И с к У < < Т В О В Е Д Е Н IIЕ
Под общей редакцией
А. В. . 1уначарскоги и А. М. Афроси
ПИСЬМА РУБЕНСА
А С А 1) 10 311 л

J
ПЕТР ПАВЕЛ
РУБЕНС
ПИСЬМА
КОММЕНТАРИИ
В-Д’ЗАГОСКИНОЙ И М-И-ФАБРИХАНТА
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ
В-Н-ЛАЗ АРЕВА
РЕДАКЦИЯ И ПРЕДИСЛОВИЕ
А *М • ЭФРОСА
ACADX М I А
МО С ИВА-ЛЕК ИНГРАД
1933
ПЕРЕВОД (
А-А-ЛХ М АТ ОВ ОИ

• iarni ас	in и пп/ thtii.r it
(i/nc р-оп.юлска	paempi,i
M />'. M а m о p и
nrprn inn
ih'p nu¬
ll

^s'*\jr> у a	j	Zr-		{/t-
Ж71^Т&р
Lt- Ojr*J&b S-S- /CL* 4
O&ZU&’ijds' Ьв£*Ъ <№**'7*^4 -*-'***,
1royb/^)v~	au’tbrfiir
Л	c?>J^>
% К	^ th^.
>^J?-
j/Hy?VK
bvSL-	£***i^L-
</**^ I
/*2-

О ПИСЬМАХ PVFEHCA
Переписка Рубенса
огромна, как все
в этом жизнелюбивом и жизнедеятельном чело¬
веке. Глядя на томы его писем, на их сотни
страниц, приведенных в порядок и объяснен¬
ных ученым трудолюбием Рюленса и Макса
Роозеса, думаешь о том, что память потомства
почти забыла о каком-то втором Рубенсе, кото¬
рый явно делил, триста лет назад, славу с
Рубенсом-живописцем и порой даже, видимо,
состязался с ним в размахе успехов и сил.
Он был в самом деле энциклопедической
натурой, какой бывает в поворотные эпохи
истории каждый большой человек, видящий,
что надо охватить свое время со всех сторон,
чтобы по-настоящему делать собственное лич¬
ное дело, и что это собственное личное дело
наполняется значительностью в меру того, на-
7

сколько глубоки и разносторонни его связи
с жизнью. «То академик, то герой, то море¬
плаватель, то плотник...» — в этой формуле пуш¬
кинской влюбленности в своего Петра надо
только менять профессиональные обозначения,
чтобы измерять ею и других героев того же
склада. Так, Рубенс был то живописцем, то
антикваром, то гуманистом, то дипломатом.
Он был первейшим мастером искусства, если
не самым большим, то самым славным, можно
сказать — самым международным живописцем
своего времени. Он был крупным антикваром,
настойчивым приобретателем и продавцом ху¬
дожественных ценностей,—и его торговые дела
тянулись в разные концы Европы. Он был бле¬
стящим гуманистом, любителем ученых тонко¬
стей, знатоком античности,— и его связи с
известнейшими эрудитами разных стран были
связями не дилетанта, а равной по качеству
и значимости ссобы. Он был первостепенным
дипломатом, полномочным представителем могу¬
щественного испанского престола—и вел узор¬
ную многосмысленную, многотрудную игру, по
всем правилам интриг и демаршей., с самыми
большими государственными левиафанами Ев¬
ропы. Мастер кисти и торговец антиками,
ученый латинист и изворотливый дипломат пред¬
ставал современникам в той слитной смешан¬
ности, где все было взаимно окрашено и спле¬
тено и где самое искусство Рубенса, наиболее
замечательное в нем, единственно великое, что
победило перемены веков и что будет побе¬
ждать их впредь, получало куда более сложный
и даже противоречивый облик, нежели это
8

ROMAN/E
г т
GRy£C£
ANTIQVITATlI
1 MON V MJLNTA, ]
' E FR1SCIS KVMtSMATIBVS
ERVTA
KtH HVBRRTVM GOLTZIVKjl
ИГЯМРОИТАМ VENLON 1ANVJ*|
I CIV KM ROMANVM
Oyeru frrrm *A Lfifirnn
I	. /WijlCriv mJujJ+1
Рубенс. Титульный лист к «Древностям» Гольциуса

представилось потом позднейшим поколениям,
соблазненным парадной беззаботностью и пыш¬
ным здоровьем, которые с первого взгляда так
легко вычитываются в рубенсовских кар¬
тинах.
Его письма—свидетельства этой двойствен¬
ности. Они дают нам ключ к подлинной при¬
роде искусства Рубенса. Это происходит не
потому, что в переписке художника много
места занимают ьопросы эстетики, оценки
сверстников по ремеслу, рассуждения о тео¬
риях и вкусах современников. Наоборот, этим
они не богаты: Рубенс любил говорить, но не
любил высказываться. Можно сказать, что в
своей эпистолярной продукции он был деловым
человеком. Если он рассуждал, то ровно по¬
стольку, поскольку это необходимо было для
успеха дела, ради которого он писал письмо.
Если он умалчивал о самом, казалось бы, на¬
сущном, о чем следует сказать, то делал это
во имя жизненной стратегии, о которой ни¬
когда не забывал. Пожалуй, нет ни одного
другого такого же большого художника, у
которого письма были бы так далеки от общих
теорий и отвлеченных соображений и так пол¬
ны пафосом дел и многоцветностью происше¬
ствий.
Но именно этим они драгоценны. Они обста¬
вляют творчество Рубенса красочной противо¬
речивостью условий, в которых оно возникало,
и вскрывают живую борьбу элементов, из ко¬
торых оно составлялось. Мы видим воочию, что
самый репрезентативный художник XVII века
был человеком двойного склада,—в букваль-
9

ном смысле слова «буржуа-жантильом» и в
жизни, и в искусстве,—живописцем, нашедшим
гениальное художественное выражение своеоб¬
разию социально-исторических взаимоотноше¬
ний между буржуазной, но вассальной Флан¬
дрией, которая была его родиной, и феодаль¬
ной, но сюзеренной Испанией, которой он слу¬
жил. Этот процесс срастания буржуазии и дво¬
рянства был в начале семнадцатого столетия
всеевропейским явлением,—самой типической и
самой сильной чертой в складе господствующих
классов. Еот почему никто из живописцев века
не мог сравниться с Рубенсом в популярности.
Его художественная слава, его дипломатиче¬
ская карьера и его денежные накопления были
только разными выражениями одной и той же
сущности,— в одном случае исключительным, в
другом—большим, в третьем—значительным.
По рубенсовской переписке проходит вся жиз¬
ненность их величин, разветвленность и спле¬
тение их волокон, и когда она показывает нам,
как великий живописец дублируется жадным
фабрикантом картин, изготовляемых навербо¬
ванной им артелью, но продаваемых им в ка¬
честве собственноручных своих произведений,
причем его ловят на подделках, а он и в ус
себе не дует, словно он не гордость века, а
средний купец; когда то же происходит с его
антикварством, и, стараясь за гроши купить
драгоценные подлинники, он пытается за-до-
рого сбыть ничтожные подделки,—и опять-таки
ничуть не смущается, когда такой же делец с
той стороны разоблачает его; когда в полно¬
мочном дипломате буржуа-пацифист, ищущий
Ю

всеобщего мира, чтобы снять препоны с развития
новых форм хозяйства и торговли, дублирует¬
ся с феодалом-интервентом, ненавидящим со¬
перничающие страны и плетущим интриги во
славу своего монарха,—тогда эта рубенсовская
переписка, ее нескромная жизненность, ее
жадная обширность сообщает и искусству
Рубенса ту великолепную расцвеченность и
многопланность, которых так нехватало тра¬
диционному, выравненному отношению к фла¬
мандскому мастеру.
Письма, собранные в этом томе,—конечно,
только небольшая часть эпистолярного наслед¬
ства Рубенса. Но их совершенно достаточно
для тех целей, о которых мы говорили. Их от¬
бор был бы делом трудным, если бы не опыт,
который недавно был сделан Р. Colin в издан¬
ном им двухтомнике рубенсовских писем. У нас
они сокращены еще сильнее; большой дипло¬
матической перепиской—главной частью писа¬
ний Рубенса—мы почти совсем пожертвовали:
она очень специфична и уводит слишком да¬
леко от искусства Рубенса в другой план,—■
недаром дипломат всегда конкурировал с ху¬
дожником. Но это не значит, что международ¬
ных событий в публикуемых письмах нет со¬
всем,—они есть, их откликов осталось достаточ¬
но, они чувствуются на каждом шагу, но они
лишь стоят рядом с делами искусства, антиквар-
ства и гуманизма.
Остроумный план группировки писем колэ-
новского издания мы сохранили. Он позволяет
соединять материал вокруг немногих узловых
тем. Обычная хронологическая последователь¬
11

ность, принятая Рюленсом — Максом Роозесом
для капитальной публикации писем Рубенса,
здесь неуместна. Ее простота приносит темноту.
Рубенса же надо осветить, а не заслонять.
Именно этим вызвана сравнительная обшир¬
ность общей его характеристики, предпослан¬
ной письмам, и большое количество репродук¬
ций с рубенсовских произведений: они должны
уравновесить бытовую дробность писем и кро¬
потливость их реально-исторического коммен-
тирования.
Абрам Эфрос
15 февраля 1933 г

Рубенс. Автопортрет. Карандаш. Вена

ЖИ-ЗНЪ И ТВОРЧЕСТВО
РУБЕНСА
емнадцатый век, на
который падает худо¬
жественная деятельность Рубенса, представляет одну из
самых сложных и многоликих эпох европейской исто¬
рии. Развивающееся денежное хозяйство, рост капита¬
листических элементов в городе и деревне, массовое воз¬
никновение крупных мануфактур, захват и разграбле¬
ние новых колоний—все эти явления приводят к усиле¬
нию буржуазии. Однако в большинстве европейских
стран она не становится классовым гегемоном. Лишь в
Англии и в Голландии, в результате английской и ни¬
дерландской революции, ей удается занять господству¬
ющее положение. В остальных же европейских странах
слишком еще тесные рамки феодального хозяйства не
дают возможности буржуазии вытеснить и разгромить
дворянство—главный оплот абсолютизма. В XVII веке
дворянство продолжает играть руководящую роль, за¬
давая тон как в политической, так и в духовной жизни.
В Германии, Австрии, Польше и в наиболее отсталых
областях Испании и Италии экономически мощное
13

дворянство придерживается крайне консервативной по¬
литики, что приводит в этих странах к торжеству фео¬
дальной реакции; верным союзником дворянства высту¬
пает здесь католическая церковь, которая, опираясь на
иезуитов, стремится подавить независимую мысль и
поставить под опеку духовенства все светское общество.
Во Франции (до отмены в 1685 году Нантского эдикта)
и в южных Нидерландах «католическая реакция» ока¬
зывается не в силах сломить сопротивление крепкой
буржуазии; это заставляет дворянство итти на ряд
компромиссов с буржуазией. Оно остается главным
оплотом абсолютизма, но передовые дворянские круги
быстро переходят на капиталистические методы хозяй¬
ствования. Как бы сильно, тем не менее, ни было обур-
жуазивание в XVII веке дворянства, оно никогда не
сможет сравниться по своему масштабу с обратным про¬
цессом—с процессом одворянивания буржуазии. Идеал
выходца из рядов буржуазии—стать похожим на дво¬
рянина, усвоить себе его изящные манеры и костюм,
получить титул, поместье и герб. И если этот буржуа и
приносит с собой новую, более здоровую и передовую
идеологию, нередко играющую роль своеобразной «при¬
вивки» к дряхлеющему дворянскому мировоззрению, то
в большинстве случаев он настолько растворяется в
этом мировоззрении, что уже очень скоро утрачивает
следы своего «низкого» происхождения.
В области идеологии борьба между дворянством и
буржуазией принимала самые разнообразные формы.
Против контрреформационного католицизма, чьим
главным назначением было «уловление душ» и удержа¬
ние их любой ценой в рамках традиционного конфес-
сионализма, выступал протестантизм, проповедовав¬
ший индивидуальную религиозную свободу. Будучи
продуктом ревизионизма старой католической религии,
14

протестантизм, в процессе своего развития, все более
приспособлялся к требованиям укреплявшегося капи¬
талистического хозяйства, к выдвигаемой им новой
индивидуалистической этике и морали. Против отвле¬
ченной, идеалистической, глубоко клерикальной фило¬
софии консервативного дворянства подымалась волна
буржуазного рационализма (Декарт), проникнутого ма¬
териалистическими элементами пантеизма (Спиноза) и
материализма (Гоббс). В противовес изысканной, вир¬
туозной, рассчитанной на чисто внешние эффекты поэ¬
зии кавалера Марино буржуазия выдвигала здоровый,
грубоватый юмор комедий Мольера. С канонической
системой дворянского стиля—академизмом—боролся
буржуазный натурализм (Караваджо). И так во всех
областях духовной жизни. Буржуазия несла с собой
новые, передовые идеи. Однако, поскольку она была
еще сравнительно слаба в XVII веке, постольку ее
идеология очень часто облекалась в глубоко компро¬
миссные формы, во многом зависевшие от старых дво¬
рянских традиций. С другой стороны, само дворянство,
быстро ассимилируя носившиеся в воздухе идеи, нема¬
ло способствовало затушевыванию принципиальной чет¬
кости буржуазных установок. Систематическая рецеп¬
ция буржуазной идеологии позволяла дворянству
укреплять свои собственные позиции, которым все
более угрожал рост буржуазии. В результате всех этих
сложных процессов взаимодействия и столкновения
двух классовых мировоззрений возникает стиль барокко,
сочетающий в себе мистику с примитивнейшим сенсуа¬
лизмом и подчеркнутой эротикой, величайшую экспрес¬
сивность и динамику с рационалистической сдержан¬
ностью, последовательную идеализацию с безудержным
натурализмом, декоративный размах огромных полотен
и фресок с интимным, камерным духом небольших стан-
15

новых картин. И на фоне этого барочного искусства
гигантским колоссом высится фигура Рубенса—одного
из самых характерных представителей европейской
культуры XVII века.
Рубенс жил и работал в южных Нидерландах (тер¬
ритория нынешней Бельгии), в тех самых южных Ни¬
дерландах, которые предали в войнах за независимость
северные провинции (Голландию). Стойкая, крепкая
буржуазия этих провинций довела буржуазную рево¬
люцию до победного конца. Она добилась полной незави¬
симости от испанского абсолютизма, она отстояла право
исповедывать свою кальвинистическую веру, она быстро
достигла величайшего экономического расцвета, превра¬
тившись в самую передовую капиталистическую стра¬
ну XVII века. Иной была судьба южных Нидерландов.
Сильное земельное дворянство и купеческий патрициат
южных провинций испугались радикализма револю¬
ционно настроенной мелкой протестантской буржуазии,
выдвинувшей ряд далеко идущих социальных и полити¬
ческих требований и вступившей на путь иконоборче¬
ства, уничтожения икон и разграбления католических
храмов. Отсюда—их обращение к испанскому абсолю¬
тизму, с которым они до того вели жестокую войну бок
о бок с буржуазией северных Нидерландов, и заключе¬
ние с ними мира на компромиссных условиях. В про¬
тивовес завоевавшей себе полную самостоятельность
Голландии, Бельгия остается под протекторатом Испа¬
нии, причем господствующей формой религии стано¬
вится католичество. В 1598 году испанский король Фи¬
липп II уступил Бельгию своей дочери Изабелле и ее
супругу, эрцгерцогу Альбрехту VII, сделав южные про¬
винции номинально самостоятельным государством.
После смерти Альбрехта (1621) Бельгия вновь отошла
к Испании, причем она получила в качестве наместни-
16

Неизвестный художник. Салон в доме Рубенса. Стокгольм

Гарревейн. Дом Рубенса в Антверпене. Гравюра. 1684

ка сначала Изабеллу (ум. в 1633 г.), а в 1635 году—
кардинала инфанта Фердинанда (1609—1641), брата
короля Филиппа IV. С момента подписания соглашения
с Испанией (1579) и капитуляции Антверпена (1585)
южные Нидерланды встали на совершенно иные, нежели
северные провинции, пути развития. Власть переходит
в руки земельного дворянства и тянущегося за ним
купеческого патрициата; католическое духовенство
превращается в крупную социальную силу; основным
объектом капиталовложения становится земля, обраба¬
тываемая, правда, уже при помощи передовых методов
капиталистической эксплоатации; двор эрцгерцогов
превращается в тот центр, около которого группируются
наиболее культурные силы страны. Но, несмотря на все
эти явления, типичные для феодально-католической
реакции, последняя не в силах целиком подчинить себе
буржуазию. Эрцгерцоги принуждены предоставить го¬
родам и корпорациям право управляться по старинным
обычаям, право налогового самообложения, право само¬
стоятельного устройства своих дел. Как ни радикальна
была та хирургическая операция, которая очистила
нацию от всего, что испанцы называли «дурной кровью»,
она не могла окончательно искоренить независимый
дух буржуазии, имевшей в южных Нидерландах за
своей спиной длительную, многовековую историю.
На этом именно социальном фоне развивается жизнь
и творчество Рубенса. Рубенс происходил из буржуаз¬
ной семьи. Его дед был собственником аптеки и торгов¬
цем пряностей, его отец—Ян Рубенс (1530—1587)—юри¬
стом, его мать—Мария Пейпел инке—дочерью купца.
Из-за своих симпатий к протестантизму Ян Рубенс
принужден был в 1568 году эмигрировать с женой
из южных Нидерландов в Кёльн. Он бежал из Фд
рии, спасаясь от террора	1
ВИБЛиОТЦу

ма герцога Альбы. В Кёльне Ян Рубенс познакомился с
супругой Вильгельма Оранского—графиней Анной
Саксонской. Став ее адвокатом, он вскоре сделался ее
любовником. Эта связь с знатной дамой в высокой мере
импонировала честолюбию буржуазного выскочки, от¬
крывая перед ним широкие перспективы для блестя¬
щей придворной карьеры. Но внезапно дело приняло
совершенно неожиданный оборот: любовники были
обнаружены в постели. По приказанию брата Вильгель¬
ма Оранского Ян Рубенс был брошен в тюрьму и при¬
говорен к смерти. Лишь двухгодичные хлопоты его же¬
ны, проявившей огромную, нечеловеческую энергию,
даровали ему освобождение. Сохранились два письма
Марии Пейпелинкс, которые она написала мужу в
тюрьму, желая его подбодрить и вселить в него надежду
на скорое возвращение. Эти письма являются замеча¬
тельными документами возвышенной женской любви и
самоотверженной преданности. «Разве я могла бы быть
настолько жестокой,—писала Мария Пейпелинкс,—
чтобы еще более отягощать Вас в Вашем несчастий и в
Вашем одиночестве, в то время как я охотно, если бы
это только было возможно, .спасла Вас ценой моей
крови... И неужели же после столь длительной дружбы
между нами возникла бы ненависть, и я считала бы себя
вправе не простить Вам проступок, ничтожный в срав¬
нении с теми проступками, за которые я молю ежечасно
прощения у всевышнего отца?.. Дай бог, чтобы мое про¬
щение совпало с Вашим освобождением,—оно бы вновь
даровало нам счастие... Моя душа настолько связана с
Вашей, что Вы не можете не испытывать никакого стра¬
дания, без того чтобы я не страдала в такой же мере.
Я уверена, если бы эти добрые господа увидели мои
слезы, они имели бы ко мне сострадание, даже если бы
у них были деревянные или каменные сердца... Я сде¬
18

лаю все от меня зависящее и буду просить за Вас заступ¬
ничества перед богом, и это же будут делать наши детки,
которые Вам кланяются и *ак же страстно желают Вас
видеть, как и я. И нико. да больше не пишите «Ваш не¬
достойный супруг», так как все забыто».
В 1573 году чета Рубенсов впервые, наконец, свиде¬
лась, после долгих злоключений, в городе Зигене, где
она и поселилась. Именно здесь родился в 1577 году
Петр-Павел Рубенс. Вскоре после его рождения все
семейство переехало в Кёльн, где протекли детские
годы Рубенса. После смерти мужа (1587) принявшая ка¬
толичество вдова получила разрешение вернуться с
детьми на родину, в Антверпен. В это время Антверпен
представлял мало привлекательное зрелище. Закрытие
голландцами Шельды превратило его из морского пор¬
та в континентальный город, торговля находилась в пол¬
ном упадке, наиболее предприимчивые элементы насе¬
ления переселились на север (с 1584 по 1589 год число
жителей снизилось с 85 до 55 тысяч), биржа опустела,
улицы поросли травой, монастыри и церкви полны были
еще следов недавних разрушений от иконоборческих
бурь. Клерикальные и дворянские круги подымали все
выше голову; начиналась католическая реакция. Рубенс
был отдан матерью в латинскую школу, где его учителя¬
ми были иезуиты. В этой школе Рубенс получил блестя¬
щее знание латыни и античной мифологии, в области ко¬
торой он считался позднее одним из лучших знатоков.
Насколько он легко учился, об этом свидетельствует
его замечательная способность к языкам: он не только
свободно писал впоследствии по-латыни, по-итальян¬
ски, по-фламандски и по-французски, но и владел не¬
мецким, испанским и английским языками. Чтобы обу¬
чить сына хорошим манерам, госпожа Рубенс определи¬
ла его на некоторое время в пажи к вдове графа Филиппа
2*
19

де Лаленг—Маргарите де Линь. Здесь, равно как и в
иезуитской школе, молодой буржуа был воспитан в
чисто дворянском и клерикальном духе; он основательно
ознакомился с филологическими и теологическими нау¬
ками, он научился изящно писать, хорошо говорить,
прямо держаться, уделять тщательное внимание своему
костюму и эффектно запахивать свой плащ. Все это по-
зволилоемупозднее,в 1625 году, писать: «Я не интересу¬
юсь ничем, исключая моих перстней и моей собственной
особы; я почитаю весь мир своей родиной и потому уве¬
рен, что буду повсюду желанным гостем» (письмо LXII).
Стихийная склонность к искусству толкнула Рубен¬
са на путь живописца. Он поступает в мастерскую к пей¬
зажисту Тобиасу Верхахту, а затем становится, последо¬
вательно, учеником Адама ван Ноорта и Отто ван Вее-
ниуса. В мастерской последнего Рубенс вплотную со¬
прикасается с той маньеристической традицией, которая
была занесена во Фландрию из Италии и которая была
господствующим направлением в нидерландском искус¬
стве второй половины XVI века. Этот нидерландский
маньеризм, или, как его еще иначе называют, романизм,
представлял глубоко упадочный стиль, особенно если его
сравнивать со здоровым искусством Брейгеля-старше-
го. Ок выражал идеологию консервативных дворянских
кругов, и именно с ним боролось то реалистическое те¬
чение, которое вышло из среды передовой голландской
буржуазии. Изысканный, изящный, технически вирту¬
озный нидерландский маньеризм был наносным, по¬
верхностным явлением. Питаясь заимствованными со
стороны итальянскими формами, он не сумел дать им
новое творческое претворение, не сумел их органически
сочетать с национальными элементами, которые постоян¬
но выступают из-под слишком тонкого покрова маньери¬
стической стилизации. Преодоление маньеризма и ори¬
20

гинальная, чисто фламандская интерпретация итальян¬
ского наследия—вот та задача, которая стояла перед
Рубенсом и которую он блестяще в дальнейшем раз¬
решил.
В 1600 году 23-летний Рубенс едет в Италию. Он
едет ^страну, задававшую в начале XVII века тон всей
Европе, в страну созревающего барочного стиля, в стра¬
ну, где шли горячие споры между приверженцами акаде¬
мического и натуралистического лагеря, в страну, на
чьей почве сохранялось множество величайших произ¬
ведений античного и ренессансного искусства. К Италии
Рубенса склоняли его четко оформившиеся вкусы «ро¬
маниста», каким он, без сомнения, стал уже в мастерской
Веениуса. Он жадно набрасывается на итальянское
искусство, изучает Леонардо, Рафаеля, Микельанджело,
Корреджо, Д. Романо, Приматиччо, Полидоро, Тициа¬
на, Тинторетто, Веронезе, равно как и произведения со¬
временных ему болонских живописцев и немецкого ху¬
дожника Эльсхеймера. Его жизнерадостная, глубоко
восприимчивая натура чутко откликается на все мало-
мальски значительные явления современной ему х>до-
жественной жизни. Но особенно остро он реагирует на
сильное, мужественное, проникнутое стихийным нату¬
рализмом творчество вождя натуралистического на¬
правления— Микельанджело-да-Караваджо, чья жи¬
вопись не могла не импонировать его здоровому буржу¬
азному подсознанию. Одновременно он отдается со
всею страстью изучению античного искусства, подходя
к нему с точки зрения образованнейшего филолога свое¬
го времени. Он вращается в кругу римских археологов
и ученых и обсуждает с ними сложные вопросы
классической истории и филслогии. Его имя становится
из года в год все более известным. Уже в 1600 году
живший в Венеции Рубенс призывается ко двору гер¬
21

цога Мантуанского Виченцо Гонзага, который делает
его своим придворным живописцем. В 1601 году мы нахо¬
дим Рубенса в Риме, в 1602 году он снова в Мантуе, в
1603 году он отправляется, по поручению герцога, в
дипломатическую поездку в Испанию. Он везет королю
испанскому, Филиппу III, и его министру, герцогу
Лерма, различные подарки, в том числе каретку, лоша¬
дей, пушки, картины, ювелирные изделия. В письмах,
адресованных государственному министру герцога Ман¬
туанского—Аннибале Кьеппио, Рубенс подробно опи¬
сывает свое испанское путешествие и те трудности, на
которые ему пришлось натолкнуться. В Испании он
пользуется не меньшим успехом, нежели в Италии. Его
заваливают заказами: он пишет портрет Лерма и ряд
религиозных композиций. В 1604 году Рубенс опять
в Мантуе, с 1605 до весны 1607 года он живет в Риме,
в 1607 году он сопровождает герцога в Геную, где тща¬
тельно изучает архитектуру генуезских дворцов, резуль¬
татом чего явилась его большая, позднее изданная,
двухтомная работа «Palazzi di Genova». В 16С8 году
Рубенс приезжает снова в Рим. Здесь его застает из¬
вестие о болезни матери. Он решает тотчас же ехать
в Антверпен. Его последнее итальянское письмо имеет
характерную приписку: «Salendo a cavallo» («Садясь на
коня»).
Все произведения, написанные Рубенсом в Италии
(главным образом портреты и алтарные образа для рим¬
ских, мантуанских и генуезских церквей), отличаются
сравнительно мало самостоятельным характером. В
них дают о себе знать различные перекрещивающиеся
влияния, равно как и пережитки старого маньеристиче-
ского стиля. На многих композициях лежит отпечаток
традиционных академических формул, имевших широ¬
кое распространение в кругу болонских художников.
22

Но индивидуальный творческий темперамент Рубенса
все сильнее пробивается наружу, подчиняя себе заим¬
ствованные со стороны элементы. Однако в целом про¬
изведения итальянского периода жизни Рубенса ясно
показывают, что он поздно нашел самого себя и до 32-лет¬
него возраста не достиг еще творческой зрелости. Зато
он совершенно сложился к этому времени как человек,
чему лучшее свидетельство—его итальянские письма. В
них уже ясно выступает его характер. Рубенс рассуди¬
телен, деловит, практичен, он знает себе цену, он в меру
самолюбив, он в совершенстве владеет манерами светско¬
го человека. Если он чем-либо недоволен, то он ясно дает
это понять, не нажимая чрезмерно педали. Если он ну¬
ждается в деньгах, то он умеет так деликатно поставить
вопрос, чтобы не казаться назойливым. Он никогда не
упускает своего интереса, он на редкость обходителен с
заказчиками, его язык полон изящества и особой легко¬
сти. Уже в Италии у него вырабатываются все те черты
прирожденного шармёра, которые сделали его любим¬
цем международной европейской знати и которые
дали основание аббату Бальдкнуччи охарактеризовать
его как человека, «настолько украшенного различ¬
ными достоинствами и добродетелями, что благодаря им
одним, если даже не считать его художественных даро¬
ваний, он был во все времена, в любом месте и в любых
кругах желанным гостем».
С 1608 года начинается блестящий антверпенский пе¬
риод жизни Рубенса. В 1609 году было заключено с Гол¬
ландией 12-летнее перемирие, давшее, наконец, южным
провинциям столь долгожданную передышку от много¬
летних кровопролитных войн. Все приветствуют мир;
население устало от бесконечных битв и сражений, ка¬
ждый стремится насладиться жизнью,—нарастает ши¬
рокая волна гедонистических настроений. Католические
23

круги торопятся использовать передышку для укрепле¬
ния своих идеологических позиций. Переселяющиеся во
Фландрию тысячами иезуиты оккупируют города, це¬
ркви, школы. Владея огромными средствами, они заново
открывают старые церкви, строят новые храмы, укра¬
шают их роскошными резными алтарями, заказывают
сотнями образа и статуи. За короткий промежуток вре¬
мени в южных Нидерландах возникает 10 новых мона¬
шеских орденов. Поддерживающее церковь дворянство
группируется около двора эрцгерцогов, притягивающего
к себе все лучшие силы страны. В орбиту этого притяже¬
ния попадает вскоре и Рубенс, которого эрцгерцоги де¬
лают в 1609 году своим придворным живописцем, с
годовым окладом в 500 фламандских фунтов. Именно с
этого момента Рубенс становится центральной фигурой
всего фламандского искусства. Двор и церковь завали¬
вают его заказами. Двору он был нужен,чтобы окружить
себя ореолом и блеском; церковь в нем нуждалась, что¬
бы придать своим образам реалистическую осязаемость
и убедительность. Последнюю задачу нельзя было осу¬
ществить при помощи традиционных форм старого,
маньеристического стиля. Для этого они были слишком
хрупкими, слишком изломанными, слишком оторван¬
ными от жизни. Вместо небольших, рассчитанных на
узкий круг любителей и знатоков маньеристических
картин (ср. письмо XII), Рубенс пишет огромные полот¬
на (ср. письмо XLIV), полные здорового реализма, бур¬
ного движения и декоративного размаха. Его формы при¬
обретают особую, чисто барочную значительность и
тяжеловесность; некогда бескровные, манерные фигуры
уступают место мясистым телам, под чьей кожей пуль¬
сирует горячая кровь; сенсуалистические моменты по¬
лучают все большую акцентировку. Этот новый стиль
был как раз тем, что искало современное Рубенсу об¬
24

щество. Он целиком отвечал не только запросам католи¬
ческой церкви, которая нуждалась для расширения кру¬
га своего влияния в мощном агитационном искусстве, но
и запросам светских кругов, подходивших к живописи
с чисто гедонистической точки зрения.
Фортуна улыбается Рубенсу. Его слава быстро ра
стет; он не знает отбоя от заказов. В октябре 1609 года
Рубенс женится на дочери антверпенского городского
писца Изабелле Брант, которую он горячо любил.
Великолепный парный портрет в Мюнхене, изображаю¬
щий Рубенса и его жену вскоре после их помолвки, яв¬
ляется лучшим свидетельством их счастья. Настроение
особой бодрости и жизнерадостности разлито в этой кар¬
тине, такой свежей и непосредственной по общему своему
духу. На эти же годы падает и быстрый рост мастерской
Рубенса, занимающей совершенно особое место в исто¬
рии не только фламандского, но и всего европейского
искусства XVII века. Так как количество заказов
стихийно увеличивалось из года в год и Рубенс уже не
мог их одолеть своими собственными силами, он орга¬
низует большую мастерскую, в которую стягивает луч¬
шие художественные дарования страны. С 1616 года у
него работает Ван-Дейк,с 1617—Иордане. Его лозунг—
не отказываться ни от одного предложения, ни от одного
заказа. Его охватывает своеобразная золотая горячка;
все более широкий размах жизни перерождающегося в
дворянина буржуа требует огромных расходов. Он вы¬
пускает картины тысячами (сохранилось около 3000
вещей Рубенса и его мастерской), он работает с раннего
утра до самого вечера. Его мастерскую осаждают сотни
юношей, которых он не в состоянии к себе принять, так
как мастерская не вмещает больше людей (письмо XIII).
Он вносит в организацию мастерской редкий дух дело¬
витости, чем резко отличается от современных ему ма¬
25

стеров, усматривавших, по словам рубенсовского со¬
временника, художника и историографа Зандрарта, глав¬
ную прелесть жизни в «гулянии и светском времяпре¬
провождении». При заключении контрактов Рубенс пе¬
дантически определяет цену вещи, исходя из ее размера
и числа фигур. Он тщательно диференцирует собствен¬
норучные работы, работы учеников и работы школы,
лишь частично им пройденные (письмо XXXVIII).
День своей работы он ценит в 1С0 гульденов (около 200
золотых рублей); произведениям, вышедшим из мастер¬
ской, он дает гораздо более низкую оценку. Параллель¬
но он организует свою собственную школу граверов,
чья задача сводилась к воспроизведению резцом много¬
численных картин и к их широкой популяризации во
всей Европе путем массового распространения гравюр¬
ных листов. Он добивается во Франции, Голландии и
Англии исключительного права репродукции в гравюре
своих живописных работ, благодаря чему в его карман
стекаются деньги не только от продажи картин, но и от
продажи гравюр (письма XXX,XXXI, XXXII, XXXI11,
XLVI—XLVIII). Подобно абсолютному монарху, воз¬
главляет он четко работающую и великолепно органи¬
зованную мастерскую—эту своеобразную «художествен¬
ную мануфактуру», которую он снабжает готовыми фор¬
мулами и рецептами,с мгновенной быстротой реализуе¬
мыми его многочисленными учениками. Все эти методы
работы приводят к концентрации в руках Рубенсаогром-
ных по тому времени средств. Когда, позднее, извест¬
ный английский алхимик Брендель обратился к Рубен¬
су с предложением стать его компаньоном по эксплоата-
ции намечавшегося открытия философского камня,
превращавшего якобы любой металл в золото, Рубенс
дал ему, по словам Зандрарта, следующий лаконичный
ответ: «Господин Брендлин, вы пришли ко мне с опоз¬
26

данием на 20 лет, так как уже в то время я обрел подлин¬
ный Lapidem Philosophicum в кисти и красках».
В 1611 году Рубенс покупает дом; путем ряда по¬
следовательных переделок и пристроек он создает из
него роскошное палаццо в чисто итальянском духе. В
саду возводятся триумфальная арка, купольное строе¬
ние для художественных коллекций и различные па¬
вильоны. Рубенс начинает жить на все более широкую
ногу; он устраивает богатые приемы, он дает фестивали
в честь приезжих дипломатов. Одновременно он стано¬
вится страстным коллекционером картин и античных
памятников. В 1618 году Рубенс приобретает, после пред¬
варительной длительной переписки, знаменитое со¬
брание антиков английского посланника в Голландии сэ¬
ра Карлтона (письма XXXVII—XLIII). Параллельно
он скупает, где только возможно, геммы и камеи, углу¬
бляя из года в год свои познания в области античной
истории и мифологии. В своих письмах к Свертсу, Ге-
варту, Юниусу, Пейреску Рубенс выступает перед нами
как образованнейший гуманист, широко интересующий¬
ся всеми проблемами современной ему науки и обнару¬
живающий незаурядную эрудицию подлинного ученого.
И когда читаешь эти письма, то невольно поражаешься,
где находил Рубенс время для тех научных изысканий,
которые, без сомнения, немало отвлекали его от живо¬
писного ремесла, заполнявшего почти весь день мастера.
Племянник Рубенса, Филипп, и один датский врач со¬
хранили нам ряд интересных свидетельств о том, как Ру¬
бенс распределял свое время. Художник вставал в пять
часов утра и шел в церковь, к ранней мессе. По возвра¬
щении из церкви он тотчас же приступал к работе. Пока
он писал, ему читали обыкновенно Плутарха, Сенеку и
Тацита—его любимых авторов. Одновременно он мог
диктовать письма и любезно разговаривать со всеми
27

приходящими. В еде он был крайне умерен, прерывая
свою работу лишь одной скромной трапезой. К вечеру
он совершал обычно верховую прогулку на одном из
своих испанских скакунов, а вечерние часы уделял свет¬
ской жизни. Особенно он любил проводить время в кру¬
гу своих друзей, среди которых наиболее близкими ему
людьми были антверпенский бургомистр Роккокс, го¬
сударственный* секретарь Геварт, нидерландский Гут¬
тенберг—Балтазар Моретюс и поддерживавшие с Ру¬
бенсом тесные связи иезуиты. Помимо них, художник
находился в постоянной переписке с знаменитым архео¬
логом Пейреском, его братом Валавэ и адвокатом и
библиотекарем французского короля—Дюпюи.
Весь образ жизни Рубенса стихийно толкал его к
дворянству. Подымаясь все выше и выше по обществен¬
ной лестнице, некогда скромный буржуа начал энергич¬
но добиваться дворянского звания, открывавшего перед
ним все двери великосветских гостиных. Без этого зва¬
ния он был не более как ремесленник, хоть и гениаль¬
ный, но все же ремесленник, живший за счет изделий
своих рук. В XVII веке это всегда служило причиной
полупрезрительного отношения знати, почитавшей лю¬
бое ремесло несовместимым с высоким званием дворяни¬
на. В 1624 году Филипп IV, наконец, жалует Рубенса
дворянским званием. Одновременно Рубенс получает
право иметь свой собственный герб, эмблемы которого
были точнейшим образом фиксированы. С этого момента
начинается, строго говоря, дипломатическая и полити¬
ческая карьера Рубенса. Не случайно слабевший испан¬
ский абсолютизм прибегает к помощи прославленного
выходца из буржуазных рядов: он должен был взять на
себя миссию дипломатических переговоров с Голллан-
дией и Англией, в которых буржуазия захватывала
одну позицию за другой.
28

В 1628 году Рубенс становится камергером эрцгер¬
цогини Изабеллы, в 1629 году—секретарем тайного со¬
вета, в 1630 году английский король Карл I возводит Ру¬
бенса в рыцарское достоинство, в том же году испанский
король Филипп IV дарует ему аналогичный титул. От¬
ныне Рубенс имеет все—славу, богатство, знатность.
Ему не оставалось более ничего желать,—экспансия его
честолюбия дошла до своего предела.
10-е—20-е годы были в творчестве Рубенса эпохой
наибольшего размаха его декоративного гения. В это
время он создает свои самые большие полотна, в это
время его мастерская выпускает картины сотнями на
различнейшие темы и сюжеты. В количественном отно¬
шении на первом месте стоят огромные алтарные образа,
прославлявшие католичество и его основные догматы.
В 1620 году Рубенс и его мастерская исполняют 39
ппафонов и 3 алтарных образа для церкви иезуитов, в
1618 году—картоны для шпалер со сценами из жизни
Деция Муса, с 1622 по 1625 год—21 декоративное пан¬
но с различными эпизодами из жизни Марии Медичи
и эскизы для 12 гобеленов, иллюстрирующих жизнь
императора Константина, до 1628 года—эскизы для 15
гобеленов с изображением триумфа Евхаристии. Одно¬
временно Рубенс пишет портреты, столь излюбленные
им картины на мифологические сюжеты и ландшафты,
которые занимают, однако, еще сравнительно скромное
место в работах мастера. Совершенно особняком стоят
проникнутые бурным движением сцены охоты на львов
(Мюнхен и Ленинград), на кабанов (Мюнхен и Марсель),
на крокодила и гиппопотама (Аугсбург). Все вещи,
исполненные Рубенсом в этот период, полны театраль¬
ного пафоса, нечеловеческого напряжения, огромной
динамики. Тела извиваются, мускулатура напряжена,
жестикуляция носит преувеличенный характер, лица
29

выражают сильнейшие аффекты, звери бросаются на
людей, боги стремительно возносятся вверх, грешники
низвергаются в бездну, по небу бегут свинцовые тучи
беспокойные, спутанные композиции строятся по диаго¬
нали. В таких картинах, как «Битва с амазонками»-
«Поражение Сеннахериба», «Обращение Савла» и «Страш¬
ный Суд» (в Мюнхене), все эти черты достигают своего
максимального напряжения. Здесь бравурный, помпез¬
ный барочный стиль празднует одну из наиболее бле¬
стящих-побед. Но знаменательно, что наряду с подобного
рода вещами Рубенс создает произведения, проникнутые
спокойным, идиллическим настроением и своеобразной,
чисто античной буколикой [например, «Юпитер и Кал¬
листо», «Венера, Амур, Вакх и Церера» (Кассель),
«Возвращение Дианы с охсты» (Дрезден), «Кимон и
Эфигения» (Вена) и др.]. В последнее десятилетие
творчества Рубенса, когда буржуазные тенденции про¬
ступят в его работах с особой наглядностью, эти идил¬
лические моменты получат решительное преобладание.
В 1626 году Рубенса постиг тяжелый удар: умерла
его жена, Изабелла Брант. «Воистину я потерял,—
писал Рубенс,—превосходную подругу, которую я мог
и должен был любить, потому что она не обладала ника¬
кими недостатками своего пола; она не была ни суровой,
ни слабой, но такой доброй и такой честной, такой доб¬
родетельной, что все любили ее живую и оплакивают
мертвую. Эта утрата поражает меня до самых глубин
моего существа, и так как единственное лекарство от
всех скорбей—забвение, дитя времени, придется воз¬
ложить на него всю мою надежду. Но мне будет весьма
трудно отделить мою скорбь от воспоминания, которое я
должен вечно хранить о дорогом и превыше йсего чтимом
существе» (письмо LXXV). Немилым казался теперь род¬
ной дом Рубенсу. Его тяготило одиночество, он хотел
30

отвлечься от мрачных, тяжглых мыслей. Эти пережива¬
ния и были одной из причин, толкнувших художника на
путь дипломатической карьеры, истоки которой вос¬
ходят уже к началу 20-х годов. В бесконечных диплома¬
тических разъездах надеялся Рубенс найти забвение от
тяжелой утраты. Начинается новая полоса в жизни
мастера, захватывающая почти все третье и начало чет¬
вертого десятилетия: Рубенс становится прославленным
дипломатом.
В 1621 году окончилось перемирие с Голландией; не¬
сколько раньше началась Тридцатилетняя война в Гер¬
мании; в 1625 году были окончательно прерваны ди¬
пломатические отношения между Испанией и Англией.
Южные Нидерланды опять были втянуты в водоворот
военных действий; международная ситуация обостря¬
лась с каждым часом; за кулисами велась сложнейшая
дипломатическая игра, в основе которой нередко лежа¬
ли совершенно произвольные династические расчеты.
В это время выступает Рубенс. В противовес прожжен¬
ным профессиональным дипломатам у него есть совер¬
шенно четкая политическая концепция: он—сторонник
мира, сторонник возобновления дипломатических отно¬
шений с Голландией и Англией; не разделяя крайностей
воинственной политики испанского двора, он стремится
укрепить блок между абсолютизмом и крупной буржуа¬
зией и гарантировать последней столь необходимое для
ее хозяйственного развития мирное существование.
«Для себя я хотел бы,—пишет Рубенс,—чтобы весь
мир был в мире и мы могли бы жить в веке золотом, а
не железном» (письмо LXXVII). «Я человек мирных
вкусов и заклятый враг войн,тяжб,столкновений и ссор»
(письмо XLVII). Эта борьба за мир была начата Рубен¬
сом уже в 1623 году, когда он вел тайные переговоры с
одним своим родственником, занимавшим видное госу¬
31

дарственное место в Голландии, о новом перемирии ме¬
жду южными и северными провинциями. В 1625 году
Рубенс познакомился в Париже с всесильным англий-.
ским министром, герцогом Букингемским, и его пове¬
ренным в делах, Жербье, причем есть все основания ду¬
мать, что именно здесь он начал нащупывать почву для
улучшения взаимоотношений между Испанией и Анг¬
лией. Последовавший вскоре за тем полный разрыв ме¬
жду обеими странами прервал на время все диплома¬
тические переговоры. В 1627 году переговоры вновь во¬
зобновляются. Под величайшим секретом Рубенс встре¬
чается в Голландии с Жербье, чтобы продолжать пе¬
реговоры. Официальным поводом их поездки является
якобы их горячий интерес к искусству. Они посещают
мастерские художников, осматривают достопримеча¬
тельности, а тем временем тайком обсуждают условия
перемирия. Интересно, что немецкий художник и исто¬
риограф Зандрарт, работавший в это время в мастерской
Хонтхорста, имел случай познакомиться здесь с Рубен¬
сом. В своей «Teutsche Academie» он приводит несколько
фактов, бросающих яркий свет на его художественные
вкусы. По поручению Хонтхорста молодой Зандрарт,
ничего не подозревавший об истинных целях рубенсов-
ского путешествия, сопровождал мастера в течение
14 дней при его разъездах по Голландии. Подробно опи¬
сывая любезность и обходительность знаменитого худож¬
ника, Зандрарт одновременно указывает, кого из гол¬
ландских живописцев отметил своим вниманием Рубенс.
И вот мы узнаем, что он хвалил «Nachtstiicke» Хонтхор¬
ста, благородный рисунок Блумарта и ландшафты Пулен-
бурга, заполненные маленькими изящными фигурками.
Иначе говоря, Рубенс не проявил никакого интереса к
реалистической, чисто буржуазной струе голландского
искусства, представленной такими мастерами, как
32

Мирееелът. Портрет Карлтона. Гравюра ван Дельфа

H/iod Мелпан. Портрет Пейреска. Гравюра

Франц Гальс, как родоначальники «тонального» пей¬
зажа Зегерс и Гойен и только начинавший свою карьеру
Рембрандт. Законченные вкусы «романиста» толкали
Рубенса к итальянизирующим мастерам голландской
живописи, наиболее соответствовавшим его художествен¬
ным запросам. Буржуазный реализм был для него слиш¬
ком «грубым», он не находил отклика в переродившемся
в дворянина буржуа.
Голландские переговоры Рубенса с Жербье остались
безрезультатными. Чтобы сдвинуть их с мертвой точки,
в 1628 году Рубенс был призван,по настоянию известно¬
го полководца и друга Рубенса, маркиза Спинола, в Мад¬
рид: более либеральные придворные круги делали на
Рубенса ставку как на дипломата. Рубенс проживал в
Мадриде в королевском дворце, изучал и копировал
произведения столь любимого им Тициана, работал в
библиотеках и проводил время в обществе 29-летнего
придворного живописца Веласкеса. Лишь в апреле
1629 года, после того как было сломлено противодейст¬
вие всесильного графа Оливареса, Рубенс отправляется,
в качестве посланника эрцгерцогини Изабеллы, в Лондон
для завершения испано-английских переговоров о мире.
В Лондоне Рубенса ожидает блестящий прием. Все ищут
возможности познакомиться с прославленным худож¬
ником, Кембриджский университет жалует его почет¬
ным титулом magister in artibus, Карл I дарит ему
бриллиантовое кольцо, усеянный бриллиантами аграф и
шпагу и заказывает плафоны для парадного зала в
Уайтхоле (плафоны эти были водворены на место в
1635 году). В ноябре 1630 года старания Рубенса, несмо¬
тря на происки Франции, увенчиваются, наконец,
успехом: заключается долгожданный мир. Филипп IV
хотел после этой дипломатической победы Рубенса
назначить его своим послом в Лондон, но принужден был
3
33

отказаться от этой мысли из-за оппозиции испанских
грандов, которые считали неудобным, чтобы человек,
живущий за счет изделий своих рук, представлял инте¬
ресы испанского короля при иностранном дворе.
В 1630 году Рубенс возвращается в’ Антверпен. В
1631—1632 годах он ведет переговоры с принцем Оран¬
ским в Маастрихте и Люттихе о перемирии с Голланди¬
ей. Но тут, впервые, он терпит неудачу. Рубенс был ярым
приверженцем эрцгерцогини Изабеллы и точнейшим
образом выполнял все ее директивы, а в это же время
группа брабантской знати, ставившая себе задачей ски¬
нуть испанское владычество, вела с принцем Оранским
тайные переговоры относительно отпадения южных про¬
винций от Испании. Так как Рубенс был для них не¬
желательным соглядатаем, то они стремились всячески
его очернить. Разочарованный Рубенс вернулся в Ант¬
верпен и после смерти эрцгерцогини, в 1633 году, нико¬
гда больше не возвращался к политике. От последней у
него остался горький осадок. В одном из своих писем к
Пейреску (письмо XLIX) он пишет, что «возненавидел
дворы» и что долгий опыт научил его, «как медлительны
государи,когда им приходится платить, и насколько лег¬
че им творить зло, чем добро». Столь привлекательная
на расстоянии придворная обстановка, манившая своим
блеском художника, оказалась, при ближайшем рас¬
смотрении, полной лжи и мишуры. Перед глазами Рубен¬
са прошли все главнейшие политические фигуры Евро¬
пы первой половины XVII века: дегенеративный Филипп
IV, этот жалкий отпрыск Габсбургского дома, фана¬
тичный до жестокости и религиозный до фанатизма;
грубый, бессердечный граф Оливарес, всюду сеявший
страх своими казнями и дыбами; слабый,бесхарактерный
Карл I; фатоватый, надушенный герцог Букингемский;
тщеславная, глупая Мария Медичи; властный, волевой,
34

безжалостный кардинал Ришелье. Всех их знал худож¬
ник, все они отпечатлелись в его памяти. И поэтому,
когда его однажды спросили, отчего он имеет такие гру¬
стные глаза, Рубенс коротко ответил: «Они видели слиш¬
ком много людей».
В 1630 году 53-летний Рубенс женится иа своей
16-летней племяннице Елене Фоурмен. «Я решил снова
жениться,—пишет он Пейреску,—потому что не чувство¬
вал себя созревшим для воздержания и безбрачия; впро¬
чем, если справедливо ставить на первое место умерщвле¬
ние плоти, то будем пользоваться дозволенной страстью
cum graciarum actione. Я взял молодую жену, дочь чест¬
ных горожан, хотя меня со всех сторон старались убе¬
дить сделать выбор при дворе; но я испугался обычной
для знати дурной черты—гордости, в особенности силь¬
ной у этого пола. Я хотел иметь жену, которая бы не
краснела, видя, что я берусь за кисти, и, сказать по
правде, мне показалось жестоким потерять драгоценное
сокровище свободы в обмен на поцелуи старухи» (пись¬
мо LVI). Этот второй брак наполнил жизнь Рубенса
совершенно новым содержанием. Рубенс был однолюб,он
никогда не разменивался на мелкие интриги и романы,
как никто другой он понимал, что настоящую страсть
можно познать лишь в результате длительной близости.
В его письмах мы не найдем скользких намеков, ци¬
ничных двусмысленностей. Подобно всем подлинно тем¬
пераментным людям, он был внешне крайне сдержан и
целомудрен. Но с тем большей четкостью выражал он
свои интимнейшие переживания в искусстве, претворяя
их здесь в величайшие ценности эстетического порядка.
И как в своем первом браке он был рабски предан Иза¬
белле Брант, так теперь он отдается со всей страстью
последней любви во власть молодой Елены Фоурмен,
чей облик его постоянно преследует, чье тело он почти
3*
35

что обожествляет. Рисует ли он Диану, Венеру, вакхан¬
ку, Грацию, Андромеду, Магдалину, Цецилию, Вирса-
вию, Сусанну, мадонну,—всюду выступает один и тот
же образ—образ Елены Фоурмен.Он делает с нее десятки
зарисовок, он непрерывно пишет с нее портреты, как бы
не в силах оторваться от любимых черт. И когда его
творческий подъем достигает предельного напряжения,
тогда он создает такие гениальные произведения высоко¬
го эротического стиля, как мюнхенскую «Подножку» или
венский портрет Елены Фоурмен («Шубку»), пронизан¬
ные стихийной чувственностью.
Последнее десятилетие творчества Рубенса предста¬
вляет высшую точку в художественном развитии масте¬
ра. То, о чем мечтал молодой Гете: «wenn er alter werde,
werde der die Gedanken selbst, wie sie waren, denken und
sagen» («когда он будет зрелее, он сможет думать и выра¬
жать мысли такими, каковы они есть»), это как раз было
достигнуто к старости Рубенсом. В 1635 году он купил за
93 000 гульденов загородный замок Стен, где отныне про¬
текала почти вся его жизнь. Близость к природе, страст¬
ная привязанность и любовь к жене, пресыщение почест
ями и славой—все это сделало Рубенса много проще, че¬
ловечнее. Он отходит постепенно от бравурных, полных
преувеличенного пафоса и напряжения форм, столь ти¬
пичных для его произведений эпохи 10-х—20-х годов.
Лишь в виде исключения исполняет он в это время круп¬
ные декоративные заказы [эскизы для декораций триум¬
фальных арок, воздвигнутых по случаю торжественного
въезда в Антверпен кардинала инфанта Фердинанда
(1635) и декоративные панно для охотничьего замка Фи¬
липпа IV «Torre de la Parada» (1636—1638)]. Любимым
жанром художника становится пейзаж. Одновременно
он пишет бесчисленные, дышащие горячей страстью
портреты своей жены, проникнутые пасторальными на¬
36

строениями «Сады любви», полные стихийной, подлин¬
но фламандской силы «Кермес» и «Крестьянский та¬
нец», предвосхищающие Ватто «Празднество Венеры» и
«Сцену в парке». Его произведения нередко приобретают
интимный, камерный налет, они все чаще обнаруживают
субъективные переживания мастера, долгое время скры¬
вавшиеся за парадной, идеализированной маской бароч¬
ного искусства. Все эти сдвиги в творчестве художника
отражаются и на его вкусах; он начинает все больше
интересоваться такими здоровыми реалистами, как
Броувер и Брейгель. С известной натяжкой можно го¬
ворить о росте буржуазных тенденций в творчестве позд¬
него Рубенса. Невольно складывается такое впечатле¬
ние, как будто переродившийся в дворянина буржуа
возвращается к своим первоистокам. Однако было бы
принципиальнойошибкой приписыватьпозднейшим про¬
изведениям Рубенса чисто буржуазную природу. И в
них все изобразительные элементы подвергнуты силь¬
нейшей идеализации, и в них доминирует старая тема¬
тика, и в них отдельные, моментами сильнейшим обра¬
зом подчеркнутые, реалистические черты тонут в слож¬
ной барочной оркестровке декоративных пятен и кри¬
вых, изогнутых линий.
Страдая от приступов ревматизма, Рубенс предпо¬
читал писать в последние годы своей жизни небольшие
по размерам картины, причем он исполнял их целиком
сам, без помощи учеников. Этим отчасти объясняется
высокое качество позднейших рубенсовских работ.
С годами приступы ревматизма все более обострялись.
27 мая 1640 года ревматические боли приняли настолько
сильный характер, что Рубенс был принужден в сроч¬
ном порядке составить завещание. Все свое художествен¬
ное собрание он назначил к продаже, за исключением
собственных рисунков и «Шубки». Последнюю вещь,
37

написанную, повидимому, в один из счастливейших мо¬
ментов любовного и художественного экстаза, он заве¬
щал Елене Фоурмен как память о своей страстной к ней
любви. Через три дня после этого, 30 мая, Рубенс умер.
Смерть наступила от паралича сердца. Весь Антверпен
оплакивал кончину знаменитого художника, который
был погребен с величайшими почестями в именной ка¬
пелле церкви св. Якова в Антверпене. В надгробной над¬
писи, составленной его другом Гевартом, Рубенс про¬
славляется как знаток классической истории и различ¬
ных искусств, как Апеллес не только своего столетия,
но и всех времен, как друг королей и князей церкви,
снискавший их благорасположение и одаренный ими
тысячами наград и почестей, и как дипломат, настойчи¬
во боровшийся за мир.
Несмотря на то, что Рубенс продал еще в 1627 году
за 100 000 гульденов многие из предметов своего собра¬
ния герцогу Букингемскому, художественные коллек¬
ции мастера насчитывали после его смерти огромное
количество номеров. Одних картин было 319 штук. Сре¬
ди них было 9 работ Тициана, 5—Веронезе, 6—Тинто¬
ретто, 1—Рафаеля, 1—Дюрера, 3—Гольбейна, 4—Эльс-
хеймера, 2— Ван-Эйка, 1—Гуго ван дер Гуса, 1—Квен¬
тина Массейса, 12—Питера Брейгеля-старшего, 17—
Броувера, 10—Ван-Дейка, 3—Иорданса и много других.
Состав и объем этого собрания вполне соответствовали
творческому размаху его собственника, лишний раз сви¬
детельствуя, насколько разнообразными и многосторон¬
ними были его вкусы. Продажа всей коллекции дала
280 000 гульденов (около 600 000 золотых рублей).
Главными покупателями явились король Испании, не¬
мецкий император, король польский, курфюрст Пфальц-
ский и кардинал Ришелье. С распадом рубенсовского
собрания погибло его любимое детище, в которое он вло¬
38

жил одну из лучших частиц своей творческой души и ко¬
торое, подобно слепку, запечатлело сложный путь его
художественных исканий. Отныне для всякого, кто хо¬
тел получить знакомство с жизнью и творчеством ма¬
стера, оставались лишь два абсолютно подлинных
источника—его письма и его произведения. ‘
II
Для того чтобы понять, какое место занимает искус¬
ство Рубенса в художественной культуре XVII века,
необходимо несколько подробнее остановиться на тео¬
ретических воззрениях этой эпохи и проанализировать
те требования, которые предъявляли к искусству со¬
временники мастера. Только тогда его творчество станет
понятным, только тогда будет вскрыта его социальная
природа.
Эпоха барокко создала свою собственную теорию
искусства, особенно тщательно разработанную в трудах
Беллори, Бальоне, Бальдинуччи, Мальвазиа, Пуссена,
Дю-Фреиуа, Лебрена, Фелибьена и Роже де Пиля. Цен¬
тральная идея барочной эстетики—это идея красоты
(bellezza). Данная идея понимается в ново-платониче¬
ском смысле. Она никогда целиком не реализуется в
материи. К ней можно приблизиться, но ею нельзя
овладеть. Приближение к этой идее носит не метафизи¬
ческий, а сугубо интеллектуалистический характер: оно
возможно лишь на основе чувственного созерцания.
Художник должен сделать выбор из естественных красот
природы и объединить затем в своем воображении ото¬
бранные элементы в идеальный образ. Возникнув из
наблюдений над природой, последний одновременно
преодолевает ее и становится отправной точкой для
искусства. При таком понимании идеального образа
39

теоретики XVII века относились одинаково отрицатель¬
но как к эстетике маньеризма, так и к эстетике натура¬
лизма: первую они порицали за ее недооценку природы,
изучение которой целиком заменялось изучением «ма¬
неры» различных мастеров, и за ее переоценку чистой
«фантастйческой идеи», не выверенной наблюдениями над
действительностью; вторую они полностью отрицали,
так как она проповедывала слепое подражание природе
и ее некритическое копирование.
Чтобы произведение искусства сделалось, хотя бы б
отдаленной степени, причастным к идее красоты, необхо¬
димы три предпосылки: пропорция частей (ordine),
количество, понимаемое здесь в смысле композиции
(modo), и форма, т. е. сочетание линий и красок (specie).
Все эти предпосылки—чисто духовного порядка. По¬
этому сама живопись есть духовный акт—Idea delle
cose incorporee (идея получивших плоть вещей). Искус¬
ство выше природы, дух выше материи. Отсюда логиче¬
ски вытекает резкий протест против голого копирования
природы, против натурализма Караваджо и голландцев.
Природа—«faible et mesquine» («слаба и ничтожна»)
(Бернини). А раз так, то художник должен ее всячески
улучшать, приукрашивать и идеализировать. Искус¬
ство не может отражать лишенное пропорций и декорума
уродство, поскольку последнее представляет антитезу
красоте. На худой конец допускается лишь карикатура,
причем сама она характеризуется как «красота безобра¬
зия» (А. Карраччи).
Всякая красота подчиняется определенной норме.
Где же следует ее искать? Ответ гласит: в античном
искусстве. Оно целиком содержит в себе все законы кра¬
соты, оно дает уже переработанную природу,—природу,
подвергнутую процессу идеализации; в силу этого Бер¬
нини рекомендует начинать изучение искусства не
40

Ван-Дейк. Портрет Бальтазара Жероье
Гравюра Уокера

с изучения природы, ас изучения слепков (основной те¬
зис всех позднейших академий!). На один уровень с ан¬
тичным искусством ставится лишь Рафаель, чье творчес¬
тво рассматривается как «regie de beaut6» («канон красо¬
ты») (Фелибьен), которому следует всячески подражать.
Рядом с центральной идеей красоты выступают в
качестве нормативных понятий грация (grazia, Anmut)
и декорум (convenance, biens£ance, Welstaend, Wohl-
stand). В понятие грации различными теоретиками вно¬
сится разное содержание. Манчини трактует ее как дей¬
ствие и движение, Фелибьен—как то, что импонирует
сердцу, Роже де Пиль—как элегантность. Эта грация
есть, в конце концов, не что иное, как изящество движе¬
ний и жестов. Декорум же понимается в смысле особой
благопристойности форм и сюжетов, предварительно
подвергнутых тщательному отбору
Все эти нормативные категории сливаются в одноцен¬
тральное понятие,—в понятие «большого стиля» (grand
stile). Grand stile, grand effet, grande татёге; grand
gout—любимые термины Бернини. Он прибегает к ним
тогда, когда хочет подчеркнуть приподнятую, парад¬
ную торжественность стиля, его особую эффектность, его
декоративный размах. Версальский дворец с прилега¬
ющими к нему садами, статуя Бернини, большая истори¬
ческая композиция Рубенса, портрет Риго, ниспадаю¬
щий пышными складками барочный костюм, тяжелый
парик—вот наиболее яркие примеры того «большого
стиля», одним из главных признаков которого является,
помимо соответственного формального языка, также и
«достойное содержание». Наиболее достойными живопи¬
си сюжетами объявляются исторические сюжеты. Бел ло¬
ри сознательно противопоставляет их жанровым, полу-
фигурным композициям Караваджо. Ландшафт, натюр¬
морт, животные могут служить лишь предметом подра¬
41

жания «плоской» природе, но они абсолютно не в состоя¬
нии претендовать на «большой стиль». Поскольку этот
«большой стиль» кладется в основание всей концепции
искусс'Яза, постольку к последнему начинают применять
всплывающий уже в это время новый термин «beaux arts»,
благополучно доживший до наших дней.
В таком пуристическом, возвышенном, «благород¬
ном», идеализированном искусстве, каким оно рисовалось
теоретикам XVII века, естественна особая акцентиров¬
ка содержания, его строгое просеивание в целях соблю¬
дения основных требований «большого стиля». Весьма
характерно, что Беллори описывает росписи станц
Рафаеля исключительно с точки зрения истолкования
их аллегорического смысла. Точно так же он трактует
и знаменитые фрески братьев Карраччи в Galleria Far-
nese, усматривая в них развернутую программу «фило¬
софии живописи». Он же особенно подчеркивает «обра¬
зование» Пуссена, а Дю-Френуа и Фелибьен уделяют ве¬
личайшее внимание составу библиотеки художника.
Религиозная живопись подвергается строгой цензуре
сюжетов, причем иконография нередко точнейшим об¬
разом фиксируется. Огромное развитие получает мора¬
лизирующая литература, проникнутая нетерпимым кле¬
рикальным духом и дающая редкостные образцы своеоб¬
разной казуистики сверхдобродетели. Одновременно вы¬
рабатывается сложное учение об иерархии жанров. Низ¬
шую ступень в этой иерархии занимает натюр-морт, за¬
тем идет ландшафт и портрет. Ландшафт расценивается
более высоко, когда он имеет «стаффаж», людские фигу¬
ры. К портрету отношение явно отрицательное, особенно
если он не идет дальше натуралистической фиксации мо¬
дели. Одного сходства здесь отнюдь недостаточно.
Лишь «noblesse» и «grandeur» («благородство» и «вели¬
чественность») подымают портретный жанр на уровень
42

подлинного искусства (Бернини). По словам Роже де
Пиля, дамы и кавалеры его времени не столько требова¬
ли от портретиста сходства, сколько красоты. Поэтому
далеко не случайно Ван-Дейк имел при себе сделанную
из воска модель изящных рук, которой он постоянно
пользовался при написании своих портретов, безотно¬
сительно от того, имели ли заказчики красивые руки.
Все это логически приводило к последовательной иде¬
ализации модели, к окружению ее кастовым ореолом, к
сознательному усилению ее импозантности, что достига¬
лось нагромождением тяжелых складок, развевающими¬
ся мантиями, пышными париками, обилием кривых и
изогнутых линий, особой значительностью жестов. Вы¬
ше портрета и ландшафта ставится исторический жанр,
который дает изображение человека в движении и в
«большом действии». И наконец, высшую ступень за¬
нимает аллегория в той именно ее форме, в какой она
культивировалась Рубенсом.
В учении о школах теоретики XVII века придержи¬
ваются не меньшего пуризма. Наиболее разработанную
схему дает здесь Фелибьен. Первое место занимает рим¬
ская школа, чьи произведения выдаются красотою ри¬
сунка, выражения, драпировок и поз и чей стиль обна¬
руживает особую возвышенность, близкую к античности
и к Рафаелю. Второе место отводится венецианской шко¬
ле, прославляемой за ее колорит.Затем идут ломбардская
и болонская школы, выделяющиеся своим сильным ри¬
сунком и утонченными красками (couleurs fondus). Не¬
мецкой школе дается отрицательная оценка за ее «готич-
ность» и за то, что она изображает человека таким,
как он есть, а не таким, каким он должен быть; одновре¬
менно подчеркивается чрезмерная сухость драпировок
и пестрота колорита. Фламандская школа трактуется
как родственная немецкой, от которой она отличается
43

большим единством колорита, тонкой светотенью и соч¬
ной фактурой. Французская школа прокламируется
как «золотая середина» между римской и венецианской
школами. Крайне симптоматично, что об испанской
школе совершенно не говорится, а представители гол¬
ландской школы даже не допускаются в преддверие
храма искусства.
Чью идеологию выражала эта «официальная» концеп¬
ция барочного искусства? Кто был ее носителем? Не под¬
лежит никакому сомнению глубоко консервативный и
идеалистический характер всех затронутых здесь теорий.
Они сложились в стенах многочисленных академий, как
грибы выраставших в эпоху абсолютизма,— в тех ака¬
демиях, которые были призваны стать законодателями
«большого стиля», хранителями великих «идеалистиче¬
ских» традиций прошлого, цитаделями академизма, кре¬
постями против надвигающейся стихии «низкого»буржу¬
азного натурализма. Их носителями являлисо историо¬
графы, теснейшим образом связанные с церковными и
придворными кругами, с королями, князьями церкви,
меценатами, крупными коллекционерами. Для совокуп¬
ности этих теорий в целом характерно полное отсутствие
интереса к испанскому искусству и проходящий через
них красной нитью антагонизм к голландским мастерам
и к «вульгарному натуралисту» Караваджо (Фелибьен,
например, не допускает в «храм искусства» Веласкеса,
братьев Ле-Нен и Тенирса). Наконец, у крупнейших
представителей интересующей нас теории мы постоянно
сталкиваемся с типичным для паразитарных классов
презрением к техническим производственным процессам.
Недаром Фелибьен считает практику искусства «менее
благородной», чем его теорию, а Дю-Френуа строго от¬
личает «механическую» часть исполнения от более высо¬
ко расцениваемого им замысла. Все это, вместе взятое,
44

указывает самым недвусмысленным образом на феодаль¬
ную, в своей подоснове, дворянскую природу «официаль¬
ной» концепции барочного искусства. Данная концеп¬
ция сложилась в кругах дворянства, придворной и цер¬
ковной аристократии и одворянившейся крупной фи¬
нансовой буржуазии. Ее основная цель заключалась в
том, чтобы охранить каноническую систему стиля дво¬
рянства от натисков буржуазного реализма, в отношении
которых она выполняла функцию своеобразной плоти
ны. И в этом именно разрезе она представляла тот иде¬
ал, стремиться к которому вменялось в обязанность ка¬
ждому художнику.
Но идеал, намеченный историографами XVII века,
остался неосуществимым. Действительность оказалась
много сложнее и противоречивее; плотина постоянно
прорывалась и прорывалась, притом, не в одном месте.
Официальная теория барочного искусства сумела охва¬
тить лишь один из флангов этого искусства—академизм
и классицизм, зрелое же барочное течение, развивавшее¬
ся в сторону все большей живописности и динамики,
начало очень быстро выходить из-под ее опеки. Недаром
у такого пуриста, как Бел л ори, встречается легкая оп¬
позиция против экстравагантностей Бернини и недоста¬
точно хорошего рисунка и вульгарного типажа Рубенса.
Однако было бы большой принципиальной ошибкой на¬
чисто отрывать это зрелое барочное течение от несколь¬
ко расходящейся с ним «официальной» теории. И это
течение выражает идеологию дворянства, но только на
более позднем этапе его развития. Далеко не случайно
Беллори и все крупнейшие историографы XVII века
включают жизнеописание Рубенса в свои труды и дают
ему высочайшую оценку. Они рассматривают его как
«своего» художника, и если порою и возражают против
некоторых сторон его творчества, то в целом последнее
45

было для них абсолютно приемлемо. Зато они совершен¬
но не могут примириться с буржуазным натурализмом
и реализмом. А буржуазия наступала в XVII и особенно
в XVIII веке со всех сторон. С «официальной» доктри¬
ной боролись: в Италии—Караваджо и его круг, такие
«чистые» живописцы, как Фети, Строцци, Д. М. Креспи,
Питокки, Гварди, во Франции—братья Ле-Нен и Шар¬
ден, во Фландрии—Снейдерс, Иордане, Броувер и от¬
части Зиберехтс, в Голландии—все национальное на¬
правление во главе с Гойеном, Гальсом и Рембрандтом,
в Испании—Веласкес и Гойя. Это искусство лишено бы¬
ло своих официальных теоретиков, так как воплощае¬
мая им художественная программа не получила в эпоху
барокко еще вполне законченных очертаний. Но тем
ббльшее влияние оказало оно на искусство господству¬
ющего класса в плоскости художественной практики. В
одних случаях (французский классицизм, караваджизм,
Веласкес) дворянство быстро ассимилировало элемен¬
ты буржуазного рационализма и реализма, цементи¬
руя при их помощи свои собственные идеологические
позиции; в других случаях оно относилось к ним с не¬
скрываемым антагонизмом, поскольку они принимали
слишком четкие формы выражения (Ле-Нен, Питокки,
Броувер, голландцы). В результате всех этих столкно¬
вений и взаимодействий дворянского академизма и по¬
дымающейся волны буржуазного реализма общая кар¬
тина развития барочного стиля крайне осложняется,
приобретая весьма противоречивый и спутанный харак¬
тер. В данном разрезе она ярко отражает всю исключи-
тельнуо сложность социально-экономической ситуации
XVII века.
Какое место занимает в барочном искусстве Рубенс,
и где кроется объяснение тайны его огромного успеха?
Принципиально Рубенс стоит на позициях «официаль¬
46

ной» теории. Выходец из рядов буржуазии, он переро¬
ждается постепенно в типичного идеолога дворянства.
Но он привносит с собой в дворянскую идеологию целый
ряд буржуазных черт. Благодаря ему дворянский акаде¬
мизм получает крепкую реалистическую закваску, кото¬
рая на многие десятилетия удлиняет его существование.
Он же содействует процессу перехода несколько загни¬
вавшего в застывших формулах и рецептах академизма
начала XVII века в динамический, полный живописно¬
сти и движения стиль зрелого барокко. По его стопам
идут П. да Кортона, Л. Джордано, Бернини, Борромини.
Оставаясь романистом, он вносит новую жизнь в уна¬
следованную им изобразительную систему, не порывая
резко с лежащими в ее основании старыми традициями.
Его глубоко рецептивный гений избирает средний путь
развития. Рубенс делается в достаточной мере дворя¬
нином, чтобы нравиться дворянству, но одновременно
не превращается в настолько законченного дворянина,
чтобы не нравиться буржуазии. В этом тайна его успеха,
в этом же—его историческая миссия.
Среди культивируемых Рубенсом жанров первое ме¬
сто занимают исторические композиции, дававшие изо¬
бражение человека в движении и в «большом действии».
В пределах этого типа композиций, столь высоко цени¬
мых историографами XVII века, наиболее многочислен¬
ными являются картины на религиозные сюжеты. Ру¬
бенс и его школа исполняли их сотнями. В большинстве
случаев это были огромные алтарные образа, входившие
в архитектурный ансамбль церковного интерьера. Те¬
перь, когда они висят в музеях, они нередко кажутся
полными фальши и ложного пафоса. Когда же они укра¬
шали капеллы церквей,выложенных разноцветными мра¬
морами и сиявших позолотой, когда они были освещены
неравномерным, рассеянным светом, когда их тяжелые,
47

нагроможденные массы перекликались с набухавшими
пилястрами, карнизами и полуколонными стенами,—
короче говоря, когда они составляли органическую часть
католического культа, для которого они и были пред¬
назначены, тогда все эти картины приобретали жизнь и
становились особенно значительными. Религиозность
рубенсовских алтарных образов производит в настоящее
время впечатление чего-то крайне внешнего и поверх¬
ностного. Но никогда не следует забывать, что воплощен¬
ные здесь религиозные переживания носят специфиче¬
ски «контр-реформационный», католический характер.
При помощи подобного рода картин церковь вела широ¬
кую пропаганду, она стремилась создать предельно
эмоциональные образы, полные пафоса и движения, она
ставила себе задачей героизировать своих мучеников и
подвижников. И в этом именно разрезе и следует рас¬
сматривать религиозные композиции Рубенса. То, что
они перегружены элементами чисто античного сенсуа¬
лизма, то, что в них фигурируют полуобнаженные свя¬
тые, своими пышными формами скорее напоминающие
греческих и римских богов,—все это ни мало не смущало
католическую церковь. В XVII веке для нее существо¬
вала лишь одна цель—какой бы то ни было ценой удер¬
жать свои позиции. Недаром Рубенс пишет Валавэ об
иезуитах: «... эти отцы предпочтут подписаться под чем
угодно и пойдут на все,только бы снова не потерять прек¬
расное королевство Франции, которым им было столь
трудно овладеть» (письмо LXXIII). И поэтому церковь
в лице иезуитов выступает главным заказчиком Рубен¬
са. Для них он был великим чародеем и волшебником.
Он обновил их иконографию, он придал ей новую жизнь.
Святые превращаются у него в пышных, мускулистых
героев, сцены мученичеств и исцелений приобретают
необычайное движение, тела извиваются и как бы со
48

свистом прорезывают воздух, лица искажаются выраже¬
ниями различных аффектов, композиции, строящиеся по
диагонали, эллипсу либо спирали, получают необычай¬
ный декоративный размах. В такой форме алтарные об¬
раза становились действительным и вполне реальным
средством пропаганды. Это были своеобразные сгустки
мистического натурализма, дававшие зрителю огром¬
ную эмоциональную зарядку.
Почти столь же видное место, как и религиозные ком¬
позиции, занимают в творчестве Рубенса картины на
мифологические и аллегорические темы. Здесь Рубенс
не знал себе равных; этот раздел «исторического/) жанра
вызывал особую бурю восторгов у его современников.
Недаром Беллори и Роже де Пиль подробнейшим обра¬
зом комментируют его наиболее прославленные истори¬
ческие композиции, тщательно останавливаясь на таких
второстепенных деталях, которые утратили теперь для
нас всякий интерес. В этих рубенсовских вещах люди
XVII века прежде всего поражались огромной эрудиции
ей мастера и его замечательными познаниями в области
античной истории и мифологии. Античность в преломле¬
нии Рубенса казалась им подлинной античностью. На са¬
мом деле это была античность, радикально переработан¬
ная в горниле барочного стиля. В одном из своих писем
Рубенс писал: «Я глубоко преклоняюсь перед величием
античного искусства, по следам которого я пытался сле¬
довать, но сравняться с которым я даже не смел н
помыслить». Изучая античные статуи, Рубенс одновре¬
менно предостерегал от ряда опасностей, которые гро¬
зят живописцу, когда он копирует мертвый камень.
Он требовал, чтобы художник передавал красками не
мрамор, а живое, пульсирующее тело, в жилах которого
струится горячая кровь. Античность для него—не мерт¬
вая схема, а источник свежих творческих импульсов,
4
49

откуда он черпает столь близкие его сердцу приемы идеа¬
лизации. В его представлении античное божество—это
непобедимая, вечно юная сила, античная богиня—это
воплощение изящества и красоты пышных, чувствен¬
ных форм. Чаще же всего античный миф служит для
Рубенса простым предлогом к демонстрации обнаженных
женских тел, безотносительно к тому, дает ли он изо¬
бражение суда Париса, трех Граций, освобождения Ан¬
дромеды, Дианы с нимфами, Венеры, либо Вакха с его
свитой. Его клокочущий темперамент, вопреки всей
точности его филологических познаний, нередко крайне
произвольно и бесцеремонно обходится с античным на¬
следием. В конце концов он использует последнее лишь
в той мере, в какой это ему позволяет его концепция
искусства. И поэтому не случайно столь доктринерски
настроенный педант, как Беллори, деловито замечает,
что в руках Рубенса античные формы становились совер¬
шенно неузнаваемыми. Действительно, Рубенс умел их
перекраивать на свой чисто фламандский лад. Для наше¬
го поколения картины мастера на мифологические темы
являются, без сомнения, наиболее полноценными среди
его творений. В них с особой силой сказывается гени¬
альный живописный темперамент Рубенса, его стихий¬
ная чувственность, его замечательное мастерство переда¬
чи обнаженного тела. Особенно хороши небольшие кар¬
тины Рубенса этого жанра, относящиеся к разряду так
называемой Kabinettmalerei [например, «Персей и Ан¬
дромеда» (Берлин), «Вакханалия» (Москва) и др.]. Вы¬
полненные без помощи учеников, эти вещи демонстриру¬
ют во всем блеске изумительное живописное дарование
Рубенса и все исключительное богатство и разнообразие
его фактурных приемов.
Хотя Рубенс и не писал «актов» в строгом смысле это¬
го слова, как его понимал XIX век, тем не менее обна¬
50

женное женское тело занимает настолько большое ме¬
сто в его творчестве, что хочется выделить картины с
изображением нагих фигур в особую группу. Крайне
характерно, что наибольшее количество рубенсовских
композиций на мифологические и вакхические темы па¬
дает как раз на те годы, которые непосредственно следо¬
вали за его первой и второй женитьбой. Повидимому,
мастер создавал все эти бесконечные нагромождения
обнаженных тел под прямым воздействием своих глубо¬
ко личных, интимных переживаний. И именно поэтому
«акты» Рубенса всегда согреты таким пламенным эротиз¬
мом, всегда полны такой огромной чувственности. Это
в значительной мере автобиографические документы.
Но это не в меньшей степени и демонстрация огромной
жизнерадостности, широчайшего приятия мира. Женщи¬
на для Рубенса—такая же стихия, как вода, огонь, воз¬
дух. Он преклоняется перед ней; с откровенностью боль¬
шого человека он говорит всем и каждому о своем не¬
победимом к ней влечении. Он воспринимает ее прежде
всего как самку, символ плодородия. Он никогда не уг¬
лубляется в ее психологию, он не дает ни одного подлин¬
но «человеческого» женского образа.Изображение боль¬
ной женщины для его творчества столь же недоступно,
как и женщины страдающей. С редким упорством вос¬
создает он один и тот же тип пышной полногрудой кра¬
савицы, с чувственным лицом и лимфатическим, рыхлым
телом. Этот тип проходит красной нитью через всех его
Венер, Диан, нимф, граций, вакханок, через все портреты
его обеих жен. С изумительным мастерством передает
он лоснящуюся поверхность жирного тела, переливаю¬
щегося беловатыми, розоватыми и голубоватыми оттен¬
ками. Цвет кожи, карнацию, он обрабатывает при по¬
мощи прозрачных голубовато-серых теней и тонких розо¬
ватых мазков, положенных вместо бликов. В тех местах,
4*
51

где исполнение карнации отличается особым совершен¬
ством, последняя принимает чисто эмалевую поверхность.
Здесь именно ясно выступает преемственная связь Ру¬
бенса с традициями старой нидерландской техники, в
которой фигурирует тот же дрдгоценный «сплав» как
бы эмалевых красок. Самыми высокими достижениями
Рубенса в области «акта» являются его портрет Елены
Фоурмен в шубе и «Отшельник и Анжелика» в Венской
галлерее. Обнаженные тела своей прозрачностью и неж¬
ностью напоминают перламутр; тончайшие оттенки бе¬
лых, розовых, жемчужно-серых и голубых тонов совер¬
шенно незаметно переходят друг в друга, кожа лоснится,
как атлас. Ни Ватто, ни Буше, ни Ренуар не сумели
дать более совершенных образцов живописи. Если их
«акты» и обнаруживают порою не меньшую виртуозность
исполнения, то они всегда уступают Рубенсу в отноше¬
нии стихийной чувственности и здоровой эротики. В
сравнении с Рубенсом, Ватто кажется болезненным ме¬
ланхоликом, Буше—холодным развратником, Ренуар—
утонченным сластолюбцем.
Помимо религиозных и исторических композиций,
доминирующих в творчестве Рубенса, художник куль¬
тивировал еще два живописных жанра—портрет и ланд¬
шафт. Уже Фромантен отметил, что Рубенс не был круп¬
ным портретистом, так как его слишком импульсивная
натура не могла долго задерживаться на изучении инди¬
видуальных явлений. И действительно, мы никогда не
найдем у Рубенса особенно сильных портретов с углу¬
бленной психологической характеристикой. Лишь в виде
исключения среди его работ встречаются такие крепкие
реалистические вещи, как портреты Яна Вермулена
(Лихтенштейновская галлерея в Вене), Николаса Рес-
пень (Кассель), Маттеуса Ирселиуса (Копенгаген),
неизвестного францисканского монаха (Эрмитаж),
52

доктора ван Тульдена (Мюнхен) и острый этюд с натуры,
изображающий головы негров (Брюссель). Обычно Ру¬
бенс идеализирует модель, приближая ее к своему излю¬
бленному типу. Он помещает свои портреты на глад¬
ком нейтральном фоне либо перед драпировкой; нередко
он располагает на втором плане колонны и пышные зда¬
ния. Различные атрибуты сразу же определяют зрителю
социальное положение портретированного. Величайшее
внимание уделяется костюму, все детали которого тща¬
тельно выписываются. Последовательными приемами
идеализации лицам придается облагороженный харак¬
тер, особенно когда художник изображает королей,
полководцев и министров. Все это, вместе взятое, при¬
водит к возникновению того импозантного барочного
портрета, основная цель которого—окружить орео¬
лом изображенное лицо и подчеркнуть его особую зна¬
чительность. Созданию этого же впечатления нема¬
ло способствуют сдержанные, полные достоинства же¬
сты, спокойные позы, тяжелые складки одеяний, эффект¬
но заброшенные плащи и помещение на втором плане
гербов. Групповой портрет графа Арунделя и его супру¬
ги (Мюнхен)—высшая точка в развитии этих тенденций.
Здесь уже целиком выступают все те элементы «придвор¬
ного» портрета, которые получают позднее полное раз¬
витие в творчестве Ван-Дейка. Наряду с подобного рода
«официальными» портретами, Рубенс писал также «ин¬
тимные» портреты, преимущественно портреты своей
первой и второй жены. По свежести восприятия, аромат-
ности красок и виртуозной технике исполнения эти вещи
принадлежат к наиболее совершенным произведениям
Рубенса. Лишь в эрмитажном портрете камеристки
удается художнику подняться на столь же большую вы¬
соту. Обладающая теплотою жемчуга и прозрачностью
хрусталя карнация написана с таким гениальным ма¬
53

стерством, что даже у Рубенса этот замечательный пор¬
трет стоит несколько особняком.
Последний из культивируемых Рубенсом жанров—
ландшафт—выступает в его творчестве сравнительно
поздно: с середины второго десятилетия XVII века.
Здесь уместно будет вспомнить, что ландшафтная жи¬
вопись занимала в иерархии жанров, разработанной
теоретиками барокко, предпоследнее место. Все «рома¬
нисты», в центре внимания которых неизменно стояла
человеческая фигура, всегда смотрели на ландшафт
несколько свысока. И далеко не случаен тот факт, что
Рубенс начал признавать пейзаж предметом, достойным
кисти художника, только по достижении сорокалетнего
возраста. Свои ландшафты Рубенс писал не по заказу,
а главным образом для себя. В инвентарной описи со¬
брания мастера, сделанной после его смерти, числится
особенно большое количество пейзажей. Подавляющее
число этих пейзажей было им исполнено за последние
пять лет его жизни, когда он переселился в загородный
замок Стен. Наряду с картинами на мифологические
темы, в которых изображены обнаженные фигуры,
ландшафты Рубенса относятся к лучшему из всего им
созданного. Хотя и в них нередко чувствуется связь
со старыми маньеристическими традициями, тем не ме¬
нее нигде реалистическая сторона творчества Рубенса
не раскрывается так полно, как именно здесь. Ланд¬
шафты Рубенса занимают совершенно особое место в
истории европейской пейзажной живописи. Они про¬
никнуты бурным пафосом, они воплощают космические
настроения. Земля вздымается холмами и скалами,
деревья имеют преувеличенно большие размеры, почва
покрыта густой растительностью, по небу бегут грозо¬
вые тучи, то разражающиеся дождем, то сменяемые
радугой. На переднем плане изображаются люди, заня¬
54

тые какой-либо работой. Нередко на фоне ландшафтов
Рубенс располагает исторические сцены («Кораблекру¬
шение Энея», «Одиссей и Навсикая», «Мелеагр и Ата-
ланта», «Филемон и Бавкида» и др.). Что больше всего
привлекает Рубенса в природе,—это ее плодородие.
В его восприятии она неизменно дарит людям свои
плоды, она служит пастбищем для скота, она прокар¬
мливает человека. Рубенс любит тучную почву, сочные
травы, густую листву. Если он помещает на первом
плане повозки и тачки, то они всегда полны до краев
поклажей и овощами. Здоровые, крепкие крестьяне
либо доят коров, либо радостные возвращаются с рабо¬
ты, либо пасут скот, либо охотятся. И когда кончается
их трудовой день, они отдаются идиллическому любова¬
нию природой. Рубенс дает не пантеистическое раство¬
рение человека в природе, не трагический разлад между
ними, а их счастливое гармоническое сосуществование.
Его пейзажи лишены воздушности и прозрачности
пейзажей Зегерса, Гойена и Рембрандта. Зато они до
крайности ощутимы и вещественны. В силу этого они
имеют ту крепкую реалистическую закваску, которая
почти совершенно растворяет в себе пережитки бароч¬
ной идеализации. Если можно говорить о буржуазных
элементах в творчестве Рубенса, то они проявляются,
без сомнения, как было ранее отмечено, с наибольшей
силой именно в его ландшафтах.
Искусство Рубенса проделало огромную эволюцию.
Оно прошло через ряд стилистических фаз, доволь¬
но четко отличающихся друг от друга. Примерно до
середины второго десятилетия XVII века произведе¬
ния Рубенса полны итальянских реминисценций. В
трактовке фигур находит себе применение статуар¬
ный принцип, композиции выдаются еще сравнительно
большой простотой, в колорите доминируют холод¬
55

ные, локальные краски, манера письма—тяжелая
и сухая. С годами композиции становятся все более
беспокойными и живописными, типизирующие тенден¬
ции уступают место индивидуализирующим, локаль¬
ные краски приобретают глубину и звучность, благода¬
ря особой прозрачности теней красочная поверхность
уподобляется эмалевому сплаву. С начала 20-х годов
колористическая гамма растворяет в себе постепенно
резкость отдельных красочных акцентов, письмо дела¬
ется более легким и тонким. В 30-х годах все эти черты
получают дальнейшее развитие. Лишь теперь Рубенс
вступает в полосу полной творческой зрелости. Исчезает
традиционный разрыв между замыслом мастера и его
Претворением учениками. Отныне Рубенс пишет кар¬
тины целиком сам, обращая величайшее внимание на
качество живописного исполнения. Он предпочитает
мифологические картины небольшого формата, он соз¬
дает теперь свои лучшие пейзажи, свои прекраснейшие
женские портреты, он впервые решается изображать
сцены из жизни фламандских крестьян. Его вещи утра¬
чивают напряженный барочный пафос, композиции
приобретают более сдержанный и спокойный характер.
Некогда сильно акцентированные локальные краски
объединяются общим тоном, получающим тонкий жем¬
чужный оттенок. Среди нюансированных ароматных
красок выделяются нежные розовые, серебристо-серые
и бледнофиолетовые тона. Рассеянный свет скрадывает
контрасты света и тени, кисть скользит легко и уверен¬
но, фактура выигрывает в широте и сочности. В испол¬
нении обнаженного женского тела техника достигает
особой рафинированности: поверх розоватой карнации
кладутся прозрачные голубовато-серые тени, в своих
наиболее затемненных местах имеющие красные ре¬
флексы; местами карнация играет легкими зелеными,
56

голубоватыми и белыми отцветами, что придает ей заме¬
чательную воздушность. Эта позднейшая манера Рубен¬
са и есть вершина всех его творческих исканий. Подоб¬
но Тициану, Гальсу и Рембрандту, Рубенс создал свои
лучшие шедевры в последнее десятилетие своей жизни,
когда полностью развернулось его гениальное колори¬
стическое дарование.
То обстоятельство, что Рубенс был постоянно пере¬
гружен заказами, с которыми он не мог собственноруч¬
но справиться, заставило его выработать совершен¬
но особые методы работы. Обыкновенно он выполнял
небольшой предварительный эскиз маслом. Меловая
грунтовка прокрывалась тонким слоем серой краски,
основной рисунок бегло наносился коричневыми маз¬
ками, после чего мастер намечал цветовую композицию
при помощи трех-четырех красок (розовато-красной,
голубой, желтой и белой). Подобные эскизы создава¬
лись с мгновенной быстротой экспромта. Они всегда
несут на себе печать необычайной свежести и непосред¬
ственности. Это своеобразные моментальные снимки с
первого творческого замысла мастера. Главная цель
данных эскизов—дать путеводную нить в руки учеников
для цветового построения картины. В дальнейшем про¬
цессе работы композиция нередко уточнялась и под¬
вергалась ряду последовательных изменений. Для от¬
дельных деталей Рубенс делал тщательные зарисовки с
натуры углем и маслом. Весь этот материал передавал¬
ся ученикам, и они исполняли, на его основании, кар¬
тину в заказанном масштабе. Когда картина была
готова, Рубенс подправлял ее в нужных местах. Такой
метод работы крайне затрудняет теперь распознавание
собственноручных произведений Рубенса. Последние
бывают часто настолько близки к произведениям его
учеников (особенно к произведениям Ван-Дейка), что
57

порою нет никакой возможности провести между ними
четкую разграничительную линию. Это служит причи¬
ной того, что перечень работ мастера засорен таким
большим количеством сравнительно посредственных ра¬
бот. При их грандиозных размерах, собственноручность
исполнения была недосягаемым идеалом. Кроме того,
эта собственноручность часто и не требовалась. Круп¬
нейшие теоретики барокко усматривали сущность ис¬
кусства в замысле, в композиции, в группировке, а не
в самом выполнении. И сам Рубенс не придавал ему
особо большого значения. Для него важна была более
или менее точная реализация декоративной концепции,
но не ее детальная проработка. В лице своей мастер¬
ской он имел идеальный аппарат для претворения всех
своих творческих замыслов. Когда же Рубенс превра¬
тился в совершенно зрелого мастера и осознал глубо¬
кое органическое единство замысла и претворения,
тогда он уже не допускал больше учеников к своим
работам. И именно с этого момента гениальный деко¬
ратор стал гениальным живописцем.
Вполне естественно, что такой огромный мастер, как
Рубенс, оказал сильнейшее влияние не только на своих
современников, но и на все последующие поколения
художников. Его имя сделалось знаменем, под которым
сражались различные художественные группировки.
«Академики» прославляли в Рубенсе его возвышенный,
идеализированный стиль, его «благородные» сюжеты,
«грацию» и «изящество» его женских образов. Канони¬
зировав Рубенса, они закрыли постепенно доступ к его
правильному пониманию, так как они намеренно вы¬
двигали на первый план лишь одну из сторон его твор¬
чества. На «недостатки» Рубенса они смотрели сквозь
пальцы,—им важно было подчеркнуть его близость к
их собственному художественному мировоззрению. Так
58

трактуют Рубенса Беллори, Бальоне, Бальдинуччи,
Фелибьен, Дю-Френуа. Для де Пиля имя Рубенса стано¬
вится боевым лозунгом, с которым он выступает против
традиций академии. Он противопоставляет односторон¬
нему культу рисунка и формы колорит и обосновывает
свою концепцию примерами, заимствованными из твор¬
чества великого фламандца. В его глазах Рубенс выше
Рафаеля и Тициана. Сенсуалистическое искусство Ру¬
бенса находит у него глубокий отклик, поскольку оно
целиком отвечает его «наслажденческой», гедонистиче¬
ской идеологии. Он открывает все новые и новые живо¬
писные красоты в произведениях Рубенса, которые он
популяризирует в широких кругах; он преклоняется
перед живописной стихией рубенсовского гения, кото¬
рую он стремится использовать для преодоления оцепе¬
нелых академических форм; он возглавляет партию «ру-
бенсистов», яростно борющихся с «пуссенистами». Под
знаком Рубенса развивается все французское искус¬
ство позднего XVII и XVIII веков. От него отправля¬
ются Ватто, Буше, Фрагонар. К нему же обращаются
все «чистые» живописцы Италии—Строцци, Лейс, Фети,
Лука Джордано, Д. М. Креспи. Он помогает всем им
стряхнуть с себя путы академических традиций, его
стихийный темперамент воодушевляет их на «живопис¬
ные» подвиги, его колористическое дарование заста¬
вляет по-новому сиять их краски. Так, в XIX веке
Рубенс используется как боевой клич в борьбе между
классицистами и романтиками; так, для нашего искус¬
ства огромный жизненный пафос рубенсовской живопи¬
си, ее непреклонный оптимизм, выраженный мощной
кистью, направляющ и необходим. Недаром Делакруа,
этот Рубенс девятнадцатого столетия, глубоко прекло¬
нялся перед фламандским мастером. Если Винкельман
порицал Рубенса за его непонимание «греческих конту-
59

pofi тел», то для Делакруа он—воплощение самого со¬
вершенства. Он говорил молодому Мане: «Надо видеть
Рубенса, надо Рубенсом проникнуться, надо Рубенса
копировать: ибо Рубенс—бог». Эти слова, сказанные од¬
ним из крупнейших живописцев XIX века, могут слу¬
жить лучшей концовкой для вступительной статьи к
письмам великого мастера.
В. Лазарев

ИСПАНИЯ—РИМ

I
Рубенс к Аннибале Къеппио*1
илостивейший Го¬
сударь мой и до¬
сточтимый Покро¬
витель!
Во-первых, чтобы повиноваться Его Светло¬
сти2, который решительно приказал мне докла¬
дывать ему, как совершается мое путешествие3
с места на место, и, кроме того, в виду важного
происшествия, случившегося со мной, решаюсь
докучать Вашей Милости скорее, чем кому бы
то ни было другому, ибо полагаюсь на Вашу
доброту и любезность. Я уверен, что и в обшир¬
ном океане Ваших многочисленных и важных
дел Вы не откажетесь заняться моей бед¬
ной ладьей, и доныне столь дурно управляе¬
мой благодаря советам какого-то неразумного
человека. Я буду говорить учтиво и не с целью
обвинить кого-нибудь или оправдать самого
* Подлинник по-итальянски.
63

себя, но чтобы разъяснить Его Светлости, как
случилось, что из-за чужой ошибки он терпит
ущерб.
Дело в том, что, быстро доехав до Флоренции
[Приписка на полях: 5 марта], причем, как это
будет объяснено дальше, я понес большие рас¬
ходы по переправе через Апеннины клади и в
особенности каретки, я вручил письмо госпо¬
дина Козимо Гранфиллиячи господину Капони,
а письма других лиц—господину Пьерио Бонси,
первейшим здешним купцам. Узнав, в чем дело,
они были поражены и чуть не перекрестились
от изумления перед такой ошибкой, говоря, что
нам было нужно ехать прямо в Геную, чтобы
там сесть на корабль, а не отваживаться столь
неосторожно на долгий кружный путь через
Ливорно, не узнавши заранее, есть ли там гале¬
ры, готовые к отплытию. Они оба утверждают,
что я прожду, может быть, три или четыре ме¬
сяца напрасно, рискуя потерять столько време¬
ни и, в конце концов, отправиться в Геную су¬
хим путем. К счастию, на следующий день не¬
сколько купцов, ехавших прямо из Генуи, при¬
были во Флоренцию и сказали мне, что в Генуе
стоят готовые к отплытию галеры и, кроме то¬
го, один корабль берет груз в Аликанто и оста¬
нется в порту еще восемь или десять дней.
Следуя совету вышеупомянутых флорентий¬
цев и генуезцев, я тотчас же решил немедлен¬
но ехать в Ливорно, сесть там на корабль, иду¬
щий в Геную, и сделать все возможное, чтобы
с помощью бога и доброго гения нашего госу¬
даря прибыть туда еще во-время. Я очень спе¬
шу и уже уехал бы, если бы меня не задержала
64

Рубенс, Юст Липсиус с учениками. Флоренция. 1602

Рубенс. Пьяный Геракл. Дрезден. 1604-

каретка, которая еще не доставлена сюда, по¬
тому что за отсутствием мулов ее^везут волы.
Кроме того, меня задерживает и наш экипаж с
носилками, по заказу сделанный в Мантуе; он
был привезен оттуда в Болонью и брошен там,
причем погонщики мулов смеялись над нами,
утверждая, что даже пустой, без всякой клади,
этот экипаж превышает вес, который может
везти наша запряжка. Только перевозка карет¬
ки из Болоньи во Флоренцию,—не говоря уже
о семи других вьюках,—обошлась сорок дука¬
тов, и это была еще пониженная плата, кото¬
рой я добился при содействии господина Ан¬
дреа де Росси и других купцов. Все они были
весьма любезны и предупредительны благода¬
ря письмам господина Козимо, который помог
нам также получить защиту господина Мартел-
лино в Ферраре, где Граф Балтассар Лангоско,
чтобы доставить удовольствие Его Светлости,
хлопотал перед Кардиналом и просил его
защищать нас от придирок таможенников,
во что бы то ни стало хотевших открыть
наши ящики4. Его Высокопреосвященство не
только соблаговолил охранить нас от их наси¬
лия, но, кроме того, даруя еще более полную
милость, избавил нас от всяких неприятностей
и расходов. Так что и в Болонье таможенники,
быть может, побужденные к этому столь пре¬
красным примером, удовольствовались лишь не¬
большой подачкой, и я надеюсь, что они поступят
так же и во Флоренции, хотя Великий Герцог
уехал в Ливорно. Это не пустяк—быть избав¬
ленным от пошлин. Если бы пришлось их пла¬
тить, то они одни обошлись бы дороже, чем все
5
65

путешествие. Один феррарский счет превышал
сто пятьдесят скудо [Приписка на полях: а меж¬
ду тем, благодаря заступничеству господина
Мартеллино, надсмотрщики понизили пошли¬
ны еще до вмешательства кардинала].
Уже и теперь мои расходы много выше тех,
которые в чрезмерной бережливости предусмо¬
трел Маршал Двора со своими прислужниками.
Я, конечно, сделаю все, что можно, для пользы
Его Светлости, но если мне не доверяют, то дали
мне слишком много денег, а если доверяют, то
слишком мало. Если я останусь без денег (да не
случится этого!), то репутация Его Светлости
будет этим задета. Между тем, если бы герцог
дал мне больше денег,—видит бог, он не под¬
вергся бы никакой опасности, потому что я
всегда охотно соглашусь представить мои счета
на самое строгое рассмотрение.
Разве оставшаяся сумма не вернулась бы
Двору, сколько бы денег мне ни было выдано
на руки? И какая потеря времени тогда была
бы избегнута!
Но я заставляю Вашу Милость терять много
времени над этим длинным и скучным письмом.
Я не замечал этого, но вдруг сейчас мне стало
страшно, что я дал своему волнению слишком
увлечь себя. Доброта Вашей Милости простит ме¬
ня, и мои ошибки не поколеблют Вашей благо¬
склонности. Я попрошу Вашу Милость соблаго¬
волить осведомить Его Светлость о самых важ¬
ных предметах этого письма и особенно сущест¬
венных для благополучного завершения моего
поручения. Во всяком случае, мои требования и
жалобы могут показаться Вашей Милости чрез¬
66

мерными и слишком громкими. В таком случае
я всецело полагаюсь на Вашу мудрость. Вы
скажете и сделаете то, что сочтете нужным, и
будете располагать мной по своему желанию.
Я всегда готов служить Вашей Милости и по¬
корно целую Ваши руки.
Вашей Милости верный слуга
Петр-Павел Рубенс.
Мне бы очень хотелось, если это возможно,
получить при содействии Вашей Милости ре¬
комендательное письмо к какому-нибудь агенту
или другу господина Герцога в Генуе.
II
Рубенс к Аннибале Къеппио *
Милостивейший Государь мой!
Я только что заключил условие с Гамбург¬
ским судовладельцем, который, как я прошлый
раз писал Вашей Милости, оказался в Ливорно
и доставит меня в Испанию. Я с божьей помо¬
щью надеюсь отплыть на третий день праздни¬
ков. Великий Герцог5 призвал меня сегодня
после обеда; он в самых дружеских и учтивых
выражениях говорил о господине Герцоге и на¬
шей Светлейшей Госпоже; он с большим любо¬
пытством осведомлялся о моем путешествии и о
вещах, лично ко мне относящихся. Этот Госу¬
дарь изумил меня, доказав, насколько он хо¬
рошо осведомлен о малейших подробностях ка¬
чества и числа подарков, предназначенных то¬
* Подлинник по-итальянски.
5*
67

му или иному лицу; кроме того, он весьма поль¬
стил мне, сказав, кто я, откуда родом, каково
мое ремесло и какое место я занимаю в нем. Я
был совершенно ошеломлен всем этим и при¬
нужден заподозрить действие какого-нибудь
домашнего духа или же превосходную осведом¬
ленность наблюдателей, чтобы не сказать—
шпионов, находящихся в самом Дворце нашего
Государя; это не может быть иначе, так как я не
перечислял содержимое моих тюков ни в тамож¬
не, ни в каком-либо другом месте. Быть может,
также моя простота заставляет меня принимать
за чудо вещи, весьма обычные в придворном
обиходе. Да простит мне Ваша Милость и проч¬
тет для времяпрепровождения мнения неопыт¬
ного новичка, принимая во внимание лишь
мои добрые намерения и желание как можно
лучше служить моим покровителям и в особен¬
ности Вашей Милости!
Вашей Милости покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Пиза, 29 марта 1603.
III
Рубенс к Аннибале Къеппио*
Милостивейший Государь мой и досточтимый
Покровитель!
Мне кажется, что с моей стороны теперь сде¬
лано все для благополучного окончания моего
путешествия. Молю господа бога довершить
* Подлиник по-итальянски.
68

остальное. Лошади, люди и поклажа погруже¬
ны на корабль. Нам нехватает только попутно¬
го ветра, но мы ждем его с часа на час. У нас
есть запасы на месяц, и мы заплатили за проезд.
В общем, все в порядке благодаря господину
Дарио Таманьо, ливорнскому купцу флорен¬
тийского происхождения, личному другу го¬
сподина Козимо и великому почитателю Его
Светлости. Я был бы счастлив, если бы госпо¬
дин Герцог во время одного из своих проез¬
дов через Ливорно наградил господина Таманьо
улыбкой и ласковым словом. Он стремится
к почестям и мечтает завоевать милости госуда¬
рей; если господин Герцог соблаговолит сде¬
лать то, о чем я прошу, то господин Таманьо
убедится в том, что Его Светлости известны
услуги, оказанные мне.
Что касается денег, которые господин Герцог
приказал выдать мне, к великому неудовольст¬
вию хулителей этого путешествия, то их нехва-
тит на переезд из Аликанто в Мадрид, не говоря
уже о налогах, пошлинах и непредвиденных рас¬
ходах. Господин Козимо сказал мне, что речь
идет только о трех-четырехдневной прогулке, но
теперь я узнал, что в действительности там 280
миль6. А чтобы беречь лошадок, нам придется
делать каждый день только короткие переходы.
Из сумм Его Светлости у меня остается около
ста дукатов.
Впрочем, я не беспокоюсь об этом, потому
что в случае надобности я воспользуюсь
деньгами, которые господин Герцог дал мне для
моего личного пользования. Никто не смеет
заподозрить меня в небрежности или расто-
69

чительности; я с полной очевидностью докажу
обратное, предъявив безупречные счета.
Я бы не держал эту речь, столь тягостную для
меня самого, а еще более тягостную для слуха
Вашей Милости, если бы меня не побуждало
к этому воспоминание о словах, слышанных
мною из уст Его Светлости и от толпы придвор¬
ных и лже-знатоков, слишком занятых моим
путешествием. Все они состязались в восхи¬
щении перед тем, что они называли щедростью
Его Светлости, и утверждали, что сумма, кото¬
рую он мне дал, намного превосходит издержки
такого небольшого путешествия. По их мне¬
нию, все было предусмотрено: случайности,
происшествия и даже повышенные пошлины.
Для доброй славы Его Светлости они хотели,
чтобы все пошлины были заплачены без отка¬
за и чтобы я даже не старался от них избавиться.
Пусть говорят, что им угодно, но я уверен, что
соблюдал нужное достоинство как в этом, так и
во всех ничтожнейших вещах.
Ныне клянусь честью верного слуги Его
Светлости и Вашей Милости, что с нами не слу¬
чилось ничего особенно неприятного (слава
богу!). Наоборот, нам удалось без замедления
сесть на корабль, мы были по милости властей
освобождены от уплаты всех пошлин и давали
только небольшие подачки чиновникам тамож¬
ни. Жалование моих людей достаточно и со¬
стоит из определенной поденной платы, как это
было условлено в Мантуе. Расходы на лоша¬
дей7, конечно, огромны, но они необходимы
(в них входит, между прочим, и ванна из ви¬
на). Цены за провоз клади были все время сход¬
70

ными, в чем убедятся, просматривая счета; кон¬
тракты заключались: Мартеллини—в Ферраре,
Росси—в Болонье, Каппони и Бонзи—во Фло¬
ренции (они также разменяли деньги) и Ри¬
кардо—в Пизе, и по большей части собственно¬
ручно ими написаны. Наем корабля,—который
вместе с закупкой съестных припасов обошел¬
ся дороже всего остального,—был произведен
господином Дарио Таманьо очень выгодно,—
нам посчастливилось встретить здесь три пу¬
стых судна, берущих груз в Аликанто. Вообще
везде, где дело шло о чести господина Герцога,
я поступал по-купечески, и все же расходы
достигают названной мной суммы.
Великий Герцог поручил мне передать его ко¬
былу Ахинею и прекрасный мраморный стол гос¬
подину Джованни де Виш8, капитану его католи¬
ческого Величества в Аликанто. В настоящую
минуту мне больше нечего сказать Вашей Ми¬
лости. О дальнейшем я напишу Вам из Испании.
Я прошу Вашу Милость не отказать мне в
любезности передать господину Герцогу все,
о чем я пишу, и дать ему прочесть это письмо
[Приписка на полях: я предпочел бы, чтобы Вы
сделали устный доклад, потому что моему пись¬
му в некоторых местах, быть может, нехва-
тает учтивости и почтения, приличествующих
по отношению к Его Светлости. Я всецело по¬
лагаюсь в этом на Вашу Милость, так как
Вы мой единственный покровитель при Дво¬
ре], дабы он изгнал из своей души все кле¬
ветнические измышления, какие он мог бы
слышать относительно моих чрезмерных рас¬
ходов на это путешествие.
71

В заключение я прошу Вас сохранить мне
Ваше благорасположение, а также милости
Его Светлости, на каковые я притязаю не в силу
моих заслуг, а из чистой и искренней моей к
нему любви.
Вашей Милости покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Ливорно, 2 апреля 1603.
IV
Рубенс к Аннибале Къеппио*
Милостивейший Государь и досточтимый
Покровитель!
Несправедливый рок слишком завидует мое¬
му благополучию и по своему обыкновению не
перестает подмешивать горечь ко всем моим
радостям; он вызывает несчастия, которые да¬
же величайшая заботливость и все предосто¬
рожности бессильны предвидеть и предупре¬
дить и последствия которых очень тяжелы.
И вот теперь картины, тщательно уложенные
и запакованные мной самим в присутст¬
вии Его Светлости, досмотренные в Аликанто
и найденные в прекрасном состоянии, поя¬
вились из ящиков в доме господина Иберти9
в таком испорченном виде, что я отчаиваюсь в
возможности их спасти. Дело идет уже не о
внешних только повреждениях, не о пятне
плесени, которое легко снять,—самые полотна,
покрытые листами жести, завернутые в двойную
клеенку и уложенные в деревянные сундуки,
* Подлинник по-итальянски.
72

испорчены двадцатипятидневным ливнем,—
неслыханная в Испании вещь! Краски облупли¬
ваются. Под действием воды они вздулись и об¬
разовали во многих местах не поддающиеся ис¬
правлению комки. Придется снять их ножом и
затем снова наложить на холст.
Да, таковы повреждения (ах, если бы этого
не случилось!). Я нисколько не преувеличи¬
ваю их, дабы затем хвалиться, что я их испра¬
вил, но, во всяком случае, я не премину этим
заняться, раз Его Светлости было угодно сде¬
лать меня сторожем и перевозчиком чужих
картин, которых я даже не коснулся кистью.
Не обида заставляет меня говорить об этом,
но то предложение, которое сделал мне госпо¬
дин Иберти: он хочет, чтобы я написал здесь
на скорую руку множество картин с помощью
испанских художников. Я скорее могу испол¬
нить такое желание, чем одобрить его, ибо нуж¬
но учесть краткость срока и значительность
поправок, в которых нуждаются испорченные
картины, не говоря уже о невероятной неуме¬
лости и лени местных живописцев10, а также
и о другом не менее важном обстоятельстве,—
именно: что манера письма у этих людей совер¬
шенно отлична от моей (сохрани меня, госпо¬
ди, быть в чем-нибудь на них похожим!). В об¬
щем, «Pergimus pugnantia secum cornibus ad-
versis componere»*.
* «Мы продолжаем бросаться из одной крайности
в другую»—несколько измененная цитата из Гора¬
ция: «...Pergis pugnantia secum Frontibus adversis
componere...» (Hor. Serm., 1,1, 102). В переводе: «... за
сравнение крайностей, вовсе несхожих ни в чем...»
73

Кроме того, это дело не может быть сохра¬
нено в тайне вследствие нескромности тех же
художников. Они или с презрением отнесутся
к моей помощи и к поправкам, которые я сде¬
лаю, или присвоят себе этот труд, объявив его
делом своих рук. Увидев, что картины делаются
для Герцога де Лерма11, эти люди без труда
догадаются, что картины предназначены .для
общественной галлереи. Меня это мало инте¬
ресует, и я охотно уступил бы им всю славу,
но этот неприглядный обман непременно откро¬
ется: будет ли работа сделана ими или мной,
живопись все равно будет слишком свежей (я
не хочу подвергаться этому, так как всегда
следую правилу не смешивать мою работу с
работой другого художника, как бы он ни был
велик); смешение разных манер письма будет
иметь те же последствия. Кроме того, я бы
напрасно опозорил мое небезызвестное испан¬
цам имя, подписывая посредственные и недо¬
стойные меня произведения.
Между тем, если бы господин Герцог собла¬
говолил дать мне подобное поручение, я мог
бы с большей честью для него и для себя гораз¬
до лучше угодить Герцогу де Лерма, большому
знатоку живописи. Он с особым удовольстви¬
ем ежедневно любуется многочисленными и
великолепными Рафаелями и Тицианами, ко¬
личество и совершенство которых поразило
меня во Дворце Короля, в Эскуриале и в дру¬
гих местах, между тем как среди современных
картин нет ни одной достойной внимания.
Я совершенно чистосердечно утверждаю, что
при этом Дворе у меня нет иной цели, кроме
74'

службы Его Светлости, которому я посвятил
себя в тот день, когда увидел его впервые.
Пусть он приказывает, пусть он распоряжа¬
ется мною в этом случае, как и во всех других,
и да будет он уверен, что я ни в чем не преступ¬
лю границ, поставленных мне его приказа¬
ниями! Равным образом и господин Иберти
имеет надо мной такую же власть (хотя и не
непосредственную); я убежден, что если он
не принимает мои советы, то поступает так,
руководствуясь лучшими намерениями,—я бу¬
ду ему повиноваться. Я сообщаю об этом не с
целью осудить его, но чтобы показать, сколь
мне будет неприятно, если меня узнают здесь
иначе, чем по произведениям, достойным меня
и моего Светлейшего Покровителя, который,
если Ваша Милость ему об этом расскажет,
несомненно благосклонно истолкует изложен¬
ные мною мысли.
Вашей Милости покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Валладолид, 24 мая 1603.
V
Рубенс к Аннибале Къеппио *
Милостивейший Государь мой и досточтимый
Покровитель!
Я не писал, потому что писал господин Ибер¬
ти, который восполнял все пробелы, причинен¬
ные моей небрежностью. Я не скрою от Вашей
* Подлинник по-итальянски.
75

Милости, что эта небрежность не имела никакой
иной причины, кроме многословия резидента,
потому что мне всегда совестно заниматься чу¬
жими делами (исключая необходимейших слу¬
чаев); отнюдь не будучи ленив, я все же очень
сдержан. Но сегодня я не могу удержаться, что¬
бы не сказать Вашей Милости, как я счастлив,
что благополучно закончил данное мне пору¬
чение. Я оставляю подробности для правдиво¬
го донесения, которое сделает господин Ибер-
ти; от него Вы с большим удовольствием услы¬
шите обстоятельный рассказ об этом событии.
Поэтому было бы излишним заставлять Вашу
Милость выслушивать то же самое второй раз,
если бы господин Иберти не ссылался на меня
как на свидетеля, присутствовавшего при обеих
церемониях. Ибо я действительно присутство¬
вал при передаче каретки и принимал участие
в передаче картин12; та и другая церемонии
мне весьма понравились; они были отлично
проведены разумнейшим господином Аннибале.
Правда, он мог разрешить мне сделать хотя
бы безмолвный поклон Его Величеству13, что
не помешало бы ему сохранить первую роль.
Для этого представлялся удобный случай, так
как мы находились в общественном месте,
куда доступ открыт всем.
Я не хочу этого истолковывать в неблаго¬
приятном смысле,—все это не имеет никакого
значения; но я поражен таким внезапным обо¬
ротом дела, ибо господин Иберти несколько
раз показывал мне письмо господина Герцога,
в котором ему решительно приказывалось [При¬
писка на полях', особая милость Его Светлости]
76

представить меня королю. Я не мелочный или
тщеславный человек и пишу Вашей Милости не
для того, чтобы жаловаться; и я не огорчаюсь,
что был лишен этой чести. Я только со всей
искренностью рассказываю Вашей Милости об
одержанной нами победе и уверен, что у госпо¬
дина Иберти были свои основания поступать
таким образом, если только память не измени¬
ла ему, хотя, очевидно, такой вещи случиться
с ним не могло, пока все это происходило. На¬
конец, несмотря на то, что он не раз имел слу¬
чай это сделать, он не принес извинений, что
изменил план, составленный нами полчаса на¬
зад [Приписка на полях: он не сказал мне ни
слова об этом].
К Герцогу я был допущен. Я вошел в состав
депутации. Он весьма восхищался достоинства¬
ми и числом картин14. Благодаря удачным ис¬
правлениям они были в прекрасном состоя¬
нии, и ьсе происшествия даже придали им ви¬
димость старинных произведений, и Господин
Герцог без малейшего подозрения принял мно¬
гие из них за подлинники. Между тем, мы
не сказали ни одного слова, которое могло
бызародить в нем такое мнение. Король,
Королева, многие придворные и некоторые
художники также осматривали картины и
любовались ими.
Теперь, когда у меня нет больше забот тако¬
го рода, я могу заняться заказанными мне го¬
сподином Герцогом портретами16 и прерву мою
работу только в том случае, если буду отвлечен
от нее для исполнения какой-нибудь прихоти
Короля или Герцога де Лерма, который уже
77

сделал господину Иберти какое-то предложе¬
ние. Я готов повиноваться, так как убежден,
что великая скромность этого последнего поме¬
шает ему приказать мне сделать что-либо не¬
достойное наших Господ; во имя их я подчи¬
няюсь всему, что он прикажет. Затем, в наде¬
жде, что господин Герцог будет настаивать на
этом, я отправляюсь во Францию16.
Я прошу Вашу Милость прислать распоря¬
жение в частном письме господину Иберти или
мне.
Пусть меня пошлют туда или сюда и все
равно зачем, только бы служить Вам.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Валладолид, 17 июня 1603.
VI
Рубенс к Аннибале Кьеппио *
Милостивейший Государь мой и досточтимый
Покровитель!
Из последнего письма Вашей Милости я, ка¬
жется, могу заключить, что Его Светлость
продолжает настаивать на своем решении от¬
править меня во Францию, о чем он говорил
перед моим отъездом. Если господин Герцог же¬
лает этого путешествия только для того, чтобы
я написал несколько плохих портретов, то да
будет мне позволено высказать мнение о моем
* Подлинник по-итальянски.
78

таланте. Я несколько смущен тем, что в ряде
писем к господину Иберти господин Герцог
торопит меня вернуться и что Вы делаете то же
в письме от 1 октября. Это дело не спешное,
и, кроме того, при исполнении поручений та¬
кого рода всегда возникает множество неиз¬
бежных препятствий. Я убедился в этом на лич¬
ном опыте моих Римской17 и Испанской миссий,
когда назначенные мне сроки постепенно из не¬
дель превращались в месяцы. Господин Ибер¬
ти знает, какая безжалостная необходимость
.принудила его и меня ad jus usurpandum*
за отсутствием приказаний. Поверьте мне, что
французы никому не уступят в любви к худо¬
жествам, особенно оттого, что их Король и
Королева18 не чужды искусству, что доказывают
великие работы, ныне прерванные inopia
operariorum**.
Обо всем этом я имею частные сведения, равно
как и о попытках набрать ценных людей во
Флоренции и Фландрии и даже, вследствие пло¬
хой осведомленности, в Савойе и Испании. Я
бы не сообщал Вашей Милости подобных ново¬
стей, если бы (пусть Ваша Милость простит
меня) я уже не выбрал своим покровителем Его
Светлость и если бы не хотел сохранить его до¬
верие, пока он разрешает мне считать Мантую
моей приемной родиной. Я соглашался на по¬
ездку для писания портретов как на предлог,—
впрочем, мало почтенный,—для получения бо¬
лее возвышенных работ. Но, принимая во вни¬
* действовать самочинно.
** из-за недостатка рабочих.
79

мание издержки, которые вызовет это путеше¬
ствие, я не могу понять, почему Его Светлость
старается внушить Их Величествам столь небла¬
гоприятное представление о моем таланте. По
моему разумению, было бы гораздо надежнее
и выгоднее в смысле сбережения времени и де¬
нег заказать эту работу через посредство го¬
сподина Карла Росси или господина де ла
Бросс19 кому-нибудь из придворных живопис¬
цев, мастерские которых всегда наполнены
портретами, сделанными заранее. Для меня же
это представляло бы потерю времени, денег и
наград всякого рода (чего щедрость Его Свет¬
лости никогда не возместит мне). И все это для
того, чтобы работать над произведениями, на
мой вкус низменными,—над произведениями,
которые каждый может исполнить к удовлетво¬
рению Его Светлости.
Конечно, я, как хороший слуга, всецело пола¬
гаюсь в этом на волю Господина и буду испол¬
нять его приказания, но я умоляю Его соблаго¬
волить пользоваться мной в Мантуе или в дру¬
гом месте для работ, более свойственных моему
дарованию: например, для окончания того, что
я начал.
Несомненно, я добьюсь этой милости, если
Вы согласитесь быть моим ходатаем у госпо¬
дина Герцога. Я верю, что это случится, и почти¬
тельнейше целую Вашу руку.
Вашей Милости покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Валладолид, 1603.
80

Рубенс. Герцог Гонзага и его супруга, поклоняющиеся св. троице.
Мантуя. 1604—1606

Рубенс. Автопортрет с Изабеллой Брант.
Мюнхен. 1609—1610

VII
Рубенс к Аннибале Кьеппио *
Милостивейший Государь мой и досточтимый
Покровитель!
Я нахожусь в величайшем затруднении вслед¬
ствие внезапного решения Его Светлости отно¬
сительно моего возвращения в Мантую20. Срок,
назначенный для моего отъезда, слишком бли¬
зок, и я не буду в состоянии так скоро покинуть
Рим21 из-за некоторых важных работ, исполне¬
ние коих я вынужден был взять на себя (при¬
знаюсь в этом Вашей Милости), ибо я посвятил
все лето на изучение моего искусства и не в со¬
стоянии был прилично содержать дом и двоих
слуг в течение года на 140 скудо, полученные
мною из Мантуи за все время моего отсутствия.
Мне представился прекраснейший и велико¬
лепнейший случай, какой только может пред¬
ставиться в Риме, и честь побуждает меня из¬
влечь выгоду из моего ремесла. Речь идет о
главном алтаре нового храма священников
Оратории, называемом Санта Мариа ин Вали-
челла22, ныне, без сомнения, самого знамени¬
того и посещаемого из всех римских храмов,
так как он расположен как раз посредине го¬
рода и его украшали все искуснейшие живо¬
писцы Италии. Хотя вышеупомянутая моя
работа еще не начата, но лица столь высокого
звания интересуются ею, что я не могу,
не заслужив порицаний, отказаться от этого
заказа, славно отвоеванного у лучших худож-
♦ Подлинник по-итальянски.
6
81

ш
ников Италии. Кроме того, я причинил бы этим
величайшее зло моим защитникам, и они имели
бы основание быть на меня в обиде, потому что,
если бы я высказал некоторые сомнения в свя¬
зи с моей службой в Мантуе, они взялись бы
ходатайствовать за меня перед господином
Герцогом и доказали бы Его Светлости, что он
должен быть счастлив, когда один из его слуг
приносит ему такую честь в Риме. Кардинал
Боргезе23, например, не преминул бы дейст¬
вовать в мою пользу; но в настоящее время
мне кажется ненужным прибегать к помощи
кого бы то ни было, кроме Вашей Милости.
Потому что никто не способен лучше дать по¬
нять господину Герцогу, какой великий инте¬
рес представляет это дело как для славы моего
имени, так и для пользы Его Светлости.
Я уверен, что заступничество Вашей Милости
в соединении с благосклонностью господина
Герцога позволят осуществиться моей наде¬
жде24.
Тем не менее, если моя работа в Мантуе не
терпит отлагательства, я предпочту это всему
■на свете и тотчас же примчусь в Мантую, умо¬
ляя Его Светлость дать мне за это свое монар¬
шее слово, что будущей весной он разрешит мне
вернуться в Рим на три месяца, дабы я мог
удовлетворить моих римских покровителей.
Одна из двух уступок была бы для меня вели¬
чайшим благодеянием Его Светлости и Вашей
Милости: или чтобы я мог теперь отложить
на три месяца мое возвращение, или чтобы вес¬
ной мне было разрешено поехать в Рим на столь¬
ко же времени.
82

Таково, в общем, мое дело; я передаю и пору¬
чаю его Вашей Милости, полагаясь на Вашу
доброжелательность. Пусть Ваша Милость про¬
стит меня, если я осмеливаюсь слишком льстить
себя надеждой; но Ваша любезность и готовность
дают основание подобной назойливости. Я могу
отблагодарить Вашу Милость, только моля
Небесное Величество быть к Вам столь же бла¬
госклонным, сколь Вы благосклонны по отно¬
шению ко мне. С таким чувством я покорно
целую руки Вашей Милости.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс25.
Рим, 2 декабря 1605.
VIII
Рубенс к Аннибале Къеппио *
Милостивейший Государь мой!
Мой светлейший хозяин в письме к Филиппу
Персио решительно требует, чтобы я вернулся
домой и служил ему во время его фландрскогс
путешествия26. Я тотчас же повинуюсь, чтобы
доказать Его Светлости, что у меня нет инте¬
ресов, которые бы я предпочел его службе. Итак,
я покидаю мою картину, даже не показав ее и не
получив за нее вознаграждения, потому что с
подобными деламй нельзя обращаться столь
торопливо. Между тем, причина такого долго¬
го промедления не исходит от меня: Монсиньер
Серра27, Генеральный Комиссар Церковной
* Подлинник по-итальянски.
6*
83

области, который с самого начала занят моим де¬
лом, находится в отсутствии и еще не возвра¬
щался сюда за все время распри с Венецианца¬
ми28. Истинная дружественность, с которой
Монсиньер ко мне относится, запрещает мне
желать, чтобы его заменили другим лицом. Кро¬
ме того, святой образ мадонны делла Валли-
челла29, который будет помещен над моей кар¬
тиной, может быть перенесен в храм не раньше
половины сентября. Его поставят на место од¬
новременно с моей картиной, так что открыть
их можно только вместе. Наконец, нужно,
чтобы я во избежание ошибок сделал некото¬
рые поправки в моей картине, когда она будет
уже поставлена на место, но до того, как ее вы¬
ставят перед публикой. Я рассказываю все это
Вашей Милости потому, что надеюсь, что Его
Светлость примет во внимание мое желание
верно служить ему и, признавая весь вред, ко¬
торый этот внезапный отъезд причинил моим
делам, разрешит мне после возвращения из
Фландрии снова поехать на месяц в Рим. Мне
нужно устроить там мои дела, так как из-за
моего отъезда они дьявольски запутаны, к неу¬
довольствию знатных особ, покровительствую¬
щих мне. Я хотел дать Вашей Милости отчет
в этих делах, чтобы Вы могли помочь мне, за¬
интересовав ими господина Герцога и распо¬
ложив его в мою пользу до* моего приезда. Я
уеду отсюда с божьей помощью через три дня
и сделаю все возможное, чтобы приехать в
Мантую за несколько дней до 25-го. Для меня
будет большим утешением лично служить Ва¬
шей Милости и поцеловать Ваши руки. В
84

ожидании этого препоручаю себя Вашему бла¬
горасположению.
Вашей Милости покорнейший и преданнейший
слуга
Петр-Павел Рубенс.
Рим, 9 июня 1607.
IX
Рубенс к Аннибале Къеппио*
В виду расположения, с которым Ваша Ми¬
лость относится ко мне, и живейшего интереса,
всегда высказываемого Вами по отношению к
моим делам, мне не кажется неуместным сооб¬
щить Вашей Милости о происшедшем со мною
странном случае. Я делаю это тем более охот¬
но, что, по моему убеждению, это мое личное
несчастие может принести выгоду Его Свет¬
лости. Да будет известно Вашей Милости, что
моя картина для главного алтаря в Кьеза Нуо-
ва отлично удалась и чрезвычайно понравилась
Отцам и (что редко случается) всем, которые
видели ее вначале30.
Но над этим алтарем она оказалась столь
дурно освещенной, что едва можно различить
фигуры, не говоря уже о том, чтобы оценить со¬
вершенство колорита и выписанность лиц и
тканей, тщательно сделанных с натуры и, по
общему мнению, прекрасно удавшихся.
Итак, видя, что все достоинства картины
должны остаться неизвестными и что даже
нельзя разобрать, каких трудов она мне стоила,
* Подлинник по-итальянски.
85

я подумываю о том, чтобы не открывать ее вовсе,
снять оттуда и найти для нее лучшее место,
хотя цена за нее была назначена в 800 скудо
(по 10 джулио в скудо) или дукатов, что может
засвидетельствовать господин Магни, который
точно знает условия договора.
Но Отцы несогласны, чтобы картина была у
них отнята, если я не обязуюсь сделать с нее
собственноручную копию для того же алтаря,
написав ее на камне или ином материале, по¬
глощающем краски, дабы они не блестели под
этим неверным светом. Я же считаю недостой¬
ным моей чести оставлять в Риме две одинако¬
вые картины моей кисти.
Но, вспоминая, что господин Герцог и Наша
Светлейшая Госпожа несколько раз говорили
мне о своем желании иметь мою картину для
своей Галлереи живописи, признаюсь Вашей
Милости, что, раз Их Светлостям угодно ока¬
зать мне такую честь, я был бы счастлив, если
бы они приобрели вышеупомянутое произведе¬
ние. Это, без всякого сомнения, самая лучшая
и самая удавшаяся из всех моих картин, и
я не легко решился бы взять на себя еще
раз такой большой труд, а если бы даже захо¬
тел, то навряд ли бы это удалось мне так же
хорошо. Во всех отношениях она была бы на ме¬
сте в этой Галлерее, исполненной соперничест¬
ва и соревнования стольких искусных худож¬
ников. Я не буду устанавливать стоимость кар¬
тины по римской оценке (хотя здесь она была
оценена в 800 скудо) и в этом, как и во всем,
положусь на усмотрение Его Светлости. Кроме
того господин Герцог расплатится со мной,
86

когда это будет ему удобно. Я попрошу только
сто или двести скудо в счет платы теперь же,
чтобы я мог сделать копию, которая будет
закончена очень скоро, самое большее—через
один-два месяца, потому что мне не придется
делать эскизов. Так что я непременно вернусь
в Мантую до пасхи.
Если Ваша Милость соизволит и на этот раз
оказать мне любезность и передать мое предло¬
жение господину Герцогу, то хотя мои обяза¬
тельства перед Вами уже не могут возрасти,
один этот случай еще раз возобновит их все.
И я прошу Вашу Милость сообщить мне, как
только это представится возможным, мнение
Его Светлости о моем предложении, потому что
до тех пор я буду держать картину закрытой и
пока что приостановлю все дело.
В том случае, если Его Светлость примет мое
предложение, я тотчас сниму мою картину
и выставлю ее в той же церкви, но при более
выгодном освещении, к удовлетворению рим¬
лян и своему собственному. Копию же мне не
нужно делать с таким совершенством и закон¬
ченностью, потому что все равно будет невоз¬
можно наслаждаться ее видом, как следовало
бы31. Но, чтобы Вы были хорошо обо всем осве¬
домлены, я скажу, что композиция картины
прекрасна благодаря числу, размерам и раз¬
нообразию фигур стариков, юношей и дам,
очень богато одетых. И хотя, конечно, все они
святые, но ни один из них не имеет атрибута
или признака, который может иметь всякий
другой святой того же чина. Наконец, эта кар¬
тина не слишком велика; узкая и очень высокая,
87

она не займет много места. В общем, я убежден,
что когда Их Светлости увидят ее, они останутся
ею так же довольны, как и множество людей,
видевших ее в Риме32. Пусть Ваша Милость про¬
стит меня за то, что я так дерзко тревожу Вас
из-за безделицы, имеющей так мало значения
по сравнению с делами Вашей Милости; я знаю,
что злоупотребляю Вашей любезностью, но так
как это дело не терпит отлагательства, я позво¬
лю себе поручить его Вашему доброму вниманию
и прошу верить, что Вы никогда не одолжите
кого-нибудь, более ценящего Ваши благодея¬
ния, чем я. Покорнейше целую Ваши руки.
Вашей Милости преданный слуга
Петр-Павел Рубенс.
Рим, 2 февраля 1603.
X
Рубенс к Аннибале Къеппио *
Милостивейший Государь!
Хотя мое предложение не было принято Его
Светлостью, я так же благодарен Вашей Милости,
как если бы мои желания были исполнены, ибо
я точно знаю, что Вы сделали для меня боль¬
ше, чем можно требовать от особы Вашего чина.
Кроме того, говоря по правде, я уже не так то¬
роплюсь с тех пор, как моя картина была вы¬
ставлена в течение нескольких дней в той же
церкви, но в хорошем месте. Ее видел и ею
любовался весь Рим. Теперь я уверен, что могу
* Подлинник по-итальянски.
33

хорошо продать ее в самом Риме, и, так как От¬
цы позволили мне внести в копию какие мне
угодно изменения, у меня больше нет затруд¬
нений с этой стороны. Между тем, я полагаю,
что в связи со спешными расходами, которые
были вызваны свадебными празднествами, я
причинил бы не малое затруднение Вашему
Мантуанскому казначейству in re pecuniaria*,
если бы ему пришлось меня удовлетворить; и не
меньше хлопот я причиню ему, когда оно будет
платить мне мое давно задержанное жалованье.
Вот почему я начинаю смотреть на неудачу
моего предложения как на счастливый слу¬
чай.
Единственная вещь, которую я еще попрошу
у Вашей Милости,—это настоять, чтобы госпо¬
жа Герцогиня распорядилась оплатить карти¬
ну для ее л.ичной часовни, написанную здесь
господином Христофором Померанчо33 по пря¬
мому предписанию Его Светлости. Я писал по
этому поводу господину Филиппу Персио, со¬
общая все подробности этого дела, и несколь¬
ко удивлен тем, что он уехал, ничего не ответив
мне, так что я принужден теперь еще раз доку¬
чать Вашей Милости.
Обстоятельства дела таковы: благодаря мо¬
им настояниям, желание госпожи Герцогини
было исполнено быстро и хорошо, хотя Померан¬
чо очень занят. Его Светлость несколько раз
просил меня договориться с художником о це¬
не, но я остерегся принять это поручение. Меж¬
ду тем, я сделал так, что Померанчо, который
* в денежных делах.
89

до тех пор довольствовался обменом любезно¬
стей с Его Светлостью, решился, наконец,
попросить 500 золотых скудо. Эта сумма пока¬
залась чрезмерной госпоже Герцогине, кото¬
рая, конечно, не знает обычаев первых масте¬
ров Рима и полагает, что с ними можно обра¬
щаться по нашему мантуанскому обыкновению.
Несмотря на это, она снова обратилась ко мне.
Я показал картину многим знатокам, равно как
и господину Маньи 34, с которым мы решили,
что Его Светлость не может заплатить меньше
400 золотых скудо.
Поэтому я умоляю Вашу Милость не отка¬
зать мне в любезности настоять перед госпо¬
жой Герцогиней, чтобы этот долг был оплачен
без промедления. Если это не случится, я буду
посрамлен в глазах всех и, конечно, больше
никогда не отважусь принимать поручения
в роде того, которое было возлож’ено на меня
Его Светлостью, как доказывают его бесчислен¬
ные письма. Меня пугает малая поспешность, с
которой Ее Светлость собирается платить за
эту картину теперь, когда ей так превосходно
услужили.
Если я привык прибегать к Вашей Милости,
когда нахожусь в затруднительном положении,
то только потому, что я по опыту знаю, с какой
горячностью Вы всегда берете меня под свою
защиту. Покорнейше целую руки Вашей Мило¬
сти и молю бога даровать Вам все возможное
счастие.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Рим, 23 февраля 1603.
90

XI
Рубенс к Аннибале Къеппио*
Милостивейший Государь!
Хотя господин Герцог не находится в Мантуе,
я полагаю, что должен сообщить Вашей Мило¬
сти о необходимости, вынуждающей меня со¬
вершить почти дерзость, продолжив мое и без
того долгое отсутствие путешествием в чужие
края. Я надеюсь, по крайней мере, что это пу¬
тешествие будет кратким. Позавчера я получил
очень дурные известия о моей матери: больная
тяжелой астмой, к которой присоединяется
бремя ее семидесяти двух лет, она находится в
таком состоянии, что нельзя ждать ничего, кро¬
ме исхода, общего для всех людей 35. Мне тяго¬
стно ехать, чтобы присутствовать при таком зре¬
лище, тягостно также уезжать без разрешения
моего Светлейшего Покровителя. Поэтому я
посоветовался с господином Маньи, и мы ре¬
шили, что я должен постараться встретить Его
Светлость где-нибудь в пути и для этого выбрать
ту или иную дорогу, смотря по известиям, кото¬
рые получу.
Меня весьма утешает то, что во время пребы¬
вания Его Светлости в Антверпене 36 мои род¬
ственники, вероятно, настаивали на моем при¬
езде и вполне осведомили господина Филиппа
Персио и господина Аннибале Иберти о необхо¬
димости моего присутствия. Благодаря заступ¬
ничеству этих последних они, должно быть,
получили надежду на сочувствие господина
* Подлинник по-итальянски.
91

Херцога. Но тогда больная не была так безна¬
дежна, как теперь, и поэтому ее близкие не вла¬
гали в свои письма той настойчивости, кото¬
рую я теперь нахожу в них.
Умоляю Вашу Милость сообщить о моем не¬
счастий госпоже Герцогине и просить ее изви¬
нить меня на тот случай, если я,—чтобы выиг¬
рать время и нагнать господина Герцога,—не
заеду в Мантую, а отправлюсь со всей поспеш¬
ностью прямой дорогой.
О моем возвращении я скажу только, что
мною всегда будет исполнена малейшая воля
моих светлейших покровителей и соблюдена как
нерушимый закон везде и всегда. Моя римская
работа (три большие картины в Кьеза Нуова)
закончена, и, если я не ошибаюсь, это найме-
лее неудачное из всего, что я когда-нибудь
сделал. Но я уезжаю, не открыв ее (мрамор¬
ное обрамление еще не готово), потому что
поспешность гонит меня и потому что это не
имеет значения для произведений, написанных
на камне37 и на глазах у всех. Так что по моем
возвращении из Фландрии я могу ехать прямо
в Мантую, что будет мне приятно по многим
причинам и в особенности потому, что я буду
в состоянии лично отдать себя в распоряжение
Вашей Милости.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Рим, 28 октября 1603.
\Приписка на тлях: садясь на коня.]

ХУДОЖНИК

XVJLO Ж H И X
XII
Рубенс к Иоганну Фаберу *38
рилостивейший Го-
■1 сударь мой!
Я получил от Вашей Милости два письма
весьма различного содержания: первое весе¬
лое и забавное, а второе, принесшее мне жесто¬
чайшую весть о смерти нашего дорогого Адама
Эльсхеймера39, причинившую мне великое огор¬
чение. Конечно, после такой потери вся наша
корпорация должна облечься в глубокий траур,
потому что нам будет не легко заменить его, и,
по моему разумению, в мелких вещах, пейза¬
жах и еще во многом другом он не имел себе
равных. Он умер в расцвете сил, et adhuc sua
messis in erbaerat**, так что от него следовало
* Подлинник по-итальянски.
** «и жатва его еще не созрела»,—видоизмененная
цитата из Овидия: «Sed ninium properas, et adhuc tua
messis in herba est» (Ovid. Heroid., XVII, 263). В пере¬
воде Зелинского: («Слишком торопишься ты, не созрела
еще твоя жатва».
95

еще ожидать того, что ныне не будет никогда
осуществлено; судьба только показала его миру.
И мне кажется, что скорбь никогда еще так
жестоко не раздирала мое сердце, как в минуту
получения этой вести. Я никогда не взгляну дру¬
жеским оком на тех, которые довели его до столь
жалкого конца. Я молю господа бога простить
Апаму грех лености, из-за которой он лишил
мир прекраснейших произведений, причинил
самому себе много несчастий и, так сказать,
сам довел себя до отчаяния, между тем как он
мог собственными руками создать свою фортуну
и заставить весь мир уважать себя.
Но довольно жалоб. Я сожалею, что в нашей
стране нет ни одного его произведения, весьма
желал бы, чтобы картина (о которой пишет Ваша
Милость) «Бегство богородицы в Египет» попала
в руки одного из моих соотечественников и бы¬
ла привезена во Фландрию, но опасаюсь/ что
столь высокая цена (30 скудо) помешает этому
Однако я посоветовал бы вдове в том случае,
если ей не удастся быстро продать картину в
Италии, отправить ее сюда, где имеется так мно¬
го любителей художеств, не смея, впрочем, заве¬
рить ее, что здесь окажется возможным получить
такую сумму; во всяком случае, я с великою
охотой займусь этим делом из уважения к па¬
мяти господина Адама.
Кончая на этом мое письмо, от всего сердца
целую руки Вашей Милости и от себя, и за
брата моего, который удивляется, что не полу¬
чил ответа на письмо, посланное им господину
Скиоппио40. Последнего можно было бы поме¬
стить среди римских древностей, если бы он
96

Рубенс. Пленение Самсона. Мюнхен. 1612—1615

не был известен как современный автор. Я бы
охотно написал Вашей Милости кое-что о при¬
ключениях дона Альфонса и Мартиллано, если
бы эти приключения не казались мне предме¬
том, несовместимым с трагедией господина Ада»
ма, которая по праву заслуживает, чтобы ей
было посвящено письмо, где бы не было смеха
и шуток. Я снова препоручаю себя благоволе¬
нию Вашей Милости и молю небо даровать
Вам все возможное счастие.
Преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Вдова хорошо бы сделала, отправив эту кар¬
тину на меди («Бегство в Египет») прямо в Ан¬
тверпен, где бесчисленное множество людей
интересуется произведениями малого размера.
Я же займусь продажей картины и постараюсь
сделать это как можно лучше. Если же она не
будет продана сразу, я устрою так, что вдова
получит вперед хорошую сумму, разумеется,
без ущерба для продажи картины.
Антверпен, 14 января 1611.
XIII
Рубенс к Якову де Бы*
Господин де Би!41
Мне весьма приятно заметить, что Вы до¬
веряете мне, так как просите меня оказать Вам
услугу. С великой неохотою я принужден упу-
* Подлинник по-фламандски.
7
97

стать этот случай доказать Вам мою дружбу не
на словах, а на деле. Я действительно не могу
принять к себе молодого человека, которого Вы
мне рекомендуете. Я до такой степени осажден
Просьбами со всех сторон42, что многие учени¬
ки уже несколько лет ждут у других мастеров,
чтобы я мог принять их к себе. И только с ве¬
личайшими трудностями мне удалось обещать
господину Роккоксу43 (который, как Вы знаете,
мой друг и в то же время мой покровитель) ме¬
сто, о котором он хлопотал для одного молодого
человека; пока же он содержит его и платит
за его уроки другому живописцу. Я могу ска¬
зать с полной правдивостью и без малейшего
преувеличения, что я был принужден откло¬
нить более ста кандидатов, хотя многие из них
мои родственники или родственники моей же¬
ны44, и некоторые из этих отказов, как мне из¬
вестно, обидели лучших моих друзей. Извини¬
те же меня, Милостивый Государь, если я не
могу сделать того, о чем Вы меня просите. Я
не премину во всяком другом случае дать Вам
все доказательства моей приязни. От всего
сердца поручаю себя Вашим добрым помыслам
и желаю, чтобы бог послал вам счастие и здо-
ровие.
Ваш слуга
Петр-Павел Рубенс.
Я полагаю, что Вы не будете на меня сер¬
диться, если я воспользуюсь представившимся
мне случаем продать за хорошую цену мою
картину «Юнона и Аргус»45, так как я надеюсь
рано или поздно написать другую картину,
98

которая Вам больше понравится. Тем не менее,
я непременно хочу предупредить Вас, прежде
чем сделка будет окончательно заключена, по¬
тому что я хочу быть исправным в делах и,
в особенности, дать полное удовлетворение
моим друзьям. Но я знаю, что с Государями
не всегда делаешь то, чего хочешь, и я беско¬
нечно благодарен Вам за Ваши добрые намере¬
ния.
Антверпен, И мая 1611.
XIV
Рубенс к Эрцгерцогу Альберту *
Благодаря своей превосходной памяти Эрц¬
герцог46, наверное, помнит, что видел два года
тому назад подкрашенный рисунок, сделанный
мной и служивший эскизом к триптиху, который
должен был украсить собою главный алтарь
Гентского собора47. Я сделал этот рисунок по
просьбе преосвященного Мааса, епископа Гент¬
ского (упокой, господи, его душу!), который
хотел, чтобы это произведение было исполнено
со всем возможным великолепием,—и несом¬
ненно, что оно было бы величайшим и прекрас¬
нейшим во всей стране, если бы смерть не
поразила прелата. Капитул Собора одобрил
проект, но, тем не менее, дело продолжало
оставаться в неопределенном положении, и я
не получил никакого вознаграждения за всю
работу, сделанную мною как для мраморных
частей, так и для живописи. Я надеялся, что
Монсиньер новый Епископ, принимая епископ-
* Подлинник по-итальянски.
7Ф
99

ский престол, примет также и проекты своего
предшественника; но это было с моей стороны
совершеннейшей ошибкой. В самом деле, он
уступил дурным советам и, не бросив ни одного
взгляда на мои рисунки [Приписка на полях:
между тем, он до сих пор не заключил ни
соглашения, ни контракта со скульпторами и
не закупил мрамора], решил соорудить неле¬
пейший главный алтарь без всякого запре¬
стольного образа и украшенный только статуей
св. Бавона в мраморной нише с колоннами,
а позади алтаря—дарохранительницу, которая,
по моему замыслу, должна была, несмотря на
существование образа, находиться на самом
алтаре и в ее подножии должны были храниться
мощи.
Очень существенно, что Монсиньер новый
Епископ решил истратить на это дело прибли¬
зительно ту же сумму, что и его предшественник.
Я поистине в отчаянии, видя, как, таким обра¬
зом, рушится прекрасный проект. Я не прини¬
маю в соображение мой личный интерес, который
ничтожен, и думаю только об ущербе, который
это решение наносит городу Генту. Но, быть
может, Его Высочество, движимый любовью, с
которой он всегда относился к живописи во¬
обще и к моей в частности, и желая увеличить
великолепие этого собора, доходы которого
покрывают эти издержки, соблаговолит уведо¬
мить Гентского Епископа, что видал и одобрил
мой рисунок и что Его Преосвященство хорошо
сделает, если будет придерживаться моих пла¬
нов или, по крайней мере, ознакомится с ними,
прежде чем примет иное решение.
100

Я бы, со своей стороны, был бесконечно
счастлив, если бы господин Эрцгерцог собла¬
говолил оказать мне эту милость, написав
Монсиньеру Епископу Гентскому в том смысле,
который я позволил себе указать Ему.Я заверяю
Его Высочество, что отнюдь не движим мыслью
о барыше, который мог бы получить в этом
случае [Приписка на полях: теперь я имею
больше чем когда бы то ни было важных заказов.
Так как это—картины, писанные на холсте, я
позволю себе, когда они будут готовы, напра¬
вить некоторые из них в Брюссель, чтобы
показать их Его Высочеству]. Но я, по совести,
могу утверждать, что мой Гентский проект—наи¬
прекраснейшая из вещей, когда-либо сделанных
мной. Мое великое желание видеть его осущест¬
вленным заставило меня писать Его Высочеству
в дерзких, быть может, выражениях. Но я
прошу бога сохранить Его Высочество в добром
здравии.
Его Высочества преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 19 марта 1614.
XV
Рубенс к Петеру де Висхеру *48
Милостивый Государь!
Я получил через господина Аннони точные
размеры картины, которую я должен сделать
для господина Эрцгерцога Леопольда'*9, и холст
* Подлинник по-французски.
101

совсем готов, чтобы начать работу, за которую
я примусь в самом скором времени, если бог
даст мне жизнь и здоровье. Я употреблю все
мое мастерство, чтобы доставить удовольствие
такому благородному принцу, в чем Вы можете
заверить кавалера, находящегося от лица Его
Светлости в Брюсселе. Я надеюсь, что картина
будет совершенно готова через два месяца, и
если окажется возможным окончить ее раньше,
то я не премину сделать это. Но следует принять
во внимание, что картины должны сохнуть два
или три раза, прежде чем их можно довести до
совершенства. В ожидании я покорнейше це¬
лую руки Вашей Милости и остаюсь навсегда,
Милостивый Государь,
Вашим преданнейшим слугой
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 27 апреля 1619.
XVI
Рубенс к Герцогу Вольфгангу-Вильгельму Бавар¬
скому *50
Я видел проект алтаря, посвященного св.
Михаилу51. По моему разумению, он превосходен
во всем, исключая пропорций,—я нахожу чрез¬
мерным делать его в два раза больше в вышину,
чем в ширину. Вот почему я решительно не
одобряю полупилястры, прикрывающие его с
боков и бесполезно уменьшающие и без того
обуженную площадь, оставленную для картины.
* Подлинник по-итальянски.
102

Если их снять и вернуть занимаемое ими место
живописи, можно, несомненно, добиться луч¬
ших пропорций. Я спешу добавить, что эти пи¬
лястры сами по себе совсем неплохи, и если бы
не вопрос места, они бы придали произведе¬
нию больше монументальности. Я прошу Вашу
Светлость сообщить мне по этому поводу Ваше
окончательное решение. Что же касается Вашего
замысла картины «Св. Михаил», то этот замысел
так же прекрасен, как и трудно осуществим.
Я не думаю, что мне удастся найти среди моих
учеников человека, способного, даже по моим
эскизам, хорошо выполнить такую задачу, и,
во всяком случае, мне придется самому про¬
писать всю картину.
Я не премину послать Вашей Светлости инвен¬
тарь коллекции покойного Герцога Арсхотско-
го52, нов настоящее время хранитель путешест¬
вует, и я не могу достать инвентарь. Я добуду
его, как только хранитель вернется. Мне больше
нечего добавить, кроме того, что я почтитель¬
нейше целую руки Вашей Светлости, умоляя не
лишать меня Вашего благорасположения.
Вашей Светлости преданнейший и покорней¬
ший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Обе картины для боковых алтарей58 почти
закончены, и мне остается только отделать их.
Я надеюсь с божьей помощью скоро отправить
их Вашей Светлости, и я потружусь над ними
со всем возможным тщанием.
Антверпен, 11 октября 1619.
103

XVII
Рубенс к Герцогу Вольфгангу-Вильгельму *
Ваша Светлость!
Я уже писал Вашей Светлости то, что я
думаю об убранстве алтаря св. Михаила и
проекте, представленном мне и тотчас же мною
возвращенном; я указал изменения, по моему
разумению необходимые для красоты этого
произведения. С тех пор Ваша Светлость ничего
не дали мне знать, но в этом я всецело пола¬
гаюсь на Ваше благоусмотрение, зная, что
Ваша Светлость может быть отвлечена более
важными делами.
Между тем, я не переставал работать над дву¬
мя картинами—«Рождеством Христовым» и «Свя¬
тым духом»—и, слава богу, закончил и ту и
другую. Они находятся в распоряжении Вашей
Светлости, и я надеюсь, что Ваша Светлость
останетесь довольны не только рвением, с кото¬
рым я старался услужить, но также и плодами
моей работы. Ваша Светлость может распоря¬
диться, чтобы их взяли, когда угодно, простр
указав мне имя посланного, который их примет.
И я умоляю Вашу Светлость пользоваться
мной, как Вам будет угодно, потому что я не
премину, пока я жив, верно служить Вашей
Светлости.
Я уже писал Вашей Светлости о коллекции
покойного Герцога Арсхотского, которая про¬
дается в Антверпене, По правде сказать, мне
* Подлинник пс-итальянски.
104

кажется несвоевременным заниматься теперь
такими пустяками, но я хочу повиноваться Ва¬
шей Светлости, так как в своем последнем
письме Ваша Светлость прямо приказали мне
доставить список и каталог вещей, входящих
в это собрание; я прилагаю оба эти документа
к моему письму. Цена, которую хотят за него
получить,—сорок тысяч фландрских флоринов,
т. е. считая по двадцати су во флорине. При
такой оценке покупатель не много выиграет,
потому что это—приблизительно цена, за кото¬
рую собрание было приобретено.
Мне нечего добавить, кроме того, что я почти¬
тельнейше препоручаю себя милостям Вашей
Светлости и от всего сердца целую светлейшую
руку.
Вашей Светлости покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 7 декабря 1619.
XVIII
Рубенс к Герцогу Вольфгангу-Вильгельму *
Ваша Светлость!
Во время моего недавнего пребывания в
Брюсселе я с радостью узнал от комиссара
Обергольтцера, что две картины, посланные
мною Вашей Светлости, прибыли благополучно.
Наоборот, я был весьма огорчен, когда узнал,
что они слишком малы и не прилаживаются
* Подлинник по-итальянски.
105

к орнаментальной раме, уже поставленной на
место. Я не несу никакой ответственности в
этом деле; я не совершил никакой небрежности
в расчетах и имею доказательство этого в
проекте, который Ваша Светлость соблагово¬
лили мне прислать и который хранится у меня.
В этом проекте указано, что картина должна
иметь 16 нейбургских футов в вышину и 9 в
ширину, размер же нейбургского фута точно
обозначен на самом рисунке. Таковы как раз
размеры подрамников, на которые были натя¬
нуты холсты и которые еще существуют. Чтобы
утешить себя, я надеюсь, что разница ничтожна
и что этому горю будет легко помочь, прибавив
к верхнему или нижнему краю рамы несколько
завитков, чтобы приладить картины, не портя
гармонии целого.
Если Ваша Светлость соблаговолит дать мне
знать, какова в точности разница, я очень
охотно сделаю рисунок, показывающий, каким
образом, по моему мнению, можно это испра¬
вить.
Мне остается только почтительнейше поцело¬
вать руки Вашей Светлости и принести уверение
в моей верной преданности.
Вашей Светлости покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Всем, кто видел обе картины в моей мастер¬
ской, казалось, что они слишком узки и что
они выиграли бы, если бы их укоротить. Но
это вызывается необходимостью.
Антверпен, 24 июля 1620.
106

XIX
Рубенс к Герцогу Вольфгангу-Вильгельму *
Ваша Светлость!
Я замедлил поблагодарить Вашу Светлость
за щедрое вознаграждение, пожалованное мне
за две картины, которые я недавно написал
по заказу Вашей Светлости. Я выдал расписку
в получении трех тысяч флоринов брюссельско¬
му агенту Вашей Светлости господину Ренго,
который всегда обходился со мной весьма учтиво
и, кроме того, сообщил мне, что имеет приказа¬
ние передать мне от лица Вашей Светлости
подарок моей жене54. Я поистине смущен чрез¬
мерной добротой и щедростью, с которыми Ваша
Светлость обращается со своим покорнейшим
слугой, но приписываю это не своим малым
заслугам, а величию души Вашей Светлости.
И как иначе я мог бы отблагодарить Вас, как
не посвятив себя всего и навсегда служению
Вашей Светлости! Смиреннейше приветствую
Вашу Светлость и молю господа бога о ниспос¬
лании Вам счастливого Нового года.
Вашей Светлости покорнейший и преданней¬
ший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, начало января 1621.
XX
Рубенс к Фрарену **
Я прошу Вас сообщить господину Жану Соважу
нижеследующее: прошу вас, друг, устроить так,
* Подлинник по-итальянски.
** Подлинник по-французски.
107

чтобы оставить за мной на третью, следующую
за этой, неделю двух дам Капайо с улицы
Вербуа, а также маленькую племянницу Луизу,
потому что я рассчитываю сделать три этюда
сирен в натуральную величину, и эти женщи¬
ны бесконечно помогут мне в этом благодаря
чудесному выражению их лиц, а еще более по
причине их роста и таких чудесных черных
волос, которые вообще редко встречаются55.
Господину Ксаверию Феррари, меняле, про¬
тив хор церкви св. Медерика в Париже.
XXI
Рубенс к Фабрииио Валъгуарнера *5в
Я удивляюсь, что Вы еще не написали мне по
поводу сюжета и размеров картины, которую
я обязался собственноручно написать для Ва¬
шей Милости. Сейчас я работаю над картиной
«Поклонение Волхвов»57, которая почти квад¬
ратна и имеет от 7 до 8 футов вышины. Она еще
не совсем закончена и могла бы служить укра¬
шением алтаря домовой часовни или камина
большой залы. Поэтому я хотел бы узнать,
одобряет ли Ваша Милость такой сюжет, и я
прошу Вас во всяком случае высказать мне
свои желания со всей откровенностью и со¬
вершенно свободно. Я хотел бы действительно
услужить Вашей Милости к Вашему полному
удовольствию и согласно заключенному нами
договору.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
* Подлинник по-итальянски.
108

Я посылаю это письмо наугад, не зная, в Па¬
лермо ли Ваша Милость, в Неаполе или еще
где-нибудь. Во всяком случае, я надеюсь, что
мое письмо дойдет по адресу, потому что особы
Вашего ранга известны повсюду.
Антверпен, 20 июня 1631.
XXII
Рубенс к Георгу Гелъдорпу *58
Милостивый Государь!
Я благополучно получил Ваше любезнейшее
июльское* письмо, которое вывело меня из
заблуждения. В самом деле, я никак не мог
постичь, почему Лондон нуждается в запре¬
стольном образе.
В смысле времени, которым я должен распо¬
лагать, чтобы услужить Вашему другу, не то¬
ропясь и не стесняя себя,—мне понадобилось
бы полтора года. Что касается сюжета, то, для
того чтобы поступить правильно, следовало бы
выбрать его согласно с размерами картины, по¬
тому что одни композиции требуют больших
полотен, другие—средних, третьи—маленьких.
Однако, если бы мне пришлось выбирать по
моему вкусу сюжет, относящийся к св. Петру,
я бы взял распятие вниз головой, так как мне
кажется, что я мог бы извлечь из этого нечто
необычайное и в то же время находящееся в гра¬
ницах моего таланта. Во всяком случае, окон¬
чательный выбор должен быть сделан согласно
* Подлинник по-фламандски.
109

с вкусами того, кто платит за картину, и преж¬
де всего мы должны ждать указаний относитель¬
но размеров произведения.
Я очень люблю Кельн69 , где я воспитывался
до десятилетнего возраста. Мне часто хотелось
вернуться туда после такого долгого отсутствия,
но я очень боюсь, что политическое положение
и мои занятия помешают исполнению этого же¬
лания—как и многих других.
От всего сердца поручаю себя Вашему добро¬
му воспоминанию и навсегда остаюсь, Мило¬
стивый Государь,
Вашим верным слугой
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 25 июля 1637.
XXIII
Рубенс к Георгу Гелъдорпу *
Милостивый Государь!
Услышав от господина Леменса, что Вашей
Милости угодно узнать, в каком положении на¬
ходится картина, которую я пишуч по Вашему
заказу для одного из Ваших кёльнских друзей,
я спешу уведомить Вас, что картина уже очень
подвинулась и что я надеюсь сделать из нее
одно из лучших произведений, которое я когда-
либо создавал. Вы можете смело сообщить это
своему другу. Однако я бы очень хотел, чтобы
меня не торопили с отделкой картины и предо¬
ставили это моему усмотрению и удобству, что
позволит мне закончить ее с удовольствием. Я,
* Подлинник по-фламандски.
110

конечно, завален работой, но не интересуюсь
до такой степени ни одной из картин, которые
теперь пишу. Я не написал самому заказчику
в Кёльн, потому что незнаком с ним, и пола¬
гаю, что для меня предпочтительнее обращать¬
ся к посредничеству Вашей Милости60.
В заключение я прошу Вашу Милость сохра¬
нить мне свое расположение и навсегда остаюсь,
Милостивый Государь,
Вашим верным слугой
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 2 апреля 1638.
XXIV
Рубенс к Юстусу Сустермансу *61
Милостивейший Государь мой!
Я надеюсь, что Вы получили мое письмо по¬
сле 10 февраля (дата Вашего последнего пись¬
ма). В этом письме я уведомлял Вас о получении
трагедии и горячо благодарил за нее.
Я должен Вам сказать, что сегодня меня по¬
сетил господин Шуттер62, который заплатил мне
142 флорина и 14 су—остаток платы за картину,
написанную мной по заказу Вашей Милости 63.
Я навел справки у господина Аннони, чтобы
точно осведомить Вашу Милость. Господин Ан¬
нони сказал мне, что он три недели тому назад
отправил картину в ящике до Лилля, откуда
она будет продолжать путь в Италию. Да будет
угодно богу, чтобы она дошла до Вас скоро и
* Подлинник по-итальянски.
111

благополучно, как мне хотелось бы, потому
что я боюсь, что после ‘взятия Ганнау и Вей¬
марского поражения64 дороги Германии стали
почти непроезжими.
Что же касается сюжета картины, то он на¬
столько ясен, что некоторых объяснений, кото¬
рые я дал Вашей Милости вначале, будет совер¬
шенно достаточно, и Вы лучше охватите все
подробности, смотря на картину, чем читая мои
описания. Однако я кратко объясню сцену, раз
Ваша Милость желает этого. Главный герой—
это Марс, который выходит из открытого храма
Януса (Ваша Милость знает, что римский закон
требовал, чтобы в мирное время этот храм был
заперт) и шествует со щитом и окровавленным
мечом, угрожая народу великими бедствиями
и не обращая внимания на свою возлюбленную
Венеру, которая, окруженная амурами и гени¬
ями, силится удержать его ласками и поцелуями.
С другой стороны фурия Алекто, с факелом в
сжатой руке, увлекает Марса. Рядом с ними
неразлучные спутники войны—Голод и Чума.
На землю повержена ниц женщина с разбитой
лютней, это—Гармония, которая несовместима
с раздорами и войной. Мать с младенцем на ру¬
ках свидетельствует, что чадородие, материнство
и милосердие задушены войной, развратитель¬
ницей и разрушительницей всего. Ваша Ми¬
лость найдет там также зодчего, упавшего со
своими орудиями, ибо то, что мир воздвигает
для красоты и изящества больших городов, на¬
силие оружия разрушает и повергает ниц. Да¬
лее, если память не изменяет мне, Ваша Ми¬
лость увидит на земле под ногами Марса книгу
112

Рубенс. Юпитер и Каллисто. Кассель—1613

Рубенс. Диана, возвращающаяся с охоты. Дрезден. 1615

и рисунки; этим я хотел указать'на то, что война
презирает литературу и другие искусства. Кро¬
ме того, там должен быть развязанный пучок
копий или стрел с соединявшей их веревкой.
Это фасции—эмблема согласия, равно как Мер¬
куриев жезл и оливковая ветвь—символ мира;
они также отброшены прочь. Скорбная женщи¬
на в траурной одежде, под разодранным покры¬
валом, без драгоценностей и пышных уборов—
это несчастная Европа, которая уже столько
лет страдает от непрерывных грабежей, насилий
всякого рода, неисчислимых бедствий—всех
невыразимых мучений каждого из нас. Она
несет земной шар, поддерживаемый ангелом
или гением и увенчанный крестом—символом
христианского мира.
Вот все, что я могу сказать Вашей Милости.
Конечно, этого более чем достаточно, потому
что Вы при Вашей проницательности угадали
бы это и сами. Но так как больше нет ничего,
что бы я мог Вам рассказать или чем бы я мог
Вам докучать, я остаюсь...
Р. S. Я боюсь, как бы долгое пребывание в
ящике не повредило краскам этой совсем све¬
жей живописи, в особенности белым и телес¬
ным, которые могли слегка пожелтеть. Я на¬
деюсь, что так как Вы сами такой великий ма¬
стер нашего дела, то Вам будет нетрудно по¬
мочь этому, выставляя время от времени кар¬
тину на солнце. Впрочем, если вмешательство
Вашей Милости окажется необходимым, я очень
охотно разрешаю Вам подправить мою картину
всюду, где какая-нибудь случайность или моя
8
ИЗ

небрежность сделают это нужным. И я снова
целую руки Вашей Милости.
Антверпен, 12 марта 1638.
XXV
Рубенс к^Жербъе *вб
Милостивый Государь!
Это правда, что господин Норгет66, находясь
у меня в доме, рассматривал картину «Сен-Ло-
ренсов Эскуриале», особенно не останавливаясь
на остальных вещах, и мне показалось ненуж¬
ным выводить его из заблуждения, дабы не при¬
чинять ему неудовольствия. Но, видя себя при¬
нужденным сказать правду, чтобы не обманы¬
вать Его Величество Короля Великобритании,
которому я стольким обязан, я сознаюсь, что
вышеназванная картина не моей кисти, а вся
написана одним из самых посредственных живо¬
писцев [Приписка на полях: которого зовут
Вериульст67] Антверпена и исполнена по моему
рисунку, сделанному на месте. Поэтому она
совершенно недостойна занять место среди
чудес собрания Его Величества, который может
всегда располагать всем, что я имею на свете,
а также и мною самим как своим покорнейшим
слугой. Я прошу Вас сохранить мне его и Ваше
благоволение и удостаивать меня Вашими за¬
казами во всех случаях, когда я могу вам услу-
* Подлинник по-французски.
114

жить, пребывая от всего сердца, Милостивый
Государь,
Вашим покорнейшим слугой
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 15 марта 1640.
XXVI
Рубенс к Жербье *
Милостивый Государь!
Вот картина «Сен-Лоренсо в Эскуриале», за¬
конченная по мере сил художника, хотя и не
без моих советов. Дай бог, чтобы необычность
сюжета могла развлечь Его Величество. Гора
называется Сиерра св. Иоанна в Малагоне; она
очень высока и отвесна, так что подъем и спуск
весьма затруднительны; облака были у нас низ¬
ко под ногами, в то время как небо оставалось
светлым и ясным. На вершине стоит высокий де¬
ревянный крест, хорошо видимый из Мадрида,
а в стороне находится небольшая церковь, по¬
священная св. Иоанну, которая не изображена
на картине, потому что она была за нашей спи¬
ной. А вот и пустынник со своим осликом, жи¬
вущий там. Можно не упоминать, что внизу
расположено великолепное здание монастыря
«Сен-Лоренсо в Эскуриале», с деревней и ал¬
леями, Фриснедой, двумя озерами и дорогой
в Мадрид, видимой наверху, у самого горизон¬
та. Гора, покрытая облаком, называется Сиер-
ра-Токкаде, оттого что ее вершина почти все¬
* Подлинник по-французски.
8*
115

гда как бы окутана покрывалом. Поблизости
есть несколько башен и домов; я в точности не
помню, как они называются, но знаю, что ко¬
роль ездил туда на охоту. Гора напротив, по
левой руке,—это Сиерра-и-Пуетро-ди-Бутраго.
Вот все, что я могу сказать по поводу этого сю¬
жета и остаюсь всегда, Милостивый Государь,
Вашим покорнейшим слугой
Петр-Павел Рубенс.
Я забыл сказать, что на вершине нам встре¬
тилось много дичи, что и изображено на кар¬
тине.
Без даты. Повидимому, начало апреля 1640.
XXVII
Рубенс к Дюкенуа *
Сеньеру Франческо Ди-Кеснуа68.
Я не знаю, как выразить Вашей Милости мою
благодарность за присланные Вами модели и
слепки двух путти с гробницы Ван-ден-Хюф-
феля в церкви дель Анима; тем более я не знаю,
как мне хвалить их красоту по их заслугам. Эти
произведения кажутся скорее созданными при¬
родой, чем искусством,‘потому что мрамор не¬
жен, как жизнь. Я также восхищаюсь досто¬
инствами только что освященной статуи св. Ан¬
дрея. И лично, и как Ваш соотечественник я
радуюсь успеху Вашей Милости и принимаю
* Подлинник по-итальянски (хранится в Государ¬
ственном Эрмитаже).
116

участие в Вашей славе. Если бы я не был при¬
кован к месту старостью и подагрой, которые
держат меня в заключении, я бы совершил пу¬
тешествие в Рим, чтобы созерцать столь совер¬
шенные и уже знаменитые произведения и любо¬
ваться ими. Надеюсь по крайней мере, что увижу
Вашу Милость в нашей дорогой Фландрии, ко¬
торая будет некогда гордиться Вашими произве¬
дениями, и очень хотел бы, чтобы это свершилось
до того, как смерть сомкнет мои очи, дабы я мог
созерцать чудесные произведения, рожденные
Вашей рукой, которую я целую с глубочайшим
почтением, моля бога о ниспослании Вашей
Милости долгой жизни и всяческого благопо¬
лучия.
Вашей Милости верный и преданный слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 17 апреля 1640.
XXVIII
Рубенс к Дуке Файдгербе *
Любезный Лука!69
Я надеюсь, что это письмо застанет Вас еще
в Антверпене, потому что мне спешно нужна
доска, на которой я написал три головы—
яростного солдата в черном колпаке и двух
людей: одного смеющегося и другого плачу¬
щего. Мне будет весьма приятно, если Вы при¬
шлете мне эту доску или же, в случае если Вы
можете приехать к нам, привезете ее сами. Во
* Подлинник по-фламандски.
117

всяком случае, нужно покрыть ее одной или
двумя досками, чтобы с ней ничего не случилось
и ее не было видно. Мы жалеем, что ничего не
слышно о бутылках вина Аи; те, которые мы
взяли с собой, уже пусты.
Желаю Вам доброго здоровья, так же как
Каролине и Луизе, и от всего сердца, любезный
Лука, остаюсь
Вашим верным другом
Петр-Павел Рубенс.
Когда будете уезжать, присмотрите, чтобы все
было хорошо заперто и чтобы в моей верхней
мастерской не оставалось ни картин, ни эски¬
зов. Напомните Вильму, садовнику, что он дол¬
жен при случае прислать нам груш и фиг, если
они будут, или вообще каких-нибудь плодов
из сада. Приезжайте же как можно скорее,
чтобы, наконец, запереть дом70; пока Вы там,
невозможно выпроводить остальных. Я наде¬
юсь, что согласно с моим распоряжением Вы
спрятали золотую цепь71 в сохранное место,
дабы она оказалась в целости, когда мы вер¬
немся домой.
Стен73, 17 августа 1638.
XXIX
Рубенс к Луке Файдгербе *
Милостивый Государь!
Я с радостью узнал, что первого мая Вы по¬
садили майское дерево в саду Вашей дорогой
* Подлинник по-фламандски.
118

жены. Я надеюсь, что оно будет хорошо расти
и некогда принесет Вам плоды. Я же сердечно
желаю Вам как от своего имени, так и от имени
моей жены73 и обоих сыновей74—много счастия
в браке. Ребенок из слоновой кости—не спеш¬
ная работа; ныне Вам предстоит сделать ре¬
бенка позначительнее.
Ваш приезд доставит нам большое удовольст¬
вие. Я полагаю, что, отправляясь в Стен, моя жена
заедет в Малин, и ей будет весьма приятно лично
поздравить Вас. Тем временем передайте мои
самые сердечные поздравления Вашему тестю
и Вашей теще. Я надеюсь, что, видя Ваше хо¬
рошее поведение, они будут с каждым днем все
больше радоваться Вашему браку. Приветст¬
вуйте также от моего имени Вашего отца и ма¬
тушку Вашу, которая, должно быть, втайне
смеется, видя, как рушится проект Вашего
итальянского путешествия и которая нашла
дочь в ту минуту, когда боялась потерять сына.
И эта дочь с божьей помощью скоро сделает ее
бабушкой.
Остаюсь всегда, от всего сердца...
Антверпен, 9 мая 1640.
XXX
Рубенс к Питеру еан Веену *75
Милостивейший Государь мой!
Быть может, Вашей Милости покажется стран¬
ным получить мое письмо после моего столь
* Подлинник по-итальянски.
119

долгого молчания, но я прошу Вас принять во
внимание, что так как я сам не привык питать¬
ся дымом тщетной лести, то весьма склонен
думать, что так же рассуждают все порядочные
люди.
До сих пор я мог обращаться к Вашей
Милости лишь с приветствиями и любезностя¬
ми, которыми принято осыпать случайных
приятелей. Но теперь я хотел бы получить
от Вас совет, как взяться за то, чтобы до¬
биться от Генеральных Штатов Соединенных
Провинций разрешения напечатать несколько
гравюр на меди, сделанных в моей мастер¬
ской, а равно и грамоту, охраняющую их от
подделок в Голландии76. Мне со всех сторон
советуют начать это дело, а я—невежда и но¬
вичок в этих вещах и хотел бы знать, нужна
ли, по мнению Вашей Милости, такая грамо¬
та и будет ли она иметь силу в столь свобод¬
ной стране, как Соединенные Провинции. Какие
я должен предпринять шаги и не затеваю
ли я что-то очень трудное? Я был бы счастлив
узнать обо всем этом Ваше мнение, так как
решил следовать мудрым советам Вашей Ми¬
лости.
В заключение я от всего сердца целую руки
Вашей Милости, моля господа бога о ниспосла¬
нии Вам счастия в новом году.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс
Антверпен, 4 января 1619.
120

XXXI
Рубенс к Питеру ван Веену *
Милостивейший Государь мой!
Я бесконечно благодарен Вашей Милости за
любезное предложение оказать мне помощь в
моем ходатайстве. Признаюсь Вашей Милости,
что Вы подвергаетесь опасности быть пойман¬
ным на слове, потому что я—один из тех, кто
злоупотребляет любезностью других, соглаша¬
ясь принимать все их услуги. Хотя гравюры
еще не совсем закончены, но, чтобы выиграть
время, все же можно начать дело, определив
их сюжеты в письменной форме. Я же обязуюсь
представить в надлежащее время все гравюры,
совершенно соответственные описанию, кото¬
рое я дам. Я не премину вести счет всему, что
Вы при этом заплатите, дадите или обещаете
господину Секретарю Арсенсу и другим.
Что же касается сюжетов, то они не могут
доставить Вашей Милости никакой неприятно¬
сти: в них нет ни малейшего намека на государ¬
ственные дела, ни скрытого смысла, ни тай¬
ного значения. Впрочем, Ваша Милость может
убедиться в этом, рассмотрев прилагаемый
список77.
Говоря по совести, мне бы очень хотелось вне¬
сти в мой список некоторые, еще не конченные
вещи, чтобы не начинать все хлопоты заново:
это было бы слишком скучно. Вот почему я по¬
лагаю, что лучше начать дело в письменной фор-
* Подлинник по-итальянски.
121

ме, не представляя на рассмотрение ни одного
образчика до решения дела (разумеется, если
такой путь возможен, потому что я не хотел
бы быть дерзким), принимая во внимание, что
все сюжеты совершенно обычны и лишены вся¬
кой двусмысленности. И я обязался бы послать
оттиски в нужную минуту и все без изъятия.
Большая часть этих эстампов почти закончена
и может быть скоро напечатана. Я настоял на
том, чтобы гравер тщательно воспроизвел под¬
линник, и мне кажется, что менее трудно заста¬
вить работать при себе благонамеренного моло¬
дого человека, чем поручать дело выдающимся
мастерам, поступающим, как им заблагорассу¬
дится.
Я жду на все это ответа Вашей Милости, ко¬
торый Вы соблаговолите мне дать, когда Вам
будет угодно. И если окажется невозможным
осуществить наше намерение таким путем, по¬
временим до тех пор, пока мы будем в состоя¬
нии действовать по всем правилам. Тем време¬
нем я от всего сердца препоручаю себя благо¬
волению Вашей Милости, моля небо о ниспо¬
слании Вам отличного здоровья и благопо¬
лучия. Кроме того, я покорнейше целую руки
господина де Гейна78.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 23 ноября 1619.
Битва Греков с Амазонками.
Лот, который выходит со своей семьей из
Содома.
122

Св. Франциск со стигматами.
Рождество Христово.
Мадонна с младенцем Иисусом, св. Иоанном
и св. Иаковом.
Святое семейство, возвращающееся из Египта.
Несколько портретов знаменитых людей.
Поклонение волхвов.
Рождество Христово.
Воздвижение креста.
Снятие со креста.
Истязание св. Лаврентия.
Низвержение Люцифера.
Жизнь св. Игнатия Лойолы.
Жизнь св. Ксаверия.
Сусанна.
Св. Петр, вынимающий статир.
Миф о Леандре.
XXXII
Рубенс к Карлтону *79
Ваше Превосходительство!
Я нисколько не ошибался, когда думал, что
только с великим искусством Вашего Превос¬
ходительства можно благополучно заканчи¬
вать дела, которые нельзя разрешить никаким
другим путем. «Охота» на диких зверей (дан¬
ная Вами этим господам), действительно, ока¬
залась удачной, равно как и «Апостолы-рыба¬
ри», как Вы тонко даете мне понять, были для
* Подлинник по-итальянски.
123

нас piscatores hominum*80. Это не .кажется мне
странным, потому что все вещи особенно дей¬
ственны в свойственном им климате. В самом
деле, без этих приемов мы бы ничего не доби¬
лись, хотя выставленный господами Членами
Генеральных Штатов довод, что я не гражда¬
нин и не житель их территории, не может быть
принят во внимание. Он никогда не приводился
Государями или республиками, которым каза¬
лось справедливым заботиться, чтобы их под¬
данные не наносили ущерба и умышленно не вре¬
дили своему ближнему, отнимая у него плоды
его труда. Как бы монархи ни были разделены,
когда дело идет о важнейших вопросах, они
всегда будут в согласии для защиты и покро¬
вительства нравственности, наук и искусства:
это было бы по меньшей мере их обязанностью.
Я передал одному другу подробности моего
ходатайства, и он сделает о нем подробный
доклад Вашему Превосходительству. Между
тем, я настоятельно прошу Вас соблаговолить
самому заняться этим делом до его разрешения
и целую Ваши руки, принося тысячу благодар¬
ностей за уважение и истинную дружественность,
которые Вы соблаговолили мне выказать, и я
был бы поистине счастлив, если бы мог оказать
Вашему Превосходительству какую-нибудь ус¬
* «ловцы человеков»—выражение из евангелия:
«Venite post me, etfaciam vos fieri piscatores hominum*
(«Идите за мною, и я сделаю вас ловцами человеков»)
(Ев. от Матф., 4, 19, и от Марка, 1, 17). Это—слова
Иисуса первым его ученикам, рыбакам Симону и Ан¬
дрею.
124

лугу, к величайшему удовлетворению нас обо¬
их.
Вашего Превосходительства покорнейший
слуга
Петр-Павел Рубенс.
Я часто замечал, что некоторые члены много¬
численных собраний, которые в частной беседе
высказались за то или иное решение, в заседа¬
нии решают совершенно противоположное то¬
му, что они обещали лично. Поэтому я умоляю
Ваше Превосходительство соблаговолить рас¬
смотреть со свойственной Вам осторожностью,
не подвергается ли наше прошение опасности
снова встретить отказ. Если окажется, что мож¬
но хоть отдаленно предположить, что это слу¬
чится, я прошу Ваше Превосходительство тот¬
час же прекратить дело и не настаивать далее:
не потому, что я переменил мнение или меньше
ценю подобную милость, но из высших сообра¬
жений мне неуместно быть навязчивым в моих
просьбах. Я снова целую руки Вашего Пре¬
восходительства.
Антверпен, 28 мая 1619.
XXXIII
Рубенс к Питеру ван Веену *
Милостивейший Государь мой!
Я получил от Его Превосходительства госпо¬
дина Посланника Карлтона акт запрещения
* Подлинник по-итальянски.
125

господ Членов Генеральных Штатов81. Я совер¬
шенно удовлетворен, потому что надеюсь, что он
окажет то же действие, что и патент в дол¬
жной форме. Я, разумеется, очень признате¬
лен Вашей Милости за то, что Вы сделали для
меня в этом случае. И не только стремитель¬
ность, с которой велось дело, но в особен¬
ности Ваш превосходный ответ положил ко¬
нец затруднениям, которыми пытались усеять
наш путь.
Я хотел бы, в свою очередь, быть Вам полез¬
ным и почел бы себя счастливым, если бы Вы
дали мне возможность выразить мою благодар¬
ность на деле, а не на словах. Но это только
вопрос времени. Что же касается хищника, о
котором упоминает Ваша Милость, то я после¬
дую Вашим советам; если бы я не подвергал¬
ся опасности повредить себе в будущем, то
был бы очень рад не раздавать мои про¬
изведения лицам, котрые недостойны их по¬
лучить; но, с другой стороны, предложить ма¬
лый подарок чиновнику такого ранга esset
contumeliae proximum*.
Итак, я ожидаю по этому поводу более прост¬
ранных разъяснений Вашей Милости. Что каса¬
ется Посланника, я сделаю то, что Ваша Милость
мне предлагает; кроме того, у меня есть и дру¬
гие средства доказать ему мою признательность.
Гравюры Вы можете оставить там, где они на¬
ходятся, так как мы добились того, чего хоте¬
ли, и так как с божьей помощью другие, и бо¬
лее удачные, гравюры не замедлят появиться.
* граничило бы с оскорблением.
126

В заключение я тысячу раз целую руки Вашей
Милости и от всего сердца благодарю за то, что
Вы доказали мне столь истинное расположение.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 11 марта 1620.
XXXIV
Рубенс к Питеру ван Веену *
Милостивейший Государь мой!
Мне было чрезвычайно приятно получить
паспорта, которые Вы соблаговолили достать
мне ценою стольких хлопот. Говоря по правде,
я отчасти подозревал, что мое звание затруднит
дело, и поэтому я обратился к Вашей Милости;
мне действительно казалось, что это дело не
подлежит ведению одного из обыкновенных
стряпчих, ремесло которых заключается в том,
чтобы доставлять бумаги всем, кто ни попро¬
сит. Я, во всяком случае, очень благодарен Ва¬
шей Милости за заступничество. Я с удоволь¬
ствием замечаю, что Вы хотели бы пополнить
Ваше собрание моих гравюр, но увы!—уже
два года, как мы почти ничего не печатаем из-
за причуд моего гравера, который до такой
степени дал увлечь себя гордости, что невоз¬
можно сговориться с ним82. Он утверждает, что
только его работа и знаменитое имя придают
ценность этим эстампам. Я ограничиваюсь тем,
что противопоставляю этому истину: мои ри¬
* Подлинник по-итальянски.
127

сунки более законченны и разработаны, чем
его гравюры, каковые рисунки я могу предъя¬
вить кому угодно, ибо они хранятся у ме¬
ня. Впрочем, пусть Ваша Милость доставит
мне удовольствие, прислав список эстампов,
имеющихся у Вас,-чтобы я мог узнать, каких
Вам еще нехватает, и как только я выграви¬
рую названия, я вышлю Вашей Милости
остальные.
Тем временем я от всего сердца целую Ваши
руки и препоручаю себя Вашему благораспо¬
ложению, моля небо о ниспослании Вам вся¬
ческого благополучия и радости.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 30 апреля f622.
XXXV
Рубенс к Питеру ван Веену *
Я так долго медлил с ответом Вашей Милости
потому, что у меня были всякого рода’ затруд¬
нения, путешествия и т. д. В Вашем любезней¬
шем письме от 12 мая перечисляются гравюры,
которых Вам нехватает. К несчастию, у меня
их очень мало. Причиной тому, как я уже писал
Вашей Милости, безумие моего гравера, кото¬
рый уже несколько лет мешает мне предпри¬
нять что бы то ни было. Но, разумеется, то не¬
многое, что у меня имеется, я очень охотно вы¬
шлю Вашей Милости.
* Подлинник по-итальянски.
128

Рубенс. Персей и Андром-еда. Берлин. 1615—1618

Рубенс. Головы негров. Брюссель. 1616—1618

Это—«Св. Франциск со стигматами»; проб¬
ная, довольно грубо гравированная доска «Воз¬
вращение богородицы с младенцем Иисусом из
Египта»; «Мадонна, целующая младенца», —до¬
вольно хорошая, как мне кажется; «Сусанна»,
которую я считаю одной из моих лучших гра¬
вюр, и большая гравюра «Падение Люцифе¬
ра»—не плохо удавшаяся вещь. Прибавлю к
этому композиции: «Лот с женой и дочерьми,
покидающий город Содом» и гравированную у
меня «Битву амазонок» в шести листах, для
окончания которых нехватает еще нескольких
дней работы; но я не могу вырвать их из рук
этого человека, несмотря на то, что за гравю¬
ру заплачено уже три года тому назад. Я хо¬
тел бы послать ее Вашей Милости вместе с
прочими гравюрами83, но мало вероятия, что я
буду в состоянии сделать это так скоро.
Кроме того, я напечатал книгу об архитек¬
туре прекраснейших Генуезских Дворцов84: в
ней семьдесят гравюр и несколько планов, но я
не знаю, может ли такая книга заинтересовать
Вашу Милость. Я очень хотел бы узнать Ваше
мнение на сей счет. Соблаговолите также рас¬
порядиться, чтобы какой-нибудь корабельщик
или возчик из Ваших приятелей занялся до¬
ставкой всех этих предметов: пересылка их
обошлась бы слишком дорого.
Я слыхал, что Вы нашли способ рисовать на
меди, применяя белый фон, как делал некогда
господин Адам Эльсхеймер85 [Приписка на по¬
лях: по крайней мере, я так предполагаю, но,
быть может, Ваше открытие более ценно]. Что¬
бы гравировать водкой, он смазывал медь бе¬
9
129

лой массой и затем, работая, представлял се¬
бе, что рисует сангиной на белой бумаге. Я не
помню состава этой смеси, хотя он весьма по¬
-товарищески открыл мне его.
Мне сказали, что Ваш брат, господин Окта¬
вий ван Веен86, только что напечатал анонимно
книгу о Всемирной Теории или о чем-то в этом
роде. Я бы очень хотел прочесть ее, и если бы
Вы могли одолжить мне экземпляр, который,
несомненно, имеется в Вашей библиотеке,
я бы честью поклялся никому не говорить об
этом и хранить втайне эту драгоценную ми¬
лость.
В заключение я дружески целую руки Вашей
Милости и молю бога о ниспослании Вам сча¬
стия и радости.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 14 июня 1622.
XXXVI
Рубенс к Жербье *
Милостивый Государь!
Возвратившись домой, я застал охранную
грамоту Французских привилегий87, письмо
Вашего Превосходительства и письма кавале¬
ра дю Жар и господина Хуана Марии. Мне все
* Подлинник по-итальянски.
130

равно, что печать сломана, так как от этого
охранная грамота не менее действительна.
Я очень признателен Вашей Милости за за¬
ступничество и от всего сердца благодарю Вас.
С другой стороны, я не замедлю засвидетель¬
ствовать мою признательность кавалеру дю
Жар, как он этого ожидает. Он весьма заме¬
чательный человек, и ему всегда удается быть
оцененным важными лицами. Я молю бога,
чтобы это было ему всегда выгодно, и надеюсь,
что это будет так.
Ваше Превосходительство получит это пись¬
мо через посредство аббата Скалья88, с кото¬
рым я говорил о деле Бискара; я полагаю, что
Ваше Превосходительство удовлетворит его по
этому поводу, потому что Бискара жестоко об¬
виняет аббата, и, кроме того, он был еще рань¬
ше осведомлен обо всем другими лицами и
приехал главным образом затем, чтобы заста¬
вить его высказаться [Приписка на полях: Я
удивляюсь, что господин Хуан Мария написал
мне и требует у меня любезного письма; а я
думал, что мы уже очень давно забыли друг
друга].
Я с прискорбием узнаю, что французы чинят
Вашему Превосходительству препятствия по
отношению к Его Светлости и министрам. Впро¬
чем, Ваше Превосходительство не должны чрез¬
мерно огорчаться этим, так как Вы зависите
только от своего Короля. Но, конечно, это де¬
лает тягостными Ваши сношения с ними. Я
во-время удалился от дел и никогда в моей жиз¬
ни не оплакивал так мало какое-нибудь свое
решение89.
9*
131

Так как мне больше нечего сказать Вашему
Превосходительству, я шлю Вам мои приветст¬
вия, а также приветствия моей жены Вам и
госпоже Жербье и остаюсь
Вашего Превосходительства верный слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 12 апреля 1632.

ПИСЬ31А К КАРЛТОНУ

ПИСЬМА К ЭСА
Р
ЛОТОНУ
XXXVII *
аше Превосходи¬
тельство!
Наслышавшись от многих лиц о редкости
предметов древности, собранных Вашим Пре¬
восходительством, я имел намерение поехать
осмотреть их в обществе Вашего соотечествен¬
ника господина Джорджа Гейджа90. Но так
как он внезапно уехал в Испанию, а я осажден
делами всякого рода, мне приходится отка¬
заться от этого путешествия. Между тем, гос¬
подин Гейдж понял из слов Вашего Превосхо¬
дительства, что Вы расположены обменять
некоторые мраморы Вашего собрания на кар¬
тины моей кисти. Я такой любитель древностей,
что вполне готов заключить с Вашим Превос¬
ходительством соответствующее соглашение,
разумеется, в том случае, если Ваши намере¬
ния не изменились.
* Подлинник по-итальянски.

Лучший посредник, какого я только могу
пожелать для облегчения нашего соглашения,—
это податель сего письма. Я надеюсь, что Вы
соблаговолите показать ему свое собрание и
разрешите сделать кое-какие заметки, чтобы
он мог меня осведомить; со своей стороны, я
пошлю Вашему Превосходительству список
произведений, находящихся у меня в мастер¬
ской [Приписка на полях: или же сделаю новые
вещи по вкусу Вашего Превосходительства].
Словом, таким образом мы приступим к пере¬
говорам, которые не преминут удовлетворить
нас обоих. Этого господина зовут Франциск-
Питерсен де Греббель91. Он живет в Гаарлеме,—
где и родился. Это весьма почтенная личность,
и мы можем без всяких опасений верить его
искренности. От всего сердца поручаю себя
добрым мыслям Вашего Превосходительства
и молю небо ниспослать Вам благополучие и
радость.
Вашего Превосходительства покорнейший
слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 17 марта 1618.
XXXVIII *
Ваше Превосходительство!
г
Мой представитель уведомляет меня, что Вы
склонны вести со мною переговоры по делу о
вашем собрании древностей. Я предсказываю
* Подлинник по-итальянски.
136

успех нашему соглашению; мне нравится от¬
кровенность, с которой Вы сказали мне на¬
стоящую покупную цену предметов. В этом я
всецело полагаюсь на Ваше слово дворянина.
Сверх того, я хотел бы верить, что Ваше Пре¬
восходительство совершали свои приобретения
с величайшей разборчивостью и прозорливо¬
стью, хотя великие мира сего при заключении
сделок всегда оказываются в невыгодном по¬
ложении, потому что титул покупателя весьма
часто увеличивает цены, которые с него спра¬
шивают; но я враг такого способа действий и
уверяю Ваше Превосходительство, что назначу
за мои картины такую цену, как если бы я про¬
давал их за наличные деньги. Я надеюсь, что
в этом Ваше Превосходительство положится на
слово честного человека.
У меня как раз имеются отличные работы, в
том числе несколько картин, которые я хранил
сам для себя и даже выкупал у других дороже,
чем они были проданы; но все они находятся
в распоряжении Вашего Превосходительства,
потому что я люблю быстрые сделки, при кото¬
рых каждый сразу дает или получает свою до¬
лю. По правде сказать, я так обременен зака¬
зами для общественных зданий и частных гал-
лерей, что несколько лет не буду в состоянии
принимать новые обязательства. Тем не менее,
если мы, как я надеюсь, придем к соглашению,
я не премину незамедлительно закончить те из
картин, внесенных в прилагаемый список, ко¬
торые еще не вполне готовы [Приписка на по¬
лях: почти все они закончены]. Законченные
же вещи я могу тотчас же выслать Вашему Пре¬
137

восходительству. В общем, если Ваше Превос¬
ходительство решится довериться мне настоль¬
ко, насколько я доверяюсь Вам,—дело сде¬
лано, так как я готов уступить картины моей
кисти на сумму 6000 флоринов (по тепереш¬
ней расценке), перечисленные в прилагаемом
списке, в обмен на древности, хранящиеся у
Вашего Превосходительства. Я еще не видел
их списка и даже не знаю, сколько их, но во
всем этом полагаюсь на слово Вашего Превосхо¬
дительства. Я немедленно вышлю Вашему Пре¬
восходительству уже оконченные картины и
даю обещание, что моей первой работой будет
отделка остальных.
Впрочем, я полагаюсь на то, что Вы решите
с моим поверенным, господином Франциском
Питерсеном, и буду ждать Вашего заключения,
от всего сердца препоручив себя милостям Ва¬
шего Превосходительства и почтительно целуя
Ваши руки.
Вашего Превосходительства покорнейший
слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 28 апреля 1618.
Список картин, находящихся у меня в доме92.
500 флоринов. «Прометей, прикованный к горе
Кавказу», с орлом, который терзает ему
печень. Подлинник моей кисти, орел напи¬
сан Снейдерсом. (Высота—6 футов, ши¬
рина—8.)
600 флоринов. «Даниил среди львов», писан¬
ных с натуры. Все моей кисти. (Высота—
8 футов, ширина—12.)
138

600 флоринов. Сделанные с натуры «Леопарды»,
с сатирами и нимфами. Картина написана
мной самим; восхитительный пейзаж испол¬
нен рукой художника, искусного в этом
ремесле. (Высота — 9 футов, ширина —
10.)
500 флоринов. «Леда с лебедем и Купидоном».
Сделана мной. (Высота—7 футов, шири¬
на—10.)
500 флоринов. «Распятие» в натуральную ве¬
личину. Это, быть может, лучшее, что я
сделал. (Высота—12 футов, ширина—6.)
1200 флоринов. «Страшный Суд», начатый одним
из моих учеников с картины гораздо боль¬
шего размера, которую я сделал для Свет¬
лейшего Князя Нейбургского (он запла¬
тил мне за нее 3500 флоринов). Картина
не закончена, но я решил собственноручно
прописать ее всю, так что она может сойти
за подлинник. (Высота—13 футов, шири¬
на—9.)
500 флоринов. «Св. Петр, вынимающий из рыбы
статир, чтобы уплатить подать». Вокруг
Петра—другие рыбари, написанные в на¬
туральную величину. Сделана мной. (Вы¬
сота—7 футов, ширина—8.)
600 флоринов. «Охота», начатая одним из моих
учеников. Изображает всадников и львов
и написана с картины, которую я сделал
для Его Светлости Герцога Баварского.
Я всю ее прописал сам.
По 50 флоринов за каждую. «Двенадцать апосто¬
лов и Христос». Написаны моими ученика¬
ми с подлинников моей кисти, находящих¬
139

ся у Герцога де Лерма. Они будут совер¬
шенно прописаны мной.
600 флоринов. Картина, изображающая «Ахил¬
ла в женском платье». Написана лучшим
из моих учеников. Совершенно подправ¬
лена моей рукой. Красивейшая картина,
со множеством прекрасных молодых жен¬
щин.
300 флоринов. «Св. Себастьян» моей кисти.
(Высота—7 футов, ширина—4.)	—
300 флоринов. «Сусанна», написанная одним
из моих учеников и вся прописанная мной.
(Высота—7 футов, ширина—5.)
XXXIX*
Милостивейший Государь!
Я получил вчера вечером Ваше любезнейшее
письмо'от8 сего числа, в котором Вы извещаете
меня, что несколько переменили намерения:
оказывается, что цена моих картин должна
составить лишь половину цены ваших мрамо¬
ров, а другую половину Вы желаете погасить
шпалерами, иначе говоря—наличными день¬
гами, потому что я могу достать эти шпалеры
только mediantibus illis**. Мне кажется, что
такая перемена произошла от малого количе¬
ства картин, внесенных в мой список, потому
что Вы выбрали только те из подлинных
моих произведений, которыми я сам наиболее
доволен.
* Подлинник по-итальянски.
** при их посредстве.
140

Между тем, пусть Ваше Превосходительство
не представляет себе, что другие картины—
лишь простые копии; я так прошел по ним ки¬
стью, что было бы трудно отличить их от под¬
линников, хотя я и назначил за них гораздо
более скромные цены. Однако я не буду ста¬
раться воздействовать на Ваше Превосходитель¬
ство красноречием, но если бы Вы остались при
Вашем первоначальном намерении, я бы мог
предложить Вам чистейшие подлинники до
полного покрытия всей суммы. Я предпочитаю
быть откровенным и прямо сказать, что Вы не
кажетесь расположенным приобрести такое мно¬
жество картин. Причины, заставляющие меня
воспользоваться моими картинами как размен¬
ной монетой, не могут ни от кого ускользнуть,
и хотя я ни в какой мере не увеличиваю их цен¬
ность,—очевидно, что они мне ничего не стоят,
и каждый знает, что люди охотнее отдают пло¬
ды, сорванные в своем саду, чем плоды, куп¬
ленные на рынке. Сверх того, я истратил не¬
сколько тысяч флоринов на украшение моего
дома и не хотел бы из-за причуды выходить из
рамок мудрой бережливости. Я не принц, sed
qui manducat laborem manuum suorum*, и по¬
тому мне кажется, что я поступил бы весьма
честно по отношению к Вашему Превосходи¬
тельству, дав Вам картины,—либо подлинные,
либо тщательно прописанные мной и недорого
оцененные копии,—на всю сумму моего долга.
Сверх того, для определения цен я всегда охот¬
но соглашусь на оценку знающего лица.
* но тот, кто ест от труда рук своих.
141

Но если Вы настаиваете на том, чтобы по¬
лучить шпалеры, я согласен доставить их,
с условием, чтобы их цена не превышала двух
тысяч флоринов. Остальные четыре тысячи бу¬
дут заплачены картинами: три—произведения¬
ми, уже выбранными Вашим Превосходитель¬
ством («Прометей», «Даниил», «Леда», «Св. Петр»
и «Св. Себастьян»), а последняя тысяча—или
картинами, входящими в мой список, или же
теми, которые я обязуюсь сделать по выбору
Вашего Превосходительства. Но если Вы собла¬
говолите послушаться меня, то выберете «Охо¬
ту», имеющуюся в списке, потому что я поста¬
раюсь придать ей все качества «Охоты», уже
находящейся у Вашего Превосходительства93 и
которую она превосходно дополнит. На карти¬
не Вашего Превосходительства изображены тиг¬
ры и европейские охотники; на той, которую
я предлагаю,—живописные всадники в турец¬
ких и арабских одеяниях. Если я оценю это по¬
лотно в 600 флоринов, мне останется покрыть
только 400 флоринов. Чтобы закончить наши
счеты, я предложил бы Вашему Превосходи¬
тельству тщательно законченную мной самим
«Сусанну» и какой-нибудь небольшой приятный
холст моей кисти. Таким образом мною будет
покрыта вся сумма в 400 флоринов.
Я надеюсь, что Вы останетесь довольны этим,
впрочем весьма благоразумным, разрешением
дела, consideratis considerandis*, что я от всего
сердца принял Ваше первоначальное предло¬
жение и что перемена исходила от Вас, а не от
* по здравом его обсуждении.
142

меня, и что по многим причинам я не мог бы
предложить Вам большего. Я прошу Ваше
Превосходительство известить меня как можно
скорее о своем решении. Если Вы примете мои
предложения и сочтете это удобным, я прошу
Ваше Превосходительство передать, перед Ва¬
шим отъездом в Англию, мраморы господину
Франциску Питерсену. Со своей стороны, я
тотчас же вышлю Вашему Превосходительству
уже законченные картины; остальные же после¬
дуют за ними в скором времени.
Что же касается шпалер, то я мог бы
быть весьма полезен этому купцу, другу Ваше¬
го Превосходительства, потому что нахожусь
в постоянных сношениях с брюссельскими тка¬
чами благодаря постоянным заказам на рисунки
-для шпалер, которые я получаю из Италии и
других стран. По заказу генуезских вельмож94 я
только что сделал несколько прекрасных рисун¬
ков, которые уже исполняются. Скажу вам откро¬
венно,— чтобы получить хорошие вещи, надо
заставлять работать на заказ. Но я буду рад,
если это угодно Вашему Превосходительству,
присмотреть за Вашими делами, чтобы Вы
остались довольны.
Целую руки Вашего Превосходительства и
in omnem eventum nostri negocii* буду Вашим
верным слугой. Господин Франциск Питерсен
еще не прислал мне списка ваших мраморов 9б,
и я очень хотел бы, в том случае, если наши пе¬
реговоры увенчаются успехом, получить также
и перечень имен художников, которые, судя по
* при любом исходе нашего дела.
143

письму Вашего Превосходительства, были Ва¬
ми разобраны.
Петр-Павел Рубенс.
Если наша сделка будет заключена, я умо¬
ляю Ваше Превосходительство устроить мне
беспошлинный провоз вещей и (если они еще
находятся у Вас) уступить мне деревянные
ящики, в которых вещи были доставлены из
Италии в Голландию. Теперь Вам эти ящики
не нужны, между тем как для меня они будут
очень удобны для перевозки мраморов в Ант¬
верпен.
Антверпен, 12 мая 1618.
XL*
Ваше Превосходительство!
Я только что узнал от моего друга Питерсе-
на, что он, наконец, пришел к соглашению с
Вашим Превосходительством, основываясь на
моих последних предложениях. «Quod utrique
nostrum felixfaustumque sit!»** В то время как
тянулись эти переговоры я, со своей стороны,
успел отделать большую часть картин, выбран¬
ных Вашим Превосходительством, и сделал их
настолько совершенными, насколько это воз-
* Подлинник по-итальянски.
** .Да будет это ко благу и благополучию каждого
из нас!—выражение, взятое из римской сакральной
формулы.
144

Рубенс. Вакханалия. Москва. 1615—1620

Рубенс. Портрет Лонгвалл де Бикуа. Эрмитаж. 1615—1620

можно. Поэтому надеюсь, что Вы будете впол¬
не удовлетворены. «Прометей», «Леда», «Лео¬
парды», «Св. Себастьян» и «Св. Петр» [Приписка
па полях: только «Св. Петр» еще не совсем го¬
тов] и «Даниил» совершенно закончены и могут
быть переданы лицу, имеющему полномочия
их принять. Конечно, эти полотна еще не сов¬
сем сухи, и их следовало бы оставить на подрам¬
никах еще на несколько дней, чтобы их можно
было безопасно свернуть [Приписка на полях:
Так как стоит прекрасная погода, то картины
будут выставлены на солнце]. В будущий поне¬
дельник я с божьей помощью не премину от¬
делать «Охоту» и «Сусанну», так же как и ма¬
ленькую картину, оцененную в 100 флоринов,
помышляя при этом больше о чести, нежели о
выгоде, и зная, сколь важно сохранить благо¬
воление особы Вашего чина. Относительно
шпалер мне почти нечего сказать Я сего¬
дня передал их список господину Лейонелю96,
чтобы договориться непосредственно с ним, но
он объявил, что не вправе это сделать, и отка¬
зался от всяких разговоров, так как Ваше Пре¬
восходительство дали ему строгое приказание
ни к кому не обращаться по этому делу. Я очень
доволен этим, потому что избавляюсь от хло¬
пот, и, кроме того, мне совсем неприятно иг¬
рать роль посредника. Я прошу Ваше Превос¬
ходительство изволить сообщить мне, кому я
могу заплатить по Вашему приказу остальные
2000 флоринов, что я незамедлю исполнить.
Все же я считаю нужным предупредито Ваше
Превосходительство, что в Антверпенском скла¬
де в настоящее время нет почти ничего хороше¬
Ю
145

го, и, по моему мнению, лучшее из всего, что
там имеется, это шпалеры (состоящие из
8 картин), на которых изображена история
Камилла97. Они имеют в высоту 41!2 локтя, и
вся их поверхность составляет 222 локтя, це¬
ною около 10 флоринов локоть [Приписка
на полях: если не ошибаюсь, 225 локтей стоят
2442 флорина]. Шпалеры на ту же тему, испол¬
ненные таким же способом и по тем же рисун¬
кам, были сделаны для господина Каббау в
Гааге, где Ваше Превосходительство могли бы
их увидеть и решить, как Вам будет угодно по¬
ступить. Тем не менее, Ваш выбор совершенно
безразличен для меня, и я буду счастлив, если
господин Лайонель хорошо исполнит возло¬
женное на него поручение. От всего сердца
поручаю себя милостям Вашего Превосходи¬
тельства и почтительнейше целую Ваши руки,
пребывая всегда Вашего Превосходительства
преданнейшим слугой,
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 20 мая 1618.
Через неделю картины, обещанные Вашему
Превосходительству, будут с божьей помощью
совершенно закончены.
XL1 *
Ваше Превосходительство!
Я указал точные размеры всех картин Вашему
человеку, приехавшему смерить их (как он
* Подлинник по-итальянски.
146

говорит, по приказу Вашего Превосходитель¬
ства), чтобы заказать рамы, хотя Вы не упоми¬
наете об этом в Вашем письме. Уже давно я
берусь за кисти только для того, чтобы рабо¬
тать над картинами Вашего Превосходитель¬
ства, так что все они, как-то: «Охота», «Сусанна»
и маленькая картина, выбор которой предо¬
ставили на мое усмотрение и которая должна
закончить наши счеты, равно как и картины пер¬
вого списка, будут с божьей помощью готовы
ровно 28-го числа этого месяца, согласно моему
обещанию. Я надеюсь, что Вы останетесь со¬
вершенно довольны моей работой как в отноше¬
нии разнообразия сюжетов, так и в виду моего
желания и старания как можно лучше угодить
Вашему Превосходительству; поэтому я не со¬
мневаюсь, что «Сусанна» и «Охота» могут занять
место среди подлинных картин моей кисти.
Третья картина написана на доске в З^фута
ширины и 21/2 фута вышины. Ее сюжет поисти¬
не своеобразен; он, так сказать, не светский и
не духовный (хотя взят из священного писания).
Картина изображает Сарру, осыпающую упре¬
ками беременную Агарь98, которая с женствен¬
ным благородством покидает дом патриарха
Авраама, тут же присутствующего. Я не дал
размеров этой картины Вашему человеку, по¬
тому что она уже имеет небольшую раму. Я на¬
писал ее на доске, потому что дерево гораздо
приятнее холста, когда дело идет о произве¬
дениях небольшого размера, которые легко
перевозить. Согласно моему обыкновению, очень
искусный мастер помог мне закончить пейзаж,
чтобы он больше понравился Вашему Превос¬
10*
147

ходительству; я даю честное слово, что до осталь¬
ного никто не дотронулся. Поистине, решитель¬
ная моя воля заключается в том, чтобы не толь¬
ко точно держать обещания, но даже превзойти
мои обязательства. Ваше Превосходительство
знает, что мое искреннейшее желание—быть
всю жизнь Вашим верным слугой.
К несчастию, я не могу определить день,
когда все мои картины высохнут. Говоря по
правде, я предпочел бы, чтобы они были отправ¬
лены все вместе, потому что первые совсем
недавно прописаны заново; при сотрудниче¬
стве солнца (если оно захочет принять в этом
участие) и если не будет ветра,—потому что
подымающий тучи пыли ветер—злейший враг
свежей живописи,—я буду в состоянии свер¬
нуть мои картины по прошествии пяти-шести
погожих дней. Мне было бы очень приятно от¬
править их Вашему Превосходительству без
всякого замедления, потому что Вы знаете, что
я охотно сделал бы все возможное, чтобы быть
Вам приятным. С другой стороны, я был бы в
отчаянии, если бы в виду их большой свежести
они потерпели бы какой-нибудь ущерб в пути,
что причинило бы Вашему Превосходительству
огорчение, которое я разделял бы в полной
мере.
Что касается шпалер, то, действительно,
на рынке совесем нет замечательных, и я мо¬
гу только повторить Вашему Превосходитель¬
ству, что, для того чтобы их получить, нужно
сделать #их на заказ. Я думаю, что если «Исто¬
рия Камилла» не нравится Вам, то история Сци¬
пиона и Ганнибала, которую" предпочел пред¬
148

ставитель Ваш, могла бы Вам больше понравить¬
ся. Но, по правде сказать, среди всех этих ве¬
щей—бесспорно весьма замечательных—всякий
выбор будет произволен.
Я пошлю Вашему Превосходительству разме¬
ры моих рисунков к истории Деция Муса—кон¬
сула, который принес себя в жертву для побе¬
ды римского народа100. Но чтобы получить их,
я должен написать в Брюссель, потому что как
раз недавно сдал всю работу хозяину мастер¬
ской. Тем временем я препоручаю себя добрым
помыслам Вашего Превосходительства и дру¬
жески целую Ваши руки.
Вашего Превосходительства покорнейший
слуга
Петр-Павел Рубенс.
Две тысячи флоринов будут заплачены, как
только Ваше Превосходительство этого поже¬
лает. Я не скрою от Вас, что я с нетерпением
жду возможности увидеть Ваши мраморы, тем
более что Вы уверяете меня, что они редки и
драгоценны.
Антверпен, 26 мая 1618.
XLII*
Ваше Превосходительство!
Согласно приказаниям Вашего Превосходи¬
тельства я заплатил две тысячи флоринов го¬
* Подлинник по-итальянски.
149

сподину Уэйку101. Он выдал мне расписку в их
получении, о чем и известит Ваше Превосходи¬
тельство. Все картины в хорошем состоянии и,
тщательно уложенные в ящики, были переданы
господину Франциску Питерсену. Этот послед¬
ний был радостно изумлен, когда увидел все мои
произведения законченными con amore и вы¬
строенными в ряд.
В итоге нашей мены я убеждаюсь, что Вы
доставляете мне древности, чтобы убрать одну
комнату, и получаете взамен картины для уб¬
ранства целого дворца и, сверх того, шпалеры.
Если есть небольшая разница между действи¬
тельными размерами картин и теми размерами,
которые я сообщил Вашему Превосходитель¬
ству,— это происходит оттого, что я мерил
их, основываясь на фландрских мерах. Но я
могу заверить Ваше Превосходительство, что эта
небольшая разница не имеет значения, пото¬
му что картины расцениваются совсем иначе,
чем шпалеры. Для одних имеет значение
только качество, сюжет и число изображенных
лиц; другие оцениваются по локтям-. Пусть
Ваше Превосходительство знает, что я рассма¬
триваю как честь и удовольствие то, что Вы да¬
ли мне такое поручение, и эта честь и удоволь¬
ствие так велики, что я охотно пошлю Ваше¬
му Превосходительству мой портрет, только
бы Вы разрешили мне, в свою очередь, хра¬
нить в моем доме что-нибудь на ‘память о
Вас102. Потому что естественно, чтобы я гораз¬
до более ценил Вас, нежели Вы меня.
Я только что получил мои мраморы, но еще
не мог их увидеть в виду того, что господин Пи-
150

терсен спешил уехать. Я надеюсь, что они бу¬
дут соответствовать моим ожиданиям. Господин
Уэйк взялся сам получить пропуск для ящика
Вашего Превосходительства. Я передал ему
уже несколько дней тому назад письмо Вашего
Превосходительства в Брюссель. Так как я не
счел такой способ удобным для провоза моих
древностей, то получил разрешение другим
путем. Тем не менее, я очень благодарен Ва¬
шему Превосходительству за все, что Вы сде¬
лали для меня, и я от всего сердца целую Ваши
руки, в надежде быть всегда
Вашим верным слугой
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 1 июня 1618.
XLIII
Рубенс к Вильяму Трумбалю*103
Картина 104, сделанная для господина По¬
сланника Карлтона, совсем готова и отлично
уложена в деревянный ящик, достаточно проч¬
ный для совершения путешествия в Англию.
Поэтому я без всякого затруднения ‘отдам ее в
руки господину Корхему, как только ему бу¬
дет угодно ее взять или прислать за ней како¬
го-нибудь своего подручного. Но отпираться от
того, что я сказал господам нашим Судьям, а
именно, что картина не стоит таких денег,—это
не в моих навыках, потому что, если бы я сделал
всю работу сам, она стоила бы, конечно, вдвое
* Подлинник по-французски.
151

дороже, и, кроме того, она не только слегка
подправлена моей рукой, но тронута и пропи¬
сана мною везде одинаково. Я подтвержу то,
что я сказал: что, несмотря на ценность кар¬
тины, я из-за моих обязательств к господину
Посланнику удовольствуюсь без всякого возра¬
жения тем вознаграждением, какое покажется
справедливым Его Превосходительству.Я не мог
бы сказать ничего лучшего, ни покориться более
полно желанию этого лица, которое я уважаю
сильнее, чем это возможно выразить. Картина
Бассано, которую я получил в обмен за нее,
до такой степени испорчена, что в таком виде
я продал бы ее первому встречному за 15 экю.
[Переписано с оригинала В. Трумбалем.]
XL1V
Рубенс к Вильяму Трумбалю*
Милостивый Государь!
Я очень доволен тем, что картина, написанная
для господина Посланника Карлтона105, мне
возвращена; я сделаю вместо львиной охоты
другую, менее страшную, что справедливо по¬
низит цену вещи. Эта картина будет исполнена
мной собственноручно, без малейшей примеси
чужой работы, что я обещаю Вам честным
словом порядочного человека.
Мне очень неприятно, что это дело причиняет
некоторое неудовольствие господину Карлтону,
* Подлинник по-французски.
152

но он ни единожды не дал ясно понять его,
когда я настоятельно просил его объяснить,
должна ли эта вещь быть настоящим подлинни¬
ком или может быть только тронута моей рукой.
Я хотел бы иметь случай вернуть себе его
расположение, потому что, кроме всего, мне
стоило труда оказать ему услугу. Мне было бы
очень приятно, если бы эта вещь находилась
в таком высоком месте, как Галлерея Его Вы¬
сочества Принца Уэльского, и я приложу все
старания, чтобы сделать ее лучше, чем картина
«Олоферн»106, которую я написал в моей юности.
Я почти закончил большую вещь, она вся моей
кисти, и, по моему мнению, это одно из лучших
моих произведений, представляющее охоту на
львов, с фигурами в натуральную величину.
Эта картина заказана мне Посланником Дигби—
для поднесения, как я слышал, Маркизу Га¬
мильтону. Но как вы очень хорошо сказали,
такие вещи имеют больше прелести и силы
в большой картине, чем в маленькой. Я бы
очень хотел, чтобы картина для Галлереи Прин¬
ца Уэльского была крупнее, потому что большой
размер картины придает нам гораздо больше
смелости, для того чтобы хорошо и правдопо¬
добно выразить наш замысел. Во всяком случае,
я готов служить Вам всеми способами и покор¬
нейше препоручаю себя Вашим милостям.
Что касается Его Величества и Его Высо¬
чества Принца Уэльского, мне всегда будет
очень приятно быть почтенным их заказами107
и относительно залы нового Дворца признаюсь,
что по врожденному чувству я более склонен
писать огромные полотна, чем маленькие вещи¬
153

цы. У каждого свой дар: мой талант таков,
что, как бы огромна ни была работа по коли¬
честву и разнообразию сюжетов, она еше ни
разу не превзошла моих сил.
Ваш покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 13 сентября 1621.

ГУМАНИСТ

I\ V M A H УС С /IN
Сказать по правде, я не вполне понял Изиду109
господина Камдена; на основании столь грубого
рисунка (да не ведает этого художник!) я не мог
составить себе определенного мнения. Что до
телицы, то, если не полагаться на господина
Камдена, я заподозрел бы нечто совершенно
иное, так как вид, пропорции, поза и положение
разительным образом не соответствуют природе
этого животного. Апис, который почти всегда
в виденных мною древних мраморах находится
рядом с Изидой, или самим Египтом, изображен
здесь взрослым быком. Я вижу у него на боку
знак почти полной луны, и его рога, как и
* Подлинник по-латыни.
XLV
Рубенс к Франциску Свертсу *
Ш
реславнейший и
любезнейший го¬
сподин Свертс! 108
157

прочие части,—бычьи. Какая же девушка заба¬
вляется коровой вместо щенка и берет ее себе
на колени?
Я не вижу и следа повязки или венка—лич¬
ных и постоянных атрибутов Изиды; никто,
я думаю, не видел ее изображенной в живописи
или в скульптуре без систра110; это поистине ее
отличительный признак.
Но чтобы высказать какое-нибудь мнение
(хотя я и не смею ничего утверждать в столь
темном вопросе), я должен предположить,—ко¬
нечно, если это животное действительно тели¬
ца,—что дело идет о каком-нибудь обете, данном
в связи со сбором урожая. Вспомните речение:
«Cum vitula facies pro frugibus»*. Мое предполо¬
жение подтверждается чашей с плодами и куб¬
ком, которые эта Изида держит в руке и которые
и формой и размерами отличаются от флюви-
альных урн111 [Приписка на полях: Эти урны
были велики и имели утолщение посредине],
ибо во время священных празднеств древние
пили, как Зауфея112; венок, надетый на нашу
Изиду, похож на венки, которые употреблялись
при жертвоприношениях и, как известно, дела¬
лись из золота, цветов, зелени или других
материалов.
Вот все, что я могу тебе сказать; это ничто для
самой вещи, но много для меня, потому что
* «Когда будешь приносить в жертву телку за жат¬
ву»,—Рубенс имеет в виду стих Виргилия, который он
опять приводит не совсем точно: «Cum faciam vitula
pro frugibus ipse venito» (Verg. Eel. 3, 77). В переводе
С. Шервинского: «Сам же приди, когда телку я справлю
для праздника жатвы».
158

мои занятия привлекают мое внимание к другим
предметам, любезнейший Господин мой!
Впрочем, я оставляю вопрос об Изиде от¬
крытым для решения его людьми более сведу¬
щими, чем я. Прощай; люби меня вечно.
Твой Петр-Павел Рубенс.
(Без даты. Вероятно—февраль 1618.)
XLVI
Рубенс к Гевар ту *113
Милостивый Государь!
Мой ответ по-фламандски в достаточной
степени покажет Вам, что я не заслуживаю
чести, которую Ваша Милость оказывает мне
своими латинскими письмами. Мои занятия и
мои studia bonarum artium** относятся ко
времени столь отдаленному, что я принужден
просить разрешения делать ошибки. Будьте же
так благосклонны и не посылайте на школьную
скамью человека моего возраста. Я сделал все
возможное для того, чтобы найти в частных би¬
блиотеках что-нибудь новое о Вашем Марке114—
но безуспешно. Однако я знаю людей, которые
утверждают, что видели в знаменитой библио¬
теке св. Лаврентия два рукописных кодекса,
помеченных именем божественного Марка; но
* Две трети письма написаны по-фламандски и од¬
на—по-латыни, причем иногда язык меняется посредине
фразы.
** упражнения в добрых искусствах (т. е. занятия
латинским языком).
159

все обстоятельства, объем и вид этих кодексов
(мой собеседник не знал ни слова по-гречески)
заставляют меня думать, что они не содержат
ничего значительного или нового. Вероятно,
все это уже хорошо известно и находится в
изданных произведениях Марка. Действитель¬
ное ли знание или только ничтожные проти¬
воречия родились бы от их сличения с подлин¬
ником,—не мне судить, потому что время, мой
образ жизни и мои занятия увлекают меня в
другую сторону и, кроме того, склад моего
ума отдаляет меня от тайного святилища муз.
Я полагаю, что Вы познакомились с доном
Франческо Браво, племянником нашего Губер¬
натора. Он несколько месяцев тому назад уехал
из Испании в наши края. Он крайне тщесла¬
вится своим званием писателя и стремится к
неограниченной власти над критиками, а может
быть, уже пользуется ею. Я передал ему сочине¬
ние Вашей Милости, полагая, что он может
найти и сделать что-либо, согласно с Вашими
желаниями, но больше не видел ни его, ни
Вашего сочинения. Вы весьма одолжили бы
меня, выслав мне другой экземпляр. Этот го¬
сподин действительно произвел дорого стоившие
и плодотворные изыскания в рукописном отделе
Сен-Лоренской библиотеки115. Он говорит, что
нашел чудесные вещи, в особенности среди
трудов древних Отцов [Приписка на полях:
В этом письме не должно быть больше одной
помарки]но пусть Ваша Милость простит друга,
который работает, несмотря на жестокие страда¬
ния116], бросающие свет на Тертуллиана 117, ко¬
торому он угрожает множеством новых и удиви-
160

Рубенс. Триумф победителя. Кассель. 1618

Рубенс. Портрет эрцгерцога Альберта. Мадрид. 1618—1620

тельных разоблачений. Изданного и комменти¬
рованного Вами Папиньяна118 дон Франческо
тоже как будто упрекает за что-то, но, если я
не ошибаюсь, это делается по привычке и чтобы
похвастаться, а не основательно и с разбором.
Но Вы сами можете увидеть этого человека и
судить о нем. Это будет Вам или полезно, или
забавно, а может быть, и то и другое вместе (это
зависит от Вашей осмотрительности).
Я также познакомился с доном Лукой Тор-
рио, который весьма любезен и скромен. Он
обещал мне произвести разыскания; но я хотел
бы пока что разобрать том inscriptionum Afri-
сае*—не только ради божественного Марка и
моего желания быть Вам полезным (потому что
многие могут осведомить Вас более точно,
чем я), но также чтобы развлечься самому. Я по¬
просил наших общих приятелей передать мое
желание дону Торрио, потому что я пишу в
постели, страдая подагрическими болями; он
ответил мне короткой запиской, которую я
посылаю Вам. Последнее время я сильно болел
подагрой и лихорадкой и, по правде сказать,
много стонал и вздыхал. Но, слава богу, те¬
перь поправился.
О государственных делах я не могу сказать
ничего хорошего или достоверного,—я в них
еще не разобрался. Господин Маркиз119 не тро¬
гается с места и не проявляет ни малейшего
желания возвратиться в Нидерланды, несмот¬
ря на неотступные просьбы, которыми Свет¬
лейшая Инфанта засыпает короля120. По ее
* африканских надписей.
11
161

словам, в отсутствие Маркиза все гибнет. Но
благодаря тому, что совесть его чиста, он спо¬
коен и втайне (примите это слово в хорошем
смысле) питает какой-то замысел. Маркиз уже
четыре раза получал приказы Короля, и четыре
раза ему какими-то хитростями удавалось от¬
вертеться от них. Не знаю, что случится, но
отлично вижу, с какой целью все это делается.
Впрочем, пусть об этом пекутся боги,—я не смею
и не должен больше говорить о подобных пред¬
метах.
Потеря флота121 вызвала здесь большой шум,
но пока не получено известия с нашей стороны,
этому стараются не верить. Но, по общему
мнению, это правда, и потери огромны, хотя
их следует приписать не злой судьбе, а глупости
и небрежности,—потому что, несмотря на пре¬
дупреждения, своевременно полученные, на них
не было обращено должного внимания и нужные
меры не были приняты. Вы бы удивились,
увидев, как не то что большая часть населения,
но почти все оно находится на верху блаженства,
потому что это общественное несчастие позво¬
ляет ему обвинять правительство и свободно вы¬
сказывать свою ненависть. В самом деле, сила
ненависти такова, что из-за нее забывают свои
собственные несчастия и пренебрегают ими для
наслаждения местью.
Мне жаль только одного Короля122. Природа
одарила его всеми прекрасными качествами духа
и тела, в чем я мог убедиться, встречаясь с ним
каждый день; и если бы он не относился к себе
столь недоверчиво и не был бы преувеличенно
уступчив со своими министрами, то, клянусь
162

Гераклом, он был бы способен противустоять
всем ударам судьбы. Ныне он платится за свою
уступчивость и чужую глупость и окружен не¬
навистью, которая при других обстоятельствах
не коснулась бы его. Но так пожелали боги.
Кладу перо и полагаю конец труду моему,
но не моей к Вам преданности. Прощайте,
превосходный и несравненный муж, и ежедневно
возносите мольбы фортуне о возвращении Ва¬
шего Рубенса, которого Вы по заслугам любите,
как родного.
Вашей Милости вернейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Это письмо покрыто помарками и написано
более небрежно, чем это приличествует. Но я
прошу Вашу Милость извинить меня, приняв
во внимание мою болезнь. Что касается моего
маленького Альберта, которого я люблю как
свое подобие,—я прошу Вас допустить его не
только к Вашему очагу, но и в Ваш рабочий
кабинет. Я люблю этого ребенка и поручаю его
Вашей Милости как лучшему из моих друзей,
а также другу муз, надеясь, что Вы будете
заботиться о нем при моей жизни и после моей
смерти, так же как и Брант—мой зять и брат.
Об английских делах неизвестно ничего но¬
вого со времени рокового удара, который все
сразу разбил. Однако как с той, так и с другой
стороны стараются возобновить сношения и
больше надеются, чем боятся. Все это еще
неопределенно, как всякое будущее, и я, опи¬
раясь на мой опыт в делах мира сего, говорю
с уверенностью только о прошедшем. Еще раз
11*
163

прощайте. Как добрый Фламандец желаю Ва¬
шей Милости, супруге Вашей и всей Вашей
семье много счастия в Новом году.
Мадрид, 29 декабря 1628.
XLVII
Рубенс к Геварту*
Милостивый Государь!
Вы всегда предупреждаете все мои желания
и превосходите меня в любезности, не желая
обращать внимания на мои промахи и на то,
что я служу Вам не так усердно, как должен
это делать и как Вы этого заслуживаете. Но ви¬
дит бог, что я запаздываю лишь во внешних про¬
явлениях моей дружбы и что в глубине души
я отношусь в Вашей Милости со всем уваже¬
нием и сердечной преданностью; это я докажу,
как только представится долгожданный случай
оказать Вашей Милости какую-нибудь услугу.
Но, во всяком случае, я желал бы, чтобы мой
сын принял на себя мои обязательства по
отношению к Вашей Милости, потому что и он
пользуется Вашими благодеяниями и обязан
Вам превосходным образованием, составляющим
лучшую часть его самого123. Я тем более буду
уважать его, чем более будет уважать его Ваша
Милость, потому что в некоторых случаях Ваше
суждение имеет более веса, чем мое. Впрочем,
я всегда ценил в нем редкое прилежание. Мне
было весьма приятно узнать, что он, слава богу,
поправляется, и я от всего сердца благодарю
* Подлинник по-фламандски.
164

Вашу Милость за эту добрую весть и за честь,
которую Вы оказали ему, посещая и утешая
его во время его болезни. Он слишком молод
(si natura ordinem servet*), чтобы умереть
раньше нас, и я надеюсь, что бог позволит ему и
жить, достойно жить, neque enim quam diu sed
quam bene agatur fabula refert**.
Я боюсь напоминать Вашей Милости о смерти
Вашей дорогой подруги. Я должен был напи¬
сать Вашей Милости сразу, потому что ныне
мои утешения поистине будут лишь quam extor-
tum et intempestivum officium et importuna
doloris tui refricatio; cum juvanda sit potius
oblivio proeteritorum quam interpellanda. Nam si
qua solatia a philosophia speranda sunt, abunde
domi tibi superest unde petas. Ad Antonium
tuum te ablego, cujus e divite penu, tanquam
promuscondus, amicis etiam quod distribuas
habes. Unum hoc miserandum solatii genus ad-
dam, quod in ea tempora incedimus, quibus ut
expeditior quisque sine sarcinulis ad natandum
ita et ad vivendum est***.
* если природа соблюдает порядок.
** ибо не в том дело, насколько долго, а насколько
хорошо играется пьеса.
*** вынужденной и неблаговременной обязанностью
и будут не ко времени растравлять Ваше горе, тогда
как лучше помочь забвению прошлого, чем напо¬
минать о нем. Ибо, если надеяться на какие-нибудь уте¬
шения от философии, то у Вас найдется, откуда их по¬
черпнуть. Я отсылаю Вас к Вашему Антонию, из бога¬
тых запасов которого Вы как хороший эконом можете
уделять и друзьям. Я прибавлю только то жалкое уте¬
шение, что мы вступили в такие времена, когда каж¬
дый, подобно тому как для плавания, так и для жизни,
тем более приспособлен, чем свободнее он от поклажи.
165

Я не знаю, что сказать о государственных
делах124, если не винить судьбу (ne cjeos et homi¬
nes accusem*) за потерю Везеля125 и за все,
что за этим последует. Теперь Голландцы имеют
полное право воображать себя избранным наро¬
дом и говорить богу: Nos autem populus tuus
et oves pascuae tuae**; воистину, наш раз¬
гром кажется ударом провидения, quae certe
laborat apud imperitos quoties bonae causae
secus quid accidit***. Я боюсь, что Буа-
ле-Дюк не может долго сопротивляться, хотя
некоторые возлагают надежду на начавшиеся
дожди; я же полагаю, что этот водяной народ
предусмотрел и эту случайность.
Я стремлюсь вернуться на родину, хотя мне
и очень грустно приехать туда при таких тяже¬
лых обстоятельствах; тем не менее, я не останусь
в Лондоне ни одного дня после того, как дон
Карлос Колонна126 приедет сюда.—а это слу¬
чится очень скоро, потому что Английский Пос¬
ланник готов к отъезду (он выедет через две
недели) в Испанию.
В день его отъезда я отправлю гонца к дон
Карлосу, который немедленно отправится в
путь.
Я знаю, что Вашей Милости весьма не¬
приятно затянувшееся отсутствие моего зятя
Бранта127, тем более что господин де Пап128
тоже, повидимому, находится в отлучке. Таким
* чтобы не обвинять мне богов и людей.
** А мы народ твой и овцы твоей паствы.
*** которое у людей невежественных действует уж
непременно, когда нет налицо какой-нибудь другой
подходящей причины.
166

образом, Вашей Милости приходится нести все
бремя их обязанностей. Признаюсь, что я не
подумал об этом, хотя, по правде сказать, ни¬
кто не мог себе представить, что исполнение
моего поручения потребует более двух месяцев;
а теперь, накануне моего собственного отъезда,
мне бы не хотелось отсылать Бранта в Ант¬
верпен. Однако, чтобы облегчить бремя, несо¬
мое Вашей Милостью, я бы решился сделать
это (хотя присутствие Бранта приятно мне,
а помощь—необходима), если бы, возвращаясь
домой, он не подвергался опасности попасть
в руки Голландцев, имеющих в Ламанше силь¬
ный флот, ибо военный корабль Английского
Короля, который служит нам для переправы
через канал, не может выйти в море ради
одного Бранта. Поэтому я прошу Вашу Ми¬
лость потерпеть еще немного и, раз Вы сделали
мне столько одолжений, оказать мне еще и эту
услугу.
Мы, Брант и я, будем Вам за это весьма
признательны и приложим все усилия, чтобы
оказать Вам услугу в подобных же или иных
обстоятельствах.
Остаюсь, Милостивый Государь, Вашей Ми¬
лости верный и преданный слуга
Петр-Павел Рубенс.
Р. S. Брант просит меня сердечно привет¬
ствовать от него Вашу Милость.
Лондон, 15 сентября 1629-
167

XLVIII
Рубенс к Франциску Юниусу * **129
Милостивый Государь!
Вас, конечно, весьма удивляет то, что я так
долго не извещаю Вас о получении Вашей кни¬
ги, которая, как доказывает Ваше любезное
письмо от 24 мая, была выслана мне раньше
указанной даты. Однако я прошу Вас верить,
что получил ее лишь две недели тому назад от
антверпенца Леона Хемселруа, который, впро¬
чем, на тысячу ладов извинялся, что доставил
ее с таким опозданием. Это объяснит Вам, по¬
чему я не ответил на Ваше письмо: мне хоте¬
лось раньше получить Вашу книгу и прочесть
ее, что я и сделал теперь с величайшим внима¬
нием.
Поистине я нахожу, что Вы оказали искус¬
ству живописи важнейшую услугу, рассмо¬
трев с таким великим терпением огромные
сокровища древности и расположив их в столь
совершенном порядке. Ибо Ваша книга—пре¬
восходный сборник всех примеров, изречений
и наставлений, которые искусство живописи
внушало древним и которые рассеяны в их про¬
изведениях, по счастию дошедших до нас. Рав¬
ным образом я нахожу, что заглавие Вашего
труда—«De Pictura Veterum» * *—совершенно
* Одна половина письма написана по-фламандски,
другая—по-латыни.
** «О живописи древних».
168

соответствует этому сборнику советов, правил,
законов и примеров, позволяющих нам ознако¬
миться с вопросом. Вы самым изящным сло¬
гом и с редкой ученостью воспроизвели их и
завершили Вашу работу с великой заботой
о совершенстве даже мельчайших ее подроб¬
ностей.
Но теперь, когда уроки древних художни¬
ков стали всеобщим достоянием и каждый мо¬
жет, смотря по своей прихоти, следовать им
более или менее верно, я хотел бы, чтобы кто-
нибудь принялся с таким же жаром за состав¬
ление трактата об итальянской живописи, об¬
разцы которой еще находятся у всех на глазах
и могут быть непосредственно изучаемы. Ибо
легче понять то, что воспринимается чувства¬
ми; такие вещи сильнее действуют на нас и до¬
пускают более тщательное рассмотрение, пото¬
му что доставляют более богатую пищу нашей
любознательности, чем те, которые относятся
лишь к области воображения и представляют¬
ся нам в сумраке таинственных слов; три¬
жды, но тщетно силимся мы проникнуть в их
смысл (как Орфей130 в смысл слов Эвридики);
они всегда ускользают и обманывают наши
надежды.
Я говорю так по опыту. В самом деле, лишь
немногим художникам, пожелавшим предста¬
вить себе произведения Апеллеса131 или Ти-
манфа132 по рассказам Плиния133 и других
древних авторов, удалось бы воскресить нечто,
достойное восхищения и в то же время достой¬
ное величия древних. Каждый, смотря по сво¬
ему таланту, стал бы смешивать посредствен¬
169

ность с чудесами, оскорбляя тени великих учи¬
телей, к которым я отношусь с глубочайшим
почтением и последние произведения кото¬
рых я боготворю, не имея дерзости сравнивать
себя с ними даже во сне.
Я прошу Вас простить мне дружескую воль¬
ность, с которой я выразил мои мысли, в на¬
дежде, что Вы не ограничитесь тем, что подали
такую отличную закуску, но доставите нам и
сытное блюдо, которого мы алчем, ибо еще ни¬
кому из соблазненных этой богатой темой не
удалось утолить наш голод. Nam oportet venire
ad Individua, ut dixi*.
В заключение я от всего сердца препоручаю
себя благорасположению Вашего Превосхо¬
дительства, принося благодарность за Ваше
расположение ко мне, а также за честь, кото¬
рую Вы оказали мне, подарив книгу Вашу, и
остаюсь навсегда
Вашего Превосходительства верным и пре¬
данным слугой
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен (очень спеша), 1 августа 1637.
* Ибо следует перейти к личностям, как я сказал.

ПИСЬМА К ПЕИРЕСКУ

ПИСЬМА К ЛЕИ DEC ЭС V
XLIX *
Я ■	™ Е илостивейший Го-
^сударь мой!134
Ничто в жизни не восхищало меня так, как
геммы, присланные Вашей Милостью. Они ка¬
жутся мне вещами драгоценными и превосхо¬
дящими все мои желания; но принять их в дар
и лишить Вашу Милость таких дорогих пред¬
метов не входит в мои намерения. Если бы я
не боялся, что во время прибытия этого письма
Вас уже не будет в Париже, я бы отправил их
Вашей Милости с обратной почтой, но, опасаясь,
как бы они не затерялись во время Вашего отсут¬
ствия, в суматохе, вызванной чумой135 и бег¬
ством друзей, я решаюсь хранить их как драго¬
ценнейший залог до первого путешествия в Па¬
риж, которое я с божьей помощью совершу.
Тогда у меня будет много случаев отдать их
Вашей Милости лично (на что я надеюсь) или
* Подлинник по-итальянски.
173

переслать верным путем. Тем временем в конце
сентября я пошлю Вашей Милости хорошо
исполненные оттиски, чтобы Вы могли ими
пользоваться. Я тысячу раз благодарю Вас за
Вашу щедрость, вернее—расточительность, и
могу только любоваться Вашим расположением
ко мне, которое заставляет такого любителя
древностей, как Ваша Милость, лишать себя
столь редких вещей. Я очень рад, что Вы полу¬
чили рисунок перпетуум мобиле, сделанный точ¬
но и с искренним желанием сообщить Вашей
Милости его тайну. Сверх того, когда Вы будете
в Провансе и произведете испытание, я обя¬
зуюсь, в случае неудачи, разрешить все Ваши
сомнения. Быть может, мне удастся уговорить
моего кума (я не могу обещать это Вашей Ми¬
лости наверно) сделать весь прибор в ящике,
якобы для моего потайного кабинета. Если я
добьюсь этого, то от всего сердца подарю мой
прибор Вашей Милости. И если у Вас есть
сношения с Марселем, у меня будет сколько
угодно случаев безопасно доставить прибор в
Прованс через посредство каких-нибудь куп¬
цов. О зеркальце я поговорю с тем же кумом,
чтобы выяснить, не можем ли мы сделать его
меньшим по объему, но дающим большее увели¬
чение, дабы его было легче переслать. Мои обя¬
зательства к Вашей Милости так велики, что я
хотел бы придумать хоть что-нибудь, что было
бы в моих силах и доставило бы удовольствие
Вашей Милости. Недостаток времени мешает
мне отдельно поблагодарить Вашу Милость за
все Ваши хлопоты за меня у господина Ламени,
господина Аббата136 и других Ваших друзей,
174

а также заГместь Шадюку 137 и кинжальные
раны, нанесенные его грубой и дикой душе.
Поистине он заслуживает носить в себе эту
муку как наказание за свою нечестность.
Возвращаясь к нашим геммам, скажу, что мне
чрезвычайно нравится diva vulva 138 с бабоч-
киными крыльями, но я не могу рассмотреть, что
находится между алтарем и зевом этой опроки¬
нутой вульвы; я, вероятно, пойму, что это такое,
когда у меня будет оттиск,—сегодня я был так
занят, что не успел сделать даже сюргучный
отпечаток. Я не могу себе представить, почему
вульву сравнивают с улиткой, если не вследствие
величины раковины—вместилища обширного и
изменяющегося, смотря по своему содержимому,
или еще вследствие того, что улитка—липкое и
влажное существо. Et cornua possent comparari
cristae qum (sic) videntur utrinque exercere cun-
ni cum pruriunt, haec tecum libere et forte non
in faceta sed spurca nimis. Но я еще подумаю
об этом на досуге. Я не сразу нашел надпись,
которую мне так хотелось увидеть и которая
весьма нравится мне: «Divusmagnus majorum pa¬
ter»*; она находится на оборотной стороне сер¬
долика, и я довольно скоро и с истинной радо¬
стью разыскал ее.
Я сожалею, что не могу понять значения букв
или знаков G. G. G. S. V., находящихся на ниж¬
нем краю «Никомедовой Победы». Но я еще
более сожалею, что не могу долее беседовать с
Вашей Милостью: уже поздно, и несколько
приятелей ждут меня с ужином.
♦ «Божественный великий отец предков».
175

Я полагаю, что Вы поручили господину Фра-
рену шкатулку с Вашими медалями'и ящик с
мраморами, которые я весьма охотно подарил
бы какому-нибудь другу. Когда мы вернемся,
то с божьей помощью решим, что нам с ними
делать. Покамест я покорнейше препоручаю
себя Вашему благорасположению и от всего
сердца целую руки Вашей Милости и господину
де Валавэ 139 и молю господа бога даровать Вам
счастливое путешествие.
День кажется мне годом в ожидании того,
чтобы Вы выехали из Парижа и оказались вне
опасности; ибо лучшее средство от заразы—бег¬
ство.
Я не премину оказать господину Аббату все
услуги, которых он достоин.
Мессалина 140 мне нравится, но все же я
боюсь, что она испорчена увеличением.
Вашей милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 3 августа 1623.
L*
Милостивейший Государь!
У меня сегодня столько дела, что я не могу
надлежащим образом ответить на ваше любезней¬
шее письмо, sed summa sequor fastigia rerum**,
остальное придется отложить до ближайшего
почтового дня. Что касается гемм, то я попреж-
нему бесконечно благодарен за них Вашей Ми-
* Подлинник по-итальянски.
** «Но прослежу лишь главнейшие вещи» (часть
342-го ст. из I песни «Энеиды» Виргилия).
176

Рубенс. Портрет инфанты Изабеллы. Мадрид. 1618—1620

Рубенс. Игнатий Лойола, исцеляющий беснозатых
Вена. 1619—1620

лости, не изменяя решения вернуть их вам ког¬
да-нибудь,—а покамест пошлю вам оттиски.
Я не могу вспомнить, чтобы когда-нибудь в жиз¬
ни видел вещь, которая доставила бы мне
больше удовольствия, чем эти геммы.
Декрет Инквизиции, изданный против севиль¬
ских Васильенцев141, будет не легко достать,
потому что, насколько я знаю, сейчас в Антвер¬
пене имеется всего лишь один экземпляр. Тем
не менее, будет сделано все возможное, чтобы
его разыскать.
Амстердамские Розенкрейцеры142 — уже ста¬
рая секта, и я припоминаю, что три года тому
назад читал книжку, изданную их братством,
в которой описывалась жизнь и таинственная
славная смерть их основоположника: там бы¬
ли также статуты и правила их ордена, который
показался мне чем-то в роде братства Алхимиков,
притворяющихся обладателями философского
камня. Между тем, это чистейший обман.
Дело коллекции господина Голли 143 продол¬
жает бесить меня, когда я о нем думаю, и я же¬
лаю удовольствия господину Фонтенэ, нашедше¬
му в себе мужество купить ее.
Я был бы рад получить при случае рисунок
зеркала, если копия находится в Риме у г-на
Алеандра144; я думаю, систр будет легче найти.
Господин Коберген 146 уехал по делам в Берг-
Сент-Виннок во Фландрии и не скоро вернется.
История Павла Парента кажется мне не име¬
ющей себе подобных по нелепости. Hoc enim est
insanire quam delirare*. Пусть идет себе с миром
* Это ведь скорее безумие, чем помешательство.
12
177

со своими тряпками, также как Шадюк. Следо¬
вало бы запрячь их в одну повозку, как пару
волов.
Я^жалею только о всех беспокойствах, ко¬
торые этот мерзавец 'доставил Вашей Милости
и которые вы перенесли из любви ко мне.
Я охотно послал бы сегодня же Вашей Мило¬
сти древние неизданные латинские эпиграммы,
но господин Геварт находится в отсутствии. Он
отправился в Брюссель приветствовать карди¬
нала делла Куэва146, своего покровителя, ко¬
торого вызвала в Рим испанская партия, чтобы
иметь лишний голос. Из этого можно заключить,
что конклав затянется, потому что Его Высоко¬
преосвященство едет не в почтовой карете и,
тем не менее, рассчитывает прибыть во-время,
в виду того, что большинство еще не образовано
голосованием.
Маркиз Спинола147 выезжает сегодня или
завтра в Местрихт, где устанавливается плац¬
дарм, что не мешает Маркизу продолжать под
рукой переговоры о перемирии.
Недостаток времени не позволяет мне больше
беседовать с Вашей Милостью, и я от всего сер¬
дца целую руки Вам и Вашему брату, господину
де Валавэ, моля бога даровать Вашей Милости
благополучное путешествие.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 10 августа 1623.
178

LI*
Милостивейший Государь мой!
Ее Величество Сестра Короля бракосочета¬
лась позавчера со всей надлежащей в подоб¬
ных случаях пышностью148 [Приписка на полях:
11 мая] с герцогом де Шеврезом, представляв¬
шим короля Англии. Церемонию совершал кар¬
динал де ла Рошфуко. Ваша Милость узнает
все подробности из рукописных и печатных
реляций, к которым я отсылаю Вас, потому
что, по правде сказать, неприятность, случив¬
шаяся с братом Вашей Милости, сделала мне
постылым весь этот праздник. Мы стояли на
помосте, предназначенном для англичан из сви¬
ты господина Посланника [Приписка на полях:
Мы получили благодаря стараниям господина
де Валавэ эти места, которые были весьма выгод¬
ными, так как находились как раз против эст¬
рады, где совершалась церемония]. Много лю¬
дей взошло туда. Вдруг деревянный пол под¬
дался под огромной тяжестью этой толпы, и я
увидел, как брат Вашей Милости, к моему ве¬
личайшему ужасу и живейшему горю, упал вме¬
сте с другими. Он стоял рядом со мной, но я очу¬
тился на краю соседней трибуны и потому остал¬
ся здрав и невредим,ut solemus aliquando duobus
sellissedere**. Я едва успел переступить с руша¬
щейся трибуны на уцелевшую. С нее нельзя
было спуститься, не бросившись вниз. Следова¬
* Подлинник по-итальянски.
** ибо нам приходилось порой сидеть на двух
стульях.
12*
179

тельно, я не мог ни увидеть брата Вашей Мило¬
сти, ни получить о нем каких бы то ни было
сведений, ни узнать, ранен он или нет. Я был
принужден оставаться там в такой тревоге до
конца праздника; затем я прибежал в дом го¬
сподина Вашего брата. Господин де Валавэбыл
ранен в лоб. Это бесконечно огорчило меня,
тем более что из 30 упавших ни один не был ни
ранен, ни даж серьезно контужен. Черепная
кость не проломлена, несли бы не было порезов
вокруг раны, она, я думаю, зарубцевалась бы
в несколько дней; но зато, так как порезы сопри¬
касаются с раной, будет возможным безопасно
извлечь гной через одно отверстие. Слава богу,
я застал господина де Валавэ не в жару, так
как он тотчас же прибегнул к действительным
средствам для предотвращения осложнений: кро¬
вопусканию и клистирам. Поэтому я надеюсь,
что через несколько дней он снова будет в доб¬
ром здоровьи. Больше всего он огорчен тем,
что это случилось с ним во время приезда Ле¬
гата149. Господин де Валавэ не знает, будет
ли он в состоянии, следуя желанию Вашей Ми¬
лости и своему собственному, приветствовать
Его Высокопреосвященство и господ его свиты.
День прибытия Нунция в Париж в точности еще
неизвестен. Несомненно только, что в прошлую
субботу он приехал в Орлеан и ночевал там,
а 13-го будет ночевать в Этампе. Это путешествие
Нунция омрачено дурными предзнаменованиями
и в особенности внезапной болезнью только что
приехавшего ко Двору дяди Нунция—господи¬
на Могалотти; врачи находят его состояние без¬
надежным; они не могут победить его горячку
180

ни кровопусканиями, ни всеми.другими сред¬
ствами. Что же касается меня, то если господин
де Валавэнескоро встанет на ноги,то за неимени¬
ем того, кто бы мог меня представить, я не буду
иметь удовольствия засвидетельствовать мое по¬
чтение знатным особам, перечень которых Вы
прислали мне в Вашем последнем письме и ко¬
торых Вы живописали свойственными Вам свет¬
лыми красками. Я в особенности имею в виду
господина Алеандра, от которого Вы [Приписка
на пслях: Ваша Милость говорите это из скром¬
ности] в столь краткий срок узнали столько
важнейших, но, как я уверен, уже известных
Вам вещей. Тем более я, если бы мне удалось
добиться откровенной беседы с ним, мог бы
чрезвычайно многому научиться и исправить
свои ошибочные суждения. Для меня также бы¬
ла бы особенной милостью возможность привет¬
ствовать кавалера дель Поццо160 и господина
Дони161, которые пользуются такой прекрас¬
ной славой благодаря их любви к художествам
и знанию древности.
Мои личные дела заставляют меня беспокоить¬
ся. Они страдают от смуты в делах государ¬
ственных, потому что я не могу в нынешней по¬
литической буре привлекать к себе внимание,
не подвергаясь упреку в том, что докучаю Ко¬
ролеве и утомляю ее. Тем не менее я делаю все
возможное, чтобы мне заплатили до отъезда но¬
вобрачной, т. е. до троицы. Королева-Мать162 и
царствующая Королева будут сопровождать
Ее Величество до Булони, а Король—до Амье¬
на. Я точно знаю, что Королева-Мать чрезвы¬
чайно довольна моей работой, так как она сама
181

много раз говорила мне это и продолжает го¬
ворить всем. Король также оказал мне честь,
посетив нашу Галлерею, когда впервые вступил
во Дворец, который начали сооружать 16 или
18 лет тому назад [Приписка на полях: Я как
раз лежал в постели по вине сапожника, кото¬
рый, надевая мне новый сапог, почти искалечил
меня. Я провел десять дней в постели и, хотя
уже могу ездить верхом, все же еще чувствую
сильную боль]. Его Величество высказал боль¬
шое удовлетворение по поводу моих картин,
что было засвидетельствовано мне всеми при¬
сутствующими и в% особенности господином
Аббатом ц. Сент-Амбруаз, который пояснял кар¬
тины с большой ловкостью, изменяя и скрывая
их настоящий смысл. Мне кажется, я писал
Вашей Милости, что картина, изображающая
бегство Королевы из Парижа, была удалена153
и что вместо нее я сделал другую, представляю¬
щую благоденствие Французского королевства
во время правления Ее Величества, равно как
возвышение Наук и Искусств благодаря щедро¬
сти Его Величества, который изображен сидя¬
щим на блистательном троне и держащим в
руке весы, что означает, что его мудрость и
справедливость поддерживают равновесие мира.
Этот сюжет не имеет отношения к государст¬
венным делам и лицам; картина имела успех,
и я полагаю, что если бы мне доверились в этом
деле, то и другие сюжеты не вызвали бы ропота
и скандала |Приписка на полях: Кардинал163
слишком поздно заметил это и был очень рас¬
сержен, когда увидел, как дурно приняты новые
картины]. Я уверен, что и впредь не преминут
182

чинить препятствия по отношению к сюжетам
картин для второй галлереи, между тем как их
очень легко осуществить и они не должны вы¬
звать никаких недоразумений: тема столь об¬
ширна и великолепна, что ее хватило бы на
десять галлерей. Но Монсиньер Кардинал де
Ришелье154, несмотря на то, что я представил
ему в письменной форме краткий план, так
занят управлением Государства, что не имел
времени взглянуть на мои заметки. Вот почему
я решил уехать немедленно, как только добьюсь,
чтобы мне заплатили, предоставив Кардиналу
и господину Аббату ц. Сент-Амбруаз известить
меня об их решении даже в том случае, если
они, по своему обыкновению и прихоти, перевер¬
нут все мои планы, и, быть может, через год я
получу в Антверпене их ответ.
В общем, я задыхаюсь при Парижском Дворе,
и может случиться, если мне не заплатят с
быстротой, равной той исполнительности, с
какой ^ служил Королеве-Матери, что я не
вернусь сюда (это я говорю вам по секрету),
хотя до сих пор я не могу жаловаться на Его
Величество, так как препятствия были законны
и извинительны. Но время проходит, и я на¬
хожусь вдали от дома, что причиняет мне не¬
малый ущерб.
Из Бельгии нет почти никаких новостей. Оса¬
да Бреда155 продолжается без событий, как я
узнал из писем от 6 мая. Я же лично думаю,
что дело не может застыть в таком положении,
потому что обе стороны слишком сильны и на¬
ходятся слишком близко друг от друга. Кон¬
чая письмо, я препоручаю себя благорасполо¬
183

жению Вашей Милости и от всего сердца целую
Ваши руки.
Вашей Милости верный слуга
Петр-Павел Рубенс.
Несчастие, постигшее господина Вашего бра¬
та, поразило меня так сильно, как если бы оно
случилось со мной самим. Ибо при всех обстоя¬
тельствах он оказывал мне услуги как в малых,
так и в великих делах, и невозможно требовать
большего от родного брата.
В Париже. В комнате господина Вашего брата. 13 мая
1625.
LII*
Милостивейший Государь мой!
После того как я написал Вам по поводу древ¬
ней живописи, найденной в садах Вителия 156,
я принялся припоминать ее как можно лучше,
и мне кажется, что я ошибся в моем описании,
потому что новобрачная облечена в широчай¬
ший белый, слегка пожелтевший пеплум. Она
прекрасно сложена, покрыта с головы до ног и
сидит задумчиво и печально, а полуобнаженная
женщина прикрыта только лиловой одеждой.
Брачное ложе убрано цветами. Затем, если я
не ошибаюсь, поодаль стоит старуха, вероятно
служанка, держащая корзиночку и scaphio 1Б7,
по всей вероятности, для новобрачной.
Поразмыслив об этом, я припоминаю,что боль¬
шинство римских знатоков считали полуобна¬
* Подлинник по-итальянски.
184

женного и увенчанного цветами юношу ново-
6pa4HbiM,qui impatiens morae tanquam ex insidiis
sponsam respicit, et quid colloquantur mulieres
auscultat*. О трех женщинах, приносящих жер¬
тву, и из которых одна в митре, а две другие—в
лучистых венцах, я не могу сказать ничего поло¬
жительного, кроме того, что они должны быть
богинями, охраняющими брак и чадородие. И,
может быть, одна из них—царственная Юнона168,
которую я, впрочем, никогда не видел в та¬
ком головном уборе, а другая—Люцина169, пат
radii procul dubio lucem significant et ipsa Luna
etiam suum lumen a radiissolaribus mutuantur**.
О группе, находящейся по другую сторону ложа
и соответствующей группе жертвоприношения, я
писал Вашей Милости в предыдущем письме. Вот
все, что я могу сказать, впрочем весьма сбив¬
чиво, memoriter et ex tempore***. Но если Вы
соблаговолите прислать мне рисунок, который,
чтобы я мог иметь суждение, должен быть ра¬
скрашенным и хорошо исполненным, я выска¬
жу более отчетливое и основательное мнение.
Кончая письмо, я целую от всего сердца ру¬
ки Вашей Милости и поручаю себя Вашему
благорасположению.
Вашей Милости преданный слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 19 мая 1628.
* который с нетерпением, как бы из засады, смо¬
трит на невесту и подслушивает, о чем разговаривают
женщины.
** ибо лучи, без сомнения, знаменуют свет, и сама
луна заимствует свое сияние от солнечных лучей.
*** по памяти и без подготовки.
186

LIII*
Милостивейший Государь мой!
Мне кажется, что я уже тысячу лет ничего не
знаю о Вашей Милости. Наша переписка оказа¬
лась прерванной моим путешествием в Испанию,
которое Светлейшая Инфанта приказала мне
совершить с такой поспешностью и настолько
тайно, что не позволила мне повидаться ни с
кем из друзей, ни даже с Фландрским Поверен¬
ным в делах, ни даже с Испанским Посланником
Парижа1613. Мне поистине было весьма тяго¬
стно проехать через милый мне город, не бу¬
дучи в состоянии приветствовать господ Дю¬
пюи161, господина Аббата ц. Сент-Амбруаз, а так¬
же других моих покровителей, и я с трудом
могу выразить мою досаду в достаточно сильных
выражениях.
Я не притязаю на знание государственных
тайн, и мне известно, что Его Католическое Ве¬
личество изволил приказать, чтобы я совершил
путешествие в почтовой карете; но я предпола¬
гаю, что Светлейшая Инфанта, знающая, как я
обязан вдовствующей Королеве Франции, боя¬
лась, как бы я не задержался на несколько
дней при ее Дворе.
Здесь, как и повсюду, я занимаюсь живо¬
писью и уже закончил портрет Его Величества
верхом 162. Король весьма доволен этим пор¬
третом, и мне кажется, что он—великий знаток
живописи; по моему разумению, этот Госу¬
дарь одарен прекраснейшими качествами. Я
* Подлинник по-итальянски.
186

уже немного узнал его, так как общался с ним:
отведенные мне аппартаменты находятся во
Дворце, и Король почти ежедневно навещает ме¬
ня. Кроме того, я написал с натуры по заказу
Светлейшей Инфанты, моей Государыни, пор¬
треты членов королевской семьи163.
Моя повелительница разрешила мне вернуть¬
ся во Фландрию через Италию, и я с божьей
помощью надеюсь воспользоваться таким удоб¬
ным случаем, как путешествие Венгерской Ко¬
ролевы из Барселоны в Геную, которое, как
говорят, предстоит в марте будущего года. Воз¬
можно также, что я несколько отклонюсь от пу¬
ти следования Королевы, чтобы заехать в Про¬
ванс—единственно для того, чтобы засвидетель¬
ствовать почтение моему дорогому Пейреску и
несколько дней насладиться его любезнейшим
обществом в его собственном доме, который,
должно быть, представляет собой в миниатюре
собрание всех достопримечательностей мира.
Во время моего путешествия я видел, немного
отклонившись с прямой дороги, осаду Лароше-
ли164. Это зрелище показалось мне достойным
глубочайшего восхищения, и я радуюсь вместе с
Вашей Милостью и со всей Францией, равно как
и со всем христианским миром, успеху этого
многославного предприятия.
Так как мне больше нечего сказать Вашей
Милости, я кончаю письмо, от всего сердца
целую руки Вашей Милости и господину де
Валавэ и прошу сохранить мне Ваше благораспо¬
ложение.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
187

Я надеюсь, что Вы уже получили мой портрет,
который я еше задолго до моего отъезда из
Антверпена передал зятю господина Пикье-
ри165, согласно приказанию Вашей Милости.
До сих пор я не встретил в этой стране еще
ни одного антиквара. Я не видел ни одной ме¬
дали, ни одной камеи. Действительно, я был
очень занят; но теперь я примусь за поиски и
буду осведомлять Вашу Милость об их ходе.
Однако полагаю, что эти поиски останутся бес¬
плодными.
Мадрид, 1 декабря 1628.
LIV *
Милостивейший Государь мой!
Если бы я мог устраивать мои дела, следуя
моим желаниям et sponte mea componere curas**,
я уже давно бы посетил Вашу Милость или
же теперь находился бы у Вас. Но не знаю, злой
или добрый дух упрямо путает мои планы и
всегда толкает меня в обратном направлении.
Конечно, во время моих странствий 166 мне было
приятно посетить столько различных стран et
multorum hominum mores et urbes***. И на
* Подлинник по-итальянски.
** «и уладить свои дела по собственной воле» (часть
342-го ст. из V песни «Энеиды» Виргилия. Перев. Фета).
*** «и обычаи и города многих людей»—очевидно,
неточно приведенный по памяти стих Горация: «Qui
mores hominum multorum vidit et urbes» (Ars poetica,
142), являющийся переводом 3-го ст. I песни «Одиссеи»
Гомера: «Многих людей, города посетил и обычаи видел»
(перев. Жуковского).
188

этом острове я не встретил дикости, которой
можно было ожидать, судя по его климату,
столь далекому от итальянских прелестей. При¬
знаюсь даже, что я нигде не видел такого множе¬
ства картин, работы первейших мастеров, как
во Дворце Короля Англии и покойного Герцога
Букингема167. Граф д’Арундель168 обладает не¬
сметным количеством древних статуй, а так¬
же греческих и латинских надписей, которые
Ваша Милость знает по изданию и комментарию
Джона Селдена169 — работе, достойной этого
образованнейшего и тончайшего ума. Вы, конеч¬
но, видели Селденов трактат «De Diis syris»* в
новом издании, просмотренном и дополненном.
Но я бы очень желал, чтобы Селден ограничился
созерцательной жизнью и не вмешивался в по¬
литический водоворот, бросивший его в тюрьму
вместе с другими, также обвиненными в оскор¬
блении Короля во время заседаний последнего
Паоламента. Кроме него, здесь находятся Ка¬
валер Коттон, великий любитель древностей,
человек весьма замечательный благодаря разно¬
образию своих познаний, и секретарь Босу¬
элл170, но я полагаю, что Вы поддерживаете с ни¬
ми письменные сношения, как, впрочем, со ввсеми
выдающимися людьми на свете. Босуэлл недавно
говорил мне о некоторых текстах, недостающих
в большом издании «Анекдотической Истории
Прокопия»171; он даже обещал мне их сообщить;
они. повидимому, относятся к распутству Фео¬
доры, и Алеманус был принужден изъять их,
чтобы не распугать своих читателей. Эти тексты
* «О сирийских богах».
189

были разысканы впоследствии в одной Вати¬
канской рукописи.
Об Испании мне, право, почти нечего расска¬
зывать Вашей Милости, хотя там нет недостатка
в ученых; sed plerumq. severioris Minervae et
more Theologorum admodum superciliosi*. Я
только видел библиотеку св. Лаврентия, не бо¬
лее того. Некогда один дворянин, по имени дон
Франческо Браво, посетил Фландрию и велел
снять копии с множества рукописей: он гово¬
рил мне в Мадриде, что нашел более шестидеся¬
ти неизвестных и неизданных книг древних
авторов, и мне кажется, что у него есть работа,
которая в настоящее время печатается у План-
тена1;2.
Знаменитейшего философа Дреббеля 173 видел
только на улице, где обменялся с ним несколь¬
кими словами. Он живет в деревне, довольно да¬
леко от Лондона. Его гений—одно из тех яв¬
лений, о которых говорит Макиавелли и кото¬
рые кажутся несравненно величественнее изда¬
ли или в славе, созданной вокруг них, чем вбли¬
зи. Меня уверяют, что он уже много лет не изо¬
брел ничего, кроме этого оптического прибора,
который, будучи перпендикулярно поставлен¬
ным, очень сильно увеличивает предметы, нахо¬
дящиеся перед ним, и еще перпетуум мобиле в
стеклянном кольце—сущей безделки. Во время
осады Ларошели он изготовил несколько машин
и приборов, которые остались без действия. Но
я не хочу судить о таком великом человеке по
* но они большей частью слишком серьезны и, как
обычно среди богословов, чересчур суровы.
190

россказням; я поеду к нему и буду, если это воз¬
можно, говорить с ним со всей откровенностью.
Я не помню, чтобы когда-нибудь в жизни видел
более необычайную физиономию, et nescio quod
admirandum in homine pannoso elucet neque
enim crassa lacerna ut solet in re tenui deridicu-
lum facit*.
Я надеюсь вскоре, с разрешения начальства,
вернуться домой, где по дороге из Мадрида я
провел неполных четыре дня. Полагаю, что
после столь долгой отлучки мое присутствие доЛ-
жно быть там совершенно необходимым. Но я
не потерял надежды осуществить путешествие
в Италию: во всяком случае, мое желание пое¬
хать туда растет с каждым днем. И если судьба
не пожелает этого, я не могу ни жить, ни уме¬
реть счастливым. Но уверяю Вашу Милость, что,
либо при отъезде, либо при возвращении, и, вер¬
нее, при возвращении, я непременно буду привет¬
ствовать Вас в Вашем благословенном Провансе.
Это посещение будет для меня величайшим сча¬
стием, которое может случиться со мною в этом
мире.
Если бы я знал, что мой портрет еще в Ан¬
тверпене, я бы задержал его там, чтобы успеть
открыть ящик и посмотреть, не испортился ли
холст от долгого пребывания без воздуха. Ча¬
сто случается; что свежие краски желтеют до
такой степени, что становится невозможным су¬
дить о картине. Если бы это случилось, то нет
другого средства, как несколько раз выставить
* и я не знаю, что удивительного в его лохмотьях,
а его, обычный при бедности, грубый плащ совсем не
смешон.
191

картину на солнце: это единственный способ
борьбы с текучестью масла—причиной всего
этого зла. Но если через некоторое время порт¬
рет снова начнет темнеть, придется еще раз
подвергнуть его действию солнечных лучей—
единственному известному противоядию при этой
смертельной болезни.
Так как мне больше нечего сказать Вашей
Милости, я от всего сердца и со всей преданно¬
стью целую Ваши руки и препоручаю себя
Вашему благоволению и расположению любез¬
нейшего господина де Валавэ и остаюсь.
Вас обоих покорнейшим, преданнейшим и
вернейшим слугой
Петр-Павел Рубенс.
Я не могу удержаться от того, чтобы в каждом
моем письме не рекомендовать Вашей Милости
любезного друга моего господина Пикьери, ко¬
торый так гордится благорасположением Ва¬
шей Милости.
Лондон, 9 августа 1629.
LV *
Милостивейший Государь мой!
Наконец я получил вчера долгожданную
посылку Вашей Милости. Я нашел в ней под¬
робнейший рисунок Вашего треножника и про¬
чие редкости, за которые, как всегда, приношу
Вашей Милости тысячу и тысячу благодарностей.
* Подлинник по-итальянски.
192

Рубенс. Портрет гр. Арунделя и его жены. Мюнхен. 1620

Рубенс. Кораблекрушение Энея. Берлин. 1620

Я отдал господину Геварту рисунок, изображаю¬
щий Юпитера Плювия 174, и сообщил ему, равно
как и ученейшему доктору Венделину, содер¬
жание остальных документов. Доктор Венделин
случайно оказался в Антверпене и вчера посетил
меня с господином Гевартом 175. Ни сегодня, ни
вчера я не успел прочесть диссертацию Вашей
Милости о треножнике. Я не сомневаюсь, что
она охватывает предмет со всех сторон, являю¬
щихся достоянием разума, но, тем не менее, я
позволю себе со свойственной мне смелостью и
ободренный снисходительностью, с которой Ва¬
ша Милость всегда принимает мои мнения, выс¬
казать все. что я думаю по этому поводу.
Во-первых, все предметы о трех ножках на¬
зывались в древности треножниками, хотя бы
они имели различнейшие назначения, как-то:
столы, кресла, светильники, миски и т. д. Напри¬
мер, такой треножник ставили прямо в огонь
под Lebetes 176 (по-французски—котелки), чтобы
варить мясо, как принято еще и теперь в неко¬
торых местностях Европы. Позднее он превра¬
тился в утварь, соединяющую lebes с тренож¬
ником, подобно тому как у нас железные или
бронзовые котлы делаются о трех ножках. Но
древние придавали этой утвари прекраснейшие
пропорции, и я полагаю, что таково было и
назначение треножника, упоминаемого Гоме¬
ром, равно как и другими греческими поэтами и
историками, и употреблявшегося in re culina¬
ria* для варки мяса. Позднее рассматривание
внутренностей при жертвоприношениях превра¬
* в кухонном деле.
13
1-93

тило треножник inter sacram supe .lectilem ad
eundum usum*. Но Дельфийский 177 треножник
не был, как мне кажется, предметом такого ро¬
да,— вероятнее, что он был таким сидением о трех
ножках, какие встречаются еще во всей Европе,
причем оно не было вогнутым, а если для хране¬
ния внутренностей Пифона 178 оно и было таким
IПриписка на полях: на древних памятниках име¬
ются сидения о четырех ножках, как, например,
престол Юпитера, но там никогда не бывает
табуретов или сидений о трех ножках, подоб¬
ных нашим], то его покрывали крышкой с от¬
верстием, чтобы пифия могла сидеть на нем. Но
чтобы она садилась в таз до самого его дна,
кажется мне неправдоподобным в виду неудоб¬
ства такой позы и острых краев самого таза.
Быть может также, на таз натягивали, как
на барабан, кожу Пифона, которую поэтому и
называли cortina**, и она была проткнута, как
и lebes.
Несомненно, что в Риме было найдено много
треножников, не имеющих таза и которые обык¬
новенно служили (как Ваша Милость убедит¬
ся, пробежав нижеследующие цитаты) пьеде¬
сталами для статуй богов: это доказывает, что
они должны были быть прочны и крепки. Во
всяком случае вероятно, что культы других
богов заимствовали Дельфийский треножник, и
в конце концов он стал символом оракулов и свя¬
щенных мистерий, как это видно в пантомимах
Марка Лепида.
* для употребления в качестве священной утвари.
** котел или ритуальный котлообразный треножник.
194

Но что ближе относится к нашему вопросу
и чему следует уделить особое внимание,—
это то обстоятельство, что древние пользовались
жаровнями, или по-французски—rechaud, сде¬
ланными из бронзы [Приписка на полях: в Па¬
риже хранятся две таких жаровни из массивного
серебра]. Эти предметы, принявшие форму тре¬
ножников, употреблялись как при жертвоприно¬
шениях, так и на пирах. Неоспоримо, что мед¬
ный треножник, о котором так часто говорит
Евсевий 179 в своей Церковной Истории, слу¬
жил для сжигания благовоний перед идолами,
в чем Ваша Милость может убедиться, прочтя
последующие цитаты.
И если я не ошибаюсь весьма грубо, то, рас¬
смотрев вблизи бронзовый треножник Вашей
Милости, материал, из которого он сделан, его
малый размер и простоту работы, следует за¬
ключить, что это одна из тех жаровен, которые
употреблялись для возжигания фимиама при
жертвоприношениях. Отверстие, находящееся
посредине, конечно, служило для тяги и позволя¬
ло углям легче воспламеняться. Такое отверстие
необходимо и находится в том или другом месте
почти всех современных жаровен. К тому же,
насколько можно судить по рисунку, дно чаши
обожжено и потрескалось от огня [Приписка
на полях: Ваша Милость согласится, что вмести¬
мость чаши не превышает вместимости обыкно¬
венной современной жаровни и что вся вещь так
превосходно приспособлена для этого упот¬
ребления, что, если бы мне понадобился совер¬
шенный образец жаровни, я пожелал бы вос¬
пользоваться этим].
13*
195

Вот все, что я могу сказать по этому поводу,
оставляя Вашей Милости полную свободу опро¬
вергнуть мое мнение. Однако господин Вен-
делин и господин Геварт не могли противопо¬
ставить ни одного вероятного довода моей тезе,
и я думаю даже, что они мало-по-малу согла¬
сятся со мной.
Свинцовый очаг—превосходная вещь. Его
следовало бы предложить «Saturnalibus optimo
dierum»*. Обломок с изображением египетских
богов и ветра—примечателен: я думаю, что это
деревенский календарь с обозначением главных
праздников и иных мистерий времен года. Сле¬
дует отметить нимбы вокруг голов, сделанные в
манере Египтян на Tabula Jsiaca 180. Но всего
прелестнее показались мне венчальные кольца,
сплетенные с таким совершенным искусством,
что сама Венера со своими Г рациями не могла бы
сделать лучше. По-моему, эти кольца—настоя¬
щее сокровище.
Всех поражает, что Ваша Милость сохра¬
няет хладнокровие и ясность ума среди ве¬
ликих общественных бедствий и продолжает
по своему обыкновению терпеливые изыска¬
ния и наблюдения rerum antiquarum** Spe¬
cimen animi bene compositi et vera philosophia
imbuti***.
* «В Сатурналии, в самый лучший праздник» (цита¬
та из Катулла, XIV, 15. Перев. Пиотровского. Во вре¬
мя зимнего праздника Сатурналий в Риме был обычай
дарить друг другу подарки).
** античности.
*** Образец ума изящного и проникнутого истинною
философией.
196

Впрочем, я надеюсь, что это письмо будет
получено Вами, когда волнения уже улягутся
и Вы вернетесь в свой священный музей, и что
бог позволит, чтобы Вы пребывали там в полном
благополучии в течение многих лет. Ваш покор¬
ный слуга от всего сердца желает этого и целует
Ваши руки.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Здесь только что получено из Италии очень
дурное известие: 22 июня город Мантуя был
взят приступом имперскими войсками, которые
перебили большую часть жителей181. Я беско¬
нечно огорчен этим, потому что я долгое время
служил дому Гонзага и в молодости моей про¬
вел счастливые годы в этой стране. Sic crat in
fat is*.
Эти рисунки отменно хорошо исполнены, и
поистине ничего лучшего в этом роде нельзя
было бы сделать. Вашей Милости следовало бы
оставить при себе этого даровитого юношу как
исполнителя Ваших прекрасных замыслов182.
Ваш портрет доставил мне величайшее удо¬
вольствие, равно как и всем знакомцам Вашей
Милости, которые видели его и остались совер¬
шенно удовлетворены сходством. Тем не менее,
признаюсь, что я не нахожу в нем неуловимой
духовности и важности,—которые кажутся мне
характерными чертами гения Вашей Милости,
но которые не каждому дано передать в живо¬
писи.
* Так было суждено судьбой.
197

Я снова тысячу раз благодарю Вашу Милость
за подарки и прошу Вас приветствовать от моего
имени любезнейшего господина де Валавэ, истин¬
ного брата Вашего, который написал мне 4 июля
из Лиона, извещая меня о получении моего порт¬
рета, быть может, пострадавшего от долгого пу¬
тешествия и, во всяком случае, недостойного за¬
нять место в музее Вашей Милости; однако он
будет напоминать Вам о ничтожных заслугах
Вашего слуги.
Hoc locos pro sententia mea firmanda, submi-
nistravit mihi filius Albertus,qui re antiquariae
graviter operam dat, et in literis graecis mediocri-
ter profecit et in primis nomen di V. S. veneratur
et nobilem genium devotus adorat, in qua huma-
nitate et in clientelem accipe et fave*.
Антверпен, августа 1630.
LVI **
Многоуважаемый и досточтимый Государь мой!
Любезнейшее письмо Ваше от 24 ноября, пе¬
реданное мне моим зятем господином Пикьери,
было для меня столь неожиданной милостью, что
я сперва преисполнился изумления и радости,
а затем и великого удовольствия, когда, читая
* Цитаты, подтверждающие мое мнение, подобрал
мне сын мой Альберт, который серьезно занимается
древностями и оказал успехи в греческой литературе.
Он с величайшим уважением относится к имени Вашей
Милости и почтительно преклоняется перед Вашим бла¬
городным мнением. Примите его под Ваше благосклон¬
ное покровительство.
** Подлинник по-итальянски.
198

его, убедился, что Ваша Милость продолжает с
большим чем когда бы то ни было жаром свои
изыскания для проникновения в тайны древне¬
го Рима. Вы не должны просить у меня извине¬
ния за свое молчание: я приписываю его несча-
стиям, перенесенным некоторыми Вашими сооте¬
чественниками, бежавшими к нам. Но, приняв
во внимание подозрительность и злобу, делаю¬
щую опасным наш век, а кроме того и мое уча¬
стие в этом деле, я полагаю, что вы и не могли
поступить иначе. Но уже три года тому назад
я со спокойной душой отказался от всего, что
не является моим любимым делом. Experti su-
mus invicem fortuna et ego*, хотя я должен
быть весьма благодарен судьбе, которая поз¬
воляет мне без всякого тщеславия сказать, что
данные мне поручения и мои путешествия в Ис¬
панию и Англию превосходно удались, что я до¬
вел до конца сложные переговоры и вполне
удовлетворил не только моих начальников, но
также и противную сторону.
Прибавлю, чтобы Вашей Милости стало все
известным, что ведение тайных переговоров,
относящихся к бегству Королевы-Матери183 и
Герцога Орлеанского и кончившихся разреше¬
нием найти убежище во Фландрии, было дове¬
рено мне (и одному мне), так что я мог бы доста¬
вить историку точные и правдивые сведения,
весьма отличные от тех, которым придают веру
вообще. Таким образом, я очутился в настоя¬
щем лабиринте, днем и ночью осажденный мно¬
жеством забот, вдали от своего очага в течение
* Судьба и я, мы испытали друг друга.
199

девяти месяцев сряду и все время на службе
Двора. Правда, я обладал всем доверием Свет¬
лейшей Инфанты (да примет ее господь в свою
славу!) и первых министров Короля и умел за¬
воевать расположение тех, с кем вел переговоры
в чужих краях. Вот тогда-то я и решился вырва¬
ться из этого положения, рассечь золотой узел
честолюбия и вернуть себе свободу, находя, что
нужно уметь удалиться во время прилива, а не
во время отлива, отвернуться от фортуны, когда
она еще улыбается нам, а не дожидаться, когда
она покажет нам спину. Итак, я, воспользовав¬
шись коротким секретным путешествием в Брюс¬
сель, бросился к ногам Ее Светлости и умолил
ее в награду за мои труды избавить меня от но¬
вых поручений и позволить мне отныне служить
ей, не покидая моего дома. Этой милости я добил¬
ся с гораздо большим трудом, чем всякой дру¬
гой , когда бы то ни было дарованной мне Ее Свет¬
лостью, и мне все-таки пришлось согласиться
принять ведение некоторых тайных государ¬
ственных дел, которыми я мог заниматься без
особого беспокойства. С тех пор я больше нико¬
гда не занимался делами Франции и никогда
не раскаивался в том,что принял такое реше¬
ние.
Теперь, слава богу, спокойно живу с моей же¬
ной и детьми184 (о чем господин Пикьери, вероят¬
но, рассказал Вашей Милости) и не стремлюсь
ни к чему на свете, кроме мирной жизни. Я
решил снова жениться, потому что не чувство¬
вал себя созревшим для воздержания и безбра¬
чия; впрочем, если справедливо ставить на пер¬
вое место умерщвление плоти, fruimur licita
200

voluptate cum graciarum actione*. Я взял моло¬
дую жену, дочь честных горожан, хотя меня со
всех сторон старались убедить сделать выбор
при Дворе; но я испугался illud nobilitatis
malum superbiam proesertim in illo sexu**.
Я хотел иметь жену, которая бы не краснела,
видя, что я берусь за кисти, и, сказать по правде,
мне показалось жестоким потерять драгоценное
сокровище свободы в обмен на поцелуи старухи.
Вот повесть всей моей жизни со времени прекра¬
щения нашей переписки. Господин Пикьери,
должно быть, говорил Вашей Милости, что у
меня есть дети от второго брака, и поэтому
скажу только, что мой Альберт находится в Ве¬
неции и проведет целый год, бродя по Италии.
По возвращении он, бог даст, отправится по¬
целовать руки Вашей Милости. Но об этом мы
поговорим особо в свое время.
Сейчас я настолько занят приготовлениями
к приему Кардинала Инфанта 185 (прием совер¬
шится в конце месяца), что мне некогда жить,
не то что писать, и я краду несколько ночных
часов у моего труда, чтобы нацарапать этот то¬
ропливый и колченогий ответ на изящнейшее
и красноречивейшее письмо Вашей Милости.
Бургомистр свалил на меня всю тяжесть подго¬
товки этого празднества, которое, быть может,
понравилось бы Вашей Милости как по выбору и
разнообразию сюжетов, так и новизною ком¬
позиций и их удачной символикой. Быть может,
* мы с благодарностью пользуемся дозволенным на¬
слаждением.
** этого бедствия знатности и особенно надменности,
свойственной этому полу.
201

Ваша Милость увидит их когда-нибудь издан¬
ными с восхитительными Надписями и Эпиграм¬
мами нашего друга Геварта186 (который от всего
сердца приветствует Вашу Милость). Все эти за¬
нятия заставляют меня просить у Вашей Мило¬
сти пощады, потому что я действительно не в
силах при таких обстоятельствах сделать все,
что должен во исполнение обязательств, при¬
нятых мною по отношению к Вашей Милости,
а также ответить на вопросы, поставленные в
Вашем письме.
Скажу только, что еще владею древней лож¬
кой, или ковшом, которая так легка и удобна,
что моя жена даже пользовалась ею после родов;
однако вещь от этого ничуть не пострадала.
Ложка продолговата, как указывает рисунок
Вашей Милости, но не золотая, кроме спайки,
сделанной из массивного, но не червонного зо¬
лота. Признаюсь, что я был неправ, думая, что
то, что Вы называете круглой шляпой Мерку¬
рия, изображает огонь, а кошелек имеет вид
яблока, которое бросают в него как жертвопри¬
ношение; но я все еще не знаю, чем могла быть
эта круглая и сетчатая вещь, хотя один умный
человек сказал мне, что она изображает деньги,
вырученные пастухом от продажи коз и кур,
и что пастух кладет их на жезл Меркурия как
доказательства своего ремесла; кошельки же
древних были сетчатые, как, впрочем, и многие
современные. Шнурочки служили для того, что¬
бы закрывать кошелек, и если, сказал мой собе¬
седник, предмет так кругл,—это значит, хотят
показать, что кошелек полон. Подставка не зани¬
мает меня, потому что она сливается с травой
202

или земляным холмиком, на котором сидит па¬
стух; это трудно разобрать из-за грубости ра¬
боты. Работа ручки,наоборот,более щегольская,
и поэтому я считаю ее позднейшей. На ней изо¬
бражена только маска вакханки, тирс, украшен¬
ный цветами, гирлянда плодов, алтарь с пло¬
дами, цевница и коза, quae roditvitem et utrim-
que* По обеим сторонам тянется картуш, ко¬
торый оканчивается удлиненной рыбьей голо¬
вой, с зубами, острыми, как у рыбы-пилы или у
рыбы-меча. Что же касается слепков, прислан¬
ных мне Вашей Милостью, то я не могу сказать
ничего положительного относительно фигуры,
которая находится на земле рядом с женщиной
и в которой мне не удается открыть человече¬
ских очертаний; она скорее напоминает сфинкса
или пантеру. Вот все, что мне чудится, но я со¬
всем в этом не уверен. Ответы на прочие вопро¬
сы, поставленные, мне Вашей Милостью, я при¬
нужден отложить до более благоприятного вре¬
мени.
Я прилагаю к этому письму объяснения до¬
стопочтенного отца Сильвестра ди Пиетра-Сан-
Ta«De Symbolis Heroicis»187 к таинственным ча¬
сам (стеклянному шару), погруженным в графин
с водой и описание которых Вы прочтете после
того, как посмотрите на гравюру; я полагаю, что
Вы найдете этот прибор достойным Архимеда188
и посмеетесь над перпетуум мобиле Дреббеля,
которое он никогда не мог заставить правильно
двигаться. Пусть Ваша Милость не выражает
никакого сомнения в действительности этого
* которая грызет лозу и с той, и с другой стороны.
203

опыта (тайна состоит в некой великой симпатии
и магнетических свойствах); я говорил со сведу¬
щими людьми, которые видели этот прибор,
свободно приводили его в действие и весьма вос¬
хищались им.
Во время моих путешествий я никогда не упу¬
скал случая рассматривать и изучать древности
общественных и частных собраний и покупал
редкости на наличные деньги; я также сохранил
прекраснейшие и редчайшие медали из собра¬
ния, проданного мною Герцогу Букингему189,
так что обладаю еще отличными предметами
древности, но о них мы поговорим, когда я
буду не так занят.
Тем временем я не могу удержаться, чтобы не
напомнить Вашей Милости некоторые довольно
необыкновенные и очень остроумные способы
взвешивания, о которых я, должно быть, неко¬
гда рассказывал Вашей Милости и которые
применял в Испании во время моего первого
путешествия в Мадрид, тридцать лет тому назад,
дон Иероним де Айанза, первый исследователь
Вест-Индских копей при Королевском Совете.
Первый способ был возобновлением способа Ар¬
химеда, как я узнал впоследствии, роясь в трак¬
тате «De subsidentibus aquae». Это—-тот же спо¬
соб, посредством которого Архимед пытался оп¬
ределить различные металлы короны Гиерона190.
У дона Иеронима были маленькие серебряные
весы, которые, как я определил на-глаз, имели
размер и глубину трети полного шара. На их
внешней поверхности были начерчены концен¬
трические круги, означенные номерами посред¬
ством крошечных цифр, потому что для них
204

едва находилось место между линий. Он под¬
вешивал весы на трех или четырех нитках
к подвижному куску железа, лежащему на пер¬
пендикулярном пруте, который поднимался и
'опускался, как маятник; он клал на весы какой-
нибудь груз и опускал их, насколько возмож¬
но, в наполненный водою таз; когда весы переста¬
вали погружаться, он замечал круг, который ка¬
сался воды; и, исходя из этого, онумелоченьточ-
но вычислить вес. Другой способ взвешивания
показался мне также весьма примечательным.
Дон Айанза пользовался медной палкой, постав¬
ленной перпендикулярно на блюдо,также медное
и совершенно плоское. На верхнем конце палки
находилась столь тонкая игла, что ее острие было
почти невидимой точкой. Дон Иеронимо брал
небольшое вогнутое серебряное блюдо, которое
он изготовлял свыше шести месяцев (как он
сказал мне), стремясь к тому, чтобы края были
везде совершенно одинаковой толщины: потому
что в этом заключается весь секрет опыта. Се¬
редина была отмечена крошечной точкой на во¬
гнутом дне этого блюда, которое, будучи помеще¬
но на острие иглы, сохраняло равновесие. Этот
прибор был столь чувствителен, что когда на
одну из его сторон клали малейшую частицу
человеческого волоса, другая сторона заметно
приподымалась. Этот человек имел, кроме того,
великое множество гирь, из коих самые легкие
были почти невидимы, а другие—незначительно
тяжелее; на всех был означен их вес. Дон Иеро¬
нимо клал их на одну сторону блюда, а взве¬
шиваемый предмет—на другую, и утверждал,
что его весы—самые точные и верные из всех
205

когда бы то ни было существовавших на свете.
Я не знаю, могли ли в древности добиться такой
точности прибора. На этом я кончаю докучать
Вашей Милости и утруждать самого себя в виду
краткости времени, которым я располагаю, и,
миллион раз целуя руки Вашей Милости,
остаюсь
Вашей Милости покорнейшим и преданней¬
шим слугой
Петр-Павел Рубенс.
Когда я думал, что кончил письмо, мне вдруг
пришло в голову, что у меня в Париже есть тяж¬
ба. Я вызвал в Суд одного гравера эстам¬
пов191, немца по происхождению (но парижского
гражданина), который, невзирая на то, что при¬
вилегия, данная мне Христианнейшим Коро¬
лем192, была возобновлена три года тому назад,
принялся копировать мои эстампы, причиняя
мне этим величайший ущерб. Хотя мой сын
Альберт добился того, что этот человек был
осужден гражданским Наместником и приговор
был оглашен, мой противник подал апелляцию.
Я умоляю Вашу Милость помочь мне и поручить
мое правое дело Президенту или советникам из
ваших друзей. Быть может, Вашей Милости зна¬
ком докладчик, которого зовут господин Сонье,
Советник Парламента во второй Палате про¬
щений?
Я надеюсь, что Ваша Милость окажет мне эту
важную услугу,тем более, что благодаря Вашему
благосклонному заступничеству я некогда по¬
лучил мою первую привилегию от Его Христи¬
аннейшего Величества. Признаюсь, я уязвлен и
206

взбешен этим делом, и, пособив мне, Вы гораздо
больше одолжите меня, чем помогая мне при
более важных обстоятельствах. Но надо торо¬
питься, ne veniat post bellum auxilium*. Про¬
стите меня за тяготу и т. д.
Антверпен, 18 декабря 1634.
Господин Роккокс193 жив, здоров и от всего
сердца приветствует Вашу Милость. У меня
есть рисунок и слепок агатовой вазы, которую
и Вы видели (я купил ее за 2000 золотых экю),
но я не знаю ее вместимости. Она была не больше
обыкновенного стеклянного графина. Я вспоми¬
наю, что мерил ее и что в нее вошла мера, которая
называется на нашем языке довольно грубым
словом—«Pot»194. Эта драгоценность была от¬
правлена в Восточную Индию на корабле, попав¬
шем в руки Голландцев, sed periit inter manus
rapientium ni fallor**. Я несколько раз справ¬
лялся о ней э Индийской Компании195 в Амстер¬
даме, но ничего не мог добиться.
Iterum vale ***
Я жажду узнать, здоров ли любезнейший брат
Вашей Милости, господин де Валавэ, и прошу
Вас приветствовать его от меня и сказать ему
что у него нет на свете слуги, который бы так,
как я, лелеял воспоминание о его милостях
и стремился снова служить ему.
Адресуя Ваши письма мне, соблаговолите,
пожалуйста, писать вместо «камергеру Двора»
* чтобы помощь не пришла уже по окончании войны.
** но погибла, попавши, если не ошибаюсь, в руки
разбойников.
*♦+ Еще раз—будь здоров.
207

и т. д.—«Секретарю тайного совета Его Католи¬
ческого Величества». Я обращаюсь к Вашей Ми¬
лости с этой просьбой не из тщеславия, но чтобы
обеспечить сохранность писем в тех случаях,
когда Ваша Милость не может воспользоваться
посредничеством моего зятя господина Пи-
кьери.
LVII *
Милостивейший Государь мой!
Из моего предыдущего письма Вашей Мило¬
сти уже известно, что господин Ле Гри сообщил
мне о том, что я выиграл мою тяжбу в Парламен¬
те благодаря доброжелательности и поддержке
друзей Вашей Милости. Об этом я уже подробно
писал Вам и благодарил Вашу Милость; тем не
менее, моя признательность гораздо ниже Ва¬
шего одолжения, которое обязывает меня к
вечной благодарности. Пока я буду жить и ды¬
шать, я стану почитать Вашу Милость и изо
всех сил служить Вам.
Господин д'Обри196 извещает меня, что мои
противники еще не считают себя побежденными
и подали прошение о пересмотре дела; это про¬
шение вручено господину Советнику Сонье для
рассмотрения и доклада. Я ничего не смыслю в
судопроизводстве и был так прост, что вообра¬
жал, будто приговор Суда Парламента является
окончательным решением, без отзыва и апелля¬
ции, подобно тому как в наших странах решение
Верховных Советов. Итак, я не могу понять,
в чем состоит их просьба о пересмотре дела. Я
* Подлинник по-итальянски.
208

Рубенс. Соломенная шляпа. Лондон. 1620

не премину тотчас же послать госпоже Сонье те
из моих гравюр,которые господинЛе Гривыбрал
для нее, когда был проездом в Антверпене. Го¬
сподин Ле Гри, когда я спросил его, какие я
должен послать лицам, принимавшим участие в
моем деле, вознаграждения, подарки и протори,
попросил меня дождаться его возвращения (толь¬
ко госпоже Сонье я должен был послать пода¬
рок немедленно), потому что он еще не составил
списка и желает произвести раскладку сам.
Он сказал мне, что озаботился тем, чтобы во
время его отсутствия все было в порядке. Он
уверил меня, что господин д'Обри взялся до¬
вести дело до конца. Но он не сказал мне, что
это введет господина д'Обри в издержки; и
я вижу в его письме к Вашей Милости, что он
истратил двадцать с четвертью экю на пряности,
о чем он не упоминает в письме от 22 мая. Теперь
я не знаю, как мне поступить: должен ли я
тотчас же возместить господину д'Обри эту
сумму в двадцать экю, или ждать возвращения
господина Ле Гри, или написать господину д'Об¬
ри, что я предполагаю, что у него были тра¬
ты в связи с внесением приговора в протокол,
и поэтому я умоляю его сообщить мне их сумму,
дабы я мог немедленно возместить ему весь мой
долг, прибавив небольшой подарок в знак моей
признательности.
Что касается происшествия, относящегося к
трехлетнему промежутку между первой и вто¬
рой привилегией, то оно вызвано датой, простав¬
ленной на распятии [Приписка на полях: 1632].
Цифры очень мелки и начертаны таким обра¬
зом, что едва можно разобрать 1 ли последняя
14
209

цифра или 2. Это же несомненно 2, петелька и
поперечная черта которого весьма мало заметны,
так как 1632 год я (как все знают) провел в
Англии и во время моего отсутствия было невоз¬
можно сделать гравюру, несколько раз про¬
работанную мною самим, как, впрочем, и все
остальные. Но так как этот пункт не опроверга¬
ется противной стороной,—не следуетподвергать
его обсуждению. Посмотрим, каково будет след¬
ствие прошения о пересмотре и т. д.
Мы здесь весьма встревожены проходом Фран¬
цузской армии, идущей на помощь к Голланд¬
цам 197. Она только что нанесла тяжелое пора¬
жение [Приписка на полях: недалеко от Марша,
в Фаменне] Принцу Савойскому,—поражение,
важное не столько тем ущербом, которое оно
причинило нам, сколько своей бесславностью и
вызванной им паникой. Число убитых незначи¬
тельно, но захвачена большая часть повозок с
вооружением пехоты, а также артиллерия и обоз.
Это поражение приписывается безрассудству и
непредусмотрительности Главнокомандующего,
который, не имея лазутчиков и не осведомив¬
шись о численности, силах и расположении
неприятеля, захотел вступить в бой, между тем
как он находился в столь невыгодном положе¬
нии, что был разбит менее чем в полчаса. Многие
из наших солдат укрылись в соседнем лесу.
Суровость местности также способствовала на¬
шему разгрому.
Несомненно, что разрыв между двумя Коро¬
левствами достиг высшей точки. Это чрезвычай¬
но огорчает меня, потому что я человек мирных
вкусов и заклятый враг войн, тяжб, столкнове¬
210

ний и ссор publice et privatim*. Кроме того, я
не знаю, будет ли привилегия Его Величества
действительной во время войны, и может слу¬
читься, что все наши труды и расходы, понесен¬
ные нами, чтобы выиграть дело в Парламенте,
окажутся напрасными. Но всего более я опа¬
саюсь (Правительство Соединенных Провин¬
ций повелело даже во время открытой войны ува¬
жать привилегии, данные им мне), что наша пе¬
реписка будет снова прервана на несколько лет,
совсем не по моей вине, но потому, что Ваша Ми¬
лость—важное лицо, несущее высокие обязан¬
ности, и Вы будете не в состоянии поддерживать
ее, не навлекая на себя подозрений.
Я же, во всяком случае, хотя и не без горьких
сожалений, покорюсь всему, что будет сочтено
необходимым для спокойствия и безопасности
Вашей Милости. И от всего сердца покорнейше
целую руки Вашей Милости, пребывая
Вашей Милости покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 31 мая 1635.
Я еще не получил известия о шкатулке Вашей
Милости. Я, слава богу, мало-по-малу поправ¬
ляюсь от припадка подагры и отдал распоряже
ния о мелких делах, порученных мне Вашей Ми¬
лостью. Из медалей, перечисленных в Ваших
заметках, господин Роккокс до сих пор не мог
разыскать ни одной.
Мне остается сказать об удивительных вещах,
которые Ваша Милость сообщает мне о движе¬
* общественных и частных.
14*
211

нии камней versus centrum gravitatis * (что
я отлично понимаю) и о движении центра
места, где они образуются к циркумференции,
о чем, признаюсь, я никогда не слыхал и не
пойму, как это может происходить, если Вы
не соизволите выразиться понятнее. Отношение
между фазами луны и положением камня в
мочевом пузыре больного родственника Вашей
Милости также ускользает от меня, но в ви¬
ду всякого рода неотложных дел я принужден
отложить наш разговор об этих столь интерес¬
ных и любезных мне проблемах до более благо¬
приятного случая. Я снова целую руки Вашей
Милости.
LVIII **
Милостивейший Государь мой!
Я бы не осмелился писать Вашей Милости
в это беспокойное время, если бы не был вос¬
становлен обмен писем между обоими королев¬
ствами, так что парижская почта приходит и от¬
правляется как обычно, и если 6bj Вы не вызва¬
ли меня на ответ, написав мне 19 июня письмо,
которое я получил два дня тому назад.
Кроме того, я получил письма от любезней¬
шего господина д'Обри, который пишет мне, что
со времени подачи противной стороной проше¬
ния о пересмотре дела оно находится все в том
же положении, хотя он и приложил все ста¬
рания, чтобы ускорить решение Суда. Госпо¬
* к центру тяжести.
** Подлинник по-итальянски.
212

дин д’Обри признается, что время для меня
весьма неблагоприятно, так как сильнейший
довод противника—в том, что, несмотря на вой¬
ну Испании с Францией, я вымогаю у Франции
огромные суммы за свои эстампы и причиняю
этой монополией ущерб публике. Все это лож¬
но, и я готов заверить под присягой, что я ни¬
когда не посылал во Францию, прямо или через
третьих лиц, другие оттиски моих гравюр, кроме
тех, которые были предназначены для Королев¬
ской Библиотеки, подарены нескольким друзь¬
ям или по просьбе Вашей Милости отданы в ма¬
лом количестве на склад господину Тавернье198,
который никогда не просил меня о дальнейшей
присылке, так что если все затруднения в этом,
то я согласен, чтобы мои гравюры были изгнаны
из Французского королевства; с меня достаточ¬
но и остальной Европы, которая воздает мне
должное, что я ценю гораздо выше всех других
выгод. Я просил господина д Обри узнать у гос¬
подина Советника Сонье, не подвергаемся ли мы
опасности проиграть наше дело, и в таком слу¬
чае пойти на соглашение с противником, кото¬
рый дал понять, что имеет то же намерение. Я
человек мирный и, как чуму, ненавижу судеб¬
ную волокиту и прочие виды распрей и полагаю,
что каждый порядочный человек должен пре¬
жде всего желать жить спокойно publice et pri-
vatim et prodesse multis, nocere nemini*.
Я сожалею, что короли и владетельные особы
не разделяют моей точки зрения «пат quidquid
* и в общественной и в частной жизни, приносить
пользу многим и никому не вредить.
213

illi delirant piectuntur Achivi»*. Здесь обстоя¬
тельства совершенно изменились’: от обороны
мы всюду и весьма успешно перешли к наступ¬
лению, так что вместо того чтобы иметь, как не¬
сколько недель тому назад, шестьдесят тысяч
врагов в сердце Брабанта, мы стали хозяевами
страны со столь же многочисленной армией; взяв
Шенкеншансмы получили в руки ключи Бе-
тувы и Велувы и навели страх и ужас на врагов,
причем Артуа и Эно готовы отразить любой
натиск. Трудно поверить, чтобы могуществен¬
ные армии, предводительствуемые знаменитыми
военачальниками, не свершили ничего славного,
а наоборот, поступали всегда неправильно, как
будто злая судьба помутила их разум. Неприя¬
тель грешил нерешительностью, дурной страте¬
гией, медлительностью, беспорядочностью, не¬
осторожностью, отсутствием дисциплины и упу¬
стил все случаи восстановить свое положение
и преуспеть, так что, в конце концов, был при¬
нужден позорно бежать, неся большие потери,
ослабленный многочисленными случаями дезер¬
тирства, погибая в засадах (которые ставили
крестьяне отдельным отрядам) и, наконец,
уничтожаемый дизентерией и чумой, как нам
пишут из Голландии. Соблаговолите поверить,
что я рассказываю это совершенно беспристраст¬
но и говорю только правду. Я надеюсь, что Его
Святейшество и Английский Король, а в особен¬
ности господь бог вступятся, чтобы потушить
* «за все их безумия платятся греки»—поговор¬
ка, взятая из Горация (Ер. I, 2, 14): «Quidquid delirant
reges, piectuntur Achivi» (т. e. за все .безумия царей пла¬
тится народ).
214

пожар (который не был потушен вначале), грозя¬
щий распространиться на всю Европу и опусто¬
шить ее. Но покинем область общественных дел,
оставим их тем, кто несет их бремя, и утешимся
рассматриванием наших древностей.
Я получил на-днях шкатулку с оттисками,
которую Вы соблаговолили мне послать. Она
была в отличном состоянии и доставила мне
большую радость, потому что наполнена ред¬
кими и достойными тщательнейшего изучения
вещами. Впрочем, я считаю, что надо обладать
более глубоким умом, чем мой, чтобы понять
их истинное значение. Несомненно, что большая
ваза—замечательнейший памятник древности,но
я до сих пор не могу понять, что изображено на
ней. Эта ваза хорошо отлита из свинца и полая
внутри; я не знаю здесь никого, кто мог бы сде¬
лать подобную. Троянец (изображенный на дне)
в шапке с нащечниками и завязками может
быть Парисом: он задумчив и словно влюблен.
Приложив палец к устам, как Гарпократ 200,
он лелеет в душе некий тайный замысел. Но в
остальной композиции я не вижу ничего, чтобы
поддерживало такое толкование, потому что,
подобно богам и героям, все фигуры обнажены,
исключая юноши, который как будто привле¬
кает к себе женщину.
Мое письмо длиннее, чем обыкновенно. Пре¬
жде чем снова писать Вашей Милости, я подожду,
чтобы Вы подали мне знак; а до тех пор начну
собирать безделки, которыми я наполняю ящик,
по величине только, а не по качеству содержи¬
мого, похожий на тот, что Вы соблаговолили мне
прислать. У иеня уже есть слепки моей миски
215

и оловянной ложки; что касается агатовой вазы,
у меня есть с нее только гипсовый слепок, и
так как виноградные листья, украшающие ее,
весьма хрупки,—ее будет трудно отлить вновь.
На худой конец я пошлю Вашей Милости мой
собственный слепок, и так как он сплошной, а
не полый, я особо укажу вместимость вазы.
Я надеюсь найти что-нибудь, что понравится
Вашей Милости. Но довольно говорить о древ¬
ностях!
Мне нужно сообщить Вам о чудесных откры¬
тиях отца Ливия201, потому что господин Дормаль
лично рассказал о них Вашей Милости. (Все
отцы уверены, что дело идет о феномене магне¬
тизма, и некоторые из них пытаются подражать
своему собрату.)
Необычайно сильное впечатление, которое
оказывают видимые предметы на зрение Вашей
Милости, представляется мне явлением более
интересным в отношении линий и очертаний тел,
нежели красок. Но я не такой знаток, как по¬
лагает Ваша Милость, и мне кажется, что мои
наблюдения недостойны быть изложенными в
письменной форме. Тем не менее, я очень охотно
скажу по этому поводу все, что придет мне в го¬
лову, чтобы потешить Вашу Милость моим не¬
вежеством; но так как сейчас позднее время, то
нам на этот раз придется удовольствоваться вы¬
шесказанным. Будем надеяться,—благо великие
потрясения редко бывают продолжительными,но
наоборот,чаще всего весьма быстро кончаются,—
что господь бог облегчит наши скорби и даст
мне счастие еще долгие годы наслаждаться от¬
радной для меня перепиской с Вашей Мило-
216

Рубенс. Прибытие Марии Медичи в Марсель
Лувр. 1621—1625.

Рубенс. Камеристка. Эрмитаж. Около 1625

стью. С этой надеждой покорнейше целую Ва¬
ши руки и поручаю себя Вашему благорас¬
положению, навсегда пребывая
Вашей Милости преданнейшим и покорней¬
шим слугой
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 16 августа 1635.
LIX *
Милостивейший Государь мой!
Всего лиш з несколько дней тому назад я
получил любезнейшее, но уже давнее письмо
Ваше от 23 декабря, равно как и гравюру с древ¬
ним пейзажем. Мой ответ, к сожалению, запа¬
здывает, потому что я был против воли задер¬
жан на несколько дней в Брюсселе для устрой¬
ства моих личных дел, а не в связи с такими по¬
ручениями, как предполагает Ваша Милость
(я утверждаю это со всей искренностью и прошу
Вашу Милость верить мне). Признаюсь, однако,
что вначале пытались разведать, не соглашусь
ли я вести это дело, но так как мне не хотели
предоставить достаточной свободы действий и,
кроме того, чинили затруднения с паспортом,
я добровольно упустил время и искал всяческих
лазеек.
Так как, с другой стороны, не было недостат¬
ка в людях, лакомых до подобного поручения,
мне.удалось спасти свое спокойствие, и, сла¬
ва богу, я мирно живу дома, где и останусь
* Подлинник по-итальянски.
217

с желанием и готовностью служить Вашей Ми¬
лости.
Возненавидев Дворы, я отправил мою рабо¬
ту202 в Англию с посланным. Теперь она уже по¬
ставлена на свое место, и, как пишут мне друзья,
тамошнее Величество остался ею совершенно
доволен. Однако я до сих пор не получил воз¬
награждения за картину, чему бы я дивился,
если бы был новичком в делах мира сего. Но так
как долгий опыт научил меня, как медлитель¬
ны Государи, когда им приходится платить,
и насколько легче им творить зло, чем добро,
то это не слишком заботит меня, и я не думаю,
чтобы мне собирались не заплатить. Друзья,
которых я имею при тамошнем Дворе, питают ме¬
ня надеждой и постоянно заверяют меня, что
Король обойдется со мной так, как это достой¬
но и его, и меня. Кроме того, признаюсь, что,
следуя старой пословице: «Кто хочет—идет, кто
не хочет—посылает»*, я был бы должен сам по¬
ехать в Англию, чтобы довести дело до благопо¬
лучного завершения. Я рассказываю это только
для того, чтобы убедить Вашу Милость в моем
стремлении к душевному миру и в упорном
желании избежать, насколько возможно, вся¬
ких козней и волнений.
Вот почему я не был обеспокоен ходом моей
парижской тяжбы, унесенной потоком государ¬
ственных дел. Господин Ле Гри пишет мне, что
данные мне привилегии остались в силе и были
подтверждены. Однако мне не удается постичь,
в чем господин Королевский Прокурор оказал
* «Chi vuol vada, chi non vuol sende».
218

мне снисхождение, к ущербу моих противников,
которые требовали конфискации «Досок и гра¬
вюр и т.-д. Рубенса», так как во всем королев¬
стве у меня их не имелось бы и на сумму одного
экю; разве только господин д'Обри имеет в виду
«Доски и копии, приговоренные к уничтожению»,
или, быть может, поднимался вопрос о конфиска¬
ции моих эстампов, принадлежащих третьим
лицам, что не причинило бы мне никакого убыт¬
ка, так как эти эстампы—уже не моя собствен¬
ность; если же предполагалось изгнание моих
гравюр из Французского королевства, то я ни¬
сколько бы не был этим огорчен (хотя это вещь
нигде не виданная). Итак, при любом положе¬
нии вещей противная сторона могла бы доби¬
ваться лишь конфискации денег, которые я дол¬
жен получить в силу судебного решения; и я не
понимаю, на каком основании Судья простил
проигравшим судебные издержки, которые, по
справедливости, причитались бы Королевской
Казне. Но пренебрежем этими пустяками, кото¬
рые недостойны столь длинного и скучного об¬
суждения.
Я с удовольствием рассмотрел гравюру с древ¬
ним пейзажем, который, по моему разумению,
не что иное, как живописная фантазия. Он
не изображает никакого определенного места,
которое существовало бы in rerum natura*, по¬
тому что эти нагроможденные одна на другую
арки и не естественны, и не искусственны и вряд
ли могли бы таким образом держаться, а хра¬
мики, рассеянные по вершине скалы, в дейст¬
* в природе.
219

вительности не могли бы там уместиться. Нет
также и дорог, по которым священники и веру¬
ющие могли бы подыматься и спускаться; круг¬
лый бассейн негоден для употребления, потому
что воды, стекающие с гор, не оставались бы в
нем, а выливались бы через широчайшие отвер¬
стия, так как этот бассейн изливает несравнен¬
но больше воды, нежели может получить.
По-моему, все .это вместе может быть названо
Nymphoeum, т. е. стечением, multorum fontium
undique scaturientium *. Быть может, малень¬
кий храм, украшенный тремя женскими фигу¬
рами, посвящен местным нимфам, равно как
нагорные храмы посвящены каким-нибудь гор¬
ным и полевым божествам. Небольшое квад¬
ратное здание кажется могилой героя, пат
habet arma suspensa prae foribus**, и увенчано
урной, которая обвита листвой, а его колонны
украшены венками и факелами; по углам habet
calathos*** **** для плодов и других даров, quibus
inferias et justa solvebant defunctis et tanquam
oblatis fruituris Heroibus parentabant **♦*. Ко¬
зы,несомненно, посвящены какому-нибудь боже¬
ству, потому что они пасутся без надзора пасту¬
ха. Пейзаж—произведение человека искусного,
но правила оптики дурно соблюдены, так как
линии зданий не пересекаются в одной точке
* многих, отовсюду пробивающихся родников.
** ибо перед его входом висят доспехи.
*** имеет корзины.
**** которые они приносили в жертву умершим, воз¬
давая им должное, и как бы совершали поминки в
угоду героям.
220

на высоте горизонта, и, одним словом, вся пер¬
спектива неверна. Иногда ошибки такого рода
встречаются в изображении зданий на обороте
медалей, даже если они в остальном и совер¬
шенны. Особенно же часто законы перспективы
не соблюдались при изображении ипподромов.
Некоторые барельефы, впрочем, высеченные
рукою мастера, имеют тот же недостаток, ко¬
торый все же простительнее в скульптуре, чем
в живописи. Из этого я заключаю, что, несмотря
на Эвклида 203 и некоторых других, давших от¬
личные наставления в вопросах оптики, она не
была ни так известна, ни так распространена,
как в наше время. Вот все, что я могу сказать
Вашей Милости по этому поводу.
Я присоединяю к этому письму рисунки древ¬
него шлема величины подлинника и барельеф
Троянской войны, нарисованный одним из моих
учеников с мрамора из собрания Арунделя 204.
Так как эта вещь восходит к самой глу¬
бокой древности и фигуры имеют не более двух
футов вышины и довольно сильно испорчены,
то невозможно судить об их совершенстве. Я
надеюсь, что Вы получили мое рассуждение о
красках.
Так как мне больше нечего сказать Вашей
Милости, я от всего сердца поручаю себя Ва¬
шему благорасположению и покорнейше целую
Ваши руки.
Вашей Милости вернейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 16 марта 1636.
221

LX*
Милостивейший Государь мой!
Ваша Милость, конечно, удивляется моему
столь долгому молчанию, и я сам краснею от
стыда, когда думаю о нем. Однако оно произо¬
шло не от лености или какого-либо охлаждения
моих чувств к Вашей Милости, но дело в том, что
вот уже несколько месяцев как я живу в моем
поместьи 205, расположенном вдали от Антвер¬
пена и в стороне от большой дороги, а это чрез¬
вычайно затрудняет доставку и отправление
писем. Получив за несколько дней до моего отъ¬
езда Ваше последнее письмо с рисунками древ¬
него шлема, копья и двух мечей, я забыл за¬
хватить его с собою, чтобы на свободе ответить
на интересные соображения, высказанные Ва¬
шей Милостью. Итак, я отвечу в первый же раз,
когда приеду в Антверпен, что, с божьей помо¬
щью, вскоре случится. Я сделаю тогда то, о
чем просит у меня Ваша Милость,—проверю
вместимость моей древней миски—и не пре¬
мину исполнить все, что будет в моих силах во
исполнение нескончаемых обязательств, како¬
выми я на всю мою жизнь прикован к службе
Вашей Милости.
Как завершение всех благодеяний Вашей
Милости мною получен через зятя моего, гос¬
подина Пикьери, раскрашенный рисунок (кото¬
рый я так хотел иметь), равно как и копия древ¬
ней живописи 20в, найденной в Риме во времена
моей юности. Ее как единственную в своем роде
* Подлинник по-итальянски.
222

окружало восхищение и даже обожание всех
любителей художеств и древности. Эта посылка
не сопровождалась письмом, но надпись и ка¬
чество подарка выдали Вашу Милость. Поисти¬
не Вы не могли сделать мне более приятного и
согласного с моими вкусами и желаниями по¬
дарка, потому что, как ни неловок был автор
копии, он ограничился рабским подражанием
подлиннику и довольно верно передал его крас¬
ки и характер, если, конечно, память не изме¬
няет мне, что было бы извинительно столько лет
спустя. Еще раз от всего сердца благодарю
Вашу Милость и напоминаю как о своей вели¬
чайшей готовности служить Вам, так и о том,
что мое небольшое собрание редкостей нахо¬
дится в Вашем полном распоряжении.
Я не могу обойти молчанием того, что здесь
можно найти большое количество древних ме¬
далей, преимущественно времени Антонинов 207;
одни из этих медалей—серебряные, другие—
бронзовые, и хотя я не особенно суеверен, мне
показалось недурным предзнаменованием, что
на обороте первых двух,которые я купил (одна—
Коммода 208, другая—его отца, Марка-Авре-
лия2се) оказались слова: «Spes» и «Victoria» *.
Я забыл сказать Вашей Милости, что перед
моим последним отъездом видел в Антверпене
огромный том210, озаглавленный «Roma Sot-
teranea»**. Я полагаю, что это поистине заме¬
чательный и весьма благочестивый труд, сви¬
детельствующий о смирении первобытной церк¬
* «надежда» и «победа».
** «Подземный Рим».
223

ви, которая, конечно, покорила мир силой истин¬
ной веры,—но в смысле прелести и изящества
она много уступает древним язычникам. Я не¬
давно получил письмо из Рима, в котором меня
извещают о скором выходе в свет Галлереи Джу-
стиниани, которая издается на средства Мар¬
киза Джустиниани 211 .Вот драгоценнейшая кни¬
га. и я надеюсь, что мы скоро увидим во Флан¬
дрии несколько ее экземпляров. Но я не сом¬
неваюсь, что Музей Вашей Милости получает
новые плоды во всей их свежести, и так как
я не нахожу других предметов для беседы, я
покорнейше целую руки Вашей Милости и,
моля небо даровать Вам долгую жизнь, преу¬
спевание и душевное спокойствие, остаюсь
навсегда
Вашей Милости покорнейшим слугой
Петр-Павел Рубенс.
Мое поместье Стен, 4 сентября 1636.

ПИСЬМА К ВАЛАВЭ

ПИСЬМА К Б А А А ВБ
LXI *
g J bg илостивый Го-
_	сударь! 212
Я не хотел писать Вам, пока не отправлю в
Париж перпетуум мобиле. Я отлично уложил
его в тот самый ящик, в котором оно должно
быть приведено в действие, согласно с настав¬
лением и чертежом, некогда посланными мною
господину де Пейреску, и которые я снова
вышлю, чтобы напомнить ему, как надо поль¬
зоваться этим прибором. Если посылка бла¬
гополучно прибудет в Париж, то, мне ка¬
жется, следует отправить ее в таком же ви¬
де в Экс. Во всяком случае, если Вы сниме¬
те крышку и приподнимете полотно настоль¬
ко, чтобы убедиться, что стеклянная трубка
цела,—Вы можете быть спокойным за остальное:
сосуд так прочен, что не может разбиться. Там
имеется стаканчик, до половины наполненный
* Подлинник по-французски
15*
227

зеленой жидкостью, и ту же жидкость я налил
в трубку, насколько это требуется для произ¬
ведения опыта. Я положил рядом с сосудом
коробку с оттисками гемм. Я счел нужным от¬
дать этот ящик в собственные руки извозопро¬
мышленнику Антонию Мейсу, который обязался
доставить его Вам в полной сохранности в
Париж. Хотя, повидимому, сам Мейс не пое¬
дет,—это порядочный человек, точно исполняю¬
щий свои обещания. Ему вручено адресованное
Вам открытое письмо, которым Вам предостав¬
ляется назначить плату за перевозку. Я обещал
Мейсу, что, кроме обычной платы по весу, он
получит вознаграждение за заботы о сохранно¬
сти шкатулки. Три дня тому назад он сказал
мне, что повозка ^отправится на следующий
день, но дороги плохи, и она будет долго на¬
ходиться в пути.
Среди книг, которые Вам было угодно при¬
слать мне, я не нашел «Писем кардинала д’Осса»,
хотя эта книга имеется в списке, приложенном к
Вашему последнему письму. Там же я вижу
сборник всех вещей, написанных Теофилем213
со времени его ареста до настоящего времени:
мне будет очень приятно иметь их, но я в осо¬
бенности хотел бы прочесть его Сатирикон—
причину гибели автора, который был так же¬
стоко обвинен и казнен. У меня совсем готова
книга отцаСкрибиана214, озаглавленная «Politico
Christianus», для которой я сделал рисунок фрон¬
тисписа; кроме того, мне прислали из Брюссе¬
ля «Положения о Гербах», но мне не удалось при¬
строить эти книги к нашему ящику, и к тому
же у меня тогда еще не было «Положений о
228

Гербах». Итак, придется сделать особый тючок
и отдать его тому же господину Мейсу. И тем
временем я постараюсь найти еще что-нибудь,
что может быть Вам приятным.
Новостей нет никаких. Осада Бреды215 про¬
должается С прежним упорством, несмотря на
то, что чрезвычайно сильные дожди весьма доса¬
ждают лагерю и до такой степени размыли до¬
роги, что отряды передвигаются с величайшими
затруднениями. Несмотря на это, принцу Оран¬
скому не удается ни рассеять, ни задержать их,
и он оставил это предприятие, сочтя его невоз¬
можным. Чтобы подкормить лошадей и изба¬
виться от хлопот по разысканию фуража, Мар¬
киз 216 отправил большую часть своей кавалерии
в ближайшие к лагерю города, как-то: в Эрен-
таль, Лиер, Малин, Тюрно, Буа-ле-Дюк, где
ей стоять очень удобно и откуда она направля¬
ется для встречи отрядов, идущих из лагеря,
и сопровождает их по их назначению. Принц
Оранский обдумывает некое предприятие, но
до сей поры неизвестно, послужит ли оно к спа¬
сению Бреды или к отвлечению Маркиза. Принц
построит в Роттердаме сорок кораблей, которые
могут принять людей с лошадьми; к этим кора¬
блям приделаны понтоны, с помощью которых
легко произвести высадку в любом месте.
Убийца Герцога де Круа217 еще не найден;
по слухам, вдовья часть, оставленная Герцогом
своей жене, очень велика, но я не могу Вам ска¬
зать, сколько именно она получила.
Я, с божьей, помощью, надеюсь быть" со¬
вершенноготовым через шесть недель, чтобы от¬
правиться со всеми моими работами в Париж 218
229

в уверенности, что там застану Вас,—это будет
для меня великим утешением; кроме того, я
надеюсь поспеть во-время к празднованию коро¬
левской свадьбы, которая, повидимому, состо¬
ится на масленице.
Между тем, я покорнейше поручаю себя Ва¬
шим милостям и, от всего сердца поцеловав
Ваши руки, остаюсь, Милостивый Государь,
Вашим покорнейшим слугой
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 12 декабря 1624.
LXII *
Милостивый Государь!
Мне очень приятно, что Вы получили перпе¬
туум мобиле в достаточно хорошем состоянии,
так как стеклянная трубка цела. Я думаю, что
у господина Вашего брата должно быть давно
посланное мною наставление, как приводить
прибор в действие. Во всяком случае, если про¬
изойдет какая-нибудь неудача, при первой воз¬
можности я снова пошлю наставление господи¬
ну де Пейреску, что мне уже следовало бы сде¬
лать. Но прошу Вас соблаговолить поверить
мне, что в виду краткости времени, положен¬
ного мне для окончания картин, заказанных
Королевой-Матерью, и благодаря моим другим
работам я самый занятой и стесненный человек
на свете. Я весьма признателен Вам за точные
разъяснения, касающиеся моего дела; они впол¬
не совпадают с тем, что мне пишет о нем
* Подлинник по-французски.
230

господин Аббат ц. Сент-Амбруаз. Мне нужно
быть в Париже со всеми моими картинами 2-го,
3-го или, самое позднее, 4 февраля, како¬
вой срок так бли-зок, что я должен сейчас же
перестать работать, иначе краски не успеют
высохнуть и у меня не хватит времени, чтобы до¬
ехать из Антверпена до Парижа, даже в том
случае, если не встретятся более серьезные пре¬
пятствия. Следует подправить все картины од¬
новременно, на месте, уже выставленные в гал-
лереях, и если окажутся какие-нибудь недочеты,
все будет разом исправлено, а буду ли я рабо¬
тать в Антверпене или в Париже,—это все равно.
И хотя я думаю, что произойдет просчет со
сроком отъезда Ее Величества (всегда бывает
опоздание в делах высоких особ),—я не хочу
полагаться на это и буду, насколько возможно,
точен.
Я более всего огорчаюсь тем, что картина
Монсиньера Кардинала219 не будет готова, а
если и будет, то из-за свежести живописи ее
нельзя везти. Но как я ни стремлюсь услужить
этому вельможе, зная, насколько важно быть
у него в милости, мне кажется, что все равно,—
закончу ли я эту картину в Антверпене или
в Париже. В конце концов, он останется доволен
моим усердием, равно как и Королева-Мать, для
которой я, по Вашему совету, постараюсь найти
какой-нибудь приятный сюжет. Я весьма при¬
знателен Ее Величеству220 за желание видеть
мои картины до ее отъезда и буду счастлив ис¬
полнить ее волю. Супруг Ее Величества—принц
Уэльский—величайший любитель живописи из
всех государей на свете. У него была какая-то
231

моя картина, и он с такой настойчивостью про¬
сил меня через английского резидента в Брюс¬
селе, чтобы я прислал ему мой портрет221, что
было невозможно отказать, хотя мне казалось
неприличным посылать мой портрет принцу
столь высокого рождения,—но он поборол мою
скромность. И я уверяю Вас, что, если предпо¬
лагавшийся союз воспоследовал бы, мне при¬
шлось бы совершить путешествие в Англию;
но в виду того, что эта дружба остыла, замер¬
ли и сношения с частными лицами, так как
судьба великих мира сего влечет за собой все
остальное.
Что же касается меня, то уверяю Вас, что
я самый равнодушный к общественным делам
человек на свете и не интересуюсь ничем, исклю¬
чая моих перстней и моей собственной особы; я
почитаю весь мир своей родиной и потому уверен,
что буду повсюду желанным гостем.
Здесь думают, что Валтелина 222 погибла, и
между папой и королем Франции существует
полное согласие.
Но довольно говорить об этом; о Бреде же
следует сказать, что Маркиз все больше упор¬
ствует в своем желании взять крепость, и
если чрезвычайный приказ его государя не
пошлет его куда-нибудь для предотвращения
нового несчастия,—нет силы, которая могла
бы спасти город: так хорошо он осажден. И по
началу Маркиз не рассчитывал взять его силой,
но хотел только окружить.
Производятся большие военные приготовле¬
ния для защиты провинций Артуа, Люксембур¬
га, Эно и Фландрии. Дай бог, чтобы я успел
232

Рубенс. Портрет сыновей. Вена. 1625

Рубенс. Портрет Геварта. Антверпен. 1628—1630

приехать в Париж и вернуться оттуда-, пока
не прервано сообщение.
Мне остается смиренно поцеловать Ваши
руки и от всего сердца поручить себя Вашим
милостям, уверяя Вас, что я останусь столь же
преданным Вам до конца моей жизни.
Я передал Антонию небольшой пакет с тремя
книгами или, вернее, с двумя, потому что «По¬
ложение о Гербах»—всего один листок. Две
другие—это «Prince Cristiano-politico» отца
Скрибиануса и «De Linteis Salvatoris» господи¬
на Сиффле223. Уверяю Вас, что Вы заплатите за
них очень дорого, потому что этот мастер Анто¬
ний не соглашается получать за доставку меньше
двух франков. Я полагаюсь на Вас и думаю, что
Вы сбавите цену, насколькр Вы найдете нуж¬
ным, т. е., по моему мнению, больше чем напо¬
ловину. Мумии там нет,—я привезу ее вместе
с картинами.
Антверпен, 10 (января) 1625.
LXIII *
Милостивейший Государь мой!
Умоляю Вашу Милость простить мне крат¬
кость этого письма, которое я не могу написать
так тщательно, как желал бы, в виду того что
съехались гости и поздравляющие меня родст¬
венники и друзья. Я только скажу Вашей Ми¬
лости, что вчера ночью, после весьма трудного
путешествия, я наконец добрался до Брюсселя.
* Подлинник по-итальянски.
233

В окрестностях Парижа мы не нашли хороших
лошадей и проехали четыре станции на жалких
полумертвых клячах, которых нам приходи¬
лось три раза выпрягать. Извозчики, идя пеш¬
ком, гнали их вперед, как погонщики мулов.
Тем не менее, мы превозмогли все эти затруд¬
нения; но, приехав в Брюссель, я узнал, что
Светлейшая Инфанта только что отбыла в ла¬
герь Бреды, чтобы посетить его до разрушения
укреплений. Надеясь предстать перед Ее Свет¬
лостью в Антверпене и сопровождать ее, я
поспешил приехать сюда в четверг, в полдень,
где не без досады узнал, что она покинула го¬
род в шесть часов утра. Однако полагают, что
Ее Светлость возвратится через три-четыре дня,
так как ее путешествие предпринято по просьбе
Генерального Штаба и не имеет иной цели, кро¬
ме воодушевления армии и награждения ее за
труды раздачей каждому по его заслугам двой¬
ного жалования и других наград.
Я прошу Вашу Милость почтительнейше при¬
ветствовать от моего имени господина Алеандра,
любезнейшего кавалера дель Поццо, господина
Дони и всех, кто, по мнению Вашей Милости,
придает цену моему приветствию. Я от всего
сердца целую руки Вашей Милости и препору¬
чаю себя Вашему благорасположению.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, в вечер приезда моего, 12 июня 1625.
234

LXIV *
Милостивейший Государь мой!
Так как Вы просите меня сделать это, а гос¬
подин Алеандр обещает никому не показывать
мои эстампы, я послал их Вашей Милости (как
Вы заметите) без Всяких поправок. Мне кажется,
что после двух самых крупных камней Вы бу¬
дете больше всего любоваться пропорциями и
красотой триумфальной квадриги, являющейся
чем-то совершенно необычайным. Она исполнена
прекрасных подробностей; мне было бы весьма
приятно узнать, как истолкует их господин Але¬
андр, а также как зовут изображенного на ней
императора, который больше всего похож на
Феодосия224, но разные частности заставляют
сближать его с Аврелием225 и Пробом226. Мне
кажутся замечательными фигуры, находящиеся
рядом с Триумфатором и держащие в руках
фасции и земной шар.
С первой повозкой, которая будет отправлена
из Антверпена в Париж, я пошлю Вашей Мило¬
сти несколько экземпляров «Electorum Rubenii»,
«Homiliis Asterii», «Parentalibus Rubenii» и
«Epistolarum Isidori Pelusioetae»227. Все это со¬
ставляет слишком большой тюк, чтобы посылать
его по почте. Я весьма удивлен тем, что Юсто228
так медлит; подобные отсрочки кажутся мне
чрезмерными. Я покинул Париж двадцать дней
тому назад, и господин Фрарен написал мне
19 июня, что деньги уже приготовлены и мне бу¬
дет заплачено на следующий день. Я крайне раз¬
* Подлинник по-итальянски.
23S

дражен недостатком точности господина д’Ар-
гужа 229, о чем я уже сообщал Вашей Милости
с последней почтой. Конечно, он еще не распла¬
тился, так как господин Фрарен ничего не напи¬
сал мне с этой почтой, что кажется мне дурным
знаком. Все же я еще надеюсь, что это только
опоздание, потому что мне кажется невероят¬
ным, чтобы, несмотря на вмешательство господи¬
на Аббата ц. Сент-Амбруаз, господин д’Аргуж
не заплатил Фрарену или, по меньшей мере, не
обещал, что не доведет до протеста векселей.
Это было 6oi тем более недопустимо, что я пода¬
рил господину д’Аргужу (это между нами) боль¬
шую и прекрасную картину моей кисти. И мне
показалось, что он принял ее с удовольствием.
Но я еще надеюсь, что будущая почта принесет
мне более утешительные вести.
О государственных делах мне нечего сказать
в виду отсутствия Светлейшей Инфанты, кото¬
рая еще не вернулась из Бреды. Впрочем, ее
возвращения в Антверпене ждут через один-два
дня. Голландцы укрепили Севенберген и, чтобы
помешать нам приблизиться к нему, затопили
все окрестные луга.
Английская Королева прибыла здравой и не¬
вредимой в Дувр 22 июня. Если я не ошибаюсь,
Король покинул этот город несколько дней то¬
му назад в виду недостатка съестных припасов,
которые (по словам англичан) было трудно до¬
стать в количестве, потребном для прокормле¬
ния столь многочисленного Двора. Обо всем
происшедшем с тех пор Вы уже, конечно, осве¬
домлены: о церемониях, имевших место в связи
с приемом Королевы, о том, как Король выехал
236

ей навстречу, и т. д. Поэтому я кончаю письмо
не без того, чтобы от всего сердца облобызать
Ваши руки и препоручить себя благорасполо¬
жению Вашей Милости и господина Алеандра.
Вашей Милости покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Я говорил с господином Роккоксом о задуман¬
ном нами предприятии 230 Он весьма располо¬
жен принять участие в деле, при условии, что
оно наверно будет осуществлено. Он—благород¬
ный человек и великий знаток древностей, так
что может поделиться с нами своими сведениями.
Насколько я знаю его, он не согласится полу¬
чить свою долю почестей, не принимая хотя бы
до некоторой степени участия в риске и расхо¬
дах, что, впрочем, весьма естественно. Он бо¬
гат и бездетен, но превосходный управитель, и
его неподкупность прямо баснословна, что, без
сомнения, известно господину де Пейреску,
брату Вашему, который лично общался с госпо¬
дином Роккоксом. Мне будет весьма приятно,
если Вы сообщите все это господину Вашему
брату, равно как и господину Алеандру, ибо
для благополучного завершения нашего дела
мы нуждаемся в помощи.
Я удивляюсь, что Юсто не написал мне и не
известил меня о дне своего отъезда. Письмо
господина Дюпюи231 к господину Геварту232
благополучно доставлено. Я прошу Вашу Ми¬
лость приветствовать его от моего имени.
Антверпен, 3 июля 1625.

LXV*
Милостивейший Государь мой!
По возвращении из Дюнкирхена я застал
два письма Вашей Милости: от 22 августа и 14
сентября. Они доставили мне величайшее удо¬
вольствие, тем более что второе из них сопрово¬
ждалось посланием прелестнейшего и ученейше¬
го господина Алеандра. Я недавно писал Вашей
Милости через Кале и надеюсь, что Вы уже
получили мое письмо. На этот раз мне придется
просить Вашу Милость извинить краткость мое¬
го письма, потому что я пишу Вам, держа ногу
в стремени: исполняя приказ 233 Светлейшей
Инфанты, я со всей поспешностью отправляюсь
к границам Германии, чтобы вести переговоры
с одним монархом о деле, которое Ее Свет¬
лость близко принимает к сердцу. Но я надеюсь
довольно скоро вернуться и с божьей помощью
как следует поддерживать нашу переписку.
Что касается живописной копии камеи (про¬
стите мне это), мне кажется, что Вы говорите со
слушателем гораздо менее образованным, чем я
желал бы. Я совершенно не понимаю, почему не¬
большое промедление может оказаться таким
великим несчастием. В Антверпене нет недостат¬
ка в верных людях, которые за мой страх доста¬
вят Вам копию в Марсель. Во всяком случае,
это только прихоть, но если бы дело шло о
моей жизни, то я не мог бы поступить иначе
в виду моих постоянных переездов. Как только
я вернусь из Германии, мне придется ехать в
* Подлинник по-итальянски.
238

Дюнкирхен, а оттуда еще куда-то. И хотя я,
быть может, проведу всю эту зиму в Брюсселе,
я легко могу сделать и вдали от Антверпена не¬
большую работу такого рода; но исполнить ее
немедленно и отослать в Париж еще до отъезда
Вашей Милости, т. е. в столь короткий срок,
совершенно невозможно. Несмотря на все мои
настояния, я ничего определенного не мог до¬
биться от господина брата Вашей Милости,
и у меня не получилось уверенности, что он
примет этот маленький подарок, сделанный моей
рукой,—я весьма признателен Вам за то, что
Вы мне такую уверенность даете. Но путеше¬
ствия, которые я должен предпринять, служа
моей Государыне, не терпят ни малейшего от¬
лагательства; когда я совершу их, меня не при¬
дется понуждать исполнить мой долг, потому что
я считаю для себя великой честью доставить удо¬
вольствие Вашей Милости по мере моих сил.
Со времени моего отъезда из Парижа я не
получал писем от господина Аббата 234. Сер¬
дечно благодарю Вашу Милость за сообщенные
сведения, и в особенности за те, которые имеют
отношение к английским делам; поистине такое
завершение не соответствует их первоначально¬
му блеску,—повидимому, этот еще столь гроз¬
ный флот пропустил подходящее время для нане¬
сения решительного удара. Когда я был в Дюн-
кирхене, там снаряжали флотилию из двадцати
прекраснейших военных судов; я видел, как
восемнадцать из них вышли из порта Мардик,
а два последних должны были выйти в день
моего отъезда. Так как, с другой стороны, я
видел, что в виду порта непрерывно крейсируют
239

32 голландских корабля, тб легко может слу¬
читься, что между этими флотами произойдет
столкновение. Тем не менее, я полагаю, что мы
будем придерживаться оборонительной тактики
и первые не нарушим мира; но буде английский
флот хотя бы на шаг подвинется против флота
Испанского Короля, тогда, поверьте, мир уви¬
дит скверную игру.
К сожалению, я принужден кончить на этом
мое письмо, потому что не могу долее медлить
с отъездом. Я от всего сердца целую руки
Вашей Милости, прося Вас приветствовать от
моего имени кавалера дель Поццо, который
так одолжил меня, что мне следовало бы напи¬
сать ему до его отъезда; но сейчас у меня уже
нет времени для исправления моей прежней
небрежности, и я сделаю это, когда господин
дель Поццо благополучно прибудет в Рим. Я
покорнейше поручаю себя благоволению го¬
сподина Советника, брата Вашей Милости, и
остаюсь
Вас обоих преданнейшим слугой
Петр-Павел Рубенс.
Брюссель, 19 сентября 1625.
LXVI*
Милостивейший Государь мой!
Как только я вернулся с границ Германии,
мне пришлось тотчас же отправиться в Дюнкир-
хен, дабы доложить Светлейшей Инфанте о
* Подлинник по-итальянски.
240

Рубенс. Елена Фоурмен в шубке.
Вена. 1630—1631

Рубенс. Художник с семьей в саду. Мюнхен. 1630—1631

ходе переговоров, которые мне посчастливилось
закончить согласно с ее желаниями. Затем,
по возвращении в Брюссель, я застал письмо
Вашей Милости от 26 сентября, исполненное
свойственной Вам учтивости и любезности. Ва¬
ша Милость не довольствуется тем, что посы¬
лает мне доказательства своей дружбы, но сверх
того доставляет мне доказательства дружбы
других лиц, как явствует из послания кавалера
дель Поццо, вложенного в письмо Вашей Ми¬
лости. Оно безмерно обрадовало меня: я уже
давно хотел вступить с ним в переписку, ноне
знал, как ее начать. Теперь Вы перекинули мо¬
стик, и я не премину при первой оказии ответить
кавалеру дель Поццо. Но здесь меня уверяют,
что Легат возвращается прямо в Рим, и в таком
случае, прежде чем писать, следует подождать,
пока он приедет туда. О господине Аббате ц.
Сент-Амбруаз я знаю лишь то, что мне пишет о
нем Ваша Милость. Конечно, он не пишет мне
потому, что ему нечего мне сообщить,—и на¬
пишет, как я полагаю, в свое время.
Благодарю Вашу Милость за подробный
рассказ о морском поражении, нанесенном ад¬
миралом Монморанси 235 господину де Субизу;
Голландцы всецело приписывают это пора¬
жение таланту их Адмирала господина Ол-
тена. Победа тем более несомненна, что го¬
сподин Туарас захватил остров Ре, который,
по словам всех знающих эту местность, имеет
столь исключительное значение. Я полагаю,
что после такого успеха Король не захочет всту¬
пить в соглашение с ларошельцами, которые до¬
ныне были так непримиримы. Об итальянских
16
241

делах здесь в точности ничего не известно; од¬
нако думают, что Герцог де Ферриа не имел ус¬
пеха, и было бы лучше, если бы он ограничился
обороной и не старался застать врага врасплох.
Граф Тилли 236 мерится силами с Датским
Королем; так как для охраны различных мест
он разделил свое войско на отряды по 400—500
человек в каждом,—жители с помощью дат¬
ских войск истребили их. Но Тилли снова за¬
хватил все эти места и жестоко расправился
с населением. Граф Валленштейн 237 прибыл в
те места со своей сильной армией. Он послан
Императором, ведет себя как тиран и по-варвар¬
ски жжет города и деревни. Поистине можно
сказать, что в этой стране война только начи¬
нается.
Светлейшая Инфанта и господин Маркиз все
еще в Дюнкирхене, где они занимаются построй¬
кой и вооружением судов. Уезжая, я видел в
порту Мардик флот, состоящий из 21 хорошо
вооруженного корабля. Девять судов были го¬
товы выйти в море при первом попутном ветре,
что, по моему мнению, весьма опасно, так как
им придется пройти под пушками 32 крейсирую¬
щих в открытом море голландских судов, и
кроме того, английский канал, по слухам, так¬
же покрыт английскими и голландскими* кора¬
блями. Мы с часу на час ждем вести о победе,
но может случиться, что Ваша Милость получит
эту весть через Кале раньше, чем мы.
Сейчас я не знаю больше ничего достойного
Любознательности Вашей Милости; я получил
из Парижа письмо от господина Жербье и уже
ответил бы ему, если бы не опасался, что он
242

уехал, потому что это весьма давнее письмо. Он
сообщает мне, что вызван ко Двору для опро¬
вержения клеветы, взведенной на него Отцом
Берулом, который вернулся из Англии весьма
недовольный тем, как в этом Королевстве обра¬
щаются с католиками. Но я не верю, что го¬
сподин Жербье в состоянии тягаться с Отцом
Берулом.
И мне остается поручить себя Вашему бла¬
говолению и от всего сердца поцеловать руки
Вашей Милости.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 18 октября 1625.
LXVII*
Милостивейший Государь мой!
У нас здесь нет никаких важных новостей,
кроме того, что наши дюнкирхенские корабли
на год уничтожили ловлю сельдей, потопив
множество рыбачьих судов, причем был испол¬
нен особый приказ Светлейшей Инфанты о спа¬
сении людей и хорошем обхождении с ними.
Передавать ли мне Вашей Милости вести, кото¬
рые, чтобы дойти до нас, должны пересечь Фран¬
цию, например весть о том, что Английский
флот, пристав к Кадиксу, высадил армию в
двенадцать тысяч человек, которые, как нам
пишут, овладели одним из фортов; по другим
же слухам, они потерпели неудачу. Во всяком
* Подлинник по-итальянски.
‘6*
243

случае, вся Испания встала под ружье и напра¬
вилась туда.- Это тем более понятно, что Алжир¬
ские Мавры готовятся присоединиться к Англи¬
чанам и Голландцам или вторгнуться в другую
часть полуострова. Все это кажется мне брава¬
дой Букингема, дошедшего до последних край¬
ностей и действий, вызываемых отчаянием. Сое¬
диняться с Турками и Маврами для опустоше¬
ния христианского мира! И это делают люди,
исповедующие, по их мнению, «исправленную»
религию. Мы не замедлим узнать все подробно¬
сти от особого курьера, но в истинности самого
события не может быть сомнения. Я надеюсь,
что тем временем Двор возвратится в Брюссель;
во время его отсутствия мы не знаем содержа¬
ния тайных депеш. Я не удивляюсь, что Фран¬
цузский Король хочет воспользоваться преиму¬
ществом, которое он получил вследствие побед
над мятежниками,так как полагаю, что итальян¬
ская война не принесет плодов ни той, ни
другой стороне. Я намерен в скором времени
вернуться в Антверпен, где, слава богу, чума
уменьшается с каждым днем, а я устал быть так
долго вдали от моего дома. Кончая это письмо,
я от всего сердца целую руки Вашей Милости
и поручаю себя Вашему благорасположению.
Соблаговолите передать мое соболезнование Ва¬
шему брату господину Советнику по случаю
кончины его отца и помните, что я остаюсь на¬
всегда
Вашим вернейшим слугой
Петр-Павел Рубенс.
244

Я с величайшим удовольствием прочел книж¬
ку «Зерцало прошедших .времен». Она показа¬
лась мне остроумной и забавной. Я также при¬
ношу Вашей Милости благодарность за «От¬
вет» и прочту его очень внимательно. Однако
сомневаюсь, чтобы приводимые им доказатель¬
ства так же понравились мне. Я надеюсь, что
Вы уже получили три экземпляра «Предостере¬
жения»238. Если Вам понадобится еще что-
нибудь,—соблаговолите прислать мне Ваши
приказания.
Брюссель, 28 ноября 1625.
Мы еще не получили известия, подтверждаю¬
щего приезд господина Герцога Букингема239
в Голландию, но зато знаем наверное от гонца,
покинувшего Испанию 18 ноября, что 1 нояб¬
ря англичане высадили близ Кадикса армию в
шесть тысяч человек и стремились захватить
город, но были разбиты. 5 ноября дон Фернандо
Гирон (семидесятилетний старец, которого мы
некогда видели во Фландрии), с пятьюстами
отборными мушкетерами, при поддержке дей¬
ствовавшей в рассеянном порядке пехоты и от¬
ряда легкой кавалерии, произвел вылазку и
принудил захватчиков в полном замешательстве
вернуться на свои суда, причем они оставили на
берегу от пятисот до шестисот убитых. До сей
поры еще с точностью не известно, в каком на¬
правлении враги отступили. Таково сообщение,
присланное самим Королем Светлейшей Инфан¬
те. Дон Диего Мексиа 240, назначенный началь¬
ником королевского лагеря на время войны,
дал нам знать, что приняты все меры, чтобы га-
245

лионы с серебром благополучно прибыли во
Фландрию; несомненно, что англичане будут
пытаться встретить их и получить свою часть.
Безумная голова Гальберштадта наконец
успокоилась,так как он умер от злокачественной
лихорадки. Каприз господина де Водемона241—
восхитителен, но может причинить ему кой-
какие неприятности в том случае, если его сын
не имеет мужского потомства. Неудача в Вер-
рю—настоящий позор для Герцога де Ферриа
и дона Гонзало242. Я полагаю, что в течение
этой зимы никто ничего не предпримет, кроме,
быть может, английского флота.
Брюссель, 12 декабря 1625.
LXVIII*
Милостивейший Государь мой!
Если Auctarium Гольциуса243 действительно
существует,—его ли это произведение или како¬
го-нибудь другого автора,—то его можно разы¬
скать в Королевской Библиотеке или в париж¬
ской библиотеке господина де Ту 244. Позволь¬
те мне настоятельно просить Вашу Милость
рассмотреть эту книгу и записать год ее издания,
а также имя и адрес издателя. В самом деле,
странно, что, в то время как «Сокровище» Голь¬
циуса здесь довольно часто встречается,—го¬
сподин Роккокс и многие другие имеют его,—
ни один антиквар и ни один книгопродавец не
слыхали об этом Auctarium.
* Подлинник по-итальянски.
246

С другой стороны, я не помню, чтобы Ваш брат
господин Советник упоминал о нем. Наконец,
довольно неправдоподобно, чтобы Гольциус,
которому преждевременная смерть помешала
осуществить и десятую долю своего труда,
успел написать- к нему Auctarium.
Но я отлично помню, что некогда беседовал
с господином де Пейреском об одной рукописи
Гольциуса, хранящейся у Жака де Би245,
которую господин де Пейреск надеялся когда-
нибудь издать; поэтому брат Вашей Милости
желал, чтобы этот де Би приехал в Париж. Го¬
сподин де Пейреск полагал,что с этой стороны
возможно получить какую-нибудь помощь. Дей¬
ствительно, де Би выпустил недавно одну книгу
о золотых монетах и другую о некоторых мо¬
нетах Гольциуса. К этой книге он сделал кой ка¬
кие добавления, которые, вместе с рядом новых
заметок, войдут во второе издание. Но господин
брат Вашей Милости знает эти произведения,
равно как и «Грецию» Людовика Нонния и «Ост¬
ров Архипелага» 246 самого Гольциуса; кроме
того, ни один из этих трудов не называется
Auctarium. Правда, что здесь я нахожусь вдали
от Брюсселя и моей библиотеки, но с божьей
помощью надеюсь скоро вернуться домой.
Жак де Би дурно вел себя: он промотал все
свое имущество и заложил его повсюду. Чтобы
извлечь из этого человека что-нибудь доброе,
следует прежде всего истратить несколько мил¬
лионов франков. Я еще раз прошу Вашу Ми¬
лость осведомиться об этом Auctarium’e и верить,
что, если я могу когда-нибудь быть полезным
Вам или господину Вашему брату, я пред¬
247

ложу все мои силы и возможности к Вашим
услугам.
Я полагаю, что в последнее время доверие ко
мне Парижского Двора сильно пошатнулось,
так как господин Аббат ц. Сент-Амбруаз ничего
не написал мне после моего отъезда 247, несмотря
на то, что месяц тому назад я послал ему весьма
дружеское письмо. Из его молчания я заключаю,
что произошла некая перемена ветра, что, впро¬
чем, не слишком волнует меня, и, по секрету при¬
знаюсь Вашей Милости, что, на мой взгляд, все
это дело не стоит второго письма. Но если бы Вы
могли осторожно навести справки у кого-ни¬
будь, имеющего касательство к этому делу, я бы
был весьма благодарен Вашей Милости. Во¬
обще же, когда я считаю мои путешествия в Па¬
риж и время, за которое я не получил ника¬
кого особого вознаграждения, я нахожу, что
мой великий труд в честь Королевы-Матери—
весьма невыгодное предприятие, если не при¬
писать к этому счету щедрость Герцога Бу¬
кингема.
Этот последний действительно совершил пу¬
тешествие в Голландию и заключил с этой стра¬
ной наступательный и оборонительный союз
сроком на пятнадцать лет. Но ему не удалось
добиться занятия Бриеллы и многих других
крепостей, данных некогда в залог королеве
Елизавете. Я полагаю, что Вы уже видели сорок
статей этого дружеского договора. У нас имеются
лишь его рукописные копии по-фламандски,
и если бы не это обстоятельство, я бы охотно
послал такую копию Вашей Милости, чтобы
отблагодарить Вас за книги, которые Вы посто¬
248

янно дарите мне. Они доставляют мне великое
удовольствие, хотя господин Мельвелт248, По¬
сланник Светлейшей Инфанты, дает мне иногда
те же книги.
Флот благополучно прибыл в Кадикс немного
дней спустя после ухода Англичан и не встре¬
тил ни одного вражеского судна,—настоящее
чудо, как пишет мне сам граф д'Оливарес249 По¬
тому что, если бы эскадра пришла на несколько
дней раньше, она застала бы Англичан в порту;
они отправились на поиски нашего флота, и
всего страннее, что флотилии прошли так близ¬
ко друг от друга, не подозревая этого.
Я весьма признателен Вашей Милости за
рассказ о всех этих дуэлях250, но, по правде
сказать, нахожу, что следовало бы обуздать этот
род бешенства, эту язву, которая истребит весь
цвет французской знати. У нас воюют только с
внешним врагом, и храбрейшим считается тот,
кто отличается, служа королю. Вообще же мы
живем мирно, и если кто-нибудь выходит из
границ умеренности, его удаляют от Двора, и
он заслуживает общую ненависть. Светлейшая
Инфанта и господин Маркиз желают, чтобы
всякое сведение личных счетов было объявлено
позорным и отвратительным. Тех, кто пытает¬
ся придать себе значение таким образом, вы¬
гоняют из армии и лишают должностей; это
кажется мне весьма действительным средством,
потому что все эти взрывы страстей вызваны
лишь честолюбием и тщеславием.
Зимой здесь ничего не будет предпринято и
будут только держаться настороже. Если я не
ошибаюсь, то осада Бреды и ее защита истощили
249

обе стороны. Наш дюнкирхенский флот в пре¬
восходном состоянии: он не только уничтожил
рыбную ловлю, но и захватил несколько пре¬
краснейших судов.
Я бы очень хотел узнать правду о следующем.
Здесь утверждают, что Английский Король об¬
ращается с Королевой не так, как того требуют
ее происхождение и достоинство, что для го-
вения она с трудом добилась мессы без певчих
и что вообще в этом Королевстве очень дурно
относятся к католикам и, во всяком случае,
Испанцы радуются, что не поверили Англича¬
нам251. Но, повидимому, политические страсти
играют в этом какую-то роль. Поверенные в де¬
лах Испании и Фландрии только что отозваны
из Лондона'. Это, на мой взгляд, может быть
лишь признаком войны. И действительно, когда
я вижу наглость и причуды Букингема, мне
становится жаль этого юного Короля, который
бросается сам и увлекает свой народ в безум¬
нейшую из авантюр. Потому что, если войну
начинают по желанию, то кончить ее по жела¬
нию не всегда оказывается возможным.
В настоящее время мне больше нечего сооб¬
щить Вашей Милости, и в заключение я от всего
сердца целую Ваши руки и молю небо даровать
Вам и господину Вашему брату много счастия
в Новом году.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Лекен, около Брюсселя, 26 декабря 1625.
250

LXIX *
Милостивейший Государь мой!
Простите меня за то, что я не пишу Вам обо
всем с той же точностью, как это делаете Вы,'
и поверьте, что это случается не из-за недостат¬
ка преданности или желания служить Вам,
но единственно по причине того или иного не¬
преодолимого препятствия, не позволяющего мне
исполнить мой долг. Однако, если представится
нечто спешное, в чем я могу быть полезным
Вашей Милости, я брошу все на свете, чтобы слу¬
жить Вам по мере моих возможностей.
Я посылаю Вашей Милости дружеский дого¬
вор в сорока статьях, заключенный между Анг¬
лией и Голландией. Я посылаю экземпляр на
фламандском языке, потому что мои занятия не
позволяют мне даже помыслить о переводе его
на французский или итальянский язык, а в го¬
роде нет никого, кто бы мог сделать такой
перевод. Таким образом, Вашей Милости при¬
дется извинить мою дерзость, крепко веря,
что она основана лишь на невозможности по¬
ступить иначе. Мне даже не удалось достать
хорошую копию, так что я посылаю Вашей Ми¬
лости эту, довольно небрежно переписанную.
Но вот довольно легкий способ получить пере¬
вод: пусть Ваша Милость обратится к нашему
Посланнику, который сам просил меня доста¬
вить ему текст этого трактата. Я пишу Послан¬
нику с этой же почтой и сообщаю ему, что, так
как я не имею времени снова переписывать до¬
* Подлинник по-итальянски.
251

кумент, я посылаю его Вашей Милости для пе¬
редачи ему. При этом случае Ваша Милость
легко может достать себе перевод, который По¬
сланник велит сделать одному из своих секре¬
тарей [Приписка на полях: Посланник поду¬
мает, что я уже отправил Вашей Милости копию
с предыдущей почтой]. В этом трактате нет
никаких указаний на то, что Голландцы должны
принять английский гарнизон в Бриеллу, в
Рамененс и в прочие форты, некогда отданные
Королеве Елизавете и чудом возвращенные ко¬
ролем Иаковом 252.
Герцог Букингем очень настаивал на этом
пункте перед Генеральными Штатами, но они
до сей поры не дали своего согласия. Против
этого особенно восставал ваш Французский По¬
сланник, и поэтому к вашему Двору явится в
качестве чрезвычайного посланника господин
Арсене, бывший там обыкновенным посланником
при жизни Генриха Великого 253, но ставший не¬
навистным Франции после смерти Барневель-
та 254, коей он был главным виновником. Стра¬
шась за свою жизнь, Арсене отказался от этого
назначения, но говорят (я с трудом могу по¬
верить этому), что, желая его убедить, Король
послал ему орден Св. Духа.
Относительно Букингема я вместе с Вашей
Милостью полагаю, что он идет к гибели. Я от¬
кровенно написал об этом господину Жербье,
и, кроме того, один из моих друзей, англича¬
нин, приехавший из Англии, рассказал мне,
что в день возвращения Букингема из Голлан¬
дии,—возвращения, во время которого погибли
два прекрасных судна: одно—королевский ко¬
252

рабль «Уверенность» [Приписка на полях: ги¬
бель корабля, носящего такое имя,—весьма
дурное предзнаменование], а другое, принадле¬
жащее Бурламаки,—пятьдесят судов англий¬
ского флота благополучно достигли берега, и
все вельможи радовались несчастью с кораблем
Букингема и приписывали это безрассудству са¬
мого Герцога.
Ha-днях я слышал, как господин Маркиз
Спинола, который вообще очень скуп на слова,
утверждал, что нападение на Кадикс кажется
ему великой неосторожностью. Англичане вооб¬
ражали, что, имея двенадцать тысяч пехотинцев
и несколько эскадронов кавалерии, они захватят
всю Испанию. Высадившись на остров, где нет
ни одного дерева, они даже не захватили фашин
для переправы через рвы крепости, защищенной
четырьмя тысячами человек; у них в тылу была
многолюдная Севилья и вся Испания, взявшая¬
ся за оружие. Так что их мудрость выразилась
лишь в том, что они поспешили отступить, с
большими потерями и великим стыдом.
Тот же англичанин рассказал мне, что Коро¬
лева очень похорошела и отлично чувствует
себя; Король любит ее, но дурно обращается
с ней в отношении свободного исповедания като¬
лической веры: Королеве дана лишь маленькая
часовня, в которой могут поместиться пять-
шесть человек, так что почти вся свита прину¬
ждена слушать обедню, не видя свою Госпожу.
Но довольно английских дел!
Я считаю господина Аббата ц. Сент-Амбруаз
превосходным и искренним человеком и ни¬
сколько не охладел к нему. Но его молчание
253

делается бесконечным, и я, подражая его при¬
меру, тоже буду молчать.
Так как мне больше нечего сообщить,я от всего
сердца препоручаю себя благорасположению Ва¬
шей Милости, моля небо о даровании Вам благо¬
получия и целуя Ваши руки.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Господин Легат255 прибыл в Рим, хотя гово¬
рят, что он мог бы вернуться в Испанию.
Лекен, около Брюсселя, 9 января 1626.
Стоимость доставки этих мелких произведе¬
ний весьма незначительна, но раз Ваша Милость
обеспокоена этим обстоятельством,—я напишу
по этому поводу нашему Посланнику, письма
которого я всегда получаю бесплатно.
LXX *
Милостивейший Государь мой!
Вы преисполнили меня удивлением, сообщив,
что господин Кардинал желает иметь две кар¬
тины моей кисти. Это совершенно не согласуется
с тем, что пишет мне Фландрский Посланник,
известивший меня, что, несмотря на заключен¬
ное со мной условие, картины для второй Гал-
лереи Королевы-Матери будут заказаны одному
итальянскому художнику256. Действительно,
он признается, что это только слухи, которые
ничем не подтверждены. Но ему говорили об
этом как о решенном деле, и он думает, что это
сделано с моего согласия. Я полагаю, что, если
* Подлинник по-итальянски.
254

бы это было так, Вы не преминули бы известить
меня. Я еще не разыскал Арменианскую 257 кни¬
жечку: мне кажется, это будет не легко сделать
в виду нечастых наших дел с их страной. Я ре¬
шил скоро вернуться в Антверпен и думаю
выехать на будущей неделе.
В заключение я от всего сердца целую руки
Вашей Милости и поручаю себя Вашему благо¬
расположению.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Брюссель, 12 февраля 1626.
LXXI *
Милостивейший Государь мой!
Ваше любезнейшее письмо от 13-го текущего
месяца получено мною одновременно с письмом
господина Аббата ц. Сент-Амбруаз, который,
по своему обыкновению, весьма учтив и кажется
расположенным ко мне лучше, чем когда бы то
ни было. Его письмо имеет целью сообщить мне,
что Монсиньер Кардинал (как Вы писали мне
в Вашем последнем письме) желает получить
для своей коллекции две картины моей кисти.
По поводу Галлереи господин Аббат пишет, что
Королева-Мать просит извинения, что до сих
пор не имела времени и досуга для выбора сю¬
жетов картин,—впрочем, это будет своевременно
сделано, так как постройка Галлереи еще мало
подвинулась. Итак, мне приходится думать, что
* Подлинник по-итальянски.
255

уверения Фландрского Посланника, которые я
изложил Вашей Милости в моем письме, не име¬
ли оснований.
Я получил «Апологетику» господина Риго 258,
отвергающую «Увещание», однако мои занятия
помешали мне прочесть ее. Все же то немногое,
что я видел, перелистывая эту книгу, понра¬
вилось мне; слог в высшей степени ясен и силен.
Арменианскую книжечку весьма трудно разы¬
скать в виду редкости наших сношений с этой
страной. Тем не менее, я с новым усердием буду
искать ее в Антверпене. Вместо этого произведе¬
ния я посылаю Вашей Милости другое, написан¬
ное на фламандском языке и -столь уважаемое
Отцами Иезуитами, что, по моему мнению,
оно вышло из их лаборатории. Письма в Кёльн
благополучно отправлены.
Известие о мире между Королем к Гугенота¬
ми259 было встречено весьма неблагоприятно, и
здесь опасаются полного разрыва между Фран¬
цией и Испанией. Надо признаться, что с та¬
ким пожаром будет нелегко справиться. Конеч¬
но, было бы много лучше, если бы эти юнцы 2t0,
ныне владеющие миром, поддерживали между
собою дружеские отношения, вместо того чтобы
тревожить весь христианский мир своими при¬
чудами. Но надо верить, что таков приговор неба,
и всецело положиться на божественную волю.
На этом заканчиваю мое письмо, от всего сердца
целуя руки Вашей Милости и перепоручая себя
Вашему благорасположению.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Брюссель, 20 февраля 1626.
256

Рубенс. Меркурий, покидающий Антверпен.
Эрмитаж. 1634—1635

Рубенс. Портрет Я на Бранта. Мюнхен. 1635

LXXII*
Милостивейший Государь мой!
Письма, которыми Ваша Милость не перестает
меня жаловать, и известия частного характера
обо всем, что делается при Дворе, доставляют
мне великое удовольствие. Из моего предыдуще¬
го письма Вы уже знаете, что я весьма дово¬
лен господином Аббатом ц. Сент-Амбруаз: его
письмо, пересланное мне Вашей Милостью, сви¬
детельствует о его любезности и .расположе¬
нии ко мне. Я тотчас же ответил ему с почтой,
ушедшей на прошлой неделе. Теперь я уже не
сомневаюсь, что все слухи относительно второй
Галлереи—ложны. Господин Кардинал не стал
бы пользоваться моими услугами, если бы столь
важное решение изменило направление дела,
которое он же сам начал и завершил со мной.
Но это уже не первое необоснованное донесение,
полученное нашим Посланником.
К моему глубочайшему сожалению, мне нече¬
го сообщить Вашей Милости. В воскресенье на
масленице придворные вельможи устроили скач¬
ки с кольцом и Сарацинские игры,чтобы отпразд¬
новать рождение дочери Испанского Короля;
одеяния и вооружение всадников были вели¬
колепны, но скакали они неловко и неумело.
Маркиз ди Кампо Лотаро и дон Педро де Бра-
кемате были герольдмейстерами, но не полу¬
чили приза.
Наша Светлейшая Инфанта была бы очень
счастлива, если бы беременность Французской
* Подлинник по-итальянски.
17
257

Королевы продолжалась, потому что Ее Свет¬
лость любит Королеву, как родную дочь; и пои¬
стине, это было бы счастием для всей страны, для
самой Королевы и в особенности для Короля.
Позавчера я, слава богу, возвратился домой в
Антверпен и впредь могу гораздо лучше, чем из
Брюсселя, извещать Вашу Милость о новостях.
Я был весьма огорчен, узнав из письма госпо¬
дина дела Планш, что, повидимому, мне не на¬
мерены заплатить остаток суммы, причитающей¬
ся за рисунки для шитых шпалер, сделанные
мной для Его Величества261. Очевидно, господа
де Фурси и Кателен не сдержали данного ими
обещания. Я очень хотел бы знать, есть ли, по
мнению Вашей Милости, надежда, что мне за¬
платят, если я через господина Аббата восполь¬
зуюсь покровительством Королевы-Матери или
господина Кардинала. Но я ничего не предпри¬
му, прежде чем не узнаю мнение Вашей Милости,
и сделаю лишь то, что Вы сочтете возможным.
Я с радостью узнал, что болезнь господина
Алеандра оказалась простой лихорадкой. Нун¬
ций напугал меня, сказав, что господин Але-
андр болен злокачественной лихорадкой и на¬
ходится при смерти. Кроме того, Нунций сказал
мне, что кавалер дель Поццо будет сопрово¬
ждать кардинала-легата во время путешествия
в Испанию.
В заключение я от всего сердца целую руки
Вашей Милости и препоручаю себя Вашему
благорасположению.
Вашей Милости покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 26 февраля 1626.
258

LXXIII*
Милостивейший Государь мой!
Я надеюсь, что эта же почта доставит Вашей
Милости однотомный труд Людовика Нонния262
о медалях Universae Graeciae, Asiae minoris et
insularum* ** и книгу о медалях Юлия Цезаря,
Августа и Тиберия, равно как жизнеописание
этих императоров с комментариями того же
Нонния. Я полагаю, что теперь все желания Ва¬
шего брата господина Советника исполнены.
С этими книгами следует обращаться бережно,
потому они не продаются порознь и чтобы полу¬
чить их, приходится купить все «Сокровище»
Голыдиуса, стоящее пятьдесят франков. Чтобы
услужить Вашей Милости, я сделал эту покуп¬
ку, но прошу Вас не огорчаться этим: Гольциус
не пропадет.
Я горячо благодарю Вашу Милость за изве-
стия263. Я сообщил их Отцам Иезуитам вместе
с приговором, которого они еще не знали. Они
были несколько уязвлены. Однако я могу заве¬
рить Вашу Милость, что эти отцы предпочтут
подписаться под чем угодно и пойдут на все,
только бы снова не потерять прекрасное ко¬
ролевство Франции, которым им было столь
трудно овладеть.
Все идет здесь так мирно, как будто обе сторо¬
ны сошлись на желании прекратить войну. Ни¬
чего не слышно о начале кампании этого года;
хотя для действий кавалерии надо ждать, чтобы
* Подлинник по-итальянски.
** всей Греции, Малой Азии и островов.
17*
259

трава выросла и сено было заготовлено, другие
приготовления обычно делаются заранее. В этом
году их не видно и следа.
Эдикт, запрещающий дуэли264,—вещь важ¬
ная (в виду клятвы короля никого не миловать)
и кажется мне единственным средством, спо¬
собным обуздать это неисправимое бешенство.
Я буду весьма признателен Вашей Милости,
если Вы, согласно своему обещанию, пришлете
мне экземпляр этого эдикта. Кроме того, я
хотел бы получить книгу отца Мариана о недо¬
статках управления Орденом иезуитов 265, ко¬
торую Вы дали мне в Париже, но отец Андрей
Шотт, зайдя ко мне, умолил меня одолжить ему
эту книгу. Теперь он говорит, что начальник
отобрал ее не без строгого внушения. Поэтому
мне очень хотелось бы получить другой экзем¬
пляр; но я предпочел бы иметь эту книгу на ис¬
панском, а не на французском языке; если я не
ошибаюсь, Вы говорили мне, что скоро появится
ее испанское издание.
Я надеюсь, хотя еще не смею наверно обе¬
щать это Вашей Милости, что с ближайшей
почтой отправлю Вам живописную копию Сен-
Шапельской камеи 266. Чтобы избегнуть зна¬
чительных трудностей, я не стал точно обо¬
значать все подробности и оттенки камня,
запечатленные, впрочем, в памяти Вашей
Милости; Вы знаете, что местами на камне
есть белизна, замутненная серой бледностью. Я
сохранил лишь белила и сардоникс вверху и
внизу камеи. Надеюсь, что, как ни щепети¬
лен господин де Пейреск, он все же останется
доволен.
260

Так как мне больше нечего сообщить, я от все¬
го сердца целую руки Вашей Милости и прошу
Вас приветствовать от моего имени господина
Вашего брата. Я с величайшим прискорбием
узнаю, что он еще не совсем поправился, как я
ожидал, судя по тому, что Вы писали мне, что
он едет приветствовать кардинала-легата, совер¬
шающего путешествие по Провансу. Я молю
господа бога о ниспослании Вашей Милости и
господину Вашему брату всяческого благополу¬
чия и долгой жизни.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 2 апреля 1626.

ПИСЬМА К ДЮПЮИ

ЛМСЬМАК АЮПЮИ
LXXIV * 2в7
Ж 1 £ не могу сообщить
—.——* ничего важного в
виду бездействия, царящего в этих странах.
Правда, Голландцы идут в поход, но так как они
берут только двадцать-тридцать человек из ка¬
ждого полка, то, повидимому, они не намерены
образовать армию, а собирают только одну ко¬
лонну, чтобы действовать в связи со своими гер¬
манскими союзниками. Из Германии мы получи¬
ли весьма точные сведения от приехавшего отту¬
да Губернатора города Местрихта, господина де
ла Моттин, который сказал нам,что Валленштейн
стоит во главе могущественной армии, в пятьде¬
сят тысяч человек, но армия Тилли не превы¬
шает пятнадцати тысяч солдат, из коих однако
пять тысяч—всадники. Восстание крестьян268
в верхней Австрии бешено разрастается; мятеж¬
ники захватили город Линц, и только его кре¬
пость продолжает сопротивляться. Валленштейн
со всем своим войском неожиданно покинул ла-
* Подлинник по-итальянски.
265

герь и ушел в невыясненном направлении; одна¬
ко предполагают, что он идет к Линцу. Взбунто¬
вавшиеся крестьяне послали Императору тре¬
бования в 13 совершенно неприемлемых статьях,
которые, будь они приняты, сделали бы невы¬
носимой жизнь Императору и Баварскому Гер¬
цогу. Поэтому полагают, что придется решить
дело оружием. Тем временем, как говорит выше¬
упомянутый Губернатор Местрихта, решено в
виде предупредительной меры перебить всех
крестьян окрестных провинций, дабы они не
умножили собою числа мятежников. Итак, вся
страна в отчаянии: по дороге он видел лишь горы
человеческих трупов и множество свиней [Пр 14-
писка на полях: в этой местности, составляющей
часть герцогства Гессенского, очень‘много сви¬
ней], топчущих уже спелые нивы и размножаю¬
щихся (известно, как плодовито это животное)
до такой степени, что они служат прокормом
для армии Тилли.
Город Кассель осажден имперскими войсками.
Этот город, столица герцогства Гессенского, хо¬
рошо укреплен и обладает арсеналом, снабжен¬
ным более сотни бронзовых пушек и снаряже¬
нием всякого рода. Но так как в городе укрылось
множество бесполезных людей, полагают, что он
скоро начнет страдать от недостатка съестных
припасов. Поэтому возможно, что будет дости¬
гнуто соглашение, так как противные стороны не
чрезмерно враждебны друг другу.
Здесь обдумываются два славнейших пред¬
приятия; одно из них—это проведение нового
судоходного канала 269, который должен соеди¬
нить Маас в окрестностях Местрихта с рекою,
266

называемой Демер, вблизи Меаина; расстояние
15 миль. Я видел план, позволяющий надеяться
на отличный успех этого предприятия, несмотря
на то, что осуществление его будет долгим и доро¬
го стоящим. Второй проект—это отведение вод
Рейна, делающее безводными обширные враже¬
ские земли. Таким образом будут уничтожены
все преграды, образованные притоками Рейна,
сам же он впадет в Велуву, и вся страна до Ут¬
рехта станет ее данницей. Я еще не видел плана
этих работ и полагаю, что он еще не разработан
во всех подробностях. Но если подобные про¬
екты начнут осуществляться, то война в этих
странах станет неизбежной, ибо несомненно, что
Голландцы с оружием в руках будут пытаться
воспрепятствовать нам, и мы можем иметь успех,
только применив силу.
Три дня тому назад я получил короткое пись¬
мо от господина Жербье, написанное 30 июня
старого стиля. Он шумно торжествует по поводу
своего покровителя Букингема и, между прочим,
говорит, что все хитросплетения врагов никогда
не могли поразить Герцога до такой степени, что¬
бы отвратить его от склонности к живописи и
другим искусствам.
Антверпен, 24 июля 1626.
LXXV*
Милостивейший Государь мой!
Вы правы, напоминая мне, что рок не всегда
снисходит к нашим страстям и что, будучи про¬
* Подлинник по-итальянски.
267

явлением божественной воли, он не должен да¬
вать нам отчета в своих повелениях. Он наш
верховный повелитель, и нам приходится лишь
склоняться перед его требованиями и повино¬
ваться ему. Вот почему мы должны стараться
сделать наше рабство настолько выносимым и
благородным, насколько это возможно, добро¬
вольно приняв его. Тем не менее, ныне тяжесть
долга обременяет мои плечи невыносимым
образом.
Ваша Милость очень разумно советует мне
рассчитывать на время; в самом деле, я надеюсь,
что оно сделает для меня то, что должен был
сделать разум.
Я не притязаю на достижение стоического
бесстрастия и не могу поверить, что такие
естественные чувства недостойны порядо¬
чного человека. И как можно с одинаковым рав¬
нодушием взирать на все, что происходит в
мире! Sed aliqua esse quoe potius sunt extra
vitia quam cum virtutibus*, и эти чувства мстят
за себя нашей душе, citra reprehensionem**. Во¬
истину я потерял превосходную подругу 27'\
которую я мог и был должен любить, потому
что она не обладала никакими недостатками сво¬
его пола; она не была ни суровой, ни слабой, но
такой доброй и такой честной, такой доброде¬
тельной, что все любили ее живую и оплакивают
мертвую. Эта утрата поражает меня до самых
глубин моего существа, и так как единственное
* Но есть некоторые вещи, которые скорее нахо¬
дятся вне пороков, чем относятся к добродетелям.
** причем за это нельзя упрекать.
268

Рубенс. «Кирмес». Лувр. 1635

Рубенс. Ферма в Лакене. Лондон. 1635

лекарство от всех скорбей—забвение, дитя вре¬
мени, придется возложить на него всю мою наде¬
жду. Но мне будет весьма трудно отделить мою
скорбь от воспоминания, которое я должен
вечно хранить о дорогом и превыше всего чтимом
существе.
Я думаю, что путешествие помогло бы мне,
оторвав меня от лицезрения всего, что меня
окружает и роковым образом возобновляет мою
боль,«иЬ ilia sola domo moeret vacua stratisque
relictis incubat»*, то новое, что представляется
глазам, в то время как местность меняется пе¬
ред ними, занимает воображение, так что сер¬
дечная печаль не имеет случая возникнуть. Но,
по правде сказать, quod mecum peregrinabor et
me ipsum circumferam**. Но пусть Ваша Ми¬
лость поверит, что для меня было бы великим
утешением увидеть Вас и господина Вашего
брата и оказывать вам услуги по мере моих
сил. Меня весьма тронули добрые советы и со¬
чувствие, выраженное Вашей Милостью, и я
искренно благодарю Вас за обещание переписы¬
ваться со мной во время отсутствия господина
де Валавэ. Я останусь до конца моих дней по¬
* «как она в опустелом доме тоскует одна и скло¬
няется к покинутому ложе»—цитата из «Энеиды» Вир-
гилия (IV, 82), где сказано про Дидону: «sola domo mae-
ret vacua stratisque relictis incubat»,—в перев. Фета:
«В доме пустынном одна грустя она к ложу склоня¬
лась, что он покинул». (Для того чтобы согласовать пе¬
ревод этой цитаты с предшествующим текстом, надо ви¬
деть подлинник.)
** я буду путешествовать один и иметь дело с са¬
мим собой.
269

корнейшим и преданнейшим слугой Вашей Ми¬
лости.
Вашей Милости покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 15 июля 1626.
LXXVI*
Милостивейший Государь мой!
Я очень внимательно прочел поэму о Гал-
лерее Медичи271. Я не позволю себе высказывать
мнение о качестве стихов,—пусть об этом судят
люди сведущие. Вдохновение показалось мне
поистине щедрым и обильным; слова и фразы
легко рождаются, чтобы выразить мысль автора.
Он, должно быть, сын или родственник одного
докладчика в Суде [Приписка на полях: госпо¬
дина Марешо], и мне кажется, что я встречал
его в Париже. Однако я жалею, что автор не
понял смысла некоторых моих картин, между
тем как, в общем, он объясняет их весьма подроб¬
но; например, о четвертой картине он говорит:
«Mariam comendat Lucina Rheoe** (вместо горо¬
да Флоренции), quoe tanquam nutrix ulnis excipit
suam alumnam»***; я отлично понимаю причину
этого заблуждения: дело в том, что как Рея и
Кибела 272, так и города изображаются обык¬
новенно в виде женщин в венцах, представляю¬
* Подлинник по-итальянски.
** Люцина препоручает Марию Рее.
*** которая, подобно кормилице, берет на руки свою
питомицу.
270

щих собою башни. Та же ошибка привела поэ¬
та к тому, что он, объясняя девятую картину,
принял город Лион, где происходило бракосо¬
четание королевы, за Кибелу: венец из башен
и львы, впряженные в колесницу, сбили поэта
с толку. Но, возвращаясь к четвертой картине,
нужно сказать, что то, что наш автор называет
Амурами и Зефирами,—это на самом деле часы
рождения королевы, о чем можно догадаться,
потому что это—существа женского пола и к
тому же с крыльями бабочек. Юноша, держащий
рог изобилия, наполненный скипетрами и вен¬
цами—это добрый гений королевы, а другой над
ним—стрелец, т. е. отец гороскопа, мною изоб¬
раженного. Признаюсь, что я нахожу, что все
это весьма понятно и точно выражено. Но пусть
мои замечания останутся между нами и сказан¬
ными к слову, потому что я никак во всем этом
не заинтересован. Если бы захотеть углубиться
в суть вещей, можно бы найти еще много поводов
для замечаний и критики. Но поэма коротка, и
невозможно выразить все в столь немногих сло¬
вах, хотя довольно бесполезно быть кратким,
когда все путаешь.
Я только что получил любезнейшее письмо
Вашей Милости от 22-го, равно как и письмо
господина Вашего брата. Я очень рад, что он со¬
всем поправился, и молю бога надолго сохра¬
нить его в добром здравии. Я не пишу ему от¬
дельно, чтобы избавить его от утомительной не¬
обходимости отвечать мне, что он не преминул
бы сделать со свойственной ему учтивостью.
У нас очень мало нового. Работы по проведе¬
нию канала, о котором я уже писал Вашей Ми¬
271

лости, ведутся с большим упорством и весьма
планомерно. Граф Генрих Бергский 273 со сво¬
ими войсками охраняет рабочих [Приписка на
полях: в виду голландского лагеря], и самым
верным признаком того, что происходили до¬
вольно серьезные столкновения, служит коли¬
чество пленных [Приписка на полях: среди них
есть и дворяне], отнятых знамен и отбитых у
врага лошадей, которые продаются повсемест¬
но; часть самых лучших пригнана на Брюссель¬
ский рынок. Правда, в Голландии опубликова¬
ны совершенно другие известия, по которым
граф Генрих потерпел поражение, но это лишь
уловки правительства для поддержания черни
в хорошем настроении. Я прошу Вашу Милость
поверить мне, что наш Двор благодаря умерен¬
ности Светлейшей Инфанты и благоразумию
Маркиза Спинолы достаточно умен, чтобы не
презирать это мелкое тщеславие врага. К тому
же, всякий военачальник остерегся бы подор¬
вать доверие к себе, посылая ложное донесе¬
ние о событиях, которые легко поддаются про¬
верке.
Сообщение о том, что Тилли со своим вой¬
ском достиг предместий Бремена, подтвержда¬
ется со всех сторон; он рассчитывает провести
зиму, осаждая этот город. Султан порвал с
Императором и ведет переговоры с Габором
Бетленом274; но, с другой стороны, нам пишут из
Вены, что Венгры отступились от Габора, объ¬
явили нейтралитет и отказываются взяться за
оружие; если эти известия правильны, то Га¬
бор скоро окажется в опасном положении. Нет
сомнения, что весь этот водоворот событий
272

Рубенс. Ландшафт с виллой Стен. Лондон. 1636

Рубенс. Крестьянский танец. Мадрид. 1636—1640

приведет к каким-нибудь переговорам, но совер¬
шенно неизвестно, каков будет их смысл. Мож¬
но подумать, что существует договор между
небом и- этим Императором, который никогда
не вооружается; когда же его положение кажет¬
ся безтадежным и он удручен несчастиями, по¬
является quasi Deus aliquis ex machina* и снова
ставит его на ноги. Признаюсь, что я очень ча¬
сто смотрел на него как на человека, погибшего
и катящегося в пропасть из-за своего бесполез¬
ного усердия. Я весьма изумляюсь, что в то вре¬
мя, когда государство Султана раздирают ме-
ждуусобные распри, а он сам находится во влас¬
ти янычар и его непрерывно оскорбляют Персы,
в то время, как никто не служит ему или, вернее,
не слушается его,—он занимается тем, что по¬
рывает с христианами. Вот государство, кото¬
рое, как мне кажется, быстро идет к своей гибе¬
ли, и, быть может, нехватает только одного че¬
ловека, чтобы нанести ему смертельный удар.
Я очень благодарен Вашей Милости за ново¬
сти из Франции и радуюсь, что Дворец Коро¬
левы-Матери продолжает украшаться. Госпо¬
дин Аббат ц. Сент-Амбруаз, должно быть, очень
занят, так как он больше не пишет мне, не¬
смотря на все случаи, которые представлялись
ему. Так как мне больше нечего сообщить Вашей
Милости, я от всего сердца целую Ваши руки и
руки Вашего брата и поручаю себя Вашемувбла-
горасположению.
Вашей Милости покорнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
* «как некий бог из машины».
18
273

Сделано все возможное, чтобы добыть Questi-
onem politicam 275, но здесь никто не видел и
не знает этой книги.
Антверпен, 29 октября 1626.
LXXVII
Милостивейший Государь мой!
Я задолжал Вашей Милости два ответа на
письма, которые Вы изволили написать мне
2-го и 16-го сего месяца. На прошлой неделе раз¬
ные дела помешали мне до вчерашнего дня
написать мое обычное письмо, а в минуту, когда
я был готов за него приняться, явились новые
препятствия, не позволившие мне исполнить мой
долг. То, что Вы постоянно посылаете мне ред¬
кие книги, возлагает на меня очень тяжелые
обязательства. Я получил «Библиотеку Типо¬
графов Франции» 27в, но не имел еще достаточно¬
го досуга, чтобы прочесть ее; и мне только что
принесли «Декларацию Короля». Я целую руки
Вашей Милости за все Ваши щедроты. Я также
получил через посредство господина Посланника
посылку господина Пейреска и с радостью убе¬
дился, что мой друг вполне поправился и по-
прежнему интересуется предметами древности и
в особенности камеями и медалями, по поводу
которых он написал мне длинное письмо, изо¬
билующее верными и новыми наблюдениями;
это письмо доставило мне большое удовольствие.
Я не премину ответить ему с первой оказией,
но не могу, как мне хотелось бы, отплатить ему
той же монетой. Я распорядился вручить са¬
274

мим получателям все письма Вашей Милости.
Я надеюсь, что Вы, наконец, получили книгу
«Дома Линден», потому что я сам передал ее
Антуану Сури [Приписка на полях: Он уверяет,
что книга не может быть потеряна и что, кроме
того, он ожидает на-днях возвращения возчика,
взявшего ее], и я сегодня же узнаю у него, по¬
чему она не доставлена по назначению. Наилуч¬
ший путь для облегчения и сохранности нашей
переписки — посредство господина Посланника;
добрейший господин де ла Мот, со своей сторо¬
ны, согласен озаботиться передачей наших пи¬
сем. Однакоже я не особенно доверяю исправ¬
ности слуг знатных домов.
Но пора заняться самой сущностью письма
Вашей Милости. Во-первых, Ваше мнение о
всеобщей бедности и нужде государей не только
в Европе, но и во всем мире [Приписка на полях:
В частности, у Великого Турка нет ни гроша в
запасе, и Король Китая не богаче его] крайне
поразило меня, потому что мне самому часто
приходили в голову подобные мысли, и я на¬
хожу весьма странным то обстоятельство, что
все христианские короли одновременно оказа¬
лись в столь безвыходном положении. Они не
только все в долгах и их доходы заложены, но
кроме того им крайне трудно найти новые спо¬
собы, чтобы сколько-нибудь передохнуть и под¬
держать свой кредит. Соблаговолите поверить,
что я говорю отнюдь не легкомысленно и что
прекрасные речи нашего Двора предназначены
для черни, а не для нас. Теперь с точностью из¬
вестно, что новый заем был размещен среди Ге-
нуезских и Луккских купцов [Приписка на
18*
275

полях: Но этот заем, достигающий двух с по¬
ловиной миллионов, не покроет наших нужд],
и если бы я сам занимался этим ремеслом, то
мог бы сообщить Вашей Милости особенности
этого займа и во что он обойдется нашему городу;
но я не сомневаюсь, что после Вашего письма
от 16-го Вы уже получили все нужные сведения,
ибо невозможно сохранить в тайне дело, прошед¬
шее через столько рук. Этим займом уничтожа¬
ется или, во всяком случае, приостанавливает¬
ся на несколько лет применение декрета. Будь
я одним из посредников, я бы удовольство¬
вался угрозой и не стал бы ждать удара. В
Испании прибегли к ошеломляющему средству
для избежания неминуемой гибели государ¬
ства. Quartos de billion были сведены до четвер¬
ти их стоимости, с обещанием, что через четыре
года владельцы получат возмещение на осно¬
вании полной стоимости. Мне трудно поверить
в истинность этого известия [Приписка на полях:
Однако его считают вполне точным] и, по правде
сказать, я еще не видел официального текста
декрета.
Но чтобы вернуться к бедности- монархов,
скажу, что не могу объяснить ее ничем, кроме
перехода сокровищ мира в руки большого чи¬
сла частных лиц. Бедность казны не имеет
иных причин: величайшая река, разделенная
на множество ручьев, быстро высыхает. К это¬
му следует прибавить, что система экономии
почти всех государей весьма несовершенна и
беспорядок так глубоко проник в их дела, что
будет чрезвычайно трудно привести их снова
в хорошее состояние. Купец, отец семейства,
276

cuivis rationes semel suntperturbate,raro emergit,
sed aeris alieni ponderi succumbens pessumdatur*,
так как ростовщические проценты растут по
мере того, как доверие к нему уменьшается.
Действительно, декреты Испанского Короля
moderando foenori** несколько поддержали
жизнь государства, ибо проценты при займах до¬
ходили до 30—40 и даже выше во время особен¬
ной нужды [Приписка на полях: хотя доведен¬
ные до 5, проценты достигают еще ежегодно
огромной суммы].
Относительно же того, что Ваша Милость пи¬
шет мне о канале, который якобы окончательно
заброшен, я умоляю Вас верить, что мы не
слышали здесь ничего подобного этому. Дей¬
ствительно, вследствие ужасных холодов и мо¬
розов этой зимы, а также по недостатку средств,
работы были приостановлены. Но приблизитель¬
но три недели тому назад Комиссар финансов
взял в казне нашего города большую сумму
денег, предназначенную для возобновления ра¬
бот, и я не думаю, что сторонники Лиги со сво¬
ей стороны окажут сопротивление этому пред¬
приятию [Приписка на полях: Хорошая гра¬
вюра, изображающая работы по сооружению
канала, еще не отпечатана; но как только она
будет готова, я не премину, как и обещал,
послать ее Вашей Милости].
Мне лично представляется затруднением тот
факт, что шлюзам, которые будут находиться
* дела которого однажды пошатнулись, редко выплы¬
вает, но, подавленный тяжестью долгов, обычно погру¬
жается на дно.
** об ограничении процентов.
277

под водой, вовремя разливов Рейна будет труд¬
но вынести напор воды и освободиться от нечи¬
стот, принесенных рекой. Но дон Джованни де
Медичи 277 сказал мне, что у него есть план для
устранения этого. Разумеется, я не знаю, не
представится ли какое-нибудь иное препятствие;
поэтому я считаю, что следует дождаться окон¬
чания работ. Единственно, что я могу утвер¬
ждать, это то, что в настоящее время работы
ведутся весьма деятельно.
Я ничего не знаю о предполагаемой женитьбе
Маркиза Спинолы на Герцогине Арсхотской,—
полагаю, что хотели сказать: на Герцогине де
Круа [Приписка на полях: Эта дама столь же
славится своим умом, как и красотой... «et
omnibus una omnes surripuit veneres»*, о ко¬
торой часто упоминают французские памфлеты.
Это правда, что Его Превосходительство лю¬
бит и чтит ее, и конечно, если бы Испанские
Гранды могли жениться по своему желанию и
без разрешения короля,—он бы уже узаконил
свою страсть. Но до сих пор я не знаю ничего
определенного по этому поводу, et aegre capitur
annosa vulpes** [Приписка на полях: Маркизу
Спиноле 57 лет, как он сам сказал мне]. Я ду¬
маю, что этот слух возник по недоразумению
и вызван недавним браком Маркиза де Ренти
и молодой Герцогини де Круа, наследницы име¬
ни и дочери от первого брака недавно убитого
герцога де Круа.
* «и женские прелести все соединила в себе»,—
стих из Катулла (86, 6).
** и трудно поймать матерую лисицу.
278

Ласковый прием, оказанный господину де
Ту278 в Риме, объясняется великими личными
заслугами этого Кавалера, славой его предков
и любезностью Его Святейшества. Мне будет
весьма отрадно узнать, что он благополучно вер¬
нулся в Париж, и если Ваша Милость окажет
мне честь, напомнив ему обо мне и поручив
меня его благоволению, Вы меня весьма этим
обяжете.
Я тем более охотно верю, что Голландские
Штаты предложат свое посредничество для ула-
жения разрыва между Швецией и Данией279, что
знаю из верного источника про их намерение
поступить так же в отношении Англии и Фран¬
ции. Для себя бы я хотел, чтобы весь мир был
в мире и мы могли жить в веке золотом, а не
железном. Кончаю этим пожеланием и от всего
сердца целую руки Вашей Милости.
Петр-Павел Рубенс.
Папский Нунций, господин Баньи,—один из
моих лучших друзей и покровителей в этом
мире. Я совершенно уверен, что его внешность,
любезные манеры и редкие нравственные каче¬
ства делают его достойным носить папскую
тиару; я предсказываю ему великую судьбу.
Страсти отца Петана280—не новость в этом
ордене, quae plerumque spirant merum, pus
atque venenum, in omnes quorum virtutibus
aut invident aemulantur*.
* где большею частью испускают настоящий гной
и яд на всех тех, на добродетели которых досадуют и
которым завидуют.
279

Я охотно пошлю Вашей Милости гравюры
камей281, присоединив их к эстампу, изобра¬
жающему сооружение канала, хотя они и не¬
достойны этого; действительно, это лишь неудав-
шаяся попытка.
Антверпен, 22 апреля 1627.
LXXVIII *
Милостивейший Государь мой!
В виду недостатка артиллерийского снаряже¬
ния Гроль сдался 20-го числа прошлого месяца
на тех же условиях, что и Бреда282. Защитники
были принуждены пользоваться как снарядами
всеми бывшими в городе железными, свинцо¬
выми и оловянными предметами. К несчастию,
при последнем или предпоследнем выстреле был
убит осколком оловянной ложки незаконный
сын Принца Маврикия по имени Вильгельм де
Нассау, дворянин, подававший большие наде¬
жды и уже имевший высокое звание Голланд¬
ского Адмирала. Только три месяца тому на¬
зад он женился на дочери господина Вандер-
Ноота. Тем же выстрелом был убит один
английский капитан.
Принц Оранский спокойно стоит на своих
позициях, а Принц Генрих, по слухам, отсту¬
пил по направлению к Вестфалии. Кавалерий¬
ский капитан Роберт Ван-Э.йкерн [Приписка на
полях: служивший под командой полковника
Кратца], который недавно набирал свой полк
* Подлинник по-итальянски.
280

Рубенс. Автопортрет. Вена. 1637—1639

Рубенс. Турнир. Лувр. 1638—1640

в Антверпене, вследствие какой-то нанесенной
ему обиды перешел со всеми своими людьми
на службу к Принцу Оранскому. По сей день
это единственное происшествие такого рода!
Неподалеку от Антверпена нами была произ¬
ведена не имевшая особенного успеха попытка
напасть на местность де Гоес. Рассказы об
этом событии довольно противоречивы. Одни
говорят, что наши солдаты нашли границу креп¬
ко охраняемой и наступление означало бы не¬
сомненную гибель. Другие утверждают, что как
только наши высадились, они очутились перед
очень широким рвом, переправились через него
и довольно долго шли вперед, не встретив жи¬
вой души. Тогда они заподозрили, что им го¬
товят засаду, и остановились, чтобы окопаться.
Но тотчас же появилось множество солдат, во¬
оруженных аркебузами, и наши, развернув зна¬
мена, поспешили отступить; благодаря ширине
рва они успели без кровопролития вернуться
на свои суда. На обратном пути их обстрелял
неприятельский флот, который, по счастию, не
мог приблизиться из-за отлива и отсутствия
ветра. Убит всего один человек, ранены двое.
Утверждают, что защитники были малочислен¬
ны, и они были всего лишь крестьянами, оде¬
тыми в солдатское платье. Ответственность за
неудачу возлагают на начальников, которые
трусливо вели себя и, вместо того чтобы вооду¬
шевлять солдат, еще больше напугали их. По¬
лагают, что они будут, по крайней мере, уво¬
лены в отставку.
Вот и все наши новости. Я радуюсь, что оба
пакета были благополучно доставлены Вашей
281

Милости, и не премину послать Вам при первой
оказии портрет графа де Бикуа 283 и книгу о
медалях герцога Арсхотского 284. Так как у
меня не осталось больше ничего для сообщения,
я почтительнейше целую руки Вашей Милости
и господину брату Вашему.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 2 сентября 1627.
Это верно, что я написал с натуры портрет
господина Маркиза Спинолы285, но он еще не
выгравирован на меди, потому что я был занят
другими делами. Здесь считают несомненным, что
Герцог Букингем вернулся в Англию, оставив
укрепления острова Ре тесно окруженными и
осажденными.
LXXIX *
Милостивейший Государь мой!
Уже,в моем последнем письме я выражал
радость по поводу победы, одержанной Христи¬
аннейшим Королем над англичанами, которых
он покрыл вечным стыдом и с большими поте¬
рями совершенно изгнал с острова Ре. Я удив¬
ляюсь, что наша дюнкирхенская эскадра еще не
прибыла по назначению. Некоторые говорят,
что противные ветры не дали кораблям подойти
к Франции, и они отправились мешать ловле
сельдей, которая производится в это время года,
и что Адмирал Дорп вышел за ними в погоню.
* Подлинник по-итальянски.
282

В Ирландии ходят слухи, что он встретил их и
вступил в ними в бой, но мы не имеем никакого
подтверждения всех этих известий. В общем,
надо признать, что Франция совершила слав¬
нейшее дело, разбив столь мощного врага, да¬
же не прибегая к иностранной помощи.
Я получил «Письма Филарха против Нарцис¬
са»286 и, прочтя большую часть книги, нахожу
их прекрасными и вполне отвечающими моему
вкусу как из-за прелести языка и иронии, с кото¬
рой автор отражает и жалит противника, так
и благодаря ясности и сжатости слога и искус¬
ству непрестанно восхищать читателя и прико¬
вывать внимание. Но теперь мне очень хочется
получить также книгу господина Бальзака, что¬
бы сравнить их между собою, и поэтому я от
всего сердца прошу Вашу Милость соблагово¬
лить прислать мне экземпляр этой книги. Я
буду вдвойне обязан и признателен Вашей Ми¬
лости, если Вы вышлете мне тогда же экзем¬
пляр «Жизни Генриха VII» Роджера Бэкона.
Я приобрел эту книгу по совету Вашей Милости,
когда покидал Париж; она до такой степени
заинтересовала меня, что я не мог сберечь столь¬
ко духовной радости для себя одного и одол¬
жил книгу одному близкому другу. Но я ни за
что не мог заставить его вернуть мне эту кни¬
гу, что сделает меня более осмотрительным на
будущее время, если я вздумаю одолжать книги.
Со своей стороны, я умоляю Вашу Милость
попросить у меня за это что-нибудь, что можно
найти здесь и что пришлось бы по Вашему вку¬
су. Я отправлю это Вашей Милости, так же как
и книгу де Би, с каким-нибудь путешествующим
233

приятелем. Такой случай не замедлит предста¬
виться, только бы Вы согласились несколько
повременить.
Здесь у нас нет никаких новостей. Предло¬
жения дона Диего287 несколькими провинциями
приняты, а другими—не полностью, как, на¬
пример, Люксембургом. Некоторые же, как Бра¬
бант и Эно, обусловили принятие столькими
оговорками и поправками, что начинают сомне¬
ваться в успехе этого дела. Поэтому будет со¬
звана чрезвычайная сессия Генеральных Шта¬
тов.
Так как мне нечего прибавить к моему письму,
я почтительнейше целую руки Вашей Милости
и господину брату Вашему.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Антверпен, 25 ноября 1627
LXXX *
Милостивейший Государь мой!
Увидеть столько разных стран и Дворов в
столь короткое время288 было бы мне гораздо
приятнее и полезнее в дни моей юности, а не
в нынешнем моем возрасте, потому что тело было
бы выносливее к путевым неудобствам, а дух,
умудренный общением с различными народами,
мог бы приготовиться к свершению великих дел,
тогда как теперь я трачу последние силы, и у
меня не останется времени, чтобы пожать пло¬
* Подлинник по-итальянски.
284

ды моих трудов, nisi ut cum hoc resciero doctior
moriar*.
Однако я утешаю и вознаграждаю себя пре¬
лестью тех красот, которые мне являет мое
странствие. Так, этот остров кажется мне зре¬
лищем, достойным просвещенного человека не
только благодаря живописности края, принад¬
лежащего народу богатому, счастливому и мир¬
ному, но еще больше из-за невероятного мно¬
жества превосходных картин, статуй и древних
надписей, находящихся при этом Дворе.
Я не буду говорить о мраморах д’Арунделя,
на которые Вы первый указали мне. Признаюсь,
я никогда не видел ничего более драгоценного
по части древности, quam foedus ictum inter
Smyrnenses et Magnesios cum duobus earumdem
civitatumdecretis et victoriis Publii Citharoedi**.
Я очень сожалею, что Селден 289, которому мы
обязаны изданием и толкованием этих текстов,
мог оторваться от их созерцания и immiscet se
turbis politicis***,—занятие, самое недостойное
eFo благороднейшего ума и изумительной уче¬
ности. Так пусть же он не слишком горько винит
судьбу, если гнев Короля, вызванный народны¬
ми бурями, бросил его в тюрьму с прочими пар¬
ламентариями!
Мне, как видно, придется остаться здесь не¬
которое время, несмотря на желание вздохнуть
* если не для того, чтобы умереть более сведущим,
После того как я все это узнаю.
** чем договор, заключенный между Смирной и
Магнецией, вместе с двумя постановлениями этих же
городов и победами Публия Кифареда.
*** впутывается в политические интриги.
285

воздухом родины. В Антверпене имеют настоя¬
тельную нужду в моем присутствии; я едва оста¬
новился там на три-четыре дня, возвращаясь из
Испании.
Я получил письмо от господина де Пейреска
от 2 июня, в котором он выражает живейшее
сожаление о том, что я изменил своему первона¬
чальному намерению побывать в Италии и его
Провансе на обратном пути из Испании. Между
тем, я горячо желал ехать этим путем—единст¬
венно для того, чтобы в течение нескольких дней
наслаждаться необычайной прелестью его бе¬
седы.
Я прошу Вашу Милость не отказать передать
ему прилагаемое письмо, первое после почти
годового молчания. В заключение я с истинной
преданностью целую руки Вашей Милости и
господина Вашего брата и от всего сердца по¬
ручаю себя Вашему благорасположению.
Вашей Милости преданнейший слуга
Петр-Павел Рубенс.
Лондон, 8 августа 1629.
LXXXI *
Милостивый Государь!
Я был очень рад получить известие от Вас
и умоляю Вас верить, что только желание не
докучать Вам удержало меня от того, чтобы
первому не написать Вам и не возобновить на¬
шу старую переписку. Я часто жалел, что ли¬
* Подлинник по-французски.
286

шился ее, как я думал, из-за моих путешествий
в Испанию и Англию. Она была мне не только
приятной благодаря Вашим добрым советам,
но в виду Вашего звания и репутации льстила
моему честолюбию. Кроме того, этому счастию
я был обязан господину де Пейреску, которого
я чту, как никого на свете. Я иногда получаю от
него письма через купца, некогда переехавшего
из Марселя в Антверпен. Несмотря на обществен¬
ные невзгоды, постигшие его родину, господин
де Пейреск никогда не терял вкуса к изучению
древности и продолжал посылать мне мелкие
редкости, делясь со мной своими наблюдениями
и рисунками, изображающими различные пред¬
меты старины. В частности, я получил от него
рисунок бронзового треножника, найденного в
развалинах храма Нептуна, и многих других
изящных вещей. Мне очень приятно, что после
столь долгого и докучного отсутствия господин
де Пейреск наконец вернулся домой. Госпо¬
дин де Валавэ, его брат по крови и любезности,
тоже удостаивает меня иногда своими письмами.
Мне кажется, что чума кружит по всей Италии;
из Венеции пишут, что она там очень усилилась.
О смерти господина маркиза Спинолы знаю
только, что она была вызвана трудами и огор¬
чениями; vires ultra sortem senectae*. Повидимо-
му, он устал жить; известно его письмо, напи¬
санное, когда он был еще здоров, и в котором
говорится: «Я надеюсь, что наш господь дарует
мне смерть в течение будущего сентября или
раньше»**. Он был весьма удручен дурными
* силы сверх удела старости.
** В тексте эти слова по-испански.
287

услугами, оказанными ему в Испании; в этом
направлении особенно постарался господин аб¬
бат Скалья293, который объявил себя его вра¬
гом и нарочно отправился в Испанию, чтобы
воевать с ним,—а уже до этого маркиз был не в
ладу с графом Оливарецом. Тем не менее, не¬
правда, что его перед смертью лишили против
его воли всех его должностей: предвидя свою
кончину и чувствуя, что умирает, его превосхо¬
дительство сам предложил передать управление
маркизу деСанта Круц291. Его болезнь была ле¬
таргией, от которой его сочли умершим 12 сен¬
тября; но он пришел в себя, и когда думали,
что можно быть уверенным в его спасении, воз¬
врат болезни унес его в могилу 15-го числа то¬
го же месяца. Он, как пишут со всех сторон,
закончил эту войну вместе со своей жизнью.
Это—доказательство величия его судьбы и мо¬
щи его гения. Я потерял в его лице одного из
лучших друзей и покровителей, которых я имел
на свете, что я могу засвидетельствовать сотней
его писем [Приписка на полях: Мне пишут из
Брюсселя, что герцог Альвский, нынешний
вице-король Неаполя, объявлен правителем
Милана].
Что касается господина Аббата ц. Сент-Амбру-
аз, то уверяю Вас, что я—его покорнейший слуга
и так высоко ценю его дружественность и рас¬
положение, что, если бы лишился его милостей,
я считал бы, что потерял надежду на удачу
во Франции и не стал бы помышлять о работе
для Королевы, Матери Короля, или о чем-ни¬
будь подобном. Поэтому я признаю, что обя¬
зан ему всеми моими прошедшими успехами
288

Рубенс. «Подножка». Мюнхен. 1638—1640

Рубенс. Св. Цецилия. Берлин. 1639—1640

и т. д. А в настоящем я не думаю, чтобы между
нами была какая-нибудь рознь, кроме некото¬
рого недоразумения, касающегося размеров и
симметрии галлереи Генриха Великого. Я умо¬
ляю Вас решить, прав ли я, и всецело полага¬
юсь в этом на Ваше суждение.
Мне с самого начала прислали размеры всех
картин, и господин Аббат сопроводил их сво¬
ими, по его обыкновению, весьма точными пись¬
мами. Руководствуясь его приказаниями, я
сильно подвинул вперед некоторые из самых
больших и значительных вещей, как, например
«Триумф Короля»292 для заднего плана Галле¬
реи. Затем тот же господи н Аббат ц. Сент-Амбру-
аз срезает мне у картины два фута в вышину и
настолько повышает наличники дверей, про¬
резывающих в некоторых местах живопись, что
я принужден искалечить, испортить и изменить
почти все, что я сделал. Признаюсь, что я был
этим весьма огорчен и жаловался самому госпо¬
дину Аббату (никому другому), прося его не
срезывать голову у короля, сидящего на триум¬
фальной колеснице, и уступить мне полфута.
Я также представлял ему неудобство* увеличе¬
ния вышеупомянутых дверей. Я говорил всем,
что столько помех в начале этой работы кажут¬
ся мне плохим предзнаменованием для ее бла¬
гополучного завершения. Я потерял мужество
и, по правде сказать, был весьма удручен всеми
этими новшествами и переменами, вредящими
и мне, и самой работе, которая из-за этих урезов
очень уменьшится в блеске и великолепии. Во
всяком случае, если бы они были указаны с
самого начала, можно было бы сделать необхо¬
19
289

димость достоинством. Тем не менее, я совершен¬
но готов сделать все, что возможно, чтобы уго¬
дить господину Аббату и служить ему, и прошу
Вас благоприятствовать мне, как Вы можете.
За это я буду обязан покорнейше служить
вам всю мою жизнь, не считая моего предшеству¬
ющего обязательства, которое поставило меня
в ряды тех, кто заявляет себя тем же, кем и я,
Милостивый Государь,
Вашим покорнейшим и преданнейшим слугой
Петром-ПаЕлом Рубенсом-
Я прошу Вас извинить меня за то, что я имел
смелость написать это письмо по-французски,
совершенно не зная этого языка. Я поступил так
только на этот раз, на тот случай, если понадо¬
бится сообщить письмо господину Аббату ц.
Сент-Амбруаз.
Прошу Вас, Милостивый Государь, передать
мой покорнейший привет господину Вашему
брату.
Антверпен, 1630.

ПРИМЕЧАНИЯ

Большинство писем Рубенса написано по-итальян¬
ски. В XVII веке итальянский язык был общеприня¬
тым разговорным, точно так же как латинский—лите¬
ратурным языком образованных людей и государствен¬
ных деятелей. Кроме родного фламандского и итальян¬
ского, Рубенс знал латинский, французский и испан¬
ский.
При составлении примечаний были использованы из¬
вестные критические комментарии к переписке Рубен¬
са, начиная с Cachet (1840), Rullens—Rooses (1887—1898)
и кончая Colin (1926—1927).
К ПИСЬМУ I
1 Аннибале Къеппио (Annibale Chieppio)—юрист
и профессор гражданского права. С 1591 г.—секретарь
герцога Мантуанского, позднее—граф и государствен¬
ный министр, в чьем непосредственном ведении находи¬
лись финансовые дела государства и двора. Ловкий по¬
литик, серьезный ученый, человек с художественным
вкусом, он был другом и покровителем Рубенса при ман-
туанском дворе. К нему прибегал художник при вся¬
ких недоразумениях с герцогом, главным образом из-за
задержки содержания.
293

2 Виченцо I, герцог Мантуанский (1562—1612),—сын
Гвлиельмо Гонзага и Элеоноры, дочери императора
Фердинанда I. В юности он интересовался науками и
искусством, пытался привлечь к своему двору Галилея;
ему Торквато Тассо обязан своим освобождением из
монастыря, куда он был заключен под предлогом сума¬
сшествия. Известный своей развращенностью и при¬
страстием к азартной и~ре, он сделал мантуанский двор
самым роскошным в Италии. Его труппа актеров «Gelo-
si» была знаменита и во Франции. Более всего Виченцо
гордился сво5й конюшней. Мантуанская галлерея кар¬
тин пользовалась европейской известностью и постоян¬
но пополнялась приобретениями и работами придвор¬
ных художников. Герцог собирал не только картины,
но и античные статуи, фламандские шпалеры, китай¬
ские вещи, музыкальные инструменты, голландские
тюльпаны. Он поручил нескольким художникам, в том
числе и соотечественнику Рубенса Поурбюсу, написать
для своего собрания портреты в.сех прекраснейших жен¬
щин Европы. В то же время он заказал копии со всех
чудотворных образов мадонны. В 1629 г. собрание кар¬
тин было продано английскому королю Карлу I (при
дворе которого Рубенс также работал. См. ниже прим.
166) за 80 000 фунтов стерлингов. Виченцо был женат
два раза. Второй раз, после скандального бракораз¬
водного процесса,— на Элеоноре Медичи. В 1599 г. он
предпринял путешествие во Фландрию, чтобы полечить¬
ся на водах в Спа, причем провел три-четыре дня в Ант¬
верпене. Здесь он пригласил к себе на службу упо¬
мянутого выше Поурбюса-младшего (1560—1622), изве¬
стного портретиста.
Рубенс прибыл в Италию в 1600 г. Заграничный пас¬
порт был ему выдан 8 мая 1600 г. и гласил следующее:
«Всем и каждому, кто прочтет или услышит настоящее
письмо, бургомистр и городской совет Антверпена жела¬
ют счастия и благополучия. Мы выражаем желание
и сим подтверждаем, что в нашем городе и округе по
благому промыслу божьему можно дышать здоровым
воздухом и что здесь не свирепствует ни чума, ни ка¬
кая другая заразная болезнь. Далее, так как указан¬
ного ниже числа Петрус Рубенс, сын Иоганна, некогда
магистрата этого города, заявил нам, что он в настоя¬
294

щее время намеревается ехать в Италию по делам, то
для того чтобы он мог всюду беспрепятственно въезжать
и выезжать, без подозрений в том, что* он поражен ка¬
кой-либо болезнью и в особенности заразной, так как
он сам и весь этот город (по милости божьей) пощаже¬
ны чумой или какой-либо другой заразной болезнью,
то вышеназванный бургомистр и городской совет, вы¬
званные засвидетельствовать истину, выдали ему на¬
стоящий документ, скрепив его печатью сего города
Антверпена. Дано сегодняшнего дня восьмого мая
1600 г.».
Рубенс приехал в Венецию и там познакомился с
мантуанским дворянином, который показал его карти¬
ны герцогу. Последний пригласил к себе Рубенса в ка¬
честве придворного живописца. Рубенс в этой долж¬
ности пробыл семь лет.
8	Рубенс был отправлен герцогом Виченцо I в Испа¬
нию с подарками для короля Филиппа III, его министра
герцога Лермы и для других придворных. Королю пред¬
назначалась карета с лошадьми, 11 аркебуз, сосуды
из горного хрусталя с ароматами, герцогу Лерме—
16 картин (произведения разных мастеров и копии с
Рафаеля работы Пьетро Факкети), серебряный сосуд
с ароматами и два золотых сосуда, фаворитке короля
графине Лемос—крест с мощами и два канделябра из
горного хрусталя.
Пьетро Факкети (Pietro Facchetti) (1533—1610)—
родился в Мантуе, учился у Лоренцо Коста. Затем
работал в Риме как гравер и живописец. Он все время
находился в тесных сношениях с мантуанским двором
и служил герцогу агентом для покупок художествен¬
ных произведений в Риме.
Посольство Рубенса имело целью заручиться бла¬
горасположением испанского короля, а также, вероят¬
но, начать переговоры о браке одного из Гонзага с
испанской принцессой. Последнее предположение объ¬
ясняет, почему был послан художник: он должен был,
по общепринятому обычаю, исполнить портрет прин¬
цессы .
4 Город Феррара в 1598 г. перешел от князей Д'Эсте
к римскому папе, который ввел значительные изменения
в области таможенных поборов.
295

К ПИСЬМУ II
5 Великий герцог Тосканский—Фердинанд I Медичи,
сын Козимо, бывший долгое время кардиналом в Ри¬
ме, где создал отличную картинную галлерею на вилле
МедНчи; ловкий политик, завершитель монархических
стремлений своих предшественников. В Пизе он на¬
блюдал за возведением укреплений в виду надвигавшей¬
ся со стороны Испании опасности. Дядя герцога Ман-
туанского, он, естественно, был хорошо осведомлен обо
всем, что касалось посольства в Испанию. Но кроме
того, у него была собственная, исключительно поста¬
вленная система информации и шпионажа.
К ПИСЬМУ III
8 Вероятно, в виду частых разъездов Филиппа III
Рубенсу были даны ошибочные сведения о его место¬
пребывании.
7	Рубенс имеет здесь в виду расходы на содержание
лошадей, предназначенных в подарок испанскому ко¬
ролю.
8	Джованни де Виш—капитан королевской службы
в Аликанте, которому Рубенс передал подарки от Фер¬
динанда Тосканского и который сопровождал его в
Валладолид.
К ПИСЬМУ IV
9	Аннибале Иберти (Annibale Iberti)—мантуанский
резидент в Испании, на которого, очевидно, было воз¬
ложено дипломатическое поручение в связи с посоль¬
ством, возглавляемым Рубенсом. О нем пишет Регопе,
агент великого герцога Тосканского: «Доктор Иберти,
мантуанский агент, назывался сначала секретарем, за¬
тем понемногу он присвоил себе звание дворянина и не
отказывает себе в титуле посла. Это пятидесятилетний
человек, знающий все придворные дела, большой пе¬
дант, с чрезвычайной важностью обсуждающий всякие
мелочи».
10	По поводу пренебрежительного отзыва об испан¬
ских художниках надо отметить, что Рибера в это вре-
296

мя был в Италии, Веласкес еще не работал; с последним
Рубенс познакомился позднее, во время своей вторич¬
ной поездки в Испанию в 1628 г. Однако с 1600 г. с
Мадридом был связан Греко, и работал ряд крупных
художников, в том числе портретистов, правда италь¬
янизирующего направления (см. еще письмо VII).
11	Герцог Лерма был первым министром короля
Филиппа III, его всемогущим фаворитом и фактически
управлял государством. В письме к Дюпюи от 26 октяб¬
ря 1626 г. Рубенс приводит следующий анекдот. Фи¬
липп III на аудиенции отсылал итальянского дворяни¬
на к герцогу Лерма. Но итальянец ответил: «Если бы я
смог поговорить с герцогом, я не беспокоил бы вашего
величества».
Из картин, привезенных Рубенсом, только две
остались невредимыми: «Св. Иероним» Quintino (т. е.
Кв. Массейса), вероятно, находящийся ныне в Мадрид¬
ском музее (по каталогу—«Копия с Кв. Массейса»),
и Фр. Поурбюса «Портрет герцога Мантуанского». По¬
следний упоминается в 1621 г. в инвентаре произведе¬
ний искусства, принадлежащих испанскому королю,
и приписывается Рубенсу.
К ПИСЬМУ V
12	Передача подарков состоялась 12 или 13 июля,
о чем Иберти в письме от 18 июля 1603 г. подробно до¬
носит герцогу Мантуанскому. Подарки были располо¬
жены в большом зале и прилегающей комнате. «...В
наше распоряжение была отдана большая, хорошо при¬
способленная зала, чтобы разложить эти предметы, что
фламандец сделал с большим искусством, давая каждо¬
му надлежащее место, чтобы они былк хорошо вКдны».
18	Король Филипп III (1598—1621)—первый из
трех неспособных, ленивых и суеверных испанских ко¬
ролей, которые все управление оставляли в руках ми-
нистров-фаворитов. Его царствование—начало эконо¬
мического упадка Испании.
14	Рубенс реставрировал копии Факкети и написал
заново две картины: «Гераклит» и «Демокрит». Обе
исполнены очень бегло, без свойственного Рубенсу
виртуозного блеска. Две небольших картины погибли
297

совершенно: «Св. Иоанн» (копия с Рафаеля) и «Мадонна».
Среди остальных было еще 24 копии с картин Тициана:
портреты 12 императоров и 12 императриц, затем «Со¬
творение мира» и «Планеты»—копии с мозаик по рисун¬
кам Рафаеля в капелле Киджи.
15	В архивах нет никаких данных относительно
портретов, написанных Рубенсом в Испании. Их нет
в Мадридском музее; они не упоминаются и в мантуан-
ских инвентарях; о галлерее красавиц, собранной Ви-
ченцо I, вообще очень мало известно. При взятии Ман¬
туи в 1630 г. дворец был разграблен, но собрание кар¬
тин за год до того было продано (см. прим. 2).
Конный портрет герцога Лермы в латах после кон¬
фискации имущества герцога попал в королевское со¬
брание, в инвентарях которого под 1621 г. значится:
«в раме елового дерева, золотой с черным». В настоящее
время существуют лишь догадки о его местонахожде¬
нии. Рубенсу приписывается портрет сына Лермы это¬
го же времени (Вена, собрание Клам). Кроме того, он
написал 12 фигур апостолов (Мадрид).
16	Во Францию герцог Мантуанский посылал Рубен¬
са также для портретирования французских красавиц.
Из письма видно, что Рубенс всеми силами старался
избавиться от поручения.
К ПИСЬМУ VI
17	В 1601 г. Рубенс был послан герцогом Виченцо
в Рим, чтобы там сделать несколько копий с произве¬
дений итальянских художников.
18	Французский король Генрих IV (1553—1610) и
его вторая жена Мария Медичи.
19	Вероятно, Salomon de Brosses (1552(?)—1626)—при¬
дворный архитектор Генриха IV и Марии Медичи,
строивший в 1615—1621 гг. Люксембургский дворец.
Во время 'своего пребывания в Париже Рубенс был с
ним в дружеских отношениях.
В конце концов Рубенсу удалось избавиться от по¬
ездки во Францию, куда поехал через два года
Фр. Поурбюс с тем же поручением, т. е. составить гал-
лерею портретов французских красавиц.
293

К ПИСЬМУ VII
20	24 мая 1604 г. Рубенс вновь 'начинает по¬
лучать жалованье в Мантуе, где он пробыл до
конца, 1608 г. В это время Рубенс исполнил для
герцога алтарный образ и две картины для церкви
иезуитов в Мантуе. В Мантуанской академии нахо¬
дятся сохранившиеся части алтарного образа: «Тро¬
ица и молящийся герцог Виченцо с семейством»,
«Крещение Христа»—в Антверпене, а «Преображение»—
в Нанси.
21	С 1605 г. Рубенс находится в Рйме. Он живет
вместе со своим братом Филиппом, который был библио¬
текарем у кардинала Асканио Колонна, на Strada della
Croce, близ Piazza di Spagna. Точно не известно, какими
работами для герцога Рубенс был занят в Риме,—
очевидно, он писал портреты и копии, а также помогал
своими советами при покупке картин. Так, Рубенс со¬
действовал приобретению картины Караваджо «Успе¬
ние» (Париж); от нее отказалась церковь, для которой
она была написана.
22	Перестройка церкви св. Марии и св. Георгия in
Valicella была начата в 1575 г., фасад закончен в 1605 г.;
Рубенс получил заказ на образ для главного алтаря.
В церкви работали и другие фламандцы: де Бёк, скульп¬
тор из Мехельна Венцель Кёбергер (Vincenzo Fia-
mingo) (1556—1635), живописец, архитектор и инженер
при дворе наместника во Фландрии.
22 Кардинал Боргезе (Scipio Caffarelli)—известный
меценат, получил звание кардинала в 1605 г., когда
еще учился в Перуджии. Ему было пожаловано иму¬
щество, конфискованное у Ченчи, между прочим, и вил¬
ла Боргезе. Среди других кардинальских титулов носил
титул «Germaniae et Belgiae Protector» («Протектор Гер¬
мании и Бельгии»),
24 Просьба Рубенса была уважена: ему было разре¬
шено отложить свой отъезд на три месяца.
26 Письмо написано рукой не самого Рубенса, а
его брата Филиппа. Художник пользовался услугами
брата как секретаря во время болезни или когда был
перегружен работой.
299

К ПИСЬМУ VIII
26	Виченцо Гонзага ехал на воды в Спа лечиться
от ревматизма.
27	Яков Серра—генуезский патриций. «Генеральный
Комиссар Церковной Армии и Великий Казначей».
При папе Павле V получил звание кардинала. Умер в
1623 г.
2* Папа Павел V враждовал с Венецией из-за нару¬
шения ею привилегий Церковной области. В 1606 г.
он издал буллу, отлучающую венецианское правитель¬
ство от церкви. Война была неминуема, но у папы не бы¬
ло достаточно войск, и он искал союзников. Вмеша¬
тельство Генриха IV восстановило мир.
29 Образ Санта Мариа делла Валичелла сначала на¬
ходился на улице, в нише. После совершившегося «чу¬
да» папа приказал перенести его в соседнюю церковь.
Это—овальная картина, плохой живописи, в раме, по¬
мещенная в верхней части алтарного образа. Рубенс дол¬
жен был написать такой же овальный образ мадонны с
младенцем, дабы прикрыть чудотворную икону, обычно
показываемую верующим только по праздникам. Образ
мадонны окружен ангелами; внизу стоят святые: Гри¬
горий в падающем крупными складками облачении,
Домицилла, Маврикий, Папий, Нерей и Ахилл. Резкие
контрасты светотени, мало связанные композиционно
фигуры типичны для ранних произведений Рубенса.
Превосходны мощные фигуры Григория и Домициллы.
К ПИСЬМУ IX
з° Рубенс в июне 1608 г. вернулся в Мантую, но
герцог Виченцо изменил свой план и поехал не в Спа,
а в пригород Генуи Сан-Пьетро д’Арена. В этом путе¬
шествии его сопровождал Рубенс. Плодом его пребыва¬
ния в Генуе было издание в 1622 г. серии «Генуезских
дворцов», гравированных по рисункам Рубенса Рейке-
мансом: «Palazzi antichi di Genova racoltie designati da
Pietro Paolo Rubens, in Anversa, apresso Giacomo Meur-
sio», в двух частях in f°, всего 139 таблиц, дающих
разрезы и виды 31 дворца и 4 церквей.
300

Настоящее письмо написано по возвращении ху¬
дожника в Рим для окончания работ в Киеза Нуова
(Santa Maria in Valicella).
81 Повторяя картину, Рубенс разделил ее на три ча¬
сти—алтарный образ и две боковых створки. В каче¬
ственном отношении она уступает первоначальной ком¬
позиции.
32 Картина не была куплена Мантуанским герцогом.
Рубенс увез ее с собой в Антверпен и поставил на гроб¬
нице своей матери. Оттуда при Наполеоне, в 1811 г.,
она была перевезена в музей в Гренобле, где и находит¬
ся в настоящее время.
К ПИСЬМУ X
88 Кристофоре Ронкалли, прозванный il Pomerancio
(1532—1626),—плодовитый художник; много работал
для папы Павла V. Неизвестно, о какой из его картин
здесь идет речь.
84 Джованни Маньи ^Magni)—мантуанский резидент
в Риме.
К ПИСЬМУ XI
35 Мать Рубенса, Мария Пейпелинкс (1538 — 1608),
была уже давно больна астмой. 18 декабря 1600 г. она
составила свое завещание. Болезнь заставила ее вызвать
в Антверпен в июне 1607 г. сына Филиппа, а затем
и Петра-Павла; последний уже не застал ее в живых.
88 В 1608 г. герцог совершил большое путешествие
во Фландрию и Голландию, причем два раза остана¬
вливался на несколько дней в Антверпене.
37	Картина написана не на холсте, а на шиферной до¬
ске,—возможно, чтобы избежать рефлексов.
К ПИСЬМУ XII
38	Иоганн Фабер—немецкий врач, лечивший Рубенса
о время его болезни в 1606 г. В благодарность Рубенс
написал для него картину «Петух и жемчужное зерно»
(Аахен. Музей, Сюрмондт). Сам Фабер в «Rerum Medica-
rum Novae Hispaniae», Theusarus, Roma 1651 («Свод
сведений по медицине Новой Испании») так рассказы¬
301

вает об этом: «Наконец, я еще хочу упомянуть П.-П. Ру¬
бенса, ученого, любителя бронзовых и мраморных древ¬
ностей, который, так же как и его брат Филипп, зна¬
менитый своими книгами, был учеником Юстуса Лип-
сиуса, достойными последователями которого оба за¬
служивали быть. Но П.-П. Рубенс является блестящим
примером необычайного счастья. На самом деле: как
искусный художник он прославился в Голландии, Ни¬
дерландах, Италии, Франции, Англии и Испании; ему
удалось в Антверпене в течение двадцати лет зарабо¬
тать больше двухсот тысяч золотых. Однажды в Риме,
когда мне посчастливилось с помощью божьей вылечить
его от тяжелого плеврита, он изобразил для меня пе¬
туха и написал ь этой картине следующие шутливые, но
все же ученые слова: «Знаменитому Иоганесу Фаберу,
доктору медицины, моему Эскулапу, посвящаю я это
произведение во исполнение обещания, данного мной,
ради восстановления моего здоровья, когда отчаялись
в моем выздоровлении». Он также написал мой пор¬
трет—большую картину, отличающуюся большим сход¬
ством, которая очень ценится художниками благодаря
искусному художественному исполнению». Портрет не
дошел до нас.
59 Адам Эльсхеймер (Adam Elscheimer) (1578-1610)—
немецкий художник, с 1600 г. работавший безвыездно
в Риме. В своих произведениях, оказавших громадное
влияние на Рембрандта и всю фламандскую, голланд¬
скую и французскую живопись XVII века, он положил
начало «рационалистическому» пейзажу, из которого
вырос впоследствии так называемый классический, или
«идеальный», пейзаж, синтетически объединяющий чело¬
веческую фигуру с природой, а также разрабатывал
проблему контрастного (солнечного, лунного, факель¬
ного) освещения. В ряде произведений на тему «Бегство
в Египет» (Кассель) и др. Рубенс исходил от Эльсхей-
мера и прямо копировал его. В его собственном собра¬
нии были четыре картины этого редко встречающегося
мастера.
40	Гаспар Скиоппио (обычно Гаспар Шоппе, Caspar
Scioppius) (род. в 1676 г.)—чрезвычайно плодовитый пи¬
сатель; ловкий авантюрист. Отрекшись от протестан¬
тизма, он пишет панегирики папе и памфлеты против
302

реформации. Его прославления папского престола при¬
несли ему пенсию в 600 флоринов, дом в Ватикане, бо¬
гатство, дворянство и почести. С Рубенсом он познако¬
мился через Юстуса Липсиуса. Он писал о Рубенсе:
«Мой друг П.-П. Рубенс, в котором я не знаю,что боль¬
ше следует хвалить: его искусство как живописца, в ко¬
тором он занимает высшее место, какое кому-либо уда¬
валось занять в наш век, или его знание изящных наук
(греческой и латинской филологии), его утонченный вкус
или прелесть его беседы и обращения».
К ПИСЬМУ XIII
41	Яковде Бы (Jacob de Bie) (род. в 1581 г.)—рисоваль¬
щик, гравер, издатель и торговец картинами в Антвер¬
пене. Работал в Арнгейме и Париже. Гравировал кар¬
тины собрания герцога Карла Арсхотского и был по¬
средником между ним и многими художниками, в том
числе и Рубенсом. Рубенс рисовал титульный лист для
книги де Би «Jacobus Biaeus Numismata Imperatorum
Romrnum aurea a C. Julio Caesare usque ad Valenti-
nianum», 1615 («Золотые монеты римских императоров
от Юлия Цезаря до Валентиниана»).
42	Почти тотчас же по возвращении Рубенса из Ита¬
лии его мастерская была уже переполнена учениками.
К сожалению, до нас дошли имена лишь немногих из
них, так как, будучи придворным художником, Рубенс
не обязан был заносить их в списки гильдии св. Луки.
Датский врач Отто Шперлинг, посетивший Рубенса в
1621 г., пишет: «Мы увидали большой зал без окон, ко¬
торый освещался через отверстие в потолке. В этом зале
сидело много молодых людей. Все они работали над
разными картинами, которые Рубенс намечал углем и
на которых он указывал тон краской. Молодые люди
должны были целиком выполнять эти картины в кра¬
сках. Потом Рубенс заканчивал их собственноручно ки¬
стью».
48	Николас Роккокс (Nicolaas Rockox)(1560—1640)—
бюргермейстер Антверпена и старшина гильдии ружей¬
ных стрелков, человек высокообразованный, большой
любитель и знаток искусства и литературы; приятель
Рубенса. Благодаря его покровительству Рубенс полу¬
303

чил заказ на алтарный образ в Антверпенском соборе:
в середине—«Снятие со креста», по бокам—«Принесе¬
ние во храм» и «Посещение Марией Елизаветы». На пра¬
вой створке, слева, одна из мужских голов—портрет
Роккокса. Этот алтарный образ—одно из капитальней¬
ших произведений Рубенса. Кроме того, художник еще
два раза писал своего друга: на боковой створке алтар¬
ного образа («Неверие Фомы», 1613—1615), исполненного
для гробницы Роккокса и его жены, и около 1639 г.—
портрет, теперь пропавший, известный по гравюре
Понтиуса. По заказу Роккокса Рубенсом написано
такж? «Распятие» (Антверпен), «Самсон и .Далила» (ут¬
рачена), «Голгофа»—для церкви миноритов в Антверпе¬
не (1620), «Возвращение из Египта» (Нью-Йорк, Мет¬
рополитен-музей).
44 Первой женой Рубенса была Изабелла Брант
(1591—1626)—дочь Яна Бранта, юриста и доктора фи¬
лологии. Его портрет кисти Рубенса находится в
Мюнхене.
15 Картина «Юнона и Аргус» в настоящее время на¬
ходится в Кёльнском музее. Павлины в ней и отчасти
детские фигуры исполнены учениками.
К ПИСЬМУ XIV
46	Эрцгерцог Альберт (1559—1621)—кардинал, архи¬
епископ толедский, вице-король Португалии, затем—
супруг Изабеллы, дочери Филиппа II. С 1599 г. Изабел¬
ла и Альберт были наместниками Испанских Нидер¬
ландов. Альберт был опытный правитель, сведущий в
военном деле. Он был большой любитель живописи. Его
коллекции картин в Брюсселе и в герцогском замке были
одними из знаменитейших в Европе. Своими придвор¬
ными художниками он назначил Рубенса (с 1609 г.),
Яна Брейгеля и Отто Веениуса.
47	Эскиз для главного алтаря церкви св. Бавона в Ген¬
те был исполнен Рубенсом в 1612 г. по заказу гентского
епископа Carolus Maes. Это—триптих, изображающий
«Обращение св. Бавона». Эскиз находится в Националь¬
ной галлерее (Лондон). Но в 1622 г. епископ умер, а его
преемник ван дер Борх предпочел заказать антверпен¬
скому скульптору Robrecht de Nole (около 1570—1635)
304

мраморный алтарь со статуей св. Бавона в нише йеж/ty
колоннами. Когда ван дер Борх был переведен в другую
епархию, его преемник, Jacobus Воопеп, решил изменить
композицию: главная группа должна была изображать
воскресшего Христа между св. Бавоном и Амандусом.
В 1622 г. в Гент был переведен епископом Антоний
Трист, друг Рубенса. По его желанию статуи были
помещены над алтарем, а в самом алтаре оставлено
место для картины Рубенса. Она была закончена в
1624 г., причем вместо триптиха дана единая ком¬
позиция. Картина сильно пострадала от времени и
реставраций, и теперь нельзя сказать, прав ли был
Рубенс, считавший эту композицию (в эскизе) «пре¬
краснейшей вещью», когда-либо исполненной им.
К ПИСЬМУ XV
48	Петер де Висхер (Peter de Visscher)—фламандс-
ский купец, покровитель выдающегося скульптора
Фр. Дюкенуа (Duquesnoy) (см. прим. 68), представитель
эрцгерцога Леопольда при брюссельском дворе.
49	Эрцгерцог Леопольд-Вильгельм Австрийский, со¬
бравший в своем дворце в Вене ценную картинную гал-
лерею, с 1647 г. был наместником Испанских Нидер¬
ландов. Из его собрания перешли в Венскую галлерею
«Оплакивание Христа» и «Коронование героя». В
1649 г. он приобрел ббльшую часть собрания Букин¬
гема, в том числе несколько выдающихся произведе¬
ний Рубенса.
Неизвестно, о какой именно картине идет в данном
письме речь.
К ПИСЬМУ XVI
50	Вольфганг-Вильгельм, пфальц-граф Баварский,
герцог Нейбургский (1578—1653)—большой почитатель
таланта Рубенса. Сделавшись герцогом, он перешел из
протестантизма в католицизм и усердно насаждал по¬
следний в своих владениях; он возвращал церкви като¬
ликам, строил новые, основывал монастыри. Вероятно,
Рубенс был ему рекомендован эрцгерцогом Альбрехтом,
когда Вольфганг-Вильгельм в 1616 г. приезжал во
Фландрию для защиты своих интересов. В 1625 г.,
20
305

когда он приезжал во Фландрию по поручению испан¬
ского короля для заключения перемирия с голландца¬
ми, Рубенс написал его портрет в Антверпене, где при¬
сутствовал на торжествах в честь взятия испанцами Бре¬
ды. Портрет этот не сохранился и известен лишь по
гравюре де Иоде (de Jode).
51	Алтарный образ «Св. Михаил, поражающий вос¬
ставших ангелов» был подарен герцогом Вольфгангом-
Вильгельмом церкви в Heiman (городок близ Регенс¬
бурга). Теперь он находится в Мюнхене, эскиз компо¬
зиции—в Будапеште. Картина написана главным об¬
разом учениками Рубенса по рисункам учителя и лишь
пройдена им самим: это обычная его практика в про¬
изведениях, предназначавшихся для менее важных за¬
граничных заказчиков.
52	Коллекция герцога Арсхотского (Charles de Croy
due d’Aerschot) славилась собранием древних монет.
В ней было несколько картин Рубенса. Часть монетно¬
го собрания он приобрел для себя и переуступил потом
французским коллекционерам.
Во втором издании книги Hemelarius’a, посвященной
собранию золотых монет герцога, 13-летний сын Рубен¬
са, Альберт, напечатал за своею подписью стихотворе¬
ние на латинском языке.
63	Картины для боковых алтарей иезуитской церкви
в Нейбурге «Поклонение пастухов», или «Рождество
Христово», и «Сошествие св. Духа» (Мюнхенская пина¬
котека) исполнены, как и «Св. Михаил», главным
образом учениками Рубенса. Картина главного алтаря
«Страшный Суд» (Мюнхенская пинакотека), за кото¬
рую герцог заплатил 3500 гульденов, была исполнена
раньше, в 1618 г.
К ПИСЬМУ XIX
64	Обычай одаривать какой-нибудь вещью или неболь¬
шой суммой денег жену художника, выполнившего за¬
каз, встречался в эпоху раннего Возрождения; в част¬
ности, это известно из биографии Дюрера.
К ПИСЬМУ XX
бБ Есть предположение, что по этим этюдам должны
были быть исполнены нимфы, сопровождающие корабль,
306

на котором Мария Медичи возвращается во Францию,
в картине «Возвращение Марии Медичи», из знаменито¬
го цикла, посвященного истории ее царствования и
пинасанного Рубенсом в 1621—1625 гг. для галлереи
Люксембургского дворца (теперь в Лувре). Но это
маловероятно, потому что нимфы на картине—белоку¬
рые, а композиция, в которой они встречаются,—одна
из первых, исполненных Рубенсом, и привезена им с
собой в 1622 г. в Париж уже законченной.
К ПИСЬМУ XXI
56 Итальянец Фабрицио Вальгуарнера называл себя
дворянином и доктором прав и занимался медициной.
Он лечил Рубенса в Мадриде в декабре 1628 г. от ревма¬
тизма, которым художник страдал всю жизнь и от ко¬
торого умер. В благодарность Рубенс обещал ему кар¬
тину своей кисти.
67	«Поклонение волхвов», которое Рубенс в этом пись¬
ме предлагает Вальгуарнера, вероятно, то самое, кото¬
рое он потом продал за 920 гульденов настоятельнице
женского монастыря в Левене. Недавно еще находи¬
лось в Англии (коллекция Гросвенор). Эскиз его—в
Лондоне (коллекция Уоллес).
К ПИСЬМУ XXII
68	Георг Гельдорп (Georg Geldorp) — живописец; в
1610 г. получил звание мастера в Антверпене; умер в
Лондоне после 1653 г. Гельдорп передал Рубенсу
заказ алтарного образа церкви св. Петра в Кёльне.
Образ жертвовал богатый банкир Эверард Ябах,
большой знаток и любитель живописи, обладавший
превосходной коллекцией.
50 Рубенс родился в Зигене, маленьком городке в
Вестфалии, куда его родители бежали из Антверпена во
время преследования протестантов. С 1578 г. посе¬
лился в Кёльне, где прожил до 1589 г.
К ПИСЬМУ XXIII
60	Картина «Мучение св. Петра» никогда не была сда¬
на заказчику. После смерти Рубенса она еще находи¬
20*
307

лась в его мастерской. На посмертной распродаже его
имущества она была куплена за 1200 гульденов аген¬
том семьи Ябах и в память умершего банкира постав¬
лена на главном алтаре церкви св. Петра в Кёльне.
В 1794 г. картина была увезена в Париж, а в 1815 г. воз¬
вращена обратно в церковь, где и находится поныне.
«Мучение св. Петра» является не собственноручным
произведением Рубенса, а работой его учеников, ис¬
правленной им. В лице одетого в латы воина художник
изобразил самого себя.
К ПИСЬМУ XXIV
61	Юстус Сустерманс (родился в 1597 г. в Антверпе¬
не, умер во Флоренции в 1681 г.)—один из лучших фла¬
мандских портретистов, он был придворным художни¬
ком тосканских герцогов Фердинанда II и Козимо III.
Одно время работал в Мантуе у герцога Виченцо Гон-
зага. Сустерманс был в близких отношениях с Рубенсом
и Ван-Дейком.
62	Андреас де Шуттер (Andreas de Schuter)—поверен¬
ный Сустерманса в Антверпене.
68 Картина «Бедствия войны» (Флоренция, галлерея
Питти) была заказана Сустермансом для великого гер¬
цога Тосканского. Это одно из лучших произведений
Рубенса, полное драматического движения, с превос¬
ходно написанными обнаженными телами.
64 Взятие Ганнау и Веймарское поражение—эпизоды
Тридцати летней войны.
К ПИСЬМУ XXV
86 Бальтазар Жербье (Balthazar Gerbier, 4592—
1667)—политический авантюрист, родом из Антверпена.
Жил в Италии, затем переехал в Лондон, где герцог Бу¬
кингем взял его под свое покровительство. Жербье был
живописцем и миниатюристом. В 1623 г. ездил с Букин¬
гемом в Мадрид, где и начал свою политическую карье¬
ру. С Рубенсом Жербье познакомился в 1625. г. в Пари¬
же. В 1627 г. в качестве тайного агента Букингема он
вел с Рубенсом переговоры относительно союза Англии
о Испанией, причем Филипп IV был очень недоволен тем,
308

что «от имени монархии выступало лицо с таким малым
весом» (hombre de tan pocos obligaciones).
Кроме того, Жербье покупал для герцога кар¬
тины и статуи. После убийства последнего он на
некоторое время отошел от политики, но продол¬
жал пользоваться расположением короля Карла I.
В 1629—1630 г. он был посредником при покупке Кар¬
лом 1 произведений искусства для его собрания.
С 1631 г. Жербье занимает пост дипломатического аген¬
та Англии в Брюсселе. В тайной переписке он сооб¬
щает королю о всех переговорах и интригах между
Англией, Францией, Испанией и северными Нидер¬
ландами. За 20 000 гульденов и пожизненную пенсию
он продал испанскому королю тайну заговора нидер¬
ландского дворянства, имевшего целью освободить
южные провинции от ига Испании и соединиться с Се¬
верными штатами: заговорщики имели неосторожность
довериться агенту английского короля. Это, вероятно,
не единственное темное дело на совести Жербье; неда¬
ром Букингем называл его «прожженным мошенником».
В 1638 г. он получил дворянство и был натурализован
в Англии. Здесь кончилась его политическая карьера,
если не считать памфлетов, направленных против Кар¬
ла I, его бывшего покровителя. В 1648 г. Жербье осно¬
вал в Лондоне Академию, или Высшую школу, языков
и наук, которую вскоре принужден был закрыть. Затем,
уже в Голландии, он постарался провести проект раз¬
работки золотых и серебряных рудников в Америке.
Попытка обосноваться в Америке кончилась неуда¬
чей. С реставрацией Стюартов Жербье возвратился
в Англию, где издал несколько сочинений по архитек¬
туре и политике.
Умный, изворотливый, образованный, Бальтазар
Жербье является типичным образцом политического
авантю риста XVII века. Такие люди, не стесняв¬
шиеся в средствах для достижения своей цели и умев¬
шие выйти сухими из воды, были удобным орудием в
сложной и тонкой политической борьбе между отдель¬
ными странами. С Рубенсом Жербье был в очень хо¬
роших отношениях, отзывался о нем с большим ува¬
жением и в деловых отношениях вел себя, в виде
исключения, безукоризненно.
309

Перу Жербье принадлежит много сочинений, имею¬
щих интерес лишь как литературные курьезы и затра¬
гивающих самые разнообразные темы, например о ло¬
вле сельдей, об адских машинах, об астрономии и др.
66	Эдуард Норгет (ум. около 1650 г.) — иллюми¬
натор рукописей на службе у английского короля,
числившийся экспертом, «знатоком» живописи.
67	Петер Вер-Хульст (Ver Hulst) (ум. в 1628 г.)—
антверпенский художник, ученик Винкбоонса. Изве¬
стны лишь две его картины. Та, о которой пишет Ру¬
бенс, находится в частном собрании в Лондоне.
К ПИСЬМУ XXVII
68	Франсуа Дюкенуа (Frangois Duquesnoy) (1594—
1642)—знаменитый фламандский скульптор. Эрцгерцог
Альберт отправил его в Рим, где он соперничал с Бер¬
нини. Дюкенуа работал над бронзовыми украшениями
в храме св. Петра. Сусанна и колоссальная статуя св.
Андрея, исполненная им для папы Урбана VIII,
относятся к лучшим памятникам скульптуры XVII
века. Он был приглашен Людовиком XIV в Париж,
но умер по дороге, в Ливорно. Особенной известностью
пользуются его барельефы с изображением детей.
К ПИСЬМУ XXVIII
69	Лука Файдгербе (Lucas Faydherbe) (1617—1697)—
крупнейший бельгийский архитектор, проводник так
называемого «иезуитского» стиля, скульптор из Мехель-
на, работавший много по слоновой кости; любимый
ученик Рубенса. В 1640 г., по его блестящей рекомен¬
дации. он получил звание мастера. Статуя мадонны
работы Файдгербе поставлена по желанию Рубенса
над алтарем капеллы, где погребен художник.
70	14 января 1611 г. Рубенс купил дом и большой
участок земли «ап der Wappen» в богатом квартале
Антверпена. В 1627 г. он еще прикупил три соседних
дома с садами, чтобы увеличить свое владение. Дом
был частью переделан, частью отстроен заново по пла¬
нам самого Рубенса. Внешний и внутренний вид дома
Рубенса изображен на двух гравюрах Якова Харре-
310

вай по рисункам И. ван Крус (Croes). Дом этот суще¬
ствует до сих пор, но подвергся сильным переделкам
как снаружи, так и внутри.
71	Вероятно, золотая цепь, пожалованная Рубенсу
английским королем Карлом I после окончания пла¬
фонов в Уайтхоле и переданная художнику в 1635 г.
через Лафонеля Уэк, английского купца, жившего в
Антверпене.
72	Поместье Стен, возле Антверпена и Малина (Ме-
хельна), было купле-о художником в 1635 г. за сумму
в 93 000 гульденов. Вид на Стен изображен Рубенсом
в пейзаже, находящемся в лондонской Национальной
галлерее.
К ПИСЬМУ XXIX
73	Вторая жена Рубенса, Елена Фоурмен, на которой
он женился в 1630 г. Ему было пятьдесят три года, а
ей — шестнадцать. Она была дочерью купца, торговав¬
шего шелками и коврами. Рубенс был давно знаком
с семьей Фоурмен. И Елена, и ее сестра Сусанна не¬
редко служили ему моделями. Впервые он изобразил
Елену еше девочкой в картине «Воспитание Марии»
в 1620 г. (Антверпенский музей), затем много раз писал
ее портреты и изображал ее на своих картинах. Одним
из наиболее известных портретов Елены Фоурмен яв¬
ляется так называемая «Шубка» («Das Pelzchen»), в
Вене, где она изображена полуобнаженной, затем
портреты в Мюнхенской пинакотеке.
74	Два сына Рубенса от первого брака: Альберт,
родившийся в 1614 г., и Николас — в 1618 г. От второго
брака у него было пять детей.
Время второго брака совпало с неудачами в дипло¬
матической карьере Рубенса, ксгда ему особенно при¬
ходилось страдать от высокомерного отношения при¬
дворных дворян к буржуа-живописцу. Это отразилось
и в письме к Пейреску (см. письмо XLVI).
К ПИСЬМУ XXX
76	Питер ван Веен (van Veen)—талантливый дилетант,
брат Отто ван Веена, учителя Рубенса; был адвокатом
.311

в Гааге. Он лично поддерживал перед Генеральными
штатами ходатайство Рубенса о выдаче ему приви¬
легий.
76	Рубенс был очень озабочен тем,чтобы сохранить
за собой свое исключительное право на воспроизве¬
дение в гравюре своих картин и оградить себя от
подделок и копий этих гравюр. Под его руководством
(нередко Рубенс делал исправления на пробных от¬
тисках) и по его заказам работала целая группа гра¬
веров. Это предприятие приносило ему ежегодно боль¬
шой доход.
К ПИСЬМУ XXXI
77	Тринадцать гравюр из этого списка гравированы
Лукой Ворстерманом (см. прим. 82), три, позднее,—дру¬
гими мастерами, а одна не была гравирована вовсе.
78	Быть может, речь идет о гравере и рисовальщике
по стеклу Jacob de Gheyn’e (1565—1629).
К ПИСЬМУ XXXII
79	Сэр Дедлей Карлтон (Sir Dudley Carlton) в кругу
английских знатоков и любителей, первое место среди
которых занимал граф Арундель, принадлежал к числу
тех, кто из собирательства делал предмет наживы. Пу¬
тешествуя по Европе, они составляли лично и через
особых агентов, используя при этом свое положение
дипломатов, великолепные коллекции, которыми впос¬
ледствии славилась Антглия. Карлтон с 1610 г. был
английским посланником в Венеции, затем в Гааге и
Париже. С Рубенсом он познакомился в 1616 г., будучи
проездом в Анверпене в связи с делом обмена золотой
цепи своей жены на картину Рубенса. Он называл
художника «королем живописцев» и «живописцем коро¬
лей».
80	Речь идет о гравюрах Питера Соутмана с карти¬
ны Рубенса «Чудесный улов» и об одной из четырех гра¬
вированных им «Охот».
К ПИСЬМУ XXXIII
81	Генеральные штаты сначала 17 мая 1619 г. откло¬
нили просьбу Рубенса о даровании ему привилегий, но
312

уже 8 августа пересмотрели свое решение, постановив,
что «Питер Рубенс, проживающий в Антверпене и реко¬
мендованный господином Карлтоном, Посланником Ко¬
роля Британии, должен представить им оттиск каждой
доски, которую он собирается выпускать». И наконец,
в 1620 г. Генеральные штаты издают «запрещение», о ко¬
тором говорится в письме к П. ван Веену. В нем они
«запрещают всем и каждому жителям вышеозначенных
объединенных Нидерландов, занимающимся гравюрой,
резцом и травлением, в течение семи лет под страхом
конфискации подобных скопированных резцом и трав¬
лением картин и, кроме того, под страхом штрафа в 100
каролигульденов копировать резцом или травлением те
композиции Питера Рубенса, живописца, проживающе¬
го в Антверпене, резанные на меди и которые еще будут
вырезаны, изображения которых он предварительно дол¬
жен показать».
К ПИСЬМУ XXXIV
82	Рубенс имеет в виду гравера по меди, Луку Вор-
стермана (1593—1675). Первые гравюры этого мастера,
исполненные по рисункам Ван-Дейка с картины Рубен¬
са, кладут начало новой антверпенской школе граве¬
ров, созданной Рубенсом. В них тонкая техника преж¬
них мастеров сочетается с силой и сочностью. С исклю¬
чительным мастерством переданы в черном и белом
красочные соотношения,—эффект, которого Рубенс осо¬
бенно добивался в гравюрах со своих произведений. Од¬
нако Ворстерман недолго работал под руководством
Рубенса. В 1622 г. он заболел психически (см. письмо
XXXV). Его состояние было таково, что он публично
оскорбил Рубенса и угрожал ему насилием, так что
друзья Рубенса обращались к городскому управлению
Антверпена с просьбой защитить художника, «жизнь
которого подвергается опасности благодаря нападениям
бессовестного парня, душевнобольного по общему мне¬
нию». Впоследствии, очевидно, Ворстерман выздоровел,
потому что в 1624 г. ездил в Англию по приглашению гра¬
фа Арундель, а в 1630—1632 гг. много работал в Антвер¬
пене для Ван-Дейка. Все же лучшие его произведения—
это первые листы, гравированные с картин Рубенса.
313

К ПИСЬМУ XXXV
83	Все эти листы гравированы Лукой Ворстерманом.
84	См. прим. 30.
В небольшом предисловии Рубенс указывает, что
эта работа является плодом его путешествия в Италию.
Тут же он ясно высказывает свое презрение к варвар¬
скому или готическому архитектурному стилю и восхи¬
щение барочным стилем «великолепных храмов, кото¬
рые Общество Иисуса за последнее время воздвигло
в Брюсселе и Антверпене».
86	См. прим. 39.
88 Октавий, или Отто, ван Веен—живописец, учи¬
тель Рубенса.
К ПИСЬМУ XXXVI
87	13 июля 1619 г. Рубенс получил от французского
короля привилегию на десять лет. Королевский декрет
гласит следующее: «Наш любезный Петрус Рубенс,
один из наиболее выдающихся в своем искусстве живо¬
писцев нашего века, сообщил нам и доказал, что он
много уже лет занимается созданием живописных про¬
изведений, которые столь хорошо исполнены, что вы¬
соко ценятся теми, кто в этом что-нибудь смыслит, и что,
побуждаемый своими друзьями, он дает гравировать
на меди и печатать рисунки с лучших вещей, им испол¬
ненных, чего он не может делать без больших затрат и
расходов, которые ему никогда не будут возмещены,если
другим граверам и издателям, кроме тех, кого он сам
выбрал, будет разрешено резать, воспроизводить и пе¬
чатать те же рисунки, которые он сам выпускает. Что¬
бы этому воспрепятствовать, ему разрешается прода¬
вать и распространять во Франции все гравюры с его
произведений и воспрещается всем другим их гравиро¬
вать, печатать, продавать и распространять, а именно
в течение десяти лет со дня выдачи сего, под страхом
штрафа в 1000 франков». Эта привилегия была возо¬
бновлена в 1632 г., 29 августа. Подобную же привиле¬
гию Рубенс получил от Альберта и Изабеллы на 12 лет
для Брабанта; в 1620 г. она была распространена на всю
Фландрию. В 1630 г. испанский король даровал ему
подобные же права во всех своих владениях на 12 лет.
314

Таким образом, исключительное право Рубенса на вос¬
произведение в гравюре своих картин было закреплено
во Франции, Фландрии, Испании, Португалии, Австрии,
Голландии, т. е. почти во всех европейских странах.
88	Аббат Скалья (Scaglia)—посланник герцога Савой¬
ского, хитрый дипломат, принимавший живейшее уча¬
стие во всех политических интригах.
89	См. прим. 74. Рубенс еще не окончательно
оставил дипломатию. Он лишь отказался от дальнейшего
участия в борьбе Марии Медичи и Гастона Орлеанского
с французским королем Людовиком XIII.
К ПИСЬМУ XXXVII
Письма XXXVII—XLIV все относятся к обмену кол¬
лекциями между Рубенсом и Карлтоном. О послед¬
нем см. прим. 79.
90Джордж Гейдж (Gage)—католический пастор;
посредник по продаже картин; политический агент.
91	Франц-Питерс де Греббер (Grebber) (1590—1649)—
гаарлемский художник, писавший портреты, жанр и
картоны для шпалер; в последних заметно сильное вли¬
яние Рубенса.
К ПИСЬМУ XXXVIII
92	«Прометей» находится в музее в Ольденбурге.
Это—одно из ранних произведений Рубенса, исполнен¬
ное до 1613 г. «Даниил»—в собрании герцога Гамиль¬
тона. В Альбертине (Вена) хранятся наброски львов с
натуры, часть которых вошла в композицию. Эту кар¬
тину Карлтон подарил Карлу I. О «Леопардах» трудно
сказать, что стало с этой картиной. Тот же сюжет в му¬
зее в Ольденбурге не совпадает по размерам. «Леда»
находится неизвестно где. «Распятие»—так назыв.
«Christus mit dem Faustschlag» (по сторонам распятого
Христа изображены два ангела, из которых один кула¬
ком поражает дьявола); картина была куплена в 1684 г.
монастыремГондегвоо и уничтожена в конце XVIII века
французскими войсками. Композиция известна по вели¬
колепному рисунку (Museum Boymans, Rotterdam) и по
гравюре Понтиуса. «Страшный Суд»—местонахождение
315

картины, о которой говорится в письме, неизвестно;
в 1624 г. она еще была в мастерской Рубенса. Ориги¬
нал—в Мюнхенской пинакотеке. «Св. Петр»—в Дублин¬
ском музее есть картина, изображающая тот же сюжет
и совпадающая по размерам, но она является школьной
работой, Рубенс же точно указывает, что это его соб¬
ственноручное произведение. «Охота», написанная для
герцога Баварского, находится в Мюнхене. Эту компо¬
зицию Рубенс повторял с некоторыми изменениями че¬
тыре раза. «Двенадцать апостолов»—в Мадриде; где
находятся копии, о которых пишет Рубенс,—неизве¬
стно. «Ахилл»—в Мадриде; картина была куплена в
1628 г. Филлиппом II. Под лучшим своим учени¬
ком Рубенс, очевидно, подразумевает Ван-Дейка.
«Сз. Себастьян» (Берлин)—одно из ранних произведе¬
ний Рубенса, исполненных вскоре по возвращении из
Италии; «Сусанна»—по гравюрам Ворстермана, Лана
(Lasne) и Понтиуса; известны два варианта этой компо¬
зиции; который имеет в виду Рубенс—трудно решить.
К ПИСЬМУ XXXIX
93	«Первую охоту», находящуюся у Карлтона, Рубенс
обменял (1616 г.) на драгоценную цепь, принадлежав¬
шую жене Карлтона.
91 Генуезские вельможи, Паллавичини, владельцы
известного собрания. В их вилле жил Рубенс в Генуе.
Один из них, банкир Николай Паллавичини, был
заочным крестным отцом второго сына Рубенса.
95 Список содержит следующие предметы: 21 большая
фигура, 8 детских фигур, 4 торса, 57 голов средних и 12
маленьких, 17 постаментов, 1 большая и 4 маленьких
урны, 4 рельефа, 6 ног, одна рука, один камень с над¬
писями и одна статуэтка св. Себастьяна. Этот список
коллекций Карлтона был прислан ему из Венеции в
Гаагу. Сюда же нужно прибавить 12 бюстов римских
императоров, высланных Карлтону в 1616 г. из Брюс¬
селя. В 1625 г. Рубенс перепродает всю коллекцию гер¬
цогу Букингемскому за 100 000 флоринов.
К ПИСЬМУ XL
98	Л а йонель Уэйк (Wake)—английский купец и бан¬
кир герцога Альбрехта, живший в Антверпене.
316

97 Камилл—римский трибун и полководец (IV век
до н. э.).
К ПИСЬМУ XLI
93 «Изгнание Агари» находится в собрании герцога
Вестминстера в Лондоне. Это почти тождественное по¬
вторение картины, находящейся в Эрмитаже. Возможно,
что ландшафт исполнен Яном Вильденсом (1586—
1673), который часто писал пейзажи на картинах Ру¬
бенса.
99	История Сципиона и Ганнибала — сюжет, заим¬
ствованный из эпохи войны карфагенян с римляна¬
ми (III век до н. э.).
100	Серия Истории Деция Муса состоит из 8 карто-
нов(из них два чисто декоративные). В настоящее время
они хранятся в галлерее Лихтенштейн (Вена). В Музее
изобразительных искусств (Москва) есть эскиз на эту
тему. В исполнении принимали участие знаменитый
ученик Рубенса Ван-Дейк (1599—1648) и упомянутый
в примечании 98 Ян Вильденс. По этим картонам было
выткано несколько серий шпалер. В Мадриде находит¬
ся полная серия в 8 шпалер.
К ПИСЬМУ XLII
101	Уэйк—см. прим. 96.
102	Спустя несколько месяцев после приобретения хол¬
стов Рубенса Карлтон, через известного торговца кар¬
тинами, предложил приобрести их датскому королю,
выдавая их за написанные целиком рукою Рубенса
(tutto di Rubens). См. также прим. 95. Очевидно, обоюд¬
ные покупки были простыми сделками, а обещание пор¬
трета «на память»—пустой любезностью.
К ПИСЬМУ XLIII
103	Вильям Трумбалъ—английский агент в Брюс¬
селе, уполномоченный Карлтона.
101 Картина, готовая к отправлению,—«Охота», по¬
добная той, которая находилась у герцога Баварского.
Рубенс хотел получить за нее 250 гульденов. Эту кар¬
317

тину лорд Данверс хотел обменять на «Сотворение мира»
Бассано и поднести ее наследнику английского пре¬
стола, будущему королю Карлу 1. Уполномоченные
Карлтона, Трумбаль и Метью, находили цену в 250
гульденов преувеличенной, указывая, что картина не
является собственноручной, и предлагали 208 гульде¬
нов. Рубенс говорил, что хотя картина написана и не
им самим, но он всю ее переработал и прописал.
К ПИСЬМУ XLIV
105 Картина «Охота» (см. предыдущее прим.) в Лондо¬
не была признана знатоками не за собственноручное
произведение Рубенса и потому возвращена ему об¬
ратно.
108	«Юдифь и Олоферн»—очень раннее произведение
Рубенса, написанное им еще в Италии. Оригинал не
сохранился. Композицию гравировал Корнель Галле-
старший (1576—1656), с посвящением другу Рубенса,
гуманисту Яну Воуверу. Это вообще первый лист, ко¬
торый был гравирован с произведений Рубенса.
Трудно установить, о которой из «Львиных охот»
идет речь,—может быть, о той, которую гравировал
Соутман.
107	Рубенсу было предложено написать плафоны для
Банкетного зала нового дворца Уайтхол. КартинЬт бы¬
ли готовы в 1634 г. Они год пролежали в Антверпене, по¬
тому что Рубенс не мог получить за них деньги—3000
фунтов стерлингов. Картины до сих пор находятся на
месте. Их сюжетом является прославление царствования
короля Иакова 1. Судить об их качестве не представля¬
ется теперь возможным, так как они сильно потемнели
и пострадали от времени и сырости и к тому же не¬
сколько раз подвергались реставрации. Эскизы к не¬
которым из композиций находятся в Брюссельском и
Антверпенском музеях.
К ПИСЬМУ XLV
108	Франциск Свертс (Sweerts) (1567—1629)—фламанд¬
ский историк.
109	Изида—древнеегипетская богиня, олицетворявшая
318

плодородие Нильской долины. Камден—английский
ученый, запрашивавший мнения Рубенса по поводу изо¬
бражения.
110	Систр—древнеегипетский музыкальный инстру¬
мент в виде удлиненной подковы с ручкой, с натянутыми
струнами и колокольчиками,—обычный атрибут Изиды.
111	Флювиалъные урны—урны особой формы, обычно
служившие атрибутами речных божеств.
112	Зауфея—римская жрица, которую Ювенал в
IX сатире клеймит за пьянство. Упоминание мимоходом
такого имени, которое лишь один раз встречается у
классических авторов, доказывает исключительно углу¬
бленное знакомство с ними художника.
К ПИСЬМУ XLVI
113	Геварт (Jean Caspar Gevaerts) (род. в 1593 г.)—
фламандский ученый, государственный секретарь города
Антверпена, бывший в дружеских отношениях с Рубен¬
сом. Его портрет, написанный художником в 1625 г.,
находится в Антверпенском музее. Геварт сочинил сва¬
дебный гимн в честь второго брака Рубенса и надгроб¬
ную надпись, высеченную на гробнице художника.
111 Геварт написал неопубликованные комментарии к
философским сочинениям Марка-Аврелия, римского
императора II века н. э.
115	Библиотека св. Лаврентия — библиотека мона¬
стыря св. Лаврентия в Эскуриале—замке, резиден¬
ции испанского короля.
116	От подагры рук.
117	Тертулиан Квинтий-Септимий—знаменитый бого¬
слов, один из апологетов христианства, живший в кон¬
це II—начале III века н. э.
118	Папинъян—римский юрист (живший в III веке
н. э.), оказавший громадное влияние на дальнейшее раз¬
витие правоведения. Lect. Papin, lib. V, in statii Papi-
nii silvas, Lugd. bat., 1616, in 8°.
119	Маркиз Амброзиус Спинола. (Spinola) (1571 —
1630)—родом из богатых генуезских купцов и банки¬
ров. В 1602—1604 гг. во главе навербованного им на
свои средства восьмитысячного отряда поддерживал
герцога Альберта в борьбе с северными Нидерландами.
319

В 1605 г. был сделан главнокомандующим и успешно
боролся против Морица Оранского. Рубенс несколько
раз писал портреты Спинолы, но ни один из этих
портретов (в Брауншвейге, Праге и др.) нельзя отнести
к первоклассным произведениям Рубенса.
С маркизом Спинолой Рубенс особенно близко по¬
знакомился в 30-х годах. Рубенс писал о нем 27 января
1628 г. Пьеру Дюпюи: «Я очень рад слышать, что Мар¬
киз покидает ваш двор, удовлетворенный приготовлен¬
ной ему встречей. Он действительно заслуживает того,
чтобы к нему относились как к прекрасному человеку,
что я могу засвидетельствовать после долголетнего близ¬
кого общения с ним. Он осторожнейший и остроумней¬
ший человек, которого когда-либо я встречал; он нико¬
му не дает угадать своих намерений; он не очен ь красно¬
речив—-скорее от страха сказать слишком много, чем от
недостатка беглости речи и рассудка. Я не говорю о его
храбрости, так как она всем известна, и я сам, который
сперва не доверял ему как итальянцу и генуезцу, узнал в
нем человека с твердым характером, заслуживающего
полного доверия. Что же касается моей галлереи (цикла
Медичи), то Его Превосходительство не взял на себя
труда ее осмотреть, потому что он ни в малейшей степени
не интересуется искусством живописи, в котором он по¬
нимает столько же, сколько носильщик».
120	В 1628 г. Спинола был в Мадриде, что быпо пору¬
чению инфанты склонить короля к миру с Англией.
После смерти Спинолы ходили слухи о его насильст¬
венном отравлении. Инфанта—Изабелла, наместница
Испанских Нидерландов, супруга эрцгерцога Альбер¬
та. Она стремилась к самостоятельной политике. Рубенс
пользовался большим ее доверием. Он писал о ней Дю¬
пюи 20 июля 1628 г.: «она украшена всеми добродете¬
лями, которые можно найти у женщины, долгий опыт
дал ей уменье управлять народами и научил ее распо¬
знавать нелепость теорий, которые приносят с собой
новые пришельцы Испании».
121	9 сентября 1628 г. Пит Хейн—голландский адми¬
рал—захватил около Кубы испанский флот с грузом
серебра.
122	Король Филипп IV вступил на престол шестна¬
дцати лет отроду, в 1621 г. Безвольный и апатичный, он
320

все управление передал графу Оливаресу, а сам зани¬
мался празднествами, охотами и т. п. В его время в
живописи работал Веласкес, Мурильо, Зурбаран,
Ал. Кано, а в литературе Лопе де Вега, Кальдерон и др.
К ПИСЬМУ XLVII
123	Старший сын Рубенса, Альберт, увлекался ла¬
тинской и греческой филологией, изучением древно¬
стей и нумизматикой. См. прим. 52.
124	В 1628 г. Рубенс был послан в Мадрид с тайным
поручением содействовать заключению мира между
Испанией и Англией. Это, в свою очередь, привело бы
к возможности перемирия между Испанскими Нидер¬
ландами и Соединенными штатами Нидерландов. По¬
следнее было очень желательно, так как затянувшаяся
борьба все больше разоряла Фландрию.
125	Везель, крепость на Рейне, взята голландскими
войсками в августе, а Буа-ле-Дюк, или Герцогенбуш,
крепость в северном Брабанте,—в октябре 1629 г.
128 Дон Карлос Колонна был главнокомандующим
испанскими войсками во Фландрии после отъезда мар¬
киза Спинолы в Испанию.
127	Ян Брант, брат Изабеллы, первой жены Рубен¬
са, был сослуживцем Геварта.
128	Де Пап (Jan de Раере)—чиновник в Антверпене.
Рубенс исполнил по заказу его жены алтарный образ
троицы (в котором собственноручно написал лишь цен¬
тральную фигуру) для церкви Больших Кармелитов в
Антверпене (ныне—в Антверпенском музее).
К ПИСЬМУ XLVIII
129	Франц Юниус (Junius) (1589—1677)—выдаю¬
щийся филолог и археолог, библиотекарь и хранитель
коллекций графа Арунделя (см. прим. 168), в чьем доме
и познакомился с ним Рубенс. Его книга вышла в Ам¬
стердаме в 1637 г., а впоследствии, в сильно перерабо¬
танном виде, — в Роттердаме (1694 г.). Полный титул
последнего издания, передающий ее содержание, таков:
«De pictura veterum libri tres tot in locis emendati et
tam multis accensionibus aucti, ut plane novi possint
21
321

videri. Accedit catalogus adhuc ineditus architectorum,
mechanicorum sed praecipue pictorum, statuariorum,
caelatorum, tornatorum aliorumque artificlim et operum
quae fecerunt secundum serium literarum digesta» («Три
книги о живописи древних, в стольких местах испра¬
вленные и дополненные, что могут считаться за но¬
вые. С приложением до сих пор не издававшегося
алфавитного указателя архитекторов, мастеров, а глав¬
ным образом, живописцев, ваятелей, граверов, резчи¬
ков и других художников и их работ»). Рубенс в даль¬
нейшем очень тонко и с глубоким прогнозом оттеняет
чисто литературный подход к художественным памят¬
никам, характерный для археологии до-винкельма-
новской эпохи.
130	«Орфей и Эвридика»—греческий миф, расска¬
зывающий о том, как владыки подземного царства,
тронутые пением Орфея, разрешили ему вывести на зем¬
лю умершую его супругу Эвридику. Однако он нару¬
шил запрет богов—не оборачиваться по дороге,—и
Эвридика вернулась снова в царство теней.
131	Апеллес—знаменитый древнегреческий живопи¬
сец второй половины IV века до н. э., придворный
художник Александра Великого.
132	Тиманф (IV век дон.э.)—известный греческий
живописец.
133	Плиний-старший (23—79)—римский ученый и
писатель, погибший при извержении Везувия. Его
сочинения являются главнейшим источником, дающим
сведения об античной живописи.
К ПИСЬМУ XLIX
134	Никола Пей реек (Nicolas Claude Fabri de Peiresc)
(1586—1627)—родом из Прованса. В Падуе он изучил
право и, путешествуя по Италии, изучал памят¬
ники античного искусства. Пейреск увлекался нау¬
ками и искусствами. Его дом в Эксе был библиотекой,
музеем и обсерваторией. Гравер, скульптор, переплет¬
чик и копиист помогали ему содержать в порядке его
богатые коллекции и вести обширную переписку с луч¬
шими европейскими учеными, с которыми он завязал
сношения во время своих путешествий в Италию, Анг¬
322

лию, Голландию, Фландрию. Он был одним из лучших
знатоков античных монет и резных камней. Его склон¬
ны считать первым археологом. Как астроном и есте¬
ствоиспытатель он сделал много ценных наблюдений и
открытий. Сам Пейреск почти ничего не писал, но свои¬
ми советами и опытом помогал большинству тогдашних
ученых в самых разнообразных областях. С Рубенсом
он начал переписку в 1616 г. через Геварта. Пейреск
получил каталог собраний Рубенса и выразил желание
его посетить и зарисовать несколько античных бюстов.
Античное искусство, особенно геммы, было излюблен¬
ной отраслью также и Рубенса. В 1622 г., когда Рубенс
приезжал в Париж для работы в Люксембургской гал-
лерее, они познакомились. Пейреск всячески отстаи¬
вал интересы Рубенса, помогал ему в работе, обсуждал
с ним сюжеты картин, добывая портреты лиц, которые
должны были быть изображены, собирая сведения
о костюмах и т. д. Ту же любезность и усердие он проя¬
вил, когда Рубенс исполнял по заказу французского
короля картоны для гобеленов «Истории Константина
Великого».
Переписка Рубенса с Пейреском затрагивает самые
разнообразные предметы: античное и современное
искусство, классическую философию, события текущей
политической жизни и т. д.
135	Чума в это время свирепствовала в Париже.
136	Аббат церкви Сент-Амбру аз—Claude Maugis
(около 1600—1653)—один из крупнейших французских
коллекционеров XVII века, бывший казначеем коро¬
левы и ее советником в области искусства. Благодаря
ему Рубенс получил заказ на картины для Люксем¬
бургской галлереи, чем навлек на себя неприязнь
французских художников.
137	Луи Шадюк (Chaduc)—известный коллекционер
медалей и эротических резных камней, отказавший
Пейреску в слепках с них.
188	Diva vulva—раковина Индийского океана, слу¬
жившая монетой. См. о ней в Трудах Академии наук,
серия полит.-историческая, 111, 1836.
189	Валавэ (Valavez)—брат Пейреска, друг Рубенса.
Во время отсутствия брата он оказывал Рубенсу все¬
возможные услуги в Париже.
21 *
323

11Э Мессалина-Валерия—третья жена римского им¬
ператора Клавдия (41—54 гг. и. э.), известная своей
распутной жизнью.
К ПИСЬМУ L
141 Василъянцы Севильи—тайная христианская сек¬
та, ведшая свое происхождение от ересиарха И векан.э.,
Базилида Александрийского.
112 Амстердамские розенкрейцеры—тайное общество
мистиков и алхимиков, существовавшее в Голландии
и имевшее своих приверженцев во Фландрии, считав¬
шее своим основателем Христиана Розе. Они называли
себя «истинными» розенкрейцерами. Они опубликовали
две книги: «La reformation universelle du monde entier
avec la fama fraternitatis de l’ordre respectable de la
Rose-croix» и «La noce chimique de Christian Rose-
croix», будто бы написанную в 1459 г. Повидимому,
Рубенс имеет в виду последнюю.
143	Возможно, известный ориенталист Яков Голи-
ус (1596—1667) из Гааги.
144	Алеандр (Gerolamo Aleander)—известный анти¬
квар, состоявший одно время в Париже при кардинале
Барберини.
145	См. прим. 22. Кёбергер был одним из немногих
ярых антагонистов Рубенса наряду с известным живо¬
писцем Абраамом Янсеном (1557—1632).
143 Кардинал делла Куэва, состоявший при дворе
эрцгерцога и вызвавший всеобщую ненависть к себе
в населении Фландрии, вследствие чего был отозван.
117 См. прим. 119.
К ПИСЬМУ LI
148	Речь идет о бракосочетании Карла, наместника
английского престола, с Генриеттой Французской,
дочерью Марии Медичи.
149	Легатом во Франции был* кардинал Фр. Барбе¬
рини.
150	Кавалер Кассиано дель Поццо(де 1 Pozzo)—италь¬
янский археолог; принимал участие в подготовке изда¬
ния гравюр с гемм и резных камней из собрания Ру¬
бенса и других коллекций.
324

161 Доны—итальянский антиквар.
152 Королева-мать—Мария Медичи, жена Генриха IV,
мать Людовика XI11; «толстая банкирша», как ее назы¬
вали французы. Она имела большую склонность к
искусству и в молодости сама гровировала на дереве.
Она поручила Рубенсу написать картины для ее но¬
вого Люксембургского дворца, отделанного архитек¬
тором де Бросс. Серия картин изображаетжизнь и прав¬
ление Марии Медичи и состоит из 21 картины и 3 пор¬
третов. Это—произведения зрелого периода мастера,
большей частью исполненные им собственноручно. В
настоящее время картины находятся в Лувре.
1БЗ Картина, повидимому, была уничтожена. Со¬
хранился эскиз в Мюнхенской пинакотеке.
ш Кардинал Ришелье (1585—1648)—всемогущий ми¬
нистр Людовика XIII стремился усилить централи¬
зованную монархическую власть и уничтожить фео¬
дальные привилегии дворянства. У Ришилье была боль¬
шая коллекция картин и статуй. Из картин Рубенса у
него были: «Купанье Дианы», «Суд Париса», «Львиная
охота», «Вознесение Богоматери».
1о5 Крепость Бреда в Северном Брабанте была как
бы ключом к северным Нидерландам, и поэтому ее
взятие имело огромное значение. Осада длилась с июля
1624 до июня 1625 г. Взятие Бреды было ознамено¬
вано в Брюсселе большими празднествами. Знаменитая
картина Веласкеса «Las Lanzas» в Прадо (Мадрид)
изображает момент передачи ключей крепости.
К ПИСЬМУ LII
150 Знаменитая древнеримская фреска, так называе¬
мая «Альдобрандинская свадьба», найденная при папе
Клименте VIII (1592— 1605) в Риме, на Квиринале.
Первым ее владельцем был кардинал Чинтие Альдоб-
рандини. Теперь находится в Ватиканской би¬
блиотеке.
167 Iccappio—сосуд для жертвоприношений.
158 Юнона—древнегримская богиня, жена царя бо¬
гов Юпитера.
ш Люцина—древнеримская богиня рождения, по¬
могающая родящим женщинам.
325

К ПИСЬМУ LIII
160 Рубенс уехал в Испанию в конце августа 1628 г.,
скрыв от своих друзей дипломатические цели поездки.
181	Пьер Дюпюи (Dupuy) (1582—1651)—адвокат, би¬
блиотекарь и доверенный французского короля, автор
нескольких трудов политического содержания, одни из
образованнейших людей своего времени.
182	Портрет Филиппа IV в полном вооружении, с
жезлом главнокомандующего в руке, над ним—фигура
«Веры», венчающей его лавровым венком. Картина
погибла при пожаре королевского дворца в Мадриде
в 1784 г. Копия, работы неизвестного испанского ху¬
дожника, находится в галлерее Уффици.
183	В Мюнхенской пинакотеке имеются портреты
Филиппа IV, его первой жены Елизаветы и инфанты
(поколенный) и в Венском музее—портрет Елизаветы
(погрудный).
184	Парошель—крепость на Атлантическом океане,
против островов Ре и Олерон,—оплот гугенотов; взя¬
та Ришелье в 1628 г. после упорной защиты.
186	Пикери (Nicolas Piquery)—зять Рубенса, муж
Елизаветы Фоурмен, сестры Елены. Речь идет, повн-
димому, о гравированном портрете.
К ПИСЬМУ LIV
188	В 1629 г. Рубенс прибыл в Лондон с поручением
от Филиппа IV подготовить подписание мирного со¬
глашения между Англией и Испанией. Кроме того, он
должен был препятствовать попыткам Франции заклю¬
чить союз с Англией и всячески способствовать за¬
ключению союза между Испанскими Нидерландами и
Соединенными провинциями. Ему удалось выполнить
возложенные на него поручения. Он завоевал благо¬
воление короля Карла I, который пожаловал ему дво¬
рянство и щедро наградил его ценными подарками. В
Лондоне Рубенс жил в доме Бальтазара Жербье (см.
прим. 65). Он имел большой успех среди английской
аристократии и как дипломат, и как художник. В его
честь устраивались празднества. Кэмбриджский уни¬
верситет, который Рубенс посетил, поднес ему титул
«Magister in artibus» («магистр искусств»).
326

167 Джордж Виллерс герцог Букингем (1594—1628)—
фаворит и министр двух английских королей: Иакова I
и Карла I. Генерал-адмирал английского флота. В Па¬
риже, на бракосочетании Карла I с Генриеттой Фран¬
цузской, он познакомился с Рубенсом, который напи¬
сал его портрет (находящийся в галлерее Уффици;
превосходный рисунок к этому портрету—в Альбер¬
тине, Вена). Кроме дипломатических переговоров, ка¬
сающихся обострения отношений между Англией и
Испанией, Букингем через своего агента, Б. Жербье,
вел также переговоры о покупке у Рубенса его коллек¬
ций, т. е. античных статуй (из собрания Карлтона,
привезенных Рубенсом из Италии), картин старых и
современных мастеров, гемм, медалей и т. п. В 1627 г.
коллекция была им куплена (см. прим. 189).
В Англии общественное мнение было настроено про¬
тив Букингема; его политика—союз с Францией и
Голландией против Испании—не встречала сочувст¬
вия. Тот факт, что он всячески поддерживал короля
в его борьбе против парламента, еще обострял недоволь¬
ство; Букингем был зарезан в 1628 г.
183 Граф Томас-Говард Арундель (Arundel) (1580—
1646)—самый знаменитый из английских собирателей
XVII века, впервые начавший собирать греческие ори¬
гиналы (скул ьптура с о-вов Пароса и Делоса). В 1615 г.
он начал коллекционировать картины и статуи. Иаков I
подарил ему собрание своего фаворита Сомерсета, впав¬
шего в немилость. Памятники античного искусства из
коллекции Арунделя до сих пор хранятся в Оксфорде.
В 1620 г. Рубенс написал его портрет вместе с женой
(Мюнхенская пинакотека).
189	Селден (Johann Selden) (1584—1654)—англий¬
ский юрист и государственный деятель, написал ряд
богословских и юридических исследований. Известен
главным образом своей книгой «Маге Clausum», где
он является апологетом морского могущества Англии.
В 1621 г. он был заключен в тюрьму как участник про¬
теста палаты общин против посягательства короля Кар¬
ла I на привилегии парламента и вторично сидел в
тюрьме, когда Карл I распустил парламент и правил
без него (1629). Книга «De Diis Syris syntagmota duo»
была перепечатана в 1627 г.
327

170	Босуэлл (Boswell)—английский посланник в Га¬
аге, впоследствии королевский архивариус.
171	Прокопий (конец V века—60-е годы VI века)—ви¬
зантийский историк. Наряду с официальной.летописью
царствования Юстиниана написал тайную историю, в
которой разоблачает деспотизм Юстиниана и разврат¬
ную жизнь его супруги Феодоры. Лакуны, о которых
говорит Рубенс, были напечатаны по ватиканской ру¬
кописи в Париже в 1622 г.
172	Христофор Плснтен (Plantin) (1514—1589)—по
происхождению француз,—основатель знаменитой типо¬
графской фирмы в Антверпене (с 1581 г.).
173	Дреббель (Cornelis Drebbel) (1572—1634)—гол¬
ландский физик и механик, изобретатель микроскопа,
пурпуровой краски и термометра, автор проекта под¬
водной лодки. Он много работал также в духе эпохи
над идеей изобретения perpetuum mobile и был вызван
ради последнего ко двору Иакова I.
К ПИСЬМУ LV
174	Юпитер Плювий (Юпитер дожденосец)—древне¬
римский царь богов; «дожденосец»—один из его эпи¬
тетов.
176	Геварт—см. прим. 113.
173 Lebes (лебет)—название одной из форм гре¬
ческих сосудов в виде котелка или таза.
177	Дельфы—знаменитое святилище древней Греции.
178	Пифон—дракон, охранявший, по античному пре¬
данию, Дельфы.
179	Евсевий (263—300)—первый историк христиан¬
ской церкви.
180	Tabu'a Isiaca—античный памятник с изображе¬
нием мистериальных сцен, открытый впервые в Риме
в 1515 г. и опубликованный в печати в 1699 г.
181	После смерти последнего герцога из рода Гонзага
во время войны за мантуанское наследство, в которой
принимали участие Франция, Испания и Австрия,
войска императора в 1630 г. взяли и разграбили Мантую.
182	Клод Меллан (Mellan)—знаменитый француз¬
ский гравер резцом. Пейреск несколько раз пользовал¬
ся его услугами во Франции и во время своих путе¬
328

шествий в Италию. Портрет Пейреска, гравированный
Мелланом, и рисунки его же работы были присла¬
ны Рубенсу с настоящим письмом.
К ПИСЬМУ LVI
183	В результате неудачной борьбы с кардиналом
Ришелье, министром ее сына, Людовика XII, Мария
Медичи принуждена была бежать за пределы Фран¬
ции, чтобы избежать заключения в замке Компьень. В
1631 г. она искала убежища во Фландрии, где инфанта
Изабелла приняла ее чрезвычайно сочувственно. Инфан¬
та пыталась склонить Испанию помочь Марии Медичи
и ее сыну, Гастону Орлеанскому, в борьбе против Ри¬
шелье. Активное участие в этих переговорах принимал
Рубенс.
184	Со второй женой, Еленой Фоурмен, от которой
у Рубенса было пятеро детей.
186 Кардинал инфант Фердинанд (1609—1641)—брат
короля Филиппа IV. После смерти Изабеллы он был
назначен наместником Испанских Нидерландов. Вес¬
ной 1635 г. он совершил свой торжественный въезд
в Антверпен. Все оформление этого торжества было
поручено Рубенсу. Он сделал эскизы триумфальных
арок, декоративных трибун и галлерей и собственно¬
ручно прописал часть картин, украшавших это соору¬
жение и написанных его учениками и другими худож¬
никами. Эскизы к триумфальным аркам, большинство
из которых находится в Эрмитаже, относятся к наибо¬
лее качественно высоким произведениям Рубенса. Ма¬
стерски написанные в бледных тонах прозрачными,
легкими мазками, они выдают необычайную точность
и уверенность руки, богатство замысла, широту деко¬
ративного размаха.
186 Чтобы увековечить торжественный въезд инфан¬
та, антверпенский магистрат заказал граверу Теодору
ван Тульдену (1606—1676) гравюры со всех декоратив¬
ных сооружений. Тульден работал очень долго, так
как вместо 30 листов первоначального замысла изда¬
ние постепенно возросло до 105. Кроме того, Геварт,
которому было поручено написать латинский текст,
затягивал работу, испещряя его историческими и архео¬
329

логическими экскурсами. Издание вышло в Антверпене
только в 1641 г. под названием:«Ротра introitus honori
serenissimi Principis Ferdinandi Austriaci Hispaniarum
Infantis S.R.E.Card. Belgarum et Burgundiorum guber-
natoris» («Торжественное шествие в честь Светлейшего
Принца Фердинанда Австрийского, Инфанта Испании,
Святейшей Церкви Кардинала Бельгии и правителя
Бургундии»).
187	В 1632—1633 гг. Рубенс рисовал титульный лист
к книге Silvestri Pietrasanctae «De Symbolis Heroicis
libri IX». Всего Рубенсом было исполнено 108 раз¬
личных книжных украшений и иллюстраций.
188 Архимед (287—2i2 до н. э.)—греческий ма¬
тематик, открывший основной гидростатический закон;
известен своим исследованием о сферах и цилиндрах.
lfc9 В 1627 г. Рубенс продал Букингему за 84 000
гульденов свое собрание античных мраморов, картин,
гемм, медалей и т. п. Художник собирался в сентябре
1627 г. совершить поездку в Италию, там снова со¬
брать коллекцию, тем более, что, как он писал Пейре-
ску в 1634 г., он при продаже оставил лучшие геммы и
медали у себя.
190	Гиерон (сиракузский царь), подозревая ювелира
в обмане, поручил Архимеду (см. прим. ! 88) доказать
наличие примеси серебра в золотой короне. Архимед
долго напрасно бился над этой задачей. Но однажды
во время купанья он открыл основной гидростатиче¬
ский закон и, не одеваясь, побежал домой с криком;
«Эврика1» («Нашел!»).
191	Дело идет о копии гравюры Ворстермана «Распя¬
тый Христос». Первое решение в пользу Рубенса бы¬
ло вынесено парижским парламентом в мае 1635 г.
Противники обжаловали это решение на том основании,
что привилегия на издание гравюр, выданная в 1619 г.
сроком на десять лет, истекла в 1629 г.-и была возоб¬
новлена лишь в 1632 г., так что в течение трех лет ее
не существовало. Они упрекали Рубенса в том. что он
продажей гравюр со своих картин выкачивает из Фран¬
ции огромные суммы денег. Тем не менее, в 1636 г.
было вновь вынесено решение в пользу Рубенса. Доску
копииста было постановлено уничтожить, и привиле¬
гии Рубенса были восстановлены.
330

192	Христианнейший—титул французского короля.
193	См. прим. 43.
194	Pots—мера, равная 1,5 литра.
195	Ост-Индская компания, возникшая в 1602 г.
в Голландии,—акционерное общество, имевшее моно¬
польное право на торговлю с Ост-Индией и являвшееся
активным проводником жесточайшей колониальной
политики голландской буржуазии, использовавшей ап¬
парат государства. Основной капитал ее достигал 6*/2
миллионов флоринов и приносил от 60 до 75 процентов
дивиденда.
К ПИСЬМУ LVII
пв Д'Обри (d’Aubery) одно время был послан¬
ником в Голландии. У него работал Геварт.
197	9 июня 1635 г. Франция и Голландия объявили
войну Испании.
К ПИСЬМУ LVJII
198	Мишель Таварнье (Tavarnier) (родом из Антвер¬
пена) торговал в Париже произведениями искусства.
Ему Рубенс поручил продажу своих гравюр.
199	Крепость Шенкен-Шанебыла взята 26 июля 1635г.
£оэ Гарпокрam—греческий бог молчания.
201	Отец Ливий (род. в 1595 г.)—преподаватель
английской коллегии иезуитов в Льеже. Автор не¬
скольких сочинений по математике и физике.
К ПИСЬМУ LIX
202	Плафоны для дворца Уайтхол (см. прим. 107).
208 Эвклид (III век до н. э.)—греческий геометр.
204	См. прим. 180.
К ПИСЬМУ LX
205	См. прим. 72.
208	Древняя живопись—так называемая ^Альдобран-
динская свадьба» (см. прим. 156).
9Ь7 Антонин Пий (138—161)—римский император.
331

208	Номмод (161—192)—римский император, сын
Марка-Аврелия.
209	См. прим. 114.
210	«Roma Sotteranea, opera postuma di Antonio
Bosio. In Roma opresso Guglielmo Facciotti. 1632».
211	«Galleria Giustiniana»—увраж, изданный без
текста в 1635 г., посвященный воспроизведению в гра¬
вюрах скульптурного собрания маркиза Джустиниани.
по рисункам немецкого художника Сандрарта (1606—
1688).
К ПИСЬМУ LXI
212	См. прим. 139.
213	Теофиль де Вио (Viau) (1590—1626)—француз¬
ский писатель, автор поэмы «Пирам и Фисба». Кальви¬
нист и вольнодумец, он был обвинен в 1619 г. в издании
безбожных и безнравственных сочинений, изгнан из
Франции и провел два года в Англии. Его «Parnasse
Satirique», изданный в 1622 г., навлек на него пресле¬
дования иезуитов, добившихся его осуждения на смерт¬
ную казнь.
214	Книга Каролуса Скрибиануса (1561—1629), рек¬
тора иезуитской коллегии в Брюсселе, была издана в
1624 г.
216	См. прим. 155.
216	Спинола—см. прим. 119.
217	Герцог Шарль де Круа д'Арсхотский—см.
прим. 52.
218	Рубенс вез с собой в Париж написанные им в
Антверпене картины для Люксембургской галлереи
(см. прим. 152).
К ПИСЬМУ LXII
210 Какую картину Рубенс написал для кардинала
Ришелье—неизвестно. Мы знаем, что в декабре 1624 г.
-кардинал приказал послать Рубенсу желаемые разме¬
ры картины, и Рубенс обещал привезти ее о собой.
220	Генриетта Французская—жена английского ко¬
роля Карла I.
221	Автопортрет Рубенса, написанный для принца
Уэльского в 1624 г., находится в Национальной гал-
332

лерее Лондона. Художник изобразил себя в большой
шляпе и в плаще, падающем широкими складками.
222	Валтелиио (Val Teglino)—долина Верхней Ад-
ды, которая служила предметом борьбы между Фран¬
цией и Испанией. Последняя занятием Валтелино хо¬
тела обеспечить себе господство над южной Германией.
223	Филипп Шиффле (Chifflet)—капеллан инфанты
Изабеллы. Его дневник является чрезвычайно интерес¬
ным документом эпохи. Рубенс нарисовал титульный
лист для его книги «Philippus Chifflatias Sacrosancti
et Oecumenici Concilii Tridentini Canones et Decreta.
Plantin. 1640».
К ПИСЬМУ LXIV
224	Феодосий I Великий (346—-395)—римский им¬
ператор.
221 См. прим. 114.
228	Марк-Аврелий Проб (232—282)—римский импе¬
ратор.
227	Две первых книги—брата художника, филолога
Филиппа Рубенса. Гравюры, изображающие различные
древности в первой и портрет автора во второй, испол¬
нены по рисункам П.-П. Рубенса.
228	Юстус ван Эгмонт (Justus van Egmont) (1610—
1674)—ученик Рубенса, помогавший ему в работе над
галлереей Медичи; один из немногих учеников
в мастерской Рубенса, официально закрепленный в спи¬
сках антверпенской гильдии св. Луки. Впоследствии
Эгмонт работал во Франции, имел титул peintre de
la chambre du Roy и был довольно известным пор¬
третистом. Он был одним из первых членов учрежден¬
ной в 1648 г. Французской академии.
229	Д'Аргуж (d’Argouges)—казначей королевы Ма¬
рии Медичи. Какую картину Рубенс для него написал,
точно неизвестно. Предполагают, что это могло быть
«Воскресение Лазаря» (Берлин, Фридрих-музеум).
230	Предприятие, о котором пишет Рубенс,—изда¬
ние, затеянное Рубенсом вместе с Пейреском, Рокко-
ксом, дель Поццо и Алеандром, которое должно было со¬
держать гравюры с античных памятников из коллек¬
ции Рубенса и других упомянутых лиц.
333

231	См. прим. 161.
282 См. прим. 136.
К ПИСЬМУ LXV
233	не ИМеем более точных данных относительно
поручения, данного Рубенсу инфантой.
234	См. прим. 113.
К ПИСЬМУ LXVJ
236	Анри Монморанси (Montmorency) (1595—1632)—
адмирал и маршал Франции; успешно действовал про¬
тив гугенотов, которыми предводительствовал Бенжа-
мен Субиз (Soubise) (1585—1642). Взятие острова Ре,
лежащего против Ларошели, давало французскому ко¬
ролю стратегическое господство над этой крепостью.
238 Иоганн-Церклас граф Тилли (Tilly) (1559—1639)—
знаменитый полководец Тридцатилетней войны. В кон¬
це 1625 г. датский король Христиан в союзе с Англи¬
ей и Голландией выступил против императорских войск,
фельдмаршалом которых был Тилли, одержавший в
1626 г. решительную победу над датским королем.
237	Альберт-В енцес лав-Еесевий Валленштейн (Wal¬
lenstein) (1583—1634)—знаменитый полководец Три¬
дцатилетней войны, главнокомандующий император¬
ских войск. В августе 1625 г. Валленштейн со своим
войском двинулся из Чехии на помощь Тилли в Ниж¬
нюю Саксонию.
К ПИСЬМУ LXVII
238	«Предостережение»—политический памфлет, на¬
правленный против французского короля.
239	См. прим. 367.
240	Дон Диего Мессиа, маркиз Пеганес (Leganez) —
зять Спинолы; с 1627 г. испанский посланник в
Брюсселе. У него была большая коллекция картин,
мебели, оружия и т. д. Рисунок Рубенса с него хранит¬
ся в Альбертине (Вена).
241	Франсуа 11, герцог Лорренский де Водемон
(Vaudemont), отказался от своих прав в пользу сына.
334

242	В 1621 г. угасла старшая линия мантуанских
Гонзага, и началась борьба за мантуанские владения,
в которой участвовали Франция, Австрия, Венеция.
В 1620 г. Мантуя была взята и разграблена.
К ПИСЬМУ LXVIII
243	Auctarium—«добавление» к книге Н. Goltzius’a
«Thesaurus rei antiquariae uberrimus», 1579 («Полный
свод антикварного дела»), переизданной де Би в 1618
и 1644 гг.
214 Жак-Огюст де Ту (de Thou) (1609—1677)—
историк, знаменитый французский библиофил, собрав¬
ший огромную библиотеку, с которой Рубенс позна¬
комился во время своего пребывания в Париже (см.
прим. 77). Каталоги классификация книг см. Bouillaud,
«Bibliotheca Thuana». Paris, 1679.
246	См. прим. 41.
244	«Numismata Graeciae seu tabulae insularum
Graeciae quae ex Goltzianis hoctenus delituerant, cum
notis et commentario Ludovici Nonnii. Antw. 1615» («Мо¬
неты Греции, или таблицы островов Греции, которые
до сих пор не были известны, по Гольциусу, с при¬
мечаниями и объяснениями Людовика Нонния. Ант¬
верпен, 1615»).
247	Рубенс ждал ответа и указаний относительно се¬
рии картин из жизни Генриха IV, которую он должен
был исполнить для второй галлереи Люксембургского
дворца по желанию Марии Медичи. Он уехал из Пари¬
жа, не договорившись окончательно, так как кардинал
Ришелье не ус пел просмотреть план,набросанный худож¬
ником. Рубенс рассчитывал, что Пейреск или аббат
Сент-Амбруаз сообщат ему об окончательном решении.
248	Мелвелт—посланник Фландрии во Франции.
249	Герцог Оливарес (Olivarez) (1587—1645)—испан¬
ский министр после падения Лермы. В 1630 г. был на¬
значен президентом тайного совета. При его управлении
все усиливающийся финансовый гнет (непосильные на¬
логи) вызвал ряд восстаний, после чего Оливарес был
удален.
260	В начале XVII века во Франции был издан целый
ряд указов, воспрещающих дуэли и строго карающих
335

нарушителей. Самым суровым был эдикт 1623 г., караю¬
щий дуэлянтов смертной казнью и конфискацией иму¬
щества независимо от исхода дуэли.
261	Намек на прюект брака принца Уэльского с ис¬
панской инфантой Марией.
К ПИСЬМУ LXIX
252	Иаков / (1603—1625)—английский король.
253	Генрих IV, с 1589 по 1610 г.—французский ко¬
роль; супруг Марии Медичи; протестант, принявший
ради укрепления престола католичество, но поддер¬
живавший гражданский мир между борющимися пар¬
тиями и пытавшийся при помощи протестантской бур¬
жуазии поднять экономическое благосостояние страны,
разоренной религиозной войной.
234 Ян ван Ольден Барнсвелът (1547—1619)—гол¬
ландский государственный деятель, возглавлявший
крупное бюргерство и защищавший его интересы. Бла¬
годаря ему и вопреки воле штатгальтера Морица Оран¬
ского было заключено в 1609 г. перемирие с Испанскими
Нидерландами на 12 лет. Впоследствии Барневельт был
заключен в тюрьму и обезглавлен.
256	См. прим. 149.
К ПИСЬМУ LXX
256	Из-за своих путешествий в Испанию и Англию
(1628—1630) Рубенс задержал эскизы к истории Генри¬
ха IV. Это обстоятельство, а также, вероятно, и то, что
в Испании Рубенс защищал политику, враждебную
Франции, побудило Ришелье предложить Марии Меди¬
чи передать заказ кавалеру д’Арпино (Джузеппе Чеза-
ре, 1586—1640), получившему это звание от папы и
являвшемуся главою академически-маньеристического
направления в Италии. Мария Медичи написала в Ита¬
лию кардиналу Спада, спрашивая, не согласится ли
Гвидо Рени приехать для исполнения этого заказа.
Кардинал отвечал, что Гвидо Рени слишком стар, и
предлагал поручить роспись Гверчино. В конце кон¬
цов заказ остался за Рубенсом.
257	Армениане, или реформаторы,—отпавшие от го¬
сподствующей протестантской—церкви в Голландии.
336

К ПИСЬМУ LXXI
258	Риго (Rigault) (1577—1654)—французский фило¬
лог, хранитель королевской библиотеки. «Увещание»
(«Admonitio») было направлено против заключения до¬
говора между французским королем и гугенотами,
a «Apologeticus pro rege Ludovico... Paris, 1626»—
в защиту его.
2*9 В это время проводник новой политики, министр
Ришелье, не желая подрывать экономического состоя¬
ния страны, временно ослабил преследование гугено¬
тов, в чьих руках в значительной мере находилось
производство тканей.
260 Юнцами Рубенс называет королей Людовика XIII
и Филиппа IV
К ПИСЬМУ LXXII
281	В 1622 г., во время своего пребывания в Париже,
Рубенс получил от короля заказ на картины для гобе¬
ленов «История Константина Великого». Цикл состоял
из 12 картин. Из 12 эскизов,бывших в свое время в собра¬
нии герцога Орлеанского, сохранилось 3 (Филадельфия,
собрание Джонсон, и Лондон, собрание Уоллес). Все
двенадцать были награвированы Тердье. Цикл был
закончен в 1625 г. Также и в этом случае Пейреск был
посредником. В письме к Рубенсу он передает мнение
знатоков, которым он показывал картины. Они восхи¬
щались археологическою точностью костюмов, но были
недовольны тем, что Рубенс изображает всех своих геро¬
ев с «кривыми ногами». По этим картинам было вытка¬
но несколько серий гобеленов. Одна из них хранится
в Париже (Garde-meuble).
К ПИСЬМУ LXXIII
262	См. прим. 246.
263	Парижским парламентом была осуждена книга
иезуита отца Сантареля, который доказывал, что папа
имеет право смещать государей не только еретических,
но и неспособных. Рубенс оказался прав в своем пред¬
положении, что «отцы пойдут на все»: представители
22
337

ордена в Париже публично отреклись от доктрины
Сантареля.
264	В 1626 г. был издан новый эдикт, запрещающий
дуэли и соразмеряющий наказание с йсходом поединка.
26«ТгаИё des choses qui sont dignes d’amendement
de la compagnie des jesuites. Paris». В 1631 г. книга бы¬
ла запрещена.
<кв В 1620 г. Пейреск открыл в Сен-Шапель, в Па¬
риже, один из прекраснейших античных резных кам¬
ней, так называемый «Апофеоз Августа», изображаю¬
щий на самом деле поход Германика на Восток.
К ПИСЬМУ LXXIV
267 См. прим. 161
2RS Под предводительством Стефана Фадингера,
умершего от ран 5 июня 1626 г., при осаде регуляр¬
ными войсками гор. Линиа.
264 План проведения канала и отвода вод Рейна
принадлежал Спиколе и имел своей целью подрыв тор¬
говли Голландии с Германией. Работы начались 21
сентября 1626 г., но не были доведены до конца,—был
выстроен только канал, соединяющий Рейн с Маасом.
К ПИСЬМУ LXXV
27,1 Первая жена Рубенса, Изабелла Брант, скон¬
чалась 20 июня 1626 г. Она, вероятно, умерла от чумы,
свирепствовавшей в Антверпене в 1626—1629 гг.
Я ПИСЬМУ LXXVI
271	Клод Моризо (Claude Morizot) написал «Рог-
ticus Medicea»—описание в латинских стихах Люксем¬
бургского дворца, с посвящением кардиналу Ри¬
шелье.
272	Рея—титанка, мать олимпийских божеств (Зевса,
Геры и др.). Нибела—малоазиатская богиня плодоро¬
дия.
273	Генрих Бергский (Heinrich van Bergh)—лейтенант
Спинолы. получивший пооле отъезда последнего вер¬
ховное командование войсками. Впоследствии стоял
во главе заговора фламандских дворян, хотевших сбро¬
336

сить испанское владычество и объединиться с Гол¬
ландией.
274	Бетпен Габор (Bethlen Gabor) (1580—1629)—
потомок старинного венгерского рода. С помощью
турок захватил часть Венгрии и провозгласил себя
королем; вел борьбу с австрийскими Габсбургами, до¬
могался союза с французами, но безуспешно.
275	Книга посвящена вопросу о заключении мира
французским королем с гугенотами (см. прим. 258).
Я ПИСЬМУ LXXVII
278	Настоящее заглавие книги: «Biblioth£que des
autheurs qui on escrit l’histoire et topographie de France.
Paris. 1627. Declaration du roi contre le sieur de Soubise
et autres adh6rants au par tie des Anglois. Paris. 1627>,.
277	Дон Джованни be Медичи—архитектор канала.
278	См. прим. 244.
279	Разрыв между Швецией (Густавом-Адольфом) ич
Данией (Христианом IV) во время Тридцатилетней
войны.
280	Ученый иезуит Петан, раскритиковавший со¬
чинение одного из друзей Рубенса, за которого послед¬
ний горячо вступился.
281	Рубенс затеял издание лучших резных камней
из собственного и других собраний, но было награвиро¬
вано по его рисункам всего лишь 8 листов и титульный
лист со следующим заглавием: «Varie figueri di agate
Antique, desiniati de P. P. Rubenii». Первые оттиски
были готовы к 1625 г.
Я ПИСЬМУ LXXVIII
282	См. прим. 155.
283	Граф Лонгваль де Бикуа (de Bicquoy) (1571 —
1621)—известный полководец. Рубенсу был заказан
рисунок для гравированного портрета Лонгваля. На¬
писанный маслом портрет Лонгваля де Бикуа, с алле¬
горическим обрамлением, выполненным «гризалью»,
находится в Государственном Эрмитаже. Гравюра ис¬
полнена Ворстерманом в 1621—1622 гг. Вероятно, от¬
тиск этой гравюры и посылает Рубенс Пьеру Дюпюи.
284	См. прим. 52.
22*
339

286	Спиноле Рубенс писал после Бреды и еще не¬
сколько раз. Вероятно, в 1625 г. он написал портрет с
натуры, а затем сделал несколько повторений. Одно из
них находится в Брауншвейгском музее, другое—в
собрании Костиц (Прага).
Я ПИСЬМУ LXXIX
286	«12 livres de lettres de Phylarque» (Amsterdam,
1627), написанные отцом Гулю против Бальзака (1594—
1654), известного писателя, академика, автора «Хри¬
стианского Сократа» и «Писем».
287	Предложения дон Диего (см. прим. 240) о со¬
вместном нападении Франции, Испании и южных Ни¬
дерландов на Англию, сделанные одновременно с пере¬
говорами о мире с Англией через Рубенса и Жербье,—
образчик дипломатической «искренности».
Я ПИСЬМУ LXXX
288	Рубенс подразумевает свои путешествия в Испа¬
нию и Англию.
282	Селдену (см. прим. 169) принадлежит издание
комментариев всех надписей из собрания Арунделя
«Marmora Arundeliana» (1628).
Я ПИСЬМУ LXXXI
290	Аббат Скалья—савойский посланник во Фран¬
ции, прибывший в Брюссель с предложением посред¬
ничества между Испанией и Англией, встреченным спер¬
ва очень недоверчиво (см. прим. 88).
291	Маркиз де Санта Круц (de Santa Cruz) в 1628 г.,
после отозвания Спинолы, был назначен главно ко¬
мандующим в Испанских Нидерландах. Вследствие
его неспособности испанские войска терпели пораже¬
ние за поражением.
292	«Триумфальный въезд Генриха IV в Париж»—
колоссальная картина, наполовину законченная; нахо¬
дится в галлерее Уффици, во Флоренции.

ИЛЛЮСТРАЦИИ
1.	Рубенс. Автограф. 1624	.	6
2.	Р у б е н с. Титульный лист, к «Древно¬
сти» Гольциуса. . .	. .	8
3.	Рубенс. Автопортрет. Карандаш.
Еена	13
4.	Неизвестный х у дож н и к. Салон-
в доме Рубенса. Стокгольм	16
5.	Гарревейн. Дом Рубенса в Антвер¬
пене. Гравюра. 1684	.	.	17
6.	Миревельт. Портрет Карлтона. Г ра-
вюра ван Дельфа. .	32
7.	Клод Меллан. Портрет Пейреска.
Гравюра.	.	33
8.	В а н-Д е й к. Портрет Бальтазара Жер-
бье. Гравюра Уокера	41
9.	Рубенс. Юст Липсиус с учениками.
Флоренция. 1602. .	.	.	64
10.	Рубенс. Пьяный Геракл. Дрезден.
1604 .	.	.65
11.	Рубенс. Герцог Гокзага и его суп¬
руга, поклоняющиеся св. троице. Ман¬
туя. 1604—1606	  80
341

12.	Рубенс. Автопортрет с Изабеллой
Брант. Мюнхен. 1609—1610	81
13.	Рубенс. Еоздвижение креста. Ант¬
верпен. 1610—1611	96
14.	Рубенс. Пленение Самсона. Мюн¬
хен. 1612—1615	. .	97
15.	Рубенс. Юпитер и Каллисто. Кас¬
сель. 1613	.	112
16.	Рубенс. Диана, возвращался с охо¬
ты. Дрезден. 1615	113
17.	Рубенс. Персей и Андромеда. Бер¬
лин. 1615—1618	128
18.	Рубенс. Головы негров. Брюссель.
1616—1618	.	129
19.	Рубенс. Вакханалия. Москва.
1615—1620	.	144
20.	Рубенс. Портрет Лонгваля де Бикуа.
Эрмитаж. 1615—1620	.	145
21.	Рубенс. Триумф победителя. Кассель.
1618 .	160
22.	Рубенс. Портрет эрцгерцога Аль¬
берта. Мадрид. 1618—1620	.	161
23.	Рубенс. Портрет инфанты Изабел¬
лы. Мадрид. 1618—1620.	176
24.	Рубенс. Игнатий Лбйола, исцеляю¬
щий бесноватых. Вена. 1619—1620	177
25.	Рубенс. Портрет гр. Арунделя и
его жены. Мюнхен. 1620	192
26.	Рубенс. Кораблекрушение Энея.
Берлин. 1620 .	193
27.	Рубенс. «Соломенная шляпа». Лон¬
дон. 1620.	.	. .	208
28.	Рубенс. Портрет Марии Медичи.
Мадрид. 1621	 209
342

29.	Рубенс. Прибытие Марии Медичи в
Марсель. Лувр. 1621—1625	.	216
30.	Рубенс. Камеристка. Эрмитаж. Око¬
ло 1625	.	217
31.	Рубенс. Портрет сыновей. Вена.
1625 .	232
32.	Рубенс. Портрет Геварта. Антвер¬
пен. 1628—1630	.	233
33.	Рубенс. Елена Фоурмен в шубке.
Вена. 1630—1631	240
34.	Рубенс. Художник с семьей в са¬
ду. Мюнхен. 1630—1631	.	241
35.	Рубенс. Меркурий, покидающий
Антверпен. Эрмитаж. 1634—1635	.	256
36.	Рубенс. Портрет Яна Бранта. Мюн¬
хен. 1635	.	.	.	257
37.	Рубенс. «Кирмес». Лувр. 1635.	268
38.	Рубенс. Ферма в Лакене. Лондон.
1635	269
39.	Рубенс. Ландшафт с виллой Стен.
Лондон. 1636	.	272
40.	Рубенс. Крестьянский танец. Мад¬
рид. 1636—1640	273
41.	Рубенс. Автопортрет. Вена.
1637—	1639 .	...	280
42.	Рубенс. Турнир. Лувр. 1638—1640 281
43.	Рубенс. «Подножка». Мюнхен.
1638— 1640	.	.	288
44.	Рубенс. Св. Цецилия. Берлин.
1639—	1640	289
Все фото, помещенпые в книге, изготовлены Науч¬
но-исследовательским кабинетом экспериментальной и
прикладной фотографии НКП—РСФСР.

СОДЕРЖАНИЕ
Абрам Эфрос. О письмах Рубенса	7
В. Лазарев. Жизнь и творчество Рубенса.	13
Письма Рубенса
1. Испания—Рим
61
11. Художник
93
111. Письма к Карлтону
133
IV. Гуманист
155
V. Письма к Пейреску
171
VI. Письма к Валаве
225
VII. Письма к Дюпюи
263
Примечания
.291

Редактор А. М. Эфрос.
Художественная редакция
М. П. С о ко ль н и к с в.
Литерат.-технич. наблюдение
А. Н. Плавильщиков.
Выпуск. К. Л. М е ле ш ко.
Наблюдение на производстве
М. И. Козлов.
Сдана в наб. 25. III. 33.
Подп. кпеч. 29. IX. 33• Тир.
5300. Уполномоченный Глаз-
нита Б 24064. ЗТ 475 А< 46
Инд. А.-б. ByM.74y.j05 1 /32.
П. л.21*и+з л. вкл. Ав.л.13
Тип. зн. на г бум. л. 95-744
Отпечатано в тб-й типогра¬
фии Огива т Dec та <Поли-
врафкнига>. Москва, Трех¬
прудный пер.» о
Цена Р. 10.00
Переплет Р. 2.00