажгли по-
стройку и превратили ее в развалины, после чего каждая семья
получила свой собственный язык.
Такого рода мифы получили широкбе распространение по всей
земле. Хорошо известную форму легенды, напоминающую больше
халдейскую, чем позднейшую еврейскую, мы находим у греков.
Согласно этой легенде, алоиды нагромоздили гору Оссу на Олимп
И Пелион на Оссу, стараясь достигнуть неба и лишить трона*Юпи-
тер а.
Несколько иную форму мы находим у Платона. Он говорит,
что в зфтотом веке люди и животные говорили на одном языке,
но Зевс смешал их языки, так как люди возгордились и стали
требовать вечной молодости и бессмертия.
Само собой разумеется, что на христианство наибольшее влия-
ние оказала та версия халдейской легенды, которая получила раз-
витие среди евреев й попала в их священные книги.
Так появился ответ на третий вопрос относительно языка. Все
три ответа, запечатленные в священных книгах евреев, создали
для христианской церкви основу для теологического развития фи-
лологии. Эта теория стала быстро развиваться в атмосфере неве-
жества и религиозности первых веков христианства и преврати-
253
лась в правоверную теорию языка, упорно державшуюся в хри-
стианстве в течение почти 2 тысяч лет. С этой теорией всякая
наука должна была под страхом строжайшего наказания согла-
совывать свои выводы.
Конечно, проблески правильных научных взглядов на филоло
гию появились уже издавна. Лукреций предложил теорию конечно
неправильную, но все же представлявшую какой-то намек на
истину. Природа, говорил он, побуждала человека испытывать
языком различные звуки, и таким образом были даны названия
вещам. Нечто подобное мы наблюдаем, когда неспособность гово
рить заставляет детей пользоваться жестами. Что касается «от-
цов церкви», то только один Григорий Нисский стоял в этом во-
просе на точке зрения, отличной от теологии. Все остальные осью
ватели христианской теологии, поскольку им приходилось выска-
зываться по этому вопросу, стояли на той точке зрения, что пер-
воначальный язык, на котором говорил бог и который он переда'л
людям, был еврейский, а из последнего при разрушении Вавилон-
ской башни развились остальные языки. Это учение особенно под
держивали Ориген, ов. Иероним и св. Августин.
Против таких авторитетов взгляды Григория Нисского конечно
не могли играть большой роли. Несмотря на то, что Григорий
Нисский очень упорствовал в этом вопросе, не только возражая
своим противникам, но высмеивая их, перевес получили Ориген,
Иероним и Августин, и учение последних упрочилось в церкви
на многие века. 41
Эта-идея пустила корни в различных направлениях и прини -
мала самые разнообразные формы. Все ученые знают теперь, что
пунктуация в еврейской письменности возникла лишь между II и
X вв., в средневековой же церкви ее скоро стали рассматривать
как часть великого чуда, как произведение правой руки всемо-
гущего творца, и вплоть до XVIII в. не допускалось ни мален
шего| сомнения в божественном происхождении этих раввинских
прибавлений к тексту. Усомниться в том, что эти точки были
вычерчены рукой самого бога, значило впасть в ужасную ересь
Серия битв между теологией и наукой в области сравнитель-
ной филологии открылась как-раз на этом пункте, на первый
взгляд столь незначительном, а именно по вопросу о непосред-
ственно божественном происхождении раввинской пунктуации
Первым выступил с опровержением божественного происхождении
этих гласных знаков и ударений повидимому испанский монах
Раймунд Маргин в своей книге «Pugio Fidei» («Кинжал веры»),
которую он опубликовал в XIII в. Но учение его исчезло в волнах
теологического океана и очевидно не оставило следов. В течение
следующих трех столетий теологическая доктрина господствова
ла безраздельно.
254
Реформация с ее приверженностью к букве писания конечно
явилась опорой теологической теории языка. Существовала твер-
дая вера,. что рукой писавших библию водил сам бог, и поэтому
считалось, что не только смысл, но и самые слова, буквы и даже
пунктуация исходили от святого духа. Только по вопросу о про-
исхождении еврейской пунктуации происходили споры среди тео-
логов, принимавшие иногда весьма жалкий характер. Стали ука-
зывать, что этой гласной пунктуации не существовало в синаго-
гальных списках, в еврейской библии, что об ней не упоминается
в талмуде, и она повидимому не была известна св. Иерониму. На
этом основании некоторые люди осмелились высказывать пред-
положение, что пунктуация не входила в состав языка, первона-
чально переданного богом Адаму. Особенно настаивал на этом
Цвингли, у которого сторонники позднейшего происхождения
еврейской пунктуации долгое время находили прибежище.
• Однако огромное большинство теологов как католической, так
и протестантской церкви принимало ортодоксальную теорию пол-
ностью. Взгляды католиков получили полное развитие в каноне
Марини, появившемся в Венеции в' 1593 г. под заглавием «Новая
сокровищница священного языка», который начинается заявле-
нием, что еврейский язык явился в результате «божественного-
откровения в самом начале мира», при чем подчеркивается, что
это откровение относится не только к буквам, но и к пунк-
туации.
Только в XVII в. появился ученый, который открыто выступил
против этого учения. Это был Капелл, профессор еврейского язы-
ка в Сомюре. Но и он не осмелился выступить со своей книгой
во Франции, и ему пришлось издать ее в Голландии, хотя и здесь
ему для этого нужно было преодолеть не мало помех.
Многие ученые, в том числе и Гуго Гроций, признали, что
книга Капелла окончательно решает этот вопрос. Но многие тео-
логи увидели в этом покушение на святость и целость священно-
го текста, и в 1648 г> Джон Бэксторф младший выступил с кни-
гой, в которой повторяет все «ученые» доводы в пользу учения,
утверждавшего, что раввинская пунктуация была начертана дес-
ницей самого бога. Несмотря на то, что в пользу этой теории
высказался во Франции Боссюэ и ее поддержал ряд теологов в
других странах, победа оказалась на стороне Капелла, и все по-
пытки вырвать'ее из его рук оказались тщетными. Вопрос о про-
исхождении еврейской пунктуации был решен раз и навсегда.
2. Вторая форта священной теории языка
Борьба однако была вскоре перенесена’ на более широкое
поле. После того как теологии пришлось отказаться от учения
о божественном происхождении пунктуации еврейского языка,
255
.теологи с тем большим упорством стали отстаивать неприкосно-
ценность остальной части учения о языке, а именно, что еврей-
ский язык был первым языком, что именно на нем говорил все-
могущий творец, что ему он научил Адама, что именно он был
передан через Ноя после потопа и что от «смешения языков»
произошли все остальные языки.
Эпоха Возрождения и Реформация вызвали в XV и XVI вв. но-
вый интерес к изучению еврейского языка. В результате старая
теологическая теория о роли и происхождении еврейского языка
получила новое подкрепление. Все ранние исследователи еврей-
ской филологии, начиная от Рейхлмна, подтверждают божествен-
ное происхождение и чудодейственную роль еврейского языка.
Его иначе и не называют как «священный язык»—«sancta lingua».
В 1506 г. Рейхлин, сам преследуемый частью теологов за некото-
рые свои несогласные с официальной церковью взгляды, говорил
о еврейском языке, как о языке, на котором говорили «уста
•божьи».
Эта идея была популяризирована в издании Margarita Philo-
sophica, опубликованном’в Страсбурге в 1508 г. Эта книга, пред-
ставлявшая собой в дальнейших своих изданиях зеркало челове-
ческих знаний конца средних веков и начала нового времени, со-
держит любопытное указание по вопросу о еврейском языке.
Этот язык, говорится там, был тем первоначальным языком, на
котором «бог разговаривал с человеком и люди с ангелами»; здесь
же указывается, что скрижали завета, которые Моисей получил
от бога были написаны по-еврейски и что сам Христос, избрав
себе матерью еврейскую девушку, сделал этот язык своим мате-
ринским.
В 1538 г. Постилл сделал весьма важную попытку сравнитель-
ного изучения языков, но исходил он при этом из теологической
предпосылки, что все языки произошли из одного источника, а
именно еврейского. Естественно, что сравнительная филология, по -
строенная на такой основе, должна была привести к бесконечным
нелепостям. Делались самые отчаянные усилия сводить все к свя-
щенному языку. Появились английские и латинские словари, в ко-
торых каждое слово сводилось к еврейскому корню. Никакое
предположение не казалось слишком абсурдным, если только оно
имело целью создать указанную связь. Цель, которую преследо-
вали все эти ученые филологи, заключалась не в создании пра-
вильной классификации языков и открытии истинного источника
их происхождения, но в доказательстве того, что заранее счита-
лось необходимым поддержать как священную истину, а именно,
что все языки произошли от еврейского.
Это стремление дает себя чувствовать в работах всех ученых
того времени? В XVI в. швейцарский ученый Конрад Геснер го-
256
I ворит: «В то время как из всех языков еврейский является пер-
I пым и самым древним и один только представляет собой язык чис-
|тый и несмешанный, все остальные являются языками смешанны-
ми, ибо не существует языка, в котором не было бы слов еврей-
ского происхождения». Такого же рода заявления мы встречаем
и у других теологов.
Только два диссонанса можно отметить в этом многочмслен-
цом единодушном хоре. В Англии Придо и в Америке Коттон
К Матзер , о котором мы уже. неоднократно упоминали, не были
[согласны с господствующей теорией.
Но эти разногласия не оказали никакого действия, и в нача-
I ле XVII в. священная теория, покоящаяся на библейских текстах,
стояла, казалось, так прочно, как никогда. В каждой стране она
| построила себе такие крепости, которые считались совершенно
I неприступными для отдельных ученых, не соглашавшихся с нею.
А за этими крепостями стояли армии духовенства и верующих,
I готовые биться за священную теорию до конца. И все же как-раз
I’ в этот момент судьба теологического учения была решена. Про-
’ шло немного лет от периода этого величайшего торжества теоло-
I гии, как гарнизоны всех этих ее неприступных крепостей оказа-
I лись в безнадежном смущении, а стоявшие за ними армии —
в полном отступлении, а спустя короткое время все эти крепости
уже перешли в руки представителей научной филологии.
Мы сейчас расскажем, как это произошло.
3. Поражение теологической, теории
Со времени Реформации изучение языков было излюбленным
I занятием в руководящих кругах всей западной церкви — католи-
[ ческой и протестантской. Прежде всего к этому изучению их по-
I буждало важное значение понимания древних языков, на которых
сохранились священные книги, и церковные миссионеры дали мно-
I го материала для расширения этого изучения, равно как и для
применения того сравнительного метода, который оказался столь
I плодотворным в филологии так же, как и в других науках. Поэто-
му, наиболее крупным представителям теологии пришлось очень
рано' познакомиться с основными принципами филологии. Что же
Г касается соответствующих выводов из этих положений, то конеч-
но здесь теология себе не изменила и с большим упорством дол-
гое время отказывалась'делать их.
Голоса в пользу научной теории языка сначала конечно зву-
чали слабо. В 1661 г. профессор Готтингер из Гейдельберга, вы-
ступая в защиту священной теории языка, вместе с тем указы-
вает, что в одних языках сходства с еврейским больше, чем в
других. Готтингер объясняет это тем, что смешение языков было
Г/ Борьба религии с наукой
257
двоякого рода: полное и частичное; арабский и халдейский, по
его мнению, подверглись лишь частичному смешению, египетскин
же, персидский и все европейские — полному. Таким образом мы
здесь слышим уже новую ноту — идею о группировке и класси-I
фикации языков — идею, которой суждено было позже окончи* |
тельно убить священную теорию языков. Но, повторяем, эта но-
вая нота звучала слабо, и мы уже видели, что до самого конца
XVIII в. теологическая теория господствовала безраздельно.
’ Но тут начали появляться люди, положившие конец этому торн!
жеству навсегда. Первым выступил против теологической теории В
Лейбниц. Он заявил: «У нас так же мало оснований признавать!
еврейский язык первоначальным языком человечества, как при-
нять точку зрения Горопия, который опубликовал в 1580 году
в Антверпене труд, где доказывал, что языком, на котором говоЯ
рили в раю, был голландский». В письме, к Тенцелю Лейбниц пи-
шет: «Называть еврейский язык первоначальным языком это все
равно, что называть ветви дерева первоначальными ветвями, или
вообразить, что в какой-либо стране вместо деревьев могут расти
срубленные стволы». Далее он спрашивает: «Если первоначальным
язык существовал во времена Моисея, то откуда взялся тогда'
египетский?»
Выступление Лейбница не ограничивалось одними общими со-
ображениями. Он широко применял индуктивный метод в изуче*!
нии языков, всячески старался собирать словари и грамматики
всех тех языков, с которыми приходили в соприкосновение мис-
сионеры и путешественники. Таким путем ему удалось положить
начало трем крупнейшим коллекциям этого рода — русской импа|
ратрицы Екатерины II, испанского иезуита Лоренцо Гервас и цо»
же «Mithridates» Аделунга. Екатерина проявляла большой инте-J
рес к своей коллекции лингвистических материалов, и по ее проем!
бе Вашингтон поручил своим губернаторам и генералам собирать
для отсылки ей материалы из разных мест Америки. Труд Герваса
охватил период от 1735 до 1809 г.; будучи миссионером в Аме-*
реже, Гервас расширил свой каталог языков до шести томов, ко-
торые были опубликованы в Испании в 1800 г. и содержали образ*!
цы более трехсот языков и свыше сорока грамматик. Гервас с
особой тщательностью определил границы семитической группы
языков и в ’Качестве одного из выводов своей обширной работы
заявил, что различные языки человечества не могли произойти о г
еврейского.
В Германии в это время работал Аделунг. Он собрал молитву
«Отче наш» почти н^.500 языках и наречиях, сравнительное изу-
чение которых положило в самом начале XIX в. решительный
конец влиянию теологической теории.
Надо отметить, что период, непосредственно следующий за!
253
Лейбницем, был периодом теологического хаоса. Он начался с вы-
ступления Лейбница и кончился лишь с началом изучения санскри-
та во второй половине XVIII в. и со сравнительным изучением
материалов коллекций Екатерины, Герваса и Аделунга. Старая
теория о том, что первоначальным языком, был еврейский, была
разбита, но взамен ее никакой определенной теории не было со-
здано. История Вавилонской башни продолжала мешать научным
исследованиям области филологии в течение всего XIX в. Любо-
пытной иллюстрацией к этому факту может служить книга лорда
Нельма «Происхождение и элементы языка», в которой автор
утверждает, что одновременно со смешением языков произошло
отделение Америки от Европы. Другой автор, Джонс, пытался до-
казать, что первоначальным языком был кельтский, благополучно
переживший столпотворение. Одновременно целый ряд теологов
фанатически взывал к церкви о поддержке старой теории, столь
существенной для сохранения библейских положений. Но теология
уже предвидела невозможность сохранения старой теории и пыта-
лась отдельными уступками вступить в компромисс с наукой. Ско-
ро однако стало ясно, что этих уступок недостаточно. Вторая
половина XVIII в. знаменует собой блестящее развитие француз-
ской материалистической философии и энциклопедистов, выступ-
ление на сцену английских деистов и появление ряда германских
мыслителей, как Гердер, Кант и Лессинг. Попытки отстоять теоло-
гическую точку зрения, которые делались время от времени от-
дельными теологами, конечно, не имели никакого успеха.
4. Торжество новой наунн
В 1784 г. в Калькутте было основано азиатское общество и
началось деятельное изучение санскрита.
Небольшая группа ученых, посвятивших себя этим исследова-
ниям, сраз-” была признана теологами смертельными врагами всей
священной Теории языка. Открытие санскрита не только разру-
шало догму о происхождении разноречивых языков от вавилон-
ского столпотворения, но и угрожало такой же опасностью поло-
жению о божественном происхождении языка, ибо стало очевид-
но, что такое огромное разнообразие наречий могло возникнуть
только путем естественного развития.
Поэтому теологи стали употреблять героические усилия" что-
бы дискредитировать новое учение. Некоторые говорили, что от-
крытие санскрита вообще основано на обмане и что брамины
создали его из греческого и латинского словарей. Другие просто
объявили все разговоры о санскрите махинациями сатаны.
С другой стороны, более осторожные теологи пытались спасти
хоть что-нибудь от старой теории. Они старались доказать, что
1259
17*
если еврейский язык и не был первоначальным языком, то он по
крайней мере был родственен этому последнему. Но тут они на
толкнулись на возражение весьма авторитетного в христианском!
мире ученого Вильяма Джонса, который писал: «Я высказываю!
•своог твердое убеждение, что язык Ноя безвозвратно потерян». .1
Точно так же и в Германии последовало полное призвание
новой истины. Фридрих Шлегель полностью принял открытие ста
рого языка и литературы Индии и прекрасно понял все значение
этого открытия для филологии. Он впервые установил принятую
впоследствии всеми группировку языков Индии, Персии, Греции, <
Италии и Германии в одну индо-германскую языковую семью. . i
Стало ясно, что старые теологические догмы о происхождении
языка оказались совершенно ложными и что правы были Лукредай
и Григорий Нисский.
Но это не было единственным крушением для теологии. В тече-
ние ряда веков теологи обращали внимание всего мира на изуми-
тельный .подвиг Адама, заключавшийся в том, что он дал название
всем животным, которых творец провел перед ним, и предлагали
принять историю языка в свете этого подвига. Ранние «отцы церк-
ви», средневековые схоластики, крупнейшие религиозные вожди
эпохи Реформации, католики и протестанты — все были едино-
душны в этих вопросах.
Вся эта теория однако рассеялась в прах, когда было найдено,
что для этих животных существовали другие и более ранние на-’
звания, чем те, которые были им даны на еврейском языке. Осо-
бенно стала ясна мыслящим людям бессмысленность библейской
теории, когда в Египте стали открывать изображения животных
с их гиероглифическими именами, относящимися к периоду несрав-
ненно более раннему, чем признанная всеми церковными хроно-
логами дата сотворения мира.
Смертельный удар получила также другая часть священной
теории. С вопросом о происхождении языка был тесно связан
также вопрос о происхождении письмен. Ранние писатели счита-
ли, что письмена—также представляют собой дар Адаму* от бога,
но в XVIII в. теологи склонялись к мысли, что дар этот был дан
Моисею. Этого взгляда придерживался св. Иоанн Златоуст; в этом
же духе высказался выдающийся теолог XVIИ в. Джон Джонсон,
говоря, что «Моисей первый научился буквам на скрижалях за-
вета».
Но и эта теория происхождения письмен была осуждена на ги-
бель так же, как и остальные части священной теории. Работы в
области сравнительной филологии, основывавшиеся на изысканиях
в Индии, начали подкрепляться фактами, относящимися к надпи-
сям в Египте, к клинописи Ассирии, легендам Халдеи и фольклору
Китая, в священных книгах которого говорилось, что животные
260
получили свои названия от Фоги-fFohi), при чем они даны были
с такой мудростью и предвидением, что каждое название включало
и себе природу соответствующего животного.
Но, несмотря на то, что старая теория была обречена на ги-
бель, героические усилия поддержать ее не прекращались.
В 1788 г. такую попытку сделал Джемс Витти, заявивший, что
новая теория филологии «принижает нашу природу» и что учение
о естественном развитии языка обязано своим происхождением
г просто красоте поэзии Лукреция.
Вскоре в защиту старой теории происхождения языка выступил
г еще и другой теолог, доктор Адам Кларк. Он проявил такую же
I суровость по отношению к филологии, как и к геологии. В 1804 г.
I в качестве президента Манчестерского филологического общества
I он произнес речь, в которой заявил, что люди всех исповеданий
имеют право вступать в общество, за исключением лишь тех, кто
г «отвергает божественное откровение, нарушает покой мирных
людей, смущает неискушенные умы сомнительными рассуждения-
I мм и старается свести с пути мирного и разумного подчинения
ничего не подозревающих сограждан...»
Цель этого выступления была чрезвычайно проста. Она своди-
I лась к тому, чтобы выдающиеся филологи, вроде Вильяма Джонса,
Кольбрука и их соратников, не вступали в Манчестерском фило-
логическом обществе в споры с Адамом Кларком по вопросу о
1 санскрите и на другие подобные темы, где они были в курсе всех
I современных им знаний, в то время как Кларк был полнейшим не-
веждой в этих вопросах.
Во Франции в течение первой половины XIX в. была пущена в
ход еще более тяжелая артиллерия. Во главе защитников теологи-
ческой теории стали три крупных церковника — де Местр,.де Бо-
нальд и Ламенне. Утверждение Кондильяка, что «языки приобре-
таются пое гепенно и незаметно и что в этом общем деле участ-
вует каждь й человек», они отвергали при помощи цитат из «Кни-
ги бытия». Своими насмешками над научной теорией особенно
отличался де Местр.
Но и им не удалось остановить прогресс мысли. В то время как
во Франции они, казалось, сметали все на своем пути, исследова-
ния в области филологии ученых, работавших в Сорбонне и Кол-
леж де Франс, подводили мины под последнюю крепость теологии..
Любопытно отметить, что Сорбонна, бывшая в течение многих
столетий опорным пунктом теологии, стала в XIX в. центром но-
вой научной мысли. Но наиболее сильное расстройство внес в ряды
борцов за теологию пеое?<од в ряды научных борцов самого Ла-
менне, который пренебрег ради этого кардинальской шапкой и не
испугался папской анафемы.
В Германии филологическая наука заняла такое твердое поло-
га
жение, что позиции ее были признаны неприступными. Такие уче
ные, как братья Шлегели, Вильгельм Гумбольдт и прежде всего
Франц Бопп и Яков Гримм, придали такую силу научным поло-
жениям, что никто не мог им больше противостоять. Не говоря
о других победах, укажем лишь на доказательство великого за-
кона филологии, носящего имя Гримма и сделавшего очевидным
для всех мыслящих людей, что эволюция языка не была предопре-
делена философскими рассуждениями Адама, но совершалась в
полной согласованности с естественными законами.
В то время как к середине XIX в. теория естественного про-
исхождения языка получила на континенте полное признание, и
Великобритании пользовалось большим влиянием старое теологи-
ческое учение, несмотря на то, что наиболее выдающиеся ученые
в области филологии были англичанами. Руководители каждой
английской церкви и секты соперничали друг с другом в отрицании
филологической науки и в поисках других объяснений происхож-
дения языка.
Но вскоре и здесь наступила новая эпоха. Д-р Уайзмен, впо-
следствии вестминстерский архиепископ, вступил на путь, обыч-
ный для представителей церкви в последних стадиях борьбы ее
с наукой. Путь этот заключается в том, что представитель церк-
ви признает все выводы науки, а затем старается убедить себя и
других, что церковь всегда принимала эти выводы и принимает их
сейчас как добавочные «доказательства истины священного пи-
сания».
Некоторое жонглирование словами, небольшое смешение тек-
стов, кое-какие преднамеренные пропуски, незначительные фан-
тастические выводы — и дело сделано. После выступления Уайз-
мена прежнее безоговорочное отрицание выводов науки стало
уже неудобно и для самих теологов, и последние стремились спа-
сти хотя бы некоторую видимость своей позиции.
Конечно, попытки вернуться к старым вглядам не прекраща-
лись и после этого. Наиболее абсурдная попытка такого рода при-
надлежит Австралии. В 1857 г. в Мельбурне была.издана книга
некоего Аткинсона под заглавием: «Торжество истины, или по-
пулярная лекция о происхождении языков». В этой книге автор
начинает с утверждения, что «еврейский язык был первоначаль-
ным языком, от которого произошли все остальные». Интересны
также мотивы посвященияzero книги: «Будучи убежден, что лите-
ратурные люди должны кормиться сильными мира сего», он посвя-
щает свое произведение «его превосходительству сэру Баркли»,
бывшему в то время губернатором Виктории.
В заключение отметим еще сравнительно недавнее выступление
Гладстона. Со свойственной ему способностью уверовать в то,
во что ему хочется верить,— способностью, которую он однажды
262
уже показал, связывая трезубец Нептуна с учением о троице,—
I ладстон перескакивает легко через все затруднения первоначаль-
пой легенды о вавилонском столпотворении и через все завоевания
пауки и высказывает положение о результатах филологии, с кото-
рым ни один филолог не мог бы согласиться, и окончательно уто-
пает в облаках риторики. Надо признать, что в лице Гладстона
мы имеем последнего могикана старых взглядов"
5. Выводы
Мы считаем не лишним дать краткое резюме истории всей
борьбы.^
Во-первых, что касается происхождения речи, то мы вначале
видим', как вся церковь упорно придерживается учения, что перво-
начальным языком был еврейский: что этот язык, даже включая
средневековую раввинскую пунктуацию, был непосредственно
внушен богом; что бог сам обучил Адама этому языку в своих
беседах с ним и что все другие языки произошли от еврейского
после «вавилонского столпотворения».
Далее мы видим, как части этой теории постепенно теряют
свою силу; теория божественного происхождения раввинской пунк-
туации начинает исчезать; Адам уже не обучается языку непосред-
ственно богом, но «вдохновляется» им.
Затем наступает третья стадия — теологи стараются создать
компромисс.
Наконец, в новое время полное господство приобретает науч-
ная теория, в основе которой лежит мысль, что язык является
результатом эволюционного процесса, совершающегося согласно
законам, более или менее твердо установленным. Таким образом
Вавилонская башня заняла полагающееся ей место среди священ-
ных мифов.'
Во-вторых, что касается происхождения письма, то мы видим,
как наиболее выдающиеся теологи сначала настаивали, что бог
научил Адама писать; затем мы видим, как они постепенно отсту-
пают от этой позиции, но настаивают, что мир был обучен письму*
Ноем. Вынужденные оставить и эту позицию, они стали настаи-
вать, что бог обучил письму Моисея. Однако с прогрессом науки
теологи перешли к утверждению, что письмо было изобретено
Моисеем; за этим последовало новое отступление, и теологи стали
развивать мысль, что письмо было изобретено в эпоху после
Моисея. В конц^концов теология отступила по всему фронту и
сдала все позиции, и только время от времени появляются отдель-
ные мрачные фигуры, пытающиеся примирить легенду Ъ «вавилон-
ском столпотворении» с современной наукой.
В 60-х годах XIX в. мы наблюдаем последнюю стадию теологи-
263
ческой защиты — стадию, которую мы встречаем в истории почгН
всякой науки, после того как последняя пробила себе путь скво Л
теологический барьер, и которая состоит в утверждении церкви,
что она всегда была согласна с выводами науки, которые только
конкретизируют общее положение церкви.
Можно только удивляться ловкости рук и казуистике тео нг
гов, делающих такого рода заявления. Насколько такие заявление
лишены всякого основания, можно видеть из того факта, чш
еврейский язык не только не является первоначальным и древнг11
шим на земле, но не представляет собой даже дивнейшей формц
семитической группы языков, к которой он принадлежит. «В ил
стоящее время,— говорит один из крупнейших авторитетов и 4
этой области,— считается общепризнанным, что по своему грим* j
матическому строению арабский язык сохраняет, несравненно
больше первоначальных форм, чем еврейский или арамейский».
История, этнология и филология с неумолимостью привели inc
к выводу, что рассказ о смешении языков и «вавилонском столпо-
творении» является мифом. Вместе с тем установлено, что раз-
витие языка, как и все в природе, представляет собой естествен
ный эволюционный процесс. V
Глава XVI
264
От божественного откровения
к научной критике
1. Древнейшие толкования писания
Священные книги всех народов представляют большой интерес.,
так как они отражают в себе жизнь человечества того периода,,
когда они создавались. Конечно все они заключены в оболочку
многочисленных, веками наслаивавшихся мифов и легенд, разо-
браться в которых стоило науке не мало труда. Следующий при-
мер наглядно свидетельствует о том, как создавались легенды
вокруг самых естественных явлений.
В III в. до христианской эры еврейские ученые Александрии»
бывшей тогда центром человеческой мысли, затеяли греческий пе-
ревод главнейших книг «Ветхого завета». В то время и в том
месте ничего не могло быть более естественного, чем такой пере-
вод. Тем не менее вокруг такого, казалось бы, простого дел&
возник целый ряд мифов и легенд. В первой своей стадии легенда
об этом переводе гласила, что занимавший тогда египетский трон
Птоломей по просьбе своего главного библиотекаря послал за пе-
реводчиком в Иерусалим; что еврейский первосвященник Елеазар
послал Птоломею наиболее ценную из хранившихся в храме ко-
пию священного писания вместе с шестью самыми почтенными»
набожными и учеными представителями от каждого из двенадцати
колен израилевых; что таким образом число переводчиков совпало
с таинственными семьюдесятью двумя названиями бога и что сое-
диненными усилиями этих семидесяти двух переводчиков создан
был чудесный совершеннейший перевод.
• В дальнейшем легенда эта стала расцвечиваться новыми крас-
ками. Согласно новому варианту Птоломей приказал каждому из-
семидесяти двух переводчиков сделать самостоятельный перевод
всего «Ветхого завета» и запер каждого из них в отдельную
келью на острове Фаросе, пока они не закончили полностью пе-
ревода; дальше легенда рассказывает, что каждый переводчик
265-
закончил свою работу ровно в семьдесят два дня и что когда по
истечении семидесяти двух дней все семьдесят два перевода были
.между собой сравнены, то оказалось, что они абсолютно совпа
дают. Это будто бы ясно показывало, что бог одобряет этот пе-
ревод.
Таковы были легенды по поводу этого перевода, созданные те-
ми евреями, которые относились положительно к переводу. Евреи
же, которые оставались верными старым традициям, смотрели на
этот перевод как на профанацию, и среди них возникла легенда,
что, когда перевод был окончен, всю землю охватила тьма, про-
должавшаяся три дня. Это, по их мнению, явно свидетельствовало
о недовольстве Иеговы. ,
Если такие легенды вырастали в период, считавшийся весьма
просвещенным, то нетрудно представить себе, какая была почва
для возникновения всяческих мифов и легенд на более ранних сту-
пенях развития человечества, когда люди все объясняли чудом и
не имели никакого представления о законе.
К этому надо прибавить, что всякий народ всегда считал свои
священные книги самыми точными по изложению, самыми глубо-
кими по смыслу и самыми совершенными по форме. Исходя из
этого, он приходил к заключению, что его священные книги един-
ственные в мире, что только они одни являются божественным
откровением и что священные книги всех других народов, также
•претендующие на это, являются подлогом и обманом.
Естественным результатом такого убеждения является наконец
тот взгляд, что когда священные книги данного народа приняли
определенную форму, то форма эта считается окончательной и
из нее нельзя отнять ни одной буквы. Даже явные ошибки, если
они освящены традицией, нельзя изменять.
Интересный пример, иллюстрирующий последнее положение,
. представляет следующий факт.
Во второй половине XIX в. группа английских теологов пред-
приняла пересмотр английского перевода библии. Старый перевод
изобиловал ошибками, и, казалось бы, в интересах самих церков-
ников было скорее исправить эти ошибки, тем более что новые
переводчики были верующими христианами, придерживавшимися
самых реакционных теологических взглядов. ,
Не успели однако переводчики окончить свое дело, как на них
посыпались со стороны почти всего духовенства нападки и осужде-
ния, и до сиу пор в Англии, в Америке, в Австралии предпочтение
отдается старому переводу, сделанному в XVII в.
Далее следует отметить следующее. Когда какая-либо группа
свйценных книг отливается в одну систему, то эта группа счи-
тается одним нераздельным целым, в котором отдельные положе-
ния отдельных частей каким-то чудодейственным образом в точ-
-U.66
пости совпадают между собой и каждое положение в отдельности
и все вместе буквально соответствуют действительным фактам и
и то же время полны скрытого смысла.
Все эти особенности в развитии священной литературы особен-
но ярко выражены в больших раввинистических школах, процве-
। 1вших в .Иерусалиме, Тивер'иаде и других местах после возвра-
щения евреев из вавилонского плена и особенно в период появле-
ния христианства. Эти школы развили такую утонченность в
изучении «Ветхого завета», которая производит впечатление по-
чти сверхъестественной. В результате мы получили огромную
систему жонглирования словами, фразами и числами, ставшую в
конце-концов «священной наукой» с различными признанными
отделами, в которых толкование иногда основывалось на приписы-
вании буквам числовых значений, иногда — на перестановке букв
из различных алфавитов, иногда — на созидании новых текстов
из начальных букв старых, при чем все это проделывалось со все
увеличивающейся утонченностью.
Яркое выражение эта система нашла в высказанном раввини-
сгическими школами утверждении, что всякое место в законе
имеет семьдесят цазлмчных значений и что сам бог ежедневно
посвящает три часа изучению* их.
Нетрудно представить к каким положениям должен был при-
вести такой метод изучения священных книг. В качестве примера
приведем учение о том, что плетка, которой следует наносить
тридцать девять ударов нарушившему закон, должна быть сделана
из кожи вола и кожи осла, а в качестве обоснования именно
такого изготовления плетки приводится текст: «Вол знает хо-
зяина своего и осел — ясли господина своего», и Иегова потому и
предписывает приготовлять указанным образом плетку для нару-
шающих закон, «дабы люди, которые не знают (своего хозяина),
были бы биты теми животными, знание которых должно их при-
стыдить».
Когда теологи начинают убеждаться, что буквальное толкова-
ние священных текстов теряет свой смысл благодаря росту науки,
то они начинают искать убежища в мистических толкованиях. Это
мы наблюдаем во всех религиях — от браминов, ищущих скрытого
смысла в ведах, до Платона и стоиков, пытающихся найти таин-
ственный смысл в греческих мифах, и от Суфи, открывшего но-
вое значение текста корана, до крупнейших христианских теоло-
гов XIX в., придающих сверхъестественный смысл самым простым
утверждениям библии.
Все это вполне естественно. Когда наивные рассказы состави-
телей священных книг, в полном согласии со взглядами своего
времени, заставляют Браму совершать жестокости, которые за-
ставили бы содрогнуться разбойника, Юпитера—принимать уча-
267
стае в приключениях, достойных дон Жуана, а Иегову—прибегли,
к жульничеству, жестокости и несправедливости, предусмотрен
ным любым уголовным кодексом, то понятно, что, когда ВЗГЛЯ 114
людей изменились, для спасения авторитета священной литературы
пришлось прибегать к аллегориям.
Первым крупным мастером, в этом деле был Филон, доставив
ший-большое удовлетворение и евреям и христианам. Он стал
применять метод аллегорий, как никто до него. Четыре потока
райского сада стали у него четырьмя добродетелями; страна Авра
ама и родственники, которых он должен был оставить, стали
человеческим телом и его членами; пять городов Содома — пятью
чувствами и т. д. и т. п. По мнению Филона и его последователей
в самых незначительных словах и фразах — и даже особенно и
них — скрывалось самое глубокое значение.
Вполне понятно поэтому, что Филон, пропитанный греческой
культурой и вскормленный благочестивыми традициями вещании
оракулов в Дельфах и Додоне, почтительно отзывался о еврейских
священных книгах как о «прорицаниях».
Стремясь связать эти прорицания с наукой, Филон стал пред-
течей того длинного ряда теологов, от Августина и Козьмы до
Гладстона, которые пытались извлечь из библейских мифов и
легенд сведения по естественным наукам. Так, Филон утверждал,
что золотые подсвечники в скинии были символом планет, одея-
ние первосвященника — символом вселенной, колокольчики на
этом одеянии — символом гармонии между сушей и водой. Таким
же образом Козьма, спустя тысячу лет, утверждал, что стол в
скинии указывал на форму и строение вселенной, а Гладстон, спу-
стя еще тысячу лет, высказывал предположение, что трезубец
Нептуна имеет таинственную связь с христианским учениём о
троице.
Эти методы толкования были полностью перенесены с «Ветхо-
го завета» и на «Новый», и в трудах ранних «отцов церкви» они
расцвели пышным цветом.
Юстин-ученик и Климент Александрийский сильно способст-
вовали их развитию. Так, Юстин в простой ссылке Исаии на Да-
маск, Самарию и Ассирию умудрился открыть явное пророчество
о восточных волхвах, принесших дары божественному младенцу,
а в колокольчиках на одежде первосвященника — представление
о двенадцати апостолах.
Работая в том же духе, Климент Александрийский нашел в
форме, размерах и цвете еврейской скинии целый клад для толко-
ваний: алтарь представляет землю, помещенную в центре вселен-
ной, одежда первосвященника — видимый мир; драгоценности на
этой одежде—зодиак, а трехдневное путешествие Авраама к горе
Мория — три стадии, которые проходит душа на своем пути к
268
познанию бога. Истолковывая «Новый завет», он устранял все
затруднения, связанные с чудом насыщения 5 тыс. человек ячмен-
ным хлебом и рыбами, предположением, что истинный смысл этих
чудес заключается в том, что Иисус при помощи закона и фило-
софии подготовлял человеческий род к восприятию евангелия; ибо,
как говорит он, ячмень, подобно закону, созревает раньше пше-
ницы, представляющей евангелие, и подобно тому как рыбы живут
в волнах океана, так философия, развивается в волнах языческого
мира.
Из таких и тому подобных рассуждений Козьма, как мы виде-
ли в одной из предыдущих глав, развил полную теологическую
теорию географии и астрономии.
Но наиболее сильным орудием толкователей было таинственное
значение, которое придавалось некоторым числам. Современная
ассириология и египтология открыли главный источник этого на-
правления мысли; хорошо известны нам также рассуждения Пла-
тона по этому поводу, но то,, что 'мы видели в этой области у
евреев и у первых христиан, превосходит самое дикое воображе-
ние жрецов Мемфиса и Вавилона.
Филон нашел для объяснения библии особенно глубокое значе-
ние в числах четыре, шесть и семь; но другие истолкователи вско-
ре превзошли его. В самом начале эта таинственная сила была
применена для установления числа канонических книг священного
писания. Иосиф утверждал, что так как в еврейском алфавите
имеются двадцать две буквы, то число священных книг «Ветхого
завета» должно равняться двадцати двум: другие еврейские авто-
ритеты предполагали, что книг должно быть двадцать четыре, так
как стража храма состояла из двадцати четырех человек. Гилярий
из Пуатье утверждал, что книг должно быть двадцать четьТре по
числу букв греческого алфавита. Ориген видел главный довод в
пользу существования четырех евангелий в том, что существуют
четыре стихии. Ириней настаивал, что число евангелий может
быть не больше и не меньше четырех, потому что земля имеет
четыре стороны, воздух — четыре ветра и херувимы — четыре
лица; а тех, кто отказывался признавать эти доводы, он наградил
эпитетом «пустых», «невежественных, «наглых» людей.
В первой половине 111 в. на сцену выступил Ориген, сыгравший
огромную роль в закреплении на многие века этой системы тол-
кований. Исходя из ошибочного перевода одного стиха из «Книги
притч», Ориген положил в основу своего учения идею о тройном
смысле священного писания: буквальном, моральном и мистиче-
ском, что вполне соответствовало представлению Платона о троя-
кой природе человека. В результате мы имеем такие утверждения
его вроде основанного на пятом стихе XXV главы «Книги Иова»,
что звезды представляют собою живые существа или что обще-
259
известное место в двенадцатой главе евангелия Матфея свидетель--
ствуёт в пользу самооскопления. Но особенно отличился Ориген
в области аллегорического метода. Он превратил библию в собр.1*
ние прорицаний или, вернее, в книгу загадок. Список царей и
«Ветхом завете» превращается у него в перечисление грехов; ка-
менные кувшины при бракосочетании в Кане обозначают бу-
квальный, моральный и духовный смысл священного писания; осел,
на котором спаситель совершил торжественный въезд в Иеруса-
лим, превращается в «Ветхий завет» и так далее в том же духе.
Влияние Оригена на последующих теологов было огромно. Си.
Иероним назвал его «величайшим учителем церкви после апосто-
лов»; так же выражается о нем и Афанасий.
Работу Оригена продолжали руководители церкви в последую- 1
щие века. На этом поприще не мало потрудились св. Гилярий из
Пуатье и св. Иероним. Что касается Августина, то он целиком стал |
на сторону этого метода. Особенное наслаждение находил Авгу- ;
стин в раскрытии смысла священного писания в мистической силе I
чисел. Он рассказывает нам о глубоком смысле, скрытом в биб-
лейском применении числа сорок и особенно в качестве числа
дней, требуемых для поста. Сорок,— говорит он,— это четырежды
десять. Четыре же—это число, специально представляющее вре-
мя, ибо и день и год распадаются на четыре части; что же касает-
ся десяти, то это число, состоя из трех и семи, означает знание 1
творца и его творений, ибо три — это троица, воплощение трех
лиц в триедином творце, семь же означает соединение трех эле-
ментов — сердца, души и ума — с четырьмя элементами — огнем, J
воздухом, сушей и водой, что вместе составляет творение. Поэто-
му число десять, означающее знание, будучи помножено на число 1
четыре,' означающее время, напоминает нам о необходимости
жить в течение времени согласно со знанием, т. е. поститься в '
течение сорока дней.
Основываясь на таких рассуждениях, сильно напоминающих
бред сумасшедшего, Августин заявляет, что «незнакомство с чис-
лами мешает нам понять такие вещи в священном писании». I
Одйим из наиболее поразительных примеров его рассуждений это-
го рода представляют замечания Августина по поводу 153 рыб,
пойманных, согласно евангелию Иоанна, апостолом Петром и
другими апостолами. Приведем кое-что оттуда. В 153 рыбах, го- (
ворит он, скрыта тайна; - число десять, соответствующее числу
заповедей, означает очевидно закон; но так как закон без духа
только убивает, то мы должны прибавить семь даров духа; таким
образом мы должны получить число семнадцать, означающее ста-
рые и новые заветы; прибавив же к числу семнадцать сумму чисел
от одного до семнадцати, мы получим число 153.
Надо сказать, что аллегорические рассуждения Августина осно-
270
вывались не на одних только числах; он нередко проявляет не-
меньшую глубину и другими путями. Так, по его словам, осужде-
ние змея на питание землей означает грех любопытства, ибо, пи-
таясь землей, он проникает в темное и неясное, а то, что ное»
ковчег «был осмолен смолой внутри и снаружи», символизирует
безопасность церкви от проникновения в нее ереси.
Укреплению этих методов в христианской церкви сильно спо-
собствовал далее Григорий Великий. В своем известном труде о
книге Иова «Magna Moralia», он сильно подчеркивает мистически'<
смысл утверждения, что у Иова было семь сыновей. По его словам,
семь сыновей означают двенадцать апостолов, ибо «апостолы были
отобраны семикратной милостью святого духа; кроме того, две-
надцать происходит от семи, а именно от умножения друг на
друга трех и четырех, составных частей семи». Глубокий смысл
он находит также в числе апостолов, ибо это число происходит
от умножения числа лиц в троице на ч”сло частей света. Надо
отметить, что у Григория появляются иногда замечания, не ли-
шенные здравого смысла. Так, ссылаясь на одно место в первой
главе «Книги Иова», где говорится об волах, пашущих землю, и о
.находящихся рядом с ними ослах, принимающих пищу, он с огор-
чением говорит, что это означает две группы христиан: волы —•
это энергичные христиане, работающие на пользу церкви, а
ослы — это ленивые христиане, занимающиеся только кормежкой.
Таким образом были заложены основы теологических толкова-
ний библии. Творцами этого метода были, как мы видели, пале-
стинские раввины и александрийские эллинизированные евреи, а
вместе с ними и четверо авторитетнейших «отцов церкви»: Ори-
ген, Августин, Иероним и Григорий. В течение десяти последую-
щих столетий этот метод упрочился и стал излюбленным спосо-
бом толкований священного писания.
Антиохийская школа, представленная Иоанном Златоустом,
пытавшаяся итти другим путем, была решительно отвергнута ру-
ководителями церкви.
В IX в. были сделаны две попытки выступления против господ-
ствующей системы. Первая попытка исходила от лионского епис-
копа Агобарда. С той же прозорливостью, с какой он возражал
против обманов и безумий обожествления икон, преследования
колдовства, ордалий и «божьего суда», он выступил против бес-
плодности аллегорического метода толкования библии. «Есл-и,—
спрашивал он сторонников этой системы, — вы раз вступили на
этот путь, то кто может измерить те абсурды, к которым вы
впоследствии придете?»
Другим противником этого метода выступил Скот Эригена. Он
указывал, что «отцы церкви», несмотря’ на весь свой авторитет,
часто противоречат друг другу в своих толкованиях и что для
271
разрешения этих противоречий необходимо прибегать к помощи
разума.
Но эти попытки оказались тщетными. На Агобарда не обрати
ли никакого внимания, а труд Эригены был осужден как «коммен-
тарий дьявола». Спустя 400 лет Гонорий III приказал сжечь его
как «изобилующий ядом наследственной развращенности», и на
конец спустя восемь веков папа Григорий XIII поместил его и
индекс, где он и остался до сих пор. на ряду с многими другими
произведениями, неугодными теологии.
Не больше успеха имел и Абеляр, сделавший подобную же по-
пытку спустя три столетия после Агобарда и Эригены. Судьба
Абеляра общеизвестна.
Таким образом полное господство приобрела система аллего-
рического толкования священных книг. На этот путь встали Беда,
Альфред Великий и Фома Аквинский. Особенно яркое выражение
получила эта старая система толкования в проповедях Савона-
ролы в 90-х годах XV* в., на исходе средних веков.
Возрождение наук в XV в. вызвало к жизни новое течение
и в этой области. Впервые внес дух современного критицизма в
библейские исследования Лоренцо Валла. При помощи истинно
научных методов он доказал, что знаменитое «письмо христа к
Абгару» представляет собой подлог, что «дарение Константина»,
являющееся одной из основ светской власти духовенства, пред-
ставляет собой обман; что «апостольский символ веры» является
творением, созданным спустя несколько веков после жизни апо-
столов. Еще большее значение имеет его работа по «Новому за-
вету», в которой он предвосхищает современный метод сравнения
рукописей для установления истинного характера текста.
В то время как> Валла открыл новый путь для исследования
библии в Италии, на севере Европы появился человек, сыгравший
несравненно большую роль в деле подрыва и уничтожения старой
системы толкования библии. Это был Эразм со своим изданием
«Нового завета».
Однако усилия Эразма критически отнестись к библейскому
тексту встретили, казалось, непреодолимые затруднения. На одном
из них мы .несколько остановимся. Он нашел, как и некоторые
другие до него, что знаменитый стих в пятой главе первого по-
слания Иоанна является интерполяцией. Тщательное исследование
всех ранних рукописных списков доказало, что в них указанный
стих отсутствовал. Даже после того, как библия была исправлена
в XI и XII вв. «в соответствии с ортодоксальной верой», стиха
этого все еще не было даже в самых авторитетных латинских
рукописях. Не было ни малейших оснований верить в аутентич-
ность текста, наоборот, было с несомненностью доказано, что по-
сле всеобщего молчания ортодоксальных «отцов церкви», старых
272
вариантов писания и всех важнейших рукописей стих этот впер-
вые появился в катехизисе веры, составленном каким-то неизвест-
ным автором в конце V в. В виду всех этих данных Эразм в пер-
вых двух изданиях своего греческого завета выпустил этот стах.
Результаты не заставили себя ждать. В Англии Ли, впоследствии
архиепископ Йоркский, в Испании Стуника, один из издателей
библии на многих языках, во Франции Бюде, синдик Сорбонны,
вместе с огромной армией монахо-в всех стран набросились на
Эразма--с величайшей яростью. Он был осужден Парижским уни-
верситетом, и многие его заявления были объявлены еретическими
и нечестивыми.
К счастью, он оказался вне пределов досягаемости для своих
преследователей, иначе его постигла бы та же судьба, что и его
ученика Беркена, которого в 1529 г. сожгли в Париже.
Судьба этого поддельного текста может служить яркой иллю-
страцией к тому, с каким упорством теология отстаивает каждую
бессмыслицу в священном писании. Хотя Лютер в своем переводе
«Нового завета» выпустил это место и не позволял вставлять его
ни в одну копию в течение своей жизни и хотя многие выдаю-
щиеся христианские ученые утверждали, что этот текст не имеет
никакого права на место в библии, все же после смерти Лютера
он был снова вставлен в немецкий перевод, и во все дальнейшие
издания последнего за исключением одного. Точно так же вошло
это место и в официально признанные английской и шотландской
церковью тексты. «
Столь же неприязненно были: встречены и другие новые исти-
ны, возвещенные Эразмом. Его утверждение, что «некоторые из
посланий, приписываемых Павлу, принадлежат несомненно не-
ему», вызвало бурю негодования, хотя в настоящее время это
является общепризнанной истиной.
Реформация только усилила укоренившуюся веру в буквальную
и историческую достоверность всякого библейского утверждения,
в глубокий аллегорический смысл простейших текстов и даже в
божественное происхождение гласной пунктуации. Реформация,
отвергнув авторитет папы и вселенской церкви, с тем большим
рвением уцепилась за непогрешимость священных книг.
Весьма характерно отношение к этому вопросу Лютера. Обыч-
но он упорно придерживался буквального толкования священного
писания; об этом ярко свидетельствуют его доводы против Копер-
ника. Однако время от времени он отступал от этой точки зре-
ния. Так некоторые места «Ветхого завета» он понимал в смысле,
отличном от того, какой им придавал «Новый завех», а аллегори-
ческое толкование Павлом истории Сарры и Агари он объявил
«слишком противоречащим здравому смыслу». Он так же реши-
тельно отрицал, что Павел был автором послания к евреям. Его
18 Борьба религии с наукой 273
суждение о послании св. Иакова общеизвестно. Он открыто :ni
явил: «Я не считаю его апостольским посланием и не^включу ни
в канонические книги своей библии».
Под влиянием Лютера Меланхтон, обычно понимавший библию
в весьма буквальном смысле, иногда отступал от этой точки зри
ния, но эти отступления ни в малейшей степени не носили харак
тера принципиально отрицительного отношения к старому м<*
тоду толкования. Лютер и Меланхтон неукоснительно отстаивали
самую дикую и самую бессмысленную систему толкования, когда!
это казалось им необходимым для поддержки тех или иных поло-
жений реформированной церкви. Оба они твердо придерживались
принципа: сначала учение принять, а потом уже искать для него
доказательства в библии. Для иллюстрации отношения Лютера и
Меланхтона к этому вопросу мы приведем пример, весьма для
них характерный.
В 1523 г. Лютер и Меланхтон опубликовали совместный труд
под заглавием «Папский осел» («Der Papstesel»). Книга эта была
посвящена истолкованию значения якобы появившегося незадолго
до того в водах Тибра чудовища, похожего на осла. Как самый
текст книги, так и многочисленные яркие иллюстрации, сопро-
вождавшие текст, имели целью показать, что чудовище это яв-
ляется «божьим знамением», предвещающим гибель папства. По
мнению авторов, этих двух основателей германского протестан-
тизма, голова осла означала самого папу, «ибо,—говорили они,—
папа так же мало подходит для руководства церковью, как мало
подобает ‘ослиной голове возглавлять человеческое тело». Этот
довод подкрепляется текстом из «Книги исхода». Правая рука
чудовища, которая будто бы была похожа на ногу слона, должна
означать духовное правление папы, так как «при помощи этого
правления он попирает ногами все слабое», это утверждение дока-
зывается ссылками на «Книгу Даниила» и второе послание Тимо-
фея. Левая рука чудовища, похожая на руку человека, должна
означать светское правление папы; для доказательства этого по-
ложения они приводят цитаты из «Книги Даниила» и евангелия*
Луки. Правая нога, похожая на ногу быка, должна означать слуг'
по духовной линии; в доказательство приводится цитата из еван-
гелия Матфея. Левая нога, подобная лапе гриффона, символизирует
слуг светской власти папы, а сильно развитая грудь и другие чле-
ны—кардиналов, епископов, священников и монахов, «жизнь ко-
торых проходит в обжорстве, пьянстве, разврате», это положение
подкрепляется цитатами из второго послания к Тимофею и посла-
ния к филиппийцам. Рыбная чешуя на плечах, бедрах и шее чудо-
вища должна означать светских князей и властителей, «ибо,—го-
ворят авторы,—у Матфея и Иова море является символом мипа, а
рыбы—людей». Голова старика у основания позвоночника чудо-
274-
нища означала, по- их толкованию, «конец папства»; доказатель-
ством служит ссылка на послание- к евреям и «Книгу Даниила».
Дракон, извергающий огонь из своей пасти, является символом
«ужасных вредоносных булл и книг, выпускаемых ныне в свет
папой и его слугами». Далее авторы утверждают, что так как чу-
довище было найдено в Риме, то оно может иметь отношение
I только к папе, «ибо,— говорят они,— бог посылает всегда свои
| знамения в тех местах, к которым эти знамения должны отно-
ситься». Из всех этих данных авторы выводят заключение, что
конец папства близок.
Успех такого метода толкования был столь велик, что Лютер,
услыхав, что- возле- Фрейбурга родился какой-то уродливый теле-
нок, опубликовал по этому поводу трактат, в котором доказывает
при помощи многочисленных ссылок нд псалмы, Исаию, Даниила
и евангелие Иоанна, что это новое чудовище является произведе-
нием рук дьявола, но- что оно вместе с тем имеет глубокий смысл
для разрешения спорных вопросов между реформистами и старой
церковью.
Другая главная ветвь реформированной церкви, казалось,
склонна была стать на другой путь; но общее усиление теологии
и влияние германских реформистов вскоре одержали верх, и каль-
винисты, так же как и лютеране, упорно защищали старую точку
зрения. Неудивительно поэтому, что когда в конце XVII в. Воеций,
профессор в Утрехте, заявил: «В священном писании нет ни едино-
го слова, не исключая и пунктуации, которое не было бы продук-
том божьего-откровения в самом строгом смысле этого слова», то
это заявление было подхвачено огромной армией теологии в лице
священников, епископов, синодов и соборов.
Как бы для усиления этой системы в католической церкви по- . |
явилось учение о том, что латинский перевод библии, приписывае-
мый Иерониму, также явился результатом божественного откро-
вения. Руководители католической церкви настаивали, что этот
перевод был в такой же мере продуктом божественного откро-
вения, как и еврейский^оригинал. Некоторые доходили до того, что
утверждали, что там, где еврейский оригинал и латинский перевод
между собой расходятся, то преимущество должно быть отдано
латинскому переводу/ ибо последний, сделанный при новом откро-
вении, должен быть лучше, чем еврейский текст, явившийся ре-
зультатом старого откровения.
Фанатическая приверженность к букве священного писания не
ограничивалась одной Западной Европой. В середине XVII в., в
царствование Алексея ‘Михайловича, патриарх Никон занялся
исправлением старославянских священных книг. Это вызвало воз-
мущение почти всего православного духовенства и темных народ-
ных масс, находившихся под его влиянием. А монахи Соловецкого
ю* 275
монастыря затерли ворота и, никого не хотели пускать к сеПоД
так что монастырь пришлось осадить при помощи военных curt
и только после семи лет борьбы его удалось покорить.. До сих imp
еще на ряду с ортодоксальным православием продолжает супь*
ствовать секта старообрядцев или староверов, не признающая 1Ш
коношских книг.
Таким образом к началу XVIII в. эта система библейского тол •
кования упрочилась настолько, что, казалось, нигде не удастся
сломить ее и открыть истинный характер священных книг. Однако
в то самое время, когда господство этого метода достигло высшей
силы, началось движение научной мысли, которое быстро подго-
товило полное разрушение всего этого веками воздвигавшегося
теологического здания.
К концу XIX в. от всех^этих теологических аллегорий и мифов
не осталось и следа.
Л. Начало ла^члого толкоаанзяя \
В основе всей системы старого теологического толкования биб-
лии лежат некоторые положения, касавшиеся первых пяти книг
«Ветхого завета». Считалось установленным, что они были» про-
диктованы Моисею богом около 1500 лет до христианской эры;
что некоторые части из них были написаны собственноручно Иего-
вой и что все они не только излагали мысли Иеговы, но что ему же
целиком принадлежала и форма выражения этих мыслей. Далее
вселенская церковь признавала, что в то время как каждый рас-
сказ или утверждение в этих книгах представляет собой точное
изложение исторического или научного факта, весь текст вместе
с тем содержит множество скрытых смыслов. Все эти положения
считались церковными догмами, и ни один христианин не имел
права подвергать их сомнению.
«Книга бытия» считалась всеми единственным божественным
и точным объяснением происхождения вселенной и начала жизни
на ’земле; с этим объяснением должны были быть согласованы все
открытия во всех областям науки. В английских странах такое
положение вещей продолжалось до самого конца XIX в. Один из
наиболее выдающихся английских биологов рассказывает, как на
каждом шагу своей естественно-научной работы он наталкивался
на барьер с надписью: «Нет прохода. Моисей».
Излюбленной темой теологического красноречия было совер-
шенство «Пятикнижия» и особенно «Книги бытия», при чем не
только в качестве памятника прошлого, но и как откровения бу-
дущего.
В протестантской церкви этот взгляд достиг своего апогея в
276
книге «Pansophia Mosaica» Пфейффера. Он говорит, что текст
♦ Книги бытия» должен приниматься строжайшим образом, что
«Книга бытия» содержит все знание—божественное и человече-
ское, что в ней можно найти 28 статей Аугсбургского исповедания
керы, что она заключает в себе арсенал доводов против всех сект
и всех видов атеистов, против евреев, турок, татар, папистов,
кальвинистов, социниан и баптистов; что она является источ-
ником всех наук и искусств, в том числе юриспруденции, медици-
ны, философии и риторики, «источником и квинтэссенцией всех
историй и всех профессий, торговли и промыслов»; «выставкой
всех добродетелей и пороков», «источником всякого утешения».
Спустя сто лет такого рода взгляды развивал во Франции Гюэ.
Он цитирует сотню авторов, духовных и светских, чтобы дока-
зать, что автором «Пятикнижия» был Моисей, что от еврейского
законодателя ведет свое происхождение вся языческая теология^
и что фактически под именами Вакха, Адониса и Аполлона почи-
тался Моисей.
Около середины XII в. появился, как мы теперь знаем, первый
противник этой теории. Это был Авраам Ибн-Эзра, один из вели^
чайших библейских ученых средних веков. Он осмелился в весьма
скромной форме обратить внимание на некоторые места в «Пяти-
книжии», несовместимые с верой в то, ^то все «Пятикнижие» на-
писано Моисеем и передано им нам в своей первоначальной фор-
ме. Это его мнение основывалось на тех хорошо известных
"ныне- текстах, которые в XIX в. привели исследователей библии
к убеждению, что содержание самого «Пятикнижия» опровергает
авторство Моисея; сюда относится рассказ о смерти и погребении
самого Моисея, а также ссылка на имена и события, имевшие ме-
сто лишь в эпохи после Моисея.
Но Ибн-Эзра не имел-повидимому никакой склонности к муче-
ничеству, свои сомнения он приписал какому-то равви, жившему
до него, и, облекши свое положение в форму загадки, прибавляет:
«пусть тот, кто разгадает ее, держит язык за зубами».
В течение четырех столетий ученый мир старательно следовал
последнему совету Ибн-Эзры и только в XVI столетии появились
двое исследователей — один католик, другой протестант,—воскре-
сившие идею Ибн-Эзры. Первый из них, Карлштадт, утверждал,
что автор «Пятикнижия» неизвестен и установить его нельзя,
второй Андрей Мас, выразил свои мысли в форме, которая в на-
стоящее время была бы приемлема для самого ортодоксального
человека: он заявил, что «Пятикнижие» было издано Эзрой и в
процессе издания в него было внесено множество внушенных бо-
гом слов и фраз для разъяснения смысла. С обоими новаторами
разделались очень быстро. Карлштадта за эти и другие беспокой-
ные идеи заставили с полного одобрения протестантской церкви
277
замолчать, а книга Маса была помещена в индекс запрещенных
католической церковью книг. /
Но, возвращаясь к эпохе возрождения и великих открытии,
мы видим, что, несмотря на все кажущееся могущество церкви, lift
сцену стали выступать новые люди с новыми методами работы,
которые в конце-концов должны были привести к полному свер-
жению господства теологических взглядов.
* В течение XVI в. эти новые люди дали сильный толчок разви-
тию критических методов в области исследования библейской ли
тературы. На двух из них мы несколько остановимся.
В течение многих веков в церкви огромным авторитетом поль-
зовались так называемые «Исидоровы декреталии». Они заклю-
чали в себе массу канонов, папских писем, постановлений соборов
и т. п. за период от времени апостолов до VIII в.; все эти доку-
менты били в одну точку, имея целью подкрепить и обосновать
претензии церковной иерархии.
Но вот в XV в. Николай Кузанский стал настаивать на необхо-
димости проверить -документы и после тщательного исследования
открыл в них множество анахронизмов и полное смешение имеьТ
и событий. /
В течение некоторого времени церковь делала отчаянные уси-
лия, чтобы 'скрыть эти факты. Лица, настаивавшие на них, встре-
чали сильное недовольство со стороны церковных властей и не-
редко подвергались жестоким преследованиям, а книги их попа-
дали в индекс. Наоборот, те, кто отрицал их, поощрялись цер-
ковью вплоть до награждения кардинальской шапкой. Но все это
• было напрасно. Все новые и новые исследователи раскрывали все
яснее искусство «отцов церкви» в области подделки документов с
целью укрепить и сохранить власть духовенства.
В это время новое открытие нанесло удар теологии. В течение
более тысячи лет теологи придавали очень_болыпое значение пи-
саниям, приписываемым Дионисию Ареопагиту, афинянину, обра-
щенному в христианство апостолом Павлом. В виду того, что
автором их предполагался столь близко стоявший к апостолу че-
ловек, писания эти считались наиболее ценным дополнением к
священному писанию. Существовало поверье, что когда Павел вер-
нулся на землю, после того как он был вознесен на третье небо,
он открыл Дионисию всё, что он там видел. Вот почему изложен-
ные в писаниях Дионисия разнообразные картины небесной иерар-
хии и ангельского служения на небесах оказали такое сильное
действие на вселенскую церковь; его десять посланий к Иоанну,
Титу, Поликарпу и др., относящиеся к самому раннему периоду
христианства, считались сокровищем священной истории. Восточ-
ный император посылает их к западному в качестве драгоценней-
шего царского подарка. Скот Эригена переводит их, Фома Аквин-
278 . - '
ский занимается их толковадаем, Данте восславляет их, Альберт
Великий утверждает', что все имеющиеся в них сведения действи-
тельно сообщены Павлом и внушены ему святым духом. Подлин-
ность этих документов подтверждалась «отцами церкви», папа-
ми, соборами и всей вселенской церковью.
Но в свете эпохи Возрождения все это сокровище оказалось
мусором. Один исследователь за другим стали доказывать, что все
эти документы в огромном большинстве поддельны. Чтобы не при-
водить других доказательств, укажем лишь на тот факт, что пи-
сания Дионисия постоянно ссылаются на учреждения и события,
которые возникли лишь значительно позже эпохи Дионисия.
В конце-концов писания Дионисия, так же как и декреталии Иси-
дора, должны были быть признан^ подложными.
Таким образом, создалась атмосфера критицизма, шедшего на
смену атмосфере безмолвной веры -во все, что исходило из рук
духовенства. Созданию этой новой атмосферы значительно спо-
собствовали, как мы видели выше, выступления Валлы и Эразма.
Естественно, что в такой новой атмосфере идеи Ибн-Эзры, вы-
сказанные им за много столетий до того, снова ожили, и мы ви-
дим, как они получают дальнейшее развитие в середине XVII в.
у Гоббса в его «Левиафане» и у Ла-Пейрера в его «Преадамитах».
Результаты их выступлений скоро дали себя знать. Гоббс за этот
и другие грехи был объявлен отщепенцем, и даже политическая
партия, которая сильно в нем нуждалась, отказалась от него.
Что же касается Ла-Пейрера, то он за эту и другие ереси был по-
дсажен в тюрьму, где его держали до тех пор, пока он не отрекся
полностью от своих еретических взглядов; кроме того книга его
была опровергнута семью теологами в течение года после ее по-
явления, а затем на протяжении одного поколения на нее было
написано тридцать шесть подробных ответов, а парижский пар-
ламент постановил публично сжечь ее.
В 1670 г. появился «Tractatus Tlieologico-Politicus» («Бого-
словско-политический трактат») Спинозы. Последний взялся за
этот вопрос весьма почтительно, но с большой твердостью. Вы-
двигая новые доводы и суммируя старые, он с величайшей точ-
ностью доказал, что Моисей не мог быть автором «Пятикнижия»
в его настоящем виде; что в этих книгах имеются вставки и пере-
смотры; что библейские книги развились как всякая литература;
что содержание их не может быть признано божественным; что,
изучая их, люди были введены, в заблуждение, принимая челове-
ческие мысли за божественные мнения; что пророческий дар не
был особенностью одного только еврейского народа; что искать
в священных книгах знания естественных и духовных явлений —
это величайшая ошибка; что между «Ветхим заветом» и «Новым
заветом» существует глубокое различие не только с литератур-
279
нои точки зрения, но с точки зрения заключающихся в них уче-
ний. Что касается автора «Пятикнижия», то Спиноза пришел к
выводу, что оно было написано много лет после Моисея, но что
Моисей, «возможно, написал несколь-ко книг, из которых библия
была скомпилирована; кроме того многочисленные повторения и
противоречия в различных книгах свидетельствуют как о невни-
мательном отношении к их изданию, так и о разнообразных пер-
воначальных источниках.
Хотя книга Спинозы вышла в нескольких изданиях, она пови-
димому оказала слабое действие на современников. Но для самого
Спинозы результаты оказались весьма плачевными. Он был от-
вергнут,-как еретик, и евреями и христианами: первые прела ли
его публичной анафеме, а вторые видели в нем предвозвестника
антихриста. Все это однако не помешало Спинозе спокойно от-
даться своим размышлениям и писаниям и заниматься тем физи-
ческим трудом, которым он себя содержал. Он отвергал все пред-
лагаемые ему почести, в том числе и профессорскую кафедру в
Гейдельберге, и спокойно умер в кругу своих немногочисленных
друзей, не видя никаких результатов от своего учения, кроме не-
нависти к себе.
Эта ненависть к Спинозе сохранилась у теологов надолго. Ког-
да в 1880 г. зашла речь о сооружении памятника Спинозе в
Амстердаме, то с синагогальных амвонов и церковных кафедр под-
нялись одновременно предостерегающие голоса, предсказывающие
гнев божий за такую профанацию: а когда памятник был закон-
чен, то пришлось прибегнуть к помощи полиции для защиты ста-
туи от повреждений со стороны разъяренных церковников.
Идеи Спинозы все еще дожидались признания. Особенно яркое
отражение получили они в трудах Лессинга («Воспитание мира» и
пьеса «Натан Мудрый»).
Ту же самую эволюцию мысли мы наблюдаем и во Франции,
В течение многих поколений ученые знали, что в тексте священ-
ного писания имеется множество ошибок. Роберт Стефенс нашел
свыше двух тысяч вариантов в старейших рукописях «Ветхого
завета», а в 1633 г. Жан Морен указал на наиболее яркие из них.
Спустя семнадцать лет Капелл в своей книге «Критика священных
книг» показал, что не только библейская пунктуация гласных не
есть продукт божественного откровения, но и сам еврейский
текст, с которого сделаны все современные переводы, полон оши-
бок, ’ обязанных своим происхождением небрежное™, невежеству
и слепому усердию первых переписчиков, и что никакого чудесного
сохранения «первоначальных автографов» священных книг не су-
ществует.
Вскоре появилась «Критическая история Ветхого завета» Ри-
шара Симона, в которой автор отрицает, что Моисей написал
280
«Пятикнижие», и доказывает, что эти книги были составлены зна-
1 чительно позже Моисея различными лицами, а изданы,еще позже.
Он доказал также, что другие части «Ветхого завета» были заим-
ствованы из более старых источников, и выступил против теории,,
что еврейский язык был первоначально языком человечества. Хотя
книга Симона была пропущена цензурой в 1678 г., однако, когда
Боссюэ увидел ее заглавие и прочитал страницу из предисловия, эн
страшно возмутился, заявив, что она «полна богохульства и ате-
I изма», и немедленно ж'е добился приказа о задержании книги и
сожжении всего издания. К счастью, несколько экземпляров уда-
лось спасти, и через несколько лет она была издана в Голландии,
а спустя еще два года появился английский перевод ее
За первым трудом Симона последовали другие. Боссюэ обру-
шился на него со всяческими преследованиями, Симон был удален?
со службы. Однако это не помешало появлению ряда других пи-
сателей, подхвативших и развивших идеи Симона. Среди послед-
них одно из первых мест занимает Леклерк. Изгнанный из Же-
невы, он нашел убежище в Амстердаме, где опубликовал ряд тру-
дов о еврейском языке, о толковании священного писания и дру-
гих подобных вопросах. В них он выступил против учения о еврей-
ском языке как о первоначальном языке человечества, выразил?
мысль, что библейское название бога «Элогим» (форма множе-
ственного числа) указывает на халдейский политеизм (многобо-
жие), а при обсуждении рассказа о змее и соблазненной им Еве
он указывает, что лишение змея конечностей и пресмыкающийся*
способ передвижения его не может считаться наказанием, ибо это
соответствует естественным условиям
разил также сомнение в правильности
ков историей Вавилонской башни, в
щении жены Лота в соляной столб и
Что касается «Пятикнижия» в целом,
авторство Моисея.
Вполне естественно, что весь теологический мир обрушился на
Леклерка с бешеной злобой. Католики и протестанты сопернича-
ли друг с другом в выступлениях против него и преследованиях
его. В результате, они добились полу отречения Леклерка от своих
идей.
В 1753 г. появилась книга, сыгравшая большую роль в истории
критических исследований библии. Это была книга доктора меди-
цины Астрюка «Предположения о первоначальных источниках^
которыми пользовался Моисей при составлении «Книги бытия».
В этой книге автор впервые указывает, что «Книга бытия» пред-
ставляет собой смесь отрывков из различных старых писаний, сре-
ди которых. ясно выделяются два главных рассказа. Каждый из
этих двух рассказов характеризуется особым названием для 6orat
281
жизни животного. Он вы-
объяснения смешения язы-
разрушении Содома, обра-
разделении Красного моря,
то он решительно отрицал*
«Элогим-» и «Иегова». Это два совершенно различных рассказа,
различающихся между собой и ходом мыслей и формой выраже-
ния; каждый из этих двух рассказов представляет собой в отдель-
ности нечто целое и последовательное, и только смешением их
объясняются повторения и противоречия «Книги бытия», которые
так долго смущали, у мы благочестивых исследователей библии.
Книга Астрюка встретила, само собой разумеется, самое враж-
дебное отношение сю стороны теологического мира как католи-
ческого, так и протестантского. Хотя Астрюк выступил против
Спинозы в защиту того, что автором «Пятикнижия» был Моисей,
однако это ему очень мало помогло и не изменило отношения к
нему теологов. В Германии против Астрюка с особенной яростью
выступал знаменитый протестантский теолог Михаэлис.
Конечно даже для Михаэлиса со всей его теологической уче-
ностью оказалось невозможным опровергнуть доводы Астрюка.
Интересно отметить, что не кто иной, как один из учеников Ми*
хаэлиса Эйхгорн больше других способствовал развитию и'укреп-
лению идей Астрюка. Эйхгорн вместе с другими исследователям^ 1
подтверждал, что «Книга бытия» и все «Пятикнижие» составлено *
целиком из отрывков старых писаний, ничем между собой не свя-
занных. Малю того, они усиленно развивали мысль, что библия не
представляет собою одной книги, но что она состоит из различных
книг, из которых каждая характеризуется особым стилем, свой-
ственным тем условиям и той стране, при которых и где она со-
ставлялась. Поэтому каждую из, них следует изучать в свете
истории развития соответствующего народа и страны.
Хотя Эйхгорн был религиозным человеком и целью его писаний
было вернуть образованные классы в лоно христианской церкви,
однако это нисколько не примирило с ним теологов, и они осыпа-
ли оскорблениями не только, самого Эйхгорна в Германии, но и
..переводчиков его в других странах.
Еще хуже обстояло дело в католической Германии. В 1774 г.
майнцский священник Изенбиль, хороший знаток греческого и
еврейского языков, коснувшись вопроса о том месте Исаии, где
говорится о рожденном от девы Марии Иммануиле, заявил, что
это относится к событиям из древней истории Израиля. Цензор
и факультет немедленно привлекли его к ответственности перед
епископом. Случайно епископом был тогда какой-то легкомыслен-
ный князек, который ограничился тем, что заявил священнику,
что, быть может, он и прав, но все же ему не следует «сходить
с проторенного пути, и надо избегать всего того, что может вы-
звать смущение».
Однако вскоре после смерти этого .епископа нападения на
Изенбиля возобновились, й он был лишен кафедры и сана. Следует
отметить одно унижение, которому его подвергли: было объявле-
282
но, что ложное толкование им библий свидетельствует о недоста-
точном знакомстве его со священным писанием, и его послали в
'геологическую школу для юнцов, изучающих основы теологии.
Вскоре однако ему вернули кафедру греческого языка под
условием, что он не будет больше писать о священном писании.
Но какой-то коварный книгопродавец снова выпустил его первую
книгу, и так как место и дату издания он скрыл, то все нападки
обрушились на автора. Изенбиль был снова лишен кафедры и бро-
шен в тюрьму; книга его была запрещена, и все имевшиеся*® этой
части Германии экземпляры были конфискованы.
В 1778 г. он бежал из тюрьмы, но был пойман, вь^ан майнц-
ским властям, и снова? попал в тюрьму. В это время папа Пий VI
выступил ПО1 поводу книги Изенбиля с письмом, в котором книга
объявляется «ужасной», «ложной» извращенной, разрушитель-
ной, пропитанной ересью, всем же читателям ее грозит отлучение
от церкви. Тогда Изенбиль выступил с заявлением, что он напи-
сал ее в надежде принести пользу церкви, отрекся от своих взгля-
дов и остаток жизни своей провел в неизвестности. Он умер
в 1818 г.
Но, несмотря на все это, новые идеи завоевывали себе все
новые и новые позиции. К концу XVIII в. эти идеи получили под-
держку из двух новых источников, ^весьма друг от друга отличных.
Первым из них было произведение Гердера. С замечательной
интуицией он предвосхитил* некоторые идеи об эволюционном
процессе в природе и .литературе, которые получили полное при-
знание лишь спустя три четверти века.
В области изучения библии он выступил с замечательной ра-
ботой1 «Дух еврейской поэзии». В этой книге Гердер, на ряду со
многими другими положениями, доказал, что псалмы были напи-
саны различными авторами в различные эпохи и что они пред-
ставляют собой расцвет великой поэтической литературы. Осо-
бенно поразительно было его суждение о «Песне песней» Соло-
мона, ибо в течение свыше двух тысячелетий этим песням прида-
вался какой-то мистический смысл, и если существовали отдель-
ные люди, подозревавшие истину, то они подобно Ибн-Эзре ста-
рались молчать об этом.
Какие кары постигали тех, кто пытался бросить свет на истин-
ный характер этой книги, можно видеть на примере Кастеллио, ко-
торого Кальвин и Беза довели до голодной смерти своими пресле-
дованиями за его толкование «Песни песней», или на примере Луи
де Леона, которого с разрешения Филиппа II заключили за такой
же поступок в тюрьму инквизиции, где его держали в течение
пяти лет, пока он не заболел телом и духом и не согласился опу-
бликовать новый комментарий к «Песне песней», написанный в
283
таком теологическом и темном духе, что самый ортодоксальный
теолог не мог бы желать большего.
Здесь перед нами снова пример, как теология подавляла чело
веческий дух всякий раз, когда делались попытки выйти за пре
делы теологических воззрений. Чтобы открыть простейший факт,
относящийся к построению «Книги бытия», человечеству пришлось
ждать две тысячи лет; столько же, если не больше, прошло, пока
не нашелся поэт, открывший истинный характер «Песни песней».
Бесчисленные комментаторы снабдили ее толкованиями; по по-
воду первых двух глав*ее св. Бернар произнес свыше восьмидесяти
проповедей; Палестрина переложил на священную музыку наибо-
лее эротические часта ее; евреи и язычники, католики и проте-
станты — от Оригена до Ибн-Эзры и от Лютера до Боссюэ — го-
ворили. о скрытых смыслах ее и открывали в ней все, что угодно,
только не то, чем она была в действительности. Среди всех этих
бесчисленных толкований было объявлено, что она символизирует
любовь Иеговы к Израилю; любовь Христа к церкви; восхваление
св. девы; союз души с телом; священную историю от Исхода до
Мессии; церковную историю от распятия до Реформации; а нек.ъ
торьГе из наиболее усердных протестантских церковников нашли
в ней даже указание на религиозные войны в Германии и мир в
Пассау. В настоящее время трудно даже представить себе, как
могли рассуждающие люди говорить такие вещи, не считая это
издевательством. Гердер показал, что «Песня песней» является
просто восточной поэзией любви.
Но это выступление стоило Гердеру многих хлопот. Он под-
вергся жестоким нападкам и вынужден был скитаться в поисках
убежища, пока не нашел приюта в Веймаре, в обществе Гете, Ви-
ланда и >Кан Поля.
Другим человеком, оказавшим большое влияние в области
библейских исследований, был человек, представлявший полную
противоположность Гердеру. Это был шотландец Александр Джеде,
католический священник. Обратив на себя в раннем возрасте боль-
шое внимание своей ученостью и получив весьма редкое для като-
лика отличие, а именно докторскую степень от Эбердинского
университета, он начал издавать в 1792 г. новый перевод «Ветхого
завета», за которым последовал в 1800 г. том критических заме-
чаний. Его взгляды в основном сводились к следующим трем пунк-
там: во-первых, «Пятикнижие» в настоящей его форме не могло
быть написано Моисеем; во-вторых, оно является произведением
многих авторов; и, в-третьих, оно не могло быть написано раньше
эпохи Давида. В настоящее время все это давно признано, но не
так обстояло дело тогда. Джеде и его труд были сразу осуждены
как католиками, так и протестантами.
Однако это не могло остановить движения критической мысли
. 284
по отношению к священным книгам. За Астрюком и Эйхгорном,
за Гердером и Джедсом последовал ряд других исследователей,
которые продолжали итти по намеченному ими пути.
Против всех этих исследователей выступил в середине девят-
надцатого века столп ортодоксии—Генгстенберг, соединивший в
своем лице высокомерие прусского фельдфебеля, усердие испан-
ского инквизитора и назойливую грубость французского журна-
листа. Вместе со своим высоким покровителем — сумасшедшим
королем Вильгельмом Фридрихом IV — он выступал крайне резко
против новых идей. Но эта оппозиция не имела никаких послед-
ствий. Целый ряд исследователей усердно работал в Германии и
Голландии над распространением и развитием новых взглядов.
Среди этих ученых, из которых мы назовем Ватке, Блека,
Рейса, Графа, Кайзера, Гупфельда, Делича и других, особенного
внимания заслуживает Гупфельд, опубликовавший в 1883 г. книгу
«Источники книги бытия», й которой он окончательно установил
положение, высказанное за сто лет до него Астрюком, а именно,
что «Книга бытия» представляет собою соединение трех докумен-
тов, из которых каждый отличается своими особенностями.
Благодаря трудам всех этих ученых все очевиднее становилось
для всех, что «Пятикнижие», равно как и другие священные книги
христиан, представляет собой смешение различных идей и различ-
ных эпох, компиляцию различных документов. Это открывало но-
вое широкое поле для исследователей: надо было разобрать эту
литературу, привести ее в порядок и поставить ее в надлежащую
связь с историей еврейской расы и других народов.
Таким образом Астрюк и Гупфельд нашли ключ к раскрытию
характера моисеевых писаний, но для того, чтобы привести в по-
рядок этот хаос, этого было еще недостаточно. Дело в том, что
на протяжении многих поколений одна вещь особенно смущала
комментаторов: это был тот факт, что упоминаемые в библии Са-
муил, Давид, Илья, Исаия и весь еврейский народ вплоть до перио-
да изгнания обнаруживали во всех своих выражениях и действиях
полное неведение обширной системы обрядовой законности, кото-
рая по приписываемым Моисею рассказам и другим частям свя-
щенн^х книг действовала в полной силе в течение почти тысячи
лет до эпохи изгнания.
«Везде, всегда и всеми» признавалось, что хронологический по-
рядок откровений «Ветхого завета» был следующий: сначала за-
кон, потом псалмы, а затем пророки. Это положение считалось
неопровержимым в течение свыше двух тысяч лет, вплоть до сере-
дины XIX й.
Но вот в 1835 г. Ватке в Берлине высказал в своей «Религии
285
Ветхого завета» убеждение в неосновательности' этого положе*
нйя. Рассуждая, что развитие еврейской мысли должно было бы и.
подчинено тем же законам, которые управляют другими систе-
мами, он пришел к выводу, что система законодательства, припи
сываемая Монсею, и особенно сложные церемонии ритуала не
могли возникнуть на той стадии развития, которая изображена
в моисеевых рассказах.
Хотя Ватке облек свое изложение в туманную форму гегелев-
ской метафизики, все же зоркие очи прусских блюстителей благо-
честия поняли смысл его книги и забили тревогу. Боясь Генгстен-
берга и его покровителя Фридриха-Вильгельма JV, Ватке счел для
себя более выгодным замолчать.
Но новые идеи носились уже в воздухе, и за год до выступления
Ватке эти же мысли зародились в голове Рейса, жившего, на дру-
гом берегу Рейна, в Страсбурге. К сожалению, и он не мог похва-
статься храбростью и ^поэтому опубликовал свои мысли лишь
спустя более чем сорок лет.
Но ученики Рейса, Граф и Кайзер, не только развили эти мыс- k
ли, но и имели смелость опубликовать их. В то же время Кюнен»
в Голландии также выступил с теми же идеями.
Таким образом труды этих трёх человек окончательно дока-
зали, что левитский. закон был установлен не в начале, а к концу
существования еврейской нации, главным образом тогда, когда
еврейская нация перестала существовать как независимая поли-
тическая единица, и что этот кодекс вступил в жизнь тогда, когда
место героев и пророков заняли жрецы. Таким путем развитие
еврейских учреждений было поставлено в связь с теми же закона-
ми, по которым совершалось естественное развитие и других на-
родов, было доказано, что подробнейшим образом разработанные
обрядовые учреждения появились после первобытных стадий раз-
вития, а не до них.
Исследования Кюнена пошли еще дальше. При помощи большой
эрудиции и неотразимой логики Кюнен доказал, что история" в
изложении «Ветхого завета» весьма значительно перемешана с ми-
фами и легендами; что не только законы, приписываемые Моисею,
явились результатом значительно более позднего развития, но что
многое из их исторической подкладки было плодом позднейшей
мысли; что все пророчества «Ветхого завета» не заключали в се-
бе ничего пророческого и меньше всего по отношению к собы-
тиям, упоминаемым в «Новом завете».
Так были заложены основы критического исследования свя-
щенного писания. Нечего и говорить, что церковь как таковая с
ними не примирилась и до сих пор, несмотря на то, что для многих
отдельных представителей ее они оказались приемлемыми.
286
За Дальнейшее развитие научной
Начала библейской критики были положены, как мы видели,
главным образом в Германии и Голландии. В Англии, новое тече-
ние мысли казалось совершенно невозможным.
Центром и оплотом этой реакций против философии XVIII в.
был Оксфордский университет. Ортодоксия была гордостью этого
университета. Толпа, заполнявшая константинопольский цирк во
времена византийских императоров, вряд ли была более дико орто-
доксальна, чем толпа студентов этого английского центра науки
к цивилизации в середине XIX в. Примером этой нетерпимости мо-
жет служить случай с американским посланником в Лондоне Эду-
ардом Эвереттом. Это был весьма образованный классик, впослед-
ствии занявший кафедру греческого •языка в Гарвардском универ-
ситете. Кроме того он' считался одним из выдающихся государ-
ственных деятелей Соединенных штатов. В виду всех этих его
заслуг ему предложили звание почетного доктора Оксфордского
университета. Во время торжественной церемонии вручения ему
этого звания он был грубо оскорблен толпой студентов на том
основании, что во время своей юности он обнаружил отношение к
таинству троицы не такое, какое требовалось ортодоксальным;
образом мышления Оксфорда.
Еще в последнем десятилетии XVII в. возгорелся спор по по-
воду «Писем Фалариса». Против Чарльза Бойля и его сторонников
в Оксфорде выступил Ричард Бентлей, утверждавший, что письма
эти были подложны. Несмотря на то; что в этом споре победа
сначала оказалась на стороне Бойля, все же в конце-концов дово-
ды Бентлея оказались неопровержимыми. Основываясь на огром-
ной своей эрудиции, Бентлей доказал, что- письма не могли быть
написаны в эпоху Фалариса, подтверждая это положение указа-
нием на стиль, совершенно не обычный для эпохи Фалариса, а так-
же и на то, что в письмах имеются ссылки на события, имевшие
место значительно позже.
Спустя сто лет после Бентлея в Германии появилась другая
книга, также сделавшая эпоху в этой области. Мы говорим о книге
Вольфа «Введение к Гомеру». В этой (книге подробно излагалось
учение, что Илиада и Одиссея не являются произведениями одного
великого поэта, но являются собранием народной литературы, со-
единенным в одно целое. Эта книга Вольфа нанесла смертельный
удар идее о том, что классические произведения надо слепо при-
нимать за то, за что они внешне выдаются.
Все очевиднее становилось, что древние переписчики и вла-
дельцы ценных рукописей допускали чрезвычайно свободное обра-
щение с рукописями, внося в их текст множество вставок, а вы-
пуск целых книг под вымышленными именами был широко рас-
пространен.
287
В 1811 г. Нибур развил по отношению к древней истории-iui« и,
родственные идеям Бентлея и Вольфа по отношению к древней т i
тературе. В своей «Истории Рима» он впервые широко и с бш*
стящим успехом применил научные принципы к изучению исто
•рических источников. До то-го времени суждения древних .авт пр и
тетов принимались обычно как окончательные, как бы они пн
были абсурдны; малейшее отклонение от них признавалось подо
зрительным и даже опасным.
Благодаря трудам Нибура и его последователей стало ясным
место, занимаемое в истории мифами, и исторические исследона
ния, по крайней мере" в области светской истории, стали вс
стись в духе все более и более научном. Распространение эти .
новых методов на всю древнюю литературу и историю стало
лишь вопросом времени.
В 1829 г. появилась «История евреев» Мильмана. В этой книге
мы видим дальнейшую эволюцию принципов, провозглашенных
Бентлеем, Вольфом и Нибуром, и необходимость их примененп'1
к священной истории. стала очевидной. Мильман рассматривает
историю избранного ч народа в свете современных ему знаний
о восточных и особенно семитических народах. Различных героев
библии кочевого периода жизни Израиля он рисует в качестве
шейхов или эмиров, или главарей бедуинов; а израильские племе-
на, по его мнению, в своем развитии подчинялись тем же законам,
по каким происходит развитие всех кочезых народов. С сомни-
тельными источниками он обращался в духе Бентлея, а с мифи-
ческими, легендарными и чудесными—в духе Нибура. Этотовзгляд
на историю евреев, как на развитие всякого другого восточного
племени, вызвал резко враждебное отношение к себе со стороны
теологов. Столпы ортодоксии не замедлили выступить протии
Мильмана, и в результате журнал, в котором была напечатана
«История» Мильмана, должен был прекратить свое существова-
ние, а сам Мильман, должен был в течение многих лет жить в уда-
лении и безвестности. Только в конце своей жизни он дождался
признания своих идей.
В 1860 г. появилась книга под заглавием «Очерки и обозре-
ния» («Essays and Reviews»). Книга была составлена семью авто-
рами и рассматривала различные вопросы библейского толкования,
на которые новая школа исследователей да₽ала ответы, совер-
шенно отличные от ответов ортодоксальной теологии.
Сначала книга эта не обратила на себя особенного внимания.
Только е некоторых клерикальных газетах были даны о ней пре-
зрительные отзывы. Но в октябре 1860 г. в «Westminster Re-
views» появилась статья, свидетельствовавшая о том, что руково-
дители английской церкви обратили -наконец внимание на выше-
указанную книгу. Статья эта принадлежала перу оксфордского
288 •
епископа Уильберфорса, приобретшего за несколько месяцев до
того печальную славу своими нападками на Дарв-ина. В этой статье
, епископ заявляет, что автор вышеуказанной книги обнаруживает
। тенденцию «к неверию, если не к атеизму», что авторы виновны
в «преступном легкомыслии», что все их писания полны «софи-
стики и скептицизма». Особенное возмущение епископа вызвало
положение одного из авторов, гласившее: «Священное писание
надо толковать так же, как и всякую другую книгу». Вся статья
была полна таких эпитетов, как «неверный», «атеистический»,
«ложный», «развращенный». Статья Уильберфорса привлекла к
себе всеобщее внимание, и первым результатом ее было то, что
книга «Очерки и обозрения» приобрела чрезвычайную популяр-
ность, и одно издание ее следовало за другим. Среди церковников
началась паника. Посыпались многочисленные петиции с требо-
ванием спасти христианство и церковь. Семь авторов «Очерков»
были названы «Семью тушителями семи светильников Апокалип-
сиса», «Семью борцами, но не за христианство». В результате
этого давления церковников группа высших руководителей англи-
канской церкви во главе с архиепископом кентерберийским выпу-
> стила заявление, в котором говорилось, что они очень скорбят по
поводу появления «Очерков», но что вряд ли можно с этим что-
нибудь поделать. Это заявление никого не удовлетворило, и стра-
сти разгорелись еще пуще. Вопрос стал обсуждаться на различ-
ных церковных съездах и даже в парламенте. В палате общин
один из представителей духовенства требовал величайшей строго-
сти к авторам книги «во имя спасения молодого поколения, кото-
рое эта книга развращает и осуждает на пребывание в аду».
В верхней палате выступление представителей духовенства было
в том же духе.
В результате против двух из семи авторов «Очерков» было
возбуждено преследование, которое кончилось в первой инстан-
ции присуждением их к лишению должности в течение года. Когда
высшая инстанция отменила этот приговор, среди духовенства
поднялся-невообразимый шум. Оксфорд стал штаб-квартирой но-
вой кампании, и вскоре под петицией, поданной с целью вновь
осудить авторов, собрано было в короткое время одиннадцать
тысяч подписей духовенства. Весь этот инцидент, приведший в
движение все силы официального английского общества вплоть до
, обеих палат парламента и высшего судебного трибунала, с чрез-
вычайной яркостью свидетельствует, с каким упорством теология
защищает свои позиции против науки.
4. Конечная борьба
Не успел еще утихнуть шум от книги авторов, как раз-
разилась новая буря. В 1862 г. появилась новая книга под загла-
19 Борьба религии с наукой
289
вием «Пятикнижие и книга Иисуса в свете критического анализа».
Автором ее был Коленсо, епископ Наталя в Южной Африке, ОН
учился в Кембридже, где обратил -на себя внимание своими цен
ными математическими учебниками. В своей книге он приходи i
к выводу, что «Пятикнижие» на ряду с ценным историческим ма
термалом заключает в себе много неисторического; что значи
тельная часть «Пятикнижия» относится к сравнительно позднему
периоду еврейской истории; что многие места из «Второзакония»
могли быть написаны только после того, как евреи поселились и
земле Ханаанской; что Моисеево законодательство начало функ-
ционировать только после пленения; что книги «Хроник» были на-
писаны лишь впоследствии для упрочения власти жреческой ка-
сты и что во всех этих книгах имеется очень много мифического
и легендарного.
Книга Коленсо, несмотря на весьма скромные с современной
точки зрения 'утверждения ее, вызвала оурю негодования со сто-
роны теологов. Особенно были они возмущены доводами арифме-
тического характера, при помощи которых он, например, дока-
зывал, что армия в 600 тыс. человек вряд ли могла быть м обили-
зована в одну ночь, что 'население в 3 млн. душ со стадами и до-
машними'животными не могло найти себе пропитание на про-
странстве столь небольшой и бесплодной пустыни, по которой
они, по словам. священного4 писания, бродили в течение сорока
лет, а воды из одного колодца безусловно не могло хватить на
удовлетворение их нужды в. питье, и что убийство двухсот тысяч
мидян двенадцатью тысячами израильтян, к счастью, произошло
только на бумаге.
Против Коленсо началась кампания. На церковных съездах вы
носились осуждающие его резолюции, а один из колониальных
епископов, основываясь на формальном праве, даже отлучил его
от церкви, как «предавшегося сатане». Между прочим много шу-
му со стороны теологов вызвало утверждение Коленсо, что уно
минание в книге Левита о зайце, жующем свою жвачку, является
ошибкой. Этот пункт вызвал следующее замечание со стороны
профессора Гитцига, одного из лучших гебраистов своего вре
мени: «ваши епископы делают себя посмешищем для Европы
Каждый гебраист хорошо знает, что животное, упоминаемое и
книге Левита, есть действительно заяц... а каждый зоолог знает,
что заяц жвачки не жует». Одновременно была сделана попытка
обречь Коленсо и его сторонников на нищету при помощи суда
Но эта попытка кончилась неудачей; английский суд не corn
сился с доводами обвинителей, и за Коленсо, а также за его при
верженцами были сохранены их должности. Такой приговор суп
вызвал со стороны особенно ярых теологов заявление, что англаii
ский суд также является «орудием сатаны», а Уильберфорс вы
290
сказал глубокое сожаление по поводу «преданности англичан за-
кону в делах этого рода».
Неудача в суде только усилила ненависть теологов. Они раз-
вили еще более яростную кампанию против Коленсо, в резуль-
тате которой от него отшатнулись почти все его друзья, и теоло-
гическая среда отвергла его еще решительнее, чем за тридцать
лет до того Ляйелля после опубликования им «Принципов геоло-
гии». Однако в конце-концов верх одержали новые идеи, которым
/далось пробить себе дорогу даже в Англии.
Чтобы искоренить все зачатки новой мысли, чтобы уничто-
жить все семена, посеянные Коленсо и его приверженцами, тео-
логи начали кампанию, существенная часть которой заключалась
в учреждении при Оксфордском университете особого колледжа,
в котором молодые люди всесторонне снабжались бы духовным
оружием против новых взглядов. Здесь они должны были изучать
детальнейшим образом творения отцов церкви, сочинения средне-
вековых докторов и. апологетов XV11 и XV111 вв. и таким образом
вооружиться против научного духа XIX в.
Новый колледж приобрел большую известность среди англий-
ских теологов. Всевозможные щедрые дары полились в него ши-
рокой рекой. Пусть Кыонен одерживает верх в Голландии, пусть
Велльгаузен торжествует победу в Германии, пусть Робертсон
Смит считает себя победителем .в Шотландии, пусть даже в самой
Англии старых теологов сменяют люди с более современными
взглядами, но этот колледж, одним из руководителей которого
был Гладстон, должен был возвышаться неприступной скалой
ортодоксии среди океана вольномыслия.
И вот в 1889 г. появляется кнйга под заглавием «Lux mundi»,
руководящие авторы которой оказались людьми, связанными с
этим колледжем. В этой книге мы имеем полный отказ от старой
теологической точки зрения и утверждение, что «Книга бытия»
не является историческим документом; далее в ней говорится, что
все рассказы в еврейских священных книгах о событиях до эпохи
Авраама являются мифическими и легендарными; что книги, при-
писываемые Моисею и Иисусу, составлены главным образом из
трех документов, представляющих различные периоды, в том
числе поздний период изгнания; что вообще в ветхозаветной исто-
рии имеется значительный идеализирующий элемент; что книги
«Хроник» обнаруживают идеализацию истории; что пророчество
не обязательно должно быть связано с предсказаниями и что «про-
роческое вдохновение нередко сопровождается ошибочными пред-
положениями». Снова ужас охватил сторонников церкви, и стали
раздаваться угрозы.
Такая же тенденция стала проявляться и в Кембриджском
университете. Там глашатаем новых идей являлся Робертсон Смит.
19*
291
Во Франции происходил такой же процесс, но в несколько
иной форме. До середины XIX в. ортодоксальное учение Босскп,
державшееся за каждую букву священного писания и упорно со
проявлявшееся каждому шагу науки, занимало, казалось, твер-
дое и непоколебимое положение. Но к этому времени произошло
событие, резко изменившее положение вещей.
В это время к профессору Жюлю Симону (будущему академи-
ку и государственному деятелю) явился студент по имени- Эрнест
Ренан. Принятый Симоном, он рассказал ему свою историю. В ка-
честве студента теологии он целиком отдался изучению еврейских
и семитических языков; присутствуя аккуратно на лекциях по
библейской литературе, он вынужден выслушивать постоянные
комментарии профессора, основанные на переводе Иеронима, но
совершенно расходящиеся с собственными взглядами Ренана, осно-
ванными на его знании еврейского языка. Обратившись за разъ-
яснением к лектору, Ренан получил следующий ответ: «Как вы
осмеливаетесь отрицать авторитет перевода святого Иеронима,
освященного святым духом и церковью. -Идите немедленно в ча-
совню и в течение часа читайте «Ave Maria» перед статуей свя-
той девы». «Дело,— заявил Ренан Симону,— приобретает слиш-
ком серьезный характер; это повторяется каждый день, и-не могу
Же я проводить все свое время в чтении молитв перед статуей
святой девы». В результате между Ренаном и Симоном завязалась
сильнейшая дружба.
Ренан получил возможность работать самостоятелы-ю и вскоре
был назначен профессором «College de France». Однако его
«Жизнь Иисуса» и другие книги, написанные*в том же духе, по-
влекли за собой лишение его кафедры и многочисленные другие
неприятности. Однако после падения империи он был восстановлен
в качестве профессора. Работа Ренана завершена была его «Исто-
рией израильского народа». Само собой разумеется, что церков-
ные власти осыпали его проклятиями в .течение всей его жизни и
не оставляли его в покое даже после смерти.
Однако эти преследования не спасли католической церкви от
проникновения и в нее новых идей.
В Германии в конце XIX в. католический профессор Ян в Вене
осмелился в своем «Введении в изучение ветхого завета» пости
вить книги Иова, Ионы и Товия ниже других канонических книг;
исправление своей дерзости, сделанное им во втором издании^
спасло его от серьезных неприятностей.
Еще позже подавал большие надежды в качестве библейского
исследователя бреславльокий профессор Моверс, но духовное на
чальство просто запретило ему' издавать свои труды.
В течение второй половины XIX в. духовные власти в католи-
ческой Германии не переставали оказывать давление на исследова-
292
телей. Многие из таких ученых превращались вследствие этого
в апологетов или «примиренцев», а кто не поддавался влиянию,
тех просто изгоняли из церкви.
Только в 1890 г. во Франции и Италии среди преподаватель-
ского состава католических университетов наметился некоторый,
конечно весьма слабый, перелом, и вопросы библейского исследо-
вания стали трактоваться с более современной точки зрения. Осо-
бенно выделились в этом отношении работы Бартоло, профессора
Ленормайа и некоторых других. Результаты появления этих тру-
дов сказались очень быстро. Высшие духовные власти немедленно
поместили эти труды в индекс, авторы были лишены своих долж-
ностей, пока не раскаялись и не замолчали, а занимавшие высокие
духовные посты были даже вызваны в Рим, где их заставили пре-
кратить свои выступления.
Появление указанных трудов католических ученых вынудило
выступить в ноябре 1893 г. папу Льва XIII с заявлением об «изу-
чении священного писания». Это выступление весьма характерно
для двусмысленной политики пап. После Бенедикта XIV* католиче-
ский мир считал Льва XIII одним из самых образованных и про-
свещенных из всех занимавших когда-либо папский престол. Все
ожидали от него ясного и определенного ответа на поставленный
вопрос. Старые реакционеры надеялись, что папа всей своей
властью обрушится на новых критиков библии и положит- раз
навсегда конец всяким колебаниям среди верующих католиков;
приверженцы же новых идей рассчитывали, по выражению одного
из них, что папа проложит мост над пропастью, отделяющей при-
знанную ортодоксию от установленной науки;
Ожидания как тех, так и других не оправдались. Трудно найти
более двусмысленный документ, чем это папское послание.
С одной стороны’ он категорически заявляет, что в священном
писании не может быть ошибок; он даже настаивает например
на том, .что книга Товия составлена не человеком, а написана
богом. Конечно его папское святейшество осуждает критическое
отношение к священным книгам. Но, с другой стороны, он в то же
время настаивает на необходимости самого тщательного изучения
священных книг и особенно на важности согласования библейских
положений с научными фактами. Такая формулировка дала повод
сторонникам обоих течений признать папскую энциклику доводом
в свою пользу. Так например самый ярый защитник этой энцик-
лики среди англичан, иезуит Кларк, решительно выступил публично
в защиту таких положений, которые способны были шокировать
не только итальянских и испанских католиков, но и английских
и американских протестантов. Так, он заявил, что папа и не ду-
мает отрицать разнообразия документов, легших в основу «Пяти-
книжия», или множественность источников книги Самуила, или
29£
принадлежность книги Исаии двум авторам, или, что все поело
девятого стиха последней главы евангелия Марка является подлож
ним. Мало того, он заявил, что в «Ветхом завете» числа вероятно
применялись «по-восточному» и все эти упоминания о семидесяти
и сорока не следует понимать буквально, и что «в библии имеете !
человеческий элемент, предусмотренный божественной волей».
Развитию новых взглядов на священные книги в Америке много
способствовала война между Югом и Севером из-за рабства. Мно-
гие противники рабства видели, что священное писание санкцио-
нирует рабство. Естественно, что перед многими из них возникал
вопрос: «раз библия санкционирует рабство — тем хуже для
библии».
Все же надо оказать, что дело сторонников новых взглядов в
Америке казалось достаточно безнадежным. «Силлабус заблужде-
ний», выпущенный в 1864 г. папой Пием IX, и многие другие доку-
менты, исходящие из Ватикана, создавали огромные затруднения
для перехода к новым взглядам. В этом отношении англиканская
церковь в Америке ничем не отличалась от католической. Еще
в 60-х годах XIX в. представители англиканской церкви выступа-
ли с заявлениями вроде следующих: «все библейские рассказы яв-
ляются совершенно точными»,—«библия—это откровение вечно-
сти; она представляет собой настолько собственные слова бога,
как будто бы небо раскрылось перед нами и мы слышали бы бо-
га, говорящим человеческим голосом», «мы должны или принять,
что «Ветхий завет» есть божественное откровение, или отрицать
истинность существования Иисуса христа как учителя божест-
венной истины».
Все это однако не остановило движения мысли, и в конце-
концов после длительной и упорной борьбы новое течение одер-
жало верх также и в Америке.
5. Победа научных методов
Великие открытия, сделанные Боттой и Лэйардом в Ассирии и
дополненные исследованиями Раулинсона, Джорджа Смита, Оппер-
та, Сайса и “ многочисленных других а!второв, совершенно ясно
доказали, что в то время когда, по словам священного писания,
происходило сотворение мира, в Месопотамии имелась уже впол-
не развитая цивилизация, что за две тысячи лет до той даты, ког-
да, по словам библии, Авраам переселился из страны Халдейской,
эта халдейская цивилизация переживала уже расцвет искусства,
науки и литературы, что надписи, открытые в центрах этой и род-
ственных ей цивилизаций, установили существование мифов и
легенд еврейских священных книг в более ранних формах, и что
рассказы о сотворении мира, о древе жизни в раю, об учреждении
и даже о самом названии субботы, о потопе, вавилонской башне
294
и о многих других событиях, упоминаемых в «Пятикнижии», пред-
ставляют собой эволюцию более ранних халдейских мифов и ле-
генд. Факты эти были до того неотразимы, что ни один ученый
не мог их отрицать. Даже христианские ученые вынуждены были
их признать.
Весьма плодотворными оказались также исследования в Егип-
ле. Они раскрыли весьма значительное число археологических и
географических фактов, показывающих'происхождение рассказов,
приписываемых Моисею. Они установили факты, окончательно
доказывающие полную нелепость всей библейской хронологии; они
доказали соответствие десяти допотопных патриархов, о которых
говорится в книге «Бытия», десяти первым династиям египетских
богов, десяти допотопным королям халдейских преданий, десяти
героям Армении, десяти доисторическим королям персидских свя-
щенных книг, десяти «отцам» индусских священных книг и многим
другим такого же рода десяткам, указывая таким образом общие
пути развития священной литературы древних народов.
Эти ученые нашли также, что легенды о египетских казнях
в главнейшем представляют собой лишь естественные преувеличе-
ния того, что происходило ежегодно, так напри-мер, превращение
воды Нила в кровь повидимому покоилось на явлениях, наблюдае-
мых каждое лето, когда по словам многих ученых вода Нила «око-
ло середины июля в восемь или девять дней превращается из серо-
синей в темнокрасную, напоминающую по своему цвету овеже
пролитую кровь». Точно так же египтологи перевели нам старую
нильскую сказку о двух - братьях и показали нам, что история
Иосифа заимствована в значительной своей части из этой книги;
что история Моисея с корзинкой и его спасением была рассказана
за много лет до жизни Моисея не только о царе Саргоне, но и
о многих других героях; они опубликовали планы египетских хра-
мов и копии украшавших их стены скульптур, которые раскры-
вали перед нами истинный источник происхождения многих еврей-
ских обрядов; они нашли в египетской «Книге мертвых» и на
многих различных надписях нильских храмов и гробниц бопее
ранние источники многого из того, что содержится в книге Заве-
та в десяти заповедях; они дали миру копии египетских текстов,
доказывающих, что нильская теология была одним из наиболее
плодотворных источников позднейших идей и рассказов о медном
змее, о золотом тельце, о троицах и чудесных зачатиях, о вопло-
щениях, о воскресениях, о вознесениях и т. п. Точно так же они
установили, что многие положения ранней иудейско-христианской
священной литературы о сотворении мира,об астрономии, геогра-
фии, магии, медицине, влияниях дьявола тоже в большей или мень-
шей степени имеют свое начало в халдейских или персидских
источниках.
295
Одновременно с тем, как археологи способствовали таким
образом развитию критицизма по отношению к священным кип
гам, другая группа ученых дала переводы священных книг восточ
ных народов, доказав таким путем, что идеи, считавшиеся боже
ственным откровением, встречаются также в религиях и священ
ных книгах наиболее древних восточных народов и являются ре-
зультатом не внезапного творения или откровения, а медленно! о
процесса эволюции.
Конечно, сторонники ортодоксальных теологических взглядов
встречали все эти выступления весьма враждебно, и быть может
ни одно из положений Ренана не вызвало столько недовольства с
их стороны, как. утверждение его, что «самым могущественным
влиянием, которому подвергся Израиль, было персидское». Изуче-(
ние Зенд-Авесты скоро показало, что идеи и «Ветхого завета»
и ^«Нового завета», касающиеся действия сатаны и других дья-
волов, происходят главным образом из персидских источников;
точно так же идея о бессмертии развилась у евреев главным обра-
зом в период их близких сношений с персами. Но это еще не все.
В Зенд-Авесте найдены были в более ранней форме различные
мифы и легенды, которые имеют близкое сходство с историей
христа. Типичным примером может служить искушение Зоро-
астра.
В 1894 г. д-р Миллс напечатал статью, в которой обращает *
внимание на «предполагавшийся ранее и ныне не подлежащий ни-
какому сомнению. факт, что богу угодно было открыть некоторые
из наиболее важных положений католической веры сначала при-
верженцам Заратустры и через их литературу евреям и христиан
нам». Сюда относятся многие атрибуты, приписываемые иудаизмом
богу и в особенности сатане. Тут же он нашел рассказы о чудес-
ном зачатии, девственном рождении и испытании Заратустры.
Все это поразительно совпадало с рассказом евангелия. Миллс
показал, что воо*бще среди персов за много веков до появления
христианства была распространена легенда о тщетной попытке
самого главного демона, местопребыванием которого была вер-
шина горы Арезура, соблазнить Заратустру к почитанию сатаны,
причем Миллс передает диалог между ними и окончательный
отказ Заратустры. Далее Миллс доказывает, что «учение о бес-
смертии впервые встречается у евреев во время позднего Исаии,
т. е. в эпоху пленения, между тем как священные книги Зарату-
стры представляют собой сплошную массу положений, имеющих
отношение к райскому и адскому мирам». Свою статью Миллс за-
канчивает заявлением, что «религия маздеизма давала много мате-
риала для учений еврейских учителей веры, для идей же о бес-
смертии и воскресении она служила главнейшим источником»•
Еще более поразительными, оказались результаты критиче-
293
ского изучения священной литературы народов Южной и Восточ-
ной Азии. Особенно поражало сходство главнейших рассказов
и представлений иудейско-христианских священных книг с соот-
ветствующими представлениями буддизма.
Здесь также- прошло много времени, пока эти выводы получили
признание. Открытия в санскритской филологии, сделанные во
второй половине XVIII -в.— первой половине XIX в. Джонсом,
Кэри, Уилкинсом, Фатером, Колбруком и др., встретили сначала
резкую оппозицию со стороны теологов. Об этом свидетельствует
заявление Стюарта, что открытие санскрита является обманом,
а санскритская грамматика представляет собой смесь греческой и
латинской. Но исследования продолжались. Бопп, Лассен, Вебеп.
Уитней, Макс Мюллер и др. не прекращали своих исследований
в течение всего XIX в. Все более и более раскрывались источни-
ки, из. которых заимствовано было содержание иудейско-христи-
анских священных книг. \
В 1852 г. вышло описание путешествия миссионера Хюка в Ти-
бет.
Буддизм предстал перед европейским миром с его иерархией,
во главе которой стоит непогрешимый великий лама в качестве
представителя наивысшего существа, окруженный низшими ла-
мами, напоминающими кардиналов; с его митроносными еписко-
пами, безбрачными священниками, и с их тонзурой, камилавкой,
стихарем и кадилом-, с его соборами, в которых духовенство соби-
рается на хорах; с его обширными монастырями, наполненными
монахами и монахинями, обрекшими себя на бедность, целомуд-
рие и послушание; с его церковными порядками: с раками святых
и ангелов; с его применением икон, картин и требников; с его
службой, поразительно напоминающей мессу; с его антифонными
хорами; с его молитвенными напевами; с его процессиями; с его
церковными обрядами и курением ладана; с его причастием; с его
молитвами за умерших; с его благословениями распростертыми
руками; с его постами, исповедью и учением об очищении—все
это предстало в ясном виде перед всеми. Хюк был повидимому до
крайности поражен этими изумительными фактами, но он быстро
нашел решение загадки: это сатана, желая предупредить хри-
стианство, открыл, буддизму этот божественный порядок вещей.
Однако это объяснение не удовлетворило папских кардиналов.
Они предпочли запретить книгу Хюка, хотя различные переводы
ее уже были сделаны; самого же Хюка они больше никуда не по-
слали.
Но это еще не все. По мере более близкого ознакомления с
буддийской религиозной литературой открывались чрезвычайно
интересные • факты, с точностью установившие, что многие расска-
зы иудейско-христианских священных книг были предвосхищены
буддистскими писаниями. Чудесное зачатие будды и его девствен-
ное рождение подобно Гору в Египте и Кришне в Индии; предвоз-
вещение об этом его матери Майе; звезда, появившаяся на восто-
ке, и ангелы, поющие на небесах при его рождении,—все это и
многие друрие рассказы из священного писания были найдены н
буддистских книгах. Даже католические ученые вынуждены были
признать этот поразительный факт. Фаузбелль' нашел в буддист-
ских народных рассказах историю о суде Соломона, а Эдвин
Арнольд своей поэмой «Свет Азии» способствовал широкому рас-
пространению представления о том, что в буддизме заключается
много идей, до недавнего времени приписываемых исключительно
.христианству. Все эти факты с необходимостью приводили к мыс-
ли о взаимозависимости развития человеческих религий вообще.
Не менее богатым результатами оказалось также ближайшее
исследование и «Нового завета». Мы не можем останавливаться
здесь подробно на этом вопросе; приведем лишь некоторые данные
новейших исследований.
Можно считать вполне доказанным, что первые три евангелия,
которые теология считала всегда тремя независимыми друг от
друга свидетельствами, одинаково излагающими ряд' событий, в
действительности очень далеки как от взаимной независимости,
так и согласованное™ изложения. Все библейские исследователи,
в том числе даже самые консервативные, вынуждены были при-
знать, что все три синоптических евангелия произошли из одного
общего источника, при чем каждое из них с течением времени
обрастало различными.вставками и дополнениями, в немалой сте-
пени заимствованными из более старых религий, в результате чего
и получилось в яих множество противоречий. Что же касается
четвертого евангелия, то в настоящее время считается вполне
установленным, что оно ни в малейшей степени не излагает идей
Иоанна, но представляет собой смесь греческой философии с
еврейской теологией, окончательная же его форма, представляю-
щая, по выражению одного ученого, «неисторический продукт
абстрактного мышления», принадлежит талантливому перу одного
или нескольких представителей александрийской школы.
К концу XIX в. огромное большинство библейских исследова-
телей вынуждено было признать, что Иоанн ни в малейшей сте-
пени не является автором приписываемого ему евангелия.
Получил окончательное разрешение в конце XIX в. и вопрос о
каноне священного писания. Было с несомненностью установлено,
что священное писание отнюдь не вышло сразу целиком и пол-
ностью в виде готового творения из рук всемогущего господа, но
представляет собою собрание книг, которые составлялись посте-
пенно, при чем некоторые книги «Ветхого завета» считались
священными уже за много столетий до1 христианской эры, а другие
298
приобретали священный характер лишь постепенно, а в отдельных
случаях они стали священными много лет после появления хри-
стианства. Тот же процесс был установлен и для «Нового завета».
Было доказано, что отбор книг, из которых состоит «Новый
завет», и отделение их от обширной массы других сомнительных
евангелий, посланий и всякого рода апокалиптической литературы,
представлял ообой постоянный процесс, при чем в отборе одних
книг и отклонений других немалую роль играла случайность.
Научное исследование библии установило также роль мифов
и легенд в содержании не только «Ветхого завета», но и «Нового
завета». Путем сравнительного изучения литератур был установ-
лен процесс, при помощи которого книги как «Ветхого», так и
«Нового» заветов составлялись и пересоставлялись, обогащаясь
всевозможными вставками и дополнениями, выражавшими мысли
владельцев рукописей или их переписчиков, в то время как ав-
торство их приписывалось лицам, .которые не могли их написать.
Все эти факты привели к тому, что оппозиция со стороны
теологов научным методам исследования библии постепенно сла-
бела, а теология стала искать новых путей для борьбы с наукой.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие.............................................. Ill
Глава I. От акта творения к эволюции.........................3
1. Видимая вс-елеиная . ..........................—
2. Теологические учения о животных и человеке . . 12
3. Богословие и наука об эволюции в живой природе 26;
4. Последнее усилие теблогии.....................36
Глава II. География.........................................42
1. Форма земДи....................................—
2. Протяжение земли............................ 46
3. Обитатели земли .........................48
4. Величина земли . . . .’.......................51
5. Характер поверхности земли..................* —
Глава III. Астрономия..................................... 53
1. Гел1июцен1т1р|ическая теория............• . . 56
2. Борьба против Галилея ‘.......................60
* 3. Победа церкви над Галилеем....................65
4. Результаты победы церкви над Галилеем .... 69
5. Отступление церкви после ее победы над Галилеем 72
Глава IV*. От «знамений и чудес» к астрономическим
законам................................................77
1. Теологическая точка зрения............
2. Усилия теологии сокрушить научный .взгляд
3. Вторжение скептицизма........................83:
4. Усилия теологов добиться компромисса. Конечная
победа науки................................... 86
Глава V. От «Книги бытия» ктеологии.......................88
Г Теологические объяснения....................... —
2. Усилия подавить научную точку зрения .... 90
3. Первая попытка компромисса....................93
4. Последние попытки примирения. Окончательная
победа науки.....................................98
Глава VI. Древность человека...........................102
1. Хронология священного писания7..............—
2. Новая хронология..........................106
Глава VII. Древность человека и доисторическая архео-
логия .......................................... 109
1. Громовые камни..............................—
2. Кремневая утварь и оружие.................112
Глава vVIII. Грехопадение человека и антропология . .119
Глава IX. От «властителя сил воздуха» к метеорологии 127
1. Развитие богословской теории ....................—
2. Буря как проявление действий дьявола...........133
3. Деятельность ведьм.............................139
4. Громоотвод Франклина...........................146
Глава X. От магии к химии и физике...............151
Глава XI. От чудес к медицине....................172
1. Священные теории болезней..........-...........
2. Легенды об излечении болезней. Жизнь Ксавье
в качестве типичного примера .....................
3. -Средневековая вера в чудесные исцеления препят-
ствует развитию медицинской науки.................
4. Объяснение болезней вмешательством сатаны . . .
173
180
182
5. Противодействие теологов занятиям анатомией . . 184
6. Новые начатки медицинской науки ‘185
' 7. Борьба теологов против медицины................188
8. Фетишистские методы лечения при протестантиз-
ме.— Королевское прикосновение...............193
9. Борьба за анатомию.............................195
10. Противодействие теологии прививке оспы. Вакци-
нация и применение анестезирующих средств. 199
11. Окончательна поражение богословской медицины 203
Глава XII. От фетиша к гигиене % . 205
2. Постепенное падение влияния богословских теорий
в вопросах санитарии..........................213
3. Торжество санитарной науки -. . . ч.............216
Глава
XIII? От «бесовской одержимости» к психиатрии
218
1. Теологические идеи о безумии и лечении его ... —
2. Начало благотворного скептицизма ...............226
3. Конечная борьба и победа нацией. Пин ель и Тук . 231
Глава XIV. От бесноватости к истерии................ 236
1. Эпидемии «одержммо'сти»..................... ~-
2. Начало' скептицизма.........................246
3. Продолжение борьбы и окончательное торжество
научных взглядов и методов................249
Глава XV. От Вавилонской башни к сравнительной фи-
лологии ........................... . ..................251
1. Первая версия богословской теории языка . . . —
2. Вторая форма священной теории языка.........255
3. Поражение теологической теории..............257
4. Торжество новой науки.......................259
5. Выводы......................................263
Глава XVI. От божественного откровения к научной
критике ............................................ . . 265
1. Древнейшие толкования писания..................—
2. Начало научного толкования..................276
3. Дальнейшее развитие научной критики.........287
4. Конечная борьба.......................... • 289
5. Победа научных методов......................294
Редактор А. Ранович. Техред. С. Ермолаев.
Художник Д. Бажанов.
Формат бумаги 82 X ИО 7з2*
Тираж 5.200. Б. л. 5. Изд. л. 20. У. а. л. 20,1.
Зн. 806000. Инд. Б-2. Изд. № 36.
Набор отлит с матриц.
Подписан к печати 1/XII-36 г.
Уполномоченный Главлита № Б-25824.
Заказ № 1889. „
Тип. газ. „Правда" им. Сталина. Москва
ул. Правды, 24.
Цена 4 р. 65 к. + переплет Г р. 35 к.