/
Автор: Попов М.В. Удовиченко М.С.
Теги: философские системы и концепции философские науки философия материализм учебное пособие исторический материализм диалектический материализм
ISBN: 978-5-6050772-8
Год: 2024
Текст
ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ
И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
ОТ КЛАССИКОВ ДО СОВРЕМЕННОСТИ
Учебное пособие
Ленинград
2024
УДК 141.82
ББК 87.061
П58
Попов М. В., Удовиченко М. С .
Диалектический и исторический материализм. От классиков
до современности. Учебное пособие, Ленинград, 2024. – 748 с.
В учебном пособии даны сокращённые версии работ Энгельса, Ленина, Стали-
на, Попова, Смирнова, Челпанова и популярное изложение диалектики Гегеля на
основе работ Попова и Труфанова. Работы выстроены в последовательности, об-
легчающей усвоение читателем диалектического и исторического материализма.
П58
© Группа «СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ», 2024
© Попов М. В ., Удовиченко М. С ., 2024
ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ
И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
ОТ КЛАССИКОВ ДО СОВРЕМЕННОСТИ
УДК 141.82
ББК 87.061
ISBN 978-5 -6050772-6 -8 (Т. 3)
ISBN 978-5 -6049577-0 -7
Сообщить об опечатке
КАК ПОЛУЧИТЬ ОТ ЭТОЙ КНИГИ
НАИБОЛЬШУЮ ПОЛЬЗУ
Диалектический материализм развился, как научный метод,
в XIX веке благодаря работам Маркса и Энгельса. Диалектичес
кий материализм есть мировоззрение марксизма-ленинизма.
Оно называется диалектическим материализмом потому, что его
подход к явлениям природы, его метод изучения явлений природы,
его метод познания этих явлений является диалектическим, а его
истолкование явлений природы, его понимание явлений природы,
его теория — материалистической. Исторический материализм
есть распространение положений диалектического материализма
на изучение общественной жизни, применение положений диалек-
тического материализма к явлениям жизни общества, к изучению
общества, к изучению истории общества.
В чём особенность нашего учебного пособия? (1) Соавто-
рами являются не просто известные специалисты в предметной
области, не просто гении, как Гегель, но и основоположники марк-
сизма-ленинизма. Многие, поначалу, воспримут нашу книгу как
хрестоматию (с одной стороны, это так и есть, но даже как хресто-
матия, это не просто хрестоматия, так как все произведения даны
в своём основном виде, то есть сохраняющим всё существенное,
но короче, чем оригинал). (2) Материал всех глав выстроен в логи-
ке развёртывания развития знаний диалектического материализ-
ма, но не механистически, как принято давать (даже в хороших!)
учебниках, а так, как эти знания появились, были написаны авто-
рами, стали доступны другим, — то есть так, как мы бы их полу-
чали, если бы были современниками авторов. А это означает, что
создание собственного систематизирующего конспекта для полно-
го понимания материала книги — необходимость. Рассматривайте
процесс обучения с помощью нашего пособия, как исследование —
читайте материал в порядке его подачи, составляйте конспект
каждого отдельно взятого материала, смотрите сопутствующие
видео, задавайте вопросы и, по мере прохождения глав, добавляй-
те, уточняйте, развивайте полученные знания как единую систему!
Книга не даст вам систему знаний диалектического материализма
механически, как формулу, но она содержит в себе всё и необходи-
мое, и всё достаточное для глубокого понимания предмета. При-
свойте все эти знания! Ведь не всегда можно научить, но всегда
4
Диалектический и исторический материализм
можно научиться! (3) Поскольку каждый материал (каждая глава)
не подогнан к другим, как элемент мозаики, а представляет собой
целое, содержание будет иногда повторяться. Это позволяет пов-
торить материал, причём каждый раз глубокими словами и мыс-
лями, так как это соединяет весь материал, все главы учебника
в единое целое прочными логическими связками, пересечениями,
аналогиями; так как это, наконец, позволяет проследить истори-
ческий вывод каждого положения, каждого утверждения, каждого
закона и убедиться в том, что они не висят в воздухе, как аксиомы
или предположения, что они не точки зрения, а, напротив, строго
выведенные, строго выверенные знания на твёрдом научном фун-
даменте.
Что даёт такой подход к организации и подаче учебного ма
териала? (1) Что лучше: слушать самого Паваротти или как Гал-
кин изображает то, как поёт Паваротти? Что лучше: настоящая чёр-
ная икра или её имитация? Ответ известен; так же и знания лучше
получать из первоисточников, чем из пересказов. (2) Читая класси-
ков, понимаешь, почему их назвали классиками, учишься на приме-
рах высочайшего уровня, привыкаешь к ним, и, постепенно, по мере
изучения, сам подтягиваешься до их уровня. (3) Экономишь время:
и науку изучаешь, и классиков читаешь, причём не в отрывках и ци-
татах, часто взятых кусками, и потому искажающих понимание ма-
териала, а целостно и в историческом развитии, что помогает и по-
ниманию, и усвоению, и будущему применению усвоенных знаний.
Как учиться, используя наш учебник? (1) Изучайте материал
последовательно, проверяйте усвоение с помощью контрольных
вопросов в конце каждой темы, слушайте видеоразбор соответ-
ствующей темы. (2) Почти каждая глава учебника — это сокра-
щённая версия исходного авторского материала, содержащая
на 99% авторский текст (именно текст, а не цитаты) и сохра-
няющая всю авторскую логику и выводы. Это позволяет, если
вы ведёте конспект, получить конспект и соответствующего про-
изведения, что тоже поможет в будущей работе и при дальнейшем
изучении марксизма-ленинизма. (3) Организуйте коллективное
изучение материала — скооперируйтесь с одним-двумя товари-
щами и изучайте материал совместно, а вопросы для самопровер-
ки помогут вам в этом. Помните, что, помогая в изучении мате-
риала товарищу, лучше понимаешь и усваиваешь материал сам.
5
Как получить от этой книги наибольшую пользу
Учебник изучите, а что останется? Если сделаете конспект,
если будете изучать совместно с товарищами, если изучите видео-
разборы материала, если все неясные вопросы проясните в бе-
седах с товарищами и/или на семинарах нашего университета,
то вы будете вооружены научным методом — диалектическим
материализмом. Вы научитесь мыслить диалектически, вы вполне
сможете понять все произведения марксизма-ленинизма, вас уже
гораздо тяжелее будет обмануть и ввести в заблуждение.
Как структурирован материал нашего пособия? Сначала
идут работы (полный список всех произведений на обороте облож-
ки), которые дают понимание того, что такое материализм и что
такое диалектический и исторический материализм. После идёт
материал по диалектической логике. Если вы испытываете за-
труднения с основными понятиями логики, то мы рекоменду-
ем вам перед изучением Диалектической логики ознакомиться
с формальной логикой, материал по которой вынесен в прило-
жение. Изучив указанный материал, читатель вполне освоится
в научном методе диалектического материализма. После этого
читателю предлагаются две главы, ярко демонстрирующие прак-
тическое применение исторического и диалектического мате-
риализма — диалектика истории и диалектика капитализма.
Для получения более полного понимания метода и закрепления
прочитанного, составители пособия рекомендуют закончить из-
учение основ диалектического и исторического материализма
подробным изучением работ классиков марксизма-ленинизма,
указанных в приложении. Это позволит увидеть и понять гени-
альные примеры применения научного метода диалектического
материализма к практическим задачам развития общества.
От редакторской группы Свободное время,
Марат Удовиченко,
Ленинград,
2024.
ГЛАВА 1
ОТ ИДЕАЛИЗМА К МАТЕРИАЛИЗМУ
По работе Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах и конец
классической немецкой философии»
I. РЕВОЛЮЦИЯ ГЕГЕЛЯ
Подобно тому, как во Франции в XVIII веке, в Германии в XIX
веке философская революция предшествовала политическому пе-
ревороту. Но как не похожи одна на другую эти философские ре-
волюции! Французы ведут открытую войну со всей официальной
наукой, с церковью, часто также с государством; их сочинения
печатаются по ту сторону границы, в Голландии или в Англии,
а сами они нередко близки к тому, чтобы попасть в Бастилию.
Напротив, немцы — профессора, государством назначенные на-
ставники юношества; их сочинения — общепризнанные руковод-
ства, а система Гегеля — венец всего философского развития —
до известной степени даже возводится в чин королевско-прусской
государственной философии! И за этими профессорами, за их
педантически-темными словами, в их неуклюжих, скучных пери-
одах скрывалась революция...
Возьмём пример. Ни одно из философских положений не было
предметом такой признательности со стороны близоруких пра-
вительств и такого гнева со стороны не менее близоруких либе-
ралов, как знаменитое положение Гегеля: «Всё действительное
разумно; всё разумное действительно». Ведь оно, очевидно,
было оправданием всего существующего, философским благо-
словением деспотизма, полицейского государства, королевской
юстиции, цензуры. Так думал Фридрих-Вильгельм III; так думали
и его подданные. Однако у Гегеля вовсе не всё, что существу-
ет, является безоговорочно также и действительным. Атрибут
действительности принадлежит у него лишь тому, что в то же
время необходимо: «В своём развёртывании действительность
раскрывается как необходимость». Действительность по Геге-
лю вовсе не представляет собой такого атрибута, который присущ
данному общественному или политическому порядку при всех
обстоятельствах и во все времена. Напротив. Римская республика
была действительна, но действительна была и вытеснившая её
7
Глава 1. От идеализма к материализму
Римская империя. Французская монархия стала в 1789 г. до такой
степени недействительной, то есть до такой степени лишённой
всякой необходимости, до такой степени неразумной, что её долж-
на была уничтожить великая революция, о которой Гегель всегда
говорит с величайшим воодушевлением. Здесь, следовательно,
монархия была недействительной, а революция действительной.
И совершенно так же, по мере развития, всё, бывшее прежде
действительным, становится недействительным, утрачивает свою
необходимость, своё право на существование, свою разумность.
Место отмирающей действительности занимает новая, жизне-
способная действительность, занимает мирно, если старое доста-
точно рассудительно, чтобы умереть без сопротивления, — на-
сильственно, если оно противится этой необходимости. По всем
правилам гегелевского метода мышления, тезис о разумности
всего действительного превращается в другой тезис: достойно
гибели всё то, что существует 1 .
Именно в том и состояло истинное значение и революционный
характер гегелевской философии, что она раз и навсегда раздела
лась со всяким представлением об окончательном характере
результатов человеческого мышления и действия. Истина,
которую должна познать философия, представлялась Гегелю уже
не в виде собрания готовых догматических положений, которые
остаётся только зазубрить, раз они открыты; истина теперь за-
ключалась в самом процессе познания, в длительном историче-
ском развитии науки, поднимающейся с низших ступеней знания
на всё более высокие, но никогда не достигающей такой точки,
от которой она, найдя некоторую так называемую абсолютную
истину, уже не могла бы пойти дальше и где ей не оставалось
бы ничего больше, как, сложа руки, с изумлением созерцать эту
добытую абсолютную истину. И так обстоит дело не только в фи-
лософском, но и во всяком другом познании, а равно и в обла-
сти практического действия. История так же, как и познание,
не может получить окончательного завершения в каком-то со-
вершенном, идеальном состоянии человечества; совершенное об-
щество, совершенное «государство», это — вещи, которые могут
1 Перефразированные слова Мефистофеля из трагедии Гёте «Фауст», часть I,
сцена третья («Кабинет Фауста»).
8
Диалектический и исторический материализм
существовать только в фантазии. Напротив, все общественные
порядки, сменяющие друг друга в ходе истории, представляют
собой лишь преходящие ступени бесконечного развития челове-
ческого общества от низшей ступени к высшей. Каждая ступень
необходима и, таким образом, имеет своё оправдание для
того времени и для тех условий, которым она обязана своим
происхождением. Но она становится непрочной и лишается сво-
его оправдания перед лицом новых, более высоких условий, посте-
пенно развивающихся в её собственных недрах. Она вынуждена
уступить место более высокой ступени, которая, в свою очередь,
также приходит в упадок и гибнет. Эта диалектическая филосо-
фия разрушает все представления об окончательной абсолютной
истине и о соответствующих ей абсолютных состояниях челове-
чества так же, как буржуазия посредством крупной промышлен-
ности, конкуренции и всемирного рынка практически разрушает
все устоявшиеся, веками освящённые учреждения. Для диалек
тической философии нет ничего раз навсегда установленно
го, безусловного, святого. На всём и во всём видит она печать
неизбежного падения, и ничто не может устоять перед ней, кроме
непрерывного процесса возникновения и уничтожения, бесконеч-
ного восхождения от низшего к высшему. Она сама является лишь
простым отражением этого процесса в мыслящем мозгу. У неё,
правда, есть и консервативная сторона: каждая данная ступень
развития познания и общественных отношений оправдывается ею
для своего времени и своих условий, но не больше. Консерватизм
этого способа понимания относителен, его революционный харак-
тер абсолютен — вот единственное абсолютное, признаваемое
диалектической философией.
Однако здесь необходимо заметить следующее: вышеприведён-
ные взгляды не даны Гегелем в такой резкой форме. Это вывод,
к которому неизбежно приводит его метод, но этот вывод никогда
не был сделан им самим с такой определенностью, и по той про-
стой причине, что Гегель вынужден был строить систему, а фи-
лософская система, по установившемуся порядку, должна была
завершиться абсолютной истиной того или иного рода. И тот
же Гегель, который, особенно в своей «Логике», подчёркивает,
что эта вечная истина есть не что иное, как сам логический
(исторический) процесс, — тот же самый Гегель видит себя
9
Глава 1. От идеализма к материализму
вынужденным положить конец этому процессу, так как надо же
было ему на чём-то закончить свою систему. В «Логике» этот
конец он снова может сделать началом, потому что там конеч-
ная точка, абсолютная идея, — абсолютная лишь постольку,
поскольку он абсолютно ничего не способен сказать о ней, —
«отчуждает» себя (то есть превращается) в природу, а потом
в духе, — то есть в мышлении и в истории, — снова возвраща-
ется к самой себе. Но в конце всей философии для подобного
возврата к началу оставался только один путь. А именно, нужно
было так представить себе конец истории: человечество приходит
к познанию как раз этой абсолютной идеи и объявляет, что это
познание абсолютной идеи достигнуто в гегелевской философии.
Но это значило провозгласить абсолютной истиной всё догмати-
ческое содержание системы Гегеля и тем стать в противоречие
с его диалектическим методом, разрушающим всё догматическое.
Это означало задушить революционную сторону под тяжестью
непомерно разросшейся консервативной стороны, — и не только
в области философского познания, но и в исторической прак-
тике. Человечество, которое в лице Гегеля додумалось до абсо-
лютной идеи, должно было и в практической области оказаться
ушедшим вперёд так далеко, что для него уже стало возможным
воплощение этой абсолютной идеи в действительность. Абсолют-
ная идея не должна была, значит, предъявлять своим современ-
никам слишком высокие практические политические требования.
Вот почему мы в конце «Философии права» узнаём, что абсо-
лютная идея должна осуществиться в той сословной монархии,
которую Фридрих-Вильгельм III так упорно и так безрезультатно
обещал своим подданным, то есть, стало быть, в ограниченном
и умеренном косвенном господстве имущих классов, приспосо-
бленном к тогдашним мелкобуржуазным отношениям Германии.
И притом нам ещё доказывается умозрительным путём необхо-
димость дворянства.
Итак, уже одни внутренние нужды системы достаточно объяс-
няют, почему в высшей степени революционный метод мышления
привёл к очень мирному политическому выводу. Но специфиче-
ской формой этого вывода мы обязаны, конечно, тому обстоятель-
ству, что Гегель был немец и, подобно своему современнику Гёте,
не свободен от изрядной дозы филистерства. Гёте, как и Гегель,
10
Диалектический и исторический материализм
был в своей области настоящий Зевс-олимпиец, но ни тот, ни дру-
гой не могли вполне отделаться от немецкого филистерства.
Всё это не помешало, однако, тому, что гегелевская систе-
ма охватила несравненно более широкую область, чем какая бы
то ни была прежняя система, и развила в этой области поражаю-
щее богатство мыслей. Само собой понятно, что нужды «системы»
довольно часто заставляли его прибегать к тем насильственным
конструкциям, по поводу которых до сих пор поднимают такой
ужасный крик его ничтожные противники. Но эти конструкции
служат только рамками, лесами возводимого им здания. Кто не за-
держивается излишне на них, а глубже проникает в грандиозное
здание, тот находит там бесчисленные сокровища, до настоящего
времени сохранившие свою полную ценность. У всех философов
преходящей оказывается как раз «система», и именно потому, что
системы возникают из непреходящей потребности человеческо-
го духа: потребности преодолеть все противоречия. Но если бы
все противоречия были раз навсегда устранены, то мы пришли
бы к так называемой абсолютной истине, — всемирная история
была бы закончена и в то же время должна была бы продолжать-
ся, хотя ей уже ничего не оставалось бы делать. Таким образом,
тут получается новое, неразрешимое противоречие. Требовать
от философии разрешения всех противоречий, значит требовать,
чтобы один философ сделал такое дело, какое в состоянии выпол-
нить только всё человечество в своём поступательном развитии.
Раз мы поняли это, — а этим мы больше, чем кому-нибудь, обя-
заны Гегелю, — то всей философии в старом смысле слова
приходит конец. Мы оставляем в покое недостижимую на этом
пути и для каждого человека в отдельности «абсолютную истину»
и зато устремляемся в погоню за достижимыми для нас относи-
тельными истинами по пути положительных наук и обобщения
их результатов при помощи диалектического мышления. Гегелем
вообще завершается философия, с одной стороны, потому,
что его система представляет собой величественный итог
всего предыдущего развития философии, а с другой — пото
му, что он сам, хотя и бессознательно, указывает нам путь,
ведущий из этого лабиринта систем к действительному поло
жительному познанию мира.
11
Глава 1. От идеализма к материализму
II. ВКЛАД ФЕЙЕРБАХА
Практическое значение имели в тогдашней теоретической
жизни Германии прежде всего две вещи — религия и политика.
Человек, придававший главное значение системе Гегеля, мог быть
довольно консервативным в каждой из этих областей. Тот же, кто
главным считал диалектический метод, мог и в религии, и в поли-
тике принадлежать к самой крайней оппозиции. Сам Гегель, несмо-
тря на довольно частые в его сочинениях взрывы революционного
гнева, в общем, по-видимому, склонялся больше к консервативной
стороне: недаром же его система стоила ему гораздо более «тяжё-
лой работы мысли», чем его метод. К концу тридцатых годов рас-
кол в его школе становился всё более и более заметным. В борьбе
с правоверными пиетистами и феодальными реакционерами левое
крыло — так называемые младогегельянцы — отказывалось ма-
ло-помалу от того философски-пренебрежительного отношения
к жгучим вопросам дня, которое обеспечивало до сих пор его уче-
нию терпимость и даже покровительство со стороны правительства.
А когда в 1840 г. правоверное ханжество и феодально-абсолютист-
ская реакция вступили на престол в лице Фридриха-Вильгельма
IV, пришлось открыто стать на сторону той или другой партии.
Борьба велась ещё философским оружием, но уже не ради аб-
страктно-философских целей. Речь прямо шла уже об уничто-
жении унаследованной религии и существующего государства.
Главная борьба направлялась против религии. Впрочем,
в то время, особенно с 1840 г., борьба против религии косвенно
была и политической борьбой. Первый толчок дала книга Штра-
уса «Жизнь Иисуса», вышедшая в 1835 году. Против изложенной
в этой книге теории возникновения евангельских мифов высту-
пил позднее Бруно Бауэр, доказывавший, что целый ряд еван-
гельских рассказов сфабрикован самими авторами евангелий.
Спор между Штраусом и Бауэром вёлся под видом философской
борьбы между «самосознанием» и «субстанцией». Вопрос о том,
возникли ли евангельские рассказы о чудесах путём бессознатель-
ного, основанного на традиции, создания мифов в недрах общины
или же они были сфабрикованы самими евангелистами, — раз-
росся до вопроса о том, что является главной действующей силой
во всемирной истории: «субстанция» или «самосознание».
12
Диалектический и исторический материализм
Для нас важнее следующее: практические потребности борь
бы против положительной религии привели многих из самых
решительных младогегельянцев к англофранцузскому ма
териализму. И тут они вступили в конфликт с системой своей
школы. В то время как материализм рассматривает природу как
единственно действительное, в гегелевской системе природа яв-
ляется всего лишь «отчуждением» абсолютной идеи, как бы её
деградацией; во всяком случае, мышление и его мыслительный
продукт, идея, являются здесь первичным, а природа — произ-
водным, существующим лишь благодаря тому, что идея снизошла
до этого. В этом противоречии и путались на разные лады младо-
гегельянцы. Однако сочинение Фейербаха «Сущность христиан-
ства» одним ударом рассеяло это противоречие и, без обиняков,
провозгласило торжество материализма. Природа существует
независимо от какой бы то ни было философии. Она есть
та основа, на которой выросли мы, люди, сами продукты
природы. Вне природы и человека нет ничего, и высшие
существа, созданные нашей религиозной фантазией, это —
лишь фантастические отражения нашей собственной сущно
сти. Заклятие было снято; «система» была взорвана и отброше-
на в сторону, противоречие разрешено простым обнаружением
того обстоятельства, что оно существует только в воображении.
Надо было пережить освободительное действие этой книги, чтобы
составить себе представление об этом. Воодушевление было все-
общим: все мы стали сразу фейербахианцами. С каким энтузиаз-
мом приветствовал Маркс новое воззрение и как сильно повлияло
оно на него, несмотря на все критические оговорки, можно пред-
ставить себе, прочитав «Святое семейство».
Даже недостатки книги Фейербаха усиливали тогда её влия-
ние. Беллетристический, местами даже напыщенный слог обес-
печивал книге широкий круг читателей и, во всяком случае,
действовал освежающе после долгих лет господства абстракт-
ной и темной гегельянщины. То же следует сказать и о непомер-
ном обожествлении любви, которое можно было извинить, хотя
и не оправдать, как реакцию против ставшего невыносимым са-
модержавия «чистого мышления». Мы не должны, однако, забы-
вать, что именно за обе эти слабые стороны Фейербаха ухватился
«истинный социализм», который, как зараза, распространялся
13
Глава 1. От идеализма к материализму
с 1844 г. в среде «образованных» людей Германии и который
научное исследование заменял беллетристической фразой,
а на место освобождения пролетариата путём экономического
преобразования производства ставил освобождение человечества
посредством «любви», — словом, ударился в самую отвратитель-
ную беллетристику и любвеобильную болтовню. Типичным пред-
ставителем этого направления был г-н Карл Грюн.
Не следует, далее, забывать и следующего: гегелевская школа
разложилась, но гегелевская философия ещё не была критиче-
ски преодолена. Штраус и Бауэр, взяв каждый одну из её сто-
рон, направили их, как полемическое оружие, друг против друга.
Фейербах разбил систему и попросту отбросил её. Однако объ-
явить данную философию ошибочной ещё не значит покончить
с ней. И нельзя было посредством простого игнорирования
устранить такое великое творение, как гегелевская философия,
которая имела огромное влияние на духовное развитие нации.
Её надо было «снять» в её собственном смысле, то есть критика
должна была уничтожить её форму и спасти добытое ею новое
содержание.
Тем временем, однако, революция 1848 года так же бесцере-
монно отодвинула в сторону всякую философию, как Фейербах
своего Гегеля. А вместе с тем был оттеснён на задний план и сам
Фейербах.
III. ЧТО ПЕРВИЧНО?
Великий основной вопрос всей, в особенности новейшей,
философии есть вопрос об отношении мышления к бытию.
Уже с того весьма отдалённого времени, когда люди, ещё не имея
никакого понятия о строении своего тела и не умея объяснить
сновидений, пришли к тому представлению, что их мышление
и ощущения есть деятельность не их тела, а какой-то особой
души, обитающей в этом теле и покидающей его при смерти, —
уже с этого времени они должны были задумываться об отно-
шении этой души к внешнему миру. Если она в момент смерти
отделяется от тела и продолжает жить, то нет никакого повода
придумывать для неё ещё какую-то особую смерть. Так возникло
14
Диалектический и исторический материализм
представление о её бессмертии, которое на той ступени развития
казалось отнюдь не утешением, а неотвратимой судьбой и доволь-
но часто, например у греков, считалось подлинным несчастьем.
Не религиозная потребность в утешении приводила всюду к скуч-
ному вымыслу о личном бессмертии, а то простое обстоятель-
ство, что, раз признав существование души, люди в силу всеобщей
ограниченности никак не могли объяснить себе, куда же дева-
ется она после смерти тела. Совершенно подобным же образом
вследствие олицетворения сил природы возникли первые боги,
которые в ходе дальнейшего развития религии принимали всё
более и более облик внемировых сил, пока в результате процесса
абстрагирования — я чуть было не сказал: процесса дистилля-
ции, — совершенно естественного в ходе умственного развития,
в головах людей не возникло, наконец, из многих более или менее
ограниченных и ограничивающих друг друга богов представление
о едином, исключительном боге монотеистических религий.
Высший вопрос всей философии, вопрос об отношении мыш-
ления к бытию, духа к природе, имеет свои корни, стало быть,
не в меньшей степени, чем всякая религия, в ограниченных и не-
вежественных представлениях людей периода дикости. Но он мог
быть поставлен со всей резкостью, мог приобрести всё своё
значение лишь после того, как население Европы пробудилось
от долгой зимней спячки христианского средневековья. Вопрос,
игравший, впрочем, большую роль и в средневековой схоласти-
ке, вопреки церкви принял более острую форму: создан ли мир
богом или он существует от века?
Философы разделились на два больших лагеря сообразно
тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утвержда-
ли, что дух существовал прежде природы, и которые, следова-
тельно, в конечном счёте, так или иначе признавали сотворение
мира, — а у философов, например у Гегеля, сотворение мира
принимает нередко ещё более запутанный и нелепый вид, чем
в христианстве, — составили идеалистический лагерь. Те же,
которые основным началом считали природу, примкнули к раз-
личным школам материализма.
Ничего другого первоначально и не означают выражения: иде-
ализм и материализм, и только в этом смысле они здесь и упо-
требляются.
15
Глава 1. От идеализма к материализму
IV. ПОЗНАВАЕМ ЛИ МИР?
Но вопрос об отношении мышления к бытию имеет ещё и другую
сторону: как относятся наши мысли об окружающем нас мире
к самому этому миру? В состоянии ли наше мышление позна-
вать действительный мир, можем ли мы в наших представлениях
и понятиях о действительном мире составлять верное отражение
действительности? На философском языке этот вопрос называется
вопросом о тождестве мышления и бытия. Громадное большин-
ство философов утвердительно решает этот вопрос. Например,
у Гегеля утвердительный ответ на этот вопрос подразумевается
сам собой: в действительном мире мы познаем именно его мысли-
тельное содержание, именно то, благодаря чему мир оказывается
постепенным осуществлением абсолютной идеи, которая от века
существовала где-то независимо от мира и прежде него. Само собой
понятно, что мышление может познать то содержание, которое уже
заранее является содержанием мысли. Не менее понятно также,
что доказываемое положение здесь молчаливо уже содержится
в самой предпосылке. Но это никоим образом не мешает Гегелю де-
лать из своего доказательства тождества мышления и бытия тот
дальнейший вывод, что так как его мышление признает правильной
его философию, то, значит, она есть единственно правильная фи-
лософия и что, в силу тождества мышления и бытия, человечество
должно немедленно перенести эту философию из теории в прак-
тику и переустроить весь мир сообразно гегелевским принципам.
Эту иллюзию он разделяет почти со всеми другими философами.
Но рядом с этим существует ряд других философов, которые
оспаривают возможность познания мира или, по крайней мере,
исчерпывающего познания. К ним принадлежат среди новейших
философов Юм и Кант, и они играли очень значительную роль
в развитии философии. Решающее для опровержения этого взгля-
да сказано уже Гегелем, насколько это можно было сделать с иде-
алистической точки зрения. Добавочные материалистические со-
ображения Фейербаха более остроумны, чем глубоки. Самое же
решительное опровержение этих, как и всех прочих, философ-
ских вывертов заключается в практике, а именно в эксперименте
и в промышленности. Если мы можем доказать правильность
нашего понимания данного явления природы тем, что сами
16
Диалектический и исторический материализм
его производим, вызываем его из его условий, заставляем его
к тому же служить нашим целям, то кантовской неуловимой
«вещи в себе» приходит конец. Химические вещества, образую-
щиеся в телах животных и растений, оставались такими «вещами
в себе», пока органическая химия не стала приготовлять их одно
за другим; тем самым «вещь в себе» превращалась в вещь для
нас, как например, ализарин, красящее вещество марены, которое
мы теперь получаем не из корней марены, выращиваемой в поле,
а гораздо дешевле и проще из каменноугольного дёгтя. Солнечная
система Коперника в течение трёхсот лет оставалась гипотезой,
в высшей степени вероятной, но всё-таки гипотезой. Когда же
Леверье на основании данных этой системы не только доказал,
что должна существовать ещё одна, неизвестная до тех пор, пла-
нета, но и определил посредством вычисления место, занимаемое
ею в небесном пространстве, и когда после этого Галле действи-
тельно нашёл эту планету, система Коперника была доказана.
И если неокантианцы в Германии стараются воскресить взгляды
Канта, а агностики в Англии — взгляды Юма (никогда не выми-
равшие там) несмотря на то, что и теория и практика давно уже
опровергли и те и другие, то в научном отношении это является
шагом назад, а на практике — лишь стыдливой манерой тайком
протаскивать материализм, публично отрекаясь от него.
V. СТАНОВЛЕНИЕ МАТЕРИАЛИЗМА
Однако в продолжение этого длинного периода, от Декарта
до Гегеля и от Гоббса до Фейербаха, философов толкала вперёд
отнюдь не одна только сила чистого мышления, как они вообра-
жали. Напротив. В действительности их толкало вперёд глав
ным образом мощное, всё более быстрое и бурное разви
тие естествознания и промышленности. У материалистов это
прямо бросалось в глаза, но и идеалистические системы всё более
и более наполнялись материалистическим содержанием и пыта-
лись пантеистически примирить противоположность духа и ма-
терии. В гегелевской системе дело дошло, наконец, до того,
что она и по методу, и по содержанию представляет собой
лишь идеалистически на голову поставленный материализм.
17
Глава 1. От идеализма к материализму
Ход развития Фейербаха есть ход развития гегельянца, — прав-
да, вполне правоверным гегельянцем он не был никогда, — к мате-
риализму. На известной ступени это развитие привело его к полно-
му разрыву с идеалистической системой своего предшественника.
С неудержимой силой овладело им, наконец, сознание того, что
гегелевское домировое существование «абсолютной идеи», «пред-
существование логических категорий» до возникновения мира
есть не более, как фантастический остаток веры в потусторон-
него творца; что тот вещественный, чувственно воспринимаемый
нами мир, к которому принадлежим мы сами, есть единственный
действительный мир и что наше сознание и мышление, как бы
ни казались они сверхчувственными, являются продуктом веще-
ственного, телесного органа — мозга. Материя не есть продукт
духа, а дух есть лишь высший продукт материи. Это, разуме
ется, чистый материализм. Но, дойдя до этого, Фейербах вдруг
останавливается. Он не может преодолеть обычного философско-
го предрассудка, предрассудка не против самого существа дела,
а против слова «материализм». Он говорит: «Для меня материа-
лизм есть основа здания человеческой сущности и человеческого
знания; но он для меня не то, чем он является для физиолога, для
естествоиспытателя в тесном смысле, например для Молешотта,
и чем он не может не быть для них сообразно их точке зрения и их
специальности, то есть он для меня не само здание. Идя назад,
я целиком с материалистами; идя вперёд, я не с ними».
Фейербах смешивает здесь материализм как общее мировоз-
зрение, основанное на определённом понимании отношения ма-
терии и духа, с той особой формой, в которой выражалось это
мировоззрение на определённой исторической ступени, именно
в XVIII веке. Больше того, он смешивает его с той опошленной,
вульгаризированной формой, в которой материализм XVIII века
продолжает и теперь существовать в головах некоторых естествои-
спытателей и врачей и в которой его преподносили странствующие
проповедники Бюхнер, Фогт и Молешотт. Но материализм, подоб
но идеализму, прошёл ряд ступеней развития. С каждым состав-
ляющим эпоху открытием даже в естественноисторической обла-
сти материализм неизбежно должен изменять свою форму. А с тех
пор, как и истории было дано материалистическое объяснение,
здесь также открывается новый путь для развития материализма.
18
Диалектический и исторический материализм
Материализм XVIII века был преимущественно механи
ческим, потому что из всех естественных наук к тому времени
достигла известной законченности только механика, а именно
механика твёрдых тел (земных и небесных), короче — механика
тяжести. Химия существовала ещё в наивной форме, основан-
ной на теории флогистона. Биология была ещё в пелёнках: рас-
тительный и животный организм был исследован лишь в самых
грубых чертах, его объясняли чисто механическими причинами.
В глазах материалистов XVIII века человек был машиной так же,
как животное в глазах Декарта. Это применение исключитель-
но масштаба механики к процессам химического и органическо-
го характера, — в области которых механические законы хотя
и продолжают действовать, но отступают на задний план перед
другими, более высокими законами, — составляет первую свое-
образную, но неизбежную тогда ограниченность классического
французского материализма.
Вторая своеобразная ограниченность этого материализ
ма заключалась в неспособности его понять мир как процесс,
как такую материю, которая находится в непрерывном истори-
ческом развитии. Это соответствовало тогдашнему состоянию
естествознания и связанному с ним метафизическому, то есть
антидиалектическому, методу философского мышления. При-
рода находится в вечном движении; это знали и тогда. Одна-
ко по тогдашнему представлению, это движение столь же вечно
вращалось в одном и том же круге и таким образом оставалось,
собственно, на том же месте: оно всегда приводило к одним и тем
же последствиям. Такое представление было тогда неизбежно.
Кантовская теория возникновения солнечной системы тогда
только что появилась и казалась ещё лишь простым курьёзом.
История развития Земли, геология, была ещё совершенно неиз-
вестна, а мысль о том, что нынешние живые существа являются
результатом продолжительного развития от простого к сложному,
вообще ещё не могла тогда быть выдвинута наукой. Неистори
ческий взгляд на природу был, следовательно, неизбежен.
И этот недостаток тем меньше можно поставить в вину фило-
софам XVIII века, что его не чужд даже Гегель. У Гегеля при-
рода, как простое «отчуждение» идеи, не способна к развитию
во времени; она может лишь развёртывать своё многообразие
19
Глава 1. От идеализма к материализму
в пространстве, и, таким образом, осуждённая на вечное повто-
рение одних и тех же процессов, она выставляет одновремен-
но и одну рядом с другой все заключающиеся в ней ступени
развития. И эту бессмыслицу развития в пространстве, но вне
времени, — которое является основным условием всякого раз-
вития, — Гегель навязывал природе как раз в то время, когда
уже достаточно были разработаны и геология, и эмбриология,
и физиология растений и животных, и органическая химия,
и когда на основе этих новых наук уже повсюду зарождались
гениальные догадки, предвосхищавшие позднейшую теорию
развития (например Гёте и Ламарк). Но так повелевала систе-
ма, и в угоду системе метод должен был изменить самому себе.
В области истории — то же отсутствие исторического взгля-
да на вещи. Здесь приковывала взор борьба с остатками сред-
невековья. На средние века смотрели как на простой перерыв
в ходе истории, вызванный тысячелетним всеобщим варварством.
Никто не обращал внимания на большие успехи, сделанные в те-
чение средних веков: расширение культурной области Европы, об-
разование там в соседстве друг с другом великих жизнеспособных
наций, наконец, огромные технические успехи XIV и XV веков.
А тем самым становился невозможным верный взгляд на великую
историческую связь, и история в лучшем случае являлась готовым
к услугам философов сборником примеров и иллюстраций.
Вульгаризаторы, взявшие на себя в пятидесятых годах в Гер-
мании роль разносчиков материализма, не вышли ни в чём за эти
пределы учений своих учителей. Все дальнейшие успехи есте-
ственных наук служили им лишь новыми доводами против су-
ществования творца вселенной. Да они и не помышляли о том,
чтобы развивать дальше теорию. Идеализм, премудрость кото-
рого к тому времени уже окончательно истощилась и который
был смертельно ранен революцией 1848 г., получил, таким обра-
зом, удовлетворение в том, что материализм в это время пал ещё
ниже. Фейербах был совершенно прав, отклоняя от себя всякую
ответственность за этот материализм; он только не имел права
смешивать учение странствующих проповедников с материализ-
мом вообще.
Впрочем, здесь надо иметь в виду два обстоятельства.
Во-первых, и при жизни Фейербаха естествознание находилось
20
Диалектический и исторический материализм
в том процессе сильнейшего брожения, который получил отно-
сительное, вносящее ясность завершение только за последние
пятнадцать лет. Собрана была небывалая до сих пор масса нового
материала для познания, но лишь в самое последнее время стало
возможно установить связь, а стало быть, и порядок в этом хаосе
стремительно нагромождавшихся открытий. Правда, Фейербах
был современником трёх важнейших открытий — открытия клет-
ки, учения о превращении энергии и теории развития, названной
по имени Дарвина. Но мог ли пребывавший в деревенском уеди-
нении философ в достаточной степени следить за наукой, чтобы
в полной мере оценить такие открытия, которые тогда сами есте-
ствоиспытатели отчасти ещё оспаривали, отчасти же не умели
надлежащим образом использовать? Виноваты тут единственно
жалкие немецкие порядки, благодаря которым философские ка-
федры замещались исключительно мудрствующими эклектиче-
скими крохоборами, между тем как Фейербах, бесконечно превос-
ходивший всех их, вынужден был окрестьяниваться и прозябать
в деревенском захолустье. Не Фейербах, следовательно, вино-
ват в том, что ставший теперь возможным исторический взгляд
на природу, устраняющий все односторонности французского
материализма, остался для него недоступным.
Во-вторых, Фейербах был совершенно прав, когда говорил,
что исключительно естественнонаучный материализм «состав-
ляет основу здания человеческого знания, но ещё не самое зда-
ние». Ибо мы живём не только в природе, но и в человеческом
обществе, которое не в меньшей мере, чем природа, имеет свою
историю развития и свою науку. Задача, следовательно, состоя-
ла в том, чтобы согласовать науку об обществе, то есть всю
совокупность так называемых исторических и философских
наук, с материалистическим основанием и перестроить её
соответственно этому основанию. Но Фейербаху не суждено
было сделать это. Здесь он, несмотря на «основу», ещё не осво-
бодился от старых идеалистических пут, что признавал он сам, го-
воря: «Идя назад, я с материалистами; идя вперёд, я не с ними».
Но именно здесь, в области общественной, сам Фейербах «впе-
рёд», дальше своей точки зрения 1840 или 1844 г., и не пошёл,
и опять-таки главным образом вследствие своего отшельничества,
в силу которого он, по своим наклонностям гораздо больше всех
21
Глава 1. От идеализма к материализму
других философов нуждавшийся в обществе, вынужден был раз-
рабатывать свои мысли в полном уединении, а не в дружеских или
враждебных встречах с другими людьми своего калибра.
VI. РЕЛИГИЯ, МОРАЛЬ И ЛЮБОВЬ
В МАТЕРИАЛИЗМЕ ФЕЙЕРБАХА
Действительный идеализм Фейербаха выступает наружу
тотчас же, как мы подходим к его философии, религии и этике.
Фейербах вовсе не хочет упразднить религию; он хочет усовер-
шенствовать её. Сама философия должна раствориться в рели-
гии. По учению Фейербаха, религия есть основанное на чувстве,
сердечное отношение между человеком и человеком, которое
до сих пор искало свою истину в фантастическом отражении дей-
ствительности, — при посредстве одного или многих богов, этих
фантастических отражений человеческих свойств, — а теперь
непосредственно и прямо находит её в любви между «я» и «ты».
И таким образом, у Фейербаха, в конце концов, половая любовь
становится одной из самых высших, если не самой высшей фор-
мой исповедания его новой религии.
Стремление Фейербаха построить истинную религию на осно-
ве материалистического по сути дела понимания природы можно
уподобить попытке толковать современную химию как истинную
алхимию. Если возможна религия без бога, то возможна и алхимия
без своего философского камня. К тому же существует очень
тесная связь между алхимией и религией. Философский камень
обладает многими богоподобными свойствами, и египетско-грече-
ские алхимики первых двух столетий нашего летосчисления тоже
приложили свою руку при выработке христианского учения, как
это показывают данные, приводимые Коппом и Бертло.
Совершенно неверным является утверждение Фейербаха,
что «периоды человечества отличаются один от другого лишь
переменами в религии». Великие исторические повороты со-
провождались переменами в религии лишь поскольку речь идёт
о трёх доныне существовавших мировых религиях: буддизме,
христианстве, исламе. Старые стихийно возникшие племенные
и национальные религии не имели пропагандистского характера
22
Диалектический и исторический материализм
и лишались всякой силы сопротивления, как только бывала слом-
лена независимость данных племён или народов. У германцев для
этого достаточно было даже простого соприкосновения с разла-
гавшейся римской мировой империей и с её христианской миро-
вой религией, тогда только что принятой Римом и соответствовав-
шей его экономическому, политическому и духовному состоянию.
Только по поводу этих, более или менее искусственно возникших
мировых религий, особенно по поводу христианства и ислама,
можно сказать, что общие исторические движения принимают
религиозную окраску. Но даже в сфере распространения христи-
анства революции, имевшие действительно универсальное зна-
чение, принимают эту окраску лишь на первых ступенях борьбы
буржуазии за своё освобождение, от XIII до XVII века включи-
тельно. И это объясняется не свойствами человеческого сердца
и не религиозной потребностью человека, как думает Фейербах,
но всей предыдущей историей средних веков, знавших только
одну форму идеологии: религию и теологию. Но когда в XVIII
веке буржуазия достаточно окрепла для того, чтобы создать свою
собственную идеологию, соответствующую её классовому положе-
нию, она совершила свою великую и законченную революцию —
французскую, апеллируя исключительно к юридическим и поли-
тическим идеям и думая о религии лишь постольку, поскольку
эта последняя преграждала ей дорогу. Но при этом ей и в голову
не приходило, что надо заменить старую религию какой-то новой.
Известно, какую неудачу потерпел здесь Робеспьер.
В обществе, в котором мы вынуждены жить теперь и которое
основано на противоположности классов и на классовом господ-
стве, возможность проявления чисто человеческих чувств в от-
ношениях к другим людям и без того достаточно жалка; у нас нет
ни малейшего основания делать её ещё более жалкой, возводя
эти чувства в сан религии. Точно так же ходячая историография
уже достаточно затемнила нам, особенно в Германии, понима-
ние великих исторических классовых битв, и нам нет надобности
делать его совершенно невозможным, превращая историю этой
борьбы в простой придаток истории церкви. Уже из этого видно,
как далеко ушли мы теперь от Фейербаха. Теперь просто невоз-
можно больше читать те «прекраснейшие места» его сочинений,
в которых превозносится эта новая религия любви.
23
Глава 1. От идеализма к материализму
Фейербах серьёзно исследует только одну религию — христи-
анство, эту основанную на монотеизме мировую религию Запада.
Он показывает, что христианский бог есть лишь фантастическое
отражение человека. Но этот бог, в свою очередь, является про-
дуктом длительного процесса абстрагирования, концентрирован-
ной квинтэссенцией множества прежних племенных и националь-
ных богов. Соответственно этому и человек, отражением которого
является этот бог, представляет собой не действительного чело-
века, а подобную же квинтэссенцию множества действительных
людей; это — абстрактный человек, то есть опять-таки только
мысленный образ. И тот же самый Фейербах, который на каждой
странице проповедует чувственность и погружение в конкретный,
действительный мир, становится крайне абстрактным, как толь-
ко ему приходится говорить не только о половых, а о каких-либо
других отношениях между людьми.
В этих отношениях он видит только одну сторону — мораль.
И здесь нас опять поражает удивительная бедность Фейербаха
в сравнении с Гегелем. У Гегеля этика, или учение о нравствен-
ности, есть философия права и охватывает: абстрактное право,
мораль, нравственность, к которой, в свою очередь, относятся:
семья, гражданское общество, государство. Насколько идеали-
стична здесь форма, настолько же реалистично содержание. На-
ряду с моралью оно заключает в себе всю область права, эконо-
мики и политики. У Фейербаха — как раз наоборот. По форме
он реалистичен, за точку отправления он берёт человека;
но о мире, в котором живёт этот человек, у него нет и речи, и по-
тому его человек остаётся постоянно тем же абстрактным чело-
веком, который фигурирует в философии религии. Этот человек
появился на свет не из чрева матери: он, как бабочка из куколки,
вылетел из бога монотеистических религий. Поэтому он и живёт
не в действительном, исторически развившемся и исторически
определённом мире. Хотя он находится в общении с другими
людьми, но каждый из них столь же абстрактен, как и он сам.
В философии религии мы всё-таки ещё имели дело с мужчиной
и женщиной, но в этике исчезает и это последнее различие. Прав-
да, у Фейербаха попадаются изредка такие, например, положения:
«Во дворцах мыслят иначе, чем в хижинах». — «Если у тебя от го-
лода и по бедности нет питательных веществ в теле, то и в голове
24
Диалектический и исторический материализм
твоей, в твоих чувствах и в твоём сердце нет пищи для мора-
ли». — «Политика должна стать нашей религией» и так далее.
Столь же плоским является он по сравнению с Гегелем и там,
где рассматривает противоположность между добром и злом.
У Гегеля зло есть форма, в которой проявляется движущая сила
исторического развития. И в этом заключается двоякий смысл.
С одной стороны, каждый новый шаг вперёд необходимо является
оскорблением какой-нибудь святыни, бунтом против старого, от-
живающего, но освящённого привычкой порядка. С другой сторо-
ны, с тех пор как возникла противоположность классов, рычагами
исторического развития сделались дурные страсти людей: жад-
ность и властолюбие. Непрерывным доказательством этого слу-
жит, например, история феодализма и буржуазии. Но Фейербаху
и в голову не приходит исследовать историческую роль морального
зла. Историческая область для него вообще неудобна и неуютна.
Даже его изречение: «Когда человек только что вышел из лона
природы, он тоже был лишь чисто природным существом, а не че-
ловеком. Человек, — это продукт человека, культуры, истории», —
даже это изречение остаётся у него совершенно бесплодным.
Лучше ли обстоит дело с равным правом всех людей на сча
стье? Фейербах выставляет это требование как безусловно обяза-
тельное во все времена и при всяких обстоятельствах. Но с каких
пор оно признано всеми? Заходила ли когда-нибудь в древности
между рабами и их владельцами или в средние века между кре-
постными крестьянами и их баронами речь о равном праве всех
людей на счастье? Разве стремление угнетённых классов к сча-
стью не приносилось безжалостно и «на законном основании»
в жертву такому же стремлению господствующих классов? — Да,
приносилось, но это было безнравственно; теперь же признано это
равное право. — Признано на словах, с тех пор как буржуазия
в борьбе против феодализма и ради развития капиталистического
производства вынуждена была уничтожить все сословные, то есть
личные, привилегии и ввести юридическое равноправие личности
сперва в области частного, а затем постепенно и в области го-
сударственного права. Но стремлению к счастью в наименьшей
степени нужны идеальные права. Оно нуждается больше всего
в материальных средствах; капиталистическое же производство
заботится о том, чтобы огромное большинство равноправных
25
Глава 1. От идеализма к материализму
лиц имело лишь самое необходимое для самой скудной жизни.
Таким образом, капитализм вряд ли оказывает больше уважения
равному праву большинства на счастье, чем оказывало рабство
или крепостничество. И разве лучше обстоит дело с духовными
средствами, обеспечивающими счастье, со средствами получения
образования?
По фейербаховской теории морали выходит, что фондовая
биржа есть храм высшей нравственности, если только там спе-
кулируют с умом. Если моё стремление к счастью заводит меня
на биржу, и я там сумею настолько правильно взвесить послед-
ствия моих действий, что эти действия приносят мне только
приятное и никакого ущерба, то есть если я постоянно выигры-
ваю, то предписание Фейербаха исполнено. И при этом я вовсе
не стесняю моего ближнего в его таком же стремлении к счастью,
ибо он пришёл на биржу так же добровольно, как и я, а заключая
со мной спекулятивную сделку, он совершенно так же следует
своему стремлению к счастью, как я следую моему. А если он те-
ряет свои деньги, то этим доказывается безнравственность его
действий, поскольку они были им плохо рассчитаны и, подвергая
его заслуженному наказанию, я могу даже стать в гордую позу.
На бирже царствует также и любовь, поскольку она не просто
сентиментальная фраза; ибо каждый удовлетворяет своё стрем-
ление к счастью при помощи другого, а именно это и должна де-
лать любовь, в этом заключается её практическое осуществление.
Следовательно, если я правильно предвижу последствия своих
операций, то есть если я играю с успехом, то я исполняю все
строжайшие требования фейербаховской морали, а вдобавок ещё
и становлюсь богачом. Иначе говоря, каковы бы ни были жела-
ния и намерения Фейербаха, его мораль оказывается скроенной
по мерке нынешнего капиталистического общества.
Но любовь! — Да, любовь везде и всегда является у Фейер-
баха чудотворцем, который должен выручать из всех трудностей
практической жизни, — и это в обществе, разделённом на классы
с диаметрально противоположными интересами! Таким образом
из его философии улетучиваются последние остатки её революци-
онного характера и остаётся лишь старая песенка: любите друг
друга, бросайтесь друг другу в объятия все, без различия пола
и звания, — всеобщее примирительное опьянение!
26
Диалектический и исторический материализм
Но каким образом могло случиться, что для самого Фейербаха
остался совершенно бесплодным тот могучий толчок, который
он дал умственному движению? Просто потому, что Фейербах
не нашёл дороги из им самим смертельно ненавидимого цар
ства абстракций в живой, действительный мир. Он изо всех
сил хватается за природу и за человека, но и природа и человек
остаются у него только словами. Он не может сказать ничего
определённого ни о действительной природе, ни о действительном
человеке. Чтобы перейти от фейербаховского абстрактного
человека к действительным, живым людям, необходимо было
изучать этих людей в их исторических действиях. А Фейербах
упирался против этого, и потому не понятый им 1848 год означал
для него только окончательный разрыв с действительным миром,
переход к отшельничеству. Виноваты в этом главным образом всё
те же немецкие общественные отношения, которые привели его
к такому жалкому концу.
Но шаг, которого не сделал Фейербах, всё-таки надо было сде-
лать. Надо было заменить культ абстрактного человека, это ядро
новой религии Фейербаха, наукой о действительных людях и их
историческом развитии. Это дальнейшее развитие фейерба
ховской точки зрения, выходящее за пределы философии
Фейербаха, начато было в 1845 г. Марксом в книге «Святое
семейство».
VII. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ МАРКСА
Штраус, Бауэр, Штирнер, Фейербах были отпрысками геге-
левской философии. После своей «Жизни Иисуса» и «Догма-
тики» Штраус занимался только философской и историко-цер-
ковной беллетристикой. Бауэр сделал нечто значительное лишь
в области истории возникновения христианства. Штирнер остал-
ся простым курьёзом даже после того, как Бакунин перемешал
его с Прудоном и окрестил эту смесь «анархизмом». Один Фей
ербах был выдающимся философом, но он не только не сумел
перешагнуть за пределы философии, выдававшей себя за некую
науку наук, парящую над всеми отдельными науками и связы-
вающую их воедино, — эта философия оставалась в его глазах
27
Глава 1. От идеализма к материализму
неприкосновенной святыней, — но даже как философ он остано-
вился на полдороге, был материалист внизу, идеалист вверху.
Он не одолел Гегеля оружием критики, а просто отбросил его
в сторону как нечто негодное к употреблению; в то же время
он сам не был в состоянии противопоставить энциклопедическо-
му богатству гегелевской системы ничего положительного, кроме
напыщенной религии любви и тощей, бессильной морали. Одна-
ко при разложении гегелевской школы образовалось ещё одно
направление, единственное, которое действительно принесло
плоды. Это направление главным образом связано с именем
Маркса 2 .
Разрыв с философией Гегеля произошёл и здесь путём воз-
врата к материалистической точке зрения. Это значит, что люди
этого направления решились понимать действительный мир —
природу и историю — таким, каким он сам даётся всякому, кто
подходит к нему без предвзятых идеалистических выдумок; они
решились без сожаления пожертвовать всякой идеалистиче
ской выдумкой, которая не соответствует фактам, взятым
в их собственной, а не в какойто фантастической связи.
И ничего более материализм вообще не означает. Новое на-
правление отличалось лишь тем, что здесь впервые действительно
серьёзно отнеслись к материалистическому мировоззрению, что
оно было последовательно проведено — по крайней мере в основ-
ных чертах — во всех рассматриваемых областях знания.
2 Я позволю здесь себе одно личное объяснение. В последнее время не раз
указывали на моё участие в выработке этой теории. Поэтому я вынужден сказать
здесь несколько слов, исчерпывающих этот вопрос. Я не могу отрицать, что и до,
и во время моей сорокалетней совместной работы с Марксом принимал известное
самостоятельное участие как в обосновании, так и в особенности в разработке
теории, о которой идёт речь. Но огромнейшая часть основных руководящих мыслей,
особенно в экономической и исторической области, и, ещё больше, их окончательная
чёткая формулировка принадлежит Марксу. То, что внёс я, Маркс мог легко сделать
и без меня, за исключением, может быть, двух-трёх специальных областей. А того,
что сделал Маркс, я никогда не мог бы сделать. Маркс стоял выше, видел дальше,
обозревал больше и быстрее всех нас. Маркс был гений, мы, в лучшем случае, —
таланты. Без него наша теория далеко не была бы теперь тем, что она есть. Поэтому
она по праву носит его имя.
28
Диалектический и исторический материализм
Гегель не был просто отброшен в сторону. Наоборот, за исход-
ную точку была взята указанная выше революционная сторона его
философии, диалектический метод. Но этот метод в его гегелев-
ской форме был непригоден. У Гегеля диалектика есть самораз-
витие понятия. Абсолютное понятие не только существует — не-
известно где — от века, но и составляет истинную, живую душу
всего существующего мира. Оно развивается по направлению
к самому себе через все те предварительные ступени, которые
подробно рассмотрены в «Логике» и которые все заключены в нём
самом. Затем оно «отчуждает» себя, превращаясь в природу, где
оно, не сознавая самого себя, приняв вид естественной необходи-
мости, проделывает новое развитие, и в человеке, наконец, снова
приходит к самосознанию. А в истории это самосознание опять
выбивается из первозданного состояния, пока, наконец, абсолют-
ное понятие не приходит опять полностью к самому себе в геге-
левской философии. Обнаруживающееся в природе и в истории
диалектическое развитие, то есть причинная связь того посту-
пательного движения, которое сквозь все зигзаги и сквозь все
временные попятные шаги прокладывает себе путь от низшего
к высшему, — это развитие является у Гегеля только отпечатком
самодвижения понятия, вечно совершающегося неизвестно где,
но во всяком случае совершенно независимо от всякого мысля-
щего человеческого мозга. Надо было устранить это идеологиче-
ское извращение. Вернувшись к материалистической точке
зрения, мы снова увидели в человеческих понятиях отображе-
ния действительных вещей, вместо того чтобы в действительных
вещах видеть отображения тех или иных ступеней абсолютного
понятия. Диалектика сводилась этим к науке об общих зако
нах движения как внешнего мира, так и человеческого мыш
ления: два ряда законов, которые по сути дела тождественны,
а по своему выражению различны лишь постольку, поскольку че-
ловеческая голова может применять их сознательно, между тем
как в природе, — а до сих пор большей частью и в человеческой
истории — они прокладывают себе путь бессознательно, в форме
внешней необходимости, среди бесконечного ряда кажущихся слу-
чайностей. Таким образом, диалектика понятий сама станови-
лась лишь сознательным отражением диалектического движения
действительного мира. Вместе с этим гегелевская диалектика
29
Глава 1. От идеализма к материализму
была перевёрнута, а лучше сказать — вновь поставлена
на ноги, так как прежде она стояла на голове. И замечательно,
что не одни мы открыли эту материалистическую диалектику,
которая вот уже много лет является нашим лучшим орудием труда
и нашим острейшим оружием; немецкий рабочий Иосиф Дицген
(в книге «Сущность головной работы человека: новая критика
чистого и практического разума») вновь открыл её независимо
от нас и даже независимо от Гегеля. Тем самым революционная
сторона гегелевской философии была восстановлена и одновре-
менно освобождена от тех идеалистических оболочек, которые
у Гегеля затрудняли её последовательное проведение. Великая
основная мысль, — что мир состоит не из готовых, законченных
предметов, а представляет собой совокупность процессов, в кото-
рой предметы, кажущиеся неизменными, равно как и делаемые
головой мысленные их снимки, понятия, находятся в беспрерыв-
ном изменении, то возникают, то уничтожаются, причём посту-
пательное развитие, при всей кажущейся случайности и вопреки
временным отливам, в конечном счёте прокладывает себе путь, —
эта великая основная мысль со времени Гегеля до такой степени
вошла в общее сознание, что едва ли кто-нибудь станет оспари-
вать её в её общем виде. Но одно дело признавать её на словах,
другое дело — применять её в каждом отдельном случае и в ка-
ждой данной области исследования. Если же мы при исследовании
постоянно исходим из этой точки зрения, то для нас раз и на-
всегда утрачивает всякий смысл требование окончательных
решений и вечных истин; мы никогда не забываем, что все при-
обретаемые нами знания по необходимости ограничены и обуслов-
лены теми обстоятельствами, при которых мы их приобретаем.
Вместе с тем нам уже не могут больше внушать почтение такие
непреодолимые для старой, но всё ещё весьма распространённой
метафизики противоположности, как противоположности истины
и заблуждения, добра и зла, тождества и различия, необходимости
и случайности. Мы знаем, что эти противоположности имеют
лишь относительное значение: то, что ныне признается исти
ной, имеет свою ошибочную сторону, которая теперь скрыта,
но со временем выступит наружу; и совершенно так же то,
что признано теперь заблуждением, имеет истинную сторону,
в силу которой оно прежде могло считаться истиной; то, что
30
Диалектический и исторический материализм
утверждается как необходимое, слагается из чистых случайно-
стей, а то, что считается случайным, представляет собой форму,
за которой скрывается необходимость, и так далее.
VIII. МЕТАФИЗИКА И ДИАЛЕКТИКА
Старый метод исследования и мышления, который Ге-
гель называет «метафизическим», который имел дело преи-
мущественно с предметами, как с чем-то законченным и не-
изменным, и остатки которого до сих пор ещё крепко сидят
в головах, имел в своё время великое историческое оправда-
ние. Надо было исследовать предметы, прежде чем можно было
приступить к исследованию процессов. Надо сначала знать, что
такое данный предмет, чтобы можно было заняться теми из-
менениями, которые с ним происходят. Так именно и обстояло
дело в естественных науках. Старая метафизика, считавшая
предметы законченными, выросла из такого естествознания,
которое изучало предметы неживой и живой природы как нечто
законченное. Когда же это изучение отдельных предметов подви-
нулось настолько далеко, что можно было сделать решительный
шаг вперёд, то есть перейти к систематическому исследованию
тех изменений, которые происходят с этими предметами в самой
природе, тогда и в философской области пробил смертный час
старой метафизики. И в самом деле, если до конца XVIII сто-
летия естествознание было преимущественно собирающей нау-
кой, наукой о законченных предметах, то в XIX веке оно стало,
в сущности, упорядочивающей наукой, наукой о процессах,
о происхождении и развитии этих предметов и о связи, соединя-
ющей эти процессы природы в одно великое целое. Физиология,
которая исследует процессы в растительном и животном орга-
низме; эмбриология, изучающая развитие отдельного организма
от зародышевого состояния до зрелости; геология, изучающая
постепенное образование земной коры, — все эти науки суть
детища XIX века.
Познание взаимной связи процессов, совершающихся в при-
роде, двинулось гигантскими шагами вперёд особенно благодаря
трём великим открытиям:
31
Глава 1. От идеализма к материализму
Во-первых, благодаря открытию клетки как той единицы,
из размножения и дифференциации которой развивается всё тело
растения и животного. Это открытие не только убедило нас, что
развитие и рост всех высших организмов совершаются по одному
общему закону, но, показав способность клеток к изменению, оно
наметило также путь, ведущий к видовым изменениям организ-
мов, изменениям, вследствие которых организмы могут совершать
процесс развития, представляющий собой нечто большее, чем
развитие только индивидуальное.
Во-вторых, благодаря открытию превращения энергии, по-
казавшему, что все так называемые силы, действующие прежде
всего в неорганической природе, — механическая сила и её
дополнение, так называемая потенциальная энергия, теплота,
излучение (свет, лучистая теплота), электричество, магнетизм,
химическая энергия, — представляют собой различные формы
проявления универсального движения, которые переходят одна
в другую в определённых количественных отношениях, так что,
когда исчезает некоторое количество одной, на её место появля-
ется определённое количество другой, и всё движение в природе
сводится к этому непрерывному процессу превращения из одной
формы в другую.
Наконец, в-третьих, благодаря впервые в общей связи пред-
ставленному Дарвином доказательству того, что все окружаю-
щие нас теперь организмы, не исключая и человека, возникли
в результате длительного процесса развития из немногих пер-
воначально одноклеточных зародышей, а эти зародыши, в свою
очередь, образовались из возникшей химическим путём прото-
плазмы, или белка.
Благодаря этим трём великим открытиям и прочим громадным
успехам естествознания, мы можем теперь, в общем и целом, об-
наружить не только ту связь, которая существует между процес-
сами природы в отдельных её областях, но также и ту, которая
имеется между этими отдельными областями. Таким образом,
с помощью фактов, доставленных самим эмпирическим есте-
ствознанием, можно в довольно систематической форме дать
общую картину природы как связного целого. Дать такого рода
общую картину природы было прежде задачей так называемой
натурфилософии, которая могла это делать только таким образом,
32
Диалектический и исторический материализм
что заменяла неизвестные ещё ей действительные связи явлений
идеальными, фантастическими связями и замещала недостаю-
щие факты вымыслами, пополняя действительные пробелы лишь
в воображении. При этом ею были высказаны многие гениальные
мысли и предугаданы многие позднейшие открытия, но не мало
также было наговорено и вздора. Иначе тогда и быть не могло.
Теперь же, когда нам достаточно взглянуть на результаты изу
чения природы диалектически, то есть с точки зрения их соб-
ственной связи, чтобы составить удовлетворительную для нашего
времени «систему природы», и когда сознание диалектического
характера этой связи проникает даже в метафизически вышко-
ленные головы естествоиспытателей вопреки их воле, — теперь
натурфилософии пришёл конец. Всякая попытка воскресить её
не только была бы излишней, а была бы шагом назад.
IX. ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ ИСТОРИИ
То, что применимо к природе, которую мы понимаем теперь
как исторический процесс развития, применимо также ко всем
отраслям истории общества и ко всей совокупности наук, занима-
ющихся вещами человеческими. Задача в конечном счёте свелась
к открытию тех общих законов движения, которые в качестве го-
сподствующих прокладывают себе путь в истории человеческого
общества. Однако история развития общества в одном пун
кте существенно отличается от истории развития природы.
В природе (поскольку мы оставляем в стороне обратное влияние
на неё человека) действуют одна на другую лишь слепые, бес-
сознательные силы, во взаимодействии которых и проявляются
общие законы. Здесь нигде нет сознательной, желаемой цели:
ни в бесчисленных кажущихся случайностях, видимых на по-
верхности, ни в окончательных результатах, подтверждающих
наличие закономерности внутри этих случайностей. Наоборот,
в истории общества действуют люди, одарённые сознанием, по-
ступающие обдуманно или под влиянием страсти, стремящиеся
к определённым целям. Здесь ничто не делается без сознательно-
го намерения, без желаемой цели. Но как ни важно это различие
для исторического исследования, — особенно отдельных эпох
33
Глава 1. От идеализма к материализму
и событий, — оно нисколько не изменяет того факта, что ход
истории подчиняется внутренним общим законам. В самом
деле, и в этой области на поверхности явлений, несмотря на со-
знательно желаемые цели каждого отдельного человека, царству-
ет, в общем и целом, по-видимому, случай. Желаемое совершается
лишь в редких случаях; по большей же части цели, поставленные
людьми перед собой, приходят во взаимные столкновения и проти-
воречия или оказываются недостижимыми частью по самому свое-
му существу, частью по недостатку средств для их осуществления.
Столкновения бесчисленных отдельных стремлений и отдельных
действий приводят в области истории к состоянию, совершенно
аналогичному тому, которое господствует в лишённой сознания
природе. Действия имеют известную желаемую цель; но резуль-
таты, на деле вытекающие из этих действий, вовсе нежелатель-
ны. А если вначале они, по-видимому, и соответствуют желаемой
цели, то в конце концов они ведут совсем не к тем последстви-
ям, которые были желательны. Таким образом, получается, что,
в общем и целом, случайность господствует также и в области
исторических явлений. Но где на поверхности происходит игра
случая, там сама эта случайность всегда оказывается подчи
нённой внутренним, скрытым законам. Всё дело лишь в том,
чтобы открыть эти законы.
Каков бы ни был ход истории, люди делают её так: каждый
преследует свои собственные, сознательно поставленные цели,
а общий итог этого множества действующих по различным на-
правлениям стремлений и их разнообразных воздействий на внеш-
ний мир — это именно и есть история. Вопрос сводится, стало
быть, также к тому, чего хочет это множество отдельных лиц.
Воля определяется страстью или размышлением, но те рыча-
ги, которыми, в свою очередь, непосредственно определяются
страсть или размышление, бывают самого разнообразного ха-
рактера. Отчасти это могут быть внешние предметы, отчасти —
идеальные побуждения: честолюбие, «служение истине и праву»,
личная ненависть или даже чисто индивидуальные прихоти вся-
кого рода, но, с одной стороны, мы уже видели, что действующие
в истории многочисленные отдельные стремления в большинстве
случаев вызывают не те последствия, которые были желательны,
а совсем другие, часто прямо противоположные тому, что имелось
34
Диалектический и исторический материализм
в виду, так что и эти побуждения, следовательно, имеют по от-
ношению к конечному результату лишь подчинённое значение.
А с другой стороны, возникает новый вопрос: какие движущие
силы скрываются, в свою очередь, за этими побуждениями, како
вы те исторические причины, которые в головах действующих
людей принимают форму данных побуждений?
Старый материализм никогда не задавался таким вопро-
сом. Взгляд его на историю — поскольку он вообще имел такой
взгляд — был поэтому, по существу, прагматический: он судил
обо всём по мотивам действий, делил исторических деятелей
на честных и бесчестных и находил, что честные, как правило,
оказывались в дураках, а бесчестные торжествовали. Из этого
обстоятельства для него вытекал тот вывод, что изучение истории
даёт очень мало назидательного, а для нас вытекает тот вывод,
что в исторической области старый материализм изменяет самому
себе, считая действующие там идеальные побудительные силы
последними причинами событий, вместо того чтобы исследовать,
что за ними кроется, каковы побудительные силы этих побуди-
тельных сил. Непоследовательность заключается не в том, что
признается существование идеальных побудительных сил, а в том,
что останавливаются на них, не идут дальше, к их движущим при-
чинам. Напротив, философия истории, особенно в лице Гегеля,
признавала, что как выставленные напоказ, так и действитель-
ные побуждения исторических деятелей вовсе не представляют
собой конечных причин исторических событий, что за этими по-
буждениями стоят другие движущие силы, которые и надо изу-
чать. Но философия истории искала эти силы не в самой исто-
рии; напротив, она привносила их туда извне, из философской
идеологии. Так, например, вместо того чтобы объяснять историю
Древней Греции из её собственной внутренней связи, Гегель про-
сто-напросто объявляет, что эта история есть не что иное, как
выработка «форм прекрасной индивидуальности», осуществление
«художественного произведения» как такового. При этом он де-
лает много прекрасных и глубоких замечаний о древних греках,
но тем не менее нас в настоящее время уже не удовлетворяют
подобные объяснения, представляющие собой одни только фразы.
Когда, стало быть, речь заходит об исследовании движущих сил,
стоящих за побуждениями исторических деятелей, — осознано ли
35
Глава 1. От идеализма к материализму
это или, как бывает очень часто, не осознано, — и образующих
в конечном счёте подлинные движущие силы истории, то надо
иметь в виду не столько побуждения отдельных лиц, хотя
бы и самых выдающихся, сколько те побуждения, которые
приводят в движение большие массы людей, целые народы,
а в каждом данном народе, в свою очередь, целые классы.
Да и здесь важны не кратковременные взрывы, не скоропреходя-
щие вспышки, а продолжительные действия, приводящие к вели-
ким историческим переменам. Исследовать движущие причины,
которые ясно или неясно, непосредственно или в идеологической,
может быть, даже в фантастической форме отражаются в виде
сознательных побуждений в головах действующих масс и их во-
ждей, так называемых великих людей, — это единственный путь,
ведущий к познанию законов, господствующих в истории вообще
и в её отдельные периоды или в отдельных странах. Всё, что при-
водит людей в движение, должно пройти через их голову; но какой
вид принимает оно в этой голове, в очень большой мере зависит
от обстоятельств. Рабочие не разрушают теперь машин, как они
делали это ещё в 1848 г. на Рейне, но это вовсе не значит, что они
примирились с капиталистическим применением машин.
X. КЛАССОВАЯ БОРЬБА
Если во все предшествующие периоды исследование этих дви-
жущих причин истории было почти невозможно из-за того, что
связи этих причин с их следствиями были запутаны и скрыты,
то в наше время связи эти до такой степени упростились, что ре-
шение загадки стало, наконец, возможным. Со времени введения
крупной промышленности, то есть по крайней мере со времени
европейского мира 1815 г., в Англии ни для кого уже не было
тайной, что центром всей политической борьбы в этой стране
являлись стремления к господству двух классов: землевладельче-
ской аристократии, с одной стороны, и буржуазии — с другой.
Во Франции тот же самый факт дошёл до сознания вместе с воз-
вращением Бурбонов. Историки периода Реставрации, от Тьер-
ри до Гизо, Минье и Тьера, постоянно указывают на него как
на ключ к пониманию французской истории, начиная со средних
36
Диалектический и исторический материализм
веков. А с 1830 г. в обеих этих странах рабочий класс, проле
тариат, признан был третьим борцом за господство. Отноше-
ния так упростились, что только люди, умышленно закрывавшие
глаза, могли не видеть, что в борьбе этих трёх больших классов
и в столкновениях их интересов заключается движущая сила всей
новейшей истории, по крайней мере в указанных двух самых пе-
редовых странах.
Как возникли эти классы? Если на первый взгляд проис-
хождение крупного, некогда феодального землевладения могло
ещё быть приписано, по крайней мере в первую очередь, поли-
тическим причинам, насильственному захвату, то по отношению
к буржуазии и пролетариату это было уже немыслимо. Слишком
очевидно было, что происхождение и развитие этих двух больших
классов определялось чисто экономическими причинами. И столь
же очевидно было, что борьба между крупными землевладельцами
и буржуазией, так же, как и борьба между буржуазией и проле-
тариатом, велась прежде всего ради экономических интересов,
для осуществления которых политическая власть должна была
служить всего лишь средством. Как буржуазия, так и проле
тариат возникли вследствие перемен в экономических отно
шениях, точнее говоря — в способе производства. Оба эти
класса развились благодаря переходу сначала от цехового ремесла
к мануфактуре, а затем от мануфактуры к крупной промышлен-
ности, вооружённой паром и машинами. На известной ступени
развития, пущенные в ход буржуазией новые производительные
силы — прежде всего разделение труда и соединение в одном
общем мануфактурном предприятии многих частичных ра
бочих — и развившиеся благодаря им условия и потребности
обмена стали несовместимыми с существующим, исторически
унаследованным и освящённым законом строем производства,
то есть с цеховыми и бесчисленными прочими личными и мест-
ными привилегиями (которые для непривилегированных сословий
были столь же бесчисленными оковами), свойственными феодаль-
ному общественному строю. В лице своей представительницы,
буржуазии, производительные силы восстали против строя про-
изводства, представленного феодальными землевладельцами и це-
ховыми мастерами. Исход борьбы известен. Феодальные оковы
были разбиты; в Англии постепенно, во Франции одним ударом,
37
Глава 1. От идеализма к материализму
в Германии с ними всё ещё не разделались. Однако подобно тому
как мануфактура на известной ступени своего развития вступила
в конфликт с феодальным строем производства, так и крупная
промышленность оказалась теперь уже в конфликте с пришед-
шим феодализму на смену буржуазным строем. Связанная этим
строем, скованная узкими рамками капиталистического способа
производства, она, с одной стороны, ведёт к непрерывно расту-
щей пролетаризации всей огромной массы народа, а с другой —
создаёт всё увеличивающуюся массу продуктов, не находящих
сбыта. Перепроизводство и массовая нищета — одно явля
ется причиной другого — таково то нелепое противоречие,
к которому приходит крупная промышленность и которое
с необходимостью требует избавления производительных сил
от их нынешних оков посредством изменения способа про
изводства.
Таким образом, по крайней мере для новейшей истории, дока-
зано, что всякая политическая борьба есть борьба классовая
и что всякая борьба классов за своё освобождение, невзирая
на её неизбежно политическую форму, — ибо всякая классо
вая борьба есть борьба политическая, — ведётся, в конечном
счёте, изза освобождения экономического. Итак, несомненно,
что, по крайней мере в новейшей истории, государство, полити-
ческий строй, является подчинённым, а гражданское общество,
царство экономических отношений, — решающим элементом.
По старому взгляду на государство, разделявшемуся и Гегелем,
оно считалось, наоборот, определяющим, а гражданское обще-
ство — определяемым элементом. Видимость этому соответ-
ствует. Подобно тому как у отдельного человека, для того чтобы
он стал действовать, все побудительные силы, вызывающие его
действия, неизбежно должны пройти через его голову, должны
превратиться в побуждения его воли, точно так же и все потреб-
ности гражданского общества — независимо от того, какой класс
в данное время господствует, — неизбежно проходят через волю
государства, чтобы в форме законов получить всеобщее значение.
Это — формальная сторона дела, которая сама собой разумеет-
ся. Однако, спрашивается, каково же содержание этой только
формальной воли, — всё равно, отдельного лица или целого го-
сударства, — откуда это содержание берётся и почему желают
38
Диалектический и исторический материализм
именно этого, а не чего-либо другого? Ища ответа на этот вопрос,
мы находим, что в новейшей истории государственная воля
определяется, в общем и целом, изменяющимися потребно
стями гражданского общества, господством того или другого
класса, а в последнем счёте — развитием производительных
сил и отношений обмена.
Если даже в наше новейшее время с его гигантскими сред-
ствами производства и сообщения государство не составляет
самостоятельной области и не развивается самостоятельно,
а и в существовании своём и в своём развитии зависит, в конеч-
ном счёте, от экономических условий жизни общества, то тем
более это имеет силу по отношению ко всем прежним временам,
когда ещё не было таких богатых средств производства матери-
альной жизни людей и когда, следовательно, необходимость этого
производства неизбежно должна была в ещё большей степени го-
сподствовать над людьми. Если даже теперь, в эпоху крупной
промышленности и железных дорог, государство в целом является
лишь выражением, в концентрированной форме, экономических
потребностей класса, господствующего в производстве, то ещё
неизбежнее была такая его роль в ту эпоху, когда всякое данное
поколение людей должно было тратить гораздо большую часть
приходящегося на его жизнь времени для удовлетворения своих
материальных потребностей и когда оно, стало быть, зависело
от них гораздо больше, чем зависим мы теперь. Изучение истории
прежних эпох убедительнейшим образом подтверждает это, как
только оно обращает серьёзное внимание на эту сторону дела.
Если государство и государственное право определяются
экономическими отношениями, то само собой понятно, что
теми же отношениями определяется и гражданское право,
роль которого, в сущности, сводится к тому, что оно санкциониру-
ет существующие, при данных обстоятельствах нормальные, эко -
номические отношения между отдельными лицами. Форма, в ко-
торой даётся эта санкция, может быть очень различна. Можно,
например, как это произошло в Англии в соответствии со всем
ходом её национального развития, сохранять значительную часть
форм старого феодального права, вкладывая в них буржуазное со-
держание, и даже прямо подсовывать буржуазный смысл под фео-
дальное наименование. Однако можно также — как это произошло
39
Глава 1. От идеализма к материализму
в континентальной Западной Европе — взять за основу первое
всемирное право общества товаропроизводителей, то есть рим-
ское право, с его непревзойдённой по точности разработкой всех
существенных правовых отношений простых товаровладельцев
(покупатель и продавец, кредитор и должник, договор, обязатель-
ство и так далее). При этом можно — на потребу ещё мелкобур-
жуазного и полуфеодального общества — или просто судебной
практикой низвести это право до уровня этого общества (общегер-
манское право), или же с помощью якобы просвещённых, морали-
зирующих юристов переработать его в особый свод законов, ко-
торый соответствовал бы указанному уровню развития общества
и который при этих обстоятельствах будет плох также и в юри-
дическом отношении (прусское право). Можно, наконец, после
великой буржуазной революции создать на основе всё того же
римского права такой классический свод законов буржуазного об-
щества, как французский. Если, стало быть, нормы гражданского
права представляют собой лишь юридическое выражение эконо-
мических условий общественной жизни, то они, смотря по обсто-
ятельствам, могут выражать их иногда хорошо, а иногда и плохо.
В лице государства перед нами выступает первая идеологи
ческая сила над человеком. Общество создаёт себе орган для
защиты своих общих интересов от внутренних и внешних напа-
дений. Этот орган есть государственная власть. Едва возникнув,
он приобретает самостоятельность по отношению к обществу
и тем более успевает в этом, чем более он становится органом
одного определённого класса и чем более явно он осуществляет
господство этого класса. Борьба угнетённого класса против
господствующего неизбежно становится политической борь
бой, борьбой прежде всего против политического господства
этого класса. Сознание связи этой политической борьбы с её
экономической основой ослабевает, а иногда и теряется совсем.
Если же оно не совсем исчезает у самих участников борьбы,
то почти всегда отсутствует у историков. Из древних историков,
которые описывали борьбу, происходившую в недрах Римской ре-
спублики, только Аппиан говорит нам ясно и отчётливо, из-за чего
она в конечном счёте велась: из-за земельной собственности.
Став самостоятельной силой по отношению к обществу, госу-
дарство немедленно порождает новую идеологию. У политиков
40
Диалектический и исторический материализм
по профессии, у теоретиков государственного права и у юри-
стов, занимающихся гражданским правом, связь с экономиче-
скими фактами теряется окончательно. Поскольку в каждом от-
дельном случае экономические факты, чтобы получить санкцию
в форме закона, должны принимать форму юридического мотива
и поскольку при этом следует, разумеется, считаться со всей си-
стемой уже существующего права, постольку теперь кажется,
что юридическая форма — это всё, а экономическое содер
жание — ничто. Государственное и гражданское право рассма-
триваются как самостоятельные области, которые имеют своё
независимое историческое развитие, которые сами по себе под-
даются систематическому изложению и требуют такой система-
тизации путём последовательного искоренения всех внутренних
противоречий.
Идеологии ещё более высокого порядка, то есть ещё более
удаляющиеся от материальной экономической основы, при
нимают форму философии и религии. Здесь связь представ-
лений с их материальными условиями существования всё более
запутывается, всё более затемняется промежуточными звеньями,
но всё-таки она существует. Как вся эпоха Возрождения, начи-
ная с середины XV века, так и вновь пробудившаяся с тех пор
философия была, в сущности, плодом развития городов, то есть
бюргерства. Философия лишь по-своему выражала те мысли, ко-
торые соответствовали развитию мелкого и среднего бюргерства
в крупную буржуазию. Это ясно выступает у англичан и францу-
зов прошлого века, которые часто были столько же экономиста-
ми, сколько и философами. Относительно гегелевской школы
мы показали это выше.
Бросим, однако, беглый взгляд и на религию, которая всего
дальше отстоит от материальной жизни и кажется наиболее
чуждой ей. Религия возникла в самые первобытные времена
из самых невежественных, темных, первобытных представлений
людей о своей собственной и об окружающей их внешней при-
роде. Раз возникнув, всякая идеология развивается в связи
со всей совокупностью существующих представлений, под
вергая их дальнейшей переработке. Иначе она не была бы иде-
ологией, то есть не имела бы дела с мыслями как с самостоятель-
ными сущностями, которые обладают независимым развитием
41
Глава 1. От идеализма к материализму
и подчиняются только своим собственным законам. Тот факт, что
материальные условия жизни людей, в головах которых соверша-
ется этот мыслительный процесс, в конечном счёте определяют
собой его ход, остаётся неизбежно у этих людей неосознанным,
ибо иначе пришёл бы конец всей идеологии. Эти первоначаль-
ные религиозные представления, по большей части общие ка-
ждой данной родственной группе народов, после разделения
таких групп развиваются у каждого народа своеобразно, соот-
ветственно выпавшим на его долю жизненным условиям. У одного
ряда таких групп народов, именно у арийского (так называемого
индоевропейского), процесс этого развития подробно исследо-
ван сравнительной мифологией. Боги, созданные таким образом
у каждого отдельного народа, были национальными богами, и их
власть не переходила за границы охраняемой ими национальной
области, по ту сторону которых безраздельно правили другие
боги. Все эти боги жили в представлении людей лишь до тех пор,
пока существовала создавшая их нация, и падали вместе с её
гибелью. Старые национальности погибли под ударами римской
мировой империи, экономических условий возникновения кото-
рой мы не можем здесь рассматривать. Старые национальные
боги пришли в упадок, этой участи не избежали даже римские
боги, скроенные по узкой мерке города Рима. Потребность допол-
нить мировую империю мировой религией ясно обнаруживается
в попытках ввести в Риме поклонение, наряду с местными, всем
сколько-нибудь почтенным чужеземным богам, однако подобным
образом, императорскими декретами, нельзя создать новую ми-
ровую религию. Новая мировая религия, христианство, уже воз-
никла в тиши из смеси обобщённой восточной, в особенности ев-
рейской, теологии и вульгаризированной греческой, в особенности
стоической, философии. Лишь путём кропотливого исследования
можем мы узнать теперь, каков был первоначальный вид христи-
анства, потому что оно перешло к нам уже в том официальном
виде, какой придал ему Никейский собор, приспособивший его
к роли государственной религии. Во всяком случае, тот факт, что
уже через 250 лет христианство стало государственной религией,
достаточно показывает, до какой степени соответствовало оно
обстоятельствам того времени. В средние века, в той же самой
мере, в какой развивался феодализм, христианство принимало
42
Диалектический и исторический материализм
вид соответствующей ему религии с соответствующей феодаль-
ной иерархией. А когда окрепло бюргерство, в противополож-
ность феодальному католицизму развилась протестантская ересь.
Средние века присоединили к теологии и превратили в её под-
разделения все прочие формы идеологии: философию, поли
тику, юриспруденцию. Вследствие этого всякое общественное
и политическое движение вынуждено было принимать теологи-
ческую форму. Чувства масс вскормлены были исключительно
религиозной пищей; поэтому, чтобы вызвать бурное движение,
необходимо было собственные интересы этих масс представлять
им в религиозной одежде. И подобно тому как бюргерство с са-
мого начала создало себе придаток в виде не принадлежавших
ни к какому определённому сословию неимущих городских пле-
беев, подёнщиков и всякого рода прислуги — предшественников
позднейшего пролетариата, — так и религиозная ересь уже очень
рано разделилась на два вида: бюргерско-умеренный и плебей-
ски-революционный, ненавистный даже и бюргерским еретикам.
Неистребимость протестантской ереси соответствовала не-
победимости поднимавшегося бюргерства. Когда это бюргерство
достаточно окрепло, его борьба с феодальным дворянством, имев-
шая до тех пор по преимуществу местный характер, начала при-
нимать национальные масштабы. Первое крупное выступление
произошло в Германии — так называемая Реформация. Бюргер-
ство не было ещё достаточно сильно и развито, чтобы объединить
под своим знаменем все прочие мятежные сословия — плебеев
в городах, низшее дворянство и крестьян в деревне. Прежде всех
потерпело поражение дворянство; поднялось крестьянское вос-
стание, представляющее собой высшую точку всего этого револю-
ционного движения. Однако города не поддержали крестьян, и ре-
волюция была подавлена войсками владетельных князей, которые
и воспользовались всеми её выгодными последствиями. С тех пор
на целых три столетия Германия исчезает из числа стран, само-
стоятельно и активно действующих в истории. Но наряду с нем-
цем Лютером выступил француз Кальвин. С чисто французской
остротой выдвинул он на первый план буржуазный характер ре-
формации, придав церкви республиканский, демократический
вид. Между тем как лютеранская реформация в Германии вы-
рождалась и вела страну к гибели, кальвинистская реформация
43
Глава 1. От идеализма к материализму
послужила знаменем республиканцам в Женеве, в Голландии
и в Шотландии, освободила Голландию от владычества Испании
и Германской империи и доставила идеологический костюм для
второго акта буржуазной революции, происходившего в Англии.
Здесь кальвинизм явился подлинной религиозной маскировкой
интересов тогдашней буржуазии, поэтому он и не добился полного
признания после революции 1689 года, окончившейся компромис-
сом между частью дворянства и буржуазией. Восстановлена была
английская государственная церковь, но уже не в прежнем своём
виде, не в виде католицизма с королём, играющим роль папы:
теперь она была сильно окрашена кальвинизмом. Старая госу-
дарственная церковь праздновала весёлое католическое воскре-
сенье и преследовала скучное воскресенье кальвинистов. Новая,
проникнутая буржуазным духом, ввела именно это последнее, ещё
и поныне украшающее Англию.
Во Франции в 1685 году кальвинистское меньшинство было
подавлено, обращено в католичество или изгнано, но к чему это
повело? Уже тогда свободомыслящий Пьер Бейль был в расцвете
своей деятельности, а в 1694 году родился Вольтер. Насильствен-
ные меры Людовика XIV только облегчили французской буржуа-
зии возможность осуществить свою революцию в нерелигиозной,
исключительно политической форме, которая одна лишь и соот-
ветствовала развитому состоянию буржуазии. Вместо протестан-
тов в национальных собраниях заседали свободомыслящие. Это оз-
начало, что христианство вступило в свою последнюю стадию.
Оно уже не способно было впредь служить идеологической
маскировкой для стремлений какогонибудь прогрессивного
класса; оно всё более и более становилось исключительным
достоянием господствующих классов, пользующихся им про
сто как средством управления, как уздой для низших классов.
При этом каждый из господствующих классов использует свою
собственную религию: землевладельцы-дворяне — католический
иезуитизм или протестантскую ортодоксию; либеральные и ради-
кальные буржуа — рационализм. Вдобавок на деле оказывается
совершенно безразличным, верят или не верят сами эти господа
в свои религии.
Мы видим, стало быть, что, раз возникнув, религия всегда
сохраняет известный запас представлений, унаследованный
44
Диалектический и исторический материализм
от прежних времён, так как во всех вообще областях иде
ологии традиция является великой консервативной силой.
Однако изменения, происходящие в этом запасе представлений,
определяются классовыми, следовательно, экономическими от-
ношениями людей, делающих эти изменения.
Это понимание наносит философии смертельный удар в обла-
сти истории точно так же, как диалектическое понимание при-
роды делает ненужной и невозможной всякую натурфилософию.
Теперь задача в той и в другой области заключается не в том,
чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы откры
вать их в самих фактах. За философией, изгнанной из природы
и из истории, остаётся, таким образом, ещё только царство чистой
мысли, поскольку оно ещё остаётся: учение о законах самого про-
цесса мышления, логика и диалектика.
И только в среде рабочего класса продолжает теперь жить,
не зачахнув, интерес к теории. Здесь уже его ничем не вытра-
вишь. Здесь нет никаких соображений о карьере, о наживе
и о милостивом покровительстве сверху. Напротив, чем сме
лее и решительнее выступает наука, тем более приходит
она в соответствие с интересами и стремлениями рабочих.
Найдя в истории развития труда ключ к пониманию всей исто-
рии общества, новое направление с самого начала обращалось
преимущественно к рабочему классу и встретило с его стороны
такое сочувствие, какого оно не искало и не ожидало со стороны
официальной науки. Рабочее движение является наследником
классической философии.
45
Глава 1. От идеализма к материализму
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
В чём состояла революция Гегеля?
Почему для Энгельса понятия «логический» и «исторический»
синонимичны?
Какой философии приходит конец и почему?
В чём состоял вклад Фейербаха?
Что первично, и как отвечают на этот вопрос идеалисты
и материалисты, и почему?
Познаваем ли Мир, и как отвечают на этот вопрос материа-
листы и почему?
Как происходило становление материализма?
В чём были ограничения и ошибки додиалектического мате-
риализма?
В чём состояли ошибки Фейербаха?
Какой шаг так и не сделал Фейербах?
Что сделал Маркс?
Что такое метафизика?
В чём состоит диалектичность понимания истории?
Что отличает историю развития природы от истории раз-
вития общества?
В чём основная непоследовательность додиалектического ма-
териализма?
Как возникли классы?
Что такое классовая борьба?
Какие три основные идеологические силы выделяет Энгельс?
Что является наследником классической философии?
ГЛАВА 2
ВВЕДЕНИЕ В ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ
И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
По работе И. В. Сталина «О диалектическом и историческом
материализме»
Диалектический материализм есть мировоззрение марксист-
ско-ленинской партии. Оно называется диалектическим матери-
ализмом потому, что его подход к явлениям природы, его метод
изучения явлений природы, его метод познания этих явлений яв-
ляется диалектическим, а его истолкование явлений природы, его
понимание явлений природы, его теория — материалистической.
Исторический материализм есть распространение положе-
ний диалектического материализма на изучение общественной
жизни, применение положений диалектического материализма
к явлениям жизни общества, к изучению общества, к изучению
истории общества.
Характеризуя свой диалектический метод, Маркс и Энгельс
ссылаются обычно на Гегеля как на философа, сформулировав-
шего основные черты диалектики. Это, однако, не означает, что
диалектика Маркса и Энгельса тождественна диалектике Гегеля.
На самом деле Маркс и Энгельс взяли из диалектики Гегеля лишь
её «рациональное зерно», отбросив гегелевскую идеалистическую
шелуху и развив диалектику дальше с тем, чтобы придать ей со-
временный научный вид. «Мой диалектический метод, — гово-
рит Маркс, — в основе своей не только отличен от гегелевского,
но является его прямой противоположностью. Для Гегеля про-
цесс мышления, который он под названием идеи превращает даже
в самостоятельный субъект, есть демиург (творец) действительно-
го, которое составляет лишь его внешнее проявление. Для меня,
наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, переса-
женное в человеческую голову и преобразованное в ней».
Характеризуя свой материализм, Маркс и Энгельс ссы-
лаются обычно на Фейербаха как на философа, восстановив-
шего материализм в его правах. Однако это не означает, что
материализм Маркса и Энгельса тождествен материализму
Фейербаха. На самом деле Маркс и Энгельс взяли из матери-
ализма Фейербаха его «основное зерно», развив его дальше
47
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
в научно-философскую теорию материализма и отбросив прочь
его идеалистические и религиозно-этические наслоения. Извест-
но, что Фейербах, будучи в основном материалистом, восставал
против названия — материализм. Энгельс не раз заявлял, что
Фейербах, «несмотря на материалистическую основу, ещё не ос-
вободился от старых идеалистических пут», что «действительный
идеализм Фейербаха выступает наружу тотчас же, как мы подхо-
дим к его этике и философии религии».
Диалектика происходит от греческого слова «диалего», что
значит вести беседу, вести полемику. Под диалектикой понимали
в древности искусство добиться истины путём раскрытия проти-
воречий в суждении противника и преодоления этих противоре-
чий. В древности некоторые философы считали, что раскрытие
противоречий в мышлении и столкновение противоположных мне-
ний является лучшим средством обнаружения истины. Этот диа-
лектический способ мышления, распространённый впоследствии
на явления природы, превратился в диалектический метод по-
знания природы, который рассматривал явления природы как
вечно движущиеся — и изменяющиеся, а развитие природы —
как результат развития противоречий в природе, как результат
взаимодействия противоположных сил в природе.
I. МЕТОД
Марксистский диалектический метод характеризуется сле-
дующими основными чертами:
1. В противоположность метафизике диалектика рассматри-
вает природу не как случайное скопление предметов, явлений,
оторванных друг от друга, изолированных друг от друга и не зави-
симых друг от друга, а как связное, единое целое, где предметы,
явления органически связаны друг с другом, зависят друг от друга
и обусловливают друг друга. Поэтому диалектический метод счи-
тает, что ни одно явление в природе не может быть вполне понято,
если взять его в изолированном виде, вне связи с окружающими
явлениями, ибо любое явление в любой области природы может
быть превращено в бессмыслицу, если его рассматривать вне
связи с окружающими условиями, в отрыве от них, и, наоборот,
48
Диалектический и исторический материализм
любое явление может быть вполне понято и обосновано, если
оно рассматривается в его неразрывной связи с окружаю
щими явлениями, в его обусловленности от окружающих его
явлений.
2. В противоположность метафизике диалектика рассма-
тривает природу не в состоянии покоя и неподвижности, за-
стоя и неизменяемости, а в состоянии непрерывного движения
и изменения, непрерывного обновления и развития, где всегда
что-то возникает и развивается, что-то разрушается и отживает
свой век. Поэтому диалектический метод требует, чтобы явле
ния рассматривались не только с точки зрения их взаимной
связи и обусловленности, но и с точки зрения их движения,
их изменения, их развития, с точки зрения их возникновения
и отмирания. Для диалектического метода важно прежде всего
не то, что кажется в данный момент прочным, но начинает уже
отмирать, а то, что возникает и развивается, если даже выглядит
оно в данный момент непрочным, ибо для него неодолимо только
то, что возникает и развивается.
3. В противоположность метафизике диалектика рассма-
тривает процесс развития не как простой процесс роста, где ко-
личественные изменения не ведут к качественным изменениям,
а как такое развитие, которое переходит от незначительных
и скрытых количественных изменений к изменениям откры
тым, к изменениям коренным, к изменениям качественным,
где качественные изменения наступают не постепенно, а быстро,
внезапно, а виде скачкообразного перехода от одного состояния
к другому состоянию, наступают не случайно, а закономерно,
наступают в результате накопления незаметных и постепенных
количественных изменений. Поэтому диалектический метод счи-
тает, что процесс развития следует понимать не как движение
по кругу, не как простое повторение пройдённого, а как движение
поступательное, как движение по восходящей линии, как переход
от старого качественного состояния к новому качественному со-
стоянию, как развитие от целого к целому, от простого к сложно-
му, от низшего к высшему.
4. В противоположность метафизике диалектика исходит
из того, что предметам природы, явлениям природы свой
ственны внутренние противоречия, ибо все они имеют свою
49
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
отрицательную и положительную сторону, своё прошлое и буду-
щее, своё отживающее и развивающееся, что борьба этих проти-
воположностей, борьба между старым и новым, между отмираю-
щим и нарождающимся, между отживающим и развивающимся
составляет внутреннее содержание процесса развития, внутрен-
нее содержание превращения количественных изменений в каче-
ственные. Поэтому диалектический метод считает, что процесс
развития от низшего к высшему протекает не в порядке гар
монического развёртывания явлений, а в порядке раскрытия
противоречий, свойственных предметам, явлениям, в порядке
«борьбы» противоположных тенденций, действующих на основе
этих противоречий.
Таковы коротко основные черты марксистского диалектиче-
ского метода. Нетрудно понять, какое громадное значение имеет
распространение положений диалектического метода на изучение
общественной жизни, на изучение истории общества, на приме-
нение этих положений к практической деятельности партии про-
летариата.
Если нет в мире изолированных явлений, если все явления
связаны между собой и обусловливают друг друга, то ясно, что
каждый общественный строй и каждое общественное движение
в истории надо расценивать не с точки зрения «вечной справед-
ливости» или другой какой-либо предвзятой идеи, как это делают
нередко историки, а с точки зрения тех условий, которые поро-
дили этот строй и это общественное движение и с которыми они
связаны. Например, рабовладельческий строй для современных
условий есть бессмыслица, противоестественная глупость, но ра-
бовладельческий строй в условиях разлагающегося первобытнооб-
щинного строя есть вполне понятное и закономерное явление, так
как он означает шаг вперёд в сравнении с первобытнообщинным
строем. Всё зависит от условий, места и времени. Значит без
исторического подхода к общественным явлениям невозможно
существование и развитие науки об истории, ибо только такой
подход избавляет историческую науку от превращения её в хаос
случайностей и в груду нелепейших ошибок.
Если мир находится в непрерывном движении и развитии,
если отмирание старого и нарастание нового является законом
развития, то ясно, что нет больше «незыблемых» общественных
50
Диалектический и исторический материализм
порядков, «вечных принципов» частной собственности и эксплу-
атации, «вечных идей» подчинения крестьян помещикам, рабо-
чих — капиталистам. Значит, капиталистический строй можно
заменить социалистическим строем так же, как капиталистиче-
ский строй заменил в своё время феодальный строй. Значит,
чтобы не ошибиться в политике, надо смотреть вперёд, а не назад.
Если переход медленных количественных изменений в бы-
стрые и внезапные качественные изменения составляет закон
развития, то ясно, что революционные перевороты, совершаемые
угнетёнными классами, представляют совершенно естественное
и неизбежное явление. Значит, переход от капитализма к соци-
ализму и освобождение рабочего класса от капиталистического
гнёта может быть осуществлено не путём медленных изменений,
не путём реформ, а только лишь путём качественного измене-
ния капиталистического строя, путём революции. Значит, чтобы
не ошибиться в политике, надо быть революционером, а не ре-
формистом.
Если развитие происходит в порядке раскрытия внутренних
противоречий, в порядке столкновений противоположных сил
на базе этих противоречий с тем, чтобы преодолеть эти проти-
воречия, то ясно, что классовая борьба пролетариата является
совершенно естественным и неизбежным явлением. Значит,
нужно не замазывать противоречия капиталистических поряд-
ков, а вскрывать их и разматывать, не тушить классовую борьбу,
а доводить её до конца.
Так обстоит дело с марксистским диалектическим методом,
если взять его в применении к общественной жизни, в примене-
нии к истории общества.
51
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
II. ФИЛОСОФИЯ
Марксистский философский материализм характеризуется
следующими основными чертами:
1. В противоположность идеализму, который считает мир
воплощением «абсолютной идеи», «мирового духа», «сознания»,
философский материализм Маркса исходит из того, что мир
по природе своей материален, что многообразные явления в мире
представляют различные виды движущейся материи, что взаим-
ная связь и взаимная обусловленность явлений, устанавливаемые
диалектическим методом, представляют закономерности развития
движущейся материи, что мир развивается по законам движения
материи и не нуждается ни в каком «мировом духе». «Матери-
алистическое мировоззрение, — говорит Энгельс, — означает
просто понимание природы такой, какова она есть, без всяких
посторонних прибавлении».
2. В противоположность идеализму, утверждающему, что ре-
ально существует лишь наше сознание; что материальный мир,
бытие, природа существует лишь в нашем сознании, в наших
ощущениях, представлениях, понятиях, марксистский философ-
ский материализм исходит из того, что материя, природа, бытие
представляет объективную реальность, существующую вне и не-
зависимо от сознания; что материя первична, так как она являет-
ся источником ощущений, представлений, сознания, а сознание
вторично, производно, так как оно является отображением ма-
терии, отображением бытия; что мышление есть продукт мате-
рии, достигшей в своём развитии высокой степени совершенства,
а именно продукт мозга, а мозг — орган мышления; что нельзя
поэтому отделять мышление от материи, не желая впасть в гру-
бую ошибку.
3. В противоположность идеализму, который оспаривает воз-
можность познания мира и его закономерностей, не верит в досто-
верность наших знаний, не признает объективной истины и счита-
ет, что мир полон «вещей в себе», которые не могут быть никогда
познаны наукой, марксистский философский материализм исхо-
дит из того, что мир и его закономерности вполне познаваемы;
что наши знания о законах природы, проверенные опытом, прак-
тикой, являются достоверными знаниями, имеющими значение
52
Диалектический и исторический материализм
объективных истин; что нет в мире непознаваемых вещей, а есть
только вещи, ещё не познанные, которые будут раскрыты и по-
знаны силами науки и практики.
Таковы коротко характерные черты марксистского философ-
ского материализма. Легко понять, какое громадное значение
имеет распространение положений философского материализма
на изучение общественной жизни, на изучение истории общества,
на применение этих положений к практической деятельности пар-
тии пролетариата.
Если связь явлений природы и взаимная их обусловленность
представляют закономерности развития природы, то из этого
вытекает, что связь и взаимная обусловленность явлений обще-
ственной жизни представляют также не случайное дело, а зако-
номерности развития общества. Значит, общественная жизнь,
история общества перестаёт быть скоплением «случайностей»,
ибо история общества становится закономерным развитием об-
щества, а изучение истории общества превращается в науку.
Значит, практическая деятельность партии пролетариата долж-
на основываться не на добрых пожеланиях «выдающихся лиц»,
не на требованиях «разума», «всеобщей морали» и тому подоб-
ное, а на закономерностях развития общества, на изучении этих
закономерностей.
Если мир познаваем и наши знания о законах развития приро-
ды являются достоверными знаниями, имеющими значение объ-
ективной истины, то из этого следует, что общественная жизнь,
развитие общества также познаваемо, а данные науки о законах
развития общества являются достоверными данными, имеющими
значение объективных истин. Значит, наука об истории общества,
несмотря на всю сложность явлений общественной жизни, может
стать такой же точной наукой, как, скажем, биология, и способ-
ной использовать законы развития общества для практического
применения. Значит, в своей практической деятельности партия
пролетариата должна руководствоваться не какими-либо случай-
ными мотивами, а законами развития общества, практическими
выводами из этих законов. Значит, социализм из мечты о лучшем
будущем человечества превращается в науку. Значит, связь науки
и практической деятельности, связь теории и практики, их един-
ство должно стать путеводной звездой партии пролетариата.
53
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
Если природа, бытие, материальный мир является первич-
ным, а сознание, мышление — вторичным, производным, если
материальный мир представляет объективную реальность, су-
ществующую независимо от сознания людей, а сознание является
отображением этой объективной реальности, то из этого следует,
что материальная жизнь общества, его бытие также является
первичным, а его духовная жизнь — вторичным, производным,
что материальная жизнь общества есть объективная реальность,
существующая независимо от воли людей, а духовная жизнь об-
щества есть отражение этой объективной реальности, отражение
бытия. Значит, источник формирования духовной жизни обще-
ства, источник происхождения общественных идей, общественных
теорий, политических взглядов, политических учреждений нужно
искать не в самих идеях, теориях, взглядах, политических учреж-
дениях, а в условиях материальной жизни общества, в обществен-
ном бытии, отражением которого являются эти идеи, теории,
взгляды. Значит, если в различные периоды истории общества
наблюдаются различные общественные идеи, теории, взгляды,
политические учреждения, если при рабовладельческом строе
встречаем одни общественные идеи, теории, взгляды, политиче-
ские учреждения, при феодализме — другие, при капитализме —
третьи, то это объясняется не «природой», не «свойством» самих
идей, теорий, взглядов, политических учреждений, а различными
условиями материальной жизни общества в различные перио-
ды общественного развития. Каково бытие общества, каковы
условия материальной жизни общества, таковы его идеи,
теории, политические взгляды, политические учреждения.
Маркс говорит: «Не сознание людей определяет их бытие, а, нао-
борот, их общественное бытие определяет их сознание». Значит,
чтобы не ошибиться в политике и не попасть в положение пустых
мечтателей, партия пролетариата должна исходить в своей дея-
тельности не из отвлечённых «принципов человеческого разума»,
а из конкретных условий материальной жизни общества как ре-
шающей силы общественного развития, не из добрых пожеланий
«великих людей», а из реальных потребностей развития матери-
альной жизни общества.
Общественные идеи и теории бывают различные. Есть ста-
рые идеи и теории, отжившие свой век и служащие интересам
54
Диалектический и исторический материализм
отживающих сил общества. Их значение состоит в том, что они
тормозят развитие общества, его продвижение вперёд. Быва-
ют новые, передовые идеи и теории, служащие интересам пере-
довых сил общества. Их значение состоит в том, что они облег-
чают развитие общества, его продвижение вперёд, причём они
приобретают тем большее значение, чем точнее они отражают
потребности развития материальной жизни общества. Новые об-
щественные идеи и теории возникают лишь после того, как раз-
витие материальной жизни общества поставило перед обществом
новые задачи. Но после того, как они возникли, они становятся
серьёзнейшей силой, облегчающей разрешение новых задач, по-
ставленных развитием материальной жизни общества, облегчаю-
щей продвижение общества вперёд. Здесь именно и сказывается
величайшее организующее, мобилизующее и преобразующее зна-
чение новых идей, новых теорий, новых взглядов, новых полити-
ческих учреждений. Новые общественные идеи и теории потому,
собственно, и возникают, что они необходимы для общества, что
без их организующей, мобилизующей и преобразующей работы
невозможно разрешение назревших задач развития материальной
жизни общества. Возникнув на базе новых задач, поставленных
развитием материальной жизни общества, новые общественные
идеи и теории пробивают себе дорогу, становятся достоянием
народных масс, мобилизуют их, организуют их против отжива-
ющих сил общества и облегчают, таким образом, свержение от-
живающих сил общества, тормозящих развитие материальной
жизни общества. Так общественные идеи, теории, политические
учреждения, возникнув на базе назревших задач развития мате-
риальной жизни общества, развития общественного бытия, сами
воздействуют потом на общественное бытие, на материальную
жизнь общества, создавая условия, необходимые для того, чтобы
довести до конца разрешение назревших задач материальной
жизни общества и сделать возможным дальнейшее её развитие.
Именно в связи с этим Маркс говорит: «Теория становится мате-
риальной силой, как только она овладевает массами».
Значит, чтобы иметь возможность воздействовать на условия
материальной жизни общества и ускорить их развитие, ускорить
их улучшение, партия пролетариата должна опереться на такую
общественную теорию, на такую общественную идею, которая
55
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
верно отражает потребности развития материальной жизни обще-
ства и способна ввиду этого привести в движение широкие массы
народа, способна мобилизовать их и организовать из них великую
армию пролетарской партии, готовую разбить реакционные силы
и проложить дорогу передовым силам общества. Падение «эконо-
мистов» и меньшевиков объясняется, между прочим, тем, что они
не признавали мобилизующей, организующей и преобразующей
роли передовой теории, передовой идеи и, впадая в вульгарный ма-
териализм, сводили их роль почти к нулю, следовательно, обрекали
партию на пассивность, на прозябание. Сила и жизненность марк-
сизма-ленинизма состоит в том, что он опирается на передовую
теорию, верно отражающую потребности развития материальной
жизни общества, поднимает теорию на подобающую ей высоту
и считает своей обязанностью использовать до дна её мобилизую-
щую, организующую и преобразующую силу. Так решает истори
ческий материализм вопрос об отношении между общественным
бытием и общественным сознанием, между условиями развития
материальной жизни и развитием духовной жизни общества.
III. ДВИЖУЩАЯ СИЛА
Остаётся выяснить вопрос: что следует понимать с точки зре-
ния исторического материализма под «условиями материальной
жизни общества», которые определяют в конечном счёте физи-
ономию общества, его идеи, взгляды, политические учреждения
и так далее. Несомненно, что в понятие «условия материальной
жизни общества» входит прежде всего окружающая общество
природа, географическая среда, которая является одним из не-
обходимых и постоянных условий материальной жизни общества
и, конечно, влияет на развитие общества.
Какова роль географической среды в развитии общества?
Не является ли географическая среда той главной силой, кото-
рая определяет физиономию общества, характер общественного
строя людей, переход от одного строя к другому? Исторический
материализм отвечает на этот вопрос отрицательно.
Географическая среда, бесспорно, является одним из постоян-
ных и необходимых условий развития общества, и она, конечно,
56
Диалектический и исторический материализм
влияет на развитие общества, — она ускоряет или замедляет ход
развития общества. Однако её влияние не является определяю-
щим влиянием, так как изменения и развитие общества происхо-
дят несравненно быстрее, чем изменения и развитие географи-
ческой среды. На протяжении трёх тысяч лет в Европе успели
смениться три разных общественных строя: первобытнообщинный
строй, рабовладельческий строй, феодальный строй, а в восточ-
ной части Европы, в СССР, сменились даже четыре обществен-
ных строя. Между тем за тот же период географические условия
в Европе либо не изменились вовсе, либо изменились до того не-
значительно, что география отказывается даже говорить об этом.
Оно и понятно. Для сколько-нибудь серьёзных изменений гео-
графической среды требуются миллионы лет, тогда как даже для
серьёзнейших изменений общественного строя людей достаточно
нескольких сотен или пары тысяч лет. Но из этого следует, что
географическая среда не может служить главной причиной, опре-
деляющей причиной общественного развития, ибо то, что остаётся
почти неизменным в продолжение десятков тысяч лет, не может
служить главной причиной развития того, что переживает корен-
ные изменения в продолжение сотен лет.
Несомненно, далее, что рост народонаселения, та или иная
плотность населения также входит в понятие «условия мате-
риальной жизни общества», ибо люди составляют необходимый
элемент условий материальной жизни общества и без наличия
известного минимума людей не может быть никакой материаль-
ной жизни общества. Не является ли рост народонаселения той
главной силой, которая определяет характер общественного
строя людей? Исторический материализм отвечает на этот во-
прос также отрицательно.
Конечно, рост народонаселения имеет влияние на разви-
тие общества, облегчает или замедляет развитие общества,
но и он не может быть главной силой развития общества, и его
влияние на развитие общества не может быть определяющим вли-
янием, так как сам по себе рост народонаселения не даёт ключа
для объяснения того, почему данный общественный строй сменя-
ется именно таким-то новым строем, а не каким-нибудь другим,
почему первобытно-общинный строй сменяется именно рабовла-
дельческим строем, рабовладельческий строй — феодальным,
57
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
феодальный — буржуазным, а не каким-либо другим строем.
Если бы рост народонаселения являлся определяющей силой об-
щественного развития, более высокая плотность населения обя-
зательно должна была бы вызвать к жизни соответственно более
высокий тип общественного строя. На деле, однако, этого не на-
блюдается. Плотность населения в Китае в четыре раза выше, чем
в США, однако США стоят выше с точки зрения общественного
развития, чем Китай, ибо в Китае всё ещё (на 1938 год, Ред.)
господствует полуфеодальный строй, тогда как США давно уже
достигли высшей стадии развития капитализма. Плотность на-
селения в Бельгии в 19 раз выше, чем в США, и в 26 раз выше,
чем в СССР, однако США стоят выше Бельгии с точки зрения
общественного развития, а от СССР Бельгия отстала на целую
историческую эпоху, ибо в Бельгии господствует капиталистиче-
ский строй, тогда как СССР уже покончил с капитализмом и уста-
новил у себя социалистический строй. Но из этого следует, что
рост народонаселения не является и не может являться главной
силой развития общества, определяющей характер общественного
строя, физиономию общества.
В чём же в таком случае состоит та главная сила в системе
условий материальной жизни общества, которая определяет фи-
зиономию общества, характер общественного строя, развитие
общества от одного строя к другому?
Такой силой исторический материализм считает способ
добывания средств к жизни, необходимых для существова
ния людей, способ производства материальных благ — пищи,
одежды, обуви, жилища, топлива, орудий производства и тому по-
добных, необходимых для того, чтобы общество могло жить и раз-
виваться. Чтобы жить, нужно иметь пищу, одежду, обувь, жилище,
топливо и тому подобное, чтобы иметь эти материальные блага,
нужно производить их, а чтобы производить их, нужно иметь ору-
дия производства, при помощи которых люди производят пищу,
одежду, обувь, жилища, топливо, нужно уметь производить эти
орудия, нужно уметь пользоваться этими орудиями.
Орудия производства, при помощи которых производят-
ся материальные блага, люди, приводящие в движение орудия
производства и осуществляющие производство материальных
благ благодаря известному производственному опыту и навыкам
58
Диалектический и исторический материализм
к труду, — все эти элементы вместе составляют производитель
ные силы общества. Но производительные силы составляют
лишь одну сторону производства, одну сторону способа произ-
водства, выражающую отношение людей к предметам и силам
природы, используемым для производства материальных благ.
Другую сторону производства составляют отношения людей
друг к другу в процессе производства, производственные от
ношения людей. Люди ведут борьбу с природой и используют
природу для производства материальных благ не изолированно
друг от друга, не в качестве оторванных друг от друга одиночек,
а сообща, группами, обществами. Поэтому производство есть
всегда и при всех условиях общественное производство.
Осуществляя производство материальных благ, люди устанав-
ливают между собой те или иные взаимные отношения внутри
производства, те или иные производственные отношения. Отно-
шения эти могут быть отношениями сотрудничества и взаимной
помощи свободных от эксплуатации людей, они могут быть от-
ношениями господства и подчинения, они могут быть, наконец,
переходными отношениями от одной формы производственных
отношений к другой форме. Но какой бы характер ни носили
производственные отношения, они составляют — всегда и при
всех строях — такой же необходимый элемент производства, как
и производительные силы общества. «В производстве, — говорит
Маркс, — люди воздействуют не только на природу, но и друг
на друга. Они не могут производить, не соединяясь известным
образом для совместной деятельности и для взаимного обмена
своей деятельностью. Чтобы производить, люди вступают в опре-
делённые связи и отношения, и только через посредство этих об-
щественных связей и отношений существует их отношение к при-
роде, имеет место производство». Следовательно, производство,
способ производства охватывает как производительные силы
общества, так и производственные отношения людей, явля
ясь, таким образом, воплощением их единства в процессе
производства материальных благ.
Первая особенность производства состоит в том, что оно
никогда не застревает на долгий период на одной точке и нахо-
дится всегда в состоянии изменения и развития, причём изме-
нения в способе производства неизбежно вызывают изменение
59
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
всего общественного строя, общественных идей, политических
взглядов, политических учреждений, вызывают перестройку всего
общественного и политического уклада. На различных ступенях
развития люди пользуются различными способами производства,
или, говоря грубее, ведут различный образ жизни. При первобыт-
ной общине существует один способ производства, при рабстве
существует другой способ производства, при феодализме — тре-
тий способ производства. Сообразно с этим и общественный строй
людей, их духовная жизнь, их взгляды, политические учреждения
бывают различными. Каков способ производства у общества,
таково в основном и само общество, таковы его идеи и тео
рии, политические взгляды и учреждения. Или, говоря грубее:
каков образ жизни людей, таков образ их мыслей. Это означает,
что история развития общества есть прежде всего история раз-
вития производства, история способов производства, сменяющих
друг друга на протяжении веков, история развития производи-
тельных сил и производственных отношений людей.
Значит, история общественного развития есть вместе с тем
история самих производителей материальных благ, история тру-
дящихся масс, являющихся основными силами производственного
процесса и осуществляющих производство материальных благ,
необходимых для существования общества.
Значит, историческая наука, если она хочет быть действитель-
ной наукой, не может больше сводить историю общественного
развития к действиям королей и полководцев, к действиям «за-
воевателей» и «покорителей» государств, а должна прежде всего
заняться историей производителей материальных благ, историей
трудящихся масс, историей народов.
Значит, ключ к изучению законов истории общества нужно ис-
кать не в головах людей, не во взглядах и идеях общества, а в спо-
собе производства, практикуемом обществом в каждый данный
исторический период, — в экономике общества.
Значит, первейшей задачей исторической науки является
изучение и раскрытие законов производства, законов развития
производительных сил и производственных отношений, законов
экономического развития общества.
Значит, партия пролетариата, если она хочет быть действи-
тельной партией, должна овладеть прежде всего знанием законов
60
Диалектический и исторический материализм
развития производства, знанием законов экономического разви-
тия общества.
Значит, чтобы не ошибиться в политике, партия пролетариата
должна исходить как в построении своей программы, так и в своей
практической деятельности прежде всего из законов развития
производства, из законов экономического развития общества.
Вторая особенность производства состоит в том, что его
изменения и развитие начинаются всегда с изменений и разви-
тия производительных сил, прежде всего с изменений и развития
орудий производства. Производительные силы являются, стало
быть, наиболее подвижным и революционным элементом про
изводства. Сначала изменяются и развиваются производитель-
ные силы общества, а потом, в зависимости от этих изменений
и соответственно с ними изменяются производственные отноше-
ния людей, экономические отношения людей. Это не значит, что
производственные отношения не влияют на развитие производи-
тельных сил и последние не зависят от первых. Развиваясь в за-
висимости от развития производительных сил, производственные
отношения в свою очередь воздействуют на развитие производи-
тельных сил, ускоряя его или замедляя. При этом необходимо
отметить, что производственные отношения не могут слишком
долго отставать от роста производительных сил и находиться
с ним в противоречии, так как производительные силы могут
развиваться в полной мере лишь в том случае, если производ-
ственные отношения соответствуют характеру, состоянию про-
изводительных сил и дают простор развитию производительных
сил. Поэтому, как бы ни отставали производственные отношения
от развития производительных сил, они должны — рано или позд-
но — прийти в соответствие и действительно приходят в соответ-
ствие с уровнем развития производительных сил, с характером
производительных сил. В противном случае мы имели бы корен-
ное нарушение единства производительных сил и производствен-
ных отношений в системе производства, разрыв производства
в целом, кризис производства, разрушение производительных сил.
Примером несоответствия производственных отношений ха
рактеру производительных сил, примером конфликта между
ними являются экономические кризисы в капиталистических
странах, где частнокапиталистическая собственность на средства
61
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
производства находится в вопиющем несоответствии с обществен-
ным характером процесса производства, с характером произво-
дительных сил. Результатом этого несоответствия являются эко-
номические кризисы, ведущие к разрушению производительных
сил, причём само это несоответствие представляет экономиче-
скую основу социальной революции, назначение которой состоит
в том, чтобы разрушить нынешние производственные отношения
и создать новые, соответствующие характеру производительных
сил. И наоборот, примером полного соответствия производствен-
ных отношений характеру производительных сил является со-
циалистическое народное хозяйство в СССР, где общественная
собственность на средства производства находится в полном со-
ответствии с общественным характером процесса производства
и где ввиду этого нет ни экономических кризисов, ни разрушения
производительных сил. Следовательно, производительные силы
являются не только наиболее подвижным и революционным
элементом производства. Они являются вместе с тем опре
деляющим элементом развития производства. Каковы произ-
водительные силы, таковыми должны быть и производственные
отношения.
Если состояние производительных сил отвечает на вопрос
о том, какими орудиями производства производят люди необ
ходимые для них материальные блага, то состояние производ
ственных отношений отвечает уже на другой вопрос: в чьём
владении находятся средства производства (земля, леса, воды,
недра, сырые материалы, орудия производства, производственные
здания, средства сообщения и связи и т. п .), в чьём распоряжении
находятся средства производства, в распоряжении всего общества
или в распоряжении отдельных лиц, групп, классов, использую-
щих их для эксплуатации других лиц, групп, классов.
В соответствии с изменением и развитием производительных
сил общества на протяжении истории изменялись и развивались
производственные отношения людей, их экономические отноше-
ния. Истории известны пять основных типов производствен
ных отношений: первобытнообщинный, рабовладельческий, фе-
одальный, капиталистический, социалистический.
1. При первобытнообщинном строе основой производствен-
ных отношений является общественная собственность на средства
62
Диалектический и исторический материализм
производства. Это в основном соответствует характеру произво-
дительных сил в этот период. Каменные орудия и появившиеся
потом лук и стрелы исключали возможность борьбы с силами при-
роды и хищными животными в одиночку. Чтобы собрать плоды
в лесу, наловить рыбу в воде, построить какое-либо жилище,
люди вынуждены работать сообща, если они не хотят стать жерт-
вой голодной смерти, хищных животных или соседних обществ.
Общий труд ведёт к общей собственности на средства производ-
ства, равно как на продукты производства. Здесь не имеют ещё
понятия о частной собственности на средства производства, если
не считать личной собственности на некоторые орудия произ-
водства, являющиеся вместе с тем орудиями защиты от хищных
зверей. Здесь нет эксплуатации, нет классов.
2. При рабовладельческом строе основой производственных
отношений является собственность рабовладельца на средства
производства, а также на работника производства — раба, ко-
торого может рабовладелец продать, купить, убить, как скотину.
Такие производственные отношения в основном соответствуют
состоянию производительных сил в этот период. Вместо камен-
ных орудий теперь люди имели в своём распоряжении металли-
ческие орудия, вместо нищенского и примитивного охотничьего
хозяйства, не знавшего ни скотоводства, ни земледелия, появи-
лись скотоводство, земледелие, ремесла, разделение труда между
этими отраслями производства, появилась возможность обмена
продуктов между отдельными лицами и обществами, возможность
накопления богатства в руках немногих, действительное нако-
пление средств производства в руках меньшинства, возможность
подчинения большинства меньшинством и превращения членов
большинства в рабов. Здесь нет уже общего и свободного труда
всех членов общества в процессе производства, — здесь господ-
ствует принудительный труд рабов, эксплуатируемых нетрудя-
щимися рабовладельцами. Нет поэтому и общей собственности
на средства производства, равно как на продукты производства.
Её заменяет частная собственность. Здесь рабовладелец является
первым и основным полноценным собственником. Богатые и бед-
ные, эксплуататоры и эксплуатируемые, полноправные и бесправ-
ные, жестокая классовая борьба между ними — такова картина
рабовладельческого строя.
63
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
3. При феодальном строе основой производственных отноше-
ний является собственность феодала на средства производства
и неполная собственность на работника производства — крепост-
ного, которого феодал уже не может убить, но которого он может
продать, купить. Наряду с феодальной собственностью суще-
ствует единоличная собственность крестьянина и ремесленника
на орудия производства и на своё частное хозяйство, основанная
на личном труде. Такие производственные отношения в основном
соответствуют состоянию производительных сил в этот период.
Дальнейшее улучшение плавки и обработки железа; распростра-
нение железного плуга и ткацкого станка; дальнейшее развитие
земледелия, огородничества, виноделия, маслоделия; появление
наряду с ремесленными мастерскими мануфактурных предпри-
ятий — таковы характерные черты состояния производительных
сил. Новые производительные силы требуют, чтобы у работни-
ка была какая-нибудь инициатива в производстве и наклонность
к труду, заинтересованность в труде. Поэтому феодал покидает
раба, как не заинтересованного в труде и совершенно неиници-
ативного работника и предпочитает иметь дело с крепостным,
у которого есть своё хозяйство, свои орудия производства и кото-
рый имеет некоторую заинтересованность в труде, необходимую
для того, чтобы обрабатывать землю и выплачивать феодалу на-
турой из своего урожая. Частная собственность получает здесь
дальнейшее развитие. Эксплуатация почти такая же жестокая,
как при рабстве, — она только несколько смягчена. Классовая
борьба между эксплуататорами и эксплуатируемыми составляет
основную черту феодального строя.
4. При капиталистическом строе основой производствен-
ных отношений является капиталистическая собственность
на средства производства при отсутствии собственности на ра-
ботников производства — наёмных рабочих, которых капита-
лист не может ни убить, ни продать, ибо они свободны от лич-
ной зависимости, но которые лишены средств производства и,
чтобы не умереть с голоду, вынуждены продавать свою рабочую
силу капиталисту и дальше нести на шее ярмо эксплуатации.
Наряду с капиталистической собственностью на средства про-
изводства существует и имеет на первое время широкое распро-
странение частная собственность освобождённых от крепостной
64
Диалектический и исторический материализм
зависимости крестьянина и ремесленника на средства произ-
водства, основанная на личном труде. Вместо ремесленных ма-
стерских и мануфактурных предприятий появились громадные
фабрики и заводы, вооружённые машинами. Вместо дворянских
поместий, обрабатываемых примитивными крестьянскими ору-
диями производства, появились крупные капиталистические эко-
номии, ведущиеся на основе агротехники и снабжённые сель-
скохозяйственными машинами. Новые производительные силы
требуют, чтобы работники производства были более культурными
и понятливыми, чем забитые и тёмные крепостные, способными
понять машину и правильно обращаться с ней. Поэтому капита-
листы предпочитают иметь дело со свободными от крепостных
уз наёмными рабочими, достаточно культурными для того, чтобы
правильно обращаться с машинами. Однако, развив до колоссаль-
ных размеров производительные силы, капитализм запутался
в неразрешимых для него противоречиях. Производя всё больше
и больше товаров и снижая цены на товары, капитализм обо-
стряет конкуренцию, разоряет массу мелких и средних частных
собственников, обращает их в пролетариев и понижает их поку-
пательную способность, ввиду чего сбыт произведённых товаров
становится невозможным. Расширяя же производство и собирая
на громадных фабриках и заводах миллионы рабочих, капитализм
придаёт процессу производства общественный характер и подры-
вает тем самым свою собственную базу, так как общественный
характер процесса производства требует общественной собствен-
ности на средства производства, между тем как собственность
на средства производства остаётся частнокапиталистической,
несовместимой с общественным характером процесса произ-
водства. Эти непримиримые противоречия между характером
производительных сил и производственными отношениями дают
знать о себе в периодических кризисах перепроизводства, когда
капиталисты, не находя платёжеспособного спроса ввиду ими
же учинённого разорения массы населения, вынуждены сжигать
продукты, уничтожать готовые товары, приостанавливать про-
изводство, разрушать производительные силы, когда миллионы
населения вынуждены терпеть безработицу и голод не из-за того,
что товаров не хватает, а из-за того, что товаров произведено
слишком много.
65
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
Это значит, что капиталистические производственные отноше-
ния перестали соответствовать состоянию производительных сил
общества и стали в непримиримое противоречие с ними.
Это значит, что капитализм чреват революцией, призванной
заменить нынешнюю капиталистическую собственность на сред-
ства производства социалистической собственностью.
Это значит, что острейшая классовая борьба между эксплуа-
таторами и эксплуатируемыми составляет основную черту капи-
талистического строя.
5. При социалистическом строе, который осуществлён
в СССР, основой производственных отношений является обще-
ственная собственность на средства производства. Здесь уже нет
ни эксплуататоров, ни эксплуатируемых. Произведённые продук-
ты распределяются по труду согласно принципу: «кто не работает,
тот не ест». Взаимные отношения людей в процессе производства
характеризуются здесь как отношения товарищеского сотрудни-
чества и социалистической взаимопомощи свободных от эксплуа-
тации работников. Здесь производственные отношения находятся
в полном соответствии с состоянием производительных сил, ибо
общественный характер процесса производства подкрепляется
общественной собственностью на средства производства. Поэтому
социалистическое производство в СССР не знает периодических
кризисов перепроизводства и связанных с ними нелепостей. Поэ-
тому производительные силы развиваются здесь ускоренным тем-
пом, так как соответствующие им производственные отношения
дают им полный простор для такого развития.
Такова картина развития производственных отношений людей
на протяжении истории человечества. Такова зависимость разви-
тия производственных отношений от развития производительных
сил общества, прежде всего от развития орудий производства,
в силу которой изменения и развитие производительных сил при-
водят рано или поздно к соответствующим изменениям и разви-
тию производственных отношений.
Третья особенность производства состоит в том, что воз-
никновение новых производительных сил и соответствующих им
производственных отношений происходит не отдельно от старого
строя, не после исчезновения старого строя, а в недрах старого
строя, происходит не в результате преднамеренной, сознательной
66
Диалектический и исторический материализм
деятельности людей, а стихийно, бессознательно, независимо
от воли людей. Оно происходит стихийно и независимо от воли
людей по двум причинам.
Во-первых, потому, что люди не свободны в выборе того или
иного способа производства, ибо каждое новое поколение, вступая
в жизнь, застаёт уже готовые производительные силы и производ-
ственные отношения как результат работы прошлых поколений,
ввиду чего оно должно принять на первое время всё то, что заста-
ёт в готовом виде в области производства, и приладиться к ним,
чтобы получить возможность производить материальные блага.
Во-вторых, потому, что, улучшая то или иное орудие производ-
ства, тот или иной элемент производительных сил, люди не созна-
ют, не понимают и не задумываются над тем, к каким обществен-
ным результатам должны привести эти улучшения, а думают лишь
о своих будничных интересах, о том, чтобы облегчить свой труд
и добиться какой-либо непосредственной, осязательной выгоды
для себя.
Когда некоторые члены первобытно-общинного общества
постепенно и ощупью переходили от каменных орудий к желез-
ным орудиям, они, конечно, не знали и не задумывались над тем,
к каким общественным результатам приведёт это новшество, они
не понимали и не сознавали того, что переход к металлическим
орудиям означает переворот в производстве, что он приведёт
в конце концов к рабовладельческому строю, — они просто хотели
облегчить свой труд и добиться ближайшей, ощутимой выгоды, их
сознательная деятельность ограничивалась узкими рамками этой
будничной личной выгоды.
Когда в период феодального строя молодая буржуазия Евро-
пы рядом с мелкими цеховыми мастерскими стала строить круп-
ные мануфактурные предприятия, и двигала, таким образом,
вперёд производительные силы общества, она, конечно, не знала
и не задумывалась над тем, к каким общественным последстви-
ям приведёт это новшество, она не сознавала и не понимала, что
это «маленькое» новшество приведёт к такой перегруппировке
общественных сил, которая должна кончиться революцией и про-
тив королевской власти, милости которой она так высоко ценила,
и против дворян, в ряды которых нередко мечтали попасть её луч-
шие представители, — она просто хотела удешевить производство
67
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
товаров, выбросить побольше товаров на рынки Азии и только что
открытой Америки и получить побольше прибыли, её сознатель-
ная деятельность ограничивалась узкими рамками этой будничной
практики.
Когда русские капиталисты совместно с иностранными капи-
талистами усиленно насаждали в России современную крупную
машинизированную промышленность, оставляя царизм нетро-
нутым и отдавая крестьян на съедение помещикам, они, конеч-
но, не знали и не задумывались над тем, к каким общественным
последствиям приведёт этот серьёзный рост производительных
сил, они не сознавали и не понимали, что этот серьёзный ска-
чок в области производительных сил общества приведёт к такой
перегруппировке общественных сил, которая даст возможность
пролетариату соединить с собой крестьянство и совершить по-
бедоносную социалистическую революцию, — они просто хотели
расширить до крайности промышленное производство, овладеть
колоссальным внутренним рынком, стать монополистами и вы-
качать из народного хозяйства побольше прибыли, их сознатель-
ная деятельность не шла дальше их будничных узкопрактических
интересов.
Это, однако, не значит, что изменения производственных отно-
шений и переход от старых производственных отношений к новым
протекает гладко, без конфликтов, без потрясений. Наоборот,
такой переход происходит обычно путём революционного
свержения старых производственных отношений и утвержде
ния новых. До известного периода развитие производительных
сил и изменения в области производственных отношений протека-
ют стихийно, независимо от воли людей. Но это только до извест-
ного момента — до момента, пока возникшие и развивающиеся
производительные силы успеют как следует созреть. После того,
как новые производительные силы созрели, существующие про-
изводственные отношения и их носители — господствующие
классы превращаются в ту «непреодолимую» преграду, которую
можно снять с дороги лишь путём сознательной деятельности
новых классов, путём насильственных действий этих классов,
путём революции. Здесь особенно ярко выступает громадная
роль новых общественных идей, новых политических учреждений,
новой политической власти, призванных упразднить силой старые
68
Диалектический и исторический материализм
производственные отношения. На основе конфликта между новы-
ми производительными силами и старыми производственными от-
ношениями, на основе новых экономических потребностей обще-
ства возникают новые общественные идеи, новые идеи организуют
и мобилизуют массы, массы сплачиваются в новую политическую
армию, создают новую революционную власть и используют её для
того, чтобы упразднить силой старые порядки в области произ-
водственных отношений и утвердить новые порядки. Стихийный
процесс развития уступает место сознательной деятельности
людей, мирное развитие — насильственному перевороту, эво
люция — революции.
Вот гениальная формулировка существа исторического ма-
териализма, данная Марксом в 1859 году в историческом «пре-
дисловии» к его знаменитой книге «К критике политической
экономии»: «В общественном производстве своей жизни люди
вступают в определённые, необходимые, от их воли не зависящие
отношения — производственные отношения, которые соответ-
ствуют определённой ступени развития их материальных произво-
дительных сил. Совокупность этих производственных отношений
составляет экономическую структуру общества, реальный базис,
на котором возвышается юридическая и политическая надстройка
и которому соответствуют определённые формы общественного
сознания. Способ производства материальной жизни обусловли-
вает социальный, политический и духовный процессы жизни во-
обще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их об-
щественное бытие определяет их сознание. На известной ступени
своего развития материальные производительные силы общества
приходят в противоречие с существующими производственными
отношениями, или — что является только юридическим выра-
жением этого — с отношениями собственности, внутри которых
они до сих пор развивались. Из форм развития производитель-
ных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда насту-
пает эпоха социальной революции. С изменением экономической
основы более или менее быстро происходит переворот во всей
громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов не-
обходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной
точностью констатируемый переворот в экономических услови-
ях производства от юридических, политических, религиозных,
69
Глава 2. Введение в диалектический и исторический материализм
художественных или философских, короче: от идеологических
форм, в которых люди сознают этот конфликт и борются с ним.
Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что
сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе
переворота по её сознанию. Наоборот, это сознание надо объяс-
нить из противоречий материальной жизни, из существующего
конфликта между общественными производительными силами
и производственными отношениями. Ни одна общественная фор-
мация не погибает раньше, чем разовьются производительные
силы, для которых она даёт достаточно простора, и новые, высшие
производственные отношения никогда не появляются раньше, чем
созреют материальные условия их существования в лоне самого
старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда толь-
ко такие задачи, которые оно может разрешить, так как при бли-
жайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача воз-
никает лишь тогда, когда материальные условия её решения уже
существуют или, по крайней мере, находятся в процессе станов-
ления» (К. Маркс, Избранные произведения, т. I, стр. 269–270).
Так обстоит дело с марксистским материализмом, если взять его
в применении к общественной жизни, в применении к истории
общества. Таковы основные черты диалектического и историче-
ского материализма.
70
Диалектический и исторический материализм
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Что такое диалектический материализм?
Что такое исторический материализм?
От чего происходит слово «диалектика»?
В чём суть марксистского диалектического метода?
В чём суть марксистского философского материализма?
В чём состоит та главная сила, которая определяет разви-
тие общества?
Какова первая особенность производства?
Из чего должна исходить при построении своей программы
партия пролетариата прежде всего и почему?
Какова вторая особенность производства?
Опишите пять основных типов производственных отноше-
ний.
В чём третья особенность производства?
Как обычно происходит переход от старых производствен-
ных отношений к новым и почему?
ГЛАВА 3
ПОЧЕМУ ФОРМАЛЬНОЙ
ЛОГИКИ НЕДОСТАТОЧНО?
Научное мировоззрение конца XVIII — начала XIX века
утверждало незыблемость (постоянство, неизменность) законов
природы. Наука представляла собой что-то вроде веры (как тут
не вспомнить, например, что даже название одного из чернови-
ков «Манифеста коммунистической партии» было — «Проект
коммунистического символа веры»). Правда, вера эта была уже
не вполне слепая, а, наоборот, с каждым годом прозревающая всё
более и более. Поток научных открытий размывал казавшуюся
незыблемой неизменность некогда открытых истин, например,
всё более обострялся спор между физиками о дуализме природы
света, известный нам сейчас также, например, тем, что электрон
может вести себя то, как частица, то, как волна; а тем временем
«Наука логики» Гегеля, развив философию Аристотеля в си-
стему, вернулась на новом уровне к противоречивому геракли-
товскому — всё течёт, всё изменяется, и всё остаётся тем
же самым. Гегель показал, что абсолютной неизменности не су-
ществует даже по отношению к законам природы, изменяется
всё — и весь мир, и все составляющие его элементы, и открытые
человечеством законы.
Показательно, что диалектическая логика Гегеля проистекла
не непосредственно из практики, а основывалась на диалектиче-
ском отрицании философии Аристотеля, дополненного и разви-
того многими последующими мыслителями, и вполне развитом
именно Гегелем, создавшим целостную диалектическую научную
систему. «Всё течёт, всё изменяется, но остаётся собой», не-
изменность в изменяемости, и изменяемость в неизменном — вот
основание диалектической логики, разработанной и выведенной
Гегелем из всего предшествующего развития философии выдаю-
щимися мыслителями: Гераклитом, Аристотелем, Кантом и дру-
гими.
Диалектическая логика Гегеля отличается от формальной ло-
гики тем, что в её основании лежит противоречие. Противоречие
в формальной логике есть признак ошибки, в диалектической —
признак целого, живого, развивающегося. Гегель показал, что
именно противоречие позволяет стать логике спекулятивной,
72
Диалектический и исторический материализм
то есть, порусски, обогащающей наше мышление новым зна
нием, в отличие от дедукции формальной логики.
Давайте рассмотрим некоторые коренные отличия диалекти-
ческой логики от формальной, показывающие ограниченность
формально-логического подхода, который уже к началу XX века
во многом исчерпал свои возможности практически во всех обла-
стях научного знания.
I. ОТ ПРАВИЛЬНОСТИ К ИСТИННОСТИ
Как вы теперь знаете, уважаемый читатель, формальная логи-
ка — это наука о законах правильного мышления. Что хороше-
го и что плохого в правильности? Например, соблюдать правила
дорожного движения надо? Конечно! Почему? Потому, что они
сохранят вам жизнь. Везде нужно их соблюдать? И в Антарктиде
тоже? И на безлюдном перекрёстке в центре пустыни?
Правильность означает — следование правилам (правилу) —
а возможно создать правило, которое будет верным всег
да? Которое всегда будет верно отражать действительность?
Ответ очевиден — нет. Почему? Потому, что мир вокруг нас по-
стоянно меняется, развивается и происходит это не по правилам.
Любое правило, даже возведённое в ранг закона природы,
постепенно устаревает и перестаёт соответствовать действи
тельности.
Например, упомянутый выше корпускулярно-волновой дуа-
лизм — свойство природы, состоящее в том, что материальные
микроскопические объекты могут при одних условиях проявлять
волновые свойства, а при других — свойства частиц. Типичные
примеры объектов, проявляющих двойственное корпускуляр-
но-волновое поведение — электроны и свет. Корпускулярно-вол-
новой дуализм необъясним в рамках классической физики и фор-
мальной логики.
Также и с законами мышления. Постепенно, по мере развития
научного знания, стало понятно, что, так называемые, законы
формальной логики (правильного мышления) устарели, точнее
уже не вполне соответствуют требованиям современной науки
и научного метода.
73
Глава 3. Почему формальной логики недостаточно?
Что было делать?
1. Отвергнуть новые данные, как не соответствующие логике
имеющегося (на тот момент) научного метода (формальной ло-
гике)?
2. Создать для новых данных новую модель мышления (ввести
новые правила)?
3. Попытаться осмыслить сложившуюся ситуацию и найти
метод разрешать выявленные противоречия?
Первый путь, это не научный путь, такой подход больше соот-
ветствует религиозному (догматическому) знанию. Второй путь,
с одной стороны, воспринимается как наиболее верный и даю-
щий наиболее быстрый практический результат. Однако он ведёт
к тому, что теряется целостность (системность) научных знаний,
они разрываются, становятся ограниченными, кусочными и по-
степенно их эффективность всё более и более падает. Наука пре-
вращается в коллекцию практических отрывочных точек зрений
(знаний) и со временем всё меньше и меньше начинает отличать-
ся от религиозного знания, религиозного склада мышления; ска-
тывается на уровень религии. Третий путь, несмотря на свою
сложность, является единственно верным, так как он даёт воз-
можность сохранить из накопленного знания то, что позволяет
сопрячь его с новыми данными, и объяснить новые знания и дан-
ные, не теряя системности всех накопленных знаний, не теряя
их целостности.
Что это за путь? Это путь, если кратко, от правильности к ис
тинности. Если формальная логика не обеспечивает целостного
познания истины, то новый подход, который называется диалек
тической логикой, ставит целью выработку и развитие научного
метода поиска и нахождения истины!
Как такое возможно, ведь истина недостижима?! — возмож-
но воскликнут некоторые читатели — и будут неправы. Исти
на в диалектической логике определяется как соответствие
понятия предмету. Въедливый читатель и тут воскликнет —
ага, вот вы и попались! Вводите новые определения, а чем это
принципиально отличается от введения новых моделей и второ-
го, разобранного нами, пути? — и опять будет неправ! Отличие
есть, и оно в том, что в диалектической логике все понятия,
все категории, все определения не задаются, не вводятся,
74
Диалектический и исторический материализм
а выводятся. И, соответственно, и категория истины тоже. Как?
Читайте следующий раздел нашего пособия, где всё это будет
показано. Мало того, познание, как выясняется благодаря диалек-
тической логике, движется от истины к истине: оно идёт вперёд
развёртыванием целого в себя же целое, простого в сложное, низ-
шего в высшее, а не опровержением предыдущего знания новым,
как может показаться из формальной логики. Сказанное можно
проиллюстрировать несколькими примерами:
1. Применение, помимо Евклидовой геометрии, противореча-
щей первой, но в себе непротиворечивой геометрии Лобачевского
позволило, не отрицая первую как неверную, искать и находить
области, в которых одна из этих систем в большей степени соот-
ветствует истине.
2. Переход от Ньютоновой механики к теории относительно-
сти.
3. Переход от модели плоской Земли сначала к геоцентриче-
ской, потом к гелиоцентрической системе.
Истина тоже развивается (уточняется) и не является чем-
то заданным навсегда и навечно. Таким образом, получается,
что диалектическая логика есть дальнейший необходимый
шаг в развитии научного метода познания, представленного
ранее формальной логикой. При этом формальная логика ста-
новится частным случаем диалектической логики, а последняя,
избавленная от метафизики, точкозренчества, рядоположенности,
становится полноценной научной системой построения знаний.
Именно по этой причине и необходимо усвоить диалектическую
логику — без неё дальнейшее развитие науки и человечества ста-
новится невозможным.
75
Глава 3. Почему формальной логики недостаточно?
II. ОТ «ИЗБЕГАНИЯ» ПРОТИВОРЕЧИЙ
К РАЗРЕШЕНИЮ ПРОТИВОРЕЧИЙ
Поскольку читатель уже знаком с основами формальной ло-
гики, то он знает, что формальная логика не терпит противо
речий. Мало того, один из приёмов доказательства формальной
истинности того или иного положения основан на принципе избе-
гания противоречия. Процитируем предыдущий раздел: «Процесс
доказательства может быть прямой или косвенный. В прямом
доказательстве мы выводим истинность тезиса из истинности
аргументов при помощи умозаключения; непрямое, или апагоги-
ческое, доказательство выводит истинность тезиса из невозмож-
ности допустить или признать истинность положения, противо
речащего тезису. Именно, в непрямом доказательстве мы берём
положение, противоречащее тезису, и предполагаем его истинным
(такое положение называется антитезисом). Затем из этого по-
ложения выводим следствия, которые приводят к противоречию
с данными или признанными положениями. Вследствие этого нам
приходится отвергнуть истинность противоречащего положения,
которое мы предположительно допустили, а отсюда будет следо-
вать истинность тезиса. Таким образом доказывается тезис».
А как в диалектической логике? Диалектическое противо
речие — это единство и борьба противоположных, взаимоисклю-
чающих моментов, которые находятся во взаимопроникновении,
выступая источником самодвижения и развития объективного
мира и познания. Выражая сущность закона единства и борьбы
противоположностей, категория противоречия занимает цен-
тральное место в материалистической диалектике, и это можно
высказать короткой и ёмкой фразой — весь мир противоречив,
нет ничего непротиворечивого и всё развитие идёт через проти-
воречие, и противоречия никогда никуда не исчезают полностью,
и их нельзя исключить, как в формальной логике.
Таким образом получается, что формальная логика, исключая
противоречия из рассмотрения, становится частью, моментом
диалектической логики, которая основывается на противоречиво-
сти природы, а, значит, и мышления. Противоречия в диалектике
не исключаются, а разрешаются, то есть приводят к новому каче-
ству, которое содержит в себе... новые противоречия.
76
Диалектический и исторический материализм
III. ОТ АКСИОМАТИЧНОСТИ К ВЫВЕДЕНИЮ
Каждый, кто хоть немного изучал математику знает, что акси-
ома — это исходное положение какой-либо теории, принимаемое
в рамках данной теории истинным без требования доказатель
ства и используемое при доказательстве других её положений,
которые, в свою очередь, называются теоремами. Мы настолько
привыкли к тому, что у каждой науки свои аксиомы, и что без
них не принято излагать современное научное знание, что нам
и в голову не приходит мысль о том, что чем больше понятий
в той или иной теории задаётся, а не выводится, то тем менее
эта теория имеет отличий от обычного практического знания или
даже религии...
Читатель, конечно, обратил внимание на то, что в формальной
логике многие понятия и категории вводятся, по сути, аксиома-
тически и это оправдывается их очевидностью. Кстати, и дока
зательство в формальной логике доводится до очевидного,
а не истинного. Однако то, что очевидно, часто оказывается да-
лёким от истины. Например, всем каждый день очевидно, что
Солнце оборачивается вокруг Земли, но это далеко от истинного
положения вещей.
Великая заслуга Гегеля, создателя диалектической логики,
в том, что он вывел все основные категории диалектической
логики из чистого бытия, то есть из простого факта, что что-
то есть. Это позволяет говорить о том, что, в отличие от формаль-
ной логики, диалектическая логика образует целостную систему,
выводимую из бытия, а это, в свою очередь, избавляет от многих
ошибок, которые легко не заметить в формальной логике, особен-
но от ошибок необоснованного основания и «очевидности» аксиом,
которые позволяют обосновать почти всё, что угодно. Разумеет-
ся, такие обоснования ничего не добавляют в развитие научного
знания.
Кроме того, многие обращают внимание на то, что выведен-
ные в диалектической логике понятия и определения не за
стывают раз и навсегда, что, как известно, есть особенность
метафизики, а развиваются постепенно, по мере развёрты-
вания всей системы категорий. Можно сказать, что понятия
и определения диалектической логики, в отличие от понятий
77
Глава 3. Почему формальной логики недостаточно?
и определений формальной логики не только выводятся,
но и не застывают в своём развитии, а продолжают раз
виваться по мере развития науки, которой они принадле-
жат. Структура диалектической логики как научной системы,
и структура диалектического определения предмета порож-
даются содержанием диалектического противоречия, аспекты
которого суть аспекты предмета диалектики и метода диалек-
тики. В «Философских тетрадях» В. И . Ленин писал: «Вкратце
диалектику можно определить как учение о единстве противо-
положностей. Этим будет схвачено ядро диалектики, но это тре-
бует пояснений и развития». «Диалектика, — также указывал
В. И. Ленин, — есть учение о том, как могут быть и как бывают
(как становятся) тождественными противоположности, — при
каких условиях они бывают тождественны, превращаясь друг
в друга, — почему ум человека не должен брать эти противо-
положности за мёртвые, застывшие, а за живые, условные, под-
вижные, превращающиеся одна в другую». Диалектик способен
мыслить противоречие, тождество противоположностей, тогда
как для метафизика противоположности выступают перед созна-
нием без взаимного соприкосновения, как навсегда омертвевшее
знание, а, значит, и устаревающее.
IV. ОТ РЯДОПОЛОЖЕННОСТИ
ЗНАНИЙ К СИСТЕМЕ ЗНАНИЙ
Поскольку Гегель вывел диалектическую логику из чистого
бытия (того, что просто есть), не только можно, но и нужно гово-
рить о единой целостной системе категорий гегелевской диалек-
тики, в которой все категории соединены между собой логикой
вывода и образуют целое живое знание, способное развиваться
далее и не терять, а наоборот, повышать достоверность имею-
щихся знаний.
В отличие же от гегелевской диалектики, формальная логика
основывается на ряде аксиом, которые подаются как очевидные,
а, значит, и не требующие доказательства истинности. Эти аксио-
мы образуют рядоположенность в основании формальной логи-
ки. Это различие между диалектической и формальной логиками
78
Диалектический и исторический материализм
можно иллюстрировать следующим — представьте два здания:
одно с единым фундаментом, а другое с фундаментом, сложенным
из нескольких частей, между которыми нет никакой скрепляю-
щей их соотнесение связи. Какой фундамент прочнее? Какой вы-
держит более высокое здание? Какой фундамент проще чинить,
укреплять, модифицировать, развивать?
Свобода гегелевской диалектики от рядоположенности в осно-
вании её категорий позволяет не только развивать систему знаний
как единое целое, но и повышать достоверность новых знаний,
выводимых с использованием диалектического метода, так как
на едином фундаменте можно построить, при прочих равных,
более высокое здание, чем на фундаменте, составленном из разно-
родных компонентов. Кроме того, первая система позволяет резко
уменьшить необходимые эксперименты и испытания, а вторая,
наоборот, требует их для каждого последующего шага всё больше
и больше, чем тоже тормозит прогресс.
V. ОТ МЕХАНИСТИЧНОСТИ К ЖИВОМУ
Формальную логику часто сравнивают с механизмом, в том
смысле, что если в механизме вы, повернув то или иное зубчатое
колесо, точно знаете, на сколько и куда повернётся колесо, вхо-
дящее с ним в зацепление; то и в формальной логике при верных
исходных данных и верной логике вывода вы всегда получите вер-
ный дедуктивный вывод и будете получать его каждый раз именно
такой, единственный и неизменный, один и тот же.
В диалектической логике это не совсем так, точнее совсем
не так! В диалектической логике всё решается в борьбе и вза-
имодействии противоположных моментов, составляющих целое
противоречие. Победивший момент не уничтожает противоречие
полностью, а снимает его и, тем самым, разрешает данное про-
тиворечие, но, тем же самым, порождает новое (новые) проти-
воречия, которые продолжают взаимодействие и борьбу, но уже
на новом уровне. И каждый диалектический вывод будет сущност-
но тот же, но различный по форме и понятийно развивающийся.
Если вывод в формальной логике можно уподобить работе ме-
ханических часов, то вывод в диалектической логике напоминает
79
Глава 3. Почему формальной логики недостаточно?
течение реки, от самого её зарождения в форме родника и до мо-
мента впадения реки в море.
Если определения в формальной логике похожи на застывшие
статуи, то определения диалектической логики — это сами люди,
с которых эти статуи лепились. И, по этой причине, определения
формальной логики устаревают/разрушаются, а определения ди-
алектической логики развиваются вместе с предметом исследо-
вания и развитием нашего его понимания.
Если формальная логика ставит пределы человеческому позна-
нию, то диалектическая логика учит преодолевать границы фор-
мального познания мира и своеобразно «отрицает с удержанием»
понятие формального предела, понимая под пределом границу,
которую переходят.
Если говорить кратко — диалектическая логика рассматри-
вает мир как целое, а его элементы как моменты этого целого;
в то время как формальная логика пытается собрать живое
из разрозненных несвязанных частей. Диалектика изучает живо-
го кролика, а формальная крольчатину.
VI. ОТ МОДЕЛИРОВАНИЯ
К ПОНИМАНИЮ СУЩНОСТИ
Многие полагают, что 21-й век — это век становления и го-
сподства технологий искусственного интеллекта. С этим можно
согласиться, если понимать сказанное образом, похожим на тот,
что понимался под фразами «каменный век», «век пара», «век
господства нефти и электричества» и тому подобное.
С другой стороны, ещё больше людей считают, что скоро будет
изобретён искусственный разум, в полном смысле этого слова и,
что этот «разум» скоро превзойдёт (или даже уже превзошёл)
человеческий разум. Это предположение можно переформулиро-
вать, если перейти на научный язык, как то, что моделирование
может породить предмет, который моделирует. Вам не кажется
странным, что, например, модель самолёта может быть само-
лётом, который она моделирует? Во-первых, если модель равна
моделируемому объекту во всех смыслах, то в чём смысл этой мо-
дели? Во-вторых, если она моделирует пусть и во всех смыслах,
80
Диалектический и исторический материализм
то она, по-прежнему не является объектом моделирования. В -тре-
тьих, разум субъектен, то есть целостен, то есть живой, и как
вы собираетесь из мертвечины (программа, компьютер) сделать
живое (разум), а не его упрощённую модель?
Можно утверждать, что современная наука, оставаясь на по-
зициях формально-логических, не в состоянии совершить пере-
ход от моделирования реальности, пускай и всё более и более
уточняющегося, к созданию этой реальности; от моделирования
сущности явления к пониманию сущности этого явления.
Некоторые скажут — а может и не надо? Ведь технический
прогресс есть, ведь налицо факт, что с каждым годом современная
формально-логическая наука даёт человечеству новые возможно-
сти: автомобили становятся быстрее и экономичнее, компьютеры
мощнее, лекарства лучше и так далее. Да, что есть, то есть, но по-
звольте задать встречный вопрос — разве прогресс в том, чтобы
количественно наращивать параметры техники, а не развивать её
(и её тоже!) глубоко содержательно? А чтобы развиваться, необхо-
димо понимать мир в целом, и как целое, а, значит, и понимать его
сущность, не модель или только качество мира понимать, а сущ-
ность мира. А значит, рано или поздно, мы упрёмся в границу
формально-логического метода, исчерпаем его, если только уже
не упёрлись и не исчерпали. И, следовательно, не сможем пойти
в своём развитии далее, если не освоим диалектическую логику,
которая позволяет понять сущность вещей.
VII. ОТ ТОЧКОЗРЕНЧЕСТВА К ЦЕЛОСТНОСТИ
Все интересующиеся философией знакомы с притчей про
слепцов и слона, но напомним её: «Подвели однажды слона к ше-
стерым слепым от старости мудрецам, до этого ничего не знавших
о слонах. Как увидеть слона, если ты слеп? И мудрецы реши-
ли ощупать его. Первый нащупал огромное плоское ухо, кото-
рое плавно и медленно двигалось то влево, то вправо от него,
обдувая мудреца приятным ветерком. — Это веер! Слон похож
на веер! — воскликнул он. Второй мудрец подошёл и ощупал
ногу слона. Она была круглой, могучей и высокой — Это что-
то круглое и толстое... Слон похож на дерево! — воскликнул
81
Глава 3. Почему формальной логики недостаточно?
второй. — Вы оба не правы, — сказал третий из слепых мудре-
цов. — Да, он круглый, но не толстый и к тому же очень гибкий!
Он похож на верёвку! (Этот мудрец трогал хвост слона.) — Ну,
нет! Слон похож на огромный рог буйвола! Да — круглый, да —
тонкий, но не гибкий! — воскликнул четвёртый слепец, который
ощупывал бивни. — Вовсе нет, — закричал пятый из них, — слон,
словно высокая стена. Слон большой, широкий и шершавый, —
сказал тот, который подошёл к слону сбоку. И шестой мудрец,
державший хобот слона и решивший высказаться последним,
тоже описал то, что он «видел». И надо отдать должное этим ше-
стерым слепым, видимо, не зря прозванных мудрецами, потому
как услышав столь необычное и ни с чем не сравнимое описание
нового существа, — они ещё раз, но уже отбросив все споры,
ощупали слона и, наконец, смогли представить это загадочное жи-
вотное, которое своим необычным обликом научило их, наконец,
верно смотреть на мир. С тех пор слепые мудрецы стали учиться
всё больше видеть и поняли, что только вместе можно понять
истину просто потому, что она одна на всех».
Эта притча простым языком иллюстрирует тот переход от фор-
мально-логического мышления к диалектическо-логическому,
о котором мы здесь говорим. Говоря диалектически, мудрецы
дважды отрицали — первый раз, когда каждый из них отрицал
результат другого, второй раз, когда они вместе, отрицая резуль-
тат каждого из них по отдельности, выработали единое на всех по-
нимание. В философии именно такой подход имеют в виду, когда
говорят — тезис, антитезис, синтезис, а непосредственно в ди-
алектике этот приём известен как закон отрицания отрицания.
В быту же (и не только!) люди часто останавливаются, сделав
только первый шаг — заявив свою точку зрения; вместо того,
чтобы после этого соединить все факты в единое целое. Что им
мешает? Боязнь, избегание противоречий, ведь в формально-ло-
гическом мышлении противоречие есть признак ошибки. По-
лучается, что формально-логическое мышление препятствует
объединению людей, препятствует выработке истинного знания,
препятствует дальнейшему прогрессу, препятствует мышлению!
82
Диалектический и исторический материализм
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
ОТ РАССУДКА К РАЗУМУ ИЛИ ПОЧЕМУ В УЧЕБНИКЕ
ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА ТАК МНОГО
МЕСТА УДЕЛЕНО ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКЕ
Рассудок — умение рассуждать, то есть строить правиль-
ные утверждения и умозаключения, в рамках заданной системы
правил, категорий, понятий. Разум — умение мыслить диалек-
тически.
Логика Гегеля (диалектическая логика) является венцом
развития логической науки, берущей своё начало от Гераклита
и Аристотеля. Другими словами, Гегель не создавал диалекти-
ческой логики с нуля, но развил её до уровня целостной системы.
При этом в своей книге «Наука логики» Гегель пользуется
философскими категориями, понятиями, определениями, которые
раньше были понятны всем, так как обучение основам философии
и логики входило в стандартную программу обучения в высших
учебных заведениях. Сегодня же вы (в начале 21 века!) вряд ли
найдёте основательное их преподавание даже на философских
факультетах. Это привело к тому, что многие понятия, исполь-
зуемые в «Науке логики», стали малопонятными или, что ещё
опаснее, псевдопонятными, так как имеют в быту другой смысл,
но сходное звучание. Например, диалектическую логику иногда
называют также и спекулятивной (от английского speculate —
обогащаться, размышлять, строить предположение, спекулиро-
вать), потому что она обогащает нас новым знанием, однако, не-
опытный читатель может понять это слово в негативном аспекте.
Кроме того, и преподавание даже формальной логики (не го-
воря об отсутствии преподавания диалектической логики), даже
там, где она преподавалась, было сильно сокращено: чтобы
понять размер сокращений возьмите «Учебник логики» Геор-
гия Челпанова и сравните с «Логикой» С. Н . Виноградова,
А. Ф. Кузьмина.
Однако и этого оказалось мало: в 1950-х годах преподавание
логики и в школах, и во многих вузах было прекращено, а если где
и осталось, то было сведено к небольшому набору малозначащих
лекций, по которым мог быть только «зачёт».
83
Глава 3. Почему формальной логики недостаточно?
В итоге мы сейчас, в 21 веке (!), имеем следующую ситуацию:
1. Подавляющее большинство получающих высшее естествен-
но-научное образование не знакомы ни с лексикой, ни с опреде-
лениями, ни с приёмами логической науки, которые развивались
от Гераклита и Аристотеля до наших дней.
2. Диалектическая логика практически нигде не преподаётся.
3. Формальная логика преподаётся в сильно урезанном при-
кладном виде, например, в виде булевой алгебры, то есть в виде,
максимально адаптированной для компьютерных наук, но уте-
рявшей смыслы, идущие от Аристотеля и получившие полное
развитие у Гегеля.
Как, спрашивается, в таких условиях преподавать и понимать
диалектическую логику? Ситуация похожа на попытку дать слу-
шателям геометрию Лобачевского, но сразу, без предварительного
изучения арифметики, алгебры и евклидовой геометрии. Резуль-
тат, который будет, как говорится, понятен.
Перечисленные причины привели составителей данного учеб-
ника к мысли, что нужно восстановить логику развития науки ло-
гики в преподавании логики для чего необходимо дать в учебнике
хорошее описание формальной логики (смотри Приложение 7).
Это позволило восстановить логические и исторические связи,
дать читателям многие термины и понятия уже на этапе чтения
раздела по формальной логике и, тем самым, облегчить пони-
мание раздела по диалектической логике, к изучению которого,
мы вас сейчас и приглашаем.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Каковы основные отличия гегелевской диалектики от фор-
мальной логики?
Когда можно обходиться без диалектики?
Что мешает более полному усвоению и пониманию диалек-
тики?
Когда без диалектики не обойтись?
ГЛАВА 4
ЗАКОНЫ ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО
И ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
По работам:
Фридриха Энгельса «Анти-Дюринг» и «Диалектика природы»;
Карла Маркса «Капитал», «Нищета философии»,
«Святое семейство»;
Владимира Ленина «Государство и революция»,
«Философские тетради», «Шаг вперёд, два шага назад»,
«О значении воинствующего материализма»
Философия марксизма является материалистическим про-
чтением философии Гегеля. Энгельс формулирует метод ма-
териалистической диалектики в форме трёх законов: перехода
количества в качество, единства и борьбы противоположнос
тей, отрицания отрицания. Все эти три закона были развиты
Гегелем (на идеалистический манер) лишь как законы мышле-
ния: первый — в первой части «Логики» — в учении о бытии;
второй занимает всю вторую и наиболее значительную часть
его «Логики» — учение о сущности; наконец, третий фигури-
рует в качестве основного закона при построении всей системы.
Ошибка Гегеля в том, что законы эти он не выводит из природы
и истории, а навязывает последним свыше как законы мышления.
Отсюда и вытекает его логическая конструкция: мир — хочет ли
он того или нет — должен сообразоваться с логической системой,
которая сама является лишь продуктом определённой ступени
развития человеческого мышления. Если мы перевернём это от-
ношение, то всё принимает очень простой вид, и диалектические
законы, кажущиеся в идеалистической философии крайне таин-
ственными, немедленно становятся простыми и ясными. Впрочем,
тот, кто хоть немного знаком с Гегелем, знает, что Гегель в сотнях
мест умеет давать из области природы и истории в высшей сте-
пени меткие примеры в подтверждение диалектических законов.
Диалектические законы являются действительными законами
развития природы и, значит, имеют силу также и для теоретиче-
ского естествознания. По этой причине имеет смысл изучение ди-
алектической логики начать с них, что мы и сделаем в этой главе.
85
Глава 4. Законы диалектического и исторического материализма
I. ЗАКОН ПЕРЕХОДА КОЛИЧЕСТВА В КАЧЕСТВО
Каждую полезную вещь, как, например, железо, бумагу,
пластмассу, можно рассматривать с двух точек зрения: со сто-
роны качества и со стороны количества. Каждая такая вещь
есть совокупность многих свойств и поэтому может быть полез-
на различными своими сторонами. Во-первых, всякое качество
имеет много количественных градаций, например оттенки цве-
тов, жёсткость и мягкость, долговечность и так далее, и, хотя
они качественно различны, они доступны измерению и познанию.
Во-вторых, существуют не качества сами по себе, а вещи, облада-
ющие качествами, и притом многими качествами. У двух различ-
ных вещей всегда имеются известные общие качества (по крайней
мере, свойства телесности), другие качества отличаются между
собой по степени, наконец, иные качества могут совершенно от-
сутствовать у одной из этих вещей и присутствовать у другой.
Если мы станем сопоставлять в отдельности друг с другом две
до крайности различные вещи — например, какой-нибудь метео-
рит и какого-нибудь человека, — то тут мы откроем мало общего,
в лучшем случае то, что обоим присуща тяжесть и другие общие
свойства тел. Но между обеими этими вещами обязательно име-
ется бесконечный ряд других вещей и процессов природы, позво-
ляющих нам заполнить ряд от метеорита до человека и указать
каждому члену ряда своё место в системе природы и таким об-
разом познавать их. В-третьих, наши различные органы чувств
могут доставлять нам абсолютно различные в качественном от-
ношении впечатления. В этом случае свойства, которые мы уз-
наём при посредстве зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания
различны, однако и здесь различия стираются по мере прогресса
исследования. Давно уже признано, что обоняние и вкус являют-
ся родственными, однородными чувствами, воспринимающими
однородные, если не тождественные, свойства. Как зрение, так
и слух воспринимают волновые колебания. Осязание и зрение
до такой степени взаимно дополняют друг друга, что мы часто
на основании зрительного облика какой-нибудь вещи можем пред-
сказать её тактильные свойства. И, наконец, всегда одно и то же
«я» вбирает в себя все эти различные чувственные впечатления,
перерабатывает их и, таким образом, объединяет в одно целое;
86
Диалектический и исторический материализм
а с другой стороны, эти различные впечатления доставляются
одной и той же вещью, выступают как её совместные свойства
и дают, таким образом, возможность познать эту вещь. Объяс-
нить эти различные, доступные лишь различным органам чувств
свойства, привести их во внутреннюю связь между собой как раз
и является задачей науки.
Закон перехода количества в качество мы можем вы-
разить таким образом, что в природе качественные из-
менения — точно определённым для каждого отдельного
случая способом — могут происходить лишь путём коли-
чественного прибавления, либо количественного убавления
материи или движения (так называемой энергии).
Все качественные различия в природе основываются либо
на различном химическом составе, либо на различных количе-
ствах или формах движения (энергии), либо, — что имеет место
почти всегда, — на том и другом. Таким образом, невозможно из-
менить качество какого-нибудь тела без прибавления или отнятия
материи, либо движения, то есть без количественного изменения
этого тела. В этой форме таинственное гегелевское положение
оказывается, следовательно, не только вполне рациональным,
но даже довольно-таки очевидным.
Например, необходим определённый минимум силы тока,
чтобы платиновая проволока электрической лампочки накали-
вания раскалилась до свечения; у каждого металла имеется своя
температура свечения и плавления; у каждой жидкости имеет-
ся своя определённая, при данном давлении, точка замерзания
и кипения, — поскольку мы в состоянии при наших средствах
добиться соответствующей температуры; наконец, и у каждого
газа имеется своя критическая точка, при достижении которой
давление и охлаждение превращают его в капельножидкое состо-
яние. Одним словом, так называемые константы физики в зна
чительной своей части суть не что иное, как обозначения
узловых точек меры, где количественное прибавление или
убавление движения вызывает качественное изменение в со
стоянии соответствующего тела, — где, следовательно, коли-
чество переходит в качество.
87
Глава 4. Законы диалектического и исторического материализма
Также закон Гегеля имеет силу не только для сложных тел,
но и для самих химических элементов. Мы знаем теперь, что хи-
мические свойства элементов являются периодической функцией
атомных весов, что, следовательно, их качество обусловлено
количеством их атомного веса. Это удалось блестящим обра-
зом подтвердить: Менделеев доказал, что в рядах сродственных
элементов, расположенных по атомным весам, имеются различ-
ные пробелы, указывающие на то, что здесь должны быть откры-
ты ещё новые элементы. Он наперёд описал общие химические
свойства одного из этих неизвестных элементов, — названного
им экаалюминием, потому что в начинающемся с алюминия ряду
он непосредственно следует за алюминием, — и предсказал при-
близительно его удельный и атомный вес, и его атомный объем.
Несколько лет спустя Лекок де Буабодран действительно открыл
этот элемент, и оказалось, что предсказания Менделеева, с совер-
шенно незначительными отклонениями, оправдались. Экаалюми-
ний получил свою реализацию в Галлии.
Весьма вероятно, что те самые господа, которые до сих пор
поносили закон перехода количества в качество как мистицизм
и непонятный трансцендентализм, заявят теперь, что это есть
нечто само собой разумеющееся, тривиальное и плоское, что они
это применяли уже давно и что, таким образом, им не сообщают
здесь ничего нового. Однако то, что некоторый всеобщий закон
развития природы, общества и мышления впервые был высказан
в его общезначимой форме, — это всегда остаётся подвигом
всемирно-исторического значения. И если эти господа в течение
многих лет заставляли количество и качество переходить друг
в друга, не зная того, что они делали, то им придётся искать уте-
шения вместе с мольеровским господином Журденом, который
тоже всю свою жизнь говорил прозой, совершенно не подозревая
этого.
Мы могли бы привести для доказательства этого закона ещё
сотни подобных фактов как из природы, так и из жизни челове-
ческого общества. Так, например, в «Капитале» Маркса на про-
тяжении всего четвёртого отдела — «Производство относи-
тельной прибавочной стоимости» — приводится из области
кооперации, разделения труда и мануфактуры, машинного про-
изводства и крупной промышленности несчётное число случаев,
88
Диалектический и исторический материализм
где количественное изменение преобразует качество вещей и,
равным образом, качественное преобразование вещей изменяет
их количество, где, следовательно, употребляя столь ненавистное
для господина Дюринга и подобных господ выражение, количество
переходит в качество, и наоборот. Таков, например, факт, что
кооперация многих лиц, слияние многих сил в одну общую,
создаёт, говоря словами Маркса, некую «новую силу», ко
торая существенно отличается от суммы составляющих её
отдельных сил.
Также мы хотим призвать ещё одного свидетеля в пользу пере-
хода количества в качество, а именно ... Наполеона. Последний
следующим образом описывает бой малоискусной в верховой езде,
но дисциплинированной французской кавалерии с мамлюками,
в то время безусловно лучшей в единоборстве, но недисципли-
нированной конницей: «Два мамлюка безусловно превосходили
трёх французов; 100 мамлюков были равны по силе 100 францу-
зам; 300 французов обычно одерживали верх над 300 мамлюками,
а 1 000 французов всегда побивали 1 500 мамлюков». Подобно
тому, как у Маркса определённая, хотя и меняющаяся, минималь-
ная сумма меновой стоимости необходима для того, чтобы сделать
возможным её превращение в капитал, точно так же у Наполеона
определённая минимальная величина конного отряда необходима,
чтобы дать проявиться силе дисциплины, заложенной в сом
кнутом строе и планомерности действия, и чтобы эта сила
дисциплины выросла до превосходства даже над более значи
тельными массами иррегулярной кавалерии, имеющей лучших
коней, более искусной в верховой езде и фехтовании и, по мень-
шей мере, столь же храброй.
И, ещё пример, про то, как разбитую старую государствен-
ную машину Парижская Коммуна заменила как будто бы «толь-
ко» более полной демократией: уничтожение постоянной армии,
полная выборность и сменяемость всех должностных лиц,
но на самом деле это «только» означает гигантскую замену одних
учреждений учреждениями принципиально иного рода. Здесь на-
блюдается как раз один из случаев превращения количества в ка-
чество: демократия, проведённая с такой наибольшей полнотой
и последовательностью, с какой это вообще мыслимо, превраща-
ется из буржуазной демократии в пролетарскую, из государства,
89
Глава 4. Законы диалектического и исторического материализма
то есть особой силы для подавления определённого класса, в нечто
такое, что уже не есть собственно государство.
Количественное увеличение или уменьшение вызыва
ет в определённых узловых пунктах качественный скачок,
как, например, в случае нагревания или охлаждения воды,
где точки кипения и замерзания являются теми узлами, в ко
торых совершается — при нормальном давлении — скачок
в новое агрегатное состояние, где, следовательно, количество
переходит в качество. Чем отличается диалектический переход
от недиалектического? Скачком. Противоречивостью. Перерывом
постепенности. Единством (тождеством) бытия и небытия.
II. ЗАКОН ЕДИНСТВА И БОРЬБЫ
ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ
Растение, животное, каждая клетка в каждое мгновение своей
жизни тождественны с собой и тем не менее отличаются
от самих себя благодаря усвоению и выделению веществ, благо-
даря дыханию, образованию и отмиранию клеток, благодаря про-
исходящему процессу циркуляции — словом, благодаря сумме не-
прерывных молекулярных изменений, которые составляют жизнь
и общие итоги которых выступают воочию в виде жизненных фаз:
эмбриональная жизнь, юность, половая зрелость, процесс размно-
жения, старость, смерть.
Постоянное изменение, то есть снятие абстрактного тож
дества с самим собой, имеется также и в так называемой неорга-
нической природе. Геология является историей этого постоянного
изменения. На поверхности — механические изменения (размы-
вание, мороз), химические (выветривание), внутри — механиче-
ские (давление), теплота (вулканическая), химические (вода, кис-
лоты, связывающие вещества), в крупном масштабе — поднятия
почвы, землетрясения и так далее.
Принцип тождества в старо-метафизическом смысле есть ос-
новной принцип старого мировоззрения (в том числе и формаль-
но-логического!): А = А. Каждая вещь равна самой себе. Всё счи-
талось постоянным — солнечная система, звезды, организмы.
Естествознание опровергло этот принцип в каждом отдельном
90
Диалектический и исторический материализм
случае, шаг за шагом; но в области теории он всё ещё продолжает
существовать, и приверженцы старого всё ещё противопостав-
ляют его новому: «вещь не может быть одновременно сама собой
и другой». И тем не менее естествознание в последнее время
доказало в подробностях тот факт, что истинное, конкретное
тождество содержит в себе различие, изменение. — Как и все
метафизические категории, абстрактное тождество годится
лишь для домашнего употребления, где мы имеем дело с не
большими масштабами или с короткими промежутками вре
мени; границы, в рамках которых оно пригодно, различны
почти для каждого случая и обусловливаются природой объ
екта; в планетной системе, где для обыкновенных астрономи-
ческих выкладок можно без ощутимой погрешности принимать
эллипс за основную форму, эти границы значительно шире, чем
при рассмотрении какого-нибудь насекомого, проделывающего
весь цикл своих превращений в течение нескольких недель. Одна-
ко для обобщающего естествознания абстрактное тождество
совершенно недостаточно даже в любой отдельной области, и,
хотя, в общем и целом, оно практически теперь устранено, но тео-
ретически оно всё ещё властвует над умами, и большинство есте-
ствоиспытателей всё ещё воображает, что тождество и различие
являются непримиримыми противоположностями, а не односто-
ронними полюсами, которые представляют собой нечто истин
ное только в своём взаимодействии, во включении различия
в тождество.
Тождество и различие — необходимость и случайность —
причина и действие — вот главные противоположности, которые,
если их рассматривать раздельно, превращаются друг в друга.
Противоположность, — если вещи присуща противополож-
ность, то эта вещь находится в противоречии с самой собой; то же
относится и к выражению этой вещи в мысли. Например, в том,
что вещь остаётся той же самой и в то же время непрерывно
изменяется, что она содержит в себе противоположность между
«пребыванием одной и той же» и не той же, заключается проти-
воречие.
Например, скрытая в товаре внутренняя противоположность
потребительной стоимости и стоимости выражается через внеш-
нюю противоположность, то есть через отношение двух товаров,
91
Глава 4. Законы диалектического и исторического материализма
в котором один товар — тот, стоимость которого выражается, —
непосредственно играет роль лишь потребительной стоимости,
а другой товар — тот, в котором стоимость выражается, — непо-
средственно играет роль лишь меновой стоимости. Следователь-
но, простая форма стоимости товара есть простая форма прояв-
ления заключающейся в нём противоположности потребительной
стоимости и стоимости (меновой).
Единство противоположностей условно, временно, преходя-
ще, относительно. Борьба взаимоисключающих противопо
ложностей абсолютна, как абсолютно развитие, движение.
Пока мы рассматриваем вещи как покоящиеся и безжизнен-
ные, каждую в отдельности, одну рядом с другой и одну вслед
за другой, мы, действительно, не наталкиваемся ни на какие
противоречия в них. Мы находим здесь определённые свойства,
которые частью общи, частью различны или даже противоре-
чат друг другу, но в этом последнем случае они распределе-
ны между различными вещами и, следовательно, не содержат
в себе никакого противоречия. В пределах такого рода рассмо-
трения вещей мы и обходимся обычным, метафизическим спо-
собом мышления. Однако совсем иначе обстоит дело, когда
мы начинаем рассматривать вещи в их движении, в их
изменении, в их жизни, в их взаимном воздействии друг
на друга. Здесь мы сразу наталкиваемся на противоречия.
Движение само есть противоречие; уже простое механическое
перемещение может осуществиться лишь в силу того, что тело
в один и тот же момент времени находится в данном месте
и одновременно — в другом, что оно находится в одном и том
же месте и не находится в нём. А постоянное возникновение
и одновременное разрешение этого противоречия — и есть
именно движение.
Метафизически мыслящий рассудок абсолютно не в состо
янии перейти от идеи покоя к идее движения, так как здесь
ему преграждает путь указанное выше противоречие. Для него
движение совершенно непостижимо, ибо оно есть противоречие.
А утверждая непостижимость движения, он против своей воли
сам признаёт существование этого противоречия, то есть при-
знаёт, что противоречие объективно существует в самих вещах
и процессах, являясь притом фактической силой.
92
Диалектический и исторический материализм
Если уже простое механическое перемещение содер
жит в себе противоречие, то тем более содержат его высшие
формы движения материи, а в особенности органическая жизнь
и её развитие. Жизнь состоит прежде всего именно в том, что
живое существо в каждый данный момент является тем же самым
и всё-таки иным. Следовательно, жизнь тоже есть существующее
в самих вещах и процессах, беспрестанно само себя порождающее
и себя разрешающее противоречие, и как только это противо-
речие прекращается, прекращается и жизнь, наступает смерть.
Точно так же мы видели, что и в сфере мышления мы не можем
избежать противоречий и что, например, противоречие между
внутренне неограниченной человеческой способностью позна-
ния и её действительным существованием только в отдельных,
внешне ограниченных и ограниченно познающих людях, — что
это противоречие разрешается в таком ряде последовательных
поколений, который, для нас, по крайней мере, на практике бес-
конечен, разрешается в бесконечном поступательном движении.
Уже даже низшая математика кишит противоречиями. Так,
например, противоречием является то, что корень из А должен
быть одновременно и степенью А, то есть А1⁄2 = √А. Противоречи-
ем является также и то, что отрицательная величина должна быть
квадратом некоторой величины, ибо каждая отрицательная вели-
чина, помноженная сама на себя, дает положительный квадрат.
Поэтому квадратный корень из минус единицы есть не просто
противоречие, а даже абсурдное противоречие, действительная
бессмыслица. И всё же является во многих случаях необходимым
результатом правильных математических операций; более того,
что было бы с математикой, как низшей, так и высшей, если бы
ей запрещено было оперировать с √–1?
Или пример из области политэкономии, — переворот в про-
мышленности, совершающийся посредством простой коопера-
ции и мануфактуры. Концентрация разбросанных средств про-
изводства в больших мастерских и превращение их тем самым
из индивидуальных средств производства в общественные, —
превращение, в общем и целом, не коснувшееся формы обмена.
Старые формы присвоения остаются в силе. Выступает капи-
талист: в качестве собственника средств производства он при-
сваивает себе также и предметы потребления и превращает их
93
Глава 4. Законы диалектического и исторического материализма
в товары. Производство становится общественным актом; обмен
же, а с ним и присвоение продуктов остаются индивидуальными
актами, актами отдельных лиц: продукт общественного труда
присваивается отдельным капиталистом. Это и составляет
основное противоречие капитализма, откуда вытекают все
те противоречия, в которых движется капиталистическое обще-
ство и которые с особенной ясностью обнаруживаются в крупной
промышленности:
—
Отделение производителя от средств производства. Рабочий
при капитализме обречён на пожизненный наёмный труд. Проти
воположность между пролетариатом и буржуазией.
—
Всё большее выявление и усиливающееся действие зако-
нов, господствующих над товарным производством. Безудержная
конкурентная борьба. Противоречие между общественной ор
ганизацией на каждой отдельной фабрике и анархией в об
щественном производстве в целом.
—
С одной стороны, — усовершенствование машин, обра-
тившееся благодаря конкуренции в принудительный закон для
каждого отдельного фабриканта и означающее в то же время
постоянно усиливающееся вытеснение из фабрик рабочих: воз-
никновение промышленной резервной армии. С другой сторо-
ны — беспредельное расширение производства, что также стало
принудительным законом конкуренции для каждого фабриканта.
С обеих сторон — неслыханное развитие производительных сил,
превышение предложения над спросом, перепроизводство, пере-
полнение рынков, кризисы, повторяющиеся примерно каждые де-
сять лет, порочный круг: здесь — излишек средств производства
и продуктов, там — излишек рабочих, лишённых работы и средств
существования. Однако оба эти рычага производства и обществен-
ного благосостояния не могут соединиться, потому что капитали-
стическая форма производства не позволяет производительным
силам действовать, а продуктам циркулировать иначе, как при
условии предварительного превращения их в капитал, чему имен-
но и препятствует их излишек. Это противоречие возрастает
до бессмыслицы: способ производства восстаёт против формы
обмена. Буржуазия уличается, таким образом, в неспособности
к дальнейшему управлению своими собственными общественными
производительными силами.
94
Диалектический и исторический материализм
—
Частичное признание общественного характера произво-
дительных сил — признание, к которому вынуждаются сами ка-
питалисты. Обращение крупных организмов производства и со-
общения — сначала в собственность акционерных компаний,
позже — трестов, а затем — и государства. Буржуазия ока
зывается излишним классом; все её общественные функции
выполняются теперь наёмными служащими.
В истории революций всплывают наружу десятилетиями и ве-
ками зреющие противоречия. Пролетариат и богатство — это
противоположности. Как таковые, они образуют некоторое единое
целое. Они оба порождены миром частной собственности. Весь во-
прос в том, какое определённое положение каждый из этих двух
элементов занимает внутри противоположности, недостаточно
объявить их двумя сторонами единого целого.
Частная собственность как частная собственность, как бо-
гатство, вынуждена сохранять своё собственное существование,
а тем самым и существование своей противоположности — про-
летариата. Это — положительная сторона антагонизма, удовлет-
ворённая в себе самой частная собственность. Напротив, проле-
тариат как пролетариат вынужден упразднить самого себя, а тем
самым и обусловливающую его противоположность — частную
собственность, — делающую его пролетариатом. Это — отрица-
тельная сторона антагонизма, его беспокойство внутри него са-
мого, упразднённая и упраздняющая себя частная собственность.
Имущий класс и класс пролетариата представляют одно
и то же человеческое самоотчуждение, но первый класс чувствует
себя в этом самоотчуждении удовлетворённым и утверждённым,
воспринимает отчуждение как свидетельство своего собствен-
ного могущества и обладает в нём видимостью человеческого
существования. Второй же класс чувствует себя в этом отчуж-
дении уничтоженным, видит в нём своё бессилие и действитель-
ность нечеловеческого существования. Класс этот, употребляя
выражение Гегеля, есть в рамках отверженности возмущение
против этой отверженности, возмущение, которое в этом классе
необходимо вызывается противоречием между его человеческой
природой и его жизненным положением, являющимся откровен-
ным, решительным и всеобъемлющим отрицанием этой самой
природы. Таким образом, в пределах всего антагонизма частный
95
Глава 4. Законы диалектического и исторического материализма
собственник представляет собой консервативную сторону, про-
летарий — разрушительную. От первого исходит действие, на-
правленное на сохранение антагонизма, от второго — действие,
направленное на его уничтожение.
Правда, частная собственность в своём экономическом движе-
нии сама толкает себя к своему собственному упразднению, но она
делает это путём не зависящего от неё, бессознательного, против
её воли происходящего и природой самого объекта обусловленного
развития, путём порождения пролетариата как пролетариата, —
этой нищеты, сознающей свою духовную и физическую нищету,
этой обесчеловеченности, сознающей свою обесчеловеченность
и потому самоё себя упраздняющей. Пролетариат приводит в ис-
полнение приговор, который частная собственность, порождая
пролетариат, выносит себе самой, точно так же как он приводит
в исполнение приговор, который наёмный труд выносит самому
себе, производя чужое богатство и собственную нищету. Одержав
победу, пролетариат никоим образом не становится абсолютной
стороной общества, ибо он одерживает победу, только упраздняя
самого себя и свою противоположность. С победой пролетариата
исчезает как сам пролетариат, так и обусловливающая его
противоположность — частная собственность.
Сосуществование двух взаимно-противоречащих сторон, их
борьба и их слияние в новую категорию составляют сущность
диалектического движения. Тот, кто ставит себе задачу устра-
нения дурной стороны, уже одним этим сразу кладёт конец диа-
лектическому движению.
Закон единства и борьбы противоположностей гла-
сит, что в основе всякого развития (движения) есть борьба
противоположных, взаимоисключающих сторон и тенден-
ций, в форме противоречия и находящихся вместе с тем во
внутреннем единстве и взаимопроникновении, составляя
единую материальную систему со своими признаками раз-
личия и общности.
96
Диалектический и исторический материализм
III. ЗАКОН ОТРИЦАНИЯ ОТРИЦАНИЯ
Истинное — естественное, историческое и диалектическое —
отрицание как раз и есть (рассматриваемое со стороны формы)
движущее начало всякого развития: разделение на противопо-
ложности, их борьба и разрешение, причём (в истории отчасти,
в мышлении вполне) на основе приобретённого опыта вновь дости-
гается первоначальный исходный пункт, но на более высокой сту-
пени. — Бесплодным же отрицанием является отрицание чисто
субъективное, индивидуальное, представляющее собой не стадию
развития самого предмета, а привнесённое извне мнение.
Не голое отрицание, не зряшное отрицание, не скептическое
отрицание, колебание, сомнение характерно и существенно в ди-
алектике, — которая, несомненно, содержит в себе элемент от-
рицания и притом, как важнейший свой элемент, — нет, а отри
цание как момент связи, как момент развития, с удержанием
положительного, то есть без всяких колебаний, без всякой эклек-
тики.
Закон отрицания отрицания описывает явление воз-
никновения нового из старого, которое характеризуется
обострением внутренних противоречий (первое отрица-
ние), разрешением этих противоречий (второе отрицание)
и возникновением нового содержания.
Какую же роль играет у Маркса отрицание отрицания? До ка-
питалистической эры существовало, по крайней мере в Англии,
мелкое производство на основе частной собственности работника
на его средства производства. Так называемое первоначальное
накопление капитала состояло здесь в экспроприации этих непо-
средственных производителей, то есть в уничтожении их частной
собственности, основанной на собственном труде. Это уничтоже-
ние сделалось возможным потому, что упомянутое мелкое про-
изводство совместимо только с узкими, примитивными рамками
производства и общества, и на известной ступени развития оно
само создаёт материальные средства для своего уничтожения.
Это уничтожение, превращение индивидуальных и раздроблен-
ных средств производства в общественно-концентрированные,
97
Глава 4. Законы диалектического и исторического материализма
образует предысторию капитала. Как только работники были
превращены в пролетариев, а их условия труда в капитал, как
только капиталистический способ производства стал на собствен-
ные ноги, — дальнейшее обобществление труда и дальнейшее
превращение земли и других средств производства в капитал, а,
следовательно, и дальнейшая экспроприация частных собственни-
ков приобретают новую форму. Теперь экспроприации подлежит
уже не работник, сам ведущий самостоятельное хозяйство, а ка-
питалист, эксплуатирующий многих рабочих. Эта экспроприация
совершается игрой имманентных законов самого капиталистиче-
ского производства, путём концентрации капиталов. Один капита-
лист побивает многих капиталистов. Рука об руку с этой концен-
трацией, или экспроприацией многих капиталистов немногими,
развивается кооперативная форма процесса труда в постоянно
растущих размерах, развивается сознательное технологическое
применение науки, планомерная коллективная эксплуатация
земли, превращение средств труда в такие средства труда, кото-
рые допускают лишь коллективное употребление, и экономия всех
средств производства путём применения их как коллективных
средств производства комбинированного общественного труда.
Вместе с постоянно уменьшающимся числом магнатов капитала,
которые узурпируют и монополизируют все выгоды этого процес-
са превращения, возрастает масса нищеты, угнетения, рабства,
деградации, эксплуатации, но вместе с тем растёт и возмуще-
ние рабочего класса, который постоянно увеличивается по своей
численности, который обучается, объединяется и организуется
механизмом самого процесса капиталистического производства.
Капитал становится оковами того способа производства, кото-
рый вырос при нём и под ним. Концентрация средств производ-
ства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они
становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой.
Она взрывается. Бьёт час капиталистической частной собствен-
ности. Экспроприаторов экспроприируют...
Таким образом, превращение основанной на собственном труде
раздробленной частной собственности отдельных личностей в ка-
питалистическую, конечно, является процессом гораздо более
долгим, трудным и тяжёлым, чем превращение капиталистиче-
ской частной собственности, фактически уже основывающейся
98
Диалектический и исторический материализм
на общественном процессе производства, в общественную соб-
ственность. Там дело заключалось в экспроприации народной
массы немногими узурпаторами, здесь народной массе предстоит
экспроприировать немногих узурпаторов.
Общественное развитие также идёт диалектическим путём,
путём противоречий: меньшинство становится большинством,
большинство меньшинством; каждая сторона переходит от оборо-
ны к нападению и от нападения к обороне; исходный пункт идейной
борьбы «отрицается», уступая место всё заполоняющей дрязге...
но затем начинается «отрицание отрицания» и, «ужившись» ко-
е-как, с грехом пополам, с богоданной женой в различных цен-
трах, мы возвращаемся к исходному пункту чисто идейной борьбы,
но уже этот «тезис» обогащён всеми результатами «антитезиса»
и превратился в высший синтезис, когда изолированная, случай-
ная ошибка тезиса выросла в quasi-систему оппортунистических
взглядов по организационному вопросу, когда связь этого явления
с основным делением общества на революционное и оппортунисти-
ческое крыло выступает перед всеми всё более и более наглядно.
Одним словом, не только овёс растёт по Гегелю, но и русские со-
циал-демократы воюют между собой тоже по Гегелю. Количество
переходит в качество. Происходит отрицание отрицания.
IV. ТРИ ЗАКОНА — ТРИ МОМЕНТА
ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
Энгельса часто обвиняют в том, что он не выводит указанные
им законы, а вводит аксиоматически. В глазах критиков это сво-
дит весь марксизм-ленинизм к — пускай очень интересной и ори-
гинальной — точке зрения, к тому же, уже устаревшей.
Так ли это? Дадим слово самому Энгельсу: «Все эти три за-
кона были развиты Гегелем на его идеалистический манер лишь
как законы мышления: первый — в первой части «Логики» —
в учении о бытии; второй занимает всю вторую и наиболее зна-
чительную часть его «Логики» — учение о сущности; наконец,
третий фигурирует в качестве основного закона при построе-
нии всей системы. Ошибка заключается в том, что законы эти
он не выводит из природы и истории, а навязывает последним
99
Глава 4. Законы диалектического и исторического материализма
свыше как законы мышления» (Энгельс Ф. Диалектика приро-
ды. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 384–385). Получает-
ся, что Энгельс не видит смысла выводить эти три закона, так
как они уже были логически обоснованы и «развиты Гегелем»
(то есть выведены Гегелем), правда, на «идеалистический манер»
и «лишь как законы мышления». Что необходимо, по Энгельсу,
так это вывести их теперь из самой природы и из самой истории.
Далее Энгельс пишет: «впрочем, тот, кто хоть немного знаком
с Гегелем, знает, что Гегель в сотнях мест умеет давать из обла-
сти природы и истории в высшей степени меткие примеры в под-
тверждение диалектических законов. Мы не собираемся здесь
писать руководство по диалектике, а желаем только показать, что
диалектические законы являются действительными законами раз-
вития природы и, значит, имеют силу также и для теоретического
естествознания» (там же).
Резюмируем:
1. Законы, сформулированные Энгельсом, в неявном виде уже
выведены (то есть доказаны) Гегелем.
2 Каждый из законов есть обобщение и резюме соответствую-
щего тома «Науки логики» Гегеля.
3. И Гегель, и Энгельс дали достаточно примеров в подтверж-
дение данных диалектических законов.
Итак, восприятие сформулированных Энгельсом законов, как
чего-то искусственного, аксиоматически введённого, точкозренче-
ского — поверхностное восприятие, и, чтобы это стало ещё более
наглядно, переформулируем утверждения Энгельса следующим
образом:
1. Закон перехода количества в качество: Гегель выводит
категории «качество», «количество», «мера», и показывает, что
при достаточном изменении количества какого-либо качества слу-
чается скачок в непрерывности изменения и образуется новое
качество.
2. Развитие вывода далее, в учении о сущности, приводит Геге-
ля к категориям «тожество», «разность», «противоположность»,
«противоречие», что Энгельсом сформулировано, как закон вза
имного проникновения противоположностей.
3. Дальнейшее развитие категорий логики в учении о по-
нятии приводит Гегеля к категориям «понятие», «суждение»
100
Диалектический и исторический материализм
и «умозаключение», в которых и далее Гегель подробно иссле-
дует триаду тезис — антитезис — синтезис (где тезис — это
первоначальное утверждение, антитезис — это отрицание тезиса,
а синтезис — это второе отрицание, в процессе которого проис-
ходит возврат к тезису, но в снятой (преобразованной, обогащён-
ной) форме). Энгельс обобщает это выведение Гегеля как закон
отрицания отрицания.
С другой стороны, как можно убедиться в верности того или
иного утверждения? Во-первых, убедиться в верности его выво-
да, то есть проследить во всех подробностях логику его выведе-
ния от того знания, про которое точно известно, что оно верное.
Во-вторых, проверить знание практикой, — если практический
результат совпадает с предсказанным теорией, то знание верное.
В-третьих, если первое и второе образуют единое целое, то тогда
знание — истинное!
Первое было идеалистически проделано Гегелем, а затем
Марксом и Энгельсом поставлено на материалистические рель-
сы, второе — Лениным и Сталиным, великими практиками, по-
строившими первое в истории человечества коммунистическое
общество, третье — троцкистами и меньшевиками, которые
проверили целостность знания диалектического материализма
тем, что стали нарушать основные его положения, что и привело
к развалу СССР.
V. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Законы диалектического материализма, сформулированные
Энгельсом на основании материалистической трактовки гегелев-
ской диалектики, отражают явления природы и выражающего её
мышления, и ими не только можно, но и нужно пользоваться при
применении диалектического марксистского метода. Мы дали их
формулировку и обоснование в качестве материала, предваряю-
щего диалектическую логику, так как это помогает более полно-
му усвоению гегелевской диалектики. Кроме того, диалектика
в форме законов, сформулированных Энгельсом, часто исполь-
зуется в работах классиков марксизма-ленинизма и понимать их
прочное основание и истоки, значит быть уверенным в выводах,
101
Глава 4. Законы диалектического и исторического материализма
к которым ведёт марксизм-ленинизм. Кроме того, эти законы
будут полезны и при более глубоком изучении работ классиков,
представленных в приложении нашего пособия.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Раскройте смысл закона перехода количества в качество и об-
ратно.
Раскройте смысл закона единства и борьбы противоположно-
стей.
Раскройте смысл закона отрицания отрицания.
Почему по мере перехода от капитализма к социализму бур-
жуазия оказывается излишним классом?
Почему Энгельс не выводил данные три закона?
ГЛАВА 5
ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА
Материалистическое изложение диалектической логики
с использованием книги «Наука логики» Г. В. Ф. Гегеля;
материала книги С. Н. Труфанова ««Наука логики»
Гегеля в доступном изложении»; списка определений основных
категорий диалектики М. В. Попова
Не воспринимайте конспективное изложение диалектичес-
кой логики в данной главе нашего пособия за строго научное
выведение. Данная глава — это попытка объяснить слож-
ный предмет, с одной стороны, простым языком, с другой
стороны, это именно объяснение, а не строгое научное
выведение. Если читателю необходимо второе, то сос-
тавители рекомендуют обратиться к первоисточнику —
книге «Наука логики» Георга Вильгельма Фридриха Геге-
ля. Однако было бы ошибкой полагать имеющееся в главе
изложение примитивным и грубым. Составители поста-
рались дать простое, но верное введение в диалектическую
логику, позволяющее не только понимать взаимосвязь всех
основных её категорий, но и верно применять их в научной
и практической работе.
I. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ
Процедура логического познания содержит в себе три взаи-
мосвязанных момента: а) рефлексию или момент рассудочного
мышления, б) диалектику или момент отрицательноразумного
мышления, в) спекуляцию или момент положительноразумного
мышления. Это не отдельные части или ступени логики, а функ-
циональные моменты её собственного развития.
Делая собственное содержание предметом своего изучения,
мышление начинает с того, что находит в нём всеобщие опреде-
ления — категории. Когда мышление устанавливает особенность
каждой категории и в ходе этого учится лишь отличать их друг
от друга: количество, форма, субстанция, акциденция, причина
103
Глава 5. Диалектическая логика
и так далее, то это функция рассудочного мышления, до которой
поднялась ещё и прежняя метафизика.
Следующим своим шагом мышление выявляет диалектику уже
найденных им категорий. Оно устанавливает их противополож-
ность и их переход друг в друга: качество и количество, форма
и содержание, субстанция и акциденции, и так далее. Установле-
ние отрицательного единства категорий — это уже функция раз
умного мышления. До этого пункта развития мышления дошла
критическая философия Канта.
Преодолевая момент отрицательного единства категорий,
мышление находит разрешение их противоположности в третьей
категории и прослеживает их дальнейшую связь со всеми другими
категориями. При этом мышление опирается на идею единства
всех определений разума. Делая её своей мыслительной осно-
вой, мышление выстраивает логическую взаимосвязь всех своих
определений. Таким образом, спекулятивное мышление является
подлинно конструктивным мышлением, развивающим всю систе-
му определений разума. Спекуляция — это положительно-раз-
умная функция мышления, которая получила своё развитие лишь
только у Гегеля.
Характеристики построения «Науки логики»
Первая характеристика — продвижение от абстрактных,
содержательно бедных категорий к конкретным, содержательно
богатым категориям. В обычной жизни знакомство с каким-либо
человеком через его анкету начинается с самых общих данных:
фамилия, имя, отчество, пол, возраст, рост, вес, место рождения.
Затем идут более конкретные данные: образование, вероиспове-
дание, национальность, род занятий, семейное положение, роди-
тели, дети. После этого перечисляются индивидуальные черты
характера, которые принято излагать в характеристике, которая,
по сути, является продолжением анкеты, и так далее. Такой же
порядок — продвижение от абстрактных категорий к конкрет-
ным, содержательно более богатым категориям, соответствует
и общей культуре мышления, раскрываемой в логике.
Вторая характеристика — разделение логики на ступени по-
знания, где каждой ступени соответствует свой круг определений
104
Диалектический и исторический материализм
мышления. Эта характеристика является выражением того, что
познавательный процесс включает в себя ряд последовательных
этапов. На первом этапе мы определяем предмет со стороны его
внешности, на втором этапе мы определяем его внутренние, со-
держательные черты. На третьем этапе мы соединяем внешние
определения предмета с его внутренними определениями и фор-
мулируем понятие данного предмета, где самой последователь-
ности формулировок мысли также присущ определённый логи-
ческий порядок.
Третья характеристика — продвижение через обнаруже-
ние пары противоположных категорий к их единству в третьей
категории. Этот принцип выражает единство анализа и синтеза
в процедуре познания.
Четвёртая характеристика — единство логического и исто-
рического в последовательности построения системы категорий.
Если первые три характеристики «Науки логики» имеют по от-
ношению к ней внутренний характер, то последняя, четвёртая
является внешней для неё. Она означает лишь только то, что ло-
гическая последовательность категорий, в том виде, в каком она
представлена в логике, в общих чертах совпадает с историче-
ской последовательностью их выявления в ходе истории развития
самой философии как науки (но не с историей их поиска, что
считать было бы ошибкой!).
Гегель синтезировал логику категорий, охватил все опреде-
ления мышления и выстроил их в логическом порядке. Не надо
думать, что всё разработанное им представляет собой нечто прин-
ципиально новое для сознания человека. Всё это мышление чело-
века проделывает ежедневно, но он не обращает на это внимание,
подобно тому, как в своей разговорной речи человек мало думает
о грамматике языка, но, тем не менее, в общих чертах соблюдает
её. Отличие, однако, здесь состоит в том, что грамматика языка
у каждого народа своя, а вот грамматика разума едина для всех
народов планеты.
105
Глава 5. Диалектическая логика
II. УЧЕНИЕ О БЫТИИ
Введен ие
В формальной логике принято начинать изложение с опреде-
лений и аксиом, это настолько вошло в привычку, что мало кто
задумывается, что это не вполне научно, так как часто приводит
к религиозному сознанию и пониманию мира. Весьма распростра-
нено мнение, то есть точка зрения (!), а не доказанная истина, что
очевидности вполне достаточно, особенно, если эта очевидность
подкрепляется, как любят говорить, практикой. В физике, напри-
мер, этой практикой служит эксперимент, результаты которого
трактуются аксиоматически — даже школьный курс физики даёт
много примеров подобного подхода. В математике ещё проще —
задай новые метрики и исследуй новую алгебру! Многие спро-
сят — чем это плохо, ведь практика подтверждает? Плохо тем,
что такой подход не даёт нам полноценной теории, полноценного
знания, знание получается однобоким, так как единственным его
источником получается практика, и знание перестаёт быть це-
лостным, превращается в набор правил, то есть мы таким образом
не можем понять мир, так как он целостен, но, самое ужасное, что
мы уже не можем и понять даже что-то, взятое абстрактно, так
как ничего само по себе, взятое отдельно от мира, не существует.
Такой подход приводит нас не просто к набору правил, а к набору
правил, которые всё более и более отдаляются от действительно-
сти и становятся ненужными, так как уже не несут практической
пользы. Однако дело даже ещё хуже — в рамках такой, основан-
ной только на правилах, практической науки с каждым годом,
по мере развития этой науки и накопления новых данных, ко-
пятся противоречия, которые, достигнув максимальной остроты,
«разрывают» сформировавшуюся систему практических знаний,
и мы остаёмся «у разбитого корыта». Резюмируем — подход, ос-
нованный только на практике, этой же самой практике перестаёт
быть достаточным, так как по мере своего развития всё менее
и менее удовлетворяет эту практику!
В разделе «почему формальной логики недостаточно» мы об-
судили некоторые подобные аспекты, однако закономерен
106
Диалектический и исторический материализм
вопрос — что тогда делать? Ответ был найден Гегелем в его
«Науке логики» — надо вывести все основные категории логи-
ческого мышления, составляющие вместе целостную систему на-
учного метода, вывести из простого бытия, то есть из того, что,
просто-напросто, есть и, при мышлении, использовать этот це-
лостный метод, выведенный Гегелем. Заметим, что эту категорию
(бытие), с одной стороны, можно воспринять как аксиому, с дру-
гой стороны, аксиому, сформулированную настолько широко, что
пока ещё никто не смог подвергнуть её сомнению. Действительно,
есть кто-нибудь, кто серьёзно будет отрицать, что мир есть?
Однако, начнём с начала.
Начало есть неразвитый результат, а результат есть
развёрнутое начало. Это категории соотносительные,
одна определяется через другую.
Для того, чтобы что-то начать делать, нужно начать это делать,
то есть, не начав, — не закончишь. А, с другой стороны, — если
есть результат, то было у него какое-то начало. Конечно, не ка-
ждое начало ведёт к тому результату, который нам нужен, но ка-
ждое начало имеет свой результат.
Например, если я хочу стать химиком, и для этого поступаю
на соответствующий факультет МГУ, то это начало моего про-
цесса становления химиком. Однако, гарантии, что я выдержу все
испытания, ведущие к заветной цели, нет — меня могут, напри-
мер, отчислить до получения диплома, но все получившие диплом,
в той или иной степени — химики.
Как видите, начало и результат — это парные (соотноситель-
ные) категории, то есть нельзя определить начало, не определив
вместе с ним и его результат, и наоборот, имея конкретный ре-
зультат, мы можем понять, что было его началом. И чем больше
у нас знания, тем точнее мы это начало представляем. Если пер-
вый процесс — движение от начала к результату напоминает
работу изобретателя, то второй — понимание того, что было на-
чалом имеющегося налицо результата, напоминает работу следо-
вателя.
107
Глава 5. Диалектическая логика
Качество
Итак, начнём с начала... А с чего начинается «Наука логики»?
С того, что есть, то есть с чистого бытия. Это первая, самая про-
стая категория диалектики — чистое бытие есть и больше нечего
об этой категории сказать, как о таковой.
Бытие, о котором нельзя ничего сказать, кроме того, что
оно есть, называется чистым бытием.
«Наука логики» — книга о том, как мыслить диалектически.
Чтобы проще было понять исследуемые категории, всегда помни-
те, что мы с вами исследуем то, как мыслить диалектически.
А теперь вернёмся к началу, то есть к чистому бытию. Действи-
тельно, когда вы только начинаете что-то исследовать, в чём-
то разбираться, вы о предмете вашего исследования не можете
сказать ничего, кроме того, что этот предмет исследования есть.
Вы даже не можете дать ему имя, назвать его как-то тоже не мо-
жете (когда вы только в самом начале), как-то определить его
не можете, не можете сказать ни про цвет, ни про запах, ни про
вес... в общем, ни про что-либо определённое по исследуемому
предмету вы ничего сказать не можете, кроме одного, что этот
предмет исследования есть. И что вы начали его исследовать.
По этой причине такое бытие называется чистым бытием, в том
смысле, что нет больше знания о нём, кроме того, что оно есть.
И поскольку о чистом бытии ничего больше не сказать, кроме
того, что оно есть, оно переходит в чистое ничто.
Чистое ничто — есть простое равенство с самим собою,
совершенная пустота, отсутствие определений и содер-
жания; неразличённость в самом себе.
Только что было чистое бытие, а теперь — чистое ничто, как
такое возможно? Возможно. Вспомните, что предмет «Науки ло-
гики» — это диалектическое мышление. А теперь обратитесь
к чистому бытию — что вы о нём знаете, кроме того, что оно
есть? Ничего. Получается, что для вашего понимания предмета
исследования, для вашего мышления, чистое бытие всё равно,
108
Диалектический и исторический материализм
что чистое ничто, так как нельзя о нём сказать ничего конкрет-
ного. И далее, если попытаетесь осмыслить чистое ничто, а раз
вы о нём мыслите, значит оно является предметом вашего ис-
следования, значит оно есть (как предмет исследования). А раз
чистое ничто есть, значит, оно бытие; чистое ничто перешло
в бытие.
Мы опять вернулись к бытию. Здесь нужно отметить, что ис-
тина категорий бытие и ничто заключается в том, что в своём
бесконечном взаимопереходе друг в друга они образуют первое
логическое противоречие — содержательное начало диалекти-
ческого процесса познания как такового, вне зависимости от того,
что именно и в какой части мира нас интересует и что, следова-
тельно, мы намерены познавать.
Однако здесь кроется первый вызов нашему мышлению, ко-
торый можно проиллюстрировать известной детской считалоч-
кой, помните? — «У попа была собака...» Может показаться, что
мы зашли в тупик и вынуждены будем повторять эту считалочку
бесконечно, бесконечно ходить по кругу. Однако это не так. И диа-
лектическое мышление уже здесь проявляет свою силу. А именно,
там, где формально-логическое мышление пасует и ведёт себя как
поп в известном стихотворении, диалектико-логическое мышле-
ние идёт вперёд, обогащая нас новым знанием.
Чтобы увидеть это, — продолжим рассмотрение. Вспомните,
что мы говорим о мышлении, и что мы сейчас исследуем, как
развивается наше понимание (в нашем мышлении) предмета ис-
следования. Сначала мы только знаем, что что-то есть, но потом
понимаем, что этого знания недостаточно. Но знание пополняется
в нашем дальнейшем понимании исследуемого нами предмета
через борьбу противоположных категорий.
Движение исчезновения бытия в ничто и ничто в бытии
есть становление.
В становлении бытие переходит в ничто, ничто пере-
ходит в бытие, нет отдельного бытия и отдельного ничто.
Бытие и ничто — это переходящие в свою противоположность
моменты становления.
109
Глава 5. Диалектическая логика
Моменты — это неотделимые друг от друга противопо-
ложные движения в одном движении.
Момент перехода бытия в ничто в становлении называет-
ся прехождение.
Момент перехода ничто в бытие в становлении называет-
ся возникновение.
Кстати, замечательно уже то, что даже на этом, начальном,
этапе познания диалектической логики, можно первый раз от-
ветить на вопрос — что есть истина? Гегель отвечает, что ис-
тина, например, становления в единстве бытия и ничто. Вы ска-
жете — непонятно! Скорее непривычно, ведь нужно найти
единство двух противоположных движений, то есть то, что для
них едино, найти единое для разных, мало того, для борющихся
друг с другом. Приведём пример — что является единством двух
шахматистов, играющих партию шахмат? Их стулья? Их шах-
матные фигуры? Их одежда? Нет, они разные. Стол, на котором
они играют в шахматы? Шахматная доска? Нет, они не двигают-
ся, неподвижны. Так что? Игра, та партия, которую они ведут!
Кстати, и запись ходов у них совпадает — по сути, хотя и пишут
они разными ручками, и на разных блокнотах, и почерки у них
разные.
Истина становления есть движение непосредственного
исчезновения одного в другом, где одна сторона исчезает
в своей противоположности.
Обратите внимание, что истина — это не что-то застывшее,
одностороннее, данное нам навсегда, на веки-вечные, в неизмен-
ном виде! Так понимает истину формально-логическое мышление,
а в диалектике всё движется, всё меняется, всё борется, но оста-
ётся собой. И для познания мира решающее значение имеет тот
факт, что познание рождается в борьбе истины и заблуждения,
и познание вперёд ведёт только истина.
Рассмотрим ещё два понятия — отрицание и отрицание с удер-
жанием.
110
Диалектический и исторический материализм
Отрицание — это ничто или просто «не»; момент ста-
новления, состоящий в переходе от того, что есть, к ничто
этого бытия. Отрицание не бывает просто самим собой
как абстрактное ничто, оно включает в себя то, что от-
рицается, — оно есть отрицание с удержанием.
Получается, что формально-логическое отрицание — это диа-
лектическое отрицание, но урезанное, без всякой связи с тем, что
отрицается, как бы так сказать — процесс без памяти.
Однако, возвращаемся к нашему исследованию, мы останови-
лись на становлении. Мы наблюдаем, что два момента становле-
ния, образуя целое, всё время борются друг с другом — бытие
преходит в ничто, из ничто возникает бытие. Одно отрицает дру-
гое, и наоборот. Становление есть беспокойное единство бытия
и ничто. В ходе становления чтото возникает и тут же исчезает,
преходит. Вот это чтото побуждает нас останавливать бег мысли
от бытия к ничто и обратно и сосредотачивать наше внимание
на том, что становление представляет собой отрицающее само
себя единство определений возникновения и прехождения, а сня-
тый результат этого единства даёт новую категорию.
Раз в становлении бытие перешло в ничто, а ничто пере-
шло в бытие, то нет между ними разницы — в становлении
разность бытия и ничто исчезает. Но становление есть
только благодаря разности бытия и ничто. Стало быть,
вместе с исчезновением разности бытия и ничто исчеза-
ет и само становление. Исчезает, значит — отрицается,
снимается. Беспокойное единство становится спокойной
простотой, которое называется наличным бытием.
Получается, то есть имеется налицо спокойное единство воз-
никновения и прехождения, или, по-другому, это наличное бытие.
Можно представить, что вы уже начинаете понимать об исследуе-
мом вами предмете, «что-то нащупали», в чём-то убедились, и не-
много успокоились, после чего перешли к спокойному изучению.
Представьте себе, что вы увидели предмет в первый раз в своей
жизни, причём издалека, без подробностей, и вот то, что вы уви-
дели — наличное бытие, вы ещё не знаете ничего о нём — ни его
111
Глава 5. Диалектическая логика
предназначения, ни свойств, ни качеств, ни вкуса, ни запаха,
ни веса — только зрительный образ, который явлен вам перед
лицом, вот он — наличное бытие и всё!
Как здорово диалектическая логика преодолевает то, перед
чем пасует формальная логика! Однако, идём далее. В наличном
бытие в снятом виде содержится его становление, в котором есть
момент ничто. Момент ничто в становлении наличного бытия,
отрицание бытия в наличном бытии, называется небытие.
Небытие, принятое в бытие так, что конкретное целое
имеет форму бытия, есть определённость наличного бы-
тия.
Говоря простым языком — долго всматривались, долго искали
что-то (не знаете ещё что, не можете точно утверждать) — и вот
увидели, хоть и далеко, хоть и плохо различимо, но, тем не менее,
уже различимо — вот оно! Там есть что-то определённое! И те-
перь вы всматриваетесь именно в это что-то, что есть, и начина-
ете его изучать уже более подробно. А для этого начинаете более
подробно исследовать определённость этого наличного бытия сна-
чала изолированно от этого наличного бытия, например, цвет,
например, запах, например, форму и тому подобное.
Определённость наличного бытия, взятая изолированно
(от наличного бытия и от остальной определённости),
сама по себе, есть качество.
Качество — не в смысле обозначения степени совершенства
потребительских свойств товаров и услуг, для чего используют
выражения: «высококачественный» товар, «знак качества», а ка-
чество в смысле специфического отличия одних вещей от других.
Качество является интегральным обозначением предметов налич-
ного мира, позволяющим различать их между собой. Например,
неорганическая материя вселенной — это одно качество, живые
организмы биосферы — это другое качество, люди и их опредме-
ченная деятельность — третье качество.
Идём далее. Качество есть, значит, оно бытие. Но какое бытие? —
наличное бытие, а значит, качество содержит и бытие, и ничто.
112
Диалектический и исторический материализм
Качество, взятое односторонне как бытие, есть реаль-
ность.
Качество, взятое односторонне, как отрицание, есть от-
рицание.
Например, реальность — глупый, а соответствующее отрица-
ние — неумный; реальность — цветной, отрицание — бесцвет-
ный.
Надо заметить, что в реальности, взятой односторонне как
бытие, есть отрицание, а взятое для рассмотрения отрица-
ние выступает как реальность. Звучит несколько непривычно,
но на самом деле всё просто — ведь когда вы берёте что-то в рас-
смотрение вы при этом отрицаете то, от чего это рассматрива-
емое качество «отрываете». Вы как бы говорите, я теперь рас-
сматриваю не это, а это. А это и есть отрицание. Пойдём далее...
Наличное бытие, взятое со своей определённостью, есть
определённое наличное бытие, налично сущее, нечто.
Рассмотрим теперь пример нечто — то есть наличного бытия
и его определённости в единстве, а не взятых изолированно. То,
что мы исследуем, пушистое (качество), и не просто пушистое,
а пушистость есть его определение; этого «пушистого» мы имеем
перед собой как налично сущее. И вот этот пушистый находится
перед нами, говоря нам всем своим наличным бытием и пушистой
определённостью, что он — пушистый нечто.
Меж тем мы понимаем, что есть и другие «нечто», которые
не это наше пушистое нечто, а иные, другие пушистые нечто.
Есть нечто, а есть иное; не важно, что брать за нечто,
а что за иное — качественной разницы между ними нет.
Заметим, что категории нечто и иное существуют в отношении
единого наличного бытия; они являются моментами, из которых
оно складывается. С этой точки зрения нечто и иное не безразлич-
ны друг другу. Они кровные родственники по бытию: иное проти-
востоит нечто, как инобытие его бытия. Например, наш пушистый
и другие пушистые.
113
Глава 5. Диалектическая логика
Продолжим исследование нашего пушистого нечто. Мы рас-
смотрели нечто, взятое как бытие, и нечто, взятое как отрицание,
которое назвали «иное». Осталось рассмотреть иное, взятое как
отрицание, то есть иное иного. Иное иного есть иное — то есть,
одновременно, и само же это иное, и нечто совершенно иное.
Таким образом, мы разглядели, что нечто одновременно и равно
самому себе, и не равно самому себе.
Единство момента равенства с собой и момента неравен-
ства с собой есть изменение.
Нечто, взятое как единство моментов равенства с собой
и неравенства с собой называется изменяющееся нечто.
Моменты изменяющегося нечто:
Момент равенства нечто с собой — всебебытие
Момент неравенства нечто с собой — бытиедляиного
В-себе-бытие и бытие-для-иного, взятые изолированно,
выступают как нечто и иное.
Рассмотрим моменты изменяющегося пушистого нечто. Итак,
пушистость — это момент равенства пушистого с собой. Пуши-
стый был пушистым год назад, вчера и сейчас всё ещё пушистый.
Побреем пушистого и наше пушистое нечто качественно изме-
нится — станет бритым нечто. Бритый не равен пушистому, бри-
тость — момент неравенства пушистого нечто с собой.
Проследим за бритым нечто. Очень скоро пух отрастёт и наше
изменяющееся нечто снова станет пушистым. Естественная пу-
шистость пушистого противостоит бритости.
Момент во в-себе-бытии, который противостоит во в-се -
бе-бытии бытию-для-иного называется в-нём-бытие или
просто «в».
Нужно отметить, что в-нём-бытие, с одной стороны, противо-
стоит переходу в иное, а с другой стороны — в изменении сохра-
няется. Кроме того, в-нём-бытие проявляется вовне.
114
Диалектический и исторический материализм
Качество, которое есть в себе в простом нечто и нахо-
дится в единстве с другим моментом этого нечто в-нём-бы-
тием называется определением.
Пушистость — вот определение пушистого, а бритость —
лишь его бытие для иного.
Определённость, которая есть лишь бытие для иного, на-
зывается характером.
Таким образом, определение и характер составляют общую
определённость изменяющегося нечто. Вместе с тем, определение
и характер есть, значит они бытие, самое последнее открытое нами,
самое наполненное содержанием — они тоже изменяющиеся нечто.
Одна и та же определённость, которая соединяет и разде-
ляет два нечто есть граница.
Обратите внимание, что граница — это одна и та же опреде-
лённость, что по-другому можно сформулировать как принадлеж-
ность к обеим нечто одновременно, причём такая определённость,
которая разделяет и соединяет одновременно. Почему разделяет?
Потому, что граница нечто прекращает его бытие. Почему соеди-
няет? Потому, что граница принадлежит обоим нечто. Неплохим
примером может быть мост между противоположными берегами
одной реки. Мост и разделяет два берега, и соединяет их. Дру-
гой пример — граница двух государств.
Нечто, взятое со своей имманентной (внутренне прису-
щей) границей, есть конечное.
Предел есть граница, которую переходят. Момент выхо-
да за свой предел есть долженствование.
Бесконечное есть отрицание конечного.
Обращаем ваше внимание, читатель, что, в отличие от фор-
мальной логики и, соответственно, математики пределом
115
Глава 5. Диалектическая логика
в диалектической логике называют границу, которую переходят.
В математике же функция может стремиться к своему преде-
лу, никогда не достигая его. Мы обращаем ваше внимание на это
не только для того, чтобы избежать путаницы, но и потому, что
в диалектической логике слова определение и предел не про-
сто однокоренные, но между ними есть и сущностное родство.
А именно, каждое определение имеет, как известно, свою область
определения, которая ограничена границей. И, ещё, помните,
из сказок — «и покидая свой предел...»
Как можно представить перечисленные новые категории
в примере с пушистым? Например, наблюдая различные пуши-
стые «нечто» мы можем заметить, что их пушистость может
варьироваться в определённых границах. Кроме того, возможно
среди них мы нашли иного пушистого, у которого был такой ко-
роткий пух, что он был как бритый, вышедший за предел пуши-
стости.
Вернёмся к бесконечности — отрицанию конечного.
Бесконечное отрицание конечного, состоящее в перехо-
де к другому конечному, от него к третьему конечному,
от третьего к четвёртому и так далее есть дурная бес-
конечность.
Истинная бесконечность — это такая бесконечность,
в которой и конечное, и бесконечное сняты и есть как мо-
менты.
Если опять вспомнить математику, то примером дурной бес-
конечности может быть последовательное генерирование нату-
ральных чисел по формуле (прибавлением единицы к предше-
ствующему числу, начиная с единицы), а примером истинной
бесконечности — весь натуральный ряд чисел, взятый как целое.
Поскольку истинно бесконечное содержит в себе всё,
то иного нет. Такое бытие есть для-себя-бытие.
В для-себя-бытии исчезает его внутреннее значение, оно
есть совершенно абстрактная граница самого себя —
одно.
116
Диалектический и исторический материализм
Одно соотносится само с собой, оно есть полагание многих
одних. Каждое одно есть та же самая определённость, что и мно-
гие другие одни. Поэтому определения одно и многие превраща-
ются в соотношение единица и множество. Появление этих опре-
делений даёт нам переход к категории количества. А это значит,
что, выявляя бытие предметов реального мира, мы, в процессе
этого, с необходимостью приходим к определению их количества.
Укажем ещё несколько категорий, которые относятся к текущему
моменту рассмотрения.
Момент отрицания одного есть отталкивание, а момент
отрицания многого — притяжение. Единство есть одно
как многое и многое как одно.
Итак, с помощью категорий сферы качества мы, во-первых,
фиксируем чистое бытие. Во-вторых, находим в наличном бытии
нечто и иное. В-третьих, отличаем их друг от друга и переходим
к категории для-себя-бытия. Категория для-себя-бытия даёт нам
определения одно, другое, многие, которые переводят нас в сферу
определений количества, хотя сами ещё относятся к сфере ка-
чества. Следовательно, обнаруживая предметы наличного мира
посредством категорий качества, мы в итоге приходим к необхо-
димости использования категорий количества.
Количество
Отрицание качества есть количество.
Количество — определённость, ставшая безразличной
для бытия.
Категория чистого количества, как и категория чистого бытия,
непосредственно не содержит в себе никакого различия. На сту-
пени становления мы не наблюдаем мельтешения очертаний ка-
ких-то предметов, которые то возникают перед нашим взором,
то пропадают в неразличённости чистого бытия. И лишь на сту-
пени определённого наличного бытия мы начинаем отличать нечто
от иного.
117
Глава 5. Диалектическая логика
Количество содержит в себе оба момента — непрерывность
и дискретность, оно их непосредственное единство и, таким об-
разом взятое, есть непрерывная величина. При этом, количество
есть конкретное единство, поскольку оно есть единство разли-
чённых моментов, и, взятое таким образом, оно есть дискретная
величина.
Непрерывность включает в себя дискретность, а дис-
кретность — непрерывность.
Например, если рассматривать человечество само по себе,
то оно предстанет перед нами как непрерывность. Но если рас-
сматривать человечество в самом себе, то оно обнаружит свою
дискретность. Мы знаем, что человечество сегодня насчиты-
вает около 8 млрд. человек. Но это знание говорит нам здесь
лишь о том, что человечество дискретно в себе и не более того.
Точно так же и биосфера, рассматриваемая сама по себе как еди-
ная тотальность, непрерывна. А рассматриваемая в самой себе,
она обнаруживает свою дискретность: множественность живых
организмов. И точно так же обстоит дело с вселенной, которая
также сколь непрерывна, столь и дискретна в себе.
Далее, одно нечто, взятое в пределах своих границ, представ-
ляет собой единицу. Другое нечто — другую единицу. Следую-
щее нечто — третью единицу. Четвёртое, пятое, шестое нечто
и т. д. — все суть единицы. Их бесконечный ряд представляет
собой множество. Если определения одно и многое принадлежат
ещё сфере качества, то определения единица и множество при-
надлежат уже сфере определений количества.
Множество — одно как единство многих.
Непрерывная величина — это величина, которая берёт-
ся с отрицанием её составляющих, а дискретная — с ука-
занием на составляющие.
Единство непрерывности и дискретности даёт нам определе-
ние ограничения. Наличие границы превращает чистое количе-
ство в определённое количество. Некоторое количество единиц,
118
Диалектический и исторический материализм
исключающее из себя другое количество единиц, является ограни-
ченным количеством. Как определённое границей оно становится
определённым количеством или величиной.
Ограниченное количество ограничено своей границей.
Ограниченность количества придаёт ему определённость,
превращает его в определённое количество или величину.
Величина содержит в себе единство моментов дискретности
и непрерывности. Как дискретная величина она является не-
которым множеством единиц. А как непрерывная величина она
является их монолитным единством. Величина, следовательно:
а) охватывает собой некоторое количество своих единиц, б) как
их единство исключает из себя все другие единицы. Величина,
определённая через единство этих моментов, становится числом.
Числа создаются посредством действия нумерации. К одной
единице добавляется ещё одна единица и в итоге получается
число «два». К двойке добавляется ещё одна единица и получа-
ется число «три». В дальнейшем к полученному числу всякий раз
добавляют ещё одну единицу и в результате получают следующее
число. Однако действие нумерации не следует смешивать с дей-
ствием сложения. При нумерации только производят числа, а при
сложении работают с уже готовыми числами.
Число содержит в себе свою численность, как некоторое
количество единиц, и, вместе с тем, выступает как их единство
(целое). Определяемое числом некоторое количество единиц обо-
собляет их от остального множества. Данное количество единиц
становится численностью числа.
Представим себе такой ряд простых чисел, начинающийся
с единицы и уходящий в бесконечность:
1,2,3, .., 9, .., 27, .., 63, .., 81, .., 100,1тыс., .., 1млн., ..,
1 млрд., .., бесконечность.
С левого края этого ряда мы имеем единицу, с правого края —
бесконечность. Число всегда занимает среднее положение между
ними. С левой стороны от числа находится то количество единиц,
которое оно объединяет и обособляет от бесконечности. С правой
стороны находится бесконечность, из которой число было взято
и которой оно, тем не менее, принадлежит. Если мы возьмём
119
Глава 5. Диалектическая логика
число 9, то занимаемое им с левой стороны ряда девятое место го-
ворит о количестве единиц, которое оно объединяет в себе. Если,
наоборот, мы пойдём вправо от числа 9, то будем углубляться
в бесконечность, которой оно принадлежит.
Итак, понятие числа включает в себя три момента: а) числен
ность содержащихся в нём единиц; б) их простое единство, как
исключающее из себя все другие единицы; и в) тождество себя
как численности с самим собой как единством. Из этих моментов
понятия числа вытекает смысл всех основных математических
действий: сложения (вычитания), умножения (деления), возведе-
ния в степень (извлечение корня).
Арифметические действия сводятся к сложению или вы-
читанию.
Заметим также, что: а) Как некоторые множества единиц,
числа не равны между собой. Поэтому они подлежат сравне-
нию друг с другом, которое может производиться посредством
действий сложения и вычитания. б) Все числа, поскольку они
не имеют в себе никаких качественных различий и отличаются
друг от друга только своей численностью, принадлежат одно-
му множеству, из которого они ранее были взяты. В этом мно-
жестве каждое число становится одним из членов, а действия
сложения и вычитания уступают место действиям умножения
и деления. То есть за счёт действия нумерации мы обособляем
некоторое количество единиц от множества и определяем их
единство числом. Посредством действий сложения и вычитания
мы сравниваем определяемые числом количества друг с другом.
При умножении и делении мы возвращаем числа множеству,
из которого они были ранее взяты. в) Третий момент понятия
числа — момент тождества его как единства с самим собой как
численностью, даёт действие по возведению в степень и по из-
влечению корня.
Далее, одна и та же величина может рассматриваться: а)
как экстенсивная величина и б) как интенсивная величина.
Эти определения отличаются между собой тем, что экстенсив-
ная определённость величины имеет свою численность вовне
себя, а интенсивная определённость величины — внутри себя.
120
Диалектический и исторический материализм
Примером экстенсивной величины могут быть сто спичек, а при-
мером интенсивной величины — сто градусов.
Экстенсивное количество представлено как выходящее
за свою границу, а интенсивное как допускающее беско-
нечную делимость.
Экстенсивная и интенсивная определённости величины
взаимно обуславливают друг друга. Интенсивно определённая
величина содержит в себе в снятом виде экстенсивную опреде-
лённость, а экстенсивно определённая величина — интенсивную
определённость. Их единство даёт нам определение порядка или
уровня величины. (иногда используют термин — градус).
При математических расчётах говорят о величинах разного по-
рядка: единицах, десятках, сотнях, тысячах и так далее. Если же
речь заходит о возможных боевых действиях, то говорят, что
мы располагаем силами такого-то порядка: сотня сабель, тысяча
штыков и так далее. Если оформляют в банке кредит, то выясня-
ют, какого порядка требуется сумма: тысяча, сто тысяч, миллион.
На первый взгляд может показаться, что определение порядка
непосредственно присуще только интенсивной определённости
величины, поскольку она имеет свою численность внутри себя
и отражает собой её абсолютный прирост: одно лето — один
колос, другое лето — 20–30 колосков, третье лето — 625 коло-
сков и так далее. Экстенсивная определённость в этом смысле
менее наглядна, поскольку она имеет свою численность вовне
себя, и выражает собой лишь её относительное нарастание в пре-
делах уже имеющейся величины: одно зерно, 1 колос, 1 кв. м.
посевов, 1 гектар посевов, и так далее. Но поскольку интенсивная
определённость величины несёт в себе её экстенсивную опре-
делённость, постольку определение порядка в равной степени
присуще им обоим. Наглядным примером здесь могут служить
те жизненные ситуации, когда речь заходит о необходимости
восстановления численности поголовья скота или объёма сбора
зерновых, если, конечно, это восстановление предполагается
вести на собственной основе, а не за счёт поставок из-за грани-
цы. В таких ситуациях целью является достижение необходимого
уровня (порядка) экстенсивно определённой величины, но расчёт
121
Глава 5. Диалектическая логика
сроков её достижения ведётся, исходя из порядка её интенсивного
нарастания.
Количественная бесконечность выражена как уходя-
щая в бесконечность последовательность.
Порядок устанавливает пропорциональные отношения между
экстенсивным и интенсивным определением величины.
Количественное отношение есть отношение двух коли-
честв.
При прямо пропорциональном отношении изменение одной
стороны приводит к аналогичному изменению другой стороны.
Если увеличивается первое определение, тогда увеличивается
и второе, если первое уменьшается, тогда уменьшается и второе.
Когда одно определение увеличивается в два раза, тогда и другое
также увеличивается в два раза — 9 : 7, 18 : 14. И, наоборот,
когда одно уменьшается в три раза, тогда и другое уменьшается
втакоежеколичествораз—15:9,5:3.
Прямое количественное отношение выражается как от-
ношение числителя и знаменателя дроби.
При обратно пропорциональном отношении сама величина
остаётся неизменной, но изменяется пропорция между её сторо-
нами. Если первое определение увеличивается, то второе умень-
шается, и наоборот. Например, постоянство числа 36 обеспечи-
вается следующими соотношениями сторон: 6 х 6; 3 х 12; 2 х 18;
1 х 36. Здесь стороны изменяются в обратной пропорции, но сама
величина остаётся постоянной.
Обратное отношение есть отношение двух множителей
в одном произведении.
Единство прямо пропорционального отношения и обратно
пропорционального отношения даёт нам степенное отношение
определений величины.
122
Диалектический и исторический материализм
Степенное отношение предполагает умножение величины
на себя.
Степенное отношение соответствует ступени для-себя-бытия
качества. При сложении и при умножении мы имеем дело с раз-
личными величинами. Так, например, число 9 выражает то коли-
чество, которое находится между числами 8 и 10. Сравнивая их
между собой, мы найдём, что 9 больше 8, но меньше 10. Переход
к числу 8 даёт уменьшение, а переход к числу 10, наоборот, даёт
увеличение. При умножении число 9 выступает как один из со-
множителей, где другим сомножителем выступает любое другое
число. В обоих действиях, и при сложении, и при умножении,
участвует несколько различных чисел (величин), и результатом
этих действий становится их общая сумма или произведение.
При возведении в степень мы имеем дело уже только с одним
числом при полном тождестве его сторон: его численности
и его единства. Так, например, если мы будем возводить в сте-
пень число 9, то для этого мы умножим это число само на себя
9 х 9 (единицу помножим на его численность) и получим число
81. Если произведём обратное действие, то есть, если извлечём
корень квадратный из 81, то получим 9 раз по 9. Если после этого
извлечём корень квадратный из 9, то получим 3 раза по 3. И так
далее в обе стороны.
При этом важно обратить внимание на то, что в степенном
отношении величина определяет сама себя, исходя из полного
единства своих сторон, своей экстенсивной (численность) и ин-
тенсивной (единство) определённости. Она увеличивает и умень-
шает саму себя, исходя уже только из самой себя. Например,
возведение в квадрат числа 3: 3–9 –81–6 561–43 046 721 — и так
далее, в итоге приводит нас к множеству, которое достигается
посредством действия лишь с одним числом 3.
Таким образом, действие по возведению в степень и извлече-
нию корня раскрывает способность величин к самоувеличению
и самоуменьшению. В степенном отношении величина относится
уже только к себе самой и определяет самое себя, без какого-либо
участия других величин. А раз так, то, следовательно, находясь
на ступени степенного отношения, мы оставляем все другие вели-
чины в стороне и сосредотачиваем теперь своё внимание только
123
Глава 5. Диалектическая логика
на какой-то одной величине. Подобно тому, как на ступени для-се-
бя-бытия качества мы пришли к определению нечто, как исклю-
чающему из себя всё иное, так и теперь, на ступени степенного
отношения количества, мы пришли только к одной величине, ис-
ключающей из себя все другие величины.
Поскольку в степенном отношении одна величина исключает
из себя все другие величины, постольку здесь подразумевается
уже наличие у неё качественной определённости, но только под-
разумевается и не более того. Иначе говоря, степенное отно
шение величины предполагает, что она является величиной
какогото определённого нечто. В этом нечто единство экс-
тенсивной и интенсивной определённости величины становится
теперь единством его качественной и количественной определён-
ности. Экстенсивное определение величины нечто (некоторого
предмета) устанавливает теперь границу его качества, а интен-
сивное определение его величины — границу его количества.
Итак, в степенном отношении величина содержит в себе уже
не только количественную определённость, но и, как исключаю-
щая из себя все другие величины, указывает на необходимость
своего соединения со своей качественной определённостью.
Таким образом, оттолкнувшись от категории для-себя-бытия
нечто, мы вышли к категории количества, рассматривая которую,
мы последовательно прошли через определения чистого количе-
ства, определённого количества и количественных отношений.
В степенном отношении мы вновь вернулись к категории для-се-
бя-бытия нечто, но уже как соединяющейся со своей количествен-
ной определённостью. Такое непосредственное соединение каче-
ственной и количественной определённости в одном нечто даёт
нам категорию меры.
Осуществляя любые количественные исчисления, мы на самом
деле всегда уже имеем в виду конечной целью такого исчисления
определение меры. На это указывает и наш язык, который испод-
воль называет процедуру определения какого-либо количества
измерением. Да и сам наш мир во всём является мерой. Не слу-
чайна, видимо, и этимологическая близость самих этих слов: мир
и мера.
124
Диалектический и исторический материализм
Мера
Мера — это качественно определённое количество или ко-
личественно определённое качество.
Ступени определений меры: специфицированное количество;
специфицирующая мера; реальная мера.
Количественная определённость получает свою специфику
благодаря определению её качественной определённости. Чис-
лом мы определяем некоторое количество индифферентного ка-
чества: 5, 7, 10 единиц, и не важно, чего именно. В определении
специфицированного количества мы имеем простое соединение
некоторого количества с определённым качеством: 30 солдат,
25 зёрен, 1 000 деревьев.
Специфицированное количество есть количество опре-
делённого качества.
Специфицированное количество уже представляет собой
некоторую меру, но его мерность имеет ещё внешний и произ-
вольный характер, поскольку определяется оно путём простого
соединения наименования некоторого предмета с некоторым чис-
лом. Проще говоря, определение специфицированного количе-
ства способно вместить в себя всё на свете; ему по силам самые
несуразные и самые невообразимые комбинации количественной
и качественной определённости, вроде таких, как: «Тысяча актов
балета» или «Тридцать пять тысяч одних курьеров».
Несмотря на всю кажущуюся произвольность определения
специфицированного количества, оно, однако, обнаруживает
в себе некоторую устойчивость своих сторон. Иначе говоря, в пре-
делах специфицированного количества мы всегда можем обнару-
жить имманентное единство некоторого специфического количе-
ства с присоединённым к нему качеством. 1 000-актных балетов,
конечно же, не бывает, но 2–4 акта — это норма для одного бале-
та. Точно так же 35 тысяч курьеров ни при каком министерстве
никогда не было, это выдумка гоголевского героя, но какое-то их
число при госучреждениях всё-таки существовало и существует.
125
Глава 5. Диалектическая логика
Специфически определённое количество указывает
и на его качественную определённость.
Через обнаружение имманентного единства количества с каче-
ством мы переходим от определения специфицированного коли-
чества к определению специфицирующей меры. Происходит это
согласно хорошо всем знакомому правилу, при котором некоторое
изменение количественной стороны предмета сначала не ведёт
к изменению его качества, однако дальнейшее изменение его ко-
личественной определённости приводит и к изменению его каче-
ства, в форме ликвидации (прекращения) его бытия. Именно это
правило обнаруживает то, что в пределах специфицированного
количества имеет место быть мера.
Специфицирующая мера — это единство качества и ко-
личества, выступающее как окачественное количество.
Например, охота и собирательство в отношении дикой природы
сначала не испытывают каких-либо ограничений. Но со временем
начинает выясняться, что количество особей данного вида не бес-
конечно, а значит, оно имеет меру в самом себе. Дальнейший
отстрел может привести просто к исчезновению этого вида, как
некоего специфического качества. Поэтому на практике стали
устанавливать ежегодные лимиты охоты и выдавать лицензии
на отстрел. Человек, чтобы оставаться человеком, должен себя
ограничивать, а значит, должен во всём знать меру.
Специфицирующая мера представляет собой имманентное
единство качественной и количественной определённости пред-
мета, где и качество и количество — каждое в своей противо-
положности — выступают как меры. Можно сказать: 300 пере-
плетённых страниц, но называться это будет уже книгой, можно
насчитать 25 зёрен, но представлять собой это будет колос, можно
сказать: два сапога, а можно иначе: пара обуви. При этом важно,
что здесь обе величины определены одной природой своего ка-
чества. То, что в данной книге 300 страниц — это мера количе-
ства. Но то, что все эти 300 страниц принадлежат именно этой
книге — это мера качества. Их единство даёт то, что называется
книгой. Точно так же то, что 25 зёрен образуют колос пшеницы,
126
Диалектический и исторический материализм
это мера количества. Но то, что все эти зёрна являются зёрнами
пшеницы, а не овса или ржи, это мера качества. И лишь только
соединение обоих этих мер образуют колос пшеницы, как спец-
ифически самостоятельную меру. И точно так же обстоит дело
с парой сапог: пара — это мера количества, а сапоги — причём
левый и правый — это мера качества. Единство этих мер даёт
пару обуви.
Если процедура определения специфицированного количества
принадлежит ещё делу логики, то процедура определения меры
диктуется уже реальностью, то есть она принадлежит логике са-
мого дела. Иначе говоря, установление меры чего-либо не есть акт
нашего субъективного произвола. Мера определяется объектив
ным положением дел в мире, реальными факторами (от лат.
factor — делающий, производящий).
В реальной мере мы находим: во-первых, специфически са-
мостоятельные меры, во-вторых, их соотношение друг с другом
в виде узловой линии мер, в-третьих, снятие их различия и пере-
ход к определению абсолютной неразличённости, то есть для-се-
бя-бытия в мере.
В одном и том же субстрате мы имеем различные специфи-
чески самостоятельные меры. Например, в тотальности челове-
чества мы находим следующие специфически самостоятельные
меры: от 2-х до 10-ти человек (в среднем) образуют семью как
самостоятельную меру; от 100 до 1 000 000 семей (в среднем)
составляют поселение как самостоятельную меру: село или город;
известное число поселений образуют область, как единую меру;
некоторое количество областей (в Белоруссии — 6, в России —
89) образуют страну как самостоятельную меру; около 200 госу-
дарств составляют сегодня всё человечество, как предельную
меру своих мер или реальную меру.
Таким образом, реальная мера содержит в себе множество спец-
ифически самостоятельных мер, соотношение которых образует
узловую линию отношений специфически самостоятельных мер.
Реальная мера — это соотношение множества различ-
ных специфически самостоятельных мер, соотношение ко-
торых образует узловую линию отношений специфически
самостоятельных мер, конкретное ограничение меры.
127
Глава 5. Диалектическая логика
Обращаем внимание, что отношение самостоятельных мер
выражается дробью, а узловая линия отношений меры — это
линия отношений меры, фиксирующая количественное увели-
чение с качественными скачками. Пример — общественно-эко-
номические формации, сменяющиеся скачком, фиксированным
на шкале роста производительности труда.
Если теперь мы посмотрим на динамику нарастания узлов
на линии мер человечества, то получим следующую картину.
Начало истории человечества мы ведём с момента образова-
ния на Земле особей биологического вида человека разумного.
Затем идут семейные группы и родовые общины. Им на смену
приходят поселения соседских общин. После появляются горо-
да-государства и возникают первые империи. Далее мы видим
распад империй и становление самостоятельных стран-госу-
дарств. На современном этапе мы имеем образование региональ-
ных союзов стран и их дальнейшую интеграцию в единое мировое
сообщество.
Узловая линия мер заканчивается определением реальной
меры (меры мер) наличного бытия интересующего нас нечто.
Определяя его реальную меру, мы при этом снимаем все специ-
фические различия со всех самостоятельных мер, имеющих место
внутри него, и делаем их неразличимыми. В итоге последним
определением учения о бытии становится определение неразли-
чённости реальной меры.
На примере человечества мы можем сказать, что реальной
мерой его наличного бытия является весь проживающий сегодня
на планете род людской: все те 8 млрд. человек и всё созданное
ими на Земле. Имея предметом мысли реальную меру человече-
ства, мы при этом оставляем в стороне все его внутренние раз-
личия. Если мы этого не сделаем, то вместо человечества как
такового перед нашими глазами предстанут все 8 миллиардов
человек, около 1 млрд. образуемых ими семей, миллионы городов
и посёлков, 3–4 тысячи этносов и народов, более 200 государств
и несколько мировых регионов. Чтобы увидеть человечество в его
тотальности, надо снять различия со всех его специфически са-
мостоятельных мер. Тем самым оно вновь окажется для нас аб-
солютно неразличимым, но факт тот, что теперь оно для нас уже
есть.
128
Диалектический и исторический материализм
Безмерное — то внутреннее, что характеризует узловую
линию отношений меры.
В результате обнаружения реальной меры наличного бытия
какого-либо нечто оно перестаёт быть для нас непосредственным
и неопределённым нечто. Теперь оно выступает как качественно
специфичная область наличного мира, взятая в полной мере её
наличного бытия. Достигнув этого, мы теперь можем смело ста-
вить вопрос о сущности.
III. УЧЕНИЕ О СУЩНОСТИ
Введение
Обыденное сознание, имеющее дело с конкретными единич-
ными вещами, представляет себе дело таким образом, что за на-
личным бытием предметов, как за завесой, скрывается их сущ-
ность. Сущность при этом понимается совершенно абстрактным
образом, то есть сущность как таковая, без каких-либо дополни-
тельных разъяснений. Что именно следует мыслить под сущно-
стью, этого обыденное сознание не обсуждает совсем, поскольку,
по его мнению, сущность надо не обсуждать, а познавать.
В отличие от обыденного сознания рассудочное мышление
уже задаёт себе вопрос о том, что следует мыслить под сущностью
вещей, однако находит на него слишком простой ответ. Сущностью
вещи, считает оно, является то, что выражается её общим поня-
тием. Например: яблоко, груша, слива, инжир являются плодами.
Бук, граб, дуб, берёза — это деревья. Сущностью плодов является
то, что они содержат в себе семя растения. Сущностью деревьев —
то, что они состоят из древесины. Причём уровень общности таких
понятий может возрастать или снижаться. Например: деревья, ку-
старники, травы являются растениями. В свою очередь, растения,
животные, грибы являются живыми организмами. Исходя из этого,
рассудок выделяет сущности 1-го, 2-го, 3-го и так далее порядка.
Данное понимание сущности вещей идёт ещё от Платона и Аристо-
теля и устойчиво сохраняется вплоть до наших дней. По сравнению
129
Глава 5. Диалектическая логика
с обыденным сознанием, которое остаётся на точке зрения конечно-
сти (единичности) вещей, рассудок возвышает понимание сущности
до постижения их особенности. Но там он и застревает, посколь-
ку созданные им общие понятия вещей остаются разрозненными
по отношению друг к другу. Каждое общее понятие существует
само по себе в своей особенности, а рисуемая ими картина мира
представляет собой некое подобие мозаичного полотна, все фраг-
менты которого рассыпаны бессистемно (вперемешку).
Разумное понимание сущности вещей получило своё станов-
ление в Новое время, но предпосылки для его появления сформи-
ровались ещё в Средние века благодаря господству христианской
религии. Христианский догмат о сотворении всего сущего богом
по его образу и подобию придал реальному миру в глазах челове-
ка черты единой в себе взаимосвязанной системы. С этой точки
зрения мир как единство (как целое) состоит из частей, а части —
из элементов. Существование целого, частей и элементов взаимно
обуславливается друг другом. Не бывает целого без частей, а ча-
стей без элементов. Их различие как моментов одной системы
неотделимо от их единства. Такой уровень мышления называется
разумным мышлением, или просто — разумом.
Выражения «исходить из понятия» или «основываться на по-
нятии» означают, что существование любой единичной вещи
необходимо рассматривать в рамках той целостности, которой
она принадлежит. Именно эта целостность обуславливает собой
существование вещи, делает её явлением, определяет её форму
и содержание, создаёт ей условия и позволяет ей действовать
сообразно своему предназначению.
В отличие от определений сферы бытия определения сферы
сущности, которая есть снятое бытие, раскрывают себя в реф
лективной форме (слово рефлéксия означает отражение).
Поясним его на следующем примере. Мы знаем, что в театрах
идут различные спектакли, поставленные по соответствующим
пьесам. Так вот, на этапе обнаружения бытия мы как бы обна-
руживаем факт наличия на свете различных театральных пьес
и устанавливаем их внешнее отличие друг от друга: авторство,
количество действующих лиц, продолжительность действия.
После этого мы выбираем одну из пьес и решаем пойти её по-
смотреть. Вот этот переход от процедуры выбора самой пьесы
130
Диалектический и исторический материализм
к походу в театр соответствует логическому переходу от сферы
определений бытия к сфере определений сущности.
Сфера определений бытия обладает видимостью. Знакомство
с пьесой также делает её видимой для нас. Но видимость ещё
не есть рефлексия. Рефлексия начинается с различия действу-
ющих лиц на сцене. В ходе спектакля все персонажи выступа-
ют в рефлективной форме, то есть высвечивают и обыгрывают
роль и значение друг друга. Не только окружение играет короля,
но и сам король играет самого себя. А играя самого себя, король
становится окружением, которое в равной степени обыгрывает
и все другие персонажи пьесы. Слуга высвечивает господина,
господин высвечивает слугу. Жених обуславливает образ неве-
сты, а невеста — образ жениха, и так далее. Действующие лица
пьесы рефлектируют друг в друга, то есть раскрывают и по
казывают себя друг через друга. Это уже потом (в учении по-
нятия) мы будем задумываться над смыслом пьесы, над силой её
воздействия на нас, а пока (на ступени сущности) нам надо лишь
познакомиться с её действующими лицами, с их различием и с об-
условленностью их значения друг другом.
Подобно тому, как персонажи одной пьесы раскрывают себя
друг через друга, так и все определения сферы сущности высве-
чивают и объясняют сами себя друг через друга. На этапе бытия
мы имеем простую видимость определений — нечто и иное, одно
и другое — и простой переход между ними. На этапе постиже-
ния сущности мы имеем уже не только видимость их различий,
но и рефлексию (отражение) определений друг в друга.
Рефлексия — постоянное движение отрицания непосред-
ственного бытия.
Задача исследующего состоит в том, чтобы посредством логики
категорий определить, что является существенным в вещах и как
это существенное можно постигнуть.
Сначала отрицание бытия выступает как другое бытие,
получаются два бытия — существенное и несуществен-
ное, а надо взять не другое бытие, а отрицание бытия во-
обще, то есть сущность.
131
Глава 5. Диалектическая логика
Так как сущность – это отрицания бытия, то в сфере катего-
рий сущности мы имеем те же самые определения, что и в сфере
категорий бытия, но, соответственно, в рефлективной форме.
Полагающая рефлексия — это когда отрицающая себя
рефлексия полагает иную рефлексию, первая называется
полагающей.
Внешняя рефлексия — это рефлексия, выступающая как
бытие.
Определяющая рефлексия — это рефлексия, отрицаю-
щая себя и выступающая как бытие в сущности.
Определения рефлексии — тождество и различие.
На месте чистого бытия и ничто здесь оказываются тожде-
ство и различие, вместо становления — существование, вместо
наличного бытия — явление, вместо для-себя-бытия — действи-
тельность. Отсюда три ступени развития определений сущности:
существование, явление, действительность.
Существование
Всё то, из чего это нечто состоит, сколь различно между собой,
столь и тождественно в своём различии. Причём различие его
моментов обнаруживается через их тождество, а их тождество
через их различие.
Тождество — это тождество различного.
Каждый из различаемых моментов, из которых состоит нечто,
отражается в других его моментах; лишь отражаясь друг в друге,
они различаются друг от друга, и вместе с тем обнаруживают
своё тождество друг с другом. Так, например, мы имеем различ-
ные планеты солнечной системы, которые обнаруживают своё
различие через своё тождество, ибо при всех своих различиях
они все суть планеты. Точно так же все люди, составляющие род
132
Диалектический и исторический материализм
человеческий, различны между собой. Каждый человек имеет
своё лицо, свой рост и так далее, но своё лицо человек имеет
постольку, поскольку есть другие лица других людей. Каждая че-
ловеческая семья отличается от других семей и, вместе с тем,
похожа на них. Каждая нация, каждый народ представляет собой
что-то отличное от других наций и народов, но при всём своём
различии народы, тем не менее, похожи друг на друга. Различные
страны на нашей планете также непохожи друг на друга, и при
этом все они тождественны как страны и только как страны об-
наруживают своё различие.
Различие — это различие тождественного и выступает
сначала как абсолютное различие, затем как разность и,
наконец, как противоположность.
Различие в его непосредственной (поверхностной)
форме — это простая разность, в которой каждый из различён-
ных моментов выступает как сам по себе взятый, в своём равно-
душном отношении к другим различаемым моментам. Тождество
таких внешне соотнесённых моментов даёт определение сходства,
а их различие — определение несходства. Так, например, среди
людей мы можем найти высоких и толстых или лысых и хромых.
Сравнивая их между собой, мы обнаружим лишь их простое сход-
ство или несходство. Примеров такого поверхностного различения
можно привести бесчисленное множество.
Различие в его существенной форме обнаруживает себя
через наличие положительной и отрицательной сторон различия.
Положительное обнаруживает себя через отрицательное и нао-
борот. Такое различие имеет своими сторонами противополож-
ность различаемых моментов. В противоположности одна сторона
положена только посредством другой стороны, причём каждая
из них существует лишь постольку, поскольку существует другая,
и в то же время постольку, поскольку она не есть эта другая. На-
пример, различие между мужской и женской натурой, различие
между врачом и пациентом, между руководящим работником и ис-
полнителем, между учеником и учителем, и так далее. Такие раз-
личия существенны, поскольку различаемые стороны взаимно
обусловливают собой существование друг друга. Не существует
133
Глава 5. Диалектическая логика
женщин без мужчин (пол — это половина), священников без при-
хожан, слуг без господ, учителей без учеников.
Положительное берётся как отрицание отрицательно-
го и содержит в себе отрицательное, а различие берёт-
ся как отрицание тождества и потому содержит в себе
тождество.
Наличие противоположности указывает нам на то, что тож-
дество и различие едины как тождество из которого они мани-
фестируют себя как различия. Иначе говоря, всё многообразие
действующих лиц на мировой сцене принадлежит одной пьесе,
персонажами которой они являются. И если первоначально каж-
дый персонаж рассматривается нами индивидуально сам по себе,
как просто не похожий на все другие персонажи, то затем, после
обнаружения противоположности действующих лиц, мы приходим
к мысли об обусловленности их друг другом.
Единство противоположностей есть противоречие.
Внешняя разность переходит в противоположность разли
чий, а противоположность различий — в разрешение проти
воречия в основание. Существование же есть восстановленное
через сущность бытие. Из сравнения лысых и хромых, толстых
и тонких людей мы не приходим к мысли об обусловленности их
существования друг другом. А вот противоположность различия
между прихожанином и священником, слугой и господином, муж-
чиной и женщиной говорит нам о том, что они едины в своём су-
ществовании. При всём своём различии их существование немыс-
лимо друг без друга, а мыслимо именно только друг через друга.
То, что мы различаем внутри объекта, принадлежит ему как
единой в себе целостной системе. Эта система, взятая в её то-
тальности (целостности, всеобщности), обладает сущностью.
И именно эта, положенная как тотальность сущность, определяет
суть всех её особенных частей и единичных элементов. Будь эта
система человеческим обществом или биоценозом живых орга-
низмов, именно она, рассматриваемая как тотальность, опреде-
ляет существование всех своих особенных частей и моментов.
134
Диалектический и исторический материализм
Нельзя понять смысл существования пчелы, отталкиваясь от об-
раза самой пчелы, поскольку подлинным основанием её суще-
ствования является экосистема. Основанием существования ко-
роля является королевство, которое, как тотальность, определяет
собой образ и функцию короля, а также и всех его подданных.
Истина есть соответствие понятия объекту.
Заблуждение — высказывание, полученное без опосред-
ствующих звеньев и потому произвольное.
Учение о бытии завершается тем, что выявляется мера и рас-
крывается узловая линия отношений меры. Снятое бытие есть
сущность. Сняв определение абсолютной неразличённости, сущ-
ность светится различиями. Эти различия переходят в их про-
тивоположность. Противоположность идёт к противоречию,
которое разрешается в основание, имеет условия и предпо
сылки. Сущность является основанием существования всего раз-
личающегося содержания рассматриваемого объекта. Наличие
определённой сущности даёт существование реальным объектам.
Сущность целостного организма (системы) определяет собой су-
ществование всех его частей и элементов. Например, заложенный
в пьесу замысел автора обуславливает собой существование всех
её действующих лиц во всём их разнообразии. Сущность автомо-
билестроительного завода является основанием существования
всех его особенных подразделений и всех его работников во всём
многообразии их специальностей.
Это очень важный пункт логики Гегеля, поскольку здесь
мы имеем весьма непривычный для обыденного сознания ход
мысли. Рассудок, исходя из факта бытия вещи, ставит вопрос
о необходимости познания её сущности. Из факта бытия вещи
разум выводит наличие её сущности. Разум же утверждает: на-
личие сущности даёт вещам существование.
Это можно иллюстрировать штатным расписанием какого-ли-
бо предприятия, где есть должности и есть конкретные люди,
которые занимают эти должности. Если пьесой предусмотре-
ны какие-то роли, то, следовательно, будут и актёры, их ис-
полняющие. Если есть место, значит, будет и его наполнение.
135
Глава 5. Диалектическая логика
Если есть сущность, значит, будет и существование. При этом
не надо забывать, что здесь речь идёт о существовании вещей,
а не об их бытии. То, что я имею место быть в этом мире, как
единичный представитель рода человеческого, это было уста-
новлено ещё на этапе обнаружения бытия. Здесь же — в учении
о сущности — речь уже идёт о существовании члена общества.
То, что я живу, допустим, работая учителем, имеет своим осно-
ванием то, что общество получает знания о мире и передаёт их
своим подрастающим поколениям. Следовательно, основанием
существования человека в качестве учителя является сущность
общества как тотальности, целостности, которой принадлежат
индивиды.
Существование обнаруживает себя в виде множества суще-
ствующих предметов, которые обосновывают своё присутствие
в этом мире друг через друга. Существование, следовательно, это
бесконечный ряд взаимосвязи обоснований и обосновываемых.
Существование одной вещи обосновывает собой существование
другой вещи и так далее.
Моментами существования являются: а) наличие самой вещи
и б) наличие другой вещи, которая обосновывает собой существо-
вание первой вещи. Например, суть существования учителей
состоит в том, чтобы обучать учеников, поэтому существование
самих учителей предполагает существование учеников. Существо-
вание учеников, в свою очередь, обосновывает существование учи-
телей, а также — существование учебников, тетрадей, школ и так
далее. Существование учебников, со своей стороны, обосновывает
существование бумагоделательных комбинатов, типографий и так
далее и тому подобное.
Существование предмета обосновывается не только со стороны
его многообразной связи с другими существующими предметами,
но и со стороны наличия у него собственного основания свое-
го существования. Чтобы существовать, вещь должна не просто
быть в наличии, но и должна быть способной к существованию
в качестве самой себя. В единстве своего собственного основания
и обоснования его существования со стороны окружающих его
предметов, существующее есть вещь. То, что до этого мы нео-
боснованно называли как вещь, теперь получает своё законное
определение.
136
Диалектический и исторический материализм
Основание — это результат разрешения противоречия.
Абсолютное основание — основание, взятое само по себе.
Определённое основание — это такое основание, кото-
рое отрицает свою абсолютность и сводится к конкретно-
му отрицанию — формальному, реальному, достаточному,
полному.
Чтобы вещь могла существовать на собственной основе, она
должна созреть и достичь развитого состояния. Семя, эмбрион,
неразвитое состояние вещи не раскрывают всех её потенциальных
возможностей, хотя уже содержат их в себе. Поэтому такие со-
стояния вещи можно с полным правом характеризовать как вещь
в себе. Когда мы останавливаемся только на «в себе» предметов,
мы понимаем их не в их истине, а в односторонней форме голой
абстракции. Так, например, человек в себе есть ребёнок, задача
которого состоит не в том, чтобы оставаться в этом абстрактном
и неразвитом «в себе», а в том, чтобы стать также и для себя тем,
что он пока есть лишь в себе, а именно свободным и разумным
социальным существом.
Все вещи развиваются, в том смысле, что переходят из состо-
яния в себе в состояние для себя. И только достигнув такого
развитого состояния, состояния для себя, вещь становится спо
собной к существованию на собственной основе. Следователь-
но, познавать сущность вещи следует, основываясь на изучении
не любого её состояния из числа тех, которые можно обнаружить
в истории её развития или в мере её наличного бытия, а на изу-
чении самого развитого состояния вещи, которое она неминуемо
обретёт в процессе своего развития.
Условие — это то, без чего нет результата.
Относительно-безусловное — это то, что берётся при
наличии условия.
Абсолютное безусловное — это то, что взято через от-
рицание условий.
137
Глава 5. Диалектическая логика
Существование — восстановленное через сущность бы-
тие с основанием и условиями.
Итак, существование вещи обосновано не только со сторо-
ны существования других вещей, но и со стороны самой вещи,
достигшей в своём развитии зрелого, дееспособного состояния.
Вещь — элемент существующего.
Вещь в себе — вещь, обусловленная сама по себе без внеш-
него воздействия.
Свойства вещи — это проявление её взаимодействия
с другими вещами: взаимодействие, материальность, раз-
ложение.
Вещь, как единство своего собственного основания и своего
внешнего обоснования, обнаруживает своё особенное отличие
от других вещей, благодаря чему она представляет собой инди
видуальность.
Как некоторая особенность, она содержит различия в себе
самой, что даёт нам определение свойств вещи. Вещь, следо-
вательно, обладает свойствами по отношению к другим вещам.
Именно посредством своих свойств вещь является нам в своём
своеобразии.
Качество и свойство не одно и то же. Нечто перестаёт быть
тем, что оно есть, когда оно теряет своё качество. Вещь же может
потерять какое-то своё свойство, но не перестать из-за этого быть
тем, что она есть. Например, глухонемой человек суть человек.
Утюг, у которого не работает парообразователь, всё же не пере-
стаёт от этого быть утюгом.
Слияние вещей до полной неразличимости даёт нам определе-
ние материи. Удельный вес, упругость, звучность, теплоёмкость,
цвет, вкус, запах — свойства, которыми обладают все вещи, —
при своём полном слиянии свидетельствуют нам лишь о том, что
вещь материальна.
Материя — это то существующее, что есть. Мы, следователь-
но, имеем лишь одну материю вообще, которая, будучи лишённой
всех своих особенных определений (свойств), становится тем, что
138
Диалектический и исторический материализм
по выражению Канта называется вещью в себе. Но вещь в себе совер-
шенно абстрактна, материя же существует для другого, для формы.
Если слияние различных свойств вещи (до их полной неразли-
чимости) даёт нам определение материи, то обратное действие —
восприятие вещи в целостности её различных свойств, даёт нам
определение формы вещи. Только абстрагирующий рассудок
фиксирует материю в её изолированности от формы. На деле же
материя, безусловно, носит принцип формы в самой себе.
Вещь, таким образом, имеет материю и форму, где каждое
определение представляет собой всю вещь целиком: материя —
через отрицание её свойств, форма — через их утверждение.
Поэтому материя и форма в себе суть одно и то же: не бывает
материи без формы и не бывает формы без материи.
Но как единство материи и формы, вещь содержит в себе
противоречие, заключающееся в том, что со стороны своего по-
ложительного отношения с собой она является формой, в кото-
рой материя низведена на степень её индивидуальных свойств,
а со стороны своего отрицательного отношения с собой она являет-
ся рядовым сгустком материи, в котором растворены все её свой-
ства. Поэтому вещь сколь самостоятельна в своём существовании
в качестве данной вещи, столь и не самостоятельна, поскольку
обнаруживает себя лишь как фрагмент материи как таковой.
Противоречие, следовательно, состоит в том, что материя
едина для всех вещей вообще, но форма у каждой вещи своя.
Вот это материальное единство мира и своеобразие индивидуаль-
ных форм вещей позволяет нам определять каждую конкретную
вещь как явление.
Явление
Существование, положенное в противоположности тотально-
сти материи и индивидуальности формы конкретной вещи, есть
явление.
Явление — это отрицание сущности в самой сущности.
Например, если на одной клумбе растут одновременно разные
цветы: пионы, ирисы, тюльпаны, петуния и другие, то все они
139
Глава 5. Диалектическая логика
представляют собой одну-единственную материю как таковую,
но форма каждого из них отлична от других, что и делает каж-
дый цветок явлением. Так и весь мир являющихся вещей подобен
такой клумбе. Каждая вещь, рассматриваемая в своей индивиду-
альности, имеет какую-либо форму. Но все вещи уходят своими
корнями в одну-единственную материю как таковую, которую они
собой и представляют.
Тотальность существующих вещей, положенных в своих ин-
дивидуальных формах, образует мир явлений. То, что ранее
мы определяли, как множество существующих вещей, теперь
предстаёт в определении мира явлений.
В мире явлений вещь обнаруживает себя как со стороны сво-
его собственного основания (своего закона), так и со стороны
своих многообразных связей с другими вещами. Соответствен-
но и форма вещи определяется с двух сторон: а) её внутренним
законом и б) внешними условиями существования вещи. В силу
этого обстоятельства форма вещи сколь устойчива в себе, столь
и изменчива. Подчиняя себя окружающему миру, она сохраняет
свою устойчивость, а сохраняя себя, она подчиняет себе окружа-
ющий мир, отдавая себя тотальности мира явлений.
Устойчивость формы вещи сохраняется тем, что форма неот
делима от содержания вещи и переходит в него. Поэтому форма
есть содержание, а в своей развитой определённости она есть
закон явлений. В форму же, поскольку она не рефлектирована
в самоё себя, входит отрицательный момент явления, несамо-
стоятельное и изменчивое, — она есть равнодушная, внешняя
форма.
При рассмотрении противоположности между формой и содер-
жанием существенно важно не упускать из виду, что содержание
не бесформенно, а форма в одно и то же время и содержится
в самом содержании, и представляет собой нечто внешнее ему.
Мы здесь имеем удвоение формы: во-первых, она как рефлек-
тированная в самоё себя есть содержание; во-вторых, она как
не рефлектированная в самоё себя есть внешнее, безразличное
для содержания существование. В себе здесь дано абсолютное
отношение между формой и содержанием, а именно: переход их
друг в друга, так, что содержание есть не что иное, как переход
формы в содержание, а форма — переход содержания в форму.
140
Диалектический и исторический материализм
Форма и содержание вещи имеют закон.
Закон — спокойное в явлении.
Но форма вещи двояка: есть внешняя форма вещи — её
облик и внешний вид. И есть внутренняя, содержательная форма
вещи — её внутреннее строение. Внешняя форма вещи равно-
душна к содержанию, тогда как внутренняя форма, наоборот, не-
отделима от содержания и переходит в него. Переходит потому,
что строение вещи деятельно и сама вещь есть нечто деятельное.
Содержание также не следует рассматривать как простой склад
содержимого вещи; оно — содержание её внутренней формы.
Форма вещи обусловлена её содержанием, а содержание — её
формой. Форма и содержание при таком их понимании являют
нам вещь, как деятельную вещь, с соответствующим этой дея-
тельности содержанием.
Мир законов — в себе сущий мир, а являющийся мир —
проявление закономерного.
Разложение явления — обособление его сторон (явления
и закона).
Существенное отношение — это отношение в сущности.
Например, глядя на дерево, мы, конечно, сумеем ответить
на вопрос о его строении и содержании его функционирования.
Но это знание нам даст не внешняя форма дерева, а наша память,
в которой со школьных лет хранится информация о растениях.
Внешняя же форма ещё непознанной вещи мало что говорит о её
содержании и в ряде случаев может спровоцировать мозг на пре-
доставление ложной информации. Внутренняя форма дерева со-
стоит из корня, ствола, веток и листьев. Это элементы внутренне-
го строения дерева. В каждом из этих элементов осуществляется
способ его функционирования. Корень впитывает из почвы рас-
твор минеральных солей. По стволу и по веткам этот раствор
попадает в листья, в которых происходит фотосинтез органи-
ческого вещества. В единстве этих моментов мы обнаруживаем
141
Глава 5. Диалектическая логика
содержание функционирования дерева — биогенный синтез орга-
нического вещества. Строение дерева обуславливает, таким обра-
зом, содержание его функционирования, а содержание функцио-
нирования — его строение. Лишь функционируя, дерево обладает
формой и содержанием. Если же оно перестаёт функционировать,
то оно перестаёт быть собственно деревом, оно становится сухо-
стоем, дровами, бревном.
При таком понимании форма и содержание обнаруживают
в мире вещей наличие следующих рефлективных отношений: а)
отношение между целостностью вещи и её частями, б) отношение
между силой вещи и её обнаружением, в) отношение между вну-
тренним содержанием вещи и его внешним проявлением.
Непосредственное отношение между формой и содержанием
выступает как отношение целого и частей. Вещь хотя и под-
разделяется в себе на свои особенные части и элементы, но она
есть нечто изначально целое. Части отличаются друг от друга
и обладают некоторой самостоятельностью, но они являются ча-
стями лишь постольку, поскольку все вместе составляют вещь
в её целостности и подчинены этой целостности.
Отношение целого и частей — неистинное отношение,
поскольку целое определяется как состоящее из частей.
Энгельс писал, что части лишь у трупа.
Вещь, однако, не следует рассматривать как целое лишь
по форме или, иначе говоря, лишь как формальную целост
ность. Вещь надо понимать как реальную целостность в том
смысле, который вытекает из этимологического созвучия слов:
цело и тело, цельность и тельность, целостность и телес(т)ность.
Как имеющая определённое строение и переходящее в него со-
держание, вещь потенциально способна к действию и предназна-
чена для какого-то действия. Вот эта потенциальная способность
вещи к действию выступает через определения силы и её обна-
ружения.
Сила вещи обнаруживает себя вовне. Лишь через своё обна
ружение она становится собственно силой. Отношение силы и её
обнаружения переходит поэтому в отношение внешнего и вну-
треннего.
142
Диалектический и исторический материализм
Сила выступает как сущность действия, а действие как
проявление силы.
Отношение внешнего и внутреннего есть отрицание
и установление своей тождественности.
Внутренним в вещи является её внутренняя, содержательная
форма, иначе называемая строением вещи. Внешним — внешняя
форма вещи, её облик. Внешняя и внутренняя форма подчине-
ны одному содержанию и выражают его. То, что является вну-
тренним, есть также и внешнее, а то, что мы имеем во внешнем,
то столь же является внутренним. Если мы, например, сравним
корову, как травоядное животное, и волка, как хищное животное,
то найдём, что они отличаются друг от друга не только внешне,
но и внутренне: по особенностям челюстей, конечностей, опор-
но-двигательной системы, пищеварительного тракта. Точно так
же и на примере людей. Внешний вид и профессия человека со-
ответствуют и его внутреннему строению: развитости тела, ос-
новным привычкам, форме одежды и тому подобное.
Внутреннее и внешнее, как различные определения формы,
противоположны, так как одно есть тождество с содержанием
самой вещи, а другое — тождество с содержанием окружающе-
го её мира. Но так как и внешнее, и внутреннее являются мо-
ментами единой вещи, то при всём своём различии они едины
и выражают одно и то же содержание. Например, каков человек
внешне, в своих делах и поступках, таков он и внутренне. Всё то,
что человек думает о самом себе, какие бы геройские поступки
он ни совершал в своём воображении и сколько бы благих наме-
рений ни переполняло его душу, но если всё это не переходит
во внешнее существование, в его конкретные дела, то грош цена
всему этому самомнению. Лишь только то внутреннее, которое
получает свою реализации через внешнее, становится суще
ствующим. И человек таков, каков он в своих реальных делах
и поступках.
Через обнаружение силы внутреннее становится внеш-
ним и полагается в своём существовании. Только во внешнем
проявлении вещь раскрывает свою внутреннюю суть и дей-
ствует сообразно этой сути. Существование вещи в единстве
143
Глава 5. Диалектическая логика
и противоположности её целостности и частей, её внешнего
и внутреннего, её силы и обнаружения делает её действитель
ной вещью.
Здесь будет интересен вопрос — а что тогда то, что ничем
не обусловлено, ни с чем не связано, ни от чего не зависит? Это —
абсолютное, то есть существующее (рассматриваемое, оценивае-
мое) вне связи, зависимости от чего-либо.
Абсолютное — ничем не обусловленное.
Развёртывание абсолютного — означает, что ничем
не обусловленное раскрывает себя.
Абсолютный атрибут — это то, что входит в абсолют-
ное и неотделимо от него.
Вид и способ — формы проявления абсолютного.
Модус абсолютного — это абсолют в отношении к иному.
Итак, логическая последовательность рефлективных определе-
ний сущности приводит к следующему выводу. Во-первых, суще-
ствование любой вещи обосновано существованием других вещей,
общим основанием существования которых является сущность
той целостности, которой они принадлежат. Во-вторых, чтобы
существовать на собственной основе, необходимо, чтобы вещь
находилась в своём развитом состоянии, состоянии для себя.
В-третьих, вещь должна действительно действовать сообразно
своему предназначению, вытекающему из обусловленности её су-
ществования как её внешним окружением, так и её собственным
основанием. Единство этих определений даёт нам переход на сту-
пень определений действительности. Действительность — это
то, что действует.
Действите льность
Наличный мир в его истине, а не так, как его встречает своими
органами чувств слышащий, видящий и тому подобное человек, —
вот этот мир и есть действительность.
144
Диалектический и исторический материализм
Действительность — это сущность, вышедшая наружу
как явление.
Действительность, как единство сущности и явления, это,
во-первых, та вещь, существование которой обусловлено су-
ществованием других вещей. Это, во-вторых, та вещь, которая
в своём развитии вышла из незрелого состояния (состояния
в себе) и достигла развитого состояния (состояния для себя). То,
что есть «в себе», ещё не есть в своей действительности. Это,
следовательно, действительная вещь уже не «гадкий утёнок»,
а взрослый лебедь; это уже не глупое дитя, а зрелый человек; это
уже не первобытное племя, а коммунистическое общество людей.
В-третьих, это та вещь, которая действительно действует сооб-
разно своей внутренней природе, сообразно своему содержанию
и строению.
Обнаружение действительности есть сама действительность
как проявление самой себя в самой себе. Когда по поводу того
или иного персонажа нашей жизни говорят, что это действитель-
ный спортсмен или действительный учёный, то при этом как раз
имеют в виду соответствие сущности всех его реальных действий
и его действительных достижений как спортсмена или как учё-
ного.
К этому пункту логики относится знаменитое высказывание
Гегеля: то, что действительно, то разумно, а что разумно,
то действительно. Если мы имеем перед собой вещь, которая
находится в развитом состоянии и которая функционирует в со-
ответствии со своей внутренней природой, то такая вещь явля-
ется действительной вещью. Ну, а коль скоро она действитель-
на, то это означает, что она может быть познана в своей истине.
А познание вещей в их истине достижимо только на ступени раз-
умного мышления. Находясь на ступени чувственного сознания
или рассудочной рефлексии, мышление ещё не может позволить
себе этого. И лишь взойдя на ступень определений действитель-
ности, оно становится разумным. Поэтому то, что действительно,
то разумно. И наоборот, наличие разумных определений у реаль-
ных вещей говорит нам о том, что эти вещи являются действи-
тельными. Разумные определения — это те определения, кото-
рые использует разум и которые в логике соответствуют ступени
145
Глава 5. Диалектическая логика
определений действительности. Если в творчестве того или иного
поэта или в деятельности какого-либо слесаря мы не находим ни-
чего разумного, то такого человека мы не можем признать ни дей-
ствительным поэтом, ни действительным слесарем. В таких слу-
чаях говорят: какой же он поэт, если двух слов связать не может?
Или: какой же он слесарь, если простой замок не смог перебрать?
И, наоборот, если человек демонстрирует прекрасные спортив-
ные результаты или высказывает разумные научные положения,
то такого человека называют действительным спортсменом или
действительным учёным, даже невзирая на то, что у него нет
соответствующих дипломов и званий. Поэтому то, что разумно,
только то и действительно.
Для того чтобы стать действительной, вещь должна реально
действовать сообразно своему предназначению, определяемому
как её внутренней природой, так и её внешней обусловленностью.
Поэтому определение действительности содержит в себе опреде-
ление возможности. Возможность есть то, без чего вещь нельзя
признать за действительную вещь. Чтобы стать действитель-
ной, вещь должна иметь возможность для своего действования.
В таких случаях говорят: «Если вы хотите, чтобы я действительно
обучал ваших детей музыке, то дайте мне эту возможность». Или:
«Наконец-то появилась возможность показать себя в действи-
тельности, на деле». Или, когда вас принимают на работу с испы-
тательным сроком, то тем самым вам предоставляют возможность
показать свою действительность. На первый взгляд определение
возможности представляется более богатым, чем определение
действительности. Но с логической точки зрения действитель-
ность является более широким определением, ибо именно она со-
держит в себе возможность. Например, моя действительность как
человека, имеющего музыкальное образование, содержит в себе
возможность моей работы в качестве учителя музыки, или в ка-
честве музыканта в оркестре, или композитора, или в качестве
музыкального критика.
Если бы возможность всегда оставалась только возможностью,
то она уподобилась бы кантовской вещи в себе и говорить о ней
не имело бы смысла. Если бы я всегда лишь только имел возмож-
ность работать учителем, но всерьёз даже никогда и не задумы-
вался над этим, то об этой возможности следовало бы забыть,
146
Диалектический и исторический материализм
поскольку такая возможность есть лишь пустое ёрничество
мысли, за которым не стоит ничего, кроме этой абстрактной воз-
можности. Реальная возможность переходит в действительное су-
ществование, где она становится реализованной возможностью.
В действительности реализованная возможность обнаруживает
себя как случайность.
Случайность связана с действительностью как её прояв-
ление.
Так, например, в своей жизни я мог бы стать учителем музыки,
или музыкантом в оркестре, или композитором, или дворником,
наконец, но я стал учителем. С точки зрения существовавших
возможностей мой выбор оказался случайным. Своё решение
я принял, исходя из знания своих склонностей и возможностей
выбора. Обществу же безразлично, кто именно из миллионов со-
граждан будет выполнять ту или иную функцию, лишь бы она
действительно выполнялась. Поэтому возможность реализует
себя в действительности в форме случайного выбора, хотя и то,
и другое — реальная возможность и случайность выбора — в ко-
нечном счёте зависит от содержания действительности.
Но поскольку я стал учителем музыки, а не музыкантом в ор-
кестре, постольку другой человек получил возможность стать
музыкантом. Случайность моего выбора обернулась возможно-
стью для другого человека занять оставшееся не занятым мною
место. Таким образом, определение случайности переходит
в определение условия. Случайность, как реализованная воз-
можность, становится условием для вхождения в действитель-
ность других вещей. Например, если водитель занимает своё
место в автомобиле, а я занимаю переднее пассажирское место,
то третьему человеку остаётся возможность занять лишь только
место на заднем сиденье автомобиля. То, что я занял перед-
нее место, обернулось условием того, что третий человек имеет
возможность занять лишь только те места, которые остались
свободными.
Когда мы говорим о действительности какой-либо вещи,
то имеем в виду два момента: а) наличие самой вещи и б) её
назначение служить условием существования другой вещи.
147
Глава 5. Диалектическая логика
При этом условия представляются нам обычно чем-то совер-
шенно невинным в отношении действительного существования
вещей. На деле же такие невинные условия становятся своего
рода материнским лоном для появления какой-то новой вещи.
Сначала эта новая вещь есть только в возможности, но затем
она приходит к действительному существованию. Так, напри-
мер, если во вновь образованном населённом пункте находятся
желающие получать музыкальное образование, если закупаются
инструменты, если оборудуется помещение для занятий, то всё
это в итоге становится условием для появления в этом посёлке
учителя музыки. Как говорят в таких случаях: «На ловца и зверь
бежит».
Когда все условия имеются налицо, тогда предмет необходи-
мо должен стать действительным. Тем самым от определения ус
ловий мы переходим к определению предмета. При этом именно
условия существования, взятые в целом, определяют необходимое
содержание самого предмета. Другими словами, действительный
предмет должен соответствовать предъявляемым к нему со сторо-
ны условий требованиям. Всем знакомы объявления типа: «Тре-
буются молодые мужчины, до 40 лет, с таким-то образованием,
со знанием языков, внешностью...» В других ситуациях говорят
так, что «работать в таких условиях другой бы человек просто
не смог». Когда же такое соответствие есть, тогда предмет необ-
ходимо становится действующим.
Единство предмета с условиями его существования даёт нам
определение деятельности. Раз все условия имеются налицо,
то предмет должен действовать сообразно своему предназна-
чению. В своей деятельности предмет реализует себя согласно
своей природе. Действуя, предмет переводит себя в условия,
а условия в себя. Лишь только посредством своей деятельности
предмет сообщает условиям их действительное существование
в качестве условий, а себе действительное существование в ка-
честве предмета. Например: наличие помещения, музыкальных
инструментов и учеников позволяет учителю музыки действитель-
но осуществлять свою деятельность. И без такой действительной
деятельности не бывает ни самого действительного учителя музы-
ки, ни действительных учеников, ни действительной музыкальной
школы, ни действительных инструментов.
148
Диалектический и исторический материализм
Формальная возможность и формальная необходи-
мость — это неопределённое соотношение возможности
и необходимости.
Реальная возможность и реальная необходимость —
это в случае, если реальная возможность связана с реаль-
ной необходимостью через обстоятельства.
Абсолютная необходимость — независимость от об-
стоятельств.
Абсолютное отношение — отношение необходимости
и возможности.
Деятельность предмета, таким образом, всегда обусловлена
определённым кругом условий. Деятельность самих условий, как
предметов, обусловлена, в свою очередь, другими условиями и их
деятельностью, и так далее вплоть до пределов той тотальности,
которой все эти предметы принадлежат. Такой круг (целокуп-
ность, целое, взятое в целом) определённых условий, предметов
и деятельностей даёт нам определение необходимости.
Действительность, раскрывающаяся через единство опреде-
лений условия, предмет и деятельность, даёт нам определение
необходимости. Множество существующих вещей, мыслимых
через противоположность определений материи и формы, дало
нам ранее определение мира явлений. Действительность, рас-
крывающаяся в себе на множество предметов, которые взаимно
обуславливают своё существование в качестве условий и своей
деятельностью переводят себя в условия, а условия — в предме-
ты, даёт нам определение круга необходимости.
Для существования любого реального предмета необходима
определённая совокупность (круг) соответствующих ему усло-
вий. Человек, чтобы жить, должен иметь круг необходимых ему
условий: дом, газеты, завтраки и обеды, родственников, друзей,
коллег, работу, отдых, спорт и прочее. Вне, помимо такого круга
условий, предмет не может обрести свою действительность,
поэтому действительность того или иного предмета предстаёт
как круг необходимых ему условий, а, говоря короче, как круг
149
Глава 5. Диалектическая логика
необходимости. С другой стороны, ничейных, бесхозных предме-
тов в этом мире не существует. Все вещи принадлежат своему
кругу необходимости. И в этом смысле можно сказать, что кру-
гом необходимости для всех людей является всё действительное
человечество. Кругом необходимости для всех живых организмов
является вся действительная биосфера нашей планеты. А кругом
необходимости для небесных тел — вся вселенная, взятая в её то-
тальности. Именно необходимость определяет собой содержание
действительного мира. Содержание действительного мира таково,
потому что таковы обстоятельства круга необходимости, и в то же
время оно таково само по себе, согласно своему собственному
основанию.
Положительным результатом наличия необходимых условий
является свобода. Наличие необходимых условий даёт предметам
свободу их действия, но не как свободу отрицания (уничтожения)
других предметов и условий, а как конкретную и положитель-
ную свободу действования, сообразно существующим условиям.
Круг необходимости обнаруживает, что связанные друг с другом
предметы и условия на деле не чужды друг другу. Они представля-
ют собой моменты единой целостности, каждый из которых в со-
единении с другим остаётся у самого себя, в отношении с самим
собой. Так необходимость превращается в свободу. Необходи-
мость как таковая ещё не есть свобода, но свобода имеет своей
предпосылкой необходимость и содержит её в себе как снятую.
Если человек, например, сознаёт содержание своей деятельности
чем-то необходимым, то этим нисколько не наносится ущерб его
свободе. Наоборот, лишь благодаря осознанию такой необходимо-
сти его свобода становится действительной свободой, в отличие,
скажем, от произвола, который является лишь только возможно-
стью свободы. Таким образом свобода, как осознанная необходи-
мость, превращается в свободу как господство над обстоятель-
ствами со знанием дела.
Необходимость как наличие специфических условий, предме-
тов и деятельностей даёт нам в итоге мир тотальностей: вселен-
ную, биосферу, человечество. Каждая из них имеет свои условия.
Условия необходимости содержит в себе три отношения: а) суб-
станциальное отношение, б) причинное отношение и в) отношение
взаимодействия.
150
Диалектический и исторический материализм
Действительность представляет собой по содержанию сущ-
ностное, а по форме нечто в себе акцидентальное (случайное).
Вселенная, например, состоит из бесконечного числа небесных
тел. Биосфера, в свою очередь, — это мириады живых организ-
мов. Человечество — это 8 млрд. человек и множество произве-
дённых ими для себя единичных приспособлений.
Акциденции (случайности), рассматриваемые через последо-
вательный ряд определений необходимости (условия, предмет,
деятельность), обнаруживают свою непосредственную связь друг
с другом в пределах той тотальности, которой они принадлежат.
Поэтому определение акциденции с необходимостью отсылает
нас к определению субстанции. Абсолютное единство небесных
тел, как акциденций, раскрывает нам субстанцию вселенной. Аб-
солютное единство живых организмов, рассматриваемых в каче-
стве акциденций, раскрывает субстанцию биосферы. Абсолютное
единство людей, как акциденций, раскрывает субстанцию чело-
вечества.
Таким образом, определения необходимости обуславливают
собой наличие субстанциального отношения как отношения
субстанции и акциденций.
Отношение субстанциальности есть отношение дей-
ствительности, в которой действительность выступает
как проявление субстанции.
Субстанция обнаруживает себя как тотальность акциденций,
в которых она раскрывается: а) как их абсолютная мощь, и б) как
богатство всякого содержания действительности.
Субстанция — сущность, неизменное свойство вещи, ак-
циденция — случайное, несущественное свойство вещи.
Субстанция есть сущностная категория и на поверхности
явлений проявляется как акциденция.
Субстанция в переводе с латыни означает основа; под ней
подразумевается то, что лежит в основе всего существующего.
Но если субстанцию рассматривать отдельно от акциденций,
то при всей своей фантазии, мы её в таком самостоятельном виде
151
Глава 5. Диалектическая логика
никогда не обнаружим. Без акциденций, вызванных необходимо-
стью, субстанции не существует.
Но субстанция — это не просто основание акциденций.
Среди определений необходимости каждый предмет соединён
со своими условиями, а через эти условия и через свою деятель-
ность он сцеплен со всеми другими предметами. Совокупная дея-
тельность всех предметов (акциденций) необходимости составляет
потенциал действия всей образуемой ими субстанции. Поэтому
субстанция выступает как абсолютная мощь действия своих
акциденций. Так, например, если мы посмотрим на биосферу,
то увидим, что каждый живой организм активен сам по себе, а их
тотальность — субстанция биосферы — содержит в себе всю
потенциальную мощь их действия.
Вследствие того, что субстанция как потенциальная мощь сво-
его действия определяет себя как акциденции, субстанция есть
причинное отношение. Мощь действия субстанции есть нечто
потенциальное. Для того чтобы она производила реальное дей-
ствие, необходима причина. Такая причина действия субстанции
находится не где-то вне её, а в самой субстанции и проявляется
в её акциденциях.
Отношение причинности — это отношение действия
и его результата.
Как начало, порождающее действие, причина обладает опре-
делением абсолютной самостоятельности и устойчивого суще-
ствования по отношению к действию, она переходит в действие.
В действии нет иного содержания, чем в причине. Причина всё
же при этом не исчезает в действии, и действие не становится
единственно действительным, ибо эта положенность действия
точно так же снимает себя, и причина восстанавливает самоё
себя, свою изначальность. Таким образом, причина обнаружи-
вает себя в двух ипостасях: как причина в себе (как собственно
причина) и как причина для себя (как действие). В единстве этих
сторон она есть подлинная причина самой себя.
Следовательно: а) есть только одна причина действия субстан-
ции, б) эта причина находится не вне, а в самой субстанции, и в)
как причина она едина в себе, но раскрывает себя с двух сторон:
152
Диалектический и исторический материализм
как причина в себе (как причина действия) и как причина для себя
(как причина в действии).
Причина проявляется в следствии, следствие есть выра-
жение причины.
Разберём это на следующем примере. Субстанцию человече-
ского общества образует совокупная деятельность людей. Каж-
дый человек предстаёт в этом значении как индивидуальный ге-
нератор деятельности, из которых складывается мощь действия
всей субстанции человечества. Для того чтобы осуществлять
свою деятельность, человеку необходимо: а) приобретать энергию
и благодаря этому восстанавливать себя как причину действия,
и б) реализовывать эту энергию, т. е . проявлять себя как причину
в действии. Следовательно, причина действия субстанции челове-
чества одна, это сам процесс деятельности людей, который поло-
жен биологической конституцией человека и социальной формой.
Но обнаруживает себя эта причина с двух сторон: как причина
в себе — как необходимость приобретения энергии, и как при-
чина для себя — как необходимость реализации приобретённой
энергии. Причём обе стороны составляют диалектическое един-
ство: чтобы тратить энергию, человек должен приобретать её,
а чтобы приобретать её, должен тратить.
Итак, на данный момент мы уже разобрались в следующем:
а) субстанция — это тотальность её акциденций и б) причина
действия субстанции находится в ней самой и обнаруживает себя
в единстве двух своих сторон: как причина в себе и как причина
для себя.
Действие отличается от причины, поскольку действие пред-
ставляет собой практическую реализацию причины. Далее,
чтобы действие состоялось, необходимо наличие того, на что оно
должно быть направлено. Тем самым должна быть дана, следова-
тельно, другая субстанция, на которую может быть направлено
действие первой субстанции. Эта другая субстанция, рассма-
триваемая в своей непосредственности, не является действую-
щей, поэтому она не активна, а пассивна. Но как субстанция,
то есть как тотальность своих собственных акциденций, она от-
нюдь не безразлична и не безропотна. Она снимает активность
153
Глава 5. Диалектическая логика
первой субстанции и реагирует на неё. Первая субстанция, в свою
очередь, воспринимает эту реакцию и также в ответ реагирует
на неё. В результате причинное отношение переходит в отноше
ние взаимодействия.
Взаимодействие — это соотношение разных действий,
взятое как одно действие.
Действие одной субстанции направлено на другую субстанцию.
Эта другая субстанция реагирует на воздействие на неё первой
субстанции. Тем самым она заставляет считаться с собой того,
кто направляет на неё своё действие. Поэтому действие одной
субстанции на другую субстанцию переходит в акт их взаимодей-
ствия. Бесконечный прогресс причинно-следственной связи сни-
мается здесь и принимает встречное направление. В результате
остаются только две причины: одна — действующая субстанция,
и другая — реагирующая субстанция.
Каждая из сторон взаимодействия имеет своё внутреннее стро-
ение и свою определённую логику вещей в себе — логику сути
дела. Уже одно только это обстоятельство обуславливает собой
пассивный вид реакции на действие. На деле же пассивная суб-
станция позволяет действовать в отношении себя лишь только
сообразуясь с её собственным устройством, поэтому действие
одной субстанции не должно рассматриваться как произвольное,
как не считающееся с устройством и логикой вещей в другой суб-
станции.
При взаимодействии определения сторон меняются местами.
Одна сторона (одна субстанция) выступает таким же равноправ-
ным соучастником взаимодействия, как и другая (другая субстан-
ция). Обе стороны в равной степени обнаруживают по отношению
друг к другу и свою активность и свою реактивность. Действие
порождает реакцию, реакция сама становится действием, порож-
дающим ответную реакцию и так далее.
Отношение взаимодействия венчает последовательность от-
ношений действительности. Имманентный переход от субстан-
циального отношения к причинному отношению и от причин-
ного отношения к отношению взаимодействия показывает нам,
что самостоятельность предметов состоит в их бесконечном
154
Диалектический и исторический материализм
отрицательном отношении с самими собой. В своём взаимодей-
ствии друг с другом они сколь самостоятельны, столь и несамо-
стоятельны. Их самодостаточность обнаруживает себя лишь как
момент их тождества, как момент их нерасторжимого единства.
Через отношение взаимодействия лежит путь к понятию.
Во взаимодействии бытия и сущности порождается нечто третье,
которое есть понятие.
Понятие есть постигаемое человеком бытие как единство
бытия и сущности.
Итогом развития определений в объективной логике (учении
о бытии и учении о сущности) становится определение субстан-
ции. Субстанциальная мощь действительного мира распадает-
ся в себе на свои особенные сферы и единичные существова-
ния. И вот здесь, в этом пункте дело логики должно уступить
место логике дела, тому реальному положению вещей, которое
мы имеем в действительном мире. Постигая логику дела, мы вы-
водим единичные, особенные и всеобщие определения предметов.
Работая далее с этими определениями, мы в итоге опять возвра-
щаемся к делу логики, где уже посредством этих определений
постигаем внешне разрозненный материал действительного мира.
Субстанция уже содержит в себе моменты понятия. Сама суб-
станция несёт в себе определение всеобщности, её акциден-
ции — единичности, а то, в чём достигается их тождество (един-
ство) — особенности. Тем самым, отталкиваясь от определения
субстанции, мы выходим на ступень определений понятия. По
нятие, следовательно, является единством определений бытия
и определений сущности. Только определения понятия способны
свести всё многообразие разрозненных восприятий к разумному
единству.
155
Глава 5. Диалектическая логика
IV. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ
Введен ие
Получить понятие познаваемого объекта — значит, найти
все его моменты (единичное, особенное и всеобщее) и связать их
мыслью воедино. Не мы вовсе создаём понятия вещей и, вообще,
понятия не следует рассматривать как что-то внешнее по отно-
шению к реальным вещам. Понятием вещи является то, что она
представляет собой по своей сути. Понять вещь означает, следо-
вательно, осознать её понятие как единство бытия и сущности.
Понятие есть самое конкретное и самое богатое по содержанию
определение мысли, поскольку оно, с одной стороны, является
итогом всех предыдущих определений сферы бытия и сферы сущ-
ности.
Учение о понятии включает в себя: 1) учение о понятии как
таковом — учение о субъективном понятии (субъективность);
2) учение о понятии как определяющем себя к объективности —
учение о типах объектов (объективность); 3) учение о понятии
в единстве его субъективной и объективной формы — учение
об идеях (идея).
Субъективность
Субъективность — это то, что связано с сознанием
(мышлением) человека.
В учении о субъективном понятии рассматриваются: а) опреде-
ления самого понятия; б) виды суждений; в) виды умозаключений.
Понятие есть постигаемое человеком единство бытия
и сущности с отрицанием сущности и потому есть возра-
щение к бытию, обогащённому сущностью.
Определения бытия и определения сущности в своём единстве
(понятии) требуют от нас рассматривать постигаемый объект как
156
Диалектический и исторический материализм
единое в себе взаимосвязанное целое. Понятие объекта исследо-
вания включает в себя три взаимообусловленных определения:
всеобщее, особенное и единичное. То, что в реальном объекте
предстаёт как целостность, в его понятии определяется как все
общее, то, что в объекте предстаёт как его первое отрицание,
в понятии соответствует моменту особенности, а то, что в объ-
екте является отрицанием отрицания в понятии определяется как
единичное. Всеобщее содержит в себе особенное, а отрицание
особенного даёт единичное.
Всеобщее содержит в себе свои особенные моменты, а послед-
ние как единичные существования представляют собой отрица-
ние отрицания как конкретно всеобщие. Особенное обнаруживает
собой различённость всеобщего в себе самом. Единичное есть
конкретный объект, который составляет возвращение ко все-
общему через особенное. Другими словами, то, что на ступени
отношений действительности мы называли акциденцией, здесь,
на ступени понятия, выступает как единичное. То, что там опре-
делялось как субстанция, здесь, в субъективном понятии, опреде-
ляется как всеобщее. Тождество единичности и всеобщности даёт
субъективному понятию определение особенности. Например,
я как единичный гражданин работаю врачом. Сфера здравоохра-
нения, как одна из особенных сфер жизнедеятельности общества,
соединяет меня с той всеобщностью (обществом), которой я при-
надлежу. Здесь сфера здравоохранения обнаруживает себя как
особенное, в котором соединяются единичное и всеобщее и в чём,
следовательно, достигается их тождество.
Единичное обладает всеми теми определениями, какие есть
у всеобщего и особенного. Особенное обладает всеми определе-
ниями, которые есть у всеобщего. Поэтому всё то, что можно
сказать о всеобщем, можно сказать также об особенном и о еди-
ничном, и всё то, что можно сказать об особенном, можно сказать
о единичном, но не наоборот.
Всеобщее понятие — это непосредственное единство бы-
тия и сущности.
Особенное понятие — это определённое понятие с отри-
цанием всеобщего. Особенное содержит в себе ту всеобщ-
157
Глава 5. Диалектическая логика
ность, которая составляет его субстанцию.
Единичное понятие — это понятие, возвращённое к все-
общему через отрицание особенного.
Всеобщее не надо путать с общим. Обыденному сознанию,
слегка замутнённому зачатками логических знаний, более привыч-
но определение общее, которое оно противопоставляет конкрет-
ной единичной вещи. Если под единичной вещью мыслят вот этот
конкретный дом, то под общим понимают дом вообще. Если под
единичным имеют в виду конкретную собаку из соседней кварти-
ры, то под общим подразумевают собаку вообще. Общее, таким
образом, понимается как некое внешнее по отношению к каждой
конкретной вещи определение. Когда мы говорим об общем
понятии, то мы употребляем наречие вообще: дом вообще, книга
вообще. Когда же речь заходит о всеобщем моменте поня
тия, то здесь мы уже употребляем выражение в целом: биосфера
в целом, университет в целом.
В логике Гегеля, как, впрочем, и во всей его системе, речь идёт
о всеобщем, которое означает собой не какое-то родовое понятие,
выражающее единство определённого ряда вещей и являющееся
поэтому общим для них, а всеобщее как общее для всех элементов,
составляющих какой-либо реальный организм в его целостности.
В нашем примере всеобщее — университет, биосфера.
Ясность понятия есть положенное различие его моментов в их
имманентном единстве. Связывая между собой определения поня-
тия — единичное (Е), особенное (О) и всеобщее (В) — мышление
собирает и прослеживает понятия в единстве всех его моментов
(Е—О
—
В). В ходе этого оно строит суждения и выводит умо
заключения.
В своём восприятии реального мира мы всегда имеем дело
с единичными предметами. Поэтому определение единичности
является исходным моментом при постижении понятия того или
иного объекта. Другими словами, мышление проникает и внедря-
ется в понятие какого-либо реального объекта именно через его
единичные элементы. И далее, отталкиваясь от единичности, оно
продвигается к определению особенности и всеобщности. Напри-
мер, я всегда являюсь единичным гражданином. Но поскольку
я работаю врачом, постольку через меня лежит переход к сфере
158
Диалектический и исторический материализм
здравоохранения, которая, в свою очередь, как одна из особенных
сфер жизнедеятельности общества, ведёт нас к обществу, как
единому в себе всеобщему организму.
Единичные субъекты содержат в себе момент особенности,
относящийся к той всеобщности, к которой они принадлежат.
Единичное, следовательно, представляет собой определённость
понятия, полагаемую через особенное. Такая полагаемая мыш-
лением особенность единичного субъекта представляет собой
суждение. Иначе говоря, суждение — это соединение в мысли
моментов понятия: единичного, особенного и всеобщего.
Суждение — это понятие, представленное как соотноше-
ние своих положенных и безразличных моментов.
Посредством суждения мы раскрываем понятие, но это рас-
крытие понятия не является произвольным делом нашего субъек-
тивного сознания. В своих суждениях мы прослеживаем реальное
положение дел в мире. Соответственно и сами суждения следует
рассматривать не только в субъективном смысле, как имеющие
своё место в нашем мышлении, но и в объективном смысле, что
в реальном мире все единичные вещи несут в себе особенность
и всеобщность, которые можно выразить лишь только посред-
ством суждения.
Суждение содержит в себе субъект и предикат. Предикат
показывает собой то, чем является субъект. При этом очень
легко впасть в ошибку, полагая, что это мы по своему произво-
лу присоединяем к субъекту тот или иной предикат. Но этому
предубеждению противоречит уже сам объективный характер
суждений: «Роза есть красная», «Золото есть металл». Значит,
вовсе не мы приписываем вещам какие-либо их свойства, а они
изначально обладают ими. Следовательно, субъект и предикат
нельзя приписывать друг другу искусственным образом, что
сплошь и рядом делается в формальной логике. Там формы мысли
(суждения и умозаключения) принимаются в качестве самосто-
ятельно существующих в нашей голове пустых схем, которым
противостоит содержание реального мира. Это содержание затем
привносится в мышление и наполняет собой заготовленные ранее
схемы мысли.
159
Глава 5. Диалектическая логика
Связка между субъектом и предикатом суждения выражается
словами: есть, является, суть, присущ и так далее. Связка также
имеет своё происхождение не из нашей головы, а из природы са-
мого понятия, которое во всех своих определениях остаётся еди-
ным в самом себе. Единичное, особенное и всеобщее, как моменты
понятия, являются по отношению друг к другу такими определе-
ниями, которые не могут быть изолированы и мыслимы вне друг
друга. Они всегда есть друг для друга, и именно это их имманент-
ное есть делает простое словосочетание суждением. Например:
не бывает студентов (Е) без факультетов (О), а факультетов (О)
без университета (В), а университета (В) без студентов (Е).
В суждении субъект и предикат определяют себя друг через
друга. Субъект суждения есть то прочное основание, в котором
предикат обладает своей устойчивостью, ибо предикат присущ
субъекту. Поскольку субъект конкретен, постольку содержание
предиката является лишь одним из многих его определений. Субъ-
ект, следовательно, шире и богаче предиката. Например: молоко
вкусно, полезно, питательно.
Но предикат, в свою очередь, представляет собой один из осо-
бенных моментов понятия, поэтому он, со своей стороны, также
шире субъекта и способен подводить под себя многие субъекты.
Например: полезно пить молоко, спать на свежем воздухе, греться
на солнце, заниматься спортом. Следовательно, в обеих сторонах
суждения, при сохранении за ними одних и тех же названий (субъек-
та и предиката) имеет место перемена их значения. То, что в одном
суждении было субъектом, в другом может выступать в качестве
предиката, а то, что было предикатом, может стать субъектом.
Положительное знание о субъекте суждения создаётся за счёт
предиката. Соответственно, место того или иного суждения среди
других суждений должно определяться логическим значением
используемого в нём предиката. Следовательно, для установления
последовательности видов суждений необходимо руководствовать-
ся переменой логического значения предиката.
Последовательность перемены логического значения преди-
ката, в свою очередь, определяется последовательностью изме-
нения ступеней определений мышления в объективной логике.
Напомним читателю, что объективную логику составляют учение
о бытии и учение о сущности, а субъективную логику — учение
160
Диалектический и исторический материализм
о понятии. Иначе говоря, последовательность изменения форм
мышления в субъективной логике должна соответствовать по-
следовательности поступательного развития определений в объ-
ективной логике.
Посредством категорий бытия и категорий сущности в нашем
сознании формируется представление о предмете. Посредством
суждений и умозаключений мышление находит в нём определения
понятия (всеобщее, особенное и единичное) и связывает их между
собой в одно единство. Так вот, последовательность различия и со-
единения моментов понятия в суждениях и умозаключениях долж-
на соответствовать последовательности формирования представ-
ления данного объекта, которую описывает объективная логика.
Поэтому единственным основанием для выведения логической
последовательности субъективных форм мысли может быть толь-
ко последовательность развития сфер определений в объективной
логике. Ступени определений в объективной логике обусловли-
вают собой перемену логического значения предиката суждений,
что, в свою очередь, обуславливает последовательность изменения
видов суждений и форм умозаключений. Объективная логика,
рассматривающая бытие и сущность, составляет генетическую
экспозицию понятия.
Здесь нам поможет такой пример. Человек, случайно став-
ший обладателем некоторой суммы денег, выстраивает в своей
голове всевозможные схемы их расходования. При этом у него,
как и у героя гоголевского «Ревизора», «лёгкость в мыслях не-
обычайная». Он рассуждает по принципу: что хочу, то и ворочу.
Коль скоро задача его сводится лишь к тому, чтобы эти деньги
потратить, постольку любая схема их трат приемлема для него.
Образ этого счастливца соответствует той традиционной фор-
мальной логике, которая также находит субъективные формы
мысли в качестве случайно обретённых. Поэтому она тасует их
как колоду карт, нисколько не задумываясь о необходимости по-
иска той печи, отталкиваясь от которой, ей следовало бы вытан-
цовывать все «па» субъективных форм мысли. Совсем другой
подход мы имеем тогда, когда распределением денег занимается
человек не случайный по отношению к ним, а получивший эти
деньги за какую-либо произведённую им продукцию. Этот че-
ловек выстраивает схему распределения денег в соответствии
161
Глава 5. Диалектическая логика
с требованиями самого производства. Согласно простейшим кано-
нам экономики, выручка должна быть направлена на возмещение
производственных затрат, издержек по реализации продукции,
на расширение производства, на выплату налогов и так далее.
И лишь только то, что после всего этого останется, можно будет
направить на собственное потребление. Да и само потребление
также в принципе предопределено экзистенциальными момента-
ми бытия человека: пища, одежда, жильё, транспорт, связь, досуг,
пенсии, страховки и тому подобное.
Приведённый пример иллюстрирует собой принцип генети
ческой взаимосвязи объективной и субъективной логики.
При таком подходе формальная логика обнаруживает свою имма-
нентную связь с логикой объективной. Соответственно, субордина-
ция субъективных форм мысли обретает своё основание в последо-
вательности ступеней развития определений в объективной логике,
а сама формальная логика становится одним из разделов единой
«Науки логики», где получает название субъективной логики.
Согласно сказанному, мы имеем три главных ступени логики:
ступень бытия, ступень сущности, ступень понятия. Вторая сту-
пень — сущности — сама, в свою очередь, двойственна. Она раз-
деляется на: а) ступень рефлективных определений (сущности)
и б) ступень определений необходимости (действительности).
Всего, таким образом, мы имеем 4 последовательных ступени
определений логики:
• бытия,
• рефлексии (сущности),
• необходимости (действительности),
• понятия.
Им соответствуют 4 вида суждений, которые отличаются
между собой логическим значением предиката:
• суждения наличного бытия: роза красная, стена кирпич-
ная, картина пыльная;
• суждения рефлексии: чай полезен, призывник годен, по-
дорожник целебен;
• суждения необходимости: золото — металл, чай — расте-
ние, Иван — человек;
• суждения понятия: этот чай хорош (плох), эта картина пре-
красна (дурна), эта награда справедлива (несправедлива).
162
Диалектический и исторический материализм
Определения наличного бытия (красная, пыльная, кирпичная)
являются определениями качества; они принадлежат непосред-
ственно субъекту и замыкаются на нём.
Определения рефлексии (полезен, годен, целебен) являются
определениями существования и говорят нам о свойствах субъ-
екта и о его положительной связи с другими субъектами: полезен
для кого-то, целебен в отношении чего-то, годен к чему-то.
Определения необходимости (металл, растение, человек) ука-
зывают на субстанциальную природу субъекта.
Определения понятия (хорош, истинен, справедлив, прекрасен)
соотносят действительного субъекта с тем, чем он должен быть
по своему понятию. Именно суждения понятия позволяют нам
в повседневной жизни судить о чём-то.
Помимо указанной субординации, каждый вид суждений коор-
динирован в себе сообразно своей внутренней логике.
Суждения наличного бытия являются суждениями качества,
поэтому они подразделяются согласно имманентной логике при-
сущности качества следующим образом:
a) положительное суждение: Иванов умеет считать и писать;
b) отрицательное суждение: Петров не умеет считать и писать;
c) тавтологическое суждение:
I) пустого тождества: Иванов есть Иванов; Петров есть Пе-
тров;
II) бесконечного отрицания: Иванов не есть Петров;
Петров не есть Иванов; Иванов не есть Петров, и т. д .
Поскольку в своём существовании субъекты не только облада-
ют некоторым качеством, определяемым через их отрицательное
отношение друг к другу, но и находятся в положительной связи
с другими субъектами, постольку мы имеем переход на ступень
суждений рефлексии.
В суждениях рефлексии мышление сводит единичные субъ-
екты в определённую группу. По факту наличия у них тех или
иных общих свойств оно устанавливает принадлежность субъек-
тов к некоторой всеобщности.
a) сингулярное (единичное): Иванов (как умеющий считать
и писать) годен быть студентом;
b) партикулярное (частичное): Некоторые люди (те, которые
умеют считать и писать) годны быть студентами;
163
Глава 5. Диалектическая логика
c) универсальное (всеобъемлющее): Все люди (умеющие счи-
тать и писать) годны быть студентами.
В сингулярном суждении единичный субъект подводится под
некоторую всеобщность.
В партикулярном суждении субъект теряет свою самосто-
ятельность и становится в один ряд с другими субъектами.
(Не только Иванов, но и некоторые другие годны быть студента-
ми.) Партикулярное суждение сколь положительно (некоторые
годны), столь и отрицательно (некоторые не годны).
Универсальное суждение вбирает в себя всю совокупность дан-
ных субъектов: всех, кто годны быть студентами или, наоборот,
всех, кто не годны быть студентами. Когда мы говорим: все сту-
денты, все растения, все люди и так далее, то это означает то же
самое, как если бы мы сказали: студент вообще, растение вообще,
человек вообще и так далее. Всеобщее (студент) выступает здесь
сначала лишь в форме внешне навязываемого определения, под
которое подводятся равнодушные к такому объединению единич-
ные субъекты. Но в жизни именно такое всеобщее является ос-
нованием существования единичных субъектов, поскольку все
мы существуем не в абстрактной форме, а в конкретной: Ива-
нов — студент, Павлов — повар, Пушкин — стихотворец. Следо-
вательно, установление в универсальном суждении такой внешней
всеобщности единичных субъектов придаёт соотношению сторон
суждения необходимый характер.
Суждения необходимости устанавливают тождество всеоб-
щего понятия и его же различающегося в конкретном субъекте
содержания: «Если тебе студент имя, имя крепи делами своими».
a) Когда суждение содержит в своём предикате определение
субстанции (природы) субъекта, тогда мы имеем форму катего
рического суждения: Иванов — студент.
b) В категорическом суждении обе стороны (субъект и пре-
дикат) обнаруживают свою неотъемлемую принадлежность друг
другу (Иванов — студент). В силу этого их единство не может быть
мыслимо без существования общей для них особенности, которая
присуща им обоим. Это даёт гипотетическую форму суждения:
Если Иванов студент, то, следовательно, он должен изучать науки.
Изучение наук является той особенностью субъекта Иванова,
благодаря которой он подпадает под общее определение студент.
164
Диалектический и исторический материализм
c) Но студенты не только изучают науки, но и сдают экза-
мены, проходят практику, пишут курсовые, защищают дипло-
мы. Поэтому наш Иванов, для того чтобы быть действительным
студентом, должен выполнять все эти особенные обязанно-
сти. При исчерпывающем перечислении всех особенных обя-
занностей студента обеими сторонами суждения становится
всеобщность его понятия. Когда обеими сторонами суждения
становится всеобщность понятия, тогда оно принимает форму
дизъюнктивного (разъединительного) суждения. На одной
стороне такого суждения понятие берётся в качестве самого
себя как всеобщности, на другой — как полный перечень его
особенных моментов.
При перечислении особенных моментов, которые составляют
всеобщность понятия, используются союзы: «или», «и», «как то,
так и это», и другие. Например: студент Иванов должен не только
(1) изучать науки, но и (2) сдавать экзамены, (3) проходить прак-
тику, (4) писать курсовые и (5) защищать диплом. Причём здесь
обязательно даётся полный, исчерпывающий перечень всех
особенных моментов, взятие которых в целом составляет все-
общность понятия данного субъекта. Если речь идёт об Ива-
нове-студенте, то мы непременно должны перечислить все его
особенные обязанности, которые он должен выполнять, будучи
студентом. В приведённом примере мы условно ограничили пол-
ноту особенных обязанностей студента только пятью указанными
видами, следовательно, в ходе дизъюнктивного суждения мы не-
укоснительно должны перечислить все пять указанных особен-
ностей студентов. На одной стороне этого суждения мы получа-
ем в итоге всеобщность как таковую — студент, а с другой его
стороны, ту же всеобщность, но уже в её раскрытом виде, как
исчерпывающий перечень всех её особенных моментов: изучать
науки, сдавать экзамены, проходить практику, писать курсовые,
защищать диплом.
Обе стороны дизъюнктивного суждения тождественны: всеоб-
щее понятие есть тотальность своих особенных моментов, а то-
тальность его особенностей даёт нам само всеобщее понятие.
Такое раскрытие всеобщности через её особенные моменты даёт
нам полноту понятия субъекта. И теперь само понятие становит-
ся содержанием суждения.
165
Глава 5. Диалектическая логика
Суждения понятия:
а) В определениях понятия субъект суждения представляет
собой единичное (Иванов). Через свой предикат, который выра-
жает некоторую особенность субъекта (изучает науки, сдаёт эк-
замены, проходит практику), он соотносится со своим всеобщим
понятием (студент). Но соотносится лишь в форме простого со-
гласия или несогласия, высказываемого по поводу соответствия
данного конкретного субъекта (Иванова) с его всеобщим понятием
(студент). Таково ассерторическое (утвердительное) суждение.
Пример: Иванов хороший студент. Или: Петров плохой студент.
Их особенностью, посредством которой они соотносятся со своим
всеобщим понятием, может являться то, что один из них добросо-
вестно изучает науки и успешно сдаёт экзамены, а другой, наобо-
рот, прогуливает занятия и имеет академическую задолженность,
но эти особенности здесь опускаются и заменяются однозначным
утверждением типа: хорош — плох, истинен — не истинен, пра-
вилен — не правилен и так далее.
b) Ассерторическое суждение, таким образом, ещё не содер-
жит в себе обоснования того, что оно, собственно, утверждает,
поэтому ему с равным правом может противостоять утверждение
противоположного плана. Таково проблематическое (вероят
ностное) суждение: Иванов, может быть, достойный, а может
быть, и не достойный студент.
c) Всеобщее понятие проявляет себя в реальном субъекте как
его конституция, поэтому реальные действия данного субъекта
также должны соответствовать особенным моментам его понятия.
Это определяется посредством аподиктического (достоверно
необходимого) суждения, где содержание предиката доказывает
собой, соответствует ли данный субъект своему понятию. Пример:
Иванов добросовестно изучает науки, хорошо сдаёт экзамены,
успешно проходит практику, поэтому он является достойным (хо-
рошим) студентом.
Аподиктическое суждение составляет переход от сужде
ний к умозаключениям. Через наполнение смыслом связки есть
(между субъектом и предикатом), что мы имеем в аподиктиче-
ском суждении, суждение становится умозаключением. В апо-
диктическом суждении мы имеем единичного субъекта, который
через свои особенные свойства соотносится с каким-либо своим
166
Диалектический и исторический материализм
всеобщим понятием. В результате аподиктическое суждение свя-
зывает в единую мысль различаемые моменты понятия: единич-
ность, особенность и всеобщность. Особенное становится здесь
опосредствующей серединой между единичностью и всеобщно-
стью, что даёт нам исходную фигуру умозаключения: Единич-
ное — Особенное — Всеобщее (Е — О
—
В).
Два суждения, связанные между собой общим выводом, назы-
ваются умозаключением. Умозаключение представляет собой
нечто среднее между суждением и понятием. Как различающее
моменты понятия, оно является суждением, а как соединяющее
их в одну мысль, умозаключение переходит в единство понятия.
Суждение, положенное как диалектическое движение, ста-
новится вполне положенным понятием, то есть умоза-
ключением.
Определяющим моментом умозаключения является его сред-
ний член. Место расположения крайних членов роли не играет,
и они без какого-либо ущерба для вывода могут меняться места-
ми друг с другом. Например, в умозаключении: Роза красная —
Красное, это цвет — Роза обладает цветом; роза представляет
собой единичное (Е), красное — особенное (О), а цвет — всеоб-
щее (В). Фигура этого умозаключения, следовательно, такова:
Е—О
—
В. Если теперь мы поменяем крайние члены местами
В—О
—
Е, то получим то же самое умозаключение: Цвет быва-
ет красным — Роза красная — Роза обладает цветом. Невзирая
на перемену мест крайних членов, смысл и вывод умозаключения
остались прежними.
Умозаключение представляет собой полный круг продви
жения определений понятия, где каждое определение последо-
вательно проходит через его середину.
Е—О
—
В
В—Е
—
О
О—В
—
Е
Вывод, вытекающий из умозаключения первой фигуры, стано-
вится первой посылкой умозаключения второй фигуры. Вывод,
сделанный из умозаключения второй фигуры, в свою очередь,
становится первой посылкой умозаключения третьей фигуры.
167
Глава 5. Диалектическая логика
Ну а вывод из умозаключения третьей фигуры доказывает вер-
ность посылок первой фигуры. Все три фигуры умозаключения
представляют собой, поэтому, одно-единственное умозаключение,
последовательными фрагментами которого они являются.
В основе выведения логической последовательности видов
умозаключений также лежит последовательность развития сфер
определений объективной логики:
• первая ступень — сфера определений бытия.
• вторая ступень — сфера рефлективных определений
(сущности).
• третья ступень — сфера определений необходимости (дей-
ствительности).
Отсюда мы получаем три вида умозаключений:
• умозаключения наличного бытия (качества).
• умозаключения рефлексии.
• умозаключения необходимости.
В объективной логике мы видели, что при обнаружении меры
наличного бытия какой-либо вещи определяющим признаком явля-
ется её качество. При наличии общей качественной определённости
у ряда единичных субъектов мы группируем их в единую всеобщ-
ность. Определяющим признаком при этом является их качествен-
ная особенность. Поэтому все умозаключения наличного бытия
по своему значению относятся к первой фигуре умозаключения
Е — О — В, где посредствующей серединой является особен
ное. Умозаключения наличного бытия — это первый шаг в процеду-
ре постижения понятия, где мышление проверяет наличие в самом
себе необходимого мыслительного материала: единичных, особенных
и всеобщих определений, и принадлежность этого материала к од-
ному и тому же понятию (к понятию одного и того же предмета).
Благодаря умозаключениям наличного бытия мы получаем не-
которую ещё абстрактную в себе всеобщность субъектов. Далее,
находясь в пределах такой всеобщности, мы устанавливаем раз-
личие единичных субъектов и определяем их принадлежность
к той или иной объективной всеобщности. Делается это уже по-
средством умозаключений рефлексии. Серединой здесь являются
единичные субъекты, поэтому все умозаключения рефлексии
относятся по своему значению к второй фигуре В — Е — О,
где серединой является единичное.
168
Диалектический и исторический материализм
Когда же средним членом умозаключения становится конкрет-
ная объективно существующая всеобщность, тогда мы восходим
на ступень умозаключений необходимости. Здесь определяющим
моментом становится всеобщее, подчиняющее себе все свои осо-
бенные и единичные моменты. Умозаключения необходимости
относятся по своему значению к третьей фигуре умозаклю
чения О — В — Е, где средним членом является всеобщее.
Последовательный ряд перечисленных видов умозаключений
даёт полный круг опосредствования моментов понятия. Вме-
сте с тем каждый вид сам представляет собой тройственное умо-
заключение, где через средний член так же последовательно про-
ходят все три определения понятия. Иначе говоря, в каждом виде
умозаключений мышление совершает полный круг опосредство-
вания моментов понятия. Благодаря этому мышление полностью
раскрывает потенциал развития своих форм.
Четвёртой группы умозаключений, аналогичной группе сужде-
ний понятия, нет. Её место занимают типы объектов, о которых
речь пойдёт сразу после того, как мы определимся с формами
умозаключений.
В умозаключениях наличного бытия (качества) мы соотно-
сим единичного субъекта с той или иной всеобщностью из числа
тех, к которым он принадлежит. Делаем это благодаря наличию
у субъекта его особенных качеств, каждое из которых связыва-
ет его с определённой всеобщностью. Умозаключения налично-
го бытия ещё непосредственны как с точки зрения содержания
участвующих в них предикатов суждений, так и с точки зрения
правомерности соединения этих суждений в одно умозаключение.
Во-первых, о чём мы уже сказали, субъект суждения всегда
обладает не каким-то одним, а целым рядом особенных признаков,
каждый из которых соотносит его с какой-то специфической все-
общностью. Например: Иванов у нас соотносится со своей семьёй,
спортивным клубом, обществом нумизматов, вузом. Какую бы
из этих особенностей мы ни взяли, она будет нести в себе слу-
чайность нашего выбора и вполне может оказаться, что в том или
ином умозаключении она может прийтись не ко двору. Например,
если речь зайдёт о том, что у студента Иванова неладно обстоят
дела с успеваемостью в вузе, а мы при этом брякнем, что он пре-
красный семьянин или хороший спортсмен, то вполне вероятно,
169
Глава 5. Диалектическая логика
что нам воздадут той же монетой, заявив, что «будь он хоть негром
преклонных годов, но учась в университете, он обязан успешно
сдавать экзамены».
Во-вторых, крайние члены умозаключения наличного бытия
сами по себе ещё не опосредствованы. Единичное (Е) и всеобщее
(В) в нём изначально безразличны друг другу. Такое положение
дел грозит нам тем, что совершенно разные вещи, при условии
наличия у них какого-либо общего качества, могут быть отнесены
в ходе нашего умозаключения к одной всеобщности. Например:
Млекопитающие покрыты щетиной. — Сапожная щётка покрыта
щетиной. — Следовательно, сапожная щётка является млекопи-
тающим. Или: Роза красная — Пламя тоже красное. — Следова-
тельно, роза является пламенем.
Чтобы этого не происходило, требуется, чтобы мышление
проверило своей собственной деятельностью каждую из посылок
умозаключения на предмет качественного соответствия пред-
ставляемых в них моментов друг другу. Это и составляет задачу
ступени умозаключений наличного бытия. Сделать это можно
лишь только в соответствии с принципом: «спасение утопающих
дело рук самих утопающих». Все три момента умозаключения
должны опосредствовать сами себя и благодаря этому определить
свою родственную принадлежность друг другу, свою качествен
ную однородность. Реализация этого требования обуславливает
собой необходимость последовательного применения всех трёх
фигур умозаключения.
На всём протяжении учения о видах умозаключений мы бу-
дем использовать один и тот же пример с уже знакомым
нам студентом Ивановым, обучающемся в некоем универ-
ситете, в котором имеется всего пять факультетов: исто-
рический, филологический, математический, физический
и химический. В этом примере гражданин Иванов будет
представлять собой момент единичности. То, что он яв-
ляется студентом, — это одна из его особенностей, ко-
торая соотносит его с университетом. Университет,
соответственно, представляет собой нечто всеобщее —
единую в себе целостную систему, состоящую из таких
единичностей: Петрова, Иванова, Сидорова и так далее.
170
Диалектический и исторический материализм
Как всеобщий организм, университет распадается в самом
себе на свои особенные сферы — факультеты, на которых
обучаются все его студенты. Во время знакомства с вида-
ми суждений мы рассматривали определение студент как
одно из общих понятий гражданина Иванова, существую-
щее наряду с другими его понятиями, такими, как: спор-
тсмен, нумизмат, семьянин и так далее. Здесь же, в учении
о видах умозаключений, определение студент становится
одной из особенностей гр. Иванова, которая связывает
его с соответствующей ему всеобщностью — университе-
том и после этого снимает себя, становясь общим местом;
в университете все: и Ивановы, и Петровы, и Сидоровы —
студенты.
В первой фигуре (Е — О
—
В) умозаключений налично-
го бытия обе посылки ещё не опосредствованы деятельностью
мысли, но уже опосредствуется вывод: Иванов — студент. — Сту-
денты обучаются в вузах. — Иванов обучается в вузе.
Во второй фигуре (О — Е — В) одна посылка уже опосред-
ствована благодаря выводу из первой фигуры умозаключения,
и, соответственно, опосредствуется вывод: Иванов обучается
в вузе. — Иванов — студент. — Студенты обучаются в вузах.
В третьей фигуре (Е — В — О) мысль опосредствовала уже обе
посылки и, соответственно, опосредствуется вывод: Студенты обу-
чаются в вузах. — Иванов обучается в вузе. — Иванов — студент.
В результате мы вернулись к тому, с чего начали — к первой
посылке первой фигуры умозаключения качества. Тем самым круг
продвижения мысли замкнулся. Мы начали с суждения Ива-
нов — студент, к нему же и вернулись. Определение студент пере-
стаёт здесь быть одной из особенностей гр. Иванова и означает те-
перь его единичность в пределах той всеобщности (вуз), к которой
он отнесён. Иными словами, Иванов теперь для нас не спортсмен,
и не нумизмат, и не член семьи, а только студент вуза.
Объективный смысл фигур умозаключений наличного бытия
состоит в следующем: всё то, что постигается разумно, оказы-
вается трояким умозаключением, где каждый член поочерёдно
занимает как место крайностей, так и опосредствующей сере-
дины. Делать это необходимо для того, чтобы установить
171
Глава 5. Диалектическая логика
качественную чистоту понятия и избежать при этом примесей
чужого качества. Только так мышление может гарантировать
себя от эклектики, способной увязать в отдельно взятом умоза-
ключении всё что угодно: «дядьку в Киеве с бузиной в огороде».
Так как во всех трёх фигурах умозаключения наличного бытия
каждый момент поочерёдно занимал место как крайностей, так
и середины, то благодаря такому взаимному опосредствованию
всеобщность, особенность и единичность доказали друг другу еди-
нородность своего качества и, соответственно, доказали свою
принадлежность одному понятию. Из такого результата следуют
два вывода: а) отрицательный и б) положительный:
a) Факт родственной чистоты (качественная однородность)
моментов понятия становится теперь общим местом и делается
уже ненужным для дальнейшего хода познания. Тем самым каче-
ственная определённость моментов понятия снимает себя, и на её
месте остаётся только их количественное различие. При этом
все три определения понятия (всеобщее, особенное, единичное)
теряют по отношению друг к другу своё специфическое значение
и становятся безликими универсальными символами. В резуль-
тате мы получаем четвёртую фигуру умозаключений наличного
бытия — фигуру математического умозаключения: В — В
—
В. «Если две вещи или два определения равны третьему, то они
равны между собой». Математическое умозаключение является
совершенно бесформенным умозаключением, поскольку в нём
снимаются все различия, кроме количественных. Оно уже не ка-
сается содержания суждений, а определяет только их форму:
равно — не равно, истинно — ложно, и тому подобное. Матема-
тическое умозаключение — это как раз то, чем всегда занималась
и продолжает заниматься формальная логика. Это — соотноше-
ние истинных и ложных посылок умозаключения и вытекающего
из них вывода. Причём определение истинности здесь вообще
не подходит, поскольку, как мы выше видели, мыслить что-либо
в его истине, значит мыслить, исходя из его понятия. Здесь же
ни о каком понятии вообще речи нет, поскольку нет ни всеобщего,
ни особенного, ни единичного. Их специфика снята и превращена
в универсальные символы. Поэтому здесь речь можно вести
лишь о правильности соотношения посылок умозаключения
с его выводом, но никак не об их истинности. Например: если
172
Диалектический и исторический материализм
А=ВиС=В,тоА=С.ЕслиАнеравноВ,аС=В,тоАнеравно
С.ЕслиАнеравноВиСнеравноВ,тоАможетбытьравно,
а может быть и не равно С. Лейбниц путём комбинаций нашёл,
что число таких возможных сочетаний равно 2048 формам, кото-
рые сводятся к 24 общеупотребительным формам. Но содержат
ли какую-либо познавательную ценность эти формы? Этот вопрос
в формальной логике задавать не принято.
b) Благодаря тому, что посредством трёх фигур умозаключений
наличного бытия была выявлена качественная однородность всех
определений понятия, мышление может позволить себе теперь без
оглядки на какие-либо другие качественные особенности субъекта
(спортсмен, семьянин, нумизмат) перейти на ступень постиже-
ния различий внутри выявленной им абстрактной всеобщности
субъектов. Что такое вуз? — Это довольно абстрактная всеобщ-
ность, охватывающая собой всех студентов вообще. Но в пределах
этой всеобщности есть существенные различия. Одни студенты
получают техническое образование, другие — медицинское, тре-
тьи — педагогическое, четвёртые — фундаментальное, и так
далее. Следовательно, одни из них учатся в политехническом ин-
ституте, другие — в медицинском, третьи — в педагогическом,
четвёртые — в классическом университете и так далее. Вузов,
стало быть, много, и во всех обучаются свои студенты.
Посредством умозаключений наличного бытия мы зафиксиро-
вали лишь наличное бытие вузов вообще, но ещё не их существен-
ное различие. Установление различий между ними выводит нас
на ступень умозаключений рефлексии.
Умозаключения рефлексии по своему объективно-логическо-
му значению соответствуют второй фигуре: В — Е — О, где се-
рединой являются единичности. Единичности различаются между
собой по своим свойствам. Одни студенты получают фундамен-
тальное образование, другие –медицинское, третьи — техниче-
ское. По этим параметрам они отличаются друг от друга и по ним
же они обособляются в конкретные всеобщности, имеющие уже
вполне объективное существование (классический университет,
политехнический институт, медицинский институт):
a) Когда ряд единичных субъектов обладает каким-то одним
особенным свойством, тогда мы имеем умозаключение сово
купности (общности). Его форма: Е — О — В или, наоборот,
173
Глава 5. Диалектическая логика
В — О — Е. (Местоположение крайних членов, как мы уже го-
ворили, роли не играет.) Например: Иванов получает фундамен-
тальное образование. — Все те, кто получает фундаментальное
образование, являются студентами классического университе-
та. — Следовательно, Иванов — студент классического универси-
тета. Умозаключение совокупности имеет следующий недостаток:
всё то, что утверждается в его выводе, уже содержится в его боль-
шой посылке. (Все те, кто получает фундаментальное образование
являются студентами классического университета. Все те, кто
получают медицинское образование, являются студентами ме-
динститута). Но чтобы утверждать, что какое-то определённое
свойство присуще всем, этому надо прежде получить подтверж-
дение. Поэтому умозаключение совокупности с необходимостью
отсылает нас к умозаключению индукции.
b) Форма умозаключения индукции: В — Е — О. Это умо-
заключение приводит мысль от констатации единичных случаев
к утверждению общего вывода. Пример: Иванов — студент клас-
сического университета, Петров — студент классического уни-
верситета, Сидоров — студент классического университета, ...
и так далее — Иванов получает фундаментальное образование,
Петров получает фундаментальное образование, Сидоров получает
фундаментальное образование, ... и так далее — Следовательно, все
студенты классического университета получают фундаментальное
образование. Фигура индуктивного умозаключения имеет следую-
щий вид:
Однако единичные примеры в индуктивном умозаключении
никогда не могут быть исчерпаны полностью, поэтому индукция
приводит мышление к умозаключению третьей формы — анало-
гии, которая дополняет умозаключение индукции и компенсирует
его неполноту.
Е
Е
В
Е
О
Е
Е
...
Е
174
Диалектический и исторический материализм
c) Умозаключение аналогии (сходства). Его форма: О —
В — Е, где опосредствующей серединой является всеобщее.
Рассуждая по аналогии, мы основываемся на том, что все из-
вестные нам вещи одного порядка обладают некоторым свой-
ством. Из этого мы делаем вывод, что и все другие вещи того же
порядка обладают таким же свойством. Пример: Все студенты
классического университета получают фундаментальное образо-
вание — Иванов является студентом классического университе-
та — Следовательно, Иванов также получает фундаментальное
образование.
Вывод из умозаключения по аналогии оказывается тожде-
ственным первой посылке первого умозаключения рефлексии —
умозаключения совокупности. В результате мы вновь получили
сомкнувшийся круг умозаключений. Но при этом всеобщность из-
менила свой характер. В умозаключении совокупности мы имели
всеобщность как простую полноту охвата единичных субъектов
в её отличии от их других всеобщностей. Теперь же, в умозаклю-
чении аналогии, всеобщность приобрела характер объективной
всеобщности. Говоря другими словами, первоначально абстракт-
ная целокупность студентов классического университета, в её
простом отличии от целокупности студентов других вузов, стано-
вится теперь целокупностью некоего действительного классиче-
ского университета. Ну, а поскольку действительный университет
представляет собой уже не абстрактную, а реально существую-
щую всеобщность, причём существующую в качестве самой себя
как всеобщности, постольку теперь именно эта объективная
всеобщность становится средним членом умозаключения, свя-
зующим особенное и единичное, как свои подчинённые моменты.
Благодаря этому мышление переходит на ступень умозаключений
необходимости.
Все умозаключения необходимости по своему объективно-ло -
гическому значению соответствуют третьей фигуре: О — В — Е ,
где опосредствующей серединой является всеобщность, а крайние
члены выступают как необходимые моменты её существования.
Всеобщее соединяет в себе единичное и особенное как свои под-
чинённые моменты:
a) Первой формой умозаключения необходимости является
категорическое умозаключение: Е — О
—
В. Здесь мышление
175
Глава 5. Диалектическая логика
связывает единичный субъект с его субстанцией. Посредствую-
щей серединой при этом является предикат, выражающий суще-
ственную природу как самого субъекта, так и той всеобщности,
которой он принадлежит. Иванов получает историческое обра-
зование — Историческое образование дают в некоем классиче-
ском университете — Иванов является студентом некоего клас-
сического университета. Здесь читателю может показаться, что
мы кружимся на одном месте, поскольку и в первой фигуре умоза-
ключений качества мы имели вывод, что Иванов — студент вуза,
и в первой фигуре умозаключений рефлексии мы имели почти
такой же вывод, что Иванов — студент классического универ-
ситета, и здесь, в первой фигуре умозаключений необходимости,
мы имеем, в принципе, всё тот же вывод, что Иванов — студент
некоего классического университета. Дело в том, что в умоза-
ключениях наличного бытия мы имеем вуз лишь как абстрактную
всеобщность, наряду с которой существуют такие всеобщности,
как спортивный клуб, общество коллекционеров и так далее.
В умозаключениях рефлексии мы имеем уже классический уни-
верситет, но ещё лишь как внешне (рефлективно) определённую
всеобщность в её отличии от других всеобщностей: медицинского
института или технического университета и так далее. Те, кто
получает фундаментальное образование, — рассуждали мы, —
являются студентами классического университета. Теперь же,
в категорическом умозаключении необходимости мы имеем уни-
верситет в качестве объективной всеобщности, имеющей свои
особенные определения в самой себе. Иванов уже не просто
студент абстрактного вуза, и не просто получает какое-то фун-
даментальное образование в неизвестно каком классическом
университете. Здесь он получает свою конкретную специаль-
ность в своём конкретном некоем университете. Другой сту-
дент (Петров) может получать в этом же университете другую
специальность. Третий студент (Михайлов) — третью специаль-
ность. Следовательно, на ступени умозаключений необходимости
мы уже имеем университет как объективно существующий всеоб-
щий (для его студентов) организм, распадающийся в самом себе
на свои особенные сферы. Принадлежность единичных субъектов
к такой всеобщности, со своей стороны, обуславливает необходи-
мость наличия в ней её особенных сфер, посредством которых
176
Диалектический и исторический материализм
единичности соединяется со всеобщностью. Это даёт нам переход
к гипотетическому умозаключению.
b) В гипотетическом умозаключении, формой которого явля-
ется: В — Е — О , единичный субъект становится условием суще-
ствования той особенности, посредством которой он соединяется
со своей всеобщностью. Причём взаимное существование единич-
ного субъекта и данной особенной сферы скованно отношением
необходимости, так же, как и взаимное существование самой все-
общности с этой же особенной сферой. Пример: Иванов является
студентом некоего университета — Иванов получает специаль-
ность историка — Следовательно, в некоем университете суще-
ствует исторический факультет. (Если студент Иванов получает
историческое образование в некоем университете, то, следова-
тельно, там должен быть исторический факультет).
c) Дизъюнктивное, или разъединительное умозаключение.
Его форма Е — В — О. Здесь опосредствующей серединой яв-
ляется сама всеобщность, раскрывающая себя в форме исчер-
пывающего перечня всех своих особенных моментов. Допустим,
что в некоем университете существует всего пять факультетов,
тогда наш пример будет выглядеть следующим образом. Ива-
нов является студентом некоего университета — В некоем уни-
верситете есть математический (1), физический (2), химический
(3), исторический (4), филологический (5) факультеты — Студент
Иванов обучается на историческом факультете (следовательно,
он не обучается на остальных четырёх факультетах). Или другая
форма этого же умозаключения: Студент некоего университета
Иванов обучается на историческом факультете, следовательно,
он не может обучаться на всех остальных факультетах (филоло-
гическом, физическом, математическом, химическом).
Дизъюнктивное умозаключение даёт полноту понятия. Проис-
ходит это потому, что при данной форме умозаключения устанавли-
вается принадлежность единичного субъекта к одной из особенных
сфер, целокупность (цельность, единство) которых (особенных
сфер) составляет объективно существующую всеобщность в её ис-
черпывающей полноте. Когда мы говорим, что данный единичный
элемент является представителем того, или другого, или третьего,
или четвёртого и так далее органа, единство которых составляет
весь организм в его целостности, то в ходе этого мы перечисляем
177
Глава 5. Диалектическая логика
все особенные части этого организма. Через такое исчерпывающее
перечисление всех его особенных частей мы приходим к понима-
нию того, что этот организм собой представляет.
В нашем примере мы соотносим единичность (Иванова)
со всеми имеющимися особенностями (факультетами), целокуп-
ность которых даёт нам всеобщность (университет) в её исчерпы-
вающей полноте. В ходе этого мы перечисляем все те факультеты,
которые есть в университете, и тем самым достигаем полноты
понятия университета, то есть достигаем полноты понятия того,
что он, собственно, собой представляет. А представляет он собой
лишь то, из чего он состоит. Вот это-то нам и раскрывает во всей
полноте дизъюнктивная форма умозаключения.
В дизъюнктивном умозаключении присутствуют все три момен-
та понятия в их исчерпывающей полноте: 1) единичность, которая
подводится под каждую из имеющихся особенностей; 2) каждая осо-
бенность в своей обособленности; 3) всеобщее как перечисляемое
единство всех своих особенностей. Причём в реальности всеобщее
имеет, как правило, своё собственное содержание, посредством ко-
торого оно поддерживает целостность и гармонию всего организма.
Такое обособление всеобщих функций низводит их на степень осо-
бенного органа. В нашем примере таким особенным органом, вы-
полняющим всеобщие функции, является администрация универ-
ситета. Как специфический орган, администрация стоит в одном
ряду с другими особенными частями университета (факультетами),
но выполняет она именно всеобщие функции, что и составляет её
специфическую особенность по отношению к остальным частям.
Поэтому для того, чтобы наш пример дизъюнктивного умозаклю-
чения был выражен с исчерпывающей полнотой, мы должны будем
сказать так: Иванов (единичный субъект), принадлежит или к одно-
му из факультетов из числа имеющихся в университете, или к ад-
министрации университета — Он принадлежит к историческому
факультету — Следовательно, он не принадлежит к остальным
факультетам и не принадлежит непосредственно к администра-
ции университета. Студенты не имеют непосредственного отноше-
ния к администрации университета, как отношения единичности
к своей особенной сфере. Своим особенным для них является тот
факультет, на котором они обучаются и посредством которого они
соотносятся с всеобщим, с университетом как целостностью.
178
Диалектический и исторический материализм
В дизъюнктивном умозаключении мы собираем моменты по-
нятия воедино и тем самым достигаем его полноты. Ещё один
пример: Данный палец на руке есть или мизинец, или безымян-
ный, или средний, или указательный, или большой. — Это ука-
зательный палец. — Значит, он не есть все остальные пальцы.
Как видим, для того чтобы определить один палец, нам пришлось
перечислить и все другие пальцы руки. Если к перечисленным
пальцам добавить теперь ладошку, то в результате мы получим
ту целостность, которую называют кистью руки. Исчерпывающее
перечисление особенных частей кисти руки дало нам её понятие.
Дизъюнктивное умозаключение подпадает под фигуру: Е —
В — О . Однако с учётом того обстоятельства, что всеобщее (В)
находит себя в нём в раскрытом виде, т. е. в виде исчерпывающего
перечня всех своих особенных моментов (О, О, О, ...) то в целях
наглядности мы можем придать этой фигуре следующий вид:
С точки зрения стремления к получению полноты понятия
удобнее использовать союз «и». Тогда наш пример будет выгля-
деть следующим образом: и мизинец, и безымянный палец, и сред-
ний палец, и указательный палец, и большой палец, и ладошка
составляют то, что называется кистью руки. В нашем примере
с университетом мы, стремясь к полноте понятия, могли бы ска-
зать, что и математический, и физический, и ... все прочие фа-
культеты, причисляя сюда и администрацию университета, обра-
зуют то, что, собственно, и называется университетом.
В русском языке дизъюнктивное умозаключение определяют
словом разделительное. В свете всего вышесказанного этот термин
надо признать не вполне удачным. Дизъюнктивное умозаключение
не раз–деляет, а раз–единяет. Более правильным поэтому будет ис-
пользовать термин разъединительное, поскольку дизъюнктивное
умозаключение разделяет единые в себе целостности, которые сами
содержат в себе своего рода пунктирные линии такого разъединения.
ОВ
ОВ
Е
ОВ
О
ОВ
ОВ
179
Глава 5. Диалектическая логика
Постигнутое посредством умозаключений единство понятия
даёт нам переход к выведению логической последовательности
типов объектов. По аналогии с последовательностью видов сужде-
ний, мы должны поставить вопрос о наличии четвёртого вида умо-
заключений, аналогичного суждениям понятия. Этот вид умоза-
ключений представляют типы объектов. Но можно сказать иначе,
что четвёртую группу умозаключений, аналогичную суждениям
понятия, образуют умозаключения объективности. В суждениях
понятия (ассерторическом, проблематическом и аподиктическом)
мы сопоставляли особенные определения понятия субъекта с его
реальными проявлениями. Теперь же мы будем сопоставлять
формы умозаключений с типами объективности.
В суждении понятие объекта было ещё расщеплено на свои мо-
менты. В умозаключениях мы собираем моменты понятия воедино
и в последней форме умозаключения — дизъюнктивном умоза-
ключении — приходим к его полноте. Исчерпывающий перечень
особенных моментов понятия, который мы имеем в дизъюнктив-
ном умозаключении, позволяет определить соответствие полу-
ченного нами понятия его реальности. Это-то Гегель и называет
реализацией понятия.
Не надо пугаться словосочетания реализация понятия или
реальность понятия. Реальность означает вещность, веществен-
ную форму того объекта, который был постигнут нами посред-
ством понятия. Реализацию понятия надо понимать как переход
от его субъективной формы к его реальности, т. е. как переход
от понятия к реальному объекту. Так, например, имея в виду по-
нятие кисти руки, мы, согласно форме дизъюнктивного умоза-
ключения, перечисляем все пять пальцев и ладошку. И вот то,
что это перечисление соответствует реальному положению дел,
которое мы имеем на примере кисти своей руки, и представля-
ет собой реализацию её понятия. Если же в этом перечислении
по каким-либо причинам мы забудем упомянуть один из пальцев
или же ладошку, то понятие кисти руки не будет соответствовать
реальности. С логической точки зрения такое понятие следует
признать неполным и не готовым к соотнесению с его реально-
стью. Но может возникнуть и обратная ситуация, поскольку в ре-
альной жизни бывают всякие руки, в том числе и с отсутствием
каких-то частей. «Дурное государство или больное тело могут всё
180
Диалектический и исторический материализм
же существовать; но эти предметы неистинны, ибо их понятие
и их реальность не соответствуют друг другу». Тема соответствия
понятия и его реальности — это, к тому же, излюбленный матери-
ал для анекдотов и каламбуров, вроде таких, как: «Если дипломат
говорит нет, то какой же он дипломат; а если женщина говорит да,
то какая же она женщина». Но нас здесь интересуют не конкрет-
ные примеры перехода от понятия к его реальности, а сам логиче-
ский переход от рассмотрения форм умозаключений к выведению
логической последовательности определений объективности.
Объективность
Важно понять то, что Гегель не выводит объективный мир
из понятия и не изобретает сами объекты, в чём очень любят
его обвинять. Он выводит логическую последовательность опре-
делений объективности (типы объектов) и устанавливает их
место среди других определений разума. Сами объекты не надо
придумывать. Они не нуждаются в этом, поскольку они просто
есть в наличии. Но в сознании человека они присутствуют как
в форме образного представления, так и в форме определений
мысли. И коль скоро логика занимается именно определениями
мышления, то проигнорировать этот материал она не может, при
всём своём уважении к самостоятельности объективного мира.
Забудь мы о мыслительных определениях объектов, и мир тут же
превратится для нас в вещь в себе.
Мы переходим к выведению определений объективности,
отталкиваясь от логически последней формы умозаключения.
В дизъюнктивном умозаключении мы имеем понятие в его рас-
крывшейся полноте. Здесь каждый единичный субъект подводит-
ся под все имеющиеся особенные сферы, целокупность которых
составляет всеобщее — целостный организм. Но этот исчерпы-
вающий перечень особенных моментов (и это, и это, и это) можно
делать с разной степенью глубины проникновения мышления
в объективный мир. Эта глубина проникновения мышления в объ-
ективность определяется, как мы теперь знаем, в соответствии
со ступенями определений объективной логики. Начальную сту-
пень проникновения мышления составляет сфера определений
наличного бытия, следующую ступень — сфера рефлективных
181
Глава 5. Диалектическая логика
определений сущности, третью ступень — сфера определений
необходимости. Им соответствуют три вида умозаключений: а)
умозаключения наличного бытия, б) умозаключения рефлексии,
в) умозаключения необходимости.
Объективность — это принадлежность к объективному
миру, результат снятия сущности, содержит в себе сущ-
ность.
В умозаключениях наличного бытия связующий серединой
является качественная особенность единичных тел: Е — О
—
В. Этому виду умозаключений соответствует механический
объект (механизм). Здесь все единичные тела имеют своей ка-
чественной особенностью только один всеобщий признак — сам
факт своего бытия (присутствия) в этом мире. Образуемая по-
средством этого признака всеобщность ещё абстрактна, посколь-
ку она — всеобщность простого бытия.
Умозаключениям рефлексии, где связующей серединой явля-
ется единичное: В — Е
—
О, соответствует второй тип объектив-
ности — химический объект (химизм). Здесь все единичные тела
обнаруживают себя в своём качественном различии. Образуемая
ими всеобщность имеет ещё по отношению к ним лишь внешний
характер. Это химический процесс, фазовыми состояниями ко-
торого являются все химически различённые тела.
Умозаключениям необходимости, где средним членом явля-
ется всеобщее: О — В
—
Е, соответствует третий тип объек-
тивности — телеологический объект [от греч. teleos — цель]
(организм). Это — живые организмы природы. В живом объекте
всеобщность организма подчиняет себе все его особенные члены
и органы. Целью существования такого объекта является само его
понятие, которое выступает как принцип цельности организма,
подчиняющий себе все свои особенные и единичные моменты.
Таковы типы объектов: а) механический объект, б) химический
объект, в) телеологический объект.
Первый тип объекта — это механический объект. Он со-
ответствует логическому значению умозаключений наличного
бытия:Е—О
—
В. Изначальным качественным признаком всех
реальных тел вообще является сам факт их бытия в этом мире.
182
Диалектический и исторический материализм
Все реальные тела, становясь субъектом суждений, имеют в ка-
честве первого и неотъемлемого своего предиката определение
бытия. Устанавливаемая по этому признаку всеобщность тел
имеет ещё сугубо абстрактный характер, где все тела остают-
ся в качестве равнодушных друг для друга, а если и связанными
между собой, то лишь только внешней связью. Механический объ-
ект — это все реальные тела наличного мира, рассматриваемые
вне зависимости от их качественной специфики: небесные тела
вселенной, живые тела биосферы, тела человеческого общества.
Все они выступают лишь в определении бытия тяжёлых тел вооб-
ще, без какого-либо их дальнейшего качественного определения.
Поскольку факт бытия тяжёлых тел представляет собой их общую
определённость, постольку эта определённость позволяет нам све-
сти их все в единую абстрактную всеобщность бытия: Е — О
—
В.
Механизм (механический объект) — предмет, получен-
ный путём внешнего соединения частей.
Согласно второй фигуре умозаключений наличного бытия, где
опосредствующей серединой является единичное, мы признаём
факт наличия в самом механическом объекте единичных тел
как таковых: В — Е
—
О. Существуя в качестве единичности,
каждое тело имеет свой центр в самом себе. Все единичные тела
имеют собственный центр тяжести; единичный центр.
Механический процесс — это процесс передачи движения
чуждым для механизма образом.
Абсолютный механизм — механизм, взятый сам по себе
как целостность.
Центр, закон, свободный механизм: центр как центр
притяжения или действия; закон как закон движения; сво-
бодный механизм — свободный от внешних, не принадлежа-
щих ему элементов.
Согласно третьей фигуре умозаключений наличного бытия, где
серединой является всеобщее О — В
—
Е, все единичные тела
имеют свой всеобщий центр, расположенный где-то вне каждого
183
Глава 5. Диалектическая логика
из них. Во вселенной это всеобщий центр звёздных систем, всеобщий
центр галактик, скоплений галактик, и т. д. В живой природе это
всеобщий центр любой экосистемы, всеобщий (абстрактный) центр
всей биосферы как глобальной экосистемы. В человеческом обще-
стве это семья как всеобщий центр для всех её членов, это поселе-
ние (город или село), которое имеет свой всеобщий центр, это об-
ласть, которая также имеет свой всеобщий центр в себе и так далее.
Механический объект раскрывается через физические опреде-
ления реальности, имеющие всеобщий характер. Это: простран-
ство, время, место, движение, притяжение, отталкивание, тя-
жесть, центр, масса, вес, покой, толкание, падение и свободное
движение. Эти определения относятся ко всем телам вообще, без
различия того, «из какого они теста». Присущая механическим
объектам непосредственность отношения единичных тел подвер-
гается далее отрицанию тем, что мышление переходит на ступень
умозаключений рефлексии, где единичные тела, составляющие
некоторую всеобщность, должны уже рассматриваться как отли-
чающиеся друг от друга по своим особенным свойствам и как об-
уславливающие существование своих различий друг через друга.
Таков химический объект. Таков переход механизма — от внеш-
него соединения к внутреннему.
Химический объект соответствует ступени умозаключений
рефлексии, где посредствующей серединой являются единичные
телаО—Е
—
В. В химическом соединении механическая само-
стоятельность тел снимает себя. Единичные тела обнаруживают
качественное различие своих свойств, причём существование их
различных свойств обусловлено друг другом.
Химизм — это образование сложных веществ с новыми
свойствами из более простых.
Химическое различие вещества планеты положено его принад-
лежностью к единому химическому процессу, фазовыми состоя-
ниями которого эти различные вещества являются. Химический
процесс включает в себя: а) реакции соединения и б) реакции
разъединения:
a) Реакции соединения соответствуют первой фигуре умоза-
ключения рефлексии Е — О
—
В. Из индифферентных тел под
184
Диалектический и исторический материализм
воздействием явления природного электричества образуются
оксиды (окислы) и гидраты. На следующей ступени из оксидов
и гидратов образуются кислоты и основания, которые, будучи
агрессивными, не существуют самостоятельно в виде устойчи-
вых соединений и стремятся к своей нейтрализации. Соединение
кислоты с основанием даёт реакцию нейтрализации, в результате
которой образуются соли и вода. Соли — это устойчивая форма
химических соединений, которые в основном и составляют твёр-
дое вещество планеты.
b) Реакции разъединения соответствуют второй фигуре умо-
заключения рефлексии В — Е
—
О. Соли подвергаются разло-
жению, происходящему как посредством реакции замещения
(обмена), так и посредством окислительно-восстановительных
реакций (горения). В результате вновь образуются чистые хи-
мические элементы, способные к окислению и гидратации, что,
в свою очередь, ведёт к появлению кислот и оснований, а далее —
к реакции нейтрализации и так далее, вновь по тому же кругу.
Химический объект — конкретный объект как резуль-
тат химического процесса.
Химический процесс — процесс соединения элементов.
Таким образом, химический процесс идёт в двух направлениях:
1) от нейтральных соединений (соли) через их разложение к об-
разованию индифферентных тел, и 2) далее, через вхождение ин-
дифферентных тел (чистых химических элементов) в агрессивные
соединения (образование окислов и гидратов, кислот и оснований)
и через реакцию нейтрализации, опять к образованию нейтраль-
ных соединений (вода и соли).
Гегель вместо слова агрессивность употребляет слова
вдохновление и одушевление, придавая им тот смысл, что
оксиды и гидраты, а особенно кислоты и основания, содер-
жат в себе стремление к дальнейшему развитию химиче-
ской реакции, что отличает их от индифферентных тел
(чистых элементов) и нейтральных соединений (солей).
Это объясняется тем, что он рассматривает химический
185
Глава 5. Диалектическая логика
процесс как ступень, предваряющую существование живых
организмов, которые имеют душу. Душу же Гегель рассма-
тривает в первом приближении лишь в качестве простой
согласованности действия всех членов и органов тела, где
каждый отдельный орган самопожертвенно вдохновлён
на обеспечение жизни всего организма. Кислоты и основа-
ния так же в этом смысле самопожертвенно вдохновлены
на дальнейшее развитие всего химического процесса.
c) Следовательно, всё внешне бессмысленное химическое
различие вещества планеты имеет вполне разумный порядок,
полагаемый единством химического процесса, особенными мо-
ментами которого являются различные соединения. Рассма-
триваемый в целом химический процесс соответствует третьей
фигуре умозаключения необходимости О — В
—
Е. Здесь дизъ-
юнктивное «и это, и это, и это» раскрывает нам формулу, что
все химически различённые тела: индифферентные вещества
и чистые элементы, оксиды и гидраты, кислоты и основания,
соли, — принадлежат единому химическому процессу, охва-
тывающему их собой.
Но сам химический процесс по отношению к своим особенным
фрагментам остаётся ещё лишь только в качестве внешней все-
общности. Как нечто целое он ещё не является определяющим
началом и не подчиняет себе все свои особенные фрагменты; они
разбегаются от него и существуют только в своей самостоятель-
ности. Химический процесс не возбуждает сам себя и не поддер-
живает самостоятельно своё существование. Круг его особенных
реакций возбуждается извне: ветрами, грозами, вулканами, явле-
нием природного электричества, благодаря чему он локально зачи-
нается и, источив себя, замирает в своих нейтральных продуктах.
Если этот процесс свести воедино как самозачинающийся про-
цесс, то мы получим уже живой организм. В живом организме все
его особенные члены и органы образуют органическое единство
под эгидой его целостности: О — В
—
Е. Поэтому целью су-
ществования живого организма является само его понятие, ибо
живой организм, в отличие от химического процесса, существует
только в нерасторжимом единстве всех моментов своего понятия.
186
Диалектический и исторический материализм
Переход химизма — это переход от химизма к жизни, как
способу существования белковых тел.
На ступени химического процесса всеобщий момент понятия
охватывал все особенные химические реакции, но охватывал лишь
внешним образом. В живом же организме понятие является его
конституцией, господствующей над всеми его особенными чле-
нами и органами.
Умозаключения необходимости, где средним членом является
всеобщее, дают нам третий тип объективности — телеологиче
ский объект; (teleos — цель). Это — живые организмы природы.
В механическом объекте (Е — О
—
В) всеобщность понятия ещё
абстрактна по отношению к единичным телам. В химическом объ-
екте(В—Е
—
О) всеобщность понятия уже присутствует в нём
в форме процесса, но ещё не существует для себя, как имманент-
ное единство всех своих фрагментов. Напомним читателю, что
в дизъюнктивной форме умозаключения всеобщее выступает как
исчерпывающий перечень его особенных моментов:
Эта последняя фигура определения химического объекта,
в которой особенные химические вещества разбегаются от самой
всеобщности химического процесса, переходит в телеологиче-
ском объекте в тотальность живого организма, в котором все
особенные моменты являются его неотъемлемыми органами:
Е—В
—
О. Жизнь в этом смысле есть увековеченный химиче-
ский процесс.
Телеология — это учение о постановке и реализации целей
и средств их достижения.
Целью существования живого организма является само
его понятие, понимаемое, в свою очередь, как то, что создаёт
ОВ
ОВ
Е
ОВ
О
ОВ
ОВ
187
Глава 5. Диалектическая логика
единство и гармонию всех частей организма. Цель живого орга-
низма состоит, следовательно, в том, чтобы сохранять самого себя
как цельность, поскольку сам организм и его понятие неотделимы
друг от друга. Поэтому третий тип объективности выступает как
телеологический (целесодержащий) объект, как объект, целью
которого является само его существование как целостности.
Живой организм обладает относительной самостоятельностью
по отношению к окружающему миру. Однако при этом важно
не упускать из виду то решающее обстоятельство, что живой ор-
ганизм, при всей его кажущейся самостоятельности, неотделим
от окружающего мира.
Живой организм содержит в самом себе цель своего отноше-
ния к окружающему миру. Причина его активности находится
не вне его, а в нём самом. То, к чему он стремится, есть лишь
внешний предмет его цели. Если моё хотение яблока — это вну-
тренняя субъективная форма моей цели, то само яблоко, вися-
щее на яблоне, это та же цель, но в её внешней объективной
форме.
Живой организм не только содержит свою цель в самом себе,
но и сам же является средством её достижения. С помощью своих
конечностей животные завладевают материалом окружающей его
природы и ассимилируют его. В итоге организм производит са-
мого себя как осуществлённую (достигнутую) цель. Тем самым
животный организм в своём целеполагающем отношении к окру-
жающей его природе всякий раз возвращается к самому себе.
Развитие определения цели идёт через три умозаключения:
а)Е—О
—
В, субъективная цель; б) В — Е
—
О, реализуемая
цель;в)О—В
—
Е, осуществлённая цель.
Субъективная форма цели представляет собой умозаклю-
чение, посредством которого живой организм, как всеобщность
по отношению к своим особенным органам (В), определяет в себе
ту свою особенную потребность (О), которую пришло время удов-
летворить с помощью материала окружающей природы (Е): В —
О — Е. (Здесь надо вспомнить, что перемена местами крайних
членов умозаключения не влияет на его вывод).
Субъективная цель — предвосхищение результата опре-
делённой деятельности.
188
Диалектический и исторический материализм
Живой организм (В) за счёт средств окружающей природы
(Е) удовлетворяет свою особенную потребность (О): В — Е
—
О. При этом средство отчасти является готовым продуктом
окружающей природы, отчасти результатом деятельности самого
живого. Сама целереализующая деятельность субъекта, опо
средствуемая орудиями производства, представляет собой арену
творчества разума. Необходимость создания средств производства
требует от разума проявления изобретательности. Могущество
разума напрямую зависит от его изобретательности.
Средство — внешний предмет, необходимый для перехода
цели в результат.
Благодаря потреблению добытых средств (Е) живой организм
(В) удовлетворяет свою потребность (О). Через удовлетворение
потребности цель приходит к своему осуществлению, благодаря
чему восстанавливается целостность и самодостаточность орга-
низма:Е—В
—
О. Достигнутая цель в свою очередь становит-
ся средством для достижения других целей субъекта — других
его потребностей. Удовлетворение одной потребности организма
ведёт к необходимости удовлетворения другой его потребности,
потом третьей и так далее по кругу: есть, пить, спать, играть,
и так далее. Поэтому третий момент понятия телеологическо-
го объекта раскрывает себя как тотальность потребностей
субъекта.
Последний момент понятия телеологического объекта даёт
нам тотальность потребностей живого организма, умозаключения
по поводу которых приводят нас к определению идеи.
Достигнутая цель — результат деятельности по дости-
жению поставленной цели.
ОВ
ОВ
Е
ОВ
О
ОВ
ОВ
189
Глава 5. Диалектическая логика
Рассмотрим моменты понятия телеологического объекта ещё
раз на простом примере.
Субъективная цель: В — О
—
Е. «Я (В) хочу съесть (О) ябло-
ко (Е)». Здесь моя особенная потребность соотносит всеобщность
моего организма с тем единичным средством, которое мне необ-
ходимо для восстановления самодостаточности моего организма.
Реализуемая цель: В — Е
—
О. «Я (В) овладеваю яблоком
(Е) как средством для удовлетворения моей потребности (О)».
Для этого мне, возможно, приходится создавать дополнительные
средства: палку, ружьё, лук и стрелы и тому подобное.
Достигнутая цель: Е — В
—
О. «Съев яблоко (Е), я удовлетво-
ряю (В) свою ранее определённую потребность (О)». В результате
я ощущаю в себе сытость и по этой причине могу, например, лечь
поспать или почитать книгу.
Круг умозаключений замкнулся. При этом важно, что во всех
трёх фигурах мысли содержание цели остаётся одним и тем
же. В достигнутой цели снимается односторонность субъекта
и односторонность объекта. За счёт потребления средств при-
роды субъект объективирует самого себя. Удовлетворение одной
потребности организма ведёт к активизации другой его потреб-
ности, потом третьей, четвёртой и так далее. Полный перечень
потребностей организма (и это, и это, и это, и ...) мы имеем в по-
следней фигуре умозаключения понятия телеологического объ-
екта — в дизъюнктивном умозаключении:
Это умозаключение показывает, что действительностью тела
руководит сознание. Я не только всякий раз умозаключает по по-
воду полагания и осуществления той или иной своей цели (по
требность — средство — удовлетворение), но и всякий раз
умозаключает и по поводу продвижения своих потребностей по их
собственному кругу.
ОВ
ОВ
Е
ОВ
О
ОВ
ОВ
190
Диалектический и исторический материализм
Круг удовлетворения потребностей составляет процесс
жизни. Единство субъективных умозаключений и реальных
поступков, единство мыслей и действий, даёт идею жизни.
Жизнь протекает в имманентном единстве этих двух определе-
ний, то есть как мыслящий и действующий субъект.
Жизнь — это способ существования белковых тел.
Живой индивидуум — это человек как индивид. (Индиви-
ды, производящие в обществе — вот действительный ис-
ходный пункт. К. Маркс)
Процесс жизни — развитие от простого к сложному пу-
тём превращения в свою жизнедеятельность предметов
объективного мира.
Род — процесс и результат воспроизводства определённых
живых существ.
Итак, идея — это осознание того, что вне, помимо моего субъ-
ективного сознания, никакой моей деятельности, а значит, и меня
самого как объекта, не существует.
Таким образом, самим процессом реализации цели положено во-
обще то, чем было понятие телеологического объекта изначально —
единство определений субъективности и объективности объекта.
Это единство, рассматриваемое теперь как само по себе значимое,
даёт нам определение идеи. Если химический процесс закольцо-
вывает (закручивает) себя в процесс жизни, то сам процесс жизни
живого организма, в свою очередь, закольцовывает себя в идею.
Идея
Идея представляет собой абсолютное единство телеологиче-
ского объекта с его субъективным понятием о самом себе. Иде-
альным содержанием идеи является понятие в его мыслительных
определениях, а её реальным содержанием — понятие в форме
его внешнего наличного бытия.
Идея представляет собой процесс, в котором субъективное
понятие определяет себя к своей объективности, а объективность,
191
Глава 5. Диалектическая логика
как имеющая своей субстанцией своё понятие о самой себе, воз-
вращает себя назад в субъективность понятия. Проще говоря,
идея — это осознание человеком самого себя как реального объ-
екта и подчинение действий своего объективного тела своему
субъективному «Я». Мыслящее «Я» — это субъективная форма
проявления моего понятия о самом себе. Моё реальное тело, осу-
ществляющее все свои действия под руководством моего субъ-
ективного «Я», — это форма наличного бытия моего понятия,
его объективность. Единство моего субъективного «Я» и моего
объективного тела — это и есть идея, исходя из которой я живу
и действую.
Идея — мысль, отвечающая на вопрос «Что делать?»
Как сам себя осознающий объект, я имею в себе, во-первых,
идею жизни, идею того, что я живу. Если бы я только мыслил,
не имея при этом никакого отношения к своему телу, то моё «Я»
было бы пусто и ни о какой идее жизни речи бы не было; бесте-
лесных сущностей не бывает. Если бы, наоборот, я существовал
только как наличное тело, но при этом не осознавал бы самого
себя, то и в этом случае ни о какой идее жизни опять-таки речи
бы не было, и моё бытие уподобилось бы бытию камней и звёзд.
Во-вторых, я имею в себе идею познания, поскольку в своём те-
леологическом отношении к окружающему меня миру я произ-
вожу знания о нём. В-третьих, деятельность познания даёт мне
абсолютную идею, идею единства всего мироздания, идею имма-
нентного единства природы и человечества. Отсюда три ступени
определения идеи:
• идея в её непосредственности — идея жизни Е — О
—
В.
• идея в её различённости — идея познания В — Е
—
О.
• идея в её всеобщности — абсолютная идея О — В
—
Е.
Идея жизни — это первая идея, которая вообще появляется
в головах у детей именно как идея, а не как образное представ-
ление какой-либо конкретной вещи. Через осознание того, что
он ест, пьёт, спит, садится на горшок, ребёнок приходит к умо-
заключению о том, что он живёт, что он является живым суще-
ством. С этого момента вся дальнейшая процедура его жизни ста-
новится бесконечным росчерком умозаключений: «Сейчас я хочу
192
Диалектический и исторический материализм
это, потом буду делать это, затем это; утром пойду туда, вечером
останусь здесь», и так далее до самого конца жизненного пути,
«до дней последних донца». До появления у ребёнка идеи жизни
он тоже жил, но ещё не знал об этом. Первые вспышки детской
памяти, запечатлевающие образ новогодней ёлки или какого-либо
другого яркого пятна, ещё не говорят о наличии у ребёнка идеи
жизни.
Идея жизни представляет собой бесконечное умозаключе
ние, реальность которого распадается в себе на три процесса:
a) Процесс, совершающийся внутри самого организма.
Внутренняя жизнь организма представляет собой взаимное
производство его органами друг друга, благодаря чему он лишь
репродуцирует самого себя как единую в себе целостность.
Это бесконечное бессознательное умозаключение совершается
внутри нас, где все моменты понятия нашего организма посто-
янно наблюдают друг за другом и «прозванивают» друг друга:
Е—О
—
В,В —Е
—
О,О —В
—
Е,Е —О
—
В, ... и так далее
по бесконечному логическому кругу функционирования органов
моего тела.
b) Процесс ассимиляции. Человек потребляет материал
окружающей его природы, и тем самым объективирует само-
го себя. Делая из материала своего инобытия своё наличное
бытие, человек как отдельное образование смыкается с самим
собой и полагает свою единичную определённость (Е). В процес-
се взаимодействия с окружающей природой я осознаю своё «Я»
и устанавливаю пределы своего организма. Среди всеобщности
подобных мне субъектов я нахожу различие полов. Идея жизни
восходит на ступень рефлексии: я уже не просто живу, а живу
в своём половом отличии (О). Дети также начинают осознавать
свою индивидуальность через осознание своего пола.
c) Процесс жизни рода. Через идею пола я прихожу к идее
существования рода (В). Как индивид (Е) определённого пола (О)
я подчинён роду (В). Индивиды преходящи, род вечен. Индивид
репродуцирует себя в других особях и погибает, уступая им место.
В этом родовом процессе идея жизни отдельного индивида разви-
вается до идеи жизни всего рода: Е — О
—
В.
Человек живёт в единстве с окружающим его миром. Дру-
гой жизни, вне отношения взаимодействия с природой, для него
193
Глава 5. Диалектическая логика
не существует. Следовательно, положительным результатом та-
кого взаимодействия, помимо самой жизни, является и то, что
человек познаёт мир. Любое моё прикосновение к миру даёт мне
знания о нём; будь то чисто теоретический интерес или сугубо
практическая деятельность, и то, и другое уже представляют
собой деятельность познания.
В процессе познания мира человек производит знания, которые
являются достоянием его сознания; это теоретическое познание.
Вместе с тем в своём отношении к окружающему миру человек
стремится снять субъективный характер своих теоретических
знаний и сделать их объективными. Это осуществляется посред-
ством практической деятельности людей по преобразованию
мира.
Теоретическое познание.
Различные направления изучения наличного мира имеют
форму отличных друг от друга частных наук: математика, фи-
зика, биология, история и так далее. Каждая из частных наук
изучает мир по-своему. В силу этого обстоятельства все эти
науки находятся друг к другу в отношении рефлексии (отражают
свою специфику через отрицательное отношение друг к другу),
а не в отношении понятия (где они должны быть последователь-
ными звеньями единой системы знания). Это ступень рассудоч
ного познания. Рассудочное познание ограниченно и истинность
производимых им знаний весьма относительна. Разумные дово-
ды существуют для него лишь в форме интуитивных подсказок.
Эти подсказки никак не вытекают из его собственных методов
познания, но рассудок, тем не менее, вынужден им доверяться.
Рассудок смотрит на мир как на некую предварительно найден-
ную всеобщность, которую в первую очередь следует разделить
на части и изучить их по отдельности. Например: это — человек,
это — звезда, это — дерево. Делая это, рассудок устанавливает
различия единичных вещей и возводит их в ту или иную степень
всеобщности. Например, звезда — небесное тело; дерево — рас-
тение; Иванов — студент. Это аналитический метод.
Создаваемые рассудком общие понятия уже представ-
ляют собой постижение некоторой особенности единичных
вещей. Рассудок приходит здесь к соединению моментов поня-
тия, но пока лишь только в форме суждения (Е — О; Е — В).
194
Диалектический и исторический материализм
Такое относительное введение предмета в формы понятия пред-
ставляет собой синтетический метод познания. Синтетический
метод исходит из всеобщего определения (дефиниции), и от него
движется через обособление (разделение его сторон) к определе-
нию единичного предмета (теореме):
a) Установление общего определения предмета есть дефи
ниция (Е — В). Например: Иванов — студент, треугольник —
геометрическая фигура. Дефиниции возникают аналитическим
путём. Чем богаче предмет и чем больше в ходе его анализа будет
выявлено сторон и компонентов, тем больше дефиниций ему по-
ложено. (Иванов не только студент, но и спортсмен, семьянин,
коллекционер и так далее. Треугольник — только геометрическая
фигура).
b) Следующим шагом рассудок производит расчленение сто-
рон рассматриваемого им предмета (Е — О). Студент Иванов из-
учает науки, сдаёт экзамены и так далее. Прямоугольный тре-
угольник имеет два катета и одну гипотенузу и три внутренних
угла, один из которых прямой.
c) Затем выявленные различные стороны предмета приводятся
к своему единству, выраженному в его дефиниции (О — Е + Е —
В). Такое единство достигается посредством создания теорем.
Но поскольку стороны предмета различны, постольку, для того
чтобы корректно подвести их к единству, требуется деятельность
опосредствования. Нахождение такого среднего звена называется
конструированием теоремы. А само опосредствование, объясня-
ющее необходимость соотношения различных сторон предмета,
является доказательством О — Е
—
В. Например: если Ива-
нов является студентом, то он должен сдавать экзамены, посе-
щать лекции, писать курсовые и так далее. Или: сумма квадратов
катетов равна квадрату гипотенузы.
Такой рассудочный способ доказательства называется в част-
ных науках рациональным. С разумной же точки зрения здесь
всё обстоит как раз наоборот. То, что в этих науках называет-
ся рациональным, принадлежит ещё ступени рассудка, а то, что
в них называется иррациональным, представляет собой как раз
начала разумности.
Частные науки, доходя до той границы, дальше которой они
уже не могут двигаться с помощью своих собственных методов
195
Глава 5. Диалектическая логика
(дефиниций, расчленений и конструирования теорем), находят
следующий выход. Они прерывают последовательность развития
своих определений и заимствуют то, в чём они в данный момент
нуждаются (а это нужное им часто оказывается прямой проти-
воположностью их предыдущих определений) откуда-либо извне,
из области созерцания, или представления, или из каких-либо
других источников. При этом они продолжают быть уверенны-
ми в том, что находятся ещё в рамках присущей им «рациональ-
ности». Чем выше «уровень» таких частнонаучных теорий, тем
больше в них наблюдается неправомерных экстраполяций, разно-
го рода «натяжек», тавтологии и пустословия. С другой стороны,
чем выше уровень таких теоретических обобщений, тем большая
потребность возникает у исследователей в собственно философ-
ском постижении мира.
Доказательство теоремы (научного положения) основано уже
только на мышлении субъекта. Таким образом, в результатах сво-
его теоретического познания человек оказывается оторванным
от непосредственных посылок объективного мира. Возникшая
разорванность субъекта и объекта снимается второй стороной
отношения человека к окружающему миру, его практической
деятельностью (преобразованием природы). В основе практи-
ческой деятельности лежит построенное и доказанное человеком
научное положение — результат его теоретической деятельности.
Практическая деятельность (преобразование природы).
Через свою практическую деятельность человек объективиру-
ет результаты своих теоретических познаний. Эти две формы —
теоретическое познание и практическая деятельность, разум
и воля человека — неотделимы друг от друга. При теоретическом
познании происходит субъективирование действительного мира,
а в ходе практической деятельности, наоборот, знания субъекта
объективируются. И только таким путём, через единство теоре-
тической и практической деятельности, утверждается истина.
Истина — это соответствие понятия объекту и объекта
понятию.
Часто говорят, что практика является критерием истины.
Эту формулу можно было бы признать справедливой, если бы
196
Диалектический и исторический материализм
не ударение на слове практика. Теория — такой же критерий
истины, как и практика. Лишь только их единство устанавли-
вает истинность знаний, если же, конечно, под знанием иметь
в виду научно обоснованное положение, а не набор изречений
оракула.
Примирение между теорией и практикой происходит за счёт
того, что, достигнув практических результатов, человек возвраща-
ется к своим теоретическим предпосылкам. Изменённый же бла-
годаря его преобразующей деятельности мир всякий раз обновля-
ет эмпирическую базу теоретического знания. В результате разум
постоянно получает обновлённое содержание мира. Тем самым
теоретическая и практическая деятельность человека всякий раз
снимает свою противоположность и приходит к своему единству.
Это единство означает, что подлинной целью жизнедеятельности
людей является само познание действительного мира. И только
через эту деятельность люди получают свою действительность
и свою субъективную жизнь. Проще говоря, жить, познавая мир,
и развиваться за счёт этого — вот подлинный удел человечества.
В этом состоит истина его бытия.
Деятельность познавания мира, как единство теоретической
и практической деятельности людей, завершает лестницу опреде-
лений мышления, поэтому она получает определение абсолютной
идеи. Именно она определяет собой жизнь людей, и именно она
является той истиной, к которой стремится человечество.
Абсолютная идея — это единство идеи познания и идеи
преобразования мира.
Человечество познаёт мир, основываясь на идее, что всё в нём
взаимосвязано, и всё то, что рассудком признаётся только по от-
дельности, должно поэтому мыслиться в своём единстве. И это
не наша субъективная идея о мире, а это идея самого действи-
тельного мира. В очень упрощённом варианте абсолютную идею
можно представить, как идею единства теоретической и прак-
тической деятельности. Абсолютна же она ещё и потому, что
выше неё никаких других идей у человека быть уже не может.
Что может быть выше мысли о том, что мир — это единое в себе
взаимосвязанное целое?
197
Глава 5. Диалектическая логика
Восходящими ступенями развития спекулятивного, то есть
диалектического, разумного, метода познания являются: а) бытие,
б) сущность, в) понятие.
Диалектический метод — это осознание формы вну-
треннего самодвижения изучаемого объекта через разре-
шение его противоречий.
В первом разделе (учении о бытии) была выведена система ка-
тегорий, посредством которых мышление определяет реальность
со стороны её внешности. Во втором разделе (учении о сущно
сти) выведена система определений, раскрывающих внутреннее
положение вещей, их сущность. Единство категорий бытия и сущ-
ности (единство экстерьера и интерьера реальности) дало нам ге-
нетическую экспозицию понятия, на основе чего была произведе-
на логическая систематизация субъективных форм мысли (видов
суждений и умозаключений (в учении о понятии)). Последняя
форма умозаключений — дизъюнктивное умозаключение — дало
нам переход к типам объективности. Умозаключениям налично-
го бытия соответствует механический объект. Умозаключениям
рефлексии — химический объект. Умозаключениям необходимо-
сти — органический (телеологический, живой) объект.
Последний тип объективности — живой организм — даёт нам
телеологическое отношение, в основе которого лежит жизнь ре-
альных субъектов. В процессе своей жизни люди познают окру-
жающий мир и делают это знание достоянием своего разума. Ра-
бота мышления со своим собственным содержанием приводит
его в итоге к идее системной целостности мира. Соединив идею
и категории, мышление логически извлекает идею, чем придаёт
ей объективный статус. Как змея, кусающая себя за хвост, аб-
солютная идея замкнула себя в логическое кольцо собственных
определений и этим обрела себя.
Доказательство истинности абсолютной идеи не следует
искать только в данном, последнем разделе «Науки логики».
Всё предшествующее развитие определений мышления содер-
жит в себе это доказательство. Идея есть результат всего этого
шествия мысли, и в этом смысле она есть свой собственный ре-
зультат.
198
Диалектический и исторический материализм
В заключение ещё несколько определений:
Наука — это система знаний об исследуемом предмете,
отражение мира в понятиях.
Природа — это материя, взятая как независимая от че-
ловеческого познания и действия.
Материалистическое понимание мира есть понимание
его как единого бытия (единство мира в его материаль-
ности).
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Что отличает диалектическую логику от формальной?
Что даёт изучение формальной логики прежде диалектиче-
ской?
Что характерно для диалектической логики?
Почему диалектическая логика начинается с чистого бытия,
а не чистого ничто?
Познаваем ли мир?
Почему сущность формальна, а форма существенна?
Что есть сущность?
Что общего между комплектом русских матрёшек и системой
категорий диалектической логики?
Что есть понятие?
Что есть отрицание?
Поясните закон отрицания отрицания.
Поясните закон единства и борьбы противоположностей
в форме противоречия.
Поясните закон перехода количества в качество и обратно.
ГЛАВА 6
ДИАЛЕКТИКА ИСТОРИИ
По работе М. В. Попова «Лекции по философии истории»
I. ПРЕДМЕТ И МЕТОД ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ
Что такое философия истории? Это история или философия?
Это философия применительно к истории. Что значит филосо-
фия применительно к истории? Давайте вспомним, что такое
философия. Философия изучает наиболее общие законы при-
роды, общества и мышления. А раз они наиболее общие, то есть
всеобщие, то они применяются во всех науках и во всех науках
надо их различать. И в предмете каждой науки, и при каждом ис-
следовании наряду с единичным, с которым нередко имеют дело
историки, и с особенным, которым тоже приходится заниматься,
надо выявлять всеобщее и видеть его, потому что всеобщее есть
в каждом единичном.
Изучение всеобщего может показаться делом далёким
и не вполне нужным для конкретных исследований, но это только
так кажется. Раз кажется, значит, это лишь кажимость, то есть
видимость, то есть лишь внешнее проявление. На самом же деле
речь идёт о всеобщем, которое вбирает в себя всё богатство кон-
кретного.
Научный метод состоит в том, чтобы объяснять сложное через
простое, а не простое через сложное. Ведь сложное — это сло-
женное из простых. Приведу пример из математики. Можно ли
потребовать объяснить через более простые понятия, что такое
точка? Прямая? Плоскость? На самом деле это неопределяемые
понятия. Это самые простые понятия в математике, как же их
можно определить? Определять надо сложное через простое, по-
тому что сложное — это сложенное из простых, а проще точки,
плоскости и прямой ничего нет. Поэтому определение точки, пря-
мой и плоскости не дают.
В историческом исследовании мы изучаем исторические про
цессы и явления. А что такое исторический процесс? Истори-
ческие процессы — это те явления, которые изменяются, да?
То есть какое-то меняющееся бытие, изменяющееся нечто. А что
значит изменяющееся нечто? Изменяющееся нечто — это такое
200
Диалектический и исторический материализм
нечто, которое в одно и то же время равно самому себе и не равно
самому себе. Если оно только равно самому себе, то оно не изме-
няется. С другой стороны, если оно только не равно самому себе,
то его и нет. Оказывается, что даже самые простые вещи: изме-
няющиеся явления, изменяющиеся нечто, изменяющееся бытие
нельзя изобразить, нельзя описать, нельзя выразить и понять без
диалектики. Значит и исторический процесс нельзя вполне по-
нять без диалектики!
С точки зрения философии, понять — значит выразить в по-
нятиях. А если я понимаю, хочу вам передать и преданно на вас
смотрю, как собака преданно смотрит на хозяина, но в понятиях
выразить не могу, то, значит, я не понял. И дело совсем не в том,
что у собаки гортань не приспособлена для выражения понятий.
Вон попугай, у него гортань устроена так, что он может говорить,
но он только повторяет, что ему скажут, а понять не может. По
нять — значит уметь выразить мысль в понятиях.
Понять — значит уметь выразить мысль в понятиях.
Итак, наша цель — познать, то есть понять не такое всеобщее,
которое было бы отделено от конкретного особенного, от единич-
ного, а такое всеобщее, которое вбирает в себя всё богатство
особенного. При этом все мы изучаем что? Движение челове-
чества. Маркс и Энгельс говорили, что мы знаем только одну
науку — науку истории. Одну науку, никакой другой науки, кроме
науки истории, нет. Это только кажется, что есть физика, химия,
экономика, география — это деление весьма условно.
Наука истории всё берёт, всё рассматривает в движении.
Говорят, что историки изучают то, что было. Это высказывание
можно переформулировать, для философов ничего не стоит что-
то переформулировать. Что значит то, что было? То, чего сейчас
нет? Вот сидят люди, которые изучают то, чего нет. Зачем же изу-
чать то, чего нет? Давайте изучать то, что есть. А разве в том, что
есть, нет того, чего уже нет? Разве в каждом нет его родителей,
воспитания, которое они нам дали? А бабушки и дедушки, разве
их в нас нет? Да и вся история человечества вошла в каждого, по-
тому что каждый человек есть продукт обстоятельств и воспита-
ния. И всё, что было до него, — в нём. Человечество есть продукт
201
Глава 6. Диалектика истории
всей предшествующей истории, поэтому лишь по видимости исто-
рики изучают то, чего нет. Ведь то, чего нет в непосредственной
форме, есть в опосредствованной, имеется в снятом виде, то есть
неявно заключено в современном человеке. Историки, следова-
тельно, изучают современность как результат предшествующего
развития человечества.
Сейчас мы в начале курса. А что такое начало? Это всем же
известно, да? Всем? Есть такие люди, которые не знают, что такое
начало? Начало — это неразвитый результат. Мы начинаем то,
что собираемся получить. А результат что такое? Результат —
это развёрнутое начало. Они друг через друга определяются,
иначе никак не определить. Вначале неразвитый результат, затем
движение от неразвитого целого к более развитому целому и, на-
конец, развёрнутое начало, то есть результат.
Польза изучения данного курса и в том, чтобы получить метод
для обобщения того материала, который у вас уже накоплен.
А для этого нужно некое философское обобщение, поскольку
философия — это и есть наука о всеобщих законах общества,
природы и мышления. Всеобщие законы общества — это что
такое? Это входит прямо в предмет истории. Законы мышления
непосредственно вроде бы не входят. Но поскольку изучаемые
философией всеобщие законы едины для мышления, общества
и природы, постольку можно по-разному подходить к их изучению.
Сразу скажу, что мы в этом курсе будем подходить к изучению
всеобщих законов природы, общества и мышления через изучение
диалектики мышления. Раз это всеобщие законы, можно с этой
стороны и подходить.
Кто-то идёт от законов природы, кто-то — от законов общества,
а можно идти от законов мышления, разработанных и системати-
чески представленных гениальным немецким философом Георгом
Вильгельмом Фридрихом Гегелем в его книге «Наука логики»,
которую вам очень рекомендую. Тот, кто будет её изучать, будет
испытывать большие трудности. Некоторые из моих коллег, очень
способные, читают и говорят: «Да, Михаил Васильевич, если бы
вы мне не сказали, я бы, наверное, перестал бы её читать». У неко-
торых читателей гегелевской «Науки логики» такое впечатление,
что либо читающий — дурак, либо Гегель — дурак. Но Гегель
умер. Поэтому вывод делается, что книгу надо отложить. Но если
202
Диалектический и исторический материализм
вы возьметесь серьёзные математические книжки читать, ведь
будет то же самое. Тоже скажете автор — дурак? То есть я хочу
сказать, что от трудностей никуда не уйдёшь, если речь идёт
о чём-то серьёзном и большом. Освоение великого требует боль-
шого труда, но этот труд вознаграждаем сторицей.
Мы уже сегодня убедились, что, казалось бы, такую простую
вещь, как изменение нельзя изложить без диалектики, потому
что, если мы будем говорить, что А равно А и не скажем, что
ещё и А не равно А, то к пониманию изменения мы не подойдём.
То есть даже самые элементарные вещи вроде изменения нельзя
без диалектики изложить. И я буду стараться помогать изучать
эту самую диалектику, потому что она нужна не мне, хотя она
мне тоже нужна, а прежде всего тем, кто хочет обобщить свои
знания, исследования и кто хочет построить систему, построить
научную систему.
Наука — это что такое? Все же знают, что такое наука?
Всем это известно? Что такое наука? Это хорошо, что вы задума-
лись. Человек задумался на пятом курсе, что такое наука. И что
такое наука, товарищи молодые учёные? Наука — это система
знаний. А вот если я наберу всякие сведения по медицине, напри-
мер, если то
́
заболело — это принимать, если это заболело — то
́
принимать, это будет медицина? Это будет наука? Нет. Это будет
набор полезных сведений. Вот я сейчас сообщу, что завтракать
полезно. Это научное знание? И ужинать полезно. Или ужин от-
дать врагу? Это уже будет историческое знание, что обед съешь
сам, а ужин отдай врагу, но это всё равно в науку не входит.
То есть всякие правильные сведения, но не приведённые в си-
стему, науку не образуют. А что такое система знаний? Система
знаний начинается с начала, которое есть неразвитый результат,
и представляет собой логическое движение к результату, который
есть развёрнутое начало. Нужно, чтобы вы пошли от неразвитого
целого и пришли к развитому целому. Это очень трудно сделать.
Это сделал Гегель в «Науке логики», это сделал Маркс в «Капи-
тале». Поэтому книги эти и являются гениальными, продвига-
ющими человечество вперёд и содержащими истинные знания,
добытые раз и навсегда.
Изучать всеобщие законы природы, общества и мышления
можно через законы мышления, потому что мысль отлагается
203
Глава 6. Диалектика истории
и проявляется прежде всего в языке. Вот даже если мы про себя
что-то подумали, нам всё равно надо это выразить в какой-то язы-
ковой форме, правильно? Некоторые думают, что они могут думать
без слов. Вы никогда не пробовали думать без слов? Вы може-
те мысль без слов сформулировать? Если бы даже это было воз-
можным, передать другим людям эту мысль без слов невозможно.
Мы не можем передать мысль, если мы не выразили её в челове-
ческой форме, потому что человеческая форма — это та форма,
в которой мысль можно от одного человека передать другому.
А раз не в человеческой форме, то это и не знания. Не знания
и не мысль. Хоть и кажется иногда, когда на вас преданно смо-
трит домашнее животное, что у него есть мысль, что ему надо дать
поесть, это не мысль, а лишь желание и хотение. Это его хотение
понятно, но это не выражено в понятии, поэтому это не мысль.
Выразить в понятиях, то есть выразить в такой форме, в которой
я могу эту мысль любому человеку передать, сделать её доступной
для всех других людей, то есть во всеобщей форме. Мысли пре-
жде всего отлагаются и проявляются в языке. Во всё, что человек
понял, усвоил, сделал своим, проник и его язык.
Есть три формы постижения мира. Первая форма — пости-
жение мира религиозное. Вот если возьмёте Библию, разве там
нет результатов познания? Там всё расписано. Там расписано,
на какой день и что бог создал. Правда, там есть кое-какие спор-
ные вопросы. Сначала бог говорит, что вы не должны вкушать
от древа добра и зла, чтобы вы не были как мы, как боги, то есть
люди не должны знать, что добро и что зло. Бог так задумал сде-
лать людей, чтобы они не знали, что добро, а что зло. Жили бы,
как живут другие животные. А они взяли и нарушили эту запо-
ведь — вкусили яблоко с древа добра и зла. А бог обещал им, что
тогда они умрут, но обещания своего не сдержал. Бог заменил им
наказание. Вместо смертной казни — принудительные работы,
причём объявил, что страдать будут не только виновные, но и их
дети, дети их детей и все их потомки. Религия является фанта-
стическим отражением бытия людей, но это фантазии догмати-
ческие. Если ты поверил в бога, но не поверил в какие-то догма-
ты, то берегись — объявят еретиком. Что такое догмат? То, что
истиной объявляется без доказательств. А вот кто будет против,
тот еретик. Вы — против, значит, вы — еретик.
204
Диалектический и исторический материализм
Вторая форма постижения мира — это постижение его в об-
разах. Это художественное постижение. Вы пришли на выставку,
посмотрели на эту картину, и вас потрясло. Потрясающая кар-
тина. У меня, говорит, нет слов, действительно нет слов, да они
и не нужны для передачи образов от художника к зрителю или
слушателю, если это не касается художественной литературы,
драматургии или оперы. Потому что даже если у тех, кто раз-
глядывает картину или слушает музыку, слова и будут, но у всех
слова будут разные. У одного — одно чувство вызвало, у друго-
го — другое чувство вызвало. Но на картине всё-таки что-то кон-
кретное изображено. А если вы пойдёте в филармонию и будете
слушать даже программную музыку, то, как бы вы ни старались
вникнуть в тот образ, который непосредственно имел в виду ком-
позитор, но композитор одно имел в виду, а у вас это светлое
и хорошее вызывает другие ассоциации. Что даёт постижение
мира в образах? Передачу чувств без слов. Правильно? Без поня-
тий. Какие нужны понятия? Правда, иногда пишут о философии
в музыке, но это никакая не философия. Не надо приписывать
музыкантам философию, равно как и философам музыкальность.
Это всё равно, что я сейчас стал бы вам играть, но я играл толь-
ко на горне, когда был в пионерском лагере горнистом, больше
ни на чём. Горн считается музыкальным инструментом, могу сы-
грать два произведения неизвестных авторов «Бери ложку, бери
хлеб» и «Спать, спать по палатам». Но я, с вашего позволения,
не буду этим заниматься.
Третья, высшая форма постижения мира — постижение его
в понятиях. А понятия до нас с вами существовали или нет?
Мы пришли раньше понятий в этот мир или понятия человече-
ские уже были? Мы пришли в тот мир, где уже были понятия.
Понятия — это, конечно, по форме нечто субъективное, то есть
это плоды деятельности людей. Но эти плоды деятельности
людей, содержащиеся в общественном сознании, исторически
присутствовали до нас с вами. И мы, хотя нам хочется считать,
что мы владеем этими самыми понятиями, скорее не мы владеем
понятиями, а понятия владеют нами. В том смысле, что они были
до нас, и мы уйдём из этого мира, а понятия останутся. Поэтому
к понятиям надо относиться с большим почтением. И вот эти по-
нятия образуют некое зеркало, некую картину мира. То есть, если
205
Глава 6. Диалектика истории
мы возьмём понятия и связи этих понятий между собой, то вот
эти понятия в своей связи образуют самую общую картину мира.
Но, естественно, в понятии не отражаются всякие мелочи, всякие
случайности.
Возьмём, например, понятие дерева. Зелёное дерево, красное
дерево, сосна, рябина — всё в это понятие входит. Дерево —
обобщение очень высокого порядка. А что такое обобщение высо-
кого порядка? Это закон, который определяется в диалектике как
спокойное в явлении. Что есть спокойное во всех деревьях? —
Дерево. И дуб — дерево, и сосна — дерево, и осина — дерево,
и яблоня — дерево, и груша — дерево, всё это деревья. То есть
это высочайшее обобщение. И если мы установим связь между
этими высочайшими обобщениями, у нас будет картина мира,
то есть отражение объективной действительности, причём отра-
жение в самом главном и основном.
Другой пример, вы едете на маршрутке, водитель же не пово-
рачивает головы, чтобы посмотреть, что там сзади, а он смотрит
в зеркало. Аналогично этому, если мы хотим через мышление,
через логику изучать всеобщее, всеобщие законы природы, об-
щества и мышления, но через мышление, то мы можем смотреть
вот в это «зеркало», то есть наверх, на общественное сознание,
точнее на понятия и взаимосвязи и взаимопереходы между ними.
Может показаться, что наука математика никуда не смотрит,
делает вид, что никакого отношения к этому миру не имеет,
но потом выясняется, что математика тоже коренится в этом
мире и без её формул корабли не плавают, самолёты не лета-
ют, но она изображает, что, дескать, её это не касается. И все
результаты, которые имеет математика, достигнуты за счёт ис-
пользования разработанной Аристотелем формальной логики.
Если мы примем, что А может быть или А, или не А — это будет
формальная логика, а если мы скажем, что А в одно и то же
время и А, и не А — это будет диалектическая логика. То есть
мы снимаем одну предпосылку и ставим другую.
Таким образом, вопрос о понятиях, об исследовании понятий,
об овладении не только формальной, но и диалектической логи-
кой, — очень сложный вопрос, но его решение облегчает жизнь,
потому что в понятиях уже всё отточено, всё ненужное отброшено
человечеством, нам они многое дают уже готовым, берите только
206
Диалектический и исторический материализм
связи и взаимопереходы понятий, и вы получите всеобщие законы
природы и общества. Но понятно, что надо будет не отдельные
определения брать, а связь понятий одного с другим, прослежи-
вать, как одно связано с другим. В связях и логических перехо-
дах понятий, в том числе в противоположные им, состоит весь
смысл диалектики как всестороннего учения о единстве и борьбе
противоположностей. И нет никакого другого произведения для
систематического изучения диалектики как таковой, кроме про-
изведения Гегеля «Наука логики». При этом есть сколько угодно
написанных про диалектику книг, но есть только одно системати-
ческое изложение диалектики — в «Науке логики» Гегеля.
Диалектика требует, чтобы об одном и том же предмете одно-
временно были высказаны противоположные утверждения, но вы-
сказывать их приходится последовательно одно за другим, и тут
уж ничего сделать невозможно, поскольку такова сама форма
языка и форма изложения. Вы можете всякую книгу и то, что
у вас написано в тетради, выложить в одну строчку. При напи-
сании всё, что вы можете, — это распределять, планировать
и излагать одно за другим. И вам приходится сначала это ска-
зать, а потом противоположное сказать. Хотя, может, вы и хоти-
те думать, что здесь и то, и другое, но это одновременно выра-
зить не получается. Поэтому логика различает тезис, антитезис
и синтезис, философия различает правильность, достоверность
и истинность. Вот вы правильно сказали, чем занимается наука.
Так вы в науке истины будете добиваться или ограничитесь пра-
вильностью? Но если для раскрытия противоречия необходимы
два противоположных суждения, то правильны оба прямо проти-
воположные суждения.
Всё противоречиво. Или есть что-нибудь непротиворечивое?
Тут есть какие-нибудь хорошие люди, у которых нет недостатков?
Поднимите руки, у кого нет недостатков. Столько людей с недо-
статками (противоречиями). Ужас. Запомним, что правильность
может быть отнесена к каждому суждению из двух противопо-
ложных. Нередко берут исторический период и начинают выяс-
нять, какие там были негативные процессы. Это будет правиль-
но? Правильно. Давайте будем записывать, что в этом периоде
было негативного. Дескать, было такое? Было. Давайте запишем.
Так можно представить в негативном свете какой угодно период.
207
Глава 6. Диалектика истории
Возьмём, например, петровский. Можно расписать, как виселицы
плыли по Волге, сколько народу полегло при строительстве Пе-
тербурга. Славный город, давайте будем сохранять, как памятник
погибшим при его строительстве крестьянам. А можно другую
правильность написать, что Петербург — это великолепное тво-
рение, город мечты, красивейший. Сравниться с ним может толь-
ко Париж и так далее. Но это всё правильности. А если прове-
рить факты и подтвердить документами, это уже будут не просто
правильности, а достоверности. А истина-то какова? Можно ли
выразить противоречивую жизнь одним утверждением, не приняв
во внимание противоположное ему? Нет, никак нельзя. Поэтому
то, что выражается одним утверждением, это лишь правильность
как синоним односторонности. С одной стороны, были такие вещи.
Были такие вещи. А противоположные были? И противоположные
были. А если отсюда два факта возьму, оттуда три противопо-
ложных, это было? Было. Правильно? Тоже правильно. А отсюда
четыре позитивных факта, оттуда семь негативных, тоже было,
и так далее. Тогда через эту правильность пойдёт произвол.
И тут не поможет такая категория, как достоверность. Поэтому
правильности недостаточно. Недостаточно и того, что связано
с проверкой правильности, то есть достоверности. Достоверное
сведение также односторонне. Нам в истории нужны не только
правильности и достоверности, без которых нам никуда. Но нам
нужна истина. А истина — это отображение всего противоречия
в целом. Человек противоречив, общество противоречиво, класс
противоречив, государство противоречиво, всё противоречиво.
Истинную картину даёт выраженное в понятиях действительное
противоречие.
В качестве примера берём хорошего человека. Выясняется, что
человек, хороший человек, он, конечно, с недостатками, но эти
недостатки не являются определяющими. А определяющими яв-
ляются положительные качества, которые, кстати, проявляются
в действии. У отрицательного человека, наоборот, отрицательные
качества являются определяющими, хотя положительные тоже
есть. И мы должны всегда оценить: этот человек положительный
или отрицательный? Он хороший человек или подлец? У подлецов
есть хорошие качества? Есть. Если проверим и убедимся, то это
будет достоверно. Давайте заострим на этом внимание. И вот эти
208
Диалектический и исторический материализм
качества в силу единства всех качеств человека, в силу неразрыв-
ности, соединенности позволяют подлецу втираться в доверие.
Он так хорошо говорил, так много обещал, что я поверила ему
и пошла за ним, но к чему и куда он меня привёл?
Как принцип противоречивости целого применять в исто
рических исследованиях, покажем на примере вопроса о ку-
лачестве в дореволюционной и послереволюционной России.
В отношении численности кулаков в дореволюционной Рос-
сии и в послереволюционной, к 1928 году их стало примерно по-
ровну. Мы с вами знаем, что большевики, идя навстречу крестьян-
ству, взяли и реализовали левоэсеровскую программу. Разделили
всю землю по едокам, разъясняя при этом, что равенства это
не даст, и вскоре снова появятся кулаки и бедняки. Кстати, это
же повторилось потом и при Чубайсе, когда всё разделили, выдав
всем по ваучеру, а потом через некоторое время обнаружилось,
что у одних — заводы, а у других — 25 рублей. Но вернёмся в Рос-
сию 1928 года. К 1928 году опять образовались кулаки, бедняки
и середняки. Так вот, кто-нибудь здесь может сказать, кто такой
кулак? Зажиточные крестьяне, у которых работают по найму. По-
нятно. Я зажиточный крестьянин, попросил вас весной немно-
жечко помочь, вскопать огород, заплатил. А вас попросил помочь
собрать мне урожай, расплатился яблоками. А вы меня раз —
и в Сибирь. Список написали кулаков, указав, что у меня весной
и осенью двое работали по найму. Всё, как вы сказали, вы вот,
как бы, у нас образованный человек, идеолог, убедили вы двад-
цатипятитысячников и бедняков убедили, и меня — в эшелон
и в Сибирь, потому что вы дали такое определение кулака. А кто,
скажите пожалуйста, уважаемые, кто никого никогда не нани-
мает в деревне, кроме батраков? Они точно никого не нанимают.
Кто ещё не нанимает? Весной я вас нанял помочь мне вскопать,
осенью вы меня наняли помочь убрать урожай. И вот оказывает-
ся, что благодаря некоторым знатокам определений мы с вами
вместе поедем в Сибирь. Может дело в количестве лошадей?
А не может быть так, что я больше работал, чем вы, а вы боль-
ше сидели на печи и теперь у меня две лошади, а у вас одна.
И меня за это представители родной Советской власти отправят
в Сибирь? Где логика? Я кулак или нет? Вы сначала докажите,
что я кулак, вы в Сибирь-то меня отправили, не разобравшись
209
Глава 6. Диалектика истории
в понятии кулака. А ведь это понятие очень чёткое. Кулак — это
сельский буржуа. А буржуа — это человек, который не просто
иногда кого-то нанимает, а тот человек, для которого основным
источником дохода, не побочным, не второстепенным, а основным
источником дохода является присвоение чужого неоплаченного
труда через наём работников, через покупку рабочей силы и ис-
пользование её в процессе производства.
Почему нам очень важно изучать понятия и их связь? По-
тому что если мы изучаем понятия и их связь, то мы начинаем ов-
ладевать истиной. А истина всегда противоречива. Когда говорят,
что истина конкретна, некоторые думают, что истина — это под-
робности, если я долго что-то подробно рассказываю, то это исти-
на. Истина как соответствие понятия объекту — противоречива,
как противоречив объект. Например, если я односторонне говорю,
что вот студенты такие хорошие, так много знают, то это правиль-
но. Я вам ничего больше не говорю, а вы улыбаетесь. Или я приду
и скажу, что это за студенты, я им объяснял, объяснял, не пони-
мают. То есть мы должны уйти от односторонности, но не уйти
от цельности. Потому что если я буду говорить: с одной стороны,
это хороший человек, с другой стороны, он подлец, то это разве
будет истинное выражение? Надо брать противоречие в целом,
то есть определить, что есть целое, а в нём обнаружить противо-
речие. В нашем примере либо он хороший человек с недостатка-
ми, либо он подлец, у которого есть хорошие качества, которые
позволяют ему втираться в доверие к хорошим людям. Но если
отрицание целого станет целым, то целое станет лишь его вну-
тренним отрицанием, и хороший человек может стать подлецом.
Если мы с вами будем брать целое, то надо избавиться от пред-
ставления, что противоречие это нечто троякое: одна сторона,
потом переход, как в Петербурге переход со станции «Невский
проспект» на станцию «Гостиный двор», и вторая. На самом деле
противоречие надо брать так, что одна сторона образует целое,
а другая составляет лишь момент этого целого. А имеющийся
в целом внутренний противоположный момент делает это целое
тоже моментом.
Категория моментов — очень важная для нас. Моменты — это
противоположные движения в одном движении. Момент — это
не часть, не кусок, не элемент. Моменты — это противоположные
210
Диалектический и исторический материализм
движения в одном движении. А что распространено в науке?
Части, куски, элементы. Энгельс говорил, что части — лишь
у трупа. Частями медики занимаются в анатомическом театре.
Там медики что делают? Очень важное дело делают. Режут, чтобы
научиться потом оперировать живых. Резать трупы необходимо,
чтобы живое изучать. Но необходимое условие не надо путать
с достаточным. Представление целого в виде частей — это необ
ходимое условие, но не достаточное. Недостаточно знать, у кого
какие кости и из каких органов состоит человек, надо ещё брать
человека в органической целостности и в движении. С точки зре-
ния диалектики, например, непонятно, что значит рука, одна.
Если она не отсечена. Разве в руке не проходят кровеносные со-
суды, разве из сердца в руку не течёт артериальная кровь и од-
новременно не возвращается обратно венозная кровь к сердцу?
А разве не соединяют руку с мозгом нервы, которые никак только
к руке не отнесёшь. А если мы хотим изучать социальные орга-
низмы, мы тем более не можем брать их только как механический
агрегат, как внешнее соединение частей.
В диалектике речь идёт о моментах, о противоположных дви-
жениях в одном движении. Эта категория необходима для того,
чтобы диалектически изображать в понятиях изменяющиеся
и развивающиеся исторические явления. В диалектическом
подходе к историческому материалу — суть философии исто
рии. Предмет философии истории — это такие всеобщие за-
коны природы, общества и мышления, которые проявляют себя
в истории. Раз они всеобщие, они во всем себя проявляют, значит,
и в истории. Давайте будем изучать такие всеобщие законы, кото-
рые проявляют себя и в истории. Но изучать мы их будет через за-
коны мышления. Это можно потому, что эти законы — всеобщие.
Раз они всеобщие законы, то они во всем, а значит, и в истории.
Таков метод, подход, который мы применяем.
211
Глава 6. Диалектика истории
II. ИСТОРИЧЕСКОЕ БЫТИЕ
Начиная тему «Историческое бытие», мы продолжаем реали-
зовывать замысел, который был изложен ранее, смысл которого
в том, чтобы заняться диалектической обработкой исторического
материала. Применить всеобщие категории, которые позволят
заставить материал, если он не двигается или является мёртвым,
оживиться. Важно рассматривать историю с помощью передового
метода. Метод — это осознание формы внутреннего самодвиже-
ния содержания изучаемого предмета. Что здесь главное в этом
понимании метода? Сначала надо разобраться, каково же внутрен-
нее самодвижение содержания, причём именно самодвижение,
не мы его толкаем и не по принципу: я хочу это или вот то хочу,
или мне это не нравится, а речь идёт о самодвижении. Есть ка-
кие-то внутренние стимулы, внутренние пружины, внутренние
механизмы, внутренние импульсы, то, что приводит в движение
исторический материал. Потому что исторический материал —
он для нас материал, а в истории не материал, там люди дей-
ствуют, живые, между прочим. Поэтому надо, чтобы историки
изобразили этот в действительности живой процесс, как живой,
а для этого надо вникнуть в этот живой процесс настолько, чтобы
выразить его в понятиях. То есть самодвижение содержания —
вот здесь ключевые слова. Надо понять, в чём самодвижение.
Что является источником самодвижения содержания? Источни
ком самодвижения является противоречие. Противоречие есть
источник самодвижения. Надо найти те противоречия или то про-
тиворечие, которое является источником, первоисточником этого
внутреннего самодвижения. Если мы противоречие не нашли,
наша работа правильная, но не истинная. То есть это нашли, это
правильно, и эти факты были, и эти правильные. Например, для
сохранения и сообщения таких сведений есть справочники, слова-
ри. Люди берут, открывают словари, но словари не для нас с вами,
это не тот метод, тем более что там всё распилено на кусочки,
отдельно всё, нашинковано. Каждая категория отдельно от дру-
гой. А в мире всё связано в единое целое и всё находится в борьбе
противоположностей, в движении. Как это словарь может отобра-
зить? Никак. Говорить, что словарь — это что-то плохое, нельзя,
конечно, но это не тот источник, которым можно пользоваться
212
Диалектический и исторический материализм
в научных целях. Содержание надо взять именно как самодви-
жущееся, и вот мы, если формы этого осознаем, то есть сумеем
так изобразить в понятиях, что будет самодвижущаяся система,
вот тогда считайте, что мы применили диалектический метод.
Энгельс говорил, что метафизика или метафизический метод до-
статочны, когда находишься в четырёх стенах комнаты, а если
выходишь на широкий простор исследования — там, конечно,
требуется другой метод — диалектический.
А какой самый распространённый метод у нас? Сейчас вообще
самый распространённый — так называемый здравый смысл.
Это был излюбленный метод А. Н . Яковлева, который был се-
кретарём по идеологии в горбачёвское время, он всё время вы-
ступал за здравый смысл. А Энгельс издевался в своё время над
этим здравым смыслом. Вот вы будете руководствоваться здра-
вым смыслом. Любой здравый человек, который встанет, выйдет
на улицу, увидит, что Солнце ходит вокруг Земли. Здравому-то че-
ловеку достаточно просто посмотреть на небо, чтобы сделать
вывод, что Солнце вращается вокруг Земли, встаёт на Востоке
и садится на Западе. Ну, правда, сейчас уже, если здравый че-
ловек, вроде того канадского космонавтотуриста, которого по-
садили на космический корабль, посмотрит, то и он уже с точки
зрения здравого смысла может сказать, что, вероятно, всё-таки
Солнце не ходит вокруг Земли, а Земля движется вокруг Солнца.
А в своё время это было великим открытием, но люди, которые
руководствовались здравым смыслом, сожгли сделавшего это ве-
ликое открытие Джордано Бруно. Есть такой исторический факт.
Какой ещё есть метод? Метод проб и ошибок. Дескать,
давай, делай так, а не получится, тогда делай этак. Чего, Машка,
криво шьёшь? — А я ещё пороть буду. Возможно, для простых
задач, метод проб и ошибок подходит, хотя тоже ограниченно,
но для серьёзных — однозначно нет. Как вы представляете метод
проб и ошибок, например, при строительстве и эксплуатации
атомной станции? Однако у меня складывается такое впечатле-
ние, что самый современный метод, который наиболее широко
распространён, — это метод ошибок. Просто делают ошибку
за ошибкой. Вспоминается мне анекдот периода перестройки.
Приходит комиссия на завод, мимо с большой скоростью проно-
сится рабочий, который тачку везёт, пустую, правда. Но, видимо,
213
Глава 6. Диалектика истории
очень нужно. Его пытаются остановить, чтобы спросить: куда,
что, зачем собирается везти. «Некогда, — говорит, — неког-
да». Улетел. В обратную сторону мчится с такой же скоростью
и опять с пустой тачкой. Ну, тут уж комиссия встала в два ряда,
остановили. — Почему с пустой тачкой? «Некогда нагружать»,
и помчался дальше. Некогда нагружать, бежать надо. Куда бе-
жать? Что везти?
У тех, кто хочет на самом деле разобраться, доля тяжёлая.
Надо вроде бы бежать дальше, а, с другой стороны, надо копать
глубже. И это противоположные задачи. Бежать надо, зачем ко-
пать, поставил лопату и беги. С другой стороны, если ты бежишь,
и ничего нет в ведре, тоже ничего не получится. То есть надо
както это противоречие разрешать. Так вот метод, который
сформулирован Гегелем, диалектический, — осознание формы
внутреннего самодвижения содержания исследуемого предме-
та — является методом разрешения и данного противоречия.
Ясное дело, что, если вы собираетесь воспользоваться этим
методом, вы должны овладеть содержанием, что-то прочитать,
разобраться, факты собрать. Обязательно, потому что, как без
этого вы увидите какие-то внутренние моменты, борьбу проти-
воположностей, если вы не знаете, что это такое. То есть, безус-
ловно, в какой-то степени нужно это изучить. С другой стороны,
если просто так продолжать изучать, можно завалить себя этими
самыми фактами, данными, ну, вроде того, как некоторые думают,
что надо, чтобы стать умным, читать, читать и читать. Вот если
я всё прочту, что есть в библиотеке, всё, что там есть, что будет
у меня в голове? Некоторые сразу говорят: каша, а я думал,
что-нибудь хорошее скажут, что у меня будет библиотека в го-
лове. Такая у меня память и так я всё впитывал, впитывал и что
получилось? Библиотека. И вот вы теперь не ходите в библио-
теку, приходите ко мне, я вам всё расскажу про любую книгу.
Стал я учёным или нет? Нет. Вот встречает меня на матмехе, где
я учился, профессор-астрофизик Алексей Алексеевич Никитин
и говорит: «Ты чего-то, Миша, плохо выглядишь. Наверное, много
читаешь». Я говорю: «А это что, плохо?» — «Конечно, ты же раз-
учишься думать». И действительно, когда человек читает, он же
потребляет, а не производит знания. Когда вы слушаете лекцию,
вы потребляете или производите? Потребляете. А я, когда читаю
214
Диалектический и исторический материализм
лекцию, что делаю? Воспроизвожу знания. Но вы не расстраи-
вайтесь, будет экзамен. На экзамене я буду потребителем. Я буду
сидеть и слушать всё умное, что вы скажете. А вы как раз будете
воспроизводить знания.
Как постичь глубину знаний? Можно ли в эту самую глубину
сразу нырнуть? Или начинать надо с мелководья? Есть предложе-
ние начать путь к сложному с самого простого, то есть с самого
пустого, но зато уж познать его до конца. А то нас всю жизнь
запугивали с того момента, как мы стали студентами, что истина
и движение к ней — это бесконечность и что если ты устремишь-
ся к абсолютной истине, то, конечно, ты будешь к ней двигаться,
потому что жизнь и материя познаваемы, но никогда полностью
всё не познаешь, как бы ты ни изучал, как бы ты ни исследовал,
потому что добытая истина относительна, то есть в ней есть абсо-
лютная истина, но в какой-то степени и так далее. Я хочу пореко-
мендовать, опираясь на то, что человечество в процессе познания
уже отобрало и отточило категории, сделать следующее — если
мы теперь возьмём самую простую категорию, то про неё как раз
можно знать всё, то есть применительно к ней можно получить
абсолютную истину. Только для этого нам надо взять самую про-
стую категорию и двигаться от этой, самой простой категории
(самой пустой) далее, разворачивая своё знание.
Какая самая простая категория в диалектике? Человечество
в ходе своего развития, в том числе и философского развития,
выработало эти самые простые категории. По сути дела, их две.
Одна — для выражения того, что есть, а другая — для выраже-
ния его отсутствия или, другими словами, для выражения того,
чего нет. При этом первая, если взять её как самую абстрактную,
не говорит о том, что конкретно есть, умалчивает, потому что
тогда это уже будет не простое абстрактное бытие, а конкретное
бытие, например, бытие человека, бытие книги, бытие дипломной
работы, бытие оценки в зачётке и так далее. А отсутствие бытия
может быть очень хорошее, если оно конкретное — отсутствие
болезни, смерти, ещё какой-нибудь напасти и так далее. А может
быть ничто, которое нас очень опечалит: нет денег, нет здоровья
и тому подобное.
Но мы хотим начать так, чтобы сразу получить абсолютную
истину, хотя бы не самую глубокую. Ну, хотя бы о чём-то можно
215
Глава 6. Диалектика истории
узнать абсолютное? Вы уже пять лет учитесь, и всё говорят, что
знание у вас ещё неполное. И даже если в будущем будете защи-
щать кандидатскую, докторскую диссертацию, всё равно будете
не знать, дескать, изучаемое с абсолютной полнотой. В нетерпе-
нии так и хочется спросить, а в этом болоте когда-нибудь можно
будет встать на абсолютно сухой остров, чтобы можно было твёрдо
ногу поставить и сказать: я знаю? Я вот вам обещаю сейчас сразу
сказать, про что мы знаем всё и полностью. Вот первая, самая
простая категория диалектики — чистое бытие. Что мы про неё
знаем? Про чистое бытие что мы знаем? Что оно есть. Спасибо.
Но сколько бы я ни надрывался, я больше, чем вы сказали, ничего
про эту категорию сказать не смогу, потому что этим исчерпы-
вается её содержание и нечего сказать о ней ещё как о таковой.
Только мы хотели с вами осознать внутреннее самодвижение со-
держания вот этой категории, а нет там никакого другого содер-
жания. Всё, что в ней есть, уже выражено в том, что она есть.
Пармениду, древнегреческому философу, бытие так понравилось,
что он решил вообще этим ограничиться и свою философию по-
строил на положении о том, что есть только бытие, а небытия
вовсе нет. И как только он сказал это своё — вовсе нет — его
сразу схватили за руку такие философы, как Гераклит, ну, и даль-
ше уже не отпускали такие, как Аристотель, Платон и Гегель.
Сказал, что бытия вовсе нет? Что значит нет? Вы вдумайтесь, что
вы говорите. Бытие есть и больше нечего сказать об этой кате-
гории, а не то, что я больше ничего не знаю об этой категории.
А если больше нечего сказать об этом как о таковом? Что ещё
говорить? Что не ясно? Вы же всё сказали, и никаких больше
не может быть претензий. И больше нечего сказать об этой ка-
тегории.
Я обращаю ваше внимание, что мы хотя бы одну абсолютную
истину, настоящую, уже нашли! Это абсолютная истина — то, что
чистое бытие есть!
Вопрос о бытии очень важен. И первое, что должен сделать
историк, когда он изучает историю, — выяснить, был этот факт
или не был, убедиться в том, что факт был. Мы уже говорили,
что изучает история — с виду то, чего уже нет. А те, кто изучает
то, что есть, среди философов называются онтологами. Онтоло
гия — это наука о бытии.
216
Диалектический и исторический материализм
Онтология — это наука о бытии.
Но вопрос-то не в том, что какого-то факта сейчас нет, вопрос
в том, был ли он когда-нибудь или нет? Если он когда-нибудь был,
значит, он был бытием. Вот в чём вопрос. Если никогда не было
этого факта, то он и не факт, то есть это кто-то придумал, это
выдумка. И вы знаете, что в исторической науке всяких сказок
предостаточно. Слушал я однажды в Доме политпросвещения вы-
ступление родственника известного революционера Антонова-О -
всеенко. «У меня, — говорит, — такой метод: факты, аргументы,
рассказы, анекдоты» — и такое понёс... Смысл его выступления
примерно был таков, что Сталин был агентом царской охранки
и, чтобы его не распознали, он активно участвовал в револю-
ционном движении, по тюрьмам сидел, в ссылку его посылали,
потом он на VI съезде РСДРП(б) сделал доклад о вооружённом
восстании, вошёл в военно-революционный центр, военно-ре-
волюционный комитет, потом он был наркомом национальности
и одновременно Рабкрин возглавлял, участвовал в гражданской
войне, в том числе под Царицыным, после чего город назвали
Сталинградом, затем участвовал в восстановлении народного хо-
зяйства, с 1922 года стал генеральным секретарём партии, руко-
водил разгромом немецкого фашизма, созданием ядерного оружия
и ракетного щита. Но Антонов-Овсеенко мол всё равно всё «рас-
познал», что Сталин это делал для того, чтобы никто не догадал-
ся, что он был агентом царской охранки. И это доказательство
бытия, то есть того, что было на самом деле? Вы шутите? Так что
вопрос о бытии, о том, было или не было — первый вопрос любого
исторического исследования.
Простые категории — это на самом деле очень хитрые ка-
тегории. Простые категории абстрагированы от всего. А раз они
абстрагированы от всего, то, значит, они связаны с этим всем или
не связаны? Вот если я сейчас пойду и от каждого буду оттал-
киваться, эта процедура будет довольно долгой, но каждый убе-
дится в том, что для того, чтобы мне оттолкнуться от кого-то си-
дящего, нужно подойти и дотронуться до него. То есть через
отталкивание имеет место соединение. Так и с простыми,
то есть абстрактными категориями. Они отрицанием соединены
с тем, от чего абстрагируются. Знающий это лектор что должен
217
Глава 6. Диалектика истории
делать, чтобы привлечь слушателей к изучению чистого бытия?
Начать от слушателей отталкиваться. Дескать, не изучайте кате-
горию бытия как такового. — Как это? Почему? — Незачем вам
изучать философию. — Как это незачем?
И наоборот, скажи вам изучать философию, вы скажете:
а зачем это нам надо? То есть негативная форма — это на самом
деле, для тех, кто немножко философию изучал, кто понимает,
что это такое, это форма соединения, поэтому вот эти простые
категории — это категории, которые абстрагированы от всего,
в них поэтому в неявном виде заключено всё. Иначе непонятно,
как это в «Науке логики» Гегеля движение мысли начинается
с чистого бытия, и дальше Гегель как паук из паутины всё выта-
скивает, вытаскивает сначала ничто, потом становление, потом
наличное бытие, потом качество, реальность, отрицание, нечто,
изменяющееся нечто, определение, характер и поехали, поеха-
ли всё дальше и дальше. А как это может получиться, почему?
Да потому, что Гегель тянет эту нить, которая является нитью
абстрагирования, а абстрагирование — это отрицание, через
отрицание все связано с этим самым абстрактным моментом.
Так что не будем недооценивать категорию чистого бытия.
Итак, чистое бытие есть и больше нечего о нём сказать,
как о таковом. Это был разговор вокруг, а вообще-то нечего доба-
вить к тому, что сказано, а раз нечего, то остаётся лишь услышать
в этом слове не, то есть ничто. Слышите? Вот это чистое ничто.
А если задаться задачей выяснить, что такое отрицание? Ни-
когда не думали на эту тему? Я, когда книгу написал, по которой
докторскую защищал, меня редактор вдруг в редакции нашей из-
дательства Ленинградского университета спрашивает: «А что
такое отрицание?» Я на него посмотрел и задумался, а что такое
отрицание? Пошёл домой и начал «Науку логики» листать, смо-
треть. Долго-долго искал, пока в самом начале не нашёл, что от
рицание — это ничто или просто не. И всё.
Это всё простые категории, а почему нам нужно разобрать-
ся с простыми категориями? Потому что мы хотим разобрать-
ся не в какой-то одной стороне неподвижной вещи, а мы хотим
на самом элементарном уровне, на самом простейшем уровне
понять движение. А движение не так просто выразить. Мы ради
этого и взялись за простые категории. Так вот, мы видели, что
218
Диалектический и исторический материализм
если просто думать про чистое бытие, то эта мысль приводит
нас к мысли о ничто, так как ничего о чистом бытии мы сказать
не можем, кроме того, что оно есть. Действительно, вот я начи-
наю думать, я могу вас не спрашивать, что дальше, вот я спросил,
что такое чистое бытие? Вы скажете, что чистое бытие — это
то, что есть. Ну и что ещё можете про это сказать? Нечего тут
говорить. Не я не могу, а нечего говорить и мы, следователь-
но, пришли к мысли о ничто и к ничто. Как это фиксируется
в диалектике? Фиксируется так, что категория чистого бытия
переходит в категорию чистого ничто. Или чистое бытие пе-
реходит в чистое ничто. А где оно переходит? В любой мыслящей
о нём голове. Конечно, если вы не будете думать, то одна мысль
в другую у вас не перейдёт. Кто думает, у того переходит. Ко-
нечно, кто-то может сказать, как я могу думать? Это же чистое
бытие, тут нечего думать. А зачем тебе голова? «Чтобы есть».
Тут уж ничего не поделаешь. Но если человек думает, то, конечно,
в его голове обдумывание чистого бытия приводит к обдумыванию
чистого ничто.
Итак, мы пришли к чистому ничто. Я хотел пойти дальше,
но ещё остановлюсь, потому что иногда бывают даже в таких про-
стых вещах ошибки. Например, рассуждают так, что вот мы чи-
стое бытие рассмотрели, теперь рассмотрим чистое ничто. А сам
этот переход чистого бытия в чистое ничто выбрасывается из го-
ловы. Или по-другому говорят: перейдём от чистого бытия к чи-
стому ничто, как будто они стоят друг от друга отдельно и не они
переходят друг в друга, а я от одного пошёл к другому, потом
мне надоело это, и я пошёл обратно сюда. И так туда-сюда хожу.
Я хожу между ними или они переходят друг в друга? Категории
переходят друг в друга. Мы изучаем логические переходы или
логика изучает мои переходы между категориями? Что она изу-
чает? Она изучает логические переходы, изучает, как понятие,
если о нём думать, само переходит в другое понятие, то есть по-
казана связь понятий. А если это связь понятий человеческих, то,
следовательно, она отражает связь каких-то явлений. Понятия
если связаны, значит, то, что выражено этими понятиями, связано
в действительной жизни. Это и отражается в переходах понятий
одного в другое. Если бы не было связано в действительности,
то и в переходах понятий бы не отражалось. Поэтому правильно
219
Глава 6. Диалектика истории
говорить и мыслить не переход от чистого бытия к чистому ничто,
а переход чистого бытия в чистое ничто.
И вот данный переход состоялся. Теперь я, обрадованный тем,
что вы так все хорошо знаете, хочу вас спросить: «А что вы мо-
жете сказать про чистое ничто?» Всегда отвечайте: «Я знаю,
что оно есть», и вы всегда выиграете. То есть опять произошёл
переход, но только теперь уже переход чистого ничто бытие.
Как произошёл этот переход? Мы рассматриваем чистое ничто.
Что про него можно сказать? Раз рассматриваем, значит, оно
есть. Есть или нет? Я спрашиваю, что вы можете сказать про
ничто? Есть оно в нашем разговоре (нашем рассмотрении)? Есть.
Это же чистое ничто, и неважно, где оно есть — на столе, под
столом, в парте, в кармане. Неважно где, в разговоре, по край-
ней мере, есть. В разговоре-то точно есть, ну, а на небе, может,
его нет. И вот мы получаем замечательное высказывание: ничто
есть. Ничто есть, и какие у него имеются определения? А те же
самые определения, что у чистого бытия, а именно то же самое
отсутствие всяких определений.
Итак, чистое бытие переходит в чистое ничто, а чистое ничто
переходит в бытие. Это бытие уж не чистое, оно опосредствовано
предыдущими этапами, которые есть в этом бытии. Ну, так раз
чистое ничто перешло в бытие, то что? Какой вывод мы долж-
ны сделать? Смотрите, чистое бытие перешло в чистое ничто.
Это мы выяснили. Это за нами. Чистое ничто перешло в бытие,
это тоже выяснено, тоже за нами. Ну и что? Всё? Дальнейшее
развитие есть или нет? Сейчас кто-нибудь скажет: «Это всё, Ми-
хаил Васильевич, что вы нам хотели сообщить?» Мы тогда берём
свои портфели и пошли. Но сидят ещё, просто из уважения или
хотят разобраться? А чистое бытие уже перешло в чистое ничто,
которое, в свою очередь перешло в бытие.
Присмотримся, во что же перешло чистое ничто. Оно не про-
сто перешло в бытие, которого мы не знаем, а оно уже перешло
в бытие, которое, как известно, переходит и перешло в ничто.
Поэтому мысль наша не может остановиться. Это вот самое
первое диалектическое движение, которое мы увидели. Бес-
конечный переход бытия в ничто и ничто в бытие. И этот бес-
конечный переход можно выразить как движение исчезновения
одного в другом: движение исчезновения бытия в ничто и ничто
220
Диалектический и исторический материализм
в бытии. Как мы это движение назовём? Движение исчезновения
бытия в ничто и ничто в бытии есть становление.
Мы становление изучили или только сформулировали, что есть
становление? Ещё не изучали ведь? Его надо изучать? Конечно!
И на что нужно обратить внимание? На то, что в этом, первом,
полученном нами, диалектическом движении, есть два встречных,
противоположных, движения — движение исчезновения бытия
в ничто и движение возникновения из ничто бытия. А как назвать
противоположные движения в едином (одном) движении? Противо-
положные движения в одном движении называются — моменты.
Например, у каждого человека кровь совершает прямо противо-
положные движения. С одной стороны, есть венозная кровь, с дру-
гой стороны, артериальная кровь. Венозная идёт от клеток с на-
бором всего, что предназначено на выброс, а артериальная кровь
обогащена кислородом, который направляется к клеткам, чтобы
их снабдить тем, что нужно для продолжения биохимических ре-
акций. Каждый, кто на меня внимательно смотрит, если он вдума-
ется в это, поймёт, что глаза его высыхают и поэтому он должен
иногда моргать, то есть увлажнять свои глаза. И вот противо-
положные движения в одном движении называются моментами.
Противоположные моменты мы различили. Где это мы их
различили? В чём? В становлении. Три категории мы изучили:
чистое бытие, чистое ничто и становление. Становление — это
взаимопереход бытия в ничто и ничто в бытие. В нём есть про-
тивоположные моменты: переход бытия в ничто и переход ничто
в бытие. Нам нужно понимать, где есть эти переходы? Везде.
В чём? Во всём. Почему везде и во всём? Потому что это всеобщие
категории. Нет таких городов, классов, стран, людей, событий,
которые не переходят, которые не превращаются в ничто, и нет
таких явлений, которые не представляли бы собой, не содержали
бы в себе переход ничто в бытие. Когда говорят про что-либо, что
его раньше не было, отмечают его переход из ничто в бытие. Ко-
роче говоря, много сложных вопросов: и вопросов национальных,
и вопросов политических, исторических, которые нужно решать
с учётом моментов, которые называются противоположными мо-
ментами становления.
Но нам не хватает названия этих моментов. Как назовём пе-
реход ничто в бытие в становлении? Положительный момент?
221
Глава 6. Диалектика истории
Хорошо, но это оценка как бы. Ну, а, следовательно, переход
бытия в ничто — это тогда отрицательный момент? Всё же это
не те названия. Переход ничто в бытие называется возникнове
нием, а переход бытия в ничто в становлении есть прехождение.
Вооружившись этими понятиями возникновения и прехожде-
ния, можно приступать к тому, чтобы приводить в порядок истори-
ческий материал. А что значит исторический материал? Это тот,
который возникает, исчезая, и исчезает, возникая. Как же мы без
категорий возникновения и прехождения сможем это всё опи-
сать? Схематично, грубо и бездвижно, хотя и правильно (то есть
согласно некоему правилу, односторонне). А надо показать дви-
жение через борьбу возникновения и прехождения. Ведь если
мы возьмём один момент возникновения, будет правильно? Будет.
Будем только показывать революции, восхождения, возрожде-
ния и тому подобное, будет правильно? Будет. А если мы будем
с помощью категории прехождения везде показывать лишь раз-
рушение, гибель, смерть, тлен? Это что? Тоже правильно? Да.
Однако это будет односторонне. А вот если первое правильное
и противоположное правильное, взять в единстве, как противопо-
ложные моменты, как единство противоположностей, то это уже
будет не просто правильно, это будет истинно.
Итак, мы с вами, как и собирались, накопили немало абсо-
лютных истин: про чистое бытие, про чистое ничто, про станов-
ление, про возникновение и прехождение. А бытие не пропало?
Нет. А кто мне покажет, где в становлении, которое есть единство
возникновения и прехождения, где здесь бытие? Это уже послож-
нее задача. Прехождение — это и есть бытие в становлении.
Что такое прехождение? Это бытие, переходящее в ничто. То есть
я говорю «бытие» и указываю какое? Переходящее в чистое ничто.
Через запятую. Но я же могу всю «батарею» не писать, сейчас же
любят, чтобы было короче, я короче и излагаю. Прехождение —
это, короче, бытие. Бытие теперь мы должны как прехождение
понимать, поскольку в становлении бытие есть только как пере-
ходящее в ничто. И вообще в жизни иного бытия нет, кроме как
переходящего в ничто. Ну, это же замечательная мысль. Вот если
у вас какая-то гадость, болезнь, замечательно, что она перехо-
дит в ничто. А если вам эта мысль не нравится? Приходится
нести издержки, раз это всеобщие категории. Ну, а что такое
222
Диалектический и исторический материализм
возникновение? Возникновение — это ничто в становлении.
То есть ничто никогда не бывает только как ничто, а всегда как
переходящее в бытие. Вот почему как какая-то дикость представ-
ляется чистое ничто. Когда я сказал, что давайте будем изучать
чистое ничто, хорошо, что тут на меня никто с кольями не пошёл
за то, что мы собрались изучать чистое ничто. И действитель-
но, ведь спросят, что вы делали на изучая философию истории?
А вы ответите: «Мы изучали чистое ничто». Долго изучали чистое
ничто? Долго, почти 1,5 часа. Но теперь мы можем сами успо-
коиться и других успокоить, что не бывает такого чистого ничто,
которое само по себе не переходило бы в чистое бытие. Нет такого
ничто, которое не переходило бы в бытие, поэтому ничто есть
лишь как возникновение. Это очень важно.
Итак, в понятии бытия содержится ничто, а в понятии ничто
содержится бытие, и это противоположность. Только одна проти-
воположность взята как бытие, переходящее в ничто, а другая —
как ничто, переходящее в бытие. И всё это в единстве. А единство
противоположностей называется противоречием. И проще объ-
яснить, что такое противоречие, невозможно.
Далее, в становлении бытие переходит в ничто, а ничто перехо-
дит в бытие. Значит, могу я сказать, что разность бытия и ничто
в становлении исчезает? Не разность в математическом смысле,
а разность в том смысле, что разные они. Но если они друг в друга
переходят, значит, то обстоятельство, что они разные, исчезает.
Значит, разность бытия и ничто исчезает в становлении. Это пра-
вильная мысль? Да, в становлении разность бытия и ничто ис-
чезает. Это первый тезис. Однако становление есть только бла-
годаря разности бытия и ничто. Если бы не было этой разности,
ни о каком становлении нельзя было бы и говорить. О чём бы
мы тогда говорили? Что во что переходит, если бы они не были
разными? Только тогда можно говорить о переходах, когда они
разные. Вторая мысль — это мысль о том, что становление есть
только благодаря разности бытия и ничто. К какому выводу
мы приходим? Если становление есть благодаря разности бытия
и ничто, а эта разность бытия и ничто в становлении исчезает, то,
следовательно, и становление исчезает!
А что такое становление? Становление — это беспокойное
единство бытия и ничто. Беспокойное единство, одно в другое
223
Глава 6. Диалектика истории
переходят. А что является отрицанием беспокойного единства?
Спокойная простота. Сразу и не найдёшь слова. Спокойствие
отрицает беспокойство, это ясное дело. А единство предпола-
гает единство разных. А теперь имеем не сложное, а простое.
Спокойная простота. И мы имеем, следовательно, в результате
исчезания становления спокойную простоту. Или, можно так
сказать, мы имеем становление, ставшее спокойной простотой.
Становление всё время представлялось нам как борьба проти-
воположных моментов, а теперь это спокойная простота. И те-
перь мы имеем то, за что так боролся Парменид. Бытие. А ничто,
вроде, вовсе нет, раз становление стало теперь спокойной просто-
той. Нет больше становления, есть только спокойное и простое.
И, это спокойное и простое есть некое новое бытие. Какое? Ясно,
что не чистое. А какое? Наличное бытие. Какое есть налицо, так
и называем. Это категория наличного бытия. Вот археологи, они
занимаются тем, чего нет налицо. Поэтому надо копать. Снача-
ла экскаваторами, потом лопатами, потом кисточками, и только
тогда налицо будут какие-то древности, которые будут говорить
о культуре умерших, бывших каких-то народов. Какой же смысл
имеет выражение «налицо»? Налицо только бытие, а вы уже
не поверите, что ничто нет, оно где-то есть, и мы его найдём,
но оно, во всяком случае, не налицо. Мы его найдём в следующий
раз. А сейчас мы поживём, как Парменид, с одним лишь налич-
ным бытием.
III. ИСТОРИЧЕСКОЕ СТАНОВЛЕНИЕ
Ранее мы достаточно обстоятельно рассмотрели вопрос о ста-
новлении. Будет полезно, если мы попытаемся это понимание ста-
новления применить к анализу исторических событий. В качестве
примера возьмём нашу новейшую историю, историю становления,
развития, а затем и разрушения Советского Союза.
Мы выяснили, что во всяком становлении наряду с моментом
возникновения есть обязательно и прямо противоположный мо-
мент — прехождение. И тот историк, который не видит второго
момента, слеп на один глаз. К сожалению, эта слепота на один
глаз преследовала нас в течение очень долгого времени, и будем
224
Диалектический и исторический материализм
надеяться, что нынешнее поколение историков от этой слепоты
избавится.
Давайте посмотрим, что у нас происходило с 1917 года и как
это отражалось в нашей науке. В 1917 году в России возникло
социалистическое государство, государство диктатуры пролета-
риата. Означает ли создание социалистического государства, что
в стране возник социализм? Нет, не означает. Социалистическая
страна по определению — это страна, в которой создано социа-
листическое государство, и не более того. Установлена диктатура
рабочего класса, есть политические основания для того, чтобы
в ходе дальнейшей классовой борьбы было создано социалисти-
ческое общество, основанное на социалистической экономике.
Новое общество, именно коммунистическое общество, проходит
следующие этапы развития: переходный период от капитализма
к коммунизму, потом идёт низшая фаза коммунизма, то есть со-
циализм, и далее — высшая фаза коммунизма — полный комму-
низм. Вот те этапы, которые проходит новое общество, выходящее
из капиталистического общества.
Что такое переходный период? Переходный период, если
взять ту категорию, которую мы разбирали ранее, — это пери-
од становления коммунизма из капитализма. Что здесь бытие?
И что здесь ничто? Коммунизм — вначале ничто, затем — бытие,
капитализм вначале бытие, затем — ничто. Появляется комму-
низм, есть его возникновение, и этот момент — «возникнове-
ние» широко отражён в экономической и исторической литера-
туре, в которой рассказывается, как возникает новое общество.
Мне приходилось, когда я работал на экономическом факультете
Ленинградского университета и читал лекции по политэкономии,
читать лекции по предусмотренной программой теме: «Возник-
новение и становление социализма». А где прехождение? А его
вроде бы и не было. И никто не читал лекции о прехождении как
моменте становления социализма. И в программах этого не было,
и в головах этого не было, а в жизни это было.
На самом деле мы прекрасно понимаем, что после револю-
ции была ещё Гражданская война по принципу: кто кого. И ни-
каких абсолютных гарантий, что именно Красная армия победит
Белую или Белая победит Красную. Был переходный период,
в течение которого шла антагонистическая классовая борьба.
225
Глава 6. Диалектика истории
Шла борьба рабочего класса, который привлёк на свою сторону
значительную часть крестьянства, поскольку трудящееся кре-
стьянство в большинстве своём после долгих колебаний и опыта
Гражданской войны перешло на сторону рабочего класса и тем
решило исход Гражданской войны. Рабочий класс один, конечно,
не смог бы её выдержать и выиграть. А вместе с крестьянством
он выиграл несмотря на то, что помещики и капиталисты, потеряв
политическую власть, не потеряли экономическую силу, междуна-
родную поддержку, не потеряли свою военную и профессиональ-
ную культуру и силу, и использовали её для того, чтобы вернуть
себе утраченную власть.
И вот период Гражданской войны закончился, но период клас-
совой борьбы рождающегося коммунизма и уходящего капитализ-
ма продолжался в течение всего периода, который уже дальше на-
зывался периодом НЭПа. Что такое НЭП? НЭП — это политика
победившего рабочего класса, установившего свою диктатуру. По-
литика, рассчитанная на классовую борьбу при условии известных
уступок мелкобуржуазным элементам и даже капиталистическим
элементам, поскольку допускался наёмный труд. Этот период за-
вершился к середине 30-х годов, завершился он тем, что была
создана первая фаза коммунизма. А прехождение было в этот
период? Шла классовая борьба или не шла в этот период? Шла.
Причём классовая борьба шла не только с классом буржуазии,
который потерял свои экономические основы, потому что крупную
собственность у него отобрали, была произведена национализа-
ция ещё в 1918 году. А борьба с мелкобуржуазными попытка-
ми дать обществу поменьше и похуже, а взять от него побольше
и получше — это классовая борьба или нет? И эти попытки шли
разве только со стороны враждебных классов или имели место
и со стороны рабочих, и со стороны крестьян? Ясное дело, что
были такие попытки, они вообще не ограничивались переходным
периодом, они продолжались и после того, как переходный период
закончился. И в первой фазе коммунизма продолжались попыт-
ки дать обществу поменьше и похуже, а взять от него побольше
и получше. Продолжалось то, что вообще-то характерно для то-
варопроизводителя, мелкого хозяйчика, работающего на рынок,
мелкого буржуа: мне не то важно, что я делаю, мне-то важно, что
я буду за это иметь.
226
Диалектический и исторический материализм
Так имело ли место прехождение в период, который называет-
ся переходным, или было только возникновение? Возникновение
проходило не иначе, как в борьбе с прехождением. Имели место
и возникновение, и прехождение. Но завершилось это тем, что
возникновение взяло верх, и в России установилась первая фаза
коммунизма.
И вот победил в Советском Союзе социализм. И мы чита-
ем по этому поводу, что победили, победа, социализм построен.
Если построен, что дальше будет, если дом построен? Потихонь-
ку будет разваливаться. Это естественное движение прехожде-
ния, которому подвергается вообще всё. Разве есть что-либо, что
не подвергается прехождению? Мы с вами в прошлый раз зачем
занимались всеобщими категориями и так долго рассматривали
вопрос о переходе чистого бытия в чистое ничто и чистого ничто
в чистое бытие? Для того, чтобы на всю жизнь у себя утвердить
в сознании, что нет такого объекта, предмета, нет такого уч-
реждения, такой организации, нет такого государства, страны,
общества, которые только бы находились в процессе возникно-
вения и не находились бы при этом в процессе прехождения.
И мы с вами находимся, к сожалению, не только в процессе
возникновения, но и в процессе прехождения. Это печалит нас,
но не сильно, пока у нас ещё впереди большой запас времени,
и мы не видим в этом ничего страшного.
Сейчас развернулись исследования причин поражения соци-
ализма в СССР. Мне, в частности, довелось участвовать в соот-
ветствующей конференции в Афинах. Там были два американца,
которые как любители решили заняться историей, какие-то учи-
теля. И вот они рассказывали, что у нас рухнул социализм
из-за теневой экономики, потому что чуть ли не всё в СССР было
теневое, все люди ходили в магазин слева, никто в основные двери
никогда не заходил и так они долго и неоднократно это повторяли,
что мне в своём докладе пришлось им возразить. Я сказал им:
спасибо большое за то, что «просветили», но, говорю, наверное,
мне не повезло, что-то мне не приходилось пользоваться тем, что
вы все время нам рассказываете. Конечно, были всё время такие
желающие, особенно весело было смотреть, когда кто-то пойдёт
слева, получит хуже и за бо
́
льшие деньги. Да, были и теневики,
но не в этом основная причина нашего поражения. А роковую
227
Глава 6. Диалектика истории
роль сыграло теоретическое игнорирование имеющего место при
социализме наряду с возникновением и прехождения. И, соответ-
ственно, борьбы с этим прехождением. Я в своём докладе вот эту
мысль о том, что вообще имело место прехождение и оно не могло
не иметь места, подчеркнул, хотя, конечно, можно было осознанно
или неосознанно этого момента не замечать, не видеть или игно-
рировать, что было характерно для ревизионистской концепции
развитого социализма.
Естественно, что если речь идёт об общественном прехожде-
нии, то имеются люди, которые этому прехождению способствуют,
есть действия людей, которые подталкивают движение в этом
направлении. Так вот те, которые способствуют прехождению,
разрушению социализма и Советской власти, это кто? Это ан-
тисоветчики или нет? Это антисоциалистические люди или нет?
Необязательно. Для того, чтобы человеку стать и справедливо
считаться антисоциалистическим элементом, надо, чтобы это
характеризовало его деятельность в основном. А если иногда,
время от времени, в тот или иной момент, кое в чём и кое-когда
он совершает антисоциалистические поступки, не надо его счи-
тать и называть антисоциалистическим элементом. Точно также,
если в чём-то я нарушаю советские законы и выступаю в кое-ка-
ких вопросах против позиции Советской власти, — это значит,
что я антисоветчик? Не значит. Хотя сидели люди в ЧК, позже —
в КГБ, и они, к сожалению, точно так же «глубоко» знали диалек-
тику, как нынешние, считающиеся образованными, люди. И они
могли запросто посчитать антисоветчиком того, для кого в целом
это не характерно. Что, сразу появляются такие коммунистиче-
ские люди, которые всё и всегда делают по-коммунистически?
Где вы таких видели? Нет таких и не может быть. Точно так же:
что, сразу появлялись буржуазные люди из феодалов и из крепост-
ных крестьян, сразу появлялись рабочие, пролетарии? Они разве
не были плоть от плоти того сословия, из которого они вышли?
Как может быть иначе? Или рабская психология, что её сейчас
нет, что ли? Эти явления долго держатся. То, что тенденция
к разрушению социализма, к переходу коммунизма снова в пе-
реходный период и далее в капитализм была — в этом не может
быть никакого сомнения. То, что у негативной тенденции были
последовательные проводники, — тоже нет сомнений, хотя их
228
Диалектический и исторический материализм
было, конечно, относительно немного. А вот то, что негативная
тенденция укреплялась действиями людей, которые по своей
природе и по своему существу ей противоположны — непре-
ложный факт.
Как могли рассуждать люди, не знающие и не понимающие
диалектики как учения о борьбе противоположностей? Дескать,
какая могучая действует антисоветская тенденция, поэтому,
что нужно сделать? Найти и наказать. Нашли, наказали, от-
правили в тюрьму, некоторых расстреляли. Было такое? Было.
Что дальше? Что из этого получилось? А то получилось, что
тенденция разрушения, прехождения осталась, осталась анти-
социалистическая, антисоветская тенденция. Что надо сделать,
рассуждали строго формально-логически товарищи в органах?
Надо взять больше и шире. Взяли больше, шире и отправили
в места не столь отдалённые. Что стало с этой тенденцией?
А ничего — как была, так и есть тенденция. Кто же вы такие,
как вы боретесь с этой самой тенденцией? Раз вы стольких
людей отправили в тюрьму, отправили в лагеря, а тенденция
осталась? Значит, брали не тех. Значит, что надо сделать? Тех,
кто это делал, надо посадить самих и расстрелять. Министра
внутренних дел одного расстреляли. Как его фамилия? Ягода.
Второго министра внутренних дел расстреляли. Как его фами-
лия? Ежов. Потом Берия был, Берия, видите ли, английский
шпион, как сказал Н. С. Хрущев. Вы верите в это? Берия отве-
чал за ядерную программу, наверно, поэтому Хрущев и объявил
его английским шпионом.
Возьмём период коллективизации. Выясняли, кто такой кулак
(сельский эксплуататор). Кулак — это тот, который богатый,
или тот, кто нанимает работников? А всякий ли, кто нанимает
работников, — кулак, если почти все в деревне нанимают друг
друга по очереди? То есть только тогда, когда эксплуатация наём-
ных работников является главным источником дохода, тогда это
эксплуататор, а если я вас немножко эксплуатирую, а главный
источник моего дохода — лекции, которые я читаю, то вы не име-
ете права называть меня эксплуататором. Чтобы человека назвать
эксплуататором, недостаточно, если он кого-то эксплуатирует.
Надо, чтобы доход, который он получает от эксплуатации, то есть
от присвоения чужого неоплаченного труда, превышал тот доход,
229
Глава 6. Диалектика истории
который он получает от своего собственного труда и от труда
членов своей семьи. Вот только тогда можно сказать, что этот
человек — эксплуататор. Без этого он не дорос до эксплуататора.
Или сейчас, когда мы вернулись в капитализм, все наши
ларёчники (мелкий бизнес) хотят стать такими, как Абрамович,
но не получается, но они хотят. Мелкий хозяйчик, работающий
на рынок, то есть мелкий буржуа, кем хочет стать? Настоящим
буржуа. Судьба этих мелких хозяйчиков, которых имеют в виду,
когда говорят, что надо поддерживать мелкий бизнес, печальна.
Почему надо их поддерживать? Потому что падают. А как ему
не падать? Ведь общество-то капиталистическое. Кто хозяин
этого общества? Крупный капитал. Более того, у нас какой капи-
тализм — монополистический или капитализм свободной конку-
ренции? Монополистический, даже госмонополистический, и все
видят, что он государственно-монополистический. И тут деятели,
вроде Хакамады, кричат: «Давайте поддерживать тех, кто па-
дает». А зачем их поддерживать? Пусть падают, они же в боль-
шинстве скоро будут пролетарии, то есть лишённые собственно-
сти, а другие вырастут в самостоятельном ходе рыночной борьбы
в настоящих буржуа. У нас же буржуазное общество? Пусть ра-
стут, пусть учатся организовывать производство, обеспечивать
научно-технический процесс. Нет, говорят хакамады, давайте
мы будем искусственно насаждать мелкий бизнес и будем делать
нововведения — «инновации». Какие нововведения? В ларьке
ведро, у них даже туалета нет. Какие нововведения, о чём вы го-
ворите? Не надо их закрывать, пускай они борются. Зачем поддер-
живать? Может, лучше поддержим Кировский завод? Потому что
в решении не столь давнего акционерного собрания ОАО «Ки-
ровский завод» записано, не поверите, что главной, профильной
работой ОАО «Кировский завод» является сдача в аренду произ-
водственных площадей...
Если капитализм в СССР был небытием, ничто, то теперь
он опять превратился в капитализм как бытие. А во что же он дол-
жен был превратиться? Ведь боролись возникновение и прехож-
дение социализма, переход ничто социализма в бытие социализма
и переход бытия социализма в его ничто, то есть в капитализм.
Поскольку линия возникновения капитализма присутствовала как
прехождение социализма и почти никто её не видел теоретически,
230
Диалектический и исторический материализм
как будто бы её не было, значит, мало кто её пытался остановить
и противостоял ей.
С какого времени перестали противодействовать линии пе-
рехода социализма в капитализм? С 1956 года. В 1956 году
Н. С. Хрущев на XX съезде КПСС заявил, что классовая борьба
прекратилась. А ведь классы полностью ещё не были уничтоже-
ны. В . И. Ленин специально подчёркивал, в том числе в работе
«Великий почин», что пока классы полностью не уничтожены,
классовая борьба продолжается, что для полного уничтожения
классов нужно уничтожить различия между городом и дерев
ней, людьми физического и умственного труда, и дело это
очень долгое. Следовательно, классовая борьба прекратилась
по решению ХХ съезда КПСС только со стороны сил социализ-
ма, а силы разрушения социализма свою борьбу и не собирались
прекращать, они её только усилили. При этом надо иметь в виду,
что классовая борьба в виде борьбы класса против класса внутри
страны прекратилась ещё в самом начале 30-х годов, поскольку
антагонистические классы были уничтожены. Борьбы класса про-
тив класса при построенном и ещё не разрушенном социализме
быть не могло, а борьба рабочего класса против мелкобуржуазных
попыток дать обществу поменьше и похуже, взять у него поболь-
ше, она что прекратилась? Или эта борьба неклассовая? Что,
рабочий класс реализовал всё свои классовые цели и задачи? Нет,
конечно. И вот КПСС в лице своего Первого секретаря заявила,
что, дескать, всё, классовая борьба закончилась. Ну, раз закончи-
лась, значит, не нужна и диктатура пролетариата.
Когда выкинули диктатуру пролетариата из Программы
партии? На XXII съезде КПСС. Это решила правящая партия,
не мелочь какая-то, тёмные какие-то люди, из каких-то органов.
Это, казалось, светлые люди, идеологи, специалисты, учёные
кругом крутятся, уже тьма учёных-обществоведов образовалась
к 1961 году, море. И вот XXII съезд принимают новую Програм-
му, в которой говорится, что и классовая борьба прекратилась,
и государство больше не является государством диктатуры про-
летариата, государством рабочего класса. А бывает бесклассовое
государство, товарищи историки? Слышали такое? Энгельс го-
ворил про народное государство, что это «жареный лёд», потому
что пока есть государство как машина классового насилия, оно
231
Глава 6. Диалектика истории
не народное, а когда оно станет народным, оно уже не будет го-
сударством, отомрёт. Какое государство объявили? Народное,
потом при Брежневе появилось так называемое общенародное
государство, хотя было ведь известно, что соединение слова народ
со словом государство — это немыслимая путаница. С другой сто-
роны, если государство больше не является государством рабоче-
го класса, то чьим государством оно будет? Становление какого
строя началось? Капиталистического.
Далее, для горбачёвского времени характерна была оголте-
лая кампания травли Сталина, хотя у Сталина, как у всякого че-
ловека, были, естественно, свои недостатки. При этом в целом
он был, без сомнения, положительной фигурой, и народ недаром
относился и относится к нему с любовью и уважением. И этому
сильно поспособствовали те, кто говорил, что Сталин — абсолют-
ный злодей. Чем больше говорили, тем больше народу считало,
что это не так. Как всегда — по диалектическому закону перехода
в противоположность.
А на какие же действительные недостатки Сталина следо-
вало бы обратить внимание, чтобы их не повторять? Вот това-
рищ Сталин издал 11 раз свой сборник «Вопросы ленинизма»,
даже некоторые в шутку называли его «Вопросы сталинизма».
Одиннадцать изданий, и в каждом издании публикуется выдерж-
ка об организационной форме социалистического государства
из написанной В. И . Лениным Программы партии, которая была
утверждена VIII съездом РКП(б) в 1919 году. В этой выдерж-
ке из партийной Программы говорится, что при социализме
основной избирательной единицей и основной ячейкой госу-
дарства является не территориальный округ, а завод, фабри-
ка. Советы возникли и утвердились в качестве принципиально
новых, противоположных буржуазным, органов власти и стали
организационной формой диктатуры пролетариата как органы,
избираемые трудовыми коллективами по фабрикам и заводам,
а по сельским территориям только потому, что на селе принцип
производственный совпадал с территориальным. И в таком виде
Советы просуществовали до 1936 года, до новой Конституции,
которая, говорят, была самая демократическая для того времени.
Однако с её принятием в 1936 году была создана новая систе-
ма власти, и Советы из политической системы фактически были
232
Диалектический и исторический материализм
устранены, хотя названия и некоторые их черты были сохранены.
Теперь уже коллективы непосредственно не избирали депутата,
а могли лишь выдвинуть кандидата, потом его должны были пове-
сти на площади или улицы, где его не знают, и там избрать. И кто
тогда выбирал реально этого человека? Орготдел обкома партии.
А до этого, скажем, Кировский завод не только выдвигал кан-
дидатов, но и непосредственно избирал четырёх депутатов горсо-
вета. Допустим, были избраны Иванов, Петров, Сидоров и Фёдо-
ров. А после этого коллектив Кировского завода на конференции
решил, что Сидоров недостаточно активно выражает интересы
рабочих. Тогда он на этой конференции отзывает Сидорова и из-
бирает вместо него, например, Филиппова. При этом что мы де-
лаем? Объявляем избирательную компанию на всю страну? Нет.
Мы берём и говорим: Сидоров, спасибо, иди снова на своё рабочее
место, вместо тебя депутатом будет Филиппов, и всё. Надо каки-
е-то особые выборы проводить? Нет. Выборы и так были откры-
тыми — на собраниях, конференциях трудовых коллективов.
Особенно сейчас видно, что такое территориальная система
выборов, когда хорошо известно, сколько нужно иметь долларов,
чтобы пройти в законодательные органы по списку той или иной
партии. При этом какой процент избирателей должен прийти
на выборы, чтобы они считались состоявшимися? Сколько долж-
но прийти, чтобы избрать Единую Россию? Достаточно, чтобы
члены Единой России пришли, а больше никто не пришёл. У нас
есть ограничения по явке сейчас? Нет. Вот мы сейчас придём
с вами вдвоём, все остальные не придут, а чего, дескать, ходить,
бесполезно, но мы придём вдвоём. Вы проголосуете, я прого-
лосую. Это действительные выборы? Действительные. То есть
вроде демократия состоит в том, что большинство формирует
власть. А получается, что меньшинство. Это произошло не при
Сталине, но началось с отказа от производственного принци
па формирования Советов. То есть, строго говоря, Советская
власть, если её понимать буквально, — это власть Советов, а Со-
веты нельзя понимать иначе, как органы, которые и по рождению,
и по смыслу своему формируются трудовыми коллективами. Они,
следовательно, просуществовали до середины 30-х годов ХХ века.
Это что, не прехождение? Это те элементы прехождения или мо-
менты прехождения, которые уже зафиксированы, можно сказать,
233
Глава 6. Диалектика истории
в произведениях научных, в исторических, политических и эконо-
мических. Что прехождения в становлении быть не может? Что,
есть только возникновение? Построили социализм, строим пол-
ный коммунизм. Но если я построил 5 этажей, успокоился и стал
почивать на лаврах, может оказаться, что из пяти построенных
этажей остался только один и с него кирпичи уже разбирают.
Я хочу сказать, что прехождение имеет место не только в ус-
ловиях социализма, оно во всех условиях имеет место, и при ком-
мунизме, и при капитализме, и при феодализме, и при рабовла-
дении. Разве, например, в Древнем Риме не было прехождения?
Или там было всё здорово, рабовладельцы всем владели, и всё
у них шло отлично? Потом Рим — раз и разрушился. Импери-
я-то какая сильная была, разрушилась. И Древняя Греция, всё
там процветало, а что, только процветало или также и гнило?
Вообще-то из того, что мы с вами изучали ранее, следует, что не-
пременно что-то и гнило, а не только процветало. Что-то же ведь
гнило, а не в том только дело, что потом пришли какие-то варва-
ры и всё разрушили. В том числе мы знаем, что рабовладельцы
до того дошли, что уже свои умственные функции стали пере-
давать рабам. Точно так же и партийные руководители в конце
советского периода. Вот сидишь с ним, с секретарём парткома
завода, а его речь написал ему какой-то мальчик, чтобы секретарь
её прочитал с трибуны. Я спрашиваю, а чего это тут что-то не то?
«Да я этого не читал», — отвечает. То есть он, не вдумываясь
читает, а просто «озвучивает», как сейчас говорят. И продолжают
эту порочную практику. Давайте вы будете моими спичрайтерами,
а я буду зачитывать лекции. Кто будет лектором? Да вы и буде-
те лектором, а я кто буду? — диктор. Свою голову надо иметь
на плечах и знания.
Так что можно сказать, что мы занимаемся не просто абстрак-
циями. Ранее мы залезли в такую абстракцию, что выше уже нет,
и полтора часа занимались чистым ничто. Именно поэтому я здесь
счёл необходимым остановиться на том, что мы занимаемся все-
общими категориями, то есть самыми крупными категориями, ко-
торые есть во всём и проявляются во всём, и, если мы это не учи-
тываем, мы делаем очень крупные ошибки. Я сегодня перебирал
только крупные ошибки, а не мелкие. Чем более абстрактные
категории, тем более крупные ошибки они фиксируют. А более
234
Диалектический и исторический материализм
конкретная будет категория — более конкретными будут выяв-
ляемые ошибки. И прежде всего мы обратили внимание на самую
крупную антидиалектическую ошибку — не знать или на практи-
ке не учитывать, что есть другая — противоположная тенденция
и что она тоже объективна, а дело не в том или, по крайней мере,
не только в том, что кто-то просто придумал и реализует всякие
зловредные планы, что японские и английские шпионы подрывают
наши дела. У нас и сейчас есть компрадорская буржуазия, она
подрывает нашу экономику, но она не японская и не американ-
ская, это наша буржуазия. В каком смысле наша? Наша, потому
что она здесь живёт, но она есть, используя гегелевский термин,
бытие-для-иного, она свои доходы получает от разрушения отече-
ственной экономики, а не от её развития.
И в дальнейшем мы будем не просто излагать абстрактные
вещи и рассматривать абстрактные категории, но мы будем дер-
жаться той позиции, что это не такие абстрактные философские
категории, которые ради их самих предлагаются, а это те все-
общие категории, которые относятся ко всему, ко всем исто-
рическим событиям, ко всему историческому бытию, чем бы
мы с вами ни занимались, какую бы эпоху ни брали, какой бы
строй ни рассматривали, какую бы страну ни выбирали, все они
находятся в становлении и везде есть возникновение и прехож-
дение, и в самые светлые времена имеются элементы и моменты
гниения, разложения, ухудшения и тому подобное. И наоборот,
не бывает таких времён, когда правильным будет считать, что
всё окончательно разрушено, потому что наряду с прехождением
обязательно есть возникновение, и задача всех представителей
линии прогресса поддержать возникновение и бороться против
прехождения. Вот наша с вами задача — в том числе и педагоги-
ческая, в том числе и научная.
235
Глава 6. Диалектика истории
IV. НАЛИЧНОЕ БЫТИЕ И ИЗМЕНЯЮЩЕЕСЯ
НЕЧТО В ИСТОРИИ
Мы ранее выяснили, что разность бытия и ничто в становле
нии исчезает. Это первое положение. Второе положение: мы пом-
ним, что становление только и есть благодаря этой разности.
Если бы не было этой разности, если бы они не были разными,
то какое же могло бы быть становление, какой же мог быть пе-
реход одного в другое, не было бы этого. И надо сделать вывод
из этих двух предложений, а именно поскольку разность бытия
и ничто в становлении исчезает, а становление только и есть бла-
годаря этой разности, то про становление нужно сделать вывод,
что оно тоже исчезает. И если бы мы стояли на формально-ло-
гической точке зрения, то, выяснив, что становление исчезает,
нам осталось бы на этом всё закончить. Всё, с чего мы начинали,
исчезло, и вообще весь наш труд непосильный по изучению чи-
стого бытия и чистого ничто пропал даром. Но с точки зрения
диалектики то, что есть, не может бесследно исчезнуть. То есть
всё то, во что оно превращается, содержит в себе то, из чего это
новое получилось. И всё же давайте мы формально-логически от-
ветим на вопрос, а что есть исчезание становления, или, другими
словами, что есть отрицание становления?
Становление — это беспокойное единство бытия и ничто.
Одно переходит в другое, другое переходит в первое. А что явля-
ется отрицанием беспокойного единства? Спокойная простота.
Вот что у нас получилось. Получилось, что становление стало
спокойной простотой. То есть мы имеем что-то простое и спо-
койное. Ну, раз мы это имеем, это спокойное и простое, то это
бытие. Какое бытие, не чистое же? Это бытие, которое является
результатом движения становления или самодвижения становле-
ния. Заодно мы сразу с вами можем определить и запомнить, что
такое снятие, получив это знание в качестве бесплатного прило-
жения. Если имеет место отрицание, и в нём что-то удерживает-
ся, то это отрицание с удержанием или удержание с отрицанием
называется снятием. Вы наверняка слышали про такую катего-
рию. Снятие применимо и к случаю, когда кто-то обругал кого-то,
потом извинился. Эта ругань пропала, что ли? Вот я скажу, эх вы,
студенты, ничего не знаете, ничего не учили, а потом извинюсь
236
Диалектический и исторический материализм
и скажу, что вы всё знаете, всё учили. Куда пропало первое
утверждение? Никуда не пропало, оно уже есть, но оно снято.
То есть оно отрицается, оно отвергается и в то же время в этом
отрицании сохраняется. То есть отрицание, если оно есть, ни
когда не уничтожает то, что перед этим было. В формальной
логике уничтожает, в диалектической логике — нет, конечно.
То есть в диалектической логике каждая следующая катего-
рия — это что такое? Спросите меня про какую-нибудь катего-
рию, и я начну рассказывать про неё так: возьмём чистое бытие...
и далее протяну всю цепочку категорий до той категории, про
которую вы спросили, и вся эта цепочка входит в содержание
рассматриваемой категории (очень грубо говоря, как матрёш-
ки — одна в другую). Например, в каждом из нас заключена вся
человеческая история, каждый человек бесконечен. Каждый со-
держит в себе всю человеческую историю и не только, поскольку
он каждый отдельный, особый человек с особой историей. По-
этому, кроме человеческой истории, он содержит в себе свою
индивидуальную историю, которая уникальна и неповторима.
Если он не содержит человеческой истории, а содержит только
некую изолированную от общества свою, он вообще не человек.
Потому что человек только в том случае становится человеком,
если он воспитывался в человеческом обществе, а если он «мауг-
ли», то он, несмотря на принадлежность к биологическому виду
человеческому, человеком не становится.
Итак, то спокойное и простое, что является результатом сня-
тия становления, — это некое бытие. Какое? Придумать сходу
невозможно, названия берутся из истории философии, и они есть
в «Науке логики» Гегеля. То, что есть как результат снятия ста-
новления и есть налицо, называется наличным бытием.
И вот мы получили спокойное и простое. Оно есть — зна-
чит, оно бытие. И мы уже знаем, что если мы получили это на-
личное бытие, то это не истинное бытие. Где вторая сторона?
Её не видно. Её нет налицо. Но если чего-то нет налицо, это
ещё не значит, что его вовсе нет. К примеру, если не видно вну-
тренних органов, а их обычно и не видно, поэтому их и называют
внутренним, то это не значит, что их нет. Мы с вами как диа-
лектики не поверим, что есть только одна сторона. Где вторая?
Сейчас будем искать. А как искать? Чтобы продвинуться вперёд,
237
Глава 6. Диалектика истории
надо быть историками. Что мы знаем про наличное бытие? Толь-
ко то, что оно вышло из становления. То есть, чтобы пойти впе
рёд, надо оглянуться назад. Это чисто историческая операция.
Это классический вариант, когда мы демонстрируем, что для
того, чтобы продвинуться вперёд, к чему бы это ни относилось,
надо оглянуться назад, то есть побывать историком. Если человек
этого не сделает, то он вперёд не пройдёт. Не случайно есть такое
изречение, что тот, кто не знает своей истории, тот всю жизнь
остаётся младенцем. Собственно говоря, у нас и выхода-то дру-
гого нет. Ведь что мы знаем про наличное бытие? Пока только то,
что оно есть результат снятия становления.
Такой исторический подход вообще характерен для диалекти-
ческой логики, которая предметом своим имеет мысль, которая,
в свою очередь, отражает действительное движение и в приро-
де, и в обществе, хотя в логике мы непосредственно смотрим
на мысль. Наличное бытие есть результат снятия становления, —
значит, в содержании этой категории становление есть? В налич-
ном бытии есть становление. Логично? Как и все наши предки
в нас есть. Правильно? Что тут удивительного? Всё, что было
в истории, есть в нас, — в снятом виде, конечно. А в становлении
есть не только бытие, которое налицо, но и ничто. Хотя налицо
у нас только бытие. Ранее были такие свободные чистое бытие
и чистое ничто, одно в другое переходило, а здесь простое и спо-
койное бытие, и налицо ничего больше нет. Но не потому, что
нет ничто, а потому, что ничто в этом бытии, в нём. То есть оно
скрыто от нас. Такой вид имеют почти все исторические события
и факты. Становление в них есть, но, кроме случаев войн, рево-
люций и переходных периодов, оно скрыто, то есть налицо есть
лишь бытие. Но это только налицо. А в нём есть становление,
в котором есть ничто. Вот такое ничто, которое есть в бытии на-
личном, называется не ничто, а небытие, выступающее затем как
определённость. Обратите внимание на особую тонкость в упо-
треблении диалектических понятий — не ничто уже, а небытие.
То есть оно имеет зависимый вид от бытия. Ничто есть ничто, оно
самостоятельно, было бытие чистое, было ничто чистое, а в дан-
ном случае имеется небытие.
Что у нас получилось? У нас получилось, что наличное бытие
содержит в себе ничто, которое называется небытием. К примеру,
238
Диалектический и исторический материализм
если один класс победил, а другой проиграл, то что, тот класс
пропал что ли, который проиграл? Никуда не пропал, он есть. Те-
перь он, правда, подчинённый, а не господствующий, но он есть.
Как что? Как бытие или как ничто? Он есть как небытие. Ка-
кого класса? Того, который теперь правящий. Скажем, победи-
ла буржуазная революция во Франции, куда делись феодалы?
Феодалы как небытие стали готовиться к тому, чтобы вернуть
себе власть. И что сделали? Вернули, но не навсегда. А когда они
вернули, они стали чем? Бытием. А чем стали представители бур-
жуазного класса? На время небытием, но они всё равно вернули
себе власть и опять стали наличным бытием. Интересной была
бы работа, где было бы исследовано, сколько раз и как в различ-
ных странах происходила буржуазная революция как револю-
ция эпохи перехода от феодального строя к строю буржуазному.
То же и в отношении социалистических революций. Недостаточ-
но констатировать, что вот, дескать, был в этой стране социа-
лизм — и его не стало. Для неисториков временное движение
вспять — это какая-то новость, а для историков, которые знают,
что история идёт зигзагами и содержит противоположные движе-
ния как вперёд, так и назад, временная победа контрреволюции
и реставрация предшествующего строя открытием не является.
Я брал исторические примеры небытия, но я могу взять совер-
шенно обыденный пример. Вот вы на меня смотрите, а у меня гал-
стук и потому сейчас вы смотрите на галстук. Галстук — это не я,
это небытие моё. Так вот есть разница, на меня смотреть или
на мой галстук? Есть разница, смотреть на историю или на каки-
е-то эпизоды истории? Есть разница, смотреть на государство или
на главу государства? Граждане государства — это государство?
Нет. Некоторые говорят: государство — это мы. Это они слишком
много о себе думают. Государство тут — наличное бытие, а мы,
народ — другое, небытие в нём.
Теперь давайте посмотрим на небытие. Вот мы только что его
получили, раскопали. То есть мы — как археологи, но только ло-
гические археологи. В наличном бытии нашли небытие, давайте
на него посмотрим. Но люди думают, что, если мы на него смо-
трим, мы только его и видим. Нет, мы теперь видим не только
его. Мы видим небытие, принятое в бытие так, что конкретное
целое имеет форму бытия. Мы знаем, куда мы зашли, что и где
239
Глава 6. Диалектика истории
мы раскапываем. Если Трою раскапываем, то всё, что мы при
этом нашли, найдено при раскопках Трои. То есть мы наличное
бытие как целое не забываем, но мы смотрим сейчас не на налич-
ное бытие, а на его небытие в нём.
Можно теперь записать такую формулу или такое определе-
ние, которое почти никто не знает, можете проверить, поймайте
каких-нибудь философов, студентов, можете аспирантов, доцен-
тов, можете профессоров поймать и спросить: я тут немножечко
забыл, а что такое определённость? Те, кто «Науку логики» не из-
учал, вам не скажут, как правило. Так вот, небытие, принятое
в бытии так, что конкретное целое имеет форму бытия, назы-
вается определённостью наличного бытия. Про определение
вы слышали, конечно же, в математике, в геометрии и в алгебре,
а определённость — это редкость. К примеру, вот там молодой
человек сидит в красном свитере, это его небытие, красный сви-
тер — это же не он, не будем же мы его опускать до уровня сви-
тера, он — это мыслящий разум исторический, а тут всего лишь
свитер, но это его определённость. Можно сказать, если я ещё
ничего другого не знаю пока, поскольку экзамен ещё не принимал,
что вот товарищ сидит в красном свитере, очень внимательно
слушает и записывает. Это его определённость, хотя определён-
ность — это ещё очень мало.
Приведу совсем не исторический пример. Вот вы сегодня чай
сладкий пили, так сахар, который в сладком чае, — это чай или
не чай? Не чай, то есть это небытие чая. Чай — это наличное
бытие. А в нём есть небытие. А что именно? Три ложки — и раз-
мешал это небытие. Не чай в чае. Некоторые говорят: я не люблю
сладкий чай. Они чувствуют, что это отрицание чая и говорят:
это уже не чай. Вроде правильно, что это не чай. Но с точки зре-
ния философии налицо чай или чай, как наличное бытие, причём
сахар есть его определённость.
Почему зигзаги получаются в истории? Потому что всегда
есть бытие и небытие. Вдруг где-то сила небытия, определён-
ности, перевалила через определённый уровень, который харак-
теризует силу бытия, и — р-р-раз — переворот исторический,
государственный, революционный и т. д. То есть всё было вроде
бы спокойно и вдруг — р -р-раз — революционная ситуация.
Так в России в 1917 году в феврале всё было вроде бы спокойно,
240
Диалектический и исторический материализм
и вдруг — буржуазная революция, после которой всё вроде бы
опять спокойно — все гуляют с красными бантиками. И вроде
никто не против. А кто против был буржуазной революции?
А вроде и никто.
Диалектическая логика учит, что как только что-нибудь отри-
цательное возьмёшь, оно тут же превращается в свою противопо-
ложность — в бытие. Мы уже знаем, что, если возьмёшь ничто,
оно превращается в бытие. С небытием такая же история —
взяли мы небытие, это определённость, мы теперь уже на него
смотрим, мы его исследуем, а раз мы на него смотрим, оно есть,
а раз есть, то оно уже не ничто и не небытие, а бытие. И если
мы его возьмём специально для рассмотрения изолированно, саму
по себе, то такая определённость, которая берётся сама по себе,
изолированно, называется качеством.
Некоторые пишут в своих диссертациях и научных трудах, что
мы-де проводили качественный анализ, и думают, что они сказа-
ли что-то весьма глубокое. На самом деле, хотя мы с вами всего
несколько шагов прошагали в диалектической логике, мы пони-
маем, что ограничиваться качественным анализом означает огра-
ничиваться тем, чтобы не путать одно с другим, то есть на самом
элементарном уровне проводить анализ. Хотя, конечно, очень
важно по крайней мере бытие не перепутать с ничто и наличное
бытие с небытием.
Недостаточно сказать, что есть одно качество, есть другое ка-
чество. Уж поскольку мы теперь взялись рассматривать качество,
начинаем в него углубляться. То есть мы не просто берём факт
из истории, а начинаем рассматривать качество этого факта.
Что это такое, что его характеризует и так далее, и начинаем это
качество рассматривать и отдельно, а когда качество рассматри-
ваешь отдельно, то это бытие, но уже не просто бытие. Качество,
взятое само по себе, оно, конечно, бытие, но оно уже не чистое
бытие, а мы, кроме чистого бытия, знаем ещё наличное бытие.
Другого бытия мы пока не знаем. И это хорошо. Мы мало знаем,
у нас не запутается мысль. Наличное бытие. А в наличном бытии
есть небытие. И это обстоятельство, что в наличном бытии есть
небытие, заставляет нас посчитать наше рассмотрение качества
только как бытия недостаточным. Наличное бытие, содержа-
щее в себе становление как единство бытия и небытия, служит
241
Глава 6. Диалектика истории
масштабом для понимания односторонности этого рассмотрения
качества как безразличного бытия. Надо, следовательно, это ка-
чество взять и как бытие в противоположность небытию, и как
небытие в противоположность бытию. Вот тогда будет истинное
рассмотрение. Это уже в соответствии с тем, что одностороннее
рассмотрение не годится.
Как вы думаете, как называется качество, которое взято как
бытие в противоположность небытию? Называется реальностью.
Есть такая новость. В том смысле новость для нас, что мы эту
реальность получили не оторванной от рассматриваемого движе-
ния, не так, чтобы ни с того, ни с сего, независимо от процесса,
который идёт в стране, выйти и сказать — такова реальность.
Реальность — это бытие в противоположность какому-то небы-
тию. А могло бы это не быть. К примеру, произошла страшная
авария на Саяно-Шушенской ГЭС. Это реальность. Это устано-
вила комиссия. Да и без комиссии это понятно. А могло бы это
не случиться? Могло бы, но случилось.
Давайте рассмотрим теперь качество как небытие в проти-
воположность бытию. Качество, которое берётся как небытие
в противоположности бытию называется отрицанием.
Подводя итоги, скажем, что качество должно быть взято и как
реальность, и как отрицание. Вот если человек хорошо сообра-
жает, — это его качество. Это можно выразить как реальность,
сказав, что он умный, а можно сказать в форме отрицания, что
он не дурак. Вы уж сами выбирайте, как про вас лучше сказать.
То есть если вы просто скажете «умный», это вроде бы как-то не-
достаточно, но это реальность. А если сказать «не дурак», то это
означает, что надо найти где-то дурака, привести его сюда и ска-
зать про вас, что вы — не такой. Это отрицание. Причём это
можно сделать с любым качеством. Можно сказать, что девушка
красива, но можно выразиться и так, что она не дурна. И если
этим владеть, то можно под видом похвалы человека принижать.
Бунин про Маяковского писал: «Он сегодня выглядел вроде бы
прилично». Сегодня выглядел прилично, а про остальные дни не-
известно. Да ещё и вроде бы прилично. То есть так можно сказать
в этих отрицаниях, что в форме похвалы получится явное при-
нижение. Некоторые думают, что надо кричать на какого-либо
противника, а зачем? Можно так сказать, что сразу станет ясно,
242
Диалектический и исторический материализм
каков он. И у вас такая счастливая возможность сейчас, посколь-
ку вы пишете, вам никто не мешает писать дипломную работу,
что хотите, то и пишете. И вот вы можете сказать, что нас учили
здесь некоторое время вроде бы хорошо. Или как вы можете ска-
зать про мои лекции? Вроде бы какой-то смысл в этих лекциях
временами и был.
То есть человек, который этими диалектическими категориями
владеет, любое качество может высказать и как реальность, и как
отрицание. Если качество — высота, то можно его выразить как
реальность — высокий, а можно как отрицание — не низкий.
Так вот иногда нужно в одной форме сказать о данном качестве,
а иногда — в другой. Пишут: «Наша экономика дала неплохие
результаты в этом году». А хорошие дала? Вроде как про хорошие
ничего не можем сказать, но неплохие дала.
Итак, у нас уже сколько изученных категорий? Чистое бытие,
чистое ничто, наличное бытие, небытие, определённость, качество
как безразличная определённость, изолированная, взятая сама
по себе, реальность, отрицание, и уже начинает пухнуть голова.
Ну, ничего, сейчас это всё свернётся в одно, одновременно облег-
чится и восприятие.
Берём реальность. Реальность есть? Есть, значит, что она?
Бытие. Раз есть, значит, бытие. Какое бытие, чистое? Наличное.
А в наличном бытии есть и небытие, следовательно, в реальности
есть отрицание. Берём отрицание. Отрицание есть, ну раз мы его
берём, на него смотрим, значит, оно есть хотя бы в нашем рас-
смотрении. Раз оно есть, значит, оно бытие, то есть реальность.
В реальности есть отрицание, а в отрицании есть реальность,
реальность есть отрицание, и каждое из них есть наличное бытие.
То есть их разность (то, что они разные) снимается. Нет реаль-
ности отдельно, нет отрицания, нет качества отдельно, потому
что реальность и отрицание — это одно и то же качество, толь-
ко взятое в виде реальности и отрицания. Нет определённости
отдельно от наличного бытия, и нет наличного бытия отдельно
от определённости, нет отдельно определённости и наличного
бытия этой определённости, а есть лишь определённое наличное
бытие. Вот и всё, всё свернулось в определённое наличное бытие.
Различия сняты, мы о них не забыли, но они сняты. Есть лишь
определённое наличное бытие.
243
Глава 6. Диалектика истории
Итак, есть лишь определённое наличное бытие, но это длин-
но. И вот это определённое наличное бытие короче называется
налично сущее или нечто. Налично сущее, выражая единство
наличного бытия и определённости, отвечает сразу на два вопро-
са: «Что?» и «Какое?». Пользуясь этой категорией, мы можем
рассматривать нечто историческое, например, государство, войну,
события такого-то года в Турции и так далее, некое нечто, на-
личное бытие, но определённое. Не вообще историю как некое
историческое бытие, а конкретное историческое, какое-то собы-
тие, событие определённое, когда речь идёт не просто о налич-
ном бытии. Потому что, когда мы говорим «наличное бытие»,
мы говорим: налицо оно спокойное, хотя там внутри огонь — ста-
новление. А когда мы говорим «определённое наличное бытие»,
тогда мы ещё обычно говорим о событиях в определённой стране
в определённое время. И это значит, что мы не просто имеем
дело с наличным бытием, но с определённым наличным бытием,
с нечто. И чтобы подчеркнуть, что здесь определённость и налич-
ное бытие неразрывны, Гегель употребляет выражение налично
сущее (или нечто).
Понятие сущего вы можете встретить во многих местах и у мно-
гих людей, в том числе у Пушкина: «И назовёт меня всяк сущий
в нём язык». Язык — это народ в данном случае, всяк сущий в нём
язык. Тем более, что нация определяется в том числе и через язык
как общность людей, которая характеризуется общностью эконо-
мики, территории, языка и культуры. Когда говорят сущий, —
это значит непосредственный. В данном случае непосредственно
то, что имеется налицо. Бытие — это то, что есть, но не обяза-
тельно здесь, непосредственно перед нашим умственным взором.
То есть оно есть, но не здесь, а вот то, что здесь и перед нами, —
это сущее. Налично сущее на какой вопрос отвечает: на вопрос
«Что?» или на вопрос «Какое?». И на один, и на другой, на оба
вопроса. Есть и другие примеры подобных понятий. Возьмём слово
«раненый». Это слово тоже отвечает одновременно и на вопрос
«Какой?» и на вопрос «Кто?». Привезли раненых. Каких? Ране-
ных. Или кого привезли? Раненых. То есть, есть такие категории,
которые характеризуются единством бытия и определённости.
Чтобы подчеркнуть эту слитность определённости и наличного
бытия, ищутся в языке и подбираются соответствующие слова.
244
Диалектический и исторический материализм
Зачем подбираются эти слова? Не является ли это игрой
в слова? Вопрос резонный. Это зависит от того, как понимается
истина. Все философы и во все времена понимали под истиной
в науке соответствие понятия объекту. Так бывает с глубоки-
ми высказываниями, что они на поверхности не лежат и широ-
ко в студенческом, преподавательском обиходе не фигурируют.
А всякие бессмысленные или запутывающие дело понятия в оби-
ходе гуляют вовсю. Например, говорят про постмодерн. Это с виду
звучит ультрасовременно, это будущее наше, если буквально по-
нимать. Ведь модерн означает современное, а постмодерн зна-
чит после современного, то есть будущее или то, чего ещё нет.
Это с одной стороны. С другой стороны, «пост» означает прошлое,
то, что уже было, то есть постмодерн — это то, что когда-то было
современным, а теперь уже не современное. То есть в понятии
«постмодернизм» заключено очевидное логическое противоречие,
но тем не менее его употребляют как нечто изысканное. Точно так
же существует увлечение символизмом, когда символ стремятся
подставить вместо понятия, соответствующего объекту. Выраже-
ние понятия требует поиска соответствующих слов, отражающих
именно данный объект. Но если к истине не стремиться, можно
просто вас обозначить цветочком, меня крестиком, или вас но-
ликом, а меня двумя крестиками. То есть, когда какой-то знак
употребляется просто как символ, он берётся совершенно
не в связи с содержанием того, к чему он применяется. Вот меня
зовут Попов Михаил Васильевич, а не Фёдоров Иван Петрович.
А если бы был Фёдоров Иван Петрович, что было бы? Да ничего,
то же самое. То есть все эти имена собственные, символы ничего
не выражают. И вот люди, которые ничего не хотят выразить или
не могут ничего выразить, очень увлекаются символизмом, пото-
му что всегда можно какие-нибудь кресты на что-нибудь наста-
вить, нет проблем. Читаешь соответствующих авторов и думаешь:
ну надо же, как сложно. Сложные символы.
То есть что должна логика и что, следовательно, люди, поль-
зующиеся логикой, должны делать, когда стремятся к истине?
Они должны подбирать соответствующие понятия, и если вер-
ные понятия подберут, — есть истина, приблизились к ней, если
неверные — не приблизились. Почему мы тут возимся с этими
понятиями, зачем? Затем, чтобы найти такие понятия, которые
245
Глава 6. Диалектика истории
выражают действительное историческое движение. То есть исто-
рический покой, я думаю, вы прекрасно и без этих лекций смо-
жете выяснить. Дескать, это было, и вывод такой, что сейчас
этого нет. А зачем тогда нам всё, что было, вся это рухлядь. Я,
когда в школе учился, думал, зачем изучать историю, изучать то,
чего уже нет, пока не пришёл преподаватель Игорь Флавиевич
Немченко, который рассказывал об истории так, что было ясно,
что без неё не понять современность. И он быстро меня привёл
в чувство.
Итак, мы не просто говорим о том, что было, мы хотим понять
внутреннее движение истории, потому что без этого движения по-
следующее движение не выводится, и будущее неясно. Но можно
ли из прошлого и настоящего вывести будущее? Можно, изучая
развитие противоречий прошлого и настоящего. Новое общество
всегда выходит из старого общества, а раз оно выходит из старого
общества, значит, содержит в себе и на себе следы старого обще-
ства. Оно является результатом снятия старого общества, а раз
так, значит, в нём это старое есть и проявится. Давайте поищем,
в чём оно проявится, не схватит ли это старое новое за живое
и не удушит ли? Конечно, лучше жить при рабовладении, чем
при первобытнообщинном коммунизме. При первобытнообщинном
коммунизме, если в войне с другим племенем вы в плен попали,
вас бы убили, никто никого в плен не брал. Зачем брать в плен?
Ведь работник не мог произвести такой прибавочный продукт,
с помощью которого можно было содержать второго человека,
поэтому пленных убивали. А вот когда производительные силы
развились настолько, что можно было содержать трудом одного
уже и второго человека, пленных уже не убивали, а превращали
в рабов. Колоссальный прогресс. Произошёл переход к рабовладе-
нию. Это сейчас нам не нравится рабовладение, потому что никто
не хочет быть рабом. Это примерно то, что сейчас обсуждают про
смертную казнь. Что лучше: пожизненное заключение или рас-
стрел? Те, кто сидят пожизненно, никто не считает, что для них
был бы лучше расстрел. Вот была в «Комсомольской правде» за-
мечательная статья про Огненный остров в Вологодской области,
где сидят эти убийцы, которые убили многих детей и на каждой
их камере написано, сколько детей кто убил. Содержат их за наш
с вами счёт, поскольку тысяча долларов в месяц расходуется
246
Диалектический и исторический материализм
на каждого приговорённого к пожизненному заключению, и те,
у кого детей убили, у кого родителей убили, те, значит, в поте
лица своего трудятся над прокормлением этих убийц. Но никто
из убийц не считает, что лучше их казнить, из тех, кто там сидит,
никто. А им там дают телевизор смотреть, в интернет выходить,
их кормят три раза в день, они гуляют. Тут даже подумаешь, как
мучают наших студентов по сравнению с этой публикой. Конечно,
прогресс был при переходе от первобытного коммунизма к раб-
ству. Колоссальный прогресс.
Весь смысл курса философии истории, и это должен понимать
каждый, кто его изучает или слушает, чтобы увидеть историю как
движущуюся, то есть в своей голове и в общественном сознании
воссоздать это движение истории. Вот она история, она движет-
ся, и чтобы это было истинное движение с теми противоречиями,
которые были, с той борьбой, которая была, и с ролью личностей
конкретных, а не так, что, скажем, царь этот сделал то, а Мон-
ферран построил такое-то здание. Вы видели, как он его строил
или как он кирпичи поднимал? Или Пётр I построил Петербург.
Так прямо и построил? Тяжело же ему было. А больше никто ему
не помогал? А крепостные не помогали ему случайно? Не возили
случайно камни? Или кто поставил колоннаду Исаакиевского со-
бора? То есть это большая проблема — как это всё изобразить.
И самая главная проблема — как изобразить это движение исто-
рии, то есть как отразить это движение в понятиях. Тогда это
наше исследование будет соответствовать требованию истины.
Истины как соответствия понятия объекту.
Итак, мы дошли до понятия налично сущего или, короче,
нечто. Обратите внимание на это понятие. Это понятие положи-
тельное или отрицательное? Давайте разберёмся. Нечто есть?
Есть. Значит, оно бытие. Хотя в слове нечто впереди стоит от-
рицание — «не». Но это отрицание в слове, в нём, это небытие
нечто в нём, его определённость, определённость нечто, к ко-
торому мы пришли, это определённое наличное бытие, которое
мы умственным взором разглядываем, и неверно говорить, что это
ничто, небытие или отрицание. Если кто считает, что нечто — от-
рицание, то, значит, эти товарищи не прислушивались, позвольте
мне на них напасть, не усвоили главного, с чего всё начиналось,
всё, о чём мы говорили. Есть нечто, и поэтому оно бытие.
247
Глава 6. Диалектика истории
Надо осознать логику движения мысли. Логически, если
мы что-нибудь рассматриваем, то оно есть как то, что мы рас-
сматриваем. А раз оно есть, — значит, оно бытие. То есть то,
что мы берём из истории, любое конфликтное событие, любое
конкретное государство, любую эпоху, любые личности — всё
это можно рассматривать как нечто, как определённое наличное
бытие. То есть по форме это положительное, то есть бытие,
но посмотрите, как нахально в начале этого слова стоит не.
То есть по внешней форме, по виду, по написанию нечто сугу-
бо отрицательное. То есть на вас я напал вроде зря, потому что
вы посмотрели на нечто и увидели не впереди и потому посчита-
ли нечто отрицательной категорией. Далее, надо говорить нечто
или ничто? А что более отрицательное: не или ни? «Ни» скорее
как усиление используется. Если ничто — это отрицательное,
а нечто почему тогда не отрицательное? Вот если бы было что,
а оно же нечто. И, наверное, из этого было понято, вернее, в этой
записи уже видна слитность бытия нечто и его определённости,
то есть не, это и есть небытие, принятое в бытие так, что конкрет-
ное целое имеет форму бытия. Вот это и есть качество, а, сле-
довательно, это такая категория, которая сама по себе наличное
бытие, а в нём сидит то самое становление, которое проявится,
выявится, обозначит себя и которое мы уже можем увидеть и ска-
зать, что нечто есть в себе становление. То есть оно не развёр-
нуто ещё, не видно ещё этого становления, оно ещё не положено,
но в себе оно есть. Нечто есть в себе становление. Ну а если оно
есть в себе становление, значит надо различать, говорит Гегель,
между тем, что есть в себе и тем, что положено.
Вот, говорят, капитализм есть в себе коммунизм. Маркс до-
казал, что коммунизм — неизбежный продукт развития самого
капитализма, который сам развивает в себе общественный харак-
тер производства, кооперацию, планомерность. Монополия плано-
мерное хозяйство ведёт? Планомерное. Фабрика — планомерное
хозяйство? Планомерное. А что внутри фабрики — рынок? Нет.
Кооперация. А кооперация — это такая форма труда, при ко-
торой много лиц планомерно работают в одном или связанных
между собою процессов производства. Развивается рынок или раз-
вивается планомерность при капитализме? Планомерность разви-
вается. Сначала были небольшие мануфактуры, потом появились
248
Диалектический и исторический материализм
фабрики, потом фабрики стали крупными, потом очень крупными,
потом появились монополии, а в пределах монополии разве рынок
решает, что производить и как? Ничего подобного — решает хо-
зяин монополии. И как там производится продукция внутри мо-
нополии: планово или стихийно? По плану, конечно. И вот в этом
смысле вполне диалектичное есть определение у Ленина социа
лизма: «Единая капиталистическая монополия, но обращённая
на пользу всего народа и потому переставшая быть капиталисти-
ческой монополией, означала бы социализм».
Вернёмся к нечто. Нечто есть определённое наличное бытие.
А в наличном бытии есть становление. Значит, нечто должно быть
положено, как становление, и мы знаем, что в дальнейшем своём
логическом развитии оно развернётся и станет становлением,
моментами которого также являются нечто. Один из них как
позитивный, другой — как негативный. Называются они нечто
и иное.
Рассмотрим эти нечто и иное. Иное — это тоже нечто, а по от-
ношению к иному нечто есть иное, то есть другое, и они совер-
шенно уравнялись, безразлично, что брать за нечто, а что за иное.
Иное по отношению к иному есть нечто, нечто по отношению
к иному есть иное, мы друг с другом их соотносим, и при этом
безразлично, что считать за нечто, а что считать за иное.
Начинаем дальше обдумывать, что логически произошло.
Мы взяли нечто по отношению к иному, иное по отношению
к нечто, причём нечто мы само по себе рассматривали, а иное
само по себе не рассматривали. Давайте поэтому рассмотрим
иное по отношению к самому себе. Скажите, пожалуйста, что
такое иное по отношению к самому себе? Логически это очень
просто. Иное по отношению к иному есть иное иного. А если это
же сказать другими словами, получим, что иное иного есть иное.
Теперь надо осознать диалектический смысл этого выражения.
Иное по отношению к иному — это иное иного. Иное иного есть
иное. Вот с этим кто-нибудь не согласен? Есть такой человек?
Нет. Отсюда следует два логически верных вывода. Первый, что
иное иного есть иное же и второй, что иное иного есть иное,
то есть другое. Записано в одно предложение два противопо-
ложных по смыслу предложения. Два противоположных выска-
зывания записаны в одно предложение, иное иного есть иное же
249
Глава 6. Диалектика истории
и иное иного есть иное, не такое, другое. Или, другими словами,
иное равно самому себе и иное не равно самому себе.
Помните мы говорили об изменении? А как изобразить изме
нение? Вот так и изобразить: нечто равно самому себе и не равно
самому себе.
Продолжим логику, — иное есть нечто и что верно для иного,
верно и для нечто. Следовательно, нечто есть равное самому себе
и не равное самому себе, то есть в нём есть два противоположных
момента. Один момент нечто — равенство нечто с собой и вто
рой момент нечто — неравенство нечто с собой. Момент нечто,
определяемый как равенство с собой, называется всебебытие,
а второй момент — неравенство нечто с собой называется быти
едляиного.
Итак, всякое нечто мы должны рассматривать как единство
в-себе-бытия и бытия-для-иного, как единство этих двух момен-
тов, равенства с собой и неравенства с собой. Нечто, которое
равно самому себе и не равно самому себе, взятое как единство
двух моментов, равенства с собой и неравенства с собой, называ-
ется изменяющимся нечто.
Исторический материал таков, что он всё время меняется.
Отсюда вопрос, — может ли не диалектик быть действительным
историком? Нет, не может, называться может, но действительным
историком — нет. Гегель интересное даёт понятие, что такое
дурной человек. Дурной человек — это человек, не соответству-
ющий понятию человека. Дурной историк — этот тот, который
не соответствует понятию историка. Дурной философ — это тот
философ, который не соответствует понятию философа. Чело-
век по своей природе — изменяющееся развивающееся нечто.
Если человек перестал изменяться, ему осталось только физи-
чески закончить свой путь, а умственно он уже полностью его
завершил.
250
Диалектический и исторический материализм
V. ИСТОРИЧЕСКОЕ ИЗМЕНЕНИЕ
Если приложить к истории полученные выше выводы, то по-
лучим следующее, — когда вы рассматриваете наличное бытие,
то вы его берёте как нечто простое и спокойное, в котором нужно
найти его определённость. Та определённость, которая называет-
ся качеством, — непростая, это определённость, которая неот-
делима от наличного бытия. Это что означает? Что если её нет,
то нет и наличного бытия. Значит, это не просто некое дополни-
тельное украшение.
Приведу исторический пример. Советы в России были соз-
даны по инициативе рабочих Иваново-Вознесенска в 1905 году.
В 1905 году было 11 городов, где городские советы, по существу,
осуществляли власть. И когда нам рассказывают про великое
значение Парижской коммуны, мы соглашаемся, но можем ска-
зать, что у нас в России подобных коммун было 11 в 1905 году.
Причём коммун не таких, что депутатов избирали по территории,
а таких, куда посылали представителей заводских и фабричных
коллективов. По своему рождению и по самой своей сути Сове
ты — это органы, формируемые на фабриках и заводах трудовы-
ми коллективами, а не на улицах и площадях, в отличие от того,
что было в Париже. Затем эти Советы исчезли и вновь появились
в 1917 году. Что характерно? Характерно, что ни один полити-
ческий деятель или теоретик не может сказать, что он придумал
Советы, и ни одна политическая партия не может сказать, что
это результат её деятельности, хотя разные политические партии
участвовали в их организации, пытались входить в их работу.
В частности, в 1917 году в феврале первый Петроградский
Совет кто возглавлял? Керенский. Есть такая книга «140 бесед
с Молотовым» Феликса Чуева, и в ней есть следующий эпизод.
Молотов со Шляпниковым, два члена Русского бюро ЦК больше-
виков в феврале 1917 года бродят по Петербургу и не понимают,
что творится, что происходит. И приходят к Алексею Максимо-
вичу Горькому. Горький наверняка знает, и Горький действитель-
но знал. Он им говорит, что в Петрограде создан Совет рабочих
уполномоченных, рабочих депутатов. А где он? А он заседает
в Таврическом дворце. Тогда Шляпников и Молотов отправи-
лись в Таврический дворец. Подходят к Таврическому дворцу,
251
Глава 6. Диалектика истории
огни горят, стоит охрана. Просят доложить, что прибыли члены
Русского бюро ЦК большевиков, доложите о нас. Кто Совет воз-
главляет? Возглавляет Керенский. Доложили, Керенский вышел,
поприветствовал членов Русского бюро ЦК большевиков и провёл
их в президиум. И они стали членами Петроградского Совета.
Это к вопросу о том, что никогда в чистом виде, кроме как
изначально, Советы не избирались только от коллективов, хотя
принцип их формирования именно таков. Поэтому, когда в своё
время Горбачёв придумал Съезд народных депутатов, депутаты
были от друзей кино, от филателистов, от партии и так далее.
Получается, что принцип выборов по производственным
округам, который был положен в основу самим рабочим клас-
сом России, нарушался, начиная с 1917 года. И всё же этот
принцип, при всех нарушениях, в целом был основополагающим,
и в городах Советы формировались по коллективам. Например,
в Петроградском городском совете от Кировского завода было
четыре депутата. Это означало, что в любой момент Кировский
завод мог собрать конференцию коллектива, имеющихся депу-
татов отозвать и вместо этих четырёх избрать других. Поэтому
никакой проблемы с отзывом депутатов не было. Ну, а Ленин го-
ворил, что право отзыва — это самое главное демократическое
право. То есть если вы можете только послать в какой-либо
орган своих депутатов, а отозвать их оттуда не можете, то это
никакая не демократия. Потому что наобещают вам с три ко-
роба, а потом выполнять обещания не будут. А судить надо
по делам, а не по словам, а выбирают ведь только по словам.
Парламентская система вообще не предусматривает механизма
отзыва депутатов, хотя формально такое право где-то могут и за-
писать, но практически при избрании депутатов по территории
осуществить его невозможно.
До какого времени просуществовали такие органы — Советы,
определенностью или качеством которых было то, что они изби-
раются через трудовые коллективы и трудовыми коллективами
в любой момент отзываются? До какого момента это качество
сохранялось? В течение какого периода в истории нашей стра-
ны? Это сохранялось до 1936 года, до того, как была принята,
как говорят, самая демократическая конституция. Эта демо-
кратическая конституция убрала системообразующее качество
252
Диалектический и исторический материализм
Советов, и органы под тем же названием Советы стали избираться
по территориям. Спрашивается, они остались Советами или нет?
Вот здесь мы должны применить то, о чём говорили ранее. Каче
ство — это то, что неотделимо от бытия. Качество избрания
Советов по трудовым коллективам, — это такое качество, которое
неотделимо от их бытия. Если они избираются не по трудовым
коллективам, это не Советы, как бы они при этом ни назывались.
Ещё Козьма Прутков писал, что если на клетке слона написа-
но «буйвол» — не верь глазам своим. У нас есть учёный совет,
например, на факультете, и у вас есть учёный совет на факуль-
тете, у нас есть университетский совет. Я могу давать вам со-
веты, вы мне можете давать советы, мы вообще страна советов,
все друг другу могут советы давать. Не это же имеется в виду,
когда говорят «Советы». Имеется в виду, что является Советами
в точном историко-политическом смысле. Так вот Советами явля-
ются органы, которые избираются по трудовым коллективам.
С этим связана и ступенчатая система формирования Советской
власти. Избрали городской Совет по представительству от произ-
водственных коллективов города, а дальше городской Совет посы-
лает кого-то из своих членов на Съезд Советов, и каждая ступень
власти при этом доступна для предыдущей. Если кого-то отозвали
из городского Совета, то он «улетел» и со Съезда Советов и из из-
бранного Съездом Исполнительного комитета. Завтра решили
отозвать на Кировском заводе кого-то, собрали конференцию
и всё — до свидания.
Начиная с 1936 года, практически никого нельзя было ото-
звать, никого и не отзывали. Мне попались данные, что по Ни-
жегородской области в 1935 году было отозвано порядка трёх-
сот депутатов разных уровней, а с 1936 года никого и ниоткуда
не отзывали, потому что это практически было неосуществимо.
Именно из-за того, что было введено восхваляемое ныне прямое
представительство. Вот представьте себе, если один депутат из-
бран от полутора миллионов человек, эти полтора миллиона могут
по инициативе снизу собраться и отозвать депутата? Да никогда!
Значит, кто-то должен был отзыв организовать: или пра-
вящая политическая партия, или прямо государство. Ска-
жем, кто, начиная с 1936 года, занимался подбором депутатов,
чтобы было в представительных органах столько-то рабочих,
253
Глава 6. Диалектика истории
столько-то крестьян, столько-то интеллигентов, столько-то деву-
шек, столько-то юношей, молодёжи. Соответствующий орготдел.
То, что делал раньше коллектив трудовой, целиком взяла на себя
партия. А взяв на себя ту функцию, которую должен был осущест-
влять трудовой коллектив, она стала вырождаться, поскольку,
кроме хороших качеств, государственная власть всегда порож-
дает и другие, негативные: бюрократизм, карьеризм и так далее.
И если 50 лет никого не отзывать из этой номенклатуры, так что
с ней будет за период с 1936 года по 1986? И вот в 1986 году
пришёл Горбачёв, плод этой системы, и таких маленьких и по-
больше горбачёвых было уже полно на каждом уровне. Это пример
качества, и мы должны понимать, что дело не в названии, а в том,
что если это качество есть — то это Совет, а если этого качества
нет — это не Совет, а название «совет» может оставаться.
Я специально привёл пример, чтобы он был не какой-то ма-
ленький, не пустяковый, а очень крупный, связанный с целой
страной и целой эпохой, и с революцией. Мы с вами уже знаем,
что категория становления отражает в истории открытую борьбу
или войну, которая есть вооружённая борьба классов, наций или
государств. Продолжавшийся у нас с ноября 1917 года до начала
тридцатых годов переходный период от капитализма к комму-
низму — это был период, в котором решалось, кто кого, и реши-
лось, кто кого. По окончании переходного периода мы получили
наличное бытие коммунизма в России. Но мы-то с вами знаем,
что результат снятия становления — наличное бытие — содер-
жит в себе становление, поэтому борьба по принципу: «кто кого»
просто не налицо, но эта борьба продолжается, сохраняется, и вот
в данном случае та сторона, которая ранее была побеждённой,
взяла власть и реставрировала капитализм в России.
Реставрация свергнутых порядков — не редкость в истории.
Например, во Франции буржуазная революция проходила так:
сначала победила буржуазная революция, потом она проиграла
феодалам, потом она снова победила. У нас было не так. Через не-
сколько месяцев после того, как помещиков победила буржуазия,
рабочий класс её прогнал и установил диктатуру пролетариата
в форме Советской власти. Но зато он проиграл позже, уже после
победы социализма. Вот такая любопытная картина, ничего по-
добного нигде ведь не было, ни в одной стране.
254
Диалектический и исторический материализм
Ещё один пример. Можно сказать, что и после 1936 года
власть рабочего класса сохранялась, но уже не в форме Советов,
не в той форме, которая, как у Ленина говорится, является орга-
низационной формой диктатуры пролетариата. Ведь в Программе
партии, которую не меняли до 1961 года, до ХХII съезда КПСС,
было записано, что основной избирательной единицей и основной
ячейкой государства является завод, фабрика. И выходит, что
несмотря на то, что никто эту Программу не ревизовал, никто
её не отвергал, так произошло, что ленинских Советов уже в се-
редине тридцатых годов не стало. А в 1961 году из Программы
партии было выброшено не только положение о том, что основ-
ной ячейкой государственного строительства и основной избира-
тельной единицей является не территориальный округ, а завод,
фабрика. Выброшен был и составляющий главное в марксизме
тезис о диктатуре пролетариата. И тогда уже пошло ускоряюще-
еся движение к ликвидации социализма, прикрываемое всякими
ревизионистскими выдумками вроде общенародного государства
и развитого социализма.
Понять это всё можно, если овладевать диалектической логи-
кой, поскольку каждое логическое движение, хотя оно выгля
дит совершенно абстрактно, есть исправленное историческое
движение. Исправленное в том смысле, что в истории есть и дви-
жение вспять, а в логическом рассмотрении — движение толь-
ко вперёд. Только благодаря этому логическому рассмотрению
мы можем определить, где прогресс, где регресс. Если движение
идёт назад, скажем, от наличного бытия коммунизма в переход-
ный период, то это движение вспять, или если в переходный пе-
риод преобладающим является не возникновение, а прехождение
коммунизма — это контрреволюция, и мы вернулись снова в бур-
жуазный строй.
Разве для историков является какой-то новостью, что сначала
буржуазный политический строй возник, потом исчез, а затем
снова возник? Для историков это никак не может быть новостью,
чем-то таким удивительным. А разве бывает, чтобы что-то сразу
стало и прочно держалось? Тоже не бывает.
Итак, зафиксируем то, что получили: изменяющееся нечто,
всякое историческое нечто, то есть всякое определённое на-
личное бытие, которое мы обнаруживаем в истории, является
255
Глава 6. Диалектика истории
изменяющимся, а изменяющееся нечто — это нечто, которое яв-
ляется единством двух моментов: равенства с собой и неравен-
ства с собой. Момент равенства с собой в диалектике, в «Науке
логике» Гегеля называется в-себе-бытие. Момент неравенства
с собой называется бытие-для-иного.
Насколько хороши эти названия? Право на то, чтобы давать
названия категориям, получает тот, кто занимается системати-
зацией науки, кто строит здание науки от простого к сложному.
Поэтому некоторых категорий не было до того, как их предложил
Гегель.
Ну, вот в-себе-бытие — хорошее название или плохое?
Оно вполне воспринимаемо. Например, если говорят, что человек
сегодня не в себе, это что значит? Не равен себе. Или говорят:
вышел из себя. Что значит вышел из себя? Стал неравным себе.
Был нормальный человек, спокойно разговаривал и вдруг начал
кричать на студентов. Ясно, что человек стал не равен себе. По-
этому в-себе-бытие и понимается как равенство с собой.
А что значит бытие-для-иного, в иное же нечто не превра-
тилось? Потому что оно одновременно и равно самому себе,
но оно бытие-для-иного, то есть момент превращения в иное, ко-
торый превращением в иное не завершается и нечто остаётся
всё же равным самому себе. Вот, скажем, компрадорская бур-
жуазия — это местная буржуазия, не иностранная буржуазия,
а своя, но такая, которая свою прибыль получает не от развития
отечественного производства, а от его разрушения и насаждения
господства иностранных монополий. Можно сказать, что сегод-
няшний капитализм в России характеризуется тем, что компра-
дорская буржуазия во многом взяла верх.
Идём далее, у нас есть бытие-в -себе и бытие-для-иного.
Эти два момента неразрывны, а раз они неразрывны, значит
они в единстве, значит во в-себе-бытии есть бытие-для-иного.
Как раньше говорили, поскреби записного коммуниста и найдёшь
в нём мещанина. Поскреби в-себе-бытие и найдёшь в нём быти-
е-для-иного. Давайте теперь возьмём в-себе-бытие с отрицанием
вот этого бытия-для-иного во в-себе-бытии. Ещё один раз очистим
это в-себе-бытие от бытия-для-иного. Вот этот момент утвержде-
ния в-себе-бытия через отрицание в нём бытия-для-иного даёт
ещё один момент — в нёмбытие или просто в. Кстати, если
256
Диалектический и исторический материализм
присмотреться к мысли о внутреннем или о в, то выясняется, что
никаким образом нельзя объяснить, что такое в, кроме как обра-
щением к тому, что вовне. Если в бочке, значит не снаружи этой
бочки. Если в кастрюле, значит не вне её. А как вы ещё объясните
в? То есть в противостоит тому, что выходит во вне. Вот это вот
противостоящее тому, что выходит во вне во в-себе-бытии назы-
вается в-нём-бытие или просто в.
Итого, мы имеем три момента нечто: в-себе-бытие, быти-
е-для-иного и в-нём-бытие. В -нём-бытие берётся как в-себе-бытие
с отрицанием в нём бытия-для-иного. Попробуем привести при-
мер. Вот в каждом из нас есть бытие-в-себе и бытие-для-иного.
Каждый здесь присутствующий хочет стать специалистом, а сей-
час-то он ещё не специалист, поэтому его бытие-для-иного вовсе
не следует понимать в чисто негативном плане. Применительно
к обучающемуся это имеет тот позитивный смысл, что студент
не должен оставаться равным самому себе, он должен быть и бы-
тием-для-иного, то есть он должен превращаться в специалиста.
Поэтому равенство студента с собой включает во в-себе-бытие
и бытие-для-иного как равенство с собой, противостоящее своему
неравенству с собой, и потому есть в-нём-бытие.
Теперь мы дошли до того, чтобы ввести новую категорию —
качество, которое есть в себе в простом нечто и находится в един-
стве с другим моментом этого нечто — в -нём-бытием, это ка-
чество есть определение. К определению нечто принадлежит
не такое качество, которое сразу исчезает, как только что-то ме-
няется, а то, которое сохраняет себя во всех изменениях и про-
тиводействует этим изменениям.
Давайте поставим вопрос о том, что есть определение челове-
ка. Гегель определял человека как мыслящий разум. И отмечал,
что определенностью человека, которой он отличается от всех
других животных, является наличие мочки на ушах, ибо больше
нет таких животных, у которых есть мочка на ушах. Ну, а если
кто-либо в аварии потеряет ушные раковины, что он перестанет
быть человеком? Значит, наличие мочки на ушах не есть то ка-
чество человека, которое сохраняется в изменениях. Поэтому
оно не годится как определение. Поэтому можно сказать, что че-
ловек — это животное, у которого есть мочки на ушах, серьги
можно носить, но это не определение человека.
257
Глава 6. Диалектика истории
А вот определение человека, которое, в развитие гегелевско-
го определения, дал Энгельс: человек — это животное обще
ственное, трудящееся, говорящее, разумное. Но чтобы впол-
не понять это определение, надо рассмотреть его исторически.
Люди появились из человекообразных стадных обезьян через труд,
труд требовал сигналов, то есть требовал речи, и далее мышле-
ния, которое проявляется в языке. Так мы приходим к тому, что
человек есть постигающий в понятиях.
Другой пример определения, что такое война? Это вооружён-
ная борьба классов, наций и государств: если вооружённая борьба
классов — то это гражданская война, если наций — националь-
ная война, если государств — обычная война между государства-
ми.
К любому определению надо подходить внимательно, потому
что определения очень важны в науке. Если мы не знаем опреде-
лений, о чём мы дальше можем говорить научно?
Мы теперь знаем, что такое определение. А определённость,
которая есть лишь бытие-для-иного, называется характером (или
свойством, в разных изданиях «Науки логики» — разный пере-
вод). Слово характер дано в собрании сочинений Гегеля, издан-
ном в тридцатых годах прошлого века большим тиражом и име-
ющемся во всех крупных библиотеках. В вышедшем в 1937 году
пятом томе этого собрания — «Объективная логика», в «Учении
о бытии» определённость, которая есть лишь бытие-для-иного,
переводится как характер. А во всех сравнительно недавних из-
даниях переводится как свойство.
Определение и характер находятся в единстве друг с другом,
поскольку составляют одну и ту же определённость и, следова-
тельно, через характер (или через свойство) определение про-
являет себя во вне, а с другой стороны, через характер можно
проникнуть в определение и изменить его. Мы на своём исто-
рическом опыте убедились, что реформирование, которое вроде
бы не затрагивает существа, может служить формой контррево-
люции. Поэтому, хоть я и говорил, что определение — устойчи-
вое, прочное, но оно такое устойчивое и прочное, которое всё же
может быть подвергнуто отрицанию через характер или свой-
ство. То есть такого прочного, которое ничем никак нельзя изме-
нить, — к сожалению, такого нет.
258
Диалектический и исторический материализм
Идём далее, определение и характер (свойство) — каждое
из них есть, поэтому каждое из них есть определённое наличное
бытие, то есть, имеем два нечто, которые находятся в единстве,
и они противоположны, потому что одно есть определение, а дру-
гое характер и это, говорит Гегель, есть качественное инобытие.
Следовательно, нечто теперь положено, как единство, как ста-
новление, моментами которого выступают два качественно иных
по отношению друг к другу нечто. Одно нечто — это качество
как определение, а другое нечто — это лишь определённость как
характер. То есть теперь становление положено, и Гегель призы-
вает различать между тем, что есть в себе, и тем, что положено.
Маркс изучал в «Капитале» капитализм. Живёт человек при
капитализме, пишет человек «Капитал», ссылается на буржуаз-
ных экономистов Адама Смита, Рикардо и других, и на основе
исследования противоречий капитализма, опираясь на гегелев-
скую диалектическую логику, делает вывод, что капитализм в себе
содержит своё отрицание, то есть содержит в себе коммунизм.
А что был уже коммунизм? Маркс жил при коммунизме? Нет.
А как он, не будучи человеком, который жил при коммунизме,
так вот смог вывести, что будет коммунизм? Да потому, что ка-
питализм есть в себе коммунизм. Но он не положен. А как это
будет происходить? Энгельс говорил по этому поводу так, что
в будущем будут жить люди не глупее нас с вами, и они разбе-
рутся. То есть Энгельс на все эти попытки разрисовать переход
в это будущее общество в деталях, откликался очень негативно,
в отличие от социалистов-утопистов, которые всё расписали, как
будет нам хорошо. Кампанелла, Томас Мор, Фурье делали имен-
но так. А Сен-Симон вообще каждый день в 12 часов сидел дома
и ждал, что придёт человек, который даст деньги на реализацию
вот этих вот замечательных проектов, которые у него уже сдела-
ны. Если выражаться незатейливым современным языком, ждал
спонсора. Но спонсор не пришёл. А новый строй пришёл не через
спонсора, другим путём. И коммунизм, который был лишь в себе
при капитализме, в СССР стал тем, что положено.
Итак, мы рассмотрели наличное бытие как определённое на-
личное бытие, разработали его до конца. То есть мы его не только
рассмотрели, как наличное бытие, но и как определённое наличное
бытие, оно положено, как становление и теперь есть качественное
259
Глава 6. Диалектика истории
инобытие. При этом одна и та же определённость соединяет
и разделяет два нечто. А как называется такая определённость,
которая соединяет и разделяет два нечто? Одна и та же опреде-
лённость, которая соединяет и разделяет два нечто, есть грани
ца этих нечто. Вот два государства, их соединяет и разделяет
нейтральная полоса. Она кому принадлежит? И тому, и другому,
и не тому, и не другому. Одна и та же определённость, которая
соединяет и разделяет два нечто. Или берём другой пример: одна
страна, один и тот же народ, но одни люди принадлежат одному
классу, а другие — другому классу. А где граница между рабочим
классом и буржуазией? Есть. Давайте строго определим буржу-
азию. Это кто такие? Буржуазия — это люди, которые имеют
средства производства в товарном хозяйстве, нанимают, поку-
пают рабочую силу у тех, у кого, кроме рабочей силы, ничего
нет. Кто такие рабочие? Это те, которые продают свою рабочую
силу, они свободные совершенно, в отличие от капиталистов.
У них ничего нет, а кушать хочется. Не возьмёте меня на работу?
Если возьмёте, я буду рабочий. А если я имею своё дело, то есть
у меня есть клочок земли, я сам сажаю, у меня есть лопата, у меня
даже есть вилы, и я сено могу заготавливать, и я всё, что создал,
за исключением того, что со своей семьёй потребляю, выношу
на рынок. Я мелкий хозяйчик, работающий на рынок. Я вроде
и рабочий, с одной стороны, но у меня и средства производства
есть, как у капиталистов, я капиталист, потому что я возьму и ко-
го-нибудь из вас на время найму. Вот я и буду та определённость,
которая соединяет и разделяет два нечто, название этой опреде-
лённости — мелкая буржуазия.
260
Диалектический и исторический материализм
VI. ПРОТИВОРЕЧИВОСТЬ ДВИЖЕНИЯ ИСТОРИИ
Изученные категории диалектики позволяют показать на исто-
рическом материале свою ценность. Возьмём, например, наличное
бытие. В нём, как мы с вами знаем, налицо бытие, то есть это
нечто спокойное, в котором становление не налицо. Но оно есть
в наличном бытии, а в становлении, в свою очередь, есть ничто
и вот это ничто, то есть ничто, которое в наличном бытии, называ-
ется небытием. Что означает этот вывод применительно к исто-
рическим предметам? Он позволяет сказать, что когда мы имеем
что-нибудь одностороннее, когда налицо какое-нибудь простое
бытие или что-то положительное, односторонне положительное,
то отрицательное в нём всё же есть, но оно в нём. Просто оно
не налицо, его не видно и, следовательно, надо не успокаиваться,
что всё хорошо, что у нас всё положительно, а надо попытаться
найти это самое небытие.
Вот мы все люди и каждый есть бытие, положительное, хо-
рошие люди, но в каждом есть его небытие, его отрицание, как
его недостаток. Но, я думаю, что этот вывод интересен не толь-
ко по отношению к нам с вами, а по отношению к историческим
личностям, к каким-то крупным историческим фигурам, если,
конечно, мы их не обожествляем. Например, наиболее спорной
на сегодняшний день в России исторической фигурой является
фигура Сталина. Из того, что мы с вами знаем, из философии,
достаточно ясно, что надо, во-первых, определить: это фигура
положительная или отрицательная, то есть это бытие или не-
бытие. И, во-вторых, если это положительная фигура, то найти
в ней отрицательный момент или указать на него, а если отри-
цательная, указать на положительный момент. Не бывает таких
положительных фигур, которые не несли бы в себе отрицатель-
ных качеств, точно так же как не бывает отрицательных фигур,
которые не несли бы некоего положительного момента в своей
деятельности. Но поскольку речь идёт об исторической фигуре,
в данном случае о руководителе партии, то начать надо не со Ста-
лина, как многие неправильно начинают и даже не с Центрально-
го Комитета партии. Ведь Центральный Комитет партии можно
понять, если понять саму партию. А партию можно понять, только
если знать, что такое партия.
261
Глава 6. Диалектика истории
Что такое партия? Партия — это сознательный авангард клас-
са или, короче, авангард класса. Что такое авангард класса? Пе-
редовой отряд класса в переводе на русский язык. Это такая орга-
низация класса, которая должна осознать интересы этого класса,
внести в класс сознание его интересов, поскольку класс в целом
может и не осознавать свои объективные интересы, и организо-
вать класс для борьбы за осуществление его интересов. А то, что
каждый класс стремится к политической власти, об этом можно
специально и не говорить, это само собой разумеется. Вы знае-
те такие классы, которые не хотели бы получить политическую
власть? Таких классов нет. Партия — это такая группа людей,
за которой класс идёт. Если какая-либо группа людей называется
партией, у неё есть программа, устав, но за ней класс не идёт,
то это не партия.
В понятие авангарда обязательно входит то, что эта органи-
зация, эта группа людей, которая осознает интересы класса,
вносит в класс сознание объективных интересов класса. Напри-
мер, в книге «Что делать?» Ленин объяснял, что рабочий класс
самостоятельно не может выработать пролетарской идеологии.
В силу того, что по условиям жизни и в силу отсутствия необхо-
димого свободного времени это невозможно или возможно лишь
для отдельных единиц. Партия организует класс для борьбы за его
интересы. Ясно, что это не маленькая должна быть организа-
ция, чтобы класс организовать, потому что класс — это боль-
шая группа людей, по размерам сравнимая с обществом. Значит,
если есть организация в 15 человек, то этого может быть вполне
достаточно, чтобы осознать интересы класса, для этого может
быть достаточно и одного человека. Но, чтобы вносить в сознание
класса сознание его интересов, надо очень много пропагандистов,
потому что пропаганда состоит в том, чтобы глубокие истины вно-
сить в класс. А уж для того, чтобы организовать класс, надо очень
много агитаторов, потому что агитация в отличие от пропаган-
ды — это призыв к непосредственному действию. Да и агитацией
дело организации отнюдь не исчерпывается. Партия — это такая
группа людей, за которой класс идёт. А если вы собрали группу
людей и написали, что это партия, оформили все документы и её
зарегистрировали, а за ней класс не идёт, это не партия в научном
смысле слова.
262
Диалектический и исторический материализм
Из пункта первого характеристик партии следует, что в пар-
тии обязательно есть люди, которые научно изучают объективное
положение класса и выясняют, что ему выгодно, то есть изучают
его экономические интересы. А экономические интересы — это
такая характеристика положения людей, которая показывает, что
им в силу этого экономического положения объективно выгодно
и в какой мере. Поэтому представлять себе дело так, что пар-
тия состоит только из членов класса, неправильно. Как правило,
в верхушке любой партии вы найдёте интеллигентов, носителей
знаний. Одни интеллигенты выражают интересы рабочего класса
и входят в партию рабочего класса, другие интеллигенты выра-
жают интересы буржуазии и входят в буржуазные партии, тре-
тьи интеллигенты выражают интересы мелкой буржуазии и вот
эти третьи входят в мелкобуржуазные партии и особо путаются,
потому что они выражают и интересы трудящихся, и интересы
буржуазии, поскольку мелкая буржуазия это и собственники,
и трудящиеся, мелкие хозяйчики, работающие на рынок.
Сказанное надо иметь в виду для глубокого и правильного по-
нимания положения о том, что партия — это авангард класса,
его передовой отряд, его лучшая часть. Партия есть ум, честь
и совесть класса. И если класс действительно выражает данную
эпоху, тогда и эпохи.
На этом экскурс в понятие партии заканчиваем и возвраща-
емся к вопросу, который был поставлен, — о личности Сталина.
Он возглавлял Центральный Комитет партии рабочего класса.
А партия — это авангард класса, значит, надо решение постав-
ленного нами вопроса начать с класса. Класс же определяет-
ся по положению в производстве, то есть мы начинаем с очень
прочного и надёжного — с экономического бытия. Нам же хо-
чется не ещё какое-то мнение сформировать, а получить знание.
Почему понятие класса прочное? Потому что класс — понятие,
определяемое, во-первых, не независимо от других классов, нет
определения класса, как нет определения одной «ножницы»,
а есть определение ножниц. Есть определение классов — это
большие группы людей, отличающихся по положению в произ-
водстве, то есть по месту в исторически определённой системе
общественного производства, по роли в общественной организа-
ции труда, по отношению к средствам производства, по большей
263
Глава 6. Диалектика истории
части закреплённому и оформленному в законах, по размерам
и способам получения той доли общественного богатства, которой
они располагают. Это развёрнутое определение классов, оно у Ле-
нина дано в «Великом почине», но нам вполне достаточно того,
что это группы, определяемые положением в производстве, пото-
му что это сжатое, свёрнутое определение классов. Мы должны
уметь в своём сознании свернуть и держать в свёрнутом виде все
длинные высказывания и длинные пассажи, сводить это к весьма
коротким, лаконичным утверждениям, которые легко запомнить.
Рабочий класс, как известно, — это передовой класс совре-
менной эпохи, как доказано в Коммунистическом манифесте,
и опора на рабочий класс отличает научный социализм от всех
других «социализмов». Научный социализм не просто говорит
о том, что капитализм плохой строй — таких течений социали-
стических, то есть таких, которые отрицают или критикуют капи-
талистический строй, много. Есть феодальный социализм, кото-
рый, кроме всего прочего, говорит, что огурчики и грибочки при
феодализме были лучше, чем при капитализме. Есть мелкобур
жуазный социализм. Мелкая буржуазия, её идеологи осознали,
что мелкому хозяйчику, за редчайшим исключением, предстоит
опуститься в ряды пролетариата, сколько бы он, мелкий хозяй-
чик, ни требовал, чтобы его поддержали. Вот мелкобуржуазный
социализм сильно критикует капитализм, он возмущён тем, как
душат мелкий бизнес. Есть и буржуазный социализм. Нет та-
кого капиталиста, которому бы нравился капитализм в том виде,
в котором он сейчас есть, он его бы переделал, тем более у него
и деньги есть и, соответственно, влияние. Ясно, что положение
рабочего класса не выражают ни утопический, ни клерикальный
или религиозный социализм, ещё есть и утопический соци
ализм. Утопический социализм даже прогрессивен. Социали-
сты-утописты представили своё видение того, как будут жить
люди при коммунизме. Сен Симон в 12 часов дня каждый день
сидел и ждал, чтобы пришёл человек и дал денег на его заме-
чательные социальные преобразования, выражаясь нынешними
словами, ждал спонсора. Спонсор не пришёл, из-за этого не уда-
лось построить это прекрасное общество. И последний социа-
лизм, который Маркс с Энгельсом рассматривают, — это соци
ализм научный. Научный — не тот, который всякие мечты или
264
Диалектический и исторический материализм
протесты превращает в учение о социализме и рисует красивые
картины будущего мира, а тот, который указывает материальную
силу, призванную сломать данный общественный строй и при-
вести общество к другому общественному строю, к коммунизму.
Как на такую силу Маркс и Энгельс указывают на рабочий класс,
который является революционным, передовым классом современ-
ной эпохи.
Рабочий класс — передовой, самый прогрессивный, по
скольку он наиболее заинтересован в движении общества
вперёд, он наиболее заинтересован в совершении прогрессив-
ных общественных преобразований, потому что его положение
улучшится в максимальной степени, у всех трудящихся улучшит-
ся, но у рабочих улучшится в наибольшей мере. Это, во-первых.
Во-вторых, он не может улучшить своё положение, не улучшив
положение всех трудящихся. Ну, мыслимо ли такое, что рабочий
класс будет улучшать своё положение, а положение, например,
преподавателей не улучшится. Ведь у рабочих дети есть, им же
учить их надо, так что рабочий класс, став экономически и по-
литически господствующим, не может не улучшить положение
педагогов. Или, скажем, он что — без науки и техники может обе-
спечить развитие общества? Значит, ему надо поднимать науку,
научно-технический прогресс, улучшать положение учёных, он без
этого не обойдётся. А вот тот или иной отдельный капиталист
запросто обойдётся, купит на Западе научно-технические разра-
ботки, да и дело в шляпе. Рабочему классу нужно и медицинским
работникам улучшать условия жизни, если он хочет, чтобы его
и детей его лечили, и причём не так лечили, чтобы за всё брали
бешеные деньги. Безусловно, рабочий класс передовой по своему
положению и интересам, он не может улучшить своего положе-
ния, не улучшив положения всех людей труда.
Но разве из сказанного следует, что в наличном бытии рабочего
класса нет небытия? То, что сказано выше про рабочий класс, это
правильно, но это ещё не истинно. С точки зрения диалектики
истинно лишь то, что берётся в единстве со своим отрицанием.
Неистинно то, что берётся лишь односторонне, то есть абстрак-
тно. Разве в наличном бытии нет небытия? Маяковский писал:
«Класс — он тоже выпить не дурак», вот первый недостаток.
Ну, и как же класс, который выпить не дурак, будет решать свои
265
Глава 6. Диалектика истории
задачи? Вот мы уже нашли небытие. Не будем также обольщаться
в отношении грамотности рабочего класса, овладения духовной
культурой. Каждый студент, я думаю, в среднем больше знает,
чем средний рабочий. Например, Плеханов писал в своей книге
о Чернышевском, что, конечно, каждый интеллигент больше
знает, чем средний рабочий, но мы говорим не о знании, а о со-
знании, и положение рабочего класса больше предопределяет
его действия, чем положение интеллигенции. Куда интеллигент
свои знания употребит — это вопрос. Интеллигент может про-
дать это своё знание, как некоторые продают сейчас, но всегда
в науке были люди, среди интеллигенции, которые служение ис-
тине ставили выше любых денег. В то же время разве нет таких
рабочих, которые стараются дать обществу поменьше и похуже,
а взять от него побольше и получше? Да их и при социализме было
полно. Ленин прямо говорил, что много таких мерзавцев даже
среди наборщиков партийных типографий, которых бы надо поса-
дить в тюрьму, и пусть они там исправляют то, что они набрали,
и только когда исправят, — выпустить. Это что за настроения:
дать обществу поменьше и похуже, а взять от него побольше и по-
лучше? Это мелкобуржуазные настроения. Есть ли мелкобуржуаз-
ные настроения в рабочем классе? Да, есть, к сожалению, такие,
какие были характерны для мелкого собственника, работающего
на рынок: не то важно, что я делаю, а то важно, что я с этого буду
иметь. Для мелкого буржуа это типично, поскольку он работает
на обмен, на продажу и для него это совершенно естественно.
В рабочем классе такие настроения тоже существуют, существо-
вали и в социалистический период развития России и будут су-
ществовать, если вновь будет социализм построен. Но, естествен-
но, к этому нельзя стремиться, целью ставить, надо поставить
светлые цели, но у движения к этим светлым целям есть тёмная
сторона, которая обязательно себя проявит.
Таким образом, в рабочем классе есть, кроме определяющего
позитивного начала, и негативное. И если теперь мы возьмём его
авангард, то есть лучших из лучших, то и в нём будет не только
позитивное начало присутствовать, но и негативное, отрицатель-
ное. И вместе с тем верно, что при Ленине и Сталине партия была
умом, честью и совестью класса. Это потом, при Хрущёве и Гор-
бачёве, у большинства работников партийного аппарата совесть
266
Диалектический и исторический материализм
стала мелкобуржуазной и буржуазной. Совесть ведь тоже разная
бывает. Это внутренний нравственный закон, и у разных людей
внутренние нравственные законы могут быть и бывают разными.
В связи с вышесказанным, я думаю, вы согласитесь, что неко-
торые черты рабочего класса, не только позитивные, но и нега-
тивные, проявились и не могли не проявляться и в деятельности
партии. То есть партия тоже имела недостатки. Но слово недо-
статок — это мягкое слово. Что такое недостаток? Он проявля-
ется в действиях, противоположных природе того, недостатком
чего он является. Скажем, если партия — это передовой отряд
рабочего класса, то недостатки партии — это то, что противопо-
ложно целям, задачам партии, форме её организации и то, что
враждебно классовой природе данной партии. Если это коммуни-
стическая партия, то недостаток — это антикоммунистическая
деятельность со стороны коммунистов. И её не может не быть
в известных пределах со стороны некоторых коммунистов. По-
этому партия всё время себя очищает, но означает ли, что если
она себя очищает, то в один прекрасный момент она очистится
полностью и навсегда? Нет, не означает. Потому что и социализм
в целом как низшая фаза коммунизма до завершения его развития
в полный коммунизм не может очиститься полностью от отпечат-
ка своего выхождения из капитализма или, точнее, весь период
социализма — это период очищения его от родимых пятен ка-
питализма, причём очиститься можно не механически, а лишь
на основе развития производительных сил, увеличения свободного
времени и перехода на такой уровень, когда ликвидируется деле-
ние общества на классы. Отсюда и всякого рода уклоны в партии,
с которыми партия боролась, очищала себя, а они себя всё же
проявляли.
Сказанное относится к партии в целом. А если мы берём Цен-
тральный комитет, куда входили вожди партии или ленинская
гвардия, как иногда говорят? А кого ленинской гвардией называ-
ют? Зиновьева, который вместе с Лениным был в Разливе, а потом
вместе с Каменевым выступил против вооружённого восстания?
Каменева? Именно Каменев и Зиновьев выступали против воо-
ружённого восстания, но они же входили в Центральный Коми-
тет партии большевиков. А Лев Троцкий? В этой гвардии были
люди, которые в те или иные моменты, а в известные моменты
267
Глава 6. Диалектика истории
достаточно систематически, выступали против того, что было ге-
неральной линией партии, будучи в её Центральном Комитете.
И, наконец, берём генерального секретаря Центрального Ко-
митета партии. Мы сейчас говорим о Сталине, но со всеми ин-
дивидуальными особенностями любой генеральный секретарь,
какой бы он ни был и о какой бы партии ни шла речь, обязатель-
но является носителем не только позитивных, но и негативных
моментов. Нет таких партий, нет таких центральных комитетов
и нет таких генеральных секретарей, в целом позитивных, у ко-
торых бы не присутствовали бы какие-то негативные моменты.
Поэтому, если мы хотим с этой точки зрения взять Сталина
как представителя и активного проводника генеральной линии
партии, той авангардной функции, которую партия выполня-
ла по отношению к классу, осуществляющему свою диктату-
ру, а диктатура господствующего класса, между прочим, —
это сущность государства, то с диалектической точки зрения
мы должны признать, что трудящиеся нашей страны пришли
к правильному выводу, что Сталин в целом — позитивная фи-
гура. Но это вовсе не исключает анализа тех негативных мо-
ментов, которые могут быть отнесены непосредственно к нему
как генеральному секретарю Центрального Комитета партии.
Я уже один крупный негативный момент называл в отношении
Советов, ведь товарищ Сталин не заметил, как Советы пере-
стали быть Советами в смысле их определения как органов,
избираемых трудовыми коллективами по фабрикам и заводам,
а не по территориальным округам. Также, как негативное, я бы
отметил следующее. Карл Маркс, как известно, доказал в своём
«Капитале», что закон стоимости есть основной закон капита-
лизма. Тот, кто диалектику непосредственно по Гегелю не из-
учал, не знает, что это такое, он думает, что это — главный.
Неправильно. Главный закон капитализма — закон прибавоч-
ной стоимости, а основной — это тот, который лежит в основе,
на основе которого развивается капитализм и возникает его
главный закон как закон движения капиталистического про-
изводства. Диалектическое определение капитализма — это
не такое, что капитализм есть общество эксплуатации собствен-
никами средств производства наёмных рабочих, хотя это без-
условно так и есть. Диалектическое определение капитализма
268
Диалектический и исторический материализм
такое: это товарное хозяйство на том этапе его развития,
когда и рабочая сила становится товаром, это всеобщее то-
варное хозяйство, в котором, даже если всё продаётся и поку-
пается по стоимости, на основе закона стоимости неизбежно
возникает и развивается капиталистическая эксплуатация. Тот,
кто эту диалектику понимает, никогда бы не сказал, что закон
стоимости может быть законом социализма. У Сталина же,
увы, в прекрасной в целом работе «Экономические проблемы
социализма в СССР» записано, что закон стоимости является
законом социализма. Ну, как может основной закон капитализ-
ма быть законом социализма?! Возможно, это результат того,
что Сталин изучал диалектику не по первоисточнику. Поэтому
с виду неожиданное пришествие капитализма в СССР с этой
точки зрения имеет не только политический и экономический,
но и теоретический аспект. Если у нас такие марксисты пре-
обладали, которые не по Гегелю учили диалектику, удивляться,
что мы пришли к такой ситуации, не приходится.
В процессе изучения диалектики мы выяснили, что нечто,
изменяющееся нечто, есть единство нечто и иного, причём как
становление, моменты которого суть два нечто. Налицо два ка-
чественно иных по отношению друг к другу нечто, то есть имеет
место качественное инобытие. И одна и та же определённость,
которая выступает как определение и как характер, одна и та же
определённость, которая соединяет и разделяет два нечто, на-
зывается границей этих нечто. В истории так бывало, что рабов-
ладение и феодализм присутствовали в одной и той же стране.
Когда капитализм в недрах феодализма зарождался, их тоже сое-
диняла и разделяла граница. Самое подробное этому объяснение,
самая обстоятельная книга о движении этой границы — это со-
ставляющая третий том Полного собрания сочинений В. И . Лени-
на работа «Развитие капитализма в России». Ленин на большом
статистическом материале показал, как постепенно рынок раз-
лагал сельское хозяйство, появлялись батраки, то есть сельско-
хозяйственные рабочие, кулаки, то есть сельскохозяйственные
буржуа, и мелкая буржуазия, которая составляла основную часть
сельскохозяйственного населения. После этой книги Ленина дис-
куссия о том, есть капитализм в России или нет, завершилась.
Книга была издана за подписью В. Ильин. Этот Ильин всех убедил.
269
Глава 6. Диалектика истории
Спрашивается, что в то время в России считать за нечто и что
за иное? Нечто — феодализм, а иное — капитализм с учётом
того, что до буржуазной революции в России общественный строй
выступал как феодальный. Известно, что крепостное право в Рос-
сии отменили в 1861 году, а до 1861 года что — не было никаких
буржуазных отношений в России? Каждый может сделать вывод,
что, если бы их не было, царь бы не отменил крепостное право,
поскольку чтобы его отменить, надо, чтобы созрели для этого ус-
ловия. Какие? Феодальная экономика разложилась до такой сте-
пени, что некоторые помещики сами превращали своих крепост-
ных в наёмных рабочих, отпускали их и предлагали идти к ним
работать в качестве сельскохозяйственных рабочих.
А государство какое было после того, как крепостное право
уже отменили, и, следовательно, как могли дальше идти собы-
тия? Только таким образом, что быстро развивались буржуаз-
ные отношения, а крепостного права уже как такового не было.
Да и что это за феодализм без крепостного права? Феодализм
без феодалов и без крепостных крестьян, что это за феодализм?
Поэтому у нас с этого времени поначалу всё довольно мирно
проходило в России. У нас не мирно было, когда в 1825 году дво-
ряне, представители господствующего класса, которые вперёд
смотрели и осознали, что будет капитализм и что феодализм
сдерживает развитие производительных сил России, вышли
на Сенатскую площадь потребовать освобождения от крепост-
ничества. После этого прошло всего 36 лет, и крепостное право
в России было отменено. И что после этого было? Восстание воз-
мущённых помещиков, которые пытались убить царя Александра
II, отменившего крепостное право? Отнюдь. Во-первых, дека-
бристы были правы. Так часто в истории бывает: тот, кто пер-
вый истину изречёт, того не столько хвалят, сколько подвергают
всяким наказаниям. Декабристы заявили, что надо освободить
народ, крепостное право уничтожить. Их подвергли граждан-
ской казни, лишили дворянских званий, часть повесили, а другую
часть отправили в ссылку. Но социальные изменения шли посто-
янно, и развитие капитализма до такой степени дошло, что сами
помещики были вынуждены отпускать крестьян. Поэтому, когда
царь провозгласил ликвидацию крепостного права, это произо-
шло довольно спокойно. Точно так же, когда у нас уже сильно
270
Диалектический и исторический материализм
развился капитализм к февралю 1917-ого года и представители
буржуазии предложили Николаю II оставить свой престол, опять
всё прошло сравнительно мирно. Разве был спор или Николай II
потребовал пришедших повесить или в тюрьму заключить?
Потом опять довольно мирно прошла социалистическая рево-
люция в том же 1917 году. Советы были уже политической силой.
Временное правительство издаёт приказ вывести войска из горо-
да, а Петроградский Совет издаёт приказ не выводить и вообще
все решения Временного правительства считать действительны-
ми лишь постольку, поскольку они подтверждены Петроградским
Советом. И что сделало правительство? Ничего не сделало. У него
уже почти никого не было. Опять всё произошло в целом мирно.
Ну, а дальше, после революции 17-ого года, когда рабочий
класс установил свою диктатуру, была ситуация единства нечто
и иного? Была. Скажите, пожалуйста, 1 декабря 1917 года какой
строй был в России? Буржуазный. Правительство-то было Совет-
ское, государство социалистическое, а экономика какая была?
Какая до революции была, такая и осталась, ничего с ней понача-
лу не случилось. До национализации она продолжала быть капита-
листической. Когда национализация решающих средств производ-
ства прошла, в каком году? В 1917-ом или в 1918-ом? В 1918-ом.
Значит, до января 1918 года капитализм был в России, а что было
после января 1918-ого года? Переходный период, в котором было
два борющихся нечто, социалистическое и капиталистическое,
и ещё три уклада, всего пять укладов. Первый, социалистический,
уклад составляли те национализированные предприятия, кото-
рые планомерно направлялись в интересах общества, их поначалу
очень мало было. Второй уклад — государственный капитализм,
который составляют предприятия государственные, но работа-
ющие по-старому, по-капиталистически, только прибыль идёт
государству. Третий уклад — частнохозяйственный капитализм,
поскольку не все средства производства, не все предприятия на-
ционализированы. Четвёртый уклад — мелкобуржуазный или
мелкотоварный, всё крестьянство туда попадало почти целиком,
за исключением батраков и кулаков, которые находились в бур-
жуазных отношениях. Пятый уклад — патриархальный уклад,
работник свою продукцию на рынок не выносит, он сам ею кор-
мится и этим живёт.
271
Глава 6. Диалектика истории
А как различаются понятия «социалистическая страна»
и «страна, построившая социализм»? Социалистической стра
ной называется страна, совершившая социалистическую рево-
люцию, а до того, как страна станет социалистической по эко-
номическому устройству, очень долгий срок проходит. В каком
году в России закончился переходный период от капитализма
к коммунизму или, что то же, к социализму, поскольку социа-
лизм — это низшая фаза коммунизма? В начале 30-х годов, когда
собственность на все средства производства стала обществен-
ной не только в городе, но и на деревне после создания колхозов,
когда образовалось две формы одной общественной собственно-
сти — государственная и кооперативно-колхозная. А коммунизм
(от слова «communis» — общий) означает общий труд с помощью
общих средств производства и распределение произведённых не-
посредственно общественных продуктов в общих интересах, —
это строй, основанный на общественной собственности.
Приведённые примеры подтверждают, что для правильного
понимания движения истории необходимо владение диалекти-
ческой логикой, в том числе и правильное применение уже из-
ученных категорий нечто, иное, в-себе-бытие, бытие-для-иного.
Применение диалектической логики имеет основополагающее
значение для понимания движения, чтобы мы это движение, ко-
торое есть в истории, изображали именно как движение, а не как
мертвечину.
А теперь дадим ещё одно определение: нечто, взятое со своей
имманентной границей, есть, как вы думаете, что? То есть нечто,
взятое со своей определенностью, которая отделяет это нечто
от другого нечто и соединяет это нечто с другим нечто, благо-
даря которой (определённости) нечто восходит к другому нечто,
а, с другой стороны, оно оберегается, отталкивается от другого
нечто, вот это вот нечто, взятое со своей имманентной границей,
называется конечным. Ясно, что конечное нас не удовлетворит.
Эта неудовлетворённость заставит нас идти далее к бесконечному.
272
Диалектический и исторический материализм
VII. КОНЕЧНОЕ И БЕСКОНЕЧНОЕ В ИСТОРИИ
Мы с вами рассматриваем историческое нечто как единство
двух нечто, качественно иных по отношению друг к другу, как
качественное инобытие, при этом одно бытие и другое бытие свя-
заны неразрывно в одно становление, поэтому можно их назвать
событием. Теперь достаточно переставить ударение и будет со-
бытие. Нужно исследовать, в чём состоит событие, не просто же
бытие и не просто определённое бытие, и не просто нечто, а со-
бытие. Когда речь идёт о событии, то, следовательно, речь идёт
о том, что неразрывно связано с другим, причём связано с другим
как становление. Можно сразу сказать, что революция — это
историческое событие, поскольку она есть становление одной об-
щественно-экономической формации из другой. А если мы просто
возьмём два исторических факта, которые относятся к одному
и тому же времени, то можно ли их считать событиями в том
смысле, что одно тесно связано с другим, одно переходит в другое,
одно превращается в другое и возможно ли превращение другого
снова в первое? Вот революция, конечно, историческое событие,
и весьма нередко вслед за революцией идёт контрреволюция,
когда иное, которое уже становилось небытием, вновь превраща-
ется в нечто, а становившееся определённое наличное бытие или
нечто становится небытием.
Если так рассмотреть Великую Октябрьскую социалистиче-
скую революцию как событие, то какие два нечто мы можем вы-
явить? Во-первых, это общество капиталистическое, то нечто,
которое было, и, во-вторых, общество социалистическое, которое
становится. Причём становление этого общества, как вы знае-
те, охватывает целую эпоху, и развитие его включает три этапа.
Первый этап — переходный период. Начинается переходный
период с установления диктатуры пролетариата, которая озна-
чает власть рабочего класса, и вот этот исторический момент
и фиксирует начало переходного периода от капиталистической
общественно-экономической формации к коммунистической
общественно-экономической формации. Но можно ли сказать,
что как только политическая власть рабочего класса установи-
лась, уже построено или создано коммунистическое общество?
Нет. Но социалистическая революция считается свершившейся
273
Глава 6. Диалектика истории
в политической области, поскольку имеется необходимое усло-
вие, а именно, политическая власть рабочего класса. Диктатура
рабочего класса, исходя из экономических интересов класса, ко-
торые сложились в предыдущем обществе, осуществляет дви-
жение к новому обществу. Какому? Коммунистическому. Даль-
ше, второй этап, идёт первая фаза коммунистического общества
или, лучше сказать, коммунистическое общество в первой фазе.
Как называется коммунистическое общество в первой своей
фазе? Социализмом. Это такое коммунистическое общество,
которое вышло из старого строя, капиталистического, и во всех
отношениях — в экономическом, нравственном и умственном
ещё несёт отпечаток того строя, из которого оно вышло. И если
бы даже оно не носило отпечатка в нравственном и умственном
отношении, но поскольку оно имеет отпечаток в экономическом
плане, в экономическом отношении, постольку ясно, что на этой
почве неизбежно возникают тенденции и явления, коренящиеся
в отрицании коммунизма и являющиеся отрицанием коммунизма.
Где? В коммунизме. И вот такой коммунизм, который содержит
отрицание, связанное с выходом из капитализма, называется со-
циализмом. Соответственно, на вопрос о том, с какого времени
в России люди жили при коммунизме, можно было бы дать очень
простой ответ — с начала 30-х годов. И, наконец, когда изжиты
все противоречия, которые достались социализму в силу того, что
вышел из капитализма, наступает третий этап — полный ком-
мунизм. До наступления полного коммунизма нет гарантии, что
коммунизм поборет своё отрицание, а не отрицание поборет ком-
мунизм. Такой гарантии нет и быть не может. И вот мы как раз
наблюдаем в истории России такую ситуацию, когда верх взяла
не коммунистическая природа социализма, а отрицание комму-
низма в коммунизме, совершились реставрация и контрреволю-
ция в точном политическом смысле этих слов.
Чтобы закрепить сказанное, зададимся следующим вопросом.
Социализм — это классовое общество или бесклассовое обще-
ство? Раз это первая фаза бесклассового общества, то социа-
лизм — это бесклассовое общество, в котором классы полностью
ещё не уничтожены, нельзя сказать, что этот процесс не идёт,
он идёт, и уже уничтожены антагонистические классы, но пока
полностью деление на классы не уничтожено. А как тогда сказать
274
Диалектический и исторический материализм
про социализм, чтобы это не противоречило пониманию социализ-
ма как коммунизма? Вы можете открыть работу Ленина «Великий
почин», в которой даётся определение классов и определение дик-
татуры пролетариата, и в этой работе прочитать, что социализм
есть уничтожение классов. То есть либо социализм уничтожит
деление общества на классы, либо деление общества на классы
уничтожит социализм. В этой формуле, в этом высказывании,
верно выражено противоречие социализма, чего нет в ошибоч-
ной формуле, что социализм есть будто бы классовое общество.
В этой ошибочной формуле вместо уничтожения классов содер-
жится ликвидация социализма, уничтожение, потому что как
фаза бесклассового общества социализм уже есть бесклассовое
общество, а в рассматриваемой ошибочной формуле слева стоит
социализм, а справа то, к чему его толкают — к классовому об-
ществу. В самом социализме как его момент содержится его унич-
тожение, потому что если социализм есть уничтожение классов,
то развитие деления на классы есть уничтожение социализма —
капитализм.
Итак, мы можем слово событие применять вообще к любому
историческому факту и явлению, но вот в точном, высоком смыс-
ле слова событие имеет место тогда, когда есть два явления, кото-
рые находятся в соотношении друг с другом как становление, чем
всегда характеризуются действительно крупные исторические
события. Война, например, в которой есть противники, и либо
одни могут победить, либо другие. Есть одна сторона, есть дру-
гая и какая-то из сторон должна взять вверх в войне, так же, как
и в революции.
Таким образом, с событием мы разобрались и выяснили, что
это слово либо можно употреблять в обыденном смысле, либо
в более высоком смысле. В связи с этим вспомним данное ранее
определение границы. Граница — это одна и та же определён-
ность, которая соединяет и разделяет два нечто. Вот, скажем,
применительно к событию, которое называется социалистической
революцией, такой определенностью является рабочий класс.
Рабочий класс является отрицанием капитализма, но наличие
рабочего класса в условиях социализма противоречит бесклас-
совой природе этого общества, поэтому рабочий класс берёт
власть не для того, чтобы навечно оставаться классом, а для того,
275
Глава 6. Диалектика истории
чтобы уничтожить деление общества на классы. Рабочий класс
есть и при капитализме, и при социализме. Но в капиталистиче-
ском обществе рабочий класс — пролетариат, а после того, как
он установил свою власть и произвёл национализацию решающих
средств производства, он уже не пролетариат. Пролетарий — это
лишённый собственности, но этого уже нельзя сказать про рабо-
чий класс в условиях, когда собственность на решающие сред-
ства производства перешла в руки государства рабочего класса.
Таким образом, в лице рабочего класса мы видим одну и ту же
определённость, которая соединяет и разделяет два нечто. А это
соответствует общему определению границы.
Нечто, взятое со своей имманентной границей, есть конеч
ное. Это применимо к явлениям истории. Как мы ограничиваем
французскую буржуазную революцию? Чем? Не только време-
нем, время всегда можно указать, но бывает, что в этом време-
ни вперёд идут события, бывают — идут назад. Что её границей
является? Завершение буржуазной революции в чём состоит?
В переходе власти от феодалов к буржуазии. Ну, а если феодалы
снова сместили буржуазных революционеров, то, значит, буржу-
азная революция превратилась в феодальную контрреволюцию,
перешла в феодальную реставрацию.
Граница какого-нибудь события делает его конечным. По от-
ношению к любому конечному историческому событию — будь
то восстание, завоевание, образование государства, становление
какой-либо церкви — к любому этому событию применимо по-
ложение о том, что каждое конечное предполагает два противо-
положных утверждения: первое — нечто есть в своей границе,
потому что благодаря своей границе оно сохраняет себя, и про-
тивоположное утверждение: в своей границе нечто нет, посколь-
ку благодаря своей границе оно конечно, идёт к своему концу,
прекращается в своей границе. Можно сказать, что граница
ограничивает нечто и тем самым, с одной стороны, отделяет его
от иного, а, с другой стороны, соединяет его с ним. Если есть два
события или два явления, то граница и отделяет одно от другого,
и соединяет одно с другим.
Таким образом, верны два противоположных утверждения:
нечто переходит в иное благодаря своей границе, и нечто не пере-
ходит в иное, остаётся тем, что оно есть, благодаря своей границе.
276
Диалектический и исторический материализм
С данным противоречием связаны две категории, которые нам
хорошо известны, но от этого ещё не познаны — долженствование
и предел.
Один момент нечто состоит в том, чтобы быть тем, что нечто
не есть, то есть переходить в иное. Момент конечного, который
состоит в том, чтобы быть тем, что конечное не есть, называет-
ся долженствованием. Долженствование является выражением
того, что нечто благодаря своей границе выходит к иному, пе-
реходит через границу, становится иным, тем, что оно не есть.
Так со всеми живыми историческими явлениями, со всеми исто-
рическими событиями, конечные исторические события через
свою границу нередко переходят к иному, должны становиться
другими. Но из этого совершенно не следует, что долженствова-
ние тождественно переходу, поскольку нечто ещё и сохраняется
в своей границе. Вот нам очень много рассказывали, например,
что товарищ Сталин должен был точно сказать, какого числа
будет нападение гитлеровской Германии на Советский Союз,
причём никто ещё в истории, ни один человек, никогда, ни про
одну войну такого не сказал, а, видимо, Сталин имеет такой без-
граничный авторитет, особенно у тех, кто к нему относится от-
рицательно, что они обвиняют его в том, что он не сказал, какого
числа Гитлер нападёт на Советский Союз. Вот то, что американцы
не узнали, когда японцы нападут на Перл-Харбор, это, дескать,
дело понятное, то, что французы не узнали, когда на них напа-
дут, это тоже понятно, но вот товарищ Сталин всё должен знать.
Он должен был быть тем, что он не есть. Это смешно, но факт
есть, об этом всё время пишут.
А в качестве какого момента выступает в конечном граница?
Нечто через эту границу конечного выходит, переходит, пересту-
пает, выходя к иному. С одной стороны, она была той границей,
которая сохраняет нечто, а получается, что должна служить для
выхода к иному. И как вы думаете, как называется та граница,
которую переступают, переходят? Предел. Это не соответствует
тому, что имеет место в обыденном сознании. Обыденное созна-
ние говорит мне, что если я дошёл до предела, то всё. Что значит
всё? Ведь что такое предел? Предел — это граница, которую
переходят. Как это доказать логически? Возьмём на какой-либо
поверхности разграничительную линию. Когда я двигаюсь к этой
277
Глава 6. Диалектика истории
линии, но пока ещё не дошёл до этой границы, она для меня пре-
дел или нет? Нет, могу ещё двигаться. А когда уже перешёл?
Она для меня предел или нет? Нет. Получаем логическую задачу,
причём формально-логическую: пока я двигаюсь к границе, она
для меня ещё не предел, когда я перешёл границу, она для меня
уже не предел, когда же она предел? Только тогда, когда я её
переступаю. Предел — это граница, которую переступают.
Тот, кто ограничивает себя своим пределом, тот ограниченный
человек. А нам нужны ограниченные люди или люди, которые
безгранично развиваются?
Мы должны истинное определение предела очень хорошо за-
помнить, потому что оно снимает замок ограничений, когда че-
ловеку кажется, что, дойдя до предела, больше он уже ничего
не может, а на самом он уже переступает свой предел.
Итак, предел и долженствование — два момента конечного.
В каждом конечном явлении, в каждом событии мы должны опре-
делить его долженствование и предел. Предел должен ограничи-
вать конечное, но благодаря долженствованию конечное выходит
за свой предел. И вот оно вышло за свой предел и куда попало?
В иное. Это опять конечное. Ну, а конечное в силу долженствова-
ния снова выходит за свой предел и попадает ещё в одно конечное.
И что мы тогда получаем? Бесконечную цепь конечных.
Как называется эта бесконечная цепь конечных? Эта бесконеч-
ность, которая получается, не соответствует понятию бесконеч-
ного. Если взять бесконечно много конечных, это будет бесконеч-
ное? Будет, но как говорит Гегель, — это дурная бесконечность.
По Гегелю дурной человек — это тот, который не соответствует
своему понятию, он человек, но не соответствует понятию че-
ловека. Дурная бесконечность понятию бесконечности не соот-
ветствует, ведь истинное бесконечное — это не конечное, а тут
получается просто много конечных. Но истинная бесконечность,
взятая не негативно как отрицание конечного, а как позитивное,
не отделена от конечного, а включает в себя конечное. И вот тут
мы наблюдаем переход в противоположность, как и в самом на-
чале, когда мы брали бытие и оно превращалось в ничто, опре-
делилось как отрицание. Мы рассматривали конечное как бытие
и пришли к бесконечному как бытию, которое по отношению
к конечному является лишь его отрицанием. Бесконечное как
278
Диалектический и исторический материализм
отрицание конечного. На самом деле, как выясняется, нет ничего
конечного, конечное есть лишь как отрицание бесконечного, а то,
что есть, есть бесконечное.
Вот человек — это конечное или бесконечное? Каждый кон-
кретный человек, каждый индивидуум — это конечное в беско-
нечном. То есть человек как человек-вид бесконечен и вечен,
а каждый конкретный человек-индивид конечен и в этом смысле
не вечен. Но поскольку бесконечность человека-вида выражается
в индивидах, то каждый человек не только конечен, но прежде
всего бесконечен. В каждом есть бесконечность. Отсюда, кстати,
полезно рассмотреть такое понятие как гений. Кто такой гений?
Во-первых, не будем путать его с талантом, потому что талант-
ливыми, то есть очень способными, бывают люди и такие, кото-
рые двигают историю вспять. Скажем, Гитлер — талантливый
человек, книжку написал. Вы написали книжку? Нет. Картины
рисовал. Вы нарисовали картину? А Гитлер нарисовал. Талант-
ливый человек? Талантливый. Но когда речь идёт о гении, это
не просто талантливый человек, это такой талантливый человек,
который продвинул человечество вперёд. Это же выражается
в формуле: гений и злодейство несовместимы. По определению,
по понятию гения. Гений — это тот, кто продвинул человечество
вперёд, а тот, кто не продвинул, — тот не гений. Но каждый чело-
век, если он что-то положительное делает в истории, продвигает
человечество вперёд, поэтому такие люди обыкновенные от гениев
не отделены непереходимой гранью или границей.
Как диалектически правильно понимать конечное? Конечное
как выражение бесконечного и проявление бесконечного, такое
конечное, которое является моментом бесконечного. Возьмём,
например, изумительные по красоте скульптуры из Летнего
сада, которые сейчас реставрируют и больше не поставят в Лет-
ний сад, туда копии поставят, а подлинники поставят в Русский
музей, чтобы они не разрушались. Почему? В музей, потому
что как выражение человеческого гения они бесконечны, а как
мраморные статуи они конечны и под открытым небом быстрее
разрушаются. Вот эти статуи — они конечны или бесконечны?
Это бесконечное в конечном, то есть бесконечный человече-
ский дух воплотился в этих конечных статуях, и они поэтому
считаются идеальными. Соответственно, вы найдёте в первом
279
Глава 6. Диалектика истории
томе «Науки логики» — «Учении о бытии» — понятие иде-
ального. Идеальное не в том смысле, что это в голове. У Геге-
ля для идеального как того, что относится к индивидуальному
или общественному сознанию, употребляется одно немецкое
слово — ideal, а для идеального в смысле конечного выражения
бесконечного в бесконечном другое — ideel. Соответственно
мы должны понимать бесконечное развитие человека как разви-
тие в то же время и конечных людей. Не отделять человечество
от людей. Так и истина, будучи бесконечной, неотделима от ко-
нечной, а конечное нужно рассматривать просто как реальность
бесконечного.
Бесконечность выражается только как конечность, она есть,
но она выступает как конечное, выступает, проступает, на самом
деле она бесконечна. Опираясь на такое понимание соотношения
конечного и бесконечного, можно понять мысль Маркса, кото-
рая легла в основу исторического материализма, о том, что люди
приходят в этот мир, принимают те производительные силы, ко-
торые есть, развивают их дальше, и так образуется связь в че-
ловеческой истории. Вот мы пришли в этот мир, здесь есть уже
производительные силы, мы повлияли на них, будем надеяться,
в лучшую сторону, и тем самым сделали себя бесконечными, веч-
ными, жизнь прожили не зря. Так и культуру мы понимаем как
выражение общественного богатства, вечного, бесконечного, по-
чему сохранение материальных и духовных ценностей тоже вечно.
И даже вечность не может стереть то, что постоянно воспроиз-
водится и развивается.
Вот к такой категории бесконечного, в которой есть и конеч-
ное, то есть к такой, которая вбирает в себя всё, применим тер-
мин «всебедлясебябытие». Почему в себе? Потому что равно
самому себе. Почему для себя? Потому что нет никакого иного
помимо того, что содержится в нём. Вот отсюда следуют такие
известные формулы, как превращение рабочего класса из класса
в себе в класс для себя и о создании им такого общества, в кото-
ром развитие каждого является условием развития всех.
Дальнейшая логика такова. Получается, что как бы всё одно,
есть только одно и тогда встаёт вопрос об одном и многом, совер-
шается переход качества в количество. Количество — это без-
различная граница. Иногда спрашивают, почему Абрамович, имея
280
Диалектический и исторический материализм
столько миллиардов долларов, хочет ещё получить? Зачем ему
это нужно? Люди не понимают, что абстрактное богатство как
количество, деньги, капитал — это самовозрастающая стоимость,
и к ней не применим потребительский подход. Вот вам нужна
квартира, а у человека сто квартир, так если 100 можно, то можно
и 150, и 200, и 300, капитал, вложенный в недвижимость, растёт.
Есть граница здесь? Есть, но она безразлична. Чем выше, чем
больше, тем лучше, самовозрастающая стоимость. Или, как го-
ворят, денег много не бывает, их всегда мало, особенно мало этих
денег тем, у кого их слишком много.
Однако выясняется, что всё-таки с изменением количества
определённого качества меняется не только количество — есть
предел, за которым скачком меняется качество. Известно, что
количественные изменения приводят к качественному измене-
нию. Это все слышали, все знают, количество переходит в ка
чество. Но уже не в такое качество, которое только едино с бы-
тием, а в такое качество, в котором в известных пределах тоже
возможно изменение количества без изменения качества. И вот
количество меняется, меняется и вдруг происходит скачок, пере-
ход в другое качество.
На уровне физическом нам это с вами объясняли ещё в школе,
что вот если вы поставите чайник с водой на огонь, и будете си-
деть, и смотреть на него, а он будет нагреваться, то вдруг услы-
шите, что чайник вскипел. Что значит вскипел чайник? Сначала
шумит. Что значит шумит? Это значит, что образуются пузырьки
пара, поскольку вода ещё холодная, они, поднимаясь вверх, лопа-
ются, и когда образуется очень много пузырьков, вода закипает
и после большого шума превращается в пар, идёт интенсивное
кипение, совершается качественный скачок.
Однако скачок скачку рознь. Историки, когда их спрашива-
ют, что такое революция, нередко говорят, что это качественный
скачок. Это правильно, но это не определение революции. Что,
превращение воды в пар — это революция? А в лёд? Это кон-
трреволюция? «Слушайте, у нас контрреволюция, замёрзла
вода!». То есть нельзя сводить определения просто к суждениям.
Роза есть растение — это суждение о розе, но не её определе-
ние. Особенно много полезного на эту тему можно почерпнуть
в третьей книге «Науки логики» — Учении о понятии. Суждения:
281
Глава 6. Диалектика истории
студент есть гражданин, студент есть человек — это все пра-
вильные высказывания, но не определения. Или, как некоторые
думают, что если сказал Ленин, что коммунизм — это Советская
власть плюс электрификация всей страны, то это определение
коммунизма. И тогда можно сделать смешной вывод, что ком-
мунизм минус электрификация — это будет Советская власть.
Это если путать суждение с определением. Поэтому не будем пу-
тать, особенно в историческом исследовании, качественные скач-
ки, которых может быть очень много, с революцией, которая есть
переворот во всём базисе и надстройке, а не просто качественный
скачок. Конечно, революции — это качественные скачки, и если
мы просмотрим с вами те формации, которые имеются в истории,
то мы увидим, что переход общества из одной формации в другую,
конечно, — качественный скачок.
Если мы возьмём теперь эту линию изменения количества дан-
ного качества и потом скачок — переход к следующему качеству,
снова изменение количества, скачок — переход к следующему ка-
честву и так далее, то получим линию, которая называется узло
вой линией отношений меры, поскольку окачественное количе-
ство или количество, характеризующее изменение без изменения
определённого качества, называется мерой.
Применительно к развитию истории мы наблюдаем, что
производительные силы всё время развиваются, то есть ко-
личественные изменения происходят постоянно, в произво-
дительных силах, конечно, происходят внутренние скачки,
но в обществе сохраняется тип производственных отношений,
сохраняется способ производства, но затем на основе произо-
шедших количественных изменений нарастает изменение на-
строений в обществе, взглядов, мнений, позиций, противоречий,
создаётся революционная ситуация, и происходит не просто
скачок — переворот, переход в новую формацию. Так рабовла-
дельческая формация перешла в феодальную. Затем продолжа-
лось развитие производительных сил, производительные силы
количественно нарастали, производительные силы позволяли
всё большее количество продуктов производить за меньшее
время или за то же самое время производить больше продуктов
и потом совершился новый скачок-переворот — буржуазная
революция и так далее.
282
Диалектический и исторический материализм
То есть это рассмотрение движения истории как движения
через формации. При этом надо иметь в виду, что если я отнёс
какую-то страну к определённой формации, это не значит, что
я всё об этой стране сказал, отнюдь нет. То есть это недостаточно
для понимания конкретной страны. Нужно ещё изучить историю,
культуру, в том числе и действия исторических личностей и тому
подобное. Но верно и обратное: прежде чем заниматься этими
более конкретными вопросами, нужно сначала определить тип,
к которому относится данная страна, исторический тип. Поче-
му говорят формация? Потому что берут не просто являющую-
ся форму общества, а форму, базирующуюся на определённом
типе производственных отношений. Общественно-экономических
формаций всего пять. В движении общественно-экономических
формаций от одной к другой мы наблюдаем историческую узловую
линию отношений меры.
А что стоит за этими скачками, что продолжается в этом из-
менении, когда качество меняется, потом ещё раз меняется и ко-
личество нарастает? Есть что-то такое неизменное, что составля-
ет внутреннюю причину и основу всех этих изменений, которые
проявляются как узловая линия отношений меры. Если каждый
раз отрицается одно бытие и совершается переход к другому
бытию, то получается дурное отрицание, поскольку бытие как
бытие не отрицается. Но мы уже знаем, как отличается беско-
нечное от дурного бесконечного, и здесь должны уже быть готовы
к восприятию истинного отрицания бытия. Отрицания не данного
конкретного бытия, а отрицания бытия вообще, отрицания всей
сферы бытия.
А что такое отрицание бытия вообще? Отрицание бытия во-
обще есть сущность. Если смотреть на эту категорию с точки
зрения теории познания, то, когда мы что-нибудь познаём,
мы не ограничиваем систему знаний об объекте лишь его бытием,
а пытаемся проникнуть в объект, в его суть, глубже, не удовлет-
воряясь знанием только о том, что объект есть.
История, как наука, должна проникать в сущность движения
общества. А как можно изучать сущность? Только на основе того,
что имело место. А как ещё мы собираемся проникнуть в сущ-
ность? Я же не могу сейчас изучать будущее как бытие. Но я могу
предсказывать будущее на основе анализа всего предшествующего
283
Глава 6. Диалектика истории
развития. Смысл исторического исследования в том, чтобы
пройти через добытые исторические факты к сущности истории.
Историческое исследование — это движение от бытия к сущ-
ности. Поэтому вопрос, который перед нами стоит, — это вопрос
о том, в чём сущность истории.
Сложность вопроса о сущности в том, что как только вы выра-
зите так или иначе сущность и это будет написано, это уже будет
бытие, и вопрос о движении к сущности встанет снова, поскольку
отрицание бытия, составляет определение сущности.
С точки зрения тех, кто не знает диалектики, не понимает
бесконечности движения к сущности, Пушкин и Толстой, — сла-
бые поэт и писатель, поскольку они многократно переделывали
варианты своих произведений — напишут, зачеркнут, опять пе-
реписывают. Но великие поэты и великие писатели понимают,
что невозможно сразу прийти к совершенству. Поэтому, написав
один вариант, они его критически прочитывают и перерабатыва-
ют, всё больше приближаясь к сущности. Так создаются великие
произведения. Есть люди, которые вслед за Кантом говорят о не-
познаваемости вещи в себе, говорят о ней с особым уважением,
как будто это что-то изысканное. На самом деле они ошибаются.
Гегель разделался с этой вещью в себе очень просто: мы очень
хорошо знаем, что такое вещь в себе, это то, про что ничего
нельзя узнать, у чего нет никаких определений, у чего нет ни-
какой глубины, поэтому это есть пустая неживая абстракция.
На этом теория вещи в себе бесславно закончила свой недолгий
путь в науке, и возобладало гегелевское диалектическое учение
о сущности.
284
Диалектический и исторический материализм
VIII. СУЩНОСТЬ ИСТОРИИ
Сущность — это снятое бытие. С категорией снятия мы по-
знакомились, когда рассматривали становление. Результатом
снятия становления явилось наличное бытие. А здесь речь идёт
не о снятии какого-то определённого наличного бытия, а о сня-
тии бытия вообще. То есть сущность — это небытие, отрицание
бытия, но отрицание не конкретного бытия, когда вместо одно-
го берётся другое, вместо одного исторического факта берётся
другой. Сущность есть не снятие какого-то бытия, а отрицание,
снятие бытия вообще. Следовательно, если мы что-то видим или
находим на поверхности, — это не сущность. То есть сущность
непосредственно не дана.
И вот все, кто изучает «Науку логики» Гегеля, дойдя до Уче-
ния о сущности, находятся обычно в затруднении, потому что
движения и переходы в сфере сущности непривычны, мы с ними
в обыденной жизни не имеем никогда дела, потому что в жизни
обыденной мы имеем дело с тем, что есть, а то, что есть — это то,
что перед нами, то, что непосредственно, а сущность не дана не-
посредственно, к сущности надо ещё прийти через снятие бытия,
только тогда мы можем говорить о сущности.
Вот мы смотрим друг на друга. Означает ли это, что мы видим
сущность собеседника? Сущность нельзя так просто увидеть,
до неё надо дойти через отрицание непосредственного. Ге-
гель пишет, что в сфере бытия идёт движение от бытия к ничто,
от ничто к бытию и от бытия к бытию, а в сфере сущности идёт
движение от одной сущности к другой сущности, а сущность есть
отрицание бытия или, другими словами, ничто бытия, поэтому
движение в сфере сущности — это движение от ничто к ничто.
Отрицание — это ничто, поэтому можно сказать, что вы движе-
тесь от ничто к ничто. И вот для всей сферы сущности характерно
движение от ничто к ничто.
А чем занимается наука, только бытием или и сущностью?
Мы говорили, что наука добывает истину. Истина — это соот-
ветствие понятия объекту. То, что мы изучаем, — это предмет
нашего изучения, а этот предмет может быть и стороной како-
го-то объекта. Но разве у объекта мы изучаем только внешнюю
сторону его проявления? Или мы изучаем сущность, пытаемся
285
Глава 6. Диалектика истории
докопаться до сути, пытаемся найти сущность какого-то явления,
и это движение к сущности бесконечно. Всегда, как только вы до-
копались, казалось бы, до самой сущности, она выступает уже
не как сущность, поскольку вы про неё уже сказали, написали,
она уже стала непосредственным, стала бытием, и надо копнуть
ещё глубже. Можно ещё глубже копнуть и ещё, и ещё, и так бес-
конечно.
Далее, если я в итоге изучения истории человечества выясню
всеобщее, то это всеобщее могу применять в настоящем и в бу-
дущем, а если я изучаю только бытие, то я это применяю к тому
индивидуальному бытию, которое изучил. Вот, допустим, я вас
хорошо изучил, можно это применить к другим людям? Каж-
дый человек индивидуален, и поэтому как можно то, что отно-
сится к одному, применять к другим? Применять к другим можно
то, что относится не к какому-то отдельному человеку или отдель-
ному субъекту, а то, что является или особенным, или всеобщим.
Но мы с вами и говорили, что философия занимается всеобщими
законами, которые являются законами и природы, и общества,
и мышления. И эти законы природы, общества и мышления, раз
они всеобщие для тех, кто занимается обществом, являются за-
конами общества, для тех, кто занимается природой, — законами
природы, для тех, кто занимается собственно мышлением, они
являются логикой или законами мышления. То есть это не отсут-
ствие содержания, а всеобщее содержание, такое содержание,
которое является как бы непреходящим, передаваемым из поколе-
ния в поколение, которое является устойчивым, спокойным в дви-
жении явлений. В Учении о сущности вы найдёте понятие закона,
данное Гегелем. Что такое закон? Спокойное в явлении — вот
что есть закон. Закон и сущность — категории однопорядковые.
Сущность истории — это не просто какие-то факты, кото-
рые можно изучать бесконечно, потому что каждый факт можно
тоже изучать бесконечно, потому что даже электрон неисчер-
паем, а сколько электронов в людях, которые делают историю.
Можно всю жизнь потратить на изучение какого-то исторического
факта и до сущности не дойти, потому что мы всё время будем на-
ходиться в сфере бытия. Почему не дойти? Потому что сущность
есть отрицание бытия. Надо отрицать внешнюю оболочку, отри-
цать — это не значит её отбросить, не это имеется в виду, просто
286
Диалектический и исторический материализм
надо выяснить, а что под этим бытием, и снова потом вернуться
от закона, от сущности к поверхности. А если я вернусь от сущно-
сти к поверхности, что это будет? Это будет явление. Потому что
слово «явление», вообще говоря, требует какого-то добавления.
Хочется спросить, а явление чего? Вот есть явление Христа на-
роду, это понятно, или явление президента гражданам, которые
его избрали. А когда мы говорим вообще о явлениях, разве можно
его отпускать, это явление, без указания того, явлением чего это
является? Так вот, когда говорят просто о явлении, то это, значит,
говорят о явлении закона или явлении сущности.
Когда сущность является как бытие, она может оказываться
в этом бытии противоположной другому моменту этого же са-
мого бытия. Потому что в явлении, кроме проявления сущности
есть то, что противоположно этой сущности, про что мы иногда
говорим, что это — лишь кажимость, видимость. Но кажимость
сущности есть тоже одно из проявлений сущности. А сущность
противоречива или нет? Всё противоречиво, а сущность не проти-
воречива, может такое быть? Сущность тоже противоречива, поэ-
тому в явлении проявляет себя и то, что выражает сущность,
и то, что ей противоположно. И вот когда мы как историки
начинаем изучать исторические факты, так мы для себя долж-
ны сделать вывод, какие факты или какие стороны этих фактов,
какие моменты исторического движения, исторического развития
являются выражением сущности, а какие — противоположны
этой сущности в самой же сущности, теперь уже на уровне бытия,
то есть в явлении.
Давайте сначала возьмём в истории период первобытнообщин-
ного коммунизма, в котором общественная сущность человека
совпадала с внешней формой его бытия. По сути человек — это
общественное животное? Да, животное общественное, трудя-
щееся, говорящее и разумное. И внешняя форма, форма про-
явления экономики первобытнообщинного коммунизма совпада-
ла в этом смысле с сущностью, тоже выступала как выражение
общего, внешняя форма выражала это общее непосредственно.
Что мы хотим сказать словом «коммунизм»? Общая собствен-
ность, общий труд и общее распределение.
А вот когда производство стало рабовладельческим, на по-
верхности оно каким выступало? Общественным или частным
287
Глава 6. Диалектика истории
во внешних формах бытия? На поверхности, конечно, — это
частное производство. Отдельные рабовладельцы с помощью при-
надлежащим им на правах собственности рабов, с которыми они
могли делать всё, что угодно, не только их наказывать плетьми,
но и убивать, и которых они рассматривали как говорящее орудие,
осуществляли производство, которое лежало в основе рабовла-
дельческого общества, и в это время уже имелся достаточный
прибавочный продукт для того, чтобы содержать тех, кто непо-
средственно не работал, не занимался производительным трудом,
а занимался чем-нибудь другим, например, общением с богами,
как жрецы, или искусством, или военным делом, наукой и так
далее.
А что является отрицанием частной формы производства,
в данном случае рабовладельческой? Общественное производ-
ство. И если мы поставим вопрос в таком плане, то мы легко вы-
ясним, что и при рабовладении, строились такие сооружения,
которые не могут быть делом отдельных частных рабовладель-
цев. То есть, во-первых, были сооружения и памятники, кото-
рые непосредственно являлись делом рук громадного количе-
ства людей. Во-вторых, а сам труд, если мы возьмём труд рабов
одного рабовладельца, как он может быть выражен? Он похож
на то, что сейчас называют производством на рынок? Возможно
такое, чтобы рабовладельцы потребовали от управляющего ра-
бами, чтобы он в мясные продукты добавлял бы соевый белок?
Не поздоровилось бы такому управляющему, не сносить бы ему
головы. А в чём дело? Производство было на основе обмена или
на основе кооперации? На основе кооперации. Буквальный пере-
вод слова кооперация с иностранного русского на родной русский
язык: ко — это со, операция — это действие, кооперация — это
совместное действие. А экономическое определение кооперации
звучит так: кооперация — это такая форма труда, при которой
много лиц планомерно работают в одном или связанных между
собой процессах производства.
И вот если мы посмотрим на этом уровне, на уровне отрица-
ния внешней формы производства, что происходило при перехо-
де от рабовладения к феодализму, от феодализма к капитализ-
му, то мы видим, что в основе производства лежала всё та же
кооперация. Только если вы при феодализме возьмёте крупное
288
Диалектический и исторический материализм
производство помещика, а не мелкое производство крестьянина,
всё-таки помещичье производство было основой производства,
так вот крупное производство помещика основано на кооперации.
И тогда движение от рабовладельческого производства к про
изводству феодальному будет понято как движение от ничто
к ничто, от одного общественного производства к другому
общественному производству. Производство при рабовладении
имело общественный характер или нет? Но не непосредственно
общественный характер, то есть по внешней форме оно частное,
но по сути-то оно общественный характер носило. А при феода-
лизме производство носило частный или общественный харак-
тер? Также по внешней форме частный, а по сущности — обще-
ственный характер, то есть не непосредственно общественный
характер, а общественный. А непосредственно оно было частным,
то есть сущность и бытие друг друга отрицали. В сфере сущности
получилось движение от общественного характера рабовладель-
ческого производства к общественному характеру феодального
производства.
Ну а с чего начинается капиталистическое производство? С ма-
нуфактуры, а мануфактура есть форма кооперации. Правда нам
сейчас рассказывают, что все пришли на рынок, но рынок — это
сфера обмена, а не сфера производства. И дело не во внешней
форме, а в сути дела, а суть дела такова, что капитализм начи-
нается с мануфактуры, это первое капиталистическое производ-
ство. В мануфактуру набирает капиталист работников, покупая
их рабочую силу. Сначала он их покупает на рынке рабочей силы,
а потом ведёт за собой дубить их шкуру, получать прибавочную
стоимость от их труда в мануфактуре. А мануфактура с разви-
тием машинного производства во что превращается? В фабрику.
Значит, от одного общественного характера производства к дру-
гому общественному характеру производства.
А если имеется движение от одного и того же к тому же са-
мому, но с усложнением, движение себя в низшей стадии к себе
же в своей высшей стадии и от себя простого к себе сложному
и с сохранением природы того, что движется — это что такое?
Какой категорией это выражается? Развитие — движение низше-
го к высшему, простого к сложному. Что мы обнаруживаем, пере-
ходя через столетия, через века, переходя от рабовладельческого
289
Глава 6. Диалектика истории
производства к феодальному производству, от феодального про-
изводства к капиталистическому — развитие общественного ха-
рактера производства.
Вывод, который мы получили, естественен. Ведь человечество
по своей природе, по сущности общественное. Сущность челове-
ка в общественных отношениях. Конечно, каждый человек один,
а всё равно его сущность общественная. Если мы хотим изучить
сущность какого-то человека, надо не просто смотреть, какая
у него причёска, что он носит, куда ходит, а надо ещё знать, каков
его внутренний мир, надо знать, как на него другие люди влияют
и как он влияет на других людей. Поэтому Маркс говорил, что
человек есть продукт обстоятельств и воспитания. Нельзя,
например, какого-то представителя класса объявлять идеоло-
гом данного класса на том основании, что он принадлежит этому
классу. Так мы будем делать сплошные исторические ошибки.
Скажите, идеолог рабочего класса Ф. Энгельс к какому классу
принадлежал? Папа у него был фабрикант, а когда папа умер,
Фридрих Энгельс, получив в собственность фабрику, тоже стал
фабрикантом.
Итак, посредством частнособственнических производств —
частнособственнического рабовладельческого производства,
частнособственнического феодального производства, частнособ-
ственнического капиталистического производства совершается
развитие общественного характера производства. Это то, что
является сущностью как бы первого порядка, до которой можно
дойти через отрицание внешней формы. Все великие произведе-
ния материальной или духовной культуры — вещи, которые соз-
даны, принадлежат человечеству, носят общественный характер.
Маркс говорил, что история славит как самого счастливого того,
кто принёс счастье наибольшему количеству людей, все гени-
альные люди в этом смысле — счастливые, независимо от того,
как сложилась их конкретная персональная жизнь. Ну, конечно,
какое может быть счастье у Чернышевского! Ленин говорил, что
про Чернышевского тёмный человек скажет: всю жизнь боролся,
ничего не добился и потом под конец жизни угодил на каторгу.
Вот так можно изложить с внешней стороны жизнь Чернышевско-
го. Но если бы не Чернышевский, не было бы последующих рево-
люционеров, не было бы затем и революции. Обратите внимание:
290
Диалектический и исторический материализм
это подход сущностный, он предполагает, как бы постоянный уход
от внешней формы. Ведь те производства, которые мы с вами
рассматривали, они непосредственно общественными не являют-
ся, за исключением первобытнообщинного коммунизма. И когда
общество проходит через все частнособственнические формации,
то, наконец, эта сущность вновь является и проявляется после со-
циалистической революции и переходного периода к коммунизму,
как непосредственно общественному производству первой фазы
коммунистической общественно-экономической формации, —
социализму.
Таким образом, коммунистическое производство и в первой
своей фазе, при социализме, является непосредственно обще-
ственным. Люди, которые не вполне глубоко изучили диалектику,
путаются в этом вопросе и путались очень много в нашей стране.
Вот у Ленина никакой путаницы нет. В 1921 году он указывал
в «Наказе от Совета Труда и Обороны местным советским уч-
реждениям», что государственный продукт, продукт социалисти-
ческой фабрики, обмениваемый на крестьянское продовольствие,
не есть товар в политико-экономическом смысле, во всяком слу-
чае не только товар, уже не товар, перестаёт быть товаром. О том
же идёт речь в Замечаниях Ленина на книгу Бухарина «Экономи-
ка переходного периода». Что там говорится? Там, где Бухарин
пишет, что при капитализме производится товар, а при социализ-
ме — продукт. Ленин замечает: не точно, надо написать продукт,
идущий в потребление не через рынок.
У Сталина динамика преодоления товарного производства
в целом правильно описана в «Экономических проблемах социа-
лизма в СССР», подчёркивается, что идёт переход от товарного
производства к нетоварному, и говорится, что средства производ-
ства у нас — не товары, но предметы потребления якобы — това-
ры. Однако если предположить, что предмет потребления — товар
и принять во внимание, что товар — это продукт, производимый
для обмена, получится, что на государственных предприятиях
производятся продукты для обмена с гражданами, с работника-
ми. А если это обмен, значит, работник должен тоже что-то дать
в обмен. А что он может дать? Рабочую силу. Тогда получается,
что рабочая сила — товар. А товарное производство на том этапе
развития, когда рабочая сила становится товаром, называется
291
Глава 6. Диалектика истории
капитализмом. Следовательно, утверждение о том, что предмет
потребления при социализме — товар, может послужить в даль-
нейшем источником дальнейших антисоциалистических учений
или течений. Далее, там же, в «Экономических проблемах соци-
ализма в СССР» Сталина говорится о том, что закон стоимости
якобы может быть законом социалистической экономики. А что
такое закон стоимости? Согласно Марксу, закон стоимости —
это основной закон всякого товарного хозяйства, а, следователь-
но, и его высшей формы — капитализма. Но может ли основной
закон капитализма быть законом социализма? С точки зрения
диалектики, основной закон означает, что, если вы посадите товар
как семя, как первичную клеточку, из него вначале вырастут день-
ги, потом капитал, а вместе с ним и капитализм. Если вы при-
бавите к слову товар слово «социалистический», это ничего
не меняет. Если вы заложили в социализм товар, да ещё и закон
стоимости, на основе закона стоимости из товара будет расти ка-
питализм. В горбачёвский период говорили: мы «на рынок» идём.
В это время на Западе уже «с рынка» шли. При империализме
уже широко распространена практика ведения работы на заказ,
что противоположно работе на свободный и неизвестный рынок.
Тем самым при монополистическом капитализме совершается
подрыв товарного хозяйства, что является выражением дальней-
шего развития общественного характера производства в условиях
капитализма.
Итак, мы обнаружили и проследили движение, которое сразу
не видно, которое не на поверхности. Это движение к разви
тию общественного характера производства. Можно сказать,
что мы тем самым дошли до сущности. Развитие общественно-
го характера производства — это основа развития общества.
И с этой точки зрения коммунизм не есть какой-то особый строй,
а возвращение через отрицание отрицания к непосредственно
общественному производству, но на основе развития общественно-
го характера производства, которое происходило в частной форме.
Давайте теперь рассмотрим тенденцию развития обществен-
ного характера производства, сделаем предметом изучения на-
правленность этого движения, выявим, к чему ведёт движение
к развитию общественного характера производства, как это от-
ражается на жизни людей.
292
Диалектический и исторический материализм
Можно ли сказать, что с ростом общественного характера про-
изводства, несмотря на различия в способах производства и фор-
мах общественной жизни и даже несмотря на эксплуататорский
характер ряда способов производства, движение через противо-
речия и зигзаги, через преодоление противоположной тенденции
всё же идёт к росту благосостояния и развитию всех членов об-
щества? Есть такое движение или нет?
Можно сказать, что плоды общественного развития достаются
не только эксплуататорским классам. Действительно, если при
первобытнообщинном коммунизме представителей другого племе-
ни, попавших в плен, убивали, то это было потому, что по эконо-
мическим причинам их бессмысленно было заставлять работать.
Прибавочный продукт был такой маленький, что он не позволял
прокормить другого человека. То есть вопрос о возможности ра-
бовладения связан с размером прибавочного продукта. Вот как
только раб или несколько рабов смогут содержать, кроме самих
себя, и эксплуататоров, то есть людей, которые живут чужим тру-
дом, то возможным становится рабство, не как отдельный эле-
мент, а как некая система производства. Вместе с этим становит-
ся возможным, чтобы попавших в плен противников не убивали,
а лишь превращали в рабов. То есть можно всё-таки констатиро-
вать, что с переходом к рабовладению благосостояние людей стало
лучше, во всяком случае люди меньше стали друг друга убивать.
Рабовладельческое общество, конечно, богаче, чем общество пер-
вобытнообщинного коммунизма, богатства при этом достаются
в основном рабовладельцам, но и рабы, наверное, имели возмож-
ность более систематически питаться, чем свободные граждане
первобытнообщинного коммунизма, не говоря уже о том, что они
не были в положении тех, кто может быть не сегодня, так зав-
тра умерщвлён. То есть раба могли умертвить, но дальнейшее
развитие рабовладельческого общества вело к тому, что, хотя
право на то, чтобы умертвить раба, оставалось, смысла в этом
не было, поскольку раб с развитием производства приносил хо-
зяину всё больше богатств. И чем дальше, тем больше. А осозна-
нием этого, историческим признанием этого фактически было
то, что крепостничество отменило такую правовую норму, при
которой можно было убить работника. Крепостного можно было
купить и заставить работать под угрозой телесных наказаний,
293
Глава 6. Диалектика истории
но убить было нельзя. То есть движение имело место к обеспече-
нию благосостояния. Давайте поставим и другой вопрос, а когда
работник перестал быть рабом и стал крепостным, обеспечение
благосостояния не только помещиков, но и крепостных продвига-
лось вперёд или нет? Вообще, очень медленно, особенно на фоне
купающихся в роскоши помещиков. И всё же крепостной кре-
стьянин с развитием производства и появлением возможности
продавать часть произведённого продукта на рынке становился
более свободным, хотя и скованным тисками крепостничества.
Крестьянин, отработав на барщине, сам решает, что сеять, когда
сеять, как убирать, какие культуры, как организовывать труд.
У него в подчинении большая семья, трудом которой надо управ-
лять, самому управляться со всем хозяйством. С развитием про-
изводства средний крестьянин жил лучше, но значительная часть
разорялась и вынуждена была уезжать на заработки в города.
Теперь если вы возьмёте книгу Ленина «Развитие капитализма
в России», то в ней на цифрах и фактах убедительно доказано, что
рабочий в городах жил лучше, чем крестьянин в деревне, наёмный
рабочий, эксплуатируемый пролетарий жил лучше, чем крепост-
ной, потому что крепостной всё время был в нужде, от которой
не спасало товарное производство, поскольку цену устанавливал
не тот, кто продаёт, а тот, кто покупает.
Таким образом, мы можем констатировать, что с развитием об-
щественного характера производства при переходе от одной фор-
мации к другой и в рамках одной формации действует тенденция
к росту обеспечения благосостояния людей не только в выс
ших классах, но и в низших. Все понимают, что с ростом благо-
состояния совсем не обязательно идёт развитие людей. Но с раз-
витием общественного характера производства идёт и развитие
главной производительной силы всего человечества — рабочего,
трудящегося. Например, современные рабочие — более образо-
ванные, более грамотные, чем в 1917-ом году.
Следовательно, ход истории таков, что идёт развитие не только
эксплуататорских классов, хотя развитие идёт, можно сказать,
в извращённой форме, когда больше оно касается классов экс-
плуататорских. Но хотя создание прекрасных архитектурных,
музыкальные и других творений организовывали и поддержива-
ли эксплуататорские классы, эти творения служат разве только
294
Диалектический и исторический материализм
эксплуататорским классам и их развитию? Нет. Правда, запла-
тить надо деньги немаленькие, чтобы пойти с детьми в Эрмитаж
или Русский музей. Ясное дело, что вы не будете собственником
картины, вы не купите её, как некоторые представители эксплу-
ататорских классов, но вы можете на неё посмотреть. А от того,
что кто-то её купил, он что — стал умнее или лучше знает ис-
кусство? Нет. Поэтому, в силу общественного характера произ-
водства и в силу того, что человек есть общественный человек,
и в этом сущность человека, с развитием человека как человека,
то есть человеческого общества, имеет место всё более не только
обеспечение полного благосостояния, но и развития. Развитие
только одностороннее, только в труде или всестороннее разви-
тие? Тенденция ко всестороннему развитию пробивается очень
медленно, но пробивается, как всякая прогрессивная тенденция.
Все прогрессивные тенденции пробиваются с трудом. А можно
сказать, что оно свободное, это развитие?
Для того, чтобы сказать, что развитие свободное, надо знать,
что такое свобода. Формулу Энгельса, что свобода есть осознан-
ная необходимость, не следует понимать как определение свобо-
ды. Это лишь правильное суждение о свободе. Маркс дал другое
определение свободы: свобода есть господство над обстоятель-
ствами со знанием дела. А если обстоятельства над вами господ-
ствуют, то, что бы у вас ни было в голове, вы не свободны. Дру-
гое дело, что господство над обстоятельствами со знанием дела
предполагает понимание того, каковы законы, что возможно, что
невозможно, что допустимо, что недопустимо — это более бога-
тое, более развитое суждение, которое является определением
свободы. Поэтому господства над обстоятельствами со знанием
дела не может быть у людей необразованных, только образован-
ные люди могут быть свободны. Поэтому первое, что делают после
революции, — это учат людей и, наоборот, первое, что делают
после контрреволюции — это губят образование.
В итоге нашего с вами рассмотрения мы можем сказать, что
история движется в направлении обеспечения полного благосо-
стояния и свободного всестороннего развития всех членов об-
щества через противоречия, через преодоление противополож-
ной тенденции и иногда тенденция противоположная берёт верх
на известных этапах и имеет место движение вспять, но в целом,
295
Глава 6. Диалектика истории
если мы берём сущность истории, то история движется к обе-
спечению полного благосостояния и свободному всестороннему
развитию всех членов общества. И усмотреть сущность истории,
глядя только на поверхность исторических явлений, на бытие,
невозможно. Но, проникнув в сущность, можно затем вернуться
к этой самой поверхности, и тогда мы уже увидим в явлении то,
что непосредственно не бросается в глаза, но и в явлении должно
проявляться. И вот то в явлении, что соответствует сущности, —
есть действительное, а то в явлении, что не соответствует сущ-
ности, — есть недействительное. Поэтому не всё, что есть, —
действительно. Не надо всё, что есть, развивать, это не разумно,
а вот развивать следует то, что действительно. Гегель сказал:
что действительно, то разумно, а что разумно, то действитель-
но. И это многие люди не понимают, потому что действительным
называют просто то, что сейчас есть, но действительно и то, что
разумно, что с необходимостью появится, поскольку эта необ-
ходимость уже познана, оно появится, если оно соответствует
прогрессивной тенденции, появится в явлении, хотя сначала вы-
ступает разумной целью. А когда какая-то цель как идея овладе-
вает массами, она становится материальной силой, что приводит
к общему развитию.
IX. ИСТОРИЧЕСКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Материал предыдущей главы не охватывает исчерпывающе
очень большой, сложный и принципиальный вопрос о сущности
истории. Это был, можно сказать, наш первый приступ приме-
нения к исторической проблематике той методологии, которая
раскрыта в Учении о сущности во втором томе «Науке логики»
Гегеля. Мы уже знаем, что сущность — это отрицание непосред-
ственного, причём отрицание не такое, которое даёт другое не-
посредственное, не такое отрицание, что вместо одного бытия
мы получаем иное, другое бытие, а отрицание бытия вообще.
То есть если мы имеем дело с каким-то бытием, мы сразу гово-
рим — это не сущность, значит, надо отрицать эту поверхность,
которая теперь рассматривается как поверхность, и пойти глубже
и искать в глубине. Так, мы установили, что несмотря на то, что
296
Диалектический и исторический материализм
общество — это общество людей, а люди — это животные обще-
ственные, трудящиеся, говорящие и разумные, несмотря на это
в рамках частнособственнических формаций эта общественная
природа людей, общественная сущность людей на поверхности
не выражена. Наоборот, здесь как бы всё частное, начиная с ра-
бовладения, которое является строем, прогрессивным по сравне-
нию с первобытнообщинным коммунизмом, затем идут феодализм
и капитализм. Все они на поверхности представляются как обще-
ства, в которых царят частные интересы, царит частная собствен-
ность и непосредственно не проявляет себя общественный харак-
тер тех отношений, которые лежат в основе, скрыта общественная
природа производства и самого общества. Несмотря на то, что это
противоречит общественной природе общества. Тем не менее,
это имеет место, но это поверхность. А если мы возьмём и будем
рассматривать отрицание этой поверхности, то обнаружим сущ-
ность, а сущность такова, что и в рамках частнособственнических
общественно-экономических формаций подспудно идёт движе-
ние к обеспечению полного благосостояния и свободному все-
стороннему развитию всех членов общества. Можно говорить,
что медленно идёт, можно говорить, что оно идёт зигзагообразно,
можно говорить, что оно идёт с торможениями, можно говорить,
что не сразу и не у всех это идёт, но идёт. Идёт несмотря на то,
что отдельные индивиды пытаются общественными богатствами
завладеть безраздельно и захватить в свою собственность столько,
сколько никак не соизмеряется с нормальными потребностями
развития, потому что это значительно больше разумных потреб-
ностей и соизмеряется лишь со стремлением к абстрактному бо-
гатству.
Маркс доказал в «Капитале», что стоимость — это такая
величина, у которой граница есть, но это безразличная количе-
ственная граница. Капитал — это самовозрастающая стоимость,
не может быть много стоимости, стоимости всегда мало, то есть
всегда может быть ещё больше. С точки зрения потребителя,
когда он смотрит на какой-то огромный дом, принадлежащий
одному владельцу или на сто домов в Москве, которые принад-
лежат одному владельцу, непонятно, зачем ему столько домов.
Но для капиталиста это — не дома, это — капитал, недвижи-
мость, с ростом цен на которую автоматически растёт богатство
297
Глава 6. Диалектика истории
этого человека, причём он вкладывает не в банк, который может
лопнуть, и тем более не держит эти деньги наличными дома, где
у него их могут украсть, а вкладывает в недвижимость и богатеет,
не прилагая никаких усилий. В этом смысле он даже лучше посту-
пает, чем рантье, который положил деньги в банк и живёт на про-
центы. На поверхности экономической жизни мы видим весьма
впечатляющие картины. И тем не менее в противоположность
этим кричащим фактам проявляет себя в борьбе организованных
в профсоюзы работников движение к обеспечению полного бла-
госостояния и свободному всестороннему развитию всех членов
общества.
На этом мы в прошлый раз остановились достаточно обстоя-
тельно, я это констатирую, чтобы пойти дальше и понять с этой
точки зрения обострение необходимости отрицания частнособ-
ственнических формаций, то есть необходимости второго отри-
цания и возвращения тем самым к коммунизму, но уже на базе
тех производительных сил, которые развились в рамках рабовла-
дения, феодализма и капитализма. Это отрицание продвигает нас
к коммунизму, но уже не к первобытнообщинному коммунизму.
Прежде, чем появился коммунизм, пусть даже и в первой фазе,
появилась партия рабочего класса, сформулировавшая цели обще-
ства, которое рабочий класс призван создать. Это движение к соз-
данию коммунизма представляется реализованным витком геге-
левской философии, похожим на абсолютный идеализм: сначала
идея, а потом её реализация. Диалектический же материализм
подчёркивает, что эта идея коренится в экономических отношени-
ях прежнего общества и вытекающих из них интересах рабочего
класса. Но если мы на время забудем о том, из чего вытекает
и на чём основывается идея коммунизма, и будем рассматривать
процесс её практической реализации, то мы обнаружим следую-
щее. Сначала появилась марксистская идея, идея коммунизма,
которая как идея научного коммунизма или научного социализма
связывала коммунизм не с какими-то фантазиями, как у Сен-Си-
мона, Фурье и Оуэна, а с определённым классом, историческим
могильщиком старого строя и созидателем нового, коммунисти-
ческого общества — с рабочим классом. Затем эта идея овладе-
вала массами благодаря деятельности Российской социал-демо-
кратической рабочей партии (большевиков). Эта идея овладела
298
Диалектический и исторический материализм
массами, а когда какая-нибудь идея овладевает массами, она
становится материальной силой. То есть возникла историческая
материальная преобразующая сила. Без этой материальной силы,
конечно, нельзя было бы говорить ни о какой революции, пото-
му что революция есть ниспровержение существующего строя
и замена его другим, более передовым. Эта материальная сила
приобрела определённую форму, а именно форму Советов. Рабо-
чий класс создал Советы, ни один идеолог не придумал советы,
ни Ленин, ни другие большевики не могут сказать, что они при-
думали Советы. Советы создал рабочий класс России в 1905 году
в Иваново-Вознесенске. И в 1917-ом году они снова возродились.
И тогда замечательным образом осуществилось то, о чём говорили
Маркс и Энгельс, что нужно сломать буржуазный государствен-
ный аппарат, поскольку он не может быть пущен в ход для новых
коммунистических целей, не может быть пущен для целей рабо-
чего класса, он может служить только тому классу, который его
создал. В России впрямую буржуазный государственный аппарат
никто вроде бы и не ломал, но, по сути, он был сломан, поскольку
рядом был создан другой государственный аппарат — советский,
и чиновники из старого аппарата привлекались к работе в новом
аппарате. То есть созидательно, творчески, конструктивно прои-
зошла ломка старого аппарата. Он как бы умер, этот старый ап-
парат, разбитый полновластием Советов. Если мы обратимся к на-
писанному по этому вопросу классиками марксизма-ленинизма,
мы увидим, что ими особо подчёркивается, что надо обязательно
сломать, разбить старый буржуазный государственный аппарат,
а у нас в России было показано, как это надо делать. Специально
вроде бы никто ничего не разбивал, не ломал, но старый государ-
ственный аппарат погиб под натиском нового, советского. Ста-
рый умер, потому что создали и вооружённой рукой утвердили
новый. Так русский, российский рабочий класс показал образец
созидательного творчества, создав Советы как организационную
форму диктатуры пролетариата.
Как же понимали большевики цель социалистического про-
изводства, которое стремились создать? По настоянию Лени-
на в качестве важнейшей задачи победившего рабочего клас-
са в Программе РСДРП было записано введение планомерной
организации общественно производительного процесса «для
299
Глава 6. Диалектика истории
обеспечения благосостояния и всестороннего развития всех чле-
нов общества». Эта формулировка перекочевала затем без изме-
нений в Программу РКП(б), которая была принята после установ-
ления Советской власти на VIII съезде большевистской партии
в 1919 году и просуществовала в программе партии до 1961 года.
Если вы возьмёте формулировку Ленина: «обеспечение благо-
состояния и всестороннего развития всех членов общества»,
то убедитесь, что она делает ударение на развитии именно всех
членов общества. Чтобы не пропустили, не забыли, отметили,
подчеркнули для себя, усвоили: всех, а не только некоторых чле-
нов общества. Всех членов общества означает, что не должно дело
сводиться к развитию одних за счёт других. Вот о чём идёт речь.
В результате построения социализма в СССР мы получили
общество, в котором цель, которая была выставлена просто как
разумная цель, — обеспечение благосостояния и всестороннее
развитие всех членов общества, как цель, которая сформули-
рована на основе изучения сущности истории, эта цель была
поставлена как цель производства нового общества, и, следова-
тельно, мы получили общество, в котором эта сущностная цель
стала и непосредственно реализуемой целью. Это может быть
рассмотрено как пример того, как то, что разумно, становится
действительным. И это имело место, по крайней мере, до хру-
щёвского периода. Ну а то, что всё новое на первых порах очень
часто не выдерживает натиска старого, это мы с вами тоже знаем.
Остановимся немножко на диалектике борьбы нового со ста-
рым, борьбы через которую идёт всякое развитие. Ведь то дви-
жение, о котором мы с вами говорили, оно совершается с тор-
можениями, с возвратами и так далее, идёт через борьбу
противоположностей. Всякое развитие, то есть движение от низ-
шего к высшему, от простого к сложному, и идёт через борьбу
противоположностей, то есть через борьбу нового передового
со старым отживающим. Скажите, новое, когда рождается, силь-
нее старого или слабее? Слабее. Скажите, пожалуйста, в борьбе
побеждает, выигрывает сильнейший или слабейший? Сильней-
ший. Значит, кто будет выигрывать, когда родится новое? Старое.
Значит, старое будет душить, давить это новое. А какие дальней-
шие движения? К чему это приведёт? Раз это новое — передовое,
то оно в этих поражениях крепнет и, наконец наступает такой
300
Диалектический и исторический материализм
момент, когда это окрепшее новое начинает на равных бороть-
ся со старым, а затем и теснить старое, начинает победоносно
вести себя по отношению к старому. Но тут появляется новое,
уже по отношению к которому наше новое, которое стало крепким
и сильным, является старым, поэтому бывшее новое, которое те-
перь уже старое, наносит поражения новому новому, но не может
уничтожить его, поскольку новое — передовое, и процесс повто-
ряется сначала.
Сущность истории проявляет себя в тенденции исторического
развития, которая в коммунистической формации осуществляет-
ся благодаря сознательному планомерному движению к соответ-
ствующей этой тенденции цели. И, следовательно, на поверхность
выступает то, что соответствует сущности. Сущность проявляет
себя и становится поэтому действительностью. То, что на по-
верхности, в бытии или в сфере существования, отвечает сущ-
ности, есть действительное. А то, что этому действительному,
тоже на поверхности явлений, противоположно, противоположно
и сущности. Это всякого рода реакционные тенденции, факты,
действия и их идейные проявления — реакционные мысли и идеи,
которые вступают с действительным в борьбу. Поэтому они есть,
но они не действительны.
С одной стороны, мы говорили, что бытие не надо принижать,
а, с другой стороны, Учение о сущности Гегеля посвящено как
раз изложению причин, по которым не надо особенно и возвышать
сферу бытия. Если мы имеем дело просто с бытием, и оно ничем
не обусловлено, не находится ни в каких связях, отношениях, оно
очень легко превращается в прехождение. А как назвать такое
бытие, которое не просто есть, а есть в связях, в отношениях, об-
условлено, имеет основание, по отношению к которому является
основанным, а не просто выскочило неизвестно откуда, как такое
бытие назвать? Существующее.
В Учении о сущности Гегеля сначала рассматривается во-
прос о движении поверхности, которая называется видимостью.
Вот мы посмотрели на бытие в сфере сущности и выяснили, что
это не бытие, а лишь видимость. С одной стороны, видимость —
это то, что противоречит сущности, а, с другой стороны, посколь-
ку противоположное утверждение должно быть взято одновре-
менно с первым, постольку видимость есть и выражение, то есть
301
Глава 6. Диалектика истории
видимость, самой сущности. То есть видимость есть и выражение
сущности, с одной стороны, и есть то, что противоположно сущ-
ности, с другой стороны. И поэтому от этой видимости надо от-
толкнуться, то есть отрицать её, и идти снова к сущности и тогда
это есть уже погружение в некое основание. В этом случае то,
что в видимости соответствует сущности, — это основанное.
Иногда употребляют слово основа или фундамент.
Далее, сущность есть снятие, отрицание бытия, но когда
мы эту сущность начинаем рассматривать, когда мы на неё смо-
трим, изучаем, исследуем, она как бы для нас снова становится
бытием. И вот сущность, взятая как бытие, внешним образом, —
это есть условия. То есть сущность, которая берётся как бытие,
это лишь условие. По этому поводу у Гегеля в конце первого раз-
дела учения о сущности стоит такая сакраментальная фраза, —
когда для какойнибудь сути дела созданы все условия, она
вступает в существование.
Если не созданы условия и предпосылки для революции, может
она совершиться? Нет. А если созданы такие предпосылки и есть
такая предпосылка, как наличие революционной партии, кото-
рая способна возглавить борьбу своего класса за завоевание вла-
сти, если эти все предпосылки и условия созданы, то суть дела
вступает в существование. Здесь мы можем опираться на содер-
жание соответствующего раздела Учения о сущности, который
так и называется: переход сути дела в существование. То есть
применительно к тому, что мы исследуем в истории, мы долж-
ны, взяв событие или явление, рассмотреть, откуда оно взялось,
какие были предпосылки и условия для того, чтобы оно появилось.
А если нет предпосылок и условий для революции, чем заканчи-
ваются восстания? Были предпосылки, чтобы победили восстания
Пугачёва или Степана Разина? Были предпосылки для победы?
Нет. Восстания были, они расшатывали феодальный строй и тем
самым ослабляли его, но победой закончится не могли.
Сложно и интересно выяснять, есть ли предпосылки и условия
для того, что ещё не произошло. Что значит предпосылки и ус-
ловия? То есть надо выделить не какие-то посторонние факты,
а те, которые проявят себя в этой сущности, но во внешней форме
выступают пока просто как предпосылки и условия, а потом
они будут проявлением сущности того, что стало. Например,
302
Диалектический и исторический материализм
Советы изначально были просто формой организации рабочих,
а затем Советы стали формой власти, сущность которой — дик-
татура рабочего класса. То есть классовая борьба за полновластие
Советов привела к возникновению новой сущности, и выяснилось,
что Советская власть — это организационная форма диктатуры
пролетариата.
Мы должны различать бытие и существование. То, что су-
ществует, то, следовательно, есть. А если мы сказали просто,
что что-то есть, то, значит, мы абстрагировались от всех связей,
от опосредствования, от отношений, от всего, что обусловлива-
ет это бытие. То есть если вам нужно сказать про что-то только
то, что оно есть, не надо говорить существует. Если мы о ка-
ком-то событии говорим, что оно существует, тогда это на нас
откладывает определённые обязательства в плане выяснения того,
благодаря чему оно существует, в силу каких обстоятельств,
в силу каких причин, на основании чего оно существует, чем обу-
словлено, потому что в этих предпосылках эта же самая сущность
выражена только внешним образом. Потому что на самом деле
сущность не оторвана от внешнего бытия, потому что сущность
с внешним находится в единстве. И вот сущность как она себя
выявляет на поверхности, это — явление.
Когда мы идём от сущности к её внешнему бытию, мы обнару-
живаем явление этой сущности. Явления одной и той же сущности
могут быть многообразны. Капитализм есть и в Европе, и в Аме-
рике, и в Африке. Но капитализм-то разный. Некоторые деятели,
которые совершали контрреволюцию у нас в России в 1991 году,
думали, что они будут жить, как в Америке, а с чего вы взяли, что
будете жить, как в Америке? Там есть люди, которые думают, как
бы наше производство удушить и нас удушить, чтобы лучше самим
жить. Почему они должны обязательно заботиться при капитализ-
ме о нашем благополучии? Конкуренция! Если две страны выпу-
скают одну и ту же продукцию, производители в каждой стране
думают, как разорить конкурента, и это вполне естественно, тут
ничего нет такого непонятного.
Когда мы от сущности поднимаемся к поверхности, к бытию,
получается явление, а если мы углубляемся в явление, что
мы пытаемся найти? Вот явление, оно пульсирует, оно живое,
а спокойное в явлении есть что-то? Во всём этом изменении,
303
Глава 6. Диалектика истории
в бесконечных многообразиях что-то есть спокойное, устойчи-
вое, повторяющееся, что бы можно было тем не менее зафикси-
ровать в том, что совершенно не зафиксировано, а всё меняется,
всё изменяется, всё течёт. Как называется спокойное в явлении?
Спокойное в явлении называется законом. Закон явления. На-
пример, закон стоимости как мы понимаем? Есть поверхност-
ный закон спроса и предложения: чем больше цена, тем ниже
спрос, чем ниже цена, тем выше спрос. Цены практически ни-
когда не стоят на уровне стоимости, они всё время колеблются
вверх и вниз, но есть какой-то центр колебаний? Вот этот центр
Маркс и нашёл. Для капитализма свободной конкуренции это
величина стоимости, которая определяется общественно необхо-
димыми затратами труда на производство товара, а для капита-
лизма уже более развитого, который исследуется в третьем томе
«Капитала» вы можете прочитать, что центром колебания цен
в силу разности органического строения капитала в разных от-
раслях, для того, чтобы обеспечить братство капиталистов, чтобы
им было не важно, куда вкладывать капитал, чтобы везде была
одинаковая прибыль на вложенный капитал, формой реализации
вот этого принципа равенства прибыли на вложенный капитал
является установление цен на уровне цен производства, которые
исчисляются как издержки производства плюс средняя прибыль.
За понятиями о явлении и законе идёт категория действитель-
ного. Действительное — самая, можно сказать, нераспростра-
нённая категория. А ведь не только про билеты можно сказать,
что ваш билет действительный или не действительный. Вооб-
ще в научных исследованиях обычно анализируют. Это что зна-
чит — анализировать? Разлагать. А почему вы не синтезируете?
Только разлагаете, а надо синтезировать ещё. То есть надо раз-
бираться в существовании, выяснять, что существует и соответ-
ствует сущности или прогрессу, а что существует и противоречит
прогрессу, является выражением реакции, является выраже-
нием регресса. То есть на поверхности исторических явлений
есть разные факты и действия, и не все, которые есть и суще-
ствуют, должны быть признаны действительными. Вот то, что
действительно, то разумно. А если вы видите что-то, на первый
взгляд, неразумное, возможно, оно не действительное, но надо
ещё в этом разобраться. Как разобраться, что в историческом
304
Диалектический и исторический материализм
бытии действительно, что не действительно? Надо исследовать
это, прежде всего с точки зрения разума. А в чём состоит этот
разум? А в том, что он включает в себя логически исправлен-
ную, освобождённую от зигзагов историю развития человечества.
На основании этой истории можно сделать вывод, что соответ-
ствует прогрессу, что соответствует регрессу, поэтому то, что
разумно, то действительно, а то, что не разумно, то не действи-
тельно. Речь не идёт о том, что мне кажется, ибо это лишь ка-
жимость, не о том, что мне видится, ибо это лишь видимость,
и не о том, что нам представляется, ибо это лишь представ-
ление, а о том, что разумно. А «разумно» вовсе не значит, что
это просто мнение. Гегель не случайно настаивает на том, что
мы не должны знание опускать до мнения, а должны мнение
возвысить до знания и тем самым избавиться от субъективизма.
Свободным надо быть не только от других, чужих мнений, посто-
ронних, но и от своего мнения, если оно не основано на знании.
Только тогда я возвышаюсь над мнениями, если прихожу к зна-
ниям, потому что знание — это соответствие понятия объекту.
В этом плане вопрос о том, кто это знание открыл, кто эту истину
добыл, — это уже другой вопрос. Важно знать, это истина или
не истина. Поэтому можно сказать: что разумно, — то действи-
тельно. Так мы разыскиваем с помощью разума в бытии то, что
является действительным и отличаем от того, что не является
действительным.
Чтобы оперировать категорией действительности, надо разби-
раться с глубинными противоречиями и выявлять, как эти глу-
бинные противоречия, познанные на уровне законов, проявля-
ют себя на поверхности исторической жизни. И только то, что
на поверхности исторической жизни соответствует движению
сущности истории, можно считать действительным. Остальное
есть, существует, но не действительно.
305
Глава 6. Диалектика истории
X. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ
В соответствии с триадичным построением «Науки логики»
и с триадичным движением, которое характерно вообще для диа-
лектического метода (тезис, антитезис, синтезис) понятие — это
синтез бытия и сущности. То есть мы от сущности, которая есть
снятое бытие или в которой во всей сфере движение было такое,
на первый взгляд, странное — от ничто к ничто, то есть от сущ-
ности к сущности, вроде того, как говорят, «от сердца к сердцу»,
мы теперь снова возвращаемся к бытию. Но к какому бытию?
К такому бытию, которое должно быть взято в единстве с сущно-
стью, а бытие, взятое в единстве с сущностью, — это такое бытие,
через которое сущность просвечивает, высвечивается. Вот такие
формулировки давал Гегель, подчёркивая, что теперь предме-
том рассмотрения является не такое простое бытие, которое
было в начале. По сути дела, разбирая вопрос о действительном,
мы уже имели дело с сущностью, выявившей себя, это сущность,
выступившая на поверхности явлений как бытие, выражающее
сущность, то есть как бытие вместе с сущностью.
Выше мы рассмотрели вопрос о сущности истории и сразу
можем сформулировать ярчайшее противоречие, которое прямо
бросается в глаза. С точки зрения сущности истории идёт движе-
ние к всеобщему обобществлению, движение к обеспечению пол-
ного благосостояния и свободному всестороннему развитию всех
членов общества. Это сущность истории. А что мы имеем на по-
верхности? Особенно ярко это в современной России видится,
что на поверхности мы имеем всё частное, частные стремления,
частный характер производства, частный характер собственности,
и поэтому сущностному движению к дальнейшему обобществле-
нию противостоит частный характер производственных отноше-
ний и частнособственнический характер производства. Каков же
вывод? Вот мы смотрим на это засилье частной собственности и,
в отличие от людей неглубоких, не должны говорить: ну, тут всё
частное, ничего нет общественного. Ну, как всё частное? Давайте
всё-таки посмотрим на все эти элементы частной собственности
внимательней и увидим мелкие кусочки единого целого. То есть
на поверхности явлений мы имеем всё частное, а присмотревшись,
видим, что представители капитала, которые заседают, скажем,
306
Диалектический и исторический материализм
в правительстве города, говорят: если мы не ограничим частный
транспорт, то вообще у нас всё остановится в городе, что надо
развивать общественный транспорт, надо ему выделенную полосу
давать. Поэтому стоять на точке зрения понятия — это стоять
на той точки зрения, что мы, когда наблюдаем какие-то историче-
ские факты, когда мы наблюдаем какие-то исторические явления,
когда мы наблюдаем какие-то исторические действия, мы всегда
должны смотреть глубже, тем более не останавливаться толь-
ко на том, что кто сказал. Ведь если кто-то что-то сказал — это
мнение. А мы что должны делать — мнение возвышать до зна-
ния или знание опускать до мнения? Когда говорят о возвышении
мнения до знания, имеют в виду, что надо освободиться не только
от чужого субъективного мнения, но и от субъективности своего
мнения. Возвысить своё мнение до знания. Но если у меня есть
знание, то это, конечно, и моё мнение, и высказать я его могу,
но это у меня не просто мнение, а убеждение. Почему убеждение?
Потому что я знаю, что это так. Мы стремимся к тому, чтобы найти
истину, а истина есть соответствие понятия объекту. Это самое
главное. Мы можем чего-то не понимать в учении о понятии,
может до нас что-то не дошло или некоторые переходы для нас
пока темны, но что такое истина, — мы можем сказать. Когда за-
дают этот вопрос, который ещё в Библии фигурирует, что есть
истина, мы на него очень просто можем ответить. Истина есть
соответствие понятия объекту. А что такое понять? Понять —
значит выразить в понятиях. Мы для себя на всю жизнь сделаем
такой вывод, что никогда мы поверхностными суждениями, по-
верхностными оценками не руководствуемся, мы пытаемся пойти
глубже и определить: то, что лежит на поверхности, — это выра-
жение сущности или противоречит сущности. Это вопрос, в кото-
ром всегда надо разбираться.
Что мы должны твёрдо запомнить и для чего есть не мнение,
а твёрдое основание? Раз мы знаем, что по Гегелю всё диалектиче-
ское развитие идёт так: тезис, антитезис, синтезис, то понятие —
это синтез сущности и бытия, но в форме бытия, а не в форме
сущности, то есть это бытие, через которое сущность просвечи-
вает, проступает. Отсюда и подход у нас с вами состоит в том, что
для выбора всякого рода определений, формулировок для чего-то,
нам нужно представить это чего-то по его понятию.
307
Глава 6. Диалектика истории
На поверхности явлений исторической жизни часто всё бывает
в перевёрнутой форме, у нас наши депутаты Госдумы изобража-
ют, что выражают волю большинства, тогда как на самом деле,
по понятию, они выражают и проводят экономические интересы
и волю правящего класса, составляющего меньшинство.
Разберём понятие собственности. Владение, которое обще-
ственно закреплено и опосредствовано, является собственностью.
Определение собственности по Марксу имеет следующий вид:
собственность есть отношение субъекта к объективным усло-
виям производства как к своим. Субъектом может быть любой:
человек, группа людей, государство, общество. Если собственни-
ком является общество, то это — общественная собственность,
в других случаях — частная. Маркс изучал Гегеля, поэтому это
определение отвечает логическим критериям: по форме имеем
бытие, но через него просвечивает сущность. Бытие здесь — от-
ношение человека к вещи. А сущность — в последних словах:
как к своим.
Суть собственности на вещь в том, что эта вещь и в обще-
ственном бытии, и в общественном сознании закреплена за вами.
Суть — в общественных отношениях. Если, например, речь идёт
о наследстве — то в юридических отношениях. А экономическое
содержание собственности — в производственных отношениях.
В собственности по её понятию может быть только то, что
является объективным условием производства. Отсюда вывод,
что собственность на идею, собственность на открытие — это
противоречит экономическому понятию собственности. Поэтому
и не получается у капиталистов с «правом на интеллектуальную
собственность» — она от них всё время ускользает. Регулярно
по телевизору показывают, как уничтожается «контрафактная
продукция», но коренных успехов здесь нет и быть не может.
Ведь если я вам рассказал, передал какую-либо идею — она
у меня осталась. Вот если я передал вам вещь — её у меня больше
нет. Но с идеями совсем не так. Ну, сделали открытие на основе
предшествующего развития науки — молодцы, делайте следую-
щее. Но нет, хотят до конца жизни получать деньги за первое от-
крытие. Лев Толстой умный был — он понял, что после его смерти
вместо того, чтобы его книги издавать по всему миру, могут на-
чать на нём деньги большие зарабатывать — вот это издательство
308
Диалектический и исторический материализм
может издавать, а все остальные — нет. Поэтому в завещании
он написал, что завещает свои произведения издавать без соизво-
ления родственников. И что плохого? Ведь это — не объективное
условие производства, а мысль. А собственность — это отноше-
ние субъекта к объективным условиям производства как к своим.
Далее, Маркс писал, что земля, девственная земля, в кото-
рую не вложено никакого труда, — не товар. Ведь товар — это
продукт труда, производимый для обмена. А наши либералы
ввели частную собственность на землю. А ведь Маркс в третьем
томе «Капитала» много времени уделил тому, чтобы доказать,
что государственная собственность на землю, ликвидируя абсо-
лютную ренту, ускоряет развитие капитализма. Ведь в ином слу-
чае капиталист вынужден содержать паразита — собственника
земли, который получает земельную ренту. И эта рента, увели-
чивая издержки производства, замедляет развитие капитализ-
ма. Она противоречит капитализму, является реакционной даже
по отношению к капитализму. Если уж хотите развивать капита-
лизм — уберите частную собственность на землю, сделайте землю
государственной.
Вот так обстоит дело с понятием собственности. Это понятие
очень важно для историков, потому что вопрос о собственности —
это ключевой вопрос во всех исторических битвах, которые были.
Теперь рассмотрим понятие производства, без которого
также не обойтись в историческом исследовании, поскольку в ос-
нове всякого развития лежит производство. Так что же такое
производство? Подойдём к понятию «производство» так же, как
мы до этого подошли к понятию «собственность». Сформулируем
понятие «производство» так, чтобы оно по форме было бытием,
но через него просвечивала сущность. Интуитивно мы понимаем,
что сущность производства— не просто в том, что кто-то что-
то произвёл, а в том, что был труд. Деятельность, которая состо-
ит в обмене веществ между человеком и природой, и приспоса-
бливающая предметы природы для удовлетворения человеческих
потребностей есть труд. Если я вместе с Робинзоном нахожусь
на необитаемом острове и копаю, то это труд. А если вы возьмёте
общество капиталистическое — там есть труд? Есть. А в соци-
алистическом обществе? Тоже есть. Но это разный, наверное,
труд. А чем отличается? Человек, который просто копает, скажет:
309
Глава 6. Диалектика истории
ничем не отличается. Там копал, тут копаю, а вы со своими фор-
мациями... Мне-то какое дело? Это труд. А вот производство —
это другое.
Скажите, может быть такое: труд не совершается, а произ-
водство идёт? Если такие примеры есть, — это экзотические
примеры или широко распространённые? В качестве примера
можно привести автоматическое производство, но есть и более
общий пример, известный испокон века. Зимой земля покрыта
снегом, крестьянские руки к ней не прикасаются. А озимые —
растут, производство сельскохозяйственных культур идёт. Хоть,
может, и не всегда так быстро, как нам хотелось бы. И это
не какой-то частный пример. Или, скажем, изготовление вина.
Когда вино выдерживается, годы, а то и десятки лет никакого
труда не производится, а производство идёт. Поэтому производ-
ство нельзя отождествлять с трудом.
Теперь сформулируем понятие производства. Производство
есть процесс присвоения предметов природы в рамках опреде-
лённой формы общества и посредством её. Все ли здесь слова
понятны? Иногда говорят: я занимаюсь производством идей. А что
у тебя за средство производства? — Голова. Ну, хорошо, а какие
предметы природы ты при этом присваиваешь? Некоторые на по-
толок смотрят, когда думают. Что, потолок — присваиваемый
предмет природы? Предмет природы — это вещь. Само производ-
ство определяется как процесс присвоения предметов природы.
Скажем, производство табака надо рассматривать не как отдель-
ные акты, а как полный процесс — от расчистки территории под
плантацию до утилизации окурков.
Итак, по внешнему виду, с точки зрения бытия производ
ство — процесс присвоения предметов природы. А что значит
«присвоить»? Это значит превратить в процесс своей жизне-
деятельности. Например, идёт человек и от батона откусывает.
Это значит, что батон поступает в желудок, там переваривается
и даёт человеку энергию, даёт возможность осуществлять жизне-
деятельность. Человек таким образом присваивает батон. То, что
было природным, стало очеловеченным. Что такое «ноосфера»?
Очеловеченная, преобразованная природа. Что такое парк, чем
он отличается от леса? Тот же лес, но только очеловеченный.
Вот тополь большой вырос, ему вершину отпиливают, остаётся
310
Диалектический и исторический материализм
ствол с несколькими веточками. Это — «очеловеченный» то-
поль. И у нас чем дальше, тем больше природа очеловечивает-
ся. Так что по-разному можно присваивать элементы природы.
Можно улучшать предметы природы — выводить новые, лучшие
виды растений и животных. А можно так «очеловечить», как во-
круг какого-нибудь химического комбината. И то, и другое при-
своение предметов природы имеет место. Но это внешняя форма,
бытие производства. А в чём его сущность? В том, что производ-
ство всегда идёт в рамках определённой формы общества и по-
средством её. И без этой формы общества, без посредства этой
формы общества производство не идёт. Нет никакого процесса
присвоения предметов природы — вы присвоите, а другие придут
и отнимут. Форма общества должна сохранять то, что вы своим
трудом добыли. Хотя форма общества может быть и такая, что
одни трудятся, а другие — забирают результаты труда. Нет, ко-
нечно, во всех эксплуататорских обществах разумные представи-
тели правящего класса обязательно оставляют часть произведён-
ного продукта непосредственным производителям. Иначе вымрут
те, на ком зиждется благосостояние высших классов. Поэтому
сущность просвечивает в словах: «в рамках определённой формы
общества и посредством её».
Если мы таким образом будем выбирать себе формулировки
понятий, тогда мы будем соблюдать те требования, которые есть
в третьем томе «Науки логики» Гегеля. Это надёжные, на всю
жизнь понятия, с ними не запутаешься. Это короткое понятие, ко-
торое если вы раскрываете — вы его углубляете. А встречаются
и такие формулировки, которые представляют не фундамент для
анализа, научного исследования, а своего рода орнамент.
Осмыслим ещё одно понятие — культура — это накопленный
опыт человечества, материальный и духовный. Сущность здесь
просвечивает в слове «человечества». Поэтому, строго говоря,
нельзя говорить, например, о «культуре андерграунда». Культу-
ра — это накопленный опыт человечества, а не опыт отдельных
людей или групп, нередко противопоставляющих себя человече-
ству. Они имеют опыт, но их опыт до понятия «культура» не дохо-
дит. Они тормозят культурное развитие человечества.
Приведём ещё пример. Товар — это вещь? Это определение
товара или нет? Нет, здесь отсутствует общественная сущность.
311
Глава 6. Диалектика истории
Скажем, вы вырастили огурец и съели. Какой же это товар? Нет.
Товар — это продукт, произведённый для обмена. Сущность
его не в том, что он продукт, вещь, а в том, что он произведён
именно для обмена. Если вы вырастили огурец для себя, а потом
в силу каких-то обстоятельств понесли на рынок — по сущности
это тоже не товар, хотя на рынке он выступает в форме товара.
И лишь если вы с самого начала выращивали огурцы на прода-
жу, то есть это — продукты, произведённые для обмена, то они
и по форме, и по сущности — товары. Товар — это общественное
свойство вещей, социальное свойство вещей. И не надо забывать,
что товар — это прежде всего продукт, вещь. Не мысль, не идея,
а, как у Маркса написано, — вещь.
Товары были уже и при рабовладении. И в Древнем Риме были
люди, которые привозили из других стран вещи, которые посред-
ством обмена передавались в потребление. Самое слабое опре-
деление товара — продукт, переходящий в потребление через
обмен— так как исторически товарное обращение предшествует
товарному производству, но сущность товара именно в том, что
он произведён для обмена.
Мы должны свои суждения стараться доводить до понятий, до-
ходить до понятий так, чтобы в форме бытия у нас просвечивала
бы сущность. Этого надо добиваться, об этом надо думать. Имеется
классификация понятий в «Науке логики». Есть понятия всеоб
щие, которыми занимается философия, понятия, которые отно-
сятся ко всему. Есть особенные понятия, относящиеся только
к какой-то группе вещей, фактов, исторических событий. И есть
единичные факты, единичные исторические эпизоды. Что бога-
че — единичное, особенное или всеобщее? Что содержательнее?
Есть понятие «человек», есть понятие «житель Санкт-Петербурга»
и есть конкретный человек, индивид. Какое понятие богаче? Ин-
дивид, конечно, богаче. В понятие индивида входит и то, что он че-
ловек, и то, что он житель конкретного города и много чего ещё.
Из всеобщих понятий Гегель особо выделяет цель и идею.
Что такое цель? Мы говорим, что человек отличается от других
животных тем, что его деятельность целесообразна. Что самый
плохой архитектор отличается от самой хорошей пчелы тем, что
он не просто делает, как заведено, по рефлексу, а сначала ставит
перед собой цель, а потом эту цель реализует.
312
Диалектический и исторический материализм
Историки занимаются целесообразной деятельностью людей.
Полководцы, государственные деятели, народные массы — все
ставят перед собой цели. Эти цели могут совпадать, могут быть
противоположными. Так что же такое «цель»? Цель — предвос-
хищение результата какой-либо деятельности, к которому стре-
мятся. Если просто «предвосхищать», то ничего не получится —
это не цель. Если просто сказать «цель — это предвосхищение
результата», то получится то самое бытие. А если — предвосхи-
щение результата, к которому стремятся, то высветится сущ-
ность этого бытия, состоящая как раз в том, что к нему стремятся.
Без цели люди не действуют. Если человек не желает достигать
цели, которая перед ним поставлена — значит, он достигает ка-
кие-либо другие цели, о которых нам неизвестно.
И последнее понятие, которое мы рассмотрим — идея. Име-
ется в виду идея как категория. Кто скажет, что такое идея?
У вас идеи есть? Что? Идея — нереализованный результат?
Значит, если я хотел сдать экзамен и не сдал, хотел написать
диплом и не написал — значит, я полон идей? Вроде и непло-
хо, но как-то грустно. Ничего себе идея... Так, какие ещё есть
идеи светлые? Идея, дорогие товарищи, — это, во-первых, мысль.
Я с самого начала говорил, что философия занимается мыслями,
больше ничем. Во-вторых, какая мысль? Если вот такая мысль,
что «воздух сух, как гвоздь»? Это идея? Нет, это не идея. А то, что
Волга впадает в Каспийское море — это идея? Спасибо, порадо-
вали... То есть, не всякая мысль — идея. А идея — это мысль,
которая отвечает на вопрос: «что делать?». Здесь бытие то, что
идея — это мысль. Но если вы не скажете, что делать — никакой
идеи у вас нет. Если, к примеру, вы скажете: «как плохо живётся
нашему народу». Давайте я вам это буду рассказывать — дадут
мне ещё 64 часа, ибо за 32 часа я не уложусь. Но если человек
не может ответить на вопрос, «что делать?», а только рассуждает,
кто виноват, то у него идеи нет, он просто рассказывает, как нам
плохо. Идея должна состоять в том, что делать.
Следует выделить и такое понятие: абсолютная идея. Абсо
лютная идея — это единство теоретической идеи, то есть идеи
осознания мира и практической идеи, то есть идеи преобразо-
вания мира. Именно посредством этой «абсолютной идеи», через
движение народных масс, классов, партий, государств, отдельных
313
Глава 6. Диалектика истории
личностей, в деятельности которых соединяются как осознание
мира, понимание его, так и преобразование мира — и происходит
преобразование человеческого общества.
И если в самом начале я говорил, что историки изучают то,
чего нет, то теперь, с точки зрения учения о понятии, на том уров-
не, на котором мы теперь находимся, можно сказать: историки
изучают современность как результат предшествующего раз
вития человечества. А тот, кто не знает историю и диалектику
как метод изучения истории, — подобен младенцу.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Какие есть три формы постижения мира?
Как принцип противоречивости применяется в историческом
исследовании?
В чём суть и смысл исторического материализма?
Что первое должен сделать историк при проведении истори-
ческого исследования?
Почему в историческом исследовании предмет исследования
всегда находится в становлении?
Что такое историческое изменение?
В чём состоит противоречивость движения истории?
Что такое конечное и бесконечное в истории?
Что такое формации, если изложить их, как узловую линию
отношений меры?
В чём смысл и суть исторического исследования?
В чём сущность истории?
Что такое историческая действительность?
Что такое исторические понятия?
Что такое собственность?
Что такое производство?
Что такое труд?
Что изучают историки?
ГЛАВА 7
ДИАЛЕКТИКА КАПИТАЛИЗМА
По работе И. К . Смирнова «Метод исследования
экономического закона движения капитализма
в «Капитале» К. Маркса»
ВВЕДЕНИЕ
В письме к Ф. Энгельсу 14 января 1858 года К. Маркс писал:
«Для метода обработки материала большую услугу оказало мне
то, что я по чистой случайности вновь перелистал «Логику» Ге-
геля... Если бы когда-нибудь снова нашлось время для таких
работ, я с большим удовольствием изложил бы на двух или трёх
печатных листах в доступной здравому человеческому рассудку
форме то рациональное, что есть в методе, который Гегель от-
крыл, но в то же время и мистифицировал». К сожалению, такой
«Диалектики» Маркс после себя не оставил, но он оставил «Ка-
питал» как частный случай диалектики — диалектики буржуаз-
ного общества.
Широко известен афоризм В. И. Ленина о том, что «нельзя
вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его I главы, не про-
штудировав и не поняв всей Логики Гегеля». Конечно, изучение
логики Гегеля является самостоятельной задачей каждого, кто
стремится глубже, полнее понять «Капитал». Вместе с тем автор
настоящей работы счёл необходимым предпослать рассмотрению
специфической диалектики экономического закона движения ка-
питализма изложение общих положений марксистского диалек-
тического метода в сопоставлении с диалектикой Гегеля. Это со-
ответствует диалектическому движению от простого к сложному,
от абстрактного к конкретному.
В первом разделе монографии показывается преемствен-
ность и коренное отличие метода К. Маркса от метода Гегеля.
Здесь рассматривается понятие диалектического метода как
такового, его отличие и соотношение с формально-логическим
методом и специальными методами частных наук. Определение
диалектического метода не просто как способа или инструмента,
а как процесса познания предполагает исследование прежде всего
проблемы начала этого процесса, собственно диалектического
315
Глава 7. Диалектика капитализма
движения и его результата. Здесь же в общем плане раскры-
вается содержание таких логических категорий, как становле-
ние, момент, снятие, диалектическое отрицание, противоречие,
абстрактное и конкретное, логическое и историческое, истина
и других. Все они присутствуют и «работают» в «Капитале» как
конкретные экономические категории. Однако для того, чтобы
понять конкретное содержание этих категорий, их следует пер-
воначально рассмотреть в самом общем, простом виде.
Характеристика диалектического метода, объективной и субъ-
ективной логики как развивающейся системы даёт возможность
определения в ней места закона. Такое определение есть не про-
сто одна из многих и поэтому неполных дефиниций закона, а его
выведение, обоснование его необходимости. Закон определяет
себя лишь как один из этапов развития объективного мира и одна
из ступеней познания этого развития. Следовательно, он сам
есть движение. Автор различает движение закона как одного
из определений сферы сущности, различие определений закона
в пределах этой сферы и его развитие в сфере понятия как ди-
алектического единства непосредственного бытия и сущности.
Характеристика движения в последней сфере требует исследова-
ния цели как логической категории, её диалектики и соотношения
с законом. Даётся новая классификация законов с выделением
основного, производных и закона движения системы.
Основной закон определяется как исходный. В силу этого
он является самым общим, самым абстрактным законом системы.
Он должен быть не только открыт, но и раскрыт, то есть познан.
Раскрывающийся, реализующий себя основной закон выступает
как закон движения. Данное положение является основанием для
принципиально важного вывода о том, что конечной целью иссле-
дования в «Капитале» является не просто открытие, а раскрытие
экономического закона движения капиталистического способа
производства, которое осуществляется К. Марксом во всех томах
его гениального произведения. Открытие основного экономиче-
ского закона есть лишь начало исследования экономического
закона движения общества. В свою очередь, это открытие пред-
полагает нахождение основного (исходного) производственного
отношения — способа производства. В качестве такого отноше-
ния в любой общественно-экономической формации является
316
Диалектический и исторический материализм
не собственность вообще, а элементарное специфическое отно-
шение собственности.
Рассмотрение во втором разделе настоящей работы основно-
го производственного отношения капитализма позволяет прийти
к выводу, что таковым является не просто товарное отношение,
а купля-продажа товара рабочая сила. Поскольку это отношение
регулируется законом стоимости, постольку последний высту-
пает как основной экономический закон капитализма. В моно-
графии показывается, что так определяли этот закон классики
марксизма-ленинизма. Здесь же обнаруживается необоснован-
ность определения производства прибавочной стоимости как за-
кона прибавочной стоимости. По Марксу, это — закон капитала,
капиталистического способа производства. Конечно, прибавоч-
ная стоимость, как экономическое явление, также имеет свои
законы. Вместе с тем К. Маркс никогда не называл производство
прибавочной стоимости основным экономическим законом капи-
тализма. Он обращал внимание на производность этого закона
от закона стоимости.
Закон движения капитализма есть закон движения капита-
ла. Поэтому далее в монографии исследуется диалектический
процесс становления капитала, его формирование как развитие
меновой стоимости, этапы этого развития. Соответственно этому
развитию рассматривается развёртывание законов стоимости
и прибавочной стоимости в законы капиталистического накопле-
ния, нормы прибыли, тенденции нормы прибыли к понижению.
Движение капитала, которое вначале определилось как беско-
нечный процесс, затем, в силу своих внутренних противоречий,
развития имманентных законов, определяет свой собственный
предел и выводит себя за него.
Диалектика капитала обнаруживается и в том, что его аб-
страктные законы становятся конкретными, действительными.
В капиталистической действительности абстрактные законы про-
являют себя как законы движения обособившихся частей капи-
тала и законы конкуренции, то есть взаимодействия капиталов.
В качестве такого действительного закона в монографии рассма-
тривается закон капиталистической земельной ренты. Последо-
вательное применение диалектического метода при исследовании
этого закона даёт возможность конкретизировать ряд важных
317
Глава 7. Диалектика капитализма
методологических и теоретических положений марксистской
аграрной теории и, в частности, уточнить количественную опре-
делённость дифференциальной и абсолютной земельной ренты,
действительное движение последней.
Первым применив диалектический метод к исследованию
капиталистического способа производства и соответствующих
ему отношений производства и обмена, Маркс совершил рево-
люционный переворот в политической экономии. Это позволило
ему разрешить те диалектические противоречия в этой науке,
которые оказались непреодолимыми для его предшественников,
стремившихся к объективному исследованию буржуазного об-
щества, и разоблачить псевдонаучность «теорий» апологетов ка-
питализма. Он показал, что абстрактные экономические законы
непосредственно не объясняют действительного движения, а по-
верхность этого движения не являет непосредственно его сущ-
ности. Познание действительности нельзя сводить к простейшим
абстракциям, даже если они характеризуют самую глубокую сущ-
ность изучаемого. Конкретная сущность конкретного целого есть
процесс, и познание его предполагает движение от абстрактного
к конкретному через систему опосредствующих звеньев, после-
довательно «снимающих», отрицающих своих непосредственных
предшественников — законы и категории. Это опосредствование
означает изменение и самой сущности, её конкретизацию, превра-
щение из абстрактной в конкретную, в действительную. Подобно
тому как абстрактная сущность, взятая сама по себе, непосред-
ственно не объясняет действительности, действительность, взя-
тая лишь непосредственно, поверхностно, лишена сущности.
Итогом рассмотрения диалектического процесса движения
капиталистического способа производства в «Капитале» яви-
лось учение о классах и классовой борьбе, которое, к сожалению,
в этом своём произведении Маркс не успел изложить. Но всё со-
держание всех томов «Капитала» есть развёртывание и обосно-
вание этого учения, обоснование всемирно-исторической роли
рабочего класса как могильщика капитализма и революционного
созидателя нового общества. Ограничивать это обоснование лишь
теорией прибавочной стоимости, несмотря на её основополага-
ющее значение, было бы глубочайшей ошибкой и отступлением
от марксизма.
318
Диалектический и исторический материализм
В процессе своего движения капитал отрицает себя. Но он от-
рицает себя не вообще, а определённо. Из экономического закона
движения капитализма К. Маркс выводит неизбежность замены
его коммунистическим обществом. В заключительной части мо-
нографии рассматриваются некоторые возможности применения
диалектического метода «Капитала» к исследованию социалисти-
ческих производственных отношений, к открытию и раскрытию
экономического закона движения коммунистического способа
производства.
I. МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ПЕРЕРАБОТКА
К. МАРКСОМ ДИАЛЕКТИКИ ГЕГЕЛЯ
Коренная противоположность
метода Маркса методу Гегеля
Разработка К. Марксом собственного метода исследования
капиталистического способа производства и соответствующих
ему отношений производства и обмена сопровождалась поиска-
ми и критической переработкой огромного материала по мето-
дологии, оставленного его историческими предшественниками,
и в первую очередь материалистической переработкой идеали-
стической диалектики Гегеля.
«Моё отношение к диалектике Гегеля, — писал К. Маркс, —
очень просто. Гегель — мой учитель, и болтовня умничающих
эпигонов, полагающих, что они покончили с этим выдающимся
мыслителем, мне просто смешна. Однако я позволил себе отне-
стись к моему учителю критически, снять с его диалектики по-
кров мистицизма и тем самым существенно её изменить».
Гегель определял метод философии как «осознание формы
внутреннего самодвижения её содержания». Это определение
в значительной части разделялось и Марксом: «Не только ре-
зультат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть
истинным. Исследование истины само должно быть истинно, ис-
тинное исследование — это развёрнутая истина, разъединённые
звенья которой соединяются в конечном итоге. И разве способ
319
Глава 7. Диалектика капитализма
исследования не должен изменяться вместе с предметом?».
Таким образом, и по Гегелю, и по Марксу диалектический метод
не есть нечто только внешнее по отношению к объекту и субъекту
исследования, только один из способов, инструментов познания.
Он — единство объективного (форма внутреннего самодвижения
содержания) и субъективного (осознание этой формы).
Диалектический метод имманентен предмету исследова
ния. Поэтому овладение методом означает познание предме
та, и наоборот, познание предмета тождественно овладению
методом. Метод изменяется вместе с предметом и его полное
определение есть развёрнутый в систему предмет, развёрнутая
истина. Метод и система образуют диалектическое тождество.
Если ненаучна система — то ненаучен и метод, и наоборот.
Как единственно истинный путь исследования, диалектиче-
ский метод не существует наряду с другими, он является все-
общим, абсолютным. Это не значит, что диалектическая логика
отвергает все другие методы или методы других наук. Она не от-
брасывает в сторону эмпирического содержания последних,
а признает его, пользуется им и делает его своим собственным
содержанием: она также признает всеобщее в этих науках, за-
коны, роды и так далее, но она вводит в эти категории другие
категории и удерживает их. Различие, таким образом, состоит
лишь в этом изменении категорий. Таким образом, диалектиче-
ская логика, указывая на ограниченность частных, специальных
методов, перерабатывает и усваивает их как содержание единого
диалектического метода. Вместе с тем овладение универсальным
диалектическим методом как системой не освобождает от не-
обходимости овладения специальными методами исследования
специфического предмета.
Если применительно к политической экономии диалектический
метод есть осознание формы внутреннего самодвижения спосо-
ба производства, то овладение этим методом означает познание
не только общих законов диалектики, но и экономического закона
движения данного способа производства, системы его производ-
ственных отношений. Построение же системы экономических
категорий и законов, адекватных этому способу производства,
свидетельствует об овладении диалектическим методом исследо-
вания данного специфического предмета.
320
Диалектический и исторический материализм
Всякая система предполагает свою основу, которая является
в то же время основой метода. Если эта основа ненаучна, то не могут
быть научны вырастающие из неё система, метод. «Существенное
изменение» диалектики Гегеля Марксом как раз и заключалось
прежде всего в радикальном изменении её основы — основы диа-
лектического метода.
Гегель — объективный идеалист. Он утверждал, что субстан-
цией мира является некая абсолютная идея, существовавшая
до появления природы и человека. Абсолютная идея противоре-
чива и деятельна. Её деятельность заключается в самодвижении,
которое есть процесс её самопознания. Движение в стихии чистой
мысли — это сфера логики, и абсолютная идея обнаруживает
себя здесь в системе логических категорий, законов, понятий.
В процессе своего самодвижения абсолютная идея переходит
в свою противоположность — природу, а затем, отрицая природу,
возвращается к себе как абсолютный дух. Движение абсолютной
идеи в сфере абсолютного духа, так же, как и в сфере логики,
есть мышление, но не мышление вообще, как движение чистой
мысли, а мышление человеческое. Результатом этого процесса
здесь является абсолютное знание идеей самой себя. Таким об-
разом, диалектическое движение, по Гегелю, есть процесс
саморазвёртывания абсолютной идеи, принимающей различные
образы, процесс движения мысли, процесс мышления. Вещи,
реальный чувственный мир, человек и человеческое общество
являются лишь отблеском, внешней формой абсолютной идеи.
Вместе с тем нельзя утверждать, что гегелевская философия, ло-
гика, изгоняет вещи за свои пределы. Она изучает их, поскольку,
по Гегелю, мышление и бытие тождественны. Поскольку процесс
диалектического движения является процессом самопознания
абсолютной идеи, постольку она является объектом, субъектом
познания и их единством. Положение о тождестве мышления
и бытия, субъекта и объекта, пронизывает всю философию Геге-
ля. Если субстанцию всех вещей образует абсолютная идея в её
логических формах (понятиях), то логическая формула движения
представляется абсолютным методом, который не только объяс-
няет каждую вещь, но и включает в себя движение каждой вещи.
«Мой диалектический метод, — подчёркивал К. Маркс, —
по своей основе не только отличен от гегелевского, но является
321
Глава 7. Диалектика капитализма
его прямой противоположностью. Для Гегеля процесс мышления,
который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный
субъект, есть демиург (творец, созидатель) действительного, кото-
рое составляет лишь его внешнее проявление. У меня же, наобо-
рот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное
в человеческую голову и преобразованное в ней». Утверждение
К. Марксом материалистической основы диалектики означало
превращение её в науку, а диалектического метода — в един-
ственный подлинно научный метод. Положив в основу развития
реальный объективный мир и определив идеи, сознание как от-
ражение этого мира, материалистическая диалектика установила
истинное соотношение объекта и субъекта познания.
Диалектический метод Маркса является отрицанием метода
Гегеля. Но это отрицание диалектическое. Оно означает не просто
отбрасывание, а сохранение и развитие всего того положитель-
ного, рационального, что имелось в отрицаемом. Это относится
к разработанной Гегелем категориальной схеме диалектической
логики. Рассмотрение некоторых категорий гегелевской системы
позволяет лучше уяснить их значимость в становлении материа-
листической диалектики и коренную противоположность диалек-
тического метода Маркса и Гегеля.
Проблема «начала» науки
Начало всякой науки, как известно, трудно. Особенно трудной,
сложной является эта проблема в философии и логике. Древние
скептики признавали её вообще неразрешимой. Действительно,
если каждая конечная наука есть звено в развивающемся по кругу
(спирали) познании, то начало одной из них есть результат дру-
гой. В отличие от всех наук в философии начало признавалось
только абсолютным. Оно поэтому является непосредственностью
как таковой. Однако оно — начало результата. Следовательно,
оно предполагается результатом, опосредствуется им, выводится
из него. Но коль скоро начало опосредствуется, выводится, то оно
не начало, а результат, а результат — не результат, а начало. На-
чало и результат взаимно предполагают и отрицают друг друга.
Как решает эту проблему Гегель? Прежде всего он отвергает
абсолютную непосредственность и абсолютное опосредствование,
322
Диалектический и исторический материализм
утверждая их единство как тождество противоположностей.
В мире нет ничего, что не содержало бы в такой же степени не-
посредственность, в какой и опосредствование. «Главное для
науки, — писал Гегель, — не столько то, что началом служит
нечто исключительно непосредственное, а то, что вся наука
в целом есть в самом себе круговорот, в котором первое становит-
ся также и последним, а последнее — также и первым». В диа-
лектическом движении по кругу (спирали) начало определяет себя
как неразвитый результат, а результат — как развитое начало.
Из этого, конечно, не следует, что определение начала не имеет
значения и даже бессмысленно. Без начала нет системы, а без
системы — науки.
Хотя начало не дано исключительно как непосредственность,
оно может и должно быть взято как непосредственность. В про-
тивном случае оно не начало. Взятое таким образом, оно не вы-
водится, не обосновывается, не доказывается. Выбор его поэтому
представляется случайным, произвольным, а истинность пробле-
матичной. Однако это представление исчезает, если иметь в виду,
что в философии движение вперёд есть скорее возвращение назад
и обоснование, только благодаря которому и делается вывод,
что то, с чего начали, есть не просто принятое произвольно,
а в самом деле есть отчасти истинное, отчасти первое истинное.
Начало не может быть доказано до тех пор, пока не создана
вырастающая из него система, которую венчает результат,
а система не может быть создана до определения начала. На-
чало обосновывается своим движением, своим развёртыванием,
достижением результата как своего развитого целого, как своей
истины. Оно поэтому должно обладать импульсом к развёртыва-
нию, движению. Следовательно, абсолютное начало — не голая
абстракция, а элементарная конкретность, которая, однако, ещё
не положена, которая в себе.
В. И. Ленин так интерпретирует категорию «в себе»:
«...«в себе» = в потенции, ещё не развито, ещё не развёрнуто».
Так, зародыш человека есть человек в себе, но ещё не для себя.
Он становится таковым в процессе и результате своего развития.
Рабочая сила, как способность к труду, является трудом в себе.
Она становится для себя, то есть трудом, в процессе своей ре-
ализации. Понятие «в себе» может быть началом системы, её
323
Глава 7. Диалектика капитализма
отдельных звеньев (сфер), категорий. Оно — начало диалек-
тического движения, результатом которого является не только
«в себе», но и «для себя».
Абсолютное начало является чем-то первичным, элементар-
ным, не поддающимся анализу. Оно нечто исходное, основание
всей науки. К нему сводится и из него выводится вся наука как
система знаний. Начало определяет себя как основу сохраня-
ющихся во всех производных от неё определениях, то есть как
всеобщность. Итак, по Гегелю, начало является простым, первич-
ным, исходным, основным, определяющим, абстрактно-всеобщим,
обладающим импульсом к движению. Как бы предвидя обвинения
в схоластике в адрес тех, кто занимается поисками клеточки це-
лого, начала системы, Гегель писал: «Если кто-то выведенный
из терпения рассматриванием абстрактного начала скажет, что
нужно начинать не с начала, а прямо с самой сути, то [мы на это
ответим], что суть эта не что иное, как указанное пустое бытие,
ибо, что такое суть, это должно выясниться именно только в ходе
самой науки и не может предполагаться известным до неё».
Даже если предположить, что суть, или сущность, уже извест-
на, исследование её как процесса не снимает проблемы начала.
Исследование сути тоже должно быть начато с чего-то, а именно
с неё же самой, но в элементарной, исходной, абстрактно-всеоб-
щей и так далее форме.
Как наука, гегелевская философская система началом имеет
абсолютную идею в себе, результатом — познавшую себя абсо-
лютную идею, идею не только в себе, но и для себя. Каждая из ча-
стей системы имеет особенное начало, каждый элемент частей —
единичное, и в то же время как части и элементы целого они
не могут не иметь начала абсолютного, всеобщего, каковым яв-
ляется абсолютная идея, или понятие в себе.
В «Капитале» К. Маркс не рассматривает проблему всеобщего
начала философской системы. Однако он сталкивается с пробле-
мой начала политической экономии в широком смысле слова
и начала политической экономии определённого способа произ-
водства.
Ещё в своих ранних работах Маркс резко критиковал Геге-
ля за спекулятивный способ выведения реального из абстракт-
ной идеи, абстрактного понятия и сведения специфического
324
Диалектический и исторический материализм
к чему-то неопределённому, способ, который не объяснял кон-
кретного, растворяя его в общем. Так, политический строй, го-
сударственный организм выводились Гегелем из понятия «ор-
ганизм вообще», или «организм в себе». Из этого же понятия
можно вывести и к нему свести, например, растения, животный
организм. «Чем же, таким образом, — спрашивал Маркс, — от-
личается животный организм от политического? Из этого общего
определения это отличие не вытекает. А объяснение, в котором
нет указания на специфическое различие, не есть объяснение».
Таким образом, К. Маркс указывает на весьма важную характе
ристику особенного начала. Будучи результатом одной системы
и началом другой, её предельной абстракцией, оно должно содер-
жать в себе, в зародыше, специфику этой системы. К. Маркс ре-
шительно отвергал в качестве начала системы капиталистических
производственных отношений абстрактное богатство, богатство
вообще. Начало системы капиталистического способа произ
водства должно быть результатом предшествующей системы
и в то же время содержать в себе зародыш жизни и смерти
капитализма.
К. Маркс называет товар как начало системы экономиче
ских категорий капитализма. Товар является, конечно, абстрак-
цией такой развитой формы капиталистического богатства, как
капитал. В то же время он есть продукт исторического развития.
Как начало, он обосновывается развёртыванием всей системы
капиталистических экономических категорий и законов, пред-
ставленной в трёх томах «Капитала», и в то же время это развёр-
тывание есть изображение движения не понятия, а действитель-
ного движения товара, капитала, капиталистического общества.
«Сравните, — писал Ф. Энгельс К. Шмидту, — хотя бы у Марк-
са развитие от товара к капиталу с развитием у Гегеля от бытия
к сущности, и у Вас будет прекрасная параллель: с одной стороны,
конкретное развитие, как оно происходит в действительности, и,
с другой стороны, абстрактная конструкция, в которой в высшей
степени гениальные мысли и местами очень важные переходы,
как, например, качества в количество и обратно, перерабаты-
ваются в кажущееся саморазвитие одного понятия из другого».
Начало чего-либо должно быть одним. Несмотря на провозгла-
шённое мистическое тождество субъекта и объекта, мышления
325
Глава 7. Диалектика капитализма
и бытия, Гегелю не удалось преодолеть дуализма. Наряду с вещью
как материализацией идеи, её предметным бытием, существует её
душа как нечто идеальное. По Марксу же, сущность вещи столь
же материальна, предметна, сколь и сама вещь. Вместе с тем
рациональность гегелевского положения о тождестве мышления
и бытия Маркс видел в попытке ликвидации разрыва между ло-
гическими формами и реальными вещами.
Сущность процесса познания и его основные этапы
По Гегелю, философия как целое, как всеобъемлющая си-
стема, как большой круг не имеет начала в том смысле, в каком
имеют его другие науки или её части. Она начинает с субъек-
тивной предпосылки, что её предметом является мышление, что
она как наука является мышлением о мышлении. Это субъектив-
ная точка зрения, которая является поэтому непосредственной.
Она есть предельно абстрактное отношение предельно абстракт-
ного субъекта к предельно абстрактному объекту, или различе-
ние абстрактной идеи в самой себе себя, как объекта, и себя,
как субъекта. Философия как наука начинается, таким образом,
с дифференциации абсолютной идеи. Отчуждая и противопостав-
ляя себя как объект себе же как субъекту, абсолютная идея всту-
пает в определённые отношения сама с собой, определяет себя.
Этими первичными, начальными, исходными отношениями явля-
ются чувства, ощущения, созерцание. Отчуждая и противопостав-
ляя себя объекту, вступая в определённые отношения с внешними
предметами, событиями, фактами, субъект сознаёт их. Движение
сознания есть сложный процесс развития субъекта и объекта, их
взаимополагания и отрицания, их взаимодействия. Этот процесс
различает внутри себя следующие три ступени: 1) предметное со-
знание, 2) самосознание, 3) разум. Движение сознания на третьей
ступени венчается абсолютным знанием.
Сознание как определённое соотношение субъекта с объектом
бывает теоретическим и практическим. Первое — пассивно.
Оно рассматривает данный нам внешний предмет таким, какой
он есть, и превращает его в некоторое представление. Практи-
ческое знание активно, деятельно. Оно начинает с внутреннего
определения, которое называется решением, а затем реализует
326
Диалектический и исторический материализм
его. Внутреннее определение превращается во внешнее. Этот про-
цесс Гегель называл практической деятельностью, практикой,
которая осуществляется посредством труда.
Данное положение было существенно конкретизировано и раз-
вито К. Марксом. Люди именно при помощи (и в первую очередь)
действия овладевают предметами и таким образом удовлетворяют
свои потребности. Следовательно, отношение человека к природе
с самого начала выступает как процесс добывания жизненных
средств, как процесс производства. Из непрерывно повторяю-
щегося производства, то есть из опыта производственной дея-
тельности, люди черпают определения предметов внешнего мира
и самих себя.
Гегель был одним из первых, кто показал, что через труд чело-
век не только изменяет объект, но и изменяется сам, становится
собственно человеком. В процессе труда он субъективирует объ-
ект и объективирует, отчуждает себя. Это положение Гегеля было
высоко оценено К. Марксом в «Экономическо-философских руко-
писях 1844 года», он писал: «Величие гегелевской «Феноменоло-
гии» и её конечного результата — диалектики отрицательности
как движущего и порождающего принципа — заключается, сле-
довательно, в том, что Гегель рассматривает самопорождение че-
ловека как процесс, рассматривает опредмечивание как распред-
мечивание, как самоотчуждение и снятие этого самоотчуждения,
в том, что он, стало быть, ухватывает сущность труда и понимает
предметного человека, истинного, потому что действительного,
человека как результат его собственного труда».
Логическое как мышление о мышлении имеет, по Гегелю,
три стороны: 1) абстрактную, или рассудочную, 2) диалектиче-
скую, или отрицательно-разумную, 3) спекулятивную, или поло-
жительно-разумную. Данные три стороны не составляют трёх
частей логики, а суть моменты всякого логического, всякого по-
нятия, или всякого истинного вообще.
Рассудочное мышление, или рассудок, есть способность мыс-
ленно определять вообще и фиксировать что-то в мысленных
определениях. Исследование предмета на этом уровне предпо-
лагает разложение его на части, признаки, срезы и так далее
(анализ). Определение предмета как обратный процесс пред-
ставляет собой перечисление признаков, внешнее механическое
327
Глава 7. Диалектика капитализма
соединение частей (синтез). И в первом, и во втором случае от-
дельные определения и их соединение не в органическую систему,
а в механический агрегат суть абстракции конкретного предме-
та, односторонние определения. Рассудочное мышление имеет,
таким образом, дело с абстракциями как застывшим процессом,
как с чем-то неподвижным, ограниченным, обособленным, при-
знающимся самостоятельно существующим. Эти пустые, голые
абстракции — предмет и материал обычной, или формальной,
логики.
Односторонность и ограниченность рассудочного мышления
преодолевается разумным мышлением, разумом. Последний есть
единство знания о предмете и о себе, то есть единство сознания
и самосознания, объективного и субъективного. Разум называ-
ется негативным, диалектическим, так как он показывает пере-
ход всякого определения рассудка в свою противоположность.
Это диалектическое проявляется либо тогда, когда относительно
предмета высказываются два противоположных суждения, либо
тогда, когда показывается, что какое-либо рассудочное опреде-
ление отрицает, упраздняет себя внутри себя. Примером диа-
лектического, или отрицательно-разумного, мышления является
утверждение, что капитал не может возникнуть из обращения
и также не может возникнуть вне обращения. Он должен возник-
нуть в обращении и в то же время вне обращения. Таким обра-
зом, на уровне диалектического, или отрицательно-разумного,
мышления определения обнаруживают в самих себе отрицание
себя, то есть отрицания себя как пустой абстракции, как просто-
го положительного тождества, результатом чего является имма-
нентный переход одного определения в другое, их подвижность,
гибкость, текучесть.
Спекулятивное, или положительно-разумное, мышление отри-
цает отрицание предыдущих определений, восстанавливая тожде-
ство. Но это уже не простое, формальное, абстрактное тождество,
а конкретное как единство различённых определений. В качестве
синонима спекулятивного мышления Гегель употребляет понятие
«мистика». При этом под мистикой понимается, конечно, не суе-
верие и обман, а всё разумное, то есть всё то, что выходит за пре-
делы рассудка, а отнюдь не то, что оно должно рассматриваться
вообще, как недоступное мышлению и непостижимое.
328
Диалектический и исторический материализм
Диалектическая логика, в противоположность старой, чисто
формальной логике, не довольствуется тем, чтобы перечислить
и без всякой связи поставить рядом друг возле друга формы дви-
жения мышления, то есть различные формы суждений и умоза-
ключений. Она, наоборот, выводит эти формы одну из другой,
устанавливает между ними отношение субординации, а не коор-
динации, она развивает более высокие формы из нижестоящих.
Исследовать и определить предмет на уровне диалектической
логики — значит вывести, опосредствовать, доказать его необхо-
димость, найти его место в системе.
Вместе с тем диалектическая логика признает право и заслугу
чисто рассудочного мышления в теоретической и практической
областях, так как никакая прочность и определённость невозмож-
ны без помощи рассудка. В природе, в предметном и духовном
мире различное фиксируется и воспроизводится в этом различии.
Сам процесс познания начинается с того, что наличные предметы
постигаются в их определённых различиях, которые фиксиру-
ются. Рассудок, по Гегелю, есть вообще существенный момент
образования. Таким образом, рассудочное мышление, формальная
логика является необходимой ступенью познания и моментом ло-
гики диалектической.
Термин «момент» позаимствован Гегелем из механики.
Здесь вес и расстояние от некоторой точки в рычаге называют-
ся механическими моментами из-за тождественности оказывае-
мого ими действия при всём их внешнем различии. Расстояние
и вес как таковые и как моменты рычага далеко не одно и то же.
Как моменты, они теряют самостоятельность, переходя друг
в друга. В рычаге расстояние может заменить массу, и наоборот.
В качестве примера можно привести различное соотношение
категорий анализа и синтеза в формальной и диалектической ло-
гике. В формальной логике, в конечных науках анализ предше-
ствует синтезу. Сначала целое надо разложить, изучить отдельные
его части и признаки, а затем проделать обратный путь — собрать
разобранное в целое. В диалектике же движение вперёд есть
в то же время возвращение назад, и наоборот. Синтез здесь явля-
ется в то же время и в том же отношении и анализом. «Путь, или
метод абсолютного знания, — подчёркивал Гегель, — является
столь же аналитическим, сколь и синтетическим. Развёртывание
329
Глава 7. Диалектика капитализма
того, что содержится в понятии, анализ, представляет собой обна-
ружение различных определений, которые содержатся в понятии,
но как таковые не даны непосредственно, и, следовательно, явля-
ются одновременно синтетическими. Выражение понятия в его
реальных определениях вытекает здесь из самого понятия, и то, что
в обычном познании образует доказательство, является здесь воз-
вращением перешедших в различие моментов понятия к единству».
В формальной и диалектической логике различны не только
последовательность, соотношение анализа и синтеза, но и их со-
держание. В первой — они самостоятельны, во второй — лишь
моменты. В развитом диалектическом методе анализ и синтез
теряют свою самостоятельность, низводятся до моментов, пере-
ходят и исчезают друг в друге. С одной стороны, анализ — уже
не анализ, но ещё и не синтез, он — исчезающий анализ. С другой
стороны, синтез — уже не синтез, но ещё и не анализ. Он — ана-
лиз, существующий в своём исчезновении.
Это очень важное положение диалектического метода также
получило материалистическое обоснование, развитие и приме-
нение в «Капитале» К. Маркса. Действительно, для того чтобы
обнаружить товар как начало экономических категорий капита-
лизма, следовало разложить такие общие понятия, как капита-
листическое государство, население, на различные определения
(классы, капитал, наёмный труд, деньги и так далее). Данное раз-
ложение есть анализ. Но этот анализ есть в то же самое время
обнаружение в товаре в зародыше всех этих определений, всех
противоречий капиталистического способа производства, то есть
синтез. Обратное движение от товара есть выведение из него кон-
кретных определений (анализ) и в то же время синтезирование
капиталистического способа производства как богатой совокуп-
ности, с многочисленными определениями и отношениями.
Производство, распределение, обмен и потребление, взятые
самостоятельно и как моменты процесса воспроизводства, далеко
не одно и то же. В последнем случае они переходят и исчезают
друг в друге. Примером существующего в своём исчезновении
являются в высшей математике бесконечно малые величины.
Как таковые они определены не до своего исчезновения, так как
в этом случае они были бы конечными величинами, и не после
своего исчезновения, так как в данном случае они ничто.
330
Диалектический и исторический материализм
Единство исчезающих друг в друге моментов как нечто третье
по отношению к ним есть становление. Становлением является
само начало философии. Оно становится, поскольку ставшее есть
уже не начало, а результат. Начало существует как непосред-
ственно исчезающее в своей противоположности, в результате.
Стороны становления существуют как исчезание. Но само ста-
новление имеется лишь благодаря разности сторон. Их исчезание
есть исчезание разности, исчезание исчезания и, следовательно,
исчезание самого становления, его снятие.
Снятие и снятое — важнейшие понятия диалектической
логики, диалектического метода. Снятие означает отрицание,
удержание и возвышение в одно и то же время в одном и том же
отношении. Рассудочное мышление понимает отрицание как пре-
вращение отрицаемого в ничто. Диалектическая логика рассма-
тривает отрицание чего-либо как его переход в своё иное, в своё
отрицательное. В этом отрицательном отрицаемое сохраняется
и удерживается. Удержать положительное в его отрицательном,
содержание предпосылки — в её результате, это — самое важное
в основанном на разуме познании.
Определение себя иным по отношению к себе — это первое от-
рицание. Однако отрицательное определение есть не только опо-
средствованное, но и опосредствующее. Оно иное не чего-то тако-
го, к чему оно безразлично, а такого, с которым оно соотносится
как с моментом. Оно иное, иным которого является, т. е . иное
иного. Таким образом, это определение содержит в самом себе
своё собственное иное и является тем самым противоречием.
Диа лектическое противоречие
Категория «противоречие» является центральной категорией
гегелевской и марксистской диалектики. «...Противоречие, —
писал Гегель, — не следует считать просто какой-то ненормаль-
ностью, встречающейся лишь кое-где: оно есть отрицательное
в своём существенном определении, принцип всякого самодви-
жения, состоящего не более как в изображении противоречия.
Само внешнее чувственное движение есть непосредственное на-
личное бытие противоречия». Таким образом, то, что противоре-
чие есть, обнаруживается уже чувственно, внешне, в движении,
331
Глава 7. Диалектика капитализма
в котором в каждый данный момент нечто находится здесь
и не здесь. Непосредственное противоречие выступает и в таких
определениях отношения, как верх и низ, правое и левое и тому
подобное. Каждое из этих определений имеется лишь во внешнем
отношении с другим. На этом уровне противоречие ещё не явля-
ется чисто диалектическим и характеризуется как утверждение
об одном и том же взаимоотрицающих определений. Такое пред-
ставление, воспринимая противоречие непосредственно, ещё
не доходит до осознания его. Внешняя рефлексия сопоставляет
эти два определения внешним образом и имеет в виду лишь их,
а не их переход, который составляет суть и содержит противо-
речие. Указать на стороны противоречия и охарактеризовать
их — значит сделать ещё очень мало для раскрытия противоре-
чия. Обнаруженное как непосредственное, противоречие долж-
но быть выведено, опосредствовано, осознано как процесс. Это,
собственно, и есть осознание диалектического метода в другом
его определении.
Гегель решительно выступал не только против утверждения,
что противоречие нельзя воспринять чувственно, но и против
того, что его нельзя мыслить. Он показал ограниченность, неи-
стинность таких законов формальной логики, как законы тожде-
ства, непротиворечивости, исключённого третьего и достаточного
основания.
Диалектическая логика отрицает рассудочное, абстрактное,
пустое тождество. Тождество всегда есть единство с чем-то раз-
личённым в самом себе, то есть различение в самом себе и отри-
цание этой различённости. Оно тем самым есть абсолютное не-
тождество. Но, как подчёркивал Гегель, нетождество абсолютно,
поскольку в себе оно соотносится только с собой и не содержит
ничего из своего иного. Следовательно, оно абсолютное тожде-
ство с собой. Таким образом, в тождестве обнаруживается со-
относящееся с собой различие как отрицание, как отличие себя
от самого себя. Различие в тождестве распадается на разность,
моментами которой являются соотносящиеся внешним образом
тождество и само различие, одинаковость и неодинаковость. Раз-
ность развивается в противоположность, стороны которой на-
чинают соотноситься друг с другом как иное друг друга, то есть
внутренне. Каждая из сторон развивается до противоположности
332
Диалектический и исторический материализм
и тем самым отрицает себя в самой себе. Противоположность
переходит в отрицание отрицания, в противоречие, которое раз-
решается в основание. Последнее есть снятое противоречие или
обогатившееся новыми определениями и возвратившееся в себя
тождество.
Именно так рассматривал движение скрытого в товаре проти-
воречия К. Маркс: «Тот простой факт, что товар имеет двоякое
существование, как определённый продукт, который в своей на-
туральной форме существования идеально содержит (в скрытом
виде содержит) свою меновую стоимость, и как проявившаяся ме-
новая стоимость (деньги), которая, в свою очередь, утратила вся-
кую связь с натуральной формой существования продукта, — это
двоякое неодинаковое существование должно развиться дальше
в различие, различие в противоположность и ... противоречие».
Положение о противоречии как основе и сущности диалекти-
ческого движения определяет содержание марксистской диалек-
тики. Однако понимание Марксом противоречий и их разрешения
существенно отличалось от гегелевского. У Гегеля противоречия
явлений и процессов выступают как проявление противоречий
опосредствующей самое себя абсолютной идеи, чистого разума,
чистой мысли. Маркс критикует Гегеля за то, что он выдаёт
за действительные противоположности абстрактные моменты
умозаключения, за то, что борьба противоположностей выступа-
ет у него лишь как борьба идей, результатом которой является их
опосредствование друг другом, примирение через снятие в новом
тождестве. Главную ошибку Гегеля он видит в том, что тот про-
тиворечие явления понимал как единство в сущности, в идее,
тогда как его сущностью является существенное противоречие.
Рассматривая последние, К. Маркс выделил два рода разли
чий (противоположностей): различия существования и различия
между сущностями. Первые существуют в пределах одной сущно-
сти, делая её сущностью дифференцированной. Они есть не что
иное, как различённое определение сущности. В качестве приме-
ра таких различий К. Маркс приводит Северный и Южный полю-
сы, сущность которых тождественна, поскольку оба они являются
полюсами. Вторые различия есть непримиримые крайности. По-
ложение их неодинаково. Одна имеет значение истинной действи-
тельности и берёт верх над другой в процессе бескомпромиссной
333
Глава 7. Диалектика капитализма
борьбы. Так, по Марксу, в пределах антагонизма между имущим
классом и классом пролетариата «частный собственник представ-
ляет собой консервативную сторону, пролетарий — разрушитель-
ную. От первого исходит действие, направленное на сохранение
антагонизма, от второго — действие, направленное на его унич-
тожение». Уничтожив этот антагонизм, пролетариат уничтожает
частную собственность и себя как обусловленную этой собствен-
ностью противоположность.
Идеалистическая система, идеалистическая диалектика Геге-
ля, тезис об опосредствовании и примирении противоречий объек-
тивно открывали широкие возможности для оправдания действи-
тельности и отказа от революционной практики. К . Маркс подверг
беспощадной критике как объективную основу этих утверждений,
так и попытки извращений сущности диалектического метода.
Он подчёркивал, что основой и сущностью действительного
движения являются действительные противоречия. Разре-
шение этих противоречий предполагает не примирение проти-
воположностей, а обострение их борьбы. В социальной области
разрешение антагонизмов предполагает не только борьбу идей,
но и революционную практику: «Для уничтожения идеи частной
собственности вполне достаточно идеи коммунизма. Для уничто-
жения же частной собственности в реальной действительности
требуется действительное коммунистическое действие».
Противоречие, как и любая другая категория, любой предмет
и его определение в своём движении, проходит три ступени.
В начале оно выступает целым как непосредственное тождество
(тезис), затем это тождество, различённое внутри себя, распада-
ется на взаимозависимые, но ещё лишь внешним образом соотно-
сящиеся стороны (антитезис). Далее это внешнее соотношение
развёртывается во внутреннее диалектическое единство противо-
положностей, целое, как снятое противоречие (синтез). Оно сни-
мается, успокаивается в новом тождестве как результате своего
трёхступенчатого движения. Но этот результат содержит снятое
противоречие в себе и тем самым содержит в себе зародыш своего
разложения, своего самодвижения. Будучи результатом одного
этапа движения, снятое противоречие является в то же время
началом нового этапа. Всякий новый этап является опроверже-
нием истинности результата, полученного на предыдущем этапе.
334
Диалектический и исторический материализм
Абстрактное и конкретное
Познание движется от простых определений к сложным, от аб-
страктного к конкретному. Принцип движения и восхождения при
развёртывании логической системы от абстрактного к конкрет-
ному впервые в философии был выдвинут и реализован Гегелем.
На первый взгляд он противоречит действительному движению
познания от чувственно воспринимаемого конкретного предме-
та к всеобщим абстрактным определениям. Однако это не так.
К. Маркс высоко оценил данный принцип гегелевской диалектики
и, освободив его от идеалистических извращений, блестяще ис-
пользовал при исследовании движения капиталистических про-
изводственных отношений и разработке системы экономических
категорий и законов капитализма.
Вместе с тем он решительно выступил против гегелевского
понимания чувственно-конкретного, реального как порождения
идеального. Маркс подчёркивал, что «метод восхождения от аб-
страктного к конкретному есть лишь способ, при помощи которо-
го мышление усваивает себе конкретное, воспроизводит его как
духовно конкретное. Однако это ни в коем случае не есть процесс
возникновения самого конкретного».
По Гегелю, конкретным является предмет во всей полноте его
чувственных и мысленных определений. Опускание этих опреде-
лений он называет абстрагированием, результатом которого явля-
ется менее определённый, или абстрактный, предмет. Таким обра-
зом, достаточно опустить одно из образующих полноту определений
предмета, как он из конкретного превращается в абстрактный.
Когда же мы абстрагируемся от всех определений чувств и мыс-
лей о предмете, то остаётся что-то совершенно пустое, формальная
мысль, или голая абстракция. Гегель подчёркивал, что «философии
вообще совершенно нечего делать с голыми абстракциями или фор-
мальными мыслями, она занимается лишь конкретными мыслями».
Итак, следует различать абстракции формальной и диалектической
логики. Среди последних можно выделить следующие.
1. абстракции как нечто определённое, нечто конкретное,
но в себе, то есть соотносящееся только с собой. Такими абстрак-
циями являются, например, бытие в себе, сущность как таковая,
созерцание и мышление вообще (абстрактное мышление).
335
Глава 7. Диалектика капитализма
2. абстракции как одностороннее определение предмета, не-
зависимо от того, получены ли эти определения опусканием всех
других или сведением, растворением их в одном. Выделение ка-
кого-либо свойства, какой-либо стороны предмета превращает
в абстракцию не только эту сторону, но и сам предмет, лишённый
полноты своих определений.
3. абстракции как нечто менее определённое по отношению
к более определённому. Так, становление есть первое конкретное
определение, первая конкретная мысль. Его результатом является
ставшее, то есть наличное бытие. В этом отношении первое — аб-
страктно, второе — конкретно. В свою очередь, наличное бытие
становится определённым бытием, нечто. По отношению к нечто
оно абстрактно и так далее.
Таким образом, граница между конкретным и абстрактным
подвижна. Предмет в одном отношении может быть определён
конкретным, в другом — абстрактным.
Материалистически определяя содержание абстрактного
и конкретного, К. Маркс в целом не отрицал научной и практиче-
ской значимости тех выводов относительно их движения и соотно-
шения, к которым пришёл Гегель. По Марксу, абстракция — это
прежде всего отражение в форме мысли того содержания, кото-
рое уже заключается в объективно существующих вещах. Степень
полноты этого отражения может быть разной. Говоря о конкрет
ном, К. Маркс различает конкретное как реально существую-
щее, данное в представлении, и конкретное как продукт мышле-
ния: «Конкретное потому конкретно, что оно есть синтез многих
определений, следовательно, единство многообразного. В мышле-
нии оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат,
а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действи-
тельный исходный пункт и, вследствие этого, также исходный
пункт созерцания и представления». Таким образом, у К. Марк-
са истинно конкретное есть единство объективно существующей
реальности и реализованного в результате практической деятель-
ности общества знания о ней. Диалектическое, а не только фор-
мально-логическое понимание абстрактного и конкретного вполне
согласуется с положением К. Маркса о познании как движении
от хаотического представления о целом к целому как богатой со-
вокупности, с многочисленными определениями и отношениями.
336
Диалектический и исторический материализм
Движение это в целом может быть представлено в сле-
дующем виде: объективно существующее конкретное как
конкретное в себе (абстракция, хаотическое представление
о целом) — раздвоение единого на чувственно-конкретное (од-
ностороннее определение, абстракция) и мысленно-конкретное
(то же самое) — единство первого и второго моментов как резуль-
тат теоретического и практического знания, практической дея-
тельности (истинно конкретное, целое в полноте своих чувствен-
ных и мысленных определений). Это как раз то диалектическое
раскрытие абстрактных противоположностей во всей их несосто-
ятельности, причём, как только собираешься удержать лишь одну
сторону, так она незаметно превращается в другую и так далее.
Чувственно воспринимаемое как первое определение конкретно-
го всегда беднее последующих определений. Непосредственное
чувственное сознание, поскольку оно так же и мыслит, всегда
начинает с самых простых абстракций. Другого пути, другого
способа познания целого во всём богатстве его определений нет.
Итак, диалектическое развитие есть движение от абстрак-
тно-всеобщего к конкретно-всеобщему. Это трёхфазное движение:
бытие — сущность — понятие. Понятие такого движения нахо-
дит выражение в понятии бытия, понятии сущности и понятии
понятия.
Под понятием в формальной логике имеется в виду простая
форма мышления, или абстрактное, общее представление, полу-
ченное рассудком из наглядных представлений.
В идеалистической диалектической логике Гегеля «понятие
следует рассматривать как форму, но как бесконечную, творче-
скую форму, которая заключает в самой себе всю полноту всякого
содержания и служит вместе с тем его источником. Можно также
называть понятие абстрактным, если под конкретным понимать
лишь чувственное конкретное и вообще непосредственно вос-
принимаемое; понятие как таковое нельзя ощупать руками,
и мы должны вообще оставить в стороне слух и зрение, когда
дело идёт о понятии». Если обратиться к «Капиталу», то понятию
здесь соответствует экономическая форма, при анализе которой
«нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реакти-
вами. То и другое должна заменить сила абстракции». Восприя-
тию, представлению всегда соответствует чувственно-конкретное,
337
Глава 7. Диалектика капитализма
идеальными образами которого они являются. Понятие же, как
правило, не имеет такого прообраза. Существует реальный, кон-
кретный товар, но нет чувственного аналога понятию товара или
капитала вообще. Понять предмет означает осознать его понятие.
Узнать, что такое понятие в диалектической логике или что такое
капитал как понятие, значит проследить их движение от абстрак-
тно-всеобщего до конкретно-всеобщего.
В соответствии с трёхфазным движением Гегель различает по-
нятия в сфере бытия, которые он называет категориями, в сфере
сущности, которые есть определения рефлексии, и в сфере по-
нятия — собственно понятия. Категории как определения бытия
просты, они являются «понятиями в себе». Определения сущ-
ности — сложнее, конкретнее. Они представляют собой «поло-
женное понятие». Понятие же в сфере понятия, как единства
бытия и сущности, является их истиной. Здесь оно находится
в своей сфере, оно истинное понятие, «в-себе-для-себя понятие».
Таким образом, в диалектической логике Гегеля, в отличие от ло-
гики формальной, понятие содержательней категории.
В сфере бытия движение есть становление, переход в другое.
Определения здесь как таковые есть непосредственное соотно-
шение с иным вообще. Одно нечто соотносится с другим нечто
и переходит в другое, качественно отличное от него нечто.
В сфере сущности движение есть её соотношение с самой
собой как со своим отрицанием внутри самой себя. В процессе
этого движения, которое является процессом её определения,
сущность не переходит в другое, а соотносится сама с собой как
менее глубокая с более глубокой, как сущность первого порядка
с сущностью второго, третьего и так далее порядка.
Движение в сфере понятия есть развитие, а определённости
этой сферы — отличие единичного, особенного и общего. Движе-
ние в сфере бытия, конечно, тоже является развитием, но оно —
лишь развитие в себе. В сфере сущности оно есть в себе и для
иного. И только в сфере понятия оно — «движение в-себе —
для-себя», то есть собственно развитие. «Переход в другое, —
писал Гегель, — есть диалектический процесс в сфере бытия,
а видимость в другом есть диалектический процесс в сфере сущ-
ности. Движение понятия есть, напротив, развитие, посредством
которого полагается лишь то, что уже имеется в себе».
338
Диалектический и исторический материализм
В качестве примера такого диалектического процесса Ге-
гель приводит развитие растения из своего зародыша — зерна.
Примером такого процесса в «Капитале» является исследован-
ное К. Марксом развитие форм стоимости. «Простая, или еди-
ничная, относительная форма стоимости товара делает другой
товар единичным эквивалентом. Развёрнутая форма относитель-
ной стоимости, — это выражение стоимости товара во всех дру-
гих товарах, — придаёт последним форму разнообразных особен-
ных эквивалентов. Наконец, один особенный вид товара получает
форму всеобщего эквивалента, потому что все другие товары
делают его материалом для своей единой всеобщей формы сто-
имости».
Всеобщность, особенность и единичность суть моменты субъ-
ективного понятия. Они содержат в себе друг друга и не могут
быть обособлены. Взятые абстрактно, они перестают быть все-
общностью, особенностью и единичностью.
В диалектическом движении не может быть восхождения от аб-
страктного к конкретному, которое в то же время не было бы
возвращением конкретного к самому себе. Содержание «Капи-
тала» было бы значительно обеднено, если бы оно было подчине-
но только задаче изложения готового материала. В «Капитале»
представлен и метод исследования движения капитализма, и само
это движение, и метод изложения в их диалектическом единстве.
Истори ческое и логическое
Большой заслугой Гегеля в разработке диалектического ме-
тода является исследование им проблемы соотношения исто-
рического и логического. Впрочем, для него, исходившего
из тождества мышления и бытия, здесь никакой проблемы нет.
Действительно, логическое у Гегеля — это абсолютная идея,
осуществляющая своё движение в стихии чистой мысли. Выхо-
дя за пределы этой стихии, абсолют превращается в природу,
которая не имеет истории, не развивается во времени, а только
в пространстве. В своём дальнейшем движении, отрицая себя
как природу, то есть отрицая первое отрицание, абсолютная идея
возвращается в сферу чистой мысли как абсолютный дух, кото-
рый приходит к самопознанию. Реальная история человечества,
339
Глава 7. Диалектика капитализма
история развития мысли, познания, есть, таким образом, отблеск
развивающегося абсолютного духа, как возвращающейся к себе
абсолютной идеи. Историческое и логическое поэтому тожде-
ственны. Это находит выражение в совпадении развёртывания
логического и исторического как истории мысли, истории фи-
лософии. Логика, по Гегелю, начинает с того же, с чего начи-
нает история, и последовательность этапов их поступательного
движения совпадает. История философии являет нам различные
философские системы, в основе которых лежит особая дефи-
ниция абсолютной идеи. В то же время каждая философская
система, если она действительно заслуживает этого звания, яв-
ляется формой различных ступеней развития логической идеи.
«Подобно тому как развитие логической идеи, — утверждал Ге-
гель, — оказывается движением от абстрактного к конкретному,
так и в истории философии наиболее ранние системы суть также
наиболее абстрактные и, следовательно, вместе с тем и наиболее
бедные системы. Отношение между более ранними и более позд-
ними философскими системами в общем такое же, как между
предшествующими и последующими ступенями логической идеи,
а именно последующие ступени содержат в себе предшествую-
щие как снятые». Сказанное относительно соотношения логи-
ческого и исторического даёт основание для ряда интересных
выводов.
Из тождества логического и исторического следует важный
принцип единства логики, диалектики и теории познания, кото-
рый был воспринят К. Марксом и развит на материалистической
основе в «Капитале». Об этом писал В. И. Ленин, подчёркивая,
что «в «Капитале» применена к одной науке логика, диалектика
и теория познания [не надо 3-х слов: это одно и то же] матери-
ализма, взявшего всё ценное у Гегеля и двинувшего сие ценное
вперёд».
Имея в виду данное единство и говоря о тождестве логического
и исторического, следует в то же время различать соотношение
развивающегося объекта с мыслью о нём, оформившейся в виде
логической конструкции или системы, соотношение этого объекта
с историей мысли о нём, представленной в виде различных науч-
ных систем, и соотношение истории науки об объекте с системой
знаний о нём, претендующей на истинную.
340
Диалектический и исторический материализм
Совпадение логического и исторического является важным
критерием систематизации категорий, построения научной систе-
мы. Правда, у идеалиста Гегеля история должна соответствовать
логике, парящей в эфире чистой мысли. К каким извращениям
действительного исторического процесса в области политической
экономии приводит реализация этого принципа идеалистической
диалектики, К. Маркс показал в своей работе «Нищета филосо-
фии» на примере надуманных конструкций Прудона. У К. Марк-
са, как отмечал Ф. Энгельс, логический метод «в сущности яв-
ляется не чем иным, как тем же историческим методом, только
освобождённым от исторической формы и от мешающих случай-
ностей. С чего начинает история, с того же должен начинаться
и ход мыслей, и его дальнейшее движение будет представлять
собой не что иное, как отражение исторического процесса в аб-
страктной и теоретически последовательной форме; отражение
исправленное, но исправленное соответственно законам, которые
даёт сам действительный исторический процесс, причём каждый
момент может рассматриваться в той точке его развития, где
процесс достигает полной зрелости, своей классической формы».
Последнее следует особенно подчеркнуть. Тождество логиче-
ского и исторического отнюдь не предполагает их абсолютного
совпадения. Было бы ошибочным всегда брать экономические
категории в той последовательности, в которой они исторически
возникли или в которой играли исторически решающую роль.
Деньги, например, исторически существовали раньше капита-
ла. Они и логически предшествуют капиталу как менее богатая
по своему содержанию категория. В данном случае ход абстракт-
ного мышления, восходящего от простейшего к сложному, соот-
ветствует действительному историческому процессу. Земельная
рента также возникла раньше капитала. Казалось бы, и она долж-
на быть рассмотрена раньше него. Однако логически раскрыть
содержание капиталистической земельной ренты можно только
после того, как раскрыто содержание капитала.
Если говорить о политической экономии в широком смысле
слова как науке, изучающей законы производства, распределения,
обмена и потребления материальных благ на различных ступе-
нях развития человеческого общества, то здесь логическое, как
формы мысли о закономерности и последовательности смены
341
Глава 7. Диалектика капитализма
одной общественно-экономической формации другой, совпадает
с действительным историческим процессом. Если сравнивать по-
следовательность возникновения общих экономических категорий
в этом историческом процессе с последовательностью их рас-
смотрения в политической экономии капитализма, то совпадение
исторического, выходящего за пределы капиталистического спо-
соба производства, с логическим в его границах мы не обнаружим.
Дело в том, что капитализм снимает предшествующий ему исто-
рический процесс с его категориями и законами не по-гегелев-
ски (путём примирения противоречий), а путём революционного
взрыва. В противном случае экономические законы и категории
этого способа производства были бы действительно вечными.
«Так как, далее, — писал К. Маркс, — буржуазное общество
само есть только антагонистическая форма развития, то отноше-
ния предшествующих формаций встречаются в нём часто лишь
в совершенно захиревшем или даже шаржированном виде, как,
например, общинная собственность. Поэтому, если правильно, что
категории буржуазной экономики заключают в себе какую-то ис-
тину для всех других общественных форм, то это надо прини-
мать лишь с известной оговоркой. Они могут содержать в себе
эти последние в развитом, в искажённом, в карикатурном и так
далее, во всяком случае в существенно изменённом виде». Взры-
вая предшествующий способ производства, капитализм погребает
под его обломками многие экономические категории, существенно
меняет содержание и порядок оставшихся. Главное же заключа-
ется в том, что возникает новый субъект — буржуазное общество,
которое творит новую историю — историю капитализма. В грани-
цах этой истории логическое и историческое в основном и в целом
совпадают. Об этом свидетельствует всё содержание «Капитала».
Отвергая идеалистическое «исправление» истории на основе
гегелевских логических конструкций, К. Маркс в то же время
обращал внимание на то, что исторический процесс смены об-
щественно-экономических формаций есть движение простого
к сложному, низшего к высшему. Категории относительно высше-
го способа производства, его организации дают возможность про-
никновения в организацию и производственные отношения всех
предшествующих, отживших способов производства и тем самым
правильно понять историю общественного развития. От низшего
342
Диалектический и исторический материализм
к высшему и от него снова к низшему — таково возвращающееся
к себе диалектическое движение познания действительного объ-
екта и действительного исторического процесса.
Что касается соотношения развивающегося объекта с исто-
рией науки о нём, то К. Маркс считал, что и здесь имеются
определённые параллели. Подтверждение этому он видел в по-
следовательности возникновения различных научных систем
в буржуазной политической экономии, содержание которых
соответствовало определённым этапам зрелости капитализма.
Зрелая научная система не может возникнуть раньше, чем воз-
никает её зрелый предмет. К . Маркс не отрицал определённых
достижений тех школ буржуазной политической экономии, пред-
ставители которых пытались добросовестно исследовать объек-
тивные явления и процессы становления и развития капитализма.
Беспощадно разоблачая апологетические вульгарные буржуазные
теории, К. Маркс видел прогрессивное развитие науки в целом.
«Его учение, — писал В. И . Ленин, — возникло как прямое и не-
посредственное продолжение учения величайших представителей
философии, политической экономии и социализма».
Истина
Гегель утверждал конкретность истины в том смысле, что
она является единством различённого, противоположностей, она
всегда определена. Так, истиной чистого бытия и ничто является
становление, истиной качества и количества — мера, истиной
сущности и явления — действительность, и так далее. Гегель ре-
шительно выступает против понимания истины как чего-то за-
стывшего, как только готового результата. Она есть движение,
процесс. Каждая ступенька в познании абсолютной идеи самой
себя обладает относительной истиной, и, следовательно, отно-
сительно неистинна. Истинное и ложное и исключают, и пред-
полагают друг друга. В истинном содержится момент ложного,
а в ложном — момент истинного. Лишь в конце движения абсо-
лютная идея полностью познает себя как абсолютную.
В соответствии с триадической формулой движения, развёрты-
вание понятия истины у Гегеля проходит в три ступени. На уров
не рассудочного мышления истина понимается как согласие
представления о вещи с ней самой. Определённая таким обра-
зом, она — лишь истина в себе, или правильность. Например,
343
Глава 7. Диалектика капитализма
определение капитала только как стоимости, способной к само-
возрастанию, правильно, но не истинно. Вторым понятием исти
ны является соответствие вещи своему понятию. Если, например,
государство не соответствует понятию о нём, то оно плохое, неи-
стинное государство. Истина на этой стадии своего развёртыва-
ния называется достоверностью. На уровне разумного мыш
ления истина означает не только согласие некоторого предмета
с внешним ему понятием о нём, а согласие некоторого содержа-
ния с самим собой. Все конечные вещи имеют в себе неистин-
ность, поскольку их существование не соответствует их понятию
всеобщего, бесконечного. Такие вещи в конце концов погибают.
Каждый человек смертен, человечество же как род, как всеобщ-
ность — вечно. Истинным признается содержание, поскольку
оно опосредствовано не чем-либо другим, не ограничивается им,
а опосредствуется самим собой и, таким образом, в одно и то же
время есть опосредствование и непосредственное соотношение
с самим собой. Истинной формой, в которой существует истина,
может быть лишь научная система её. Отдавая должное гегелев-
скому учению о понятии истины, её объективности, конкретности,
относительности, марксизм решительно отвергает претензии ка-
кой-либо системы на абсолютную завершённость, полное позна-
ние абсолютной истины. Как бесконечен объективный мир, так
бесконечно его познание. Ф . Энгельс писал: «...Понятие о вещи
и её действительность движутся вместе, подобно двум асимпто-
там, постоянно приближаясь друг к другу, однако никогда не со-
впадая. Это различие между обоими именно и есть то различие,
в силу которого понятие не есть прямо и непосредственно дей-
ствительность, а действительность не есть непосредственно поня-
тие этой самой действительности». Критерием истины марксизм
считает практическую деятельность людей, практику.
344
Диалектический и исторический материализм
II. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ ЗАКОН.
Место закона
в системе д иа лекти ческой логик и
В диалектической логике определить что-либо, в том числе
и закон, — значит вывести его, указать его место в системе.
На необходимость выведения, обоснования категорий, законов
и понятий указывали и К. Маркс, и В. И . Ленин. «...У Марк-
са, — подчёркивал Ф. Энгельс, — вообще пришлось бы поискать
готовых и раз навсегда пригодных определений».
В философской системе Гегеля закон обнаруживает себя
и в сфере чистой мысли — логике, и в природе, и в «абсолютном
духе». (При этом следует ещё раз подчеркнуть, что законы диа-
лектики не выведены Гегелем из природы и истории, а навязаны
им как законы мышления.) В логике впервые закон обозначает
себя как одно из определений сферы сущности на той стадии
её самодвижения, саморазвёртывания, когда сущность являет
себя. Он впервые рассматривается в «Науке логики» как закон
явления. В книге второй «Науки логики», где излагается учение
о сущности, насчитывается 27 её иерархических определений,
каждое из которых в своём движении проходит определённые ста-
дии. Закон явления — её тринадцатое определение. Таким обра-
зом, в логической системе Гегеля закон вначале можно опреде-
лить как сущность тринадцатого порядка.
Чёткое определение места закона в логической системе по-
зволяет сделать ряд важнейших выводов. Для его характеристи-
ки не могут быть использованы определения сферы непосред-
ственного бытия. Нельзя, например, говорить о качественной
и количественной определённости закона, как нельзя говорить
о качестве сущности. Далее, закон во всеобщей форме выража-
ет определённые количественные отношения, но сам он количе-
ственно не определён. О законе нельзя сказать, что он умень-
шается или увеличивается, что его имеется больше или меньше.
Наконец, как определение сферы сущности, он, конечно, содер-
жит в себе все определения сферы непосредственного бытия,
но в снятом виде.
345
Глава 7. Диалектика капитализма
Материалистически читая «Науку логики», В. И. Ленин под-
чёркивал гегелевскую мысль о том, что «понятие закона есть
одна из ступеней познания человеком единства и связи, взаимо-
зависимости и цельности мирового процесса». Таким образом,
если рассматривать категории как ступеньки познания мира, как
узловые пункты в сети явлений природы, помогающие познавать
её и овладевать ею, то следует признать, что категория, закон
и понятие отличаются друг от друга лишь как более сложное
от менее сложного.
Категории, законы, понятия формальной логики, изобража-
ющие движение только как остановку или как простой количе-
ственный рост, как простое повторение, мертвы, статичны. Ка-
тегории, законы, понятия диалектической логики, выражающие
движение как скачок, как перерыв непрерывности, как единство
противоположностей, подвижны, гибки, динамичны. В противном
случае они были бы неистинными, не способными переходить друг
в друга. «Ведь само собой разумеется, — писал Ф. Энгельс, —
что, когда вещи и их взаимные отношения рассматриваются
не как постоянные, а как находящиеся в процессе изменений,
то и их мысленные отражения, понятия, тоже подвержены изме-
нению и преобразованию; их не втискивают в окостенелые опре-
деления, а рассматривают в их историческом, соответственно
логическом, процессе образования».
Важной характеристикой категорий, законов, понятий явля-
ется их отношение к субъекту познания. Выше уже говорилось
о проблеме объекта и субъекта в диалектической логике Геге-
ля и марксистской диалектике. Марксистское понимание объ-
ективности законов принципиально отличается от гегелевского.
У Гегеля законы диалектики считаются внешними, так как они
присущи лишь онтологически интерпретируемому (субстанци-
онализированному) мышлению. Что же касается материальных
(отчуждённых) по гегелевским представлениям процессов, то они
не носят, согласно Гегелю, диалектического характера. Пото-
му мы имеем основание утверждать, что лишь благодаря диалек-
тическому материализму диалектический процесс, законы диа-
лектики были поняты как действительно всеобщие».
346
Диалектический и исторический материализм
Познание закона
Познание закона начинается с признания его объективно-
сти как чего-то внешнего по отношению к субъекту. Однако это,
согласно диалектической логике, лишь одна сторона познания.
Оно не пассивно, а деятельно. Закон используется, и исполь-
зование его есть создание условий обязательного наступления
желаемого результата или предотвращения нежелательного.
Закон, взятый лишь как внешнее по отношению к субъекту, —
только объективен, а точнее, объективен только как вещь в себе.
Закон же, взятый лишь как мысленное определение, — только
субъективен, идеален. Но диалектический процесс познания как
целое является единством познания теоретического и практиче-
ского. Человек познает в той мере, в какой он изменяет внешнее,
действуя на него, в какой он изменяется, подвергаясь воздей-
ствию внешнего. Закон познаётся в такой же степени, в какой
он используется, и наоборот. Процесс познания бесконечен,
но в итоге, в тенденции он есть слияние объективного и субъек-
тивного как истины закона.
Познание закона предполагает исследование его бытия, сущ-
ности и их единства — понятия. (Во избежание недоразумения
следует различать непосредственное бытие, бытие в сфере сущ-
ности и бытие в сфере понятия.) Закон не явствует сам по себе
как первая непосредственная определённость или качество,
он скрыт, закутан в явление. Необходимо подчеркнуть, что, го-
воря о явлении, Гегель различал явление сущности и явление,
лишённое сущности. Последнее есть непосредственное бытие.
Закон никогда не является непосредственностью как таковой.
Чтобы добраться до закона, надо, пройдя сферу непосредственно-
го бытия, спуститься в сферу сущности и подняться в ней до яв-
ления сущности. Закон как постоянное в явлении существует
только благодаря постоянному изменению явления. Вне этого
изменения закона нет. За днём следует ночь, за ночью — день,
за зимой — весна, за весной — лето, за летом — осень, за осе-
нью — зима и так постоянно. В этом постоянстве изменения,
которое есть закономерность, и проявляется закон. Суще-
ствующее — это вещь, обладающая многими свойствами, ка-
ждое из которых тоже вещь. Таким образом, вещь есть единство
347
Глава 7. Диалектика капитализма
единообразного и многообразного. В одно и то же время в одном
и том же отношении она — единство и множество, то есть про-
тиворечие. В результате разрешения этого противоречия и об-
разуется закон. Как постоянный образ изменяющегося явления,
он вначале обнаруживает себя в закономерности, которая, сле-
довательно, есть форма его проявления. Установление её даёт
возможность напасть на след закона, открыть его. Этого можно
достичь опытным путём. Наблюдая закономерность смены дня
ночью, и наоборот, можно утверждать, что её основанием явля-
ется закон. Но для познания этого закона требуется не только его
открытие, но и раскрытие, опосредствование, исследование его
сущности и понятия.
Исследовать закон — значит определить те чистые, суще-
ственные условия, при которых происходят изменения явления.
Так, чистыми условиями постоянной смены времён года и суток
является обращение Земли вокруг Солнца и вращение её вокруг
собственной оси. Исследование чистых условий изменения есть
исследование сущности закона, которая состоит в неразрывном
единстве, в необходимой внутренней связи различных определе-
ний.
Итак, познание диалектического закона необходимо пред-
полагает исследование его как процесса, как движения. Опреде-
ление Гегелем закона как движения и противоречия, критически
переработанное и развитое марксизмом на принципиально новой
основе, является одним из важнейших положений материали-
стической диалектики. Рассмотрим, как происходит движение,
изменение, развитие диалектических законов. При этом следует
различать их движение как одного из определений сущности, дви-
жение в процессе развёртывания определений сущности в преде-
лах её сферы и движение в сфере понятия.
Диалектика закона
Закон как одно из определений сущности не пребывает в покое.
Будучи диалектическим процессом своего самоопределения,
он в своём движении проходит три ступени.
Вначале он есть результат разрешения противоречия «вещи»,
противоречия между её единством и многообразием её свойств.
348
Диалектический и исторический материализм
Как таковой он — успокоившееся, ставшее равным себе разли-
чие, положительное тождество, закон в себе, основа явления, без-
различная, равнодушная к самому явлению. Закон вначале есть
постоянный образ изменчивого явления. Определение закона как
прочного (остающегося), идентичного в явлении, как спокойно-
го отражения явлений отмечено В. И. Лениным в его конспек-
те «Науки логики». Это определение закона просто, поскольку
он лишь в себе, в потенции. Он открыт, но не раскрыт, не поло-
жен. Он ещё лишён момента отрицательности и, следовательно,
самодвижения.
Далее, поскольку закон есть тождество, в нём различаются
стороны этого тождества. Поскольку же эти стороны различа-
ются, постольку они разные. Закон, таким образом, приобретает
не-достававший ему момент отрицательности. Внутреннее разли-
чие его разных сторон развивается далее во внешнее соотношение
закона и его иного — явления как такового. В этом определении
закон не просто основа, а основание явления. Он не безразличен
к явлению, а определяет его и определяется им. Он есть суще-
ственное явление в отличие от несущественного. Таким образом,
явление помимо закона как существенного в нём содержит и не-
существенное. Следовательно, оно богаче закона. Это новое опре-
деление закона также было отмечено В. И. Лениным.
Затем стороны закона развиваются в противоположности. Ка-
ждая из них утверждает свою самостоятельность через отрица-
ние самостоятельности другой. В то же время они одно и то же.
Таким образом, каждая из сторон закона утверждает свою са-
мостоятельность через отрицание своей самостоятельности.
Закон поэтому есть противоречие, которое разрешается в суще-
ственное отношение.
Таким образом, как одно из определений сущности, закон яв-
ления последовательно определяет себя и как прочное, спокой-
ное, остающееся в явлениях, и как причинно-следственную связь
разных сторон явления, и как взаимодействие этих сторон, их
диалектическое единство, прочное и непрочное, остающееся и ис-
чезающее, спокойное и беспокойное в одно и то же время в одном
и том же отношении, то есть как противоречие. Последнее опре-
деление как развёртывание первых двух содержит их в самом себе
в снятом виде. Оно поэтому наиболее полное, богатое, конкретное.
349
Глава 7. Диалектика капитализма
Примером движения и диалектического познания закона как
одного из определений сферы сущности является исследование
К. Марксом в «Капитале» экономического закона тенденции
нормы прибыли к понижению. Вначале этот закон рассматривает-
ся как таковой, затем — в соотношении с противодействующими
ему внешними факторами и, наконец, исследуется развитие вну-
тренних противоречий закона. Это — движение закона тенденции
нормы прибыли к понижению в его пределах.
Сущность в диалектическом понимании есть не предмет,
а процесс, и в своём движении она приобретает последовательно
ряд определений. Содержание, форма, явление — одни из них.
Эти определения в движении от абстрактного к конкретному,
от простого к сложному снимают друг друга. Сущность как тако-
вая не находится рядом с содержанием, а есть в нём, поскольку
оно содержание сущности; сущность не находится рядом с явле-
нием или за ним, а в нём, поскольку она явление сущности. «...
Форма есть содержание, — писал Гегель, — а в своей развитой
определённости она есть закон явлений».
Поскольку закон — одно из определений сущности, он изме-
няется так же, как изменяются её определения. Примером эво-
люции экономических законов в процессе развёртывания опре-
делений сущности является превращение законов прибавочной
стоимости в законы прибыли. Каждый относительно конкретный
закон отрицает своего непосредственного предшественника, удер-
живает и возвышает его в самом себе, становится законом более
конкретного, более определённого явления сущности. Изменяется
ли при этом сущность самого закона? Конечно! Она становится
богаче. Сохраняется ли при этом его самая глубинная сущность?
Безусловно, поскольку диалектический процесс есть отрицание
с удержанием, с сохранением. Ф . Энгельс подчёркивал, что в раз-
витом явлении законы относительно неразвитого «хотя и продол-
жают действовать, но отступают на задний план перед другими,
более высокими законами...».
Итак, движение закона в сфере сущности связано с измене-
нием его сущности и формы её проявления. Вместе с тем это
движение является развёртыванием системы. Действительно,
поскольку существует множество явлений, постольку имеется
и множество отличных друг от друга и противостоящих друг другу
350
Диалектический и исторический материализм
законов явлений. У Гегеля нет понятия «система законов», одна-
ко он рассматривает близкое к данному понятие «царство зако-
нов». «Царство законов» также не есть нечто застывшее, мёрт-
вое. Оно развивается, изменяется. В начале оно содержит лишь
простое, неизменное, разнообразное содержание существующего
мира, является в себе и для себя сущим миром. Затем, приобретая
отрицательный момент, оно становится целокупностью содер-
жания являющегося мира и основанием всего его многообразия.
Наконец, оно развёртывается до единства противоположностей,
единства в себе и для себя сущего мира и мира являющегося.
Это единство определено так, что являющийся мир есть в себе
и для себя сущий мир наизнанку, и наоборот. Оба мира относят-
ся друг к другу так, что то, что в одном положительно, в другом
отрицательно, то, что в являющемся наличном бытии определено
как добро, есть в себе и для себя зло. К. Маркс часто использовал
понятие «мир наизнанку» при раскрытии содержания превращён-
ных (иллюзорных) экономических форм, овеществлённых произ-
водственных отношений, тайны товарного фетишизма. Рациональ-
ным в гегелевском понятии «царство законов» является также
и то, что, во-первых, оно определяется не просто как совокупность
внешним образом соотносящихся разных по содержанию законов,
но и как их внутреннее единство, так что каждый из них, будучи
относительно самостоятельным, есть в то же время нечто несамо-
стоятельное как сторона своего иного. Развиваясь далее в часть
целого, они в то же время сами являются целым. «Царство зако-
нов», во-вторых, определяется не только как результат развития,
но и как процесс, как дальнейшее движение. В качестве системы
его следует рассматривать и как процесс рождения, и как процесс
движения от положительного тождества к противоречию и само-
отрицанию. Следует, в-третьих, особо отметить то, что только
в системе, в «царстве законов», закон есть налицо, приобретает
своё наличное бытие, реализует себя, становится действитель-
ным. Здесь он приобретает новые определённости закона, взаи-
модействующего с другими законами. Закономерность, которая
вначале определилась как форма проявления только одного зако-
на, теперь определяется как форма проявления взаимодействия
законов. В действительности, таким образом, закон существует
как закон системы. Чем сложнее явление, система, тем в большей
351
Глава 7. Диалектика капитализма
степени модифицируются действие, форма проявления чистого
закона. В особенности это относится к таким сложным явлениям
и системам, как социальные, где закон проявляется как господ-
ствующая тенденция.
Как об этом говорилось выше, движение в сфере понятия
есть развитие, а определённости закона здесь — это отличия
единичности, особенности и всеобщности. Ф. Энгельс обращал
внимание на то, что гегелевское движение мысли в сфере по-
нятия в действительности выступает перед нами как развитие
наших, покоящихся на эмпирической основе, теоретических зна-
ний о природе движения вообще, что законы мышления и законы
природы необходимо согласуются между собой, если только они
надлежащим образом познаны. Прошли сотни тысяч лет, прежде
чем добытое на эмпирической основе знание о том, что трение
производит теплоту, люди возвели в единичное суждение: «трение
есть источник теплоты». Это единичный закон. Прошли новые
тысячелетия, пока не было сформулировано следующее суждение:
«всякое механическое движение способно посредством трения
превращаться в теплоту». Это суждение можно рассматривать
как суждение особенности, как особенный закон. Наконец, была
сформулирована наивысшая форма суждения, суждение поня-
тия: «любая форма движения способна и вынуждена при опре-
делённых для каждого случая условиях превращаться, прямо
или косвенно, в любую другую форму движения». «Третье су-
ждение, — писал Ф. Энгельс, — есть суждение всеобщности:
любая форма движения оказалась способной и вынужденной
превращаться в любую другую форму движения. Дойдя до этой
формы, закон достиг своего последнего выражения. Посредством
новых открытий мы можем доставить ему новые подтверждения,
дать ему новое, более богатое содержание. Но к самому закону,
как он здесь выражен, мы не можем прибавить больше ничего.
В своей всеобщности, в которой и форма и содержание одинаково
всеобщи, он не способен ни к какому дальнейшему расширению:
он есть абсолютный закон природы».
352
Диалектический и исторический материализм
Классификация законов
В произведениях К. Маркса можно найти такие определения
закона, как основной, главный, всеобщий, общий, абсолютный,
абстрактный, внутренний, имманентный, конкретный, действи-
тельный, движения, развития и другие. Для раскрытия их содер-
жания, для познания множества законов вообще важное значение
имеет их классификация.
В советской литературе широкое распространение получила
классификация законов общества, предложенная В. П . Тугарино-
вым. В соответствии с ней различаются законы: а) действующие
во всех сферах и во всех формациях (общеисторические); б)
действующие на протяжении жизни одной формации (специфи
ческие); в) проявляющиеся лишь на определённой стадии обще-
ственно-экономической формации (стадиальные).
По аналогии в политической экономии выделяются всеобщие,
общие, специфические экономические законы и основной эконо-
мический закон.
Исходя из диалектического понимания законов как совер-
шающих движение и развитие в сфере сущности и понятия от аб-
страктного к конкретному, от простого к сложному, на наш взгляд,
следует прежде всего выделить основной, производные законы
и закон движения (развития).
Основной закон есть начало системы законов. Он поэтому —
самая бедная, простая абстрактная всеобщность. По отношению
к нему все другие законы являются производными и, следователь-
но, более содержательными, конкретными. В то же время в сня-
том виде основной закон есть во всех, без исключения, законах.
Будучи самой бедной абстракцией закона, он выражает самую
глубокую сущность явления, целокупности.
Ф. Энгельс сводил все многообразие законов диалектики, в том
числе открытых и исследованных Гегелем, к трём законам: пере-
хода количества в качество и обратно, взаимного проникновения
противоположностей и отрицания отрицания. Последний он на-
зывал основным законом всей гегелевской системы.
Все определённые, конкретные законы могут быть сведены
к абстрактным законам или к одному основному закону. Так,
например, закон, согласно которому брошенный камень падает
353
Глава 7. Диалектика капитализма
на землю, и закон, согласно которому движутся небесные тела,
понимается как один закон. Но с этим их совмещением, сведени-
ем к одному конкретные, определённые законы утрачивают свою
определённость.
Например, система капиталистических производственных
отношений как целостность может быть представлена в заро-
дыше (товар) и развёрнутой системой (конкуренция капиталов).
Между первой и второй существует целый ряд целостностей, ха-
рактер связей и отношений внутри которых различен. Это, на-
пример, отношение целого и частей, субстанции и акциденций,
внутреннего и внешнего, возможности и необходимости, причины
и следствия, и так далее.
Рассматривая связи объективного мира, Гегель различает
отношения механизма, химизма и целевое отношение (орга
низм). «Гегелевское (первоначальное) деление на механизм, хи-
мизм, организм, — писал Ф. Энгельс, — было совершенным для
своего времени. Механизм — это движение масс, химизм — это
молекулярное (ибо сюда включена и физика, и обе — как физи-
ка, так и химия — относятся ведь к одному и тому же порядку)
и атомное движение; организм — это движение таких тел, в кото-
рых одно от другого неотделимо. Ибо организм есть, несомненно,
высшее единство, связывающее в себе в одно целое механику,
физику и химию, так что эту троицу нельзя больше разделить».
Рациональным в гегелевских рассуждениях по поводу механиз-
ма, химизма и организма является плодотворная попытка раскры-
тия этапов диалектического движения и познания объективно-
сти. Гегель определил механизм в качестве всеобщей логической
категории, показал, что он присутствует не только в природе,
но и в таких сложных образованиях, как человек и его мышление,
обосновал необходимость его исследования как первой формы
и первого этапа познания объективности. Вместе с тем он подчёр-
кивал, что механизм — это очень бедное понятие, а механическое
рассмотрение объективного мира является поверхностным.
Вначале закон определяет себя как всеобщность на опреде-
лённом этапе её развития от абстрактной до конкретной. Он по-
является как постоянный образ изменяющегося явления, как
единообразие многообразного. Однако само это многообразное
в процессе поступательного движения от простого к сложному
354
Диалектический и исторический материализм
конкретизируется, как об этом уже говорилось выше, оно после-
довательно выступает в виде целого и частей, субстанции и ак-
циденций, причин и следствий, особенного и единичного, меха-
нического и химического объектов, организма. Соответственно
конкретизируются и формы однообразия многообразного, формы
всеобщности. Они выступают как сила, необходимость, причин-
ность, взаимодействие, субъективная и объективная всеобщность,
род, цель. Если под законом понимать не просто конкретную,
определённую всеобщность, а все её определённости, начиная
от явления сущности, то перечисленные выше формы внутренне-
го единообразия многообразного можно было бы назвать законами.
Именно так определял Гегель понятие «сила». «Сила, — писал
он, — есть внутреннее единство многообразного и в этом един-
стве познаётся господствующий закон».
Для характеристики основного экономического закона боль-
шое значение имеет понятие «цель», поэтому есть необходимость
остановиться на рассмотрении этого понятия подробнее. Цель,
или целевое отношение, является третьей высшей формой объ-
ективности, единством механизма и химизма. В своём развитии
она проходит три ступени: 1) субъективная цель, 2) осуществля-
ющаяся цель, 3) осуществлённая цель.
Вначале цель как субъективное противостоит в себе объек-
ту. Она соотносится с объектом потому, что объективность есть
в ней как идеальное, или идеальный образ объекта. Её первой
определённостью как субъективности является отрицание объ-
ективного. Вторая её определённость — отрицание отрицания
и полагание отрицательного по отношению к субъекту, то есть
полагание внешнего объекта. Это полагание ещё не есть сама
осуществлённая цель. Определённый таким образом объект есть
средство. Через средство цель связывает себя с результатом,
продуктом, в котором она должна воплотиться. Осуществлённая
в результате внешней целесообразной деятельности субъектив-
ная цель конечна. Результат, продукт этой деятельности явля-
ется средством новой цели, которая осуществляется в продук-
те, являющемся средством новой цели, и так до бесконечности.
Этот не имеющий конца процесс, или «дурная» бесконечность,
снимается истинною бесконечностью, которая есть внутренняя
целесообразная деятельность. Здесь цель имеет средства в самой
355
Глава 7. Диалектика капитализма
себе, а не вовне. В одно и то же время она есть цель и средство,
причина и следствие, начало и результат, субъективность и объек-
тивность. «Внутренняя целесообразность, — писал Гегель, — за -
ключается в том, что нечто является в самом себе как целью, так
и средством, как своим продуктом, так и началом, производящим
этот продукт. В этом и заключается самоцель».
Субъективная цель, становящаяся объективной всеобщностью,
находится как бы вне механического и химического процессов,
где объекты действуют друг на друга соответственно их природе
и обобщают себя в этом взаимодействии. Вместе с тем она есть
то, что сохраняется в них. «Бог, — писал Гегель, — даёт людям
действовать как им угодно, не стесняет игру их страстей и инте-
ресов, а получается из этого осуществление его целей, которые
отличны от целей, руководивших теми, которыми он пользуется».
Диалектический материализм, конечно, решительно отверга-
ет целесообразность, сознательно реализуемую цель в истории
развития природы. Однако в обществе ничто не делается без со-
знательного намерения, без желаемой цели. «Желаемое, — под-
чёркивал Ф. Энгельс, — совершается лишь в редких случаях;
по большей же части цели, поставленные людьми перед собой,
приходят во взаимные столкновения и противоречия или оказыва-
ются недостижимыми частью по самому своему существу, частью
по недостатку средств для их осуществления. Столкновения бес-
численных отдельных стремлений и отдельных действий приводят
в области истории к состоянию, совершенно аналогичному тому,
которое господствует в лишённой сознания природе. Действия
имеют известную желаемую цель; но результаты, на деле выте-
кающие из этих действий, вовсе нежелательны. А если вначале
они, по-видимому, и соответствуют желаемой цели, то в конце
концов они ведут совсем не к тем последствиям, которые были
желательны. Таким образом, получается, что, в общем и целом,
случайность господствует также и в области исторических явле-
ний. Но где на поверхности происходит игра случая, там сама эта
случайность всегда оказывается подчинённой внутренним, скры-
тым законам. Всё дело лишь в том, чтобы открыть эти законы».
По Гегелю, цель и целесообразность выступают как единство,
истина механизма и химизма, как единство и истина их зако-
нов. Именно на это обратил внимание В. И . Ленин в конспекте
356
Диалектический и исторический материализм
«Науки логики»: «Материалистическая диалектика: Зако-
ны внешнего мира, природы, подразделяемые на механические
и химические (это очень важно), суть основы целесообразной
деятельности человека. Человек в своей практической деятель-
ности имеет перед собой объективный мир, зависит от него,
им определяет свою деятельность». В качестве примера цели
можно привести потребность. Вначале она определяет себя как
состояние зависимости человека, социальной группы, общества
от объективных условий их существования, развития. Потреб-
ность не только как состояние субъекта, но и как процесс реа-
лизации переходит в потребление. Потребление, таким образом,
есть удовлетворение потребности. Вместе они образуют проти-
воречивое единство. Утверждение самостоятельности каждого
из них осуществляется через отрицание этой самостоятельности.
Действительно, удовлетворение потребности означает её отри-
цание, и в то же время само удовлетворение потребности как
необходимости есть потребность. Удовлетворение потребности
предполагает как субъекта, так и объект, предметы потребления.
Предметы потребления, то есть продукты, соответствующие по-
требностям, в подавляющем большинстве своём не даются при-
родой непосредственно, а создаются людьми в процессе произ-
водства. Сам процесс производства в поверхностном определении
есть не что иное, как приспособление (создание, преобразование)
продуктов природы к человеческим потребностям. Таким обра-
зом, реальному созданию продукта потребления в объективной
форме предшествует создание его идеально в субъективной
форме как цели производства.
Производство и потребление отрицают друг друга, посколь-
ку второе есть уничтожение продукта первого. Но уничтоже-
ние продукта производства в процессе потребления не означает
превращения его в ничто. Он преобразуется в другой продукт
и в качестве такового выступает как результат производства. Раз-
личаются собственно потребление, как уничтожающая противо-
положность производства, и потребление производительное. Про-
цесс собственно потребления есть в то же время непосредственно
процесс производства человека (потребительное производство).
Потребляя, например, пищу, человек производит собственное
тело. Однако производство есть также и потребление. В процессе
357
Глава 7. Диалектика капитализма
производства материальных благ производительно потребля-
ются средства производства и рабочая сила (производительное
потребление). Итак, производство есть непосредственно по
требление, а потребление — непосредственно производство.
Каждое непосредственно является своей противоположностью.
Однако в то же время между ними имеет место опосредствующее
движение. Производство опосредствует потребление, для кото-
рого оно создаёт материал, без чего у потребления отсутствовал
бы предмет. Однако и потребление опосредствует производство,
ибо только оно создаёт для продуктов субъекта, для которого они
и являются продуктами.
Итак, потребность как таковая есть действующая цель, пред-
посылка, причина, побудительный мотив производства, внешний
по отношению к нему. Потребность как реализуемая цель, как
потребление — это конечная цель производства, его момент. По-
скольку производство и потребление соотносятся как средство
и цель и в этом отношении господствующим моментом являет-
ся производство, то здесь не цель определяет средство, а сред-
ство: — цель. Наконец, возвратившаяся к себе потребность есть
в себе и для себя сущее единство потребления и производства,
субъективного и объективного, есть цель, снявшая свою конеч-
ность.
Цель есть, таким образом, всеобщность, но, в отличие от на-
чала, она есть не абстрактная, а конкретная всеобщность.
В этом своём определении она не только результат движения
от абстрактного начала, но результат вместе с движением. Толь-
ко таким образом во всеобщей форме она содержит всё богат-
ство конкретного. Вот почему, определив цель капиталистиче-
ского способа производства в самом начале его исследования,
К. Маркс исследует процесс движения капитализма к этой цели,
процесс её реализации.
Уточнение понятия цели даёт возможность уточнить содер-
жание основного закона. Он, конечно, содержит в самом себе
и цель, и средство, и все другие конкретные определённости,
но лишь в зародыше, подобно тому, как товар в зародыше содер-
жит все определённости и противоречия капитализма. Основной
закон, конечно, определяет и цель, и средство, подобно тому, как
он определяет все производные от него законы. Но определяет
358
Диалектический и исторический материализм
он не непосредственно, и в этом определении самыми важными
и сложными являются нахождение и исследование опосредству-
ющих звеньев.
Термины «главный», «основной», «всеобщий», «общий» закон
означают одно и то же. К. Маркс говорит об абсолютном, всеоб-
щем законе капиталистического накопления. Он характеризует
капиталистическое производство как всеобщую форму товарного
производства, или как его абсолютную форму. Таким образом, аб-
солютное — это ничем не обусловленное, соотносящееся только
с собой, всеобщее. Ф. Энгельс рассматривал закон сохранения
и превращения энергии как абсолютный закон природы. Под по-
следним он понимал такой закон, который в своей всеобщности
«не способен ни к какому дальнейшему расширению...» . Абсо-
лютным законом является абстрактная всеобщность и всеобщ-
ность конкретная. Таким образом, основной закон является абсо-
лютным, но не всякий абсолютный закон есть основной.
На первый взгляд предлагаемая классификация с различе-
нием основного и производных законов, а тем более всеобщего,
особенных и единичных, мало чем отличается от широко распро-
странённой в советской экономической литературе классифи-
кации с выделением всеобщих, общих, специфических законов
и основного экономического закона. Однако это не так. Дан-
ные классификации принципиально отличаются друг от друга
по своему критерию.
В первом случае таковыми являются этапы саморазвёртыва-
ния и познания законов в их движении от абстрактного к явля-
ющемуся конкретному, то есть действительному, во втором —
сфера действия законов. При этом утверждается, что всеобщие
законы действуют во всех общественно-экономических форма-
циях, общие — в некоторых, специфические — только в одной.
Таким образом, признается, что существуют самостоятельно
рядом друг с другом, действуют и взаимодействуют всеобщие,
общие, специфические законы и отличный от них основной закон.
Это явно противоречит известным положениям материали
стической диалектики о соотношении всеобщего, особенного
и единичного.
Классификация по сфере действия имеет определённый смысл
только в отношении определённых законов. Наряду с различиями,
359
Глава 7. Диалектика капитализма
определённые законы имеют нечто общее, позволяющее объе-
динять их в классы, группы, подгруппы. Определённые законы
природы, например, несмотря на отличие друг от друга, имеют
нечто общее, что отличает их от социологических законов в целом.
В то же время, как было отмечено выше, законы органической
природы отличаются от законов природы неорганической. В эко-
номике можно выделить группу законов, действующих в сфере
собственно производства, распределения, обмена и потребления.
При этом, конечно, не следует забывать, что названные сферы
являются моментами производства, и утверждение, что есть за-
коны, действующие только в данной сфере, упрощает их, лишает
их полноты определений, истинности. Нужно, конечно, различать
внутренние, имманентные законы и форму их проявления.
Деление законов на основной и производные, конечно, нельзя
абсолютизировать. Основной закон в одном отношении может
быть производным в другом. В иерархической системе законов
каждый является основным по отношению к вышестоящему
и производным по отношению к нижестоящему. В . И. Ленин рас-
сматривал в качестве общего и основного закона империалистиче-
ской стадии капитализма «порождение монополии концентрацией
производства...» . В то же время этот закон с точки зрения капи-
талистического способа производства, взятого в целом, является
производным.
Определённые явления имеют определённые законы. Если эти
явления образуют целокупность, систему, то она как сложное яв-
ление имеет свой определённый закон. Этот определённый закон
системы является в то же время общим законом её составляю-
щих. Будучи основным по отношению к законам явлений систем,
он в то же время производный, поскольку выведен путём абстра-
гирования. Таким образом, закон системы есть определённый
общий закон, или производный основной.
Это противоречие является лишь внешним выражением дви-
жения законов. Общий закон отличает себя от определённого,
как основной — от производного, чтобы снять это различие,
и снимает для того, чтобы вновь положить его на новом этапе
движения. В процессе и результате этого движения общий закон
как абстрактная всеобщность развёртывается в конкретную все-
общность, или, что то же самое, основной закон — в систему
360
Диалектический и исторический материализм
действительных законов. Таким образом, общий, основной закон
реализуется через развёртывание в систему являющих себя и вза-
имодействующих определённых конкретных законов.
Реализующий себя основной закон системы есть закон её дви-
жения. Следовательно, основной закон и закон движения — поня-
тия далеко не тождественные. Последний богаче первого и содер-
жит его в самом себе как свой момент, своё начало. Исследование
закона движения как системообразующего начинается с открытия
основного закона. Познание процесса развёртывания этого закона
в систему действительных законов есть раскрытие закона.
В силу чего конечная цель исследования в «Капитале» опре-
деляется Ф. Энгельсом, в одной из его рецензий на I том «Капи-
тала», следующим образом: «...мы имеем перед собой произведе-
ние, автор которого с бесспорно редкой эрудицией рассматривает
всю совокупность отношений между капиталом и трудом в его
связи со всей экономической наукой, ставит себе конечной целью
раскрыть экономический закон движения современного обще-
ства...» . Раскрытие этого закона в «Капитале» начинается с от-
крытия основного экономического закона капитализма.
III. ОСНОВНОЕ ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ
ОТНОШЕНИЕ И ОСНОВНОЙ
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЗАКОН КАПИТАЛИЗМА
Пон ятие основного производствен ного отношен ия
Основной экономический закон есть закон явления основного,
исходного, определяющего данный способ производства произ-
водственного отношения. Таким образом, определению основно-
го экономического закона капитализма должно предшествовать
определение основного производственного отношения этого спо-
соба производства и явления этого отношения.
Историческая предпосылка, предшествующая новому ис-
ходному отношению, всегда конкретна, она есть развитое другой
(предшествующей) системы, её результат. Исходное отношение
361
Глава 7. Диалектика капитализма
всегда есть начало, неразвитый результат данной (новой, зарожда-
ющейся) системы. Исторической предпосылкой капитализма,
например, является не абстракция простого товарного произ-
водства, а феодализм как конкретная система производственных
отношений, достигшая предела в своём развитии и выходящая
за этот предел. Историческая предпосылка не воспроизводится
капитализмом, а отрицается им. Что же касается исходного от-
ношения, то без него нет капиталистической системы. Поэтому
оно должно непрерывно воспроизводиться и, конечно, не только
логически.
К. Маркс чётко различал условия и предпосылки становления
капитала и условия и предпосылки его собственного движения:
«Условия и предпосылки становления, возникновения капитала
предполагают как раз то, что капитал ещё не существует, а только
лишь становится; следовательно, они исчезают при действитель-
ном капитале, при том капитале, который, исходя из собствен-
ной действительности, сам полагает условия своего собственного
осуществления... Буржуазные экономисты, рассматривающие
капитал как вечную и естественную (а не историческую) форму
производства, затем снова стараются оправдать капитал, выдавая
условия его становления за условия его теперешнего осущест-
вления...». Таким образом, понимание К. Марксом становящей-
ся и действительно осуществляющей себя системы принципи-
ально отличается от понятий её развития и функционирования.
Становящейся системы ещё нет и поэтому нельзя говорить о её
развитии и функционировании. Ставшая же система, конечно,
и развивается, и функционирует, а точнее, и первое, и второе —
это одно и то же. Во избежание путаницы становление системы
мы в дальнейшем будем обозначать термином «условие», а начало
ставшей системы — терминами «основное», «исходное», «опре-
деляющее» производственное отношение, «предпосылка». По-
следние термины обозначают одно и то же, основное отношение.
Это такое отношение, которое является всеобщим для данного
способа производства, то есть, присутствует в каждом особенном
и единичном отношении. Оно является основным потому, что все
особенные отношения производны от него. Оно в то же время
является определяющим, поскольку выступает как наличная
и сохраняющаяся на всех последующих этапах развития основа,
362
Диалектический и исторический материализм
то есть то, что остаётся всецело имманентным своим дальнейшим
определениям. Поэтому же оно — исходное, первичное в отличие
от всех других производных отношений.
По Марксу — определяющим любой способ производства яв-
ляется «непосредственное отношение собственников условий
производства к непосредственным производителям...» . Это отно-
шение берётся как непосредственно данное, хотя с самого начала
его участники выступают в определённых экономических масках,
олицетворяя определённые производственные отношения. Дру-
гим выражением исходного, или основного, производственно-
го отношения является способ соединения непосредственного
производителя материальных благ со средствами производства.
С одной стороны, он определяет всю систему производственных
отношений, но, с другой — он сам с самого начала определён
этой системой. Действительно, здесь труд и объективные усло-
вия его осуществления с самого начала выступают в определён-
ной экономической форме — труд как процесс присвоения его
объективных условий, а объективные условия как форма присво-
ения труда (его результатов). Иными словами, основным, опре
деляющим, исходным производственным отношением любо
го способа производства является отношение присвоения,
отношение собственности. «Всякая предпосылка обществен-
ного процесса производства, — подчёркивал К. Маркс, — есть
вместе с тем и его результат, а всякий его результат выступает
вместе с тем и как предпосылка. Поэтому все те производствен-
ные отношения, в которых движется процесс производства, суть
в одинаковой мере и его продукты, и его условия». Таким обра-
зом, отношение собственности как определяющее отношение
само определено системой собственности. Что же здесь следует
и за чем?
Дело в том, что началом, исходным отношением являет
ся не отношение собственности вообще, а её самое элемен
тарное отношение. Вся трудность как раз и заключается в том,
чтобы найти это элементарное, специфическое для данного спосо-
ба производства отношение и проследить его развитие в систему
отношений. В то же время это и будет определение самого поня-
тия собственности как становящейся и развивающейся системы
производственных отношений.
363
Глава 7. Диалектика капитализма
Какое же элементарное отношение собственности определяет,
отличает капитализм с самого начала от других способов произ-
водства? На этот вопрос мы находим совершенно определённый
ответ у К. Маркса: «Две характерные черты с самого начала
отличают капиталистический способ производства. Во-первых,
он производит свои продукты как товары. Не самый факт произ-
водства товаров отличает его от других способов производства,
а то обстоятельство, что для его продуктов их бытие как товаров
является господствующей и определяющей чертой... уже в товаре
и в ещё большей степени в товаре как продукте капитала заклю-
чены овеществление общественных определений производства
и субъективизация материальных основ производства, характе-
ризующие весь капиталистический способ производства. Второе,
что является специфическим отличием капиталистического спо-
соба производства, — это производство прибавочной стоимости
как прямая цель и определяющий мотив производства».
Итак, К. Марксом называются два начала капиталистических
производственных отношений и две категории, их выражающие.
Это — товарные отношения, ставшие всеобщими, то есть капи-
талистическими, и капиталистический товар, с одной стороны,
и отношения прибавочной стоимости и сама прибавочная сто-
имость — с другой. Каждое из них является началом опреде-
лённой сферы капиталистических производственных отношений.
Всеобщие товарные отношения и товар являются качественным
отличием капитализма, началом производственных отношений
в сфере его непосредственного бытия, производство прибавоч-
ной стоимости есть его сущностное отличие, начало в сфере
сущности. Конечно, основанием капиталистического товара яв-
ляется производство прибавочной стоимости, и в этом отношении
он является производным от капитала. Однако познать сущность
капиталистических производственных отношений, сущность
капитала невозможно, не начав это познание с их непосредствен-
ного бытия, с товарных отношений и товара.
В качестве исходного и конечного пункта своего исследования
Маркс определил капитал как всеобщую, господствующую кате-
горию капиталистического способа производства, выражающую
всю совокупность его производственных отношений. Исследовать
движение капитала, открыть и познать его закон можно только
364
Диалектический и исторический материализм
тогда, когда этот процесс рассматривается как становление, пе-
реход, опосредствование, развитие, как движение от простого
к сложному, от абстрактного к конкретному. «Этот диалектиче-
ский процесс возникновения капитала, — писал К. Маркс, —
есть лишь идеальное выражение того действительного движения,
в котором возникает капитал. Позднейшие отношения надлежит
рассматривать как развитие этого зародыша. Необходимо, од-
нако, фиксировать ту определённую форму, в которой капитал
выступает в том или ином конкретном пункте. Иначе получится
путаница».
Маркс начинает исследование системы категорий капита-
лизма с товара, который становится капиталистическим, ста-
новится капиталом. Товар как начало системы категорий, как
начало исследования капиталистического способа производства
не обосновывается. Он утверждается в этом качестве как факт,
как непосредственно данное. «Богатство обществ, в которых го-
сподствует капиталистический способ производства, — писал
К. Маркс, — выступает как «огромное скопление товаров»,
а отдельный товар — как элементарная форма этого богатства.
Наше исследование начинается поэтому анализом товара».
Становление капитала
Открытие товара в качестве «экономической клеточки» бур-
жуазного общества относится к периоду разработки К. Марксом
первоначального варианта книги о капитале, представленного
в «Экономических рукописях 1857–1859 гг.» . Во «Введении»
к этим рукописям, отдавая должное буржуазным экономистам
и философам в деле разработки научного метода политической
экономии, и в частности, метода восхождения от абстрактных
экономических категорий к конкретным, К. Маркс решительно
выступает против одностороннего, упрощённого понимания этого
метода и так называемых всеобщих категорий.
Например, простейшей всеобщей экономической категори-
ей выступает труд. Представление о нём как о «труде вообще»
существовало уже в глубокой древности. Однако практически
истинной эта абстракция становится лишь в условиях буржу-
азного общества, где труд не только мысленно, в категории,
365
Глава 7. Диалектика капитализма
но и в действительности стал средством создания богатства во-
обще и утратил свою специфическую связь с определённым ин-
дивидом. Таким образом, категория «труд вообще» становится
абстрактным выражением действительных производственных
отношений только при капитализме. Это, конечно, не исключает,
что в той или иной степени она присуща всем способам производ-
ства. «Этот пример с трудом, — писал К. Маркс, — убедительно
показывает, что даже самые абстрактные категории, несмотря
на то, что они — именно благодаря своей абстрактности — имеют
силу для всех эпох, в самой определённости этой абстракции
представляют собой в такой же мере и продукт исторических ус-
ловий и обладают полной значимостью только для этих условий
и в их пределах».
Если подходить односторонне, то, казалось бы, с этой простей-
шей и в то же время капиталистически определённой абстракции
(«труд вообще») и следовало начать рассмотрение системы эко-
номических категорий капитализма. Однако К. Маркс отвергает
её в качестве начала капитала. «Для того, чтобы развить понятие
капитала, — писал он, — нужно исходить не из труда, а из стои-
мости, и притом из меновой стоимости, уже развитой в движении
обращения. Перейти от труда прямо к капиталу столь же невоз-
можно, сколь невозможно от различия человеческих рас перейти
прямо к банкиру или от природы — к паровой машине». Итак,
началом капитала, в начале своих экономических изысканий,
К. Маркс считал развитую форму меновой стоимости.
Товар как элементарное бытие буржуазного богатства и день-
ги как «товар товаров» всесторонне исследуются К. Марксом
в вышедшей позже книге «К критике политической эконо-
мии» — первом выпуске задуманного им фундаментального про-
изведения в шести книгах. В «Предисловии» к этому выпуску
К. Маркс писал: «Я рассматриваю систему буржуазной эконо-
мики в следующем порядке: капитал, земельная собственность,
наёмный труд, государство, внешняя торговля, мировой рынок.
Под первыми тремя рубриками я исследую экономические усло-
вия жизни трёх больших классов, на которые распадается совре-
менное буржуазное общество; взаимная связь трёх других рубрик
очевидна. Первый отдел первой книги, трактующей о капитале,
состоит из следующих глав: 1) товар, 2) деньги, или простое
366
Диалектический и исторический материализм
обращение, 3) капитал вообще. Первые две главы составляют
содержание настоящего выпуска». Таким образом, уже в работе
«К критике политической экономии» К. Маркс определял товар
и деньги как категории капитала, как его абстракции.
К. Маркс подчёркивает, что товар, который служит элемен-
том, предпосылкой капиталистического производства, отлича-
ется от товара, который является его результатом. «Ближайший
результат непосредственного капиталистического процесса про-
изводства, его продукт, это — товары, в цене которых не только
возмещается стоимость авансированного, потреблённого во время
их производства капитала, но вместе с тем материализован, ове-
ществлён, как прибавочная стоимость, потреблённый во время
их производства прибавочный труд. Как товар продукт капитала
должен войти в процесс обмена товаров и тем самым не только
войти в действительный обмен веществ, но вместе с тем проде-
лать те превращения формы, которые мы изобразили, как мета-
морфозы товаров. Поскольку дело касается только формальных
превращений — превращения этих товаров в деньги и их обрат-
ного превращения в товары, — то этот процесс уже изображён
в том, что мы назвали «простым обращением», то есть обра-
щением товаров, как таковых. Но эти товары являются теперь
вместе с тем носителями капитала; они теперь самый капитал,
увеличившийся в стоимости, чреватый прибавочной стоимостью.
И в этом отношении их обращение, которое теперь вместе с тем
есть процесс воспроизводства капитала, включает в себя даль-
нейшие определения, которые были чужды абстрактному рас
смотрению товарного обращения».
С самого начала товар берётся К. Марксом как всеобщая эле-
ментарная форма капиталистического богатства. Однако в этом
определении он ещё не доказан, не выведен, не обоснован. Он ста-
новится доказанным, выведенным, обоснованным в процессе
простого товарного обращения, и это его становление является
в то же время становлением капитала. Ставший капитал отрицает
простое товарное обращение, снимает его и утверждает в этом
качестве как свой собственный момент. Его дальнейшее движение
совершается в непосредственном процессе производства, момен-
том которого является так называемое простое товарное произ-
водство. Результатом этого движения является диалектическое
367
Глава 7. Диалектика капитализма
отрицание непосредственности производства и полагание обра-
щения капитала.
В окончательном варианте книги о капитале К. Маркс отка-
зался от рассмотрения товара как продукта капитала в итоге не-
посредственного процесса производства. Действительно, товар
как продукт капитала, как развитое начало системы экономиче-
ских категорий капитализма получает свою полную определён-
ность тогда, когда он рассматривается как результат не только
непосредственного процесса производства или непосредствен-
ного процесса обращения капитала, а как результат процесса
капиталистического производства, взятого в целом. Различные
же определённости товара на разных этапах движения его от аб-
страктного к конкретному есть не что иное, как соответствующие
определения капитала. Таким образом, неразвитый капитал есть
товар, а развитый товар — капитал. Товар как продукт капи-
тала является именно капиталом.
Важнейшими характеристиками непосредственного бытия
являются качество и количество. Под качеством как таковым
в гегелевской диалектике понимается непосредственная, тожде-
ственная с бытием определённость. «Качество вообще» неотде-
лимо от бытия, оно есть само непосредственное бытие в отличие
от другого непосредственного бытия. Это то, что отличает одно
нечто от другого и без которого нечто нет. Теряя своё качество,
нечто перестаёт быть тем, что оно есть. Количество в самом
общем определении является снятым качеством. Оно есть тоже
определённость непосредственного бытия, но не тождественная
с ним, а внешняя и безразличная по отношению к нему. Безраз-
личная в том смысле, что, несмотря на количественное изменение
вещи, она всё же остаётся тем, что она есть. Следует подчер-
кнуть, что это самые простые определения качества и количества.
Их развитые определения отрицают себя как таковых, переходят
друг в друга и образуют диалектическое единство — меру как
качественное количество и количественное качество.
Материальные свойства вещи, благодаря которым она спо-
собна удовлетворять человеческие потребности, делают её по
лезностью. Полезность, таким образом, выступает как функция
телесных свойств вещи и человеческих потребностей. Одна-
ко в своём самом первом и простом определении она есть нечто
368
Диалектический и исторический материализм
обусловленное свойствами товарного тела и не существует вне
этого последнего. Полезность вещи делает её потребительной
стоимостью. Последняя осуществляется лишь в пользовании или
потреблении. Следовательно, полезность и потребительная стои-
мость — разные понятия. Полезность есть потребительная сто
имость в себе, а потребительная стоимость — реализованная,
осуществлённая в пользовании, или потреблении, полезность.
Потребительная стоимость как полезность неотделима от мате-
риальных свойств вещи, тождественна ей. Поэтому товарное тело
само есть потребительная стоимость, или благо. В этом и только
в этом своём определении потребительная стоимость составляет
предмет особой дисциплины — товароведения, где она исследует-
ся и измеряется с учётом специфики этой области человеческих
знаний. В процессе дальнейшего рассмотрения потребительной
стоимости выяснится, что она является носителем меновой сто-
имости, капитала, что она — богатая по своему содержанию эко-
номическая категория.
Созерцание, опыт обнаруживают в товаре не только свойство
удовлетворять человеческие потребности, но и вступать в от-
ношение с другими товарами, обмениваться на другие товары.
Способность товара к обмену в определённых количественных
пропорциях есть меновая стоимость в её элементарном опреде-
лении. Если потребительная стоимость характеризует взятый не-
посредственным товар прежде всего со стороны качества, то ме-
новая стоимость — со стороны количества. Как количественная
определённость товара меновая стоимость вначале выступает
чем-то внешним и безразличным по отношению к нему, чем-
то случайным и чисто относительным. Однако ежедневный опыт
показывает людям, что за миллионами и миллиардами раз повто-
ряющихся обменов одного товара на другой скрывается нечто
устойчивое и общее для всех товаров, определяющее их меновую
стоимость. Постоянные количественные пропорции обмена
как закономерность позволяют напасть на след экономиче
ского закона этого явления.
Обмен означает равенство, оно невозможно без соизмеримо-
сти, а последнее предполагает однородность обмениваемых то-
варов. Они должны принадлежать к одному роду, иметь нечто
общее равной величины, должны быть равны чему-то третьему,
369
Глава 7. Диалектика капитализма
которое само по себе не есть ни один из них и есть в то же самое
время каждый из них. Поиск этого общего означает снятие того,
что различает товары, следовательно, отвлечение от их качества,
их потребительной стоимости. Что же остаётся от товара после
такого снятия? Все чувственно воспринимаемые свойства в нём
испаряются, угасают. Остаётся лишь нечто, определённое как
лишённое конкретной предметности, как призрачная предмет-
ность, как продукт труда вообще. Но такое определение продукта
труда означает абстрагирование от конкретных форм последне-
го, определение его как труда вообще, как труда абстрактного.
Таким образом, если отвлечься от потребительной стоимости то-
варов, то в них остаётся лишь то, что они — застывший абстракт-
ный труд. В этом определении они однородны и соизмеримы.
Как сгустки, кристаллы абстрактного труда они суть стоимости.
Таким образом, труд, созидающий товары как потребительные
стоимости, всегда конкретен, он же, лишённый этой конкрет-
ности, есть источник и субстанция стоимости. Двойственный
характер труда как конкретного и абстрактного в одно и то же
время и в одном и том же отношении, в отношении товара, взятого
непосредственным, был открыт и раскрыт К. Марксом. Это имело
решающее значение для понимания всей системы экономических
категорий и законов капитализма.
Отсюда снова возникает искушение объявить эти определе-
ния исходными, или основными. Однако следует иметь в виду,
что в данном случае они явились результатом исследования
двойственного характера товара, снятия его непосредственного
бытия, чувственной конкретности. Они, таким образом, произво-
дны от непосредственного бытия товара, хотя и лежат в основе
его двойственности. Точно так же стоимость, определённая как
сгусток абстрактного труда, не может быть началом политической
экономии капитализма, поскольку она — абстракция чувственной
конкретности «товар».
Стоимость как снятое непосредственное бытие товара явля-
ется одним из определений его сущности. Эта сущность должна
явить себя, приобрести своё наличное бытие, отличное от не-
посредственного бытия товара как потребительной стоимости.
Исследование стоимости начинается с меновой стоимости как
непосредственно данной. Но непосредственно данная меновая
370
Диалектический и исторический материализм
стоимость лишена сущности. После того как получено определе-
ние стоимости как сущности товара, Маркс возвращается к ис-
следованию меновой стоимости. Но теперь меновая стоимость
исследуется не как непосредственно данная, а как явление сущ-
ности, её наличное бытие.
Таким образом, меновая стоимость как свойство непосред-
ственно данного товара и меновая стоимость как явление сущ-
ности товара, его стоимости принципиально отличаются друг
от друга, как простое — от сложного, абстрактное — от конкрет-
ного, как категория сферы непосредственного бытия — от кате-
гории сферы сущности. Точно так же отличается качество вещи
как потребительной стоимости от натуральной формы товара как
явления потребительной стоимости. В первом случае это явление
без сущности, во втором — явление сущности, её развитая форма.
Диалектический процесс развития форм стоимости — это
сложный процесс развития самой товарной формы продукта
труда, становления капиталистического товара. От понимания
этого процесса в значительной степени зависит понимание всей
диалектики капиталистического способа производства. Вот поче-
му в «Капитале» исследованию процесса развития форм стоимо-
сти уделяется особое внимание.
Если развившуюся в самостоятельность стоимостную форму
рассматривать непосредственно, то её можно определить как
экономическое качество товара. Каждый товар как материаль-
ная вещь начинает качественно отличаться от самого себя как
стоимости. Он приобретает два качества и соответственно двой-
ное существование — натуральное и экономическое. Это двойное
бытие товара становится и обнаруживается лишь в стоимостном
отношении. Поэтому дальнейшее исследование товара предпола-
гает рассмотрение данного отношения.
Действительно, непосредственно как вещь товар не являет-
ся потребительной стоимостью для своего непосредственного,
первичного собственника. Только поэтому вещь и может стать
товаром, то есть быть отчуждённой, обменённой на другую вещь.
Для своего первичного собственника товар имеет потребительную
стоимость не как потребительная, а как меновая стоимость, или
как средство обмена. Потребительная стоимость не является,
таким образом, непосредственной. Она становится лишь в обмене,
371
Глава 7. Диалектика капитализма
через опосредствование, в отношении одного товара к другому
и товаровладельцев друг к другу. Меновая стоимость становит-
ся действительной, реализует себя также в обмене. Это следует
из её первоначального простейшего определения как способности
к обмену.
Исследование стоимостного отношения К. Маркс начинает
с простейшего: х товара А = у товара В, или: 20 аршин холста =
1 сюртуку.
В этом отношении обнаруживаются две разные стороны, два
момента. Товар А выражает свою стоимость в товаре В. Он поэто-
му находится в относительной форме стоимости. Товар В функ-
ционирует как эквивалент, или находится в эквивалентной
форме. Раздельное рассмотрение этих сторон даёт возможность
выявить их качественную (содержание) и количественную опре-
делённость. Первое особенно важно, потому что буржуазные эко-
номисты до Маркса исследовали меновую стоимость лишь количе-
ственно. Содержанием эквивалентной формы какого-либо товара
является его непосредственная обмениваемость на другой товар.
У эквивалентной формы есть три особенности. Первая заклю-
чается в том, что потребительная стоимость становится формой
проявления своей противоположности — стоимости, натуральная
форма товара — его экономической формы. Вторая особенность
проявляется в том, что конкретный труд становится выражением
абстрактного человеческого труда. Третья особенность эквива-
лентной формы состоит в том, что частный труд становится фор-
мой своей противоположности, то есть трудом в непосредственно
общественной форме.
Стороны относительной формы стоимости не только различ-
ны, но и противоположны. Они взаимно обусловливают и взаимно
исключают друг друга как противоположные крайности, то есть
как полюсы одного и того же выражения стоимости. Относитель-
ная форма стоимости существует постольку, поскольку суще-
ствует эквивалентная форма, и наоборот. Определение товара
в той или иной форме находится в зависимости исключительно
от того места, которое он занимает в простом отношении стои-
мости и которое он может свободно менять. В то же время один
и тот же товар в одном и том же отношении стоимости не может
находиться в обеих формах. Если он находится в относительной
372
Диалектический и исторический материализм
форме стоимости, он отрицает себя как эквивалент, если в экви-
валентной — себя как относительную форму стоимости.
Простая форма стоимости есть единство относительной
формы стоимости и эквивалентной формы. Поэтому после рас-
смотрения её сторон, или полюсов, К. Маркс переходит к её рас-
смотрению в целом. Как целое она есть отношение, а именно —
меновое отношение.
Исследование простой формы стоимости в целом показывает,
что стоимость не возникает в отношении одного товара к друго-
му, а лишь проявляется в этом отношении. Но это проявление
не является пустой формальностью. Здесь продолжается процесс
формирования стоимости как овеществлённого общественного
труда. Вне менового отношения этот труд существует в товарах
в скрытом виде. Непосредственно они выступают как результат
индивидуального конкретного труда. Последний только в процес-
се обмена через снятие своего первоначального характера про-
является как всеобщий общественный труд. «Следовательно, —
подчёркивал К. Маркс, — всеобщий общественный труд есть
не готовая предпосылка, а становящийся результат. Таким об-
разом, возникает новое затруднение, заключающееся в том, что
товары, с одной стороны, должны вступать в процесс обмена как
овеществлённое всеобщее рабочее время, а с другой стороны,
овеществление рабочего времени индивидуумов как всеобщего
само есть лишь продукт процесса обмена».
Отношение начала и результата и здесь определяет себя как
противоречие. Как диалектическое единство противоположностей
простая форма стоимости является простой формой внешнего
выражения скрытой в товаре внутренней противоположности по-
требительной стоимости и стоимости. Действительно, в пределах
стоимостного отношения товара А к товару В натуральная форма
первого служит непосредственно лишь образом потребительной
стоимости, а натуральная форма второго — лишь образом, или
формой, стоимости. Это внешнее выражение есть в то же время
результат движения становящегося товара до противоречия и сня-
тие, разрешение этого противоречия. Вначале товар определил
себя как вещь, различающую внутри себя потребительную и ме-
новую стоимость. В этом определении он ещё не является един-
ством противоположностей, поскольку потребительная и меновая
373
Глава 7. Диалектика капитализма
стоимости выступают лишь как различия. Тем самым он ещё
и не является товаром. Дальнейшее исследование потребительной
и меновой стоимости приводит к открытию стоимости. Потре-
бительная стоимость и стоимость соотносятся теперь как раз-
ные. Так, потребительная стоимость является результатом кон-
кретного труда, а стоимость — абстрактного; первая есть нечто
предметное, вторая не содержит в себе ни одного атома вещества
природы; стоимость делает товар всегда способным к обмену, по-
требительная стоимость ставит здесь определённые ограниче-
ния и так далее. Разность потребительной стоимости и стоимости
развивается в противоположность и в противоречие тогда, когда
стоимость получает самостоятельную форму существования, от-
личную от натуральной формы вещи, в которой она воплощена.
Вещь стала товаром как единство противоположностей.
Товар, таким образом, есть не просто потребительная и мено-
вая стоимость, как это утверждалось раньше, а единство потре-
бительной стоимости и стоимости.
Простая форма стоимости в целом выступает как стоимостное
отношение, как меновая стоимость. Утверждение её тождествен-
ности с товаром является тем самым утверждением тождествен-
ности товара и меновой стоимости. Меновая стоимость выступала
вначале как один из факторов товара. Сейчас она выступает как
экономическое бытие товара, как товар. Продукт труда становит-
ся товаром, а товар — меновой стоимостью.
Товар как меновая стоимость является результатом разре-
шения противоречия между потребительной стоимостью и сто-
имостью.
Меновая стоимость, представленная в простой форме стоимо-
сти, есть, однако, новое противоречие. Стоимость по своему поня-
тию представляет общее в товарном мире, она всеобща. В простой
же форме стоимости она представлена определённым единичным
товаром. Противоречие простой формы стоимости выражается,
таким образом, в противоречии между всеобщим характером сто-
имости и её вещественным бытием в определённом единичном
товаре. Развитием этого противоречия является переход простой
формы стоимости в полную, или развёрнутую. И далее, нераз-
решённое противоречие меновой стоимости определяет переход
полной формы стоимости во всеобщую.
374
Диалектический и исторический материализм
Всеобщая форма стоимости отрицает развёрнутую как отри-
цание простой. Она, таким образом, есть отрицание отрицания.
В простой форме стоимость одного товара выражается в потре-
бительной стоимости другого единичного товара; в развёрнутой
форме — в потребительной стоимости любого товара, кроме по-
требительной стоимости, в которой она воплощена; во всеобщей
форме — в потребительной стоимости только одного товара. Все-
общая форма стоимости возвращается к простой, но как обогатив-
шаяся и развившаяся в процессе своего возвращения.
Движение формы стоимости от простой к всеобщей находит
выражение в развитии полярности между относительной формой
стоимости и эквивалентной формой.
Конечно, такое противополагание потребительной стоимо-
сти и стоимости имело место и ранее. Но здесь оно развивается
и закрепляется. Стоимость каждого товара отличается теперь
не только от своей потребительной стоимости, но и от всякой по-
требительной стоимости. Действительно, все они выражают свою
стоимость в одном единственном товаре-эквиваленте, который
противостоит им как непотребительная стоимость. Таким образом
относительная форма стоимости любого товара действительно
выражает то общее, что есть у него с другими товарами.
Всеобщая эквивалентная форма, так же как единичная и осо-
бенная, может принадлежать любому товару, но всегда только
при том условии, что этот товар выталкивается из среды всех
других товаров. На это обстоятельство указывает К. Маркс,
рассматривая различия трёх форм стоимости. В первых двух
каждый товар ищет самостоятельную форму выражения своей
стоимости сам, без содействия остальных товаров. В простой
форме стоимости приобретение единичного эквивалента в значи-
тельной степени является делом случая. В развёрнутой форме
один товар исключает все другие, чтобы в них выразить свою
стоимость. Он активен, все другие товары пассивны. Во всеоб
щей форме стоимости, наоборот, все товары исключают из своей
среды один, делая его всеобщим эквивалентом. Этот объектив-
ный, независимый от исключаемого товара процесс есть общее
дело всего товарного мира. Именно всеобщая относительная
форма стоимости товарного мира придаёт исключённому из него
товару характер всеобщего эквивалента. Этот товар приобретает
375
Глава 7. Диалектика капитализма
способность непосредственно обмениваться на все другие товары,
а его натуральная форма становится образом стоимости, общим
для всех товаров. Тем самым конкретный частный труд, вопло-
щённый во всеобщем эквиваленте, становится всеобщей формой
проявления человеческого труда вообще.
Итак, во всеобщей форме стоимость получает соответству-
ющее её содержанию выражение. Тем не менее выступившее
во внешних развитых формах имманентное товару противоре-
чие между потребительной стоимостью и стоимостью и здесь
не нашло ещё своего разрешения.
Действительно, каждый товар может выступить всеобщим эк-
вивалентом, исключив в этом качестве все другие товары. Но если
каждый товар одновременно исключает все другие, то ни один
из представителей товарного мира не может быть всеобщим экви-
валентом. Всеобщая форма стоимости становится невозможной.
Противоречие может быть разрешено только в том случае, если
все товары будут противополагаться одному, монопольно выпол-
няющему роль всеобщего эквивалента. Определённый таким об-
разом товар становится деньгами, а всеобщая форма переходит
в денежную.
Становление товара есть в то же время становление товар-
ного фетишизма, а исследование движения товаров в процессе
развития формы стоимости является исследованием товарного
фетишизма, обнаружением его тайны. Это исследование пока-
зывает, что фетишистский характер товарного мира объектив-
но порождается своеобразным общественным характером труда,
производящего товары.
Как общественная вещь товар есть продукт общественного
труда. Однако этот общественный труд не может явить себя не-
посредственно, вернее он является непосредственно только через
своё отрицание, как труд частный. Наоборот, отрицание частного
труда товаропроизводителей есть утверждение общественного
характера их труда. Как показывает исследование, сведение част-
ного труда к общественному осуществляется через отношение
обмена. Таким образом, общественный труд частных товаропро-
изводителей опосредствуется отрицанием своего отрицания, и это
опосредствование есть объективная основа, объективная сторо-
на товарного фетишизма. «Другими словами, частные работы
376
Диалектический и исторический материализм
фактически осуществляются как звенья совокупного обществен-
ного труда лишь через те отношения, которые обмен устанавлива-
ет между продуктами труда, а при их посредстве и между самими
производителями. Поэтому последним, то есть производителям,
общественные отношения их частных работ кажутся именно тем,
что они представляют собой на самом деле, то есть не непосред-
ственно общественными отношениями самих лиц в их труде, а,
напротив, вещными отношениями лиц и общественными отноше-
ниями вещей». Рассмотрев движение товаров в обмене как обще-
ственное отношение вещей и открыв тайну товарного фетишизма,
К. Маркс приступает к исследованию вещных отношений лиц как
другого момента обмена.
Товары, по выражению К. Маркса, не могут сами отправлять-
ся на рынок и обмениваться. За общественными отношениями
вещей как товаров должны стоять вещные отношения людей как
товаровладельцев. Для того чтобы вещи признавали друг в друге
товары, люди должны признавать друг в друге товаровладель-
цев, частных собственников обмениваемых вещей. Это признание
реализуется самой сделкой мены, волевым актом, юридическим
отношением. Но содержание этого юридического отношения
дано самим экономическим отношением. Каким же? До сих пор
мы знали только одно экономическое отношение. Это отношение
товаров друг к другу в процессе обмена. Следовательно, это эко-
номическое отношение определяет лиц, участвующих в обмене,
как товаровладельцев. Но выше утверждалось прямо противо-
положное. Что же следует за чем? Признание вещей товарами
за признанием стоящих за ними лиц собственниками, или наобо-
рот? Что здесь первично и что вторично? Мы вновь сталкиваем-
ся с проблемой начала и результата и будем сталкиваться с ней
всякий раз, переходя от одного этапа диалектического движения
товара и капитала к другому. Но в данном случае речь идёт о боль-
шем, а именно, о собственности как начале системы.
Положение и движение вещей определяет положение и дей-
ствия людей. Но это объективно извращённый, поставленный
на голову, вывернутый наизнанку товарный мир. Другой его сто-
роной является господство людей над вещами. Без этого отноше-
ния не было бы его отрицания. Общественные отношения вещей
определяют вещные отношения людей, но и вещные отношения
377
Глава 7. Диалектика капитализма
людей определяют общественные отношения вещей. Это прояв-
ляется даже в самом определении данных понятий, каждое из них
содержит в себе другое. Они оба суть моменты единого — обмена,
который есть проявление элементарного отношения собственно-
сти. Под содержанием юридического отношения собственности
следует понимать экономическое отношение, как диалектическое
единство двух вышеназванных, моментов.
В связи с этим сама постановка вопроса о том, предшествует
ли частная собственность обмену, или, наоборот — обмен частной
собственности, представляется неправильной, точнее неистин-
ной. Обмен действительно, а не только мысленно (идеально) со-
вершается тогда, когда его участники признают друг в друге част-
ных собственников. Но они действительно признают друг в друге
собственников только тогда, когда товары перейдут из рук в руки.
Таким образом, реализация обмена и реализация собственно
сти есть одно и то же движение, тождественное отношение.
«Как мы видели, — писал К. Маркс, — в простом обращении как
таковом (в меновой стоимости, рассматриваемой в её движении)
взаимное действие индивидов друг на друга по своему содержа-
нию есть лишь заинтересованность каждого индивида в удовлет-
ворении своих потребностей, а по форме — обмен, приравнивание
(установление эквивалентов); поэтому и собственность положена
здесь ещё только как присвоение продукта труда посредством
труда и продукта чужого труда посредством собственного труда,
поскольку продукт собственного труда покупается чужим трудом.
Собственность на чужой труд опосредствована эквивалентом соб-
ственного труда. Эта форма собственности — точно так же, как
свобода и равенство — положена в этом простом отношении».
Таким образом, экономически собственность простых товаров-
ладельцев нельзя рассматривать вне формы обмена и противо-
поставлять её последнему как нечто самостоятельное и незави-
симое от него. Такое рассмотрение и определение собственности
неистинно. Частная собственность простых товаровладельцев
есть форма простого товарного обращения, а форма просто
го товарного обращения есть частная собственность простых
товаровладельцев.
Стоимость товара определяет себя как закон его цены,
а цена — как явление закона. Но явление богаче закона. В цене
378
Диалектический и исторический материализм
помимо стоимости как её закона, как её существенного, содер-
жится и её несущественное. Этим несущественным является
потребительная стоимость в снятом виде. Цена не равнодушна
к потребительной стоимости. С изменением последней, с из-
менением предложения и спроса на товары изменяется и их
цена. К . Маркс показывает, что форма цены допускает не толь-
ко количественное несовпадение величины стоимости с ценой.
Цена может вообще перестать быть денежным выражением сто-
имости. Объектом товарных сделок могут быть совесть, честь,
и в определении товара они приобретают цену. Эта цена как отри-
цание самой себя является результатом развития скрытых в ней
противоречий, действительных стоимостных отношений.
Идеальная цена реализуется в действительном обмене, кото-
рый становится товарным обращением. Главное отличие послед-
него от непосредственного обмена состоит в том, что идеальные
цены товаров уже даны как его предпосылка. Товары вступают
в отношения друг с другом уже «позолоченными», тогда как в про-
стом непосредственном обмене им ещё предстоит найти форму
меновой стоимости. В процессе обращения товар, обладающий
идеальной ценой, обменивается на реальные деньги, чтобы в ка-
честве денег обменяться на другой товар. В отличие от непосред-
ственного обмена одного товара на другой, ограниченного одним
актом, здесь обмен опосредствуется деньгами и может быть про-
должен бесконечно. Определённый таким образом он есть обра-
щение товаров, а деньги — средство обращения. Это, второе,
определение денег богаче первого и содержит его в себе в сня-
том виде. Деньги, выступающие в определении меры стоимости,
представляют собой лишь определённое количество мыслимой
природной материи (золота, серебра). Поэтому здесь существен-
ным является материальный субстрат денег и безразлично их
количество и само существование. Обмен как обращение товаров
является снятием идеальности цены и превращением её в ре-
альность. Как идеальное определение товара цена существова-
ла в нём, как реализованная она существует вне товара, наряду
с ним, независимо от него. Реализованная цена противостоит
товару как действительное количество натуральных единиц зо-
лота и серебра. Существенны здесь и материальный субстрат,
и количество, и само наличие денег. Однако реальность цены
379
Глава 7. Диалектика капитализма
в обращении товаров мимолётна. Она является не целью, а всего
лишь средством движения. Ведь товар превращается в реальную
цену только для того, чтобы последняя превратилась в другой
товар.
Выступая только как средство обращения, деньги отрицают
себя в качестве меры стоимости и средства реализации цен.
Действительно, как мера стоимости они сняты в реальной цене,
а как средство реализации цен они существуют лишь в одном
из моментов обращения (продажа) и исчезают в его целостности.
Мимолётность денег, как только средства обращения, делает их
безразличными к своей материальной субстанции. Тем самым раз-
решается обнаружившееся в первом определении противоречие
между деньгами как всеобщим товаром и деньгами как товаром
особенным. Приобретая всеобщую потребительную стоимость,
деньги становятся всеобщим товаром, противостоящим другим
товарам. Но именно в силу этого противостояния они в то же
время определяют себя и особенным товаром. При выполнении
деньгами функции всего лишь средства обращения их натураль-
ные особенности становятся безразличными. Они утрачивают
своё особенное «лицо» и, удовлетворяя лишь всеобщую потреб-
ность самого обмена, становятся только всеобщим товаром. По-
ложенные, реализованные как средство обращения деньги суть
монета, безразличная к своему материалу.
Движение товаров по формуле Т—Д —Т является кругооборо-
том. Действительно, стоимость в форме товара в исходном пункте
возвращается к себе в виде товара в конечном пункте движения,
замыкая его. Данный кругооборот включает в себя в качестве
момента движение денег. Последнее есть не возвращение, а по-
стоянное удаление денег от исходного пункта, переход их из рук
одного товаровладельца в руки другого. Это монотонное повторе-
ние одного и того же процесса, сообщаемого деньгам обращением
товаров, образует денежное обращение. Потребление товаров,
которое осуществляется за пределами товарного обращения, оз-
начает исключение их из данной сферы. Наоборот, потребление
денег как средства обращения предполагает постоянное нахожде-
ние их в этой сфере в определённом количестве. Это количество
определяется тремя факторами: движением цен, массой обра-
щающихся товаров и быстротой обращения денег. Необходимо
380
Диалектический и исторический материализм
подчеркнуть, что денежное обращение определяется товарным,
а закон первого — законом стоимости.
Развитие денег в средство обращения, или товаров в деньги,
создаёт новую форму движения тех противоречий, которые об-
наруживались в непосредственном обмене. Опосредствование
обмена товаров деньгами приводит к его распадению на два ме-
таморфоза, две внешним образом соотносящиеся фазы: куплю
и продажу. Они могут не совпадать во времени и пространстве.
Можно продать не купив. Тем самым создаётся возможность нару-
шения внутреннего единства товарного обращения, его непрерыв-
ности, которое восстанавливается насильственно через кризисы.
«Имманентная товару противоположность потребительной стои-
мости и стоимости, — отмечал К. Маркс, — противоположность
частного труда, который в то же время должен выразить себя
в качестве труда непосредственно общественного, противопо-
ложность особенного и конкретного труда, который в то же время
имеет значение лишь труда абстрактно всеобщего, противополож-
ность персонификации вещей и овеществления лиц — это имма-
нентное противоречие получает в противоположностях товарного
метаморфоза развитые формы своего движения. Следовательно,
уже эти формы заключают в себе возможность — однако только
возможность — кризисов».
В третьем определении деньги выступают как деньги, как са
моцель, как нечто самостоятельное по отношению к товарному
обращению и противостоящее ему. Противоречия товарного обра-
щения создают возможность обособления его моментов, а послед-
нее — возможность выхождения денег за пределы обращения и их
самостоятельного существования вне его. Тем самым создаётся
возможность удержания денег вне обращения, их накопления,
образования сокровищ. Следует подчеркнуть, что эта возможность
создаётся предшествующим движением денег, их предыдущими
определениями. Только как продукты собственного движения
они становятся предметом, к обладанию которым и удержанию
которого с целью обеспечения определённого положения в обще-
стве, обогащения, стремятся все товаровладельцы. Деньги как
сокровище отрицают обращение, выходят из него, но тем самым
они вступают в негативную связь с ним и, следовательно, входят
в него. Выходя из обращения, деньги в то же время входят в него,
381
Глава 7. Диалектика капитализма
и только поэтому они могут существовать самостоятельно как
сокровище. Вне такой связи с обращением накопление было бы
собиранием и удержанием золота и серебра как металла, но не на-
коплением денег.
Возможность выхода денег за пределы товарного обращения
и самостоятельного противостояния ему возникает и становится
действительностью также и тогда, когда реализуется возможность
несовпадения во времени актов купли и продажи. Товары могут
быть проданы при условии отсрочки платежа за них. В этом слу-
чае деньги должны прежде всего проявить свою функцию меры
стоимости при определении цены продаваемого товара. Она из-
меряется суммой, которую, согласно договорному обязательству,
покупатель со временем должен выплатить продавцу. Как опре-
делённое денежное обязательство деньги фигурируют в качестве
идеального платёжного средства. Последнее реализуется, когда
с наступлением договорных сроков денежная сумма, предусмо-
тренная обязательством, переходит в руки продавца. Однако этот
переход не превращает деньги в средство обращения, поскольку
в данный момент они не опосредствуют действительное движение
товаров. Деньги, реализуемые как средство платежа, находятся
за пределами товарного обращения и противостоят ему как са-
мостоятельные. Они, таким образом, — сокровище и, следова-
тельно, самоцель. Развитие денег в средство платежа вызывает
необходимость накоплять их перед сроками уплаты. Тем самым
сокровище образуется не только на стороне продавца, но и на сто-
роне покупателя.
В тех случаях, когда платежи взаимно погашаются, деньги как
их средство функционируют идеально. В тех же случаях, когда
осуществляются действительные платежи, деньги должны высту-
пать не идеально и не мимолётно, а реально как самостоятельное
наличное бытие стоимости, как индивидуальное воплощение об-
щественного труда. Таким образом, деньги в качестве средства
платежа выступают как идеальные, счётные и как реальные,
полноценные. Это их противоречие К. Маркс назвал непосред-
ственным. С особенной силой оно проявляется в денежных кри-
зисах, являющихся моментом кризисов промышленных и торго-
вых. При всеобщих нарушениях достигшего полного развития
механизма следующих друг за другом платежей и искусственной
382
Диалектический и исторический материализм
системы их взаимного погашения «деньги внезапно и непосред-
ственно превращаются из чисто идеального образа счётных денег
в звонкую монету. Теперь они уже не могут быть замещены обы-
денным товаром... Во время кризиса противоположность между
товаром и образом его стоимости, деньгами, вырастает в абсо-
лютное противоречие». Здесь во весь свой голос деньги отрицают
себя, как только меру стоимости, как только средство обращения
в виде знака (монеты) и как только счётных денег в виде средства
платежа. Это отрицание есть в то же время утверждение ими
себя в качестве денег, достигших в своём движении полной са-
мостоятельности, полного развития. Такими деньгами являются
мировые деньги.
Только в мировой торговле стоимость до конца развёртывается
как всеобщность. Только здесь деньги становятся адекватными
своему понятию денег как денег. Сбрасывая с себя приобретённые
в процессе своего движения локальные формы, они возвраща-
ются к своей первоначальной форме слитков благородных ме-
таллов — золота и серебра. Мировые деньги завершают третье
определение, а оно как отрицание двух предыдущих — опреде-
ление денег в целом. Следует ещё раз подчеркнуть, что нельзя
рассматривать определения и функции денег как находящиеся
вне друг друга и положенные рядом друг с другом. Их надо не про-
сто перечислять, а выводить, имея в виду, что каждое последу-
ющее определение диалектически отрицает предыдущее. Нель-
зя не видеть, что мера стоимостей — это простое определение
денег, где они выполняют функцию цены, масштаба цен и счётных
денег; средство обращение — развёрнутое определение, которое
различает в самом себе как этапы своего движения метаморфоз
товаров, обращение денег и знак стоимости. Первые два опре-
деления раскрывают процесс становления денег. Их здесь ещё
нет. Поэтому образование сокровищ, средство платежа, мировые
деньги — это не просто функции денег наряду с другими, а функ-
ции денег как денег и этапы их движения в данном определении.
В своём третьем определении деньги как деньги есть противо-
речие. Действительно, деньги как всеобщая форма богатства —
абстракция. Им противостоит мир действительного богатства как
совокупность конкретных потребительных стоимостей. Для того
чтобы из материального представителя всеобщего богатства
383
Глава 7. Диалектика капитализма
превратиться в действительное, деньги должны быть обменены
на товары, то есть должны быть брошены в обмен и исчезнуть
в нём. Они, конечно, остаются как средство обращения, но имен-
но поэтому и исчезают как всеобщее богатство. Таким образом,
реализация денег как всеобщего богатства означает отрицание их
как всеобщего богатства. Умножение денег как богатства предпо-
лагает увеличение их количества. Но если при этом не возрастает
действительное богатство, деньги теряют свою стоимость в той
мере, в какой они накопляются. Деньги должны представлять
стоимость как таковую. В действительности же они представля-
ют определённое количество благородных металлов, стоимость
которых подвержена изменению.
Как об этом уже говорилось выше, деньги в такой же мере
предпосылка обращения, как и его результат. Они определяют
себя, таким образом, как процесс, как обращение. Но, будучи са-
мостоятельными, они как обращение противостоят обращению
и отрицают его. Тем самым они отрицают себя. Это отрицание
себя только как денег является в то же время определением их
в качестве капитала.
Таким образом, раскрытие К. Марксом диалектического дви-
жения товара, стоимости, денег является в то же время исследо-
ванием закона стоимости. Непосредственное наблюдение посто-
янных количественных пропорций обмена одних товаров на другие
даёт возможность напасть на след скрывающегося за этой за-
кономерностью закона. Определение единообразного, общего
в разнообразном, пёстром по натуральной форме потребитель-
ных стоимостей товарном мире есть открытие закона стоимости.
Однако вначале он лишь закон в себе. Развитие понятия обще-
ственно необходимого рабочего времени, стоимости, её формы
является также раскрытием, опосредствованием, исследованием
закона стоимости. Его сущность раскрывает себя в неразрывном
единстве, в необходимой внутренней связи многих различных
определений стоимости.
Закон стоимости обнаруживает себя как закон явления тогда,
когда стоимость приобретает самостоятельную форму существо-
вания. «Необходимо вполне развитое товарное производство для
того, чтобы из самого опыта могло вырасти научное понимание,
что отдельные частные работы, совершаемые независимо друг
384
Диалектический и исторический материализм
от друга, но всесторонне связанные между собой как звенья есте-
ственно выросшего общественного разделения труда, постоянно
приводятся к своей общественно пропорциональной мере. Для по-
явления этого научного понимания необходимо вполне развитое
товарное производство потому, что общественно необходимое для
производства продуктов рабочее время прокладывает себе путь
через случайные и постоянно колеблющиеся меновые отношения
продуктов частных работ лишь насильственно в качестве регу-
лирующего естественного закона, действующего подобно закону
тяготения, когда на голову обрушивается дом».
Вначале закон стоимости проявляет себя по отношению к от-
дельному товару, товару как таковому. Общественно необходимое
время, определяющее стоимость такого товара, есть то рабочее
время, которое требуется для изготовления какой-либо потре-
бительной стоимости при наличных общественно нормальных
условиях производства и при среднем в данном обществе уровне
умелости и интенсивности труда.
Более развитым выражением закона стоимости является
определение его не по отношению к отдельному товару, взято-
му самостоятельным, а по отношению ко всей товарной массе
обособившихся общественных сфер производства. Обществен-
но необходимое рабочее время здесь не просто арифметическая
сумма общественно необходимого рабочего времени, затраченного
на производство отдельных товаров, образующих в совокупно-
сти товарную массу данного рода. Оно определяется обществен-
ной потребностью, общественной потребительной стоимостью.
При данных условиях для того, чтобы удовлетворить свою по-
требность в продуктах данного рода, общество может затратить
на их производство лишь определённую часть своего совокупного
рабочего времени. Стоимость отдельного товара определяется как
кратное, производное этой части, общественного труда.
Законы товарного производства проявляются в простом то-
варном обращении как «дремлющие». Всю свою силу, полноту
всех своих определений они раскрывают в движении капитали-
стического способа производства. «...Специфическое развитие,
которое претерпевает закон стоимости с возникновением капита-
ла», К. Маркс рассматривает в процессе исследования движения
последнего.
385
Глава 7. Диалектика капитализма
При капитализме товар не только продукт труда, не толь-
ко предпосылка, исходный пункт и элемент капитала, но и его
результат. По отношению к товару как к результату, продукту
капитала стоимость отрицает себя и переходит в цену произ-
водства как свою превращённую форму. Соответственно закон
стоимости отрицает себя и модифицируется в закон цены произ-
водства. Таким образом, в капиталистической действительности
движением товаров как бытием капитала управляет закон цен
производства.
Это не значит, конечно, что стоимость и закон стоимости есть
только научная гипотеза, чисто понятийные, мысленные опре-
делённости. « ...Здесь речь идёт не только о чисто логическом
процессе, — писал Ф. Энгельс, — но и об историческом про-
цессе и объясняющем его отражении в мышлении, логическом
прослеживании его внутренних связей». Закон стоимости как
таковой был реальностью, существовал на ранних ступенях раз-
вития товарного производства, в докапиталистических обществен-
ных формациях, в таких общественных условиях, когда средства
производства являются собственностью непосредственного про-
изводителя товаров.
Процесс становления капитала является в то же время про-
цессом становления наёмного труда. В той же мере, в какой товар
становится капиталистическим, а стоимость самовозрастающей
на величину прибавочной стоимости, труд, создающий её, стано-
вится наёмным. Таким образом, общественный труд как источник
стоимости и потребительной стоимости приобретает новую, спец-
ифически капиталистическую определённость.
Так называемое первоначальное накопление, которое есть
не что иное, как исторический процесс отделения производителя
от средств производства, рассматривается К. Марксом после ис-
следования процесса превращения денег в капитал, производства
абсолютной и относительной прибавочной стоимости, заработной
платы, процесса накопления капитала. Только раскрытие сущ-
ности последнего даёт возможность правильно и полно понять
предысторию капитала как процесс его становления.
386
Диалектический и исторический материализм
Формирование понятия капитала. Основной
экономический закон капитализма
К. Маркс различал три момента в процессе формирования
понятия капитала: «Первый момент исходил из стоимости как
проистекающей из обращения и предполагающей его. Это было
простое понятие капитала: деньги, непосредственно в их даль-
нейшем определении — определении капитала. Второй момент
исходил из капитала как предпосылки производства и его резуль-
тата. Третий момент полагает капитал как определённое един-
ство обращения и производства. (Отношение между капиталом
и трудом, между капиталистом и рабочим само выступает как
результат процесса производства.)»
Простое понятие капитала, или капитал вообще, — «это такое
определение, которое присуще каждому капиталу как таковому,
или которое делает капиталом всякую определённую сумму сто-
имостей».
Всеобщая формула капитала Д—Т —Д’ потому и является все-
общей, что она есть предельная абстракция движения капитала как
такового. Здесь стоимость в начале движения является как бы сто-
имостью во второй степени, стоимостью, обладающей потенцией.
Стоимость, обладающая способностью к самовозрастанию, есть тож-
дество её с самой собой, есть капитал в потенции, капитал в себе.
В отличие от Гегеля, который исходил из понятий и рассма-
тривал объективную реальность как их реализацию, Маркс исхо-
дил из объективной действительности, рассматривая категории
и понятия как отражение и выражение этой действительности.
Капитал в себе начинает свою реализацию, своё движение как
самовозрастающая стоимость с купли-продажи товара рабочая
сила и средств производства. Соединение рабочего со средствами
производства осуществляется на основе и в форме товарно-де-
нежных отношений.
Исходным, основным производственным отношением став
шего капиталистического способа производства является,
таким образом, не товарное отношение вообще, а определённое
товарное отношение. Это — отношение между наёмным рабочим
и капиталистом, между наёмным трудом и капиталом, выступа-
ющее в форме купли-продажи товара рабочая сила.
387
Глава 7. Диалектика капитализма
Купля-продажа товара рабочая сила регулируется законом
стоимости и по видимости является отношением равноправных
товаровладельцев, которое формально не может иметь места без
признания права собственности на продукт своего труда. Но это
лишь поверхность специфически капиталистического произ-
водственного отношения. Тем не менее это — основное, исход-
ное, первоначальное отношение между капиталом и трудом,
элементарное отношение капиталистической собственности.
«Следовательно, — подчёркивал К. Маркс, — ошибаются: как
те, которые рассматривают наёмный труд, продажу труда капи-
талу, и тем самым форму наёмного труда как несущественную
для капиталистического производства; она есть существенная
и постоянно вновь воспроизводимая самим капиталистическим
производственным отношением форма его опосредствования;
так и те, которые в этом поверхностном отношении, в этой су-
щественной формальности, в видимости капиталистического
отношения находят самую его сущность и пытаются поэтому
характеризовать это отношение подчинением рабочих и капи-
талистов всеобщему взаимоотношению товаровладельцев и тем
самым апологизируют это отношение, стирают его специфиче-
ское отличие».
Поверхностное производственное отношение купли-продажи
товара рабочая сила существенно потому, что без него нет спец-
ифически капиталистического отношения эксплуатации. Экс-
плуатация человека человеком, безвозмездное присвоение про-
дукта труда одного другим существовали задолго до капитализма.
Специфически капиталистической эта эксплуатация становится
тогда, когда внешним образом она выступает как отношение рав-
ноправных товаровладельцев, когда наёмный труд, по видимости
полностью оплачивается.
В первой фазе движения капитала Д—Т
—
купле-продаже
рабочей силы и средств производства — основное противоречие
капитализма ещё не обнаруживает себя, оно ещё не положено,
ещё в себе. «К этому первому акту, — указывал К. Маркс, — про-
поведники гармонии пытаются свести отношение между капита-
лом и трудом, так как здесь покупатель и продавец противостоят
друг другу лишь как владельцы товаров, а специфический отли-
чительный характер сделки не проявляется».
388
Диалектический и исторический материализм
Во второй фазе превращения денег в капитал Т—Д’ обнару-
живается такое явление, которое по своим условиям и результату
кажется совершенно чуждым, противоречащим не только закону
стоимости, но и вытекающим из него (являющимся его юридиче-
ским выражением) законам присвоения товарного производства.
Из обращения извлекается больше денег, чем первоначально
было вброшено в него. Превращение денег в капитал совершает-
ся на основе имманентных законов товарообмена. Однако обмен
эквивалентов не может привести к увеличению стоимости в этом
процессе. В то же время стоимость не может возрастать вне то-
варообмена, вне обращения.
Обращаясь к рассмотрению противоречий всеобщей формулы
капитала Д—Т—Д’, К. Маркс раскрывает тайну прибавочной
стоимости, сущность капиталистической эксплуатации.
На рынке труда владелец денег находит и покупает такой
товар, потребительная стоимость которого обладает свойством
быть источником стоимости. Таким товаром является рабочая
сила. «Под рабочей силой, или способностью к труду, — писал
К. Маркс, — мы понимаем совокупность физических и духовных
способностей, которыми обладает организм, живая личность че-
ловека, и которые пускаются им в ход всякий раз, когда он произ-
водит какие-либо потребительные стоимости». Продажа рабочей
силы означает отчуждение, а её покупка — присвоение способ-
ности распоряжаться трудом. Но для того, чтобы эта сделка со-
вершилась, на рынке должны противостоять друг другу продавец
и покупатель данного специфического товара. Рабочий может
продать свою рабочую силу только в том случае, если он является
свободной личностью, лишённой средств производства и средств
существования, и если противостоящий ему покупатель действи-
тельно видит в способности продавца к труду потребительную
стоимость.
К. Маркс предполагал рынок труда данным, то есть он исходил
из факта наличия продавца и покупателя товара рабочая сила.
Данный товар имеет стоимость и потребительную стоимость.
Его стоимость определяется рабочим временем, необходимым
для воспроизводства этого специфического предмета торговли.
Она есть стоимость жизненных средств, необходимых для су-
ществования рабочего и членов его семьи, а также — издержки
389
Глава 7. Диалектика капитализма
на его обучение и воспитание. В отличие от стоимости всех других
товаров стоимость рабочей силы включает в себя исторический
и моральный элемент. Денежное выражение стоимости товара
рабочая сила является его ценой.
Способность рабочей силы быть источником стоимости, при-
чём большей, чем она сама обладает, делает её специфически
капиталистической потребительной стоимостью. Предметным бы-
тием рабочей силы является сам рабочий. Однако было бы непра-
вильно отождествлять эти понятия. Непосредственным носителем
стоимости рабочей силы выступает не рабочий, а его способность
быть источником стоимости. Такое понимание соотношения сто-
имости и потребительной стоимости товара рабочая сила имеет
существенное значение для определения его динамики. При росте
интенсивности труда растёт, как известно, и стоимость рабочей
силы, исчисленной по отношению к рабочему. Но если увеличе-
ние стоимости сопровождается пропорциональным возрастанием
потребительной стоимости товара рабочая сила, то стоимость
единицы последней остаётся неизменной.
Важной особенностью потребительной стоимости данного то-
вара является то, что в момент заключения сделки купли-продажи
она ещё не переходит фактически в руки покупателя. Продажа
рабочей силы и её действительная реализация в качестве труда
отделяются друг от друга во времени. К. Маркс подчёркивал,
что рабочая сила оплачивается не в момент её формального от-
чуждения при заключении договора купли, а лишь после того,
как она уже функционировала в течение срока, установленного
этим договором. Рабочий, таким образом, авансирует капитали-
сту потребительную стоимость своей рабочей силы, кредитует
его. Потребительная стоимость рабочей силы, как и любого дру-
гого товара, реализуется в процессе её потребления. Но здесь
потребительная стоимость не безразлична к экономической
форме отношения, в которое вступают продавец и покупатель.
Более того, именно её реализация является самой экономиче-
ской определённостью формы отношения рабочего и капиталиста.
Специфический, отличительный характер исходного, основного
производственного отношения капитализма, который в начале
движения есть лишь в потенции, в себе, проявляется в потребле-
нии рабочей силы. Это потребление совпадает с процессом труда,
390
Диалектический и исторический материализм
процессом увеличения стоимости. В пределах необходимого ра-
бочего времени рабочий своим трудом создаёт новую стоимость,
эквивалентную стоимости его рабочей силы. Но капиталист при-
нуждает рабочего трудиться дольше. Своим прибавочным трудом
рабочий создаёт прибавочный продукт, прибавочную стоимость,
безвозмездно присваиваемую капиталистом. Таким образом, про-
цесс производства прибавочной стоимости — это процесс про-
изводства стоимости, продолженный далее известного предела.
Кажущееся вначале равноправное отношение продавца и покупа-
теля в процессе производства прибавочной стоимости становится
специфически капиталистическим производственным отношени-
ем господства и подчинения, экономического принуждения.
В процессе собственного возрастания денег, ставших капита-
лом, выявляются различные функции составных частей последне-
го. Одна часть, воплощённая в средствах производства, в процессе
движения не изменяет своей величины. Это — постоянный капи
тал (с). Другая часть, превращённая в рабочую силу, в процессе
производства изменяет свою стоимость. Она есть переменный
капитал (v). Отношение прибавочной стоимости (m) к перемен-
ному капиталу характеризует норму прибавочной стоимости
(m’= m/v), которая является точным выражением степени экс-
плуатации рабочего капиталистом.
Рассматривая капитал в непосредственном процессе произ-
водства как силу, выкачивающую прибавочный труд, Маркс уста-
навливает, что данное производственное отношение, выросшее
из основного, всё ещё очень просто. Оно есть непосредственное
отношение собственников условий производства к непосредствен-
ным производителям, то есть капиталистов к наёмным рабочим,
капитала к труду в непосредственном процессе производства. От-
ношение между трудом и капиталом в сфере непосредственного
процесса производства настолько просто, что оно ещё непосред-
ственно воспринимается, сознаётся его носителями.
Самовозрастание стоимости, или производство прибавочной
стоимости, К. Маркс назвал абсолютным экономическим за
коном капиталистического способа производства, или, что
то же самое, абсолютным законом капитала: «...законом капи-
тала является созидание прибавочного труда, свободного вре-
мени». И далее: «Закон проявляется как принуждение, которое
391
Глава 7. Диалектика капитализма
капиталисты осуществляют по отношению друг к другу и к ра-
бочим, — то есть фактически как закон капитала по отношению
к тем и другим». В данном случае речь идёт о капитале вообще,
капитале как полагающей себя стоимости.
Следует признать ошибочным широко распространённое
в учебной и специальной литературе утверждение о том, что про-
изводство прибавочной стоимости есть закон прибавочной стои-
мости. Это не закон прибавочной стоимости, подобно тому, как
производство стоимости не является законом стоимости. Называя
производство прибавочной стоимости законом капиталистическо-
го способа производства, капитала, Маркс никогда не определял
этот процесс в качестве закона прибавочной стоимости. «Приба-
вочная стоимость, — подчёркивал К. Маркс, — имеет отноше-
ние не к товару; она выражает отношение между двумя частями
совокупного рабочего дня, а именно, между той его частью, когда
рабочий работает, чтобы возместить свою заработную плату (сто-
имость своей рабочей силы), и той частью, когда он сверх этого
возмещения работает на капиталиста. Размеры обеих этих частей,
так как вместе они образуют совокупный рабочий день, являясь
частями одного и того же целого, находятся, очевидно в обрат-
но пропорциональной зависимости друг от друга, и прибавочная
стоимость, то есть прибавочное рабочее время, повышается или
падает в зависимости от того, падает или повышается необходи-
мое рабочее время. А увеличение или уменьшение последнего
находится в обратно пропорциональной зависимости от произ-
водительности труда». К. Маркс пишет о законе прибавочной
стоимости, как о законе «согласно которому прибавочная стои-
мость выражает лишь неоплаченный, прибавочный труд рабочих».
Этот закон можно было бы назвать её общим законом.
Производные законы обнаруживаются тогда, когда прибавоч-
ная стоимость начинает являть себя в форме абсолютной и от-
носительной.
Первый закон устанавливает зависимость массы прибавоч-
ной стоимости от её нормы и величины переменного капитала.
Второй закон выражает определённое количественное соотно-
шение между величиной переменного капитала и высотой нормы
прибавочной стоимости через влияние его на массу прибавочной
стоимости. Третий закон выражает связь массы прибавочной
392
Диалектический и исторический материализм
стоимости и авансированного переменного капитала: «...Масса
производимой прибавочной стоимости равна величине авансиро-
ванного переменного капитала, помноженной на норму приба-
вочной стоимости... Компенсация числа рабочих, или величины
переменного капитала, повышением нормы прибавочной стои-
мости, или удлинением рабочего дня, имеет границы, которых
она не в состоянии переступить... Таким образом, в известных
границах, вынуждаемое капиталом предложение труда незави-
симо от предложения рабочих... При данной норме прибавочной
стоимости и данной стоимости рабочей силы, массы производимой
прибавочной стоимости прямо пропорциональны величинам аван-
сированных переменных капиталов». Это — законы абсолютной
прибавочной стоимости.
Затем К. Маркс рассматривает три закона изменения цены
рабочей силы и прибавочной стоимости. Эти законы выражают
количественное соотношение длины рабочего дня, производитель-
ности труда, вновь произведённой стоимости, стоимости рабочей
силы и прибавочной стоимости: «...Рабочий день данной величи-
ны всегда выражается в одной и той же вновь произведённой сто-
имости, как бы ни изменялась производительность труда и вместе
с ней масса продуктов, а следовательно, и цена единицы товара...
Стоимость рабочей силы и прибавочная стоимость изменяются
в противоположном направлении. Изменение производительной
силы труда, её возрастание или уменьшение, влияет на стоимость
рабочей силы в обратном направлении, а на прибавочную стои-
мость — в прямом... Возрастание или уменьшение прибавочной
стоимости всегда является следствием, но никогда не бывает при-
чиной соответственного уменьшения или возрастания стоимости
рабочей силы». К . Маркс подчёркивал, что данные три закона
впервые строго сформулировал Рикардо. Вместе с тем он кри-
тиковал последнего за абсолютизирование названных законов,
за игнорирование законов абсолютной прибавочной стоимости,
за отождествление этих абстрактных экономических законов ка-
питализма с его действительными законами. Если рассматривать
производство абсолютной и относительной прибавочной стоимо-
сти не само по себе, а в их диалектическом единстве, то возможны
самые различные комбинации количественных связей и зависимо-
стей массы прибавочной стоимости от изменения длины рабочего
393
Глава 7. Диалектика капитализма
дня, его интенсивности и производительности. Таким образом,
число законов возрастёт.
Однако ни один из законов прибавочной стоимости не может
быть определён в качестве основного экономического закона
капитализма, поскольку все они производны от общего закона
стоимости, являются его необходимым следствием. То, что при-
бавочный продукт в условиях капитализма принимает форму при-
бавочной стоимости, определяется его присвоением на основе
общего закона стоимости.
В «Замечаниях на книгу А. Вагнера «Учебник политиче-
ской экономии» К. Маркс писал: «Тёмный муж подсовывает
мне утверждение, будто «прибавочная стоимость, производимая
только рабочими, неправильно поступает к капиталистическим
предпринимателям...» Я же утверждаю прямо противоположное,
а именно, что товарное производство в известный момент своего
развития неизбежно становится «капиталистическим» товарным
производством и что, согласно господствующему в нём закону
стоимости, «прибавочная стоимость» причитается капиталисту,
а не рабочему».
В связи с этим становится очевидной неудовлетворительность
формулировки цели капиталистического производства как его
экономического закона, содержащейся в одном из учебников поли-
тической экономии: «Производство максимума прибавочной стои-
мости и присвоение её капиталистами путём увеличения числен-
ности наёмных работников и усиления их эксплуатации — таково
содержание основного экономического закона капиталистическо-
го способа производства» [Политическая экономия: Капитали-
стический способ производства. М ., 1976, с.158]. Здесь различные
этапы конкретизации прибавочной стоимости положены рядом,
так сказать, на одной горизонтали. В то же время эта конкрети-
зация не доведена до конца, поскольку не сказано, каким путём,
в какой форме присваивают капиталисты прибавочную стоимость.
Для характеристики прибавочной стоимости как экономической
категории существенным является то, что её присвоение осу-
ществляется на основе закона стоимости. Производство приба-
вочной стоимости есть в то же время её присвоение, а эксплуа-
тация «наёмных работников» есть не что иное, как производство
прибавочной стоимости. Попытка сформулировать абстрактный
394
Диалектический и исторический материализм
закон включением в эту формулировку конкретных определённо-
стей, которые ещё предстоит вывести, заранее обречена на неуда-
чу. Самой простой, первоначальной характеристикой движущего
мотива и определяющей цели капиталистического производства
является производство прибавочной стоимости. К этой характе-
ристике на данном этапе развёртывания цели капитализма ничего
прибавлять не нужно.
Выше уже говорилось о том, что К. Маркс никогда не называл
производство прибавочной стоимости основным экономическим
законом капиталистического способа производства. Вместе с тем
можно привести ряд высказываний автора «Капитала», не остав-
ляющих сомнения в том, что основным законом капитализма
он считал общий закон стоимости, согласно которому «стоимости
товаров прямо пропорциональны рабочему времени, затраченно-
му на их производство, и обратно пропорциональны производи-
тельной силе затраченного труда». Следует отметить, что наряду
с общим законом стоимости К. Маркс писал о «законе товаров»,
«законе обмена», «законе меновой стоимости», «законе эквива-
лентности».
Великую историческую заслугу Рикардо К. Маркс видел в том,
что тот утвердил в качестве основы, исходного пункта «физиоло-
гии буржуазной системы» «понимания её внутренней органиче-
ской связи и её жизненного процесса» «определение стоимости
рабочим временем». Он воздаёт должное Рикардо за то, что по-
следний изображает «всю буржуазную экономическую систему
как подчинённую одному основному закону», каковым является
капиталистический закон стоимости.
Величайшей заслугой К. Маркса в становлении научного соци-
ализма является создание теории прибавочной стоимости на ос-
нове теории трудовой стоимости. Он неоднократно подчёркивал,
что именно закон стоимости является регулятором всего капи-
талистического производства как производства «ради стоимости
и прибавочной стоимости...».
Раскрытие экономического закона движения капиталисти-
ческого способа производства начинается с закона стоимости,
который вначале являет себя в сфере простого обращения. «Это
простое обращение, — писал К. Маркс, — рассматриваемое само
по себе, — а оно есть поверхность буржуазного общества, где
395
Глава 7. Диалектика капитализма
скрыты более глубокие процессы, из которых оно проистекает, —
не обнаруживает никакого различия между субъектами обмена,
кроме только формального и мимолётного. Это — царство сво-
боды, равенства и основанной на «труде» собственности... Зако-
ном присвоения в этой сфере является присвоение посредством
труда, обмен эквивалентов, так что обмен снова даёт лишь ту же
самую стоимость, но в иной материальной форме. Словом, здесь
всё «прекрасно», но вместе с тем всё придёт к ужасному концу,
и именно вследствие закона эквивалентности».
Положение о том, что рабочий продаёт капиталисту не труд,
а свою рабочую силу, вначале принимается К. Марксом как не-
посредственно данное. Оно не доказывается, не обосновывается.
На основе этого положения раскрывается сущность капитали-
стической эксплуатации, тайна прибавочной стоимости. Но тем
самым обосновывается и истинность исходного положения. Дей-
ствительно, если заработная плата есть цена труда, то она как
всякая цена должна быть денежным выражением его стоимо-
сти. Стоимость определяется трудом. Но сказать, что стоимость
труда определяется трудом, равнозначно утверждению, что 1 ки-
лограмм весит 1 килограмм. Это не определение, а тавтология.
Будучи субстанцией и имманентной мерой стоимости, сам труд
стоимости не имеет. Но если труд не имеет стоимости, то выра-
жение «цена труда» лишено того смысла, которое вкладывается
в понятие «цена товара». Это есть категория иррациональная,
не выражающая сущности явления. Однако известно, что в ус-
ловиях капитализма продаются и покупаются вещи, по существу
не являющиеся товарами, например, земля. Поэтому утвержде-
ние, что труд не имеет стоимости, ещё не исключает возможности
его купли-продажи.
Для того чтобы труд мог продаваться на рынке в качестве
товара, он должен существовать самостоятельно до продажи или
хотя бы в момент продажи и принадлежать продавцу на правах
собственности. Однако рабочий лишён средств производства,
следовательно, лишён возможности трудиться; когда же рабочая
сила соединяется со средствами производства, когда она начи-
нает функционировать, то есть, когда труд существует самосто-
ятельно на капиталистическом предприятии, он принадлежит
уже не рабочему, а капиталисту. Нельзя продать то, что тебе
396
Диалектический и исторический материализм
не принадлежит. Если бы рабочий имел средства производства,
он трудился бы самостоятельно, был собственником своего труда
и его результатов. В этом случае он продавал бы на рынке не свой
труд, а продукт своего труда.
Утверждать, что рабочий продаёт свой труд, а капиталист
в форме заработной платы оплачивает лишь часть покупаемого
им труда с тем, чтобы за счёт неоплаченной части получить при-
бавочную стоимость, значит согласиться с тем, что в условиях
капиталистического хозяйства закон стоимости не действует или,
по крайней мере, возвести нарушение этого закона в закон. «...
Прямой обмен денег, то есть овеществлённого труда, на живой
труд, — отмечал К. Маркс, — уничтожил бы или закон стои-
мости, который свободно развивается как раз на основе капи-
талистического производства, или же самое капиталистическое
производство, которое как раз основывается на наёмном труде».
Приведённых аргументов достаточно для того, чтобы отвер-
гнуть как научно несостоятельные утверждения буржуазных по-
литэкономов о том, что рабочий продаёт капиталисту свой труд
и что заработная плата не только по форме, но и по существу яв-
ляется ценой труда.
Таким образом, понять сущность заработной платы можно
только исходя из марксистской теории трудовой стоимости и те-
ории прибавочной стоимости. В то же время раскрытие сущности
заработной платы ещё в большей степени обогащает и утверждает
марксистскую теорию трудовой стоимости и прибавочной стои-
мости.
Движение заработной платы рассматривается К. Марксом
в двух её основных формах — повременной и сдельной. Он под-
чёркивает, что рассмотренные ранее «законы изменения цены
рабочей силы и прибавочной стоимости превращаются в законы
заработной платы путём простой перемены формы. Равным обра-
зом различие между меновой стоимостью рабочей силы и массой
жизненных средств, в которые она превращается, представляется
теперь в виде различия между номинальной и реальной заработ-
ной платой».
Поскольку по своей сущности заработная плата является
ценой товара рабочая сила, постольку основой, определяющей
её уровень, является стоимость рабочей силы. Следовательно,
397
Глава 7. Диалектика капитализма
колебания заработной платы как цены товара рабочая сила долж-
ны совершаться вокруг стоимости этого товара. На это указывал
К. Маркс, подчёркивая, что рыночная цена труда, как и всякого
другого товара, с течением времени приспособилась к его сто-
имости. Вместе с тем не следует забывать о специфике этого
товара, о том, что стоимость рабочей силы сводится к стоимости
жизненных средств, необходимых рабочему и его семье.
Если рассмотреть все возможные варианты изменения стои-
мости рабочей силы и реальной заработной платы, то нетрудно
убедиться в том, что снижение стоимости рабочей силы может
сопровождаться ростом реальной заработной платы, а рост сто-
имости рабочей силы не влечёт за собой обязательного повыше-
ния реальной заработной платы. Следовательно, несмотря на то,
что заработная плата является выражением стоимости товара
рабочая сила, движение реальной заработной платы в известных
пределах может совершаться независимо от движения стоимости
этого товара.
Специфика товара рабочая сила находит выражение и в осо-
бенностях его ценообразования. Цена любого товара колеблется
вокруг его стоимости под влиянием спроса и предложения. При-
спосабливаясь к рыночной конъюнктуре, товаровладельцы имеют
возможность попридержать товары в период неблагоприятной
конъюнктуры и выбросить их на рынок в массовом количестве
при благоприятном уровне цен. Рабочий не может накапливать
свой товар на складе. Чтобы не лишиться средств существования,
он должен каждодневно продавать свою рабочую силу, несмотря
на рыночную конъюнктуру. Поэтому закон рыночных цен для дан-
ного товара оказывается более тягостным, чем для других.
В силу естественных особенностей воспроизводства товара
рабочая сила, его предложение на рынке не может быть так же
легко увеличено или уменьшено, как это может быть сделано
по отношению к другим товарам. Следовательно, предложение
на рынке труда товара рабочая сила всегда превышает спрос
на него. Это неизбежно порождает тенденцию отклонения зара-
ботной платы вниз от стоимости рабочей силы.
Реальная заработная плата, как и стоимость рабочей силы,
имеет нижнюю границу. Она определяется тем количеством
средств существования, приобретаемых рабочим на свою
398
Диалектический и исторический материализм
заработную плату, которое необходимо для удовлетворения его
физических потребностей. Фактический уровень заработной
платы, как это доказал К. Маркс, «устанавливается лишь путём
постоянной борьбы между капиталом и трудом: капиталист по-
стоянно стремится понизить заработную плату до её физического
минимума и удлинить рабочий день до его физического максиму-
ма, тогда как рабочий постоянно оказывает давление в противо-
положном направлении».
IV. ДВИЖЕНИЕ ОСНОВНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО
ЗАКОНА КАПИТАЛИЗМА
Движение капитала вообще
Капитал начинает собственное движение как меновая стои-
мость в денежной форме. Деньги в определении капитала есть
самое первое определение его. Деньги как капитал отличаются
от денег, как только средства обращения тем, что в процессе
своего движения они сохраняют себя в движении. Действи-
тельно, по завершении акта купли-продажи в процессе простого
обращения деньги выталкиваются за его пределы, а сам процесс
затухает. Для того чтобы он вновь воспламенился, он нуждается
в источнике энергии, приносимой извне. Деньги же, совершаю-
щие движение в качестве капитала, сохраняют себя в движении
как стоимость. Их выхождение из движения есть в то же время
вхождение в него, так как конечный пункт здесь есть в то же
время пункт исходный. По Марксу — «Стало быть, первое опре-
деление капитала состоит в том, что проистекающая из обраще-
ния, а потому и предполагающая его меновая стоимость сохраняет
себя в обращении и посредством обращения; вступая в обраще-
ние, меновая стоимость не утрачивается; обращение представля-
ет собой здесь не движение исчезновения меновой стоимости, а,
напротив, движение её действительного самополагания, как ме-
новой стоимости, её реализацию в качестве меновой стоимости».
Начало движения капитала есть начало определения его.
С самого начала он определяет себя не просто как стоимость
399
Глава 7. Диалектика капитализма
и меновую стоимость, а как меновую стоимость, сохраняющуюся
и увековечивающуюся в обращении и посредством обращения.
Истиной меновой стоимости как капитала является не только её
самосохранение, но и умножение самой себя. Умножение меновой
стоимости предполагает её сохранение в движении, а сохране-
ние её в движении посредством движения есть в то же время её
умножение. Поэтому капитал в его дальнейшем определении
есть сохраняющаяся и умножающая себя стоимость, само
возрастающая стоимость. Только в капитале меновая стоимость
получает истинное определение. Все её предшествующие опре-
деления были правильными, достоверными, но не истинными.
Само движение капитала выступает как дальнейшее развитие,
конкретизация стоимости, меновой стоимости, денег.
Деньги как основа, как капитал в потенции, реализуют себя
в качестве основания в движении Д—Д’. Явление Д—Д’ есть
самовозрастающая стоимость, и в этом явлении обнаруживаются
соотносящиеся стороны: капитальная и прибавочная стоимость.
Первая является основанием, вторая — основанной. Но самовоз-
растание стоимости по своему понятию — бесконечное движение.
В нём капитальная и прибавочная стоимость определяются и как
основание друг друга и как основанные друг другом одновремен-
но. В этом движении прибавочная стоимость опосредствуется
сама собой. Превращаясь в дополнительный капитал, она стано-
вится средством производства самой себя. В это же время капи-
тальная стоимость из средства производства прибавочной стои-
мости превращается в цель капиталистического производства.
Таким образом, цель и средство капиталистического производства
смыкаются, совпадают. Тем самым они приобретают новые опре-
делённости, конкретизируются. Целью и средством капитализ
ма является не только и не просто производство прибавочной
стоимости, а сохранение и увеличение капитальной стоимости,
то есть накопление. «Специфическая особенность капиталистиче-
ского способа производства, — подчёркивал К. Маркс, — состоит
в использовании наличной капитальной стоимости как средства
для возможно большего увеличения этой стоимости».
Накопление сначала рассматривается абстрактно, просто как
момент непосредственного процесса производства. Вместе с тем
это есть следующая ступень конкретизации самого понятия
400
Диалектический и исторический материализм
непосредственного капиталистического производства. Послед-
нее рассматривается теперь не как одноактное движение, а как
непрерывно возобновляемый процесс. В силу этой непрерывности
само движение капитала обнаруживает новые явления и получает
новые определения. Основное производственное отношение ка-
питализма, которое ранее определило себя как начало движения
капитала, выступает здесь и его результатом. Оно — не просто
непосредственно данное, а опосредствованное и обоснованное
собственным движением. В свою очередь, это опосредствование
является дальнейшим раскрытием содержания, сущности основ-
ного производственного отношения. Выясняется, что в процессе
воспроизводства часть овеществлённого чужого труда, которую
капиталист постоянно присваивает без всякого эквивалента,
снова и снова обменивается им на большее количество живо-
го чужого труда. Это совершается не в результате нарушения
основного экономического закона капиталистического способа
производства и вытекающих из него законов присвоения, а на его
основе, в результате его дальнейшего развёртывания.
С возникновением и развитием товарного производства всё
большая часть продуктов производится непосредственно не для
потребления, а для обмена. Для того чтобы присвоить необходи-
мое ему материальное благо, товаропроизводитель должен об-
менять на него свой товар, то есть присвоение продукта чужого
труда осуществляется в этом случае через отчуждение продукта
своего труда. Право собственности на продукт чужого труда через
отрицание права собственности на продукт собственного труда
является вторым законом присвоения, производным от основ-
ного. Отрицание права собственности на продукт своего труда
с целью приобретения продукта чужого труда предполагает су-
ществование такого права. Таким образом, и здесь собственность
на продукт чужого труда опосредствуется собственностью на про-
дукт своего труда.
Законы добуржуазного товарного производства сохраняют свою
силу и при капитализме. Вместе с тем они становятся специфиче-
скими капиталистическими законами. Вырастая на основе имма-
нентных добуржуазному товарному производству экономических
законов и вытекающего из них права собственности, капитализм
делает их своими и отрицает их. Исходя из права собственности
401
Глава 7. Диалектика капитализма
на продукт своего труда, капиталистический способ производства
утверждает право безвозмездного присвоения капиталистом про-
дукта чужого труда и отвергает право рабочего на созданный его
трудом продукт.
Следует подчеркнуть, что диалектическое отрицание экономи-
ческими законами самих себя является выражением их движе-
ния, развёртывания. В процессе этого движения они становятся
богаче, конкретнее. Законы стоимости и прибавочной стоимости,
обнаружившие себя в простом товарном обращении и непосред-
ственном процессе производства, сохраняя все свои прежние
определённости, становятся в то же время законами капитали-
стического воспроизводства, накопления. Конкретизируются
в процессе накопления законы изменения цены рабочей силы,
движения заработной платы.
Первоначально меновая стоимость как форма стоимости
по своему содержанию была определённым количеством овещест-
влённого труда. В этом качестве через развитие обмена и своих
форм меновая стоимость развилась до денег, как до своего ося-
заемого бытия. В качестве же капитала меновая стоимость сама
должна полагать труд. Она выступает уже не как простой эквива-
лент или простое овеществление труда. Здесь меновая стоимость
полагает труд, предоставляет себя ему для того, чтобы воспроиз-
вести себя и с самой себя вновь начать движение. Если меновая
стоимость в качестве капитала полагает наёмный труд, то наём-
ный труд полагает капитал. Они взаимно обусловливают, отрица-
ют и порождают друг друга. Это взаимное полагание в процессе
накопления капитала осуществляется во всё увеличивающемся
масштабе. Наёмный труд во всё увеличивающихся размерах про-
изводит отчуждённое и противостоящее ему абсолютное богатство
(капитал), а капитал — рабочую силу (наёмный труд в себе) как
абсолютную бедность.
Исследование этих явлений имеет своей предпосылкой и ре-
зультатом новые определения состава капитала, его строения.
Ранее капиталистический процесс производства предстал перед
нами как процесс производства потребительных стоимостей
и процесс увеличения стоимости. Со стороны первого процес-
са в капитале различались средства производства (веществен-
ный фактор) и приводящая их в движение рабочая сила (личный
402
Диалектический и исторический материализм
фактор). Отношение между массой применяемых средств произ-
водства и количеством труда, необходимого для их применения,
Маркс назвал техническим строением капитала. Различная роль
разных частей капитала в процессе увеличения стоимости опре-
делила их как постоянный и переменный капитал. Отношение
первой части ко второй характеризует стоимостное строение ка-
питала. Однако две стороны капиталистического производства яв-
ляются моментами единого процесса. В таком же диалектическом
единстве находятся стоимостное и техническое строение капита-
ла. Стоимостное строение капитала, поскольку оно определяет-
ся его техническим строением и отражает в себе изменения по-
следнего, получило название органического строения капитала.
Это одна из важнейших характеристик капитала, которая отныне
будет присутствовать во всех его последующих определениях.
Все предшествующие характеристики капитала и его законы
обусловливают рост его органического строения. В свою очередь
этот рост оказывает определяющее влияние на концентрацию
и централизацию капитала, относительное перенаселение и об-
разование промышленной резервной армии, движение заработной
платы, ухудшение положения рабочего класса. Все эти явления
имеют свои законы, основой которых является всеобщий закон
капиталистического накопления. К. Маркс сформулировал его
так: «Чем больше общественное богатство, функционирующий
капитал, размеры и энергия его возрастания, а следовательно,
чем больше абсолютная величина пролетариата и производитель-
ная сила его труда, тем больше промышленная резервная армия.
Свободная рабочая сила развивается вследствие тех же причин,
как и сила расширения капитала. Следовательно, относитель-
ная величина промышленной резервной армии возрастает вме-
сте с возрастанием сил богатства. Но чем больше эта резервная
армия по сравнению с активной рабочей армией, тем обширнее
постоянное перенаселение, нищета которого прямо пропорцио-
нальна мукам труда активной рабочей армии. Наконец, чем боль-
ше нищенские слои рабочего класса и промышленная резервная
армия, тем больше официальный пауперизм. Это — абсолютный,
всеобщий закон капиталистического накопления».
Производством прибавочной стоимости и её капитализацией
заканчивается движение капитала в сфере непосредственного
403
Глава 7. Диалектика капитализма
производства. Но он совершает движение и в сфере положен-
ного им обращения, где обогащается новыми определениями.
Маркс пишет: «... В процессе обращения, с одной стороны,
приобретает новые определения прибавочная стоимость, с дру-
гой стороны, ряд превращений претерпевает капитал; наконец,
из своей, так сказать, внутренней органической жизни капитал
в этом процессе вступает во внешние отношения жизни, в отно-
шения, где противостоят друг другу не капитал и труд, а, с одной
стороны, капитал и капитал, с другой стороны, индивиды, находя-
щиеся в отношениях простого обращения, в отношениях товаров-
ладельцев, покупателей и продавцов. Время обращения и рабочее
время перекрещиваются на этом пути, и таким образом кажется,
будто и то, и другое в одинаковой степени определяет прибавоч-
ную стоимость. Та первоначальная форма, в которой друг другу
противостоят капитал и наёмный труд, как бы отпадает и возни-
кают отношения, которые кажутся независимыми от неё».
Обращение товаров и денег рассматривалось К. Марксом
в I томе «Капитала». Вначале оно рассматривалось как становя-
щееся, как явление без сущности. Затем исследовалось явление
сущности, простое товарное обращение в его существенных опре-
делениях, денежное обращение. Здесь же изучалось и движение
денег в качестве капитала, но так, «как он непосредственно про-
является в сфере обращения». Обращение капитала представля-
лось вначале, таким образом, как явление без сущности, как его
непосредственное бытие. Открытие и раскрытие сущности капи-
тала означало снятие его непосредственности в сфере обращения
и переход в сферу производства. Однако процесс производства
капитала, определяющий название и содержание I тома, в целом
исследовался там лишь как непосредственно данный.
II том целиком посвящён исследованию процесса обращения
капитала. Но здесь этот процесс есть явление сущности. Он опо-
средствован производством, определён им. Производство поэтому
также рассматривается во II томе «Капитала», но уже не как
непосредственное, а как соотносящиеся определённым образом
с обращением, опосредствующее его и опосредствованное им.
Определение капитала как стоимости, самовозрастающей
в процессе непосредственного производства, было отрицанием его
первоначального определения как возникающего непосредственно
404
Диалектический и исторический материализм
из обращения и в то же время не возникающего в нём. Опреде-
ление капитала как стоимости, самовозрастающей в процессе
обращения, определённом процессом производства, есть диалек-
тическое отрицание второго определения и возвращение к перво-
му, но как к развитому. Только в последнем развитом определении
противоречие, выражающееся в том, что капитал не может воз-
никнуть из обращения и так же не может возникнуть вне обра-
щения, получает внутреннее разрешение и внешнее выражение
этого разрешения.
Капитал, как он непосредственно проявляется в сфере обра-
щения, начинает движение с денег и возвращается к себе в форме
денег. Его движение есть, кругооборот Д—Т —Д’. В этом непо-
средственном движении оставался невидимым процесс производ-
ства. Если обозначить процесс производства через букву П и если
иметь в виду, что он прерывает процесс обращения, то Д—Т —Д’
можно представить как Д—Т ... П...Т’—Д’. Это формула круго-
оборота капитальной стоимости, в котором она последовательно
проходит три стадии и принимает три функциональные формы —
денежного, производительного и товарного капитала.
Первая стадия — Д—Т и вторая — Т’—Д’ исследовались
К. Марксом в I томе «Капитала», но лишь в той мере, в какой
это было необходимо для понимания процесса производства ка-
питала. Первая стадия непосредственно является простым актом
обращения, превращением денег в товар, куплей. Однако как пер-
вая фаза кругооборота самовозрастающей стоимости эта купля
определена вещественно, по своему содержанию. Именно потому,
что деньги выступают в этом акте в специфической функции де-
нежного капитала, товар, приобретаемый на них, обладает спец-
ифической потребительной стоимостью. Это средства производ-
ства (Сп) и рабочая сила (Р). Купля, таким образом, определена
со стороны своего вещественного содержания.
Она имеет и соответствующую количественную определён-
ность. Пропорция, в которой деньги затрачиваются на приоб-
ретение рабочей силы и средств производства, заранее дана.
Она определяется капиталистическим производством, хотя
в формуле кругооборота денежного капитала производство сле-
дует за куплей. Производство есть производительное потребле-
ние, реализация потребительной стоимости купленных товаров.
405
Глава 7. Диалектика капитализма
Следовательно, для того, чтобы производительное потребление
имело место, должны быть куплены товары строго определённой
потребительной стоимости и в определённом количественном от-
ношении. Характерным для капиталистического способа произ-
водства является купля товара рабочая сила, причём оплата этого
товара осуществляется в форме платы за труд, в виде заработной
платы. Это характерное заключается не в том, что товар рабочая
сила может быть куплен, а в том, что рабочая сила является то-
варом, производится как товар.
Превращая свой денежный капитал в средства производства
и рабочую силу, капиталист достигает специфического способа
соединения предметных и личных факторов производства. Ка-
питальная стоимость, принявшая образ средств производства
и рабочей силы, становится производительным капиталом.
Его функцией является потребление своих собственных состав-
ных частей с целью превращения их в массу продуктов, имею-
щих более высокую стоимость. Потребление продукта, то есть
превращение его в действительную потребительную стоимость,
находится за пределами простого товарного обращения и без-
различно к нему. В капитале, непосредственно проявляющемся
в сфере обращения, это потребление скрыто. Наоборот, в рассма-
триваемом движении капитала производительное потребление,
тождественное с процессом производства, не равнодушно к этому
движению, а является одной из его определённостей или, как
писал К. Маркс, образует момент экономической определённости
формы. Процесс обращения капитала здесь включает в себя в ка-
честве своего момента своё отрицание — производство. Произ-
водство прерывает обращение, но в то же время оно опосредству-
ет и обусловливает его. Без этого момента процесса обращения
капитала как его кругооборота, осуществляемого по данной фор-
муле, нет. П является средним членом, разъединяющим и в то же
время смыкающим Д—Т и Т’—Д’. В процессе своего производи-
тельного потребления Т превращается в Т’ — товарный капитал.
В отличие от метаморфоза товара на первой и третьей стадиях
кругооборота, который носит формальный характер, превраще-
ние Т в Т’ есть реальный метаморфоз. Здесь первое изменяет
и величину своей стоимости и свою потребительную стоимость.
Но поскольку Д—Т и Т’—Д’ опосредствованы П, их метаморфоз
406
Диалектический и исторический материализм
является формальным лишь отчасти. Они являются формами
проявления реального метаморфоза.
Действительно, превращение денег в товар рабочую силу
и средства производства определено производством. Что же ка-
сается стадии Т’—Д’, то она также функционально определена.
Она не просто продажа вообще, а определённая, специфическая
продажа. Эта её определённость задана производством. Продажа
Т’ есть не только реализация заключающейся в товарной массе
капитальной стоимости, но также и приросшей к ней прибавочной
стоимости. Эта определённость Т’—Д’ существует только в от-
ношении функционирующей капитальной стоимости как момент
кругооборота капитала. Взятый изолированно данный акт высту-
пает просто как продажа товара.
Результатом всего кругооборота является Д’, в которых капи-
тал возвратился к своей первоначальной форме Д. Но в отличие
от Д, которые есть капитал в себе, Д’ — это реализованный ка-
питал, стоимость, дифференцированная в самой себе и выражаю-
щая капиталистическое отношение. Вместе с тем это отношение
выражено только как результат, без посредства того процесса, ре-
зультатом которого оно является. В Д’, взятых только как резуль-
тат, процесс угас. В них различаются только первоначально аван-
сированная капитальная стоимость и избыток над ней. Д’=Д+д
является иррациональной формой капитала, иррациональным
выражением капиталистического отношения. Вместе с тем эта
форма выражает цель и результат, функцию всего процесса кру-
гооборота капитала как Д ... Д’.
Капитал в форме Д’ как результат движения пассивен.
Для того чтобы начать активно функционировать, он должен
подвергнуть отрицанию содержащееся в нём различие между ос-
новной суммой и суммой прироста стоимости, т. е. возвратиться
к Д. Реализованная цель капитала возвращается к самой себе
и становится самоцелью. Другими словами, самоцелью капитала
становится он сам.
Капитал, который в ходе своего полного кругооборота при-
нимает и снова сбрасывает формы денежного, производитель-
ного и товарного капитала и в каждой из них совершает соот-
ветствующую ей функцию, К. Маркс назвал промышленным
капиталом. Следовательно, рассмотренные формы не являются
407
Глава 7. Диалектика капитализма
особыми самостоятельными капиталами, существующими наряду
с промышленным. Они суть функциональные формы последнего,
формы его движения, кругооборота. Промышленный капитал су-
ществует только тогда, когда различные фазы его кругооборота
без задержки последовательно переходят друг в друга. Они пред-
полагают и отрицают друг друга. Их последовательная фиксация,
отрицание и отрицание отрицания и есть выражение движения
промышленного капитала.
Каждая функциональная форма промышленного капитала
не является чем-то застывшим, мёртвым. Она совершает свой
кругооборот. Общая (первая) формула движения промышленного
капитала Д—Т ...П...Т’—Д’, которая является развитием всеоб-
щей формулы Д—Т —Д’, есть в то же время форма кругооборота
денежного капитала. Вместе с тем форма кругооборота денежного
капитала выступает в качестве формулы движения промышлен-
ного капитала, потому что она в большей степени, чем остальные,
выражает общее в движении его разных функциональных форм.
Но именно это указывает на её неполноту, её недостаточную кон-
кретность, недостаточную развитость. Эта недостаточность об-
наруживается особенно отчётливо, если кругооборот денежного
капитала рассматривать не как одноактный, а как постоянно воз-
обновляющийся процесс. Постоянное авансирование денег и по-
стоянное возвращение авансированной стоимости в виде денег
определяет их в качестве мимолётных моментов кругооборота.
Уже при первом повторении кругооборота денежного капитала
выявляется содержащийся в нём кругооборот производительного
капитала. В свою очередь, прежде чем закончится второй кру-
гооборот производительного капитала, выявляется кругооборот
товарного капитала. В постоянном кругообороте капитала его
денежная, производительная и товарная формы столь же посто-
янно исчезают, как и появляются вновь. В качестве исходного
и конечного пункта движения по кругу может быть зафиксиро-
вана любая функциональная форма капитала. Денежная форма
капитала в самой себе содержит своё отрицание себя в качестве
исходной, поскольку её постоянный кругооборот предполагает
постоянное наличие средств производства и товара рабочая сила,
то есть предполагает непрерывность капиталистического процес-
са производства, функционирование производительного капитала.
408
Диалектический и исторический материализм
Последний осуществляет свой кругооборот по формуле
П...Т’—Д’—Т ...П. Эта (вторая) фигура кругооборота суще-
ственно отличается от первой, то есть от фигуры кругооборота
денежного капитала. Там движение капитала выступало в форме
обращения, опосредствованного производством. Производство,
прерывающее процесс обращения, рассматривалось как нечто
мимолётное, как неизбежное зло. Во второй фигуре процесс
кругооборота капитала представлен в форме производства, опо-
средствуемого и прерываемого обращением. Само обращение
в первой фигуре, если оставить в стороне величину стоимости,
можно представить как Д—Т —Д (Д—Т и Т—Д). Во второй оно
выступает в прямо противоположной форме как Т—Д —Т (Т—Д
и Д—Т). Это форма простого товарного обращения, где деньги
выполняют скромную роль посредника. «Видимость самостоя-
тельности, которой денежная форма капитальной стоимости об-
ладала в фигуре 1 своего кругооборота, исчезает в этой фигуре
2, которая тем самым даёт критику фигуры 1 и сводит её к её
истинному содержанию — особенной форме проявления само-
возрастающей стоимости».
Кругооборот производительного капитала отрицает всеобщ-
ность денежной формы кругооборота как делания денег деньгами
прежде всего в сфере обращения. В то же время формула П...П’
утверждает производство ради производства, функционирование
производительного капитала с более высокой способностью к са-
мовозрастанию. Таким образом, и вторая фигура кругооборота
является неполной. Она начинается с вещественных элементов,
которые до их превращения в производительный капитал суще-
ствовали и обращались как товарный капитал. Следовательно,
она предполагает такую (третью) фигуру кругооборота, в кото-
рой товарный капитал образует исходный и конечный пункт, т. е.
Т’—Д’—Т ...П...Т’.
Все три фигуры являют собой единство процесса произ
водства и обращения капитала. Однако это единство выражено
по-разному. Кругооборот денежного капитала в целом выступа-
ет как обращение. Производство здесь есть лишь опосредству-
ющий момент. Движение производительного капитала в целом
представляется как производство. Движение же товарного ка-
питала вновь приобретает форму обращения. Вместе с тем, это
409
Глава 7. Диалектика капитализма
не является простым возвращением к первой фигуре. Здесь обра-
щение в целом с его двумя противоположными фазами открывает
движение, в то время как обращение в первой фигуре прерыва-
лось производством. Кругооборот в третьей фигуре в отличие
от первых двух начинается не просто с капитальной стоимости,
которая ещё должна возрасти, а с капитальной стоимости, уже
возросшей на величину прибавочной стоимости. Данный кругоо-
борот поэтому с самого начала включает в себя движение не толь-
ко капитальной, но и прибавочной стоимости. В первой фигуре
кругооборот открывается и завершается капитальной стоимостью
в денежной форме, в которой она не может войти ни в произво-
дительное, ни в индивидуальное потребление. Во второй фигуре
форма капитальной стоимости обусловливает возможность и не-
обходимость прежде всего её производительного потребления.
В третьей же фигуре процесс потребления в его различных фор-
мах сам выступает в качестве одного из условий кругооборота
капитальной стоимости.
Исследование К. Марксом кругооборота капитала есть про-
должение рассмотрения явления его сущности. На определённом
этапе своего движения явление определяет себя как существен-
ное отношение. Существенным становится и капиталистическое
отношение, представленное кругооборотом капитала. Это отноше-
ние, рассматриваемое как процесс, перерастает в действитель-
ность. Капитал в качестве существенного капиталистического
отношения выступает вначале в виде отношения целого и части,
затем — силы и её проявления, наконец — внешнего и внутрен-
него, тождество которых образует действительность.
Динамическое единство различённых функциональных форм
капитала проявляется в том, что они суть обнаружение одного
и того же — самовозрастающей стоимости.
Движение капитала как единство трёх фигур кругооборота
есть в то же время единство процесса обращения и процесса
производства, то есть его внешнего и внутреннего. Поскольку
обращение и производство сохраняются в этом единстве, по-
стольку сохраняют силу и их определённые ранее законы. Од-
нако поскольку они сохраняются лишь как моменты, действие
законов товарного обращения и товарного производства модифи-
цируется. Изменяется и сам процесс формирования стоимости,
410
Диалектический и исторический материализм
её самовозрастания. Движение капитала как самовозрастающей
стоимости охватывает сферу производства и сферу обращения,
а время прохождения его через эти сферы определяется време-
нем производства и временем обращения. Последние взаимно
исключают друг друга. Время обращения капитала ограничивает
время его производства, а тем самым и процесс увеличения его
стоимости. Вместе с тем сокращение времени обращения ста-
новится фактором увеличения времени производства, фактором
увеличения стоимости. Конечно, сохраняет свою силу положе-
ние о том, что стоимость не создаётся в процессе обращения,
что здесь она только реализуется. Но дело в том, что обраще-
ние становится моментом производства и, следовательно, реа-
лизация стоимости — моментом её производства. Одновременно
производство становится моментом обращения, а производство
стоимости — моментом её реализации. «Итак, помимо рабочего
времени, овеществлённого в продукте, в качестве момента созида-
ния стоимости — в качестве момента самого производительного
рабочего времени — выступает время обращения капитала».
«Из отношения времени обращения к процессу производ-
ства, — подчёркивал К. Маркс, — следует, что производимая
сумма стоимостей, или полное возрастание стоимости капита-
ла за какой-нибудь данный период, определяется не просто той
новой стоимостью, которую капитал создаёт в процессе произ-
водства, или тем прибавочным временем, которое реализуется
в процессе производства, а прибавочным временем (прибавочной
стоимостью), помноженным на число, показывающее, сколько раз
может повториться в течение определённого промежутка времени
процесс производства капитала. Число, указывающее количество
повторений, можно рассматривать как коэффициент процесса
производства, или как коэффициент созданной в этом процессе
прибавочной стоимости».
Кругооборот капитала, определяемый не как отдельный акт,
а как периодический процесс, К. Маркс назвал оборотом капи-
тала. Число оборотов капитала в год характеризует его часто-
ту, или скорость. Рассмотрение кругооборота капитала в этом
определении обнаруживает две его новые формы — основной
и оборотный капитал. Эти новые формы, равно как и другие
определённости капитала, не навязаны ему внешним образом,
411
Глава 7. Диалектика капитализма
а являются результатом его собственного движения, разрешения
его противоречий.
Капитал, зафиксированный в каждой фазе кругооборота, яв-
ляется отрицанием самого себя как движения. Тем самым он от-
личает себя в качестве фиксированного, основного от самого же
себя в качестве оборачивающегося, или оборотного, капитала.
Соотношение между основным и оборотным капиталом влияет
на скорость его оборота в целом. Чем относительно больше вели-
чина основного капитала, тем при прочих равных условиях мед-
леннее оборачивается вся капитальная стоимость.
В процессе оборота капитал различает себя в качестве аванси-
рованного и действительно применённого. Соответственно разли-
чаются годовая и действительная норма прибавочной стоимости.
Выше отмечалось, что скорость оборота капитала влия-
ет на массу производимой прибавочной стоимости. Однако это
не отвергает выявленные ранее законы производства приба-
вочной стоимости и, в частности, тот закон, согласно которому
масса прибавочной стоимости при данной её норме определяется
величиной переменного капитала. Действительно, увеличение
скорости оборота переменного капитала равнозначно росту того
его количества, которое было применено в определённый период
времени. Пропорционально росту переменного капитала возрас-
тает и масса прибавочной стоимости. Но эта масса может быть
соотнесена с величинами как действительно применённого, так
и авансированного переменного капитала. В первом случае соот-
ношение будет характеризовать действительную норму прибавоч-
ной стоимости, во втором — годовую. Эти нормы совпадают, если
совпадают величины авансированного и действительно применён-
ного переменного капитала. Совпадение же может иметь место
тогда, когда переменный капитал совершает один оборот в год.
Если скорость оборота выше, годовая норма прибавочной стои-
мости будет больше действительной. Если переменный капитал
совершает менее одного оборота в год, годовая норма прибавочной
стоимости будет ниже действительной.
Если в I томе «Капитала» исследуется в основном непосред-
ственный процесс производства, в I и II отделах II тома — кру-
гооборот и оборот индивидуального капитала, то в III отделе
этого тома Маркс переходит к рассмотрению реальных условий
412
Диалектический и исторический материализм
воспроизводства и обращения всего общественного капитала.
Поскольку индивидуальный капитал в процессе кругооборота
и оборота рассматривается лишь в отношении к самому себе,
то он как таковой также является капиталом вообще. Но в этом
определении он уже достиг предела своего движения и выходит
за него. Уже в кругообороте денежного капитала обнаруживается
его отношение к самому себе как к другому. Кругооборот произво-
дительного капитала необходимо предполагает производство его
вещественных элементов другим капиталом. Движение же товар-
ного капитала, исходным и конечным пунктом которого является
готовый продукт и которое включает в себя производительное
и индивидуальное потребление, вообще нельзя представить вне
отношения одного капиталиста к другому, вне отношения опреде-
лённых, разных индивидуальных капиталов. Эти капиталы отрица-
ют и полагают друг друга, вступают друг с другом в определённое
отношение и только в нём действительно существуют. Вне этого
отношения индивидуальные капиталы суть абстракция. В то же
время это отношение отрицает их, поскольку оно является обще-
ственным капиталом.
Исследование движения общественного капитала Маркс на-
чинает с рассмотрения его воспроизводства. Оно определяется
вначале в качестве такого постоянно возобновляемого процесса,
в котором непрерывные кругообороты отдельных индивидуаль-
ных капиталов переплетаются друг с другом, предполагают и об-
условливают друг друга и благодаря этому образуют движение
в целом. Воспроизводство общественного капитала является,
таким образом, дальнейшим развитием понятия об обороте ка-
питала. Это развитие обнаруживается прежде всего в том, что
процесс производства, взятый теперь как воспроизводство всего
общественного капитала, содержит в самом себе условия своего
возобновления. Воспроизводство общественного капитала пред-
полагает, следовательно, непрерывное возмещение как стоимо-
сти, так и потребительных стоимостей, в которых он существует.
В свою очередь, исследование этого процесса возможно только
в том случае, если общественный капитал будет различен внутри
себя не только по стоимости, но и по потребительной стоимо-
сти. Маркс показал, что для выведения основных законов воспро-
изводства общественного капитала достаточно различать в его
413
Глава 7. Диалектика капитализма
стоимости постоянный, переменный капитал и прибавочную сто-
имость (с+v+m), а в его совокупной потребительной стоимости —
средства производства и предметы потребления. Соответственно
общественное производство различает в самом себе первое (I)
подразделение, где производятся средства производства, и второе
(II), где производятся предметы потребления.
Основной закон простого капиталистического производства
требует, чтобы сумма переменного капитала и прибавочной сто-
имости первого подразделения была равна постоянному капиталу
второго.
Это требование выражается равенством: I(v+m)=II(с).
Производными от этого закона есть следующие два:
I(c+v+m)=I(c)+II(c) и II(c+v+m)=I(v+m)+II(v+m).
Основной закона расширенного воспроизводства требует,
чтобы сумма переменного капитала и прибавочной стоимости
первого подразделения должна быть больше постоянного капи-
тала второго подразделения: I(v+m)>II(с). Производные законы
расширенного воспроизводства получают следующее выражение:
I(c+v+m)>I(c)+II(c) и I(v+m)+II(v+m)>II(c+v+m).
Исследование воспроизводства общественного капитала в III
отделе II тома «Капитала» является завершением рассмотрения
движения капитала вообще и началом изучения действительного
движения. Однако это начало ещё очень просто. Чистые усло-
вия капиталистического воспроизводства исключают из себя ряд
действительных условий и предполагают ряд абстракций. Так,
предполагается чистое капиталистическое общество, состоящее
только из двух классов — рабочих и капиталистов; утверждается
постоянство стоимости, нормы прибавочной стоимости и органи-
ческого строения капитала; считается, что цены товаров совпа-
дают с их стоимостью; допускается такое общественное произ-
водство, цикл которого равен одному году, причём вся стоимость
основного капитала полностью переносится на изготовляемый
продукт в пределах данного промышленного цикла; считается
возможным наличие в обращении только металлических денег;
не принимается во внимание внешняя торговля. Эти исключе-
ния и абстракции допустимы и даже необходимы в строгом те-
оретическом исследовании. В то же время они, конечно, беднее
конкретной действительности. В развитой капиталистической
414
Диалектический и исторический материализм
действительности чистые условия воспроизводства постоянно на-
рушаются, так что определённые выше законы осуществляются
через их неосуществление. В этом их истина.
Действительное движение капитала
Общественный капитал, отрицая индивидуальные капита-
лы, в своём движении определяет себя через новые конкретные
формы. Они и являются объектом изучения в III томе «Капита-
ла». Маркс как бы возвращается к исследованию индивидуальных
капиталов. Однако здесь противостоящие друг другу капиталы
являются конкретными формами общественного капитала, они
определены им. В свою очередь, движение конкретных капиталов
обогащает понятие общественного капитала, его законы.
Действительное движение капиталов внешним образом есть
их действие и взаимодействие, которые проявляются как кон-
куренция. «То, что заложено в природе капитала, — писал
К. Маркс, — реально выступает наружу, как внешняя необхо-
димость, лишь через посредство конкуренции, которая сводится
к тому, что реально существующие многие капиталы навязывают
друг другу и самим себе имманентные определения капитала.
Поэтому ни одна категория буржуазной экономики, и даже самая
первая — например, определение стоимости, — не становится
действительной иначе, как через посредство свободной конкурен-
ции, то есть через посредство действительного процесса капита-
ла, процесса, который выступает как взаимодействие капиталов
и всех остальных, определяемых капиталом, отношений произ-
водства и общения».
Действительное движение капитала является и действитель-
ным завершением формирования его понятия. Первым и самым
абстрактным понятием капитала было определение его как само-
возрастающей стоимости. Однако этим понятием не охватывалась
та часть капитальной стоимости, которая воплощена в средствах
производства, то есть постоянный капитал. В дальнейшем через
целый ряд опосредствований выяснилось, что действительное
движение включает в себя и постоянный капитал. Капитал как
самовозрастающая стоимость в своём движении непрерывно от-
личает самого себя как основание от самого себя как основанного,
415
Глава 7. Диалектика капитализма
как предположенное от положенного. Если первоначальную сто-
имость обозначить как с+v, то она отличает себя от возросшей
с+v+m внутри неё как (с+v)+m. С точки зрения капиталиста, эта
обособившаяся часть стоимости, равная израсходованному им
на производство товара капиталу, составляет издержки производ-
ства. Следует подчеркнуть, что это обособление осуществляется
объективно в процессе действительного движения капитальной
стоимости. Но в этом процессе самовозрастающая стоимость объ-
ективно соотносится не только с израсходованной капитальной
стоимостью, но и с авансированной. С последней соотносится
не только вся возросшая стоимость, но и прибавочная стоимость.
Отношение прибавочной стоимости ко всему авансированному
капиталу есть норма прибыли, а прибавочная стоимость, опре-
делившая себя в отношении ко всему авансированному капита-
лу, — прибыль. Эти новые определения капитала и прибавочной
стоимости не декларируются, а выводятся из действительного
движения капитала, при этом Маркс подчёркивал, что прибыль
является производной от нормы прибыли, а не наоборот.
В разных отраслях капиталистической экономики объектив-
ные условия производства прибыли различны. Различны здесь
и нормы прибыли. Однако истиной капиталов как представите-
лей единого общественного капитала является общая, средняя
норма прибыли. Эта истина обнаруживается во взаимодействии
капиталов различных отраслей, в межотраслевой конкуренции.
Маркс пишет: «...Отношение прибавочной стоимости в качестве
отношения прибыли подчиняет себе буржуазное производство,
определяет распределение капиталов в различных отраслях
производства, является, так сказать, определяющим моментом
в свободной конкуренции (в конкуренции капиталов между собой,
то есть в действительном движении капиталов, в котором только
и реализуются законы капитала. Эти законы в действительности
представляют собой не что иное, как, с одной стороны, общие
условия этого движения, его результат, а с другой — его тен-
денцию)».
Действительный закон движения капитала на данном этапе
его саморазвёртывания выступает как закон конкуренции,
регулирующий общую норму прибыли. Выравнивание индивиду-
альных прибылей в общую осуществляется через механизм цен.
416
Диалектический и исторический материализм
Капиталисты, функционирующие в различных отраслях произ-
водства, только тогда будут считать себя полноправными пред-
ставителями общественного капитала, когда цена, по которой они
продают свои товары, обеспечит им покрытие издержек производ-
ства и получение средней прибыли. Такая цена есть цена про
изводства. Последняя есть превращённая форма стоимости, её
диалектическое отрицание. Таким образом, последовательность
развёртывания и выведения основных экономических категорий,
характеризующих движение капитала в сфере действительности,
иная, чем в сфере непосредственного бытия и сущности. Там дви-
жение направляется от стоимости к прибавочной стоимости и её
норме, здесь — от нормы прибыли к прибыли и от неё к цене
производства.
Дальнейшим развитием экономического закона движения ка-
питализма является закон тенденции нормы прибыли к пони
жению. Исследование этого закона К. Марксом является ещё
одним ярким примером эффективности диалектического метода.
Данный закон вначале рассматривается как положительное тож-
дество, затем в соотношении с внешними факторами и, наконец,
как противоречие.
Движение капитала, которое ранее определяло себя как бес-
конечный процесс, здесь определяет свой предел и выводит себя
за него. Стремление капитала к безграничному росту наталкива-
ется на границы, создаваемые самим этим ростом. Внешне это
находит выражение в том, что стремление капитала к беспре-
дельному возрастанию сопровождается расширением производ-
ства, увеличением эксплуатации рабочего класса, увеличением
относительного перенаселения. Это ведёт к обесценению налич-
ного капитала, росту его органического строения, падению нормы
прибыли, снижению платёжеспособного спроса и возможности ре-
ализации произведённой стоимости, а в конечном счёте — к сни-
жению возможности роста капитала. Внутренние противоречия
закона тенденции нормы прибыли к понижению являются разви-
тым выражением основного противоречия капитализма.
В «Капитале» и в других произведениях К. Маркса нет опре-
деления основного противоречия капиталистического способа
производства, но содержание этого понятия раскрыто Ф. Энгель-
сом. Он показал, что, превратив мелкое частное производство
417
Глава 7. Диалектика капитализма
отдельных производителей в крупное общественное, капитализм
сохранил ту форму присвоения, основу которой он уничтожил.
«Производство, — подчёркивал Ф. Энгельс, — становится об-
щественным актом; обмен же, а с ним и присвоение продуктов
остаются индивидуальными актами, актами отдельных лиц: про-
дукт общественного труда присваивается отдельным капитали-
стом. Это и составляет основное противоречие, откуда вытекают
все те противоречия, в которых движется современное общество
и которые с особенной ясностью обнаруживаются в крупной про-
мышленности».
Основное противоречие капитализма представлено уже в то-
варе, но лишь в зародыше. Оно обнаруживает себя в основном
производственном отношении капиталистического способа про-
изводства, но только как различие. По своему понятию основное
противоречие определяет производные, и его движение является
развёртыванием системы противоречий. Эта система включает
в себя: противоречия простого товарного производства и обраще-
ния, обусловливающие возможность перепроизводства товаров
и нарушение непрерывности движения; противоречия непосред-
ственного процесса производства и в их числе противоречие между
процессом производства и процессом увеличения стоимости,
стремлением капитала устранить необходимое рабочее время и со-
хранить его противоположность — прибавочное рабочее время;
противоречия кругооборота и оборота индивидуальных капиталов,
воспроизводства, и в их числе противоречие между производством
и обращением, между капиталистическим производством и по-
треблением, тенденцией капитала к пропорциональности и к её
постоянному нарушению и так далее. Это не рядом положенные
противоречия, а их развивающаяся система. Конечно, все кон-
кретные явления можно объяснить основным противоречием.
Вместе с тем для объяснения какого-либо факта или события
очень важно определить именно то противоречие, разрешением
которого данный факт или событие являются непосредственно.
Так, например, разрешением противоречия между единообразием
вещи и многообразием её свойств является закон, противоречия
между потребительной стоимостью и стоимостью — непосред-
ственно деньги. Трудно возразить что-либо тем, кто утверждает,
что противоречие между пролетариатом и буржуазией является
418
Диалектический и исторический материализм
одной из причин экономических кризисов. Но это противоречие
имеет много форм проявления. Оно проявляется в зародыше
в акте купли-продажи товара рабочая сила и в развитом виде —
в социалистической революции, когда пролетариат и буржуазия
стоят по разные стороны баррикад. Между этими двумя крайними
формами имеется много опосредствующих форм движения данно-
го противоречия. Какая же из них непосредственно разрешается
экономическим кризисом?
Если нельзя для объяснения какого-либо явления приводить
в качестве его непосредственной причины противоречие в общей
форме, то столь же недопустимо непосредственно объяснять его
противоречием, которое в данном явлении ещё не присутствует
ни в какой форме.
Закон тенденции нормы прибыли к понижению являет собой
развитое противоречие зрелого капитализма. Производство
прибавочной стоимости как цели капитализма в определённом
пункте приводит к отрицанию этой цели, закона движения ка-
питализма и самого капиталистического способа производства.
«Настоящий предел капиталистического производства, — отме-
чал К. Маркс, — это сам капитал, а это значит: капитал и само-
возрастание его стоимости является исходным и конечным пун-
ктом, мотивом и целью производства... Средство — безграничное
развитие общественных производительных сил — вступает в по-
стоянный конфликт с ограниченной целью — увеличением сто-
имости существующего капитала». По своему понятию капитал
не знает пределов роста, но именно поэтому он постоянно пола-
гает эти пределы и выходит за них. Капитал как самоцель разви-
вается до противоречия, обнаруживающегося в законе тенденции
нормы прибыли к понижению. Непосредственным разрешением
этого противоречия являются экономические кризисы перепро-
изводства. «Возрастающее несоответствие между производитель-
ным развитием общества и его наличными производственными
отношениями находит себе выражение в резких противоречиях,
кризисах, судорогах. Насильственное уничтожение капитала,
не в силу внешних для него отношений, а как условие его само-
сохранения, есть та наиболее разительная форма, в которой ему
даётся совет уйти и уступить место более высокому состоянию
общественного производства».
419
Глава 7. Диалектика капитализма
Отрицающий себя капитал есть действительное движение,
взаимодействие не только единичных, но и особенных капита-
лов. Поэтому дальнейшая конкретизация экономического закона
движения капитализма требует исследования движения обособив-
шихся форм капитала как самостоятельных и как частей целого,
исследования в капитале особенного. Каждый обособившийся ка-
питал имеет собственный закон движения. Следовательно, дей-
ствительное движение капитала как целого определяется взаи-
модействием особенных законов. В то же время взаимодействие
особенных капиталов и их законов имеет место только потому, что
в каждом особенном есть всеобщее. Это всеобщее капитала, раз-
вившегося в систему, есть его закон. Всеобщее развитого капита-
ла существенно отличается от всеобщего в начале его движения.
Теперь оно охватывает также богатство особенного, содержит
в себе всю полноту определений капитала.
Особенные капиталы представлены промышленным, торговым,
ссудным капиталом, рентой и ценой земли. Основной формой яв-
ляется промышленный капитал, а самой развитой — рента и цена
земли. Последние содержат в себе в снятом виде все определения
особенных капиталов. «Земельная рента, — писал К. Маркс, —
не может быть понята без капитала, но капитал вполне может
быть понят без земельной ренты. Капитал — это господствующая
над всем экономическая сила буржуазного общества. Он должен
составлять как исходный, так и конечный пункт, и его следует
разобрать раньше земельной собственности. После того, как
то и другое рассмотрено в отдельности, должно быть рассмотре-
но их взаимоотношение».
Земельная рента и её закон
При капитализме существуют две основные формы ренты —
дифференциальная и абсолютная. К. Маркс начинает рассмотре-
ние капиталистических рентных отношений с дифференциальной
ренты. Это полностью соответствует принципу движения от аб-
страктного к конкретному.
Действительно, капиталистическая рента вообще есть часть
прибыли как превращённой формы прибавочной стоимости.
Прибыль предполагает продажу товаров по ценам производства.
420
Диалектический и исторический материализм
Поэтому при исследовании земельной ренты следует исходить
из предположения, что сельскохозяйственные продукты при ка-
питализме продаются по ценам производства. Такое исследова-
ние является исследованием процесса образования дифферен-
циальной земельной ренты. Но дифференциальная рента при
таком предположении есть не конкретная форма прибавочной
стоимости, а абстракция, так как в действительности продук-
ты капиталистического сельского хозяйства продаются не по их
ценам производства, а по стоимости. Абсолютная рента, форми-
рование которой рассматривается при действительных условиях
продажи сельскохозяйственных товаров, есть поэтому категория
более конкретная, чем дифференциальная рента. Она должна
рассматриваться после абстракции дифференциальной ренты.
Последняя в своём движении должна конкретизироваться, что об-
условливает необходимость рассмотрения процесса её формиро-
вания в действительных условиях, то есть при продаже сельско-
хозяйственных товаров по стоимости и при наличии абсолютной
земельной ренты. Далее наполнение дифференциальной и абсо-
лютной ренты конкретным содержанием предполагает рассмо-
трение процесса их формирования не только при равновеликих,
но и разных (дополнительных) вложениях капитала в различные
по плодородию участки. Именно так исследует основные формы
капиталистической земельной ренты К. Маркс в «Теориях при-
бавочной стоимости».
Что же касается «Капитала», то здесь, в силу того, что
К. Маркс не успел закончить работу над III томом, исследование
процесса образования ренты ограничивается изолированным рас-
смотрением её основных форм.
Рассмотрим следующий условный пример образования диф
ференциальной ренты. Пусть имеются три земельных участ-
ка площадью 200 гектаров каждый, относящиеся к различным
по плодородию категориям. Во все три участка вложены равно-
великие капиталы в 10 тыс. долларов, причём предполагается,
что весь капитал потребляется за один производственный цикл.
Средняя норма прибыли равна 20%, тогда средняя прибыль
на капитал равна 2 тыс. долларов. Действительное абсолютное
плодородие участков А, Б, В при данных равновеликих вложе-
ниях капитала характеризуется урожайностью одноименной
421
Глава 7. Диалектика капитализма
на всех трёх участках сельскохозяйственной культуры в 5,
7,5 и 10 центнеров с гектара соответственно, а весь урожай —
1 000, 1 500 и 2 000 центнеров. Тогда механизм образования доба-
вочной прибыли можно представить следующим образом. При за-
данных условиях индивидуальная цена производства 1 центнера
продукции будет: на участке А—12 долларов, на участке Б — 8,
на участке В — 6 долларов. На рынке произведённая сельско-
хозяйственная продукция продаётся по единым ценам. Как же
определяется эта цена?
Она определяется условиями производства продукта на худ-
шем земельном участке, так как только в этом случае, вкладывая
капитал в худший участок А, капиталист сможет получить как ми-
нимум среднюю прибыль. Во всех других случаях земли категории
А будут для него экономически неплодородными. Отказ от возде-
лывания земель категории А вызовет сокращение производства
продукции, превышение спроса над предложением и рост цен.
Земли категории А смогут использоваться только тогда, когда
рост цен достигнет уровня, обеспечивающего капиталисту-фер-
меру среднюю прибыль на вкладываемый в эти земли капитал.
Возделывание земель категории А общественно необходимо, поэ-
тому индивидуальная цена производства на землях этой категории
(12 долларов) является регулирующей. Тогда на относительно луч-
ших землях категории Б и В возникает добавочная прибыль как
разница между рыночной ценой производства продукта, определя-
емой условиями производства его на худших земельных участках,
и индивидуальной ценой производства этого же продукта на от-
носительно лучших земельных участках.
В отличие от обрабатывающей промышленности, где при из-
вестных условиях на отдельных предприятиях также возможна
добавочная прибыль, в сельском хозяйстве эта прибыль явля-
ется фиксированной и относительно постоянной. Она обязана
своим существованием повышенной производительности труда,
использующего такой ограниченный и свободно невоспроизводи-
мый естественный фактор производства, как земля, находящаяся
в монопольном пользовании отдельных капиталистических хо-
зяйств. Эта постоянная фиксированная дифференциальная при-
быль является основой дифференциальной земельной ренты I
рода по плодородию. Размеры этой добавочной прибыли зависят
422
Диалектический и исторический материализм
ни от абсолютной производительности труда на различных зе-
мельных участках, ни от абсолютного плодородия земель, а зави-
сят от их относительного плодородия.
Обращаясь к приведённому примеру, видим, что на землях ка-
тегории А, где относительное плодородие равно нулю, добавочная
прибыль отсутствует, соответственно отсутствует и материальная
основа земельной ренты. Но земельный собственник, обладаю-
щий монопольным правом распоряжаться землёй по собственному
усмотрению, не отдаст её в пользование капиталисту-фермеру
бесплатно. Следовательно, рыночная цена производства, опреде-
ляемая условиями производства продукта на худшем земельном
участке, ещё недостаточна для того, чтобы этот участок мог быть
признан экономически плодородным и использоваться. Земель-
ный собственник не отдаст землю в аренду до тех пор, пока цена
на сельскохозяйственные продукты не установится на таком уров-
не, который обеспечит ему получение некоторого дохода и с худ-
шей земли, то есть на уровне, превышающем рыночную цену
производства.
Поскольку в капиталистическом сельском хозяйстве ор-
ганическое строение капитала ниже, чем в промышленно-
сти, постольку при единой средней норме прибыли стоимость
сельскохозяйственных продуктов выше их цены производства.
Капиталисты-фермеры ограждены от межотраслевой конкурен-
ции монополией частной собственности на землю, которая пре-
пятствует свободному переливу капитала из промышленности
в сельское хозяйство и выравниванию норм прибыли в сельском
хозяйстве и промышленности. На капиталистическом рынке
сельскохозяйственные продукты продаются не по цене производ-
ства, а по стоимости. Образующаяся при этом добавочная при-
быль фиксируется в сельском хозяйстве и составляет матери-
альную основу абсолютной земельной ренты, присваиваемой
земельными собственниками. Размер этой добавочной прибыли
непосредственно не зависит ни от абсолютного, ни от отно-
сительного плодородия земель. При равновеликих капиталах
и общественно нормальных условиях производства (среднем для
всего сельского хозяйства органическом строении капитала)
эта добавочная прибыль одинакова на всех эксплуатируемых
сельскохозяйственных землях.
423
Глава 7. Диалектика капитализма
Конечно, фактические условия производства могут отклонять-
ся от общественно нормальных. В этом случае капиталист-фер-
мер будет иметь обычную добавочную прибыль или убыток.
Выше рассматривался пример образования добавочной при-
были на равновеликие капиталы, вкладываемые в равновеликие
по площади, но разнокачественные земли. Рассмотрим теперь
случай, когда в эти земли вкладываются дополнительные ка-
питалы. Очевидно, что и дополнительные вложения капитала
в землю будут возможны только тогда, когда они обеспечат капи-
талисту-фермеру как минимум среднюю прибыль. Если же эти
вложения, повышая экономическое плодородие земли, вызовут
такой прирост дополнительной продукции, который, будучи ре-
ализованным, даст добавочную прибыль, последняя становится
объектом рентных отношений капиталиста-фермера и земельного
собственника.
Пусть, например, в участок Б вложен дополнительный капитал,
равный первоначальному. Повышение, благодаря этому, экономи-
ческого плодородия земли вызвало рост урожайности до 10 цент-
неров с гектара и урожая до 2 000 центнеров. Таким образом,
результативность дополнительных вложений капитала в участок
Б такая же, как и первоначальных вложений в участок В. В этом
случае дифференциальная рента II рода на участке Б и диф-
ференциальная рента I рода на участке В должны быть равны,
но тогда на участке Б в результате дополнительных вложений
капитала образуется и дополнительная абсолютная рента.
Как же количественно определяется дифференциальная и аб-
солютная земельная рента? К. Маркс подчёркивал, что абсолют
ная земельная рента потому и является таковой, что она,
в отличие от дифференциальной, не зависит от различий
в продуктивности естественных условий приложения труда,
различий в его производительности. На всех земельных участ-
ках, независимо от их качества, она при прочих равных услови-
ях должна быть одинаковой по своей величине. Однако равная
на всех земельных участках абсолютная рента отвергает её ко-
личественное определение как разности между рыночной стоимо-
стью и рыночной ценой производства товара и дифференциальной
ренты как разности между рыночной и индивидуальной ценами
производства.
424
Диалектический и исторический материализм
Рассмотрев в пяти таблицах в «Теориях прибавочной стои-
мости» различные сочетания дифференциальной и абсолютной
ренты, иллюстрирующие её общий закон, К. Маркс писал: «Все
пять таблиц показывают, что абсолютная рента всегда равна из-
бытку [индивидуальной] стоимости товара над его собственной
ценой издержек; а дифференциальная рента равна избытку ры-
ночной стоимости товара над его индивидуальной стоимостью;
совокупная же рента, когда сверх абсолютной ренты имеется
ещё и дифференциальная, равна избытку рыночной стоимости
над индивидуальной стоимостью плюс избыток индивидуальной
стоимости над ценой издержек, или избытку рыночной стоимости
над индивидуальной ценой издержек».
Рассматривая дифференциальную земельную ренту отдельно,
при отсутствии абсолютной ренты, Маркс определяет её как раз-
ность между общественной и индивидуальной ценой производства
продуктов земледелия. Иного определения и быть не может при
предположении, что сельскохозяйственные продукты продаются
по ценам производства. Однако при наличии монополии частной
собственности на землю, при наличии абсолютной ренты сель-
скохозяйственные продукты продаются на капиталистическом
рынке по стоимости. В этом случае дифференциальная рента
не может быть определена иначе, как разность между обществен-
ной и индивидуальной стоимостью продуктов разных категорий
земель. Именно так и определяет К. Маркс дифференциальную
земельную ренту, когда рассматривает её не изолированно, а в со-
четании с абсолютной рентой.
В рассмотренных выше условных примерах абсолютная зе-
мельная рента определена как разность между стоимостью (ин-
дивидуальной) и ценой производства (индивидуальной) продуктов
на землях разных категорий при средних (общественно нормаль-
ных) условиях производства. Такое определение полностью со-
гласуется с марксистско-ленинской теорией земельной ренты и,
следовательно, является единственно правильным.
Последовательное применение диалектического метода иссле-
дования даёт возможность установить и другую важную законо-
мерность в движении ренты. При прочих равных условиях её ве-
личина зависит от величины вложенных в землю капиталов. С их
ростом растёт не только дифференциальная, но и абсолютная
425
Глава 7. Диалектика капитализма
земельная рента. «Прежде всего мы видим, — указывал Маркс, —
что по своей сумме абсолютная рента увеличивается или умень-
шается соответственно вложенному в земледелие капиталу...».
Известно, что необходимым условием существования абсо-
лютной земельной ренты Маркс считал относительно низкое
по сравнению с промышленностью органическое строение ка-
питала в сельском хозяйстве. С развитием капитализма этот
разрыв в определённые периоды времени может сокращаться.
Однако данное явление не влечёт за собой с неизбежностью
уменьшение массы абсолютной ренты, поскольку с интенсифика-
цией капиталистического земледелия растут вложения капитала
в землю.
Следует подчеркнуть, что никаких принципиальных различий
в образовании дополнительной прибыли как материальной основы
дифференциальной и абсолютной земельной ренты при первой
и дополнительных затратах капитала в землю нет. Условия и при-
чины образования этой прибыли в обоих случаях одни и те же.
Это — различия в плодородии земельных участков и монополия
на землю как на объект хозяйства при образовании дифферен-
циальной ренты, и относительно низкое органическое строение
капитала, и монополия частной собственности на землю при обра-
зовании абсолютной земельной ренты. Правда, во втором случае
к различиям в плодородии земельных участков присоединяют-
ся различия в распределении капитала (и кредитоспособности)
между фермерами. Однако с развитием капитализма в сельском
хозяйстве эти различия становятся всё менее существенными.
Как при первой, так и при последующих дополнительных за-
тратах капитала, к естественному плодородию земли присоеди-
няется искусственное плодородие, как в первом, так и во втором
случае дифференциальная прибыль обусловлена различиями
в экономическом плодородии земель, которое выступает как кон-
кретное единство естественного и искусственного плодородия.
Неправильным является нередкое утверждение, что диффе-
ренциальная рента I рода возникает лишь в процессе экстенсивно-
го роста земледелия [Политическая экономия: Капиталистиче-
ский способ производства. М., 1976, т. I, с. 309.]. Действительно,
производство дифференциальной прибыли — материальной ос-
новы дифференциальной ренты I рода — предполагает затрату
426
Диалектический и исторический материализм
определённого капитала, считающегося при данных условиях
производства нормальным капиталом. Однако в процессе изме-
нения условий сельскохозяйственного производства изменяется
и средняя нормальная величина капитала в расчёте на единицу
земельной площади. В процессе интенсификации земледелия воз-
растает величина капитала, считающегося в изменившихся новых
условиях производства нормальным, обеспечивающим производ-
ство на относительно лучших землях дифференциальной прибы-
ли. Если рост нормальной величины капитала сопровождается
изменением относительного экономического плодородия земель
разных категорий, то это приводит к изменению самой величины
дифференциальной прибыли — материальной основы дифферен-
циальной ренты I рода на этих землях. Таким образом, по про-
изводству материальной основы дифференциальная земельная
рента II рода является лишь другим выражением дифференци-
альной ренты I рода, по существу совпадая с ней.
Однако капиталистическая земельная рента как экономиче-
ская категория выражает не только отношения производства до-
бавочной дифференциальной прибыли, но и особые отношения
по поводу этой прибыли между капиталистом-фермером и земель-
ным собственником, опосредствующими переход дифференци-
альной прибыли из рук фермера в руки земельного собственника.
Анализ условий, при которых совершается превращение диф-
ференциальной прибыли в дифференциальную земельную ренту
по плодородию, даёт возможность установить существенные раз-
личия между двумя её формами и, следовательно, определить
объективную необходимость этих её форм.
Дифференциальная прибыль при дифференциальной ренте
I рода всегда полностью присваивается земельным собствен-
ником. Что же касается дифференциальной прибыли при диф-
ференциальной ренте II рода, то она может временно частично
присваиваться капиталистом-фермером. Этот случай имеет
место тогда, когда, заключив договор на аренду земли и за-
фиксировав в этом договоре размер ренты, соответствующий
нормальному среднему капиталу, фермер вкладывает в землю
дополнительный капитал, приносящий добавочную диффе-
ренциальную прибыль. При перезаключении договора земель-
ный собственник учтёт возможности своей земли как сферы
427
Глава 7. Диалектика капитализма
дополнительного производительного вложения капитала и со-
ответственно увеличит размер арендной платы. Следовательно,
не являясь причиной создания дифференциальной прибыли,
частная земельная собственность препятствует слиянию эф-
фекта от дополнительных вложений капитала в общий эффект
всей суммы капитала, вложенного в землю, фиксирует и обосо-
бляет дифференциальную прибыль от последовательных допол-
нительных затрат капитала. При этом цена земледельческого
продукта может определяться не условиями производства его
на худшей земле, а наименее производительной общественно не-
обходимой затратой на земле любого качества. Если эта затрата
сделана на относительно лучших землях, то на худших землях
образуется дифференциальная рента I рода.
Естественным условием возникновения дифференциальной
ренты II рода, так же, как и дифференциальной ренты I рода,
являются устойчивые различия в экономическом плодородии
разных категорий земель. Однако движение дифференциальной
ренты II рода в известных пределах независимо от изменения
относительного экономического плодородия земельных участков.
Например, в случае равновеликих дополнительных вложений ка-
питала, производительность которых равна производительности
первоначальных вложений, относительное экономическое плодо-
родие разнокачественных земель остаётся без изменения, а диф-
ференциальная рента II рода возрастает.
Следует отметить, что, вкладывая в пределах срока действия
арендного договора дополнительные капиталы в землю, капита-
лист-арендатор присваивает не только часть дифференциаль-
ной ренты II рода, но и часть абсолютной ренты. «Арендатор
в течение того срока, на который он арендовал землю, — писал
В. И. Ленин, — «всегда может» присвоить себе и всегда при-
сваивает себе всякую ренту, раз он... вкладывает новый капитал
в землю. В течение срока действия арендного договора частная
собственность на землю перестаёт существовать для арендатора:
он уже «откупился», выплатив аренду, от этой монополии, она
уже не может мешать ему. Поэтому, когда новая затрата капитала
арендатором на его участке даёт ему и новую прибыль, и новую
ренту, то эту ренту получает не землевладелец, а арендатор. Зем-
левладелец станет получать эту новую ренту лишь после того,
428
Диалектический и исторический материализм
как срок старого арендного контракта кончится, после того как
будет заключён новый арендный контракт... Теперь спрашивает-
ся, какого вида новую ренту присваивает себе арендатор во время
срока действия арендного договора? Только ли абсолютную, или
и дифференциальную? И ту, и другую».
Подводя итог исследованию условий, причин, источника и ме-
ханизма образования и изъятия капиталистической земельной
ренты, её тенденции, К. Маркс сформулировал следующий закон:
«Своеобразие заключается в том, что вместе с условиями, при ко-
торых земледельческие продукты развиваются в стоимости (това-
ры) и вместе с условиями реализации их стоимостей развивается
и сила земельной собственности присваивать себе всё растущую
долю этих создаваемых без её содействия стоимостей, всё ра-
стущая доля прибавочной стоимости превращается в земельную
ренту». Рента капитализируется в цене земли, которая принимает
форму капитала, приносящего проценты.
Результат движения капитала
В процессе и результате действительного движения капитала
стоимость отрицается ценой производства, прибавочная стои-
мость — прибылью, а сам капитал как самовозрастающая стои-
мость — нестоимостью, порождающей прибавочную стоимость
в форме ренты.
Стоимость товара, являющегося результатом капиталисти-
ческого производства, разлагается на стоимость потреблённых
в процессе производства средств производства, стоимость рабо-
чей силы и прибавочную стоимость, принимающую форму пред-
принимательского дохода, торговой прибыли, процента и ренты.
Это обратное процессу формирования движение осуществляется
в полном соответствии с законом стоимости. Однако, приобретя
в силу обособления и взаимодействия особенных капиталов отно-
сительную самостоятельность, эти части прибавочной стоимости
из результатов процесса производства и увеличения стоимости
становятся его предпосылками, его условиями. Из таких частей,
на которые стоимость может быть разложена, они превращаются
в самостоятельные элементы, которые её конституируют. Резуль-
тат становится началом.
429
Глава 7. Диалектика капитализма
Различные доли стоимости, создаваемой наёмными рабочими,
в итоге движения капитала приобретают форму доходов. Рабочий
трудится, и его труд, как это выглядит на поверхности капитали-
стического общества, полностью оплачивается в форме заработной
платы. Капиталист, функционирующий в сфере материального
производства или торговле, получает за свой труд вознагражде-
ние в форме предпринимательского дохода или торговой прибыли,
образующих его доход. Будучи собственником, персонификацией
капитала, он присваивает в форме дохода процент, порождаемый
капиталом как таковым. Земельный собственник получает в форме
постоянного дохода земельную ренту, проистекающую из земли
как таковой. Таким образом, на поверхности капиталистического
общества вся создаваемая рабочими стоимость получает форму
суммы доходов, источниками которых являются труд, капитал,
земля. Поскольку же они — факторы производства, постольку
создаётся видимость, что продуцируемые ими доходы формируют
цены товаров. Цена товаров, выступавшая ранее как денежное вы-
ражение стоимости и цены производства, получает форму суммы
доходов собственников различных факторов производства. «Поэто-
му тот порочный круг, — писал К. Маркс, — в котором вращается
носитель вульгарных взглядов, будь он теоретик капиталистиче-
ского сознания или практический капиталист, и который гласит:
цены товаров определяют заработную плату, процент, прибыль
и ренту, и наоборот, цены труда, процента, прибыли и ренты опре-
деляют цены товаров, — есть только выражение того кругового
движения, в котором всеобщие законы противоречиво реализуются
в действительном движении и на поверхности явлений».
Три фактора капиталистического производства и соответству-
ющие им формы доходов являются специфическим выраже
нием классовой структуры капиталистического общества.
Таким образом, исследование движения капитала на данной сту-
пени требовало развития учения о классах капиталистического
общества и их взаимоотношениях. « ...Так как эти три формы
(заработная плата, земельная рента, прибыль (процент)) состав-
ляют источники доходов трёх классов — земельных собственни-
ков, капиталистов и наёмных рабочих, — писал Маркс Энгельсу
30 апреля 1868, — то как итог всего, классовая борьба, в ко-
торой находит своё разрешение это движение и вся эта дрянь».
430
Диалектический и исторический материализм
К сожалению, в «Капитале», всё содержание которого явля-
ется обоснованием всемирно-исторической революционной роли
пролетариата, К. Маркс не успел изложить в законченном виде
своё учение о классах капиталистического общества и классовой
борьбе.
Однако именно в последней, незаконченной, главе «Капитала»,
которая называется «Классы», Маркс пишет о законе развития
капитализма как процессе и результате движения капиталистиче-
ского способа производства: «Мы видели, что постоянная тенден-
ция и закон развития капиталистического способа производства
состоит в том, что средства производства всё больше и больше
отделяются от труда, что распылённые средства производства всё
больше концентрируются в большие группы, что, таким образом,
труд превращается в наёмный труд, а средства производства —
в капитал. И этой тенденции соответствует, с другой стороны,
самостоятельное отделение земельной собственности от капитала
и труда, то есть превращение всякой земельной собственности
в форму земельной собственности, соответствующую капитали-
стическому способу производства».
Всё движение капиталистического способа производства и весь
результат этого движения, определяемые экономическими зако-
нами капитализма, есть реализация тех противоречий, которые
заложены в его основе, реализация той исторической тенденции
капиталистического накопления, которая в I томе рассматри-
валась ещё абстрактно. Централизация средств производства
и обобществление труда достигают в процессе действительного
движения капитализма такого пункта, когда они становятся не-
совместимыми с их капиталистической оболочкой. «Она взрыва-
ется. Бьёт час капиталистической частной собственности. Экс-
проприаторов экспроприируют».
Таким образом, основной экономический закон и закон дви-
жения способа производства далеко не одно и то же. Последний
богаче первого и содержит его в самом себе как своё начало, как
свой момент. Вместе с тем основной закон — это закон движения
способа производства в себе. Закон движения есть развёртываю-
щийся, реализующийся основной закон. Он не просто спокойное,
устойчивое в экономических явлениях, а сама динамичная капи-
талистическая действительность со всеми её противоречиями,
431
Глава 7. Диалектика капитализма
выраженная в форме всеобщего. Познание этого закона опреде-
ляет содержание всех томов «Капитала».
В процессе движения капитала от элементарного понятия
до самого сложного изменяется не только его форма или формы
его проявления, но и его сущность. Соответственно в процессе
развёртывания законов от самых абстрактных до самых кон
кретных и богатых изменяется не только форма их проявле
ния, но и сущность. В противном случае для познания сущности
капиталистического способа производства достаточно было бы
познания его самой глубокой и самой абстрактной сущности, ко-
торая в дальнейшем остаётся неизменной.
Диалектический метод исследования закона движения капи-
тализма позволил Марксу разрешить те трудности, которые ока-
зались непреодолимыми для его предшественников из классиче-
ской школы буржуазной политической экономии. «Противоречие
между общим законом и более развитыми конкретными отноше-
ниями, — писал Маркс, — здесь хотят разрешить не путём на-
хождения посредствующих звеньев, а путём непосредственного
приспособления конкретного к абстрактному». «Отсюда, одна-
ко, у них, с одной стороны, действительный закон выступает как
абстракция действительного движения, которое поэтому всюду
противоречит этой абстракции в частностях. С другой стороны,
они насильственным образом хотят природой стоимости или при-
бавочной стоимости объяснить такие феномены, которые возни-
кают только из прибавочной стоимости в форме прибыли. Отсю-
да ошибочные законы». Теория прибавочной стоимости является
краеугольным камнем экономической теории Маркса, но, конечно
же, она не охватывает и не может охватить всего богатства по-
следней.
Форма не может изменяться, не изменяя сущности, так
как она существенна. В то же время признание неизменности
сущности означало бы отрицание движения. Закон, сущность
которого не изменяется вместе с формой его проявления,
не есть диалектический закон.
Однако, говоря об изменении сущности, следует различать из-
менение в пределах данной сущности и отрицание её. Прибыль,
в сущности, то же, что и прибавочная стоимость. Вместе с тем
её сущность богаче определениями сущности прибавочной
432
Диалектический и исторический материализм
стоимости, хотя бы потому, что она являет себя в такой форме,
какой не имеет прибавочная стоимость как таковая. По той же
причине сущность ренты богаче сущности прибыли вообще.
Выше рассматривались законы движения обособившихся ка-
питалов как форм проявления общей сущности. Но эти капита-
лы не могли бы иметь своих особенных законов, если бы наряду
с общей сущностью они не обладали своеобразными сущностями.
Развитие сущности законов до противоречия означает диалекти-
ческое отрицание ими самих себя. Таков экономический закон
движения способа производства.
Открытый и исследованный К. Марксом закон движения ка-
питализма разрешает противоречие между единством стоимости,
капитала и прибавочной стоимости и их многообразием. Как кон-
кретное полное понятие он содержит во всеобщей форме в себе
и для себя всё многообразие движения капитала и его результат,
как развитое начало.
Указывая на противоречия капиталистической действительно-
сти и действительных экономических законов, К. Маркс подчёр-
кивал, что «законы вообще никогда не совершают революций».
В конечном счёте они реализуют себя в действиях людей, совер-
шающих революции.
Экономический закон движения
капитализма, как его определённое отрицание
Закон движения капиталистического способа производства
как противоречие не просто отрицает капитализм, а отрицает
его конкретно, определённо. «...Неизбежность превращения
капиталистического общества в социалистическое, — отмечал
В. И . Ленин, — Маркс выводит всецело и исключительно из эко-
номического закона движения современного общества. Обобщест-
вление труда, в тысячах форм идущее вперёд всё более и более
быстро и проявляющееся за те полвека, которые прошли со смер-
ти Маркса, особенно наглядно в росте крупного производства,
картелей, синдикатов и трестов капиталистов, а равно в гигант-
ском возрастании размеров и мощи финансового капитала, — вот
главная материальная основа неизбежного наступления социа-
лизма. Интеллектуальным и моральным двигателем, физическим
433
Глава 7. Диалектика капитализма
выполнителем этого превращения является воспитываемый
самим капитализмом пролетариат». Вывод о необходимости про-
летарской социалистической революции, экспроприирующей экс-
проприаторов, с железной логикой вытекает из всего научного
исследования капитализма, развёрнутого Марксом в «Капитале».
Конечно, Маркс объективно не мог и поэтому не ставил перед
собой задачи дать детальную картину будущего общества. О том,
как будет выглядеть коммунистическое общество, он говорит
в «Капитале» в самых общих чертах. Тем не менее, исходя из эко-
номического закона движения капитализма, можно было с уве-
ренностью сказать, что капиталистическое производство с необ-
ходимостью естественного процесса порождает своё собственное
отрицание, и это — отрицание отрицания. Оно восстанавливает
непосредственно общественный характер производства на основе
достижений капиталистической эры, общественной собственно-
сти на средства производства и продукты труда. И данная в «Ка-
питале» характеристика будущего коммунистического общества
является образцом научного прогнозирования развития сложней-
шего социально-экономического организма.
434
Диалектический и исторический материализм
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Как Маркс переработал диалектику Гегеля?
Что есть начало экономических категорий капитализма
и почему?
Опишите сущность процесса познания.
Что есть основа и сущность действительного движения
и почему?
Как соотносятся историческое и логическое?
Как происходит развёртывание понятия истины у Гегеля?
Что такое закон?
Как познаётся закон?
Как выглядит диалектика закона?
Как обычно классифицируют законы?
Как соотносятся производство и потребление?
Что есть основное производственное отношение капита-
лизма?
Что есть основной экономический закон капитализма?
Что есть товар?
Что есть деньги?
Когда деньги становятся капиталом?
В чём особенность товара «рабочая сила»?
Как происходит движение капитала?
Как проявляется на поверхности, какова видимость, движе-
ния капитала?
Приложение 1
Марксизм и национальный вопрос
По работе И. В. Сталина «Марксизм и национальный вопрос»
I. НАЦИЯ
Что такое нация? Нация — это, прежде всего, общность,
определённая общность людей. Общность эта не расовая
и не племенная. Нынешняя итальянская нация образовалась
из римлян, германцев, этрусков, греков, арабов и так далее.
Французская нация сложилась из галлов, римлян, бриттов, гер-
манцев и так далее. То же самое нужно сказать об англичанах,
немцах и прочих, сложившихся в нации из людей различных рас
и племён. Итак, нация — не расовая и не племенная, а исто
рически сложившаяся общность людей.
С другой стороны, несомненно, что великие государства
Кира или Александра не могли быть названы нациями, хотя
и образовались они исторически, образовались из разных пле-
мён и рас. Это были не нации, а случайные и мало связанные
конгломераты групп, распадавшиеся и объединявшиеся в зави-
симости от успехов или поражений того или иного завоевателя.
Итак, нация — не случайный и не эфемерный конгломерат,
а устойчивая общность людей.
Однако не всякая устойчивая общность создаёт нацию. Ав-
стрия и Россия — тоже устойчивые общности, однако, никто
их не называет нациями. Чем отличается общность националь-
ная от общности государственной? Между прочим, тем, что на-
циональная общность немыслима без общего языка, в то время
как для государства общий язык необязателен. Чешская нация
в Австрии и польская в России были бы невозможны без общего
для каждой из них языка, между тем как целости России и Ав-
стрии не мешает существование внутри них целого ряда языков.
Речь идёт, конечно, о народно-разговорных языках, а не об офици-
ально-канцелярских. Итак — общность языка, как одна из ха
рактерных черт нации.
Это, конечно, не значит, что различные нации всегда и всюду
говорят на разных языках или все, говорящие на одном и том
436
Диалектический и исторический материализм
же языке, обязательно составляют одну нацию. Общий язык для
каждой нации, но не обязательно разные языки для различных
наций! Нет нации, которая бы говорила сразу на разных языках,
но это ещё не значит, что не может быть двух наций, говорящих
на одном языке! Англичане и североамериканцы говорят на одном
языке, и всё-таки они не составляют одной нации. То же самое
нужно сказать о норвежцах и датчанах, англичанах и ирландцах,
но почему, например, англичане и североамериканцы не состав-
ляют одной нации, несмотря на общий язык?
Прежде всего потому, что они живут не совместно, а на разных
территориях. Нация складывается только в результате длитель-
ных и регулярных общений, в результате совместной жизни людей
из поколения в поколение. А длительная совместная жизнь невоз-
можна без общей территории. Англичане и американцы раньше
населяли одну территорию, Англию, и составляли одну нацию.
Потом одна часть англичан выселилась из Англии на новую
территорию, в Америку, и здесь, на новой территории, с тече-
нием времени, образовала новую североамериканскую нацию.
Разные территории повели к образованию разных наций. Итак,
общность территории, как одна из характерных черт нации.
Однако и это ещё не всё. Общность территории сама по себе
ещё не даёт нации. Для этого нужна, кроме того, внутренняя эко-
номическая связь, объединяющая отдельные части нации в одно
целое. Между Англией и Северной Америкой нет такой связи,
и потому они составляют две различные нации; но и сами севе-
роамериканцы не заслуживали бы названия нации, если бы от-
дельные уголки Северной Америки не были связаны между собой
в экономическое целое благодаря разделению труда между ними,
развитию путей сообщения и тому подобное.
Взять хотя бы грузин. Грузины дореформенных времён жили
на общей территории и говорили на одном языке, тем не менее
они не составляли, строго говоря одной нации, ибо они, разбитые
на целый ряд оторванных друг от друга княжеств, не могли жить
общей экономической жизнью, веками вели между собой войны
и разоряли друг друга, натравливая друг на друга персов и турок.
Эфемерное и случайное объединение княжеств, которое иногда
удавалось провести какому-нибудь удачнику-царю, в лучшем случае
захватывало лишь поверхностно-административную сферу, быстро
437
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
разбиваясь о капризы князей и равнодушие крестьян. Да иначе
и не могло быть при экономической раздробленности Грузии... Гру-
зия, как нация, появилась лишь во второй половине XIX века, когда
падение крепостничества и рост экономической жизни страны,
развитие путей сообщения и возникновение капитализма устано-
вили разделение труда между областями Грузии, вконец расшатали
хозяйственную замкнутость княжеств и связали их в одно целое.
Итак, общность экономической жизни, экономическая
связность, есть одна из характерных особенностей нации.
Но и это не всё. Кроме всего сказанного, нужно принять ещё
во внимание особенности духовного облика людей, объединённых
в нацию. Нации отличаются друг от друга не только по условиям
их жизни, но и по духовному облику, выражающемуся в особенно-
стях национальной культуры. Если говорящие на одном языке Ан-
глия, Северная Америка и Ирландия составляют тем не менее три
различные нации, то в этом не малую роль играет тот своеобраз-
ный психический склад, который выработался у них из поколения
в поколение в результате неодинаковых условий существования.
Конечно, сам по себе психический склад, или — как его называют
иначе — «национальный характер», является для наблюдателя
чем-то неуловимым, но поскольку он выражается в своеобразии
культуры, общей для нации, — он уловим и не может быть игнори-
рован. Итак, общность психического склада, сказывающаяся
в общности культуры, есть одна из характерных черт нации.
Мы исчерпали все признаки нации.
Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общ-
ность людей, возникшая на базе общности языка, терри-
тории, экономической жизни и психического склада, прояв-
ляющегося в общности культуры.
При этом само собой понятно, что нация, как и всякое исто
рическое явление, подлежит закону изменения, имеет свою
историю, начало и конец.
Необходимо подчеркнуть, что ни один из указанных выше
признаков, взятый в отдельности, недостаточен для определения
нации. Более того: достаточно отсутствия хотя бы одного из этих
признаков, чтобы нация перестала быть нацией.
438
Диалектический и исторический материализм
Можно представить людей с общим «национальным характе-
ром» и всё-таки нельзя сказать, что они составляют одну нацию,
если они экономически разобщены, живут на разных территориях,
говорят на разных языках и так далее. Таковы, например, рус-
ские, галицийские, американские, грузинские и горские евреи,
не составляющие, по нашему мнению, единой нации.
Можно представить людей с общностью территории и эконо-
мической жизни, и всё-таки они не составят одной нации без
общности языка и «национального характера». Таковы, например,
немцы и латыши в Прибалтийском крае.
Наконец, норвежцы и датчане говорят на одном языке, но они
не составляют одной нации в силу отсутствия других признаков.
Только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт вам
нацию.
Может показаться, что «национальный характер» является
не одним из признаков, а единственно существенным признаком
нации, причём все остальные признаки составляют, собственно,
условия развития нации, а не её признаки. На такой точке зрения
стоят, например, известные в Австрии теоретики национально-
го вопроса Р. Шпрингер и, особенно, О. Бауэр. Рассмотрим их
теорию нации.
По Шпрингеру, «нация — это союз одинаково мыслящих
и одинаково говорящих людей». Это — «культурная общность
группы современных людей, не связанная с «землёй»». Итак —
«союз» одинаково мыслящих и говорящих людей, как бы они
ни были разобщены друг от друга, где бы они ни жили.
Бауэр идёт ещё дальше. «Что такое нация? — спрашивает
он. — Есть ли это общность языка, которая объединяет людей
в нацию? Но англичане и ирландцы... говорят на одном языке,
не представляя собой, однако, единого народа; евреи вовсе
не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию».
Так что же такое нация? «Нация — это относительная общность
характера». Но что такое характер, в данном случае — наци-
ональный характер? Национальный характер — это «сумма
признаков, отличающих людей одной от людей другой нацио-
нальности, комплекс физических и духовных качеств, который
отличает одну нацию от другой». Бауэр, конечно, знает, что на-
циональный характер не падает с неба, и потому он прибавляет:
439
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
«Характер людей ничем иным не определяется, как их судьбой»,
что... «нация есть не что иное, как общность судьбы», в свою
очередь определяемая «условиями, в которых люди произво-
дят средства к своей жизни и распределяют продукты своего
труда». Таким образом, мы пришли к наиболее «полному», как
выражается Бауэр, определению нации. «Нация — это вся со-
вокупность людей, связанных в общность характера на почве
общности судьбы».
Итак, общность национального характера на почве общности
судьбы, взятая вне обязательной связи с общностью территории,
языка и экономической жизни.
Но что же остаётся в таком случае от нации? О какой
национальной общности может, быть речь у людей, экономи-
чески разобщённых друг от друга, живущих на разных терри-
ториях и из поколения в поколение говорящих на разных язы-
ках? Бауэр говорит о евреях, как о нации, хотя и они «вовсе
не имеют они общего языка», но о какой «общности судьбы»
и национальной связности может быть речь, например, у гру-
зинских, дагестанских, русских и американских евреев, совер-
шенно оторванных друг от друга, живущих на разных террито-
риях и говорящих на разных языках? Упомянутые евреи, без
сомнения, живут общей экономической и политической жизнью
с грузинами, дагестанцами, русскими и американцами, в общей
с ними культурной атмосфере; это не может не накладывать
на их национальный характер своей печати; если что и осталось
у них общего, так это религия, общее происхождение и неко-
торые остатки национального характера. Всё это несомненно,
но как можно серьёзно говорить, что окостенелые религиозные
обряды и выветривающиеся психологические остатки влияют
на «судьбу» упомянутых евреев сильнее, чем окружающая их
живая социально-экономическая и культурная среда? А ведь
только при таком предположении можно говорить о евреях во-
обще, как о единой нации.
Что такое национальный характер, как не отражение ус-
ловий жизни, как не сгусток впечатлений, полученных от окру-
жающей среды? Как можно ограничиваться одним лишь наци-
ональным характером, обособляя и отрывая его от породившей
его почвы?
440
Диалектический и исторический материализм
Чем, собственно, отличалась английская нация от североа-
мериканской в конце XVIII и в начале XIX века, когда Север-
ная Америка называлась ещё «Новой Англией»? Уж, конечно,
не национальным характером: ибо североамериканцы были вы-
ходцами из Англии, они взяли с собой в Америку, кроме англий-
ского языка, ещё английский национальный характер и, конечно,
не могли его так быстро утратить, хотя под влиянием новых ус-
ловий у них, вырабатывался свой особый характер. И всё-таки,
несмотря на большую или меньшую общность характера, они уже
составляли тогда особую от Англии нацию! Очевидно, «Новая
Англия», как нация, отличалась тогда от Англии, как нации,
не особым национальным характером, или не столько националь-
ным характером, сколько особой от Англии средой, условиями
жизни.
Таким образом, ясно, что в действительности не существу
ет никакого единственно отличительного признака нации.
Существует только сумма признаков, из которых при сопо
ставлении наций выделяется более рельефно то один признак
(национальный характер), то другой (язык), то третий (терри
тория, экономические условия). Нация представляет сочетание
всех признаков, взятых вместе.
Точка зрения Бауэра, отождествляющая нацию с националь-
ным характером, отрывает нацию от почвы и превращает её в ка-
кую-то незримую, самодовлеющую силу. Получается не нация,
живая и действующая, а нечто мистическое, неуловимое и за-
гробное. Ибо, повторяю, что это, например, за еврейская нация,
состоящая из грузинских, дагестанских, русских, американских
и прочих евреев, члены которой не понимают друг друга (говорят
на разных языках), живут в разных частях земного шара, никогда
друг друга не увидят, никогда не выступят совместно, ни в мир-
ное, ни в военное время?!
Бауэр, очевидно, смешивает нацию, являющуюся исторической
категорией, с племенем, являющимся категорией этнографиче-
ской.
441
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
II. НАЦИОНАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ
Нация является не просто исторической категорией, а исто-
рической категорией определённой эпохи, эпохи подымающегося
капитализма. Процесс ликвидации феодализма и развития капи-
тализма является в то же время процессом складывания людей
в нации. Так происходит дело, например, в Западной Европе. Ан-
гличане, французы, германцы, итальянцы и прочие сложились
в нации при победоносном шествии торжествующего над фео-
дальной раздробленностью капитализма.
Но образование наций означало вместе с тем превращение
их в самостоятельные национальные государства. Английская,
французская и прочие нации являются в то же время английским
и прочими государствами. Ирландия, оставшаяся вне этого про-
цесса, не меняет общей картины.
Несколько иначе происходит дело в Восточной Европе.
В то время как на Западе нации развились в государства, на Вос-
токе сложились междунациональные государства, государства,
состоящие из нескольких национальностей. Таковы Австро-Вен-
грия, Россия. В Австрии наиболее развитыми в политическом
отношении оказались немцы — они и взяли на себя дело объеди-
нения австрийских национальностей в государство. В Венгрии
наиболее приспособленными к государственной организованности
оказались мадьяры — ядро венгерских национальностей, они же
объединители Венгрии. В России роль объединителя националь-
ностей взяли на себя великороссы, имевшие во главе исторически
сложившуюся сильную и организованную дворянскую военную
бюрократию. Этот своеобразный способ образования государств
мог иметь место лишь в условиях не ликвидированного ещё фео-
дализма, в условиях слабо развитого капитализма, когда оттёртые
на задний план национальности не успели ещё консолидироваться
экономически в целостные нации.
Но капитализм начинает развиваться и в восточных госу-
дарствах. Развиваются торговля и пути сообщения. Возникают
крупные города. Нации экономически консолидируются. Ворвав-
шийся в спокойную жизнь оттеснённых национальностей капи-
тализм взбудораживает последние и приводит их в движение.
Развитие прессы и театра, деятельность Рейхсрата (в Австрии)
442
Диалектический и исторический материализм
и Думы (в России) способствуют усилению «национальных
чувств». Народившаяся интеллигенция проникается «националь-
ной идеей» и действует в атом же направлении... Однако про-
снувшиеся к самостоятельной жизни оттеснённые нации уже
не складываются в независимые национальные государства: они
встречают на своём пути сильнейшее противодействие со сто-
роны руководящих слоёв командующих наций, давно уже став-
ших во главе государства. Опоздали! Так складываются в нации
чехи, поляки и так далее в Австрии; хорваты и прочие в Венгрии;
латыши, литовцы, украинцы, грузины, армяне и прочие в Рос-
сии. То, что было исключением в Западной Европе (Ирландия),
на Востоке стало правилом. На Западе Ирландия ответила на ис-
ключительное положение национальным движением. На Востоке
проснувшиеся нации должны были ответить тем же. Так склады-
вались обстоятельства, толкавшие молодые нации востока Евро-
пы на борьбу.
Борьба началась и разгорелась, собственно, не между на
циями в целом, а между господствующими классами коман
дующих и оттеснённых наций. Борьбу ведут обыкновенно или
городская мелкая буржуазия угнетённой нации против крупной
буржуазии командующей нации (чехи и немцы), или сельская
буржуазия угнетённой нации против помещиков господствующей
нации (украинцы в Польше), или вся «национальная» буржуазия
угнетённых наций против правящего дворянства командующей
нации (Польша, Литва, Украина в России). Буржуазия — главное
действующее лицо.
Основной вопрос для молодой буржуазии — рынок. Сбыть свои
товары и выйти победителем в конкуренции с буржуазией иной
национальности — такова её цель. Отсюда её желание обеспе-
чить себе «свой», «родной» рынок. Рынок — первая школа, где
буржуазия учится национализму.
Однако дело, обыкновенно, не ограничивается рынком. В борь-
бу вмешивается полуфеодальная-полубуржуазная бюрократия
господствующей нации со своими методами «тащить и не пу-
щать». Буржуазия командующей нации — всё равно, является
ли она мелкой или крупной — получает возможность «быстрее»
и «решительнее» расправиться со своим конкурентом. «Силы»
объединяются, и — начинается целый ряд ограничительных мер
443
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
против «инородческой» буржуазии, переходящих в репрессии.
Борьба из хозяйственной сферы переносится в политическую.
Ограничение свободы передвижения, стеснение языка, ограни-
чение избирательных прав, сокращение школ, религиозные стес-
нения и тому подобное так и сыплются на голову «конкурента».
Конечно, такие меры преследуют не только интересы буржуазных
классов командующей нации, но и специфически, так сказать,
кастовые цели правящей бюрократии. Но с точки зрения резуль-
татов это совершенно безразлично: буржуазные классы и бюро-
кратия идут в данном случае рука об руку — всё равно, идёт ли
речь об Австро-Венгрии или о России.
Стеснённая со всех сторон буржуазия угнетённой нации есте-
ственно приходит в движение. Она апеллирует к «родным низам»
и начинает кричать об «отечестве», выдавая своё собственное
дело за дело общенародное. Она вербует себе армию из «сооте-
чественников» в интересах «родины». И «низы» не всегда оста-
ются безучастными к призывам, собираясь вокруг её знамени:
репрессии сверху задевают и их, вызывая в них недовольство.
Так начинается национальное движение.
Сила национального движения определяется степенью уча
стия в нём широких слоёв нации, — пролетариата и крестьян
ства. Станет ли пролетариат под знамя буржуазного национализ-
ма — это зависит от степени развития классовых противоречий,
от сознательности и организованности пролетариата. У созна-
тельного пролетариата есть своё собственное испытанное знамя,
и ему незачем становиться под знамя буржуазии. Что касается
крестьян, то их участие в национальном движении зависит пре-
жде всего от характера репрессий. Если репрессии затрагивают
интересы «земли», как это имело место в Ирландии, то широкие
массы крестьян немедленно становятся под знамя националь-
ного движения. С другой стороны, если, например, в Грузии нет
сколько-нибудь серьёзного антирусского национализма, то это,
прежде всего, потому что там нет русских помещиков или рус-
ской крупной буржуазии, которые могли бы дать пищу для такого
национализма в массах. В Грузии есть антиармянский национа-
лизм, но это потому, что там есть ещё армянская крупная бур-
жуазия, которая, побивая мелкую, ещё не окрепшую грузинскую
буржуазию, толкает последнюю к антиармянскому национализму.
444
Диалектический и исторический материализм
В зависимости от этих факторов национальное движение при-
нимает или массовый характер, всё более и более разрастаясь
(Ирландия, Галиция), или оно превращается в цепь мелких сты-
чек, вырождаясь в скандалы и «борьбу» за вывески (некоторые
городки в Богемии).
Содержание национального движения, конечно, не может
быть везде одинаковым: оно всецело определяется разнообразны-
ми требованиями, выставляемыми движением. В Ирландии дви-
жение имеет аграрный характер, в Богемии — «языковый», здесь
требуют гражданского равноправия и свободы вероисповедания,
там — «своих» чиновников или своего сейма. В разнообразных
требованиях нередко просвечивают разнообразные черты, харак-
теризующие нацию вообще (язык, территория и прочие). Достойно
внимания, что нигде не встречаешь требования о бауэровском
всеобъемлющем «национальном характере». Оно и понятно:
«национальный характер», взятый сам по себе, неуловим и, как
правильно заметил И. Штрассер, «с ним политику нечего де-
лать». Таковы в общем формы и характер национального движе-
ния. Из сказанного ясно, что национальная борьба в условиях
подымающегося капитализма является борьбой буржуазных
классов между собой. Иногда буржуазии удаётся вовлечь в на-
циональное движение пролетариат, и тогда национальная борьба
по внешности принимает «общенародный» характер, но это толь-
ко по внешности. В существе своём она всегда остаётся буржуаз-
ной, выгодной и угодной главным образом буржуазии.
Однако из этого вовсе не следует, что пролетариат не дол
жен бороться против политики угнетения национальностей.
Ограничение свободного передвижения, лишение избирательных
прав, стеснение языка, сокращение школ и прочие репрессии
задевают рабочих не в меньшей степени, если не в большей, чем
буржуазию. Такое положение может лишь затормозить дело сво-
бодного развития духовных сил пролетариата подчинённых наций.
Нельзя серьёзно говорить о полном развитии духовных дарований
татарского или еврейского рабочего, когда им не дают пользовать-
ся родным языком на собраниях и лекциях, когда им закрывают
школы.
Но политика националистических репрессий опасна для
дела пролетариата и с другой стороны. Она отвлекает внимание
445
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
широких слоёв от вопросов социальных, вопросов классовой борь-
бы — в сторону вопросов национальных, вопросов, «общих» для
пролетариата и буржуазии. А это создаёт благоприятную почву
для лживой проповеди о «гармонии интересов», для затушёвыва-
ния классовых интересов пролетариата, для духовного закабале-
ния рабочих. Тем самым ставится серьёзная преграда делу объе-
динения рабочих всех национальностей. Если значительная часть
польских рабочих до сих пор остаётся в духовной кабале у бур-
жуазных националистов, если она до сих пор остаётся в стороне
от интернационального рабочего движения, — то это, главным
образом, потому что исконная антипольская политика «власть
имущих» даёт почву для такой кабалы, затрудняет освобождение
рабочих от такой кабалы.
Далее, политика репрессий на этом не останавливается.
От «системы» угнетения она нередко переходит к «системе»
натравливания наций, к «системе» резни и погромов. Конечно,
последняя не везде и не всегда возможна, но там, где она возмож-
на, — в условиях отсутствия элементарных свобод, — там она
нередко принимает ужасающие размеры, грозя потопить дело
сплочения рабочих в крови и слезах. Кавказ и юг России дают
немало примеров. «Разделяй и властвуй» — такова цель политики
натравливания. И поскольку такая политика удаётся, она пред-
ставляет величайшее зло для пролетариата, серьёзнейшую пре-
граду делу сплочения рабочих всех национальностей государства.
Рабочие заинтересованы в полном слиянии всех своих товари-
щей в единую интернациональную армию, в скором и окончатель-
ном их освобождении от духовной кабалы буржуазии, в полном
и свободном развитии духовных сил своих собратьев, к какой бы
нации они ни принадлежали. Поэтому рабочие борются и будут
бороться против политики угнетения наций во всех её видах,
от самых тонких до самых грубых, как и против политики на-
травливания во всех её видах. Поэтому социал-демократия всех
стран провозглашает право наций на самоопределение.
Право на самоопределение, то есть: только сама нация имеет
право определить свою судьбу, никто не имеет права насильствен-
но вмешиваться в жизнь нации, разрушать её школы и прочие
учреждения, ломать её нравы и обычаи, стеснять её язык, уре-
зывать права. Это, конечно, не значит, что социал-демократия
446
Диалектический и исторический материализм
будет поддерживать все и всякие обычаи и учреждения нации.
Борясь против насилия над нацией, она будет отстаивать лишь
право нации самой определить свою судьбу, ведя в то же время
агитацию против вредных обычаев и учреждений этой нации
с тем, чтобы дать возможность трудящимся слоям данной нации
освободиться от них. Нация имеет право вернуться даже к ста-
рым порядкам, но это ещё не значит, что социал-демократия под-
пишется под таким постановлением того или иного учреждения
данной нации. Обязанности социал-демократии, защищающей
интересы пролетариата, и права нации, состоящей из различных
классов, — две вещи разные.
Борясь за право наций на самоопределение, социал-демокра-
тия ставит себе целью положить конец политике угнетения нации,
сделать её невозможной, и тем подорвать борьбу наций, приту-
пить её, довести её до минимума. Этим существенно отличается
политика сознательного пролетариата от политики буржуазии,
старающейся углубить и раздуть национальную борьбу, про-
должить и обострить национальное движение. Именно поэтому
не может стать сознательный пролетариат под «национальное»
знамя буржуазии. Именно поэтому так называемая «эволюцион-
но-национальная» политика, предлагаемая Бауэром, не может
сделаться политикой пролетариата. Попытка Бауэра отожде-
ствить свою «эволюционно-национальную» политику с политикой
«современного рабочего класса» является попыткой приспособить
классовую борьбу рабочих к борьбе наций. Судьбы национально-
го движения, в существе своём буржуазного, естественно связа-
ны с судьбой буржуазии. Окончательное падение национального
движения возможно лишь с падением буржуазии. Только в цар-
стве социализма может быть установлен полный мир, но довести
национальную борьбу до минимума, подорвать её в корне, сде-
лать её максимально безвредной для пролетариата — возможно
и в рамках капитализма. Об этом свидетельствуют хотя бы приме-
ры Швейцарии и Америки. Для этого нужно демократизировать
страну и дать нациям возможность свободного развития.
447
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
III. ПОСТАНОВКА ВОПРОСА
Нация имеет право свободно определить свою судьбу.
Она имеет право устроиться так, как ей угодно, не попирая, ко-
нечно, прав других наций. Это бесспорно. Но какое решение более
всего совместимо с интересами трудящихся масс? Автономия,
федерация или сепарация? Всё это — вопросы, решение кото-
рых зависит от конкретных исторических условий, окружающих
данную нацию. Более того. Условия, как и всё, меняются, и ре
шение, правильное для данного момента, может оказаться
совершенно неприемлемым для другого момента.
В первой половине XIX века Маркс был сторонником отде-
ления русской Польши, и он был прав, ибо тогда вопрос стоял
об освобождении высшей культуры от разрушавшей её низ-
шей. И вопрос стоял тогда не в теории только, не академиче-
ски, а на практике, в самой жизни. В конце XIX века польские
марксисты высказываются уже против отделения Польши, и они
также правы, ибо за последние 50 лет произошли глубокие из-
менения в сторону экономического и культурного сближения
России и Польши. Кроме того, за это время вопрос об отделении
из предмета практики превратился в предмет академических
споров, волнующих разве только заграничных интеллигентов.
Из этого следует, что решение национального вопроса воз
можно лишь в связи с историческими условиями, взятыми
в их развитии.
Экономические, политические и культурные условия, окру-
жающие данную нацию, — таков единственный ключ к решению
вопроса о том, как именно должна устроиться та или иная нация,
какие формы должна принять её будущая конституция. Если,
где и необходима диалектическая постановка вопроса, то именно
здесь, в национальном вопросе. Ещё раз: конкретные истори
ческие условия, как исходный пункт, диалектическая поста
новка вопроса, как единственно верная постановка, — таков
ключ к решению национального вопроса.
448
Диалектический и исторический материализм
IV. КУЛЬТУРНОНАЦИОНАЛЬНАЯ АВТОНОМИЯ
Какова национальная программа австрийских социал-демо-
кратов? Она выражается в двух словах: культурно-национальная
автономия.
Это значит, во-первых, что автономия даётся, скажем,
не Чехии или Польше, населённым, главным образом, чехами
и поляками, — а вообще чехам и полякам, независимо от террито-
рии, всё равно — какую бы местность Австрии они ни населяли.
Потому-то автономия эта называется национальной, а не терри-
ториальной.
Это значит, во-вторых, что рассеянные в разных углах Австрии
чехи, поляки, немцы и так далее, взятые персонально, как отдель-
ные лица, организуются в целостные нации и, как таковые, входят
в состав австрийского государства. Австрия будет представлять
в таком случае не союз автономных областей, а союз автономных
национальностей, конституированных независимо от территории.
Это значит, в-третьих, что общенациональные учреждения,
долженствующие быть созданными в этих целях для поляков,
чехов и так далее, будут ведать не «политическими» вопросами,
а только лишь «культурными». Специфически политические во-
просы сосредоточатся в общеавстрийском парламенте (рейхсра-
те). Поэтому автономия эта называется ещё культурной, культур-
но-национальной.
Выдержка из текста программы, принятой австрийской соци-
ал-демократией на Брюннском конгрессе в 1899 г.: «Сохранение
и развитие национальных особенностей народов Австрии воз-
можно только при полном равноправии и при отсутствии всякого
угнетения. Поэтому прежде всего должна быть отвергнута систе-
ма бюрократического государственного централизма, равно как
и феодальные привилегии отдельных земель. При этих и только
при этих условиях в Австрии сможет установиться национальный
порядок вместо национальных раздоров, а именно на следующих
основаниях:
1. Австрия должна бить преобразована в государство, пред-
ставляющее демократический союз национальностей.
2. Вместо исторических коронных земель должны быть об-
разованы национально-отграниченные самоуправляющиеся
449
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
корпорации, в каждой из которых законодательство и правление
находились бы в руках национальных палат, избираемых на основе
всеобщего, прямого и равного голосования.
3. Самоуправляющиеся области одной и той же нации образуют
вместе национально-единый союз, который решает свои нацио-
нальные дела вполне автономно.
4. Права национальных меньшинств обеспечиваются особым
законом, издаваемым имперским парламентом».
Программа кончается призывом к солидарности всех наций
Австрии.
Не трудно заметить, что в программе этой остались некоторые
следы «территориализма», но в общем она является формули-
ровкой национальной автономии. Недаром Шпрингер, первый
агитатор культурно-национальной автономии, встречает её с вос-
торгом. Бауэр также разделяет её, называя её «теоретической
победой» национальной автономии; только в интересах большей
ясности он более определённую формулировку, говорящую о не-
обходимости «конституирования национального меньшинства
внутри каждой самоуправляющейся области в публично-право-
вую корпорацию» для заведывания школьными и прочими куль-
турными делами. Такова национальная программа австрийской
социал-демократии.
Рассмотрим её научные основы. Исходным пунктом наци-
ональной автономии является понятие о нации, как о союзе лиц
независимо от определённой территории: «Национальность, —
по Шпрингеру, — не находится ни в какой существенной связи
с территорией; нации — автономные персональные союзы».
Бауэр также говорит о нации, как о «персональной общности»,
которой «не предоставлено исключительное господство в ка-
кой-либо определённой области».
Лица, составляющие нацию (по Шпрингеру и Бауэру), не всег-
да живут одной сплошной массой, — они часто разбиваются
на группы и в таком виде вкрапливаются в чужие национальные
организмы. Это капитализм гонит их в разные области и города
на заработки, но, входя в чужие национальные области и составляя
там меньшинства, группы эти терпят от местных национальных
большинств в смысле стеснений языка, школы и тому подобное.
Отсюда национальные столкновения. Отсюда «непригодность»
450
Диалектический и исторический материализм
территориальной автономии. Единственный выход из такого
положения, по мнению Шпрингера и Бауэра, — организовать
рассеянные в разных местах государства меньшинства данной
национальности в один общий между-классовый национальный
союз. Только такой союз мог бы защитить, по их мнению, куль-
турные интересы национальных меньшинств, только он способен
прекратить национальные раздоры.
Но как организовать нации? Как определить принадлежность
лица к той или иной нации? «Эта принадлежность, — говорит
Шпрингер, — устанавливается национальными матрикулами;
каждый, живущий в области, должен объявить о своей принад-
лежности к какой-нибудь нации». «Персональный принцип, — го-
ворит Бауэр, — предполагает, что население разделится по наци-
ональностям... на основе свободных заявлений совершеннолетних
граждан». И далее — «Все немцы, — говорит Бауэр, — в на-
ционально-однородных округах, затем все немцы, внесённые
в национальные кадастры двойственных округов, составляют не-
мецкую нацию и выбирают национальный совет». «Националь-
ный совет, — по Шпрингеру, — это культурно-национальный
парламент, которому подлежит установление основ и одобрение
средств, нужных для попечения о национальном школьном деле,
о национальной литературе, искусстве и науке, для устройства
академий, музеев, галерей, театров» и прочее. Таковы организа-
ция нации и центральное учреждение последней.
«Национальной политике имущих классов, политике завое-
вания власти в государстве национальностей, пролетариат всех
наций противопоставляет, по мнению Бауэра, своё требование
национальной автономии». Затем, незаметно подменяя самоо-
пределение наций национальной автономией, продолжает: «Так
национальная автономия, самоопределение наций, неизбежно ста-
новится конституционной программой пролетариата всех наций,
живущих в государстве национальностей». Он идёт ещё дальше.
Он глубоко верит, что «конституированные» им и Шпрингером
между-классовые «национальные союзы» послужат неким про-
тотипом будущего социалистического общества. Ибо он знает,
что «социалистический общественный строй... расчленит чело-
вечество на национально-отграниченные общества», что при со-
циализме произойдёт «группировка человечества в автономные
451
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
национальные общества», что «таким образом, социалистическое
общество несомненно представит собой пёструю картину личных
национальных союзов и территориальных корпораций», что, сле-
довательно, «социалистический принцип национальности явля-
ется высшим синтезом национального принципа и национальной
автономии». Таково обоснование культурно-национальной авто-
номии в трудах Бауэра и Шпрингера.
Прежде всего, бросается в глаза совершенно непонятная
и ничем не оправдываемая подмена самоопределения наций на-
циональной автономией. Одно из двух: либо Бауэр не понял само-
определения, либо он понял, но почему-то сознательно его сужи-
вает. Ибо несомненно, что: а) культурно-национальная автономия
предполагает целость государства национальностей, самоопре-
деление же выходит из рамок такой целости; б) самоопределение
передаёт нации всю полноту прав, национальная же автономия —
только «культурные» права. Это — вопервых.
Вовторых, вполне возможно в будущем такое сочетание вну-
тренних и внешних конъюнктур, при котором та или иная нацио-
нальность решится выступить из государства национальностей,
хотя бы из Австрии, — заявили же русинские социал-демократы
на Брюннском партейтаге о своей готовности объединить «две
части» своего народа в одно целое. Как быть тогда с «неизбежной
для пролетариата всех наций» национальной автономией? Что это
за «решение» вопроса, которое механически втискивает нации
в прокрустово ложе целости государства?
Далее. Национальная автономия противоречит всему ходу раз-
вития наций. Она даёт лозунг организовать нации, но можно ли их
искусственно спаять, если жизнь, если экономическое развитие
отрывает от них целые группы и рассеивает последние по разным
областям? Нет сомнения, что на первых стадиях капитализма
нации сплачиваются. Но несомненно и то, что на высших стадиях
капитализма начинается процесс рассеивания наций, процесс
отделения от наций целого ряда групп, уходящих на заработки,
а потом и совершенно переселяющихся в другие области государ-
ства; при этом переселившиеся теряют старые связи, приобрета-
ют новые на новых местах, усваивают из поколения в поколение
новые нравы и вкусы, а, может быть, и новый язык. Спрашивает-
ся: возможно ли объединить такие обособившиеся друг от друга
452
Диалектический и исторический материализм
группы в единый национальный союз? Где те чудодейственные
обручи, при помощи которых можно было бы объединить необъе-
динимое? Мыслимо ли «сплотить в одну нацию», например, при-
балтийских и закавказских немцев? Но если всё это немыслимо
и невозможно, то чем отличается, в таком случае, национальная
автономия от утопии старых националистов, старавшихся повер-
нуть назад колесо истории?
Однако единство нации падает не только благодаря расселе-
нию. Оно падает ещё изнутри, благодаря обострению классовой
борьбы. На первых стадиях капитализма ещё можно говорить
о «культурной общности» пролетариата и буржуазии. Но с разви-
тием крупной индустрии и обострением классовой борьбы «общ-
ность» начинает таять. Нельзя серьёзно говорить о «культурной
общности» нации, когда хозяева и рабочие одной и той же нации
перестают понимать друг друга. О какой «общности судьбы»
может быть речь, когда буржуазия жаждет войны, а пролетариат
объявляет «войну войне»? Можно ли из таких противоположных
элементов организовать единый между-классовый национальный
союз? Можно ли после этого говорить о «сплочении всех членов
нации в национально-культурную общность»? Не ясно ли из этого,
что национальная автономия противоречит всему ходу классовой
борьбы? Принять национальную автономию — это значит сойти
с классовой позиции, стать на путь национализма. Культурно-на-
циональная автономия Шпрингера и Бауэра есть утончённый вид
национализма. Правда, национализм этот не так прозрачен, ибо
он искусно замаскирован социалистическими фразами, но тем
более он вреден для пролетариата. С открытым национализмом
всегда можно справиться: его не трудно разглядеть. Гораздо труд-
нее бороться с национализмом замаскированным и в своей маске
неузнаваемым. Прикрываясь броней социализма, он менее уяз
вим и более живуч. Живя же среди рабочих, он отравляет
атмосферу, распространяя вредные идеи взаимного недоверия
и обособления рабочих различных национальностей.
Но вред национальной автономии этим не исчерпывает-
ся. Она подготовляет почву не только для обособления наций,
но и для раздробления единого рабочего движения. Идея наци-
ональной автономии создаёт психологические предпосылки для
разделения единой рабочей партии на отдельные, построенные
453
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
по национальностям, партии. За партией дробятся союзы, и так
разбивается единое классовое движение на отдельные нацио
нальные ручейки. Австрия, родина «национальной автономии»,
даёт наиболее печальные примеры такого явления. Австрийская
социал-демократическая партия, когда-то единая, начала дро-
биться. После Брюннского партейтага (1899), принявшего наци-
ональную автономию, дробление ещё больше усилилось. Нако-
нец, дело дошло до того, что вместо единой интернациональной
партии имеется теперь шесть национальных, из коих чешская
партия даже не хочет иметь дела с немецкой социал-демократией.
Союзы также разделились по национальностям. Теперь нередко
дело доходит даже до того, что чешские рабочие ломают забастов-
ку немецких рабочих или выступают на выборах в муниципалите-
ты вместе с чешскими буржуа против немецких рабочих!
Отсюда видно, что культурно-национальная автономия не раз-
решает национального вопроса. Мало того: она обостряет и за-
путывает его, создавая благоприятную почву для разрушения
единства рабочего движения, для обособления рабочих по нацио-
нальностям, для усиления трений между ними.
V. БУНД, ЕГО НАЦИОНАЛИЗМ, ЕГО СЕПАРАТИЗМ
Выше мы говорили, что Бауэр, признающий национальную ав-
тономию необходимой для чехов, и поляков, высказывается, тем
не менее, против такой автономии для евреев. На вопрос: «должен
ли рабочий класс требовать автономии для еврейского народа»
Бауэр отвечает, что «национальная автономия не может быть тре-
бованием еврейских рабочих». Причина, по мнению Бауэра, в том,
что «капиталистическое общество не даёт им (евреям. И. Ст.)
сохраниться как нации». Короче: еврейская нация перестаёт су-
ществовать — стало быть, не для кого требовать национальной
автономии. Евреи ассимилируются. Взгляд этот о судьбе евреев,
как нации, не нов. Его высказал Маркс, имея в виду, главным
образом, немецких евреев. Его повторил Каутский в 1903 году,
имея в виду русских евреев. Теперь его повторяет Бауэр относи-
тельно австрийских евреев, с той, однако, разницей, что у него
отрицается не настоящее, а будущее еврейской нации. У евреев
454
Диалектический и исторический материализм
нет связанного с землёй широкого устойчивого слоя, естественно
скрепляющего нацию не только как её остов, но и как «националь-
ный» рынок. Из 5–6 миллионов русских евреев только З–4 про-
цента связаны так или иначе с сельском хозяйством, остальные
96% заняты в торговле, промышленности, в городских учрежде-
ниях и, вообще, живут в городах, причём, рассеянные по России,
ни в одной губернии не составляют большинства. Таким обра-
зом, вкраплённые в инонациональные области в качестве наци-
ональных меньшинств, евреи обслуживают, главным образом,
«чужие» нации и как промышленники и торговцы, и как люди
свободных профессий, естественно приспособляясь к «чужим
нациям» в смысле языка и прочее. Всё это, в связи с растущей
перетасовкой национальностей, свойственной развитым формам
капитализма, ведёт к ассимиляции евреев. Уничтожение «черты
осёдлости» может лишь ускорить ассимиляцию. Ввиду этого во-
прос о национальной автономии для русских евреев принимает
несколько курьёзный характер: предлагают автономию для нации,
будущность которой отрицается, существование которой нужно
ещё доказать!
Тем не менее, Бунд стал на эту курьёзную и шаткую позицию,
приняв на своём VI съезде (1905 г.) «национальную программу»
в духе национальной автономии. Два обстоятельства толкали
Бунд на такой шаг.
Первое обстоятельство — это существование Бунда как ор-
ганизации еврейских социал-демократических рабочих и только
еврейских. В 1897 году они создали такую организацию, объе-
динившись в Бунд. Это ещё в то время, когда российская соци-
ал-демократия, как целое, фактически не существовала. С тех
пор Бунд непрерывно рос и расширялся, всё более выделяясь
на фоне серых дней российской социал-демократии... Но вот на-
ступают девятисотые годы. Начинается массовое рабочее движе-
ние. Растёт польская социал-демократия и втягивает в массовую
борьбу еврейских рабочих. Растёт российская социал-демократия
и привлекает к себе «бундовских» рабочих. Национальные рамки
Бунда, лишённые территориальной базы, становятся тесными.
Перед Бундом вопрос: либо раствориться в общей интернацио-
нальной волне, либо отстоять своё самостоятельное существо-
вание, как экстерриториальной организации. Бунд выбирает
455
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
последнее. Так создаётся «теория» Бунда, как «единственно-
го представителя еврейского пролетариата», но оправдать эту
странную «теорию» как-нибудь «просто» становится невоз-
можным. Необходима какая-либо «принципиальная» подкладка,
«принципиальное» оправдание. Такой подкладкой и оказалась
культурно-национальная автономия. Бунд и ухватился за неё, по-
заимствовав её у австрийской социал-демократии. Не будь такой
программы у австрийцев, Бунд выдумал бы её для того, чтобы
«принципиально» оправдать своё самостоятельное существова-
ние.
Второе обстоятельство — это особое положение евреев, как
отдельных национальных меньшинств, внутри инонациональных
компактных большинств целостных областей. Мы уже говорили,
что такое положение подрывает существование евреев как нации,
ставит их на путь ассимиляции, но это — процесс объективный.
Субъективно, в головах евреев, он вызывает реакцию и ставит
вопрос о гарантии прав национального меньшинства, о гарантии
от ассимиляции. Проповедуя жизненность еврейской «нацио-
нальности», Бунд не мог не стать на точку зрения «гарантии».
Став же на такую позицию, он не мог не принять национальной
автономии. Ибо если и мог ухватиться Бунд за какую-либо авто-
номию, то только за национальную, то есть культурно-националь-
ную: о территориально-политической автономии евреев не могло
быть и речи ввиду отсутствия у евреев определённой целостной
территории. Так стал Бунд на курьёзную позицию национальной
автономии евреев.
Выше мы разобрали национальную автономию вообще. Раз-
бор показал, что национальная автономия ведёт к национа
лизму. Ниже мы увидим, что Бунд пришёл к такому же концу.
Но Бунд рассматривает национальную автономию ещё
со специальной стороны, со стороны гарантий прав нацио
нальных меньшинств. Разберём вопрос и с этой, специальной
стороны. Это тем более необходимо, что вопрос о национальных
меньшинствах — и не только еврейских — имеет для социал-де-
мократии серьёзное значение.
Что это за учреждения, гарантирующие нациям «полную сво-
боду культурного развития»? Это прежде всего «национальный
совет» Шпрингера — Бауэра, нечто вроде сейма по культурным
456
Диалектический и исторический материализм
делам. Но могут ли эти учреждения гарантировать «полную сво-
боду культурного развития» нации? Могут ли какие-либо сеймы
по культурным делам гарантировать нации от националистиче-
ских репрессий? Бунд полагает, что могут. Но история говорит
обратное.
В русской Польше одно время существовал сейм, сейм поли-
тический, и он, конечно, старался гарантировать свободу «куль-
турного развития» поляков, но он не только не преуспел в этом,
а — наоборот — сам пал в неравной борьбе с общеполитически-
ми условиями в России. В Финляндии давно существует сейм,
который также старается защищать финскую национальность
от «покушений», но много ли удаётся ему сделать в этом направ-
лении — это все видят. Дело, очевидно, не в «учреждениях»,
а в общих порядках в стране. Нет в стране демократизации — нет
и гарантий «полной свободы культурного развития» националь-
ностей. Можно с уверенностью сказать, что чем демократичнее
страна, тем меньше «покушений» на «свободу национальностей»,
тем больше гарантий от «покушений». Бунд стоит на ложном
пути, утверждая, что «учреждения» сами по себе могут гаранти-
ровать полное культурное развитие национальностей.
Ну, а как, всётаки, при будущем демократическом строе?
Не понадобятся ли и при демократизме специальные «культур-
ные учреждения, гарантирующие» и прочее? Как обстоит дело
на этот счёт, например, в демократической Швейцарии? Есть ли
там специальные культурные учреждения, вроде шпрингеровского
«национального совета»? Их там нет. Но не страдают ли через это
культурные интересы, например, итальянцев, составляющих там
меньшинство? Что-то не слышно. Да оно и понятно: демократия
в Швейцарии делает лишними всякие специально-культурные
«учреждения», якобы «гарантирующие» и прочее. Итак, бессиль
ные в настоящем, излишние в будущем — таковы учреждения
культурнонациональной автономии, такова национальная ав
тономия.
Но она становится ещё вредней, когда её навязывают «нации»,
существование которой в будущем подлежит сомнению. В таких
случаях сторонникам национальной автономии приходится охра-
нять и консервировать все особенности «нации», не только полез-
ные, но и вредные, — лишь бы «спасти нацию» от ассимиляции,
457
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
лишь бы «уберечь» её. На этот опасный путь неминуемо должен
был вступить Бунд. И он действительно вступил. Мы имеем в виду
известные постановления последних конференций Бунда о «суб-
боте», «жаргоне» и прочие. Социал-демократия добивается права
родного языка для всех наций, но Бунд этим не удовлетворяет-
ся, — он требует, чтобы «с особенной настойчивостью» отстаива-
ли «права еврейского языка», причём сам Бунд, при выборах в IV
Думу, отдаёт «предпочтение тому из них (то есть выборщиков),
который обязуется отстаивать права еврейского языка». Не общее
право родного языка, а отдельное право еврейского языка, жарго-
на! Пусть рабочие отдельных национальностей борются прежде
всего за свой язык: евреи за еврейский, грузины за грузинский
и прочие. Борьба за общее право всех наций — вещь второсте-
пенная. Вы можете и не признавать права родного языка всех
угнетённых национальностей; но если вы признали право жар-
гона, то так и знайте: Бунд будет голосовать за вас. Бунд «пред-
почтёт» вас. Но чем же отличается тогда Бунд от буржуазных
националистов? Сохранить всё еврейское, консервировать все
национальные особенности евреев, вплоть до заведомо вредных
для пролетариата, отграничить евреев от всего нееврейского,
даже особые больницы устроить, — вот до чего опустился Бунд!
Товарищ Плеханов был тысячу раз прав, говоря, что Бунд «при-
способляет социализм к национализму».
И действительно, от теории «единственного представитель-
ства» Бунд переходит к теории «национального размежевания»
рабочих. Бунд требует от российской социал-демократии, чтобы
она «провела в своём организационном строении размежевание
по национальностям». От «размежевания» же он делает шаг
вперёд к теории «обособления». Недаром на VIII конференции
Бунда раздавались речи о том, что «в обособлении — националь-
ное существование». Организационный федерализм таит в себе
элементы разложения и сепаратизма. Бунд идёт к сепаратиз
му. Полное обособление, полный разрыв — вот что показывает
«русская практика» федерализма.
458
Диалектический и исторический материализм
VI. КАВКАЗЦЫ, КОНФЕРЕНЦИЯ
ЛИКВИДАТОРОВ
Одна часть кавказских социал-демократов, не устоявшая про-
тив националистического «поветрия», пошла — как это ни стран-
но — по следам Бунда, провозгласив культурно-национальную
автономию. Областная автономия для всего Кавказа и культур-
но-национальная автономия для наций, входящих в состав Кав-
каза, — так формулируют своё требование эти социал-демокра-
ты — кстати сказать, примыкающие к русским ликвидаторам.
Областная автономия Кавказа, действующая в рамках обще-
государственной конституции, — в самом деле необходима ввиду
особенностей состава и бытовых условий последнего. Это призна-
но и российской социал-демократией, провозгласившей на II съез-
де «областное самоуправление для тех окраин, которые по своим
бытовым условиям и составу населения отличаются от собствен-
но — русских областей». Под областным самоуправлением нужно
понимать именно областную автономию.
А вот культурно-национальная автономия, непригодная вообще
сама по себе, является ещё и бессмысленной, и вздорной с точки
зрения и кавказских условий. И вот почему. Культурно-нацио-
нальная автономия предполагает более или менее развитые наци-
ональности, с развитой культурой, литературой. Без этих условий
автономия эта теряет всякий смысл, превращается в нелепицу.
Но на Кавказе имеется целый ряд народностей с примитивной
культурой, с особым языком, но без родной литературы, народно-
стей к тому же переходных, частью ассимилирующихся, частью
развивающихся дальше. Как применить к ним культурно-нацио-
нальную автономию? Как быть с такими народностями? Как их
«организовать» в отдельные культурно-национальные союзы, что
несомненно предполагается культурно-национальной автономией?
Как быть с мингрельцами, абхазцами, аджарцами, сванами,
лезгинами, говорящими на разных языках, но не имеющими своей
литературы? К каким нациям их отнести? Возможно ли их «ор-
ганизовать» в национальные союзы? Вокруг каких «культурных
дел» их «организовать»? Как быть с осетинами, из коих закав-
казские осетины ассимилируются (но далеко ещё не ассимили-
ровались) грузинами, а предкавказские частью ассимилируются
459
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
русскими, частью развиваются дальше, создавая свою литера-
туру? Как их «организовать» в единый национальный союз?
К какому национальному союзу отнести аджарцев, говорящих
на грузинском языке, но живущих турецкой культурой и испо-
ведующих ислам? Не «организовать» ли их отдельно от грузин
на почве религиозных дел и вместе с грузинами на почве прочих
культурных дел? А кобулетцы? А ингуши? А ингилойцы? Что это
за автономия, исключающая из списка целый ряд народностей?
Нет, это не решение национального вопроса, — это плод досужей
фантазии. Взять, например, закавказских татар с их минималь-
ным процентом грамотности, с их школами, во главе которых
стоят всесильные муллы, с их культурой, проникнутой религи-
озным духом. Не трудно понять, что «организовать» их в куль-
турно-национальный союз — это значит поставить во главе их
мулл, это значит отдать их на съедение реакционным муллам,
это значит создать новый бастион для духовного закабаления
татарских масс злейшим врагом последних. Это не решение на-
ционального вопроса.
Национальный вопрос на Кавказе может быть разрешён
лишь в духе вовлечения запоздалых наций и народностей
в общее русло высшей культуры. Только такое решение может
быть прогрессивным и приемлемым для социал-демократии. Об-
ластная автономия Кавказа потому и приемлема, что она втягива-
ет запоздалые нации в общее культурное развитие, она помогает
им вылупиться из скорлупы мелконациональной замкнутости, она
толкает их вперёд и облегчает им доступ к благам высшей культу-
ры. Между тем как культурно-национальная автономия действует
в прямо противоположном направлении, ибо она замыкает нации
в старые скорлупы, закрепляет их на низших ступенях развития
культуры, мешает им подняться на высшие ступени культуры.
Тем самым национальная автономия парализует положительные
стороны областной автономии, обращает последнюю в нуль. Имен-
но поэтому непригоден и тот смешанный тип автономии с соче-
танием национально-культурной и областной. Это противоесте-
ственное сочетание не улучшает дела, а ухудшает, ибо оно, кроме
того, что задерживает развитие запоздалых наций, превращает
ещё областную автономию в арену столкновений наций, органи-
зованных в национальные союзы. Таким образом, непригодная
460
Диалектический и исторический материализм
вообще, культурно-национальная автономия превратилась бы
на Кавказе в бессмысленную реакционную затею.
У ликвидаторов часто также можно услышать, что «требова-
ние» национально-культурной автономии «не идёт вразрез с точ-
ным смыслом» программы, признающей право наций на самоо-
пределение. Разберём это положение. Пункт о самоопределении
говорит о правах наций. По этому пункту нации имеют право
не только на автономию, но и на отделение. Речь идёт о поли-
тическом самоопределении. Кого хотели обмануть ликвидаторы,
пытаясь перетолковать вкривь и вкось это издавна установленное
во всей международной социал-демократии право политического
самоопределения наций? Или, может быть, ликвидаторы станут
увёртываться, защищаясь софизмом: дескать, культурно-нацио-
нальная автономия «не идёт вразрез» с правами наций? То есть,
если все нации данного государства согласятся устроиться на на-
чалах культурно-национальной автономии, то они, данная сумма
наций, имеют на это полное право, и никто не может им насиль-
ственно навязать другую форму политической жизни. И ново,
и умно. Не добавить ли, что, говоря вообще, нации имеют право
отменить у себя конституцию, заменить её системой произвола,
вернуться к старым порядкам, ибо нации, и только сами нации,
имеют право определять свою собственную судьбу. Повторяем:
в этом смысле ни культурно-национальная автономия, ни любая
национальная реакционность «не идёт вразрез» с правами наций.
Нации имеют право устроиться по своему желанию, они
имеют право сохранить любое своё национальное учрежде
ние, и вредное, и полезное, — никто не может (не имеет
права!) насильственно вмешиваться в жизнь наций. Но это
ещё не значит, что социалдемократия не будет бороться,
не будет агитировать против вредных учреждений наций,
против нецелесообразных требований наций. Наоборот, со
циалдемократия обязана вести такую агитацию и повлиять
на волю наций так, чтобы нации устроились в форме, наибо
лее соответствующей интересам пролетариата. Именно по-
этому она, борясь за право наций на самоопределение, в то же
время будет агитировать, скажем, и против отделения татар,
и против культурно-национальной автономии кавказских наций,
ибо и то и другое, не идя вразрез с правами этих наций, идёт,
461
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
однако, вразрез «с точным смыслом» программы, то есть с ин-
тересами кавказского пролетариата.
Очевидно, что «права наций» и «точный смысл» програм
мы — две совершенно различные плоскости. В то время как
«точный смысл» программы выражает интересы пролетариа-
та, научно формулированные в программе последнего, — права
наций могут выражать интересы любого класса-буржуазии, ари-
стократии, духовенства и так далее, смотря по силе и влиянию
этих классов. Там обязанности марксиста, здесь права наций,
состоящих из разных классов. Права наций и принципы соци-
ал-демократизма так же могут «идти вразрез» друг с другом, как,
скажем, Хеопсова пирамида — с пресловутой конференцией лик-
видаторов. Они просто несравнимы.
Между тем, конференция ликвидаторов самым определённым
образом входит в оценку дела, признает культурно-национальную
автономию приемлемой и санкционирует её именем программы
партии. Разница бросается в глаза.
VII. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В РОССИИ
Нам остаётся наметить положительное решение националь-
ного вопроса. Мы исходим из того, что вопрос может быть решён
лишь в неразрывной связи с переживаемым в России момен
том.
Россия живёт в переходное время, когда «нормальная», «кон-
ституционная» жизнь ещё не установилась, когда политический
кризис ещё не разрешён. Дни бурь и «осложнений» впереди.
Отсюда движение, наличное и грядущее, движение, ставящее
себе целью полную демократизацию. В связи с этим движением
и должен быть рассмотрен национальный вопрос. Итак, полная
демократизация страны, как основа и условие решения на
ционального вопроса.
Следует учесть при решении вопроса не только внутреннее,
но и внешнее положение. Россия находится между Европой
и Азией, между Австрией и Китаем. Рост демократизма в Азии не-
избежен. Рост империализма в Европе — не случайность. В Ев-
ропе капиталу становится тесно, и он рвётся в чужие страны,
462
Диалектический и исторический материализм
ища новых рынков, дешёвых рабочих, новых точек приложения.
Но это ведёт к внешним осложнениям и Бойне. Никто не может
сказать, что Балканская война является концом, а не началом ос-
ложнений. Поэтому вполне возможно такое сочетание внутренних
и внешних конъюнктур, при котором та или иная национальность
в России найдёт нужным поставить и решить вопрос о своей не-
зависимости. И, конечно, не дело марксистов ставить в таких
случаях преграды. Но из этого следует, что русские марксисты
не обойдутся без права наций на самоопределение. Итак, право
самоопределения, как необходимый пункт в решении нацио
нального вопроса.
Далее. Как быть с нациями, которые по тем или иным при-
чинам предпочтут остаться в рамках целого? Мы видели, что
культурно-национальная автономия непригодна. Во-первых, она
искусственна и нежизненна, ибо она предполагает искусственное
стягивание в одну нацию людей, которых жизнь, действитель-
ная жизнь, разъединяет и перебрасывает в разные концы госу-
дарства. Во-вторых, она толкает к национализму, ибо она ведёт
к точке зрения «размежевания» людей по национальным куриям,
к точке зрения «организации» наций, к точке зрения «сохране-
ния» и культивирования «национальных особенностей», — дело,
совершенно не идущее к социал-демократии. Это не случайность,
что моравские сепаратисты в рейхсрате, отделившись от немец-
ких социал-демократических депутатов, объединились с морав-
скими буржуазными депутатами в одно, так сказать, моравское
«коле». Не случайность и то, что сепаратисты из Бунда увязли
в национализме, превознося «субботу» и «жаргон». В Думе нет
ещё бундовских депутатов, но в районе Бунда имеется клерикаль-
но-реакционная еврейская община, в «руководящих учреждени-
ях» которой Бунд устраивает, пока что, «объединёнку» еврейских
рабочих и буржуа. Такова уж логика культурно-национальной ав-
тономии. Итак, национальная автономия не решает вопроса.
Где же выход? Единственно верное решение — областная
автономия, автономия таких определившихся единиц, как Поль-
ша, Литва, Украина, Кавказ и тому подобное. Преимущество
областной автономии состоит, прежде всего, в том, что при ней
приходится иметь дело не с фикцией без территории, а с опре-
делённым населением, живущим на определённой территории.
463
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
Затем, она не межует людей по нациям, она не укрепляет наци-
ональных перегородок, — наоборот, она ломает эти перегородки
и объединяет население для того, чтобы открыть дорогу для меже-
вания другого рода, межевания по классам. Наконец, она даёт воз-
можность наилучшим образом использовать природные богатства
области и развить производительные силы, не дожидаясь решений
общего центра, — функции, не присущие культурно-националь-
ной автономии. Итак, областная автономия, как необходимый
пункт в решении национального вопроса.
Можно опасаться, что меньшинства будут угнетаемы на-
циональными большинствами, но опасения имеют основание
лишь в том случае, если страна остаётся при старых порядках.
Дайте стране полный демократизм, — и опасения потеряют
всякую почву. Предлагают связать разбросанные меньшин-
ства в единый национальный союз, но меньшинства нуждаются
не в искусственном союзе, а в реальных правах у себя на месте.
Что может дать им такой союз без полной демократизации? Или:
какая необходимость в национальном союзе при полной демо-
кратизации? Что особенно волнует национальное меньшинство?
Меньшинство недовольно не отсутствием национального союза,
а отсутствием права родного языка. Дайте ему пользоваться род-
ным языком, — и недовольство пройдёт само собой. Меньшинство
недовольно не отсутствием искусственного союза, а отсутствием
у него родной школы. Дайте ему такую школу, — и недовольство
потеряет всякую почву. Меньшинство недовольно не отсутствием
национального союза, а отсутствием свободы совести (свобода
вероисповедания), передвижения и прочее. Дайте ему эти свобо-
ды, — и оно перестанет быть недовольным. Итак, национальное
равноправие во всех его видах (язык, школы и прочее), как
необходимый пункт в решении национального вопроса. Необ-
ходим, следовательно, общегосударственный закон, данный на ос-
нове полной демократизации страны и запрещающий все без ис-
ключения виды национальных привилегий и какое бы то ни было
стеснение или ограничение прав национальных меньшинств.
В этом и только в этом может быть действительная, а не бумаж-
ная гарантия прав меньшинства.
Мы знаем, к чему приводит межевание рабочих по националь-
ностям. Распадение единой рабочей партии, разбивка союзов
464
Диалектический и исторический материализм
по национальностям, обострение национальных трений, нацио-
нальное штрейкбрехерство, полная деморализация в рядах соци-
ал-демократии, — таковы результаты организационного феде-
рализма. История социал-демократии в Австрии и деятельность
Бунда в России красноречиво свидетельствуют об этом. Един-
ственное средство против этого — организация на началах ин
тернациональности. Сплочение на местах рабочих всех нацио-
нальностей России в единые и целостные коллективы, сплочение
таких коллективов в единую партию — такова задача. Само собой
понятно, что такая постройка партии не исключает, а предполага-
ет широкую автономию областей внутри единого партийного
целого.
Тип организации влияет не только на практическую работу.
Он накладывает неизгладимую печать на всю духовную жизнь ра-
бочего. Рабочий живёт жизнью своей организации, он там растёт
духовно и воспитывается. И вот, вращаясь в своей организации
и встречаясь там каждый раз со своими инонациональными то-
варищами, ведя вместе с ними общую борьбу под руководством
общего коллектива, — он глубоко проникается мыслью о том, что
рабочие прежде всего — члены одной классовой семьи, члены
единой армии социализма. А это не может не иметь громадного
воспитательного значения для широких слоёв рабочего класса.
Поэтому интернациональный тип организации является шко
лой товарищеских чувств, величайшей агитацией в пользу
интернационализма. Не то с организацией по национальностям.
Организуясь на основе национальности, рабочие замыкаются
в национальные скорлупы, отгораживаясь друг от друга орга-
низационными перегородками. Подчёркивается не общее между
рабочими, а то, чем они друг от друга отличаются. Здесь рабо-
чий прежде всего — член своей нации: еврей, поляк и так далее.
Неудивительно, что национальный федерализм в организации
воспитывает в рабочих дух национальной обособленности.
Поэтому национальный тип организации является школой наци-
ональной узости и закостенения.
Таким образом, перед нами два принципиально различных
типа организации: тип интернациональной сплочённости и тип
организационного «размежевания» рабочих по национальностям.
Попытки примирить эти два типа до сих пор не имели успеха.
465
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос
Примиренческий устав австрийской социал-демократии, выра-
ботанный в Вимберге в 1897 году, повис в воздухе. Австрийская
партия разбилась на части, увлекая за собой союзы. То же самое
в России, «примирение» с федерализмом Бунда, состоявшееся
на Стокгольмском съезде, кончилось полным крахом. Бунд сорвал
стокгольмский компромисс. Бунд с первого же дня после Сток-
гольма стал помехой на пути к слиянию рабочих на местах в еди-
ную организацию, включающую рабочих всех национальностей.
Бунд, начавший с организационной национальной автономии,
перешёл на деле к федерации для того, чтобы кончить полным
разрывом, сепаратизмом, Разрывая же с российской социал-де-
мократией, он внёс в неё разброд и дезорганизацию. Вспомним,
хотя бы, дело Ягелло. Поэтому путь «примирения» должен быть
оставлен, как утопический и вредный.
Одно из двух: либо федерализм Бунда, и тогда — российская
социал-демократия перестраивается на началах «размежевания»
рабочих по национальностям; либо интернациональный тип орга-
низации, и тогда — Бунд перестраивается на началах территори-
альной автономии, по образцу кавказской, латышской и польской
социал-демократии, открывая дорогу делу непосредственного объ-
единения еврейских рабочих с рабочими других национальностей
России. Среднего нет: принципы побеждают, а не «примиряют
ся». Итак — принцип интернационального сплочения рабочих,
как необходимый пункт в решении национального вопроса.
466
Диалектический и исторический материализм
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Какие категории диалектики применяет автор в своей рабо-
те? Приведите примеры, дайте объяснение.
Что есть нация?
Как автор выводит понятие нации? Какими категориями
диалектики он для этого пользуется? Почему?
Опишите своими словами «доказательство» автором выведен-
ного определения Нации.
Почему только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт
нам нацию?
Почему борьба идёт не между нациями, как целым, а между
буржуазными классами этих наций?
Почему важен пролетарский интернационализм?
Почему важно право наций на самоопределение?
Приведите примеры ошибок в понимании права наций на са-
моопределение.
Как определяется сила национального движения?
В чём есть содержание национального движения?
Что такое национальный вопрос?
Как возможно решение национального вопроса?
Что такое культурно-национальная автономия?
Как соотносятся право наций на самоопределение и борьба со-
циал-демократии за интересы пролетариата?
Что такое областная автономия?
Как разрешается национальный вопрос?
Приложение 2
Самоопределение наций
По работе В. И . Ленина «О праве наций на самоопределение»
I. ЧТО ТАКОЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЕ НАЦИЙ
Искать ли ответ в юридических дефинициях (определениях),
выведенных из всяческих «общих понятий» права? Или ответ
надо искать в историко-экономическом изучении национальных
движений?
Неудивительно, что Семковские, Либманы, Юркевичи даже
и не догадались поставить этого вопроса, отделываясь простым
хихиканьем по поводу «неясности» марксистской программы
и, видимо, даже не зная, в своей простоте, что о самоопределе-
нии наций говорит не только российская программа 1903 года,
но и решение Лондонского международного конгресса 1896 года
(об этом подробно в своём месте). Гораздо более удивительно,
что Роза Люксембург, много декламирующая по поводу будто бы
абстрактности и метафизичности данного параграфа, сама впала
именно в этот грех абстрактности и метафизичности. Имен-
но Роза Люксембург постоянно сбивается на общие рассуждения
о самоопределении (вплоть даже до совсем забавного умствования
о том, как узнать волю нации), не ставя нигде ясно и точно во-
проса, в юридических ли определениях суть дела или в опыте
национальных движений всего мира?
Точная постановка этого, неизбежного для марксиста, во-
проса сразу подорвала бы девять десятых доводов Розы Люк-
сембург. Национальные движения не впервые возникают в Рос-
сии и не одной ей свойственны. Во всём мире эпоха окончательной
победы капитализма над феодализмом была связана с нацио-
нальными движениями. Экономическая основа этих движений
состоит в том, что для полной победы товарного производства
необходимо завоевание внутреннего рынка буржуазией, необхо-
димо государственное сплочение территорий с населением, го-
ворящим на одном языке, при устранении всяких препятствий
развитию этого языка и закреплению его в литературе. Язык есть
важнейшее средство человеческого общения; единство языка
и беспрепятственное развитие есть одно из важнейших условий
468
Диалектический и исторический материализм
действительно свободного и широкого, соответствующего совре-
менному капитализму, торгового оборота, свободной и широкой
группировки населения по всем отдельным классам, наконец —
условие тесной связи рынка со всяким и каждым хозяином или
хозяйчиком, продавцом и покупателем.
Образование национальных государств, наиболее удовлетво-
ряющих этим требованиям современного капитализма, является
поэтому тенденцией (стремлением) всякого национального дви-
жения. Самые глубокие экономические факторы толкают к этому,
и для всей Западной Европы — более того: для всего цивилизо-
ванного мира — типичным, нормальным для капиталистического
периода является поэтому национальное государство. Следова-
тельно, если мы хотим понять значение самоопределения наций,
не играя в юридические дефиниции, не «сочиняя» абстрактных
определений, а разбирая историко-экономические условия нацио-
нальных движений, то мы неизбежно придём к выводу: под самоо
пределением наций разумеется государственное отделение их
от чуженациональных коллективов, разумеется, образование
самостоятельного национального государства.
Роза Люксембург цитирует слова Каутского: «Национальное
государство есть форма государства, наиболее соответствующая
современным» (то есть капиталистическим, цивилизованным,
экономически-прогрессивным в отличие от средневековых, дока-
питалистических и прочее) «условиям, есть та форма, в которой
оно всего легче может выполнить свои задачи» (то есть задачи
наиболее свободного, широкого и быстрого развития капитализ-
ма). К этому надо добавить ещё более точное заключительное
замечание Каутского, что пёстрые в национальном отношении
государства (так называемые государства национальностей в от-
личие от национальных государств) являются «всегда государ-
ствами, внутреннее сложение которых по тем или другим при-
чинам осталось ненормальным или недоразвитым» (отсталым).
Само собою разумеется, что Каутский говорит о ненормально-
сти исключительно в смысле несоответствия тому, что наибо-
лее приспособлено к требованиям развивающегося капитализ-
ма. Спрашивается теперь, как же отнеслась Роза Люксембург
к этим историко-экономическим выводам Каутского. Верны они
или неверны? Прав ли Каутский с его историко-экономической
469
Приложение 2. Самоопределение наций
теорией или Бауэр, теория которого является, в основе своей,
психологической? В чём состоит связь несомненного «нацио-
нального оппортунизма» у Бауэра, его защиты культурно-нацио-
нальной автономии, его националистических увлечений («кое-где
усиление национального момента», как выразился Каутский), его
«громадного преувеличения момента национального и полного
забвения момента интернационального» (Каутский), с его недоо-
ценкой силы стремления к созданию национального государства?
Роза Люксембург не поставила даже этого вопроса. Она не заме-
тила этой связи. Она не вдумалась в целое теоретических взгля-
дов Бауэра. Она совсем даже не противопоставила историко-эко-
номической и психологической теории в национальном вопросе.
Она ограничилась следующими замечаниями против Каутского:
«... Это «наилучшее» национальное государство есть только аб-
стракция, легко поддающаяся теоретическому развитию и тео-
ретической защите, но не соответствующая действительности».
И в подтверждение этого решительного заявления следуют рас-
суждения о том, что развитие великих капиталистических держав
и империализм делают иллюзорным «право на самоопределение»
мелких народов. «Можно ли серьёзно говорить, — восклицает
Роза Люксембург, — о «самоопределении» формально незави-
симых черногорцев, болгар, румын, сербов, греков, отчасти даже
швейцарцев, независимость которых сама является продуктом
политической борьбы и дипломатической игры «европейского
концерта»?». Наилучше соответствует условиям «не государство
национальное, как полагает Каутский, а государство хищниче-
ское». Приводится несколько десятков цифр о величине колоний,
принадлежащих Англии, Франции и прочее.
Читая подобные рассуждения, нельзя не подивиться способ-
ности автора не понимать, что к чему! Поучать с важным видом
Каутского тому, что мелкие государства экономически зависят
от крупных; что между буржуазными государствами идёт борьба
из-за хищнического подавления других наций; что существует
империализм и колонии, — это какое-то смешное, детское ум-
ничание, ибо к делу всё это ни малейшего отношения не имеет.
Не только маленькие государства, но и Россия, например, цели-
ком зависят экономически от мощи империалистского финансово-
го капитала «богатых» буржуазных стран. Не только балканские
470
Диалектический и исторический материализм
миниатюрные государства, но и Америка в XIX веке была, эконо-
мически, колонией Европы, как указал ещё Маркс в «Капитале».
Всё это Каутскому и каждому марксисту, конечно, прекрасно из-
вестно, но по вопросу о национальных движениях и о националь-
ном государстве это решительно ни к селу ни к городу. Роза Люк
сембург подменила вопрос о политическом самоопределении
наций в буржуазном обществе, об их государственной само
стоятельности вопросом об их экономической самостоятель
ности и независимости. Это так же умно, как если бы человек,
обсуждающий программное требование о верховенстве парла-
мента, то есть собрания народных представителей, в буржуаз-
ном государстве, принялся выкладывать своё вполне правильное
убеждение в верховенстве крупного капитала при всяких поряд-
ках буржуазной страны. Нет сомнения, что большая часть Азии,
наиболее населённой части света, находится в положении либо
колоний «великих держав», либо государств, крайне зависимых
и угнетённых национально. Но разве это общеизвестное обсто-
ятельство колеблет хоть сколько-нибудь тот бесспорный факт,
что в самой Азии условия наиболее полного развития товарного
производства, наиболее свободного, широкого и быстрого роста
капитализма создались только в Японии, то есть только в само-
стоятельном национальном государстве? Это государство — бур-
жуазное, а потому оно само стало угнетать другие нации и порабо-
щать колонии; мы не знаем, успеет ли Азия, до краха капитализма,
сложиться в систему самостоятельных национальных государств,
подобно Европе. Но остаётся неоспоримым, что капитализм, раз-
будив Азию, вызвал и там повсюду национальные движения, что
тенденцией этих движений является создание национальных го-
сударств в Азии, что наилучшие условия развития капитализма
обеспечивают именно такие государства. Пример Азии говорит
за Каутского, против Розы Люксембург. И пример всего пере-
дового цивилизованного человечества, и пример Балкан, и при-
мер Азии доказывают, вопреки Розе Люксембург, безусловную
правильность положения Каутского: национальное государство
есть правило и «норма» капитализма, пёстрое в националь
ном отношении государство — отсталость или исключение.
С точки зрения национальных отношений, наилучшие условия для
развития капитализма представляет, несомненно, национальное
471
Приложение 2. Самоопределение наций
государство. Это не значит, разумеется, чтобы такое государство,
на почве буржуазных отношений, могло исключить эксплуатацию
и угнетение наций. Это значит лишь, что марксисты не могут
упускать из виду могучих экономических факторов, порождающих
стремления к созданию национальных государств. Это значит,
что «самоопределение наций» в программе марксистов не может
иметь, с историко-экономической точки зрения, иного значения
кроме как политическое самоопределение, государственная само-
стоятельность, образование национального государства.
II. ИСТОРИЧЕСКАЯ КОНКРЕТНАЯ
ПОСТАНОВК А ВОПРОСА
Безусловным требованием марксистской теории при разборе
какого бы то ни было социального вопроса является постанов-
ка его в определённые исторические рамки, а затем, если речь
идёт об одной стране (например, о национальной программе для
данной страны), учёт конкретных особенностей, отличающих эту
страну от других в пределах одной и той же исторической эпохи.
Что означает это безусловное требование марксизма в примене-
нии к нашему вопросу?
Прежде всего оно означает необходимость строго разде
лить две, коренным образом отличные, с точки зрения на
циональных движений, эпохи капитализма. С одной стороны,
это — эпоха краха феодализма и абсолютизма, эпоха сложения
буржуазно-демократического общества и государства, когда на-
циональные движения впервые становятся массовыми, втягивают
так или иначе все классы населения в политику путём печати,
участия в представительных учреждениях и так далее. С другой
стороны, перед нами эпоха вполне сложившихся капиталисти-
ческих государств, с давно установившимся конституционным
строем, с сильно развитым антагонизмом пролетариата и бур-
жуазии, — эпоха, которую можно назвать кануном краха капи-
тализма. Для первой эпохи типично пробуждение национальных
движений, вовлечение в них крестьянства, как наиболее много-
численного и наиболее «тяжёлого на подъем» слоя населения
в связи с борьбой за политическую свободу вообще и за права
472
Диалектический и исторический материализм
национальности в частности. Для второй эпохи типично отсут-
ствие массовых буржуазно-демократических движений, когда
развитой капитализм, всё более сближая и перемешивая вполне
уже втянутые в торговый оборот нации, ставит на первый план
антагонизм интернационально слитого капитала с интернацио-
нальным рабочим движением.
И вот здесь как раз мы и натыкаемся на самое слабое место
в рассуждениях Розы Люксембург. Она с необыкновенным усер-
дием украшает свою статью набором «крепких» словечек против
§ 9 нашей программы, объявляя его «огульным», «шаблоном»,
«метафизической фразой» и так далее без конца.
§ 9. Право на самоопределение за всеми нациями, входящи-
ми в состав государства
Естественно было бы ожидать, что писательница, так превос-
ходно осуждающая метафизику (в марксовском смысле, то есть
антидиалектику) и пустые абстракции, даст нам образец конкрет-
но-исторического рассмотрения вопроса. Речь идёт о националь-
ной программе марксистов одной определённой страны, России,
одной определённой эпохи, начала XX века. Вероятно, Роза Люк-
сембург и ставит вопрос о том, какую историческую эпоху пере-
живает Россия, каковы конкретные особенности национально-
го вопроса и национальных движений данной страны в данную
эпоху? Ровнёхонько ничего об этом Роза Люксембург не говорит!
Ни тени разбора вопроса о том, как стоит национальный вопрос
в России в данную историческую эпоху, каковы особенности
России в данном отношении, — вы у неё не найдёте! Нам го-
ворят, что иначе ставится национальный вопрос на Балканах,
чем в Ирландии, что Маркс вот так-то оценивал польское и чеш-
ское национальное движение в конкретных условиях 1848 года
(страница выписок из Маркса), что Энгельс вот так-то оценивал
борьбу лесных кантонов Швейцарии против Австрии и битву
под Моргартеном, имевшую место в 1315 году (страничка цитат
из Энгельса с соответствующим комментарием из Каутского),
что Лассаль считал реакционной крестьянскую войну в Герма-
нии в XVI веке и тому подобное. И, перечитывая поучительные
цитаты из Маркса и Энгельса, видишь с особенной наглядностью,
473
Приложение 2. Самоопределение наций
в какое смешное положение поставила себя Роза Люксембург.
Она красноречиво и сердито проповедует необходимость кон-
кретно-исторического анализа национального вопроса в разных
странах в разное время, — и она не делает ни малейшей попытки
определить, какую же историческую стадию развития капитализ-
ма переживает Россия в начале XX века, каковы особенности на-
ционального вопроса в этой стране. На этом вопросе мы и должны
остановиться.
III. КОНКРЕТНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
НАЦИОНАЛЬНОГО ВОПРОСА В РОССИИ
И ЕЁ БУРЖУАЗНОДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ
ПРЕОБРАЗОВА НИЕ
«Несмотря на растяжимость принципа «право наций на са-
моопределение», который является чистейшим общим местом,
будучи, очевидно, одинаково применимым не только к народам,
живущим в России, но и к нациям, живущим в Германии и Ав-
стрии, Швейцарии и Швеции, Америке и Австралии, мы не на-
ходим его ни в одной программе современных социалистических
партий...» пишет Роза Люксембург в начале своего похода против
§ 9 марксистской программы. Подсовывая нам понимание этого
пункта программы, как «чистейшего общего места», Роза Люк-
сембург сама именно в этот грех и впадает, заявляя с забавной
смелостью, будто этот пункт «очевидно, одинаково применим»
к России, Германии и так далее. Однако, если толковать марк-
систскую программу не по-ребячьи, а по-марксистски, то весьма
нетрудно смекнуть, что она относится к буржуазно-демократи-
ческим национальным движениям. Раз так, — а это, несомнен-
но, так, — то отсюда «очевидно», что эта программа относится
«огульно», как «общее место» и ко всем случаям буржуазно-демо-
кратических национальных движений. Не менее очевидным был
бы также для Розы Люксембург, при самом небольшом размышле-
нии, тот вывод, что программа наша относится только к случаям
наличности такого движения. Подумав над этими очевидными
соображениями, Роза Люксембург без особого труда увидела бы,
какую бессмыслицу она сказала. Обвиняя нас в преподнесении
474
Диалектический и исторический материализм
«общего места», она против нас приводит тот довод, что о само-
определении наций не говорится в программе тех стран, где нет
буржуазно-демократических национальных движений. Замеча-
тельно умный довод!
Сравнение политического и экономического развития разных
стран, а также их марксистских программ имеет громадное зна-
чение с точки зрения марксизма, ибо несомненны как общая ка-
питалистическая природа современных государств, так и общий
закон развития их, но подобное сравнение надо производить
умеючи. Азбучным условием при этом является выяснение
вопроса, сравнимы ли исторические эпохи развития сравни
ваемых стран. Например, аграрную программу российских марк-
систов могут «сравнивать» с западноевропейскими только полные
невежды, ибо наша программа даёт ответ на вопрос о буржуаз-
но-демократическом аграрном преобразовании, о котором и речи
нет в западных странах. То же самое относится к национальному
вопросу. В большинстве западных стран он давным-давно решён.
Смешно искать ответа на несуществующие вопросы в западных
программах. Роза Люксембург упустила здесь из виду как раз
самое главное: различие между странами с давно законченными
и с незаконченными буржуазно-демократическими преобразова-
ниями. В этом различии весь гвоздь. Полное игнорирование этого
различия и превращает длиннейшую статью Розы Люксембург
в набор пустых, бессодержательных общих мест.
Россия — государство с единым национальным центром, ве-
ликорусским. Великорусы занимают гигантскую сплошную тер-
риторию, достигая по численности приблизительно 70 миллионов
человек. Особенность этого национального государства, во-пер-
вых, та, что «инородцы» (составляющие в целом большинство
населения — 57%) населяют как раз окраины; во-вторых, та,
что угнетение этих инородцев гораздо сильнее, чем в соседних
государствах (и даже не только в европейских); в-третьих, та,
что в целом ряде случаев живущие по окраинам угнетённые на-
родности имеют своих сородичей по ту сторону границы, поль-
зующихся большей национальной независимостью (достаточно
вспомнить хотя бы по западной и южной границе государства —
финнов, шведов, поляков, украинцев, румын); в-четвёртых, та, что
развитие капитализма и общий уровень культуры нередко выше
475
Приложение 2. Самоопределение наций
в «инородческих» окраинах, чем в центре государства. Наконец,
именно в соседних азиатских государствах мы видим начавшуюся
полосу буржуазных революций и национальных движений, захва-
тывающих частью родственные народности в пределах России.
Таким образом, именно исторические конкретные особенности
национального вопроса в России придают у нас особую насущ-
ность признанию права наций на самоопределение в пережива-
емую эпоху.
IV. «П РАКТИЦИЗМ»
В НАЦИОНАЛЬНОМ ВОПРОСЕ
С особенным усердием подхватили оппортунисты тот довод
Розы Люксембург, что § 9 нашей программы не содержит в себе
ничего «практического». Роза Люксембург так восхищена этим
доводом, что мы встречаем иногда в её статье по восьми раз
на странице повторение этого «лозунга».
Что означает требование «практичности» в национальном
вопросе? Либо поддержку всех национальных стремлений; либо
ответ: «да или нет» на вопрос об отделении каждой нации; либо
вообще непосредственную «осуществимость» национальных тре-
бований. Рассмотрим все эти три возможных смысла требования
«практичности».
Буржуазия, которая естественно выступает в начале всякого
национального движения гегемоном (руководителем) его, назы-
вает практическим делом поддержку всех национальных стрем-
лений. Но политика пролетариата в национальном вопросе
(как и в остальных вопросах) лишь поддерживает буржуа
зию в определённом направлении, но никогда не совпадает
с её политикой. Рабочий класс поддерживает буржуазию только
в интересах национального мира (которого буржуазия не может
дать вполне и который осуществим лишь в меру полной демо-
кратизации), в интересах равноправия, в интересах наилучшей
обстановки классовой борьбы. Поэтому как раз против практи-
цизма буржуазии пролетарии выдвигают принципиальную поли-
тику в национальном вопросе, всегда поддерживая буржуазию
лишь условно. Всякая буржуазия хочет в национальном деле либо
476
Диалектический и исторический материализм
привилегий для своей нации, либо исключительных выгод для
неё; это и называется «практичным». Пролетариат против всяких
привилегий, против всякой исключительности. Требовать от него
«практицизма» значит идти на поводу буржуазии, впадать в оп-
портунизм.
Дать ответ: «да или нет» на вопрос об отделении каждой
нации? Это кажется требованием весьма «практичным».
А на деле оно нелепо, метафизично теоретически, на практи-
ке же ведёт к подчинению пролетариата политике буржуазии.
Буржуазия всегда на первый план ставит свои националь
ные требования. Ставит их безусловно. Для пролетариата
они подчинены интересам классовой борьбы. Теоретически
нельзя ручаться наперёд, отделение ли данной нации или её рав-
ноправное положение с иной нацией закончит буржуазно-демо-
кратическую революцию; для пролетариата важно в обоих случаях
обеспечить развитие своего класса; буржуазии важно затруд-
нить это развитие, отодвинув его задачи перед задачами «своей»
нации. Поэтому пролетариат ограничивается отрицательным,
так сказать, требованием признания права на самоопределение,
не гарантируя ни одной нации, не обязуясь дать ничего насчёт
другой нации. Пусть это не «практично», но это на деле вернее
всего гарантирует наиболее демократическое из возможных ре-
шений; пролетариату нужны только эти гарантии, а буржуазии
каждой нации нужны гарантии её выгод без отношения к положе-
нию (к возможным минусам) иных наций. Буржуазии интереснее
всего «осуществимость» данного требования, — отсюда вечная
политика сделок с буржуазией иных наций в ущерб пролетари-
ату. Пролетариату же важно укрепление своего класса против
буржуазии, воспитание масс в духе последовательной демокра-
тии и социализма. Пусть это не «практично» для оппортунистов,
но это единственная гарантия на деле, гарантия максимального
национального равноправия и мира вопреки и феодалам, и на-
ционалистической буржуазии. Вся задача пролетариев в наци-
ональном вопросе «непрактична», с точки зрения национали-
стической буржуазии каждой нации, ибо пролетарии требуют
«абстрактного» равноправия, принципиального отсутствия ма-
лейших привилегий, будучи враждебны всякому национализму.
Не поняв этого, Роза Люксембург своим неразумным воспеванием
477
Приложение 2. Самоопределение наций
практицизма открыла настежь ворота именно для оппортунистов,
в особенности для оппортунистических уступок великорусскому
национализму. Почему великорусскому? Потому что великорусы
в России нация угнетающая, а в национальном отношении, есте-
ственно, оппортунизм выразится иначе среди угнетённых и среди
угнетающих наций. Буржуазия угнетённых наций во имя «прак-
тичности» своих требований будет звать пролетариат к безуслов-
ной поддержке её стремлений. Всего практичнее сказать прямое
«да», за отделение такой-то нации, а не за право отделения всех
и всяких наций! Пролетариат против такого практицизма: при-
знавая равноправие и равное право на национальное государство,
он выше всего ценит и ставит союз пролетариев всех наций, оце-
нивая под углом классовой борьбы рабочих всякое национальное
требование, всякое национальное отделение. Лозунг практицизма
есть на деле лишь лозунг некритического перенимания буржуаз-
ных стремлений.
Нам говорят: поддерживая право на отделение, вы поддержи-
ваете буржуазный национализм угнетённых наций. Так говорит
Роза Люксембург, так повторяет за ней оппортунист Семков-
ский — единственный, кстати сказать, представитель ликвида-
торских идей по этому вопросу в ликвидаторской газете! Мы отве-
чаем: нет, именно буржуазии важно здесь «практичное» решение,
а рабочим важно принципиальное выделение двух тенденций.
Поскольку буржуазия нации угнетённой борется с угнетающей,
постольку мы всегда и во всяком случае и решительнее всех за,
ибо мы самые смелые и последовательные враги угнетения. По-
скольку буржуазия угнетённой нации стоит за свой буржуазный
национализм, мы против. Борьба с привилегиями и насилиями
нации угнетающей и никакого попустительства стремлению
к привилегиям со стороны угнетённой нации. Это — «непрак-
тично» с точки зрения буржуа и мещанина. Это — единственно
практичная и принципиальная, и действительно помогающая де-
мократии, свободе, пролетарскому союзу политика в националь-
ном вопросе.
Возьмём позицию угнетающей нации. Может ли быть свободен
народ, угнетающий другие народы? Нет. Интересы свободы вели-
корусского населения требуют борьбы с таким угнетением. Дол-
гая история, вековая история подавления движений угнетённых
478
Диалектический и исторический материализм
наций, систематическая пропаганда такого подавления со сторо-
ны «высших» классов создали громадные помехи делу свободы
самого великорусского народа в его предрассудках. Великорус-
ские черносотенцы сознательно поддерживают эти предрассудки
и разжигают их. Великорусская буржуазия мирится с ними или
подлаживается к ним. Великорусский пролетариат не может
осуществить своих целей, не может расчистить себе пути
к свободе, не борясь систематически с этими предрассудками.
V. ЛИБЕРАЛЬНАЯ БУРЖУАЗИЯ
И СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ ОППОРТУНИСТЫ
В НАЦИОНАЛЬНОМ ВОПРОСЕ
Мы видели, что одним из главных своих «козырей» в борьбе
против программы российских марксистов Роза Люксембург
считает такой довод: признание права на самоопределение рав-
няется поддержке буржуазного национализма угнетённых наций.
С другой стороны, говорит Роза Люксембург, если понимать под
этим правом только борьбу против всякого насилия по отношению
к нациям, то особый пункт программы не нужен, ибо социал-де-
мократы вообще против всякого национального насилия и нерав-
ноправия.
Первый довод, как неопровержимо указал почти 20 лет тому
назад Каутский, сваливает национализм с больной головы на здо-
ровую, ибо, боясь национализма буржуазии угнетённых наций,
Роза Люксембург оказывается на деле играющей на руку черно-
сотенному национализму великорусов!
Второй довод есть, в сущности, боязливое уклонение от во-
проса: включает ли или не включает признание национального
равноправия признание права на отделение? Если да, то, зна-
чит, Роза Люксембург признает принципиальную правильность
§ 9 нашей программы. Если нет, значит, она не признает наци-
онального равноправия. Уклончивостью и увёртками тут делу
не поможешь!
Однако лучшей проверкой вышеуказанных и всех подоб
ных доводов является изучение отношения к вопросу раз
личных классов общества. Для марксиста такая проверка
479
Приложение 2. Самоопределение наций
обязательна. Надо исходить из объективного, надо взять взаимо-
отношение классов по данному пункту. Не делая этого, Роза Люк-
сембург впадает как раз в тот грех метафизичности, абстрактно-
сти, общего места, огульности, в котором она тщетно пытается
обвинить своих противников.
Позиция «бюрократии» (извиняемся за неточное слово) и фе-
одальных помещиков типа объединённого дворянства общеиз-
вестна. Безусловное отрицание и равноправия национальностей
и права на самоопределение. Старый, взятый из времён кре-
постного права лозунг: самодержавие, православие, народность,
причём под последней имеется в виду только великорусская.
Даже украинцы объявлены «инородцами», даже их родной язык
преследуется.
Взглянем на буржуазию российскую, «призванную» к уча-
стию — очень скромному, правда, но всё же участию во власти,
в системе законодательства и управления «3-го июня». Что ок-
тябристы идут на деле за правыми в данном вопросе, об этом тра-
тить много слов не приходится. К сожалению, некоторые маркси-
сты гораздо менее внимания обращают на позицию либеральной
великорусской буржуазии, прогрессистов и кадетов. А между тем,
кто не изучит этой позиции и не вдумается в неё, тот неизбежно
впадёт в грех абстрактности и голословности при обсуждении
права наций на самоопределение. Реальное классовое значение
либеральной вражды к принципу политического самоопределения
наций — одно и только одно: национал-либерализм, отстаивание
государственных привилегий великорусской буржуазии. И рос-
сийские оппортунисты среди марксистов, ополчившиеся именно
теперь, в эпоху третьеиюньской системы, против права наций
на самоопределение, все эти: ликвидатор Семковский, бундист
Либман, украинский мелкий буржуа Юркевич, на деле просто
плетутся в хвосте национал-либерализма, развращают рабочий
класс национал-либеральными идеями.
Интересы рабочего класса и его борьбы против капитализ-
ма требуют полной солидарности и теснейшего единства рабо-
чих всех наций, требуют отпора националистической полити-
ке буржуазии какой бы то ни было национальности. Поэтому
уклонением от задач пролетарской политики и подчинением
рабочих политике буржуазной явилось бы как то, если бы
480
Диалектический и исторический материализм
социалдемократы стали отрицать право самоопределения,
то есть право отделения угнетённых наций, так и то, если бы
социалдемократы взялись поддерживать все национальные
требования буржуазии угнетённых наций. Наёмному рабоче-
му всё равно, будет ли его преимущественным эксплуататором
великорусская буржуазия предпочтительно перед инородческой
или польская предпочтительно перед еврейской и так далее. На-
ёмный рабочий, сознавший интересы своего класса, равнодушен
и к государственным привилегиям капиталистов великорусских,
и к посулам капиталистов польских или украинских, что водво-
рится рай на земле, когда они будут обладать государственными
привилегиями. Развитие капитализма идёт и будет идти вперёд,
так или иначе, и в едином пёстром государстве, и в отдельных
национальных государствах.
Во всяком случае наёмный рабочий останется объектом экс-
плуатации, и успешная борьба против неё требует независимости
пролетариата от национализма, полной, так сказать, нейтраль-
ности пролетариев в борьбе буржуазии разных наций за первен-
ство. Малейшая поддержка пролетариатом какой-либо нации,
привилегий «своей» национальной буржуазии вызовет неизбежно
недоверие пролетариата другой нации, ослабит интернациональ-
ную классовую солидарность рабочих, разъединит их на радость
буржуазии. А отрицание права на самоопределение, или на отде-
ление, неизбежно означает на практике поддержку привилегий
господствующей нации.
VI. ОТДЕЛЕНИЕ НОРВЕГИИ ОТ ШВЕЦИИ
Роза Люксембург рассуждает по поводу его следующим обра-
зом: «Последнее событие в истории федеративных отношений,
отделение Норвегии от Швеции, — в своё время торопливо под-
хваченное социал-патриотичной польской печатью, как отрадное
проявление силы и прогрессивности стремлений к государствен-
ному отделению, — немедленно превратилось в разительное
доказательство того, что федерализм и вытекающее из него
государственное отделение отнюдь не являются выражением
прогрессивности или демократизма. После так называемой
481
Приложение 2. Самоопределение наций
норвежской «революции», которая состояла в смещении и уда-
лении из Норвегии шведского короля, норвежцы преспокойно
выбрали себе другого короля, формально отвергнув народным
голосованием проект учреждения республики. То, что поверх-
ностные поклонники всяких национальных движений и вся-
ческих подобий независимости провозгласили «революцией»,
было простым проявлением крестьянского и мелкобуржуазного
партикуляризма, желания за свои деньги иметь «собственного»
короля вместо навязанного шведской аристократией, а следо-
вательно, было движением, не имеющим решительно ничего
общего с революционностью. Вместе с тем эта история разры-
ва шведско-норвежской унии снова доказала, до какой степени
и в данном случае федерация, существовавшая до тех пор, была
только выражением чисто династических интересов, а следо-
вательно, формой монархизма и реакции». Это — буквально
всё, что говорит Роза Люксембург по данному пункту!! И, надо
признаться, трудно было бы рельефнее обнаружить беспомощ-
ность своей позиции, чем сделала это Роза Люксембург в данном
примере.
Вопрос шёл и идёт о том, необходима ли для социал-демо-
кратии в пёстром национальном государстве программа, при-
знающая право на самоопределение или на отделение. Что же
говорит нам по этому вопросу взятый самой Розой Люксембург
пример Норвегии? Наш автор вертится и виляет, остроумничает
и шумит, но на вопрос не отвечает! Роза Люксембург говорит
о чём угодно, чтобы не сказать ни слова по существу вопроса!
Несомненно, что норвежские мелкие буржуа, пожелав за свои
деньги иметь своего короля и провалив народным голосованием
проект учреждения республики, обнаружили весьма дурные ме-
щанские качества. Но при чём всё это? Ведь речь шла о праве
наций на самоопределение и об отношении социалистического
пролетариата к этому праву! Почему же Роза Люксембург не от-
вечает на вопрос, а ходит кругом да около?
Чтобы разобрать этот пример по-марксистски, мы должны
остановиться не на дурных качествах ужасно страшных «фра-
ков», а, во-первых, на конкретных исторических особенностях от-
деления Норвегии от Швеции и, во-вторых, на том, каковы были
задачи пролетариата обеих стран при этом отделении.
482
Диалектический и исторический материализм
Норвегию сближают с Швецией связи географические, эко-
номические и языковые не менее тесные, чем связи многих не-
великорусских славянских наций с великорусами. Но союз Нор-
вегии с Швецией был недобровольный, так что о «федерации»
Роза Люксембург говорит совсем зря просто потому, что она
не знает, что сказать. Норвегию отдали Швеции монархи во время
наполеоновских войн, вопреки воле норвежцев, и шведы долж-
ны были ввести войска в Норвегию, чтобы подчинить её себе.
После этого в течение долгих десятилетий, несмотря на чрез-
вычайно широкую автономию, которой пользовалась Норвегия,
трения между Норвегией и Швецией существовали беспрерывно,
и норвежцы всеми силами стремились сбросить с себя иго швед-
ской аристократии. В августе 1905 года они, наконец, и сбросили
его: норвежский сейм постановил, что король шведский перестал
быть королём норвежским, а произведённый затем референдум,
опрос норвежского народа, дал подавляющее большинство голосов
(около 200 тысяч против нескольких сот) за полное отделение
от Швеции. Шведы, после некоторых колебаний, примирились
с фактом отделения. Этот пример показывает нам, на какой почве
возможны и бывают случаи отделения наций при современных
экономических и политических отношениях и какую форму при-
нимает иногда отделение в обстановке политической свободы
и демократизма.
Ни один социал-демократ, если он не решится объявить без-
различными для себя вопросы политической свободы и демо-
кратизма (а в таком случае, разумеется, он перестал бы быть
социал-демократом), не сможет отрицать, что этот пример фак-
тически доказывает обязательность для сознательных рабочих
систематической пропаганды и подготовки того, чтобы возмож-
ные столкновения из-за отделения наций решались только так,
как они разрешены были в 1905 г. между Норвегией и Швецией,
а не «по-русски». Это именно и выражается программным требо-
ванием признания права наций на самоопределение. И Розе Люк-
сембург пришлось отговариваться от неприятного для её теории
факта посредством грозных нападок на мещанство норвежских
мещан.
Пойдём далее. В вопросе о самоопределении наций, как
и во всяком другом вопросе, нас интересует прежде всего
483
Приложение 2. Самоопределение наций
и более всего самоопределение пролетариата внутри наций.
Роза Люксембург обошла скромненько и этот вопрос, чувствуя,
как неприятен для её «теории» разбор его на взятом ею приме-
ре Норвегии. Какова была и должна была быть позиция норвеж-
ского и шведского пролетариата в конфликте из-за отделения?
Сознательные рабочие Норвегии голосовали бы, конечно, после
отделения за республику, и если были социалисты, голосовавшие
иначе, то это лишь доказывает, как много иногда тупого, мещан-
ского оппортунизма в европейском социализме. Об этом не может
быть двух мнений, и мы касаемся данного пункта лишь потому,
что Роза Люксембург пытается замять суть дела разговорами
не на тему. По вопросу об отделении мы не знаем, обязывала ли
социалистическая норвежская программа норвежских социал-де-
мократов держаться одного определённого мнения. Допустим,
что нет, что норвежские социалисты оставляли открытым вопрос
о том, насколько достаточна была для свободной классовой борьбы
автономия Норвегии и насколько тормозили свободу хозяйствен-
ной жизни вечные трения и конфликты с шведской аристокра-
тией. Но что норвежский пролетариат должен был идти против
этой аристократии за норвежскую крестьянскую демократию (при
всех мещанских ограниченностях последней), это неоспоримо.
Если большинство норвежской нации было за монархию,
а пролетариат за республику, то перед норвежским пролета
риатом, вообще говоря, открывалось два пути: или револю
ция, если условия для неё назрели, или подчинение большин
ству и длительная работа пропаганды и агитации.
А шведский пролетариат? Известно, что шведские помещики,
споспешествуемые шведскими попами, проповедовали войну про-
тив Норвегии, и так как Норвегия гораздо слабее Швеции, так как
она испытывала уже шведское нашествие, так как шведская ари-
стократия имеет очень сильный вес в своей стране, то проповедь
эта была очень серьёзной угрозой. Можно ручаться, что шведские
Кокошкины долго и усердно развращали шведские массы призы-
вами к «осторожному обращению» с «растяжимыми формула-
ми политического самоопределения наций», размалёвыванием
опасностей «распада государства» и уверениями в совместимости
«народной свободы» с устоями шведской аристократии. Не подле-
жит ни малейшему сомнению, что шведская социал-демократия
484
Диалектический и исторический материализм
изменила бы делу социализма и делу демократии, если бы она
не боролась изо всех сил и с помещичьей, и с «кокошкинской»
идеологией и политикой, если бы она не отстаивала помимо рав-
ноправия наций вообще (признаваемого и Кокошкиными) права
наций на самоопределение, свободы отделения Норвегии.
Тесный союз норвежских и шведских рабочих, их полная
товарищеская классовая солидарность выигрывала от этого
признания шведскими рабочими права норвежцев на отделе
ние. Ибо норвежские рабочие убеждались в том, что шведские
не заражены шведским национализмом, что братство с норвеж-
скими пролетариями для них выше, чем привилегии шведской
буржуазии и аристократии. Разрушение связей, навязанных
Норвегии европейскими монархами и шведскими аристократа-
ми, усилило связи между норвежскими и шведскими рабочими.
Шведские рабочие доказали, что через все перипетии буржуазной
политики — вполне возможно на почве буржуазных отношений
возрождение насильственного подчинения норвежцев шведам! —
они сумеют сохранить и отстоять полное равноправие и классо-
вую солидарность рабочих обеих наций в борьбе и против швед-
ской, и против норвежской буржуазии.
VII. РЕШЕНИЕ ЛОНДОНСКОГО
МЕЖДУНАРОДНОГО КОНГРЕССА 1896 ГОДА
Решение это гласит: «Конгресс объявляет, что он стоит
за полное право самоопределения всех наций и выражает своё
сочувствие рабочим всякой страны, страдающей в настоящее
время под игом военного, национального или другого абсолютиз-
ма; конгресс призывает рабочих всех этих стран вступать в ряды
сознательных (= сознающих интересы своего класса) рабочих
всего мира, чтобы вместе с ними бороться за преодоление между-
народного капитализма и за осуществление целей международной
социал-демократии».
Есть люди, которым кажется «противоречивым», что эта резо-
люция в 4-ом пункте, признавая право на самоопределение, на от-
деление, как будто бы «даёт» максимум национализму (на деле
в признании права на самоопределение всех наций есть максимум
485
Приложение 2. Самоопределение наций
демократизма и минимум национализма), — а в пункте 5-ом пре-
достерегает рабочих против националистических лозунгов какой
бы то ни было буржуазии и требует единства и слияния рабочих
всех наций в интернационально-единых пролетарских организаци-
ях. Но видеть здесь «противоречие» могут лишь совсем плоские
умы, не способные понять, например, почему единство и классо-
вая солидарность шведского и норвежского пролетариата выигра-
ли, когда шведские рабочие отстояли свободу отделения Норвегии
в самостоятельное государство.
VIII. УТОПИСТ КАРЛ МАРКС
И ПРАКТИЧНАЯ РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ
Объявляя «утопией» независимость Польши и повторяя это
до тошноты часто, Роза Люксембург иронически восклицает; по-
чему бы не ставить требование независимости Ирландии? Оче-
видно, «практичной» Розе Люксембург неизвестно, как относился
К. Маркс к вопросу о независимости Ирландии. На этом стоит
остановиться, чтобы показать анализ конкретного требования
национальной независимости с действительно-марксистской,
а не оппортунистической точки зрения.
Всего яснее позиция Маркса по этому вопросу выражена
в следующих отрывках из его писем: «Демонстрацию английских
рабочих в пользу фенианизма я старался вызвать всяческими
способами... Прежде я считал отделение Ирландии от Англии не-
возможным. Теперь я считаю его неизбежным, хотя бы после от-
деления дело и пришло к федерации». Так писал Маркс в письме
к Энгельсу от 2-го ноября 1867 года.
В письме от 30-го ноября того же года он добавлял: «Что
мы должны советовать английским рабочим? По моему мнению,
они должны сделать пунктом своей программы разрыв союза»
(Ирландии с Англией, то есть отделение Ирландии от Ан-
глии) — «короче говоря, требование 1783 года, только демо-
кратизированное и приноровлённое к современным условиям.
Это — единственно легальная форма ирландского освобождения
и потому единственно возможная для принятия в программу ан-
глийской партии. Опыт впоследствии должен показать, сможет
486
Диалектический и исторический материализм
ли существовать длительно простая личная уния между обеими
странами... Ирландцам необходимо следующее:
1. Самоуправление и независимость от Англии.
2. Аграрная революция...»
Энгельс отмечает в письме от 20-го ноября 1868 г. «нена-
висть к ирландцам среди английских рабочих», а почти год спу-
стя (24 октября 1869 г.), возвращаясь к этой теме, он пишет:
«От Ирландии до России один только шаг... На примере ирланд-
ской истории можно видеть, какое это несчастье для народа, если
он поработил другой народ. Все английские подлости имеют своё
происхождение в ирландской сфере. Кромвелевскую эпоху я ещё
должен изучать, но во всяком случае для меня несомненно, что
дела и в Англии приняли бы иной оборот, если бы не было необ-
ходимости господствовать по-военному в Ирландии и создавать
новую аристократию».
Политика по ирландскому вопросу, которую вёл
Маркс в Интернационале, видна из следующего: 18-го ноября
1869 Маркс пишет Энгельсу, что он держал речь в 1⁄4 часа в Со-
вете Интернационала по вопросу об отношении британского
министерства к ирландской амнистии и предложил следующую
резолюцию: «Постановлено, что в своём ответе на ирландские
требования освободить ирландских патриотов, г. Гладстон умыш-
ленно оскорбляет ирландскую нацию; что он связывает полити-
ческую амнистию с условиями, одинаково унизительными и для
жертв дурного правительства и для представляемого ими народа;
что Гладстон, связанный своим официальным положением, пу-
блично и торжественно приветствовал бунт американских ра-
бовладельцев, а теперь принимается проповедовать ирландско-
му народу учение пассивного повиновения; что вся его политика
по отношению к ирландской амнистии является самым настоящим
проявлением той «политики завоевания», разоблачением которой
г. Гладстон ниспроверг министерство своих противников — тори;
что Генеральный Совет Интернациональной ассоциации рабочих
выражает своё восхищение тем, как смело, твёрдо и возвышенно
ведёт ирландский народ свою кампанию за амнистию; что эта
резолюция должна быть сообщена всем секциям Интернацио-
нальной ассоциации рабочих и всем связанным с ней рабочим
организациям Европы и Америки».
487
Приложение 2. Самоопределение наций
Теперь читателям должна быть вполне ясна политика Марк-
са в ирландском вопросе. «Утопист» Маркс так «непрактичен»,
что стоит за отделение Ирландии, оказавшееся и полвека спу-
стя неосуществлённым. Чем же вызвана эта политика Марк-
са и не была ли она ошибкой?
Сначала Маркс думал, что не национальное движение уг
нетённой нации, а рабочее движение среди угнетающей нации
освободит Ирландию. Никакого абсолюта из национальных
движений Маркс не делает, зная, что полное освобождение всех
национальностей сможет дать только победа рабочего класса.
Учесть наперёд все возможные соотношения между буржуазными
освободительными движениями угнетённых наций и пролетар-
ским освободительным движением среди угнетающей нации (как
раз та проблема, которая делает столь трудным национальный
вопрос в современной России) — вещь невозможная.
Но вот обстоятельства сложились так, что английский рабо-
чий класс попал довольно надолго под влияние либералов, став
их хвостом, обезглавив себя либеральной рабочей политикой.
Буржуазное освободительное движение в Ирландии усилилось
и приняло революционные формы. Маркс пересматривает свой
взгляд и исправляет его. «Несчастье для народа, если он пора-
ботил другой народ». Не освободиться рабочему классу в Англии,
пока не освободится Ирландия от английского гнёта. Реакцию
в Англии укрепляет и питает порабощение Ирландии (как питает
реакцию в России порабощение ею ряда наций!).
Каковы теоретические посылки этого вывода Марк
са? В Англии вообще давно закончена буржуазная революция.
Но в Ирландии она не закончена; её заканчивают только теперь,
полвека спустя, реформы английских либералов. Если бы ка-
питализм в Англии был ниспровергнут так быстро, как ожидал
Маркс сначала, то места для буржуазно-демократического, об-
щенационального, движения в Ирландии не было бы. Но раз оно
возникло, Маркс советует английским рабочим поддержать его,
дать ему революционный толчок, довести его до конца в интересах
своей свободы.
Экономические связи Ирландии с Англией в 60-х годах про-
шлого века были, конечно, ещё теснее, чем связи России с Поль-
шей и Украиной. «Непрактичность» и «неосуществимость»
488
Диалектический и исторический материализм
отделения Ирландии (хотя бы в силу географических условий
и в силу необъятного колониального могущества Англии) бро-
сались в глаза. Будучи принципиальным врагом федерализма,
Маркс допускает в данном случае и федерацию, лишь бы осво-
бождение Ирландии произошло не реформистским, а революци-
онным путём, в силу движения масс народа в Ирландии, поддер-
жанного рабочим классом Англии. Не может подлежать никакому
сомнению, что только такое решение исторической задачи наибо-
лее благоприятствовало бы интересам пролетариата и быстроте
общественного развития.
Вышло иначе. И ирландский народ и английский пролетариат
оказались слабы. Только теперь, жалкими сделками английских
либералов с ирландской буржуазией решается (пример Ольстера
показывает, насколько туго) ирландский вопрос земельной рефор-
мой (с выкупом) и автономией (пока ещё не введённой). Что же?
Следует ли из этого, что Маркс и Энгельс были «утопистами»,
что они ставили «неосуществимые» национальные требования,
что они поддавались влиянию ирландских националистов — мел-
ких буржуа (мелкобуржуазный характер движения «фениев» не-
сомненен)? Нет. Маркс и Энгельс и в ирландском вопросе вели
последовательно-пролетарскую политику, действительно воспи-
тывавшую массы в духе демократизма и социализма. Только эта
политика способна была избавить и Ирландию, и Англию от полу-
вековой затяжки необходимых преобразований и от изуродования
их либералами в угоду реакции.
IX. ПРОГРАММА 1903 ГОДА И ЕЁ ЛИКВИДАТОРЫ
Протоколы съезда 1903 года, принимавшего программу рос-
сийских марксистов, сделались величайшей редкостью, и гро-
мадное большинство современных деятелей рабочего движения
не знакомо с мотивами отдельных пунктов программы (тем более,
что далеко не все из относящейся сюда литературы пользуется
благами легальности...) . Поэтому остановиться на разборе инте-
ресующего нас вопроса на съезде 1903 года необходимо.
Ещё в 1902 году в «Заре» Плеханов, защищая «право на само-
определение» в проекте программы, писал, что это требование,
489
Приложение 2. Самоопределение наций
не обязательное для буржуазных демократов, «обязательно для
социал-демократов». «Если бы мы позабыли о нём, или не ре
шились выставить его, — писал Плеханов, — опасаясь затро
нуть национальные предрассудки наших соотечественников
великорусского племени, то в наших устах стал бы постыдной
ложью... клич...: «пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Это — очень меткая характеристика основного довода за рас-
сматриваемый пункт, настолько меткая, что её недаром бояз-
ливо обходили и обходят «непомнящие родства» критики нашей
программы. Отказ от данного пункта, какими бы мотивами его
ни обставляли, на деле означает «постыдную» уступку велико-
русскому национализму. Почему великорусскому, когда говорится
о праве всех наций на самоопределение? Потому, что речь идёт
об отделении от великорусов. Интерес соединения пролетари-
ев, интерес их классовой солидарности требует признания права
наций на отделение — вот что признал в цитированных словах
Плеханов; вдумавшись в это, наши оппортунисты не сказали бы,
вероятно, так много вздору о самоопределении.
На съезде 1903 года, где был утверждён этот, защищавшийся
Плехановым, проект программы, главная работа была сосредо-
точена в программной комиссии. Её протоколы, к сожалению,
не велись. А именно по данному пункту они были бы особенно
интересны, ибо только в комиссии представители польских со-
циал-демократов, Варшавский и Ганецкий, пробовали защищать
свои взгляды и оспаривать «признание права на самоопределе-
ние». Читатель, который пожелал бы сравнить их доводы с дово-
дами Розы Люксембург в её разобранной нами польской статье,
увидал бы полное тождество этих доводов.
Как же отнеслась к этим доводам программная комиссия
II съезда, где против польских марксистов выступал больше
всего Плеханов? Над этими доводами жестоко посмеялись! Не-
лепость предложения российским марксистам выкинуть призна-
ние права на самоопределение наций была так ясно и наглядно
показана, что польские марксисты даже не решились повторить
своих доводов на полном собрании съезда! Они покинули съезд,
убедившись в безнадёжности своей позиции перед высшим со-
бранием марксистов и великорусских, и еврейских, и грузинских,
и армянских.
490
Диалектический и исторический материализм
В каком смысле понимали «самоопределение» делегаты II
съезда, из которых, как мы видели, не нашлось ни одного против
«самоопределения наций»? Об этом свидетельствуют три следу-
ющие выдержки из протоколов: «Мартынов находит, что слову
«самоопределение» нельзя придавать широкого толкования; оно
значит лишь право нации на обособление в отдельное политиче-
ское целое, а отнюдь не областное самоуправление». Мартынов
был членом программной комиссии, в которой были опровер-
гнуты и осмеяны доводы друзей Розы Люксембург. По взглядам
своим Мартынов был тогда «экономистом», ярым противником
«Искры», и если бы он выразил мнение, не разделявшееся боль-
шинством программной комиссии, он был бы, конечно, опровер-
гнут. «Против «права на самоопределение», — говорил Гольдблат
(бундовец), — ничего возразить нельзя. В случае, если какая-либо
нация борется за самостоятельность, то противиться этому нель-
зя. Если Польша не захочет вступить в законный брак с Россией,
то ей не мешать, как выразился тов. Плеханов. Я соглашаюсь
с таким мнением в этих пределах». Либер, говоривший после
Гольдблата, заметил: «Конечно, если какая-либо национальность
не в состоянии жить в пределах России, то ей партия препятство-
вать не будет». Читатель видит, что на II съезде партии, при-
нявшем программу, не было двух мнений по вопросу о том, что
самоопределение значит «лишь» право на отделение.
Статья Розы Люксембург появилась за её подписью
в 1908 году — разумеется, ни единому человеку не приходило
никогда и в голову отрицать право партийных литераторов на кри-
тику программы — и после этой статьи равным образом ни одно
официальное учреждение польских марксистов не поднимало
вопроса о пересмотре § 9. Поэтому поистине медвежью услугу
оказывает некоторым поклонникам Розы Люксембург Троцкий,
когда, от имени редакции «Борьбы», пишет в No 2 (март 1914 г.):
«... Польские марксисты считают «право на национальное само-
определение» совершенно лишённым политического содержания
и подлежащим удалению из программы». Услужливый Троцкий
опаснее врага! Ниоткуда, как из «частных разговоров» (попросту
сплетен, которыми всегда живёт Троцкий), он не мог позаимство-
вать доказательств для зачисления «польских марксистов» в сто-
ронников статьи Розы Люксембург. Троцкий выставил «польских
491
Приложение 2. Самоопределение наций
марксистов» людьми без чести и совести, не умеющими даже ува-
жать свои убеждения и программу своей партии. Услужливый
Троцкий! Когда в 1903 году представители польских марксистов
ушли из-за права на самоопределение со II съезда, тогда Троцкий
мог сказать, что они считали это право лишённым содержания
и подлежащим удалению из программы. Но после этого польские
марксисты вошли в партию, имевшую такую программу, и ни разу
не внесли предложения о пересмотре её. Почему умолчал Троц-
кий об этих фактах перед читателями своего журнала?
В августе 1912 конференция ликвидаторов официально под-
нимает национальный вопрос. За полтора года ни единой статьи,
кроме статьи Семковского, по вопросу о § 9. И в этой статье
автор опровергает программу, «не разделяя по некоторым (се-
кретная болезнь, что ли?) соображениям» предложения исправить
её! Можно ручаться, что во всём мире нелегко найти примеры
подобного оппортунизма и хуже, чем оппортунизма, отречения
от партии, ликвидации её. Каковы доводы Семковского, достаточ-
но показать на одном примере: «Как быть, — пишет он, — если
польский пролетариат захочет в рамках одного государства вести
совместную борьбу со всем российским пролетариатом, а реак-
ционные классы польского общества, напротив, захотели бы от-
делить Польшу от России и собрали бы при референдуме (общем
опросе населения) большинство голосов в пользу этого: должны
ли бы мы, русские социал-демократы, голосовать в центральном
парламенте вместе с нашими польскими товарищами против от-
деления или, чтобы не нарушать «права на самоопределение»,
за отделение?» («Новая Рабочая Газета» No 71). Отсюда видно,
что Семковский не понимает даже, о чём речь! Он не подумал, что
право на отделение предполагает решение вопроса как раз не цен-
тральным парламентом, а только парламентом (сеймом, референ-
думом и тому подобное) отделяющейся области. Детским недоуме-
нием, «как быть», если при демократии большинство за реакцию,
заслоняется вопрос реальной, настоящей, живой политики, когда
и Пуришкевичи, и Кокошкины считают преступной даже мысль
об отделении! Вероятно, пролетариям всей России надо вести
борьбу не с Пуришкевичами и Кокошкиными сегодня, а, минуя
их, с реакционными классами Польши! И подобный невероятный
вздор пишут в органе ликвидаторов, в котором одним из идейных
492
Диалектический и исторический материализм
руководителей является Л. Мартов. Тот самый Л. Мартов, ко-
торый составлял проект программы и проводил его в 1903 году,
который и позже писал в защиту свободы отделения.
Розу Люксембург, конечно, нельзя приравнивать к Либма
нам, Юркевичам, Семковским, но тот факт, что именно по
добные люди уцепились за её ошибку, доказывает с особенной
наглядностью, в какой оппортунизм она впала.
X. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
С точки зрения теории марксизма вообще, вопрос о праве са-
моопределения не представляет трудностей. Серьёзно не может
быть и речи ни об оспаривании лондонского решения 1896 года,
ни о том, что под самоопределением разумеется лишь право
на отделение, ни о том, что образование самостоятельных наци-
ональных государств есть тенденция всех буржуазно-демократи-
ческих переворотов.
Трудность создаёт до известной степени то, что в России бо-
рется и должен бороться рядом пролетариат угнетённых наций
и пролетариат угнетающей нации. Отстоять единство классовой
борьбы пролетариата за социализм, дать отпор всем буржуазным
и черносотенным влияниям национализма — вот в чём задача.
Среди угнетённых наций выделение пролетариата в самостоя-
тельную партию приводит иногда к такой ожесточённой борьбе
с национализмом данной нации, что перспектива извращается
и забывается национализм угнетающей нации.
Но такое извращение перспективы возможно лишь ненадолго.
Опыт совместной борьбы пролетариев разных наций слишком
ясно показывает, что не с «краковской», а с общероссийской
точки зрения должны мы ставить политические вопросы. А в об-
щероссийской политике господствуют Пуришкевичи и Кокош-
кины. Их идеи царят, их травля инородцев за «сепаратизм»,
за мысли об отделении проповедуется и ведётся в Думе, в шко-
лах, в церквях, в казармах, в сотнях и тысячах газет. Вот этот,
великорусский, яд национализма отравляет всю общероссийскую
политическую атмосферу. Несчастье народа, который, порабощая
другие народы, укрепляет реакцию во всей России.
493
Приложение 2. Самоопределение наций
Нетрудно понять, что признание марксистами всей Рос-
сии и в первую голову великороссами права наций на отделение
нисколько не исключает агитации против отделения со сторо
ны марксистов той или иной угнетённой нации, как признание
права на развод не исключает агитации в том или ином случае
против развода. Мы думаем, поэтому, что будет неизбежно расти
число польских марксистов, которые станут смеяться над несуще-
ствующим «противоречием», ныне «подогреваемым» Семковским
и Троцким.
Полное равноправие наций; право самоопределения наций;
слияние рабочих всех наций — этой национальной программе
учит рабочих марксизм, учит опыт всего мира и опыт России.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Что такое самоопределение наций?
Какое государство есть норма для капитализма?
Что такое историческая конкретная постановка вопроса?
Почему прямая аналогия плохой метод?
Что есть азбучная истина в марксистском анализе вопроса?
Практицизм пролетарский и практицизм буржуазный, в чём
они?
Почему необходим классовый подход при анализе националь-
ного вопроса?
Почему Маркс пересмотрел свои взгляды на Ирландский во-
прос?
Приведите примеры использования категорий диалектики
Марксом и Лениным.
Чем плохо угнетение для угнетающей нации?
Чем плохо угнетение для угнетаемой нации?
Как должен действовать пролетариат в этом вопросе?
Приложение 3
Марксизм и вопросы языкознания
По работе И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания»
Ко мне обратилась группа товарищей из молодёжи с предло-
жением высказать своё мнение в печати по вопросам языкозна-
ния, особенно в части, касающейся марксизма в языкознании.
Я не языковед и, конечно, не могу полностью удовлетворить то-
варищей. Что касается марксизма в языкознании, как и в дру-
гих общественных науках, то к этому я имею прямое отношение.
Поэтому я согласился дать ответ на ряд вопросов, поставленных
товарищами.
1. Верно ли, что язык есть надстройка над базисом?
Нет, неверно.
Базис есть экономический строй общества на данном этапе
его развития. Надстройка — это политические, правовые, рели-
гиозные, художественные, философские взгляды общества и со-
ответствующие им политические, правовые и другие учрежде-
ния. Всякий базис имеет свою, соответствующую ему надстройку.
Базис феодального строя имеет свою надстройку, свои полити-
ческие, правовые и иные взгляды и соответствующие им учреж-
дения, капиталистический базис имеет свою надстройку, социа-
листический — свою. Если изменяется и ликвидируется базис,
то вслед за ним изменяется и ликвидируется его надстройка, если
рождается новый базис, то вслед за ним рождается соответству-
ющая ему надстройка.
Язык в этом отношении коренным образом отличается от над-
стройки. Взять, например, русское общество и русский язык.
На протяжении последних 30 лет в России был ликвидирован ста-
рый, капиталистический базис и построен новый, социалистиче-
ский базис. Соответственно с этим была ликвидирована надстройка
над капиталистическим базисом и создана новая надстройка, соот-
ветствующая социалистическому базису. Были, следовательно, за-
менены старые политические, правовые и иные учреждения новы-
ми, социалистическими. Но, несмотря на это, русский язык остался
в основном таким же, каким он был до Октябрьского переворота.
495
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
Далее. Надстройка порождается базисом, но это вовсе не зна-
чит, что она только отражает базис, что она пассивна, нейтральна,
безразлично относится к судьбе своего базиса, к судьбе классов,
к характеру строя. Наоборот, появившись на свет, она становится
величайшей активной силой, активно содействует своему базису
оформиться и укрепиться, принимает все меры к тому, чтобы
помочь новому строю доконать и ликвидировать старый базис
и старые классы. Иначе и не может быть. Надстройка для того
и создаётся базисом, чтобы она служила ему, чтобы она актив-
но помогала ему оформиться и укрепиться, чтобы она активно
боролась за ликвидацию старого, отживающего свой век базиса
с его старой надстройкой. Стоит только отказаться от этой её
служебной роли, стоит только перейти надстройке от позиции
активной защиты своего базиса на позицию безразличного от-
ношения к нему, на позицию одинакового отношения к классам,
чтобы она потеряла своё качество и перестала быть надстройкой.
Язык в этом отношении коренным образом отличается от над-
стройки. Язык порождён не тем или иным базисом, старым
или новым базисом внутри данного общества, а всем ходом
истории общества и истории базисов в течение веков. Он соз-
дан не одним каким-нибудь классом, а всем обществом, всеми
классами общества, усилиями сотен поколений. Он создан для
удовлетворения нужд не одного какого-либо класса, а всего об-
щества, всех классов общества. Именно поэтому он создан как
единый для общества и общий для всех членов общества обще-
народный язык. Ввиду этого служебная роль языка как средства
общения людей состоит не в том, чтобы обслуживать один класс
в ущерб другим классам, а в том, чтобы одинаково обслуживать
всё общество, все классы общества. Этим, собственно, и объяс-
няется, что язык может одинаково обслуживать как старый, уми-
рающий строй, так и новый, подымающийся строй, как старый
базис, так и новый, как эксплуататоров, так и эксплуатируемых.
Иначе и не может быть. Язык для того и существует, он для
того и создан, чтобы служить обществу как целому в качестве
орудия общения людей, чтобы он был общим для членов обще-
ства и единым для общества, равно обслуживающим членов об-
щества независимо от их классового положения. Стоит только
сойти языку с этой общенародной позиции, стоит только стать
496
Диалектический и исторический материализм
языку на позицию предпочтения и поддержки какой-либо соци-
альной группы в ущерб другим социальным группам общества,
чтобы он потерял своё качество, чтобы он перестал быть сред-
ством общения людей в обществе, чтобы он превратился в жаргон
какой-либо социальной группы, деградировал и обрёк себя на ис-
чезновение. В этом отношении язык, принципиально отличаясь
от надстройки, не отличается, однако, от орудий производства,
скажем, от машин, которые так же одинаково могут обслуживать,
и капиталистический строй, и социалистический.
Дальше. Надстройка есть продукт одной эпохи, в течение ко-
торой живёт и действует данный экономический базис. Поэтому
надстройка живёт недолго, она ликвидируется и исчезает с лик-
видацией и исчезновением данного базиса. Язык же, наоборот,
является продуктом целого ряда эпох, на протяжении которых
он оформляется, обогащается, развивается, шлифуется. Поэто-
му язык живёт несравненно дольше, чем любой базис и любая
надстройка. Этим, собственно, и объясняется, что рождение
и ликвидация не только одного базиса и его надстройки, но и не-
скольких базисов и соответствующих надстроек не ведёт в исто-
рии к ликвидации данного языка, к ликвидации его структуры
и рождению нового языка с новым словарным фондом и новым
грамматическим строем. Со времени смерти Пушкина прошло
свыше ста лет. За то время были ликвидированы в России фео-
дальный строй, капиталистический строй и возник третий, соци-
алистический строй. Стало быть, были ликвидированы два бази-
са с их надстройками и возник новый, социалистический базис
с его новой надстройкой. Однако если взять, например, русский
язык, то он за этот большой промежуток времени не претерпел
какой-либо ломки и современный русский язык по своей струк-
туре мало чем отличается от языка Пушкина.
И это вполне понятно. В самом деле, для чего это нужно, чтобы
после каждого переворота существующая структура языка, его
грамматический строй и основной словарный фонд уничтожа-
лись и заменялись новыми, как это бывает обычно с надстройкой?
Кому это нужно, чтобы «вода», «земля», «гора», «лес», «рыба»,
«человек», «ходить», «делать», «производить», «торговать» и так
далее назывались не водой, землёй, горой и так далее, а как-
то иначе? Кому нужно, чтобы изменения слов в языке и сочетание
497
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
слов в предложении происходили не по существующей граммати-
ке, а по совершенно другой? Какая польза для революции от такого
переворота в языке? История вообще не делает чего-либо суще-
ственного без особой на то необходимости. Спрашивается, какая
необходимость в таком языковом перевороте, если доказано, что
существующий язык с его структурой в основном вполне пригоден
для удовлетворения нужд нового строя? Уничтожить старую над-
стройку и заменить её новой можно и нужно в течение нескольких
лет, чтобы дать простор развитию производительных сил общества,
но как уничтожить существующий язык и построить вместо него
новый язык в течение нескольких лет, не внося анархию в обще-
ственную жизнь, не создавая угрозы распада общества? Кто же,
кроме «дон кихотов», могут ставить себе такую задачу?
Наконец, ещё одно коренное отличие между надстройкой и язы-
ком. Надстройка не связана непосредственно с производством,
с производственной деятельностью человека. Она связана с про-
изводством лишь косвенно, через посредство экономики, через по-
средство базиса. Поэтому надстройка отражает изменения в уров-
не развития производительных сил не сразу и не прямо, а после
изменений в базисе, через преломление изменений в производстве
в изменениях в базисе. Это значит, что сфера действия надстройки
узка и ограничена. Язык же, наоборот, связан с производственной
деятельностью человека непосредственно, и не только с произ-
водственной деятельностью, но и со всякой иной деятельностью
человека во всех сферах его работы — от производства до бази-
са, от базиса до надстройки. Поэтому язык отражает изменения
в производстве сразу и непосредственно, не дожидаясь изменений
в базисе. Поэтому сфера действия языка, охватывающего все об-
ласти деятельности человека, гораздо шире и разностороннее, чем
сфера действия надстройки. Более того, она почти безгранична.
Этим прежде всего и объясняется, что язык, собственно его
словарный состав, находятся в состоянии почти непрерывного
изменения. Непрерывный рост промышленности и сельского хо-
зяйства, торговли и транспорта, техники и науки требует от языка
пополнения его словаря новыми словами и выражениями, необ-
ходимыми для их работы. И язык, непосредственно отражая эти
нужды, пополняет свой словарь новыми словами, совершенствует
свой грамматический строй.
498
Диалектический и исторический материализм
2. Верно ли, что язык был всегда и остаётся к лассовым,
что общего и еди ного для общества нек лассового,
общенародного языка не существует?
Нет, неверно.
Нетрудно понять, что в обществе, где нет классов, не может
быть и речи о классовом языке. Первобытнообщинный родовой
строй не знал классов, следовательно, не могло быть там и клас-
сового языка, — язык был там общий, единый для всего коллек-
тива. Возражение о том, что под классом надо понимать всякий
человеческий коллектив, в том числе и первобытнообщинный
коллектив, представляет не возражение, а игру слов, которая
не заслуживает опровержения.
Что касается дальнейшего развития от языков родовых к язы-
кам племенным, от языков племенных к языкам народностей
и от языков народностей к языкам национальным, то везде на всех
этапах развития язык как средство общения людей в обществе
был общим и единым для общества, равно обслуживающим членов
общества независимо от социального положения.
Я имею здесь в виду не империи рабского и средневекового
периодов, скажем, империю Кира и Александра Великого или
империю Цезаря и Карла Великого, которые не имели своей
экономической базы и представляли временные и непрочные во-
енно-административные объединения. Эти империи не только
не имели, но и не могли иметь единого для империи и понятно-
го для всех членов империи языка. Они представляли конгло-
мерат племён и народностей, живших своей жизнью и имевших
свои языки. Следовательно, я имею в виду не эти и подобные им
империи, а те племена и народности, которые входили в состав
империи, имели свою экономическую базу и имели свои издавна
сложившиеся языки. История говорит, что языки у этих племён
и народностей были не классовые, а общенародные, общие для
племён и народностей и понятные для них. Конечно, были наряду
с этим диалекты, местные говоры, но над ними превалировал и их
подчинял себе единый и общий язык племени или народности.
В дальнейшем, с появлением капитализма, с ликвида-
цией феодальной раздробленности и образованием наци-
онального рынка народности развились в нации, а языки
499
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
народностей — в национальные языки. История говорит, что на-
циональные языки являются не классовыми, а общенародными
языками, общими для членов наций и едиными для нации.
Язык как средство общения людей в обществе одинаково обслу-
живает все классы общества и проявляет в этом отношении сво-
его рода безразличие к классам. Но люди, отдельные социальные
группы, классы далеко не безразличны к языку. Они стараются
использовать язык в своих интересах, навязать ему свой особый
лексикон, свои особые термины, свои особые выражения. Осо-
бенно отличаются в этом отношении верхушечные слои имущих
классов, оторвавшиеся от народа и ненавидящие его: дворянская
аристократия, верхние слои буржуазии. Создаются «классовые»
диалекты, жаргоны, салонные «языки». В литературе нередко эти
диалекты и жаргоны неправильно квалифицируются как языки:
«дворянский язык», «буржуазный язык», — в противоположность
«пролетарскому языку», «крестьянскому языку». На этом осно-
вании, как это ни странно, некоторые наши товарищи пришли
к выводу, что национальный язык есть фикция, что реально су-
ществуют лишь классовые языки.
Я думаю, что нет ничего ошибочнее такого вывода. Можно ли
считать эти диалекты и жаргоны языками? Безусловно нельзя.
Нельзя, во-первых, потому, что у этих диалектов и жаргонов нет
своего грамматического строя и основного словарного фонда, —
они заимствуют их из национального языка. Нельзя, во-вторых,
потому, что диалекты и жаргоны имеют узкую сферу обращения
среди членов верхушки того или иного класса и совершенно не го-
дятся как средство общения людей для общества в целом. Что же
у них имеется? У них есть: набор некоторых специфических слов,
отражающих специфические вкусы аристократии или верхних
слоёв буржуазии; некоторое количество выражений и оборотов
речи, отличающихся изысканностью, галантностью и свободных
от «грубых» выражений и оборотов национального языка; нако-
нец, некоторое количество иностранных слов. Всё же основное,
то есть подавляющее большинство слов и грамматический строй,
взято из общенародного, национального языка. Следовательно,
диалекты и жаргоны представляют ответвления от общенародного
национального языка, лишённые какой-либо языковой самосто-
ятельности и обречённые на прозябание. Думать, что диалекты
500
Диалектический и исторический материализм
и жаргоны могут развиться в самостоятельные языки, способные
вытеснить и заменить национальный язык, значит потерять исто-
рическую перспективу и сойти с позиции марксизма.
Ссылаются на Маркса, цитируют одно место из его статьи
«Святой Макс», где сказано, что у буржуа есть «свой язык», что
этот язык «есть продукт буржуазии», что он проникнут духом
меркантилизма и купли-продажи. Этой цитатой некоторые то-
варищи хотят доказать, что Маркс стоял будто бы за «классо-
вость» языка, что он отрицал существование единого националь-
ного языка. Если бы эти товарищи отнеслись к делу объективно,
они должны были бы привести и другую цитату из той же статьи
«Святой Макс», где Маркс, касаясь вопроса о путях образования
единого национального языка, говорит о «концентрации диалектов
в единый национальный язык, обусловленной экономической и по-
литической концентрацией». Следовательно, Маркс признавал
необходимость единого национального языка как высшей формы,
которой подчинены диалекты как низшие формы. Маркс просто
хотел сказать, что буржуа загадили единый национальный язык
своим торгашеским лексиконом, что буржуа, стало быть, имеют
свой торгашеский жаргон.
Ссылаются на Энгельса, цитируют из брошюры «Положение
рабочего класса в Англии» слова Энгельса о том, что «английский
рабочий класс с течением времени стал совсем другим народом,
чем английская буржуазия», что «рабочие говорят на другом диа-
лекте, имеют другие идеи и представления, другие нравы и нрав-
ственные принципы, другую религию и политику, чем буржуазия».
На основании этой цитаты некоторые товарищи делают вывод, что
Энгельс отрицал необходимость общенародного, национального
языка, что он стоял, стало быть, за «классовость» языка. Правда,
Энгельс говорит здесь не об языке, а о диалекте, вполне понимая,
что диалект как ответвление от национального языка не может за-
менить национального языка. Но эти товарищи, видимо, не очень
сочувствуют наличию разницы между языком и диалектом...
Марксизм говорит, что общность языка является одним из важ-
нейших признаков нации, хорошо зная при этом, что внутри нации
имеются классовые противоречия. Признают ли упомянутые то-
варищи этот марксистский тезис? Ссылаются на Лафарга, ука-
зывая на то, что Лафарг в своей брошюре «Язык и революция»
501
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
признает «классовость» языка, что он отрицает будто бы необ-
ходимость общенародного, национального языка. Это неверно.
Лафарг действительно говорит о «дворянском» или «аристо-
кратическом языке» и о «жаргонах» различных слоёв общества.
Но эти товарищи забывают о том, что Лафарг, не интересуясь
вопросом о разнице между языком и жаргоном и называя диа-
лекты то «искусственной речью», то «жаргоном», определённо
заявляет в своей брошюре, что «искусственная речь, отличающая
аристократию... выделилась из языка общенародного, на котором
говорили и буржуа, и ремесленники, город и деревня». Выходит,
что ссылка на Лафарга бьёт мимо цели.
Ссылаются на то, что в одно время в Англии английские фе-
одалы «в течение столетий» говорили на французском языке,
тогда как английский народ говорил на английском языке, что
это обстоятельство является будто бы доводом в пользу «клас-
совости» языка и против необходимости общенародного языка.
Но это не довод, а анекдот какой-то. Во-первых, на французском
языке говорили тогда не все феодалы, а незначительная верхуш-
ка английских феодалов при королевском дворе и в графствах.
Во-вторых, они говорили не на каком-то «классовом языке»,
а на обыкновенном общенародном французском языке. В-третьих,
как известно, это баловство французским языком исчезло потом
бесследно, уступив место общенародному английскому языку. Ду-
мают ли эти товарищи, что английские феодалы «в течение сто-
летий» объяснялись с английским народом через переводчиков,
что они не пользовались английским языком, что общенародного
английского языка не существовало тогда, что французский язык
представлял тогда в Англии что-нибудь более серьёзное, чем са-
лонный язык, имеющий хождение лишь в узком кругу верхушки
английской аристократии? Как можно на основании таких анек-
дотических «доводов» отрицать наличие и необходимость обще-
народного языка?
У нас были одно время «марксисты», которые утверждали,
что железные дороги, оставшиеся в нашей стране после Октябрь-
ского переворота, являются буржуазными, что не пристало нам,
марксистам, пользоваться ими, что нужно их срыть и построить
новые, «пролетарские» дороги. Они получили за это прозвище
«троглодитов».
502
Диалектический и исторический материализм
Конечно, неверно, что ввиду наличия ожесточённой классо-
вой борьбы общество якобы распалось на классы, не связанные
больше друг с другом экономически в одном обществе. Наоборот.
Пока существует капитализм, буржуа и пролетарии будут связаны
между собой всеми нитями экономики как моменты единого капи-
талистического общества. Буржуа не могут жить и обогащаться,
не имея в своём распоряжении наёмных рабочих, — пролетарии
не могут продолжать своё существование, не нанимаясь к капита-
листам. Прекращение всяких экономических связей между ними
означает прекращение всякого производства, прекращение же
всякого производства ведёт к гибели общества, к гибели самих
классов. Понятно, что ни один класс не захочет подвергнуть себя
уничтожению. Поэтому классовая борьба, какая бы она ни была
острая, не может привести к распаду общества. Только невеже-
ство в вопросах марксизма и полное непонимание природы языка
могли подсказать некоторым нашим товарищам сказку о распаде
общества, о «классовых» языках, о «классовых» грамматиках.
Ссылаются, далее, на Ленина и напоминают о том, что
Ленин признавал наличие двух культур при капитализме — бур-
жуазной и пролетарской, что лозунг национальной культуры при
капитализме есть националистический лозунг. Всё это верно,
и Ленин здесь абсолютно прав. Но причём тут «классовость»
языка? Ссылаясь на слова Ленина о двух культурах при капи-
тализме, эти товарищи, как видно, хотят внушить читателю, что
наличие двух культур в обществе — буржуазной и пролетар-
ской — означает, что языков тоже должно быть два, так как язык
связан с культурой, — следовательно, Ленин отрицает необходи-
мость единого национального языка, следовательно, Ленин стоит
за «классовые» языки. Ошибка этих товарищей состоит здесь
в том, что они отождествляют и смешивают язык с культурой.
Между тем культура и язык — две разные вещи. Культура может
быть и буржуазной, и социалистической, язык же как средство
общения является всегда общенародным языком, и он может об-
служивать и буржуазную, и социалистическую культуру. Разве это
не факт, что русский, украинский, узбекский языки обслуживают
ныне социалистическую культуру этих наций так же неплохо, как
обслуживали они перед Октябрьским переворотом их буржуазные
культуры? Значит глубоко ошибаются эти товарищи, утверждая,
503
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
что наличие двух разных культур ведёт к образованию двух разных
языков и к отрицанию необходимости единого языка.
Что касается единого языка, необходимость которого будто
бы отрицает Ленин, то следовало бы заслушать следующие слова
Ленина: «Язык есть важнейшее средство человеческого обще-
ния; единство языка и беспрепятственное его развитие есть одно
из важнейших условий действительно свободного и широкого, со-
ответствующего современному капитализму, торгового оборота,
свободной и широкой группировки населения по всем отдельным
классам». Выходит, что уважаемые товарищи исказили взгляды
Ленина.
Ошибка наших товарищей состоит здесь в том, что они
не видят разницы между культурой и языком и не понимают, что
культура по своему содержанию меняется с каждым новым пери-
одом развития общества, тогда как язык остаётся в основном тем
же языком в течение нескольких периодов, одинаково обслуживая
как новую культуру, так и старую.
Итак:
• язык как средство общения всегда был и остаётся единым
для общества и общим для его членов языком;
• наличие диалектов и жаргонов не отрицает, а подтвержда-
ет наличие общенародного языка, ответвлениями которого
они являются и которому они подчинены;
• формула о «классовости» языка есть ошибочная, немарк-
систская формула.
3. Каковы характерные признаки языка?
Язык относится к числу общественных явлений, действующих
за всё время существования общества. Он рождается и разви-
вается с рождением и развитием общества. Он умирает вместе
со смертью общества. Вне общества нет языка. Поэтому язык
и законы его развития можно понять лишь в том случае, если
он изучается в неразрывной связи с историей общества, с исто-
рией народа, которому принадлежит изучаемый язык и который
является творцом и носителем этого языка.
Язык есть средство, орудие, при помощи которого люди об-
щаются друг с другом, обмениваются мыслями и добиваются
504
Диалектический и исторический материализм
взаимного понимания. Будучи непосредственно связан с мышле-
нием, язык регистрирует и закрепляет в словах и в соединении
слов, в предложениях, результаты работы мышления, успехи по-
знавательной работы человека и, таким образом, делает возмож-
ным обмен мыслями в человеческом обществе.
Обмен мыслями является постоянной и жизненной необходи-
мостью, так как без него невозможно наладить совместные дей-
ствия людей в борьбе с силами природы, в борьбе за производство
необходимых материальных благ, невозможно добиться успехов
в производственной деятельности общества, следовательно, не-
возможно само существование общественного производства. Сле-
довательно, без языка, понятного для общества и общего для
его членов, общество прекращает производство, распадается
и перестаёт существовать как общество. В этом смысле язык,
будучи орудием общения, является вместе с тем орудием борьбы
и развития общества.
Как известно, все слова, имеющиеся в языке, составляют вме-
сте так называемый словарный состав языка. Главное в сло-
варном составе языка — основной словарный фонд, куда входят
и все корневые слова как его ядро. Он гораздо менее обширен,
чем словарный состав языка, но он живёт очень долго, в продол-
жение веков и даёт языку базу для образования новых слов. Сло-
варный состав отражает картину состояния языка: чем богаче
и разностороннее словарный состав, тем богаче и развитее язык.
Однако словарный состав, взятый сам по себе, не составляет
ещё языка, — он скорее всего является строительным материалом
для языка. Подобно тому, как строительные материалы в строи-
тельном деле не составляют здания, хотя без них и невозможно
построить здание, так же и словарный состав языка не составляет
самого языка, хотя без него и немыслим никакой язык. Но словар-
ный состав языка получает величайшее значение, когда он посту-
пает в распоряжение грамматики языка, которая определяет пра-
вила изменения слова, правила соединения слов в предложения и,
таким образом, придаёт языку стройный, осмысленный характер.
Грамматика (морфология, синтаксис) является собранием пра-
вил об изменении слов и сочетании слов в предложении. Следова-
тельно, именно благодаря грамматике язык получает возможность
облечь человеческие мысли в материальную языковую оболочку.
505
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
Отличительная черта грамматики состоит в том, что она даёт
правила об изменении слов, имея в виду не конкретные слова,
а вообще слова без какой-либо конкретности, она даёт правила
для составления предложений, имея в виду не какие-либо кон-
кретные предложения, скажем, конкретное подлежащее, конкрет-
ное сказуемое, а вообще всякие предложения, безотносительно
к конкретной форме того или иного предложения. Следователь-
но, абстрагируясь от частного и конкретного как в словах, так
и в предложениях, грамматика берёт то общее, что лежит в ос-
нове изменений слов и сочетании слов в предложениях, и стро-
ит из него грамматические правила, грамматические законы.
Грамматика есть результат длительной абстрагирующей работы
человеческого мышления, показатель громадных успехов мыш-
ления. В этом отношении грамматика напоминает геометрию,
которая даёт свои законы, абстрагируясь от конкретных предме-
тов, рассматривая предметы как тела, лишённые конкретности,
и определяя отношения между ними не как конкретные отноше-
ния таких-то конкретных предметов, а как отношения тел вообще,
лишённые всякой конкретности.
В отличие от надстройки, которая связана с производством
не прямо, а через посредство экономики, язык непосредственно
связан с производственной деятельностью человека так же,
как и со всякой иной деятельностью во всех без исключе
ния сферах его работы. Поэтому словарный состав языка как
наиболее чувствительный к изменениям находится в состоянии
почти непрерывного изменения, при этом языку в отличие от над-
стройки не приходится дожидаться ликвидации базиса, он вносит
изменения в свой словарный состав до ликвидации базиса и без-
относительно к состоянию базиса.
Однако словарный состав языка изменяется не как над
стройка, не путём отмены старого и постройки нового, а путём
пополнения существующего словаря новыми словами, возник-
шими в связи с изменениями социального строя, с развитием
производства, с развитием культуры, науки и тому подобного.
При этом, несмотря на то что из словарного состава языка вы-
падает обычно некоторое количество устаревших слов, к нему
прибавляется гораздо большее количество новых слов. Что же
касается основного словарного фонда, то он сохраняется во всём
506
Диалектический и исторический материализм
основном и используется как основа словарного состава языка.
Это и понятно. Нет никакой необходимости уничтожать основ-
ной словарный фонд, если он может быть с успехом использован
в течение ряда исторических периодов, не говоря уже о том, что
уничтожение основного словарного фонда, накопленного в те-
чение веков, при невозможности создать новый основной сло-
варный фонд в течение короткого срока привело бы к параличу
языка, к полному расстройству дела общения людей между собой.
Грамматический строй языка изменяется ещё более медленно,
чем его основной словарный фонд. Выработанный в течение
эпох и вошедший в плоть и кровь языка, грамматический строй
изменяется ещё медленнее, чем основной словарный фонд. Он,
конечно, претерпевает с течением времени изменения, он совер-
шенствуется, улучшает и уточняет свои правила, обогащается
новыми правилами, но основы грамматического строя сохраняют-
ся в течение очень долгого времени, так как они, как показывает
история, могут с успехом обслуживать общество в течение ряда
эпох. Таким образом, грамматический строй языка и его основ-
ной словарный фонд составляют основу языка, сущность его
специфики.
История отмечает большую устойчивость и колоссальную со
противляемость языка насильственной ассимиляции. Неко-
торые историки вместо того, чтобы объяснить это явление, огра-
ничиваются удивлением. Но для удивления нет здесь каких-либо
оснований. Устойчивость языка объясняется устойчивостью его
грамматического строя и основного словарного фонда. Сотни лет
турецкие ассимиляторы старались искалечить, разрушить и унич-
тожить языки балканских народов. За этот период словарный
состав балканских языков претерпел серьёзные изменения, было
воспринято немало турецких слов и выражений, были и «схожде-
ния», и «расхождения», однако балканские языки выстояли и вы-
жили. Почему? Потому, что грамматический строй и основной
словарный фонд этих языков в основном сохранились. Из всего
этого следует, что язык, его структуру нельзя рассматривать как
продукт одной какой-либо эпохи. Структура языка, его грамма-
тический строй и основной словарный фонд есть продукта ряда
эпох. Надо полагать, что элементы современного языка были за-
ложены ещё в глубокой древности, до эпохи рабства. Это был язык
507
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
несложный, с очень скудным словарным фондом, но со своим
грамматическим строем, правда, примитивным, но всё же грам-
матическим строем.
Дальнейшее развитие производства, появление классов, по-
явление письменности, зарождение государства, нуждающегося
для управления в более или менее упорядоченной переписке, раз-
витие торговли, ещё более нуждавшейся в упорядоченной пере-
писке, появление печатного станка, развитие литературы — всё
это внесло большие изменения в развитие языка. За это время
племена и народности дробились и расходились, смешивались
и скрещивались, а в дальнейшем появились национальные языки
и государства, произошли революционные перевороты, сменились
старые общественные строи новыми. Всё это внесло ещё больше
изменений в язык и его развитие.
Однако было бы глубоко ошибочно думать, что развитие языка
происходило так же, как развитие надстройки: путём уничтоже-
ния существующего и построения нового. На самом деле развитие
языка происходило не путём уничтожения существующего
языка и построения нового, а путём развёртывания и совер
шенствования основных элементов существующего языка.
При этом переход от одного качества языка к другому качеству
происходил не путём взрыва, не путём разового уничтожения ста-
рого и построения нового, а путём постепенного и длительного
накопления элементов нового качества, новой структуры языка,
путём постепенного отмирания элементов старого качества.
Говорят, что теория стадиального развития языка являет-
ся марксистской теорией, так как она признает необходимость
внезапных взрывов как условия перехода языка от старого каче-
ства к новому. Это, конечно, неверно, ибо трудно найти что-ли-
бо марксистское в этой теории. И если теория стадиальности
действительно признает внезапные взрывы в истории развития
языка, то тем хуже для неё. Марксизм не признает внезапных
взрывов в развитии языка, внезапной смерти существующе-
го языка и внезапного построения нового языка. Лафарг был
не прав, когда он говорил о «внезапной языковой революции, со-
вершившейся между 1789 и 1794 годами» во Франции. Никакой
языковой революции, да ещё внезапной, не было тогда во Фран-
ции. Конечно, за этот период словарный состав французского
508
Диалектический и исторический материализм
языка пополнился новыми словами и выражениями, выпало
некоторое количество устаревших слов, изменилось смысло-
вое значение некоторых слов — и только. Но такие изменения
ни в какой мере не решают судьбу языка. Главное в языке —
его грамматический строй и основной словарный фонд,
но грамматический строй и основной словарный фонд фран-
цузского языка не только не исчезли в период Французской ре-
волюции, а сохранились без существенных изменений, и не толь-
ко сохранились, а продолжают жить и поныне в современном
французском языке. Я уже не говорю о том, что для ликвидации
существующего языка и построения нового национального языка
(«внезапная языковая революция»!) до смешного мал пяти-ше-
стилетний срок, — для этого нужны столетия. Марксизм счита-
ет, что переход языка от старого качества к новому происходит
не путём взрыва, не путём уничтожения существующего языка
и создания нового, а путём постепенного накопления элементов
нового качества, следовательно, путём постепенного отмирания
элементов старого качества.
Говорят, что многочисленные факты скрещивания языков,
имевшие место в истории, дают основание предполагать, что
при скрещивании происходит образование нового языка путём
взрыва, путём внезапного перехода от старого качества к новому
качеству. Это совершенно неверно. Скрещивание языков нель-
зя рассматривать как единичный акт решающего удара, дающий
свои результаты в течение нескольких лет. Скрещивание языков
есть длительный процесс, продолжающийся сотни лет. Поэтому
ни о каких взрывах не может быть здесь речи. Далее. Совершен-
но неправильно было бы думать, что в результате скрещивания,
скажем, двух языков получается новый, третий язык, не похожий
ни на один из скрещённых языков и качественно отличающийся
от каждого из них. На самом деле при скрещивании один из язы-
ков обычно выходит победителем, сохраняет свой грамматический
строй, сохраняет свой основной словарный фонд и продолжает
развиваться по внутренним законам своего развития, а другой
язык теряет постепенно своё качество и постепенно отмирает.
Следовательно, скрещивание даёт не какой-то новый, третий
язык, а сохраняет один из языков, сохраняет его грамматиче-
ский строй и основной словарный фонд и даёт ему возможность
509
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
развиваться по внутренним законам своего развития. Правда,
при этом происходит некоторое обогащение словарного состава
победившего языка за счёт побеждённого языка, но это не осла-
бляет, а, наоборот, усиливает его. Так было, например, с русским
языком, с которым скрещивались в ходе исторического развития
языки ряда других народов и который выходил всегда победите-
лем.
4. Правильно ли поступила «Правда», открыв
свободную дискуссию по вопросам языкознания?
Правильно поступила.
В каком направлении будут решены вопросы языкознания, —
это станет ясно в конце дискуссии. Но уже теперь можно сказать,
что дискуссия принесла большую пользу.
Дискуссия выяснила прежде всего, что в органах языкознания
как в центре, так и в республиках господствовал режим, не свой-
ственный науке и людям науки. Малейшая критика положения
дел в советском языкознании, даже самые робкие попытки крити-
ки так называемого «нового учения» в языкознании преследова-
лись и пресекались со стороны руководящих кругов языкознания.
За критическое отношение к наследству Н. Я . Марра, за малей-
шее неодобрение учения Н. Я. Марра снимались с должностей
или снижались по должности ценные работники и исследователи
в области языкознания. Деятели языкознания выдвигались на от-
ветственные должности не по деловому признаку, а по признаку
безоговорочного признания учения Н. Я. Марра.
Общепризнано, что никакая наука не может развиваться и пре-
успевать без борьбы мнений, без свободы критики. Но это обще-
признанное правило игнорировалось и попиралось самым бесце-
ремонным образом. Создалась замкнутая группа непогрешимых
руководителей, которая, обезопасив себя от всякой возможной
критики, стала самовольничать и бесчинствовать.
Один из примеров: так называемый «Бакинский курс» (лекции
Н. Я. Марра, читанные в Баку), забракованный и запрещённый
к переизданию самим автором, был, однако, по распоряжению
касты руководителей (товарищ Мещанинов называет их «учени-
ками» Н. Я. Марра) переиздан и включён в число рекомендуемых
510
Диалектический и исторический материализм
студентам пособий без всяких оговорок. Это значит, что студентов
обманули, выдав им забракованный «курс» за полноценное посо-
бие. Если бы я не был убеждён в честности товарища Мещанинова
и других деятелей языкознания, я бы сказал, что подобное пове-
дение равносильно вредительству.
Как могло это случиться? А случилось это потому, что аракче-
евский режим, созданный в языкознании, культивирует безответ-
ственность и поощряет такие бесчинства. Дискуссия оказалась
весьма полезной прежде всего потому, что она выставила на свет
божий этот аракчеевский режим и разбила его вдребезги.
Но польза дискуссии этим не исчерпывается. Дискуссия
не только разбила старый режим в языкознании, но она выявила
ещё ту невероятную путаницу взглядов по самым важным вопро-
сам языкознания, которая царит среди руководящих кругов этой
отрасли науки. До начала дискуссии они молчали и замалчивали
неблагополучное положение в языкознании. Но после начала дис-
куссии стало уже невозможным молчать, — они были вынуждены
выступить на страницах печати. И что же? Оказалось, что в уче-
нии Н. Я. Марра имеется целый ряд прорех, ошибок, неуточ-
нённых проблем, неразработанных положений. Спрашивается,
почему об этом заговорили «ученики» Н. Я . Марра только теперь,
после открытия дискуссии? Почему они не позаботились об этом
раньше? Почему они в своё время не сказали об этом открыто
и честно, как это подобает деятелям науки?
Признав «некоторые» ошибки Н. Я. Марра, «ученики»
Н. Я . Марра, оказывается, думают, что развивать дальше язы-
кознание можно лишь на базе «уточнённой» теории Н. Я. Марра,
которую они считают марксистской. Нет уж, избавьте нас
от «марксизма» Н. Я. Марра. Н. Я . Марр действительно хотел
быть и старался быть марксистом, но он не сумел стать марк-
систом. Он был всего лишь упростителем и вульгаризатором
марксизма, вроде «пролеткультовцев» или «рапповцов».
Н. Я. Марр внёс в языкознание неправильную, немарксист-
скую формулу насчёт языка как надстройки и запутал себя, за-
путал языкознание. Невозможно на базе неправильной формулы
развивать советское языкознание.
Н. Я . Марр внёс в языкознание другую, тоже неправиль-
ную и немарксистскую формулу насчёт «классовости» языка
511
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
и запутал себя, запутал языкознание. Невозможно на базе непра-
вильной формулы, противоречащей всему ходу истории народов
и языков, развивать советское языкознание.
Н. Я. Марр внёс в языкознание не свойственный марксизму
нескромный, кичливый, высокомерный тон, ведущий к голому
и легкомысленному отрицанию всего того, что было в языкозна-
нии до Н. Я. Марра.
Н. Я. Марр крикливо шельмует сравнительно-исторический
метод как «идеалистический». А между тем нужно сказать, что
сравнительно-исторический метод, несмотря на его серьёзные
недостатки, всё же лучше, чем действительно идеалистический
четырёхэлементный анализ Н. Я. Марра, ибо первый толкает
к работе, к изучению языков, а второй толкает лишь к тому, чтобы
лежать на печке и гадать на кофейной гуще вокруг пресловутых
четырёх элементов.
Н. Я . Марр высокомерно третирует всякую попытку изуче-
ния групп (семей) языков как проявление теории «праязыка».
А между тем нельзя отрицать, что языковое родство, например,
таких наций, как славянские, не подлежит сомнению, что изуче-
ние языкового родства этих наций могло бы принести языкозна-
нию большую пользу в деле изучения законов развития языка.
Понятно, что теория «праязыка» не имеет к этому делу никакого
отношения.
Послушать Н. Я. Марра и особенно его «учеников» — можно
подумать, что до Н. Я. Марра не было никакого языкознания, что
языкознание началось с появлением «нового учения» Н. Я. Марра.
Маркс и Энгельс были куда скромнее: они считали, что их диалек-
тический материализм является продуктом развития наук, в том
числе философии, за предыдущие периоды.
Таким образом, дискуссия помогла делу также и в том отноше-
нии, что она вскрыла идеологические прорехи в советском язы-
кознании. Я думаю, что чем скорее освободится наше языкознание
от ошибок Н. Я. Марра, тем скорее можно вывести его из кризи-
са, который оно переживает теперь. Ликвидация аракчеевского
режима в языкознании, отказ от ошибок Н. Я . Марра, внедрение
марксизма в языкознание — таков, по-моему, путь, на котором
можно было бы оздоровить советское языкознание.
512
Диалектический и исторический материализм
5. Маркс и Энгельс определяют язык как
«непосредствен ную действительность мысли», как
«практическое... Действительное сознание». «Идеи —
говорит Маркс, — не существуют оторвано от языка».
В какой мере, по вашему мнению, языкознание должно
зани маться смысловой стороной языка, семанти кой
и исторической семасиологией и стилистикой, или
предметом языкознания должна быть только форма?
Семантика (семасиология) является одной из важных частей язы-
кознания. Смысловая сторона слов и выражений имеет серьёзное
значение в деле изучения языка. Поэтому семантике (семасиоло-
гии) должно быть обеспечено в языкознании подобающее ей место.
Однако, разрабатывая вопросы семантики и используя её дан-
ные, никоим образом нельзя переоценивать её значение, и тем
более — нельзя злоупотреблять ею. Я имею в виду некоторых
языковедов, которые, чрезмерно увлекаясь семантикой, пре-
небрегают языком как «непосредственной действительностью
мысли», неразрывно связанной с мышлением, отрывают мыш-
ление от языка и утверждают, что язык отживает свой век, что
можно обойтись и без языка. Обратите внимание на следующие
слова Н. Я. Марра: «Язык существует, лишь поскольку он выявля-
ется в звуках, действие мышления происходит и без выявления...
Язык (звуковой) стал ныне уже сдавать свои функции новейшим
изобретениям, побеждающим безоговорочно пространство, а мыш-
ление идёт в гору от неиспользованных его накоплений в прошлом
и новых стяжаний и имеет сместить и заменить полностью язык.
Будущий язык — мышление, растущее в свободной от природной
материи технике. Перед ним не устоять никакому языку, даже
звуковому, всё-таки связанному с нормами природы».
Если эту «труд-магическую» тарабарщину перевести
на простой человеческий язык, то можно прийти к выводу, что:
а) Н. Я . Марр отрывает мышление от языка; б) Н. Я. Марр счи-
тает, что общение людей можно осуществить и без языка, при
помощи самого мышления, свободного от «природной материи»
языка, свободного от «норм природы»; в) отрывая мышление
от языка и «освободив» его от языковой «природной материи»,
Н. Я. Марр попадает в болото идеализма.
513
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
Говорят, что мысли возникают в голове человека до того, как
они будут высказаны в речи, возникают без языкового материала,
без языковой оболочки, так сказать, в оголённом виде. Но это со-
вершенно неверно. Какие бы мысли ни возникли в голове челове-
ка, они могут возникнуть и существовать лишь на базе языкового
материала, на базе языковых терминов и фраз. Оголённых мыслей,
свободных от языкового материала, свободных от языковой «при-
родной материи», не существует. «Язык есть непосредственная
действительность мысли» (Маркс). Реальность мысли проявляет-
ся в языке. Только идеалисты могут говорить о мышлении, не свя-
занном с «природной материей» языка, о мышлении без языка.
Следовательно, если уберечь семантику (семасиологию) от пре-
увеличений и злоупотреблений, вроде тех, которые допускают
Н. Я . Марр и некоторые его «ученики», то она может принести
языкознанию большую пользу.
6. Влияют ли классы на язык, вносят ли они в язык
свои специфические слова и выражения, бывают
ли случаи, чтобы люди придавали одним и тем же
словам и выражениям различное смысловое значение
в зависимости от к лассовой при над лежности?
Да, классы влияют на язык, вносят в язык свои специфические
слова и выражения и иногда по-разному понимают одни и те же
слова и выражения. Это не подлежит сомнению. Из этого, однако,
не следует, что специфические слова и выражения, равно как
различие в семантике, могут иметь серьёзное значение для раз-
вития единого общенародного языка, что они способны ослабить
его значение или изменить его характер.
Во-первых, таких специфических слов и выражений, как и слу-
чаев различия в семантике, до того мало в языке, что они едва
ли составляют один процент всего языкового материала. Следо-
вательно, вся остальная подавляющая масса слов и выражений,
как и их семантика, являются общими для всех классов общества.
Во-вторых, специфические слова и выражения, имеющие клас-
совый оттенок, используются в речи не по правилам какой-ли-
бо «классовой» грамматики, которой не существует в природе,
а по правилам грамматики существующего общенародного языка.
514
Диалектический и исторический материализм
Стало быть, наличие специфических слов и выражений
и факты различия в семантике языка не опровергают, а, наоборот,
подтверждают наличие и необходимость единого общенародного
языка.
7. Можем ли мы, подходя к Марру критически,
всё же брать у него полезное и ценное?
Конечно, произведения Н. Я. Марра состоят не толь-
ко из ошибок. Н . Я. Марр допускал грубейшие ошибки, когда
он вносил в языкознание элементы марксизма в искажённом
виде, когда он пытался создать самостоятельную теорию языка.
Но у Н. Я. Марра есть отдельные хорошие, талантливо написан-
ные произведения, где он, забыв о своих теоретических претензи-
ях, добросовестно и, нужно сказать, умело исследует отдельные
языки. В таких произведениях можно найти немало ценного и поу-
чительного. Понятно, что это ценное и поучительное должно быть
взято у Н. Я. Марра и использовано.
8. В чём заключается формализм в языкознании
и как его преодолеть?
Ответ. Н . Я. Марр и его «ученики» обвиняют в «формализме»
всех языковедов, не разделяющих «новое учение» Н. Я. Марра.
Это, конечно, несерьёзно и неумно. Н. Я . Марр считал грамма-
тику пустой «формальностью», а людей, считающих грамматиче-
ский строй основой языка, — формалистами. Это и вовсе глупо.
Я думаю, что «формализм» выдуман авторами «нового учения»
для облегчения борьбы со своими противниками в языкознании.
Причиной застоя в советском языкознании является не «форма-
лизм», изобретённый Н. Я. Марром и его «учениками», а арак-
чеевский режим и теоретические прорехи в языкознании. Арак-
чеевский режим создали «ученики» Н. Я . Марра. Теоретическую
неразбериху внесли в языкознание Н. Я . Марр и его ближайшие
соратники. Чтобы не было застоя, надо ликвидировать и то и дру-
гое. Ликвидация этих язв, оздоровит советское языкознание, вы-
ведет его на широкую дорогу и даст возможность советскому язы-
кознанию занять первое место в мировом языкознании.
515
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
9. Про «к лассовые» и «территориальн ые» диа лекты
«Классовые» диалекты, которые правильнее было бы назвать
жаргонами, обслуживают не народные массы, а узкую социальную
верхушку. К тому же они не имеют своего собственного грамма-
тического строя и основного словарного фонда. Ввиду этого они
никак не могут развиться в самостоятельные языки.
Диалекты местные («территориальные»), наоборот, обслу-
живают народные массы и имеют свой грамматический строй
и основной словарный фонд. Ввиду этого некоторые местные
диалекты в процессе образования наций могут лечь в основу на-
циональных языков и развиться в самостоятельные националь-
ные языки. Так было, например, с курско-орловским диалектом
(курско-орловская «речь») русского языка, который лёг в осно-
ву русского национального языка. То же самое нужно сказать
о полтавско-киевском диалекте украинского языка, который лёг
в основу украинского национального языка. Что касается осталь-
ных диалектов таких языков, то они теряют свою самобытность,
вливаются в эти языки и исчезают в них.
Бывают и обратные процессы, когда единый язык народности,
не ставшей ещё нацией в силу отсутствия экономических условий
развития, терпит крах вследствие государственного распада этой
народности, а местные диалекты, не успевшие ещё перемолоться
в едином языке, оживают и дают начало образованию отдельных
самостоятельных языков. Возможно, что так именно обстояло
дело, например, с единым монгольским языком.
10. Про «ручной» язык, язык жестов
Иногда думают, что язык жестов и язык слов равнозначны,
что одно время человеческое общество не имело языка слов, что
«ручной» язык заменял тогда появившийся потом язык слов.
Это серьёзная ошибка. Звуковой язык, или язык слов, был
всегда единственным языком человеческого общества, способ-
ным служить полноценным средством общения людей. История
не знает ни одного человеческого общества, будь оно самое от-
сталое, которое не имело бы своего звукового языка. Этнография
не знает ни одного отсталого народа, будь он таким же или ещё
516
Диалектический и исторический материализм
более первобытным, чем, скажем, австралийцы или огнеземель-
цы прошлого века, который не имел бы своего звукового языка.
Звуковой язык в истории человечества является одной из тех сил,
которые помогли людям выделиться из животного мира, объеди-
ниться в общества, развить своё мышление, организовать обще-
ственное производство, вести успешную борьбу с силами природы
и дойти до того прогресса, который мы имеем в настоящее время.
В этом отношении значение так называемого языка жестов
ввиду его крайней бедности и ограниченности ничтожно. Это,
собственно, не язык и даже не суррогат языка, могущий так
или иначе заменить звуковой язык, а вспомогательное средство
с крайне ограниченными средствами, которым пользуется иногда
человек для подчёркивания тех или иных моментов в его речи.
Язык жестов так же нельзя приравнивать к звуковому языку, как
нельзя приравнивать первобытную деревянную мотыгу к совре-
менному гусеничному трактору с пятикорпусным плугом и рядо-
вой тракторной сеялкой.
А, как обстоит дело с глухонемыми? Работает ли у них мышле-
ние, возникают ли мысли? Да, работает у них мышление, возни-
кают мысли. Ясно, что коль скоро глухонемые лишены языка, их
мысли не могут возникать на базе языкового материала. Не значит
ли это, что мысли глухонемых являются оголёнными, не связанны-
ми с «нормами природы» (выражение Н. Я . Марра)? Нет, не зна-
чит. Мысли глухонемых возникают и могут существовать лишь
на базе тех образов, восприятий, представлений, которые склады-
ваются у них в быту о предметах внешнего мира и их отношениях
с собой благодаря чувствам зрения, осязания, вкуса, обоняния.
Вне этих образов, восприятий, представлений мысль пуста, лише-
на какого бы то ни было содержания, то есть она не существует.
___________
___________
Работа Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» неодно-
кратно подвергалась нападкам скорее из-за необычной для про-
фессионального политика темы, чем по существу. Основательно
забытая с середины 50-х годов, она сегодня представляет нема-
лый познавательный интерес и в чём-то по-новому освещает лич-
ность автора.
517
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания
Примечательно то, что авторитетные лингвисты (к примеру,
Алпатов В. М.) не обнаруживают у Сталина каких-либо погреш-
ностей и неточностей в области филологической науки, кроме
одной. До сих пор неясно, почему он считал, что курско-орлов-
ский диалект «лёг в основу русского национального языка».
Предполагают, что данное суждение было подсказано Сталину
одним из консультировавших его специалистов. И хотя имена их
известны, определить, кому принадлежит эта, по общему мнению,
неправильная версия, пока не удалось.
Рассматривая формирование русской литературной речи как
результат взаимодействия трёх языковых «стихий» — церков-
но-славянского языка (македонско-солунского происхождения,
его первообраз — труды славянских первоучителей Кирилла
и Мефодия), славяно-русского наречия и старинного русского
языка, отечественные учёные давно различали в последнем два
наречия — восточно-русское и западно-русское (или белорус-
ское) — и указывали на особую роль первого из них. «Восточ-
но-Русское, бывшее изустным и деловым языком в Восточных
Удельных Княжествах, Новгороде и Пскове, и потом в Москов-
ском Государстве, — отмечалось в капитальном труде Российской
Академии Наук первой половины XIX века. — Материалы этого
наречия заключаются в дипломатических и юридических актах:
трактатах, статейных списках, уставах, наказах, грамотах, вос-
ходящих к XIII веку, из которых многие напечатаны, но большая
часть хранится в рукописях. На нём дошли до нас народные песни
и сказки. Это наречие можно почитать главною стихией нынеш-
него Русского языка» (Словарь церковно-славянского и русского
языка. Т . 1. СПб, 1847. С. VIII).
Исправляя ошибку Сталина в отношении этой «главной
стихии», мы вместе с тем не можем не оценить научную кор-
ректность его работы и особенно её антидогматический, антибю-
рократический и противозастойный настрой.
518
Диалектический и исторический материализм
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Почему язык — это не надстройка над базисом?
Почему язык не является классовым языком?
Каковы характерные признаки языка?
Что есть предмет языкознания?
Как классы влияют на язык?
Почему диалекты не есть языки, какова их роль?
Как соотносятся язык и «язык» жестов?
Приложение 4
Государство и революция
По работе В. И. Ленина «Государство и революция.
Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата
в революции»
I. КЛАССОВОЕ ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО
Государство — продукт непримиримости классовых
противоречий
С учением Маркса происходит теперь то, что не раз бывало
в истории с учениями революционных мыслителей и вождей
угнетённых классов в их борьбе за освобождение. Угнетающие
классы при жизни великих революционеров платили им посто-
янными преследованиями, встречали их учение самой дикой зло-
бой, самой бешеной ненавистью, самым бесшабашным походом
лжи и клеветы. После их смерти делаются попытки превратить
их в безвредные иконы, так сказать, канонизировать их, предо-
ставить известную славу их имени для «утешения» угнетённых
классов и для одурачения их, выхолащивая содержание револю-
ционного учения, притупляя его революционное острие, опошляя
его. На такой «обработке» марксизма сходятся сейчас буржуазия
и оппортунисты внутри рабочего движения. Забывают, оттирают,
искажают революционную сторону учения, его революционную
душу. Выдвигают на первый план, прославляют то, что приемлемо
или что кажется приемлемым для буржуазии. Все социал-шо-
винисты нынче «марксисты», не шутите! И всё чаще немецкие
буржуазные учёные, вчерашние специалисты по истреблению
марксизма, говорят о «национально-немецком» Марксе, который
будто бы воспитал так великолепно организованные для ведения
грабительской войны союзы рабочих!
При таком положении дела, при неслыханной распростра-
нённости искажений марксизма, наша задача состоит прежде
всего в восстановлении истинного учения Маркса о государстве.
Для этого необходимо приведение целого ряда длинных цитат
из собственных сочинений Маркса и Энгельса. Конечно, длинные
520
Диалектический и исторический материализм
цитаты сделают изложение тяжеловесным и нисколько не по-
содействуют его популярности. Но обойтись без них совершен-
но невозможно. Все, или по крайней мере все решающие, места
из сочинений Маркса и Энгельса по вопросу о государстве долж-
ны быть непременно приведены в возможно более полном виде,
чтобы читатель мог составить себе самостоятельное представле-
ние о совокупности взглядов основоположников научного социа-
лизма и о развитии этих взглядов, а также чтобы искажение их
господствующим ныне «каутскианством» было доказано докумен-
тально и показано наглядно.
Начнём с самого распространённого сочинения Энгельса:
«Происхождение семьи, частной собственности и государства».
«Государство, — говорит Энгельс, подводя итоги своему исто-
рическому анализу, — никоим образом не представляет из себя
силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также
«действительность нравственной идеи», «образ и действитель-
ность разума», как утверждает Гегель. Государство есть про-
дукт общества на известной ступени развития; государство есть
признание, что это общество запуталось в неразрешимое проти-
воречие с самим собой, раскололось на непримиримые противо-
положности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти
противоположности, классы с противоречивыми экономически-
ми интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной
борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому,
над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала
его в границах «порядка». И эта сила, происшедшая из общества,
но ставящая себя над ним, всё более и более отчуждающая себя
от него, есть государство».
Здесь с полной ясностью выражена основная идея марксизма
по вопросу об исторической роли и о значении государства. Госу
дарство есть продукт и проявление непримиримости классо
вых противоречий. Государство возникает там, тогда и постоль-
ку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно
не могут быть примирены. И наоборот: существование государ-
ства доказывает, что классовые противоречия непримиримы.
Именно по этому важнейшему и коренному пункту начина-
ется искажение марксизма, идущее по двум главным линиям.
С одной стороны, буржуазные и особенно мелкобуржуазные
521
Приложение 4. Государство и революция
идеологи, — вынужденные под давлением бесспорных историче-
ских фактов признать, что государство есть только там, где есть
классовые противоречия и классовая борьба, — «подправляют»
Маркса таким образом, что государство выходит органом прими-
рения классов. По Марксу, государство не могло бы ни возник-
нуть, ни держаться, если бы возможно было примирение классов.
У мещанских и филистерских профессоров и публицистов выхо-
дит, — сплошь и рядом при благожелательных ссылках на Марк-
са! — что государство как раз примиряет классы. По Марксу,
государство есть орган классового господства, орган угнетения
одного класса другим, есть создание «порядка», который узако-
няет и упрочивает это угнетение, умеряя столкновение классов.
По мнению мелкобуржуазных политиков, порядок есть именно
примирение классов, а не угнетение одного класса другим; уме-
рять столкновение — значит примирять, а не отнимать у угнетён-
ных классов определённые средства и способы борьбы за сверже-
ние угнетателей. С другой стороны, «каутскианское» извращение
марксизма гораздо тоньше. «Теоретически» не отрицается ни то,
что государство есть орган классового господства, ни то, что клас-
совые противоречия непримиримы. Но упускается из виду или за-
тушёвывается следующее: если государство есть продукт непри-
миримости классовых противоречий, если оно есть сила, стоящая
над обществом и «всё более и более отчуждающая себя от обще-
ства», то ясно, что освобождение угнетённого класса невозможно
не только без насильственной революции, но и без уничтожения
того аппарата государственной власти, который господствую-
щим классом создан и в котором это «отчуждение» воплощено.
Этот вывод, теоретически ясный сам собою, Маркс сделал, как
мы увидим ниже, с полнейшей определённостью на основании
конкретно-исторического анализа задач революции. И именно
этот вывод Каутский — мы покажем это подробно в дальнейшем
изложении — .. . «забыл» и извратил.
Особые отряды вооружён ных людей, тюрьмы и прочее
«...По сравнению со старой гентильной (родовой или кла-
новой) организацией, — продолжает Энгельс, — государство
отличается, во-первых, разделением подданных государства
522
Диалектический и исторический материализм
по территориальным делениям...» «.. . Вторая отличительная
черта — учреждение общественной власти, которая уже не совпа-
дает непосредственно с населением, организующим самое себя,
как вооружённая сила. Эта особая общественная власть необхо-
дима потому, что самодействующая вооружённая организация
населения сделалась невозможной со времени раскола общества
на классы... Эта общественная власть существует в каждом госу-
дарстве. Она состоит не только из вооружённых людей, но и из ве-
щественных придатков, тюрем и принудительных учреждений
всякого рода, которые были неизвестны родовому (клановому)
устройству общества...».
Как все великие революционные мыслители, Энгельс старает-
ся обратить внимание сознательных рабочих именно на то, что го-
сподствующей обывательщине представляется наименее стоящим
внимания, наиболее привычным, освящённым предрассудками
не только прочными, но, можно сказать, окаменевшими. Посто-
янное войско и полиция суть главные орудия силы государствен-
ной власти, но — разве может это быть иначе? Складывается
государство, создаётся особая сила, особые отряды вооружённых
людей, и каждая революция, разрушая государственный аппарат,
показывает нам обнажённую классовую борьбу, показывает нам
воочию, как господствующий класс стремится возобновить слу-
жащие ему особые отряды вооружённых людей, как угнетённый
класс стремится создать новую организацию этого рода, способ-
ную служить не эксплуататорам, а эксплуатируемым.
Энгельс ставит в приведённом рассуждении теоретически тот
самый вопрос, который практически, наглядно и притом в мас-
штабе массового действия ставит перед нами каждая великая
революция, именно вопрос о взаимоотношении «особых» отрядов
вооружённых людей и «самодействующей вооружённой органи-
зации населения». Мы увидим, как этот вопрос конкретно иллю-
стрируется опытом европейских и русских революций.
Но вернёмся к изложению Энгельса. « . ..Общественная власть
усиливается по мере того, как обостряются классовые противо-
речия внутри государства, и по мере того, как соприкасающи-
еся между собой государства становятся больше и населённее.
Взгляните хотя бы на теперешнюю Европу, в которой классо-
вая борьба и конкуренция завоеваний взвинтили общественную
523
Приложение 4. Государство и революция
власть до такой высоты, что она грозит поглотить всё общество
и даже государство...». Энгельс умел ещё в 1891 году указывать
на «конкуренцию завоеваний», как на одну из важнейших отли-
чительных черт внешней политики великих держав, а негодяи
социал-шовинизма в 1914–1917 годах, когда именно эта конку-
ренция, обострившись во много раз, породила империалистскую
войну, прикрывают защиту грабительских интересов «своей» бур-
жуазии фразами о «защите отечества», об «обороне республики
и революции»!
Государство — орудие эксп луатац и и угнетён ного к ласса
Для содержания особой, стоящей над обществом, обществен-
ной власти нужны налоги и государственные долги. «.. .Обладая
общественной властью и правом взыскания налогов, чиновни-
ки, — пишет Энгельс, — становятся, как органы общества, над
обществом. Свободное, добровольное уважение, с которым отно-
сились к органам родового (кланового) общества, им уже недо-
статочно — даже если бы они могли завоевать его...» Создаются
особые законы о святости и неприкосновенности чиновников.
«Самый жалкий полицейский служитель» имеет больше «авто-
ритета», чем представители клана, но даже глава военной вла-
сти цивилизованного государства мог бы позавидовать старшине
клана, пользующемуся «не из-под палки приобретённым уваже-
нием» общества. « ...Так как государство возникло из потребности
держать в узде противоположность классов; так как оно в то же
время возникло в самих столкновениях этих классов, то оно по об-
щему правилу является государством самого могущественного,
экономически господствующего класса, который при помощи
государства становится также политически господствующим
классом и приобретает таким образом новые средства для пода-
вления и эксплуатации угнетённого класса...» Не только древнее
и феодальное государства были органами эксплуатации рабов
и крепостных, но и «современное представительное государство
есть орудие эксплуатации наёмного труда капиталом. В виде ис-
ключения встречаются, однако, периоды, когда борющиеся классы
достигают такого равновесия сил, что государственная власть
на время получает известную самостоятельность по отношению
524
Диалектический и исторический материализм
к обоим классам, как кажущаяся посредница между ними...» Та-
кова абсолютная монархия XVII и XVIII веков, бонапартизм пер-
вой и второй империи во Франции, Бисмарк в Германии.
В демократической республике — продолжает Энгельс — «бо-
гатство пользуется своей властью косвенно, но зато тем вернее»,
именно, во-первых, посредством «прямого подкупа чиновников»
(Америка), во-вторых, посредством «союза между правительством
и биржей» (Франция и Америка). Всевластие «богатства» и пото-
му вернее при демократической республике, что оно не зависит
от отдельных недостатков политического механизма, от плохой
политической оболочки капитализма. Демократическая респу-
блика есть наилучшая возможная политическая оболочка капита-
лизма, и потому капитал, овладев этой наилучшей оболочкой, обо-
сновывает свою власть настолько надёжно, настолько верно, что
никакая смена ни лиц, ни учреждений, ни партий в буржуазно-де-
мократической республике не колеблет этой власти. Надо отме-
тить ещё, что Энгельс с полнейшей определённостью называет
и всеобщее избирательное право орудием господства буржуазии.
Всеобщее избирательное право, говорит он, явно учитывая долгий
опыт немецкой социал-демократии, есть «показатель зрелости
рабочего класса. Дать большее оно не может и никогда не даст
в теперешнем государстве».
Общий итог своим взглядам Энгельс даёт в своём наиболее по-
пулярном сочинении в следующих словах: «Итак, государство су-
ществует не извечно. Были общества, которые обходились без него,
которые понятия не имели о государстве и государственной власти.
На определённой ступени экономического развития, которая необ-
ходимо связана была с расколом общества на классы, государство
стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся
теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства,
на которой существование этих классов не только перестало быть
необходимостью, но становится прямой помехой производству.
Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом
возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государ-
ство. Общество, которое по-новому организует производство на ос-
нове свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю
государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место:
в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором».
525
Приложение 4. Государство и революция
«Отмиран ие» государства и наси льствен ная революц ия
Слова Энгельса об «отмирании» государства пользуются такой
широкой известностью, они так часто цитируются, так рельеф-
но показывают, в чём состоит соль обычной подделки марксизма
под оппортунизм, что на них необходимо подробно остановить-
ся. Приведём всё рассуждение, из которого они взяты: «Проле-
тариат берет государственную власть и превращает средства
производства прежде всего в государственную собственность.
Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем
самым он уничтожает все классовые различия и классовые про-
тивоположности, а вместе с тем и государство как государство.
Существовавшему и существующему до сих пор обществу, которое
двигается в классовых противоположностях, было необходимо
государство, то есть организация эксплуататорского класса для
поддержания его внешних условий производства, значит, в особен-
ности для насильственного удержания эксплуатируемого класса
в определяемых данным способом производства условиях подавле-
ния (рабство, крепостничество, наёмный труд). Государство было
официальным представителем всего общества, его сосредоточени-
ем в видимой корпорации, но оно было таковым лишь постольку,
поскольку оно было государством того класса, который для своей
эпохи один представлял всё общество: в древности оно было го-
сударством рабовладельцев — граждан государства, в средние
века — феодального дворянства, в наше время — буржуазии.
Когда государство наконец-то становится действительно предста-
вителем всего общества, тогда оно само себя делает излишним.
С того времени, как не будет ни одного общественного класса,
который надо бы было держать в подавлении, с того времени,
когда исчезнут вместе с классовым господством, вместе с борьбой
за отдельное существование, порождаемой теперешней анархией
в производстве, те столкновения и эксцессы (крайности), которые
проистекают из этой борьбы, — с этого времени нечего будет
подавлять, не будет и надобности в особой силе для подавления,
в государстве. Первый акт, в котором государство выступает дей-
ствительно как представитель всего общества — взятие во владе-
ние средств производства от имени общества, — является в то же
время последним самостоятельным актом его как государства.
526
Диалектический и исторический материализм
Вмешательство государственной власти в общественные отноше-
ния становится тогда в одной области за другою излишним и само
собою засыпает. Место правительства над лицами заступает рас-
поряжение вещами и руководство процессами производства. Го-
сударство не «отменяется», оно отмирает. На основании этого
следует оценивать фразу про «свободное народное государство»,
фразу, имевшую на время агитаторское право на существова-
ние, но в конечном счёте научно несостоятельную. На основании
этого следует оценивать также требование так называемых анар-
хистов, чтобы государство было отменено с сегодня на завтра»
(«Анти-Дюринг». «Ниспровержение науки господином Евгением
Дюрингом»).
Проанализируем это высказывание Энгельса. Во-первых.
В самом начале этого рассуждения Энгельс говорит, что, беря
государственную власть, пролетариат «тем самым уничтожает
государство как государство». Что это значит, об этом думать
«не принято». Обычно это либо игнорируют совершенно, либо
считают чем-то вроде «гегельянской слабости» Энгельса. На деле
в этих словах выражен кратко опыт одной из величайших проле-
тарских революций, опыт Парижской Коммуны 1871 года, о чём
подробнее пойдёт у нас речь в своём месте. На деле здесь Эн-
гельс говорит об «уничтожении» пролетарской революцией
государства буржуазии, тогда как слова об отмирании относят-
ся к остаткам пролетарской государственности после социали-
стической революции. Буржуазное государство не «отмирает»,
по Энгельсу, а «уничтожается» пролетариатом в революции.
Отмирает после этой революции пролетарское государство или
полугосударство. Во-вторых. Государство есть «особая сила
для подавления». Это великолепное и в высшей степени глубо-
кое определение Энгельса дано им здесь с полнейшей ясностью.
А из него вытекает, что «особая сила для подавления» проле-
тариата буржуазией, миллионов трудящихся горстками богачей
должна смениться «особой силой для подавления» буржуазии
пролетариатом (диктатура пролетариата). В этом и состоит
«уничтожение государства как государства». В этом и состоит
«акт» взятия во владение средств производства от имени обще-
ства. И само собою очевидно, что такая смена одной (буржуазной)
«особой силы» другою (пролетарскою) «особою силою» никак уже
527
Приложение 4. Государство и революция
не может произойти в виде «отмирания». В-третьих. Об «отми-
рании» и даже ещё рельефнее и красочнее — о «засыпании»
Энгельс говорит совершенно ясно и определённо по отношению
к эпохе после «взятия средств производства во владение государ-
ством от имени всего общества», то есть после социалистической
революции. Мы все знаем, что политической формой «государ-
ства» в это время является самая полная демократия. Но никому
из оппортунистов, бесстыдно искажающих марксизм, не приходит
в голову, что речь идёт здесь, следовательно, у Энгельса, о «за-
сыпании» и «отмирании» демократии. Это кажется на первый
взгляд очень странным. Но «непонятно» это только для того, кто
не вдумался, что демократия есть тоже государство и что, следо-
вательно, демократия тоже исчезнет, когда исчезнет государство.
Буржуазное государство может «уничтожить» только революция.
Государство вообще, то есть самая полная демократия, может
только «отмереть». В-четвёртых. Выставив своё знаменитое по-
ложение: «государство отмирает», Энгельс сейчас же поясняет
конкретно, что направляется это положение, и против оппортуни-
стов, и против анархистов. При этом на первое место поставлен
у Энгельса тот вывод из положения об «отмирании государства»,
который направлен против оппортунистов. «Свободное народное
государство» было программным требованием и ходячим лозунгом
немецких социал-демократов 70-х годов. Никакого политического
содержания, кроме мещански-напыщенного описания понятия де-
мократии, в этом лозунге нет. Поскольку в нём легально намекали
на демократическую республику, постольку Энгельс готов был
«на время» «оправдать» этот лозунг с агитаторской точки зре-
ния. Но этот лозунг был оппортунистичен, ибо выражал не только
подкрашивание буржуазной демократии, но и непонимание соци-
алистической критики всякого государства вообще. Далее. Вся-
кое государство есть «особая сила для подавления» угнетённого
класса. Поэтому всякое государство несвободно и ненародно.
Маркс и Энгельс неоднократно разъясняли это своим партий-
ным товарищам. В-пятых. В том же самом сочинении Энгельса,
из которого все помнят рассуждение об отмирании государства,
есть рассуждение о значении насильственной революции. Исто-
рическая оценка её роли превращается у Энгельса в настоящий
панегирик насильственной революции. Этого «никто не помнит»,
528
Диалектический и исторический материализм
о значении этой мысли говорить и даже думать в современных
социалистических партиях не принято, в повседневной пропа-
ганде и агитации среди масс эти мысли никакой роли не играют.
А между тем они связаны с «отмиранием» государства неразрыв-
но, в одно стройное целое. Вот это рассуждение Энгельса: «...Что
насилие играет также в истории другую роль» (кроме свершителя
зла), «именно революционную роль, что оно, по словам Маркса,
является повивальной бабкой всякого старого общества, когда
оно беременно новым, что насилие является тем орудием, посред-
ством которого общественное движение пролагает себе дорогу
и ломает окаменевшие, омертвевшие политические формы, — обо
всём этом ни слова у г-на Дюринга. Лишь со вздохами и стонами
допускает он возможность того, что для ниспровержения эксплу-
ататорского хозяйничанья понадобится, может быть, насилие —
к сожалению, изволите видеть! Ибо всякое применение насилия
деморализует, дескать, того, кто его применяет. И это говорится,
несмотря на тот высокий нравственный и идейный подъем, ко-
торый бывал следствием всякой победоносной революции! И это
говорится в Германии, где насильственное столкновение, которое
ведь может быть навязано народу, имело бы по меньшей мере
то преимущество, что вытравило бы дух холопства, проникший
в национальное сознание из унижения Тридцатилетней войны.
И это тусклое, дряблое, бессильное поповское мышление смеет
предлагать себя самой революционной партии, какую только
знает история?».
Смена буржуазного государства пролетарским невозможна без
насильственной революции. Уничтожение пролетарского госу-
дарства, то есть уничтожение всякого государства, невозможно
иначе, как путём «отмирания».
529
Приложение 4. Государство и революция
II. ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ. ОПЫТ
1848–1851 ГОДОВ
Канун революции
Первые произведения зрелого марксизма, «Нищета фило-
софии» и «Коммунистический Манифест», относятся как раз
к кануну революции 1848 года. «.. .Рабочий класс, — пишет
Маркс в «Нищете философии», — поставит, в ходе развития,
на место старого буржуазного общества такую ассоциацию, ко-
торая исключает классы и их противоположность; не будет уже
никакой собственно политической власти, ибо именно политиче-
ская власть есть официальное выражение противоположности
классов внутри буржуазного общества». Поучительно сопоставить
с этим общим изложением мысли об исчезновении государства
после уничтожения классов то изложение, которое дано в напи-
санном Марксом и Энгельсом несколько месяцев спустя, — имен-
но, в ноябре 1847 года, — «Коммунистическом Манифесте»: «...
Описывая наиболее общие фазы развития пролетариата, мы про-
слеживали более или менее прикрытую гражданскую войну вну-
три существующего общества вплоть до того пункта, когда она
превращается в открытую революцию, и пролетариат основывает
своё господство посредством насильственного ниспровержения
буржуазии... Мы видели уже выше, что первым шагом в рабо-
чей революции является превращение» (буквально: повышение)
«пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии.
Пролетариат использует своё политическое господство для того,
чтобы постепенно вырвать у буржуазии весь капитал, централизо-
вать все орудия производства в руках государства, то есть органи-
зованного, как господствующий класс, пролетариата, и возможно
более быстро увеличить сумму производительных сил».
Здесь мы видим формулировку одной из самых замечатель-
ных и важнейших идей марксизма в вопросе о государстве,
именно идеи «диктатуры пролетариата» (как стали говорить
Маркс и Энгельс после Парижской Коммуны), а затем в высшей
степени интересное определение государства, принадлежащее
тоже к числу «забытых слов» марксизма. «Государство, то есть
530
Диалектический и исторический материализм
организованный в господствующий класс пролетариат».
Итак, во-первых, по Марксу, пролетариату нужно лишь отми-
рающее государство, то есть устроенное так, чтобы оно немед-
ленно начало отмирать и не могло не отмирать. А, во-вторых,
трудящимся нужно «государство», «то есть организованный
в господствующий класс пролетариат». Государство есть особая
организация силы, есть организация насилия для подавления ка-
кого-либо класса. Какой же класс надо подавлять пролетариату?
Конечно, только эксплуататорский класс, то есть буржуазию.
Трудящимся нужно государство лишь для подавления сопротив-
ления эксплуататоров, а руководить этим подавлением, провести
его в жизнь в состоянии только пролетариат, как единственный
до конца революционный класс, единственный класс, способный
объединить всех трудящихся и эксплуатируемых в борьбе против
буржуазии, в полном смещении её.
Свержение господства буржуазии возможно только со стороны
пролетариата, как особого класса, экономические условия суще-
ствования которого подготовляют его к такому свержению, дают
ему возможность и силу совершить его. В то время как буржуазия
раздробляет, распыляет крестьянство и все мелкобуржуазные
слои, она сплачивает, объединяет, организует пролетариат. Толь
ко пролетариат, — в силу экономической роли его в круп
ном производстве, — способен быть вождём всех трудящихся
и эксплуатируемых масс, которые буржуазия эксплуатиру
ет, гнетёт, давит часто не меньше, а сильнее, чем пролетариев,
но которые не способны к самостоятельной борьбе за своё осво-
бождение.
Учение о классовой борьбе, применённое Марксом к вопросу
о государстве и о социалистической революции, ведёт необходимо
к признанию политического господства пролетариата, его дикта-
туры, то есть власти, не разделяемой ни с кем и опирающейся не-
посредственно на вооружённую силу масс. Свержение буржуазии
осуществимо лишь превращением пролетариата в господствую-
щий класс, способный подавить неизбежное, отчаянное сопротив-
ление буржуазии и организовать для нового уклада хозяйства все
трудящиеся и эксплуатируемые массы.
Пролетариату необходима государственная власть, цен-
трализованная организация силы, организация насилия и для
531
Приложение 4. Государство и революция
подавления сопротивления эксплуататоров, и для руководства
громадной массой населения, крестьянством, мелкой буржуази-
ей, полупролетариями в деле «налаживания» социалистического
хозяйства.
Итоги революции
По интересующему нас вопросу о государстве Маркс подво-
дит итоги революции 1848–1851 годов в следующем рассуждении
из сочинения «18-ое брюмера Луи Бонапарта»: «...Но революция
основательна. Она ещё находится в путешествии через чисти-
лище. Она выполняет своё дело методически. До 2-го декабря
1851-го года» (день совершения государственного переворота
Луи Бонапартом) «она закончила половину своей подготовитель-
ной работы, теперь она заканчивает другую половину. Сначала она
доводит до совершенства парламентарную власть, чтобы иметь
возможность ниспровергнуть её. Теперь, когда она этого достиг-
ла, она доводит до совершенства исполнительную власть, сводит
её к её самому чистому выражению, изолирует её, противопостав-
ляет её себе, как единственный объект, чтобы сконцентрировать
против неё все силы разрушения». «И когда революция закончит
эту вторую половину своей предварительной работы, тогда Евро-
па поднимется со своего места и скажет, торжествуя: ты хорошо
роешь, старый крот! Эта исполнительная власть, с её громадной
бюрократической и военной организацией, с её многосложной
и искусственной государственной машиной, с этим войском чи-
новников в полмиллиона человек рядом с армией ещё в полмил-
лиона, этот ужасный организм-паразит, обвивающий точно сетью
всё тело французского общества и затыкающий все его поры, воз-
ник в эпоху самодержавной монархии, при упадке феодализма,
упадке, который этот организм помогал ускорять». Первая фран-
цузская революция развила централизацию, «но вместе с тем рас-
ширила объем, атрибуты и число пособников правительственной
власти. Наполеон завершил эту государственную машину». Ле-
гитимная монархия и Июльская монархия «не прибавили ничего
нового, кроме большего разделения труда. Наконец, парламен-
тарная республика оказалась в своей борьбе против революции
вынужденной усилить, вместе с мерами репрессии, средства
532
Диалектический и исторический материализм
и централизацию правительственной власти. Все перевороты
усовершенствовали эту машину вместо того, чтобы сломать её».
«Партии, которые, сменяя друг друга, боролись за господство,
рассматривали захват этого огромного государственного здания,
как главную добычу при своей победе».
В этом замечательном рассуждении марксизм делает громад-
ный шаг вперёд по сравнению с «Коммунистическим Манифе-
стом». Там вопрос о государстве ставится ещё крайне абстрактно,
в самых общих понятиях и выражениях. Здесь вопрос ставится
конкретно, и вывод делается чрезвычайно точный, определённый,
практически-осязательный: все прежние революции усовершен-
ствовали государственную машину, а её надо разбить, сломать.
Этот вывод есть главное, основное в учении марксизма о го
сударстве. И именно это основное не только совершенно забыто
господствующими официальными социал-демократическими пар-
тиями, но и прямо извращено виднейшим теоретиком II Интер-
национала К. Каутским.
Вопрос о государстве ставится конкретно: как исторически
возникло буржуазное государство, необходимая для господства
буржуазии государственная машина? каковы её изменения, ка-
кова её эволюция в ходе буржуазных революций и перед лицом
самостоятельных выступлений угнетённых классов? каковы зада-
чи пролетариата по отношению к этой государственной машине?
Централизованная государственная власть, свойственная
буржуазному обществу, возникла в эпоху падения абсолютизма.
Два учреждения наиболее характерны для этой государственной
машины: чиновничество и постоянная армия. О том, как тысячи
нитей связывают эти учреждения именно с буржуазией, говорится
неоднократно в сочинениях Маркса и Энгельса. Опыт каждого
рабочего поясняет эту связь с чрезвычайной наглядностью и вну-
шительностью. Рабочий класс на своей шкуре учится познавать
эту связь, — вот почему он так легко схватывает и так твёрдо
усваивает науку о неизбежности этой связи, науку, которую мел-
кобуржуазные демократы либо невежественно и легкомысленно
отрицают, либо ещё легкомысленнее признают «вообще», забывая
делать соответствующие практические выводы. Чиновничество
и постоянная армия, это — «паразит» на теле буржуазного об-
щества, паразит, порождённый внутренними противоречиями,
533
Приложение 4. Государство и революция
которые это общество раздирают, но именно паразит, «затыка-
ющий» жизненные поры. Господствующий ныне в официальной
социал-демократии каутскианский оппортунизм считает взгляд
на государство, как на паразитический организм, специальной
и исключительной принадлежностью анархизма. Разумеется,
это извращение марксизма чрезвычайно выгодно тем мещанам,
которые довели социализм до неслыханного позора оправдания
и прикрашивания империалистской войны путём применения
к ней понятия «защита отечества», но всё же это — безусловное
извращение. В частности, именно мелкая буржуазия привлекает-
ся на сторону крупной и подчиняется ей в значительной степени
посредством этого аппарата, дающего верхним слоям крестьян-
ства, мелких ремесленников, торговцев и прочим сравнительно
удобные, спокойные и почётные местечки, ставящие обладателей
их над народом. Возьмите то, что произошло в России за полгода
после 27 февраля 1917: чиновничьи места, которые раньше да-
вались предпочтительно черносотенцам, стали предметом добычи
кадетов, меньшевиков и эсеров. Ни о каких серьёзных реформах,
в сущности, не думали, стараясь оттягивать их «до Учредительно-
го собрания» — а Учредительное собрание оттягивать помалень-
ку до конца войны! С дележом же добычи, с занятием местечек
министров, товарищей министра, генерал-губернаторов и про-
чее и прочее не медлили и никакого Учредительного собрания
не ждали! Игра в комбинации насчёт состава правительства была,
в сущности, лишь выражением этого раздела и передела «добы-
чи», идущего и вверху, и внизу, во всей стране, во всём централь-
ном и местном управлении. Итог, объективный итог за полгода
27 февраля — 27 августа 1917 несомненен: реформы отложены,
раздел чиновничьих местечек состоялся, и «ошибки» раздела ис-
правлены несколькими переделами.
Чем больше происходит «переделов» чиновничьего аппарата
между различными буржуазными и мелкобуржуазными партия-
ми, тем яснее становится угнетённым классам, и пролетариату
во главе их, их непримиримая враждебность ко всему буржу-
азному обществу. Отсюда необходимость для всех буржуазных
партий, даже для самых демократических и «революционно-де-
мократических» в том числе, усиливать репрессии против рево-
люционного пролетариата, укреплять аппарат репрессий, то есть
534
Диалектический и исторический материализм
ту же государственную машину. Такой ход событий вынуждает
революцию «концентрировать все силы разрушения» против го-
сударственной власти, вынуждает поставить задачей не улучше-
ние государственной машины, a разрушение, уничтожение её.
Не логические рассуждения, а действительное развитие событий,
живой опыт 1848–1851 годов привели к такой постановке задачи.
Здесь может возникнуть вопрос, правильным ли является обоб-
щение опыта, наблюдений и заключений Маркса, перенесение их
на пределы более широкие, чем история Франции за три года,
1848–1851 годы? «... Франция, — писал Энгельс в предисловии
к 3-му изданию «18-го брюмера», — Франция есть страна, в ко-
торой историческая борьба классов больше, чем в других странах,
доходила каждый раз до решительного конца. Во Франции в наи-
более резких очертаниях выковывались те меняющиеся полити-
ческие формы, внутри которых двигалась эта классовая борьба
и в которых находили своё выражение её результаты. Средоточие
феодализма в средние века, образцовая страна единообразной
сословной монархии со времени Ренессанса, Франция разгромила
во время великой революции феодализм и основала чистое го-
сподство буржуазии с такой классической ясностью, как ни одна
другая европейская страна. И борьба поднимающего голову про-
летариата против господствующей буржуазии выступает здесь
в такой острой форме, которая другим странам неизвестна».
Последнее замечание устарело, поскольку с 1871 года насту-
пил перерыв в революционной борьбе французского пролетари-
ата, хотя этот перерыв, каким бы продолжительным он ни был,
не устраняет нисколько возможности того, что в грядущей про-
летарской революции Франция проявит себя, как классическая
страна борьбы классов до решительного конца. Но бросим общий
взгляд на историю передовых стран в конце XIX и начале XX
века. Мы увидим, что медленнее, многообразнее, на гораздо более
широкой арене происходил тот самый процесс, с одной сторо-
ны, выработки «парламентарной власти» как в республиканских
странах (Франция, Америка, Швейцария), так и в монархиче-
ских (Англия, Германия до известной степени, Италия, скандина-
вские страны), — с другой стороны, борьбы за власть различных
буржуазных и мелкобуржуазных партий, деливших и переделяв-
ших «добычу» чиновничьих местечек, при неизменности основ
535
Приложение 4. Государство и революция
буржуазного строя, — наконец, усовершенствования и укрепле-
ния «исполнительной власти», её чиновничьего и военного аппа-
рата. Нет никакого сомнения, что это — общие черты всей но-
вейшей эволюции капиталистических государств вообще. За три
года, 1848–1851, Франция в быстрой, резкой, концентрированной
форме показала те самые процессы развития, которые свойствен-
ны всему капиталистическому миру.
В особенности же империализм, эпоха банкового капитала,
эпоха гигантских капиталистических монополий, эпоха пере-
растания монополистического капитализма в государствен-
но-монополистический капитализм, показывает необыкновенное
усиление «государственной машины», неслыханный рост её чи-
новничьего и военного аппарата в связи с усилением репрессий
против пролетариата, как в монархических, так и в самых свобод-
ных, республиканских странах.
Постановка воп роса Марксом в 1852 году
В письме Маркса к Вейдемейеру от 5 марта 1852 содержит-
ся, между прочим, следующее замечательное рассуждение: «Что
касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я от-
крыл существование классов в современном обществе, ни та, что
я открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго
до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов,
а буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов.
То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего:
1) что существование классов связано лишь с определёнными
историческими фазами развития производства, 2) что классовая
борьба необходимо ведёт к диктатуре пролетариата, 3) что эта
диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких
классов и к обществу без классов...».
Главное в учении Маркса есть классовая борьба. Так го-
ворят и пишут очень часто. Но это неверно. И из этой невер-
ности сплошь да рядом получается оппортунистическое ис-
кажение марксизма, подделка его в духе приемлемости для
буржуазии. Ибо учение о классовой борьбе не Марксом, а буржу-
азией до Маркса создано и для буржуазии, вообще говоря, прием-
лемо. Кто признает только борьбу классов, тот ещё не марксист,
536
Диалектический и исторический материализм
тот может оказаться ещё не выходящим из рамок буржуазного
мышления и буржуазной политики. Ограничивать марксизм уче
нием о борьбе классов — значит урезывать марксизм, иска
жать его, сводить его к тому, что приемлемо для буржуазии.
Марксист лишь тот, кто распространяет признание борьбы
классов до признания диктатуры пролетариата. В этом самое
глубокое отличие марксиста от дюжинного мелкого (да и круп-
ного) буржуа. На этом оселке надо испытывать действительное
понимание и признание марксизма. И неудивительно, что когда
история Европы подвела рабочий класс практически к данному
вопросу, то не только все оппортунисты и реформисты, но и все
«каутскианцы» (колеблющиеся между реформизмом и марксиз-
мом люди) оказались жалкими филистерами и мелкобуржуазными
демократами, отрицающими диктатуру пролетариата.
Сущность учения Маркса о государстве усвоена только тем,
кто понял, что диктатура одного класса является необходимой
не только для всякого классового общества вообще, не только для
пролетариата, свергнувшего буржуазию, но и для целого истори-
ческого периода, отделяющего капитализм от «общества без клас-
сов», от коммунизма. Формы буржуазных государств чрезвычайно
разнообразны, но суть их одна: все эти государства являются так
или иначе, но в последнем счёте обязательно диктатурой буржу-
азии. Переход от капитализма к коммунизму, конечно, не может
не дать громадного обилия и разнообразия политических форм,
но сущность будет при этом неизбежно одна: диктатура проле-
тариата.
537
Приложение 4. Государство и революция
III. ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ. ОПЫТ
ПАРИЖСКОЙ КОММУНЫ
1871 ГОДА. АНАЛИЗ МАРКСА
В чём героизм попытки коммунаров?
Известно, что за несколько месяцев до Коммуны, осенью
1870 года, Маркс предостерегал парижских рабочих, доказы-
вая, что попытка свергнуть правительство была бы глупостью
отчаяния. Но когда в марте 1871 года рабочим навязали реши-
тельный бой, и они его приняли, когда восстание стало фактом,
Маркс с величайшим восторгом приветствовал пролетарскую ре-
волюцию, несмотря на плохие предзнаменования. Маркс не упёр-
ся на педантском осуждении «несвоевременного» движения, как
печально-знаменитый русский ренегат марксизма Плеханов,
в ноябре 1905 года писавший в духе поощрения борьбы рабочих
и крестьян, а после декабря 1905 года по-либеральному кричав-
ший: «не надо было браться за оружие».
Маркс, однако, не только восторгался героизмом «штурмовав-
ших небо», по его выражению, коммунаров. В массовом революци-
онном движении, хотя оно и не достигло цели, он видел громадной
важности исторический опыт, известный шаг вперёд всемирной
пролетарской революции, практический шаг, более важный, чем
сотни программ и рассуждений. Анализировать этот опыт, из-
влечь из него уроки тактики, пересмотреть на основании его свою
теорию — вот как поставил свою задачу Маркс. И единственная
«поправка» к «Коммунистическому Манифесту», которую счёл
необходимым сделать Маркс, была сделана им на основании ре-
волюционного опыта парижских коммунаров. Последнее преди-
словие к новому немецкому изданию «Коммунистического Мани-
феста», подписанное обоими его авторами, помечено 24-ым июня
1872 года. В этом предисловии авторы, Карл Маркс и Фридрих
Энгельс, говорят, что программа «Коммунистического Манифе-
ста» «теперь местами устарела». «.. .В особенности, — продол-
жают они, — Коммуна доказала, что «рабочий класс не может
просто овладеть готовой государственной машиной и пустить
её в ход для своих собственных целей»». Итак, один основной
538
Диалектический и исторический материализм
и главный урок Парижской Коммуны Маркс и Энгельс считали
имеющим такую гигантскую важность, что они внесли его, как
существенную поправку к «Коммунистическому Манифесту».
Мысль Маркса состоит в том, что рабочий класс должен разбить,
сломать «готовую государственную машину», а не ограни
чиваться простым захватом её. 12 -го апреля 1871, как раз
во время Коммуны, Маркс писал Кугельману: «... Если ты загля-
нешь в последнюю главу моего «18-го брюмера», ты увидишь,
что следующей попыткой французской революции я объявляю:
не передать из одних рук в другие бюрократически-военную ма-
шину, как бывало до сих пор, а сломать её», «и именно таково
предварительное условие всякой действительной народной
революции на континенте. Как раз в этом и состоит попытка
наших геройских парижских товарищей».
Особенного внимания заслуживает чрезвычайно глубокое за-
мечание Маркса, что разрушение бюрократически-военной го-
сударственной машины является «предварительным условием
всякой действительной народной революции». Это понятие «на-
родной» революции кажется странным в устах Маркса, и рус-
ские плехановцы и меньшевики, эти последователи Струве, же-
лающие считаться марксистами, могли бы, пожалуй, объявить
такое выражение у Маркса «обмолвкой». Они свели марксизм
к такому убого-либеральному извращению, что кроме противопо-
ложения буржуазной и пролетарской революции для них ничего
не существует, да и это противоположение понимается ими до-
нельзя мертвенно. Если взять для примера революции XX века,
то и португальскую, и турецкую придётся, конечно, признать
буржуазной. Но «народной» ни та, ни другая не является, ибо
масса народа, громадное большинство его активно, самостоятель-
но, со своими собственными экономическими и политическими
требованиями, ни в той, ни в другой революции заметно не вы-
ступают. Напротив, русская буржуазная революция 1905–1907,
хотя в ней не было таких «блестящих» успехов, которые выпадали
временами на долю португальской и турецкой, была, несомненно,
«действительной народной» революцией, ибо масса народа, боль-
шинство его, самые глубокие общественные «низы», задавленные
гнетом и эксплуатацией, поднимались самостоятельно, наложи-
ли на весь ход революции отпечаток своих требований, своих
539
Приложение 4. Государство и революция
попыток по-своему построить новое общество, на место разруша-
емого старого. В Европе 1871 года на континенте ни в одной стра-
не пролетариат не составлял большинства народа. «Народная»
революция, втягивающая в движение действительно большинство,
могла быть таковою, лишь охватывая и пролетариат, и крестьян-
ство. Оба класса и составляли тогда «народ». Оба класса объеди-
нены тем, что «бюрократически-военная государственная маши-
на» гнетёт, давит, эксплуатирует их. Разбить эту машину, сломать
её — таков действительный интерес «народа», большинства его,
рабочих и большинства крестьян, таково «предварительное усло-
вие» свободного союза беднейших крестьян с пролетариями, а без
такого союза непрочна демократия и невозможно социалистиче-
ское преобразование. К такому союзу, как известно, и пробивала
себе дорогу Парижская Коммуна, не достигшая цели в силу ряда
причин внутреннего и внешнего характера.
Следовательно, говоря о «действительно народной револю-
ции», Маркс, нисколько не забывая особенностей мелкой бур-
жуазии (о них он говорил много и часто), строжайше учитывал
фактическое соотношение классов в большинстве континенталь-
ных государств Европы в 1871 году. А с другой стороны, он кон-
статировал, что «разбитие» государственной машины требуется
интересами и рабочих, и крестьян, объединяет их, ставит перед
ними общую задачу устранения «паразита» и замены его чем-либо
новым.
Чем заменить разбитую государственную машину?
На этот вопрос в 1847 году, в «Коммунистическом Манифе-
сте», Маркс давал ответ ещё совершенно абстрактный, вернее,
указывающий задачи, но не способы их разрешения. Заменить
«организацией пролетариата в господствующий класс», «заво-
еванием демократии» — таков был ответ «Коммунистического
Манифеста». Не вдаваясь в утопии, Маркс от опыта массово-
го движения ждал ответа на вопрос о том, в какие конкретные
формы эта организация пролетариата, как господствующего клас-
са, станет выливаться, каким именно образом эта организация
будет совмещена с наиболее полным и последовательным «за-
воеванием демократии». Опыт Коммуны, как бы он ни был мал,
540
Диалектический и исторический материализм
Маркс подвергает в «Гражданской войне во Франции» самому
внимательному анализу. Приведём важнейшие места из этого со-
чинения: «Прямой противоположностью империи была Коммуна».
«Она была определённой формой» «такой республики, которая
должна была устранить не только монархическую форму классо-
вого господства, но и самое классовое господство...» В чём именно
состояла эта «определённая» форма пролетарской, социалисти-
ческой республики? Каково было государство, которое она начала
создавать? «... Первым декретом Коммуны было уничтожение по-
стоянного войска и замена его вооружённым народом...». « ...Ком-
муна образовалась из выбранных всеобщим избирательным пра-
вом по различным округам Парижа городских гласных. Они были
ответственны и в любое время сменяемы. Большинство их состо-
яло, само собою разумеется, из рабочих или признанных предста-
вителей рабочего класса... Полиция, до сих пор бывшая орудием
государственного правительства, была немедленно лишена всех
своих политических функций и превращена в ответственный
орган Коммуны, сменяемый в любое время... То же самое — чи-
новники всех остальных отраслей управления... Начиная с чле-
нов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была
исполняться за заработную плату рабочего. Всякие привилегии
и выдачи денег на представительство высшим государственным
чинам исчезли вместе с этими чинами... По устранении постоян-
ного войска и полиции, этих орудий материальной власти старого
правительства, Коммуна немедленно взялась за то, чтобы сломать
орудие духовного угнетения, силу попов... Судейские чины поте-
ряли свою кажущуюся независимость... они должны были впредь
избираться открыто, быть ответственными и сменяемыми...»
Итак, разбитую государственную машину Коммуна замени-
ла как будто бы «только» более полной демократией: уничто-
жение постоянной армии, полная выборность и сменяемость
всех должностных лиц. Но на самом деле это «только» оз-
начает гигантскую замену одних учреждений учреждениями
принципиально иного рода. Здесь наблюдается как раз один
из случаев «превращения количества в качество»: демократия,
проведённая с такой наибольшей полнотой и последовательно-
стью, с какой это вообще мыслимо, превращается из буржуаз-
ной демократии в пролетарскую, из государства (= особая сила
541
Приложение 4. Государство и революция
для подавления определённого класса) в нечто такое, что уже
не есть собственно государство.
Подавлять буржуазию и её сопротивление всё ещё необходимо.
Для Коммуны это было особенно необходимо, и одна из причин её
поражения состоит в том, что она недостаточно решительно это
делала. Но подавляющим органом является здесь уже боль
шинство населения, а не меньшинство, как бывало всегда
и при рабстве, и при крепостничестве, и при наёмном раб
стве. А раз большинство народа само подавляет своих угнета-
телей, то «особой силы» для подавления уже не нужно! В этом
смысле государство начинает отмирать. Вместо особых учреж-
дений привилегированного меньшинства (привилегированное чи-
новничество, начальство постоянной армии), само большинство
может непосредственно выполнять это, а чем более всенародным
становится самое выполнение функций государственной власти,
тем меньше становится надобности в этой власти.
Особенно замечательна в этом отношении подчёркиваемая
Марксом мера Коммуны: отмена всяких выдач денег на предста-
вительство, всяких денежных привилегий чиновникам, сведение
платы всем должностным лицам в государстве до уровня «зара-
ботной платы рабочего». Тут как раз всего нагляднее сказывается
перелом — от демократии буржуазной к демократии пролетар-
ской, от демократии угнетательской к демократии угнетённых
классов, от государства, как «особой силы» для подавления опре-
делённого класса, к подавлению угнетателей всеобщей силой
большинства народа, рабочих и крестьян. И именно на этом, осо-
бенно наглядном — по вопросу о государстве, пожалуй, наиболее
важном пункте уроки Маркса наиболее забыты! В популярных
комментариях — им же несть числа — об этом не говорят. «При-
нято» об этом умалчивать, точно о «наивности», отжившей своё
время, — вроде того, как христиане, получив положение госу-
дарственной религии, «забыли» о «наивностях» первоначального
христианства с его демократически-революционным духом.
Капиталистическая культура создала крупное производство,
фабрики, железные дороги, почту, телефоны и прочее, а на этой
базе громадное большинство функций старой «государственной
власти» так упростилось и может быть сведено к таким простей-
шим операциям регистрации, записи, проверки, что эти функции
542
Диалектический и исторический материализм
станут вполне доступны всем грамотным людям, что эти функции
вполне можно будет выполнять за обычную «заработную плату
рабочего», что можно (и должно) отнять у этих функций всякую
тень чего-либо привилегированного, «начальственного».
Полная выборность, сменяемость в любое время всех без изъ-
ятия должностных лиц, сведение их жалованья к обычной «зара-
ботной плате рабочего», эти простые и «само собою понятные»
демократические мероприятия, объединяя вполне интересы рабо-
чих и большинства крестьян, служат в то же время мостиком, ве-
дущим от капитализма к социализму. Эти мероприятия касаются
государственного, чисто политического переустройства общества,
но они получают, разумеется, весь свой смысл и значение лишь
в связи с осуществляемой или подготовляемой «экспроприацией
экспроприаторов», то есть переходом капиталистической частной
собственности на средства производства в общественную соб-
ственность.
Уничтожение парламентаризма
«Коммуна, — писал Маркс, — должна была быть не парла-
ментарной, а работающей корпорацией, в одно и то же время
и законодательствующей, и исполняющей законы... Вместо того,
чтобы один раз в три или в шесть лет решать, какой член го-
сподствующего класса должен представлять и подавлять народ
в парламенте, вместо этого всеобщее избирательное право долж-
но было служить народу, организованному в коммуны, для того,
чтобы подыскивать для своего предприятия рабочих, надсмотр-
щиков, бухгалтеров, как индивидуальное избирательное право
служит для этой цели всякому другому работодателю».
Но если ставить вопрос о государстве, если рассматривать пар-
ламентаризм, как одно из учреждений государства, с точки зрения
задач пролетариата в этой области, то, где же выход из парламен-
таризма? Как же можно обойтись без него? Выход из парламента-
ризма, конечно, не в уничтожении представительных учреждений
и выборности, а в превращении представительных учреждений
из говорилен в «работающие» учреждения. «Коммуна должна
была быть не парламентским учреждением, а работающим, в одно
и то же время законодательствующим и исполняющим законы».
543
Приложение 4. Государство и революция
«Не парламентское, а работающее» учреждение, это сказано
не в бровь, а в глаз современным парламентариям и парламент-
ским «комнатным собачкам» социал-демократии! Посмотрите
на любую парламентскую страну, от Америки до Швейцарии,
от Франции до Англии, Норвегии и прочее: настоящую «государ-
ственную» работу делают за кулисами и выполняют департамен-
ты, канцелярии, штабы. В парламентах только болтают со специ-
альной целью надувать «простонародье». Это до такой степени
верно, что даже в русской республике, буржуазно-демократи-
ческой республике, раньше, чем она успела создать настоящий
парламент, сказались уже тотчас все эти грехи парламентаризма.
Такие герои гнилого мещанства, как Скобелевы и Церетели, Чер-
новы и Авксентьевы, сумели и Советы испоганить по типу гнус-
нейшего буржуазного парламентаризма, превратив их в пустые
говорильни. В Советах господа «социалистические» министры
надувают доверчивых мужичков фразёрством и резолюциями.
В правительстве идёт перманентный кадриль, с одной стороны,
чтобы по очереди сажать «к пирогу» доходных и почётных ме-
стечек побольше эсеров и меньшевиков, с другой стороны, чтобы
«занять внимание» народа. А в канцеляриях, в штабах «работа-
ют» «государственную» работу!
Продажный и прогнивший парламентаризм буржуазного обще-
ства Коммуна заменяет учреждениями, в коих свобода суждения
и обсуждения не вырождается в обман, ибо парламентарии долж-
ны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять
то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед
своими избирателями. Представительные учреждения остаются,
но парламентаризма, как особой системы, как разделения труда
законодательного и исполнительного, как привилегированного
положения для депутатов, здесь нет. Без представительных уч-
реждений мы не можем себе представить демократии, даже и про-
летарской демократии, без парламентаризма можем и должны,
если критика буржуазного общества для нас не пустые слова, если
стремление свергнуть господство буржуазии есть наше серьёзное
и искреннее стремление, а не «избирательная» фраза для улов-
ления голосов рабочих, как у меньшевиков и эсеров.
Об уничтожении чиновничества сразу, повсюду, до конца
не может быть речи. Это — утопия. Но разбить сразу старую
544
Диалектический и исторический материализм
чиновничью машину и тотчас же начать строить новую, позво-
ляющую постепенно сводить на нет всякое чиновничество, это
не утопия, это — опыт Коммуны, это прямая, очередная задача
революционного пролетариата. Капитализм упрощает функции
«государственного» управления, позволяет отбросить «началь-
ствование» и свести всё дело к организации пролетариев (как
господствующего класса), от имени всего общества нанимаю-
щей «рабочих, надсмотрщиков, бухгалтеров». Мы не утописты.
Мы не «мечтаем» о том, как бы сразу обойтись без всякого управ-
ления, без всякого подчинения; эти анархистские мечты, осно-
ванные на непонимании задач диктатуры пролетариата, в корне
чужды марксизму и на деле служат лишь оттягиванию социали-
стической революции до тех пор, пока люди будут иными. Нет,
мы хотим социалистической революции с такими людьми, как те-
перь, которые без подчинения, без контроля, без «надсмотрщиков
и бухгалтеров» не обойдутся. Но подчиняться надо вооружённому
авангарду всех эксплуатируемых и трудящихся — пролетариату.
Специфическое «начальствование» государственных чиновников
можно и должно тотчас же, с сегодня на завтра, начать заменять
простыми функциями «надсмотрщиков и бухгалтеров», функци-
ями, которые уже теперь вполне доступны уровню развития горо-
жан вообще и вполне выполнимы за «заработную плату рабочего».
Организуем крупное производство, исходя из того, что уже со-
здано капитализмом, сами мы, рабочие, опираясь на свой рабочий
опыт, создавая строжайшую, железную дисциплину, поддержива-
емую государственной властью вооружённых рабочих, сведём го-
сударственных чиновников на роль простых исполнителей наших
поручений, ответственных, сменяемых, скромно оплачиваемых
«надсмотрщиков и бухгалтеров» (конечно, с техниками всех со-
ртов, видов и степеней) — вот наша, пролетарская задача, вот
с чего можно и должно начать при совершении пролетарской рево-
люции. Такое начало, на базе крупного производства, само собою
ведёт к постепенному «отмиранию» всякого чиновничества, к по-
степенному созданию такого порядка, —порядка без кавычек, по-
рядка, не похожего на наёмное рабство, — такого порядка, когда
всё более упрощающиеся функции надсмотра и отчётности будут
выполняться всеми по очереди, будут затем становиться привыч-
кой и, наконец, отпадут, как особые функции особого слоя людей.
545
Приложение 4. Государство и революция
Один остроумный немецкий социал-демократ семидесятых
годов прошлого века назвал почту образцом социалистического
хозяйства. Это очень верно. Теперь почта есть хозяйство, органи-
зованное по типу государственно-капиталистической монополии.
Империализм постепенно превращает все тресты в организации
подобного типа. Над «простыми» трудящимися, которые завале-
ны работой и голодают, здесь стоит та же буржуазная бюрокра-
тия. Но механизм общественного хозяйничанья здесь уже готов.
Свергнуть капиталистов, разбить железной рукой вооружённых
рабочих сопротивление этих эксплуататоров, сломать бюрокра-
тическую машину современного государства — и перед нами
освобождённый от «паразита» высоко технически оборудованный
механизм, который вполне могут пустить в ход сами объединён-
ные рабочие, нанимая техников, надсмотрщиков, бухгалтеров,
оплачивая работу всех их, как и всех вообще «государственных»
чиновников, заработной платой рабочего. Вот задача конкретная,
практическая, осуществимая тотчас по отношению ко всем тре-
стам, избавляющая трудящихся от эксплуатации, учитывающая
опыт, практически уже начатый (особенно в области государ-
ственного строительства) Коммуной.
Всенародное хозяйство, организованное как почта, с тем чтобы
техники, надсмотрщики, бухгалтеры, как и все должностные лица,
получали жалованье не выше «заработной платы рабочего», под
контролем и руководством вооружённого пролетариата — вот
наша ближайшая цель. Вот какое государство, вот на какой эко-
номической основе, нам необходимо. Вот что даст уничтожение
парламентаризма и сохранение представительных учреждений,
вот что избавит трудящиеся классы от проституирования этих
учреждений буржуазией.
Организация единства нации
«... В том коротком очерке национальной организации, кото-
рый Коммуна не имела времени разработать дальше, говорится
вполне определённо, что Коммуна должна была... стать полити-
ческой формой даже самой маленькой деревни» ... От коммун
выбиралась бы и «национальная делегация» в Париже. «. ..Един-
ство нации подлежало не уничтожению, а, напротив, организации
546
Диалектический и исторический материализм
посредством коммунального устройства. Единство нации должно
было стать действительностью посредством уничтожения той
государственной власти, которая выдавала себя за воплощение
этого единства, но хотела быть независимой от нации, над нею
стоящей. На деле эта государственная власть была лишь парази-
тическим наростом на теле нации... Задача состояла в том, чтобы
отсечь чисто угнетательские органы старой правительственной
власти, её же правомерные функции отнять у такой власти, ко-
торая претендует на то, чтобы стоять над обществом, и передать
ответственным слугам общества».
Ну, а если пролетариат и беднейшее крестьянство возьмут
в руки государственную власть, организуются вполне свободно
по коммунам и объединят действие всех коммун в ударах по капи-
талу, в разрушении сопротивления капиталистов, в передаче част-
ной собственности на железные дороги, фабрики, землю и про-
чее всей нации, всему обществу, разве это не будет централизм?
Разве это не будет самый последовательный демократический
централизм? И притом пролетарский централизм?
Маркс нарочно, как бы предвидя возможность извращения его
взглядов, подчёркивает, что сознательным подлогом являются
обвинения Коммуны в том, будто она хотела уничтожить единство
нации, отменить центральную власть. Маркс нарочно употребляет
выражение «организовать единство нации», чтобы противопоста-
вить сознательный, демократический, пролетарский централизм
буржуазному, военному, чиновничьему.
Уничтожение паразитагосударства
«...Обычной судьбой нового исторического творчества, —
писал Маркс, — является то, что его принимают за подобие ста-
рых и даже отживших форм общественной жизни, на которые
новые учреждения сколько-нибудь похожи. Так и эта новая Ком-
муна, которая разбивает современную государственную власть,
была рассматриваема, как воскрешение средневековой коммуны...
как союз мелких государств... как преувеличенная форма ста-
рой борьбы против чрезмерной централизации... Коммунальное
устройство вернуло бы общественному телу все те силы, которые
до сих пор пожирал этот паразитический нарост «государство»,
547
Приложение 4. Государство и революция
кормящийся за счёт общества и задерживающий его свободное
движение. Одним уже этим было бы двинуто вперёд возрождение
Франции... Коммунальное устройство привело бы сельских про-
изводителей под духовное руководство главных городов каждой
области и обеспечило бы им там, в лице городских рабочих, есте-
ственных представителей их интересов. Самое уже существова-
ние Коммуны вело за собой, как нечто само собою разумеющее-
ся, местное самоуправление, но уже не в качестве противовеса
государственной власти, которая теперь делается излишней».
«Уничтожение государственной власти», которая была «параз-
итическим наростом», «отсечение» её, «разрушение» её; «госу-
дарственная власть делается теперь излишней» — вот в каких
выражениях говорил Маркс о государстве, оценивая и анализируя
опыт Коммуны.
Выводы, сделанные из наблюдений над последней великой ре-
волюцией, которую пережил Маркс, забыли как раз тогда, когда
подошла пора следующих великих революций пролетариата. «. ..
Разнообразие истолкований, которые вызвала Коммуна, и разно-
образие интересов, нашедших в ней своё выражение, доказывают,
что она была в высшей степени гибкой политической формой,
между тем как все прежние формы правительства были, по суще-
ству своему, угнетательскими. Её настоящей тайной было вот что:
она была, по сути дела, правительством рабочего класса, резуль-
татом борьбы производительного класса против класса присваи-
вающего, она была открытой, наконец, политической формой, при
которой могло совершиться экономическое освобождение труда...
Без этого последнего условия коммунальное устройство было бы
невозможностью и обманом...»
Утописты занимались «открыванием» политических форм, при
которых должно бы произойти социалистическое переустройство
общества. Анархисты отмахивались от вопроса о политических
формах вообще. Оппортунисты современной социал-демократии
приняли буржуазные политические формы парламентарного де-
мократического государства за предел, его же не прейдёши, и раз-
бивали себе лоб, молясь на этот «образец», объявляли анархизмом
всякое стремление сломать эти формы.
Маркс вывел из всей истории социализма и политической
борьбы, что государство должно будет исчезнуть, что переходной
548
Диалектический и исторический материализм
формой его исчезновения (переходом от государства к негосу-
дарству) будет «организованный в господствующий класс про-
летариат». Но открывать политические формы этого будущего
Маркс не брался. Он ограничился точным наблюдением француз-
ской истории, анализом её и заключением, к которому приводил
1851 год: дело подходит к разрушению буржуазной государствен-
ной машины. И когда массовое революционное движение пролета-
риата разразилось, Маркс, несмотря на неудачу этого движения,
несмотря на его кратковременность и бьющую в глаза слабость,
стал изучать, какие формы открыло оно.
Коммуна — «открытая наконец» пролетарской революцией
форма, при которой может произойти экономическое освобожде-
ние труда. Коммуна — первая попытка пролетарской революции
разбить буржуазную государственную машину и «открытая на-
конец» политическая форма, которою можно и должно заменить
разбитое. Мы увидим в дальнейшем изложении, что русские рево-
люции 1905 и 1917 годов, в иной обстановке, при иных условиях,
продолжают дело Коммуны и подтверждают гениальный истори-
ческий анализ Маркса.
IV. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПОЯСНЕНИЯ ЭНГЕЛЬСА
«Жилищный вопрос»
В своём сочинении о жилищном вопросе (1872) Энгельс учи-
тывает уже опыт Коммуны, останавливаясь несколько раз на за-
дачах революции по отношению к государству. Интересно, что
на конкретной теме выясняются наглядно, с одной стороны,
черты сходства пролетарского государства с теперешним госу-
дарством, — черты, дающие основание в обоих случаях говорить
о государстве, — а с другой стороны, черты различия или переход
к уничтожению государства.
«Как разрешить жилищный вопрос? В современном обще-
стве он решается совершенно так же, как всякий другой обще-
ственный вопрос: постепенным экономическим выравниванием
спроса и предложения, а это такое решение, которое постоянно
549
Приложение 4. Государство и революция
само порождает вопрос заново, то есть не даёт никакого реше-
ния. Как решит этот вопрос социальная революция, это зави-
сит не только от обстоятельств, времени и места, это связано
также с вопросами, идущими гораздо дальше, среди которых один
из важнейших — вопрос об уничтожении противоположности
между городом и деревней. Так как мы не занимаемся сочинением
утопических систем устройства будущего общества, то было бы
более чем праздным делом останавливаться на этом. Несомненно
одно, — именно, что уже теперь в больших городах достаточно
жилых зданий, чтобы тотчас помочь действительной нужде в жи-
лищах при разумном использовании этих зданий. Это осуществи-
мо, разумеется, лишь посредством экспроприации теперешних
владельцев и посредством поселения в этих домах бездомных
рабочих или рабочих, живущих теперь в слишком перенаселён-
ных квартирах. И как только пролетариат завоюет политическую
власть, подобная мера, предписываемая интересами обществен-
ной пользы, будет столь же легко выполнима, как и прочие экс-
проприации и занятия квартир современным государством».
«...Необходимо констатировать, что фактическое овладение
всеми орудиями труда, всей индустрией со стороны трудяще-
гося народа является прямой противоположностью прудонист-
ского «выкупа». При последнем отдельный рабочий становится
собственником жилища, крестьянского участка земли, орудий
труда; при первом же совокупным собственником домов, фабрик
и орудий труда остаётся «трудящийся народ». Пользование этими
домами, фабриками и прочим едва ли будет предоставляться,
по крайней мере, в переходное время, отдельным лицам или то-
вариществам без покрытия издержек. Точно так же уничтожение
поземельной собственности не предполагает уничтожения позе-
мельной ренты, а передачу её, хотя и в видоизменённой форме,
обществу. Фактическое овладение всеми орудиями труда со сто-
роны трудящегося народа не исключает, следовательно, никоим
образом сохранения найма и сдачи в наём».
Всё это требует известной формы государства, но вовсе
не требует особого военного и бюрократического аппарата с особо
привилегированным положением должностных лиц. А переход
к такому положению дел, когда можно будет бесплатно отдавать
квартиры, связан с полным «отмиранием» государства.
550
Диалектический и исторический материализм
Полеми ка об авторитете
Энгельс высмеивает прежде всего путаницу мысли у пру-
донистов, которые звали себя «антиавторитаристами», то есть
отрицали всякий авторитет, всякое подчинение, всякую власть.
Возьмите фабрику, железную дорогу, судно в открытом море —
говорит Энгельс — разве не ясно, что без известного подчинения,
следовательно, без известного авторитета или власти невозможно
функционирование ни одного из этих сложных технических заве-
дений, основанных на применении машин и планомерном сотруд-
ничестве многих лиц? «... Если я выдвигаю эти аргументы, —
пишет Энгельс, — против самых отчаянных антиавторитаристов,
то они могут дать мне лишь следующий ответ: «Да! Это прав-
да, но дело идёт здесь не об авторитете, которым мы наделяем
наших делегатов, а об известном поручении». Эти люди думают,
что мы можем изменить известную вещь, если мы изменим её
имя...» Далее Энгельс переходит от общих рассуждений об авто-
ритете к вопросу о государстве.
«...Если бы автономисты, — пишет он, — хотели сказать
только, что социальная организация будущего будет допускать
авторитет лишь в тех границах, которые с неизбежностью пред-
писываются условиями производства, тогда с ними можно было
бы столковаться. Но они слепы по отношению ко всем фактам,
которые делают необходимым авторитет, и они борются страстно
против слова. Почему антиавторитаристы не ограничиваются
тем, чтобы кричать против политического авторитета, против
государства? Все социалисты согласны в том, что государство,
а вместе с ним и политический авторитет исчезнут вследствие
будущей социальной революции, то есть что общественные функ-
ции потеряют свой политический характер и превратятся в про-
стые административные функции, наблюдающие за социальными
интересами. Но антиавторитаристы требуют, чтобы политиче-
ское государство было отменено одним ударом, ещё раньше, чем
будут отменены те социальные отношения, которые породили
его. Они требуют, чтобы первым актом социальной революции
была отмена авторитета. Видали ли они когда-нибудь революцию,
эти господа? Революция есть, несомненно, самая авторитарная
вещь, какая только возможна. Революция есть акт, в котором
551
Приложение 4. Государство и революция
часть населения навязывает свою волю другой части посредством
ружей, штыков, пушек, то есть средств чрезвычайно авторитар-
ных. И победившая партия по необходимости бывает вынуждена
удерживать своё господство посредством того страха, который
внушает реакционерам её оружие. Если бы Парижская Коммуна
не опиралась на авторитет вооружённого народа против буржуа-
зии, то разве бы она продержалась дольше одного дня? Не вправе
ли мы, наоборот, порицать Коммуну за то, что она слишком мало
пользовалась этим авторитетом? Итак: или — или. Или анти-
авторитаристы не знают сами, что они говорят, и в этом случае
они сеют лишь путаницу. Или они это знают, и в этом случае они
изменяют делу пролетариата. В обоих случаях они служат только
реакции».
Письмо к Бебелю
Одним из самых замечательных, если не самым замечатель-
ным, рассуждением в сочинениях Маркса и Энгельса по вопросу
о государстве является следующее место в письме Энгельса к Бе-
белю от 18–28 марта 1875 года. Письмо это, заметим в скобках,
было напечатано, насколько мы знаем, впервые Бебелем во вто-
ром томе его мемуаров («Из моей жизни»), вышедшем в свет
в 1911 году, то есть 36 лет спустя после его составления и от-
правки.
Энгельс писал Бебелю, критикуя тот самый проект Готской
программы, который критиковал и Маркс в знаменитом письме
к Бракке, и касаясь специально вопроса о государстве, следу-
ющее: «...Свободное народное государство превратилось в сво-
бодное государство. По грамматическому смыслу этих слов, сво-
бодное государство есть такое, в котором государство свободно
по отношению к своим гражданам, то есть государство с деспоти-
ческим правительством. Следовало бы бросить всю эту болтовню
о государстве, особенно после Коммуны, которая не была уже
государством в собственном смысле. «Народным государством»
анархисты кололи нам глаза более чем достаточно, хотя уже со-
чинение Маркса против Прудона, а затем «Коммунистический
Манифест» говорят прямо, что с введением социалистическо-
го общественного строя государство само собою распускается
552
Диалектический и исторический материализм
и исчезает. Так как государство есть лишь преходящее учрежде-
ние, которым приходится пользоваться в борьбе, в революции,
чтобы насильственно подавить своих противников, то говорить
о свободном народном государстве есть чистая бессмыслица: пока
пролетариат ещё нуждается в государстве, он нуждается в нём
не в интересах свободы, а в интересах подавления своих против-
ников, а когда становится возможным говорить о свободе, тогда
государство, как таковое, перестаёт существовать. Мы предложи-
ли бы поэтому поставить везде вместо слова государство слово:
«община», прекрасное старое немецкое слово, соответствующее
французскому слову «коммуна»».
Надо иметь в виду, что это письмо относится к партийной про-
грамме, которую Маркс критиковал в письме, помеченном всего
несколькими неделями позже данного письма (письмо Марк-
са от 5 мая 1875), и что Энгельс жил тогда, вместе с Марксом,
в Лондоне. Поэтому, говоря: «мы» в последней фразе, Энгельс,
несомненно, от своего и Маркса имени предлагает вождю немец-
кой рабочей партии выкинуть из программы слово «государство»
и заменить его словом «община».
Среди большевиков, наверное, противников совета Энгель-
са и Маркса не найдётся. Трудность будет, пожалуй, только
в термине. По-немецки есть два слова: «община», из которых
Энгельс выбрал такое, которое не означает отдельной общины,
а совокупность их, систему общин. По-русски такого слова нет,
и, может быть, придётся выбрать французское слово «комму-
на», хотя это тоже имеет свои неудобства. «Коммуна не была
уже государством в собственном смысле» — вот важнейшее,
теоретически, утверждение Энгельса. После изложенного выше,
это утверждение вполне понятно. Коммуна переставала быть
государством, поскольку подавлять ей приходилось не большин-
ство населения, а меньшинство (эксплуататоров); буржуазную
государственную машину она разбила; вместо особой силы для
подавления на сцену выдвигалось само население. Всё это отсту-
пления от государства в собственном смысле. И если бы Коммуна
упрочилась, то в ней сами собой «отмерли» бы следы государ-
ства, ей бы не надо было «отменять» его учреждений: они пере-
стали бы функционировать по мере того, как им становилось бы
нечего делать.
553
Приложение 4. Государство и революция
Крити ка проекта Эрфуртской программы
Критика проекта Эрфуртской программы, не может быть
обойдена при разборе учения марксизма о государстве, потому
что она посвящена, главным образом, именно критике оппор-
тунистических воззрений социал-демократии в вопросах госу-
дарственного устройства. Мимоходом отметим, что по вопросам
экономики Энгельс даёт также одно замечательно ценное ука-
зание, которое показывает, как внимательно и вдумчиво следил
он именно за видоизменениями новейшего капитализма и как
сумел он поэтому предвосхитить в известной степени задачи
нашей, империалистской, эпохи. Вот это указание: по поводу
слова «отсутствие планомерности», употреблённого в проекте
программы для характеристики капитализма, Энгельс пишет:
«... Если мы от акционерных обществ переходим к трестам, ко-
торые подчиняют себе и монополизируют целые отрасли про-
мышленности, то тут прекращается не только частное произ-
водство, но и отсутствие планомерности». Здесь взято самое
основное в теоретической оценке новейшего капитализма,
то есть империализма, именно, что капитализм превращается
в монополистический капитализм. Последнее приходится под-
черкнуть, ибо самой распространённой ошибкой является бур-
жуазно-реформистское утверждение, будто монополистический
или государственно-монополистический капитализм уже не есть
капитализм, уже может быть назван «государственным социа-
лизмом» и тому подобное. Полной планомерности, конечно, тре-
сты не давали, не дают до сих пор и не могут дать. Но поскольку
они дают планомерность, поскольку магнаты капитала наперёд
учитывают размеры производства в национальном или даже ин-
тернациональном масштабе, поскольку они его планомерно ре-
гулируют, мы остаёмся всё же при капитализме, хотя и в новой
его стадии, но несомненно при капитализме. «Близость» такого
капитализма к социализму должна быть для действительных
представителей пролетариата доводом за близость, лёгкость,
осуществимость, неотложность социалистической революции,
а вовсе не доводом за то, чтобы терпимо относиться к отрицанию
этой революции и к подкрашиванию капитализма, чем занима-
ются все реформисты.
554
Диалектический и исторический материализм
Вернёмся к вопросу о государстве. Троякого рода особенно
ценные указания даёт здесь Энгельс: во-первых, по вопросу о ре-
спублике; во-вторых, о связи национального вопроса с устрой-
ством государства; в-третьих, о местном самоуправлении.
Что касается республики, то Энгельс сделал из этого центр тя-
жести своей критики проекта Эрфуртской программы. А если
мы припомним, какое значение Эрфуртская программа приобрела
во всей международной социал-демократии, как она стала образ-
цом для всего второго Интернационала, то без преувеличения
можно будет сказать, что Энгельс критикует здесь оппортунизм
всего второго Интернационала.
«Политические требования проекта, — пишет Энгельс, —
страдают большим недостатком. В нём нет того, что собствен-
но следовало сказать». И дальше поясняется, что германская
конституция есть собственно слепок с реакционнейшей консти-
туции 1850 года, что рейхстаг есть лишь, как выразился Виль-
гельм Либкнехт, «фиговый листок абсолютизма», что на основе
конституции, узаконяющей мелкие государства и союз немецких
мелких государств, хотеть осуществить «превращение всех ору-
дий труда в общую собственность» — «очевидная бессмыслица».
«Касаться этой темы опасно», — добавляет Энгельс, прекрасно
знающий, что легально выставить в программе требование ре-
спублики в Германии нельзя. Но Энгельс не мирится просто-на-
просто с этим очевидным соображением, которым «все» удовлет-
воряются. Энгельс продолжает: «Но дело, тем не менее, так или
иначе должно быть двинуто. До какой степени это необходимо,
показывает именно теперь распространяющийся в большой части
социал-демократической печати оппортунизм. Из боязни возоб-
новления закона против социалистов или вспоминая некоторые
сделанные при господстве этого закона преждевременные заявле-
ния, хотят теперь, чтобы партия признала теперешний законный
порядок в Германии достаточным для мирного осуществления
всех её требований...» Что германские социал-демократы дей-
ствовали из боязни возобновления исключительного закона, этот
основной факт Энгельс выдвигает на первый план и, не обинуясь,
называет его оппортунизмом, объявляя, именно в силу отсутствия
республики и свободы в Германии, совершенно бессмысленными
мечты о «мирном» пути. Энгельс достаточно осторожен, чтобы
555
Приложение 4. Государство и революция
не связать себе рук. Он признает, что в странах с республикой
или с очень большой свободой «можно себе представить» (только
«представить»!) мирное развитие к социализму, но в Германии,
повторяет он, «... в Германии, где правительство почти всесильно,
а рейхстаг и все другие представительные учреждения не имеют
действительной власти, — в Германии провозглашать нечто по-
добное, и притом без всякой надобности, значит снимать фиго-
вый листок с абсолютизма и самому становиться для прикрытия
наготы...» «. .. Подобная политика может лишь, в конце концов,
привести партию на ложный путь. На первый план выдвигают
общие, абстрактные политические вопросы и таким образом при-
крывают ближайшие конкретные вопросы, которые сами собою
становятся в порядок дня при первых же крупных событиях, при
первом политическом кризисе. Что может выйти из этого, кроме
того, что партия внезапно в решающий момент окажется беспо-
мощной, что по решающим вопросам в ней господствует неяс-
ность и отсутствие единства, потому что эти вопросы никогда
не обсуждались... Это забвение великих, коренных соображений
из-за минутных интересов дня, эта погоня за минутными успехами
и борьба из-за них без учёта дальнейших последствий, это прине-
сение будущего движения в жертву настоящему — может быть,
происходит и из-за «честных» мотивов. Но это есть оппортунизм
и остаётся оппортунизмом, а «честный» оппортунизм, пожалуй,
опаснее всех других... Если что не подлежит никакому сомнению,
так это то, что наша партия и рабочий класс могут прийти к го-
сподству только при такой политической форме, как демократи-
ческая республика. Эта последняя является даже специфической
формой для диктатуры пролетариата, как показала уже великая
французская революция...» Энгельс повторяет здесь в особен-
но рельефной форме ту основную идею, которая красной нитью
тянется через все произведения Маркса, именно, что демократи-
ческая республика есть ближайший подход к диктатуре пролета-
риата. Ибо такая республика, нисколько не устраняя господства
капитала, а следовательно, угнетения масс и классовой борьбы,
неизбежно ведёт к такому расширению, развёртыванию, раскры-
тию и обострению этой борьбы, что, раз возникает возможность
удовлетворения коренных интересов угнетённых масс, эта воз-
можность осуществляется неминуемо и единственно в диктатуре
556
Диалектический и исторический материализм
пролетариата, в руководстве этих масс пролетариатом. Для всего
второго Интернационала это — тоже «забытые слова» марксиз-
ма, и забвение их необычайно ярко обнаружила история партии
меньшевиков за первое полугодие русской революции 1917 года.
По вопросу о федеративной республике в связи с национальным
составом населения Энгельс писал: «Что должно встать на место
теперешней Германии?» (с её реакционной монархической консти-
туцией и столь же реакционным делением на мелкие государства,
делением, увековечивающим особенности «пруссачества» вместо
того, чтобы растворить их в Германии, как целом). «По-моему,
пролетариат может употреблять лишь форму единой и неделимой
республики. Федеративная республика является ещё и теперь,
в общем и целом, необходимостью на гигантской территории Сое-
динённых Штатов, хотя на востоке их она уже становится помехой.
Она была бы шагом вперёд в Англии, где на двух островах живёт
четыре нации и, несмотря на единство парламента, существуют
друг подле друга три системы законодательства. Она давно уже
сделалась помехой в маленькой Швейцарии, и если там можно
ещё терпеть федеративную республику, то только потому, что
Швейцария довольствуется ролью чисто пассивного члена евро-
пейской государственной системы. Для Германии федералисти-
ческое ошвейцарение её было бы огромным шагом назад. Два пун-
кта отличают союзное государство от вполне единого государства,
именно: что каждое отдельное государство, входящее в союз, имеет
своё особое гражданское и уголовное законодательство, своё осо-
бое судоустройство, а затем то, что рядом с народной палатой су-
ществует палата представителей от государств, и в ней каждый
кантон голосует, как таковой, независимо от того, велик он или
мал». В Германии союзное государство есть переход к вполне еди-
ному государству, и «революцию сверху» 1866 и 1870 годов надо
не поворачивать вспять, а дополнить «движением снизу».
Энгельс, как и Маркс, отстаивает, с точки зрения пролетари-
ата и пролетарской революции, демократический централизм,
единую и нераздельную республику. Федеративную республику
он рассматривает либо как исключение и помеху развитию, либо
как переход от монархии к централистической республике, как
«шаг вперёд» при известных особых условиях. И среди этих осо-
бых условий выдвигается национальный вопрос.
557
Приложение 4. Государство и революция
Но централизм демократический Энгельс понимает отнюдь
не в том бюрократическом смысле, в котором употребляют это
понятие буржуазные и мелкобуржуазные идеологи, анархисты
в числе последних. Централизм для Энгельса нисколько не ис-
ключает такого широкого местного самоуправления, которое, при
добровольном отстаивании «коммунами» и областями единства
государства, устраняет всякий бюрократизм и всякое «командо-
вание» сверху безусловно.
«...Итак, единая республика, — пишет Энгельс, развивая про-
граммные взгляды марксизма на государство, — но не в смыс-
ле теперешней французской республики, которая представляет
из себя не больше, чем основанную в 1798 году империю без им-
ператора. С 1792 по 1798 год каждый французский департамент,
каждая община пользовались полным самоуправлением по амери-
канскому образцу, и это должны иметь и мы. Как следует орга-
низовать самоуправление и как можно обойтись без бюрократии,
это показала и доказала нам Америка и первая французская ре-
спублика, а теперь ещё показывают Канада, Австралия и другие
английские колонии. И такое провинциальное (областное) и об-
щинное самоуправление — гораздо более свободные учреждения,
чем, например, швейцарский федерализм, где, правда, кантон
очень независим по отношению к бунду» (то есть к федеративно-
му государству в целом), «но независим также и по отношению
к уезду и по отношению к общине. Кантональные правительства
назначают уездных исправников и префектов, чего совершен-
но нет в странах английского языка и что мы у себя в будущем
так же решительно должны устранить, как и прусских ландра-
тов и регирунгсратов» (комиссаров, исправников, губернаторов,
вообще чиновников, назначаемых сверху). Энгельс предлагает
соответственно этому формулировать пункт программы о самоу-
правлении следующим образом: «Полное самоуправление в про-
винции» (губернии или области), «уезде и общине через чинов-
ников, избранных всеобщим избирательным правом; отмена всех
местных и провинциальных властей, назначаемых государством».
Крайне важно отметить, что Энгельс с фактами в руках,
на самом точном примере, опровергает чрезвычайно распростра-
нённый — особенно среди мелкобуржуазной демократии — пред-
рассудок, будто федеративная республика означает непременно
558
Диалектический и исторический материализм
больше свободы, чем централистическая. Это неверно. Факты,
приводимые Энгельсом относительно централистической фран-
цузской республики 1792–1798 и федералистической швейцар-
ской, опровергают это. Свободы больше давала действительно
демократическая централистическая республика, чем федера-
листическая. Или иначе: наибольшая местная, областная и про-
чая свобода, известная в истории, дана была централистической,
а не федеративной республикой.
Предисловие 1891 года к «Гражданской вой не» Маркса
В предисловии к 3-му изданию «Гражданской войны во Фран-
ции» Энгельс, рядом с интересными мимоходными замечаниями
по вопросам, связанным с отношением к государству, даёт за-
мечательно рельефную сводку уроков Коммуны. Эта сводка,
углублённая всем опытом двадцатилетнего периода, отделявшего
автора от Коммуны, и специально направленная против распро-
странённой в Германии «суеверной веры в государство», может
быть, по справедливости, названа последним словом марксизма
по рассматриваемому вопросу.
Во Франции, отмечает Энгельс, после каждой революции ра-
бочие бывали вооружены; «поэтому для буржуа, находившихся
у государственного кормила, первой заповедью было разоружение
рабочих. Отсюда — после каждой завоёванной рабочими револю-
ции новая борьба, которая оканчивается поражением рабочих...»
Итог опыта буржуазных революций столь же краткий, сколь вы-
разительный. Суть дела — между прочим, и по вопросу о госу-
дарстве (есть ли оружие у угнетённого класса?) — схвачена здесь
замечательно. Именно эту суть чаще всего и обходят как про-
фессора, находящиеся под влиянием буржуазной идеологии, так
и мелкобуржуазные демократы. В русской революции 1917 года
«меньшевику», «тоже-марксисту» Церетели выпала честь выбол-
тать эту тайну буржуазных революций. В своей «исторической»
речи 11-го июня Церетели проговорился о решимости буржуазии
разоружить питерских рабочих, выдавая, конечно, это решение
и за своё, и за «государственную» необходимость вообще!
Другое мимоходное замечание Энгельса, тоже связанное
с вопросом о государстве, относится к религии. Известно, что
559
Приложение 4. Государство и революция
германская социал-демократия по мере того, как она загнивала,
становясь все более оппортунистической, чаще и чаще скаты-
валась к филистерскому кривотолкованию знаменитой форму-
лы: «объявление религии частным делом». Именно: эта формула
истолковывалась так, будто и для партии революционного про-
летариата вопрос о религии есть частное дело! Против этой пол-
ной измены революционной программе пролетариата и восстал
Энгельс, который в 1891 году наблюдал только самые слабые
зачатки оппортунизма в своей партии и который выражался поэ-
тому наиболее осторожно: «Соответственно тому, что в Коммуне
заседали почти исключительно рабочие или признанные пред-
ставители рабочих, и постановления её отличались решительно
пролетарским характером. Либо эти постановления декретиро-
вали такие реформы, от которых республиканская буржуазия
отказалась только из подлой трусости и которые составляют не-
обходимую основу для свободной деятельности рабочего класса.
Таково проведение в жизнь принципа, что по отношению к госу-
дарству религия является просто частным делом. Либо Коммуна
издавала постановления, прямо лежащие в интересах рабочего
класса и которые отчасти глубоко врезывались в старый обще-
ственный порядок...». Энгельс подчеркнул слова «по отношению
к государству» умышленно, направляя удар не в бровь, а в глаз
немецкому оппортунизму, объявлявшему религию частным делом
по отношению к партии и таким образом принижавшему партию
революционного пролетариата до уровня пошлейшего «свободо-
мыслящего» мещанства, готового допустить вневероисповедное
состояние, но отрекавшегося от задачи партийной борьбы против
религиозного опиума, оглупляющего народ.
Вот какие уроки выдвигал на первый план Энгельс: «...
Именно та угнетающая власть прежнего централизованного пра-
вительства, армия, политическая полиция, бюрократия, которую
Наполеон создал в 1798 году и которую с тех пор каждое новое
правительство перенимало, как желательное орудие, и исполь-
зовало его против своих противников, именно эта власть должна
была пасть всюду во Франции, как пала она в Париже. Коммуна
должна была с самого начала признать, что рабочий класс, придя
к господству, не может дальше хозяйничать со старой государ-
ственной машиной; что рабочий класс, дабы не потерять снова
560
Диалектический и исторический материализм
своего только что завоёванного господства, должен, с одной сто-
роны, устранить всю старую, доселе употреблявшуюся против
него, машину угнетения, а с другой стороны, должен обеспечить
себя против своих собственных депутатов и чиновников, объявляя
их всех, без всякого исключения, сменяемыми в любое время...» .
«...Против этого, неизбежного во всех существовавших до сих
пор государствах, превращения государства и органов государ-
ства из слуг общества в господ над обществом Коммуна примени-
ла два безошибочных средства. Во-первых, она назначала на все
должности, по управлению, по суду, по народному просвещению,
лиц, выбранных всеобщим избирательным правом, и притом ввела
право отзывать этих выборных в любое время по решению их из-
бирателей. А во-вторых, она платила всем должностным лицам,
как высшим, так и низшим, лишь такую плату, которую получали
другие рабочие. Самое высокое жалованье, которое вообще пла-
тила Коммуна, было 6 000 франков. Таким образом была создана
надёжная помеха погоне за местечками и карьеризму, даже и не-
зависимо от императивных мандатов депутатам в представитель-
ные учреждения, введённых Коммуной сверх того...»
Энгельс подходит здесь к той интересной грани, где последо-
вательная демократия, с одной стороны, превращается в социа-
лизм, а с другой стороны, где она требует социализма. Ибо для
уничтожения государства необходимо превращение функций госу-
дарственной службы в такие простые операции контроля и учёта,
которые доступны, подсильны громадному большинству населения,
а затем и всему населению поголовно. А полное устранение карье-
ризма требует, чтобы «почётное», хотя и бездоходное, местечко
на государственной службе не могло служить мостиком для пе-
репрыгивания на высокодоходные должности в банках и в акцио-
нерных обществах, как это бывает постоянно во всех свободней-
ших капиталистических странах. Энгельс не делает той ошибки,
которую делают, например, иные марксисты по вопросу о праве
наций на самоопределение: дескать, при капитализме оно невоз-
можно, а при социализме излишне. Подобное, якобы остроумное,
а на деле неверное, рассуждение можно бы повторить про любое
демократическое учреждение, и про скромное жалованье чинов-
никам в том числе, ибо до конца последовательный демократизм
при капитализме невозможен, а при социализме отомрёт всякая
561
Приложение 4. Государство и революция
демократия. Это — софизм, похожий на ту старую шутку, станет
ли человек лысым, если у него будет волос меньше на один волос.
Энгельс продолжает: «... Этот взрыв старой государственной
власти и её замена новою, поистине демократическою, подроб-
но описаны в третьем отделе «Гражданской войны». Но вкрат-
це остановиться ещё раз на некоторых чертах этой замены было
здесь необходимо, потому что как раз в Германии суеверная вера
в государство перешла из философии в общее сознание буржуа-
зии и даже многих рабочих. По учению философов, государство
есть «осуществление идеи» или, переведённое на философский
язык, царство божие на земле, государство является таким по-
прищем, на котором осуществляется или должна осуществиться
вечная истина и справедливость. А отсюда вытекает суеверное
почтение к государству и ко всему тому, что имеет отношение
к государству, — суеверное почтение, которое тем легче укоре-
няется, что люди привыкают с детства думать, будто дела и ин-
тересы, общие всему обществу, не могут быть иначе выполняемы
и охраняемы, как прежним способом, то есть через посредство
государства и его награждённых доходными местечками чинов-
ников. Люди воображают, что делают необыкновенно смелый шаг
вперёд, если они отделываются от веры в наследственную монар-
хию и становятся сторонниками демократической республики.
В действительности же государство есть не что иное, как ма
шина для подавления одного класса другим, и в демократиче-
ской республике ничуть не меньше, чем в монархии. И в лучшем
случае государство есть зло, которое по наследству передаётся
пролетариату, одержавшему победу в борьбе за классовое господ-
ство; победивший пролетариат, так же, как и Коммуна, вынужден
будет немедленно отсечь худшие стороны этого зла, до тех пор,
пока поколение, выросшее в новых, свободных общественных ус-
ловиях, окажется в состоянии выкинуть вон весь этот хлам госу-
дарственности».
Энгельс о п реодолен ии демократи и
Энгельсу пришлось высказаться об этом в связи с вопро-
сом о научной неправильности названия «социал-демократ».
Незадолго до смерти Энгельс писал, что во многих их статьях
562
Диалектический и исторический материализм
употребляется слово «коммунист», а не «социал-демократ», ибо
тогда социал-демократами называли себя прудонисты во Фран-
ции, лассальянцы в Германии. «. . . Для Маркса и для меня, — про-
должает Энгельс, — было поэтому чистейшей невозможностью
употреблять для обозначения специально нашей точки зрения
выражение столь растяжимое. В настоящее время дело обстоит
иначе, и это слово («социал-демократ») может, пожалуй, сойти,
хотя оно и остаётся неточным для такой партии, экономическая
программа которой не является просто социалистической вооб-
ще, а прямо коммунистической, — для партии, политическая
конечная цель которой есть преодоление всего государства, а,
следовательно, также и демократии. Названия действительных
политических партий, однако, никогда вполне не соответствуют
им; партия развивается, название остаётся».
Диалектик Энгельс на закате дней остаётся верен диалектике.
У нас с Марксом, говорит он, было прекрасное, научно-точное, на-
звание партии, но не было действительной, то есть массовой про-
летарской партии. Теперь (конец XIX века) есть действительная
партия, но её название научно неверно. Ничего, «сойдёт», лишь
бы партия развивалась, лишь бы научная неточность её названия
не была от неё скрыта и не мешала ей развиваться в верном на-
правлении!
Пожалуй, иной шутник и нас, большевиков, стал бы утешать
по-энгельсовски: у нас есть действительная партия, она развива-
ется отлично; «сойдёт» и такое бессмысленное, уродливое слово,
как «большевик», не выражающее абсолютно ничего, кроме того,
чисто случайного, обстоятельства, что на Брюссельско-Лондон-
ском съезде 1903 года мы имели большинство... Может быть,
теперь, когда июльские и августовские преследования нашей
партии республиканцами и «революционной» мещанской де-
мократией сделали слово «большевик» таким всенародно-по-
чётным, когда они ознаменовали кроме того столь громадный,
исторический шаг вперёд, сделанный нашей партией в её дей-
ствительном развитии, может быть, и я поколебался бы в своём
апрельском предложении изменить название нашей партии .
Может быть, я предложил бы своим товарищам «компромисс»:
назваться коммунистической партией, а в скобках оставить слово
большевики... Но вопрос о названии партии несравненно менее
563
Приложение 4. Государство и революция
важен, чем вопрос об отношении революционного пролетариата
к государству.
В обычных рассуждениях о государстве постоянно делается
та ошибка, от которой здесь предостерегает Энгельс и которую
мы отмечали мимоходом в предыдущем изложении. Именно: по-
стоянно забывают, что уничтожение государства есть уничто
жение также и демократии, что отмирание государства есть
отмирание демократии. На первый взгляд такое утверждение
представляется крайне странным и непонятным; пожалуй, даже
возникнет у кого-либо опасение, не ожидаем ли мы пришествия
такого общественного устройства, когда не будет соблюдаться
принцип подчинения меньшинства большинству, ибо ведь демо-
кратия это и есть признание такого принципа? Нет. Демократия
не тождественна с подчинением меньшинства большинству.
Демократия есть признающее подчинение меньшинства большин-
ству государство, то есть организация для систематического на-
силия одного класса над другим, одной части населения над дру-
гою. Мы ставим своей конечной целью уничтожение государства,
то есть всякого организованного и систематического насилия,
всякого насилия над людьми вообще. Мы не ждём пришествия
такого общественного порядка, когда бы не соблюдался прин-
цип подчинения меньшинства большинству. Но, стремясь к со-
циализму, мы убеждены, что он будет перерастать в коммунизм,
а в связи с этим будет исчезать всякая надобность в насилии над
людьми вообще, в подчинении одного человека другому, одной
части населения другой его части, ибо люди привыкнут к соблю-
дению элементарных условий общественности без насилия и без
подчинения. Чтобы подчеркнуть этот элемент привычки, Энгельс
и говорит о новом поколении, «выросшем в новых, свободных об-
щественных условиях, которое окажется в состоянии совершенно
выкинуть вон весь этот хлам государственности», — всякой госу-
дарственности, в том числе и демократически-республиканской
государственности.
564
Диалектический и исторический материализм
V. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
ОТМИРАНИЯ ГОСУДАРСТВА
Самое обстоятельное разъяснение этого вопроса дано Марксом
в его «Критике Готской программы» (письмо к Бракке от 5 мая
1875 года). Полемическая часть этого замечательного произведе-
ния, состоящая в критике лассальянства, затенила, так сказать,
его положительную часть, именно: анализ связи между разви
тием коммунизма и отмиранием государства.
Постановка вопроса Марксом
При поверхностном сравнении письма Маркса к Брак-
ке от 5 мая 1875 года и рассмотренного выше письма Энгельса
к Бебелю от 28 марта 1875 может показаться, что Маркс го-
раздо более «государственник», чем Энгельс, и что различие
между взглядами обоих писателей на государство очень значи-
тельное. Энгельс предлагает Бебелю вовсе бросить болтовню
о государстве, изгнать совершенно слово государство из про-
граммы, заменив его словом «община»; Энгельс заявляет даже,
что Коммуна не была уже государством в собственном смысле.
Между тем Маркс говорит даже о «будущей государственности
коммунистического общества», то есть как будто бы признает
необходимость государства даже при коммунизме. Но подобный
взгляд был бы в корне неправилен. Ближайшее рассмотрение
показывает, что взгляды Маркса и Энгельса на государство и его
отмирание вполне совпадают, а приведённое выражение Марк-
са относится именно к этой отмирающей государственности.
Ясно, что не может быть и речи об определении момента буду-
щего «отмирания» тем более, что оно представляет из себя за-
ведомо процесс длительный. Кажущееся различие между Марк-
сом и Энгельсом объясняется различием тем, которые они себе
брали, задач, которые они преследовали. Энгельс ставил задачей
наглядно, резко, в крупных штрихах показать Бебелю всю неле-
пость ходячих (и разделявшихся Лассалем в немалой степени)
предрассудков насчёт государства. Маркс только мимоходом
касается этого вопроса, интересуясь другой темой: развитием
коммунистического общества.
565
Приложение 4. Государство и революция
Вся теория Маркса есть применение теории развития — в её
наиболее последовательной, полной, продуманной и богатой со-
держанием форме — к современному капитализму. Естественно,
что для Маркса встал вопрос о применении этой теории и к пред-
стоящему краху капитализма, и к будущему развитию будущего
коммунизма.
На основании каких же данных можно ставить вопрос о бу-
дущем развитии будущего коммунизма? На основании того, что
он происходит из капитализма, исторически развивается из ка-
питализма, является результатом действий такой общественной
силы, которая рождена капитализмом. У Маркса нет ни тени
попыток сочинять утопии, по-пустому гадать насчёт того, чего
знать нельзя. Маркс ставит вопрос о коммунизме, как естество-
испытатель поставил бы вопрос о развитии новой, скажем, био-
логической разновидности, раз мы знаем, что она так-то возникла
и в таком-то определённом направлении видоизменяется.
Маркс прежде всего отметает прочь ту путаницу, которая
Готской программой вносится в вопрос о соотношении государ-
ства и общества. « ...Современное общество, — пишет он, — есть
капиталистическое общество, которое существует во всех ци-
вилизованных странах, более или менее свободное от примеси
средневековья, более или менее видоизменённое особенностями
исторического развития каждой страны, более или менее разви-
тое. Напротив того, «современное государство» меняется с ка-
ждой государственной границей. В прусско-германской империи
оно совершенно иное, чем в Швейцарии, в Англии совершенно
иное, чем в Соединённых Штатах. «Современное государство»
есть, следовательно, фикция. Однако, несмотря на пёстрое
разнообразие их форм, различные государства различных циви-
лизованных стран имеют между собой то общее, что они стоят
на почве современного буржуазного общества, более или менее
капиталистически развитого. У них есть поэтому некоторые
общие существенные признаки. В этом смысле можно говорить
о «современной государственности» в противоположность
тому будущему, когда отомрёт теперешний её корень, буржуаз-
ное общество. Вопрос ставится затем так: какому превращению
подвергнется государственность в коммунистическом обществе?
Другими словами: какие общественные функции останутся тогда,
566
Диалектический и исторический материализм
аналогичные теперешним государственным функциям? На этот
вопрос можно ответить только научно; и сколько бы тысяч раз
ни сочетать слово «народ» со словом «государство», это ни ка-
пельки не подвинет его разрешения...»
Первое, что установлено вполне точно всей теорией развития,
всей наукой вообще, — и что забывали утописты, что забывают
нынешние оппортунисты, боящиеся социалистической револю-
ции, — это то обстоятельство, что исторически, несомненно,
должна быть особая стадия или особый этап перехода от капита-
лизма к коммунизму.
Переход от капитализма к коммунизму
«...Между капиталистическим и коммунистическим обще-
ством, — продолжает Маркс, — лежит период революционного
превращения первого во второе. Этому периоду соответствует
и политический переходный период, и государство этого периода
не может быть ничем иным, кроме как революционной дикта
турой пролетариата...» Этот вывод покоится у Маркса на ана-
лизе той роли, которую играет пролетариат в современном капи-
талистическом обществе, на данных о развитии этого общества
и о непримиримости противоположных интересов пролетариата
и буржуазии.
Каково же отношение этой диктатуры к демократии? Мы виде-
ли, что «Коммунистический Манифест» ставит просто рядом два
понятия: «превращение пролетариата в господствующий класс»
и «завоевание демократии». На основании всего изложенного
выше можно точнее определить, как изменяется демократия в пе-
реходе от капитализма к коммунизму.
В капиталистическом обществе, при условии наиболее благо-
приятного развития его, мы имеем более или менее полный де-
мократизм в демократической республике. Но этот демократизм
всегда сжат тесными рамками капиталистической эксплуатации
и всегда остаётся поэтому, в сущности, демократизмом для мень-
шинства, только для имущих классов, только для богатых. Свобода
капиталистического общества всегда остаётся приблизительно
такой же, какова была свобода в древних греческих республиках:
свобода для рабовладельцев. Современные наёмные рабы, в силу
567
Приложение 4. Государство и революция
условий капиталистической эксплуатации, остаются настолько
задавленными нуждой и нищетой, что им «не до демократии»,
«не до политики», что при обычном, мирном течении событий
большинство населения от участия в общественно-политической
жизни отстранено. Демократия для ничтожного меньшинства,
демократия для богатых, — вот каков демократизм капитали-
стического общества. Если присмотреться поближе к механизму
капиталистической демократии, то мы увидим везде и повсюду,
и в «мелких», якобы мелких, подробностях избирательного права
(ценз осёдлости, исключение женщин и так далее), и в технике
представительных учреждений, и в фактических препонах праву
собраний (общественные здания не для «нищих»!), и в чисто капи-
талистической организации ежедневной прессы и так далее и так
далее, — мы увидим ограничения демократизма. Эти ограниче-
ния, изъятия, исключения, препоны для бедных кажутся мелкими,
особенно на глаз того, кто сам никогда нужды не видал и с уг-
нетёнными классами в их массовой жизни близок не был (а тако-
во девять десятых, если не девяносто девять сотых буржуазных
публицистов и политиков), — но в сумме взятые эти ограничения
исключают, выталкивают бедноту из политики, из активного уча-
стия в демократии.
Но от этой капиталистической демократии, — неизбежно
узкой, тайком отталкивающей бедноту, а поэтому насквозь ли-
цемерной и лживой, — развитие вперёд не идёт просто, прямо
и гладко, «ко всё большей и большей демократии», как представ-
ляют дело либеральные профессора и мелкобуржуазные оппор-
тунисты. Нет. Развитие вперёд, то есть к коммунизму, идёт через
диктатуру пролетариата и иначе идти не может, ибо сломить со-
противление эксплуататоров-капиталистов больше некому и иным
путём нельзя. А диктатура пролетариата, то есть организация
авангарда угнетённых в господствующий класс для подавления
угнетателей, не может дать просто только расширения демокра-
тии. Вместе с громадным расширением демократизма, впервые
становящегося демократизмом для бедных, демократизмом для
народа, а не демократизмом для богатеньких, диктатура пролета-
риата даёт ряд изъятий из свободы по отношению к угнетателям,
эксплуататорам, капиталистам. Их мы должны подавить, чтобы
освободить человечество от наёмного рабства, их сопротивление
568
Диалектический и исторический материализм
надо сломить силой, — ясно, что там, где есть подавление, есть
насилие, нет свободы, нет демократии. Энгельс прекрасно выра-
зил это в письме к Бебелю, сказав, как вспомнит читатель, что
«пролетариат нуждается в государстве не в интересах свободы,
а в интересах подавления своих противников, а когда можно будет
говорить о свободе, — не будет государства». Демократия для ги-
гантского большинства народа и подавление силой, то есть исклю-
чение из демократии, эксплуататоров, угнетателей народа, — вот
каково видоизменение демократии при переходе от капитализма
к коммунизму.
Только в коммунистическом обществе, когда сопротивление
капиталистов уже окончательно сломлено, когда капиталисты
исчезли, когда нет классов (то есть нет различия между членами
общества по их отношению к общественным средствам производ-
ства), — только тогда «исчезает государство и можно говорить
о свободе». Только тогда возможна и будет осуществлена демо-
кратия действительно полная, действительно без всяких изъятий.
И только тогда демократия начнёт отмирать в силу того простого
обстоятельства, что, избавленные от капиталистического раб-
ства, от бесчисленных ужасов, дикостей, нелепостей, гнусностей
капиталистической эксплуатации, люди постепенно привыкнут
к соблюдению элементарных, веками известных, тысячелетиями
повторявшихся во всех прописях, правил общежития, к соблюде-
нию их без насилия, без принуждения, без подчинения, без особого
аппарата для принуждения, который называется государством.
Итак: в капиталистическом обществе мы имеем демократию
урезанную, убогую, фальшивую, демократию только для бога-
тых, для меньшинства. Диктатура пролетариата, период пере-
хода к коммунизму, впервые даст демократию для народа, для
большинства, наряду с необходимым подавлением меньшинства,
эксплуататоров. Коммунизм один только в состоянии дать демо-
кратию действительно полную, и чем она полнее, тем скорее она
станет ненужной, отомрёт сама собою. Мы не утописты и нисколь-
ко не отрицаем возможности и неизбежности эксцессов отдель-
ных лиц, а равно необходимости подавлять такие эксцессы. Но,
во-первых, для этого не нужна особая машина, особый аппарат
подавления, это будет делать сам вооружённый народ с такой же
простотой и лёгкостью, с которой любая толпа цивилизованных
569
Приложение 4. Государство и революция
людей даже в современном обществе разнимает дерущихся или
не допускает насилия над женщиной. А, во-вторых, мы знаем, что
коренная социальная причина эксцессов, состоящих в нарушении
правил общежития, есть эксплуатация масс, нужда и нищета их.
С устранением этой главной причины эксцессы неизбежно начнут
«отмирать». Мы не знаем, как быстро и в какой постепенности,
но мы знаем, что они будут отмирать. С их отмиранием отомрёт
и государство.
Первая фаза коммунистического общества
В «Критике Готской программы» Маркс опровергает подробно
лассалевскую идею о получении рабочим при социализме «неуре-
занного» или «полного продукта труда». Маркс показывает, что
из всего общественного труда всего общества необходимо вычесть
и резервный фонд, и фонд на расширение производства, и воз-
мещение «сношенных» машин и тому подобное, а затем из пред-
метов потребления фонд на издержки управления, на школы,
больницы, приюты престарелых и так далее. Вместо туманной,
неясной, общей фразы Лассаля («полный продукт труда — ра-
бочему») Маркс даёт трезвый учёт того, как именно социалисти-
ческое общество вынуждено будет хозяйничать. Маркс подходит
к конкретному анализу условий жизни такого общества, в котором
не будет капитализма, и говорит при этом: «Мы имеем здесь дело»
(при разборе программы рабочей партии) «не с таким коммуни-
стическим обществом, которое развилось на своей собственной
основе, а с таким, которое только что выходит, как раз, из капи-
талистического общества и которое поэтому во всех отношениях,
в экономическом, нравственном и умственном, носит ещё отпе-
чаток старого общества, из недр которого оно вышло». Вот это
коммунистическое общество, которое только что вышло на свет
божий из недр капитализма, которое носит во всех отношениях
отпечаток старого общества, Маркс и называет «первой» или
низшей фазой коммунистического общества.
Средства производства уже вышли из частной собственно-
сти отдельных лиц. Средства производства принадлежат всему
обществу. Каждый член общества, выполняя известную долю
общественно-необходимой работы, получает удостоверение
570
Диалектический и исторический материализм
от общества, что он такое-то количество работы отработал.
По этому удостоверению он получает из общественных складов
предметов потребления соответственное количество продуктов.
За вычетом того количества труда, которое идёт на обществен-
ный фонд, каждый рабочий, следовательно, получает от общества
столько же, сколько он ему дал. Царствует как будто бы «равен-
ство». Но когда Лассаль говорит, имея в виду такие общественные
порядки (обычно называемые социализмом, а у Маркса носящие
название первой фазы коммунизма), что это «справедливое рас-
пределение», что это «равное право каждого на равный продукт
труда», то Лассаль ошибается, и Маркс разъясняет его ошибку.
«Равное право» — говорит Маркс — мы здесь действительно
имеем, но это ещё «буржуазное право», которое, как и всякое
право, предполагает неравенство. Всякое право есть примене-
ние одинакового масштаба к различным людям, которые на деле
не одинаковы, не равны друг другу; и потому «равное право»
есть нарушение равенства и несправедливость. В самом деле,
каждый получает, отработав равную с другим долю общественного
труда, — равную долю общественного продукта (за указанными
вычетами). А между тем отдельные люди не равны: один сильнее,
другой слабее; один женат, другой нет, у одного больше детей,
у другого меньше, и так далее. «. .. При равном труде, — заключа-
ет Маркс, — следовательно, при равном участии в общественном
потребительном фонде, один получит на самом деле больше, чем
другой, окажется богаче другого. Чтобы избежать всего этого,
право, вместо того чтобы быть равным, должно бы быть не
равным...»
Справедливости и равенства, следовательно, первая фаза
коммунизма дать ещё не может: различия в богатстве оста
нутся и различия несправедливые, но невозможна будет экс
плуатация человека человеком, ибо нельзя захватить средства
производства, фабрики, машины, землю и прочее в частную соб-
ственность. Разбивая мелкобуржуазно неясную фразу Лассаля
о «равенстве» и «справедливости» вообще, Маркс показывает
ход развития коммунистического общества, которое вынуждено
сначала уничтожить только ту «несправедливость», что средства
производства захвачены отдельными лицами, и которое не в со-
стоянии сразу уничтожить и дальнейшую несправедливость,
571
Приложение 4. Государство и революция
состоящую в распределении предметов потребления «по работе»
(а не по потребностям).
Таким образом, в первой фазе коммунистического общества
(которую обычно зовут социализмом) «буржуазное право»
отменяется не вполне, а лишь отчасти, лишь в меру уже до-
стигнутого экономического переворота, то есть лишь по отноше-
нию к средствам производства. «Буржуазное право» признает
их частной собственностью отдельных лиц. Социализм делает их
общей собственностью. Постольку — и лишь постольку — «бур-
жуазное право» отпадает. Но оно остаётся всё же в другой своей
части, остаётся в качестве регулятора (определителя) распреде-
ления продуктов и распределения труда между членами общества.
«Кто не работает, тот не должен есть» — этот социалистический
принцип уже осуществлён; «за равное количество труда равное
количество продукта» — и этот социалистический принцип уже
осуществлён. Однако это ещё не коммунизм, и это ещё не устра-
няет «буржуазного права», которое неравным людям за неравное
(фактически неравное) количество труда даёт равное количество
продукта. Это — «недостаток», говорит Маркс, но он неизбежен
в первой фазе коммунизма, ибо, не впадая в утопизм, нельзя ду-
мать, что, свергнув капитализм, люди сразу научаются работать
на общество без всяких норм права, да и экономических предпо-
сылок такой перемены отмена капитализма не даёт сразу. А дру-
гих норм, кроме «буржуазного права», нет. И постольку остаётся
ещё необходимость в государстве, которое бы, охраняя общую соб-
ственность на средства производства, охраняло равенство труда
и равенство дележа продукта. Государство отмирает, поскольку
капиталистов уже нет, классов уже нет, подавлять поэтому какой
бы то ни было класс нельзя. Но государство ещё не отмерло со-
всем, ибо остаётся охрана «буржуазного права», освящающего
фактическое неравенство. Для полного отмирания государства
нужен полный коммунизм.
Высшая фаза коммун исти ческого общества
Маркс продолжает: «...На высшей фазе коммунистическо-
го общества, после того как исчезнет порабощающее человека
подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим
572
Диалектический и исторический материализм
противоположность умственного и физического труда; когда труд
перестанет быть только средством для жизни, а станет сам пер-
вой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием
индивидуумов вырастут и производительные силы и все источ-
ники общественного богатства польются полным потоком, —
лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт
буржуазного права, и общество сможет написать на своём зна-
мени: «Каждый по способностям, каждому по потребностям»» .
Только теперь мы можем оценить всю правильность замечаний
Энгельса, когда он беспощадно издевался над нелепостью соеди-
нения слов: «свобода» и «государство». Пока есть государство,
нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства.
Экономической основой полного отмирания государства явля-
ется такое высокое развитие коммунизма, при котором исчезает
противоположность умственного и физического труда, исчеза-
ет, следовательно, один из важнейших источников современного
общественного неравенства и притом такой источник, которо-
го одним переходом средств производства в общественную соб-
ственность, одной экспроприацией капиталистов сразу устранить
никак нельзя. Эта экспроприация даст возможность гигантского
развития производительных сил. И, видя, как теперь уже капи-
тализм невероятно задерживает это развитие, как многое можно
было бы двинуть вперёд на базе современной, уже достигнутой,
техники, мы вправе с полнейшей уверенностью сказать, что экс-
проприация капиталистов неизбежно даст гигантское развитие
производительных сил человеческого общества. Но как скоро пой-
дёт это развитие дальше, как скоро дойдёт оно до разрыва с раз-
делением труда, до уничтожения противоположности между ум-
ственным и физическим трудом, до превращения труда в «первую
жизненную потребность», этого мы не знаем и знать не можем.
Поэтому мы и вправе говорить лишь о неизбежном отмирании го-
сударства, подчёркивая длительность этого процесса, его зависи-
мость от быстроты развития высшей фазы коммунизма и оставляя
совершенно открытым вопрос о сроках или о конкретных формах
отмирания, ибо материала для решения таких вопросов нет.
С точки зрения буржуазной легко объявить подобное обще-
ственное устройство «чистой утопией» и зубоскалить по по-
воду того, что социалисты обещают каждому право получать
573
Приложение 4. Государство и революция
от общества, без всякого контроля за трудом отдельного гражда-
нина, любое количество трюфелей, автомобилей, пианино и тому
подобное. Таким зубоскальством отделываются и поныне боль-
шинство буржуазных «учёных», которые обнаруживают этим
и своё невежество и свою корыстную защиту капитализма.
До тех пор, пока наступит «высшая» фаза коммунизма, со-
циалисты требуют строжайшего контроля со стороны общества
и со стороны государства над мерой труда и мерой потребления,
но только контроль этот должен начаться с экспроприации ка-
питалистов, с контроля рабочих за капиталистами и проводиться
не государством чиновников, а государством вооружённых ра
бочих. Корыстная защита капитализма буржуазными идеологами
состоит именно в том, что спорами и разговорами о далёком буду-
щем они подменяют насущный и злободневный вопрос сегодняш-
ней политики: экспроприацию капиталистов, превращение всех
граждан в работников и служащих одного крупного «синдиката»,
именно: всего государства, и полное подчинение всей работы всего
этого синдиката государству действительно демократическому,
государству Советов рабочих и солдатских депутатов.
В сущности, когда учёный профессор, а за ним обыватель,
а за ним господа Церетели и Черновы говорят о безрассудных
утопиях, о демагогических обещаниях большевиков, о невозмож-
ности «введения» социализма, они имеют в виду именно высшую
стадию или фазу коммунизма, «вводить» которой никто не только
не обещал, но и не помышлял, ибо «ввести» её вообще нельзя.
И здесь мы подошли к тому вопросу о научном различии между
социализмом и коммунизмом, которого коснулся Энгельс в рас-
суждении его о неправильности названия «социал-демократы».
Политически различие между первой, или низшей, и высшей
фазой коммунизма со временем будет, вероятно, громадно, но те-
перь, при капитализме, признавать его было бы смешно и выдви-
гать его на первый план могли бы разве лишь отдельные анар-
хисты. Но научная разница между социализмом и коммунизмом
ясна. То, что обычно называют социализмом, Маркс назвал
«первой» или низшей фазой коммунистического общества.
Поскольку общей собственностью становятся средства произ-
водства, постольку слово «коммунизм» и тут применимо, если
не забывать, что это не полный коммунизм. Великое значение
574
Диалектический и исторический материализм
разъяснений Маркса состоит в том, что он последовательно при-
меняет и здесь материалистическую диалектику, учение о разви-
тии, рассматривая коммунизм как нечто развивающееся из ка-
питализма. Вместо схоластически-выдуманных, «сочинённых»
определений и бесплодных споров о словах (что социализм, что
коммунизм), Маркс даёт анализ того, что можно бы назвать сту-
пенями экономической зрелости коммунизма.
В первой своей фазе, на первой своей ступени коммунизм
не может ещё быть экономически вполне зрелым, вполне свобод-
ным от традиций или следов капитализма. Отсюда такое инте-
ресное явление, как сохранение «узкого горизонта буржуазного
права» — при коммунизме в его первой фазе. Буржуазное право
по отношению к распределению продуктов потребления предпола-
гает, конечно, неизбежно и буржуазное государство, ибо право есть
ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм
права. Выходит, что не только при коммунизме остаётся в те
чение известного времени буржуазное право, но даже и бур
жуазное государство — без буржуазии! Это может показаться
парадоксом или просто диалектической игрой ума, в которой часто
обвиняют марксизм люди, не потрудившиеся ни капельки над тем,
чтобы изучить его чрезвычайно глубокое содержание. На самом же
деле остатки старого в новом показывает нам жизнь на каждом
шагу, и в природе, и в обществе. И Маркс не произвольно всунул
кусочек «буржуазного» права в коммунизм, а взял то, что эконо-
мически и политически неизбежно в обществе, выходящем из недр
капитализма. Демократия имеет громадное значение в борьбе ра-
бочего класса против капиталистов за своё освобождение. Но де-
мократия вовсе не есть предел, его же не прейдёши, а лишь один
из этапов по дороге от феодализма к капитализму и от капитализ-
ма к коммунизму.
Демократия есть форма государства, одна из его разновидно-
стей. И, следовательно, она представляет из себя, как и всякое го-
сударство, организованное, систематическое применение насилия
к людям. Это с одной стороны. Но, с другой стороны, она означа-
ет формальное признание равенства между гражданами, равного
права всех на определение устройства государства и управление
им. А это, в свою очередь, связано с тем, что на известной ступени
развития демократии она, во-первых, сплачивает революционный
575
Приложение 4. Государство и революция
против капитализма класс — пролетариат и даёт ему возможность
разбить, сломать вдребезги, стереть с лица земли буржуазную,
хотя бы и республикански-буржуазную, государственную машину,
постоянную армию, полицию, чиновничество, заменить их более
демократической, но всё ещё государственной машиной в виде
вооружённых рабочих масс, переходящих к поголовному участию
народа в милиции. Здесь «количество переходит в качество»:
такая степень демократизма связана с выходом из рамок буржуаз-
ного общества, с началом его социалистического переустройства.
Если действительно все участвуют в управлении государством, тут
уже капитализму не удержаться. И развитие капитализма, в свою
очередь, создаёт предпосылки для того, чтобы действительно «все»
могли участвовать в управлении государством. К таким предпо-
сылкам принадлежит поголовная грамотность, осуществлённая
уже рядом наиболее передовых капиталистических стран, затем
«обучение и дисциплинирование» миллионов рабочих крупным,
сложным, обобществлённым аппаратом почты, железных дорог,
крупных фабрик, крупной торговли, банкового дела и так далее.
При таких экономических предпосылках вполне возможно
немедленно, с сегодня на завтра, перейти к тому, чтобы, свер-
гнув капиталистов и чиновников, заменить их — в деле контроля
за производством и распределением, в деле учёта труда и про-
дуктов — вооружёнными рабочими, поголовно вооружённым на-
родом. Не надо смешивать вопрос о контроле и учёте с вопросом
о научно образованном персонале инженеров, агрономов и прочих:
эти господа работают сегодня, подчиняясь капиталистам, будут
работать ещё лучше завтра, подчиняясь вооружённым рабочим.
Учёт и контроль — вот главное, что требуется для «налаже-
ния», для правильного функционирования первой фазы коммуни-
стического общества. Все граждане превращаются здесь в слу-
жащих по найму у государства, каковым являются вооружённые
рабочие. Все граждане становятся служащими и рабочими одно-
го всенародного, государственного «синдиката». Всё дело в том,
чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру работы,
и получали поровну. Учёт этого, контроль за этим упрощён капи-
тализмом до чрезвычайности, до необыкновенно простых, всякому
грамотному человеку доступных операций наблюдения и записи,
знания четырёх действий арифметики и выдачи соответственных
576
Диалектический и исторический материализм
расписок. Когда большинство народа начнёт производить само-
стоятельно и повсеместно такой учёт, такой контроль за капи-
талистами (превращёнными теперь в служащих) и за господами
интеллигентиками, сохранившими капиталистические замаш-
ки, тогда этот контроль станет действительно универсальным,
всеобщим, всенародным, тогда от него нельзя будет никак укло-
ниться, «некуда будет деться». Всё общество будет одной конто-
рой и одной фабрикой с равенством труда, и равенством платы.
Но эта «фабричная» дисциплина, которую победивший капита-
листов, свергнувший эксплуататоров пролетариат распространит
на всё общество, никоим образом не является ни идеалом нашим,
ни нашей конечной целью, а только ступенькой, необходимой для
радикальной чистки общества от гнусности и мерзостей капита-
листической эксплуатации и для дальнейшего движения вперёд.
С того момента, когда все члены общества или хотя бы гро-
мадное большинство их сами научились управлять государством,
сами взяли это дело в свои руки, «наладили» контроль за ничтож-
ным меньшинством капиталистов, за господчиками, желающими
сохранить капиталистические замашки, за рабочими, глубоко
развращёнными капитализмом, — с этого момента начинает ис-
чезать надобность во всяком управлении вообще. Чем полнее
демократия, тем ближе момент, когда она становится ненуж
ной. Чем демократичнее «государство», состоящее из воору
жённых рабочих и являющееся «уже не государством в соб
ственном смысле слова», тем быстрее начинает отмирать
всякое государство. Ибо когда все научатся управлять и будут
на самом деле управлять самостоятельно общественным произ-
водством, самостоятельно осуществлять учёт и контроль тунеяд-
цев, баричей, мошенников и тому подобных «хранителей традиций
капитализма», — тогда уклонение от этого всенародного учёта
и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным,
таким редчайшим исключением, будет сопровождаться, вероят-
но, таким быстрым и серьёзным наказанием, что необходимость
соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого
общежития очень скоро станет привычкой. И тогда будет открыта
настежь дверь к переходу от первой фазы коммунистического об-
щества к высшей его фазе, а вместе с тем к полному отмиранию
государства.
577
Приложение 4. Государство и революция
VI. ОПОШЛЕНИЕ МАРКСИЗМА
ОППОРТУНИСТАМИ
Чтобы охарактеризовать, хоть вкратце, этот печальный про-
цесс, возьмём виднейших теоретиков марксизма, Плеханова и Ка-
утского.
Полемика Плеханова с анархистами
Плеханов посвятил вопросу об отношении анархизма к социа-
лизму особую брошюру: «Анархизм и социализм», которая вышла
по-немецки в 1894 году. Плеханов ухитрился трактовать эту тему,
совершенно обойдя самое актуальное, злободневное и политиче-
ски наиболее существенное в борьбе против анархизма, именно
отношение революции к государству и вопрос о государстве вооб-
ще! В его брошюре выделяются две части: одна — историко-ли-
тературная, с ценным материалом по истории идей Штирнера,
Прудона и прочих. Другая часть: филистерская, с аляповатым
рассуждением на тему о том, что анархиста не отличишь от бан-
дита. Сочетание тем презабавное и прехарактерное для всей де-
ятельности Плеханова во время кануна революции и в течение
революционного периода в России: Плеханов так и показал себя
в 1905–1917 годах полудоктринёром, полуфилистером, в полити-
ке шедшим в хвосте у буржуазии.
Мы видели, как Маркс и Энгельс, полемизируя с анархиста-
ми, выясняли всего тщательнее свои взгляды на отношение ре-
волюции к государству. Энгельс, издавая в 1891 году «Критику
Готской программы» Маркса, писал, что «мы (Энгельс и Маркс)
находились тогда в самом разгаре борьбы с Бакуниным и его анар-
хистами — после Гаагского конгресса (первого) Интернационала
едва прошло два года». Анархисты пытались именно Парижскую
Коммуну объявить, так сказать, «своей», подтверждающей их
учение, причём они совершенно не поняли уроков Коммуны и ана-
лиза этих уроков Марксом. Ничего даже приблизительно под-
ходящего к истине по конкретно-политическим вопросам: надо
ли разбить старую государственную машину? и чем заменить
её? анархизм не дал. Но говорить об «анархизме и социализме»,
обходя весь вопрос о государстве, не замечая всего развития
578
Диалектический и исторический материализм
марксизма до и после Коммуны, это значило неминуемо скаты-
ваться к оппортунизму. Ибо оппортунизму как раз больше всего
и требуется, чтобы два указанные нами сейчас вопроса не стави-
лись вовсе. Это уже есть победа оппортунизма.
Полеми ка Каутского с оп портун истами
В русской литературе переведено, несомненно, неизмеримо
большее количество произведений Каутского, чем в какой бы
то ни было другой. Недаром шутят иные немецкие социал-демо-
краты, что Каутского больше читают в России, чем в Германии
(в скобках сказать, в этой шутке есть гораздо более глубокое
историческое содержание, чем подозревают те, кто пустил её
в ход, именно: русские рабочие, предъявив в 1905 году необык-
новенно сильный, невиданный спрос на лучшие произведения
лучшей в мире социал-демократической литературы и получив
неслыханное в иных странах количество переводов и изданий
этих произведений, тем самым перенесли, так сказать, на моло-
дую почву нашего пролетарского движения ускоренным образом
громадный опыт соседней, более передовой страны). Особенно
известен у нас Каутский, кроме своего популярного изложения
марксизма, своей полемикой с оппортунистами и с Бернштей-
ном во главе их. Но почти неизвестен факт, которого нельзя
обойти, если ставить себе задачей проследить, как скатился Ка-
утский к невероятно-позорной растерянности и защите соци-
ал-шовинизма во время величайшего кризиса 1914–1915 годов.
Это именно тот факт, что перед своим выступлением против вид-
нейших представителей оппортунизма во Франции (Мильеран
и Жорес) и в Германии (Бернштейн) Каутский проявил очень
большие колебания. Марксистская «Заря», выходившая в 1901–
1902 в Штутгарте и отстаивавшая революционно-пролетарские
взгляды, вынуждена была полемизировать с Каутским, называть
«каучуковой» его половинчатую, уклончивую, примирительную
по отношению к оппортунистам резолюцию на Парижском меж-
дународном социалистическом конгрессе 1900 года. В немецкой
литературе были напечатаны письма Каутского, обнаружившие
не меньшие колебания его перед выступлением в поход против
Бернштейна.
579
Приложение 4. Государство и революция
Возьмём первое крупное произведение Каутского против оп-
портунизма, его книгу «Бернштейн и социал-демократическая
программа». Каутский подробно опровергает Бернштейна. Но вот
что характерно. Бернштейн в своих геростратовски-знаменитых
«Предпосылках социализма» обвиняет марксизм в «бланкизме»
(обвинение, с тех пор тысячи раз повторенное оппортунистами
и либеральными буржуа в России против представителей ре-
волюционного марксизма, большевиков). При этом Бернштейн
останавливается специально на марксовой «Гражданской войне
во Франции» и пытается — как мы видели, весьма неудачно —
отождествить точку зрения Маркса на уроки Коммуны с точкой
зрения Прудона. Особенное внимание Бернштейна вызыва-
ет то заключение Маркса, которое этот последний подчеркнул
в предисловии 1872 года к «Коммунистическому Манифесту»
и которое гласит: «рабочий класс не может просто взять в руки
готовой государственной машины и пустить её в ход для своих
собственных целей». Бернштейну так «понравилось» это изрече-
ние, что он не менее трёх раз в своей книге повторяет его, толкуя
его в самом извращённом, оппортунистическом смысле.
Как же поступил Каутский в своём подробнейшем опровер-
жении бернштейниады? Он уклонился от разбора всей глубины
извращения марксизма оппортунизмом в этом пункте. Он привёл
цитированный выше отрывок из предисловия Энгельса к «Граж-
данской войне» Маркса, сказав, что, по Марксу, рабочий класс
не может просто овладеть готовой государственной машиной,
но вообще может овладеть ей, и только. О том, что Бернштейн
приписал Марксу прямо обратное действительной мысли Марк-
са, что Маркс с 1852 года выдвигал задачу пролетарской рево-
люции «разбить» государственную машину, об этом у Каутского
ни слова. Вышло так, что самое существенное отличие марксизма
от оппортунизма по вопросу о задачах пролетарской революции
оказалось у Каутского смазанным! «Решение вопроса о проблеме
пролетарской диктатуры, — писал Каутский «против» Бернштей-
на, — мы вполне спокойно можем предоставить будущему».
Это не полемика против Бернштейна, а, в сущности, уступка
ему, сдача позиций оппортунизму, ибо оппортунистам пока ничего
большего и не надо, как «вполне спокойно предоставить будуще-
му» все коренные вопросы о задачах пролетарской революции.
580
Диалектический и исторический материализм
Между Марксом и Каутским — пропасть в их отношении к задаче
пролетарской партии готовить рабочий класс к революции.
Возьмём следующее, более зрелое, произведение Каутско-
го, посвящённое тоже в значительной степени опровержению
ошибок оппортунизма. Это — его брошюра о «Социальной ре-
волюции». Автор взял здесь своей специальной темой вопрос
о «пролетарской революции» и о «пролетарском режиме».
Автор дал очень много чрезвычайно ценного, но как раз вопрос
о государстве обошёл. В брошюре говорится везде о завоевании
государственной власти, и только, то есть выбрана такая фор-
мулировка, которая делает уступку оппортунистам, поскольку
допускает завоевание власти без разрушения государственной
машины. Как раз то, что Маркс в 1872 году объявил «устарелым»
в программе «Коммунистического Манифеста», возрождается
Каутским в 1902 году. В брошюре посвящён специальный пара-
граф «Формам и оружию социальной революции». Здесь гово-
рится и о массовой политической стачке, и о гражданской войне,
и о таких «орудиях силы современного крупного государства,
как бюрократия и армия», но о том, чему уже научила рабочих
Коммуна, ни звука. Очевидно, Энгельс недаром предостерегал,
особенно немецких социалистов, против «суеверного почтения»
к государству. Каутский излагает дело так: победивший пролета-
риат «осуществит демократическую программу» и излагает па-
раграфы её. О том, что нового дал 1871 год по вопросу о замене
пролетарскою демократией демократии буржуазной, ни звука.
Каутский отделывается такими «солидно» звучащими банально-
стями: «Очевидно само собой, что мы не достигнем господства
при теперешних порядках. Революция сама предполагает про-
должительную и глубоко захватывающую борьбу, которая успеет
уже изменить нашу теперешнюю политическую и социальную
структуру». Несомненно, что это «очевидно само собой», как
и та истина, что лошади кушают овёс, и что Волга течёт в Ка-
спийское море. Жаль только, что посредством пустой и надутой
фразы о «глубоко захватывающей» борьбе обходится насущный
для революционного пролетариата вопрос о том, в чём же выра-
жается «глубина» его революции по отношению к государству,
по отношению к демократии, в отличие от прежних, непролетар-
ских революций.
581
Приложение 4. Государство и революция
«В социалистическом обществе, — пишет Каутский, — могут
существовать рядом друг с другом... самые различные формы
предприятий: бюрократическое (??), тред-юнионистское, коопе-
ративное, единоличное» ... «Существуют, например, предприятия,
которые не могут обойтись без бюрократической (??) организа-
ции, — таковы железные дороги. Тут демократическая органи-
зация может получить такой вид: рабочие выбирают делегатов,
которые образуют нечто вроде парламента, и этот парламент
устанавливает распорядок работ и наблюдает за управлением бю-
рократического аппарата. Другие предприятия можно передать
в ведение рабочих союзов, третьи можно организовать на коо-
перативных началах». Это рассуждение ошибочно, представляя
из себя шаг назад по сравнению с тем, что разъясняли в 70-х
годах Маркс и Энгельс на примере уроков Коммуны. Железные
дороги решительно ничем не отличаются, с точки зрения необхо-
димой будто бы «бюрократической» организации, от всех вообще
предприятий крупной машинной индустрии, от любой фабрики,
большого магазина, крупнокапиталистического сельскохозяй-
ственного предприятия. Во всех таких предприятиях техника
предписывает безусловно строжайшую дисциплину, величайшую
аккуратность при соблюдении каждым указанной ему доли рабо-
ты, под угрозой остановки всего дела или порчи механизма, порчи
продукта. Во всех таких предприятиях рабочие будут, конечно,
«выбирать делегатов, которые образуют нечто вроде парламен-
та». Но в том-то вся и соль, что это «нечто вроде парламента»
не будет парламентом в смысле буржуазно-парламентарных уч-
реждений. В том-то вся и соль, что это «нечто вроде парламента»
не будет только «устанавливать распорядок и наблюдать за управ-
лением бюрократического аппарата», как воображает Каутский,
мысль которого не выходит за рамки буржуазного парламента-
ризма. В социалистическом обществе «нечто вроде парламента»
из рабочих депутатов будет, конечно, «устанавливать распорядок
и наблюдать за управлением» «аппарата», но аппарат-то этот
не будет «бюрократическим». Рабочие, завоевав политическую
власть, разобьют старый бюрократический аппарат, сломают его
до основания, не оставят от него камня на камне, заменят его
новым, состоящим из тех же самых рабочих и служащих, против
превращения коих в бюрократов будут приняты тотчас меры,
582
Диалектический и исторический материализм
подробно разобранные Марксом и Энгельсом: 1) не толь
ко выборность, но и сменяемость в любое время; 2) плата
не выше платы рабочего; 3) переход немедленный к тому,
чтобы все исполняли функции контроля и надзора, чтобы все
на время становились «бюрократами» и чтобы поэтому никто
не мог стать «бюрократом». Каутский совершенно не продумал
слов Маркса: «Коммуна была не парламентарной, а работающей
корпорацией, в одно и то же время издающей законы и исполня-
ющей их». Каутский совершенно не понял разницы между бур-
жуазным парламентаризмом, соединяющим демократию (не для
народа) с бюрократизмом (против народа), и пролетарским де-
мократизмом, который сразу примет меры, чтобы в корне под-
резать бюрократизм, и который в состоянии будет довести эти
меры до конца, до полного уничтожения бюрократизма, до полного
введения демократии для народа.
Полеми ка Каутского с Паннекуком
Паннекук выступил против Каутского, как один из предста-
вителей того «леворадикального» течения, которое числило
в своих рядах Розу Люксембург, Карла Радека и других, и кото-
рое, отстаивая революционную тактику, объединялось убеждени-
ем, что Каутский переходит на позицию «центра», беспринципно
колеблющегося между марксизмом и оппортунизмом. Правиль-
ность этого взгляда вполне доказала война, когда течение «цен-
тра» (неправильно называемого марксистским) или «каутски-
анства» вполне показало себя во всём своём отвратительном
убожестве.
В затронувшей вопрос о государстве статье: «Массовые дей-
ствия и революция» Паннекук охарактеризовал позицию Ка-
утского, как позицию «пассивного радикализма», «теорию без-
деятельного ожидания». «Каутский не хочет видеть процесса
революции». Ставя вопрос таким образом, Паннекук подошёл
к интересующей нас теме о задачах пролетарской революции
по отношению к государству. «Борьба пролетариата, — писал
он, — есть не просто борьба против буржуазии из-за государ-
ственной власти, а борьба против государственной власти... Со-
держание пролетарской революции есть уничтожение орудий
583
Приложение 4. Государство и революция
силы государства и вытеснение их орудиями силы пролетариата...
Борьба прекращается лишь тогда, когда, как конечный результат
её, наступает полное разрушение государственной организации.
Организация большинства доказывает своё превосходство тем,
что уничтожает организацию господствующего меньшинства».
Формулировка, в которую облёк свои мысли Паннекук, страдает
очень большими недостатками. Но мысль всё же ясна, и инте-
ресно, как опровергал её Каутский. «До сих пор, — писал он, —
противоположность между социал-демократами и анархистами
состояла в том, что первые хотели завоевать государственную
власть, вторые — её разрушить. Паннекук хочет и того и дру-
гого». Если у Паннекука изложение страдает неотчётливостью
и недостатком конкретности (не говоря здесь о других недостат-
ках его статьи, не относящихся к разбираемой теме), то Каутский
взял именно намеченную Паннекуком принципиальную суть дела,
и по коренному принципиальному вопросу Каутский целиком
покинул позицию марксизма, перешёл вполне к оппортунизму.
Различие между социал-демократами и анархистами определено
у него совершенно неверно, марксизм искажён и опошлен окон-
чательно.
Различие между марксистами и анархистами состоит в том,
что (1) первые, ставя своей целью полное уничтожение государ-
ства, признают эту цель осуществимой лишь после уничтожения
классов социалистической революцией, как результат установле-
ния социализма, ведущего к отмиранию государства; вторые хотят
полного уничтожения государства с сегодня на завтра, не понимая
условий осуществимости такого уничтожения. (2) Первые при-
знают необходимым, чтобы пролетариат, завоевав политическую
власть, разрушил полностью старую государственную машину,
заменив её новой, состоящей из организации вооружённых рабо-
чих, по типу Коммуны; вторые, отстаивая разрушение государ-
ственной машины, представляют себе совершенно неясно, чем её
пролетариат заменит и как он будет пользоваться революционной
властью; анархисты даже отрицают использование государствен-
ной власти революционным пролетариатом, его революционную
диктатуру. (3) Первые требуют подготовки пролетариата к рево-
люции путём использования современного государства; анархи-
сты это отрицают.
584
Диалектический и исторический материализм
Против Каутского марксизм представлен именно Паннекуком,
в данном споре, ибо как раз Маркс учил тому, что пролетариат
не может просто завоевать государственную власть в смысле пе-
рехода в новые руки старого государственного аппарата, а должен
разбить, сломать этот аппарат, заменить его новым.
Чтобы прикрыть своё извращение марксизма, Каутский по-
ступает, как начётчик: он двигает «цитату» из самого Маркса.
В 1850 году Маркс писал о необходимости «решительной цен-
трализации силы в руках государственной власти». И Каутский
спрашивает с торжеством: не хочет ли Паннекук разрушить «цен-
трализм»? Это уже просто фокус, похожий на бернштейновское
отождествление марксизма и прудонизма во взглядах на феде-
рацию вместо централизма. «Цитата» взята Каутским ни к селу,
ни к городу. Централизм возможен, и со старой, и с новой госу-
дарственной машиной. Если рабочие добровольно объединят свои
вооружённые силы, это будет централизм, но он будет покоиться
на «полном разрушении» государственного централистического
аппарата, постоянной армии, полиции, бюрократии. Каутский по-
ступает совершенно мошеннически, обходя прекрасно известные
рассуждения Маркса и Энгельса о Коммуне и вытаскивая цитату,
не относящуюся к вопросу.
Суть дела совсем не в том, останутся ли «министерства»,
будут ли «комиссии специалистов» или иные какие учрежде
ния, это совершенно неважно. Суть дела в том, сохраняется
ли старая государственная машина (связанная тысячами нитей
с буржуазией и насквозь пропитанная рутиной и косностью) или
она разрушается и заменяется новой. Революция должна состоять
не в том, чтобы новый класс командовал, управлял при помощи
старой государственной машины, а в том, чтобы он разбил эту ма-
шину и командовал, управлял при помощи новой машины, — эту
основную мысль марксизма Каутский смазывает или он совсем
не понял её.
Мы не обходимся без чиновников при капитализме, при го-
сподстве буржуазии. Пролетариат угнетён, трудящиеся массы
порабощены капитализмом. При капитализме демократизм
сужен, сжат, урезан, изуродован всей обстановкой наёмного раб-
ства, нужды и нищеты масс. Поэтому, и только поэтому, в наших
политических и профессиональных организациях должностные
585
Приложение 4. Государство и революция
лица развращаются (или имеют тенденцию быть развращаемыми,
говоря точнее) обстановкой капитализма и проявляют тенден-
цию к превращению в бюрократов, то есть в оторванных от масс,
в стоящих над массами, привилегированных лиц. В этом суть
бюрократизма, и пока не экспроприированы капиталисты, пока
не свергнута буржуазия, до тех пор неизбежна известная «бюро-
кратизация» даже пролетарских должностных лиц.
У Каутского выходит так: раз останутся выборные должност-
ные лица, значит, останутся и чиновники при социализме, оста-
нется бюрократия! Именно это-то и неверно. Именно на приме-
ре Коммуны Маркс показал, что при социализме должностные
лица перестают быть «бюрократами», быть «чиновниками»,
перестают по мере введения, кроме выборности, ещё сменя
емости в любое время, да ещё сведения платы к среднему ра
бочему уровню, да ещё замены парламентарных учреждений
«работающими, то есть издающими законы и проводящими их
в жизнь». В сущности, вся аргументация Каутского против Пан-
некука и особенно великолепный довод Каутского, что мы и в про-
фессиональных, и в партийных организациях не обходимся без
чиновников, показывают повторение Каутским старых «доводов»
Бернштейна против марксизма вообще.
Маркс учит нас избегать обеих ошибок, учит беззаветной
смелости в разрушении всей старой государственной машины
и в то же время учит ставить вопрос конкретно: Коммуна смогла
в несколько недель начать строить новую, пролетарскую, государ-
ственную машину вот так-то, проводя указанные меры к большему
демократизму и к искоренению бюрократизма. Будем учиться
у коммунаров революционной смелости, будем видеть в их прак-
тических мерах намечание практически-насущных и немедлен-
но-возможных мер и тогда, идя таким путём, мы придём к пол
ному разрушению бюрократизма.
Возможность такого разрушения обеспечена тем, что социа-
лизм сократит рабочий день, поднимет массы к новой жизни, по-
ставит большинство населения в условия, позволяющие всем без
изъятия выполнять «государственные функции», а это приводит
к полному отмиранию всякого государства вообще.
586
Диалектический и исторический материализм
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Почему государство есть продукт непримиримости классо-
вых противоречий?
Что есть государство?
Когда государство отомрёт и почему?
Когда начинает действовать и до какого момента необходи-
ма диктатура пролетариата?
Почему всякое государство ненародно?
Почему всякое государство несвободно?
Что есть основное в учении марксизма о государстве?
Что внёс Маркс в классовую теорию?
Что есть предварительное условие всякой пролетарской ре-
волюции?
Чем должна быть коммуна по Марксу и почему?
Как организуется реальное единство нации?
Как видел Энгельс коммунистическое общество?
Какие уроки Парижской коммуны выделял Энгельс?
Как соотносятся уничтожение государства и уничтожение
демократии?
Каковы экономические основы отмирания государства?
Что даёт и чего не может дать первая, низшая, фаза комму-
низма?
Когда наступает вторая, высшая, фаза коммунизма и поче-
му?
Каковы меры, предлагаемые Марксом и Энгельсом против бю-
рократизма?
Приложение 5
Октябрьская революция
и тактика коммунистов
По работе И. В. Сталина «Октябрьская революция
и тактика русских коммунистов»
I. ВНЕШНЯЯ И ВНУТРЕННЯЯ ОБСТАНОВКА
ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Три обстоятельства внешнего порядка определили ту срав-
нительную лёгкость, с какой удалось пролетарской революции
в России разбить цепи империализма и свергнуть, таким образом,
власть буржуазии.
Во-первых, то обстоятельство, что Октябрьская революция
началась в период отчаянной борьбы двух основных империали-
стических групп, англо-французской и австро-германской, когда
эти группы, будучи заняты смертельной борьбой между собой,
не имели ни времени, ни средств уделить серьёзное внимание
борьбе с Октябрьской революцией. Это обстоятельство имело
громадное значение для Октябрьской революции, ибо оно дало ей
возможность использовать жестокие столкновения внутри импе-
риализма для укрепления и организации своих сил.
Во-вторых, то обстоятельство, что Октябрьская революция
началась в ходе империалистической войны, когда измученные во-
йной и жаждавшие мира трудящиеся массы самой логикой вещей
были подведены к пролетарской революции, как единственному
выходу из войны. Это обстоятельство имело серьёзнейшее значе-
ние для Октябрьской революции, ибо оно дало ей в руки мощное
орудие мира, облегчило ей возможность соединения советского
переворота с окончанием ненавистной войны и создало ей, ввиду
этого, массовое сочувствие как на Западе, среди рабочих, так
и на Востоке, среди угнетённых народов.
В-третьих, наличие мощного рабочего движения в Евро-
пе и факт назревания революционного кризиса на Западе и Вос-
токе, созданного продолжительной империалистической войной.
Это обстоятельство имело для революции в России неоценимое
значение, ибо оно обеспечило ей верных союзников вне Рос-
сии в её борьбе с мировым империализмом.
588
Диалектический и исторический материализм
Но кроме обстоятельств внешнего порядка, Октябрьская ре-
волюция имела ещё целый ряд внутренних благоприятных ус
ловий, облегчивших ей победу. Главными из этих условий нужно
считать следующие.
Во-первых, Октябрьская революция имела за собой активней-
шую поддержку громадного большинства рабочего класса России.
Во-вторых, она имела несомненную поддержку крестьянской
бедноты и большинства солдат, жаждавших мира и земли.
В-третьих, она имела во главе, в качестве руководящей силы,
такую испытанную партию, как партия большевиков, сильную
не только своим опытом и годами выработанной дисциплиной,
но и огромными связями с трудящимися массами.
В-четвёртых. Октябрьская революция имела перед собой
таких сравнительно легко преодолимых врагов, как более или
менее слабую русскую буржуазию, окончательно деморализован-
ный крестьянскими «бунтами» класс помещиков и совершенно
обанкротившиеся в ходе войны соглашательские партии (партии
меньшевиков и эсеров).
В-пятых, она имела в своём распоряжении огромные про-
странства молодого государства, где могла свободно маневриро-
вать, отступать, когда этого требовала обстановка, передохнуть,
собраться с силами и прочее.
В-шестых, Октябрьская революция могла рассчитывать
в своей борьбе с контрреволюцией на наличие достаточного ко-
личества продовольственных, топливных и сырьевых ресурсов
внутри страны.
Сочетание этих внешних и внутренних обстоятельств создало
ту своеобразную обстановку, которая определила сравнительную
лёгкость победы Октябрьской революции.
Это не значит, конечно, что Октябрьская революция не имела
своих минусов в смысле внешней и внутренней обстановки.
Чего стоит, например, такой минус, как известная одинокость
Октябрьской революции, отсутствие возле неё и по соседству
с ней советской страны, на которую она могла бы опереться?
Несомненно, что будущая революция, например, в Германии, ока-
залась бы в этом отношении в более выгодном положении, ибо
она имеет по соседству такую серьёзную по своей силе Совет-
скую страну, как наш Советский Союз. Я уже не говорю о таком
589
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
минусе Октябрьской революции, как отсутствие пролетарского
большинства в стране. Но эти минусы лишь подчёркивают гро-
мадное значение того своеобразия внутренних и внешних условий
Октябрьской революции, о которых говорилось выше.
«России, — говорит Ленин, — в конкретной, исторически
чрезвычайно оригинальной ситуации 1917 года было легко начать
социалистическую революцию, тогда как продолжать её и дове-
сти её до конца России будет труднее, чем европейским странам.
Мне ещё в начале 1918 года пришлось указывать на это обстоя-
тельство, и двухлетний опыт после того вполне подтвердил пра-
вильность такого соображения. Таких специфических условий,
как 1) возможность соединить советский переворот с окончанием,
благодаря ему, империалистской войны невероятно измучившей
рабочих и крестьяне 2) возможность использовать на известное
время смертельную борьбу двух всемирно могущественных групп
империалистских хищников, каковые группы не могли соединить-
ся против советского врага; 3) возможность выдержать сравни-
тельно долгую гражданскую войну, отчасти благодаря гигантским
разменам страны и худым средствам сообщения; 4) наличность
такого глубокого буржуазно демократического революционного
движения в крестьянстве, что партия пролетариата взяла рево-
люционные требования у партии крестьян и сразу осуществи-
ла их благодаря завоеванию политической власти пролетариа-
том; — таких специфических условий в Западной Европе теперь
нет, и повторение таких или подобных условий не слишком легко.
Вот почему, между прочим, — помимо ряда других причин, —
начать социалистическую революцию Западной Европе труднее,
чем нам». Этих слов Ленина забывать нельзя.
590
Диалектический и исторический материализм
II. О ДВУХ ОСОБЕННОСТЯХ ОКТЯБРЬСКОЙ
РЕВОЛЮЦИИ, ИЛИ ОКТЯБРЬ И ТЕОРИЯ
«ПЕРМАНЕНТНОЙ» РЕВОЛЮЦИИ ТРОЦКОГО
Существуют две особенности Октябрьской революции, уяс-
нение которых необходимо прежде всего для того, чтобы понять
внутренний смысл и историческое значение этой революции.
Что это за особенности? Это, во-первых, тот факт, что дикта-
тура пролетариата родилась у нас, как власть, возникшая на ос-
нове союза пролетариата и трудящихся масс крестьянства, при
руководстве последними со стороны пролетариата. Это, во-вто -
рых, тот факт, что диктатура пролетариата утвердилась у нас, как
результат победы социализма в одной стране, капиталистически
мало развитой, при сохранении капитализма в других странах,
капиталистически более развитых. Это не значит, конечно, что
у Октябрьской революции нет других особенностей. Но для нас
важны теперь именно эти две особенности не только потому, что
они отчётливо выражают сущность Октябрьской революции,
но и потому, что они великолепно вскрывают оппортунистическую
природу теории «перманентной революции».
Рассмотрим вкратце эти особенности.
Революции 1848 и 1871 во Франции погибли, главным образом,
потому что крестьянские резервы оказались на стороне буржуа-
зии. Октябрьская революция победила потому, что она сумела ото-
брать у буржуазии её крестьянские резервы, она сумела завоевать
эти резервы на сторону пролетариата и пролетариат оказался
в этой революции единственной руководящей силой миллионных
масс трудового люда города и деревни. Кто не понял этого, тот
никогда не поймёт ни характера Октябрьской революции, ни при-
роды диктатуры пролетариата, ни своеобразия внутренней поли-
тики нашей пролетарской власти.
Диктатура пролетариата не есть простая правительственная
верхушка, «умело» «отобранная» заботливой рукой «опытного
стратега» и «разумно опирающаяся» на те или иные слои насе-
ления. Диктатура пролетариата есть классовый союз пролета-
риата и трудящихся масс крестьянства для свержения капитала,
для окончательной победы социализма, при условии, что руко-
водящей силой этого союза является пролетариат. «Диктатура
591
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
пролетариата, — говорит Ленин, — есть особая форма клас-
сового союза между пролетариатом, авангардом трудящихся,
и многочисленными непролетарскими слоями трудящихся (мел-
кая буржуазия, мелкие хозяйчики, крестьянство, интеллиген-
ция и так далее), или большинством их, союза против капитала,
союза в целях полного свержения капитала, полного подавления
сопротивления буржуазии и попыток реставрации с её стороны,
союза в целях окончательного создания и упрочения социализма».
И далее: «Диктатура пролетариата, если перевести это латин-
ское, научное, историко-философское выражение на более про-
стой язык, означает вот что: только определённый класс, именно
городские и вообще фабрично-заводские, промышленные рабочие,
в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатиру-
емых в борьбе за свержение ига капитала, в ходе самого сверже-
ния, в борьбе за удержание и укрепление победы, в деле созидания
нового, социалистического, общественного строя, во всей борьбе
за полное уничтожение классов».
Одна из особенностей Октябрьской революции состоит в том,
что эта революция является классическим проведением ленин-
ской теории диктатуры пролетариата. Некоторые товарищи по
лагают, что эта теория является чисто «русской» теорией,
имеющей отношение лишь к российской действительности.
Это неверно. Это совершенно неверно. Говоря о трудящихся
массах непролетарских классов, руководимых пролетариатом,
Ленин имеет в виду не только русских крестьян, но и трудящиеся
элементы окраин Советского Союза, недавно ещё представлявших
колонии России. Ленин неустанно твердил, что без союза с этими
инонациональными массами пролетариат России не сможет побе-
дить. В своих статьях по национальному вопросу и в речах на кон-
грессах Коминтерна Ленин неоднократно говорил, что победа
мировой революции невозможна без революционного союза, без
революционного блока пролетариата передовых стран с угнетён-
ными народами порабощённых колоний. Но что такое колонии, как
не те же угнетённые трудовые массы, и прежде всего трудовые
массы крестьянства? Кому не известно, что вопрос об освобож-
дении колоний является по сути дела вопросом об освобождении
трудовых масс непролетарских классов от гнёта и эксплуата-
ции финансового капитала? Но из этого следует, что ленинская
592
Диалектический и исторический материализм
теория диктатуры пролетариата есть не чисто «русская» теория,
а теория, обязательная для всех стран, большевизм не есть толь
ко русское явление. «Большевизм», — говорит Ленин, — есть
«образец тактики для всех». Таковы характерные черты первой
особенности Октябрьской революции.
Как обстоит дело с теорией «перманентной революции» Троц-
кого с точки зрения этой особенности Октябрьской революции?
Не будем распространяться о позиции Троцкого в 1905 году,
когда он «просто» забыл о крестьянстве, как революционной
силе, выдвигая лозунг «без царя, а правительство рабочее»,
то есть лозунг о революции без крестьянства. Даже Радек,
этот дипломатический защитник «перманентной революции»,
вынужден теперь признать, что «перманентная революция»
в 1905 году означала «прыжок в воздух» от действительности.
Теперь, видимо, все признают, что с этим «прыжком в воздух»
не стоит больше возиться. Не будем также распространять-
ся о позиции Троцкого в период войны, скажем, в 1915 году,
когда он в своей статье «Борьба за власть», исходя из того, что
«мы живём в эпоху империализма», что империализм «проти-
вопоставляет не буржуазную нацию старому режиму, а про-
летариат — буржуазной нации», пришёл к выводу о том, что
революционная роль крестьянства должна убывать, что лозунг
о конфискации земли не имеет уже того значения, какое он имел
раньше. Известно, что Ленин, разбирая эту статью Троцкого,
обвинял его тогда в «отрицании» «роли крестьянства», говоря,
что «Троцкий на деле помогает либеральным рабочим политикам
России, которые под «отрицанием» роли крестьянства понима-
ют нежелание поднимать крестьян на революцию!». Перейдём
лучше к более поздним трудам Троцкого по этому вопросу, к тру-
дам того периода, когда пролетарская диктатура успела уже
утвердиться и когда Троцкий имел возможность проверить свою
теорию «перманентной революции» на деле и исправить свои
ошибки. Возьмём «Предисловие» Троцкого к книге «1905 год»,
написанное в 1922 году. Вот что говорит Троцкий в этом «Пре-
дисловии» о «перманентной революции»: «Именно в промежу-
ток между 9 января и октябрьской стачкой 1905 года сложи-
лись у автора те взгляды на характер революционного развития
России, которые получили название теории «перманентной
593
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
революции». Мудрёное название это выражало ту мысль, что
русская революция, перед которой непосредственно стоят бур-
жуазные цели, не сможет, однако, на них остановиться. Револю-
ция не сможет разрешить свои ближайшие буржуазные задачи
иначе, как поставив у власти пролетариат. А этот последний,
взявши в руки власть, не сможет ограничить себя буржуазными
рамками в революции. Наоборот, именно для обеспечения своей
победы пролетарскому авангарду придётся на первых же порах
своего господства совершать глубочайшие вторжения не толь-
ко в феодальную, но и в буржуазную собственность. При этом
он придёт во враждебные столкновения не только со всеми груп-
пировками буржуазии, которые поддерживали его на первых
порах его революционной борьбы, но и с широкими массами
крестьянства, при содействии которых он пришёл к власти.
Противоречия в положении рабочего правительства в отсталой
стране, с подавляющим большинством крестьянского населения,
смогут найти своё разрешение только в международном масшта-
бе, на арене мировой революции пролетариата».
Стоит только сличить эту цитату с вышеприведёнными цитата-
ми из сочинений Ленина о диктатуре пролетариата, чтобы понять
всю пропасть, отделяющую ленинскую теорию диктатуры
пролетариата от теории Троцкого о «перманентной револю
ции». Ленин говорит о союзе пролетариата и трудящихся слоёв
крестьянства, как основе диктатуры пролетариата. У Троцкого же
получаются «враждебные столкновения» «пролетарского авангар-
да» с «широкими массами крестьянства». Ленин говорит о руко-
водстве трудящимися и эксплуатируемыми массами со стороны
пролетариата. У Троцкого же получаются «противоречия в поло-
жении рабочего правительства в отсталой стране, с подавляющим
большинством крестьянского населения». По Ленину революция
черпает свои силы прежде всего среди рабочих и крестьян самой
России. У Троцкого же получается, что необходимые силы можно
черпать лишь «на арене мировой революции пролетариата».
Что такое диктатура пролетариата по Ленину?
Диктатура пролетариата есть власть, опирающаяся на союз
пролетариата и трудящихся масс крестьянства для «полного
свержения капитала», для «окончательного создания и упроче-
ния социализма».
594
Диалектический и исторический материализм
Что такое диктатура пролетариата по Троцкому?
Диктатура пролетариата есть власть, вступающая «во враж-
дебные столкновения» с «широкими массами крестьянства»
и ищущая разрешения «противоречий» лишь на арене мировой
революции пролетариата.
Чем отличается эта «теория перманентной революции»
от известной теории меньшевизма об отрицании идеи дикта-
туры пролетариата? По сути дела ничем. «Перманентная ре-
волюция» не есть простая недооценка революционных возмож-
ностей крестьянского движения. «Перманентная революция»
есть такая недооценка крестьянского движения, которая ведёт
к отрицанию ленинской теории диктатуры пролетариата. «Пер
манентная революция» Троцкого есть разновидность мень
шевизма. Так обстоит дело с первой особенностью Октябрьской
революции.
Изучая империализм, особенно в период войны, Ленин при-
шёл к закону о неравномерности, скачкообразности эконо
мического и политического развития капиталистических
стран. По смыслу этого закона, развитие предприятий, трестов,
отраслей промышленности и отдельных стран происходит нерав-
номерно, не в порядке установившейся очереди, не так, чтобы
один трест, одна отрасль промышленности или одна страна шли
всё время впереди, а другие тресты или страны отставали по-
следовательно одна за другой, — а скачкообразно, с перерывами
в развитии одних стран и со скачками вперёд в развитии других
стран. При этом «вполне законное» стремление отстающих стран
сохранить старые позиции и столь же «законное» стремление
заскочивших вперёд стран захватить новые позиции ведут к тому,
что военные столкновения империалистических стран являются
неминуемой необходимостью. Так было, например, с Германией,
которая полвека назад представляла, в сравнении с Францией
и Англией, отсталую страну. То же самое нужно сказать о Япо-
нии по сравнению с Россией. Известно, однако, что уже в начале
XX столетия Германия и Япония скакнули так далеко, что первая
успела обогнать Францию и стала теснить Англию на мировом
рынке, а вторая — Россию. Из этих противоречий и возникла,
как известно, недавняя империалистическая война. Закон этот
исходит из того, что:
595
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
1. «Капитализм перерос во всемирную систему колониального
угнетения и финансового удушения горстью «передовых» стран
гигантского большинства населения земли».
2. «Делёж этой «добычи» происходит между 2–3 всемирно
могущественными, вооружёнными с ног до головы хищниками
(Америка, Англия, Япония), которые втягивают в свою войну
из-за дележа своей добычи всю землю».
3. Рост противоречий внутри мировой системы финансового
угнетения и неизбежность военных столкновений ведут к тому,
что мировой фронт империализма становится легко уязвимым
со стороны революции, а прорыв этого фронта со стороны отдель-
ных стран — вероятным.
4. Этот прорыв вероятнее всего может произойти в тех пунктах
и в тех странах, где цепь империалистического фронта слабее,
то есть, где империализм менее всего подкован, а революции
легче всего развернуться.
5. Ввиду этого победа социализма в одной стране, если даже
эта страна является менее развитой капиталистически, при со-
хранении капитализма в других странах, если даже эти страны
являются более развитыми капиталистически, — вполне возмож-
на и вероятна.
Таковы в двух словах основы ленинской теории пролетарской
революции.
В чём состоит вторая особенность Октябрьской револю
ции? Вторая особенность Октябрьской революции состоит в том,
что эта революция является образцом применения на практике
ленинской теории пролетарской революции. Кто не понял этой
особенности Октябрьской революции, тот никогда не поймёт
ни интернациональной природы этой революции, ни её колоссаль-
ной международной мощи, ни её своеобразной внешней политики.
«Неравномерность экономического и политического разви-
тия, — говорит Ленин, — есть безусловный закон капитализма.
Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально
в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической
стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав
капиталистов и организовав у себя социалистическое производ-
ство, встал бы против остального, капиталистического мира, при-
влекая к себе угнетённые классы других стран, поднимая в них
596
Диалектический и исторический материализм
восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости
даже с военной силой против эксплуататорских классов и их го-
сударств». Ибо «невозможно свободное объединение наций в со-
циализме без более или менее долгой, упорной борьбы социали-
стических республик с отсталыми государствами».
Оппортунисты же всех стран утверждают, что пролетарская
революция может начаться — если вообще она должна где-либо
начаться по их теории — лишь в промышленно развитых стра-
нах, что чем развитее в промышленном отношении эти страны,
тем больше шансов на победу социализма, причём возможность
победы социализма в одной стране, да ещё капиталистически мало
развитой, исключается у них, как нечто совершенно невероятное.
Ленин ещё во время войны, опираясь на закон неравномерного
развития империалистических государств противопоставляет
оппортунистам свою теорию пролетарской революции о победе
социализма в одной стране, если даже эта страна является ка-
питалистически менее развитой. Известно, что Октябрьская ре-
волюция целиком подтвердила правильность ленинской теории
пролетарской революции.
Как обстоит дело с «перманентной революцией» Троцкого
с точки зрения ленинской теории победы пролетарской револю-
ции в одной стране? Возьмём брошюру Троцкого «Наша рево-
люция»: «Без прямой государственной поддержки европейского
пролетариата рабочий класс России не сможет удержаться у вла-
сти и превратить своё временное господство в длительную соци-
алистическую диктатуру. В этом нельзя сомневаться ни мину-
ты». О чём говорит эта цитата? Да о том, что победа социализма
в одной стране, в данном случае в России, невозможна без прямой
государственной поддержки европейского пролетариата, то есть
до завоевания власти европейским пролетариатом. Что общего
между этой «теорией» и положением Ленина о возможности по-
беды социализма «в одной, отдельно взятой, капиталистической
стране»? Ясно, что тут нет ничего общего.
Но допустим, что эта брошюра Троцкого, изданная в 1906 году,
когда трудно было определить характер нашей революции, со-
держит невольные ошибки и не вполне соответствует взглядам
Троцкого в более поздний период. Рассмотрим другую брошюру
Троцкого, его «Программу мира», появившуюся в свет перед
597
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
Октябрьской революцией 1917 года и переизданную теперь
(в 1924 г.) в книге «1917». В этой брошюре Троцкий критикует
ленинскую теорию пролетарской революции о победе социализ-
ма в одной стране и противопоставляет ей лозунг Соединённых
Штатов Европы. Он утверждает, что победа социализма в одной
стране невозможна, что победа социализма возможна лишь как
победа нескольких основных стран Европы (Англии, России, Гер-
мании), объединяющихся в Соединённые Штаты Европы, либо она
вовсе невозможна. Он прямо говорит, что «победоносная револю-
ция в России или Англии немыслима без революции в Германии,
и наоборот». Как видите, перед нами та же теория одновременной
победы социализма в основных странах Европы, как правило, ис-
ключающая ленинскую теорию революции о победе социализма
в одной стране.
Какое значение может иметь заявление Троцкого о том, что
революционная Россия не могла бы устоять перед лицом кон-
сервативной Европы? Оно может иметь лишь одно значение:
во-первых, Троцкий не чувствует внутренней мощи нашей рево-
люции; во-вторых, Троцкий не понимает неоценимого значения
той моральной поддержки, которую оказывают нашей револю-
ции рабочие Запада и крестьяне Востока; в-третьих, Троцкий
не улавливает той внутренней немощи, которая разъедает ныне
империализм. Увлёкшись критикой ленинской теории пролетар-
ской революции, Троцкий нечаянно разбил себя наголову в своей
брошюре «Программа мира», вышедшей в 1917 году и переиз-
данной в 1924 году.
Но, может быть, устарела и эта брошюра Троцкого, перестав
почему-либо соответствовать нынешним его взглядам? Возьмём
позднейшие труды Троцкого, написанные после победы пролетар-
ской революции в одной стране, в России. Возьмём, например,
«Послесловие» Троцкого к новому изданию брошюры «Программа
мира», написанное в 1922 году. Вот что он пишет в этом «По-
слесловии»: «Несколько раз повторяющееся в «Программе мира»
утверждение, что пролетарская революция не может победонос-
но завершиться в национальных рамках, покажется, пожалуй,
некоторым читателям опровергнутым почти пятилетним опытом
нашей Советской Республики. Но такое заключение было бы неос-
новательно. Тот факт, что рабочее государство удержалось против
598
Диалектический и исторический материализм
всего мира в одной стране, и притом отсталой, свидетельствует
о колоссальной мощи пролетариата, которая в других, более пере-
довых, более цивилизованных странах способна будет совершать
поистине чудеса. Но, отстояв себя в политическом и военном
смысле, как государство, мы к созданию социалистического обще-
ства не пришли и даже не подошли... До тех пор, пока в осталь-
ных европейских государствах у власти стоит буржуазия, мы вы-
нуждены, в борьбе с экономической изолированностью, искать
соглашения с капиталистическим миром; в то же время можно
с уверенностью сказать, что эти соглашения, в лучшем случае,
могут помочь нам залечить те или другие экономические раны,
сделать тот или иной шаг вперёд, но что подлинный подъем социа-
листического хозяйства в России станет возможным только после
победы пролетариата в важнейших странах Европы».
Выходит, что, как ни вертись, а к созданию социалистического
общества не только «не пришли», но даже «не подошли». Была,
оказывается, кое у кого надежда на «соглашения с капиталисти-
ческим миром», но из этих соглашений тоже, оказывается, ничего
не выходит, ибо, как ни вертись, а «подлинного подъёма социали-
стического хозяйства» не получишь, пока не победит пролетариат
«в важнейших странах Европы». Ну, а так как победы нет ещё
на Западе, то остаётся для революции в России «выбор»: либо
сгнить на корню, либо переродиться в буржуазное государство.
Как согласовать эту «перманентную» безнадёжность, например,
со следующими словами Ленина: «Социализм уже теперь не есть
вопрос отдалённого будущего, или какой-либо отвлечённой кар-
тины, или какой-либо иконы. Насчёт икон мы остались мнения
старого, весьма плохого. Мы социализм протащили в повседнев-
ную жизнь и тут должны разобраться. Вот что составляет задачу
нашего дня, вот что составляет задачу нашей эпохи. Позвольте мне
закончить выражением уверенности, что, как эта задача ни труд-
на, как она ни нова по сравнению с прежней нашей задачей, и как
много трудностей она нам ни причиняет, — все мы вместе, не зав-
тра, а в несколько лет, все мы вместе решим эту задачу во что
бы то ни стало, так что из России нэповской будет Россия социа-
листическая». Или ещё читаем у Ленина: «В самом деле, власть
государства на все крупные средства производства, власть государ-
ства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими
599
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руковод-
ства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и так
далее, — разве это не всё, что нужно для того, чтобы из коопера-
ции, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали,
как торгашескую, и которую с известной стороны имеем право тре-
тировать теперь при нэпе так же, разве это не всё необходимое для
построения полного социалистического общества? Это ещё не по-
строение социалистического общества, но это всё необходимое и до-
статочное для этого построения». Неверие в силы и способности
нашей революции, неверие в силы и способности российского про-
летариата — такова подпочва теории «перманентной революции».
Чем отличается теория Троцкого от обычной теории меньшевизма
о том, что победа социализма в одной стране, да ещё в отсталой,
невозможна без предварительной победы пролетарской революции
«в основных странах Западной Европы»? По сути дела — ничем.
III. О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ
ТАКТИКИ БОЛЬШЕВИКОВ В ПЕРИОД
ПОДГОТОВКИ ОКТЯБРЯ
Для того чтобы понять тактику большевиков в период подго-
товки Октября, необходимо уяснить себе, по крайней мере, не-
которые особо важные особенности этой тактики. Это тем более
необходимо, что в многочисленных брошюрах о тактике больше-
виков нередко обходятся именно эти особенности.
Что это за особенности?
Первая особенность. Послушав Троцкого, можно подумать, что
в истории подготовки Октября существуют всего два периода, пе-
риод разведки и период восстания, а что сверх того, то от лукаво-
го. Что такое апрельская манифестация 1917 года? «Апрельская
манифестация, взявшая «левей», чем полагалось, была разведы-
вательной вылазкой для проверки настроения масс и взаимоот-
ношения между ними и советским большинством». А что такое
июльская демонстрация 1917 года? По мнению Троцкого, «по су-
ществу дело и на этот раз свелось к новой более широкой разведке
на новом более высоком этапе движения». Нечего и говорить, что
июньская демонстрация 1917 года, устроенная по требованию
600
Диалектический и исторический материализм
нашей партии, тем более должна быть названа, по представлению
Троцкого, «разведкой».
Выходит, таким образом, что у большевиков уже в марте
1917 года имелась готовая политическая армия из рабочих и кре-
стьян, и если они не пускали её в ход для восстания ни в апреле,
ни в июне, ни в июле, а занимались лишь «разведкой», то это
потому, и только потому, что «данные разведки» не давали тогда
благоприятных «показаний».
На самом деле все эти демонстрации являлись, прежде всего,
результатом стихийного напора масс, результатом рвущегося
на улицу возмущения масс против войны. На самом деле роль
партии состояла тут в оформлении и руководстве стихийно возни-
кавшими выступлениями масс по линии революционных лозунгов
большевиков. На самом деле у большевиков не было, да и не могло
быть в марте 1917 года готовой политической армии. Большевики
лишь создавали такую армию (и создали её, наконец, к октябрю
1917 года) в ходе борьбы и столкновений классов с апреля по ок-
тябрь 1917 года, создавали её и через апрельскую манифеста-
цию, и через июньскую и июльскую демонстрации, и через выборы
в районные и общегородские думы, и через борьбу с корниловщи-
ной, и через завоевание Советов. Политическая армия не то,
что армия военная. Если военное командование приступает
к войне, имея в руках уже готовую армию, то партии при
ходится создавать свою армию в ходе самой борьбы, в ходе
столкновений классов, по мере того как сами массы убежда
ются на собственном опыте в правильности лозунгов партии,
в правильности её политики. Конечно, каждая такая демонстра-
ция давала вместе с тем известное освещение скрытых от глаз
соотношений сил, известную разведку, но разведка являлась здесь
не мотивом демонстрации, а её естественным результатом.
Анализируя события перед восстанием в октябре и сравнивая
их с событиями апреля — июля, Ленин говорит: «Дело стоит
именно не так, как перед 20–21 апреля, 9 июня, 3 июля, ибо
тогда было стихийное возбуждение, которое мы, как партия, или
не улавливали (20 апреля), или сдерживали и оформливали в мир-
ную демонстрацию (9 июня и 3 июля). Ибо мы хорошо знали тогда,
что Советы ещё не наши, что крестьяне ещё верят пути либерда-
новско-черновскому, а не пути большевистскому (восстанию), что,
601
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
следовательно, за нами большинства народа быть не может, что,
следовательно, восстание преждевременно». Ясно, что на одной
лишь «разведке» далеко не уедешь.
Дело, очевидно, не в «разведке», а в том, что:
1. партия за весь период подготовки Октября неуклонно опи-
ралась в своей борьбе на стихийный подъем массового револю-
ционного движения;
2. опираясь на стихийный подъем, она сохраняла за собой без-
раздельное руководство движением;
3. такое руководство движением облегчало ей дело формирова-
ния массовой политической армии для Октябрьского восстания;
4. такая политика не могла не привести к тому, что вся подго-
товка Октября прошла под руководством одной партии, партии
большевиков;
5. такая подготовка Октября, в свою очередь, привела к тому,
что в результате Октябрьского восстания власть оказалась
в руках одной партии, партии большевиков.
Итак, безраздельное руководство одной партии, партии
коммунистов, как основной момент подготовки Октября, —
такова характерная черта Октябрьской революции, такова
первая особенность тактики большевиков в период подго
товки Октября.
Вторая особенность. Подготовка Октября проходила, таким
образом, под руководством одной партии, партии большевиков.
Но как велось партией это руководство, по какой линии оно про-
ходило? Руководство это проходило по линии изоляции соглаша-
тельских партий, как наиболее опасных группировок в период
развязки революции, по линии изоляции эсеров и меньшевиков.
В чём состоит основное стратегическое правило ленинизма?
Оно состоит в признании того, что:
1. наиболее опасной социальной опорой врагов революции
в период приближающейся революционной развязки являются
соглашательские партии;
2. свергнуть врага (царизм или буржуазию) невозможно без
изоляции этих партий;
3. главные стрелы в период подготовки революции должны
быть, ввиду этого, направлены на изоляцию этих партий, на отрыв
от них широких масс трудящихся.
602
Диалектический и исторический материализм
В период борьбы с царизмом, в период подготовки буржуаз-
но-демократической революции (1905–1916) наиболее опасной
социальной опорой царизма являлась либерально-монархиче-
ская партия, партия кадетов. Почему? Потому, что она была
партией соглашательской, партией соглашения между цариз-
мом и большинством народа, то есть крестьянством в целом.
Естественно, что партия направляла тогда главные удары про-
тив кадетов, ибо, не изолировав кадетов, нельзя было рассчиты-
вать на разрыв крестьянства с царизмом, не обеспечив же этого
разрыва, — нельзя было рассчитывать на победу революции.
Многие не понимали тогда этой особенности большевистской
стратегии и обвиняли большевиков в излишнем «кадетоедстве»,
утверждая, что борьба с кадетами «заслоняет» у большевиков
борьбу с главным врагом — с царизмом. Но обвинения эти,
будучи лишены почвы, изобличали прямое непонимание боль-
шевистской стратегии, требующей изоляции соглашательской
партии для того, чтобы облегчить, приблизить победу над глав-
ным врагом.
В период подготовки Октября центр тяжести борющихся сил
переместился на новую плоскость. Не стало царя. Партия кадетов
из силы соглашательской превратилась в силу правящую, в го-
сподствующую силу империализма. Борьба шла уже не между ца-
ризмом и народом, а между буржуазией и пролетариатом. В этот
период наиболее опасной социальной опорой империализма яв-
лялись мелкобуржуазные демократические партии, партии эсе-
ров и меньшевиков. Почему? Потому, что эти партии были тогда
партиями соглашательскими, партиями соглашения между им-
периализмом и трудящимися массами. Естественно, что главные
удары большевиков направлялись тогда против этих партий, ибо
без изоляции этих партий нельзя было рассчитывать на разрыв
трудящихся масс с империализмом, без обеспечения же этого
разрыва нельзя было рассчитывать на победу советской револю-
ции. Многие не понимали тогда этой особенности большевистской
тактики, обвиняя большевиков в «излишней ненависти» к эсерам
и меньшевикам и в «забвении» ими главной цели. Но весь период
подготовки Октября красноречиво говорит о том, что только такой
тактикой могли обеспечить большевики победу Октябрьской ре-
волюции.
603
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
Характерной чертой этого периода является дальнейшее ре-
волюционизирование трудящихся масс крестьянства, их разо-
чарование в эсерах и меньшевиках, их отход от этих партий, их
поворот в сторону прямого сплочения вокруг пролетариата, как
единственной до конца революционной силы, способной приве-
сти страну к миру. История этого периода есть история борьбы
эсеров и меньшевиков, с одной стороны, и большевиков, с другой
стороны, за трудящиеся массы крестьянства, за овладение этими
массами. Судьбу этой борьбы решили коалиционный период, пе-
риод керенщины, отказ эсеров и меньшевиков от конфискации
помещичьей земли, борьба эсеров и меньшевиков за продолже-
ние войны, июньское наступление на фронте, смертная казнь
для солдат, корниловское восстание. И решили они эту судьбу
исключительно в пользу большевистской стратегии. Ибо без изо-
ляции эсеров и меньшевиков невозможно было свергнуть прави-
тельство империалистов, без свержения же этого правительства
невозможно было вырваться из войны. Политика изоляции эсеров
и меньшевиков оказалась единственно правильной политикой.
Итак, изоляция партий меньшевиков и эсеров, как основ
ная линия руководства делом подготовки Октября, — такова
вторая особенность тактики большевиков. Характерно, что
об этой особенности большевистской тактики Троцкий ничего,
или почти ничего, не говорит в своих «Уроках Октября».
Третья особенность. Руководство партии делом подготовки
Октября проходило, таким образом, по линии изоляции партий
эсеров и меньшевиков, по линии отрыва от них широких масс
рабочих и крестьян. Но как осуществлялась партией эта изоляция
конкретно, в какой форме, под каким лозунгом? Она осуществля-
лась в форме революционного движения масс за власть Советов,
под лозунгом «Вся власть Советам!», путём борьбы за превраще-
ние Советов из органов мобилизации масс в органы восстания,
в органы власти, в аппарат новой пролетарской государственно-
сти.
Почему большевики ухватились именно за Советы, как за ос-
новной организационный рычаг, могущий облегчить дело изоляции
меньшевиков и эсеров, способный двинуть вперёд дело проле-
тарской революции и призванный подвести миллионные массы
трудящихся к победе диктатуры пролетариата?
604
Диалектический и исторический материализм
Что такое Советы? «Советы, — говорил Ленин ещё в сентябре
1917, — суть новый государственный аппарат, дающий, во-первых,
вооружённую силу рабочих и крестьян, причём эта сила не ото-
рвана от народа, как сила старой постоянной армии, а теснейшим
образом с ним связана; в военном отношении эта сила несравненно
более могучая, чем прежние; в революционном отношении она неза-
менима ничем другим. Во-вторых, этот аппарат даёт связь с масса-
ми, с большинством народа настолько тесную, неразрывную, легко
проверяемую и возобновляемую, что ничего подобного в прежнем
государственном аппарате нет и в помине. В-третьих, этот аппа-
рат в силу выборности и сменяемости его состава по воле наро-
да, без бюрократических формальностей, является гораздо более
демократическим, чем прежние аппараты. В-четвёртых, он даёт
крепкую связь с самыми различными профессиями, облегчая тем
различнейшие реформы самого глубокого характера без бюрокра-
тии. В -пятых, он даёт форму организации авангарда, то есть самой
сознательной, самой энергичной, передовой части угнетённых клас-
сов, рабочих и крестьян, являясь таким образом аппаратом, посред-
ством которого авангард угнетённых классов может поднимать,
воспитывать, обучать и вести за собой всю гигантскую массу этих
классов, до сих пор стоявшую совершенно вне политической жизни,
вне истории. В-шестых, он даёт возможность соединять выгоды
парламентаризма с выгодами непосредственной и прямой демо-
кратии, то есть соединять в лице выборных представителей народа
и законодательную функцию, и исполнение законов. По сравнению
с буржуазным парламентаризмом это такой шаг вперёд в развитии
демократии, который имеет всемирно-историческое значение...
Если бы народное творчество революционных классов не создало
Советов, то пролетарская революция была бы в России делом безна-
дёжным, ибо со старым аппаратом пролетариат, несомненно, удер-
жать власти не мог бы, а нового аппарата сразу создать нельзя».
Вот почему ухватились большевики за Советы, как за основное
организационное звено, могущее облегчить организацию Октябрь-
ской революции и создание нового могучего аппарата пролетар-
ской государственности. Лозунг «Вся власть Советам!» с точки
зрения его внутреннего развития прошёл две стадии: первую
(до июльского поражения большевиков, во время двоевластия)
и вторую (после поражения корниловского восстания).
605
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
На первой стадии этот лозунг означал разрыв блока меньшеви-
ков и эсеров с кадетами, образование советского правительства
из меньшевиков и эсеров (ибо Советы были тогда эсеро-меньше-
вистскими), право свободной агитации для оппозиции (то есть для
большевиков) и свободную борьбу партий внутри Советов в рас-
чёте, что путём такой борьбы удастся большевикам завоевать
Советы и изменить состав советского правительства в порядке
мирного развития революции. Этот план не означал, конечно, дик-
татуры пролетариата. Но он, несомненно, облегчал подготовку
условий, необходимых для обеспечения диктатуры, ибо он, ставя
у власти меньшевиков и эсеров и вынуждая их провести на деле
свою антиреволюционную платформу, ускорял разоблачение
подлинной природы этих партий, ускорял их изоляцию, их отрыв
от масс. Июльское поражение большевиков прервало, однако, это
развитие, дав перевес генеральско-кадетской контрреволюции
и отбросив эсеро-меньшевиков в объятия последней. Это обсто-
ятельство вынудило партию снять временно лозунг «Вся власть
Советам!» с тем, чтобы вновь выставить его в условиях нового
подъёма революции.
Поражение корниловского восстания открыло вторую стадию.
Лозунг «Вся власть Советам!» вновь стал на очереди. Но теперь
этот лозунг означал уже не то, что на первой стадии. Его содер-
жание изменилось коренным образом. Теперь этот лозунг означал
полный разрыв с империализмом и переход власти к большеви-
кам, ибо Советы в своём большинстве были уже большевистскими.
Теперь этот лозунг означал прямой подход революции к диктатуре
пролетариата путём восстания. Более того, теперь этот лозунг
означал организацию и государственное оформление диктатуры
пролетариата.
Итак, политика превращения Советов в органы государ
ственной власти, как важнейшее условие изоляции соглаша
тельских партий и победы диктатуры пролетариата, — такова
третья особенность тактики большевиков в период подготовки
Октября.
Четвёртая особенность. Картина была бы неполная, если бы
мы не занялись вопросом о том, как и почему удавалось боль-
шевикам превратить свои партийные лозунги в лозунги для
миллионных масс, двигающие вперёд революцию, как и почему
606
Диалектический и исторический материализм
удавалось им убедить в правильности своей политики не только
авангард и не только большинство рабочего класса, но и боль-
шинство народа.
Дело в том, что для победы революции, если эта революция
является действительно народной, захватывающей миллионные
массы, — недостаточно одной лишь правильности партийных
лозунгов. Для победы революции требуется ещё одно необ
ходимое условие, а именно: чтобы сами массы убедились
на собственном опыте в правильности этих лозунгов. Толь-
ко тогда лозунги партии становятся лозунгами самих масс.
Только тогда становится революция действительно народной
революцией. Одна из особенностей тактики большевиков в пе-
риод подготовки Октября состоит в том, что она умела правиль-
но определить те пути и повороты, которые естественно под-
водят массы к лозунгам партии, к самому, так сказать, порогу
революции, облегчая им, таким образом, ощутить, проверить,
распознать на своём собственном опыте правильность этих ло-
зунгов. Иначе говоря, одна из особенностей тактики большеви-
ков состоит в том, что она не смешивает руководство партией
с руководством массами, что она ясно видит разницу между
руководством первого рода и руководством второго рода,
что она является, таким образом, наукой не только о руко
водстве партией, но и о руководстве миллионными массами
трудящихся.
Наглядным примером проявления этой особенности больше-
вистской тактики является опыт с созывом и разгоном Учреди-
тельного собрания. Известно, что большевики выдвинули лозунг
Республики Советов ещё в апреле 1917 года. Известно, что Учре-
дительное собрание является буржуазным парламентом, в корне
противоречащим основам Республики Советов. Как могло слу-
читься, что большевики, идя к Республике Советов, требовали
вместе с тем от Временного правительства немедленного созыва
Учредительного собрания? Как могло случиться, что больше-
вики не только приняли участие в выборах, но и созвали сами
Учредительное собрание? Как могло случиться, что большевики
допускали за месяц до восстания, при переходе от старого к но-
вому, возможность временной комбинации Республики Советов
и Учредительного собрания?
607
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
А «случилось» это потому, что:
1. идея Учредительного собрания была одной из самых попу-
лярных идей среди широких масс населения;
2. лозунг немедленного созыва Учредительного собрания об-
легчал разоблачение контрреволюционной природы Временного
правительства;
3. чтобы развенчать в глазах народных масс идею Учредитель-
ного собрания, необходимо было подвести эти массы к стенам
Учредительного собрания с их требованиями о земле, о мире,
о власти Советов, столкнув их таким образом с действительным
и живым Учредительным собранием;
4. только таким образом можно было облегчить массам убе-
диться на своём собственном опыте в контрреволюционности Уч-
редительного собрания и в необходимости его разгона;
5. всё это естественно предполагало возможность допущения
временной комбинации Республики Советов и Учредительного
собрания, как одного из средств изживания Учредительного со-
брания;
6. такая комбинация, если бы она осуществилась при условии
перехода всей власти к Советам, могла означать лишь подчинение
Учредительного собрания Советам, превращение его в придаток
Советов, его безболезненное отмирание.
Едва ли нужно доказывать, что без такой политики большеви-
ков разгон Учредительного собрания не прошёл бы так гладко,
а дальнейшие выступления эсеров и меньшевиков под лозунгом
«Вся власть Учредительному собранию!» не провалились бы
с таким треском. Характерно, что Троцкий не понимает этой
особенности большевистской тактики, фыркая на «теорию» со-
четания Учредительного собрания с Советами как на гильфердин-
говщину. Он не понимает, что без своеобразной политики больше-
виков, взятой в связи с Учредительным собранием, им не удалось
бы завоевать на свою сторону миллионные массы народа, не за-
воевав же этих масс, они не смогли бы превратить Октябрьское
восстание в глубокую народную революцию.
Итак, уменье убеждать массы на своём собственном опыте
в правильности партийных лозунгов путём подвода этих масс
к революционным позициям, как важнейшее условие завое
вания на сторону партии миллионов трудящихся, — такова
608
Диалектический и исторический материализм
четвёртая особенность тактики большевиков в период подготовки
Октября. Я думаю, что сказанного вполне достаточно для того,
чтобы уяснить себе характерные черты этой тактики.
IV. ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ КАК НАЧАЛО
И ПРЕДПОСЫЛКА МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Несомненно, что универсальная теория одновременной победы
революции в основных странах Европы, теория невозможности
победы социализма в одной стране, — оказалась искусственной,
нежизнеспособной теорией. Семилетняя история пролетарской
революции в России говорит не за, а против этой теории. Тео-
рия эта неприемлема не только как схема развития мировой рево-
люции, ибо она противоречит очевидным фактам. Она ещё более
неприемлема как лозунг, ибо она связывает, а не развязывает
инициативу отдельных стран, получающих возможность, в силу
известных исторических условий, к самостоятельному прорыву
фронта капитала, ибо она даёт стимул не к активному натиску
на капитал со стороны отдельных стран, а к пассивному выжида-
нию момента «всеобщей развязки», ибо она культивирует среди
пролетариев отдельных стран не дух революционной решимости,
а дух гамлетовских сомнений насчёт того, что «а вдруг другие
не поддержат». Ленин совершенно прав, говоря, что победа про-
летариата в одной стране является «типичным случаем», что «од-
новременная революция в ряде стран» может быть лишь «редким
исключением».
Но ленинская теория революции не ограничивается, как из-
вестно, одной лишь этой стороной дела. Она есть вместе с тем
теория развития мировой революции. Победа социализма в одной
стране не есть самодовлеющая задача. Революция победившей
страны должна рассматривать себя не как самодовлеющую ве-
личину, а как подспорье, как средство для ускорения победы
пролетариата во всех странах. Ибо победа революции в одной
стране, в данном случае в России, есть не только продукт
неравномерного развития и прогрессирующего распада им
периализма. Она есть вместе с тем начало и предпосылка
мировой революции.
609
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
Несомненно, что пути развития мировой революции не так
просты, как это могло бы показаться раньше, до победы рево-
люции в одной стране, до появления развитого империализма,
являющегося «кануном социалистической революции». Ибо поя-
вился такой новый фактор как действующий в условиях развитого
империализма закон неравномерного развития капиталистиче-
ских стран, говорящий о неизбежности военных столкновений,
об общем ослаблении мирового фронта капитала и возможности
победы социализма в отдельных странах. Ибо появился такой
новый фактор, как огромная Советская страна, лежащая между
Западом и Востоком, между центром финансовой эксплуатации
мира и ареной колониального гнёта, которая одним своим суще-
ствованием революционизирует весь мир.
Раньше думали обычно, что революция будет развиваться
путём равномерного «вызревания» элементов социализма, пре-
жде всего в более развитых, в «передовых» странах. Теперь это
представление нуждается в существенных изменениях.
«Система международных отношений, — говорит Ленин, —
сложилась теперь такая, что в Европе одно из государств порабо-
щено государствами победителями — это Германия. Затем, ряд
государств, и притом самых старых государств Запада, оказались,
в силу победы, в условиях, когда они могут пользоваться этой по-
бедой для ряда неважных уступок своим угнетённым классам, —
уступок, которые, всё же, оттягивают революционное движение
в них и создают некоторое подобие «социального мира»». «В то же
время целый ряд стран востока: Индия, Китай и тому подобные,
в силу именно последней империалистической войны, оказались
окончательно выбитыми из своей колеи. Их развитие направилось
окончательно по общеевропейскому капиталистическому мас-
штабу. В них началось общеевропейское брожение. И для всего
мира ясно теперь, что они втянулись в такое развитие, которое
не может не привести к кризису всего всемирного капитализма».
Ввиду этого и в связи с этим «западноевропейские капиталисти-
ческие страны завершат своё развитие к социализму... не так,
как мы ожидали раньше. Они завершают его не равномерным
«вызреванием» в них социализма, а путём эксплуатации одних
государств другими, путём эксплуатации первого из побеждённых
во время империалистической войны государства, соединённой
610
Диалектический и исторический материализм
с эксплуатацией всего Востока. А Восток, с другой стороны,
пришёл окончательно в революционное движение именно в силу
этой первой, империалистической войны и окончательно втянулся
в общий круговорот всемирного революционного движения».
Если к этому добавить тот факт, что не только побеждённые
страны и колонии эксплуатируются победившими странами,
но и часть победивших стран попадает в орбиту финансовой экс-
плуатации наиболее могущественных стран-победительниц, Аме-
рики и Англии; что противоречия между всеми этими странами
являются важнейшим фактором разложения мирового империа-
лизма; что кроме этих противоречий существуют ещё и развива-
ются глубочайшие противоречия внутри каждой из этих стран;
что все эти противоречия углубляются и обостряются фактом
существования рядом с этими странами великой Республики Со-
ветов, — если всё это принять во внимание, то картина своеобра-
зия международного положения станет более или менее полной.
Если верно положение, что окончательная победа социализма
в первой освободившейся стране невозможна без общих усилий
пролетариев нескольких стран, то столь же верно и то, что миро-
вая революция будет развёртываться тем скорее и основательнее,
чем действительнее будет помощь первой социалистической стра-
ны рабочим и трудящимся массам всех остальных стран. В чём
должна выражаться эта помощь по Ленину?
Она должна выражаться, во-первых, в том, чтобы победившая
страна «проводила максимум осуществимого в одной стране для
развития, поддержки, пробуждения революции во всех странах».
Она должна выражаться, во-вторых, в том, чтобы «победив-
ший пролетариат» одной страны, «экспроприировав капиталистов
и организовав у себя социалистическое производство, встал...
против остального, капиталистического мира, привлекая к себе
угнетённые классы других стран, поднимая в них восстание про-
тив капиталистов, выступая в случае необходимости даже с во-
енной силой против эксплуататорских классов и их государств».
Характерная особенность этой помощи со стороны победив-
шей страны состоит не только в том, что она ускоряет победу
пролетариев других стран, но также и в том, что, облегчая эту
победу, она тем самым обеспечивает окончательную победу соци-
ализма в первой победившей стране. Вероятнее всего, что в ходе
611
Приложение 5. Октябрьская революция и тактика коммунистов
развития мировой революции, наряду с очагами империализма
в отдельных капиталистических странах и с системой этих стран
во всём мире, создадутся очаги социализма в отдельных совет-
ских странах и система этих очагов во всём мире, причём борьба
между этими двумя системами будет наполнять историю развёр-
тывания мировой революции.
Ибо, — говорит Ленин, — «невозможно свободное объеди-
нение наций в социализме без более или менее долгой, упорной
борьбы социалистических республик с отсталыми государства-
ми».
Мировое значение Октябрьской революции состоит не только
в том, что она является великим почином одной страны в деле
прорыва системы империализма и первым очагом социализма
в океане империалистических стран, но также и в том, что она
составляет первый этап мировой революции и могучую базу её
дальнейшего развёртывания.
Не только Октябрьская революция нуждается в поддержке
со стороны революции других стран, но и революция этих стран
нуждается в поддержке со стороны Октябрьской революции для
того, чтобы ускорить и двинуть вперёд дело свержения мирового
империализма.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Какие три обстоятельства внешнего порядка помогли рево-
люции?
Какие внутренние благоприятные условия помогли револю-
ции?
Какие обстоятельства мешали революции?
Каковы особенности Октябрьской революции?
Опишите Диктатуры пролетариата по Ленину и по Троцко-
му.
В чём суть закона о неравномерности развития?
В чём особенности тактики большевиков в этот период?
В чём вред теории одновременной победы революции в основ-
ных капстранах?
В чём мировое значение Октябрьской революции?
Приложение 6
Воинствующий материализм
По работе В. И. Ленина «О значении воинствующего
материализма»
Я думаю, что союз коммунистов с некоммунистами является
безусловно необходимым и правильно определяет задачи журнала
«Под Знаменем Марксизма». Одной из самых больших и опас
ных ошибок коммунистов (как и вообще революционеров,
успешно проделавших начало великой революции) является
представление, будто бы революцию можно совершить ру
ками одних революционеров. Напротив, для успеха всякой се-
рьёзной революционной работы необходимо понять и суметь пре-
творить в жизнь, что революционеры способны сыграть роль
лишь как авангард действительно жизнеспособного и передо
вого класса. Авангард лишь тогда выполняет задачи авангарда,
когда он умеет не отрываться от руководимой им массы, а дей-
ствительно вести вперёд всю массу. Без союза с некоммунистами
в самых различных областях деятельности ни о каком успешном
коммунистическом строительстве не может быть и речи.
Это относится и к той работе защиты материализма и марк-
сизма, за которую взялся журнал «Под Знаменем Марксизма».
У главных направлений передовой общественной мысли Рос-
сии имеется, к счастью, солидная материалистическая традиция.
Не говоря уже о Г. В . Плеханове, достаточно назвать Чернышев-
ского, от которого современные народники (народные социали-
сты, эсеры и тому подобные) отступали назад нередко в погоне
за модными реакционными философскими учениями, поддаваясь
мишуре якобы «последнего слова» европейской науки и не умея
разобрать под этой мишурой той или иной разновидности при-
служничества буржуазии, её предрассудкам и буржуазной реак-
ционности.
Во всяком случае, у нас в России есть ещё, — и довольно долго,
несомненно, будут, — материалисты из лагеря некоммунистов,
и наш безусловный долг привлекать к совместной работе всех
сторонников последовательного и воинствующего материализма
в борьбе с философской реакцией и с философскими предрассуд-
ками так называемого «образованного общества». Дицген-отец,
613
Приложение 6. Воинствующий материализм
которого не надо смешивать с его столь же претенциозным, сколь
неудачным литератором-сынком, выразил правильно, метко
и ясно основную точку зрения марксизма на господствующие
в буржуазных странах и пользующиеся среди их учёных и пу-
блицистов вниманием философские направления, сказавши, что
профессора философии в современном обществе представляют
из себя в большинстве случаев на деле не что иное, как «дипло
мированных лакеев поповщины».
Наши российские интеллигенты, любящие считать себя пере-
довыми, как, впрочем, и их собратья во всех остальных странах,
очень не любят перенесения вопроса в плоскость той оценки,
которая дана словами Дицгена. Но не любят они этого потому,
что правда колет им глаза. Достаточно сколько-нибудь вдуматься
в государственную, затем общеэкономическую, затем бытовую
и всяческую иную зависимость современных образованных людей
от господствующей буржуазии, чтобы понять абсолютную пра-
вильность резкой характеристики Дицгена. Достаточно вспом-
нить громадное большинство модных философских направлений,
которые так часто возникают в европейских странах, начиная
хотя бы с тех, которые были связаны с открытием радия, и кон-
чая теми, которые теперь стремятся уцепиться за Эйнштейна, —
чтобы представить себе связь между классовыми интересами
и классовой позицией буржуазии с поддержкой ею всяческих
форм религий и идейным содержанием модных философских
направлений.
Из указанного видно, что журнал, который хочет быть орга-
ном воинствующего материализма, должен быть боевым органом,
во-первых, в смысле неуклонного разоблачения и преследова
ния всех современных «дипломированных лакеев поповщи
ны», всё равно, выступают ли они в качестве представителей
официальной науки или в качестве вольных стрелков, называю-
щих себя «демократическими левыми или идейно-социалистиче-
скими» публицистами.
Такой журнал должен быть, во-вторых, органом воинству
ющего атеизма. У нас есть ведомства или, по крайней мере,
государственные учреждения, которые этой работой ведают.
Но ведётся эта работа крайне вяло, крайне неудовлетворительно,
испытывая, видимо, на себе гнёт общих условий нашего истинно
614
Диалектический и исторический материализм
русского (хотя и советского) бюрократизма. Чрезвычайно суще-
ственно поэтому, чтобы в дополнение к работе соответствующих
государственных учреждений, в исправление её и в оживление
её, журнал, посвящающий себя задаче стать органом воинствую-
щего материализма, вёл неутомимую атеистическую пропаганду
и борьбу. Надо внимательно следить за всей соответствующей
литературой на всех языках, переводя или, по крайней мере, ре-
ферируя всё сколько-нибудь ценное в этой области.
Энгельс давно советовал руководителям современного про-
летариата переводить для массового распространения в народе
боевую атеистическую литературу конца XVIII века. К стыду
нашему, мы до сих пор этого не сделали (одно из многочислен-
ных доказательств того, что завоевать власть в революционную
эпоху гораздо легче, чем суметь правильно этою властью поль-
зоваться). Иногда оправдывают эту нашу вялость, бездеятель-
ность и неумелость всяческими «выспренними» соображения-
ми: например, дескать, старая атеистическая литература XVIII
века устарела, ненаучна, наивна и тому подобное. Нет ничего
хуже подобных, якобы учёных, софизмов, прикрывающих
либо педантство, либо полное непонимание марксизма. Ко-
нечно, и ненаучного, и наивного найдётся не мало в атеисти-
ческих произведениях революционеров XVIII века. Но никто
не мешает издателям этих сочинений сократить их и снабдить
короткими послесловиями с указанием на прогресс научной
критики религий, проделанный человечеством с конца XVIII
века, с указанием на соответствующие новейшие сочинения
и так далее. Было бы величайшей ошибкой и худшей ошиб
кой, которую может сделать марксист, думать, что много-
миллионные народные (особенно крестьянские и ремесленные)
массы, осуждённые всем современным обществом на темноту,
невежество и предрассудки, могут выбраться из этой темноты
только по прямой линии чисто марксистского просвещения.
Этим массам необходимо дать самый разнообразный ма
териал по атеистической пропаганде, знакомить их с факта-
ми из самых различных областей жизни, подойти к ним и так,
и эдак для того, чтобы их заинтересовать, пробудить их от рели-
гиозного сна, встряхнуть их с самых различных сторон, самыми
различными способами.
615
Приложение 6. Воинствующий материализм
Бойкая, живая, талантливая, остроумно и открыто нападающая
на господствующую поповщину публицистика старых атеистов
XVIII века сплошь и рядом окажется в тысячу раз более под-
ходящей для того, чтобы пробудить людей от религиозного сна,
чем скучные, сухие, не иллюстрированные почти никакими умело
подобранными фактами пересказы марксизма, которые преобла-
дают в нашей литературе и которые (нечего греха таить) часто
марксизм искажают. Все сколько-нибудь крупные произведения
Маркса и Энгельса у нас переведены. Опасаться, что старый ате-
изм и старый материализм останутся у нас недополненными теми
исправлениями, которые внесли Маркс и Энгельс, нет решитель-
но никаких оснований. Самое важное, — чаще всего именно это
забывают наши якобы марксистские, а на самом деле уродующие
марксизм коммунисты, — это суметь заинтересовать совсем ещё
неразвитые массы сознательным отношением к религиозным во-
просам и сознательной критикой религий.
С другой стороны, взгляните на представителей современной
научной критики религий. Почти всегда эти представители обра-
зованной буржуазии «дополняют» своё же собственное опровер-
жение религиозных предрассудков такими рассуждениями, ко-
торые сразу разоблачают их как идейных рабов буржуазии, как
«дипломированных лакеев поповщины».
Два примера.
Проф. Р . Виппер издал в 1918 году книжечку «Возникновение
христианства». Пересказывая главные результаты современной
науки, автор не только не воюет с предрассудками и с обманом,
которые составляют оружие церкви как политической организа-
ции, не только обходит эти вопросы, но заявляет прямо смешную
и реакционнейшую претензию подняться выше обеих «крайно-
стей»: и идеалистической, и материалистической. Это — при-
служничество господствующей буржуазии, которая во всём мире
сотни миллионов рублей из выжимаемой ею с трудящихся при-
были употребляет на поддержку религии.
Известный немецкий учёный, Артур Древс, опровергая в своей
книге «Миф о Христе» религиозные предрассудки и сказки, до-
казывая, что никакого Христа не было, в конце книги высказы-
вается за религию, только подновлённую, подчищенную, ухищ-
рённую, способную противостоять «ежедневно всё более и более
616
Диалектический и исторический материализм
усиливающемуся натуралистическому потоку». Это реакционер
прямой, сознательный, открыто помогающий эксплуататорам за-
менять старые и прогнившие религиозные предрассудки новень-
кими, ещё более гаденькими и подлыми предрассудками.
Это не значит, чтобы не надо было переводить Древса. Это зна-
чит, что коммунисты и все последовательные материалисты долж-
ны, осуществляя в известной мере свой союз с прогрессивной
частью буржуазии, неуклонно разоблачать её, когда она впа
дает в реакционность. Это значит, что чураться союза с пред-
ставителями буржуазии XVIII века, то есть той эпохи, когда она
была революционной, значило бы изменять марксизму и матери-
ализму, ибо «союз» с Древсами в той или иной форме, в той или
иной степени для нас обязателен в борьбе с господствующими
религиозными мракобесами.
Журнал «Под Знаменем Марксизма», который хочет быть ор-
ганом воинствующего материализма, должен уделять много места
атеистической пропаганде, обзору соответствующей литературы
и исправлению громадных недочётов нашей государственной ра-
боты в этой области. Особенно важно использование тех книг
и брошюр, которые содержат много конкретных фактов и сопо-
ставлений, показывающих связь классовых интересов и классовых
организаций современной буржуазии с организациями религиоз-
ных учреждений и религиозной пропаганды.
Чрезвычайно важны все материалы, относящиеся к Соединён-
ным Штатам Северной Америки, в которых меньше проявляется
официальная, казённая, государственная связь религии и капи-
тала. Но зато нам яснее становится, что так называемая «совре-
менная демократия» (перед которой так неразумно разбивают
свой лоб меньшевики, эсеры и отчасти анархисты) представляет
из себя не что иное, как свободу проповедовать то, что буржуа-
зии выгодно проповедовать, а выгодно ей проповедовать самые
реакционные идеи: религию, мракобесие, защиту эксплуататоров
и тому подобное.
Хотелось бы надеяться, что журнал, который хочет быть орга-
ном воинствующего материализма, даст нашей читающей публике
обзоры атеистической литературы с характеристикой, для какого
круга читателей и в каком отношении могли бы быть подходящи-
ми те или иные произведения, и с указанием того, что появилось
617
Приложение 6. Воинствующий материализм
у нас (появившимся надо считать только сносные переводы, а их
не так много) и что должно быть ещё издано.
Кроме союза с последовательными материалистами, которые
не принадлежат к партии коммунистов, не менее, если не более
важен для той работы, которую воинствующий материализм
должен проделать, союз с представителями современного
естествознания, которые склоняются к материализму и не бо-
ятся отстаивать и проповедовать его против господствующих
в так называемом «образованном обществе» модных философ-
ских шатаний в сторону идеализма и скептицизма. Помещённая
в журнале «Под Знаменем Марксизма» статья А. Тимирязева
о теории относительности Эйнштейна позволяет надеяться, что
журналу удастся осуществить и этот второй союз. Надо обратить
на него побольше внимания. Надо помнить, что именно из крутой
ломки, которую переживает современное естествознание,
родятся сплошь да рядом реакционные философские школы
и школки, направления и направленьица. Поэтому следить
за вопросами, которые выдвигает новейшая революция в обла-
сти естествознания, и привлекать к этой работе в философском
журнале естествоиспытателей — это задача, без решения кото-
рой воинствующий материализм не может быть ни в коем случае
ни воинствующим, ни материализмом. Если Тимирязев в первом
номере журнала должен был оговорить, что за теорию Эйнштейна,
который сам, по словам Тимирязева, никакого активного похода
против основ материализма не ведёт, ухватилась уже громадная
масса представителей буржуазной интеллигенции всех стран,
то это относится не к одному Эйнштейну, а к целому ряду, если
не к большинству великих преобразователей естествознания, на-
чиная с конца XIX века.
И для того, чтобы не относиться к подобному явлению бессоз-
нательно, мы должны понять, что без солидного философского
обоснования никакие естественные науки, никакой матери
ализм не может выдержать борьбы против натиска буржу
азных идей и восстановления буржуазного миросозерцания.
Чтобы выдержать эту борьбу и провести её до конца с полным
успехом, естественник должен быть современным материали-
стом, сознательным сторонником того материализма, который
представлен Марксом, то есть должен быть диалектическим
618
Диалектический и исторический материализм
материалистом. Чтобы достигнуть этой цели, сотрудники журна-
ла «Под Знаменем Марксизма» должны организовать система
тическое изучение диалектики Гегеля с материалистической
точки зрения, то есть той диалектики, которую Маркс практи-
чески применял и в своём «Капитале», и в своих исторических
и политических работах, и применял с таким успехом, что те-
перь каждый день пробуждения новых классов к жизни и к борьбе
на востоке (Япония, Индия, Китай), — то есть тех сотен миллио-
нов человечества, которые составляют большую часть населения
земли и которые своей исторической бездеятельностью и своим
историческим сном обусловливали до сих пор застой и гниение
во многих передовых государствах Европы, — каждый день про-
буждения к жизни новых народов и новых классов всё больше
и больше подтверждает марксизм.
Конечно, работа такого изучения, такого истолкования и такой
пропаганды гегелевской диалектики чрезвычайно трудна, и, не
сомненно, первые опыты в этом отношении будут связаны
с ошибками. Но не ошибается только тот, кто ничего не де
лает. Опираясь на то, как применял Маркс материалистически
понятую диалектику Гегеля, мы можем и должны разрабатывать
эту диалектику со всех сторон, печатать в журнале отрывки
из главных сочинений Гегеля, истолковывать их материалистиче-
ски, комментируя образцами применения диалектики у Маркса,
а также теми образцами диалектики в области отношений эконо-
мических, политических, каковых образцов новейшая история,
особенно современная империалистическая война и революция
дают необыкновенно много. Группа редакторов и сотрудников
журнала «Под Знаменем Марксизма» должна быть, на мой взгляд,
своего рода «обществом материалистических друзей гегелевской
диалектики». Современные естествоиспытатели найдут (если су-
меют искать, и если мы научимся помогать им) в материалисти-
чески истолкованной диалектике Гегеля ряд ответов на те фило-
софские вопросы, которые ставятся революцией в естествознании
и на которых «сбиваются» в реакцию интеллигентские поклон-
ники буржуазной моды.
Без того, чтобы такую задачу себе поставить и систематически
её выполнять, материализм не может быть воинствующим мате-
риализмом. Он останется, употребляя щедринское выражение,
619
Приложение 6. Воинствующий материализм
не столько сражающимся, сколько сражаемым. Без этого крупные
естествоиспытатели так же часто, как до сих пор, будут беспомощ-
ны в своих философских выводах и обобщениях. Ибо естествозна-
ние прогрессирует так быстро, переживает период такой глубокой
революционной ломки во всех областях, что без философских
выводов естествознанию не обойтись ни в коем случае.
В заключение приведу пример, не относящийся к области фи-
лософии, но во всяком случае относящийся к области обществен-
ных вопросов, которым также хочет уделить внимание журнал
«Под Знаменем Марксизма». Это один из примеров того, как
современная якобы наука на самом деле служит проводником
грубейших и гнуснейших реакционных взглядов.
Недавно мне прислали журнал «Экономист» No 1 за 1922 год,
издаваемый XI отделом «Русского технического общества». При-
славший мне этот журнал молодой коммунист (вероятно, не имев-
ший времени ознакомиться с содержанием журнала) неосторожно
отозвался о журнале чрезвычайно сочувственно. На самом деле
журнал является, не знаю насколько сознательно, органом со-
временных крепостников, прикрывающихся, конечно, мантией
научности, демократизма и тому подобным.
Некий П. А . Сорокин помещает в этом журнале обширные
якобы «социологические» исследования «О влиянии войны».
Учёная статья пестрит учёными ссылками на «социологиче-
ские» труды автора и его многочисленных заграничных учите-
лей и сотоварищей. Вот какова его учёность: «На 10 000 браков
в Петрограде теперь приходится 92,2 развода, — цифра фанта-
стическая, причём из 100 расторгнутых браков 51,1 были продол-
жительностью менее одного года (11%, — менее одного месяца,
22%, — менее двух месяцев, 41%, — менее 3–6 месяцев и лишь
26%, — свыше 6 месяцев). Эти цифры говорят, что современный
легальный брак, — форма, скрывающая, по существу, внебрачные
половые отношения и дающая возможность любителям «клубни-
ки» «законно» удовлетворять свои аппетиты». Нет сомнения, что
и этот господин, и то русское техническое общество, которое изда-
ёт журнал и помещает в нём подобные рассуждения, причисляют
себя к сторонникам демократии и сочтут за величайшее оскор-
бление, когда их назовут тем, что они есть на самом деле, то есть
крепостниками, реакционерами, «дипломированными лакеями
620
Диалектический и исторический материализм
поповщины». Самое небольшое знакомство с законодательством
буржуазных стран о браке, разводе и внебрачных детях, а равно
с фактическим положением дела в этом отношении покажет
любому интересующемуся вопросом человеку, что современная
буржуазная демократия, даже во всех наиболее демократических
буржуазных республиках, проявляет себя в указанном отношении
именно крепостнически по отношению к женщине и по отноше-
нию к внебрачным детям. Это не мешает, конечно, меньшевикам,
эсерам и части анархистов, и всем соответствующим партиям
на Западе продолжать кричать о демократии и о её нарушении
большевиками. На самом деле, именно большевистская революция
является единственной последовательно демократической револю-
цией в отношении к таким вопросам, как брак, развод и положение
внебрачных детей. А это вопрос, затрагивающий самым непосред-
ственным образом интересы большей половины населения в любой
стране. Только большевистская революция впервые, несмотря
на громадное число предшествовавших ей и называющих себя
демократическими буржуазных революций, провела решитель-
ную борьбу в указанном отношении, как против реакционности
и крепостничества, так и против обычного лицемерия правящих
и имущих классов. Если г. Сорокину 92 развода на 10 000 браков
кажется цифрой фантастической, то остаётся предположить, что
либо автор жил и воспитывался в каком-нибудь настолько заго-
роженном от жизни монастыре, что в существование подобного
монастыря едва кто-нибудь поверит, либо что этот автор искажает
правду в угоду реакции и буржуазии. Всякий сколько-нибудь зна-
комый с общественными условиями в буржуазных странах чело-
век знает, что фактическое число фактических разводов (конечно,
не санкционированных церковью и законом) повсюду неизмеримо
больше. Россия в этом отношении отличается от других стран
только тем, что её законы не освящают лицемерия и бесправного
положения женщины и её ребёнка, а открыто и от имени госу-
дарственной власти объявляют систематическую войну против
всякого лицемерия и всякого бесправия.
Марксистскому журналу придётся вести войну и против
подобных современных «образованных» крепостников. Веро-
ятно, не малая их часть получает у нас даже государственные
деньги и состоит на государственной службе для просвещения
621
Приложение 6. Воинствующий материализм
юношества, хотя для этой цели они годятся не больше, чем заве-
домые растлители годились бы для роли надзирателей в учебных
заведениях для младшего возраста.
Рабочий класс в России сумел завоевать власть, но пользовать-
ся ею ещё не научился, ибо, в противном случае, он бы подобных
преподавателей и членов учёных обществ давно бы вежливенько
препроводил в страны буржуазной «демократии». Там подобным
крепостникам самое настоящее место.
Научится, была бы охота учиться.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
В чём состоит первая опасная ошибка коммунистов?
Что должен делать печатный орган воинствующего матери-
ализма?
В чём состоит вторая опасная ошибка коммунистов?
В чём источник реакционных философских школ и направле-
ний?
Почему современный материалист обязан быть диалектичес-
ким материалистом?
Приложение 7
Формальная логика
По книге «Учебник логики» Георгия Челпанова
I. ОПРЕДЕЛЕНИЕ И ЗАДАЧИ
ФОРМА ЛЬНОЙ ЛОГИКИ
Формальная логика может быть определена как наука о за-
конах правильного мышления, или наука о законах, которым
подчиняется правильное мышление. Для того чтобы понять
утверждение, что существуют известные правила, которым долж-
но подчиняться мышление, рассмотрим, в чём заключается за-
дача логики. Есть положения или факты, истинность которых
усматривается непосредственно, и есть положения или факты,
истинность которых усматривается опосредственно, то есть
через посредство других положений или фактов. Если я скажу:
«я голоден», «я слышу звук», «я ощущаю тяжесть», «я вижу, что
этот предмет большой», «я вижу, что этот предмет движется»,
то я выражу факты, которые должны считаться непосред
ственно познаваемыми. Такого рода факты мы можем назвать
также непосредственно очевидными, потому что они не нужда-
ются ни в каком доказательстве: их истинность очевидна без до-
казательств. В самом деле, разве я нуждаюсь в доказательстве,
что передо мной находится предмет, имеющий зелёный цвет?
Неужели, если бы кто-нибудь стал доказывать, что этот предмет
не зелёный, а чёрный, я поверил бы ему? Этот факт для меня
непосредственно очевиден. К числу непосредственно очевидных
положений относятся, прежде всего, те положения, которые яв-
ляются результатом чувственного восприятия. Все те факты,
которые совершаются в нашем отсутствии (например, прошед-
шие явления, а также и будущие), могут быть познаваемы только
опосредственно. Я вижу, что дождь идёт, — это факт непосред-
ственного познания; что ночью шёл дождь, есть факт опосред-
ственного познания, потому что я об этом узнаю через посредство
другого факта, именно того факта, что почва мокрая. Факты по
средственного познания или просто посредственное познание
является результатом умозаключения, вывода. По развалинам
я умозаключаю, что здесь был город. Если бы я был на этом месте
623
Приложение 7. Формальная логика
тысячу лет назад, то я непосредственно воспринял бы этот город.
По следам я заключаю, что здесь проехал всадник. Если бы я был
здесь час назад, то я непосредственно воспринял бы самого всад-
ника.
Посредственное знание доказывается, делается убедитель-
ным, очевидным при помощи знаний непосредственных. Этот по-
следний процесс называется доказательством. Доказательство
заключается в том, что мы положения неочевидные стараемся
свести к положениям или фактам непосредственно очевидным
или вообще очевидным.
Таким образом, есть положения, которые не нуждаются в до-
казательствах, и есть положения, которые нуждаются в доказа-
тельствах и очевидность которых усматривается посредствен-
но, косвенно. Заметив такое отношение между положениями
посредственно очевидными и положениями непосредственно
очевидными, мы можем понять задачи формальной логики.
Когда мы доказываем что-либо, то есть, когда мы сводим неоче-
видные положения к непосредственно очевидным, то в этом про-
цессе сведения мы можем сделать ошибку: наше умозаключение
может быть ошибочным. Но существуют определённые правила,
которые показывают, как отличать умозаключения правильные
от умозаключений ошибочных. Эти правила указывает формаль
ная логика. Таким образом, задача формальной логики заклю-
чается в том, чтобы показать, каким правилам должно следовать
умозаключение, чтобы быть верным.
Если мы эти правила знаем, то мы можем определить, соблю-
дены ли они в том или другом процессе умозаключения. Для вы-
яснения значения формальной логики обыкновенно принято
исходить из её определения. Мы видели, что формальная логи-
ка определяется как наука о законах правильного мышления.
Из этого определения, по-видимому, следует, что стоит изучить
законы правильного мышления и применять их в процессе мышле-
ния, чтобы можно было мыслить вполне правильно. Многим даже
кажется, что формальная логика может указывать средства для
открытия истины в различных областях знания, но в действитель-
ности это неверно. Формальная логика не поставляет своею
целью открытие истин, а ставит своею целью доказательство
уже открытых истин.
624
Приложение 7. Формальная логика
Формальная логика указывает правила, при помощи которых
могут быть открыты ошибки. Вследствие этого, благодаря фор-
мальной логике можно избежать ошибок. Поэтому становится
понятным утверждение английского философа Дж. С. Милля,
что польза формальной логики главным образом отрицательная.
Её задача заключается в том, чтобы предостеречь от возможных
ошибок. Вследствие этого практическая важность логики чрез-
вычайно велика. «Когда я принимаю в соображение, — говорит
Дж. С. Милль, — как проста теория умозаключения, какого не-
большого времени достаточно для приобретения полного знания
её принципов и правил и даже значительной опытности в их при-
менении, я не нахожу никакого извинения для тех, кто, желая
заниматься с успехом каким-нибудь умственным трудом, упускает
это изучение. Логика есть великий преследователь тёмного и за-
путанного мышления; она рассеивает туман, скрывающий от нас
наше невежество и заставляющий нас думать, что мы понимаем
предмет, в то время, когда мы его не понимаем. Я убеждён, что
в современном воспитании ничто не приносит большей пользы
для выработки точных мыслителей, остающихся верными смыслу
слов и предложений и находящихся постоянно настороже против
терминов неопределённых и двусмысленных, как [формальная]
логика».
Многие часто ссылаются на так называемый здравый смысл
и говорят: «Да ведь ошибки можно находить без помощи формаль-
ной логики, посредством лишь одного здравого смысла». Это, ко-
нечно, справедливо, но часто бывает недостаточно найти ошибку,
нужно ещё объяснить её, уметь точно охарактеризовать и даже
обозначить её. Иной знает, что в том или другом умозаключении
есть ошибка, но он не в состоянии сказать, почему это умозаклю-
чение нужно считать ошибочным. Это часто возможно сделать
только благодаря знанию правил формальной логики.
Творцом логики как науки следует считать Аристотеля
(384–322 до н. э .). Логика Аристотеля имела господствующее зна-
чение не только в древности, но также и в средние века, в эпоху
так называемой схоластической философии.
625
Приложение 7. Формальная логика
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Как определяется формальная логика?
Какие положения можно считать непосредственно очевидны-
ми?
Какие положения нужно считать посредственно очевидными?
В чём заключается задача доказательства?
В чём заключается задача логики?
Почему «здравый смысл» не может заменить логики?
626
Приложение 7. Формальная логика
II. О РАЗЛИЧНЫХ КЛАССАХ ПОНЯТИЙ
Понятия и термины. Каждое понятие у нас в мышлении фик-
сируется, приобретает устойчивость, определённость благодаря
тому или другому слову, названию, термину. Когда мы в фор-
мальной логике оперируем с понятием, то мы всегда имеем
в виду понятие, которое связывается с известным словом.
Слово является заместителем понятий. Мы можем оперировать
только с теми понятиями, которые получили своё выражение
в речи.
Понятия разделяются прежде всего на индивидуальные
(единичные) и общие. Индивидуальными понятиями мы будем
называть те понятия, которые относятся к предметам единичным.
Понятия, которые относятся к группе или классу предметов или
явлений, имеющих известное сходство между собой, называются
общими понятиями или классовыми понятиями.
Единичные и общие понятия иногда могут употребляться в осо-
бенном смысле, и именно в так называемом собирательном. Со
бирательный термин обозначает одно целое, группу, состоящую
из однородных единиц.
Если я употребляю термины «Пушкинская библиотека», «ан-
глийский парламент», то я употребляю термины собирательные,
потому что они выражают известное целое, составленное из од-
нородных единиц. Если же я скажу «европейские библиотеки,
парламенты, университеты», то это суть общие термины, потому
что я говорю о библиотеках, парламентах, университетах как из-
вестном классе сходных предметов.
Так как весьма часто общие понятия можно смешать с соби-
рательными, то следует обратить внимание на следующее разли-
чие между ними. То, что мы утверждаем относительно понятия
собирательного, относится к известному целому, составленному
из единичных предметов, но это утверждение может быть непри-
ложимо к предметам, входящим в это целое и взятым в отдель-
ности. Наоборот, то, что мы утверждаем относительно общего
понятия, может быть приложено к каждому предмету, к кото-
рому относится это понятие. Собирательное понятие мыслится
как одно целое, состоящее из однородных единиц; общее поня-
тие мыслится как класс, который состоит из сходных предметов.
627
Приложение 7. Формальная логика
Если мы говорим «парламент издал закон о всеобщей воинской
повинности», то мы этим хотим сказать, что известное целое,
составленное из известных единиц, издало известный закон,
но этого нельзя сказать относительно каждого члена парламен-
та, потому что отдельные члены парламента могут высказаться
за сохранение прежнего порядка отбывания воинской повинно-
сти. В этом случае понятие «парламент» употреблено в собира-
тельном смысле. Но я могу употребить выражение «парламенту
принадлежит законодательная функция»; в этом случае термин
«парламент» употреблён в общем смысле, потому что указанное
выражение справедливо относительно всех парламентов.
Иногда мы можем употреблять те или иные понятия таким об-
разом, что наши утверждения будут справедливы относительно
каждой отдельной единицы, входящей в ту или другую группу пред-
метов. Такое употребление терминов, или понятий, мы будем назы-
вать употреблением в разделительном смысле. Когда мы употре-
бляем какое-нибудь понятие в собирательном смысле, то мы наше
утверждение относим к группе, рассматриваемой в целом; если же
мы употребляем его в смысле разделительном, то мы утверждаем
что-либо о каждом члене группы раздельно. Если мы, например,
говорим: «весь флот погиб во время бури», то мы употребляем
понятие «весь» в собирательном смысле, потому что мы говорим
о флоте, взятом в целом. Отдельные корабли могут не погибнуть,
но флот как известное целое перестаёт существовать. Если мы упо-
требляем выражение «все рабочие утомились», то в нём слово
«все» употребляется в разделительном смысле, потому что
мы имеем в виду утомление каждого рабочего в отдельности.
Абстрактные и конкретные термины. Абстрактные тер-
мины — это такие термины, которые служат для обозначения
качеств или свойств, состояний, действия вещей. Они обозна-
чают качества, которые рассматриваются сами по себе, без
вещей. Когда мы употребляем абстрактные термины, то мы со-
всем не имеем в виду обозначить, что соответствующие этим
терминам качества или свойства, состояния вещей существуют
где-нибудь в определённом пространстве или в определённый
момент времени, а, наоборот, они мыслятся нами без вещей,
а потому и без определённого пространства и времени. Приме-
ром абстрактных терминов могут служить такие термины, как
628
Приложение 7. Формальная логика
«тяжесть», «объём», «форма», «цвет», «интенсивность», «твёр-
дость», «приятность», «вес», «гуманность». Абстрактными эти
термины называются потому, что свойства или качества, обозна-
чаемые ими, могут мыслиться без тех вещей, к которым они при-
надлежат: мы можем абстрагироваться, отвлекаться от тех или
иных вещей. Абстрактными, в отличном от этого смысле, иногда
называются также и понятия таких вещей, которые не могут вос-
приниматься нами как известная определённая вещь, например,
«вселенная», «звёздная система», «тысячеугольник», «человече-
ство». Конкретными являются понятия вещей, предметов, лиц,
фактов, событий, состояний, сознания, если мы рассматриваем их
имеющими определённое существование, например, «квадрат»,
«пламя», «дом», «сражение». Отношение между абстрактными
понятиями и конкретными следующее. Абстрактное понятие по-
лучается из конкретного; мы путём анализа выделяем какое-ни-
будь качество, или свойство, вещи, например, белизну из мела.
С другой стороны, на конкретное понятие можно смотреть как
на синтез абстрактно мыслимых качеств. Например, понятие «ка-
мень» представляет собой синтез качеств «тяжесть», «шерохова-
тость», «твёрдость». Надо заметить, что прилагательные всегда
являются терминами конкретными, а не абстрактными; употре-
бляя прилагательное «белый», мы всегда мыслим вещь; свойство
же или качество мы мыслим в том случае, когда мы употребляем
существительное «белизна».
Термины положительные и отрицательные. Положительные
термины характеризуются тем, что они служат для обозначения
наличности того или другого качества. Например, употребляя
термины «красивый», «делимый», «конечный», мы хотим ука-
зать, что в предметах имеются налицо качества, обозначаемые
этими словами; соответствующие же им отрицательные термины
«некрасивый», «неделимый», «бесконечный» будут означать, что
указанные качества отсутствуют в предметах. Другие примеры
отрицательных терминов: «вневременный», «сверхчувственный»,
«ненормальный», «беспечный», «бессмысленный».
Относительные и абсолютные термины. Есть, наконец,
термины относительные и абсолютные. Что значит вообще аб-
солютный? Под абсолютным мы понимаем то, что не находится
в связи с чем-либо другим, что не зависит от чего-либо другого;
629
Приложение 7. Формальная логика
под относительным мы понимаем то, что приводится в связь
с чем-нибудь другим. Абсолютный термин — это такой тер-
мин, который в своём значении не содержит никакого отношения
к чему-либо другому, он не принуждает нас мыслить о каких-либо
других вещах, кроме тех, которые он обозначает. Например, тер-
мин «дом» есть термин абсолютный. Мысля о доме, мы можем
не думать ни о чём другом. Относительный термин — это такой
термин, который кроме того предмета, который он означает, пред-
полагает существование также и другого предмета. Например,
термин «родители» необходимо предполагает существование
детей: нельзя мыслить о родителях без того, чтобы в то же время
не мыслить о детях. Если мы говорим о каком-либо человеке, что
он строгий, то мы наше внимание можем ограничить только этим
человеком; но если мы говорим о нём, как о друге, то мы должны
подумать ещё об одном лице, которое стоит к нему в отношении
дружбы. Другие примеры: «компаньон», «партнёр», «сходный»,
«равный», «близкий», «король»–«подданные», «причина»–«дей-
ствие», «северный»–«южный». Каждый из такой пары терминов
называется соотносительным другому термину.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Какое существует соотношение между рассмотрением тер-
минов и понятий?
Какие термины общие и какие индивидуальные?
О каких терминах мы говорим, что они употреблены в соби-
рательном смысле, и о каких — в разделительном смысле?
Какое различие между собирательными терминами и общи-
ми?
Какие термины называются абстрактными и какие кон-
кретными?
Какие термины называются положительными и какие отри-
цательными?
Какие термины относительные и абсолютные?
630
Приложение 7. Формальная логика
III. СОДЕРЖАНИЕ И ОБЪЁМ ПОНЯТИЙ
Признаки понятий. Понятия получаются из сравнения сход-
ных представлений. Представления в свою очередь складывают-
ся из отдельных элементов. Составные элементы представления
или понятия называют признаками. Признаки есть то, чем одно
представление или понятие отличается от другого. Например,
признаками золота мы считаем «металл», «драгоценный», «име-
ющий определённый удельный вес» и т. п. Это всё то, чем золото
отличается от других вещей, от неметаллов, от недрагоценных
металлов и тому подобное.
Не все признаки нужно считать равноценными. Каждое по-
нятие имеет множество различных признаков, но при мышлении
о нём мы прежде всего по преимуществу мыслим только извест-
ные признаки. Эти признаки являются как бы основными, около
которых группируются другие признаки. Первые признаки на-
зываются существенными, или основными, а остальные — вто
ростепенными. Основные признаки — это такие признаки, без
которых мы не можем мыслить известного понятия и которые
излагают природу предмета. Например, для ромба существенным
является тот признак, что он есть четырёхугольник с параллель-
ными и равными сторонами; несущественным для понятия ромба
является тот признак, что он имеет ту или другую величину сто-
рон, ту или другую величину углов.
Признаки понятий со времени Аристотеля принято делить
на следующие 5 классов:
1. Родовой признак. Если мы скажем, что химия есть наука,
то наука будет родовым признаком для понятия «химия»; этот
признак отличает химию от всего, что не есть наука. Род или ро-
довой признак есть понятие класса, в который мы вводим другое
рассматриваемое нами понятие.
2. Видовое различие. Если мы скажем, что химия есть наука,
занимающаяся изучением строения вещества, то прибавление
признака — «занимающаяся изучением строения вещества»
будет служить для обозначения того, чем эта наука отличается
от других наук. Такой признак, который служит для того, чтобы
выделять понятие из ряда ему подобных понятий, называется ви-
довым различием. Возьмём понятия «моряк русский», «моряк
631
Приложение 7. Формальная логика
французский», «моряк английский». В этом случае «русский»,
«французский», «английский» есть видовое различие; оно служит
для того, чтобы выделить моряка одной нации от моряков всех
прочих наций.
3. Вид. Если к родовому признаку присоединить видовое
различие, то получится вид. Например, «здание для склада ору-
жия» — арсенал; «здание для склада хлеба» — амбар. В этом
случае «здание» есть род, «для хранения оружия» есть видовое
различие; присоединение к роду видового различия даёт вид «ар-
сенал». Присоединение к понятию «здание» видового признака
«служащее для хранения хлеба» даёт вид «амбар». Вид может
быть признаком, потому что его можно приписать понятию. На-
пример, «эта наука есть химия».
4. Собственный признак. Собственный признак — это такой
признак, который присущ всем вещам данного класса, который
не содержится в числе существенных признаков, но который
может быть выведен из них. Например, существенным признаком
человека является его «разумность». Из этого свойства вытека-
ет его способность владеть речью. Этот последний признак есть
собственный признак. Основной признак треугольника — это
прямолинейная плоская фигура с тремя сторонами. Что же каса-
ется того признака треугольника, что сумма углов его равняется
двум прямым углам, то это есть его собственный признак, потому
что вытекает или выводится из основных признаков. Мы этого
признака не мыслим, когда думаем о треугольнике, поэтому он яв-
ляется выводным.
5. Несобственный признак. Несобственный признак — это
такой признак, который не может быть выведен из существенного
признака, хотя и может быть присущ всем вещам данного клас-
са. Например, чёрный цвет ворона есть несобственный признак.
Если бы чёрный цвет ворона был выводим из основных свойств его,
то он мог бы быть назван собственным признаком, но он не выво-
дим, так как мы не знаем, по какой причине вороны имеют чёрный
цвет перьев. Он есть, следовательно, несобственный признак.
Несобственные признаки делятся на две группы: на неот-
делимые несобственные признаки и отделимые несобственные
признаки. Последние суть те признаки, которые присущи только
некоторым вещам того или другого класса, но не всем, а первые
632
Приложение 7. Формальная логика
присущи всем вещам данного класса. Например, чёрный цвет
ворона есть неотделимый несобственный признак. Чёрный цвет
волос для человека есть отделимый несобственный признак, пото-
му что есть люди, которые не имеют чёрного цвета волос. По отно-
шению к отдельным индивидуумам несобственный признак также
может быть отделимым и неотделимым. Отделимые — это такие
признаки, которые одно время имеются налицо, а в другое время
не имеются. Например, Бальфур — первый министр Англии.
Через некоторое время он может не быть первым министром.
Это есть признак отделимый. «Лев Толстой родился в Ясной По-
ляне». В этом предложении признак «родился в Ясной Поляне»
есть неотделимый признак.
Содержание и объём понятий. Понятия могут быть рассма-
триваемы с точки зрения содержания и объёма. Содержание по-
нятия — это то, что мыслится в понятии. Например, в понятии
«сахар» мыслятся признаки: сладкий, белый, шероховатый, име-
ющий тяжесть; эти признаки в совокупности составляют содер-
жание понятия «сахар». Содержание понятия, другими словами,
есть сумма признаков его; поэтому каждое понятие можно раз-
ложить на ряд присущих ему признаков. Содержание понятия
может быть весьма изменчивым, например, в зависимости от при-
нятой точки зрения, от размера знания. Например, в понятии
«сахар» химик мыслит одно содержание, а не химик — другое.
Объём понятия есть то, что мыслится посредством понятия;
объём понятия есть сумма тех классов, групп, родов, видов, к ко-
торым данное понятие может быть приложено. Например, объём
понятия «животное»: птица, рыба, насекомое, человек и так
далее; объём понятия «элемент»: кислород, водород, углерод,
азот и так далее; объём понятия «четырёхугольник»: квадрат,
прямоугольник, ромб, трапеция.
Таким образом, различие между объёмом понятия и содержа-
нием понятия сводится к следующему: объём понятия означа-
ет ту совокупность предметов, к которым должно прилагаться
данное понятие, а содержание обозначает те признаки, которые
приписываются тому или другому понятию.
Для более ясного представления объёма понятий и отноше-
ния объёмов существует особый приём, называемый «логической
символикой».
633
Приложение 7. Формальная логика
На рис. 1 большой круг символизирует собой понятие «эле-
мент», а меньшие круги, в нём находящиеся, символизируют по-
нятия, входящие в его объём. Если мы изображаем какой-нибудь
круг внутри другого круга, то мы этим символизируем, что объём
одного понятия входит в объём другого.
Из рис. 2 видно, что понятие «дерево» содержит в своём объ-
ёме понятия «дуб», «ель» и другие.
Понятие с бо
́
льшим объёмом называется родом по отноше-
нию к тому понятию с меньшим объёмом, которое входит в его
объём. Понятие с меньшим объёмом в этом случае называется
видом. Понятия с бо
́
льшим объёмом можно назвать также поня-
тиями более широкими или более общими.
Любой вид может сделаться родом. Например, понятие «паль-
ма» относится к понятию «дерево», как вид к роду, но в свою оче-
редь оно относится уже как род к своим видам — «пальма коко-
совая», «пальма фиговая» и другие. Вообще более общее понятие
есть род для менее общего понятия; более общее понятие пред-
ставляет собой родовое понятие для менее общего, менее общее
само становится родом для ещё менее общего, пока мы не придём
к такому понятию, которое уже не может в своём объёме содер-
жать какие-либо другие виды, а может подразделяться только
на отдельные индивидуумы.
Род, который не может быть видом для другого рода называ-
ется высшим, а вид, в объём которого уже не входят понятия
с меньшим объёмом (то есть который уже сам не может быть
родом), а входят только отдельные индивидуумы — низшим. Бли-
жайший высший класс (или род) того или другого вида называется
Рис. 1
Рис. 2
634
Приложение 7. Формальная логика
ближайшим родом. Отно-
шение между более широ-
кими и узкими понятиями
можно изобразить и иначе,
именно, поместив круги,
служащие для обозначе-
ния понятий с меньшим
объёмом, внутри кругов,
служащих для обозначения
понятий с большим объё-
мом (рис. 3).
Ограничение и обобщение. Процесс образования менее
общих понятий из более общих называется ограничением. Для об-
разования менее общего понятия мы должны к более общему при-
бавить несколько признаков, благодаря чему понятие уточняется.
Например, чтобы из понятия «дерево» получить менее общее по-
нятие «пальма», надо к признакам дерева прибавить специальные
признаки пальмы: вид её листьев, прямизну ствола и так далее.
Обратный процесс образования более общего понятия из менее
общего, при котором, наоборот, некоторое количество признаков
от данного понятия отнимается, называется обобщением.
Род образуется из видов при помощи процесса обобщения, и,
наоборот, виды образуются из родов при помощи процесса огра-
ничения. Эти процессы мы можем изобразить при помощи сле-
дующей схемы:
Предположим, что у нас
есть понятие A (наука). Из него
при помощи видового разли-
чия a мы можем образовать
вид Aa (математика); при-
бавив к понятию Aa видовое
различие b (определение про-
странственных отношений),
получим Aab (геометрию). Прибавив к этому виду признак c
(определение пространственных отношений на плоскости), полу-
чим Aabc (планиметрию).
Обратный процесс — получение более общих понятий путём от-
брасывания отдельных признаков — будет называться обобщением.
Рис. 3
635
Приложение 7. Формальная логика
И тот и другой процесс можно изобразить при помощи представ-
ленной схемы, в которой стрелки показывают или нисхождение
от более общих понятий к менее общим или, наоборот, восхождение
от менее общих к более общим понятиям.
Отношение между объёмом и содержанием понятия.
Для того чтобы ответить на вопрос, какое существует отношение
между объёмом и содержанием понятия, возьмём какой-нибудь
пример. Объём понятия «человек» обширнее, чем, например,
объём понятия «негр». Употребляя понятие «человек», мы думаем
обо всех людях, мы думаем о людях, живущих во всех пяти частях
света, между прочим и в Африке. Употребляя понятие «негр»,
мы думаем только о тех людях, которые живут в Африке. Но о со-
держании этих двух понятий следует сказать как раз наоборот:
содержание понятия «негр» будет обширнее содержания понятия
«человек». Когда мы говорим о негре, то мы можем найти в нём
все признаки понятия «человек» плюс ещё некоторые особенные
признаки, как-то: чёрный цвет кожи, курчавые волосы, приплюс-
нутый нос, толстые губы и другие. Таким образом, по мере увели-
чения содержания понятия уменьшается его объём, и наоборот.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Что такое признаки понятий?
Какие признаки понятий мы отличаем?
Что такое родовой признак?
Что такое видовое различие?
Что такое вид?
Что такое собственный признак?
Что такое несобственный признак?
Что такое содержание понятия?
Что такое объём понятия?
Что такое высший род?
Что такое низший вид?
Что такое обобщение?
Что такое ограничение?
Какое существует отношение между объёмом и содержанием
понятия?
636
Приложение 7. Формальная логика
IV. ЛОГИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ
И ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ПОНЯТИЯМИ
Категории. Ни один предмет не представляет собой чего-либо
совершенно отличного от всех других предметов. Он похож на них
в каком-либо отношении: его всегда можно отнести в какой-либо
общий класс с другими предметами; вообще все предметы могут
быть относимы в общие с другими предметами классы. Есть клас-
сы, которые обнимают небольшое количество предметов, но есть
классы, которые обнимают большое количество предметов,
и именно потому, что это суть предметы с самыми общими сход-
ствами. Эти классы вещей в нашем мышлении получают выра-
жение в виде известных понятий. Понятия, которые служат для
обозначения самых общих сходств между предметами Аристотель
назвал категориями. Слово «категория» происходит от грече-
ского слова kategoria, что значит высказывать, быть сказуемым.
Категории Аристотеля суть возможные предикаты какого-либо
единичного предмета, то есть такие понятия, которые можно вы-
сказать относительно того или иного единичного предмета или
класса предметов.
Вот эти категории: Субстанция, Количество, Качество, Отно-
шение, Место, Время, Положение, Обладание, Действие, Страда-
ние. Под эти десять категорий, по мнению Аристотеля, подхо-
дит всё то, что можно мыслить. Если мы желаем высказать о тех
или других вещах что-либо самое общее, то мы не можем о них
высказать ничего другого, кроме того, что они суть или субстан-
ции, или что они обозначают качество, отношение, место и тому
подобное. Других точек зрения, кроме тех, которые содержат-
ся в категориях, не существует. Таким образом, можно сказать,
что категории представляют собой наиболее общие классы всего
мыслимого.
В качестве наиболее общих классов мыслимого философы раз-
личают вещь, свойство, отношение. Всё, о чём мы можем мыс-
лить, есть или вещь (субстанция), или это есть свойство (атрибут),
или, наконец, это есть отношение.
Под вещами мы понимаем то, что обладает большим или мень-
шим постоянством формы. Например, таким постоянством обла-
дают камень, дерево, жидкость в сосуде, металл и тому подобное.
637
Приложение 7. Формальная логика
Вещи мы представляем или имеющими известные свойства
или качества, или совершающими известные действия, или на-
ходящимися в известном состоянии. Например, то, что кусок
железа имеет известную тяжесть, есть его свойство, или каче-
ство. Если кусок железа накалён, то это есть его состояние: если
кусок железа плавится или движется, то это есть известный про-
цесс, состояние. Свойства, действия, состояния мы представляем
принадлежащими известной вещи как известной носительнице
их. Но в то же время мы их мыслим как элементы, из которых
состоит вещь: мы мыслим железо как нечто, имеющее известную
тяжесть, твёрдость, способность накаляться, приходить в дви-
жение и тому подобное. Качество, действие, состояние мы будем
называть одним общим именем — свойства вещи.
Одна вещь может мыслиться нами находящейся в различных
отношениях к другой вещи. Одна вещь может быть больше,
чем другая (пространственное отношение); одна вещь может
быть причиной другой вещи (причинное отношение); одна вещь
может возникнуть раньше, чем другая (временное отношение)
и так далее.
Всё, что мы можем мыслить, мы должны мыслить под одной
из этих трёх категорий, то есть всё, что мы мыслим, мы должны
мыслить или как вещь, или как свойство вещи, или как отноше-
ние. Эти три наиболее общих понятия мы и считаем категори-
ями. Этим исчерпывается вопрос о категориях в формальной
логике.
Отношения между понятиями. Рассмотрим логические отно-
шения, существующие между понятиями.
1. Подчинение понятий мы
имеем в том случае, когда одно
понятие относится к другому,
как вид к своему роду, когда
одно понятие входит в объём
другого, как часть его объёма.
Для примера возьмём понятие
«дерево» A и понятие «берёза»
B. Последнее понятие входит
в объём первого.
Рис. 4
638
Приложение 7. Формальная логика
2. Соподчинение понятий мы
имеем в том случае, если в объём
одного и того же более широкого
понятия входят два или несколько
одинаково подчинённых ему низ-
ших понятий. Эти низшие понятия
называются соподчинёнными (ко-
ординированными). Например, «му-
жество» B, «умеренность» C, «до-
бродетель» A. Оба первых понятия
входят в объём последнего.
3. Понятия равнозначащие. Для
разъяснения этого отношения возь-
мём два понятия: «народ» и «рабочие
и крестьяне». Когда мы произносим
слова «рабочие и крестьяне» то при
этом имеем в уме понятие «народ»,
и наоборот, когда мы произносим слово
«народ», мы также думаем о «рабочих
и крестьянах»; следовательно, объём
этих двух понятий один и тот же. Рав-
нозначащие понятия можно символи-
зировать при помощи двух кругов, сливающихся в один, подобно
тому как сливаются объёмы указанных понятий; различие же со-
держания символизируется двумя различными буквами, стоящими
в этом круге.
4. Противные (противоположные) и противоречащие по
нятия. На эти два различных класса понятий, очень сходных
по своим внешним свойствам, но в то же время совершенно раз-
личных по существу, следует обратить особенное внимание и хоро-
шенько продумать их различие, так как при оперировании с ними
легко впасть в ошибку.
Если мы возьмём объём какого-нибудь понятия и будем рас-
пределять по степени сходства виды, входящие в него, таким об-
разом, что после каждого вида мы будем брать следующий, наи-
менее от него отличный, то в конце концов из этих понятий-видов
Рис. 5
Рис. 6
639
Приложение 7. Формальная логика
получится ряд, в котором первый и пос-
ледний члены очень сильно отличают-
ся друг от друга. Эти-то два понятия,
первое и последнее, во взятом нами
ряде видов находятся в отношении про
тивности или противоположности.
Будем, например, указанным способом
распределять виды понятия «цвет».
В его объём входят различные оттенки
всевозможных цветов: красного, зе-
лёного, чёрного, белого, серого и т. п.
Если мы указанным выше способом будем размещать виды в ряд
по мере сходства их, то можем получить приблизительно следу-
ющий ряд: белый, беловатый, светло-серый, серый, тёмно-серый,
черноватый, чёрный.
Как видно из этого, наибольшее различие здесь между поня-
тиями «белый» и «чёрный»; они-то и суть противоположные или
противные понятия. Итак, понятия, входящие в один и тот же
объём, но очень отличающиеся друг от друга, называются про
тивными.
Если же мы имеем какое-нибудь
понятие A и другое понятие B, относи-
тельно которого известно только то, что
оно не есть A, то такие понятия назы-
ваются противоречащими. Например,
понятия «белый» и «небелый» суть по-
нятия противоречащие. Итак, два тер-
мина, из которых один получен путём
прибавления отрицательной частицы
«не» к другому, относятся между собой,
как противоречащие.
Кругом символизируется какое-нибудь одно понятие A, и вне
его ставится другое понятие B, которое есть не-A, причём это
понятие не-А может быть поставлено где угодно, лишь бы
не внутри круга, не в его объёме; это второе понятие по своим
свойствам называется понятием отрицательным или неопреде-
лённым.
Рис. 8
640
Приложение 7. Формальная логика
5. Скрещивающиеся понятия. Если мы имеем два понятия,
содержание которых различно, но объёмы некоторыми своими
частями совпадают, то такие два понятия называются скрещива-
ющимися (пересекающимися). Возьмём два понятия, например,
A — «писатели» и B — «учёные».
В объёме понятия «писатели» за-
ключается часть объёма понятия
«учёные», ибо некоторые писате-
ли суть учёные, и, с другой сто-
роны, в объёме понятия «учёные»
заключается некоторая часть объ-
ёма понятия «писатели», ибо не-
которые из учёных суть писатели.
Другой пример — прямоугольные фигуры и параллелограммы,
ибо некоторые прямоугольные фигуры суть параллелограммы
и некоторые параллелограммы суть прямоугольные фигуры.
6. Понятия несравнимые. Возьмём два понятия: «душа»
и «треугольник». Для этих двух понятий нет общего ближайше-
го родового понятия, в объём которого они могли бы оба войти
как координированные. Между ними нет ничего такого общего,
что могло бы для них явиться посредствующим, связывающим
элементом, на основании которого их можно было бы сравнить.
Такие два понятия находятся в логическом отношении несравни-
мости. Следует заметить, что речь идёт об отсутствии ближай
шего родового понятия. Если мы возьмём, например, два таких
понятия, как «корабль» и «чернильница», то при всём различии
их они имеют нечто общее (и то и другое есть вещь), но нет бли-
жайшего родового понятия, в объём которого они входили бы.
Для того чтобы можно было сравнить два понятия, необходи-
мо нечто третье, что объединяло бы эти понятия, — это именно
ближайшее общее понятие, в объём которого они входили бы.
Это третье понятие называется третий член сравнения, крите
рий сравнения.
Рис. 9
641
Приложение 7. Формальная логика
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Что такое категория?
Какие категории признавал Аристотель?
Какие следует признавать категории?
Что такое вещь, свойство, отношение?
Что такое подчинение понятий? Приведите примеры.
Что такое соподчинение понятий? Приведите примеры.
Какие понятия называются равнозначащими? Приведите
примеры.
Какие понятия называются противными или противополож-
ными? Приведите примеры.
Какие понятия называются противоречащими? Приведите
примеры.
Что такое скрещивающиеся понятия? Приведите примеры.
Какие понятия несравнимые?
Что необходимо для того, чтобы понятия можно было срав-
нивать?
642
Приложение 7. Формальная логика
V. ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ
Цель определения. Когда мы произносим какое-либо слово,
соответствующее известному понятию, и хотим сделать его по-
нятным для всех, то мы должны раскрыть содержание понятия,
соответствующего указанному слову, а так как содержанием поня-
тия называется совокупность его признаков, то раскрытие содер
жания понятия можно обозначить как перечисление признаков,
присущих данному понятию. Какое-либо понятие A содержит при-
знаки a, b, c, d; если мы перечислим эти признаки, то тем самым
точно обозначим, раскроем содержание понятия A; это значит,
другими словами, что мы определим его.
Следует заметить, что не все понятия могут быть определе-
ны. Понятия по своему содержанию бывают весьма различны:
содержание одних понятий больше, других — меньше. Такие по-
нятия, которые имеют сложное содержание, то есть такие, ко-
торые имеют много признаков, могут быть определены. Но есть
понятия, которые имеют настолько простое содержание, что
не могут быть определены, потому что, как было сказано, для
определения необходимо раскрытие содержания понятия; если же
содержание понятия не может быть раскрыто, то оно не может
быть и определено. Такие понятия называются простыми. На-
пример, понятие «пунцовый цвет» не подлежит определению:
цвет этот нужно видеть, чтобы знать, что он такое. Всё же опре-
деления, которые мы попытались бы дать в данном случае, были
бы ложными в логическом отношении. Точно так же определять,
что такое тон известной высоты, бесполезно; это усваивается,
понимается непосредственным восприятием этого тона. Сюда же
относятся такие понятия, как, например, понятия «равенство»,
«тождество», «тяжесть», «протяжение», «сознание». Точно так
же не могут быть определяемы индивидуальные понятия, потому
что при определении их пришлось бы перечислить бесконечное
множество признаков. Например: «этот бриллиант».
Итак, определить то или иное понятие, значит перечислить
его признаки. Но это представляется иногда задачей трудной,
потому что количество признаков того или другого понятия может
быть очень велико; поэтому перечислить даже большинство этих
признаков не окажется возможным. Вследствие этого принят
643
Приложение 7. Формальная логика
другой способ определения понятий, который имеет целью из-
бежать полного перечисления признаков. Он заключается в сле-
дующем.
Для иллюстрации дадим определение прямоугольника.
Для этой цели мы воспользуемся понятием «параллелограмм».
Когда мы употребляем термин «параллелограмм», то под ним
мы понимаем или прямоугольник, или ромб, или квадрат. Зная это,
мы не будем говорить «прямоугольник есть геометрическая фигу-
ра, плоская, ограниченная прямыми линиями, четырёхугольная»
и т. д ., а просто скажем, что это есть «параллелограмм, в котором
все углы прямые», ибо всякий под словом «параллелограмм» раз-
умеет геометрическую фигуру, ограниченную четырьмя прямыми,
попарно параллельными линиями; прибавляя, что все углы фи-
гуры прямые, мы окончательно завершаем определение её имен-
но тем, что мы отличаем прямоугольник от ромба и от квадрата,
которые тоже суть параллелограммы. Таким образом, определяя
понятие «прямоугольник», мы указали род данного понятия (па-
раллелограмм) и присоединили к нему видовое различие его (че-
тыре прямых угла), отличающее его от других видов, входящих
в тот же род, т. е . от ромба и квадрата. Руководствуясь тем же
правилом, мы скажем, что «ромб есть параллелограмм, в котором
все стороны равны», а «квадрат есть параллелограмм, в котором
стороны и углы равны».
Итак, определение совершается при помощи ближайшего
рода и видового различия, мы выражаем наше определение при
помощи суждения, содержащего подлежащее и сказуемое. Под-
лежащее этого суждения называется определяемым, сказуемое
называется определяющим. Эти термины важны потому, что бла-
годаря им мы можем указать те правила, при соблюдении которых
получается правильное определение. Таких правил четыре.
1. Определение должно быть соразмерным, то есть таким,
в котором объёмы определяемого и определяющего тождественны,
то есть одинаково велики. Если правило это нарушено, то опреде-
ление неадекватно, или несоразмерно. В таком случае определе-
ние делается или слишком широким, или слишком узким. Возьмём
в пример определение лошади. Если сказать, что «лошадь есть
домашнее животное», то это определение будет слишком широ-
ким; в нём объём определяющего будет более широким, чем объём
644
Приложение 7. Формальная логика
определяемого понятия (в объём домашнего животного, кроме
лошади, входят ещё коровы, собаки, кошки, ...). Относительно
такого определения можно также сказать, что в него не входит
указание существенного признака данного понятия. Если в опре-
делении опущены существенные признаки понятия, тогда оно
окажется слишком широким, как в только что приведённом при-
мере. Возьмём определение, которое грешит в противоположном
направлении. Если бы мы сказали, что «треугольник есть плоская
прямолинейная фигура, имеющая три равные стороны», то это
определение было бы слишком узким. В нём объём определяю-
щего понятия меньше объёма определяемого понятия. А именно:
в объём определяющего понятия входят только равносторонние
треугольники, а в объём определяемого понятия входят как рав-
носторонние, так и неравносторонние треугольники.
2. Определение не должно делать круга. Это правило требу-
ет, чтобы определяемое понятие не определялось посредством по-
нятия, которое само делается понятным только посредством опре-
деляемого. Например, определение «вращение есть движение
вокруг оси». Это определение понятия «вращение» посредством
понятия «ось» делает круг, ибо само понятие «ось» определяется
только через понятие «вращение» (как известно, ось — это пря-
мая, вокруг которой происходит вращение). Таким образом, ясно,
что в нашем определении получается круг: понятие «вращение»
определяется посредством понятия «ось», а понятие «ось» —
посредством понятия «вращение».
В определении определяющее и определяемое должны быть
двумя различными и притом самостоятельными понятиями, если
это не соблюдается, то получается ошибка, которая называется
тавтологией: в определении получается только повторение того
же слова, то есть употребляются слова, имеющие то же самое
значение. Например: «свет есть то, чему присущ свет»; «вели-
чина есть то, что способно уменьшаться и увеличиваться». По-
следнее определение представляет собой тавтологию, потому
что уменьшение есть убавление величины, увеличение же есть
прибавление величины, а потому, если мы определяем величину
посредством того, что способно увеличиваться или уменьшаться,
то очевидно, что в определяющем понятии содержится опреде-
ляемое понятие.
645
Приложение 7. Формальная логика
3. Определение не должно быть отрицательным, оно долж-
но указывать признаки, присущие данному понятию, а не чуждые
ему, ибо эти последние для нас неважны и, кроме того, их можно
указать очень много. Например, возьмём определение «театр есть
здание, не служащее для жилья». Если A будет здание, служащее
для жилья, то не-A, или зданий, не служащих для жилья, будет
бесчисленное множество. Таким образом, это определение дела-
ется для нас непригодным.
Отрицательные определения могут быть употребляемы только
тогда, когда определяемое понятие имеет отрицательный харак-
тер. Например, «чужестранец» — это человек, не принадлежа-
щий к данной стране.
4. Определение должно быть ясным, в определении нельзя
пользоваться выражениями двусмысленными, метафорическими
и вообще малопонятными. Нарушение этого правила приводит
к попытке сделать понятным неизвестное через посредство ещё
менее известного. Например, выражения «архитектура есть за-
стывшая музыка» и «нужда есть мать изобретения» — это есть
образные выражения, которые не объясняют значения термина.
Если же сказать, что «эксцентричность есть своеобразная идио-
синкразия», то мы непонятное пытаемся объяснить посредством
непонятного же.
Приёмы, заменяющие определения. Итак, чтобы наши опре-
деления были точны, они должны удовлетворять указанным че-
тырём условиям, но не следует думать, что все наши понятия
могут быть всегда определяемы указанным способом. Есть слу-
чаи, когда нам приходится знакомиться с содержанием понятия
не посредством определения, а иными способами. Можно указать
следующие способы, заменяющие определение.
1. Указание. Если, например, мы кого-нибудь желаем познако-
мить с тем, что такое тот или другой цвет, звук и тому подобное,
то это мы будем в состоянии сделать только в том случае, если
приведём его в соприкосновение с данным цветом, звуком и тому
подобным, то есть заставим его воспринимать то, с чем мы же-
лаем его ознакомить. Такой способ ознакомления с известным
понятием называется указанием. Указание употребляется во всех
случаях, когда нам приходится знакомить кого-нибудь с предме-
тами непосредственного восприятия.
646
Приложение 7. Формальная логика
2. Описание употребляется при ознакомлении с индивиду-
альными предметами или при ознакомлении со свойствами, при-
надлежащими какой-либо вещи. В таком случае приводятся воз-
можно точно и полно признаки этой вещи, например, описание
Днепра у Гоголя, Рейнского водопада у Карамзина. В ботанике
описывается строение того или иного цветка, процесс опыления,
в химии описывается та или иная реакция.
3. Характеристика приводит выдающиеся признаки како-
го-либо предмета или явления. Характерной особенностью се-
мейства крестоцветных растений являются цветы с четырьмя
листочками чашечки и четырьмя лепестками венчика, располо-
женными крест-накрест, с двумя короткими и четырьмя длинны-
ми тычинками.
4. Сравнение употребляется в том случае, когда мы знако-
мимся с тем или иным понятием при помощи сравнения его
с другими понятиями, похожими на него. Мы можем дать поня-
тие о теплопроводности какого-либо тела при помощи сравнения
её со светопрозрачностью, например, если скажем, что тепло-
проводность по отношению к тепловым лучам есть то же самое,
что прозрачность по отношению к световым лучам. Сравнение
употребляется главным образом тогда, когда одно понятие уяс-
няется при помощи другого понятия, более ясного, например,
когда какое-либо абстрактное понятие уясняется при помощи
какого-либо конкретного. Например, «жизнь есть школа опыта»,
«право есть воплощение, нравственной идеи», «совесть есть
внутренний суд».
5. Различение употребляется в том случае, когда мы знако-
мим кого-нибудь с содержанием какого-либо понятия, указывая
на то различие, которое существует между данным понятием
и другими, например, если мы говорим, что «энтузиазм» отлича-
ется от «фанатизма» тем, что он вызывается чем-либо благород-
ным и не переходит за пределы умеренности.
647
Приложение 7. Формальная логика
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Что такое содержание понятия?
Что такое сложные и простые понятия?
Какие понятия не могут быть определены?
Что такое определение?
Перечислите условия правильности определения.
Какие определения будут слишком узкие и какие слишком ши-
рокие?
Когда определение делает круг?
Почему признаки, входящие в определение, не должны иметь
отрицательного характера?
Назовите приёмы, заменяющие определение, и укажите осо-
бенности каждого приёма.
648
Приложение 7. Формальная логика
VI. О ДЕЛЕНИИ
Задача деления. От процесса определения процесс деления
отличается тем, что определение раскрывает содержание поня-
тия, а деление раскрывает его объём. Задача деления заключает-
ся в том, чтобы указать все виды, совокупность которых составля-
ет объём данного понятия. Так, например, понятие «треугольник»
мы могли делить следующим образом:
Треугольник (A): Прямоугольный (B), Остроугольный (C), Ту-
поугольный (D).
У нас было понятие «треугольник» (A), и мы перечислили все
частные понятия: B, C и D, входящие в объём этого более общего
понятия, которое относится к ним, как род к своим видам.
Понятие, объём которого мы раскрываем, называется дели
мым, а те виды, которые получаются от деления, называются
членами деления.
Основание деления. Когда мы производим деление рода
на виды, то мы обращаем внимание на те признаки, которыми
обладают одни виды и не обладают другие. Признак, который даёт
нам возможность разделить род на виды, называется основанием
деления. Например, основанием вышеприведённого деления по-
нятия «треугольник» была величина углов в треугольнике.
Процесс несколько усложняется, если полученные от деления
виды, в свою очередь, делить на подвиды (этот процесс называ-
ется подразделением). Например, вид понятия «треугольник»,
именно тупоугольный треугольник (или какой-нибудь другой),
можно в свою очередь подразделить на подвиды: равнобедрен-
ный и разносторонний. В процессе деления иногда употребляется
приём, который называется дихотомией и который заключает-
ся в деления данного понятия A на противоречащие понятия B
и не-B. Берём какое-нибудь понятие, которое нам надо разделить,
например, понятие «человек»; выделяем в одну группу какой-ни -
будь из видов, заключающихся в этом понятии, например, вид
«славянин», а в другую группу — «не-славянин» — относим все
прочие виды. Затем с этим вторым отрицательным понятием по-
ступаем точно таким же образом: подразделяем понятие «не-сла -
вянин» на две группы; в одну из них относим, например, под-
вид «германец», а в другую — все прочие остающиеся подвиды,
649
Приложение 7. Формальная логика
соединяя их в одно понятие «не-германец»; затем с этим поняти-
ем поступаем точно так же, как и с предыдущим, и продолжаем
наше деление до тех пор, пока оно не окажется исчерпанным.
Этот приём, по этой причине, иногда называют исчерпывающим
делением.
Правила деления. Деление подчиняется следующим прави-
лам:
1. Деление должно быть адекватно (соразмерно). Это зна-
чит, что если мы перечисляем по какому-нибудь основанию или
принципу виды данного родового понятия, то мы должны точно
перечислить все виды, не уменьшая и не увеличивая их количе-
ства, т. е. сумма видов должна равняться делимому роду.
Если при делении мы не перечислим всех видов, т. е. если эта
сумма будет меньше, то у нас получится деление неполное; если
же мы в объём делимого понятия введём виды, которые в нём
на самом деле не содержатся, то у нас получится деление слиш-
ком обширное, т. е. указанная сумма будет больше.
2. Члены деления должны исключать друг друга. Это тре-
бование станет ясным, если мы возьмём для примера, следующее
деление:
Книги: Полезные, Понятные, Интересные. Здесь один вид
книг не исключает из своего объёма других видов: полезная
книга может быть в одно и то же время и понятной, и интерес-
ной. Ошибка приведённого примера деления произошла потому,
что не было выдержано третье требование правильного деления,
а именно:
3. Деление должно иметь одно основание. При делении по-
нятий чаще всего повторяется ошибка, заключающаяся в том, что
в процессе деления меняется основание деления.
Приведём пример. Прямолинейные фигуры: Треугольники,
Параллелограммы, Прямоугольники, Многоугольники. Это деле-
ние неправильно, так как у нас здесь скрещиваются такие различ-
ные основания деления, как число сторон, направление сторон,
величина углов. Такое деление называется перекрёстным. Итак,
третье условие правильности деления заключается в том, чтобы
при последовательном перечислении видов делимого понятия
было выдержано одно основание деления. Но следует заметить,
что одно основание деления должно быть выдержано только при
650
Приложение 7. Формальная логика
первом делении понятия; уже при вторичном делении, т. е. при
подразделении, основание деления должно измениться. Так, на-
пример, если мы разделили понятие «треугольник», взяв осно-
ванием деления величину углов, на такие виды, как остроуголь-
ный, прямоугольный и тупоугольный, то, желая далее продолжать
деление какого-нибудь из этих членов деления, мы уже должны
основание деления изменить. Так, понятие «остроугольный тре-
угольник» мы можем делить ещё далее, если возьмём основанием
деления уже не величину углов, а отношение сторон по величине:
равносторонний, равнобедренный, разносторонний.
4. Деление должно быть непрерывным, то есть при делении
какого-либо понятия нужно переходить к ближайшему низшему
роду, в противном случае будет получаться то, что называется
скачком в делении.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Какова задача деления?
Что называется делимым понятием?
Что называется членами деления?
Что такое основание деления?
Что такое подразделение?
Что такое дихотомия? Его преимущества и недостатки.
Перечислите правила деления. Приведите примеры на каждое
правило и укажите применение каждого правила.
651
Приложение 7. Формальная логика
VII. О СУЖДЕНИИ
Познание и суждение. Если бы у нас были одни только пред-
ставления и понятия, но не было бы их соединения или связи,
то могли ли бы мы сказать, что у нас есть познание? Конечно,
нет. Познание может быть только в том случае, если мы имеем
дело с истинностью или ложностью; а вопрос о истинности или
ложности возникает только тогда, когда между понятиями уста-
навливается известная связь; это бывает именно тогда, когда
мы судим о чём-нибудь. Например, когда я произношу слово
«дом», то в понятии, выражаемом этим словом, нет ничего ни ис-
тинного, ни ложного. Когда же я говорю «дракон существует»,
«дракон имеет крылья», то я утверждаю нечто истинное или лож-
ное. Следовательно, об истинности и ложности может быть речь
только в том случае, когда мы имеем дело с суждением. Суждение
всегда имеет дело с какой-либо объективной реальностью. Су
ждение есть известное умственное построение; будучи выражено
в словах, оно называется предложением.
Грамматический анализ предложения. В предложении
мы всегда высказываем что-нибудь относительно чего-нибудь.
То, относительно чего мы высказываем, называется подлежащим,
субъектом, а то, что мы о нём высказываем, называется предика
том, сказуемым. Простым предложением является предложение
«A есть B», «A не есть B». В этих предложениях A есть субъект,
B есть предикат; «есть» и «не есть» называются связкой, потому
что они служат для связывания подлежащего со сказуемым. Под-
лежащее обыкновенно обозначается символом S, а сказуемое —
символом P (начальные буквы слов subjectum, praedicatum).
Следует заметить, что, когда мы говорим о суждении,
то мы имеем в виду логическую точку зрения, когда же мы гово-
рим о предложении, то мы имеем в виду грамматическую точку
зрения.
Форма суждений. Суждения, каковы бы они ни были, всегда
представляют собой соединение субъекта с предикатом, но они
видоизменяются в зависимости от изменения субъекта, предиката
и связи между ними.
I. Прежде всего рассмотрим особенность суждений в зависи-
мости от изменений субъекта.
652
Приложение 7. Формальная логика
Субъект может быть или определённым, или неопределён
ным. Суждения с неопределённым субъектом суть так называе-
мые безличные суждения, например, «светает», «мне скучно»,
«грустно», «больно». Среди суждений с определённым субъектом
мы отличаем суждения единичные, частные и общие. Единич-
ными суждениями называются такие, в которых подлежащим
является какое-либо индивидуальное понятие, например, «Нью-
тон открыл закон тяготения». Частным суждением называется
такое, в котором подлежащим суждения является понятие, взятое
в части своего объёма, например, суждение «некоторые S суть P».
Общие суждения — это те, в которых подлежащее служит для
выражения класса вещей или явлений, например, «пауки суть
членистоногие».
II. Суждения по формам предиката можно разделить на по
вествовательные, описательные и объяснительные. Надо за-
метить, что субъект всегда является выражением понятия вещи,
предмета, события, между тем как предикат служит для обозна-
чения тех изменений, которым может подвергаться вещь.
Вещь мы рассматриваем как нечто пребывающее, постоянное,
отличающееся от своих признаков именно тем, что она остаётся
относительно неизменной, в то время как эти последние изменя-
ются. Это пребывающее принято называть субстанцией, а то, что
в нём изменяется, принято называть акциденцией. Акциденция
может выступать в качестве или состояния, или свойства; в этом
смысле предикат выражает или состояние вещи, или свойство
какой-либо вещи, но иногда он может выражать также и вещь.
a) Повествовательные суждения содержат в своём предикате
высказывание относительно событий, состояний, процессов или
деятельности; предикат здесь всегда является понятием состо-
яния, причём о повествуемых вещах высказываются состояния
по преимуществу скоропреходящие. Эти суждения действитель-
ны только для определённого промежутка времени. Например,
«Цезарь перешёл Рубикон», «роза в нашем саду цветёт», «этот
огонь горяч».
b) Описательные суждения. В описательных суждениях одно-
му или многим предметам приписывается какое-нибудь свойство
или множество свойств, причём имеются в виду более или менее
постоянные свойства. Субъектом всегда является какой-либо
653
Приложение 7. Формальная логика
определённый предмет или вещь. Например, в суждении «огонь
горяч» предикат выражает понятие свойства или признака субъ-
екта. То же самое следует сказать относительно предикатов в сле-
дующих суждениях: «снег бел», «движения паровоза быстры»,
«роза красива», «кит дышит лёгкими», «небо голубое».
с) Объяснительное суждение подводит какую-либо вещь под
родовое понятие, причём в этом случае предикат выражает поня-
тие вещи. Например, «золото есть металл», «кит есть млекопита-
ющее», «это есть железо», «горение есть химический процесс»,
«парабола есть коническое сечение».
III. Наконец, третий класс суждений — это те суждения, в ко-
торых выражается определённое отношение между понятиями
подлежащего и сказуемого.
a) Суждения тождества. В суждениях этого рода понятия
субъекта и предиката имеют один и тот же объём, в них под-
лежащее и сказуемое суть понятия равнозначащие. Например,
«всякий равносторонний треугольник есть равноугольный тре-
угольник». В математике часто применяются суждения, выра-
жающие тождество; именно сюда относятся суждения, которые
выражаются уравнениями. Например, (a+b)(a+b) = aa+2ab+bb.
b) Суждения подчинения совпадают с объяснительными су-
ждениями. Здесь понятия субъекта и предиката не являются
тождественными, так как их объёмы отличаются друг от друга.
Именно здесь понятия с менее широким объёмом подчиняются
понятию с более широким объёмом. Поэтому подобные суждения
могут быть названы суждениями подчинения. Например, «солнце
есть звезда», «собака есть животное».
c) Суждения отношения пространства, времени и причинно-
сти. В предложении «дом находится на улице» говорится об из-
вестном пространственном отношении между «домом» и «улицей»;
«находящийся на улице» образует содержание предиката. В суж-
дении «Александр Македонский жил до нашей эры» предикатом
является «жил до нашей эры» и выражает собой временное от-
ношение. «Солнце производит теплоту» (суждение причинности).
Суждения существования. Такие суждения, как «мир суще-
ствует», «солнце есть», «существует любовь к родине, которая
способна на великие жертвы», «существуют антиподы», имеют
цель утверждать бытие или существование логического субъекта.
654
Приложение 7. Формальная логика
Такие суждения, которые приписывают понятию субъекта только
лишь существование, называются суждениями существования,
или экзистенциальными суждениями. Легко видеть, что слово
«есть» в этих суждениях является не связкой, а предикатом
и обозначает «существует».
Аналитические и синтетические суждения. Суждение, в ко-
тором мы относительно субъекта высказываем нечто такое, что
в нём уже содержится, называется аналитическим. Например,
в подлежащем суждения «всякое тело протяжённо» признак
протяжённости уже содержится. Мы не можем мыслить понятие
«тело» без того, чтобы не мыслить его протяжённым. Поэтому
если мы говорим, что тело протяжённо, то мы только раскрываем,
анализируем то, что уже содержится в подлежащем. Оттого само
суждение называется аналитическим.
От аналитических суждений отличаются суждения, в которых
предикат не находится в содержании субъекта, в которых преди-
кат привносит нечто новое к содержанию субъекта. Такие сужде-
ния называются синтетическими. В них не раскрывается содер-
жание подлежащего, а присоединяется нечто новое. Эти суждения
называются также суждениями, расширяющими познание, между
тем как суждения аналитические называются суждениями, объ-
ясняющими познание.
Существовало мнение, что различие между суждениями син-
тетическими и аналитическими имеет абсолютный характер, т. е .
что некоторые суждения имеют всегда только аналитический ха-
рактер, а другие суждения имеют только синтетический харак-
тер. На самом же деле, если рассматривать суждения с точки
зрения их происхождения, то различие между синтетическими
суждениями и аналитическими нужно считать относительным,
потому что иногда признаки, которые мы считаем связанными
аналитически, в действительности бывают связаны синтетически.
Например, если мы произносим суждение «лев есть животное
плотоядное», то это суждение должно быть признано, конечно,
аналитическим, потому что признак плотоядности уже содержит-
ся в понятии «лев». Но это суждение является аналитическим
теперь, когда мы уже хорошо знакомы с содержанием понятия
«лев». Когда же мы не были знакомы с содержанием понятия
«лев», то это суждение имело характер синтетический.
655
Приложение 7. Формальная логика
Кроме приведённой в этой главе классификации суждений
существует ещё одна классификация, с которой нам необходимо
ознакомиться, потому что она лежит в основе всех дальнейших
логических построений.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Какое существует отношение между познанием и суждением?
Какое различие между суждением и предложением?
Что кладётся в основу деления суждения?
Какие существуют суждения в зависимости от изменения
субъекта и какое между ними различие?
Какие существуют суждения в зависимости от изменения
предиката и какое между ними различие?
Какие существуют суждения отношения?
Какие суждения называются суждениями существования?
Какое различие между аналитическими и синтетическими су-
ждениями?
656
Приложение 7. Формальная логика
VIII. ДЕЛЕНИЕ СУЖДЕНИЙ
Деление суждений. В формальной логике принято делить су-
ждения с четырёх точек зрения: количества, качества, отношений
и модальности.
Количество суждения. Когда суждения рассматривают-
ся с точки зрения количества, то обращается внимание на то,
в каком объёме берётся подлежащее: во всём объёме или в части,
другими словами, справедливо ли то, что утверждается сказуе-
мым по отношению к подлежащему, взятому во всём объёме, или
оно справедливо только по отношению к подлежащему, взятому
в части объёма. Если я говорю «все растения живые», то в этом
суждении предикат «живые» справедлив относительно всех рас-
тений, относительно всего класса растений, относительно поня-
тия «растения», взятого во всём объёме. Если я скажу «некото-
рые растения суть хвойные», то предикат «хвойные» справедлив
только относительно части объёма растения. Первые суждения
называются общими, а вторые — частными.
Формула общего суждения: Все S суть P.
Формула частного суждения: Некоторые S суть P.
От частных суждений нужно отличать так называемые еди-
ничные (индивидуальные) суждения. Например, суждение «Гу-
тенберг — изобретатель книгопечатания» есть единичное сужде-
ние. Индивидуальные суждения обыкновенно относят к общим
суждениям, так как в них предикат относится к субъекту, взятому
во всём объёме, или, другими словами, в них предикат действи-
телен по отношению ко всему, объёму субъекта. То же самое сле-
дует сказать относительно всяких суждений, в которых подлежа-
щее выражается понятием единичной вещи. Возьмём в пример
суждение: «самообладание есть добродетель». Очевидно, в этом
суждении предполагается, что дело идёт о всяком самообладании.
Качество суждения. С точки зрения качества суждения де-
лятся на утвердительные и отрицательные. Формулы их таковы:
SестьP.SнеестьP.
Если мы предикат придаём субъекту, то это будет утверди-
тельное суждение; если мы предикат отнимаем от субъекта,
то суждение будет отрицательное. Например, суждение «люди
пристрастны к самим себе» будет суждением утвердительным,
657
Приложение 7. Формальная логика
потому что известный предикат мы приписываем субъекту (при-
знаём входящим в содержание субъекта), а, например, суждение
«люди не поддаются лести» будет отрицательным суждением,
потому что предикат «поддаваться лести» мы отнимаем от людей,
то есть признаём не входящим в содержание субъекта «люди».
Следовательно, с точки зрения качества мы определяем, прида-
ётся ли предикат субъекту или отнимается от него.
Если классы, получаемые от разделения суждений с точки зре-
ния количества, соединить с классами, получаемыми от разделе-
ния суждений с точки зрения качества, то мы получим суждения
общеутвердительные и частноутвердительные, общеотри
цательные и частноотрицательные.
Формулы этих суждений будут следующие:
1. Общеутвердительные суждения: «все S суть P». Напри-
мер, «все люди боятся смерти».
2. Частноутвердительные суждения: «некоторые S суть P».
Например, «некоторые люди имеют чёрный цвет кожи».
3. Общеотрицательные суждения: «ни одно S не есть P».
Например, «ни один человек не всеведущ».
4. Частноотрицательные суждения: «некоторые S не суть
P». Например, «некоторые люди не имеют чёрного цвета кожи».
Для краткости эти типы суждений обозначают следующими
латинскими буквами:
—
A:ВсеSсутьP.
—
I: Некоторые S суть P.
—
E:НиодноSнеестьP.
—
O: Некоторые S не суть P.
Отношение между подлежащим и сказуемым. Суждения раз-
личаются также по отношению, какое устанавливается между
субъектом и предикатом. С этой точки зрения суждения разделя-
ются на категорические, условные (гипотетические) и разде
лительные. Если я говорю «все люди смертны», то здесь я беру
отношение между субъектом и предикатом безусловно. Это будет
категорическое суждение. Категорическое суждение есть такое,
в котором сказуемое утверждается или отрицается относительно
субъекта без какого-либо ограничения во времени, в простран-
стве или вообще в каких-либо обстоятельствах. Когда я ограничи-
ваю отношение каким-либо условием, тогда получается условное
658
Приложение 7. Формальная логика
суждение, а когда в суждении оставляется место неопределённо-
сти, тогда получается разделительное суждение.
Схема категорического суждения: S есть P. Пример: «Земля
вращается вокруг Солнца».
Схема условных суждений: Если A есть B, то C есть D. При-
мер: «если дождь пойдёт, то почва будет мокрая». Здесь во втором
суждении сказуемое может быть приписано подлежащему при
условии допущения истинности первого суждения. Первое су-
ждение принято называть основанием, а второе — следствием.
В условных суждениях, таким образом, мы имеем два суждения,
которые находятся друг к другу в отношении основания к след-
ствию. Суждение, которое содержит условие, называется также
предыдущим; суждение, которое содержит следствие, называется
последующим.
Разделительные суждения имеют двоякий вид: 1) S есть или A,
или B, или C. 2) Или A, или B, или C есть P. Разница между этими
двумя видами разделительных суждений, как это легко видеть,
сводится к следующему. В первом случае возможны два, три или
больше сказуемых при одном подлежащем, во втором возможны
два, три или больше подлежащих при одном сказуемом. Эта воз-
можность нескольких подлежащих при одном сказуемом или не-
скольких сказуемых при одном подлежащем делает суждение не-
определённым. Примеры: «треугольник есть или остроугольный,
или тупоугольный, или прямоугольный»; в этом суждении одно
подлежащее и три сказуемых; «или Бэкон, или Шекспир, или
человек, равный им по таланту, написал произведения, приписы-
ваемые Шекспиру».
Условия правильности разделительных суждений те же самые,
что и условия правильности деления; они состоят в том, чтобы
члены деления были приведены полностью, и чтобы члены деле-
ния исключали друг друга.
Условноразделительные суждения. Из соединения условных
суждений с разделительными образуются условно разделительные
суждения. Схема их: Если A есть B, то C есть или D, или E, или
F, или в более общей форме эту схему можно изобразить так:
Если есть A, то есть или a, или b, или c, например: «если кто
желает получить высшее образование, то он должен учиться или
в университете, или в институте, или в академии».
659
Приложение 7. Формальная логика
Модальность суждений. Остаётся рассмотреть четвёртое
отношение между суждениями, а именно с точки зрения модаль-
ности. С этой точки зрения рассматривается, с какой квалифи-
кацией, то есть каким образом, в суждении сказуемое приписыва-
ется подлежащему. Таких квалификаций по модальности можно
указать три:
1. Проблематические: «S, вероятно, есть P». «Илиада есть,
вероятно, продукт коллективного творчества».
2. Ассерторические: «S есть P». «Киев стоит на Днепре»,
«вода состоит из водорода и кислорода».
3. Аподиктические: «S необходимо должно быть P». Напри-
мер: «две прямые линии не могут ограничивать пространство».
Анализируя приведённые примеры, мы видим, что пробле-
матическое суждение характеризуется некоторым ограниче-
нием связи между подлежащим и сказуемым (утверждается ве-
роятность, возможность); об ассерторическом суждении связь
подлежащего со сказуемым утверждается решительно, без ко-
лебания (утверждается действительность какого-либо факта);
в аподиктическом суждении утверждение получает характер
необходимости.
На первый взгляд различие между суждениями ассертори-
ческими и аподиктическими не совсем ясно. Кажется, что оба
они обладают одинаковой достоверностью и что поэтому между
ними нет различия; на самом же деле между ними различие очень
большое. Суждения ассерторические утверждают нечто действи-
тельно существующее, в этом смысле нечто вполне достоверное,
но всегда можно мыслить и обратное тому, что утверждается в ас-
серторическом суждении; что же касается аподиктических сужде-
ний, то никоим образом нельзя мыслить противоречащих им суж-
дений. Например, если я возьму ассерторическое суждение «Киев
стоит на Днепре», я могу мыслить Киев стоящим не на Днепре,
а, например, на Неве; если же я возьму аподиктическое сужде-
ние «две прямые линии не могут ограничивать пространство»,
то я не могу мыслить иначе, я не могу мыслить, чтобы две пря-
мые замыкали пространство. Аподиктическое суждение имеет
характер необходимый. Другой пример аподиктических суждений:
«если две величины равняются одной и той же третьей, то они
равны между собой».
660
Приложение 7. Формальная логика
Три признака — возможность, действительность, необхо
димость — характеризуют собой три вида указанных суждений:
если в суждении выражается или возможность, или действитель-
ность, или необходимость, то получается или суждение пробле-
матическое, или ассерторическое, или аподиктическое соответ-
ственно.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Как делятся суждения по количеству и по качеству?
На какие четыре класса делятся суждения по количеству
и по качеству и как они обозначаются?
Как различаются суждения по отношению между подлежа-
щим и сказуемым?
Какова схема суждений категорических, условных, раздели-
тельных?
Как делятся суждения по модальности и какое между ними
различие?
Каково отношение между ассерторическими и аподиктиче-
скими суждениями?
661
Приложение 7. Формальная логика
IX. ОТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ПОДЛЕЖАЩИМ
И СКАЗУЕМЫМ. ОБЪЁМЫ
ПОДЛЕЖАЩЕГО И СКАЗУЕМОГО
Отношение между подлежащим и сказуемым. Мы видели,
что суждения бывают обще-утвердительные (А), обще-отрица-
тельные (Е), частно-утвердительные (O) и частно-отрицательные
(I). Выясним отношение между подлежащим и сказуемым во всех
этих классах суждений.
Суждения A. Возьмём обще-утвердительное суждение
«все рыбы суть позвоночные» (все S суть P). В этом суждении
мы утверждаем, что всякая рыба входит в объём класса позвоноч-
ных, другими словами, что в класс вещей, который мы обознача-
ем при помощи сказуемого «позвоночные», входит целиком класс
вещей, обозначаемых подлежащим. Но так как в классе позвоноч-
ных кроме рыб есть ещё и другие жи-
вотные, то объём класса позвоночных
будет больше класса рыб. Если по-
нятие S содержится в объёме поня-
тия P, то символически мы можем
это представить при помощи круга
S, который находится внутри круга
P. Поэтому те обще-утвердительные
суждения, в которых объём подле-
жащего меньше объёма сказуемого,
можно символически изобразить, как
это представлено на рис. 10.
Но если в обще-утвердительных
суждениях подлежащее и сказуемое
будут понятиями равнозначащими,
то символ их будет иной. Возьмём
пример: «все квадраты суть парал-
лелограммы с равными сторонами
и равными углами». В целом сужде-
нии S и P суть понятия равнознача-
щие и, как таковые, совпадают друг
с другом своими объёмами. Поэтому
Рис. 10
Рис. 11
662
Приложение 7. Формальная логика
мы не можем круг поместить в середине P, как это мы сделали
в предыдущем суждении, а должны представить отношение S к P
в виде двух совпадающих кругов (рис. 11).
Суждения E. Возьмём обще-от-
рицательное суждение «ни одно
насекомое не есть позвоночное».
В этом суждении мы отрицаем вся-
кое совпадение между подлежащим
и сказуемым; один класс находится
вне другого класса. Мы в мышле-
нии совершенно отделяем класс
подлежащего от класса сказуемого. Символически отношение
S к P в таких суждениях может быть обозначено посредством двух
отдельно стоящих и не связанных друг с другом кругов (рис. 12).
Суждения I. Возьмём частно-утвердительное суждение «не-
которые книги полезны». В этом суждении часть класса S входит
в объём класса P, то есть совпада-
ет с классом P. Если какая-нибудь
часть S совпадает с P, то круги S и P
должны иметь общую часть, то есть
должны пересекаться. Символиче-
ски отношение между подлежащим
и сказуемым в частно-утвердитель-
ных суждениях можно изобразить
так, как это сделано на рис. 13.
Суждения O. Возьмём частно-отрицательное суждение «не-
которые книги не суть полезны». Это суждение означает, что не-
которые книги не входят в класс
полезных вещей, другими слова-
ми, некоторая часть S не входит
в объём P. Если мы представим
подлежащее и сказуемое в су-
ждении O в виде кругов (рис. 14),
то получим:
Рис. 12
Рис. 13
Рис. 14
663
Приложение 7. Формальная логика
В суждении «некоторые змеи не имеют ядовитых зубов»
мы из объёма S выделяем часть, которая ограничивается кругом
P. Эта часть S, которая находится в круге P, обозначает тех змей,
которые имеют ядовитые зубы, а та часть, которая находится вне
круга P, будет обозначать змей, которые не имеют ядовитых зубов.
Если мы заштрихуем ту часть круга S, которая находится вне P,
то мы покажем, о какой части всего класса идёт речь.
Объёмы подлежащего и сказуемого. Теперь нам следует рас-
смотреть суждения с точки зрения объёма их подлежащих и ска-
зуемых. Если мы будем рассматривать суждения с этой точки
зрения, то увидим, что в некоторых суждениях мы берём подле-
жащее или сказуемое во всём объёме, а в других — не во всём.
Если подлежащее и сказуемое берутся в суждениях во всём объ-
ёме, то говорят, что они распределены; если они взяты не во всём
объёме, то говорят, что они не распределены.
В суждениях A подлежащее распределено, потому что в них
предикат утверждается относительно всех представителей того
или другого класса, но сказуемое не распределено, что легко
можно видеть из вышеприведённого примера: «все рыбы суть
позвоночные». В этом примере мы приписываем известное свой-
ство, в данном случае принадлежность к известному классу, всем
рыбам; что же касается позвоночных, то мы приобретаем зна-
ние только о некоторой части их, но не обо всех. Суждение A
распределяет своё подлежащее, но не распределяет своего
сказуемого, кроме случаев, когда подлежащее и сказуемое суть
понятия равнозначащие, тогда и сказуемое взято во всём объёме.
Например, в суждении «все амальгамы суть ртутные сплавы».
В суждениях E и подлежащее, и сказуемое распределены.
Если мы возьмём суждение «ни одно насекомое не есть позво-
ночное», то в этом суждении мы утверждаем нечто как обо всех
насекомых, что они не суть позвоночные, так и обо всех позвоноч-
ных, что они не суть насекомые. Из этого суждения мы узнаём,
что ни один из предметов, находящихся в сказуемом, не может
быть найден между предметами, находящимися в подлежащем.
Таким образом, общеотрицательное суждение распределяет
как подлежащее, так и сказуемое.
В суждении I ни подлежащее, ни сказуемое не распреде
лены.
664
Приложение 7. Формальная логика
Если мы возьмём пример: «некоторые книги полезны»,
то мы из него не вынесем никакого знания ни обо всём клас-
се «книг», ни обо всём классе «полезных вещей». Из этого су-
ждения мы только узнаем о некоторых книгах, что они полез-
ны, но мы не узнаем, что входит в весь объём полезных вещей,
мы не узнаем, какие вещи полезны.
В суждении O только подлежащее не распределено, ибо
когда мы говорим, что «некоторые животные не суть позвоноч-
ные», то мы берём подлежащее не во всём объёме, мы говорим
о некоторых, а не обо всех животных. Сказуемое в суждении O
распределено, так как мы S исключаем из всего объёма сказуе-
мого. Исключить вещь из какого-нибудь пространства, например,
из дома, значит удалить её не из какой-нибудь части, но из всякой
части, из всего пространства, из всего дома. Хотя часть животных
входит в класс позвоночных, однако остальная часть исключается
и притом из всех частей сказуемого.
A: S распределено, P не распределено;
E: S распределено, P распределено;
I: S не распределено, P не распределено;
O: S не распределено, P распределено;
Случаи, когда субъект распределён или не распределён, не-
трудно распознать, потому что на это указывают слова «все», «не-
которые», «ни один» и т. п. Что же касается предиката, то вы-
шеприведённая схема показывает, что отрицательные суждения
распределяют, а утвердительные не распределяют своего предиката.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Изобразите символически отношение между подлежащим
и сказуемым в суждениях A, E, I, O.
Когда говорится о подлежащем или сказуемом, что оно рас-
пределено?
Какой признак для различения распределённости или нерас-
пределённости?
Рассмотрите суждения A, E, I, O с точки зрения распределён-
ности их подлежащих и сказуемых.
665
Приложение 7. Формальная логика
X. О ПРОТИВОПОЛОЖЕНИИ СУЖДЕНИЙ
Постановка вопроса. Вопрос о противоположности суждений
имеет важное значение. Если я, возражая кому-нибудь, не при-
знаю истинности его утверждения, то я всё-таки нечто могу при-
знавать истинным. Например, кто-нибудь утверждает, что все
люди мудры, и я это отрицаю, то я в то же время сознаю, что
я могу признать истинность суждения «некоторые люди мудры».
Эти два суждения совместимы друг с другом. Если я утверждаю,
что люди смертны, то я не могу в то же время признавать, что не-
которые люди не смертны. Одно суждение оказывается несовме-
стимым с другим суждением. Отсюда возникает необходимость
рассмотреть все суждения с точки зрения их противоположности,
чтобы показать, какие суждения совместимы или не совместимы
друг с другом. Для выяснения этого вопроса мы воспользуемся
схемой, известной под именем «логического квадрата» (рис. 15).
Возьмём квадрат и проведём в нём диагонали. У вершин че-
тырёх его углов поставим буквы A, E, I, O — символы четырёх
классов суждений. Возьмём какое-нибудь суждение и представим
его в формах суждений всех четырёх классов: A — «все люди
честны», E — «ни один человек не честен», I — «некоторые люди
честны», O — «некоторые люди не суть честны».
Рис. 15
666
Приложение 7. Формальная логика
Между суждениями A и O, E и I существует отношение, ко-
торое называется противоречием. Эти суждения отличаются
и по количеству, и по качеству. Отношение между A и E называет-
ся противностью. Эти общие суждения отличаются друг от друга
по качеству. Между A и I, E и O есть отношения подчинения.
Здесь суждения отличаются по количеству. Между I и O — отно-
шение подпротивности. Здесь два частных суждения отличаются
по качеству.
Рассмотрим каждую пару этих суждений в отдельности.
Противоречие (A—O или E—I). Например, если я утвер-
ждаю А, что все люди смертны, и вы со мной соглашаетесь,
то есть находите, что это суждение истинно, то вы должны бу-
дете признать, что при допущении истинности этого суждения
нельзя признать истинности суждения O — «некоторые люди
не смертны», и, наоборот, если признать истинность, например,
суждения O — «некоторые люди не суть честны», то никак нельзя
будет признать истинности суждения A — «все люди честны».
Таким образом, из двух противоречащих суждений при истинно-
сти одного суждения другое оказывается ложным, при ложности
одного суждения другое является истинным. Из этого следует, что
из противоречащих суждений одно должно быть истинным,
а другое — ложным. Два противоречащих суждения не могут
быть в одно и то же время оба истинными, и не могут быть
и оба ложными.
Противность (A—E). Если признать суждение A — «все ме-
таллы суть элементы» истинным, то никак нельзя допустить, что
«ни один металл не есть элемент». Следовательно, если A ис-
тинно, то E ложно. Если мы признаём суждение E — «ни один
человек не всеведущ» истинным, то мы, конечно, не будем иметь
никакого права утверждать суждение A — «все люди всеведу-
щи». Следовательно, если E истинно, то A ложно. Таким образом,
из истинности одного из противных суждений следует ложность
другого.
Но следует ли из ложности A истинность E или из ложно-
сти E истинность A? Отнюдь нет. В этом мы можем убедиться
из следующих примеров. Возьмём суждение A — «все бедняки
порочны» — и признаем, что это суждение ложно. Можно ли
в таком случае утверждать суждение E — «ни один бедняк
667
Приложение 7. Формальная логика
не порочен»? Конечно, нельзя, потому что в действительно-
сти может оказаться, что только некоторые бедняки не по-
рочны, а некоторые — порочны. Если я выскажу суждение
E — «ни один алмаз не драгоценен» — и вы станете отри-
цать истинность этого суждения, то сочтёте ли вы себя вправе
утверждать, что «все алмазы драгоценны»? Конечно, нет. Отри-
цая моё утверждение, вы в свою очередь можете только утвер-
ждать, что «некоторые алмазы драгоценны», допуская в то же
время, что «некоторые алмазы не драгоценны». Следовательно,
при ложности одного из противных суждений нельзя признать
истинность другого, потому что между ними всегда может быть
нечто среднее. Итак, в двух противных суждениях из истинно
сти одного следует ложность другого, но из ложности одно
го не следует истинность другого; оба суждения не могут быть
истинными (потому что если одно истинно, то другое ложно),
но оба могут быть ложными (потому что при ложности одного
ложным может быть другое).
Подчинение (A—I или E—O). Если A истинно, то I тоже ис-
тинно. Например, если суждение A — «все алмазы драгоцен-
ны» — истинно, то истинно суждение I — «некоторые алмазы
драгоценны». Если E истинно, то O тоже истинно. Если «ни один
человек не всеведущ», то, конечно, это предполагает, что «не-
которые люди не всеведущи». От истинности общих суждений,
следовательно, зависит истинность частных.
Но можно ли сказать, наоборот, что от истинности частных
суждений зависит истинность общих суждений? Нельзя. В самом
деле, если I истинно, то A может не быть истинно. Например,
суждение I — «некоторые люди мудры» — истинно. Будет ли
следствие этого истинным суждение A — «все люди мудры»?
Нет. Если O истинно, то E может быть не истинно. Если мы при-
знаём истинным O — «некоторые люди не искренни», то можем
и мы вследствие этого признать истинным суждение E —
«ни один человек не искренен»? Конечно, нет.
Далее, ложность общего суждения оставляет неопределённой
важность и истинность подчинённого частного. При отрицании
истинности A мы не можем сказать, будет ли I истинным или
ложным. При отрицании истинности E мы не можем ни утвер-
ждать, ни отрицать истинности O. Если мы, например, отрицаем
668
Приложение 7. Формальная логика
истинность A — «все люди честны», то мы можем признавать
истинным суждение I — «некоторые люди честны». Если мы от-
рицаем суждение истинности E — «ни один человек не есть
мудр», то мы можем признавать истинность O — «некоторые
люди не суть мудры».
Однако, ложность частного приводит к ложности общего.
Если ложно I, то A тоже ложно. Если нельзя сказать «неко-
торые люди всеведущи», потому что это ложно, то тем более
нельзя сказать «все люди всеведущи». Если O ложно, то и E
ложно. Если нельзя сказать «некоторые люди не суть смертны»,
то нельзя сказать и «один человек не есть смертен», потому
что если чего-нибудь нельзя утверждать относительно части
класса, то этого же тем более нельзя утверждать относительно
всего класса.
Таким образом, истинность частного суждения находится
в зависимости от истинности общего суждения, но не на
оборот; ложность частного приводит к ложности общего,
но не наоборот.
Подпротивная противоположность (I—O). Если I истинно,
то O может быть истинно. Если истинно суждение «некоторые
люди мудры», то что сказать о суждении «некоторые (другие)
люди не суть мудры»? Это суждение может быть истинным, по-
тому что одни люди могут быть мудрыми, а другие — немудрыми.
Если O истинно, то I может быть истинно. Если мы скажем, что
«некоторые люди не суть искренни», то мы в то же время можем
предполагать, что «некоторые люди суть искренни»; одно сужде-
ние не исключает другого. Таким образом, суждения I и O могут
быть в одно и то же время истинными.
Если I ложно, то O истинно. Если нельзя сказать «некоторые
люди всеведущи», то это происходит оттого, что истинно проти-
воречащее суждение E — «ни один человек не есть всеведущ»,
а если это суждение истинно, то истинно подчинённое суждение
O — «некоторые люди не суть всеведущи».
Если O ложно, то I истинно. Если ложно, что «некоторые люди
не суть смертны», то это происходит от истинности противоре-
чащего суждения «все люди смертны», а из истинности этого
суждения следует истинность подчинённого суждения «некоторые
люди смертны».
669
Приложение 7. Формальная логика
Следовательно, оба подпротивных суждения могут быть
в одно и то же время истинными, но оба не могут быть лож
ными (потому что при ложности одного суждения другое является
истинным).
Наибольшая противоположность. Мы рассмотрели пары
суждений противных и противоречащих. Спрашивается: какие
суждения представляют наибольшую противоположность?
Нужно думать, что таковыми являются суждения A и E; между
этими суждениями возникает наибольшая противоположность,
когда мы их сопоставляем друг с другом. Если кто-нибудь ска-
жет, что «все книги содержат правду», и мы на это замечаем,
что «ни одна книга не содержит правды», то противоположность
между первым суждением и вторым чрезвычайно велика. Не так
велика будет противоположность в том случае, если на утверж-
дение «все книги содержат правду» мы скажем, что «некото-
рые книги не содержат правды». Из этих примеров видно, что
противоположность между A и E больше, чем между A и O, т. е.
несогласие больше в первом случае, чем во втором. Таким об-
разом, наибольшая противоположность содержится в су
ждениях противных. Эта противоположность называется
диаметральной.
Но хотя наибольшая противоположность существует между
суждениями противными, однако при опровержении суждений
обще-утвердительных и обще-отрицательных гораздо удобней
пользоваться суждениями противоречащими, а не противными,
потому что гораздо меньше риска в утверждении I или O, чем
в утверждении A или E. Предположим, кто-нибудь утвержда-
ет — «все книги полезны». Это утверждение можно опровер-
гнуть, показав, что «ни одна книга не полезна», но можно опро-
вергнуть, показав, что «некоторые книги не полезны». По этой
причине мы редко опровергаем обще-утвердительное суждение
при помощи обще-отрицательного, но гораздо чаще при помо-
щи противоречащего частно-отрицательного. То же самое спра-
ведливо относительно другой пары противоречащих суждений.
Всё сказанное выше об отношении суждений можно изобразить
при помощи следующей таблицы:
670
Приложение 7. Формальная логика
A
E
I
O
Если A истинно, то
ложно
истинно
ложно
Если E истинно, то
ложно
ложно
истинно
Если I истинно, то
не определено
ложно
не определено
Если O истинно, то
ложно
не определено не определено
Если A ложно, то
не определено не определено
истинно
Если E ложно, то
не определено
истинно
не определено
Если I ложно, то
ложно
истинно
истинно
Если O ложно, то
истинно
ложно
истинно
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Какие суждения называются противоположными?
Изобразите логический квадрат.
Какие суждения называются противоречащими?
Какое отношение противоположения существует между про-
тиворечащими суждениями?
Какие суждения называют противными?
Какое отношение противоположения существует между про-
тивными суждениями?
Какие суждения называют суждениями подчинения?
Какое отношение противоположения существует между су-
ждениями подчинения?
Какие суждения называются суждениями подпротивными?
Какое отношение противоположения существует между су-
ждениями: подпротивными?
Между какими суждениями существует наибольшая противо-
положность?
Почему обще-утвердительное суждение лучше опровергать
частно- отрицательным, чем обще-отрицательным?
671
Приложение 7. Формальная логика
XI. О ФОРМАЛЬНОЛОГИЧЕСКИХ
ЗАКОНАХ МЫШЛЕНИЯ
Понятие закона мышления. Под законами мышления пони-
маются такие законы, которым наше мышление должно подчи-
няться для того, чтобы оно было логическим, то есть истинным.
Логические законы мышления не ставят своею целью изобразить,
как совершается мышление вообще, но имеют целью изобразить,
как должно совершаться логическое мышление, которое при
водит к достижению истины. Обыкновенно признают четыре
закона мышления, а именно: «закон тождества», «закон проти-
воречия», «закон исключённого третьего» и «закон достаточного
основания».
Вопрос о мышлении, как о методе, как об осознании формы
внутреннего самодвижения содержания изучаемого пред-
мета во всей полноте проработан в диалектической логике
Гегеля. В формальной логике можно говорить только о ста-
новлении нашего понимания метода мышления, понима-
ния, которое ещё полно метафизическими ограничениями.
Закон тождества. Закон тождества можно сформулировать:
«A есть A», то есть всякий предмет есть то, что он есть. На пер-
вый взгляд кажется, что эта формула содержит в себе нечто
само собой разумеющееся и потому практически не имеющее
никакой ценности. Но в действительности этот закон содержит
весьма важное требование, а именно, чтобы в процессе нашего
мышления каждая мыслимая вещь или представление мысли-
мой вещи, которое мы обозначим символически при помощи A,
сохраняло своё тождество. Если в нашем мышлении возника-
ет представление какой-либо вещи (A), то оно и в дальнейших
процессах мышления должно мыслиться с тем же содержанием,
с каким мыслилось вначале. То, что мы мыслим в данный момент
о той или другой вещи, мы должны мыслить и спустя известное
время, то есть мы должны мыслить с тем же самым содержанием,
с каким мыслили раньше. Таким образом, по закону тождества,
всё то, что мы мыслим, должно оставаться тождественным само-
му себе. Этот закон применяется главным образом к понятиям
672
Приложение 7. Формальная логика
и представлениям. Они в процессе мышления должны оставаться
тождественными самим себе, иначе будет нарушена правильность
мышления.
Закон противоречия. Закон противоречия формулируется
так: «A не может в одно и то же время быть B и неB», или:
«из двух суждений, из которых одно утверждает то, что дру
гое отрицает, одно должно быть ложным». Смысл этого зако-
на заключается в том, что ничто не может в одно и тоже время,
в одном и том же отношении иметь противоречащие качества.
Мы, например, никак не можем себе представить, чтобы бумага
была в одно и то же время и белая и не-белая, например красная.
Мы никак не можем себе представить, чтобы дом в одно и то же
время был и большим и небольшим. Ни одно качество не может
в одно и то же время и присутствовать и отсутствовать. Таким об-
разом, закон противоречия требует, чтобы мы одной и той же
вещи, в одно и то же время, в одном и том же отношении не при-
писывали противоречащих предикатов B и не-B .
Закон исключённого третьего. Закон исключённого треть-
его формулируется следующим образом: «при двух суждениях,
из которых одно утверждает то, что другое отрицает («A есть
B» и «A есть неB»), не может быть третьего, среднего сужде
ния». Закон исключённого третьего лучше всего можно объяс-
нить, если сказать, что, согласно этому закону, о всяком качестве
вещи мы можем только утверждать, что оно или принадлежит
вещи, или не принадлежит; в этом случае не может быть ничего
третьего, среднего, что-либо третье в этом случае исключается.
Закон достаточного основания. Этот закон обыкновенно
определяется так: «мы все должны мыслить на достаточном ос
новании», то есть всякая мысль, всякое суждение должно иметь
определённое логическое обоснование. Если у нас есть сужде-
ние, истинность которого для нас не непосредственно очевидна,
то мы должны найти основание для этого суждения, мы должны
дать логическое обоснование его. Но что такое логическое обо-
снование? Мы видели при рассмотрении условных суждений, что
называется основанием и что называется следствием, и потому
для нас должно быть понятно, что значит, что «мысль должна
иметь известное обоснование». Мы видели в первой главе, что все
положения должны быть сводимы на непосредственно очевидные
673
Приложение 7. Формальная логика
положения, такое сведение предполагает, что между суждениями
есть связь такого рода, что одни суждения опираются на другие,
обосновываются другими. Например, если мы говорим, что «по-
года изменится», потому что барометрическое давление падает,
то суждение: «барометрическое давление падает» является осно-
ванием для суждения: «погода изменится». Если мы находим, что
«треугольник имеет две равных стороны», то это суждение есть
основание для суждения «два угла данного треугольника равны».
Обыкновенно в логике основание и причина обозначаются одним
и тем же термином (ratio), но только основание называют ratio
cognoscendi («основание познания»), а причину называют ratio
fiendi («основание становления»).
Формальный характер законов мышления. Рассмотренные
нами законы мышления в логике имеют такое же значение, какое
в математике имеют аксиомы. Они так же непосредственно оче-
видны, как эти последние, как, например, аксиомы: «целое боль-
ше части», «между двумя точками можно провести только одну
прямую». Эти законы называются также формальными законами
мысли, потому что они не касаются содержания мысли.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Что называется законами формально-логического мышле-
ния?
Какие существуют законы формально-логического мышле-
ния?
Как формулируется закон тождества?
Как формулируется закон противоречия? Объясните приме-
нение закона противоречия.
Как формулируется закон исключённого третьего? Объясни-
те применение закона исключённого третьего.
Как формулируется закон достаточного основания?
Какое различие между основанием и причиной?
Почему законы мышления называют формальными законами?
674
Приложение 7. Формальная логика
XII. О НЕПОСРЕДСТВЕННЫХ
УМОЗАКЛЮЧЕНИЯХ
Определение умозаключения. Теперь мы рассмотрим умо-
заключение, или рассуждение, которое представляет собой наи-
более совершенное логическое построение. Умозаключение по-
лучается из суждений таким образом, что из двух или больше
суждений с необходимостью выводится новое суждение. Это по-
следнее обстоятельство, именно выведение нового суждения,
особенно характерно для процесса умозаключения. Итак, умо
заключение есть вывод суждения из других суждений, кото-
рые в таком случае называются посылками или предпосылками.
Вообще умозаключение является результатом сопоставления ряда
посылок. Но есть вид умозаключений, основывающихся на одной
посылке; это так называемые умозаключения в несобственном
смысле, или умозаключения непосредственные. Например,
у меня есть суждение: «ни один металл не есть сложное тело»;
имея такое суждение, я могу сделать вывод, что «ни одно сложное
тело не есть металл». Это есть непосредственное умозаключение.
Умозаключением это называется потому, что, допустив одно суж-
дение, мы из него выводим другое.
В зависимости от числа посылок умозаключения делятся
на две группы: умозаключения в несобственном смысле, или не-
посредственные умозаключения; умозаключения в собственном
смысле. К этой последней группе относятся следующие виды
умозаключений: индукция, дедукция, аналогия и тому подобное.
Непосредственные умозаключения. Непосредственные умо-
заключения делятся на следующие группы:
I. Умозаключения о противоположности, которые в свою
очередь делятся на пять групп:
Умозаключение от подчиняющего к подчинённому.
Мы знаем, что если дано обще-утвердительное суждение, напри-
мер «все люди подвержены заблуждениям», то от истинности его
мы заключаем к истинности частно-утвердительного: «некоторые
люди подвержены заблуждениям». Как легко видеть, это есть
умозаключение от суждения, подчиняющего к суждению подчи-
нённому. Мы рассмотрели случай умозаключения от A к I; к этой
же группе относятся умозаключения от E к O.
675
Приложение 7. Формальная логика
Умозаключение от подчинённого к подчиняющему. Напри-
мер, дано частно-утвердительное суждение «некоторые лошади
суть животные плотоядные»; от ложности его заключаем к лож-
ности обще-утвердительного: «все лошади суть животные плото-
ядные».
Умозаключения от противоположного (A — O, E — I).
От ложности обще-утвердительного суждения: «все люди читают
газеты», заключаем к истинности частно-отрицательного: «неко-
торые люди не читают газет». Подобное же отношение возможно
между суждениями E и I.
Умозаключения от противного (A — E). От истинности об-
ще-утвердительного суждения «все растения суть организмы»
заключаем к ложности противного суждения: «ни одно растение
не есть организм». Случаев такого умозаключения — два: от ис-
тинности A к ложности E и от истинности E к ложности A.
Умозаключения от подпротивного (I — O). Дано частно-ут-
вердительное суждение: «некоторые люди всеведущи»; от ложно-
сти того суждения заключаем к истинности частно-отрицатель-
ного: «некоторые люди не суть всеведущи».
II. Превращение. Этот процесс состоит в изменении формы
суждений: утвердительные суждения превращаются в отрица-
тельные, и наоборот; при этом смысл суждения не изменяется.
Например, возьмём суждение, данное нам в утвердительной
форме: «эти ученики прилежны». Это суждение можно превра-
тить в равнозначащее ему суждение отрицательное. Для этого
должно поставить перед связкой и сказуемым отрицание.
Тогда у нас получится суждение: «эти ученики не суть не-при-
лежны».
Отрицательное суждение превращается в равнозначащее ему
утвердительное тем, что отрицание от связки переносят на ска-
зуемое. Рассмотрим примеры:
Превращение A. Суждение A «все металлы суть элементы»
превращается в суждение E: «все металлы не суть неэлементы»,
или «ни один металл не есть не-элемент», или «ни один металл
не есть сложное тело».
Превращение E. Суждение E «ни один человек не бывает со-
вершенен» превращается в суждение A; «все люди суть несовер-
шенны»,
676
Приложение 7. Формальная логика
Превращение I. Суждение I «некоторые люди надёжны» пре-
вращается в суждение O: «некоторые люди не суть ненадёжны».
Превращение O. Суждение O «некоторые люди не суть на-
дёжны» превращается в суждение I: «некоторые люди суть не-
надёжны».
Таким образом, мы видим, что есть определённый закон пре-
вращения одних суждений в другие: A всегда превращается в E,
E в A, I в O, O в I. Общая схема превращения:
A:всеSсутьP→E:ниодноSнеестьне-P;
E:ниодноSнесутьP→A:всеSсутьне-P;
I: некоторые S суть P → O: некоторые S не суть не-P;
O: некоторые S не суть P → I: некоторые S суть не-P.
III. Обращение. В этом процессе происходит перемещение
подлежащего на место сказуемого, и наоборот.
Попробуем обратить суждение A «все птицы суть животные»
по только что указанному способу. Тогда получится суждение
«все животные суть птицы», но это неверно, так как в класс жи-
вотных входят ещё и рыбы, и млекопитающие; следовательно,
есть животные, которые не суть птицы. Ошибка в этом обраще-
нии получилась вследствие того, что не принято в соображение
то обстоятельство, что в обще-утвердительных суждениях ска-
зуемое не распределено, а потому при
обращении сказуемое нужно брать
не во всём объёме. Поэтому суждение
«все птицы суть животные» обращает-
ся в суждение «некоторые животные
суть птицы». Необходимость измене-
ния количества сказуемого в процес-
се обращения обще-утвердительного
суждения можно сделать ясной при
помощи схемы (рис. 16), которая ука-
зывает отношение объёмов подлежа-
щего и сказуемого.
Подлежащее «птицы» (S) составляет только часть объёма
предиката P; поэтому при обращении предикат нужно взять
не во всём его объёме. Такое обращение, когда суждение изменя-
ет своё количество, называется обращением посредством огра
ничения. Таким образом, суждение A обращается в I. Когда же
Рис. 16
677
Приложение 7. Формальная логика
подлежащее и сказуемое обще-утвердительного суждения суть
понятия равнозначащие, имеют одинаковый объём, то суждение
после обращения сохраняет своё количество; тогда говорят, что
обращение происходит чисто. Например, суждение «все обезьяны
суть четверорукие» обращается в суждение «все четверорукие
суть обезьяны». Такое обращение называется простым, или чи-
стым, обращением.
Суждение I обращается чисто. Например, суждение «некото-
рые металлы драгоценны» обращается в суждение «некоторые
драгоценные вещества суть металлы».
Суждение E обращается также чисто. Например, суждение
«ни один честный свидетель не подкуплен» обращается в сужде-
ние «ни один подкупленный человек не есть честный свидетель».
Но возьмём суждение O: «некоторые люди не суть богаты»;
по обращении должно было бы получиться: «все богатые не суть
люди». Но это не может быть потому, что в обращённом суждении
сказуемое взято во всём объёме, между тем как в обращаемом су-
ждении оно было взято не во всём объёме. Частно-отрицательное
суждение вообще не обращаемо, и именно оттого, что в обращён-
ном суждении должно получиться отрицательное суждение, сле-
довательно, сказуемое в нём должно быть распределено, между
тем в обращаемом суждении оно в качестве подлежащего частного
суждения не распределено.
IV. Противопоставление. Четвёртый класс непосредствен-
ных умозаключений называется противопоставлением. Это, соб-
ственно, есть соединение превращения с обращением. В процессе
противопоставления мы сначала производим превращение како-
го-либо суждения, а затем превращённое суждение обращаем.
Например, возьмём суждение A: «все металлы суть элементы»,
произведём превращение, получится суждение: «все металлы
не суть не-элементы». Обращая же это суждение, получим E:
«все не-элементы не суть металлы», или, что то же самое, «все
сложные тела не суть металлы».
Возьмём противопоставление обще-отрицательного сужде-
ния E «ни один лентяй не заслуживает успеха». Это суждение
превращается в суждение: «все лентяи суть не заслуживающие
успеха». Это суждение в свою очередь при обращении даёт: «не-
которые люди, не заслуживающие успеха, суть лентяи». Наконец,
678
Приложение 7. Формальная логика
возьмём противопоставление частно-отрицательного суждения
O: «некоторые несправедливые законы не отменены». Это су-
ждение превращается в I: «некоторые несправедливые законы
суть не-отменённые законы»; а это суждение при обращении
даёт: «некоторые не отменённые законы суть несправедливы».
Суждение I, очевидно, не допускает противопоставления. Таблица
противопоставления:
A:всеSсутьP→ниодноне-PнеестьS;
E: ни одно S не есть P → некоторые не-P суть S;
O: некоторые S не суть P → некоторые не-P суть S;
I: некоторые S суть P.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Как определяется умозаключение? Какие виды умозаключе-
ний мы различаем?
Какие умозаключения называют непосредственными?
Какие умозаключения называются умозаключениями подчи-
нения? Противоположности?
Что такое превращение? Как превращаются суждения A, E,
I, O?
Что такое обращение? Как обращаются суждения A, E, O, I?
Что такое противопоставления?
679
Приложение 7. Формальная логика
XIII. ДЕДУКТИВНЫЕ
УМОЗАКЛЮЧЕНИЯ. СИЛЛОГИЗМ
Определение силлогизма. Мы рассмотрели непосредственные
умозаключения, теперь перейдём к рассмотрению посредствен-
ных умозаключений и из них прежде всего рассмотрим дедуктив-
ные умозаключения. Дедуктивные умозаключения принимают
формы силлогизма. Силлогизм есть такая форма умозаключе-
ния, в которой из двух суждений необходимо вытекает третье,
причём одно из двух данных суждений является обще-утверди-
тельным или обще-отрицательным. Силлогизм, таким образом,
представляет собой умозаключение от общего. Полученное су-
ждение ни в коем случае не будет более общим, чем суждения,
из которых оно выводится.
Например, нам даются два суждения: «Все растения суть
живые». «Сосны суть растения».
Из них следует, что «сосны суть живые».
Этот пример показывает, что, если нам даются два суждения,
из них необходимо получается новое суждение. Мы не входим
в рассмотрение того, истинны ли эти суждения или нет, но раз
только мы допустим их, то тотчас же необходимо следует новое
суждение.
Части силлогизма. Исходные суждения называются предпо
сылками или посылками, а новое суждение, которое получается
из сопоставления посылок, называется заключением. Понятия,
которые входят в заключение и предпосылки, называются терми-
нами. Подлежащее заключения («сосны») называется меньшим
термином, сказуемое заключения («живые») называется боль
шим термином, а термин «растение», который не входит в заклю-
чение, называется средним термином. Обозначение, терминов
большими или меньшими находится в зависимости от того, какой
объём им присущ в одном из типичных случаев силлогистического
вывода, как в только что приведённом. Самый больший объём
приходится на долю сказуемого («живые»), самый меньший —
на долю меньшего термина, подлежащего заключения («сосны»),
а средний — на долю среднего термина («растения»), который
не входит в заключение. Это наглядно обнаруживается, если изо-
бразить отношение между терминами схематически. На рис. 17:
680
Приложение 7. Формальная логика
S обозначает меньший термин, M —
средний, P — больший.
Средний термин называется
средним также потому, что он слу-
жит посредствующим связующим
элементом между большим и мень-
шим терминами. Средний термин
служит для сравнения большего
термина с меньшим. Сами по себе
эти термины не могут быть сравни-
ваемы. Сравнение может происходить через посредство среднего
термина. Суждение, в которое входит больший термин, называ-
ется большей посылкой; суждение, в которое входит меньший
термин, называется меньшей посылкой.
Форма и содержание силлогизма. В силлогизме нужно от-
личать содержание от формы. Содержание — это термины, ко-
торые имеются налицо. Форма есть связь, которая придаётся
нами терминам посылок. В силлогизме мы можем не обращать
никакого внимания на истинность или ложность посылок. Для нас
важно только сделать правильный вывод, совершить правильное
умозаключение, правильно связать больший термин с меньшим,
а это и есть форма силлогизма. Поэтому иногда посылки могут
быть ложными, а заключение будет всё-таки истинным, как это
можно видеть из следующего силлогизма, посылки которого со-
стоят из очевидно ложных суждений:
«Львы суть травоядные», «Коровы суть львы» → «Коровы
суть травоядные».
Аксиома силлогизма. Силлогистическое умозаключение та-
ково, что раз мы допустили посылки, то из них необходимо будет
вытекать заключение. Но почему же происходит то, что при на-
личности известных посылок заключение вытекает из них необ-
ходимо? Такого рода отношение между посылками и заключением
объясняется следующим положением: «если одна вещь находится
в другой, а эта другая находится в третьей, то первая находится
в третьей», или «если одна вещь находится в другой, а эта другая
находится вне третьей, то и первая также находится вне тре-
тьей». Это положение, которое называется аксиомой силлогизма,
можно, иллюстрировать при помощи следующей схемы: Если A
Рис. 17
681
Приложение 7. Формальная логика
находится в B, а B находится в C, то, следовательно, A находится
в C. Далее, если A находится в B, но B находится вне C, то A
также находится вне C.
Смысл этой аксиомы заключается в следующем: всё, что
утверждается относительно целого класса, утверждается и от-
носительно каждой вещи, которая содержится в этом классе,
и наоборот: всё, что отрицается относительно целого класса,
отрицается относительно всего, что содержится в этом классе.
Это положение называется аксиомой, потому что оно очевидно;
аксиомой же силлогизма оно называется потому, что на нём осно-
вывается необходимость вывода заключения силлогизма из дан-
ных предпосылок.
Правила силлогизма. Рассмотрим, какие правила мы должны
соблюсти при построении силлогизма, чтобы он был правилен,
или, другими словами, каким условиям должен удовлетворять
силлогизм, чтобы заключение было правильно. Первое правило:
1. Во всяком силлогизме должно быть не менее и не более
трёх терминов.
Если даётся более трёх терминов, то силлогистического сое-
динения получиться не может. Если мы возьмём такой пример:
«Все ораторы тщеславны», «Цицерон был государственный чело-
век», то в данных двух суждениях четыре термина, и вывода сде-
лать нельзя. Если бы второе суждение было: «Цицерон оратор»,
то можно было бы сделать вполне определённый вывод, потому
что тогда в силлогизме было бы три термина.
Иногда в силлогизме бывает четыре термина, а на первый
взгляд кажется, что их только три. Это происходит вследствие
двусмысленности терминов. Вот пример: «Лук есть оружие ди-
карей», «Это растение есть лук» → «Это растение есть оружие
дикарей». Ошибка в этом случае происходит вследствие того, что
средний термин в большей посылке употреблён не в том же смыс-
ле, в каком он употреблён в меньшей посылке. Таким образом,
в силлогизме вместо трёх терминов получается четыре. Такая по-
грешность называется учетверение терминов.
2. Во всяком силлогизме должно быть не более и не менее
трёх суждений.
Это оттого, что при трёх терминах может быть только три
суждения. В самом деле, если у нас есть три термина, два
682
Приложение 7. Формальная логика
из которых должны входить в состав того или другого сужде-
ния, причём одна и та же пара терминов не должна повторяться,
то ясно, что при трёх терминах можно получить только три су-
ждения.
3. Средний термин должен быть взят по крайней мере
в одной из посылок во всём объёме. Для пояснения этого пра-
вила возьмём пример: «Все французы суть европейцы», «Все па-
рижане суть европейцы». Из этих двух посылок нельзя сделать
никакого заключения. Но если бы средний термин мы взяли хоть
в одной посылке во всём объёме, то заключение было бы возмож-
но сделать. Например: «Все французы суть европейцы», «Все
европейцы суть грамотны» → «Все французы суть грамотны».
Если вообще средний термин взят хоть в одной посылке
во всём объёме, тогда имеется налицо то, что связывает больший
термин с меньшим термином. Если же он не входит ни в большую
посылку, ни в меньшую во всём объёме, то он не может выполнять
своего назначения — быть соединительным звеном, потому что
в таком случае больший или меньший термин относятся к че-
му-либо неопределённому.
4. Термины, не взятые в посылках во всём объёме,
не могут быть и в заключении взяты во всём объёме. Для по-
яснения этого правила возьмём следующий пример: «Все пре-
ступники заслуживают наказания», «Некоторые англичане суть
преступники» → «Все англичане заслуживают наказания». Оче-
видная ошибка в этом силлогизме получается вследствие того,
что мы в заключении термин «англичане» берём во всём объёме,
между тем как в посылке этот термин взят не во всём объёме.
Мы бы сделали правильное заключение, если бы сказали: «неко-
торые англичане заслуживают наказания». Такая ошибка называ-
ется ошибкой недозволительного расширения большего термина.
5. Из двух отрицательных суждений нельзя вывести ника
кого заключения. Возьмём пример, чтобы пояснить это прави-
ло: «Химия не есть гуманитарная наука» и «Математика не есть
химия». Через средний термин нельзя установить никакой связи
между большим и меньшим терминами.
6. Если одна из посылок отрицательна, то заключение
должно быть также отрицательно, и наоборот, для получе
ния отрицательного заключения необходимо, чтобы одна
683
Приложение 7. Формальная логика
из посылок была отрицательна. Возьмём пример: «Ни одно
M не есть P» и «Все S суть M». Раз P находится вне среднего
термина M, то, очевидно, S, которое находится в M, не свяжется
с P, а потому получится отрицательное заключение. Таким обра-
зом, если у нас есть две посылки, из которых одна отрицательна,
то мы не можем сделать утвердительного заключения.
7. Из двух частных суждений нельзя сделать никакого за
ключения.
Это ясно из предыдущих правил. Например имеем: «Некото-
рые M суть P» и «Некоторые S суть M». В обоих этих суждениях
средний термин не распределён. Следовательно, заключение
не следует необходимо.
8. Если одна из посылок есть суждение частное, то и за
ключение также должно быть частным. Если мы желаем по-
лучить общее заключение в том случае, когда в силлогизме одна
из посылок частная, то нарушается третье или четвёртое правило.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Как определяется силлогизм?
Какие части мы различаем в силлогизме?
Какое различие между формой и содержанием силлогизма?
В чём заключается аксиома силлогизма?
Перечислите правила силлогизма и объясните при помощи
примеров их применение.
684
Приложение 7. Формальная логика
XIV. СИЛЛОГИЗМ. ФИГУРЫ
И МОДУСЫ СИЛЛОГИЗМА
Возможные сочетания суждений в силлогизме. В преды-
дущей главе мы рассмотрели условия правильности силлогиз-
мов. Рассмотрим теперь на примерах приложение этих правил.
Мы будем брать по три суждения, которые могли бы составить
силлогизм. Эти суждения должны быть или A, или I, или O, или
E. Причём само собой разумеется, что для образования силлогиз-
ма они могут комбинироваться самыми различными способами.
Например, мы могли бы иметь сочетание суждений AAO, EAI
и т. п. Но мы должны исследовать, пользуясь вышеизложенными
правилами, какие из этих сочетаний или соединений дают пра-
вильные силлогизмы.
Для того чтобы решить вопрос, какие сочетания дают пра-
вильные силлогизмы, мы должны предварительно решить во-
прос, какие вообще возможны сочетания. Для этого мы поступим
следующим образом. Возьмём сочетания AA, AE, AI, AO 4 раза
и прибавим к этим сочетаниям A, E, I, O, получим: AAA, AEA,
AIA, AOA, ... и так далее мы можем получить 64 возможных со-
четания. Если затем исследовать все 64 случая на возможность
сочетания (согласно правилам силлогизма), то останется только
11 сочетаний, которые дают правильные силлогизмы: AAA, AAI,
AEE, AEO, AII, AOO, EAE, EAO, EIO, IAI, OAO.
Мы поставили своей задачей решение вопроса, сочетание
каких суждений может давать правильные силлогизмы. Казалось
бы, что указанным способом мы разрешаем тот вопрос, который
нас интересует, но в действительности это не так, потому что при
составлении этих сочетаний нужно принять в соображение ещё
и положение среднего термина в посылках. В том силлогизме,
который мы до сих пор рассматривали, средний термин в большей
посылке является подлежащим, а в меньшей посылке — сказу-
емым. Но среднему термину мы можем придавать произвольное
положение: мы можем средний термин сделать сказуемым в обеих
посылках, или подлежащим в обеих посылках, или, наконец, ска-
зуемым в большей посылке и подлежащим в меньшей. Сообразно
с этим мы получаем так называемые четыре фигуры силлогиз
ма, которые и изображены на прилагаемой схеме.
685
Приложение 7. Формальная логика
Эта схема даёт возможность помнить положение среднего
термина. Горизонтальные линии соединяют посылки, а наклон-
ные и вертикальные линии соединяют средний термин в обеих
посылках. Если обратить внимание на то, что наклонные и вер-
тикальные линии, соединяющие средний термин, расположены
симметрично, то легко помнить положение среднего термина.
Фигуры и модусы силлогизма. В фигуре 1 средний термин
является подлежащим в большей посылке, сказуемым — в мень-
шей. В фигуре 2 он является сказуемым в большей посылке, ска-
зуемым же и в меньшей посылке. В фигуре 3 он является подле-
жащим и в большей, и в меньшей посылке, и, наконец, в фигуре
4 он является сказуемым в большей посылке и подлежащим —
в меньшей.
Теперь мы возьмём 11 возможных сочетаний и предположим,
что каждое сочетание изменяет положение среднего термина
указанными четырьмя способами, тогда получится 44 сочетания.
Рассмотрим, какие из них возможны. Чтобы показать, как
производится такого рода исследование, возьмём для примера
сочетание AEE, изобразим его по первой фигуре.
A:ВсеMсутьP.
E:НиодноSнеестьM.
E:НиодноSнеестьP.
Если мы обратим внимание на термин P, то окажется, что
в большей посылке как сказуемое обще-утвердительного сужде-
ния он не распределён, между тем в заключении как сказуемое
обще-отрицательного суждения он распределён. Это противоре-
чит правилу 4, а следовательно, такое сочетание невозможно.
Если мы указанным только что способом исследуем все 44 со-
четания, то получим следующие 19 правильных видов силлогизма,
или модусов, распределённых по фигурам:
Рис. 18
686
Приложение 7. Формальная логика
Всякий изучающий логику должен все эти модусы знать наиз-
усть. Для облегчения же заучивания придумали следующее сти-
хотворение, написанное гекзаметром:
Barbara, Celarent, Darii, Ferio que prioris;
Cesare, Camestres, Festino, Baroko, sekundae;
Tertia Darapti, Disamis, Datisi, Felapton, Bokardo, Ferison habet;
Quarta insuper addit Bramantip, Camenes, Dimaris, Fesapo,
Fresison.
Здесь каждое слово, напечатанное курсивным шрифтом, оз -
начает отдельный модус, посылки и заключение которого легко
определить, если взять гласные буквы. Например, Barbara озна-
чает модус фигуры 1, в котором обе посылки и заключение суть
AAA; Celarent означает модус EAE. Значение остальных букв
этих слов будет изложено в следующей главе.
Характеристика фигур. Характеризуем в общих чертах все
четыре фигуры силлогизма в отношении их познавательного зна-
чения.
Фигура 1. В ней меньшая посылка утвердительная, а большая
общая. Эта фигура употребляется в тех случаях, когда нужно по-
казать применение общих положений (аксиом, основоположений,
законов природы, правовых норм) к частным случаям; это есть
фигура подчинения.
Фигура 2. В этой фигуре одна из посылок должна быть отри-
цательной, и большая посылка должна быть общей. Посредством
Рис. 19
687
Приложение 7. Формальная логика
этой фигуры отвергаются ложные дедукции, или ложные подчи-
нения.
Фигура 3. Здесь меньшая посылка должна быть утвердитель-
ной, а заключение должно быть частным. Поэтому в этой фигуре
обыкновенно отвергается мнимая общность утвердительных и от-
рицательных суждений или доказывается исключение из общего
положения.
Фигура 4 имеет искусственный характер и обыкновенно
не употребляется.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Чем обусловливается различие между фигурами силлогизма?
Какие существуют фигуры силлогизма и какое различие меж-
ду ними?
Перечислите модусы всех четырёх фигур.
Какое различие, между фигурами в отношения познания?
688
Приложение 7. Формальная логика
XV. СВЕДЕНИЕ ФИГУР СИЛЛОГИЗМА
Мы видели, что существуют различные фигуры и модусы сил-
логизмов. Спрашивается, равноценны ли они? Всё ли равно, если
мы будем умозаключать по фигуре 1, 2 или 3? Оказывается, нет,
и именно предпочтение следует отдать модусам фигуры 1. Дока-
зательства по этой фигуре имеют особенно очевидный характер.
Для проверки истинности силлогистического вывода, выраженно-
го при помощи какого-либо модуса той или иной фигуры, следует
этот модус свести к какому-либо модусу фигуры 1.
Обозначения типа сведения в мнемоническом имени модуса:
Буква s (в мнемоническом имени модуса. Ред.) показывает, что
суждение, обозначенное предшествующей ему гласной, должно
подвергнуться чистому обращению (conversio simplex).
Буква р показывает, что суждение, обозначенное предшествую-
щей ему гласной, нужно обращать per accidens, или посредством
ограничения.
Буква m показывает, что посылки силлогизма нужно переме-
стить, т. е. большую посылку нужно сделать меньшей в новом
силлогизме, а меньшую большей (нужно произвести metathesis,
или mutatio praemissarum).
B, C, D, F, начальные согласные названий, показывают моду-
сы фигуры 1, получающиеся от сведения. Так Cesare, Camestres
и Camenes фигур 2 и 4 можно свести к Celarent фигуры 1; Darapti,
Disamis фигуры 3 можно свести к Darii, Fresison — к Ferio.
Буква k показывает, что данный модус может быть доказан
через посредство какого-либо модуса фигуры 1 при помощи осо-
бого приёма, который называется reductio per deductionem ad
impossibile, или, короче, reductio ad impossibile. Этот приём све-
дения называется также reductio ad absurdum.
Наконец, рассмотрим ещё один способ сведения, это именно
сведение посредством приведения к нелепости. Мы, имея две
посылки, приходим к известному выводу. Кто-нибудь утверждает,
что наш вывод неверен. Тогда наша задача заключается в том,
чтобы показать нелепость этого утверждения. Для этого мы ста-
раемся показать, что нельзя, признавая данные посылки, не при-
знавать нашего заключения, или вывода.
689
Приложение 7. Формальная логика
XVI. УСЛОВНЫЕ, РАЗДЕЛИТЕЛЬНЫЕ И УСЛОВНО
РАЗДЕЛИТЕЛЬНЫЕ СИЛЛОГИЗМЫ
Условные, или гипотетические, силлогизмы. До сих пор
мы рассматривали силлогизм, в котором посылками служат ка-
тегорические суждения, но мы видели, что кроме категориче-
ских суждений есть ещё условные и разделительные суждения.
Поэтому могут быть такие силлогизмы, в посылки которых вхо-
дят суждения условные или разделительные, или и те и другие.
Как мы видели, схема условного суждения будет такова: Если A
естьB,тоCестьD.
Первое суждение, как мы видели, называется «основанием»,
второе называется «следствием». Можно составить такой силло-
гизм, в котором одна из посылок будет условным суждением; тогда
у нас получится условный силлогизм. Есть два типа условных
силлогизмов:
1. Модус ponens — конструктивный.
ЕслиAестьB,тоCестьD.
A есть B.
Следовательно, C есть D.
Пример:
Если дождь идёт, то почва мокрая,
Дождь идёт.
Следовательно, почва мокрая.
Этот тип умозаключения называется модус конструктивный,
потому что в нём основание полагается, утверждается; в нём
в меньшей посылке содержится утверждение основания. Вслед-
ствие того, что утверждается основание, утверждается также
и следствие, потому что в данном случае основание есть причина
следствия.
2. Модус tollens — деструктивный. Он так называется по-
тому, что меньшая посылка содержит отрицание, и именно след-
ствия.
ЕслиAестьB,тоCестьD.
CнеестьD.
Следовательно, A не есть B,
Пример:
Если дождь идёт, то почва мокрая,
690
Приложение 7. Формальная логика
Но почва не мокрая.
Следовательно, дождь не идёт.
В этом силлогизме в меньшей посылке отрицается следствие,
в силу чего в заключении отрицается основание.
Таким образом, получаем два типа условного силлогизма. Пер-
вый называется модус конструктивный, потому что в нём полу-
чается утвердительное заключение (строю, созидаю), второй тип
называется модус деструктивный, потому что в нём получается
отрицательное заключение (разрушаю).
Следует заметить, что в условных силлогизмах можно умоза-
ключать только лишь от утверждения основания к утверждению
следствия и от отрицания следствия к отрицанию основания,
но нельзя умозаключать от утверждения следствия к утверж-
дению основания и от отрицания основания к отрицанию след-
ствия. Это оттого, что одно и то же действие может созидать-
ся различными причинами. В самом деле, если я отрицаю, что
данная причина произвела то или другое действие, то из этого
не следует, что его не могла произвести какая-нибудь другая
причина; если я утверждаю, что данное действие произошло,
то это не значит, что оно порождено данной причиной, потому
что могло быть множество других причин, которые могли его
породить.
Разделительные силлогизмы называются так потому, что
в одну из их посылок (а именно в большую) входит разделительное
суждение. Как мы видели, общая форма разделительного сужде-
ния будет:
AестьилиB,илиC,илиD,илиE.
Каждый член разделительного суждения называется альтер-
нативой. Существуют следующие два типа разделительного сил-
логизма.
1. Модус утверждающеотрицающий. Modus ponendo
tollens. В этом силлогизме в меньшей посылке утверждается один
из членов деления большей посылки, или одна альтернатива; в за-
ключение же вследствие этого все остальные члены отрицаются.
Его форма:
AестьилиB,илиC,илиD,илиE.
A есть B.
Следовательно, A не есть ни C, ни D, ни E.
691
Приложение 7. Формальная логика
Пример:
Треугольники бывают или остроугольные, или тупоугольные,
или прямоугольные.
Данный треугольник есть остроугольный.
Следовательно, он не есть ни прямоугольный, ни тупоугольный.
Для правильности этого вида умозаключения необходима пра-
вильность большей посылки, т. е. необходимо, чтобы члены деле-
ния были перечислены полностью и чтобы они исключали друг
друга.
2. Модус разделительнокатегорический. Modus tollendo
ponens. В этой форме, в противоположность предыдущей, в мень-
шей посылке отрицаются все члены деления, за исключением
одного, который и утверждается в заключении.
Его схема:
AестьилиB,илиC,илиD.
AнеестьниB,ниC.
Следовательно, A есть D.
Пример:
Треугольники бывают или остроугольные, или тупоугольные,
или прямоугольные.
Данный треугольник не есть ни остроугольный, ни тупоуголь-
ный
Следовательно, он — прямоугольный.
Этот вид разделительных умозаключений употребляется в ма-
тематике под именем непрямого доказательства. Например:
Известная сумма должна быть или больше, или меньше, или
равна тому-то.
Но она ни больше, ни меньше.
Следовательно, она равна.
Условие правильности разделительного силлогизма, как это
легко видеть, сводится к правильности разделительных суждений,
входящих в качестве посылки в состав разделительного силлогизма.
Условноразделительные силлогизмы. Наконец, последняя
группа умозаключений — это условно-разделительные, или лем-
матические. Это такие умозаключения, в которых большая по-
сылка состоит из двух или большего числа условных суждений,
а меньшая состоит из разделительного. Мы различаем следующие
четыре формы умозаключений:
692
Приложение 7. Формальная логика
1. Простой модус ponens, или конструктивный. Меньшая
посылка утвердительная, а конструктивным он называется пото-
му, что утвердительное заключение. Его схема:
ЕслиAестьB,тоCестьD.
ЕслиEестьF,тоCестьD.
НоилиAестьB,илиEестьF.
Следовательно, C есть D.
Пример:
Если наука сообщает полезные факты, то она заслуживает
внимания.
Если изучение науки служит упражнением для умственных
способностей, то она также заслуживает внимания.
Но каждая наука или сообщает полезные факты, или занятие
ею упражняет умственные способности.
Следовательно, каждая наука заслуживает внимания.
От этого простого модуса сложный отличается тем, что в нём
в условных суждениях нет одного общего основания или общего
следствия, как это мы имеем в простом модусе, и самое заключе-
ние выражается при помощи разделительного суждения.
2. Сложный модус ponens, или конструктивный. Его схема:
ЕслиAестьB,тоCестьD.
ИеслиEестьF,тоGестьH.
НоилиAестьB.илиЕестьF.
Следовательно, или C есть D, или G есть H.
Пример:
Если я брошусь из окна, то я получу ушибы.
Если я пойду по лестнице, то я сгорю.
Но я должен или броситься из окна, или пойти по лестнице.
Следовательно, я или ушибусь, или сгорю.
3. Простой модус tollens, или деструктивный:
ЕслиAестьB,тоCестьD.
иеслиAестьB,тоEестьF.
НоCнеестьDиEнеестьF.
Следовательно, A не есть B.
Пример:
Если бы мы захотели начать войну, то мы должны были бы или
сделать заём, или увеличить налоги.
Мы не можем сделать ни того, ни другого.
693
Приложение 7. Формальная логика
Следовательно, мы не можем предпринять войны.
В этой форме силлогизма в меньшей посылке отрицаются
следствия, а потому отрицаются и основания.
4. Сложный модус tollens, или деструктивный.
ЕслиAестьB,тоCестьD.
ЕслиEестьF,тоGестьH.
НоCнеестьDиGнеестьH.
Следовательно, A не есть B и Е не есть F.
Пример:
Лицо, желающее иметь яхту, может так рассуждать:
Если бы я был богат, то я купил бы яхту.
Если бы я был бесчестен, то я украл бы таковую.
Но я не куплю и не украду.
Следовательно, я не богат и не бесчестен.
Лемматические умозаключения по количеству следствий назы-
ваются дилеммой, трилеммой и так далее. Достоверность лемма-
тического умозаключения находится в зависимости от правильно-
сти условных суждений в большей посылке и от полноты членов
деления в меньшей. Так как эти условия часто не соблюдаются,
то лемматическое умозаключение делается источником ошибок.
Источником ошибок является чаще всего неполное перечисление
членов деления. Двумя альтернативами иногда нельзя исчерпать
всего возможного числа случаев. Весьма часто дилемматическое
умозаключение строят таким образом, что из всех возможных
альтернатив берут только две альтернативы, вследствие чего и по-
лучается ошибка.
694
Приложение 7. Формальная логика
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Какие силлогизмы называются условными и какие типы ус-
ловных силлогизмов мы различаем?
Какие силлогизмы мы называем разделительными и какие
типы их мы различаем?
От чего зависит достоверность разделительных силлогизмов?
Что называется альтернативой?
Какие силлогизмы называются условно-разделительными?
Какие четыре типа их мы различаем и чем они отличаются
друг от друга?
Что такое дилемма, трилемма?
От чего зависит достоверность лемматического умозаключе-
ния?
695
Приложение 7. Формальная логика
XVII. СОКРАЩЁННЫЕ И СЛОЖНЫЕ
СИЛЛОГИЗМЫ
Сокращённые силлогизмы. В обиходной жизни мы пользуем-
ся силлогизмами весьма часто, но только они не всегда бывают
выражены полно. Эти силлогизмы называются сокращёнными,
или энтимемами. Энтимема — это такой силлогизм, часть кото-
рого мы держим в уме, а часть выражаем. Мы можем отбрасы-
вать чуть ли не каждую часть силлогизма и мыслить, всё-таки,
силлогистически. Например, если мы относительно кого-нибудь
употребим выражение: «нужно быть дурным человеком, чтобы
делать подобные вещи», то это выражение представляет собой
силлогизм, который, если мы ему придадим полную форму, при-
обретёт следующий вид:
Все люди, которые делают подобные вещи, дурны.
Этот человек делает подобные вещи.
Следовательно, он дурной человек.
Как происходит пропуск частей силлогизма? Например, может
быть пропущена большая посылка или пропущена меньшая по-
сылка, или пропущено заключение (например, в силу его очевид-
ности).
Есть ещё один вид сокращённых силлогизмов, который называ-
ется эпихейремой. Это такой силлогизм, в обе посылки которого
входят энтимемы. Схема эпихейремы:
MестьP,таккаконоестьN.SестьM,таккаконоестьO.
Следовательно, S есть P.
Первая посылка должна была бы быть выражена так:
Все N суть P.
Все M суть N.
Следовательно, M есть P.
Вторая посылка должна была бы быть выражена так:
Все O суть M.
Все S суть O.
Следовательно, все S суть M.
Пример:
Ложь заслуживает презрения, так как она безнравственна.
Лесть есть ложь, так как она есть умышленное извращение
истины.
696
Приложение 7. Формальная логика
Следовательно, лесть должна быть презираема.
В этом силлогизме, как это легко видеть, каждая из посылок
есть суждение, которое представляет собой заключение со сред-
ним термином; если же дать заключение со средним термином,
то этого вполне достаточно, для того чтобы восстановить весь
силлогизм.
Теперь рассмотрим те силлогизмы, которые называются слож
ными. Может случиться, и, собственно, в научной мысли весьма
часто бывает, что мы несколько силлогизмов соединяем в один,
и тогда получается то, что называется цепью силлогизмов — по
лисиллогизм. Соединение силлогизмов происходит таким обра-
зом, что заключение одного силлогизма является посылкой для
другого; тот силлогизм, который предшествует, называется про
силлогизмом; тот силлогизм, который следует после, называется
эписиллогизмом.
Схема полисиллогизма будет следующая:
Просиллогизм:
ВсеBсутьA
ВсеCсутьB
Следовательно, все C суть A
Эписиллогизм:
ВсеCсутьA
ВсеDсутьC
Следовательно, все D суть A
Есть два типа полисиллогизмов. В первом умозаключение идёт
от более общего к менее общему, во втором, наоборот, умозаклю-
чение идёт от менее общего к более общему. Первый тип называ-
ется прогрессивным, второй — регрессивным.
Прогрессивный силлогизм:
Все позвоночные имеют красную кровь.
Все млекопитающие суть позвоночные.
Все млекопитающие имеют красную кровь.
Все млекопитающие имеют красную кровь.
Все хищные суть млекопитающие.
Все хищные имеют красную кровь.
Все хищные имеют красную кровь.
Тигры суть хищные животные.
Тигры имеют красную кровь.
697
Приложение 7. Формальная логика
Регрессивный силлогизм:
Позвоночные суть животные.
Тигры суть позвоночные.
Тигры суть животные.
Животные суть организмы.
Тигры суть животные.
Тигры суть организмы.
Организмы разрушаются.
Тигры суть организмы.
Тигры разрушаются.
Сориты. Иногда при соединении нескольких силлогизмов
для плавности мысли мы можем пропускать некоторые посыл-
ки. В таком случае получается то, что называется соритом
(от греч. — куча). Существует два вида соритов:
1) аристотелевский сорит, когда выбрасывается меньшая по-
сылка каждого отдельного силлогизма:
Буцефал есть лошадь.
Лошадь есть четвероногое.
Четвероногое есть животное.
Животное есть субстанция.
Буцефал есть субстанция.
2) гоклениевский, когда выбрасывается большая посылка от-
дельных силлогизмов:
Животное есть субстанция.
Четвероногое есть животное.
Лошадь есть четвероногое.
Буцефал есть лошадь.
Буцефал есть субстанция.
698
Приложение 7. Формальная логика
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Что такое энтимема и сколько типов энтимем мы различаем?
Что такое эпихейрема?
Что такое полисиллогизм?
Что такое просиллогизм и эписиллогизм?
Какое различие между просиллогизмом прогрессивным и ре-
грессивным?
Что такое сорит?
Какое различие между соритом аристотелевским и гоклени-
евским?
699
Приложение 7. Формальная логика
XVIII. СИЛЛОГИЗМ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ
Мы рассмотрели различные формы силлогизма и его примене-
ние; но спрашивается, какое он имеет познавательное значение?
Этот вопрос следует поставить потому, что относительно значе-
ния силлогизма высказывались два противоположных взгляда.
Аристотель считал силлогизм орудием достоверного позна-
ния, то есть, по Аристотелю, только то познание следует считать
истинно научным познанием, которое можно облечь в силлоги-
стическую форму. Такой взгляд Аристотеля обусловливался тем,
что, по его мнению, понятия находятся в вещах или воплощают-
ся в единичных вещах. Силлогизм же является орудием досто-
верного познания потому, что процесс силлогизации приводит
к соединению понятий. Сущность наших научных построений
заключается в том, чтобы отыскать среднее понятие, то поня-
тие, благодаря которому осуществляется процесс силлогизации.
Результатом силлогизации является известная связь понятий,
которая показывает связь реальных вещей потому, что отно-
шение между понятиями в нашем уме соответствует отношени-
ям между понятиями, существующими реально. Следователь-
но, из формального в нашем уме мы можем познавать реальное
в природе. Вот почему раскрытие этой связи понятий имело
такую большую цену в глазах Аристотеля и его последователей
в древности и в средние века. Они думали, что силлогизм есть
главное орудие для открытия научных истин, для развития науки.
Поэтому в средневековой науке и философии силлогизм и играл
такую важную роль.
Бэкон такое значение силлогизма подверг сомнению. Бэкон,
который находил, что силлогизм не может быть орудием научного
познания по следующим причинам. Силлогизм состоит из сужде-
ний; суждения состоят из понятий, которые являются результатом
обобщения. Следовательно, понятие есть то, на чём основывается
силлогизм. Если понятия составляются не точно, то и силлогизм
будет не точен. Поэтому в научном познании самым главным яв-
ляется процесс образования понятий. Вследствие этого не сил-
логизм есть главное орудие познания, а индукция, при помощи
которой получаются понятия. Индукция, по Бэкону, является
главным средством научного познания.
700
Приложение 7. Формальная логика
Однако самые сильные возражения против силлогизма были
представлены Дж. С. Миллем. Он находил, что в силлогизме су
щественный недостаток заключается в том, что он не даёт ниче-
го нового. Силлогизм ставит целью доказать заключение, признав
за истинное большую посылку. Но имеет ли он право делать это
последнее? Нет, потому что достоверность большей посылки уже
предполагает достоверность заключения, то есть мы не имеем
права признать достоверности большей посылки, если мы не при-
знаём достоверности заключения. В самом деле, когда мы строим
силлогизм:
Все люди смертны.
Сократ человек.
Следовательно, Сократ смертен —
то наше заключение «Сократ смертен» уже предполагает-
ся в суждении «все люди смертны». Мы не можем утверждать,
что «все люди смертны» до тех пор, пока мы не убедились, что
каждый человек в отдельности смертен, а в том числе и Сократ.
Следовательно, если мы в большей посылке утверждаем, что все
люди смертны, то это потому, что мы уверены, что и Сократ смер-
тен. Если же это так, то, спрашивается, что же мы доказываем
при помощи силлогизма? Очевидно, что при помощи силлогизма
мы можем получить в заключении только то суждение, которое
уже предполагается большей посылкой. Следовательно, силло
гизм доказывает только то, что уже заранее известно. Сил-
логизм сам по себе ничего не доказывает, потому что из большей,
посылки мы можем вывести не всякие частные случаи, а толь-
ко те, которые и большей посылкой принимаются за известные.
В таком случае, по-видимому, силлогизм никакого научного зна-
чения не имеет, потому что он не даёт ничего нового. Заключение
содержит только то, что уже есть в посылках. Но, с другой сторо-
ны, по мнению Милля, несомненным является то обстоятельство,
что в некоторых случаях мы при помощи силлогизма получаем
новые истины. Например, если бы кто-нибудь спросил нас, поче-
му мы знаем, что герцог Веллингтон смертен, то мы, вероятно,
ответили бы: потому что все люди таковы.
Если же путём силлогизации мы можем получать новые ис-
тины, то как это обстоятельство можно примирить с вышепри-
ведённым утверждением Милля, что в процессе силлогизации
701
Приложение 7. Формальная логика
мы в заключение не получаем ничего больше того, что содержится
в большей посылке? По мнению Милля, выход из этого проти
воречия заключается в следующем. Обыкновенно неправильно
выражаются, когда говорят, что в силлогизме заключение полу-
чается из общего предложения, как если бы заключение содер-
жалось в большей посылке; заключение получается не из обще-
го предложения, а только лишь согласно общему предложению.
Чтобы это понять, надо заметить, что, по Миллю, не существу
ет вывода от общего к частному. Дедуктивное умозаключение
есть только видимость. В действительности существует только
индуктивное умозаключение, которое является в двух формах,
или 1) как заключение от частного к общему, которое и назы-
вается собственно индукцией, или 2) как заключение от част
ных к частным. Мы можем заключать от частных к частным
или прямо, или не прямо, через посредство общего предложения.
Этот второй случай и представляет собой дедукцию. Таким обра-
зом, умозаключение от частных к частным, но через посредство
общего составляет дедукцию.
Так как дедукция, по определению Милля, есть умозаключе-
ние от частного к частному через посредство общего, то какова
же роль общего предложения в процессе силлогизации? На этот
вопрос Милль отвечает следующим образом. Когда мы составляем
какое-нибудь общее предложение, то мы, как это легко понять,
только в краткой форме, суммарно, выражаем множество наблю-
дённых нами фактов. Но в тот самый момент, когда мы произво-
дим обобщение, мы сознаём, что мы приобретаем право прила-
гать его к частным случаям. Когда мы из наблюдения смертности
Ивана, Петра, Фомы, то есть наблюдения частных случаев, вы-
сказали общее суждение «все люди смертны», то, произнося
это общее суждение, мы как бы говорим себе, что это обобще-
ние мы имеем право прилагать ко всем людям. Когда мы теперь
при помощи приведённого выше силлогизма приходим к выводу
о смертности Сократа, то это есть вывод от наблюдённых нами
частных случаев к частному, но через посредство общего пред-
ложения «все люди смертны». Таким образом, когда мы стро-
им силлогизм, то мы только истолковываем наше общее пред-
ложение, которое мы тогда составили. Мы как бы спрашиваем
себя, на какие выводы мы уполномочивали себя в то время, когда
702
Приложение 7. Формальная логика
мы производили обобщение «все люди смертны». Таким образом,
Милль приводит два возражения против силлогизма: 1) силлогизм
не содержит ничего нового: он сводится только к раскрытию того,
что уже содержится в наших общих предложениях; 2) силлогисти-
ческий процесс есть на самом деле умозаключение от частного
к частному.
Недостатки теории Милля. Если мы умозаключаем, что, на-
пример, президент Соединённых Штатов умрёт, то только на том
основании, что мы при помощи меньшей посылки удостоверяем,
что он человек, а из этого следует, что его необходимым свойством
должна быть смертность. Таким образом, ясно, что сущность
силлогизма заключается не в том, что он повторяет в заключении
то, что уже было в большей посылке, а в том, что данный индиви-
дуальный случай подводится под общее положение, а именно, что
президент Соединённых Штатов — человек. Из этого ясно также,
что в заключении силлогизма всегда получается нечто новое, по-
тому что, когда мы произносим большую посылку, то мы вовсе
не имеем в виду и того конкретного индивидуума или те частные
случаи, о которых говорится в меньшей посылке. Если мы примем
в соображение, что для возможности умозаключения необходи-
мо, чтобы в большей посылке содержалось именно общее поло-
жение, указывающее на то, что смертность необходимо связана
с природой человека, то для нас сделается ясным, что без этого
мы не можем утверждать смертности того или другого человека.
Отсюда ясна несостоятельность взгляда Милля, по которому де-
дукции нет, что существует только умозаключение от частного
к частному, а также и несостоятельность того положения, что
силлогизм не даёт ничего нового.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Изложите взгляд Аристотеля на значение силлогизма.
Изложите взгляд Бэкона.
Какие два возражения против силлогизма приводил Милль?
Какие недостатки в теории Милля?
703
Приложение 7. Формальная логика
XIX. ОБ ИНДУКЦИИ
В предыдущей главе мы окончили рассмотрение того вида умо-
заключения, который называется дедукцией и который представ-
ляет собой умозаключение от общего к частному. В настоящей
главе мы рассмотрим тот вид умозаключения, который называ-
ется индукцией, или наведением. Различие между этими двумя
видами умозаключения сводится к следующему.
В дедуктивном умозаключении при признании какого-либо
общего суждения мы необходимо должны признать какое-либо
частное суждение или менее общее суждение; в индуктивном умо-
заключении мы от признания ряда частных суждений переходим
к признанию общего суждения.
Определение индукции. Индукцию можно определить следу-
ющим образом: индукция есть процесс мышления, посредством
которого мы выводим, что истинное в каком-либо частном случае
или частных случаях будет истинным и во всех случаях, сходных
с предыдущими. Например, я заметил, что в нескольких случаях
растения произрастали лучше от притока влаги; из этих наблю-
дений я делаю заключение, что это будет справедливо по отноше-
нию ко всем случаям произрастания известного класса растений.
Если я наблюдаю, что какие-либо тяжёлые тела при погружении
в воду теряют часть своего веса, равную весу вытесненной ими
жидкости, то я делаю заключение, что это будет справедливо от-
носительно всех тел и относительно всех жидкостей.
Таким образом, в процессе индуктивного умозаключения
мы умозаключаем от случаев, которые мы наблюдали и исследова-
ли, к случаям, которых мы не наблюдали и не исследовали. Далее,
вследствие того, что в процессе индукции мы от наблюдения
части класса умозаключаем ко всему классу, индукция есть умо-
заключение от частного к общему, или умозаключение от менее
общего к более общему. Не все, однако, считают это индукцией;
некоторые философы думают, что индукцией следует называть
такое умозаключение от частного к общему, в котором заключе-
ние относится ко всем исследованным случаям. Это та индукция,
которая называется полной или совершенной.
Полная и неполная индукция. Полной индукцией называется
тот вид индукции, в заключении которого говорится только о тех
704
Приложение 7. Формальная логика
случаях, о которых говорится также и в посылках. Если я, рас-
смотрев месяцы года, нахожу, что ни один из них не имеет больше
31 дня, и высказываю это в виде общего положения, то это будет
полной индукцией. Если я, исследовав национальность каждо-
го ученика, сидящего в классе, и узнав, что каждый из них есть
француз, выражаю в виде общего положения: «все ученики клас-
са суть французы», то это будет полной индукцией. По мнению
некоторых, это есть единственная индукция, заслуживающая на-
звания индукции, потому что она имеет безусловно достоверный
характер. Но, если принять то определение индукции, которое
было предложено выше, то для нас сделается ясным, что такого
рода заключения не могут быть названы индукцией, потому что
индукция в собственном смысле есть умозаключение от известно-
го к неизвестному. В индуктивном умозаключении в выводе всегда
должно получаться что-нибудь новое, между тем как в полной
индукции ничего нового не получается, потому что заключение
в полной индукции есть только повторение в краткой форме того,
что содержится в посылках: это есть простое резюмирование
посылок. Индуктивным умозаключением является именно не
полная индукция, которой мы из исследования только некоторых
случаев умозаключаем к классу случаев; исследовав только часть
класса, умозаключаем ко всему классу.
Популярная индукция. Существуют индуктивные построения,
которые не могут удовлетворять требованиям научной точности.
Это — построения, которыми склонно пользоваться популярное
сознание и которые поэтому называются популярной индукцией.
В чём заключается популярная индукция?
Если мы имеем случаи наблюдать многократное повторение
сходных явлений, то начинаем думать, что эти явления всегда
будут иметь место, если только мы не имели случая наблюдать яв-
лений, противоречащих им. Если мы, например, много раз во мно-
гих местах имели случай наблюдать, что лебеди имеют белый цвет
перьев, то мы делаем заключение, что лебеди всегда и везде имеют
белый цвет перьев. Такое заключение Бэкон назвал: индукция
через простое перечисление, в котором не встречается проти
воречащего случая, потому что в ней делается вывод на основа-
нии простого перечисления, пересмотра сходных случаев, которые
были у нас в прошлом опыте и которым не было противоречащего
705
Приложение 7. Формальная логика
случая. Кажется, что чем больше случаев наблюдаемой связи,
тем большую достоверность приобретает выводимое заключение.
Такая индукция не может быть признаваема достоверной, потому,
что то обстоятельство, что мы не встречали случаев, противоре-
чащих тем, которые мы наблюдали, отнюдь не является ручатель-
ством, что всегда будет так, как мы наблюдали.
От популярной индукции отличается индукция научная.
В этом процессе исследуют каждый отдельный наблюдаемый слу-
чай, анализируют его, всё случайное для данного явления отбра-
сывают, ищут существенные признаки его и строят заключения,
приводя в связь и согласие эти последние с другими обобщени-
ями. Такие выводы только и могут иметь характер более или
менее достоверный. Это можно пояснить при помощи только что
приведённого примера. Если мы на основании наблюдённых нами
лебедей делаем заключение, что «все лебеди белы», то такая ин-
дукция будет популярной, потому что на основании тщательных
исследований относительно цвета перьев птиц мы должны прийти
к заключению, что цвет представляет собой нечто непостоянное,
не связанное необходимо с природой лебедя, а потому легко может
случиться, что окажутся лебеди, обладающие чёрным цветом пе-
рьев. Индукция должна иметь дело с необходимой связью вещей,
а не со случайной. Связь между белым цветом перьев и организа-
цией лебедя не является необходимой; чёрный цвет перьев лебедя
не есть что-либо такое, что противоречит другим обобщениям.
Цвет перьев для птиц не есть что-либо существенное, не есть
что-либо такое, от чего могла бы зависеть жизнь или существо
птиц. Совсем иное дело, если бы мы, произведя наблюдение над
процессом дыхания у лебедей, сказали, что «лебеди дышат кисло-
родом». Это было бы правильной научной индукцией, потому что
способность вдыхания кислорода есть такое свойство, без кото-
рого птицы не мыслимы. Точно таким же образом мы поступаем
во всех тех случаях, когда нам вообще приходится строить ин-
дуктивные положения относительно наблюдаемых нами явлений.
Понятия законов природы. Пользуясь индуктивным умоза-
ключением, мы можем открывать законы природы. Но что же
такое законы природы?
Это — предложения, которые выражают постоянное свой-
ство или постоянную связь каких-нибудь явлений. Например,
706
Приложение 7. Формальная логика
положение, что «жидкость в сообщающихся сосудах находится
на одном и том же уровне», есть закон природы. «Животные вды-
хают кислород» — закон природы.
Первой существенной чертой закона природы следует при-
знать его всеобщность: описание какого-нибудь единичного
факта, хотя бы оно было совершенно верно, не может быть назва-
но законом. Закон всегда служит для выражения свойств, общих
ряду явлений или классу явлений.
Другая существенная черта в понятии закона — это необхо-
димость. Положение «тело, лишённое опоры, будет падать» есть
закон, потому что действительно тело, лишённое опоры, необхо-
димо будет падать. «Железо теплопроводно» — закон природы,
потому что в железе теплота будет необходимо распространяться.
Если бы оказалось, что изучаемая связь один раз имеется налицо,
а в другой раз не имеется, то мы то предложение, которое служит
для выражения этой связи, не могли бы назвать законом. Вот по-
чему научные обобщения, считающиеся законами, сейчас же пе-
рестают быть ими, как только найден хоть один случай, в котором
они не применяются.
Основание индукции. Мы при помощи индукции исследуем
природу, составляя общие положения. Но на чём мы основываем-
ся, когда мы составляем такие общие положения? Что даёт нам
право обобщать или на что мы опираемся, когда по одному факту
или по ряду сходных фактов заключаем о классе сходных с ними
фактов? Что даёт нам право делать выводы от наблюдённых слу-
чаев к не наблюдённым? Например, исследовав сжимаемость од-
ного или двух газов, мы, обобщая, утверждаем, что «все газы сжи-
маемы». Для того чтобы мы имели право делать вывод от того, что
мы наблюдали, к тому, чего мы не наблюдали, мы должны исходить
из предположения, что вещи обладают постоянными свойствами,
то есть, вещи устроены так, что сегодня известные причины вы-
зывают те же действия, что и вчера, завтра известные причины
будут вызывать те же действия, что и сегодня. Если соприкосно-
вение железа с кислородом сегодня производит в нём ржавчину,
то у нас есть уверенность, что так будет всегда, потому что желе-
зо и кислород обладают такими свойствами, что взаимодействие
их всегда будет производить ржавчину. Таким образом, у нас есть
убеждение, что вещи, будучи поставлены в определённые условия,
707
Приложение 7. Формальная логика
обладают постоянными свойствами и поэтому во всех случаях дей-
ствуют единообразно. Это можно ещё иначе выразить, если ска-
зать, что в природе существует определённый порядок. Благодаря
тому, что у нас есть такое убеждение, мы можем умозаключать
от вещей наблюдённых к вещам не наблюдённым.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Как определяется индукция?
Чем отличается индукция от дедукции?
Что такое полная и неполная индукция?
Что такое популярная индукция и чем она отличается от на-
учной?
На чём основан вывод в популярной индукции?
Что такое законы природы и каковы их характерные особен-
ности?
На каком убеждении основывается индукция?
708
Приложение 7. Формальная логика
XX. МЕТОДЫ ИНДУКТИВНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Определение причинности. В предыдущей главе мы виде-
ли, что при помощи индуктивного умозаключения мы можем от-
крыть законы природы; при помощи индуктивного умозаключения
мы можем познать также и причинную связь вещей. Но что такое
причина? Под причиной следует понимать явление, которое так
связано с другим явлением, называющимся действием, что его
возникновение неизбежно влечёт за собой возникновение дей-
ствия и уничтожение его неизбежно влечёт за собой уничтожение
действия. Внешним признаком причины является то, что она
нам представляется явлением предшествующим, а признаком
действия то, что оно представляется последующим. Причинное
отношение, или причинную связь, мы должны признать там, где
известное явление неизбежно, неизменно следует за другим. На-
пример, появление огня неизменно влечёт за собой появление
теплоты.
Для познания причинной связи мы должны различить, какие
из сменяющих друг друга явлений предшествующие и какие
из них последующие. Когда мы это сделаем, то нашей ближай-
шей задачей явится исследование того, каким образом эти пред-
шествующие и последующие соединены между собой; присущ
ли этой связи явлений тот признак, который был указан выше,
потому что только определённая связь предшествующих и после-
дующих может быть признана нами причинной связью явлений.
Для определения причинной связи нам необходимо встретить
как некоторые предшествующие, так и некоторые последующие
разъединёнными. Именно, первоначально мы должны умственно
выделить предшествующие от последующих, а затем, если воз-
можно, то произвести и реальное разделение их. Только при этом
условии мы будем в состоянии усмотреть, изменения какого пред-
шествующего влекут за собой изменения последующего и какие
из изменяющихся явлений поэтому мы должны признать причи-
ной и какие действием.
Опыт и наблюдение. Для разъединения предшествующих
от последующих нам иногда необходимо изменять обстоятель-
ства, при которых совершается изучаемое явление: мы сами
должны вмешаться в ход явлений и видоизменять этот последний.
709
Приложение 7. Формальная логика
Такого рода вмешательство в ход явлений называется опытом или
экспериментом. Если мы, изучая свойство какого-либо явления,
не производим произвольно никаких изменений, то такой способ
познания будет называться наблюдением. Наблюдение есть из-
учение событий и вещей в том виде, в каком они даны в природе.
Для определения причинной связи существуют четыре спосо-
ба, или метода, исследования, которые у Дж. С. Милля носят сле-
дующие названия: метод согласия, метод разницы, метод остат-
ков и метод сопутствующих изменений. Благодаря этим методам
мы можем определить, как связаны между собой предшествующие
и последующие.
Метод согласия. Рассмотрим сначала пример, для того чтобы
вывести правило этого метода. Предположим, я вижу, что если
в печку положить уголья и они разгораются, то вода, которая на-
ходится в котле на печке, начинает кипеть и образуется пар. По-
ложим, после этого я иду в поле и вижу, что вода в котле, под кото-
рым развели костёр, тоже кипит и тоже образуется пар. Наконец,
я иду в лабораторию химика и вижу, что вода в сосуде, под кото-
рым находится спиртовая лампочка, кипит и тоже образуется пар.
Я ставлю вопрос: какова причина образования пара? Чтобы отве-
тить на этот вопрос, я умственно выделяю предшествующие собы-
тия от последующих и в числе первых ищу причину данного явле-
ния. Я мог бы подумать, что причиной парообразования является
наличность угля в печке, но этому противоречит то обстоятель-
ство, что во втором и в третьем из наблюдённых мной случаев па-
рообразования не было угля. Следовательно, уголь не может быть
причиной парообразования, если оно могло происходить и без него.
В таком случае, может быть, причиной парообразования является
присутствие дров; но и это предположение неверно, потому что
дров не было в первом и третьем случаях. Нельзя также сказать,
что причиной парообразования является спирт, потому что его
не было в первом и втором случаях. Чтобы ответить на интересую-
щий нас вопрос, мы должны искать в числе предшествующих такой
элемент, который являлся бы общим для всех случаев; это и будет
настоящей искомой причиной парообразования. Таким общим яв-
ляется огонь, который находится в числе всех наблюдённых мной
случаев и который поэтому мы должны считать причиной парооб-
разования. Это есть определение причинности по методу согласия.
710
Приложение 7. Формальная логика
Таким образом, когда мы определяем причинную связь по ме-
тоду, называемому методом согласия, или сходства, то мы срав-
ниваем между собой различные случаи, в которых изучаемое
явление имеет место, выделяя в них части предшествующие
и последующие.
Обозначим предшествующие буквами ABCDE, а последующие
буквами abcde, и пусть a будет тем действием, причину которо-
го нам нужно определить. Предположим, что мы исследовали A
в соединении с B и C и что действий их было a b c; далее предпо-
ложим, что мы исследовали A в соединении с D и E, но без B и C,
ичтодействиеихбылоade.ТогданиB,ниC,ниD,ниEнемогут
быть причинами a, тогда как в первом случае a возникает без D
и E, а во втором случае без B и C. Поэтому причиной а может
быть только A.
Способ определения причинности по первому методу может
быть формулирован следующим образом: «если двум или боль
шему числу случаев исследуемого явления природы обще
лишь одно обстоятельство, то именно то обстоятельство,
в котором все случаи согласуются, есть причина данного яв
ления».
Метод разницы. По второму методу исследование причин-
ной связи явлений производится следующим образом. Положим,
нам даётся ряд предшествующих A B C и ряд последующих a
b c. Требуется определить, что является причиной a. Для этого
мы в ряду предшествующих отбрасываем один член, например
A, тогда в ряду последующих отпадает член a. Если удаление
A влечёт за собой удаление a, то это является знаком того, что
A есть причина a. Таким образом, по этому методу мы сравни-
ваем случай, в котором исследуемое явление имеется налицо,
со случаем, в котором исследуемое явление не имеется налицо.
Этот метод называется методом разницы, и правило его формули-
руется следующим образом: «Если случай, в котором известное
явление природы наступает, и случай, в котором оно не на
ступает, имеют общими с а обстоятельства, за исключением
лишь одного, и это одно обстоятельство встречается только
в первом случае, то обстоятельство, в котором оба случая
разнятся между собою, есть причина или необходимая часть
причины изучаемого явления природы».
711
Приложение 7. Формальная логика
Например, мы знаем, что лёгкие тела: перья, пух, вата, падают
не с той скоростью, с какой падают другие тела. Мы можем по-
ставить вопрос, какова причина неодинаковой скорости падения.
Для разрешения этого вопроса мы в ряду обстоятельств, при ко-
торых совершается падение тел, устраняем воздух, именно мы,
производим падение тел в стеклянном сосуде, из которого пред-
варительно выкачали воздух. Тогда мы видим, что и указанные
тела падают с той же скоростью, с какой падают и другие тела.
Если устранение воздуха повлекло за собой устранение неравен-
ства скорости падения, то это значит, что воздух, точнее сопро-
тивление воздуха, есть причина неравенства скорости падения.
Метод остатков. Сущность этого метода сводится к следую-
щему. Нам дан ряд явлений ABC, которые мы считаем предше-
ствующими, и затем дан ряд явлений a b c, которые мы считаем
последующими. Пусть из предыдущего опыта нам известно, что
A есть причина a, и B есть причина b; тогда, вычтя эти известные
нам причины, мы получим, что C есть причина c. При помощи
этого метода была открыта новая планета Нептун. Оказалось,
что наблюдаемые движения Урана не находились в согласии
с движениями, найденными посредством вычисления. Движе-
ние Урана то замедлялось, то ускорялось. Надо было определить
причину нарушения движения Урана. Было известно, какое ко-
личество нарушения в движении Урана было обязано влиянию
известных в то время небесных светил. Когда произвели вычита-
ние этого известного уже воздействия, то в остатке получалось
нарушение, причину которого нужно было найти. Нужно было
предположить существование ещё какой-то неизвестной планеты,
принимающей участие в определении пути Урана. Такой планетой
оказался Нептун.
Правило метода остатков следующее: «Вычти из данного яв
ления природы ту часть его, которая, благодаря прежним
индукциям, известна как действие определённых предшеству
ющих, и остающаяся часть (остаток) явления природы будет
действием остальных предшествующих».
Метод сопутствующих изменений. Но бывают случаи, когда
ни один из методов, приведённых выше, не оказывается пригод-
ным для исследования причинной связи явлений. Это бывает
именно тогда, когда известное явление по самой своей природе
712
Приложение 7. Формальная логика
не может быть отделено или изолировано от другого явления. На-
пример, «состояние теплоты» и «объём тел» не могут быть отде-
лены друг от друга: теплоту нельзя выделить из тела так, чтобы
она существовала отдельно от тел. Поэтому если нам нужно, на-
пример, изучить причинную связь между теплотой и объёмом тел,
то на первый взгляд кажется, что изучение этой связи невозмож-
но. Но в действительности, если мы не можем изолировать или
исключить такое явление, то мы можем произвести какое-либо
изменение в нём и затем видеть, вызывает ли это изменение ка-
кое-либо изменение в том явлении, которое с ним связано. На-
пример, мы можем теплоту увеличивать или уменьшать и в то же
время видеть, что происходит с объёмом. Если с увеличением те-
плоты увеличивается объём тела и с уменьшением теплоты умень-
шается объём его, то мы заключаем, что теплота есть причина
увеличения объёма.
«Если некоторое изменение предшествующего A всегда
сопровождается переменою в последующем a, а другие по
следующие b и c остаются теми же, или, наоборот, если ка
ждой перемене a предшествовало видоизменение в A, которое
не было замечаемо в других предшествующих, то мы можем
заключать, что a вполне или отчасти есть действие A или же,
по крайней мере, соединено с ним некоторой связью причины
с действием».
Для иллюстрации применения этого метода рассмотрим во-
прос, какое влияние оказывает Луна на поверхность Земли.
Мы не можем произвести опыт при отсутствии Луны, то есть
мы не можем устранить Луну, мы не можем наблюдать, какие
явления уничтожаются на Земле вместе с уничтожением
Луны, или какие явления возникают в то время, когда появля-
ется Луна. Но мы можем наблюдать, какие возникают явления
на Земле в то время, когда Луна изменяет своё положение по от-
ношению к Земле. Именно мы находим, что все изменения в по-
ложении Луны сопровождаются соответственными изменениями
в высоте воды в океане, причём местом изменения всегда бывает
часть Земли или самая близкая к Луне, или самая далёкая от неё;
отсюда мы убеждаемся, что Луна вполне или отчасти есть причи-
на приливов и отливов.
713
Приложение 7. Формальная логика
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Как определяется причина?
Что такое эксперимент?
Какое различие между экспериментом и наблюдением?
Какие преимущества эксперимента перед наблюдением?
Какие существуют четыре метода исследования причинно-
сти?
Как формулируется метод согласия? Его правило и схема.
Как формулируется метод разницы? Его правило и схема.
Как формулируется метод остатков? Его правило.
Как формулируется метод сопутствующих изменений?
Когда применяется метод сопутствующих изменений?
714
Приложение 7. Формальная логика
XXI. РОЛЬ ДЕДУКЦИЙ
Для открытия законов природы необходимо пользоваться ин-
дуктивными методами исследования, как это мы видели в пре-
дыдущей главе. Но открытию законов способствует не только
индукция, а равным образом и дедукция. Дедуктивный метод
исследования может употребляться в науках в двух случаях.
Во-первых, он употребляется как средство объяснения закона,
уже открытого индуктивно, именно когда найденный закон можно
свести к одному или нескольким законам более общего характера,
которые поэтому можно назвать высшими законами. Во-вторых,
дедуктивный метод употребляется как средство открытия зако-
нов, которые невозможно открыть индуктивно, но которые воз-
можно дедуктивно вывести из законов, уже известных.
Дедуктивное объяснение законов. Что значит объяснить
закон? В этом случае понятие объяснения употребляется в том
же самом смысле, в каком оно употребляется, когда дело идёт
об объяснении факта. Мы считаем известный факт объяснённым
в том случае, если его можно вывести из какого-нибудь общего за-
кона. Например, человек умер вследствие введения какого-то ве-
щества в желудок. Мы спрашиваем, почему произошла смерть;
как объясняется данный факт? Данный факт будет объяснён,
если, констатируя, что вещество, введённое в желудок, имеет
все признаки мышьяка, мы можем вывести этот факт из общего
положения «мышьяк есть яд». Процесс дедукции, применяемый
нами в данном случае, вполне очевиден.
Подобно тому как факты могут быть объясняемы дедуктивно,
так могут быть объясняемы и законы. Мы отмечаем следующее
различие между законами. Поскольку закон, найденный индук-
тивно, не может посредством дедукции выводиться из какого-либо
другого более общего или высшего закона, он называется эмпири
ческим законом (Это, как мы видели, есть индукция через про-
стое перечисление). Например, из многочисленных наблюдений
над влиянием хинина на организм был сделан индуктивный вывод,
что «хинин излечивает лихорадку»; это есть индуктивный закон,
но в то же время это есть эмпирический закон, потому что не объ-
ясняется, почему хинин излечивает лихорадку. Если мы дадим
ответ на последний вопрос, то мы объясним эмпирический закон;
715
Приложение 7. Формальная логика
тогда эмпирический закон перестанет быть эмпирическим и сде-
лается производным законом. Объяснение эмпирического зако-
на состоит в сведении его на более общий закон. Таких объясне-
ний эмпирических законов в науках о природе Милль различает
три вида.
Первый вид. Мы иногда открываем законы какого-нибудь
явления при помощи индукции и затем приходим к убеждению,
что этот закон выводится из других законов. Так, например, Ке-
плер открыл закон, что «планеты движутся по эллипсу», но объ-
яснить, отчего это так, он не был в состоянии. Ньютон показал,
что этот закон может быть объяснён двумя более общими зако-
нами, именно законом центробежной силы, стремящейся двигать
планету по касательной к её орбите, и законом тяготения, которое
стремится бросить планету на Солнце. Легко видеть, что оба эти
закона имеют более общий характер, чем закон движения планет.
Второй вид. Мы часто открываем причинную связь между
явлениями A и D; нам кажется, что A и D связаны друг с другом
непосредственно. Между тем впоследствии мы убеждаемся в том,
что между указанными двумя членами есть промежуточный член
или несколько таковых. Например, между A и C, на которые
мы смотрели как на причину и действие, есть промежуточный
член B, так что отношение между A и C оказывается не одним
законом причинности, а цепью таких законов, в которой A есть
причина B и только B есть причина C. Например, прикоснове-
ние сахара к языку вызывает ощущение сладкого вкуса. Поэто-
му можно сказать, что сахар есть причина ощущения сладкого
вкуса. Но между прикосновением сахара к языку и возникнове-
нием сладкого вкуса есть целый ряд звеньев. Сахар поглощает-
ся слизистой оболочкой языка и приходит в соприкосновение
с волокнами вкусовых нервов; из этого возникает химический
процесс в нерве, который, распространяясь по нерву в форме мо-
лекулярного движения, доходит до головного мозга, результатом
возбуждения которого является то состояние, которое называет-
ся ощущением сладкого вкуса. Таким образом, между прикосно-
вением сахара к языку и ощущением сладкого вкуса происходит
целый ряд процессов. Общие положения, которые служат для
выражения этих промежуточных процессов, и служат для объ-
яснения закона причинной связи между A и C. Таким образом,
716
Приложение 7. Формальная логика
объяснение в этом случае заключается в том, что между двумя
данными членами причинной связи вставляются промежуточные
процессы, которые могут быть объяснены законами более общего
характера.
Третий вид. Наконец, третий вид объяснения законов состоит
в соединении нескольких законов в один закон, объединяющий их.
Этот вид объяснения представляет простой процесс обобщения.
Например, мы называем известный процесс горением. Но если
мы между горением и покрытием железа ржавчиной усматриваем
нечто общее, именно: что горение и покрытие ржавчиной пред-
ставляют собой процессы соединения с кислородом, то мы подво-
дим их под высшее понятие, их объединяющее, а именно «окисле-
ние». Это более общее понятие и служит объяснением для менее
общих понятий.
Значение объяснения законов. Таким образом, рассмотрев
три вида объяснения законов, мы видим, что объяснение како-
го-нибудь закона заключается в сведении его к законам более
общим. Это объяснение законов, или превращение эмпириче-
ских законов в производные, имеет громадное научное значение.
Наука делает каждый раз шаг вперёд, когда эмпирический закон
делается производным посредством дедукций, потому что объяс-
нение эмпирического закона точно определяет сферу приложения
его. Эмпирические законы не должны быть прилагаемы за пре-
делами времени, места и вообще обстоятельств, при которых они
найдены, то есть, если мы нашли какой-нибудь закон при тех или
иных обстоятельствах времени и места, то мы не имеем права
утверждать, что он будет действителен и при других обстоятель-
ствах времени и места, потому что мы вообще не знаем, в каких
пределах он может быть приложим. Если же эмпирический закон
сделается производным, то он тогда точно указывает, в каких пре-
делах он может быть приложим.
Дедуктивное открытие законов. Дедуктивное открытие за-
конов бывает тогда, когда действие одной причины смешивается
с действием другой (например, на какое-либо тело действуют две
силы под углом; требуется определить путь, который совершит
данное тело). В этом случае необходимо бывает определить, какое
может получаться действие от комбинации данных причин. В при-
менении этого метода можно отличать три момента.
717
Приложение 7. Формальная логика
Первый момент — это нахождение простейших законов от-
дельных причин при помощи индукции. Именно при помощи ин-
дукции определяются законы отдельных причин, которые, входя
в соединение друг с другом, производят известное действие.
Второй момент составляет силлогизация, то есть выведение
из уже известных законов отдельных причин того сочетания их
действий, какое нужно для того, чтобы создать исследуемое слож-
ное явление. Дедукция в собственном смысле состоит в опре-
делении по законам отдельных причин, каково будет действие,
производимое сочетанием этих причин.
Третий момент составляет проверка вычисления, или вывода,
посредством сравнения результатов вычисления с наблюдением
над изучаемым сложным явлением. Это есть сопоставление дей-
ствия предсказанного и действия данного.
Для того чтобы пояснить применение дедуктивного метода для
открытия законов природы, возьмём в пример задачу: определить,
какой путь совершит ядро при полёте его из дула пушки.
При помощи индуктивных исследований мы знаем упругость
газов, развивающихся в дуле пушки; индуктивным же путём
мы знаем, как велико сопротивление воздуха и, равным образом,
какое влияние оказывает земное притяжение. Имея эти данные,
мы пользуемся уже дедуктивным методом для решения нашей
задачи. При помощи силлогизации мы определяем, как должно
быть велико сопротивление для данного случая (для этого нам не-
обходимо общее положение и данный частный случай). Путём сил-
логизации мы определяем, какова была бы линия полёта, если бы
действовала только одна упругость газов. Приняв в соображение
эти и другие данные, мы определяем линию полёта. Затем нам
необходимо ещё произвести проверку. Для этого мы выпускаем
ядро из орудия и таким путём проверяем, было ли правильно наше
умозаключение.
Из изложенного ясно, что дедукция имеет очень важное значе-
ние для раскрытия законов природы. Поэтому не следует думать,
как это делают некоторые, что только индукция служит для от-
крытия законов природы.
Именно соединение дедукции с индукцией даёт возможность
открывать законы сложных явлений. «Дедуктивному методу, ха-
рактеризованному указанным способом, с его тремя составными
718
Приложение 7. Формальная логика
частями: индукцией, рассуждением и проверкой, — говорит
Милль, — человеческий ум обязан своими наиболее блестящими
победами в исследовании природы».
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
В каких двух случаях употребляется дедуктивный метод?
В чём заключается дедуктивное объяснение законов?
Какое различие между законами эмпирическими и произво-
дными?
Какие существуют три вида дедуктивного объяснения зако-
нов?
Какое имеет значение сведение эмпирического закона к произ-
водному?
В чём заключается дедуктивное открытие законов природы?
719
Приложение 7. Формальная логика
XXII. О ГИПОТЕЗЕ
Роль гипотез в науке. Некоторые учёные утверждали, что
науки строятся исключительно благодаря собиранию фактов;
по их мнению, в науке факты и опыты есть всё; истинный учёный
должен ограничиться только регистрированием фактов, описани-
ем фактов, событий, явлений. Но на самом деле это мнение совер-
шенно неправильно. Ведь для того, чтобы собирать факты и ма-
териалы для науки, мы должны руководиться известной мыслью,
известным планом: для того, чтобы приступить к совершению того
или иного эксперимента, у нас должно быть известное соображе-
ние или рассуждение, почему мы должны произвести именно этот,
а не какой-нибудь другой эксперимент. Если бы мы стали произ-
водить эксперименты наудачу, то это не привело бы ни к каким
благоприятным результатам. Этим можно объяснить весьма
малые приращения, сделанные к нашему знанию алхимиками.
Многие из них были люди очень проницательные и неутомимые;
труды подобных лиц длились несколько столетий, но они открыли
немногое; а верный взгляд на природу даёт современным химикам
возможность открыть в течение года больше полезных фактов,
чем сколько их было открыто алхимиками в течение многих сто-
летий. Следовательно, не из собирания фактов наудачу создаётся
наука, а из собирания, руководимого известным планом: учёный,
приступающий к какому-нибудь исследованию, всегда должен
приступать к нему с определённым планом. Для того чтобы иметь
план, необходимо построить гипотезу.
Но что такое гипотеза? Гипотезой называется предполо-
жение, которое мы считаем истинным, для того чтобы вывести
из него следствия, согласные с действительными фактами или
с другими проверенными положениями. Это согласие с факта-
ми или с проверенными положениями служит доказательством
гипотезы.
Когда мы прибегаем к гипотезе? Когда у нас есть ряд фактов,
которые не объяснены именно потому, что в непосредственном
опыте имеется недостаточно данных. В таком случае нам при-
ходится дополнять данные опыта при помощи того, что не дано
прямо в опыте. Это дополнение мы производим при помощи пред-
положения, или гипотезы.
720
Приложение 7. Формальная логика
Процесс построения гипотезы во многих отношениях сходен
с рассмотренным нами дедуктивным методом открытия законов.
Разница между ними следующая. В процессе построения гипотезы
отсутствует первая часть дедуктивного метода, именно отсут-
ствует индукция, при помощи которой устанавливается закон,
но гипотетический метод вполне тождествен с дедуктивным в том
отношении, что пользуется приёмом силлогизации и проверки.
Закон же, из которого делается вывод, вместо того чтобы дока-
зываться, как это мы имеем в дедуктивном методе, просто при-
нимается за истинное. Очевидно, что гипотеза может считаться
истинной только в том случае, если она приводит к истинным
результатам. Итак, в процессе построения гипотезы мы можем
различать три стадии:
1. Делаем известное предположение.
2. Из этого предположения мы выводим следствия один или
несколько.
3. Смотрим, соответствуют ли эти следствия действительности
или другим доказанным положениям.
Эксперимент, исход которого однозначно определяет,
является ли конкретная теория или гипотеза верной. Ино-
гда случается, что две или даже три совершенно различные гипо-
тезы кажутся согласными с известными фактами, так что мы за-
трудняемся относительно того, которую из них следует считать
истинной. Тогда наша задача сводится к тому, чтобы отыскать
такой факт, который находился бы в согласии с одной гипотезой
и противоречил бы другой. Нахождение такого факта называется
experimentum crucis.
Для объяснения движения планет солнечной системы Де-
карт предполагал, что существует вихрь, который увлекает все
планеты вокруг Солнца в одном направлении. Для пояснения
этого возьмём стакан с водой, в котором плавают частички проб-
ки, и затем произведём в нём движение, например, помешаем
ложкой; тогда в стакане образуется водоворот, и в этом водоворо-
те частички воды и пробки будут двигаться в одном направлении.
Таким же образом, по Декарту, плавают и планеты в мировом
пространстве, так как они, будучи раз приведены в движение,
движутся в одном и том же направлении. Но ньютоновская ги-
потеза тяготения объясняла иначе те же самые факты, и было
721
Приложение 7. Формальная логика
трудно решить, которая из двух гипотез правильнее. Поэтому
необходимо было открыть какой-нибудь такой факт, который со-
гласовался бы с одной гипотезой и находился бы в противоречии
с другой. Такой факт оказался. Именно Ньютон показал, что дви-
жение комет не находится в согласии с теорией Декарта. Коме-
ты движутся не в том направлении, в каком движутся планеты,
а проходят через весь круговорот Солнца.
Мы рассмотрели, таким образом, научное значение гипотезы:
мы видели, что гипотеза приемлема только в том случае, если
выводы из неё находятся в согласии с фактами. Но следует за-
метить, что гипотеза обладает всегда только лишь большей или
меньшей степенью вероятности. Вероятность гипотезы может
превратиться в достоверность, когда удаётся доказать, что данная
гипотеза является единственным объяснением какого-либо явле-
ния, или если выводы из неё согласуются с другими признанными
положениями, то есть с положениями, которые уже доказаны.
О такой гипотезе можно сказать, что она проверена, доказана;
доказанная же гипотеза называется теорией.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Как определяется гипотеза?
Какое сходство и различие между методом дедуктивного от-
крытия законов и гипотетическим методом?
Объясните на примере сущность гипотезы.
Что такое experimentum crucis?
Объясните на примере, каково отношение между гипотезой
и теорией.
722
Приложение 7. Формальная логика
XXIII. КЛАССИФИКАЦИЯ
Определение классификации. В этом разделе мы рассмотрим
процесс классификации, потому что он служит вспомогатель-
ным средством для индукции; с другой стороны, как мы сейчас
увидим, классификация возможна только благодаря индукции.
Классификацией мы называем распределение вещей по классам
согласно сходству между ними. Так, например, мы можем отнести
зарево, кровь, вишни в один класс, потому что все они при всём
различии имеют то общее, что они суть красного цвета. Класси-
фикация вещей, или распределение их по классам, преследует
свои определённые задачи, которые можно формулировать так:
задача классификации заключается в том, чтобы распределить
вещи по группам в таком порядке, который наиболее полезен для
припоминания вещей и для определения их свойств.
Первое требование хорошей классификации заключается
в том, чтобы пункты сходства, на основании которых мы состав-
ляем классы, были важны в практическом отношении.
Второе требование хорошей классификации состоит в том,
чтобы она давала нам возможность сделать наибольшее число
утверждений. Та классификация наилучшая, в которой предметы
сходны друг с другом в возможно большем числе признаков.
Из этого становится ясной связь классификации с индук
цией. Именно классификация предполагает индукцию, потому
что эта последняя определяет те общие признаки, которые дают
возможность относить предметы в общий класс. Только что ука-
занный признак классификации отличает естественную класси-
фикацию от искусственной. Чтобы понять это, возьмём пример
какой-нибудь искусственной классификации. Мы можем распре-
делить фамилии каких-либо авторов по первым буквам их фа-
милий. Это иногда очень важно потому, что мы можем в случае
надобности отыскивать те или иные фамилии. Но такая клас-
сификация допускает чрезвычайно мало утверждений. В самом
деле, что мы можем утверждать относительно того или иного
автора только на том основании, что фамилия его начинается
сбуквыАилисбуквыБ?
Естественная классификация. Для того чтобы мы могли де-
лать большое число утверждений, мы должны брать за основание
723
Приложение 7. Формальная логика
классификации такие признаки, которые влекут за собой большое
число других признаков. Это бывает в том случае, когда мы сое-
диняем предметы в классы по признакам существенным, выра-
жающим природу вещей. Если мы имеем такую классификацию,
то для нас вполне достаточно знать название класса, чтобы судить
о свойствах вещей, принадлежащих к этому классу.
Возьмём пример для пояснения этого. Рожь, ячмень, овёс
и другие сорта растений относятся к семейству злаков. Всякий,
кто знаком с ботаникой, легко может определить, принадлежит ли
данное растение к злакам или нет. В пищу как людям, так и жи-
вотным главным образом идёт какой-нибудь род злаков, и поэтому
следует предположить, что ни одно из растений, принадлежа-
щих к этому семейству, не ядовито. Предположим, что путеше-
ственник попал в какую-нибудь необитаемую страну и нуждается
в пище. Если он увидит какой-либо злак, он станет питаться его
семенами, так как ему известно, что злаки не ядовиты. Следова-
тельно, по принадлежности известного растения к известному
классу можно умозаключать о ядовитости или не ядовитости его.
Таким образом, естественная классификация имеет в виду рас-
крытие истинных свойств вещей и основывается вследствие этого
на признаках важных и существенных.
Искусственная классификация. Искусственная классифи-
кация кладёт в основу классификации какие-либо произвольные
признаки. Так, например, известная Линнеевская система клас-
сификации растений может служить примером искусственной
классификации. Шведский ботаник Линней разделил всё рас-
тительное царство на 24 класса на основании числа тычинок, их
прикрепления, срастания между собой и т. п . В искусственной
классификации вследствие того, что она имеет в своей основе
более или менее случайный признак, всегда возможно, что со-
вершенно несходные предметы могут очутиться в одной груп-
пе, между тем как очень родственные предметы могут очутить-
ся в очень отдалённых группах. В Линнеевской классификации
очень родственные группы растений, например, злаки, относят-
ся в различные, очень несходные классы, между тем как очень
несходные, например дуб и один вид осоки, соединяются в один
класс. Это происходит вследствие того, что в основе этой клас-
сификации лежит только такой признак, как строение цветка.
724
Приложение 7. Формальная логика
Этого не может быть в естественной классификации, в которой
для выяснения родства между растительными формами обращают
внимание на всю совокупность признаков, свойственных изучае-
мым организмам.
В связи с классификацией следует упомянуть о научной но-
менклатуре и научной терминологии.
Номенклатура. Номенклатура самым теснейшим образом свя-
зана с классификацией. Группы естественные или искусствен-
ные, на которые распределяются предметы, не могут быть нами
запоминаемы, не могут быть сообщаемы другим, если только эти
группы не фиксируются определёнными названиями. Для этого
именно существует номенклатура. Номенклатура может быть
определена как собрание названий всех реальных родов, клас-
сов, например, в ботанике, зоологии, химии и тому подобное.
Всякая хорошая номенклатура предполагает хорошую систему
классификации. Только те науки, которые имеют полную клас-
сификацию, имеют и выработанную номенклатуру, например,
ботаника и химия.
Терминология. Терминология есть совокупность названий
или терминов, которые отличают те или другие свойства или
части индивидуальных предметов, рассматриваемых наукой. Раз-
личие между номенклатурой и терминологией сводится к сле-
дующему. Если мы говорим о роде «роза», то мы употребляем
номенклатуру ботаники, если же мы говорим о свойствах инди-
видуума вида «роза», то мы употребляем не номенклатуру, а тер-
минологию. Термины дают нам возможность описывать индивиду-
альные предметы. Описательная терминология должна заключать
в себе все термины, необходимые для того, чтобы точно описывать
всё то, что было наблюдаемо относительно какого-либо предме-
та или явления, для того чтобы мы могли постоянно вспоминать
о наблюдённом. Для каждого качества, формы, обстоятельства,
степени или количества должно быть подходящее название или
способ выражения. Так, вспоминая открытие нового минерала,
мы должны быть в состоянии фиксировать при помощи слова
самым точным образом его кристаллическую форму, его цвет,
степень его твёрдости, удельный вес, запах, вкус и тому подоб-
ное. В ботанике, когда мы описываем листья того или другого
растения, мы употребляем термины: «округлые», «овальные»,
725
Приложение 7. Формальная логика
«эллиптические», «продолговатые», «яйцевидные», «ланцетные»,
«линейные», «сердцевидные», «почковидные», «стреловидные»,
«копьевидные» листья и тому подобное.
Совершенная терминология должна быть построена таким об-
разом, чтобы выражать каждый оттенок в описании тех или иных
свойств. Прогресс наук часто задерживается вследствие того,
что термины употребляются без достаточной точности, например,
ранее в физике употреблялись неточно такие термины, как сила,
притяжение и другие.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Что такое классификация и какие она преследует цели?
Какие требования хорошей классификации?
Какое отличие естественной классификации от искусствен-
ной?
Что такое номенклатура и каково значение её?
Что такое терминология и чем она отличается от номенкла-
туры?
726
Приложение 7. Формальная логика
XXIV. О ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫХ
ОБОБЩЕНИЯХ И ОБ АНАЛОГИИ
Индуктивный метод исследования является главным методом
для открытия законов природы, но, как мы видели, им не всегда
можно пользоваться: иногда приходится для той же цели поль-
зоваться дедукцией, гипотезой; иногда приходится пользоваться
также так называемыми приблизительными обобщениями и ме-
тодом аналогии.
Приблизительные обобщения. Приблизительные обобщения
суть умозаключения или утверждения, справедливые относитель-
но большинства вещей данного класса. Приблизительные обобще-
ния выражаются при помощи суждений, содержащих утвержде-
ние или отрицание относительно большинства вещей известного
класса, так что формулой приблизительных обобщений будет:
Большинство S суть P.
Значительная часть науки состоит из приблизительных обоб-
щений, и в практической жизни мы поставлены в необходимость
пользоваться приблизительными обобщениями. Это происходит
потому, что явления жизни слишком сложны для того, чтобы
мы могли найти какие-нибудь точные законы, а поэтому нам при-
ходится довольствоваться приблизительными обобщениями.
Но приблизительные обобщения тем не менее бесспорно имеют
научное значение. При научных исследованиях, относящихся
к свойствам не отдельных индивидуумов, но к массам индивидуу-
мов, как это мы имеем, например, в политических и социальных
науках, мы можем пользоваться приблизительными обобщениями
так, как если бы это были обобщения, имеющие всеобщий харак-
тер. В самом деле, для государственного человека вполне доста-
точно знать, что «большинство», людей действует таким-то и та-
ким-то образом, так как для его деятельности является важным
то, как действует и чувствует большинство.
Вычисление вероятности. Говоря о вероятности приблизи-
тельных обобщений в отличие от достоверности индуктивных умо-
заключений, мы рассмотрим, в связи с этим, то, что называется
вероятностью и достоверностью наступления какого-либо события.
Для того чтобы показать, каким образом определяется степень
вероятности наступления какого-либо события, возьмём пример.
727
Приложение 7. Формальная логика
Положим, перед нами находится ящик с белыми и чёрными ша-
рами, и мы опускаем руку, чтобы вынуть оттуда какой-либо шар.
Спрашивается, какова степень вероятности того, что мы вынем
белый шар. Для того чтобы определить это, мы сосчитаем число
шаров белых и чёрных. Предположим, что число белых шаров
будет 3, а число чёрных 1, тогда вероятность, что мы вынем белый
шар, будет равна 3⁄4, т. е. из 4 случаев мы имеем право рассчи-
тывать на три благоприятных и один неблагоприятный. Вероят-
ность, с какой вынется чёрный шар, будет выражаться 1⁄4, т. е.
из четырёх случаев можно рассчитывать на один благоприятный.
Если в ящике находятся четыре белых шара, то вероятность, что
будет вынут белый шар, будет выражаться числом 4/4 = 1. Степень
вероятности, выражаемая 1, есть достоверность. В самом деле,
из ящика, в котором находятся только белые шары, мы наверняка
вынем белый шар.
Если же мы не имеем возможности определять отношения
благоприятных и неблагоприятных случаев, тогда для определе-
ния степени вероятности наступления данного события следует
определить максимум и минимум повторения разбираемого слу-
чая. Средняя величина повторений укажет среднюю вероятность.
Таким способом статистика определяет степень вероятности
смерти для человека известного возраста в известной местности.
Па этом вычислении, как известно, основываются мероприятия
по страхованию жизни.
Аналогия. Перейдём к рассмотрению умозаключения по ана-
логии и его отношения к индукции. Как мы видели, индукцией
называется умозаключение от частных положений к общему.
Аналогией мы называем умозаключение, в котором от сходства
двух вещей в известном числе свойств мы заключаем к сходству
в других свойствах. Из сходства в одной части признаков мы умо-
заключаем к существованию сходства в другой части признаков.
Например, Марс похож на Землю в части своих свойств. Отсю-
да мы заключаем, что Марс похож на Землю и в других свойствах,
а именно, что он, подобно Земле, обитаем. Таким образом, насе-
лённость Марса есть умозаключение по аналогии.
Отсюда видно, что между индукцией и аналогией существует
некоторое сходство. И в индукции, и в аналогии мы умозаклю-
чаем от частностей, но разница между ними та, что индукция
728
Приложение 7. Формальная логика
приходит к общему, а умозаключение по аналогии приходит опять
к частностям. Умозаключение по аналогии не обращается к ка-
кому-нибудь определённому общему закону. В умозаключении
по аналогии мы умозаключаем не от ряда случаев, но от извест-
ного числа пунктов сходства.
Заключение по аналогии не может дать ничего, кроме веро-
ятности. Степень вероятности умозаключения по аналогии зави-
сит от трёх обстоятельств: 1) количества усматриваемых нами
сходств, 2) количества известных несходств между ними и 3) объ-
ёма нашего знания сравниваемых вещей. Вероятность заключения
по аналогии может считаться очень высокой, если число пунктов
сходства между рассматриваемыми вещами очень велико и если
в то же время число пунктов несходства незначительно, но при
этом мы знаем, что число известных нам свойств изучаемой вещи
достаточно велико. Чем больше число неизвестных свойств, тем
меньше достоверность нашего вывода. Если мы находим, что B
сходно с A в 9 из 10 известных свойств, то вероятность, что оно
будет сходно и в других отношениях, равна 9/10. Достоверность,
присущая умозаключению по аналогии, таким образом, может
иметь различные степени.
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Что такое приблизительные обобщения и чем они отличают-
ся от индукции?
Как вычисляется вероятность?
Что такое умозаключение по аналогии и чем оно отличается
от индукции?
От чего зависит степень вероятности умозаключения по ана-
логии?
729
Приложение 7. Формальная логика
XXV. О ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕ, МЕТОДЕ И СИСТЕМЕ
Определение доказательства. Мы уже имели случай употре-
блять понятие доказательства в связи с понятием умозаключения.
Теперь мы дадим его определение и укажем, какое существует
различие между доказательством и умозаключением.
Мы видели, что суждения могут быть непосредственно оче-
видными, или они могут сделаться очевидными, если мы их све-
дём к положениям, которые имеют непосредственно очевидный
характер. Если мы при помощи такого приёма делаем суждения
очевидными, то можно сказать, что мы их доказываем. Это при-
ведение к очевидности облекается в силлогистическую форму,
так что доказательство может быть определено как выведение
какого-либо суждения из других суждений, признанных истинны-
ми и очевидными.
Таким образом, доказательство вообще имеет формулу сил-
логистического умозаключения, но есть существенные пункты
отличия между умозаключением и доказательством.
Именно в умозаключении мы не всегда обращаем внимание
на то, истинны ли посылки; в доказательстве же истинность по-
сылок является самым главным требованием. Кроме того, дока-
зательство отличается от силлогизма ещё и тем, что в нём дока-
зываемое суждение, соответствующее заключению силлогизма,
известно заранее.
Во всяком доказательстве мы различаем три части: 1) до-
казываемое положение, или тезис; это именно то, что должно
быть доказано или сделано очевидным; 2) основы доказатель-
ства, или аргументы; это то, при помощи чего тезис доказыва-
ется или делается очевидным; 3) форма доказательства, или
способ, каким тезис выводится из аргументов. Тезис доказа-
тельства соответствует заключению в силлогизме. Аргументы
соответствуют посылкам силлогизма. Форма доказательства
есть логическая схема, при помощи которой выводится за-
ключение. Например, нужно доказать, что «железо плавко».
Это есть тезис. Для доказательства нам необходимо воспользо-
ваться следующими двумя аргументами; «все металлы плавки»,
«железо есть металл». Построив силлогизм, мы докажем наш
тезис.
730
Приложение 7. Формальная логика
Основные принципы и аксиомы. Мы видим, таким образом,
что доказательство сводится к раскрытию очевидности данного
суждения из очевидности других суждений, которые называются
аргументами. А если эти последние не очевидны, как поступить
в таком случае? Нужно доказать их в свою очередь при помощи
каких-либо других аргументов. Но так как эти последние также
могут быть сомнительными, то доказательство большей частью
представляет целую цепь умозаключений. В конце концов всякое
доказательство должно приводить к таким положениям, которые
имеют уже бесспорный или очевидный характер. Эти последние
и есть или аксиомы, или общепризнанные общие положения, ко-
торые в таком случае называются основными принципами.
Прямое и косвенное доказательство. Процесс доказатель-
ства может быть прямой или косвенный. В прямом доказатель-
стве мы выводим истинность тезиса из истинности аргументов
при помощи умозаключения; непрямое, или апагогическое, до-
казательство выводит истинность тезиса из невозможности до-
пустить или признать истинность положения, противоречащего
тезису. Именно, в непрямом доказательстве мы берём положе-
ние, противоречащее тезису, и предполагаем его истинным (такое
положение называется антитезисом). Затем из этого положения
выводим следствия, которые приводят к противоречию с данными
или признанными положениями. Вследствие этого нам приходит-
ся отвергнуть истинность противоречащего положения, которое
мы предположительно допустили, а отсюда будет следовать ис-
тинность тезиса. Таким образом доказывается тезис.
Возьмём пример из математики. Требуется доказать, что
в треугольнике, в котором два угла равны, противолежащие им
стороны также равны. Пусть в треугольнике ABC угол a рав-
няется углу b, и пусть противолежащие им стороны будут AC
и BC. Нам нужно доказать, что AC = BC. Это есть тезис. Возь-
мём положение, противоречащее тезису: «AC не равняется BC».
Это будет антитезис; тогда из этого последнего положения (со-
гласно теореме, что во всяком треугольнике против большего угла
лежит большая сторона) будет следовать, что угол a должен быть
или больше, или меньше угла b; но так как этот вывод противоре-
чит принятому нами положению, то антитезис является ложным;
тогда истинным должно быть положение, противоречащее ему,
731
Приложение 7. Формальная логика
а именно тезис. Такого рода доказательство называется также
доведением до невозможного / абсурдного.
Понятие о методе и системе. Для достижения определённых
целей в процессе мышления те или другие суждения или ряд суж-
дений должны располагаться в определённом порядке, сообразно
известным правилам. Этот порядок расположения суждений, спо-
собствующий достижению определённой цели, называется мето
дом. Как мы уже видели, для того чтобы доказать существование
причинной связи между явлениями, нужно, чтобы наши суждения
располагались в том или другом порядке: или по методу сходства,
или по методу разницы и тому подобное. Понятие «метод» упо-
требляется и по отношению к физическим процессам. Напри-
мер, можно учиться плавать, руководясь определёнными прави-
лами, — это будет методическое обучение. Но можно учиться без
всяких правил — это будет неметодическое обучение.
Системой мы называем соединение взаимосвязанных явле-
ний в одно целое. Суждения, конечно, тоже могут соединяться
таким образом, чтобы составлять одно целое; тогда они образу-
ют «систему» суждений. Система суждений составляет науку.
Наука есть система суждений достоверных, или по крайней мере
вероятных. Научное мышление должно осуществляться сообразно
с известными правилами, по определённому методу. В научном
мышлении метод может применяться в двух различных случаях,
именно: во-первых, в открытии новых истин и, во-вторых, в опре-
делённом расположении уже открытых истин, как это бывает
в изложении научных данных для наиболее ясного их понимания.
И для открытия, и для изложения научных истин служат методы
аналитический и синтетический.
Анализ и синтез. Для того чтобы понять, в чём заключаются
эти методы, заметим, что частное положение, вывод, следствие
находится в таком же отношении к общему положению, принципу,
основанию, в каком действие находится к причине. Как из извест-
ной причины получается известное действие, так из известного
принципа, основания получается известный вывод, следствие.
Мы так же ищем для известного положения принцип или осно-
вание, как для известного действия ищем его причину. С другой
стороны, как для известной причины мы ищем её действие, так
для известных принципов мы можем искать их следствия.
732
Приложение 7. Формальная логика
Отсюда, в зависимости от того, что мы ищем, получаются два
различных процесса.
Если мы от причины идём к действию, от основания к выводу,
то такой путь называется прогрессивным или синтетическим.
Прогрессивным он называется потому, что он соответствует
реальному ходу природы, действительному ходу вещей, так как
в природе причина раньше, чем действие. Обратный путь, имен-
но от действия к причине, от выводов к принципам, называется
регрессивным, аналитическим.
Часто словам «анализ» и «синтез» придают другое значение,
именно под анализом понимают метод разложения целого на его
составные части, а под синтезом — обратный метод сложения
целого из его частей, или элементов. В этом смысле чаще всего
говорят об анализе и синтезе химическом. Однако для того чтобы
истинный смысл понятий «анализ» и «синтез», как они употре-
бляются в научном исследовании и изложении, был ясен, нужно
считать основным значением слова «анализ» то, которое мы толь-
ко что указали, именно сведение частных положений к основным
принципам, а под синтезом следует понимать выведение след-
ствий из основных принципов.
Отношение анализа и синтеза к индукции и дедукции. Спра-
шивается, в каком отношении находятся методы аналитический
и синтетический к методам индуктивному и дедуктивному? От-
ношение между ними таково, что анализ соответствует индукции,
а синтез соответствует дедукции.
Действительно, индукция имеет целью открытие законов,
общих принципов. В процессе индукции мы идём от частных
положений к общим принципам. Поэтому в процессе индукции
мы совершаем регрессивный путь. Из этого следует, что индук-
ция соответствует анализу. Наоборот, дедукция выводит из общих
принципов частные положения, те или иные следствия. Из этого
становится ясным родство дедуктивного метода с синтетическим.
Синтетический метод состоит в том, что мы предполагаем извест-
ные принципы открытыми и доказанными; из этих общих принци-
пов мы выводим следствия.
733
Приложение 7. Формальная логика
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
Что такое доказательство и чем оно отличается от силло-
гизма?
Какие три части отличаем мы в доказательстве?
Что такое основные принципы?
Какое доказательство называется прямым?
Какое доказательство называется косвенным?
Изложите ход косвенного доказательства.
Что называется методом?
Что называется системой?
В каких двух случаях употребляется метод в научном мыш-
лении?
Какой метод называется аналитическим и какой синтети-
ческим?
Почему синтетический метод называется прогрессивным,
а аналитический регрессивным?
Покажите применение методов аналитического и синтети-
ческого в математике.
Какое существует отношение между методами аналитиче-
ским и синтетическим и методами индуктивным и дедук-
тивным?
734
Приложение 7. Формальная логика
XXVI. О ЛОГИЧЕСКИХ ОШИБКАХ
Обыкновенно принято логические ошибки делить на две груп
пы: на ошибки логические в собственном смысле и ошибки, про-
исходящие вследствие неправильности в словесном выражении
мысли. В первом случае ошибка заключается в неправильности
логического процесса, во втором случае — в неправильности вы-
ражения. Из ошибок по словесному выражению заметим следу-
ющую:
Омонимия — ошибка, которая происходит вследствие того,
что одно и то же слово служит для обозначения различных поня-
тий, то есть употребляется в различных значениях. Например,
слова «бор» в значении «сосновый лес» и «бор» в значении «хи-
мический элемент» есть омонимы.
Для того чтобы понять, благодаря чему логические ошибки
получают то или иное обозначение, вспомним обозначение частей
доказательства. В доказательстве мы различаем: тезис, аргументы
и форму доказательства, — соответственно и ошибки могут быть
по отношению к каждой части доказательства.
Ошибки дедукции по отношению к тезисам.
Если доказывается не то, что требовалось доказать, то такая
подмена тезиса называется ignoratio elenchi. Например, если
нужно доказать, что что-либо несправедливо в моральном смысле,
а кто-нибудь стал бы доказывать, что это несправедливо в юри-
дическом смысле, то он вместо одного доказывал бы совсем иное,
хотя и сходное. Или, например, когда кто-нибудь хочет доказывать
невиновность обвиняемого тем, что другие совершили такое же
преступление, но избежали наказания.
Уклонение от тезиса может происходить ещё и в том смысле,
что доказывается слишком, мало, так что тезис частью остаётся
недоказанным, или доказывается слишком много, так что из дан-
ных оснований следует не только тезис, но и какое-нибудь лож-
ное положение. Такое ошибочное доказательство называют: вы
движение лишних / недостаточных доказательств. Например,
для доказательства положения, что сумма углов треугольника
равняется двум прямым, недостаточно было бы доказывать, что
эта сумма будет не больше 180° (здесь доказывается слишком
мало). Если бы кто-нибудь стал доказывать недозволительность
735
Приложение 7. Формальная логика
самоубийства на том основании, что человек не может у себя от-
нимать того, что он сам себе не дал, то доказывал бы слишком
много, потому что из его доказательства выходит, что он не может
резать ногти или волосы.
К этой же группе ошибок следует отнести ошибку, происхо-
дящую вследствие пользования приёмом, который называется
argumentum ad hominem («аргумент к человеку», то есть личный,
а не объективный аргумент) и который употребляется в том слу-
чае, когда, вместо того чтобы доказывать ложность какого-либо
мнения, подвергают рассмотрению личность того, кто высказал
это мнение.
Ошибки дедукции по отношению к основаниям доказатель-
ства, или аргументам.
Основная ошибка, error fundamentalis — ложное основное по-
ложение, на котором строится какое-либо доказательство и из ко-
торого могут делаться различные выводы. Например, основной
ошибкой в астрономических рассуждениях до Коперника был ар-
гумент, что Солнце и звёзды вращаются вокруг Земли.
Ошибка, которая называется petitio principii («предрешение,
предвосхищение основания») бывает тогда, когда для доказа-
тельства какого-либо положения мы кладём в основу доказатель-
ства такое положение, которое предполагает истинным доказы-
ваемое положение.
Ошибка idem per idem («то же через то же») — когда како-
е-либо положение доказывается посредством этого самого поло-
жения. Например, на вопрос, почему мы видим сквозь стекло,
иногда отвечают: потому, что оно прозрачно; но очевидно, что на-
звать вещество прозрачным — значит, другими словами, сказать,
что сквозь него можно видеть.
Ошибкой circulus in demonstrando («круг в доказательстве»)
называется тот случай, когда тезис A доказывается посредством
аргумента B, который в свою очередь доказывается посредством
аргумента A. Например, мы утверждаем, что сочинение того или
иного писателя заслуживает доверия, потому что он правдив.
Особняком стоят следующие ошибки.
Ошибка a dicto secundum quid ad dictum simpliciter («от ска
занного в относительном смысле к сказанному безотно
сительно») возникает в том случае, когда выражение, взятое
736
Приложение 7. Формальная логика
в условном, относительном смысле, принимается затем в смысле
безусловном. Например, мышьяк, стрихнин, синильная кислота,
будучи введены в организм в значительном количестве, причиня-
ют смерть. Мы в данном случае об этих веществах говорим в ус-
ловном смысле, когда они введены в организм «в значительном
количестве». Но если бы мы сказали, что они всегда причиняют
смерть, то мы допустили бы указанную ошибку, потому что в очень
малых дозах они не смертельны и, как известно, употребляются
в качестве лекарств.
Ошибка a sensu composite ad sensum divisum («от собиратель
ного смысла к смыслу разделительному») происходит вслед-
ствие смешения термина собирательного с термином общим.
Когда мы употребляем общий термин, того, что справедливо
относительно целого класса, обозначаемого общим термином,
справедливо и относительно каждого индивидуума, входящего
в этот класс; но когда мы употребляем собирательный термин,
то это может быть несправедливо. То, что справедливо относи-
тельно целого, обозначаемого собирательным термином, то может
быть несправедливо относительно частей, входящих в это целое.
Например, какое-нибудь общество, в котором я состою членом,
приняло решение, заслуживающее порицания. Если бы кто-ни-
будь стал и меня упрекать за это решение, то он допустил бы
указанную ошибку.
Ошибка a sensu diviso ad sensum compositum («от смысла раз
делительного к смыслу собирательному») получается в том
случае, когда мы о собирательном целом утверждаем то, что спра-
ведливо только относительно частей этого целого. Здесь происхо-
дит также смешение между термином общим и собирательным.
В общих понятиях то, чего мы не можем сказать относительно
индивидуума того или другого класса, мы не можем утверждать
и о самом классе. В собирательных понятиях, наоборот, мы о ча-
стях собирательного целого можем утверждать много такого, чего
не можем утверждать относительно целого. Например, кто-ни -
будь, рассуждая о своих расходах, может сказать: «Этот расход
меня не разорит», и о другом расходе скажет: «И этот расход
меня не разорит». Если он будет рассуждать таким образом и обо
всех остальных расходах, то он должен будет признать, что все
расходы его не разорят, что будет ошибочно: то, что справедливо
737
Приложение 7. Формальная логика
относительно каждого расхода, взятого в отдельности, может быть
совсем несправедливо относительно всех расходов, взятых вместе.
Ошибки индукции. К ошибкам, связанным с индукцией, от-
носятся прежде всего fallacia fictae universalitatis («поспешные
обобщения»). Когда путешественники после поверхностного
знакомства с каким-либо народом делают попытки характери-
зовать его, например, когда они произносят: «греки лживы»,
«турки жестоки», то они впадают именно в ошибку поспешно-
го обобщения. Ошибка post hoc ergo propter hoc («после этого
значит по причине этого») называется также ошибкой non
causa pro causa («от того, что не является причиной, к при
чине»). Если кто-нибудь заметил, что после какого-либо события
возникает какое-либо действие, то он считает первое событие
причиной, хотя в действительности, может быть, есть события,
от которых данное событие находится в большей зависимости
и которое, собственно, является истинной причиной данного
действия. Когда после появления кометы возникали какие-либо
несчастья, то обыкновенно комету считали причиной несчастий.
Когда в трубке возникала пустота и вода в ней поднималась, то ду-
мали, что пустота есть причина поднятия воды. Если после вве-
дения какой-нибудь формы правления возникают какие-нибудь
события, то обыкновенно эти формы правления считаются при-
чиной их, между тем как истинные причины, может быть, заклю-
чаются в чём-нибудь другом, например, в определённой степени
умственного или нравственного развития общества.
Следует привести также пример ошибки индукции по про
стому перечислению. Некоторые часто рассуждают так: «боль-
шинство женщин в прошлом не равнялось мужчинам по энергии
и уму; поэтому следует признать, что женщина вообще ниже муж-
чины».
Ошибка аналогии. В качестве примера ложной аналогии
можно привести умозаключение, по которому политические тела,
подобно телам органическим, переживают юный и зрелый возрас-
ты, старость и подвергаются смерти. Также ошибкой аналогии
нужно считать утверждение, будто у муравьёв есть рабы, воины,
домашние животные.
Софизмы. Ошибки, которые совершаются непреднамеренно,
называются паралогизмами, а те ошибки, которые совершаются
738
Приложение 7. Формальная логика
преднамеренно, для того чтобы ввести кого-либо в заблуждение,
называются софизмами. Приведём несколько примеров софиз-
мов, идущих к нам из древности.
1. Софизм «лгун». Вполне возможно, что лгун сознается в том,
что он лгун. В таком случае он скажет правду. Но тот, который
говорит правду, не есть лгун. Следовательно, возможно, что лгун
не есть лгун.
2. Софизм «рогатый». То, чего ты не потерял, ты имеешь;
ты не потерял рогов. Следовательно, ты имеешь рога.
3. Софизм «куча». Будет ли куча песку, из которой мы взяли
одну песчинку, считаться кучей? Да, будет. А если взять ещё одну
песчинку? Будет. Так как при последовательном отнятии по одной
песчинке куча не перестаёт быть кучей, то одна песчинка должна
называться кучей.
4. Софизм Эватла. Эватл брал уроки софистики у софиста
Протагора под тем условием, что гонорар он уплатит только в том
случае, если выиграет первый процесс. Ученик после обучения
не взял на себя ведения какого-либо процесса и потому считал
себя вправе не платить гонорара. Учитель грозил подать жалобу
в суд, говоря ему следующее: «Судьи или присудят тебя к уплате
гонорара или не присудят. В обоих случаях ты должен будешь
уплатить. В первом случае в силу приговора судьи, во втором слу-
чае в силу нашего договора». На это Эватл отвечал: «Ни в том,
ни в другом случае я не заплачу. Если меня присудят к уплате,
то я, проиграв первый процесс, не заплачу в силу нашего догово-
ра, если же меня не присудят к уплате гонорара, то я не заплачу
в силу приговора суда». (Ошибка становится ясной, если мы раз-
дельно поставим два вопроса: 1) должен ли Эватл платить или нет
и 2) выполнены ли условия договора или нет.)
ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ
На какие два класса делятся логические ошибки?
то такое омонимия?
Перечислите, какие существуют ошибки и объясните их.
Какое различие между софизмами и паралогизмами?
Экзаменационные вопросы
Что такое диалектика?
Что такое идеализм?
Что такое материализм?
Что такое диалектический материализм?
Что такое исторический материализм?
Каковы основные ограничения формальной логики?
Каковы основные отличия диалектической логики Гегеля
от формальной логики?
Объясните основные категории диалектической логики.
Что изучает наука история?
Что внёс в диалектику Маркс?
Из какой категории и как развиваются все основные катего-
рии капитализма?
Какие категории диалектики и как использовал Сталин при
выведении определения нации?
Какие категории диалектики и как использовались Лениным
в работе о праве наций на самоопределение?
Какие категории диалектики и как использовались Стали-
ным в работе о языкознании?
Какие категории диалектики и как использовались Лениным
в представленных работах о государстве, революции и рево-
люционной тактике?
Почему материализм должен обязательно быть диалектичес-
ким?
Почему материализм должен быть воинствующим?
СОДЕРЖАНИЕ
Как получить от этой книги наибольшую пользу .........................3
ГЛАВА 1. ОТ ИДЕАЛИЗМА К МАТЕРИАЛИЗМУ ...................6
I. РЕВОЛЮЦИЯ ГЕГЕЛЯ ........................................................................... 6
II. ВКЛАД ФЕЙЕРБАХА .......................................................................... 11
III. ЧТО ПЕРВИЧНО? ............................................................................... 13
IV. ПОЗНАВАЕМ ЛИ МИР? ...................................................................... 15
V. СТАНОВЛЕНИЕ МАТЕРИАЛИЗМА ................................................... 16
VI. РЕЛИГИЯ, МОРАЛЬ И ЛЮБОВЬ
В МАТЕРИАЛИЗМЕ ФЕЙЕРБАХА ................................................ 21
VII. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ МАРКСА ......................... 26
VIII. МЕТАФИЗИКА И ДИАЛЕКТИКА.................................................. 30
IX. ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ ИСТОРИИ............................. 32
X. КЛАССОВАЯ БОРЬБА ......................................................................... 35
ГЛАВА 2. ВВЕДЕНИЕ В ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ
И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ .................................... 46
I. МЕТОД .................................................................................................... 47
II. ФИЛОСОФИЯ ....................................................................................... 51
III. ДВИЖУЩАЯ СИЛА ........................................................................... 55
ГЛАВА 3. ПОЧЕМУ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ
НЕДОСТАТОЧНО? .................................................................... 71
I. ОТ ПРАВИЛЬНОСТИ К ИСТИННОСТИ ............................................. 72
II. ОТ «ИЗБЕГАНИЯ» ПРОТИВОРЕЧИЙ К РАЗРЕШЕНИЮ
ПРОТИВОРЕЧИЙ............................................................................. 75
III. ОТ АКСИОМАТИЧНОСТИ К ВЫВЕДЕНИЮ................................... 76
IV. ОТ РЯДОПОЛОЖЕННОСТИ ЗНАНИЙ К СИСТЕМЕ ЗНАНИЙ .... 77
V. ОТ МЕХАНИСТИЧНОСТИ К ЖИВОМУ............................................. 78
VI. ОТ МОДЕЛИРОВАНИЯ К ПОНИМАНИЮ СУЩНОСТИ ............... 79
VII. ОТ ТОЧКОЗРЕНЧЕСТВА К ЦЕЛОСТНОСТИ................................. 80
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ОТ РАССУДКА К РАЗУМУ ИЛИ ПОЧЕМУ
В УЧЕБНИКЕ ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
ТАК МНОГО МЕСТА УДЕЛЕНО ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКЕ ....... 82
742
Диалектический и исторический материализм
ГЛАВА 4. ЗАКОНЫ ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО
И ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА ............................... 84
I. ЗАКОН ПЕРЕХОДА КОЛИЧЕСТВА В КАЧЕСТВО ........................... 85
II. ЗАКОН ЕДИНСТВА И БОРЬБЫ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ........ 89
III. ЗАКОН ОТРИЦАНИЯ ОТРИЦАНИЯ ................................................ 96
IV. ТРИ ЗАКОНА — ТРИ МОМЕНТА
ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА.................................... 98
V. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ................................................................................... 100
ГЛАВА 5. ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА ............................ 102
I. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ ...................................................................... 102
Характеристики построения «Науки логики» .......................... 103
II. УЧЕНИЕ О БЫТИИ............................................................................ 105
Введение ..................................................................................... 105
Качество ..................................................................................... 107
Количество ................................................................................. 116
Мера............................................................................................ 124
III. УЧЕНИЕ О СУЩНОСТИ .................................................................. 128
Введение ..................................................................................... 128
Существование ........................................................................... 131
Явление ...................................................................................... 138
Действительность ...................................................................... 143
IV. УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ...................................................................... 155
Введение ..................................................................................... 155
Субъективность .......................................................................... 155
Объективность ........................................................................... 180
Идея ............................................................................................ 190
ГЛАВА 6. ДИАЛЕКТИКА ИСТОРИИ .................................... 199
I. ПРЕДМЕТ И МЕТОД ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ ............................. 199
II. ИСТОРИЧЕСКОЕ БЫТИЕ ................................................................. 211
III. ИСТОРИЧЕСКОЕ СТАНОВЛЕНИЕ ................................................ 223
IV. НАЛИЧНОЕ БЫТИЕ
И ИЗМЕНЯЮЩЕЕСЯ НЕЧТО В ИСТОРИИ ............................... 235
V. ИСТОРИЧЕСКОЕ ИЗМЕНЕНИЕ ....................................................... 250
VI. ПРОТИВОРЕЧИВОСТЬ ДВИЖЕНИЯ ИСТОРИИ ......................... 260
VII. КОНЕЧНОЕ И БЕСКОНЕЧНОЕ В ИСТОРИИ .............................. 272
VIII. СУЩНОСТЬ ИСТОРИИ ................................................................. 284
743
Содержание
IX. ИСТОРИЧЕСКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ..................................... 295
X. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ ........................................................... 305
ГЛАВА 7. ДИАЛЕКТИКА КАПИТАЛИЗМА......................... 314
ВВЕДЕНИЕ .............................................................................................. 314
I. МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ПЕРЕРАБОТКА К. МАРКСОМ
ДИАЛЕКТИКИ ГЕГЕЛЯ ............................................................... 318
Коренная противоположность метода Маркса методу Гегеля ... 318
Проблема «начала» науки.......................................................... 321
Сущность процесса познания и его основные этапы ................ 325
Диалектическое противоречие .................................................. 330
Абстрактное и конкретное......................................................... 334
Историческое и логическое ....................................................... 338
II. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ ЗАКОН........................................................... 344
Место закона в системе диалектической логики ...................... 344
Познание закона......................................................................... 346
Диалектика закона ..................................................................... 347
Классификация законов ............................................................ 352
III. ОСНОВНОЕ ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ
И ОСНОВНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЗАКОН КАПИТАЛИЗМА ... 360
Понятие основного производственного отношения .................. 360
Становление капитала ............................................................... 364
Формирование понятия капитала. Основной экономический
закон капитализма ..................................................................... 386
IV. ДВИЖЕНИЕ ОСНОВНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО ЗАКОНА
КАПИТАЛИЗМА ............................................................................ 398
Движение капитала вообще ....................................................... 398
Действительное движение капитала ......................................... 414
Земельная рента и её закон ....................................................... 419
Результат движения капитала ................................................... 428
Экономический закон движения капитализма, как его опре-
делённое отрицание ................................................................... 432
Приложение 1. Марксизм и национальный вопрос .................. 435
I. НАЦИЯ.................................................................................................. 435
II. НАЦИОНАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ ...................................................... 441
III. ПОСТАНОВКА ВОПРОСА................................................................ 447
IV. КУЛЬТУРНО-НАЦИОНАЛЬНАЯ АВТОНОМИЯ ........................... 448
744
Диалектический и исторический материализм
V. БУНД, ЕГО НАЦИОНАЛИЗМ, ЕГО СЕПАРАТИЗМ ....................... 453
VI. КАВКАЗЦЫ, КОНФЕРЕНЦИЯ ЛИКВИДАТОРОВ ....................... 458
VII. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В РОССИИ...................................... 461
Приложение 2. Самоопределение наций .................................. 467
I. ЧТО ТАКОЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЕ НАЦИЙ .................................. 467
II. ИСТОРИЧЕСКАЯ КОНКРЕТНАЯ ПОСТАНОВКА ВОПРОСА ...... 471
III. КОНКРЕТНЫЕ ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОГО
ВОПРОСА В РОССИИ И ЕЁ БУРЖУАЗНО-
ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ .............................. 473
IV. «ПРАКТИЦИЗМ» В НАЦИОНАЛЬНОМ ВОПРОСЕ ...................... 475
V. ЛИБЕРАЛЬНАЯ БУРЖУАЗИЯ И СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ
ОППОРТУНИСТЫ В НАЦИОНАЛЬНОМ ВОПРОСЕ ................. 478
VI. ОТДЕЛЕНИЕ НОРВЕГИИ ОТ ШВЕЦИИ ....................................... 480
VII. РЕШЕНИЕ ЛОНДОНСКОГО
МЕЖДУНАРОДНОГО КОНГРЕССА 1896 ГОДА ....................... 484
VIII. УТОПИСТ КАРЛ МАРКС
И ПРАКТИЧНАЯ РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ ..................................... 485
IX. ПРОГРАММА 1903 ГОДА И ЕЁ ЛИКВИДАТОРЫ ........................ 488
X. ЗАКЛЮЧЕНИЕ................................................................................... 492
Приложение 3. Марксизм и вопросы языкознания .................. 494
1. Верно ли, что язык есть надстройка над базисом? ............... 494
2. Верно ли, что язык был всегда и остаётся классовым, что
общего и единого для общества неклассового, общенародного
языка не существует? ................................................................ 498
3. Каковы характерные признаки языка? ................................. 503
4. Правильно ли поступила «Правда», открыв свободную
дискуссию по вопросам языкознания? ...................................... 509
5. Маркс и Энгельс определяют язык как «непосредственную
действительность мысли», как «практическое... Действи-
тельное сознание». «Идеи — говорит Маркс, — не суще-
ствуют оторвано от языка». В какой мере, по вашему мнению,
языкознание должно заниматься смысловой стороной языка,
семантикой и исторической семасиологией и стилистикой,
или предметом языкознания должна быть только форма? ....... 512
6. Влияют ли классы на язык, вносят ли они в язык свои
специфические слова и выражения, бывают ли случаи, чтобы
745
Содержание
люди придавали одним и тем же словам и выражениям раз-
личное смысловое значение в зависимости от классовой при-
надлежности? ............................................................................. 513
7. Можем ли мы, подходя к Марру критически, всё же брать
у него полезное и ценное? .......................................................... 514
8. В чём заключается формализм в языкознании и как его
преодолеть? ................................................................................ 514
9. Про «классовые» и «территориальные» диалекты ............... 515
10. Про «ручной» язык, язык жестов ........................................ 515
Приложение 4. Государство и революция ................................ 519
I. КЛАССОВОЕ ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО.................................. 519
Государство — продукт непримиримости классовых проти-
воречий ....................................................................................... 519
Особые отряды вооружённых людей, тюрьмы и прочее ........... 521
Государство — орудие эксплуатации угнетённого класса ....... 523
«Отмирание» государства и насильственная революция......... 525
II. ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ. ОПЫТ 1848–1851 ГОДОВ ....... 529
Канун революции ....................................................................... 529
Итоги революции ....................................................................... 531
Постановка вопроса Марксом в 1852 году................................. 535
III. ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ. ОПЫТ ПАРИЖСКОЙ
КОММУНЫ 1871 ГОДА. АНАЛИЗ МАРКСА .............................. 537
В чём героизм попытки коммунаров?........................................ 537
Чем заменить разбитую государственную машину?................. 539
Уничтожение парламентаризма ................................................ 542
Организация единства нации..................................................... 545
Уничтожение паразита-государства ......................................... 546
IV. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПОЯСНЕНИЯ ЭНГЕЛЬСА ......................... 548
«Жилищный вопрос» ................................................................. 548
Полемика об авторитете ............................................................ 550
Письмо к Бебелю........................................................................ 551
Критика проекта Эрфуртской программы................................ 553
Предисловие 1891 года к «Гражданской войне» Маркса ......... 558
Энгельс о преодолении демократии .......................................... 561
V. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ОТМИРАНИЯ ГОСУДАРСТВА..... 564
Постановка вопроса Марксом ................................................... 564
Переход от капитализма к коммунизму .................................... 566
746
Диалектический и исторический материализм
Первая фаза коммунистического общества .............................. 569
Высшая фаза коммунистического общества ............................. 571
VI. ОПОШЛЕНИЕ МАРКСИЗМА ОППОРТУНИСТАМИ.................... 577
Полемика Плеханова с анархистами ......................................... 577
Полемика Каутского с оппортунистами.................................... 578
Полемика Каутского с Паннекуком .......................................... 582
Приложение 5.
Октябрьская революция и тактика коммунистов .................... 587
I. ВНЕШНЯЯ И ВНУТРЕННЯЯ
ОБСТАНОВКА ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ......................... 587
II. О ДВУХ ОСОБЕННОСТЯХ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ,
ИЛИ ОКТЯБРЬ И ТЕОРИЯ «ПЕРМАНЕНТНОЙ»
РЕВОЛЮЦИИ ТРОЦКОГО............................................................ 590
III. О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ТАКТИКИ
БОЛЬШЕВИКОВ В ПЕРИОД ПОДГОТОВКИ ОКТЯБРЯ .......... 599
IV. ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ КАК НАЧАЛО
И ПРЕДПОСЫЛКА МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ .......................... 608
Приложение 6. Воинствующий материализм ........................... 612
Приложение 7. Формальная логика.......................................... 622
I. ОПРЕДЕЛЕНИЕ И ЗАДАЧИ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ ................ 622
II. О РАЗЛИЧНЫХ КЛАССАХ ПОНЯТИЙ........................................... 626
III. СОДЕРЖАНИЕ И ОБЪЁМ ПОНЯТИЙ ........................................... 630
IV. ЛОГИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ
И ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ПОНЯТИЯМИ................................... 636
V. ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ........................................................................... 642
VI. О ДЕЛЕНИИ ...................................................................................... 648
VII. О СУЖДЕНИИ ................................................................................. 651
VIII. ДЕЛЕНИЕ СУЖДЕНИЙ................................................................ 656
IX. ОТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ПОДЛЕЖАЩИМ И СКАЗУЕМЫМ.
ОБЪЁМЫ ПОДЛЕЖАЩЕГО И СКАЗУЕМОГО .......................... 661
X. О ПРОТИВОПОЛОЖЕНИИ СУЖДЕНИЙ....................................... 665
XI. О ФОРМАЛЬНО-ЛОГИЧЕСКИХ ЗАКОНАХ МЫШЛЕНИЯ ........ 671
XII. О НЕПОСРЕДСТВЕННЫХ УМОЗАКЛЮЧЕНИЯХ ...................... 674
XIII. ДЕДУКТИВНЫЕ УМОЗАКЛЮЧЕНИЯ. СИЛЛОГИЗМ ............. 679
XIV. СИЛЛОГИЗМ. ФИГУРЫ И МОДУСЫ СИЛЛОГИЗМА............... 684
747
Содержание
XV. СВЕДЕНИЕ ФИГУР СИЛЛОГИЗМА ............................................. 688
XVI. УСЛОВНЫЕ, РАЗДЕЛИТЕЛЬНЫЕ И УСЛОВНО
РАЗДЕЛИТЕЛЬНЫЕ СИЛЛОГИЗМЫ ......................................... 689
XVII. СОКРАЩЁННЫЕ И СЛОЖНЫЕ СИЛЛОГИЗМЫ .................... 695
XVIII. СИЛЛОГИЗМ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ ............................................. 699
XIX. ОБ ИНДУКЦИИ.............................................................................. 703
XX. МЕТОДЫ ИНДУКТИВНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ......................... 708
XXI. РОЛЬ ДЕДУКЦИЙ ......................................................................... 714
XXII. О ГИПОТЕЗЕ ................................................................................. 719
XXIII. КЛАССИФИКАЦИЯ.................................................................... 722
XXIV. О ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫХ ОБОБЩЕНИЯХ
И ОБ АНАЛОГИИ .......................................................................... 726
XXV. О ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕ, МЕТОДЕ И СИСТЕМЕ .......................... 729
XXVI. О ЛОГИЧЕСКИХ ОШИБКАХ .................................................... 734
Экзаменационные вопросы ....................................................... 739
Михаил Васильевич Попов, Марат Сергеевич Удовиченко
ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ
И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
ОТ КЛАССИКОВ ДО СОВРЕМЕННОСТИ
Учебное пособие
РАБОТАЛИ НАД КНИГОЙ
Корректоры: Юлия Опарина, Андрей Садовский, Игорь Елисеев,
Екатерина Богатырёва, Андрей Моторин, Руслан Быковский
Художники: Александра Фотина, Александра Жилич
Верстальщик: Виталий Евстигнеев
АДРЕС КОММУНИСТИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
https://vk.com/communism.university
Все права на данную книгу серии «СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ» принад-
лежат ИП УДОВИЧЕНКО М. С. ПИ No ФС77 69804 от 18 мая 2017,
а также всем участникам редакторской группы книги.
Подписано в печать 17.06 .2024
Формат 60х88/16. Печать офсетная
Издатель Англинова Л. Н.
194358, Санкт-Петербург, ул. Николая Рубцова, д. 9
Отпечатано в типографии ООО «Литография Принт»
191119, Санкт-Петербург, ул. Днепропетровская, д. 8, оф. 14
Сайт: www.litobook.ru, e-mail: info@litobook.ru,
тел.: +7 (812) 712-02-08