Революционный радикализм в России: Век девятнадцатый - Будницкий О.В., Рудницкая Е.Л.

Содержание
8. <Катехизис революционера> ............................................. 24

Раздел I. «Эпоха прокламаций». Общественно-демократический подъем середины XIX века

1. Юрьев день! Юрьев день! Русскому дворянству

2. <Первое видение святого старца Кондратия>

3. Второе видение святого отца Кондратия

4. Емельян Пугачев честному казачеству и всему Русскому люду Вторично шлет низкий поклон

5. Н.А. Добролюбов. Дума при гробе Оленина

6. <Пародия на манифест Александра II по поводу окончания Крымской войны и заключения Парижского мирного договора>

7. <Сатирическая афиша по поводу тысячелетия России>

8. <Из записки Петра Завадского о Харьковском тайном обществе>

13. <Речь А. П. Щапова после панихиды по убитым в селе Бездне крестьянам>

16. <Прокламация с призывом свергнуть династию Романовых>

17. <Студенческая прокламация с призывом к продолжению борьбы против правительства>

18. <Воззвание к крестьянам «Бью челом народу православному...»>

21. <Об организации тайных обществ и подготовке восстания>

25. <Воззвание к крестьянам «Долго давили вас, братцы...»>

26. <Обращение Русского Центрального народного комитета тайного общества «Земля и воля»>

27. Всему народу русскому, крестьянскому от людей ему преданных поклон и грамота

29. Офицерам всех войск от общества «Земля и Воля»

Раздел II. Нечаевско-бакунинская агитационная кампания 1869-1870 гг

3. Студентам Университета, Академии, Технологического Института в Петербурге

4. Несколько слов к молодым братьям в России

7. Издания общества «Народной расправы» №1. Лето 1869. Москва

10. Мужичкам и всем простым людям работникам

И. Издания общества «Народной расправы». №2. Зима 1870. С.-Петербург

13. От русского революционного Общества к женщинам

14. «Община». Орган русских социалистов. Под редакцией С. Нечаева и В. Серебреникова. №1. 1 сентября 1870 г

15. <Программа революционной партии>. Основные положения

16. М. А. Бакунин. «Прибавление А» к книге «Государственность и анархия»

Раздел III. Русский бланкизм: Петр Ткачев

2. П.Н. Ткачев. Открытое письмо господину Фридриху Энгельсу

4. П.Н. Ткачев. Из статьи «Наши иллюзии»

5. П.Н. Ткачев. Из статьи «Революция и государство»

7. П.Н. Ткачев. Из статьи «Жертвы дезорганизации революционных сил»

8. П.Н. Ткачев. Из статьи «Новый фазис революционного движения»

10. Устав Общества Народного Освобождения

И. Инструкции членам Общества Народного Освобождения

12. <Бланк Общества Народного Освобождения>

13. Воззвание от Общества Народного Освобождения ко всем честным людям России

14. <Прокламация Общества Народного Освобождения>

Раздел IV. Эпоха «Земли и Воли» и «Народной Воли»

1. <Программа «Земли и воли». Май 1878. Окончательная редакция>

3. <Передовая статья из газеты «Земля и Воля!». 1878. №1. 25 октября

4. <Прокламация «Земли и Воли»> «Покушение на жизнь Дрентельна»

5. Н.А. Морозов. Значение политических убийств

9 <Прокламация Исполнительного комитета по поводу взрыва в Зимнем дворце>

10. Л.А. Тихомиров. Из статьи «Чего нам ждать от революции?»

12. <Л.Я. Штернберг.> Политический террор в России

Раздел V. От «Народной Воли» к партии социалистов-революционеров

5. <Е.Г. Левит.> Открытое письмо к народовольцам — издателям «Летучего листка»

7. Наши задачи. Основные положения программы Союза социалистов-революционеров

8. Свобода. <Программная брошюра Рабочей партии политического освобождения России>

9. <Г.А. Гершуни.> Боевая организация Партии социалистов-революционеров

Приложение. Витторио Страда. Гуманизм и терроризм в русском революционном движении

Автор: Будницкий О.В. Рудницкая Е.Л.

Теги: история россии социология история российского государства радикализм

ISBN: 5-080-86169-4

Год: 1997

Похожие

Освободительное движение в России 1825-1861 гг

Мемуары декабристов. Северное общество

III-е отделение при Николае I

Движение Декабристов Т.2

Текст

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
институт РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
РЕВОЛЮЦИОННЫЙ
РАДИКАЛИЗМ
В РОССИИ:
ВЕК
ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
институт РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
РЕВОЛЮЦИОННЫЙ
РАДИКАЛИЗМ
В РОССИИ:
ВЕК
девятнадцатый
Документальная публикация
под редакцией
Е.Л.РУДНИЦКОЙ
Москва
“АРХЕОГРАФИЧЕСКИЙ ЦЕНТР”
1997
Составители:
Е. Л. Рудницкая, О. В. Будницкий.
С предисловием Е. Л. Рудницкой
Содержание
Русский радикализм (Е. Рудницкая) .......................................... 7
Раздел I
«Эпоха прокламаций». Общественно-демократический подъем
середины XIX века
< Вступительная статья> ................................................... 23
1. Юрьев день! Юрьев день! Русскому дворянству ........................... 54
2. < Первое видение святого старца Кондратия> ............................ 60
3. Второе видение святого отца Кондратия ................................. 63
4. Емельян Пугачев честному казачеству и всему Русскому люду Вторично
шлет низкий поклон......................................................... 66
5. Н. А. Добролюбов. Дума при гробе Оленина............................... 70
6. <Пародия на манифест Александра II по поводу окончания Крымской
войны и заключения Парижского мирного договора>........................ 73
7. <Сатирическая афиша по поводу тысячелетия России>...................... 75
8. <Из записки Петра Завадского о Харьковском тайном обществе> ........... 76
9. Письмо из провинции.................................................... 80
10. «Барским крестьянам...»................................................ 85
11. К солдатам............................................................. 94
12. К молодому поколению .................................................. 95
13. <Речь А. П. Щапова после панихиды по убитым в селе Бездне крестья-
нам>...................................................................... 108
14. Что нужно народу?..................................................... 109
15. Ответ «Великоруссу»................................................... 115
16. <Прокламация с призывом свергнуть династию Романовых>................. 120
17. <Студенческая прокламация с призывом к продолжению борьбы против
правительства> ........................................................... 121
18. <Воззвание к крестьянам «Бью челом народу православному...»>.......... 122
19. Пора!................................................................. 126
20. <Цель русского движения> ............................................. 132
21. <06 организации тайных обществ и подготовке восстания>................ 133
22. Молодая Россия........................................................ 142
23. К образованным классам ............................................... 150
24. Граждане! ............................................................ 152
25. <Воззвание к крестьянам «Долго давили вас, братцы... »>............. 153
26. <Обращение Русского Центрального народного комитета тайного общест-
ва «Земля и воля»> ....................................................... 155
27. Всему народу русскому, крестьянскому от людей ему преданных поклон и
грамота................................................................... 162
28. Братья солдаты!....................................................... 165
29. Офицерам всех войск от общества «Земля и Воля» ....................... 167
30. Свобода. № 1.......................................................... 169
Раздел II
Нечаевско-бакунинская агитационная кампания 1869—1870 гт.
< Вступительная статья> .................................................. 173
1. Наша программа (Из № 1 «Народного дела» за 1868 г.)................... 201
2. Программа революционных действий ..................................... 203
3
3. Студентам Университета, Академии, Технологического Института в Пе-
тербурге ................................................................. 207
4. Несколько слов к молодым братьям в России .............................. 210
5. Постановка революционного вопроса ...................................... 214
6. Начала революции........................................................ 218
7. Издания общества «Народной расправы» № 1. Лето 1869. Москва............. 223
8. < Катехизис революционера> ............................................ 24.4
9. <Гой, ребята, люди Русские!. >.......................................... 248
10. Мужичкам и всем простым людям работникам ............................... 251
И. Издания общества «Народной расправы». № 2. Зима 1870. С.-Петербург . . . 255
12. К офицерам русской армии................................................ 279
13. От русского революционного Общества к женщинам.......................... 288
14. «Община». Орган русских социалистов. Под редакцией С. Нечаева и В. Се-
ребреникова. № 1. 1 сентября 1870 г....................................... 291
15. <Программа революционной партии>. Основные положения.................... 304
16. М. А. Бакунин. «Прибавление А» к книге «Государственность и анархия» . . 306
Раздел III
Русский бланкизм: Петр Ткачев
<Вступительная статья> ..................................................... 315
1. П. Н. Ткачев. Из брошюры «Задачи революционной пропаганды в России
(Письмо в редакцию журнала “Вперед!”)».................................. 329
2. П. Н. Ткачев. Открытое письмо господину Фридриху Энгельсу............... 335
3. П. Н. Ткачев. «Набат» (Программы журнала). В набат...................... 344
4. П. Н. Ткачев. Из статьи «Наши иллюзии»................................. 355
5. П. Н. Ткачев. Из статьи «Революция и государство» ..................... 357
6. П. Н. Ткачев. Народ и революция......................................... 360
7. П. Н. Ткачев. Из статьи «Жертвы дезорганизации революционных сил» .... 365
8. П. Н. Ткачев. Из статьи «Новый фазис революционного движения»..... 368
9. П. Н. Ткачев. Что же теперь делать?..................................... 370
10. Устав Общества Народного Освобождения .................................. 376
И. Инструкции членам Общества Народного Освобождения........................ 377
12. < Бланк Общества Народного Освобождения>................................ 381
13. Воззвание от Общества Народного Освобождения ко всем честным людям
России.................................................................. 382
14. <Прокламация Общества Народного Освобождения> .......................... 384
Раздел IV
Эпоха «Земли и Воли» и «Народной Воли»
< Вступительная статья> .................................................... 385
1. <Программа «Земли и воли». Май 1878. Окончательная редакция>....... 395
2. С. Кравчинский. Смерть за смерть (Убийство Мезенцева) .................. 398
3. <Передовая статья из газеты «Земля и Воля!». 1878. № 1. 25 октября. 404
4. <Прокламация «Земли и Воли»> «Покушение на жизнь Дрентельна» ........... 412
5. Н. А. Морозов. Значение политических убийств ........................... 413
6. Программа Исполнительного Комитета...................................... 416
7. Подготовительная работа партии.......................................... 420
8. От Исполнительного комитета ............................................ 428
9 <Прокламация Исполнительного комитета по поводу взрыва в Зимнем
дворце>................................................................. 429
10. Л. А. Тихомиров. Из статьи «Чего нам ждать от революции?» .............. 430
И. Гракх (П. Н. Ткачев). Терроризм как единственное средство нравственно-
го и общественного возрождения России................................... 433
4
12. <Л. Я. Штернберг.> Политический террор в России ................... 439
13. А. И. Ульянов. Программа террористической фракции партии «Народная
Воля» (Фрагмент) ...................................................... 449
14. Из работ и писем П. А. Кропоткина ................................. 450
Раздел V
От «Народной Воли» к партии социалистов-революционеров
< Вступительная статья> ............................................... 455
1. Из передовой статьи № 1 журнала «Самоуправление» (Женева, декабрь
1887).............................................................. 468
2. Передовая статья из газеты «Свободная Россия» (1889. №1)........... 469
3. <А. А. Федулов.> Накануне (Летучий листок. 1892. № 1) ............. 472
4. П. Л. Лавров. О программных вопросах (Летучий листок. 1893. №4).... 480
5. <Е. Г. Левит.> Открытое письмо к народовольцам — издателям «Летучего
листка» ........................................................... 485
6. Фрагменты из статей В. Л. Бурцева ................................. 498
7. Наши задачи. Основные положения программы Союза социалистов-
революционеров ........................................................ 502
8. Свобода. <Программная брошюра Рабочей партии политического освобож-
дения России>.......................................................... 510
9. <Г. А. Гер1пуни.> Боевая организация Партии социалистов-революционе-
ров ................................................................... 514
Приложение
Витторио Страда. Гуманизм и терроризм в русском революционном движе-
нии ............................................................... 517
Список сокращении...................................................... 561
Указатель имен......................................................... 562
Русский радикализм
Предлагаемая книга — первая попытка выстроить достаточно репрезента-
тивный документальный ряд, отражающий историю радикализма в Рос-
сии. При этом радикализм представлен его крайней, революционной фор-
мой, определившей, в конечном счете, судьбу России. Эта судьбоносность
революционного начала не была случайным фактом. Она явилась следст-
вием своеобразия русской истории, определяющей вехой которой были
преобразования Петра I. Они не только придвинули Россию к Европе, но
и породили глубокие национальные проблемы социального и идеологиче-
ского характера. Выражением первых стал глубокий разрыв, образовав-
шийся вследствие приобщения верхов общества, дворянства к европейской
культуре и массой народа, крестьянства прежде всего. Выражением вто-
рых, связанное с этим разрывом, — появление интеллигенции, которой
было суждено сыграть огромную роль в русской истории. Собственно,
речь должна идти не об интеллигенции как таковой, а о сопряжении само-
державия и интеллигенции, интеллигенции и власти.
Если век XVIII при всех коллизиях политического характера, возни-
кавших на его протяжении между самодержавной властью и дворянством,
отмечен в целом их единством перед лицом народной России, то век XIX
радикально меняет картину. Реформаторские устремления и практические
поползновения Александра I были яркой вспышкой самодержавной власти
на путях европеизации и либерализации русского социально-политическо-
го строя. Это был тот непродолжительный отрезок русской истории, ког-
да, казалось, готовы были слиться воедино в понимании национальных за-
дач России власть и просвещенное дворянство.
14 декабря 1825 г. стало результатом отступления самодержавия с пути
Просвещения, и, вместе с тем, положило начало никогда больше не исче-
завшего противостояния интеллигенции и власти.
Идеи декабристов питал тот же источник, что и идею просвещенного
абсолютизма — французское Просвещение. Рационализм давал импульс
воззрению наиболее целеустремленной части просвещенного меньшинства
на свое историческое предназначение, питаемое оторванностью от народ-
ной почв^п и проникнутое героическим самосознанием спасения России от
бюрократического абсолютизма, крепостного права, пронизывающей ее ис-
торию вековой татарщины.
7
Удар, нанесенный французскому Просвещению революционным опы-
том Франции, преломился в России, стал детонатором складывания рус-
ского политического радикализма. Концепция военной революции, к кото-
рой в итоге пришли от просветительской конспирации декабристские об-
щества и одним из самых убежденных и последовательных сторонников
которой стал Пестель, исключала народ из непосредственного историче-
ского действия. Революция, совершающаяся во имя народа, но помимо на-
рода. И потому, чем радикальнее была программа, тем антидемократичнее
становились установки на способы ее реализации. Первопричина: радика-
лизм . находился в обратном соотношении с реальными историческими
предпосылками. Ударной силой в осуществлении революционного перево-
рота, направленного на захват государственной власти, выступает заговор-
щическая организация, верхушка которой в конституционных проектах
Пестеля мыслилась будущим революционным правительством, осуществ-
ляющим свое двойное назначение: предотвратить стихийные действия на-
рода и, с другой стороны, подавить всякое сопротивление вводимым рево-
люционным установлениям, обеспечить их реализацию диктаторской вла-
стью революционной элиты.
В подходе Пестеля к проблеме государства и в его политическом, и в
национальном аспекте со всей очевидностью просматривается воздействие
идей Николо Макиавелли, чтение которого он специально рекомендовал
членам Южного Общества. Преобладание государственных интересов над
частными, представление о заговоре как единственной возможности уста-
новления достойных общества законов, утверждение диктатуры, реализую-
щей мечты народа об идеальном общественном устройстве, — все эти
принципы, развивавшиеся автором «Государя», были близки духу соци-
ально-политических идей Пестеля.
Духом Макиавелли была овеяна и трактовка Пестелем морали, к кото-
рой он подходил с мировоззренческих позиций. Для Пестеля понятие «по-
литика» шире, чем мораль, а это значит, что в ней остается сфера, находя-
щаяся вне нравственных категорий. Именно этот момент определил в пер-
вую очередь расхождения, выявившиеся уже в декабризме, в самом пони-
мании революционной власти, которая в конституции Пестеля реализова-
лась идеей Временного Верховного Правления. Пестеля разделяла с руко-
водителями Северного общества, как справедливо замечено, не степень
революционности, а отношение к средствам достижения поставленной
цели
За Пестелем пошли лишь немногие члены Южного Общества. Его ра-
дикализм не вписывался в культурно-мировоззренческую ауру дворянско-
го свободомыслия, либерального настроя первой четверти XIX в. и был
исключительно продуктом индивидуального преломления французского
революционного опыта, синтезировавшего моменты его негативного вос-
приятия с сочувственным освоением, признанием самой идеи революци-
онной диктатуры. Уже в социальной программе Павла Пестеля, нашедшей
1 См.: Парсамов В. С. Идея национальной самобытности в преобразовательных проектах
П. И. Пестеля // Автореферат дисс. на соискание уч. степ. канд. истор. наук. Саратов,
1993. С. И.
8
свое выражение в «Русской Правде», в ряде примыкающих к ней докумен-
тов была как бы заложена модель исходных идейных слагаемых: культ ра-
зума и его ипостась — утопизм, определивших в дальнейшем движение
мысли наиболее радикальной части интеллигенции, и вытекающая отсюда
абсолютизация государства как орудия осуществления, реализации «ра-
зумного», революционного преобразования общества.
Обращение к феномену Пестеля раскрывает как бы завязь тех тенден-
ций, которые позже обретут свою силу в русском радикализме, определяя
характер его наиболее жесткого революционного выражения.
1830-е гг. стали реакцией на декабризм. Это было время раздумья: ос-
мысления трагического эксперимента и размышлений о судьбах России.
Любомудры, Чаадаев, кружок Станкевича, нарождавшееся славянофильст-
во кладут начало историософскому направлению в русской общественной
мысли. Складывавшаяся парадигма русской философии истории несла в
себе начала и «русской идеи», в основание которой было положено убеж-
дение в мессианском призвании России, и «русского социализма», раскры-
вавшего перед Россией революционные перспективы2.
Одновременно начинается и новая история русской интеллигенции.
Подспудно она приобретает качественно иной характер: наряду с самодер-
жавием интеллигенция становится неотъемлемым фактором русской обще-
ственной жизни, во многом определяет ее духовное содержание, дает ей
цвет и направление движения. Она все более и более как бы выходит на
поверхность из кружковой замкнутости, из салонных словопрений, идей-
но-теоретических споров на страницах журналов в мир жесткого полити-
ческого противостояния власти. И в то время, когда передовая дворянская
интеллигенция, представленная прежде всего кругом Пушкина, Вяземско-
го, И. Киреевского, как бы на новом витке обращается к идее просвещен-
ного абсолютизма, признавая за русским самодержавием единственную си-
лу прогресса в России, новое поколение в лице Герцена, Огарева, петра-
шевцев уповает на иные пути и средства. В их идейных установках нахо-
дит свое выражение феномен движения России к Западу: переосмыслив
по-своему рожденные на Западе идеи, она сумела в то же время отторг-
нуть и начавшие внедряться европейские формы жизни: антибуржуаз-
ность и социализм становятся неотъемлемыми атрибутами радикальной
мысли3. Не только Белинский, но и Герцен, Бакунин, Огарев уже в
40-е гг. определили начало этого процесса, ознаменованного соединением
идеи революции с социализмом. Сам этот перечень имен заключает в себе
как бы сколок социального состава радикальной интеллигенции, в кото-
рой разночинец станет занимать все более заметное место. Соединение
Дворянского и разночинского пластов давало на выходе различные оттен-
ки этического склада радикальной интеллигенции, где было место и «каю-
щемуся дворянину» и нигилисту, что, впрочем, далеко не всегда существо-
вало в чистом виде или зависело от личной социальной принадлежности,
2 См.: Новикова Л., Сизимская И. Парадигма русской философии истории // Свободная
— мысль. 1995. № 5.
3 См.: Гайденко П. П. «Вехи»: неуслышанное предостережение // Вопросы философии.
1992. № 2.
9
как и то, что постепенно тип идеалиста 40-х гг. сменялся реалистом
60-х гг. Бердяев прав, указывая на ключевую роль Белинского в формиро-
вании духовно-психологического типа русского радикала, отмеченного то-
талитаризмом мышления, с присущей этому типу сознания нетерпимо-
стью к инакомыслию, подчинение жизни идее, логическим итогом кото-
рой была высказанная самим Белинским мысль, что народ силой надо вес-
ти к счастью. Вместе с тем, социалистическим убеждениям как Белинско-
го, так и Герцена был присущ гуманизм и индивидуализм, ставящий лич-
ное выше социального. Однако фактическое движение русской революци-
онно-социалистической мысли утвердило абсолютный приоритет противо-
положного начала, когда личность приносится в жертву коллективизму,
его абсолютное торжество над индивидуальным началом.
Политическая направленность определила характер кружков петрашев-
цев. Даже более. С именем Н. А. Спешнева связан ярко выраженный ра-
дикализм способов решения проблем русской социально-политической
жизни — подготовка всероссийского крестьянского восстания, предпосыл-
ка которого — создание «комитета тайного общества на восстание» со все-
ми сопровождающими его атрибутами заговорщической организации. И
хотя замыслы Спешнева остались лишь фактом внутренней истории круж-
ков петрашевцев, сам факт многозначителен. Недаром Ф. М. Достоевский
увидел общность генетическую и типологическую между петрашевцами и
нечаевцами, увидел неотвратимую логику превращения самых благород-
ных людей в Нечаевых, коль скоро отвлеченная идея противопоставляется
органическим законам жизни. Мысль Достоевского затрагивает один из
сложнейших моментов нравственного суда над революционерами: его тво-
рит сама история. «Да неужели же вы вправду думаете, — вопрошает он в
“Дневнике писателя за 1873 год”, размышляя над феноменом йечаевщи-
ны, — что прозелиты, которых мог бы набрать у нас какой-нибудь Нечаев,
должны быть непременно лишь одни шалопаи? Не верю, не все; я сам ста-
рый “нечаевец”, я тоже стоял на эшафоте, приговоренный к смертной каз-
ни, я уверяю вас, что стоял в кампании людей образованных... Почему же
вы знаете, что петрашевцы не могли бы стать нечаевцами, то есть стать на
нечаевскую же дорогу, в случае если б так обернулось дело? Не те совсем
были времена. Но позвольте мне про себя одного сказать: Нечаевым, веро-
ятно, я бы не мог сделаться никогда, но нечаевцем, не ручаюсь, может, и
мог бы... во дни моей юности»4.
Но наступали иные времена. Подспудно происходивший процесс демо-
кратизации русской жизни, стремительный взлет общественной активно-
сти после мертвящего гнета последних лет николаевского царствования
вывел на передний план новых людей, одушевленных новыми идеями.
Дворянскую интеллигенцию начинают теснить разночинцы, выходцы из
среды духовенства, мелкого чиновничества. Происходит решительный
сдвиг в идейных ценностях.
Обаятельная сила идеи всемогущества разума, которая лежала в основе
просветительской философии, воодушевлявшей декабристов, вновь поко-
4 Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. в 30-ти тт. М., 1980. Т. XXI. С. 129.
10
ряет интеллигентское сознание, как бы обретая второе дыхание. На этот
раз ее деструктивный запал выявил себя исчерпывающим образом. На
смену философскому идеализму, поглощенности системами Шеллинга,
Фихте, Гегеля, философским осмыслениям исторических путей России
приходит материализм в лице его наиболее вульгарных представителей,
таких как Л. Бюхнер, Я. Молешотт, К. Фогт, и всепоглощающая идея ра-
ционализма, абсолютизация разума как универсального начала социально-
го и политического обновления, как созидающей силы идеального строя
жизни. Здесь — гносеологические корни утопизма. В социально-психоло-
гическом и этическом облике «новых людей», которые вышли на авансце-
ну русской общественной жизни на рубеже 1850—1860-х гг., переплелись
многоразличные, употребляя термин Достоевского, начала. От своих пред-
шественников, идеалистов 40-х гг., они наследовали тревогу за судьбы
России и идеалистический отрыв от почвы (если иметь в виду западниче-
скую ипостась идейного движения того времени, преемниками которой
были шестидесятники). Вместе с тем, будучи связаны социальными корня-
ми с народом, близкие к нему по своим жизненным условиям разночинцы
ощущали себя его частью, его сознательной и действенной силой, ответст-
венными за его судьбу. Они считали себя вправе говорить от имени наро-
да, что воодушевляло сознанием истинности своего дела.
Русский радикализм, выступивший как активная политическая сила с
середины 1850-х гг., был, по существу, явлением глубоко трагичным, осо-
бенно в своем крайнем, революционном выражении. Идее самосохранения
абсолютизма противостояла идея прогресса — социального и политическо-
го. Однако на русской почве прогресс фатально представал в отрыве от
объективных исторических предпосылок: умозрительно конструируемое
будущее жестко противостояло старому; начало консервативное, связь с
укоренившимся веками не входило живой тканью в построения радика-
лов. Утопизм радикализма, наряду со ставкой на крестьянскую револю-
цию, опиравшуюся на веру в готовность народа к восстанию, питался убе-
ждением, что народ, будучи освобожден от политического гнета, готов
стать творцом нового общества. И хотя шестидесятники исходили из реа-
лий российской действительности, требовавшей радикального реформиро-
вания, отсутствие либеральной традиции в обществе резко поляризовало
силы прогресса: либеральное начало олицетворялось практически рефор-
мирующим правительством, самодержавием, действующим при помощи
либеральной бюрократии и начавшим с главнейшего — отмены крепостно-
го права.
Половинчатость крестьянской реформы стала контрапунктом, опреде-
лившим резкое расхождение власти и радикалов, в лийе своих идеологов
еще готовых в период подготовки реформы на сотрудничество, а отныне
бескомпромиссно вставших на путь революционной борьбы. Разрыв, на-
ступивший после обнародования Положений 19 февраля 1861 г., пере-
черкнул намечавшуюся возможность цивилизованного решения об-
щенациональных проблем. Он, этот разрыв, прошелся и по самому осво-
бодительному движению, резко противопоставив методы действия — ре-
форма или революция. Либерализм и революционность навсегда обособ-
ляются друг от друга в русской политической жизни. А спор либералов со
сторонниками «русской идеи», решающими социальные вопросы с помо-
щью абсолютной цели — Бога и духовными средствами, стал постоянно
действующим фактором, подрывающим либеральную политическую
идею5. С другой стороны, лишенные ореола жертвенности и героизма,
овевавших революционеров, либералы оказываются в результате отрину-
тыми на второй план, не востребованными обществом. Социализм был не-
приемлем для либералов, абсолютизм, который олицетворял для либера-
лов русское государственное историческое начало, был неприемлем для
радикалов. Отныне революционные идеи и революционные методы станут
доминантой политического климата России.
Объективно радикалы берут на себя роль третьего сословия в противо-
стоянии абсолютизму. Но выдвигаемое решение социальных задач не уме-
щалось в рамки, очерченные буржуазной революционностью: их сметала
воинствующая антибуржуазность, социалистическая устремленность рус-
ского радикализма. Социализм, написанный на его знамени, поставлен-
ный как цель, наложил свою печать, хотя и не всегда выявленную, на
практические программы шестидесятников, нацеленные прежде всего на
радикальное решение крестьянского вопроса, который рассматривался как
исходный момент для развития России на социалистических началах. В
лице Герцена и Огарева произошла как бы стыковка наиболее радикаль-
ной части дворянской интеллигенции 40-х гг. с новым поколением ради-
калов, представленном разночинцами. Общей для них была идея социа-
лизма, модифицированная Герценом в теорию «русского социализма», вос-
принятого в своей основе Чернышевским. Это определило принципиаль-
ную общность их социальной программы: будущая Россия виделась социа-
листической страной, в основании экономического и общественного уст-
ройства которой лежат поземельная крестьянская община и рабочая ар-
тель.
Несомненно центральной фигурой общественного движения шестиде-
сятых годов был Н. Г. Чернышевский — духовный вождь и на многие го-
ды знамя русской радикальной интеллигенции. Его личность как бы смо-
дулировала трагические противоречия, которыми отмечен радикализм в
России. Он вошел в сознание революционеров таким, каким заявил себя
на гребне общественного подъема рубежа 1850—1860-х гг., заняв позицию
безусловной поддержки революционных устремлений разночинной интел-
лигенции. Между тем, как и в предшествующие годы, так и после спада
общественной волны, он с глубоким пессимизмом оценивал не только по-
тенциальные возможности русского народа, его способность к осмыслен-
ному политическому действию, но и вообще роль народа в деле общест-
венного преобразования. Об этом выразительно свидетельствуют мысли
Чернышевского, высказанные им как политическое завещание молодым
революционерам. В 1871 г. на Александровском заводе, прощаясь с уез-
жавшими на поселение ишутинцами, он говорил им: «...ни один народ до
сих пор не спасал сам себя, и даже, в счастливых случаях, приобретая се-
бе самодержавие, передавал его первому пройдохе <...> Становясь душе-
5 См.: Щелкин А. Русский политический космос: либерализм против «веховства» // Звез-
да. 1994. № 5.
12
приказчиком своего народа, оно (самодержавие. — Е. Р.) именно распоря-
жается им, как мертвым, и с имуществом народа поступает по своему бла-
гоусмотрению» 6. Как и в конце 1850-х гг., первостепенным он считал вос-
питание гражданского самосознания, формирование «новых людей» — ре-
шающее условие движения к социализму. Но именно политическая борьба
оставалась для Чернышевского универсальным средством трансформации
и общественного строя, и сознания людей. Несомненная широта подхода
Чернышевского к проблеме революции, которая представала итогом дли-
тельного реформирования общества, не была адекватно воспринята рус-
скими радикалами.
Русский радикализм, во всех своих модификациях, в силу эсхатологи-
ческого восприятия социализма как конечной цели истории, исходя из
возможности его волевого приближения, был укоренен на идее револю-
ции — единственно возможном способе скорейшего достижения социаль-
ного благоденствия. С практической ориентацией на революцию связана
рано выявившаяся установка на ускорение социального переворота, кото-
рый первоначально умещался в формулу: «освобождение народа — дело
самого народа». Дело интеллигенции — помочь народу совершить свое ос-
вобождение. Отсюда — четко осмысливающиеся два элемента, два слагае-
мых, обеспечивающие реализацию этой установки, тесно между собой свя-
занных: создание единого централизованного тайного общества для подго-
товки и руководства восстанием и разработка самой его схемы. «Восста-
ние, идущее строем», — схема, предложенная Огаревым, как бы переос-
мысливала опыт декабризма: армия мыслилась ударной силой революции,
но она находится не в самоизоляции, напротив, встает во главе народа,
ведет его за собой, придает организацию и целенаправленность револю-
ции, военно-крестьянской по своим движущим силам. Надо сказать, что в
дальнейшем, подчас затухая, эта ориентация на армию, привлечение ее на
сторону народа к участию в революции, продолжала подспудно существо-
вать; она приобретает новую силу в тактических планах народовольцев.
Но самой жизнеспособной стала начавшая складываться на рубеже
1850—1860-х гг. идея создания централизованного революционного обще-
ства. «Земля и воля» — лозунг, под которым разворачивалось движение
шестидесятников, стал одновременно названием первой конспиративной
революционной организации, стремившейся приобрести всероссийский
размах. Оно строилось, исходя из фактического положения дел, на феде-
ративной основе, вбирая в себя многочисленные разрозненные кружки и
объединения, возникавшие главным образом в среде студенчества. И если
создание общероссийской революционной организации осталось только
стремлением, то идейная консолидация была в известной степени достиг-
нута. Хотя вопрос о практическом участии Чернышевского в создании об-
щества «Земля и Воля» решается отрицательно, но несомненна его буди-
рующая роль, его общее воздействие на умы и дела радикальной разно-
чинской молодежи, студенчества, прежде всего. Как несомненно и то, что
разработанные Огаревым в его конспиративных документах принципы, на
6 Шаганов В. Н. Николай Гаврилович Чернышевский на каторге и в ссылке. Воспомина-
ния. СПб., 1907. С. 28.
13
которых создавалось тайное общество для руководства крестьянской рево-
люцией, впитало в себя тенденции, уже определившиеся в среде молоде-
жи, рвущейся к «делу», и начинавшие находить свое практическое прило-
жение. Создание общества «Земля и Воля», положившего начало тради-
ции организационному объединению радикальной интеллигенции для осу-
ществления революции, было результатом процессов, происходивших в
революционном подполье и целенаправленной деятельности идеологов в
лице Чернышевского; Огарева и, в известной мере, Герцена. Но именно в
разработках Огарева, закрепленных в конспиративных документах, в на-
писанных им прокламациях и нашедших отражение на страницах «Коло-
кола», были впервые обозначены исходные организационные принципы —
конспиративность, централизация, жесткая дисциплина и соподчинен-
ность снизу доверху, которые прочно войдут в русскую революционную
практику и станут дополнительным фактором нравственной деформации
революционеров. «Чистейшие сердцем», как именовал их Достоевский,
своим революционаризмом, окрашенным чертами сакральности, они несли
в себе заряд нравственного нигилизма, разрушавшего личность и налагав-
шего печать аморализма на само революционное дело. В шестидесятниках,
определивших тип последующих радикальных деятелей, парадоксальным
образом сочетались чистейший альтруизм и прагматизм, жертвенность и
беспощадность, утилитаризм и идеализм, нравственный релятивизм
вплоть до принципиального отрицания приложимости морали к делу ре-
волюции. Цепная реакция в становлении самосознания радикальной ин-
теллигенции, прочерченная С. Булгаковым: героизм—максимализм—фана-
тизм, давала на выходе оправдание, допустимость любых средств для дос-
тижения благородной цели.
Уже ранний этап разночинского движения дает впечатляющую ампли-
туду духовного облика задействованных в нем личностей. Если его начало
можно олицетворить именем Добролюбова, обладавшего, по справедливо-
му замечанию Н. Бердяева, «структурой души, из которой выходят свя-
тые», или не менее светлым образом Н. Серно-Соловьевича, то уже конец
60-х гг. порождает Нечаева — зловещий символ перерождения «чистейших
сердцем» в «бесов». Эта общая закономерность, обнаруживающая себя, как
признавал Достоевский, «на всем свете... всегда и с начала веков, во вре-
мена переходные, во времена потрясений в жизни людей, сомнений и от-
рицаний, скептицизма и шаткости в основных общественных убеждени*
ях»7, в условиях перелома русской жизни имела свои совершенно опреде-
ленные предпосылки и была связана с идеей беспощадной революции.
Еще на взлете, в одной из ранних прокламаций 60-х гг. — «К молодому
поколению» (1861 г.) прозвучала допустимость убийства сотен тысяч,
представляющих опору режима, ради счастья народа. Эта бесчеловечная
философия сразу же не осталась не востребованной. Прокламация «Моло-
дая Россия» (1862 г.) подхватила идею «революции кровавой и неумоли-
мой». Призывая — «В топоры!», она не исключала и другой ход дела:
уничтожение «императорской фамилии, т. е. какой-нибудь сотни, другой
7 Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. Т. XXI. С. 131.
14
людей...», что должно привести к падению «императорской партии» —
всех стоящих над народом, т. к. ни «он (царь. — Е. Р.) без нее, ни она без
него существовать не могут». Как справедливо замечено, эта идея, порож-
денная политическим устройством России, персонификацией власти, яви-
лась одним из факторов, который станет питать политический террор, ус-
тановку на цареубийство, в первую очередь8. С ней неразрывно связано
перенесение «Молодой Россией» центра тяжести с народа на самих рево-
люционеров. Со всей^очевидностью обнаруживался факт капитального са-
мообмана радикальной интеллигенции, видевшей в себе выразителей нужд
и запросов народа, его идеалов, его революционных порывов. Между тем,
жизнь народа и идеи интеллигенции не пересекались. Это точно сформу-
лировал Ф. А. Степун: «Интеллигентское революционное движение было
Не столько восхождением народной нужды к идее свободы, сколько восхо-
ждением идеи свободы к народной нужде»9. В этом одна из коренных
причин разрыва между народом и революционной интеллигенцией, что
усугубляло утопизм целей и волюнтаризм средств их достижения. Россий-
ская реальность начинала приоткрывать истину: «Молодая Россия» как
бы фиксирует момент самоопределения радикалов по отношению к наро-
ду. Утопическая оторванность от русской социальной действительности,
питавшая убежденность, что крестьянская революция стучится в дверь,
при первом же охлаждающем опыте — не оправдавшейся надежде, что
крестьянство подымется сразу же вслед за объявлением условий ликвида-
ции крепостного права, — форсировало развитие тенденций, имманентно
присущих радикальному мировоззрению, и, как мы видели, заявивших се-
бя уже в декабризме. «Молодая Россия» содержала побеги бланкизма, пе-
ренесение центра тяжести в деле революции на заговорщическую органи-
зацию.
Преломление этой установки в революционной практике и ее нравствен-
ные результаты не заставили себя долго ждать. Уже к середине 1860-х гг.
в недрах ишутинской организации произрастают ядовитые побеги заго-
ворщичества, аморализма, политического террора, обсуждается и делается
попытка осуществления идеи цареубийства.
Материалы следствия по делу покушения Каракозова на Александра II
4 апреля 1866 г. воссоздают нравственные и практические установки, ко-
торые вызревали в этом обществе. Для реализации поставленной цели —
«посредством революции устроить общество на социальных (т. е. социали-
стических. — Е. Р.) началах» — замышлялось, помимо более широкой ор-
ганизации, создать внутри нее строжайше законспирированный кружок —
«Ад», численностью человек в 30, который должен был бы стать, говоря
условно, штабом, идейным и организационным средоточием подготовляе-
мой революции, с непосредственной задачей — цареубийство. Основопола-
гающее требование к членам «Ада» — полное отречение от нравственных
принципов. «Члены “Ада” должны отчуждаться от всех порядочных лю-
8 «Кровь по совести»: терроризм в России. Документы и биографии. Предисл., сост., при'
меч. О. В. Будницкого. Ростов-на-Дону, 1994. С. 5.
9 Степун Ф. А. Мысли о России // Новый мир. 1991. № 6. С. 299.
15
дей и, чтобы отвлечь от себя подозрения правительства, сделаться абсо-
лютным негодяем... предполагалось, для пробы характера и нравственной
силы членов, третью часть членов по жребию делать доносчиками... Член
“Ада” должен был в случае необходимости жертвовать жизнию своею, не
задумавшись жертвовать жизнию других, тормозящих дело и мешающих
своим влиянием». «Члены “Ада”, — разъяснял ишутинец Юрасов, —
должны находиться во всех губерниях и должны знать о настроении кре-
стьян и лиц, которыми крестьяне не довольны, убивать или отравлять та-
ких лиц, а потом печатать прокламации, с объяснением за что было убито
лицо». Эти смертники должны были отказаться от семейных, дружеских
связей, наслаждений, чтобы «взамен получить и сосредоточить в себе не-
нависть и злобу ко злу и жить и наслаждаться этой стороной жизни 10 11.
Как очевидно, нечаевский «Катехизис революционера» возник не на
пустом месте. Нечаев получил свою первоначальную революционную за-
калку в среде бывших ишутинцев, прошел через так называемую «Смор-
гонь», «Сморгонскую академию» — объединение, сосредоточившее к тому
времени наиболее экстремистские элементы революционного подполья.
Всепоглощающая злоба, замешанная на аморализме средств и нравствен-
ных устоев, провозглашаются чертами, определяющими облик борца за
народное дело, движимого, по словам Ишутина, «бесконечной любовью и
преданностью родине и ее благу» и. Сам Нечаев видел в Николае Ишути-
не своего духовного отца.
Так трансформировалась личность революционера, и, независимо от
того, насколько был реализован замысел создания «Ада», он отозвался вы-
стрелом Каракозова — этого первого предвестника будущего политическо-
го террора, кульминацией которого стало 1 марта 1881 г.
Политический беспредел, который вытекал из возведения аморализма в
принцип политической борьбы, был выразительным образом продемонст-
рирован пропагандистско-агитационной кампанией, развернутой Нечае-
вым в 1869—1870 гг. при самом деятельном участии Бакунина и Огарева.
Авантюризм, циничное заигрывание со всеми слоями общества, шантаж,
ориентация на самые низменные инстинкты, прямая ставка на разбойни-
чий мир, революция во что бы то ни стало — таковы «начала», которые
были положены в основу практического развязывания революции.
Сам факт тесного сотрудничества Нечаева, Бакунина, Огарева отодви-
гает на второй план серьезные теоретические расхождения между ними в
понимании характера русской революции. Для Нечаева, отличавшегося
эклектизмом политических пристрастий, но при том, несомненно, более
тяготевшего к бланкистскому типу революции, чем к анархизму, было
важно безоговорочное единство в «общем деле» с патриархами русской ре-
волюции. И, как бы ни отмежевывался впоследствии Бакунин от Нечаева,
и для него, и для Огарева он был прежде всего ярким воплощением рево-
люционера новой формации, тем выходцем из «низов», которые, как за-
долго до того писал Огарев, «должны стать руководящей силой будущей
10 Покушение Каракозова 4 апреля 1866 г. // Красный архив. 1926. Т. 4(17). С. 119, 123.
11 Там же. С. 120.
16
крестьянской революции». В конечном счете, безоглядная вера в сиюми-
нутную возможность революции в России поставила на одну доску едва
тронутого культурой фанатика Нечаева и отдавших дань философской ре-
зиньяции дворянских интеллигентов 40-х гг., какими были Бакунин и
Огарев. Можно даже сказать, что Нечаев послужил в определенной мере
ферментом, способствовавшим закреплению Огарева на революционно-на-
роднических позициях, что углубило его расхождения с Герценом, пере-
смотревшим к концу жизни свое отношение к революции вообще и к рус-
ской революции, в частности.
Широта взгляда Герцена выразила себя в письмах «К старому товари-
щу», адресованных Бакунину и Огареву одновременно. Безоглядному уто-
пизму Огарева, желавшего ускорения революции дабы уберечь поземель-
ную общину от буржуазной угрозы, тотальной идее разрушения во имя
создания нового мира, которую развивал Бакунин, Герцен противопоста-
вил понимание органичности буржуазного миропорядка, его исторической
неизжитости: «Подорванный порохом, весь мир буржуазный, когда уля-
жется дым и расчистятся развалины, снова начнет с разными изменения-
ми какой-нибудь буржуазный мир. Потому что он внутри не кончен...» 12 13.
«Постепенность» он противопоставляет утопии, утвержденной на наси-
лии, на освобождении «избиением».
Идея Бакунина о спонтанно присущей русскому народу приверженно-
сти к бунту удобно вписывалась в раздуваемую Нечаевым фикцию о поло-
жении дел в России и питала анархический пафос его прокламаций, адре-
сованных русской молодежи и офицерству. При этом Бакунин был хоро-
шо осведомлен о нравственных принципах, которые укоренял Нечаев сво-
им «Катехизисом революционера» и изданиями «Народная расправа». От-
нюдь не совпадая с собственными представлениями Бакунина о револю-
ционной нравственности (хотя он и допускал возможность применения
некоторых нечаевских «заповедей» по отношению к врагам), они, как кон-
статирует Н. М. Пирумова, «занимали не столь определяющее место в
системе его взглядов, чтобы ими нельзя было пренебречь тогда, когда со-
юз с Нечаевым представлялся реальным революционным делом»,3. То
есть моральный релятивизм решительно одерживал верх.
«Катехизис революционера» подводил идейную и организационную ос-
нову под революцию-авантюру, под революцию, порождающую деспотию
и тоталитаризм. Морально все, что служит революции: прямая интерполя-
ция принципа иезуитизма на дело социального прогресса ляжет в основу
нравственной парадигмы русской революции.
Несмотря на то, что поначалу нечаевщина вызвала возмущение и рез-
кое неприятие в революционной среде и реакцией на нее было решитель-
ное осуждение всякого «генеральства», далеко не всеми и безоговорочно
она была отринута. Феномен Нечаева как деятеля, беззаветно преданного
революции, служению народу, оставался, по существу, непоколебим в соз-
нании революционеров. Свидетельство тому — реальная дилемма, встав-
12 Герцен А. И. Собр. соч. в 30-ти тт. М., 1960. Т. XX. Кн. 2. С. 577.
13 Пирумова Н. М. Социальная доктрина М. А. Бакунина. М., 1990. С. 206.
17
шая перед «Народной Волей»: сосредоточить свои силы на исполнении
приговора, вынесенного Центральным Комитетом Александру II, или же
направить их на освобождение Нечаева из Александровского равелина Пе-
тропавловской крепости. Круг замкнулся. Этому предшествовало развер-
нувшееся на новом этапе народнического движения «хождение в народ»
начала 1870-х гг., итогом которого стало разочарование в готовности наро-
да к революции, во всяком случае ее возможности при существующих
формах деятельности революционеров. И хотя вторая «Земля и Воля», ос-
нованная в Петербурге в'1876 г., была ориентирована на подготовку рево-
люции путем пропаганды в народе, характер этой пропаганды, ее содержа-
ние и формы — вплоть до составления подложных манифестов от имени
царя — подстегивало стремление сделать ее более действенной, сближая,
по существу, с установкой Бакунина на агитационно-бунтовскую тактику,
на агитацию фактами. Анархистски-бунтарская тактика и программа, из-
ложенные Бакуниным в «Приложении А» его работы «Государственность
и анархия», давала идейную оснастку спонтанно нараставшей радикализа-
ции действий народнических групп, неотвратимо приводившей к террору
как практически наиболее эффективной форме борьбы.
Изначально питаемая русскими политическими условиями, исключавши-
ми открытый диалог с властью, борьба революционной интеллигенции все
более ужесточала репрессивные меры правительства. В свою очередь, смерт-
ные приговоры, каторга, ссылка усугубляли чувство ненависти и мести. Бес-
корыстие, бесстрашие, религиозное служение борьбе за благоденствие наро-
да создавали вокруг революционеров ореол мученичества и героизма. Сведе-
ния, доходившие до общественности (главным образом из публикаций мате-
риалов политических процессов), способствовали радикализации русского
общества. Массированный террор, усиливая кризисные моменты в полити-
ческой жизни России, дамокловым мечом нависал над самодержавием.
Переживая определенные этапы в своих побудительных мотивах — са-
мооборона, месть, устрашение, дезорганизация власти, средство активиза-
ции народа, — террор стремительно выдвигается на первое место и, буду-
чи фактически закреплен программой «Народной Воли», легализуется. Ра-
дикальная интеллигенция, узурпируя право выражать волю народа, узур-
пирует и право на ее реализацию. Разрыв интеллигенции с властью дости-
гает своего завершения: вооруженный кинжалом и бомбой революционер
вступает с ней в открытую схватку.
Такой финал был подготовлен глубинным идейным процессом, сомкнув-
шим воедино революционное сознание и его практическое воплощение.
Синтезом стал «русский бланкизм», последовательно развитый Петром Тка-
чевым. Жизнь Ткачева целиком сконцентрирована на революционной
идее: революция была его «одной, но пламенной страстью». Вне револю-
ционного дела нет биографии Ткачева. Характер этой абсолютной самоот-
дачи он сам раскрыл с полной определенностью: «...Можно жертвовать
своим “благополучием” ради “благополучия” других совсем не из любви к
этим людям, а просто из любви к своему принципу, к своей идее»14.
14 Ткачев П. Н. Недоконченные люди // Ткачев П. Н. Избранные литературные статьи. М.;
Л. 1928. С. 136.
18
Именно таким был сам Ткачев, таким он видел идеал «новых людей», оли-
цетворенный образом Рахметова. Формула Ткачева обнажает истоки уто-
пизма: разум, а не «любовь к обиженной судьбой братии», «жизнь ума, а не
жизнь чувства» двигала «людьми мысли», как называл их Ткачев. Естест-
венный итог — попрание личности во имя отвлеченного идеала. Сам Ткачев
выразительно проделал этот путь, как бы прочертив эволюцию русского ра-
дикализма от Чернышевского до «Народной Воли». Разработанная им тео-
ретическая платформа русского бланкизма была крайним выражением рево-
люционаризма: в своем практическом выражении он нашел воплощение во
вдохновленном Ткачевым «Обществе Народного Освобождения», напря-
мую смыкался с нечаевщиной. Следует оговорить, что нравственно-этиче-
ская позиция Ткачева, отражая в наиболее законченном виде процесс фор-
мирования революционного сознания, самоопределения революционера,
не была фактом, характерным для всей революционной интеллигенции, а
лишь глубинной идеологической тенденцией. Но именно она, эта тенден-
ция определила характер практического воплощения модели революцион-
ного переустройства русского общественно-политического строя.
В общей перспективе русской революции русский бланкизм с его абсо-
лютизацией революционного начала, полным отрицанием социального ре-
форматорства стал идейно-теоретической первоосновой утверждения наси-
лия и террора как созидающей силы общественного переустройства, что
отчетливо выявило себя в практике большевизма. Диктатура партии, от-
теснение народа как деятельной социальной и политической силы, на-
сильственная ломка экономического строя народной жизни во имя абст-
рактной идеи, достижение цели любой ценой — все это шло вполне по
Ткачеву. Антигуманистическая первооснова характера политической рево-
люции, заложенная в ее бланкистской модели, разработанной Ткачевым,
перечеркивала гуманистическую идею, заложенную в социализме, порож-
дала трагическое противоречие между идеалом и действительностью.
Особое место в истории русского радикализма занимает виднейший
идеолог народничества П. Л. Лавров. Будучи убежденным революционе-
ром и социалистом, выражая объективно тенденцию, заложенную шести-
десятниками, Лавров представлял как бы наиболее «цивилизованное» на-
правление в русской революционности. По словам исследователя, его «Ис-
торические письма», да и вся программа, развивавшаяся в его журнале
«Вперед», «являлись долговременной, многосторонней программой — от
просвещения народных масс до активных действий революционеров, на-
правленных на коренное социальное переустройство общества»15. При
тактических разногласиях, существовавших между идеологами народниче-
ства, все они в конечном счете стояли на признании идеи реальности кре-
стьянской революции, исходили из представлений о коммунистическом
инстинкте, заложенном в русском крестьянине, и основанной на этом кон-
струкции будущего строя русской жизни. Тем не менее существенно, что
именно степень радикализма находилась в прямой связи с нравственными
установками, отношением к морали революционных идеологов. Условно
5 Итпенберг Б. С. П. Л. Лавров в русском революционном движении. М., 1988. С. 293.
19
говоря, можно выстроить определенную последовательность: высокий уро-
вень нравственных принципов, выдвигавшихся Лавровым, нравственный
релятивизм Бакунина и решительный аморализм Ткачева, который как бы
«обнародовал» сам механизм формирования религии безнравственности,
обнаружив ее рационалистические истоки, превращающие благородное в
своей первооснове стремление к благу ближнего в зло и насилие.
Общность исходных идей и конечных целей обусловливала и общность
стремления к сплочению революционных сил и создания единой, центра-
лизованной организации революционеров: эта установка равно присуща и
Лаврову, и Бакунину, и Ткачеву. И опять же степень радикализма непо-
средственно воздействовала на разрабатывавшиеся и осуществлявшиеся
формы организации революционеров. Но симптоматично, что в конечном
счете, в момент пика деятельности «Народной Воли» с ней солидаризиру-
ется при всех оговорках и Лавров, и без оговорок Ткачев. Единая социаль-
но-политическая топология нивелировала направления революционной
мысли, давая на выходе революционное насилие, нацеленное на захват
власти централизованной организацией заговорщического типа, чреватый
последующим установлением тоталитарной диктаторской власти револю-
ционного меньшинства.
Таков был итог, несмотря на то, что русский революционный процесс
пошел путем соединения массового народного движения, столь бурно зая-
вившего себя в революции 1905—1907 гг., с политическим авангардом, ко-
торый наряду с социал-демократией представляли эсеры. В программных
и тактических установках партии эсеров, складывавшейся на рубеже ве-
ков, как бы сплавились различные тенденции, существовавшие в народни-
честве. Демократическая нацеленность их программных установок проти-
востояла бланкизму во всех его ипостасях. Вместе с тем, формировавшая-
ся партия стала преемницей «Народной Воли» в вопросе о терроре, в ко-
тором видели одно из самых «крайних и энергичных средств борьбы с са-
модержавной бюрократией и средство, активизирующее общество, мобили-
зующее революционные силы» 16. О месте террора в политической практи-
ке эсеров свидетельствует сам факт создания и функционирования Боевой
организации (БО), действовавшей автономно от ЦК и от партии в целом.
Несмотря на непримиримость отношения эсеров к самодержавию, убеж-
денность, что свергнуть его можно только революционным путем, в обще-
теоретическом плане ставка делалась не на насильственные меры, а на не-
капиталистическую эволюцию крестьянского хозяйства к социализму. Но
именно приверженность эсеров демократическим институтам, модели де-
мократического социализма делала их бессильными перед бланкизмом
большевиков, одержавших полную победу. Бланкистская устремленность,
изначально существовавшая в русском освободительном движении и дав-
шая цвет его наиболее радикальному выражению, со всей определенно-
стью выявила себя в революции октября 1917 г., совершенной под знаме-
нем социализма. Ее результаты преподали человечеству трагический урок
торжества насильственно насажденной идеи.
16 См.: История политических партий в России. М., 1994. С. 159.
20
* * *
Пять разделов, составляющих данное издание, образуют последовательный
хронологически-тематический ^яд публикаций документов, содержащих
программные и организационные установки революционных объединений,
прокламации, издания подпольной русской и зарубежной печати, извлече-
ния из них, публицистические выступления радикальных мыслителей. В
своей совокупности они должны воспроизвести историю левого радикализ-
ма, начиная с того времени, когда он стал фактом русской общественной
жизни, т. е. с начала 1850-х гг., заявив себя в изданиях бесцензурной печати,
Вольной русской типографии А. И. Герцена, прежде всего, и в возникнове-
нии объединений радикальной интеллигенции — групп, кружков, конспира-
тивных обществ, последовательно создававшихся, сосуществовавших и сме-
нявших друг друга на протяжении десятилетий. Крайняя дата — грань веков,
складывание партии эсеров, начало нового этапа истории революционного
радикализма в России, связанного с возникновением социал-демократии.
Составители стояли перед необходимостью строгого отбора материала
из громадного документального массива, однако не в ущерб воссоздания
крайне насыщенного идейного и организационного процесса истории рус-
ского радикализма. Мы опирались на существующие капитальные доку-
ментальные издания, такие как «Материалы для истории русского соци-
ально-революционного движения» (Женева, 1896); «Революционная жур-
налистика семидесятых годов» (Второе приложение к сборникам «Госу-
дарственные преступления в России», издающимся под ред. Б. Базилев-
ского (В. Богучарского)) (Ростов-на-Дону, б. г.); «Литература партии “На-
родная Воля”» (М., 1930); двухтомное собрание документов и материалов
«Революционное народничество 70-х годов XIX века» (М., 1964—1965);
многотомное документальное издание «Восстание 1863 года» («Русско-
польские революционные связи») (М.; Wroclaw, 1963. Т. 1—2); «Общест-
венно-политическое движение на Украине» (Киев, 1963—1964. Т. 1—2);
герценовско-огаревские тома «Литературного наследства» (М., 1941—1956.
Т. 41/42, 61—63). Использовался ряд тематических сборников, сочинения
народнических идеологов. Наряду с ранее опубликованными материалами,
значительное количество документов воспроизводится впервые. В их чис-
ле такие уникальные издания, как «Народная расправа» (№ 1, № 2 с его
приложениями) и «Община» С. Г. Нечаева, а также публикации, отра-
жающие идейные процессы, происходившие в революционном подполье
после разгрома «Народной Воли»: статьи из газеты «Самоуправление»,
«Свободная Россия», «Летучих листков», «Народовольца». Впервые вос-
производятся такие программные издания, как «Наши задачи» — брошюра
Союза социалистов-революционеров, или находящаяся в архивном хране-
нии рукописная брошюра «Свобода» — «Программа рабочей партии поли-
тического освобождения России».
Материалы воспроизводятся по современным правилам публикации
исторических документов, сопровождаются библиографическим описа-
нием 'И комментарием. Прокламации 60-х гг., в том числе и нечаевско-ба-
кунинской прокламационной кампании, сверены с архивными подлинни-
ками.
21
Предваряющие каждый раздел развернутые вступительные статьи слу-
жат раскрытию идейного содержания включенных в раздел документов,
обстоятельств их возникновения, их сопряженности с ходом общественно-
го движения.
Публикуемая в виде Приложения статья итальянского слависта, про-
фессора Венецианского университета Витторио Страда «Гуманизм и тер-
роризм в русском революционном движении» восполняет практически не-
возможное в рамках документального издания воспроизведение материа-
лов, отражающих идейное наследие Герцена. Предпринятый Витторио
Страда сравнительный историко-философский анализ идей выдающегося
русского мыслителя Герцена и идей идеолога революционного радикализ-
ма Бакунина выявляет животворную струю гуманизма, которая наличест-
вовала в русском революционном движении.
Раздел I подготовлен канд. истор. наук Р. Г. Эймонтовой, II — канд.
истор. наук А. Ю. Минаковым (комментарии совместно с Е. Л. Рудниц-
кой), III — докт. истор. наук Е. Л. Рудницкой, IV и V — канд. истор. наук
О. В. Будницким. Рукопись для печати подготовлена Г. Я. Данилиной
(при участии Л. С. Новоселовой-Чурсиной).
£. Рудницкая
РАЗДЕЛ I
«Эпоха прокламаций».
Общественно-демократический подъем
середины XIX века
Замечательная пора «шестидесятых годов» 1 издавна привлекает внимание
всех, интересующихся прошлым России. Страна впервые вошла тогда в
полосу общественно-демократического подъема. Переход ее от одного со-
циально-экономического строя к другому сопровождался крупными сдви-
гами в разных сферах жизни. Обострилась социальная напряженность.
Обнаружился кризис правительственной политики; пытаясь действовать
по-новому, власти вступили на путь преобразований. Образованную часть
общества захватили политические интересы. Появились недоступные ра-
нее возможности для выражения освободительных и демократических уст-
ремлений — легальные (нарождающаяся гласность) и нелегальные (руко-
писная политическая литература). Столкновение мнений и взглядов при-
обрело более открытый характер.
«Шестидесятые годы» — знаменательная веха в истории российской де-
мократии. Демократические идеи впервые зазвучали в полный голос, при-
обрели популярность в обществе. Отстаивание этих идей встречало труд-
нопреодолимые препятствия со стороны властей. Противостояние было
неизбежно. Демократизм чаще всего выступал в форме политического ра-
дикализма, требуя коренного изменения существующего строя. Накапли-
вавшиеся в течение многих лет, но нещадно подавлявшиеся чувства недо-
вольства, негодования на правительство вырвались в новых условиях на
волю, проявляясь порой с небывалой резкостью. Широкое хождение полу-
чили так называемые «отрицательные учения», порожденные распростра-
нением просветительских идей. Их отличало критическое отношение к об-
щепризнанным авторитетам — религии и царской власти. Категорическое
неприятие существовавших порядков, традиционного мировоззрения, а
вместе с тем — привычных нравственных норм получило у современников
название нигилизма, его выразителей стали называть нигилистами. Credo
нигилистов рельефно запечатлел молодой критик и публицист Д. И. Пи-
сарев: «вот ultimatum нашего лагеря: что можно разбить, то и нужно раз-
бивать; что выдержит удар, то годится, что разлетится вдребезги, то хлам;
во всяком случае, бей направо и налево, от этого вреда не будет и не мо-
1 Выражение, не отличающееся хронологической точностью: так условно называют деся-
тилетие примерно с середины 50-х до середины 60-х гг. XIX в.
23
жет быть»2. Нигилизм явился благоприятной питательной почвой для ле-
вого радикализма в общественно-политической жизни России. Радикально
настроенные современники обличали правительственные реформы как ан-
тинародные, в большинстве случаев отвергая любые уступки и компро-
миссы, пропагандируя крайние меры борьбы с власть имущими. Револю-
ционное насилие призывалось послужить своему антиподу — свободе! Де-
ло не ограничилось разговорами и рассуждениями: началась практическая
подготовка революции в России. Отличительной чертой новой полосы ос-
вободительного движения — народничества — стала ориентация на народ,
прежде всего крестьянство. То была пора неумеренной идеализации наро-
да прогрессивно мыслящими людьми, подпитывавшаяся общеевропейской
демократической мыслью, а еще более — противоречившим современному
общественному сознанию положением крепостных в России. Наложившее-
ся на подобные настроения увлечение социалистическими идеями ярко
проявилось в форме «крестьянского социализма». Подтверждение своим
надеждам на восстание революционеры видели в крестьянских войнах не
столь далекого прошлого, а также в упорном противостоянии официаль-
ной церкви и государству со стороны старообрядцев, на поддержку кото-
рых рассчитывали в первую очередь. Предчувствие социального взрыва не
было чуждо и тем, кто не желал кровавой развязки. Революцию ожидали
многие, стремясь к ней или, напротив, страшась ее прихода.
Особую роль в пропаганде демократических идеалов и пробуждении
радикальных настроений сыграла демократическая печать — легальная и
нелегальная, внутрироссийская и зарубежная. На авансцену политической
жизни России вышла новая общественная сила — разночинная интелли-
генция. Происходившие в стране социально-экономические сдвиги размы-
вали сословные перегородки, вели к разложению сословного строя. Поро-
жденная новыми процессами, разночинная интеллигенция не вписывалась
в прежнюю социальную структуру. Образованные разночинцы были вы-
ходцами из разных слоев общества — духовенства, дворянства (чаще всего
обедневшего, но иногда и весьма богатого), купечества, мещанства, реже —
крестьянства. Избрав иной образ жизни и деятельности по сравнению со
своими отцами и дедами, они тем самым прерывали шедшую от предков
традицию и вступали на новый путь. «Новые люди», как назвал их Чер-
нышевский, большей частью чуждались государственной службы и пред-
почитали так называемые свободные профессии. Распространение просве-
тительских взглядов, повлекшее за собой падение религиозности в общест-
ве, обусловило заметное место среди разночинной интеллигенции выход-
цев из духовного сословия. Вышедшие в большинстве своем из народа и
на себе почувствовавшие социальную несправедливость, разночинцы вос-
принимали дело народа как свое собственное. Характерна и фигура «каю-
щегося дворянина», выступавшего против привилегий и сословности по
идейным и гуманным соображениям. Положение народа, крепостная зави-
симость миллионов крестьян возбуждали в них справедливое негодование.
Придавая первостепенное значение в судьбах страны науке и образова-
2 Писарев Д. И. Соч. В 4-х тт. М., 1955. Т. 1. С. 135.
24
нию, эти люди не могли примериться с приниженным положением того и
другого в России. Понятно, что разночинная интеллигенция оказалась
весьма восприимчива к радикализму.
С наибольшей силой радикально-демократические настроения захвати-
ли образованную молодежь — студентов, молодых литераторов, учителей,
других людей интеллигентных профессий. Большей частью это были уча-
щиеся и выпускники университетов. Совсем недавно скованные тесными
рамками запретов и стеснений, благодаря потеплению политического кли-
мата в стране они почувствовали себя самостоятельными, более того —
способными и призванными решать государственные проблемы. Воздух
освободительной эпохи кружил молодые головы. Отрицательное отноше-
ние к существующему, распространение просветительских идей, типичные
для той поры надежды на молодое поколение внушали юношам уверен-
ность в своих силах, преувеличенное понятие о своих возможностях. Мак-
симализм, непримиримость в отстаивании своих мнений стали характер-
ной чертой этого поколения. «Примирить разницу в воззрениях в то вре-
мя было невозможно, — рассказывает современница. — Молодежь страшно
горячилась, и слова: “Если ты не с нами — ты подлец”, были ее лозун-
гом» 3. Казалось, что коренное преобразование страны — дело ближайшего
будущего и осуществить его сможет сам народ во главе с преданной ему,
энергичной и обладающей знаниями молодежью. Студенчество явилось
видным фактором общероссийского демократического движения. Идейны-
ми центрами движения служили редакции радикальных изданий — Воль-
ная русская типография в Лондоне, «Современник» в Петербурге. Вокруг
них развернулась организационная работа по собиранию сил, приведшая в
конце концов к созданию всероссийской революционной организации —
первой «Земли и Воли».
Характерной формой революционной деятельности на рубеже 50—60-х
годов стало написание и распространение нелегальных противоправитель-
ственных прокламаций. Никогда раньше они не распространялись столь
широко. «Эпохой прокламаций» назвал те годы видный шестидесятник
Н. В. Шелгунов 4. По словам другого участника демократического движе-
ния, П. Ф. Николаева, прокламации являлись тогда «непрерывно и целы-
ми массами... Не было места, где бы они не встречались, не было лица,
сколько-нибудь выдающегося в обществе, которое не получало бы их пря-
мо по почте и совершенно невольно не делалось распространителем их,
храня их у себя и читая своим знакомым... действовала, думала, а, думая,
писала целая масса лиц...» 5 «Прокламации обращались в обществе свобод-
но, без особенной осторожности», — свидетельствовал другой современ-
ник6. О том же вспоминал Шелгунов: «Случалось встречать знакомых с
3 Шелгунова Л. П. Из далекого прошлого // Шелгунов Н. В., Шелгунова Л. П., Михай-
лов М. Л. Воспоминания. В 2-х тт. М., 1967. Т. 2. С. 116.
4 Шелгунов Н. В. Воспоминания // Там же. Т. 1. М., 1967. С. 242.
5 Николаев П. Ф. Очерк развития социально-революционного движения в России // Лит.
наследство. Т. 87. М., 1977. С. 412.
6 Бунаков Н. Ф. Записки. Моя жизнь, в связи с общерусской жизнью, преимущественно
провинциальной, 1837—1905. СПб., 1909. С. 49.
25
оттопоренными боковыми карманами, и на вопрос: “Что это у вас?” — по-
лучался совершенно спокойный ответ: “Прокламации”... Прокламации
раскладывали в театре на кресла, в виде афиш, приклеивали к стенам в
концертных залах, совали, как рассказывают, даже в карманы, а проклама-
цию “К молодому поколению”, говорили, какой-то господин ехал на бе-
лом рысаке по Невскому и раскидывал ее направо и налево. Наконец,
прокламации рассылались по почте»7.
Конспиративный характер революционной деятельности, установка
тайных обществ на устное ведение дел, истребление компрометирующих
документов вслед за начавшимися арестами, превратности судьбы под-
польщиков, понятная сдержанность немногочисленных мемуаристов — все
это крайне сузило круг печатных и письменных источников. Изложение
истории революционного движения в нашей литературе — чаще всего да-
леко не полная реконструкция на основе сопоставления и анализа сохра-
нившихся отрывочных и часто весьма противоречивых сведений. Отсю-
да — нередко встречающийся субъективизм выводов.
Радикально-демократическое направление в общественном движении
60-х годов XIX в. составляло излюбленную тему советских историков. Это
и неудивительно: история революционной борьбы находилась в центре
внимания. Позиция революционеров-шестидесятников считалась единст-
венно правильной для своего времени. В историографии, да и в общей пе-
чати за ними прочно укрепилось наименование «революционные демокра-
ты», превратившееся в штамп. Демократами признавались только револю-
ционеры. Остальных участников общественного движения либо старались
«подтянуть» к ним, либо клеймили за неприятие революционных методов
трусами и корыстолюбцами.
Для разработки фактической истории революционного движения 60-х
годов советские историки сделали чрезвычайно много. Велась большая ис-
следовательская работа. Был поднят огромный архивный материал, опуб-
ликовано множество ценнейших материалов. Однако довлевшие!*над обще-
ственными науками идеологические стереотипы нередко побуждали иссле-
дователей к надуманным и сомнительным выводам. Возобладала неуме-
ренная идеализация радикализма и революционаризма. Преувеличивались
размах, организованность, зрелость, единство революционного движения
60-х годов. Вопреки фактам стремились доказать централизованное руко-
водство им. Чернышевскому приписывалась несвойственная ему роль «во-
ждя» революционного подполья.
В связи с перестройкой отечественной исторической науки в постсовет-
ское время обнаружилась необходимость критического пересмотра преж-
них концепций. Как нередко бывает, появилась склонность к шараханью в
противоположную сторону, стремление поменять плюс на минус и наобо-
7 Шелгунов Н. В. Воспоминания. С. 160. О том же рассказывают и другие современники.
См., напр.: Суворин А. С. Всякие: Очерки современной жизни. СПб., 1907. Изд. 2.
С. XXIII—XXIV; Штакеншнейдер Е. А. Дневник и записки (1854—1886). М.; Л., 1934.
С. 337. Согласно показаниям арестованных землевольцев, прокламации рассылались с
помощью адрес-календаря и по адресам знакомых («Колокол». 1865, 15 дек. С. 1723
и др.).
26
рот. Так, стало заметно стремление отделить Герцена и Чернышевского от
революционного движения. Думается, что это — очередной перекос, кото-
рый со временем будет выправлен.
* * *
Зачинателем радикально-демократического направления в обществен-
ном движении разночинского периода явился дворянский революционер
Александр Герцен, создатель теории «крестьянского (русского) социализ-
ма», один из родоначальников народничества. Деятельность Герцена силь-
но воздействовала на революционизирование общественного сознания. По
меткому выражению Ленина, он «разбудил разночинцев». Но революцион-
ный фанатизм был ему чужд. Идею революции Герцен толковал широко,
не противопоставляя ее реформам. Он не был сторонником исключитель-
но насильственного способа действий. Главным для него было существо
дела — реализация нужных стране преобразований. Превалировала идея
созидания. Предпочтение отдавалось мирному пути. Лишь при невозмож-
ности такого исхода Герцен высказывался за революцию или восстание.
Его позиция отличалась гибкостью и эволюционировала в зависимости от
менявшейся в России ситуации. Эволюционировало и его мировоззрение.
В начале 1847 г. Герцен с семьей уехал за границу — как оказалось, на-
всегда. Отвергнув требование властей немедленно вернуться в Россию, он
стал политическим эмигрантом. Его неоценимой заслугой перед соотечест-
венниками стало основание в Лондоне в 1853 г. Вольной русской типогра-
фии — пристанища для свободной русской речи. Произошло это в то вре-
мя, когда в стране свирепствовала реакция и обсуждение современных по-
литических вопросов в печати не допускалось ни под каким видом; ка-
саться острых тем опасались даже при встречах в частных домах. Замысел
был реализован при помощи польских эмигрантов-демократов. Герцен
рассчитывал, что друзья-поляки помогут и в доставке его изданий на ро-
дину, поскольку у них имелись налаженные связи с Украиной и Прибал-
тикой. Так и произошло. Всю свою кипучую энергию Герцен отдавал раз-
вертыванию деятельности ВРТ — сам писал, публиковал, заботился о на-
лаживании путей переправки ее изданий в Россию. В 1857 г. к нему при-
соединился эмигрировавший оттуда друг юности Н. П. Огарев, в 1861 г. —
бежавший из сибирской ссылки давний приятель М. А. Бакунин (послед-
ний, впрочем, занимал особую позицию и не играл решающей роли в из-
дательской деятельности).
Начал Герцен с развертывания борьбы за освобождение крестьян. Пер-
вым изданием ВРТ стала прокламация «Юрьев день! Юрьев день!» (док.
№ 1), написанная Герценом в мае 1853 г. и через месяц с небольшим вы-
шедшая из печати. «К русскому дворянству» — гласил ее подзаголовок.
Автор убеждал помещиков самим заняться уничтожением «гнусного, по-
зорного, ничем не оправданного рабства крестьян». Надежда на дворянст-
во основывалась на том, что из этого сословия вышли самоотверженные
борцы за свободу, в нем развилась умственная деятельность страны. Гер-
Цен доказывал, что ликвидация крепостничества — в интересах самих дво-
рян, что без этого они останутся царскими рабами, ибо нельзя защищать
27
права человека и человеческое достоинство, держа в рабстве других лю-
дей. Он апеллировал к уму и здравому смыслу дворянства: «умнее, расчет-
ливее уступить, нежели ждать взрыва». Напоминая, что крестьяне пере-
стают мириться с крепостным состоянием, Герцен предупреждал помещи-
ков о возможности повторения пугачевщины. Желая избежать такой раз-
вязки, он тем не менее был уверен, что «если освобождение крестьян не
может быть куплено иначе, то и тогда оно не дорого куплено». Давалось
понять, что в случае упорства помещиков авторы сами призовут крестьян
к топорам.
Расчет Герцена на то, что его почин найдет у соотечественников живой
отклик, поначалу не оправдался. Основатель Вольной русской типогра-
фии довольно долго оставался единственным автором выпускавшихся ею
изданий. В отечестве все было глухо. Оттуда не приходило никаких по-
ступлений. Более того — московские друзья, на которых в первую очередь
возлагались надежды, были крайне недовольны предприятием Герцена.
Всеми возможными путями они пытались убедить его отказаться от сво-
его намерения, опасаясь в противном случае усиления репрессий в Рос-
сии. Сотрудничеству мешал крайне радикальный характер пропаганды
Герцена на раннем ее этапе.
Но именно это привлекло к нему кое-кого из русских эмигрантов. Во-
зобновились отношения с жившим в Париже В. А. Энгельсоном, незадол-
го перед тем прерванные. Герцен привлек его к работе Вольной русской
типографии. Среди ее ранних изданий (до выхода «Полярной звезды»)
этому автору принадлежит видное место — четыре из общего числа трина-
дцати агитационно-пропагандистских произведений8. В. А. Энгельсон — в
прошлом участник кружка М. В. Буташевича-Петрашевского. Арестован-
ный вместе с другими посетителями «пятниц» Петрашевского, он вскоре
был выпущен из-за недостатка улик. С Герценом, своим сверстником, по-
знакомился в конце 1850 г. Их личные отношения были крайне неровны-
ми — от тесной дружеской близости до резких объяснений и, наконец,
полного разрыва 9.
Все четыре прокламации Энгельсона написаны с леворадикальных по-
зиций. В них отчетливо прослеживаются черты, проявившиеся позднее в
революционной пропаганде 60-х годов: та же непримиримость к сущест-
вующему режиму, та же жажда вооруженной борьбы с ним. Все проклама-
ции Энгельсона обращены к народу, прежде всего к старообрядцам. С
умыслом используются верования и предрассудки народа. В двух «Виде-
ниях святого отца Кондратия» 1854 г. (док. № 2 и 3) автор, подделываясь
под религиозную лексику и религиозное сознание простых людей, пытал-
ся возбудить чувства и подтолкнуть к действиям, с православием несо-
вместимым. В первом «Видении» внушалось: Господь прогневался на Рос-
сию за то, что русские верят нечестивому царю Николаю, служат ему и
8 См.: Рудницкая Е. Л. А. И. Герцен. Начало революционной пропаганды (К 175-летию со
дня рождения // Ист. записки. М., 1988. Т. 116. С. 268.
9 См. главу «Энгельсоны» в «Былом и думах» // Герцен А. И. Собр. соч. в 30-ти тт. М.,
1956. Т. 10. С. 334—370. Далее сноски на это издание даются в тексте: римская цифра
обозначает том, арабские — страницы.
28
поклоняются как кумиру; и гнев этот не прекратится, пока русский народ
будет давать царю рекрут. Во втором «Видении» Энгельсон — в дополне-
ние к Ветхому и Новому заветам — провозглашал человечеству от имени
Бога (!) Третий завет: «Ведай, что твориши!». Смысл его — в осуждении
бессознательного повиновения. Любопытный пример просветительской
пропаганды в религиозном облачении! Под видом духовной литературы
пропагандировалось противодействие самодержавию, идеи народного са-
моуправления и гласного суда. Прославлялся человеческий разум. Бог
представал вдохновителем всемирного восстания, не удавшегося якобы из-
за предательства Иуды, Николай I — в образе свирепого Голиафа, побеж-
денного Давидом в виде молодого парня в зипуне. Автор пытался вну-
шить соотечественникам веру в свои силы и готовность к борьбе.
Прокламации Энгельсона Герцену понравились (первую он даже на-
звал шедевром), хотя и вызвали кое-какие замечания («не до того теперь
дело, чтоб учить уму-разуму, а учить злобе и непослушанию» (XXV, 133).
В конце января 1854 г. (ст. ст.) 500 экземпляров первой прокламации бы-
ли уже отправлены в Константинополь для пересылки в Россию 10 11.
В остальных двух прокламациях (тоже 1854 г. — см. док. № 4) Энгель-
сон обращался к русскому народу от имени Емельяна Пугачева. Имя это-
го предводителя крестьянской войны XVIII в. еще раньше использовал
Герцен — в прокламации «Юрьев день! Юрьев день!» и в эпиграфе к бро-
шюре «Крещеная собственность». Оба не сомневались, что память о Пуга-
чеве жива в России, и прокламации такого рода способны вызвать в наро-
де живой отклик. С тактической точки зрения использованный Энгельсо-
ном прием удачен и исполнен умело: простой и образный язык был досту-
пен каждому, рассчитан на эмоциональное воздействие. Но и революцион-
ный авантюризм автора очевиден. Разжигая антицаристские настроения,
обвиняя в развязывании Крымской войны лишь российского императора,
Энгельсон желал бы воспользоваться военными действиями, чтобы взбун-
товать народ, направить его не против внешних врагов, а против царя с
целью свержения последнего и установления в России республики.
Подобный характер пропаганды, начатой Герценом, не вызывал сочув-
ствия у либерально настроенных русских. Иное впечатление она произве-
ла на учащуюся молодежь и молодую разночинную интеллигенцию. За-
хваченные новыми для них идеями, студенты столичных и провинциаль-
ных университетов увидели в Герцене «нового Мессию» п.
С середины 50-х годов внутриполитическая обстановка в России нача-
ла меняться. Поражение в Крымской войне нанесло непоправимый урон
престижу самодержавия. Смерть Николая I была воспринята многими как
знак гибели установленного им ненавистного режима. Новому царю хва-
тило ума и проницательности, чтобы понять неизбежность перемен. По-
немногу режим стал смягчаться: ослабели цензурные строгости, были при-
няты поощрительные меры в отношении просвещения. Несмотря на огра-
10 Летопись жизни и творчества А. И. Герцена. 1851—1858. М., 1976. С. 182.
11 Буквальное выражение в письме петербургского студента Н. Рашевского 23 февраля
1858 г. своему харьковскому приятелю (см.: Общественно-политическое движение на
Украине в 1856—1862 гг. Киев, 1963. Т. 1. С. 16).
29
ниченность новоявленной гласности, печать преобразилась. Журналы ста-
ли яснее выражать мнения различных общественно-политических направ-
лений, включая леворадикальное. На левом фланге идейной борьбы оказа-
лись «Современник», «Русское слово», «Искра».
Политика правительства — непоследовательная, колеблющаяся, соче-
тавшая либеральные меры с репрессивными, многих раздражала, заставля-
ла терять надежду, что оно осуществит жизненно нужные стране преобра-
зования. Это создавало благоприятную почву для роста радикальных на-
строений. Радикалы, состоявшие большей частью из молодых журнали-
стов и учащейся молодежи, кипели возмущением и порывались к крайним
мерам. «Нетерпеливцы» — колоритно назвал их писатель Н. С. Лесков,
отличив тем самым от либералов-«постепеновцев», готовых поддержать
правительство, если оно вступит на путь преобразований.
Главными очагами брожения стали университетские города — Петер-
бург, Москва, Харьков, Киев, Казань. Возникло множество студенческих и
смешанных молодежных кружков. В них обсуждали жгучие вопросы со-
временности (тяжелое положение народа, необходимость преобразований,
роль образованной молодежи в судьбах страны, способы действий и
проч.), доставали и жадно поглощали появившуюся в стране рукописную
политическую и вообще запрещенную литературу, демократические жур-
налы. Участников этих кружков объединяли радикально-оппозиционные
настроения, сочувствие народу, желание быть ему полезным. Часть моло-
дежи увлеклась социалистическими идеями.
Среди наиболее ранних радикальных кружков — «вертепники» 12, или
Общество П. Н. Рыбникова—М. Я. Свириденко, как его часто называют в
нашей литературе. Образовалось оно в 1854 или 1855 г. и просуществова-
ло до конца 50-х годов. Состояло из студентов и выпускников Московско-
го университета. Таков и кружок, возникший примерно тогда же в Глав-
ном педагогическом институте в Петербурге. Душой его был Николай
Добролюбов 13. Стихотворения будущего критика, выпускавшаяся им вме-
сте с товарищами рукописная газета «Слухи» проникнуты ненавистью к
самодержавной власти и крепостническим порядкам, страстным порывом
к борьбе с ними. Возмущение ужасами крепостничества, неприятие «пови-
новенья и терпенья», нетерпеливая надежда на восстание, которое сделает
Россию и русский народ свободными, с особой силой выражены в стихо-
творении «Дума при гробе Оленина» (помещика, убитого своими крепост-
ными), написанном в самом начале 1855 г. (док. № 5). Для другого стихо-
творения — «18 февраля 1855 г.» (день смерти Николая I) — характерны
скептический взгляд на нового самодержца («Один тиран исчез, другой
надел корону / И тяготеет вновь тиранство над страной»), уверенность в
близящемся освобождении: «Поверь, назло царям к свободе Русь придет /
Тогда не пощадят тирана род несчастный / И будет без царей блаженст-
вовать народ». Сочинениями Герцена Добролюбов начал интересоваться
12 См.: Клевенский М. «Вертепники» // Каторга и ссылка. 1928. № 10.
13 См.: Рейсер С. А. Н. А. Добролюбов и его товарищи в Главном педагогическом институ-
те (1853—1857) // Освободительное движение в России. Саратов, 1973. Вып. 3. С. 3—28.
30
еще во время учебы в духовной семинарии: первое упоминание имени
лондонского изгнанника в дневнике юного семинариста относится к янва-
рю 1853 г. Во время учебы в институте юноша пережил сильное увлече-
ние Герценом и изданиями Вольной русской типографии, как видно из
его писем и дневников 1856—1857 гг.14
Поучительна эволюция Харьковского тайного общества, возникшего в
середине 50-х годов из студентов местного университета 15. История этой
организации известна из записки ее бывшего члена Петра Завадского,
предназначенной товарищам-студентам (док. № 8). Тайное общество тогда
уже не существовало, и автор судил о его деятельности как о переверну-
той странице прошлого, ясно видя наивность и неосуществимость былых
надежд: этим объясняется налет иронии в тоне повествования. Харьков-
ское тайное общество основали двое незаурядных по уму, способностям и
нравственным устремлениям юношей — Яков Бекман и Митрофан Му-
равский 16 (оба из мелкопоместных дворян). Позже к ним присоединилось
еще несколько человек — П. Ефименко, П. Завадский, А. Тыщинский,
В. Португалов и др. В большинстве это были люди из небогатых семей.
Состоявший из семи человек кружок ставил перед собой грандиозную
цель — «произвести всеобщий переворот в России, начав с освобождения
крестьян». По молодости лет члены тайного общества полагали, что осу-
ществить такой замысел будет нетрудно: стоит только напечатать прокла-
мацию тиражом побольше и распространить ее среди крестьян, военных и
раскольников. Царскую фамилию предполагалось истребить. Строились
планы будущего устройства России. Сочинялись зажигательные проклама-
ции. Соблюдалась строгая конспирация. Члены общества деятельно зани-
мались распространением рукописных политических сочинений, которые
удавалось достать, особенно сочинений Искандера (Герцена). В ноябре
1856 г. кружок объединился с «Пасквильным комитетом» — тоже из уни-
верситетских студентов, принадлежавших большей частью к аристократи-
ческим и влиятельным фамилиям (Н. и В. Раевские, А. и Е. Марковы,
Н. Абаза). Деятельность его заключалась в сочинении и распространении
«пасквилей» на местные и высшие власти. Среди них — едкие пародии на
царские манифесты, сатирическая афиша (док. № 6 и 7), остроумные пам-
флеты на университетское начальство. После объединения выработали ус-
тав тайного политического общества, избрали президента, вице-президен-
та, секретаря, казначея. Однако замысел государственного переворота
вскоре был благоразумно оставлен, устав и другие бумаги сожжены. Изме-
нившаяся в стране обстановка побуждала действовать по-иному. Решили
заняться самообразованием. Создали литературное общество, куда прини-
мали молодежь, близкую по взглядам. Составили библиотеку, стали уст-
раивать литературные вечера. Как узкая группа заговорщиков тайное об-
14 Добролюбов Н. А. Собр. соч. В 9-ти тт. М.; Л., 1964. Т. 9.
15 См.: Козьмин Б. П. Харьковские заговорщики. 1856—1858 гг. Харьков, 1930.
2.6 См.: Таубин Р. А. Я. Н. Бекман и Харьковско-Киевское тайное общество // Революцион-
ная ситуация в России в 1859—1861 гг. (Далее: РСР). М., 1963. С. 399—425. Сб. 3; Лем-
ке М. Молодость «отца Митрофана» // Лемке М. Очерки освободительного движения
«шестидесятых годов». По неизд. документам. СПб., 1908. С. 277—331.
31
щество перестало существовать. Но активная общественная деятельность
продолжалась. Бекман, Муравский, Португалов, Рымаренко и др. участво-
вали в студенческих протестах, горячо пропагандировали демократические
идеи. После исключения из университета некоторые участники харьков-
ского содружества перешли в Киевский университет, сгруппировав там во-
круг себя близких по духу студентов. Сблизились с профессором
П. В. Павловым 17. Из этого кружка и вышла идея просвещения народа пу-
тем устройства по всей России воскресных школ. Ее поддержали студен-
ты-харьковчане. Переехав в Петербург, Павлов явился инициатором орга-
низации воскресных школ в столице. Инициативу подхватили в Москве,
Казани, других местах.
После запрещения властями воскресных школ и утраты надежд на про-
ведение преобразований мирным путем бывшие участники Харьковского
тайного общества снова занялись революционными конспирациями,
примкнув к «Земле и Воле» (Рымаренко стал одним из ее руководителей).
Кружки возникали и в других городах — прежде всего там, где имелись
университеты. В Московском университете выходцы из Поволжья образо-
вали Библиотеку казанских студентов (типа землячества). К ним примк-
нули другие студенты, молодые офицеры и чиновники. В начале 60-х го-
дов из Библиотеки выделился кружок Перикла Аргиропуло — Петра За-
ичневского, занявшийся литографированием запрещенной литературы, и
еще несколько кружков. Позднее на ее основе возникло московское отде-
ление «Земли и Воли».
В Казани подобные кружки возникали с середины 50-х годов. В начале
60-х они стали объединяться. Выделился ведущий кружок, послуживший
позднее основой казанского отделения «Земли и Воли». Видную роль в нем
сыграли высланный из Харькова В. Португалов и В. Манассеин. В кружок
входили главным образом студенты университета, а также несколько гимна-
зистов. Тесно контактировали с кружком некоторые молодые преподавате-
ли (А. П. Щапов и А. В. Петров). Тесная связь соединяла казанский кружок
с пермским, образовавшимся вокруг библиотеки В. С. Иконникова; органи-
зоваться ему помог высланный в Пермь харьковчанин П. Ефименко. Одним
из ее главных опорных пунктов была местная духовная семинария 18.
Положение Вольной русской типографии к тому времени совершенно
изменилось. Наладились, наконец, связи с родиной. Россияне снова полу-
чили возможность выезжать за границу. В Лондоне у Герцена появились
русские. Их становилось все больше. В 1855 г. Герцен начал выпускать
альманах «Полярная звезда», самим названием, силуэтами пяти казненных
декабристов на обложке, а главное содержанием провозгласив преемствен-
ность революционных традиций. В следующем году появилось издание
другого рода — «Голоса из России». Содержание его первого выпуска со-
ставили присланные из России политические статьи либеральных авторов.
В открывшем выпуск письме к издателю инициаторы этой акции —
17 См.: Эймонтова Р. Г. Ученый-просветитель П. В. Павлов // Ист. записки. М., 1986.
Т. ИЗ. С. 208-256.
18 См.: Вульфсон Г. Н. Разночинно-демократическое движение в Поволжье и на Урале. Ка-
зань, 1974.
32
К. д. Кавелин и Б. Н. Чичерин — убеждали Герцена изменить тон пропа-
ганды и вместо преждевременных для России идей социализма сосредото-
читься на более насущных для нее проблемах. О революционном знамени
«Полярной звезды» они отзывались с отвращением.
Задетый тоном письма, Герцен все же не остался глух к полученному
совету. Начав издавать летом 1857 г. вместе с Огаревым газету «Колокол»,
он занял более гибкую позицию, сумев привлечь к сотрудничеству широ-
кий круг корреспондентов.
А в это время внутри России, в Петербурге, формировался другой
центр революционной пропаганды. Наиболее крупной фигурой и идей-
ным вдохновителем его был молодой Н. Г. Чернышевский, уже в середине
50-х годов ставший ведущим сотрудником некрасовского «Современника».
Еще в студенческие годы он проникся революционными идеями, стал, по
собственному выражению, «решительно партизаном социалистов и комму-
нистов и крайних республиканцев». Будучи гимназическим преподавате-
лем в Саратове (где его отец долгие годы служил протоиереем), Черны-
шевский оставил в дневнике 1853 г. знаменательную запись: свою невесту
он предупредил, что непременно примет участие в будущем крестьянском
восстании и что его не испугают «ни грязь, ни пьяные мужики с дубьем,
ни резня» 19. О надежде на грядущее восстание и победу «поселян» Чер-
нышевский откровенно писал профессору-экономисту И. К. Бабсту летом
1858 г.20 Свои идеи он осторожно, но достаточно выразительно проводил
сначала на уроках в гимназии, позже в подцензурной печати.
Вокруг Чернышевского сгруппировался кружок людей, настроенных
столь же радикально. Его ближайшим другом и помощником стал только
что окончивший Педагогический институт Н. А. Добролюбов, возглавив-
ший литературно-критический отдел «Современника». Подобно им двоим
из духовного сословия происходили также Г. 3. Елисеев и М. А. Антоно-
вич, сменивший в конце 1861 г. умершего Добролюбова. К тому же кругу
принадлежали офицер и литератор Н. В. Шелгунов, богатый помещик
А. А. Слепцов (пожертвовавший свое состояние на просвещение народа),
вышедшие из дворянской среды братья Н. А. и А. А. Серно-Соловьевичи,
полковник Генерального штаба Н. Н. Обручев, его двоюродный брат —
офицер и начинающий журналист Вл. Обручев. Из идейных соображений
некоторые из них оставили престижные места в государственной службе:
Слепцов — в Министерстве народного просвещения, Н. Серно-Соловье-
вич — в Государственном совете, Вл. Обручев — в Генеральном штабе,
Елисеев — в Казанской духовной академии (где был профессором) и по-
святили себя журналистской, книгоиздательской, общественно-просвети-
тельной деятельности.
Преклонявшийся в юности перед Герценом Чернышевский со временем
стал относиться к нему критически: «Колокол» не удовлетворял его, ка-
19 Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч. В 15-ти тт. М., 1939. Т. 1. С. 122, 419.
20 См.: Батина К. И. Письма Н. Г. Чернышевского к Е. Ф. Коршу // Записки Отдела ру-
кописей Гос. б-ки СССР им. В. И. Ленина. М., 1969. Вып. 31. С. 236. Письмо было най-
дено и опубликовано уже после выхода Полного собрания сочинений Чернышевского и
потому мало известно даже специалистам.
33
зался слишком умеренным. Летом 1859 г. они встретились: Чернышевский
тайно приехал для этого в Англию. Поводом для поездки послужил воз-
мущенный отклик Герцена в статье «Very dangerous!!!» на насмешки «Со-
временника» и «Свистка»21 над так называемой обличительной литерату-
рой, которая казалась их сотрудникам недостаточно острой. Герцен пре-
достерегал, что подобные нападки угодны властям, и нападающие риску-
ют «д©свистаться до Станислава на шею», т. е. получить в поощрение цар-
ский орден. При огромном авторитете «Колокола» среди прогрессивно на-
строенных русских такое обвинение могло породить неприятные для «Со-
временника» последствия. Последовало объяснение. Герцен вскоре помес-
тил в «Колоколе» заметку, снимающую нежелательные для Чернышевско-
го, Добролюбова и их друзей толкования. М. В. Нечкина, а вслед за ней
другие историки не без оснований увидели во встрече Герцена с Черны-
шевским нечто большее, чем обсуждение инцидента с «Very dangerous!!!»
Разговор двух ведущих деятелей революционного движения, конечно, не
мог ограничиться этим предметом. Предполагали, что главным итогом бе-
седы явилась договоренность о совместной линии поведения. Другие, на-
против, доказывали, что встреча показала наличие непреодолимых разно-
гласий. Полемика по этому поводу, начатая Козьминым и Нечкиной, дли-
лась несколько десятилетий. Истина находилась, вероятно, где-то посере-
дине. До взаимопонимания действительно было далеко. Под впечатлением
разговоров с Герценом Чернышевский назвал его в частном письме «Каве-
линым в квадрате», подчеркнув тем самым несходство позиций. Однако
обе стороны понимали важность взаимной поддержки и каких-то согласо-
ванных действий. Попытки переубедить друг друга и договориться про-
должались и в дальнейшем. Нашлись люди, сумевшие стать связующим
звеном между двумя центрами (Н. А. Серно-Соловьевич, Н. Н. Обручев и
др.). Со временем сотрудничество все же удалось наладить.
Неудовлетворенность крайних радикалов позицией Герцена особенно
ярко выразилась в открытом письме в «Колокол» за подписью «Русский
человек», опубликованном там 1 марта I860 г. (док. № 9). Его автор при-
зывал издателей не верить добрым намерениям и обещаниям правительст-
ва, а звать соотечественников «к топору». Историки строили всевозмож-
ные догадки насчет того, кто скрылся под псевдонимом. Одни называли
Чернышевского, другие Добролюбова22. Первое из этих предположений
явно несостоятельно, второе — более реалистично, но недоказуемо. Авто-
ром мог быть и кто-то третий: высказанные в письме мнения были от-
нюдь не единичны. Вопрос так и остался открытым.
«...К топору, к этому ultima ratio* притесненных, мы звать не будем до
тех пор, пока останется хоть одна разумная надежда на развязку без то-
пора», — отвечал Герцен «Русскому человеку», предлагая вместо топора
звать к метлам.
21 Сатирический еженедельник, приложение к «Современнику».
22 Козьмин Б. П. Был ли Чернышевский автором письма «Русского человека» к Герцену? //
Лит. наследство. М.; Л., 1936. Т. 25—26. С. 578; Эйдельман Н. Я. Еще раз о письме «Рус-
ского человека» // РСР. М., 1963. Вып. 3.
* Последний довод (лат.).
34
В конце 50-х — начале 60-х годов в российских радикальных кругах
вынашивалась идея создания тайной революционной организации всерос-
сийского масштаба. Одним из ее главных энтузиастов был Огарев. Об
этом свидетельствуют сохранившиеся в его бумагах конспиративные за-
писки. Самая ранняя из них относится к 1857 г.23 Она имела просвети-
тельскую направленность и была далека от радикализма. Общественно по-
лезными признавались наука и гражданская реформа — уничтожение кре-
постного состояния. Автор выступал за создание тайного общества, кото-
рое должно выработать научный подход к решению современных вопро-
сов и популяризировать свои выводы, опираясь на существующее законо-
дательство. В другой записке Огарева, которую М. В. Нечкина датировала
1859 г.24, выдвигался план коренного государственного переустройства
России в направлении децентрализации управления. Центральную власть
предлагалось заменить общинно-волостным самоуправлением и конфеде-
рацией регионов. Радикализм цели сочетался с умеренностью способов ее
достижения. Методами будущего тайного общества признавались: воздей-
ствие на общественное мнение и замещение государственных должностей
своими членами, а через них — влияние на правительственные распоряже-
ния. Организационные принципы были заимствованы у декабристского
Союза благоденствия.
Замыслы создания всероссийской политической организации зрели и
внутри России — как в окружении Чернышевского, так и в студенческой
среде Харькова, Киева, Москвы, Петербурга25. Но до их реализации дело
тогда еще не дошло, хотя некоторые исследователи стремились доказать
обратное. Наиболее увлекающиеся относили возникновение конспиратив-
ного революционного центра в России к 1859 или даже к 1857 г.26 Поло-
жение изменилось после крестьянской реформы.
19 февраля 1861 г. Александр II подписал манифест и Положения о
крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. Великое событие со-
вершилось. Но отношение к нему было неоднозначным: реформа болез-
ненно задела интересы многих. По образному выражению Некрасова,
«Порвалась цепь великая, / Порвалась — расскочилася: / Одним концом
по барину, / Другим — по мужику!». Крестьяне не получили ожидаемой
земли и «полной воли». В некоторых местах произошли волнения. Власти
подавили их вооруженной рукой. Наиболее известны выступления кресть-
ян в селах Бездна Казанской и Кандеевка Пензенской губерний.
23 [Огарев Н. П.] Записка о тайном обществе. Публ. Б. П. Козьмина // Лит. наследство.
М.; Л., 1941. Т. 39—40. С. 323—328. О датировке ее см.: Рудницкая Е. Л. Н. П. Огарев в
русском революционном движении. М., 1969. С. 97.
24 Новые материалы о революционной ситуации в России (1859—1861 гг.). Статья и публ.
М. В. Нечкиной. Пять революционно-конспиративных документов из бумаг Огарева.
1 <Цель, методы и организация общества> Идеалы // Лит. наследство. М., 1953. Т. 61.
С. 494-500.
25 Cbfc.; Эймонтова Р. Г. Русские университеты на грани двух эпох (От России крепостной
к России капиталистической). М., 1985. С. 281 —-286.
26 См.: Нечкина М. В. Встреча двух поколений: Из истории русского революционного дви-
жения конца 50-х — начала 60-х гг. XIX в. М., 1980. С. 226—229.
35
Крестьянская реформа активизировала оппозиционные правительству
силы. В Казани радикально настроенные студенты университета и Духов-
ной академии устроили панихиду по убитым в Бездне правительственны-
ми войсками крестьянам. Присутствовало до 400 человек. Молодой уни-
верситетский преподаватель А. П. Щапов взволнованно произнес речь,
призывавшую к восстанию и демократической конституции (док. № 13).
Текст ее переписывался и распространялся как прокламация даже за пре-
делами Казани.
События в России потрясли Герцена. Познакомившись с манифестом
19 февраля, он устроил 10 апреля 1861 г. торжественный праздник по
случаю освобождения крестьян. Но тут дошли вести о расстреле царскими
войсками польских манифестантов в Варшаве. Узнав об этом, Герцен так
и не произнес задуманный тост в честь Александра II. На вооруженное
подавление крестьянских волнений он откликнулся возмущенными стать-
ями в «Колоколе». Надежды на мирный исход преобразований на родине
были разрушены.
1861-й год вызвал волну прокламаций. Их писали, печатали, литогра-
фировали отдельные кружки, организации, группы, даже одиночки. Те,
что вышли из круга «Современника», нередко объединяют названием
«прокламационного плана», поскольку было решено обратиться к разным
слоям населения — крестьянам, солдатам, молодежи, раскольникам27. Это
были слои, на поддержку которых прежде всего рассчитывали революцио-
неры. К помещичьим крестьянам обращался сам Чернышевский. Текст
этого воззвания известен. Но поскольку оригинал написан не рукой Чер-
нышевского, некоторые исследователи оспаривают его авторство — впро-
чем, неубедительно. В настоящее время вопрос достаточно прояснен 28.
Воззвание к «Барским крестьянам» (док. № 10) написан^ под непо-
средственным впечатлением царского манифеста и «Положений» 19 фев-
раля 1861 г. В понятных народу словах разоблачался кабальный характер
крестьянской реформы. Автор старался убедить крестьян, что жить им
станет еще хуже, чем при крепостном праве.
На примере западных стран (Франции, Англии, Соединенных штатов
Америки) разъяснялось, что такое настоящая воля. Крестьян призывали
добыть и себе такую же, а для того запасаться оружием, готовиться к вос-
станию, учиться у братьев-солдат военному делу. Рекомендовалось также
присматриваться к офицерам, готовым помочь народу. Вместе с тем про-
водилась мысль о необходимости выдержки и согласованных действий:
подчеркивалось, что восстание должно быть одновременным и повсемест-
ным. В нужный момент обещали дать сигнал: «Мы уж увидим, когда пора
будет, и объявление сделаем. Ведь у нас по всем местам свои люди есть,
отовсюду нам вести приходят, как народ да что народ». Основываясь на
этих словах, М. В. Нечкина утверждала, что революционная организация,
27 Шелгунов Н. В. Воспоминания. С. 242—243; свидетельство А. А. Слепцова приведено в
кн.: Лемке М. К. Политические процессы в России 1860-х годов. По архив, документам.
М.; Пг„ 1923. 2-е изд. С. 318.
28 См.: Перпер М. И. Прокламация «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон» (Ре-
зультат изучения рукописи и архивных дел) // Рус. литература. 1975. № 1. С. 138—154.
36
готовящая восстание, существовала в России уже до 19 февраля 1861 г.29
Однако такой вывод — явная натяжка. В прокламации преобладает стрем-
ление удержать народ от стихийных, обреченных на поражение выступле-
ний, аналогичное пожеланию Чернышевского в письме к Бабсту летом
1858 г. (дополнительный довод в пользу его авторства).
Прокламация печаталась не в Швеции, как сказано в ее тексте, а в Рос-
сии, в Москве. Но дело не было доведено до конца. Помешал арест взяв-
шегося за это В. Д. Костомарова, сыгравшего впоследствии неблаговидную
роль в процессе следствия и суда над Чернышевским.
Больше повезло написанной Н. П. Огаревым при участии Н. Н. Обру-
чева прокламации «Что нужно народу?» (док. № 14), опубликованной
1 июля 1861 г. в «Колоколе». Помимо этого, ее отпечатали отдельно и от-
правили в Россию в количестве нескольких десятков тысяч экземпляров.
Прокламация сыграла видную роль в русском революционном движении.
Она стала его программным документом, сформулировав основные соци-
ально-политические требования и определив тактическую линию на бли-
жайшее время; она явилась «первой увидевшей свет из обращенных к на-
роду прокламаций»30.
«Очень просто, народу нужна земля и воля», — отвечал Огарев на по-
ставленный в заглавии вопрос. Осудив крестьянскую реформу как обман
народа и новое крепостное состояние, автор выдвигал альтернативу: без
всякого выкупа передать крестьянам всю землю, которой они владеют, а
если ее недостаточно, добавить из пустующих государственных земель.
Землею владеть сообща, общинами. В податях уравнять бывших поме-
щичьих крестьян с государственными. Помещикам же предоставить возна-
граждение из общей суммы собираемых податей. Войско сократить напо-
ловину. Чиновников заменить выборными людьми. Царь назван в прокла-
мации первым врагом народа. Но требование ликвидации царской власти
не выдвигалось, говорилось лишь о сокращении расходов на царя и его се-
мью. Народу советовали сближаться с войском и искать себе друзей среди
офицеров, помещиков, купцов, образованных людей, доказавших делом со-
чувствие ему. «Шуметь без толку и лезть под пулю вразбивку нечего; а
надо молча сбираться с силами», чтобы «отстоять против царя и вельмож
землю мирскую, волю народную да правду человеческую», — сказано в за-
ключение. О восстании прямо не говорилось, но ставка явно делалась на
силовое решение наболевших вопросов.
Успех ставился в зависимость от позиции, которую займет армия —
опора царизма. Большое значение придавалось поэтому пропаганде среди
солдат. Обращенную к ним прокламацию написал в Петербурге Н. В. Шел-
гунов (док. № И). Солдат уверяли, что данная ими присяга не требует
выполнять подлые и преступные приказания царя, а потому они не долж-
ны стрелять в народ, когда тот восстанет, а, напротив, присоединиться к
нему. В этом случае им обещали облегчения в службе.
29 Нечкина М. В. Встреча двух поколений. С. 71—78.
30 Рудницкая Е. Л. Н. П. Огарев в русском революционном движении. С. 245- 249.
37
Не идти против народа, а помочь ему получить землю и волю убежда-
ла солдат и опубликованная «Колоколом» в ноябре 1861 г. прокламация
Огарева «Что надо делать войску?»31. Войско призывали «спасти Россию
от беды и кровопролития», от «кровавой напасти», а для этого не выпол-
нять царского приказа о подавлении волнений крестьян, а также поляков,
чтобы не стать клятвопреступниками. Для убедительности привлекались
библейские образы Каина и Авеля. Речь пока шла лишь о пассивном со-
противлении.
На роли армии Огарев сосредоточил внимание и в конспиративной за-
писке «Цель русского движения» (док. № 20), где впервые прямо писал о
неизбежности восстания. Большинство исследователей — Ш. М. Левин,
Я. И. Линков, Е. Л. Рудницкая — с полным основанием датируют ее 1862 г.,
поскольку выдвинутый в ней лозунг созыва Земского собора был провоз-
глашен демократами весной этого года. Кратко определив главные прин-
ципы будущего устройства России (подобно прокламации «Что нужно на-
роду?»), автор проектировал меры по подготовке и организации восстания,
рассчитывая устроить его «не кровопролитно и не разорительно». Основ-
ная надежда возлагалась на войска. Предлагалось образовать офицерские
общества «для разъяснения солдатам цели и необходимости восстания», а
также руководства им. В ходе восстания к войскам будет присоединяться
народ, полагал Огарев. Связующим звеном для офицерских обществ дол-
жен явиться лондонский эмигрантский центр. Думается, что столь явно
определившаяся ориентация на радикально настроенное офицерство име-
ла подоплекой завязавшиеся весной—летом 1862 г. контакты издателей
«Колокола» с А. Потебней и Комитетом русских офицеров в Польше 32.
Как видим, позиция Огарева, будучи несколько менее радикальной по
сравнению с петербургским центром, все более приближалась к йей.
Если названные выше прокламации Чернышевского, Огарева, Шелгу-
нова были обращены к народу — основной движущей силе ожидаемой ре-
волюции, то листовка Н. В. Шелгунова и М. Л. Михайлова «К молодому
поколению» (док. № 12) адресовалась «друзьям народа» или «народной
партии»33. На образованную молодежь — независимо от ее социального
происхождения — возлагались особые надежды. Авторы были убеждены,
что правительством недовольны все сословия. Императорская власть («де-
сяток правителей», «ватага негодяев») противопоставлялась всему населе-
нию страны. В то же время все поддерживающие правительство (уже явно
не десяток человек!) признавались врагами России, врагами народа (выра-
зительная терминология, порожденная Французской революцией XVIII в.
и хорошо памятная советским людям!). Большинство помещиков объявля-
лось «партией плантаторов». Требования выдвигались весьма радикаль-
31 Огарев Н. П. Избранные социально-политические и философские произведения. М.,
1952. Т. 1. С. 548-554.
32 Лейкина-Свирская В. Р. Андрей Потебня // РСР. М., 1963. Сб. 3. С. 83—114; Летопись
жизни и творчества А. И. Герцена. 1859—1864. М., 1983. С. 314, 318, 364 и др.
3 Под «народной партией», согласно тогдашнему словоупотреблению, имелась в виду не
определенная организация, а все сочувствующие народу. Слово «партия» употреблялось
в смысле: часть.
38
ные: ликвидация самодержавия, установление республики, полное уничто-
жение крепостного права, передача земли крестьянам, общинное владение
ею, ликвидация сословного неравенства, самоуправление народа, гласное
судопроизводство, замена многочисленной армии ополчением, сокращение
расходов на управление, возвращение политических эмигрантов. Деклари-
ровалось предпочтение мирного преобразования страны. Но при невоз-
можности выполнить выдвинутые требования мирным путем выражалась
безоговорочная приверженность революции: «Что значит какая-нибудь
сотня людей, когда этой жертвой покупается счастье народа! Но и до этой
цифры не дойдет», — уверяли авторы. Впрочем, их, по собственным сло-
вам, не пугала и перспектива «вырезать сто тысяч помещиков». Тем са-
мым в принципе признавался беспощадный массовый террор. Социали-
стические идеи прямо не пропагандировались. Но в тексте заметно влия-
ние герценовской теории крестьянского социализма.
Надежды на молодое поколение не были беспочвенны. Нараставшее
студенческое движение вылилось осенью 1861 г. в крупные волнения во
всех пяти русских университетах. Поводом к ним явилась попытка прави-
тельства вернуть университеты к прежним порядкам. Радикально настро-
енные студенты вели в дни волнений открытую антиправительственную
агитацию, распространяли революционные прокламации34. Из студенче-
ской среды вышло несколько воззваний с призывом к борьбе против само-
державного деспотизма, к свержению царствующей династии, с приветст-
вием приближавшейся революции (док. № 16 и 17).
Сочинением агитационной литературы занималась и молодежь других
городов. В Казани при обыске у студентов братьев Пеньковских нашли
воззвание к крестьянам, начинавшееся словами «Бью челом народу право-
славному» (док. № 18). Воззвание разоблачало антинародную царскую
власть и разорительные для народа условия крестьянской реформы. Кре-
стьян призывали точить топоры, чтобы расквитаться с притеснителями и
установить в стране новые порядки с выборным народным правлением
(то ли с царем, то ли без него — из текста не ясно). Воззвание проникну-
то идеей борьбы за землю и волю и написано под очевидным влиянием
брошюры Огарева «Что нужно народу?», а также лондонских воззваний
от имени Емельяна Пугачева.
В Перми в самом начале 1862 г. была обнаружена прокламация «По-
ра!» (док. № 19). Написанная в весьма резких тонах по отношению к рос-
сийским самодержцам, прокламация обличала «страшную тиранию», угне-
тающую русский народ. Характерна ссылка в тексте на Искандера. Глав-
ную причину рабского повиновения деспотизму авторы видели в право-
славной религии, проповедующей покорность и смирение. Монархия и ре-
лигия изображены неразлучными спутниками, держащими народ в неве-
жестве. Единственным выходом из существующего положения признава-
лась революция. Удобный для нее момент, по мнению автора, уже насту-
пил. А потому прокламация призывала к немедленным действиям «словом
34 См.: Эймонтова Р. Г. Русские университеты на путях реформы (60-е годы XIX века). М.,
1993. С. 47-48.
39
и делом». Как видно из текста, предполагалось выпустить серию агитаци-
онно-пропагандистских изданий того же рода.
Как эта, так и предшествующая прокламация не были напечатаны и
сколько-нибудь значительного распространения не получили.
Не удовлетворившая демократов развязка крестьянского вопроса послу-
жила ощутимым толчком для развертывания работы по созданию всерос-
сийской политической организации. Мысль о значении организованности
и согласованных действий для завоевания свободы пропагандировал всеми
возможными способами Чернышевский. Как выяснил Я. И. Линков, раз-
вернутое выражение она получила в его статье «Предисловие к нынешним
австрийским делам», увидевшей свет в февральской книжке «Современни-
ка» за 1861 г. Та же мысль проводилась в прокламации «Барским крестья-
нам» и в листках «Великорусса», написанных, вероятно, им же.
Выпустил «Великорусе» некий комитет, о составе и направленности ко-
торого существуют разные гипотезы35. Вероятнее всего, комитет возник в
офицерской среде36. Первый номер «Великорусса» появился в июне 1861 г.
(раньше других прокламаций тех лет), второй — в сентябре, третий — в
октябре того же года. Вопросы организации и тактики освободительного
движения ставились в нем на практическую почву. Это издание стало зна-
чительной вехой на пути создания всероссийской «революционной пар-
тии». Сама постановка вопроса, тем более — призыв создавать на местах
«комитеты, которые руководили бы партиями», деловые советы о способах
действия этих комитетов дали мощный импульс движению.
«Великорусе» выступил за радикальное решение крестьянского и на-
ционального (польского) вопросов. Отвергая надежды на царствующую
династию, его авторы вместе с тем отстаивали идею согласованных, дейст-
вий радикалов-республиканцев и «умеренной партии» (конституционали-
стов). «Всего важнее, чтобы друзья свободы действовали заодно», — гово-
рилось там. А потому — в целях «политического воспитания нации» —
предлагалось начать с адреса царю, где излагалось бы ходатайство о созы-
ве в Москве или Петербурге представителей русской нации для выработки
конституции. Таким путем надеялись привлечь на сторону революции и
те слои населения, которые верили в возможность мирного исхода: ясно
было, что царь ответит отказом. Листки «Великорусса» вызвали живой от-
клик в разных кругах русского общества.
Вокруг «Великорусса» немедленно разгорелась полемика. Крайние ради-
калы не соглашались с предложенной им тактикой и отвергали союз с кон-
ституционалистами. Единственным путем к освобождению провозглаша-
лась народная революция. Выразителем такой позиции явился автор «Отве-
та “Великоруссу”», опубликованного в «Колоколе» 15 сентября 1861 г. за
подписью «Ваш. Один из многих» (док. № 15). По свидетельству автори-
35 Полный текст «Великоруса» опубликован в кн.: Русско-польские революционные связи:
Документы и материалы. М.; Wroclaw, 1963. Т. 1. С. 75—84. О нем см.: Миллер И. С. Вокруг
«Великоруса» (Некоторые вопросы стратегии, организации и тактики революционной пар-
тии начала 60-х годов) // РСР, М., 1965. Сб. 3; Новикова Н. Н. «Великорус» и его комитет
в революционной борьбе 1861 г. М., 1968.
36 См.: Эймонтова Р. Г. «Великорусе»: спорные вопросы // Отечественная история. 1992. № 3.
40
тетного источника, это был Н. А. Серно-Соловьевич. О «Великорусов» го-
ворилось с сочувствием — как о первом шаге к обузданию самовластия.
Но чтобы добиться свободы, полагал автор, нужно обращаться не к «об-
ществу» — дряблому, бессильному и неразрывно связанному с правитель-
ством, а к «ограбленному, обманутому, доведенному до остервенения» на-
роду. Живое начало в обществе, развивал он свою мысль, представляет
лишь незначительное меньшинство, преданное народу, но не имеющее с
ним связи. Народу же недостает духа начинания и инициативы. Меньшин-
ству необходимо соединиться с народом и внушить ему «правую ненависть»
к правительству. Автор ратовал за создание общероссийского тайного сою-
за, «идущего к одной цели и действующего как один человек»; как видно,
речь шла о единой централизованной организации. Целью провозглашалось
«полное освобождение крестьян, право народа на землю, право его устро-
иться и управляться самим собою, освобождение и свободный союз облас-
тей». Развивалась конкретная программа действий будущих тайных об-
ществ, включавшая прежде всего пропаганду в народе и войске и органи-
зационную работу по подготовке восстания. Конституционистам же пред-
лагалось предоставить идти своей дорогой, не помогая им и не мешая.
Такая тактическая линия вызвала возражения со стороны Огарева, по-
местившего в следующем листе «Колокола» «Ответ на “Ответ Великорус-
су”». В разработке организационных принципов освободительного движе-
ния роль Огарева исключительно велика. Его размышления по этому по-
воду запечатлены не только в открытой печати, но и в нескольких кон-
спиративных записках, опубликованных в советское время Б. П. Козьми-
ным и М. В. Нечкиной37. Как видно из текста самой ранней из них
(Козьмин датировал ее 1860-м, Нечкина 1857 г.), автор высказался тогда
за создание тайного общества, не ставившего перед собою непосредствен-
но революционных целей.
То же можно сказать о его записке «Идеалы» (1859 г.): рекомендуемые
в ней методы действия тайного общества не выходили за рамки легаль-
ных. Написанный через два года «Ответ на “Ответ Великоруссу”» 38 отра-
зил уже новую, более радикальную позицию Огарева. Продолжая считать
«войну и кровопролитие безумием», он уже признавал весьма вероятным
«военное» освобождение России и Польши (хотя это еще не равнозначно
военно-крестьянскому восстанию: допускалась возможность удачного по-
вторения 14 декабря 1825 г.). При этом автор обращал внимание на пред-
стоящие трудности, мудро замечая, что «вековые задачи в один день не
решаются» и что неизбежно придется сообразоваться с реальными обстоя-
тельствами. В отличие от автора «Ответа “Великоруссу”» он утверждал,
что демократам незачем расходиться с конституционалистами: те и дру-
гие — естественные союзники, поскольку принадлежат к образованному
меныпинвтву, сочувствующему народу, хотя оно и подразделяется на
«чисто народное» и «меньшинство с помещичьим оттенком». Существенно
37 Лит.^-наследство. М., 1941. Т. 39—40; М., 1953. Т. 61.
38 Огарев Н. П. Избранные социально-политические и филосдфские произведения. Т. 1.
С. 537—547 (Первоначально опубликован в «Колоколе» 1 окт. 1861 г. Л. 108).
41
и то, что Огарев настаивал на группировке этого меньшинства в «явно-
тайные общества» по областям, а отсутствие на первых порах центра при-
знавал моментом положительным. Конституция, полагал он, в любом слу-
чае подвинет дело «простором, данным мысли, слову и действию». При
благоприятном стечении обстоятельств даже помещичья конституция мо-
жет мирным путем установить бессословное самоуправление и союз облас-
тей. «Дикого кровопролития» Огарев желал бы избежать и надеялся, что
крестьянские восстания обойдутся без убийств. Царскую династию пред-
полагалось отправить за пределы Россйи. Падение самодержавия и обще-
ственное освобождение казались автору наиболее вероятными примерно
на шестой год после издания манифеста 19 февраля 1861 г. (хотя не ис-
ключались и другие возможные сроки — на второй или девятый год).
В развернутом виде характер и структура тайного общества, направ-
ленность пропаганды, способы подготовки и организации восстания изло-
жены в конспиративной рукописи Огарева, относящейся к 1862 г. (док.
№ 21). Единое централизованное общество Огарев считал невозможным,
настаивая на федеративном принципе устройства и подчеркивая значение
местных центров (особо выделив университетские города, места дислока-
ции войск, ярмарки). В каждом местном обществе предлагалось устано-
вить прямую подчиненность действительных членов центральному агенту.
Детально определялась численность военных сил в разных местностях и
опорные пункты будущего восстания, способы сношений между тайными
обществами и всех их — с Лондоном, а также с Берлином и Гейдельбер-
гом, где скопилось немало русской учащейся молодежи. Целью признавал-
ся созыв Земского собора (с согласия правительства или путем восстания)
для нового устройства страны на основах общинного владения землей, вы-
борного управления и федерации областей. Начать предстояло с подачи
адресов о созыве Земского собора, а дальше действовать в зависимости от
ответа властей. В качестве ближайшей задачи выдвигалось развертывание
пропаганды, с привлечением для работы в народе крестьян из раскольни-
ков и православных, а также семинаристов.
Наиболее крупной общероссийской политической антиправительствен-
ной организацией тех лет стала «Земля и Воля». Первоначальная мысль о
создании этого тайного общества принадлежала, по-видимому, Огареву.
Обдумывать ее он начал уже в 1857 г. (если принять эту датировку его пер-
вой конспиративной записки). Вместе с ним основателями будущей «Земли
и воли» явились братья Н. А. и А. А. Серно-Соловьевичи. В первый по вре-
мени центр организации вошли также Н. Н. Обручев, А. А. Слепцов и поэт
В. С. Курочкин, редактор сатирического еженедельника «Искра». На пер-
вых же порах к ней примкнула группа офицеров и студентов из московской
«Библиотеки казанских студентов» и кое-кто из видных литераторов. Как
свидетельствовал А. Слепцов, подготовительная работа по созданию тайно-
го общества началась в конце октября 1861 г. Формирование организации
происходило весной—летом 1862 г., завершившись в основном к осени39.
Название «Земля и Воля» придумал в августе 1862 г. Герцен, взяв эти
39 Слепцов А. А. Заметки из тетради (В передаче М. К. Лемке) // Н. Г. Чернышевский в воспо-
минаниях современников. Саратов, 1958. Т. 1. С. 286.
42
слова из прокламации Огарева «Что нужно народу?»40. Так появился на
свет лозунг, вдохновлявший не одно поколение революционеров. Назван-
ная прокламация и стала первоначальной платформой тайного общества.
Весной 1862 г., на время деловой поездки Слепцова в Поволжье, его заме-
нил студент Медико-хирургической академии Сергей Рымаренко. Но в
мае Рымаренко с несколькими товарищами по организации был аресто-
ван, в июне та же участь постигла Н. Серно-Соловьевича. Брат последне-
го, Александр, находившийся за границей, отказался вернуться по вызо-
ву правительства. Тем временем, помимо Петербурга и Москвы, возник-
ли комитеты «Земли и Воли» в Астрахани, Саратове, Казани, Нижнем-
Новгороде, Твери и других городах. В конце года с участием представи-
телей местных организаций был избран Центральный народный комитет.
Места выбывших заняли в нем студент Петербургского университета
Н. Утин41 и редактор «Русского слова» Г. Е. Благосветлов. Близкое уча-
стие в делах «Земли и Воли» принимали врач и литератор Н. С. Куроч-
кин (брат поэта), офицеры В. Ф. Лугинин и П. Л. Лавров, сотрудник
«Современника» Г. 3. Елисеев (последние двое — не входя формально в
организацию).
«Земля и Воля» представляла собой федерацию ранее сложившихся и
вновь образовавшихся кружков. Вливаясь в нее, они вносили туда свои
привычки, свойственную им пестроту состава, взглядов, мнений, непри-
ятие иерархии и формальностей, а вместе с тем непривычку к дисципли-
не. В какой-то мере это ослабляло силу тайного общества, но на других
основаниях объединение было тогда невозможно. Существовало и индиви-
дуальное членство. В целях конспирации вновь принятые группировались
по «пятеркам». Центр выполнял, по-видимому, не столько руководящую,
сколько объединяющую и координирующую функцию, а также вербовал
новых членов и направлял пропаганду. Его личный состав не был извес-
тен рядовым землевольцам. В повседневном общении руководители счита-
лись обычными агентами тайного общества. Это создавало трудности: им
нелегко было упрочить свое влияние на товарищей по организации. Еди-
ноличного руководителя «Земля и Воля», судя по всему, не имела.
Чернышевский стоял у истоков «Земли и Воли», живо интересовался
ее деятельностью и, по словам Слепцова, «то подвергал критике наши оче-
редные проекты, то давал советы», но вступить в организацию отказался,
сославшись на занятость в «Современнике».
Связи с издателями «Колокола» затруднялись, кроме всего прочего,
расстоянием, отделявшим Россию от Англии. Однако видные деятели тай-
ного общества (Н. Н. Обручев, Н. А. Серно-Соловьевич, А. А. Слепцов)
не раз приезжали в Лондон. Особую активность в делах организации про-
являл Огарев. Герцен держался несколько в стороне, не отказываясь, впро-
чем, от роли советчика. По мере развития событий, а также встреч с моло-
40 См.: Линков Я. И. Революционная борьба А. И. Герцена и Н. П. Огарева и «Земля и Во-
ля» 1860-х годов. М., 1964. С. 265—266, 272. М. В. Нечкина, а за ней и другие исследователи
датировали возникновение «Земли и Воли» более ранним сроком — весной 1861 г., но
такая датировка не подтверждается источниками.
41 См. о нем статью Б. П. Козьмина в «Лит. наследстве». М., 1955. Т. 62. С. 607—625.
43
дыми русскими радикалами его отношение становилось все более сдер-
жанным. В начале 1863 г. он отклонил сделанное ему, Огареву и Бакуни-
ну А. Слепцовым предложение стать агентами «Земли и Воли» и «предло-
жил вступить просто-напросто с ними в союз и быть их друзьями, а не
агентами» (XI, 626, XXVII, 291). Позже, в конце того же года, возникла
мысль превратить редакцию «Колокола» в руководящий орган «Земли и
Воли», но это намерение не осуществилось из-за последовавшей вскоре ее
самоликвидации42.
Тайное общество было идейно неоднородным. Всех объединяли освобо-
дительные стремления, революционная настроенность, твердое намерение
бороться за коренное улучшение положения народных масс, передачу кре-
стьянам земли, созыв Земского собора или Народного собрания с учреди-
тельными функциями, за демократическое решение национального вопро-
са. Но представление о путях достижения целей, о формах будущего уст-
ройства России было неодинаковым. Многие (хотя далеко не все) считали
себя социалистами. Однако представления о социализме были у большин-
ства смутными, а знакомство с социалистическими идеями — чаще всего
поверхностным.
Массовую основу тайного общества составили студенты. Поворотным
пунктом в процессе революционизирования учащейся молодежи стали
студенческие волнения осенью 1861 г. Основателей тайного общества сту-
денчество привлекло не только своей радикальной настроенностью и ак-
тивностью протеста, но и умением действовать организованно. Навыки со-
гласованных выступлений студенты приобрели в незадолго до того воз-
никших коллективных формах студенческой жизни — на сход^рх, в кассах
взаимопомощи и проч. Сразу после выхода арестованных студентов из
крепости произошло сближение их активного ядра с Н. Серно-Соловьеви-
чем и Чернышевским43. По свидетельству Слепцова, готовность присоеди-
ниться к тайному обществу выразили мелкие военные организации, раз-
бросанные по всей России (особенно на западе и юге страны).
Количественный состав «Земли и Воли» точно неизвестен. Весной
1862 г., принимая в организацию Л. Ф. Пантелеева, Слепцов сообщил,
что она располагает поддержкой полка и батареи и что во всех крупных
центрах началась группировка44. В начале следующего года на вопрос
Герцена о численности землевольцев он ответил: «Это трудно сказать...
несколько сот человек в Петербурге и тысячи три в провинции». Скепти-
чески настроенному Герцену эти данные показались преувеличенными, но
он был оторван от России и не знал истинного положения дел. Трудно
сказать, насколько точны сведения Слепцова, но известно, что студенчест-
во, разночинная интеллигенция, офицерский корпус (особенно выпускни-
ки и слушатели военных академий и училищ) были широко охвачены ре-
волюционными настроениями. Восстановить личный состав «Земли и Во-
42 См.: Лищинер С. Д. Существовал ли Совет общества «Земля и воля»? // Ист. записки.
1966. Т. 79.
43 Тишкин Г А. Н. ;А. Серно-Соловьевич и студенты Петербургского университета в 1861 —
1862 гг. // Вестник ЛГУ. 1969. № 2. История, язык, литература. Вып. 1.
44 Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. М., 1958. С. 293.
44
ли» невозможно не только из-за скудости источников, но и потому, что
далеко не все действовавшие в ее духе и помогавшие ей люди формально
входили в организацию.
Землевольцы развернули энергичную пропагандистскую работу. «Всю
силу организации мы видели прежде всего и больше всего в пропаган-
де», — вспоминал А. А. Слепцов45. Средством к достижению поставлен-
ных целей «Земля и Воля», по словам Н. И. Утина, «считала прежде все-
го стройную, крепко сплоченную и широко разветвленную “Организацию
пропагандистов” ввиду способствования для позднейшего образования
другой широкой “Народной организации вооруженных бойцов”46. Упоми-
навшийся уже П. Ф. Николаев заметил, что землевольческое тайное обще-
ство 60-х годов «всего скорее может быть названо обществом писания и
распространения прокламаций». По его мнению, эту задачу оно выполня-
ло блестяще: прокламации землевольцев были, распространены «весьма
широко». Начинали землевольцы с распространения агитационно-пропа-
гандистской литературы, появившейся еще до возникновения их организа-
ции или выпущенной другими. Энергично велась и устная пропаганда
среди образованных людей, учащейся молодежи, в войсках, на фабриках, в
больших селах. Все это способствовало революционизированию значитель-
ной части населения.
Большие трудности пришлось испытать с устройством нелегальной ти-
пографии. Наладить это дело пытался еще Рымаренко, но тогда замысел
сорвался из-за ареста его и еще нескольких землевольцев47. Летом 1862 г.
Н. Утин с товарищами оборудовали тайную типографию, которую не-
сколько позже перевели из Петербурга на мызу Мариенгаузен Витебской
губернии.
Для пропаганды среди образованной части населения задумали изда-
вать периодический орган. Первый номер журнала был уже составлен и
печатался. Но из-за разгрома типографии завершить печатание не уда-
лось. Однако сохранившаяся часть набора позволяет судить о его содер-
жании 48.
В программной статье задуманного журнала (док. № 26) Русский цен-
тральный народный комитет (руководящий орган «Земли и Воли») заяв-
лял о соединении многих кружков, преданных народному делу, в единую
организацию. Среди них назван русский военный комитет в Польше. Упо-
миналось о связях с польской революционной организацией. Привержен-
цам свободы советовали объединяться в кружки, чтобы в будущем присое-
диниться к «Земле и Воле». Имевшиеся разногласия не рассматривались
как помеха объединению: «в деле народного освобождения должны сгла-
45 Слепцов А. А. Заметки из тетради. С. 286.
46 Лит. наследство. Т. 87. С. 375.
47 См.: Эймонтова Р. Г. Страничка из истории революционного движения 60-х гг. XIX в.
(По материалам следственного дела С. С. Рымаренко и его товарищей) // Экономиче-
ская и общественная жизнь России нового времени: Первые Дружининские чтения:
Сб. докладов и сообщений. М., 1992. Вып. 2.
48 Неупокоев В. И. Важнейший программный документ «Земли и воли» 60-х годов XIX в. //
РСР. М„ 1960. Сб. 1.
45
живаться спорные оттенки одной и той же свободолюбивой партии», —
говорилось в журнале. Целью объявлялось низвержение самодержавного
деспотизма и созыв народного собрания. Крестьянская реформа и другие
предпринятые правительством «мнимо либеральные» преобразования от-
вергались как неудовлетворительные. Провозглашалась необходимость но-
вых форм жизни. Единственным выходом из положения признавалась ре-
волюция.
Поскольку с журналом ничего не вышло, решили издавать небольшие
листки. Первый из них вышел, по-видимому, в апреле 1863 г. под знаме-
нательным названием «Свобода» (док. № 30) 49. Установки оставались те
же. Во всех бедах, терзающих Россию, обвинялся самодержавный деспо-
тизм. Существующий порядок назван гибельным для страны, правительст-
венные реформы — уродливыми. Самодержавие признавалось врагом рус-
ского народа. Образованных людей призывали встать на сторону народа,
чтобы окончательно обессилить правительство и предотвратить или осла-
бить кровавую драму назревающей революции. Тем, кто не сможет сам
участвовать в работе организации, предлагали помочь ей денежными сред-
ствами, присылая их в редакцию «Колокола». Целью провозглашалось
разрушение самодержавия и торжество народных интересов. «Земля и Во-
ля» принимала на себя обязанность гарантировать свободные выборы в
будущее «Народное собрание», которое определит новый общественный
строй России. Выполнением этой задачи должна была завершиться дея-
тельность тайного общества.
Всего вышло два листка «Свобода». Во втором, среди прочего, сообща-
лось о присоединении к «Земле и Воле» бывших членов комитета «Вели-
корусе».
Новым моментом в петербургских землевольческих изданиях весны
1862 г. явился лозунг Народного собрания вместо Земского собора. Смысл
замены раскрыл позже Н. Утин, пояснив, что тайное общество «столько
же стремилось к самозванному Народному собранию, сколько хотело по-
мешать возможной случайности созвания правительством официального
Земского собора, т. ]е. дарования какой-нибудь непристойной конститу-
ции» 50. Мирный путь развития Тем самым фактически исключался. Нали-
цо — явная радикализация прежнего лозунга, связанная, по-видимому, с
изменением персонального состава руководства тайного общества. Однако,
как увидим далее, в прокламациях, написанных за границей Огаревым и
Слепцовым, по-прежнему фигурировал лозунг Земского собора.
В качестве первоочередной задачи выдвигалась идея завоевания поли-
тической свободы, установление которой должно помочь в решении соци-
альных проблем. Социалистические идеи в агитационно-пропагандистской
литературе открыто не провозглашались. Ведущие деятели тайного обще-
ства — революционеры и социалисты — стремясь к объединению оппози-
ционных сил и не желая отпугнуть многих искренних противников суще-
49 Гурвич-Лищинер С. Д. О времени распространения листка «Свобода» № 1 // РСР. М.,
1986. Сб. 9. С. 172.
50 Утин Н. И. Пропаганда и организация: Дело прошлое и дело нынешнее // Лит. наследство.
Т. 87. С. 375.
46
ствовавшего строя, признавали целесообразным выдвигать те лозунги, ко-
торые могли сплотить движение и превратить его в реальную силу. К то-
му же передача земли народу, по убеждению землевольцев, распространи-
ла бы общинное устройство на всю Россию и тем самым привела бы к
осуществлению социалистического идеала.
В конце 1862 — начале 1863 г. «Земля и Воля» усилила пропаганду
среди крестьян и в армии. Весной 1863 г. заканчивался срок временно-
обязанного состояния бывших крепостных, надеявшихся получить к этому
времени новую, «настоящую» волю. Поскольку их ожидало неизбежное
разочарование, революционеры рассчитывали, что вслед за этим последует
подъем крестьянского движения, который может послужить началом все-
общего восстания.
Одна из наиболее значительных прокламаций той поры — «Долго да-
вили вас, братцы» (док. № 25). Пытаясь развенчать в глазах крестьян ца-
ря, авторы хотели пробудить в них стремление своими силами отстоять
для себя волю и землю. Вместе с тем они предостерегали от поспешности
и разновременных выступлений, обещая дать знать, когда наступит нуж-
ный момент. По своим основным положениям прокламация близка воззва-
нию к «Барским крестьянам». Написана она в Казани, но ее значение, как
и масштаб распространения, далеко выходили за местные рамки.
«Всему народу русскому, крестьянскому» предназначалась проклама-
ция, написанная Огаревым в дни пребывания в Лондоне А. Слепцова
(док. № 27). В ней раскрывались программные требования «Земли и Во-
ли». Народу разъясняли, что такое подлинная воля, кто его враг и кто из
дворян, офицеров, «сочинителей» его друг. Приспосабливаясь к понятиям
людей из народа, авторы сообщали, что защитники народных интересов
«собрались и поклялись перед святым крестом и Евангелием послужить
народу русскому, отстоять его землю и волю». Как и в предыдущей про-
кламации, говорилось об опасности выступать «вразбивку» и давалось обе-
щание дать знак, когда все будет готово. В тексте по-прежнему шла речь
не о Народном собрании, а о Земском соборе. Намечались главные поста-
новления, которые ему предстояло принять: передача крестьянам земли
без выкупа, замена чиновников выборными людьми, а рекрутчины — на-
родным ополчением, уничтожение телесных наказаний, разделения людей
на сословия, свобода веры, предоставление Земскому собору исключитель-
ного права определять налоги и повинности. Прокламация была отправле-
на в Россию в количестве 2 тысяч экземпляров.
Особое значение приобретало привлечение на сторону восставших ар-
мии. Надежды возлагались прежде всего на офицеров. Основания для это-
го имелись: революционный почин декабристов в прошлом, вольнолюби-
вые настроения среди образованной военной молодежи в настоящем.
Офицерские кружки более или менее радикального направления сущест-
вовали в Петербурге среди слушателей военных академий и училищ, ин-
женеров, артиллеристов. Нечто подобное наблюдалось в Польше, где тогда
располагалось свыше трети российской армии. Многие офицеры были
проникнуты свободолюбивыми идеями, пропагандировали их среди това-
рищей и солдат, получали и распространяли издания Вольной русской ти-
пографии, сами сочиняли прокламации. Во второй половине 1861 г. от-
47
дельные офицерские кружки (общей численностью до 200—400 человек)
объединились в Комитет русских офицеров в Польше51. Туда входили и
русские и польские офицеры. Душой его был подпоручик А. Потебня. Ор-
ганизация твердо отстаивала идею русско-польского революционного сою-
за. Комитет издал несколько прокламаций, среди них — «Русские офице-
ры солдатам русских войск в Польше» (июнь 1862 г.). В «Духовном заве-
щании» от имени приговоренных военным судом к казни офицеров
И. Арнгольда^ П. Сливицкого, унтер-офицера Ф. Ростковского, рядового
Л. Щура солдатам внушали, что их друзья из молодых офицеров выступа-
ют за свободу и землю для народа, чего не хотят допустить царь, великие
князья, генералы и богачи. «Не бойтесь истребить их, — говорилось в лис-
товке, — кровь их облагородит, а не опозорит вас». На другой день после
конфирмации приговора царским наместником в Польше генералом
А. Н. Лидерсом А. Потебня стрелял в него на глазах публики, после чего
скрылся. Это был, пожалуй, первый террористический акт в России. Че-
рез А. Потебню Комитет вступил в контакты с Герценом, Огаревым, Баку-
ниным, а в ноябре 1862 г. присоединился к «Земле и Воле». 1 декабря
1862 г. «Колокол» и одновременно с ним «Общее вече» (1862, № 7) опуб-
ликовали воззвание «Офицерам русских войск от Комитета русских офи-
церов в Польше» вместе с письмом Комитета издателям; и то и другое на-
писано, вероятнее всего, А. Потебней. По наблюдению Линкова, в нем впер-
вые гласно излагался замысел военно-крестьянского восстания, разработан-
ный Огаревым в конспиративной записке «Цель русского движения».
Русские революционеры рассчитывали соединить в будущем силы
польского восстания с военно-крестьянским в России. Желательным сро-
ком казалось лето 1863 г.: до того на революцию в России рассчитывать
не приходилось, да и сама «Земля и Воля» не была к ней готова. Однако
обстоятельства сложились так, что восстание в Польше началось на полго-
да раньше. Десятки офицеров и солдат российской армии перешли на сто-
рону повстанцев. Но самостоятельной русской части создать не удалось,
как замышляли раньше.
В январе 1863 г. в Варшаву по дороге в Лондон заехал А. Слепцов. В
дни начинавшегося восстания он написал там листовку «Льется польская
кровь, льется русская кровь»52. Листовка призывала офицеров и солдат
русской армии не обагрять своих рук польской кровью, не позорить этим
честь русского народа и, вернув Польше свободу, направить оружие про-
тив собственного правительства. В Петербурге землевольцы, немного под-
правив текст, напечатали ее большим тиражом и распространили в Рос-
сии и Царстве Польском.
Вскоре после начала восстания Огарев при участии Слепцова и А. По-
тебни написал воззвание к «Офицерам всех войск» (док. № 29). Офице-
ров убеждали объединяться в кружки и примыкать к «Земле и Воле».
Пропагандировалась идея военно-крестьянского восстания, движущегося
51 Дьяков В. А. Герцен, Огарев и Комитет русских офицеров в Польше // РСР. М., 1963.
Сб. 3. С. 4.
52 Русско-польские революционные связи: Документы и материалы. М.; Wroclaw, 1963. Т. 2.
С. 77-81.
48
от окраин к центру страны, всюду поднимая народ, вдохновляя его на со-
зыв бессословного Земского собора, который даст крестьянам землю и во-
лю и установит в центре и на местах народное самоуправление. Перед
офицерами ставилась задача — готовить солдат к выступлению: «Чем
сильнее будет подготовка, тем бескровнее будет русское восстание», — уве-
ряли авторы. Выражалось твердое убеждение, что инициатива должна
принадлежать войску.
Тогда же Огарев написал воззвание к солдатам (док. № 28). Их былое
участие в подавлении венгерской революции 1849 г., национально-освобо-
дительных движений в Польше и на Кавказе, крестьянских волнений в
России клеймилось как «грех палачества». Чтобы от него избавиться, сол-
дат призывали помочь народу отстоять землю и волю, установив новое
устройство страны на всенародном Земском соборе. Достигнуть такой це-
ли можно бескровным путем, говорилось в прокламации. При новом уст-
ройстве солдатам обещали всемерно облегчить службу и сократить ее
срок.
Руководители польской революционной организации еще в 1862 г. про-
сили землевольцев поддержать грядущее польское восстание диверсией в
глубине России. Весной 1863 г. такая попытка была предпринята самими
поляками: с помощью подложного царского манифеста и прокламаций,
при поддержке живших в Казани поляков и революционно настроенной
местной молодежи они надеялись поднять крестьянское восстание в Ка-
занской губернии, рассчитывая распространить его и на другие местности.
Казанский комитет «Земли и Воли», как и Центральный комитет тайного
общества, отказались принять участие в этой авантюре. Однако кое-кто из
студентов-землевольцев поддался на уговоры польских офицеров, увлек-
шись идеей немедленного восстания. «Казанский заговор» был раскрыт
властями и разгромлен. Началось следствие. Последовали аресты. Им под-
верглись не только участники заговора, но и многие землевольцы-пропа-
гандисты («апостолы»), отправившиеся распространять прокламации в
Поволжье и на Урале. Хотя Казанский комитет продержался до конца
1863 г., но все его усилия сосредоточились на том, чтобы скрыть следы
своей деятельности 53.
Замысел общероссийского восстания провалился. «Земля и Воля» до-
живала последние дни. Ее руководители находились кто в заключении,
кто за границей, в вынужденной эмиграции (А. Серно-Соловьевич,
Н. Утин, А. Слепцов). Замерла деятельность Центрального, Петербургско-
го, Казанского комитетов. Та же участь постигла Московский комитет: ле-
том 1863 г. была арестована большая группа московских землевольцев во
главе с игравшими в нем ведущую роль Ю. Мосоловым и Н. Шатиловым.
Кое-кто из видных деятелей отошел от движения. Так, А. Слепцов при-
шел к выводу о бесплодности «кровавых переворотов»54. В обстановке
усилившихся репрессий и провалов «Земле и Воле» пришлось свернуть
53 Вульфсон Г. Н. Разночинно-демократическое движение в Поволжье и на Урале. С. 296.
54 См.: Огарев Н. П. Избранные социально-политические и философские произведения. М.,
1956. Т. 2. С. 481.
49
свою деятельность. В 1864 г. она самоликвидировалась. Так завершилась
наиболее значительная попытка создания всероссийской революционной
организации 60-х годов.
Среди участников движения имелись экстремистские элементы, кото-
рым остальные казались слишком умеренными. Позиции крайних радика-
лов отразила прокламация «Молодая Россия», появившаяся в Петербурге
весной 1862 г. (док. № 22). Прокламация призывала к кровавой и неумо-
лимой революции, расправе с домом Романовых и «императорской парти-
ей», куда зачислялись помещики, чиновники, купцы и все имущие. Авто-
ров не смущало, что прольются реки крови и погибнут многие невинные
люди. Они обещали быть последовательнее не только «жалких революцио-
неров 48 года, но и великих террористов 92 года» и пролить, если понадо-
бится, втрое больше крови, чем это сделали якобинцы во время Француз-
ской революции конца XVIII в. Выдвигался лозунг «социальной и демо-
кратической республики Русской» в виде федерации областей. Польше и
Литве предполагалось предоставить полную независимость. Образованию
федерации должна была предшествовать диктатура революционной пар-
тии, построенной на началах централизма. Программные требования «Мо-
лодой России»: наделение каждого землей (с переделами в определенные
сроки), национализация фабрик, конфискация монастырских и церковных
имуществ, замена постоянного войска национальной гвардией. Брак и се-
мья объявлялись установлением отжившим и подлежащим уничтожению.
Все прочие революционные программы и прокламации отвергались.
Герцена осуждали за его «отвращение от кровавых действий, от крайних
мер»55, признаваемых единственно эффективными. Позиция «^еликорус-
са» именовалась ошибочной и отсталой. Остальные прокламации обвиня-
лись в «либеральничаньи». Отличие от них «Молодой России» заключа-
лось и в открытой приверженности делу социализма.
Совершить переворот авторы «Молодой России» рассчитывали силами
народа (прежде всего крестьянства), возглавляемого образованной молоде-
жью (студенчеством); большие надежды возлагались на старообрядцев, а
также на офицеров. Все, что раздражает народ и общество, возбуждает в нем
недовольство и негодование, считалось содействующим желанной цели.
Автор прокламации остался властям неизвестен. Им был студент Мос-
ковского университета Петр Заичневский, сын помещика Орловской гу-
бернии. Летом 1861 г. по пути домой юноша выступил в Подольске на
крестьянской сходке, убеждая крестьян не надеяться на государя, давшего
им «такую гадкую волю», и уверял, что «земля их», а помещиков, если
они с этим не согласятся, можно принудить силой. Находясь под арестом
в полицейском участке (уже в Москве), Заичневский и сочинил проклама-
цию при участии кое-кого из товарищей. Условия заключения были не-
обычны: к арестованному пропускали всех желающих. В камеру собира-
55 В пренебрежительном отзыве «Молодой России» о Герцене — предвестие его впоследст-
вии сложных отношений с «молодой эмиграцией» в Женеве. Сказывалось не только не-
сходство позиций и взглядов, но и несоизмеримое различие масштаба личностей, пред-
ставлявших ту и другую сторону, культурной почвы, их взрастившей.
50
лась молодежь, происходили горячие и откровенные споры, туда доставля-
лась и там распределялась нелегальная литература56.
«Молодая Россия» написана от имени Центрального революционного
комитета как первый номер журнала этой организации57. Однако про-
должения не последовало. Заичневского вскоре перевели в Петербург, а
затем по приговору Сената отправили в ссылку, и его революционная дея-
тельность на время прервалась.
Появление «Молодой России» произвело большое впечатление на со-
временников. По словам одного из них (радикала Л. Ольшевского), неко-
торое время в обществе ни о чем другом не говорили. Восприятие было
неоднозначным: одни осуждали, другие приветствовали. «“Молодую Рос-
сию” никто не хвалил, — писал позднее В. И. Кельсиев, имея в виду ради-
кально-демократическую среду, — но думавших одинаково с нею было
множество; ей только в вину ставили, что она разболтала то, о чем мол-
чать следовало»58. Особый энтузиазм «Молодая Россия» вызвала у оппо-
зиционно настроенных военных59. Тактической ошибкой считал ее Чер-
нышевский, намеревавшийся обратиться с письмом к ее авторам — «на-
шим лучшим друзьям», увещевая их не действовать столь опрометчиво.
«Нелепой бравадой» назвал «Молодую Россию» Н. Серно-Соловьевич.
Угрозы авторов «Молодой России» расправиться со всеми, кто окажет-
ся не на их стороне, настроили общественное мнение против революцио-
неров, которым до того многие сочувствовали. Большинство населения от
них отшатнулось. А когда вскоре в Петербурге вспыхнули небывалые пожа-
ры, такие настроения усилились еще более. Пожары бушевали в центре го-
рода, принося жителям огромный урон, нещадно истребляя их имущество.
Пылали Щукин и Апраксин дворы, находившиеся там лавчонки мелких
торговцев. Пламя охватило здания министерств народного просвещения и
внутренних дел, множество жилых домов. Город переживал тревожные дни.
Молва приписывала поджоги революционерам. Студентам (обвиняли
именно их) стало опасно появляться на улицах: участились случаи само-
суда разъяренных толп. Нередко пишут, будто подобные слухи спровоци-
ровала полиция. Это маловероятно. Петербургским генерал-губернатором
был тогда князь А. А. Суворов — человек, отличавшийся благородством и
придерживавшийся либеральных взглядов, покровительствовавший сту-
дентам и любимый ими, «гуманный внук воинственного деда», как позже
назвал его поэт Ф. И. Тютчев60. Он же возглавил комиссию по расследо-
56 П. Г. Заичневский. [Письма] / Сообщ. В. Алексеев // Красный архив. 1922. Кн. 1. С. 278—
279; [Можарова А. М.[ Воспоминания о П. Г. Заичневском // О минувшем. Ист. сб. СПб.,
1909. С. 181-183 (Подп.: А. М.).
57 Б. П. Козьмин считал ее мифической (Козьмин Б. П. Из истории революционной мысли
в России // Избр. труды. М., 1961. С. 228). Но думается, что в данном случае точнее го-
ворить о неосуществленном замысле.
58 «Исповедь» В. И. Кельсиева //Лит. наследство. М., 1941. Т. 41—42. С. 350.
59 Автобиографическое письмо П. Д. Баллода [к Л. Ф. Пантелееву 15 ноября 1903 г. ] //
Революционное движение 1860-х годов. М., 1932. С. 134.
60 Эпиграмма Тютчева была вызвана отказом Суворова присоединиться к чествованию
М. Н. Муравьева-«вешателя» в 1863 г.
51
ванию причин пожара, куда вошли также некоторые университетские про-
фессора-юристы61. Комиссия действовала на строго правовых основаниях
и, несмотря на серьезные подозрения против некоторых молодых радика-
лов, из-за недостатка улик не признала их виновными. Подлинная причи-
на пожаров осталась невыясненной.
Но не только обыватели — многие из демократической среды тоже счита-
ли случившееся делом рук революционеров. В этом не сомневался сам автор
«Молодой России» П. Заичневский62 63. Так же полагал, по-видимому, П. Бал-
лод ю. Радикально настроенные офицеры увидели в пожарах желанный при-
знак действий. Другие (из числа землевольцев), напротив, возмущались рас-
пространившимися слухами. Пресечь их пытались и те и другие. Изъятая
при аресте Балл ода в июне 1862 г. рукописная прокламация «Предостереже-
ние» отрицала, что революционеры возбуждают народ к бунтам и поджогам.
Автор предупреждал «публику» о грозящей ей опасности в час близящегося
восстания, если она не прекратит распускать подобные слухи и «сплетни» и
тем поддерживать реакционные меры правительства 64. Прокламация не уви-
дела света, но спустя два месяца близкую ей по содержанию листовку «К
образованным классам» выпустил Н. Утин с товарищами (док. № 23) 65.
Вызванный «Молодой Россией» и пожарами перелом в общественных
настроениях развязал руки правительству в его борьбе с оппозиционным
и революционным движением. Начались репрессии — закрытие демокра-
тических журналов, воскресных школ, аресты. «Эпоха прокламаций» за-
вершалась. Революционная борьба принимала иные формы. Умеренная
оппозиция притихла.
*
* * *
Радикально-демократическое направление не было единым. В нем
представлены разные поколения: подавляющее большинство составляли
совсем юные студенты; в Чернышевском, едва перешагнувшем за три-
дцать, молодые радикалы видели своего учителя (кое-кто действительно
учился у него в гимназии) 66; возраст Герцена, Огарева, Бакунина достиг
или приближался к пятидесяти. Жизненный опыт всех этих людей был
неодинаков, неодинаково и восприятие происходящего, стиль поведения,
нравственные установки. Старшие годами действовали обычно более про-
думанно и гибко. Младшее поколение, вступившее в жизнь в пору обще-
ственного подъема, превосходило их радикализмом, прямолинейностью,
безоглядностью. Сказывалось и различие социального происхождения, а
61 Князь А. А. Суворов в воспоминаниях профессора И. Е. Андреевского // Рус. старина.
1882. № 5.
62 См.: Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. С. 301—302.
63 См.: Валескалн П. И. Революционный демократ П. Д. Баллод. Рига, 1957. С. 128, 134.
64 Полный текст прокламации «Предостережение» см.: Валескалн П. И. Там же, С. 59—61.
65 Б. П. Козьмин считал Утина автором обеих прокламаций, что маловероятно.
66 Бушканец Е. Г. Ученики Н. Г. Чернышевского по гимназии в освободительном движении
2-й половины 1850-х — начала 1860-х гг. Казань.
52
вместе с тем — культурного кругозора. Правда, немало молодых радикалов
вышло из дворянства, но тон в этой среде в наступившую эпоху задавали
разночинцы, с их по преимуществу «бурсацким» воспитанием.
Для демократических кругов той поры характерно разнообразие взгля-
дов и мнений: популярные в образованном обществе просветительские
идеи предполагали умственную самостоятельность личности. В революци-
онном движении существовали различные группировки. Их тактические
линии часто не совпадали. Даже действовавшие вместе и заодно люди не-
редко расходились во мнениях; примером могут служить Герцен и Огарев,
единство взглядов которых в литературе нередко преувеличивается. Мас-
штабы распространения радикальных настроений, как и степень радика-
лизма отдельных людей во многом зависели от быстро менявшейся обста-
новки в стране. А потому позиции тех или иных деятелей не оставались
неизменными; это относится и к деятелям Вольной русской прессы, и к
Харьковскому тайному обществу, и к землевольцам.
Превалировала идея крестьянского или военно-крестьянского восста-
ния, руководимого сплоченными в организацию образованными демокра-
тами. Главным методом деятельности на раннем этапе признавалась про-
паганда. При всем радикализме намерений, во многих прокламациях про-
водилась мысль о желательности (и, как казалось авторам, возможности)
избежать кровопролития. Будущее устройство страны предполагалось пре-
доставить самому народу в лице Земского собора или Народного собрания.
Разделяя просветительские представления об общенациональных интере-
сах, многие демократы высказывались за максимально широкое вовлечение
в освободительное движение представителей всех слоев и сословий, всех оп-
позиционно настроенных людей, невзирая на отдельные разногласия между
ними. Поэтому социалистические идеалы в агитационно-пропагандистской
литературе тех лет в большинстве случаев прямо не выдвигались, хотя не-
редко подразумевались авторами. Такова была позиция «Земли и Воли».
Существенно иной была установка экстремистски настроенных людей
и групп (прежде всего «Молодой России»), ориентировавшихся на разру-
шительную революцию и захват власти революционным меньшинством;
при этом социалистические лозунги провозглашались открыто.
В национальном вопросе все демократы проявляли единодушие, высту-
пая за независимость Польши и самоуправление народов.
Радикально-демократическое движение «шестидесятых годов» выдвину-
ло ряд крупных, ярких личностей. Имена их хорошо известны. Некоторые
из них (Герцен, Огарев, Слепцов, Серно-Соловьевичи, Заичневский) вы-
шли из помещичьих семей. Но из идейных и гуманных соображений отка-
зались от своего привилегированного положения и материального благо-
получия, посвятив жизнь борьбе за освобождение родины, как они его по-
нимали. Большинство же участников движения были разночинцами. Сре-
ди них — сыновья духовных лиц (Чернышевский, Добролюбов, Антоно-
вич, Елисеев), мелкопоместных дворян и мелких чиновников (М. Мурав-
ский, С. Рымаренко). Немало имелось представителей нерусских наро-
дов — поляки (офицеры, студенты, державшиеся чаще всего особняком),
евреи (сын богатого откупщика Н. Утин, сын купца В. Португалов), укра-
инцы (П. Завадский), латыши (П. Д. Баллод).
53
Большинство участников движения были искренне и горячо преданы
народу, преисполнены энтузиазма, самоотверженности, бескорыстия. Мно-
гих увлекал романтизм опасности, которому они себя ежеминутно подвер-
гали. Социалистическая идея, еще ничем не омраченная, представала как
несколько туманная, но прекрасная мечта о социальной справедливости и
светлом будущем человечества. Однако уже в 60-х годах проявились — ес-
ли не в полный рост, то в зародыше — и присущие крайнему радикализму
негативные черты. Будучи порождением жестокого николаевского режима,
это направление восприняло от него многое: ориентацию на силовые ме-
тоды решения острых проблем, пренебрежительное отношение к человече-
ской жизни, нетерпимость к политическим противникам, готовность к
беспощадным мерам борьбы. Все это усугублялось молодостью и незрело-
стью подавляющего большинства участников радикальных кружков и ор-
ганизаций, свойственной этому возрасту нетерпеливостью, неумением
предвидеть последствия своих действий. Позиция огульного отрицания,
отход от вековых нравственных устоев, утилитаризм вели к неразборчиво-
сти в средствах — вплоть до демагогии и прямого обмана. Культивирова-
ние в себе чувства ненависти формировало характер. Посеянные на поро-
ге 60-х годов семена дали впоследствии горькие всходы.
Усиление или ослабление революционных настроений в обществе во
многом зависело от политического курса правительства в данный момент.
Смягчение политического режима в стране после Крымской войны и не-
которое допущение гласности, дав выход общественной энергии*и поро-
див надежды, привело к их временному затуханию. Новые жесткие меры
властей имели результатом обратный процесс. Радикализм, в свою оче-
редь, воздействовал на правительство. Воздействие это было неоднознач-
ным. Радикально-демократическая пропаганда в печати не раз вынуждала
власти к уступкам, подталкивая их более решительно двигаться по пути
реформирования России. Но такие события, как появление «Молодой
России», прямые призывы к восстанию, террористические акты и проч,
неизбежно вызывали волну репрессий. В судьбах России экстремизм сыг-
рал роль поистине трагическую.
№ 1
Юрьев день! Юрьев день!1
Русскому дворянству
Первое вольное Русское слово из-за границы пусть будет обращено к
вам.
В вашей среде развилась потребность независимости, стремление к сво-
боде и вся умственная деятельность последнего века.
Между вами находится то самоотверженное меньшинство, которым ис-
купается Россия в глазах других народов и в собственных своих.
Из ваших рядов вышли Муравьев и Пестель, Рылеев и Бестужев 2.
Из ваших рядов вышли Пушкин и Лермонтов.
54
Наконец, и мы, оставившие родину для того, чтоб хоть вчуже раздава-
лась свободная русская речь, вышли из ваших рядов.
К вам первым мы и обращаемся.
Не с словами упрека, не с невозможным на сию минуту зовом на бой, а с
дружескою речью об общем горе, об общем стыде и с братским советом.
Горестно, стыдно быть рабами, но всего горестнее и больнее сознавать,
что рабство наше необходимо, что оно в порядке вещей, что оно естест-
венное следствие.
На нашей душе лежит великий грех, мы его унаследовали и в этом не
виноваты, но мы удерживаем неправо унаследованное, оно стягивает нас
как тяжелый камень на дно, и с ним на шее мы не всплывем.
Мы рабы — потому что наши праотцы продали свое человеческое дос-
тоинство за нечеловеческие права, а мы пользуемся ими.
Мы рабы — потому что мы господа.
Мы слуги — потому что мы помещики и помещики без веры в наше
право.
Мы крепостные — потому что держим в неволе наших братий, ровных
нам по рождению, по крови, по языку.
Нет свободы для нас, пока проклятие крепостного состояния тяготит
над нами, пока у нас будет существовать гнусное, позорное, ничем не оп-
равданное рабство крестьян.
С Юрьева дня начнется новая жизнь России, с Юрьева дня начнется
наше освобождение.
Нельзя быть свободным человеком и иметь дворовых людей, куплен-
ных как товар, проданных как стадо.
Нельзя быть свободным человеком и иметь право сечь мужиков и по-
сылать дворовых на съезжую3.
Нельзя даже говорить о правах человеческих, будучи владельцем чело-
веческих душ.
Разве Царь не может сказать: «Вы хотите быть свободными — с какой
стати? Берите оброк с ваших крестьян, берите их труд, берите их детей во
двор, обмеривайте их землею, продавайте их, покупайте, переселяйте, бей-
те, секите их — а если устали, посылайте ко мне в полицию, я охотно бу-
ду сечь за вас. Мало вам этого, что ли? Надобно честь знать. Предки на-
ши уступили вам часть нашего самодержавия, кабаля вам свободных лю-
дей, они оторвали полу царской багряницы своей и бросили ее на бед-
ность вашим отцам, вы не отказались от нее, вы покрываетесь ею, живете
под нею; какая же может быть между нами речь о свободе? Оставайтесь
крепки царю, пока православные крепки вам. С чего помещикам быть сво-
бодными людьми?»
И Царь будет прав.
Многие из вас желали освобождения крестьян, Пестель и его друзья
ставили освобождение их своим первым делом4. Спорили сначала о том: с
землею или без земли дать волю? Потом все увидели нелепость освобож-
дения в голод, в бродяжничество, и вопрос шел только о количестве земли
и о возможном возмездии за нее.
55
В самых помещичьих губерниях, в Пензе и Тамбове, в Ярославле и
Владимире, в Нижнем, и, наконец, в Москве вопрос об освобождении на-
ходил сочувствие и нигде не встречал того остервенения, с которыми Аме-
риканские помещики защищают свои черные права5.
Тульское дворянство подало проект, в десяти других губерниях совеща-
лись, делали предположения.
И вдруг дворяне и правительство перепугались, и из их дрожащих рук
выпали все благие начинания.
А бояться было вовсе нечего, разлив 1848 года был слишком мелок,
чтоб понять наши степи 6.
С тех пор все заснуло.
Куда делось меньшинство, которое шумело в Петербургских и Москов-
ских гостиных об освобождении крестьян?..
Чем кончились все эти комитеты, совещания, проекты, планы, предпо-
ложения?..
Наше сонное бездействие, вялая невыдержка, страдательная уступчи-
вость наводют грусть и отчаяние. С этой распущенностью мы дошли до
того, что правительство нас не гонит, а только пугает и если б не юноше-
ская, полная отваги и безрассудства история Петрашевского и его дру-
зей 7, можно бы было подумать, что вы поладили с Николаем Павловичем
и живете с ним душа в душу.
А между тем в деревнях становится неловко. Крестьяне посматривают
угрюмо. Дворовые меньше слушаются. Всякие вести бродют: там*то поме-
щика с семьей сожгли, там-то убили другого цепами и вилами, там-то
приказчика задушили бабы на поле, там-то камергера высекли роз-
гами и взяли с него подписку молчать8.
Крепостное состояние явным образом надоело мужикам, они только не
умеют приняться сообща за дело. Вы с своей стороны знаете, что шагу
вперед нельзя сделать без освобождения крестьян. Но оно-то, по счастию,
всего больше зависит от вас.
Зависит сегодня. Мы не знаем, что будет завтра.
Чего ж вы ждете, в самом деле?
Разрешение Правительства? Оно дало вам какой-то лукавый и дву-
смысленный намек в 1842 году9. Вы им не воспользовались.
Да и какое тут позволение? Насильно заставить владеть невозможно,
это было бы тиранство совершенно нового рода, обратная конфискация.
Вникните в наши слова, поймите их.
На сию минуту вы имеете за себя больше, нежели право*, — факт вла-
дения, власть. Так или иначе, но ключ от цепи у вас в руках. Нам кажется
умнее, расчетливее уступить, нежели ждать взрыва. Умнее бросить
за борт долю груза, нежели дать утонуть всему кораблю.
Мы не предлагаем вам, как Христос Никодиму 10, роздать ваше достоя-
ние из самоотвержения, у нас нет вам рая в замену за такую жертву. Мы
* Всякое дворянство на Западе может сослаться на какие-нибудь слабые призрачные пра-
ва владения крестьянами, у нас и тех нет. Не кровью приобрело Русское дворянство ра-
бов, а рядом полицейских мер, низким потворством Царей, плутнями чиновников и бес-
стыдной алчностью своих праотцев.
56
ненавидим фразы и вовсе не верим в повальное великодушие, ни в беско-
рыстие целых сословий. Французское дворянство 4-го Августа 1792 г. по-
ступило в десять раз больше умно, нежели самоотверженно 11.
Взвесьте, что вам выгоднее, освобождение крестьян с землею и с вашим
участием или борьба против освобождения с участием правительства?
Взвесьте, что выгоднее, начать собой новую свободную Русь и полюбовно
решить тяжелый вопрос с крестьянами или начать против них крестовый
поход с ружьем в одной руке, с розгой в другой?
Если есть только будущность Руси и миру Словянскому:
Крестьяне будут свободны...
Или вовсе не будет России, и след ее, отмеченный ненужной кровью и
дикими победами, исчезнет мало-помалу, как след Татар, как второй не-
удачный слой северного населения после Финнов. Государство, не умею-
щее отделаться от такого черного греха, так глубоко взошедшего в внут-
реннее строение его, не имеет права ни на развитие, ни на образование,
ни на участие в деле истории.
Но ни вы не верите такой страшной будущности, ни я.
И вы и я, мы чувствуем и знаем, что освобождение крестьян необходи-
мо, неотразимо, неминуемо.
Если вы не сумеете ничего сделать, они все-таки будут свободны, по
Царской милости или по милости Пугачевщины.
В обоих случаях вы погибли, а с вами и то образование, до которого
вы доработались трудным путем, оскорбительными унижениями и боль-
шими неправдами.
Больно, если освобождение выйдет из Зимнего Дворца, власть Царская
оправдается им перед народом и, раздавивши вас, сильнее укрепит свое
самовластие, нежели когда-либо.
Страшна и Пугачевщина, но скажем откровенно, если освобождение
крестьян не может быть куплено иначе, то и тогда оно не дорого куплено.
Страшные преступления влекут за собой страшные последствия.
Это будет одна из тех грозных исторических бед, которые предвидеть и
избегнуть заблаговременно можно, но от которых спастись в минуту раз-
грома трудно или совсем нельзя.
Вы читали историю Пугачевского бунта, вы слыхали рассказы о Старо-
русском восстании 12.
Наше сердце обливается кровью при мысли о невинных жертвах, мы
вперед их оплакиваем, но, склоняя голову, скажем: пусть совершается
страшная судьба, которую предупредить не хотели или не умели.
Если б мы думали, что эта чаша неотвратима, мы не обратились бы к
вам, наши слова были бы тогда праздны или походили бы на неуместную
и злую насмешку.
Совсем напротив, мы уверены, что нет никакой роковой необходимости,
чтоб каждый шаг вперед для народа был отмечен грудами трупов. Крещение
кровью — великое дело, но мы не разделяем свирепой веры, что всякое осво-
бождение, всякий успех должен непременно пройти через него.
Неужели грозные уроки былого всегда будут немы?!
57
И кого может лучше поучать прошедшее и настоящее, как не вас? Вы зрите-
ли, вы смотрите, сложа руки, на грозную борьбу, совершающуюся в Европе.
Чем дошла она, за исключением Англии, до Петербургского управле-
ния, до того, что образованнейшие города ее превратились в съезжие дво-
ры, Париж — в человеческую бойню, Франция — в католическую Сибирь,
Германия — в Остзейские провинции? — Упорным нехотением уступать
тому мощному веянию, которое неотразимо двигает род людской.
Западные мещане 13 все потеряли: честь, покой, свободу, все, так труд-
но нажитое их собственною кровью, — и что же, победили ли они тот на-
тиск страстных стремлений к новому общественному чину, которого они
так боятся? Нет. Правда, сломленные, оттолкнутые порывы отступили, но
не исчезли, не уничтожились, они бродют и роются глубже в тайниках
сердца человеческого, делают горькою мысль, острою кровь и трепетным
огнем гнева пробегают суставы всего тела.
Вместо общественного пересоздания готовится общественное разруше-
ние. Мало будет теперь тем, которым* так добродушно обещали три меся-
ца голода и дали пять лет мученичества ,4, мало для них теперь одного во-
дворения нового, им надобна месть. Они заслужили эту награду.
Учитесь, пока еще есть время.
Мы еще верим в вас, вы дали залог, наше сердце их не забыло, ^от по-
чему мы не обращаемся прямо к несчастным братьям нашим для того,
чтоб сосчитать им их силы, которых они не знают; указать им средства, о
которых они не догадываются, растолковать им вашу слабость, которую
они не подозревают; для того, чтоб сказать им: «Ну, братцы, к топорам те-
перь. Не век нам быть в крепости, не век ходить на барщину, да служить
в дворе; постоимте за святую волю, довольно натешились над нами госпо-
да, довольно осквернили дочерей наших, довольно обломали палок об реб-
ра стариков... Ну-тка, детушки, соломы, соломы к господскому дому, пусть
баричи погреются в последний раз!»
Вместо этой речи мы вам говорим: предупредите большие бедствия, по-
ка это в вашей воле.
Спасите себя от крепостного права и крестьян от той крови, которую
они должны будут пролить.
Пожалейте детей своих, пожалейте совесть бедного народа русского.
Но торопитесь — время страдное, ни одного часа терять нельзя.
Горячее дыхание больной, выбившейся из сил Европы, веет на Русь пе-
реворотом. Царь отгородил вас забором, но в казенном заборе его есть ще-
ли, и сквозной ветер сильнее вольного.
Наступающий переворот не так чужд русскому сердцу, как прежние.
Слово Социализм неизвестно нашему народу, но смысл его близок
душе русского человека, изживающего век свой в сельской общине и в ра-
ботнической артели.
В социализме встретится Русь с революцией.
* В подлиннике опечатка: которые.
58
Таких океанических потоков нельзя, в самом деле, остановить таможен-
ными мерами и розгами... Посторонитесь, если не хотите быть потоплен-
ными, или плывите по течению.
...Может, те из вас, которые не хотят освобождения, думают, что царь
поможет им в разгроме?
Они привыкли к свирепым военным усмирениям, они привыкли к роли
палача, которую правительство так охотно берет на себя по требованию
помещика. Они привыкли к его преступной глухоте к крестьянским жало-
бам и к его позорному потворству противузаконным продажам, чрезмер-
ным податям, насильственному употреблению крестьян вне деревни...
Быть может, в самом деле Царь поможет — теми средствами, которыми
его благословенный предшественник помог введению военных
поселений, засекая до смерти десятого, двадцатого человека... Может...
Но если вы воспользуетесь с ними вместе царской защитой, тогда смот-
рите, ведите себя хорошо и смирно; забудьте всякое человеческое достоин-
ство, и речь, сколько-нибудь свободную, и мечту о личной независимости,
будьте тогда верноподданными и только верноподданными.
Не то вспомните, если юродивый Австрийский Император, отрешенный
от дел за неспособность15, нашел средство унять галицких помещиков с своим
сообщником Шелой16, — что с вами сделает Николай Павлович и его дети?
Лондон.
Вольная русская книгопечатальня
при Польском Демократическом товариществе.
Печатается по отдельному изданию 1853 г. (РГАЛИ. Ф. 2591. On. 1. Д. 92. Л. 7—9).
Автор — А. И. Герцен (Собр. соч. В 30-ти тт. М., 1957. Т. 12. С. 80—86).
Первая прокламация, выпущенная Вольной русской типографией летом 1853 г. Часть
тиража была отправлена по почте в Россию «высшим чиновникам». В середине июля лис-
товка была получена в Петербурге, представлена в III Отделение и царю, распорядившему-
ся принять строгие меры против ее распространения (см.: Летопись жизни и творчества
А. И. Герцена. 1851-1858. М„ 1976. С. 150, 153, 154, а также с. 155-157, 163, 169).
1 Выражение «Юрьев день» Герцен употребил как символ крестьянского освобождения,
а вместе с тем освобождения России и начала ее новой жизни. В этот день (26 ноября)
в старину зависимые крестьяне пользовались правом свободного ухода от помещика
(после расчета с ним).
2 Речь идет о декабристах. В их движении принимали участие несколько Муравьевых и
несколько Бестужевых. Вероятнее всего, Герцен имел в виду казненных по приговору
Верховного уголовного суда С. И. Муравьева-Апостола, П. И. Пестеля, К. Ф. Рылеева,
М. П. Бестужева-Рюмина.
3 Съезжий двор — полицейский участок, куда помещик мог отправить крепостного с по-
ручением высечь его.
4 Уничтожение крепостного права было одним из главных требований декабристов.
5 BJ850-X гг. в США еще существовало рабовладение. Борьба между его сторонниками
и противниками привела к гражданской войне 1861—1865 гг.
6 Революция 1848—1849 гг. в странах Западной Европы повлекла за собой усиление рет-
роградных настроений в правительстве и консервативных кругах, сопровождавшееся
59
прекращением предпринимавшихся до того попыток правительства приступить к реше-
нию крестьянского вопроса. Последний при Николае I Секретный комитет по кресть-
янскому делу был создан в 1849 г. Принятый в результате царский указ 19 июля 1849 г.
представлял собой шаг назад по сравнению с предшествующим указом 8 ноября 1847 г.
(см.: Мироненко С. В. Страницы тайной истории самодержавия. М., 1990. С. 105).
7 Буташевич-Петрашевский Михаил Васильевич (1821 — 1866) — вдохновитель и органи-
затор общества дворянской и разночинной образованной молодежи, существовавшего в
1844—1849 гг. На его «пятницах» рассуждали о социализме, просвещении, необходимо-
сти серьезных преобразований в России. Среди петрашевцев имелись и революционно
и реформистски настроенные люди. Общество было разгромлено властями в 1849 г.
8 Реальный случай с камергером П. А. Базилевским, помещиком Киевской губернии. О
том же см. в статье Герцена «Russian Serfdom» («Русское крепостничество») и брошюре
«Крещеная собственность» (Герцен А. И. Собр. соч. В 30-ти тт. Т. 12).
9 Указ об обязанных крестьянах от2 апреля 1842 г. разрешал помещикам предоставлять кре-
стьянам личную свободу и участок земли в пользование за условленные повинности (при
сохранении помещичьей собственности на землю, а также вотчинной полиции и суда).
10 Никодим — фарисей, член Иудейского синедриона. По-видимому, речь идет о тайном
посещении Никодимом Иисуса Христа ночью, когда тот открыл ему основы евангель-
ского учения и правила жизни христиан. По преданию, Никодим принял впоследствии
крещение от апостолов. Существует апокрифическое Евангелие от Никодима.
11 26 (4) августа 1789 (а не 1792) г. Учредительное собрание Франции приняло Деклара-
цию прав человека и гражданина, первая статья которой гласила: «Люди рождаются и
остаются свободными и равными в правах».
12 В июле 1831 г. в Старой Руссе вспыхнуло восстание военных поселян, охватившее
вскоре 13 округов Новгородских военных поселений. Восстание было подавлено с по-
мощью войск, а военные поселения преобразованы.
13 Речь идет о буржуазии.
14 Имеются в виду пять лет со времени революции 1848 г., реальные результаты которой
не принесли облегчения народным массам. Три месяца длилось осадное положение во
Франции после разгрома июньской революции.
15 Австрийский император Фердинанд I в 1848 г. отрекся от престола в пользу своего
племянника Франца-Иосифа.
16 Имеется в виду польское восстание в Галиции в 1846 г., подавленное правительством
Фердинанда I, уничтожившего вслед за тем Краковскую республику, признанную Вен-
ским конгрессом 1815 г.
17 Шела — предводитель крестьян, громивших в 1846 г. помещичьи усадьбы в Галиции,
что оказалось на руку австрийскому правительству.
№ 2
<Первое видение святого старца Кондратия>
Душе моя, душе моя, восстани! что спиши? Конец приближает-
ся, и имаши смутитися. (Кондак на 1-ю седмицу святыя четы-
редесятницы).
Шедше во дни недавние старец благочестивый и богобоязненный, со
св[ятой] молитвою во сердце и на устех, по земли Российстей. И слышен
60
бе ему глас велий с небеси! И возведе старец очи горе. И узриша небеса
развер[с]тыя и Силы Небесные сидящи у поднозия огнезрачного Престола
Господня. И играша Херувимы на кимвалех, и вопиаша Серафимы ко Гос-
поду: Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Тво-
ея, Осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне. И взмолиша-
ся Архангелы: «Едине человеколюбче! яко Ты еси свят, такожде верно, что
земли Российстей конец приближается и имат оная смутитися. Почто,
Живодавче, гонеши народ Российстий?» И отвечах Владыко: Гонение на-
ложихом на народ Российстий по то, что преступив он есть мою заповедь.
Аз рех: Не сотвори себе Кумира ни всякого подобия, елико на небеси го-
ре, елико на земли низу, елико в водах и под землею, да не послужиши,
да не поклонишася им. Народ же Российстий сотворих себе кумира в царе
своем нечестивом Николае Гольштинском \ иже вошед на престол Моно-
махов путем беззакония, уморив брата своего Констентина2 и тем уподо-
бихся окаянному Каину3. И многие скверны сей царь бе соделатель во
мнози лета своего царения. При восшествии на престол повесил он Му-
равьева Апостола, иже бе за народ и правду4. Во Молитвословиях прика-
зует нечестивец-царь имя свое печатать буквами крупными, Мое же имя
возле его изображено печатаю мелкою. Судьи его лихоимцы, чиновники
грабители, народ отдан им и содержится им, царем, противно закону мо-
ему, в крепости у дворян. Он же сам, яко Фараон 5, потешается токмо на-
борами рекрутскими, да поборами денежными, да потешными полчищами
своими, именуемыми Гвардия. И в еликом бы конце вселенный Моея на-
роды Мои ни восстали во имя Мое, Христово, противу Фараонов своих,
русский царь посылает туда свои полчища, своих лазутчиков и деньги,
обираемые им с бедных крестьян на помощь царям, своим сродникам, на
удручение слабых, но праведных мучеников за правду и закон Христовый.
И глаголит сим мучеником, во Египетской гордости своей, русский Нико-
лай Фараон: «камо бежишь от лица моего? Аще возьмеши криле твои ра-
но, и вселишися в последних моря[х] (сиречь в Английском государстве в
тридевятом царстве) и тамо рука моя, глаголимая милорд Абердин б, по-
прет и скрушит тя. Аще взыдешь на небо, и тамо Аз имам попов-пьяниц и
монахов-развратников; аще снидешь во ад, и тамо имам отца моего Диаво-
ла, прежде век рожденного, нерукотворенного, иже везде сый и вся испол-
няй, коего нарех аз Богом моим и о котором возглашаю: С нами Бог, ра-
зумейте языцы, и покоряйтеся: яко с нами Бог».
И рек еще Господь Бог с высоты величия Своего Архангелом своим:
И азъ гнев Мой являх народу российстему почти каждый год с восше-
ствия на престол Николая, Фараона Голыптинского. Насылах Аз на Рос-
сею то язву-холеру7, то пожары, то глад велий, то падеж скотский. Но на-
род не внях знамениям Моим небесным и рек, по внушению царя своего
нечестивца: «Се холера-язва не от Господа за грехи наши, но от Поляков».
Тако надругается царь и народ русские над Польшею, распенши ее яко во
время оно Мене распяли Ирод и жиды его. Ныне царь-нечестивец, ощу-
щая v что и его житию приближается конец и что и он имат предстати на
суд Мой, хощет надуть и меня и ложию бесстыдною загладити, пред ли-
цом Моим и людей, все грехи свои. На сей конец выдумах он, будто бы
Аз повелехом ему изгнати Турков из земли Турецкой и заступитися за
61
якобы гонимую в Туречине веру Мою8. И сие есть бесстыдная ложь и
всуе приемлет окаянный имя Мое. Токмо корысть и гордость фараонов-
ская гнездятся в сердце его, и прежде, чем о правде и вере в иноземных
странех заботитися, подобало бы ему, Николаю, соблюсти правду и закон
в своей российстей земле, в коей творятся беззакония и неправда, яко в
Содомской стране 1 2 э.
И издах Николай манифест своему народу о войне с Туркою, и лживо
глаголих в нем, якобы за подлинно он, Николай, бе царь благочестивый:
«на тя, Господи, уповахом, да не постыдимся во веки».
И народ русский омраченный, поверил вере и слову Николая, и покло-
няется и служит ему, како только подобает служити и поклонятися Мне,
ибо: Аз есмь Господь Бог твой, и да не будут тебе бози иные разве Мене.
И разослал Николай манифест свой во все страны земли, всех против
Турки созывая и обещая добычею поделитися. И каждому царю рек Нико-
лай: «Тебя, брате аз разумех под именем господа. На тя уповахом. Приди и
помоги мне завладети Царемградом, чтобы и там воплотилася власть моя,
развелися бы мои чиновнички и генералы. Аз тебе за помощь взятку дам».
Но ни единый из иноземных царей, кроме разве Австрийского Кесаря,
не пошел на совет нечестивый, устрашася Меня и народов своих, кои суть
глас Мой.
И тако идет ныне царь Николай един с своим богоотступным народом
противу всех царей и народов Моих, чтоб распяти Турку, яко он уже рас-
пял Польшу. л
Но Аз вся подыму противу нечестивых и буду азъ гневен на Россий-
стий народ, дондеже он не престанет давать рекруты и деньги царю сво-
ему богохульному на удручение иноплеменных и не изгонит Николая из
земли Российстей. В моем бо царствии несть ни Еллин, ни Еврей, ни
Турка, но все люди Моя едино суть стадо, Аз единый им пастырь и запо-
ведь Моя есть: Возлюби ближнего твоего яко сам себя. Аминь.
1854.
Печатается по первому отдельному изданию, выпущенному Вольной русской типогра-
фией в Лондоне (Российская государственная библиотека). Название появилось позже.
Автор — русский политический эмигрант Владимир Аристович Энгельсон (1821 —
1857), дворянин. В 1849 г. подвергался аресту по подозрению в принадлежности к пет-
рашевцам, но вскоре был освобожден. С 1850 г. жил за границей.
Прокламация была отпечатана в январе 1854 г. большим по тем временам тиражом.
Часть его в количестве 500 экземпляров была отправлена в начале февраля в Констан-
тинополь, где тогда находилось много русских военнопленных, которым вскоре пред-
стояло вернуться в Россию, 200 экземпляров — северным путем, через Балтийское море.
1 Намек на полунемецкое происхождение Николая 1; его дед, российский император
Петр 111, до своего воцарения — немецкий принц Карл Петр Ульрих, был сыном гер-
цога голштейн-готгорпского Карла Фридриха и дочери Петра I Анны Петровны; его
бабка, Екатерина II — по происхождению немецкая принцесса.
2 Великий князь и цесаревич Константин Павлович — брат Александра I и Николая I.
Согласно завещанию Александра I, хранившемуся до смерти последнего в тайне, вме-
62
сто Константина Павловича на престол вступил в 1825 г. великий князь Николай Павло-
вич, который был моложе его. Многие в России сочли это нарушением законного порядка
престолонаследия. Однако — вопреки сказанному в прокламации - Константин Павло-
вич никаким преследованиям не подвергался, от престола же отрекся добровольно.
3 Каин—согласно Библии, старший сын Адама и Евы, из зависти убивший своего брата Авеля
и проклятый за это Богом. Имя Каина стало символом братоубийства и предательства.
4 Имеется ввиду казнь пяти декабристов после разгрома правительственными войсками вос-
стания 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади в Петербурге и последовавшего затем вос-
стания Черниговского полка под командованием С. И. Муравьева-Апостола на Украине.
5 Фараон — царь в древнем Египте.
6 Абердин (Эбердин) Дж. Г. Г. — премьер-министр Великобритании в 1852—1855 гг. В
1854 г. возглавляемое им правительство объявило России войну.
7 В царствование Николая I Россию дважды поразила эпидемия холеры.
8 Защита православных святынь в Иерусалиме была официальным поводом объявления
Россией войны Турции.
9 Согласно Библии, Содом — древний город в долине Иорданской, жители которого были из-
вестны своей нечестивой жизнью, за что Бог жестоко покарал их, предав весь город гибели.
№ 3
Второе видение святого отца Коидратия
Архангел Богу вопиял:
Господи! гони Фараона, он причина всему злу и всем беззакониям, но
взмилуйся над воинством и народом его, не гони их за грехи царя их. Хо-
тя они ему и помогают, прости им, Отче, не ведают бо, что творят.
Рече Господь:
Не ведают бо, что творят! По такому неведению люди
распяли Мене. Тогда, яко сын человеческий, Аз сам возопил реченные то-
бою словеса; но, яко Саваоф, яко Дух святый, Аз не могу прощать людям не
ведающим, что они творят. Где ныне царство Иудеев, где гордая держава
Римлян, распнувших Мене? Аз сокрушил их и разметал по лику земли.
Творити не ведая что содеваешь — сие подобает токмо скоту, которому
Аз мало дал ума, но человеку, которому дано больше ума, сие есть велий
грех. Кому мало дано, с того мало и взыщется; кому же дано мнозе, с того
и взыщется мнозе.
Ведай, что твориши! сие есть первая заповедь Моего
Третьего Завета роду человеческому... Да, двух Заветов, Ветхого и Нового,
аз зрю, что людем мало. Притом же Аз троицу люблю, и посему даю им
третий Завет. Первый (Ветхий) бе дан Мною яко Саваофом; вторый (Но-
вый) дан мною яко Сыном; третий дается Мною яко Духом Святым, Ду-
хом Истины, издревле глаголившим Пророки, а весь Закон и все Пророки
заключены в двух заповедях, тако и в третьем моем Завете все в двух за-
поведях. И первая из них:
ТВедай, что твориши!
Если б люди ее соблюдали, они не вверялись бы, яко слепцы, яко стадо
безразумное, кииждому Фараону, выдающему себя им за доброго пастыря,
63
за премудрейшего всех. Чтоб ведать, что они творят, они требовали бы от
правителей своих отчет в управлении, яко ныне на Руси крестьяне на ми-
ру спрашивают отчет от старосты, ими самими же избираемого, но яко
они не спрашивают отчета ни в деньгах, ни в крови, сиречь рекрутах, да-
ваемых ими Фараону, возсевшему самовольно в старосты всея России, го-
воря, будто бы Аз его егда-либо на то помазал!
И суд и расправа творились бы гласно на Руси.
И законы государственные полагались бы самим народом.
Ведай, что твориши! Если б люди держались сей заповеди,
они не предавались бы пьянству до беспамятства, иже притупляет разум
человеческий, ведет к ссорам, обедняет народ, обогащая токмо казну Фа-
раона, отдающего вино-зелье на откуп.
Ведай, что твориши! Соблюдающие сию мою заповедь, ни-
что не делают на авось и кое-как, но тщательно. Доверяя кому бы то ни
было из среды своей какую-либо власть на что бы то ни было, они в дого-
ворах своих все договаривали бы, ничего не оставляли бы неясным, неоп-
ределенным, неограниченным. Мера была бы во всех их деяниях, яко Аз
Сам все создал по мере, весу и числу. В мере бо состоит справедливость;
ее держаться дал Аз человеку судью — рассудок. И сей судья назначен
Мною быть миротворцем на земли, а не орудием на хитрость и обман.
Творяй справедливость, творить мир и любовь. Яко вера без дел мертва,
такожде и любовь без разума рассудка не блага и часто ведет лишь ко вра-
жде. *
Ведай, что твориши! Сие есть то же, что не предавайся,
ниже по злобе, ниже по любви, ниже по чему-либо иному. Соблюдая сию
заповедь, люди и по любви не возводили бы возлюбленных своих в куми-
ры себе, и тако исполняли бы вторую заповедь по Ветхому Завету. И не
было бы над ними ни единой неограниченной, безусловной Власти разве
Мене.
Ведай, что твориши! Соблюдая сие, люди читали бы свя-
тое Писание не яко пономарь, но с чувством, с толком, с расстановкой, не
мертво держались бы они буквы, иже мертва, егда не оживляется живым
духом разумения.
И поняли бы они и вторую Заповедь Моего третьего Завета, иже есть:
Не хорони.
Не хорони! глаголю Аз, не зарывай таланты, сиречь и силы и
добро Твое в землю. Все, что Аз создал, создал Аз на жизнь, а не для
смерти. Не отлагай свою копейку на черный день, пускай ее в оборот на
белый день, на свет Мой Божий. И воздастся тебе яко человеку, не зарыв-
шему таланты, о коем рех Аз в Моей притче Нового Завета.
Не хорони! сие бо есть татьба, татьба от жизни. И егда Аз рех
на скрыжалех осьмую заповедь: Не укради, Азъ рех: Не хорони, не отло-
жи в сторону ни себя, ни добро твое. Не говори, моя хата с краю, я ниче-
го не знаю. Сие бо есть богохульство, нет края миру Моему, нигде он
клином не сошелся.
О, хитрые люди! егда же поймете вы, за что Аз проклял Анания! 1
Не хорони! глаголю Аз. Оставим мертвым погребать мертвых. И
егда умрет твой ближний, не предавай его тело гробу каменному ниже де-
64
ревянному; но сожги прах. Аз всесожжение люблю и в виде огненного
куста явился Моисею Аз. Егда будеши предавать огню тела усопших, дам
Аз благорастворение воздухов и положу конец мнозим язвам. О воскресе-
нии не заботься! Мне Лазаря воззвать из мертвых не труднее из воздухов,
чем из-под земли, где червы поедали его тело.
— Господь замолк на время. Потом он снова из глубины души воз-
звал:
О, Иуда, предатель! зачем ты погубил Мене? Какое Аз тогда готовил
всемирное восстание! Не помешала бы мне Иудина измена, был бы Аз
ныне Единый царь Небесный, и не было бы возле Мене царей земных, и
мне Единому служили бы вся люди Моя. И было бы царствие Мое на
земли яко на небеси, и в нем не было бы ни рабов, ни господ. Все люди
были бы ни помещичьи, ни государевы, как ныне, а люди Божии, люди
вольные, яко пташки Мои. А теперь?.. Теперь люди утратили даже смысл
содеянного Мною подвига на их спасение и искупление! Читают и не по-
нимают!
И Бог, сидевший на престоле, поник Своим Святым челом и Ангелы, ви-
дя сокрушение, взыграли в трубы и кимвалы2, и возгласили песнь, иже име-
нуется: Кондак, поемый в 1-ю седмицу Святыя Четыредесятницы «Душе
моя, душе моя, восстани! что спиши? конец приближается, и имаши сму-
титися, воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде сый и исполняй».
И то казалось мне, что колокол бил в набат, то, что гром гремел по
поднебесью.
И вдруг песнопение затихло. Одни кимвалы раздавались.
И узрел я, как принесли невиданного великана. И кто-то рек за мной:
Се Голиаф. Его воздвигнули. И страхом объят был я, грешный. Я узрел в
чудовище — царя! царя нашего Николая! На плечах эполеты, чрез плечо
лента, глаза навыкате.
Затем веселой, легкой поступью (яко бы плясал он пред ковчегом3) в
зипуне4, накинутом на плечи, рукава на отлете, явился парень молодой.
И кто-то рек за мной: Давид 5. Он не царем, а бедным пастырем явился. В
руке держал он пращь. Он подошел к Голиафу. Голиаф, с презрением гля-
дя на-малютку, положил руку на огромный свой меч. Давид взмахнул сво-
им пращем — и великан-чудовище повалился.
Тогда Псалмопевец6 приблизился ко мне. Молча указал он мне на
страшный рост Голиафа и на свой низменный, удалый. Потом он мигнул
мне в ту сторону, где Петербург, и внятно произнес: Не бось!
И все исчезло предо мною. И видению моему бе конец.
Имущие уши да внимут. Аминь.
1854. В. А.
Печатается по первому отдельному изданию, выпущенному Вольной русской типо-
графией в 1854 г. (Гос. публичная историческая библиотека России. Отдел редких книг).
Автор —В. А. Энгельсов (см. коммент, к до к. № 1). Подпись В. А. означает л ибо первые бу-
квы его имени и отчества, либо связана с его шутливой подписью под одним из писем к
Герцену — «Воля ангелов», в которой автор обыграл перевод своей фамилии с немецкого
на русский язык (см.: Энгельсон В. А. Статьи, прокламации, письма. М., 1934. С. 103, 175).
65
Прокламация написана в начале 1854 г. Рукопись ее прислана автором Герцену в
Лондон около 31 января ст. ст. (12 февраля н. ст.) Издана сначала отдельно, а затем, по
желанию Энгельсона, вместе с «Первым видением святого отца Кондратия».
В Россию прокламации Энгельсона переправлялись, по-видимому, как через Кон-
стантинополь, так и через Белград (см.: Летопись жизни и творчества А. И. Герцена.
1851—1858. М., 1976. С. 186). По сообщению новороссийского и бессарабского генерал-
губернатора в III Отделение 9 декабря 1855 г., подобными брошюрами «были завалены»
находившиеся в Константинополе русские военнопленные (см.: Энгельсом В. А. Статьи,
прокламации, письма. С. 104).
1 Ананий (Анания) — согласно Библии, человек, обратившийся в христианство, но ута-
ивший от апостолов часть суммы, полученной им от продажи своего имения, и за ложь
святому Духу преданный смерти (см.: Библейская энциклопедия. М., 1991. Т. 1. С. 44).
2 Кимвал — старинный музыкальный инструмент.
3 Ковчег Завета — ларец, в котором, согласно Библии, хранились скрижали с записан-
ными на них пророком и вождем народа Израильского Моисеем заветами Бога людям.
4 Зипун — русская крестьянская одежда из грубого домотканого сукна, типа кафтана.
5 Давид — царь Израильско-Иудейского государства в конце XI в. — ок. 950 г. до н. э.
Согласно Библии, Давид, Божий избранник, будучи еще 19-летним пастухом, победил
в единоборстве великана Голиафа, метнув в него камнем из пращи и убив наповал.
6 Царь Давид известен как автор 150 псалмов — священных песнопений, вошедших в
христианский культ и послуживших основой многих поэтических произведений миро-
вой литературы. *
№ 4
Емельян Пугачев честному казачеству
и всему Русскому люду
Вторично шлет низкий поклон
Христос воскресе, братцы! С праздником вас поздравляю. Теперь он на
нашей улице: Царю плохо — нам хорошо.
Наконец-то Господь взмиловался над бедным русским народом, рас-
крыл очи чужеземцам и дал им усмотреть, что Николай не только своему
народу, но и им враг — какого злее быть не может.
Чужеземные войска подходят к Русской земле проучить Николая. При-
нимайте их не как врагов ваших, но как ниспосланных Богом помощни-
ков вам для низвержения с ваших плеч гнета царя и чиновников его.
Не попутал бы Бог Николая завести ссору с иностранными державами,
долго бы гнет его еще тяготел над русским народом, который один не в
силах справиться с царем. В этой-то нашей немощи и состоит все извине-
ние наше пред лицом вселенной, зачем мы уже давно не свергнули с нас
иго царское.
Теперь настал для вас удобный час положить конец царскому самовластию
и установить, чтоб впредь Русь управлялась по старинному, по русскому дере-
венскому обычаю: выборными людьми, которые не смели бы ни единого рек-
рута, ни единого рубля с народа взять, не давая в том отчета народу.
66
Для этого нужно две вещи:
Во-первых, остерегаться козней Николая;
Во-вторых, самим за дело взяться.
Николаю плохо — и пуще всего потому, что он видит, что русский на-
родец, невзирая на все манифесты, неохотно идет в рекруты заступаться
за него. Вот, например, в Одессе, где теперь остались только развалины от
царских укреплений, разрушенных пушками французских и английских
кораблей 10 апреля, добровольно никто в рекруты не шел, так что поли-
ции надобно было оцепить кабак, в котором сидели простолюдины, схва-
тить их и годных из них, сковав в железа, отправить в полки. Честь и сла-
ва вам за это, братцы, что наконец-то вы за ум беретесь!
Чтоб сбить вас с толку, царь объявляет, будто бы идущие на него идут
на вас. Отчего же в той самой Одессе англичане и французы стреляли
только по казенным строениям, по пороховому магазину (который взорва-
ли каленым ядром на воздух), а по домам жителей, по церквам, по купе-
ческим кораблям и гавани не метили?
Царь объявляет, что они-де антихристы, стреляя-де против его крепо-
стей в Страстную Субботу. — А в какой день в 1831 году царские солдаты
вырезали в церквах безоружных людей первого польского города, Осмя-
ны, в который во время того похода полчища вошли? — в самое Светлое
Христово Воскресение! Да в какой день полководец бабки Николаевой,
Екатерины — Игельстром1 — намеревался жителей Варшавы перере-
зать? — В Великую же Субботу. (Коли это не удалось ему, так только по-
тому, что Поляки в Пяток восстали.)
Царь объявляет, что идущие на него чужеземцы хотят сделать, чтоб
впредь Русь не была такою сильною державой, какою она была доселе. Дай
Бог, чтоб это только была правда, ибо: нешто вам, простолюдинам, был
прок доселе оттого, что Русь, угнетаемая царем, была страшилищем, пуга-
лом для других народов, была палачем для Польши, для Финляндии, для
Горцев? — Или лестно вам быть палачами для одних, пугалами для дру-
гих? — Лестно вам, что, бывало, встанет ли Прусский народ против своего
короля (Николаевского шурина) 2, тотчас этот король, чтоб унять свой на-
род, распустит слух: сто тысяч, мол, русских штыков идут ему, королю, на
подмогу? — восстанут ли Венгерцы, Николай на них нападает? — что заго-
ворит ли народ во Франции, и там приверженцы (Не Наполеона, а преж-
них, теперь уже изгнанных королей), народу тотчас говорят: «Цыц! Вот мы
казаков против вас позовем! Николай Павлович, сильнодержавный, нам
друг и приятель; он их как раз нам пришлет! Они вас по-своему, по-казацко-
му, проучат!...» Николай, пугая других, указывал им на вашу многочислен-
ность и ваше беспрекословное ему повиновение, вместе с тем и вас держал
в страхе пред собою, показывая вам, будто нет во всем мире никого, кто
бы его не боялся. Теперь вы на деле видите, что есть же люди на свете,
которые не больно-то Николая Павловича боятся, что он не в самом деле
Бог земной, и что даже Царь Небесный не за него, не на его стороне.
JJapb объявляет, что чужеземцы хотят завоевать Русскую землю.
Не видали* они небось наших полей и снегов; им и своих довольно; не
* В подлиннике опечатка: видались.
67
все же так алчны, как Николай. А если Польша отделится, если Финлян-
дия отложится, так что за беда? Разве эти земли — русские, разве они
твои, народец мой бедный?
Николай дает теперь льстецам своим печатать в Питере, что правители
английские и французские, идущие на него войною, не поборники-де за
свободу народов, что они, мол, такие-сякие, не Богом (как он, вишь!) по-
мазанные, что они-де люди себе на уме. — Вестимо, братцы, что они, как
и все люди, себе на уме, что, идучи войною против Николая, они свою, а
не чужую, выгоду впервых в виду имеют. Да тебе-то, русский народ, теперь
ли время наводить справки о том, худо ли, хорошо ли француз и англича-
нин у себя дома проживают? Ну, коли они худо живут у себя, так ты только
старайся лучше, чем они у себя, устроиться. Принимай их хорошо потоли-
ку, поколику они заодно с тобою против Николая ныне идут. Враг врага
моего — мне поневоле приятель. Будь же и ты себе на уме! Скажут: «Смот-
ри! Сегодня они против Николая, а там — как они побьют его или помирят-
ся с ним — они против тебя обернутся». Отвечай: «Утро вечера мудренее,
каждому дню своя забота, а ум-то и состоит в распознании того, какое де-
ло сегодня, какое завтра предстоит. За двумя зайцами погонишься, ни од-
ного не поймаешь. Да и нам ли, беднякам, пристало быть разборчивыми
на помощников? Были бы только, всякое даяние благо». Предоставь царю
замашку больше иностранными делами, чем своими русскими заниматься.
Какая нужда справки наводить о том, что у человека, мне сподручного,
в-первые, что у него во-вторых, что у него в-третьих на уме? Дело — в де-
ле, братцы, а не в чувствах, не в расположении, с которыми оно соверша-
ется. Известно, что человек располагает, а един Бог определяет.
Желать теперь победы Николаю Павловичу, чтоб, например, Наполеон
не усилился, значило бы — уж куда каким немощным Николая считать.
Справится он если с войсками, так справится и с народами, не хуже, чем
он вот с Поляками справился, о которых же ведь никто не говорит, чтоб
они были робче, например, Немцев или Французов.
Храни меня Бог думать, будто бы чужеземным войскам шутка с Нико-
лаевским справиться. Поэтому-то я вас и умоляю, не оставляйте теперь
дело на авось. Не говорите: «А пусть их себе дерутся — это ведь цари
промеж себя враждуют, моя хата с краю, я ничего не знаю, — посижу, по-
гожу вмешиваться, авось вот они перемелятся, так мне мука будет». Не
мука, а только горшая мука будет тебе, русскому, да и другим народам, ес-
ли, по несчастию, Николай одержит верх.
Итак, к делу, братцы! Чужеземных гостей, накликанных Николаем, не
как врагов принимайте, да и сами в бой против царя вступайте.
Не в нравах никакого правительства лелеять мятежников. Оттого мало
надежды, чтоб иностранные державы, которые воюют против Николая, да-
ли вам не только денег и оружие, но даже совет подняться против Нико-
лая. Еще может статься, что они сами поднимут Поляков, Финляндцев,
Горцев; народы эти им ближе к сердцу, ближе к сердцу их собственных
народов, чем мы, русские. Все, что от иностранных держав нам можно
ожидать, это, чтоб они невольно, неумышленно нам помогли высвободить-
ся из-под Николая, чтоб они нам не поперечили в этом нашем деле.
Оттого-то я и прошу вас: с вашей стороны им не поперечить.
68
Что державы не захотят заступаться за власть Никблая над нами, —
это вероятно, и именно вот почему: что хоть он доселе и был им кумом,
сватом и приятелем, но теперь, наконец, показал он и им, что он не на-
дежный союзник, что кого он сегодня одолжит, с того завтра такую упла-
ту потребует, что хоть «караул» кричи. Он сам им на деле теперь показал,
что, пока он один, безотчетно будет располагать огромными
силами Русской земли, дотоле чужеземные державы ни на единый миг не
могут быть уверены: а не вздумается ли завтра Николаю Павловичу для
потехи своей с кем-нибудь из них войну завести? — Иностранные держа-
вы, по собственному опыту, теперь не могут не знать, что будь на Руси не
самовластный, единодержавный царь, а будь в ней гласное, общинное
правление, составленное из нескольких от народа избранных людей, наро-
ду в своих поступках отчет дающих, без народного разрешения не могу-
щих ни рекрута, ни рубля подати взять, то такое правление не могло бы
столь взбалмочно мир и тишину повсюду нарушать, как царь, который ку-
тит себе, как ему вздумается. Вот почему невероятно, чтоб иностранцы
нашему восстанию поперечить стали.
Но они и не подадут нам, словно готовое блюдо, вольности, свободы от
наших царей. Да и что за прок в даровой свободе, в подаренном праве? —
Что сегодня даровано, может завтра быть отнято. — Свободу, право надоб-
но самому снискать себе в поте лица, ценою крови, коли хочешь свободу,
право упрочить за собою. — Завоюем же сами себе — теперь, пока Нико-
лай занят иностранцами, нашу волю-волюшку, волю дорогую,
без которой жизнь не мила!
Принимайтесь так за дело:
Николаю скоро придется либо народ, то есть вас всех, ополчить, либо
сильный новый рекрутский набор объявить.
Коли ополчение, милиция, как было в 1812 году (а об этом в Питере
уж поговаривали), то ведь вам раздадут ружья, пистоли, тесаки. Вы их бе-
рите. А с ними — шайками — чем на границу идти против чужеземных
войск, идите-ка на судоходные реки — и подальше, пожалуй, от мест, где
царские войска стоят, пуще всего на Волгу, на Оку, на Самару. Идите в
пристани, где хлеб в гамазеи ссыпают: в Саратов, Симбирск, в Гжатск,
Моршанск, Рыбинск, Сомину — остановите там все хлебные запасы, иначе
Николай их все возьмет, на границу полках своим пошлет, а вам
даст с голоду умереть. Тут как начнете вы хлеб-то заби-
рать, на вас пошлют внутреннюю стражу, серых гарнизонных. Ну, с ни-
ми-то справиться не Бог весть что, когда у вас у самих ружья со штыками.
Потом идите на Москву; на Питер - всюду, где царь будет, да и отрешай-
те его.
А не будет ополчения, но только опять набор, так вы, братцы, смотри-
те, — сначала, при объявлении набора в церквах, ни гу-гу! И ведите, про-
вожайте своих рекрутов и подставных — целыми гурьбами — в города, в
которых будут открыты рекрутские присутствия. Норовите так, чтоб схо-
диться вам в те города не из одного села, а разом с многих волостей или
погостов, и так, чтоб каждый раз вас сходилось не в пример больше, чем
будет там гарнизонных-то солдатов для охранения присутствий и отвода
рекрутских партий. Как придете вы, соберетесь вы перед присутствием,
69
одни из вас должны отобрать ружья у сермяжных-то солдатов, а другие с
назначенными в рекруты пусть себе идут в присутствие, да и скажут засе-
дающим: «Вы, господа, приказываете нам лоб забрить. Слушаем-с, только
наперед позвольте вам самим затылки забрить, и тем вас негодными для
службы объявить». А затем, по выше писанному, в хлебные пристани и к
царю!
Ну, в добрый час, братцы! До свидания, голубчики! До свидания, Фо-
ма Соколов! До свидания, Груша юродивая! И ты, седина-старовер, друг
мой Петр Спиридоныч!
Апрель 1854 г.
Вольная русская книгопечатня. Лондон.
Печатается по первому отдельному изданию, выпущенному Вольной русской типо-
графией (Гос. публичная историческая библиотека России. Отдел редких книг).
Автор — В. А. Энгельсон (см. о нем коммент, к док. № 2).
Из печати прокламация вышла не раньше конца мая 1854 г. (см.: Энгельсон В. А. Ста-
тьи, прокламации, письма. С. 104).
1 Барон (потом граф) О. А. Игельстром (1734—1817) — генерал и государственный дея-
тель. В 1793 г. принял начальство над русскими войсками в Польше. Предугадывая восста-
ние, безуспешно настаивал на увеличении армии. Во время восстания едва спасся от смерти
и был вынужден оставить службу. Впоследствии — военный губернатор в Оренбурге.
2 Прусский король Фридрих-Вильгельм IV — брат императрицы Александры Федоровны.
Здесь и далее речь идет о событиях революции 1848—1849 гг. в Германии, Австро-
Венгрии, Франции.
№ 5
Н. А. Добролюбов. Дума при гробе Оленина
Перед гробницею позорной
Стою я с радостным челом,
Предвидя новый, благотворный
В судьбе России перелом.
О славном будущем мечтаю
Я для страны своей родной,
Но о прошедшем вспоминаю
С негодованьем и тоской,
И деспотизмом беззаконным
Доселе Русь угнетена,
И до сих пор в забытьи сонном
Молчит и терпит все она.
70
Царь стал для русских полубогом
Как папа средневековой;
Но не спокойствия залогом
Был он, а гибельной грозой.
О Русь! Русь! Долго ль втихомолку
Ты будешь плакать и стонать
И хищного в овчарне волка
«Отцом-надеждой» называть?
Когда, о Русь, ты перестанешь
Машиной фокусника быть?
Когда проснешься ты и встанешь,
Чтобы мучителям отмстить?
Проснись, о Русь! Восстань, родная!
Взгляни, что делают с тобой!
Твой царь, себя лишь охраняя,
Сам нарушает твой покой.
И сам в когтях своих сжимая
Простых и знатных, весь народ,
Рабов чиновных награждая,
Такое ж право им дает.
И хладнокровно приступает
К позорной купле старый плут.
И люди братьев покупают!..
И люди братьев продают!..1
Ужасный торг. Он — поношенье
Покупщикам и продавцам,
Царю и власти униженье,
Всему народу стыд и срам.
Какой закон, какое право
Торг этот могут оправдать?
Какие дикие уставы
Дозволят ближних продавать?
И что за рабство! Цепь мучений,
Лишений, горя и забот;
Не много светлых исключений
Представит горький наш народ.
Все в угнетеньи, все страдает,
Но все трепещет и молчит,
Лишь втайне слезы проливает
Да тихо жалобы твердит.
71
Но ни любви, ни состраданья
Нет в наших барах-палачах,
Как нет природного сознанья
О человеческих правах.
На грусть, на плач простолюдина
Они с презрением глядят;
Рабы в руках их все — машина,
Они вертят ей, как хотят.
Вставай же, Русь, на подвиг славы, —
Борьба велика и свята!..
Возьми свое святое право
У подлых рыцарей кнута...
Она пойдет!.. Она восстанет,
Святым сознанием полна,
И целый мир тревожно взглянет
На вольной славы знамена.
С каким восторгом и волненьем
Твои полки увижу я!
О, Русь! с каким благоговеньем *
Народы взглянут на тебя,
Когда, сорвав свои оковы,
Уж не ребенком иль рабом,
А вольным мужем жизни новой
Предстанешь ты пред их судом.
Тогда республикою стройной,
В величьи благородных чувств,
Могучий, славный и спокойный,
В красе познаний и искусств,
Глазам Европы изумленной
Предстанет русский исполин,
И на Руси освобожденной
Явится русский гражданин.
И в царстве знаний и свободы
Любовь и правда процветут,
И просвещенные народы
Нам братски руку подадут.
Печатается в извлечении по: Добролюбов Н. А. Собр. соч. В 9-ти тт. М.; Л., 1964.
Т. 8. С. 12-24.
72
Написано 19-летним Добролюбовым по поводу убийства 25 декабря 1854 г. видного
чиновника Министерства юстиции помещика А. А. Оленина двумя его дворовыми за
«дурное обращение» с крепостными, как сказано в отчете III отделения царской канце-
лярии. Опубликовано впервые в 1861 г. в Лондоне в сборнике «Русская потаенная лите-
ратура XIX столетия» без подписи, под названием «На смерть помещика Оленина, уби-
того крестьянами за жестокое обращение с ними».
Имеется в виду продажа помещиками своих крепостных, широко практиковавшаяся в
дореформенной России.
№ 6
<Пародия на манифест Александра II
по поводу окончания Крымской войны
и заключения Парижского мирного договора>
Божьим попущением и неистощаемым терпением любезноверного нам
русского народа мы, Александр Вторый, император и самодержец Всерос-
сийский, объявляем всенародно:
Упорная кровопролитная борьба, начавшаяся так счастливо, ознамено-
ванная впоследствии неоднократными поражениями наших войск, потряс-
ла государство и угрожала его целости, между тем, силы врагов наших
увеличились присоединением к союзу их держав, сохранявших доселе ней-
тралитет; потому мы вынуждены были просить мира и принять условия,
предложенные нам союзными державами \ условия хотя невыгодные и по-
зорные для чести народа, игрою судьбы нам вверенного, но за принятие
которых воспели нам хвалебные гимны в иностранных газетах. Условия
эти следующие:
1. Покровительство над восточными христианами принадлежит пяти
великим державам; по этому пункту Россия утрачивает права, приобретен-
ные ею по Кучук-Кайнарджийскому, Ясскому, Бухарестскому и Адриано-
польскому трактатам 2, в силу которых покровительство над восточными
христианами принадлежало одной только России.
2. Флот наш в Черном море уничтожается, кроме небольшого числа
мелких судов, хотя Турция обязуется таким же условием, но, сохраняя
право держать в Архипелаге какой ей угодно флот, она при первом случае
может напасть на южные пределы нашей империи, которые остаются без-
защитными в силу третьего пункта.
3. Все крепости по берегам Черного моря, которые не были срыты,
срываются, а которые срыты, не должны быть возобновляемы; верфь, ар-
сенал и укрепления в Николаеве уничтожаются.
4. Чтобы отнять у нас всякую надежду на возвращение потерянного,
союзные державы признали нужным основать между Россией и Турцией
новое независимое государство, существование которого признать мы обя-
зываемся и к которому отходят из благоприобретенных имений наших
устье Дуная и часть Бессарабии от Придунайских озер до Хотина3.
73
5. Карс со всеми местами, отнятыми в нынешнюю войну у турок, воз-
вращается Турции. Хотя султан своих христианских подданных и сравнил
в правах с мусульманами, но это сделал он не для нас, а для врагов на-
ших. Не того хотел памятный россиянам родитель наш: он хотел, чтобы
турецкие христиане получили эти права по его требованию и, таким обра-
зом, будучи обязаны ими русскому царю, видели бы в России своего за-
щитника и благодетеля; теперь же они во врагах наших будут видеть за-
щитников своих и благодетелей. Итак, россияне, ваша благородная рев-
ность к славе отечества, ваши пожертвования, ваша кровь были напрасны!
Народ и войско сделали все, что могли, но неспособность и корыстолюбие
генералов, хищничество высших сановников, инженеров и комиссариат-
ских чиновников, наши собственные беспечность, невнимание и нерадение
были причиною неудач. Памятный россиянам родитель наш преследовал
и гнал всякое развитие ума, всякий порыв истинной любви к отечеству.
Вот почему в решительную для отечества минуту не нашлось достойных
вождей, честных инженеров и чиновников! Изложив условия настоящего
мира, мы желаем изъявить нашему любезноверному русскому народу на-
шу искреннюю благодарность. Благодарим вас, добрые россияне, за ваше
ослепление, в котором вы не видите всех злоупотреблений наших; благо-
дарим вас за ваше терпение, поистине овечье, с которым вы переносите
все бедствия, все несправедливости, всю тьму зол, происходящих от деспо-
тической власти нашей; благодарим вас за то, что вы ревностно помогаете
нам — тунеядцам — разорять вас, расточая на наши удовольствия доходы
государственные, добытые вашим потом и кровью. Благодарим вас за то,
что вы не стремитесь к истинному просвещению, а, поверив нашим рабам,
вашим оббиралам, архиереям и попам, торгующим истинами евангельско-
го учения и вашею совестью, спите во мраке невежества. Спите, добрые
россияне, пока с вас не стянули последней рубахи, не выпили последней
капли вашей крови! Спите! Верьте архиереям и попам, продающим и рас-
пинающим Христа, вечную воплощенную истину! Утешайтесь нашими о
преобразованиях обещаниями, в которых не было, нет и не будет ни слова
правды! Будьте всегда такими, каковыми были доселе: мы вами неизъяс-
нимо довольны.
Дан в С.-Петербурге и проч., и проч., и проч.
Печатается по: ОПДУ. Т. 1. С. 2—3. В основе публикации — копия документа, нахо-
дящаяся в ГАЙФ. Ф. 109. 1 эксп. 1856. г. Д. 26. Ч. 7. Л. 26-27.
Автор — Николай Раевский, ведущий участниктак называемого Пасквильного комитета,
состоявшего из студентов Харьковского университета и влившегося в Харьковское тайное
общество.
Дата написания — апрель 1856 г. 15 апреля этого года 25 экземпляров рукописной
пародии было расклеено по стенам домов в Харькове. В ее распространении приняли
участие П. Завадский, П. Ефименко, М. Муравский (см.: Пародии на царские манифе-
сты 1856 и 1857 гг. Сообщ. Б. Козьмин // Красный архив. 1929. Т. 1; Козьмин Б. П. Харь-
ковские заговорщики 1856—1858 гг. Харьков, 1930; ОПДУ. Т. 1. С. 3).
1 Имеется в виду Парижский трактат, подписанный воевавшими сторонами 30 марта 1856 г.
2 Кучук-Кайнарджийский мирный договор 1774 г. заключен между Россией и Оттоман-
ской империей после окончания победоносной для России Русско-турецкой войны
74
1768-1774 гг. Ясский мир 1791 г. завершил Русско-турецкую войну 1787—1791 гг., оз-
наменовавшуюся победами русских войск под командованием А. В. Суворова и русско-
го флота под командованием адмирала Ф. Ф. Ушакова. Бухарестский мирный договор
подписан в 1812 г. с российской стороны М. И. Кутузовым в знак окончания Русско-
турецкой войны 1806—1812 гг. Адрианопольский мир 1829 г., также выгодный для Рос-
сии, положил конец Русско-турецкой войне 1828—1829 гг.
3 Речь идет о Валахском и Молдавском княжествах, до 1856 г. находившихся под про-
текторатом России.
№ 7
<Сатирическая афиша по поводу
тысячелетия России, распространявшаяся
студентами Харьковского университета>
Изволением божьим в пользу человечества. К 1862 г., тысячелетнему
юбилею России, обитателями Русской земли, если народ поскорее очнет-
ся, совершено будет:
ОСВОБОЖДЕНИЕ РОССИИ ОТ БАТЫЕВЫХ НАСЛЕДНИКОВ
или
ПОБЕДА СВЕТА СВОБОДЫ НАД МРАКОМ САМОДЕРЖАВИЯ
Историческая драма в 3-х действиях, соч[инение] судьбы народов.
Действие первое.
МИР 1856 г. ИЛИ ПРОЗРЕНИЕ РУССКИХ
Действующие лица:
Проповедники истины.
Гонители истины.
Народ.
Действие второе.
ДА ИСЧЕЗНЕТ САМОДЕРЖАВИЕ ИЛИ ПЕРЕВОРОТ В РОССИИ
Действующие лица:
Патриоты.
’Враги отечества.
Войско.
Народ.
75
Действие третье.
СВОБОДА ИЛИ ВЕЛИЧИЕ РОССИИ
Действующие лица:
Избранные русские.
Народ (действие в России во второй половине XIX века).
Начало во всякое время дня и ночи.
1856 г. май.
Печатается по: ОПДУ. Т. 1. С. 4—5. В основе публикации — копия, находящаяся в
ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1860 г. Д. 26. Ч. 7. Л. 30.
Написано весной 1856 г. В мае этого года 4 экземпляра рукописной листовки рас-
клеено на стенах Харьковского университета и на заборе университетского сада (см.:
Козьмин Б. П. Харьковские заговорщики 1856—1858 гг. Харьков, 1930. С. 15).
Автор — студент II курса юридического факультета Харьковского университета Мит-
рофан Данилович Муравский.
Прокламация, предвещавшая свержение самодержавия в России путем народного
восстания, написана в форме театральной афиши. «Прозрение русских» связывается в
ней с поражением царских войск в Крымской войне и унизительными для странц усло-
виями Парижского мирного договора.
№ 8
<Из записки Петра Завадского о Харьковском
тайном обществе>
Много было в нем недостатков, ошибок, увлечений, односторонности.
Взгляд этот совершенно справедлив. Вот факты, читатель может судить
сам.
На днях окончило свое существование знаменитое литературное] об-
щество. Небезынтересно, думаем, будет для студентов] хоть краткий
очерк деятельности этого общества. Образовалось [оно] еще в начале 1856
года. Начало положили ему 2 члена, к которым вскоре присоединился
третий, потом четвертый и пятый, потом нескоро еще один и несколько
спустя еще один. В числе 7 членов оно существовало почти целый год до
этого, 1856, потом разом возросло до рокового числа 13 действительных
членов. Собственно говоря, оно было не литературное, а тайное политиче-
ское общество. Целью его было произвести всеобщий переворот в России,
начав с освобождения крестьян. Достижение этой цели не казалось слиш-
ком затруднительным и потому члены общества полагали, что к этому ве-
ликому делу можно будет приступить немедленно. И действительно при-
ступили, так, по крайней мере, думали члены, что их деятельность уже
началась. Деятельность эта с самого начала главным образом состояла в
следующем: либералы собирались довольно часто, на чем свет стоит руга-
76
ли правительство вообще, и в особенности жестоко доставалось Николаю.
Затем переходили к вопросу, как помочь горю России. Предлагались са-
мые широкие планы будущего устройства России, разбирались средства
произвести всеобщее восстание. Им казалось, что произвести восстание в
России решительно ничего не стоило. Помнится, как-то раз <...>* члены и
так хорошо все устро[илось], что казалось вся Россия в этом же году под-
нимается.
Стоило только напечатать несколько тысяч экземпляров чего-то вроде
обширной прокламации, с ними достаточное количество агентов для рас-
пространения экземпляров] про[кламаций] между крестьянами], военны-
ми и расколь[никами], разослать везде агентов, дать им достаточные сред-
ства для приведения в исполнение начертанных правил, и в одно прекрас-
ное утро Россия узнает, что во всех ее концах поднялся жестокий бунт.
Сделать это казалось тем более легко, что ни одно из сословий не было
довольно правительством. Маленькое затруднение состояло в том, что
р[усский] народ очень привязан к царю, и все зло приписывает панам, а
не ему, но для этого положено было в то самое время как только поды-
мется бунт, истребить всю царскую фамилию. Как истребить ее — тоже
задумывались не долго. Просто выждать случай, когда будут ехать все
вместе да и души их. Одним словом, все было устроено как нельзя лучше.
Только не помню, как перешло к тому, что... «И. И. проклятые, — завопил
один из членов, отчаяннейший из отчаянных республиканцев, — не вывер-
нулись бы, если б поймал».
«Если б были деньги, — сказал он, немного успокоившись, — сейчас бы
отправился в Петербург».
«Да, — сказали другие, — если бы были средства, — скоро б можно
подвинуть это дело».
«Да, без денег ничего не сделаешь».
«Но где же взять денег?»
«Мудреная задача, — заключ[ил] кто-то и начал молча ходить взад и
вперед; другие тоже долго молчали и потом разо[шлись]».
В этом духе происходили первые заседания тайного политического об-
щества, прибав[лю] к этому, что все это говорилось вполголоса при тща-
тельном наблюдении, чтоб никто не подслушал. В то время еще опасно
было говорить о подобных вещах, впрочем, в скором времени как-то само
собою пришло в голову всем членам, что прежде, чем начинать восстание,
нужно приготовить общество и что приготовлять его распространением
либеральных идей, употребляя в дело свои собственные сочинения, тоже
неудобно. Что удобнее всего — распространять либеральные] сочинения,
уже известные сочинения. Дело пошло быстрее. Первое либеральное сочи-
нение, появившееся в Харькове], были письма Погодина о в[осточной]
войне2, записка «Древн[яя] и нов[ая] истори[я] России»3, письмо Штен-
* В этом месте подлинник документа поврежден. Примеч. Завадского: Одним из этих чле-
нов даже начато было что-то вроде такой прокламации на малороссийском языке *. Но
этот член из головы выпустил, что едва ли сотая часть его соотечественников могут чи-
тать и что из этих читающих сотая часть едва ли в состоянии понять читанное.
77
геля4. Но первое произведение, произведшее, так сказать, фурор в Харь-
кове], это были стихи «Русскому царю» и «Русскому народу»5.
Все, что только появлялось либерального в Харькове], принадлежит
б[олыпей] ч[астыо] этому обществу. Деятельно члены этого общества все
появляющееся переписывали и раздавали всякому желающему. Наплыв
сочинений Искандера, можно сказать, [оживил] всю деятельность членов.
Этим собранием и распространением либер[альных] сочинений общест-
во] занималось исключительно до конца года. Заметим при этом, что об-
щество держало себя в величайшей тайне, ежеминутно опасаясь шпи-
он [ов] и потому часто приходилось прятать то в грубку*, то в подушках
(раз даже закопали в землю) тетради при известии о каком-нибудь подоз-
рении на счет открытия их. Это распространение сочинений и соединен-
ное с ним узнавание людей с либеральным направлением имело благоде-
тельное влияние как для студ[ентов], так и для общества. Между студен-
тами] оно зарождало мысль, общество мало-помалу знакомилось с убежде-
ниями студ[ентов] и ско[ро] ему была известна б[олыпая] ч[асть] людей
благородного образа мыслей.
Собирание, переписывание и распространение запрещенных сочинений
поглотило всю политическую деятельность общества. Впрочем, неразлучно
с распространением запрегц[енных] сочинений следовала мысль об увеличе-
нии числа членов общества. Положено было, чтобы каждый из членов обра-
зовал новый круг, так сказать, приготовительный, из которого бы можно
было выбирать людей в главные члены. Но это осталось только предположе-
нием. Впрочем, члены узнавали людей и имели на них надежды, но все это
шло вяло, неудачно, от вялости и неудачности действий самих членов.
Так прошел первый год существования этого общества; к концу первого
года один из членов нечаянно открыл другое общество, существовавшее
также около года. Цель его была более близкая, именно: преследование
начальства непосредственного. Это был, как его называли, «Пасквильный
комитет». Оба общества соединились. 13 ноября собралось 13 членов тай-
ного политического общества для формального соединения и для начерта-
ния устройства. В речах, сказанных по этому поводу, яснее и определен-
нее высказалась цель деятельности общества — приготовление себя и дру-
гих к гражданской деятельности. Притом какой дух братства слышался в
этих речах! Невозможно было допустить, чтобы эти пылкие благородные
личности не сделали многого для пользы себя и других. Но тут же была
положена и непреодолимая преграда к достижению каких бы то ни было
полезных результатов. Еще пред собранием за несколько дней каждый
член написал план устройства общества. Тут же начали читаться эти пла-
ны. Ни один из них даже стороною не коснулся мысли о приготовлении к
гражданской] деятельности] самих членов, все предлагали устройство],
при котором бы удобнее было действовать на других. Забыли мудрое из-
речение Спасителя: «аще слепец слепца водит, не оба ли в яму упадут».
На этом же собрании назначена была комиссия для составления устава
общества6. Две недели трудились 3 члена над составлением этого устава.
* грубка — печка (укр.).
78
Все было обдумано и определено так хорошо, что если бы члены литера-
турного общества] действовали сообразно] правилам, то было бы много
и очень много сделано, по крайней мере можно было поручиться], что к
концу года общество будет считать своих членов десятками. Но из всех
постановлений исполнены только следующие: а) избраны должностные
лица в обществе: президент, вице-президент, секретарь7 и казначей,
б) подписан устав и начали переписывать устав тайным способом. Около
2-х месяцев секретарь возился над этой перепиской, и8 к концу второго
месяца все бумаги были сожжены, с) Для прикрытия тайного общества
положено было основать и основано литературное общество. Вот начало
собственно литературного общества... Положено было устроить его так,
чтобы оно служило как бы средством... Оное, кроме прикрытия, должно
было служить пристанищем и как бы оглашенных непосвященных членов.
Но скоро действия тайного политического общества совершенно прекра-
тились, или лучше сказать оно совершенно перемешалось с действиями
литературного. Хотя, собственно говоря, нечему было и прекращаться.
Потеряны только прежнее значение, мысль о произведении переворота в
скором времени. Принялись заниматься приготовлением] себя самих и
только по возможности других. Для этого стали выписывать журналы, со-
ставлять] библиотеку, писать сочинения и собираться на литературные
вечера. Выписка журналов через об[щество] — дело хорошее и полезное,
но, как показал опыт, весьма неудобное. Неудобство его состоит в том,
что стоит чрезвычайных усилий удержать обращение журналов между
членами в должном порядке. Беспорядок происходил от несвоевременного
получения и несвоевр[еменного] возвращения] журн[алов]. Все члены
должны были читать журналы и газеты по списку (порядок которого оп-
ределялся жребием). Каждый должен был держать журнал 2 дня, а газету
1 день. Но ни порядок получения, ни срок чтения очень часто не на-
блюд[ался], и [иные] перехватывали и задерживали.
Замечательно, что ни то, ни другое не было следствием недобросовест-
ности, а просто невозможностью. Например, следует получить г. N., но
г. N. в тот день не увидел библиотек[аря], отдать следующему — и того
нет. День журнал пролежал даром, или же отдан тому, кто попался на
глаза. От этого происходила страшная неурядица. Порядок был только
при последнем библиотекар[е], но каких трудов стоил ему этот порядок!
Литератур [ное] общество составило библиотеку, но библиотека эта была
нечто вроде складочного места всякого ненужного хлама. Иного и быть не
могло порядка [...]9.
Что касается сочинений, писанных самими членами, то они, кроме тра-
ты времени, мало приносили пользы. Нет сомнения, что сочинение сту-
дента с претензиею на ученость не может иметь интереса ни для кого.
Ученые не могут встретить ничего нового, непосвященные в тайны науки
ничего не поймут. Доказательством тому служат статьи, помещенные в
сборнике петербургских студ[ентов] 10. Таковы же большею частию были
и сочинения членов литературного] общества, хотя их было очень не-
много.
Верно: ген.-лейтенант Лужин и.
79
Печатается по: ОПДУ. Т. 1. С. 19—22. В основе публикации — заверенная копия, на-
ходящаяся в ЦГИА Украины (Киев). Ф. 442. Оп. 810. Д. 185. Д. 151—156.
Записка представляет собой сжатый очерк возникновения и деятельности Харьковско-
го тайного общества, активным членом которого был автор. Завадский предназначал ее сту-
дентам с целью передачи им своего и своих товарищей опыта и предостережения от повторе-
ния допущенных ими ошибок. Написана не позже января 1859 г. (см.: ОПДУ. Т. 1. С. 22).
1 Прокламация на украинском языке была написана самим П. Завадским.
2 «Историко-политические письма и записки в продолжение Крымской войны» М. П. Пого-
дина с критикой политики правительства распространялись первоначально в тысячах руко-
писных копий. Впервые изданы много позже: Погодин М. П. Сочинения. М., 1874. Т. 4.
3 Записка «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях»
(1811 г.) принадлежит перу Н. М. Карамзина. Политика правительства Александра I
критиковалась в ней с консервативных позиций. Записка впервые издана за границей
в 1861 г., в России опубликована только в 1914 г.
4 В письме декабриста барона В. И. Штейнгейля императору Николаю I, написанном
11 января 1826 г. во время следствия по делу участников тайных обществ, ярко обри-
сованы общее недовольство существующими порядками и жажда перемен. Письмо
вскоре же стало распространяться в списках. Опубликовано в кн.: Восстание декабри-
стов: Документы. М., 1976. Т. 14. С. 181—191. См. также: Штейнгейль В. И. Сочинения
и письма. Иркутск, 1985. Т. 1. С. 36, 208—226.
5 Стихотворения «Русскому царю» и «Русскому народу» написаны П. Л. Лавровым. Рас-
пространялись в середине 50-х гг. в рукописном и гектографированном виде. Последнее
из них напечатано А. И. Герценом в сборнике «Голоса из России». Лондон, 1856. Кн. 4.
6 В комиссию вошли: Я. Бекман, Н. Раевский, П. Завадский.
7 Секретарем был избран П. Завадский.
8 Здесь в документе были зачеркнуты слова: «означая буквы цифрами». В этом, по-види-
мому, и заключался тайный способ переписки.
9 В этом месте часть текста оказалась вырвана.
10 В 1857—1860 гг. вышло из печати два выпуска «Сборника, издаваемого студентами
С.-Петербургского университета».
11 И. Д. Лужин — в 1857—1861 гг. харьковский гражданский и военный губернатор.
№ 9
Письмо из провинции
Милостивый государь,
На чужой стороне в далекой Англии вы, по собственным словам ва-
шим, возвысили голос за русский народ, угнетаемый царскою властию, вы
показали России, что такое свободное слово... и за то, вы это уже знаете,
все что есть живого и честного в России с радостию, с восторгом встрети-
ло начало вашего предприятия и все ждали, что вы станете обличителем
царского гнета, что вы раскроете перед Россией источник ее вековых бед-
ствий — это несчастное идолопоклонство перед царским ликом, обнаружи-
те всю гнусность верноподданнического раболепия; и что же? Вместо
грозных обличений неправды, с берегов Темзы несутся к нам гимны Алек-
80
сандру II, его супруге (столь пекущейся о любезном вам православии с от-
цом Бажановым) Ч Вы взяли на себя великую роль и потому каждое ваше
слово должно быть глубоко взвешено и рассчитано, каждая строка в ва-
шей газете должна быть делом расчета, а не увлечения. Увлечение в деле
политики бывает иногда хуже преступления... Помните ли, когда-то вы
сказали, что России при ее пробуждении может предстоять опасность, ес-
ли либералы и народ не поймут друг друга, разойдутся, и что из этого мо-
жет выйти страшное бедствие — новое торжество царской власти2. Может
быть, это пробуждение недалеко, царские шпицрутены, щедро раздавае-
мые верноподданным за разбитие царских кабаков 3, разбудят Россию ско-
рее, чем шепот нашей литературы о народных бедствиях, скорее мерных
ударов вашего Колокола... Но чем ближе пробуждение, тем сильнее грозит
опасность, о которой вы говорили... и об отвращении которой вы не ду-
маете... По всему видно, что о России настоящей вы имеете ложное поня-
тие, помещики-либералы, либералы-профессора, либералы-литераторы
убаюкивают вас надеждами на прогрессивные стремления нашего прави-
тельства. Но не все же в России обманываются призраками... Дело вот в
чем: к концу царствования Николая все люди, искренно и глубоко любя-
щие Россию, пришли к убеждению, что только силою можно вырвать у
царской власти человеческие права для народа, что только те права проч-
ны, которые завоеваны и что то, что дается, то легко и отнимается. Нико-
лай умер, все обрадовались и энергические мысли заменились сладостны-
ми надеждами и поэтому теперь становится жаль Николая, да я всегда ду-
мал, что он скорее довел бы дело до конца, машина давно бы лопнула. Но
Николай сам понимал и при помощи Мандта предупредил неизбежную и
грозную катастрофу4. Война шла дурно, удар за ударом, поражение за по-
ражением — глухой ропот поднимался из-под земли! Вы писали в первой
Полярной Звезде, что народ в эту войну шел вместе с царем и потому царь
будет зависеть от народа5. Из этих слов видно только, что вы в вашем
прекрасном далеко забыли, что такое русские газеты и на слово поверили
их возгласам о народном одушевлении за отечество. Правда, иногда случа-
лось, что крепостные охотно шли в ополчение, но только потому, что они
надеялись за это получить свободу. Но чтоб русский народ в эту войну за-
одно шел с царем, нет. Я жил во время войны в глухой провинции, жил и
таскался среди народа и смело скажу вам вот что: когда англо-французы
высадились в Крым6, то народ ждал от них освобождения, крепостные от
помещичьей неволи, раскольники ждали от них свободы вероисповедания.
Подумайте об этом расположении умов народа в конце царствования Ни-
колая, а вместе с тем о раздражении людей образованных, нагло на каж-
дом шагу оскорбляемых николаевским деспотизмом и мысль, что незаб-
венный 7 мог бы не так спокойно кончить жизнь, не покажется вам меч-
тою. Да, как говорит какой-то поэт, счастие было так близко, так возмож-
но 8. Тогда люди прогресса из так называемых образованных сословий не
разошлись бы с народом; а теперь это возможно и вот почему: с начала
царствования Александра II немного распустили ошейник, туго натяну-
тый Николаем и мы чуть чуть не подумали, что мы уже свободны, а после
издания рескриптов9 все очутились в чаду — как-будто дело было конче-
но, крестьяне свободны и с землей; все заговорили об умеренности, об-
81
ширном прогрессе, забывши, что дело крестьян вручено помещикам, кото-
рые охулки не положут на руку свою. Поднялся такой чад от либераль-
ных курений Александру II, что ничего нельзя было разглядеть, но опус-
тившись к земле (что делают крестьяне во время топки в курных избах)
можно еще было не отчаиваться. Вслушиваясь в крестьянские толки, мож-
но было с радостию видеть, что народ не увлечет 12-ть лет рабства 10 под
гнетом переходного состояния и что мысль, наделят ли крестьян землею,
у народа была на первом плане. А либералы? Профессора, литераторы
пустили тот час же в ход эстляндские, прусские и всякие положения, ко-
торые отнимали у крестьян землю п. Догадливы наши либералы! Да и те-
перь большая часть из них еще не разрешила себе вопроса насчет кресть-
янской земли. А в правительстве в каком положении в настоящее время
крестьянский вопрос? В большей части губернских комитетов положили
страшные цены за земли, центральный комитет делает чорт знает что, се-
годня решает отпускать с землею, завтра без земли, даже кажется не со-
всем брошена мысль о переходном состоянии. Среди этих бесполезных
толков желания крестьян растут, при появлении рескриптов можно было
еще спокойно взять за землю дорогую цену, крестьяне охотно бы заплати-
ли — лишь бы избавиться от переходного состояния, теперь они спохвати-
лись уже, что нечего платить за вещь 50 целковых, которая стоит 7-мь.
Вместе с этим растут и заблуждения либералов, они все еще надеются
мирного и безобидного для крестьян решения вопроса, одним словом кре-
стьяне и либералы идут в разные стороны. Крестьяне, которых помещики
тиранют теперь с каким-то особенным ожесточением, готовы с отчаяния
взяться за топоры, а либералы проповедуют в эту пору умеренность, исто-
рический постепенный прогресс и кто их знает что еще. Что из этого вый-
дет? Выйдет ли из этого, в случае если народ без руководителей возьмется
за топор — путаница, в которой царь как в мутной воде половит рыбки
или выйдет что-нибудь и хорошее, но вместе с Собакевичами, Ноздревы-
ми погибнет и наше всякое либеральное поколение, не сумевши пристать
к народному движению и руководить им? Если выйдет первое, то ужасно,
если второе, то, разумеется, жалеть нечего. Что жалеть об этих франтах в
желтых перчатках, толкующих о демокраси В Америке и не знающих, что
делать дома, об этих франтах, проникнутых презрением к народу, уверен-
ных, что из русского народа ничего не выйдет, хотя в сущности не выйдет
из них-то — ничего... Но об этих господах толковать нечего, есть другого
сорта люди, которые желают действительно народу добра, но не видят пе-
ред собою пропасти и с пылкими надеждами увлеченные в общий водово-
рот умеренности — ждут всего от правительства и дождутся, когда их
Александр засадит в крепость за пылкие надежды, если они будут жало-
ваться, что последние не исполнились, или народ подведет под один уро-
вень с своими притеснителями. Что же сделано вами для отвращения этой
грядущей беды? Вы, смущенные голосами либералов-бар, вы после первых
нумеров Колокола переменили тон. Вы заговорили благосклонно об авгу-
стейшей фамилии; об августейших путешественниках говорили уже иначе,
чем об августейшей путешественнице 12. Зато с особенною яростию напали
на Орловых, Паниных, Закревских 13. В них беда, они мешают Александ-
ру II! Бедный Александр II! Мне жаль его: видите, его принуждают так
82
окружать себя — бедное дитя, мне жаль его! Он желает России добра, но
злодеи окружающие мешают ему! И вот вы, вы — автор «С того берега» и
«Писем из Италии» — поете ту же песню, которая сотни лет губит Рос-
сию. Вы не должны ни минуты забывать, что он самодержавный царь, что
от его воли зависит прогнать всех этих господ, как он прогнал Клейнми-
хеля 14. Но Клейнмихеля нужно было ему прогнать, по известному прави-
лу Макиавелли 15 — в новое царствование жертвовать народной ненависти
любимым министром прежнего царствования, и вот Клейнмихель очутил-
ся козлом очищения за царствование Николая. Согласитесь, ведь жертва
ничтожна? Но как бы то ни было, либералы восторгались и этим фактом,
забыв, что Николай также прогнал Аракчеева 16; что же из этого? Неужели
на эту удочку всегда будут поддаваться? Или, может быть, вы серьезно
убеждены, что Александр слушается вашего «Колокола»? Полноте... Сколь-
ко раз вы кричали долой Закревского 17, долой старого холопа, а старый
холоп все правил Москвой, пока собственная дочь не уходила его. Да раз-
ве Москва за свою глупую любовь к царям стоит лучшего губернатора? Бу-
дет с ней и такого... Говорят, даже Александр II нарочно его держал губерна-
тором, чтобы не показать, что он слушает «Колокола». Это может быть. И
это нисколько не противоречит слуху, что вы переписываетесь с императ-
рицей*. Что же, она может вас уверять, что муж ее желает России счастия
и даже свободы, но что теперь рано. Так обольстил, по рассказу Мицкеви-
ча, Николай I Пушкина. Помните ли этот рассказ, когда Николай призвал
к себе Пушкина и сказал ему: «Ты меня ненавидишь за то, что я раздавил
ту партию, к которой ты принадлежал, но верь мне, я также люблю Рос-
сию, я не враг русскому народу, я ему желаю свободы, но ему нужно
сперва укрепиться» 1в. И 30 лет укреплял он русский народ. Может быть,
этот анекдот и выдумка, но он в царском духе, т. е. брать обольщением, об-
маном там, где неловко употребить силу. Но как бы то ни было, сближение
с двором погубило Пушкина... Как ни чисты ваши побуждения, но я уве-
рен — придет время, вы пожалеете о своем снисхождении к августейшему
дому. Посмотрите, Александр II скоро покажет николаевские зубы. Не ув-
лекайтесь толками о нашем прогрессе, мы все еще стоим на одном месте;
во время великого крестьянского вопроса нам дали на потеху, для развле-
чения нашего внимания, безымянную гласность; но чуть дело коснется де-
ла, тут и прихлопнут. Так и теперь господин Галилеянин 19 запретил пи-
сать о духовенстве и об откупах. Нет, не обманывайтесь надеждами и не
вводите в заблуждение других, не отнимайте энергии, когда она многим
пригодилась бы. Надежда в деле политики — золотая цепь, которую легко
обратит в кандалы подающий ее. В то время, как вы так снисходительны
стали к августейшему дому, само православие в лице умнейших своих пред-
ставителей желало бы отделаться от союза с ним. Да, в духовенстве являют-
ся люди, которые прямо говорят, что правительство своею опекою убьет
православие, но к счастию ни Григорий, ни Филарет20 не понимают этого!
Так пусть они вместе гибнут, но вам какое дело до этих догнивающих тру-
пов? Притом Галилеянин продолжает так ревновать о вере, что раскольники
* Неужели речь идет о моем письме к императрице Марии Александровне о воспитании на-
следника? (Примеч. Герцена).
83
толпами бегут в Австрию и Турцию, даже вешают у себя на стенах портреты
Франца-Иосифа 21 вместо Александра II. Вот подарок славянофилам! Что,
если Франц-Иосиф вздумает дать австрийским славянам свободную консти-
туцию, — ведь роли между Голштинцами22 и Габсбургами переменятся? Вот
была бы потеха! Нет, наше положение ужасно, невыносимо и только топор
может нас избавить и ничто, кроме топора, не поможет! Эту мысль уже вам
кажется высказывали и оно удивительно верно, другого спасения нет. Вы
все сделали, что могли, чтобы содействовать мирному решению дела, пе-
ремените же тон и пусть ваш Колокол благовестит не к молебну, а звонит
набат! К топору зовите Русь. — Прощайте и помните, что сотни лет уже
губит Русь вера в добрые намерения царей, не вам ее поддерживать.
С глубоким к вам уважением
Русский человек.
Я просил бы напечатать вас это письмо, и если вы печатаете письма вра-
гов ваших, то от чего же бы не напечатать письмо одного из друзей ваших?
Печатается по: «Колокол». 1860. 1 марта. Л. 64. С. 533—535. Автограф письма неиз-
вестен. Неизвестен и его автор, назвавшийся «русским человеком». Высказывались
предположения, что это мог быть Н. Г. Чернышевский или Н. А. Добролюбов (см. всту-
пительную статью к разделу).
1 В заметке «Черезтри года» («Колокол». 1858.15 февраля. Л. 9. С. 67—68), написанной после
получения известий о царских рескриптах В. И. Назимову и П. Н. Игнатьеву 20ноября и
5 декабря 1857 г., А. И. Герцен («Искандер»), приветствуя приступ правительства к кре-
стьянской реформе, обращался к Александру II со словами: «Ты победил, Га-
лилеянин!» Приведенное восклицание приписывается римскому императору
Юлиану, безуспешно боровшемуся с христианством и признавшему в конце концов победу
учения Иисуса Христа («Галилеянина»), Письмо А. И. Герцена к Александру II опубликова-
но в альманахе «Полярная звезда на 1855 год» (кн. 1), письмо его к императрице Марии
Александровне — в «Колоколе» 1 ноября 1858 г. (л. 27). В. Б. Бажанов — духовник цар-
ской семьи.
2 Вероятно, автор имеет в виду брошюру А. И. Герцена «О развитии революционных идей в
России», в которой высказано опасение, что народное движение «национального и комму-
нистического характера», которое может начаться среди раскольников, и идущее ему на-
встречу общественное движение, «источником которого являются революционные идеи Ев-
ропы», могут, «не осознавая своего родства», вступить между собой в борьбу, «к вящему удо-
вольствию царя и его друзей» (Герцен А. И. Собр. соч. В 30-ти тт. Т. 7. С. 187).
3 Речь идет о подавлении крестьянского движения против винных откупов в 1858—1859 гг.
4 Император Николай I умер 18 февраля 1855 г. Ходили слухи (вероятнее всего, недосто-
верные), что император с помощью лечившего его лейб-медика М. М. Мандта принял яд.
5 Во введении к 1-й книге «Полярной звезды» говорилось: «Народ идет поправлять сво-
ей кровью царскую вину... война становится народной. Народ снова имеет нечто общее
с царем — оттого-то царь и будет зависеть от него» («Полярная звезда на 1855 год».
Кн. 1. Лондон; М„ 1966. С. VII).
6 Имеются в виду события Крымской (Восточной) войны 1855 г.
7 «Незабвенным» называли покойного Николая I как его приверженцы, так и неприми-
римые противники, вкладывая в это слово противоположные чувства.
84
8 Немного измененные строки из «Евгения Онегина» А. С. Пушкина: «А счастье было
так возможно, так близко» (слова Татьяны).
9 См. коммент. 1.
10 «12-ть лет рабства»—такавтор письма определяет проектировавшийся Главным комитетом
по крестьянскому делу 12-летний переходный период, в течение которого временнообязан-
ные крестьяне должны были исполнять прежние повинности в пользу помещиков.
11 Имеется в виду безземельное освобождение крестьян в Эстонии, П руссии и других местах.
12 Заметка А. И. Герцена «Августейшие путешественники. 1. Вдовствующая императри-
ца» опубликована в «Колоколе» 1 июля 1857 г. (л. 1), заметка «Высочайшие путешест-
венники at home» — там же 1 декабря 1857 г. (л. 6).
13 А. Ф. Орлов — начальник III отделения царской канцелярии, В. Н. Панин — министр
юстиции, А. А. Закревский — бывший генерал-губернатор Москвы. Названные лица
придерживались сугубо консервативных позиций и слыли крепостниками.
14 Граф П. А. Клейнмихель — до 1855 г. главноуправляющий путями сообщения и пуб-
личными зданиями, один из первых сановников, отстраненных Александром II в угоду
общественному мнению.
15 Никколо Макиавелли (1469—1527) — средневековый политический мыслитель, автор
трактата «Государь», выступавший за сильное государство и считавший ради этого до-
пустимыми любые средства.
16 Аракчеев Алекс. Андреевич (1769—1834) — всесильный временщик при Александре I,
после воцарения Николая 1 уволенный от прежних должностей.
17 О причинах отставки А. А. Закревского в 1859 г. см.: Никитенко А. В. Дневник. В 3-х тт.
М„ 1955. Т. 2. С. 84, 87, 575-576.
18 Адам Мицкевич (1798—1855) — польский поэт, во время жизни в Петербурге сблизился с
А. С. Пушкиным. С 1829 г. в эмиграции. На смерть Пушкина отозвался статьей «Пушкин
и литературное движение в России», опубликованной во французском журнале «Ье
Globe» (1837. № 1. 25 мая). О Пушкине А. Мицкевич говорил и в курсе лекций о славян-
ских литературах, прочитанном в Коллеж де Франс (Париж) в 1840—1843 гг. См.: Мицке-
вич А. Собр. соч. Т. 4. М., 1954. С. 93 и 389. Об аудиенции, данной Пушкину Николаем 1 в
1826 г., там рассказывается несколько иначе, чем в письме «Русского человека».
19 Галилеянин — см. примеч. 1.
20 Григорий (Постников) — митрополит с.-петербургский и новгородский. Филарет
(Дроздов) митрополит московский и коломенский.
21 , Франц-Иосиф 1 (1830—1916) с 1848 г. австрийский император.
22 Голштинцами, Голштинской, Гольштейн-Готторпской династией в радикально-оппози-
ционной среде называли царскую фамилию Романовых, намекая на немецкое происхо-
ждение некоторых из них.
№ 10
«Барским крестьянам...»
Барским крестьянам от их доброжелателей поклон
Ждали вы, что даст вам царь волю, вот вам и вышла от царя воля.
Хороша ли воля, какую дал вам царь, сами вы теперь знаете. Много
тут рассказывать нечего. На два года остается все по-прежнему: и барщи-
85
на остается, и помещику власть над вами остается, как была ’. А где бар-
щины не было, а был оброк, там оброк остается, либо какой прежде был,
либо еще больше прежнего станет. Это на два года, говорит царь. В два
года, говорит царь, землю перепишут да отмежуют. Как не в два года! Пять
лет, либо десять лет проволочут это дело. А там что? Да почитай, что то же
самое еще на семь лет; только та разница и будет, что такие разные управле-
ния устроят, куда, вишь ты, можно жаловаться будет на помещика, если
притеснять будет. Знаете вы сами, каково это слово «жалуйся на барина».
Оно жаловаться-то и прежде было можно, да много ли толку было от жа-
лоб? Только жалобщиков же и оберут, да разорят, да еще пересекут, а иных,
которые смелость имели, еще и в солдаты забреют, либо в Сибирь да в аре-
стантские роты сошлют. Только и проку было от жалоб. Известно дело:
коза с волком тягалась, один хвост остался. Так оно было, так оно и бу-
дет, покуда волки останутся, значит помещики да чиновники останутся. А
как уладить дело, чтобы волков-то не осталось, это дальше все рассказано
будет. А теперь покуда не об этом речь, какие новые порядки надо вам за-
вести; покуда об том речь идет, какой порядок вам от царя дан, — что зна-
чит, не больно-то хороши для вас нонешние порядки, а что порядки, ка-
кие по царскому манифесту да по указам заводятся, все те же самые преж-
ние порядки. Только в словах и выходит разница, что названья перменя-
ются. Прежде крепостными, либо барскими вас звали, а ноне срочно-обя-
занными вас звать велят2; а на деле перемены либо мало, либо вовсе нет.
Эки слова-то выдуманы! Срочно-обязанные, вишь ты глупость какая! Ка-
кой им чорт это в ум-то вложил такие слова! А по-нашему надо сказать:
вольный человек, да и все тут. Да чтобы не названием одним, а самым де-
лом был вольный человек. А как бывает в неправду вольный человек, и ка-
ким манером вольными людьми можно вам стать, об этом обо всем даль-
ше написано будет. А теперь покуда о царском указе речь, хорош ли он.
Так вот оно как: два года ждите, царь говорит, покуда земля отмежует-
ся, а на деле земля-то межеваться будет пять, либо и все десять лет; а по-
том еще семь лет живите в прежней кабале, а по правде-то оно выйдет
опять не семь лет, а разве что семнадцать, либо двадцать, потому что все,
как сами видите, в проволочку идет. Так значит, живите вы по-старому в
кабале у помещика все эти годы, два года, да семь лет, значит девять лет 3,
как там в указе написано, а с проволочками-то взаправду выйдет двадцать
лет, либо тридцать лет, либо и больше. Во все эти годы оставайся мужик
в неволе, уйти никуда не моги: значит, не стал еще вольный человек, а
все остается срочно-обязанный, значит — все тот же крепостной. Не
скоро же воли вы дождетесь, — малые мальчики до бород аль и до седых
волос дожить успеют, покуда воля-то прийдет по тем порядкам, какие
царь заводит.
Ну, а покуда она прийдет, что с вашей землею будет? А вот что с нею
будет. Когда отмежевывать станут, обрезывать ее велено против того, что
у вас прежде было4, в иных селах четвертую долю отрежут из прежнего, в
иных третью, а в иных и целую половину, а то и больше, как придется
где. Это еще без плутовства от помещиков, да без потачки им от межев-
щиков, — по самому царскому указу. А без потачки помещикам межевщи-
ки делать не станут, ведь им за то помещики станут деньги давать; оно и
86
выйдет, что они оставят вам земли меньше, чем наполовину против преж-
ней: где было на тягло по две десятины в поле, оставят меньше одной де-
сятины. И за одну десятину, либо меньше, мужик справляй барщину поч-
ти что такую же, как прежде за две десятины, либо оброк плати почти та-
кой же, как прежде за две десятины.
Ну, а как мужику обойтись половиной земли? Значит, должен будет
прийти к барину просить: дай, дескать, землицы побольше, больно мало
мне под хлеб по царскому указу оставили. А помещик скажет: мне за нее
прибавочную барщину справляй, либо прибавочный оброк давай. Да и за-
ломит с мужика, сколько хочет. А мужику уйти от него нельзя, а прокор-
миться с одной земли, какая оставлена ему по отмежевке, тоже нельзя.
Ну, мужик на все и будет согласен, чего барин потребует. Вот оно и вый-
дет, что нагрузит на него барин барщину больше нонешней, либо оброк
тяжеле нонешнего.
Да за одну ли пашню надбавка будет? Нет, ты барину и за луга пода-
вай, ведь сенокос-то, почитай что весь отнимут у мужика по царскому
указу. И за лес барин с мужика возьмет, ведь лес-то, почитай, что во всех
селах отнимут: сказано в указе, что лес барское добро, а мужик и валеж-
нику подобрать не смей, коли барину за то не заплатит 5. Где в речке или
в озере рыбу ловили, и за то барин станет брать. Да за все, чего ты ни
коснись, за все станет с мужика барин либо к барщине, либо к оброку
надбавки требовать. Все до последней нитки будет барин драть с мужика.
Просто сказать, всех в нищие поворотят помещики по царскому указу.
Да еще не все. А усадьбы-то переносить?6 Ведь от барина зависит. Ве-
лит перенести, — не на год, а на десять лет разоренья сделает. С речки на
колодцы пересадит, на гнилую воду, да на вшивую, с доброй земли на со-
лончак, либо на песок, либо на болото, — вот тебе и огороды, вот тебе и
коноплянники, вот тебе и выгон добрый, все поминай, как звали. Сколько
тут перемрет народу, на болотах-то, да на гнилой-то воде! А больше того
ребятишек жаль: их лета слабые, как мухи будут на дрянной-то земле, да
на дрянной-то воде мереть. Эх, горькое оно дело! А гробы-то родитель-
ские — от них-то каково отлучаться?
Тошно мужику придется, коли барин по царскому указу велит на но-
вые места переселяться. А коли не переселил барин мужиков, так они,
значит, уж в чистой, как есть, в кабале у него; на все у него одно такое
словцо есть, что в ноги ему упадет мужик да завопит: «батюшка, отец род-
ной, чего хочешь, требуй, все выполню, весь твой раб!» А словцо это у ба-
рина таково: «коли не хочешь такую барщину справлять, либо такой об-
рок платить, как я хочу, переноси усадьбу». Ну, и сделаешь все по этому
словечку.
А вот что еще скажет: ты на меня работал этот день, да его в счет не
ставлю: плохо ты работал; завтра приходи отрабатывать. Ну, и прийдешь.
На это тоже власть барину дана по указу царскому.
Это все об том говорится, как мужикам будет жить, покуда их срочно-
обязанными звать будут, значит, девять лет, как в бумаге обещано, а на
деле дольше будет, лет до двадцати, либо до тридцати7.
Ну, так; а потом-то что будет, когда, значит, мужику разрешено будет
отходить от помещика? Оно, пожалуй, что и толковать-то об этом нечего,
87
потому что долго еще ждать этого по царскому указу. А коли любопытст-
во у вас есть, так и об этом дальнем времени рассудить можно.
Когда срочно-обязанное время покончится, волен ты будешь отходить
от помещика. Оно так в указе обещано. Только в нем вот что еще прибав-
лено: а коли ты уйдешь, так земля твоя останется за помещиком. А поме-
щик и сам, коли захочет, может тебя прогнать с нее. Потому, вишь ты,
что земля, которая тебе была отмежевана, все же не твоя была, а барская,
а тебе барин только разрешение давал ее пахать, либо сено с нее косить;
покуда ты срочно-обязанным назывался, он тебя с нее прогнать не мог; а
когда перестал ты срочно-обязанным называться, он тебя с нее прогнать
может. ,В указе не так сказано напрямик, что может прогнать, да на то вы-
ходит. Там сказано: мужик уйти может, когда срочно-обязанное время
кончится. Вот вы и разберите, что выходит. Барину-то у мужиков землю
отнять хочется; вот он будет теснить их да жать, да сожмет так, что уйдут,
а землю ему оставят, — оно, попросту сказать, и значит, что барин у му-
жиков землю отнять может, а мужиков прогнать.
Это об том времени, когда срочно-обязанными вас называть переста-
нут. А покуда называют, барину нельзя мужиков прогнать всех с одного
разу, а можно только по отдельности прогонять: ноне Ивана, завтра Сидо-
ра, послезавтра Карпа, поочередно; оно, впрочем, на то же выходит.
А мужику куда итти, когда у него хозяйство пропало? В Москву, что
ли, али в Питер, али на фабрики? Там уже все полно, больше народу не
требуется, поместить некуда. Значит, походишь, походишь по cgery, по
болыпим-то городам да по фабрикам, да все туда же в деревню назад вер-
нешься. Это спервоначала пробу мужики станут делать. А на первых-то
глядя, как они нигде себе хлеба не нашли, другие потом и пробовать не
будут, а прямо так в том околотке и будут оставаться, где прежде жили. А
мужику в деревне без хозяйства да без земли, что делать, куда деваться,
кроме как в батраки наняться. Ну, и наймешься. Сладко ли оно батраком-
то жить? Ноне, сами знаете, не больно вкусно; а тогда и гораздо похуже
будет, чем ноне живут батраки. А почему будет хуже, явное дело. Как
всех-то погонят с земли-то, так везде будут сотни да тысячи народу ша-
таться да просить помещиков, чтобы в батраки их взяли. Значит, уж по-
мещичья воля будет, какое житье им определить, они торговаться не мо-
гут, как ноне батрак с хозяином торгуется: они куску хлеба рады будут, а
то у самого-то в животе-то пусто, да и семья-то приюта не имеет. Есть та-
кие поганые земли, где уж и давно заведен этот порядок, вот вы послу-
шайте, как там мужики живут. У вас ноне избы плохи, а там и таких нет:
в землянках живут да в хлевах; а то в сараях больших, в одном сарае се-
мей десяток набито, все равно как там табун скота какого. Да и хлеба чис-
того не едят, а дрянь всякую, как у нас в голодные годы, а у них вечно
так. У нас, в русском царстве, есть такая поганая земля, — где города Ри-
га, да Ревель, да Митава стоят8, а народ там тоже христианский, и вера у
него тоже хорошая; да не по вере эта земля поганая, а по тому, как в ней
народ живет: коли хорошо мужику жить в какой земле, то и добрая земля;
а коли дурно, то и поганая.
Так вот оно к чему по царскому-то манифесту да по указам дело по-
ведено: не к воле, а к тому оно идет, чтобы в вечную кабалу вас поме-
88
щики взяли, да еще в такую кабалу, которая гораздо и гораздо хуже но-
нешней.
А не знал царь, что ли, какое дело он делает? Да сами вы посудите,
мудрено ли это разобрать? Значит, знал. Ну, и рассуждайте, чего надеять-
ся вам на него. Оболгал он вас, обольстил он вас. Не дождетесь вы от не-
го воли, какой вам надобно. А почему не дождетесь от него, тоже рассу-
дить можно.
Сам-то он кто такой, коли не тот же помещик? Удельные-то крестьяне
чьи же? Ведь они его крестьяне крепостные. Да и вас-то в крепостные поме-
щикам все цари же отдали, иных давно, так что вам уж и не памятно; а дру-
гих не больно давно, так что деды помнят, прабабка нонешнего царя Екате-
рина отдала в крепостные из вольных. А есть еще такие неразумные, что ее
матушкою Екатериною величают. Хороша матушка, детей в кабалу отдала.
Вы у помещиков крепостные, а помещики у царя слуги, он над ними
помещик. Значит, что он, что они — все одно. А сами знаете, собака соба-
ку не ест. Ну, царь и держит барскую сторону. А что манифест да указы
выпустил, будто волю вам даст, так он только для обольщенья сделал. А
почему сделал, вот почему. У французов да у англичан крепостного наро-
да нет, вот они ему глаза и кололи, что у тебя, говорят, народ в кабале.
Ему и стыдно было перед ними. Вот он им пыль-то в глаза и подпустил:
для похвальбы это сделано, для обману сделано.
Волю, слышь, дал он вам! Да разве такая в исправду-то воля бывает?
Хотите знать, так вот какая.
Вот у французов есть воля, у них нет розницы: сам ли человек землю
пашет, других ли нанимает свою землю пахать; много у него земли — зна-
чит, богат он, мало — так беден, а розницы по званью нет никакой, все
одно как богатый помещик, либо бедный помещик, — все одно помещик.
Надо всеми одно начальство, суд для всех один и наказание всем одно.
Вот у англичан есть воля, а воля у них та, что рекрутства у них нет: кто
хочет, иди на военную службу, все равно, как у нас помещики тоже юнкера-
ми или офицерами служат, коли хотят. А кто не хочет, тому и принужденья
нет. А солдатская служба у них выгодная, жалованье солдату большое дает-
ся; значит, доброй волей идут служить, сколько требуется людей.
. А то и вот еще в чем воля и у французов и у англичан: подушной по-
дати нет. Вам это, может, и в ум не приходило, что без рекрутчины да без
подушной подати может царство стоять. А у них стоит. Вот, значит, ум-
ные люди, коли так устроить себя умели.
А то вот еще в чем у них воля. Пачпортов нет; каждый ступай, куда
хочет, живи, где хочет, ни от кого разрешенья на то ему не надо.
А вот еще в чем у них воля: суд праведный. Чтобы судья деньги с кого
брал, у них это и не слыхано. Они и верить не могут, когда слышут, что у
нас судьи деньги берут. Да у них такой судья одного дня не просидел бы
на месте, в ту же минуту в острог его запрятали бы.
А то вот еще в чем у них воля: никто над тобою ни в чем не властен,
окроме мира. Миром все у них правится. У нас исправник, либо становой,
либо какой писарь, а у них ничего этого нет, а заместо всего староста, ко-
торый без миру ничего поделать не может и во всем должон миру ответ
давать. А мир над старостою во всем властен, а кроме мира никто над ста-
89
ростою не властен, и ни к кому староста страха не имеет, а к миру страх
имеет. Полковник ли, генерал ли, у них все одно: перед старостою шапку
ломит и во всем старосту слушаться должен, а коли чуть в чем провинил-
ся генерал, али кто бы там ни был, перед старостою, али ослушался ста-
росты, староста его, полковника-то аль генерала-то, в острог сажает, — у
них перед старостою все равно: хоть ты простой мужик, хоть ты помещик,
хоть ты генерал будь, все одно староста над тобою начальствует, а над
старостою мир начальствует, а над миром никто начальствовать не может,
потому что мир значит народ, а народ у них всему голова: как народ пове-
лит, так всему и быть. У них и царь над народом не властен, а народ над
царем властен. Потому что у них царь, значит, для всего народа староста,
и народ, значит, над этим старостою, над царем-то, начальствует. Хорош
царь, послушествует народу, так и жалованье ему от народа выдается, а
чуть что царь стал супротив народа делать, ну так и скажут ему: ты, царь,
над нами уж не будь царем, ты нам неугоден, мы тебя сменяем, иди ты с
Богом, куда сам знаешь, от нас подальше, а не пойдешь, так мы тебя в
острог посадим да судить станем тебя за твое ослушанье. Ну, царь и пой-
дет от них, куда сам знает, потому что ослушаться народа не может. А как
провожать его от себя станут, они ему на дорогу еще деньжонок дадут, из
жалости, Христа ради там складчину ему сделают промеж себя по грошу
аль по копейке с души, чтобы в чужой-то земле с голоду не умер. Добрый
народ, только и строгой же: потачки царю не любят давать. А на место его
другого царя выберут, коли захотят, а не захотят, так и не выбирают, ко-
ли охоты нет. Ну, тогда уж просто там на срок староста народный выби-
рается, на год ли там, на два ли, на четыре ли года, как народ ему срок
полагает. Так заведено у народа, который швейцарцами зовется, и у дру-
гого народа, который американцами зовется. А французы и англичане ца-
рей у себя пока держут. И надобно так сказать, когда народный староста
не по наследству бывает, а на срок выбирается, и царем не зовется, а про-
сто зовется народным старостою, а по-ихнему. по-иностранному, прези-
дентом, тогда народу лучше бывает жить, и народ богаче бывает. А то и
при царе тоже можно хорошо жить, как англичане и французы живут,
только, значит, с тем, чтобы царь во всем народу послушанье оказывал и
без народа ничего сделать не смел, и чтобы народ за ним строго смотрел,
и чуть что дурное от царя увидит, сменял бы народ его, царя-то, и вон из
своей земли выпроваживал, как у англичан да у французов делается9.
Так вот она какая в исправду-то воля бывает на свете: чтобы народ все-
му голова был, а всякое начальство миру покорствовало, и чтобы суд был
праведный, и ровный всем был бы суд, и бесчинствовать над мужиком ни-
кто не смел, и чтобы пачпортов не было и подушного оклада не было, и
чтобы рекрутчины не было. Вот это воля, так воля и есть. А коли того
нет, значит, и воли нет, а все одно обольщенье в словах.
А как же нам, русским людям, в неправду вольными людьми стать?
Можно это дело обработать; и не то, чтобы очень трудно было, надо толь-
ко единодушие иметь между собою мужикам, да сноровку иметь, да силой
запастись.
Вот вы, барские крестьяне, значит, одна половина русских мужиков. А
другая половина — государственные да удельные крестьяне. Им тоже во-
90
ли-то нет. Вот вы с ними и соглашайтесь, и растолкуйте им, какая им во-
ля следует, как выше прописано. Чтобы рекрутчины, да подушной, да пач-
портов не было, да окружных там, да всей этой чиновной дряни над ними не
было, а чтобы у них тоже мир был всему голова. И от нас, ваших добро-
желателей, поклон им скажите: как вам, так и им одного добра мы хотим.
Государственным и удельным крестьянам
от их доброжелателей поклон
А вот тоже солдат — ведь он опять из мужиков, тоже ваш брат. А на
солдате все держится, все нонешние порядки. А солдату какая прибыль за
нонешние порядки стоять? Что, ему житье, что ли, больно сладкое? Али
жалованье хорошее? Проклятое нонче у нас житье солдатам 10. Да и лоб-то
им забрили по принужденью, и каждому из них вольную отставку полу-
чить бы хотелось. Вот вы им и скажите всю правду, как об них написано.
Когда воля мужикам будет, каждому солдату тоже воля объявится: служи
солдатом, кто хочет, а кто не хочет, отставку чистую получай. А у солдата
денег нет, чтобы домой идти да хозяйством или каким мастерством обза-
вестись, так ему при отставке будут на то деньги выданы: сто рублей се-
ребром каждому. А кто волей захочет в солдатах остаться, тому будет в
год жалованья пятьдесят рублей серебром. А и принужденья никакого нет,
хочешь — оставайся, хочешь — в отставку иди. Вы так им и скажите, сол-
датам: вы, братья солдатушки, за нас стойте, когда мы себе волю добывать
будем, потому что и вам воля будет: вольная отставка каждому, кто в от-
ставку пожелает, да сто рублей серебром награды за то, что своим братьям
мужикам волю добыть помогал. Значит, и вам и себе добро сделают. И
поклон им от нас скажите:
солдатам русским от их доброжелателей поклон
А еще вот кому от нас поклонитесь: офицерам добрым, потому что есть
и такие офицеры, и не мало таких офицеров. Так чтобы солдаты таких
офицеров высматривали, которые надежны, что за народ стоять будут, и
таких офицеров пусть солдаты слушаются, как волю добыть.
А еще вот о чем, братцы, солдат просите, чтобы они вас учили, как в
военном деле порядок держать. Муштровки большой вам не надо, чтобы
там в ногу идти по-солдатски да носок вытягивать, — без этого обойтись
можно; а тому надо учиться вам, чтобы плечом к плечу плотнее держать-
ся, да команды слушаться, да пустого страха не бояться, а мужество иметь
во всяком деле да рассудок спокойный, значит, хладнокровие. И то вам
надо узнать, что покуда вперед прешь да плотно держишься, да команды
слушаешься, — тут мало вреда терпишь; только тогда и опасность большая
бывает, когда дрогнешь да мяться начнешь, да еще коли побежишь на-
зад, — ну, тут уж плохо дело. А покуда вперед идешь, мало тебе пушка
вреда делает. Ведь из сотни-то ядер разве одно в человека попадет, а дру-
гие все мимо летят. И о пулях то же надо сказать. Тут грому много, а вре-
да мало.
А кроме того, ружьями запасайтесь, кто может, да всяким оружием.
Так вот оно какое дело: надо мужикам всем промеж себя согласье иметь,
чтобы заодно быть, когда пора будет. А покуда пора не пришла, надо силу
91
беречь, себя напрасно в беду не вводить, значит спокойствие сохранять и
виду никакого не показывать. Пословица говорится, что один в поле не
воин. Что толку-то, ежели в одном селе булгу поднять, когда в других се-
лах готовности еще нет? Это значит только дело портить да себя губить.
А когда все готовы будут, значит везде поддержка подготовлена, ну, то-
гда и дело начинай. А до той поры рукам воли не давай, смиренный вид
имей, а сам промеж своим братом мужиком толкуй да подговаривай его,
чтобы дело в настоящем виде понимал. А когда промеж вами единодушие
будет, в ту пору и назначение выйдет, что пора, дескать, всем дружно на-
чинать. Мы уж увидим, когда пора будет, и объявление сделаем. Ведь у
нас по всем местам свои люди есть, отовсюду нам вести приходят, как на-
род, да что народ. Вот мы и знаем, что покудова еще нет приготовленно-
сти п. А когда приготовленность будет, нам тоже видно будет. Ну, тогда и
пришлем такое объявление, что пора, люди русские, доброе дело начи-
нать, и что во всех местах в одну пору начнется доброе дело, потому что
везде тогда народ готов будет, и единодушие в нем есть, и одно место от
другого не отстанет. Тогда и легко будет волю добыть. А до той поры го-
товься к делу, а сам виду не показывай, что к делу подготовка у тебя идет.
А это наше письмецо промеж себя читайте да друг дружке раздавайте.
А кроме своего брата-мужика да солдата, ото всех его прячьте, потому что
для мужиков да для солдат наше письмецо писано, а к другому ни к кому
оно не писано, значит, окроме вас, крестьян да солдат, никому и знать об
нем не следует.
Оставайтесь здоровы, да вести от нас ждите. Вы себя берегите До поры до
времени, а уж от нас вы без наставленья не останетесь, когда пора будет.
Печатано письмецо это в славном городе Христиании, в славном царст-
ве Шведском 12, потому что в русском царстве царь правду печатать не ве-
лит. А мы все люди русские и промеж вас находимся, только до поры до
времени не открываемся, потому что на доброе дело себя бережем, как и
вас просим, чтобы вы себя берегли. А когда пора будет за доброе [дело]
приниматься, тогда откроемся.
Печатается по уточненному тексту публикации С. А. Рейсера, приложенной к его
статье: «Прокламация Н. Г. Чернышевского “Барским крестьянам...” (Историография.
Текстология)» // Книга: Исследования и материалы. М., 1967. Сб. XIV. С. 229—236.
Подлинник прокламации находится в РГИА (С.-Петербург). Ф. 1582. Оп. 14. Д. 2155
(«Об издании и распространении злоумышленных сочинений»).
Воззвание к барским крестьянам набиралось в нелегальной типографии в Москве
студентами Я. Сулиным, И. Сороко, а также литератором В. Д. Костомаровым (сыграв-
шим позже зловещую роль в судьбе Чернышевского). Но печатание не было закончено.
За составление этого воззвания Чернышевского приговорили к каторге, хотя его вина не
была юридически доказана и сам он ни в чем не признался.
Совокупность данных, находящихся в распоряжении исследователя, позволяет счи-
тать автором прокламации Чернышевского. Прямые свидетельства на этот счет содер-
жатся в воспоминаниях Н. В. Шелгунова и А. А. Слепцова. В обоих случаях (равно как
в «Записках» М. Л. Михайлова, показаниях В. Д. Костомарова, в следственном деле
Чернышевского) она названа прокламацией к народу или к крестьянам. Кстати, свою
прокламацию, начинавшуюся словами «Русским солдатам от их доброжелателей по-
92
клон» (полная аналогия с прокламацией Чернышевского, свидетельствующая о единстве
замысла), Шелгунов тоже называет коротко — «К солдатам» (Шелгунов Н. В. Воспоми-
нания. М., 1967. С. 243, ср. 327). «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон» —
не название, а начало текста прокламации, в которой и далее имеются подобные обра-
щения с поклонами государственным и удельным крестьянам, русским солдатам, также
выделенные в виде отдельных строк.
Отсутствие автографа, написанного рукой Н. Г. Чернышевского, дало некоторым
ученым повод сомневаться в его авторстве. Сомнения такого рода высказывались и ра-
нее, и теперь. Сравнительно недавно, на дискуссии в Саратовском университете с кате-
горическим отрицанием авторства Чернышевского выступил Н. А. Алексеев, приписав-
ший прокламацию В. Д. Костомарову. Другой участник той же дискуссии (В. И. Аза-
нов) пытался доказать, что автором был П. Г. Заичневский (см.: Н. Г. Чернышевский:
Исследования и материалы. Саратов, 1968—1971. Вып. 5—6). Оба приведенных мнения,
на наш взгляд, совершенно несостоятельны.
Наиболее конкретно и четко история создания прокламации и ее публикаций изло-
жена в упоминавшейся статье М. И. Перпер (Русская литература, 1975. № 1). В 1973 г.
с помощью графологической экспертизы удалось установить, что автограф написан ру-
кой А. В. Захарьина. По-видимому, это делалось под диктовку Чернышевского, который
вообще не пользовался черновиками и с 1857 г. обычно диктовал свои статьи секрета-
рям набело. Выдвинутая М. И. Перпер гипотеза представляется убедительной. А. В. За-
харьин — брат жены Чернышевского, фигурировавший в агентурных донесениях как его
«доверенное лицо» и один из самых близких ему людей (Дело Чернышевского: Сб. доку-
ментов. Саратов, 1968. С. 111, ИЗ, 134 и др.).
Судя по всему, прокламация написана в марте 1861 г. — вероятнее всего, уже после
отъезда из Петербурга в первых числах месяца В. Костомарова (получившего только про-
кламацию Шелгунова к солдатам) и до отъезда оттуда самого Чернышевского 25 марта.
В Москву ее привез Я. Сулин, уехавший из Петербурга 28 марта.
1 Царский манифест и «Положения» 19 февраля 1861 г. провозглашали личную свободу
бывших крепостных крестьян и получение ими гражданских прав. Однако собствен-
ность на землю сохранялась за помещиками, и до подписания уставных грамот (введе-
ние которых предполагалось завершить в течение двух лет) крестьяне должны были
выполнять почти все прежние повинности в пользу владельцев. С согласия помещиков
им предоставлялась возможность приобрести свой надел в собственность за выкуп.
2 Точнее — временнообязанные. Термин «срочнообязанные» употреблялся в проекте «По-
ложений», но потом был заменен. Однако фактически в ходу оставались оба термина
(см.: Перпер М. И. Прокламация «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон»
(Результат изучения рукописи и архивных дел) // Рус. литература. 1975. № 1. С. 151).
3 По Местному Положению о поземельном устройстве крестьян Великороссийских, Ново-
российских и Белорусских губерний крестьяне, за некоторыми исключениями, в течение
9 лет со времени утверждения «Положений» не могли отказаться от пользования поле-
вым наделом, а значит, и от выполнения повинностей в пользу помещика (§§ 120—127).
4 При определении величины земельного надела для большинства губерний устанавли-
валось два размера: высший и низший. Если существующий крестьянский надел пре-
вышал высшую норму, то помещик мог отрезать «излишек» в свою пользу. Если же
"“крестьянский надел был меньше низшей нормы, то помещику предоставлялось или
прирезать крестьянам недостающее количество земли (с их согласия) или, соответст-
венно, уменьшить выполняемые ими повинности (Местное Положение... §§ 16—20).
93
5 Лес, как правило, не входил в состав крестьянского надела. Туда включались только
«удобные земли», т. е. годные к пашне, сенокошению и т. п. Если среди них имелись
солончаки, то земли полагалось втрое больше (Местное положение... §§ 26—27).
6 Перенесение крестьянских усадеб без согласия крестьян допускалось в указанных По-
ложением случаях и на определенных условиях (за счет помещика) — см.: Местное
Положение... §§ 75—91.
7 Временнообязанные крестьяне становились крестьянами-собственниками в разное вре-
мя в зависимости от достижения соглашения с помещиками о переходе на выкуп. Про-
цесс этот завершился в 1883 г.
® Имеется в виду безземельное освобождение крепостных крестьян в Прибалтийских гу-
берниях.
9 Рассуждение о порядках в Англии, Франции и других западных странах явно приноров-
лено к перспективам будущего устройства России в результате победившей революции.
10 Обязательная служба солдат продолжалась в дореформенной России 20—25 лет. По-
ставляли рекрут только податные сословия.
11 Из всего этого рассуждения видно, что автор прокламации считал восстание в ближай-
шем будущем несвоевременным и отодвигал его до того момента, когда удастся достиг-
нуть среди крестьян единодушия и «приготовленное™».
12 Данное утверждение имело целью усыпить бдительность властей. Прокламация печата-
лась в Москве.
№ 11
*
К солдатам
Много лет русское войско, русские солдаты исполняли службу только
царя, а не служили вовсе своей родине; они даже, по приказанию царя,
угнетали ее; например, разве не угнетение это, когда царь из своей прихо-
ти на счет крестьян держит огромное войско, половина которого вовсе
бесполезна, и это войско расставляет на квартиры по деревням и селам к
мужикам, которым и без солдат тяжело жить, которые и так разорены
своими начальниками? Разве не угнетение это, скажите, пожалуйста, ко-
гда царь, не дав мужикам настоящей свободы и тем заставив их взбунто-
ваться, посылает солдат для усмирения ничем не виноватых бедных мужи-
ков, и солдаты, по приказанию царя, бьют, угнетают народ?! Хотел бы я
знать, неужели между солдатами не найдется таких, которые поняли бы
это и растолковали бы другим своим товарищам? Растолковали бы они
им, что присяга, которую они произносят при вступлении на службу, обя-
зывает их на служение своей родине, своему русскому народу, а не испол-
нять несправедливые, преступные приказания царя; исполнять эти прика-
зания все равно, что делать самому преступления. Ведь никто из солдат
не сделает убийства, например, сам по себе; всякий из них чувствует от-
вращение от этого преступления, а по приказанию начальства они делают
преступления хуже этого; например, угнетение народа, следствием которо-
го бывает: и голодная смерть, и самоубийство, и грабежи, и убийство, и
разврат, и пьянство, которое тоже ведет ко многим порокам. И всем этим
несчастьям, всем этим порокам виною царь и исполняющие его приказа-
94
ния, а солдаты служат во многом царю, следовательно, и они отчасти ви-
новны в несчастьях народа — лучше бы им не исполнять преступные прика-
зания царя. Сам Бог учит, чтобы не повиноваться приказаниям против со-
вести. А неужели совесть не говорит, что грешно убивать безоружный не-
винный народ, как это было в Бездне, или, что грешно бить палками до по-
лусмерти невинного товарища, убежавшего от горького солдатского житья.
Говорят, что солдаты любят царя! Да за что его любить солдату? Разве
за то, что царь отнимает вас вовсе от семьи и приказывает служить ему
25 лет, в продолжение которых он и ест дрянь, и бьют его немилосердно
начальники, а случись солдату быть раненому на войне, которую царь ве-
дет не по желанию народа, а по своей прихоти, так и не поблагодарит он
его за это, не даст ему куска хлеба, как, например, многим севастополь-
цам, а иди бедный солдат по миру. На службе-то помаялся 25 лет, да и
после службы майся. А убеги солдат от горького житья, так поймают да и
сквозь строй прогонят. Нет, если солдат все это поймет, он не будет лю-
бить царя и не будет исполнять его подлые приказания. Он не станет
стрелять в народ, когда тот восстанет, чтобы облегчить свою горькую до-
лю, а присоединится к нему, чтоб ему помочь да и свое житье поправить;
а как поправить его, ему расскажут, ему укажут, что можно сделать.
Можно сделать, чтобы солдат служил только от 3 до 5 лет и во время
службы получал бы достаточное жалованье, такое, чтоб мог посылать из
него и семье своей на подмогу; можно сделать, чтобы его варварски не би-
ли; можно сделать, чтобы он не уходил от семьи далеко, а жил бы побли-
зости и после службы своей снова приходил бы на помощь семье своей,
одним словом, можно сделать, чтобы солдатское житье было хорошее, и
всякий с охотой бы шел служить солдатом.
Когда бы все солдаты об этом знали да поняли бы все это, так верно
при случае помогли бы себе да и другим тоже, и сами после были бы сча-
стливы, да и другие бы им были благодарны.
Печатается по: Шелгунов И. В., Шелгунова Л. П., Михайлов М. Л. Воспоминания. В
2-х -гг. М., 1967. Т. 1. С. 350.
Автор Николай Васильевич Шелгунов. Листовка написана и размножена осенью
1861 г. Представляет собой сокращенный текст его же прокламации «Русским солдатам
от их доброжелателей поклон». Отпечатана небольшим тиражом вручную. Распростра-
нялась преимущественно в петербургском гарнизоне. Отдельные рукописные копии по-
пали в Москву и другие города.
№ 12
К молодому поколению
Печатано без цензуры в С.-Петербурге, в сентябре 1861 года*.
* Далее в тексте прокламации следует эпиграф стихотворение К. Ф. Рылеева «Гражда-
нин», которое здесь не воспроизводится.
95
Когда манифест о воле был уже готов и оставалось только объявить
его, русское правительство прежде всего струсило; оно испугалось своего
собственного дела, — ну а если вся Россия поднимется? если народ пойдет
на Зимний дворец? И решили объявить народу волю в великом посту \ а
балаганы на время масленицы отнесли подальше от дворца — на Царицын
луг. О, знание сердца человеческого! О, знание русского народа! Ведь пра-
вительство думало, что оно осчастливит свой народ? Где же слыхано, что-
бы человек счастливый пошел бить стекла и колотить встречных? Если же
правительство боялось народа — значит, оно имело причины его бояться.
И точно, причина была: во-первых, государь обманул ожидание народа —
дал ему волю не настоящую, не ту, о которой народ мечтал и какая ему
нужна. Во-вторых, он украл у него радость, объявил манифест в великом
посту, а не 19 февраля. В-третьих, организацией комиссий, составлявших
и рассматривавших «Положение», государь показал полнейшее презрение
ко всему народу и к лучшей, то есть к образованнейшей, честнейшей и
способнейшей, части русского общества — к народной партии: все дело ве-
лось в глубочайшем секрете, вопрос разрешался государем и помещиками,
никто из народа не принимал участия в работе, журналистика не смела
пикнуть — царь давал народу волю как милость, как бросают сердящемуся
псу сухую кость, чтобы его успокоить на время и спасти свои икры.
Все это не может и не должно быть прощено правительству. Не народ
существует для правительства, а правительство для народа. Следователь-
но, очевидно, что правительство, которое не понимает народа, не знает его
нужд и потребностей, которое, считая себя помещиком, действует» исклю-
чительно в своекорыстных целях, которое, наконец, презирает народ, им
управляемый, недостойно этого народа. Романовы, вероятно, забыли, что
они свалились не с неба, а выбраны народом, потому что их считали спо-
собнее управлять Россией, чем каких-нибудь польских и шведских коро-
левичей 2. Вот почему, если они не оправдывают надежд народа, — долой
их! Нам не нужна власть, оскорбляющая нас; нам не нужна власть, ме-
шающая умственному, гражданскому и экономическому развитию страны;
нам не нужна власть, имеющая своим лозунгом разврат и своекорыстие.
Нам нужен не царь, не император, не помазанник Божий, не горно-
стаевая мантия, прикрывающая наследственную неспособность; мы хотим
иметь главой простого смертного, человека земли, понимающего жизнь и
народ, его избравший. Нам нужен не император, помазанный маслом в
Успенском соборе, а выборный старшина, получающий за свою службу
жалованье.
Освобождение крестьян и последние четыре года показали, что новое
правительство, при своем настоящем составе и при тех правах, которыми
оно пользуется, решительно никуда не годится. Все та же сиятельная ту-
пость и подлость окружают царя; все те же казнокрады, Адлерберги и
Муравьевы3, стоят во главе правительства; России правительство не знает
и знать не хочет; общественного мнения для него не существует, как не
существует для него русского общества, как не существует для помещика
мнения его крестьян. Правительство наше знает только себя и делает
только то, что ему выгодно. Укажите нам людей, довольных правительст-
вом! Адлерберги да Муравьевы, наживающиеся добром, собранным с на-
96
рода? Десять человек, из-за которых страдают шестьдесят миллионов? И
это правительство, и это императорская власть!
Мы не знаем ни одного сословия в России, которое бы не было оскорб-
лено императорской властью. Обижены все. Последняя обида нанесена
как раз в то время, когда императорская власть думала, что она творит ве-
ликое дело, что она кладет первый камень великому будущему России.
Мы не отвергаем важности факта, заявленного манифестом 19 февраля;
но мы видим важность его не в том, в чем видит его важность правитель-
ство. Освобождение крестьян есть первый шаг или к великому будущему
России, или к ее несчастию; к благосостоянию политическому и экономи-
ческому или к экономическому и политическому пролетариату. От нас са-
мих зависит избрать путь к тому или к другому. Момент освобождения
велик потому, что им посажено первое зерно всеобщего неудовольствия
правительством. И мы пользуемся этим, чтобы напомнить России ее на-
стоящее положение, Мы хотим напомнить ей, что наступила пора сделать
с нашим правительством то, что сделали крестьяне одного именья Тамбов-
ской губернии с своими управляющими из немцев. Когда манифест о воле
был прочитан крестьянам, они запрягли лошадей в телеги, вежливо по-
просили своих управляющих садиться, довезли их до границы именья и
так же вежливо просили их вылезть. «Мы вам очень благодарны за ваше
управление, — сказали крестьяне немцам, — но больше его не хотим; сту-
пайте с Богом куда вам угодно, но уж к нам больше не возвращайтесь».
Правительство наше, вероятно, не догадывается, что, положив конец
помещичьему праву, оно подкосило свою собственную императорскую
власть. Император был крепок только помещиками, и Екатерина II отлич-
но понимала это, называя себя первой помещицей. Кончились помещики,
кончилось и императорство — у него нет больше почвы, осталось имя без
сущности, форма без содержания.
Из всей русской истории мы знаем только один случай, когда деспо-
тизм явился на помощь народу. «Хочу, чтобы крестьяне были свобод-
ны», — сказал царь, и сто тысяч помещиков низким поклоном выразили
Полную готовность повиноваться воле монаршей. Но это была последняя
вспышка умирающего деспотизма. Этим он кончил. Ему больше нет дела
в России, ждать от него больше нечего. Сословия уже начинают пони-
мать, какую жалкую роль они играли до сих пор, освобожденные крестья-
не уже думают о своим безвыходном положении — они недовольны. Недо-
вольные везде; все ждут чего-то... императорская Россия разлагается.
Если Александр II не понимает этого и не хочет добровольно сделать
уступку народу — тем хуже для него. Общее неудовольствие могло бы еще
быть успокоено; но если царь не пойдет на уступки, если вспыхнет общее
восстание, недовольные будут последовательны — они придут .к крайним
требованиям. Пусть подумает об этом правительство, время поправить бе-
ду еще не ушло; но пусть же оно и не медлит.
Но, с другой стороны, и мы должны помнить, что имеем дело с прави-
тельством ненадежным, с правительством, которое временными уступками
будет успокаивать нас и из личных, временных выгод готово испортить
все будущее всей страны — для десяти подлецов ничего не значит счастье
шестидесяти миллионов.
97
Молодое поколение! не забывайте этого. Не забывайте того, что мы об-
ращаемся к вам по преимуществу, что только в вас мы видим людей, спо-
собных пожертвовать личными интересами благу всей страны. Мы обра-
щаемся к вам потому, что считаем вас людьми, более всего способными
спасти Россию, вы — настоящая ее сила, вы — вожаки народа, вы должны
объяснить народу и войску все зло, сделанное нам императорской вла-
стью, вы должны показать народу, что тут нет никакого помазания, что
Бог познается в делах общего блага, в делах добрых, а где добра нет, там
действует злая сила — дух тьмы, а этот-то дух и есть русская император-
ская власть в том виде, как она существовала до сих пор.
Вы должны объяснить народу, что у него есть доброжелатели, что есть
люди, желающие, чтобы он владел землей, а не находился в вечной зави-
симости от землевладельцев; есть люди, желающие убавить ему подати и
всякие платежи, водворить правду в суде, избавить народ от лишних ня-
нек и опекунов.
Не забудьте и солдат. Объясните им, что и у них есть доброжелатели,
которые хотели бы убавить солдатам срок службы, дать им больше жало-
ванья, избавить их от палок.
Объясните все это народу и солдатам, но не забудьте прибавить, что
помехой всему царь и его министры, для которых это не выгодно.
В последнее время расплодилось у нас много преждевременных стар-
цев, жалких экономистов, взявших свой теоретический опыт из немецких
книжек. Эти господа не понимают, что экономизм нищает нас в дуздрвном
отношении, что он приучает нас только считать гроши, что он разъединя-
ет нас, толкая в тесный индивидуализм. Они не понимают, что не идеи
идут за выгодами, а выгоды за идеями. Начиная материальными стремле-
ниями, еще придем ли к благосостоянию? — односторонняя экономиче-
ская наука нас не выручит из беды. Напротив, откинув копеечные расчеты
и стремясь к свободе, к восстановлению своих прав, мы завоюем благоден-
ствие, а с ним, разумеется, и благосостояние, то есть то, чего нам так хо-
чется, — деньги.
А эти, к несчастью, плодящиеся у нас конституционные и экономиче-
ские тенденции ведут к консерватизму; они черствят человека; они ведут к
сословному разъединению, к привилегированным классам. Хотят сделать
из России Англию и напитать нас английскою зрелостью. Но разве Рос-
сия по своему географическому положению, по своим естественным богат-
ствам, по почвенным условиям, по количеству и качеству земель имеет
что-нибудь общего с Англией? Разве англичане на русской земле вышли
бы тем, чем они вышли на своем острове? Мы уж довольно были обезья-
нами французов и немцев, неужели нам нужно сделаться еще и обезьяна-
ми англичан? Нет, мы не хотим английской экономической зрелости, она
не может вариться русским желудком.
Нет, нет, наш путь иной,
И крест не нам нести...
Пусть несет его Европа. Да и кто может утверждать, что мы должны
идти путем Европы, путем какой-нибудь Саксонии, или Англии, или
Франции? Кто берет на себя ответственность за будущее России, кто мо-
98
жет сказать, что он умнее шестидесяти миллионов, умнее всего населения
страны, что он знает, что ей нужно, что он приведет ее к счастию? Где та
наука, которая научила его этому, которая сказала ему, что его взгляд без-
ошибочен? По крайней мере, мы не знаем такой науки; мы знаем только, что
Гнейсты, Бастиа, Моли, Рау, Рошеры 4 раскапывают навозные кучи и гниль
прошедших веков хотят сделать законом для будущего. Пусть этот закон
будет ихним законом; а мы для себя попытаемся поискать закон другой.
Для неверующих мы делаем следующий пример. Существует Китай;
ближайшие соседи его не знают другой страны, более цивилизованной.
Рошеры и Моли Китая утверждают, что закон, по которому развивалась
жизнь в Китае и слагалась тамошняя цивилизация, есть именно тот закон,
по которому должны развиваться все народы. Соседи верят глубокомыс-
ленным ученым и, не видя жизни и цивилизации выше китайской, лезут
сами из всех сил в Китай. Но вдруг оказывается, что есть другие страны,
что у других народов существуют стремления, неизвестные китайцам.
Следует ли из этого, что стремления эти вздор? что только китайская ци-
вилизация и политические убеждения китайцев одни истинны? Человек,
видевший только Европу, сотни немецких королевств с их кенитами, гер-
цогами и принцами, или Францию с ее Наполеоном, разумеется, удивит-
ся, узнав, что в Америке порядки совсем другие. Почему же России не
прийти еще к новым порядкам, неизвестным даже и Америке? Мы не
только можем, мы должны прийти к другому. В нашей жизни лежат нача-
ла, вовсе не известные европейцам. Немцы уверяют, что мы придем к тому
же, к чему пришла Европа. Это ложь. Мы можем точно прийти, если наде-
нем на себя петлю европейских учреждений и ее экономических порядков,
но мы можем прийти и к другому, если разовьем те начала, какие живут в
народе. Европа сложилась из остатков древнего мира; тысячу лет назад в
Европе была монархия; уж тогда Европа разбилась на могучих собствен-
ников и на бессильных рабов, не имевших земельной собственности; уж
тогда было положено в ней начало того экономического и политического
неравенства, которое привело и к пролетариату и вызвало социализм.
Европа попыталась было выйти из своего крайнего положения, но пар-
тия привилегированных людей была слишком сильна; вековые традиции
были слишком крепки и в народе, и в тамошнем мещанстве; а социальные
теории настолько смутны и слабы своей организационной стороной, что
1848 год 5 должен был привести к неудаче. А этой-то неудачи струсили и
наши западники, и наши доморощенные политикоэкономы.
Припомните, как легко Рошер решил вопрос об освобождении кресть-
ян. И с немецкой точки зрения дело не могло быть решено иначе. Отчего
же наш народ недоволен царской милостью, недоволен тем, от чего немцы
пришли бы в восторг? А недоволен народ потому, что он не может пред-
ставить себя без земельной собственности, он не может представить себя
вне земледельческой общины. Ему нужно равенство прав и владения; он
не верит и не хочет верить в законность такого порядка, по которому у
тридцати миллионов крестьян есть своя земельная собственность, а у ос-
тальных двадцати трех миллионов земля чужая, принадлежащая какой-ни-
будь сотне тысяч владельцев. В Европе сидят еще и до сих пор остатки
феодального права; а мы его не знали и не знаем; наше дворянство, наши
99
помещики не европейская аристократия; наши — просто незаконнорож-
денная власть, вышедшая из того же народа, искусственно созданная им-
ператорской властью и особенно расплодившаяся со времен Екатерины II;
она должна осесть в народ и осядет с падением власти императорской.
Неудача 1848 года, если что-нибудь и доказывает, так доказывает толь-
ко одно — неудачу попытки для Европы; но не говорит ничего против не-
возможности* других порядков у нас, в России. Разве экономические, зе-
мельные условия Европы те же самые, что и у нас? Разве у них существу-
ет и возможна земледельческая община? Разве у них каждый крестьянин
и каждый гражданин может быть земельным собственником? Нет. А у нас
может. У нас земли столько, что достанет ее нам на десятки тысяч лет.
Мы народ запоздалый, и в этом наше спасенье. Мы должны благослов-
лять судьбу, что не жили жизнью .Европы. Ее несчастия, ее безвыходное
положение — урок для нас. Мы не хотим ее пролетариата, ее аристокра-
тизма, ее государственного начала и ее императорской власти.
До сих пор народ наш жил своей жизнью, не мешаясь в дела правитель-
ства и не понимая их, и он был прав. Правительство тоже не знало народа,
да ему было и некогда за политическими бирюльками. А между тем русская
мысль зрела, мы изучали экономическое и политическое устройство Евро-
пы; мы увидели, что у них неладно, и тут-то мы поняли, что имеем полней-
шую возможность избегнуть жалкой участи Европы настоящего времени.
Мы похожи на новых поселенцев: нам ломать нечего. Оставимте наше
народное поле в покое, как оно есть; но нам нужно выполот^ ту негодную
траву, которая выросла из семян, налетевших к нам с немецкими идеями
об экономизме и государстве. Нам не нужно ни того, ни другого в той
форме, как это проповедовали и проповедуют нам наш профессор-прави-
тельство и разные последователи Рошера и Гнейста.
Европа не понимает, да и не может понять, наших социальных стрем-
лений; значит, она нам не учитель в экономических вопросах. Никто ней-
дет так далеко в отрицании, как мы, русские. А отчего это? Оттого, что у
нас нет политического прошедшего, мы не связаны никакими традициями,
мы стоим на новине и, нисколько не пленяясь немецкими садиками и ро-
щами, хотим разделить свое поле не по немецкой методе, не в загранич-
ном вкусе, а как делилась земля встарь, когда еще людям не было тес-
но, — и мы можем сделать это. Вот отчего у нас нет страха пред будущим,
как у Западной Европы; вот отчего мы смело идем навстречу революции;
мы даже желаем ее. Мы верим в свои свежие силы; мы верим, что призва-
ны внести в историю новое начало, сказать свое слово, а не повторять за-
ды Европы. Без веры нет спасения; а вера наша в наши силы велика.
Если для осуществления наших стремлений — для раздела земли меж-
ду народом — пришлось бы вырезать сто тысяч помещиков, мы не испуга-
лись бы и этого. И это вовсе не так ужасно. Вспомните, сколько народу
потеряли мы в польскую и венгерскую войну6. И для чего? Из капризов
Николая, и не только без всяких выгод, но на позор своей страны. Вспом-
ните, что Крымская война7 стоила нам 300 000 народу, что она разорила
Так в тексте.
100
целый край, что ввела нас в громадный долг, а разве мы испугались ее?
Нет, хоть она и стоила нам лучших сил страны. А разве наше дворянст-
во — лучшая рабочая сила страны? Нет. До сих пор оно стояло враждебно
к народу, оно было именно тем осадком общества, куда уходило все сочув-
ствующее царской власти, все лакействующее, все ничего не делающее, все
притесняющее народ, все своекорыстное, все вредное для России. Дворян-
ство представляло у нас постоянно элемент более чем консервативный.
Но нам могут заметить, что наше образование шло из дворянства, что
лучшие люди были из этого сословия. Во-первых, это не совсем правда. А
Ломоносов, Кольцов, Белинский? Во-вторых, лучшее, что выходило из
дворянства, тотчас же отделялось от него и становилось на сторону угне-
тенного народа. При разрешении вопроса об освобождении крестьян дво-
рянство, и из него особенно так называемая старая аристократия, показа-
ло еще раз, чего может ожидать от него Россия. Мы увидели еще раз и
убедились окончательно, что это партия плантаторов, что это помеха Рос-
сии на пути ее развития. Нравственные силы России, если они даже и из
этого источника, они не принадлежат и не могут принадлежать дворян-
ской партии; они составляют свое особое сословие, свой круг, не признан-
ный правительством, враждебный ему и дворянству, дружественный наро-
ду. Что народное, что сильно своей внутренней силой, что составляет
нравственное украшение страны, то не дворянское, не правительственное.
Ни один человек, способный различить только серое от черного, не
примкнет к правительственной партии, не пойдет в привилегированное
сословие, не воспользуется своим дворянским происхождением и титулом
для притеснения народа, для своих узких корыстных целей. Не ту пору
мы переживаем. Современный честный русский не может быть другом
правительства. Он друг народа. Все же враждебное народу, все эксплуати-
рующее его есть правительство; а все поддерживающее правительство и
стремящееся не к общему равенству прав, а к привилегиям, к исключи-
тельному положению, есть дворянство и партия дворянская. Это враг на-
рода, враг России. Жалеть его нечего, как не жалеют вредные растения
при расчистке огорода.
И что значит это привилегированное сословие, эта аристократия рож-
дения, аристократия физической силы, одна пользующаяся всеми выгода-
ми, работающая чужими руками? В чем ее способности, в чем ее право на
исключительность положения?
Представьте себе, что внезапно, в один день, умирают все наши минист-
ры, все сенаторы, все члены Государственного совета. Пусть вместе с ними
умирают все губернаторы, директоры департаментов, митрополиты, архие-
реи — одним словом, вся нынешняя служебная аристократия. Что теряет от
этого Россия? Ничего. Через час явятся новые министры, новый Сенат, но-
вый Государственный совет; явятся новые губернаторы, директоры департа-
ментов, архиереи и митрополиты — и колесо государственного управления
пойдет до того по-старому, что Россия и не заметит никакой перемены.
Представьте, что в одно время с ними умирают все тунеядствующие
вельможи, великие князья и княжны, все лакированные флигель-адъютан-
ты, фрейлины, все статс-дамы — весь придворный штат. Разумеется, поте-
ря эта, как и всех министров, взятая с общей человеческой точки [зрения],
101
принесет много огорчений родственникам, оставшимся в живых, но и
только. На место умерших найдется немедленно не меньшее число людей,
способных заниматься тем же, и через час такие же лакированные адъю-
танты и фрейлины наполнят снова двор, и если государь вздумал бы на-
значить вечером бал, то едва ли бы и сам он заметил перемену в лицах.
Новые флигель-адъютанты танцевали бы с неменьшим искусством, как и
прежние, шеи новых фрейлин были бы так же пленительны, улыбки их
так же очаровательны, разговоры их так же пусты, как и прежних, и в об-
щем характере не было бы заметно никакой перемены.
Представьте, что вместе с министрами и фрейлинами умирает все наше
старое дворянство, вся аристократия происхождения, все ничего не делаю-
щие помещики. Пусть даже число новых покойников будет сто тысяч. И
эту потерю Россия не заметит. Через час йарь может создать новых поме-
щиков, наделать новых графов и князей. Разве не всякий на это способен?
Таким образом, внезапная потеря более ста тысяч людей, признавае-
мых правительством полезными и необходимыми ему, не только не повре-
дит России, — напротив, принесет народу пользу, избавив его от необхо-
димости кормить тунеядцев.
Но вот картина меняется. Министры с их товарищами живы и здоро-
вы, Сенат и Государственный совет тоже, а с ними и все ничего не делаю-
щее столбовое дворянство; фрейлины и флигель-адъютанты танцуют, ка-
мер-юнкеры и камергеры прислуживают за царским столом; одним сло-
вом, все идет так, как идет теперь; все бесполезное население в ^оссии
живо и здорово, но умирает аристократия мысли, умирают литераторы,
поэты, ученые, художники, фабриканты, т. е. те люди, которые произво-
дят вещи, полезные для страны, и снабжают ее предметами наиболее нуж-
ными, в произведениях которых высказывается гений и все способности
народа, которые составляют гордость и славу нации. Что станется тогда с
Россией? И сколько нужно времени, чтобы восстановить ее потерю? Ни
фрейлины, ни сенаторы, ни архиереи, ни митрополиты, ни члены Госу-
дарственного совета и флигель-адъютанты не в состоянии быть литерато-
рами, художниками, учеными, фабрикантами. Что станется с страной, по-
стигнутой таким страшным бедствием, лишенной всей нравственной си-
лы? Что станут делать столбовые дворяне, министры, фрейлины, митропо-
литы и флигель-адъютанты? Царю останется одно — поселиться с ними
особой колонией под Петербургом и возращать картофель. Да, пожалуй, и
этого будет не нужно.
И странное дело, эта клейменая неспособность, окружающая царя, эта
дворянская партия, представители выгодного для них консерватизма ду-
мают, что народ нельзя предоставить самому себе, что ему нужно дать ня-
нек. Жалкие мыслители, хоть и последовательные, вы не хотите дать на-
роду свободу, потому что и для себя самих вы видите возможность только
одного положения — холопства. Но кто же дал вам право переносить свое
тупоумие и бессердечие на весь народ? Кто сказал вам, что все должны
быть лакеями, потому что вы лакеи? Что ни у кого не должно быть собст-
венной воли, потому что ее у вас нет? Что все должны быть тупоумны,
потому что вы тупоумны? Вы говорите, что народ не созрел. Да что зна-
чит зрелость? Неужели нужна какая-то зрелость, чтобы понимать удоволь-
102
ствие ходить в просторных сапогах, чтобы переменить узкий сапог на ши-
рокий? Неужели нужна какая-то зрелость, чтобы отличить справедливость
от бессудия? Чтобы чувствовать потребность дышать свежим воздухом,
есть, пить, мыслить и, следовательно, свободно выражать свои желания и
мысли? Или вы думаете, что все это не есть органическая потребность че-
ловека? Или вы думаете, что наш крестьянин бесчувствен ко всему этому?
Что его нужно приучать постепенно к справедливости и правде? Что в де-
ле народного грабежа и разорения нужно сходить на нет постепенно? Что
если с крестьянина брали в год по лишнему волу, то не следует прекра-
щать грабеж вдруг, а убавлять ежегодно порцию — сначала корову, потом
теленка, барана, овцу, курицу, цыпленка, куриное яйцо — и даже в этом
деле вести крестьянина путем переходного состояния, как это сделали с
волей? Да ведь это бессмыслица!
«Что же вы хотите? — могут наконец спросить нас. — Вы говорите о
скудоумии власти, но кто же этого не знает?» Тем хуже для нас. Мы зна-
ем, мы видим все умственное и нравственное ничтожество власти, и мы
терпим ее.
Кому нравится это, пусть остается в ярме; но кто проснулся и дозрел
до понимания человеческого достоинства, в ком есть хоть искра граждан-
ского мужества, гражданской доблести, пусть сбросит с себя цепи, пусть
пристает к людям, ищущим свободы, пусть число свободных людей растет
все больше и больше, пусть они теснее и теснее пристают один к другому
и, наконец, потребуют перемены существующих порядков.
К этим-то людям свободы мы и обращаемся — они поймут нас.
Чего мы хотим?
Мы хотим, чтобы власть, управляющая нами, была власть разумная,
власть, понимающая потребности страны и действующая в интересах на-
рода. А чтобы она могла быть такой, она должна быть из самих нас — вы-
борная и ограниченная.
Мы хотим свободы слова, то есть уничтожения всякой цензуры.
Мы хотим развития существующего уже частью в нашем народе начала
самоуправления. Если крестьяне имеют это право, если они избирают са-
ми из себя старшин и голов, если общинам предоставлено право граждан-
ского суда и полицейской расправы, зачем же этими правами выборного
начала и самоуправления не пользуется вся остальная Россия? Или все
остальное население хуже понимает свои потребности и потребности стра-
ны? Или в нем меньше смыслу, чем в земледельческом населении? Нет,
этого не скажет наше правительство. Оно дало крестьянам волю потому,
что боялось крестьянских топоров, но нас никто и никогда не боялся. Те-
перь же мы сильнее и мы хотим последовательного развития начал народ-
ного управления. Наша сельская община есть основная ячейка, собрание
таких ячеек есть Русь. Везде должно проходить одно начало. Вот что нам
нужно.
Мы хотим, чтобы все граждане России пользовались одинакими права-
ми, чтобы привилегированных сословий не существовало, чтобы право на
высшую деятельность давали способности и образование, а не рождение;
чтобы назначение в общественные должности шло из выборного начала.
Мы не хотим дворянства и титулованных особ. Мы хотим равенства всех
103
пред законом, равенства всех в государственных тягостях, в податях и по-
винностях.
Мы хотим, чтобы денежные сборы с страны не шли неизвестно куда,
чтобы их не крали; чтобы правительство давало народу отчет в собранных
с него деньгах.
Мы хотим открытого и словесного суда, уничтожения императорской
полиции — явной и тайной; уничтожения телесного наказания.
Мы хотим, чтобы земля принадлежала не лицу, а стране; чтобы у каж-
дой общины был свой надел, чтобы личных землевладельцев не существо-
вало, чтобы землю нельзя было продавать, как продают картофель и ка-
пусту; чтобы каждый гражданин, кто бы он ни был, мог сделаться членом
земледельческой общины, то есть или приписаться к общине существую-
щей, или несколько граждан могли бы составить новую общину. Мы хо-
тим сохранения общинного владения землей с переделами чрез большие
сроки. Правительственная власть не должна касаться этого вопроса. Если
идея общинного владения землей есть заблуждение, пусть она кончится
сама собой, умрет вследствие собственной несостоятельности, а не под
влиянием экономического учения Запада.
Мы хотим, чтобы девять миллионов десятин свободных земель Евро-
пейской России (оброчные статьи) были отданы дворовым людям, пущен-
ным манифестом 19 февраля по миру.
Мы хотим уничтожения переходного состояния освобожденных кресть-
ян; мы хотим, чтобы выкуп всей личной земельной собственности состо-
ялся немедленно. Если операцию эту не в состоянии взять на себя прави-
тельство, пусть возьмут ее все сословия страны. Это путь мирный, и мы
хотели бы, разумеется, чтобы дело не доходило до насильственного пере-
ворота. Но если нельзя иначе, мы не только не отказываемся от него, но
мы зовем охотно революцию на помощь к народу. Если из пустого често-
любия Наполеон I перебил на своем веку восемь миллионов народу, что
значит какая-нибудь сотня людей, когда этой жертвой покупается счастье
народа! Но и до этой цифры не дойдет. Стоит сделать один пример с те-
ми, кто не идет на добровольную уступку, — остальные согласятся. «Но
ведь это насилие», — скажут сторонники настоящего порядка. А как вы
назовете обращение двадцати миллионов свободных людей в крепостных?
Или последнюю муравьевскую кражу? Разве это не было хуже, чем грабеж
народа? Мы не предлагаем такого грабежа, мы только хотим возвратить
вполне права тем, от кого они были отняты.
Мы хотим полного уничтожения следов крепостного права, уничтоже-
ния развитого им неравенства в землевладении; мы хотим полного обнов-
ления страны.
Мы хотим уничтожения мещанства, этой неудавшейся русской буржуа-
зии, выдуманной Екатериной II. И какие они tiers etat* ! Те же крестьяне,
как и все остальные, но без земли, бедствующие, гибнущие с голоду. Им
должна быть дана земля.
* Третье сословие (фр.).
104
Мы хотим сокращения расходов на бесполезно громадную армию. Она
стоит нам более ста миллионов деньгами, да военные натуральные повинно-
сти, падающие на народ, стоят почти столько же (девяносто миллионов). А
чего стоит потеря в рабочей силе, оторванной от плуга и от верстака? На-
сколько должен народ усилить свои занятия, чтобы трудящиеся люди ра-
ботали за ничего не делающую армию? В армию берут самых лучших лю-
дей, и люди эти делаются совсем бесполезными для своей страны на всю
жизнь. Прослужив двадцать пять лет, отставной солдат делается неспособ-
ным к сельским занятиям, от которых его оторвали. Он идет или по
миру, как искалеченные севастопольские герои, или в сторожа, швейцары, в
легковые извозчики. А зачем нам гвардия? Для защиты Зимнего дворца и
царской семьи ее слишком много. И что такое гвардия? Военное дво-
рянство! Но это вздор: или все гвардия, или все армия — все граждане
равны, обязанности всего военного сословия одинаковы, а потому — нет
привилегий.
Мы хотим, чтобы офицеры армии и гвардии поняли свое истинное
назначение; чтобы они поняли, что они не царское войско, исполняю-
щее капризы императорской власти, а народная стража; что они служат
не на угнетение слабого, а на его защиту против обид сильных и вла-
сти, эксплуатирующей его труд и время. Непохвальна роль, которую иг-
рало до сих пор русское войско. Оно рубило поляков, рубило венгерцев,
оно участвовало во всех злодеяниях русских императоров. Для него не
существовало родной земли, родного народа. Его кумиром был царь, и
волю его оно исполняло свято — оно резало свой народ, когда того хо-
телось царю; оно было палачом и тюремщиком России. Солдат прикры-
вается присягой, которую он не понимает, и солдату это прощается, пото-
му что он не понимает, что он делает. Но чем можете оправдывать себя
вы, господа офицеры? Вы учились кое-чему, вы развитее рядовых солдат,
вы понимаете смысл присяги, вы должны знать, что вас призвали на за-
щиту страны своей, а не на ее угнетение. Вы говорите, что сердце у вас
обливалось кровью, когда вам приходилось бить венгерцев, — так зачем
же вы их били! Вы не хотели дружиться с австрийцами. Зачем же вы с
ними дружились? Мы видели седых казаков, которые до сих пор рыдают,
как дети, рассказывая историю с графиней Платер 8 — постыдную казнь,
выдуманную злодеем Николаем. А нынче; народу дали полусвободу, не
растолковали дела, он недоволен, и вас шлют стрелять и бить безоруж-
ных, и вы, храброе русское войско, хладнокровно стреляете в безоружных.
Вот на что употреблялось наше войско. Позор ему! Пора кончить эту по-
стыдную роль. Пора вспомнить о службе отечеству. Пора перестать быть
царской стражей. Вот почему мы хотим, чтобы наше войско было не им-
ператорская гвардия, а стража народная. Тогда, в минуту восстания угне-
тенного народа, когда страна потребует своих прав, и войско не забудет,
что оно было игрушкой власти, ее слепым и позорным орудием, и оно
не забудет предъявить свои требования и встанет на стороне народа, а
не_на стороне общего врага. И неужели вы думаете, что идти против
французов и англичан, как это было в последнюю войну, менее опасно,
чем сказать: нет, мы не хотим идти против своих, — и не тронуться с мес-
та? Вас гнали на верную смерть, и вы шли, а тут приходится сказать толь-
105
ко «нет», и вы не смеете! Никто еще не укорял русских офицеров и сол-
дат в недостатке военного мужества, но зато и никто не находил в них
мужества гражданского.
Уж если в вас не найдется силы сказать «нет» — идите; но первый
залп, который вам велят сделать в своих, сделайте в тех, кто вам велит его
сделать, — и уж за одно это благословит вас народ.
Мы хотим, чтобы срок службы солдату не была целая вечность, уби-
вающая в нем все гражданские способности, все человеческие силы, де-
лающая его никуда негодным в отставке. Мы хотим, чтобы солдат шел в
службу охотой, чтобы она представляла ему выгоды, чтобы срок службы
был три-пять лет, чтобы солдат не отрывался окончательно от своей род-
ной избы, чтобы он уходил только на время и после службы возвращался
в свою семью, чтобы после службы он оставался тем же селянином, как и
до рекрутства, чтобы он получал жалованье, не только достаточное для
его текущих потребностей, но чтобы он мог посылать кое-что и домой, а
не тянуть из дому последнюю копейку. Пусть наше войско будет ополче-
нием, пусть каждая губерния составляет свою дружину. Незачем солдату
уходить в мирное время за тысячу верст от своего дома.
Мы хотим сокращения расходов на все управление; мы хотим уничто-
жения вредных для народа управлений, как министерство государствен-
ных имуществ, министерство двора, удельное управление. У народа есть и
головы и старшины, есть, наконец, здравый смысл, в который верует и са-
мо правительство. К чему после этого еще управляющие палатами кон-
торами, окружные и депутаты? А к чему двору целое министерство? До-
мовые конторы да расходчики — вот все, что нужно для дворцов. Народу
все это слишком тяжело — ведь он, а не кто другой, платит за все это.
Мы хотим сокращения расходов на царскую фамилию. Зачем какому-
нибудь великому князю сто тридцать лошадей, когда люди не менее поря-
дочные и уж разумеется, более полезные довольствуются вполне парой?
Зачем на двор тратится пятьдесят миллионов в год, когда за десятую
часть этой суммы можно иметь людей, знающих лучше свое дело и дейст-
вительно полезных стране? Крепостное право кончилось, а с ним должно
кончиться и барство, и всякие помещичьи замашки — дворовые, дворцы и
дворы.
Мы хотим освобождения из казематов и возвращения из ссылки осуж-
денных за политические преступления; мы хотим возврата на родину всех
политических выходцев.
Наконец, мы хотим совершенного изменения основных законов. На-
пример: «Император всероссийский есть монарх самодержавный и неогра-
ниченный. Повиноваться верховной его власти, не токмо за страх, но и за
совесть сам Бог повелевает». Что за клевета на Бога и совесть! В этом
можно уверять только китайцев и турок, да и те едва ли верят подобной
басне. Странно навязывать подобное верование народу, у которого девять
миллионов сектантов, не признающих царя. А между тем, во всем Своде
проходит эта мысль — везде благоговение прЬд властью и сословное нера-
венство. Понятно, что мы хотим изменения основных законов и очистки
всех остальных.
106
Но кому мы указываем эту программу? Кто станет ее выполнять? Где у
нас люди, понимающие свои гражданские и человеческие права и способ-
ные предъявить свои требования? Дворянство? Нет, в дворянство мы не
веруем, — оно показало уже свое бессилие, непониманье своих выгод и не-
уменье пользоваться обстоятельствами. Когда государь сказал им: «Я хочу,
чтобы вы отказались от своих прав на крестьян», — им следовало ответить:
«Государь, мы согласны, но и вы должны тоже отказаться от безусловной
власти; вы ограничиваете нас, мы хотим ограничить вас». Это было бы
последовательно, и в руках дворянства была бы конституция. Дворянство
струсило, в нем недостало единодушия, и теперь очередь не за ним.
Надежду России составляет народная партия из молодого поколения
всех сословий; затем все угнетенные, все, кому тяжело нести крестную но-
шу русского произвола — чиновники, эти несчастные фабричные канцеля-
рий, обреченные на самое жалкое существование и зависящие вполне от
личного произвола своих штатских генералов; войско, находящееся совер-
шенно в таком же положении, и двадцать три миллиона освобожденного
народа, которому 19 февраля 1861 года открыта широкая дорога к евро-
пейскому пролетариату.
Обращаемся еще раз ко всем, кому дорого счастие России, обращаемся
еще раз к молодому поколению. Довольно дремать, довольно заниматься
пустыми разговорами, довольно бранить правительство втихомолку или
рассказывать все одни и те же рассказы об одних и тех же плутнях раз-
ных Муравьевых. Довольно корчить либералов, наступила пора действо-
вать. И кто выдумал, что правительство сумеет сделать что-нибудь нужное
само по себе? С какой стороны вы ждете еще доказательств способности
правительства и желания его сделать что-нибудь полезное для России?
Откуда ваши надежды? Или вам мало исторического прошедшего России?
Не питайте в себе пустой надежды, этого предательского, усыпляющего
чувства; не переносите своих благородных стремлений на ватагу негодяев,
называемых русскими министрами и русским правительством. Или вы не
видите, что власть скудоумна и смеется над вами? Вы зовете Муравьева
втихомолку трехпрогонным, называете его казнокрадом, заграничные из-
дания публикуют его проделки, а он в то же время прибирает к себе два-
дцать две тысячи десятин лучшей земли России. Нет, с такими господами
нечего церемониться; пора с ними кончить, пора приступить к делу те-
перь же, не теряя ни минуты.
Говорите чаще с народом и с солдатами, объясняйте ему все, чего мы
хотим и как легко всего этого достигнуть; нас миллионы, а злодеев сотни.
Стащите с пьедестала, в мнении народа, всех этих сильных земли, недос-
тойных править нами, объясните народу всю незаконность и разврат вла-
сти, приучите солдат и народ понять ту простую вещь, что из разбитого
генеральского носа течет такая же кровь, как и из носа мужицкого. Если
каждый из вас убедит только десять человек, наше дело и в один год под-
винется далеко. Но этого мало. Готовьтесь сами к этой роли, какую вам
придется играть; зрейте в этой мысли, составляйте кружки единомысля-
щих людей, увеличивайте число прозелитов, число кружков, ищите вожа-
ков, способных и готовых на все, и да ведут их и вас на великое дело, а
107
если нужно, то и на славную смерть за спасение отчизны, тени мучеников
14 декабря! Ведь в комнате или на войне, право, умирать не легче!
Печатается по: Шелгунов Н. В., Шелгунова Л. П., Михайлов М. Л. Воспоминания.
В 2-х тт. М., 1967. Т. 1. С. 332-350.
Прокламация написана Н. В. Шелгуновым (возможно, при участии М. Л. Михайло-
ва) в марте—апреле 1861 г. Напечатана в Вольной русской типографии в Лондоне в ию-
не того же года (вопреки тому, что сказано в самой прокламации). Распространялась в
Петербурге 3—4 сентября 1861 г.
1 Манифест и «Положение о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости» были
подписаны Александром II 19 февраля 1861 г., а обнародованы только 5 марта. В столич-
ных газетах текст был опубликован 6 и 7 мАрта (сначала в Петербурге, затем в Москве).
2 Первый царь из династии Романовых — Михаил Федорович — был избран на царство
Земским собором в 1613 г. Претендентами на царский престол во время Смуты XVII в.
являлись также польский королевич Владислав, его отец — польский король Сигиз-
мунд III и один из сыновей шведского короля.
3 В. Ф. Адлерберг — министр императорского Двора, М. Н. Муравьев — министр госу-
дарственных имуществ.
4 Известные в то время западноевропейские ученые: Р. Г. Ф. Гнейст (1816—1895) — не-
мецкий правовед, публицист, политический деятель, профессор Берлинского универси-
тета; Р. фон Моль (1799—1875) — немецкий правовед, профессор Гейдельбергского
университета; К. Д. Г. Рау (1792—1870) — профессор Гейдельбергского университета,
предтеча «историко-реалистической школы»; В. Г. Ф. Рошер (1817—1894) — один из
родоначальников исторической школы в политэкономии, профессор Геттингенского и
Лейпцигского университетов; Ф. Бастиа (1801—1850) — французский экономист, сто-
ронник фритредерства, считавший свободное предпринимательство важным условием
социальной гармонии в обществе.
s Имеется в виду революция 1848—1849 гг. в странах Западной Европы.
6 Т. е. при подавлении Польского восстания 1830—1831 гг. и революции 1848 г. в Венгрии.
7 Крымская (Восточная) война России с Турцией и западными державами в 1853—1856 гг.
8 Эмилия Платер (1806—1831) — героиня Польского восстания 1830—1831 гг. Участво-
вала в сражениях, руководила повстанческим отрядом. Умерла на пути к Варшаве. Су-
ществуют разные версии ее смерти. А. Мицкевич посвятил ей стихотворение «Смерть
командира». Ее образ вдохновлял польских художников (см.: Encyklopedia powszechna
PWN. Warszawa, 1975. T. 3. S. 538; Wielka Encyklopedia powszechna PWN. Warszawa,
1966. T. 8. S. 723; Мицкевич А. Собр. соч. В 5-ти тт. Т. 1. М., 1948. С. 189, 480).
№ 13
<Речь А. П. Щапова после панихиды по убитым
в селе Бездне крестьянам>
Други, за народ убитые! Демократ-Христос, доселе мифический, — бо-
готворимый европейским человечеством, страданиям которого вот люди
будут поклоняться на предстоящей Страстной неделе, — возвестил миру
общинно-демократическую свободу, во времена ига Римской империи и
108
рабства народов, — и за то военно-пилатовским судом пригвожден был ко
Кресту и явился всемирно-искупительной жертвой за свободу. В России
за полутораста лет стали являться среди горько-страдавших темных масс
народных, среди Вас — мужичков свои Христы — демократические кон-
спираторы. С половины прошлого столетия они стали называться проро-
ками, и народ верил в них, как в своих искупителей-освобоцителей. Вот
снова явился такой пророк, — и вы, други, первые, по его воззванию, па-
ли искупительными жертвами деспотизма за давно ожидаемую всем наро-
дом свободу. Вы первые нарушили наш сон, разрушили своей инициати-
вой наше несправедливое сомнение, будто народ наш неспособен к ини-
циативе политических движений. Вы громче царя и благороднее дворяни-
на сказали Народу, ныне отпущаеши раба твоего... Земля, которую Вы
возделывали, плодами которой питали нас, которую теперь желали приоб-
рести в собственность и которая приняла Вас мучениками в свои недра, —
эта земля воззовет народ к восстанию и свободе... Мир праху Вашему и
вечная историческая память Вашему самоотверженному подвигу. Да
здравствует демократическая конституция!
Печатается по: Вульфсон Г. Н. Глашатай свободы: Страницы из жизни Афанасия Про-
кофьевича Щапова. Казань, 1984. С. 119—120. Первая публикация: Красный архив. 1923.
Кн. 4. С. 409—410. В обоих случаях приведено факсимиле автографа. Подлинник хранится
в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 218. Д. 192.
Речь была произнесена преподавателем Казанского университета и Казанской духовной
академии А. П. Щаповым в кладбищенской церкви после состоявшейся 16 апреля 1861 г.
панихиды по убитым во время подавления крестьянских волнений в с. Бездна Казан-
ской губернии. Пророком в ней назван Антон Петров, толковавший Положения 19 фев-
раля в духе крестьянских чаяний.
№ 14
Что нужно народу?
Очень просто, народу нужна земля да воля.
Без земли народу жить нельзя, да без земли нельзя его и оставить, пото-
му что она его собственная, кровная. Земля никому другому не принадлежит,
как народу. Кто занял землю, которую зовут Россией? кто ее возделал, кто
ее спокон веков отвоевывал, да отстаивал против всяких врагов? Народ,
никто другой, как народ. Сколько погибло народа на войнах, того и не пе-
речтешь! В одни последние пятьдесят лет куда более миллиона крестьян
погибло, лишь бы отстоять народную землю. Приходил в 1812 году Напо-
леон, его выгнали, да ведь не даром: слишком восемь сот тысяч своего на-
рода уложили. Приходили вот теперь в Крым англо-французы, и тут
слишком пятьдесят тысяч людей было убито или умерло от ран. А кроме
этих двух больших войн, сколько в эти же пятьдесят лет уложили народа
в других малых войнах? Для чего же все это? Сами цари твердили народу:
«для того, чтобы отстоять свою землю». Не отстаивай народ русской зем-
ли, не было бы и русского царства, не было бы и царей и помещиков.
109
И всегда так бывало. Как приедет к нам какой-нибудь недруг, так на-
роду и кричат: давай солдат, давай денег, вооружайся, отстаивай родную
землю! Народ и отстаивал. А теперь и царь и помещики будто забыли, что
народ тысячу лет лил пот и кровь, чтоб выработать и отстоять свою зем-
лю, и говорят народу: «покупай, мол, еще эту землю за деньги». Нет! это
уж искариотство! 1 Коли торговать землей, так торговать ею тому, кто ее
добыл. И если цари и помещики не хотят заодно нераздельно с народом
владеть землей, так пусть же они покупают землю, а не народ, ибо земля
не ихняя, а народная, и пришла она народу не от царей и помещиков, а
от дедов, которые заселили ее во времена, когда о помещиках и царях еще
и помину не было.
Народ спокон веков на самом деле владел землей, на самом деле лил за
землю пот и кровь, а приказные на бумаге чернилами отписывали эту зем-
лю помещикам да в царскую казну. Вместе с землей и самый народ забра-
ли в неволю и хотели уверить, что это и есть закон, это и есть божеская
правда. Однако никого не уверили. Плетьми народ секли, пулями стреля-
ли, в каторгу ссылали, чтобы народ повиновался приказному закону. На-
род замолчал, а все не поверил. И из неправого дела все же не вышло де-
ла правого. Притеснениями только народ и государство разорили.
Увидели теперь сами, что по-прежнему жить нельзя. Задумали испра-
вить дело. Четыре года писали да переписывали свои бумаги. Наконец,
решили дело и объявили народу свободу. Послали повсюду генералов и
чиновников читать манифест и служить по церквам молебны. Молись,
мол, Богу за царя, да за волю, да за свое будущее счастье.
Народ поверил, обрадовался и стал молиться.
Однако, как зачали генералы да чиновники толковать народу Положе-
ния, оказывается, что воля дана только на словах, а не на деле. Что в но-
вых Положениях — прежние приказные законы, только на другой бумаге,
другими словами переписаны. И барщину и оброки отбывай помещику
по-прежнему; хочешь получить свою избу и землю — выкупай их на свои
собственные деньги. Выдумали переходное состояние. Не то на два года,
не то на шесть, не то на девять лет определили для народа новое крепост-
ное состояние, где помещик будет сечь через начальство, где суд будет
творить начальство, где все перепутано так, что если б в этих царских По-
ложениях и нашлась какая-нибудь льготная крупица для народа, то ею и
воспользоваться нельзя. И государственным крестьянам по-прежнему их
горькую судьбу оставили, и землей и народом оставили владеть все тех же
чиновников, а хочешь на волю, так выкупай свою землю. Слушает народ,
что ему толкуют генералы и чиновники про волю, и понять не может —
какая это воля без земли под помещичьими и чиновничьими розгами. Ве-
рить не хочет народ, что его так бесчестно обманули. Быть, говорит, не
может, чтобы царь своим словом четыре года ласкал нас свободой, а те-
перь, на деле, подарил бы прежней барщиной и оброком, прежними розга-
ми и побоями.
Хорошо, кто не поверил, да смолчал; а кто не поверил да стал тужить
по несбывшейся воле, тех пришли вразумлять плетьми, штыками да пуля-
ми. И полилась по Руси безвинная кровь. Вместо молитв за царя разда-
но
лись стоны мучеников, падающих под плетьми и пулями, да изнемогаю-
щих под железами по сибирской дороге.
Так-то опять плетьми да каторгой хотят заставить народ верить, что
новый приказный закон есть божеская правда.
Да еще глумятся царь да вельможи, говорят, что через два года будет
воля. Откуда же она будет — воля-то? Землю урежут, да за урезанную за-
ставят платить в три-дорого, да отдадут народ под власть чиновников,
чтоб и сверх этих тройных денег еще втрое грабежом выжимали; и чуть
кто не даст себя грабить, так опять плети да каторга. Ничего они не то,
что через два года, — а никогда для народа не сделают, потому что их вы-
года — рабство народное, а не свобода.
И откуда это народу такая беда, что живет он, живет, работает, а до
правды дожить не может, и вечно народом торгуют?
Как откуда? Ради чего Иуда Христа продал? Ради алчности. Та же алч-
ность заставляет и царей, и помещиков, и чиновников торговать народной
землей, народной кровью и обманывать народ. Чтобы им была во всем из-
лишняя роскошь, народ живи в бедности, неволе, невежестве.
Землю от народа отписали за себя. Все, что народ ни выработает, —
подавай ко двору, да в казну, да дворянам; а сам вечно сиди в гнилой ру-
бахе да в дырявых лаптях.
Свободу отняли. Шагу не смей сделать без чиновничьего позволения,
без паспорта или билета, и за все плати.
Ничему народ не учили. Деньги, что сбирают на народное ученье, со-
рят на царские конюшни и псарни, на чиновников и ненужное войско, ко-
торое стреляло бы по народу.
Понимают сами, что так быть нельзя, что с таким искариотством и на-
род сгубишь, и царство сгубишь, и самих себя не при чем оставишь. Сами
сознаются перед народом, что надо дать ему поправиться; а как до дела
дойдет, алчности-то своей преодолеть не могут. Жалко царю* своих бес-
счетных дворцов с тысячами лакеев и арапов, жалко царице своих парчей
и бриллиантов. Еще не сумели они полюбить народа более, чем своих
охотничьих собак, чем золотую посуду, чем пиры и забавы. Вот и не мо-
гут они отрешить и унять своих вельмож и чиновников, которые помога-
ют им сбирать с народа миллионы рублей, да и сами на себя тянут столь-
ко же. Не могут победить своей алчности, вот и двоедушничают. И пишет
царь такие манифесты, которых народ в толк взять не может. На словах
будто добр и говорит с народом по совести; а как слова на деле исполнять
приходится, держится с вельможами все той же алчности. На словах от
царской доброты народу радость и веселье, а на деле все прежнее горе да
слезы. На словах народу от царя воля, а на деле за эту же волю царские
генералы секут народ да в Сибирь ссылают, да расстреливают.
Нет! двоедушничать с народом и обманывать его — бесчестно и пре-
ступно. Торговать землей и волей народа не то ли же, что Иуде торговать
Христом? Нет, дело народа должно быть решено без торга, по совести и
правде. Решение должно быть простое, откровенное, всякому понятное;
чтобы слов решения, раз произнесенных, ни царь, ни помещики с чинов-
никами перетолковывать не могли. Чтобы ради глупых, бестолковых, из-
меннических слов не лилось неповинной крови.
111
Что нужно народу?
Земля, воля, образование.
Чтобы народ получил их на самом деле, необходимо:
1) Объявить, что все крестьяне свободны с той землей, которою теперь
владеют. У кого нет земли, например у дворовых и некоторых заводских,
тем дать участки из земель государственных, то есть народных, никем еще
не занятых. У кого из помещичьих крестьян земли не в достачу, тем при-
резать земли от помещиков или дать земли на выселок. Так, чтобы ни
один крестьянин без достаточного количества земли не остался. Землей
владеть крестьянам сообща, т. е. общинами. А когда в какой общине наро-
дится слишком много народу, так что тесно станет, дать той общине для
крестьян сколько нужно земли на выселок из пустопорожних удобных зе-
мель. В тысячу лет русский народ заселйл и завоевал земли столько, что
ему ее на многие века хватит. Знай плодись, а в земле отказа быть не мо-
жет.
2) Как весь народ будет владеть общей народной землей, так, значит,
весь народ за пользование этой землей будет платить и подати на общие
народные нужды, в общую государственную (народную) казну. Для сего
освобожденных с землей крестьян обложить такою же податью, какую ны-
не платят государственные крестьяне, но не более. Подати те взносить
крестьянам сообща, за круговою порукою; чтоб крестьяне каждой оббщны
отвечали друг за друга.
3) Хотя помещики триста лет и владели неправо землей, однако народ
их обижать не хочет. Пусть им казначейство выдает ежегодно, в пособие
или вознаграждение, сколько нужно, примерно хоть шестьдесят миллио-
нов в год*, из общих государственных податей. Лишь бы народу осталась
вся земля, которую он теперь на себя пашет, на которой живет, с которой
кормится и отапливается, с которой скот свой кормит и поит, да лишь бы
подати ни в каком случае не повышали, а то народ на ртсчитывание воз-
награждения помещикам из податей согласен. А сколько кому из отсчиты-
ваемых на это из податей денег приходится, помещики сами промеж себя
по губерниям согласиться могут. Народу это все равно, лишь бы подать
не повышали. Помещичьих крестьян по последней ревизии считается все-
го 11.024.108 душ. Если их обложить одинаковою податью с государствен-
ными крестьянами, т. е. рублей по семи с души в год, то, отсчитав из этих
семи рублей около 1 руб. 60 коп. серебром, которые помещичьи крестьяне
ныне платят в казну (подушными и разными повинностями), останется
затем с каждой души около 5 рублей 40 коп. сер[ебром], а от всех поме-
щичьих крестьян в России — около шестидесяти миллионов рублей сереб-
ром. Значит, есть чем пособить и вознаградить помещиков; больше этого
им и желать стыдно, и давать не следует.
4) Если при такой подати до полных 60 миллионов, следующих поме-
щикам, чего и не хватит, то для покрытия недостатка все-таки никаких
лишних податей требовать не надо. А следует убавить расход на войско.
Русской народ живет в миру со всеми соседями и хочет жить с ними в
* Авторское примечание с подробными расчетами здесь опущено.
112
миру; стало, ему огромного войска, которым только царь тешится, да по
мужикам стреляет, не надо. А потому войско следует сократить наполови-
ну. Теперь на войско и на флот тратится сто двадцать миллионов, а все
без толку. С народа собирают на войско денег кучу, а до солдата мало до-
ходит. Из ста двадцати миллионов сорок миллионов идет на одних только
военных чиновников (на военное управление), которые еще, кроме того,
сами знатно казну разворовывают. Как сократить войско наполовину, да в
особенности посократить военных чиновников, так и солдатам будет луч-
ше, да и излишек от расходов на войско большой останется, миллионов в
сорок серебром. С таким излишком, как бы ни было велико вознагражде-
ние помещикам, а уплатить будет чем. Податей не прибавится, а распреде-
лятся они разумнее. Те же деньги, которые народ теперь платит на лиш-
нее войско, чтоб царь тем войском по народу стрелял, пойдут не в смерть,
а в жизнь народу, чтоб выйти народу спокойно на волю с своею землею.
5) И собственные расходы царского правительства надо сократить.
Вместо того, чтоб строить царю конюшни да псарни, лучше строить хоро-
шие дороги да ремесленные, земледельческие и всякие пригодные народу
школы и заведения. Притом, само собой разумеется, что царю и семье
царской нечего напрасно присвоивать себе удельных и заводских крестьян
и доходы с них; надо, чтоб крестьянство было одно и платило бы одина-
ковую подать, а из подати и будут отсчитывать, сколько царю за управле-
ние положить можно.
6) Избавить народ от чиновников. Для этого надо, чтоб крестьяне, и в
общинах и в волостях, управлялись бы сами, своими выборными. Сель-
ских и волостных старшин определяли бы своим выбором и отрешали бы
своим судом. Между собой судились бы своим третейским судом или на
миру. Сельскую и волостную полицию справляли бы сами своими выбор-
ными людьми. И чтоб во все это, равно как и в то, кто какою работою
или торговлей и промыслом занимается, отныне ни один помещик или
чиновник не вмешивался бы, лишь бы крестьяне во-время вносили свою
подать. А за это, как сказано, отвечает круговая порука. Для легкости же
круговой поруки крестьяне каждой общины промеж себя сделают складчи-
ну, то есть составят мирские капиталы. Случится ли с кем беда, мир ссу-
дит его из этого капитала и не даст погибнуть; запоздал ли кто податью —
мир внесет за него подать в срок, даст ему время поправиться. Понадоби-
лось ли для всей общины построить мельницу, или магазин, или купить
машину, общественный капитал поможет им сладить общеполезное дело.
Общественный капитал и хозяйству сельскому поможет, да и от чиновни-
ков спасет, так как при исправном платеже податей ни один чиновник ни-
кого и притеснить не может. Тут-то и важно, чтоб все стояли за одного.
Дашь одного в обиду — всех обидят. Само собой разумеется, не надо, чтоб
до этого капитала чиновник пальцем дотронулся; а те, которым мир его
поручит, — те в нем отчет миру и дадут.
7) А для того, чтоб народ, получив землю и волю, сохранил бы их на
вечные времена; для того, чтобы царь не облагал произвольно народ тяж-
кими податями и повинностями, не держал бы на народные деньги лиш-
него войска и лишних чиновников, которые давили бы народ; для того,
чтобы царь не мог прокучивать народные деньги на пиры, а расходовал
113
бы их по совести на народные нужды и образование, — надо, чтоб подати
и повинности определял бы и раскладывал промеж себя сам народ через
своих выборных. В каждой волости выборные от сел решат промеж себя,
сколько надо собрать с своего народа денег на общие нужды волости, и
выберут промеж себя доверенного человека, которого пошлют в уезд, чтоб
вместе с выборными от других волостей, и землевладельцев, и городских
обывателей, решить, какие нужны подати и повинности по уезду. Эти вы-
борные, на уездном сходе, выберут промеж себя доверенных людей и по-
шлют их в губернский город, чтобы решить, какие народу принять повин-
ности по губернии. Наконец, выборные от губерний съедутся в столицу к
царю и порешат, какие повинности и подати должны быть отбываемы на-
родом для нужд государственных, т. е. об,щих для всего русского народа.
Доверенные от народа люди не дадут народа в обиду, не позволят
брать с народа лишних денег; а без лишних денег не из чего будет содер-
жать и лишнего войска и лишних чиновников. Народ, значит, будет жить
счастливо, без притеснений.
Доверенные люди решат, сколько податей платить народу и как пла-
тить их, чтобы никому не было обидно. Как соберутся выборные да стол-
куются, им уж можно будет порешить, чтобы подать платилась не с души,
а с земли. У какой общины земли более, да земля получше, той, значит, и
платить податей придется более; а кто землей беднее — те и платить бу-
дут менее. Тут и помещики с своей земли платить будут. Значит, дело бу-
дет справедливее и для народа льготнее. Доверенные же решат, как по
справедливости отбывать рекрутскую повинность; как по справедливости
отбывать дорожную, постойную и подводную повинности; оценят их день-
гами и разложат по всему народу безобидно. Разочтут всякую народную
копейку, на какое именно дело ей идти: сколько денег на правительство,
сколько на войско, сколько на суды, сколько на училища народные, сколь-
ко на дороги. И что решат, то только и будет. Как пройдет год, так в каж-
дой копейке подай отчет народу — куда она истрачена.
Вот тогда народ и будет в самом деле благоденствовать. Вот что нужно
народу, без чего он жить не может.
Да кто же будет ему таким другом, что доставит ему все это?
До сих пор народ веровал, что таким другом ему будет нынешний
царь. Что не в пример прежних царей, которые отписали землю от народа
и отдали его в неволю вельможам, помещикам и чиновникам, новый царь
осчастливит народ. Только как пришли генералы с солдатами расстрели-
вать народ за волю и сечь шпицрутенами, так пришлось и про нового ца-
ря сказать то же, что пророк Самуил говорил народу израильскому, когда
советовал ему обойтись без царя: «И поставит (царь) тебе сотники и ты-
сячники; и дщери ваши возьмет в мироварницы и поварницы; и селы ва-
ши и винограды ваши и маслична ваша драгия возьмет и отдаст рабам
своим; и семена ваша и винограды ваша одесятствует; и стада ваша благая
возьмет и одесятствует на дела своя; и пажити ваша одесятствует и вы бу-
дете ему рабы» 2. Иными словами: не жди от царя никакого добра, а толь-
ко одного зла, так как по алчности своей цари и волю и достаток народа
обирают неминуемо. И наш царь, что приказывает стрелять по народу,
оказывается, значит, царем самуиловским. Того и смотри, что он не друг,
114
а первый враг народа. Говорят, что он добрый: да что же бы он мог хуже
теперешнего сделать, когда б он был злой? Пусть же народ подождет мо-
литься за него, а своим чутьем да здравым смыслом поищет себе друзей
понадежнее, друзей настоящих, людей преданных.
Пуще всего надо народу сближаться с войском. И отец ли, мать ли сна-
ряжает сына в рекруты — не забывай народной воли, бери с сына клятву,
что по народу стрелять не будет, не будет убийцей отцов, матерей и сес-
тер кровных, кто бы ни дал приказ стрелять, хотя бы сам царь, потому
что такой приказ, хотя бы и царский, все же приказ окаянный. Затем ищи
себе друзей и повыше.
Когда найдется офицер, который научит солдат, что стрелять по наро-
ду грех смертный — знай, народ, что это друг его, который стоит за землю
мирскую да за волю народную.
Найдется ли помещик, который тотчас отпустит крестьян на волю со
всею их землею, самым льготным способом и ни в чем не обидит, а во
всем поможет; найдется ли купец, который не пожалеет своих рублей на
освобождение; найдется ли такой человек, у которого ни крестьян, ни руб-
лей нет, но который всю жизнь и думал, и учился, и писал, и печатал
только для того, как бы лучше устроить землю мирскую да волю народ-
ную, — знай народ: это все друзья его.
Шуметь без толку и лезть под пулю вразбивку нечего; а надо молча
сбираться с силами, искать людей преданных, которые помогали бы и со-
ветом, и руководством, и словом, и делом, и казной, и жизнью, чтоб мож-
но было умно, твердо, спокойно, дружно и сильно отстоять против царя и
вельмож землю мирскую, волю народную да правду человеческую.
Печатается по первой публикации: Колокол. 1861. 1 июля. Л. 102. Без подписи. Од-
новременно прокламация была выпущена отдельно, как приложение к «Колоколу», а
позднее — в виде брошюры.
Программный документ будущей «Земли и Воли».
Автор — Н. П. Огарев, при участии Н. Н. Обручева.
1 Производное слово от имени Иуды Искариотского (Искариота), предавшего Иисуса
Христа за 30 серебренников.
2 Согласно Библии, предсказание пророка Самуила связано с просьбой израильтян,
управлявшихся дотоле самим Богом, поставить над ними царя (по примеру языческих
народов); первым царем Израильским стал ('аул (см.: Библейская энциклопедия. М..
1991. Кн. 2. С. 125 128, 132 133).
№ 15
Ответ «Великоруссу»
Каким бы чувством ни внушена мысль Великорусса, мы приветствуем
ее горячим сочувствием. Дело ли это юношеского пыла, возмущающего
чистые, не испорченные еще житейскою ложью натуры и увлекающего на
бой, несоразмерный силам, или же сознательно непримиримой ненависти
115
к позорному порядку, растлевающему Россию, ненависти, рассчитавшей
шансы, решившейся на смертельную борьбу, — во всяком случае оно
должно радовать каждого, сохранившего хотя одну живую струну, не по-
рванную подавленным существованием.
Вольное печатное слово, сказанное в Петербурге, в главном центре тай-
ных и явных полиций, под носом у Долгорукова и Шувалова, Игнатьева
и Паткуля *, открытый вызов самодержавию в самом пекле его — это луч-
ший признак, что рабство начинает нас тяготить, что самодержавие со
всеми окружающими и охраняющими его учреждениями бессильно, что
для энергической смелости у нас нет невозможного. Это первый шаг к
обузданию самовластия, первый шаг к нашей воле.
Всякое действие, всякое распоряжение самодержавия свидетельствует о
его несостоятельности. Лучшие мысли, пройдя через сточные канавы его
ведомств, порождают самые черные дела. Оно само разрушает порядок,
обусловливавший его существование, не имея силы заменить его чем-ни-
будь разумным. Не имея в самом себе прочных условий существования,
оно сильно отрицательно — апатией, бездействием, инерцией управляе-
мых им, и при такой обстановке может продержаться еще долго. Элемен-
ты, враждебные бездарному правительству, накопляются с каждым днем;
но они ему не опасны, пока у них нет ни связи, ни единства, ни доверия
к себе. Соединить их и возбудить к совокупному действию — вот пред-
стоящее нам дело, без которого невозможны ни благосостояние, ни свобо-
да, ни правда. Время надежд и ожиданий прошло. Они оказались столь
же несостоятельны, как и правительство, в пользу которого возбудились.
После уродливого решения крестьянского вопроса, выгодного только для
чиновничества, а для всего государства гибельного, о них не может быть и
речи. Теперь наступила пора борьбы непрерывной, беспощадной, до по-
следнего издыхания враждебной силы.
«Великорусе» сознает неизбежность борьбы; он хочет подвинуть на нее
«общество». Но если он серьезно взялся за дело и хочет положительных
результатов, ему следует действовать несколько иначе. Надо обращаться
не к «обществу», а к народу, и не предлагать вопросов, а прямо отпра-
виться от положительного начала: что жить долее при настоящем порядке
невозможно, а лучшего быть не может, пока власть в царских руках.
Шевелить одержимое спячкой общество, конечно, не вредно, — но ведь
этим дела не сделаешь, а сентиментальничать да мямлить теперь некогда.
«Общество» никогда не пойдет взаправду против правительства и никогда
не даст народу добровольно, чего тому нужно. Общество — это помещики-
чиновники, у которых одни начала, одни стремления с правительством,
общность интересов, общность преступлений; стало, серьезной вражды
быть не может, могут быть только размолвки о том, чтоб поровнее делить-
ся правом теснить и грабить народ. Да к тому же это общество точно так
же дрябло и бессильно, как правительство, которому оно постоянно слу-
жило дворней. Оно в массе пропитано до мельчайших клеточек организма
черствым доктринерством, лакейским раболепием или развратно-эгоисти-
ческими инстинктами; ему не обновить не только России, но и самого се-
-6я. В его среде живое начало представляется незначительным меньшинст-
вом, ему враждебным. Меньшинство по чувствам принадлежит к народу,
116
но на деле не имеет с ним никакой связи. В этом все несчастие. Добрые
желания меньшинства бесполезны при его бессилии, и народу недостает
духа начинания, инициативы. Его мощь в отрицании; он знает, чего не
хочет, но не формулирует, чего надо. Он не подчинился петровской лом-
ке, но полтора века сопротивлялся ей чисто отрицательно; он не требовал
водки хорошей и дешевой, но бил кабаки с дорогою и дурною 2; он не вос-
ставал, чтоб добыть себе волю, но по всей России отказывался повино-
ваться Положению, узаконившему новое крепостное право. Надо, чтобы
меньшинство соединилось с народом, стало в его ряды, открыло ему все
преступления правительства и внушило правую ненависть. Если б такой
союз существовал раньше, не текла бы теперь понапрасну неповинная
кровь народная и не прошло бы правительству даром его преступное лже-
освобождение. Но еще не все потеряно. Тупость самодержавия послужила
впрок, обратив против него силу, которая могла бы поддержать его всем
своим могуществом. Настоящее освобождение упрочило бы его на сотню
лет, позволив ему пренебречь всевозможными противниками. Лжеосвобо-
ждение погубит его. С ребяческим доверием ждет обманутый народ через
два года полной воли и найдет — новое крепостное право. В этот проме-
жуток меньшинство должно сделать дело.
Но как за него приняться? Как соединиться с народом — людям, не
имеющим прочной связи даже промеж себя? Ответ в самом вопросе. Все
эти личности, родные по убеждениям, по стремлениям, по вражде к суще-
ствующему порядку, но разъединенные, разбросанные одиноко по всей
России, а потому бессильные, должны дружно сплотиться в один союз,
идущий к одной цели, действующий как один человек. Достигнув этого,
уже не трудно будет сойтись с народом. В союзе непременно найдутся лю-
ди, близкие ему, — может, люди из его среды. Одного энергического чело-
века, знающего народ и имеющего его доверие, достаточно, чтоб связать с
ним сплоченное меньшинство. Для образования союза нет другого пути,
как составление тайных центров, обществ, братств. Против них многие
восстают, называя их средствами устаревшими, отжившими... То малодуш-
ные трусы или равнодушные эгоисты. Для страны, находящейся под веко-
вым рабством, нет другого средства сбросить иго, как тайные союзы. Они
образуют бойцов, соединяют силы, подготовляют движение; без них массы
или не поднимутся, или, поднявшись неподготовленные, не выдерживают
борьбы с организованным врагом. Назовите из целой истории хотя одно
удавшееся народное движение, совершенное без них, или одно, без них
удавшееся? Таких примеров не найдется. У нас обыкновенно ссылаются
на неудачи 25 и 48 годов 3. Тут неудачи произошли не оттого, что тайные
союзы вообще средства негодные, а потому, что начала этих союзов были
неверны. Для нас они служат предостережением от двух важных ошибок;
от попыток достичь чего-либо силами одного общества без содействия на-
рода и от отвлеченных теорий, не имеющих корня в стране. Такие предос-
тережения — положительные приобретения в нашем деле.
Польза и сила союзов так очевидны, что на этом нечего и настаивать. Ты-
сяча самых решительных человек, взятых каждый отдельно, разбросанных
по городам и селам России, не знающих друг друга, считающих себя одино-
кими, бесплодно мельчают и гибнут в массе мерзостей, даже не пытаясь про-
117
тивиться им; соединенные в один союз, они проповедуют, действуют, рас-
пространяют свои убеждения, они — сила. Имея каждый сто рублей, ни
один из них даже не подумает повредить ими правительству; соединясь,
они разом становятся в главе ста тысяч, которыми можно кое-что сделать.
Составлять союзы у нас легче, чем где-нибудь. Громадность расстоя-
ний, пространство границ, простор населения затрудняют надзор, облегча-
ют возможность действовать и укрываться от преследования. Кроме того,
шпионство не в нашей натуре, само подлежащее чиновничество занимает-
ся им нехотя и спустя рукава. Все это драгоценные условия для дела. Го-
ворят, что мы не умеем молчать и оттого существование тайных союзов у
нас невозможно. Но на чем основан такой приговор? Где были у нас слу-
чаи заявить уменье молчать? А взгляните-ка на раскольников или на му-
жиков при следствиях и допросах, вышибите-ка из них компрометирую-
щее словцо! Нет, болтовни бояться нечего; там, где длинный язык ведет в
опасность собственную шкуру, всякий прикусит его. К тому же ведь нам
не в лесу пролагать дорогу. Стоит устроиться так, чтоб открытие одного
или нескольких центров не подвергло опасности всех, — вот и гарантия
против болтливости. Малочисленностью тоже смущаться нечего. Мы не
знаем своих сил, потому что не было случая проявить им себя. Из этого
еще не следует, чтоб не явилось людей, когда представится возможность
действовать, война родит героя. Да хотя бы сразу явилось и мало, беды в
том нет. Надо только, чтоб образовалось зерно; правительственные сума-
сшествия, чиновничьи грабежи, помещичьи зверства не замедлят превра-
тить его в глыбу.
Перелистуйте наудачу «Колокол»'. 115 офицеров, исключенных из инже-
нерной академии 4, расправа губернатора Смирнова в Ямбургском уезде 5,
варшавские убийства6, безднинская резня7, истязания на «Пластуне»8,
предсмертные злодейства крепостного права9, теснение университетов 10,
казацкие переселения, палачество Дренякина и, распятие казацких бо-
род12, истребления крестьян... ведь каждое из подобных преступлений (а
они непременно будут повторяться до бесконечности) соединит против
правительства десятки, сотни людей, если только будут центры, к кото-
рым можно прилепляться, и люди, сторожащие такие случаи, чтоб пользо-
ваться неостывшими чувствами отвращения, ненависти, жажды мести.
Раз начатую работу правительству не остановить. Что оно может сде-
лать? Удесятерить строгости, усилить цензурные беснования, прижать
университеты, водворить террор, осадное положение? Но ведь все это ни-
мало не разрушает союзов, а напротив, способствует усилению их, ожесто-
чая всех. К тому же такие меры имеют значение только веденные система-
тически, а для этого нужны известный закал и сила; правительство же
дрябло и бессильно во всем и для всего. Начнет ли оно преследовать ис-
ключительно членов союза? Но опыт веков свидетельствует, что всякое
преследование усиливает преследуемую партию. Пострадавшие станут му-
чениками, святыми, их страдания сделают для дела в сто раз более их
личных действий. Заключат их — они в заточении явятся гигантами в
умах единомышленников; сошлют — в местах ссылки найдутся люди для
проповеди, найдутся средства для бегства; казнят — каждая капля крови
родит мстителей. Если найдется несколько человек, которые отдадутся Эе-
118
лу всецело, с полным самоотвержением, — самовластию не устоять. А они
найдутся; конечно, не в «обществе», где за убеждения не рискуют и парою
рысаков, но в ограбленном, обманутом, доведенном до остервенения наро-
де. Тем, которые на всякую смелую речь имеют наготове ответ: «У нас не
на что опереться», мы в свою очередь ответим: наша опора те несчетные
массы, которые, благодаря полутору века правительственного зверства,
распутства, помешательства, иезуитизма, террора, представляют градации
от апатии до безвыходного отчаяния, которым нечего ждать от этого по-
рядка, нечего терять с ним, а остается только глубоко ненавидеть его. На
эти массы мы и обопремся.
Круг действий союзов должен быть так широк, чтоб всякий нашел себе ра-
боту. Надо писать, писать много и понятно народу; заводить тайные типо-
графии, распространять печатанное в народе и войске; обучать крестьян и
солдат, заводить братства в полках, сближать солдат с народом, войти в сно-
шения с раскольниками, казаками, монахами, ввозить заграничные издания,
привлечь к себе как можно больше военных, извлекать из коронной службы 13
способных людей, давая им другие средства существования, завести торго-
вые и промышленные заведения и готовить денежные и всякие средства.
Остается последний и главный вопрос. К чему стремиться союзу: к
конституции или к чему иному? За конституцию стало бы, вероятно, поч-
ти все дворянство. Пусть конституции добиваются те, кому она может
быть полезна. Нам не следует ни помогать, ни мешать им теперь. Пусть
они идут своей дорогой, мы своей. Конституция лучше самодержавия тем,
что при ней будет больше простора для действия, если она принесет пра-
во собрания и свободу печати. Мы не знаем, вызовет ли сила обстоя-
тельств конституцию, но мы знаем, что не она цель и последнее слово.
Наша цель — полное освобождение крестьян, право народа на землю,
право его устроиться и управляться самим собою, освобождение и свобод-
ный союз областей.
Ваш.
Один из многих
Печатается по первой публикации: «Колокол». 1861. 15 сент. Л. 107.
Предполагаемый автор — Н. А. Серно-Соловьевич. Так свидетельствовал его друг,
видный землеволец А. А. Слепцов (см. его воспоминания в записи М. К. Лемке: Гер-
цен А. И. Поли. собр. соч. и писем. Пг., 1920. Т. 16. С. 72; Н. Г. Чернышевский в воспо-
минаниях современников. Саратов, 1958. Т. 1. С. 285; то же в реконструкции С. А. Рей-
сера: Н. Г. Чернышевский: Статьи, исследования и материалы. Саратов, 1962. [Вып.] 3.
С. 274). Вполне убедительным считает свидетельство А. Слепцова исследователь дея-
тельности Н. А. Серно-Соловьевича (см.: Володарский И. Б. «Ответ “Великоруссу”» и
его автор // РСР. М., 1965. Сб. 4. С. 52—83). В издании сочинений Н. А. Серно-Соловь-
евича (Серно-Соловьееич Н. А. Публицистика. Письма. М., 1963) «Ответ “Великоруссу”»
помещен в разделе Dubia.
1 Князь В. А. Долгоруков — шеф жандармов и главный начальник III отделения; П. А. Шу-
валов — управляющий III отделением, начальник штаба корпуса жандармов; П. Н. Иг-
119
натьев - петербургский генерал-губернатор до 1861 г.; А. В. Паткуль — петербургский
обер-полицмейстер.
2 Здесь говорится о «питейных бунтах» крестьян разных губерний в 1858—1859 гг. про-
тив винных откупов.
3 Т. е. разгром восстания декабристов 14 декабря 1825 г. и поражение революции 1848—
1849 гг. на Западе.
4 В октябре 1860 г. офицеры-слушатели Николаевской инженерной академии почти в
полном составе (126 из 135) подали рапорты о своем отчислении — в виде протеста
против несправедливого, по их мнению, приказа начальства. После настойчивых уго-
воров И человек согласились взять свои рапорты обратно. Остальные 115 были отчис-
лены из академии с правом поступить туда вновь через 1—2 года (Колокол. Л. 92.
1861. 15 февр. С. 769-770).
5 О расправе петербургского губернатора Н. М. Смирнова с крестьянами одного из име-
ний подвластной ему губернии сообщалось в корреспонденции «Нарвская революция и
рукопашный Кавеньяк-Смирнов» (Колокол. Л. 91. 1861. 1 февр.).
6 Возмущенный отклик Герцена на расстрел польских демонстрантов царскими войсками в
Варшаве см.: Колокол. Л.96.1861.15апр.С.805(«10апреля 1861 г. и убийства в Варшаве»),
7 Имеется в виду статья Герцена «12 апреля 1861 (Апраксинские убийства)» о воору-
женном подавлении крестьянских волнений в с. Бездна Казанской губернии под руко-
водством флигель-адъютанта, генерала графа А. С. Апраксина (Колокол. Л. 101. 1861.
15 июня. С. 848; см. также л. 102. 1 июля. С. 860). Д
8 О расследовании причин взрыва на клипере «Пластун», вскрывшем жестокое обраще-
ние командира и старшего офицера с матросами, что, возможно, и заставило одного из
них в порыве отчаяния взорвать клипер. См.: [Герцен А. И.] Собственное сознание о
взрыве «Пластуна» // Колокол. Л. 90. 1861. 15 янв. С. 756—758.
9 См.: Колокол. Л. 101. 1861. 15 июня. С. 849.
10 О преследовании польских студентов за устройство панихиды по убитым в Варшаве 13
и 15 февраля 1861 г. и поддержке, оказанной им русскими студентами и профессорами
см.: Колокол. Л. 102. 1861. 1 июля. С. 856—857.
11 Флигель-адъютант, генерал А. М. Дренякин руководил подавлением крестьянских волне-
ний в с. Кандеевка Пензенской губернии. См.: Убийства в Пензенской губернии // Коло-
кол. Л. 102. 1 июля. С. 859; Депеши Дренякина // Колокол. Л. 103. 1861. 15 июля. С. 866;
[Герцен А. И. | Храбрый Дренякин // Колокол. Л. 104. 1861. 1 авг. С. 876.
12 О пытках, применявшихся командиром казачьего Терского полка, с целью принудить
казаков переселяться за Кубань (Колокол. Л. 104. 1861. 1 авг. С. 876).
13 Т. е. службе короне, императору, иначе — государственной службе.
№ 16
<Прокламация с призывом свергнуть
династию Романовых>
Для окончательного разрыва с кровожадным деспотизмом русского им-
ператорства торжествующая революция должна уничтожить права наслед-
ственной короны, и громадная социальная партия, питающая ненависть к
дому Романовых, будет первой представительницей в его неизбежном ис-
треблении. Принимая горячее сочувствие в кровавой борьбе народного
120
восстания, она изберет достойнейших представителей нового правления и
новые законы облегчат судьбу столько веков порабощенного народа. В ис-
тории западных революций мы положительно знаем, насколько народ ока-
зывал защиту в пользу своих королей, когда неукротимые волнения воз-
двигали им плаху. Нам кажется, что и русский ожесточенный народ будет
не менее равнодушен к падению своих могучих владык, когда он утратит
всякое терпение, превосходящее меру. Ему тогда будет не до того, чтобы
скорбить о потере своих повелителей, когда родная земля его, упитанная
кровью, должна переродиться снова. Мы знаем, как мало он был изумлен,
когда в 25 году 1 толпа заговорщиков хотела устремиться в Зимний дво-
рец, предназначенный ею к уничтожению. И так из настоящих и прибли-
жающихся новых кровавых событий мы утвердительно можем сказать, что
уже наступил роковой год для дома Романовых.
Но если, по воле судеб, род царствующей династии и сохранит свое су-
ществование, или социальная революция сверх всякого ожидания и поща-
дит императорство, то все-таки оно должно будет искать себе, хотя и в от-
даленных уголках России, необходимого приюта, или взять свои миллио-
ны из английских и голландских банков, положенные будто бы Николаем,
и удалиться в Америку, ибо девиз социальной революции: смерть или из-
гнание. Нам скажут: это дело невозможное, Россия не решится на такое
страшное предприятие; да ведь сердце России — Москва, а Петербург —
глава, поэтому-то и хотят, отвечаем мы, согласовать убеждение сердца с
убеждением рассудка. Слава России нисколько не померкнет от того, что
тираны низвергнутся с трона и бездумная толпа аристократов попадет под
топор палача. Державы процветают только под правлением мудрых и спра-
ведливых правителей, а не под властью слабых и низких временщиков.
Печатается по: РПРС. Т. 1. С. 114 -115.
Подлинник находится и ГА РФ. Ф. 109. 1 эксп. 1861 г. Д. 464. Л. 6—7.
Датируется осенью 1861 г. (не позднее первой половины ноября) на основании
имеющейся на документе пометы начальника III отделения князя В. А. Долгорукова:
«Прилагаемую записку читал, ио не помню, каким путем она до меня дошла. 15 нояб-
ря». По-видимому, прокламация попала в III отделение в разгар студенческих волнений,
вызванных введением в университеты новых правил. Как можно судить по приложен-
ной к документу сопроводительной записке, прокламация вышла из студенческой среды.
Ее содержание вполне соответствует распространенным среди тогдашнего университет-
ского студенчества революционным настроениям.
1 Имеется в виду восстание на Сенатской площади в Петербурге 14 декабря 1825 г.
№ 17
<Студенческая прокламация с призывом
к продолжению борьбы против правительства>
Студенты! Неотложные требования, возникшие в самой жизни ва-
шей, — все соединяется к тому, чтобы осуществить все надежды ваши и
121
все пламенные ожидания. Здесь придется вам еще раз повторить то же са-
мое, что уже не раз было нами сказано. Но если вы отчаиваетесь в успехе,
не видя еще результатов, мужайтесь, результаты явятся сами собой; ска-
жите, кто начинает постройку дома с крыши? Имейте только твердые по-
литические убеждения с примесью нравственных. Дело в том: никогда не
изменяйте им и носите их в душе вашей.
Должно, однако, сказать, что последнее время на вас привыкли смот-
реть с какой-то особой мрачной точки зрения, и вы должны выдержать
этот напор общественного мнения с несокрушимым спокойствием. Работа
еще только начинается, только слышны еще первые, неровные удары то-
пора. Идите же к призванию, зовущему вас неотклонной судьбой!
Деспотизм убил всякую свободную жизнь, и страшно от него потерян
человек, всего должно ожидать сверху от высших велений. Деспотизм об-
щий подавил все, весь интерес и местный и частный. Он не оставил ни
одного пункта свободным от своих влияний и с уменьем управляется в
своих общественных делах. Но он слишком много взял на себя, и его за-
дачи скоро будут совершенно не выполнены.
Надо же подавить его сразу одним ударом, и все построить совершенно
на новых началах, не забудьте, что свобода теперь нисколько не делает
шага вперед, она скорее делает его назад и окончательно сосредоточена в
правительственной власти. От каких же причин это зависит и при каких
условиях совершается? Опять повторяем: от деспотизма.
Студенты! Готовьтесь же к будущим подвигам, принесите вашему делу
пользу и славную о себе память, да скажет грядущее поколение, что вы мо-
жете послужить примером неизменной твердости, достойным подражания.
Печатается по: РПРС. 'Г. 1. С. 115.
В основе публикации — копия прокламации, хранящейся в ГАРФ. Ф. .109. 1 эксп.
1862 г. Д. 230. Ч. 2. Л. 73- 74.
Распространялась среди студентов не позже 8 декабря 1861 г., когда попала в 1П отде-
ление.
№ 18
<Воззвание к крестьянам «Бью челом
народу православному...»>
Бью челом народу православному, середь горя-злосчастья своего. Авось
он примет слово от души от сердца, слово это об теперешней народной
воле, какой ожидал он сотни лет и наконец дождался от царя своего; да
не радость, не счастье принесла она, эта воля, эта милость царская, а за-
ставила народ повесить голову; розгами да кровью своей отпраздновал на-
род свою волю желанную, да и до сих пор эдак же ее празднует.
Нет, нечего ожидать радости от царской милости, в одних сказках
только знаем мы доброго царя-батюшку, что любит нас, как детей своих, а
на деле солоно нам от царской милости, стонем да волю свою проклинаем
от обид да неправды под крылышком у царя батюшки, валом валят наши
122
кровные трудовые денежки в казну царскую; отдаем последних детей сво-
их, всю утеху свою в рекруты на службу царскую, — а забота та об нас на-
шего царя батюшки: его чиновники царские да начальники, что дерут с
нас шкуру, жить не дают нам в наших бедных домишках, последнюю кро-
ху отымают, его верные слуги — помещики-дворяне, наши душители и му-
чители ненавистные; пирует наш царь-батюшка на наши денежки со свои-
ми дворянами да с министрами и много миллионов наших рублей на эти
пиры им каждый год с нас идет; а наших детей, взятых в рекруты, чтобы
за нас стоять, царь на нас же шлет стрелять, на нас обезоруженных, когда
обманул он нас своим манифестом о воле. Вот в чем доброта да милость
царская на деле-то, а не в сказках; такова она всегда была для нас с того
времени, как цари стали владеть нами и вести свои порядки по своей во-
ле, не слушая народного голоса; они нас приписали к помещикам, отняли
землю и волю нашу понемногу, разными хитростями, да силой. Они нам
поставили своих верных слуг: чиновников да начальников и связали по
рукам и по ногам и заставили стонать, да горькую участь нести; так было,
так и будет всегда, покуда будут цари владеть нами да распоряжаться на-
шим добром и землей, без нашей воли, в свою только выгоду на пиры
свои и праздники; пока мы будем молчать да покоряться таким порядкам
неправедным; отдавать им добро наше и землю нашу вековую, нами засе-
ленную, нашими руками возделанную, нашим потом политую. Какое не-
чистое неправедное дело — отнимать у нас землю — единственное богатст-
во народное, заставлять выкупать ее у наших мучителей против всякой
правды Божеской и человеческой; высасывали у нас [с] кровью последние
крохи, насиловали дочерей наших, что нам приходится еще платить день-
гами или закабалиться по-прежнему, работать на них, чтобы получать
свои деньги, иначе хоть по миру идти, умирать с голода целыми сотнями.
Нечего правда и лучшей доли ждать нам от царя нашего немца; он знает
свои выгоды и соблюдает их, да выгоды своих верных слуг помещиков,
что помогают ему давить и обижать нас. Назад тому месяца два царь и
сам это сказал крестьянам, которые приходили жалобиться и просить не
такой воли, а воли, какая следует, царь их выслушал и сказал, что не бу-
дет им никакой другой воли, кроме этой. Это было в газетах напечатано.
Стало быть, нечего ожидать от него лучшего, надо другой путь держать,
чтобы получить себе волю настоящую, без розог да без чиновников, и зем-
лю, без которой нам и жить нельзя, а если ждать будем дальше, то все по
миру пойдем или задолжаем и снова закабалимся помещикам! Терпели до
последней крайности, все надеялись на лучшее, теперь уже ждать нечего,
и царь сам сказал это; у казенных крестьян также хотят урезать землю, ос-
тавить им гораздо меньше, чем теперь, да и ту заставить их выкупить, как
будто не ихняя была, а чужая или царская. Плохое дело, надо подумать о
себе своим умом, своей силой поправлять дела свои; будет, пожили чужим
умом, на чужой воле, помыкали горя, да все не в прок пошло, не переста-
нут нас грабить да обманывать, все дела вести на нашу голову. А сила-то
Лаша велика — 23 млн. крепостных людей, казенных крестьян немало то-
же, да кроме крестьян наберется много всякого другого народу бедняков,
которым наскучило жить на белом свете, горюя от обид и притеснений, от
пошлин и наборов. Кто устоит против такой силы? Не устоит царь с по-
123
мещиками, силой возьмем то, что не добились, не дождались мирно, возь-
мем землю от помещиков, избавимся от царских чиновников и грабежа и
неправды; расквитаемся за горькие века отцов и за все, что мы сами по-
терпели, расквитаемся за все с нашими неправедными притеснителями,
забывшими Божеские и наши родные законы старинные. Подняться толь-
ко, расшевелиться нам дружнее, выберем себе сами лучших людей в пра-
вители на срок и станем смотреть за ними, кто не хорош, того после срока
долой; подати и повинности сами сообща назначим и будем с них отчета
требовать у выборных правителей, чтобы не пропадали, как теперь пропа-
дают без пользы для нас, наши денежки, а на нашу прямую пользу шли;
избавим себя от рекрутской повинности, отнимающей от нас лучших де-
тей и лучших в семье работников, а оставим себе немного войска, а на
случай войны — ополчение пошлей, как в иных землях и делают; да без
царя у нас и войны не будет, война бывает только по царской прихоти,
когда он с кем из других царей поссорится, а без царя нам нет нужды ни
с кем ссориться, будем мирно жить с соседями. Нечего ждать нам и изны-
вать в нашей горькой судьбе, сильны мы, и уладим мы своей силой наше
дело и судьбу нашу, топор нам точить да дружнее подыматься, расплатим-
ся с нашими мучителями за свои обиды, пот и кровь; 200 крестьян побито
по указу царскому в Бездне за свою волю, помянем их и отомстим по уби-
тым за правое дело; Бог поможет нам в этом святом деле за Правду.
Полилася кровь горячая
Православных христиан,
Полегла толпа стоячая
Первой вольности граждан;
И зачем скажи, могучая
Русь, стоишь тиха, мрачна,
Льется кровь твоя кипучая,
Словно волжская волна.
Ты не встанешь, не всколышешься
Против нашего царя,
Ты народом его пишешься
И сорит тобой он зря.
Но делать нечего, что обещали, то надо выполнить, а то за обман-то
кабы худо не вышло от народа; хитростью-то много его царь обманывал, а
прямо-то обмануть трудно; пожалуй, за обман и топор мужицкий пойдет
в дело, тогда больно плохо придется царю с немцами начальниками да с
помещиками. Что же долго думать надо и тут хитрить, да хитростью про-
вести народ как-нибудь. Вот составил царь из помещиков да из немцев
больших чиновников комитет по крестьянскому делу, и принялись писать
да рассуждать, как тут лучше провести, обдуть простяка крестьянина. По-
падали случаем изредка в комитет люди добрые, которые хотели постоять
за крестьян, да немного удалось-то им сделать: либо отравят, либо в Си-
бирь упекут их помещики, чтобы не стояли за народ против выгод поме-
щиков. Четыре года все писали да рассуждали, как провести народ хитрее,
наконец рассудили и царь написал манифест, да такой, что и читать-то ус-
124
танешь, да и дела-то мало — больше слова, чтобы понять было его труднее
простому мужичку; похвалил он тут в манифесте дворянство, что вот, дес-
кать, каково оно, всегда оно мне служило верой и правдой и теперь послу-
жило; сами, дескать, дворяне отказались от своих собственных вещей, т. е.
крестьян. Потом с манифестом вышли «Положения», их-то в толки взять
еще труднее, чем манифест. И послали везде по крестьянам генералов да
чиновников читать и объяснять народу положения, читать манифест да по
царю-то молебны служить. Молись, мол, народ православный Богу за ца-
ря да за волю, да за свое будущее счастье. А перед тем, как объявить во-
лю-то, везде расставили войска по помещичьим губерниям на всякий слу-
чай; видно, сами чуяли, что хороша будет эта воля, для народа-то. А на-
род спроста-то и поверил им и стал было молиться за царя да за свое бу-
дущее счастье (дальше см. «Что нужно народу» Искандера, лист 2-й на
обороте: однако, как стали объяснять народу положение и т. д.).
Забыл народ свое старое время, когда узнал он свою силу и расплачи-
вался с барами за свои обиды. Когда появился с Урала Пугач и стал ве-
шать всех бар, всех помещиков, да брать города, народ валом валил к не-
му и творил разделку с барами за свои обиды. Не удалось Пугачу пройти
по всей матушке Руси и перерезать помещиков, да добраться до царского
величества; пришли войска царские, запугали народ и схватили Пугача;
народ не устоял тогда из страха, не поборолся за правду с войсками цар-
скими и остался при своей прежней горькой доле; да теперь что год, то
хуже станет ему, все больше плодится крапивного семени — чиновников
да дворян, больше народу тягости. Пора народу опять подыматься против
неправды, пора опять ждать Пугача да приставать к нему с топорами, ид-
ти против неправды, порешить чиновников-грабителей да дворян, что со-
сут и пьют кровь народную, пора опять устроить свое выборное правле-
ние, не давать себя царю с немцами в обиду; будет уже терпеть, натерпе-
лись довольно неправды в земле своей. Приставим к царю своих выбор-
ных от народа, чтобы он во всем с ними советовался и лишней копейки с
нас не требовал; землю нашу дедовскую разделим поровну безобидно, и
сообща будем владеть ею. Тогда не станем ходить в лохмотьях век свой да
унижаться перед всяким, управлять будут те, кого мы знаем, кого сами
выберем на 3 года, не по нас пришелся — так сменим его. Вот тогда будет
правда в земле нашей, будет суд справедливый.
Вот когда не будут палить в нас из ружей по царскому приказу. Вста-
нем теперь только дружней, да без страха постоим за себя, не разбежимся
от кучки солдат с ружьями, не подставим им молча свои головы под пули,
как в Бездне подставили. Пусть узнают силу русского топора мужицкого.
Покажем царю, что нельзя нас принимать вместо скота рабочего, прого-
ним немцев с земли своей!
Ничего ему, бездушному,
Стон и слезы сограждан,
Адъютанту равнодушному
w Перебить велел крестьян.
Полегли сыны отечества
Не в прославленном бою,
125
А без права человечества
Склали голову свою.
Восставай же, Русь могучая,
На защиту прав твоих
И пролей ты кровь кипучую,
Поразив врагов своих.
Пореши царя сапожника,
Пореши его семью,
Не щади его безбожника,
Не клони главу твою.
Восставай же, Русь священная,
Восставай, честной народ,
Кровь твоя не отомщенная
К отомщенью вопиет.
Печатается по: РПРС. Т. 2. С. 284—287. Подлинник: РГИА. Ф. 1282. On. 1. Д. 142.
Л. 154-159. >
Написана в декабре 1861 г. Признавший себя ее автором студент Казанского универ-
ситета Иван Пеньковский датировал прокламацию 24 декабря этого года.
Рукопись прокламации была обнаружена в Казани при обыске у братьев И. Д. и
Е. Д. Пеньковских в июне 1863 г. Возможно, что при ее составлении И. Пеньковскому
помогали его брат Евграф и живший вместе с ними студент Михаил Элпидин (см.:
Вульфсон Г. Н. Разночинно-демократическое движение в Поволжье и на Урале в годы
первой революционной ситуации. Казань, 1974. С. 257). Исследователь полагает, что
она не была размножена и не распространялась главный образом из-за ее несоответст-
вия тактической линии Петербургского и Лондонского революционных центров.
№ 19
Пора!
Прости, мой край родной, изъеденный врагами,
Подавленный рабством,
Позорно скованный безумными властями,
Шпионством, ханжеством!
Обширнейшее государство — Россия, занимающая пространство почти
вдвое более всей Европы, стонет под тяжким игом деспотизма вечно пья-
ных, безумных Государей, и народ русский, вероятно, привыкший к этому
безобразию, молчит и стонет. Что же заставляет его стонать? Неужели он
не может освободиться от этого варвара — императора? Верно, такова
уже его участь! Вот уж 1000 лет страшная тирания лежит на нем. Сколько
народ перетерпел в это сравнительно малое время. Что ж причиной всему
126
этому? Причина естественна — рабство, налагающееся на нас религиею с
детства: «возьми крест свой и иди», — учит православие, и русский с по-
корностью слушает и несет тяжкое иго рабства, он не осмеливается вос-
стать против тирании, насилия, затрогивающих даже за самое больное ме-
сто — нравственность. «Возьми крест свой и иди!» Рабское повиновение
деспотизму в нашей, зовущейся Православной, религии является на пер-
вом плане. Человек не должен защищаться, учит Православие, когда его
бьют, когда с ним поступают как со скотом, и должен с покорностию не-
сти крест свой и повиноваться произволу Помазанника Божия. Деспо-
тизм и религия идут рука с рукой, они не отстанут один от другого, да и
можно ли им разойтись — не будет одного, уничтожится и другая, не будь
монархии — не будет и религии, и наоборот. Деспотизм поддерживает ре-
лигию, и религия делает в свою очередь то же. И настанет время, когда
этих двух спутников, блуждающих по матушке России, напрягающих по-
следние свои силы, чтоб удержать народ в невежестве, топором и различ-
ными воинскими оружиями, впрочем, чем попало — и кочергой, й засту-
пом, пожалуй, и мутовкой — разобьют в пух и прах. Деспотизм теперь в
высшей степени, не время ли нам освободиться, сложить с себя тягостное
бремя и основу его — религию?
Да, пора!
Несомненно, что Православие, распространяемое, как говорится, дурь-
ей породой, пьяными с заплывшими рожами попами, слепыми проводни-
ками каждого дурного дела, лишь бы оно было во имя Господне, — начало
деспотизма и монархизма.
Свобода!
Вера есть суеверие, задерживающее развитие, а это* и нужно нашим
фарисеям, выдающим себя за патриотов. У них на этот случай свои расче-
ты. «Чем, дескать, народ-то необразованнее, тем нам удобнее действовать,
взять его в руки, а там когда он еще образумится?» Вот на этом-то основа-
нии, на этих-то данных эти два спутника и давят нас и высасывают си-
бирскими рудниками да Петропавловскою крепостью последнюю кровь. А
народ? Он все терпит и стонет. Проснись, Россия, восстань за свои права,
за право человека. Вспомни свое прошедшее, взгляни на него попристаль-
нее, оно все облито кровию тысячи мучеников, которые взывали громко к
тебе, звали тебя на защиту, но ты как будто не слышала их голоса, просы-
палась, с полуоткрытыми глазами отвечала на этот сильный зов истинных
патриотов и потом снова засыпала, усыпляемая сонмами всякой духовной
челяди, и не пошла на призыв людей, искренно любящих тебя. А попы,
низкие поклонники деспотизма, потому что он их не касается, сладкими
псалмами и различными процессиями во храме Божием убаюкивали тебя
как маленького ребенка: «спи, дитя, ведь это еретики, богоотступники
кричат там, все ведь они за это в ад пойдут!» И ты, Россия, веришь им!
Прошедшее скверно, все облито кровью, настоящее еще хуже, потому
что оно так близко к нашему сердцу, а будущее, если оно останется при
таком^порядке дел, будет еще подлее. Где же исход всему этому? Исход
* В копии прокламации, видимо, описка: что.
127
топор. Никогда, Россия, ты еще не наслаждалась спокойствием! Свирепый
норман взял молоток и начал сколачивать тебя, потом Владимир принес
тебе византийский клиентизм, а там начались кровавые распри диких нор-
манов, далее накрыли на тебя* ужасные татары, от влияния которых ты
не освободилась и в настоящее время, и не успела еще смыть кровавые
пятна, совершенно поработившие тебя, явился Грозный, а там смутное
время, Петр, прозванный, вероятно, по росту и безнравственности вели-
ким, гнал просвещаться палкой. Не все еще! У нас после Петра были еще
уроды-цари, из которых, не знаю, умер ли хоть один без отравы и распо-
ротого брюха; наступил сильнейший из всех деспот — Николай, в его
царствование в XIX веке Россия окончательно запятнала себя.
Он и его сотрудники забили окончательно все человеческие стремле-
ния русских, которые только что начали пробуждаться. Пять декабристов
в прологе этого царствования ознаменовали себя славной битвой истин-
ных тружеников за отечество и с петлями на шее они предрекли России
будущее. Николай торжествовал. Наконец помер этот страшный крово-
пийца. Миллионы радовались за Россию, предрекали ей свободу, думали в
Александре II видеть своего избавителя; во всех концах прогремело имя
его, как нечто великое, поражающее ум. Я смотрел, пишет Искандер, этот
доблестный труженик, так глубоко любящий Россию, на простую Любовь,
с которою шел к нему навстречу этот бедный народ и думал: чем он от-
платит за эту любовь? Вот оно, время уплаты, и как оно вам легко! «Дай-
те волю вашему сердцу! Вы, верно, любите Россию и вы можете так мно-
го, много сделать для народа русского!»
Напрасно, все напрасно! Ожидания наши не сбылись, Россия не сво-
бодна, у Александра не любящее сердце, а просто черствый сухарь, загру-
бевший еще более от безнравственной жизни, постоянного распутства и
пьянства. Все гуманные стремления, щедро рассыпаемые его воспитате-
лем — поэтом, которого любит вся Россия \ забиты в нем деспотом-отцом.
Это видно из того, что Александр нисколько не заботится о воспитании
своего сына и из поступков и стремлений самого его. Александр пошел по
стопам своих отцов и дедов. Деспотизм, со вступлением его на престол,
замаскировался только либеральной фразой — освобождение (крестьян и
обещанием реформы). Несчастная жертва деспотизма, пора восстать тебе
и взяться за что попало. Александр остается почти один. Кроме того, рус-
ские должны ни на шаг не отставать от поляков, которые, пострадавши
почти полвека под тяжелым игом России, начинают просыпаться и уже
действовать соединенными силами, напасть на этот гранитный пьедестал
царя и окончательно разбить его и поддерживающих его. Поляки готовы.
И, вероятно, к 1000-летию России они будут свободны. Пора и нам!
Волнения, происходящие в Царстве Польском, доказывают ясно, что поля-
ки дружно восстают и хотят силою вырваться из рук правительства. На-
прасно Александр объявил всю Польшу на военном положении, делает
различные преобразования, замаскировывая тем деспотизм. Все напрасно,
поляки не будут более терпеть. Это последняя мера деспотизма. Мы
* Так в документе.
128
должны держаться их и дружно восстать вместе с ними, иначе нам будет
плохо.
Да, повторяю, пора нам выступить с вооруженною рукою на кровавое поле
революции. К тому же все обстоятельства, необходимые условия революции,
способствуют этому. Угнетение крестьян, господа которых и управители,
предвидя (впрочем, совершенно ложно) «отход крестьян к Государю», как
они выражаются, безмилосердно грабят, тянут от них последнее, утешая,
что скоро будут государевы. Бедные крестьяне, и они выносят все это!
Мировые посредники, не имеющие никаких прав, только моргают гла-
зами, да дерут при посредстве кровопийц становых тех же крестьян, при-
шедших просить защиты от ярых нападений помещиков. Где ж ему искать
правосудия? У него нередко, кроме того, отбирают все имущество, которое
принадлежит ему, отнимают и последнее, кажется неотъемлемое право че-
ловека — жену или дочь. Что же он? Он молчит. Русский человек спосо-
бен на это. Это главная характеристическая черта русского. Теперь же са-
мое удобное время возбудить крестьян от апатии. Крестьянин ждет, что
царь избавит его от деспотизма помещиков, что он отдаст ему землю да-
ром — это последнее достояние его. Но мы видим, как царь хочет освобо-
дить: земля остается во владении помещика, получить которую крестья-
нин может, давши о[т]куп. Конечно, он если и даст о[т]куп, если и приоб-
ретет землю на известное время, то разве он избавится от поборов и взя-
точничества своих властей? Нет! его точно так же будут гнуть и обирать.
Крестьян даже можно разделить на две части: одна из них [за] совершен-
но безвозмездную отдачу земли, а другая думает, что за деньги, и, конеч-
но, очень тем недовольна. Да и скоро ли это дело решится? Нет! Потому
что правительство из своих видов старается как можно дольше задержать
его. А крестьянин во все это время должен страдать. Не лучше ли нам
взяться за это дело? Сперва должно втолковать крестьянам, что их освобо-
дят не иначе, как за деньги, и освободивши, все-таки их будут угнетать их
власти, потому что на это очень способен русский человек: «если сам он
под игом, так и другого давить нужно».
Потом представить им, что при новом порядке дел подати и сборы раз-
личные уменьшатся, что для общего блага деньги нужно брать не вымани-
вая, как делается это в настоящее время, а стараясь внушить, что это полез-
но, и, следовательно, по добровольному согласию. Далее, что при новом по-
рядке дел не потребуется столько солдат, потому что они нужны только при
деспотическом образе правления, чтобы защищать силою свою монархиче-
скую власть, ее интересы, а следовательно, большая часть солдат будут рас-
пущены на свою родину в свои дома, заниматься тем же делом, как и преж-
де, но только с той разницею, что они будут уже не господскими, а свобод-
ными русскими гражданами, имеющими право человека. Зачем же нам до-
жидаться того времени, когда кончится крестьянское дело, хотя и очень не-
утешительно для нас? Тем более, что время теперь очень удобное — Польша
и Малороссия уже готовы подняться. Лучше, я думаю, подняться всем тро-
им, чем каждому поодиночке! Будьте уверены, что если вспыхнет поголов-
ное восстание, то дело, наверное, решится в нашу пользу, потому что чем
монарх будет защищать себя? Солдатами, скажут. 1825 год доказал это, го-
ворят. Странно принимать во внимание 1825 год: тогда Россия еще спала,
129
тогда восстали только немногие, или, наконец, если и весь Петербург, то
все-таки еще не поголовное ополчение. Тут не участвовали крестьяне. А в
состоянии ли солдат бить своих отцов и братьев? Не захочет ли он также ос-
вободиться от этой тяжкой обязанности, которая лежит на нем в настоящее
время? 1825 год доказал, как легко обидеть солдат. Следовательно, солдаты
никак не останутся на стороне Престола. Помещики, — но и те делятся на
две партии: первая часть принадлежит к молодому поколению, а другая, на-
против, не выпускает из виду материальный расчет, хочет пользоваться зем-
лею и поэтому, конечно, останется на стороне монарха. Плохо же придется
подобным господам, первая петля падет на их шею.
Городское население, хотя и не вполне сочувствует, но оно составляет
меньшинство. Впрочем, весь люд городского населения можно разделить
на три класса: 1) людей так называемых мыслящих, прогрессистов, сочув-
ствующих всему и доказывающих необходимость нового устройства;
2) людей регрессистов, считающих царя помазанником Божиим, волю
царскую священной, противодействующих всякому проявлению свободной
воли, которые, конечно, останутся на стороне престола и откажутся от
своих убеждений разве только тогда, когда на них накинут узду, и, нако-
нец, 3) люди, которых современное положение дел вовсе не интересует,
люди, не имеющие относительно будущности России никаких убеждений,
да и не рассуждающие об нем. Эти люди, понятно, примкнут к той сторо-
не, на которой будет перевес, а перевес должен быть уже, конечно, на сто-
роне первых, потому что все молодое поколение готово восстать, да к то-
му же крестьяне недовольны своим положением. Следовательно, партия,
любящая свое отечество, будет гораздо обширнее. Плохо будет господам,
не желающим блага своему отечеству! Пора нам! Нужно действовать и
действовать! Деспотизм напрягает свои последние силы, действия тайной
и явной полиции препятствуют живому слову русского человека, горячо
любящего свое отечество. Но это бесполезно. Под глазами клиентов тай-
ной полиции пишутся воззвания к народу, который только что начинает
просыпаться. Теперь необходимо действовать словом и делом. Напрасно
державный монарх новыми учреждениями, как будто заботящимися о бла-
ге народа, хочет замаскировать деспотизм. Это нисколько не поможет. На-
прасно государь старается садить в темные углы — оплот самодержавия,
которые уже полны народу, но ведь всех не пересадишь же. Слова патрио-
тов из далекой Англии2 проникают к нам, а их уже трудно достать прави-
тельству.
Пора нам! Я оканчиваю. Пусть слово мое пронесется по России и па-
дет на плодотворную почву, западет в русские любящие сердца и отклик-
нется на вызов людей, любящих свою отчизну. Мы более не можем сто-
нать под тяжелым деспотизмом. Вторая половина 19-го века начинает
пробуждать нас, и пробуждение русских увенчается успехом. Русского че-
ловека только расшевелить трудно, а если уж он поднимется, то, прави-
тельство, не жди добра!
Не устрашит нас напрягающий последние силы деспотизм — мы гово-
рим свободно. Не устрашат нас пытка и застенки III отделения, мы должны
говорить, потому что время наше настало. Говорю — застенки, потому что
они у нас еще и в 19-м веке существовали и существуют. Отплатим же за все
130
это народным палачам! Не нужно более говорить. Люди здравомыслящие
поймут и понимают. Да, повторяю, должна понять Россия и освободить се-
бя из-под ужасного гнета Александра и его сотрудников. Пора нам!
Объяснение с публикой
Выпустивши 1-й номер, мы вздумали подробно объясниться с общест-
вом насчет цели нашего издания. Статьи — Революционные мотивы и По-
ра (№№ 2 и 3) 3 и были именно выпущены с этою целью; ими объясняют-
ся наши стремления. Вот об этих-то стремлениях мы и хотим прибавить
кое-что для публики.
Признавая единственным исходом из рабства революцию, мы, само со-
бою разумеется, желаем скорейшего ее появления. Желая способствовать
произведению ее, мы вздумали на первый раз выпускать в публику разно-
го рода статьи.
Знакомя таким образом публику с нашими взглядами, мы будем пока
излагать только опровержения существующих мнений как насчет револю-
ции, так и насчет существующего порядка дел, не излагая нашего взгляда
на способ действия. Излагать наши планы действия в подробности те-
перь — значило бы прямо подвергать их неудаче. Всякая партия, полагаем
мы, желающая только блага России, будет действовать при первом случае,
хотя бы случай этот и не представлял полного соответствия мыслям этой
партии. Дело понятное, что все либеральные партии будут распространять
в обществе свои взгляды, различные, конечно, в частностях, но у всех ли-
беральных партий есть общее — именно стремление к свободе.
Никто не скажет, которая из либеральных партий возьмет верх после
революции, как устроится общество; это будет зависеть от разных обстоя-
тельств, но несомненно то, что победа будет на стороне свободы, если
только все так называемые либеральные партии будут действительно же-
лать свободы.
Наше направление заключается в том, чтобы на основании истории, на
основании исторического опыта, отстранить те бедствия, которые могли
бы произойти при революции, и всеми силами содействовать благу наро-
да, а не одной какой-нибудь касты. Но при этом надо заметить, повторим
мы, что, излагая свои воззрения, отрицая многое, признаваемое другими
либеральными партиями, мы действуем только в виде распространения
своих мнений, но при всяком случае будем действовать, хотя бы случай к
действию и не соответствовал вполне нашей теории.
Печатается по копии, заверенной жандармским штаб-офицером (ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп.
1862 г. Д. 67. Л. 7-12).
Текст прокламации обнаружен у пермскбго семинариста М. Констанского в Нытвен-
ском заводе Пермской губернии в январе 1862 г. Написана она, по-видимому, в конце
1861 г. Констанский получил ее в библиотеке А. И. Иконникова от помощника библио-
текаря В. Тихомирова перед отъездом домой на рождественские каникулы и, приехав в
Нытву, читал кое-кому из знакомых. Как видно из его позднейшего свидетельства, сочи-
□гил прокламацию Тихомиров, окончательный же вид придал ей Иконников (см.: Горо-
вой Ф. С. Важные документы революционно-демократического движения на Урале // Уче-
ные записки Пермского гос. университета. Пермь, 1957. Т. 10. Вып. 3. С. 136). Вручая
прокламацию Констанскому, Тихомиров сообщил, что в Перми существует общество, за-
131
нимающееся изготовлением подобных статей. При обыске у Констанского были найдены
копия речи А. П. Щапова (док. № 13) и посвященное Щапову стихотворение, получен-
ные также от Тихомирова (который, однако, в том не признался).
1 Воспитателем будущего Александра II в его юные годы был поэт В. А. Жуковский.
2 Имеются в виду А. И. Герцен и Н. П. Огарев.
3 Эти прокламации до нас не дошли.
№ 20
<Цель русского движения>
* Цель русского движения: созвать Земский собор из посланцев ото
всех уездов, выбранных всем народом, без различия сословий для всеоб-
щего нового устройства России, которое состоит:
1) В немедленном уничтожении всякого крепостного права, помещичь-
его и казенного, на людей и землю.
2) В отдаче общинам (громадам, миру) земли, им принадлежащей —
как есть межа, положив помещикам денежное вознаграждение из общих
государственных доходов, без всякого особого взимания с крестьян чего-
либо, сверх обычной подати, платимой всеми на пользу общую.
3) В уничтожении, затем, всякой сословной розни и введении равно-
правности.
4) В учреждении, заместо казенного чиновничества, бессословно вы-
бранных и перед обществом ответственных людей для суда и управления
сельского, городского и уездного.
5) В соединении уездов в области, самостоятельно управляемые своими
выборными областными думами.
6) В соединении областей в один общий Союз (Федерацию), заведы-
ваемый ото всех областей выборною Земскою думой.
Всего этого без общего Земского собора учредить и поставить нельзя.
Если (или так как) государь не хочет созвать Земского собора, то не-
урядица неизбежно доведет до восстания.
Так как восстание неизбежно, то надо его устроить и направить в ра-
зумном порядке, отнюдь не кровопролитно и не разорительно.
Такое восстание, идущее строем, можно только образовать в войсках.
Для этого надо составить офицерские общества для разъяснения солда-
там цели и необходимости восстания.
Образование таких обществ должно быть преимущественно и усиленно
вырабатываемо в войсках, стоящих на окраинах государства: на Кавказе с
Доном и Черноморьем, на Урале с Приволжьем, в Польше с западными гу-
берниями.
Образовавшись, общества должны принять начальство над войсками и
вести их таким образом со всех концов на Москву и Петербург, всюду поды-
мая народ на содействие и умножаясь прибылыми охотниками-ратниками,
* Над текстом написано синим карандашом: «Проект Огарева».
132
оставляя по дороге селы и города учреждать сами[м] свой внутренний поря-
док, с упразднением казенного чиновничества и клича клич на общий Зем-
ский собор, который, если б император не захотел его, собрался бы помимо
его воли и выбрал бы царя нового — если нужно — или составил бы при себе
правительственный совет из людей, перед Земским собором ответственных.
Сопротивление такому движению может быть только ничтожное.
Чтобы, пока идет образование восстания войск, офицерские общества
разных местностей могли иметь между собою узел, сношения и заявлять
свое дело гласно печатным словом, — надо каждому из них войти в посто-
янные сношения с нами, людьми, поставленными в Лондоне вне пресле-
дований казенной полиции.
Для успеха образования восстания нужно во всех войсковых центрах
учредить денежные сборы из посильных приношений каждого на общее
дело, поручая кассы избранным офицерам.
Печатается по: Новые материалы о революционной ситуации в России (1859—1861 гг.).
Статья и публ. М. В. Нечкиной. Пять революционно-конспиративных документов из бу-
маг Огарева // Лит. наследство. М., 1953. Т. 61. С. 501. Подлинник: РГАЛИ. Ф. 2197.
On. 1. Д. 376. Л. 1-2.
Автор — Н. П. Огарев.
М. В. Нечкина датировала документ 1860 г. Однако#более обосновано отнесение его
к 1862 г. (см. вступительную статью к разделу).
№ 21
<06 организации тайных обществ и подготовке
восстания>
Заграничные общества могут только давать общее направление печат-
ной пропаганды и служить складочными связями для обществ, реально
действующих в России.
Единое централизованное общество невозможно; возможно только обще-
ство федеративное. Это доказывается фактом: в разных местностях образо-
вались кружки; это совершенно противоположно карбонаризму, который
рос из центра и от этого составлял единое, централизованное общество. У
нас даже 14 Декабря разделилось на Север и Юг — не потому, что они не во-
все сходились в тенденциях, — они на чем-нибудь да помирились бы, — но
просто по географической пространности, на которой уже образовавшиеся
отдельные кружки могут сойтись, но где рост из одного центра несбыточен.
Я очень напираю на это потому, что оно дает чрезвычайную важность
местностям и определяет план кампании.
Всмотревшись в Россию, можно предположить, где какие (т. е. фрач-
ные, а не народные) кружки, вероятно, образовались и, следственно, на те
пункты направить поиски и стараться примкнуть и основать отдельные
местные центры и их связь между собою.
Йачнем с севера.
Наверно в Петербурге есть не один кружок, а несколько, и состав их
офицеро-студентский, военно-литературный. Столкновений, т. е. сближе-
133
ний с народом (кроме офицеров с солдатами), мало, и они очень мнимы,
потому что у литературных людей есть свои коньки: поговорили с извоз-
чиком — значит есть сближение с народом; между тем как его в сущности
нет, потому что нет резких, общих обеим сторонам, местных интересов
землевладения и общественного устройства.
Далее нельзя не предположить центров во всех университетских горо-
дах, центров, очень рьяных и очень неопытных. Вот они:
Москва. Сближения с народом могло бы быть больше, чем в Петербурге,
но местный интерес землевладения и общественного устройства много по-
глощен интересами большого города и не стоит на первом плане. Потом
кружки уже не военные, а учено-литературные, и Москва представляет им
большое удобство кабинетной жизни, где создаются теории или фантазиру-
ются движения, нейдущие дальше из-за сТен студии; от этого в Москве са-
мое сближение розных кружков туго, и они или слишком осторожны или
фантазируют.
Казань. Чрезвычайно важный пункт, где университет резко противупо-
ложен дворянству, где местный интерес землевладения и общественного
устройства сильно бродит в округе от Вятки до Урала, где встречается мо-
лодежь из юго-восточных приволжских губерний. Этот центр примыкает к
крепкому расколу и к духовной Академии. В этом центре есть войско, но
его настроение мне совершенно неизвестно. С университетом оно, кажет-
ся, не сближено.
Харьков. Университетский центр русской Малороссии и Войска Дон-
ского. Насколько в Малороссии пан может сойтись с мужиком, что даже
потруднее, чем в Великороссии, и насколько молодежь из казаков может
иметь влияние на донское казачество — это вопрос, который требует осно-
вательных сведений.
Одесса. Центр чрезвычайно важный как университетский центр Ново-
россии и доли Украины и как корреспонденция.
Киев. Один из наиболее объемистых университетских центров, где
встречаются русские, малороссы, литовцы и поляки. Центр, необходимый
для соединения и трудный по разрозненности национальностей. Важный
центр по духовной Академии.
Дерпт — теперь малозначащий центр; для русских и поляков враждеб-
ный университет. Его лучше обойти.
Ярославский лицей мне мало известен, и как на университетский центр
не знаю, насколько на него рассчитывать.
Итак, для деятельности литературно-народной, т. е. для сближения мо-
лодежи с народом, самые важные пункты остаются, располагая по степени
важности: Петербург, Киев, Москва, Казань, Одесса и Харьков.
Кроме того, Петербург, Москва, Киев и Казань имеют важное значение
по духовным академиям, имеющим несомненное влияние на семинарии и,
следственно, охватывающие все духовенство, в настоящее время самое та-
лантливое сословие.
Далее важное значение имеют военные центры. Приблизительное чис-
ло войска следующее:
Гвардии и гренадер — 60 000 (гвардия в Петерб<урге>;
гренадеры — в Москве)
134
Армии
Внутренней стражи
На Кавказе
- 180 000
- 50 000
— от 200<000> до 300 000
Всего регулярного войска 590 000, а в военное время при пополнении
кадр — от 800 000 до 1 180 000 чел.
Генеральный штаб и Военная академия — 460 офицеров.
1-й корпус — в Вильно 1
2 — в Варшаве > Лучшие корпуса по настроению
3 — в Житомире J
5 —в Одессе
4 — в Воронеже 1 Худшие
6 — в Симбирске J по настроению
В Сибири и по Уралу 15 батальонов линейного войска; следственно
артил<лерийских> орудий 25 (в мирное время), 50 (в военное).
В Оренбурге (4 полка) 12 батал<ьонов> (от 20 до 40 орудий).
В Финляндии — 12.
Генералов — 357, офицеров — 30 000 челов. Около половины надо счи-
тать на Кавказе. Следственно, на 6 корпусов придется слишком 15 000
офицеров; следственно, на лучшие 4 корпуса 19 000 (считая штаб и обер)
да и настроение офицеров и войска на Кавказе не может быть дурно.
Следственно, военные центры регулярного войска составляют, по важ-
ности:
Петербург
Варшава
Житомир
Кавказ
Одесса.
В Восточной России мудрено определить центр; два корпуса рассеяны;
сегодня — в Нижнем, завтра — неизвестно где.
Оренбург составляет маленький центр для регулярного войска.
Финляндия вовсе не нужна.
На внутреннюю стражу вовсе нельзя рассчитывать; но пометить надо
города с крепостями как ее центры, всегда снабженные орудиями и поро-
ховым магазином. Их надо пересчитать; многие губернские города с кре-
постями (кремлем) и, сверх того, отдельные крепости (Бобруйск и т. п.)
пограничные и непограничные.
Флот везде хорошо настроен.
Иррегулярное войско имеет центры противуположно регулярному. Там,
где оно примкнуто к регулярному, оно или составляет полицейскую силу и
входит в кадры и интересы внутренней стражи или вовсе не составляет си-
лы (кроме Кавказа, который сам по себе совпадающий центр регулярного и
иррегулярного войска). Несовпадающие же центры — Оренбург с Уралом и
Дон, Астрахань, Азов, Черноморье и Новороссия или крайний восток, юго-
восток и юг России. Иррегулярного войска всего 308 400 человек. Половина
на Кавказе; из остальной половины % — на внутренней страже, 2/з — дома
и составляют центры; следственно, приблизительно: на Кавказе 150 000. Из
остальных 150 000, отсчитав 50 000 на внутреннюю стражу, остается около
135
50 000 на юге и юго-востоке, около 50 000 на востоке (считая не поселян, а
только входящих в кадры войска) и, вероятно, до 300 орудий (по 150 в каж-
дом центре, может и меньше). Цифры собрать мудрено, и они требуют по-
верки. Иррегулярное войско большею частью совпадает с расколом. Центры
иррегулярных войск, естественно, противуположны регулярному, ибо пра-
вительство, рассчитывая на иррегулярное войско, посылает наименьшее
число регулярного туда, где наибольшее число иррегулярного. Важное зна-
чение для нас оно имеет там, где оно дома, где оно самостоятельная сила и
центр; а там, где оно примкнуто к внутренней страже, оно дает шансы про-
тиву нас, ибо каждый казак становится грабящим чиновником. Различия
между нижними чинами и офицерами по образованию нет; по местным ин-
тересам есть оппозиция та же, что у народа с чиновниками; стало, всего ме-
нее рассчитывать можно на офицеров, опять совершенно противуположно
регулярному войску.
Далее — классификация городов, помимо центров университетских и
военных, не существует для образованного меньшинства, и приходится
классифицировать только помещичество. Меньшинство его всегда будет
зависеть от университетских центров; большинство распределится на об-
рочников и барщинников, а последние — на крупных и мелкопоместных.
Так как эта классификация повсюдная, то центров, помимо университет-
ских, для меньшинства мы не найдем, кроме центров ярко обозначенных
народностей; следственно, сверх университетских центров могут встре-
титься центры в западных губерниях.
Далее идет классификация собственно народа. Тут в глаза бросаются
три основания классификации:
Народность (Польша, Литва, Малороссия).
Раскол (я вскоре разработаю классификацию раскола) и торговые под-
вижные центры — ярмарки, и неподвижные центры — приречных боль-
ших городов и сел.
Кроме того, два большие отдела губерний помещичьих и губерний, где
помещиков мало или вовсе нет. Так, Север по прямой черте от Олонецкой
губернии до Екатеринбурга, и Восток — от Екатеринбурга до Астрахани
составляет беспомещичью, народную, раскольничью полосу.
Какое бы ни было основание классификации, но народ всюду группи-
руется по ярмаркам, подразделенным на бесконечное число базаров, кото-
рые для него составляют место стачки, митингов, вечей.
Проследим группировку по ярмаркам и приречным торговым городам.
(Я не говорю о повсюдных годовых местных ярмарках в каждом городе, а
только о больших, сбирающих народ со всех краев).
На севере существует только одна замечательная ярмарка — Весьегон-
ская. Стало, на севере рассчитывать на большие временные центры нель-
зя, а только на постоянные центры.
Кроме обычных портовых городов, как Архангельск, Петербург и Рига,
один из главных притоков народа — Рыбинск. Рыбинск отделяет к северу
Русь беспомещичью и начинает Русь помещичью Ярославо-Костромского
округа и собирает временно всю приволжскую Русь.
Ярмарочный центр крайнего востока — Ирбит, южнее — Менселинск,
следственно — Пермская и Оренбургская губернии. Главные ярмарочные
136
центры низовых городов — Нижний-Новгород и Симбирск. Главные по-
стоянные центры на соединении Волги и Дона, т. е. на границе Саратов-
ской губернии и земл<и> войска Донского.
Далее ярмарки в земле войска Донского.
К западу пойдут малороссийские ярмарки — Коренная в Курске, Харь-
ковская (3 раза в год), Ромейская (в Полтавской губернии 3 раза в год),
Кролевецкая (Чернигов<ской> губернии), Ростовская и Екатеринослав-
ская, Таганрогская.
Литва и Белоруссия, т. е. западные губернии, имеют только одну Сель-
вимскую ярмарку.
Киев, конечно, самый большой народный, торговый и всяческий центр
для Западной Украины, и Украина составляет только округ Киевский.
Центральная Россия, забегающая в Ярославскую губернию Ростовской
ярмаркой, все же составляет только округ Московский.
Этот беглый обзор приводит к следующему заключению: центры обще-
ства должны основаться легко в местностях, где совпадают все три инте-
реса — университетский (т. е. меньшинство образованного сословия), во-
енный и народный; менее легко, но все же не слишком затруднительно —
в центрах, где совпадают только два интереса — военный и народный или
меньшинства и народный; центры с трудом, но должны быть основаны в
местностях, где один только народный интерес при отсутствии войска и
университетского меньшинства.
Поэтому распределим:
Первый разряд:
Петербург, Киев, Одесса*.
Второй разряд:
а) Военно-народный: Кавказ и Астрахань, Дон и Азов, Урал и Завол-
жье.
б) Меньшинство-народный: Казань, Москва, Харьков, Рыбинск, Ниж-
ний, Курск, Екатеринославль.
Третий разряд:
Народный без войска и меньшинства: север беломорский и остзейские
губернии. В русском отношении Беломорье и Балтика имеют общий инте-
рес раскола.
В первом разряде нам остается только встретиться с людьми и оставить
в каждом одного с нами соединенного.
Во втором разряде мы должны пользоваться встречею, где она возмож-
на, а там, где она маловероятна, иметь нарочного агента. Начинаю с союза
меньшинства с народом.
На линии от Петербурга до Москвы мы встретим готовых людей в
Твери и потому должны воспользоваться, чтоб из них основать Тверско-
Ярославско-Костромской округ, который бы работал пропагандой для
сближения меньшинства с народом, где для него удобный центр — Ры-
бинск. Тут местные интересы землевладения и выборного начала дают
сильную основу для пропаганды по трем адресам. Тут надо рационально
* На полях написано карандашом рукой Герцена: «Я полагаю, что в Москве все ж можно
с тою же легкостью составить ц<ентр>, как в Киеве и Одессе».
137
примкнуть (положим, к Европеусу *) и на него возложить дело составле-
ния союза для целого округа и устроить с ним корреспонденцию. Вероят-
но, к этому округу присоединится Новгород и Псков.
Второй округ пропаганды по всем трем адресам — Московский. Я чую,
что тут можно встретить человека, но я его не знаю. Все те, которых я знаю,
представляют много преданности, но мало таланта. А это округ, охваты-
вающий Москву, Владимир, Рязань, Тулу, Орел, Калугу.
Третий округ — Нижний и низовые губернии. Тут готового ничего не
встретишь, и надо иметь нарочного, который уже сам выберет резиден-
цию. Можно подумать о сосланном в Нижний Павлове2. К округу отно-
сятся: Нижний, Самара, Симбирск, Пенза, Саратов по т<у> его сторону
Волги и Тамбов.
Четвертый округ, переходный по смеси малороссийского и русского
интереса, — это округ Курско-Воронежский. И тут придется иметь нароч-
ного.
Пятый округ тоже переходного интереса — это Смоленск. Тут придется
иметь нарочного. Конечно, всегда лучше найти местного человека, и тогда
его оставить для составления центра, а нарочный может быть употреблен
в другом месте.
Шестой округ — Харьков, где вероятно, легко встретить человека и го-
товые кружки. Едва ли Екатеринославль требует от Харькова отдельного
центрального агента.
Эти шесть округов не могут действовать иначе как пропагандой по
трем адресам и сюбировать* восстание, идущее от периферии, примыкая к
нему в свое время. Они на восстание самостоятельно не способны. Поэто-
му они для центральных людей требуют талантливых пропагандистов
штатских.
Чем ближе к перифериям, тем больше пропаганда соединяется с воен-
ными и военно-народными центрами.
Начнем с запада:
Варшава, Киев, Одесса.
Во всех трех пунктах легко сыщется агент, корреспондирующий с на-
ми, к этим трем пунктам примкнет Литовский и Белорусский округ, где
также легко иметь агента. Очевидно, что тут мы везде должны иметь в
Варшаве и Литве по одному русскому военному корреспонденту, в Киеве
сверх военного еще агента национально-малороссийского; в Одессе агента
из 5<-го> корпуса и агента гражданского.
Кавказ требует агента военного. Астрахань, Дон и Азов зависят от
Кавказа, как я покажу ниже, хотя Дон и должен находиться под влиянием
харьковской пропаганды, Астрахань — под совокупным влиянием Завол-
жья и Понизовья, а Азов — под влиянием Одессы.
Заволжье делится, естественно, на два округа — на Урало-Оренбург-
ский и Урало-Казанский; в первый входит уральское казачество, во вто-
рой — Пермь и горные заводы. В первом надо создать одного агента — в
Оренбурге; во втором — двух: одного — в Екатеринбурге, другого — в Ка-
* Буквально: переносить, испытывать на себе воздействие (франц, subir).
138
зани. Оренбургский и екатеринбургский агенты должны быть преимуще-
ственно военные, чтобы в случае нужды уметь распорядиться военными
действиями.
Если восстание совершится только в Варшаве и Киеве, оно пойдет в
междоусобие — польскую войну; для того, чтоб оно было народным осво-
бождением, оно должно идти от всей периферии, т. е. чтоб одновременно
с Варшавой и Киевом — тронулся Кавказ во внутрь России, захватывая с
собой Астрахань, Дон и Черноморье, и тронулся бы Оренбургский
Урал — на Нижний и Пермский Урал — на Казань. Между этими тремя
крылами, увлекающими народные массы, 4-й и 6-й корпуса, расположен-
ные в Понизовье, или не станут драться или окажут пустое сопротивле-
ние. А четвертое крыло пойдет с запада.
При таком восстании едва ли возможно большое кровопролитие. Это
скорее мирно-завоевательный поход.
Север не может самостоятельно восстать; он может помогать или сюби-
ровать. Он требует двух агентов: в Петрозаводске (Рыбников) и Архан-
гельске. О значении их и о значении Риги, где тоже нужен агент, скажу
после.
Теперь перечтем же округи, т. е. число нужных для нас агентов: Пе-
тербург, Тверь, Москва, Нижний, Курск, Смоленск, Харьков, Одесса, Киев,
Варшава, Литва, Кавказ, Оренбург, Казань, Архангельск, Рига. Всего
16 человек, которые должны быть друг с другом в постоянных сношениях
и в постоянных сношениях с тремя пунктами за границей: Берлин, Гей-
дельберг и Лондон. Берлин необходим как пункт, близкий к границе и
удобно сносящийся и с Гейдельбергом и с Лондоном.
16 человек в России обязаны каждый в своем округе организовать об-
щество, т. е. целую сеть агентов. Известия между центральными агентами
должны передаваться словесно, посылкою членов общества, так, чтоб орга-
низовались свои почты из конца в конец России и за границу. Письмен-
ность, по возможности, исключена. Мы имеем сношение с 16 человеками
в Империи, на которых лежит устройство деталей. Округи сносятся толь-
ко в лице центральных агентов, не замешивая бесконечного числа имен и
лиц.
Вот, мне кажется, самый естественный строй общества.
Теперь цель: цель — привести правительство к созванию Земского со-
бора, на основаниях трех адресов (общего — формального, адреса от мень-
шинства и адресов от народа)3, то есть на основаниях, что земли — зем-
ское достояние, что управление выборное и что области распределятся по
собственному желанию на самостоятельные отделы федерации. Далее
цель — если правительство в Земском соборе откажет, то на тех же осно-
ваниях произвести восстание со всех периферий разом*.
Общее средство — пропаганда всех трех адресов и значения отказа пра-
вительства созвать Земский собор: царь, отказывающий в Земском соборе,
не есть земский царь.
* Против последних двух фраз написано карандашом рукой Герцена: «Но правительство
может, не отказывая и не принимая, взять mezzo termine <полумеры>, уступить долею,
что, вероятно, и будет».
139
Пропаганда, без сомнения, имеет больший объем, чем только подача ад-
ресов. Есть пропаганда общечеловеческого образования, которая должна
быть всегда и всегда помогает и в каждом данном случае, но я, собственно,
говорю о пропаганде ad hoc*. Общая пропаганда, действующая посредством
школ, низших и высших, должна идти своим путем и в настоящее время
служить неутомимо для пропаганды ad hoc, т. е. для пропаганды адресов.
Но в перифериях к пропаганде первых трех пунктов должна присоеди-
няться военная организация. Центральные военные люди, кроме пропове-
ди и сближения с солдатами или казаками и крестьянами, должны иметь
в виду все предметы занятий начальников штаба, чтобы восстание могло
идти стройно. Военные действия в средних и северных губерниях могут
свестись только на выж<и>данье приближения сил от периферий для
присоединения к ним; а для того, чтоб ничто этому не мешало, они долж-
ны быть во-время извещены от периферий о необходимой минуте для
обезоружения народом внутренней стражи (если она не содействует).
Больше им делать нечего в военном отношении. Самая важная доля дей-
ствий лежит на центральных людях периферий. Стало, выборы на эти
места талантливых военных людей — дело страшной важности. К Петер-
бургскому. Одесскому, Кавказскому и Архангельскому округу должен при-
надлежать флот.
Дисциплина в военных центрах состоится, естественно; но и в средней
полосе пропаганды меньшинства необходимо разделить местное общество
на действительных членов, которые дают слово на безусловное повинове-
ние центральному агенту, и на пособляющих, которые не должны ничего
знать о действиях общества, а могут содействовать бессознательно, направ-
ляемые членом общества на какое-нибудь отдельное дело. Центральный агент
округа должен хлопотать о фонде; если удастся с раскольников начать
сбор по 10 коп. с души, кроме пожертвований, то дело будет обеспечено.
Петербургский центр должен охватывать военную академию и, может,
даст тала<н>тливых людей для других местностей. Если можно достичь,
чтоб гвардия, выступавшая против периферии, не дралась <и> присоеди-
нилась — это desideratum**.
Я не думаю, чтоб полякам можно было говорить о плане. Я мало верю
в варшавское восстание, тем меньше, что вмешательство Мерославского4
везде было порукою за неуспех. Оно ограничится двумя сотнями жертв, и
надо будет много хлопотать, чтоб впечатление жертвоприношения на рус-
ский народ было хорошее. Но, тем не менее, надо скорее организовать
Кавказ и Урал, так, чтобы они помогли, если западное движение удастся,
дать ему значение народного восстания, а не междоусобия. Если же не
удастся, то Кавказ и Урал должны продолжать организацию так, чтоб че-
рез известное время новое западное движение вышло им в помощь.
Общий адрес и адрес меньшинства должны быть распространены в на-
роде и поданы до февраля 1863 года, хотя бы было не больше 10 000 под-
писей. Распространение их зависит от заграничных и местных типогра-
* Для данного случая (лат.).
**Желаемое (лат.).
140
фий и литографий. Число подписей и имена должны быть сообщаемы за
границу, чтобы в Лондоне иметь к февралю итог и публиковать одновре-
менно с подачею. Об адресах народных должно быть сообщено число сел
подающих и их названия. Они вольно и невольно произведут стачки, и
адресы от народа о Земском соборе должны идти из всех местностей, как
бы различно они ни были написаны. Раскольники, у которых царствует
действительная дисциплина, первые подадут пример — у них адресы пой-
дут, если их святые прикажут подавать их. Тут надо действовать на рас-
кольничьи центры.
Кроме проповеди, пропаганда должна действовать общностью местных
интересов в их столкновениях с властями и равно пользоваться хорошим
распоряжением начальства, как шагом к дальнейшему запросу и дурным
распоряжением, как требующим отмены на Земском соборе.
4-й пункт пропаганды — распространение потребности самостоятельно-
го областного устройства.
Программу деталей пропаганды невозможно создать; регламентация
нигде не удается. От этого я и требую, чтоб все 16 центральных человек
были люди талантливые и умели бы определенно распоряжаться второсте-
пенными деятелями. Неужто мы не найдем 16-ти, которые бы умели орга-
низовать округ?
Пропаганда по трем пунктам, необходимая всюду, составляет единст-
венное средство для центральной и северной России. В северной она огра-
ничивается одним народным адресом. Рига, как раскольничий притон,
также может действовать только на народ и в оппозицию немецкому по-
мещичеству.
Устройство школ, — где, как, какое возможно — должно быть руково-
димо центральными людьми округов, постоянно возбуждая в школах во-
просы землевладения, самоуправления и Земского собора. Школы для де-
тей и распространения грамотности в руках пропагандиста должны обра-
щаться в проповедь, исключительно направленную на три первые пункта
(называю их так в противоположность знаменитым первым двум пунктам
уложения о наказаниях). Специальные лекции техники и сельского хозяй-
ства, легко допускаемые, могут всегда служить основой для проповеди о
первых трех пунктах*. Проповедь нужна для высших сословий и молоде-
жи не меньше, чем для народа. Для народа надо организовать проповед-
ников из крестьян. Центральный человек легче найдет нескольких из кре-
стьян, которые убедятся и пойдут проповедовать, чем если б меньшинство
стало проповедовать массе, которая ему не поверит.
Пропаганда должна образовать три разряда проповедников: 1) крестьян
из раскольников, которых следует убедить, как тесно связан вопрос о сво-
боде вероисповедания с вопросом о первых трех пунктах; 2) семинарис-
тов, которые легче сблизятся с крестьянами, чем дворяне, и там, где дво-
рянин не успеет, они образуют разряд; 3) крестьян из православных, про-
поведующих первые три пункта. Эти проповедники должны быть направ-
ляемы, по естественной классификации округа, по базарам.
* Напротив последних двух фраз написано карандашом рукой Герцена: Зачем?
141
Если царь примет Земский собор, то восстание приостанавливается, но
организация, в особенности военная и вся организация общества, продол-
жаются, чтобы быть всегда наготове.
Центральные члены обязуются под пыткой не называть друг друга.
Печатается по: Новые материалы о революционной ситуации в России (1859—1861 гг.).
Статья и публ. М. В. Нечкиной. Пять революционно-конспиративных документов из бу-
маг Огарева. <3аграничные общества> // Лит. наследство. Т. 61. М., 1953. С. 502—511.
Подлинник: РГАЛИ. Ф. 2197. On. 1. Д. 377. Л. 1—19.
Автор — Н. П. Огарев. Документ не озаглавлен. В первой публикации заглавием по-
служили начальные слова рукописи. Данное в нашем издании заглавие более соответст-
вует содержанию записки Огарева.
Датируется предположительно 1862 г. Я. 3. Черняк уточнил эту датировку, отнеся ее
к началу октября (Лит. наследство. М., Т. 63. 1956. С. 116).
1 А. И. Европеус (1826—1885) — бывший петрашевич. В конце 50-х — начале 60-х гг.
примыкал к оппозиционно настроенной группе тверских либералов.
2 Речь идет о профессоре П. В. Павлове (см. о нем: Эймонтова Р. Г. Ученый-просветитель
П. В. Павлов // Истор. записки. М., 1986. Т. 113. С. 208—256).
3 Огарев выступал в это время за подачу Александру II трех адресов о созыве Земского
собора: общего, «формального» (конституционного характера), от меньшинства (в духе
социализма) и от народа (см. указ, выше статью Я. 3. Черняка).
4 Людвиг Мерославский (1814—1878) — видный деятель польской политической эмигра-
ции, генерал, участник Польского восстания 1830—1831 гг., революции 1848—1849 гг.
на Западе. В феврале 1863 г. был провозглашен диктатором Польского восстания. Од-
нако после разгрома возглавляемого им отряда снова эмигрировал.
№ 22
Молодая Россия
Россия вступает в революционный период своего существования. Про-
следите жизнь всех сословий, и вы увидите, что общество разделяется в
настоящее время на две части, интересы которых диаметрально противо-
положны и которые, следовательно, стоят враждебно одна к другой.
Снизу слышится глухой и затаенный ропот народа, народа, угнетаемо-
го и ограбляемого всеми, у кого в руках есть хоть доля власти, — народа,
который грабят чиновники и помещики, продающие ему его же собствен-
ность — землю, грабит и царь, увеличивающий более чем вдвое прямые и
косвенные подати и употребляющий полученные деньги не на пользу го-
сударства, а на увеличение распутства двора, на приданое фрейлинам-лю-
бовницам, на награду холопов, прислуживающих ему, да на войско, кото-
рым хочет оградиться от народа.
Опираясь на сотни тысяч штыков, царь отрезывает у большей части
народа (у казенных крестьян) землю, полученную им от своих отцов и
дедов, делает это в видах государственной необходимости, и в то же
время, как бы в насмешку над бедным, ограбляемым крестьянином, да-
142
рит по несколько тысяч десятин генералам, покрывшим русское оружие
неувядаемою славою побед над безоружными толпами крестьян; чинов-
никам, вся заслуга которых — немилосердный грабеж народа; тем, кото-
рые умеют ловчее подать тарелку, налить вина, красивее танцуют, лучше
льстят!
Это всеми притесняемая, всеми оскорбляемая партия, партия — на-
род.
Сверху над нею стоит небольшая кучка людей довольных, счастливых.
Это помещики, предки которых или они сами были награждены населен-
ными имениями за свою прежнюю холопскую службу; это потомки быв-
ших любовников императриц, щедро одаренные при отставке; это купцы,
нажившие себе капиталы грабежом и обманом; это чиновники, накравшие
себе состояния, — одним словом, все имущие, все, у кого есть собствен-
ность родовая или благоприобретенная. Во главе ее царь. Ни он без нее,
ни она без него существовать не могут. Падет один — уничтожится и дру-
гая. В настоящее время партия либеральничает, обиженная отнятием у
нее права на даровую работу крестьян, ругает государя, требует конститу-
ции, но не бойтесь: она и царь неразрывно соединены между собою, и зве-
ном соединения — собственность. Она понимает, что всякое народное, ре-
волюционное движение направлено против собственности, и потому в ми-
нуту восстания окружит своего естественного представителя — царя. Это
партия императорская.
Между этими двумя партиями издавна идет спор, спор, почти всегда
кончавшийся не в пользу народа. Но едва проходило несколько времени
после поражения, народная партия снова выступала. Сегодня забитая, за-
сеченная, она завтра встанет вместе с Разиным за всеобщее равенство и
республику русскую, с Пугачевым за уничтожение чиновничества, за на-
дел крестьян землею. Она пойдет резать помещиков, как было в восточ-
ных губерниях в 30-х годах, за их притеснения; она встанет с благород-
ным Антоном Петровым 1 и против всей императорской партии.
К этой безурядице, к этому антагонизму партий, антагонизму, который
не может прекратиться, пока будет существовать современный экономиче-
ский порядок, при котором немногие, владеющие капиталами, являются
распорядителями участи остальных, присоединяется и невыносимый об-
щественный гнет, убивающий лучшие способности современного человека.
В современном общественном строе, в котором все ложно, все неле-
по — от религии, заставляющей веровать в несуществующее, в мечту раз-
горяченного воображения — бога, и до семьи, ячейки общества, ни одно
из оснований которого* не выдерживает даже поверхностной критики, от
узаконения торговли этого организованного воровства и до признания за
разумное положения работника, постоянно истощаемого работою, от кото-
рой получает выгоды не он, а капиталист; женщины, лишенной всех поли-
тических прав и поставленной наравне с животными.
Выход из этого гнетущего, страшного положения, губящего современ-
ного человека, и на борьбу с которым тратятся его лучшие силы, один —
* В оригинале опечатка: которой.
143
революция, революция кровавая и неумолимая, — революция, которая
должна изменить радикально все, все без исключения, основы современно-
го общества и погубить сторонников нынешнего порядка.
Мы не страшимся ее, хотя и знаем, что прольется река крови, что по-
гибнут, может быть, и невинные жертвы; мы предвидим все это и все-таки
приветствуем ее наступление, мы готовы жертвовать лично своими голо-
вами, только пришла бы поскорее она, давно желанная!
Понимает необходимость революции инстинктивно и масса народа, по-
нимает и небольшой кружок наших действительно передовых людей... и вот
из среды их выходят один за другим эти предтечи революции и призывают
народ на святое дело восстания, на расправу с своими притеснителями, на
суд с императорской партией. Расстреливание за непонимание дурацких
Положений 19-го февраля, работа в рудниках за указание безнадежности
настоящего положения, ссылка в отдаленные губернии, ссылка гуртом в ка-
торжные работы за публичное заявление своего мнения, за молитву в церк-
вах по убитым, — вот чем отвечает императорская партия им!
Императорская партия! думаете ли вы остановить этим революцию, ду-
маете ли запугать революционную партию? или до сих пор вы не поняли,
что все эти ссылки, аресты, расстрелы, засечения на смерть мужиков ведут
к собственному же вашему вреду, усиливают ненависть к вам и заставля-
ют теснее и теснее смыкаться революционную партию, что за всякого чле-
на, выхваченного вами из ее среды, ответите вы своими головами? Мы
предупреждаем и ставим на вид это только вам, члены императорской
партии, и ни слова не говорим о ваших начальниках, около которых вы
группируетесь, о Романовых — с теми расчет другой! Своею кровью они
заплатят за бедствия народа, за долгий деспотизм, за непонимание совре-
менных потребностей. Как очистительная жертва сложит головы весь дом
Романовых!
Больше же ссылок, больше казней! — раздражайте, усиливайте негодо-
вание общественного мнения, заставляйте революционную партию опа-
саться каждую минуту за свою жизнь, но только помните, что всем этим
ускорите революцию, и что чем сильнее гнет теперь, тем беспощаднее бу-
дет месть!
Революции все способствует в настоящее] время: волнение Польши и
Литвы, финансовый кризис, увеличение налогов, окончательное разреше-
ние крестьянского вопроса весною 1863 года, когда крестьяне увидят, что
они кругом обмануты царем и дворянами; а тут еще носятся слухи о но-
вой войне, поговаривают, что государь поздравил уже с нею гвардию.
Начнется война, потребуются рекруты, произведутся займы, и Россия дой-
дет до банкротства. Тут-то и вспыхнет восстание, для которого достаточно
будет незначительного повода! Но может случиться, что крестьяне восста-
нут не сразу в нескольких губерниях, а отдельными деревнями, что войско
не успеет пристать к нам, что революционная партия не успеет сговорить-
ся, недостаточно централизуется и заявит свое существование не общим
бунтом, а частными вспышками, императорская партия подавит их и дело
революции снова остановится на несколько лет.
Для избежания этого Центральный Революционный Комитет2 в пол-
ном своем собрании, 7-го Апреля, решил:
144
Начать издание журнала, который выяснил бы публике принципы, за
которые он борется, и в то же время служил бы органом революционной
партии в России. В нем будут помещаться отчеты о заседаниях Комитета,
будут предлагаться] вопросы на обсуждение провинциальным] комите-
там, будут заявляться публике мнения* революционной партии о каждом
важном событии. Комитет вынужден был приступить к изданию своего
органа и тем, что еще ни один из издаваемых журналов не выяснил обще-
ству революционной программы. Для доказательства этого мы обратимся
к двум органам: Колоколу и Великоруссу.
Несмотря на все наше глубокое уважение к А. И. Герцену как публи-
цисту, имевшему на развитие общества большое влияние, как человеку,
принесшему России громадную пользу, мы должны сознаться, что «Коло-
кол» не может служить не только полным выражением мнений революци-
онной партии, но даже и отголоском их.
С 1849 г. у Герцена начинается реакция: испуганный неудачною рево-
люциею 48 года, он теряет всякую веру в насильственные перевороты.
Два, три неудавшихся восстания в Милане, ссылка и смерть на его глазах
французских республиканцев, наконец, казнь Орсини3 окончательно ту-
шат его революционный задор, и он принимается за издание журнала с
либеральною (не более) программою4.
«Колокол», встреченный живым приветом всей мыслящей России, как
первый свободный орган, вскоре становится загадкою для людей действи-
тельно революционных. Где же разбор современного политического и об-
щественного быта России, где проведение тех принципов, на которых
должно построиться новое общество?
Проходит еще год, и Колокол, оказывая влияние на правительство, уже
совсем становится конституционным. Увлечение им молодежи уменьшает-
ся, революционная партия ищет другого органа и если он читается, то
этому способствует еще прежняя слава Герцена, Герцена, приветствовав-
шего революцию, Герцена, упрекавшего Ледрю-Роллена и Луи Блана5 в
непоследовательности, в том, что они, имея возможность, не захватили
диктатуры в свои руки и не повели Францию по пути кровавых реформ
для доставления торжества рабочим.
Наконец, его надежды на возможность принесения добра Александром
или кем-нибудь из императорской фамилии, его близорукий ответ на
письмо человека, говорившего, что пора начать бить в набат и призвать
народ к восстанию, а не либеральничать6. Его совершенное незнание со-
временного положения России, надежда на мирный переворот; его отвра-
щение от кровавых действий, от крайних мер, которыми одними можно
только что-нибудь сделать, — окончательно уронили журнал в глазах рес-
публиканской партии.
Но нам могут возразить, что ошибаемся мы, а не Герцен, что отвращение
его от насильственных переворотов проистекло из знакомства с историей За-
пада, от его уверенности, что каждая революция создает своего Наполеона.
„ Мы ответим на это, что и сам Герцен не разделяет этого мнения, да и
революции кончались худо от непоследовательности людей, поставленных
* В подлиннике: мнение.
145
во главе ее*. Мы изучали историю Запада и это изучение не прошло для
нас даром: мы будем последовательнее не только жалких революционеров
48 года, но и великих террористов 92 года, мы не испугаемся, если уви-
дим, что для ниспровержения современного порядка приходится пролить
втрое больше крови, чем пролито Якобинцами в 90 годах7.
В июле прошлого года появился в России «Великорусе».
Несмотря на всю ошибочность и отсталость его мнений, несмотря на
радикальную противоположность их с нашими, мы все-таки должны зая-
вить свое уважение к редакции его, выдавшей в России же протест против
существующего порядка. Успех «Великорусса» был громадный, что и надо
было предвидеть вначале. Удовлетворяя и как нельзя лучше совпадая с
желаниями нашего либерального общества, т. е. массы помещиков, стре-
мящихся хоть чем-нибудь нагадить правительству и опасающихся в то же
время даже тени революции, грозящей поглотить их самих, кучки бездар-
ных литераторов, сданных за ветхостью в архив, а во времена Николая
считавшихся за прогрессистов, он все-таки не мог составить около себя
партии8. Его читали, об нем говорили, да и только. Он вызывал улыбку
революционеров своим мнением о том, что государь побоится отдать при-
каз стрелять в собравшийся народ, своими невинными адресами, которы-
ми думает спасти Россию.
Об остальных заграничных журналах даже и упоминать не стоит. Не
понимаем, зачем это уезжают из России господа вроде Блюммера и
Кн. Долгорукова9. Шли бы себе они, шли рука об руку с «Русским Вест-
ником» и «Северной Почтой» 10, да вызывали бы все вместе своими прин-
ципами презрение всех честных людей.
О прокламациях (на всякой брошюре, изданной нами, будет стоять
«Изд. Центр. Рев. Ком.»), выходивших в последнее время в таком изоби-
лии, тоже распространяться не стоит: неимение определенных принципов,
пустое, ничего не значущее и ни к чему не ведущее либеральничанье, —
вот отличительные черты их.
Не находя ни в одном органе полного выражения революционной про-
граммы, мы помещаем теперь главные основания, на которых должно по-
строиться новое общество, а в следующих номерах постараемся развить
подробнее каждое из этих положений п.
...Мы требуем изменения современного деспотического правления в рес-
публиканско-федеративный союз областей, причем вся власть должна перей-
ти в руки Национального и Областных Собраний. На сколько областей распа-
дется земля русская, какая губерния войдет в состав какой области, — это-
го мы не знаем: само народонаселение должно решить этот вопрос.
Каждая область должна состоять из земледельческих общин, все члены
которых** пользуются одинаковыми правами.
Всякий человек должен непременно приписаться к той или другой из
общин: на его долю по распоряжению мира назначается известное количе-
ство земли, от которой он, впрочем, может отказаться или отдать ее в на-
Так в тексте.
**В подлиннике: которой.
146
ем. Ему предоставляется также полная свобода жить вне общины и зани-
маться каким угодно ремеслом, только он обязан вносить за себя ту по-
дать, какая назначается общиною.
Земля, отводимая каждому члену общины, отдается ему не в пожизнен-
ное пользование, а только на известное количество лет, по истечении ко-
торых мир производит передел земель. Все остальное имущество членов
общины остается неприкосновенным в продолжение их жизни, но по
смерти делается достоянием общины.
Мы требуем, чтобы все судебные власти выбирались самим народом;
требуем, чтобы общинам было предоставлено право суда над своими чле-
нами во всех делах, касающихся их одних.
Мы требуем, чтобы, кроме Национального Собрания, составленного из
выборных всей земли Русской, которое должно собираться в столице, бы-
ли бы и другие Областные Собрания в главном городе каждой области,
[составленные только из одних представителей последней. Национальное
Собрание решает все вопросы иностранной политики, разбирает споры
областей между собою, вотирует законы, наблюдает за исполнением преж-
де постановленных, назначает управителей по областям, определяет об-
щую сумму налога. Областные Собрания решают дела, касающиеся до од-
ной только той области, в главном городе которой они собираются.
Мы требуем правильного распределения налогов, желаем, чтоб они па-
дали* всею своею тяжестью не на бедную часть общества, а на людей бо-
гатых. Для этого мы требуем, чтобы Национальное Собрание, назначая
общую сумму налога, распределило бы его только между областями. Уже
Областные Собрания разделяют его между общинами, а сами общины в
полном своем собрании решают, какую подать должен платить какой член
ее, причем обращается особое внимание на состояние каждого; одним сло-
вом, вводится налог прогрессивный.
Мы требуем заведения общественных фабрик, управлять которыми
должны лица, выбранные от общества, обязанные по истечении известно-
го срока давать ему отчет; требуем заведения общественных лавок, в кото-
рых продавались бы товары по той цене, которой они действительно сто-
ят, а не по той, которую заблагорассудится назначить торговцу для своего
скорейшего обогащения.
Мы требуем общественного воспитания детей, требуем содержания их
на счет общества до конца учения. Мы требуем также содержания на счет
общества больных и стариков — одним словом, всех, кто не может рабо-
тать для снискания себе пропитания.
Мы требуем полного освобождения женщины, дарования ей всех тех
политических и гражданских прав, какими будут пользоваться мужчины;
требуем уничтожения брака как явления в высшей степени безнравствен-
ного и немыслимого при полном равенстве полов, а следовательно и
уничтожения семьи, препятствующей развитию человека, и без которого
немыслимо уничтожение наследства.
~Мы требуем уничтожения главного притона разврата — монастырей,
мужских и женских, тех мест, куда со всех концов государства стекаются
* В подлиннике: он падал.
147
бродяги, дармоеды, люди ничего не делающие, которым приятен даровой
хлеб и которые в то же время желают провести всю свою жизнь в пьянст-
ве и разврате. Имущества как их, так и всех церквей должны быть отобра-
ны в пользу государства и употреблены на уплату долга внутреннего и
внешнего.
Мы требуем увеличения в больших размерах жалования войску и
уменьшения солдату срока службы. Требуем, чтобы по мере возможности
войско распускалось и заменялось национальной гвардиею.
Мы требуем полной независимости Польши и Литвы, как областей,
заявивших свое нежелание оставаться соединенными с Россиею.
Мы требуем доставления всем областям возможности решить по боль-
шинству голосов, желают ли они войти в состав федеративной Республи-
ки Русской.
Без сомнения, мы знаем, что такое положение нашей программы, как фе-
дерация областей, не может быть приведено в исполнение тотчас же. Мы да-
же твердо убеждены, что революционная партия, которая станет во главе
Правительства, если только движение будет удачно, должна сохранить тепе-
решнюю централизацию, без сомнения, политическую, а не административ-
ную, чтобы при помощи ее ввести другие основания экономического и об-
щественного быта в наивозможно скорейшем времени. Она должна захва-
тить диктатуру в свои руки и не останавливаться ни перед чем. Выборы в
Национальное Собрание должны происходить под влиянием Правительст-
ва, которое тотчас же и позаботится, чтобы в состав его не вошли сторонни-
ки современного порядка (если они только останутся живы). К чему приво-
дит невмешательство революционного Правительства в выборы, доказыва-
ет прошлое французское Собрание 48 года, погубившее республику и при-
ведшее Францию к необходимости выбора Луи Наполеона в императоры.
Теперь, когда мы выяснили свою программу, к нам обратятся с вопро-
сом: на кого же мы надеемся, где те элементы, сгруппировать которые мы
хотим, кто на нашей стороне?
Мы надеемся на народ: он будет с нами, в особенности старообрядцы,
а ведь их несколько миллионов.
Забитый и ограбленный крестьянин станет вместе с нами за свои пра-
ва, он решит дело, но не ему будет принадлежать инициатива его, а вой-
ску и нашей молодежи.
Мы надеемся на войско, надеемся на офицеров, возмущенных деспо-
тизмом двора, той презренной ролью, которую они играли и теперь еще
играют, убивая своих братьев поляков и крестьян, повинуясь беспреко-
словно всем распоряжениям государя. Оно вспомнит сентябрьский при-
каз 12, разберет хорошенько, в какое положение поставит себя, если станет
исполнять его, да кстати вспомнит и свои славные действия в 1825 году,
вспомнит бессмертную славу, которой покрыли себя герои-мученики.
Но наша главная надежда на молодежь. Воззванием к ней мы оканчи-
ваем нынешний нумер журнала, потому что она заключает в себе все луч-
шее России, все живое, все, что станет на стороне движения, все, что гото-
во пожертвовать собой для блага народа.
Помни же, молодежь, что из тебя должны выйти вожаки народа, что
ты должна стать во главе движения, что на тебя надеется революционная
148
партия! Будь же готова к своей славной деятельности, смотри, чтобы тебя
не застали врасплох! Готовься, а для этого сбирайтесь почаще, заводите
кружки, образуйте тайные общества, с которыми Центральный Революци-
онный Комитет сам постарается войти в сообщение, рассуждайте больше
о политике, уясняйте себе современное положение общества, а для боль-
шего успеха приглашайте к себе на собрания людей, действительно рево-
люционных и на которых вы можете вполне положиться.
Скоро, скоро наступит день, когда мы распустим великое знамя буду-
щего, знамя красное и с громким криком «Да здравствует социальная и
демократическая республика Русская!» двинемся на Зимний дворец истре-
бить живущих там. Может случиться, что все дело кончится одним ис-
треблением императорской фамилии, то есть какой-нибудь сотни, другой
людей, но может случиться, и это последнее вернее, что вся император-
ская партия, как один человек, встанет за государя, потому что здесь бу-
дет идти вопрос о том, существовать ей самой или нет.
В этом последнем случае, с полной верою в себя, в <?вои силы, в сочув-
ствие к нам народа, в славное будущее России, которой вышло на долю
первой осуществить великое дело социализма, мы издадим один крик: «в
топоры», и тогда... тогда бей императорскую партию, не жалея, как не жа-
леет она нас теперь, бей на площадях, если эта подлая сволочь осмелится
выйти на них, бей в домах, бей в тесных переулках городов, бей на широ-
ких улицах столиц, бей по деревням и селам!
Помни, что тогда кто будет не с нами, тот будет против; кто против —
тот наш враг; а врагов следует истреблять всеми способами.
Но не забывай при каждой новой победе, во время каждого боя повто-
рять: «Да здравствует социальная демократическая республика Русская!»
А если восстание не удастся, если придется нам поплатиться жизнию
за дерзкую попытку дать человеку человеческие права, пойдем на эшафот
нетрепетно, бесстрашно, и кладя голову на плаху или влагая ее в петлю,
повторим тот же великий крик: «Да здравствует социаль-
ная и демократическая республика Русская!»
Печатается по: Политические процессы 60-х гг. Материал подгот. к печати В. П. Алек-
сеевым под ред. Б. П. Козьмина. М.; Л., 1923. С. 259—269. Опущен эпиграф, взятый из
статьи А. И. Герцена «Роберт Оуэн».
Автор — Петр Григорьевич Заичневский (Зайчневский) (1842—1896), сын помещика
Орловской губернии, студент физико-математического факультета Московского универси-
тета, один из руководителей студенческого кружка, занимавшегося переводом и литогра-
фированием запрещенной (социалистической, материалистической, политической) лите-
ратуры. Арестован одновременно с другим руководителем кружка — Периклом Эммануи-
ловичем Аргиропуло 22 июля 1861 г.
Прокламация написана весной 1862 г. во время заключения Заичневского в Твер-
ском полицейском («частном») доме г. Москвы, где он находился с ноября 1861 г. В ее
окончательном оформлении принимали участие товарищи Заичневского по кружку (см.:
— Козьмин Б. П. П. Г. Заичневский и «Молодая Россия» // Козьмин Б. П. Из истории ре-
волюционной мысли в России / Избр. труды. М., 1961. С. 227—230). С помощью солда-
та-часового рукопись прокламации была передана на волю и отпечатана в имении ря-
занского помещика П. И. Коробьина (см.: Попов И. П. Где была отпечатана проклама-
149
ция «Молодая Россия»? // Проблемы истории русского общественного движения и ис-
торической науки. М., 1981. С. 152—154).
В мае 1862 г. прокламацию начали распространять сначала в Петербурге, затем в
Москве и других городах. Ее рассылали по почте, разбрасывали на улицах и бульварах,
в здании Московского университета, в университетских клиниках.
1 Антон Петров — вдохновитель бунта, вспыхнувшего в апреле 1861 г. в с. Бездна Ка-
занской губернии. После вооруженного подавления бунта был расстрелян.
2 По-видимому, Заичневский называет так сгруппировавшийся вокруг него леворади-
кальный кружок.
3 Феличе Орсини, итальянской революционер, был казнен за покушение в январе 1858 г.
на французского императора Наполеона НЕ
4 Вероятно, имеется в виду альманах «Полярная звезда», издававшийся А. И. Герценом
и Н. П. Огаревым в 1855—1862 и 1868 гг.
5 А. О. Ледрю-Роллен и Луи Блан — деятели февральской революции 1848 г. во Фран-
ции. По-видимому, речь идет о «Письмах из Франции и Италии» А. И. Герцена (см.:
Герцен А. И. Собр. соч. В 30-ти тт. М., 1955. Т. 5. С. 7—224.
6 Имеется в виду письмо «Русского человека» к издателю «Колокола» (см. док. № 9).
7 Речь идет о революциях 1848 г. и в конце XVIII в. во Франции, о терроре в период
якобинской диктатуры 1793—1794 гг. во Франции.
8 «Великорусе» и издания Герцена характеризуются здесь с экстремистских позиций, не
адекватно действительности.
9 Л. П. Блюммер (1840—1888) — русский политический эмигрант, в 1862—1864 гг. издавал
за границей либерально-конституционный журнал «Свободное слово», газеты «Весть»
(вышел единственный номер) и «Европеец». Князь П. В. Долгоруков (1816/17—1868) —
эмигрант с 1859 г. Издавал за границей либерально-конституционные газеты «Будущ-
ность», «Правдивый», «Листокми др. Автор политических памфлетов против царского до-
ма и аристократии.
10 «Русский вестник» — журнал, издававшийся в Москве М. Н. Катковым, в 1862 г. еще счи-
тавшийся либеральным органом. «Северная почта» — газета Министерства внутренних
дел. Ее редактором в начале издания был либеральный профессор А. В. Никитенко.
11 Задуманное издание не состоялось, поскольку Заичневский был осужден и сослан на ка-
торжные работы в Сибирь. Дело ограничилось изданием прокламации «Молодая Россия».
12 Имеется в виду приказ 4 сентября 1861 г., определивший, когда и при каких условиях
войскам, вызванным на помощь гражданским властям, следует употреблять оружие.
№ 23
К образованным классам
Семь лет прошло с того времени, когда Россия приветствовала нового
правителя с радостными надеждами. В то время многие готовы были за-
быть о кровавых ранах — следах николаевских оков. Тернистый ряд реак-
ционных мер в последнее время слишком горько свидетельствует о том,
как оскорбительно надругалось над всеми законными требованиями и на-
деждами нынешнее правительство. Вместе с тем эта бешеная реакция пра-
вительства быстро подвинула его на пути своего падения: история положи-
150
тельно доказывает, что дряхлеющие правительства всегда стараются поддер-
жать свое существование одним гонением всего честного, обманами, подку-
пами, ио тем самым только ускоряют свою погибель. Теперь, значит, глав-
ный вопрос для всех классов состоит в том, сколько невинных жертв погло-
тит это правительство, обезумевшее от предчувствия своего падения.
Желание напомнить образованным классам, что пока еще от них зави-
сит способность [к] более или менее лучшему исходу этого вопроса, и за-
ставляет нас взяться за станок. И на такое напоминание мы имеем полное
право — его дало нам изумительное, ничем не оправдываемое легкомыс-
лие ваше, образованные классы. Мы достаточно долго молчали для того,
чтобы нас не смели заподозрить в желании насильственно навязывать
свои воззрения, теперь очередь за нами.
Появление «Молодой России», случайно столкнувшиеся с этим появле-
нием пожары вызвали всеобщее смятение, при котором правительство на-
шло возможность воспользоваться вашим пагубным легковерием. Подкуп-
ные литературные органы правительства поспешили обвинить в гнусных
поджигательствах образованную молодежь для того, чтобы вызвать против
нее ненависть во всех сословиях. И вы способны были поверить безобраз-
ной клевете, вы готовы были даже просить защиты у петербургского пра-
вительства от призраков, созданных испуганным воображением. И пра-
вительство поспешило высказать свое отеческое попечение о русских гра-
жданах объявлением военного суда, расстреливания, вешания... даже за
одно подозрение.
Такое безотрадное положение вызывает один из двух вопросов образо-
ванным классам: или вы бесчувственны к интересам своей родины, к сво-
ей собственной безопасности? Или вы забыли, что такое петербургское]
правительство? Вся Россия объявлена на военном положении. Для
прлицейско]-военных реакционных мер воскресают злодеи, подобные
Лауницу \ кровожадная натура которого поражала даже Николая, и полу-
чают право вешать и расстреливать... Ваши отцы, сыновья, братья томятся
в казематах, ни один честный человек не может быть уверен, что его не
схватят и не загубят в каторге... Расстреляние в Варшаве офицеров и сол-
дат (за номер «Великорусса», которому громко сочувствовала вся Россия) 2
служит, по-видимому, только предлогом к кровавой драме, которую наме-
рено разыграть петербургское] п[равительст]во... Возможность народного
образования уничтожена закрытием всех школ, вследствие самим же пра-
вительством изобретенной клеветы; лучшие органы общественного мне-
ния запрещены, а по новым варварским правилам о печати в литературе
могут свободно царить только презренные подкупные спекуляторы*.
В недавно прошедшем — тот же гнетущий произвол, обман всех сосло-
вий со стороны правительства мнимым разрешением крестьянского во-
проса, пролитие неповинной крови крестьян, побиение прикладами и
штыками ваших братьев и сыновей — студентов, заточение их в казематы,
гонение просвещения. В близком будущем тот же губительный мрак — об-
маны, подкупы, преследование всего честного... Честные люди не должны
* А. Краевский, Н. Павлов, Усов, П. Мельников, Кушнеров 3.
151
и не могут оставаться равнодушными зрителями такого неестественного
положения! Опомнитесь! Помните, что п[равительст]во, действуя таким
образом, само ведет себя к бездне падения, но пусть же оно гибнет одно,
не увлекая за собой все образованные массы. Мы, ваши братья, не можем
быть против вас, но если вы будете на стороне п[равительст]ва, то народ,
грозное восстание которого близится, будет против вас, и тем самым вы
заставите быть против вас и нас, не имеющих права и ни малейшего же-
лания отстать от народа в минуту роковой борьбы.
П[равительст]во губит сотни людей в казематах, а наш станок стоит
безвредно и будет стоять. П[равительст]ву пора было бы понять, что ни-
какие угрозы не могут заставить людей отказаться от того, что составляет
вопрос их жизни, и что каждое преступное действие его только усилит
энергию людей, посвятивших себя великому делу освобождения. Чем же
искупит п[равительст]во гибель невинных жертв? Чем же искупите ее вы,
своим потворством допускающие п[равительст]во к злодействам и престу-
плениям?
30 августа 1862 г.
Печатается по: РПРС. Т. 1. С. 175—177. В основе публикации — экземпляр, храня-
щийся в ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1862 г. Д. 230. Ч. 134. Л. 9 и 9 об.
Автор листовки — Николай Исаакович Утин (1841—1883) — см.: Пантелеев Л. Ф.
Воспоминания. М., 1958. С. 311. Цель ее — развеять появившиеся в обществе слухи о
студентах-революционерах как инициаторах и участниках поджогов.
1 Лауниц В. Ф. фон дер — генерал-адьютант, командир Отдельного корпуса внутренней
стражи.
2 16 июня 1862 г. в М о дли не (Польша) были расстреляны за распространение револю-
ционных прокламаций и пропаганду среди солдат поручики И. Арнгольдт, П. Сливиц-
кий, унтер-офицер Ф. Ростовский.
3 А. А. Краевский — издатель-редактор журнала «Отечественные записки», Н. Ф. Пав-
лов — издатель-редактор газеты «Наше время», П. С. Усов — издатель-редактор газет
«Северная пчела» и «Посредник», П. И. Мельников (Печерский) — писатель, И. Н. Куш-
неров — издатель-редактор журнала для народа «Грамотей».
№ 24
Граждане!
Много и долго мы спали, а нас в это время давили, били, теснили...
Пора проснуться и доказать и царю, и всем его сподвижникам, и аристо-
кратам, что мы молчали до сих пор только потому, что хотели приискать
больше причин, по которым бы можно обвинить их и за которые бы он,
т. е. царь дал ответ народу. Причин очень много, и конец их блаженству.
Долой царя! На виселицу его! Мы и без него управимся гораздо лучше.
Приготовляйте оружие! Скоро наступит блаженная минута, когда не пра-
вительства, а мы выйдем победителями. Пора! Пора!
152
Печатается по: РПРС. Т. 1. С. 172. Подлинник: ГАРФ. Ф. 112. On. 1. Д. 10. Л. 6.
Автор — почетный гражданин, сын чиновника Николай Васильевич Васильев, 18 лет,
готовившийся поступить в Петербургский университет, участник студенческих волнений
осенью 1861 г., заключенный вместе со многими студентами в Кронштадтскую крепость.
Прокламация найдена у него при обыске 15 августа 1862 г. Написана, вероятно, вскоре
после выхода из крепости, откуда его с товарищами освободили 6 декабря 1861 г. Листовка
размножалась путем переписывания. Сам Васильев переписал и распространил 18 экземп-
ляров. Тем же занимались его товарищи — отставной канцелярский служитель Николай
Волков 20 лет (переписавший, по собственному признанию, 5 или 6 экземпляров), а также
студент Николай Воронов 19 лет и готовившийся к поступлению в университет Яков
Емельянов 17 лет, которые отрицали свое участие, но были оставлены «в сильнейшем по-
дозрении». Предполагают, что кружок Васильева (включавший, кроме него, Н. Н. Волкова,
Н. А. Воронова, Я. К. Емельянова, П. Ф. Крампфа) представлял собой одну из землеволь-
ческих пятерок (РПРС. Т. 1. С. 171). Васильева и Волкова сослали в каторжные работы на
10 лет, Воронов и Емельянов отделались годичным заключением в крепости.
№ 25
<Воззвание к крестьянам
«Долго давили вас, братцы...»>
Долго давили вас, братцы, мучили работой, секли розгами да кнутами,
водили жен и дочерей ваших к барину; все вы терпели; все надеялись,
что-де батюшка царь вспомнит об нас бедных да и защитит нас. Вот и
вспомнил об вас царь: написал пять лет тому назад манифест: хочу-де
крестьян освободить. Поверили вы царскому слову и уж как то, сердеч-
ные, молились Богу за своего избавителя, а царь тем временем собирал со-
веты из помещиков, судил да рядил с ними и, наконец, дал вам волю.
Прочитали вам эту волю, пораскинули вы умом-разумом да и призадума-
лись. Ничего-то тут не поймешь, что это за воля такая. Вольные вы люди
стали, только земли-то вам не дали, а хотите иметь землю, так выкупайте
ее на свои кровные денежки. Вольные вы люди стали, и уж помещик не
смеет вас тронуть, да может он пожаловаться начальникам, а те хоть пол-
деревни готовы передрать и сослать в Сибирь. Не поверили вы этому, не
поверили, чтобы царь обещал волю дать и не сдержал своего обещания
царского; и подумали вы, что обманывают вас помещики да чиновники,
что не царский они вам указ читают. И послал царь вразумить вас своих
генералов, и стали они вразумлять вас розгами да солдатскими штыками
да пулями. Да уж больно вы видно на царя-то понадеялись, и пули-то не
разуверили вас. Наконец, царь сам в Полтаве велел собрать волостных го-
лов и сказал им: «Дошли до меня слухи, что вы ждете чрез два года ка-
кой-то новой воли — никакой вам больше воли не будет», да велел еще
это в газетах припечатать. Сентября нынешнего года праздновал царь в
Новгороде тысячелетие России. Некоторые из вас думали, что будет мило-
стивый манифест и что царь даст наконец волю. А он в Новгороде-то ска-
зал народу опять то же, что и в Полтаве: «Вы все ждете новых благодея-
ний, не ждите ничего больше, а торопитесь сделками с помещиками». А
153
вместо милостивого манифеста назначил рекрутский набор. Вот вам и на-
дежда государь!!
Нет, братцы, плоха надежда на нашего царя-батюшку. Вспомните-ка
сами, кто его советники? Бары да помещики. Так кто же ему про вашу ну-
жду расскажет. Да коли кто и скажет ему, да коли он и захочет что сде-
лать для вас, те же бары-помещики помешают. Хотел он освободить вас,
собрал совет из помещиков, вот они-то вас и освободили. Вы думали, что
царь на то и царь, чтоб слабых защищать от сильных, бедных от богатых;
а на деле-то выходит, что он вместе с сильными бьет слабых, вместе с бо-
гатыми обворовывает бедных. Пророк Самуил сказал народу израильско-
му, когда советовал ему обойтись без царя «И поставит (царь) тебе сот-
ники и тысячники; и дщери ваша возьмет в мироварницы и поварницы; и
села ваши, и винограды ваши, и маслична ваша драгая возмет и отдаст ра-
бом своим; семена ваши и винограды ваши одесятствует; и стада ваша
благая возьмет и одесятствует на дела своя; и пажити ваша одесятствует и
вы будете ему рабы» (I книга Царств, г. 8). И наш царь оказывается, зна-
чит, царем самуиловским. Полно же, братцы, утешать себя пустяками,
полно надеяться на такого государя.
Вы скажете: на кого же нам надеяться? Надейтесь, братцы, на самих
себя, да и добывайте себе волю сами. Только помните, братцы, что не сле-
дует до поры до времени затевать дело по кучкам — этак, кроме беды, ни-
чего не добудете. Приведут солдат, велят им стрелять по вас, одних убь-
ют, других изувечат, третьих сошлют в каторгу, а остальных опять отда-
дут помещикам, и последние будут горше первых, и себя сгубите и дру-
гим пользы не принесете. Другое дело, как все разом скажете: «Будет,
мол, терпеть-то нам от бар и от чиновников. Довольно от них потерпе-
ли — время и отдохнуть». Да как все в один голос потребуете себе волю
вольную, так тогда отказать не посмеют, и царь со всем своим войском не
в силах защитить своих холопов бар да чиновников. Подумайте-ка, брат-
цы, ведь одних помещичьих крестьян 23 миллиона да государственных
30 миллионов, а войска до 500 тысяч. Только не торопись, братцы, чтоб
не испортить дело. Прежде пообдумайте, да соберитесь с силами. Знайте,
братцы, что и между кафтанниками есть такие, у которых болит сердце за
вас, которые всем, чем могут, готовы помочь вам. Они-то и посылают вам
этот листок; они же вам и напишут, когда все будут готовы подняться на
святое дело, за волю вольную.
А когда все вы будете готовы стоять твердо за свое дело, тогда царь не
посмеет отказать вам ни в чем и тогда можно будет от него потребовать
все, что вам нужно и чего теперь не дают вам.
Теперь царь заставляет вас выкупать себе землю; и вы ее спокон веков
возделывали, не зная отдыха, сколько раз отстаивали от врагов, не жалея
своей крови, следовательно, она и без выкупа ваша. Тогда и потребуйте,
чтобы землей владели вы, а не царь да помещики.
Теперь податями вас совсем разоряют; а зачем собирают царь да чинов-
ники эти подати и куда их тратят, ничего вы не знаете. Тогда можно бу-
дет потребовать, чтобы подати назначались и расходовались не царскими
чиновниками, а вами же самими, через выборных людей, которые и будут
в каждой копейке вам отчет отдавать.
154
Теперь для того, чтобы судить да разбирать вас, царь держит чиновни-
ков и платит им жалованье из ваших же денег. А что вы видите от этих
чиновников? Кроме притеснений ничего. Тогда можно будет потребовать,
чтобы не было этих чиновников, чтобы вас судили и разбирали не цар-
ские чиновники, а ваши же выборные люди.
Вот тогда-то, братцы, вы и будете жить без горя, вот тогда-то и будет
настоящая воля. Вот такую волю и надо от царя требовать, вот за нее-то и
надо стоять до последних сил.
Печатается по: РПРС. Т. 2. С. 297—299. В основе публикации — типографский от-
тиск, хранящийся в ГАРФ. Ф. 174. Д. 8127. Л. 58—59.
Прокламация написана и напечатана в Казани примерно в ноябре 1862 г. Широко
распространялась в центральных и столичных губерниях.
Согласно показаниям И. Орлова и К. Лаврского следственной комиссии по делу о Ка-
занском заговоре 1863 г., автором ее считается один из руководителей казанского отделе-
ния «Земли и Воли», студент Казанского университета Иван Умнов, скончавшийся летом
1863 г. В научной литературе высказано мнение о том, что, кроме него, в составлении дан-
ного воззвания участвовал и П. А. Ровинский,Н. М. Шатилов и другие землевольцы. Предпо-
лагают, что оно может считаться прокламацией центра «Земли и Воли» (см.: Вульфсон Г. Н.
Разночинно-демократическое движение в Поволжье и на Урале. Казань, 1974. С. 277—282).
1 См. примеч. 2 к док. № 14.
№ 26
<Обращение Русского Центрального народного
комитета тайного общества «Земля и Воля»>
земля и воля
Журнал, издаваемый обществом «Земля и Воля».
От Русского народного комитета.
Находя необходимым издавать в настоящее время журнал, Русский
центральный народный комитет уже самим этим изданием гласно заявля-
ет о своем существовании и потому считает нужным и уместным сказать
несколько слов о той организации, которой он поставлен представителем.
В последний тревожный год революционное брожение в России выра-
зилось весьма ясно: революционная мысль стремилась к пропаганде в про-
кламационных листках; в отдельных кружках были попытки революцион-
ной деятельности, в массе народа возросло недовольство — все это вызва-
ло гибель отдельных личностей, неизбежные жертвы, знаменующие бли-
зость борьбы.
Ввиду такого неестественного положения своего отечества, мы убеди-
лись, что наступило время для соединения энергически преданных народ-
ному делу людей в одну стройную, полную единодушия организацию. Не-
обходимое для этого соединение отдельных кружков нам удалось. Работа
155
над связью рассеянных революционных элементов показала нам, как мно-
гочисленны эти элементы повсюду, куда только проникал гнет царского
деспотизма.
Между прочим, наша скрытная, негласная деятельность нашла себе от-
радный отзыв в тех, кого самодержавное тупоумие поставило в безвыход-
ное положение — гибнуть или быть палачами. Мы говорим о западной ар-
мии, о войсках, стоящих в Польше. Из среды этих войск выделились бла-
городные, энергические личности, ясно сознавшие, что лучше гибнуть са-
мим, чем быть палачами мученического народа. С таким сознанием соеди-
нились эти люди вместе в одну организацию 1 и стали энергически пропо-
ведывать свое сознание между собратами солдатами и офицерами. Эта про-
паганда, конечно, в короткое время не могла достигнуть вполне желаемого
результата, но тем не менее, основываясь на сведениях, полученных нами от
нашего Военного комитета в Варшаве, мы можем утвердительно сказать, что
слова Александра Николаевича о существовании изменников2 совершенно
справедливы; весьма много из русских воинов в Польше не подымут пре-
ступной руки на поляков, отступление русских войск уже было и будет;
эти воины, свидетели всех правительственных злодейств и ужасов, пони-
мают, кто истинный виновник всех последних событий в Польше и на ко-
го должна раньше или позже обрушиться справедливая кара народов —
польского и русского. Отказываясь быть палачами, эти люди в то же вре-
мя понимают всю важность русского революционного дела и успеху этого
дела готовы заплатить своею жизнью. Основываясь на таких одинаковых с
нашею организациею убеждениях и стремлениях, русская военная органи-
зация в Польше соединилась с нами для того, чтобы действовать едино-
душно, со взаимною помощью, насколько то возможно при разных поло-
жениях и обстоятельствах. При этом разветвлении русской организации
необходимость близких сношений с организациею польскою и ее предста-
вителем — Центральным комитетом — ясна. Эти отношения и дают нам,
более чем кому-либо, возможность судить о польском деле честно и бес-
пристрастно и вследствие этих суждений относиться к польскому народу с
братскою любовью, всегда приветствуя его в успехах, всегда глубоко со-
чувствуя его бедствиям в борьбе с ненавистным самодержавным игом.
Затем, говорить здесь о своих силах и о той главной силе, на которую
должно опираться всякое серьезное революционное дело, т. е. о народе,
связях с ним, было бы неуместно по причинам понятным. Пока вынуж-
денные заявить о себе гласно, мы обратимся только к тем людям, которые,
сочувствуя страданиям родины и желая участвовать в деле освобождения,
должны были до сих пор оставаться праздными зрителями всего совер-
шающегося, — оттого, что не видели вокруг себя поддержки, а сами не на-
столько сильны, чтобы создать ее. Пусть такие люди соединяются в круж-
ки, заводят всевозможные сношения; не сегодня, так завтра они увидят
возможность присоединиться к общей нашей организации; не они нас, так
мы их отыщем - для этого именно Народный комитет старается заводить
везде своих деятельных агентов. От этих агентов и общества «Земля и Во-
ля» присоединяющиеся к обществу люди узнают более подробные сведе-
ния об организации. Пусть все, любящие свою родину, готовые разделить
с нами труды и случайности борьбы, соединяются около одного знамени
156
«Земля и Воля»; в деле народного освобождения должны сглаживаться
спорные оттенки одной и той же свободолюбивой партии. Пусть таким
образом возрастет наша дружная сила — и никакие разбойничьи ужасы
самодержавия, никакие выхваченные деспотизмом жертвы не остановят
этой силы на пути, по которому она будет идти неуклонно до тех [пор],
пока не поставит своего знамени «Земля и Воля» среди народного собра-
ния от всей свободной Русской земли.
В программу действий, принятую Русским центральным комитетом
для низвержения императорского деспотизма, препятствующего развитию
свободной народной жизни, между прочим, входит издание журнала, на-
стоящий первый номер которого познакомит публику с его задачей и це-
лями. История западных народов свидетельствует, что царизм с первого
же дня своего средневекового рождения стал стремиться к беспощадному
угнетению народов. Только ценою крови могли купить себе народы неко-
торые права, ограждавшие их от ненавистных притеснителей, и эти так
называемые конституционные права народа никогда не были и не будут
прочны. «Цари всегда вероломны», — сказал Макиавелли3; с минованием
опасности цари забывали свои обещания, вынужденные страхом, и своим
гнетом снова и снова вызывали народы на кровавые восстания. Подобные
отношения обманывающих, вероломных деспотов к угнетаемым массам су-
ществуют и в настоящее время. Напрасно наивные люди надеются возвра-
тить народу похищенные права парламентской борьбой, идущей теперь
почти везде в Европе. Подавленные массы остаются глухи к звонким фра-
зам враждующих парламентских партий; массам нужны хлеб и полная
свобода — и потому они тяготятся цепями своего рабства, питают в себе
зародыши грозных восстаний; их натянуто-тревожное состояние предве-
щает близкую гибель существующим порядкам и повторение кровавой
драмы, потрясшей в 48 году всю Европу, только в больших размерах и с
более отрадным результатом.
Чувство ужаса и отчаяния овладевает мыслящим человеком в первую
минуту, как только он сравнит даже это совершенно неудовлетворитель-
ное положение Европы с положением нашего отечества. Царский деспо-
тизм заразил все сферы русской жизни; тупоумный деспот властвует про-
извольно над десятками миллионов людей. В его руках наша жизнь, наш
ум, наша свобода, наша собственность, все наши человеческие естествен-
ные права, он может лишить нас всего, и нет силы, которая могла бы за-
щитить нас от его насилия; всякий закон, ограждающий нас, он может
уничтожить или нарушить, когда ему вздумается. Для него мы должны
жертвовать всем, для защиты даже его личных интересов мы должны не
щадить своего живота до последней капли крови. Чем же платит нам са-
модержавный идол за принесение ему в жертву всех человеческих прав?
Деспотизмом, стеснением и задержанием нашего развития, угнетением, от-
равою нашего существования. Для этого в его полном распоряжении нахо-
дится многосложная адская машина, состоящая из огромной армии солдат
и такой же армии чиновников; каждое лицо той или другой армии в свою
очередь является в своей среде нашим деспотом и так же безнаказанно и
жестоко, как и верховный глава, угнетает народ. Самодержавие лишило
нас существенного права человеческой личности — личной свободы; еже-
157
дневные аресты без всякого повода лиц всех полов, возрастов и сословий
горько доказывают это и в то же время свидетельствуют, как нагло пору-
гана священная неприкосновенность жилищ этими разбойническими ноч-
ными и дневными набегами полиции. Естественная свобода мысли и сло-
ва у нас не существует: мы должны мыслить, чувствовать и говорить так,
как нам прикажет верховный деспот. Даже тайные помышления и личные
чувства находятся под вечным надзором самодержавия: за каждое слово,
нечаянно сорвавшееся в письме к другу, к матери или жене, вас губят в
каземате и грозят каторгой. Не пощажено даже и религиозное чувство, и
то, что наивная душа доверила на исповеди духовнику — «посреднику ме-
жду этою душою и Богом», — если оно заключает в себе хоть оттенок, не-
благоприятный для высшего бога — земного царя, — становится обвине-
нием и влечет к казни. И для того, чтобы унижение человеческой лично-
сти, систематическое преследование в ней всякого проявления человече-
ских потребностей шло постоянно, безостановочно, существует известное
своей гнусной подлостью III отделение — лучший алмаз в венце царизма,
самое полное и типическое выражение его.
Безусловно властвуя над личностью и свободой граждан, самодержавие
воровским образом распоряжается их собственностью. Все и вся обложено
у нас податями и налогами прямыми, косвенными и смешанными; все
терпит от невозможных повинностей, произвольно увеличиваемых и пося-
гающих на последнюю потовую копейку народа. И никому не привык да-
вать отчета деспотизм по растрате ненасытной казны; очевидно, однако,
что почти вся эта казна поглощается громадной армией, нужной, конечно,
не столько для страны, сколько для поддержания царизма; поглощается на
содержание царских дворов и дворни, на содержание армии чиновников и
армии самодержавных шпионов; поглощается, наконец, наглою кражею
многих властей. Тот же гнет задерживает развитие промышленности и
торговли, предприятия частных лиц гибнут от правительственных распо-
ряжений и насильственных мер. Так тратятся кровные жертвы народа; так
разрушается деспотизмом возможность материального благосостояния
России, славящейся своими естественными богатствами.
Самодержавие заразило своим тлетворным влиянием нравственную
жизнь общества и сферу частной семейной жизни, оно берет под свою за-
щиту благоприятствующие его власти религиозные предрассудки и суеве-
рия, которые мешают развитию здравых нравственных понятий и против
которых нельзя бороться открыто; поэтому большая часть общества погря-
зает в самом грубом суеверии и не имеет физической возможности освобо-
диться от него. Вмешиваясь во всевозможные отношения членов семьи,
деспотическое законодательство делает главу семьи таким же деспотом,
каков самодержец в государстве; осуждает женщину на рабское положение
своими нелепыми постановлениями о церковном браке; препятствует уста-
новлению свободных отношений между супругами, между отцами и деть-
ми. Таково всестороннее растлевающее влияние царского деспотизма на
весь быт русского народа.
Даже из сказанного здесь в общих чертах о самодержавии, гнетущем и
губящем всю нашу жизнь, не может не быть ясным для каждого честного
русского, что долее оставаться в подобном напряженном и вопиющем по-
158
ложении нельзя, что русская жизнь под влиянием различных условии не
может уже улечься в старые формы и энергически требует новых; что в
нынешней удушающей смрадной атмосфере нельзя жить, что нужен безот-
лагательный выход из существующего положения. Где же и какой этот вы-
ход? Есть люди наивные и недальновидные, которые воображают, что с
течением времени деспотизм постепенно ослабеет и устранится сам собою
и что также постепенно исчезнут все его гибельные следствия; эти люди
особенно возлагают надежды на «благодушного ныне царствующего госу-
даря», на его либеральное направление и воображают, что венценосный
деспот поведет нас к свободе. Жалкая, больная мечта. Настоящий наш са-
модержец менее всего способен на ограничивание своего деспотизма, он
так же любит власть, как любил ее незабвенный родитель, он не терпит
свободы и жестоко преследует малейшее обнаруживание ее — это показы-
вает вся история его царствования. Все его мнимо либеральные действия
и меры, вызванные необходимостью и чувством самосохранения, проник-
нуты боязнью и опасением, чтобы ими не ослабилась его деспотическая
власть; эту боязнь и опасение поддерживают и усиливают в нем окружаю-
щие его второстепенные деспоты. Вследствие этого все его преобразова-
ния не удовлетворяют никого, а, напротив, возбуждают неудовольствие и
вызывают всеобщее раздражение.
Правительство, например, только коснулось крестьянского вопроса, но
отнюдь не разрешило, а, напротив, запутало его и до такой степени, что
он никак не может разрешиться мирным путем. Народ обманут, он не по-
лучил, чего ожидал и что ему нужно; тяготевший над ним гнет помещи-
ков не уничтожен, а только получил другую форму. Народ понимает это,
он отвергает реформу, сделанную правительством, не принимает «Поло-
жений» и требует новой воли; правительство хочет принудить народ к
принятию «Положений», но все жестокости не достигают цели и только
еще более раздражают народ, разрушают его веру в царя и превращают ее
в положительную ненависть к нему. В некоторых местах крестьяне, по-ви-
димому, соглашаются на сделки с помещиками, подписывают уставные
грамоты, но все это делается по принуждению, и притом крестьяне сохра-
няют полную уверенность, что порядок, определенный грамотами, должен
скоро измениться, что наступит новая реформа, удовлетворительная для
них. Но державный деспот в своих солдатских речах уверяет, что ничего
не сделает для народа, сурово приказывает не надеяться на улучшение
своей участи какими-нибудь новыми, более справедливыми царскими по-
ложениями. Всякое заявление народа о неудовлетворительности царской
воли, всякая просьба об каком-нибудь изменении «Положений» встречает-
ся со стороны правительства военными экзекуциями, жестокими наказа-
ниями, поголовными избиениями. Ясно, стало быть, что народу не от кого
ждать улучшения своей участи и что он сам должен взяться за свое осво-
бождение и устроение своей судьбы.
Удивительно, как верно и последовательно идет деспотизм к своей гибели:
не удовлетворивши крестьян, крестьянская реформа не удовлетворила и по-
мещиков; последние недовольны и раздражены тем, что реформа поставила
их в фальшивое, натянутое и даже опасное положение к крестьянам и что им
придется жестоко поплатиться за неспособность и деспотизм правительства.
159
Можно наперед сказать, что и все другие реформы правительства так-
же будут неудовлетворительны и только вызовут всеобщее неудовольст-
вие. Правительство напечатало так называемый бюджет4, но что же вы-
шло из этого? Разве меньше стало воровства государственных доходов и
больше бережливости в расходах? Разве не прежний произвол и безотчет-
ность в растрате собственности граждан? Готовится судебная реформа,
обещающая ввести правду в русские суды; но, не говоря уже о недостаточ-
ности начал, положенных в основание ее, не говоря о том, что она пред-
ставляет полную свободу административному деспотизму делать какие
угодно насилия и жестокости под видом «Мер для предупреждения и пре-
сечения преступлений и проступков» и устанавливает различные формы и
виды суда для различных преступлений и различных личностей, — даже
если бы эта реформа была построена на самых широких либеральных на-
чалах, и тогда она не обеспечит свободу и независимость суда до тех пор,
пока в России существует неограниченный деспотизм самодержца. Точно так
же учреждаемые уездные и губернские собрания лишены будут всякой само-
стоятельной инициативы. Правительство собирается уничтожить цензуру и
дать свободу печати. Несчастная печать... Она будет страдать под игом этой
деспотической свободы, и честные писатели будут проклинать ее и жалеть
о цензуре, как жалеют о ней писатели в некоторых западных государствах, где
тоже дана подобная деспотическая свобода печати. Свобода слова положи-
тельно невозможна при неограниченном самодержавии — это аксиома. Вооб-
ще все мнимо либеральные реформы правительства не могут принести ника-
кой пользы русскому народу, они только затемняют общественное сознание и
мешают явственно рассмотреть ту бездну, в которую при теперешнем возбуж-
денном состоянии народцых масс ведет правительство наше отечество. Несча-
стная страдалица Польша знает либерализм русского царя, она вполне испы-
тала на себе, что значит благодушие нашего повелителя, и понимает, насколь-
ко дорого для него благо народа и обязательна народная воля; она видит кро-
вавые доказательства того, что он готов скорее погубить сотни тысяч людей,
чем отказаться хотя от одной из своих ни на чем не основанных привилегий.
Позор для русских, что государь и правительство, терзающие Польшу, на-
зываются русскими. Но пусть знают поляки, что русское общество не име-
ет ничего общего с своим жестоким государем и его кровожадным прави-
тельством, что честные русские люди желают свободы и освобождения
Польши от того же ига, какое гнет и нас. Национальная независимость и
самостоятельность Польши ни в каком случае не может быть помехою
или стеснением для нашего развития; настоящее польское движение не
имеет никаких видов посягательства на право русской национальности и
на самостоятельность России. Поляки хотят быть самостоятельной наци-
ей, уважающей свято право и свободу других наций, они хотят уничто-
жить у себя поземельный деспотизм, разделив всю помещичью землю ме-
жду народом с вознаграждением помещиков; они не станут стеснять на-
родной воли и примут в свое родство только те из областей, принадлежа-
щих ныне России, где народ сам пожелает присоединиться к Польше; дру-
гих намерений они не имеют. В этом мы убедились вполне вследствие на-
ших личных сношений с руководителями польского движения и честным
словом уверяем в том же всех русских.
160
Итак, Россия находится в критическом неестественном положении. С
одной стороны, в народе пробуждается сознание своих прав, гнет само-
державия чувствуется повсюду, и вследствие этого является непреодоли-
мая потребность освободиться от него. С другой стороны, стоит пошат-
нувшееся правительство, по своему неотъемлемому тупоумию не при-
знающее народных прав, растерявшееся от тяжкого сознания своего бес-
силия и в то же время решившееся всеми бесчеловечными средствами
поддерживать свою отжившую власть и грозящее мучительною смертью
всякому, кто отважится на какие-нибудь действия с целью ограничить
его.
Таков, впрочем, и всегда был характер деспотизма. Не было еще при-
мера в истории, чтобы деспот по доброй воле отказался от своей всегнету-
щей власти, даже «ограниченная монархия» везде начиналась с революции
и была ее действием — это закон новой истории. Англия, на которую ука-
зывают защитники постепенного развития, ограничила деспотизм своих
королей двумя революциями; то же было и в других государствах. В силу
такого непреложного закона истории, в силу того, что деспотизм никогда
не бывает способен отказаться от своего гнета, а напротив, чувствуя свое
падение, усиливает свою разбойническую бесчеловечность, в силу неот-
ступной всеобщей потребности лучшей свободной жизни народа, и в
России самодержавие должно пасть и падет под ударами революции.
Для беспрепятственного развития русского народа нужно вырвать деспо-
тизм с корнем, нанести ему сильный и решительный удар, каким всегда
казнят преступный деспотизм народные восстания и революции. Пусть
малодушные люди перестанут страшиться слова «революция», пусть пой-
мут их...5
Печатается по первой полной публикации: Неупокоев В. И. Важнейший программ-
ный документ «Земли и Воли» // РСР. М., 1960. Сб. 1. С. 537—542. В основе публика-
ции — оттиск, находящийся в ЦГИА Литвы. Ф. 439. Оп. 20. Д. 60. Ч. 3. Л. 7. 86—87.
Сохранившаяся часть текста документа, которым должен был открыться первый но-
мер задуманного периодического издания «Земли и Воли». Журнал печатался в неле-
гальной типографии, устроенной в имении Мариенгаузен Витебской губернии. Печата-
ние не было закончено из-за нависшей над типографией опасности захвата властями. В
ночь с 25 на 26 февраля 1863 г. занимавшиеся этим землевольцы Д. Степанов и И. Жу-
ков были арестованы на границе Витебской и Псковской губерний. При них находились
70 экземпляров отпечатанной первой части Обращения РЦНК, две доски с набором и
типографские принадлежности.
1 Имеется в виду Комитет русских офицеров в Польше.
2 На другой день после получения известия о вспыхнувшем в Польше восстании, 13 ян-
варя 1863 г. Александр II произнес перед офицерами Измайловского полка речь, в ко-
торой говорил о существовании в армии изменников.
3_ См. примеч. 15 к док. № 9.
4 Государственный бюджет до того в России не публиковался.
5 На этом обрывается связный текст обращения РЦНК. Далее следует текст оттиска дос-
ки с рассыпанным набором.
161
№ 27
Всему народу русскому, крестьянскому
от людей ему преданных поклон и грамота
Прошло два года с «Положения о выходе из крепостной зависимо-
сти».
Что же в эти два года сделано? Дана ли крестьянам земля? Дана ли во-
ля? Дана ли та земля, которая по правде не чья иная, как крестьянская,
народная? Дана ли та воля, которая по правде народу приходится?
Землю русскую заселяли не царь и не казна, не дворяне и не чиновни-
ки. Землю русскую заселял народ русский. Земля — дело Богом народу
данное, и в Писании сказано: «Множитесь и заселяйте землю».
А что же в эти два года сделано? Уставные грамоты насильно и облыж-
но подписаны, земля у народа урезана, оброки повышены; позволен вы-
куп, то есть за свою же землю крестьяне должны денежки заплатить, да
еще не по своей оценке, а по чиновничьей. Сбираются заставить и госу-
дарственных крестьян за свои же земли казне выкуп заплатить, — знать
казна-то помещик! Нет — это не божье дело, это насильство властей, не от
Бога поставленных.
Воля народная значит — что народ должен управляться мирским согла-
сием да своими людьми выборными, а не приказными людьми и не поме-
щиками. Землею владеть без всякого оброка и выкупа, каждому с мирско-
го согласия, безобидно. Денежный сбор на общее дело вершить с общего
согласия и по мирской раскладке, а не отдавать последнее достояние чи-
новникам, чтоб тратили — куда, никому не известно, или, попросту ска-
зать, грабили.
Воля значит — чтобы суд был вершим людьми выборными, которым
народ верит, вершим по совести человеческой и по разуму народному; а
не навязан приказными, неведомо отколь взятыми, народом не прошенны-
ми, — судящим по законам, неведомо кем и для кого писанным.
Воля значит — веровать в Бога по совести, как кто по какому обряду
верит от искреннего сердца, и чтобы молиться по своей вере никому не
было помехи и притеснения.
Воля значит — чтобы не было насильной рекрутчины, чтобы солдат
был поставлен для охраны той области, где родился, и, прослужив охотно
свой год на пользу своих же кровных сел и городов, возвращался бы в
свою семью, на свою землю; в даль ходил бы только, когда есть война не-
минучая. А не то, что теперь, когда рекрута уводят на долгие годы в даль-
ние места и в мирное время ставят постоем на грабеж народа, да еще за-
ставляют стрелять по крестьянам.
Воля значит — чтобы не было ни барина-чиновника, ни мужика да ме-
щанина, а были бы только люди русские, единый народ безо всякой розни
сословной, и что право для одного право и для другого.
Воля значит — чтоб не было паспортов да стеснений; когда что надо взы-
скать — миром взыскивалось бы с урожая да с имущества, а человек был бы во-
лен идти, куда ему сподручно и выгодно, без того, чтобы ему чиновники пути
заказывали, да на заработок не пущали, да семью в раззор разоряли.
162
А что для этой настоящей воли народной в эти два года сделано? Да
только то, что когда народ об ней затолковал, то послали солдат пороть
крестьян, по крестьянам стрелять, да захваченных как преступников али
собак каких, расстреливать. Так было в Казани, в Пензе, в Смоленске и по-
читай что везде. А царь сам ездил по России, помещикам говорил, что он
и сам помещик, а крестьянам объявлял, и печатно в газетах и изустно сам
своей царской речью, что другой воли народу не даст, кроме той, которую
уже дал, то есть той, где народ за свою же землю деньги заплатит, а если
вздумает пенять на неправду, то быть ему битому и расстрелянному.
Хороша воля!
Нет, батюшка-царь, эдак земские-то цари не поступают, это впору толь-
ко заморским пришельцам да антихристам.
А ты лучше созови Земский Собор из людей, народом без всякой розни
сословной выбранных; пусть они и решат и как землею владеть, и как во-
лю народную учредить. Тебе, батюшка-царь, одному с вельможами этого
дела не решить. Тут надо не канцелярский приказ, секретарями писанный
да князьями подписанный; тут нужен общий совет, крестьянский ум да
народный толк, нужен Земский Собор.
Ах, родимые, родимые! Как бы не так! Даст он вам Земский Собор! Не
Земский Собор он даст, а опять пошлет солдат пороть крестьян да рас-
стреливать, чтобы не было другой воли, кроме той неволи, которую рус-
ские писаря из немцев за приказным столом сочиняли.
Ну! так не пеняй же государь-батюшка, Александр Николаевич, если
народ и без твоего соизволения сам свою землю да волю возьмет, сам свой
Земский Собор созовет. Ты за нас не стоишь, видно Бог велит нам всем
самим за себя постоять. Быть воле Божией!
Кто же с нами, с народом — и кто против народа? Надо счесться.
Против народа большая часть дворян и чиновников, бояр и князей, все
те, которые хотят себе царя-барина, царя-помещика, а не Земского Собора
и не земского управления.
Но в эти два года нашлись и из дворян люди народу преданные; они
просили царя, чтобы дал всем права равные, отрешил бы льготы дворян-
ские, уничтожил бы рознь сословную. Их царь за это в тюрьму засадил и
судить велел как бунтовщиков.
Нашлись и офицеры, которые стали уговаривать солдат не стрелять по
крестьянам, а стоять за народ. Нашлись и сочинители, которые писали в
пользу народа, отстаивали его землю и волю.
Число их, может, было и не больно большое, но и не малое, да велика
у них была твердость духа и вера в правоту дела народного.
И вот они собрались и поклялись перед святым крестом и Евангелием
послужить народу русскому, отстоять его землю и волю противу всяких
немцев и вельмож, и царю доказать, что дело народное — дело правое, и
добиться до созвания Земского Собора.
Собрались они и стали промеж себя деньги собирать на общее дело и
посылать во все концы России гонцов — собирали бы людей, народу пре-
данных, проповедовали бы землю и волю народную, офицеров и солдат
повещали бы присягать, что не станут стрелять по крестьянам, а будут
стоять за них твердо и пойдут на помощь делу народному.
163
Пускай царь называет нас бунтовщиками, сажает в крепость да ссылает
на каторгу, пускай полицейские ярыжки стараются чернить нас даже в
глазах народа, будто мы и изменники-то и поджигатели-то, пускай взво-
дят на нас всякую дьявольскую ложь и клевету. На правом деле благосло-
вение Божие, и вот же, несмотря на козни супостатов, круг людей, народу
преданных, растет не по дням, а по часам, умножается числом, крепнет
духом и силой.
Скоро, братья-крестьяне, скоро услышЛ'е вы, что везде собирают опол-
ченья, земля отдается крестьянам, учреждается свободное, мирское управ-
ление. Тогда, значит, час настал, мы готовы и вышли на дело. В ту пору
мы опять вас вот таким же листком повестим.
И тогда, благословясь, идите с верой за свою правду народную. А до
тех пор будьте мудры яко змии. Не портите дела вразбивку. Не восставай-
те отдельными селами. Вразбивку вас задавят. Мы повестим вас только
тогда, когда все силы будут собраны и мы все вместе можем спокойно тре-
бовать всего, что народу по правде приходится, не боясь ни вельможских
козней, ни царских отказов.
Да еще до тех пор не забудьте, когда рекрут ставите, берите с них при-
сягу по совести, что никогда по народу стрелять не станут и крестьян по-
роть не пойдут.
Сходитесь, рассуждайте, сговаривайтесь. Помечайте людей, народу пре-
данных, и сближайтесь с ними. Помечайте людей, народу враждебных, и
давайте знать о них, чтобы и мы от них отстранялись, избегали их преда-
тельства и выставляли бы имена их на позор человечеству. А их будет не-
мало — вельможи да чиновники и все те, которые нас называют бунтов-
щиками за то, что мы им мешаем высасывать кровь народную, терзать на-
род судом бессудным и управлением разбойничьим, да отнятием у кресть-
ян земли в свою бояро-чиновничью пользу; все те, которые ненавидят нас
и преследуют за то, что мы с первого же шага объявляем о признании за
народом земли и воли.
Но не страшны нам враги народные и не перестанем мы добиваться до
созвания Земского Собора, на котором будет провозглашено:
1. Отдача крестьянам земли без выкупа.
2. Отрешение чиновников и замена их людьми, народом выбранными.
3. Совершенное уничтожение розог и всякого сечения.
4. Уничтожение рекрутчины и устройство народного ополчения.
5. Запрет — чтобы без согласия народного Земского Собора нельзя бы -
ло налагать ни податей, ни пошлин, и чтобы без его ведома никуда прави-
тельство денег не тратило.
6. Свобода веры.
7. Уничтожение всякой сословной розни, чтоб не было ни дворян, ни
крестьян, ни мещан, а был бы только под одно народ русской.
И многое, многое еще должен рассмотреть и решить Земской Собор,
где бы он ни собрался, в Москве ли, или где придется.
И еще раз повторяем, братья-крестьяне, готовьтесь покуда втихомолку.
А придет великий ослушной час, не выдайте правого дела. Все вместе — и
солдатушек всех с собою возьмемте, да двинемтесь за землю и волю на-
родную и да воскреснет Бог и расточатся враги его.
164
Печатается по: Огарев Н. П. Избранные социально-политические и философские про-
изведения. М., 1956. Т. 2. С. 95—99. В основе публикации — текст воззвания, выпущен-
ного в феврале 1863 г. в Берне.
Автор — Н. П. Огарев, возможно, при участии А. А. Слепцова и А. А. Потебни. Воззва-
ние было издано большим по тем временам тиражом. Только через Польшу предполага-
лось отправить 2 тыс. экземпляров (см.: Лит. наследство. М., 1953. Т. 61. С. 554). О пу-
тях транспортировки прокламаций в Россию в это время см.: Рудницкая Е. Л. Н. П. Ога-
рев в русском революционном движении. М., 1969. С. 318—320 и далее.
№ 28
Братья солдаты!
Одумайтесь — пока время.
Оглянитесь назад — что вы были и что из вас сделали. Поглядите впе-
ред — чтоб не вышло еще хуже.
Прежде, в [18] 12-м году, солдаты были воины русские, спасали Россию
от французского нашествия, и весь народ поднялся вслед за ними на спа-
сение родной земли. И чужие народы, и свой народ смотрели на солдат
как на избавителей.
С тех пор — кого вы спасали? Кого избавляли?
Никого.
Кого заставили вас бить, кого пороть, кого расстреливать?
Всех притесненных, кто попадался под руку — и чужих, и своих.
В [18] 12-м году вы были воины, а с тех пор из вас сделали палачей и
полицейских холопов.
Кто же положил вам на душу этот грех палачества?
Генералы и сановники, которые вокруг царя; царь, который им верит и
потворствует.
Вспомните: венгерцев душил австрийский император; вас послали бить
не австрийского императора, а венгерцев, — вы били венгерцев L
Полякам горько пришлось от всяких, из Петербурга наездных, полуне-
мецких и совсем немецких генералов и чиновников, и захотели они жить
по-своему, как им лучше... Вас послали бить поляков — и вы били поля-
ков 2.
А какое вам, кажется, дело до венгерцев? Что они вам худого сделали?
И какое вам дело до поляков? Сами знаете, что на содержание их в
подданстве уходит подать с русского мужика и что, помогая душить Поль-
шу, вы только помогаете чиновникам грабить русский народ.
С горцами на Кавказе давно можно было помириться и оставить их
жить в покое, чтоб они и нас не трогали. Но их земли насильно отдают
казакам, которые переселяться на их земли сами не хотят. А вас посылают
бить горцев — и вы бьете горцев3. За что? За то, что немцы и полунемцы
генералы не хотят покончить дело миром и сделать из горцев свободных
друзей народу русскому и союзников.
Не ради России и ее пользы, а ради генеральской наживы вы бьете со-
седние племена.
165
Мало этого: вас послали душить своих — и вы пошли.
В Казанской губернии вам велели стрелять по крестьянам — вы стреляли.
В Пензенской вам велели стрелять по крестьянам — вы стреляли.
В Смоленской — вы стреляли.
Нет такой губернии, где бы вас не заставляли пороть крестьян — и вы
пороли, пороли, пороли...4
И за что? За то, что они, крестьяне, хотели Земли и Воли, хотели вла-
деть всей своей землею, потому что она ихняя, и хотели жить свободно и
спокойно, управляясь своими выборными.
И вы пошли против их правого, святого дела! И вы подняли на них
руку, подняли руку на ваших отцов и братьев!
Да ведь это не простой грех — это злодейство.
Вот какую тягость положил вам на душу царь, управляемый своими
петербургскими генералами и сановниками.
А за то, что вы приняли на душу этот грех, за то и вас самих учат и
мучат, морят голодом и холодом, грабят и порют, секут розгами до полу-
смерти и вовсе на смерть батожьем. Это на вас кара Господня за принятие
греха на душу, и покамест у вас рука будет подниматься на притесненно-
го — до тех пор это проклятие с вас не снимается.
Оно снимется только тогда, когда вы станете за народ, за его землю и
волю.
Только тогда отдастся солдату земля, какая ему следует как всякому, а
не то что пошел служить, так и землю у тебя отобрать за твою же служ-
бу-то!
Только тогда солдат не будет тереть лямку бесконечные годы, шляясь
без пользы, по прихоти начальства, из конца в конец России. А будет он
служить короткий срок, и то в своей области, близко от дому, потому что
солдат будет не палачом, а ополченцем народным и там, где родился, тот
край и охранять должен. Отслужил свой короткий срок — и опять стал
домохозяином, а не бессрочно-отпускным нищим, без кола и двора.
Только тогда не станут вам заказывать — будь, мол, вечно солдатом, а
всякому дадут право, по приговору полка, быть выбранным в офицеры.
Такое отпущение греха вашего, такое новое устройство солдатства дадут
вам уж, конечно, не немцы-генералы, а народные выборные на Земском
Соборе.
Да не пойдет же брат против брата! Не посрамим земли русской! Ста-
нем все крепко вместе на спасение народа русского, крестьянского.
Если из нас какой-нибудь десяток с небольшим отказался бы стрелять
по народу, пожалуй, начальство и запороло бы. А если мы все станем вме-
сте, никакое начальство пальцем до нас не дотронется.
С нас брали присягу на повиновение этому начальству — это была
присяга, властями вынужденная, людьми выдуманная. Мы дадим присягу
по совести, в нас самим Богом вложенной, служить до последней капли
крови народу русскому.
Скоро придет время — крестьяне, которых насильно заставляли подпи-
сывать грамоты, у которых землю урезали, оброки повысили, станут вол-
новаться. Присягните же в своей совести, что по ним стрелять не станете
и пороть их не пойдете.
166
И придет час, братья-солдаты, когда мы таким же листком, как вот
этот, кликнем клич, чтобы вы собирались на спасение народа русского.
Тогда оставьте поляков, оставьте горцев жить по-ихнему, как им хочется,
не поминайте их лихом и отпустите с миром и собирайтесь и станьте за
Землю и Волю народа русского. Идите на его избавление от помещиков и
чиновников, от грабежа и рекрутчины, помогите народу устроить свое
земское управление на великом русском Земском Соборе из людей, вы-
бранных целым народом, бессословно.
И опять, как в [18] 12-м году, вы будете не палачами, а воинами. И на-
род за вами, за своими избавителями, пойдет торжественно. И отдаст он
вам долю земли, которая вам по праву приходится, и будете вы не поли-
цейскими холопами, а народным ополчением. Путь ваш будет бескровен:
никто не сможет и потому никто не станет вам сопротивляться.
Ради устройства Земли Русской по правде, за святое дело народное, идите,
благословясь, братья-солдаты, и да воскреснет Бог и расточатся враги его.
Печатается по: Огарев Н. П. Избранные социально-политические и философские про-
изведения. М., 1956. Т. 2. С. 100—103. В основе публикации — текст воззвания, выпущенно-
го в Берне в феврале 1863 г. и распространявшегося из Лондона через Польшу, Турцию,
Швецию и Норвегию. См. о нем: Рудницкая Е. Л. Н. П. Огарев в русском революцион-
ном движении, М., 1969. С. 316.
1 Имеется в виду поход русской армии по приказу Николая I в Венгрию для подавления
там революции (1849 г.).
2 Речь идет о подавлении польских восстаний 1830—1831 и 1863 гг.
3 Подразумевается Кавказская война 1817—1864 гг.
4 Вс. Бездна Казанской губ., с. Кандеевка Пензенской губ., в Смоленской и других гу-
берниях России царские войска подавляли крестьянские волнения, вспыхнувшие после
объявления манифеста и «Положений» 19 февраля 1861 г. о крестьянах, выходящих из
крепостной зависимости.
№ 29
Офицерам всех войск от общества «Земли и Воли»
Товарищи!
Наше общество не погибло. Напротив того, оно упрочилось и увеличи-
лось. Учредился Совет Общества*
Те из вас, которые в Польше и в западных губерниях, пусть не теряют наде-
жды, несмотря ни на что. Зверские страсти поустанут, и мы еще снова соеди-
ним дело польской свободы с делом свободы русского народа. Не унывай-
те, не рассеивайтесь. Держитесь крепко в союзе друг с другом и с нами.
Те из вас, которые вне Польши, где бы вы ни были — на Юге ли, на
Севере, на Востоке или внутри России — примыкайте к нашему русскому
народному делу.
В России, а не за границей, хотя мы и за границей имеем друзей, преданных нашему об-
щему народному делу.
167
Мы не оставляем нашего прежнего убеждения: войско, которое так дол-
го служило петербургским царям палачами народа русского, — войско
обязано начать и его освобождение. На вас лежит долг искупления Рос-
сии — исполните его свято и непоколебимо.
Мы не оставляем нашей прежней мысли: вы должны готовиться и го-
товить солдат — на Востоке и Юге, на Западе и Севере. Дружно, со всех
окраин, двинемтесь внутрь России, подымая народ на созвание бессослов-
ного Земского Собора.
Только он может осуществить право народа на Землю и Волю, област-
ное и союзное самоуправление.
Романовы никогда не созовут его. Если со страху и попытаются со-
строить какую-нибудь бояро-немецкую думу, — это будет так ничтожно,
так чиновно, что Россия такого законодательного собрания признать не
должна и не может.
Настоящий Земский Собор нам надо себе завоевать.
С этой целью составляйте офицерские кружки и примыкайте к нашему
Обществу, чтобы составить один строй и одну дисциплину. Приготовляй-
те солдат. Чем сильнее будет подготовка, тем бескровнее будет русское
восстание, потому что оно найдет не сопротивление, а соединение всех
для единой цели народного самоустройства.
Слабые, своекорыстные, чиновные, петербургские, управлявшие и
грабившие — все, от станового до императора, или покорятся или уй-
дут.
С нами поднимется весь народ. Против нас и народа никто не устоит,
да никто и не явится.
Вслед за каждым нашим шагом должно учреждаться местное само-
управление.
Когда силы наши будут несомненны, наш Совет повестит вас. Тогда
начинайте поход.
До свидания, товарищи! До торжественного свидания там, где мы с
разных концов все сойдемся и где Земский Собор утвердит за народом
Землю и Волю.
Выше этого торжества, выше этой славы ни одно войско в мире не до-
сягало.
Печатается по: Огарев Н. П. Избранные социально-политические и философские про-
изведения. М., 1956. Т. 2. С. 106—107. Воззвание было отпечатано в Вольной русской
типографии и выпущено в Лондоне и Берне в феврале или начале марта 1863 г.
Автор — Н. П. Огарев вместе с А. А. Слепцовым и А. А. Потебней.
В инструкции о порядке отсылки изданий «Земли и Воли» (составленной, по-види-
мому, Слепцовым) намечалось переправить 1000 экземпляров «офиц[ерских] проклама-
ций]» в Польшу и через Польшу в Россию (Лит. наследство. М., 1953. Т. 61. С. 554—
557). Несколько сот экземпляров вывез Слепцов из Лондона в Париж, отправив их от-
туда на юг (очевидно, в Тульчу братьям В. И. и И. И. Кельсиевым). Через Швецию и
Норвегию прокламация была отправлена в Петербург.
1 Под Советом тайного общества в данном случае имелся в виду руководящий орган
«Земли и Воли» — Русский центральный народный комитет (см.: Лищинер С. Д. Суще-
168
ствовал ли Совет общества «Земля и Воля» при редакции «Колокола»? // Историче-
ские записки. 1966. Т. 79. С. 259—272).
№ 30
Свобода. № 1
Единственным источником всех бедствий, терзающих Россию, есть са-
модержавный деспотизм; под влиянием его сложился весь настоящий ги-
бельный порядок вещей, давящий нас и губящий всякое развитие. Самый
поверхностный взгляд на все отрасли русской жизни подтверждает эту
очевидную истину и убеждает, что все они парализованы и убиты бес-
смысленным самодержавием, составляющим непрерывную иерархическую
цепь, начинающуюся самодержавным императором и оканчивающуюся са-
мым последним чиновником, таким же самодержцем в сфере, ему подчи-
ненной. Уродливые попытки разных реформ еще нагляднее выставляют
всю несостоятельность самодержавия.
Мнимое разрешение крестьянского вопроса, лишение народа его собст-
венности — земли и избиение крестьян; судебная реформа, сохраняющая
прежний административный произвол под именем «предупреди