Исторический материализм в СССР в переходный период (1917-1936 гг.) - Чагин Б.А., Клушин В.И.

Глава первая. Революционная эпоха перехода к социализму и перестройка идеологических отношений в стране

2. Восстановительный период и крах буржуазного идейного реставраторства

3. Теоретическая деятельность советских марксистов в период реконструкции и наступления социализма по всему фронту

Глава вторая. В. И. Ленин и исторический материализм

2. Переходный период как исходный этап социалистической фазы коммунистической формации

3. Проблемы освоения ленинского идейно-теоретического наследия

Раздел второй. МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ ИСТОРИИ И КРИТИКА АНТИМАРКСИСТСКИХ ТЕОРИЙ

2. Крах идеалистической социологии и спекулятивной философии истории в СССР

3. Преодоление биологизаторских и «социально-энергетических» искажений материалистического понимания истории

4. Борьба с упрощенческим подходом к философско-социологической науке и с нигилистическим «походом на теорию»

5. Проблемы социальной психологии и опровержение «фрейдо-марксизма»

6. Критика философско-социологических воззрений западноевропейских оппортунистов

Глава четвертая. Теоретические дискуссии и их роль в разработке исторического материализма в СССР в переходный период

2. Природа: естественное условие или источник развития исторического процесса?

3. Проблемы воспроизводства народонаселения в свете материалистического понимания истории

4. Производительные силы: источники, причины и движущие силы их развития

5. Дискуссии по проблемам общественно-экономической формации, «азиатского» способа производства, феодализма и крепостничества

Раздел третий. ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ — ТЕОРИЯ, МЕТОДОЛОГИЯ, НАУКА

2. О роли народных масс и личности в истории

3. Проблемы изучения социальной структуры и вопросы национальных отношений

4. За марксистское решение основного вопроса социологии

5. Принцип партийности как проблема исторического материализма

Глава шестая. Исторический материализм как методология обществознания

2. Пути коренной перестройки философско-мировоззренческого потенциала искусствознания в СССР в переходный период от капитализма к социализму ......................................................................... •

3. Проблемы формирования методологических основ теории социалистического реализма в советском литературоведении

Автор: Чагин Б.А. Клушин В.И.

Теги: марксизм история классовой борьбы исторический материализм диалектический материализм

Год: 1986

Похожие

Исторический материализм. Современные тенденции развития

Краткий учебник исторического материализма

Исторический материализм

Теория исторического материализма

Текст

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
НАУЧНЫЙ СОВЕТ
ПО ИСТОРИИ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ
Б. А. Чагин, В. И. Клушин
ИСТОРИЧЕСКИЙ
МАТЕРИАЛИЗМ
в СССР
в переходный
период
1917-1936 'т.
ИСТОРИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
Ответственный редактор
доктор философских наук,
профессор А. А. ФЕДОСЕЕВ
МОСКВА • «НАУКА» • 1986

В монографии выделяются основные этапы борьбы за
исторический материализм в СССР в переходный период,
дается развернутый анализ основных закономерностей станов¬
ления и развития марксистско-ленинской социологии в нашей
стране. Проводится мысль о том, что у истоков советской
социологической мысли стоял В. И. Ленин. Намечаются пути
дальнейшего исследования развития советского обществове¬
дения.
Рецензенты
В. П. ФЕДОТОВ, А. Г. ЩЕЛКИН
Борис Александрович Чагин, Владимир Иванович Клушин
ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ В СССР В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД
(1917—1936 гг.)
Историко-социологический очерк
Утверждено к печати Научным советом по истории общественной мысли АН СССР
Редактор издательства С. Н. Лебедев. Художник В. Н. Тикунов
Художественный редактор С. А. Литвак. Технические редакторы Л. Н. Золотухина,
Т. С. Жарикова
Корректоры Н. А. Несмеева, В. Г. Петрова
ИБ № 35763
Сдано в набор 21.05.86. Подписано к печати 1.08.86. Т-13831. Формат бОхЭО1/^.
Бумага книжно-журнальная. Гарнитура обыкновенная. Печать высокая.
Усл. печ. л. 27,5. Усл. кр. отт. 27,5. Уч.-изд. л. 32,5. Тираж 1750 экз.
Тип. зак. 2590. Цена 4 р. 20 к.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука»
117864 ГСП-7, Москва В-485, Профсоюзная ул., 90
2-я типография издательства «Наука» 121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 6
ч 0302020200—341 8_1986_lv
042(02) -86
© Издательство «Наука», 1986 г.

ПРЕДИСЛОВИЕ
«Великая Октябрьская социалистическая революция стала
переломным событием всемирной истории, определила генераль¬
ное направление и основные тенденции мирового развития, поло¬
жила начало необратимому процессу — смене капитализма новой,
коммунистической общественно-экономической формацией» \ От¬
личительная особенность Великого Октября состояла в том, что
глубочайшие социальные преобразования были осуществлены на
основе марксистско-ленинской теории исторического процесса.
Впервые во всемирной истории наша страна приступила к по¬
строению социализма. «На основе ленинского плана построения
социализма наш народ за короткий срок создал материально-тех¬
ническую базу индустрии, ядро которой составили заводы, осна¬
щенные передовой для того времени техникой. Были созданы от¬
расли, обеспечивающие ускоренный технический прогресс, энер¬
гично осуществлялось крупномасштабное перевооружение произ¬
водства. Высшим народнохозяйственным приоритетом стало
всемерное развитие передовой науки и образования, подготовка
квалифицированных научно-технических кадров»1 2. Нынешнему
этапу развития социалистического общества предшествовали дли¬
тельный период коренной перестройки общественного бытия и
общественного сознания, глубочайшая революция в области идео¬
логии и общественной психологии. У истоков этой революции
стоял В. И. Ленин, открывший новую эпоху в развитии теории
марксизма и сформулировавший идеи, которые легли в основу
осуществления социалистической перестройки социально-экономи¬
ческих отношений и культурной революции.
Победа Великой Октябрьской социалистической революции
обусловила коренной переворот в развитии российской обществен¬
ной мысли, убедительно показала, что из всех ее течений единст¬
венно научным, подлинно гуманным и прогрессивным направле¬
нием является марксистско-ленинское, поскольку только оно
оказалось в состоянии правильно раскрыть закономерный ход
истории человечества, наметить основные пути будущего социаль¬
но-экономического, политического и духовного прогресса общест¬
ва, развить действенную сторону обществознания, обеспечить ор¬
1 Программа Коммунистической партии Советского Союза: Новая редак¬
ция. М., 1986. С. 7.
2 Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС 16 июня 1986 года.
М., 1986. С. 14.
3

ганическое слияние революционной теории и революционной
практики.
В общей периодизации истории становления и развития социа¬
лизма в СССР важное место занимает переходный период от ка¬
питализма к социализму. В своей начальной фазе этот период в
истории России был ответственным этапом напряженных исканий
путей, средств и методов социалистического строительства, ослож¬
ненным невиданным накалом ожесточенной классовой борьбы.
«Как практически осуществить переход от старого, привычного и
всем знакомого капитализма к новому, еще не родившемуся, не
имеющему устойчивой базы, социализму — вот самая трудная
задача,— подчеркивал В. И. Ленин.— Этот переход займет много
лет в лучшем случае» 3.
История засвидетельствовала, что этап революционного пре¬
образования капитализма и создания основ социализма в нашей
стране занял около двух десятилетий. Целью переходного периода
являлось построение основ социализма. Сам он выступал как
первоначальный этап социалистических преобразований. Оцени¬
вая историческое значение переходного периода в нашей стране,
А. В. Луначарский писал: «Еще долго-долго, когда революция
сделает свое дело, когда будет полный социализм и коммунизм,
об этой эпохе в которую мы живем, будут говорить как об изу¬
мительной эпохе» 4.
Был ли действительно исторически неизбежен переходный пе¬
риод от капитализма к социализму? Закономерен ли он? Да,
и неизбежен, и закономерен. О его необходимости и закономер¬
ности неоднократно говорили К. Маркс и Ф. Энгельс на основа¬
нии глубокого анализа поучительной истории Парижской Комму¬
ны. Однако после победы Октября многие этот вопрос решали
далеко не однозначно. Так, например, весной 1918 г. Бухарин,
Осинский, Преображенский и другие «левые коммунисты» высту¬
пили с платформой, смысл которой сводился к полному отрица¬
нию необходимости переходного периода от капитализма к социа¬
лизму в нашей стране. Они предлагали немедленно законодатель¬
ным путем ликвидировать денежную систему и непосредственно
перейти к прямому продуктообмену и коммунистическому прин¬
ципу распределения. Партия решительно отвергла этот авантю¬
ристический курс, охарактеризовав его как одно из опасных про¬
явлений мелкобуржуазной идеологии.
Неизбежность переходного периода заключалась прежде всего
в том, что после победы пролетарской революции было необходи¬
мо ликвидировать капиталистический способ производства, со¬
здать материально-техническую базу социализма и социалистиче¬
ские производственные отношения. Нужно было передать в руки
народа основные средства производства, перестроить всю систему
и организацию промышленного производства на основе социали¬
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 104.
4 Луначарский А. В. Статьи о советской литературе. М., 1958. С. 111.
4

стической собственности и плановой системы хозяйства, корен¬
ным образом изменить социальные и организационно-технические
производственные отношения. Это предполагало новую дисципли¬
ну труда, новое отношение к национализированным средствам
производства, инициативу и творческую деятельность масс.
Далее, переходный период был необходим для перевода сель¬
ского хозяйства на социалистические рельсы коллективных форм
производства, что означало формирование социалистических об¬
щественных отношений на селе, преодоление противоречий
между городом и деревней, укрепление союза рабочего класса и
крестьянства. Глубина осуществляемой перестройки обществен¬
ных отношений ярко проявилась в том, что творчество и- почин
народных масс становились законом общественной жизни.
И наконец, для перехода к социализму была необходима рево¬
люция в умах и психологии классов и человека. Для этого требо¬
вались ликвидация неграмотности, воспитание и перевоспитание
на новых социальных, идейных и нравственных основах рабочего
класса, крестьянства и интеллигенции. Победа Октября положила
начало обновлению и переделке общественного сознания людей,
становлению их убежденности в необходимости изменения соци¬
ально-экономических и идеологических отношений, росту соци¬
ально-политической активности.
Исторический опыт СССР и других социалистических стран
доказывает, что новое, социалистическое общество не может су¬
ществовать без перестройки сознания людей, без преобразования
мировоззренческих основ их жизни и деятельности. Переходный
период необходим и потому, что рабочий класс должен воспи¬
тать и закалить самого себя как силу, способную управлять стра¬
ной, перевоспитать мелкобуржуазные слои в социалистическом
духе. И миновать переходный период, когда совершается рево¬
люция в области общественного сознания, не может ни одна стра¬
на, идущая от капитализма к социализму.
Государство переходного периода не может быть ничем иным,
как диктатурой пролетариата, сколь бы оно ни было коротким и
своеобразным в той или иной стране, как бы его ни именовали
и в какой бы форме оно ни выступало. По Ленину, со времени
своего возникновения диктатура пролетариата несет в себе черты
социалистической демократии, в ее содержании существенным и
главным является та сторона, которая выражает демократиче¬
скую, творческую деятельность народных масс, а отнюдь не та,
которая была связана с временным насильственным принуждени¬
ем в отношении свергнутых классов. Эта последняя сторона —
временная, затухающая по мере окончания классового сопротив¬
ления буржуазии.
Переходный период в нашей стране означал сложное перепле¬
тение разнообразных явлений, острое противоборство между ста¬
рым и новым, «между умирающим капитализмом и рождающимся
коммунизмом; — или иными словами: между побежденным, но не
уничтоженным, капитализмом и родившимся, но совсем еще сла¬
5

бым, коммунизмом»5. Именно на этой стадии решался истори¬
ческий вопрос: «Кто —кого?» В условиях переходного периода в
центре эпохи стоял рабочий класс, который своей деятельностью
утверждал ведущую в общественной жизни социалистическую
тенденцию.
Социализм не мог базироваться на новом способе производст¬
ва, с одной стороны, и на старой идеологии и общественной пси¬
хологии, с другой. Для того чтобы преобразовать общественное
сознание народных масс, следовало перестроить на новом эконо¬
мическом фундаменте их общественное бытие. Для этого требова¬
лось немалое время. Между общественным бытием и обществен¬
ным сознанием в переходный период существовало весьма
подвижное соотношение, при котором было и отставание, и опе¬
режение, и относительное соответствие. Все находилось в движе¬
нии. Определяющей стороной было начавшееся изменение произ¬
водственных, экономических отношений. Ведущей стороной из¬
менений этого соотношения была политическая надстройка и
общественно-политическое сознание.
Диктатура пролетариата служила главным орудием созидания
основ социализма. Государство диктатуры пролетариата с самого
начала являлось не только экономической и социально-политиче¬
ской, но и великой идеологической силой. В. И. Ленин и его
соратники неоднократно указывали, что после революции нельзя
допустить хаоса в области идеологии. Неоценимое значение здесь
имело руководящее положение Коммунистической партии в си¬
стеме диктатуры пролетариата и во всех сферах жизни нового
общества.
После Октябрьской революции теоретическая деятельность
партии большевиков выдвинулась на одно из первых мест в ее
многоплановой идеологической работе. В. И. Ленин шаг за шагом
разрабатывал теорию переходного периода, которая складывалась
и развивалась в борьбе с ревизионистскими учениями, с различ¬
ного рода оппозиционными течениями внутри партии, особенно с
троцкизмом. Он указывал, что в преобразовании экономики пере¬
ходного периода значительную роль играет субъективный фактор,
без воздействия которого нельзя ожидать автоматического изме¬
нения экономических и социальных отношений. В период строи¬
тельства основ социализма происходило закономерное возраста¬
ние сознательного начала, политика становилась одной из движу¬
щих сил развития экономики, науки и идеологии. Особое место в
переходный период приобретал исторический материализм.
С переходом к социалистической реконструкции народного хо¬
зяйства нарастает уплотненность, текучесть и напряженность со¬
циальных процессов в стране. Неуклонно возрастает идеологиза¬
ция общественной психологии, культуры, науки, всех форм об¬
щественного сознания. По вопросам идеологии принимается целый
5 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 271.
6

ряд партийных постановлений большой государственной важно?
сти. Обострившаяся по вине империализма международная обста¬
новка вынуждала спешить, проявлять суровую требовательность,
непреклонность и взыскательность. Энергия и целеустремлен¬
ность, с которыми партия и правительство проводили индустриа¬
лизацию, коллективизацию, оборонное строительство и идейную
консолидацию, не только были обусловлены стремлением в крат¬
чайшие сроки осуществить реализацию принципов теории марк¬
сизма-ленинизма в практике строительства нового общества,
повысить благосостояние советских людей, но и постоянно возра¬
стающей военной угрозой со стороны капиталистического окру¬
жения. «Капитализм встретил рождение социализма как „ошиб-
ку“ истории, которая должна быть „исправлена",— отмечал на
XXVII съезде КПСС М. С. Горбачев.—Исправлена во что бы то
ни стало, любым способом, без оглядки на право и мораль: во¬
оруженной интервенцией, экономической блокадой, подрывной
деятельностью, санкциями...»6. Однако все враждебные акции
империализма встречали крепнущий отпор государства рабочих
и крестьян, защищавшего свое историческое право на жизнь.
Дело строительства и защиты социализма в СССР создавало
атмосферу нравственно-психологического единения трудящихся,
повышало коэффициент взаимопонимания классов, социальных
слоев, наций и народностей, что непосредственно отражалось на
всех сторонах жизни и деятельности человека. Особенность этого
исторического единения советского народа заключалась в том,
что оно укреплялось на основе идей марксизма-ленинизма. Соци¬
ально-политическая сплоченность трудящихся на фундаменте
научного мировоззрения рабочего класса с самого начала явля¬
лась ведущим фактором социально-экономического преобразова¬
ния страны. Однако было бы непростительным упрощенчеством
считать, что путь к этому сплочению и единению был простым и
гладким. «Сама новизна общественных задач, непрерывное воен¬
ное, экономическое, политическое, психологическое давление им¬
периализма, необходимость предпринимать огромные усилия для
обороны — все это не могло не оказывать влияния на ход собы¬
тий, их характер, на темпы осуществления социально-экономиче¬
ских программ и преобразований. Не обошлось и без ошибок в
политике, разного рода субъективистских отклонений» 7. Диалек¬
тика взаимодействия народа, класса, государства и личности про¬
ходила в переходный период ответственный этап практической
реализации и конкретной социально-политической проверки.
Масштабные задачи социалистического строительства требова¬
ли для своего решения сильных, мужественных, закаленных, не¬
подкупных людей с цельным мировоззрением и твердой волей,
способных выдержать любые испытания на революционную проч¬
6 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза.
М., 1986. С. 10.
7 Там же. С. 8.
7

ность. Уверенность в достижении исторических целей, мечты о
разумно устроенном обществе, в котором должны быть оконча¬
тельно побеждены социальное зло и вековая несправедливость,
порождали массовый энтузиазм и окрыленность, укрепляли геро¬
ическое сознание поколений, самим ходом социально-экономиче¬
ского прогресса призванных к деятельности гигантского историче¬
ского размаха. В годы переходного периода и развернулось мас¬
совое формирование такого революционно-активного типа
личности советского человека, историческое утверждение несги¬
баемого советского характера.
Марксистско-ленинская социологическая мысль в Советском
Союзе с 1917 г. прошла сложный и плодотворный путь развития.
В наши дни она выдвинулась на передовые рубежи в выявлении
социальных резервов научно-технического прогресса страны, все¬
стороннего исследования возможностей использования человече¬
ского фактора в управлении развитием общества. Магистральное
направление ее прогресса и совершенствования — это углублен¬
ная разработка вопросов теории и методологии познания процес¬
сов реального социализма в ходе решения практических задач
социалистического строительства поставленных XXVII съездом
КПСС, систематизация и исследование всего комплекса многооб¬
разных социальных связей и структур от семьи до общества в це¬
лом в переломный период его истории. При таком многогранном
изучении общества, в котором мы живем, фундаментальная роль
принадлежит историческому подходу, составляющему незыбле¬
мую методологическую основу для каждой общественной науки.
Человеческое общество движется, функционирует, развивается
и прогрессирует в трех временных измерениях: прошлом, настоя¬
щем и будущем. Эти параметры составляют живое социально¬
хронологическое триединство истории, где настоящее продолжает
прошлое, вместе с тем предваряя и обусловливая собственное бу¬
дущее. Такой диалектический подход к историческому процессу
получил последовательное развитие в исторической теории марк¬
сизма-ленинизма. Воспроизводимое на методологической основе
этой теории прошлое составляет исходный момент экономических
и социально-политических преобразований настоящего и бу¬
дущего.
Единство человеческой истории вообще и истории социалисти¬
ческого общества в частности базируется на преемственности ис¬
торических эпох и поколений. Советский опыт борьбы за марк¬
сизм-ленинизм в переходный период не утратил своего значения в
наши дни. Вместе с тем история марксистско-ленинской теорети¬
ческой мысли переходного периода в СССР отнюдь не может быть
обращена лишь в прошлое. Она внутренне, органически ориенти¬
рована на настоящее и будущее, способствует достижению новых
рубежей социального и духовного прогресса. «Вопрос о преемст¬
венности в развитии теории и программных установок партии,—
подчеркивает М. С. Горбачев,— это вопрос о ее теоретической
принципиальности и последовательности, ее верности марксизму-
8

ленинизму ... Последовательность и преемственность в теории не¬
пременно предполагают ее творческое развитие, обогащение прин¬
ципиальными положениями в соответствии с историческим
опытом» 8.
Великая Октябрьская социалистическая революция положила
начало всемирно-историческому опыту построения реального со¬
циализма на нашей планете. «Образование мировой системы со¬
циализма, формирование и укрепление социалистического содру*
жества привели к коренному изменению соотношения сил на
международной арене в пользу народов, борющихся за социаль¬
ный прогресс, демократию, национальную свободу и мир»9.
Мировой социализм стал ведущей силой истории. В настоящее
время в международном масштабе опыт строительства социализ¬
ма растет и обогащается не только в области экономики и поли¬
тики, но и в сфере коренных изменений общественного сознания,
протекающих в сложных и противоречивых обстоятельствах, как
внутренних для мира социализма, так и внешних событий все¬
мирной истории.
XXVII съезд КПСС в ряду фундаментальных и определяющих
задач идеологической работы на современном этапе назвал уси¬
ление пропаганды всемирно-исторического опыта деятельности
партии Ленина на различных этапах борьбы за социализм. В этом
вечно живом социальном опыте наши современники находят от¬
веты на такие вопросы, как, откуда и почему мы пришли к со¬
циализму, во имя чего работаем и боремся сегодня, куда и каким
путем должны идти завтра. Советские люди были и являются
революционными первопроходцами в решении сложнейших задач
живой практики строительства и защиты социализма. Наш опыт
показал всему миру, на что способна раскованная революцией
инициатива человека труда, его творческая энергия, спрессовав¬
шая целые века исторической эпохи в славные десятилетия
созидания нового общества. Именно к этому времени относится
создание Лениным теории переходного периода. «Мы не претен¬
дуем на то,— писал Ленин,— что Маркс или марксисты знают путь
к социализму во всей его конкретности. Это вздор. Мы знаем
направление этого пути, мы знаем, какие классовые силы ведут
по нему, а конкретно, практически это покажет лишь опыт мил¬
лионов, когда они возьмутся за дело» 10.
Проблема объективного и субъективного в историческом про¬
цессе встала перед Лениным и его последователями в условиях
переходного периода со всей настоятельностью. Это был не толь¬
ко вопрос теории, но и непосредственно практики, когда надо
было строить новое, социалистическое общество, когда требовался
правильный, диалектический подход к вопросу о соотношении
8 Коммунист. 1985. № 15. С. 5.
9 Программа Коммунистической партии Советского Союза: Новая редак¬
ция. С. 13.
10 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 116.
9

новых объективных условий и возникающих новых отношений,
с одной стороны, и революционным субъективным фактором,
с другой. Проблема регулирования соотношения объективного и
субъективного составляла суть политики Коммунистической пар¬
тии. Социалистический способ производства по мере своего ста¬
новления превращался в определяющую сторону этого соотноше¬
ния в сфере закономерностей социализма и в конечном счете
обусловил широкое и эффективное функционирование закона пла¬
номерного развития советского общества.
В. И. Ленин требовал от коммунистов осмысливать историче¬
ский опыт всесторонне, с объективной трезвостью, не впадая в
субъективизм и избегая волюнтаризма. Этот опыт учит сегодня
не только тому, что и как надо делать, но и тому, чего не следует
делать, помогает избежать повторения ошибок, находить правиль¬
ные решения современных проблем, уметь соединять будничную
работу с коммунистической перспективой страны, быть готовыми
дать решительный отпор любым проискам классового противника.
Рубежи переходного периода от капитализма к социализму
достаточно определенно обозначены в истории нашей страны,
с одной стороны, победой Октябрьской революции, с другой —
принятием Конституции СССР в 1936 г., законодательно закре¬
пившей победу социализма. В этих хронологических рамках целе¬
сообразно вычленить три основных этапа, имеющих существен¬
ные различия в уровне конкретно-исторических условий социаль¬
но-политической и идеологической борьбы. Первый из них связан
с исторической победой Великой Октябрьской социалистической
революции и гражданской войной (1917—1920 гг.), второй — с
восстановлением народного хозяйства (1921—1925 гг.) и тре¬
тий — с реконструкцией социалистической экономики и победой
социализма (1926—1936 гг.). Эти этапы практически совпадают
с периодами революционного преобразования капитализма в со¬
циализм, что является одним из выражений органического един¬
ства в решении экономических, социальных, политических и идео¬
логических проблем.
История политико-идеологического противоборства переходно¬
го периода позволяет объемнее и глубже понять генезис многих
политических и социологических мифов, выдвинутых современны¬
ми «советологами» и «марксологами». Анализ основных аргумен¬
тов «опровержения» исторического материализма, которыми они
сегодня пользуются, свидетельствует, насколько бедна нищенская
сума антикоммунизма, представители которого за неимением
лучшего и ныне продолжают эксплуатировать несколько поднов¬
ленные старые способы, методы и рецепты, взятые напрокат из
реакционных писаний идеологов российской буржуазии более чем
полустолетней давности. Отрицание, очернение или искажение
великого опыта строительства социализма в нашей стране пред¬
ставляет собой в настоящее время одну из острых форм идеоло¬
гической борьбы буржуазии и ее реформистских последователей.
Читая сегодня пожелтевшие отъремени листы журналов и га¬
10

зет, изучая многочисленные книги, учебники, брошюры и архив¬
ные документы, относящиеся к периоду перехода от капитализма
к социализму в нашей стране, как бы непосредственно соприка¬
саешься с живым, напряженным дыханием сложнейшей истори¬
ческой эпохи. G гордостью оглядываясь на пройденный путь
борьбы и побед, необходимо по достоинству оценить подвижни¬
ческую деятельность рядовых идеологических работников Комму¬
нистической партии, советских ученых-марксистов первого при¬
зыва, тех, кто стоял у истоков марксистского образования и пере¬
стройки высшей школы, принимал активное участие в решении
величайших задач культурной революции в некогда отсталой и
неграмотной стране, кто в неимоверно тяжелых условиях граж¬
данской войны, голода, разрухи, трудностей восстановления и ре¬
конструкции народного хозяйства, до -предела напряженных тру¬
довых ритмов первых пятилеток нес немеркнущий свет марксист¬
ско-ленинских идей в массы. Их светлой памяти авторы и
посвящают свой труд.
Предлагаемые очерки истории социологической мысли в СССР
базируются на достигнутом уровне теоретического и конкретного
знания об истории развития теории исторического материализма.
Это относится к многотомным «Истории философии» и «Истории
философии в СССР», к таким коллективным трудам, как «Марк¬
систско-ленинская философия и социология в СССР и европей¬
ских социалистических странах», «Марксистско-ленинская мысль
в СССР: исторический путь и проблемы ее исследования», «Очерк
истории философии на Украине», «Очерки истории марксистско-
ленинской философии в Белоруссии», «Очерки истории идеологи¬
ческой деятельности КПСС. 1917—1937 гг.», «Современная марк¬
систско-ленинская философия в зарубежных странах», «История
общественной мысли: Современные проблемы», а также к другим
работам, изданным по планам Научного совета по истории об¬
щественной мысли АН СССР. Анализ ряда исторических и теоре¬
тических проблем, рассматриваемых в этой книге, дан в трудах
П. Н. Федосеева, Ф. В. Константинова, М. Б. Митина, И. И. Мин¬
ца, А. Г. Егорова, М. П. Кима, М. Т. Иовчука, В. А. Малинина,
10. Н. Семенова, Л. Н. Суворова, Ю. К. Плетникова, К. П. Бусло¬
ва, Б. В. Богданова, И. Я. Щипанова, В. П. Федотова, И. Т. Фро¬
лова, А. Г. Харчева и ряда других ученых.
Выполненная в историко-социологическом плане, настоящая
работа не претендует на вполне исчерпывающее изложение всей
истории социологической мысли переходного периода. В ней ана¬
лизируются и освещаются преимущественно вопросы, связанные
с развитием философско-социологической теории марксизма —
исторического материализма.
Рассматриваемые в книге историко-социологические вопросы
раскрываются в проблемно-историческом плане, что дает возмож¬
ность преимущественно сосредоточить внимание на главных,
стержневых сторонах исторического процесса развития событий
идейной жизни переходного периода и анализировать основные
11

закономерности прогресса социологического знания о нем. Книга
является результатом многолетних научных изысканий и работы
в архивах. Отдельные аспекты анализируемых историко-социоло¬
гических проблем освещались авторами в различное время в пре¬
дыдущих работахи. Более детально они были рассмотрены в их
коллективной монографии «Борьба за исторический материализм
в СССР в 20-е годы» 11 12.
Авторы приносят благодарность члену-корреспонденту АН
СССР М. Т. Иовчуку и доктору философских наук В. П. Федо¬
тову, взявшим на себя труд ознакомиться с рукописью настоящей
работы и высказать свои замечания и предложения.
11 См.: Чагин Б. А. Из истории борьбы В. И. Ленина за развитие марксист¬
ской философии. М., 1960; Он же. Очерк истории социологической мысли
в СССР. Л., 1971; Клушин В. И. Борьба за исторический материализм в
Ленинградском государственном университете (1918—1925 годы). Л.,
1970; Он же. Первые ученые-марксисты Петрограда. Л., 1971; и др.
12 См.: Чагин Б. А., Клушин В. И. Борьба за исторический материализм
в СССР в 20Le годы. Л., 1975.

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
И ПРОБЛЕМЫ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
В СССР
(1917—1936 гг.)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
РЕВОЛЮЦИОННАЯ ЭПОХА
ПЕРЕХОДА К СОЦИАЛИЗМУ
И ПЕРЕСТРОЙКА
ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ В СТРАНЕ
В переходный период от капитализма к социализму со всей
отчетливостью и глубиной проявилась организующая и руководя¬
щая роль Коммунистической партии, которая в кратчайшие исто¬
рические сроки создала продуманную систему политико-идеологи¬
ческих учреждений и, опираясь на них, возглавила преобразова¬
ние всей духовной жизни в Советской России. Эта грандиозная
перестройка идеологических отношений и общественного созна¬
ния велась в условиях ожесточенной классовой борьбы.
История показала, что свергнутые революцией эксплуататор¬
ские классы, утратив свои прежние социально-политические по¬
зиции, не только не отрешились от своих прошлых взглядов и
концепций, но, наоборот, стали еще более ревностными их защит¬
никами. Противники марксизма после Октября занимали еще до¬
вольно прочные позиции в общественных науках и нередко рас¬
сматривали, по словам В. И. Ленина, образовательные и куль¬
турные учреждения молодого Советского государства «как самое
удобное поприще для своих личных выдумок в области филосо¬
фии» \ Их нельзя было сменить административным путем, преж¬
де чем они окончательно не разоблачат себя в глазах трудящихся
и партия большевиков не подготовит свои собственные идеологи¬
ческие кадры. Политическая ситуация, сложившаяся в России
после революции, была чрезвычайно сложной и противоречивой.
На различных этапах переходного периода она отражала в общих
чертах расстановку классовых сил в стране и за ее пределами.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 330.
13

1. Культурно-идеологический фронт
классовой борьбы пролетариата
в первые годы после победы Октября
Государство диктатуры пролетариата в короткий ^исторический
срок сосредоточивает в своих руках основные командные высоты
в экономике. Преодолевая сопротивление буржуазии и чиновни¬
чества, сразу же после победы Октября, Советская власть нацио¬
нализировала банки. В ее распоряжение перешел весь транспорт,
средства связи, почта и телеграф. Шаг за шагом шло овладение
промышленными предприятиями — от рабочего контроля до на¬
ционализации заводов и фабрик. Создаются новые органы управ¬
ления экономикой страны. Декретом введена монополия внешней
торговли. Принятый на II Всероссийском съезде Советов Декрет
о земле положил конец помещичьему землевладению, отменил
частную собственность на землю, передал крестьянам около
150 млн. гектаров земельных угодий, освободил их от кабальной
зависимости и эксплуатации помещиками. Эти революционные
акты заложили прочный фундамент коренной перестройки со¬
циально-экономических отношений в городе и деревне. Теперь,
писал В. И. Ленин, «у нас есть материал и в природных богатст¬
вах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, кото¬
рый дала народному творчеству великая революция,— чтобы
создать действительно могучую и обильную Русь» 2.
Советское государство не жалело усилий, чтобы сделать «пе¬
реход к новым общественно-экономическим отношениям возмож¬
но более постепенным»3. Революции еще предстояло научиться
хозяйствовать разумно, повышать производительность труда,
укреплять дисциплину и порядок на производстве, организовать
его четкое и бесперебойное управление. Однако оказавшаяся на
Историческом перепутье российская буржуазия отказалась идти
на уступки рабочим и крестьянам, не приняла государственного
регулирования и контроля над производством, национализацию
земли. На просторах страны свергнутыми революцией классами
была развязана гражданская война, организована иностранная
военная интервенция. Бешеное сопротивление эксплуататоров,
говорил В. И. Ленин, толкнуло «на борьбу отчаянную и беспо¬
щадную, вынуждавшую нас к неизмеримо большей ломке старых
отношений, чем мы предполагали» 4.
В стране, превращенной в военный лагерь, сложилась систе¬
ма социально-экономических отношений «военного коммунизма».
Вводится продразверстка, национализация распространяется на
среднюю и мелкую промышленность, запрещается частная тор¬
говля, идет натурализация хозяйственных связей, продукты рас¬
пределяются по карточкам, отчасти бесплатно. «Военный комму¬
низм» был политикой чрезвычайной, вынужденной опасностью
2 Там же. Т. 36. С. 80.
3 Там же. Т. 44. С. 200.
4 Там же. С. 202.
14

реставрации помещичье-буржуазных порядков. В ходе граждан¬
ской войны диктатура пролетариата нанесла сокрушительные
удары-по системе капиталистических отношений в стране, вовле¬
кла в активную социально-политическую деятельность миллионы
трудящихся.
Коренные перемены произошли и в политической надстройке
общества. Из 39 буржуазных и 7 помещичьих партий, функцио¬
нировавших в России XX столетия, подавляющее большинство
прекратило свою деятельность сразу же после победы Октяб¬
ря 5. Главный координатор и вдохновитель интервенции и бело-
гиардейщины — партия кадетов сошла со сцены после разгрома
Колчака и Деникина. Остались и продолжали свою деятельность
мелкобуржуазные партии, среди которых наибольший вес имели
эсеры и меньшевики. По словам В. И. Ленина, это были «послед¬
ние «идейные» защитники капитализма» 6 7.
Октябрьский штурм положил начало государственной власти
пролетариата, сосредоточил в его руках командные высоты в эко¬
номике, открыл путь для развития ее плановых начал, создал воз¬
можность управления основными сферами общественной жизни,
а также, что не менее важно, заложил первые кирпичи в фунда¬
менте величайшего культурного переворота. «Раньше весь чело¬
веческий ум,— говорил Ленин,— весь его гений творил только
для того, чтобы дать одним все блага техники и культуры, а дру¬
гих лишить самого необходимого — просвещения и развития. Те¬
перь же все чудеса техники, все завоевания культуры станут
общенародным Достоянием, и отныне никогда человеческий ум и
гений не будут обращены в средства насилия, в средства экс¬
плуатации» \
Победа Октября поставила вопрос’о реализации преимуществ
передовой марксистско-ленинской теории в сфере культуры, нау¬
ки и искусства, о преодолении всего отжившего, что оставил ста¬
рый строй в сознании миллионов людей. Это было исключительно
сложное дело в условиях, когда более трех четвертей населения
страны было неграмотным. Последнее требовало от Советского
государства не только создания высших форм социалистической
культуры, но и одновременного' подведения фундамента под ее
нижние этажи. Таким образом, ликвидация неграмотности пред¬
ставляла не только культурный, но и величайший политический
процесс.
' После победы революции по стране идет процесс национали¬
зации театров, музеев, клубов, спортивных сооружений, киносту¬
дий, типографий, всей материальной базы культуры, организа¬
ция и объединение руководства народным просвещением,
архивным, библиотечным, издательским, театральным делом. За¬
конодательным порядком определяются основные принципы ру¬
5 См.: Спирин Л. М. Коммунистическая партия против непролетарских
партий и течений: (Послеоктябрьский период). Л., 1982. С. И.
6 Лънин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 169.
7 Там же. Т. 35. С. 289.
15

ководства печатным словом, у свергнутых классов отнимается
возможность «невозбранно отравлять умы и вносить смуту в со¬
знание масс» 8. Созданное в канун 1918 г. Государственное изда¬
тельство начало выпускать политическую, научно-популярную и
художественную литературу. Прежде всего переиздаются ставшие
достоянием народа произведения русских классиков. «Все то,—
говорил Ленин,—что буржуазная культура создала, чтобы обма¬
нывать народ и защищать капиталистов, мы отняли у них для
того, чтобы удовлетворять политические запросы рабочих и
крестьян» 9.
С первых дней своего существования Советская власть столк¬
нулась с необходимостью значительного увеличения затрат на
народное просвещение и науку, на развитие полиграфического
дела и производства бумаги, на обеспечение научных учреждений
и высшей школы необходимым оборудованием, на содержание уч¬
реждений культуры, театров, клубов, школ, вузов, музеев. В годы
гражданской войны невиданные масштабы приобрел спрос на
книги, журналы, популярные брошюры, учебники и особенно на
газеты, которые являлись тогда почти единственным средством
политической информации, источником, откуда рабочие, крестья¬
не и красноармейцы черпали новости внутренней и международ¬
ной жизни.
Условия вражеской блокады сказывались на культурном
строительстве. Вместе с тем невиданные трудности, порожденные
войной и разрухой, не могли остановить ликвидации неграмотно¬
сти, роста политического просвещения, тяги даже самых отста¬
лых слоев населения к знанию. В первые три послеоктябрьских
года грамоте было обучено более 7 млн. человек10. Научившимся
читать потребовались книги. «Поскорее,—требует В. И. Ленин,—
надо сделать книгу доступной массе»и. Национализируются
крупнейшие книжные собрания. Только Румянцевская библиоте¬
ка в Москве за три года удвоила свои фонды. К 1920 г. число
библиотек в стране достигло 27 тыс.12
Общие принципы и формы деятельности Советского государст¬
ва в области культуры определяли съезды и совещания, которые
ежегодно организовывались ЦК партии большевиков и Нарком-
просом. В течение 1918—1920 гг. было проведено 53 таких все¬
российских форумов по вопросам культурного строительства. Осо¬
бенно много внимания на них уделялось проблемам народного
просвещения от дошкольного воспитания до высшей школы. На
этих съездах и совещаниях выступали В. И. Ленин, А. В. Луна¬
чарский, Н. К. Крупская, М. Н. Покровский, П. Н. Лепешинский
8 О партийной и советской печати, радиовещании и телевидении: Сб. до¬
кументов и материалов. М., 1972. С. 57.
9 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 149—150.
10 Народный комиссариат по просвещению РСФСР. 1917 — октябрь 1920:
Краткий очерк. М., 1920. С. 78.
11 Ленин и книга. М., 1964. С. 363.
12 Народный комиссариат по просвещению РСФСР. 1917 — октябрь 1920:
Краткий очерк. С. 72.
16

и другие деятели партии, которые представляли на обсуждение
делегатов программы совершенствования образования и культуры
в нашей стране. Энергичная деятельность партийных и советских
организаций по реализации этих программ обеспечила такие тем¬
пы развития школьного дела, которые вызывали в те годы удив¬
ление видных деятелей западноевропейской культуры. «Несмотря
на всю тяжесть положения в стране,— писал английский писа¬
тель-фантаст Герберт Уэллс,— количество школ в городах и ка¬
чество преподавания неизмеримо выросли со времени царского
режима» 13.
Первые шаги социалистического культурного строительства
встретили яростное сопротивление буржуазных идеологов, с ко¬
торыми сомкнулись западноевропейские ревизионисты, меньше¬
вики, троцкисты и другие оппортунистические течения внутри
партии. «Социализм,— вещал Бердяев,— не несет с собой в мир
никакого нового типа культуры» 14. Фабричный пролетариат,,
вторил ему Р. Ю. Виппер, не в состоянии стать носителем обще¬
человеческой культуры. Культура Европы, по его словам, на гра¬
ни гибели. Надежды на ее возрождение сохраняются, пока «не
истреблена хорошая порода»15. Последняя, по Випперу, враж¬
дебна революции и никогда не будет служить пролетариату.
Меньшевики и другие мелкобуржуазные идеологи злобно про¬
рочили, что «насаждение большевистских опытов в отсталой и
некультурной стране несомненно приведет к всеобщему одича¬
нию, обнищанию, разорению» 16. Казуистически извращал марк¬
систско-ленинскую теорию социалистической культуры Троцкий,
который рассуждал о невозможности создания пролетарской
культуры, поскольку якобы период пролетарской диктатуры
слишком краток и представляет собой всего навсего «дневку» во
время военного похода на мировой капитал. Прямое игнорирова¬
ние троцкистами реальных процессов возникновения и развития
социалистической культуры получило решительный отпор пар¬
тийной общественности. «Значит, вот что получается по Троцко¬
му,— говорилось в книге Халатова и Луначарского, изданной в
1929 г.,— хозяйство невозможно вести, приближая его к со¬
циалистической системе, потому что мы некультурны; культуру
невозможно приобрести, потому что бедны. Остается плакать» 17.
Утверждение ленинских идей в процессе культурного строи¬
тельства шло в острой и сложной борьбе не только против сто¬
ронников «кризиса современной культуры» и меныпевистски-
троцкистского нигилизма, но и против вульгаризаторских теорий
Пролеткульта, левацки искажавших и затруднявших развертыва¬
ние процессов социалистической культурной революции. Послед¬
13 Уэллс Г. Россия во мгле. М., 1958. С. 57.
14 Бердяев Н. философия неравенства. Берлин, 1923. С. 220.
15 Виппер Р. Ю. Гибель европейской культуры. М., 1918. С. 78.
16 Культура и свобода. Пг., 1918. Кн. 1. С. 17.
17 Луначарский А., Халатов А. Вопросы культурного строительства РСФСР.
М., 1929. С. 6.
17

ние имели под собой определенную историческую почву, отражая
некоторые процессы в массовом сознании.
В горниле революционного переустройства мира был пере¬
плавлен вековой лед угнетения, сковывавший энергию трудящих¬
ся, и мощный поток культурной революции втягивает рабочих и
крестьян в революционное творчество. Создаются многочислен¬
ные культурно-просветительские организации: самодеятельные
народные школы и университеты, клубы, группы самообразова¬
ния, народные дома, спортивные общества, студии, драматиче¬
ские, хоровые, литературные кружки, оркестры и т. д. «С какой-
то неожиданной и неутомимой жаждой и страстью,— писал
М. А. Рейснер,— все набросились на возможность учиться и
творить» 18. Участники этого прогрессивного процесса проявляли
упорство, старания, инициативу, которыми зачастую возмещали
нехватку опыта и знаний. На волне этого, по словам Рейснера,
«нового европейского ренессанса» и растет влияние Пролеткуль¬
та, возникшего в канун штурма Зимнего дворца как «доброволь¬
ная организация культурной самодеятельности» и после Октября
объединившего во всероссийском масштабе пролетарские куль¬
турные учреждения.
В. И. Ленин приветствовал эти первые и весьма скромные
творческие успехи рабочих, которые пытались овладеть мастер¬
ством художника, артиста, музыканта, поэта, не жалея сил в
учебе и повышении своего общего культурного уровня. Вождь
революции говорил, вспоминал В. П. Волгин, что «хорошо, когда
наши рабочие сочиняют свои пьесы, пишут стихи, издают журна¬
лы и книги, играют на сцене своих клубов, что они проявляют
свое творчество во всех видах искусства и совершенствуются в
этом, но плохо, когда через организацию Пролеткульта пытаются
протащить чуждое нам идеологическое влияние» 19. Последнее
было связано с оценкой деятельности А. Богданова и его привер¬
женцев.
Руководство Пролеткульта в лице А. А. Богданова, Ф. И. Ка¬
линина, П. И. Лебедева-Полянского, С. И. Шульги, В. Ф. Плет¬
нева, П. М. Керженцева’и других нередко облекало объективно
полезное движение масс за ниспровержение реакционной куль¬
туры в крайне абсурдные формы. Массовый «художественный
коллективизм» противопоставлялся индивидуальному творчеству,
делался упор на схематическую связь искусства и производства.
Идеологи Пролеткульта ратовали за автономность и независи¬
мость этой организации от Советского государства, поощряли се¬
паратистские и фракционные настроения, отождествляли куль¬
турную революцию со стихийным движением масс, противопо¬
ставляли пролетариат крестьянству, отрицали значение духовного
наследия прошлого, игнорировали национальную культуру наро¬
дов. Пролетарская культура, утверждал Керженцев, «разрывает
18 Отдел рукописей Государственной библиотеки имени В. И. Ленина.
Ф. 245. Крт. 7., Ед. хр. 72.
19 В. И. Ленин о литературе и искусстве. М., 1969. С. 712.
18

с национальным во имя общепролетарских, т. е. в конечном сче¬
те общечеловеческих, задач» 20. Подобные установки противоре¬
чили политике РКП (б), которая указывала на необходимость со¬
здания для всех наций, населявших Россию, своей прессы, школ,
театров на их родном языке.
В практической деятельности Пролеткульт как массовая про¬
светительская организация зачастую противоречил «задумкам»
своих идеологов, согласно которым эта организация должна быть
.замкнута исключительно на промышленном пролетариате. Вопре¬
ки ошибкам своего руководства пролеткультовское движение про¬
буждало в массах творческую активность в решении задач куль¬
турной революции.
Большой размах приняла печатная деятельность Пролеткуль¬
та. В стране выходило 23 пролеткультовских журнала, из кото¬
рых наиболее влиятельным был журнал «Пролетарская культу¬
ра». Его главным идеологом был эмпириомонист А. А. Богданов.
На страницах этого теоретического органа Пролеткульта произ¬
растал сорняк схоластических мудрствований, заумных нелепо¬
стей, чуждых марксизму богдановских «тектологических» идей,
махистских философских воззрений и вульгарного социологизи¬
рования.
Своеобразной «лабораторией» по разработке богдановских
«концепций» культуры стал Московский пролетарский универси¬
тет, на который руководство Пролеткульта возлагало особые на¬
дежды. «Если задачей краткосрочных курсов и школ,— писал
пролеткультовец М. Смит,— является подготовка работников, об¬
служивающих советскую и партийную работу в данный момент,
то задачей пролетарского университета является, наоборот, под¬
готовка вождей пролетариата — создание мозга рабочего класса.
Эти вожди должны получить от науки полное боевое вооружение,
необходимое им для огромной организаторской работы, которую
берет на себя пролетариат» 21. Основной дисциплиной универси¬
тета, по его мнению, должна стать богдановская «организацион¬
ная теория». Эта «организационная теория», «как самонадеянно-
утверждал ее автор, призвана исправить «ошибки Маркса» и пре¬
одолеть не только всю философию прошлого, но и марксизм, ко¬
торый, по Богданову, уже якобы был превзойден его «текто л огн¬
ей». Лабораторный «метод» формирования «чисто» пролетарской
пауки и культуры рассматривался пролеткультовцами как част¬
ный случай пресловутой «тектологии», или строительной науки
(по-гречески «тектон» — строитель).
Ратуя за абсолютный приоритет «революционно-культурно¬
творческой» борьбы пролетариата, руководители Пролеткульта в
действительности игнорировали идеологическую форму классовой
борьбы в переходный период, не учитывали динамики духовной
жизни общества. «Их лидеры не желали знать, что борьба про¬
20 Пролетарская культура. 1919. № 6. С. 1.
21 Известия. 1919. 8 июня.
19

летариата на культурном фронте есть лишь часть его общей
борьбы с буржуазной идеологией» 22. В годы гражданской войны
такая позиция была особенно вредна, поскольку отвлекала про¬
летариат от решения важнейших для судеб страны военных
задач.
Пролеткультовцы и другие «левые» борцы за «пролетарскую
культуру» своей показной революционностью подогревали нетер¬
пение масс, укрепляли иллюзии возможности легких побед в об¬
ласти культурного строительства, переводили творческую актив¬
ность трудящихся в области духовной жизни на ложный путь.
Их планы оказывались оторванными от действительности, а сек¬
тантские установки объективно смыкались с попытками анархист¬
вующих элементов свести революцию к единственной разруши¬
тельной функции. Партии большевиков потребовались величай¬
шее терпение, четкая политическая линия и теоретическая опре¬
деленность, чтобы разъяснить трудящимся, что лучшее из старой
культуры не только может, но и непременно должно служить но¬
вому делу социалистического переустройства.
«Левые» тенденции проявлялись и в школьном строительстве.
В 1918 г. Н. А. Полянский, П. П. Блонский, Л. Г. Шапиро и не¬
которые другие работники Наркомпроса выступили с предложе¬
ниями ликвидировать в школах учебные классы, отменить домаш¬
ние задания и уроки, отказаться от экзаменов, программ и учеб¬
ников, на школьных собраниях избирать учителей. Были
выдвинуты и другие нелепые прожекты, которые, естественно,
не могли не повергнуть в уныние многих педагогов. Все это су¬
щественно осложняло консолидацию масс учительства на плат¬
форме Советской власти* А. В. Луначарский в этой связи под¬
черкивал, что подобными перегибами в антисоветских целях
пользовались реакционеры. «Контрреволюционное учительство
было даже радо остроте лозунгов и непримиримости пересозда-
телей,— писал он.— Это давало ему возможность своими руками
помогать разрушению и потом говорить: „Вот до чего довели
большевики44» 23.
Создание духовной культуры социализма, преобразование об¬
щественного сознания на новых основах В. И. Ленин считал де¬
лом трудным, процессом длительным и противоречивым. Одной
из сложнейших проблем созидания новой культуры, как и всего
социалистического строительства, являлась проблема интеллиген¬
ции. Мелкобуржуазное сознание, идеологический эклектизм, не¬
устойчивость теоретических принципов, пестрота и расплывча¬
тость социальных идеалов были присущи значительной части
российской интеллигенции, которая по своему политическому и
идейному облику была весьма пестрой общественной группой.
В. И. Ленин неоднократно указывал на неоднородность интелли¬
генции как межклассовой социальной прослойки и считал необ-
22 Горбунов В. В. В. И. Ленин и Пролеткульт. М., 1974. С. 119.
23 Народный комиссариат по просвещению РСФСР. 1917 — октябрь 1920:
Краткий очерк. С. 4—5.
20

ходимым проводить различную тактику по отношению к ее слоям.
Октябрьская революция осуществила жесткую и бескомпромис¬
сную проверку прочности связей русской интеллигенции с народ¬
ной жизнью, с надеждами и чаяниями трудящихся. «Переоценка
ценностей протекала стремительно, ибо стремительно развивалась
сама революция» 24.
Октябрьская революция показала, что немалая часть интелли¬
генции оказалась в оппозиции к новой власти, боролась против
нее посредством саботажа и прямых выступлений 25. Касаясь от¬
ношения членов Академии наук к Советской власти в первые
годы социалистической революции, В. П. Волгин отмечал, что для
них часто были характерны «мелкобуржуазные колебания —
в лучшем случае, открытая враждебность — в худшем» 26. Не
лучше обстановка была и в вузах.
В. И. Ленин и его соратники требовали дифференцированно
подходить к различным слоям интеллигенции, гибко менять по¬
литику по отношению к ним в связи с изменением условий. «Луч¬
шие из интеллигентов, видя экономическое возрождение наших
республик,— говорил Г. К. Орджоникидзе,— могут перейти на
нашу сторону и честно работать вместе с нами ... Часть, убедив¬
шись, что никакая Западная Европа им не поможет, тоже может
перейти к нам и работать более или менее добросовестно, часть
же останется шипеть и стараться отравлять атмосферу... В своих
взаимоотношениях с интеллигенцией мы должны различать эти
группы: первая — наши сотрудники не за страх, а за совесть,
вторая — колеблющиеся, третья — враги наши» 27. Основным
фактором в идейно-политической дифференциации российской
интеллигенции было ее социальное положение, определяемое как
происхождением, так и местом в структуре свергнутого револю¬
цией строя.
Против интеллигенции, продолжавшей стоять на стороне бур¬
жуазии и принимавшей участие в контрреволюционной деятель¬
ности, В. И. Ленин требовал принимать строгие меры. Но глав¬
ное заключалось в том, чтобы политически отсечь ее от буржуа¬
зий, а затем разоружить морально, используя весь опыт и
авторитет рабочего класса.
Самый многочисленный слой российской интеллигенции —
мелкобуржуазная интеллигенция — являлась колеблющейся мас¬
сой. После победы революции В. И. Ленин выдвинул тактику ее
«нейтрализации», которая означала вывод из-под влияния бур¬
жуазии и привлечение к созидательной работе в новом общест¬
ве учителей, ученых, врачей, литераторов, художников, инжене¬
ров. Для этого прежде всего было необходимо преодолеть есте¬
ственное недоверие трудящихся к «образованным», которое
«оставила практика саботажа и предрассудки буржуазного соста¬
24 Беляев А. Идеологическая борьба и литература. М., 1982. С. 51.
25 См.: Федюкин С. А. Великий Октябрь и интеллигенция. М., 1972. С. 51.
26 Труды Ноябрьской юбилейной сессии АН СССР. Л., 1933. С. 1.
27 Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. М., 1956. Т. 1. С. 438.
21

ва» 28. Партия выдвинула лозунг «союза представителей науки,
пролетариата и техники». Развертывается повсеместная агитация
за привлечение интеллигенции к государственной, культурной и
просветительной деятельности, которая вскоре начала приносить
плоды 29.
Главной опорой большевистской партии, составной частью и
двигателем социалистических преобразований, авангардом куль¬
турной революции был небольшой по численности коммунистиче¬
ский отряд пролетарской интеллигенции30, который, будучи яд¬
ром новой интеллигенции, непрерывно рос, овладевая постепен¬
но искусством руководства в области государственной, военной,
хозяйственной и идеологической деятельности.
Приобщение широких слоев трудящихся к новой социалисти¬
ческой культуре означало прежде всего глубокое освоение ими
социалистической идеологии. «Только миросозерцание марксиз¬
ма,— писал В. И. Ленин,— является правильным выражением
интересов, точки зрения и культуры революционного пролетариа¬
та» 31. Пропаганда марксизма-ленинизма предполагала неуклон¬
ное разоблачение реакционных буржуазных идей, на которые
опиралась помещичье-буржуазная культура. Преодоление много¬
численных разновидностей реакционной идеологии проходило в
острой идейной борьбе классов, в центре которой стояли вопросы
исторических судеб социализма в нашей стране, путей и перс¬
пектив развития мирового революционного процесса. В этой
борьбе во всем объеме проявилось коренное расхождение двух
противоположных социально-экономических систем и соответст¬
вующих им взаимоисключающих друг друга культур и идеоло¬
гий. С победой Октябрьской революции классовая борьба капи¬
тализма с социализмом в сфере, идеологии как внутри страны,
так и на международной арене сразу же приобрела отчетливо
выраженный антисоветский характер.
Ожесточенная вооруженная схватка российского пролетариата
с внутренней и внешней контрреволюцией, крайний недостаток
марксистских теоретических кадров в стране обусловливали
многие трудности в распространении марксистского мировоззре¬
ния. Исход идейной борьбы зависел прежде всего от подготовки
пролетариатом своих идеологов и привлечения лучших предста¬
вителей старой интеллигенции к социалистическому строительст¬
ву, в том числе к работе по-новому в научных учреждениях и
учебных заведениях. Решение этих важнейших задач социалисти¬
ческой культурной революции в условиях гражданской войны
являлось исключительно сложным и трудным делом. Революции
28 Ленин В. И. Поля. собр. соч. Т. 37. С. 432.
29 Советская культура: История и современность. М., 1983. С. 45.
30 Число коммунистов-интеллигентов к октябрю 1917 г. не превышало 15—
18 тыс., и они составляли 5—6% от общей численности партии больше¬
виков (Иванова Л. В. Формирование советской научной интеллиген¬
ции: 1917—1927 гг. М., 1980. С. 104).
31 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 337.
22

предстояло еще набраться сил, подготовить необходимые кадры
своих идеологов.
Подготовка марксистских идеологических кадров шла по раз¬
личным каналам упорно и целеустремленно. В решении этих
фундаментальных проблем большую роль сыграли советско-пар¬
тийные школы, создаваемые для срочной подготовки пропаган¬
дистов и организаторов Советской власти на местах, которые
стали первыми в нашей стране опорными пунктами идейной
борьбы против помещичье-буржуазной идеологии, освоения, раз¬
работки, популяризации и пропаганды марксистско-ленинской
теории в массах.
История их рождения восходит буквально к первым дням
Советского государства. По указанию В. И. Ленина после
свержения Временного правительства Петроградский комитет
РКП (б) организовал в Смольном краткосрочные курсы для ра¬
бочих, отправлявшихся агитаторами в провинцию. На них вы¬
ступали с лекциями в основном члены первого Советского пра¬
вительства и Центрального Комитета партии. В 1917 г. на этих
курсах занималась тысяча петроградских рабочих, которое разъ¬
ехались затем во все уголки необъятной России.
В начале 1918 г. на базе курсов была создана школа агита¬
торов, программа которой была рассчитана на две-три недели.
Вскоре она была преобразована в Инструкторскую школу со сро¬
ком обучения до трех месяцев. Комплектование этой школы про¬
изводилось уже но направлениям волостных и уездных исполко
мов. В декабре 1918 г. по постановлению общего собрания кур¬
сантов Инструкторскую школу переименовали в Первый
петроградский рабоче-крестьянский университет. В сентябре
1920 г. по инициативе В. Быстрянского и С. Драницына в Пет¬
рограде на базе рабоче-крестьянского университета была орга¬
низована шестимесячная Высшая партийная школа, которая при¬
ступила к занятиям по новой программе.
Другим центром изучения и пропаганды марксизма-лениниз¬
ма'и специфически классовым пролетарским идеологическим уч¬
реждением в Петрограде стала Высшая военно-политическая
школа имени Толмачева, начало которой было положено кратко¬
срочными курсами агитаторов-красноармейцев Петроградского
военного округа. Летом 1918 г. их преобразовали в окружные
агитаторские курсы с месячным сроком обучения. Для проявив¬
ших способности к лекционной работе курсантов были организо¬
ваны семинарские занятия и собеседования. В годы гражданской
войны Красная Армия крайне нуждалась в политработниках, ор¬
ганизаторах политико-просветительской работы в войсках. Для
срочной массовой подготовки «красных просвещенцев» в ноябре
1919 г. был создан Толмачевский учительский институт с трех¬
месячным сроком обучения, который в марте 1920 г. преобразо¬
вали в Петроградский красноармейский университет им. Толма¬
чева, а затем в Инструкторский институт. Срок обучения в нем
был установлен в пределах от шести месяцев до одного года.
23

В Москве первые двухнедельные агитационно-пропагандист¬
ские курсы были созданы по инициативе Я. М. Свердлова в июле
1918 г. Вскоре они были реорганизованы в краткосрочные инст¬
рукторские курсы совпартработников, потом в Московскую совет¬
ско-партийную школу и Центральную школу советской и пар¬
тийной работы. Эта эволюция касалась изменения структуры,
штатов, расширения учебных планов и усложнения программ.
В июле 1919 г. при участии С. И. Канатчикова, П. Г. Дауге и
других большевиков был организован первый советский партий¬
ный вуз — Коммунистический университет им. Я. М. Свердлова.
Он создавался на базе слияния Центральной школы советской и
партийной работы и Московского пролетарского университета,
находившегося тогда в ведении Всероссийского совета Пролет¬
культа. Коммунистический университет в Москве представлял
собой новый тип высшей школы, созданной революцией и играю¬
щей важную роль в деле коммунистического просвещения.
В числе первых лекторов «Свердловки» были В. Ы. Ленин,
Я. М. Свердлов, И. В. Сталин, А. В. Луначарский, М. Н. Покров¬
ский и другие видные деятели Коммунистической партии и Со¬
ветского государства. Ленин прочел здесь две лекции о госу¬
дарстве, которые сыграли большую роль в марксистском воспи¬
тании слушателей и развитии советской общественной науки. Они
заложили основы плодотворной традиции непосредственного об¬
щения руководства Коммунистической партии с молодыми поли¬
тическими и идеологическими работниками. С 1920 г. для орга¬
низующихся губернских совпартшкол на лекторском отделении
Свердловского университета стали готовить преподавателей по
историческому материализму, политической экономии и истории.
Особое место в духовной жизни и идейной борьбе в Совет¬
ской России первых лет после революции занимала Социалисти¬
ческая академия общественных наук, которая была создана по
инициативе М. Н. Покровского и М. А. Рейснера в октябре
1918 г. Организация Социалистической академии была связана с
насущной необходимостью объединения крайне малочисленных
специалистов по марксистской философии, социологии и полити¬
ческой экономии в целях их наиболее рационального и эффектив¬
ного использования в идеологической работе. Приветствуя созда¬
ние этого первого советского центра марксистской науки,
В. И. Ленин в проекте постановления Совета Народных Комис¬
саров рекомендовал: «1) — во главу угла поставить издательское
общество марксистского направления; 2) — привлечь в особенно
большом числе заграничные марксистские силы; 3) — одной из
первоочередных задач поставить ряд социальных исследований;
4) — немедленно принять меры к выяснению, сбору и использо¬
ванию русских преподавательских сил» 32.
С первых дней в работе Социалистической академии приняли
участие В. В. Адоратский, В. Д. Бонч-Бруевич, Н. К. Крупская,
32 Там же. Т. 36. С. 372.
24

А. В. Луначарский, П. И. Стучка, В. И. Невский, М. С. Оль¬
минский, М. А. Рейснер, М. Н. Покровский, И. И. Скворцов-Сте¬
панов и другие видные общественно-политические деятели и
ученые-марксисты. В состав Академии были избраны Р. Люксем¬
бург, Ю. Мархлевский, К. Либкнехт, Ф. Меринг, К. Цеткин и
другие известные деятели международного рабочего движения.
Вся работа в Социалистической академии первоначально
была организована на двух секциях: научно-академической и
учебно-производственной. Главное внимание уделялось деятель¬
ности учебно-производственной секции, которая представляла со¬
бой «свободную высшую школу по социальным наукам». По ве¬
черам в здание бывшей Практической академии коммерческих
наук на Покровке со всей Москвы стекались слушатели, которым
читались лекции по общей и генетической социологии, теории и
истории народного хозяйства, государства и права, по научному
социализму, истории марксизма и революционного движения33.
Число слушателей, постоянно посещавших эти лекции, доходило
до 2 тыс. человек. Таким образом, «свободная высшая школа по
социальным наукам» была самым массовым марксистским учеб¬
ным заведением страны тех лет.
В научно-академической секции, как отмечал А. Д. Удальцов,
были предприняты попытки «применения методов исторического
материализма ко всем областям общественной науки. Социология
и массовая психология, этика и эстетика, история религии нарав¬
не с историей хозяйства, правоведение и политика — все ставит¬
ся на основу марксизма» 34.
Военная угроза, нависшая над молодой Советской республи¬
кой, и трудности первых послереволюционных лет не позволили
Социалистической академии выполнить всю намеченную прог¬
рамму работ. Отправка слушателей-коммунистов на фронт, голод,
а также разочарование «попутчиков», которых немало было сре¬
ди слушателей, привели к постепенному прекращению занятий.
В апреле 1919 г. принимается новый Устав, который существен¬
но упростил структуру, состав и управление Социалистической
академии. Центр тяжести в ее деятельности с этого времени пе¬
реносился на исследовательскую работу. С осени начинают
формироваться научные кабинеты Социалистической академии,
где идет накопление и систематизация литературы по той или
иной определенной тематике.
Под руководством М. Н. Покровского и А. С. Бубнова работал
в Социалистической академии кабинет истории революционного
движения в России, под руководством Ф. А. Ротштейна и М. Н.
Павловича — кабинет войны и внешней политики, под руководст¬
вом В. П. Милютина и Ш. М. Дволайского — кабинет экономики.
Были также кабинеты рабочего движения, истории литературы и
искусства и др. Однако загруженность ученых-марксистов пар¬
33 См.: Вести. Соц. акад. 1922. Кн. 1. С. 17.
34 Там же. С. 24—25.
25

тийной и государственной работой, недостатки в материальном
обеспечении серьезно препятствовали широкому развертыванию
научных исследований в области марксистской теории.
Социалистическая академия с самого начала представляла со¬
бой научно-исследовательское учреждение совершенно нового
типа. Она постоянно совмещала изучение основополагающих тео¬
ретических проблем с разработкой конкретных практических
задач, поставленных историей перед государством рабочих и
крестьян. По заданиям ЦК партии и Советского правительства
члены и научные сотрудники Академии занимались разработкой
первой Советской конституции, программ для факультетов обще¬
ственных наук университетов, изучением организации труда,
культурного строительства, проблем перестройки деревни и т. д.
Президиум Социалистической академии откомандировывал своих
сотрудников для чтения лекций в красноармейских частях на
фронте, организовывал разработку конспектов лекций для мало¬
подготовленного политсостава молодой Красной Армии. Развитие
Социалистической академии, совершенствование ее структуры и
деятельности целиком определялись задачами социалистического
строительства и классовой борьбы.
В первые годы Советской власти успехи в культурной рево¬
люции и идеологической борьбе с российской буржуазией во мно¬
гом зависели от привлечения старой интеллигенции к созидатель¬
ной работе, в частности к культурному строительству. Трудности
здесь заключались в том, что рабочий класс привлекал тогда к
сотрудничеству в большинстве своем тех, с кем ему приходилось
бороться в недавнем прошлом. Борьба шла не с интеллигенцией
как таковой, а за интеллигенцию и ее достойное место в госу¬
дарстве рабочих и крестьян.
Преодолевая сопротивление «левых коммунистов», пролет-
культовцев и других «архиреволюционеров», Коммунистическая
партия последовательно осуществляла ленинскую политику по от¬
ношению к старой интеллигенции. Эта политика нашла свое конк¬
ретное выражение в Программе РКП (б). «Задача развития про¬
изводительных сил,— говорилось в одном из ее разделов,— тре¬
бует немедленного, широкого и всестороннего использования
оставленных нам в наследство капитализмом специалистов науки
и техники, несмотря на то что они в большинстве случаев неиз¬
бежно пропитаны буржуазным миросозерцанием и навыками» 35.
Наркомпрос и его представители на местах прилагали много
усилий, чтобы вовлечь дореволюционную профессуру в активную
работу по строительству новой высшей школы и пропаганде на¬
учных знаний среди населения. В процессе этой работы выяс¬
нялась готовность и способность тех или иных представителей
старой науки работать рука об руку с новой властью, складыва¬
лись группы ученых в области общественных наук, желающих
35 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК. 9-е изд. М., 1983. Т. 2. С. 85.
26

работать совместно с коммунистами в деле развития научных
исследований, пропаганды знаний, демократизации высшей шко¬
лы, обновления ее учебных программ и принимать участие в ре¬
шении других насущных проблем культурного строительства. По
мере стабилизации нового социального строя эти группы росли
и, преодолевая обструкции врагов революции и ретроградов, про¬
должали славные традиции передовой русской демократической
науки, звавшие интеллигенцию самоотверженно служить трудо¬
вому народу. Весь жар своего сердца передовые русские ученые
щедро отдавали пытливой, возбужденной историческими собы¬
тиями молодежи. «Какое счастье, какое глубокое удовлетворе¬
ние,— писал Н. А. Гредескул,— нашим старым, взращенным в
привилегированных условиях знаниям помогать этому новому и
великому процессу: процессу создания справедливости там, где
несправедливость была всего обиднее, процессу создания равенст¬
ва и братства в области знания и культуры» 36.
Передовых ученых вдохновляли высокие темпы развития выс¬
шего образования в Советской России. В январе 1919 г. Совет
Народных Комиссаров принял решение о создании шести новых
университетов, в том числе и на национальных окраинах страны.
Так, в Ташкенте первоначально создается Народный университет
с социально-экономическим и литературно-философским факуль¬
тетами, где начали заниматься более тысячи студентов. Затем на
его базе возникает Туркестанский государственный универси¬
тет, позднее переименованный в Среднеазиатский. На преподава¬
тельскую работу в Ташкент Наркомпрос из Петрограда и Москвы
направил около сотни профессоров и преподавателей. Бурный
рост средней школы вызвал расширение системы педагогических
вузов, которые организуются в большинстве крупных губернских
городов.
Стремление передовых русских ученых к сотрудничеству с
Советской властью, разумеется, не означало их немедленного ав¬
томатического перехода на идейную платформу рабоче-крестьян¬
ского государства. И хотя большинство из них говорило о своей
близости к марксизму, а некоторые даже называли себя маркси¬
стами, в действительности, конечно, марксистами в те годы они
не были. Однако, поскольку они искренно и чистосердечно жела¬
ли помочь своему народу знаниями, Советское правительство
справедливо считало, что необходимая для плодотворного сотруд¬
ничества база имеется, и принимало все меры, чтобы эту базу
расширять, привлекая на сторону революции все новых и новых
ученых. Именно с помощью этих прогрессивных представителей
русской науки были осуществлены мероприятия по реорганиза¬
ции высшей школы, созданию факультетов общественных наук,
организации рабочих факультетов.
36 Юбилейный выпуск Высшей Военно-педагогической школы. Пг., 1922.
С. 6.
27

Наиболее значительную роль в социальном обновлении сту¬
денческого состава сыграли рабочие факультеты, давшие стране
не одну тысячу специалистов новой формации. Рабфаки были
специфически классовой, пролетарской школой, вызванной к
жизни исторической необходимостью создания повой рабоче-кре¬
стьянской интеллигенции. Рабочие факультеты постепенно ста¬
новились основным типом общеобразовательной школы, готовив¬
шей рабоче-крестьянскую молодежь к поступлению в высшие
учебные заведения. Они серьезно подорвали социальную базу для
идеологических выступлений реакционной профессуры. Через
рабфаки пришли в студенческую среду первые коммунисты и
комсомольцы. Рабфаковцы — это была классово выдержанная и
получившая первую марксистскую закалку армия. Она росла из
года в год, революционизируя и обновляя высшую школу37.
Учеба на рабочем факультете требовала от студентов особого
упорства и настойчивости. Вчерашним красноармейцам и рабо¬
чим учиться было нелегко, но они настойчиво овладевали зна¬
ниями, преодолевали многочисленные трудности. «Казалось,—
вспоминает один из рабфаковцев Петроградского химико-техно¬
логического института,— не хватит ни энтузиазма, ни упорства,
ни силы; проклятая нужда заставит отказаться от долго лелеян¬
ной мечты о высшей школе. Но мысль о том, что наши пережи¬
вания ничто по сравнению с трудностями, которые пришлось
преодолеть рабочему классу за это время, заставляла еще на¬
стойчивее отдаваться учебе»38.
Мероприятия Коммунистической партии и Советского госу¬
дарства по перестройке высшей школы, изменению социального
состава студентов, привлечению на свою сторону интеллигенции,
по созданию первых партийно-советских учебных заведений и
марксистского научного центра проводились в суровых условиях
гражданской войны. Они носили подготовительный характер и
создали необходимые предпосылки для будущих, важнейших по
своему значению исторических изменений. Эти мероприятия сти¬
мулировали повсеместный интерес к марксистской теории.
В суровые годы гражданской войны речь шла о походе за
науку на службе у трудящихся, за интеллигенцию и ее важное
место в новой системе общественных отношений, за широкий
фронт культурных и идеологических преобразований в негра¬
мотной стране. Внутренняя и внешняя контрреволюция, ее актив
в лице представителей помещичье-буржуазной идеологии, исполь¬
зуя создавшиеся условия, стремились затормозить этот процесс
идейного обновления духовной жизни общества, сорвать социа¬
листическую культурную революцию.
Несмотря на то что эксплуататорские классы России были ли¬
шены политической власти и собственности на орудия и средства
37 В 1925 г. выпускники рабочих факультетов составляли 38,5% от общей
численности всех принятых на первый курс вузов страны. В 1933 г. эта
цифра возросла до 55% всех принятых в вузы.
38 12 лет работы рабфака ЛХТИ. Л., 1932. С. 5.
28

производства, их представители в течение еще ряда лет после
победы Октября сохраняли ряд фактических преимуществ. Эти
преимущества были связаны не только с монопольным положе¬
нием в области организации и управления, культуры и искусст¬
ва, науки и образования, но и с разносторонней помощью меж¬
дународного капитала, который не оставлял иллюзорных надежд
па скорое крушение первого в истории человечества социалисти¬
ческого эксперимента. Жгучая ненависть к революционному на¬
роду доминировала в политическом и обыденном сознании их
представителей. Наиболее реакционная часть разгромленных ре¬
волюцией классов покинула страну, обосновалась в Берлине, Па¬
риже и других европейских столицах й городах, откуда коорди¬
нировалась и направлялась антисоветская политическая и идео¬
логическая деятельность. «Эта эмиграция,—писал Ленин,—всеми
силами и средствами работает над разрушением Советской вла¬
сти и восстановлением капитализма в России» 39.
Эмигрировавшая русская буржуазия создала за рубежом свои
организации и объединения, которые в 1920 г. издавали 138 раз¬
личных газет. В распоряжении российских белоэмигрантов нахо¬
дилось более 40 издательств, среди которых такие крупные, как
«Орион», «Русская печать», «Северные огни» и др.40 Это были
влиятельные очаги и рассадники помещичье-буржуазной идеоло¬
гии. Книги, брошюры и статьи идеологов контрреволюции в наи¬
более обнаженной форме отразили панические настроения и
мрачную безысходность разгромленных революцией классов.
Общей целью литературных упражнений закордонных эмигран¬
тов, по сути дела, было стремление любыми способами опорочить
Октябрьскую революцию и ее завоевания.
Контрреволюционным средоточием идей религиозно-мистиче¬
ской концепции истории явился сборник «Из глубины», подго¬
товленный к печати в Петрограде и изданный в эмиграции.
В нем приняли участие С. Аскольдов, Н. Бердяев, С. Булгаков,
В. Иванов, А. Изгоев, П. Новгородцев, П. Струве, С. Франк и
другие пророки пресловутого «религиозно-философского ренес¬
санса», которые поставили перед собой задачу «теоретически»
обосновать необходимость ликвидации завоеваний Октября.
Это была не первая коллективная апология религиозного по¬
нимания истории в России XX столетия. Авторы «Из глубины»
развивали в новых исторических условиях основные идеи старо¬
го, контрреволюционного сборника «Вехи», увидевшего свет в
1909 г. и названного Лениным «энциклопедией либерального ре¬
негатства» 41. Как и веховцы, они стремились восстановить без¬
раздельное господство религии в понимании всех сфер обществен¬
ной жизни. Материализм, атеизм, социализм, пролетарская демо¬
кратия, рабочий контроль на заводах, всеобщая трудовая
повинность подверглись ожесточенным нападкам, которые велись
39 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 5.
40 Назаров А. И. Октябрь и книга. М., 1968. С. 256—258.
41 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 19. С. 168.
29

неовеховцами под флагом защиты «ценностей мировой культу¬
ры ».
Направленная против революции проповедь крайних форм
идеализма смыкалась с антисоветской идеологией эсеров и мень¬
шевиков, которая, по словам В. И. Ленина, являлась «надстрой¬
кой над остатками капитализма и над мелким производством» 42.
Называющие себя социалистическими, эти мелкобуржуазные
партии на первом этапе гражданской войны взяли на себя мис¬
сию главных организаторов антисоветских сил, реставраторов
буржуазных цорядков. Затем, пересмотрев свою тактику, они
сделали ставку на мифическую «третью силу», которая на прак¬
тике вылилась в поддержку открытых контрреволюционных вы¬
ступлений, но в конечном счете также провалилась. Верхушка
руководителей этих партий в лице Абрамовича, Дана, Мартова,
Чернова и других, вскоре оказавшись за границей, пополнила
эмиграцию новыми «центрами» и «комитетами» псевдосоциали-
стической окраски. Используя сочувствующие им органы печати
внутри Страны Советов, Юшкевич, Кричевский, Базаров и их
единомышленники ратовали за «возглавляемый Шейдеманами и
Реноделями режим умеренного государственного и межгосу¬
дарственного капитализма»43. Эсеровско-меньшевистские писа¬
ния, указывал Ленин, «дают такой цельный и сильный аромат,
что сразу чувствуешь себя как в лакейской» 44.
Несомненно, в среде буржуазных интеллигентов, враждебно
встретивших революцию, особенно среди научной интеллигенции,
было немало таких, которые занимали тогда реакционные пози¬
ции не в силу убежденного отрицания революции. Некоторые из
них оказались не в состоянии на первых порах понять и осмыс¬
лить происходившие в стране события из-за ограниченности
своего мировоззрения, ложной солидарности с бывшими автори¬
тетами, а то и просто из боязни крушения прежнего уклада
жизни и быта, потери материального благополучия. «Каждый из
нас потерял свое место под солнцем,— писал известный этнограф
В. Г. Богораз-Тан о мироощущении русского интеллигента, за¬
стигнутого бурей революции,—потерял свое привычное гнездо,
и пищу, и кров, и всякие решительно доходы, безгрешные и
грешные, буржуйные и также трудовые, и вдруг очутился на
самом распутье дорог, нагой и босой под ревущим ливнем гро¬
зы» 45. Этот слой российской интеллигенции проявлял постоян¬
ные политические колебания. Некоторые ее представители впос¬
ледствии решительно отказались от своего враждебного отноше¬
ния к новому строю.
Массовыми рассадниками буржуазного мировоззрения в пос¬
леоктябрьской России стали многочисленные «научные» сообще¬
ства, игравшие роль идеологических учреждений свергнутых ре¬
42 Там же. Т. 44. С. 352.
43 Мысль. Харьков, 1919. № 7. С. 231.
44 Ленин В. И. Полы. собр. соч. Т. 39. С. 139.
45 Новая Россия. 1922. № 1. С. 29.
30

волюцией классов. Территориально они функционировали тогда
п исторически сложившихся центрах науки и культуры.
Послеоктябрьский Петроград стал средоточием особенно
острой идейной борьбы. Это объясняется тем положением, кото¬
рое занимал Петербург в царской России. Высшие слои интел¬
лигенции столицы были весьма тесно связаны с правящей бюро¬
кратией и господствующими классами Российской империи.
Многие представители столичной профессуры в свое время зани¬
мали крупные посты в министерствах, выступали в качестве идео¬
логов буржуазно-помещичьих партий, были редакторами их жур¬
налов, авторами партийных программ, заседали в Думе,
в различных комитетах, обучали и воспитывали наследников
престола и других сановных отпрысков.
Перед революцией в Петрограде функционировали Русское
историческое общество, Историческое общество при Петроград¬
ском университете, Петроградское городское философское собра¬
ние, Социологическое общество им. М. М. Ковалевского и ряд
других подобного рода идеологических организаций. Эти общест¬
ва проводили регулярные заседания, организовывали чтение пуб¬
личных лекций, издавали свои журналы, печатали сборники тру¬
дов, вели широкую пропаганду идеализма и мистики. От них
тянулись бесчисленные нити в другие культурные центры Рос¬
сии.
Революция нарушила привычную деятельность этих идеоло¬
гических организаций. Ранее финансируемые государственной
казной и частными пожертвованиями, они лишились своей ма¬
териальной базы. На пролетарское государство им рассчитывать
не приходилось, а прежние их покровители и меценаты спешили
(•пасти свои капиталы за границей. Холод и голод первой после¬
октябрьской зимы, а главное, организованная сила петроградско¬
го рабочего класса заставили многих активных защитников и
идеологов старого мира покинуть Петроград.
Деятельность идеологических опорных пунктов буржуазного
реставраторства заметно активизировалась с приближением окон¬
чания гражданской войны. Некоторые из них, как, например,
Философское общество при Петроградском университете, Социо¬
логическое общество и Русское техническое общество, остались от
дореволюционного времени, а другие, такие, как Вольная фило¬
софская ассоциация и Социобиблиологический институт, были ор¬
ганизованы после Октябрьской революции.
Философское общество в Петербургском университете деятель¬
но функционировало под руководством А. И. Введенского вплоть
до 1918 г. Затем наступил перерыв. В феврале 1921 г. состоя¬
лось организационное собрание, которое положило начало ново¬
му этапу деятельности Общества. На этом собрании вместо боль¬
ного Введенского председателем правления избрали профессора
Э. Л. Радлова. Правление приняло меры, чтобы привлечь к ра¬
боте Общества таких естествоиспытателей, как В. М. Бехтерев,
Л. С. Берг и А. В. Васильев. Началось издание журнала «Мысль».
31

В помещении Публичной библиотеки раз или два раза в ме¬
сяц Философское общество проводило заседания, на которых за¬
слушивались доклады его членов. В них критические стрелы на¬
правлялись главным образом против материалистической фило¬
софии и атеизма. Профессор Введенский, например, считал, что
необходимо освободить марксизм от атеизма, «чтобы к нему мог¬
ли присоединиться с одинаково легким сердцем как атеисты, так
и верующие в бога»46. Эта попытка лишить марксизм атеисти¬
ческого потенциала была объективно направлена на эксплуата¬
цию религиозного сознания миллионов верующих.
Особенностью докладов, читанных в Философском обществе,
была откровенная мистика. В «современной философии,— ут¬
верждал Н. О. Лосский,— заметен возрастающий интерес к иде¬
альному в точном, платоновском, смысле этого слова, то есть к
царству сверхвременных и сверхпространственных начал»47. На
этих «началах» Лосский и строил свою нашумевшую в те годы
философскую систему «идеал-реализма».
Философское общество при Петроградском университете
стремилось придерживаться строго академического стиля работы
и обычно не обсуждало злободневные политические вопросы. Кри¬
тика социалистической революции и нового строя велась здесь
на отвлеченном, эзоповом языке мистической философской тер¬
минологии. Деятельность Вольной философской ассоциации и
Русского технического общества носила иной характер. Эти пет¬
роградские «ученые» сообщества специально выносили текущие
политические проблемы на свои заседания. Такая «злободнев¬
ность» привлекала внимание мелкобуржуазной интеллигенции,
а также некоторых слоев фрондирующей студенческой и научной
молодежи.
Вольная философская ассоциация, или, как ее сокращенно
тогда именовали, Вольфила, была основана группой петроград¬
ской вузовской и творческой интеллигенции в январе 1919 г. На
своем первом заседании они постановили, что при подборе со¬
трудников политические симпатии и взгляды последних не долж¬
ны играть никакой роли. Это в значительной степени определило
все содержание дальнейшей работы. Вскоре было принято По¬
ложение о Вольной философской ассоциации, в котором утвер¬
ждалось, что она организуется «с целью исследования и разра¬
ботки в духе философии и социализма вопросов культурного
творчества, а также с целью развития и укрепления как среди
своих сочленов, так и за пределами ассоциации социалистическо¬
го и философского отношения к этим вопросам» 48. Основной за¬
дачей ассоциации объявлялось «реформирование философии пу¬
тем включения в систему ее насущных проблем задачи непосред¬
ственного воздействия на живую историческую жизнь» 49.
46 Мысль. 1922. № 2. G. 19—20.
47 Там же. № 1. С. 4.
48 ЛГАОРСС. Ф. 2555. On. 1. Ед. хр. 190. Л. 4.
49 Наука и ее работники. 192(Х № 1. С. 26.
32

Для всех желающих правление Вольной философской ассо¬
циации организовало циклы лекций, публичные доклады,’круж¬
ки, тематика которых носила более обширный, чем у Философ¬
ского общества, характер. Занятия в кружке «Основные вопросы
метафизики», в частности, проходили под руководством
Л. 3. Штейнберга, кружок «Философия метафизики» вел А. В. Ва¬
сильев, «Творчество слова»—писательница Ольга Форш, «Фи¬
лософия анархизма» — В. Стоянов. Для желающих были органи¬
зованы циклы лекций, обсуждение докладов по заранее объяв¬
ленной тематике. Наиболее популярными в Вольной философской
ассоциации были мероприятия, связанные с различными памят¬
ными датами и юбилеями. Они отмечались весьма широко, зара¬
нее объявлялись в печати. Торжественные заседания Вольфилы
были посвящены, в частности, памяти декабристов, народников,
А. И. Герцена и других. «
Реакционно настроенная профессура значительную часть этих
торжественных собраний и юбилеев превращала в неприкрытую
проповедь идеализма, мистики, в прямые нападки на марксизм-
ленинизм и социальный порядок, установленный революцией.
Докладчики не останавливались перед фальсификацией истори¬
ческих событий и заведомым искажением взглядов крупнейших
мыслителей и общественно-политических деятелей прошлого.
Блистая профессорской эрудицией и поражая публику знаниями
мельчайших фактов и подробностей, они умышленно замалчива¬
ли революционные и демократические элементы в мировоззрении
декабристов, Герцена и народников, а на первый план выдвига¬
ли элементы консерватизма, непоследовательности и слабости их
политических и философских взглядов.
В декабре 1921 г. эмигрировавшие из России Л. И. Шестов,
Е. Г. Лундберг и Андрей Белый организовали в Берлине фили¬
ал Вольной философской ассоциации, главной целью которого
утверждалось изучение «кризиса культуры жизни и мысли»50.
При этом отмечалось, что она открыта для «всех ищущих» в об¬
ласти философского и культурного творчества, «вне всякой
партийности и политических устремлений» 51. Создание филиала
Вольной философской ассоциации в Берлине свидетельствовало о
том, что развертывается интенсивный процесс укрепления все¬
сторонних связей буржуазной идейной реставрации внутри стра¬
ны с эмиграцией. «Раздвоение» Вольфилы показывало также, как
практически проходило на данном этапе сращивание отдельных
звеньев общего идеологического фронта противников социализма.
Одним из активных звеньев антимарксистского фронта в Петт
рограде стало Русское техническое общество — вернее, его один¬
надцатый промышленно-экономический отдел. Никогда еще Рус¬
ское техническое общество не переживало столь бурного перио¬
да своей деятельности. Только в 1922 г. на его заседаниях было
50 Летопись Дома литераторов. 1921. № 4. С. 10.
51 Мысль. 1922. № 1. С. 186.
2 Б. А. Чагин, В. И. Клушин
33

заслушано и обсуждено более тридцати докладов по самым раз¬
личным экономическим и социологическим проблемам. В виде
статей они печатались затем в журнале «Экономист». Авторы
редакционной статьи первого номера этого журнала рекомендо¬
вали читателям для более полной оценки настоящего обратиться
к прошлому народа, «к основным двигателям народной жизни»52.
Важнейшим из этих «двигателей», по их мнению, является сво¬
бода частной инициативы в экономике. Октябрьская революция,
подорвав ее, якобы обрекла себя на поражение. «Можно было
победить Колчака и Юденича, Деникина и Врангеля,— писал
А. С. Изгоев,— но пришлось сложить оружие перед гранитной
стеной законов, управляющих экономическим бытием наро¬
дов» 53. Идеологи «экономического либерализма» пытались дока¬
зать фатальную стихийность и принципиальную неконтролируе-
мость действия экономических законов, бесполезность и бес¬
перспективность вмешательства социалистического государства в
«экономический механизм» развития общества.
Призывая российскую интеллигенцию не поддаваться чарам
«так называемого научного социализма», Бруцкус писал, что
рабоче-крестьянское государство, в отличие от буржуазно-демо¬
кратического и даже монархического, «есть тот Левиафан Гобб¬
са/ который без остатка поглощает личность»54. Разработка
практических рецептов «преодоления» экономических, социаль¬
ных и культурных последствий Октябрьской революции явля¬
лась главной задачей авторов и сотрудников «Экономиста», ко¬
торые были справедливо охарактеризованы В. И. Лениным как
«явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация
ее слуг...» 55 56.
Изменение пролетарской природы Советского государства,
установление пресловутых буржуазных свобод, являющихся, по
словам деятелей «экономического либерализма», «талисманом ев¬
ропейской цивилизации», развитие частного предпринимательст¬
ва в области тяжелой промышленности и транспорта — вот ос¬
новные требования журнала «Экономист», который был метко
назван В. И. Лениным «органом современных крепостников,
прикрывающихся, конечно, мантией научности, демократиз¬
ма» 5о.
Немало потрудился для придания еще большей реакционно¬
сти печатному органу Русского технического общества молодой
университетский социолог Питирим Сорокин. В ряде статей он
предпринял попытку «по-новому» объяснить причины и соци¬
альные последствия войн и революций. Основным источником
исторических потрясений, вещал он, является голод, который
ослабляет «рефлексы собственности» у низших слоев населения
52 Экономист. 1922. № 1. С. 3.
53 Там же. № 2. С. 121.
54 Там же. № 3. С. 60. . 4
55 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 54. С. 266.
56 Там же. Т. 45. С. 31.
34

и тем самым создает прямые предпосылки революции. Смысл этих
псевдонаучных рассуждений чрезвычайно прост: нет голода —
не будет и революций.
Буржуазное наступление на марксизм в области социологиче¬
ской мысли возглавили Социологическое общество и Социобиб-
лиологический институт. Созданное накануне Октября Социо¬
логическое общество им. М. М. Ковалевского по-настоящему
развернуло свою работу лишь в начале 1919 г., когда оно полу¬
чило помещение на Университетской набережной и пополнилось
новыми членами. Вместо умершего его первого председателя
А. С. Лаппо-Данилевского руководителем Социологического об¬
щества стал бывший либеральный народник Н. И. Кареев. На
заседаниях Общества заслушивались и обсуждались доклады
К. М. Тахтарева «О системе социологии», Н. А. Гредескула
«О преподавании социологии в американских университетах»,
П. А. Сорокина «О социальном взаимодействии и социальных
группировках», А. Я. Штернберга «Отношение этнографии к со¬
циологии» и многие другие.
Отличительной чертой Социологического общества являлось
стремление руководства придать его деятельности солидный,
теоретический характер. Влиятельной университетской профес¬
суре, составлявшей костяк Общества, хотелось играть роль
«научного» арбитра «социалистического эксперимента», не свя¬
зывая себя «вульгарными» нападками на новую власть. Но это
не могло удовлетворять Сорокина и его единомышленников, ста¬
вивших целью открытую пропаганду своих контрреволюционных
идей. Они перенесли свою деятельность в Социобиблиологиче-
ский институт, где обстановка позволяла им играть ведущую
роль.
Социобиблиологический институт, или, как его тогда сокра¬
щенно называли, Инсоцбибл, был организован в Петрограде в
конце 1918 г. по согласованию с Комиссариатом народного про¬
свещения Северных Коммун, ассигновавшего необходимые сред¬
ства на содержание института. При его организации был исполь¬
зован опыт создания Берлинского института социальной библио¬
графии и Брюссельского института социологии Сольвея. С учетом
этого опыта и определялись функции Инсоцбибла: регистрация и
систематизация всех печатных изданий по социологии, «разра¬
ботка социальных вопросов» путем самостоятельных исследова¬
ний, популяризация социологических знаний. Большое место в
Социобиблиологическом институте должна была занимать биб¬
лиографическая работа. Она заключалась в учете и регистрации
правительственных и общественных мероприятий в области со¬
циальной жизни, главнейших фактов и событий живой социаль¬
ной практики в центре и на местах57. Соответственно этим
задачам Инсоцбибл имел отделы: регистрационный, социально¬
57 См.: Наука и ее работники. 1920. № 1. С. 25.
2*
35

педагогический, библиотечный и издательский. Им печатался
«Социобиблиологический вестник».
Социобиблиологический институт широко развернул лекцион¬
ную деятельность. Осенью 1919 г. Сорокин прочел цикл лекций
«Социальная аналитика и механика», Н. А. Гредескул —
«История социологических учений», А. А. Гизетти — «История
русской социологической мысли», И. И. Люблинский — «Уголов¬
ная социология». Курсы лекций были организованы для всех
желающих получить социологическое образование. Большинство
лекторов, используя представившиеся возможности, развернули
в Петрограде широкую пропаганду буржуазных социологических
концепций.
В начале 1920 г. на место директора Иисоцбибла был при¬
глашен бывший редактор газеты «экономистов» «Рабочая мысль»,
автор многих трудов по социологии и этнографии К. М. Тахта-
рев. Новый директор совместно с Н. А. Рожковым обратился в
Наркомпрос с проектом создания более крупного и значительно¬
го учреждения — Российского социологического института. В до¬
кладной записке они указывали, что этот институт должен пре¬
следовать три основные цели: «1) научную разработку социоло¬
гии и других теоретических и прикладных общественных наук;
2) обеспечение надлежащего научного уровня высшего социоло¬
гического образования в России; 3) распространение социологи¬
ческих знаний в народных массах»58. Проект программы пред¬
усматривал, что Социологический институт должен готовить не
только специалистов по различным отраслям социологии, иссле¬
дователей и преподавателей высшей школы, но и общественно¬
политических деятелей и советских работников. Руководство этим
учреждением должно осуществляться «нейтральной» по отношению
к органам Советской власти коллегией. В этом проекте отрази¬
лось стремление мнимобеспартийной профессуры не только упро¬
чить свое положение в системе нового общественного строя, но и
оказать свое влияние на идеологию и политическую линию про-'
летарского государства.
Затея с Российским социологическим институтом не нашла
поддержки у А. В. Луначарского и других руководителей Нар-
компроса. Коммунистическая партия всегда придавала исключи¬
тельное значение «командным высотам» в области идеологии,
и было бы непростительной ошибкой передоверить бывшим тео¬
ретикам меньшевизма сугубо партийное дело подготовки совет¬
ских государственных и идеологических кадров.
Позиции реставраторов буржуазной идеологии в Москве были
менее прочными, чем в Петрограде. Это объяснялось многими,
прежде всего историческими, условиями. На ход идейной борьбы
большое влияние здесь оказал, в частности, переезд Советского
правительства и концентрация в столице лучших марксистских
сил революционной России.
58 ЛГАОРСС. Ф. 2555. On. 1. Ед. хр. 162. Л. 2.

Главным оплотом помещичьей-буржуазной идеологии в Моск¬
ве стала Вольная академия духовной культуры, которая была
организована по инициативе Н. А. Бердяева в критические для
советской столицы осенние дни 1919 г., когда полки генерала
Деникина непосредственно угрожали городу. Вольная академия
духовной культуры объединяла в своих рядах всех, кто был го¬
тов к «коренному духовному преодолению революции». Своей
главной задачей «вольные академики» считали разработку вопро¬
сов идеалистической философии, религии и культуры. Именна
по этим вопросам делалось наибольшее число докладов. Были
организованы такие лекционные курсы, как «Философия духов¬
ной культуры» А. Белого, «Философия истории» и «Философия
религии» Н. Бердяева, «Введение в философию» С. Франка,
«Зтика» Б. Вышеславцева и др.
«Вольные академики» всячески пытались расширить свое
влияние, организовывали публичные выступления в Политехни¬
ческом музее и других учреждениях Москвы, которые собирали
иногда, по свидетельству современников, довольно многочислен¬
ную аудиторию. Некоторые их публичные выступления носили
явно антиобщественный характер. В частности, Айхенвальд в
лекциях по этике в эти годы разрухи и голода осуждал произ¬
водительный труд людей, превозносил «ленивое времяпровожде¬
ние», утверждал, что «человек начинается только тогда, когда
он кончает работать» 59.
Одним из опорных пунктов идеализма и мистики в советской
столице являлось Психологическое общество. Оно было создана
при Московском университете еще в 1899 г. и активно функцио¬
нировало под руководством Л. М. Лопатина, которого В. И. Ле¬
пин характеризовал как «философского черносотенца»60.
В 1920 г., после двухлетнего перерыва, Психологическое общест¬
во несколько оживило свою работу. Вместо умершего Лопатина
новым председателем был избран директор Института психологии
Г. И. Челпанов, который после Октября неоднократно подчерки¬
вал свою идеалистическую философскую ориентацию61. Специ¬
альным заседанием была отмечена память Л. М. Лопатина. На
нем был заслушан доклад Бердяева «Учение о свободе», где*
бывший веховец утверждал, что «равенство попирает свобо¬
ду» 62.
Достижение подлинной свободы, по его словам, якобы
вообще не может быть реализовано в пределах земной истории.
Айхенвальд Ю. Похвала праздности. М., 1922. С. 15.
00 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 317.
111 «Я был идеалистом в философии,—писал Челпанов,—и остаюсь тако¬
вым в настоящее время» {Челпанов Г. Спинозизм и материализм. М.,
1927. С. 24). Вместе с тем он являлся создателем крупнейшего в нашёй
стране экспериментально-психологического центра, разрабатывал новые-
методы лабораторных исследований психики. 3
02 Бердяев Н. Философия неравенства. С. 125.
ЗГ

Только религия, по словам Бердяева, может освободить человека
ют порабощающего подчинения материальности63.
Несколько другим типом буржуазно-реставраторского учреж¬
дения являлось «Общество истинной свободы». Оно было созда¬
но в Москве в память о Л. Н. Толстом вскоре после смерти
великого русского писателя. В отличие от многих других подоб¬
ных организаций вскоре после победы Октябрьской революции
это общество так называемого «христианского анархизма» не
свернуло, а, наоборот, расширило свою деятельность, став весь¬
ма популярным среди мелкобуржуазных слоев столицы. В 1919 г.
в его работе принимало участие более 700 постоянных членов.
В помещении столовой московского Вегетарианского общества
были организованы лекционные курсы по истории религии, эти¬
ки и анархизма. Издавались «Ежегодники» Общества.
В отличие от Петрограда и Москвы в других городах Совет¬
ской России реставраторы помещичье-буржуазной идеологии
были гораздо менее организованы. Но в первые послеоктябрь¬
ские годы и в провинции был создан ряд враждебных марксиз¬
му философских организаций, функционирующих, как правило,
на базе местных университетов и институтов. Являясь провин¬
циальными центрами идеологического реставраторства, некото¬
рые из них действовали весьма активно.
В Казани буржуазная профессура, организованная в Общест¬
ве археологии, истории и этнографии при Казанском университе¬
те, поставила перед собой задачу разработать «единую религию
человеческого вида», которая была бы в состоянии научить лю¬
дей «быть уверенными в Высшем Начале»64. Параллельно с
этим старым университетским обществом в 1921 г. была создана
Ассоциация для изучения общественных наук при высших учеб¬
ных заведениях города Казани, которая сразу же была исполь¬
зована идеалистами и фрейдистами для пропаганды враждебных
марксизму идей. Она издавала на кооперативных началах свои
«Сборники», на страницах которых увидели свет многие нашу¬
мевшие в то время работы85.
В Чите под руководством гуссерлианца Ф. Куклярского в
1922—1925 гг. активно функционировало Философское общество
при Государственном институте народного образования. Авторы
его «Трудов» видели свою основную задачу в том, чтобы «оза¬
рить индивидуальный субъект познания вневременным содержа¬
нием» и на этой теологической по своей сути основе преодолеть
63 Позже Бердяев широко рекламировал себя как «философа свободы»,
заявляя, что он глубже и основательнее других мыслителей сформули¬
ровал эту проблему. «Апостолом свободы» любят называть его и совре¬
менные буржуазные идеологи. См.: Vallon М. An Apostle of Freedom:
Life and Teaching of Nicolas Berdyaev. N. Y., 1960.
** Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казарском
университете. Т. 31. Вып. 2/3. С. 146.
‘в5 См.: Виппер Р. Кризис исторической науки. Казань, 1921; Кругликов П.
В поисках живого человека. Казань, 1921; и др.
38

<« неустойчивость понятий в современной теории исторического
процесса» 66.
Оживленная деятельность была развернута под руководством
Л. Л. Саккети Костромским философским обществом при мест¬
ном университете. О содержании этой деятельности может сви¬
детельствовать доклад А. С. Ахманова на тему «Что такое фи¬
лософия?». Докладчик утверждал, что источник философских
.1 напий суть «интеллектуальная интуиция как усмотрение в мыс¬
ли идеальных данностей», а духовный опыт является единствен¬
ным «моментом, обосновывающим объективность философии»*7.
Руководство этой организации поддерживало тесные связи с
Философским обществом при Петроградском университете. Столь
же родственные связи с Философским обществом в Петрограде
поддерживало Общество исторических, - философских и социаль¬
ных наук при Пермском университете. Первую скрипку в нем
играли профессора А. П. Дьяконов и В. JI. Богаевский, рестав¬
раторские взгляды которых нашли свое отражение в издаваемых
этим обществом «Сборниках».
Такое же Философское общество в целях пропаганды мисти¬
ки и идеализма в 1921 г. было создано профессорами И. И. Яго-
ди неким, А. М. Ладыжинским и Д, Д. Мордухай-Болтовским в
Ростове при Донском университете. Функционировало подобное
Философско-историческое общество в Саратове. При Среднеази¬
атском университете в Ташкенте идеалисты организовали так
называемые «кружки сомнения», которые ставили задачу «пере¬
смотреть основные положения марксизма». Их немногочисленные
участники изучали философию Бергсона и социологию Дюрк¬
гейма.
Деятельность этих и других опорных пунктов буржуазного»
идейного реставраторства была непосредственно нацелена против,
научного мировоззрения пролетариата, против политики Совет¬
ского государства. Она убедительно свидетельствует, что сверг¬
нутые революцией классы без боя не сдадут не только экономи¬
ческих и политических, но и идеологических позиций. Предстоя¬
ла сложная и длительная борьба во всех областях общество-
.1 напия, и прежде всего там, где было особенно сильно влияние
противников марксизма. Особенно ожесточенный характер она
приняла с переходом к восстановительному периоду, когда резко»
усилилась идеологическая активность свергнутых революцией
классов и их мелкобуржуазных попутчиков. *•
*• Труды Философского общества при Государственном институт© народ¬
ного образования, Чита. 1923. С. 10, 91.
67 Мысль. 1922. № 2. С. 158.
39

2. Восстановительный период •*
и крах буржуазного идейного реставраторства
В общей сложности около семи лет продолжались империали¬
стическая, а затем гражданская война, которые нанесли эконо¬
мике России огромный ущерб. Более трех четвертей территории
страны подверглись вражескому нашествию, разграблению, разо¬
рению и разрушению. Потери населения в этих войнах превыси¬
ли 20 млн. человек, более 4 млн. остались инвалидами. Убыль
мужчин в трудоспособном возрасте составила 29%. По неполным
данным, величина ущерба, нанесенного Советской России, соста¬
вила более 39 млрд, золотых рублей, что превышало четверть
всего довоенного богатства страны 68. В упадок пришли промыш¬
ленность и сельское хозяйство. Не хватало предметов первой не¬
обходимости — керосина, соли, мыла, спичек, обуви, тканей.
Разруха тяжело отразилась на трудящихся,’ которые длительное
время жили впроголодь. Голод стал причиной различных эпиде¬
мий. .
В исключительно тяжелом положении оказался рабочий класс.
Большинство заводов, фабрик, шахт и рудников бездействовало.
Продукция крупной промышленности в 1920 г. была в 7 раз
эденьше довоенной, чугуна было выплавлено в 22 раза меньше,
чем в 1913 г., а нефти добыто столько, сколько в 1890 г. Спа¬
саясь от голода, рабочие переселялись в деревню. Происходил
процесс деклассирования пролетариата, его численность умень¬
шилась почти вдвое по сравнению с довоенной. Повсеместно ска¬
зывалась крайняя усталость «широких пролетарских масс, исто¬
щенных невиданной борьбой против бесчисленных врагов» 69.
Разруха, голод, эпидемии резко ухудшили положение и
крестьян. Во время гражданской войны крестьяне мирились со
всеобщей нехваткой самых необходимых потребительских това¬
ров. Но после ее окончания в деревнях стали требовать снабже¬
ния предметами первой необходимости, выражать недовольство.
Все это ослабляло классовую базу диктатуры пролетариата, соз¬
давало условия для распространения буржуазной и мелкобур¬
жуазной идеологии.
Разгромленная в вооруженной схватке российская контррево¬
люция, перегруппировывает свои силы, создает в эмиграции но¬
вые «комитеты», «центры», «собрания», «рады», где вынаши¬
ваются всевозможные планы реставрации помещичье-буржуазных
порядков в России. Монархисты опираются на белогвардейские
воинские формирования, сохраненные за рубежом. Недобитые бе¬
лые генералы корпят над планами новых военных походов.
Однако многих лидеров белой эмиграции уже не устраивает та¬
кая перспектива, и они ищут другие пути.
См.: Поляков Ю. А., Дмитренко В. П., Щербань Н. В. Новая экономиче¬
ская политика: Разработка и осуществление. М., 1982. С. 12.
*69 КПСС в резолюциях и решениях... 9-е изд. Т. 2. С. 326.

При сохранении общей стратегической установки на реставра^
цпю капитализма русская буржуазия начинает делать ставку
па мелкобуржуазные массы города и деревни, намереваясь втя¬
нуть их во внутреннюю борьбу с пролетариатом. Эта .«новая
тактика» в своей основе была поддержана эсерами и меньшеви¬
ками, находящимися в эмиграции. Первоначально ее установки:
находили выражение в планах организации антисоветских мяте¬
жей, так называемой «малой войны», а затем воплотились в
платформе «тихой контрреволюции». Последняя сводилась к по¬
пыткам развалить советский государственный аппарат и разло¬
жить изнутри большевистскую партию. Ведущая роль здесь от¬
водилась политико-идеологическим средствам борьбы 70.
В этой сложной обстановке партии пришлось приступать к
реализации ленинского плана социалистического строительствам
и выработке новых методов хозяйственной деятельности. Необхо¬
димо было, по словам Ленина, «построить новые экономические
отношения, показать пример того, как это делается» 71. Трудности:
заключались и в том, что в экономическом мышлении многих хо¬
зяйственников и теоретиков тех лет продолжали довлеть идеи)
необходимости натурализации экономической жизни страны,,
полной ликвидации товарно-денежных отношений. «Нам каза¬
лось,— писал И. И. Скворцов-Степанов,— что сфера непосредст¬
венного социалистического распределения будет быстро расши¬
ряться, что стихийная власть рыночных отношений отходит в-
прошлое, что сфера товарного производства, совпадающая С'
мелкобуржуазными формами, станет все решительнее суживать¬
ся, да и здесь на первый план будет выдвигаться почти непо¬
средственный „продуктообмен14, для которого денежные единицы
имеют чисто счетное значение» 72. ' '
Особую активность в обосновании и распространении этих
идей проявляли «левые», теоретические основы идеологии кото¬
рых наиболее яркое выражение нашли в книге Н. Бухарина;
«Экономика переходного периода», изданной в начале 1920 г..
В этой книге конкретный социально-классовый анализ подменял¬
ся абстрактным логизированием и жонглированием категориями-
Гюгдановской «организационной науки». В. И. Ленин отмечал,,
что «точка зрения равновесия», которую развивал Бухарин,
«приоткрывает дверь философским шатаниям в сторону от мате¬
риализма к идеализму» 73. Методам «военного коммунизма» в
книге Бухарина придавалось значение единственно возможной
экономической политики пролетарского государства. Автор не'
только отрицал применимость к теории социализма основных ка¬
тегорий политэкономии марксизма, но и рассматривал внеэконо-
См.: Мухачев Ю. В. Идейно-политическое банкротство планов буржуаз¬
ного реставраторства в СССР. М., 1982. Гл. III, § 2.
71 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 42. С. 27—28.
7 ’ Степанов И. Предисл. к книге Р. Гильфердппга «Финансовый капитал»..
М., 1922. С. VI. f
; | См.: Ленинский сб. Т. И. С. 385. '
41

Мическое принуждение как единственный метод построения новой
экономики.
Поиски новых путей построения социализма в экономической
политике шли в обстановке острой внутрипартийной борьбы.
В ноябре 1920 г. троцкисты навязали партии профсоюзную дис¬
куссию, на которой фактически обсуждались вопросы отношения
пролетариата и крестьянства, связи партии с массами. При этом
-сам Троцкий безосновательно требовал расширения сферы вне¬
экономического принуждения, «закручивания гаек» и «перетряхи¬
ваний» всей производственной и общественной деятельности.
В противовес авантюристическим прожектам троцкистов, буха-
ринцев и их единомышленников по углублению политики «воен¬
ного коммунизма» партия выдвинула лозунг «Все на хозяйствен¬
ный фронт!». На практике этот лозунг означал расширение
экономических прав губсовнархозов, перестройку политики зара¬
ботной платы в целях усиления интенсификации труда и повы¬
шения трудовой дисциплины, а также воплощение в жизнь мно¬
гих других мероприятий по переключению основного внимания
кадров партийно-государственного аппарата на решение социаль¬
но-экономических проблем.
Как свидетельствовала практика народного хозяйства, чем
активнее и последовательнее применялись методы «военного ком¬
мунизма», тем больше обострялись противоречия в экономике.
Наиболее существенным выражением возникшего противоречия
между характером производства и формой распределения стало
быстро растущее недовольство широких масс крестьянства. Оно
было вызвано не только усталостью и общим разорением, но и
главным образом и прежде всего продразверсткой, подрывавшей
стимулы к расширению сельскохозяйственного производства.
Внутренняя и внешняя контрреволюция, белогвардейцы и
эсеры, меньшевики и анархисты пытаются это недовольство на¬
править в русло вооруженной борьбы с государством диктатуры
пролетариата, любыми способами вовлечь крестьян в кулацкие
мятежи. После гражданской войны эти мятежи явились новой
формой политического сопротивления свергнутых революцией
классов.
Тактика «малой войны», казалось, вроде бы начинала прино¬
сить свои плоды. Кулацкие мятежи приобрели массовый харак¬
тер на Тамбовщине, в Западной Сйбири и па Алтае, на Дону и
Украине. Их тактическими лозунгами были «Учредительное собра¬
ние» и «свободные Советы» 74. «Потерпев поражение на внеш¬
нем фронте,— указывается в письме контрреволюция на¬
правляет все свои силы на взрыв Советской власти изнутри» 75.
74 См.: Донков И. В. Антоновщина: замыслы и действительность. М., 1977;
Богданов М. К. Разгром западносибирского кулацко-эсеровского мяте¬
жа в 1921 г. Тюмень, 1961; В. Й. Ленин и ВЧК: Сб. документов (1917—
1922). М., 1975; Бугай Н. Ф, Революционные комитеты Дона и Северно¬
го Кавказа. 1919—4921. М., 1979; и др.
75 Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии. 1917—4921 тг.: Сб.
документов. М., 1958. С. 437.
42

В марте 1921 г. вспыхнул мятеж в Кронштадте, где эсеры,,
меньшевики и анархисты воспользовались колебаниями и поли-
■|ической неустойчивостью тех матросов, которые недавно пришли
на флот и отражали настроения подпадавшей под влияние кула¬
чества деревни. «Кронштадтские события,—говорил В. И. Ленин,—
ввились как бы молнией, которая осветила действительность
ярче, чем что бы то ни было» 76. Встрепенулась й оживилась
белая эмиграция. Из-за границы начинают поступать щедрые
взносы денежных средств, закупается продовольствие кронштадт¬
ским мятежникам. Для организации «народной армии» в Ревель
прибывает лидер эсеров Чернов. Туда же направляется Керен¬
ский. Положение складывается угрожающее. Вступающая в свои
права весна грозила растопить лед залива и осложнить штурм.
мятежного города-крейости.
Советское правительство приняло самые решительные меры;,
и кронштадтский мятеж был подавлен. Буржуазия потерпела
еще одно военно-политическое поражение. Оно стало началом:
полного крушения" тактики «малой войны». О гранитную стену
пролетарской диктатуры разбилась очередная волна реставрации:
кя питала. Красная армия при штурме мятежного Кронштадта не*
только показала образцы мужества, но и развеяла иллюзии бе¬
ло п эмиграции на перерождение «человека с ружьем». Вместе
с тем орудийные залпы мятежных кронштадтских фортов про¬
звучали серьезным предупреждением о политическом кризисе,,
который назрел в стране. Суть его состояла в том, что сложив¬
шаяся в годы гражданской войны военно-политическая форма-,
союза рабочего класса и крестьянства с переходом к миру,
исчерпала свои возможности.
Перечеркнув надежды идеологов буржуазии столкнуть проле¬
тариат и крестьянство, X съезд РКП (б) заменил продразверстку
продналогом, «давая этим целый ряд стимулов мелкому земле¬
дельцу расширять хозяйство, увеличивать засев» 77. Берет раз¬
бег многогранный процесс упрочения социалистических производ¬
ственных, базисных отношений и создания благоприятных условий
для «обеспечения экономического перехода к основам социализ¬
ма» 78.
Новая экономическая политика началась с нормализации от¬
ношений с крестьянством, с допущения частного капитала в
область экономики, торговли. Новые принципы и методы хозяй¬
ствования постепенно стали использоваться в управлении социа¬
листическим сектором хозяйства. В области отношений с крестьян¬
ством военно-политический союз был дополнен экономическим.
С буржуазией развертывалось экономическое классовое соревно¬
вание по принципу «кто — кого». В руководстве государственны¬
ми и кооперативными предприятиями торговля, прибыль и прочие'
категории стали необходимыми элементами плановой экономики.
Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 138.
77 Там же. С. 73.
7Н Там же. Т. 44. С. 205.
43:

Новая экономическая политика вызвала оживление капитали¬
стических элементов. Появился новый социальный слой — нэпма¬
ны. Удельный вес этой социальной группы в общей массе насе¬
ления был ничтожным. Однако ее идейно-политическое влияние
вскоре стало заметным. По своему положению в социальной
структуре нэпманская буржуазия была силой реакционной. Она
•представляла отсталые формы производства и была заинтересо¬
вана в повороте социально-экономического развития страны на
рельсы капитализма. Нэпманская буржуазия стремилась замаски¬
ровать свои политические намерения. Стремясь, как правило,
избежать конфликтов и прямого политического противоборства с
Советской властью, она под предлогом реализации своих эконо¬
мических интересов начала создавать зародыши своей политиче¬
ской организации под вывесками «комитетов» и «ассоциаций».
Рост капиталистических элементов в экономике привел к
оживлению буржуазной идеологии, к пробуждению ее реставра¬
торских иллюзий и к усилению ее влияния «не только на мел¬
кобуржуазные слои населения, но даже на наиболее отсталую
часть пролетариата» 79.
Используя легальные возможности нэпа, буржуазные рестав¬
раторы внутри страны и за рубежом переходят уже к новой такти¬
ке — «тихой контрреволюции». Отход от тактики «малой войны»
был связан с тем, что нэп подрезал корень политических коле¬
баний крестьянства, привел к изоляции кулацкого ядра антисо¬
ветских мятежей, а энергичные военно-оперативные меры проле¬
тарского государства сделали их полностью бесперспективными.
Расчет на внутреннюю эрозию системы диктатуры пролетариата
и заставил контрреволюционеров в очередной раз видоизменять
свою реставраторскую политику.
Не последнее место в этом реставраторском процессе занимала
-«мелкобуржуазная контрреволюция». Переход к нэпу эсеры и
меньшевики оценили как торжество своих теорий «третьей силы»,
заявив, что восстановление разрушенного народного хозяйства в
России будет осуществляться на капиталистических началах.
Классовый смысл воззрений эсеров и меньшевиков коренился в
утопических грезах мелкой буржуазии одновременно избежать
ярма капиталистической эксплуатации и сохранить частную соб¬
ственность для дальнейшего обогащения.
Идеологи свергнутых революцией классов резко активизиро¬
вали свою деятельность в области экономической науки, филосо¬
фии, социологии, искусствознания и других социальных наук.
К тому же теперь им не надо было «вырабатывать какой-то но¬
вой идеологии, она у них имелась в готовом виде,— писал
А. С. Бубнов. — Требовалось только некоторое приспособление
се к условиям места, времени и пространства» чо. Это наступле¬
ние буржуазной идеологии в партийных документах и марксист-
79 КПСС в резолюциях и решениях... 9-е изд. Т. 2. С. 523.
80 Бубнов А. Буржуазное реставраторство на втором году нэпа. Пг., 1923.
С. 54.
<44

ской литературе того времени квалифицировалось как «буржуаз¬
ное идейное реставраторство» 81.
Наступление буржуазной идеологии па марксизм способство¬
вало возобновлению деятельности частных издательств, которые
в Центральной России были почти полностью закрыты в годы
гражданской войны. После Постановления Совнаркома от 12 де¬
кабря 1921 г., разрешившего деятельность этих издательств,
они стали расти, как грибы после дождя. Уже в 1921 г. в Москве
было отмечено открытие 337, а в Петрограде — 83 частных изда¬
тельств 82. К ним широкой рекой потекли рукописи ученых и
литераторов.
Особенно много частные и кооперативные издательства вы¬
пускали книг по социальным проблемам83. На широкую ногу
ставилось не только производство, но и сбыт реставраторской
литературной продукции. Во вновь открывшихся частных книж¬
ных магазинах устраивались тематические книжные базары и
выставки, на которых авторы пропагандировали свои произведе¬
ния и враждебные Советской власти идеи. Книжный рынок на¬
воднялся религиозной, идеалистической, антисоветской, порногра¬
фической и иной подобной литературой.
Переход к новой экономической политике изменил характер
классовой борьбы буржуазии против социалистической револю¬
ции. Идеологическая борьба приобрела новые специфические
черты.
Буржуазно-реставраторские настроения внутри и вне страны
своеобразно отражало сменовеховство — весьма сложное и далеко
не во всем единое общественно-политическое и идейное течение
того времени. Оно оформилось в белоэмигрантской среде и по¬
лучило свое наименование в 1921 г. после выхода пражского
сборника «Смена вех» и парижского журнала под тем же на¬
званием.
Белоэмигранты Ю. В. Ключников, Н. В. Устрялов, С. С. Лукья¬
нов, А. В. Бобрищев-Пушкин, С. С. Чахотин, Ю. Н. Потехин и
другие авторы этих изданий писали об -ошибочности и бесперс¬
пективности своей прошлой враждебной революции деятельности,
заявляли, что они признают «игру проигранной». Исходя из
этого сменовеховцы развернули за рубежом бурную деятельность,
объективно способствующую признанию Советской власти опре¬
деленной частью старой интеллигенции, преодолению ее враждеб¬
ности и привлечению к совместной работе с большевиками по
восстановлению разрушенного хозяйства. Сменовеховцы (Милю¬
81 В результате оживления «теоретической» деятельности буржуазной ин¬
теллигенции, отмечалось в тезисах ЦК партии «25 лет РКП(б)», «созда¬
ется так называемый идеологический фронт (возрождение буржуазной
идеологии)» (Правда. 1923. 1 марта).
82 См.: На идеологическом фронте борьбы с контрреволюцией. М., 1923.
С. 21.
83 По социальным проблемам в 1921 г. было издано 4078 книг, по данным
Российской центральной книжной палаты (Печать в РСФСР в 1921 г.
М., 1921.)
45

ков называл их «необольшевиками») стали издавать за рубежом
«Новую Россию», «Новый путь» и другие газеты. Оголтелые мо¬
нархисты объявили их предателями «белой идеи», а газету «На¬
кануне», имевшую свой филиал в Москве, провозгласили ни
больше ни меньше как «большевистским изданием».
Но широковещательные заявления сменовеховцев об отказе от
борьбы с Советской властью и о желании наладить с нею со¬
трудничество отнюдь не означали измены этих идеологов своему
классу. В большинстве сменовеховцы придерживались идеалисти¬
ческой и религиозной концепции истории, стремились подновить
и приспособить ее для проведения буржуазной политики в новых
исторических условиях, призывали русскую интеллигенцию к
«богоискательству» и подвижничеству во имя «перерождения
тканей революции». Прикрываясь уверениями в лояльности по
отношению к новому строю, сменовеховцы развернули иезуитскую
пропаганду взглядов, враждебных социализму. Им хотелось,
чтобы поведение личности направлялось в русло реформистской
политики контрреволюционного либерализма. «Я за поддержку
Советской власти потому,— писал Устрялов,— что она стала на
дорогу, по которой катится к обычной буржуазной власти»а4.
Суть сменовеховской идеологии составляли надежды на «неизбеж¬
ное перерождение» диктатуры пролетариата, на «изжитие» бое¬
вого типа революционера-большевика, консолидацию всех капи¬
талистических элементов в стране. Октябрьскую революцию сме¬
новеховцы квалифицировали как буржуазную, считали крайне
вредным явлением, видели в ней лишь проявление мистического
«русского духа» 84 85.
Рупором сменовеховских настроений русской интеллигенции
внутри страны стал журнал «Новая Россия», который представ¬
лял «умеренное» направление в сменовеховстве, что и обуслови¬
ло его более широкое распространение и влияние среди интел¬
лигенции» 86. В программном заявлении первого номера этого
журнала лидеры внутрироссийского сменовеховства выразили го¬
рячее желание принять активное участие в создании «новой по¬
реформенной России», как своеобразного синтеза «революционной
новизны с дореволюционной стариной». Основную задачу авторы
«Новой России» видели в том, чтобы заполнить «всеобщий идео¬
логический провал», который создавался якобы в связи с крахом
всех идеологических концепций прошлого и настоящего. Ни ре¬
84 Цит. по.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 94.
85 Смена вех. Прага, 1921. С. 32, 33, 47.
86 Руководители этого журнала И. Г. Лежнев и В. Г. Богораз-Тан, впослед¬
ствии отошедшие от сменовеховства и принимавшие активное участие
в развернувшемся строительстве социализма в нашей стране, имели не¬
мало заслуг перед русским революционным движением. Богораз-Тап в
свое время был видным народовольцем, участвовал в первой русской
революции, арестовывался и ссылался царским правительством. Лежнев
также принимал активное участие в революционных событиях 1905—
1907 гг., а во время гражданской войны возглавлял один из культпро¬
светов Красной Армии.
46

лигиозная философия, ни новейшая социология, ни марксизм, по
их мнению, не оправдали себя. Поэтому «очередной задачей
интеллигенции, а следовательно, и нашего журнала как ее орга¬
на,— писал Лежнев,— должно быть искание новой идеологии на
смену старой» 87.
Оживление надежд на реставрацию капиталистических поряд¬
ков побуждало представителей этой интеллигенции к разработке
собственного идеологического курса, формулированию «новой
идеологии», отвечающей социально-политическим условиям новой
экономической политики. Однако, как свидетельствует история,
идеологи «третьей России» не пошли дальше привычного круга
буржуазных и мелкобуржуазных идей. Они восхваляли «февраль¬
ские дни» 1917 г., рассуждали о «религиозности социализма» как
веры широких масс, поднятых революцией, рассматривали нэп
как взаимное движение «навстречу друг другу» социалистическо¬
го государства, утрачивающего будто бы свое классовое содержа¬
ние, и мирового капитала, эволюционирующего якобы в сторону
«социализации» и «гуманности». Критика социализма на страни¬
цах журнала «Новая Россия» носила замаскированный характер.
Аналогии с современностью поразительны: не у этих ли пропо¬
ведников «гуманного», «интегрального» или «демократического»
социализма черпают вдохновение современные поборники так
называемого социализма с «человеческим лицом»?
В идеологии сменовеховства нашли свое отражение взгляды
и интересы нэпмановской буржуазии и различных слоев фронди¬
рующей буржуазной интеллигенции в первые гопы ее пребыва¬
ния на советской службе 88. Сменовеховцы, говорил В. И. Ленин
в докладе на XI съезде РКП (б), выражают «настроения тысяч
и десятков тысяч всяких буржуев или советских служащих,
участников нашей новой экономической политики» 89. Активиза¬
ция этого направления буржуазной идеологии рассматривалась
Лениным как «основная и действительная опасность» 90. Эта
опасность, в частности, усугублялась тем, что идеология смено¬
веховства объективно смыкалась с политическими целями мень¬
шевиков, эсеров и других мелкобуржуазных псевдореволюционных
групп внутри страны, которые считали, что путь возрождения
России неизбежно должен проходить через реставрацию капита¬
лизма. В. И. Ленин решительно выступал против недооценки
вредного идейного воздействия сменовеховства, указывая на
сложность борьбы с этой идеологией. «Сегодня,— писал он,—
87 Новая Россия. 1922. № 1. С. 3.
88 Наряду с «Новой Россией» сменовеховские идеи пропагандировались
внутри страны также в журналах «Экономист», «Экономическое возрож¬
дение», «Мысль», «Право и жизнь», «Вестник литературы», «Книжный
угол», «Жизнь», «Записки мечтателей», «Литературные записки», «Совре¬
менный Запад», в сборниках и альманахах «Голос минувшего», «Утрен¬
ники», «Свисток», «Возрождение», «Парфенон» и многих других изда¬
ниях.
89 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 94.
93 Там же.
47

на нас не наступают с оружием в руках, и тем не менее борь¬
ба с капиталистическим обществом стала во сто раз более оже¬
сточенной и опасной, потому что мы не всегда ясно видим, где
против нас враг и кто наш друг» 91.
Пользуясь слабой теоретической подготовкой и недостаточ¬
ным политическим опытом некоторых идеологических работников
Советского государства, реакционеры нередко использовали совет¬
ские периодические издания для проповеди враждебных социа¬
лизму идей. Рабочий класс,— писал по этому поводу В. И. Ле¬
нин,— «сумел завоевать власть, но пользоваться ею еще не на¬
учился» 92. Чтобы распространить гегемонию пролетариата на
сферу идеологии и культуры, требовались огромные усилия пар¬
тии большевиков в области политической, организационной,
идейно-теоретической и педагогической деятельности.
Пропаганде идеалистических и пессимистических идей, связан¬
ных с критикой пролетарской революции, Коммунистическая
партия противопоставила марксизм-ленинизм и оптимистическое
миропонимание в подходе ко всемирной истории. По существу
впервые в истории общества идеологический фактор становится
величайшей силой общественного развития, эффективным двига¬
телем исторического процесса. С переходом к восстановлению
наррдного хозяйства революция все глубже проникает в область
идеологических надстроек. Приходилось завоевывать каждую
пядь в сфере духовной культуры, настойчиво учиться и вместе
с тем перестраивать идеологические отношения. На съездах и
партконференциях вопросы идейной борьбы не сходили с повест¬
ки дня. Партийные органы в центре и на местах не выпускали
из поля зрения идеологический фронт, проявляя неустанную за¬
боту об искоренении буржуазного влияния на массы.
- Ядро и наиболее подвижную и активную часть общественного
сознания составляла политическая идеология. Становление науч¬
ной идеологии в нашей стране начиналось с пропаганды, попу¬
ляризации и укрепления политических идей марксизма-лениниз¬
ма. Переделка сознания рабочего класса, крестьянства и интел¬
лигенции началась именно с изменения их политической
идеологии как самого решающего фактора в общественной и ду¬
ховной жизни. Совокупность идей марксизма-ленинизма по пово¬
ду социально-политического устройства общества, идеи Советской
власти, союза рабочих и крестьян, необходимости защиты завое¬
ваний революции, непримиримости к классовому врагу легли в
основу системы общественного сознания народа. В 1921 г. соз¬
дается Отдел агитации и пропаганды ЦК РКП (б), а затем Глав¬
политпросвет — государственный орган пропаганды марксизма-
ленинизма среди широких слоев трудящихся, в задачу которого
входило политическое просвещение беспартийных масс. В изда¬
тельстве «Московский рабочий» выходит в свет «Книга полити¬
91 Там же. С. 94—95.
92 Там же. С. 33.
48

ческой грамотности», которая за три года выдержала 15 изданий.
Исключительное значение партия придавала глубокой пере¬
стройке преподавания общественных наук. Адресуясь к работни¬
кам Наркомпроса, В. И. Ленин указывал, что «содержание обуче¬
ния, поскольку речь идет об ...общественных науках и ком¬
мунистическом воспитании, должно определяться только комму¬
нистами» 93. Особое внимание Владимир Ильич требовал уделять
партийным учебным заведениям.
В 1921 г. партия приступила к реорганизации совпартшкол
и всей системы партийного просвещения. Всероссийское совеща¬
ние заведующих агитационно-пропагандистских отделов губкомов
и областкомов РКП (б) сформулировало основные принципы
дальнейшего строительства высшей партийной школы. Ведущая
роль комвузов в организации борьбы с буржуазной идеологией
была связана с тем, что это были первые учреждения, имеющие
партийный и в основном пролетарский состав. В резолюции со¬
вещания рекомендовалось продлить основной курс обучения в
комвузах до трех лет, выработать программы и методику препо¬
давания по марксистским дисциплинам, организовать группы
научных сотрудников для подготовки лекторов, приступить к
ускоренной подготовке руководителей семинаров из наиболее
подготовленных слушателей. Эти рекомендации стали сразу же
проводиться в жизнь.
По предложению губкома партии Ученый совет Петроград¬
ской высшей партийной школы обсудил вопрос о преобразовании
ее в Коммунистический университет, который открылся в конце
1921 г. С весны следующего года в Коммунистическом универси¬
тете им. Я. М. Свердлова и в Петроградском комвузе был уста¬
новлен трехгодичный срок обучения. Комплектование слушателей,
утверждение программ и другие вопросы руководства коммуни¬
стическими университетами перешли в ведение Центрального
Комитета партии. Йри Коммунистическом университете им. Сверд¬
лова, помимо основного, работали Вечерний коммунистический
университет, воскресный комвуз, Заочный коммунистический
университет и лекторские курсы, слушатели которых изучали
исторический материализм, историю России, историю РКП (б),
политическую экономию, историю капитализма, экономику пере¬
ходного периода, экономическую географию, экономическую по¬
литику РСФСР, право и другие учебные дисциплины94.
По решению ЦК РКП (б) в 1922—1924 гг. создаются комму¬
нистические университеты в Харькове (им. Артема), Омске
(Сибирский), Казани (Татарский), Саратове (им. Ленина), Смо¬
ленске, Екатеринбурге (Урало-Сибирский), Ростове-на-Дону,
Минске, Ташкенте (Туркестанский им. Ленина), Тифлисе (За¬
кавказский), в Москве — Коммунистический университет трудя¬
щихся Востока, Университет трудящихся Китая им. Сун-Ятсена,
Коммунистический университет национальных меньшинств Запа-
1,3 Там же. Т. 42. С. 320. . .. ’
94 См.: Коммунистическое просвещение. 1923. № 3. С. 47, 52.
49

да. Прием слушателей в комуниверситеты в основном осущест¬
влялся за счет членов партии. К 1929 г. в СССР насчитывалось
18 комуниверситетов. Они сыграли видную роль в подготовке
квалифицированных партийных и советских работников, пропа¬
ганде и разработке марксистско-ленинской теории. В целях
«углубления марксистского миропонимания» их преподаватель¬
ский состав разработал ряд новых лекционных циклов. Среди
них был известный лекционный курс исторического материализ¬
ма на материалах западноевропейской истории, разработанный
под руководством В. П. Волгина в Коммунистическом универси¬
тете им. Свердлова.
Важное место в наступлении на буржуазную идеологию при¬
надлежало новым научным центрам марксистской мысли. К ним
относится прежде всего Институт К. Маркса и Ф. Энгельса, со¬
зданный на базе кабинета теории, истории и практики марксизма
Социалистической академии. Главными задачами этого специали¬
зированного научно-исследовательского учреждения стали изуче¬
ние проблем истории зарождения и развития марксизма, анализ
опыта международного рабочего и коммунистического движения,
пропаганда идей основоположников пролетарского научного миро¬
воззрения в массах, перевод на русский язык и публикация их
трудов95. В научных кабинетах Института были собраны бога¬
тейшие коллекции книг, периодических изданий и мемуаров,
относящихся к деятельности вождей международного пролетариа¬
та. Несмотря на тяжелое финансовое положение, Советское госу¬
дарство не жалело средств для приобретения за рубежом всего
того, что составляло бесценное идейное наследство творцов науч¬
ного социализма.
В начале 20-х годов в связи с перестройкой ьысшей школы
чрезвычайно возросла потребность в преподавателях-марксистах
высшей квалификации. Учитывая крайнюю нехватку ученых-
марксистов в советской высшей школе, ЦК партии принял реше¬
ние привлечь к идеологической работе в вузах «всю подготовлен¬
ную к этому делу часть старой партийной гвардии» 96. Однако
при том размахе, который приняла реорганизация высшей шко¬
лы, этих мер оказалось недостаточно. «При полной негодности
и даже вредности большинства допускаемых нами буржуазных
профессоров по общественным наукам,— отмечал Ленин,— у нас
нет иного выхода, как добиться того, чтобы наши немногие ком¬
мунистические профессора, способные читать лекции по общест¬
венным наукам, читали эти лекции для сотен мест во всех кон¬
цах федерации» 97.
95 К концу 1923 г. Институт подготовил к печати первые пять томов Собра¬
ния сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, опубликовал отдельными изда¬
ниями «Капитал», «Манифест Коммунистической партии» и некоторые
другие классические произведения марксизма. Они были снабжены под¬
робными комментариями и солидным научным аппаратом.
98 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.
9-е изд. М., 1984. Т. 3. С. 106.
97 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 194—195.
50

По инициативе В. И. Ленина И февраля 1921 г. Совет На¬
родных Комиссаров постановил: «Учредить в Москве и Петрогра¬
де институты по подготовке красной профессуры для преподава¬
ния в высших школах республики теоретической экономии,
исторического материализма, развития общественных форм,
новейшей истории, социалистического строительства» 98. Органи¬
зация Института красной профессуры в Москве была поручена
М. Н. Покровскому, который и стал его первым ректором.
В октябре 1921 г. на философском и экономическом отделениях
И КП начались первые занятия. К научно-педагогической работе
с будущими «красными профессорами» были привлечены видные
марксисты. Лекции по историческому материализму как основной
философской дисциплине читались В. В. Адоратским, М. Н. По¬
кровским и В. П. Волгиным. С 1923 г. стали выходить «Труды
Института красной профессуры», где пробовали свои силы мно¬
гие из видных в будущем ученых-марксистов нашей страны".
В Петрограде в июле 1922 г. был создан Научно-исследова¬
тельский институт. Наряду с исследовательской работой в области
исторического материализма, политической экономии и истории
основной задачей его стала подготовка «самостоятельных работ¬
ников науки в различных отраслях педагогической деятельности».
Отделением исторического материализма в Научно-исследователь¬
ском институте руководил вначале В. А. Быстрянский, а затем
М. В. Серебряков. Все сотрудники привлекались к обязательной
педагогической работе в Коммунистическом университете. Под
руководством ученых-марксистов силами слушателей комвуза
проводилась разработка коллективных тем по материалистическо¬
му пониманию истории 10°.
Институт красной профессуры в Москве и Научно-исследова¬
тельский институт в Петрограде были первыми специальными
учреждениями, положившими начало подготовке философов, со¬
циологов, историков и экономистов высшей квалификации спе¬
циально для вузов Советского государства.
Переход к решению экономических и политических задач вос¬
становительного периода потребовал коренной перестройки всей
деятельности Социалистической академии общественных наук.
Возрастает ее значение как основного научно-исследовательского
центра социалистического строительства, изменяется структура,
направление и объем решаемы^ задач, укрепляется материальная
база научной и пропагандистской деятельности. На новый уровень
поднимается учебно-педагогическая и издательская работа.
”н Собрание узаконении и распоряжений рабоче-крестьянского правитель¬
ства. 1921. № 12. С. 79.
Подробнее см.: Покровский М. Институт красной профессуры//Труды
ПКП. М.; Пг., 1923. С. 1; Дубыня Т., Панкратова А. Десять лет Институ¬
та красной профессуры //Борьба классов. 1931. № 8/9.
Подробнее см.: Клушин В. И. Первые ученые-марксисты Петрограда.
Л., 1971. С. 81-86. :
51

Для повышения идейно-теоретической подготовки руководя¬
щих партийных кадров по решению X съезда РКП (б) при Со¬
циалистической академии организуются Курсы по изучению
марксизма, через которые прошли многие ответственные партий¬
ные и советские работники того времени. С 1922 г. начал регу¬
лярно выходить «Вестник Социалистической академии».
Президиум Социалистической академии, основываясь на по¬
становлении Общего собрания, принял решение организовать при
каждом кабинете соответствующую секцию. Так, созданные как
вспомогательные отделы, кабинеты превратились в научные под¬
разделения Академии — специальные секции.
XII съезд партии подчеркнул необходимость всемерного уси¬
ления организованного противодействия разлагающему влиянию
буржуазной профессуры на молодежь. В этой связи было призна¬
но полезным расширить деятельность Социалистической акаде¬
мии «за пределы обществознания», превратить это научное учреж¬
дение в единый марксистский «научно-методологический центр,
объединяющий всю научно-исследовательскую работу» 101. Во
исполнение этого решения Социалистической академии был пере¬
дан Институт научной методологии Наркомпроса, который объ¬
единялся с академической Комиссией философии и методологии.
В апреле. 1924 г. Социалистическая академия общественных
наук переименовывается в Коммунистическую академию. Процесс
консолидации марксистско-ленинских научно-пропагандистских
сил в стране постепенно развивается вширь и вглубь. В 1925 г.
при Комакадемии создаются Общество статистиков-марксистов,
начавшее работать под руководством М. Н. Фалькнера-Смита и
С. Г. Струмилина, и Общество историков-марксистов, основной
задачей которого стала разработка марксистской методологии
истории. К 1927 г. Коммунистическая академия представляла уже
целый комплекс научных учреждений, среди которых были инсти¬
туты советского строительства, мирового хозяйства и мировой
политики, изучения высшей нервной деятельности и др. Основ¬
ными задачами Академии стали разработка вопросов марксизма-
ленинизма, борьба с его буржуазными извращениями и внедре¬
ние диалектического и исторического материализма в общество¬
знание и естествознание.
В конце 1922 г. в Харькове был создан Институт марксизма —
первое идеологическое учреждение нового типа на Украине. Его
непосредственным предшественником была кафедра марксизма и
марксоведения в Харьковском государственном университете,
созданная в 1921 г. для разработки теоретических вопросов марк¬
систского учения. В составе Института марксизма функциониро¬
вало философско-социологическое отделение. Институт марксизма
организовал перевод на украинский язык и издание трудов осно¬
воположников марксизма-ленинизма. В Киеве с 1924 г. при Ака¬
демии наук Украины начала работать кафедра марксизма и ле¬
нинизма. В 20-х годах украинские марксисты публиковали теоре-
101 КПСС в резолюциях и решениях... Т. 3. С. 106.
52

тические статьи в журналах «Большевик Украины», «Летопись
революции» и «Прапор марксизму», выпустили в свет ряд книг,
хрестоматий, учебников главным образом по вопросам социологии
марксизма.
Центрами разработки проблем философии и социологии марк¬
сизма-ленинизма в Белоруссии стали кафедры диалектического и
исторического материализма в Белорусском государственном уни¬
верситете и в Коммунистическом университете имени Ленина. На
этих кафедрах работали С. Вольфсон, Р. Выдра, Н. Шаповалов и
другие марксисты, которые внесли значительный вклад в разра¬
ботку и пропаганду научной идеологии рабочего класса. Переве¬
денные на белорусский язык труды основоположников марксизма-
лининизма по главам и разделам первоначально публиковались и
комментировались в республиканской периодике и газетах.
В конце 20-х — начале 30-х годов идет реорганизация старых
и создание новых институтов. В Ленинграде организуется фили¬
ал Института красной профессуры, а затем отделение Комакаде-
мии. Проблемы истории и теории марксизма-ленинизма разраба¬
тывались в Институте философии и естествознания на Украине,
в Институте белорусской культуры в Минске, на базе которого
была позднее создана Белорусская Академия наук. В Ташкенте
в 1929 г. формируется Среднеазиатская ассоциация научно-иссле¬
довательских учреждений. Процесс этот продолжается в нашей
стране на протяжении всего переходного периода.
Говоря о деятельности первых марксистских идеологических
учреждений Советской России, нельзя не сказать о большой ин¬
тернациональной помощи, которая оказывалась ими в подготовке
собственных марксистских кадров для бывших национальных ок¬
раин. В те годы широко практиковалось на местах откомандиро¬
вание наиболее подготовленной и способной рабоче-крестьянской
молодежи на учебу в Москву, Ленинград и другие культурные
центры страны. Большинство из них через 3—4 года возврати¬
лись на места активными пропагандистами марксистско-ленин¬
ской теории, возглавили важнейшие участки идеологической ра¬
боты, положили начало профессиональной марксистской разработ¬
ке проблем философии, социологии, политической экономии и
истории в своих республиках.
Наряду с идеологическими учреждениями Советского государ¬
ства активное участие в борьбе за марксистское мировоззрение
после революции принимали общественные организации ученых.
Одной из таких организаций было Научное общество марксистов
в Петрограде. Через сотрудничество с коммунистами в этом Об¬
ществе и в других аналогичных научных ассоциациях нашей
страны на позиции марксизма в 20-х годах перешли многие пред¬
ставители науки и студенчества. Оно сыграло также известную
роль в сплочении марксистских научных сил и отпоре буржуаз¬
ному идеологическому реставраторству.
Решающую роль в перестройке высшей школы сыграло вве¬
дение первого советского Устава для вузов, утвержденного Сов¬
53

наркомом в начале 20-х годов. Устав урезал права профессор¬
ских коллегий, деятельность которых теперь контролировалась
органами Наркомпроса через назначаемых ректоров. Устав га¬
рантировал также желательный для Советского государства со¬
циальный состав студенчества, научных сотрудников и препода¬
вателей. Он обеспечивал необходимые условия для коренной
перестройки преподавания общественных наук на основе марк¬
систского мировоззрения.
Новой России была необходима и новая высшая школа. Новая
по духу, классовому составу, целям и задачам, новая по методам
обучения, по своему строю, политическим порядкам и укладу
жизни. «Мы открыто заявляем,— говорил В. И. Ленин,— что шко¬
ла вне жизни, вне политики —это ложь и лицемерие»102. Дея¬
тельности буржуазных элементов в высшей школе коммунисты
противопоставили ряд мер по сплочению профессорско-преподава¬
тельского состава на платформе Советской власти. Среди них
особое место занимала организация левой, или, как сначала на¬
зывали, «красной», профессуры. Решительно отвергая реакцион¬
ный лозунг «автономии высшей школы», левая профессура
провозгласила необходимость приспособления высшей школы
«к потребностям жизни и к новым формам социального сущест¬
вования». Своей главной обязанностью она считала обеспечение
широкой доступности вузовских аудиторий и лабораторий для де¬
тей трудящихся.
Большую роль в перестройке преподавания общественных
наук в вузах сыграли мероприятия по переподготовке старой
профессуры, программа которых, как вспоминал М. Н. Покров¬
ский, была предложена В. И. Лениным. Однако к осуществлению
ее Наркомпросу удалось перейти лишь во второй половине
20-х годов. «Свяжите их твердыми программами,— говорил нам
Ильич,— дайте им такие темы, которые объективно заставили бы
их становиться на нашу точку зрения. Например, заставьте их
читать историю колониального мира: тут ведь все буржуазные
писатели только и знают, что „обличают44 друг друга во всяких
мерзостях: англичане — французов, французы — англичан, нем¬
цы — тех и других. „Литература предмета44 принудит наших про¬
фессоров рассказывать о мерзостях колониального капитализма
вообще. Потребуйте, кроме того, от каждого из них основательно¬
го знания марксистской литературы; объявите, что, кто не сдаст
специального марксистского экзамена, будет лишен права препо¬
давания. Уверяю вас, что, если они не сделаются ортодоксальны¬
ми марксистами, они все же будут излагать такие вещи, которые
раньше совсем не входили в программу их курсов, а уж дело
студентов, под нашим политическим руководством, использовать
этот материал, как нужно»103. К удивлению руководства Нар¬
компроса университетские обществоведы сдавали экзамен по
102 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 77.
103 Покровский М. Н. О Ленине: Сб. статей и воспоминаний. М., 1933. С. 22.
54

марксистскому минимуму с известным интересом, а некоторые,
даже из очень пожилых, вдруг обнаружили, что «всегда были
марксистами».
В условиях обострившейся классовой борьбы чрезвычайно
важно было освободить советские вузы и общественную науку от
наиболее враждебно настроенных элементов. Летом 1922 г. за ан¬
тисоветскую деятельность была арестована группа буржуазных
литераторов и профессоров. После проведенного расследования
161 человек был выслан за границу. «Высылка активных контр¬
революционных элементов из буржуазной интеллигенции,— писа¬
ла „Правда44,— является первым предостережением Советской
власти по отношению к этим слоям» 104.
Меры по удалению из высшей школы враждебной профессуры
были в основном правильно оценены интеллигенцией. Профессор
В. Г. Богораз-Тан, касаясь судьбы «последних могикан» буржу¬
азно-помещичьей идеологии в России, отмечал гуманный харак¬
тер «мер пресечения» рабоче-крестьянской власти. «Факел мыс¬
ли» этих «изгнанников», по его словам, мог «не столько светить,
сколько поджигать». Поэтому дальнейшее пребывание их в стра¬
не, где еще «слишком много горючего материала», было не толь¬
ко вредно, но и опасно для общественного спокойствия.
Начался постепенный поворот в сознании подавляющего боль¬
шинства вузовской и научной интеллигенции. Перелом в полити¬
ческих взглядах специалистов науки четко проявился во время
работы первого Всесоюзного съезда научных работников (1923),
проходившего под лозунгом «Союз науки и труда». После съезда
ряд профессоров выступили с открытым признанием «историче¬
ской правоты деятельности Коммунистической партии»105. По
заявлению В. П. Волгина, сделанному им в 1927 г., «начиная с
1922 года между Советской властью и интеллигенцией, в част¬
ности — Советской властью и миром научных работников, идет
непрерывный процесс сближения, установления взаимного пони¬
мания, установления контакта в практической повседневной ра¬
боте» 106.
С середины 20-х годов по мере подготовки специалистов в об¬
ласти философии, социологии и других общественных наук на¬
чалось создание кафедр марксизма-ленинизма в технических и
других специальных вузах. Это был следующий важнейший шаг
в дальнейшем продвижении научной пролетарской идеологии в
высшей школе. Лекции по диалектическому и историческому ма¬
териализму наряду с университетами стали читаться в инженер¬
ных, медицинских, сельскохозяйственных и других институтах.
Однако острая нехватка лекторов-марксистов продолжала ощу¬
щаться. Поэтому преподаватели марксистских дисциплин часто
104 Правда. 1922. 31 авг.
405 История философской мысли в Московском университете. М., 1982.
С. 95—96.
100 Научный работник. 1927. № И. С. 24.
55

были вынуждены вести занятия каждый в нескольких вузах, за¬
трачивая на это ежедневно 10—12 часов.
Пропагандистская и популяризаторская деятельность марк¬
систов высшей школы вызвала интерес к вопросам диалектиче¬
ского и исторического материализма среди преподавателей есте¬
ственных и общественных дисциплин. Партийными и советскими
органами на местах проводится работа по их объединению. Ле¬
том 1924 г. в Москве организуется Общество воинствующих ма¬
териалистов, которое ставит перед собой такие задачи, как
«а) научная разработка основ диалектического материализма;
б) разработка диалектического метода в области естественных
наук; в) исследовательская работа в области исторического мате¬
риализма; г) научно-исследовательская разработка истории мате¬
риализма и естественных наук; борьба с философским и естест¬
веннонаучным идеализмом во всех его проявлениях» 107. Вскоре
филиалы этого общества возникают в других научных и культур¬
ных центрах страны. Вначале их влияние было слабым. Затем
постепенно их деятельность активизируется и начинает играть
заметную роль в идейной борьбе с носителями буржуазного ми¬
росозерцания.
Важнейшим средством борьбы с буржуазным идейным рестав¬
раторством была печать. В 1922 г. Советское правительство уста¬
новило контроль за работой частных издательств и существенно,
ограничило пропаганду реакционных идей. Политотделы при Гос¬
издате в центре и на местах провели большую работу по упоря¬
дочению издательского дела.
Решительные меры были приняты и против распространения
буржуазных периодических изданий. Перестали выходить «Во¬
просы философии и психологии», «Психологическое обозрение».
Летом 1922 г. были закрыты журналы «Мысль» и «Экономист».
К концу 1924 г. была полностью запрещена издательская дея¬
тельность сменовеховцев. Диктатура пролетариата и ее аппарат
не могли быть безучастными перед лицом идеологических проис¬
ков классового противника.
Организуя отпор буржуазному идейному реставраторству,
Советское государство всемерно укрепляло и расширяло Госиз¬
дат, из года в год увеличивало выпуск политической и научно¬
популярной литературы, особенно трудов основоположников марк¬
сизма-ленинизма 108. Улучшалось централизованное распределе-
107 Под знаменем марксизма. 1924. № 6/7. С. 314.
108 В первое послеоктябрьское десятилетие вышли в свет 20-томпое первое
издание Собрания сочинений В. И. Ленина, восемь томов Собрания со¬
чинений К. Маркса и Ф. Энгельса, 24-томное Собрание сочинений
Г. В. Плеханова. Многократно массовыми тиражами издавались «Мани¬
фест Коммунистической партии», такие труды Маркса, как «Капитал»,
«К критике политической экономии», «Классовая борьба во Франции»,
«Революция и контрреволюция в Германии», работы Энгельса «Проис¬
хождение семьи, частной собственности и государства», «Развитие со¬
циализма от утопии к науке», «Людвиг Фейербах и конец классической
немецкой философии», многочисленные ленинские труды. Неоднократ-
56

пие наличного фонда книг и газет. Возникают «Красная новь»,
«Прибой», «Московский рабочий», «Молодая гвардия», «Атеист»,
«Безбожник» и ряд других новых советских издательств109.
Коммунистическая партия рассматривала издательское дело
как одну из «командных высот» социализма. Между советскими
и частными издательствами шла острая борьба, от исхода которой
во многом зависело преодоление буржуазной идеологии в нашей
стране. На стороне частных издательств был вековой опыт и сло¬
жившиеся кадры специалистов. Но они жили традициями и на¬
строениями прошлого, цеплялись за отжившее свой век. Совет¬
ские издательства на первых порах не имели такого опыта и
специалистов, но на их стороне было сочувствие народа, поддерж¬
ка и помощь Советского государства, высокая революционная идей¬
ность. Они жили чаяниями трудящихся, вместе с ними боролись
за социалистическое будущее. Все это и обеспечило им решаю¬
щие преимущества в издательском деле и позволило победить в
этой специфической области классовой борьбы. Видное место в
противоборстве с идеологической реакцией, в марксистском вос¬
питании трудящихся и развитии научного мировоззрения заняла
новая периодическая печать, центральная и местная П0.
Марксистская периодика сыграла большую роль в преодоле¬
нии буржуазного реставраторства, в изоляции его центров, в ра¬
зоблачении его идеологов. На ее публикациях воспитывалась мо¬
лодая советская интеллигенция, получали первое марксистско-
ленинское образование беспартийные ученые, стремившиеся к
сотрудничеству с рабоче-крестьянской властью в деле развития
науки и культуры. Марксистские журналы первого послереволю¬
ционного десятилетия помогали широким слоям российской ин¬
теллигенции постепенно избавляться от политической близоруко¬
сти и в конечном счете понять, что в обществе, разделенном на
антагонистические классы, нет и не может быть беспартийной об¬
щественной науки и философии, «чистой борьбы за истину как
таковую».
В 1926 г. в основном завершается восстановительный период в
народном хозяйстве. Опираясь на отсталую материально-техниче¬
скую базу, рабочий класс Страны Советов при поддержке кресть¬
ян ценой героических усилий сумел в два раза обогнать по тем¬
но печатались отдельные работы Г. В. Плеханова, В. Либкнехта,
Р. Люксембург, Ф. Меринга, А. Лабриолы. Большими тиражами выходи¬
ли статьи и речи И. В. Сталина, М. И. Калинина, М. В. Фрунзе.
109 Подробнее см.: Генкин Э. Б. Переход Советского государства к новой
экономической политике (1921—1923). М., 1954.
110 На страницах журналов «Под знаменем марксизма», «Вестник Комму¬
нистической академии», «Большевик», «Красная новь», «Печать и ре¬
волюция», «Под знаменем коммунизма», «Красный журнал для всех»,
«Борьба классов», «Коммунистический университет на дому», «Револю¬
ция и культура», «Антирелигиозник» и многих других освещались важ¬
нейшие проблемы марксистской теории, велись дискуссии по вопросам
философии, социологии, политэкономии, теории научного коммунизма,
атеизма, искусствознания.
57

пам восстановления такие государства, как Германия и Франция,,
которые имели несравненно меньшие разрушения и широко поль*
зовались помощью извне. Достижение предвоенного уровня в эко*
номике означало в нашей стране изменение всей производствен¬
ной структуры, обеспечение приоритета при восстановлении топ¬
ливно-энергетической промышленности, транспорта, металлургии,,
станкостроения, т. е. тех отраслей, которые определяли техниче¬
ский прогресс. Наряду с промышленностью развивалось сельско¬
хозяйственное производство, государственная и кооперативная
торговля, росла реальная заработная плата, повышался жизнен¬
ный уровень трудящихся. В восстановительный период были убе¬
дительно доказаны преимущества социалистического хозяйства.
Восстановление экономического базиса Советского государства
шло наряду с политической борьбой за окончательную изоляцию
мелкобуржуазных партий. Антинародная политика эсеро-меныпе-
вистских лидеров привела партии эсеров и меньшевиков
к политическому банкротству, а затем к прекращению су¬
ществования как самостоятельной политической силы. Находя*
щимся в эмиграции их главарям оставалось лишь яростно напа¬
дать на однопартийность советской государственной системы.
Давая отповедь наскокам на социалистическую демократию,
М. И. Калинин в те годы писал: «Мы решительно отметаем на*
вязываемую нам мысль, что мы не можем терпеть других, кон¬
курирующих с нами партий. Меньшевики выступали на VII съез¬
де Советов (это было в конце 1919 г.), анархистские группы
выступают и по сей день, легально существуют сионистские ор¬
ганизации („Поалей-Цион“ и ,,Гехолуцы“). Всем, наконец, из¬
вестен факт — наш блок с левыми эсерами. Одним словом, прош¬
лая история дает картину стремления большевиков приобщить к
борьбе за конечные идеалы человечества способные на эту борь¬
бу партии. И уж не наша вина, если все они последовательно,
одна за другой, в процессе борьбы обанкротились, превратившись
в орудие борьбы мировой реакции» 1И.
Успехи в восстановлении народного хозяйства, укрепление го¬
сударства диктатуры пролетариата, полное банкротство мелко¬
буржуазных партий положительно сказались на всей идейной
жизни страны. Потерпели бесславное поражение виднейшие пред¬
ставители помещичье-буржуазной идеологии, от которого потом
они так и не смогли оправиться. В первой половине 20-х годов,
«опираясь на прочную традицию идейной непримиримости к бур¬
жуазному мировоззрению, разработанную В. И. Лениным и его
соратниками на протяжении всей истории большевизма, филосо¬
фы молодой Советской Республики подвергли острой критике
враждебные марксизму концепции, разоблачили их антинаучный
и антинародный характер, их реакционную направленность на
восстановление буржуазно-помещичьих порядков, их антисовет-
111 Калинин М. И. Избр. произведения. М., 1975. С. 123.
58

скую контрреволюционную сущность»112. Постепенно к концу
восстановительного периода прекращается деятельность Фило¬
софского общества, Вольной философской ассоциации, Социоло¬
гического общества, Общества исторических, философских и со¬
циальных наук и других опорных пунктов идеологической реак¬
ции. Мутная волна буржуазного идейного реставраторства внача¬
ле пошла на убыль, а затем вообще сошла на нет как в центре,
так и в провинции. Это была величайшая заслуга социалистиче¬
ской революции.
3. Теоретическая деятельность советских марксистов
в период реконструкции
и наступления социализма по всему фронту
Завершение восстановительного периода свидетельствовало о
стабилизации советского строя, укреплении позиций социализма и
упрочении внешнеполитического положения Советского государ¬
ства. В этих условиях вопрос о судьбах социализма в СССР при¬
обретает не только первостепенное внутриполитическое, но и
большое международное значение. Он серьезно интересовал на¬
ших друзей за рубежом, поскольку идеологи буржуазии и рефор¬
мисты пытались внушать массам мысль о принципиальной невоз¬
можности освобождения трудящихся от капиталистической экс¬
плуатации. Скатившиеся на позиции троцкизма Каменев и
Зиновьев и возглавляемая ими «новая оппозиция» утверждали,
что технико-экономическая осталость страны и капиталистиче¬
ское окружение ставят непреодолимую преграду на пути социа¬
лизма.
XIV партийная конференция отметила, что на очередь дня
встала задача «смело и решительно строить социализм» 113, раз¬
вивать производительные силы в промышленности и в сельском
хозяйстве. Тем самым вывод о возможности построения социа¬
лизма в СССР был закреплен как партийное решение, обязывав¬
шее каждого коммуниста активно участвовать в экономическом,
политическом и идеологическом укреплении советского строя.
XIV съезд ВКП(б) постановил «держать курс на индустриа¬
лизацию страны, развитие производства средств производства и
образование резервов для экономического маневрирования»114.
В СССР развертывается интенсивное наступление на капитали¬
стические элементы города и деревни. Терпят окончательный
крах надежды заправил международного капитала на перерожде¬
ние пролетарской диктатуры, обостряются противоречия в самом
капиталистическом окружении страны и в то же время усилива¬
ется опасность вооруженного нападения на Советское государ¬
ство.
112 История философии в СССР. М., 1985. Т. 5, кн. первая С. 22.
113 КПСС в резолюциях и решениях... Т. 3. С. 392.
114 Там же. С. 429.
59

XV съезд партии знаменует вступление СССР в этап непо¬
средственного социалистического строительства. В его решениях
акцентируется внимание на проблемах «технической перестройки
и социалистического кооперирования деревни», перехода «распы¬
ленных крестьянских хозяйств на рельсы крупного производст¬
ва» И5. Укрепляется плановое начало экономики, которое ква¬
лифицировалось Г. М. Кржижановским как «основной момент
всякого социалистического строительства»И6. Народнохозяйст¬
венное планирование постепенно перерастает из перспективных
наметок и ориентировочных контрольных цифр в директивные
указания, подлежащие неукоснительному выполнению всем хо¬
зяйственным аппаратом и производственными коллективами. Ук¬
репилась ведущая роль Коммунистической партии и ее теорети¬
ческих учреждений.
XVI партконференция ВКП(б) принимает первый пятилет¬
ний план, в котором непосредственно воплотилась ленинская
мысль о необходимости высоких темпов индустриального преоб-г
разования страны. В Госплане началась работа над планом, рас¬
считанным на 15 лет, вплоть до 1941 г. В пятилетних планах
разрабатывались проблемы окончательной ликвидации неграмот¬
ности, подъема материального положения трудящихся, формиро¬
вания новой морально-психологической атмосферы в стране и
многие другие.
В период социалистической реконструкции обострилась клас¬
совая борьба в стране. Перестройка социально-экономических от¬
ношений в промышленности и сельском хозяйстве вызывала от¬
чаянное сопротивление капиталистических элементов, которые не
хотели добровольно уходить с исторической арены. Особенно ост¬
рые формы классовая борьба приняла в деревне. В промышлен¬
ности и государственном аппарате борьба классов проявилась во
вредительстве. Влияние классового врага проявлялось «также в
области культурно-политической и идеологической...» 115 116 117.
Первый этап реконструктивного периода был связан и с
усилением внутрипартийной борьбы. Троцкисты и «новая оппо¬
зиция» отрицали возможность построения социализма внутренни¬
ми хозяйственными силами. Они предлагали осуществить индуст¬
риализацию страны за счет крестьян, принижали значение со¬
циалистических источников накопления, отвергали необходимость
преимущественного роста тяжелой промышленности. Троцкисты
рассматривали нэп как отступление рабочего класса перед бур¬
жуазией, социалистические предприятия называли госкапитали-
стическими, единственным путем развития деревни считали «фер¬
мерский», т. е. капиталистический путь.
Правые капитулянты недооценивали роль нэпманской бур¬
жуазии, ратовали за сдерживание темпов индустриализации, от¬
115 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.
9-е изд. М., 1984. Т. 4. С. 261.
116 Бюл. Госплана. 1923. № 3/4. С. 5. ;
117 КПСС в резолюциях и решениях... Т. 4. С. 263. '
60

рицали антагонистический характер противоречий между социа¬
лизмом и капитализмом, пролетариатом и буржуазией, характери¬
зовали переходный период как мирное сосуществование
социалистического и капиталистического укладов. Их идеологи
заявляли о «врастании» кулака в социализм, видели социалисти¬
ческий путь крестьянства не через производственную, а через
снабженческо-сбытовую кооперацию, делали ставку на кулацкие
хозяйства как основные источники товарного хлеба. Правый ук¬
лон представлял в те годы главную опасность.
Оппортунистические взгляды и капитулянтские установки
правых и троцкистов были решительно отвергнуты партией.
В ходе борьбы последовательно развивались ленинские идеи о
соотношении политики и экономики, первенстве классовых инте¬
ресов при решении хозяйственных проблем, об органическом со¬
единении директивных и экономических методов хозяйствования,
о необходимости организации наступления социализма по всему
фронту, об индустриализации и коллективизации как комплекс¬
ных социально-экономических программах переходного периода.
Итог первых двух лет пятилетки подвел XVI съезд ВКП(б),
который отметил повышение сознательности и социальной актив¬
ности широких масс трудящихся, поставил задачу на «ускорение
темпов социалистического строительства и развернутое наступле¬
ние на капиталистические элементы по всему фронту»118. Ре¬
конструктивный период потребовал по-новому ставить вопрос
воспитания строителя социализма. «Мне кажется,— говорил
М. И. Калинин,—что теперь более чем когда-либо перед нами
стоит задача формирования нового человека» 119.
Переход к реконструкции народного хозяйства открыл новый
этап' борьбы рабочего класса за интеллигенцию, основная масса
которой к этому времени политически приняла власть рабочих и
крестьян. Встала задача «техническую и всякую иную интелли¬
генцию идеологически отвоевать у буржуазии» 12°. Для этого
партия вырабатывает новые подходы, которые создавали условия
для перехода различных отрядов интеллигенции на сторону ком¬
мунистической идеологии. К концу 20-х годов в связи с усилени¬
ем противодействия противников социалистических преобразова¬
ний XV съезд партии поставил задачу по усилению «идейного
влияния пролетариата на широкие слои советской интеллиген¬
ции» 121.
Повышение идеологических требований к научной интелли¬
генции на этапе социалистической реконструкции поставило воп¬
рос о переходе к новой ступени перевоспитания старой интелли¬
генции. С 1929 г. началось формирование сети политического
118 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.
9-е изд. М., 1984. Т. 5. С. 125. .
1,9 Калинин М. И. Избр. произведения. Т. 2. С. 249.
120 О партийной и советской печати, радиовещании и телевидении: Сб^ до¬
кументов и материалов. С. 393.
121 КПСС в резолюциях и решениях... Т. 4. С. 263.
61

просвещения ученых. Организуются кружки по изучению диалек¬
тического материализма, проводятся диспуты на философско-со¬
циологические темы, читаются доклады и циклы лекций, усили¬
вается пропаганда марксистско-ленинской теории через печать.
В годы первой пятилетки появляется массовая тяга к марксизму
у многих ученых старой формации. Научная и вузовская интел¬
лигенция вовлекается в культурно-просветительскую и шефскую
работу на промышленных предприятиях, в совхозах и колхозах.
В конце 20-х годов на базе слияния Общества воинствующих
материалистов и Общества друзей гегелевской диалектики
образуется Общество воинствующих материалистов-диалектиков
(ОВМД), которое считало целью своей деятельности выполнение
задач, поставленных В. И. Лениным в статье «О значении воин¬
ствующего материализма». В своем обращении «ко всем товари¬
щам, занимающимся изучением, разработкой, пропагандой марк¬
сизма» правление ОВМД заявило о решимости его коллектива
«стать боевой организацией в области теории, в области борьбы
с религией, за атеизм, за последовательно материалистическое
миросозерцание»122. В этот период по всей стране создаются
многочисленные общества «воинствующих атеистов», «биологов-
материалистов », « техников-марксистов », « физиков-диалектиков »,
«математиков-материалистов» и другие организации, деятель¬
ность которых означала новый этап борьбы с идеализмом и раз¬
работки методологических основ естественных наук в СССР123.
Первая половина 30-х годов отличалась усилением интереса
научно-технической интеллигенции к диалектико-материалистиче¬
ской философии. Ряд видных естественников сделали попытки
изложить в своих монографиях и учебниках положения материа¬
листической диалектики на конкретных данных своих наук124 125.
И хотя попытки эти имели порой характер иллюстративного, ци¬
татного приложения законов и категорий диалектики к материалу
частных наук, инициативу указанных ученых нельзя было не
приветствовать. Они, вне всякого сомнения, делали полезное и
нужное дело: «расширяли научно-материалистическое мировоз¬
зрение учащихся, укрепляли авторитет марксистской филосо¬
фии» 12(5. В начале 1933 г. в Ленинграде был создан первый в
нашей стране Марксистско-ленинский университет для научной
и технической интеллигенции.
Усвоение диалектико-материалистической методологии естест¬
воиспытателями должно было стать одним из серьезных завоева¬
ний социализма, одним из исторических преимуществ советской
122 Под знаменем марксизма. 1928. № 12. С. 217.
123 Подробнее см.: Щипаное И, Я. Из истории идеологической борьбы в
СССР в первые годы Советской власти // Вести. МГУ. Сер. 8. Философия.
1972. № 6.
124 См.: Николаи Е. Л., Егоров Н. М. Теоретическая механика. М.; Л., 1932;
Некрасов Б. В, Курс общей химии. М., 1935; и др.
125 Ксенофонтов В. И. Диалектический материализм и научное познание.
Л., 1981. С. 27.
62

науки, создававшей в дальнейшем необходимые условия для пол¬
ного и глубокого развития естествознания в нашей стране.
В журналах «Под знаменем марксизма», «Вестник Социалистиче¬
ской академии» и других, в статьях видных естествоиспытателей
и философов-марксистов, обосновывается необходимость взаимно¬
го обогащения и взаимовлияния общественных и естественных
наук, критикуются вульгарные трактовки материализма в рабо¬
тах ряда естествоиспытателей.
Из стихийного миросозерцания отдельных ученых-естество¬
испытателей материализм постепенно превращается в осознанное
мировоззрение. «Под критическим давлением последовательного
материализма,— писал В. Л. Комаров в 1933 г.,— расплываются
неосновательные, подчас вредные гипотезы, внушенные их твор¬
цам или пережитками прежних идеологий, или реакционными
влияниями окружающей авторов социальной среды. Никаких
фантазий, никакой метафизики; точно установленные наукой
факты и обобщения, освещенные теорией диалектического мате¬
риализма,— таков наш путь» 12в. На этом пути в стране посте¬
пенно шло расширение фронта исследований актуальных миро¬
воззренческих и методологических проблем естествознания.
К середине ЗО-х годов завершился поворот многих старых на¬
учно-педагогических кадров к признанию марксизма, было по¬
дорвано влияние идеализма в высшей школе, сделан решающий
шаг в формировании социалистического мировоззрения научно¬
педагогической интеллигенции, процесс которого завершился в
предвоенные годы. В отличие от восстановительного ре конструк¬
ционный период характеризовался более высокой ступенью теоре¬
тического анализа и разработки проблем марксистской философии
п социологии, политической экономии и научного социализма.
Выходят учебники, сборники статей, расширяется круг исследуе¬
мых проблем, становится более содержательной научная крити¬
ка, усиливается библиографическая работа в журналах.
Вместе с тем в эти годы как никогда раньше давало о себе
знать отставание общественных наук от жизни, теории от прак¬
тики. В сознании некоторых слоев интеллигенции продолжали
функционировать буржуазные и мелкобуржуазные теории, кото¬
рые не всегда встречали отпор со стороны теоретиков-маркси¬
стов. Нередко основные положения марксистско-ленинской теории
подвергались забвению и не популяризировались в печати. Все
это не могло оставаться без внимания. Отставание в разработке
актуальных проблем переходного периода отрицательно сказыва¬
лось на борьбе с троцкизмом, питало примиренчество к оппорту¬
низму и ревизионизму. «Этот ответственный перевал, который мы
переживаем,— указывал С. М. Киров,— требует от нашей теоре¬
тической мысли гораздо большей остроты, гораздо большей моби¬
лизованности» 12Т.
12(1 Комаров В. Л. Происхождение растений. Л., 1933. С. 5.
1?7 Киров С. М. Избр. статьи и речи. М., 1957. С. 591.
63

Идеализм оставался главным противником марксизма. «С ним
необходима беспощадная борьба, в какой бы он форме ни высту¬
пал,—писали Ф. Константинов, М. Митин, П. Юдин и другие ав¬
торы статьи «За, большевизацию работы на философском фрон¬
те».— Беспощадная борьба должна вестись гораздо более систе¬
матично, чем велась до сих пор, особенно в связи с тем, что за
последнее время на Западе мы наблюдаем колоссальный рост
идеализма... Этот идеализм просачивается к нам. Он выступает
часто под флагом отдельных наук...» 128 .
После Всесоюзной конференции аграрников-марксистов в де¬
кабре 1929 г., где выступал И. В. Сталин, в общественных науках
усиливается острота критических выступлений против идеализма
и вульгаризаторских искажений. В различных областях обществ
вознания идут дискуссии, которые знаменовали переход к более
высокому теоретическому уровню. В этих дискуссиях в основном
была расчищена почва от буржуазных, мелкобуржуазных и псев-
домарксистских, оппортунистических концепций. Это позволяло в
дальнейшем сосредоточить внимание ученых на решении теоре¬
тических проблем, выдвигаемых усложнявшейся практикой социа¬
листических преобразований.
Особенно большую роль в рассматриваемый период играла
дискуссия в области философии — одна из самых острых и дли¬
тельных в истории философской науки в СССР. В конце восста¬
новительного периода на страницах журнала «Под знаменем
марксизма» развертывается критика воззрений Л. Аксельрод-
Ортодокс, В. Сарабьянова, А. Тимирязева, А. Варьяша, И. Сквор¬
цова-Степанова, В. Перова, Г. Боссе, И. Боричевского, В. Тер¬
Оганесова и других философов и естествоиспытателей, воззрения
которых получили название механицизма. Механисты абсолюти¬
зировали механическую форму движения, объявляли диалектику
пережитком гегельянщины в марксизме, сводили качественные
различия к количественнцтм, сложное к простому, склонялись к
подмене диалектического материализма общетеоретическими про¬
блемами естествознания, «механическим воззрением на природу».
Правый оппортунизм использовал теоретические установки ме¬
ханистов как методологическое обоснование своей борьбы против
индустриализации стрдны и коллективизации сельского хозяй¬
ства. .
С критикой механистов выступили А. Деборин, Я. Стэн,
Н. Карев, С. Гоникман, И. Луппол, Ю. Франфурт, М. Левин и
другие философы, которые раскрыли несостоятельность стремле¬
ний механистов превратить решенные марксизмом проблемы в
дискуссионные. Первоначально их критика носила в основном об¬
щетеоретический характер. В работах деборинцев анализирова¬
лась и. разоблачалась антидиалектическая сущность механициз¬
ма, защищалась и пропагандировалась диалектика, подчеркива-
128 За поворот на философском фронте: Сб. статей. М.; Л., 1931. Вып. 1.
С. 61-62.
64

лась ее методологическая роль в современном естествознании.
«Материалисты-диалектики в борьбе с механистическим мировоз¬
зрением,—отмечалось в резолюции бюро ячейки ВКП(б) Инсти¬
тута красной профессуры,— заняли правильную позицию ... Борь¬
ба с механистами ... облегчила разоблачение теоретических основ
правого уклона» 129.
11 Всесоюзная конференция марксистско-ленинских научно¬
исследовательских учреждений признала взгляды механистов
«явным отходом от марксистско-ленинских философских пози¬
ции». Критика механицизма приобрела политическую окраску.
«Механистическое отрицание и непонимание диалектики в воп¬
росах исторического материализма,— писал Гр. Баммель,— пере¬
растают в области „политики и тактики рабочего класса44 в реви¬
зионистскую теорию правого оппортунизма» 13°. Под философ¬
ские и социологические положения механистов началось
подведение непосредственно политической базы.
Тогдашнее философское руководство, группировавшееся в ре¬
дакции журнала «Под знаменем марксизма», не смогло довести
до конца борьбу с механицизмом, допустив серьезные ошибки.
Гао критика носила абстрактный, формалистический, а зачастую
п вовсе схоластически-цитатный характер. Воспользовавшись
этим, механисты в свою очередь обвинили деборинцев в некрити¬
ческом заимствовании диалектики у Гегеля и перенесении ее в
первозданном виде непосредственно в марксизм. Они утверждали,
что имеет место «гегельянский кризис», который Л. И. Аксель¬
род-Ортодокс назвала исторически третьим кризисом марксист¬
ской теории после махистского и кантианского. Вскоре это обви¬
нение стало основным в критике деборинцев.
В 1930 г. критика механицизма перерастает в критику поло¬
жения, сложившегося на всем философском фронте СССР, к ко¬
торому было привлечено внимание широкой партийной и науч-
iioii общественности. На страницах партийной печати были по¬
ставлены вопросы о правильном освещении ленинского этапа в
развитии философии марксизма, о недопустимости отрыва фило¬
софии от практики социалистического строительства и политики
большевистской партии, о недостаточном внимании к проблемам
исторического материализма и научного коммунизма. Как не без
оснований указывалось, «в период последних 5—7 лет философ¬
ская мысль СССР прошла мимо разоблачения методологических
корней троцкизма и троцкистско-зиновьевской оппозиции» 131.
Выступления М. Б. Митина, П. Ф. Юдина, В. Ф. Ральцевича за
большевизацию работы на философском фронте были поддержа¬
ны В. В. Адоратским, Н. А. Скрыпником и другими представи-
клями старшего поколения теоретиков-марксистов, а также
М. Д. Каммари, Ф. В. Константиновым и другими молодыми фи-
1 Правда. 1930. 2 авг.
’Под знаменем марксизма. 1929. № 10/11. С. 18.
1" Правда. 1930. 2 авг. 3
3 Г». А. Чагин, В. И. Клушин
65

лософами. Была поставлена общая задача усилить критику про¬
тивников ленинизма в общественных науках.
Философская дискуссия приобрела размах, охватив широкие
круги философской общественности в вузах, комвузах, совпарт¬
школах, научно-исследовательских учреждениях. Центрами этой
дискуссии стали Общество воинствующих материалистов-диалек¬
тиков и его отделения в центре и на местах. В ходе ее оживи¬
лась философская мысль в стране, увеличился поток публикаций,
авторами которых были молодые, ранее неизвестные ученые.
Критике был подвергнут как механицизм, так и формалистиче¬
ские, гегельянские ошибки деборинцев, их отказ от исследования
закономерностей классовой борьбы переходного периода, переклю¬
чение внимания на изучение тонкостей гегелевской философии и
ее логических конструкций. «Формализм,— писал Митин,— и со¬
стоит в том, что вместо изучения конкретных проблем естество¬
знания, вместо конкретного изучения реального исторического
процесса развивается такая „теоретическая11 работа, которая пред¬
ставляет собой безжизненную схему категорий» 132. Для форма¬
листа, указывал П. Юдин, логические категории становятся само-
движущимися сущностями, а объективный мир, действительность
рассматриваются всего лишь как «иллюстрации этих самодвижу-
щихся сущностей». Отсюда прямой путь к идеализму.
Основное противоядие против формализации и схоластизации
коммунистической философской мысли марксисты-ленинцы по¬
стоянно видели в ее неразрывной связи с социалистическим стро¬
ительством и международной классовой борьбой пролетариата.
Крайне недостаточно и неудовлетворительно разрабатывались
деборинцами и вопросы исторического материализма, что особен¬
но остро сказывалось в период реконструкции. Это обусловлива¬
лось отрывом теории от практики, философии от политики. «Не¬
возможна в настоящий период правильная политика, правильная
ориентировка в крайне сложной обстановке социалистического
строительства без изучения проблем исторического материализ¬
ма,— писали М. Митин, В. Ральцевич и П. Юдин,— без реши¬
тельного переключения внимания философской мысли к основ¬
ным теоретическим вопросам социалистического переустройст¬
ва» 133.
Особое место в период реконструкции занимала проблема под¬
готовки идеологических кадров. «Проблема теоретических марк¬
систских кадров,— писали Ф. Константинов, М. Митин, А. Егор-
шин и другие философы,— прежде всего партийная проблема.
В подготовке теоретических кадров необходимо взять самый ре¬
шительный курс на создание их из среды пролетариев, из среды
членов партии, имеющих опыт гражданской войны, опыт массо¬
вой, партийной, общественной работы, из среды стойких больше¬
виков-ленинцев, проверенных на опыте внутрипартийных битв со
132 За поворот на философском фронте. С. 157.
133 Правда. 1930. 7 июня.
66

всякого рода аитилепипскими уклонами» 134. Поворот на теорети¬
ческом фронте должен был найти свое непосредственное отраже¬
нно в работе по подготовке и воспитанию кадров обществоведов.
Гиз решения этой насущной и животрепещущей задачи нельзя
было решить проблему перестройки общественных наук в соответ¬
ствии с требованиями практики социалистического строительства.
25 января 1931 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О жур¬
нале „Под знаменем марксизма44», где были подведены итоги фи¬
лософской дискуссии. При этом отмечалось, что группа Деборина
«воскрешала одну из вреднейших традиций и догм II Интерна¬
ционала — разрыв между теорией и практикой, скатываясь в ряде
важнейших вопросов на позиции меныпевиствующего идеализ¬
ма» 135. Тем самым была отмечена опасная тенденция. ЦК пар¬
тии указал, что главной задачей философов-марксистов является
«разработка ленинского этапа развития диалектического материа¬
лизма, беспощадная критика всех антимарксистских, и, следова-
к‘льно, антиленинских установок в философии, общественных и
естественных науках, как бы они ни маскировались» 136. В но¬
вую редакцию журнала «Под знаменем марксизма» были включе¬
ны М. Н. Покровский, В. В. Адоратский, М. Б. Митин, П. Ф.
К )дин, А. К. Тимирязев, А. М. Деборин и некоторые другие уче¬
ные.
Постановление ЦК ВКП(б) о журнале «Под знаменем марк¬
сизма» оказало значительное влияние на все последующее разви¬
тие советской философской и социологической мысли, нацеливая
ученых-марксистов на исследование наиболее актуальных теоре¬
тических проблем современности. Однако в критике нередко про¬
исходили перегибы и перехлесты, проявлялись тенденциозность,
предвзятость и субъективизм. В них были повинны как механи¬
сты с деборинцами, так и некоторые их критики, перенявшие раз¬
носный стиль полемики. Среди выступавших против деборинцев
были и такие философы, которые до крайности вульгаризировали
исторический материализм, социологическую теорию и практику.
Философская дискуссия «поглотила много сил и, сконцентри¬
ровав внимание на одних вопросах, отвлекла от других актуаль¬
ных философских и социально-политических проблем. Однако жи¬
вой обмен мнениями и острое столкновение взглядов по назрев¬
шим методологическим проблемам, несомненно, стимулировали
развитие философской мысли. Был дан отпор упрощенчеству,
вульгаризаторскому, нигилистическому подходу к философии.
В процессе фронтального наступления ... происходил в той или
иной мере переход значительной части советских философов — де¬
ятелей высшей школы, пропаганды, печати — к исследователь¬
ской разработке материалистической диалектики как науки. Если
в предыдущие годы у этого круга работников во многом преобла-
‘14 За поворот на философском фронте. С. 77.
’15 Правда. 1931. 26 янв.
,;н1 Там же.
3*
67

дал популяризагорски-публицистический подход к философским
проблемам, то теперь их деятельность поднималась на более вы¬
сокий профессиональный, научно-теоретический уровень»137.
Преобразование форм общественного сознания и перестройка
общественных наук на теоретических основах ленинизма в те
годы происходили в условиях крупных успехов по созданию со¬
циально-экономического фундамента социализма в СССР. Подво¬
дя итоги развернутого наступления социализма по всему фронту,
XVII съезд ВКП(б) констатировал, что «СССР окончательно ук¬
репился на социалистическом пути» 138. В 1936 г. эти историче¬
ские достижения советского народа были закреплены в Консти¬
туции победившего социализма. «На базе общих интересов рабо¬
чего класса, колхозного крестьянства, народной интеллигенции,
трудящихся всех национальностей,— отмечается в новой редак¬
ции Программы КПСС,— сложилось социально-политическое и
идейное единство советского общества. Человек труда стал пол'
невластным хозяином страны. В СССР было в основном построе¬
но социалистическое общество»139. Все эти всемирно-историче¬
ские перемены сопровождались качественными сдвигами в обще¬
ственном сознании, мироощущении народа.
В советском обществе к середине 30-х годов формируется но¬
вый психологический склад жизни людей, определяемый новым
экономическим базисом и социалистической идеологией. У тру¬
дящихся постепенно изживаются привычки и взгляды, привитые
эксплуататорским обществом. Советский образ жизни становится
доминирующим в сознании и быту. Постепенно выравнивается
культурный уровень населения, начинают стираться различия не
только по масштабу использования культурных ценностей, но и в
том, что сами трудящиеся постепенно становились творцами и
участниками духовной жизни общества.
Постепенно в общественном сознании начинает проявляться
новый, социалистический подход к отражению действительности.
Принцип коллективизма наиболее яркое выражение находил в от¬
ношениях к социалистической собственности и труду. Трудолю¬
бие стало рассматриваться как одно из высших моральных ка¬
честв личности. Оценка человека по труду утверждалась в обще¬
ственном мнении, что составляло предпосылку и основу нравст¬
венно-психологической победы социализма. Показателями нового,
отношения к труду являлись соревнование и ударничество, кото¬
рые превратились в действенную школу классового воспитания
трудящихся, средство мобилизации масс на строительство нового
общества. По словам В. В. Куйбышева, в социалистическом со¬
ревновании воплотился «исторический перелом в психологии ра-
137 История философии в СССР. М., 1985. Т. 5, кн. первая. С. 27—28.
138 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и плен¥мов ЦК:
9-е изд. М., 1985. Т. 6. С. 104.
139 Программа Коммунистической партии Советского Союза: Новая редак¬
ция. М., 1986. С. 8.
68

Гн Piero», который «становится хозяином своей страны». В нем так¬
же проявился «своеобразный фронт классовой борьбы» 140.
В 1935 г. возникло и получило широкое распространение дви¬
жение новаторов производства, названное по имени своего зачи¬
нателя стахановским движением, участники которого на базе ма¬
стерского владения техникой в несколько раз перекрывали нормы
производительности труда. «Стахановское движение родилось в
незабываемые годы,— говорил на встрече в ЦК КПСС с ветера¬
нами стахановского движения, передовиками и новаторами про¬
изводства М. С. Горбачев.— Молодое Советское государство, бук¬
вально обгоняя время, стремительными темпами осуществляло
индустриализацию. Предстояло быстро повысить эффективность
труда, найти новые формы его организации, сполна использовать
возможности, созданные технической реконструкцией, обновлени¬
ем материальной базы производства. Стахановское движение от¬
разило то новое отношение к труду, которое Максим Горький на¬
звал огненным взрывом массовой энергии. Произошел могучий
всплеск созидательных сил молодой страны, ее рабочего класса и
крестьянства» 141.
Индикаторами и вехами этого «самого героического периода
мировой истории» 142 стали трудовые рекорды Алексея Стаха¬
нова, Александра Бусыгина, Петра Кривоноса, Макара Мазая,
Николая Сметанина, сестер Евдокии и Марии Виноградовых,
Паши Ангелиной, Марии Демченко и многих других стаханов¬
цев, сверхдальние перелеты Валерия Чкалова, Михаила Громова,
Валентины Гризодубовой, полярный дрейф героической четверки
И. И. Папанина, спасение челюскинцев, доблесть и мужество
дальневосточных пограничников. Их подвиги стали ярким прояв¬
лением роста социалистического сознания и политической зре¬
лости трудящихся, удивительным не только социальным, но и
духовно-нравственным явлением нового мира. На героев равня¬
лась вся страна, у них учились жить, за ними шли рабочие,
колхозники, интеллигенция, воины, молодежь.
Советские люди постепенно привыкали считать общенародный,
государственный интерес своим личным делом. Для них стано¬
вилось обычным понимание необходимости поступиться личным
интересом и идти на жертвы во имя общего блага. Большевист¬
ская партия делала все, чтобы интересы народа и государства
становились моральной нормой поведения и деятельности трудя¬
щихся. Шаг за шагом отступал мещански-обывательский инди¬
видуализм, в общественной жизни резко пошли на убыль про¬
явления мелкобуржуазности, воинствующей социальной нейтраль¬
ности, безразличия к государственной и колхозной собственности,
покушения на которую стали рассматриваться в массовом со¬
знании как враждебное народу деяние.
140 Куйбышев В. В. Избр. произведения. М., 1958. С. 150, 153.
Коммунист. 1985. № 14. С. 32.
' • ’ Леонов Л, Литература и время. М.» 1967. С. 37.
&

Существенной чертой общественной психологии и внутренне¬
го морально-политического убеждения трудящихся стали интер¬
национальные чувства. Интернационализм советских людей был
тесно связан с новым типом патриотизма, рожденным Великим
Октябрем. Советский патриотизм был в той же мере сродни ин¬
тернационализму, в какой несовместим с буржуазным национа¬
лизмом и великодержавным шовинизмом. В его основе лежали
идеи единения и солидарности трудящихся нашей страны со сво¬
ими зарубежными братьями по классу.
После 1917 г. историческое воплощение диалектического един¬
ства интернационального и патриотического в общественном со¬
знании и социальной практике наталкивалось на ряд препон.
В частности, «левые» теоретики, деятели культуры и икусства
нередко проявляли нигилистическое отношение к историческим
и духовным ценностям прошлого, утверждали, что пролетариат
вообще, и следовательно рабочий класс России, не имеет собст¬
венного Отечества. Они сводили понятие патриотизма к справед¬
ливо отвергаемым буржуазным и мелкобуржуазным его трактов¬
кам, сеяли недоверие к ленинскому положению о национальной
гордости великороссов, истолковывали интернационализм в духе
космополитизма. Следуя рецептам упрощенчества, отдельные тео¬
ретики отождествляли диалектику интернационального и патрио¬
тического с механическим равновесием равноправных обособлен¬
ных элементов, не учитывали в их единстве приоритета интер¬
национального, что объективно питало пережитки буржуазно¬
националистических умонастроений.
По мере продвижения к социализму и укрепления социально¬
экономического фундамента первого в мире Отечества трудящих¬
ся всех стран, партия большевиков с широким размахом решала
задачи идеологического и политического сплочения народа во¬
круг рабоче-крестьянского государства, консолидации всех идей¬
ных и моральных ценностей. Воспитание советского патриотизма
рассматривалось в качестве одной из первоочередных задач идео¬
логической и воспитательной работы. В постановлениях ЦК
ВКП(б) и Советского правительства по вопросам перестройки и
дальнейшего развития общественных наук, культуры, искусства,
театра, охраны исторических памятников давалась развернутая
критика различных искажений ленинской трактовки патриотизма
и интернационализма, привлекалось внимание масс к необходи¬
мости планомерного и широкого обращения к богатейшим куль¬
турно-историческим кладовым России, к героике национальной
истории ее народов. Все это означало назревший поворот в вос¬
питании патриотического и исторического самосознания на осно¬
ве научного социалистического идеала. Животворный советский
патриотизм органически сочетался с морально-политическим
единством и дружбой народов нашей страны.
Марксистско-ленинское мировоззрение выступало как идеоло¬
гический фундамент воспитания социалистического сознания на¬
рода. Оно встречало полное понимание и интерес советских лю¬
70

дей, что было обусловлено самими условиями их жизни. Нача¬
ло 30-х годов — это не только период мобилизации сил на укреп¬
ление государства и государственности, на воспитание новой тру¬
довой дисциплины и патриотической ответственности, но и важ¬
ный этап становления и развития основных черт нового миро¬
воззрения. Умонастроению миллионов строителей социализма был
свойствен социальный оптимизм, основанный не только на вере
в свое светлое будущее, но и на реалистическом подходе к дей¬
ствительности, а также на умении преодолевать трудности и про¬
тиворечия. Этот оптимизм был непосредственно связан с уверен¬
ностью в своих силах. Чувство высокого сознания чести и досто¬
инства гражданина, храбрость и отвага, твердая воля и непре¬
клонность в преодолении трудностей, инициативность и самоот¬
верженность — таковы некоторые социальные стороны психоло¬
гии, которые формировались у советского человека и были порож¬
дены новой эпохой. Исторической проверкой их стала Великая
Отечественная война советского народа против немецко-фашист¬
ских захватчиков.
Процесс возникновения новой психологии у советского народа
и формирования идеологических надстроек в нашей стране по¬
требовал довольно длительного времени. Он осуществлялся под
руководством Коммунистической партии, целеустремленно вносив¬
шей в массовое движение идеи марксизма-ленинизма и пере¬
страивавшей на новых началах формы общественного сознания.
Становление этих форм в переходный период совершалось нерав¬
номерно. В первую очередь внимание обращалось на те из них,
развитие которых было обусловлено потребностями нового обще¬
ственного бытия, нуждами классовой борьбы. К середине 30-х го¬
дов неравномерность развития идеологических надстроек в на¬
шей стране постепенно сглаживалась, укрепилась материальная
и организационная база науки, завершилась институализация
исторического материализма как философско-социологической
теории и учебной дисциплины.
71

ГЛАВА ВТОРАЯ
В. И. ЛЕНИН ,
И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
Исторический материализм, основоположниками которого были
К. Маркс и Ф. Энгельс, является, по словам В. И. Ленина, ве¬
личайшим завоеванием научной мысли, которое свидетельствует,
что «хаос и произвол, царившие до сих пор во взглядах на исто¬
рию и на политику, сменились поразительно цельной и стройной
научной теорией» \ Будучи наукой мировоззренческой, истори¬
ческий материализм в своем развитии выступает как социальное
познание, связанное с решением основного вопроса философии
применительно к общественной жизни, как общесоциологическая
теория исторического процесса и как диалектика общественного
развития и познания. В трудах В. И. Ленина, видевшего в исто¬
рическом материализме составную часть философии марксизма,
его научную социальную философию, все эти важнейшие аспекты
получили свое творческое развитие в новых исторических усло¬
виях. При разработке философско-социологических проблем
В. И. Ленин неукоснительно следовал марксистским принципам
единства философии и революционной практики, социологии и
политики.
С первых дней Октября перед партией большевиков и ее со¬
здателем встала гигантская задача: опираясь на учение осново¬
положников пролетарской идеологии, в новых исторических усло¬
виях развить дальше марксистскую теорию, найти новые реше¬
ния, отказываясь от некоторых прежних теоретических формул,
уже не соответствующих новой эпохе революционного преобра¬
зования мира. С изменением исторических условий, подчеркивал
Ленин, «старые „формулы14 ... большевизма надо уметь дополнить
и исправить, ибо они, как оказалось, были верны в общем, но
конкретное осуществление оказалось иное» 1 2. .
Такой подход определил новаторский характер дальнейшей
разработки В. И. Лениным проблем исторического материализма.
Философия и социология служили для вождя революции теоре¬
тическим фундаментом практической деятельности Коммуни¬
стической партии по строительству новой общественно-экономи¬
ческой формации. Исторический материализм оказался органиче¬
ски слитым и связанным со всей революционной деятельностью
пролетариата и трудящихся масс.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 23. С. 44.
2 Там же. Т. 31. С. 145.
72

Опираясь на практику миллионов строителей социализма,
В. И. Ленин непрерывно обогащал марксистскую теорию обще¬
ства, конкретизировал многие ее положения и выводы. Для него
исторический материализм был не готовой схемой, а логикой
исторического процесса, методом открытия и применения новых
принципов и закономерностей истории. Руководствуясь в позна¬
нии общественных явлений диалектической логикой, Ленин
исключительное значение придавал решению таких вопросов, как
соотношение нового и старого, сочетание и использование про¬
тиворечий, общего и конкретного, многообразия рождающихся
форм общественной жизни, единства объективного и субъектив¬
ного, разнообразия возможностей, реализующихся в действитель¬
ности, и многому другому.
При решении теоретических и практических вопросов соци¬
алистического преобразования Ленин исходил из обобщений и
логики конкретных событий самой жизни. «Было бы величайшей
ошибкой, если бы мы стали укладывать сложные, насущные, бы¬
стро развивающиеся практические задачи революции в прокру¬
стово ложе узко-понятой „теории44 вместо того, чтобы видеть в
теории прежде всего и больше всего руководство к дейст¬
вию»3. В. И. Ленин неоднократно предупреждал революционе¬
ров против забегания вперед в своих решениях и действиях. Он
указывал, что все попытки выдать перспективу за сегодняшнюю
действительность, перескочить через еще не пройденные этапы
развития означают искажение партийной линии и могут сопро¬
вождаться серьезными последствиями.
Ленин говорил, что не следует подменять конкретное аб¬
страктным. Надо «смотреть на каждый вопрос с точки зрения
того, как известное явление в истории возникло, какие главные
этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения
этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь» 4.
Особое внимание он уделял тщательному анализу гносеологиче¬
ских и социальных предпосылок явлений политической и духов¬
ной жизни общества. В ленинских произведениях послереволю¬
ционного периода главный упор таким образом делался на разра¬
ботку социально-политической проблематики, на диалектическое
понимание общественной жизни и ее коренное изменение.
1. Диалектика становления нового,
социалистического общественного строя
Октябрьская революция привела к форсированию темпов со¬
циального развития человечества. Общественные отношения,
складывавшиеся веками, рассыпались в самые короткие истори¬
ческие сроки. «Быстрота общественного развития за последнее
пятилетие прямо-таки сверхъестественная,— писал В. И. Ленин
3 Там же. С. 44.
4 Там же. Т. 39. С. 67.
7?

в «Правде» в мае 1922 г.— Основная причина этого громадного
ускорения мирового развития есть вовлечение в него новых со¬
тен и сотен миллионов людей» 5. В этих условиях политика бур¬
жуазных государств и политических партий приобретала черты
неустойчивости, неуверенности, запутанности и непоследователь¬
ности. От большевистской партии требовались определенные,
практические, конкретно-исторические выводы и оценки происхо¬
дящих событий на основе глубокого анализа противоречивых
исторических тенденций. Обобщение нового исторического опыта
партий, классов и масс требовало диалектического подхода к по¬
стижению объективной диалектики социального развития, ди¬
алектического философски-социологического отражения противо¬
речивых процессов общественного бытия и общественного со¬
знания.
В. И. Ленину принадлежит великая заслуга дальнейшего разви¬
тия диалектики и ее конкретного применения в условиях социа¬
листического переустройства общества. Ленинские идеи о диалек¬
тических процессах социальной действительности стали компасом
для марксистской социологии и являлись незаменимым оружием
в борьбе с метафизической и механистической методологией, оп¬
портунизмом и ревизионизмом. Главное в произведениях Ленина
переходного периода — это разработка диалектики революционного
процесса в период становления новой общественной формации,
первой ее фазы — социализма. В основе его практической дея¬
тельности лежала марксистская диалектика, и прежде всего ее
ядро и суть — закон единства и борьбы противоположностей и
его конкретное применение в исследовании новых обстоятельств
социально-экономической и духовной жизни.
В XX веке борьба против диалектики была центральным пунк¬
том нападок на марксизм реформистов и ревизионистов. В своих
многочисленных писаниях Каутский, Вандервельде и другие, вы¬
ступая против Октябрьской революции, искажали революционную
диалектику, подменяли ее эклектикой и софистикой. В том же
духе высказывались и теоретики российского меньшевизма. «Со¬
стояние мира сейчас настолько исключительно,— писал Л. Мар¬
тов в 1920 г.,— настолько не укладывается в наши привычные
схемы марксистского анализа, что выведение основной линии раз¬
вития требует новой научной работы, которая во многом измени¬
ла бы концепцию Маркса» 6. По существу это был «отказ» от
диалектики, провозглашенный еще Бернштейном. Оппортунисти¬
ческие позиции Троцкого и Бухарина объективно так или иначе
основывались на том же недоверии к диалектике и на извраще¬
нии ее, характерном для социал-демократических теоретиков.
В собственно философско-социологической сфере тенденции ре¬
визии и пересмотра марксистской диалектики в неогегельянском
духе нашли свое выражение в работах Г. Лукача, К. Корша и
5 Там же. Т. 45. С. 173-174.
6 См.: Философ, науки. 1971. № 5. С. 145.
74

других авторов, которые публиковались в СССР 7. Все это свиде¬
тельствовало, что идейная жизнь страны и международный ре¬
волюционный процесс выдвинули вопросы диалектики социальной
жизни на передовую линию идеологической борьбы.
В статье «Еще раз о профсоюзах» Ленин перечислил четыре
основных требования диалектической логики, подчеркнул необ¬
ходимость изучения каждого предмета или явления со всех сто¬
рон, во всех связях и опосредованиях, а также отыскания глав¬
ного, решающего звена исторической цепи событий в данный кон¬
кретный момент. При определении политической линии надо
исходить, по его словам, из учета всех фактов и факторов, из
всего многообразия конкретной обстановки и основных тенден¬
ций ее развития. Так, анализируя историю профсоюзного дви¬
жения и конкретное значение профсоюзов в переходный период,
.Ионин указывал, что профсоюзы не аппарат управления, как со¬
фистически утверждал Троцкий. Профсоюзы не есть также и шко¬
ла, и управление, как, механистически суммируя эти определе¬
ния, доказывал эклектик Бухарин. Профсоюзы, учил Ленин, суть
школа масс по управлению государством, «резервуар государст¬
венной власти, школа коммунизма, школа хозяйничанья» 8. Глав¬
ным здесь, как мы видим, выступает не управление, а связь
между управлением и массами трудящихся. Такова внутренняя
диалектика проблемы. После 1917 г. основным условием разви¬
тия материалистической диалектики, по Ленину, является иссле¬
дование реальных процессов социалистического строительства,
а также достижений наук о природе и обществе.
Исторический материализм получает в годы переходного пе¬
риода свое дальнейшее развитие в ходе решения новых практи¬
ческих задач революционной эпохи. Вместе с тем эти сложнейшие
проблемы могли быть решены лишь при условии их теоретиче¬
ского диалектико-материалистического осмысления и обоснова¬
ния. Без учета этого неразрывного единства теории и практики,
социологии и политики в ленинских произведениях невозможно
попять особенности развития марксистской социологии, а также
процессов, исследующихся в ней.
Раскрывая логику исторического процесса, В. И. Ленин ана¬
лизирует своеобразие противоречий в переходный период и при
социализме. «Условие познания всех процессов мира в их „само-
движении“, в их спонтанейном развитии, в их живой жизни,—
писал В. И. Ленин,— есть познание их как единства противопо-
. ложностей» 9. Он сосредоточивает свое внимание на действии
этого закона в переходный период и при социализме. В новых
общественных условиях изменились характер и форма действия
закона единства и борьбы противоположностей. Это, конечно, не
7 См.: Лукач Г. Овеществление и пролетарское сознание//Вести. Соц. акад.
1923. Кн. 4, 5; Корш К. Марксизм и философия. М., 1925; и др.
я Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 42. С. 294.
'' Там ;ке. Т. 29. С. 317.
71

означает, что изменилось существо закона, как впоследствии ут¬
верждали те авторы работ о противоречиях при социализме, ко¬
торые, рассматривая «единство» как движущую силу развития,
приходили к «теории» бесконфликтности или не отличали соци¬
ального антагонизма от антагонизма частного, индивидуального,
остаточного, что вело также к не менее несуразным выводам.
На самом деле изменились объективные обстоятельства и ус¬
ловия, в которых действует закон противоречия и формы его
функционирования. Для Ленина не было сомнений в том, что
действие законов диалектики относится ко всему содержанию воз¬
никающих в борьбе новых общественных отношений. Он разра¬
батывает вопрос о конкретных формах противоречий в экономи¬
ческой, социальной, политической и идеологической областях.
Детально исследуя конкретные виды противоречий в переходный
период (между рабочим классом в целом и его отдельными чле¬
нами по вопросам дисциплины, по отношению к общественной
собственности, между различными секторами многоукладной эко¬
номики и т. д.), Ленин определяет пути и способы их разреше¬
ния. С возникновением социалистических отношений появляются
и соответствующие им социальные противоречия, не носящие ан¬
тагонистического характера. Ленин специально подчеркивал это
обстоятельство. «Антагонизм и противоречие совсем не одно и то
же. Первое исчезнет, второе останется при социализме» 10. Это
положение являлось для него исходным при решении всех теоре¬
тических и политических вопросов.
Нельзя смешивать антагонистические и неантагонистические
противоречия, как это, например, делает современный буржуаз¬
ный философ Веттер в книге «Советская идеология сегодня», ко¬
торый раз пытаясь «опровергнуть» диалектику. Он, в частности,
отождествляет понятие противоречия с понятием классовой борь¬
бы, с антагонизмом классов. Как же может идти дальнейшее
диалектическое развитие общества, заявляют буржуазные теоре¬
тики, если, как утверждают марксисты, классовой борьбы при
социализме не существует. Однако в ходе классовой борьбы раз¬
решаются лишь социальные антагонизмы, связанные с частнособ¬
ственническими, эксплуататорскими производственными отноше¬
ниями. Неантагонистические противоречия имеют совершенно
другие способы разрешений, на что в свое время и указывал
Ленин.
Проблема преодоления, изживания, устранения социальных
антагонизмов в условиях социалистического строительства весь¬
ма сложна. Ее решение начинается с уничтожения частной соб¬
ственности и всех основанных на ней политических, социальных
й идеологических институтов. В. И. Ленин разработал вопрос о
конкретных формах разрешения противоречий переходного пе¬
риода. Он досконально исследовал противоречия между классами
рабочих и крестьян, рабочим классом в целом и его отдельными
10 Ленинский сб. Т. 11. С. 357.
18

слоями, между беднейшим крестьянством, середняками и кулака¬
ми, между передовой политической формой пролетарской власти
и отсталой экономикой страны, между стихийностью и сознатель¬
ностью и многие другие. Анализируя различные типы и формы
противоречий, В. И. Ленин поставил вопрбс о возможности со¬
знательного разрешения рабочим классом как существующих, так
н возникающих противоречий переходного периода. Объективная
логика исторического процесса при социализме определяет логи¬
ку действий трудящихся, направленных на преодоление проти¬
воречий, сознательное управление ими. Ставя вопрос о необходи¬
мости соединения противоположностей и сознательном использо¬
вании результатов этого соединения, Ленин со всей требователь¬
ностью указывал, что сочетание противоположностей не должно
носить произвольный, волюнтаристский характер. От правильного
решения этой проблемы зависит поступательный ход социального
развития.
Не просто давалось преодоление антагонизма между живым и
овеществленным трудом, между физическим трудом и знанием,
между городом и деревней, воспитание новой дисциплины, чув¬
ства хозяина цеха, завода, страны. Выявилось, что ликвидация
остатков предшествующих социализму экономических укладов
содержит в себе тенденцию к росту «нового, мелкого, спекуля¬
тивного капитализма» 11. -
Интересы мелкобуржуазной стихии были абсолютно несовме¬
стимы с интересами государства диктатуры пролетариата. Ленин
выступал против попыток механически устранить одну из проти¬
воположных сторон, а также предупреждал, что если правильная
форма соединения противоположностей не будет своевременно
найдена, то могут возникнуть обострение противоречий и соци¬
альная напряженность. Ведь можно сочетать эти противополож¬
ности так, замечал В. И. Ленин, «что получится какофония,
а можно и так, что получится симфония» 12. Создание такой со¬
циальной «симфонии» факторов и процессов предполагает уста¬
новление гармонических сочетаний и пропорций в общественной
жизни с тем, чтобы возникающие противоречия и проблемы
своевременно разрешались. Объективной логике противоречий в
историческом процессе должна соответствовать логика действий
трудящихся и их авангарда — Коммунистической партии.
Нужно при этом не только своевременно выявить противо¬
речия в содержании процесса или события, понять характер про¬
тивоположностей, направленность их действия, активность, тен¬
денции развития, но и уметь воздействовать на них в нужном
направлении, правильно избрать организационные формы такого
воздействия. Ленин констатировал: «Мы практически неодно¬
кратно соединяли противоположности» — и называл среди них
такие внешне исключающие друг друга явления, как ударность
11 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 35.
12 Там же. Т. 42. С. 211.
77

и уравнительность, буржуазные «спецы» и рабочий класс. В пер¬
вом случае единственно правильный путь к разрешению противо¬
речия он видел в широком развитии ударничества среди трудя¬
щихся и оказании предпочтения ударникам в отношении рас¬
пределения. Второе противоречие также не является неразреши¬
мым. «Нам...— писал В. И. Ленин,— приходится руками наших
врагов создавать коммунистическое общество. Это кажется про¬
тиворечием, быть может, даже неразрешимым противоречием,
но на самом деле только этим путем может быть разрешена зада¬
ча коммунистического строительства... Организационная творче¬
ская дружная работа должна сжать буржуазных специалистов
так, чтобы они шли в шеренгах пролетариата» 13.
Свою специфику имеет, по его словам, соединение противопо¬
ложностей и в других процессах переходного периода. Социали¬
стические преобразования в стране с широким слоем мелких про¬
изводителей сказывались на темпах и формах преодоления на¬
циональных противоречий. Как писал Ленин, «чем более отсталой
является страна, тем сильнее в ней мелкое земледельческое
производство, патриархальность и захолустность, неминуемо ве-'
дущие к особой силе и устойчивости самых глубоких из мелко¬
буржуазных предрассудков, именно: предрассудков националь¬
ного эгоизма, национальной ограниченности... Вымирание этих
предрассудков не может не быть очень медленным» 14. Эко¬
номическое, социальное, культурное развитие национальных ок¬
раин — все это и привело в дальнейшем к ликвидации нацио¬
нальных антагонизмов. На этой основе и произошло «совпадение
противоположностей», в результате которого затем утвердилась
дружба народов.
Более общий характер, по мнению Ленина, носят противоре¬
чия между новым и старым. Они присущи, можно сказать, любой
стадии исторического процесса. При революционном повороте к
повой формации особое значение приобретают противоречия
между стихийностью и сознательностью, на которые В. И. Ленин
обращал внимание еще в работе «Что делать?». Своим происхож¬
дением они обязаны тому, что социализм впервые прерывает по
преимуществу стихийное, неуправляемое течение истории и на¬
правляет его по руслу, освещенному научной теорией общества,
что придает этому течению сознательно целеустремленный и на¬
растающе планомерный характер. При этом в переходный период
начинает действовать противоречие между расширяющей свои
масштабы сознательностью и стихийностью, которая оказывает
сопротивление, опираясь не только на волю свергнутых эксплуа¬
таторских классов, но и на невежество, предрассудки и другие
пережитки старого мира.
На стороне сознательности всегда оказывался организованный
пролетариат и его зрелые в политическом отношении союзники,
13 Там же. Т. 38. С. 142—143.
14 Там же. Т. 41. С. 168.
78

л на стороне стихийности — прямые реакционеры и отсталые
мелкобуржуазные слои, проявлявшие колебания на крутом пово¬
роте истории. Противоречия между сознательностью и стихий¬
ностью могут носить как антагонистический, так и (по мере лик¬
видации эксплуататоров) неантагонистический характер. Не сле¬
дует, однако, полагать, что внутри стихийных процессов не су¬
ществует прогрессивных противоположностей, которые могут быть
использованы социалистическим государством. Сознательная и
стихийная борьба пролетариата представляет собой структурные
компоненты субъективного фактора, соотношение между которы¬
ми в переходный период постоянно менялось, и сознательность в
конечном счете теснила стихийность во всех областях жизни. Ле¬
нин рассматривал стихийность как показатель глубины движе¬
ния в массах, прочность его корней и зачаточную форму созна¬
тельности 15.
В своих выступлениях он не случайно подчеркивал, что рас¬
смотрение противоречий в социалистическом обществе должно
всегда осуществляться в органическом единстве и внутренней
связи с анализом действия общественных закономерностей и дви¬
жущих сил социального прогресса. Как свидетельствует опыт
многих дискуссий по проблемам противоречий в социалистиче¬
ском обществе, любые попытки рассмотрения этих противоречий
вне движущих сил социализма, как правило, оказываются обре¬
ченными на неудачу и выступают как недооценка направляющей
и организующей роли Коммунистической партии и Советского го¬
сударства.
Разработка В. И. Лениным проблемы социальных противоре¬
чий, его принципиальные положения о соотношении нового и
старого, субъективного и объективного при социализме сыграли
большую роль в борьбе против позитивизма и механицизма в
философии и социологии, а в области политики — против меньше¬
виков, правых оппортунистов, «левых» доктринеров и троцкистов.
Большое внимание В. И. Ленин уделил в своих работах и
практической деятельности диалектике общего, единичного и осо¬
бенного. Общее в социальном прогрессе выступает как основная,
определяющая тенденция. Являясь в истории сложным производ¬
ным от особенного и единичного, общее отражает существенные,
повторяющиеся отношения и связи с обществе. Особенное в отли¬
чие от общего отражает многообразие действительности, ее раз¬
личные аспекты. В диалектическом взаимодействии общего и
особенного решающее значение имеет движение общего. Касаясь
исторического процесса, Ленин писал, что «только знание основ¬
ных черт данной эпохи может послужить базой для учета более
детальных особенностей той или иной страны» 16. Развитие об¬
щего реально связано с особенностями его проявлений. Без пос¬
леднего общее абстрактно, неполно, не может раскрыть действи-
’’ См.: Там же. Т. 34. С. 217.
“ Там же. Т. 26. С. 142.
79

тельность во всей ее конкретности. Абсолютизация общего, как и
его игнорирование, в процессе строительства социализма влечет
за собой искажение действительности, ошибки и трудности.
Общее существует, проявляется и развивается в конкретных
исторических формах, в зависимости от особенностей действи¬
тельности. В истории всегда есть место особенному и случайно¬
му. Общее не может быть изолировано или противопоставлено
этим формам. Общая закономерность функционирует в конкрет¬
но-исторических условиях той или иной страны, включая и такие
особенности, как исторические традиции, национальные отноше¬
ния, а также военные, демографические и географические фак¬
торы. Теоретически предсказать все эти особенности заранее не¬
возможно. Они раскрываются в ходе самой борьбы против капи¬
тализма и построения реального социализма. Учет только мест¬
ных условий и особенностей при игнорировании общего влечет
непонимание основ, причин и перспектив общественного раз¬
вития.
Конкретно-исторические особенности той или иной страны ни
порознь, ни даже в своей совокупности не отменяют общих за¬
кономерностей, определяющих, например, необходимость пере¬
ходного периода — периода диктатуры пролетариата. Такую тео¬
ретическую ошибку, в частности, в настоящее время совершают
современные ревизионисты, абсолютизирующие частное и осо¬
бенное в отрыве от общих закономерностей, присущих социали¬
стической революции. Игнорируя всемирно-исторический опыт со¬
циалистической революции в СССР и других странах социализ¬
ма, они встали на путь отрицания переходного периода и его со¬
циально-политического выражения — диктатуры пролетариата.
Для них понятие «диктатура пролетариата» несовместимо с по¬
нятием демократии, которую они воспринимают только через
призму буржуазной идеологии. Подобная позиция является ре¬
зультатом давления буржуазной идеологии на рабочий класс и
его партии, а также отсутствия правильного, научного представле¬
ния о действительных путях и закономерностях достижения со¬
циализма 17-.
Принцип единства и различия всеобщего, частного и особен¬
ного по праву занимает важное методологическое место в теоре¬
тическом анализе проблем перехода различных стран к социа¬
лизму.
Так, например, политика «военного коммунизма» являет¬
ся существенной особенностью начального этапа переходного
периода в нашей стране, но* ее уроки имеют более широ¬
кое историческое значение. «В случае вероятной военной
интервенции капиталистов и длительной контрреволюционной
войны против диктатуры пролетариата,— отмечалось в Програм¬
ме Коминтерна,— хозяйственное руководство должно исходить
17 Подробнее см.: Чагин Б. А. Структура и закономерности обществен¬
ного сознания. Л., 1982.
80

прежде всего из интересов защиты пролетарской диктатуры; при
этом может появиться необходимость в военно-коммунистиче¬
ской хозяйственной политике („военный коммунизм44)» i8.
Новая экономическая политика по своему значению также
выходит за рамки узконациональных мероприятий, вызванных
преобладанием мелкотоварного хозяйства в России. Многие эле¬
менты нэпа оказываются необходимыми и общими для любой
страны, совершающей переход к социализму. В частности, не
только в отсталых и полуколониальных странах «третьего мира»
мелкобуржуазные массы составляют огромное большинство насе¬
ления, их прослойки значительны и в развитых капиталистиче¬
ских государствах. Последнее и «делает необходимым в той или
иной мере сохранение — на начальных ступенях развития — ры¬
ночных форм хозяйственной связи» 19. Определенные экономиче¬
ские отношения, разумеется в их преобразованных формах, пер¬
воначально становятся основным фактором наладки функциони¬
рования социалистических предприятий и всего хозяйственного
механизма на хозрасчетных основах. Все это и многое другое сви¬
детельствует, что ряд черт нэпа является общим для переходного
периода всех стран, приступивших к социалистическому строи¬
тельству.
Мы остановились лишь на отдельных, наиболее важных ме¬
тодологических проблемах, которые оказали решающее влияние
па разработку марксистской социологии в переходный период.
Ленинские работы, связанные с практикой социалистического
строительства, были дальнейшим творческим развитием материа¬
листической диалектики и исторического материализма.
Хронологически мы все больше и больше отдаляемся от тех
пламенных лет, когда жил и работал В. И. Лепин, однако плодо¬
творное воздействие его идей на развитие социально-экономиче¬
ских и других наук продолжает возрастать. Ленинские труды и
выступления являются той теоретической и методологической ба¬
зой, па которой развивается философско-социологическая и соци¬
ально-политическая мысль современности. Они не только содер¬
жат непревзойденные образцы анализа и оценки событий прошло¬
го, но и помогают осмыслить современный процесс историческо¬
го развития, исследовать его противоречия и подметить ростки
будущего.
Главным в развитии социалистической революции Ленин счи¬
тал создание материального способа производства, без чего не
может произойти переход к первой фазе новой общественной фор¬
мации. В этой связи им выдвигаются категории «материальная
база» и «производственная база», разработка которых составляет
важный вклад в теорию исторического материализма и научной
социологии. По мысли Ленина, социалистический способ произ¬
водства должен возникнуть в результате развития крупной про¬
18 Программа и Устав Коммунистического Интернационала. М., 1937. С. 38.
19 Там же. С. 37.
81

мышленности и электрификации народного хозяйства, с одной
стороны, и постепенного перевода крестьянского хозяйства на ко¬
оперативные основы — с другой. Определяя характер экономики
на первом этапе переходного периода, Ленин вгсл понятие обще¬
ственно-экономического уклада, выделил социалистический уклад
как определяющий и ведущий, раскрыл закономерности его эво¬
люции и превращения в социалистический способ производства.
Касаясь производственных отношений, Ленин отмечал их но¬
вое содержание. Важнейшей особенностью складывающихся со¬
циалистических отношений является гармоничное сочетание об¬
щественных и личных интересов при распределении. При этом
им конкретизируется социалистический принцип распределения
по труду. Объективный ход социалистических преобразований,
говорил он, требует сочетания личной заинтересованности, хозяй¬
ственного расчета с энтузиазмом, рожденным великой революци¬
ей. Ленин неоднократно подчеркивал, что социализм приходится
строить из элементов, оставленных капитализмом, в условиях не¬
развитости производства и массового сознания. Поэтому органиче¬
ское сочетание личных и общественных интересов является все¬
общей закономерностью периода строительства социализма,
отразившей его противоречивый характер. Суть этого противо¬
речия — допущение неравенства в вознаграждении за труд в ин¬
тересах роста производительности труда.
В истории социалистических учений одним из сложнейших
являлся вопрос о побудительных силах к труду в обществе, ос¬
нованном на коллективной собственности. Октябрьская револю¬
ция устранила основные антагонизмы в сфере производства. Од¬
ним из их выражений была конкуренция, которая при всех своих
негативных сторонах воспитывала «предприимчивость, энергию,
смелость почина». Проблема заключалась в том, чтобы исключить
из конкуренции погоню за прибылью и сохранить ее стимули¬
рующую функцию. В статье «Как организовать соревнование?»
В. И. Ленин теоретически обосновал значение соревнования в со¬
циалистическом строительстве и его коренное отличие от капита¬
листической конкуренции. «Только социализм,— писал он,—
уничтожая классы, и, следовательно, порабощение масс, впервые
открывает дорогу для соревнования действительно в массовом
масштабе» 20.
При общественной собственности на орудия и средства произ¬
водства рассчитывать на стихийное начало не приходилось, по¬
этому Ленин в организации соревнования видит важнейшую
функцию Советского государства. Организовать соревнование оз¬
начало прежде всего поставить производителей в такие условия,
при которых они выступали бы как соперники в труде, и так ре¬
гулировать эти условия, чтобы соревнование осуществлялось
«в его не зверских, а в человеческих формах» 21. Для этого пер-
20 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 190.
21 Там же. С. 151.
82

воиачально было необходимо наладить учет и контроль за про¬
изводством и распределением продуктов. Особое значение Ленин
придавал здесь статистике. «Мы,—писал он,—должны понести
ее в массы, популяризировать ее, чтобы трудящиеся постепенно
учились сами понимать и видеть, как и сколько надо работать,
как и сколько можно отдыхать,— чтобы сравнение деловых ито¬
гов хозяйства отдельных коммун стало предметом общего интере¬
са и изучения, чтобы выдающиеся коммуны вознаграждались не¬
медленно (сокращением на известный период рабочего дня, повы¬
шением заработка, предоставлением большего количества куль¬
турных или эстетических благ и ценностей и т. п.)» 22.
Как указывалось в резолюции IX съезда партии, «премиаль¬
ная система должна стать одним из могущественных средств
возбуждения соревнования. С ней должна сообразовываться си¬
стема продовольственного снабжения» 23. Вместе с тем, по сло¬
вам Ленина, надо наказывать — ставить на „черную доску44 — те
коммуны, «которые упорно хранят „традиции капитализма44,
т. е. анархии, лодырничанья, беспорядка, спекуляции» 24. Рас¬
пределение материальных благ с учетом результатов соревнова¬
ния, возбуждая соперничество, призвано создать реальное по¬
буждение к деятельности, к инициативе и трудолюбию. Оно
должно способствовать росту производительности труда и улуч¬
шению научной организации производства. Вместе с тем в ходе
социалистического соревнования происходит постепенное пре¬
одоление пережитков капитализма в сознании людей. Его важ¬
нейшим принципом должно стать обеспечение гласности и пуб¬
личности результатов трудового состязания.
В социалистическом соревновании Владимир Ильич подметил
не только способ трудового и нравственного воспитания, но и
одну из движущих сил развития нового общества, конкретную
форму соединения противоположностей. Качественно более зре¬
лое отношение к труду представляли субботники, которые Ленин
считал «началом переворота, более трудного, более существенно¬
го, более коренного, более решающего, чем свержение буржуа¬
зии, ибо это — победа над собственной косностью, распущен¬
ностью, мелкобуржуазным эгоизмом» 25. В них он видел проявле¬
ние коммунистического отношения к труду, когда работают не
ради победы над соперником, а «из сознания необходимости ра¬
ботать на общую пользу» 26.
Важное теоретическое и практическое значение после победы
Октября имел вопрос о соотношении политики и экономики,
суть которого в социалистическом обществе заключалась в трак¬
товке механизма возникновения и материализации общественного
22 Там же. С. 192.
23 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.
Изд. 9-е. М., 1983. Т. 2. С. 244.
24 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 192.
25 Там же. Т. 39. С. 5.
26 Там же. С. 380.
83

интереса. «Получить право хозяина и стать хозяином — настоя¬
щим, мудрым, рачительнььм — далеко не одно и то же,— писал
Ю. В. Андропов.— Народу, свершившему социалистическую ре¬
волюцию, приходится еще долго осваивать свое новое положение
верховного и безраздельного собственника всего общественного
богатства — осваивать и экономически, и политически, и, если
угодно, психологически» 27. В борьбе с вульгарным экономизмом
меньшевиков и других ревизионистов В. И. Ленин раскрыл диа¬
лектику соотношения и развития политики и экономики социа¬
листического общества. Он подчеркивал, что меньшевики «прини¬
жают материалистическое понимание истории своим игнорирова¬
нием действенной, руководящей и направляющей роли, которую
могут и должны играть в истории партии, сознавшие материаль¬
ные условия переворота и ставшие во главе передовых клас¬
сов» 28.
«Политика,— писал Ленин,— есть самое концентрированное
выражение экономики»29. Особенность политики в этом смысле
состоит в том, что она в первую очередь и специально обобщает
многочисленные интересы классов, интегрирует их в объективно
общем интересе, выражает его в решающих вопросах государст¬
венной власти и тем самым дает высшее обобщение экономики.
В понятии «концентрация» речь идет об организации сил и дей¬
ствий класса вокруг его основных целей. В политических орга¬
низациях и отношениях эта концентрация усиливается и за¬
вершается массовыми политическими действиями и процес¬
сами.
Ленин указывал, что политическая надстройка «служит, в ко¬
нечном счете, производству и определяется, в конечном счете,
производственными отношениями данного общества» 30. Вместе с
тем, активно воздействуя на производство, она развивает его в
определенных направлениях, служит сферой «безусловного и
строжайшего единства воли». Только через активность надстрой¬
ки совершается прогресс в производительных силах и производ¬
ственных отношениях. В этом смысле, по словам Ленина, «поли¬
тика не может не иметь первенства над экономикой. Рассуждать
иначе — значит забывать азбуку марксизма»31. Поскольку в
историческом процессе экономика, функционируя, создает ряд
противоречивых возможностей, постольку их выбор и реализация
зависят от политики. Этот ленинский вывод относится прежде
всего к специфике социализма с точки зрения роли общественно¬
го интереса. Всякий интерес предусматривает целеполагание. По¬
литика служит целеполаганием по отношению к общественному
интересу. Этим определяется ее первенство над экономикой как
27 Андропов Ю. В. Ленинизм — неиссякаемый источник революционной
энергии и творчества масс // Избр. статьи и речи. М., 1984. С. 421—422.
28 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 11. С. 31.
29 Там же. Т. 42. С. 216.
30 Там же. С. 276.
81 Там же. С. 278.
84

реальное условие социалистического хозяйствования32. Правиль¬
ная политика государства диктатуры пролетариата обеспечивает
возможность построения социалистической экономики. «Мы це¬
ним коммунизм только тогда,—резюмировал Ленин,—когда он
обоснован экономически» 33.
Сами по себе, без целенаправленного воздействия политики
на экономическую жизнь, производственные отношения социа¬
лизма возникнуть, сложиться и окрепнуть не могут. В. И. Ленин
настоятельно подчеркивал необходимость налаживания «тонкой
сети новых организационных отношений, охватывающих плано¬
мерное производство и распределение продуктов» 34. Составную
часть организационных отношений, как отмечают Ю. Е. Еремин
и 10. К. Плотников, составляет хозяйственная деятельность со¬
циалистического государства, непосредственно связанная с мате¬
риально-технической стороной общественного производства35.
Подчеркивая эту специфику, Ленин указывал на превращение
Советского государства в «организацию, непосредственно выпол¬
няющую функции управления экономикой страны» 36.
Здесь следует подчеркнуть, что в те годы управление социали¬
стической экономикой выступало как совершенно новая пробле¬
ма, и В. И. Ленин писал тогда о «трудностях управления как
специфической задаче» 37. С самого начала основным принципом
управления обществом в нашей стране выступал демократический
централизм, эффективность которого Ленин связывал с общим
уровнем культуры масс. «Умение управлять,— отмечал он,—
с неба не валится... и от того, что данный класс является пере¬
довым классом, он не делается сразу способным к управле¬
нию» 38. Умение должно прийти с опытом и знаниями, а пока,
но его словам, управлять квалифицированно и надежно «мы не
умеем». Чтобы исправить положение, необходима прежде всего
разработка методов и приемов управления экономическими и со¬
циальными процессами. Управление при социализме, указывал
В. И. Ленин, должно напоминать «мягкое руководство дириже¬
ра» 39. Однако в условиях неразвитого экономического базиса и
надстройки послереволюционной России нужно было начинать с
преодоления бюрократизма и воспитания новой социально актив¬
ной личности, способной взять на себя «бремя управления госу¬
дарственным кораблем» 40. В. И. Ленин предостерегал руководи¬
телей и от превращения «в оторванных от масс, и стоящих над
массами, привилегированных лиц» 41. При этом он особо указывал
32 Подробнее см.: Игнатовский П. О политическом подходе к экономике//
Коммунист. 1983. № 12.
33 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 179.
34 Там же. Т. 36. С. 171.
35 См.: Социол. исслед. 1981. № 1. С. 19.
3,1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 442.
37 Там же. Т. 54. С. 203.
™ Там же. Т. 40. С. 252.
39 Там же. Т. 36. С. 200.
40 Там же. Т. 39. С. 235.
41 Там же. Т. 33. С. 115.
85

на необходимость строгой исполнительской дисциплины. «Если
мы добросовестно учим дисциплине рабочих и крестьян,— заме¬
чал Ленин,— то мы обязаны начать с самих себя» 42.
Особое значение в системе управления обществом, строящим
социализм, имела деятельность большевистской партии, выдви¬
нувшей лозунг «Учиться управлять!». Вождь революции мечтал о
том времени, когда «все население будет участвовать в управле¬
нии», когда совпадет субъект и объект руководства, и требовал
привлечения к управлению и руководству «новых организатор¬
ских талантов» и «практикой испытанных деятелей» 43.
Вопрос о соотношении политики и экономики был теснейшим
образом связан с более общим вопросом о соотношении объек¬
тивного и субъективного в историческом процессе при социализ¬
ме. Ленин более глубоко осветил открытую основоположниками
марксизма взаимосвязь между деятельностью людей и теми объ¬
ективными условиями, при которых протекает эта деятельность.
Прежде чем приступать к деятельности, необходимо, указывал
он, выяснить, «каковы объективные условия производства мате¬
риальной жизни, создающие базу всей исторической деятельности
людей, каков закон развития этих условий» 44.
Конечная цель исторического материализма состоит в том,
чтобы служить руководством к действию в соответствии с зако¬
нами истории, которые возникают из человеческой деятельности
и отражают ее необходимую последовательность. Ленин неустанно
подчеркивал необходимость разработки теории в неразрывной
связи с практическими задачами и указывал на ту исключитель¬
ную роль, которую играет субъективный фактор в переходный
период. Субъективный фактор при социализме представляет собой
концентрированное выражение совокупности политических, идео¬
логических, научных и эмоционально-волевых психологических
качеств и свойств социалистического субъекта, определяющих
характер, организацию и способы действия трудящихся в прак¬
тическом преобразовании действительности, в реализации целей
и потребностей общества. Содержанием субъективного фактора
является идеологическая, психологическая, организаторско-по¬
литическая деятельность партий, классов и масс. Он представляет
собой одну из сторон практики людей, воздействующей, изменяю¬
щей и преобразующей объективные общественные условия и от¬
ношения. В ленинских работах послеоктябрьского периода полу¬
чила дальнейшее развитие проблема повышения роли субъек¬
тивного фактора в истории.
Сами по себе объективные процессы вне воздействия субъек¬
тивного фактора изменяться не могут. Это тем более относилось
к тому этапу переходного периода, когда еще не сложился социа¬
листический способ производства. Если раньше деятельность тру¬
42 Там же. Т. 50. С. 63.
43 Там же. Т. 36. С. 144.
44 Там же. Т. 26. С. 58.
86

дящихся была вынуждена, как правило, приспособляться к зако¬
нам, фаталистически принимая социальные противоречия как не¬
устранимое «зло», то в переходный период она приобрела
активно творческий характер, субъективный фактор получил но¬
вое содержание и стал выполнять новые социальные функции.
В этой связи В. И. Ленин рассматривал этот фактор как в плане
таящихся в нем возможностей, так и в плане действия, активно¬
сти в историческом процессе.
Возрастание роли субъективного фактора означало усиление
сознательной, осмысленной и творческой деятельности людей в
обществе. Это нашло свое выражение прежде всего в характере
организации и управления. Принципиальное значение получило
прогнозирование общественного развития при социализме. Отме¬
чая историческую важность прогнозирования социальных изме¬
нений, В. И. Ленин писал: «Мы теперь получили довольно ред¬
кий в истории случай устанавливать сроки, необходимые для про¬
изводства коренных социальных изменений, и мы ясно видим те¬
перь, что можно сделать в пять лет и для чего нужны гораздо
большие сроки» 45. Социализм, по его словам, дает «планомерную
организацию общественно-производительного процесса для обеспе¬
чения благосостояния и всестороннего развития всех членов об¬
щества» 46. Но эта планомерная организация не достигается авто¬
матически. Напротив, историческая необходимость социализма,
выраженная в экономических, социальных и иных законах, сама
ио себе, без действия людей, без их осознанной и творческой
деятельности невозможна.
В переходный период социальные законы постепенно теряют
стихийность в своем проявлении, обнаруживая тенденцию, при
которой их реализация требует планомерной деятельности лю¬
дей. Так начинал складываться и функционировать закон пла¬
номерного развития общества. Его отражением явился переход к
социально-экономическому планированию. Данный закон как
тенденция начал ограничивать в стране стихийные процессы,
прежде всего социально-экономической сферы. Организующее
воздействие социалистического государства постепенно стали ис¬
пытывать не только базис общества, но и известным образом над¬
стройка.
В нашей литературе иногда встречаются неверные утвержде¬
ния, согласно которым субъективный фактор рассматривается в
статике, вне своего предметного действия. На самом деле реаль¬
ный субъективный фактор динамичен — это действующие силы
актуализируемого общественного сознания, и только как реаль¬
ные предметные силы они входят в механизм возникновения со¬
циального закона. Именно механизм действия законов при социа¬
лизме включает практическую энергию трудящихся, предполагает
планомерное руководство.
45 Там же. Т. 45. С. 385.
Там же. Т. 32. С. 149.
87

Раскрытие закономерностей действия субъективного фактора
при социализме составляет крупнейшую заслугу В. И. Ленина,
его фундаментальный вклад в теорию исторического материализ¬
ма. Он способствовал преодолению фатализма и волюнтаризма в
различных формах, проявлявшихся в переходный период. Фата¬
листическое преклонение перед объективными условиями было
характерно для меньшевиков, каутскианцев и правых оппортуни¬
стов. На нем строились концепции автоматического краха капи¬
тализма, как непосредственного результата развития производи¬
тельных сил. Социальные законы рассматривались при этом как
нечто находящееся вне сферы воздействия активной деятельности
людей. Абсолютизируя объективные условия, фаталисты сводили
субъективный фактор к роли регистратора изменений в произво¬
дительных силах общества.
Волюнтаристская трактовка роли объективных и субъектив¬
ных факторов в истории была присуща «левым» оппортунистам
и анархистам, которые преувеличивали роль субъективного фак¬
тора и занимались повторением «революционных лозунгов без
учета объективных обстоятельств» 47. В. И. Ленин предостерегал
от идеализации и абсолютизации субъективного фактора, резко
осуждал «левое» фразерство. Утверждая в целом приоритет объ¬
ективного фактора по отношению к субъективному, он вместе с
тем обращал внимание на относительную самостоятельность по¬
следнего, откуда проистекает возможное^ его активного воздейст¬
вия на объективные условия в целях их изменения. В субъектив¬
ный фактор он включал все политические действия и рассматри¬
вал политику как использование этим фактором объективных
тенденций общественного развития, называл политику искусством
целенаправленных действий во имя интересов тех или иных клас¬
сов. Ленин требовал от политического руководства гибкости, кон¬
кретности, умения выбирать и практически использовать благо¬
приятные тенденции, обеспечивать «правильное соотношение
между руководящей, коммунистической, партией, революционным
классом, пролетариатом,— и массой, т. е. всей совокупностью тру¬
дящихся и эксплуатируемых» 48. Такое искусство в политике так
и осталось недоступным троцкистам и другим «левым» и правым
оппортунистам.
Важнейшим результатом Октябрьской революции стал раскол
ранее единого мира господства частной собственности и возникно¬
вение новых условий переломной эпохи, когда «два лагеря в пол¬
ной сознательности стоят друг против друга во всемирном мас¬
штабе» 49. Возникла проблема сосуществования двух различных
социальных систем, в решение которой фундаментальный вклад
внес В. И. Ленин. Исследуя отношения между возникающим со¬
циализмом и остальным, капиталистическим миром как глобаль¬
ное противоречие эпохи, он выступал против механистической
47 Там же. Т. 35. С. 343.
48 Там же. Т. 41. С. 187.
49 Там же. Т. 40. С. 245.
88

концепции «равновесия», сводившей это живое противоречие к
простому балансу сил социализма и капитализма на мировой аре¬
не. Суровой ленинской критике подвергался также авантюризм
троцкистов и прочих «левых» доктринеров, требовавших воору¬
женного «экспорта революции» в другие страны. «Мы всеми сила¬
ми будем охранять дальнейший мир,— говорил В. И. Ленин на
IX Всероссийском съезде Советов,— мы не остановимся перед
большими уступками и жертвами для того, чтобы этот мир от¬
стоять» 50.
Законы общественного развития, отмечал Ленин, работают на
социализм, открывая перед народами много путей социального
прогресса. При этом он не исключал того, что когда-нибудь не¬
умолимые обстоятельства могут заставить «капиталистов мирно
подчиниться и культурно, организованно перейти к социализму
па условии выкупа»51. Такой путь разрешения противоречий
между трудом и капиталом Ленин считал предпочтительным для
рабочего класса.
Вождь Октября учил своих соратников и последователей,
вскрывая узлы противоречий между общественными системами,
видеть конкретно-специфические способы сочетания противопо¬
ложностей. В частности, необходимо, по его словам, научиться
использовать внутренние противоречия империализма, «противо¬
положности интересов между буржуазией разных стран, между
разными группами или видами буржуазии внутри отдельных
стран» 52. Определяя тактику делегации Советской России на Ге¬
нуэзской конференции, В. И. Ленин указывал: «Нам не безраз¬
лично, имеем ли мы дело с теми представителями буржуазного
лагеря, которые тяготеют к пацифизму, будь он хотя самый пло¬
хонький и, с точки зрения коммунизма, не выдерживает и тени
критики» 53. Учитывая, что между социализмом и капитализмом
неизбежны конфликты, В. И. Ленин считал, что их надо стре¬
миться избегать, а если это невозможно, то хотя бы не доводить
до военных столкновений. Он требовал гибкости и принципиаль¬
ности советской дипломатии. «Политически мы должны исполь¬
зовать разногласия между противниками,— писал В. И. Ленин,—
и только глубокие разногласия, объясняемые глубочайшими эко¬
номическими причинами. Если мы попытаемся использовать раз¬
ногласия мелкие, случайные, мы попадем в положение мелкого
политикана и дешевенького дипломата» 54. Во внешней политике,
указывал он, все должно быть подчинено делу мира, который яв¬
ляется идеалом социализма. «Со времени Великого Октября Со¬
ветское социалистическое государство высоко несет знамя мира и
дружбы между народами,— указывается в новой редакции Про-
,0 Там же. Т. 44. С. 298.
51 Там же. Т. 43. С. 215.
52 Там же. Т. 41. С. 55.
53 Там же. Т. 45. С. 70.
5,1 Там же.
89

граммы партии.— КПСС и впредь будет хранить верность этому
ленинскому знамени» 55.
В заключение отметим, что среди философско-социологиче¬
ских работ В. И. Ленина переходного периода особое место зани¬
мала статья «О значении воинствующего материализма», посвя¬
щенная диалектике идеологического процесса. Ее не без основа¬
ния считают философским завещанием вождя. В этой небольшой
по объему публикации изложена суть философско-социологиче¬
ской программы В. И. Ленина, где важнейшие теоретические про¬
блемы рассматриваются через призму коренных экономических и
социальных преобразований в стране. В ней разоблачено реакци¬
онное содержание послеоктябрьской буржуазной философии и
социологии и сформулированы основные задачи дальнейшего раз¬
вития марксистского учения.
Излагая программу идеологической деятельности партии,
В. И. Ленин подчеркивал значение последовательного проведе¬
ния принципа партийности в условиях переходного периода. Он
требовал беспощадного разоблачения реакционных буржуазных
идеологов и идейных ретроградов, глубокого изучения и широкой
пропаганды в массах диалектического и исторического материа¬
лизма, разумного использования всех лучших достижений теоре¬
тической мысли прогрессивных деятелей прошлого, постепенного
превращения ученых-некоммунистов в сознательных сторонников
марксистского мировоззрения. Эти задачи заключали в себе суще¬
ство основных требований марксистского принципа партийности
общественных наук в новых исторических условиях, пережива¬
емых страной.
Важную роль в тех условиях играло ленинское указание, что
борьба за марксистскую идеологию не может быть успешной без
союза с материалистами, пока еще не имеющими прямого отно¬
шения к партии большевиков и марксизму, в том числе с идейны¬
ми представителями прогрессивной части буржуазии. В. И. Ленин
считал, что советские марксисты «должны, осуществляя в извест¬
ной мере свой союз с прогрессивной частью буржуазии, неук¬
лонно разоблачать ее, когда она впадает в реакционность»56.
Вождь пролетарской революции указывал реальный путь привле¬
чения на сторону марксизма тех представителей старой общест¬
венной науки, которые выражали желание сотрудничать с Совет¬
ской властью. Что же касается «современных образованных кре¬
постников», то В. И. Ленин требовал решительной борьбы с их
«научным» творчеством, энергичного и незамедлительного пресе¬
чения любых идеологических нападок на Октябрьскую револю¬
цию и ее всемирно-исторические завоевания.
В работе «О значении воинствующего материализма» В. И. Ле¬
нин особое внимание обращал на необходимость борьбы с рели¬
гиозной идеологией. В этой связи он рекомендовал использовать
55 Программа Коммунистической партии Советского Союза: Новая редак¬
ция. М., 1986. С. 71.
56 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 28.
90

для антирелигиозной пропаганды боевую публицистику матери¬
алистов XVIII в.
Критикуя различные идеалистические концепции в филосо¬
фии и социологии, В. И. Ленин с присущей ему прозорливостью
выделил псевдонаучную деятельность петроградского социолога-
позитивиста П. Сорокина, в лице которого делала тогда первые
шаги буржуазная «эмпирическая социология». Ленинская оценка
зарождающейся «эмпирической социологии» и других направле¬
ний буржуазной социологической мысли оказалась методологиче¬
ски весьма перспективной для критического анализа не только
концепций российских буржуазных социологов послеоктябрьско¬
ю периода, но и всей буржуазной социологии и философии исто¬
рии эпохи империализма.
И наконец, В. И. Ленин отмечал, что в процессе движения
марксистской философско-социологической мысли в массах неиз¬
бежно то противоречие между степенью распространенности марк¬
систского учения и его теоретическим уровнем, разрешение кото¬
рого требует времени и серьезных усилий. После Октября
«адаптация» марксизма в широких массах происходила большей
частью с помощью популярных работ, «которые преобладают в
нашей литературе и которые (нечего греха таить) часто марк¬
сизм искажают» 57. Вместе с тем разработка и пропаганда мате¬
риалистической диалектики в новых исторических условиях так¬
же чрезвычайно трудны, и, несомненно, «первые опыты в этом
отношении будут связаны с ошибками» 58.
В. И. Ленин пришел к выводу, что без ошибок в разработке
философских проблем и без упрощений в популяризации марк¬
сизма в условиях невысокого уровня грамотности большинства на¬
селения страны на первых порах не обойтись. Осуществление ге¬
гемонии пролетариата в области идеологии, учил он, предъявля¬
ет к ученым-марксистам двоякое требование. С одной стороны,
и (‘обходимо поддерживать и защищать идейную чистоту марксист¬
ской теории, повышать научный уровень разработок проблем
философии и социологии, чтобы успешно вести борьбу с идеоло¬
гией буржуазии, ее «дипломированными лакеями», а с другой —
1ак популяризировать диалектический и исторический материа¬
лизм, чтобы он был принят и понят широкими массами строи¬
телей социализма. Это общая закономерность и единственно вер¬
ный путь разрешения противоречий в идеологических над¬
стройках.
Таковы некоторые теоретические идеи и заветы величайшего
мыслителя-диалектика, гениального продолжателя дела Маркса и
Энгельса. «...Владимир Ильич Ленин в новых исторических ус¬
ловиях всесторонне развил их учение, дал ответы на коренные
вопросы современности, вооружил рабочее движение теорией со¬
циалистической революции и социалистического строительства,
57 Там же. С. 26.
58 Там же. С. 30.
91

научной системой взглядов на проблемы войны и мира» 59. Под
победоносным знаменем ленинизма человечество идет сегодня по
дороге мира и социального прогресса.
2. Переходный период как исходный этап
социалистической фазы
коммунистической формации
Октябрьская революция положила начало процессу материа¬
лизации теоретического положения К. Маркса о переходном пе¬
риоде. Будучи важнейшим достоянием исторического материализ¬
ма, это положение становилось практической реальностью соци¬
ально-исторического движения масс, которые делали свои первые,
самые трудные шаги на пути к созданию нового общества. От¬
стаивая и обобщая двухлетний опыт социалистического строи¬
тельства, В. И. Ленин писал: «Теоретически не подлежит сомне¬
нию, что между капитализмом • и коммунизмом лежит известный
переходный период. Он не может не соединять в себе черты пли
свойства обоих этих укладов общественного хозяйства» 60. Таков
был реальный путь разрешения противоречий между качествен¬
но различными общественно-экономическими структурами. «Ибо
только это соединение в состоянии создать мост, ведущий от ста¬
рого, капиталистического — к новому, социалистическому обще¬
ству» 61.
Ленинская концепция переходного периода базировалась на
революционно-практическом опыте масс, который позволил
уточнить и развить многие идеи основоположников марксизма,
вскрыть теоретическую несостоятельность взглядов их против¬
ников. В частности, В. И. Лениным была показана полная не¬
реальность представлений западноевропейских социал-демократов
и меньшевиков, отвергавших необходимость после победы проле¬
тарской революции государственного управления производством
и экономикой, мечтавших о каком-то находящемся в состоянии
«равновесия» гибридном социальном организме. Категория «ук¬
лад» позволила уточнить трактовку противоречивости базиса об¬
щества в период его социалистической перестройки, когда особен¬
но интенсивно разрушается все обветшалое и отжившее в жизни
общества и конституируются новые социально-экономические от¬
ношения.
Верное решение вопроса, «как строить» социализм, «требовало
не только знания взаимодействия базиса и надстройки, объектив¬
ных законов общественного развития, но и в первую очередь ис¬
следования реально действующих в данных условиях экономиче¬
ских тенденций, умения использовать эти тенденции в интересах
коммунизма, опираясь на живой, конкретный опыт историческо-
59 Программа Коммунистической партии Советского Союза: Новая редак¬
ция. С. 3.
60 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 271.
61 Там же. Т. 36. С. 138.
92

io творчества масс»62. Ленин решительно выступал против
«чрезмерного погружения в теорию, оторванную от непосредст¬
венного действия»63. Марксистское учение, по его словам, не
компендиум абстрактно-теоретических формул и положений,
л «обоснование предпринимаемых действий для уверенности в
них» 64.
Ленинская трактовка переходного периода являлась прямой
противоположностью абстрактной схемы «необходимых фаз ре¬
волюции», которой после победы Октября увлекались Бухарин,
Преображенский, Крицман и другие «левые» коммунисты. Эта
альтернативная материалистической диалектике механистическая
концепция строилась на разрыве «фаз» революционного процесса,
соответственно которым якобы шло поочередное, обособленное
решение идеологических, политических, экономических и техни¬
ческих задач. При этом переход к очередной «фазе» начинался
юлько тогда, когда завершена предыдущая. Пропагандисты этой
концепции не учитывали взаимосвязей, диалектического единства
и взаимопроникновения идеологических, политических, экономи-
веских, технологических, социальных и культурных процессов,
которые развертывались тогда в нашей стране. С первых шагов
Ленину пришлось развенчивать подобные теоретические фанта-
ши в ходе самой разработки и реализации учения о переходном
периоде.
Обдумывая историческую перспективу страны, Владимир
Ильич отмечал, что основоположники марксизма говорили о не¬
избежности социалистических преобразований лишь в общем пла¬
не'. Однако, когда возникла историческая необходимость присту¬
пить к непосредственной социалистической реорганизации, никто
не мог знать ни формы, ни темпа ее развития. «Дать характе¬
ристику социализма мы не можем,— говорил В. И. Ленин,— ка¬
ков социализм будет, когда достигнет готовых форм,— мы этого
не знаем, этого сказать не можем» 65. Требовались творческая
деятельность революционных масс, испытание на практике воз¬
никающих новых форм, чтобы «собирать камень за камушком
прочный фундамент социалистического общества»66.
В условиях начальных ступеней переходного периода социаль¬
ные законы складывались и функционировали как результат
взаимодействия сознательных и стихийных сил с явным переве¬
сом последних. Лишь позже экономические и социальные процес¬
сы в целом стали испытывать значительное влияние прогрессив¬
ного субъективного фактора. На первых же фазах переходного
периода сама революционная деятельность в экономической обла¬
сти во многом была стихийной и в известной степени противоречи¬
вой. Перед рабочим классом стояла задача управления стихией,
*’2 История философии в СССР. М., 1985. Т. 5, кн. первая. С. 161.
вз Ленин В, И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 75.
«'• Там же. Т. 35. С. 172.
65 Там же. Т. 36. С. 65.
,l,i Там же. С. 80.
93

ограничения ее действия, использования ее там, где это возмож¬
но, в интересах революции.
Самым трудным на первых шагах становления новой форма¬
ции являлся переход от конфискации и национализации частной
собственности к созданию системы социалистической экономики,
функционирующей на основе обобществленных орудий и средств
производства. Социализм, указывал Ленин, немыслим не только
без господства пролетариата в государстве, но и «без крупнока¬
питалистической техники, построенной по последнему слову но¬
вейшей науки, без планомерной государственной организации,
подчиняющей десятки миллионов людей строжайшему соблюде¬
нию единой нормы в деле производства и распределения»67.
Последнего не понимали «левые коммунисты», застрявшие на
фразах о волюнтаристской «решительности» применения «сило¬
вых» приемов в хозяйственной деятельности и попавшие, по сло¬
вам Ленина, «пальцем в небо» со своими субъективистскими про¬
жектами.
Вождь Октября глубоко исследовал конкретные тенденции на¬
чала становления новой формации, ее структуру и элементы,
в роли которых ряд лет выступали патриархальный, мелкото¬
варный, частнокапиталистический, государственно-капиталистиче¬
ский и социалистический уклады. Главную опасность для станов¬
ления социализма в те годы, по его мнению, представляли патри¬
архальный и мелкотоварный уклады, рождающие мелкобуржу¬
азную стихию. Сложность формирования социалистических
отношений в нашей стране заключалась в разрыве между «вели¬
чием задач, поставленных и начатых и нищетой, как материаль¬
ной, так и культурной» 68. Преодолеть этот разрыв и предстояло
в исторически сравнительно короткий переходный период.
Особое место в анализе социально-экономического процесса
В. И. Ленин уделял конкретным объективным обстоятельствам,
которые обусловливают возникновение и развитие всего прогрес¬
сивного, его превращение из возможности в действительность.
В историческом процессе это превращение совершается в резуль¬
тате деятельности и борьбы классов. Постоянное внимание
В. И. Ленин обращал как на количественные, так и на качест¬
венные аспекты данной проблемы. «Чем больше размах, чем
больше широта исторических действий,— писал он,— тем больше
число людей, которые в этих действиях участвуют, и, наоборот,
чем глубже преобразование, которое мы хотим произвести, тем
больше надо поднять интерес к нему и сознательное отношение,
убедить в этой необходимости новые и новые миллионы и десят¬
ки миллионов» 69. После революции, указывал Ленин, полностью
развернулись могучие творческие силы народа в материальной,
социально-политической и духовной областях.
67 Там же. С. 300.
68 Там же. Т. 45. С. 414.
69 Там же. Т. 42. С. 140.
94

Строительство новых социальных отношений, учил Ленин,
должно исходить из новых условий практики, основываться на
научных данных. Выступая против схоластического теоретизи¬
рования Бухарина и троцкистов, В. И. Ленин призывал партию и
(‘е кадры к деловому изучению «практического опыта для того,
чтобы, учась из этого опыта, идти вперед» 70. «Поменьше общих
рассуждений, побольше фактов и проверенных фактов, показы¬
вающих, в чем, при каких условиях, насколько идем мы вперед
или стоим на месте или отступаем назад» 71. Решая чрезвычай¬
ной важности партийные и государственные проблемы, Ленин уде¬
лял большое внимание научному анализу быстро изменяющейся
социальной действительности, исследованию социологических ас¬
пектов перехода от капитализма к социализму с учетом всех кон¬
кретных условий многоукладной экономики России. Им даны
классические образцы применения методологии исторического ма¬
териализма к исследованию социально-экономических процессов,
протекавших тогда в стране.
Так, например, в труднейших условиях гражданской войны и
разрухи российская деревня сделала первые ощутимые шаги в
развитии коллективных форм хозяйствования. Уже в 1920 г. в
стране функционировали 886 товариществ по совместной обработ¬
ке земли, 7722 артели, 1892 коммуны, работало 4316 совхозов72.
Жизнь засвидетельствовала, говорил Ленин, «какую огромней¬
шую роль могут играть всевозможного рода опыты и начинания
в области коллективного ведения земельного хозяйства. Но прак¬
тика показала, что эти опыты, как таковые, сыграли и отрица¬
тельную роль, когда люди, полные самых добрых намерений и
желаний, шли в деревню устраивать коммуны, коллективы, не
умея хозяйничать, потому что коллективного опыта у них не
было» 73. Для его накопления требовалось время.
Уже прикованный тяжким недугом к постели, Ленин дикту¬
ет свои последние произведения, в которых завершает разработку
великого плана строительства социализма в нашей стране, изла¬
гает конкретную программу социальных преобразований в Рос¬
сии. В этом диалоге вождя революции с грядущим как бы кон¬
центрируются основные выводы и положения его предшествую¬
щих замыслов. Он сосредоточивает внимание на самом главном —
на качественно новой перестройке общественных отношений.
«Выше всех таких и всяких расчетов нам следует поставить одно:
интерес действительно образцового качества» 74. «Лучше меньше,
да лучше» — таковым должно быть основное правило для тех,
кому придется завершать переход от капитализма к социализму,
кто стремится и хочет учиться хозяйствовать и жить по-социали¬
стически.
70 Там же. С. 282.
71 Там же. С. 325.
72 См.: История СССР. М., 1967. Т. 7. С. 670.
73 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 60.
74 Там же. Т. 45. С. 392.
95

При социализме общественное управление производством об¬
лечено в государственную форму, поэтому В. И. Ленин большое
внимание уделял работе госаппарата, в устройстве и организации
которого было тогда немало сложных и нерешенных проблем.
Иначе и не могло быть «при такой головокружительной быстроте
развития, которая привела нас в пять лет от царизма к совет¬
скому строю»75. В свете стоящих задач государственный аппа¬
рат, по оценке В. И. Ленина, вообще из рук вон плох. В суто¬
локе перестроек тресты громоздились на главки и конторы,
наркоматы не справлялись с раздутыми до неуправляемости шта¬
тами, повсюду прорастали ползучий бюрократизм и безответствен¬
ность. Именно здесь наиболее резко встал вопрос о качестве как
учреждений, так и работавших в них людей. «Социализм порож¬
ден крупной машинной- индустрией,—подчеркивал Ленин.—
И если трудящиеся массы, вводящие социализм, не сумеют при¬
способить своих учреждений так, как должна работать крупная
машинная индустрия, тогда о введении социализма не может быть
и речи» 76.
При реорганизации Рабкрина в образцовое социалистическое
учреждение, при соединении рабоче-крестьянского контроля
с партийным, при придании законодательных функций Госплану
В. И. Ленин советовал опираться на рекомендации науки. Успех
деятельности госаппарата определяет прежде всего профессио¬
нальная эрудиция и партийная надежность. Его представители
должны также владеть методами и приемами работы с людьми.
«Руководитель государственного учреждения,— писал В. И. Ле¬
нин,— должен обладать в высшей степени способностью привле¬
кать к себе людей и в достаточной степени солидными научны¬
ми и техническими знаниями для проверки их работы» 77.
В условиях социалистических учреждений и трудовых кол¬
лективов резко возрастала роль человеческих качеств личности,
умение мыслить реалистически и работать с полной отдачей. Не
только требовательность и ответственность, но и доброжелатель¬
ность и внимательность по отношению к товарищам В. И. Ленин
считал делом политического и государственного значения. «Мы
не можем в точности даже представить себе в настоящее время,—
подчеркивал он,— какие богатые силы таятся в массе трудящих¬
ся» 78.
Коммунистическая партия, указывал он, должна стремиться
«как можно осторожнее и терпеливее испытывать и распозна¬
вать настоящих организаторов, людей с трезвым умом и практи¬
ческой сметкой, людей, соединяющих преданность социализму с
умением без шума (и вопреки суматохе и шуму) налаживать
крепкую и дружную совместную работу большого количества лю-
75 Там же. С. 390.
76 Там же. Т. 36. С. 157.
77 Там же. Т. 45. С. 351.
78 Там же. Т. 36. С. 153.
96

H('ii в рамках советской организации»79. В. И. Ленин полагал
полезным не останавливаться, если это необходимо, перед обме¬
ном и перемещениями таких работников, «которые проявили
себя с наилучшей стороны в соответственной области народного
хозяйства или государственного управления»80. Именно в годы
переходного периода им закладывались основы кадровой полити¬
ки партии. «Мы этому еще не научились,— писал Ленин.— Мы
этому научимся» 81.
Одним из труднейших вопросов революции после завоева¬
ния пролетариатом политической власти был вопрос о вовлече¬
нии в строительство новой жизни многомиллионных масс кресть¬
янства. Ключ к решению здесь был один — кооперирование.
Прежде чем окончательно сложился ленинский кооперативный
план, прошло целое послеоктябрьское пятилетие самых разнооб¬
разных социалистических экспериментов в деревне. За ходом и
результатами их пристально следил Владимир Ильич. К этому
времени социальная практика отмела многие предложения.
В. И. Ленин приходит к выводу, что «строй цивилизованных ко¬
операторов при общественной собственности на средства произ¬
водства, при классовой победе пролетариата над буржуазией —
это есть строй социализма» 82. Добиваться перехода к новым со¬
циальным порядкам в деревне следует, по его словам, «путем
возможно более простым, легким и доступным для крестьяни¬
на» 83. Но главное здесь, чтобы кооперирование распространялось
не только на сферу потребления, ио и на сферу земледельческо¬
го производства.
Основной непреложный принцип кооперирования на селе —
добровольность. Поддержка строительства новой деревни со сто¬
роны Советского государства должна включать «ряд привилегий
экономических, финансовых и банковских» для кооперации, все¬
стороннюю помощь ей людьми, орудиями производства и т. п.
Ленин решительно предупреждал о нелепости попыток вопреки
воле масс декретами и узаконениями форсировать общественную
обработку земли, требуя «дожидаться, пока из собственного опы¬
та этих масс, из их собственной борьбы вырастет движение впе¬
ред» 84. Всякое забегание вперед, по его мнению, здесь особенно
противопоказано.
Обеспечить устойчивость коллективистских отношений в де¬
ревне, по словам Ленина, «может только материальная база,
техника, применение тракторов и машин в земледелии в массо¬
вом масштабе, электрификация в массовом масштабе»85. Такой
материально-производственной базы тогда еще в России не было,
па ее создание у Советского государства не хватало ни сил, ни
79 Там же. С. 193.
80 Там же. С. 153.
81 Там же. С. 194.
82 Там же. Т. 45. С. 373.
83 Там же. С. 370.
84 Там же. Т. 37. С. 141.
85 Там же. Т. 43. С. 60.
4 Б. А. Чагин, В. И. Клушин
97

средств. «Если бы мы могли,— говорил Ленин,— дать завтра
100 тысяч первоклассных тракторов, снабдить их бензином,
снабдить их машинистами (вы прекрасно знаете, что пока это
фантазия), то средний крестьянин сказал бы: „Я за Коммунию“
(т. е. за коммунизм)» 86.
Начало созданию материально-технической базы социализма
было положено разработкой плана ГОЭЛРО, который предусмат¬
ривал строительство 30 крупных по тем временам электростанций
общей мощностью 1,5 млн. кВт. Этот план предусматривал не
только электрификацию, не просто восстановление разрушенной
промышленности, а восстановление ее на базе высшей по тем
масштабам техники. По словам Ленина, социализм только «ценой
громадной технической эволюции» сумеет решить стоящие перед
ним исторические задачи. Развитие техники, говорил он, приве¬
дет к «увеличению производительности труда», «росту общест¬
венного богатства», ускорению социально-экономического про¬
гресса. В этой связи Лениным ставилась задача «увлечь массу
рабочих и сознательных крестьян великой программой» электри¬
фикации, материализация которой обеспечит благосостояние тру¬
дящихся в условиях нового строя. План ГОЭЛРО и был этой
первой великой программой созидания материально-технической
базы социализма. Осуществить ее во всем объеме советскому на¬
роду довелось к концу переходного периода.
Коллективистские производственные отношения требовали
принципиальных изменений в психологии и образе мышления
крестьянства, изменений привычек, бытовых отношений, обыден¬
ного сознания, навыков в коллективном труде. Важнейшей пред¬
посылкой кооперирования В. И. Ленин считает осуществление
культурной революции в деревне, которая, по его словам, должна
охватить целую историческую эпоху. «Мы можем пройти на хоро¬
ший конец эту эпоху в одно-два десятилетия. Но все-таки это
будет особая историческая эпоха, и без этой исторической эпохи,
без поголовной грамотности, без достаточной степени толковости,
без достаточной степени приучения населения к тому, чтобы
пользоваться книжками, и без материальной основы ... без этого
нам своей цели не достигнуть» 87.
В. И. Ленин внес огромный вклад в развитие марксистской
теории культуры. Культура для Ленина не объект отвлеченных
академических изысканий, а существенный реальный компонент
исторического процесса. Для него важно не только то, что куль¬
тура дает обществу, но и то, что общество дает культуре. Отно¬
шение общества к культуре рассматривалось Лениным как важ¬
нейший критерий исторической жизнеспособности и прогресса
общественного строя. Ленинское учение о культуре, как часть
учения о переходном периоде в целом, стало важным вкладом в
развитие теории исторического материализма Маркса и Энгельса.
86 Там же. Т. 38. С. 204.
87 Там же. Т. 45. С. 372.
98

Социальный строй рассматривался создателем Советского госу¬
дарства в диалектическом единстве с культурой. Развивая основ¬
ные принципы марксистского понимания истории, В. И. Ленин
обогатил новыми положениями учение о социалистической куль¬
туре, ее материальной и духовной сторонах, внес в него то, что
явилось обобщением опыта Октябрьской революции и социали¬
стического строительства. Он призывал трудящихся овладеть
всем сложным арсеналом прошлой культуры, превратить ее
в орудие преобразования повседневной жизни людей. «После
решенной задачи величайшего в мире политического переворота
перед нами стали иные задачи,— говорил Ленин,— задачи куль¬
турные» 88. Тем самым была раскрыта одна из важнейших функ¬
ций культуры — практическая реализация политических про¬
грамм. «Пора, когда надо было политически рисовать великие
задачи,— писал В. И. Ленин,— прошла, и наступила пора, когда
их надо проводить практически. Теперь перед нами задачи куль¬
турные, задачи переваривания того политического опыта, кото¬
рый должен и может претвориться в жизнь» 89.
Главным в ленинской теоретической мысли является идея
необходимости соединения культуры с революционной преобра¬
зующей деятельностью масс, с их социальной, политической,
хозяйственной и организационной работой. Такая трактовка пря¬
мо противостояла позиции Троцкого, который до предела «упрос¬
тил» функцию культуры, заявив, что она служит пролетариату
«лишь для сохранения его диктатуры»,— иными словами, огра¬
ничил ее роль простой поддержкой государственно-администра¬
тивных органов, функции которых к тому же искажались «левой
фразой».
Соединить культуру с массами, создать условия для истори¬
ческой встречи культуры с трудом означало у Лепина обеспечить
трудящимся и их детям «возможность пользоваться всеми блага¬
ми культуры, всеми созданиями человеческого труда» 90. Только
социализм, указывал Ленин, может «обеспечить прочный и спра¬
ведливый мир, а равно культуру и благосостояние всех трудя¬
щихся» 91. Это единение культуры масс и мира между народами
являлось одним из коренных идейно-политических устоев лени¬
низма.
Принципиальное значение для анализа взаимного воздействия
культурных и социально-политических процессов имело осново¬
полагающее положение Ленина о наличии двух культур в нацио¬
нальной культуре антагонистического общества. «В каждой на¬
циональной культуре,— писал он,— есть, хотя бы не развитые,
элементы демократической и социалистической культуры, ибо в
каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, усло¬
вия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократи¬
88 Там же. Т. 44. С. 168—169.
89 Там же. С. 169.
90 Там же. Т. 38. С. 315.
91 Там же. Т. 36. С. 91.
4*
99

ческую и социалистическую. Но в каждой нации есть также
культура буржуазная...— притом не в виде только ,,элементов44,
а в виде господствующей культуры»92. Этот ленинский крите¬
рий двух культур сыграл огромную роль в дальнейшем развитии
марксистской концепции культуры и в разоблачении многих
реакционных националистических теорий о «единой», «общена¬
циональной» культуре, которые неоднократно поставляла и по¬
ставляет буржуазная наука.
Социальная функция культуры буржуазного общества нахо¬
дит свое концентрированное выражение в его идеологии, которая
призвана оправдать культурную монополию господствующих экс¬
плуататорских классов. «Капитализм,— указывал Ленин,— дает
культуру только для меньшинства» 93. «Культура идеалистиче¬
ская,— пишет А. Грамши,— не может выработать никакой на¬
родной культуры, не может наполнить моральным и научным
содержанием собственные школьные программы, остающиеся
абстрактными схемами; она остается культурой узкого круга ин¬
теллектуальной аристократии» 94. Именно этим и объясняется
несоответствие буржуазной идеологии реальным достижениям
культуры капитализма. Прогресс же научной и общественной
мысли в рамках буржуазного общества служит той питательной
почвой, на которой вырастает демократическая, а затем и социа¬
листическая идеология, отражающие интересы трудящихся.
Таким образом, идеология выступает при переходе к социализму
как одно из связующих звеньев социального и культурного. Она
играет роль сердцевины и классово направляющего фактора со¬
циально-культурного процесса. Субъектом этого культурно-исто¬
рического развития являются народные массы, в авангарде кото¬
рых шел рабочий класс.
Созидание социалистической культуры означало создание
новых социальных, нравственных, философских, интеллектуаль¬
ных, художественных ценностей при сохранении, усвоении и раз¬
витии лучших образцов, традиций и успехов, «ценнейших завое¬
ваний» предшествующей культуры всех наций и народностей с
позиции марксизма-ленинизма. Интернациональный характер
марксистско-ленинской теории обусловливал выработку интерна¬
циональной по своему характеру социалистической культуры.
Интернациональная культура, указывал Ленин, «берет из каждой
национальной культуры исключительно ее последовательно демо¬
кратические и социалистические элементы» 95. Только социализм
способен создать такие условия для развития культуры, когда
все полнее вовлекаются, все эффективнее реализуются пришед¬
шие из далеких и более близких исторических глубин все пере¬
довые, прогрессивные идеи, культурные ценности, идеалы.
92 Там же. Т. 24. С. 120—121.
93 Там же. Т. 38. С. 54.
94 Грамши А. Избр. произведения: В 3 т. М., 1959. Т. 3. С. 83.
95 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 23. С. 318.
100

В речи В. И. Ленина на III съезде комсомола разработана
проблема вхождения человека в мир культуры, сложность кото¬
рой тогда была обусловлена тем, что начиналось приобщение к
культурным сокровищам не одиночек, а широких слоев трудя¬
щихся. Недостаточно иметь знания, их надо уметь применять.
Ленин выдвинул программу единого обучения и воспитания,
основанную на принципах диалектической логики, и изложил ее
перед делегатами III съезда РКСМ в самой простой и доступной
форме. «На место старой учебы, старой зубрежки, старой мушт¬
ры,— говорил он,— мы должны поставить умение взять себе всю
сумму человеческих знаний, и взять так, чтобы коммунизм не
был бы у вас чем-то таким, что заучено, а был бы тем, что вами
самими продумано, был бы теми выводами, которые являются
неизбежными с точки зрения современного образования»96.
11 уть всестороннего вхождения человека в мир культуры, приоб¬
щения его к богатствам, созданным предшествующими и живу¬
щими поколениями людей, должен быть внутренне связан у
строителей социализма с новой коммунистической нравствен¬
ностью, ибо только нравственность «делает культуру живой»97.
Подлинная культура, по Ленину, начинается там, где грамот¬
ность, знания и образование, даваемое школой, соединятся
с практическим умением организовать и наладить работу в сфере
государственного аппарата или хозяйственного строительства.
Сочетание и органическое слияние духовного совершенствования
личности с подъемом социально-политической активности народ¬
ных масс образует основное содержание социалистической куль¬
турной революции, которая «означает изменение всей системы
просвещения, науки, искусства, преобразование всей духовной
жизни общества — общественной психологии и мировоззрения,
нравственных принципов и эстетических взглядов людей»98.
Па это было направлено и решение таких насущных задач, как
«учиться работать», «учиться управлять», «учиться торговать»,
«учиться хозяйствовать», которые ставились Лениным и которые
но мере их выдвижения становились практическим ориентиром
в самом ходе социалистического строительства.
Наряду с социально-политическими и духовно-моральными
качествами В. И. Ленин особенно высоко ставил профессиона¬
лизм работника. В противоположность капитализму социализм
соединяет в личности эти черты в единый сплав, где, по словам
В. С. Семенова, первоосновой ее «как работника остается профес¬
сиональная подготовленность и опытность, то, что В. И. Ленин
называл умением работать, споростью, интенсивностью труда, его
организацией. Об этом, к сожалению, нередко забывается» ".
Там же. Т. 41. С. 306. .
"7 Фролов А. Духовное богатство и коммунистическая нравственность//
Коммунист. 1980. № 15. С. 31.
Лукин Ю. А. Культура в борьбе идей. М., 1985. С. 19—20.
Вопр. философии. 1980. № 4. С. 56—57.
101

Ленинская теория культурной революции составляет важней¬
шую часть учения Ленина о социалистической культуре. Куль¬
турная революция ставит перед собой две взаимообусловленные
цели: формирование новой, социалистической культуры и систе¬
матическое расширение ее материально-технической базы, кото¬
рая немыслима без широкой сети школ, вузов, клубов, театров,
кинофикации, спортивных сооружений, без расширения средств
массовой информации. Основное содержание культурной револю¬
ции — превращение людей труда не только в потребителей, но и
прежде всего в творцов культуры, что и делает ее подлинно
народной.
Как совместить культурную революцию с завоеванием проле¬
тариатом политической власти? По этому вопросу Ленину
пришлось выдержать борьбу с буржуазными теоретиками и
оппортунистами. Так, представляя культуру исключительно в
виде независимого от социально-экономических условий духовного
процесса, А. Богданов пришел к выводу, что рабочий класс Рос¬
сии не подготовлен к социалистической революции. Возглавляе¬
мый им журнал «Пролетарская культура» выступил с лозунга¬
ми: «немедленный социализм в области культуры», «социализа¬
ция науки» и «пролетаризация искусства», которые шли вразрез
с теорией марксизма-ленинизма. Преувеличенное понимание
роли культуры было свойственно также Г. Лукачу, для которого
культура выступала как главная цель, которой он подчинял по¬
литику. Этот же вывод был созвучен как взглядам меньшевиков,
так и пресловутой «теории культурной незрелости» у лидеров
II Интернационала, которые ставили завоевание власти пролета¬
риатом в зависимость от «моральных и интеллектуальных пред¬
посылок». По Ленину, культурная революция не историческая
предпосылка, а составная часть социалистической революции
пролетариата, поскольку подлинной предпосылкой достижения
«уровня культуры» и цивилизованности является само взятие
пролетариатом власти в свои руки. Осуществление культурной
революции — важнейшая функция диктатуры пролетариата в
переходный период.
Рассматривая культурную революцию как общую закономер¬
ность строительства социализма и становления новой обществен¬
ной формации, В. И. Ленин неоднократно отмечал, что в нашей
стране она отличалась целым рядом существенных особенностей.
Одна из них состояла в том, что Советской стране пришлось
решать задачи культурной революции неизведанным путем поис¬
ков и экспериментов. «Нам пришлось взять на себя почин социа¬
листической революции,— писал Ленин,— и этот почин возложил
на нас и нашу страну неслыханные и невиданные трудности» 10°.
Эти трудности, в частности, были связаны с усилением сопротив¬
ления всех антинародных реакционных сил внутри страны и за
рубежом. Империалистическая реакция организовала нечто вроде
100 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 42. С. 310.
102

«культурной блокады» первого в мире государства диктатуры
пролетариата.
Другая трудность осуществления социалистической культур¬
ной революции заключалась в особой остроте противоречия меж¬
ду политическим банкротством побежденной буржуазии и ее
превосходством в культурном отношении над рабочими и кре¬
стьянами. Это противоречие, неизбежное при осуществлении
социалистической революции вообще, в России было особенно
разительным и болезненным101. Ленин решительно критиковал
Бухарина, который не понял, что победивший в революции про¬
летариат России оказался «впереди любой Англии и любой Гер¬
мании по нашему политическому строю» и вместе с тем «позади
самого отсталого из западноевропейских государств... по высоте
культуры, по степени подготовки к материально-производственно¬
му „введению" социализма» 1п2. Это не могло не определять свое¬
образия и остроты борьбы между старой буржуазной и нарождав¬
шейся социалистической культурой.
И наконец, в процессе социалистической культурной револю¬
ции в России партии Ленина пришлось решать задачи нацио¬
нального культурного возрождения десятков народностей, кото¬
рые при царизме не имели даже своей письменности, при этом
решать в условиях, когда около трех четвертей населения даже
коренных, наиболее развитых наций и народностей были безгра¬
мотными. Все это привело к тому, что на первых этапах социа¬
листической культурной революции в России пришлось раз¬
решать прежде всего общедемократические задачи культурного
развития, которые в то время были уже в основном решены в раз¬
витых капиталистических странах. По свидетельству Луначар¬
ского, вождь Октября всегда «считался с небходимостью огром¬
ной работы для поднятия культурности самих масс. Бюро¬
кратизм, уродливость старого быта, плохая дисциплина труда,
недостатки воспитания новых поколений и многое другое пред¬
ставляли собою те препятствия, за преодоление Которых путем
классовой борьбы за культуру Ленин всемерно боролся» 103.
История засвидетельствовала, что большевистская партия,
вооруженная идеями марксизма-ленинизма, в годы переходного
периода преодолела трудности и во главе масс практически
решила все основные задачи социалистической культурной рево¬
люции. «В результате культурной революции,—отмечается
в новой редакции Программы КПСС,— была ликвидирована не¬
грамотность, открыт широкий простор для развития творческих
сил, духовного расцвета человека труда, сформировалась социа¬
листическая интеллигенция. Марксистско-ленинская идеология
стала господствующей в сознании советских людей» 104.
См.: Там же. Т. 23. С. 127.
Гам же. Т. 36. С. 306.
"" Луначарский А. В. Учение Ленина о культуре//Собр. соч. Т. 8. С. 419.
Программа Коммунистической партии Советского Союза: Новая редак¬
ция С. 7—8.
103

Таким образом, великий ленинский план построения социа¬
лизма в нашей стране получил свое теоретическое отражение в
учении о закономерностях переходного периода, которое является
развитием теории научного коммунизма и его философско-социо¬
логической основы — исторического материализма. Дальнейший
прогресс мирового рабочего и коммунистического движения, со¬
циально-экономическое развитие стран социалистического содру¬
жества целиком и полностью подтвердили истинность, жизнен¬
ность и теоретическую мощь всех основных положений ленинской
концепции переходного периода, научную и практическую несо¬
стоятельность псевдосоциалистических доктрин теоретиков право¬
го и «левого» толка. Однако историческая перспектива и объек¬
тивная значимость идей В. И. Ленина далеко не сразу были
осознаны и правильно оценены марксистами в нашей стране и за
рубежом. Потребовались многйе годы борьбы за торжество лени¬
низма и чистоту ленинских идей.
3. Проблемы освоения
ленинского идейно-теоретического наследия
G начала 20-х годов в РКП (б) и международном коммунисти¬
ческом движении на передний план теоретической мысли выдви¬
гается вопрос о возможности построения социализма в одной
стране в условиях капиталистического окружения и развития
мирового революционного процесса, а также проблема переходно¬
го периода с его программой социалистических преобразований
в России. Решение этих вопросов непосредственно потребовало
осознания вклада Ленина в теорию марксизма. В литературный
обиход марксистов в нашей стране и за рубежом постепенно
входит понятие ленинизма. Становится актуальным изучение
ленинских трудов, дальнейшее развитие марксизма в новых исто¬
рических условиях.
Глубина и новь ленинского вклада в исторический материа¬
лизм были не сразу оценены марксистами и в нашей стране,
и за рубежом. Осмысление исторической роли ленинских фило¬
софских и социологических идей началось в годы гражданской
войны и интенсивно осуществлялось в период восстановления
и реконструкции народного хозяйства, когда советским марксис¬
там пришлось вести острую борьбу с идеологами буржуазии,
оппортунистами и фальсификаторами материалистического пони¬
мания истории.
Начавшееся освоение ленинских идей в советских обществен¬
ных науках стало новым этапом марксизма в борьбе против всех
разновидностей реакционной идеологии, всех форм реформизма
и ревизионизма. Это было не просто восстановление марксизма,
но и его дальнейшее историческое развитие, в котором были от¬
ражены новые закономерности общественного развития и рас¬
крыты многие общие формулы марксизма, приобретшие реально¬
конкретный характер, а некоторые марксистские положения были
104

уточнены и даже изменены, исходя из новых исторических
фактов.
Против ленинизма с самого начала образовался широкий
фронт противников его во главе с буржуазными фальсификато¬
рами. Но заглавную роль в этой борьбе приняли на себя зару¬
бежные оппортунисты и ревизионисты — К. Каутский, О. Бауэр
и др., а внутри нашей страны — Троцкий, ревизионисты и вуль¬
гаризаторы. Несовместимая с ленинизмом вульгаризация марк¬
сизма Троцким была непосредственно связана с его теорией
«перманентной революции», концепцией «надклассовости» рос¬
сийского самодержавия, социал-дарвинистскими, фрейдистскими
и другими антимарксистскими взглядами.
Этот период характеризовался большим разнообразием форм
и оттенков, сложностью и противоречивостью процессов. Против
ленинизма в эти годы сложился единый фронт от подвизавшейся
в обозах белогвардейщины реакционной профессуры до западно¬
европейских ревизионистов, идеологов внутрипартийных уклонов
и их единомышленников в обществознании.
Глубокому и правильному пониманию марксизма-ленинизма
интеллигенцией и учащейся молодежью в немалой мере препят¬
ствовало распространение в стране многочисленных работ по во¬
просам исторического материализма М. Адлера, Г. Грейлиха,
Л. Вольтмана, К. Каутского, Г. Кунова и других западноевропей¬
ских ревизионистов. Большинство этих авторов высокомерно тре¬
тировали революционную мысль России как провинциальную и
отсталую, а Октябрьскую революцию рассматривали как неудач¬
ный социальный эксперимент, не имеющий ничего *общего с
марксистской теорией социализма.
Социал-демократические теоретики внимательно следили за
ходом социальных процессов в России, постоянно полемизирова¬
ли с большевиками по различным вопросам марксистской социо¬
логии. Каутскианцы пытались уверить своих читателей, что толь¬
ко они являются представителями подлинной, очищенной от
политических наслоений науки, сторонниками познания объек¬
тивных законов истории, ортодоксальными учениками творцов
марксизма.
Не могли не осложнить процесса становления общественных
наук на методологической основе ленинизма и взгляды бывших
российских меньшевиков — Л. Аксельрод, Н. Андреева, М. Пав-
ловича-Вельтмана, Б. Горева, А. Деборина, О. Ерманского,
Д. Рязанова, В. Переверзева и других, многие из которых после
революции занимали ответственные посты в советских идеологи¬
ческих учреждениях. Причем даже те из них, кто в политиче¬
ском плане честно и искренне порвал с меньшевизмом, не могли
сразу усвоить в области теории то новое, что было внесено
Лениным; они продолжали считать своим «духовным отцом»
Плеханова. Большинство из них, придерживаясь старых социал-
демократических традиций, деятельность Ленина рассматривали
главным образом как практическую политику.
105

Характерной чертой идейной жизни рассматриваемого перио¬
да являлось то, что, оценивая историческую роль В. И. Ленина
как великого революционера, политика и гениального истолкова¬
теля теории Маркса, некоторые марксисты не видели огромного
ленинского вклада в развитие марксистской философии и социо¬
логии. Как отмечал в свое время Быстрянский, исключительные
практически-революционные заслуги вождя русского и мирового
пролетариата «настолько велики, что до сих пор мешают видеть
Ленина-теоретика во весь его гигантский рост» 105.
Многие тогда не понимали, что без правильной оценки ленин¬
ских идей нельзя осмыслить развитие марксизма, новым этапом
которого является ленинизм. Так, например, в распространенной
в 20-е годы книге Н. Бухарина «Теория исторического материа¬
лизма» вообще не упоминалось имя Ленина как философа и со¬
циолога. В сборнике «Атака», отредактированном Бухариным,
давалось определение ленинизма как простого возврата к марк¬
сизму. Тем самым отрицалось все то новое, что внес В. И. Ленин
в марксистскую науку об обществе в современных исторических
условиях.
Во многих учебниках и курсах лекций в начале 20-х годов
авторы проходили мимо ленинского вклада в современную марк¬
систскую науку. Так, например, П. П. Блонский считал, что со¬
временный диалектический материализм наиболее ярко представ¬
лен Плехановым и Каутским 106. С. Я. Вольфсон в своем учеб¬
нике упомянул о Ленине как теоретике лишь один раз при
определении классов 107. В учебнике по историческому материа¬
лизму О. В. Трахтенберга идеи ленинских трудов не анализиро¬
вались вообще 108. Замалчивалось имя Ленина и в курсе лекций,
читавшихся А. Тальгеймером в университете им. Сунь Ятсена 109 110 111.
Вместе с тем случалось, что авторы статей по ленинизму,
стремясь подчеркнуть то новое, что представляет ленинизм, до¬
пускали нестрогие высказывания, позволявшие трактовать их как
противопоставление Ленина Марксу. «Мы все не только марк¬
систы,—писал Н. Бабахай,—но главным образом ленинисты».
Поэтому коммунистические партии, по его словам, должны осно¬
вывать свои программы «главным образом на учении лениниз¬
ма» ио. И хотя в той же статье Бабахай верно утверждал, что
«ленинизм без марксизма немыслим», его не вполне четкая
и правильная позиция вызвала критику и обоснованное предпо¬
ложение, что оппортунизм когда-нибудь может воскреснуть по
линии противопоставления Ленина Марксу 11
105 Справочник петроградского агитатора. 1923. № 5/6. С. 43.
106 Блонский П. П. Современная философия. М., 1918. С. 6.
107 Вольфсон С. Я. Диалектический материализм. Минск, 1922.
108 Трахтенберг О. Беседы с учителем по историческому материализму. М.,
1922.
409 Тальгеймер А. Введение в диалектический материализм. М.; Л., 1928.
110 Правда. 1923. 6 апр.
111 См.: Под знаменем марксизма. 1923. № 5. С. 258.
106

И действительно, в современном антикоммунизме и ревизио¬
низме отрицание ленинских философских и социологических идей
вылилось в открытую антйленинскую тенденцию, связанную
именно с прямым противопоставлением Ленина Марксу. Так, на¬
пример, западногерманские философы Дж. Бохенский и Г. Раух
утверждают, будто Ленин отказался от «экономического детерми¬
низма» Маркса и перешел на позиции волюнтаризма. Поэтому,
но их мнению, якобы получается так, что «основополагающим
стержнем ленинизма является не исторический материализм,
а концепция воли» 112 113. Схожую позицию занимают ныне также
австрийский социолог Г. Веттер, американский политолог
У. Эбенштейн, французский «марксолог» А. Пьетр, правые реви¬
зионисты Э. Фишер и Ф. Марек и многие другие, подобные
этим буржуазным идеологам и ревизионистам.
Выступая против противопоставления Ленина Марксу, лени¬
низма марксизму, последовательные марксисты-ленинцы еще
в 20-х годах дали отпор фальсификаторам, раскрыв внутреннюю
нерасторжимую связь ленинского учения с марксизмом и то
повое, что было разработано Лениным в общественной науке в
новых исторических условиях. «Социал-демократические цини¬
ки,— писали авторы редакционной статьи журнала «Под знаме¬
нем марксизма»,— бросают в лицо международному коммунизму
клевету. Они обвиняют нас в вытеснении марксизма ленинизмом.
Это противопоставление марксизма ленинизму настолько же фри¬
вольно, насколько лживо и глупо. Ленинизм не может ни заме¬
нить, ни вытеснить марксизм уже по одному тому, что он и есть
сам марксизм. Ленинизм — это марксизм пашей эпохи, который
усвоил и теоретически переработал, ассимилировал все новые
факты современного развития, ни на волос не отступая ни от
метода, ни от сущности Марксова учения» из.
Говоря об условиях освоения ленинских социологических идей
в начале 20-х годов, нужно подчеркнуть одну важную черту
ленинского стиля работы: Ленин никогда не ставил и не решал
политических задач, исходя лишь из одних теоретических поло¬
жений, как это было свойственно западноевропейскому социал-
демократизму и русскому меньшевизму. В полном соответствии
с духом марксизма, с его основополагающими методологическими
принципами, В. И. Ленин считал главным в теоретической и
практически-политической работе тщательный и возможно более
полный анализ фактов, учет соотношения классовых сил в каж¬
дый данный момент, умение выделить основное звено в решении
той или другой практической задачи.
Этот методологический подход Ленина в полной мере про¬
явился в его теоретических трудах. Даже решение самых отвле¬
ченных философских вопросов он неизменно связывал с потреб¬
ностями политической и идеологической борьбы рабочего класса.
112 Bochenski J., Rauch G. von Lenin Grundlegung als Sowjetsystems. Got¬
tingen; Berlin. 1958. S. 24.
113 Под знаменем марксизма. 1925. № 5/6. С. 22—23.
107

Тесное переплетение философско-социологических идей с вопро¬
сами практической революционной работы, стратегии и тактики
большевистской партии и образовало цельное и всеобъемлющее
революционное учение — ленинизм, его решающее методологиче¬
ское основание.
В связи с рассмотрением данного вопроса нельзя не сказать
о чрезвычайной скромности Владимира Ильича, который, как из¬
вестно, решительно пресекал всякие попытки его возвеличить,
как-то выделить из рядов окружающих марксистов. Он постоян¬
но подчеркивал, что в области философии является одним из
учеников К. Маркса, Ф. Энгельса и Г. В. Плеханова. Он постоян¬
но возражал против использования понятия «ленинизм» в пар¬
тийных документах и, когда в письмо «О Пролеткультах» была
включена оценка ленинизма в философии, настоял, чтобы этот
абзац из него был изъят.
Необходимость глубокого изучения ленинских трудов все
больше ощущалась по мере того, как марксисты включались в
идейную борьбу против троцкистов и представителей других
враждебных ленинизму течений. В ходе этой борьбы ленинские
идеи в области диалектико-материалистического истолкования
истории стали широко популяризироваться, пропагандироваться
в массах, вводиться в научный оборот, осознаваться как ленин¬
ский этап в развитии марксизма.
Борьбу за победу ленинских идей в советской общественной
науке возглавила Коммунистическая партия, что нашло отраже¬
ние во многих партийных документах. В резолюции XIII пар¬
тийной конференции указывалось: «Необходимо создать во
всех наших организациях кружки по изучению ленинизма,
взяв как основное пособие прежде всего Собрание сочинений
тов. Ленина» 114.
Осенью 1923 г. по инициативе Московского комитета РКП (б)
при Центральном Комитете создается Институт Ленина. В Науч¬
ный совет этого Института вошли И. Сталин, Н. Крупская,
В. Невский, М. Лядов, А. Бубнов и другие марксисты. На первом
его заседании были намечены конкретные меры по организа¬
ции обязательного для коммунистов изучения произведений
В. И. Ленина, указано на необходимость ускорения издания и
переиздания ленинских работ, справочной литературы, хрестома¬
тий и программ по ленинизму.
Выход в свет работ Ленина имел тогда особенно большое зна¬
чение, так как многие представители общественных наук имели
крайне отрывочное знакомство с ленинскими трудами, особенно
с его дореволюционными работами, которые в прошлом, как пра¬
вило, печатались незначительными тиражами в нелегальных
типографиях или за границей. В этих условиях неоценимое зна¬
чение имела деятельность Государственного издательства по
114 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.
9-е изд. М., 1984. Т. 3. С. 158.
.108

переизданию важнейших ленинских произведений, которое нача¬
лось вскоре после Октября. Так, в 1920—1926 гг. было осуществ¬
лено первое широко комментированное издание Сочинений
В. И. Ленина. В 1925—1932 гг. выходит в свет второе (и парал¬
лельно — третье), исправленное и дополненное тридцатитомное
издание. В 1928—1929 гг. начинают издаваться «Ленинские сбор¬
ники», в которые были включены «Философские тетради», позво¬
лившие обстоятельно поставить исследование лаборатории ленин¬
ской теоретической мысли.
Отмеченный безмерной скорбью трудящихся всех стран
январь 1924 г. стал поворотным пунктом в повсеместном и реши¬
тельном усилении внимания к идеям В. И. Ленина. Горечь невос¬
полнимой утраты, тревога за судьбы социализма, беззаветная
вера и любовь масс к вождю Октябрьской революции и Совет¬
ского государства претворились во всеобщее осознание необходи¬
мости глубокого изучения теоретического наследия Ленина, его
вклада в марксизм. Состоявшийся летом 1924 г. V конгресс
Коминтерна обратил внимание компартий на необходимость
дальнейшего развития марксистской теории в духе ленинизма.
XIII съезд РКП (б) сделал пропаганду ленинских трудов про¬
граммным требованием партии, включил ленинизм в состав обще¬
ственных наук, преподаваемых в высшей школе.
Важнейшую роль в разработке и развертывании пропаганды
идей В. И. Ленина в массах сыграли выступления и работы его
учеников и соратников И. В. Сталина, М. И. Калинина,
Н. К. Крупской, М. В. Фрунзе, С. М. Кирова, Г. К. Орджоникид¬
зе, В. В. Адоратского, А. С. Бубнова, В. И. Невского, М. С. Оль¬
минского и других деятелей Коммунистической партии и Совет¬
ского государства. В них получили освещение основные пробле¬
мы ленинского теоретического наследия, от правильной трактовки
которых в те годы зависело решение многих практически-поли-
тических вопросов.
И. В. Сталин в лекциях «Об основах ленинизма», прочитан¬
ных для слушателей Коммунистического университета им. Сверд¬
лова, и в ряде других выступлений и работ середины 20-х годов
глубоко проанализировал исторические корни ленинизма, дал его
принципиальную оценку и общую характеристику, своевременно
защитил ленинизм от искажений троцкистами и зиновьевцами,
показал вред игнорирования и недооценки ленинских идей в деле
построения социализма, обстоятельно раскрыл содержание того
нового, что внес В. И. Ленин в решение самых актуальных проб¬
лем марксистской теории общества. Метод Ленина, подчеркивал
Сталин, является не только восстановлением, но и конкретиза¬
цией и дальнейшим развитием критического и революционного
метода Маркса, его материалистической диалектики.
Работы И. В. Сталина, в которых ленинизм определялся как
марксизм эпохи империализма и пролетарских революций, имели
особенно большое значение в освоении и пропаганде ленинского
теоретического наследства, в борьбе за победу ленинизма в обще¬
109

ственных науках. Они в целом правильно ориентировали науч¬
ную и партийную общественность на целостное овладение и глу-'
бокий анализ ленинской теоретической мысли, на всестороннее
использование ленинских идей в партийной пропаганде и социа¬
листическом строительстве. Ленинизм рассматривался в них как
высший этап развития всех составных частей марксистского
учения.
Видную роль в популяризации и разработке ленинского тео¬
ретического наследия играли работы ряда других руководите¬
лей партии й государства. «Что касается Ленина,— отмечал
М. И. Калинин,— то при всей бросающейся разнице масштабов
революционной деятельности его и Маркса (у Ленина этот мас¬
штаб был неизмеримо больше) преобладает все же несомненное
сходство, то есть громадная самостоятельная теоретическая рабо¬
та и теоретическая роль Ленина» 115 116. Вождь Октября рассматри¬
вался им как образец политического руководителя, мастерски
сочетавшего революционную деятельность с непрестанным теоре¬
тическим накоплением. В своих выступлениях С. М. Киров по¬
стоянно подчеркивал насущную необходимость изучения и раз¬
работки революционной теории, ленинского теоретического на¬
следства. «Никогда, ни в одну эпоху,— подчеркивал он,— эта
теория не имела такого колоссального значения, которое она
имеет сейчас» И6. Киров требовал органического соединения
научной деятельности «с тем, что называется марксизмом и
ленинизмом».
В своих работах М. В. Фрунзе характеризовал В. И. Ленина
как выдающегося политического и военного деятеля нового, про¬
летарского типа. Он призывал командные кадры к изучению как
блестящих образцов стратегического и тактического искусства
вождя в годы гражданской войны и иностранной интервенции,
так и ленинского вклада в общую теорию войны и армии.
«Когда берешь его произведения,— писал Фрунзе,—то еще и
еще раз поражаешься той колоссальной силе интуиции, тому глу¬
бокому проникновению вглубь, в самое существо всех явлений,
которое характерно для т. Ленина» 117.
Большую работу по пропаганде ленинизма проводили в
20-е годы известные партийные публицисты и обществоведы:
А. Адоратский, В. Невский, П. Лепешинский, В. Быстрянский и
другие, которые подчеркивали, что новый этап развития марк¬
сизма связан с теоретической деятельностью Ленина. Советские
марксисты отстаивали тезис, что ленинизм является продолжени¬
ем и дальнейшим развитием марксизма в области теории. «Ле¬
нинский гений,—отмечал Лепешинский,—действительно обога¬
тил марксизм новыми элементами, действительно обогатил его
115 Калинин М. И. За эти годы. Л., 1926. Т. 2. С. 240.
116 Киров С. М. Избр. статьи и речи. М., 1957. С. 597.
117 Фрунзе М. В. Собр. соч. М., 1927. Т. 3. С. 16.
ИО

новым содержанием»118. Быстрянский характеризовал В. И. Ле¬
нина как, «бесспорно, самого крупного из живущих ныне теоре¬
тиков-марксистов» 119. Ленинский вклад в философию, социоло¬
гию и историографию, по его словам, составил новую эпоху в
развитии этих наук.
Выступая против недооценки ленинизма, 1эазумовский под¬
черкивал, что, «будучи величайшим стратегом современного
движения пролетариата, Ленин не может не быть и глубочайшим
социальным теоретиков современности, прямым продолжателем
теоретических начинаний Маркса, на основе практики непрерыв¬
но развивающей и углубляющей основы марксистской тео¬
рии» 12°.
На последнем этапе восстановительного периода уже было
выпущено много работ, посвященных проблемам ленинизма. На
полки магазинов и библиотек начинают поступать первые изда¬
ния хрестоматийного типа, сыгравшие большую роль в освеще¬
нии ленинского этапа марксистской философии и социологии.
К ним относились «Исторический материализм: Хрестоматия по
Ленину», «Как и что читать из произведений Ленина», состав¬
ленные В. В. Адоратским; «Ленинизм и государство» П. И. Стуч-
ки; «Теория и практика диалектического материализма» — хрес¬
томатия, составленная Г. К. Баммелем; два издания «Система¬
тического указателя к Сочинениям В. И. Ленина» В. А. Быст-
рянского и некоторые другие пособия по ленинизму. В них
содержалась подборка важнейших ленинских высказываний,
краткий комментарий к ним и вступительные статьи. Хрестома¬
тии и указатели являлись одной из первоначальных форм систе¬
матизации и освоения ленинского теоретического наследия.
Составители этих работ стремились дать обоснованную исто¬
рическую оценку ленинскому наследию, отмечали настоятельную
необходимость его серьезного изучения. Так, например, Быстрян¬
ский, указывая на большое значение ленинского вклада в марк¬
систскую социологию, справедливо заметил, что недалеко то
время, когда социологи-марксисты напишут на эту тему специ¬
альные исследования. Он правильно подчеркнул, что «даже ми¬
молетные, случайные заметки Ленина по вопросам марксистской
социологии необычайно богаты содержанием»121. Не учитывая
этого, нельзя успешно вести исследовательскую работу в области
исторического материализма. «Исторический материализм,— ре¬
зюмировал К. Грасис,— нужно изучать не только по Марксу и
Энгельсу, но и по Лепипу» 122. В вузовский курс исторического
материализма, констатировал Г. Маренко, должно войти все фи¬
лософско-социологическое содержание ленинизма123.
118 Пролетарская революция. 1924. № 2. С. 6.
119 Справочник петроградского агитатора. 1923. № 5/6. С. 42.
120 Под знаменем марксизма. 1925. № 1/2. С. 34.
121 Быстрянский В. А. Ленин как материалист-диалектик. Л., 1925. С. 185.
122 Под знаменем коммунизма. 1923. № 1/2. С. 129.
123 Там же. 1927. № 7/8. С. 252.
111

В процессе разработки курса исторического материализма
В. В. Адоратский, В. А. Быстрянский, В. Н. Невский и другие
ученые-болыпевики не только сами усваивали, но и занимались
разработкой и пропагандой ленинской теоретической мысли124.
Введение в научный оборот социологических идей В. И. Ленина
серьезно усиливало теоретические позиции советской обществен¬
ной науки, помогало преодолевать идеалистические, вульгарно¬
социологические и иные ненаучные концепции исторического
процесса. В статье «Марксистская диалектика в произведениях
Ленина» Адоратский писал, что глава первого рабоче-крестьян¬
ского правительства России в отличие от буржуазных государст¬
венных деятелей является не только политиком, но и ученым,
в совершенстве владеющим методом научного подхода к объясне¬
нию фактов классовой борьбы и социальной трансформации. Ос¬
нователь Советского государства не кабинетный исследователь,
хотя он и «умеет объяснить исторический процесс правильнее,
чем это могут сделать буржуазные историки, потому что ему по¬
могает материалистическая точка зрения»125. По словам Адо¬
ратского, в основании исторической концепции и политической
деятельности В. И. Ленина лежит метод исторического материа¬
лизма и марксистской диалектики. Ленинские труды, являясь
блестящими образцами научного анализа, учат марксистов, как
надо применять этот метод «к решению ряда сложнейших вопро¬
сов политики, перед которыми остались бессильными «теоретики»,
не сумевшие удержаться на точке зрения революционного марк¬
сизма» 126.
В противовес доктринерству лидеров меньшевизма вождь
Октября, писал Адоратский, при всех поворотах истории и кри¬
зисных ситуациях умел смотреть правде в глаза и правильно
намечать очередные задачи революционного движения. Особенно
большое значение, по его мнению, имел ленинский анализ эко¬
номического развития России в периоды, когда «жизнь заставила
вкладывать конкретное содержание в общую формулу диктатуры
пролетариата». Здесь Ленин умел изыскивать такие экономиче¬
ские формы и выдвигать такие лозунги, которые лучше всего
отвечали развитию экономики переходного периода. Адоратский
правильно предвидел, что в будущем советским марксистам не
раз придется встретиться с фальсификацией философско-социо¬
логических взглядов Ленина. Поэтому, указывал он, необходимо
«подлинные ленинские взгляды основательно изучить» 127.
124 Следует отметить, что В. В. Адоратский был, по существу, первым со¬
ветским ученым-обществоведом, выступавшим с марксистских позиций,
который начал «систематическое освещение философского содержания
трудов Ленина» (Протасенко 3. М. Историко-философская концепция
марксизма-ленинизма. М., 1985. С. 145).
125 Печать и революция. 1922. Кн. 2(5). С. 44.
126 Адоратский В. В. Избр. произведения. М., 1961. С. 402.
127 Он же. О теории и практике ленинизма (революционного марксизма).
М., 1924. С. 110.
112

Весьма интересную попытку выделить наиболее существенное
в ленинской характеристике социологической теории марксизма
предпринял В. И. Невский, которому было свойственно четкое
формулирование своего отношения к ленинскому вкладу в фи¬
лософию и социологию марксизма. Подчеркнув, что материализм
является единственным методологическим основанием научной
социологии, он решительно выступил с критикой социологической
концепции Сорокина и других русских позитивистов, которые де¬
тали безуспешные попытки применить законы физики и химии
к истолкованию общественной жизни. По его мнению, эти псев¬
донаучные методологические приемы не имеют ничего общего с
подлинной наукой, поскольку оставляют незатронутым идеали¬
стический характер позитивистской социологии. «Ведь эти социо¬
логи,— писал Невский,— строят социологию не действительно
человеческого общества, с его экономикой, классовой борьбой,
классовыми конфликтами, а социологию какого-то абстрактного
человечества, социологию кукол, как выражался Ленин,—
«механического агрегата индивидов», совокупности каких-то от¬
влеченных единиц, к которым совершенно свободно можно при¬
менить любое математическое выражение любого физического
закона, причем из этого применения не получается ничего путно¬
го или получается самая плоская пошлость...» 128 Чтобы успешно
бороться с такой «социологией» и ее «теоретическими предрассуд¬
ками», указывал он, необходимо прежде всего ее досконально
знать, а затем смелее использовать идейное богатство, оставлен¬
ное основоположниками марксизма-ленинизма.
Объектом справедливой критики у И. П. Разумовского стала
оценка ленинизма как «неоригинального» учения, якобы только
повторяющего марксизм. Подобный подход, писал он, свидетель¬
ствует о том, что его сторонники не усвоили диалектики теории
и практики, не понимают, что, чем значительнее общественная
практика, тем глубже должна быть теория, обосновывающая ее.
«Сказать ,,то же“ по отношению к иной исторической обстановке,
к усложнившимся условиям развернувшейся борьбы, проверить
все это на новом опыте, конкретизировать это „то же“ в его раз¬
нообразных исторических вариациях,— подчеркивал Разумов¬
ский,— разве это не лучший, подтверждаемый многовековым раз¬
витием научной теории, способ сказать другое?» 129
Одной из первых марксистских работ о Ленине, изданных на
Западе, была книга Г. Лукача «Ленин: Этюды о взаимосвязи его
мыслей», опубликованная в 1924 г. в Вене. Ее автор утверждал,
ч:то во всемирно-историческом масштабе В. И. Ленин является
единственным теоретиком, стоящим на уровне Маркса: ««Ленин
не только восстановил чистоту теории Маркса после десятилет¬
него господства искаженного, опошленного, вульгарного марксиз¬
ма, но и развил дальше сам метод, сделал его конкретнее и более
128 Невский В. И. Ленин как материалист в своих первых работах. Л., 1924
С. 21. ’
129 Под знаменем марксизма. 1925. № 1/2. С. 35.
113

зрелым... Ленинизм — наивысшая из достигнутых ступеней конк¬
ретного, не схематического, не механического, ориентированного
непосредственно на практику мышления» 130.
Г. Лукач в книге подробно прослеживает борьбу Ленина про¬
тив народников, легальных марксистов и меньшевиков, в резуль¬
тате которой стало возможным освобождение классового созна¬
ния пролетариата от иллюзий и его выступление как самостоя¬
тельной исторической силы. Вместе с тем, противопоставляя
свои взгляды идеям каутскианцев и других социал-демократиче¬
ских теоретиков, Лукач наделяет классовое сознание пролетариа¬
та некой функцией, фактически оторванной от социально-эконо¬
мических условий классовой борьбы. В этом, очевидно, нашли
свое отражение левосектаптская позиция автора и его «гегелья-
низированная» философско-социологическая концепция. Истори¬
ческий материализм им рассматривался как теория социалисти¬
ческой революции, в которой пролетариат находит свое «чистое
классовое самосознание». Лукач ограничивал также исторический
материализм капиталистической эпохой и отрицал его примени¬
мость в исследовании докапиталистических и коммунистической
формаций.
Воззрения Лукача вызвали критику в коммунистической за¬
рубежной и советской печати. «Огромное здание социологическо¬
го монизма, экономического детерминизма, которое воздвигли
Маркс, Энгельс и Ленин, разрушилось бы,— писал Г. Дункер,—
если бы удалось Лукачу провозгласить исторический материа¬
лизм как категорию временную, лишь как категорию капитали¬
стического общества. Зато историческому идеализму были бы
открыты все двери» 131. Главный недостаток концепции Лукача
критик видит в том, что он в духе Гегеля искажает основную
мысль марксизма о «господстве экономических мотивов в пони¬
мании истории». Отсюда — и ограниченная трактовка ленинизма
как высшей ступени «пролетарского мышления».
Среди философов переходного периода весьма важное место
занимал А. М. Деборин, который оказал самое существенное
влияние на группу таких философов и социологов, как
И. К. Луппол, Н. А. Карев и др. Они односторонне и в конеч¬
ном счете неправильно подходили к оценке роли Ленина в раз¬
витии марксизма. В 1924 г. Деборин издает ряд статей и публи¬
кует книгу о В. И. Ленине, которая выдержала три издания.
В этой книге он характеризовал ленинизм как «революционный
марксизм эпохи крушения капитализма и рождения социализ¬
ма» 132. Деборин указывал, что Ленин «был, главным образом,
философом-практиком» и учеником Плеханова. «Плеханов преж¬
де всего — теоретик, Ленин же прежде всего — практик, поли¬
130 Цит. по: Хевеши М. А. Из истории критики философских догм II Ин¬
тернационала. М., 1977. С. 159.
131 Дункер Г. Введение в марксизм. М., 1963. С. 172. *
132 Деборин А. М. Ленин как мыслитель. М., 1929. С. 12.
114

тик, вождь»133. Нельзя, пишет он, «противопоставлять лени¬
низм — марксистскую политику и тактику — марксизму как фи¬
лософской, исторической и экономической теории, на которой
политика и тактика Ленина строились» 134.
Столь же односторонняя и ошибочная трактовка ленинизма
давалась в работах И. К. Луппола, Н. А. Карева и других
представителей деборинской группы. В частности, Карев писал,
что «всякие разговоры о „новой эре“ в марксизме вредны и идео¬
логически, и политически»135. Ленину, по его словам, удалось
лишь «всесторонне и глубоко изложить марксовский материа¬
лизм» 136. Предполагавшаяся, но не написанная работа Ленина
по диалектике, как утверждал Луппол, только еще «должна
была открыть собою воочию и для всех новый этап развития фи¬
лософии марксизма» 137. Подобные взгляды свидетельствовали о
непонимании ленинского этапа развития диалектического и исто¬
рического материализма. «Непонимание роли Ленина означает
непонимание важнейших сторон ленинизма в философии, непо¬
нимание той теоретической высоты, на которую Ленин поднял
марксистскую философию... неумение подняться над обычными,
принявшими уже характер тривиальности, шаблонности, трактов¬
ками ряда вопросов» 138.
Непонимание сущности ленинизма было свойственно многим
работам советских ученых второй половины 20-х годов, в том
числе и авторам учебников по марксистской философии и исто¬
рическому материализму139 140. В них иногда приводятся лишь вы¬
писки из работ В. И. Ленина, но цитируются они, как правило,
не для того, чтобы раскрыть читателю то новое, что внес Вла¬
димир Ильич в марксистскую философию и социологию, а для
того, чтобы подтвердить ту или иную мысль самих авторов. В сво¬
их замечаниях по работе Института истории и философии (Ле¬
нинградское отделение Коммунистической академии) С. М. Ки¬
ров отмечает, что в исследовательской работе философов «не
охватывается вовсе изучение ленинского философского наследст¬
ва» 14°. Действительно, в докладе Деборина «Современные про¬
блемы философии марксизма», в выступлениях Карева, Стэна и
других на II конференции марксистско-ленинских учреждений в
133 Там же. С. 26.
134 Там же. С. 12.
135 Под знаменем марксизма. 1924. № 4/5. С. 256.
136 Карев Н. За материалистическую диалектику. М., 1930. С. 99.
137 Луппол И. Ленин и философия: К вопросу об отношении философии к
революции. М., 1926. С. 76.
138 За поворот на философском фронте. М.; Л., 1931. С. 34.
139 См.: Семковский С. Конспект лекций по историческому материализму.
Харьков, 1925; Перлин Н. Исторический'материализм. Киев, 1925; Вольф¬
сон М. Б. Очерки по историческому материализму. М.; Л., 1929; Фин-
герт Б. А., Ширвиндт М. Л. Краткий учебник исторического материа¬
лизма. Л., 1930; Трахтенберг О. Диалектический материализм. М., 1930;
и др.
140 Цит. по: Суворов Л. Н. Заметки С. М. Кирова по философско-теорети¬
ческим вопросам ленинизма // Филос. науки. 1967. № 1. С. 108.
115

1928 г. фактически ничего не говорилось о ленинизме и ленин¬
ском этапе развития философии.
Глубина и значимость философских идей В. И. Ленина в со¬
ветской философии были проанализированы и осознаны в 1929—
1930 гг., когда развернулась широкая дискуссия, затронувшая
коренные проблемы марксистской философии. В качестве важ¬
нейшей задачи философии и социологии марксизма участники
дискуссий считали необходимость глубокого изучения ленинского
этапа диалектического и исторического материализма в тесной
связи с практикой социалистического строительства, с развитием
мирового революционного процесса.
Дискуссии на рубеже 20—30-х годов стали решающей вехой
в борьбе за ленинизм и были обусловлены потребностями нового
этапа социалистического строительства. «Вопрос об отношении
к ленинскому наследству,— писал В. Шевкин,— приобретает те¬
перь особенно актуальное значение в связи с новыми процессами
в жизни страны, обусловленными наступлением социализма по
всему фронту... Возводятся все новые гиганты крупной индуст¬
рии, растут крупнейшие фабрики хлеба — совхозы; в деревне
развертывается сплошная коллективизация, и на ее основе лик¬
видируется кулачество как класс; рабочий класс, добившись ре¬
шающих показателей выполнения плана второго года, вступает в
третий год пятилетки. Именно в свете успехов социалистическо¬
го строительства рельефнее обнаруживается особенная сила и
глубина мыслей Ленина, обнаруживается своеобразие его как
гениального мыслителя... Совершенно ясно, что ленинское на¬
следство должно находиться в центре внимания всех работников
философского фронта, что разработку теории материалистической
диалектики необходимо сосредоточить вокруг вопросов, выдвину¬
тых Лениным... Ленинское наследство надо брать в целом»141.
Участники философской дискуссии подвергли обоснованной
критике искажение ленинизма механистами, недооценку ленин¬
ского теоретического наследия деборинцами, призвали к борьбе
на два фронта в области философии. «Глубокое понимание исто¬
рической теории Маркса, его учения об общественно-экономиче¬
ских формациях, о классовой борьбе и революции и применение
этой теории к изучению эпохи империализма и пролетарской ре¬
волюции, разработка учения о государстве и диктатуре пролета¬
риата, о переходном периоде, о классовой борьбе в эту эпоху,
учения о партии и ее роли как до завоевания власти, так и при
диктатуре пролетариата, учения о строительстве социализма —
вот в общих чертах содержание того огромного теоретического
вклада,— резюмировал Адоратский,— который внес Ленин в сок¬
ровищницу исторического материализма» 142.
Справедливы были и многие замечания в адрес философов
деборинской группы по вопросу о роли и значении Г. В. Плеха¬
141 За поворот на философском фронте. С. 176—177.
142 Пролетарская революция. 1930. № 10. С. 67.
116

нова в развитии марксистской философии и социологии. Деборин,
Карев, Стэн, Луппол и другие нередко некритически относились
к недостаткам и ошибкам во взглядах Плеханова, сглаживали их
отличия от воззрений Ленина. «Луппол представляет себе фило¬
софский путь Ленина, как, в основном, простое продолжение фи¬
лософского пути Плеханова,— отмечал В. Ральцевич.— Даже в
тех местах, где Луппол говорит о противоречиях между Лениным
и Плехановым, он смазывает качественную сторону дела»143.
По словам М. Каммари, ленинизм несовместим с защитой, при¬
крытием, распространением теоретических ошибок Плеханова.
«Ленинизм совместим с признанием философских работ Плеха¬
нова „лучших во всей международной литературе марксизма*4,
если не забывать и не замазывать критики ошибок *и недочетов
этих работ с точки зрения ленинизма» 144. Это была правильная
точка зрения.
В ходе ожесточенной полемики с деборинцами обнаружились
и нигилистические тенденции по отношению к Плеханову. Если
в 20-е годы имела место переоценка значения работ Плеханова
в области социологии, то после философской дискуссии она сме¬
нилась явной недооценкой. Так, М. Фурщик резко противопостав¬
лял материализм у Ленина и Плеханова и тем самым отвергал
философские труды последнего как недостаточно ясный и выдер¬
жанный материализм145. Разумовский с вульгарно-социологиче¬
ских позиций ополчился на плехановскую формулу общественно¬
го развития, которая была названа им немарксистской и пози¬
тивистской 146. .
В ряде случаев критика ошибок Плеханова стала принимать
огульный характер, и его труды после философской дискуссии
стали рассматривать как источник формалистических и идеали¬
стических искажений марксистской философии деборинцами. По
словам Г. Габриэляна, Г. В. Плеханов якобы оторвал надстройку
от «материального базиса и тем самым стал на путь идеалисти¬
ческого извращения основных категорий исторического материа¬
лизма» 147. Все это объективно перечеркивало то положительное,
что было сделано Плехановым в области исторического материа¬
лизма, и в конечном счете противоречило ленинским оценкам
плехановского философского наследства.
Главным результатом философской дискуссии на рубеже 20—
30-х годов стало обоснование ленинского этапа в философии и
социологии марксизма, осознание значения и усвоение ленинско¬
го теоретического наследия, применение марксистско-ленинского
метода- к анализу современных проблем социалистического строи¬
тельства. На первых порах после дискуссии преобладала крити¬
ка недостатков, допущенных в развитии советской философско-
143 За поворот на философском фронте. С. 169.
144 Там же. С. 119.
145 См.: Под знаменем марксизма. 1930. № 10/12. С. 60.
146 Там же. С. 91—92.
147 Там же. 1931. № 7/8. С. 152.
117

социологической мысли. Однако уже тогда был сделан шаг впе¬
ред в перестройке преподавания марксистских дисциплин. Так,
в учебнике «Исторический материализм» И. Ф. Куразова уже да¬
валось изложение того нового, что внес Ленин в социологию.
Проблема ленинизма как новой ступени в развитии историческо¬
го материализма с разной глубиной и обстоятельностью освеща¬
лась тогда в учебниках148, монографиях149 и других изданиях
и работах 15°.
Значение философской дискуссии далеко вышло за рамки диа¬
лектического и исторического материализма. В 30-х годах на
базе ленинских идей происходит развитие правовой и историче¬
ской науки, искусствознания и эстетики, педагогики и социаль¬
ной психологии, литературоведения, политической экономии, эти¬
ки и многих других областей знаний. Благотворное влияние ле¬
нинской методологии испытывают на себе естественные науки151.
Вместе с тем советские ученые-марксисты в переходный пе¬
риод в большинстве своем еще не смогли в достаточной мере
овладеть богатством ленинских социологических идей. Для этого,
как свидетельствует исторический опыт, требовалось более дли¬
тельное, углубленное и систематическое исследование ленинских
работ, предполагавшее более высокий уровень организации ис¬
следований истории марксистско-ленинской теоретической мысли.
Ленинизм в общественных науках побеждал в процессе острой
идейной борьбы с представителями всех разновидностей буржу¬
азной и мелкобуржуазной идеологии. Коммунистическая партия
и ее Центральный Комитет в переходный период требовали от
своих идеологических кадров и новой рабоче-крестьянской интел¬
лигенции «изучать Ленина не по отдельным цитатам, а по су¬
ществу, изучать серьезно и вдумчиво, не покладая рук» 152.
Необходимость исторического перехода к ленинскому этапу
теории марксизма обусловливалась и стимулировалась не только
внутренними, но и внешними факторами. Дискуссии о ленинизме,
проходившие в советской науке на рубеже 20—30-х годов, имели
широкий международный отклик. На поставленные в ходе поле¬
мики с механистами и деборинцами вопросы откликнулись бол¬
гарские философы-коммунисты Т. Павлов и С. Гановский, не¬
мецкие теоретики-марксисты Г. Дункер и Е. Хернль, венгерские
ученые Л. Рудаш и Б. Фогараши. Излагая основные проблемы
марксистского мировоззрения, они в своих выступлениях и пе-
148 См.: Исторический материализм. М., 1931; Диалектический и историче¬
ский материализм. 1932. С. 1—2; и др.
149 См.: Гагарин А. Общественная закономерность и объективная.случай¬
ность. М.; Л., 1931; Юдин А. Ф. Марксизм-ленинизм о культуре и куль¬
турной революции. М., 1933; и др.
150 См.: Адамян Г. Каутский в борьбе с материалистическим пониманием
истории. М., 1931; Гегель и диалектический материализм. М., 1932; Го¬
рохов Ф. Лепин и исторический материализм. М., 1934; и др.
151 Подробнее см.: Ксенофонтов В. И. Диалектический Материализм и на¬
учное познание. Л., 1981. Гл. 2; Колосков В. А. Очерк истории марксист¬
ско-ленинской философии в СССР (30-е годы). М., 1978.
152 Сталин И. В. Соч. Т. 9. С. 190.
118

чатных работах раскрывали фундаментальный вклад В. И. Ле¬
нина в развитие всех составных частей теории марксизма.
Важнейшей чертой ленинского учения с самого начала высту¬
пал его интернациональный характер. Победа Октября положила
начало процессу резкой активизации революционного рабочего
движения, возникновению и становлению партий нового типа в
Европе, Азии и Америке. Появление на мировой арене и разви¬
тие ленинизма, как отмечал Пальмиро Тольятти, открыли путь к
формированию пролетарских теоретиков ленинской школы, кото¬
рые непосредственно воплощали идеи Ленина в живой револю¬
ционной борьбе, строительстве своих коммунистических партий,
освобождении их от ревизионизма, сектантства и догматиз¬
ма 153. Эти революционеры высоко подняли знамя ленинизма,
развивали и неустанно пропагандировали его положения в мас¬
сах трудящихся. Подчеркивая новаторскую миссию ленинизма,
основатель Итальянской коммунистической партии Антонио
Грамши говорил: «В ленинизме заключена собственная концеп¬
ция мира, без которой сегодня нельзя понять Маркса... Об отно¬
шении между марксизмом и ленинизмом можно сказать, что Ле¬
нин продолжил и актуализировал Маркса» 154.
Рассматривая ленинское учение как целостную и стройную
теорию преобразования природы и общества, Грамши, Торез,
Тельман, Тольятти, Готвальд, Димитров, Датт и другие выдаю¬
щиеся деятели международного коммунистического движения ха¬
рактеризовали ленинизм как единую систему мысли и практиче¬
ского действия, где все положения и выводы взаимосвязаны и
взаимообусловлены.
В настоящее время исследователи проблем исторического ма¬
териализма, обращаясь к ленинскому социологическому наследию,
убеждаются в непреходящем значении идей ленинизма, которые
не только сохраняют свою актуальность, но и с годами, подтверж¬
даясь всемирно-исторической практикой, приобретают все боль¬
шее и большее значение. Борьба за ленинизм в общественных
науках в переходный период имела свои трудности и свои из¬
держки, которые в конечном счете были успешно преодолены.
1Ss Тольятти П. Избр. статьи и речи: В 2 т. М., 1965. Т. 2. С. 145.
154 Gramsi A. Per la verita: Scritti. 1913—1926. Roma, 1974. C. 332.

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ
ИСТОРИИ
И КРИТИКА АНТИМАРКСИСТСКИХ ТЕОРИЙ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
БОРЬБА С ИДЕАЛИСТИЧЕСКИМИ,
ПОЗИТИВИСТСКИМИ,
МЕХАНИСТИЧЕСКИМИ ТРАКТОВКАМИ
ОБЩЕСТВЕННО-ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА
И ВУЛЬГАРИЗАТОРСКИМИ
СОЦИОЛОГИЧЕСКИМИ КОНЦЕПЦИЯМИ
В начале XX в. в буржуазной философии истории и социоло¬
гии доминирующей тенденцией заявил о себе неустанный поиск
духовных констант, которые смогли бы в противовес историче¬
скому материализму определить единство исторического процесса
и неизменность его субстанциональных оснований. Исторические
формы сознания и подсознательного, рациональное и иррацио¬
нальное, воля и интуиция, социальные и нравственные ценности,
различные типы мировоззрений и миросозерцаний выдвигались
как универсальные факторы, определяющие ход общественной
жизни на каждом ее историческом этапе. В лоне буржуазной и
мелкобуржуазной общественной мысли часто наблюдались про¬
цессы ассимиляции отдельных положений материалистического
понимания истории, под которые подстраивались враждебные
марксизму доктрины. Победа Великой Октябрьской социалисти¬
ческой революции оказала решающее влияние на философско-со¬
циологическое осмысление мировой истории, потребовав реши¬
тельной борьбы со всеми противниками теории исторического ма¬
териализма.
В высшей школе на первых этапах переходного периода лек¬
ции читали профессора, которые свои несколько подновленные
старые философско-социологические воззрения нередко выдавали
за «последнее слово марксизма». Получили распространение такие
течения, как социальный дарвинизм, «фрейдо-марксизм», «соци¬
альный энергетизм», «ликвидаторство» философиищ социологии,
механистические трактовки теории общества. Все они, несмотря
на разнообразие исходных посылок, аргументации, выводов, име¬
120

ли одни и те же теоретические основы — идеалистическую фило¬
софию и социологию, и одну и ту же социальную базу — буржу¬
азную партийность, в ряде случаев связанную с левым фразер¬
ством и псевдореволюционным радикализмом. Но при сходных
методологических основаниях и общих социальных корнях все
эти течения имели различные философские источники и специ¬
фическую естественнонаучную ориентацию. Их сторонники при¬
ходили к пестрым социально-политическим выводам, выступали
с разными политическими прогнозами и нередко противоборство¬
вали друг с другом. Борьба с ними требовала большой гибкости,
особых подходов и приемов. Без разгрома идеалистической бур¬
жуазной социологии и реакционной философии истории, равно
как и без преодоления вульгаризаторских и механистических
социологических концепций нельзя было рассчитывать на серьез¬
ные успехи в перестройке мировоззрения интеллигенции.
1. Основные течения
философско-социологической мысли
и их исторические судьбы
в послереволюционной России
Победа Октября выдвинула на передний край идеологическо¬
го противоборства социологическую и социально-политическую
проблематику. Для современников этого нового, революционного
этапа нашей отечественной истории вопросы об источниках, при¬
чинах и механизме социального развития, общественном идеале и
путях его достижения стали самыми жгучими проблемами теоре¬
тического сознания. После революции издаются многочисленные
учебники и книги по историческому материализму, социологии и
истории социалистических учений, авторы которых с различных
классово-идеологических позиций пытались дать ответ на постав¬
ленные революционной эпохой вопросы. «Россия стала центром
нового общественного правопорядка,— писал К. Грасис,— и ее
голосу внимают повсюду, где идет борьба за лучшие идеалы че¬
ловечества» \
Представители разгромленных революцией классов пытались
противопоставить марксизму-ленинизму реакционные философ¬
ско-социологические и социально-политические концепции. Шла
упорная борьба, далеко перешагнувшая границы Советской Рос¬
сии. В эту борьбу включились идеологи международной буржуа¬
зии, теоретики ревизионизма и оппортунизма, троцкисты и дру¬
гие представители внутрипартийных уклонов. Для борьбы с
марксизмом-ленинизмом как научной идеологией рабочего класса
был мобилизован весь к тому времени накопленный арсенал
реакционных идей и теорий. Среди них одно из главных мест за¬
нимали идеи буржуазной социологии.
1 Красная новь. 1922. № 2. С. 207.
121

После Февральской революции социология стала предметом
обязательного изучения как в высшей, так и в средней школе
России. Этот переход к социологическому образованию осуществ¬
лялся и после Октября, хотя он совершенно не был подготовлен
ни организационно, ни теоретически. В первые послереволюцион¬
ные годы в учебных заведениях Советской России сложилось по¬
ложение, когда взявшиеся за преподавание социологии толкова¬
ли предмет своей науки самым различным образом. «Благодаря
такому положению вещей,—писал К. М. Тахтарев,—мы в точ¬
ности даже не знаем, что, собственно говоря, вводится в препо¬
давание наших высших и средних учебных заведений под на¬
званием социологии» 2.
Не только в Петрограде и Москве, но и в других городах
страны появляются кафедры социологии, ассоциации и союзы
социологов. В Казанском университете институализацию но¬
вой пауки возглавили С. Ф. Фарфоровский, М. В. Кочергин,
Н. В. Первушин, И. С. Кругликов, С. А. Ушаков, в Томском —
С. И. Солнцев, Г. М. Иосифов, И. В. Михайловский, во
Владивостоке — М. Н. Ершов и Н. И. Кохановский. Но социо¬
логов повсеместно не хватало. Поэтому к преподаванию социо¬
логии, особенно в средней школе, нередко привлекались лица,
которые зачастую не имели соответствующего специального об¬
разования. Проверка школ на Васильевском острове в Петрогра¬
де, проведенная Социобиблиологическим институтом в 1919 г.,
показала крайне неблагополучное положение с обучением социо¬
логии. По свидетельству проверявших, один преподаватель шко¬
лы по курсу социологии излагал «Основы социологии» Л. Гумп-
ловича, другой — «Историю культуры» Ю. Липперта, в ряде сред¬
них школ на занятиях по социологии занимались совершенно
другими предметами3.
Таким образом, появление новой учебной дисциплины в уни¬
верситетской науке произошло в период грандиозных социальных
потрясений, вызванных мировой войной и победоносной социа¬
листической революцией. Всемирно-исторические сдвиги в судь¬
бах народов привлекали внимание широких слоев населения к
социальным проблемам и социальным наукам. Особое место сре¬
ди этих наук занимал марксизм, ставший идеологией рабочего
класса нашей страны, победившего в революции. Для одних ин¬
терес к социологии и ее проблемам был первоначальной формой
проявления тяготения к марксизму как официальному мировоз¬
зрению в Советском государстве. Для других являлся способом
подмены научной идеологии пролетариата — исторического мате¬
риализма — буржуазной социологией.
После создания кафедр социологии в учебных программах
университетов социологические дисциплины заняли довольно
видное место. Так, в Петроградском и Московском университетах
2 Тахтарев К. М. Наука об общественной жизни, ее явлениях, их соотно¬
шениях и закономерности. Пг., 1919. С. 3. \
3 Социобиблиологический вестник. 1919. № 4/6. С. 10—И.
122

читались лекции не только по теоретической социологии, но и
по социологии государства, уголовной социологии, а также по
истории социалистических учений. История социализма не толь¬
ко пользовалась тогда большим успехом у студенческой молоде¬
жи, но и считалась родственной с социологией научной дисцип¬
линой. После революции социализм стал самым влиятельным и
популярным общественным идеалом, а всякое учение об общест¬
венном идеале квалифицировалось буржуазным обществознани¬
ем как социальная философия. В связи с этим наука, изучаю¬
щая становление этого идеала в сознании человечества, по
мнению Н. И. Кареева и других буржуазных социологов, являет¬
ся историей социальной философии, т. е. выступает в качестве
весьма близкой к истории социологических учений области
знаний.
Революция вызвала кризис традиционного объяснения соци¬
альной действительности и создала предпосылки для демистифи¬
кации исторического мировоззрения людей, что делало их иска¬
ния особенно драматическими. Среди социологов и историков
социалистических учений были профессора, которые стремились
донести до слушателей социологические идеи Маркса и Энгельса.
С 1919 г. в Петроградском университете, например, курс исто¬
рии социалистических учений читал профессор В. В. Святловский,
который в своих работах определял социализм как общественный
строй, где имеет место коллективное владение средствами произ¬
водства. «Социализм,— утверждал он,— отстаивает преимущест¬
во общества, коллектива, целого'» 4. С коммунизмом им связыва¬
лись общность имуществ и коллективное потребление. Особенно
высоко оценивал Святловский вклад К. Маркса в теорию социа¬
лизма. «Счастлив пролетариат, имеющий такого вождя, трижды
счастлив вождь, имеющий такую армию, как международный
рабочий класс» 5.
В своих лекциях Святловский излагал основные идеи Маркса
и Энгельса о классовой борьбе, социальной революции, истори¬
ческой миссии пролетарской диктатуры как необходимом орудии
социалистического строительства. Вместе с тем сам лектор дэле-
ко не всегда представлял сущность коренного различия научного
и утопического социализма, не понимал сути революционного пе¬
реворота, совершенного марксизмом в развитии социалистиче¬
ской мысли, рассматривал марксизм как «часть системы научно¬
го социализма»6. К представителям научного социализма он
относил не только великих утопистов Р. Оуэна и А. Сен-Симона,
но и немецкого философа И. Фихте, который, по словам Свят-
ловского, «в своем ,,Замкнутом торговом государстве11 набрасы¬
вает смелую картину будущего социалистического общества»7.
4 Святловский В. В. История социализма. 2-е изд. Пг., 1924. С. 234.
5 Там же. С. 288.
6 Святловский В. В. История экономических идей в связи с историей эко¬
номического быта. М., 1923. С. 383.
7 Он же. История социализма. С. 238.
123

Святловский различал «государственный», «этический», чрелиги-
озный», «аграрный», «муниципальный», «кооперативный»,
«анархистский», «революционный» и другие типы социализма,
отдавая дань классификациям К. Диля, Р. Пельмана и других
буржуазных историков социалистических учений.
В годы гражданской войны в стране издаются и переиздают¬
ся «Предшественники новейшего социализма» К. Каутского,
«Социализм как положительное учение» М. И. Туган-Баранов-
ского, «Лекции по истории социализма» Н. А. Рожкова и книги
других авторов, в которых был собран значительный материал из
истории социалистических учений. Эти книги были призваны
удовлетворить растущий интерес масс к идеям социализма. Но
авторы многих этих книг были враждебно настроены к больше'
визму и Октябрьской революции, хотя среди интеллигенции и
слыли последователями Маркса.
Особенно активизировалась деятельность кафедры социологии
Петроградского университета после создания факультета общест¬
венных наук. В 1920/21 учебном году на этом факультете чита¬
ли курсы системы социологии — Сорокин, генетической социоло¬
гии — Тахтарев, истории социологических учений — Кареев и
Гредескул, истории социалистических . учений — Святловский.
Кроме этих обязательных курсов, студентам читались факульта¬
тивно уголовная социология Сорокиным и этика общежития
Кони8.
На факультете общественных наук Белорусского университе¬
та также был высок интерес к социологии. В учебной программе
на 1921/22 учебный год значились генетическая социология,
история социализма, история культуры, теория происхождения
государства, введение в русскую историю, история хозяйства и
формы труда, история мировоззрения. Лекции по этим курсам
читали В. И. Пичета, С. 3. Каценбоген, И. Я. Герцык, В. В. Яку¬
шин, В. Н. Ивановский и другие профессора созданного после
Октября первого в истории Белоруссии высшего учебного заведе¬
ния9. Примерно такие же лекционные курсы в разных сочета¬
ниях были включены тогда в учебные планы других вузов Совет¬
ской России.
Содержание большинства этих лекционных курсов не выходи¬
ло в основном за рамки идей буржуазного либерализма и в ряде
случаев характеризовалось так или иначе общей антимарксист¬
ской направленностью. Некоторые либеральные ученые в своих
печатных работах и лекционных курсах иногда высказывали
прогрессивные идеи, ставили на обсуждение действительно науч¬
ные проблемы, делали отдельные рациональные выводы по раз¬
личным второстепенным вопросам социальной жизни. Однако в
целом получивший социологическое оформление буржуазный ли¬
8 ЛГАОРСС. Ф. 2555. On. 1. Ед. хр. 191. С. 198—204. Ф. 7240. Оп. 14. Ед. хр. 93.
> Л. 3, 4.
9 Каценбоген С. 3. Белорусский государственный университет за 1921/22
академический год. Минск, 1922. С. 16.
124

берализм в достаточной степени выявил в эти годы свою реак¬
ционную тенденцию, будучи в конечном итоге объективно проти¬
вопоставлен марксистскому пониманию истории.
Борьба против антимарксистской сущности буржуазной со¬
циологии диктовалась самой логикой развития социалистической
революции в нашей стране, став важнейшей задачей первых
ученых-марксистов советских вузов.
Привлечение к преподавательской работе В. В. Адоратского,
М. Н. Покровского, В. И. Невского, В. П. Волгина, Н. Л. Меще¬
рякова, П. Г. Дауге, М. В. Серебрякова, В. А. Быстрянского,
С. И. Ковалева, С. А. Оранского, И. К. Луппола, Н. Н. Андрее¬
ва, Э. Э. Эссена, С. Я. Вольфсона, Б. А. Фингерта, А. И. Тюме-
нева, И. С. Плотникова и ряда других марксистов в значительной
мере изменило характер и содержание преподавания обществен¬
ных наук, послужило началом постановки новых по своему со¬
держанию научных дисциплин, лекционных курсов и семинаров.
Главное внимание ученые-марксисты в начале 20-х годов уделя¬
ли пропаганде и популяризации идей основоположников марк¬
сизма. Были написаны учебники и хрестоматии по историческо¬
му материализму и истории социалистических учений, система¬
тические указатели и другие вспомогательные пособия для
малоподготовленного читателя, начинающего изучать марксист¬
скую теорию. Издаются работы по историческому материализму
зарубежных марксистов, последователей Маркса и Энгельса10 11.
В газетах, журналах и научных сборниках марксисты публико¬
вали много статей и рецензий по проблемам обществознания.
Различные переводные издания по социологии снабжались пре¬
дисловиями и другим справочным материалом.
. Реализуя ленинскую программу пропаганды и развития диа¬
лектического и исторического материализма, советские марксисты
во второй половине 20-х годов в основном завершили разгром
реакционных школ буржуазной философии и социологии в пашей
стране. Высшая школа освободилась от сомнительных услуг
буржуазных социологов. К концу 1922 г. кафедры общей социо¬
логии прекращают свое существование в университетах и веду¬
щих вузах Москвы и Петрограда. Старая социология еще два-
три года преподавалась в учебных заведениях, которые не
занимались по программе, утвержденной Наркомпросом.
Во многих государственных и партийных вузах с 1921 г. орга¬
низуются кафедры истории развития общественных форм. Препо¬
давателями этих кафедр стали Тахтарев, Плотников, Андреев,
Кушнер, Энгель и другие социологи, называющие себя маркси¬
стами. По этой, вновь появившейся учебной дисциплине создава¬
лись соответствующие методические пособия и.
10 Лафарг П. Исторический материализм. Пг., 1918; Меринг Ф. Историче¬
ский материализм. М., 1918; Лабриола А. Исторический материализм.
М., 1922.
11 См. напр.: Андреев Н. Н., Плотников И. С. История общественных форм.
Пг., 1923; Кушнер П. Очерк развития общественных форм. М., 1924; Тах-
125

Новая учебная дисциплина, которую называли иногда также
генетической социологией, представляла собой несколько искус¬
ственный вариант социологизированной истории. В отличие от
общей истории, указывал П. Кушнер, «история общественных
форм исследует только главные этапы исторического пути, по ко¬
торому шло человеческое общество, этапы общие всем наро¬
дам» 12. По его мнению, эта наука должна строиться на данных
биологии, археологии, истории и других наук. Предметом изуче¬
ния ее являются не только формы экономической жизни людей,
но и формы брака, семьи, власти, идеологии, их последователь¬
ное развитие на протяжении всей истории человечества. Среди
развивающихся форм Плотников, Андреев, Тахтарев и Кушнер
выделяли в качестве основных хозяйственные типы, смена кото¬
рых означает смену «эпох» и обусловлена развитием производи¬
тельных сил.
Позже на дискуссии, проходившей в Ленинградском научно¬
исследовательском институте, были отмечены слабые стороны
курса истории развития общественных форм. В докладе на тему
«Смена общественных форм» Н. Н. Розенталь критиковал мета¬
физическое расчленение единого исторического процесса по эко¬
номическим и внеэкономическим признакам, свойственное «Очер¬
ку развития общественных форм» П. Кушнера. Под общественной
формой, утверждал докладчик, нужно понимать не «типические
формы идеологии», а лишь «определенную экономическую струк¬
туру общества, определенную систему производственных отноше¬
ний, которые характеризуются известным уровнем развития про¬
изводительных сил» 13. Только при таком методологическом подхо¬
де, подчеркивал Розенталь, можно аргументированно опровергать
неверные представления о промышленном капитализме в антич¬
ном мире, которые были в те годы широко распространены среди
ученых. Однако в целом ход дискуссии показал, что и сам до¬
кладчик, и выступавшие в его защиту Н. Андреев, А. Владими¬
ров, А. Панкратова, И. Татаров и другие марксисты по существу
сами еще не вполне уяснили для себя основополагающее методо¬
логическое значение марксистско-ленинского учения об общест¬
венно-экономической формации. Это проявилось, в частности,
в их ошибочных суждениях о классификации всемирной истории.
Начиная с 1921 г. в Московском, Петроградском, Белорусском
и некоторых других университетах, наряду с историей и теорией
развития общественных форм, стал читаться курс исторического
материализма. В дальнейшем преподавание исторического мате¬
риализма постепенно вводится в совпартшколах и других выс¬
ших учебных заведениях. Этим было положено начало изучению
марксистской социологии в высшей школе, которая к концу пер-
тарев К. М. Сравнительная история развития человеческого общества и
общественных форм. Л., 1924; Трахтенберг О. В., Гуковский А. И. Фазы
общественного развития. М.; Л., 1926 и др.
12 Кушнер П. Очерк развития общественных форм. С. 5.
13 Архив АН СССР. Ф. 238. Он. 1. Ед. хр. 124. Л. 5.
126

вого послеоктябрьского десятилетия повсеместно сменяет чтение
курса истории развития общественных форм.
Среди различных немарксистских философско-социологических
концепций исторического процесса, получивших распространение
в переходный период от капитализма к социализму, можно вы¬
делить такие традиционные направления, как объективно-идеали¬
стическое в его конкретных воплощениях и субъективно-идеали¬
стическое, и в том числе неокантианское, позитивистское в его
различных формах.
Религиозно-мистическое направление российского общество¬
знания, точно так же как и сама отечественная объективно-идеа¬
листическая философия истории в целом, сошло со сцены идей¬
ной борьбы в 1923—1924 гг., когда их главные представители
были отстранены от преподавания в высшей школе и многие из
них высланы из пределов Советской страны за участие в антисо¬
ветской деятельности.
Однако немалую и достаточно существенную проблему пред¬
ставляло то, что весьма значительная часть мелкобуржуазной
научной интеллигенции после 1917 г. бросилась в объятья самых,
как ей казалось, трезвых позитивистских теорий, которые стали
наиболее распространенным и разветвленным направлением оте¬
чественной социологической мысли 20-х годов. Это объяснялось
тогда многими причинами исторического и социально-психологи¬
ческого характера. Типичной чертой воззрений социологов-пози¬
тивистов являлось стремление встать как бы выше материализма
и идеализма, уйти от решения основного вопроса философии
применительно к обществу, отказаться от выявления определяю¬
щих причин исторического развития, свести эту проблему к
взаимодействию равнозначных по своей роли многочисленных
«факторов». Многих воззрения позитивистов привлекали тогда
духом утилитаризма, деловой активности, «научности», преклоне¬
нием перед могуществом естествознания и техники. «Духовными
отцами» российских социологов-позитивистов были М. М. Кова¬
левский, Е. В. Де-Роберти, Л. И. Петражицкий.
Популярность позитивистского направления в первое после¬
октябрьское десятилетие можно также объяснить и тем, что для
некоторых социологов и историографов того времени позитивист¬
ские воззрения служили удобным, хотя и довольно шатким мос¬
тиком перехода к марксизму. Многих российских ученых-гума¬
нитариев привлекала популярная идея классического позитивиз¬
ма о возможности и необходимости превратить социологию в
строгую науку, пользующуюся точными естественнонаучными
методами, а также признание объективной закономерности исто-
рйческого процесса. Эти идеи, разумеется не в позитивистской
трактовке, свойственны, как известно, и марксистской теории
общества.
Нельзя также не учитывать, что русский социологический
позитивизм первой четверти XX столетия содержал в себе значи¬
тельную долю вульгарного экономического материализма, который
127

в те годы многие слабо знакомые с марксизмом люди отождеств¬
ляли с марксизмом. Это не имеющее ничего общего с действи¬
тельностью представление получило значительное распростране¬
ние не без участия российского буржуазного либерализма, который
менее чем за десять лет способствовал возникновению таких
разновидностей ревизионизма, как «легальный марксизм», «эко¬
номизм» и меньшевизм. Многие идеологи этих течений были
профессорами российских вузов. Некоторые из них уже после
победы Великой Октябрьской социалистической революции при¬
няли активное участие в наступлении на марксизм-ленинизм.
Ряд идей позитивистской социологии нашел свое выражение
в программах, политических концепциях и социальных утопиях
анархистов, эсеров и меньшевиков. Они широко использовались
мелкобуржуазными партиями в идейно-политической борьбе про¬
тив нового строя. Некоторые видные социологи-позитивисты
входили в состав руководства этих партий и принимали участие
в их антисоветской деятельности (Рожков, Сорокин и др.).
В теоретическом и политическом отношении позитивистское
направление российской социологии после Октября было весьма
разнородным. Видное место среди его представителей занимали
Н. Кареев, В. Хвостов, К. Тахтарев, Н. Гредескул, М. Пичета,
А. Кони, В. Богораз-Тан, В. Святловский, Н. Первушин, Г. Ио¬
сифов, В. Ивановский, С. Солнцев, Е. Тарле и другие профессо¬
ра, главным образом старшего поколения. Большинство из них
на первых порах стремились держаться подальше от «политики»
и по своим теоретическим взглядам были близки идеям несколь¬
ко модернизированного конто-спенсеровского позитивизма. После
революции они, как правило, воздерживались от прямых напа¬
док на исторический материализм, который рассматривался как
одно из многих равноправных в научном отношении направлений
социологической мысли. Некоторые из них впоследствии приня¬
ли участие в советском культурном строительстве и стали раз¬
делять основные идеи марксизма. К этой академической группе
примыкали С. Вознесенский, Е. Энгель, Д. Садынский, А. Пресня¬
ков, С. Тхоржевский, Ш. Эсон и ряд других преподавателей
истории и социологии. Причем некоторые из них уже тогда на¬
зывали себя марксистами.
Отношение к марксизму у представителей позитивизма было
непосредственно связано с различным отношением к революции,
рабоче-крестьянскому государству, народу, переживавшему лихо¬
летье войны, разрухи, голода и идущему на все испытания ради
победы социализма. Различие в политических взглядах и симпа¬
тиях в значительной мере определяло и пестроту их теоретиче¬
ских воззрений. ‘
Особое место среди позитивистов занимали представители
естественных наук, которые на базе естественнонаучного мате¬
риализма безуспешно пытались воздвигнуть здание нового обще¬
ствознания. Среди них можно назвать В. Бехтерева, В. Савича,
М. Бубликова, И. Сыркина, Г. Зеленого, Ю. Васильева, Г. Гу-
128

рева, В. Данилевского, С. Бекенева, А. Фарбштейна, Д. Вейсма¬
на и многих других ученых, выступавших после революции по
вопросам социологии. Однако, как свидетельствовал опыт, все
их попытки в конечном счете приводили лишь к натурализму и
редукционизму различных оттенков, к подмене закономерностей
общественного развития законами природы, к сведению высшей
социальной формы движения к низшим формам живой и нежи¬
вой природы.
Значительную роль в позитивистской социологии играли кон¬
цепции русских махистов В. Чернова, П. Юшкевича, В. Базаро¬
ва, Р. Виппера, С. Суворова и особенно социологическая концеп¬
ция эмпириомониста А. Богданова, снискавшая немало последо¬
вателей среди историков и других представителей общественных
паук в первые три-четыре послереволюционных года. Махистское
крыло позитивистской социологии было представлено «рефлексо¬
логами», «социальными энергетиками», социал-дарвинистами и
другими школами и школками тех лет. Представителе некоторых
из них претендовали на «конкретизацию» исторического материа¬
лизма, на более «оригинальную» трактовку материалистического
понимания истории, используя в истолковании социологических
проблем гносеологию махизма.
Теоретические воззрения многочисленных представителей
позитивистского направления были весьма различны по содержа¬
нию. Но всех их объединяла мысль о необходимости сближения
социологии с естествознанием, общий подход к ней как к эмпи¬
рической науке, противопоставление социологии социальной фи¬
лософии. Позитивистское течение в российском обществознании
в конечном счете выражало интересы и психологию буржуазных
и мелкобуржуазных элементов послеоктябрьской России, верхних
слоев старой технической и научной интеллигенции, растерявших¬
ся перед грозной лавиной революционных событий. Этим в зна¬
чительной мере и объясняется популярность писаний позитиви¬
стов внутри страны и весьма холодный их прием у белой эми¬
грации.
По сравнению с позитивизмом неокантианская социология в
России не пользовалась значительным вниманием обществоведов.
Она была представлена главным образом работами А. Лаппо-
Данилевского, П. Новгородцева, М. Хвостова, Б. Кистяковского,
Д. Петрушевского, Н. Васильева, А. Деревицкого и немногих
других историков и правоведов. После революции ранее примы¬
кавшие к этому направлению бывшие «легальные марксисты»
Н. Бердяев, С. Булгаков, М. Туган-Барановский и П. Струве
вместе с философами-неокантианцами перешли в области общест¬
вознания к религиозной философии истории, хотя окончательно
так и не расстались с идеями неокантианства.
Октябрьская революция ускорила эволюцию философско-со¬
циологических взглядов русских неокантианцев. Так, например,
П. И. Новгородцев первоначально считал своей главной задачей
обоснование «конечной гармонии» сущего и должного в сфере
5 Б. А. Чагин, В И. Клушин
129

«высшего метафизического синтеза», поскольку в конкретном
историческом процессе нельзя преодолеть «противоречие между
идеалом и действительностью» 14. Отправившись же в эмиграцию,
он порывает с неокантианством и приходит к эсхатологии и
провинденционализму. Если взгляды профессора Новгородцева
эволюционировали к спекулятивной философии истории, то про¬
фессора Казанского университета М. М. Хвостов и Н. А. Ва¬
сильев постепенно переходили на позиции позитивизма, а исто¬
рическое мировоззрение Д. М. Петрушевского под влиянием
историка-марксиста М. Н. Покровского и других ученых-комму¬
нистов, хотя и зигзагами, развивалось в направлении материали¬
стического понимания истории.
В общественной науке России первых послереволюционных
лет исторический материализм был представлен небольшой груп¬
пой партийных публицистов и преподавателей марксистской фи¬
лософии и социологии, которая к середине 20-х годов пополни¬
лась научной молодежью, подготовленной в партийных и совет¬
ских высших учебных заведениях. Это был очень небольшой по
численности, но весьма активный отряд марксистов-теоретиков
первого призыва, вокруг которых группировались привлекаемые
к ведению семинарских занятий студенты-партийцы.
Созданный К. Марксом и Ф. Энгельсом, развиваемый в но¬
вых исторических условиях В. И. Лениным исторический мате¬
риализм означал качественно новую ступень в развитии социоло¬
гической мысли, превращение социологии в подлинно научную
область знаний. Однако требовались большие усилия и значи¬
тельное время, чтобы основное богатство его идей было органи¬
чески усвоено работниками марксистского теоретического фронта.
Оформление социологической проблематики марксизма-лени¬
низма в самостоятельный вузовский курс исторического материа¬
лизма произошло далеко не сразу. Первоначально не было еди¬
ной программы курса и лектора строили его в соответствии со
своими собственными трактовками социологических проблем.
К 1922/23 учебному году Наркомпрос разработал такую програм¬
му при участии М. Н. Покровского и Ф. А. Ротштейна. Боль¬
шое распространение в те годы получила «Программа по основ¬
ным вопросам марксизма» В. В. Адоратского, содержавшая ряд
методических указаний относительно порядка изучения тем
исторического материализма. Ежегодно публиковались также
примерные программы по курсу исторического материализма для
комвузов и совпартшкол. В 1925 г. была издана программа по
историческому материализму Московского университета 15.
В 1926 г. публикуется новая разработанная Наркомпросом
единая программа, согласно которой в семи крупных вузах стра¬
ны изучению исторического материализма отводилось 54 часа,
а во всех других — 36 часов учебного времени 16. Во второй по-
14 Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М.. 1917. С. 149.
15 См.: Факультет общественных наук 1 МГУ. М., 1925.
16 Сборник программ по общественному минимуму в вузах. М.; Л., 1926.
130

л о вине 20-х годов были изданы программы для технических, ме¬
дицинских и других институтов, где изучение исторического ма¬
териализма было рассчитано уже на 60 часов. Таковы основные
вехи институализации исторического материализма через высшую
школу. Она означала широкое проникновение и функционирова¬
ние социологических идей марксизма в массовом сознании. Одно¬
временно это был процесс постепенной ликвидации институцио¬
нальных основ немарксистской социологии в СССР.
Большую роль в этом сложном и противоречивом процессе
сыграли социолого-экономические комиссии, которые были обра¬
зованы во второй половине 20-х годов в большинстве вузов стра¬
ны. Они работали под руководством партийных организаций,
административно были подчинены правлениям высших учебных
заведений и имели своих представителей в ученых советах всех
факультетов. Главной задачей этих комиссий являлось обеспече¬
ние научного преподавания исторического материализма, эконо¬
мической политики, политической экономии и ленинизма. По су¬
ществу, социолого-экономические комиссии университетов и
институтов стали зародышами будущих кафедр марксистско-ле¬
нинского цикла в советской высшей школе, которые начали фор¬
мироваться к началу 30-х годов.
Трудности в распространении марксистско-ленинской социо¬
логии в стране были связаны также и с тем, что среди ученых-
обществоведов имелись различные представления об историческом
материализме. Некоторые представители первого поколения совет¬
ских марксистов знакомились с материалистическим пониманием
истории не столько по трудам основоположников марксизма-
ленинизма, Г. В. Плеханова и других выдающихся пропаганди¬
стов и теоретиков исторического материализма, сколько по рабо¬
там меньшевистских фальсификаторов и «левых» вульгаризаторов
марксизма, идеи которых были широко представлены в россий¬
ской социологической литературе предоктябрьского периода.
Известно, что в начале XX столетия идеи исторического ма¬
териализма имели чрезвычайно широкое распространение в Рос¬
сии и Европе. «В числе теорий, ставящих себе задачей объясне¬
ние всего общественного развития человечества,— писал М. М. Ко¬
валевский,— наибольшей популярностью в наше время пользуется
так называемый исторический материализм» 17. Однако те тол¬
кования, которые давали историческому материализму многие из
авторов, называвших себя марксистами, и те поправки, которые
часто вносились ими в эту теорию, порой искажали ее до неуз¬
наваемости. Так, например, в основе социологии В. М. Фриче,
В. Ф. Переверзева и ряда других представителей университет¬
ских кругов, участвовавших в социал-демократическом движении,
лежали идеи экономического материализма. Из неверной трак¬
товки взаимосвязи общественного бытия и общественного созна¬
ния вытекало у этих социологов вульгарное толкование классовой
17 Коеалееский М. Современные социологи. СПб.. 1905. С. 223.
5*
131

идеологии, утверждение автоматической зависимости идеологии от
экономического базиса. Иными словами, марксизм-ленинизм ока¬
зывался в разладе с объективным содержанием их теоретических
воззрений. Важно было оценить, куда развиваются философские
и социологические идеи у тех или иных авторов, как они осво¬
бождаются от груза позитивистских взглядов и участвуют в ре¬
волюции и социалистическом строительстве.
Оценка деятельности первых советских ученых-марксистов
должна быть исторической, а это означает прежде всего, что
нужно всесторонне оценить историческое значение этой деятель¬
ности в условиях своего времени. Нельзя упускать из виду, что
начальные стадии разработки марксистской социологии характе¬
ризовались многими «болезнями» роста, иногда явной вульгари¬
зацией исторического материализма. Приходилось, как писал
Баммель, от «лубка» переходить к разработке теории18. Свои
научные кадры революция ковала медленно, но верно. Постепен¬
но преодолевались и элементы упрощенного, вульгарного понима¬
ния исторического материализма. Всякие же односторонности в
анализе могут лишь запутывать сложную картину становления
марксистских представлений в области социологии в начальный
период формирования советской общественной науки.
Принцип историзма в подходе к оценке деятельности первых
советских марксистов требует также считаться с внутренней ло¬
гикой процесса развития философско-социологической мысли в
нашей стране. Он несовместим и с искусственными поисками со¬
циально-политических эквивалентов для любой теоретической
ошибки, с вульгарно-социологизаторской прямолинейностью в
освещении закономерностей и условий идеологической борьбы.
Некоторые исследователи в недалеком прошлом были склон¬
ны представлять себе расстановку теоретических сил в первое
послеоктябрьское десятилетие следующим образом: на одной сто¬
роне — последовательные марксисты, на другой — фронт идеализ¬
ма и вульгаризаторства. В действительности дело обстояло зна¬
чительно сложнее. Против идеализма вели борьбу не только
последовательные марксисты, но и непоследовательные материа¬
листы-диалектики и механисты. Последовательные марксисты
стремились выправить неверную линию своей принципиальной
критикой, принимавшей разные формы. Да и механицизм, офор¬
мившийся в нашей стране к середине 20-х годов, не представлял
собой однородного и сплоченного направления философской
мысли, хотя механицистов и объединяли некоторые общие прин¬
ципы, и в первую очередь отрицание или искажение диалектики.
Механистический схематизм отразился так или иначе не толь¬
ко в подобной неверной трактовке марксистской диалектики.
В социально-политической теории после революции наиболее ха¬
рактерное выражение схематизм находил во взглядах и деятель¬
ности Троцкого, Бухарина и их последователей и подражателей.
18 См.: Под знаменем марксизма. 1927. № 10/11. С. 78.
132

В. И. Ленину не раз приходилось выступать против схематизма
как в области политики, так и теории. В частности, Ленин не¬
однократно критиковал схематизм механистической трактовки
теории исторического материализма, а также вульгаризаторские
концепции пролеткультовцев и «левых» коммунистов. В этой
связи он отмечал, что теоретические воззрения Бухарина «очень
с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксист¬
ским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учил¬
ся и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)» 19.
Социологический схематизм, однако, нельзя объяснить только
влиянием Богданова и Бухарина, как иногда пишут в нашей
литературе. По-видимому, многое проистекало из того, что при¬
ходилось впервые в таком широком плане применять принципы
исторического материализма к вопросам истории, искусства, ли¬
тературы, права, к другим общественным наукам.
Эпоха социалистических преобразований поставила перед со¬
ветскими учеными-марксистами ряд сложных задач. Сформули¬
рованные в выступлениях В. И. Ленина и документах коммуни¬
стической партии, эти задачи затем осмысливались и становились
программой научно-пропагандистской деятельности работников
теоретического фронта и их союзников по борьбе с идеологией
эксплуататорских классов.
Прежде всего было необходимо дать бой буржуазной филосо¬
фии и социологии, противопоставить им научно-материалистиче¬
ское понимание природы и общества, защитить всемирно-истори¬
ческие завоевания Октябрьской революции от идеологических
посягательств классового противника.
Борьба против буржуазных и мелкобуржуазных представле¬
ний о жизни общества была неотделима от изучения реальных
процессов в области отношений экономических, политических.
В связи с этим заметно возрастает роль общественных наук,
которые впервые были поставлены на службу трудящимся и
приобрели творчески-преобразующий характер. Возрастание их
роли, как подчеркивал В. И. Ленин, относилось не только к
области теоретического обеспечения экономического фундамента,
но и к эффективному функционированию всей надстройки нового
общества.
Решение этой исторической важной задачи выпало в основном
на долю молодых ученых и пропагандистов марксизма-ленинизма,
которые развернули широкую популяризацию научных философско-
социологических идей в массах. Каждое теоретическое положе¬
ние, каждая строка работ Маркса, Энгельса и Ленина, писал
В. А. Быстрянский, «должны стать доступными всякому созна¬
тельному рабочему, всякому члену Коммунистической партии, на
них должны воспитываться трудящиеся, на их произведениях —
учиться мыслить, с точки зрения их метода подходить ко вся¬
19 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 345.
133

кому явлению общественной жизни» 20. Особую роль при этом
играли изучение и пропаганда ленинизма как нового шага впе¬
ред в революционной науке марксизма.
2. Крах идеалистической социологии
и спекулятивной философии истории в СССР
Марксистская критика 20-х годов справедливо связывала на¬
плыв идеалистических и мистических идей в послереволюционном
российском обществознании с политическим разгромом эксплуа¬
таторов и с социально-экономическими преобразованиями в стра¬
не. Нашествие идеализма и наступление фидеизма были тогда не
только русским, но и европейским явлением. Общий кризис ка¬
питалистических порядков, по словам Д. Вержбловского, привел
многие так называемые «трезвые головы» в рядах буржуазных
идеологов к безуспешным упованиям на «старый фонд религиоз¬
ности» 21.
После революции Н. Бердяев, С. Франк, Л. Карсавин, И. Лап¬
шин, П. Флоренский и другие идеалисты и мистики активно
пропагандировали религиозную философию истории. «Философия
истории,— писал Франк,— должна быть уяснением сверхвремен¬
ного существа общественного бытия, его постоянной, независимой
от общественных перемен сущности» 22. Для Франка эта «сущ¬
ность» есть некая объективная, надындивидуальная идея, которая
действует на людей «независимо от их личных стремлений и
мыслей».
Из единого теологического начала, составляющего якобы суть
субъекта истории, Карсавин выводил единство сфер социальной
деятельности — экономической, политической, религиозной и фи¬
лософской. Ввиду того что «социальная деятельность прежде все¬
го душевна», историк, по мнению Карсавина, должен усматривать
это единство исключительно в психическом факторе 23.
Не менее определенно высказывались в таком же плане по
вопросу о «субстанции» исторического процесса и другие фило¬
софы-идеалисты. Носителем социального и исторического, писал
Г. Г. Шпет, является дух, который и «составляет предмет фило¬
софии истории, или историософии» 24. К историческому процес¬
су, по словам этого гуссерлианца, нужно подходить не как к
эмпирической данности, а как к идее, или «идеальной данности».
В отличие от Шпета Бердяев вообще не пожелал затруднять себя
«разработкой» новой теософской символики и прямолинейно
заявлял, что философия истории «имеет своим объектом загроб¬
ное существование» 25.
20 Книга и революция. 1920. № 1. С. 3.
21 Большевик. 1925. № 9/10. С. НО.
22 Франк С. Л. Очерки методологии общественных паук. М., 1922. С. 16—17.
23 См.: Карсавин Л. П. Восток, Запад и русская идея. Пг., 1920. С. 9.
24 Шпет Г. История как проблема логики. М., 1918. Т. 1. С. 24.
25 Бердяев Н. Смысл истории. Берлин, 1923. С. 27.
134

В качестве камуфляжа объективно-идеалистической точки
зрения гегельянец А. Бакушинский использовал терминологию
материалистического понимания истории. «Я вполне приемлю
формулу Маркса, утверждающую, что не бытие определяется
сознанием, а сознание бытием,— утверждал он.— Только для
меня основа бытия, бытие в своей сущности,— Дух и то диалек¬
тическое его проявление, которое создает мировую историю» 26.
Все экономические и социальные явления Бакушинский относил
к сфере сознания и рассматривал как производные по отношению
к духовной сущности бытия. К концу 20-х годов повсеместно
усиливается влияние неогегельянства на буржуазное общество¬
знание.
Для представителей российской мистической философии исто¬
рии связь обществознания с «метафизическими проблемами» не
вызывала никакого сомнения, и они нередко критиковали позити¬
вистов, и в частности Сорокина, за отрицание этой связи, видя
в этом уступку безбожному материализму. Историки-идеалисты
и теософы выступали против правомерности социологии как
пауки. Так по мнению Франка, социология есть всего-навсего
неудачная попытка построить обществознание по образцу
естествознания. Она неспособна «обосновать методологию об¬
щественных наук или совпадать с нею» 27.
В ответ на критику социологи-позитивисты высказывали
иногда полемические замечания в адрес идеалистической фило¬
софии истории, которая, по их словам, была слишком далека от
«грешной земли и грешных людей». «Что хорошо для царства
платоновских идей,— писал Сорокин,— то может быть очень
нехорошим для мира эмпирически-реальных общественных явле¬
ний...
Очень может быть, что такая дисциплина чрезвычайно
ценна во многих отношениях, но общественным наукам с ней де¬
лать нечего» 28. В этих словах звучала явная неудовлетворен¬
ность буржуазного социолога догмами религиозно-крепостнической
идеологии, которые оказались совершенно несостоятельными и
бесполезными при столкновении с бурной революционной дейст¬
вительностью.
После Октябрьской революции усиливается распространение
экономико-биологизаторских концепций социологии. Одним из их
видных представителей был Сорокин. Предмет социологии стал
трактоваться им как природно-биологическое взаимодействие лю¬
дей, порождавшее все общественные институты. Социология, по
его мнению, должна заниматься «эмпирически-реальными» обще¬
ственными явлениями. Она противоположна всякой социальной
философии, которая парит над социальной эмпирией, будучи не
в силах объяснить исторические факты 29.
26 Жизнь. 1922. № 3. С. 193.
27 Франк С. Л. Очерки методологии общественных паук. С. 9.
28 Экономист. 1922. № 3. С. 149—150.
29 Сорокин П. А. Система социологии. Пг., 1920. Т. 1. С. 10.
135

В современной социологической науке, писал Сорокин, наме¬
тилась тенденция к переходу от субстанционального понимания
факторов как определенных общественных явлений к искусствен¬
ному конструированию их как «переменных» функционального
отношения, от признания объективной причинности историческо¬
го процесса к трактовке «фактора» как удобного приема при
описании потока исторических событий. «Содержание этого пере¬
хода,— отмечал Сорокин,— заключается в том, что если фактор
в начале рассматривался в качестве некоторой „силы44, „влияющей44
на те или иные стороны общественной жизни, „вызывающей44 те
или иные социальные эффекты, то в позднейших работах цели¬
ком уничтожается такое понимание „фактора44 и связь его с эф¬
фектами превращается в простую функциональную связь двух
или большего числа рядов, где „фактор44 становится условной,
чисто методологической независимой переменной, а его эффек¬
ты — функционально связанными с ним зависимыми перемен¬
ными» 30.
Сорокинский плюрализм был одной из разновидностей мета¬
физического обоснования социологической теорий. По сути своей
концепция Сорокина является худшим вариантом эклектической
«теории факторов», отказом от исторического детерминизма, сме¬
шением существенного и несущественного в истории. Односторон¬
не акцентируя внимание на факте взаимодействия частей со¬
циального целого, концепция плюрализма вела к выработке
таких методологических установок, которые ограничивали позна¬
ние лишь явлением внешних зависимостей.
Обосновывая свои взгляды, Сорокин понимал, что констатация
взаимодействия факторов есть лишь начальный этап социологи¬
ческого исследования. Важно выяснить направленность этого
взаимодействия и раскрыть внутреннюю взаимосвязь факторов.
Логика научного исследования вынудила Сорокина признать,
что в самой общественной жизни следует найти главный, основ¬
ной фактор ее развития. Таким фактором он считал в те годы
биологическую природу .человека, в принципе не отказываясь и
от признания значимости других.
Н. И. Кареев рассматривал социологию в духе классического
позитивизма 31. Однако, критикуя сорокинскую трактовку ее пред¬
мета, он солидаризировался с автором «Системы социологии» в
отрицательном отношении к философии истории. «Если социаль¬
ная философия,— указывал Кареев,— берет общественность та¬
кою, какою она должна быть, то социальная наука делает ее
своим предметом такою, какою она есть... Чтобы сохранить свой
научный характер, социология должна не только не решать во-
30 Он же. Теория факторов М. М. Ковалевского // Максим Ковалевский.
Пг., 1918. С. 182.
31 «Истинной основой социологии,— по словам Н. Кареева.— может быть
только психология» {Кареев Н. Общие основы социологии. Пг^, 1919. С. 12).
136

иросов о наилучшем устройстве общества, но даже не брать на
себя предсказаний о том, каким будет дальнейшее развитие» 32.
Столь же решительно против поисков «смысла истории» вы¬
ступал П. Милюков. Если философия истории не хочет плодить
старые предрассудки, писал лидер партии кадетов, она должна
четко определить, что из ее идейного арсенала может быть вклю¬
чено в социологию. Последняя, по мнению Милюкова, должна
быть подразделена на теоретическую и прикладную, совпадающую
с политическим искусством33. Призыв социологии к теоретиче¬
скому обслуживанию реакционной политики буржуазии был свя¬
зан, по-видимому, с пониманием необходимости более серьезного
научного подхода к исследованию тех процессов, которые отра¬
жали резкое обострение социальных противоречий. Здесь идеоло¬
ги русской буржуазии оказались далеко впереди своих западных
коллег, гораздо позднее поставивших вопрос об интеграции со¬
циологии с политической наукой 34.
Против сорокинского понимания социологии выступил К. М. Тах-
тарев, который упрекал автора «Системы социологии» в «недо¬
статочной социологичности». Взаимодействие и поведение людей,
указывал он, изучают психология и этика. Социология призвана
исследовать соотношение между общественными явлениями, ко¬
торые изучаются частными социальными науками. По словам
Тахтарева, социология рассматривает общественную жизнь, взя¬
тую «в целостном соотношении всех ее сторон, всех ее явлений,
стремится установить их соотношение, которое обусловливает свой
закономерный ход общественной жизни» 35.
Мысль о структурном единстве всех сторон общественной ор¬
ганизации была правильной и высказывалась уже буржуазными
социологами прошлого века, которые неоднократно пытались
раскрыть конкретное основание этого единства и целостности в
биологической природе человека или в его психике. В отличие
от других Тахтарев основание структурной целостности общест¬
ва видит в «самодостаточном сожитии людей, сознающих свое
общественное единство» 36. Столь неопределенное понимание
«взятого в целом» общества можно применить к любому социаль¬
ному коллективу — роду, племени, классу, нации, человечеству.
Тахтарев не оставил без внимания и эмпирическую направлен¬
ность, наметившееся измельчание проблематики «Системы социо¬
логии». «Изгнание понятия „общество44 из социологии и замена
32 Кареев Н. Общие основы социологии. С. 50—51.
33 См.: Милюков П. Очерки по истории русской культуры. М., 1919. Т. 1.
С. 7—8. 9
34 См.: Дмитриев А. В. Политика и социология: Американская политиче¬
ская наука в период между мировыми войнами // Вести. ЛГУ. Филосо¬
фия. 1970. № И, вып. 2. С. 92; Бурлацкий Ф. М., Галкин А. А. Современ¬
ный Левиафан: Очерки политической социологии капитализма. М., 1985.
С. 20.
35 Тахтарев К. М. Наука об общественной жизни, ее явлениях, их соотно¬
шениях и закономерности. Пг., 1919. С. 141.
36 Там же.
137

его понятием „коллективное единство*4,— подчеркивал оп,— ведет
к тому, что мы должны будем признать обществом, а потому и
предметом социологии, взаимодействие волков и овец, муравьев
и находящихся у них муравьиных вшей» 37. Однако, отвергая
сорокинский эмпиризм, Тахтарев не смог ему ничего противопо¬
ставить.
Не сумел К. М. Тахтарев полностью преодолеть также и идеа¬
листическое понимание истории. Источником прогресса он считал
творческую деятельность людей, открытия и изобретения, совер¬
шаемые в различных областях. Открытия в области политики,
по его мнению, реализуются в создании новых политических
доктрин, которые становятся причинами революций, войн и дру¬
гих социальных изменений. Однако главную роль в истории игра¬
ют открытия, совершаемые человеком в области его экономиче¬
ской жизни. Будучи связанными с техническим базисом общест¬
ва, они дают людям новые средства и способы удовлетворения
потребностей, обусловливают «формы труда», «общественную
группировку, «новый уклад», «правовые отношения». Такова, по
Тахтареву, субординация «факторов», основанная на идеалисти¬
ческом решении основного вопроса социологии. «Разве открытия
и изобретения, которыми создается вся техника и обусловливает¬
ся все ее развитие, сами не обусловливаются, в свою очередь,
развитием творческой мысли, творческим воображением челове¬
ка, его умственной способностью?» — спрашивает социолог38. От
положительного ответа на этот вопрос до признания главным пси¬
хологического фактора — один шаг, который и был тогда сделан
Тахтаревым.
Весьма последовательно после Октября «психологический
взгляд на общество» развивали В. М. Хвостов, Н. В. Первушин
и другие социологи-позитивисты. В частности, В. М. Хвостов об¬
щество рассматривал как социально-психический организм. По¬
этому социология призвана, по его мнению, изучать лишь законы
«процессов духовного общения» 39. Вместе с тем он акцентиро¬
вал внимание на изучении социальных фактов и факторов, кото¬
рые должны поставляться социологии не столько исторической
наукой, сколько этнографией и статистикой, а также эмпириче¬
ским исследованием действительности самим социологом путем
интервью, опросов и анкетных листов 40 41. К тому же еще в 1906 г.
одним из первых в науке Хвостов поставил проблему обществен¬
ного мнения как социологической категории'1.
Выступая с идеалистических позиций против односторонности
вульгарно-монистических теорий так называемого «симплициз-
37 Экономист. 1922. № 4/5. С. 278.
38 Тахтарев К. М. Наука об общественной жизни, ее явлениях, их соотно¬
шениях и закономерности. С. 335.
39 Хвостов В. М. Социология. М., 1917. С. 10.
40 См.: Он же. Основы социологии: Учение о закономерности обществен¬
ных процессов. М., 1920. С. 88—89.
41 Он же. Общественное мнение и политические партии. М., 1906.
138

ма», связанного со стремлением свести объяснение общественных
проблем к «уравнению» с одним неизвестным, В. М. Хвостов вме¬
сте с П. А. Сорокиным, К. М. Тахтаревым, Д. Н. Егоровым и
другими «плюралистами» предлагал «социологическое уравнение»
с таким количеством неизвестных, что оно превращалось практи¬
чески в неразрешимое, объективно обрекая своих сторонников на
социологический агностицизм.
Социолог из Казани Н. В. Первушин выступил с критикой
тех, кто пытался подменить социологию философией истории,
историей культуры, этикой, социальной психологией или стати¬
стикой, кто смешивал ее с политикой и теорией социализма. Он
различал социологию в широком и узком значении. В широком
плане, по его словам, социология совпадает со всей системой со¬
циальных наук, а в узком — это сугубо самостоятельная наука,
раскрывающая законы общественной жизни людей с помощью
сравнительно-исторического метода. «Социология,— утверждал
Первушин,— исследует строение и взаимную зависимость сторон
общества; такова ее статическая часть. Динамическая социо¬
логия изучает развитие общества в целом, фазы и законы разви¬
тия, взаимодействия во времени различных разделов социальных
явлений, групп и индивидов, руководящих идей и побуждений» 42.
жДругой член Казанской ассоциации по изучению социальных
наук, П. Кругликов, считал, что психология является «базисом,
на котором должны быть построены все социальные науки» 43.
В этой связи он критикует «крайний социологизм» Де-Роберти и
других последователей Огюста Конта, которые, вычеркнув чело¬
века из своих концепций, дошли, по его словам, до фанатической
веры в чудодейственную силу общества. По мнению Кругликова,
задача социологов состоит в том, чтобы восстановить утраченную
классической социологией веру в человека и обратить главное
внимание на «мотивы поведения людей в жизни». Решать ее по¬
буждает реальный жизненный интерес. Удовлетворить этот инте¬
рес может, по его словам, лишь новая наука — психофизиологи¬
ческая антропология, объединившая психологию с социологией и
другими культурно-социальными науками 44.
В Ташкенте с идеей психологизации социологической теории
выступил Ш. Эсон. Рассматривая общество как сложное струк¬
турное целое, он пытался обосновать психологическую природу
общественных связей и отношений. Общественная психология, по
его словам, есть та объективная социальная сила, которая обус¬
ловливает изменения всех сторон исторической деятельности лю¬
дей. В этой связи «предметом социологии,— писал Эсон,— можно
считать те идеи, представления, переживания, ощущения и дей¬
42 Первушин Н. В. Наука социология. Казань, 1921. С. 18.
43 Кругликов П. В поисках живого человека. Казань, 1921. С. 26.
44 Основы психо-физиологической антропологии, по мнению П. Круглико¬
ва, заложил М. Дауге в работе «Основные проблемы социал-психологии»
(М., 1916).
139

ствия, которые возникают непосредственно из общества и явля¬
ются независимыми истинами» 45.
Острие марксистской критики в 20-х годах было направлено
против метафизики мистиков и идеалистических воззрений бур¬
жуазных социологов-позитивистов. Первоочередной задачей марк¬
систы считали анализ социальной позиции своих идейных про¬
тивников. Рассматривая теоретические положения позитивистов
и откровенных мистиков-идеалистов, они вскрывали за отвлечен¬
ными принципами практические, политические интересы сверг¬
нутых революцией, но идейно пока еще не разоружившихся и не
разоруженных классов. Такой подход к оценке философско-социо¬
логических теорий имел в те годы большое политическое значение.
В философии и социологии, писал В. А. Быстрянский, «разло¬
жение помещичье-буржуазного общества сказывается всего явст¬
веннее в усилении идеалистической струи, этой эманации догма¬
тического богословия» 46. Анализируя социологические воззрения
авторов журнала «Мысль», Быстрянский вскрыл неразрывную
связь их писаний с политической обреченностью русской буржуа¬
зии. «Духовное банкротство умирающего класса,— писал он,—
ни в чем так ярко не проявляется, как в этом рецидиве мистики
и суеверия... Упадочное „бытие“ погибающей общественной груп¬
пы определяет и ретроградские формы ее сознания» 47.
В критических статьях И. А. Боричевского отмечалось, что
Октябрьская революция сдала в архив «общепризнанных кумиров
ходячей идеологии буржуазного общества». И ее представителям
«остается только бегство под прикрытие христианских твердынь».
Он имел в виду идеологию свергнутых классов, влияние которой
значительно преувеличивал.
Все шаткие сооружения российской спекулятивной философии
истории, указывал В. В. Адоратский, воздвигаются на базе таких
тощих абстракций, как «всемирный дух» и «всеединство», с по¬
мощью которых идеалисты напрасно надеялись расправиться с
опасной для них идеей исторического детерминизма и материа¬
лизма. Только на непосвященных, по словам Н. Перлина, может
произвести впечатление необычайной глубины ложный пафос
объективно-идеалистического понимания истории. «Мутная
вода,— писал он,— всегда кажется более глубокой, чем прозрач¬
ная» 48. Критики-марксисты, как правило, отвергали мистику
«историософов» в целом, не входя в подробности «деталей» аргу¬
ментации отдельных представителей религиозной философии ис¬
тории.
Не прошло незамеченным для советских марксистов и оживле¬
ние неогегельянства и реставрация за рубежом мистических сто¬
рон философско-исторической концепции Гегеля. «Реставрируется
45 Эсон Ш. Предмет социологии // Инкилоб. 1924. № 11/12. С. 98.
46 Книга и революция. 1922. № 6(18). С. 67.
47 Там же. № 7(19). С. 5.
48 Перлин Н. Исторический материализм. Киев, 1925. С. 23.
140

немецкий филистер,— писал Ф. А. Горохов,— идущий, вопреки
требованиям его диалектического учения о развитии, на прими¬
рение с окружающей его действительностью, со всей ее отста¬
лостью, практическим мещанством, консервативностью, классовой
и социально-экономической ограниченностью. Канонизируется
официальный философ прусского государства, прославляющий ве¬
личие германской нации и духа» 49.
Острой критике советские марксисты подвергли и позитивист¬
скую социологию. «Начав с провозглашения социологии общим
местом,— писал И. А. Боричевский,— „Система44 Сорокина кончи¬
ла тем, чем кончают все предприятия подобного рода, отрицани¬
ем предметных социологических и исторических законов. Или
пустопорожние общие понятия, сближающие людей с таракана¬
ми, или бескрылый эмпиризм, подменяющий науку о человече¬
ском обществе статистикой петроградского населения» 50. Бори¬
чевский едко высмеял сорокинское положение о том, что всякая
совокупность взаимодействующих индивидов представляет собой
коллективное единство, с изучения которого должно начинаться
любое социологическое исследование. Такое понимание общества,
иронически замечал он, «одинаково применимо и к стаду баранов,
и к тем „честным правительствам44, которые, по мнению бывшего
секретаря Керенского, бывают иногда в истории» 51.
Вскрывая псевдонаучный характер социологических идей ав¬
тора «Системы», Боричевский справедливо указывал на пороч¬
ную методологию его концепции, в которой простейшим элемен¬
том общественной жизни объявлено взаимодействие двух инди¬
видов, а полученные путем такого «анализа» представления
распространяются затем и на все общество. Едко высмеивал Бо¬
ричевский и мнимую энциклопедичность Сорокина, ссылавшегося
«не только на Бергсона и самого себя, но и на литературные при¬
ложения к „Ниве44, оперу „Смейся, паяц44 и даже на заборы с со¬
ветскими афишами» 52.
Критикуя социологов-позитивистов, советские марксисты по¬
казали тщетность их попыток встать выше материализма и идеа¬
лизма в социологии. Эти попытки, указывал Боричевский, сводят¬
ся к механическому соединению «общего места» вульгарного эко¬
номизма, согласно которому основой общества является
некоторое экономическое единство, с «общим местом» историче¬
ского идеализма, провозглашавшим идеи самодовлеющим деяте¬
лем истории. Под марксизмом Сорокин понимал вульгарный эко¬
номизм. Разбавляя его идеалистическими положениями, он пред¬
ставлял, будто тем самым поднимается над материализмом и
идеализмом в социологии. Поэтому, чтобы успешно бороться с по¬
зитивизмом, писал Боричевский, надо всегда обращать внимание
49 Гегель и диалектический материализм. М., 1932. С. 29.
50 Книга и революция. 1921. № 4(16). С. 22.
м Там же. С. 20.
52 Там же. С. 21.
141

на четкое различение марксизма, вульгарного экономизма и исто¬
рического идеализма 53.
Панический страх перед историческим материализмом, по
словам М. А. Рейснера, привел Сорокина к тому, что он готов
«вывести любых героев истории на сцену общественности, готов
перепутать что угодно и как угодно, лишь бы не получилось по¬
следовательной зависимости и связи между отдельными сферами
жизни, лишь бы спасти „индивида14 в качестве единой основной
клетки, которая затем и перекатывается от пола к религии, от
языка к возрасту, от территории к идеологии» 54. Истолкование
исторического процесса позитивистской социологией, отмечал
Перлин, суть идеалистическое, субъективистское понимание исто¬
рии. Оно противоречит действительности и потому «разрушается
самим процессом исторической жизни, именно практикой клас¬
совой борьбы» 55.
В сорокинской «Системе», писал В. И. Невский, нет ничего,
«кроме бесконечного числа цитат, ссылок на разных авторов и
,,плюрастической“ чепухи с перечислением всех известных истин
типа, что люди имеют органы чувств, сносятся друг с другом при
помощи всякого рода предметов, что на людей действует свет,
тепло, электричество и прочие тела нашего грешного мира» 56.
В этом разрекламированном самим автором труде, по словам
критика, нет ничего научного. Отрешившись от раскрытия зако¬
нов истории, Сорокин поставил себя вне научной социологии.
В лекционном курсе, прочитанном в Коммунистическом уни¬
верситете им. Свердлова, М. Н. Покровский показал несостоя¬
тельность социологических концепций «атомарного человека»,
которые в своем анализе идут от индивидуума, а не от предста¬
вителя данного социального организма, сущность которого —
в совокупности общественных отношений. Вместе с этим ректор
Института красной профессуры решительно критиковал Сороки¬
на, Тахтарева, Хвостова и других авторов, деливших социологию
па социальную статику и социальную динамику. По мнению
профессора Покровского, в обществе не может быть полной ста¬
тичности и абсолютного покоя. Оно находится в постоянном из¬
менении, развитии, борьбе. На «статических характеристиках»,
отмечал он, можно строить лишь псевдонаучные социологические
схемы исторического развития, которые будут служить предметом
восхищения противников марксизма 57.
Основным пороком разных школ позитивистской социологии,
писал П. И. Стучка, является то, что они исходят из анализа
индивида, «перенося на общество по очереди все теории из наук
53 Там же.
54 Печать и революция. 1921. № 2. С. 160.
55 Перлин Н. Исторический материализм. С. 103.
56 Красная новь. 1921. № 2. С. 337.
57 См.: Покровский М. Н. Борьба классов и русская историческая литера¬
тура. Пг., 1923. С. 113-114.
142

о ,,внешней природе14, и человеке в частности» 58. Это способство¬
вало, по его мнению, развитию и распространению социологиче¬
ских знаний, но не делало социологию научной. Нынешняя пси¬
хологическая школа в социологии, писал он, рассчитывает создать
теорию массовой психологии. Однако исходит она из того же са¬
мого абстрактного индивида, только начинает «с его головы». На
такой идеалистической основе, отмечал Стучка, вряд ли удастся
создать научную социальную психологию. Вместе с тем Стучка
справедливо указывал на те большие перспективы для развития
социологической мысли, какие имеют сравнительный и статисти¬
ческий методы исследований.
Указывая на несостоятельность психологического направления
в буржуазной социологии, С. 3. Каценбоген отмечал, что его пред¬
ставители, трактуя общество как «совокупность психических
взаимодействий субъектов, делают лишним существование социо¬
логии как особой науки, заменяя ее фактически психологией» 59.
Однако социология, по словам Каценбогена, имеет свой предмет
исследования, не совпадающий с коллективной психологией.
И если психологическая школа в социологии, занимаясь «социо¬
логическим вербализмом», не смогла выработать своих собствен¬
ных действительно научных методов, то виной тому идеализм и
оторванность от действительной истории.
Большое внимание в своих работах марксисты уделили кри¬
тическому анализу пресловутой «теории факторов». «Теория фак¬
торов», по словам В. Рожицына, являлась одной из распростра¬
ненных форм субъективного понимания истории. Плюралисты
не способны учитывать, писал он, что люди являются одновре¬
менно и актерами, и авторами своей исторической драмы. Непра¬
вильно считать, будто экономика, политика, право, философия,
религия представляют собой самостоятельные факторы различ¬
ной силы, оказывающие многозначные влияния на исторический
процесс. Теория факторов, отмечал Г. Тымянский, «разделяющая
общество на множество признаков и считающая все их сущест¬
венными, представляет собой эклектизм, ничего не объясняющий
и потому ненаучный» 60. В отличие от этой «теории», резюмиро¬
вал Рожицын, исторический материализм имеет задачу объяс¬
нить «происхождение и причины влияния тех или иных „факто¬
ров44, коренящихся в глубине экономических отношений» 61.
Исторический материализм, утверждал О. Трахтенберг, явля¬
ется «строго монистической теорией, отмежевывающейся от вся¬
ких эклектических попыток, хотя и признающих порою тезис
„бытие определяет сознание44, но ищущих объяснение этого созна-
58 Стучка П. Революционная роль права и государства: Общее учение о
праве. 2-е изд. М., 1923. С. 22.
59 Каценбоген С. 3. Что такое марксизм. Минск, 1925. С. 76.
60 Тымянский Г. С. Введение в теорию диалектического материализма. М.;
Л., 1931. С. 387.
61 Грейлих Г. Материалистическое понимание истории/Вступ. ст. В. Рожи¬
цына. Харьков, 1923. С. 7.
143

нпя в безысходном клубке всевозможных „взаимодействующих
факторов44 — природных, расовых, политических, экономических,
правовых и т. д.» 62. Исследователю, писал Семковский, нельзя
останавливаться на истолковании исторического процесса как
простого «взаимодействия» различных суверенных и независимых
друг от друга «факторов». Необходимо всегда иметь в виду «ос¬
новную ось, вокруг которой вращаются эти вариации, уклонения,
особенности» 63. Этой осью, по его словам, является экономиче¬
ский базис.
Исторический материализм, отмечал Семковский, не отрицает
роли «психологического фактора», т. е. влияния на исторический
процесс живого человека с его волевыми, эмоциональными, мыс¬
лительными и другими способностями. Вместе с тем материали¬
стическое понимание истории исходит из того, что этот «фактор»,
взятый сам по себе, «ничего не может объяснить», как и любой
из других «факторов». Источник исторической деятельности лю¬
дей лежит в материальном производстве. Последнее, подчеркивал
Разумовский, вовсе не означает, что при изучении социальных
явлений можно ограничиться констатацией этого. Исследуя,
в частности, те или иные формы общественного сознания, нельзя
сводить их непосредственно к «экономическому» объяснению. Не¬
обходимо, по мнению Разумовского, учитывать также «особенно¬
сти социально-политического строя, психологию господствующего
класса, формы идейной борьбы, ведущейся в обществе, влияние
других, более ранних или одновременно существующих представ¬
лений» 64. Исторический материализм, как указывалось О. Тан-
хилевич, «в действительности, вовсе не есть какая-то теория
„факторов44, но, напротив, в своем учении о базисе и надстройках,
взаимно влияющих друг на друга, дает живую и целостную кар¬
тину взаимодействия всех сторон и моментов общественного
бытия и сознания, конечно, при определяющем значении соци¬
ально-экономического базиса» 65.
Дефектом теории «факторов», указывал Б. Быховский, явля¬
ется то, что она расщепляет единый исторический поток, расчле¬
няет неделимый социальный комплекс па множество отдельных
«факторов», отрывает от общественного целого отдельные сторо¬
ны и затем из них, как из детских кубиков, пытается «сложить»
историю. «Вместо того, чтобы понять все стороны общественной
жизни из законов общественного целого, теория факторов силит¬
ся объяснить общество из скрещения его разобщенных проявле¬
ний, его разрозненных сторон» 66. Анализируя «ноологическую
социологию» Зомбарта, утверждавшего, что исторический мате¬
риализм суть учение об «определяющих историю факторах»,
62 Трахтенберг О. Беседа с учителем по историческому материализму. С. 250.
63 Семковский С. Конспект лекций по историческому материализму. С. 45.
64 Разумовский И. Курс теории исторического материализма. С. 163.
65 Современная буржуазная философия. Л., 1930. С. 42.
66 Быховский Б. О^ерк философии диалектического материализма. С. 93.
144

М. В. Серебряков неопровержимо доказал, что в марксизме ни¬
когда не теряется из виду всеобщая связь явлений. Производст¬
во, распределение, обмен и потребление — все это «части цело¬
го», «различия внутри единства», «различные моменты органиче¬
ского целого» 67.
Итак, в работах советских марксистов переходного периода
давалась острая политическая оценка русской буржуазной социо¬
логии, концепциям религиозной философии истории, наглядно и
зримо раскрывалась их антимарксистская направленность. Глав¬
ное внимание уделялось критике объективно-идеалистической ин¬
терпретации исторического процесса, а также позитивистским
разновидностям идеалистической социологии. Однако на первых
порах их критическим выступлениям не всегда хватало аргумен¬
тированности и конкретности. Нередко марксистская критика
идеалистического понимания истории носила абстрактный харак¬
тер, классово-партийный подход сопровождался недостаточно
полным анализом теоретических основ различных школ буржу¬
азной социологии. Не всегда критические положения марксизма
дополнялись противопоставлением взглядам буржуазных социо¬
логов позитивных трактовок научной социологии. Однако все это
пе умаляет исторических заслуг советских ученых-марксистов
первого призыва.
Теоретический крах разнообразных течений идеализма в на¬
шей стране явился вполне закономерным результатом острой
идеологической борьбы, которую в переходный период вела Ком¬
мунистическая партия в области философии и социологии. К кон¬
цу этого периода идеалистическое понимание истории в основном
утратило имевшиеся в недалеком прошлом сильные идейно-теоре¬
тические позиции. Спекулятивная философия истории, неоканти¬
анство и буржуазная позитивистская социология, не выдержав
суровой исторической проверки революционного времени, под
ударами марксистской критики безвозвратно исчезли из области
духовной жизни советского общества. Центр идеологической борь¬
бы постепенно перемещался в сферу преодоления псевдомарк-
систских и ревизионистских теорий социальной жизни людей.
3. Преодоление биологизаторских
и «социально-энергетических» искажений
материалистического понимания истории
Среди позитивистских и вульгаризаторских концепций общест¬
венной жизни на первых ступенях переходного периода видное
место занимали различные варианты биологизаторства, которые в
российской буржуазной социологии имели явно антимарксист¬
скую направленность. В крайних формах «социологического био¬
логизма» нашло свое отражение обострение социальных противо¬
речий в годы гражданской войны и восстановительного периода.
67 Известия Ленинградского гос. университета. 1928. Т. 1. С. 125.
145

К этим формам относились бихевиоризм, рефлексология и нейро-
биологический монизм, которые своеобразно отражали засилие
субъективного идеализма в области дореволюционной психологи¬
ческой науки. Однако этой субъективно-идеалистической тенден¬
ции противопоставлялись тогда главным образом незрелые формы
материализма, принимавшие нередко крайне вульгарный харак¬
тер. Попытки связать свои взгляды с социологическими теориями
нередко приводили представителей поведенческой психологии к
искажению исторического материализма.
Бихевиоризм привлекал многих ученых своим отказом от
субъективного метода интроспективной психологии, требованием
использовать в науке объективный, естественнонаучный метод,
а также рядом новых экспериментальных методик. Бихевиоризм,
отмечал В. М. Боровский, ценен тем, что стоит «на точке зрения
строгого монизма и изучает один-единственный ряд реальных
явлений, из которых слагается поведение каждого организма» 68.
Однако вместе с идеалистической концепцией сознания бихевио¬
ристы отбрасывали всю проблему сознания. Они считали, что
только «психология без сознания» может быть строго материали¬
стической. Предметом психологии становилось поведение челове¬
ка как биологического существа (behavior — поведение). «Психо¬
логия как наука о поведении,— писал П. П. Блонский,— есть
биологическая наука»69. Ограниченность бихевиористской трак¬
товки отношения биологического и социального определялась тем,
что психика зачастую истолковывалась как биологическая кате¬
гория, лишь несколько модифицирующаяся в общественной
жизни70.
Большое место в работах бихевиористов занимала проблема
социальности, под которой понималась всякая деятельность инди¬
вида, связанная с деятельностью других индивидов. Жизнь жи¬
вотных, по их мнению, так же социальна, как и жизнь людей.
«Как и животные,— писал Блонский,— человек — социальное су¬
щество, и поведение его отличается подражательностью и соци¬
альным взаимоприспособлением» 71. Особенностью человека, по
его мнению, является не только то, что он «животное, пользую¬
щееся орудиями», а главным образом то, что «человек стал гово¬
рящим животным».
Бихевиористы в большинстве своем не видели качественного
различия в поведении человека и животных, считая, что для изу¬
чения их деятельности можно пользоваться одними и теми же
методами и методиками. «Занимаясь зоопсихологией, отмечал Бо¬
ровский,— педагог непосредственно упражняется в пользовании
методами, которые принципиально одинаковы... при изучении де-
68 Под знаменем марксизма. 1927. № 7/8. С. 189—190.
69 Блонский П. П. Реформа науки. М., 1920. С. 28.
70 См.: Горячева А. И. Из истории советской социальной психологии//Вопр.
философии. 1969. № 10.
71 Блонский П. П. Очерк научной психологии. М., 1921. С. 43.
146

гей и животных» 72. Поэтому каждый психолог одновременно яв¬
ляется зоопсихологом. -
Бихевиористский подход означал натуралистическую ориента¬
цию в науках о человеке и обществе, базирующуюся на механи¬
стическом детерминизме. Поведение человека, по мнению бихе¬
виористов, в принципе тождественно с другими природными про¬
цессами и поэтому должно изучаться методами естественных
наук. Предмет социологии у бихевиористов наблюдаем, нагляден,
не нуждается в учете внутреннего, психического, «субъективно¬
го». В этой связи категориями бихевиористской социологии и
психологии являются такие понятия, как «организм», «среда»,
«поведение», а все «психическое» исключено из социальной нау¬
ки. Социологическая концепция бихевиоризма, фиксируя лишь
внешнее, поверхностное, тем самым ограничивала свое исследова¬
ние процессом непосредственного взаимодействия индивидов друг
с другом. Это взаимодействие описывалось вне анализа структу¬
ры и изменений социальных отношений, которые обусловлены
экономическим базисом общества и закономерностями его функ¬
ционирования.
Своеобразную программу «биологизации» и «социологизации»
психологии предложили представители рефлексологии, создате¬
лем которой был крупнейший русский естествоиспытатель
В. М. Бехтерев. «Рефлексология,— писал он,— одной ногой ухо¬
дит в биологию, а другой — в социологию» 73. Ее задачей явля¬
ется «изучение ответных реакций в связи с внешними и внутрен¬
ними раздражителями» 74. Рефлексологи трактовали психику как
результат движения нервной энергии75. А поскольку психика,
по их мнению, не может быть подвергнута объективному иссле¬
дованию, то рефлексология фактически отказывалась от ее изу¬
чения. В рефлексологических экспериментах изучалось лишь об¬
разование сочетательно-двигательных рефлексов. Все высшие от¬
правления человека В. М. Бехтерев рекомендовал рассматривать
со «строго объективной точки зрения, ограничиваясь только
внешними особенностями действий человека, его мимики и же¬
стов, голоса и речи, как связной совокупности знаков, в соотно¬
шении с теми внешними физическими, биологическими и в осо¬
бенности социальными, а также и внутренними воздействиями в
настоящем и прошлом, которые их обусловливают» 76.
Социологический поиск рефлексологов шел от биологической
организации человека к его социальным связям, к попыткам вы¬
явить всеобщие универсальные законы природы и общества. Од¬
ной из таких попыток стала нашумевшая в свое время работа
Бехтерева «Коллективная рефлексология», в основе которой ле¬
жала мысль, что только биология дает социологии «прочный ба¬
72 Психология. 1928. № 1. С. 43.
73 Бехтерев В. М. Психология или рефлексология? Л., 1925. С. 54.
74 Там же. С. 5.
75 См.: Он же. Общие основы рефлексологии человека. М.; Л., 1928. С. 85—86.
76 Там же. С. 3.
147

зис» 77. В социальной жизни, писал Бехтерев, «мы встречаемся,
в сущности, с теми же рефлексами в форме общественных дви¬
жений и с тем же их развитием и течением, какие мы находим
и в деятельности отдельной личности» 78. Основу общественной
жизни автор видел в «коллективных рефлексах», под которыми
понимались реакции «собирательной личности», или коллективов
людей, на различные стимулы—воздействия среды. При этом
подвергалось сомнению, что духовная и социальная жизнь людей
зависит от экономических процессов 7*.
Идеи «Коллективной рефлексологии» усиленно популяризиро
вали братья В. Н. и П. Н. Пипуныровы, поставившие перед собой
явно непосильную задачу: с рефлексологических позиций осве¬
тить дальнейшие пути развития теории общественной жизни.
«Рефлексология,— писал В. Н. Пипуныров,— окончательно за¬
крепит объективный социологический метод за социологией,
и в творческих усилиях новых поколений будет создана научная
социология» 80. Что же касается исторического материализма, то
он, по мнению автора, лишь пунктирно наметил научный подход
к явлениям социальной жизни.
Нейробиологический монизм, как и рефлексология, был связан
с отказом от изучения психической деятельности людей, посколь¬
ку исследование их поведения якобы без остатка исчерпывалось
физиологическими исследованиями. Психология, писал А. Г. Ива¬
нов-Смоленский, «не является наукой и постепенно распадается,
дегенерирует» 81. Физиологические или неврологические исследо¬
вания, по его мнению, должны прийти на смену отжившему свой
век и обремененному элементами идеализма психологическому
анализу.
Нейробиологическая вульгаризация учения о высшей нервной
деятельности была использована в критике исторического мате¬
риализма В. В. Савичем, который выступил против признания
«главенства экономических факторов» и стремился истолковать
материальный источник общественной жизни с помощью данных
физиологии центральной нервной системы и желез внутренней
секреции. Вульгаризируя процессы общественного развития, про¬
фессор Савич утверждал, что доминирующее влияние на истори¬
ческий процесс оказывают различные рефлексы, инстинкты и
гормоны. Называя революцию «дитя возбуждения», он усматри¬
77 Он же. Коллективная рефлексология. Пг., 1921. С. 6.
78 Там же. С. 13.
79 Вместе с тем в «коллективной рефлексологии» академик Бехтерев пред¬
ложил оригинальные методики изучения социальных групп. Большое
значение также имели создание по его инициативе крупного научно¬
го учреждения — Психоневрологической академии — и участие в органи¬
зации и проведении поставленных там крупномасштабных исследова¬
ний психологии и медицины.
80 Пипуныров В. Н. Современное состояние социологии и перспективы ее
будущего развития. Никольск, 1926. С. 61.
81 Иванов-Смоленский А. Г. Естествознание и наука о поведении челове¬
ка: Учение об условных рефлексах и психология. М.. 1929. С. 78.
148

вал причины поражения революционных выступлений рабочих
Германии осенью 1918 г. в том, что у немцев «очень резко выра¬
жены тормозные процессы» 82. Это, по его мнению, способствова¬
ло быстрому угасанию революционного энтузиазма.
Петроградский теоретик Ю. А. Васильев все различие между
человеком и животным объяснял способностью первого «тонизи¬
роваться» посредством собственных мыслей, которые рассматри¬
вались как «рефлекс на железы внутренней секреции» 83. Этой
способностью к «тонизации» при помощи «минус-» и «плюс-гор-
монов» Васильев объяснял успехи в пауке и искусстве, победы в
войнах и революциях, развитие морали и права, деятельность
политических партий, а также многочисленные события недавне¬
го и отдаленного исторического прошлого. Даже различия в фи¬
лософских и социологических системах, по мнению вульгаризато¬
ра, объяснялись различными методами и способами «тонизации»
авторов этих систем.
Представители нейробиологического монизма, бихевиоризма и
рефлексологии давали вульгарно-биологическую трактовку соци¬
ального поведения людей. Единственно правильным они объявля¬
ли «путь естественнонаучного объяснения явлений поведения как
явлений органической природы вообще» 84. Физиологизация пси¬
хологии не только доводилась ими до крайней черты, но и явля¬
лась источником механицизма и крайней вульгаризации в истол¬
ковании исторического процесса.
Одним из идейных источников биологического поветрия в об¬
щественных науках была социология эмпириомонизма А. Богда¬
нова, который в годы гражданской войны и восстановления на¬
родного хозяйства неоднократно издавал и переиздавал свои ста¬
рые и новые работы. Если в годы первой русской революции и
столыпинской реакции Богданов ревизовал философские принци¬
пы марксизма, то после Октября основной областью его теорети¬
ческой деятельности стал исторический материализм, который
искажался им в духе социального дарвинизма и энергетизма.
В этот период Богданов окончательно пришел к выводу, что для
«биологизации общественных наук время пришло» 85.
Внесение методов и «точек зрения» биологических наук в об¬
ществознание является, по мнению Богданова, столь же полез¬
ным делом, как применение математики в химии и физике. Толь¬
ко биология, обогащенная физико-химической методикой, откры¬
вает якобы путь для проникновения методов точных наук в со¬
циологию. Богданов выделял обобщающую науку о животном
мире и человеческом обществе — социальную зоологию, которая
82 Савич В. В. Основы поведения человека: Анализ поведения человека с
точки зрения физиологии центральной нервной системы и внутренней
секреции. Л., 1924. С. 37.
83 Васильев Ю. А. Очерки физиологии духа: Опыт объективной трактовки
душевных явлений. Пг., 1923. С. 126.
84 Ленц А. Об основах физиологической теории поведения//Природа. 1922.
№ 6/7. С. 8.
85 Вести. Ком. акад. 1925. № 17. С. 95.
149

якобы призвана изучать «общественную» жизнь не только лю¬
дей, но и муравьев. Тех, кто не соглашался с такой трактовкой
общественной жизни, он зачислял в разряд «социал-виталистов»
и сторонников «идеалистической психологии». Попытка Богда¬
нова истолковать идеи исторического материализма с помощью
биологических терминов являлась одним из способов «подстанов¬
ки» под марксистское понимание общества путаного идеализма
махистского толка.
Пожалуй, наиболее надуманный, если не сказать курьезный,
характер носили писания некоторых «фитосоциологов» 86. Под
весьма неудачным наименованием «фитосоциология» в работах
В. В. Алехина, Г. Ф. Морозова, И. К. Пачосского, В. Н. Сукаче¬
ва и ряда других видных ученых исторически впервые определи¬
лась как самостоятельная область ботаники фитоценология —
наука о фитоценозах, или растительных сообществах. Становле¬
ние фитоценологии, на содержании которой мы здесь не останав¬
ливаемся, было довольно противоречивым и на первых этапах
характеризовалось в отдельных случаях серьезными издержками.
После революции, например, в нашей стране вышел ряд книжек
по «фитосоциологии», авторы которых в объект изучения социо¬
логии непосредственно включали всю живую природу вплоть до
амеб и луговых растений. «Социология,— писал М. А. Бубли¬
ков,— есть часть биологии, социальные формы существуют и у
растений, и у животных» 87. Социальные отношения животных
изучались «зоосоциологией», виднейшим представителем которой
в России был профессор М. А. Мензбир.
Отдельные представители «фито-» и «зоосоциологии» основой
единства ботаники и зоологии, с одной стороны, и исторической
науки и социологии, с другой, считали свойственную якобы все¬
му живому «общественность», или «общую жизнь». Последняя,
по их мнению, является могучим орудием борьбы за существова¬
ние и необходимым условием бытия всего живого. Эти идеи в те
годы пришлись по душе Сорокину, который высказывался весьма
благосклонно в адрес «фитосоциологии» 88.
Борьба за существование, по мнению «фитосоциологов», име¬
ет свою внутреннюю логику. «Эволюционный процесс,— утверж¬
дал Бубликов,— в конце концов приведет к уничтожению всяко¬
го рода граней — классовых, национальных и государственных.
Борьба между людьми прекратится, останется лишь борьба с
природой. Неизбежность такого хода эволюции общественности,
как фактора общего эволюционного процесса, не только вытекает
из высшей морали, но и основана на данных биологии, как точ¬
86 В настоящее время совершенно забытый термин «фитосоциология» впер¬
вые употребил русский ученый И. К. Пачосский в 1896 г. Позднее он
прочитал курс лекций под этим названием в Херсонском политехниче¬
ском институте, а в 1921 г. издал книгу «Основы фитосоциологии».
87 Бубликов М. А. Борьба за существование и общественность. Л., 1926.
С. 10.
88 См.: Сорокин П\ А. Система социологии. Т. 1. С. 10.
150

ной науки» 89. «Фитосоциолог» И. Г. Сыркин называл коммунизм
«примирителем в великом споре социологии с биологией». Разви¬
ваясь вместе с миром животных, человеческое общество претерпе¬
вает физиологическую, симбиотическую и социальную стадии. На
первой ступени, по словам Сыркина, находятся «республика рас¬
тительных особей», на второй — «конституционная монархия тер¬
митов» и «республика муравьев». В отличие от двух первых, «со¬
циальная стадия» характеризуется не физической связью, а пси¬
хическим общением на почве «общности интересов к сожи¬
тельству» 90.
В Ташкенте в пользу «биологизации социологии» и «социоло-
гизации биологии» высказывался И. Севостьянов, который реко¬
мендовал включить в университетскую программу по биологии
вопросы нравственности, возникновения семьи и человеческого
общества 91.
Шумные претензии на новизну и значимость в концепциях
«фитосоциологов» и «зоосоциологов» не имели ничего общего с
подлинно научным обществознанием. Спекулируя на бесспорном
факте, что общество есть часть природы, эти биологизаторы пере¬
носили элементарные биологические законы на человеческую ис¬
торию и одновременно характерные черты человеческого общест¬
ва — на животный и растительный мир. Коренной порок концеп¬
ций «фито-» и «зоосоциологов» заключался в сведении более
сложных и специфических закономерностей исторического про¬
цесса к законам низшей, биологической формы движения92.
Предпринимались в 20-х годах и другие попытки биологизиро-
вать общественную теорию марксизма. По свидетельству
А. Б. Залкинда, на первых порах стараниями вульгаризаторов в
отдельных вузовских курсах по обществоведению марксистское
миросозерцание истолковывалось как «синтез биологии и социо¬
логии» 93. Вслед за «фитосоциологами» социал-дарвинисты счи¬
тали ведущей закономерностью живой природы и общественной
жизни закон приспособления организма к внешней среде. Это
приспособление в зависимости от поведения организма может
быть активным или пассивным. На основе этой закономерности
действует закон естественного и искусственного отбора, который
в специфической форме доминирует и в человеческом обществе.
89 Бубликов М. А. Биологические беседы. Пг., 1923. С. 197.
90 Архив АН СССР. Ф. 238. On. 1. Ед. хр. 115.
91 Коммунист. 1922. № 7/8. С. 159.
92 Встречающаяся в современной социологической литературе расшири¬
тельная трактовка понятия «общественная жизнь» связана главным об¬
разом с абсолютизацией количественных методов исследования социаль¬
ных явлений и недооценкой роли их качественного анализа, а также
с механическим сведением общественных связей людей к физическо¬
му контакту индивидов, а социальных взаимодействий — к натурали¬
стически истолкованному обмену веществом, энергией и информацией.
(Подробнее об этом см.: Плетников Ю. К. О природе социальной фор¬
мы движения. М., 1971. С. 44—46).
93 Залкинд А. Б. Очерки культуры революционного времени. М., 1924.
С. 185.
151

По мнению социал-дарвинистских вульгаризаторов, этот закон
обусловливает все стороны жизни классового общества: конку¬
ренцию, эксплуатацию, революции, войны, а также методологию
и логику науки 94.
Несмотря на различия во взглядах, псевдомарксистские толко¬
ватели исторического материализма видели свою задачу в эклек¬
тическом слиянии дарвинизма с марксизмом в одно общее «мо¬
нистическое мировоззрение». Они считали, что этим обогащается
материалистическое понимание истории. Заслуга марксизма, пи¬
сал Ю. Шаксель, заключается в том, что его основоположники
довольно тщательно исследовали социально-экономические отно¬
шения. Однако до сего времени серьезно не изучен «биологиче¬
ский фундамент» общественной жизни. В связи с этим социоло¬
гия должна стать «наукой жизни» и преподаваться в вузах в
виде «простейших формул» реального жизненного процесса
«в его материальности и диалектике». И поскольку «проблема
жизни» есть «так называемая последняя проблема бытия», по¬
стольку биология, резюмировал Шаксель, «является одной из
предпосылок научного социализма и коммунизма» 95.
В работах вульгаризаторов дарвинизм превращался из естест¬
веннонаучной предпосылки в главный источник теории развития
общества, определяющий стереотип его закономерностей.
«Маркс,— утверждал Г. А. Гурев,— завершил дело, начатое Дар¬
вином» 96. Отсюда следовал вывод, что марксизм «есть дарви¬
низм в его применении к обществознанию» 97. В брошюре
А. Умари «Марксизм и дарвинизм», изданной в Ташкенте на уз¬
бекском языке, утверждалось, что К. Маркс, следуя Дарвину,
открыл движущую силу общественного развития — борьбу за су¬
ществование, которая воплощается в классовой борьбе. Исходя из
этой установки, Э. Унтерман главной задачей социологии считал
раскрытие «жизненной связи между экономическими и биологи¬
ческими фактами» 98 99. Опираясь на идею всеобщности борьбы за
существование, Д. Вейсман с помощью «закона больших чисел»
установил параллель между «крупным производством живых
особей, вещей и научных идей» ".
С биологической точки зрения пытался истолковать материа¬
листическое понимание истории и Н. А. Гредескул. Он считал
биологическое «обоснование» основного вопроса социологии более
глубоким и материалистичным, чем социологическое. Сущность
94 См.: Орлов И. Е. Логика естествознания. М.; Л., 1925. С. 170; Горноста¬
ев А. Научная организация умственного труда//Октябрь мысли. 1924.
№ 3/4. С. 53 и др.
95 Шаксель Ю. Биологические теории и общественная жизнь. М.; Л., 1926.
С. 4.
96 Гурев Г. А. Дарвинизм и марксизм: Популярные очерки. Гомель, 1924.
С. VII.
97 Там же. С. 63.
98 Унтерман Э. Наука и религия. Киев, 1923. С. 5.
99 См.: Вейсман Д. К вопросу о повышении производительности научного
труда. Екатеринослав, 1919.
152

гго «биолого-исторического материализма» заключалась в том,
что человек своей деятельностью видоизменяет окружающую
природу и создает свою собственную «хозяйственную среду»,
к которой затем приспосабливается «биологической переорганиза¬
цией своего мозга» 10°. Именно отсюда, по его мнению, следовал
вывод материализма, что бытие определяет сознание 100 101.
Профессор Энгель с позиций социал-дарвинизма истолковал
марксистское учение о способе производства. Для обоснования
тезиса о социальном отборе в обществе он разделял производи¬
тельные силы на «материальные» — совокупность средств произ¬
водства — и «общественные», к которым относил непосредствен¬
ных производителей материальных благ. Сущность отбора «мате¬
риальных производительных сил», по его мнению, составляет
«естественный процесс вытеснения менее совершенных материа¬
лов и орудий более совершенными»102. В ходе конкурентной
борьбы этот отбор обусловливает «социальный отбор» собственни¬
ков, владеющих более совершенными орудиями производства,
что, в свою очередь, ведет к отбору отдельных элементов обще¬
ственных производительных сил, лучите «приспособленных к тре¬
бованиям развивающейся техники»103. Е. А. Энгель рассматри¬
вал приспособление организма к среде как основу общественного
бытия человека, главную закономерность развития животного
мира и человеческой истории. Отбор и приспособление, по его
мнению, осуществляются через воздействие системы обществен¬
ных отношений как особой разновидности биологических отно¬
шений.
Попытки объяснить социальную жизнь в биологических тер¬
минах были связаны также со стремлениями некоторых ученых-
естественников, лояльно настроенных по отношению к новому
строю, овладеть материалистическим пониманием истории и в
свете естественной науки по-своему истолковать его. Некоторые
биологи и физиологи лелеяли надежду «опустить» социологию в
биологию, где, по словам Гредескула, более очевидна первичность
материальной субстанции. Привлечение естественнонаучных кон¬
цепций к обоснованию исторического материализма зачастую рас¬
сматривалось как нетрадиционное «развитие» марксистской тео¬
рии общества. Говоря о «биологическом уклоне», нельзя пройти
и мимо влияния, которое оказывали тогда в борьбе с идеализмом
объективные методы в изучении психической деятельности чело¬
100 Гредескул Н. А. Происхождение и развитие общественной жизни. Л.,
' 1925. Т. 1. С. 278.
101 Однако сам петроградский профессор отходил от этого положения, ког¬
да пытался объяснить механизм общественного развития. По его сло¬
вам, получалось, что в конечном счете развитие сознания, «повыше¬
ние умственного и нравственного уровня составляющих общество еди¬
ниц» является источником и причиной усложнения, совершенствования
мозга, а также прогресса различных социальных форм и институтов
{Гредескул И. А. Происхождение и развитие общественной жизни. С. 213).
102 Записки Научного общества марксистов. 1922. № 4. С. 56.
103 Энгель Е. А. Очерки материалистической социологии. Пг.. 1923. С. 115.
153

века. Эти методы получили особенно широкое распространение
в рассматриваемый период, но истолковывались еще многими
учеными односторонне и прямолинейно.
В середине 20-х годов широкое распространение получила
богдановская вульгаризация исторического материализма с пози¬
ций так называемого «социального энергетизма». Этот подход не
явился чем-то новым для русской социологии. В дореволюцион¬
ное время он пользовался серьезным кредитом у ряда буржуаз¬
ных социологов. По мнению редакции сборников «Новые идеи в
социологии», достоинство «энергетического подхода» как общего
социологического метода состояло в том, что он успешно разру¬
шает «китайскую стену, воздвигнутую социологическим невеже¬
ством, между так называемыми „естественными41 и „гуманитар-
ными“ науками» 104.
Рьяными поборниками идей «социального энергетизма» были
российские махисты во главе с Богдановым. «Экономический
строй общества,— писал Юшкевич,— вот общая социальная энер¬
гия» 105. Ее различные формы суть «факторы» исторического
прогресса, среди которых назывались наука, политический строй,
право и мораль. У автора «философии живого опыта» примене¬
ние «энергетизма» для истолкования исторического процесса яв¬
лялось одним из ряда способов «подняться» над «односторон¬
ностью» материализма и идеализма. Ни в природе, ни в обще¬
стве, утверждал он, «энергии, независимой от труда и познания,
нет». В такой субъективно-идеалистической трактовке энергии и
видел он основу «практического отношения общества к приро¬
де» 106. «Социальные идеи энергетизма» Богданова после рево¬
люции оказывали большое влияние на многих экономистов, со¬
циологов, историков и литературоведов. Так, например, извест¬
ный в те годы экономист О. Ерманский в качестве фундамента
идущего исторического процесса рассматривал «энергетический
закон экономии сил» 107. Видное место идеи «социального энер¬
гетизма» занимали и у Н. И. Бухарина. Энергия, по его словам,
является той материальной субстанцией, которую «общество вы¬
сасывает путем производства из природы»108. Баланс «энерге¬
тического фонда» общества, писал Бухарин, определяет фазы
подвижного равновесия «между средой и системой» и все общие
тенденции в эволюции социальной жизни.
Своеобразную попытку использовать этот принцип в каче¬
стве исходного положения «экономического объяснения обще¬
ственных явлений» предпринял историк Н. А. Рожков. По его
словам, вне «энергетического» подхода нельзя создать «цельную
и изящную модель общественной жизни». «Не представляет
104 Новые идеи в социологии. СПб., 1914. Сб. 3. С. 18.
105 Юшкевич П. О материалистическом понимании истории. Одесса, 1921.
С. 26.
106 Богданов А. Философия живого опыта. М., 1920. С. 212.
107 Ерманский О. Научная организация труда и система Тейлора. М., 1923.
С. 7—8.
108 Бухарин Н. Теория исторического материализма. М., 1922. С. 79-
154

затруднений,— писал он,— и философское обоснование теории
посредством не только строгого философского материализма,
по и — что гораздо важнее и вернее — нового, великого, всеобъ¬
емлющего принципа энергии, сводимой современным естествозна¬
нием к электричеству; как раз хозяйственная, экономическая
жизнь и есть та сфера общественных отношений, в которой
энергия природы превращается в энергию общественной жизни,
в социальную энергию. И как современная физика сводит все
физические явления в конечном счете к разрядам электричества,
объясняя многое непосредственно этими элементарными процес¬
сами, так и современная социология многое в общественной жиз¬
ни объясняет непосредственно влиянием экономических явлений,
сводя все общественные явления в конечном счете к явлениям
хозяйственным»109 110 111. Такое «обоснование» исторического процес¬
са лишь усугубляло крайний схематизм социологической концеп¬
ции Рожкова в его исследованиях по истории России.
«Энергетический подход» к явлениям социальной жизни был
свойствен и некоторым естествоиспытателям, выступавшим после
революции по вопросам общественных наук. «Социальные явле¬
ния,— писал биолог Г. Г. Боссе,— также доступны не только
качественному — социологическому анализу, но и количественно¬
му — физико-химико-биологическому» 11 °.
С критическими статьями против вульгаризации историческо¬
го материализма выступили советские марксисты. В их работах
наряду с критикой псевдонаучных идей были сделаны попытки
дать марксистское решение некоторых теоретических проблем,
связанных с истолкованием соотношения биологического и со¬
циального. В первое послеоктябрьское десятилетие особенно важ¬
ное значение имело преодоление богдановщины — главного тео¬
ретического оплота вульгаризации исторического материализма.
Борьба с богдановщиной опиралась на идеи ленинской работы
«Материализм и эмпириокритицизм», которая после революции
издавалась массовыми тиражами. В этой книге В. И. Ленин
обстоятельно вскрыл методологическую порочность механицизма
эмпириокритиков, их попытки истолковать основные положения
исторического материализма в биологических и энергетических
терминах, ибо нет «ничего бесплоднее, схоластичнее, мертвее,
чем это занятие» 1И.
Одним из первых в советской науке против вульгаризатор¬
ства, упрощенчества и схематизма в социологии решительно
выступил В. И. Невский. Вульгаризаторству в социологии он
противопоставил взгляды Маркса, Энгельса и Ленина. Высоко
оценивал Невский и философские воззрения Г. Ц. Плеханова,
рекомендуя использовать их в борьбе с различными упрощения¬
109 Рожков Н. Русская история в сравнительно-историческом освещении.
Пг., 1919. Т. 1. С. 10.
110 Механистическое естествознание и диалектический материализм. Во¬
логда, 1925. С. 63.
111 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 348.
155

ми исторического материализма. «Как живительны еще ключи
здоровой и свежей мысли Плеханова,— писал советский теоре¬
тик-марксист.— Наша партия, особенно молодые товарищи,
должны особенно часто обращаться к источникам этой мыс¬
ли» 112. Подчеркивая плехановскую оценку значения теории для
рабочего движения, Невский совершенно обоснованно считал, что
«сочинения Плеханова могут и будут еще долго служить тем
путеводным огнем, который в состоянии вывести па правильную
дорогу всякого заблудившегося в дебрях современного идеа¬
лизма» 113.
Анализируя идеологические последствия новой экономической
политики, В. И. Невский констатировал, что в создавшихся усло¬
виях буржуазия использует все возможности для нанесения по¬
ражения марксизму изнутри, направления удара «в самое важ¬
ное место, в твердыню новой идеологии» И4. Критикуя позицию
Бердяева, Франка и их последователей, открыто нападавших на
марксизм и пытавшихся демонстративно проводить воинствую¬
щий идеализм во взглядах на природу и историю, он вместе с
тем предупреждал рабочий класс о «данайцах, дары принося¬
щих», к которым относил русских последователей Маха и Авена¬
риуса, эмпириомонистов и подобных им «марксистов», а также
различного рода упростителей и вульгаризаторов марксистской
теории. Одним из таких «данайцев», подтачивавших марксизм
изнутри, был Богданов. Среди советских ученых-марксистов Нев¬
ский являлся в те годы одним из самых последовательных и
серьезных критиков богдановских идей. В начале 1920 г. он
написал статью «Диалектический материализм и философия
мертвой реакции», которая в качестве приложения была на¬
печатана во втором издании ленинской книги «Материализм и
эмпириокритицизм». В своем предисловии к этому изданию
В. И. Ленин положительно оценил статью, отметив, что ее автор
по роду деятельности «имел полную возможность убедиться
в том, что под видом „пролетарской культуры11 проводятся
А. А. Богдановым буржуазные и реакционные воззрения»115.
В свете ленинской оценки эмпириомонизма, критикуя такие
богдановские работы, как «Тектология», «Философия живого
опыта», «Наука об общественном сознании», Невский справедли¬
во подчеркнул, что их автор с годами не изменил своей путаной
идеалистической философской позиции. Как и прежде, указывал
Невский, в начале всех начал мира у Богданова остались пре¬
словутые элементы-ощущения, а отбор превращен в элементарно¬
всеобщий механизм метафизической системы, посредством кото¬
рого можно «объяснить все на свете». Эти идеалистические и
метафизические основы богдановской философии губительно
влияют на решение теоретических проблем.
112 Печать и революция. 1921. № 3. С. 158.
113 Там же. С. 157.
114 Под знаменем марксизма. 1922. № 7/8. С. 130.
115 Ленин В. И. Поля. собр. соч. Т. 18. С. 12.
156

В целом, ио словам Невского, богдановская критика Маркса
I. его последних работах стала более откровенной, схематизм
<»олее мертвящим, терминологическое творчество более схоластич¬
ным, безудержным и изощренным. Невский справедливо отмечал
нарочитую оторванность богдановских идей от злободневных
проблем марксистской науки и практики социалистических пре¬
образований. В работах Богданова, вышедших после революции,
указывал он, «ни слова не говорится о производстве и системах
управления им в эпоху диктатуры пролетариата, как ни слова
не говорится и о самой диктатуре пролетариата»116. Что же
касается шумно разрекламированной для массового потребления
идеи «социализации науки», то в ней столько же «темного и пус¬
того», сколько и в «тектологии».
Другой критик социологии эмпириомонизма, Р. Выдра, отме¬
чал, что Богданов механически сводит производство к живому
труду, а последний к системе действий определенного типа —
к реакциям и рефлексам. Это делает излишним основные поло¬
жения исторического материализма Маркса, который подменяет¬
ся «социальной рефлексологией» — учением, якобы более полно
проводящим материализм в трактовке общественной жизни. «Что
может быть более материалистично, чем рефлекс? — с иронией
спрашивал Выдра.— А раз так, зачем же прибегать к посторон¬
ним посредствующим моментам вроде производительных сил?
Материализм и без них прямо бросается в глаза...» 117
По свидетельству А. Удальцова, к середине 20-х годов автор
«Тектологии» утратил ту необычайную популярность, которую
имел среди молодежи и интеллигенции сразу после Октября.’
Опыт показал, что богдановская философия и социология не
могут «служить надежным оружием в момент величайшего миро¬
вого кризиса», поскольку носят узкосектантский, ненаучный
характер 118.
С острой критикой богдановско-бухаринской «энергетической
теории общества» выступил в 1931 г. А. А. Вознесенский, кото¬
рый на конкретных примерах продемонстрировал ее враждебный
пролетарской революции оппортунистический смысл. Поскольку
в США, Германии, Франции, Англии и других развитых капита¬
листических странах, отмечал он, общество извлекает из природы
больше энергии, чем затрачивает на борьбу с ней, то «согласно
теории энергетического баланса о революции в этих странах не
может быть и речи» 119. Их строй стабилен и устойчив. Таково,
по словам Вознесенского, служебное значение реакционной кон¬
цепции «энергетиков», претендующих на развитие исторического
материализма.
Отдавая должное научным достижениям В. М. Бехтерева
и некоторых его коллег, ученые-марксисты подвергли резкой
116 Под знаменем марксизма. 1925. № 7. С. 324.
117 Там же. С. 153.
118 Там же. 1922. № 7/8. С. 83.
119 Вознесенский А. А. Избр. экономические сочинения. М., 1985. С. 39.
157

критике социологические воззрения рефлексологов за «беспред¬
метность и псевдоматериализм». По словам Невского, «социаль¬
ная рефлексология» давала возможность ее приверженцам «уте¬
шать всех противников Советской власти надеждой на скорое и
неизбежное ее падение» 12°. Весьма наивно считать, что можно
исчерпать все содержание взаимодействия человека с окружаю¬
щим миром с помощью рефлексологии, писал М. А. Рейснер, ибо
эта наука отвлекается от фактического влияния социальной
среды. Нельзя признать научной и попытку сводить обществен¬
ную жизнь к бесчисленным инстинктам. Это «значит,— справед¬
ливо замечал Рейснер,— не только придерживаться объективно
неправильной терминологии, но и вводить в заблуждение себя и
других» 120 121. Каждой науке, по его словам, свойственна своя си¬
стема категорий и научных понятий, перенесение которой на дру¬
гую область знаний чревато многими отрицательными послед¬
ствиями.
Выступая на теоретической конференции в Психоневрологи¬
ческой академии, И. Ф. Куразов обратил внимание на роль
марксистского философского метода в естественных и обществен¬
ных науках122. «Марксистская психология исходит из того,—
подчеркивал Куразов,— что человек является узлом пересечения
биологической и социальной форм движения и его развитие опре¬
деляется историческим развитием общественно-производственной
деятельности людей»123. «Принципиальные основания „Коллек¬
тивной рефлексологии44,— отмечал В. А. Артемов,— хотя она и
претендует на звание объективного труда, принимают те же
формы, которые мы нашли у неопозитивистов, психологов субъек¬
тивной эмпирической школы»124. Ошибка Бехтерева состоит в
том, указывал С. Ф. Васильев, что он «стремится свести слож¬
ные общественные явления к простым рефлексам, которые,
в свою очередь, должны объясняться физико-химически»125.
Такой подход не имеет ничего общего с диалектикой.
На заседаниях Научного общества марксистов в Ленинграде
предметом особенно острой критики стала «фитосоциология».
Гносеологическим источником ее ошибочности, говорил П. Овчин¬
ников, является абсолютизация метода аналогии в познании при¬
родных и социальных явлений. Если для Гумбольдта и других
классиков ботанической географии социологические термины
были просто словесным обозначением, то у «филосоциологов»,
по мнению критика, они «выражают соответствующее понимание
растительных группировок, как подлинных социальных явле¬
ний» 126. «Фитосоциологи», отмечал Овчинников, не способны
120 Под знаменем марксизма. 1922. № 3. С. 59.
121 Вести. Ком. акад. 1924. № 9. С. 184.
122 Архив АН СССР. Ф. 238. Он. 1. Ед. хр. 126. Л. 48.
123 Куразов И. Ф. Введение в историческую психологию. М.; Л., 1931. Т. 1.
С. 124.
424 Артемов В. А. Введение в социальную психологию. М., 1927. С. 53.
125 Диалектика в природе. Вологда, 1927. Сб. 2. С. 46.
126 Записки Научного общества марксистов. 1928. № 10. С. 148.
158

различать социальное и биологическое. Они не понимают, что в
основании первого лежат взаимодействия людей в процессе про¬
изводства, который неизвестен ни в животном, ни в раститель¬
ном мире. Борьба за существование, подчеркивал он, действует
лишь «на низших ступенях органической эволюции» 127. Всякий
перенос законов высшей формы движения на низшие, как и с
низшей на высшую, недопустим с точки зрения материалистиче¬
ской диалектики.
«Общество,— критикуя биологизаторов, писал В. А. Быстрян-
ский,— имеет свою специфическую (особенную) закономерность.
Последняя не сводится к законам, устанавливаемым науками
о природе. Законы общественной жизни не могут быть выведены
из законов естествознания»128. Социал-дарвинистская редукция
социального к биологическому, по его мнению, сама по себе
делает очевидной полную неправомерность «биологизации» исто¬
рического материализма Маркса и Энгельса.
Если бы даже и удалось установить полную аналогию между
органическим и общественным развитием, писал А. Вишневский,
то и в этом невероятном случае никакого рационального объяс¬
нения исторического процесса не получилось бы, поскольку такая
аналогия «не дает еще права для формального перенесения зако¬
нов из одной области явлений в другую» 129 130.
Критики социально-биологических концепций не только пока¬
зали теоретическую и методологическую несостоятельность, но и
вскрыли их социальную сущность. Эту сущность Плотников
видел в оправдании эксплуатации и угнетении трудящихся ссыл¬
ками на законы природы. «Социальное явление,— писал он,—
свойственное определенному историческому периоду, вытекающее
из определенной общественной организации, возводится в ранг
естественного явления, т. е. общего закона жизни, чем увекове¬
чивается его существование. С другой стороны, современное со¬
стояние общества объявляется независимым от деятельности
масс, пытающихся революционным путем преобразовать обще¬
ственный строй». Выходит, что «всякое изменение структуры
общества может быть лишь результатом медленного, тысячелет¬
него действия борьбы за существование» 13°. Вот каким образом
социал-дарвинизм оказывается вполне приемлемым для бур¬
жуазии.
Решительно отвергая механическое перенесение законов есте¬
ствознания на социальную жизнь, В. И. Невский вместе с тем
настойчиво подчеркивал, что нельзя отрывать развитие обще¬
ствознания от естествознания и наоборот. «По мере развития
наук о природе и обществе,—писал он,— все больше и больше
происходит между ними обмен в области тех достижений, каких
127 Там же. С. 155.
128 Ком. университет па дому. 1925. № 2. С. 70.
129 Под знаменем марксизма. 1925. № 8/9. С. 278.
130 Народный университет на дому. 1925. № 1. С. 50.
159

добиваются отдельные дисциплины»131. Вывод о взаимном обо¬
гащении и взаимном влиянии общественных и естественных наук
по линии метода, терминологии, приемов исследования аргумен¬
тировался им ссылкой на историю формирования философско-
социологических воззрений основоположников научного комму¬
низма. Эта принципиальная сторона вопроса всегда подчер¬
кивалась марксистами-ленинцами при анализе соотношения
общественных и естественных наук 132.
В переходный период, конечно, далеко не все критические
работы советских марксистов против биологизации социальных
процессов носили строго научный характер. Находящаяся на
стыке биологии и социологии, антропологии и истории проблема
соотношения биологического и социального не воспринималась
еще во всей своей сложности и многогранности, хотя ее мировоз¬
зренческий характер тогда и был достаточно выявлен в идейной
борьбе. Многие авторы в те годы были далеки от ее глубокой
диалектической постановки и тем более решения. Однако все они
учитывали, что социальное связано с биологическим, но не сво¬
дится к нему, а сохраняет его в снятом, измененном виде. Труд¬
ности решения этой проблемы вместе с тем не могут умалить
значения критических выступлений советских ученых-марксистов
против различных форм биологизации общественных наук, благо¬
даря которым данная вульгаризация марксистской социологии
уже к концу 20-х годов начинает значительно утрачивать свое
значение и популярность среди научной общественности в нашей
стране, а в области естествознания начинает происходить посте¬
пенный отход ученых-натуралистов от некритического перенесе¬
ния в свою область социологической терминологии и от попыток
объяснить общественно-исторический процесс непосредственно
с помощью законов природы.
4. Борьба с упрощенческим подходом
к философско-социологической науке
и с нигилистическим «походом на теорию»
Революционная эпоха торжественно заявляла о себе прежде
всего активной практически-политической деятельностью масс,
строящих новый, социалистический мир. Возрастание роли непо-
131 Невский В. И. Ленин как материалист в своих первых работах. Л., 1924.
С. 22.
132 В настоящее время одной из широко обсуждаемых концепций, идущих
в русле социал-биологизма, является социобиология, развиваемая
Э. Уилсоном, Р. Триверсом, М. Рьюзом и др. Главным вопросом социо¬
биологии является анализ связи генетики человека и культурного раз¬
вития общества, в решении которого ее представители пытаются дать
«новый синтез» естествознания и обществознания, превратив социаль¬
ные науки в частные отрасли биологии. Анализ и критика этой совре¬
менной формы искажения соотношения общественных и естественных
наук даны И. Н. Смирновым, И. Т. Фроловым, Н. X. Сатдиновой и дру¬
гими учеными. См.: Вопр. философии. 1979. № 8; Социол. исслед. 1982.
№ 1; Филос. науки. 1980. № 6. И др.
16Э

(•родственных практических задач иногда приводило к недооцен¬
ке, а порою и к отрицанию самостоятельного значения духовного
производства и признанию лишь непосредственных утилитарных
потребностей. Основой и содержанием новой пролетарской куль¬
туры нередко считалась лишь индустриальная трудовая деятель¬
ность. Приверженцы этой явно нигилистической тенденции по
отношению к духовной культуре утверждали, будто философия,
социология и всякое иное идейно-теоретическое знание неак¬
туальны, полностью оторваны от жизни и являются уделом каби¬
нетных ученых, затемняющих своими отвлеченными идеями со¬
знание трудящихся масс и тем самым якобы отвлекающих их от
решения основных практических задач.
Активными разносчиками антимировоззренческих тенденций в
послереволюционной России были прежде всего анархисты, по¬
громный призыв которых «Война философии» был нацелен про¬
тив научной теории пролетариата. Идеологи анархизма отвергали
закон исторической преемственности связи прошлых прогрессив¬
ных идеологических представлений с общественным сознанием
нового строя, наперебой прославляли практическую сноровку и
деловитость, противопоставляли технику науке, пропагандирова¬
ли реакционные технократические утопии 133.
В начале 20-х годов социология эмпириомонизма была одним
из источников антифилософского поветрия в нашей стране.
На распространение философского нигилизма оказал влияние
прежде всего Богданов, который своей теоретической деятель¬
ностью под лозунгом дальнейшего развития марксизма дискре¬
дитировал на самом деле философию вообще, и диалектико-мате¬
риалистическую философию в особенности. Находившийся под
его идейным влиянием журнал «Пролетарская культура» за пер¬
вые три послеоктябрьских года не опубликовал ни одной статьи
о диалектическом и историческом материализме, ни одной
сколько-нибудь серьезной работы о К. Марксе, Ф. Энгельсе
и В. И. Ленине.
Модернизируя марксистское положение об определяющей
роли производства, Богданов пытался дополнить его понятием
«непосредственный опыт», в который включал не только произво¬
дительный труд, но и сознание как форму организации общества.
Отсюда — отказ от признания качественных различий сфер опыта,
общественной жизни, неумение выделять первичное и вторичное,
отражаемое и отраженное, материальное производство и формы
общения разных порядков. Все формы общественного сознания
рассматривались в социологии эмпириомонизма как орудия орга¬
низации и как различные методы производственной социальной
деятельности. Богданов отрицал цельное философски-научное ми¬
ровоззрение, возникшее, по его словам, как следствие разрыва
частных областей человеческого опыта. Оно, как он полагает,
133 См. подробнее: Коган Л. А. Ленинизм и борьба с позитивистскими тен¬
денциями в первые годы после Октября//Ленинизм и современные про¬
блемы историко-философской науки. М., 1970.
6 Б. А. Чагин, В. И. Клушин
161

даже в эпоху своего расцвета «дает только спорный и быстро
проходящий квазимонизм» 134. «Научный монизм» — это объеди¬
нение всего опыта человечества в организационную науку —
«тектологию», частью которой якобы является исторический
монизм Маркса. Разрешение универсальных задач научного мо¬
низма будет знаменовать, по мнению Богданова, новую фазу
мировой культуры, так называемую пролетарскую культуру,
«когда наука сделает ненужной более философию, как уже теперь
не нужна религия» 135 136.
Богдановская концепция развития духовной жизни человече¬
ства оказала несомненное влияние на С. К. Минина, который
в своих статьях, написанных с большим эмоциональным подъ¬
емом, и на публичных дискуссиях, проходивших во многих горо¬
дах страны, провозгласил философию типичным «духовным от¬
тиском» буржуазии и призвал к ее немедленной, «ликвидации».
Этот нигилистический вывод Минина основывался на неправиль¬
ном освещении вопроса о соотношении философии и науки.
Автор лозунга «Философию за борт!» метафизически противопо¬
ставлял науку и философию, ошибочно утверждая, что господ¬
ствующие классы в предшествующих социализму формациях
свои идеологические взгляды оформляли в какой-то одной форме
общественного сознания. У феодалов это была религия, у бур¬
жуазии — философия, а пролетариат должен оформить свою
идеологию в науке. Рассматривая науку как нечто самодовлею¬
щее и всеобъемлющее, Минин отождествлял ее с диалектическим
материализмом, растворяемым в науке, в которой нет места ни
для религии, ни для философии. Отсюда делался вывод, что про¬
летариату, вооруженному наукой, философия не только не нуж¬
на, но и вредна. Опа должна быть выброшена с «капитанского
мостика его научного корабля» вслед за религией13в.
Это «ликвидаторство» по отношению к философии как форме
общественного сознания вытекало не только из отождествления
реакционных философских воззрений Франка, Радлова, Карсави¬
на и других идеалистов с философией вообще, но и из крайне
упрощенной трактовки основных положений марксистской тео¬
рии. Непонимание действительного соотношения науки и диалек¬
тического материализма, научных и ненаучных, классовых и
общечеловеческих элементов в философских системах прошлого
и настоящего помешало Минину правильно оценить революцион¬
ный переворот в развитии философской мысли человечества,
совершенный марксизмом. В своем нелепом отрицании Минин
советовал даже прислушаться к врагам марксизма, которые в
журнале «Мысль» писали, что всякая философия ведет к идее
бога. «Враги правы,—утверждал он,—философия не наше
134 Богданов А. Философия живого опыта. М., 1923. С. 337.
135 Вести. Соц. акад. 1923. № 2. С. 97.
136 См.: Минин С. К. Философию за борт!//Под знаменем марксизма. 1922.
«Ns 5/6. С. 127.
162

дело» 137. В понятие философии Минин включал историю фило¬
софии и социологию. Социология тем самым оказывалась у него
также за бортом научного познания.
Призыв Минина к упразднению философии и социологии на¬
шел последователей среди интеллигенции, зараженной пролет¬
культовскими настроениями. В Петрограде под лозунгом «За ма¬
териализм и марксизм против философии» выступили в то время
университетские преподаватели Д. Максимов и Г. Горбачев.
Искажая теоретические положения основоположников марксизма,
Максимов рассматривал философию как «богословие товарного
производства», сводил материализм к методу науки, отрицая
за ним самостоятельный гносеологический, мировоззренческий
аспект. Горбачев в докладах на заседаниях Научного общества
марксистов главной мишенью нападок избрал историю филосо¬
фии, которую предлагал исключить из университетских учебных
программ. Изучение Декарта, Спинозы, Белинского уподоблялось
им «оставлению портрета Владимира Соловьева в Петроградском
университете»138. Отождествляя философию с ее идеалистиче¬
скими школами, он рекомендовал вместо опровержения «тонкос¬
тей идеализма» отбросить ее с порога, сдать в архив и всю
историко-философскую науку.
Бурные дискуссии развернулись на Украине, где идею «лик¬
видации» философии подхватил В. Рожицын, который в жур¬
нальных и газетных статьях, начав с отрицания философии и
социологии, перешел к «ликвидации» этики, эстетики и «другого
блуда словотворчества», якобы лишь «услаждающего сентимен¬
тальных мечтателей»139. Как видим, намерения его мало чем от¬
личались от типичных пролеткультовских призывов упразднить
всю духовную культуру предшествующих эпох.
Негативная тенденция по отношению к социологии, родствен¬
ная «ликвидаторству» философии, после революции проявлялась
в том, что справедливое недоверие к буржуазным социологиче¬
ским теориям В. Рожицын, И. Луппол, С. Членов и некоторые
другие авторы стали переносить на всю социологию, считая ее
искусственной областью знаний и сугубо буржуазной наукой.
«Социология не имеет собственного предмета изучения,— писал
Рожицын.— Она берет материал фактов у специальных наук и
только дополняет учением о вечных и абсолютных законах.
Поэтому социология представляет собой науку реакционную и
идеалистическую, ибо рассматривает развитие истории как раз¬
витие идей, создающих учреждения и материально-хозяйствен¬
ные отношения» 14°. По мнению Членова, «социология так же
искусственна, как ее название, у которого одна половина латин¬
ская, а другая греческая» 141. «Вопрос о самой возможности и о
137 Там же. С. 125.
138 Красный студент. 1923. № 7/8. С. 41.
139 Агитпропаганда. 1922. № 7. С. 85—86.
140 Рожицын В. Очерки по истории первобытной культуры. Харьков, 1922.
С. 7.
141 Печать и революция. 1921. № 1. С. 125.
6*
163

праве на существование марксистской социологии,— констатиро¬
вал Разумовский,— вызывает еще больше сомнений, чем вопрос
о марксистской философии» 142.
В Харькове с «ликвидаторскими» идеями солидаризировался
Б. Таль, который, выступая по вопросам преподавания истори¬
ческого материализма в вузах, поддержал все основные положе¬
ния Минина. Мининский призыв, писал он, выражает «довольно
простую и естественную мысль, что последовательная до конца
материалистическая „философия41 по существу перестает быть
„философией44, превращаясь в науку» 143.
В Москве «мининщина» нашла своих приверженцев в лице
П. Блонского и Г. Сафарова. Блонский, отвергая неокантианство
и религиозно-мистическую философию, механически перенес это
свое отрицательнее отношение на всю философию. Он требовал
покончить с «атавизмом мысли», искоренить философию, в том
числе и материалистическую, поскольку вся она якобы представ¬
ляет собой пережиток мифологии144. Находившийся под силь¬
ным влиянием махизма Сафаров рассматривал философию как
«аристократическую идеологию», отражавшую интересы господ¬
ствующего меньшинства. В эксплуататорском обществе филосо¬
фия, по его словам, является типичным порождением «условий
умственной жизни командующих классов»145. При социализме,
писал Сафаров, откроется полный простор действию закона «эко¬
номии сил» и для философии не останется места.
Позитивистскую позицию отрицания философии разделяли
некоторые представители теории научной организации труда, ко¬
торые считали свою науку «методологией жизни», делающей не¬
нужным какое-либо иное мировоззрение. Этот вывод они аргу¬
ментировали тем, что труд является основой жизнедеятельности
общества. Характеризуя пролетариат как «могильщика идеоло¬
гии», А. Гольцман писал, что наука о труде стала бы «филосо¬
фией пролетариата, если бы пролетариат признавал филосо¬
фию» 146. Что же касается философии, то она, по словам
Гольцмана, «бич человечества, хуже войны и мора». Не менее
решительно на философию ополчился А. Гастев, требовавший
«утопить разлагающие философские обобщения» в обыденных
проявлениях труда и жизни147. Он утверждал, что рабочему
классу нужны надежные методы труда, а не философия или диа¬
лектика.
Несколько иную аргументацию для обоснования ненужности
философии как «бездарнейшего вида филологии» использовал
И. Боричевский. В начале 20-х годов он предполагал провести
«революционную реформацию» всей системы естественных и
142 Под знаменем марксизма. 1926. № 12. С. 57.
143 Знамя коммунизма. 1922. № 8. С. 115.
144 См.: Блонский П. П. Реформа науки. С. 9, 15.
145 Сафаров Г. О научных основах коммунизма. Пг., 1921. С. 48.
146 Гольцман А. Реорганизация человека. М., 1924. С. 13.
147 Гастев А. Восстание культуры. Харьков, 1923. С. 13.
164

общественных наук. Во «Введении в философию науки» и дру¬
гих работах он часто цитировал высказывания крупных естество¬
испытателей, которые не были знакомы с марксизмом и рассмат¬
ривали философию своего времени как враждебную науке схо¬
ластику. Боричевский в пылу полемики начисто отвергал
какую-либо роль философии в развитии общества. Всякая фило¬
софия, претендующая на самостоятельность, по его словам, есть
метафизика. Истинная философия, указывал Боричевский, всегда
впутринаучна, иными словами, «наука — сама себе филосо¬
фия» 148.
В Смоленске нигилистическую позицию по отношению к фи¬
лософии занял В. Миллер. Универсализируя в духе Боричевского
законы и методы частных наук, он отбрасывал все достижения
философской мысли прошлого и в признании философских основ
марксизма усматривал прямую дорогу к априоризму. Общие ме¬
тодологические принципы, по его мнению, не являются базисом
частных исследований, а представляют собой некую «надстрой¬
ку» над последними, которая якобы не играет позитивной роли
в научном познании, а лишь дезорганизует научное мышление.
Профессор Миллер выступал за «суверенитет специальных
наук», отрицая необходимость философского обоснования осново¬
полагающих идей естествознания. С этих позиций Миллер кри¬
тиковал Г. В. Плеханова, ставя в вину видному русскому марк¬
систу его тезис о наличии философии в теории марксизма.
Фундаментальная ошибка Плеханова и его последователей,
утверждал он, заключается в стремлении обосновать философию
марксизма, в то время как на самом деле никакой философии
у марксистов нет и быть не должно. И вообще, писал Миллер,
«теоретические науки сходят со сцены: история и политическая
экономия уже съели социологию» 149.
Другие соображения привели к отрицанию философии исто¬
рика М. Н. Лядова. В статье «Спасает ли философия от оппор¬
тунизма?», опубликованной в советской периодической печати,
автор предлагал отменить изучение философских и историко¬
философских курсов в комвузах и совпартшколах ввиду «беспо¬
лезности» их в борьбе с внутрипартийными уклонами. Ставя
знак равенства между политической идеологией и философскими
учениями, сознательной диалектикой познания социальных явле¬
ний и диалектикой стихийной, Лядов решительно выступил про¬
тив «насилования мышления» студентов и слушателей абстракт¬
ными теориями, которые, по его мнению, способны лишь уводить
в болото махизма, богдановщины и других «более простых и за¬
манчивых воззрений».
В другой своей газетной статье, «Основные задачи комунивер-
ситетов», Лядов развивал надуманный шулятиковский тезис о не¬
примиримом антагонизме между конкретно мыслящими людьми
148 Боричевский И. Введение в философию науки. Пг., 1922. С. 100—101.
149 Партийный спутник. 1923. № 9/10, С. 104.
165

созидательного труда и «жрецами чистой науки», изъясняющи¬
мися на кастовом языке, который делает «написанные на нем
книги непонятными массам»150. Этот «философский язык» дол¬
жен быть исключен из практики комуниверситетов и совпарт¬
школ, где партия готовит молодую смену практически-политиче-
ских работников. Нигилизм по отношению к философии и социо¬
логии, растерянность перед наплывом модных идеалистических
концепций, недооценка теоретических и критических возмож¬
ностей диалектического материализма, его творческого характера
и объективной истинности порождались узким практицизмом, не¬
достаточным знакомством с философскими основами марксизма
работников советской высшей школы в период резкого обострения
идеологической борьбы.
В начале 20-х годов нигилистическому отрицанию подверг¬
лись не только философия и социология, но и идеология вообще.
Идеология якобы искажает социальную действительность,
создает «идеологические призраки», изжившие себя формы «до¬
научного» мышления. Источником этих нигилистических воззре¬
ний была прещде всего богдановская философско-социологиче¬
ская система, оказавшая в тот период исключительно широкое
отрицательное влияние на общественное сознание. Идеология,
писал Богданов, «представляет сферу пережитков, своего рода
идеальных окаменелостей» 151.
Отождествляя буржуазную идеологию с идеологией вообще,
С. И. Ковалев на заседаниях петроградского Научного общества
марксистов утверждал, что Маркс и Энгельс в целом характери¬
зовали идеологию как «абберацию ума», отражающую действи¬
тельность искаженно, в «перевернутом виде». Отсюда делался
вывод, что марксизм якобы враг всякой идеологии, которой
противопоставлялось научное теоретическое мышление. Вслед за
Боричевским профессор Ковалев считал, что философия подгото¬
вила почву для собственного отрицания и уничтожения всякой
«идеологичности» в мышлении. Эти нигилистические утвержде¬
ния основывались на догматическом толковании высказываний
основоположников марксизма по данному вопросу. Один из авто¬
ров этой книги присутствовал на указанном заседании Общества
марксистов и хорошо помнит, что взгляды С. И. Ковалева вы¬
звали критическую бурю и вместе с тем известное одобрение
части присутствовавшей молодежи, которую привлекал внешний
радикализм его позиции.
Аналогичной ошибки в трактовке данного вопроса, к сожале¬
нию, не смог избежать В. В. Адоратский, неоднократно высту¬
павший по вопросу об отношении идеологии к теоретическому
познанию. Ошибочно истолковав положение Ф. Энгельса о том,
что люди не осознают процесса отражения материальных усло¬
вий, Адоратский сделал вывод, будто идеология есть извращен¬
150 Правда. 1923. 15 авг.
151 Вести. Соц. акад. 1923. № 3. С. 24.
166

ное мышление152. Позиция Адоратского была в известной мере
поддержана И. П. Разумовским, который впервые уделил боль¬
шое внимание истории развития понятия «идеология», рассмат¬
ривая «идеологическое творчество» как «бессознательный» про¬
цесс систематизации «умонастроений» и идейной «маскировки»
экономических отношений и интересов господствующих классов.
Понятие идеологии, утверждал Разумовский, не совпадает с ми¬
ровоззрением, так как в идеологии «превратно», «навыворот»
отражаются действительные отношения: все «стоит на голове» и
главную роль играет априорный метод идеологов, который
Ф. Энгельс назвал «идеологическим методом»153. Основной не¬
достаток идеологического «априоризма», по словам Разумовского,
заключается в том, что его сторонники исходят из отвлеченных
материалистических или идеалистических принципов, а «не от
опытного изучения реальных отношений» 154.
Крайним выражением нелепой' точки зрения «антиидеологи¬
стов» была нашумевшая концепция Э. Енчмена, который отрицал
не только философию, социологию и идеологию, но и всякое
теоретическое мышление. «Безвозвратно гибнут все теории логи¬
ки, теории познания, научной методологии, все вообще теории
социальные и социологические, фигурирующие еще под именем
гуманитарных»155. Теория марксизма, как и все научные тео¬
рии, по мысли Енчмена, должна быть заменена «единой систе¬
мой органических движений». Освобожденное от «цепей разума»,
человечество, по его словам, перейдет к «внелогическому бытию»,
предельно упростив и унифицировав общественные отношения.
Все рассмотренные нами разновидности «упразднения» фило¬
софии и идеологии имели много общего. Примитивизм, вульгар¬
ный социологизм и непонимание диалектики — такова общая
методологическая основа «ликвидаторских» воззрений. В истори¬
ческом плане они представляли собой своеобразные разновид¬
ности находившегося тогда в стадии оформления механицизма и
носили фрагментарный характер, затрагивая ограниченный круг
философских и социологических проблем.
Отмечая трудности социалистического строительства, которые
способствовали распространению среди части интеллигенции и
студенчества нигилистического отношения к философии, необхо¬
димо особенно подчеркнуть недостаточную идейную зрелость не¬
которых «рядовых» марксистского теоретического фронта 20-х го¬
дов. Она, в частности, проявлялась у ряда практических работ¬
ников в левацкой недооценке и пренебрежительном отношении
к идейно-воспитательной работе в массах. В то время, когда
рабочему классу было необходимо настойчиво отвоевывать
область духовной культуры, постепенно перестраивать идеологи¬
152 Под знаменем марксизма. 1922. № 11/12. С. 201.
153 Вести. Соц. акад. 1923. № 4. С. 253.
154 Под знаменем марксизма. 1923. № 11/12. С. 281.
155 Енчмен Э. Восемнадцать тезисов о «теории повой биологии». Пятигорск,
1920. С. 33.
167

ческие отношения, вульгаризаторы считали, что всякое «углуб¬
ление классового сознания» является анахронизмом, «каменным
веком в партии». Пролетариат переделывает общественное бытие
планеты, заявляли они, и ему нет нужды «ковыряться» с созна¬
нием 156.
Еще в 1919 г. А. В. Луначарский своеобразно подразделял
ниспровергателей культуры на два социально-психологических
типа. Представители первого, «пуританского» или «аскетическо-
. го», типа прямо отвергали «роскошь» многовековых достижений
культуры. Антиподом аскетического типа являлся «эллинский».
«Эллинцы» считали, что социализм должен, не теряя времени,
разрушить все старое с тем, чтобы немедленно приступить к гран¬
диозному созиданию всего нового, передового, «революционного».
Первая крайность, писал Луначарский, «порождается узостью
сознания отсталых элементов пролетариата и льстит ей, другая
является результатом романтического размаха и самоуверенности
некоторой части его передовых элементов, полных энергии и отва¬
ги, но еще не оглядевшихся в том огромном и разнородном на¬
следстве, которое пролетариат получает от прошлых веков» 157.
В. И. Ленин справедливо квалифицировал левачество как
«детскую болезнь», связывая ее с «общими фразами о классовой
борьбе, на почве которых выдумывали всякие глупости о проле¬
тарской культуре»158. Он решительно требовал от идеологиче¬
ских работников партии быстрейшего преодоления шаблона аб¬
страктной революционности, на почве которой зарождались и
расцветали различные формы мелкобуржуазного нигилизма в
области культуры, науки и философии. Однако, как показал
опыт, эти глубокие ленинские идеи были в первые годы воспри¬
няты далеко не всеми советскими марксистами, для этого потре¬
бовалось время.
Нигилистические взгляды проявились в условиях, когда в
стране шел крайне сложный и противоречивый процесс массового
обучения и овладения марксистскими знаниями партийных и на¬
учных кадров. С одной стороны, развертывалось бурное движение
марксистских идей в массы, распространение их вширь. С дру¬
гой — наблюдалось некоторое упрощение марксистской теорети¬
ческой мысли, неизбежное в том отношении, что рядовые работ¬
ники марксистского идеологического фронта сразу не могли
дойти до глубокого понимания философских взглядов гениальных
творцов научного мировоззрения. На первом этапе они усваива¬
ли лишь некоторые стороны марксистского учения, но не все
богатство идей его основоположников. Закономерность такого по¬
ложения отмечалась А. Грамши, который писал, что «мировоз¬
156 См.: Баммелъ Гр. На философском фронте после Октября. М.; Л., 1929.
С. 16.
157 Луначарский А. Культурные задачи рабочего класса: Культура обще¬
человеческая и культура классовая. Пг., 1919. С. 14.
158 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 164.
168

зрение всегда утверждается только в виде более или менее стран¬
ной и причудливой комбинации старых и новых взглядов»159.
Говоря об общих причинах упрощенчества марксистской тео¬
ретической мысли в первые годы Советской власти, нельзя не
отметить очень низкий уровень общеобразовательной подготовки
и даже элементарной грамотности аудиторий, которым адресова¬
лись лекции, доклады и печатные работы по теории марксизма.
«Опыт наших библиотек показал с бесспорностью,—писал лите¬
ратуровед И. В. Егоров,—что даже наиболее доступные брошю¬
ры по теории марксизма не разрезаются, так как они недоступны
для малоподготовленных читателей, а таковыми являются боль¬
шинство рабочих, красноармейцев и военных моряков» 16°. Это
порождало стремление авторов и лекторов-марксистов к чрез¬
мерному упрощению материала, сведению основных принципов
марксизма к сумме наипростейших примеров, что, к сожалению,
неизбежно приводило к вульгаризации научной идеологии проле¬
тариата.
Несмотря на шумную рекламу, крикливость и претензии на
«новизну», которые привлекали внимание части учащейся мо¬
лодежи, идеи «ликвидации» философии и идеологии не могли в
нашей стране принять более или менее завершенную форму и
длительное время противостоять правильной позиции марксизма.
Нигилистические устремления отрицателей философии и социо¬
логии противоречили основной линии социалистической револю¬
ции и идеологической деятельности Коммунистической партии,
под руководством которой в это время началось массовое издание
трудов основоположников марксистской философии, различных
учебников, хрестоматий, курсов лекций и руководств по диалек¬
тическому и историческому материализму; большими тиражами
печатаются произведения Т. Гоббса, П. Гольбаха, Д. Дидро,
Л. Фейербаха и других философов-материалистов прошлого.
В Коммунистической академии и университетах, в Институте
красной профессуры и других партийных и государственных вузах
марксистская философия постепенно заняла ведущее место в си¬
стеме преподавания социально-экономических наук.
Несмотря на то что в тот период «ликвидаторы» философии
и находились на ответственных постах в высшей школе, они не
могли найти серьезного применения своим взглядам в практи¬
ке советского культурного строительства. Вопросы общей поли¬
тики и направленности развития высшего образования, препода¬
вания общественных дисциплин определялись Центральным
Комитетом партии и проводились Наркомпросом, во главе кото¬
рого стояли такие представители высокой философской культу¬
ры, как А. В. Луначарский, Н. К. Крупская, М. Н. Покровский.
В. И. Ленин в ряде работ и выступлений перед молодежью
и интеллигенцией нацеливал советскую общественность на борь-
159 Грамши А. Избр. произведения: В 3 т. М., 1959. Т. 3. С. 27.
160 Егоров И. В. Общественность в русской художественной литературе
XIX века. Пг., 1922. С. IX.
169

бу против мелкобуржуазного нигилизма пролеткультовцев, осве¬
щал важные теоретические вопросы об отношении к культуре,
философии и идеологии прошлого. Он требовал от советских
марксистов дифференцированного подхода к работам буржуаз¬
ных ученых, умения использовать знания, накопленные в про¬
шлом, и отсекать в нем все чуждое нашей научной идеологии.
Еще до революции в замечаниях на книгу Шулятикова
В. И. Ленин выступал с критикой упрощенчества и вульгарно¬
социологического третирования философии, как «Бастилии»
«буржуазной идеологии» 161. Он резко критиковал автора книги
«Оправдание капитализма в западноевропейской философии» за
отрицание самостоятельности и специфики философского пости¬
жения природы и общества, за сведение различных направлений
философской мысли к прямой апологетике капитализма, требо¬
вал осторожного подхода к определению социальных эквивален¬
тов тех или иных философских концепций.
После Октября 1917 г. В. И. Ленин решительно выступал
против нигилизма и верхоглядства по отношению к культурным
ценностям прошлых эпох. Касаясь статьи В. Плетнева «На идео¬
логическом фронте», в которой автор исказил основные принци¬
пы теории марксизма, Ленин заметил: «Ведь это же фальсифи¬
кация исторического материализма! Игра в исторический мате¬
риализм!» 162. В работе «Лучше меньше, да лучше» вождь
революции предупреждал коммунистов, что «в вопросах культу¬
ры торопливость и размашистость вреднее всего» 163. Ленин счи¬
тал, что вся политико-просветительская и культурная деятель¬
ность Советского государства' «должна быть проникнута духом
классовой борьбы пролетариата за успешное осуществление це¬
лей его диктатуры»164. XIII съезд РКП (б), следуя заветам вож¬
дя, записал в резолюции: «Необходима борьба с упрощенчеством
и походом на теорию... Заостряя теоретическое внимание на про¬
блемах современности, мы, однако, ни в какой мере не должны
отказаться от передачи новому поколению марксистов основного
теоретического багажа» 165.
В борьбе с ликвидаторами философии особенно большую роль
играла ленинская критика философских воззрений Богданова, ко¬
торый после Октябрьской революции, по словам В. И. Ленина,
проповедовал «буржуазные и реакционные воззрения» на приро¬
ду культуры, науки и философии166. Принципы этой ленинской
критики были успешно применены в работах многих советских
ученых-марксистов.
Поскольку в переходный период нигилистическое отношение
к философии подрывало позиции пролетарского мировоззрения,
161 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 29. С. 474.
162 Там же. Т. 54. С. 291.
163 Там же. Т 45. С. 389.
164 Там же. Т. 41. С. 336.
165 КПСС в резолюциях и решениях... 9-е изд. Т. 3. С. 282.
166 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 12.
170

марксисты-ленинцы считали своей главной задачей освещение
практически-политической роли марксистской философии в ре¬
волюции и социалистическом строительстве. «Философия, -пи¬
сал С. И. Гусев,—вовсе не так далека от жизни, от классовой
борьбы пролетариата, как это может показаться. Об этом красно¬
речиво свидетельствует тот факт, что пролетарская философия —
диалектический материализм — совершенно не приемлема для
буржуазии» 167.
Без овладения марксистской философией, писал А. Троицкий,
нельзя глубоко понять и ленинскую революционную тактику. Фи¬
лософия, утверждал этот критик «мининщины», есть «такой уча¬
сток теории, где Ленин выкапывал корни тактических расхож¬
дений; философия — вот та область, куда он с искусством исто¬
го стратега тащил своего врага-оппонента» 168 169.
Несмотря на то что воззрения «ликвидаторов» марксистской
философии не имели глубоких корней и широкого распростра¬
нения в советской общественной науке, их влияние на некото¬
рую часть студенчества и молодых сотрудников вузов и научных
учреждений не могло исчезнуть само собой, без борьбы. Поэто¬
му сразу же после того, как были опубликованы претенциозные
опусы «ликвидаторов», в центральной и местной печати против
них с критическими статьями выступили марксисты. В своих
статьях они, наряду с критикой ревизионистской сущности левац¬
ких воззрений, стремились дать действительно марксистское ре¬
шение проблемы, показать подлинное соотношение науки и фи¬
лософии.
С критическими статьями одним из первых выступил
С. И. Канатчиков. Вскрывая историко-философские корни глубо¬
ко ошибочных взглядов Минина, он показал, что тот переодева¬
ет в «пролетарский костюм» учение Конта о трех стадиях раз¬
вития человеческого сознания. Автор сравнивал Минина с горь¬
ковским босяком Аристипом Кувалдой, который причину своего
пребывания «на дне» видел в философии и женщинах. Канатчи¬
ков обратил внимание на историческую неправомерность жестко¬
го и однозначного соотнесения религии, философии и науки с
интересами отдельных классов, что, по его мнению, было связано
с механистическим «приложением идеологии к экономическому
базису» 1W.
Наиболее серьезная и аргументированная критика взглядов
Минина давалась в те годы в статьях, опубликованных в журна¬
ле «Под знаменем марксизма». Их авторы не только вскрывали
схематизм и упрощенчество в трактовке философии и идеоло¬
гии, но и давали позитивное решение некоторых теоретических
вопросов этой проблемы. В частности, В. Румий, рассматривая фи¬
лософию как общее мировоззрение, основывающееся на решении
167 Гусев С. Теория пролетариата: Научный социализм. Пг., 1919. С. 15—16.
168 Под знаменем марксизма. 1924. № 4/5. С. 17.
169 См.: Канатчиков С. На темы дня: Страницы пролетарской идеологии.
Пг., 1923. С. 76.
171

вопроса отношения мышления к бытию, показывал, что диалек¬
тический материализм и есть философия пролетариата, что он
является философским обоснованием коммунизма. Поэтому тот,
кто выбрасывает за борт философию, неизбежно выбрасывает и
общетеоретические основы коммунизма, скатывается в болото
ревизионизма и измены интересам рабочего класса. «Сделать
это,— писал Румий, значит поднять руку на самого себя» 170.
Критики «мининщины» справедливо подчеркивали, что необ¬
ходимо различать философию в прежнем понимании, претендо¬
вавшую в своих метафизических системах на окончательное ре¬
шение всех мировых проблем, и диалектический материализм,
который не имеет ничего общего с подобными высокомерными
претензиями и исходит из неисчерпаемости и бесконечности свое¬
го объекта. Первая изжила себя. Марксистской философии при¬
надлежит будущее. «У философии,— писал Троицкий,— снята не
голова, как полагают „ликвидаторы44, а лишь корона бывшей
„царицы наук44» 171. Только борясь за философию марксизма, за
материалистическую диалектику, «только разоблачая ошибки и
вред упростительства и упразднительства философии при при¬
менении ее к естествознанию,— подчеркивал П. Сапожников,—
можно вести естественников за методологией Маркса — Энгель¬
са-Ленина, поднимать их до последней»172.
Против отождествления и противопоставления науки и марк¬
систской идеологии выступил профессор Л. Ф. Спокойный. Он
рассматривал философию как необходимый элемент человеческо¬
го знания, подвергнув аргументированной критике старую по¬
зитивистскую формулу,— «наука сама себе философия». Пози¬
тивизм лишает философию ее проблематики, превращает в эн¬
циклопедический словарь общих выводов частных наук. Высту¬
пая против позитивистского толкования ленинского положения,
что наука всегда материалистична, Спокойный показал, что из
этого положения отнюдь не следует вывода, будто наука сама
содержит в себе собственную философию. Науке действительно
всегда присущ стихийный материализм, т. е. признание учеными
независимого от сознания материального мира, который отража¬
ется в научных знаниях. Экспериментировать, подчеркивал Спо¬
койный, можно, лишь допуская материальный характер объектов
исследования. Однако естествознание само не в состоянии вы¬
работать цельное научно-материалистическое мировоззрение и ло¬
гико-методологические «предпосылки» научного познания. Эта
задача по плечу лишь философии диалектического материализма,
опирающейся на открытия и достижения всех других наук. По¬
ложительным в критических статьях Спокойного было то, что
он исходил из ленинских философских идей.
170 Под знаменем марксизма. 1922. № 5/6. С. 129.
171 Большевик. 1925. № 17/18. С. 18.
172 Там же. 1925. № 16. С. 83.
172

Своеобразным итогом полемики с «ликвидаторами» философии
и идеологии стала книга А. Самойлова «Детская болезнь „левиз-
ны“ в материализме», в которой подверглись обстоятельной кри¬
тике взгляды «антифилософов» и «антиидеологистов». В ней ар¬
гументы и доводы марксистской критики «ликвидаторов» как бы
сводятся воедино, конкретизируются и предстают в наиболее пол¬
ном виде. Автор представляет философию как особую идеологи¬
ческую форму, рассматривает ее социальную функцию на раз¬
личных этапах исторического развития. На конкретных фактах
им раскрывается как «социальная полезность» и научность ма¬
териализма, так и ненаучность и непоследовательность философ¬
ского идеализма, смыкавшегося с мистикой и религией.
Опираясь на высказывания основоположников марксизма,
А. Ф. Самойлов утверждал, что диалектический материализм
и есть научная философия марксизма. Никакого антагонизма у
науки и философии марксизма нет. Всякое отрицание философии,
по его словам, «имеет в своей основе состояние современной идеа¬
листической философии, ибо было бы абсурдно отрицать научную
ценность материалистических систем философии, их развитие в
связи с развитием естествознания и техники» 173. Огульное отри¬
цание философии могло проистекать только при игнорировании
истории материализма и марксизма, неразрывной связи диалек¬
тического материализма с марксистской политической экономией
и научным коммунизмом. «Что касается идеологии,— указывал
Самойлов,— то К. Маркс и Ф. Энгельс это понятие употребляли
в двух значениях. В одном случае идеология — это ложное, из¬
вращенное, иллюзорное, идеалистическое понимание фактов со¬
циальной жизни, когда действительность выводится из идей. Во
втором — идеология является классовой-субстанциональной осно¬
вой общественного сознания, теоретической надстройкой над эко¬
номическим базисом». В первом случае категория идеологии име¬
ет лишь «историческое значение и является полемическим тер¬
мином в борьбе с разновидностями идеалистической философии».
На нем и застряли «антиидеологисты». Во втором — понятие
идеология «имеет логическое значение и является основным» 174.
Такова точка зрения марксизма-ленинизма.
В ходе дискуссий постепенно изживалось идейное влияние
эмпириомонизма Богданова, росла теоретическая зрелость работ¬
ников марксистского идеологического фронта, привлекалось не¬
посредственное внимание философской общественности к бога¬
тейшей сокровищнице философских идей В. И. Ленина, к их
осмыслению, освоению и систематизации. Наиболее ощутимым
173 Самойлов А. Ф. Детская болезнь «левизны» в материализме: Поход про¬
тив философии, идеологии, мировоззрения. Л., 1926. С. 73.
174 См.: Там же. С. 127. Критику современных попыток приписать К. Марксу
трактовку идеологии как искаженного понимания действительности без¬
относительно к вопросу о том, об идеологии какого класса идет речь,
см.: Чагин Б. А. Структура и закономерности общественного сознания.
Л., 1982, С. 72—73.
173

результатом критических выступлений советских марксистов
можно считать то, что от своих теоретически несостоятельных
воззрений вскоре отказались Ковалев, Максимов, Лядов и ряд
других философов и историков, прекратили пропаганду «ликви¬
даторства» философии Минин и Рожицын. Все ратоборство «из-
ничтожителей» с философией кончилось так, как и должно было
кончиться. «Философия продолжает стоять там,— резюмировал
Троицкий,—где ей полагается: на капитанском мостике» 17д.
В середине 20-х годов оставшиеся на прежних позициях Бог¬
данов, Боричевский и их последователи временно объединялись
на общей платформе механистического материализма с Аксельрод,
Скворцовым-Степановым, Сарабьяновым, Варьяшем, Тимирязе¬
вым, Боссэ и другими, выступавшими под лозунгом развития
марксизма на основе механистического материализма и современ¬
ного естествознания. Из того факта, что естествознание составляет
естественнонаучную основу диалектического материализма, ме¬
ханисты делали вывод о тождестве этих основ с самой марксист¬
ской философией, т. е. отождествили ее с естественнонаучным
материализмом, сущность которого якобы составляет «механиче¬
ское миропонимание» 176.
Механицизм представлял собой течение позитивистского ха¬
рактера и не являлся однородным. В нем объединялись предста¬
вители самых различных взглядов, подвергавшие ревизии диалек¬
тический материализм. Сюда же примыкали сторонники различ¬
ных механистических воззрений в естествознании177. Вместе с
тем для различных групп механистов были характерны некото¬
рые общие методологические принципы. Все они по существу
выступали против диалектики, противопоставив ей «механику»
с ее принципами и законами.
Не признавая материалистическую диалектику научной мето¬
дологией познания, механисты сводили качественные изменения
к количественным различиям, целое к сумме частей, высшие
формы движения к низшим и в конечном счете к механистиче¬
скому перемещению тел в пространстве, отрывали единичное и
особенное от общего. «Все действия живого организма,— писал
Сарабьянов,— есть действия машины, механизма»178. Механи¬
цизм проявлялся в отрицании специфики явлений общественной
жизни и психических явлений, требуя сведения «всех процессов
природы исключительно к действию и превращению тех видов
энергии, которые изучаются физикой и химией» 179.
В решении ряда общеметодологических философских вопросов
механисты скатывались к богдановскому позитивизму, обременен-
175 Троицкий А. Философия и марксизм. М.; Л., 1926. С. 39.
176 См.: Степанов И. И. Исторический материализм и современное естест¬
вознание. М., 1925, с. 55; Аксельрод (Ортодокс) Л. И. Против идеализ¬
ма. М.; Пг., 1922. С. 30. И т. д.
177 Подробнее см.: Ксенофонтов В. И. Ленинские идеи в советской фило¬
софской науке 20-х годов. Л., 1975. Гл. 2. § 1.
178 Сарабьянов В. Беседы о марксизме. М., 1925. С. 15.
179 Большевик. 1924. № 14. С. 85.
174

ному элементами агностицизма. В частности, они отрицали объ¬
ективный характер качества, считая его «категорией оценки» 180,
субъективизировали категорию случайности, оторвав ее от по¬
нятия необходимости, утверждали, что будто бы «никакой объ¬
ективной истины вообще не существует»181, противопоставляли
учение о единстве и борьбе противоположностей теории равно¬
весия.
Механисты так или иначе были преемниками «ликвидаторов»
философии. С ними к философскому нигилизму как бы пришло
второе дыхание. Они ошибочно утверждали, что общие выводы
естественных наук делают искусственным и ненужным суще¬
ствование такой особой науки, как философия. «Для маркси¬
стов,— писал Скворцов-Степанов,— не существует области како¬
го-то „философствования14, отдельной и обособленной от науки,
с какими-то своими, будто бы особыми, „специфическими мето¬
дами исследования44» 182. Стремясь на словах к союзу с естест¬
вознанием, механисты оказались неподготовленными к философ¬
скому осмыслению естественнонаучных проблем, воспринимали
теоретические выводы ряда естествоиспытателей, склонных к
идеализму и позитивизму.
Преодоление механицизма было осуществлено советскими
марксистами в конце 20-х — начале 30-х годов. Оно явилось за¬
вершением дискуссии с нигилистами и их «похода на теорию»,
знаменовало собой новый этап развития советской философии.
Начало этому этапу было положено Второй всесоюзной конфе¬
ренцией марксистско-ленинских научно-исследовательских учреж¬
дений 1929 г., где взгляды «механистов» были осуждены, как
«явный отход от марксистско-ленинских философских пози¬
ций»183, а также Постановлением ЦК ВКП(б) от 25 января
1931 г. о журнале «Под знаменем марксизма», в котором меха¬
ницизм квалифицировался как попытка своеобразной ревизии
марксизма184.
Однако, несмотря на то что советские марксисты отбили ни¬
гилистический «поход на теорию», борьба с рецидивами позити
вистско-механистических искажений марксистской теории про¬
должалась и за хронологическими рамками переходного периода
(особенно в политической экономии и искусствознании).
Дискуссии с упразднителями философии и механицизмом сви¬
детельствовали, что после гражданской войны советская наука
шаг за шагом стала вырабатывать правильный подход к решению
проблемы соотношения философии и частных наук. Советские
марксисты постепенно преодолевали две крайности в решении
этой многогранной и сложной проблемы — позитивистское сведе¬
180 Сарабъянов В. В защиту философии марксизма. М.; Л., 1929. С. 186.
181 Под знаменем марксизма. 1925. № 12. С. 190.
182 Степанов И. Исторический материализм и современное естествознание.
2-е изд. М.; Л., 1926. С. 55.
183 Вести. Ком. акад. 1929. № 32. С. 243.
184 О партийной и советской печати: Сб. документов. М., 1954. С. 406—407.
175

ние философии к частным наукам, лишавшее ее самостоятельной
роли в развитии человеческого познания, о отрыв диалектиче¬
ского материализма от конкретных наук о природе и обществе,
обрекавший марксистскую философию на умозрительно-схоласти¬
ческое прозябание.
5. Проблемы социальной психологии
и опровержение «фрейдо-марксизма»
Создание основ реального социализма происходило в процес¬
се эмоционально-психологического воздействия людей на объ¬
ективные условия своей жизни. В этой связи возрастала роль но¬
вой общественной психологии, благодаря влиянию которой изме¬
нялись эмоции, усиливался волевой настрой, преобразовывалась
вообще вся динамическая структура общественного сознания.
Возникновение новой психологии масс происходило в процессе
развертывания противоречий, преодоления трудностей и пере¬
житков старой психологии в сознании трудящихся. Практика со¬
циалистического строительства свидетельствует, что область об¬
щественной психологии имеет свою относительную самостоятель¬
ность. Она быстрее и не всегда в унисон с идеологией реагирует
на текущие события, является более ранимой, когда затрагива¬
ются интересы личности, классов или общества в целом. Нередко
наблюдалось тогда и относительное отставание хода психологи¬
ческих процессов от развития идеологической стороны сознания.
На первых этапах переходного периода общественная психоло¬
гия играла важную роль в укреплении социалистического созна¬
ния и в ней особенно сильно сказывалась ломка старых убежде¬
ний, настроений, разрушение прежних верований, трансформация
социальных чувств, изменения в мотивах деятельности и пове¬
дении людей.
В связи со всем этим после Октября возрастает интерес к
психологии, в которой идет острая борьба, связанная с проникно¬
вением в психологическую науку марксистских взглядов. Среди
марксистов отсутствовало тогда единодушие в решении коренных
проблем психологии, горячие споры шли по кардинальным воп¬
росам соотношения психологического и физиологического, со¬
циальной и индивидуальной психологии, идеологии и обществен¬
ной психологии. В журнале «Под знаменем марксизма» в каче¬
стве одного из злободневных дискутировался вопрос о необходи¬
мости исследования психики как реального социального процес¬
са, о ее соотношении с идеологией и об отображении в пей со¬
циального бытия. В статьях Ю. Франкфурта привлекалось вни¬
мание к воззрениям Г. В. Плеханова по названным вопросам,
подчеркивалось большое значение его работ для марксистской
разработки психологических проблем. Отправляясь от известной
формулы Плеханова о пятичленном строении общественного ор¬
ганизма, Разумовский и некоторые другие марксисты принимали
за непосредственную основу идеологии психологию класса. Пси¬
176

хологизация идеологии неумолимо влекла их к универсализации
социальной психологии, которая начинала рассматриваться в ка¬
честве основной науки о формах общественного сознания.
Из признания идеологии специфичным психическим феноме¬
ном следовал вывод, что общественный базис и надстройка могут
быть истолкованы с помощью психологии, поскольку механизм
формирования идеологии лежит в сфере последней. Социальная
психология, таким образом, была призвана будто бы сформули¬
ровать основные принципы функционирования общества и обо¬
сновать основные положения исторического материализма по воп¬
росу о соотношении психологии и идеологии. «Психологический
уклон», обнаружившийся у ряда советских социологов-маркси¬
стов, свидетельствовал о том, что при изучении сложной сети
идеологических отношений нельзя сбрасывать со счета социаль¬
ную психологию.
В начальный период становления научной психологии в
нашей стране проблемы социальной психологии сводились к об¬
щественно-исторической детерминации психики практикой ши¬
роко развернувшихся социалистических преобразований. Изуче¬
ние психологических устоев духовной жизни представителей раз¬
личных классов послеоктябрьской России и необходимость воспи¬
тания нового человека настоятельно требовали постановки и ре¬
шения основных проблем социальной психологии, которая, по
словам Блонского, до революции «влачила самое жалкое суще¬
ствование» 185. Тезис о ведущей роли социальной среды, обуслов¬
ливающей конкретно-исторические формы психики человека,
выдвигается как основное положение новой психологической нау¬
ки. «Традиционная общая психология,— писал Блонский,— была
наукой о человеке как индивидууме. Но поведение индивидуума
нельзя рассматривать вне его социальной жизни» 186. «Лишь на
основе социальных движущих факторов,— заявлял К. Н. Корни¬
лов,— нам становится понятной и та индивидуальная психология,
которой занимается эмпирическая психология» 187. Советские
психологи указывали на необходимость изучения социальной
детерминации психики человека и исследования закономерностей
общественной психологии. «Мы должны,—писал Корнилов,—ид¬
ти не от индивидуальной психологии к социальной, а обратным
путем» 188.
Задачей социальной психологии Л. Бызов считал изучение
законов, по которым «протекают душевные явления, когда инди¬
вид находится в группе или под влиянием коллектива» 189. Он
указывал, что исследование проблем групповой психологии име¬
ет не только научное, но и практическое значение для хозяйст¬
185 Блонский П. П. Очерк научной психологии. М., 1921. С. 12.
188 Там же.
187 Корнилов К. Н. Психология и марксизм//Психология и марксизм. М.;
Л., 1925. С. 12.
188 Там же. С. 22.
189 Вопросы организации и управления. М., 1924. № 1. С. 216.
177

ва, воспитательной работы и управления делами общества. По
мнению В. Артемова, отставание социальной психологии связано
с тем, что в ней почти не применяется эксперимент, который
только и может вывести эту науку «на вполне успешный путь
развития» 190. Такой же вывод в то время делался и Л. Войт-
ловским, который в отличие от других ученых стремился дать
прямое социологическое обоснование социальной психологии.
Используя многочисленные исторические примеры и образы ху¬
дожественной литературы, он утверждал, что социологу и исто¬
рику недостаточно оперировать одной экономикой. Для объясне¬
ния причин многих исторических событий необходима точная
характеристика «психологии общественных настроений и психо¬
логии данного класса» 191. Да и сама производственная деятель¬
ность, по словам Войтловского, есть «результат человеческой ак¬
тивности», а обычаи, чувства и стремления «неразрывно сраста¬
ются с промышленными одеждами каждой эпохи» 192.
Вопросы социальной психологии стояли в центре внимания
почти всех дискуссий 20-х годов, которые касались проблемы при¬
роды психического. В них принимали участие не только психоло¬
ги, но и философы, социологи, правоведы и историки. Поэтому
обсуждение далеко выходило за рамки психологической науки
и привлекало внимание самой широкой научной общественности.
Особое значение проблема социальной психологии приобрета¬
ла в связи с той борьбой, которая развернулась вокруг крайне
вульгарных взглядов Енчмена, считавшего, что не существует
психики как таковой, как особенного свойства физиологических,
процессов. Слова, обозначающие психическое, утверждал созда¬
тель «новой биологии», «все без исключения по своему составу
обозначают пространственные явления... они не могут наимено¬
вать непространственных явлений, потому что об отдельных не¬
пространственных явлениях невозможно существование слов» 1С*3.
Применение же слов к «непространственным явлениям» психики
Енчмен объявлял происками «идеологической агентуры эксплуа¬
таторов». По словам Баммеля, «енчменисты восставали против
мещанской и гнилой психологии мелкого буржуа путем отрица¬
ния всякой психологии» 194.
В самой психологической науке после Октября получили рас¬
пространение концепции различных направлений поведепчесгва.
Отказ от изучения психической деятельности, характерный для
методологической позиции представителей этих направлений,
снимал и проблему мотивации, поскольку принималась непосред¬
ственная зависимость реакции от внешнего стимула. Будучи со¬
риентированным против интроспективной психологии, поведен-
190 Артемов В. А. К вопросу о социальной психологии.— Психология. М.;
Л., 1929. Т. 2, вып. 2. С. 168.
191 Войтловский Л, Н. Очерки коллективной психологии. М.; Пг., 1924. Ч. I.
С 12.
192 Там же. С. 3, 7.
493 Енчмен Э. Теория новой биологии и марксизм. Пг., 1923. С. 49.
194 Под знаменем марксизма. 1927. № 10/11. С. 84.
178

честно вместе с идеалистической концепцией сознания отбрасы¬
вало и саму проблему сознания, считая, что за ней неотвратим
старый как мир спиритуалистический вопрос о душе. «Что такое
„психика44, „психическое44, „душевное44? — спрашивал В. Я. Стру-
мипский.— Едва ли кому-либо не ясно сейчас, что это понятие
является остатком старого мифа о душе, которым объяснялись
факты поведения живого существа. А если это ясно, то нужно
ставить вопрос не об изучении «психики», а об изучении пове¬
дения, реакций, рефлексов» 195. Подобная трактовка «психологии
без сознания» вела к упразднению самостоятельности психологии
как науки. Она отражала определенно нигилистическую тенден¬
цию в подходе к психологии.
Имевшиеся трактовки природы сознания и психической дея¬
тельности, особенно те из них, для которых были характерны
нигилизм и упрощенчество, не могли удовлетворить ученых, п не¬
которые из них обращаются к фрейдизму, видя в нем эмпириче¬
скую основательность и теоретическую глубину, что вряд ли было
верно. «Учение Фрейда привлекало психологов, во-первых, своим
противостоянием субъективной эмпирической психологии, откры¬
тием повой области — бессознательного; во-вторых, задачей из¬
учения цельной личности, ее потребностей, стремлений, мотива¬
ции поведения. Психологи и философы, пытавшиеся соединить
фрейдизм с марксизмом, справедливо выделяли весь комплекс
этих вопросов, как имеющих первостепенное значение для пси¬
хологической теории. В-третьих, учение Фрейда представлялось
системой монистической психологии, сводящей детерминацию
психического к единой причинности, связывавшей две стороны
жизни человека: органическую с биологическими потребностями
и побуждениями и социальную, общественную»196. Некоторым
авторам-марксистам казалось, что теория психоанализа проник¬
нута «монизмом, материализмом и диалектикой»197. Поэтому
разработка психологической науки на основе фрейдизма объявля¬
лась программой ее марксистской перестройки.
В отличие от дореволюционного времени, когда фрейдистские
идеи освещались преимущественно врачами в журнале «Психиат¬
рия», теперь на передний план стали выдвигаться социально-пси¬
хологические проблемы и социологические идеи фрейдизма. Ро¬
сту влияния фрейдистских воззрений способствовало издание под
редакцией профессора И. Ермакова так называемой «психоанали¬
тической библиотеки», в которой были опубликованы почти все
основные работы 3. Фрейда. В начале 20-х годов выходит много
книг и брошюр, авторы которых были убеждены в том, что толь¬
ко фрейдизм в состоянии истолковать человеческую психику в
развитии и взаимодействии с другими социальными явления¬
195 Там же. 1926. № 3. С. 233.
196 Будилова Е. А. Философские проблемы в советской психологии. М.,
1972. С. 55—56.
197 Под знаменем марксизма. 1923. № 11/12. С. 169.
179

ми198. Психоанализ столь же безосновательно начинает рас¬
сматриваться как проявление «материализма XVIII века, при¬
менительно к области психологии и общественных наук»199,
а возрастание популярности фрейдизма довольно прямолинейно
связывается с неприязнью к нему старой академической науки.
Сторонники психоанализа при этом пытались «по возможно¬
сти» увязывать фрейдизм с положениями исторического мате¬
риализма. По-видимому, здесь в извращенном виде проявлялось
стремление к установлению непосредственной связи конкретных
наук с марксистской теорией общества. Учение Фрейда, по мне¬
нию его сторонников, связывало возникновение психических
явлений с биологическими потребностями и тем самым якобы
дополняло теорию исторического материализма. «Исторический
материализм,— писал Б. Д. Фридман,— связывает психологию
человека с социологией, психоанализ — с биологией. Выражаясь
точнее, исторический материализм показывает, как социальное со¬
здает психологическое, психоанализ же показывает, каким об¬
разом биологическое под влиянием социального превращается в
психологическое» 20°. Поэтому, резюмировал А. Б. Залкинд,
марксизм не может и не должен «игнорировать фрейдизм»201.
В середине 20-х годов в Социалистической академии и других
марксистских научных учреждениях проходят острые дискуссии
по вопросам фрейдизма и по характеру его отношения к истори¬
ческому материализму. Взгляды участников этих дискуссий ши¬
роко освещались в марксистской печати. В зависимости от тех
положений Фрейда, которые брались за исходные, «фрейдо-марк-
систские» концепции общества можно подразделить на биологи-
заторские, сближавшиеся с социал-дарвинизмом, рефлексологи¬
ей и бихевиоризмом, и культурно-социологические, где более пол¬
но использовалась марксистская терминология.
Наиболее широкое распространение получили биологизатор-
ские теории «фрейдо-марксизма», носившие ярко выраженный
откровенно натуралистический характер. Многим авторам весьма
импонировал пансексуализм Фрейда, которому давалась самая
различная трактовка. Половой вопрос, писал Залкинд, является
крайне болезненным вопросом мировоззрения, и его решение со¬
пряжено с бесчисленными трудностями. Человек «сексуализиру¬
ет» мир, и эта «сексуализация» есть своеобразная проекция ма¬
териального, поскольку «половое, сексуальное — это биология,
198 См.: Ермаков И. Этюды по психологии творчества. М., 1924; Залкинд А.
Фрейдизм и марксизм. М., 1924; Кравков С. В. Самонаблюдение. М., 1922;
Малис Г. Психоанализ коммунизма. Казань, 1924; Рейснер М. А. Лю¬
бовь, пол и религия. Рязань, 1924; Виттелъс Ф. Фрейд: Его личность,
учение и школа. Л., 1925; Рыжков. В. Психоанализ как система воспи¬
тания // Путь просвещения. 1922. № 6, и др.
199 Вести. Ком. акад. 1924. № 9. С. 260.
200 Фридман Б. Д. Основные психологические воззрения Фрейда и теория
исторического материализма // Психология и марксизм. С. 159.
201 Залкинд А. Б. Очерки культуры революционного времени. М., 1924. С. 69.
180

материализм» 202. Вульгарно-материалистически решая психо¬
физиологическую проблему, Залкинд говорил, что общественное
бытие определяет не только сознание, но и подавляющую часть
физиологии человека. В процессе сублимации половые влечения
способны к трансформации в высшие социальные формы влече¬
ния. Этот процесс, по его словам, грубо искажался в буржуазном
обществе, которому свойственно не только технико-экономиче¬
ская, но и биолого-физиологическая дезорганизация.
Самой насущной задачей обществознания фрейдист Г. Малис
считал включение психоанализа в «более мощную социологиче¬
скую систему», под которой подразумевался исторический мате¬
риализм. Разделяя идею пансексуализма, он механически прила¬
гал филогенетический закон Геккеля к изучению развития обще¬
ства. Психоанализ, по мнению Малиса, позволяет выявить
источники социальных движений и научных открытий в личности
человека, в глубинах его психической деятельности. «Учение
Фрейда показало нам,— писал он,— как столкновения индивиду¬
альных бессознательных тенденций с социальной действительно¬
стью преломляются и отражаются в сознании» 203.
Высшей ступени развития общества, по словам Г. Малиса, со¬
ответствует высшая стадия онтогенетического развития личности,
когда человек получает возможность во всем действовать по сво¬
ему выбору. Революция открыла путь прогресса, и человечество
получило возможность строить такое общество. Оно будет харак¬
теризоваться полной удовлетворенностью как сознательно-соци¬
альных, так и бессознательно-индивидуальных потребностей лю¬
дей. «Когда общественный строй явится претворением бессозна¬
тельного мира человека, когда жизнь наша будет так же точна,
как философские системы, и красива, как произведение искусст¬
ва,— писал Малис,— тогда человечество освободится от бесплод¬
ной борьбы с лежащим вне сознания прошлым и совершит свой
великий прыжок из царства необходимости в царство свобо¬
ды» 204.
Если Залкинд сочетал идеи социологии марксизма с фрейдиз¬
мом и бихевиоризмом, а Малис строил свою вульгарную концеп¬
цию общества, склоняясь к рефлексологии, то М. А. Рейснер со¬
единял саму теорию исторического материализма с положения¬
ми психоанализа, используя при этом как отдельные постулаты
эмпириомонизма, так и некоторые из принципов павловского
учения о высшей нервной деятельности. При этом сам он, не¬
видимому, совершенно не задавался вопросом об исходных методо¬
логических установках этих учений и о правомерности соедине¬
ния их в единой теории общественной жизни. Эклектичность по¬
добных построений его как будто не смущала. Свою основную
задачу Рейснер видел в том, чтобы на основе достижений есте¬
ствознания разработать марксистскую социальную психологию,
202 Там же. С. 51.
203 Малис Г. Психоанализ коммунизма. Казань, 1924. С. 43.
204 Там же. С. 79.
181

а также разрешить «все загадки идеологии». В программу соци¬
альной психологии он включал исследование психологии коллек¬
тивного труда и производства, психологии профессий, психологии
классов, психологии культуры. Прикладной частью социальной
психологии, по его мнению, должна стать психотехника.
Социальная психология у Рейснера является наукой о соци¬
альных раздражителях, под которыми понимались различные
элементы культурной надстройки, в том числе идеологические.
Последние при этом рассматривались по аналогии с условными
рефлексами. Предметом социальной психологии, писал Рейснер,
является соотношение между социальными раздражителями и по¬
ведением людей. Социальная психология, таким образом, отвле¬
калась от изучения психических процессов и сводилась к изуче¬
нию активного приспособления человека к среде и влияния на
него социальных раздражителей. Такой подход существенно сни¬
жал научный уровень выступлений Рейснера по вопросам соци¬
альной психологии. Однако его книга «Проблемы социальной
психологии» в целом все же правильно подчеркивала роль со¬
циальной психологии в развитии общества вообще и социалисти¬
ческого общества в частности. В основном обоснованно критико¬
вал Рейснер и немарксистские социально-психологические теории,
справедливо подчеркивал «классовую подоплеку» учений Сигеле,
Тарда и Лебона о «толпе», теории инстинктов Мак-Дауголла,
концепции «психических рас» Л. Крживицкого, утверждая, что
только исторический материализм может дать правильную трак¬
товку проблем социальной психологии.
В свою очередь, Б. Д. Фридман объявлял идеологию «систе¬
мой неправильных отражений мотивов или источников челове¬
ческой деятельности» 205. Квалифицируя «идеологические явле¬
ния» как результат привнесения субъективности, он рекомендовал
исследовать не столько социальные источники идеологического
творчества, сколько личность «идеолога» и механизм его душев¬
ной деятельности. Лучшим инструментом для этого, по его сло¬
вам, являются методы психоанализа, которые дополняют и в из¬
вестной мере совпадают с методом исторического материализма.
«Предметом исторического материализма, как и психологических
воззрений Фрейда,— писал Фридман,— является по существу
деятельность человека в обществе» 206. Методологической функ¬
цией обоих учений является, по весьма пристрастному мнению
Фридмана, выяснение источников и целей деятельности общест¬
венного человека.
Представители культурно-социологической разновидности
«фрейдо-марксизма» главный акцент делали на внедрение прин¬
ципов психоанализа в социологию. Лишь в социологической ин¬
терпретации, писал Юшкевич, «могут найтись нити, ведущие от
205 Психология и марксизм. М.; Л., 1925. С. 145.
206 Там же. С. 153.
182

Фрейда к Марксу» 207. Особенно отчетливо эти «нити» выступа¬
ют при истолковании природы идеологии. «Чтобы при уяснении
нового идеологического построения довести анализ, насколько это
возможно, до конца,— утверждал А. И. Варьяш,— нужны не
только знания о тогдашних производительных силах и производ¬
ственных отношениях, предшествующих экономических и идеоло¬
гических структурах, но и нечто совсем другое. Нужно знать
весь механизм, который, образно выражаясь, является проводни¬
ком от базиса к надстройке» 208.
Воззрения на идеологический процесс, развиваемые Рейснером
и Фридманом, вели к своеобразной психологизации категорий
исторического материализма, что было явно ошибочно. Из этой
неверной позиции, на которой стоял еще и Варьяш, к тому же
вытекало, что именно психология должна лежать в основе объяс¬
нения исторического процесса. «Подобно тому,— полагал Варь¬
яш,— как органы чувств представляют собой аппарат, который,
воспринимая впечатления от природы, делает их годными для
восприятия центральным аппаратом, так же точно обстоит дело
и с гораздо более сложными воздействиями экономических и
вообще общественных отношений. Они проходят через тот же
аппарат... через фильтр и трансформирующий аппарат нервной
системы» 209 210. По его мнению, в основе форм общественного со¬
знания лежит психология, доставляющая первичный достовер¬
ный отпечаток общественных отношений.
Варьяш связывал с фрейдизмом известное положение марк¬
сизма о том, что отражение социально-экономических отноше¬
ний в идеологии происходит бессознательно. Идеология, утверж¬
дал он, возникает стихийно, а значит бессознательно. Бессозна¬
тельное, по его словам, является «связующим звеном между
физиологическим и психологическим как функцией материи» 21°.
Чтобы получить «научную интерпретацию материализма», Варь¬
яш предлагал термин «независимый» в трактовке базисных явле¬
ний заменить термином «неосознанный» или «бессознательный».
Во всех «фрейдо-марксистских» истолкованиях социальной
психологии и исторического материализма на передний план
явственно выступали характерные черты механистической мето¬
дологии, которые проявлялись в переносе биопсихологических
закономерностей на жизнь общества, в упрощенном понимании
сложных социальных зависимостей в духе механистически трак¬
туемой детерминации.
Фрейдистские извращения материалистического понимания
истории были встречены со стороны марксистов резкой критикой.
Авторы критических статей стремились не только показать тео¬
ретическую несостоятельность «фрейдо-марксизма», но и раскрыть
его корни в социальной жизни и науке своего времени, объяс¬
207 Вести. Ком. акад. 1924. № 9. С. 268.
208 Там же. С. 290.
209 Там же. С. 298.
210 Там же. С. 307.
183

нить причины возрастания интереса к фрейдизму в послеоктябрь¬
ские годы. В частности, основную социальную причину экспансии
психоанализа в область обществознания многие советские марк¬
систы видели тогда в трудностях первых лет восстановительного
периода, когда, по словам А. К. Воронского, у отдельных слоев
населения проявилось «разочарование в рациональном направ¬
лении и ходе общественной борьбы пролетариата». Другая при¬
чина популярности психоанализа, писал Воронский, связана с
тем, что фрейдизм в «лучших традициях» позитивизма постоян¬
но подчеркивал якобы чисто эмпирический характер своей кон¬
цепции. «Обилие медицинских терминов, слишком позитивная
внешность, все это,— подчеркивал он,— склоняет к соблазну со¬
единить фрейдизм с марксизмом» 21 *. Такое соединение справед¬
ливо расценивалось критиком-марксистом как «марксистствую-
щая беспартийность».
Основной методологический порок увлечений фрейдизмом
большинство авторов критических работ видели в антропологиз¬
ме, проявляющемся в постулировании изначальной, внеистори-
ческой сущности человека. Эта неизменная природа людей по¬
коится у фрейдистов на биологическом истолковании законов
развития общества, на сведении социального к индивидуальному.
Фрейдизм, указывал А. М. Деборин, «все социальные феномены
сводит к индивидуальным биологическим влечениям и факто¬
рам» 211 212. «Биологический закон, устанавливающий, что разви¬
тие индивида повторяет в сокращенном виде путь развития
рода,— писал Н. А. Карев,— переносится Малисом на историю
человеческого общества»213. Эта «чистейшая метафизика» не
имеет, по его словам, ничего общего с марксизмом, который ис¬
ходит из своеобразия социального развития, связанного с произ¬
водственной деятельностью. Метафизика и делает «фрейдо-
марксизм», по мнению Воронского, «подобным бегу на месте и
лишенным историзма» 214.
Главный вред этих ревизионистских взглядов, по словам
Г. Баммеля, состоял в признании «вечных», «неизменных»,
«бессознательных» законов, на которых строилось псевдомате-
риалистическое понимание истории215 216. И каковы бы ни были
субъективные намерения «марксистов-фрейдистов», резюмировал
Деборин, «их стремления „омолодить" исторический материализм
посредством вливания в него „свежей крови" фрейдизма неми¬
нуемо ведут к полному извращению марксизма» 21в. Социология
фрейдизма, подчеркивал он, по всем пунктам противостоит ма¬
териалистическому объяснению исторического процесса и соци¬
альной действительности. «Это инфантильно-сексуальное понима¬
211 Красная новь. 1925. № 7. С. 260.
212 Воинствующий материалист. 1925. Кн. 4. С. 15—16.
213 Большевик. 1924. № 14. С. 124.
214 Красная новь. 1925. № 7. С. 260.
215 Воинствующий материалист. 1925. Кн. 2. С. 258—259.
216 Там же. С. 3.
184

ние истории и культуры ничего общего с марксизмом иметь не
может» 217.
Другой порок «фрейдо-марксистских» концепций социальной
жизни его критики в то время видели в признании доминирую¬
щей роли «бессознательного» и акцентировании внимания на
впутрипсихической мотивации деятельности людей, противопо¬
ставляемой детерминации извне. «Мы имеем,— писал Карев,—
две совершенно противоположные философии истории: а) марк¬
систскую, рассматривающую общество как производственную
организацию и объясняющую его историю из смены способов
производства; б) фрейдистскую, кладущую в основу общества
,,либидо“ и историю общества, строящуюся по аналогии развития
полового чувства» 218. Он показал, что всякие попытки «фрейдо-
марксистов» выдать идеи Фрейда за материализм и отождествить
его трактовку бессознательного с марксистским пониманием в
корне не состоятельно. Однако сам Карев, по-виидимому, не¬
сколько упрощал вопрос о подлинной роли самой психологиче¬
ской науки в опосредовании базиса сознанием, сводил все к про¬
блеме «классовой психологии», что, по мнению 3. А. Каменского
«закрывало путь к обсуждению реальной проблемы — выявления
механизма индивидуального осуществления отражательных вос¬
производящих функций» 219. Тем самым не только искусственно
снимался вопрос, почему выходцы из одного и того же класса
могут стоять на различных мировоззренческих позициях, но и
отрицались роль и значение индивидуальной психологии, взятой
отнюдь не во фрейдистском, а в марксистском истолковании.
Авторы критических работ справедливо указывали, что «фрей-
до-марксисты» сущность общественного бытия видели не в про¬
изводственной основе общественной жизни и классовой борьбе,
а в столкновениях индивидуальных бессознательных влечений с
социальной действительностью. Основоположники марксизма,
указывал Воронский, подчеркивая объективность формирования
идеологии различных классов, показывали, что этот процесс про¬
текает независимо от сознания идеолога. «Независимо» в смысле
осознания глубинных социально-экономических корней данного
процесса, а не независимо от самих мыслящих личностей и их
психологии. «Фрейдо-марксисты», по его словам, в трактовке
«техники» или «механизма», с помощью которых «реальные об¬
щественные интересы отражаются в общественно-идеологических
ценностях», делают акцент на обусловленной сексуальными вле¬
чениями индивидуальной психологии, а не на динамике классо¬
вой борьбы и обусловленной ею общественной психологии. Одна¬
ко, писал Воронский, оставаясь на почве изолированного от
общества психопатологического субъекта, нельзя делать социоло¬
гические выводы, строить робинзонады в социальной психологии.
217 Деборин А. Фрейдизм и социология//Философия и марксизм. М.; Л.,
1930. С. 134.
218 Большевик. 1924. № 14. С. 125.
219 История общественной мысли. М., 1972. С. 295—296.
185

Последняя, писал Деборин, «может быть научно обоснована толь¬
ко на почве марксизма, исходящего из того положения, что об¬
щественное бытие определяет общественное сознание» 220.
Обстоятельный критический анализ идей Фрейда и его после¬
дователей содержали работы Б. Э. Быховского, раскрывавшие
природу брачно-семейных отношений, тотемизма, табу и других
социогенных по своему происхождению явлений. Социология у
фрейдистов, по его словам, растворяется в психологии, а точнее,
в «сексуальной психопатологии». Отсюда — движущей силой со¬
циального прогресса оказываются у них биологические влечения,
а общественные явления рассматриваются как надстройка над
биологическим фундаментом. Поразительная произвольность исто¬
рических гипотез доведена здесь до крайности. Социальную пси¬
хологию фрейдисты искусственно растворяют в «индивидуально¬
сексуальных компонентах», что не имеет никакого отношения к
историческому материализму. «Всякая психологическая теория,
будучи положена в основу социологической методологии,— дела¬
ет вывод Быховский,— неизбежно приводит к краху» 221.
Вместе с тем, по мнению критиков, в работах ряда философов-
марксистов имелось некритическое использование термина «со¬
циальный инстинкт» 222, что было отмечено в ходе философской
дискуссии начала 30-х годов. «Марксизм,— указывал Разумов¬
ский,— ничего общего не имеет с этим биологическим и фрей¬
дистским пониманием» 223. Сочетание понятий «социальный» и
«инстинкт» имеет явно биологическую «нагрузку», подчеркивал
Ральцевич. В. И. Ленин, разрабатывая проблему сознательности
в рабочем движении, старался не употреблять термины «ин¬
стинкт» и «влечение», в которых, как отмечалось критиками, так
или иначе заключен натуралистический смысл 224.
В годы переходного периода проблема соотношения общест¬
венной психологии и идеологии нередко ставилась и решалась
советскими марксистами довольно упрощенно. Анализируя рабо¬
ты марксистских авторов по этим вопросам, Баммель справедливо
отмечал, что «углубленная разработка метода исторического ма¬
териализма при изучении высших надстроек идеологии возможна
лишь на почве изучения социально-классовой психологии» 225.
Несмотря на присущие «фрейдо-марксизму» идеализм и вульга¬
ризацию в понимании общественных явлений, объективно его
представители привлекли внимание ученых к изучению важных
220 Воинствующий материалист. 1925. Кп. 4. С. 24.
221 Под знаменем марксизма. 1926. № 9/10. С. 194.
222 «Отличие социальных инстинктов от биологических заключается в том,—
пишет А. Ситковский,—что социальные инстинкты не передаются био¬
логической наследственностью, а возникают в процессе той обществен¬
ной жизни, в которую попадает индивид, родившись на свет, воспиты¬
ваются в нем в процессе роста его сознания». (Из истории философии
XIX века. М., 1933. С. 294).
223 Под знаменем марксизма. 1930. № 5. С. 211.
224 За поворот на философском фронте. М.; Л., 1931. С. 92—93.
225 Под знаменем марксизма. 1927. № 10/11. С. 186.
186

проблем человеческого поведения, оказали непосредственное
влияние на становление в нашей стране социальной психологии
как самостоятельной научной дисциплины, освещающей один из
важных аспектов социальной реальности. Критика «фрейдо-марк-
гпзма» выявила, что философское осмысление этой реальности
нельзя осуществить в рамках позитивистского натурализма,
«подстроенного» под исторический материализм.
В конце 20-х годов в марксистских журналах проходило ожив¬
ленное обсуждение проблем социальной психологии, необходи¬
мость разработки которых осознается большинством авторов.
«Раз общественно-психологический фактор,—писал И. Сапио,—
есть подлинная историческая действительность, то нельзя отка¬
зать в праве на существование и особой науке или группе наук,
специально исследующих общественную психику и идеологию в
их содержании, возникновении, значении и т. д. Соответствующую
область знания, входящую в раздел социологических наук, сле¬
дует обозначить как социальную психологию» 22в. Рассматривая
отношение социальной психологии к историческому материализ¬
му, Сапио пришел к выводу, что она является особой наукой,
имеющей дело с социальной психикой, которую, по его словам,
нельзя рассматривать как простое суммирование индивидуальных
воль и стремлений. В противном случае изучение «психологиче¬
ского фактора» в истории свелось бы непосредственно к изуче¬
нию множества индивидуальных психик с тем, чтобы вынести за
скобки все общее для массы исследованных лиц» 227. Однако в
действительности, отмечает И. Сапио, требуются исследования
особых законов социальной психики, несводимых к индивидуаль¬
ным чертам психики личности. Признание объективных законов
общественной психологии положительно сказывалось на всей оте¬
чественной психологической науке.
Многие авторы справедливо указывали, что проблемы общест¬
венной психологии еще остаются не только не разработаны, но
и достаточно четко не поставлены в социологической и психоло¬
гической литературе. «Задача грядущего десятилетия,— писал
Корнилов,— направить молодежь на исследование проблем кол¬
лективной психологии и представить возможность этой отрасли
психологии скорее возглавить психологию, нежели тащиться в
хвосте, как это мы видим в настоящее время» 228. В конце пе¬
реходного периода в журналах стали появляться работы, по¬
священные разбору психологических течений за рубежом.
Следует отметить, что молодая советская психология, имевшая
серьезные научные достижения, в переходный период еще не
смогла взять на вооружение все богатство марксистско-ленинских
идей. Оставался еще неясным предмет социальной психологии и
вопрос ее соотношения с историческим материализмом. Такое по¬
228 Там же. 1929. № 7/8. С. 212.
227 Там же. 1926. № 1. С. 214.
228 Там же. № 10/11. С. 215.
187

ложение, естественно, накладывало отпечаток на дальнейшее
развитие этой науки.
В идейной борьбе переходного периода были справедливо от¬
вергнуты незаконные претензии «фрейдо-марксизма» на пере¬
стройку исторического материализма, на «психологизацию» его
категорий и физиологизацию социальной психологии. Советские
марксисты показали, что концепции «фрейдо-марксистов» явля¬
ются ревизией в неопозитивистском духе основных методологи¬
ческих принципов диалектико-материалистического понимания
истории. По своим исходным посылкам «фрейдо-марксизм» при¬
мыкал к социал-биологизму, был непосредственно связан с ростом
научного интереса к биологической природе человека и абсолюти¬
зацией роли нервно-мозговых процессов как одного из основных
факторов поведения человека в обществе. Критика фрейдистских
концепций в советской науке тех лет имела и более широкое ме¬
тодологическое значение, поскольку критиками-марксистами
была еще раз подтверждена полная несовместимость с историче¬
ским материализмом любых попыток биолого-психологического
истолкования социальных явлений 229.
Закономерным следствием резкой критики этих концепций в
переходный период явился отказ многих ученых от временных
увлечений модными псевдопрогрессивными идеями. Первыми от¬
казались от своих ошибочных взглядов М. А. Рейснер, А. Б. Зал-
кинд и А. И. Варьяш. Несколько дольше идеи фрейдизма быто¬
вали в психологии и искусствознании, но и здесь их влияние
было существенно подорвано марксистской критикой.
Важнейшее место в борьбе со всеми позитивистскими извра¬
щениями марксистской теории общества, и в том числе с концеп¬
цией фрейдо-марксизма, принадлежит ленинской статье «О зна¬
чении воинствующего материализма», написанной в марте
1922 г. В ней В. И. Ленин прозорливо и своевременно определил
главное направление идейно-теоретической борьбы партии против
буржуазной идеологии позитивистской ориентации во всех ее
формах проявления как в нашей стране, так и за рубежом.
6. Критика философско-социологических воззрений
западноевропейских оппортунистов
Растерянностью характеризовались первые отклики на побе¬
ду Великой Октябрьской социалистической революции К. Каут¬
ского, О. Бауэра и других социал-демократических лидеров. Бо¬
ясь потерять престиж среди рядовых социал-демократов и рабо¬
чих, Каутский первоначально остерегался критически и резко
высказываться по поводу победы Октября, ссылаясь на недоста¬
ток «имеющихся в его распоряжении сведений». Постоянно напо¬
миная, что большевики — лишь «одна из фракций русского со¬
циализма», он пытался даже связывать с ними будущее между-
•э См.: Философия и история культуры. М., 1985. С. 317.
188

народной социал-демократии. Однако вскоре, в последующих
своих выступлениях, Каутский стал акцентировать внимание на
«неблагоприятности условий революции в России», на «экономи¬
ческой отсталости страны», которая якобы не обладает «ни ин¬
теллектуальными силами, ни пролетар�